ГОД ВАЖНЫХ
РЕШЕНИЙ

ГАРРИ ТРУМЭН

ВОСПОМИНАНИЯ
в ДВУХ ТОМАХ

ТО ТНЕ РЕОРЬЕ ОЕ АЕЬ
Ъ1АТ1б№

НАРОДАМ ВСЕХ СТРАН

ГАРРИ ТРУМЭН

ВОСПОМИНАНИЯ
ТОМ I

1945 — ГОД ВАХИНЫХ
РЕШЕНИЙ

’РК1ЫС1Р1иМ’
МОСКВА
2021

УДК 94(73).091.8
ББК 63.3(7)
Т780
Гарри Трумэн
ВОСПОМИНАНИЯ
Том первый
1945 - ГОД ВАЖНЫХ РЕШЕНИЙ

Перевод с английского языка, комментарии
и вступительная статья Н.И. Тимошенко

YEAR OF DECISIONS 1945
by Harry S. Truman
First printed 1955

Трумэн Гарри
T780

Воспоминания: В двух томах / Трумэн Гарри. Пер. с англ. М.:
Принципиум, 2021. — 624 с., с ил.

ISBN 978-5-90655-766-7
Том 1.1945 - год важных решений
ISBN 978-5-90655-767-4

Тридцать третий президент США Гарри Трумэн принял на себя
бремя управления страной в крайне сложный период - близилось
окончание Второй мировой войны. Он вошел в историю как человек,
распорядившийся сбросить атомные бомбы на Хиросиму и Нагасаки,
развязавший холодную войну, а также как президент, при котором
США стали неоспоримым экономическим и военным мировым
лидером.
Его мемуары позволяют полнее раскрыть суть личности этого не­
заурядного человека и оценить степень его влияния на ход мировой
истории.
Для широкого круга читателей.

УДК94(73).091.8
ББК 63.3(7)

ISBN 978-5-90655-767-4 (т. 1)
ISBN 978-5-90655-766-7

© ООО «Принципиум», оформление
и обработка текста, 2021
© Н.И. Тимошенко, перевод, 2020

Оглавление
Человек из народа ................................................................................................ 7
Благодарности...................................................................................................... 15
Предисловие.......................................................................................................... 16
Глава 1. Смерть президента Рузвельта .................................................. 19
Глава 2. Первый день в Белом доме ....................................................... 29
Глава 3. Начало общения с Черчиллем и Сталиным .......................... 53
Глава 4. Первое послание Конгрессу и первая
пресс-конференция .................................................................... 70
Глава 5.
Проблемы в Китае и Германии................................................ 84
Глава 6.
Молотов в Вашингтоне ........................................................... 97
Глава 7.
Предложение Гиммлера.......................................................... 121
Глава 8.
Обращение Черчилля к Сталину ......................................... 142
Глава 9.
Капитуляция Германии .......................................................... 155
Глава 10. Окончание срока действия ленд-лиза.................................. 183
Глава 11. Неприятности с де Голлем и Тито......................................... 201
Глава 12. Миссия Гопкинса в Москве.................................................... 230
Глава 13. Создание Организации Объединенных Наций................. 247
Глава 14. Оккупация Германии ............................................................. 279
Глава 15. Политика Сталина по Китаю и Японии..............................302
Глава 16. Поездка в Потсдам.................................................................. 322
Глава 17. Открытие Потсдамской конференции ............................... 338
Глава 18. Потсдам: репарации и польская граница............................ 356
Глава 19. Потсдам: государства-сателлиты ......................................... 376
Глава 20. Закрытие Потсдамской конференции................................. 404
Глава 21. Атомная бомба. Россия в войне с Японией........................ 431
Глава 22. Капитуляция Японии............................................................. 447
Глава 23. Растущие проблемы в Китае.................................................. 461
Глава 24. Церемония капитуляции на борту «Миссури» ................. 476
Глава 25. Накормить голодный мир...................................................... 493
Глава 26. «Справедливый курс» ........................................................... 515
Глава 27. Забастовки и угольный голод................................................ 533
Глава 28. Демобилизация........................................................................ 546
Глава 29. Растущие расхождения между Востоком и Западом...... 557
Глава 30. Англо-американское соглашение по атомной энергии ...573
Глава 31. Отставка Бирнса и Уоллеса.................................................... 592
Указатель государственных и общественных организаций...................... 613
Именной указатель .......................................................................................
615

ЧЕЛОВЕК ИЗ НАРОДА
// /редлагаемый читателю двухтомник воспоминаний Гарри
V С Трумэна освещает два срока его президентства и охватывает
8 лет — с 1945 по 1952 год его долгой, 88-летней жизни.
Поистине «большое видится на расстоянии». Перед своим
уходом в отставку Трумэн не пользовался великой любовью и ува­
жением сограждан, лишь четверть американцев соглашалась с его
курсом. Но за последующие несколько десятилетий он постепенно
превратился в национального героя. По данным различных опро­
сов, после своей смерти в 1972 году он стабильно входил в десятку
или даже пятерку самых лучших президентов за всю историю стра­
ны. А в 2001 году, по данным Института Гэллапа, большинство аме­
риканцев назвали Трумэна третьим великим президентом в исто­
рии страны после своего предшественника Франклина Рузвельта
и Джона Кеннеди, кстати, тоже представителя Демократической
партии. Книги и фильм о Трумэне пользуются все большей попу­
лярностью. Американские политики ставят его в пример, а в ходе
президентских выборов многие кандидаты публично стараются
идентифицировать себя с тридцать третьим президентом Соеди­
ненных Штатов.
Воспоминания Гарри Трумэна начинаются с момента, когда
ему, 60-летнему вице-президенту Соединенных Штатов, объявили
о смерти Франклина Д. Рузвельта. Что было в его жизни до этого?
Будущий президент США родился 8 мая 1884 года в городке
Ламар, штат Миссури. Гарри — старший из троих детей фермера и
торговца скотом Джона Андерсона Трумэна. Семья несколько лет
колесила по Америке, пока не обосновалась в Индепенденсе, где
маленький Гарри пошел в школу. Мальчика, с детства вынужденно­
го носить очки с толстыми линзами, увлекало чтение Библии, книг
по истории, биографии, он учился играть на фортепиано.
После школы Гарри поступил в бизнес-колледж, где в том числе
изучал бухучет, однако через год был вынужден покинуть учебное
заведение - к тому времени отец разорился, пришлось зарабаты­
вать на жизнь. Юноша успел получить опыт работы учетчика на

8

Предисловие переводчика

строительстве железной дороги, работал приемщиком писем в ре­
дакции, в Национальном коммерческом банке, а до Первой миро­
вой войны трудился вместе с отцом и братом на ферме бабушки.
После смерти отца в 1914 году Трумэн взял хозяйство в свои
руки, улучшил его путем введения севооборота и разведения круп­
ного рогатого скота. Параллельно Гарри пробовал, хотя и безу­
спешно, свои силы в бизнесе - инвестировал в свинцово-цинковые
рудники в Оклахоме, вкладывался в разработку нефтяных место­
рождений и спекулировал недвижимостью в Канзас-Сити.
6 апреля 1917 года президент Вудро Вильсон объявил о всту­
плении США в войну против Германии. Трумэн был освобожден
от военной обязанности и по возрасту, и как фермер, но счел сво­
им долгом вступить в армию, записавшись в артиллерию Нацио­
нальной гвардии. Офицерская должность в Национальной гвардии
США в то время была выборной, и его вскоре выбрали лейтенан­
том, а затем и капитаном. 13 апреля 1918 года на пароходе «Джордж
Вашингтон» батарея Трумэна прибыла в порт Брест во Франции,
а в августе 1918 года ее перевели в Германию, где на следующий ме­
сяц она вступила в боевые действия. Война длилась недолго, в ноя­
бре подписали перемирие, а еще через полгода Трумэна отправили
домой.
К сельскому хозяйству Трумэн больше не возвращался. Он про­
дал ферму, занял денег в банке и вместе со своим армейским при­
ятелем открыл в 1919 году в Канзасе магазин мужской одежды.
Магазин просуществовал лишь до 1921 года, и следующие 15 лет
Трумэн выплачивал оставшиеся долги, но банкротом себя так и не
признал.
В 1922 году Трумэн, женившийся к тому времени на знакомой
ему с детства Бесс Уоллес, решает заняться политикой. Благодаря
поддержке Тома Пендергаста, фактического хозяина Канзас-Сити
и признанного лидера Демократической партии штата, а также
ветеранов войны в 1922 году Гарри избрали на пост судьи округа
Джексон. Это была скорее административная, нежели судебная,
должность. Основные направления работы охватывали хозяй­
ственные нужды: строительство и содержание дорог, управление
домом престарелых, отвод сточных вод. Председатель суда прини­
мал граждан с их наболевшими вопросами.
В суде Трумэн председательствовал два срока, отлично зареко­
мендовал себя как чиновник, а в 1934 году, опять-таки с помощью
Пендергаста, был избран в сенат США. Политические противни­
ки называли его «сенатором из Пендергаста». Будучи убежденным

Человек из народа

сторонником «нового курса» Франклина Рузвельта, он с головой
ушел в работу и даже заслужил назначение в один из комитетов,
достиг популярности за раскрытие махинаций на железной дороге,
участвовал в подготовке закона о транспорте и регулировании воз­
душного сообщения.
В 1940 году Трумэн с трудом, но все же добился повторного
избрания в сенат. Политику доверили руководство комиссией по
расследованию хода выполнения государственной военной про­
граммы. После выявления неэффективного использования го­
сударственных средств и коррупции при заключении военных
контрактов Трумэн приобрел национальную известность. В годы
Второй мировой войны страна цитировала изречение Трумэна:
«Если мы увидим, что выигрывает Германия, то нам следует помо­
гать России, а если выигрывать будет Россия, то нам следует по­
могать Германии, и таким образом пусть они убивают как можно
больше, хотя мне не хочется ни при каких обстоятельствах видеть
Гитлера в победителях».
В 1944 году Рузвельт назначил Трумэна вице-президентом вме­
сто Генри Уоллеса, который стал придерживаться чересчур левых
взглядов, чем вызывал недовольство некоторых лидеров Демокра­
тической партии. 20 января 1945 года Гарри Трумэн принес прися­
гу вице-президента США. Через день президент Рузвельт секретно
уехал из страны для встречи с Черчиллем и Сталиным в Ялте. По­
сле вступления в должность и до своей смерти Рузвельт был в Ва­
шингтоне всего около тридцати дней и только дважды встретился
со своим вице-президентом. Последний раз это произошло 1 марта,
когда президент выступил с отчетом перед Конгрессом. В следу­
ющий раз Трумэн увидел Рузвельта 15 апреля 1945 года уже лежа­
щим в гробу во время траурной церемонии в Гайд-Парке.
В наследство Трумэну досталась масса проблем: заканчивалась
война, разгорался конфликт по разделу Восточной Европы, отно­
шения с Советским Союзом ухудшались, назревали внутренние
проблемы в стране. Как он их решал, описывается в предлагаемых
мемуарах. Большое внимание Трумэн уделял смягчению расовых
противоречий, экономическим и социальным проблемам. Самая
известная программа президента получила название «Справед­
ливый курс», представлявшая собой расширенный «Новый курс»
Рузвельта.
Увеличение затрат на социальную поддержку, контроль цен
и кредитов, повышение зарплат, строительство государственного
жилья, обеспечение полной занятости населения, введение госу-

9

10

Предисловие переводчика

дарственного медицинского страхования, помощь образованию в этом политик видел точки роста страны.
Во время Потсдамской конференции 21 июля 1945 года Тру­
мэна проинформировали об успехе испытания американской
ядерной бомбы. Президент США немедленно отдал распоряже­
ние использовать атомную бомбу против Японии до 10 августа.
Как показывают документы того времени, американцы не под­
гадывали сроки этого события к конференции «Большой трой­
ки», и Трумэн строил свою стратегию в Потсдаме без учета такой
возможности. В своих мемуарах он пишет, что он «между про­
чим упомянул, ...что у нас есть новое оружие необычайной раз­
рушительной силы». Сталин не проявил никаких эмоций, только
заметил, что надеется, что США найдут этому оружию хорошее
применение против Японии. То, что глава СССР не задал никаких
вопросов и не сделал никаких комментариев, стало основанием
для многолетних подозрений, что Сталин просто не понял значе­
ния того, что ему было сообщено.
В конце Второй мировой войны взаимоотношения Америки
и СССР ухудшились при разделе зон влияния в освобожденной
Европе. Трумэна возмущал ялтинский договор Рузвельта со Ста­
линым - он считал, что предшественник сделал слишком много
уступок советскому лидеру. В тандеме с Великобританией Штаты
создали план, ограничивающий влияние СССР на территории Ев­
ропы. Так стартовала холодная война.
В среду, 12 марта 1947 года, Трумэн выступил с речью в Кон­
грессе, которая стала, вероятно, самым знаменитым и самым
противоречивым президентским выступлением в американской
истории XX века. Обращаясь к Конгрессу, Трумэн напомнил, что
«цена» Второй мировой войны для США составила 341 миллиард
долларов, которые «стали нашим вкладом в мир на Земле и свобо­
ду», и просил еще 400 млн долл, в период до 30 июня 1948 года для
Греции и Турции. Обе палаты Конгресса одобрили предложения
президента. Программа помощи Греции и Турции стала законом.
Это открыло новую эру в американской политике — эру глобализ­
ма. Следующим шагом на этом пути стал так называемый план
Маршалла, подразумевавший вливание миллиардов долларов
в подорванную войной экономику европейских стран, тем самым
гарантируя Америке огромное влияние на их территории. «План
Маршалла» также сыграл большую политическую роль в мире.
Сразу после его утверждения в Конгрессе первые американские
деньги были отправлены в Италию, что решило исход выборов,

Человек из народа

на которых коммунисты потерпели сокрушительное поражение.
Популярность коммунистов стала падать во всех западноевропей­
ских странах, особенно во Франции. В рамках «плана Маршалла»
было практически создано независимое государство Западная
Германия, подготовлены условия для заключения Североатланти­
ческого договора.
Ситуация в Европе между тем продолжала оставаться крайне
напряженной. Принятие «плана Маршалла» вызвало повышение
активности внешней политики Кремля. В феврале 1948 года ком­
мунисты взяли власть в Чехословакии, что напомнило всему миру
ее захват в 1939 году Гитлером. Наиболее прозападного полити­
ческого деятеля Восточной Европы, министра иностранных дел
Чехословакии Яна Масарика, выбросили из окна. Становилась все
более реальной угроза военных действий в Германии. СССР не вы­
полнял условия договоров по Германии и Австрии, заключенных в
Ялте и Потсдаме. В ответ на это Запад объединил свои зоны окку­
пации и создал новую валюту, что сделало невозможным со сторо­
ны СССР влиять на экономику страны. В свою очередь, 24 июня
1948 года Кремль перекрыл все дороги в Берлин, обрекая город на
блокаду. Берлинский кризис стал первым серьезным конфликтом
между Западом и Востоком, когда все ощутили дыхание уже новой
войны, на этот раз горячей. Газеты писали, что послевоенный мир
в один день превратился в предвоенный. В глазах всего мира бер­
линский кризис стал символом решимости Соединенных Штатов
и лично Гарри Трумэна сделать все возможное для защиты Запад­
ной Европы от советской экспансии. Однако он также стал симво­
лом стремления советского руководства не отдать Западу страны
Восточной Европы. По сути дела, «ничья» в Берлине зафиксиро­
вала своего рода статус-кво разделенной Европы, который вскоре
получил свое юридическое оформление.
4 апреля 1949 года министры иностранных дел США, Канады
и десяти западноевропейских стран подписали в Вашингтоне до­
говор о создании Североатлантического военного союза — НАТО.
Первым главнокомандующим войсками НАТО был назначен гене­
рал Дуайт Эйзенхауэр, который менее чем через четыре года сме­
нит Трумэна в Белом доме.
Второй президентский срок Трумэна вошел в историю и как
время шпиономании и «охоты на ведьм». Немало из того, что будо­
ражило американское общество того времени, оказалось правдой,
но значительная часть стала результатом внутренней политической
борьбы, стремлением обвинить Трумэна в недооценке «красной

12

Предисловие переводчика

угрозы», остановить либеральные тенденции, набирающие силу
при поддержке президента.
Начало военных действий в Корее поставило Трумэна в труд­
ную ситуацию. В обществе не хотели никаких войн, Соединенные
Штаты не располагали лишними военными резервами, значи­
тельная часть их требовалась для защиты Западной Европы. Да
и Корея никогда не рассматривалась Вашингтоном в качестве
жизненно важного объекта для интересов США. Генерал Макартур, описывая в марте 1949 года сферу военных интересов США,
оставил Корею в стороне. 25 июня Совет Безопасности ООН на­
звал в своей резолюции Северную Корею агрессором. 7 июля
ООН передала свои войска под командование Соединенных Шта­
тов. Представитель СССР в Совете Безопасности демонстративно
отсутствовал уже седьмой месяц в знак протеста против того, что
место Китая занимал посланник не Пекина, а тайваньского пра­
вительства китайских националистов, и не смог воспользоваться
своим правом вето при принятии всех этих решений. США ока­
зались втянуты в весьма непопулярную и дорогостоящую Корей­
скую войну. 23 июля 1953 года, когда Овальный кабинет в Белом
доме будет занимать Дуайт Эйзенхауэр, стороны подпишут пере­
мирие, которое в отсутствие мирного договора станет основанием
для прекращения военных действий. Соединенные Штаты поте­
ряли 33 629 человек. Потери обеих корейских армий оцениваются
примерно в 800 тысяч, Китай — более 900 тысяч человек. Общее
число жертв той войны превысило 4 миллиона. Большая часть
мирных жителей была убита в результате американских бомбар­
дировок Северной Кореи. Корейская война окончательно покон­
чила с остатками изоляционизма в США. «Не Вторая мировая
война, — говорил американский дипломат, посол в СССР Чарльз
Болен, — а война в Корее сделала нас мировой военной сверхдер­
жавой». О мире с СССР теперь не могло быть и речи, холодная
война стала необратимой.
15 января 1953 года Трумэн обратился с прощальной речью
к гражданам страны. Его выступление транслировалось по радио
и телевидению. «Я полагаю, — говорил он, — история будет пом­
нить мое президентство как годы, когда холодная война стала зат­
мевать все в нашей жизни. У меня практически не было ни одно­
го рабочего дня, который не был бы занят этой всеохватывающей
борьбой. И, в конце концов, всегда вопрос вставал об атомной бом­
бе». «...Однако, — продолжил Трумэн, — для разумного человека
является немыслимым начать атомную войну. Но когда история

Человек из народа

будет говорить, что мой срок стал началом холодной войны, необ­
ходимо будет добавить, что за эти восемь лет мы выработали курс,
который приведет к победе».
Самым важным своим результатом в качестве президента Тру­
мэн назвал решение участвовать в отражении коммунистического
нападения на Южную Корею и заметил, что радикальные изме­
нения в Советском Союзе будут вызваны проблемами в странахсателлитах. «К чему ведет холодная война и как она может закон­
читься?» — спрашивал уходящий президент. Советский блок силен
и обладает большими ресурсами, говорил Трумэн, однако у комму­
нистов есть одно слабое место — «в долгосрочной перспективе силы
нашего свободного общества, его идеи возобладают над системой,
которая не испытывает уважения ни к Богу, ни к человеку... Свобод­
ный мир усиливается, становится более единым и привлекатель­
ным для людей по обеим сторонам “железного занавеса”. Надежды
Советов на легкую экспансию разбиты. Придет время изменений в
советском мире. Никто не может сказать наверняка, когда и как это
произойдет: путем революции, конфликтов у сателлитов или путем
изменений внутри Кремля. Сами ли коммунистические лидеры по
своей воле сменят курс своей политики или это произойдет другим
образом, но у меня нет сомнений, что эти изменения произойдут.
Я глубоко верю в предназначение свободного человека. С терпени­
ем и смелостью мы однажды войдем в новую эру...»
После ухода с поста президента Трумэн с семьей поселился
в своем старом доме в Индепенденсе, который подремонтировали
и покрасили в белый цвет. Гарри и Бесс зажили обычной жизнью
обеспеченной семьи среднего класса. Дом был старый, и они не
прилагали больших усилий для приведения его в порядок. После
их смерти кто-то пошутил, что только краска удерживала дом от
разрушения. Переехав в Миссури, Трумэн начал работу над своими
мемуарами, которая заняла у него почти два года. Два тома вышли
в 1955 году и, хотя продавались с большим успехом и получили ши­
рокий резонанс, не сделали бывшего президента богатым. Согласно
договору с «Лэйф», он не получал процент от продаж, а его одно­
разовый гонорар составил 670 тыс. долл. После выплаты налогов
и зарплаты своим помощникам по работе над книгой Трумэну оста­
лось всего 37 тыс. долл.
При Трумэне и благодаря ему Соединенные Штаты стали той
страной, какой мы ее знали на протяжении последующих пятиде­
сяти лет, — мощнейшей экономической и военной сверхдержавой.
При нем был сформирован новый мировой порядок, существовав­

13

14

Предисловие переводчика

ший почти полвека, до начала 1990-х годов, когда рухнул главный
геополитический противник США — СССР. Основы международ­
ной системы отношений второй половины XX века во многом, если
не в главном, были заложены тридцать третьим президентом Со­
единенных Штатов.
Гарри Трумэн скончался 26 декабря 1972 года в Канзас-Сити от
пневмонии, и его останки покоятся во дворе Библиотеки Трумэна.

Николай Тимошенко, 2021

БЛАГОДАРНОСТИ
огда я писал настоящие воспоминания о переломном моменте
к_ в мировой истории, многие люди оказывали мне неоценимую
помощь и поддержку. Для передачи правдивой и точной картины
необходимо было исследовать мой личный архив и документы того
времени.
Выражаю глубокую признательность миссис Трумэн, к советам
и суждениям которой я часто обращался.
Хочу выразить благодарность многим членам моей администра­
ции за потраченное ими время в нашем совместном детальном изуче­
нии тех эпизодов, в которых они принимали участие: Дину Ачесону,
генералу армии Джорджу Маршаллу, Сэмюэлу И. Розенману, Джо­
ну У. Снайдеру, контр-адмиралу Сидни Сауэрсу, контр-адмиралу
Роберту Л. Деннисону, В. Авереллу Гарриману, генералу армии
Омару Брэдли, Чарльзу Ф. Брэннану, Чарльзу Сойеру, Филиппу Б.
Перлману, Томасу Э. Мюррею, Стенли Вудварту, Джону Стилману,
Чарльзу Мерфи, генерал-майору Роберту Б. Ландри; а также Оска­
ру Чапмену, Гордону Дину, Дж. Говарду Макграфу, Кларку Клиф­
форду, Эдвину У. Поули и судье Каски Коллету.
Передаю особую благодарность Дину Ачесону и Сэмюэлу И. Ро­
зенману за усердное чтение и критику моей рукописи.
В течение прошедших двух лет Дэвид М. Нойес и Уильям Хилл­
ман находились постоянно рядом со мной, оказывая помощь в ком­
поновке и редактуре этого труда. Книга появилась в сотрудничестве
с ними. Тысячу раз говорю спасибо Биллу Хиллману и Дэйву Нойесу.
Хочу выразить искреннюю признательность профессору Канзас­
ского университета Фрэнсису И. Хеллеру за неоценимую оказанную
помощь. Среди тех, кто также помогал мне некоторое время с исто­
рическими изысканиями, — профессор Мортон Ройс.
В процессе написания и переписывания этих воспоминаний
очень большая нагрузка легла на мой личный персонал, и мне хоте­
лось поблагодарить за преданную работу м-ра Юджина Бейли, мисс
Роуз Конвей и мисс Францес Майерс.
Я использовал несколько отрывков из книги «Господин Прези­
дент» Уильяма Хиллмана (изд-во «Фарре, Штраус & Янг»), вклю­
чив их как часть исторических заметок.

(

Г. С. т.

ПРЕДИСЛОВИЕ

/зучая историю нашей страны, я часто задумывался — как
( с^Омного мы упустили из-за того, что лишь некоторые из на­
ших президентов оставили после себя воспоминания. О чем они
думали, чем руководствовались, совершая то, что они совершали?
Должность президента Соединенных Штатов связана с такой
личной ответственностью, аналогов которой не существует. Лишь
немногим даже позволено с ним говорить. Никто не вправе при­
нимать за него решения. Никто не знает ход его мыслей и как эти
решения им принимаются. Даже близкие ему люди, даже члены
собственной семьи никогда не знают всех причин, влияющих на его
поступки и приводящих к конкретным умозаключениям. Прези­
дент Соединенных Штатов — очень одинокий человек, и особенно
одинокий — во время принятия важнейших резолюций.
К сожалению, некоторые наши президенты не смогли поделить­
ся опытом правления, так как умерли на своем посту. Некоторых до
того изматывала жизнь в Белом доме физически, что они при всем
желании не в состоянии были взяться за перо. Для некоторых опыт
управления оказался таким горьким, что они не желали пережить
все заново, составляя описание.
Что касается меня, то мне хотелось бы записать, пока не стало
слишком поздно, как можно больше из истории собственной жизни
в Белом доме. Надеюсь, что события, как они представлялись мне
тогда и как я излагаю их на бумаге сейчас, окажутся полезными для
понимания происходившего одним читателям, а других заставят
обратить внимание на факты.
Ни президент Соединенных Штатов, находившийся в гуще ми­
ровых проблем семь с половиной лет, ни кто-либо другой не в состо­
янии запомнить все происходившее в мельчайших подробностях.
Последние два с половиной года я сверял свою память с личным
архивом, меморандумами, письмами и с живыми свидетелями при­
нимавшихся важных решений для как можно более точного отобра­
жения значительных вех моего президентства.

Предисловие Гарри С. Трумэна

Я пытался воздерживаться от ретроспективных взглядов и оце­
нок, возникших после произошедших событий. Любому школь­
нику такая оценка покажется более правильной, чем предвидение
даже самого величайшего политического деятеля. То, о чем я здесь
пишу, основывается на тех обстоятельствах, фактах и моих личных
размышлениях во время принятия решений и не является продук­
том последующего анализа.
Часть рукописи, не вошедшую в эти два тома воспоминаний,
я передам в библиотеку г. Индепенденса, штат Миссури, где она бу­
дет доступна учащимся и студентам-историкам.
В интересах государственной безопасности и нескольких еще
здравствующих персоналий я исключил некоторые материалы.
Что-то из них останется недоступным многие годы, возможно, даже
многие десятилетия.
Несмотря на появление и давление различных критических
обстоятельств в течение всего срока президентства, единственной
доминирующей целью всех моих размышлений и поступков было
предотвращение третьей мировой войны.
Одному из таких обстоятельств, бросивших тень на наши жиз­
ни и жизни людей по всему миру, дали не вполне точное название —
«холодная война».
На самом деле мы жили во время национальных, социальных
и экономических напряженностей. Частично эти напряженности
вызывались побежденными нациями, пытавшимися оправиться
от последствий войны, и многими народами, желавшими полу­
чить свое право на свободу. Больше половины населения земли
находилось под гнетом иностранных держав в состоянии эко­
номического рабства. В настоящий момент влияние американ­
ской и французской революций чувствуют все, живущие на нашей
планете.
Таково естественное развитие событий, и Соединенные Штаты
делали все возможное, чтобы помочь нациям и народам восстано­
виться, и вдохновляли их на борьбу за независимость.
К несчастью, одна империалистическая нация, Советская
Россия, решила добиться преимуществ в такой международной
обстановке. Лишь по этой причине нам пришлось обеспечивать
собственную военную мощь. Мы не воинственная нация, но необ­
ходимо было ответить на вызовы международной обстановки.
Мы знали, что невозможно обеспечить продолжительный мир,
пока существует множество людей, живущих в примитивных уело-

17

18

Том 1.1945 - год важных решений

виях, страдающих от голода, болезней и не пользующихся достиже­
ниями современной науки и промышленности.
В мире достаточно ресурсов для мирной и счастливой жизни
каждого человека.
Я верю в то, что сказал 15 января 1953 года в своем последнем
обращении к американскому народу, перед тем как покинуть Белый
дом: «В настоящее время мы предотвратили угрозу третьей миро­
вой войны и преуспели в создании условий, чтобы предотвратить
ее возникновение в будущем».

Глава 1
СМЕРТЬ
ПРЕЗИДЕНТА РУЗВЕЛЬТА

/ /•3 течение первых нескольких недель четвертого срока правления Франклина Делано Рузвельта я видел, как повлияли на
него долгие годы на посту президента. Он занимал Белый дом две­
надцать судьбоносных лет — время колоссальной ответственности.
На своих плечах он нес бремя выхода из великой депрессии тридца­
тых. Еще более тяжкий груз он взвалил на свои плечи в годы войны.
Неудивительно, что они оставили свою отметину.
Сама мысль о том, что с ним могло что-то случиться, вселяла
в меня беспокойство и опасения. Еще труднее мне приходилось
из-за невозможности с кем-то поделиться такими чувствами, даже
с членами собственной семьи. Я убеждал себя, что этот человек ча­
сто демонстрировал удивительные возможности восстановления.
Лишь несколько месяцев назад, в заключительные дни президент­
ской кампании 1944 года, он провел четыре часа в открытом авто­
мобиле под проливным дождем в Нью-Йорке, не проявляя ни ма­
лейшего беспокойства по этому поводу.
Понимая ту великую ответственность, лежавшую на нем, мне
и думать не хотелось о его возможной смерти на президентском по­
сту. Слухи ходили, но публично не обсуждались. В конце концов,
о Франклине Д. Рузвельте всегда ходили безосновательные слухи.
Мы все с надеждой ожидали победы над врагом. Под вдохнов­
ляющим руководством Рузвельта война подходила к концу. То, что
он отстаивал и над чем трудился, вот-вот должно было наступить.
Мир нуждался в его твердой направляющей руке в грядущем пере­
ходе к мирной жизни.
20 февраля 1945 года, когда я председательствовал в сенате, по
коридорам прошел слух, что президент умер. Я немедленно напра­
вился в офис Леса Биффла, секретаря сената, и, зайдя, сразу задал
ему вопрос: «Я слышал, что президент мертв. Что нам делать? Надо
выяснить, что случилось».
Биффл позвонил в Белый дом, и ему сказали, что умер генералмайор Эдвин М. Уотсон — «папаша» Уотсон, адъютант президента.

20

Том 1. 1945 - год важных решений

Он скончался на борту «Куинси» при возвращении с президентом
Рузвельтом с Ялтинской конференции. Позже в тот же день мне
поступила радиограмма с «Куинси». В ней президент Рузвельт ин­
тересовался моим мнением и спрашивал совета о своем прибытии
до начала объединенной сессии Конгресса, чтобы лично доложить
о результатах только что завершившейся конференции с Черчил­
лем и Сталиным.
Я встретился с президентом через неделю, и меня поразил его
внешний вид. Запавшие глаза. Прекрасная улыбка пропала с изму­
ченного лица. Он выглядел выгоревшим человеком. Поездка в Ялту
оказалась для него суровым испытанием.
Как же мне помочь ему сохранить силы? С миссис Рузвельт и его
дочерью Анной, доверенным собеседником президента, я уже об­
суждал нагрузку, которую потребует появление перед Конгрес­
сом. Мне вспомнилось выражение испытываемой боли, увиденное
мной на лице президента во время инаугурационной речи 20 января
у южного портика Белого дома. Очевидно, его обычной силы духа
уже не хватало, чтобы выдерживать физическую боль от тяжелых
распорок, удерживающих тело в вертикальном положении.
Припомнив тот случай и желая оградить его от ненужных бо­
лезненных ощущений, я настоял на обращении к Конгрессу со сту­
пеней зала палаты представителей1, объяснив, что уже согласовал
такой необычный формат с лидерами Конгресса. Он не просил ни
о чем подобном, но вздохнул с облегчением и благодарностью.
Мне никогда не забыть тот день. Выступление президента на
объединенном заседании сената и палаты представителей стало
важным событием как для него, так и для всей страны. Ему надо
было напрямую доложить Конгрессу результаты переговоров
в Ялте — переговоров, которым было суждено оказать глубокое
влияние на мирное будущее государств. Он рассчитывал на обоюд­
ную поддержку и хотел иметь полное и благожелательное отноше­
ние Конгресса по вопросам внешней политики.
Речь назначили на четверг, 1 марта 1945 года. По дороге из
Белого дома его сопровождали миссис Рузвельт, а также Анна со
своим мужем полковником Боттигером. На встрече с президентом
присутствовали также принцесса Марта и кронпринц Олаф Нор­
вежские, прибывшие в Капитолий после полудня.
Президента встречали так же, как и обычно. Раньше, тем не ме­
нее, он выступал с трибуны представителей со стенографистами
Рузвельт прочитал свою речь, сидя в кресле на колесах. — Прим. пер.

Глава 1. Смерть президента Рузвельта

Черчилль, Рузвельт и Сталин на Ялтинской конференции, 1945 год

из «Конгрешионал Рекорд»1 на своих обычных местах перед ним
и с руководящими членами сената и палаты представителей бок
о бок позади. Однако на этот раз стол с микрофонами установили
у ступеней зала палаты представителей в шаге от изогнутого перво­
го ряда сидений.
Когда он появился, зал был уже полон. Спикер Рейберн и я
вместе с остальными встречавшими проследовали с ним и заняли
места на трибуне. Судьи Верховного суда занимали свои места, как
обычно в таких случаях. Места в зале заполнили сенаторы и члены
палаты представителей. Я смутно улавливал присутствие многих
представителей дипломатического корпуса. Тут и там встречались
зрители в форме. Я помню, как взглянул вверх на галерею, где
находились миссис Рузвельт и ее дочь и миссис Трумэн с нашей
дочерью. Аудитория, вставшая при появлении президента, занима­
ла свои места. Президент посмотрел в зал и на документы, лежав­
шие перед ним.
Официальный бюллетень всех заседаний и дебатов Конгресса. — Прим. пер.

21

22

Том 1. 1945 - год важных решений

Даже перед ударом молоточка спикера Рейберна и представле­
ния «Президент Соединенных Штатов» было ясно, что такое появ­
ление национального лидера перед Конгрессом создает необычную
атмосферу.
«Господин вице-президент, господин спикер и члены Конгрес­
са, — начал он. — Надеюсь, вы извините меня за сидячее положение
во время выступления, но я уверен, что вы поймете, как отсутствие
десяти фунтов стали на ногах облегчают мое состояние, особенно по­
сле недавнего завершения плавания на расстояние в 14 000 миль».
Каждый присутствовавший внимательно его слушал, но, к со­
жалению, знаменитый рузвельтовский стиль поведения и само­
подачи на этот раз не срабатывал. И он это понимал. Он часто
отвлекался от написанной заготовки. В одном месте прозвучало
о «великом множестве примадонн в мире, желающих быть услы­
шанными», в другом месте выступление прервало замечание, что
«мы еще не выиграли войну». Но такие попытки отойти от прекрас­
ного текста, вставляя легковесные замечания и многозначительные
отступления, не сильно помогали.
Конгресс зашевелился. Членов обеих палат поразило драмати­
ческое проявление мужества и силы воли, и лишь некоторые отнес­
лись критически к тому, о чем шла речь.
Сразу после окончания выступления я встретился с президен­
том. Он имел чрезвычайно утомленный вид.
«Как только мне удастся, — сказал он мне, — я отправлюсь от­
дохнуть в Уорм-Спрингс. Две-три недели там снова приведут меня
в норму».
Он отправился из Вашингтона на юг 30 марта 1945 года.
Больше я его не видел и не разговаривал с ним.
Сразу после пяти часов пополудни в четверг, 12 апреля
1945 года, после объявления перерыва в работе сената, я напра­
вился в кабинет спикера палаты представителей Сэма Рейберна
с целью получить согласие по определенным законодательным
актам и обсудить общее положение в стране и в мире. Как только
я вошел, спикер сообщил, что пресс-секретарь президента Стив
Эрли только что разыскивал меня по телефону с просьбой пере­
звонить в Белый дом.
Я перезвонил, и меня мгновенно соединили с Эрли.
«Пожалуйста, немедленно приезжайте, — произнес он напря­
женным голосом, - и входите через основной вход с Пенсильванияавеню».

Глава 1. Смерть президента Рузвельта

Я вернулся к Рейберну, объяснил ему, что меня вызывают в Бе­
лый дом и что я вскоре вернусь. Я не знал причины такого срочного
вызова, а на мой вопрос не последовало даже намека. Я подумал,
что президент должен вернуться в Вашингтон на похороны своего
друга — епископа Атвуда, бывшего архиепископа штата Аризона, и,
возможно, захотел обсудить со мной некоторые вопросы до своего
возвращения в Уорм-Спрингс.
Раньше, когда президент вызывал меня в Белый дом для част­
ных разговоров, он просил меня соблюдать конфиденциальность.
В таких случаях меня пропускали через восточный вход в Белый
дом и наши встречи официально не регистрировались. На этот раз
я попросил Тома Харди, моего служебного шофера, подвезти меня
к основному входу.
Мы ехали одни, без обычной охраны. Секретная служба назна­
чила трех человек работать посменно на время моего вице-президентства. Однако по заведенной практике охрану отозвали на вре­
мя отсутствия президента во время Ялтинской конференции и его
отъезда в Уорм-Спрингс. Один охранник постоянно находился
в моих апартаментах на Коннектикут-авеню, где я проживал, буду­
чи сенатором и став вице-президентом, а другой сопровождал меня,
куда бы я ни направлялся. Эти люди были надежны, эффективны
и держались в тени. Обычно после окончания работы в сенате охра­
на дожидалась меня в моем кабинете. Но на этот раз я ускользнул
от них. Вместо возвращения из офиса спикера Рейберна в свой соб­
ственный, чтобы затем направиться к ожидающему автомобилю,
я прошел через цокольный этаж здания Капитолия. Таким образом,
единственный раз за восемь лет я получил возможность насладить­
ся личной свободой, избежав вездесущей официальной охраны.
Подъехав в 17:25 к Белому дому, я был немедленно приглашен
в лифт, поднялся на второй этаж, и меня проводили в кабинет мис­
сис Рузвельт. Там находилась сама миссис Рузвельт вместе с Анной
Рузвельт-Боттигер и г-н Эрли. Войдя в комнату, я сразу понял, что
произошло нечто чрезвычайное. Миссис Рузвельт выглядела спо­
койной, держась с характерным для нее элегантным достоинством.
Сделав шаг вперед, она положила руку на мое плечо.
«Гарри, — тихо произнесла она, — президент умер».
На мгновение я потерял дар речи.
По последним сообщениям из Уорм-Спрингс процесс восста­
новления здоровья Рузвельта шел хорошо. Причем настолько, что
рядом с ним не находились ни члены его собственной семьи, ни

23

24

Том 1. 1945 - год важных решений

даже его личный физиотерапевт. Все это промелькнуло в моем со­
знании перед тем, как я вновь обрел способность говорить.
«Могу ли я вам чем-то помочь?» — наконец спросил я.
Мне никогда не забыть ее всепонимающий ответ.
«Можем ли мы как-то помочь вам? — спросила она. - В данной
ситуации именно вы нуждаетесь в помощи».
Величие и доброта этой замечательной женщины проявились
даже в тот горестный момент. Я не мог удержаться от слез. Факт,
представший передо мной, с трудом поддавался осмыслению. Дол­
гое время меня мучили опасения, что с нашим великим лидером
что-то могло произойти, но теперь, когда случилось наихудшее,
я оказался к этому не готов. Став вице-президентом, я гнал от себя
такие мысли. Но во время принятия Чикагской конвенции*
1 я много
об этом думал. Давал ли организм президента Рузвельта ему некие
намеки? Лишь единственный раз президент дал мне почувствовать
его озабоченность состоянием своего здоровья. Наш разговор про­
изошел в преддверии моей подготовки к вице-президентской кам­
пании осенью 1944 года. Он спросил меня, как я собираюсь путеше­
ствовать, и я ответил, что самолетом.
«Пожалуйста, не делайте этого, — сказал он мне. — Поезжайте
поездом. Очень важно, чтобы вы не подвергали себя опасности».
Некоторое время спустя миссис Рузвельт обеспокоилась отсут­
ствием аппетита у президента. За ужином сразу после выборов2 она
сказала мне: «Я не могу заставить его есть. Он просто отказывается
принимать пищу».
Она была очень предана ему, как и он ей. Миссис Рузвельт вся­
чески поддерживала супруга в его работе. Определенным образом
она была его глазами и ушами. Ее знаменитые поездки происходи­
ли по его указанию и с его одобрения. Она предпринимала такие
долгие и утомительные путешествия в основном лишь затем, чтобы
иметь возможность держать его в курсе дела и давать советы.
Но сейчас, стоя рядом с ней, я подумал о письме, которое напи­
сал своей матери и сестре лишь несколько часов назад. Они его еще
не получили и не получат, пока до них не дойдет ужасная новость
о смерти президента. Но, открыв его, они сразу осознают, насколько
неожиданным для меня оказался этот чрезвычайный момент.
1
1

Была принята в Чикаго съездом Демократической партии США (19-21 июля
1944), на котором Трумэн был выдвинут на пост вице-президента. — Прим. пер.
Выборы состоялись 7 ноября 1944 года. — Прим. пер.

Глава 1. Смерть президента Рузвельта

Дорогая мама и Мэри, — писал я. — Пытаюсь написать вам письмо,
сидя на месте председателя сената, в то время как один пустоголовый
сенатор... пытается выступить по предмету, о котором он не имеет ни
малейшего представления. Молодой сенатор от Аризоны уже высту­
пил и сделал это со знанием дела...
Мы рассматривали соглашение с Мексикой по воде из реки Ко­
лорадо и Рио-Гранде. Оно имеет исключительное значение для югозапада США и Северной Мексики. Надеюсь, мы вскоре завершим по
нему работу.
Сенаторы из Калифорнии, один сенатор из Юты и один, весьма
неуступчивый, из Невады (Маккарран)1, сражаются против ратифика­
ции. Моя функция — следить за соблюдением парламентских правил,
некоторые из которых — здравые, а некоторые — нет.
Надеюсь, погода вас радует. У нас неделю были прекрасные дни,
но сейчас дождливо и сыро. Не думаю, что это надолго. Надеюсь, что
меня не вынудят лететь в Провиденс, Род-Айленд.
Включите ваше радио завтра в 19:30 по местному времени, и вы
услышите, как ваш Гарри делает обращение к нации по случаю Дня
Джефферсона2. Думаю, что это будут транслировать по всем каналам,
так что вам не составит труда меня услышать. За мной будет выступать
президент, которого я представлю.
Надеюсь, вы обе в добром здравии.
Люблю вас обеих.
Напишите, когда сможете.
Гарри.

Вот что я написал всего несколько часов назад, а сейчас свет
померк и наступили события, не зависящие от человеческой воли.
Америка потеряла великого лидера, а на меня свалилась громадная
ответственность.
Мне показалось, что несколько минут мы не произносили ни
слова, затем раздался стук в дверь. Вошел весь в слезах госсекретарь
Стеттиниус. Его красивое лицо было искажено и опечалено. Ему
в числе первых, как госсекретарю и хранителю государственной пе­
чати Соединенных Штатов и всех официальных государственных
документов, рассказали о происшедшем. Он должен был во всем ра­
зобраться и сделать официальное объявление о смерти президента.
Я попросил Стива Эрли, госсекретаря Стеттиниуса и Леса
Биффла, присоединившихся к нам, организовать собрание всех
членов Кабинета как можно быстрее. Затем я обернулся к миссис
1
2

В сенате каждый штат представляют два сенатора. — Прим. пер.
Ежегодный праздник Демократической партии США. — Прим. пер.

25

26

Том 1. 1945 - год важных решений

Гарри Трумэн приносит присягу

Рузвельт, чтобы выяснить ее дальнейшие действия. Она ответила,
что собирается немедленно отправиться в Уорм-Спрингс, и спро­
сила, будет ли удобно, если она воспользуется каким-либо прави­
тельственным самолетом. Я заверил ее, что использование такого
самолета будет правильным и соответствующим и один из них бу­
дет закреплен за ней.
Чтобы предпринять последовательно множество действий,
я пошел в кабинет президента в западном крыле Белого дома. Сна­
чала я попросил Леса Биффла организовать автомобиль для миссис
Трумэн и Маргарет. Я сам позвонил им и, сообщив о случившемся,
попросил приехать в Белый дом. Также я позвонил верховному су­
дье Харлану Фиске Стоуну с той же новостью и просьбой срочно
приехать для приведения меня к присяге. Он ответил, что прибудет
немедленно. Что ему и удалось сделать, затратив на дорогу не более
пятнадцати-двадцати минут.
Остальные к тому времени уже подошли. Среди них находился
спикер Рейберн, лидер большинства в палате представителей Джон
У. Маккормак, лидер меньшинства Джозеф В. Мартин. Я попытал­
ся лично переговорить с сенатором Альбеном В. Баркли, лидером
сенатского большинства, но не смог его найти. Как оказалось, он
своевременно узнал о смерти президента и сразу же отправился

Глава 1. Смерть президента Рузвельта

Присяга президента в Белом доме

к миссис Рузвельт. Он был у нее в Белом доме, когда мы собирались
в комнате Кабинета.
Времени для формальностей и протокола не оставалось. При­
было множество сотрудников и членов Конгресса. Присутствовали
только три дамы — миссис Трумэн, Маргарет и секретарь Френсис
Перкинс.
Комната Кабинета в Белом доме небольшая. В ней доминирует
огромный странной формы стол, подаренный президенту Джесси
Джонсом1, вокруг которого в кожаных креслах располагается пре­
зидент и члены его Кабинета.
Стив Эрли, Джонатан Дэниелс и остальные служащие прези­
дентского секретариата пытались разыскать для меня Библию, что­
бы верховный судья Стоун мог организовать принятие присяги.
Наступали последние дни величайшей войны в истории —
лишь немногим уголкам планеты удалось избежать ее пожара. Но
все ощущали ее влияние. Чтобы победить, Соединенные Штаты
создали громадные, не поддающиеся описанию вооруженные силы.
Однако сейчас, когда величайший национальный лидер этой вой­
1

Джесси Джонс (1874-1956) — предприниматель и политический деятель Демо­
кратической партии США. С 1940 по 1945 год занимал пост министра торговли
США. — Прим. пер.

27

28

Том 1. 1945 - год важных решений

ны лежал мертвый и простая церемония должна была известить
о вступлении в должность его преемника, на ней присутствовали
лишь два человека в военной форме — адмирал флота Леги и ге­
нерал Флеминг, который на посту руководителя Администрации
общественных работ исполнял скорее гражданские обязанности.
До сих пор этому обстоятельству не придавалось значения, но
ведь оно отчетливо показывает, как твердо концепция преимуще­
ства гражданской власти прижилась на нашей земле.
Наконец, Библия нашлась. Ее расположили в конце громадного
стола, там, где я стоял. Прошло около часа после моего звонка, ког­
да к нам присоединились миссис Трумэн и Маргарет, навестив до
этого миссис Рузвельт. Сейчас они стояли рядом слева от меня, в то
время как верховный судья Стоун расположился напротив меня
в конце стола. Вокруг и позади меня расположились девять членов
Кабинета, а спикер Рейберн и несколько членов Конгресса заняли
места за верховным судьей Стоуном. Присутствовало еще несколь­
ко человек, но не много.
Я взял Библию и держал ее в левой руке. Верховный судья Сто­
ун поднял правую руку и произнес клятву, так как она написана
в Конституции.
С поднятой правой рукой я повторял за ним:
«Я, Гарри С. Трумэн, торжественно клянусь, что буду честно
выполнять обязанности Президента Соединенных Штатов и де­
лать все, что в моих силах, чтобы поддерживать, охранять и защи­
щать Конституцию Соединенных Штатов».
Я опустил руку.
Часы над портретом Вудро Вильсона показывали 19:09.
Меньше чем два часа назад я ехал на встречу с президентом Со­
единенных Штатов, а теперь, повторив такие простые слова при­
сяги, сам стал президентом.

Глава 2
ПЕРВЫЙ ДЕНЬ В БЕЛОМ ДОМЕ

/¿у ама церемония инаугурации длилась чуть больше минуты,
V--/ гораздо больше времени потребовалось, чтобы сделать обя­
зательные официальные фотографии. Затем, когда большинство
присутствующих пожали мне руку — чаще всего не говоря ни слова
от избытка чувств, миссис Трумэн и Маргарет удалились, а за ними
и все остальные, за исключением членов Кабинета.
Мы заняли наши места за столом. Оставалось свободным лишь
место генерального почтмейстера Уокера, отсутствовавшего по
причине болезни. Как только все расселись, вошел секретарь Эрли.
Прессу интересует, объяснил он, начнется ли конференция Объ­
единенных Наций1 в Сан-Франциско, как намечалось, 25 апреля.
Я ни секунды не колебался и ответил Эрли, что конференция
будет проведена согласно указаниям президента Рузвельта. У меня
не было ни малейших сомнений по этому поводу. Вопрос созда­
ния организации, способствующей сохранению мира на земле, для
нас оставался наиважнейшим. Таким стало мое первое решение
на посту президента.
Когда Эрли вышел, я обратился к членам Кабинета. В моем об­
ращении уже содержалось то, о чем я переговорил с некоторыми из
них лично, — мне бы хотелось продолжать видеть их всех на своих
постах. Мое намерение, сказал я, оставить неизменной внешнюю
и внутреннюю политику администрации Рузвельта. Однако, чтобы
не возникло недопонимания, как президент я буду руководить по
своему собственному разумению и возьму всю ответственность за
принятые решения. Я рассчитываю на рекомендации присутству­
ющих и с радостью их выслушаю. Их мнения, безусловно, могут
отличаться от моих, но все окончательные политические решения
останутся за мной. При принятии решения я ожидаю полную под­
держку с их стороны. Изменения в руководстве ведут к некоторым
Это название стало применяться к государствам, подписавшим 1 января 1942 года
в Вашингтоне «Декларацию двадцати шести государств» и присоединившимся
к ней впоследствии. — Прим. пер.

30

Том 1. 1945 - год важных решений

изменениям и в составе Кабинета, но для меня было важно, чтобы
все его члены могли открыто выражать свое мнение во время нашей
совместной работы. В такой критический момент их опыт работы
с президентом Рузвельтом и их знания были для меня необходимы.
Я намеревался сохранить аналогичный принцип и в работе
с руководителями федеральных агентств, хотя и с рядом оговорок,
касающихся начальников некоторых временных военных служб.
Первое заседание Кабинета оказалось коротким, и, когда все
в молчании покинули помещение, со мной остался лишь министр
Стимсон1.
Он попросил разрешения доложить об одном деле, не терпящем
отлагательств, которое касалось самого значительного претворя­
емого в жизнь проекта — создания нового взрывчатого вещества,
обладающего поразительной разрушительной мощью. Краткое со­
общение привело меня в замешательство. Из него мне впервые ста­
ло известно об атомной бомбе, но без каких-либо подробностей. На
следующий день я получил достаточно информации для понима­
ния о проводившихся немыслимых разработках и той ужасающей
мощи, которая вскоре могла оказаться в наших руках.
Казалось чудом, что даже от членов Конгресса удалось успешно
удержать в секрете такое обширное предприятие. Я знал, как, воз­
можно, и остальные, что на наших военных заводах производится
нечто, имеющее необычайную важность. Много месяцев тому на­
зад, в рамках деятельности Комитета по развитию национальной
оборонной программы, я посылал наблюдателей на все военные за­
воды страны. Такие специалисты отправились и в Теннеси, и штат
Вашингтон с поручением выяснить предназначение производимых
там громадных конструкций.
Именно во время их инспекционной поездки мне позвонил ми­
нистр Стимсон с просьбой о личной встрече. Я сказал, что немед­
ленно подойду в его кабинет, но он ответил, что удобнее ему зайти
ко мне.
В начале нашей встречи стало понятно, что речь зайдет об
огромных конструкциях в Теннесси и штате Вашингтон, куда от­
правились специалисты комитета.
«Сенатор, — произнес министр, сев за стол напротив меня. —
Я не вправе раскрыть вам предназначение тех объектов, могу лишь
1

Генри Льюис Стимсон (1867-1950) — занимал пост государственного секретаря
США с 1929 по 1933 год при президенте Герберте Гувере. С 10 июля 1940 года по
21 сентября 1945 года — военный министр США. — Прим. пер.

Глава 2. Первый день в Белом доме

сказать, что это величайший
проект в истории человечества.
И самый большой секрет. Даже
те, кто непосредственно работа­
ет над ним, не в полной мере на­
ходятся в курсе происходящего,
и нам, тем, кто в курсе, хотелось
бы, чтобы вы отозвали наблюда­
телей».
Я всегда знал Генри Л. Стимсона как большого государствен­
ного деятеля и патриота Америки.
«Верю вам на слово, — отве­
тил я, - и прикажу отозвать на­
блюдателей».
С тех пор я не получал ника­
ких данных об упомянутых се­
Генри Л. Стимсон
кретных работах вплоть до наше­
го разговора с министром после
первого заседания Кабинета. На следующий день Джимми Бирнс,
назначенный президентом Рузвельтом директором департамента
военной мобилизации1, придя ко мне на встречу, раскрыл некоторые
подробности и с великой торжественностью заявил, что мы заверша­
ем создание взрывчатки такой мощности, которая будет в состоянии
разрушить весь мир. Позднее Вэнивар Буш, глава Управления науч­
ных исследований и разработок, при посещении Белого дома поде­
лился со мной научной концепцией атомной бомбы.
Адмирал Леги присутствовал на той нашей встрече с доктором
Бушем.
«В жизни мы не занимались ничем более глупым, — заметил он
в своей крепкой специфичной манере. — Такая бомба никогда не
сработает, говорю вам это как специалист по взрывчатке».
Однако в тот первый день на посту президента основное бес­
покойство у меня вызывала предстоящая Сан-Францисская кон­
ференция. После заседания Кабинета Стеттиниус, Эрли и Дэниелс
заметили, что необходимо как-то заверить союзников и всех осталь­
1

Департамент военной мобилизации (англ. Office of War Mobilization) был сфор­
мирован специальным приказом Ф. Рузвельта № 9347. Его глава — Джеймс
Бирнс (1882-1972) обладал весьма обширными полномочиями, многие называ­
ли его «помощником президента». — Прим. пер.

31

32

Том 1. 1945 - год важных решений

ных, что Сан-Францисская конференция пройдет по намеченному
плану. Для обсуждения вопроса мы прошли в Овальный кабинет.
Я верил в базовые принципы Организации Объединенных На­
ций и всячески поддерживал ее конференцию. Мне хотелось в кор­
не подавить все страхи и сомнения в Соединенных Штатах и за ру­
бежом о неких возможных изменениях в планах по ее проведению.
Поэтому я решил официально заявить о моей поддержке предсто­
ящей конференции.
Между тем корреспонденты Белого дома, не присутствовавшие
на инаугурации, просили провести пресс-конференцию.
«Пока, — сказал я Стиву Эрли для их информации, — мне бы не
хотелось ее проводить. Я приложу все усилия, чтобы действовать
так, как, по моему мнению, действовал бы президент. Именно по­
этому я попросил всех членов Кабинета остаться со мной на своих
постах».
В те первые несколько часов, полные боли от всеобщей трагиче­
ской потери, я мысленно возвращался к задаче, переданной мне по
наследству, и вызовам, стоявшим перед нашей нацией в тот истори­
ческий момент. В прочитанных мной трудах по американской исто­
рии не находилось четкого ответа на вопрос об обязанностях, кото­
рые президент, получивший пост не в результате прямых выборов,
должен нести относительно программы своего предшественника —
особенно программы, с которой великого президента переизбрали
в четвертый раз.
К счастью, сама программа не представляла проблемы. Меня
выбрали на основании политической платформы, очерченной, при
моем непосредственном участии, на чикагском съезде1, и я верил
в нее твердо и безоговорочно. Нашими основными целями были:
победа в войне, путем координации военных и экономических
усилий с нашими союзниками; победа в организации послевоен­
ного мира, по линиям уже прочерченным в годы войны, в тесном
сотрудничестве с нашими союзниками и другими миролюбивыми
народами; а дома — управление правительством в интересах всего
народа.
В будущность и членом сената, и на посту вице-президента
мои убеждения не подвергались существенному пересмотру отно­
сительно работы правительства и его отношения к народу. Я счи­
таю себя демократом джефферсонского образца, живущим в наше
1

На съезде Демократической партии США, проходившем в Чикаго с 19 по 21 июля
1944 года. — Прим. пер.

Глава 2. Первый день в Белом доме

время и применяю его принципы в нынешней ситуации. Мы часто
слышим об отношении Джефферсона1 к власти федерального пра­
вительства и правительств отдельных штатов. Есть много мнений
о том, как бы он поступил. Мне кажется, что, возможно, он вос­
принял бы возникающие обстоятельства как они есть и не изме­
нял бы своим основополагающим убеждениям. Живи он в нашу
индустриальную эру, он приспособился бы к ней, не отвергая сво­
их принципов.
Я построил свою выборную кампанию за место в сенате, взяв
за основу политику, согласно которой государство должно работать
на благо всего народа. В графстве Джексон, штат Миссури, когда
мне пришлось выделять крупные суммы общественных денег на
различные контракты, все делалось в открытую. Тот, кто предла­
гал лучшие условия, тот и получал контракт. Я отменил политику
моих предшественников, которая основывалась на наличии при­
вилегированных поставщиков, и заключал сделки в интересах на­
селения и налогоплательщиков. Правда в том, и это мое убеждение
неизменно, что государство должно работать на благо всего народа,
а не его отдельных привилегированных групп. Никто, я думаю, не
усомнится, что этому же правилу следовали как теоретически, так
и практически и Джефферсон, и Джексон, и Линкольн.
Я всегда полностью поддерживал политику Рузвельта — как
внешнюю, так и внутреннюю, но мне были известны и ее слабые
стороны, касающиеся администрирования. Президент Рузвельт
часто говорил, что он не администратор. Он был человеком виде­
ния и идей и предпочитал делегировать администрирование дру­
гим — иногда тем, кто не совсем подходил для воплощения его идей
в жизнь. Я прекрасно это знал и с самого начала предполагал, что со
временем мне придется проводить изменения как в составе Кабине­
та, так и в административной политике.
Множество возникавших вопросов меня утомили. Через полто­
ра часа после заседания Кабинета я уехал домой на Коннектикутавеню, 4701.
Дома я обнаружил, что миссис Трумэн, Маргарет и мать миссис
Трумэн, миссис Уоллес, в гостях у нашего соседа, генерала Джеф­
фа Дэвиса. У Дэвисов в тот вечер на столе была ветчина и индей­
ка, и они нас накормили. Я понятия не имел, когда миссис Трумэн
и Маргарет ели в последний раз, но у меня с утра росинки маковой
1

Томас Джефферсон (1743—1826) — один из отцов-основателей США, третий
президент. — Прим. пер.

33

34

Том 1. 1945 - год важных решений

во рту не было. Вскоре мы вернулись домой, я добрел до кровати
и уснул.
13 апреля я в первый раз провел в офисе весь день. Проснулся
в 6:30 и в 9 часов, после прогулки и завтрака, выехал с Хью Фул­
тоном в Белый дом. Он работал моим советником в «комиссии
Трумэна»1 и ждал вместе с охранником, когда я выйду.
Сев в машину Белого дома, я заметил Тони Ваккаро, корреспон­
дента «Ассошиэйтед Пресс» на Капитолийском холме, стоявшего
на обочине. Я сказал ему: «Запрыгивай!», и мы втроем покатили
к Белому дому. Помню, как в нашем разговоре я отметил, что лишь
несколько человек в истории соответствовали уровню того, на чьем
месте мне пришлось оказаться, и что я мысленно молю Бога, чтобы
мне это удалось.
В Белом доме я сразу прошел в Овальный кабинет. Там повсюду
оставались предметы, принадлежавшие президенту Рузвельту: моде­
ли кораблей, морские гравюры, а на рабочем столе находилось мно­
жество памятных безделушек. Все окружавшее напоминало о чело­
веке, работавшем там так долго. У меня не было желания немедленно
привносить какие-либо изменения, но стол мне был необходим, так
что я попросил помощника убрать имущество бывшего президента.
Кроме предметов на столе, мне не хотелось трогать его вещи. Я даже
пытался, по мере возможности, не беспокоить его личный штат, уже
загруженный обязанностями по организации похорон.
Пока, разумеется, собственного штата я не имел. Мэтью Дж. Кон­
нелли, секретарь вице-президента, оставался со мной, но для него
все оказывалось внове, как и для меня. Ему была необходима по­
мощь, и я посчитал оптимальным позвонить Уильяму Д. Симмон­
су, несколько лет проработавшему администратором самого глав­
ного офиса. Его знание обстановки упрощало многие возникавшие
проблемы, он отвечал на шквал телефонных звонков, в том числе
и моих, и вообще поначалу взял на себя секретарские обязанности.
Моя первая официальная встреча состоялась с Эдвардом
Р. Стеттиниусом-младшим. Он доложил о текущих дипломатиче­
ских делах и обсудил планы по намечающейся конференции Объ­
единенных Наций в Сан-Франциско.
Стеттиниус сообщил, что президент Рузвельт попросил Государ­
ственный департамент готовить ежедневный двухстраничный мемо­
рандум по важным международным вопросам, и вручил мне послед­
1

Официальное название — Специальная комиссия сената по расследованиям на­
циональной оборонной программы. — Прим. пер.

Глава 2. Первый день в Белом доме

ний отчет1. Он спросил, желаю ли
я в дальнейшем получать такой
документ, и проинформировал
о том, что обновленный справоч­
ник по важнейшим проблемам
внешней политики США уже для
меня готовится.
Я сказал Стеттиниусу, что
с удовольствием приму как еже­
дневный обзор, так и справочник,
но в дополнение мне хотелось
бы получить перечень основных
проблем с зарубежными стра­
нами, с которыми столкнулось
нынешнее правительство, с опи­
санием их подоплеки и нынешне­
го состояния. Такие письменные
Эдвард Р. Стеттиниус
отчеты вместе с материалами из
других министерств и Объеди­
ненного комитета начальников штабов стали поступать ко мне регу­
лярно и существенно помогли заполнить пробелы в моих знаниях.
Они оказали неоценимую помощь в работе над различными вопро­
сами и с самого начала изучались мной с величайшим вниманием.
Вечер за вечером я скрупулезно прочитывал их и никогда не ложил­
ся спать, не разобравшись в содержавшейся в них информации.
Отчет, запрошенный мной у Стеттиниуса, доставили мне в тот
же день. Я прочитал его лишь вечером, в спокойной домашней об­
становке. Вот его содержание:
От Государственного департамента США
Специально для президента 13 апреля 1945 года.
ВЕЛИКОБРИТАНИЯ. В первую очередь политика г-на Черчил­
ля основана на сотрудничестве с Соединенными Штатами. Во вторую
очередь — на поддержке союза трех великих держав, однако британское
правительство демонстрирует возрастающее опасение относительно
русских намерений. Черчилль полностью разделяет такое толкование
правительством ялтинских соглашений по Восточной Европе и осво­
божденным территориям. Он склонен к навязыванию своей позиции
русским, которую мы рассматриваем как неоправданно жесткую для
1

Он сопровождал устный отчет госсекретаря. — Прим. Г. С. Т.

35

36

Том 1. 1945 - год важных решений
неприоритетного вопроса. Британия стремится к безопасности, но глу­
боко озабочена своим уходом с позиции лидера и стремится к укрепле­
нию своих позиций как перед Соединенными Штатами, так и перед
Россией через навязывание лидерства над странами Западной Европы
и укрепление связей в Содружестве'.

ФРАНЦИЯ. Интересы Соединенных Штатов требуют оказать
всевозможную помощь Франции, как моральную, так и физическую,
по восстановлению ее сил и влияния.
Понятно, что в настоящий момент Временное правительство
Французской республики и французский народ в результате воен­
ного поражения в 1940 году и последующей оккупации страны про­
тивником чрезмерно озабочены вопросами национального престижа.
Они постоянно выдвигают требования, которые не пропорциональны
их силе в настоящее время, и в некоторых случаях, особенно в связи
с Индокитаем, демонстрируют безосновательные подозрения к аме­
риканским целям и побуждениям. Вероятно, в интересах Соединен­
ных Штатов в полной мере учесть этот психологический фактор и от­
носиться к Франции со всем уважением, исходя из ее потенциальной
силы и влияния, нежели из существующего положения вещей. Поло­
жительный американский вклад в восстановление Франции включает
в себя: настоящее и будущее перевооружение французской армии; под­
держка участия Франции в Европейской консультативной комиссии1
2,
в контроле и оккупации Германии, в комиссии по репарациям и других
организациях; и заключение соглашения по ленд-лизу. Де Голль не­
давно заявил о необходимости самого тесного сотрудничества между
Францией и Соединенными Штатами.

СОВЕТСКИЙ СОЮЗ. С Ялтинской конференции советское пра­
вительство занимает твердую и бескомпромиссную позицию практи­
чески по всем главным вопросам, возникающим в наших отношениях.
Самыми важными из них являются: польский вопрос, действие крым­
ских договоренностей на освобожденных территориях, соглашение
по обмену освобожденных военнопленных и гражданских лиц и СанФранцисская конференция. На освобожденных территориях под со1

2

Содружество наций (до 1946 года — Британское Содружество наций), кратко
именуемое просто Содружество, — добровольное объединение суверенных госу­
дарств, в которое входят Великобритания и почти все ее бывшие доминионы, ко­
лонии и протектораты. — Прим. пер.
Европейская консультативная комиссия — орган выработки совместных реше­
ний стран-союзников, членов антигитлеровской коалиции в конце Второй ми­
ровой войны, созданный в соответствии с решением Московской конференции
1943 года министров иностранных дел Великобритании, Советского Союза и Со­
единенных Штатов Америки. С ноября 1944 года в состав комиссии вошел пред­
ставитель Франции. — Прим. пер.

Глава 2. Первый день в Белом доме

ветским контролем советское правительство действует в основном
в одностороннем порядке и отказывается признавать, что произошед­
шие изменения подпадают под действие приложения к крымскому со­
глашению. Советское правительство демонстрирует желание участво­
вать в Сан-Францисской конференции, но не хочет посылать на нее
своего министра иностранных дел. Запрошен большой послевоенный
кредит, и до принятия решения по этому вопросу не видно желания
заключить соглашение по планомерной ликвидации помощи по лендлизу. В политико-военной области в сотрудничестве с советскими вла­
стями возникают аналогичные трудности.

ПОЛЬША. Нынешняя ситуация по отношению к Польше явля­
ется крайне неудовлетворительной из-за постоянного саботажа совет­
скими властями попыток посла Гарримана ускорить реализацию ре­
шений Крымской конференции. Прямые призывы к маршалу Сталину
пока не принесли никаких результатов. Более того, советское прави­
тельство пытается усложнить решение проблемы, инициируя и под­
держивая требования Временного польского правительства в Варшаве
представлять и обсуждать от имени Польши международные дела, та­
кие как Сан-Францисскую конференцию, репарации и территориаль­
ные вопросы. Из-за своего влияния на отношения с Советским Союзом
и другими странами Объединенных Наций, а также на общественное
мнение в этой стране вопрос о будущем статусе Польши и ее прави­
тельстве остается одним из самых сложных и срочных как в междуна­
родных, так и внутренних делах.
БАЛКАНЫ. Главная проблема, стоящая перед правительствами
в Румынии, Болгарии и Венгрии, касается работы союзных контроль­
ных комиссий, образованных для выполнения условий прекращения
военных действий. Суть заключается в отношениях с советским пра­
вительством, которое, установив там военный контроль и обладая до­
минирующей властью в комиссиях, использует свое положение для
одностороннего политического влияния на соответствующие страны.
Это противоречит обязанностям данного правительства, обозначен­
ным в Ялтинской декларации об освобожденной Европе. Мы призва­
ли к выполнению положений этой декларации для Румынии (прави­
тельственное меньшинство навязало свое мнение путем запугивания)
и для Болгарии (в ожидании несправедливых выборов). Советское
правительство отклонило первый запрос (но мы его повторили) и все
еще не ответило на второй.
Пока нет срочных проблем в Югославии, хотя и здесь мы вынуж­
дены призывать к выполнению положений Ялтинской декларации,
пока правительство не проявит большей сдержанности по отношению
к демократическим элементам в стране, до сих пор не допущенных
к управлению.

37

38

Том 1. 1945 - год важных решений
ГЕРМАНИЯ. Позиция Соединенных Штатов по отношению
к Германии отражена в меморандуме, одобренном президентом Руз­
вельтом 23 марта 1945 года. Основные положения этой позиции сле­
дующие: уничтожение национал-социалистических организаций и их
влияния, наказание военных преступников, роспуск немецких воен­
ных формирований, создание военных администраций с целью поли­
тической децентрализации, репарации существующих материальных
ценностей и производимых в будущем, запрет на производство воору­
жений и разрушение существующих мощностей для их производства,
установление контроля над германской экономикой для достижения
указанных целей.
Соглашения достигнуты с Великобританией и Советским Союзом
по тексту актов о безоговорочной капитуляции, по контролю над гер­
манской промышленностью и о зонах оккупации. Франция одобрила
два первых соглашения. Военное министерство изучает зону, изна­
чально выделенную для Соединенных Штатов, с тем чтобы передать
ее часть Франции в соответствии с крымскими обязательствами.
Не достигнуто никакого тройственного либо четырехстороннего
соглашения относительно Германии в период действия военной ад­
министрации. Однако наше правительство приняло меморандум от
23 марта относительно переговоров на собрании Европейской кон­
сультационной комиссии в Лондоне. Наше правительство подготови­
ло программу по репарациям для рассмотрения на предстоящей кон­
ференции в Москве.
АВСТРИЯ. Четыре главные союзные державы объявили о наме­
рении освободить Австрию от германского господства и восстановить
ее как свободное и независимое государство. На этой неделе Европей­
ская консультационная комиссия активно обсуждает планы раздела
Австрии на оккупационные зоны и создания союзной военной адми­
нистрации до восстановления демократического австрийского госу­
дарства.
ИТАЛИЯ. Хотя с октября 1943 года Италия воюет на стороне со­
юзников, она остается субъектом режима прекращения военных дей­
ствий и контроля союзной комиссии. В основном благодаря нашим
усилиям статус Италии улучшился, но в меньшей степени, чем нам бы
хотелось, из-за политики Британии удерживать Италию в подчинен­
ном положении. Мы не в состоянии изменить ненормальный двойной
статус Италии как активно воюющей на нашей стороне державы и по­
бежденного противника. Оказывается большое давление со стороны
политических группировок в стране, чтобы включить Италию в состав
Объединенных Наций — шаг, существенно соответствующий нашему
подходу, но не политике некоторых других союзнических правительств.

Глава 2. Первый день в Белом доме
Наша самая серьезная проблема, помимо экономической разрухи
в стране, заключается в том, чтобы предотвратить югославскую оккупа­
цию важной части северо-восточной территории Италии, препятству­
ющую из-за односторонних действий окончательному справедливому
урегулированию этого территориального спора и вызывающую серьез­
ное беспокойство в Италии. Могут возникнуть трудности в работе союз­
ной (англо-американской) военной администрации на этой территории.
СНАБЖЕНИЕ ОСВОБОЖДЕННЫХ ТЕРРИТОРИЙ. Важ­
ной проблемой для США, требующей срочного решения, становится
снабжение территорий, освобожденных от вражеской оккупации. Со­
стояние хаоса и коллапса, безработицы и инфляции, в которое могут
войти эти страны от голода, может быть в принципе предотвращено
достаточным количеством продуктов первой необходимости. Полити­
ческая стабильность и поддержка демократических правительств, ко­
торые способны противостоять экстремистским группировкам, зави­
сят от восстановления минимальной экономической стабильности. Со
своей стороны, нам необходимо тщательно проанализировать потреб­
ности и запасы всех претендентов, военных и гражданских, внутрен­
них и внешних, и настоять на их снижении до абсолютно необходи­
мых. Это будет включать в себя переоценку как военных потребностей
и правил снабжения в США, так и потребление американских граж­
дан. Члены британского Кабинета министров находятся здесь для об­
суждения с властями США и Канады критическоего положения с про­
довольствием и другими товарами первой необходимости и имеют все
полномочия для принятия решений. Важно, чтобы мы немедленно
сами приступили к делу. Государственный департамент полностью го­
тов к решению такой задачи.

В течение дня ко мне приходили друзья и знакомые, и я по воз­
можности их принимал. Разумеется, распорядок дня не прописы­
вался. Состоялось множество официальных встреч, но так как пока
расписание приема не составлялось, происходили многочисленные
задержки.
После ухода государственного секретаря Стеттиниуса у меня
в первый раз состоялась короткая встреча с военачальниками.
В 11:00 ко мне зашли военный министр Стимсон и военно-морской
министр Форрестол вместе с начальником штаба армии генералом
Джорджем К. Маршаллом, руководителем военно-морскими опе­
рациями адмиралом Эрнстом Дж. Кингом, генерал-лейтенантом
Барни М. Джайлсом из ВВС и начальником личного штаба прези­
дента адмиралом Уильямом Д. Леги. Я знал и уважал всех их, и чув­
ствовал себя комфортно, понимая, что меня консультируют началь­
ники с высочайшими способностями и отличиями.

39

40

Том 1. 1945 - год важных решений

Их доклад был краток и по существу. По их словам, победа над
Германией произойдет не ранее чем через шесть месяцев. Япония
продержится еще полтора года. Их обзор охватывал все наши мно­
гочисленные военные операции, однако без конкретного указания
занимаемых позиций. По их словам, повсюду, и для наших воору­
женных сил, и для вооруженных сил союзников, обстановка скла­
дывалась хорошо.
Доклад о последних военных событиях и перспективах не за­
нял много времени. Когда они закончили, я сказал, что считаю
необходимым обратиться с личным кратким посланием к нашим
вооруженным силам с сообщением о том, что им следует от меня
ожидать. Однако добавил, что сделаю это после послания Конгрес­
су. Как новый руководитель я нуждался в поддержке законотворче­
ской ветви власти и хотел заверить наш народ, наши вооруженные
силы и наших союзников в том, что мы не ослабим свои усилия.
Военачальники не возражали. Когда они выходили, я попросил
адмирала Леги задержаться.
Лети занимал уникальное положение в Белом доме при пре­
зиденте Рузвельте. Его знали как человека с широким кругозором,
отличавшимся прямотой суждений и независимостью взглядов. Не­
посредственный в поведении и грубоватый в выражениях, он был ти­
пичным представителем военно-морских сил. Рузвельт назначил его
на доверенную должность начальника личного штаба. До Второй ми­
ровой войны такой должности в нашем правительстве не существо­
вало, но деятельность Леги доказала ее чрезвычайную полезность.
Когда все вышли, я предложил ему продолжить работать преж­
ним образом под моим началом.
«Вы уверены, что я вам нужен, господин президент? — спросил
он. — Я всегда говорю то, что думаю».
«Мне нужна правда, — сказал я ему, — мне всегда необходимы
факты. Я бы хотел, чтобы вы оставались со мной и говорили мне то,
что у вас на уме. Возможно, вы не всегда будете согласны с моими
решениями, но будете их честно исполнять».
С адмиралом Леги в Белом доме я не сомневался, что все во­
енные сообщения, хорошие или плохие, вовремя дойдут до меня.
Более того, я знал, что он постарается, чтобы они доходили без ис­
кажений и не подвергались какой-либо цензуре.
Адмирал доброжелательно посмотрел на меня. «Даю вам свое
обещание, — сказал он. — Вы всегда можете на меня положиться».
Когда Леги вышел, я взял телефон и снова позвонил Лесу
Биффлу. Будучи сенатором, я тесно работал с Биффлом. Он всег­

Глава 2. Первый день в Белом доме

да был чрезвычайно хорошо ин­
формирован в вопросах законо­
дательства и как парламентарий
глубоко разбирался в политиче­
ских хитросплетениях и точках
зрения влиятельных фигур на
Капитолийском холме. Когда
я позвонил ему в первый раз, то
попросил организовать офици­
альный завтрак в его офисе с ли­
дерами Конгресса. Я посчитал
необходимым встретиться с гла­
вами партий, которые определя­
ют их политику, чтобы поделить­
ся с ними своими искренними
желаниями и убедить в необхо­
димости тесного сотрудничества
Адмирал Уильям Д. Леги
между законодательной и испол­
нительной ветвями власти.
Я выехал в Капитолий, окруженный, как и постоянно впослед­
ствии, кортежем из моих охранников из секретной службы. Вскоре
после полудня мы сели за стол в офисе Биффла — тринадцать се­
наторов, четыре члена палаты представителей, Лес Биффл и свеже­
испеченный президент Соединенных Штатов.
Я был рад видеть лидеров Конгресса — сенаторов Баркли, Ван­
денберга, Коннелли, Джорджа, О’Махоуни, Хилла, Магнусона,
Пеппера, Уайта, Остина, Ла Фоллетта, Хатча и Уиллера, вместе
со спикером Рейберном, лидером большинства палаты представи­
телей Маккормаком, лидером меньшинства Мартином и лидером
демократов в палате представителей Випом Рамспеком. Я был
искренне тронут оказанным мне сердечным приемом.
«Я приехал, — сказал я, — чтобы узнать личные мнения присут­
ствующих относительно намечаемой общей сессии сената и пала­
ты представителей». Конечно, ее организация возможна лишь по­
сле похорон Франклина Рузвельта, и я предложил провести ее как
можно быстрее после их проведения, через три дня, взяв за точку
отсчета понедельник 16 апреля.
Кто-то из присутствующих был против, кто-то сомневался.
Однако большинство согласилось. Я спросил каждого по отдель­
ности и внимательно выслушал ответы. Затем я подчеркнул, что
важность этого события для меня в том, чтобы через Конгресс заве­

41

42

Том 1.1945 - год важных решений

рить нацию в преемственности политики предыдущего президента.
Я также считал, что важно попросить продолжить двухпартийную
поддержку с их стороны в условиях продолжающейся войны.
Мои аргументы выглядели убедительно, и даже те, кто сомне­
вался ранее, теперь с ними согласились.
«Гарри, — заметил один сенатор, с которым я тесно работал
долгое время, — ты же сделаешь по-своему, согласимся ли мы
или же нет».
«Ты меня знаешь, — ответил я, — но мне бы хотелось заручиться
вашей полной и безоговорочной под держкой».
Когда я покидал кабинет сената, на выходе меня приветствова­
ли служащие в белых рубашках, выстроившиеся в длинную линию.
Там же толпились и репортеры, и я пожимал руки каждому.
«Ребята, — сказал я, — если вы веруете, молитесь сейчас за меня.
Я не знаю, испытывал ли кто-либо из вас, как на плечи сваливается
стог сена, но, когда мне вчера рассказали о случившемся, мне показа­
лось, что луна, звезды и все планеты упали на меня. Я получил самую
ответственную работу, какую только может получить человек».
— Желаю удачи, господин президент, — сказал один из репор­
теров.
— Надеюсь, вам не придется об этом пожалеть, — ответил я.
Я отвернулся от длинной линии серьезных лиц и прошел в гар­
деробную сената. Заглянул в пустой зал заседаний и зашел в каби­
нет вице-президента. Здесь прошли десять напряженных и счастли­
вых лет. В некотором смысле тут находился мой политический дом
и именно здесь я испытал самые волнующие моменты в своей жиз­
ни. Менее чем двадцать четыре часа назад именно отсюда я руково­
дил работой сената. Но сейчас я — президент Соединенных Штатов,
и мне необходимо вернуться в Белый дом, чтобы взяться за работу,
которой еще вчера занимался мой великий предшественник.
День подходил к концу, когда я как президент подписал свой
первый официальный документ. В обращении, в частности, гово­
рилось:
«Народу Соединенных Штатов:
Господь наш, по своему непостижимому промыслу, забрал от нас
душу Франклина Делано Рузвельта, 32-го президента Соединенных
Штатов.
Лидер своего народа в великой войне, он жил для достижения по­
беды, но не успел насладиться этой минутой. Он жил, отдавая все свои
силы, чтобы увидеть, как заложена основа свободного и спокойного
мира, но ему самому в такой мир уже не войти.

Глава 2. Первый день в Белом доме

Его соотечественникам очень будет не хватать его веры, его пре­
данности и мужества в грядущие времена. Народы мира, выбравшие
для себя путь свободы и надежды, будут его оплакивать.
Но хотя его голос молчит, его мужество не истощается, его вера не
угасает. Мужество великих людей переживает их, чтобы стать муже­
ством их народа и народов мира. Оно продолжает жить, поддерживает
их цели и осуществляет их надежды».

Хотелось верить, что это обращение полностью отражает на­
строения всей страны так же, как и мои мысли и чувства.
Разумеется, весь день поступали сообщения, одно из них, полу­
ченное от премьер-министра Черчилля, мне передали.
«Прошу принять, — говорилось в нем, — мое личное соболезно­
вание в связи с утратой, которую понесли вы и американский народ
со смертью нашего прославленного друга. Надеюсь получить возмож­
ность продолжить с вами близкую дружбу в великом деле, которому
мы все служим, дружбу, существовавшую у меня с ним на протяжении
этих тяжелых лет. Разрешите выразить вам мое уважение и добрые по­
желания в момент, когда вы собираетесь заполнить брешь, образовав­
шуюся в победоносных рядах Объединенных Наций1».

Телеграфируя премьер-министру свой ответ, я заверил его, что
наши дружеские отношения не потерпят изменений. «Благодарю
за выражение симпатии ко мне и моему народу, — писал я. — Вы
можете рассчитывать на то же искреннее и тесное сотрудничество,
которое существовало между Вами и нашим великим президентом,
на благо всего мира».
Поступали и другие многочисленные сообщения с выражением
симпатии и поддержки. Они поступали от глав государств. Они по­
ступали от обычных мужчин и женщин. Они поступали из различ­
ных частей света. Одно из них поступило от Его Преосвященства
папы Пия XII. Посол Гарриман телеграфировал из Москвы с со­
общением, что министр иностранных дел Молотов позвонил ему
в три часа ночи с выражением соболезнования по случаю кончины
Рузвельта. Позже в тот же день пришло сообщение от Сталина:
«От имени правительства Советского Союза и от себя лично вы­
ражаю глубокое соболезнование правительству Соединенных Штатов
Америки по случаю безвременной кончины президента Рузвельта.
’

В американском издании вместо «Объединенных Наций» ошибочно стоит «Со­
единенных Штатов». — Прим. пер.

43

44

Том 1. 1945 - год важных решений
Американский народ и Объединенные Нации потеряли в лице Фран­
клина Рузвельта величайшего политика мирового масштаба и глаша­
тая мира и безопасности после войны. Правительство Советского Со­
юза выражает свое искреннее сочувствие американскому народу в его
тяжелой утрате и свою уверенность, что политика сотрудничества
между великими державами, взявшими на себя основное бремя войны
против общего врага, будет укрепляться и впредь».

Мой ответ Сталину был следующим:
«От имени своих соотечественников и от себя лично искренне
благодарю вас за дружественную поддержку, ставшую большим утеше­
нием в нашей потере. Я убежден, что самопожертвование президента
Рузвельта во имя свободы послужит укреплению решимости всех на­
родов достичь той цели, к которой он так преданно стремился».

Внутри страны в состоянии небывалого траура многие полити­
ческие деятели и простые граждане отправляли слова поддержки.
В моей памяти осталось послание, полученное от сенатора Артура
Ванденберга и демонстрирующее сплоченность нации. Артур Ван­
денберг был великим американским деятелем и уважаемым лиде­
ром Республиканской партии, и его слова вызывали у меня особен­
ное чувство признательности.
«Желаю удачи, — писал он, - и благословит вас Бог. Можете
рассчитывать на любую помощь с моей стороны. Вперед, Америка!»
Как и ожидалось, день стал знаменателен для прессы. Газеты
в основном забыли о своей партийной принадлежности. Выража­
лось много предположений, а также некоторые сомнения о курсе,
которым я буду следовать, в особенности относительно программы
президента Рузвельта. В некоторых газетах содержались расплыв­
чатые сообщения, что фронтовики опасаются того влияния, какое
может оказать смерть президента на заключение мира, а некоторые
иностранные корреспонденты подчеркивали, что тот же вопрос за­
дается народами и их представителями по всему миру.
Некоторые конгрессмены сомневались, буду ли я продолжать
внешнюю политику Рузвельта. Нескольким сенаторам хотелось
знать, собираюсь ли я оказывать сильную поддержку предложенно­
му международному устройству, и в то же время несколько старых
изоляционистов даже предполагали, что я зайду дальше, нежели
предыдущий президент. Их точка зрения, как я полагаю, основы­
валась на том факте, что я взял на себя ведущую роль, совместно
с сенаторами Боллом, Бертоном, Хатчем и Хиллом добиться ре­

Глава 2. Первый день в Белом доме

золюции, поощрявшей действия
администрации по созданию
новой международной организа­
ции.
Однако на самом деле моя
озабоченность в тот момент ка­
салась военного положения, с од­
ной стороны, и вопросов наступа­
ющего мира — с другой. Мы были
близки к победе, но будущее не
казалось таким уж безоблачным.
Пытаясь подробнее разобраться
в этих самых важных и настоя­
тельных вопросах, я прочитал
множество документов и дипло­
матическую почту, предостав­
ленную мне. По моему мнению,
впереди нас ожидало множество
Джеймс Ф. Бирнс
трудностей. У нас уже возникли
противоречия с советским правительством по вопросу создания
подлинно представительного польского правительства, оставались
и другие поводы для беспокойства. Их количество демонстриро­
вало угрожающую тенденцию. Я знал, что следующие несколько
месяцев станут решающими для наших усилий по достижению без­
опасного миропорядка.
О смерти Рузвельта Джеймс Ф. Бирнс узнал по радио, буду­
чи в своем доме в Спартанбурге, Южная Каролина. Позже в тот
же вечер министр ВМС Форрестол позвонил ему, сообщив, что за
ним выслан самолет. Он сразу же приехал, и, когда мне сообщили
об этом, я пригласил его в Белый дом. Наша встреча состоялась
в 14:30.
Я знал Бирнса много лет, и мне хотелось узнать о происходив­
шем в Ялте, так же как и о предыдущей встрече Рузвельта, Черчил­
ля и Сталина в Тегеране. Он присутствовал на обеих встречах, и
я слышал, что он лично вел краткие записи всех секретных пере­
говоров. Когда он вошел, я поприветствовал его как старого друга,
и мы полчаса обсуждали то, что он смог припомнить, не обращаясь
к своим записям. Затем я попросил его расшифровать их для меня,
особенно учитывая то, что, по его словам, после ялтинских встреч
не осталось стенографических записей и, соответственно, их расшифровок. Не прошло и десяти дней, как я получил от него пере-

45

46

Том 1. 1945 - год важных решений

печатанные и переплетенные в кожу записи под названием «Крым­
ская конференция. Протокол заседаний. Подготовлено Джеймсом
Ф. Бирнсом».
Во время нашей встречи я сказал Бирнсу, что хочу пред­
ложить ему должность государственного секретаря после СанФранцисской конференции. Рассматривая кандидатуру Бирнса
на самый ответственный пост в Кабинете, я руководствовался не­
сколькими факторами. Первым из них был вопрос преемственно­
сти президентства. По закону и складывающимся обстоятельствам
следующим человеком по рангу после меня был государственный
секретарь Эдвард Р. Стеттиниус-младший, который, однако, никог­
да не занимал ни одну выборную должность. По моему убеждению,
любому человеку, претендующему на место президента, следовало
быть избранным хоть на какую-нибудь позицию народным голо­
сованием. Я уже обдумывал предложение Конгрессу изменить по­
рядок правопреемственности, в случае если вице-президент, так же
как и президент, умрет на своем посту.
Мне казалось, что спикер палаты представителей, как выбран­
ное лицо своей территории, так же как выбранный представитель
большинства от других территорий, был бы подобающим челове­
ком при нашей форме правления в списке на президентскую долж­
ность после вице-президента. Конечно, для соответствующего юри­
дического оформления такого предложения требовалось время.
Не дожидаясь изменений в законодательстве, я считал необходи­
мым безотлагательно выбрать такого государственного секретаря,
чья квалификация позволяла бы ему занять президентское кресло
в случае необходимости. В то время я посчитал Бирнса наиболее
подходящим кандидатом. Он много раз выбирался в палату пред­
ставителей и в сенат, где возглавлял различные важные комитеты.
Его послужной список позволил президенту Рузвельту назначить
его судьей Верховного суда. Позже Рузвельт позвал его для весьма
ответственной работы в Белый дом как своего помощника по во­
просам военной мобилизации. Бирнс согласился, отказавшись от
пожизненного высокого и престижного поста, и ушел из Верхов­
ного суда.
С такой впечатляющей историей мне казалось, что Бирнс мо­
жет внести большой вклад на посту государственного секретаря.
Но это было еще не все. Существовал еще один аргумент, в высшей
степени личный.
Бирнс считал, что по своим заслугам перед партией и страной
было бы логично назначить его вторым человеком в избирательной

Глава 2. Первый день в Белом доме

кампании 1944 года после Франклина Рузвельта. На самом деле он
просил меня о выдвижении и поддержке на съезде.
Так получилось, что Рузвельт и съезд поступили иначе, и Бирнс,
без сомнения, ощущал разочарование и обиду. Я думал, что мой
звонок ему в такое время поможет сгладить ситуацию.

------------- -----------------

В 15:30 того же дня, после ухода Бирнса, раздался второй звонок
за день от государственного секретаря Стеттиниуса. Рядом с ним на­
ходился Чарльз Болен, эксперт Госдепартамента по России, который
работал в качестве переводчика на всех встречах Рузвельта со Стали­
ным. Втроем мы погрузились в мучительный польский вопрос и в те
трудности, которые он вызывал в общении с советскими вождями.
Будучи вице-президентом, я знал лишь основные моменты
польской проблемы. Однако сейчас вся картина стала мне понят­
ной, так как я ознакомился с секретной документацией, включав­
шей переписку между Рузвельтом, Черчиллем и Сталиным. Дело
обстояло следующим образом. Нам с британцами хотелось, чтобы
власть в Польше принадлежала правительству, выбранному всем
народом. По трагическому обстоятельству, будучи союзниками
с Россией, мы не имели возможности послать своих наблюдате­
лей в Польшу. В то время Россия уже окончательно оккупирова­
ла Польшу, и предоставила полную поддержку так называемому
люблинскому правительству — марионеточному режиму, созданно­
му самой Россией.
Как Великобритания, так и Соединенные Штаты четко обозна­
чили свои позиции, но Россия отказывалась сдвинуться с места, что
бы мы ни предлагали в своих попытках решить этот вопрос. Она
упорствовала в этом отношении, даже в нарушение ялтинских со­
глашений. В результате становилось очевидным, что из-за действий
антикоммунистически настроенных поляков как в самой Польше,
так и за рубежом политическая обстановка в стране вела к развязы­
ванию гражданской войны. Как я сейчас понимал, это было очевид­
ным даже во время встречи Рузвельта, Черчилля и Сталина в Ялте.
На самом деле на той конференции тема временного или промежу­
точного правительства Польши привлекла больше внимания, не­
жели какой-либо другой вопрос.
Доклады, предоставленные мне Бирнсом, Стеттиниусом и Бо­
леном, и мое изучение секретных сообщений и телеграмм выявля­
ли три возможных варианта для договаривающихся сторон в Ялте.

47

48

Том 1. 1945 - год важных решений

Во-первых, польское правитель­
ство в изгнании, обосновавшееся
в Лондоне в начале войны. Оно
состояло из истинных польских
патриотов, однако его отноше­
ния с британцами несколько
охладели. С другой стороны,
оно находилось в тесной связи
с подпольным освободительным
движением в Польше, которое
противопоставляло себя про­
русскому люблинскому прави­
тельству, а также противостояло
Красной армии, двигавшейся че­
рез Польшу.
Чарльз Ю. Болен
Хотя правительство в изгна­
нии уже давно признавалось как
Великобританией, так и Соединенными Штатами, было очевид­
ным, что навязать его представителей русским в полном составе не
удастся и такая попытка ни Рузвельтом, ни Черчиллем не предпри­
нималась.
Альтернативное решение поддерживалось Сталиным. Он на­
стаивал прежде и продолжал придерживаться мнения, что люблин­
ская группа, или так называемое тогда варшавское правительство,
была в полной мере функционирующим правительством de facto
и ей следовало оставаться таковой. Он заявлял, хотя мы имели и об­
ратные сведения, что это правительство было полностью польским
по своему возникновению и проводимой политике и пользовалось
подавляющей поддержкой населения. Его поддержка этой группы
объяснялась, разумеется, ее подчиненным положением советскому
правительству.
После многочисленных обсуждений в Ялте стало ясно, что ни
польское правительство в изгнании, ни варшавское Временное пра­
вительство как таковые не будут признаны всеми тремя держава­
ми. Соответственно, обсуждение склонилось к третьему варианту.
Оно заключалось в том, что варшавское Временное правительство,
уже работающее в Польше, необходимо расширить за счет вклю­
чения некоторых демократических лидеров, находившихся в тот
момент в Польше или за рубежом. Затем это новое правительство
будет обязано как можно скорее провести свободные и ничем не
ограниченные выборы на основе всеобщего избирательного права

Глава 2. Первый день в Белом доме

и тайного голосования. На выборах, таким образом, будут выдви­
нуты кандидаты, представляющие все демократические и антинацистские политические партии Польши.
К такому компромиссному решению пришли в результате Руз­
вельт, Черчилль и Сталин. Исполненное соответствующим обра­
зом, оно могло бы успешно решить возникшую проблему. Но те­
перь, однако, мы столкнулись с нежеланием русских выполнять
достигнутые договоренности.
Я считал необходимым отреагировать на это соответствующим
образом. На самом деле, когда я телеграфировал Черчиллю свой
ответ на его соболезнования, я упомянул, что вскоре передам ему
свои соображения и предложения по польскому вопросу, что и сде­
лал в конце дня 13 апреля в своем втором послании.
Черчилль уже предложил совместное публичное заявление от
американского и британского правительств относительно сложно­
стей с русскими и поставил меня в известность относительно не­
которых обязательств выступить по этому поводу в палате общин.
Мне казалось, что военное и политическое сотрудничество с Рос­
сией оставалось более важным и не пришло время для публичного
заявления о трудностях в решении польского вопроса. Однако не­
которые шаги, несомненно, следовало сделать. Я предложил Чер­
чиллю направить совместное британско-американское послание
Сталину с четкими предложениями, сформулированными ясным
языком. Я даже включил черновик с просьбой его прокомменти­
ровать и дополнить в случае одобрения моего предложения с его
стороны.
Ситуация, как ее видел Черчилль и как теперь видел и я, заклю­
чалась в том, что русские не имели намерения создать новое вре­
менное Правительство национального единства, согласно ялтин­
ским договоренностям. Причина такого отношения заключалась
в понимании того, что его создание означало конец коммунистиче­
ского контроля люблинской группы в Польше.
Если у русских и были какие-то искренние опасения, что мы
пытаемся навязать им новое и недружественное польское прави­
тельство, то мне казалось, что предложения, изложенные в моем
послании Черчиллю, развеют их или, по крайней мере, дадут опре­
деленную основу для дальнейших обсуждений.
«Ответ Сталина вам и президенту Рузвельту, — начиналось
мое послание, — делает наш следующий шаг чрезвычайно важным.
Хотя, в основном, он не оставляет много надежд, я не сомневаюсь,
что мы должны его сделать».

49

50

Том 1. 1945 - год важных решений

Затем я согласился с некоторыми аргументами Черчилля, но
утверждал, что любое публичное заявление о срыве переговоров
разрушит надежды польского народа и может также отрицательно
сказаться на нашем политическом и военном сотрудничестве с Со­
ветским Союзом.
В заключение я приложил предлагаемый мной текст ноты.
В нем отмечалось, что правительства Британии и Соединенных
Штатов стараются быть конструктивными и откровенными в своем
подходе к решению проблемы. В тексте ноты я попытался испра­
вить некоторое ошибочное впечатление, которое якобы сложилось
у русских из предыдущего общения. И наконец, нота содержала че­
тыре пункта для дальнейших действий.
В первом даны были имена трех поляков из Лондона и четы­
рех из Варшавы, которым предлагалось приехать в Москву для
консультаций. Еще одно место для поляка из Варшавы по выбо­
ру России оставалось вакантным. Второе предложение разреша­
ло «по желанию» приезд группы из Варшавы первой. В третьем
говорилось, что польские лидеры, вызванные для консультаций,
могут предложить других участников, для того чтобы основные
польские социальные группы имели возможность быть представ­
ленными в обсуждении. В четвертом мы ясно обозначили, что Ве­
ликобритания и Соединенные Штаты не хотели бы брать на себя
никаких предварительных обязательств по какой бы то ни было
формуле для определения нового Правительства национального
единства.
Польский вопрос оставался не единственной проблемой в от­
ношениях с Россией. Одно из серьезных препятствий для начала
предстоящей конференции ООН в Сан-Франциско было связано
с желанием Сталина послать вместо своего министра иностранных
дел Молотова дипломата уровнем ниже. На самом деле, госсекре­
тарь Стеттиниус передал мне сообщение от посла Гарримана о том,
что они обсуждали этот вопрос в тот же самый день. Сталин, гово­
рилось в сообщении, выражал свои глубокие соболезнования в свя­
зи со смертью президента Рузвельта и изъявлял желание работать
со мной так же, как и с Рузвельтом. Гарриман, ухватившись за эту
фразу, высказал мнение, что наилучшим способом заверить Соеди­
ненные Штаты и весь мир в желании продолжать сотрудничество
был бы визит Молотова в Соединенные Штаты. Во-первых, для
встречи со мной, а во-вторых, для участия в конференции в СанФранциско. Гарриман добавил, что он выразил свое личное мнение,
но уверен, что я его разделяю.

Глава 2. Первый день в Белом доме

Сталин ответил, что, если Гарриман заручится согласием со
стороны президента, возможно, Молотов посетит как Вашингтон,
так и Сан-Франциско.
Мы со Стеттиниусом почувствовали, что наметился некото­
рый прогресс в этом вопросе, и я поручил ему набросать черновик
ответа. Затем, одобрив послание Черчиллю по Польше, я занялся
обширным меморандумом госсекретаря с инструкциями для аме­
риканской делегации на предстоящую Сан-Францисскую конфе­
ренцию.
Мой стол завалили бумагами, и мне приходилось поперемен­
но то читать, то совещаться. Я всегда был любителем чтения и мог
легко сосредоточиться. К счастью, память у меня тоже цепкая, что
очень помогало мне, когда я советовался с помощниками и экспер­
тами или находил необходимым принимать какие-либо решения.
Тем не менее в тот свой первый целый день на президентском посту
я прочитал больше, чем, мне казалось раньше, я способен. Некото­
рые документы я даже взял домой, чтобы изучить их в постели до
отхода ко сну и после пробуждения. Это был первый шаг к прак­
тике ночной работы, которую я считаю одной из самых трудных,
однако необходимых обязанностей президента.
Наступил вечер, уже ощущалось утомление. Взяв бумаги для
работы дома, я вдруг, выходя из-за стола, услышал громкое жужжа­
ние. Это был сигнал для сотрудников секретной службы, чтобы они
подходили к кабинету для моего сопровождения. Машина уже жда­
ла меня у выхода на Экзекьютив-авеню — закрытый автомобиль,
за которым следовал длинный, с открытым верхом, с сотрудниками
секретной службы, некоторые из которых ехали, стоя на подножке.
Как бы добры и внимательны ни были эти сотрудники при испол­
нении своих обязанностей, я не мог избавиться от чувства нелов­
кости. Приходилось мириться с тем, что отныне моя личная жизнь
и свобода станут существенно ограниченней. При подъеме тем ве­
чером в свои апартаменты ко мне пришло осознание того, что даже
мои соседи начинают испытывать неудобства. Они уже не могли
приходить и уходить, как им заблагорассудится. Чтобы зайти в соб­
ственный дом, им приходилось проходить процедуру идентифика­
ции личности и проверку сотрудниками спецслужб.
Никто из них не жаловался, но я и миссис Трумэн понимали,
что необходимо как можно быстрее перебираться в официальную
резиденцию, чтобы облегчить жизнь нашим соседям и друзьям, со
многими из которых нам было жаль расставаться. Вдобавок для
меня отныне стало необходимым находиться в постоянной доступ­

51

52

Том 1. 1945 - год важных решений

ности для сообщений и официальных звонков, что невозможно
было организовать подобающим образом в моем доме на Коннектикут-авеню.
Я сказал миссис Рузвельт, что мы с миссис Трумэн не собира­
емся торопить ее с переездом из Белого дома. Пока что в качестве
временной официальной резиденции нам подготовили особняк
Блэр-Хаус, находившийся напротив Белого дома через Пенсильвания-авеню и обычно служивший гостевым домом для иностранных
высокопоставленных должностных лиц, посещающих Вашингтон.

Глава 3
НАЧАЛО ОБЩЕНИЯ
С ЧЕРЧИЛЛЕМ И СТАЛИНЫМ
убботним утром 14 апреля я встал на рассвете. Я всегда вста­
вал рано, но в тот день раньше обычного. В то утро из УормСпрингс, штат Джорджия, на вокзал Юнион-Стейшн прибывало
тело Франклина Рузвельта, и я собирался встречать траурный поезд.
Перед завтраком я внес некоторые коррективы в наброски сво­
ей вступительной речи Конгрессу в понедельник. С помощью Сти­
ва Эрли и судьи Розенмана, личного помощника Рузвельта, я уже
начал работать над ними. Затем я изучил меморандум госсекретаря
по вопросу предстоящей конференции в Сан-Франциско. Наши
делегаты ожидали окончательных инструкций, и я договорился
встретиться со всей делегацией рано утром во вторник. Нам необ­
ходимо было решить, какова должна быть наша позиция по таким
вопросам, как председательство на конференции, а также по очень
сложному вопросу о доверии и количестве голосов, которые долж­
ны были получить русские.
В Ялте Рузвельт и Черчилль согласились с предложением Ста­
лина о том, что Белоруссии и Украине должно быть предоставлено
первоначальное членство. Однако теперь русские расширили трак­
товку ялтинского соглашения, как на предоставляющее право двум
советским республикам самостоятельно быть представленными на
Сан-Францисской конференции.
Я прибыл в Белый дом в 8:30 утра и встретился со Стивом Эрли
и Биллом Симмонсом. Подойдя к своему столу, я обнаружил на нем
множество телеграмм и сообщений, которые читал до 9:00, време­
ни, на которое у меня была назначена первая встреча.
Моим первым посетителем в то утро стал Джон В. Снайдер
из Сент-Луиса. Он был моим близким другом, и мне хотелось
иметь его в своей администрации в качестве доверенного лица.
Освободилась важная должность, для которой Снайдер идеаль­
но подходил, — заведующего федеральным займом1, с которой не
так давно Фред Винсон перешел на пост начальника Управления
1

Federal Loan Administrator (англ.). — Прим. пер.

54

Том 1. 1945 - год важных решений

военной мобилизации. Будучи опытным банкиром, он работал за­
местителем Джесси Джонса, директора Корпорации оборонных
заводов.
«Не думаю, что тебе следует назначить меня на этот пост, — ска­
зал он мне, когда я объявил о своих намерениях. — Не уверен, что
я тот, кто для этого нужен».
«Уверен, что ты тот, кто нужен, — ответил я. — Направляю твою
кандидатуру в сенат».
Позже я позвонил Джесси Джонсу и сказал, что президент на­
значил Снайдера заведующим федеральным займом.
«Он сделал это до своей смерти?» — спросил Джонс.
«Нет, — ответил я. — Он сделал это сейчас».
Каждый, включая меня, продолжал думать о Рузвельте как
о президенте.
После Снайдера для краткого совещания зашел министр фи­
нансов Моргентау. Он пробыл всего несколько минут, я попросил
его срочно подготовить краткий отчет по состоянию национальных
финансов. Затем с министром торговли Уоллесом и Джастисом
Бирнсом я отправился на Юнион-Стэйшн. Миссис Трумэн и Мар­
гарет собирались этим вечером присутствовать со мной в ГайдПарке1 на церемонии захоронения президента Рузвельта. По этой
причине на вокзал со мной они не поехали.
Поезд с телом Франклина Рузвельта прибыл на станцию
в 10 часов. Сразу по прибытии мы с Уоллесом и Бирнсом зашли
внутрь, чтобы выразить соболезнования миссис Рузвельт, сопрово­
ждавшей тело из Уорм-Спрингс. Бригадный генерал Эллиот Руз­
вельт и Анна Рузвельт Боттигер были вместе со своей матерью, так
же как и полковник Джон Боттигер и некоторые младшие члены
семьи Рузвельт.
Тело последнего президента должно было в течение дня нахо­
диться в Восточной комнате Белого дома, и, как только траурная
процессия сформировалась, я занял в ней отведенное для меня
место. Медленно мы двигались по улицам, заполненным массами
скорбящих на всем пути к Белому дому.
Мне никогда не забыть вид такого большого количества убитых
горем людей. Некоторые рыдали. Кто-то молчаливо утирал слезы.
Другие стояли мужественно мрачные, но все были искренни в сво­
ем трауре. Сейчас уже невозможно было сказать, кто голосовал за
В городке Гайд-Парк, округ Датчесс, штат Нью-Йорк, находится усадьба семьи
Рузвельт. — Прим. пер.

Глава 3. Начало общения с Черчиллем и Сталиным

него, а кто нет. В этой огромной
толпе все они выражали свое
чувство утраты и печаль по по­
воду кончины замечательного
человека.
Я заметил пожилую черно­
кожую женщину в фартуке, си­
девшую на обочине тротуара.
Она плакала так, будто потеряла
сына, и, когда кортеж двигался
по Конститьюшн-авеню, многие,
стоявшие на тротуаре, не могли
сдержать слез.
Процессия дошла до Белого
дома в одиннадцать часов, и гроб,
задрапированный американским
Гарри Гопкинс
флагом, занесли в Восточную
комнату. Утопающего в лилиях,
розах и других цветах, его установили у французского окна. Пять
представителей вооруженных сил взяли на караул с американским
флагом с одной стороны гроба и с президентским флагом с другой.
Перед гробом разместили стулья для близких членов семьи, мини­
стров и других высокопоставленных лиц.
Мне передали, что Гарри Гопкинс встал с больничной койки
в клинике Майо в Рочестере, штат Миннесота, чтобы принять уча­
стие в похоронах своего начальника и друга. Он уже прибыл в Ва­
шингтон, и я уведомил его, что очень хочу его увидеть. Договори­
лись о встрече на 11:30 этим утром.
Гопкинс был близок с Рузвельтом в течение всего времени пре­
зидентства. Он выполнял множество конфиденциальных пору­
чений как личный представитель президента и участвовал в ряде
секретных миссий. Рузвельт ему полностью доверял и целиком на
него полагался. Гопкинс был преданным своему делу человеком,
который никогда не искал признания или внимания, но охотно
принимал на себя всю тяжесть критики, справедливой или неспра­
ведливой. Не часто можно было найти такого, как он, в вашинг­
тонском истеблишменте. Будучи моим старым другом, он обладал
полным доверием и с моей стороны. Я надеялся, что, пока здоровье
ему будет позволять, он продолжит для меня играть ту же роль, что
и у моего предшественника.

55

56

Том 1. 1945 - год важных решений

До прохождения в сенат, пока я был председательствующим
судьей в округе Джексон, Гопкинс руководил Администрацией
по обеспечению работой (ВПА), и я работал вместе с ним в штабквартире ВПА в штате Миссури. Будучи младшим сенатором,
я пользовался его благосклонным вниманием, чтобы узнать реак­
цию Белого дома на вопросы, касающиеся представляемого мной
штата. Он оказывал мне поддержку в 1944 году, сразу же, как толь­
ко меня выдвинули на должность вице-президента. В то время мне
хотелось у него узнать личное мнение президента по обществен­
ным вопросам, его оценку некоторых деятелей, и у нас состоял­
ся долгий конфиденциальный разговор как раз перед завтраком
с президентом на лужайке Белого дома в конце июля 1944 года.
Он в подробностях описал мне отношение президента Рузвельта
к ряду внутренних проблем и его мнение о наших ведущих госу­
дарственных деятелях. Также он поделился оценкой президента
текущего международного положения и характеристикой поли­
тиков и глав иностранных государств. Неоднократно я вспоминал
о той ценной информации, которую получил тогда.
Он также рассказал и о той особой привязанности, существо­
вавшей между ним и Черчиллем, о том, как они общались между
собой. «Рузвельт и Черчилль, — сказал он, — сильно влияли друг на
друга в международных вопросах».
Сейчас я нуждался в информации из первых рук о тех главах
государств, с которыми мне придется общаться, особенно о Ста­
лине. Но также мне хотелось услышать от Гопкинса его общую
оценку ситуации с Россией, Польшей и Организацией Объеди­
ненных Наций.
Гарри Гопкинс всегда выглядел бледным и болезненным, но
когда он пришел ко мне в день похорон, его вид был хуже, чем обыч­
но. Разумеется, он болел, и смерть Рузвельта сильно на него повли­
яла. Если бы мне не было известно о его высочайшем патриотизме
и духе самопожертвования, я бы не решился его беспокоить.
— Как ты себя чувствуешь, Гарри? — спросил я его после руко­
пожатия.
— Ужасно, — ответил он, и я знал, что он имеет в виду.
— Надеюсь, ты не против нашего разговора в такое время, —
продолжал я, — но мне необходимо узнать все относительно наших
отношений с Россией, все, что ты знаешь о Сталине и Черчилле
и конференциях в Каире, Касабланке, Тегеране и Ялте.
— Я рад быть здесь и предоставить тебе всю возможную помощь
со своей стороны, — сказал он, — по одной-единственной причине.

Глава 3. Начало общения с Черчиллем и Сталиным

Гарри Гопкинс, Стив Эрли и Чарльз Болен в Ливадийском дворце, Крым

Я уверен, что ты продолжишь политическую линию Франклина
Рузвельта. И я знаю, что ты представляешь, как ее продолжить.
Мы разговаривали более двух часов. У нас даже не было време­
ни пойти пообедать. Вместо этого я заказал по подносу для каждого
из нас из кухни Белого дома, и мы перекусили прямо за моим рабо­
чим столом.
Гопкинс был кладезем информации и не упускал ни единого
слова, ни единого факта. Следовательно, он мог описать и охарак­
теризовать многих важных персон, с которыми он встречался. Разу­
меется, он знал и лидеров Советского Союза.
«Сталин, — сказал он мне, — откровенный, грубый, жесткий
русский. Он как настоящий русский партизан, в первую очередь
думает о России. Но с ним можно разговаривать откровенно».
Заверив меня, что будет рад сделать все, что в его силах, он, уже
уходя, внезапно спросил: «Ты в курсе, что я собирался уйти из пра­
вительства 12 мая?»
Я сказал, что ничего не знал о его планах подать в отставку, но,
если его здоровье позволит, мне хотелось бы, чтобы он остался.

57

58

Том 1. 1945 - год важных решений

Он вышел, не дав мне окончательного ответа, но пообещал серьез­
но подумать.
Эд Флинн, лидер демократов от штата Нью-Йорк, был следу­
ющим. Он являлся близким политическим соратником президента
Рузвельта и пришел, чтобы выразить мне свое уважение. Одновре­
менно он упомянул о некоторых политических последствиях, ко­
торые могут возникнуть в результате смерти Рузвельта. Это были
вопросы, обсуждать которые я счел неуместным в тот момент, и он
согласился.
В 14:15 адмирал Леги с Джастисом Бирнсом зашли сообщить
о двух посланиях от Черчилля. Наши и русские армии быстро
сближались друг с другом с востока и запада, и было понятно, что
их встреча в Восточной Германии или в Чехословакии лишь вопрос
нескольких дней. В первой телеграмме Черчилля предлагалось
предвосхитить это историческое событие совместным заявлением
глав трех великих держав.
«Встреча советских и англо-американских вооруженных сил
в Германии приближается, — говорилось в ней. — Было бы вооду­
шевляющим для наших народов отметить такое событие краткими
сообщениями от вас, маршала Сталина и меня». Он просил сооб­
щить о моем решении и в случае согласия собирался отправить то
же предложение маршалу Сталину.
«Я полностью поддерживаю ваше предложение, — ответил я. В случае согласия Сталина буду рад получить от вас предложения
по тексту сообщения».
Во второй телеграмме премьер-министр касался вопроса о по­
следнем всеобщем массированном авиаударе по Германии. Удар,
о котором он упомянул, имел своей целью разгром немецкой воен­
ной промышленности, которой до сих пор удавалось пережить все
наши бомбардировки.
Для этого была веская причина, так как немцев готовили к са­
моубийственному последнему сражению, и наши начальники шта­
бов выражали мнение, что такое усилие со стороны противника мо­
жет продлить борьбу еще на шесть месяцев.
29 марта Рузвельт послал Черчиллю план, разработанный
начальниками штабов, о запуске старых бомбардировщиков без
пилотов на крупные промышленные цели в Германии. Такие бом­
бардировщики, груженные огромным количеством взрывчатки,
направлялись на цель дистанционным управлением и запускались
таймером. Черчилля встревожило это предложение, и, вероятно,
отчасти поэтому он придержал выражение своего мнения на две

Глава 3. Начало общения с Черчиллем и Сталиным

недели. Естественно, его беспокоил возможный ответный удар по
Лондону.
В его телеграмме, которая на самом деле отвечала на послание
Рузвельта, по понятным причинам подчеркивалось то, что британ­
ский народ терпит много ущерба от германских бомбардировок
и его страдания могут усилиться при реализации такого проекта.
Тем не менее он оставлял право принятия окончательного решения
нам и завершал послание характерными выражениями.
В послании премьер-министра говорилось, что он получил те­
леграмму от президента Рузвельта 29 марта. Он выражал сожале­
ние о вынужденной задержке с ответом, что объяснялось необходи­
мостью с его стороны посоветоваться с начальниками британского
штаба. Черчилль говорил, что если американские военные руково­
дители на самом деле считают такую меру необходимой для при­
ближения окончания войны с Германией, то со стороны Британии
возражений не последует.
Однако он упомянул, что военная обстановка складывается так
успешно для нас, что бомбардировка германских городов не имеет
той важности, что раньше. Он добавил, что в случае наличия у Гер­
мании устаревших бомбардировщиков с достаточным полетным
радиусом Лондон является очевидной и на самом деле единствен­
ной для них целью. Но даже несколько очень больших взрывов
в Лондоне могут деморализовать население в тот момент, когда оно
считает, что его длительное испытание подходит к концу.
Он упоминал, что по произведенным расчетам на территории
Большого Лондона погиб один человек на сто тридцать одного
жителя, включая лондонцев, служивших в вооруженных силах,
и 30 000 гражданских лиц, погибших во время воздушных налетов.
Такая пропорция — один к ста тридцати одному, по словам Черчил­
ля, существенно превышает самые высокие потери похожих мега­
полисов союзников во Второй мировой войне.
И в заключение: «Принимая вами во внимание эти факты,
я оставляю окончательное решение за вашими военными советни­
ками. С нашей стороны не последует никаких возражений в случае
возможной неудачи».
Обсудив с начальниками штабов вышеизложенный проект,
я телеграфировал ответ: «Принимая во внимание все обстоятель­
ства, — говорилось в послании, — мне кажется, учитывая всеобщую
усталость от войны, не стоит запускать в Европе проект с самоле­
тами, груженными взрывчаткой, в настоящий момент. Начальники
штабов получили от меня соответствующие инструкции».

59

60

Том 1. 1945 - год важных решений

Антони Иден,
британский министр
иностранных дел

Немногим позже, когда Бирнс вернулся в мой кабинет для
того, чтобы вместе со мной просмотреть наброски речи в Конгрессе
в понедельник, поступило другое сообщение от Черчилля. Антони
Иден, британский министр иностранных дел, находился в пути из
Лондона в Сан-Франциско для участия в конференции, и я согла­
сился встретиться с ним. Я имел это в виду, читая очередное посла­
ние от Черчилля, касавшееся польского вопроса.
Черчилль телеграфировал о том, что он прочитал черновик на­
шего совместного послания, которое я предложил направить Ста­
лину. В общем Черчилля полностью удовлетворяли его положения,
«кроме одного пункта, который изложит вам Иден, но я уверен, что
после вашего совместного с ним обсуждения все детали будут со­
гласованы». Он сказал, что успеет проконсультироваться с Кабине­
том министров, если к тому моменту получит окончательный ва­
риант, и надеялся, что нам удастся отправить совместное послание
в тот же день, так как он полностью согласен со мной в его чрезвы­
чайной срочности.
Черчилль продолжил: «Тем временем Иден, несомненно, из­
ложит вам наше мнение о том, что в действительности происходит
в Москве и Варшаве. Как мне представляется, люблинское прави­
тельство остро ощущает настроения польской нации, которая хоть
и не питает враждебных чувств к России, тем не менее полна твер­
дой решимости сохранить независимость и все с большей непри­
язнью взирает на Временное польское правительство, по существу
представляющее собой советскую марионетку. В согласии с совет­
ским правительством люблинцы пытаются сформировать прави­
тельство, опирающееся на более широкую основу, путем введения
в его состав польских деятелей (включая, возможно, Витоса), ко­
торые находятся в их власти, но помощи которых они добиваются,

Глава 3. Начало общения с Черчиллем и Сталиным

так как нуждаются в ней. Это шаг в правильном направлении, но
он не удовлетворит наших требований и не обеспечит выполнения
решений Крымской конференции».
Военная обстановка на Тихом океане, так же как и война в Ев­
ропе, срочно требовала моего внимания. Незадолго до этого япон­
цы захватили Индокитай, и Черчилль с Рузвельтом обменялись
мнениями по ситуации в Юго-Восточной Азии в целом. Адмирал
Маунтбеттен, главнокомандующий союзными вооруженными си­
лами на юго-восточноазиатском театре боевых действий, готовил­
ся к проведению встречных военных операций. Были разработаны
планы «предоккупационных» действий, требовавшихся до начала
наступления регулярных войск. То, что называлось «предоккупационной» деятельностью, на самом деле было тайными операци­
ями, включавшими партизанскую войну на территории, которая
была технически, если не фактически, оккупирована японцами.
Некоторые из наших собственных подразделений под командо­
ванием адмирала Маунтбеттена уже некоторое время участвовали
в таких операциях в Бирме. Движение французского сопротивле­
ния уже активно действовало в Индокитае. Обстановка осложня­
лась тем, что вооруженные силы под китайским командованием
тоже вскоре собирались вступить в сражение на том же театре во­
енных действий.
Черчилль сообщил о складывающейся обстановке Рузвельту
11 апреля, упомянув, что Маунтбеттен уже встречался с генералом
Ведемейером, военным советником генералиссимуса Чан Кайши
и командующим американскими вооруженными силами на китай­
ском театре военных действий. Он также сообщил, что последними
достигнуто взаимное соглашение по действиям в намечающейся
операции, устраняющее трудности, возникавшие в командовании.
Черчилль, однако, предложил Рузвельту, чтобы адмиралу Маунтбеттену и генералу Ведемейеру были направлены директивы дер­
жать друг друга в курсе всех операций, планов и разведывательных
данных. Однако Маунтбеттену предоставлялась свобода в проведе­
нии любых предоккупационных действий, которые он сочтет необ­
ходимыми для успешного наступления его регулярных сил.
Когда я стал разбираться с этим вопросом, то выяснил, что гене­
рал Ведемейер докладывал о несколько другом соглашении между
ним и адмиралом Маунтбеттеном. Ведемейер понимал его так, что
Маунтбеттен будет предварительно информировать его о каждой
планируемой операции в Индокитае и без разрешения генералис­
симуса она начинаться не может. Если же предлагаемая команду­

61

62

Том 1. 1945 - год важных решений

ющим союзными вооруженными силами на юго-восточноазиат­
ском театре боевых действий операция не согласуется с планами
на китайском театре, то Маунтбеттен ее не начинает. По мнению
наших начальников штабов, порядок действий, о котором доложил
генерал Ведемейер, соответствовал общепринятой практике и был
надлежащим способом ведения операций, которые перекрывали
соседние театры военных действий. Командующие почти всегда
были щепетильны в таких вопросах, и генералиссимус не являлся
исключением.
Процедура, как о ней докладывал Ведемейер, казалась мне
успешным способом решения проблемы боевых действий союзных
вооруженных сил юго-восточноазиатского театра на территории
генералиссимуса, о чем я и проинформировал Черчилля 14 апреля.

------------- ,-55»» -----------С момента своего возвращения в офис я был постоянно занят.
Но сейчас, незадолго до четырех часов, я встретил миссис Трумэн
и Маргарет, собиравшихся идти со мной в здание Исполнитель­
ного офиса, где в Восточной комнате перед гробом, задрапирован­
ным национальным флагом, должна была состояться поминальная
служба преподобного Ангуса Дана, епископа Епископальной епар­
хии Вашингтона.
По просьбе миссис Рузвельт надгробные речи не произноси­
лись. Все мы спели любимые гимны последнего президента, пер­
вым был «Отец наш вечный, защити». Миссис Рузвельт попросила
повторить в рамках поминальной службы выражение, сказанное
президентом Рузвельтом на его первой инаугурации в 1933 году:
«Единственное, чего нам стоит бояться, — это самого страха».
По завершении службы миссис Трумэн, Маргарет и я верну­
лись к себе, и мне удалось некоторое время отдохнуть, прежде чем
продолжить чтение документов и отчетов.
После 21:30 тело президента Рузвельта в сопровождении мис­
сис Рузвельт и ее семьи перенесли обратно из Белого дома на вок­
зал Юнион-Стэйшн, где снова поместили в траурный поезд.
Миссис Трумэн, Маргарет и я сели на тот же поезд несколько
позднее, чтобы добраться за ночь до Гайд-Парка. Служащие Каби­
нета, члены Верховного суда, военачальники, высокопоставленные
официальные лица, друзья Рузвельта и представители прессы и ра­
дио заняли свои места в том длинном специальном поезде, сопрово­
ждая тело Франклина Рузвельта в его последний путь.

Глава 3. Начало общения с Черчиллем и Сталиным

Трумэн на похоронах Рузвельта.
Слева и справа будущие президенты Джон Кеннеди и Дуайт Эйзенхауэр

Мы прибыли в Гайд-Парк около 9:30 воскресным утром и от­
туда отправились в имение Рузвельтов для последней церемонии.
Там Франклин Делано Рузвельт и был похоронен.
Вечером мы возвращались в Вашингтон. С нами были миссис
Рузвельт с Анной, Джеймсом, Эллиотом и другими членами се­
мьи Рузвельт. Миссис Рузвельт с удивительным самообладанием
сняла напряжение, рассказав о некоторых хозяйственных пробле­
мах в Белом доме, с которыми нам придется столкнуться. Эллиот
и Джеймс жаловались на меню миссис Несбитт, экономки Белого
дома, вынуждавшее их голодать. На что миссис Рузвельт ответила,
что миссис Несбитт пыталась соответственно вписаться в бюджет,
выделенный на питание.
Моя программа на следующие дни была до того насыщенной,
что мне пришлось большую часть обратного пути работать над ре­
чью для объединенной сессии Конгресса на следующий день. Я об­
судил часть моментов выступления с законодательными лидерами,
ехавшими в том же поезде, а остальные пункты — с сотрудниками
рузвельтовской администрации.
Почти каждое послание президента — весьма непростое дело.
Множество деятелей и правительственных министерств участвуют

63

64

Том 1. 1945 - год важных решений

Трумэн и Элеонора Рузвельт

в его написании, чтобы достичь скоординированной политической
позиции. Экспертов и исследователей призывают для проверки
и сопоставления данных, потому что ни один президент не в состо­
янии полагаться лишь на собственную память. Необходимо тща­
тельное рассмотрение каждого пункта президентской речи, с уче­
том его возможного влияния на нацию и весь мир.
Речь президента является одним из основных средств по ин­
формированию общественности о политике администрации. Имен­
но поэтому послания президентов пишутся и переписываются
множество раз. Работу над посланием начинает сам президент. Он
определяет то, что он хочет сказать и как он это хочет сказать. Как
правило, существует множество вариантов, что ведет к предполо­
жению, что участие в них самих президентов «призрачно». Однако
последняя версия остается выбором самого президента и выражает
его собственные убеждения и его собственную политику. И это он
не может поручить кому бы то ни было, если он хочет быть насто­
ящим президентом.

Глава 3. Начало общения с Черчиллем и Сталиным

Возвращаясь тем вечером в Вашингтон, я понимал, что подо­
шла к концу целая эпоха. Ушел президент, своим словом и делом
сильно влиявший на происходящее. Мне выпал шанс продолжить
его труды, и за эти два дня мне пришлось испытать на себе часть
тяжести этого невероятного бремени.
Ложась той ночью в постель, я молился, чтобы выпавшая на
мою долю задача оказалась мне по плечу.
-------------- ^<5^ --------------

Я встал рано. В этот день в понедельник, 16 апреля 1945 года,
я впервые выступал с посланием к Конгрессу. Надеясь на лучшее,
я просмотрел свою речь и внес карандашом некоторые изменения.
Затем пробежал глазами газеты и донесения о последних изменениях
в польском вопросе. На 10:00 намечалась встреча с Антони Иденом,
британским министром иностранных дел, и лордом Галифаксом, бри­
танским послом. Мне предстояло много работы, и даже перед завт­
раком я уже основательно потрудился. Прибыв в Белый дом в 8:00,
я принял первого по списку государственного секретаря вместе с ад­
миралом Лети. Каждый из них передал мне новые депеши. В одной
из них Черчилль цитировал телеграмму, полученную им от Сталина.
«Я согласен с вами, — говорилось в послании, — что было бы хоро­
шо отправить войскам краткие сообщения от вас, президента и меня
в связи с их ожидаемой встречей, в случае отсутствия возражений со
стороны президента Трумэна. Разумеется, нам следует прийти к со­
глашению, в какой день такие заявления следует сделать».
Затем госсекретарь вручил мне меморандум, резюмировавший
доклад Гарримана относительно ответов Сталина Рузвельту и Чер­
чиллю по польскому вопросу.
«Гарриман, — говорилось в нем, — считает, что ответы Сталина
президенту Рузвельту и Черчиллю относительно польского вопроса
несли в себе мало конкретики для выхода из существующего тупика.
Возможно, что единственная уступка Сталина относительно Миколайчика1 приведет к другим, которые позволят найти общую почву
для удовлетворительного решения. Гарриман опровергает ряд утверж­
дений Сталина относительно работы польской комиссии.
Он рекомендует нам придерживаться нашей интерпретации
крымских решений, согласно которым временное правительство,
1

Польский лидер, предложенный Великобританией и США для участия в долго­
жданных московских переговорах. — Прим. Г. С. Т.

65

66

Том 1.1945 - год важных решений
ныне действующее в Польше, должно быть реорганизовано на широ­
кой демократической основе и членам этого правительства предстоит
играть значимую роль в новом правительстве. Гарриман указывает,
что Сталин, по существу, просит нас согласиться на установление
тонко замаскированного варианта нынешнего варшавского режима
и рекомендует продолжать настаивать на том, что мы не можем при­
нять такую имитацию изменений варшавского режима. Что же ка­
сается вопроса о наблюдателях, то Гарриман считает, что истинная
причина нежелания Советского Союза разрешить их присутствие со­
стоит в страхе, что наблюдатели могут обнаружить, насколько мала
поддержка, которую на самом деле имеет варшавское правитель­
ство...»

Затем последовали другие отчеты и сообщения, пока в десять
часов госсекретарь Стеттиниус не проводил м-ра Идена и лорда Га­
лифакса в мой кабинет.
Иден передал мне приветствия и сообщения от Черчилля, так
же как и версию премьер-министра нашего совместного послания
Сталину по польскому вопросу. Вместе с британским министром
иностранных дел мы просмотрели наши черновики и договорились
об окончательном варианте.
Мы обсудили важность присутствия Молотова на СанФранцисской конференции, и я проинформировал британского
министра иностранных дел, что Сталин в разговоре с Гарриманом
согласился на приезд Молотова. В заключение мы договорились
о нашей следующей встрече перед его отъездом на конференцию.
Когда Иден и Галифакс ушли, я отправил сообщение послу Гарриману в Москву:
«Вам поручается совместно с британским послом, который полу­
чит аналогичные инструкции, немедленно организовать встречу с мар­
шалом Сталиным и вручить ему следующий текст нашего совместного
с премьер-министром послания. Если вам не удастся встретиться с мар­
шалом Сталиным до вашего отъезда, вам и британскому послу следует
передать послание маршалу Сталину по соответствующим каналам.
(В случае отъезда послов Гарримана и Кларка Керра временному
поверенному в делах со своим британским коллегой необходимо бу­
дет направить совместное послание маршалу Сталину от президента
и премьер-министра).
“От президента и премьер-министра для маршала Сталина.
Мы посылаем этот совместный ответ на ваше послание от 7 апреля
относительно переговоров по польскому вопросу для внесения боль­

Глава 3. Начало общения с Черчиллем и Сталиным

шей ясности в это дело и с тем,
чтобы не было недоразумений
в связи с нашей позицией по это­
му вопросу. Правительства Бри­
тании и Соединенных Штатов
самым искренним образом пыта­
лись действовать конструктивно
и справедливо в своих подходах
и будут впредь поступать также.
Перед тем как изложить вам
конкретные и конструктивные
предложения, что и является
целью этого послания, мы, од­
нако, считаем необходимым ис­
править совершенно неверное
впечатление, которое, очевидно,
сложилось у вас относительно
позиции правительств Брита­
нии и Соединенных Штатов, из­
ложенной во время переговоров
нашими послами согласно пря­
мым указаниям.
Совершенно неожиданным
является ваше утверждение о том,
что теперешнее правительство, функционирующее в Варшаве, в какойлибо степени было игнорировано во время этих переговоров. Ни наше
намерение, ни наша позиция никогда не были таковыми. Вам должен
быть известен тот факт, что наши послы в Москве безоговорочно со­
гласились с тем, что три лидера польского правительства в Варшаве
должны быть включены в список поляков, которые будут приглашены
в Москву для совещания с польской комиссией.
Мы никогда не отрицали, что среди трех групп, из которых должно
быть сформировано новое временное Правительство национального
единства, представители теперешнего варшавского правительства бу­
дут неоспоримо играть видную роль.
Точно так же будет несправедливым сказать, что послы требуют
права пригласить неограниченное количество поляков. Право комис­
сии предлагать и соглашаться на приглашение в Москву для совеща­
ния отдельных польских представителей как из-за границы, так и из
Польши не может быть истолковано в этом смысле.
Действительно, в своем послании от 1 апреля президент Рузвельт
особо заявил, что, “для того чтобы облегчить достижение соглашения,
комиссия могла бы прежде всего избрать небольшую, но представи­
тельную группу польских деятелей, которые могли бы предложить
других кандидатов на рассмотрение комиссии”.

67

68

Том 1. 1945 - год важных решений
В действительности спорный вопрос между нами заключается
в том, имеет или не имеет право варшавское правительство налагать
вето на отдельные кандидатуры для участия в совещании. По нашему
мнению, такого толкования нельзя найти в крымском решении. Нам
кажется, что вы возвращаетесь к первоначальной позиции, занятой
советской делегацией в Крыму, которая впоследствии была изменена
в соглашении. Будем твердо иметь в виду, что мы сейчас говорим лишь
о группе поляков, которые должны быть приглашены в Москву для
совещания. Что касается заявления, которое вы приписываете послу
Гарриману, то, по-видимому, произошло настоящее недоразумение, по­
скольку, как видно из его докладов своему правительству, данное заме­
чание, по-видимому, относится к польскому правительству в Лондоне,
а не, как вы утверждаете, к Временному правительству в Варшаве.
Вы упоминаете о желательности приглашения восьми поляков —
пяти из Польши и трех из Лондона — для участия в этих первых со­
вещаниях, и в вашем письме к премьер-министру вы указываете, что
Миколайчик может быть приемлемым в случае, если он сделает за­
явление о поддержке крымских решений. Поэтому мы представляем
вашему вниманию следующие предложения для того, чтобы предот­
вратить крушение, со всеми неисчислимыми последствиями, наших
усилий разрешить польский вопрос. Мы надеемся, что вы обратите на
них самое пристальное и серьезное внимание.
1. Поручить нашим представителям в Комиссии немедленно по­
слать приглашения приехать в Москву на совещание следующим
польским деятелям: Беруту, Осубка-Моравскому, Роля-Жимерскому,
епископу Сапеге, одному лидеру представительной польской полити­
ческой партии, не связанному с теперешним варшавским правитель­
ством (в случае, если следующие лица приемлемы для вас, они будут
приемлемы и для нас: Витое, Жулавский, Хацынский, Ясюкович), а из
Лондона — Миколайчику, Грабскому и Станчику.
2. Как только приглашения прибыть на совещание будут посланы
Комиссией, представители варшавского правительства могут прибыть
первыми, если это будет желательным.
3. Договориться, что эти польские деятели, вызванные на совеща­
ние, могут предложить Комиссии имена определенного количества
других польских деятелей как из Польши, так и из-за границы, кото­
рые могут быть введены в состав совещания, с тем чтобы все основные
польские группы были представлены при обсуждении.
4. Мы не считаем, что мы можем согласиться на любую формулу
для определения состава нового Правительства национального един­
ства до совещания с польскими деятелями, и мы ни в коем случае не
считаем югославский прецедент применимым к Польше.
Мы просим вас тщательно прочитать еще раз американское и бри­
танское послания от 1 апреля, поскольку они излагают более глубокие
соображения, которые мы все еще имеем в виду и которых мы должны
придерживаться”».

Глава 3. Начало общения с Черчиллем и Сталиным

Утро подходило к концу, и у меня не оставалось времени на
дальнейшую работу с подготовленной мной речью. Я просмотрел
ее опять, но не внес никаких изменений.
Я встал из-за стола и услышал звуковой сигнал, вызывающий
моего охранника. Я еще не привык к охране, да и никогда не при­
выкну по-настоящему, хотя в конце концов научился относиться
к этому спокойно. Однако тогда я мысленно находился в другом
месте.
Наступил полдень, а с ним и время отправляться на Капито­
лийский холм для моего первого послания Конгрессу.

69

Глава 4
ПЕРВОЕ ПОСЛАНИЕ КОНГРЕССУ
И ПЕРВАЯ ПРЕСС-КОНФЕРЕНЦИЯ
ень был ясный, температура с утра несколько понизилась,
летнее тепло еще не пришло в Вашингтон. В саду Бело­
го дома цвели тюльпаны. Я сел в ожидавший меня автомобиль,
и он покинул территорию Белого дома в сопровождении машины
секретной службы, следующей позади. Немногим более сорока
восьми часов назад улицы были заполнены людьми, в безмолвной
скорби наблюдавшими за процессией с телом Франклина Руз­
вельта, медленно направлявшейся в Белый дом. Теперь движение
стало обычным.
Дорога, по которой меня везли, вела вверх по Пенсильванияавеню и дальше вокруг Капитолия к его восточному фасаду. Там
автомобиль въехал в узкий проход под широкой лестницей, по ко­
торой поднимались наверх, к официальному входу в южное крыло
Капитолия. Охранники уже ждали у арки, перед которой останови­
лась машина. Меня провели внутрь прямо к лифту. Он тоже ждал,
и в следующий момент я вышел этажом выше, где меня встретили
и проводили в кабинет спикера. Прошло всего четыре дня, как я за­
ходил в кабинет Сэма Рейберна без таких формальностей.
Там меня приветствовала делегация, назначенная спикером
Рейберном и временным президентом сената Маккелларом, мы
общались полчаса или около того с теми, кто собрался в комнате.
Затем в час дня встречавшая делегация проводила меня на этаж па­
латы представителей и к трибуне.
Я вошел в зал палаты представителей в 13:02 и был встречен
аплодисментами стоя, как данью уважения посту президента. Пе­
редо мной находились сенаторы, члены палаты представителей
и судьи Верховного суда. Члены Кабинета, высокопоставленные
правительственные чиновники и многочисленные сотрудники ди­
пломатического корпуса тоже встали. Поднялись и те, кто заполнял
галереи. Я посмотрел вверх и мельком поймал взгляд миссис Тру­
мэн и Маргарет.
Для меня наступил очень волнующий момент. Я был так взвол­
нован, что совершенно забыл один важный пункт протокола.

Глава 4. Первое послание Конгрессу и первая пресс-конференция

— Господин спикер, — начал я.
Рейберн, который был с сенатором Маккелларом на трибуне
сразу же за мной, немедленно меня перебил.
— Минуточку, Гарри, — прошептал он, наклоняясь ко мне. —
Позвольте я вас представлю.
Он говорил негромко, но микрофоны, стоявшие передо мной,
были включены, и его было слышно по всему залу и по всем радиоточкам страны. Затем он выпрямился.
— Президент Соединенных Штатов, — произнес он во весь голос.
Теперь, когда меня представили, я мог начинать.
Поклявшись продолжать военную и мирную политику Фран­
клина Рузвельта, я ясно дал понять, что буду работать за установле­
ние безопасности на планете. Я попросил общественной поддерж­
ки для создания сильной и прочной Организации Объединенных
Наций. Я призвал всех американцев помочь мне крепить единство
нации для защиты тех идеалов, которые так ярко провозглашал
Рузвельт.
Я подтвердил наше требование безоговорочной капитуляции
и выразил полное доверие к генеральной стратегии Соединенных
Штатов и наших союзников. Я также выразил уверенность в спо­
собностях адмиралов Леги, Кинга и Нимица, а также генералов
Маршалла, Арнольда, Эйзенхауэра и Макартура выполнить по­
ставленные перед ними задачи и не оставил сомнения в том, что
эта политика останется неизменной и не встретит никаких пре­
пятствий на своем пути. Было много знаков одобрения сказанно­
го мной. Мне часто аплодировали, а когда я подтвердил политику
безоговорочной капитуляции, все встали.
— В этот момент, — сказал я в заключение, - у меня в душе есть
молитва. Приняв на себя тяжкие обязанности, я смиренно молюсь
всемогущему Богу словами царя Соломона: «Дай рабу Твоему по­
нимающее сердце, чтобы судить Твой народ, чтобы я мог разли­
чать добро и зло; ибо кто может судить Твой столь великий народ?
Я прошу лишь быть добрым и верным слугой моего Господа Бога
и моего народа».
Я вернулся в Белый дом вместе со Стивом Эрли и Биллом
Хассеттом — двумя моими секретарями, чтобы взяться за оче­
редную порцию накопившейся работы. Кроме того, мне сообщи­
ли, что Блэр-Хаус уже подготовлен для нас и можно переезжать.
Миссис Трумэн, ее мать миссис Дэвид В. Уоллес и Маргарет уже
выехали из квартиры на Коннектикут-авеню. Так как Блэр-Хаус
находится прямо напротив старого здания Госдепартамента и поч-

71

72

Том 1. 1945 - год важных решений

ж . . ШЭД
Трумэн и Рузвельт

ти по диагонали через Пенсильвания-авеню от Белого дома, я ре­
шил, что пройтись пешком будет отличной идеей, мало понимая,
какие меры предосторожности требуется принять для такой ко­
роткой прогулки.
Было чуть больше пяти, когда, окруженный людьми из секрет­
ной службы, я отправился в свой новый дом. Я не думал, что пе­
шая прогулка станет такой проблемой, и был несколько удивлен,
когда, дойдя до угла Пенсильвания-авеню на пересечении с ули­
цей Экзекьютив-Вест, увидел, что светофоры загорелись красны­
ми огнями во всех направлениях. Они оставались красными, пока
я не добрался до парадного входа в Блэр-Хаус.
Это произошло в час пик, и я поначалу не понимал, что светофо­
ры переключились по запросу спецслужб. Но когда я это выяснил, то
попросил, чтобы быстрее восстановили работу светофоров для нор­
мального движения, так как меня не затруднит подождать на перехо­
де, соблюдая правила вместе с остальными пешеходами. Однако это
тоже не сработало, так как секретная служба начала беспокоиться
о толпе, собиравшейся, чтобы посмотреть, как я прохожу мимо. Что­
бы унять беспокойство сотрудников службы безопасности, в конце
концов пришлось смириться и четыре раза в день ездить на автомо-

Глава 4. Первое послание Конгрессу и первая пресс-конференция

биле от заднего фасада Белого дома до заднего фасада Блэр-Хауса
и обратно. Монотонная процедура, мне она не нравилась, но я ничего
не мог с этим поделать.
Помнится, именно в тот вечер я написал матери и сестре свое
первое письмо в качестве президента.
Дорогая мама и Мэри, — начиналось оно. — С этого четверга,
12 апреля, стартовал отсчет самого судьбоносного и самого нелегкого
времени, какое только может выпасть на человеческую долю. Может
быть, вы хотите знать, что именно произошло. В тот день у нас в сенате
затянулись дебаты и в конце концов мы пришли к соглашению уйти
в пять часов вечера на перерыв до пятницы, 13 апреля.
Когда я вернулся в свой офис, раздался звонок от Сэма Рейберна,
спикера из палаты представителей, что он меня ожидает у себя. Сэм хо­
тел, чтобы я пришел к нему в ту часть Капитолия, где находится палата
представителей, для обсуждения политики и процедур и, как сказала бы
Алиса в Стране Чудес «о башмаках, о кораблях, о сургуче и прочем...»1.
Но, как только я вошел в комнату, Сэм сказал мне, что Стив Эрли,
доверенный пресс-секретарь президента, хотел поговорить со мной.
Я перезвонил в Белый дом, и Стив попросил меня приехать в Белый
дом «так быстро и так тихо», насколько возможно. Я сказал Сэму, что
должен срочно уехать в Белый дом, и попросил его об этом не распро­
страняться.
Добежав до своего кабинета в сенате по малолюдным коридорам
Капитолия, я, не вдаваясь в подробности, предупредил своих сотруд­
ников, что меня вызвали в Белый дом...
Когда я прибыл к входу в самый известный дом в Америке со сто­
роны Пенсильвания, меня встретила пара капельдинеров ...и провела
в кабинет миссис Рузвельт на втором этаже.
Она и миссис Боттигер, ее дочь с мужем, подполковником, ждали
меня; и Стив Эрли тоже там был. Миссис Рузвельт положила мне на
плечо свою руку и сказала: «Гарри, президент мертв».
Мне кажется, это был единственный раз в моей жизни, что я по­
чувствовал себя так, будто со мной случился настоящий шок. Я поспе­
шил в Белый дом, чтобы встретиться с президентом, а когда я приехал,
то обнаружил, что президент — это я. Ни с кем за всю историю нашей
страны такого не бывало.
...Мы ждали прибытия Бесс и Маргарет. Потом тогда пришлось
бегать вокруг в поисках Библии для меня, чтобы я мог положить на
нее руку и принять клятву. В конце концов ее нашли. Если бы я знал,
что произойдет, я бы использовал Библию дедушки Трумэна, которая
стояла в моем кабинете в книжном шкафу.
Кэрролл Л. «Морж и Плотник» («Алиса в Зазеркалье»), — Прим. пер.

73

74

Том 1. 1945 - год важных решений
Вы, конечно, знаете из газет, что произошло и что происходило
потом.
В субботу днем — отпевание в Белом доме, в воскресенье утром —
похороны в Гайд-Парке, сегодня моя речь в Конгрессе.
На этой неделе мы переехали в дом, по диагонали через улицу
(Пенсильвания-авеню) из Белого дома, чтобы у Рузвельтов было вре­
мя выехать из Белого дома. Мы пытались остаться в квартире, но это
не сработало. Я не могу передвигаться, по крайней мере, без десяти се­
кретных сотрудников и двадцати полицейских. Люди, которые жили
по соседству, не могли ни войти, ни выйти без пропуска. В результа­
те — мы собрали чемоданы.
Наша мебель все еще там и будет еще некоторое время... Но я за­
платил за этот месяц и буду платить еще за один, если не успеют к тому
времени отремонтировать жилую часть Белого дома.
Величайшим испытанием сегодня стало мое выступление перед
Конгрессом. Судя по полученным мной овациям, все прошло успешно.
Столько всего навалилось, что я почти в таком же испуге, как и в чет­
верг, когда миссис Р. рассказала мне о случившемся. Надеюсь, все об­
разуется.
Как только мы устроимся в Белом доме, ждем вас обеих в гости.
С любовью, ваш сильно озабоченный сын и брат,
Гарри.

Я часто писал маме и регулярно каждые выходные звонил по
телефону ей и сестре Мэри, жившей вместе с ней. Я был глубоко ей
предан, и мы были очень близки. Она была замечательной матерью.
В свои девяносто два года она все еще была проницательна и внима­
тельна и видела вещи в их истинном свете, даже в такое время, как
сейчас. Когда ее навестил представитель прессы в ее доме в г. Гранд­
вью, штат Миссури, чтобы узнать, как она относится к тому, что ее
сын стал президентом, она сказала: «Я не могу по-настоящему радо­
ваться, что он президент, потому что мне жаль, что президент Руз­
вельт мертв. Если бы за него проголосовали, тогда я бы размахивала
флагом, но сейчас было бы неправильным радоваться или размахи­
вать флагом».
Теперь мы поселились в Блэр-Хаусе, по крайней мере, на
какое-то время - в особняке со славной историей социального
центра Вашингтона, где известные члены правительства, начи­
ная со времен Джексона, принимались все новыми и новыми по­
колениями семьи Блэр. В разное время шесть членов Кабинета
проживали в нем, а четыре президента — Джексон, Ван Бюрен,
Линкольн и Тафт часто бывали там в качестве друзей. Во многих
других случаях этот дом, который в 1942 году стал собственно­

Глава 4. Первое послание Конгрессу и первая пресс-конференция

стью правительства Соединенных Штатов, посещали другие пре­
зиденты и выдающиеся деятели.
Мы поселились там с некоторым трепетом. И это не связано
с политикой. Я полагаю, что требования протокола и многие вещи,
которые необходимы по официальному протоколу, заставляли нас
беспокоиться о наших перспективах на разумную семейную жизнь.
Миссис Трумэн была счастлива стать женой сенатора и влюби­
лась в Вашингтон. У нее появилось множество друзей среди жен
конгрессменов и других официальных и частных лиц. Однако она
знала, что эти отношения изменятся теперь, когда она стала первой
леди страны. Она полностью осознавала важность и значение жизни
в Белом доме. Однако ее не особенно интересовали формальности,
помпезность, искусственность, которые, как мы убедились за годы,
проведенные в Вашингтоне, неизменно окружали семью президента.
В связи с этим мы должны были подумать о нашей дочери Марга­
рет, школьнице, которая хотела быть обычной девочкой и нуждалась
в друзьях. Будет ли она теперь изолирована от всех нормальных от­
ношений, которые так важны в жизни молодых людей?
В тот вечер в Блэр-Хаусе я изучал отчет, который мне вру­
чил государственный секретарь. Он касался кризисной ситуации
в мире с продуктами питания. В тот период возникла очень се­
рьезная нехватка, причем не только некоторых основных продук­
тов питания, но также хлопка, шерсти и угля. Особенно тяжелая
ситуация сложилась на некоторых освобожденных территориях,
пострадавших от катастрофической и суровой зимы. «Прекра­
щение боевых действий, — говорилось в том докладе, — выведет
на передний план критическую ситуацию со снабжением. Успех
любого плана, согласованного в Сан-Франциско, может быть се­
рьезно поставлен под угрозу, если не победить внутренний хаос
в освобожденных странах».
Учитывая такое положение, государственный секретарь реко­
мендовал мне поручить военным властям проверить и пересмотреть
свои продовольственные и материальные требования, чтобы найти
возможность для дополнительных поставок на эти территории.
«Что касается внутренних потребностей США, — говорилось
в докладе, — то некоторые гражданские ведомства, похоже, неохот­
но “затягивают пояса", как ожидалось президентом Рузвельтом,
без дополнительных инструкций с вашей стороны... Я также реко­
мендую вам поручить соответствующим гражданским ведомствам,
в частности Управлению военного продовольствия, изучить все
возможные варианты сокращения потребления в США».

75

76

Том 1. 1945 - год важных решений

Я был знаком с этими трудностями из своего опыта на Капи­
толийском холме и считал, что тревога госсекретаря не напрасна.
Я рассматривал сложившуюся ситуацию как один из самых острых
кризисов, требующих моего немедленного вмешательства.
Первая встреча с американскими делегатами на конференции
в Сан-Франциско произошла во вторник утром, 17 апреля. Их
представил мне государственный секретарь. Делегация состояла из
самого госсекретаря, который был председательствующим, сенато­
ров Коннелли и Ванденберга, конгрессменов Блума и Итона, губер­
натора Штассена, который, служа в звании коммандера на флоте,,
только что прибыл в Вашингтон с Тихого океана, и доктора Вирд­
жинии Гилдерслив. Член делегации Корделл Халл заболел и не
смог присутствовать. Эта делегация была назначена президентом
Рузвельтом и была надежной и представительной.
Члены делегации знали, чего ожидали от них народ и прави­
тельство в Сан-Франциско. Я сказал, что нужно создать междуна­
родную организацию, которая предотвратила бы еще одну мировую
войну. Я подчеркнул, что хочу, чтобы они написали документ, кото­
рый прошел бы сенат США и не вызвал такой оппозиции, как та,
что противостояла Вудро Вильсону.
После той встречи я подписал измененный законопроект
о ленд-лизе, который продлил действие этого в высшей степени
полезного закона еще на год. Ленд-лиз был частью нашего воен­
ного арсенала. В этой теме я чувствовал себя как рыба в воде, по­
тому что благодаря своей работе в «Комитете Трумэна» получил
исчерпывающее понимание о влиянии военной мобилизации на
гражданскую экономику. Я также знал, что сенат беспокоило ис­
пользование средств ленд-лиза, причем совершенно независимо от
изоляционистского лобби, готового вернуться на сцену, как только
наши непосредственные военные интересы будут удовлетворены.
Чуть больше месяца назад, будучи вице-президентом, я отдал ре­
шающий голос в сенате, чтобы законопроект был принят.
Нас, дома, не коснулись разрушительные последствия войны.
Но даже мы столкнулись с серьезной проблемой перевода произ­
водственных мощностей на мирные рельсы. Но для наших союз­
ников, так сильно пострадавших от военной разрухи, нужда была
отчаянной. Что-то нужно было сделать, чтобы смягчить шок после­
военного восстановления, но я не считал, что ленд-лиз является для
этого подходящим инструментом.
Я знал, что, если мы начнем использовать деньги ленд-лиза
для целей восстановления, мы немедленно подвергнемся крити­

Глава 4. Первое послание Конгрессу и первая пресс-конференция

ке в Конгрессе. Однако острота проблемы, с которой столкнулись
наши союзники, все еще стояла перед нами, и было необходимо
найти способ ее решения. Восстановление Европы стало вопросом,
который непосредственно касался нас, и мы не могли повернуться
к нему спиной, не подвергая опасности наши собственные нацио­
нальные интересы. Мне казалось, что правильнее всего это сделать
через Экспортно-импортный банк и, насколько это возможно, че­
рез Международный банк.
Приближающееся окончание войны в Европе означало, что ско­
ро придется принимать решения по нашей собственной программе
военного производства. Не было никаких причин, по которым это
должно было быть связано с увеличением объемов поставок в рай­
он Тихого океана. К этому времени мы достигли такого огромного
производственного потенциала, что страна уже столкнулась с из­
лишками военного производства. Поставки на Тихий океан после
завершения войны в Европе могли быть увеличены даже при со­
кращении нашего общего выпуска.
Отношения президента с прессой имеют первостепенное значе­
ние. Через прессу он поддерживает прямой контакт с народом. По­
этому для меня стала особенно важной моя первая пресс- и радио­
конференция, начавшаяся утром в 10:30 17 апреля 1945 года.
Президенту часто бывает полезно судить по вопросам, задава­
емым ему журналистами, о том, что занимает умы людей. Хорошие
репортеры всегда находятся в тесном контакте с происходящим
и с тем, что люди хотят знать. Я всегда проводил четкое разли­
чие между работающим репортером и редактором или издателем.
Я всегда хорошо ладил с репортерами. Они стараются честно со­
общать о фактах. Но многие их начальники — редакторы и изда­
тели — имеют свои собственные особые интересы, и новости часто
подбираются в угоду тем интересам, которые, к сожалению, не всег­
да идут на пользу обществу в целом.
Как бы ни были важны пресс-конференции в Белом доме, мне
пришлось объявить, что я сокращу их до одной в неделю. Я сделал
это для того, чтобы уделить больше внимания тяжелому грузу дел,
который должен был нести мой. аппарат. Мне нужно было время,
чтобы попасть в ногу с событиями, происходящими дома и повсюду
в мире. Кроме того, я решил также продолжить практику, установ­
ленную моим предшественником, запрещающую прямое цитирова­
ние моих ответов и комментариев, допуская лишь косвенное цити­
рование. Идея пресс-конференции состоит в том, чтобы выяснить
мнение президента о текущих злободневных вопросах, но очевидно,
что он не должен цитироваться непосредственно по каждому вопро­

77

78

Том 1. 1945 - год важных решений

су. Это зачастую меняет смысл ответа от выражения мнения до окон­
чательного решения. Ни к чему хорошему это не приводит, посколь­
ку для того, чтобы избежать утверждения по вопросам, на которые
еще нет окончательного вердикта, президент будет отвечать неохот­
но или даже использовать намеки, которые могли бы раскрыть его
логику мышления.
Ко времени проведения моей первой пресс-конференции я был
президентом менее пяти дней. Это была первая возможность, ко­
торую получили репортеры и корреспонденты Белого дома, чтобы
задать мне вопросы.
«Первое, что я хочу сделать, — сказал я им, — это познакомить
вас с правилами.
Новости, поступающие с конференций президента с предста­
вителями прессы, будут по-прежнему разделяться на категории,
уже известные вам, и в соответствии с практикой подобных встреч
президента Рузвельта. К этим категориям относятся: во-первых,
негласные, конфиденциальные объявления, которые должны хра­
ниться в тайне газетчиками, присутствующими на конференции,
и не передаваться ими посторонним.
Внутренняя информация, или информация без атрибуции, ко­
торая может быть предоставлена прессе для ее руководства и ис­
пользования, источник которой не может быть опубликован или
раскрыт. Иными словами, ее нельзя отнести к президенту.
Новостная информация может быть отнесена к президенту, ког­
да она предоставляется прессе президентом на его конференции, но
которая не может быть непосредственно процитирована.
Заявления президента не могут быть прямо процитированы,
если он не даст специального разрешения».
Затем я сказал им, что Стиву Эрли и Биллу Хассету, Джонатану
Дэниелсу и судье Сэмюэлу И. Розенману, работавшим при прези­
денте Рузвельте, предложено остаться на своих постах и помочь мне
с организацией дел, а Мэтью Дж. Коннелли является моим личным
секретарем. Затем я прочитал письмо миссис Рузвельт ко мне.
Уважаемый господин президент,
Мне и моим детям были посланы тысячи писем, телеграмм и от­
крыток, которые принесли всем нам большое утешение. Этот поток
теплых слов глубоко тронул нас всех, и мы хотели бы поблагодарить
всех и каждого в отдельности.
Мы с детьми считаем, учитывая тот факт, что мы сталкиваемся
с нехваткой бумаги, и нас просят ее не использовать, когда этого мож­
но избежать, все, что мы можем сделать, — это выразить нашу общую

Глава 4. Первое послание Конгрессу и первая пресс-конференция

признательность. Поэтому мы сочли бы за большое одолжение, если
бы вы были настолько добры, чтобы выразить нашу благодарность
за нас.
Искренне ваша,
Элеонора Рузвельт.

Наступило время вопросов и ответов.
Я сказал, что поддерживаю международную валютную про­
грамму, направленную Конгрессу президентом Рузвельтом, и что
я также поддерживаю программу взаимных торговых соглашений.
Был задан вопрос о встрече, которую я пока не был готов об­
суждать.
Меня спросили, что я думаю о предполагаемом управлении до­
линой Миссури, и я сослался на свою речь, которую я произнес ра­
нее на эту тему. Меня спросили, как я отношусь к закону о честной
практике занятости, праву беспрепятственного голосования и дру­
гим вопросам, имеющим особое значение для негров1, и я сослался
на свой отчет сенату.
— Господин президент, — спросили меня, — есть ли вероятность
того, что вы поедете на конференцию Организации Объединенных
Наций в Сан-Франциско ближе к ее окончанию?
— Нет, — ответил я.
— Вы отправите послание, господин президент, на конферен­
цию в Сан-Франциско?
На что я ответил:
— Возможно, я поприветствую делегатов вступительным сло­
вом, когда они прибудут на свое первое заседание.
— По радио?
-Да.
— Не могли бы вы рассказать нам, господин президент, о тех
соображениях, которые привели вас к решению не ехать в СанФранциско?
Я ответил: «У меня есть компетентная делегация, направля­
ющаяся в Сан-Франциско для переговоров и представления инте­
ресов Соединенных Штатов. Я буду поддерживать их отсюда, пря­
мо за этим столом, где сейчас нахожусь».
— Вы ожидаете встречи с господином Молотовым, — спросили
меня, — прежде чем он отправится в Сан-Франциско?
1

Так в тексте. Здесь и далее сохранено авторское написание названий наций и эт­
нических групп, принятых в его эпоху. — Прим. пер.

79

80

Том 1. 1945 - год важных решений

— Да, — ответил я. — Он собирается сделать здесь остановку
и засвидетельствовать свое почтение президенту Соединенных
Штатов. Ожидаю.
— Господин президент, есть ли у вас желание как можно скорее
встретиться с другими лидерами союзников — маршалом Стали­
ным и премьер-министром Черчиллем?
— Я был бы очень рад познакомиться с ними, — сказал я, — как
и с генералом Чан Кайши. И генералом де Голлем; если он захочет
меня видеть, я буду рад. Мне хотелось бы встретиться со всеми гла­
вами союзных правительств.
За этим последовали другие вопросы, обычно не связанные
между собой, которые заставляли меня думать во многих направ­
лениях.
— Будет ли у миссис Трумэн пресс-конференция?
— Намеревался ли я отменить запрет на скачки?
— Каковы были мои взгляды на утилизацию заводов синтети­
ческого каучука?
— Как дела с моим Кабинетом?
— А что по поводу слухов о том, что Сталин достиг соглашения
с новым польским правительством, одобренным Соединенными
Штатами и Великобританией?
Некоторые из этих вопросов я отказался обсуждать. На некото­
рые отвечал. Некоторые просто откладывал до более подходящего
времени. И наконец, я услышал сигнал, которым всегда заканчива­
ются такие конференции: «Спасибо, господин президент».
В тот день я вел четкий график встреч, чтобы посвятить свое
время решению накопившихся организационных вопросов.
Министр иностранных дел России Молотов, министр ино­
странных дел Франции Видо, президент Филиппин Серхио Осменья и Сун Цзывэнь, министр иностранных дел Китая, были пригла­
шены на специальные переговоры в Белый дом в ближайшие дни.
В только что полученной телеграмме от посла Гарримана сооб­
щалось, что Молотов в тот день уже покинул Москву, направляясь
по маршруту через Тихий океан. Таким образом, путь до Вашингто­
на занимал у него на два дня больше времени, чем если бы он пере­
сек Атлантику. Сам Гарриман, прибывший более коротким путем,
должен был на следующий день представить отчет о своей послед­
ней беседе со Сталиным и отчет о переговорах с заместителем Мо­
лотова Вышинским.
В его телеграмме говорилось, что Вышинский сообщил о на­
личии «большого общественного запроса» на заключение совет-

Глава 4. Первое послание Конгрессу и первая пресс-конференция

ско-польского договора о взаимопомощи и что такой договор го­
товится в настоящее время. В ответ Гарриман должным образом
предупредил Вышинского, что мировое общественное мнение мо­
жет истолковать подписание такого договора, до формирования
нового польского правительства, как сигнал к тому, что Россия
не намерена выполнять ялтинские соглашения. Вышинский, что
было типично для России, доказывал необходимость такого до­
говора и утверждал, что крымские решения не исключают его за­
ключения.
Я был встревожен. Это был еще один русский маневр, направ­
ленный на то, чтобы добиться своего в Польше, и я решил, что
включу его в повестку встречи с Молотовым. В то же время я дал
указание Госдепартаменту заявить протест Москве.
Позже Госдепартамент известил меня, что нашему посольству
в Москве было поручено проинформировать Вышинского о том,
что американское правительство сильно обеспокоено сообщениями
о рассмотрении советским правительством вопроса о заключении
договора о взаимопомощи с правительственными органами, дей­
ствовавшими в то время в Польше. Было также поручено просить
Вышинского отложить принятие решений по этому вопросу до тех
пор, пока он не будет обсужден с Молотовым во время его визита.
Позднее Госдепартамент сообщил мне, что британское правитель­
ство направляет аналогичные инструкции в посольство Великобри­
тании в Москве.
Россия самовольно вела себя в Польше и самовольно вела себя
в Болгарии. Госсекретарь проинформировал меня о том, что амери­
канское предложение о трехстороннем наблюдении за болгарски­
ми выборами, с тем чтобы обеспечить их демократическое прове­
дение в соответствии с ялтинскими решениями, было отвергнуто
Россией. Советское правительство заявило, что «иностранное вме­
шательство» в проведение этих выборов не требуется. Русские ут­
верждали, что на недавних финских выборах такого вмешательства
не было и что Болгария заслуживает не меньшего доверия, чем
Финляндия.
Через несколько часов после того, как состоялась моя первая
пресс-конференция, я впервые отправился в сверхсекретную ком­
нату связи в Белом доме. Очень немногие из сотрудников Белого
дома имели доступ в эту тщательно охраняемую комнату, и очень
немногие знали о ней. Я впервые узнал о ее существовании после
того, как стал вице-президентом, когда президент Рузвельт, гото­
вясь к отъезду в Ялту, прислал мне следующий меморандум:

81

82

Том 1. 1945 - год важных решений

28 января 1945 года.
Строго конфиденциально
МЕМОРАНДУМ ДЛЯ ВИЦЕ-ПРЕЗИДЕНТА:
Если у вас есть какие-либо срочные сообщения, которые вы хо­
тите мне передать, я предлагаю вам отправить их через комнату связи
Белого дома. Однако только абсолютно срочные сообщения должны
отправляться через комнату связи. Я прошу вас сделать их как можно
более краткими, чтобы не перегружать линии связи. Если у вас есть
очень длинные сообщения, дежурный офицер комнаты связи должен
будет принять собственное решение относительно того, можно ли фи­
зически отправить их по радио или они должны быть отправлены по
почте.
Ф.Д.Р.

Комната связи была спланирована президентом Рузвельтом
и располагалась в холле первого этажа Белого дома напротив лиф­
та. Каждое утро Рузвельт спускался на лифте из своих жилых апар­
таментов и направлялся в эту тщательно охраняемую комнату.
В ней находились карта мира и большие карты Европы и Азии,
на которых обозначались расположения всех основных военных
сил в мире. Подробные карты показывали расположение всех бое­
вых порядков, и из центра комнаты можно было сразу увидеть всю
военную обстановку. Это был чрезвычайно важный командный
пункт. В Первую мировую войну ничего подобного не было. Сейчас
шла первая война, которая когда-либо велась на всех океанах и на
всех континентах.
Изменения в боевой обстановке постоянно отражались на кар­
тах комнаты связи при поступлении докладов от командиров на
местах. Сообщения приходили постоянно в течение дня и ночи, так
что наше знание военной обстановки всегда было предельно точ­
ным на текущий момент. Я часто встречался в этой комнате с на­
шим высшим военным руководством и в деталях обсуждал положе­
ние на каждом фронте.
Данные, собираемые здесь, были настолько точными и пол­
ными, что комната приобрела значение информационного центра,
необходимого для ведения глобальной войны. Она играла важную
роль в координации действий союзных вооруженных сил. Что,
разумеется, помогало мне быстро сориентироваться в обстановке
в мире и уловить суть военной стратегии.
По секретной системе связи и с помощью специальных
устройств, установленных в этой комнате, Черчилль и я могли зво­
нить друг другу в полной безопасности. Эти беседы записывались

Глава 4. Первое послание Конгрессу и первая пресс-конференция

и сохранялись в качестве части дипломатической документации
для дальнейшего использования.
В десять часов вечера, на шестой день моего президенства, я об­
ратился к нашим вооруженным силам по всему миру:
«Все мы потеряли великого лидера, дальновидного государ­
ственного деятеля и настоящего защитника демократии, — сказал
я по радио. — На наших сердцах тяжесть. Однако дело Рузвельта —
это общее дело. Он ни разу не дрогнул... и мы не дрогнем... Я по­
ступил так же, как делаете вы в случае гибели командира. Мои обя­
занности и моя ответственность понятны. Я их на себя принимаю.
Эти обязанности будут выполняться в соответствии с нашей аме­
риканской традицией... Как ветеран Первой мировой войны я ви­
дел смерть на поле боя... Я знаю напряжение, грязь, тяготы, край­
нюю усталость солдата на полях сражений. Но я знаю также его
мужество, его стойкость, его веру в своих товарищей, в свою страну
и в самого себя. Мы зависим от всех и каждого из вас».
Я закончил цитатой из Линкольна, запечатленной во всех на­
ших сердцах: «Без злобы, но с милосердием; по праву, данному нам
Богом, давайте закончим ту работу, которую начали».

83

Глава 5
ПРОБЛЕМЫ В КИТАЕ

И ГЕРМАНИИ
чувствовал себя так, словно за первые пять дней своего пре­
зидентства прожил пять жизней. Стало понятно, как мало
отцы-основатели предвидели необходимость должной подготовки
для человека, который внезапно становится президентом. Вицепрезидента и президента разделяет пропасть, которую в моем слу­
чае пришлось преодолеть без подготовки.
При нынешней системе вице-президент не может подгото­
виться к должности президента только в силу того, что он второй
по рангу. В идеале он должен быть подготовлен к президентству
сразу после избрания вице-президентом. Избиратели, вместо того
чтобы рассматривать кандидата в вице-президенты как своего
рода придаток к президентству, должны выбрать его в качестве
запасного главы. Таким образом, он должен быть полностью ин­
формирован обо всех основных действиях, совершаемых прези­
дентом.
Я провел много времени, читая историю прошлых администра­
ций, и поэтому, став вице-президентом, был знаком со всеми несоот­
ветствиями и недостатками этой должности. Джон Тайлер оказал­
ся первым вице-президентом, сменившим президента в результате
смерти лидера. Брат того Тайлера был отцом моей прабабушки.
Тайлеры связаны с обеими линиями предков моего отца. Я никогда
не был высокого мнения о Джоне Тайлере, хотя он и привел Техас
в Союз. Именно он создал прецедент, когда вице-президент стано­
вится преемником лидера, становится президентом фактически,
а не просто исполняющим его обязанности.
Теперь я мог понять, что чувствовал Тайлер, внезапно ока­
завшись на самом высоком посту в стране. Человеку требуется
некоторое время, чтобы приспособиться к такой огромной от­
ветственности. В моем случае лишь спустя почти пять месяцев,
когда я выступил 6 сентября с моим первым политическим по­
сланием Конгрессу, посланием, в котором изложил программу по­
слевоенного восстановления и перестройки из 21 пункта, ко мне
пришло осознание, что я наконец взял на себя всю полноту от­
ветственности.

Глава 5. Проблемы в Китае и Германии

Ни один вице-президент никогда не был должным образом под­
готовлен к тому, чтобы занять пост президента, из-за характера на­
шей президентской, или высшей, должности. Президент — это чело­
век, который решает все основные вопросы внутренней политики,
который вершит внешнюю политику и ведет переговоры. При этом
ему было бы очень трудно полностью довериться второму человеку
в правительстве — вице-президенту. Президент, по необходимости,
создает свой собственный штат, а вице-президент остается аутсай­
дером, каким бы лояльным он ни был. Для этого есть много причин,
но самой важной из них является то, что и президент, и вице-пре­
зидент являются или должны быть хитроумными политиками, и ни
один из них не может полностью доверять другому.
Вице-президент, возглавляющий сенат, постоянно общается
с самыми дальновидными политиками в стране, как и спикер пала­
ты представителей. Члены палаты представителей и сената долж­
ны быть политиками, чтобы быть избранными. Президент не может
позволить себе обсуждать свои конфиденциальные дела в сенат­
ских раздевалках. Утечка информации из Белого дома к сенаторам
и членам палаты представителей непременно попадает в заголовки
газет, и это заставляет президента всегда быть настороже при бесе­
дах с членами Конгресса. Это также одна из причин, почему прези­
денту очень трудно полностью довериться вице-президенту.
Такая возможная утечка информации, что ясно любому прези­
денту, не обязательно является результатом преднамеренного дей­
ствия со стороны вице-президента. Но непреднамеренная утечка
может быть такой же вредной, как и преднамеренная, и, возможно,
может расстроить всю программу, над которой работает президент.
Подобные вопросы могут иметь большое значение, и их следует
учитывать при любом анализе взаимоотношений между президен­
том и вице-президентом.
Эти отношения не были и не должны были быть подобными тем,
которые окружали консулов в Древнем Риме. Было два одинаково
могущественных консула, и они почти никогда не соглашались друг
с другом. Ганнибал добился успеха против Рима в значительной сте­
пени благодаря соперничеству между консулами. В нашей системе
нет соперничества между президентом и вице-президентом.
Но очень немногие вице-президенты полностью разделяли по­
литику президентов, с которыми они работали. Тот факт, что и пре­
зидент, и вице-президент номинируются и избираются, способствует
возникновению между ними формальных отношений, несмотря на
близость взглядов. Вудро Вильсон поссорился с вице-президентом
Маршаллом в 1917-1918 годах. В администрации Хардинга Кулидж

85

86

Том 1. 1945 - год важных решений

был вице-президентом, и я думаю, что между ними не было теплых
чувств. Когда Кулидж был избран президентом, вице-президентом
у него стал Чарльз Г. Дауэс, и они не были близки. После избрания
Гувера президентом он и вице-президент Кертис были не очень близ­
ки друг другу.
Франклин Д. Рузвельт возобновил практику организации встре­
чи вице-президента с ним в Кабинете. Джон Нэнс Гарнер присут­
ствовал на всех заседаниях Кабинета, но подход Гарнера не соот­
ветствовал программе господина Рузвельта по борьбе с [Великой]
депрессией. После двух сроков президент решил, что хочет другого
кандидата в вице-президенты в качестве своего напарника, и он вы­
брал Генри Уоллеса. Со времени инаугурации Уоллес сидел вместе
с президентом на заседаниях Кабинета, но президент не был удов­
летворен результатом, и многие из его политических друзей поста­
рались убедить его в том, что Уоллеса не следует рассматривать на
следующий срок.
Присутствие вице-президента на заседаниях Кабинета — это обя­
зательно неформальная договоренность. На самом деле он посещает
такие встречи только по приглашению президента. За восемьдесят
два дня моего пребывания на посту вице-президента было проведено
лишь несколько заседаний Кабинета, поскольку президент большую
часть времени находился за границей или в Уорм-Спрингсе. Я при­
сутствовал на заседаниях, но вскоре узнал, что обсуждалось мало
действительно важного, поскольку Франклин Рузвельт обычно про­
водил совещания до и после заседаний с отдельными членами Каби­
нета, и именно тогда обычно происходили подробные обсуждения.
Мой подход был другим. Я поручал каждому члену правитель­
ства изложить важные вопросы перед Кабинетом в целом, и каж­
дому присутствующему предоставлялась возможность принимать
участие в обсуждении и высказывать свое мнение. При Рузвельте
заседания Кабинета были скорее формальным делом. На тех не­
многих, где я присутствовал, не было никакого обмена мнениями за
круглым столом и не было никакого обсуждения вопросов, ожидав­
ших рассмотрения. Я редко что-либо говорил, а если и говорил, то
только в ответ на вопросы президента, касающиеся законодатель­
ных моментов, по которым он хотел бы получить помощь. Члены
Кабинета обычно встречались с президентом перед заседаниями
или устраивали обсуждения с ним после. В таких случаях обычно
возникало трое или четверо ожидающих. Физический недостаток
президента, разумеется, удерживал его в кресле, пока они не ухо­
дили, и мне казалось, что некоторые зачастую этим пользовались.

Глава 5. Проблемы в Китае и Германии

Я полагаю, что Рузвельту до­
ставляло большое удовольствие
сталкивать одного члена Кабине­
та в споре с другим, а затем вы­
слушивать их аргументы. Я на­
блюдал, как он это делает. Он
светился, когда Икес нападал на
Гопкинса или Гопкинс на Икеса.
Иногда казалось забавным, ког­
да Моргентау поднимал шуми­
ху с госсекретарем о том, как он
справляется с делами. Рузвельт
часто играл в такие игры, но он
никогда не упускал из виду глав­
ную цель, заключавшуюся в том,
чтобы выиграть войну, а затем соз­
дать программу мирного времени,
Предвыборный плакат Рузвельта
которая будет реально работать.
и Трумэна, 1944 год
Рузвельт не страдал излиш­
ней серьезностью, будучи прези­
дентом. Он не мог легко передвигаться, и это стимулировало бы его
наблюдать, как другие соревнуются в остроумии.
Будучи вице-президентом, я также ездил в Белый дом на встре­
чи президента с так называемой большой четверкой. Как прави­
ло, они устраивались по утрам в понедельник, но довольно редко.
«Большая четверка» состояла из вице-президента, спикера палаты
представителей, лидера большинства палаты представителей и ли­
дера большинства в сенате. На обсуждение с президентом выноси­
лись самые разные внутренние и внешние проблемы, и президент
рассказывал нам, какая область законотворчества его интересует на
данный момент. Я понимал всю ценность таких встреч и продол­
жил их в несколько расширенном формате во время своего прези­
дентского срока.
Для получения информации Рузвельт предпочитал ходить
в комнату связи один. Обычно я поручал начальникам штабов об­
рисовать постоянно меняющуюся военную ситуацию членам Каби­
нета и «большой четверке», таким образом я держал каждого члена
Кабинета в курсе того, что происходит в текущее время. «Большая
четверка» каждый раз, когда мы встречались, давала мне наброски
того, что ожидалось, и предлагала соответствующий подход для до­
стижения успеха в Конгрессе.

♦ROOSEVELT*

♦TRUMAN*

87

88

Том 1. 1945 - год важных решений

Когда я работал в сенате и был председателем Комитета по обо­
ронной программе, у меня была привычка встречаться с президен­
том по рассматриваемым комитетом вопросам, по крайней мере, раз
в неделю и даже чаще, если он считал это необходимым. Многие из
этих встреч были неофициальными, как и те, на которых я встре­
чался с генералом Маршаллом, военным министром Стимсоном
и другими лидерами. Таким образом, я близко познакомился со все­
ми этими замечательными людьми. Отношения с Рузвельтом были
такими, что я считал себя его другом.
Общение с ним было тесным, сердечным и интересным, и оно не
изменилось, когда я стал вице-президентом. Меня избрали в сенат
в 1934 году на платформе, призывавшей к поддержке президента
и проводимой им политики, и я никогда не нарушал своего обеща­
ния. Это, полагаю, послужило одной из причин, по которой он решил
выступить в 1944 году перед демократическими лидерами в чикаг­
ском отеле «Блэкстоун», в результате чего я стал вице-президентом.
Генри Уоллес в 1940 году и я в 1944 году были выдвинуты кан­
дидатами в вице-президенты, потому что так хотел президент Руз­
вельт. Правда и то, что Гарнера выдвинули потому, что этого хотел
Рузвельт. Да и Баркли был выдвинут в 1948 году, потому что он был
одним из двух кандидатов, которых предпочел я.
Отношения между президентом и вице-президентом осложня­
ются еще и тем, что вице-президент находится между законодатель­
ной и исполнительной ветвями власти, не будучи в конечном счете
ответственным ни перед одной из них. Вице-президент не может
полностью ознакомиться с политикой президента, в то время как
сенаторы, со своей стороны, смотрят на него только как на предсе­
дательствующего, не являющегося членом сенаторского клуба.
Сенат почти никогда всерьез не консультирует вице-президента
по законодательным вопросам, за исключением разве что тех случа­
ев, когда он обладает техническими или специальными знаниями.
Он почти наверняка обнаружит, что лидеры большинства и мень­
шинства всегда к нему уважительны и дружелюбны, но он — своего
рода пятое колесо в глазах сената. Он может продвигать политику
президента, если он нравится сенату, потому что к его мнению бу­
дут прислушиваться. И когда речь заходит о голосовании по парти­
ям, он имеет право голоса, но это случается не часто — возможно,
один раз за весь срок, редко чаще.
С другой стороны, вице-президент может иметь значительный
статус в качестве члена своей партии. Он считается человеком
№ 2 в партийной структуре, что может или не может дать ему вли­
яние в сенате. Все зависит от человека. Если он вызывает симпа-

Глава 5. Проблемы в Китае и Германии

Рузвельт, Трумэн и Уоллес

тию у сенаторов, его влияние окажется значительным, и это было
верно в отношении Гарнера и Баркли, которые стали выдающими­
ся вице-президентами. Если его не любят или он не знаком с по­
литикой и с подходом сената к проблемам, он остается вне игры.
Уоллес, например, как раз по этим причинам, как, впрочем, и мно­
гие другие, имел очень мало влияния в сенате. А Баркли, наобо­
рот, пользовался полным доверием как президента, так и сената.
Он был лидером большинства дольше, чем любой другой сенатор
в истории. Мы с ним тесно сотрудничали, и он был полностью
согласен с политикой и платформой, выработанной партийным
съездом перед выборами в 1948 году.
На шестое утро моего президентства, то есть 18 апреля, ко
мне явилась группа ведущих сенаторов-республиканцев во главе
с сенатором Робертом Тафтом из Огайо. После того как я передал
свое послание Конгрессу, я пригласил их приехать и обсудить со
мной общую ситуацию. Встреча прошла в искренней и дружеской
обстановке. На ней мы обсуждали способы ведения войны.
«Говоря от имени республиканцев, — заметил сенатор Тафт, —
нам было бы приятно, если бы такие встречи время от времени по­
вторялись, и нам кажется, что и вам они приносили бы пользу».

89

90

Том 1. 1945 - год важных решений

Я ответил, что был бы рад принять его предложение. Всегда
считая сенатора Тафта высоконравственным, прямым и честным
человеком, я относился к нему с величайшим уважением. Будучи
человеком слова, всякий раз, когда он говорил мне, что в каком-то
вопросе он на моей стороне, я не сомневался, что так и есть. С моей
точки зрения, разумеется, он являлся моим яростным противником,
и я решительно не соглашался с ним в вопросе о роли правитель­
ства по отношению к народу. Тем не менее он был важным членом
сената, который выступал на его заседаниях энергично и умело.
Будучи сыном президента-республиканца1, он умело использо­
вал этот факт в своих интересах, эксплуатируя республиканскую
точку зрения. У него было чувство династии. Как Джон Куинси
Адамс2 и Бенджамин Гаррисон3, он хотел сохранить президентство
в семье.
Когда эта группа сенаторов-республиканцев уехала, я послал
за Гарольдом Смитом, директором по бюджету. Федеральный бюд­
жет — это самое сложное и запутанное дело, и мне нужно было по­
нять, идет ли федеральный доход в ногу с расходами и каков будет
размер дефицита.
Для меня было важно быстро войти в рабочий режим прави­
тельства, потому что многие проблемы, затрагивающие наши обя­
зательства в стране и за рубежом, требовали пересмотра. Работая
в подкомитете сената по военным ассигнованиям, я имел возмож­
ность изучить нынешний бюджет, что очень помогало сейчас.
У меня сложилось высокое мнение о Гарольде Смите, как
и у большинства членов Конгресса. Он был эффективным и чест­
ным государственным служащим. Возникало ощущение, как, впро­
чем, и со всеми другими руководителями важных правительствен­
ных департаментов, что Смит склонен влиять на политический курс,
но и в таком случае у меня не было никаких затруднений с ним.
Как только директор Смит вошел, я коснулся некоторых про­
блем самого руководителя.
— Вы, вероятно, знаете эти проблемы, — заметил я, — лучше,
чем кто-либо другой.
1

2
3

Роберт Альфонсо Тафт (1889—1953) — американский государственный де­
ятель, сенатор США, старший сын 27-го президента США Уильяма Говарда
Тафта. — Прим. пер.
Джон Куинси Адамс (1767—1848) — 6-й президент США (1825—1829), старший
сын второго президента США Джона Адамса. — Прим. пер.
Бенджамин Гаррисон (1833—1901) - 23-й президент США (1889-1893).
Внук президента США Уильяма Генри Гаррисона. — Прим. пер.

Глава 5. Проблемы в Китае и Германии

Замечание, казалось, приободрило его. Но очевидно, что у него
было что-то на уме, что он хотел бы обсудить, прежде чем начать
разговор о текущих делах. Я догадывался, что это было.
— Я знаю, о чем вы думаете, — сказал я ему, - и собираюсь вас
опередить. Я хочу, чтобы вы остались. Вы хорошо поработали на
посту директора по бюджету, и на Капитолийском холме о вас всег­
да было самое высокое мнение. На мне лежит огромная ответствен­
ность, и я хотел бы, чтобы вы мне помогли.
Его реакция была характерна для этого человека.
— Вы можете рассчитывать на меня, господин президент.
Я останусь на этот срок. Но позвольте мне отметить, что директор
по бюджету является правой рукой президента, что требует частых
контактов и доверительных отношений. Мое мнение, что на этом
посту должен быть именно такой человек.
— Я знаю, как важен для лидера директор по бюджету, — отве­
тил я. — Нет ни одной проблемы, которая не была бы связана с воп­
росами распределения средств и персоналом. Если мне понадо­
бится другой директор по бюджету, вы будете первым, кто об этом
узнает. Именно так я веду дела.
Похоже, у Смита было что-то еще на душе. Ему казалось, сказал
он мне, что в роли директора по бюджету основная часть его миссии
состояла в том, чтобы постоянно говорить о неприятностях и дово­
дить плохие новости до сведения президента. По его словам, в от­
ношении последнего бюджета президент Рузвельт передал ему все
полномочия, поскольку ему требовалась каждая свободная минута
для решения внутригосударственных проблем и ведения войны.
Смит предположил, что такое делегирование полномочий сейчас
будет снято.
Я согласился. Я указал на то, что, поскольку бюджет связан
с вопросами высшей политики, президент должен надлежащим об­
разом осуществлять свои полномочия.
Он указал, что работа над бюджетом потребует от меня боль­
шого количества времени, вероятно двух совещаний в неделю, на
что получил мое согласие. На самом деле я дал ему понять, что та­
кое предложение согласуется с моим личным желанием и мне не
привыкать иметь дело с фактами и цифрами. Я твердо намеревался
глубоко погрузиться в работу правительства, и предложенные им
бюджетные совещания давали мне хорошую возможность.
Затем мы перешли к конкретным вопросам.
Ввиду близкого приближения Дня Победы в Европе мы обсу­
дили ряд изменений в бюджете на 1946 год, и я попросил департа-

91

92

Том 1. 1945 - год важных решений

мент подготовить пересмотренную смету для ее заблаговременно ­
го представления в комитеты Конгресса. Я также предложил ему
обсудить эти изменения с военным и военно-морским министрами
и генералом Маршаллом.
К тому времени, как Смит ушел, мое утро было уже плотно рас­
писано. И сейчас на 11:15 стояла встреча с госсекретарем Стеттиниусом, военным министром Стимсоном и министром военно-мор­
ских сил Форрестолом.
Сначала я предложил им обсудить все вопросы, затрагивающие
политические и военные проблемы на военных театрах, а затем они
представили мне меморандум по вопросу об опеке освобожденных
территорий, рекомендуя мне издать директиву по этому вопросу
председателю американской делегации в Сан-Франциско. Условия
такой директивы уже обсуждались с членами делегации и получи­
ли их одобрение. Мне оставалось лишь только дать необходимые
инструкции. Поскольку условия директивы соответствовали амери­
канской политике по содействию улучшения социального, экономи­
ческого и политического положения гражданского населения на упо­
мянутых территориях, я утвердил директиву, гласившую следующее:
ЗАЯВЛЕНИЕ О РЕКОМЕНДУЕМОЙ ПОЛИТИКЕ
В ОБЛАСТИ ОПЕКИ

В Сан-Франциско не предлагается определять помещение какойлибо конкретной территории под систему опеки. Все, что будет обсуж­
даться там, будет возможным механизмом такой системы.
Правительство Соединенных Штатов считает, что было бы впол­
не реалистично разработать систему опеки, которая применялась бы
только к таким территориям в следующих категориях, которые могут
быть отнесены к таковым в соответствии с соглашениями об опеке,
а именно: (а) территории, находящиеся в настоящее время под ман­
датом; (б) территории, которые могут быть отделены от вражеских го­
сударств по результатам этой войны; и (в) территории, добровольно
переданные под систему опеки государствами, ответственными за их
управление. Вопрос о том, какие из конкретных территорий, входящих
в вышеупомянутые категории, подпадают под систему опеки и на ка­
ких условиях, подлежит последующему согласованию.
Такая система предусматривала бы, в соответствии с соглашени­
ями, (1) поддержание военных и стратегических прав Соединенных
Штатов, (2) такой контроль, который будет необходим для обеспече­
ния общего порядка и безопасности в районе Тихого океана, а также
в других частях мира, и (3) улучшение социального, экономического
и политического благосостояния жителей зависимых территорий.

Глава 5. Проблемы в Китае и Германии

Покончив с этим делом и отпустив министров, я подписал до­
говор по водным ресурсам с Мексикой. В соответствии с этим до­
говором Соединенные Штаты и Мексика объединяли свои усилия
в рамках конструктивной деловой программы по распределению
между ними и развитию к их взаимной выгоде водных ресурсов на­
ших общих рек.
Я председательствовал в сенате во время обсуждения этого за­
конопроекта. По правде говоря, это была последняя работа в сена­
те, которой я занимался в качестве вице-президента, и я был рад
подписать договор в качестве доказательства нашей дальнейшей
добрососедской политики.
Меня обрадовало, когда Стив Эрли, Билл Хассет, Джонатан
Дэниелс и судья Розенман предложили остаться и помочь мне ор­
ганизовать работу. Мне нужен был их опыт, чтобы справиться с бес­
конечным бумажным потоком. Я также послал за Чарльзом Россом,
бывшим однокурсником, который теперь возглавлял вашингтон­
ское бюро газеты «Сент-Луис Пост Диспатч». Именно его сейчас
проводили ко мне в кабинет, где я предложил ему должность пресссекретаря — должность, для которой его склад характера и опыт
вполне подходили. Я видел, что ему интересно, но он попросил не­
много времени, чтобы все обдумать и обсудить это предложение со
своими издателями.
Трудности с Китаем и в его отношениях с Соединенными Шта­
тами, Великобританией и Россией усиливались с каждым днем,
и в тот же день я получил от госсекретаря следующий меморандум:
18 апреля 1945 года.

МЕМОРАНДУМ ДЛЯ ПРЕЗИДЕНТА
Тема: сообщения от посла Херли.

Я передаю вам копии двух сообщений посла Херли, одного из Теге­
рана и одного из Москвы, информирующих о его беседах с Черчиллем
и Иденом, а также со Сталиным и Молотовым, в соответствии с указа­
ниями президента Рузвельта обсудить с представителями британского
и советского правительств нашу политику в отношении Китая.
Черчилль и Иден согласились поддержать американские усилия
по объединению всех вооруженных сил Китая в ведении войны против
Японии и по созданию свободного объединенного демократического
правительства в Китае. Черчилль, однако, назвал американскую долго­
срочную политику в отношении Китая «великой американской иллю­
зией», неодобрительно отозвался о выводе американских средств из
Бирмы и Индии для стабилизации нашего военного положения в Ки­

93

94

Том 1. 1945 - год важных решений

тае. В отношении Гонконга он объявил, что Британская империя не от­
кажется ни от чего, и сделал вид, что Британия не связана принципами
Атлантической хартии.
Сталин и Молотов заявили, что они хотят более тесных и гармо­
ничных отношений с Китаем, что они не желают гражданской войны
в Китае и не поддерживают китайскую Коммунистическую партию.
Они благосклонно отозвались о Чан Кайши и заявили, что будут под­
держивать политику США в отношении объединения Вооруженных
сил Китая и создания в Китае свободного единого демократического
правительства.
Э. Р. Стеттиниус-младший.

Два сообщения от Херли, нашего посла в Китае, прилагались.
Миссия, о которой он теперь докладывал, была инициирована пре­
зидентом Рузвельтом, и ввиду смерти президента я поручил Херли
ее завершить до возобновления своей работы в Чунцине.
Поскольку война развивалась все ускоряющимися темпами, мы
теперь столкнулись с вопросом о зонах, которые должны быть ок­
купированы главными союзниками. В этой связи премьер-министр
Черчилль отметил несколько пунктов в своих посланиях, которые
теперь требуют моего внимания.
«Ваши армии, а вслед за тем и наши могут войти в соприкоснове­
ние с советскими войсками, — говорилось в письме Черчилля. — Объ­
единенный комитет начальников штабов должен как можно быстрее
дать главнокомандующему указания, как ему следует действовать».
По его мнению, сказал Черчилль, существуют две зоны.
1. Тактическая зона, в которой наши войска должны стоять на
достигнутых ими рубежах, если не будет соглашения о лучшем
тактическом использовании их для подавления продолжающегося
сопротивления противника. Она должна быть согласована главно­
командующим через наших военных представителей в Москве или,
если это окажется удобным, через командование фронта. Объеди­
ненный комитет начальников штабов уже рассматривает вопрос об
инструкциях, касающихся этого этапа.
2. Оккупационная зона, о которой Черчилль сказал, что он ее
согласовал с президентом Рузвельтом по совету рекомендации
Объединенного комитета начальников штабов. По его мнению, эта
зона должна быть оккупирована в определенный промежуток вре­
мени после Дня Победы в Европе, «и, когда бы его ни объявили, мы
должны будем с достоинством отойти с гораздо большей террито­
рии, завоеванной союзными вооруженными силами благодаря их
мужеству и энергии».

Глава 5. Проблемы в Китае и Германии

«Я вполне готов придерживаться оккупационных зон. Но я не
хочу, чтобы в каком-либо пункте местный русский генерал грубо
требовал быстрейшего отхода наших союзных войск или ваших
американских войск. Это, — сказал Черчилль, — должно было быть
предусмотрено соглашением между правительствами, чтобы дать
Эйзенхауэру возможность справедливо урегулировать все на месте
“удобным для него способом”».
Оккупационные зоны, заявил Черчилль, были определены не­
сколько поспешно в Квебеке в сентябре 1944 года, когда никто еще
не предвидел, что армии генерала Эйзенхауэра зайдут так далеко
вглубь Германии. «Зоны, — добавил он, — нельзя изменить иначе,
кроме как по соглашению с русскими». Черчилль предложил нам,
как только наступит День Победы в Европе, попытаться организо­
вать Союзную контрольную комиссию в Берлине и настаивать на
справедливом распределении продуктов питания между Восточной
и Западной Германией. По словам Черчилля, в настоящее время
в русской оккупационной зоне проживает наименьшая часть насе­
ления, производящая наибольшую часть продуктов питания. Далее
Черчилль добавлял: «Американцы имеют не очень хорошее соот­
ношение объемов производства продуктов питания к численности
населения на завоеванных территориях. А мы, бедные англичане,
должны взять на себя весь разрушенный Рур и большие промыш­
ленные районы, которые, подобно нам самим, и в лучшие времена
ввозят большое количество продовольствия. Я предлагаю этот не­
приятный вопрос урегулировать силами Союзной контрольной ко­
миссии в Берлине до того, как мы уйдем с достигнутых нами сейчас
тактических позиций. Стремление русских захватить огромные ис­
точники продуктов питания в сельскохозяйственных районах Гер­
мании, чтобы обеспечить себя продовольствием, вполне понятно,
но я утверждаю, что вопрос об обеспечении продовольствием на­
селения Германии следует рассматривать в целом и что имеющееся
продовольствие должно быть распределено между оккупационны­
ми зонами в соответствии с численностью населения.
Я буду весьма признателен, если вы сообщите мне вашу точку
зрения на эти вопросы, которые, судя по полученным мной из раз­
личных источников сведениям, имеют чрезвычайно большое значе­
ние и носят самый срочный характер».
Я не хотел отвечать без дальнейшего подробного изучения во­
проса и совета начальников штабов.
Еще один день подходил к концу, и я собрал бумаги, которые
нужно было взять с собой. При выходе из офиса прозвучал сигнал

95

96

Том 1.1945 - год важных решений

сотрудникам секретной службы, и, сопровождаемый ими, я по­
шел в Блэр-Хаус. На этот раз, однако, светофор работал без помех,
и я ждал своей очереди вместе со всеми на перекрестке.
В тот вечер я, как обычно, работал, но перед сном написал еще
одно письмо матери и сестре.
Дорогая мама и Мэри, — говорилось в нем. — Вчера утром
в «Вашингтон Пост» появились ваши фотографии и милые высказы­
вания от вас и Вивиана. Мой пресс-секретарь сказал, что даже самый
умный пресс-агент в мире не смог бы написать лучше. Я сказал им, что
моя семья во все времена говорит только правду и что им не нужен
пресс-агент.
У меня были самые напряженные шесть дней в жизни. Меня при­
вели к присяге в 19:09 по восточному военному времени 12 апреля,
а сейчас 21:00 18 апреля. Шесть дней как я президент Соединенных
Штатов! В это трудно поверить.
Прежде чем я был приведен к присяге, мне пришлось принять два
важных для всего мира решения - о продолжении войны и об органи­
зации мирной конференции в Сан-Франциско. Суббота и воскресенье
были посвящены последним почестям усопшему президенту. В по­
недельник Конгресс должен был узнать о моих планах. Я потратил
весь воскресный день, половину ночи и утро до 11 часов понедельни­
ка, чтобы завершить работу над речью. Я думаю, что речь получилась
удачной, потому что она, по-видимому, вдохновила Конгресс и страну.
В понедельник днем я встречался с людьми и принимал всевозмож­
ные решения, каждое из которых касалось жизней миллионов людей.
Во вторник утром все городские репортеры и многие другие сотруд­
ники пришли на встречу, чтобы задать мне вопросы. У меня было
пятнадцать долгих минут, но даже это испытание, кажется, пройдено
успешно.
Пришлось потратить весь день и вечер на подготовку пятиминут­
ной речи по радио для сражающихся мужчин и женщин. Было уже за
час ночи, когда я лег спать. Этот день тоже был длинным. Я уже соби­
рался ложиться, но подумал, что лучше написать вам записку.
Надеюсь, вы обе здоровы.
С любовью,
Гарри.

Глава 6
МОЛОТОВ В ВАШИНГТОНЕ

/27'асписание встреч на четверг, 19 апреля, оказалось очень плотным. Сенатор Тафт стоял первым в списке. У нас состоялся
откровенный разговор, во время которого он подтвердил свое обе­
щание сотрудничества. Затем последовала череда неофициальных
посетителей, с которыми президент должен встречаться, поскольку
в его обязанности входит прием граждан, руководителей и предста­
вителей различных организаций. Такие визиты важны для прези­
дента, поскольку они помогают ему видеть весь срез американских
интересов и мнений.
Мне нравятся люди. Мне нравится встречаться с ними и слу­
шать, что они говорят. Но для этого требуется время и усилия.
Это больше, чем просто церемониальный долг, и, будучи нелегким
бременем для президента, он не может быть разделен ни с кем, по­
скольку в Белом доме лишь президент является непосредственно
избранным представителем всего народа.
В то самое утро, когда завершились упомянутые визиты, я впер­
вые встретился с «большой четверкой» в своем новом качестве.
Сенатор Маккеллар, как временный президент сената, занимал то
место в группе, которое было моим, но в остальном ее члены остава­
лись прежними и включали лидера сенатского большинства Барк­
ли, спикера Сэма Рейберна и лидера большинства палаты предста­
вителей Джона У. Маккормака.
На этой первой встрече я дал им самую свежую сводку о поло­
жении на военном и дипломатическом фронтах и обозначил необ­
ходимость пересмотра федерального бюджета в связи с приближе­
нием конца войны в Европе.
В 11:30 у меня состоялась получасовая беседа с начальником
штаба сухопутных сил генералом Джорджем Маршаллом, в тече­
ние которой мы рассмотрели быстрое развитие событий на евро­
пейском театре. Я обсудил с ним проект послания для публикации
после встречи английской, американской и русской армий в Гер­
мании. Когда генерал с ним ознакомился, я отправил послание

98

Том 1. 1945 - год важных решений

британскому премьер-министру, от которого только что получил
встречную телеграмму по этому вопросу.
«Направляемый текст сообщения, — гласила моя телеграм­
ма Черчиллю, — является предварительным проектом, который
я предлагаю опубликовать после встречи англо-американской и со­
ветской армий в Германии в день и время, согласованные нами тро­
ими. Я буду рад получить любые замечания и предложения, кото­
рые вы пожелаете высказать».
ТЕКСТ ПРОЕКТА:
«Англо-американские армии под командованием генерала Эйзен­
хауэра встретились с советскими войсками там, где они и намерева­
лись - в самом сердце нацистской Германии. Враг разрезан надвое.
Это еще не час окончательной победы в Европе, но и тот уже бли­
зок, час, за наступление которого так долго трудился и молился весь
американский народ, весь британский народ и весь советский народ.
Союз наших вооруженных сил в сердце Германии имеет для мира
наглядное значение. Он означает, во-первых, что последняя слабая, от­
чаянная надежда Гитлера и его бандитского правительства угасла. Об­
щий фронт и общее дело держав, объединившихся в этой войне против
тирании и бесчеловечности, демонстрируются на деле, гак же как они
уже давно демонстрировались в решениях. Ничто не может разъеди­
нить или ослабить общую цель наших славных армий добиться окон­
чательного триумфа союзников в Германии.
Во-вторых, единство наших сил в этот момент сигнализирует нам
самим и всему миру, что сотрудничество наших наций в деле мира
и свободы является эффективным. Действуя совместно, мы успешно
преодолели величайшие трудности самой обширной кампании в воен­
ной истории. Нации, которые могли сотрудничать и сражаться вместе
плечом к плечу, преодолев такие препятствия, как расстояние, язык,
коммуникации, могут жить вместе и работать сообща на благо мира во
всем мире.
И наконец, этот великий триумф союзного оружия и союзниче­
ской стратегии является данью мужеству и решимости Франклина
Рузвельта. Триумф, который не могут выразить никакие слова, и толь­
ко лишь упорство и мужество борющихся солдат и матросов союзных
наций его продемонстрирует.
Но до тех пор, пока наши враги не будут окончательно разбиты
в Европе и на Тихом океане, не может быть меньше усилий в тылу по
поддержке наших героических солдат и моряков, поскольку мы все
знаем, что на фронтах передышки не будет».

Разобравшись с этим, генерал Маршалл ушел; а я встретил его
превосходительство Хусейна Раджипа Байдура, турецкого посла,

Глава 6. Молотов в Вашингтоне

и доктора Чарльза Малика, министра Ливана, прибывших, чтобы
выразить мне свое уважение.
Наступил полдень, время, назначенное для приема Серхио Осменья, президента Филиппин. Мне было очень приятно приветство­
вать президента Осменья, так же как, я уверен, и госсекретарю Стеттиниусу, Стимсону, Форрестолу и Икесу, присоединившимся к нам.
Война на Тихом океане шла успешно, и, хотя Филиппины ужасно
пострадали от японского вторжения, наши войска теперь вернулись
на острова и в значительной степени уже очистили их от неприятеля.
У Осменья, однако, вызывал беспокойство послевоенный период. Он
поднял вопрос о настоятельной необходимости для народа Филип­
пин восстановить свою опустошенную войной землю, и ему хотелось
знать, какую помощь со стороны Америки они могут ожидать. Я ска­
зал ему, что Америка их не подведет. Мы пообещали Филиппинам
свободу и независимость. Я заверил президента Осменья, что попро­
шу Конгресс оказать щедрую помощь в восстановлении Филиппин.
Когда президент Осменья отбыл, государственный секретарь, во­
енный министр и министр ВМС остались со мной для встречи Сун
Цзывэня, министра иностранных дел Китая, который сообщил мне,
что после конференции в Сан-Франциско он отправится в Москву
для заключения договора о торговле и взаимопомощи с Россией.
Я выразил надежду, что Китай и Россия смогут прийти к со­
глашению, удовлетворяющему обе страны. Я заверил китайского
министра иностранных дел, что Соединенные Штаты хотят, что­
бы Китай вышел сильным и процветающим из этой войны и стал
лидирующей державой Азии. Поэтому я настоятельно рекомен­
довал ему как можно скорее отправиться в Москву, чтобы отно­
шения между Китаем и Россией получили более прочную основу
в интересах мира во всем мире.
Сун Цзывэнь сказал, что есть и другой вопрос, а именно что
Китай хочет от нас большей помощи. Мы уже оказывали Чан
Кайши существенную помощь, но Сун теперь умолял увеличить
поставки золота. Инфляция добавила Китаю проблем. Я заверил
Сун Цзывэня, что сделаю все, что в моих силах.
Следующий посетитель — министр иностранных дел Фран­
ции Жорж Бидо, которого пригласили вместе с французским
послом Анри Бонне. Бидо направлялся на конференцию в СанФранциско и прибыл с кратким визитом, чтобы передать позд­
равления от генерала де Голля и выразить соболезнования от
французского народа в связи с известием о смерти президента
Рузвельта.

99

100

Том 1. 1945 - год важных решений

Я сказал господину Бидо, что высоко ценю его слова и выражаю
уважение американского народа и свое лично Французской Респу­
блике. Завершив этот визит вежливости, они удалились, и настало
время идти обедать.
Освободившись от текущих официальных обязанностей, я при­
гласил своего брата Вивиана, а также Фреда Кэнфила и Теда Сан­
дерса присоединиться ко мне за ланчем. Кэнфил был маршалом
Соединенных Штатов в Западном округе Миссури, а Сандерс —
лидером демократов в том же штате. После обеда я провел с ними
столько времени, сколько смог, выслушивая новости из дома. Это
дало мне передышку и отвлекло от дел, и я вернулся к работе со
свежими силами.
В тот день у меня еще было назначено много встреч. С Ро­
бертом Е. Ханнеганом, председателем Национального комитета
Демократической партии, с преподобным доктором Фредериком
Брауном Харрисом, капелланом сената. Время от времени меня
фотографировали с кем-нибудь из моих собеседников, на террасе
у президентского кабинета, а один раз - с двадцатью двумя во­
енными юристами из тринадцати стран Южной и Центральной
Америки, посещавшими юридические конференции в Соединен­
ных Штатах.
Когда все запланированные встречи подошли к концу, я взялся
за накопившиеся документы, требовавшие моего внимания. Нужно
было подписать много бумаг, законопроект о наложении вето, про­
читать доклады, послания и дипломатические телеграммы. Когда
я собрался уходить, чтобы пересечь Пенсильвания-авеню и напра­
виться к Блэр-Хаусу, мне снова пришлось, как и в прошлый раз,
взять с собой еще одну кипу бумаг.
Утром 20 апреля меня ожидал, как мне сказали, самый длинный
список запланированных встреч, что составлялся на памяти любого
сотрудника администрации. Так как секретной службе не удалось
убедить меня воспользоваться одним из больших автомобилей Бе­
лого дома, чтобы доехать от Блэр-Хауса до своего кабинета, я как
обычно пересек улицу со своими постоянными охранниками. На­
ступило время первой встречи, и тут я внес небольшое изменение
в распорядок.
Несколько недель назад, во время битвы за Иводзиму, Джо
Розенталь, фотограф «Ассошиэйтед Пресс», сделал вдохновляю­
щий снимок американского флага, поднятого на горе Сурибати.
Возможно, никогда еще ни одна фотография не принималась с та­
ким энтузиазмом, и теперь, когда должна была начаться седьмая

Глава 6. Молотов в Вашингтоне

Флаг над Иводзимой. Фото Джо Розенталя

кампания военного займа, секретарь Моргентау должен был при­
нести мне в подарок картину, сделанную по этой фотографии, для
использования в качестве плаката кампании военного займа. Кро­
ме того, он должен был привезти с собой для представления мне
трех выживших морских пехотинцев, изображенных на этой кар­
тине, — рядового 1-го класса Рене Ганьона из Манчестера, штат
Нью-Гэмпшир, матроса-санитара Джона Брэдли из Эпплтона, штат
Висконсин, и рядового 1-го класса Айру Хейза из резервации ин­
дейцев Пима в Аризоне.
Церемония была простой и заняла совсем немного времени.
Я с радостью принял картину и поблагодарил троих выживших,
сказав, что проявленный ими боевой дух был пойман фотографом
и олицетворил величие тех, кто носил форму своей страны.
Когда все закончилось, я попросил министра Моргентау остать­
ся. Он сообщил мне о текущей ситуации в вопросах финансирова­
ния военных действий, а также о многих других операциях, прово­
димых казначейством. Наши расходы на текущий финансовый год,
сказал он мне, оценивались в 99 миллиардов долларов, из которых
88 миллиардов выделялись на военные действия. Наши поступле­

101

102

Том 1. 1945 - год важных решений

ния, с другой стороны, оценивались всего в 46 миллиардов, или ме­
нее половины от общей суммы расходов.
Министр также сообщил о планах казначейства провести ши­
рокую общенациональную кампанию против граждан, уклоня­
ющихся от уплаты налогов и торгующих на черном рынке. Он под­
робно описал мне, насколько бдительным в этом отношении было
министерство финансов.
Я знал, что ресурсы Соединенных Штатов находятся под
огромным прессом не только из-за прямых расходов на войну, но
и из-за многочисленных просьб других стран, поступающих к нам.
Министр доложил о наиболее важных из них.
Китай, по словам Моргентау, хотел значительно увеличить по­
ставки золота из-за сильной инфляции.
Великобритания намеревалась сразу же после Дня Победы
в Европе направить в США делегацию финансистов для обсужде­
ния вопроса о помощи Соединенному Королевству. По словам ми­
нистра, они больше беспокоились о своем послевоенном междуна­
родном положении, чем о чем-либо другом.
Франция направила своего министра финансов для обсужде­
ния финансовой стороны проблемы восстановления страны.
Министр финансов Мексики просил подтверждения с нашей
стороны, что мы продолжим выполнение соглашения о стабилиза­
ции и в дальнейшем.
Куба хотела бы знать, не желаем ли мы продлить наше соглаше­
ние о продаже золота еще на четыре года.
Индийское правительство просило, чтобы мы одолжили им
дополнительно 210 миллионов унций серебра, хотя министр вы­
сказал некоторые сомнения относительно того, нужно ли им такое
большое количество серебра для антиинфляционных целей.
Министр завершил свой доклад краткой информацией об ак­
тивах противника в Соединенных Штатах и нейтральных странах,
а также о будущем системы ленд-лиза.
Эдвард Шейберлинг, национальный командир Американского
легиона, последовал за Моргентау для обсуждения проблем вете­
ранов.
Незадолго до полудня доктор Стефан С. Вайс, председатель Аме­
риканского сионистского чрезвычайного совета, пришел поговорить
со мной о еврейских жертвах нацистских преследований и серьезной
проблеме переселения беженцев, что, естественно, привело к обсуж­
дению предполагаемого еврейского государства в Палестине.

Глава 6. Молотов в Вашингтоне

Передо мной лежали записи и заявления президента Рузвель­
та, касающиеся Палестины. А два дня назад госсекретарь направил
мне специальное сообщение, в котором выразил позицию и аргу­
менты Госдепартамента по Палестине.
«Весьма вероятно, — говорилось в этом сообщении, — что не­
которые из сионистских лидеров предпримут усилия, чтобы как
можно скорее получить от вас некоторые обязательства в пользу
сионистской программы, которая настаивает на неограниченной
иммиграции евреев в Палестину и создании там еврейского госу­
дарства.
Как вам известно, правительство и народ Соединенных Штатов
глубоко сочувствуют преследуемым евреям Европы и делают все,
что в их силах, чтобы облегчить эти страдания.
Вопрос о Палестине, однако, очень сложен и включает в себя
темы, которые выходят далеко за рамки бедственного положения
евреев в Европе...
Ситуация на Ближнем Востоке остается напряженной, — го­
ворилось в сообщении, - в основном из-за палестинского вопроса,
и, поскольку у нас есть интересы в этой области, жизненно важные
для Соединенных Штатов, мы считаем, что весь этот вопрос следу­
ет рассматривать с величайшей осторожностью и с учетом государ­
ственных интересов».
Поскольку я был согласен с позицией администрации Рузвель­
та в отношении Палестины, я сказал раввину Вайсу, что сделаю все
возможное для осуществления этой политики. Я внимательно про­
читал «Декларацию Бальфура», в которой Великобритания обя­
залась предоставить евреям родину в Палестине. Я ознакомился
с историей вопроса о родине евреев и позицией англичан и арабов.
Я скептически отнесся к некоторым взглядам и позиции «парней
в полосатых штанах» в Госдепартаменте, когда прочитал все напи­
санное до настоящего времени. Мне показалось, что им было на­
плевать на случившееся с тысячами перемещенных лиц. У меня
возникло ощущение, что мы могли бы совместить стратегические
интересы нашей страны и помощь этим несчастным жертвам в по­
исках своего дома. И, прежде чем рабби Вайс ушел, я, кажется, ясно
дал ему это понять.
Время от времени в течение всего этого утра, а также после обе­
да я принимал сенаторов и конгрессменов, которые приходили вы­
разить свое уважение и возобновить личные дружеские отношения.
Я приветствовал каждого пришедшего и надеялся, что скоро найду

103

104

Том 1. 1945 - год важных решений

время повстречаться со всеми моими бывшими коллегами из обеих
партий. Но между встречами я счел необходимым телеграфировать
премьер-министру Черчиллю, что мне кажется нецелесообразным
транслировать одновременно планируемое ранее совместное обра­
щение. «Поэтому я предлагаю сделать это, — сказал я ему, — как
заявление от меня прессе и на радио для выпуска в согласованный
день и час. Поскольку у меня не было никакой связи по этому во­
просу с маршалом Сталиным, будьте любезны передать ему эту ин­
формацию».
Техническая невозможность слушать Москву, Лондон и Ва­
шингтон по радио в одно и то же время исключала одновременное
вещание, и, учитывая это, я предложил каждому из нас сделать от­
дельное заявление.
В то напряженное утро я получил ответ от премьер-министра
Черчилля на мое послание шесть дней назад, в котором я настаивал
на более тесном сотрудничестве адмирала Маунтбеттена, главно­
командующего союзными силами в Юго-Восточной Азии, с гене­
ралиссимусом Чан Кайши, командующим китайским театром во­
енных действий.
«Мы готовы, — говорилось в сообщении Черчилля, — полно­
стью и непредвзято рассмотреть меры, которые вы любезно пред­
лагаете. Если возникнут трудности, не сомневаюсь, вы захотите,
чтобы я обсудил их с вами. В соответствии с этим сообщением
адмиралу Маунтбеттену были даны соответствующие распоряже­
ния».
В то же время в другом послании премьер-министра одобрял­
ся текст предполагаемого обращения трех держав, которое должно
было быть опубликовано, когда британские, русские и американ­
ские войска встретятся в Германии.
«Благодарю вас, — телеграфировал он, — за черновик обраще­
ния. С моей стороны добавить нечего. Войскам будет полезно ус­
лышать это».
В полдень я провел важное политическое совещание, каса­
ющееся наших отношений с Советской Россией. Посол Гарриман
только что вернулся из Москвы и вместе с госсекретарем Стеттиниусом, заместителем госсекретаря Джозефом К. Грю и Чарльзом
Ю. Боленом, экспертом Госдепартамента по России, принял уча­
стие в совещании в моем кабинете.
Я поблагодарил Гарримана за критически важную услугу, ока­
занную им в связи с приглашением Молотова на конференцию

Глава 6. Молотов в Вашингтоне

в Сан-Франциско. Я выразил надежду, что он вернется в Москву
и продолжит там свою отличную работу по окончании конферен­
ции в Сан-Франциско. Затем я попросил его рассказать нам о са­
мых насущных проблемах, имеющихся в наших отношениях с Со­
ветским Союзом.
Советский Союз, ответил Гарриман, проводил две политики,
которые, по их мнению, они могли бы успешно реализовывать од­
новременно. Одной из них была политика сотрудничества с США
и Великобританией, а второй — расширение советского контроля
над соседними государствами путем самостоятельных действий.
Он сказал, что некоторые персоны, находящиеся рядом со Стали­
ным, неверно интерпретировали нашу щедрость и желание сотруд­
ничать как признак мягкости, когда советское правительство могло
делать то, что ему нравится, не рискуя получить вызов от Соеди­
ненных Штатов.
По мнению Гарримана, советское правительство не желало по­
рывать с Соединенными Штатами, поскольку нуждалось в нашей
помощи в своей программе восстановления. По этой причине ему
казалось, мы могли бы твердо отстаивать свою точку зрения в важ­
ных вопросах, не подвергая себя серьезному риску. Гарриман об­
рисовал ряд конкретных трудностей, с которыми он столкнулся на
своем посту в Москве, указав на ухудшение отношений после Ял­
тинской конференции.
В этот момент я остановил Гарримана, сказав, что я не боюсь
русских и намерен быть жестким. Так было бы правильно, и, конеч­
но, в любом случае русские нуждались в нас больше, чем мы нуж­
дались в них.
Гарриман ответил, что в Москве имеются круги, которые счита­
ют, что увеличение нашего экспорта в Россию является вопросом
жизни и смерти для американского бизнеса. Гарриман дал понять,
что знает, что это неверно, но ряд русских чиновников тем не менее
убежден в таком положении дел. Я заявил, что смешно для русских
так думать, и повторил, что мы намерены быть тверды и не делать
никаких уступок в американских принципах или традициях, чтобы
завоевать их расположение. Я сказал, что единственный способ на­
ладить прочные отношения между Россией и нами — это идти на
взаимные уступки.
Посол Гарриман продолжал, что, по его мнению, мы столкну­
лись с «варварским вторжением в Европу». Он был убежден, что
советский контроль над любой страной означает не только то, что

105

106

Том 1. 1945 - год важных решений

их влияние будет иметь первостепенное значение в международ­
ных отношениях этой страны, но и то, что советская система с ее
тайной полицией и отсутствием свободы слова будет преобладать.
По его мнению, мы должны были решить, как нам следует себя
вести перед лицом таких неприятных фактов.
Он добавил, что не считает себя пессимистом, поскольку чув­
ствует, что мы можем создать работоспособную основу в отноше­
ниях с русскими. Он полагал, что это потребует пересмотра нашей
политики и отказа от иллюзий в том, что советское правительство,
вероятно, вскоре начнет действовать в соответствии с принципа­
ми, которых придерживается остальной мир в международных де­
лах. Гарриман заметил, что в любых международных переговорах
идут на уступки, но уступки делаются с обеих сторон.
Я согласился, сказав, что понимаю это и что не буду ожидать
стопроцентного принятия наших предложений. Но есть ощуще­
ние, что мы могли бы получить процентов восемьдесят пять.
Затем Гарриман изложил соображения, связанные с польским
вопросом. Он был убежден, что Сталин обнаружил, что честное
выполнение крымского решения будет означать конец поддер­
живаемого Советским Союзом люблинского контроля над Поль­
шей. Имея это в виду, он считал важным для нас обдумать, что мы
должны делать в том случае, если Сталин отвергнет предложения,
содержащиеся в совместном послании от Черчилля и меня, и если
Молотов станет активным участником переговоров здесь, в Ва­
шингтоне.
Затем Гарриман спросил, насколько важным я считаю поль­
ский вопрос в связи с конференцией в Сан-Франциско и нашим
участием в создаваемой Организации Объединенных Наций.
Я решительно заявил, что, по моему глубокому убеждению,
если решение польского вопроса не будет достигнуто в соответ­
ствии с крымскими решениями, договор о присоединении Амери­
ки к Всемирной организации не пройдет через сенат. Я сказал, что
намерен объявить об этом Молотову без обиняков.
Госсекретарь Стеттиниус спросил, на случай если Молотов
прибудет в Вашингтон поздно и не будет времени для полноцен­
ных переговоров между британским, русским и американским
министром иностранных дел, захочу ли я продолжить перегово­
ры касательно Польши в Сан-Франциско. Я ответил, что надеюсь,
что это не помешает работе конференции, но я согласен на такой
план действий.

Глава 6. Молотов в Вашингтоне

Затем Гарриман спросил, готовы ли мы продолжать реализа­
цию плана по созданию Всемирной организации, даже если Рос­
сия откажется от участия.
Я ответил, что дело в том, что без России Всемирной органи­
зации не получится.
Перед тем как завершить встречу, я сказал, что пытаюсь разо­
браться во всех тонкостях нашей внешней политики и, конечно
же, обращусь к Госдепартаменту и нашим послам за информацией
и помощью.
Я закончил встречу словами «Я намерен вести себя твердо
в отношениях с советским правительством» и попросил Гарримана и Стеттиниуса встретиться со мной еще раз до переговоров
с Молотовым.
Перед уходом Гарриман отвел меня в сторону и сказал: «От­
кровенно говоря, одной из причин, побудивших меня поспешить
обратно в Вашингтон, было опасение, что вы не поняли, в отличие
от Рузвельта, что Сталин нарушает свои обязательства. Опасение
было вызвано тем, что вы могли не успеть изучить все последние
телеграммы. Но должен сказать, что я испытал огромное облегче­
ние, узнав, что вы прочитали их все и что мы смотрим на ситуацию
одинаково».
«Мне приятно, — сказал я, — что вы будете общаться с нашей
делегацией в Сан-Франциско. И — продолжайте посылать мне
подробные сообщения».
Затем я созвал специальную пресс-конференцию, чтобы объ­
явить, что назначаю Чарльза Г. Росса своим пресс- и радиосекре­
тарем с 15 мая.
Чарли родился в Индепенденсе, штат Миссури, и был моим од­
ноклассником в средней школе Индепенденса в классе 1901 года.
Я сообщил корреспондентам Белого дома, что господин Джозеф
Пулитцер, издатель газеты «Сент-Луис Пост-Диспатч», предоста­
вил Россу двухлетний отпуск.
Затем Чарли позвонил из моего кабинета нашей бывшей
школьной учительнице, мисс «Тилли» Браун в Индепенденс,
чтобы сообщить ей о своем назначении. Несмотря на немощ­
ность, она была очень взволнованна и высоким голосом сказала:
«Вы с Гарри — молодцы, и я очень горжусь вами». Тогда я взял
трубку, чтобы сказать, что теперь я буду отчитываться перед своей
учительницей. Она была крайне тронута и сказала мне много при­
ятных слов.

107

108

Том 1. 1945 - год важных решений

Многие иностранные миссии, направлявшиеся на конфе­
ренцию в Сан-Франциско, уже прибыли в Соединенные Штаты,
и большинство из них сейчас находились в Вашингтоне. В Капи­
толии все были заняты подготовкой к конференции. Я организо­
вал прием в Блэр-Хаусе, чтобы поприветствовать глав миссий.
Прием был назначен на четыре часа пополудни, и, встречая при­
бывших, я выразил им свое почтение и заявил о своей надежде,
что дипломатические отношения будут оставаться «такими же
сердечными в межнациональном и мировом масштабе, как между
вами и мной».
На следующее утро, 21 апреля, я направился сразу в комнату
связи для ежедневного отчета по военной обстановке. Немецкое со­
противление рушилось на всех фронтах. Из Швейцарии приходили
слухи, что Гитлер покинул Берлин. Не было никаких сомнений, что
конец войны в Европе уже близок.
Утром я встретился с госсекретарем Стеттиниусом и пере­
дал ему письмо с инструкциями, чтобы он взял его с собой в СанФранциско. Мы обсуждали этот вопрос ранее и решили, что было
бы полезно, если бы он получил от меня такую письменную дирек­
тиву, которую он мог бы использовать публично в случае необхо­
димости.
«Уважаемый господин госсекретарь, — начинались эти ин­
струкции. — Как вам известно, на Крымской конференции прези­
дент Рузвельт от имени правительства Соединенных Штатов Аме­
рики заявил, что на конференции в Сан-Франциско Соединенные
Штаты поддержат советское предложение принять Украинскую
Советскую Социалистическую Республику и Белорусскую Совет­
скую Социалистическую Республику в первоначальное членство
в предлагаемой международной организации.
Вы объяснили мне, что, соглашаясь поддержать предложение
советского правительства по этому вопросу, президент Рузвельт
понимал, что важность Украины и Белоруссии среди советских ре­
спублик и их вклад в ведение войны, а также неисчислимые разру­
шения и жертвы, которым подверглись их народы, дают им право
на особое внимание и положение в Организации Объединенных
Наций.
Решение о принятии этих двух республик в качестве перво­
начальных членов в предлагаемую международную организацию,
конечно, остается за самой конференцией. Во исполнение на кон­
ференции обязательства, взятого на себя президентом Рузвельтом

Глава 6. Молотов в Вашингтоне

от имени правительства Соединенных Штатов Америки, я по­
ручаю вам проголосовать от имени правительства Соединенных
Штатов Америки за принятие Украинской и Белорусской Респу­
блик в качестве первоначальных членов Международной органи­
зации».
После ухода госсекретаря Стеттиниуса я встретился с сенато­
ром Карлом Хатчем, затем с послом Гарриманом, за которым сле­
довал Фред. М. Винсон, начальник Управления военной мобилиза­
ции. Следующие встречи были с руководителями и помощниками
отделов Белого дома.
Хотя была суббота и мы уже виделись, Стеттиниус лично принес
мне меморандум, который был составлен в тот же день.
«Господин Молотов прибудет сегодня вечером и переночует
в Грейт-Фоллз, штат Монтана, — прочитал он. — Время вылета
завтра утром неизвестно, но теперь возможно, если позволит пого­
да, что он доберется до Вашингтона в воскресенье вечером. Я со­
общу господину Коннелли по телефону о прибытии господина
Молотова немедленно, чтобы вы могли определить время, когда вы
пожелаете его принять».
Затем я вручил Стеттиниусу сообщение для передачи Сталину:
«Что касается приготовлений к объявлению о встрече наших
армий в Германии, то я прослежу за тем, чтобы генералу Эйзенхау­
эру были даны инструкции сообщить как можно скорее советскому,
британскому и американскому правительствам о дне встречи совет­
ско-англо-американских армий в Германии для объявления об этом
главами трех правительств.
Для того чтобы сообщение могло быть сделано одновременно
в трех столицах, я хочу предложить, чтобы час объявления, пред­
ложенный Эйзенхауэром, был бы двенадцать часов дня по вашинг­
тонскому времени, и я буду рад, если вы согласитесь на это пред­
ложение».

------------- ^-5^------------

Вернувшись в Блэр-Хаус, я написал матери и сестре.
Дорогая мама и Мэри,
Я уже девять дней как президент, и уверен, что таких девяти дней
еще никто не переживал. Работа началась в 5:30 пополудни 12-го чис­
ла. Мне было необходимо начать принимать решения за полтора часа
до приведения к присяге, и я принимаю их с тех пор.

109

110

Том 1. 1945 - год важных решений
Двумя главными моментами за эти девять дней были выступление
перед Конгрессом в понедельник и пресс-конференция во вторник.
Судя по комментариям во всех газетах и журналах, оба выступления
прошли успешно.
Но это только начало, посмотрим, что будет дальше. Мне при­
шлось переговорить со всеми людьми, о которых вы читали: Бирнсом,
Гопкинсом, Барухом, Маршаллом, Кингом, Леги, — и со всем Кабине­
том вместе и с каждым министром по отдельности. Также я встречался
со многими сенаторами и членами палаты представителей...
Завтра мы идем в церковь при больнице Уолтера Рида, и я собира­
юсь навестить генерала Першинга, он прикован к постели, и я подумал,
что надо поприветствовать моего командира в Первой мировой войне.
Спасибо за ваше письмо. Вы обе прекрасно справились с этим
ужасным ударом. Просто будьте здоровы и не волнуйтесь. Когда мы
въедем в Белый дом, мы пошлем за вами, и вы нас навестите. Сейчас
дом красят и убирают, и пройдет некоторое время, прежде чем мы пе­
реедем.
С любовью к вам обеим,
Гарри.

------------ <-55^ ------------

В воскресенье, 22 апреля, я посетил церковь в госпитале Уол­
тера Рида и зашел к генералу Першингу, чтобы выразить ему свое
почтение.
В тот вечер я пригласил госсекретаря Стеттиниуса, посла Гарримана, помощника госсекретаря Джеймса Данна и господина
Болена в Блэр-Хаус для подготовки к встрече с Молотовым. Гос­
секретарь рассказал мне о мерах, принятых для приема Молотова
в аэропорту. Воинских почестей не будет, но после обеда я должен
буду принять господина Молотова в присутствии посла Гарримана
и господина Болена в качестве переводчика.
Несмотря на наше предложение отложить советско-польские
переговоры, Москва и люблинское правительство заключили пакт.
Поэтому госсекретарь Стеттиниус спросил, намерен ли я сделать
какие-либо комментарии по этому вопросу, когда прибудет Моло­
тов. Я ответил, что предпочитаю не поднимать этот вопрос сам, но
если Молотов решит упомянуть об этом, то скажу ему совершенно
откровенно, что этот пакт не будет содействовать дальнейшему ре­
шению польского вопроса.
В этот момент нашего разговора прибыл британский министр
иностранных дел господин Иден, и, когда он тоже поднял вопрос
о советско-польском договоре, я повторил то, что только что ска-

Глава 6. Молотов в Вашингтоне

Трумэн и Молотов

зал государственному секретарю. Затем Иден спросил, не смогу
ли я посетить Англию в течение предстоящего лета для встречи
с премьер-министром Черчиллем. Я сказал, что надеюсь на это,
но не могу сейчас дать определенного ответа из-за сильной за­
грузки внутренними проблемами. Я заверил его о своем желании
в ближайшее время встретиться с господином Черчиллем, на что
мне было сказано, что если я не смогу посетить Европу в ближай­
шие месяцы, то премьер-министр, если ему удастся, будет готов
приехать в Вашингтон. Я сказал, что если конференция в СанФранциско начнется удачно, то премьер-министру, возможно,
стоит приехать сюда.
Стеттиниус и Иден оба сказали, что отношения между Вели­
кобританией и Соединенными Штатами никогда не были лучше
и ближе, чем сейчас, и основываются на полной взаимной откро­
венности. Я заявил, что сделаю все, что в моих силах, чтобы удер­
жать их в таком состоянии.
В восемь тридцать вечера я принял Молотова в Блэр-Хаусе.
Со мной были госсекретарь Стеттиниус, посол Гарриман и Болен,
а Молотова сопровождал его официальный переводчик Павлов.

111

112

Том 1. 1945 - год важных решений

Я приветствовал советского министра иностранных дел в Со­
единенных Штатах и осведомился, как прошел его длительный
воздушный перелет. Я заверил его в своем восхищении военны­
ми подвигами маршала Сталина и Советского Союза и выразил
надежду, что удастся сохранить отношения, которые были уста­
новлены между нашими двумя странами при участии президента
Рузвельта.
Молотов сказал, что он привез мне привет от Сталина, и вы­
разил удовольствие, услышав от меня лично, что я намерен про­
должать политику дружбы.
Это дало мне возможность сказать Молотову, что я твердо
стою на позиции соблюдения всех обязательств и соглашений, за­
ключенных нашим покойным великим президентом, и что я сде­
лаю все возможное, чтобы и дальше следовать по этому пути.
В ответ Молотов заявил, что правительство и народ Совет­
ского Союза разделяют эту надежду и он уверен, что они смогут
успешно преодолеть любую трудность, которая возникнет на этом
пути. Я согласился, что мы должны благополучно разрешить эти
трудности.
Министр иностранных дел России выразил убеждение в том,
что в соглашениях, принятых в Думбартон-Окс и Крыму, суще­
ствует хорошая основа для согласия, и я ответил, что твердо при­
держиваюсь этих решений и намерен их выполнять. Я сказал, что
в связи с этим хотел бы поднять самый сложный вопрос, связан­
ный с крымскими решениями, - и это польский вопрос. Его пра­
вильное развитие имеет большое значение из-за воздействия на
американское общественное мнение.
Молотов выразил свое понимание этого пункта, но утверждал,
что этот вопрос имеет еще большее значение для Советского Со­
юза. Польша, по его словам, находится далеко от Соединенных
Штатов, но граничит с Советским Союзом. Поэтому польский во­
прос для них жизненно важен. И здесь он снова добавил, что счи­
тает крымские соглашения подходящей основой для его решения.
Я согласился, но указал, что в более широком смысле поль­
ский вопрос стал для нашего народа символом будущего разви­
тия наших межгосударственных отношений. Я сказал, что есть
ряд мелких вопросов, которые, как я надеюсь, он вместе с Иденом
и Стеттиниусом уладит здесь, в Вашингтоне. Молотов ответил,
что, по его мнению, соглашение по этим вопросам может быть лег­
ко достигнуто при условии учета мнений Советского Союза. Он

Глава 6. Молотов в Вашингтоне

сказал, что советское правительство придает огромное значение
конференции в Сан-Франциско и что с военными событиями по­
следних недель политические вопросы приобрели еще большее
значение. Я согласился, указав, что это была одна из причин, по
которой я хотел поговорить с ним.
Молотов утверждал, что дискуссии между тремя главами го­
сударств всегда были плодотворными и привели к хорошим дого­
воренностям. Он поинтересовался, сохраняются ли достигнутые
в Ялте договоренности в отношении ситуации на Дальнем Вос­
токе. «Да», — ответил я и снова повторил, что намерен выполнить
все договоренности, достигнутые президентом Рузвельтом. Я вы­
разил надежду, что вскоре встречусь с маршалом Сталиным, и Мо­
лотов ответил, что он знает, что маршал очень хочет встретиться
со мной.
Затем Молотов вместе со Стеттиниусом отправился к Идену
на переговоры в Госдепартамент.
Я провел большую часть утра понедельника, 23 апреля, встре­
чаясь с различными конгрессменами, включая делегацию Мис­
сури из палаты представителей. Я также встретился с группой
из сорока сенаторов-демократов, моих бывших коллег, которые
подтвердили свое обещание о поддержке. Эдгар Гувер из Феде­
рального бюро расследований пришел в 11:30, за ним последовал
генеральный почтмейстер Фрэнк Уокер. Вслед за Уокером приш­
ли комиссары округа Колумбия и, наконец, бригадный генерал
Фрэнк Т. Хайнс, глава Администрации по делам ветеранов.
В связи с визитом Молотова я провел в два часа дня важное
совещание с моими главными дипломатическими и военными со­
ветниками. Присутствовали госсекретарь Стеттиниус, военный
министр Стимсон, министр военно-морских сил Форрестол, ад­
мирал Леги, генерал Маршалл, адмирал Кинг, помощник госсек­
ретаря Данн, посол Гарриман, генерал Дин и Болен.
Мы обсудили Россию и польскую проблему, и Стеттиниус со­
общил, что, хотя Молотов прибыл в воскресенье в явно хорошем
настроении, которое он сохранял даже после разговора со мной
в Блэр-Хаусе, за ночь атмосфера изменилась. На вечерней встре­
че с Иденом в Госдепартаменте возникли большие трудности по
польскому вопросу. Более того, продолжение встречи министров
иностранных дел сегодня утром не принесло никаких улучшений.
Фактически стороны зашли в полный тупик в вопросе о выполне­
нии ялтинского соглашения по Польше.

ИЗ

114

Том 1. 1945 - год важных решений

Госсекретарь еще раз подчеркнул, что люблинское, или вар­
шавское, правительство не является представителем польского
народа, и теперь стало ясно, что русские намереваются навязать
это марионеточное правительство Соединенным Штатам и Ан­
глии. Он добавил, что Молотову стало понятно, насколько серьез­
но Соединенные Штаты относятся к этому вопросу и насколько
общественное доверие будет поколеблено из-за невыполнения
крымского решения.
Теперь очевидно, сказал я, что наши соглашения с Советским
Союзом до сих пор были улицей с односторонним движением и что
это не может продолжаться. Я сказал своим советникам, что мы
намерены развивать осуществление планов по Сан-Франциско,
и, если русские не захотят присоединиться к нам, это будет очень
плохо. Затем, одного за другим, я попросил каждого из присут­
ствующих высказать свое мнение.
Министр Стимсон сказал, что все эти трудности с русскими
из-за Польши для него в новинку и что важно выяснить, к чему
клонят русские. В крупных военных делах, сказал он нам, совет­
ское правительство сдержало свое слово, и военные власти Со­
единенных Штатов вполне могли на него рассчитывать. На самом
деле, по его словам, они часто делали больше, чем обещали. В этой
связи важно выяснить, какие мотивы у них имеются в отношении
пограничных стран и каковы их идеи независимости и демокра­
тии в областях, которые русские считают жизненно важными для
Советского Союза.
Господин Стимсон заметил, что русские доставляли много
хлопот по мелким военным делам и в таких случаях иногда при­
ходилось учить их хорошим манерам. В этом более важном во­
просе, однако, он был убежден, что без полного понимания того,
насколько серьезно русские относятся к польскому вопросу, мы
могли бы войти в очень опасные воды и что на их точку зрения, не­
сомненно, повлиял тот факт, что до Первой мировой войны боль­
шая часть Польши контролировалась Россией.
Министр Форрестол выразил мнение, что это затруднение
в отношении Польши не может рассматриваться как изолирован­
ный инцидент. Уже было много свидетельств советского стремле­
ния доминировать над соседними странами и игнорировать же­
лания ее союзников. Он был убежден, что в течение некоторого
времени у русских было впечатление, что мы не будем возражать,
если они захватят всю Восточную Европу, и что, если русские

Глава 6. Молотов в Вашингтоне

будут продолжать демонстрировать жесткость, нам лучше разо­
браться с ними сейчас, а не позже.
Посол Гарриман, отвечая на вопрос Стимсона о проблемах
и мотивах, сказал, что, по его мнению, когда Сталин и Молотов
вернулись в Москву после Ялты, они лучше изучили ситуацию
в Польше и поняли, насколько шатким было Временное прави­
тельство. На этом основании они пришли к пониманию, что появ­
ление любого настоящего польского лидера, такого как Миколайчик, вероятно, означало бы отстранение заботливо выращенного
Советами урожая их лидеров. Поэтому он считал, что на самом
деле вопрос заключается в том, должны ли мы быть соучастника­
ми насаждения советского господства в Польше. Он сказал, что,
очевидно, мы можем столкнуться с возможностью разрыва с рус­
скими, но, по его ощущению, при правильном подходе этого еще
можно избежать.
Здесь я объяснил, что не намерен ставить ультиматум госпо­
дину Молотову, что моя цель — просто разъяснить позицию на­
шего правительства.
Затем Стимсон сказал, что хотел бы знать, насколько твердо
будет стоять Россия на своей позиции по Польше. Он сказал, что,
по его мнению, русские, возможно, более реалистичны во всем,
что касается их собственной безопасности.
Адмирал Леги, отвечая на мой вопрос, заметил, что он поки­
нул Ялту с таким впечатлением, что русские не собирались по­
зволять свободному правительству действовать в Польше, и что
он был бы удивлен, если бы советское правительство вело себя
иначе. По его мнению, ялтинское соглашение допускает два тол­
кования. Он добавил, что порвать все отношения с русскими было
бы чересчур, но мы должны сказать им, что стоим за свободную
и независимую Польшу.
Затем Стеттиниус зачитал часть ялтинского решения, каса­
ющуюся формирования нового правительства и проведения сво­
бодных выборов, и сказал, что, по его мнению, это может быть ис­
толковано лишь однозначно.
Генерал Маршалл отметил, что он не знаком с политически­
ми аспектами польского вопроса, с военной точки зрения поло­
жение в Европе безопасно, но мы надеемся на советское вступле­
ние в войну против Японии в удобный для нас момент. Русские
пользовались любой возможностью, чтобы отсрочить свое уча­
стие в войне на Дальнем Востоке до тех пор, пока мы не сделаем

115

116

Том 1. 1945 - год важных решений

всю грязную работу. Он склонен
согласиться с г-ном Стимсоном,
что опасность разрыва с Россией
представляется серьезной.
Стимсон заметил, что он со­
гласен с генералом Маршаллом
в том, что, по его мнению, рус­
ские не уступят в польском воп­
росе. Он сказал, что мы должны
понять, что за пределами Соеди­
ненных Штатов, за исключени­
ем Великобритании, в немногих
странах понимают, что означают
свободные выборы; партия, сто­
ящая у власти, всегда управляет
выборами, как ему хорошо из­
вестно из своего опыта в Ника­
Генерал Маршалл
рагуа.
Адмирал Кинг поинтересо­
вался, стоял ли вопрос о приглашении люблинского правитель­
ства в Сан-Франциско.
Я ответил, что этот вопрос уже решен. Речь шла об исполне­
нии соглашений, заключенных между этим правительством и Со­
ветским Союзом. Я сказал, что намерен сообщить Молотову, что
мы ожидаем от России выполнения ялтинского решения и что мы
готовы делать для этого со своей стороны.
Посол Гарриман заметил, что хотя Советский Союз действи­
тельно выполнял свои договоренности по ряду военных вопросов,
но это были решения, которые он ранее уже принял сам. В ряде
иных случаев нельзя сказать, что они выполнили свои обязатель­
ства. Например, более года назад они договорились начать под­
готовку к войне на Дальнем Востоке, но ничего из намеченного не
было сделано.
Генерал Дин сказал, что он считает, что Советский Союз всту­
пит в войну на Тихом океане как только сможет, независимо от
того, что будет происходить в других областях. Русские должны
будут так поступить, потому что они не могут позволить себе
слишком долгую паузу, так как их народ устал от войны. Он под­
черкнул, на основании своего опыта работы в Москве, что если
мы будем бояться русских, то ничего не добьемся, и надо твердо
стоять на своем, когда мы чувствуем свою правоту.

Глава 6. Молотов в Вашингтоне

Я поблагодарил военачальников и сказал, что принял во вни­
мание их точку зрения. Затем я попросил Стеттиниуса, Гарримана, Данна и Болена остаться, чтобы разработать план для моей
следующей беседы с Молотовым, которая должна была состоять­
ся в 17:30.
Когда прибыл Молотов, Стеттиниус, Гарриман, Болен и Леги
были у меня в кабинете. Молотова сопровождали посол Громыко
и переводчик Павлов.
В отличие от вчерашнего вечера с его протокольными фор­
мальностями, я, поприветствовав министра иностранных дел Со­
ветского Союза и его помощников, сразу перешел к делу.
«Я с сожалением узнал, — сказал я, — что в решении польской
проблемы не было достигнуто никакого прогресса».
Г-н Молотов ответил, что он также сожалеет об этом факте.
Я сказал, что предложения, содержащиеся в нашем совместном
с Черчиллем послании и переданные в Москву 16 апреля, в выс­
шей степени справедливы и разумны. Мы сделали все возможное,
чтобы удовлетворить предложения советского правительства, из­
ложенные в послании маршала Сталина от 7 апреля. Правитель­
ство Соединенных Штатов, указывал я, не могло согласиться на
формирование польского правительства, которое не представляло
бы все польские демократические стороны. Я прямо сказал, что
глубоко разочарован тем, что советское правительство не провело
консультаций с представителями польского правительства, кроме
официальных лиц нынешнего варшавского режима.
Я сказал Молотову, что Соединенные Штаты полны реши­
мости вместе с другими членами Организации Объединенных
Наций продолжать осуществление планов Всемирной организа­
ции, какие бы трудности или разногласия ни возникали в отно­
шении разных вопросов. Я указал на то, что неспособность трех
главных союзников, принявших на себя основную тяжесть войны,
выполнить крымское решение в отношении Польши поставит под
серьезное сомнение единство их целей в послевоенном сотрудни­
честве.
Я объяснил Молотову, что в последнем послании Рузвельта
маршалу Сталину 1 апреля покойный президент ясно дал понять,
что никакая политика в Соединенных Штатах, будь то внешняя
или внутренняя, не может быть успешной, если она не пользуется
доверием и поддержкой общественности. Это, как было отмечено,
относится как к экономическому, так и к политическому сотруд­
ничеству. «В этой стране, — сказал я, — законодательное одобре­

117

118

Том 1. 1945 - год важных решений

ние необходимо для принятия любых экономических мер за рубе­
жом, и у меня нет никакой надежды добиться принятия таких мер
Конгрессом, если они не будут поддержаны общественностью».
Я выразил надежду, что советское правительство учтет эти фак­
торы при рассмотрении совместных британских и американских
предложений и позволит г-ну Молотову продолжить дискуссии
в Сан-Франциско на этой основе.
Затем я передал ему сообщение, которое попросил немедлен­
но отправить маршалу Сталину.
«В Ялте было достигнуто соглашение, — говорилось в этом сооб­
щении, - в котором от правительства Соединенных Штатов участво­
вал президент Рузвельт, о реорганизации Временного правительства,
ныне действующего в Варшаве, с тем чтобы образовать новое Прави­
тельство национального единства в Польше посредством проведения
предварительных консультаций между представителями Временного
польского правительства в Варшаве и другими польскими демократи­
ческими деятелями, находящимися в Польше и за границей.
По мнению правительства Соединенных Штатов, крымское ре­
шение по Польше может быть выполнимо только в том случае, если
в Москву для консультаций будет приглашена группа подлинно пред­
ставительных демократических польских лидеров. Правительство Со­
единенных Штатов не может быть причастно к какой-либо консульта­
ции с польскими деятелями, которая не приведет к созданию нового
временного Правительства национального единства, подлинно пред­
ставляющего демократические силы польского народа. Правительство
Соединенных Штатов и британское правительство в своем совместном
послании, переданном маршалу Сталину 18 апреля, пошли настолько
далеко, насколько они могли, чтобы решить вопрос и выполнить крым­
ские решения.
Правительство Соединенных Штатов настоятельно просит совет­
ское правительство принять предложения, изложенные в совместном
послании президента и премьер-министра маршалу Сталину, и дать
возможность г-ну Молотову продолжить переговоры с государствен­
ным секретарем и г-ном Иденом в Сан-Франциско на этой основе.
Советское правительство должно понять, что неспособность про­
двинуться вперед с выполнением крымского решения по Польше в на­
стоящее время серьезно подорвет веру в единство трех правительств
и их решимость продолжать сотрудничество в будущем, как они дела­
ли это в прошлом».

Молотов спросил, может ли он сделать несколько замечаний.
Он надеется, что выражает мнение советского правительства, заяв­

Глава 6. Молотов в Вашингтоне

ляя, что оно, как и прежде, желает сотрудничать с Соединенными
Штатами и Великобританией.
Я ответил, что согласен, иначе в нашем разговоре не было бы
никакого смысла.
Далее Молотов сообщил, что уполномочен изложить следу­
ющую точку зрения советского правительства:
1. Была создана основа для сотрудничества, и, хотя возникли
неизбежные трудности, три правительства смогли найти общий
язык и на этой основе урегулировать эти разногласия.
2. Три правительства действовали как равноправные стороны,
и не было случая, чтобы одно или два из трех пытались навязать
свою волю другому, и лишь такой подход в качестве основы сотруд­
ничества был единственным приемлемым для советского прави­
тельства.
Я сказал ему, что все, о чем мы просим, — это чтобы советское
правительство выполнило крымское решение по Польше.
Г-н Молотов ответил, что, как защитник крымских решений,
его правительство поддерживает их и что для них это дело чести.
Его правительство считает, что существующая хорошая основа яв­
ляется результатом прежней работы и что она открывает еще более
радужные перспективы на будущее. Советское правительство, до­
бавил он, убеждено, что все трудности можно преодолеть.
Я резко ответил, что по Польше было заключено соглашение
и остается только одно — чтобы маршал Сталин выполнил это со­
глашение в соответствии со своим словом.
Молотов сказал, что маршал Сталин в своем послании от
7 апреля изложил свои взгляды на проблему, и добавил, что лично
он не может понять, почему если три правительства могут прийти
к соглашению по вопросу о составе югославского правительства, то
та же формула не может быть применена в случае Польши.
Отвечая снова резко, я сказал, что соглашение было достигнуто
по Польше и единственное, что требуется, — это его выполнение
советским правительством.
Молотов повторил, что его правительство поддерживает крым­
ские решения, но он не может согласиться с тем, что отмена этих
решений другими может быть признана нарушением со стороны
советского правительства. Он добавил, что, несомненно, польский
вопрос, затрагивающий соседнюю страну, представляет очень боль­
шой интерес для советского правительства.
Поскольку Молотов настаивал на уклонении от главного пунк­
та, я повторил озвученное: что правительство Соединенных Шта­

119

120

Том 1. 1945 - год важных решений

тов готово лояльно выполнять все договоренности, достигнутые
в Ялте, и просит только, чтобы советское правительство сделало
то же самое. Я еще раз выразил стремление Соединенных Штатов
к дружбе с Россией, но хотел, чтобы было ясно и понятно, что это
может быть осуществлено только на основе взаимного соблюдения
соглашений, а не по принципу улицы с односторонним движением.
— Со мной никогда в жизни так не разговаривали, — сказал Мо­
лотов.
— Выполняйте договоренности, и с вами не будут так разгова­
ривать, — ответил я.

Глава 7
ПРЕДЛОЖЕНИЕ ГИММЛЕРА

/у -4последнем броске наших армий в Германию возникла одна
проблема, потребовавшая консультаций между Великобри­
танией, Россией и Соединенными Штатами. Речь шла о зонах окку­
пации Германии, которые были предварительно согласованы тремя
державами в Лондоне на заседании Европейской консультативной
комиссии в январе 1945 года.
Когда наши армии хлынули в Германию, стало невозможно,
чтобы они встретились точно на обозначенных ранее рубежах,
и многие наши войска перешли эти границы. Поэтому необходимо
было передать от Великобритании, России и от нас самих новые
директивы военным для перегруппировки армий в соответствии
с планом оккупации.
Именно эту проблему имел в виду Черчилль, когда посылал
мне свое сообщение от 18 апреля. Посоветовавшись со своими во­
енными консультантами, я телеграфировал Черчиллю текст посла­
ния, которое мы можем отправить Сталину от нас двоих.
«Приближающееся окончание германского сопротивления
приводит к необходимости принять совместное решение Соеди­
ненными Штатами, Великобританией и Советским Союзом об упо­
рядоченной процедуре оккупации вооруженными силами зон, ко­
торые они займут в Германии и Австрии». Поэтому я предложил,
во-первых, чтобы наши вооруженные силы в Германии и Австрии
отошли в границы соответствующих зон «как только позволит во­
енная обстановка». Во-вторых, я предложил, чтобы во избежание
путаницы каждый командующий, когда он готов занять любую
часть зоны, относящейся к нему и которую удерживают другие со­
юзные вооруженные силы, информировал свое собственное пра­
вительство о секторе, который он готов занять. И, в-третьих, уве­
домленному правительству следует проконсультироваться с двумя
другими с целью передачи теми необходимых инструкций для не­
медленной эвакуации соответствующего района и его оккупации
вооруженными силами страны, за которой он закреплен. «Конечно,

122

Том 1. 1945 - год важных решений

очень важно, — сказал я, — чтобы мы быстро достигли соглашения
об оккупационных зонах в Австрии».
Из-за высокой важности польского вопроса я также направил
Черчиллю копию послания, врученного Молотову для передачи
Сталину. И сегодня, 24 апреля, когда прошли вторые переговоры
с Молотовым, я получил ответ от премьер-министра:
«Я внимательно изучил послание, которое вы передали Молотову
для маршала Сталина, и представил его Военному кабинету, который
уполномочил меня проинформировать вас о полном согласии с при­
нятым вами курсом. Поэтому я сейчас же направлю маршалу Сталину
сообщение, содержащееся в моей следующей телеграмме:
“Я видел послание по Польше, которое президент вручил Мо­
лотову для передачи вам, и проконсультировался с Военным каби­
нетом ввиду его особой важности. Теперь мой долг сообщить вам,
что мы все согласны присоединиться к президенту в вышеупомя­
нутом послании. Я искренне надеюсь, что будут найдены возмож­
ности для преодоления этих серьезных трудностей, которые, если
они будут продолжаться, омрачат час победы”».

Член палаты представителей Роберт Т. Доутон, председатель
могущественного Бюджетного комитета, пришел ко мне погово­
рить о бюджете и налогах. Байрон Прайс обсудил роль прессы в ос­
вещении военных новостей. Тема встречи с Лео Кроули касалась
ленд-лиза и его будущего.
Государственный секретарь прислал мне доклад, в котором он
сослался на замечания Джорджа Кеннана относительно беседы
посла Херли со Сталиным. Эти замечания содержались в личном
письме послу Гарриману, а доклад госсекретаря, обобщающий по­
слание Кеннана, содержал следующий отрывок:
«Кеннан комментирует заявления, приписываемые Сталину
послом Херли, о том, что Сталин безоговорочно согласился с на­
шей китайской политикой, заявив, что эта политика будет поддер­
жана Россией, и сказал, что он лично поддержит срочные действия,
направленные на объединение китайских вооруженных сил под ру­
ководством Чан Кайши. Кеннан не ставит под сомнение правиль­
ность цитирования Сталина, но обращает внимание на то, что для
русских слова имеют разное значение. Сталин готов принять прин­
цип объединения китайских вооруженных сил и принцип едино­
го Китая, поскольку он знает, что эти условия выполнимы только
в тех случаях, когда они приемлемы для китайских коммунистов.
Сталин также готов принять идею свободного и демократического

Глава 7. Предложение Гиммлера

Китая, поскольку свободный Китай означает для него Китай с ми­
нимумом любого иностранного влияния кроме русского. Кеннан
убежден, что советская политика останется политикой, направ­
ленной на достижение максимальной власти при минимальной
ответственности и предполагающей оказание давления в различ­
ных областях. Он рекомендует нам изучить с хирургической объ­
ективностью реальный характер и последствия русских целей на
Дальнем Востоке и замечает, что было бы трагично, если бы наше
беспокойство о русской поддержке в этом регионе привело нас
к неоправданной зависимости от русской помощи».
Я слишком хорошо понимал значение этого сообщения, как
и других, связанных с ним той же темой. Позиция, занятая Россией,
беспокоила меня все это время. В течение дня я получил от военно­
го министра Стимсона следующее сообщение:
«Уважаемый господин президент, я считаю весьма важным как
можно скорее переговорить с вами по крайне секретному вопросу.
Я упомянул о нем вскоре после вашего вступления в должность, но
не настаивал на этом тогда, понимая объем возникшей нагрузки.
Однако он имеет огромное значение для наших нынешних между­
народных отношений и оказывает такое важное влияние на все мои
размышления в этой области, что, мне кажется, вы должны узнать
о нем незамедлительно».
Я знал, что он имеет в виду наш секретный атомный проект, и по­
ручил Мэтью Коннелли, моему помощнику по организации встреч,
договориться с министром на следующий день, среду 25 апреля.
Одно из самых откровенных и тревожных сообщений, дошедших
до меня в первые дни моего пребывания в Белом доме, было полу­
чено от маршала Сталина в ночь на 24 апреля. Оно ясно показывало,
что в наших отношениях с русскими Черчилль и я будем сталкивать­
ся с упорным, расчетливым сопротивлением со стороны Сталина.
Послание Сталина:
«Ваше совместное с премьер-министром Черчиллем послание от
18 апреля и послание, переданное мне через В. М. Молотова, 24 апреля
я получил.
1. Из этих посланий видно, что вы продолжаете рассматривать
Временное польское правительство не как ядро будущего Правитель­
ства национального единства, а просто как одну из групп, равноценную
любой другой группе поляков. Такое понимание положения Временно­
го польского правительства и такое отношение к нему очень трудно со­
гласовать с решениями Крымской конференции. На Крымской конфе­
ренции мы все трое, включая и президента Рузвельта, исходили из того,

123

124

Том 1. 1945 - год важных решений
что Временное польское правительство, как действующее в настоящее
время в Польше и пользующееся доверием и поддержкой большинства
польского народа, должно быть ядром, то есть главной частью нового
реорганизованного Правительства национального единства. Вы, види­
мо, не согласны с таким пониманием вопроса. Отклоняя югославский
пример как образец для Польши, вы тем самым подтверждаете, что
Временное польское правительство не может рассматриваться как ос­
нова и ядро будущего Правительства национального единства.
2. Следует также учесть и то обстоятельство, что Польша гра­
ничит с Советским Союзом, чего нельзя сказать о Великобритании
и США.
Вопрос о Польше имеет такое же значение для безопасности
Советского Союза, как вопрос о Бельгии и Греции для безопасности
Великобритании.
Вы, видимо, не согласны с тем, что Советский Союз имеет пра­
во добиваться того, чтобы в Польше существовало правительство,
дружественное Советскому Союзу, и что советское правительство
не может согласиться на существование в Польше враждебного ему
правительства. К этому обязывает, кроме всего прочего, та обильная
кровь советских людей, которая пролита на полях Польши во имя
ее освобождения. Я не знаю, создано ли в Греции подлинно пред­
ставительное правительство и действительно ли является демокра­
тическим правительство в Бельгии. Советский Союз не спрашивали,
когда там создавались эти правительства. Советское правительство
и не претендовало на то, чтобы вмешиваться в эти дела, так как оно
понимает все значение Бельгии и Греции для безопасности Велико­
британии.
Непонятно, почему при обсуждении вопроса о Польше не хотят
учитывать интересы Советского Союза с точки зрения его безопас­
ности.
3. Надо признать необычными условия, когда два правитель­
ства — Соединенные Штаты и Великобритания — заранее сговарива­
ются по вопросу о Польше, где Советский Союз прежде всего и больше
всех заинтересован, и ставят правительство СССР в невыносимое по­
ложение, пытаясь диктовать ему свои требования.
Должен констатировать, что подобная обстановка не может благо­
приятствовать согласованному решению вопроса о Польше.
4. Я готов выполнить вашу просьбу и сделать все возможное, что­
бы достигнуть гармоничного решения. Но вы требуете от меня слиш­
ком многого. Попросту говоря, вы требуете, чтобы я отрешился от
интересов безопасности Советского Союза, но я не могу пойти против
своей страны.
По-моему, есть один выход из создавшегося положения: признать
югославский пример как образец для Польши. Я думаю, что это могло
бы позволить прийти к согласованному решению».

Глава 7. Предложение Гиммлера

Без всякой попытки скрыть свою роль в дипломатических тон­
костях, Сталин впервые в обращении к Черчиллю и ко мне высту­
пил как «Великий Я».
После получения тревожного сообщения от Сталина утро было
занято в основном встречами с сенаторами и конгрессменами, кото­
рые продолжали демонстрировать свою добрую волю и готовность
к сотрудничеству. Меня воодушевляли такие свидетельства их же­
лания теснее работать с президентом. Будучи сенатором и вицепрезидентом, я наблюдал постепенно растущий разрыв между Кон­
грессом и главой исполнительной власти. Это естественно и даже
неизбежно при нашей системе сдержек и противовесов, но партий­
ные линии слишком часто пересекались в борьбе между двумя вет­
вями власти, и важный законопроект мог быть скомпрометирован
и даже потерян из-за желания Конгресса утвердить свою власть.
Когда война и ее последующее воздействие на внутренний
фронт достигли своего апогея, я хотел сделать все возможное, что­
бы способствовать наиболее полному сотрудничеству и обмену
информацией между Конгрессом и всеми ветвями исполнитель­
ной власти. Поэтому я приветствовал визиты членов обеих палат
и старался как можно больше проводить таких встреч, независимо
от того, насколько заполнен был мой день. В тот день я встретил­
ся с сенаторами Маккелларом, Бэнкхедом, Скоттом Лукасом, Хью
Б. Митчеллом, Джеймсом М. Таннелом, Листером Хиллом и кон­
грессменом Дж. Бьюэллом Снайдером, Хаттон В. Самнерсом и Эм­
мануэлем Келлером.
В полдень я встретился с военным министром Стимсоном
в связи с его срочным письмом.
Стимсон был одним из немногих людей, ответственных за соз­
дание атомной бомбы, проявлявших живой и активный интерес
к каждому этапу развития проекта. Цель его беседы со мной сегод­
ня заключалась исключительно в том влиянии, какое атомная бом­
ба может оказать на наши будущие международные отношения.
Он объяснил, что считает необходимым поделиться со мной
своими мыслями о революционных изменениях в характере воен­
ных действий, которые могут произойти в результате обладания
атомной бомбой, и о возможном воздействии такого оружия на
нашу цивилизацию.
Я слушал его с повышенным вниманием, ибо Стимсон был че­
ловеком великой мудрости и дальновидности. Он подробно описал
природу и мощь проектируемого оружия. Если ожидания сбудутся,
сказал он мне, атомная бомба, несомненно, окажет решающее вли­

125

126

Том 1. 1945 - год важных решений

яние на наши отношения с другими странами. И если это сработа­
ет, то бомба, по всей вероятности, поможет нам раньше завершить
войну.
Бирнс уже говорил мне, что это оружие может быть настоль­
ко мощным, что потенциально способно уничтожить целые города
и убивать людей в беспрецедентных масштабах. Он добавил, что,
по его мнению, бомба вполне может поставить нас в положение,
когда мы будем диктовать свои условия в конце войны. С другой
стороны, Стимсона, по-видимому, не меньше волновала роль атом­
ной бомбы в формировании истории, чем ее способность сократить
продолжительность этой войны. Пока, конечно, никто не мог с уве­
ренностью сказать, что предпринимавшиеся гигантские усилия
увенчаются успехом. Тем не менее госсекретарь казался уверенным
в результате и сказал мне, что, по всей вероятности, успех будет до­
стигнут в течение ближайших нескольких месяцев. Он также пред­
ложил мне организовать консультационный комитет для изучения
последствий этого нового оружия.
Я поблагодарил его за доступное изложение такой необычной
темы и, провожая его до двери, думал о том, как повезло стране, что
у нее на службе такой способный и мудрый человек.
С того момента, как я впервые сел в кресло президента, я ока­
зался частью огромной административной операции. Произошла
смена руководителей, но механизм продолжал работать в своей
обычной рутинной манере и без сбоев. Хотя было бы странно ожи­
дать чего-либо другого.
Есть история о великой, но не очень доброй русской царице
Екатерине, которая в своем роде была таким же диктатором, как
и ее современные преемники. Как говорят, через балтийский город
Ригу протекает река с быстрым течением, и во времена Екатерины
через нее построили мост. Этот мост, по слухам, до сих пор стоит,
и на нем установлена бронзовая табличка, на которой по-русски на­
писано: «Река, останови свое течение! Екатерина велела»1.
Из своего опыта работы в сенате я понимал, как трудно добить­
ся значительных успехов, используя рутинные административные
методы. Работа в моем комитете показала, что это также относится
и к частному производству, и даже к чрезвычайной деятельности,
связанной с войной. Но у меня были свои соображения относитель­
но некоторых деталей военного управления, и я надеялся внести
1

Видимо, речь идет о мосте в г. Тарту, разрушенном в годы Второй мировой войны.
Текст был выбит на опоре моста. — Прим. пер.

Глава 7. Предложение Гиммлера

некоторые изменения в процедуры, связанные с исполнительной
властью.
Став президентом, я ясно дал понять в своих отношениях с во­
енными, что меня интересуют детали фактического управления
в той же мере, что и глобальные задачи. Я безоговорочно доверял
Маршаллу, но придерживался позиции, что президент, будучи
главнокомандующим, должен разбираться во всем, что происходит.
У меня было достаточно опыта, чтобы понимать, что если не про­
являть настойчивости, то военные будут от многого вас ограждать.
Высокие чины в армии и на флоте по обыкновению пытались
оказывать влияние на военного министра и министра военно-мор­
ских сил, а также на военные комитеты обеих палат. Я знал это,
потому что был членом Военного комитета в сенате. Более того,
я прекрасно понимал, что они пытались взять меня в окружение,
еще когда я был председателем своего специального комитета.
Я должен пояснить, что эти весьма способные офицеры не пы­
тались обойти президента в главных вопросах. Начальники шта­
бов всегда были самыми сговорчивыми. Но на административном
уровне военные обычно пытались взять верх, особенно в управле­
нии закупками, где тратились огромные суммы денег.
Я знал, например, что армейские и флотские профессионалы
редко имеют представление о ценности денег. Казалось, им было
все равно, сколько что-либо будет стоить, и одним из моих первых
шагов стал запрос полного обзора всей их политики расходов. В ре­
зультате в армии и на флоте автоматически начали происходить
корректировки.
Напряжение графика встреч нарастало, и мне приходилось ис­
кать время, чтобы прочитать срочные сообщения между визитами.
Посол Уайнант в Лондоне уведомил меня, что Черчилль желает по­
говорить со мной по трансатлантическому телефону. Генрих Гимм­
лер, глава немецкого гестапо, обратился к шведскому правитель­
ству с предложением о сдаче немецких войск на Западном фронте.
Это был мой первый телефонный разговор с Черчиллем. Разго­
вор был записан в присутствии адмирала Леги, генерала Маршал­
ла, адмирала Кинга, генерала Халла и полковника Парка, и я при­
вожу его здесь без редактирования, в точности, как он был записан:
Черчилль: Это вы, господин президент?
Трумэн: Это президент, господин премьер-министр.
Черчилль: Как я рад слышать ваш голос!
Трумэн: Большое спасибо, я рад вас слышать.

127

128

Том 1. 1945 - год важных решений

Черчилль: Я несколько раз говорил с Франклином, но... получили
ли вы доклад из Стокгольма от своего посла?
Трумэн: Да, получил.
Черчилль: По поводу того предложения?
Трумэн: Да. Мне поступило только короткое сообщение о том, что
существует такое предложение.
Черчилль: Да, конечно... мы подумали, что это выглядит очень хо­
рошо.
Трумэн: У него есть что-нибудь, чтобы сдать?
Черчилль: Я созвал заседание Военного кабинета, и они не поддер­
жали отправку телеграммы об этом Сталину, а также передачу наших
новостей вам по обычным каналам.
Трумэн: Что он должен сдать? Означает ли это «все» Норвегию,
Данию, Италию и Голландию?
Черчилль: Они назвали Италию и Югославию. Мы упомянули все,
включая Данию и Норвегию. Все на Западном фронте, но он не пред­
ложил сдачу на Восточном фронте. Поэтому мы подумали, что, возмож­
но, нужно будет доложить об этом Сталину; то есть, разумеется, сказать,
что, по нашему мнению, капитуляция должна быть одновременной.
Трумэн: Мне кажется, что его следует вынудить сдаться всем трем
правительствам — России, вам и Соединенным Штатам. Я не думаю,
что мы должны даже рассматривать возможность частичной капиту­
ляции.
Черчилль: Нет, нет, нет. Никакой сдачи по частям от такого чело­
века, как Гиммлер. Гиммлер будет говорить от имени германского го­
сударства так много, как никто другой. И поэтому мы считаем, что его
переговоры должны вестись с тремя правительствами.
Трумэн: Да, и мое мнение именно такое.
Черчилль: Возможна, конечно, капитуляция лишь фронта, фронта
Гиммлера с его союзниками. И тогда Эйзенхауэр уполномочен при­
нять такую капитуляцию, ну, в случае ее предложения.
Трумэн: Да, конечно.
Черчилль: Вы это понимаете?
Трумэн: Я понимаю это. Если он говорит от имени германского
правительства в целом, то это должно включать в себя капитуляцию
всего, и это должно быть для всех трех правительств.
Черчилль: Конечно, то, что мы на самом деле послали, заключалось
в том, что не может быть и речи о том, чтобы правительство Его Вели­
чества согласилось на что-либо меньшее, чем безоговорочная капиту­
ляция одновременно перед тремя главными державами.
Трумэн: Хорошо. Я согласен с этим.
Черчилль: Вы уже что-нибудь сказали русским?
Трумэн: Нет, я ожидал нашего разговора. Я еще не получил сообще­
ние из Стокгольма. Эта информация, которую вы предоставляете мне

Глава 7. Предложение Гиммлера
сейчас, — единственная информация, которой я располагаю по этому
вопросу, за исключением того, что меня проинформировали, что наш
разговор будет основан на сообщении, полученном вами из Стокгольма.
Черчилль: Да.
Трумэн: Другой информации, кроме той, что получена сейчас от
вас, у меня нет.
Черчилль: Понятно. Я могу передать вам послание, которое при­
слал мне наш посол в Стокгольме. Хотите, я вам его прочту?
Трумэн: Я был бы вам весьма признателен.
Черчилль: Да. Это немного длинновато. Скажите мне, если вам чтото не удастся расслышать.
«Шведский министр иностранных дел пригласил меня и мое­
го американского коллегу посетить его в 23 часа 25 апреля1 ...в при­
сутствии Бернадотта из шведского Красного Креста.
Сегодня вечером Бернадотт вернулся из Германии проездом
через Данию. Гиммлер был на Восточном фронте и попросил его
приехать из Пренсбурга, чтобы встретиться с ним в... и Бернадотт
предложил... где встреча и состоялась в десять часов утра 24 апреля.
Гиммлер, хотя и был утомлен и признал, что с Германией по­
кончено, все еще держался спокойно и говорил логично. Он сказал,
что Гитлер настолько тяжело болен, что, возможно, он уже мертв,
или, во всяком случае, его смерть — вопрос ближайших дней...»
Вам хорошо слышно?
Трумэн: Да, я слышу.
Черчилль: «...И генерал Финисберг из штаба Гиммлера сказал
Бернадотту, что у него было кровоизлияние в мозг. Гиммлер заявил,
что, пока Гитлер был еще активен, он не мог сделать то, что предла­
гает сейчас, но поскольку с герром Гитлером все кончено, он может
действовать, располагая для этого всеми полномочиями. Затем он по­
просил Бернадотта передать шведскому правительству его пожелания
по организации встречи с генералом Эйзенхауэром для капитуляции
всего Западного фронта. Бернадотт заметил, что в такой встрече (Бер­
надотт — швед, из шведского Красного Креста) нет необходимости,
поскольку Гиммлер может просто приказать своим войскам капиту­
лировать.
Просьба Гиммлера могла бы быть передана шведскому прави­
тельству, если в эту капитуляцию будет включена Норвегия и Да­
ния. Тогда встреча может еще иметь какой-то смысл, поскольку,
возможно, понадобится специальная договоренность с Эйзенхау­
эром и де Голлем, как немцы, находящиеся в этих странах, долж­
ны будут сложить оружие. На это Гиммлер ответил, что он готов
отдать приказ вооруженным силам в Дании и Норвегии капитуОчевидно, ошибка. Встреча состоялась вечером 24 апреля. — Прим. пер.

129

130

Том 1. 1945 - год важных решений
лировать перед британскими, американскими или шведскими во­
оруженными силами. А он надеется продолжить сопротивление на
Восточном фронте хотя бы на время, что, как сказал ему Бернадотт, едва ли возможно на самом деле, так как это будет неприем­
лемо для союзников. Гиммлер выразил надежду, что западные со­
юзники придут первыми, а не русские, чтобы можно было спасти
гражданское население.
Затем Бернадотт сказал, что штабной офицер Гиммлера герр
Штинсберг’ с нетерпением ожидает известий и сможет обеспечить
немедленную доставку Гиммлеру любого сообщения. Бернадотт
заметил... что если никакой реакции со стороны союзников не по­
следует, то это приведет к многочисленным ненужным страданиям
и человеческим жертвам. Министр иностранных дел... пояснил, что,
по его мнению, это настолько важная новость, что он должен был
немедленно сообщить ее моему американскому коллеге и мне (то
есть британскому послу).
Мой американский коллега и я заметили, что нежелание
оси1
2 сдаваться на Восточном фронте выглядит как последняя по­
пытка посеять раздор между западными союзниками и Россией.
Очевидно, что нацистам придется сдаться всем союзникам одно­
временно».
Трумэн-. Это верно. У меня такое же понимание. Он должен капиту­
лировать перед всеми союзниками одновременно.
Черчиллы. Министр иностранных дел признал, что, возможно, это
и так, но указал, что если вооруженные силы на всем Западном фрон­
те, а также в Норвегии и Дании сложат оружие, то это может иметь
большое преимущество для всех союзников, включая Россию, и фак­
тически приведет к скорейшей полной капитуляции. (Это все разго­
воры шведов.) По их словам, во всяком случае, министр иностранных
дел надеялся прояснить положение. Информацию следует передать
британскому и американскому правительствам, которые, по мнению
шведов, имеют полное право передать его советскому правительству.
Что касается шведского правительства, то оно ни в коей мере не на­
мерено и не желает, чтобы кто-либо считал, что они хотят способ­
ствовать разладу между союзниками. Единственная причина, почему
шведское правительство не может прямо информировать советское
правительство, заключается в том, что Гиммлер особо оговорил, что
его информация предназначена исключительно для западных держав.
(Он сказал, что, возможно, коллега из Соединенных Штатов пошлет
1

2

На самом деле — генерал Шелленберг. Возможно, возникло искажение из-за те­
лефонных помех. — Прим. пер.
Ось (страны оси) — страны гитлеровской коалиции. Название подразумевает ось
«Берлин—Рим». — Прим. ред.

Глава 7. Предложение Гиммлера

телеграмму по этому поводу.) Разумеется, мы ничем не связаны, и наш
долг, по-моему, сказать об этом Сталину.
Трумэн: Я тоже так думаю. Вы уже уведомили Сталина?
Черчилль: Я продержал послание около двух часов, надеясь полу­
чить ответ на телеграмму, посланную вам, но теперь оно передано. Вот
телеграмма, которую я послал.
Трумэн: Хорошо, значит, вы сообщили Сталину, а я немедленно
сделаю то же самое после нашего разговора.
Черчилль: Совершенно верно. Вот что я сказал Сталину и телегра­
фировал вам... Следующая за этим телеграмма — та, которую я только
что получил от британского посла в Швеции. «Президента Соединен­
ных Штатов тоже проинформировали, — сказал он. — Я думал, вы по­
лучили телеграмму. Оказывается, ваша телеграмма еще не дошла».
Трумэн: Нет, я пока не получил телеграмму.
Черчилль: Позиция правительства Его Величества — безоговороч­
ная капитуляция одновременно перед тремя главными державами.
Трумэн: Я полностью с ней согласен.
Черчилль: Мы считаем, что Гиммлеру следует заявить, что герман­
ские силы либо индивидуально, либо соединениями должны повсе­
местно капитулировать перед союзными вооруженными силами или
их представителями на местах. До тех пор, пока этого не произойдет,
наступление союзников со всех сторон и на всех театрах военных дей­
ствий будет осуществляться с максимальной энергией!
Ничто в вышеупомянутой телеграмме не должно повлиять на
выход нашей речи (?)’. — Я отослал ее несколько минут назад и от­
правляю вам со следующей телеграммой от меня. То, что я вам прочел.
Я созвал Военный кабинет, и они одобрили эту телеграмму, которую
я только что прочел вам.
Трумэн: Я тоже ее одобряю.
Черчилль: Ту, которую я послал Сталину.
Трумэн: Я одобряю ту телеграмму, которую вы послали Сталину,
и я немедленно телеграфирую Сталину в том же самом ключе.
Черчилль: Большое вам спасибо. Именно этого я и хотел. Мы наде­
ялись, что вы найдете возможным телеграфировать маршалу Сталину.
Трумэн: Господин премьер-министр, не могли бы вы повторить
ваше послание Сталину, и повторить его медленно, чтобы я записал
его здесь?
Черчилль: Я уже сделал это через американское посольство более
полутора часов назад, и это должно быть у вас на столе. Вы хотите, что­
бы я послал вам также телеграмму, которую получил сегодня из Сток­
гольма?
Трумэн: Очень хотел бы.
Так в записи. — Прим. пер.

131

132

Том 1.1945 - год важных решений
Черчиллы. Я так и сделаю. Вы получите ее очень скоро. И вы полу­
чите от меня ту, что я только что отослал.
Трумэн: Я хотел бы, чтобы вы повторили ту, которую вы послали
Сталину, чтобы я мог послать ему такую же по смыслу.
Черчилль: Хорошо. Надеюсь, что смогу...
Трумэн: Пожалуйста, не могли бы вы сделать это медленно, госпо­
дин премьер-министр?
Черчилль: Телеграмма сразу же последует: она длинная.
Трумэн: Я вам очень благодарен.
Черчилль: «Я только что получил письмо от посла Великобрита­
нии в Швеции. Президент Соединенных Штатов также получил это
известие (как я думал). Несомненно, не может быть и речи о чем-либо
другом, кроме безоговорочной капитуляции одновременно перед
тремя главными державами. По нашему мнению, Гиммлеру следует
сказать, что германские вооруженные силы поодиночке или соедине­
ниями должны повсюду сдаваться союзным вооруженным силам или
их представителям на местах. До тех пор, пока этого не произойдет,
натиск союзников на них со всех сторон и на всех театрах военных
действий, где продолжается сопротивление, будет осуществляться
с максимальной энергией. Ничто в приведенной выше телеграмме не
должно повлиять на выход нашей речи» (?)' Это то, что я послал, гдето около получаса назад.
Трумэн: Большое вам спасибо. Я немедленно отправлю ему пись­
мо, и я очень ценю, что вы обсудили это со мной.
Черчилль: Я очень рад. Я был полностью уверен в нашем согласии,
и я надеюсь, что Сталин телеграфирует ответ и скажет: «Я тоже согла­
сен». В таком случае мы могли бы уполномочить наших представите­
лей в Стокгольме передать Бернадотту, что вы передадите это посла­
ние Гиммлеру. Потому что ничего нельзя предпринимать, пока мы все
трое не придем к полному согласию по этому вопросу.
Трумэн: Хорошо.
Черчилль: У вас есть мой текст и ваш собственный, и давайте по­
смотрим, что скажет Сталин.
Трумэн: Хорошо.
Черчилль: Большое спасибо.
Трумэн: Спасибо вам.
Черчилль: Вы помните о тех речах, которые мы собирались произ­
нести о встрече в Европе?
Трумэн: Я не понял вашу последнюю фразу, господин премьер-ми­
нистр.
Черчилль: Вы знаете, о чем я говорю, речь, заявления, которые сей­
час пишутся. Ну, я думаю, что они должны быть выпущены в том виде,
какими они будут, в любом случае, как только она произойдет.
1

Так в записи. — Прим. пер.

Глава 7. Предложение Гиммлера

Трумэн'. Я думаю, что вы правы в этом вопросе. Я с этим согласен.
Черчилль: Все помогает разгромить врага.
Трумэн: Я согласен с этим.
Черчилль: Хорошо. Я рад, что наша первая встреча состоится в на­
чале июня. Это очень хорошая новость.
Трумэн: Я надеюсь вас скоро увидеть.
Черчилль: Я тоже. И вскоре пошлю вам несколько телеграмм по
этому поводу. Я полностью согласен со всем, что вы сделали по поль­
скому вопросу. Мы идем рука об руку.
Трумэн: Да, я хочу продолжать в том же духе.
Черчилль: Собственно, я следую за вами, поддерживая все, что вы
делаете по этому вопросу.
Трумэн: Спасибо. Спокойной ночи.

Не откладывая, я отправил телеграмму маршалу Сталину.
«Американский посланник в Швеции информировал меня, — го­
ворилось в моем послании Сталину, — что Гиммлер, выступая от имени
германского правительства в отсутствие Гитлера по причине его недее­
способности, обратился к шведскому правительству с предложением
о капитуляции всех германских вооруженных сил на Западном фрон­
те, включая Голландию, Данию и Норвегию.
В соответствии с нашим соглашением с британским и советским
правительствами, правительство Соединенных Штатов полагает, что
единственно приемлемыми условиями капитуляции является безого­
ворочная капитуляция на всех фронтах перед Советским Союзом, Ве­
ликобританией и Соединенными Штатами.
Если немцы принимают условия вышеприведенного 2-го пункта,
то они должны немедленно сдаться на всех фронтах сразу местным ко­
мандирам на поле боя.
Если вы согласны с вышеуказанными пунктами 2 и 3, я поручу
моему посланнику в Швеции соответственно информировать агента
Гиммлера.
Аналогичное послание направляется Черчиллю».

В тот же вечер в восемь часов я выступил по радио из Белого
дома перед делегатами, собравшимися в Сан-Франциско на откры­
тие конференции Организации Объединенных Наций.
«Никогда в истории, — начал я, — не было более важной конфе­
ренции или более необходимой встречи, чем та, которую вы откры­
ваете сегодня в Сан-Франциско. От имени американского народа
я сердечно вас приветствую».
Затем я упомянул делегацию, которую президент Рузвельт на­
значил представлять Соединенные Штаты, и выразил ей свое пол­
ное доверие. Я отметил самого Рузвельта, его высокие идеалы, его

133

134

Том 1.1945 - год важных решений

Открытие конференции ООН в Сан-Франциско

дальновидность и непогрешимость. Я также упомянул о великой
жертве, которую он и многие другие принесли во имя свободы.
«Вы, члены конференции, — продолжал я, — должны стать ар­
хитекторами лучшего мира. В ваших руках находится наше буду­
щее. Благодаря вашей работе на конференции мы узнаем, достигнет
ли страдающее человечество справедливого и прочного мира».
Я предупредил их о всевозрастающей жестокости и разруши­
тельности современной войны и опасности того, что она может
в конечном счете уничтожить всю цивилизацию.
«Цель этой конференции, — сказал я, — не в том, чтобы соста­
вить договор в старом смысле этого слова. В наши задачи не входит
решение конкретных вопросов, касающихся территорий, границ,
гражданства и репараций.
Эта конференция посвятит свою энергию и свои труды исклю­
чительно единственной проблеме создания необходимой организа­
ции для сохранения мира. Вы должны написать фундаментальную
хартию.
Суть нашей задачи состоит в том, чтобы обеспечить разумный
механизм для урегулирования споров между нациями.
Мы должны построить новый мир, — заключил я, — гораздо
лучший мир, в котором будет уважаться человеческое достоинство.

Глава 7. Предложение Гиммлера

Поскольку мы собираемся выполнить все наши тяжелые обя­
занности, мы умоляем Всемогущего Господа направить нас в созда­
нии памятника тем, кто отдал свои жизни, чтобы этот момент мог
наступить.
Да ведет Он нас по собственному праведному пути».
------------------------------

В четверг, 26 апреля, я провел свою вторую встречу с дирек­
тором по бюджету Гарольдом Д. Смитом. События на фронте тре­
бовали оперативного пересмотра и переоценки политики и обяза­
тельств, как внешних, так и внутренних. Ранее я поручил Смиту
подготовить новые сметы для различных военных ведомств, таких
как Комиссия по военным кадрам, Управление военной информа­
ции, Военное производственное управление, Управление граждан­
ской обороны и Морская комиссия. Нам бы не помешало, думалось
мне, численно уменьшить некоторые из этих агентств и резко со­
кратить или даже ликвидировать другие. Во время войны было
создано так много агентств, что правительство разрослось до ги­
гантских размеров. В качестве примера я привел Смиту ситуацию
в области трудовых ресурсов.
В этом направлении действовало так много организаций, что
наше постоянное министерство в правительстве, министерство
труда, фактически бездействовало. Учитывая этот факт, я попросил
Смита подготовить президентский указ, предписывающий, чтобы
разрозненные функции, которые сейчас находятся в ведении раз­
личных военных ведомств, были переданы в ведение министерства
труда, под начало его министра.
Я сказал Смиту по секрету, что ввиду этой фундаментальной
реорганизации министерства труда, вероятно, будет необходимо
назначить нового министра. Отношения в управлении трудовыми
ресурсами стали напряженными и взрывоопасными из-за контроля
над заработной платой и ценами военных лет, и министерству тру­
да в предстоящий период потребуется министр, который, помимо
полной поддержки, будет иметь опыт и репутацию, необходимые
для успешного ведения дел с Конгрессом. Я предложил Смиту от­
ложить совещание с министерством труда до тех пор, пока я не най­
ду преемника мисс Перкинс.
Мисс Перкинс уже выразила желание освободить свою долж­
ность, сказав: «Время моей работы здесь подошло к концу». Я отно­
сился к ней с большим уважением и считал, что она проделала хо-

135

136

Том 1. 1945 - год важных решений

рошую работу, несмотря на то что многие из ее обязанностей были
переданы из министерства чрезвычайным агентствам. Она понима­
ла проблемы трудящихся и сыграла важную роль в развитии отно­
шений между работниками и управляющими. Она была убеждена,
что новый руководитель министерства в послевоенный период бу­
дет иметь преимущество для нового старта и большей поддержки
со стороны Конгресса.
Впервые я встретился с мисс Перкинс в 1933 году, когда к вла­
сти пришла администрация «Нового курса». В то время именно она
назначила меня директором по трудоустройству штата Миссури
в связи с деятельностью федерального правительства по преодо­
лению экономического кризиса. С июня 1933 года и до своего из­
брания в сенат я совмещал эти федеральные обязанности с рабо­
той по управлению округом Джексон и впервые понял и оценил
способности и авторитет мисс Перкинс. С годами я узнал, что она
была прекрасным человеком. Когда я приехал в Вашингтон, буду­
чи сенатором, время от времени мы встречались, а иногда вместе
обедали в гостинице «Эллайз Инн», в ее кафетерии, где с другими
государственными служащими несли свои подносы и обсуждали
общие проблемы.
От вопросов трудовой занятости я перешел к жилищной про­
блеме и попросил Смита провести всестороннее изучение этого
вопроса и выяснить, что предпринимает правительство в данном
направлении. Честно говоря, я полагал, что жилищная проблема
находится в полном беспорядке. Правительство не занималось ею
должным образом во время войны. А жилье будет играть важную
роль при планировании экономики в мирное время.
Я предупредил Смита, что, планируя мирную жизнь, нам не
следует упускать из виду тот факт, что, даже одержав победу в Ев­
ропе, мы все еще должны выиграть крупную войну на Тихом океа­
не. Любое преждевременное падение морального духа в министер­
ствах и военных ведомствах было бы вредным. Поэтому, сокращая
бюджет военных агентств, мы должны были иметь в виду, что созда­
дим массовый отток персонала, тем самым подрывая пользу управ­
лений, которые еще должны продолжать работу.
. Наши методы, сказал я, должны основываться на упорядочен­
ной ликвидации и надлежащем инструктаже соответствующих
руководителей министерств. Смит согласился и пообещал, что,
прежде чем рекомендовать мне какие-либо сокращения, он прокон­
сультируется с руководителями всех министерств и ведомств.

Глава 7. Предложение Гиммлера

Я особенно беспокоился о том, чтобы такие учреждения, как
Управление по регулированию цен, Нефтяное управление военного
времени и Внешнеэкономическое управление, были в нормальном
рабочем состоянии из-за их важности для экономической стабили­
зации. Смит рекомендовал сократить бюджет Морской комиссии
на четыре миллиарда долларов в виде заключенных контрактов
и на три миллиона долларов наличными. Это было именно то, чего
мне хотелось, и я одобрил такое решение. К этому я добавил, что
было бы хорошо ликвидировать Управление гражданской обороны
и сократить бюджеты Управления цензуры и Управления транс­
порта министерства обороны.
Пособия по безработице и помощь по старости создавали иную
проблему. Они увеличатся, когда наше военное производство бу­
дет переходить на мирные рельсы. Фактически многие пожилые
мужчины и женщины уже выводились с рынка труда, и мы должны
были следить за гуманитарными и экономическими последствиями
этой тенденции.
Смит представил меморандум с предложением выделения
определенной суммы для Красного Креста. Он сказал мне, что
президент Рузвельт уже дважды отвергал это предложение. Но не­
давно он изменил свое решение и попросил включить этот пункт
в повестку дня. Смит, однако, заявил, что он сам все еще против
этого предложения, и я согласился. Я был убежден, что если мы
возьмем на себя обязательство выделять деньги для Красного Кре­
ста, то окажемся обязанными выделять деньги и для многих других
частных групп. Существовала также вероятность того, что ассиг­
нования такого рода будут иметь тенденцию подрывать программу
UNRRA’. Я намеревался обсудить всю тему иностранной помощи
с губернатором Леманом, главой UNRRA. Я запросил у Смита все
имеющиеся данные о чрезвычайной ситуации в странах, где в на­
стоящее время функционирует UNRRA.
Затем мы обсудили предлагаемые ассигнования по ленд-лизу,
о которых я уже говорил с Лео Кроули, главой внешнеэкономиче­
ского управления. Сумма, предложенная Смитом, была немного
ниже, чем в предыдущем году, и одной из причин этого было то, что
1

Администрация помощи и восстановления Объединенных Наций {англ. United
Nations Relief and Rehabilitation Administration — UNRRA) была создана
в 1943 году во время Второй мировой войны для оказания помощи в районах,
освобожденных от держав оси. 52 страны-участницы внесли средства в размере
2% от их национального дохода в 1943 году. — Прим. пер.

137

138

Том 1. 1945 - год важных решений

Деятельность ТД91И{А в Германии

сопротивление ленд-лизу в Конгрессе росло. Этому способствовал
изоляционистский блок, который становился все смелее по мере
приближения победы в Европе. Страна была наводнена изоляци­
онистской пропагандой под различными предлогами, и многие из
нас опасались, что изоляционистский дух снова станет важным по­
литическим фактором.
Ленд-лиз предназначался для обеспечения наших союзников
оружием и материальными средствами, необходимыми в качестве
дополнения к их собственному военному производству. Однако
при широком толковании того, что представляют собой материаль­
ные средства, некоторые поставки перенаправлялись на граждан­
ское использование и восстановление промышленности, что и ста­
ло одним из предметов критики.
Первоначальный закон о ленд-лизе был внесен в палату пред­
ставителей и сенат 10 января 1941 года. После слушаний и деба­
тов он был принят обеими ветвями власти и подписан президен­
том Рузвельтом И марта 1941 года. После этого он был продлен
дважды, и 17 апреля, через четыре дня после того, как я стал прези­
дентом, мной было подписано третье продление, утвердившее акт,
представленный мной в сенат, когда я председательствовал в каче­
стве вице-президента.

Глава 7. Предложение Гиммлера

Смит напомнил, что поддержанная республиканцами поправка,
которая запрещала президенту заключать контракты на использо­
вание программы ленд-лиза для послевоенной помощи, восстанов­
ления или реконструкции, привела к соотношению голосов 39 на 39
и что я, как вице-президент, отдал решающий голос против нее. За­
кон был принят сенатом 10 апреля единогласным голосованием.
Я понимал, что если мы будем использовать фонды ленд-лиза
для целей восстановления, то у нас возникнут большие проблемы
с сенатом. Однако Лео Кроули также признал этот факт и выска­
зал предположение, что лучшим способом для проведения вос­
становления было бы расширение Экспортно-импортного банка,
с тем чтобы сделать доступными средства для этой цели, а также
стимулировать более широкое использование Международного
банка. Я объяснил предложение Кроули Смиту, с которым затем
обсудил проблему предоставления односторонних займов ино­
странным государствам. Такие займы, конечно, могли бы повлечь
за собой толки на родине и дополнительно вызвать подозрения
союзников в наших намерениях. Они могли бы даже дать России
повод, если бы она нуждалась в нем, предпринять собственные
односторонние действия. По этим причинам я был против одно­
сторонних шагов в любой области. Однако кредиты, выданные не­
которым странам, были настолько важны для их выживания, что
я счел необходимым предоставить их даже с некоторым риском
того, что они не будут полностью погашены.
Смит ранее направил президенту Рузвельту меморандум от
Бюджетного бюро, касающийся организации разведки в прави­
тельстве, и я его прочитал. В нем он указал, что продолжается пере­
тягивание каната между ФБР, Управлением стратегических служб,
армейской и военно-морской разведкой и Государственным депар­
таментом. Он добавил, что в последнее время Бюджетное бюро
тесно сотрудничало с Генеральным штабом сухопутных войск, ко­
торый реорганизовал армейские разведывательные операции, и со­
общил мне, что в самом Бюджетном бюро есть несколько опытных
и компетентных людей, которые стали специалистами в вопросах
организации разведывательной службы.
Я считал очень важным для нашей страны иметь надежную, хо­
рошо организованную разведывательную службу как в настоящем,
так и в будущем. Должным образом разработанная, такая структура
потребует новых концепций, а также более подготовленного и ком­
петентного персонала. Смит предложил, и я согласился, что изуче­
ние должно быть проведено немедленно его специально подготов-

139

140

Том 1.1945 - год важных решений

ленными экспертами в этой области. Существовала необходимость
разработки таких планов, но крайне важно было воздержаться от
поспешных действий, которые могли бы привести к пагубному
и ненужному соперничеству между различными разведывательны­
ми ведомствами. Я сказал Смиту, что ясно одно: эта страна не хочет
иметь гестапо ни под каким видом и ни по какой причине.
В заключение моего продолжительного совещания с директо­
ром по бюджету я вновь обратил его внимание на ленд-лиз, подчер­
кнув важность дальнейшего уточнения сметы. Это был мой первый
бюджет в качестве президента, и я надеялся, что смогу защитить
каждую деталь, содержащуюся в нем.
Рано утром я принял группу пенсильванцев во главе с сенато­
рами Джозефом Ф. Гаффи и Фрэнсисом Дж. Майерсом. Миссис
Эмма Гаффи Миллер, сестра сенатора Гаффи и член Националь­
ного комитета демократов из Пенсильвании, была в группе, в ко­
торую также входили Дэвид Л. Лоуренс, председатель Комитета
демократов штата, и Джеймс П. Кларк, председатель Демократи­
ческого городского комитета Филадельфии. Делегат заверил меня
в твердой поддержке демократических организаций своего штата,
и я услышал, как мэр Лоуренс произнес что-то о поддержке меня
в 1948 году. Я, конечно, ничего не мог сказать, потому что любое
замечание было бы неуместным. В том положении, которое я зани­
мал, день казался вечностью, и у меня не было ни права, ни желания
смотреть вперед в этом направлении. Вряд ли сейчас было подходя­
щее время для политических спекуляций. Война все еще бушевала,
и разрушенный мир нуждался в восстановлении. У меня не было
возможности серьезно думать о чем-нибудь еще.
------------- ------------------

На следующий день мне доставили телеграмму от маршала
Сталина:
«Я получил ваше послание от 26 апреля. Благодарю вас за ваше
сообщение о намерении Гиммлера капитулировать на Западном фрон­
те. Я считаю ваш предлагаемый ответ Гиммлеру в духе безоговорочной
капитуляции на всех фронтах, в том числе и на советском фронте, аб­
солютно правильным. Прошу вас действовать в духе вашего предложе­
ния, а мы, русские, обязуемся продолжать наши атаки против немцев.
Сообщаю к вашему сведению, что я дал аналогичный ответ пре­
мьер-министру Черчиллю, который общался со мной по тому же во­
просу».

Глава 7. Предложение Гиммлера

Я ответил немедленно:
«Сегодня я направил следующее послание г-ну Джонсону в Сток­
гольм:
“Отвечая на ваше сообщение от 25 апреля в 3 часа утра, сооб­
щите агенту Гиммлера, что единственно приемлемыми условиями
капитуляции Германии является безоговорочная капитуляция на
всех фронтах перед советским правительством, правительствами
Великобритании и США.
Если вышеуказанные условия капитуляции будут приняты,
то немецкие вооруженные силы должны немедленно сдаться на
всех фронтах местным командирам.
На всех театрах военных действий, где продолжается сопро­
тивление, наступление союзников будет энергично проводиться
до тех пор, пока не будет достигнута полная победа”».

141

Глава 8
ОБРАЩЕНИЕ
ЧЕРЧИЛЛЯ К СТАЛИНУ
Ху-вечером 26 апреля среди донесений и посланий, которые
я захватил с собой в Блэр-Хаус, меня особенно интересовал
меморандум, касающийся оккупации Германии после окончания
боевых действий.
Примерно за три недели до своей смерти, 23 марта, президент
Рузвельт издал генеральную директиву об американской полити­
ке в Германии после того, как наши вооруженные силы обоснуют­
ся в выделенных зонах. Рузвельт также распорядился подготовить
подробные инструкции. Для этой цели был сформирован специ­
альный комитет. Он состоял из представителей Государственного
департамента, военного и военно-морского министерств, а так­
же внешнеэкономического управления и начал свою работу под
председательством помощника государственного секретаря Уилла
Клейтона. Работа этого комитета еще не была завершена, и я по­
просил помощника военного министра Джона Дж. Макклоя под­
готовить для меня меморандум по этому вопросу. Теперь этот ме­
морандум был у меня в руках, и я изучал его, готовясь к встрече
с комитетом на следующее утро.
В меморандуме Макклоя сообщалось, что работа комитета вско­
ре будет завершена. Далее там говорилось, что президент Рузвельт
предполагал назначить верховным комиссаром по Германии граж­
данское лицо, но согласился с решением предоставить эту должность
генералу Эйзенхауэру в качестве военного губернатора той части
Германии, которая будет под нашим контролем, как и статус пред­
ставителя в Контрольном совете по этой стране. Назначение какоголибо гражданского комиссара не предполагалось, по крайней мере,
на начальный период. На первом этапе оккупация в любом случае
будет главным образом как военная операция. Операции по умиро­
творению обязательно будут находиться в руках вооруженных сил.
Было решено, что первоначальное воздействие на немецкий народ
должно быть исключительно военным. Немцы поймут это лучше.
Генерал Эйзенхауэр, говорилось в меморандуме, уже неодно­
кратно проявлял заметную политическую проницательность, объ­

Глава 8. Обращение Черчилля к Сталину

ясняющую такое назначение, а генерал Люциус Д. Клей, выбран­
ный для помощи Эйзенхауэру в качестве его заместителя, уже
находился в Европе, набирая необходимый персонал.
В докладе Макклоя указывалось на настоятельную потребность
Германии в продовольствии, топливе и транспорте. Разрушение го­
родов, поселков и других объектов было колоссальным; наличие
многочисленных перемещенных лиц представляло собой огромную
проблему; а распад общества и его институтов стал шокирующим.
«В Центральной Европе происходит полный экономический, соци­
альный и политический коллапс, масштабы которого не имеют себе
равных в истории со времен Римской империи, а в экономическом
аспекте, возможно, даже беспрецедентны.
В этой атмосфере беспорядка и краха, бесчинств и дезоргани­
зации, — говорилось в меморандуме, — нам придется выработать
практические подходы в работе с русскими. Для достижения наших
целей потребуются талант, терпимость и мудрость.
Потребность в первоклассных представителях болезненно оче­
видна. Может потребоваться помощь президента для того, чтобы
набрать из учреждений и гражданских служб лиц, обладающих не­
обходимыми качествами, характером и силой».
Макклой сообщил о беседе с генералом де Голлем, который
сказал, что не поддерживает политику выжженной земли для Гер­
мании, но считает, что должен быть какой-то экономический кон­
троль, особенно международный над Руром. Де Голль хотел, чтобы
левый берег Рейна от Кельна до швейцарской границы находился
под французским политическим контролем.
Затем я обратился к отчету Госдепартамента по Китаю. В нем
кратко излагались основные направления политики в отношении
Китая, которым наша страна следовала до настоящего времени:
«Нашими основными целями в отношении Китая являются: эф­
фективное совместное ведение войны против Японии; а с точки зре­
ния долгосрочной перспективы — создание сильного и единого Китая
как необходимого главного стабилизирующего фактора на Дальнем
Востоке.
В ПОЛИТИКЕ. Для достижения как непосредственной цели раз­
грома Японии, так и долгосрочной цели обеспечения безопасности мы
стремимся содействовать созданию китайского правительства с ши­
роким представительством, которое обеспечит внутреннее единство,
включая примирение гоминьдановско-коммунистических разногла­
сий, и будет эффективно выполнять свои внутренние и международные
обязанности.

143

144

Том 1. 1945 - год важных решений

Не отдавая предпочтения ни одной политической фракции, мы
продолжаем поддерживать существующее правительство Китая, воз­
главляемое Чан Кайши, как все еще общепризнанную центральную
власть, которая до сих пор подает надежды на объединение и на предот­
вращение хаоса в военных усилиях Китая. Однако, что касается нашей
долгосрочной стратегии и во избежание возможного падения авторите­
та существующего правительства, то наша цель состоит в сохранении
достаточной степени гибкости, позволяющей сотрудничество с любым
руководством в Китае, которое может дать надежду на достижение
единства и содействовать миру и безопасности в Восточной Азии. Тем
временем мы помогаем Китаю как нации достичь положения признан­
ного равенства между крупнейшими державами.
Мы стремимся к сотрудничеству с Советским Союзом и Велико­
британией как необходимому для успеха такой политики. С этой целью
мы развиваем дружбу и взаимное доверие в китайско-советских и ки­
тайско-британских отношениях. Там, где существуют конкретные тер­
риториальные или иные проблемы, мы будем приветствовать и, когда
это уместно, оказывать содействие в заключении дружественных согла­
шений, включая, например: облегчение прохождения советской торгов­
ли через Маньчжурию с возможным созданием в Китае порто-франко;
возврата Гонконга в состав Китая и сохранение Китаем его статуса пор­
то-франко; и корректировка притязаний Китая на отдаленные террито­
рии, такие как Тибет и Внешняя Монголия, с учетом интересов СССР
или Великобритании, а также с учетом стремления коренных народов
этих территорий к местной автономии.
В качестве дальнейшей основы мира и стабильности мы выступаем
за установление Китаем тесных и дружественных отношений с Кореей,
Бирмой, Таиландом, Индокитаем и другими соседними районами, без
китайского господства над такими районами.
В ЭКОНОМИКЕ. Наша краткосрочная политика направлена на
укрепление экономической основы военных усилий Китая посредством:
расширения маршрутов поставок и услуг в Китай; поставок по лендлизу до предела транспортных возможностей; и принятию совместных
китайско-американских мер по укреплению военного производства
Китая, увеличению поставок потребительских товаров, улучшению его
внутренних транспортных систем и борьбе с серьезной инфляцией.
Наша долгосрочная политика сосредоточена на развитии интегри­
рованной и сбалансированной китайской экономики и неограниченной
торговли между Китаем и другими странами. Для достижения этих це­
лей мы стремимся к полному экономическому сотрудничеству между
Китаем, Соединенными Штатами, Великобританией, Советским Со­
юзом и другими миролюбивыми странами на основе равенства возмож­
ностей, уважения национального суверенитета и либеральной торговой
политики. Мы надеемся, что Китай, со своей стороны, будет способство­
вать такому сотрудничеству, столь необходимому для сельскохозяй­

Глава 8. Обращение Черчилля к Сталину

ственного и экономического развития Китая, посредством проведения
разумной политики, рассчитанной на поощрение законной торговли
и предпринимательства.
Мы можем ожидать, с должным учетом политики, которой может
следовать китайское правительство, и реальных условий, влияющих
на американскую торговлю с Китаем и в Китае, что Китай получит всю
возможную экономическую, финансовую и техническую помощь, кото­
рая может потребоваться ему в связи с его усилиями по планированию
интегрированной и сбалансированной экономики. Мы с нетерпением
ожидаем развития взаимовыгодной китайско-американской торговли
и скорого заключения всеобъемлющего современного торгового догово­
ра с Китаем.
В ВОЕННОЙ СФЕРЕ. Наша установившаяся военная политика
в отношении Китая до сих пор ограничивается непосредственной целью
эффективного совместного ведения войны, оказывая Китаю прямую во­
енную помощь, содействуя китайско-американскому военному сотруд­
ничеству и мобилизации всех людских и материальных ресурсов Китая
против Японии.
Параллельно с нашими усилиями по укреплению политических
и экономических основ уже намеченных военных усилий Китая мы бе­
рем на себя обязательство реорганизовать, обучить и вооружить часть
Национальной армии Китая в качестве компактной ударной силы, спо­
собной сыграть большую роль в изгнании японцев из Китая. Мы также
стремимся обеспечить жизненно необходимое китайское военное един­
ство путем интеграции коммунистических сил с силами национального
правительства.
С точки зрения нашей долгосрочной политической цели — сильно­
го Китая, способного внести свой вклад в дело мира и всеобщую безо­
пасность, мы логично ожидали бы помощи Китаю в развитии современ­
ной и эффективной послевоенной воинской организации. Учитывая,
однако, неопределенность нынешней политической ситуации в Китае
и возможность гражданской войны и осложнений с Советской Россией,
мы не готовы взять на себя обязательства перед нынешним китайским
правительством по оказанию такой помощи, пока не убедимся, что это
правительство продвигается к достижению единства и к получению
твердой поддержки всего китайского народа».

Этот меморандум в значительной степени выразил мое предва­
рительное мнение о Китае.

------------ ----------------Обсуждения на конференции в Сан-Франциско, начавшей­
ся 25 апреля, находились сейчас на старте. Первый доклад о ходе

145

146

Том 1. 1945 - год важных решений

работы нашей делегации лег ко мне на стол утром 27 апреля. Он
касался организационных деталей и заявления Стеттиниуса, Суна,
Молотова и Идена.
Стеттиниус подчеркнул два момента: во-первых, что мы счита­
ем необходимым, чтобы Устав Организации Объединенных Наций
был впоследствии изменен в соответствии с опытом и меняющи­
мися обстоятельствами; и, во-вторых, Организация Объединенных
Наций должна основываться на единстве главных держав, которые
будут нести основную ответственность, а также на суверенном ра­
венстве всех государств, больших и малых.
Сун, выступая от имени Китая, заявил, что все страны должны
быть готовы пожертвовать суверенитетом ради достижения кол­
лективной безопасности.
Молотов заявил, что СССР является твердым сторонником
сильной и эффективной международной организации, что будет
в полной мере сотрудничать в создании и поддержании такой орга­
низации и что он уверен в успешном решении этой задачи.
Иден подчеркивал тот факт, что великие державы в силу своего
превосходства в вооруженных силах и ресурсах должны проявлять
сдержанность.
Тем же утром я встретился с сенатором Оуэном Брюстером из
штата Мэн и сенатором Робертом М. Ла Фоллеттом из Висконси­
на. Спикер палаты представителей, Сэм Рейберн, пришел обсудить
готовящийся законопроект.
За Рейберном последовал комитет во главе с помощником гос­
секретаря Клейтоном, занимавшимся проблемами немецкой оккупа­
ции. Он приехал вместе с заместителем госсекретаря Грю, директором
внешнеэкономического управления Кроули, помощником военного
министра Джоном Д. Макклоем и заместителем министра военноморских сил Ральфом Бардом. Министр финансов Генри Моргентау
присоединился к собранию. Макклой, недавно вернувшийся из спе­
циальной миссии в Германии, представил подробный отчет.
Макклой указал, что генерал Эйзенхауэр, как главнокоманду­
ющий союзниками, в настоящее время командует всем Западным
фронтом, где союзные вооруженные силы занимают сорок три про­
цента территории Германии, но он потеряет эту должность после
Дня Победы. Тогда он мог бы стать лишь одним из четырех чле­
нов Союзнического контрольного совета и военным губернатором
только той части Германии, которая предполагается быть оккупи­
рованной американскими вооруженными силами.
Макклой ясно дал понять, что беспорядок в Германии и огра­
ниченные запасы продовольствия, которые там есть, могут, если

Глава 8. Обращение Черчилля к Сталину

не предпринять срочных мер для исправления ситуации, привести
к фактическому голоду в больших масштабах. «Одним из главных
элементов беспорядка является огромное количество выпущенных
на свободу узников концентрационных лагерей, а также немцев,
ставших бездомными».
Макклой сказал, что его визит в Германию был предпринят для
того, чтобы донести до генерала Эйзенхауэра последние мысли пре­
зидента Рузвельта об управлении Германией, особенно в свете ди­
рективы президента от 23 марта. Кроме того, он отправился туда,
чтобы убедиться в единстве мнений американских властей по обе
стороны Атлантики.
Генерал Клей, объяснил он, должен был быть заместителем
Эйзенхауэра в качестве военного губернатора и представителем
генерала в Союзной контрольной комиссии в отсутствие Эйзен­
хауэра.
Эти назначения были сделаны до смерти президента Рузвельта,
и я сообщил комитету, что от всей души одобряю их. Затем я попро­
сил комитет завершить свою работу над директивой и представить
ее мне для окончательного изучения и утверждения. В Германии
происходили бурные события, и я настоятельно призвал их как
можно скорее выполнить свою задачу.
По завершении этой встречи я принял Оливера Литтелтона,
британского министра производства, который подробно расска­
зал мне о том, насколько скверно обстоят дела с продовольствием
и снабжением в Великобритании. Пшеница являлась единствен­
ным продуктом, бывшим в достатке в Британии на данный мо­
мент. Существовала серьезная нехватка жиров, масел, сахара, мяса
и большинства молочных продуктов, а также угля, транспорта
и текстильных изделий. Было крайне важно, чтобы поставки были
выполнены как можно скорее, и я предложил Литтелтону перего­
ворить с различными правительственными учреждениями Соеди­
ненных Штатов, на которые возложена ответственность за помощь
нашим союзникам. Я заверил его, что возьму этот вопрос под лич­
ный контроль. Вскоре после его отъезда я встретился с министром
сельского хозяйства Уикардом и министром торговли Уоллесом
и рассказал им о своей встрече с Литтелтоном, попросив их сделать
все возможное, чтобы помочь нашим британским союзникам.
У меня состоялся завтрак с федеральным судьей Льюи­
сом Б. Швелленбахом, бывшим коллегой по сенату Соединенных
Штатов от штата Вашингтон. Я сказал судье Швелленбаху, что хочу,
чтобы он вошел в мой Кабинет в качестве министра труда, и изло­
жил свои планы по реорганизации министерства труда. Мне нужен

147

148

Том 1. 1945 - год важных решений

был кто-то, кто не только понимает проблемы трудовых ресурсов,
но и может общаться с Конгрессом на одном языке. Переориента­
ция американской промышленности с военного производства на
выпуск продукции мирного времени поднимет многие трудовые
и промышленные вопросы, и я был рад, когда Швелленбах принял
это предложение.
Мне сообщили, что в Германии только что произошла ожида­
емая встреча американских, британских и русских вооруженных
сил. Англо-американские войска под командованием генерала
Кортни Ходжеса наконец-то встретились на реке Эльбе с войсками
1-го Украинского фронта маршала Ивана Сергеевича Конева. Гер­
мания оказалась разделена надвое.
События теперь развивались стремительно, и я выступил со сво­
им давно подготовленным заявлением от имени Соединенных Шта­
тов одновременно с выступлениями Черчилля и Сталина. Согласо­
вание текстов того, что мы втроем сейчас передали прессе и радио,
состоялось ранее по телеграфной связи. Но, несмотря на тщатель­
ную подготовку, в последний момент произошла путаница во време­
ни этих заявлений, и это фактически потребовало предрассветного
телефонного звонка мне от премьер-министра Черчилля из Лондона.
В два часа я встретился с генералом Маршаллом, адмиралом
Леги и группой высокопоставленных военных, чтобы обсудить
последнюю военную ситуацию и попытку Гиммлера заставить
Швецию вмешаться в организацию капитуляции Германии перед
западными державами. Мы твердо стояли против каких-либо сепа­
ратных действий, о чем я уже сообщил Сталину. Генерал Маршалл
передал мне послание от генерала Эйзенхауэра.
«Я надеюсь, что могу выразить свое крайнее удовлетворение, —
телеграфировал Эйзенхауэр, — посланием, направленным послан­
нику Джонсону в Стокгольм. Два дня назад, когда премьер-министр
позвонил мне по первому полученному письму из Швеции, я настоя­
тельно посоветовал ему занять позицию, выраженную в вашем (пре­
зидента) послании. Мы полностью согласились с тем, что предло­
жение выглядело как последняя отчаянная попытка создать раскол
между нами и русскими. В каждом шаге, который мы делаем в эти
дни, мы стараемся быть предельно осторожными в этом отношении».
Когда военные ушли, я на некоторое время занялся бумажной
работой, и в четыре тридцать прибыли Эдвин У. Поули и Д. Исадор
Любин. Я сказал Поули, что назначаю его послом и личным пред­
ставителем президента в вопросах, касающихся репараций. Любин,
добавил я, станет его заместителем в звании министра. Оба они
должны были быть американскими представителями в Союзни­

Глава 8. Обращение Черчилля к Сталину

ческой комиссии по репарациям и вести переговоры о соглашении
с англичанами и русскими относительно репараций Германии.
Когда они ушли, я взял свою обычную стопку бумаг и отпра­
вился в Блэр-Хаус.
Часть субботнего утра 28 апреля я выделил для встречи с рядом
сенаторов и конгрессменов.
В течение последних двух дней ходили слухи о безоговорочной
капитуляции Германии — слухи, основанные главным образом на
одиннадцатичасовых переговорах Гиммлера со Швецией, в попытке
избежать капитуляции перед русскими, предлагая сдаться лишь за­
падным союзникам. Мы не обращали внимания на эти слухи, но они
набрали обороты в результате заявления сенатора Коннелли, чле­
на нашей делегации в Сан-Франциско. Сенатор Коннелли заявил
агентству «Ассошиэйтед Пресс», что Соединенные Штаты в данный
момент ожидают безоговорочной капитуляции Германии. Госсекре­
тарь Стеттиниус позвонил мне и попросил подтверждения. Я пору­
чил адмиралу Леги переговорить по телефону с генералом Эйзенхау­
эром, который сообщил Леги, что нет никаких оснований для такого
объявления. Вскоре после 9:30 вечера я вызвал корреспондентов Бе­
лого дома к себе в кабинет и сообщил им, что только что связался со
штабом главнокомандования в Европе и что сообщение о безогово­
рочной капитуляции не соответствует действительности.
------------- ----------------В воскресенье, 29 апреля, я встал около шести утра и перед завт­
раком написал маме и Мэри. Прошло уже больше недели с момента
моего последнего письма, но только теперь мне удалось найти не­
много свободного времени.
Дорогая мама и Мэри,
С радостью получил ваше письмо вместе с письмом от доктора
Грэма. Надеюсь, что вас с Мэри не слишком беспокоят. Это ужасно —
я имею в виду ужасно быть родственником президента Соединенных
Штатов. Репортеры преследуют каждого реального и предполагаемого
родственника, о котором я когда-либо слышал, и они, вероятно, сдела­
ли жизнь моей матери, брата и сестры невыносимой. Мне очень жаль,
но ничего не поделаешь.
Охранник должен сопровождать Бесс и Маргарет, куда бы они ни
пошли, а им это не нравится.
Они обе тратят много времени на то, чтобы понять, как от них
избавиться, но это просто невозможно. В такой большой стране, как
наша, обязательно найдется достаточное количество психически не­

149

150

Том 1. 1945 - год важных решений

нормальных и людей со странными идеями. И они, похоже, зациклены
на Белом доме и родственниках президента.
Надеюсь, вы не слишком расстроитесь из-за этого.
Газеты и разные психи уже сделали жизнь семьи Рузвельт невы­
носимой. Может быть, они сейчас немного успокоятся. Надеюсь на это.
Я должен предупредить вас обеих, чтобы вы хорошенько позабо­
тились о своем здоровье. Не позволяйте вирусам взять над вами верх.
Я пишу это перед завтраком, пока никто не проснулся.
С любовью к вам обеим,
Гарри.

В то утро в Блэр-Хаус мне доставили несколько депеш. Одной
из них была длинная телеграмма от премьер-министра Черчилля,
передающая его послание Сталину по поводу Польши, сделанное
в тот же день.
Мы очень мало продвинулись со Сталиным по взрывоопасно­
му польскому вопросу. Телеграмма Сталина, направленная мне не­
сколько дней назад, вызвала у меня сильное беспокойство. Хотя во
время моих встреч с Молотовым я убеждал его попытаться выра­
ботать решение с английской и американской делегациями в СанФранциско, ответ Сталина, направленный Черчиллю, а также мне,
исключил всякую надежду на скорейшее решение.
Теперь Черчилль обращался к русскому премьеру с горячим лич­
ным призывом. Его послание Сталину, лежавшее передо мной, выра­
жало огорчение возникшим недопониманием из-за крымского согла­
шения по Польше. Черчилль сказал, что он, конечно, поехал в Ялту
с надеждой, что и лондонское, и люблинское польские правительства
будут отстранены и что новое правительство будет сформировано из
поляков доброй воли, среди которых будут члены правительства Берута (люблинского). Но Сталину этот план не понравился, напом­
нил ему Черчилль, и тогда англичане и американцы согласились, что
правительство Берута отстранено не будет, а вместо этого оно долж­
но стать «новым» правительством, реорганизованным на более ши­
рокой демократической базе с включением демократических лиде­
ров из самой Польши и поляков из-за границы. Британский премьер
указал, что югославский пример, которому русские теперь настаива­
ли следовать и в Польше, не оказался удовлетворительным.
Тито, сказал он, стал абсолютным диктатором и провозгла­
сил свою полную лояльность по отношению к Советской России,
а уступки, сделанные в Белграде членам правительства в изгнании,
заключались лишь в шести местах против двадцати пяти собствен­
ных кандидатов Тито.

Глава 8. Обращение Черчилля к Сталину

Черчилль заявил, что поддержка суверенной, свободной и не­
зависимой Польши с правительством, адекватно представляющим
все демократические силы среди поляков, являлось для нас делом
чести и долга. «Ведь, — продолжал он, — мы согласились с вами,
в значительной мере по моей собственной инициативе в начале
1944 года, на установление желательной вам польско-русской гра­
ницы, а именно линии Керзона, включая передачу Львова России.
Мы думаем, что вам следует пойти нам навстречу в отношении вто­
рой половины политической декларации, провозглашенной нами
вместе, а именно предоставление суверенитета, независимости
и свободы Польше при условии, что это будет Польша, дружествен­
но расположенная к России».
Черчилль завершил это обращение к Сталину, обрисовав кар­
тину того, на что будет похож мир, разделенный на два лагеря.
«Мало удовольствия видеть будущее, где вы и страны, над кото­
рыми вы господствуете, и плюс к этому коммунистические партии
во многих других государствах будут находиться с одной стороны,
а те, кто сплотится вокруг наций, говорящих на английском язы­
ке, и их союзников или доминионов, - с другой, — сказал он. —
Совершенно очевидно, что в результате разлада между этими
сторонами мир будет расколот и история покроет позором всех
тех, кто стоит у руководства на той или другой стороне и кто имел
к этому какое-либо отношение. Даже вступление в длительный
период подозрений, обвинений, контробвинений и противоречи­
вой политики стало бы бедствием, которое помешало бы росту
благосостояния широких масс во всем мире, что может быть до­
стигнуто лишь нашим тройственным союзом. Надеюсь, что в моем
послании нет таких слов или фраз, которые невольно могли бы
вас оскорбить. В противном случае сообщите мне об этом. Но убе­
дительно прошу вас, мой друг Сталин, не преуменьшать значения
разногласий, возникающих по вопросам, которые вам могут пока­
заться не имеющими для нас значения, но которые в действитель­
ности символизируют мировоззрение говорящих на английском
языке демократий...»
Я горячо поддержал призыв британского премьер-министра
создать свободную Польшу и предотвратить раскол мира. Но я бо­
ялся, что это мало что изменит в позиции Сталина. На следующее
утро в послании нашей делегации в Сан-Франциско сообщалось,
что рассмотрение вопроса о Польше зашло в тупик.
Стеттиниус, Иден и Молотов отправились в Сан-Франциско
с целью дальнейшего обсуждения польского вопроса в ходе конфе-

151

152

Том 1. 1945 - год важных решений

ренции. Сообщение, которое я получил теперь, убедило меня, что
настойчивое требование Молотова использовать для Польши фор­
мулу, которая была применена для формирования югославского
правительства, завело дискуссии в тупик. Я понимал, что мне не­
обходимо еще раз обратиться непосредственно к Сталину.
В 11:00 утра я пошел в методистскую церковь. Меня пригласил
проповедник, который был также капелланом сената. То утро по­
казало, что мне было бы трудно появиться в любой церкви, не при­
влекая всеобщее внимание. Я предпочитал молиться, не отвлекая
прихожан.
Среди моих ранних посетителей утром в понедельник, 30 апре­
ля, были конгрессвумен Эдит Нерс Роджерс из Массачусетса, кон­
грессмен Джон X. Толан, сенатор Гай М. Жиллетт. Затем прибыл
судья Сэмюэл И. Розенман, и я попросил его продолжить выполне­
ние своей миссии по ведению переговоров с нашими союзниками
о процессе над военными преступниками. Он пробыл у меня всего
несколько минут, и я вручил ему письмо, в котором назвал его сво­
им личным представителем на этих переговорах.
30 апреля 1945 года.
Уважаемый судья Розенман,
Я хотел бы видеть вас и дальше в качестве моего личного предста­
вителя на переговорах с представителями Соединенного Королевства,
Советского Союза и Временного правительства Франции с целью до­
стижения соглашения относительно метода, процедур и органов право­
судия для проведения суда над военными преступниками этой войны.
Насколько я понимаю, в ходе ваших предварительных перегово­
ров в Лондоне ранее британские представители заявили, что позиция
их правительства заключается в политическом уничтожении высоко­
поставленных нацистов и фашистов без какого-либо судебного разби­
рательства.
Правительство Соединенных Штатов выступает против такой по­
литики.
Поэтому, пожалуйста, настаивайте на справедливом судебном
процессе, но таком, который будет как можно короче и быстрее. Винов­
ные в злодеяниях, потрясавших мир с 1933 года и по сей день, долж­
ны быть немедленно привлечены к ответственности и наказаны — но
их вина должна быть установлена в судебном порядке в соответствии
с правилами и процедурами, принятыми четырьмя великими держа­
вами, которые не допустят никаких задержек или уклонений от ответ­
ственности.
Искренне ваш,
Гарри Трумэн.

Глава 8. Обращение Черчилля к Сталину

В 10:30 утра я встретился с Джозефом И. Дэвисом, бывшим
послом в России, которого я попросил приехать, как ранее просил
Гопкинса. Я объяснил, что хочу, чтобы он поехал в Лондон к Черчил­
лю. Гопкинс, добавил я, должен встретиться со Сталиным в Москве,
и я считал, что оба назначения имеют первостепенную важность, по­
тому что мне необходимо знать, внесет ли смерть Рузвельта какие-ли­
бо важные изменения в отношения со стороны Сталина и Черчилля.
Мне нужны были личные, непосредственные отчеты от людей,
обладающих здравым смыслом и опытом, поскольку мне было не­
обходимо знать больше, чем я мог получить из сообщений и писем
или даже из телефонных разговоров. Я сказал Дэвису, что одной из
главных причин его отправки в Лондон было то, что он уже был по­
слом в Москве и лично знаком с ситуацией в России.
Благодаря этому он мог эффективно обсуждать с Черчиллем
наши растущие трудности с Россией.
Более того, Черчилль уже предложил мне встретиться со Ста­
линым, и я хотел выяснить, с чем мне придется столкнуться, если
я соглашусь на такую встречу. В особенности я нуждался в более
подробном изложении личных взглядов Черчилля и Сталина и счи­
тал, что и Дэвис, и Гопкинс доложат мне все полностью и предельно
откровенно. Конечно, я хотел получить ответы и на многие другие
вопросы, и мне хотелось узнать, как далеко готовы зайти эти два
лидера в своих попытках решить стоящие перед нами проблемы.
Дэвис плохо себя чувствовал. На самом деле, когда я увидел,
каким измученным он выглядит, я засомневался, стоит ли ставить
перед ним такую сложную задачу. Но он отказался от всякой забо­
ты о своем здоровье и согласился ехать.
Дэвис ушел, а я встретился с Уильямом Грином, президентом
Американской федерации труда. Я рассказал ему о своем намере­
нии назначить судью Швелленбаха министром труда и реорганизо­
вать министерство труда по образцу департамента торговли зерном.
Я сказал, что, по моему мнению, министерство торговли ста­
ло каналом связи с Белым домом для бизнеса и промышленности
и что такие организации, как Торговая палата Соединенных Штатов
и Национальная ассоциация производителей, тесно сотрудничают
и их отношения с правительством через министерство торговли
находятся в полной гармонии. Их соперничество как организаций
прекратилось, когда они переехали в Вашингтон.
Я выразил сожаление, что это не относится к профсоюзам, раз­
деленным на ряд сильных организаций и не использующим воз­
можности министерства труда в качестве основы для совместных

153

154

Том 1. 1945 - год важных решений

усилий. Я выразил надежду, что после реорганизации министер­
ства профсоюзы смогут использовать его так же эффективно, как
бизнес использует департамент торговли. Я добавил, что проф­
союзам недостаточно использовать свою политическую силу раз
в четыре года и разделяться на соперничающие группы, каждая из
которых ведет переговоры только для себя. Ни интересы профсою­
зов, ни интересы страны ничего от этого не выигрывают. Я сообщил
Грину, что намерен также встретиться с Филом Мюрреем из Кон­
гресса производственных профсоюзов и Джорджем Гаррисоном от
профсоюзов железнодорожников и призвать их активнее использо­
вать возможности министерства труда. Грин сказал, что профсоюзы
понимают, какие трудности возникают при наличии такого множе­
ства организаций, и выразил надежду на большее единство со вре­
мен Памперса1. Он был рад услышать о планах министерства труда
и выборе Швелленбаха на должность министра.
После Грина с пятнадцатиминутными интервалами следовали
другие посетители: губернатор штата Мэриленд Герберт Р. О’Коннор,
Дж. Говард Макграф из Род-Айленда и Роберт Керр из Оклахомы;
Элмер Дэвис, директор агентства по военной информации.
За обедом у меня не было гостей, но в половине третьего в мой
кабинет зашли трое первых главных назначенцев: Джон У. Снайдер
в качестве администратора федерального займа, Эдвин У. Поули
в качестве представителя США в Союзнической комиссии по репа­
рациям и Эдвард Д. Макким в качестве главного административно­
го помощника президента.
Это был последний день апреля 1945 года. С тех пор как я стал
президентом, прошло всего восемнадцать дней. Удивительно, как
много всего произошло за эти дни и как наполнены они были со­
бытиями. Я чувствовал себя так, словно прожил несколько жизней.
Вскоре среди многих обременительных дел и обязанностей пре­
зидента я столкнулся с постоянным давлением и необходимостью
принятия решений, не терпящих отлагательств.

1

Сэмюэл Гомперс (1850—1924) — лидер рабочего движения в США. — Прим. пер.

Глава 9
КАПИТУЛЯЦИЯ ГЕРМАНИИ

/Албота президента Соединенных Штатов в последнее время,
даже в предвоенный период, стала чрезвычайно сложной
и ответственной. Но к этому и без того тяжелому грузу война до­
бавила новые непростые обязанности. Теперь президент должен
был не только выполнять функции главнокомандующего воору­
женными силами Соединенных Штатов, но и взять на себя основ­
ную долю руководства обширной коалицией союзных государств.
Принимая присягу, я сознавал, насколько обширным стал круг
президентских обязанностей. Хотя мы были на пути к оконча­
тельной победе на Тихом океане, нам предстоял еще долгий путь.
Но в Европе к апрелю 1945 года война вошла в свою заключитель­
ную стадию.
Немецкое сопротивление начало рушиться на всех фронтах
к середине апреля. Почти до самого конца, однако, шли разговоры
о сопротивлении верхушки нацистов и немецкого командования.
Считалось, что последняя позиция так называемого Редута будет
находиться в гористой местности Баварии, Австрии и Северной
Италии. Предполагалось, что туда отправятся нацистские лидеры
вместе с оставшимися в живых отступающими частями СС и дру­
гими надежными войсками и там будут оказывать длительное со­
противление. Операции союзников на заключительном этапе вой­
ны были направлены на то, чтобы предотвратить такое развитие
событий. Ходили слухи, что Гитлер покинул Берлин 20 апреля,
направившись в «Редут», но когда американские 3-я и 7-я армии
продвинулись вглубь этого района, они обнаружили, что немцы не
смогли построить эту последнюю крепость.
В последние дни апреля произошла встреча американской
и русской армий, капитуляция немецких вооруженных сил в Ита­
лии и, наконец, полный крах сопротивления Германии. Поскольку
наши военные планы продолжали реализовываться с непревзой­
денной скоростью, напуганные нацистские лидеры начали искать
пути для сделки с западными союзниками. Мысль о том, что они
могут попасть в руки русских, повергала их в панику. Как меньше-

156

Том 1. 1945 - год важных решений

му из двух зол, они обратились к нам.
Одна из таких попыток заключить се­
паратную сделку уже доставила нам
неприятности с русскими. В марте
генерал Карл Вольф, командующий
войсками СС германских вооружен­
ных сил в Италии, начал перегово­
ры с американскими агентами УСС’
в Швейцарии с целью возможной
капитуляции немецкой армии Кес­
сельринга в Италии. Из этих перего­
воров ничего не вышло, кроме того,
что русские стали крайне подозри­
тельно относиться к нашим мотивам.
Молотов написал послу Гарриману
в Москве, требуя прекратить перего­
Генерал Карл Вольф
воры с немцами. Президент Рузвельт
телеграфировал Сталину, что русских
дезинформировали. Он объяснил, что нет никаких причин, почему
бы нам не прислушаться к предложениям противника сдаться со­
юзным командирам на местах, и что он не может согласиться при­
остановить усилия такого рода из-за возражений Молотова. Это
не удовлетворило Сталина, который ответил, что немцы обманули
союзников и извлекли выгоду, перебросив три дивизии с итальян­
ского фронта на русский. На самом деле эти три дивизии ушли на
Западный фронт, против нас. Это была не очень хорошая ситуация.
Любой разрыв с русскими в это время помешал бы нашему продви­
жению в Германии.
Русские всегда подозрительно относились ко всему и ко всем,
а переговоры Вольфа с американцами и англичанами заставили
их заподозрить, что мы пытаемся убедить немецкие вооруженные
силы на Западе сдаться нам, пока они все еще продолжают сра­
жаться на русском фронте. Русские также, по-видимому, боялись,
что мы оккупируем всю Германию и оставим их по другую сторону
польской границы.
Во время этого инцидента немцы все еще имели мощную бо­
евую силу в Италии, состоявшую из двадцати пяти немецких ди1

Управление стратегических служб (англ. Office of Strategic Services — OSS) — пер­
вая объединенная разведывательная служба США, созданная во время Второй
мировой войны. На ее основе после войны было образовано ЦРУ. — Прим. пер.

Глава 9. Капитуляция Германии

визий и пяти итальянских фашистских дивизий. Они удерживали
сильные позиции к югу от линии, протянувшейся от западного по­
бережья у Пизы до Адриатики у озера Комаккьо, и их сдача в тот
момент была бы важна для нас.
Целью выслушивания любых немецких предложений воен­
ного командования в Италии было не ведение переговоров, а со­
действие безоговорочной капитуляции. Но немцы не решались
принять условия капитуляции, на которых мы настаивали. По на­
стоянию Черчилля, чтобы избежать дальнейших трений с русски­
ми, командующему союзными вооруженными силами в Италии
фельдмаршалу Александеру было приказано прекратить перего­
воры. И сотрудники УСС в Швейцарии получили инструкции от
их командования прервать контакты с немцами. О чем мы и про­
информировали русских.
Вскоре после этих событий вооруженные силы союзников
перешли в заключительное наступление. 2 апреля они захватили
Болонью. 23 апреля американские части форсировали реку По.
После этого немцы перестали представлять собой боеспособную
силу, и Александер запросил разрешения на переговоры с немецки­
ми офицерами, имевшими полномочия на проведение переговоров
о сдаче. На этот раз были приняты меры к тому, чтобы русские при­
слали своего представителя. Конец быстро приближался.
28 апреля условия капитуляции были переданы немцам в шта­
бе союзников в Италии. В тот же день их согласовали и подписали
29 апреля. При этом присутствовал генерал Кисленко с еще одним
русским офицером. По условиям капитуляции прекращение огня
наступало вечером 2 мая. Капитуляция распространялась и на ита­
льянские фашистские дивизии под германским командованием.
К этому времени марионетка Муссолини — Итальянская Социа­
листическая Республика прекратила свое существование. Самого
Муссолини казнили партизаны в конце апреля.
Война в Италии закончилась, и я отправил поздравление фельд­
маршалу Александеру и командующему американскими вооружен­
ными силами на этом театре военных действий генералу Марку У.
Кларку. Я использовал пример капитуляции в Италии в качестве
предупреждения для немцев и японцев, что лишь безоговорочная
капитуляция может спасти их от полного уничтожения.
«Армии союзников в Италии, — гласило заявление, — добились
безоговорочной капитуляции немецких вооруженных сил впервые
на земле Европы, на которую мы принесли с запада свое оружие
и свою решимость. Сокрушение военной тирании в Италии, одна-

157

158

Том 1. 1945 - год важных решений

Казнь Муссолини и его приспешников

ко, является не только лишь победой в одной Италии, но и частью
приближающегося всеобщего триумфа на всем европейском конти­
ненте. Лишь безумие и хаос могут отсрочить всеобщую капитуля­
цию повсеместно разбитых германских армий.
Пусть Япония, как и Германия, поймет смысл этих событий.
Лишь фанатизм или желание самоубийства не позволяет им осоз­
нать значение нарастающей, все быстрее движущейся силы, гото­
вой или принять капитуляцию, или уничтожить еще так недавно
высокомерных врагов человеческого рода».
Русских вооруженных сил в Италии не было. Поэтому немец­
кая капитуляция происходила только перед западными союзника­
ми. Вне Италии обстановка складывалась иначе. На всех основных
фронтах немцы пытались капитулировать перед западными союз­
никами. В этом скрывались очевидные последствия и осложнения,
поскольку нацистские лидеры и некоторые из их генералов вели
хитрую игру.
Нам было ясно, что тем самым они пытаются создать проблемы
между западными союзниками и Россией в последней отчаянной
попытке спасти свои головы и остатки своего режима.
Хорошим свидетельством этого был случай с Гиммлером.
Когда эта история просочилась на конференцию в СанФранциско, она вызвала немалое волнение.
Однако я придавал мало значения всем этим последним манев­
рам нацистских лидеров. Мы знали, что в Германии больше не су-

Глава 9. Капитуляция Германии

шествует никакой официальной власти и что ни один нацистский
лидер не может говорить от имени германского народа или от име­
ни его армий.
Любые вражеские силы, которые хотели сдаться, могли делать
это союзным командирам на местах. За исключением местных ка­
питуляций, в эти последние дни не было и речи ни о чем, кроме
безоговорочной капитуляции одновременно всем трем основным
союзникам, и военные операции продолжались для достижения
этой цели.
Тем временем разрабатывались планы атаки на немцев в Нор­
вегии на случай, если они будут продолжать сопротивляться. Еще
в марте норвежское правительство обратилось к Швеции с прось­
бой помочь изгнать немцев, вступив в войну. Шведское прави­
тельство, однако, ответило отказом. Оно утверждало, что любое
вмешательство приведет к неизбежному уничтожению Норвегии
немцами, а также вызовет репрессии против ее народа. Норвегия
выразила досаду по поводу предположения шведов о том, что шве­
ды лучше норвежцев знают, что хорошо для Норвегии. Они сказа­
ли, что шведы убедили их в том, что будет дан положительный
ответ. Однако в конце апреля, когда уже было ясно видно оконча­
ние войны, появились признаки того, что Швеция может принять
участие в освобождении Норвегии. Это было немного поздно, но
все еще могло быть важно, и 25 апреля 1945 года заместитель гос­
секретаря Грю доложил мне, что существует высокая вероятность
того, что шведы согласятся на интервенцию, если такая просьба
поступит от американского, британского и норвежского прави­
тельства и если не будет возражений со стороны Советов. Однако
считалось крайне сомнительным, что шведы объявят войну Гер­
мании.
В последнюю неделю войны шведское правительство приня­
ло предложение союзников, которое было равносильно шведской
интервенции. Существовал план союзников напасть на немецкие
войска в Норвегии через шведскую территорию, но капитуляция
немецких вооруженных сил в Норвегии произошла в тот момент,
когда такая операция еще только планировалась.
------------- ----------------Немецкое сопротивление теперь рушилось повсюду. 1 мая не­
мецкое радио объявило о смерти Гитлера. Этот человек, принесший
миру столько страданий, умер в развалинах своей канцелярии.

159

160

Том 1. 1945 - год важных решений

В сообщениях, которые я получил, говорилось, что он покончил
с собой. Я ожидал, что многие высшие немецкие офицеры пойдут
этим путем в случае поражения, но я понимал, что Гитлер никогда
не жил по кодексу прусского офицера, и мне казалось, что в своем
фанатизме он будет сопротивляться до самого конца.
Чудовищное нападение Гитлера на цивилизацию стоило жизни
пятнадцати миллионам людей1, и он и его режим оставили бесчис­
ленное множество других, искалеченных душой и телом. Но теперь,
наконец, мертвая хватка, которой этот демон держал немецкий на­
род, разжалась. Отныне люди во всем мире понимали, что с его
смертью завершилась война и вернулся мир.
Когда немецкая капитуляция началась, она происходила через
военных командиров, а не через политически несуществующих на­
цистских лидеров. И теперь не стояло никакого вопроса об усло­
виях безоговорочной капитуляции. Германия лежала в руинах, а ее
армии были разбиты. Ее военачальники знали об этом, и мы знали
тоже. Но они по-прежнему предпочитали обращаться для капиту­
ляции к западным союзникам.
2 мая генерал Эйзенхауэр доложил, что генерал Блюментритт,
командующий группой армий на северо-западе Германии, дал по­
нять, что желает капитулировать перед британской армией. Эйзен­
хауэр объяснил, что он дал указания, что капитуляция должна быть
безоговорочной, и добавил: «Я рассматриваю это как тактический
вопрос и сообщу об этом русскому генералу Суслопарову».
На следующий день, 3 мая, Эйзенхауэр доложил, что Блюмен­
тритт не появился в штабе фельдмаршала Монтгомери и что те­
перь у немцев другие намерения. Вместо Блюментритта прибыли
адмирал Фридебург и другие высшие офицеры с полномочиями от
фельдмаршала Кейтеля, начальника германского верховного ко­
мандования. Они попросили Монтгомери принять капитуляцию
12-й и 21-й немецких армий, которые тогда противостояли рус­
ским, и разрешить немецким беженцам пройти через союзные ли­
нии в Шлезвиг-Гольштейн. Эти просьбы были отклонены. Немцам
было приказано сообщить Кейтелю, что может быть принята толь­
ко безоговорочная капитуляция. Эйзенхауэр доложил, что он дал
понять Монтгомери, что капитуляция Дании, Голландии, Фриз­
ских островов, Гельголанда и Шлезвиг-Гольштейна может рассма­
триваться Монтгомери как тактический вопрос, и сделка была за­
крыта на месте.
1

Так в тексте. — Прим. пер.

Глава 9. Капитуляция Германии

Подписание капитуляции 7 мая 1945 года. На фото слева направо:
адъютант А. Йодля майор Вильгельм Оксениус, генерал-полковник
Альфред Йодль и гросс-адмирал Ганс Георг фон Фридебург

«Однако, — продолжал Эйзенхауэр, — если поступит какоелибо новое предложение, например, о сдаче Норвегии или о капи­
туляции вооруженных сил на других фронтах, эмиссары должны
быть немедленно направлены в мой штаб».
При этом Эйзенхауэр добавил, что «генерал Суслопаров про­
информирован о вышесказанном».

------------- 1^»-------------

4 мая перед Монтгомери капитулировали все немецкие воору­
женные силы в Голландии, Северо-Западной Германии и Дании.
Боевые действия должны были прекратиться в 8 часов утра 5 мая.
4 мая Эйзенхауэр доложил военному министерству следующее:
«Завтра в мой штаб прибывает представитель Деница, очевид­
но, для переговоров о капитуляции оставшихся сил противника.
Я немедленно посылаю сообщение русскому верховному коман­
дованию, в котором сообщаю, что я предлагаю поручить этому
представителю рекомендовать своему правительству капитули­
ровать перед русским верховным командованием тем силам про­

161

162

Том 1. 1945 - год важных решений

тивника, которые стоят перед русскими, и капитулировать передо
мной теми силами, которые стоят перед моим фронтом, включая
Норвегию.
Я предлагаю это русским, если их устраивает, чтобы капитуля­
ция на обоих фронтах была произведена одновременно и в самое
ближайшее время.
------------- -----------------6 августа Эйзенхауэр описал происходившее в следующем
докладе:
«Генерал Йодль прибыл сегодня вечером в мой штаб и вместе
с адмиралом Фридебургом для продолжения переговоров с моим
начальником штаба и его помощниками. С самого начала обсужде­
ния было очевидно, что немцы тянут время, их целью является эва­
куация как можно большего числа немецких солдат и гражданских
лиц с русского фронта в пределы наших линий. Они продолжали
попытки сдать этот фронт отдельно, даже заявив, что независимо
от моего ответа они собираются приказать всем оставшимся немец­
ким войскам на Западном фронте прекратить огонь и отказаться от
сопротивления британским или американским войскам. Они по­
просили о встрече во вторник утром для подписания окончатель­
ных условий капитуляции со сроком в сорок восемь часов после
этого, чтобы успеть передать необходимые инструкции для всех
своих подразделений. На самом деле их целью было лишь выиграть
время. В конце концов мне пришлось сообщить им, что я прекращу
все переговоры и закрою Западный фронт, не допуская дальней­
шего продвижения на Запад немецких солдат и гражданских лиц,
пока они не согласятся на мои условия капитуляции. Столкнув­
шись с этим ультиматумом, они немедленно составили телеграмму
Деницу с просьбой предоставить полномочия на полную и окон­
чательную капитуляцию, но с указанием того, что фактические
боевые действия прекратятся через 48 часов после ее подписания.
Поскольку такая формулировка, очевидно, передает вопрос о вре­
мени прекращения боевых действий в руки немцев, я отказался
принять ее и заявил, что все боевые действия должны прекратиться
на обоих фронтах в течение 48 часов с полуночи сегодня вечером,
или я выполню свою угрозу. Я повторяю, что их цель состоит в том,
чтобы продолжать держать фронт против русских столько, сколько
они смогут, чтобы эвакуировать максимальное количество немцев
за наши линии.

Глава 9. Капитуляция Германии

Фельдмаршал Вильгельм Кейтель подписывает капитуляцию,
8 мая 1945 года

В любом случае боевые действия на этом фронте могут прекра­
титься почти немедленно по той причине, что за незначительными
исключениями мои войска находятся на той линии, которую я им
приказал занять.
Если договоренность будет достигнута, как указано выше,
я предлагаю, чтобы во вторник правительства объявили среду,
9 мая, Днем Победы, с заявлением о том, что боевые действия уже
в значительной степени прекратились по всему фронту и что по
условиям соглашения война официально прекратится через одну
минуту после полуночи, в ночь с 8 на 9 мая. Мы надеемся, что офи­
циальное подписание состоится завтра».
------------------------------

7-го числа Эйзенхауэр доложил, что в 2:40 был подписан крат­
кий документ о безоговорочной военной капитуляции. Он сказал,
что готов на следующий день отправиться в Берлин для оконча-

163

164

Том 1. 1945 - год важных решений

тельного официального подписания, на котором маршал Жуков бу­
дет представлять Россию.
У русских были серьезные опасения, что немцы на их фронте
действительно сдадутся, и по этой причине Москва отложила офи­
циальное объявление о капитуляции на один день. Мы заранее до­
говорились со Сталиным, что объявление состоится во вторник,
8 августа, в 9:00 по вашингтонскому времени. Теперь Черчилль на­
стаивал на одном дне раньше, а русские настаивали на одном дне
позже. 7 мая Черчилль отправил послания по телефону и телегра­
фу с призывом сделать официальное заявление в тот же день. Я не
видел способа принять это изменение, если Сталин не согласится.
Однако Сталин настаивал на том, что неопределенность положения
на русском фронте затрудняет эту задачу. Он все еще предпочитал
9 мая, и окончательным результатом нескольких обменов сообще­
ниями было то, что официальное заявление о безоговорочной ка­
питуляции Германии было сделано в первоначально согласованное
время, во вторник 8-го, в 9:00 по вашингтонскому времени.
Немецкая капитуляция произошла всего лишь через четыре не­
дели после того, как я принял присягу президента. 7-го мая, в ночь
на День Победы, мы переехали из Блэр-Хауса в Белый дом.
В День Победы я встал рано утром и написал письмо маме
и моей сестре Мэри:
8 мая 1945 года,
Белый дом, Вашингтон

Дорогая мама и Мэри,
Сегодня утром мне исполнился шестьдесят один год, а прошлой
ночью я спал в комнате президента в Белом доме. Там закончили по­
краску и расставили кое-какую мебель. Я надеюсь, что все будет готово
для вашего приезда к пятнице. Моя дорогая золотая ручка пишет не
так хорошо, как должна.
Сегодня будет исторический день. В 9:00 я должен буду выступить
по радио с сообщением о капитуляции Германии. Бумаги были под­
писаны вчера утром, и сегодня в полночь на всех фронтах прекратятся
боевые действия. Разве это не подарок на день рождения?
Я потратил уйму времени на премьер-министра Великобритании.
Он, Сталин и президент США пришли к соглашению сделать объявле­
ние из трех столиц одновременно в час, который подошел бы всем нам.
Мы договорились на 9:00 по вашингтонскому времени, то есть в 15:00
по лондонскому и в 16:00 по московскому.
Черчилль начал звонить мне на рассвете, чтобы узнать, не сле­
дует ли нам немедленно сделать объявление, не дожидаясь русских.
Ему было отказано, и он продолжал настаивать, чтобы я поговорил со

Глава 9. Капитуляция Германии

Сталиным. В конце концов пришлось придерживаться согласованного
плана, но он был зол как черт.
С 12 апреля события проносятся с потрясающей скоростью. Не
проходило и дня, чтобы мне не пришлось принимать какое-то судь­
боносное решение. До сих пор удача мне сопутствовала. Надеюсь, так
будет и впредь. Но так не может продолжаться вечно, и я надеюсь, что,
когда ошибка будет допущена, она не окажется слишком серьезной
и будет возможность ее исправить.
Мы с нетерпением ждем вашего грандиозного визита. Возможно,
я не смогу приехать за вами, как планировалось, но я посылаю самый
безопасный и удобный самолет и любую помощь, поэтому, пожалуй­
ста, не разочаровывайте меня.
Много и много любви для вас обеих.
Гарри.

------------- -----------------

В то утро 8 мая к 8:35 я прибыл в здание исполнительного офи­
са Белого дома. Я собирался сообщить американскому народу об
окончании войны в Европе. Со мной в тот момент были миссис
Трумэн, моя дочь Маргарет, высшие армейские и флотские пред­
ставители министерств США и Британии, а также ряд руководите­
лей сената и палаты представителей.
Сначала я должен был принять прессу, но, прежде чем двери
открылись, сенатор Маккеллар, временный президент сената, при­
ветствовал меня.
— С днем рождения, господин президент, — сказал он.
Я поблагодарил его. Представители прессы и радио поспешили
войти, необычайно тихо.
Я зачитал им официальное объявление:
«Наступил торжественный и славный час. Генерал Эйзенхауэр со­
общил мне, что военные силы Германии сдались Объединенным На­
циям. Флаги свободы развеваются по всей Европе.
За эту победу мы вместе возносим благодарность Провидению, ко­
торое вело и поддерживало нас в трудные дни невзгод. Наша радость
омрачена и подавлена осознанием той ужасной цены, которую мы за­
платили, чтобы избавить мир от Гитлера и его дьявольской банды. Да­
вайте не будем забывать, мои дорогие американцы, о горе и душевной
боли, которые сегодня живут в домах столь многих наших соседей, где
самое дорогое было принесено в жертву нашей свободе.
Мы можем вернуть долг нашему Богу, нашим погибшим и нашим
детям только трудом, непрестанной преданностью и усердным выпол­

165

166

Том 1.1945 - год важных решений

нением обязанностей, возложенных на нас. Если бы я мог предложить
один лозунг на ближайшие месяцы, это был бы труд, труд и еще раз
труд. Мы должны трудиться, чтобы закончить войну. Наша победа —
это только половина пути».

Затем я зачитал им еще одно обращение, в котором рассказал
японцам, чего они могут ожидать, и обратил их внимание на то, что
мы теперь в состоянии развернуть на Тихом океане самую большую
военную группировку в мире.
«Японский народ, — предупреждало обращение, — чувствует
силу наших атак на земле, в небе и на море. Пока их лидеры и во­
оруженные силы продолжают войну, разрушительная мощь и ин­
тенсивность наших ударов будет постоянно нарастать и приведет
к полному разгрому японской военной промышленности, судо­
строения и всего того, что способствует военной активности.
Чем дольше будет продолжаться война, тем больше страданий
и лишений будет испытывать японский народ - и все напрасно.
Наши удары не прекратятся до тех пор, пока японские военные
и военно-морские силы не сложат оружие в безоговорочной капи­
туляции.
А что означает для японского народа безоговорочная капиту­
ляция вооруженных сил Японии? Это означает конец войны. Это
означает окончание власти военных лидеров, которые сегодня при­
вели Японию на грань катастрофы. Это означает возвращение сол­
дат и матросов к своим семьям, к своим фермам и к своей работе.
И это означает конец нынешним мукам и страданиям японцев
в тщетной надежде на победу. Безоговорочная капитуляция не оз­
начает уничтожения или порабощения японского народа».
В девять часов, после пресс-конференции, я обратился к нации,
объявив о капитуляции Германии, и призвал народ направить свои
усилия на великие задачи, стоящие перед нами, — сначала выиграть
войну на Тихом океане, а затем выиграть мир.
Я сказал: «Единственное, чего бы хотелось, — это чтобы Фран­
клин Д. Рузвельт дожил до этого дня. Генерал Эйзенхауэр инфор­
мирует меня о том, что германские вооруженные силы капитулиро­
вали перед Объединенными Нациями. Флаги свободы развеваются
над всей Европой...
Мы должны работать над тем, чтобы залечить раны страдающе­
го мира, построить прочный мир, основанный на справедливости
и законе. Мы можем создать такой мир только упорным, тяжелым,
кропотливым трудом, во взаимопонимании и сотрудничестве с на­

Глава 9. Капитуляция Германии

шими союзниками в мирное время, так же как мы действовали в во­
енное.
Предстоящая работа не менее важна, не менее срочна, не менее
тяжела, чем та, которая сейчас, к счастью, выполнена.
Я призываю каждого американца оставаться на своем посту
до тех пор, пока не будет выиграна последняя битва. До этого дня
пусть никто не покидает своего поста и не ослабляет своих усилий».

------------- -----------------

В течение войны я выслушал множество аргументов по вопросу
о безоговорочной капитуляции, как за, так и против. Полный кол­
лапс германских армий и их капитуляция завершили все обсужде­
ния сами по себе.
Три главных союзника по войне в Европе договорились о безого­
ворочной капитуляции еще в 1943 году. Когда я стал президентом,
существовало прямое обязательство. Черчилль и Рузвельт впервые
заявили об этом на конференции в Касабланке в феврале 1943 года
в качестве основного принципа ведения войны. После этого поступа­
ли частые официальные подтверждения договоренностям, вплоть до
Ялты. На этой конференции союзники объявили о задаче добиться
как можно скорее «безоговорочной капитуляции Германии».
Что скрывалось за этой неизменной политикой безоговорочной
капитуляции, было ясно. Когда состоялась встреча в Ялте, союз­
ники знали, что полное поражение Германии было лишь вопросом
времени, и они хотели, чтобы немецкий народ знал, что его армии
были полностью разбиты как на поле боя, так и во всех других от­
ношениях. Германия в то время уже подверглась чрезвычайному
разрушению, но разрушение даже в таком масштабе не обязательно
означает военное поражение. Крушение всех военных усилий — вот
что союзники хотели ясно показать немецкому народу.
Союзники не забыли о том, что произошло в Первую мировую
войну. Когда И ноября 1918 года было подписано перемирие, не­
мецкие армии все еще держали Западный фронт, и этот фронт на­
ходился во Франции и Бельгии. Нигде на немецкой земле не было
иностранных военных. В Германии не велись боевые действия,
и даже бомбардировщики союзников нанесли стране лишь незна­
чительный ущерб.
Это было все, что немецкий народ в 1918 году мог наблюдать
сам. Они не могли видеть и не признавали внутреннего распада,
происходившего в германской армии, который перед лицом все

167

168

Том 1. 1945 - год важных решений

возрастающих сил союзников делал дальнейшее сопротивление
Германии тщетным. И вскоре, из-за неспособности немецкого наро­
да осознать эти факты, немецкие националисты смогли утверждать,
что Германия получила предательский удар в спину. Когда в июне
1919 года пришло время подписать мирный договор, у немцев воз­
никли грандиозные проблемы. Нацисты получили большой плюс
для себя из этого мифа о предательстве. Это был один из главных
трюков, с помощью которого Гитлер пришел к власти, ибо немецкой
нации за пятнадцать лет, последовавших за Первой мировой вой­
ной, внушили, что они проиграли войну из-за предательства, а не
в результате военного поражения. Однако на этот раз было принято
решение о безоговорочной капитуляции. Союзники хотели быть
уверены в том, что у немцев не останется сомнений относительно
причины или полноты их военного поражения. Я не стану утверж­
дать, что так бывает всегда. У нас самих были кое-какие неудачи, но
в нашем сознании и за долгие годы они стали чем-то меньшим, чем
поражения. Если бы мы выиграли войну 1812 года, например, то об
этом не писали бы в английских учебниках истории.
Мне кажется, что национальная гордость переживет военное
поражение. Это заблуждение — думать иначе. Я также считаю,
что было бы ошибкой настаивать на безоговорочной капитуля­
ции в моральных или воспитательных целях. Любая капитуляция
происходит по воле победителя, независимо от того, являются ли
условия капитуляции условными или безусловными. Если и есть
какая-либо причина для безоговорочной капитуляции, то это лишь
практический вопрос захвата побежденной страны и облегчения
контроля над ней.
С другой стороны, я не уверен, что мы твердо настаивали бы на
безоговорочной капитуляции, если бы немцы вовремя сделали шаг
назад — если бы Гитлер своевременно осознал, что с ним поконче­
но, и позволил новому правительству прийти к власти и капитули­
ровать перед союзниками.
Хорошее время для капитуляции немцев имелось в тот период,
когда русские отбросили их от Сталинграда, а западные союзники
высадились в Италии и Франции. Если бы немцы сдались тогда,
это означало бы более быстрое восстановление для всей Европы,
и особенно для Германии. Кроме того, не было бы нынешнего раз­
деления Германии, которое в значительной степени обусловлено
присутствием больших союзных армий в Германии по окончании
войны.

Глава 9. Капитуляция Германии

Не исключено, что в любой крупномасштабной войне будущего
весь процесс капитуляции будет носить академический характер,
хотя я в этом сомневаюсь. Если, к сожалению, в будущем произой­
дет война, то мы можем ожидать абсолютного опустошения жиз­
ненно важных территорий одной или другой из воюющих наций,
а возможно, и их обеих. Наше новое и ужасающе разрушительное
оружие, несомненно, может сровнять с землей крупнейшие города.
Мы, вероятно, будем иметь дело с уничтожением с самого начала;
и в случае такой войны наступит рано или поздно момент, возмож­
но после самой первой атаки, когда один из воюющих будет вынуж­
ден попросить об условиях капитуляции.
Тогда перед победителем встанет старый вопрос: хочет ли он
полностью захватить вражескую страну? Если да, то тогда он, воз­
можно, сочтет необходимым продолжать борьбу, тем самым под­
вергая себя риску атомно-водородных атак на своей собственной
территории. В любом случае разрушительная сила, как бы велика
она ни была у нового оружия, не обязательно уничтожает военные
объекты, подобные тому, как происходило в ходе этой войны.
Война, независимо от того, какое оружие она использует, явля­
ется средством достижения цели, и если эта цель может быть достиг­
нута путем переговоров об условной капитуляции, то в войне нет не­
обходимости. Я считаю, что это верно даже в случае безжалостных
и террористических держав, стремящихся к завоеванию мира.
Меня пугает мысль о возможности преднамеренного уничто­
жения целых народов как военно-политической цели. Признаки
такого безумия присутствовали в группе нацистского руководства,
и такое может произойти и в других случаях. Условия капитуляции
здесь не имеют никакого значения. Единственное, что действитель­
но имеет смысл, и, по моему мнению, этому нет альтернативы, — это
организованные международные усилия. Я не знаю другого спосо­
ба борьбы с этой ужасной военной угрозой.
Основная трудность, возникающая в связи с такой формули­
ровкой, как «безоговорочная капитуляция», состоит в том, что она
пересекает линию, отделяющую политические решения от воен­
ных. Фон Клаузевиц давно указал, что война — это продолжение
дипломатии другими средствами; и многие наши генералы, а также
значительная часть общественности делают из этого вывод, что, как
только война началась, все решения приобретают военный харак­
тер. Фон Клаузевиц, однако, сказал гораздо больше, чем просто лег­
ко запоминающуюся фразу. Он сказал, что и дипломатия, и война —

169

170

Том 1. 1945 - год важных решений

это всего лишь средства достижения цели, а что сама цель — вопрос
политики.
Мои встречи с начальниками штабов всегда были очень инфор­
мативными и продуктивными. По ходу их решались многие слож­
ные проблемы. Но единственный вопрос, на который так и не был
дан полный ответ, заключался в том, имеют ли политические сооб­
ражения приоритет над военными в разгар боевых операций. Дело,
конечно, в том, что политика правительства определяет военную
политику. Военные всегда подчиняются правительству. Но в ситу­
ации, когда военное командование убеждено, что определенное по­
литическое предложение является в военном отношении слишком
рискованным, или дорогостоящим, или не реализуемым на практи­
ке, тогда правительство обязано учитывать позицию, занятую во­
енными.
С такой проблемой мы столкнулись при завершении войны
в Европе. В результате быстрого наступления наших вооруженных
сил на Центральном фронте наши позиции стали заходить за уста­
новленные и давно определенные границы оккупационных зон.
В связи с этим встал вопрос о том, как далеко на восток должны
продвигаться наши армии, какие рубежи они должны удерживать
по прекращении боевых действий и как все это согласуется с грани­
цами оккупационных зон.
Черчилль по политическим соображениям настаивал на том, что­
бы до окончания боевых действий как можно дальше продвинуться
на восток. Против этой политики выступали наши военачальники,
аргументы которых основывались на тактических соображениях.
В то время нашей целью было подавить все оставшееся сопро­
тивление. Это должно было достигаться общим продвижением на
восток, пока наши армии не встретятся с русскими армиями, иду­
щими на запад. Во всем этом не было никакой связи с тем, как да­
леко наши западные союзные армии должны идти на восток или
какие позиции они должны удерживать, когда боевые действия
прекратятся. Как только этот вопрос перешел в политическую пло­
скость, он сразу стал представлять собой серьезную проблему для
военных.
Все стратегические планы, где бы они ни возникали, должны
были утверждаться начальниками штабов и президентом. Вопрос
о наступлении или отступлении в случае необходимости, однако,
оставался на усмотрение полевых командиров. Это давало им воз­
можность воспользоваться слабостями противника, чтобы продви­
нуться настолько далеко, насколько позволяли их военные расчеты.

Глава 9. Капитуляция Германии

По мере того как война приближалась к своему концу, у нас воз­
никали серьезные затруднения с нашим русским союзником. Поли­
тически мы были бы рады, если бы наши позиции простирались как
можно дальше на восток. Мы уже оказались практически отрезан­
ными от тех стран, которые были заняты русскими, и поэтому у нас
имелись основания сомневаться в их намерениях здесь, в Германии.
Но указанные зоны в Германии были предварительно согласованы,
и в эти зоны британская, американская и русская армии должны
были отойти в конце войны, независимо от того, где они окажутся
на момент прекращения боевых действий. Русское военное коман­
дование, как и наше, хорошо знало об официальных обязательствах
по этим оккупационным зонам.

------------- ------------------

Вопрос об оккупационных зонах впервые привлек мое внима­
ние при прочтении телеграммы, которую Черчилль отправил мне
18 апреля. Это было одно из нескольких посланий, в которых он
настаивал на том, чтобы наши армии продвинулись как можно
дальше на восток и удерживались на занятых позициях. Черчилль,
по сути, уже некоторое время настаивал на этом в переписке с пре­
зидентом Рузвельтом. Г-н Черчилль также вел свою собственную
борьбу с военными, особенно с нашими военачальниками, и стол­
кнулся по этому общему вопросу с Эйзенхауэром, когда принимал­
ся план последнего большого наступления.
Этот план требовал, чтобы наши войска остановились на Эльбе.
Основной удар должен был быть нанесен 12-й группой армий Брэд­
ли прямо через центр Германии к Эльбе, в то время как 21-я группа
армий Монтгомери на севере и 6-я группа армий Деверса на юге
должны были поддержать продвижение Брэдли наступлением на
их собственных участках. Как только Брэдли достигнет Эльбы, он
повернет на север, чтобы поддержать Монтгомери, и на юг, чтобы
поддержать Деверса, таким образом помогая в захвате балтийских
портов до Любека и как можно большей части Австрии.
Черчилль хотел, чтобы главный удар на севере был нанесен
21-й группой армий Монтгомери, поддержанной крупными амери­
канскими силами. Захват Берлина, по его мнению, должен стать его
главной целью. Эйзенхауэр, однако, не сдавался, и мы согласились
с ним. Эйзенхауэр утверждал, что его план, совместно с действия­
ми русских армий, лучше всего приведет к общей цели сокрушения
сопротивления Германии. Он возражал против плана Черчилля на

171

172

Том 1. 1945 - год важных решений

том основании, что такая процедура привносила политические со­
ображения в военные операции. Берлин, утверждал Эйзенхауэр,
мог рассматриваться как вопрос престижа, но взять его было труд­
ной задачей. Кроме того, Берлин находился в пределах 200-мильной предварительно согласованной русской оккупационной зоны.
30 марта генерал Эйзенхауэр доложил об этой ситуации гене­
ралу Маршаллу.
«Позволю себе отметить, — гласило его послание, — что сам
Берлин больше не является особо важной целью. Его полезность
для немцев оказалась в значительной степени снижена, и даже их
правительство готовится перебраться в другое место. Сейчас необ­
ходимо собрать наши силы для единого наступления, и это скорее
приведет к падению Берлина, освобождению Норвегии и обретению
судоходства в шведских портах, чем рассеивание наших усилий».
«Битва за Германию, — ответил Маршалл 31 марта с одобрения
Рузвельта, — теперь находится в той стадии, когда полевой коман­
дир должен судить о предпринимаемых мерах. Намеренно отказы­
ваться от использования в свою пользу слабых сторон противника
не представляется разумным. Единственной целью должна быть
быстрая и полная победа. Признавая наличие факторов, которые
прямо не относятся к деятельности главного командования союз­
ных сил, американские командующие считают его стратегическую
концепцию обоснованной и имеющей право на получение полной
поддержки. Руководство союзных сил должно продолжать свобод­
но общаться с главнокомандующим Советской армией».
Черчилль был обеспокоен намерениями русских и хотел полу­
чить всю территорию, которую мы могли бы занять, с целью по­
слевоенных переговоров. Все это, утверждал он, является частью
общей стратегии и не может быть исключено из военных планов.
Для него взятие Берлина являлось не только военным вопросом,
но и вопросом государственным, который должны были решать
главы правительств. Однако наши начальники штабов поддержали
Эйзенхауэра, и Рузвельт не стал вмешиваться в оперативный план.
К 18 апреля военная ситуация изменилась, и это нашло отра­
жение в послании Черчилля ко мне. 12 апреля передовые части под
командованием Брэдли достигли Эльбы у Магдебурга, в то время
как русские все еще находились на Одере, примерно в 80 милях.
13 апреля русские войска на юге взяли Вену, а к 18 апреля их
главные силы находились уже на подступах к Берлину. В тот же
день третья армия США вступила в Чехословакию. Немецкое со­
противление приблизилось к краху, открывая обширные террито­

Глава 9. Капитуляция Германии

рии для возможной оккупации союзниками. На этом аспекте Чер­
чилль продолжал настаивать.
В своем послании от 18 апреля Черчилль предложил направить
директиву главнокомандующему генералу Эйзенхауэру о том, как
действовать, когда наши армии встретятся с русскими. Функции
полевых командиров, указывал он, ограничиваются тем, что он на­
звал тактическими зонами, и в таких районах наши войска должны
удерживать достигнутые ими позиции, за исключением тактиче­
ского развертывания, которое может оказаться необходимым для
подавления дальнейшего сопротивления противника.
Что касается оккупационных зон, то Черчилль выразил готов­
ность придерживаться их, но указал, что этот вопрос следует об­
суждать только после Дня Победы и что с русскими возникнут про­
блемы при его обсуждении. Черчилль добавил, что оккупационные
зоны были определены несколько поспешно на Квебекской конфе­
ренции в 1944 году, в то время, когда никто не мог предвидеть, что
мы сможем зайти так далеко вглубь Германии.
Это убедительно свидетельствует о том, что главы государств
должны быть очень осторожны при заключении таких соглашений,
поскольку невозможно заранее предсказать конечный результат.
Я потратил некоторое время, отвечая на это сообщение, чтобы
изучить всю ситуацию. Я знал, что беспокоило Черчилля. Его опыт
общения с русскими был таким же тяжелым, как и наш. Намерения
русских действовать самостоятельно, без нашего участия, во всех ос­
вобожденных ими странах были для нас очевидны. Фактически в тот
же день я направил Сталину протест по поводу положения в Польше.
Мне пришлось тщательно изучить вопрос оккупационных зон.
Что касается Германии, то я обнаружил, что мы четко придержива­
емся договоренностей. Хотя в случае с Австрией конкретные зоны
еще не были определены, мы также собирались их придерживаться.
Гарриман доложил из Москвы, что Сталин сказал ему, что взятие
Вены способствует установлению зоны оккупации города союз­
никами, и Сталин предложил американским, английским и фран­
цузским представителям как можно скорее прибыть в Вену для их
установления.
Зоны для Германии, однако, были разработаны Европейской
консультативной комиссией, заседающей в Лондоне. Эта комиссия
была создана в январе 1944 года для изучения европейских вопро­
сов, возникавших по мере продолжения войны. Посол Уайнант был
нашим представителем, сэр Уильям Стрэнг представлял англичан,
а советский посол Гусев — русских.

173

174

Том 1. 1945 - год важных решений

Эта группа выработала совместные рекомендации, которые
были направлены в соответствующие правительства для утвержде­
ния, и 12 сентября 1944 года с помощью военных было составлено
предварительное соглашение по зонам. Соглашение было принято
в общем виде Рузвельтом и Черчиллем на Квебекской конферен­
ции, проходившей в том же месяце. Однако на той конференции не
было принято никаких конкретных мер, поскольку на ней не при­
сутствовали русские.
В ноябре 1944 года Европейская консультативная комиссия
представила окончательный проект соглашения о зонах, подле­
жащих оккупации тремя крупными державами. Каждая держава
должна была иметь свою собственную зону, и границы каждой были
специально очерчены, а Берлин был сделан особой совместной зо­
ной. В Ялте зоны, заложенные в этом проекте соглашения, были
приняты всеми тремя державами. Были также предусмотрены ус­
ловия для четвертой зоны, для Франции, детали которой должны
были быть проработаны консультативной комиссией.
Таким образом, соглашение по оккупационным зонам состоя­
лось, и наше правительство действовало на этой основе еще со вре­
мен Ялты. Наши американские командующие и начальники объ­
единенных штабов имели это в виду, планируя последнее крупное
наступление, и командующие уже разрабатывали планы введения
военного управления в американской зоне.
Наш ведомственный комитет разрабатывал общую политику.
Этот комитет, состоявший из государственного секретаря, военно­
го министра и министра финансов, был создан вскоре после Ялтин­
ской конференции в соответствии с просьбой президента Рузвельта
о претворении в жизнь ялтинских решений.
Изучив ситуацию, я не видел никаких веских причин для того,
чтобы ставить под сомнение соглашение, которому мы так явно
следовали, и не видел никакой пользы от вмешательства в успеш­
ное проведение военных операций. Что надо было делать, так это
тщательно придерживаться нашего соглашения и всеми силами за­
ставить русских выполнять обязательства с их стороны.
В этом ключе я и ответил Черчиллю 23 апреля. В том послании
содержался проект предложения, который должен был быть на­
правлен Сталину, при согласии Черчилля, с изложением процеду­
ры, которой должны следовать вооруженные силы при оккупации
различных зон.
На следующий день я получил ответ от Черчилля. Он соглашал­
ся с большей частью текста моего предполагаемого послания Ста­

Глава 9. Капитуляция Германии

лину, но был недоволен вступительной частью, в которой я пред­
ложил, чтобы вооруженные силы отошли в свои соответствующие
зоны, как только позволит военная ситуация. Это означало, сказал
он, что американским войскам придется отступить примерно на
150 миль в центре и уступить значительную территорию русским,
в то время как другие вопросы оставались неурегулированными.
Генерал Эйзенхауэр в своем послании от 23 апреля дал некото­
рое представление о тех многочисленных проблемах, которые воз­
никали при встрече русских с нашими войсками.
«...Я не совсем понимаю, — телеграфировал Эйзенхауэр, — по­
чему премьер-министр так решительно смешивает политические
и военные соображения, пытаясь установить порядок поведения
наших и русских войск при их встрече. Первоначальная рекомен­
дация, представленная в Объединенный комитет начальников шта­
бов, была простой и, мне казалось, очень разумной.
Одним из моих опасений, когда я делал это предложение, была
возможность того, что русские смогут ступить на датский полу­
остров до того, как мы сумеем переправиться через Эльбу, и я хотел
получить формулировку, которая выводила бы их из этого региона
по моей просьбе. Единственным местом, на котором мы будем на­
ходиться в русской оккупационной зоне, является то, которое сей­
час удерживают американские вооруженные силы.
Я действительно не ожидаю, что русские будут необоснованно
требовать немедленного вывода вооруженных сил из этого региона
(хотя я бы сохранил там войска для кампаний на флангах в случае
необходимости). Но если они вдруг займут такую позицию и по­
дадут сигнал, что намерены продвигаться вперед к границам своей
оккупационной зоны, то американские войска окажутся к такому
повороту событий плохо подготовленными. Как я уже сказал, мне
не верится, что это произойдет, но мой долг — защитить своих под­
чиненных командиров от неопределенности и беспокойства.
Мы очень напряженно работаем по вопросам передислокации
и по всем нашим планам размещения в американской оккупацион­
ной зоне в Германии.
Я телеграфировал вам свои рекомендации относительно зоны,
отведенной французам. Смит1 провел совещание с Жюэном*2, и вы'

2

Уолтер Смит (1895-1961) — генерал-лейтенант, начальник главного штаба экс­
педиционных сил союзников в Европе. — Прим. пер.
Альфонс Жюэн (1888—1967) — маршал Франции, участник Первой и Второй
мировых войн. — Прим. пер.

175

176

Том 1. 1945 - год важных решений

ленилось, что французы не особенно обеспокоены отказом от не­
обходимых нам территорий.
Однако они весьма расстроены отказом англичан позволить им
оккупировать Рейнскую область вплоть до Кельна. Я подозреваю,
что существует какая-то скрытая политическая борьба по этому во­
просу, о которой мне ничего не известно.
Надо отметить, что план передислокации лишь усилит про­
должающуюся конкуренцию в отношении вспомогательных войск.
Чтобы удовлетворить предъявляемые к нам требования, наши по­
требности в ремонтно-строительных подразделениях и многих
других подразделениях такого типа беспрецедентно возрастут. В то
же время возникнет желание, чтобы идентичные подразделения на
Тихом океане проводили подготовку к последующему прибытию
боевых дивизий».
Телеграфируя Черчиллю 26 апреля 1941 года, я воспользовался
случаем, чтобы указать, что армии, находящиеся сейчас в советской
зоне, являются американскими и что любое соглашение об отводе
вооруженных сил в оккупационные зоны должно быть достигнуто
всеми тремя державами. Я также предложил ему на рассмотрение
измененный вариант послания Сталину, и на следующий день он
принял его и переслал Сталину. В тот же день я отправил Сталину
телеграмму о том, что полученное им сообщение от Черчилля со
мной согласовано. Сталин ответил только после 2 мая. Советский
Союз, телеграфировал он, будет действовать в соответствии с на­
шими планами.
Между тем наступление наших вооруженных сил в Чехослова­
кии внесло новый аспект в ситуацию. 23 апреля наше посольство
в Лондоне получило записку из министерства иностранных дел Ве­
ликобритании, в которой Иден выразил мнение, что в политическом
плане было бы желательно, чтобы Прага была освобождена амери­
канскими войсками. Далее в записке говорилось, что освобождение
Чехословакии западным союзником принесет нам очевидную поль­
зу, а также поможет в создании наших миссий в этой стране.
30 апреля Черчилль прислал мне сообщение по этому поводу.
Он утверждал, что освобождение Праги и как можно большей ча­
сти Чехословакии вполне может повлиять на послевоенную ситу­
ацию в этой стране, а возможно, и в соседних странах. Черчилль
указал, что, хотя это предложение не должно было помешать основ­
ным усилиям в борьбе против немцев, оно должно быть доведено до
сведения Эйзенхауэра.

Глава 9. Капитуляция Германии

Черчилль добавил, что он уже проинструктировал британских
начальников штабов просить начальников штабов США дать Эй­
зенхауэру знать, что, если представится возможность продвинуться
в Чехословакию, он должен ею воспользоваться. Черчилль сказал,
что надеется на мое одобрение.
Наш собственный Государственный департамент был впечат­
лен той же идеей. Заместитель госсекретаря Грю прислал мне док­
ладную записку, в которой предложил Объединенному комитету
начальников штабов серьезно рассмотреть эту тактику. Его дово­
ды звучали знакомо. Если бы наши армии смогли продвинуться
к Влтаве, протекающей через Прагу, это дало бы нам возможность
торговаться с русскими.
Третья армия находилась уже глубоко в Верхней Австрии, на
Дунае, в той части Австрии, которая, вероятно, войдет в нашу ок­
купационную зону. Часть ее, однако, могла бы быть востребована
Россией. Если бы мы смогли захватить Влтаву на всем ее протя­
жении, это бы усилило наши переговорные позиции с советским
правительством как в отношении Австрии, так и в отношении Че­
хословакии. Грю добавил, что он полностью отдает себе отчет в том,
что решение должно основываться в первую очередь на военных
соображениях.
Я обратился к нашим военачальникам, чтобы они оценили си­
туацию, и передал предложение Черчилля занять Прагу и как мож­
но большую часть Чехословакии Эйзенхауэру на рассмотрение.
1 мая я послал Черчиллю следующий ответ:
«Нынешняя позиция генерала Эйзенхауэра в отношении опе­
раций в Чехословакии, которую я одобряю, выглядит следующим
образом:
Советский Генеральный штаб сейчас рассматривает операции
в долине Влтавы. Я намереваюсь, как только позволят текущие опе­
рации, продолжить военные действия и уничтожить все оставшие­
ся организованные немецкие силы.
Если желательно вступление в Чехословакию и если позволит
обстановка, то нашей логической первой целью станут Пльзень
и Карлсбад. Я не буду предпринимать никаких шагов, которые
были бы неразумны с военной точки зрения».
Все начальники штабов согласились с Эйзенхауэром. Основ­
ным условием всего военного планирования всегда было то, что
мы не подвергнем свои войска большей опасности, чем это не­
обходимо. Наши планы продвижения на восток всегда имели это

177

178

Том 1.1945 - год важных решений

в виду. Военные командиры, генерал Эйзенхауэр и его штаб реши­
ли, как далеко они могут продвинуться, не подвергая наши войска
излишним потерям.
Черчилль постоянно настаивал на том, чтобы мы сохрани­
ли максимально возможную военную мощь в Европе. Он хотел
иметь как можно больше сил на континенте, чтобы противостоять
там многочисленным русским армиям. Мы, однако, должны были
иметь в виду, что после разгрома Германии еще оставалась Япо­
ния. Чтобы поставить Японию на колени, требовалась переброска
большого количества войск из Европы на Тихий океан. Конечно,
я соглашался с Черчиллем, что было бы желательно удержать Бер­
лин, Прагу и Вену, но дело было в том, что, как и страны Восточной
Европы, эти города находились под контролем России или вот-вот
должны были попасть под ее контроль. Русские были в сильном по­
ложении, и они это знали. С другой стороны, если они были твер­
ды по-своему, мы могли бы быть тверды по-своему. И наш подход
состоял в том, чтобы придерживаться соглашений и продолжать
добиваться, чтобы они делали то же самое. И, настаивая на упоря­
доченной процедуре, я хотел сосредоточиться на важных деталях.
Был еще один вопрос, связанный с Веной. 30 апреля Черчилль
прислал мне сообщение, в котором говорилось, что он обеспокоен
ситуацией в Австрии. Русские, не посоветовавшись с нами и не об­
ращая внимания на наши протесты, создали в Вене временное пра­
вительство под руководством доктора Карла Реннера. Они также
отказывали нашим миссиям во въезде в Вену.
Против самого Реннера возражений не было, но Черчилль опа­
сался, что русские пытаются использовать старый трюк организа­
ции страны по своему усмотрению, и предложил, чтобы мы посла­
ли не войска в Вену, а протест Сталину. Проект послания Сталину
сопровождал телеграмму Черчилля. Я ответил Черчиллю в тот же
день, сказав, что уже отправил в Москву протест в соответствии
с его предложениями.
«В духе Ялтинской декларации об освобожденной Евро­
пе, — говорилось, в частности, в моем послании Сталину, — наше
правительство готовилось непредубежденно и добросовестно
проконсультироваться с советским правительством по поводу
предложения Реннера, когда оно с удивлением узнало через прессу,
что Временное австрийское правительство уже сформировано в со­
ветской зоне оккупации Австрии. Такое развитие событий в этой
зоне могло произойти только с полного ведома и разрешения со­
ветских властей.

Глава 9. Капитуляция Германии

До сих пор они не смогли ни проконсультироваться с нами, ни
сообщить нам что-либо сверх той скудной информации, которая
была изложена в вашем недавнем послании, ни дать нам время, для
того чтобы договориться с ними до установления временного ре­
жима Реннера, подробности которого мы узнали исключительно из
прессы.
Мы предполагаем, что советское правительство по-прежнему
намерено осуществлять верховную власть в Австрии четырьмя дер­
жавами, действующими совместно на основе равенства, через со­
юзническое военное правительство, предусмотренное в предложе­
ниях по механизму контроля, находящихся сейчас на рассмотрении
Европейской консультативной комиссии, до учреждения австрий­
ского правительства, признанного четырьмя державами.
Для того чтобы мы могли эффективно сотрудничать с совет­
скими властями в соответствии с Крымской декларацией в том, что
касается Австрии, тем более необходимо, чтобы представители со­
юзников немедленно отправились в Вену, как предложил маршал
Сталин, и чтобы протоколы о зонах оккупации и механизмах конт­
роля были безотлагательно завершены».
Русские пытались применить свою старую тактику в Вене.
Наши представители, по их словам, будут нежелательны в Вене
до тех пор, пока Европейская консультативная комиссия не дого­
ворится о зонах. Было ясно, что комиссия не может договориться
о зонах, пока не будет проведено обследование на месте. 1 мая Чер­
чилль направил Сталину запрос о том, чтобы представителям со­
юзников было разрешено немедленно вылететь в Вену. 3-го числа
я послал Сталину аналогичную просьбу.
В конце концов мы сделали свое дело. Мы настояли на конкрет­
ном шаге, как это прямо следовало из нашего соглашения, и рус­
ские сдались. Я сомневаюсь, что мы могли бы добиться чего-либо
широкими требованиями. Это дало бы им слишком много лазеек.
В своем послании 6 мая Черчилль вновь повторил просьбу
о том, чтобы мы удерживали наши позиции, которые к этому вре­
мени были продвинуты до Югославии и Чехословакии. Я думал,
что вопрос о безопасном продвижении и остановке был оставлен
на усмотрение военных. Я полностью разделял взгляды Черчилля
на стоящую перед нами проблему, но не мог применять его мето­
ды. Как и прежде, он хотел, чтобы мы сохранили всю территорию,
какую только могли, а затем показали русским, где мы могли бы
уступить, а что удержать. Он заметил, что пришло время, когда
переписка больше не нужна, и что необходима встреча трех глав

179

180

Том 1.1945 - год важных решений

правительств. Я полностью с этим согласился. 9 мая я послал ему
следующее сообщение:
«Я согласен с вашим мнением о том, что необходима встреча
трех глав правительств для принятия решений по вопросам, пред­
ставляющим взаимный интерес, по которым не было достигнуто ни
решения, ни общего понимания.
Было бы весьма предпочтительно, чтобы просьба о такой трех­
сторонней встрече исходила от маршала Сталина, а не от кого-то
из нас. Возможно, у вас есть какие-то средства, чтобы попытаться
убедить Сталина предложить или попросить о такой встрече.
Пока же я намерен придерживаться нашей интерпретации ял­
тинских соглашений и твердо стоять на нашей нынешней заявлен­
ной позиции по всем рассматриваемым вопросам.
В целях подготовки к возможной трехсторонней встрече в бли­
жайшем будущем я был бы очень рад получить от вас список во­
просов, которые вы считаете необходимыми или желательными
для обсуждения, а также предложения относительно места встречи.
В настоящее время не может быть никаких уважительных при­
чин для отказа Сталина отправиться на запад для встречи с нами.
Что касается сроков, то мне будет крайне трудно уехать из Ва­
шингтона до конца финансового года (30 июня), но я, вероятно,
смогу выехать после этой даты».

------------

------------

12 мая, когда закончился тридцатидневный траур по президен­
ту Рузвельту, флаг на Белом доме снова был полностью поднят. Мы
переехали в Белый дом из Блэр-Хауса без больших хлопот, за ис­
ключением того, что пианино Маргарет пришлось поднимать через
окно гостиной второго этажа. Наши жилые помещения в Белом
доме были перекрашены. Мы отказались от квартиры на Коннектикут-авеню и отправили часть мебели в Индепенденс. Теперь мы
ожидали приезда моей матери и сестры Мэри Джейн в качестве го­
стей на выходные. Если бы обстоятельства позволяли, то я бы хотел
поехать в Грандвью в мамин дом на День матери. Я планировал, что
мать и сестра приедут к нам как можно скорее, после того как мы
поселимся в официальной резиденции президента. Теперь я послал
президентский самолет «Священная корова», чтобы доставить их
в Вашингтон на День матери. Это был первый полет мамы на само­
лете. Самолет, который ее доставил, был тем же, каким пользовал­
ся президент Рузвельт в своих трансатлантических перелетах. Для

Глава 9. Капитуляция Германии

него был специально предусмотрен подъемник, поднимающий его
на борт и высаживающий из него.
Мама получила огромное удовольствие от поездки. Единствен­
ное, что ей не понравилось, — это то, как она управлялась с подъ­
емником. Когда самолет приземлился и ее начали спускать, подъ­
емник застрял. Его пришлось отодвинуть, чтобы вытащить оттуда
маму. Она повернулась к капитану Майерсу, пилоту, и сказала: «Я
собираюсь сказать Гарри, что этот самолет никуда не годится, и
я могу ходить так же легко, как и ездить».
На этот раз к самолету подкатили обычный пассажирский трап,
и я сам проводил ее вниз.
Увидев всех репортеров и фотографов, она повернулась ко мне.
«Какой вздор, — сказала она. — Почему ты не предупредил меня,
что будет вся эта суета, и я бы просто не поехала».
Мать, которая была неисправимой бунтаркой, прибыла в Ва­
шингтон немного обеспокоенная мыслью о том, в какой кровати
ей придется спать. Мой брат Вивиан сказал ей за несколько дней
до отъезда, что единственная комната, доступная для ее размеще­
ния в Белом доме, — это комната Линкольна и ей придется спать
в той же кровати, в которой спал Линкольн. Моя мать ему ответила:
«Скажи Гарри, что если он определит меня в комнату с кроватью
Линкольна, то я буду спать на полу».
Много лет назад, когда я только вступил в Национальную гвар­
дию, я отправился на ферму в Грандвью в своей новой синей фор­
ме. Это была красивая униформа с красными лампасами на брюках
и красным аксельбантом через плечо. Моя добрая старая рыжево­
лосая бабушка, Харриет Луиза Янг, осмотрела меня и сказала, что
«униформа красивая», но это первый раз, когда синяя униформа
появилась в доме со времен Гражданской войны, и желательно, что­
бы он оказался и последним. Мама испытывала те же чувства от­
носительно формы, только она ничего не сказала мне на этот счет.
К тому времени, как мы добрались до Белого дома, мама уже
успокоилась. Ей предстояло спать в розовой комнате, одной из
главных гостевых апартаментов. Там спали все королевы, когдалибо посещавшие Белый дом. Но мама только взглянула на кро­
вать и начала ходить по комнате. Это было не для нее. По ее сло­
вам, кровать казалась слишком высокой и большой, а обстановка
чересчур вычурной. Затем она увидела соседнюю комнату, гораздо
меньших размеров, которая использовалась фрейлинами королев,
гостивших в Белом доме. Там было уютнее и стояла простая одно­
спальная кровать.

181

182

Том 1. 1945 - год важных решений

«Здесь я и буду спать», — решила она и пользовалась этим по­
мещением все время пребывания. А Мэри заняла большую комнату.
Мама очень быстро ощутила себя как дома. Она прекрасно ла­
дила с прислугой. Они влюбились в нее и чувствовали себя с ней
легко. Она никогда не кичилась положением, которое ей давал
статус моей матери, и всем нравилась ее откровенность. Мама об­
следовала весь Белый дом. В первый же день она упала с лестницы
в конце коридора в восточном крыле. В тот момент она была там
одна и никому об этом не сказала.
На следующий день, в воскресенье 13 марта, был День матери,
и мы должны были посетить религиозную службу в часовне воен­
но-морского медицинского центра в Бетесде, штат Мэриленд. Мама
сказала, что ей не очень хочется идти на службу, но тогда я еще не
знал, что с ней произошел несчастный случай. Она держала это
в секрете в течение двух недель.
Мама никогда не пыталась давать мне советы как президенту.
Она очень интересовалась политикой и знала все, что происходит.
На самом деле она регулярно читала отчеты Конгресса и поддержи­
вала переписку с несколькими сенаторами. Во время своего прожи­
вания в Белом доме она увлеченно вникала во все вокруг, но, похо­
же, не считала чем-то особенным ни мое пребывание в Белом доме,
ни то, что я стал президентом. Ей казалось, что все это в порядке
вещей, и эти факты не вызывали у нее никакого чувства превосход­
ства. Она оставалась точно такой же мамой, какой была всегда.

Глава 10
ОКОНЧАНИЕ СРОКА ДЕЙСТВИЯ

ЛЕНД-ЛИЗА
X/X течение десяти дней, предшествовавших капитуляции Германии, я непрерывно беседовал с Кабинетом и начальника­
ми штабов о том, какие силы и средства мы отправим из Европы
на Дальний Восток. Было решено, что те дивизии и подразделения,
которые не вели активных боевых действий, будут первыми пере­
брошены на Тихий океан.
Нам следовало иметь в виду, что адекватные оккупационные
силы в Европе были необходимы не только для поддержания за­
конности и порядка на земле побежденного врага, но и для предот­
вращения появления маленьких потенциальных гитлеров, которые
могли бы попытаться разжечь пламя фанатичного национализма.
В то же время мы должны были уделять внимание нашей соб­
ственной экономике. Я располагал подробными планами и иссле­
дованиями о том, как мы могли бы обычным порядком перейти
от экономики, основанной на военных потребностях, к экономике
мирного времени.
Нам также пришлось считаться с проблемой опустошенной Ев­
ропы, страдающей от голода и дезорганизации. Необходимо было
позаботиться о заключенных военных концлагерей и перемещен­
ных лицах.
Окончание войны в Европе потребовало разработки новых пла­
нов во многих областях и переориентации деятельности существу­
ющих правительственных учреждений, как гражданских, так и во­
енных.
Наш промышленный потенциал теперь был настолько велик,
что мы могли снабжать все фронты одновременно. Поэтому к концу
военных действий в Европе образовался избыток производствен­
ных мощностей. Мы должны были немедленно рассмотреть вопрос
о переводе некоторых из этих военных заводов на мирные рельсы.
Начинала ощущаться растущая нехватка основных продуктов
питания. В то же время возрос спрос на поставки продовольствия
за рубеж. Например, запасы сахара оказались настолько истощены,

184

Том 1. 1945 - год важных решений

что мы были вынуждены издать радикальный приказ, сокративший
потребительские пайки на двадцать пять процентов.
Это стало первым случаем за последние двадцать лет, когда нам
пришлось полностью зависеть от текущего производства сахара,
так как все запасы оказались израсходованы.
По мере роста дефицита и ужесточения нормирования во мно­
гих общинах росло негодование против Управления по регулирова­
нию цен (OPA)1, сильная критика звучала и в Конгрессе.
1 мая я вызвал в Белый дом Честера Боулса2, директора OPA,
для обсуждения сложившейся ситуации. Боулс указал на то, что
критика и сопротивление нормированию мешают ему поддержи­
вать функционирование своей организации. Многие из его лучших
людей хотели уйти. Некоторые ключевые сотрудники уже поки­
нули свои посты. Я сказал Боулсу, что рассматриваю возможность
давления на OPA во многом благодаря лоббистам, защищающим
частные интересы, и я уверен, что ни народ, ни Конгресс не повер­
нутся против OPA, пока война еще не выиграна. Я похвалил Боул­
са за его умелое, терпеливое и успешное руководство и сказал ему,
что в этот день выступлю с публичным заявлением, показывающим
вклад OPA в победу в войне и сохранение экономической стабиль­
ности на внутреннем фронте.
В этом заявлении я подчеркнул сохраняющуюся потребность
в OPA, хотя и понимал естественную усталость людей от нормиро­
вания и совершенно предсказуемое поведение бизнесменов, ферме­
ров и торговцев, когда им указывали, какова должна быть цена их
продукции. Но OPA, затрагивавшее жизнь каждого гражданина, попрежнему являлось остро необходимым не только для сохранения
экономического равновесия внутри страны, но и для пополнения
сильно истощенных ресурсов и запасов наших союзников. Если мы
хотели избежать анархии, бунта и болезней, наша помощь была не­
обходимой для миллионов людей на освобожденных территориях.
Я знал, что OPA совершало ошибки. Но я также знал, что про­
грамма контроля цен внесла огромный вклад в предотвращение
стремительной инфляции. Инфляция в других странах вызвала
беспорядок и тиранию: сдерживая инфляцию в Соединенных Шта­
тах, OPA сохранило нашу страну здоровой и стабильной.
1
2

Управление по регулированию цен (англ. Office of Price Administration — OPA).
Честер Боулс (1901—1986) — американский политик. В 1943 году был назначен
президентом Рузвельтом директором Управления по регулированию цен. В этой
должности работал до 1946 года. — Прим. пер.

Глава 10. Окончание срока действия ленд-лиза

Это оказалось нелегкой за­
дачей. Хотя подавляющее боль­
шинство наших граждан во вре­
мя войны смогло отказаться от
собственных интересов, некото­
рые этого сделать не захотели.
Например, Джон Л. Лью­
ис, глава организации Объеди­
ненных шахтеров, не обращая
внимания на то, что страна вела
войну, приказал объявить заба­
стовку. Мы находились в эпи­
центре одного из самых серьез­
ных конфликтов в истории
цивилизации. Люди умирали
на полях сражений. Наши граж­
дане затягивали пояса и шли на
любые жертвы, чтобы помочь
Джон Л. Льюис
спасти мир от тирании. Руко­
водство и рабочие приходили
к компромиссам и корректировкам с минимумом разногласий.
Большинство профсоюзов подавали прекрасные примеры вза­
имных уступок, и некоторые поручили своим лучшим людям ра­
ботать с правительством, чтобы предотвратить промышленный
дисбаланс. Но Джон Л. Льюис, ничуть не обеспокоенный тем,
к чему это может привести нацию, приказал своим шахтерам ба­
стовать. Эта забастовка казалась тем более непростительной, что
Льюиса, казалось, больше заботили попытки запугать правитель­
ство и президента Соединенных Штатов, чем благополучие самих
шахтеров. Похоже, он верил, что, действуя методом давления, он
сможет убедить другие профсоюзы и таким образом заставить их
признать его лидером, если ему удастся вынудить правительство
выполнить его условия.
Этого нельзя было спускать. Забастовка угольщиков серьезно
подорвала бы наши военные усилия, чего мы не могли допустить.
А со стороны Льюиса прибегать к действиям, угрожавшим нацио­
нальной безопасности только для того, чтобы удовлетворить свою
личную жажду власти, было просто позорно.
Кризис возник в результате трудового спора между Объединен­
ными шахтерами Америки и потребителями антрацитового угля.
В связи с этим 20 апреля 1945 года Национальная военная трудовая

185

186

Том 1. 1945 - год важных решений

комиссия* издала временное распоряжение. Согласно распоряже­
нию стороны должны были продолжать непрерывную добычу угля
в соответствии с условиями контракта, действовавшими до тех пор,
пока разногласия не будут разрешены.
Военная трудовая комиссия провела публичные слушания
1 мая 1945 года и утвердила необходимый приказ. Потребители
быстро его приняли. Однако ответа от профсоюза не последовало,
и забастовка, действовавшая на более чем трехстах антрацитовых
угольных шахтах, продолжалась.
Было ясно, что уголь, добываемый этими шахтами, был не­
обходим для производства продукции военного назначения и для
внутреннего потребления, и директор по экономической стабили­
зации Уильям Н. Дэвис рекомендовал правительству конфиско­
вать шахты, чтобы сохранить производство. Генеральный прокурор
и министр внутренних дел согласились, как и Фред М. Винсон, на­
чальник управления военной мобилизации.
Я одобрил рекомендацию и издал приказ, предписывавший ми­
нистру внутренних дел Гарольду Икесу взять под контроль все без
исключения антрацитовые угольные шахты, где возникали перебои
или угрозы перебоев в работе. На самом деле это означало, что те
же самые люди продолжали выполнять свою работу, но теперь они
работали на правительство. Я никогда не считал, что правительство
должно управлять частным бизнесом, но ему необходимо иметь ры­
чаги для подавления открытого неповиновения, такого как в случае
с Джоном Л. Льюисом.
Сейчас было явно не подходящее время расшатывать наше про­
изводство и экономику. Вскоре перед нами возникли серьезные
проблемы, связанные с конверсией. Некоторые этапы нашей про­
граммы вооружения и производства достигли такого уровня, когда
государственные расходы и контракты могли бы быть сокращены.
Как только я увидел, что это не помешает нашим общим усилиям
противостоять Японии, я рекомендовал Конгрессу 2 мая сократить
7 445 000 000 долларов из бюджета, предложенного на 1946 финан­
совый год. Основная часть этих семи миллиардов, как я предпола­
гал, могла быть получена за счет сокращения строительной актив­
ности Морской комиссии.

1

National War Labor Board или War Labor Board (NWLB или WLB) являлось управ­
лением правительства США, учрежденным приказом 12 января 1942 года для уре­
гулирования трудовых споров в течение Второй мировой войны. — Прим. пер.

Глава 10. Окончание срока действия ленд-лиза
------------------ <4^------------------

Я попросил министра финансов Моргентау провести полное
изучение нашей налоговой ситуации и быть готовым обсудить со
мной в ближайшее время возможные налоговые послабления. На
следующий день я получил записку от министра Моргентау:
«Хочу выразить вам свое удовлетворение после изучения сде­
ланных вами сокращений федеральных расходов. Этот шаг с вашей
стороны произведет самый благоприятный антиинфляционный
эффект, а также будет полезен для предстоящего седьмого военно­
го займа».
В годы войны наши фермерские хозяйства стали весьма про­
дуктивными. Нам очень повезло с отличными урожаями, в то
время, когда мы и наши союзники больше всего в них нуждались.
Однако в 1945 году мы столкнулись с ростом запросов на нашу
сельскохозяйственную продукцию. Освобожденная Европа факти­
чески голодала. Поля во многих местах не засеивались или посевы
оказались уничтожены, и во многих случаях из-за упущенных сро­
ков стало невозможно сажать их снова.
Тем не менее я не одобрял резолюцию Конгресса о предостав­
лении сельскохозяйственным рабочим отсрочки от призыва. Я счи­
тал, что во время войны каждый гражданин обязан служить своей
стране. Ни один слой населения не должен иметь особых приви­
легий. В своем послании о вето от 3 мая я сказал, что Конгресс му­
дро предусмотрел в законе «О выборочном обучении и службе» от
1940 года, что никакие отсрочки не должны предоставляться лицам
определенных профессий. Менее чем за три часа палата представи­
телей проголосовала 185 голосами против 177, чтобы отменить мое
вето, но это было намного меньше необходимых двух третей, и по­
этому оно было поддержано.
Кроме того, Южное полушарие переживало засуху. Это означа­
ло еще большие требования к нашим запасам. В палате представи­
телей был создан Комитет по расследованию нехватки продоволь­
ствия. Его возглавил Клинтон П. Андерсон из Нью-Мексико. 2 мая
я попросил конгрессмена Андерсона и его комитет встретиться со
мной в Белом доме. Мы обсудили меры по выходу из сложившей­
ся ситуации. С Андерсоном были конгрессмены Стивен Пейс, Эрл
К. Клементс, Кристиан А. Гертер, Мартин Горски, Август X. Андер­
сен и Хэл Холмс.

187

188

Том 1. 1945 - год важных решений

Генри Моргентау

В то время как стремительно происходившие по всему миру со­
бытия накатывали на меня, требуя внимания, здесь, дома, возника­
ли важнейшие задачи, также нуждавшиеся в немедленных решени­
ях и действиях.
Многие из этих вопросов я поднял на своей второй встрече
с директором по бюджету Гарольдом Смитом 4 мая.
Комментируя благоприятную реакцию общественности на объ­
явленное сокращение бюджета, я указал Смиту, однако, что в обще­
ственном сознании существует некоторая путаница относительно
различий между сокращением денежных расходов и сокращением
авторизаций контрактов, одобренных ранее.
Смит начал свой доклад, говоря, что Красный Крест делает сроч­
ные заявления о выделении правительством средств, чтобы попол­
нить те, которые были им собраны частным образом. Я сказал ему,
что по-прежнему убежден в том, что американский Красный Крест
не должен использовать или тратить государственные средства и ему
следует продолжать собирать деньги за счет добровольных взносов.
Затем министр финансов поднял вопрос о Президентском фон­
де в размере пятидесяти девяти миллионов долларов, из которых
двенадцать миллионов предназначались для использования в раз­
ведывательной деятельности за пределами нашей страны. Я сказал
Смиту, что не хочу расширения фонда и что мне необходимо разо­
браться со всеми агентствами и службами, функционирующими
в этой сфере.

Глава 10. Окончание срока действия ленд-лиза

Я рассказал ему, что думаю по поводу нашей разведывательной
работы, и поделился своими опасениями относительно некоторых
областей этой деятельности. Мне хотелось прояснить одну вещь.
«Я категорически против создания гестапо», — сказал я ему.
Он попросил дать указания относительно внесенного в сенат
законопроекта о выделении крупных сумм на строительство сети
аэропортов от побережья до побережья. Этот проект продвигался
сенатором Пэтом Маккарраном из штата Невада и был поддержан
Управлением гражданской авиации.
Это плохой законопроект, сказал я ему, и отчет Управления
тоже плохой. Я был против него на том основании, что это приведет
к принятию закона «свиной бочки»1.
Затем я обратился к ситуации, которая, как мне казалось, требо­
вала срочного вмешательства. Она касалась реорганизации испол­
нительной ветви власти, чтобы сделать ее более эффективной. Было
слишком много дублирования функций, слишком много «проходя­
щих фишек»2, слишком много путаницы и расточительства. Многое
из этого было неизбежно, поскольку война продолжала накладывать
дополнительное бремя на правительство. Но я сказал Смиту, что
хочу выстроить структуру правительства максимально четко, чтобы
я мог указать пальцем на людей, непосредственно ответственных
за каждую ситуацию. Я намеревался делегировать ответственность
должным образом назначенным руководителям департаментов
и учреждений, но я хотел бы иметь возможность следить за их
действиями, чтобы они не отклонялись от моей политики.
Поэтому я поручил Смиту подготовить проект послания Кон­
грессу по законодательству о реорганизации, в котором он просил
«Свиная бочка» — это метафора присвоения государственных расходов на ло­
кальные проекты, внесенные исключительно или главным образом для того, что­
бы принести деньги в округ представителя. — Прим. пер.
«Фишка дальше не идет» (англ. The buck stops here) — фраза из обихода игро­
ков в покер, получившая более широкое распространение благодаря президен­
ту США Гарри Трумэну, который сделал ее своим девизом. С 1957 года табличка
с этой надписью, которая украшала его стол, выставляется в Библиотеке Гарри
Трумэна (знакомый Трумэна увидел такую табличку у начальника исправитель­
ного учреждения, которое он посетил, и попросил такую же для президента).
В покере «фишка» (англ, buck) передается по кругу и помещается каждый раз
перед игроком, которому подошла очередь сдавать карты. Если игрок не хочет
сдавать карты, он передает фишку следующему. В переносном смысле фишка —
атрибут человека, ответственного за принятие решений. Говоря, что она «дальше
не идет», президент давал понять, что окончательное решение принимает именно
он. — Прим. пер.

189

190

Том 1. 1945 - год важных решений

бы делегировать президенту необходимые полномочия для внесе­
ния требуемых изменений. Эти предлагаемые изменения, конечно
же, будут подлежать вето Конгресса в течение определенного вре­
мени. Я также хотел перестроить организацию работы Белого дома
и каналы коммуникации с другими правительственными структу­
рами. По этой причине я попросил Смита также изучить организа­
ционную систему администрации президента.
Конгресс всегда испытывал трудности при реорганизации пра­
вительства. Законодательная власть редко проявляла инициативу
в предложении таких изменений, и для того, чтобы нам их добить­
ся, требовалось много усилий. Смит с улыбкой сказал, что сейчас,
возможно, отличное время для отправки предложений по реорга­
низации на Капитолийский холм, потому что «оттуда вас осыпают
заверениями в доброй воле и поддержке».
Я заметил с чуть большим реализмом, чтобы он не придавал
слишком важного значения текущему моменту, как бы я его ни
ценил. Я знал, что рано или поздно подобные реверансы будут по­
забыты в неизбежном перетягивании каната между Конгрессом
и президентом.
Ранее я уже обсуждал с директором по бюджету реорганизацию
министерства труда. Теперь я попросил его провести тщательный
анализ и завершить его к 16 июня, когда появится новый министр
труда.
Я поднял вопрос, не пришло ли время создать департамент
социального обеспечения, поскольку Федеральное агентство без­
опасности переросло свое первоначальное предназначение. Нам
нужно было распространить социальное обеспечение на белых во­
ротничков и фермеров. Наши службы общественного здравоохра­
нения нуждались в расширении. Я подумал, что все эти функции
могут быть уместны в новом департаменте, возглавляемом членом
Кабинета, и попросил Смита изучить вопрос с учетом этой идеи.
Завершая нашу встречу, я затронул тему, близкую моему серд­
цу и жизненно важную для будущего нации, — развитие органов
управления долины реки1. Я сказал Смиту, что вернусь к этому во­
просу позже, когда мне потребуются его исследования.
1

Управление по развитию гидроресурсов долины р. Теннесси. Существует на
правах государственной корпорации. Создано в начале 1930-х годов как часть
программы президента Ф. Рузвельта по государственному регулированию эко­
номики. Занимается строительством плотин и гидроэлектростанций, вопросами
контроля над уровнем воды, выработкой электроэнергии, консервацией почв
и др. — Прим. пер.

Глава 10. Окончание срока действия ленд-лиза

Техника, отправленная по программе ленд-лиза

Через несколько дней после моего совещания со Смитом по во­
просам организации государственного управления я впервые стол­
кнулся с проблемой делегирования полномочий.
Лео Кроули, глава внешнеэкономического управления, и Джо­
зеф К. Грю, заместитель государственного секретаря, вошли в мой
кабинет после заседания Кабинета 8 мая и сказали, что у них есть
важное распоряжение в связи с ленд-лизом, которое президент Руз­
вельт одобрил, но не подписал. Это был приказ, разрешающий внеш­
неэкономическому управлению и Госдепартаменту предпринять со­
вместные действия по сокращению объемов поставок по ленд-лизу
после капитуляции Германии. То, что они мне изложили, показалось
мне имеющим смысл: с выходом Германии из войны ленд-лиз дол­
жен был быть сокращен. Они попросили меня подписать его. Я по­
тянулся за ручкой и, не читая документа, подписал его.

-------------

------------

Буря разразилась почти сразу. Способ выполнения этого прика­
за оказался весьма неудачным. Кроули интерпретировал этот при­
каз буквально и наложил эмбарго на все поставки в Россию и дру­
гие европейские страны, вплоть до того, что некоторые суда были

191

192

Том 1. 1945 - год важных решений

остановлены и возвращены в американские порты для разгрузки.
Сильнее всего пострадали британцы, но русские восприняли этот
шаг как специально направленный против них. Поскольку мы
снабжали Россию огромным количеством продовольствия, одеж­
ды, оружия и боеприпасов, это внезапное и резкое прекращение
помощи по линии ленд-лиза естественным образом всколыхнуло
осиное гнездо в этой стране. Русские жаловались на наше недруже­
ственное отношение. Мы невольно дали Сталину повод, который
он, несомненно, мог использовать в нужный ему момент. Другие ев­
ропейские правительства тоже жаловались на то, что поставки для
них слишком резко обрезали. В результате я отменил этот приказ.
Я думаю, что Кроули и Грю преподали мне хороший урок в на­
чале моего президентства, — всегда необходимо знать содержание
подписываемых документов. Этот опыт привел меня к выводу, что
я должен был не только точно знать, к чему стремиться, но и пони­
мать, как эта цель будет достигаться. Если бы я прочел приказ, как
следовало, инцидента бы не произошло. Было полезно усвоить та­
кой урок в самом начале моих президентских обязанностей.
Это был мой первый опыт работы с проблемой делегирования
полномочий, но с сохранением ответственности. Президентские
обязанности настолько обширны, что президенту необходимо по­
ручать часть обязанностей другим. Однако он должен иметь вокруг
себя людей, которым можно доверять.
В конце концов мне удалось окружить себя помощниками и со­
ветниками, которые не переступали границ делегированных полно­
мочий, и это были люди, которым я мог доверять. Ведь я проводил
политику на самом высоком уровне: руководил деятельностью пра­
вительства как глава исполнительной власти в соответствии с за­
коном. А в результате перебоев мог возникнуть хаос.
В случае с ленд-лизом создалась серьезная ситуация. Внезап­
ная остановка ленд-лиза явно была политическим актом со сторо­
ны Кроули и Грю. Конечно, было совершенно правильным плани­
ровать окончательное прекращение ленд-лиза для России и других
стран, но это должно было делаться постепенно, чтобы не создава­
лось впечатления, что кто-то намеренно ими пренебрегает. В конце
концов, мы добились от русских в Ялте соглашения, что они будут
участвовать в японской войне через три месяца после того, как нем­
цы капитулируют. В то время в Америке преобладали дружеские
чувства по отношению к России, потому что русские, хотя и боро­
лись за свое собственное выживание, спасли нам множество жиз­
ней в войне против немцев. В Китае располагалось более миллиона

Глава 10. Окончание срока действия ленд-лиза

японцев, готовых бороться за занятые территории в течение не­
определенного времени. Мы очень хотели, чтобы русские вступили
в войну с Японией, из-за их границы с Китаем и железнодорожного
сообщения с Европой. Япония при этом контролировала все китай­
ские морские порты от Даляня до Гонконга.
Имея в виду эту ситуацию, я разъяснил позицию правитель­
ства. На пресс- и радиоконференции 23 мая я объяснил, что приказ,
стоящий за действиями Кроули, был направлен не столько на отме­
ну поставок, сколько на постепенную адаптацию к условиям, воз­
никшим после распада Германии. Я также четко дал понять, что все
ассигнования, предусмотренные договором или протоколом, будут
предоставлены и все обязательства будут выполнены.
Когда Гарри Л. Гопкинс совещался со Сталиным в Москве
27 мая, русский лидер поднял тему ленд-лиза и привел ее в каче­
стве примера охлаждения отношения Америки к Советам после
того, как стало очевидно, что Германия потерпела поражение. Ста­
лин заметил, что способ прекращения действия ленд-лиза оказался
неудачным. Он сказал, что если этот отказ от продолжения лендлиза задумывался как средство давления на русских, то он является
фундаментальной ошибкой. Гопкинс пытался убедить Сталина, что
это не так.
Русские всегда были склонны с подозрением относиться к лю­
бым действиям Великобритании или Соединенных Штатов. Я на­
шел примеры этого раньше, когда читал огромную стопку телеграмм
между Черчиллем и Рузвельтом, Черчиллем и Сталиным, Рузвель­
том и Сталиным по польскому вопросу, по ситуации в Югославии
и по нашим усилиям провести переговоры с Италией до поражения
Германии. Неоднократно сообщения от Сталина указывали на по­
дозрение, что мы и англичане полны решимости заключить двусто­
ронние соглашения, оставив русских в стороне. Внезапная останов­
ка ленд-лиза дала русским еще один шанс обвинить Соединенные
Штаты в попытке вмешаться в тройственное стремление к миру за
их счет. Тем не менее я продолжал надеяться, что мы сможем иметь
дело с русскими на основе дружбы и добрососедства.
Британцы также немедленно проявили признаки беспокойства
по поводу перспективы сокращения помощи со стороны Соединен­
ных Штатов после победы над Германией. Главный пункт в британ­
ских аргументах в пользу продолжения ленд-лиза был основан на
разговоре между премьер-министром Черчиллем и президентом
Рузвельтом на встрече в Квебеке 14 сентября 1944 года. На этой
встрече, хотя президент Рузвельт и заявил о готовности Соединен-

193

194

Том 1. 1945 - год важных решений

Гопкинс и Сталин

ных Штатов оказать всю возможную помощь британцам после того,
как Германия будет побеждена, он взял на себя конкретные обяза­
тельства, отличные от тех, которые содержатся в законе о лендлизе. Однако он и Черчилль договорились создать американский
комитет, состоящий из министра финансов Генри Моргентау-младшего, заместителя государственного секретаря (каковым он тогда
был) Эдварда Стеттиниуса и главы внешнеэкономического управ­
ления Лео Кроули, чтобы провести консультации с британским
комитетом по вопросу о международном финансовом положении
Великобритании и об условиях ленд-лиза для империи.
Именно в этот комитет англичане направили теперь свое об­
ращение. После нескольких месяцев обсуждений Квебекский ко­
митет представил свою рекомендацию президенту Рузвельту, а за­
тем счел себя распущенным. Во второй половине мая 1945 года

Глава 10. Окончание срока действия ленд-лиза

министр Моргентау, исполнявший обязанности председателя ко­
митета, уведомил меня о том, что он получил срочное письмо от
британского канцлера казначейства сэра Джона Андерсона и госпо­
дина Оливера Литтелтона. В своем послании британцы выразили
обеспокоенность тем, что предстоящие ассигнования по ленд-лизу
не будут достаточными, чтобы покрыть их потребности. Они осно­
вывали это на том факте, что в ходе предварительных обсуждений
представители военного министерства указали англичанам, что мы
не считаем себя связанными принципами квебекского соглашения
прошлой осени.
28 мая от британского правительства поступил второй и бо­
лее настоятельный призыв о продолжении помощи по ленд-лизу,
в форме личной телеграммы от премьер-министра Черчилля.
«Я очень огорчен, — гласило это сообщение, — что вынужден
беспокоить вас этой телеграммой, когда столько других серьезных
дел еще не решены. Но по этому вопросу ситуация зашла в тупик,
и создается впечатление, что его следует адресовать вам.
Когда я встретился с президентом Рузвельтом в Квебеке в сен­
тябре 1944 года, мы оба парафировали соглашение о ленд-лизе по­
сле поражения Германии. В соответствии с этим соглашением был
разработан детальный план миссии Кейнса—Синклера. Именно на
этой основе сверстаны наши производственные планы.
Теперь я слышу, что ваш военный департамент сообщил на­
шим в Вашингтоне, что ожидается столь значительное сокраще­
ние предстоящих ассигнований для американского воздушного
корпуса, что поставки к нам должны быть резко сокращены, при­
чем ниже графика наших потребностей, согласованных прошлой
осенью. Эти требования, конечно, подлежат последующей кор­
ректировке в свете изменений в стратегической ситуации. Я наде­
юсь, что наши требования, согласованные прошлой осенью, хоть
и будут теперь сокращены, но детали сокращения будут зависеть
от обсуждений между нашими соответствующими начальниками
штабов, которые не будут завершены ранее 31 мая. Тем временем
я полагаю, что вашим людям можно будет сообщить, что принцип,
о котором мы с вашим предшественником договорились в Квебе­
ке, останется в силе и, в частности, что выделенных вашему во­
енному ведомству ассигнований будет достаточно для удовлет­
ворения наших потребностей, как это было окончательно решено
между нами».
Необходимость уточнения политики ленд-лиза с обеих сторон
становилась все более очевидной.

195

196

Том 1. 1945 - год важных решений

31 мая я получил письмо, подписанное пятью конгрессме­
нами — Робертом Б. Чипперфилдом, Джоном М. Борисом, Кар­
лом И. Мундтом, Бартелем Дж. Йонкманом и Лоуренсом Н. Сми­
том, гласившее, что политика президента по ленд-лизу после Дня
Победы была скорее скрыта, чем объяснена совокупным эффектом
моего заявления и заявлений заместителя госсекретаря Грю и Лео
Кроули. Я ответил конгрессменам 15 июня и передал им следу­
ющие абзацы из письма, которое я направил спикеру палаты пред­
ставителей 4 июня относительно ассигнований по ленд-лизу:
«Война против Японии, как и война против Германии, ведется
совместными усилиями союзников. Посредством ленд-лиза и об­
ратного ленд-лиза мы будем продолжать объединять наши ресурсы
с ресурсами наших союзников, чтобы сокрушительная сила нашей
объединенной мощи могла быть брошена против нашего последне­
го противника. Там, где средства ленд-лиза сделают усилия наших
союзников более эффективными, мы будем их использовать. Там,
где передислокация наших войск из Европы или наш контроль над
неприятельскими территориями требует помощи от других стран,
ленд-лиз будет использоваться для обеспечения их максимального
участия. Точно так же через обратный ленд-лиз мы можем ожидать,
что наши союзники окажут нам всю возможную помощь.
В свете изменившихся условий войны был сделан предвари­
тельный обзор помощи по ленд-лизу отдельным странам. Время от
времени в будущем году потребуются новые обзоры по мере разви­
тия военных действий и изменения потребностей и роли наших со­
юзников. По этой причине любые предлагаемые программы долж­
ны рассматриваться как предварительные.
Наши недавние соглашения о ленд-лизе с Францией, Бельгией
и Нидерландами будут осуществляться за счет средств ленд-лиза
в полном соответствии с изменившимися условиями и основными
целями помощи по ленд-лизу в военное время. Кроме того, я пред­
лагаю, чтобы всем этим союзникам была оказана помощь в финан­
сировании необходимого оборудования и поставок Экспортно-им­
портным банком».
Одним из затруднений было то, что мы никогда не могли до­
биться от Конгресса разрешения на ленд-лиз на все время военных
действий. Конгресс установил бы краткосрочные ограничения на
каждое выделение средств по ленд-лизу, и весь процесс дебатов
и слушаний должен был бы повторяться каждый год. Затем неиз­
бежно возник бы какой-нибудь блок либо в палате представителей,
либо в сенате, который препятствовал бы реализации или привел

Глава 10. Окончание срока действия ленд-лиза

бы к каким-либо изменениям в управлении ленд-лизом. Я никогда
не мог заставить Конгресс понять, что своими методами они под­
рывают военные усилия.
Я видел проблему с двух сторон — как сенатор и как президент.
Я обсудил ее со спикером Сэмом Рейберном на языке, который мы
оба понимали. Я также мог поговорить с председателем Финансо­
вого комитета, через который шло формирование законодательства
о ленд-лизе, и благодаря своему опыту работы в сенате я смог из­
бежать некоторых поправок, которые сделали бы закон совершенно
бесполезным. На самом деле некоторые конгрессмены и намерева­
лись сделать его бесполезным.
Очень многие военные полномочия, делегируемые президенту
на время войны, действуют в течение всего периода военных дей­
ствий. Но Конгресс ревниво относится к своим полномочиям рас­
поряжаться финансами, как произошло в случае с ассигнованиями
на ленд-лиз. Это нормально для республики, когда она вне опас­
ности, но мне всегда казалось, что такие вопросы, как ленд-лиз,
должны быть разрешены на все время военных действий. И к тако­
му выводу я пришел, еще не будучи президентом. Задолго до этого
я сделал такое заключение, выступая в сенате по результатам своих
расследований в «Комитете Трумэна». Однако требования здравого
смысла не всегда побеждают в законодательных процедурах.
Спикер палаты представителей знал, к чему я клоню, но с че­
тыреста тридцатью пятью конгрессменами в зале ему приходилось
все время маневрировать, чтобы добиваться того, что необходимо
для выполнения правительством всех его функций. Каждый спи­
кер всегда получает наставление от какого-нибудь парня, который
хочет появиться в заголовках своей местной газеты.
Время от времени такие действия могут фактически наносить
ущерб национальному благосостоянию, но они могут выглядеть
хорошо для земляков, которые, возможно, не до конца понимают
ситуацию.
«Я, конечно, полностью согласен с вами, — отвечал я пяти кон­
грессменам, — что закон о ленд-лизе не разрешает оказывать по­
мощь в целях послевоенной поддержки, послевоенного восстанов­
ления или конверсии. И что при ликвидации любых соглашений
о поставках по ленд-лизу товары, переданные после того, как они
перестали быть необходимыми для ведения военных действий,
должны поставляться только на условиях их оплаты».
Однако этим дело не кончилось. На заседании Объединенного
комитета начальников штабов 7 июня британцы были проинфор­

197

198

Том 1.1945 - год важных решений

мированы о том, что нет никаких юридических полномочий для
дальнейшей передачи каких-либо материалов по ленд-лизу, кроме
как для их использования в войне против Японии. Адмирал Уильям
Д. Лети доложил мне, что этот вопрос вновь возник в его беседе
с Кроули 29 июня и что последний полностью согласен с Объеди­
ненным комитетом начальников штабов и хочет получить от пре­
зидента положительную директиву на этот счет.
Государственный департамент и армия, по словам Леги, хотели
продолжать оказывать помощь по ленд-лизу Европе, в частности
Франции, для использования французских оккупационных сил
в Германии. Фред М. Винсон, как начальник Управления военной
мобилизации и перевооружения, занял сторону Госдепартамента
и армии.
В течение года после Дня Победы бюджет ленд-лиза, пред­
ставленный Конгрессу, включал резервную сумму в размере
935 000 000 долларов США для возможной русской программы
ленд-лиза. Если бы Россия отказалась вступить в войну против
Японии, то лишь небольшая часть этой суммы была необходима
для выполнения наших обязательств. Если бы Россия вступи­
ла в войну очень быстро, то этой суммы, скорее всего, было бы
недостаточно для удовлетворения ее потребностей на предсто­
ящий год. Я дал указание внешнеэкономическому управлению
тесно сотрудничать с военными и под их руководством строить
свои отношения с Россией.
До этого времени мы мало оказывали Китаю помощь по лендлизу из-за транспортных затруднений. Нынешние потребности
были связаны с очень большими суммами, но было сочтено, что
значительная часть запрошенных Китаем поставок может быть эф­
фективно использована в военных усилиях. Однако из-за трудно­
стей с поставками сумма на предстоящий год была предваритель­
но ограничена 500 000 000 долларов. Если бы военная обстановка
позволила увеличить поставки, то путь осуществлению китайской
программы оставался открытым.
В бюджете не предусматривалось никаких прямых ассигнова­
ний на предоставление Италии помощи по ленд-лизу. Но, в соот­
ветствии с договоренностями с армейским руководством, Конгресс
одобрил перевод 10 000 000 долларов из ассигнований по лендлизу для армии с целью продолжения ею программы по предотвра­
щению болезней и беспорядков в течение четырех месяцев после
31 августа, даты, когда армия профинансировала бы свою собствен­
ную программу.

Глава 10. Окончание срока действия ленд-лиза

За исключением 50 000 000 долларов США, которые были тем
временем санкционированы UNRRA для оказания помощи в Ита­
лии, никаких средств, кроме суммы, переданной армии для ее ис­
пользования в связи с ситуацией в Италии, не было. Это потребо­
вало проведения программы реабилитации, выходящей за рамки
закона о ленд-лизе.
Для Польши, Югославии, Чехословакии и Греции не было ни­
каких условий для ленд-лиза, потому что ни одна из этих стран не
участвовала в войне с Японией и не помогала передислокации аме­
риканских вооруженных сил. UNRRA действовала в этих странах,
и частичная немедленная помощь им была оказана, но не существо­
вало никакого способа, с помощью которого эти страны могли бы
финансировать материалы и поставки, необходимые им для восста­
новления своих промышленных и транспортных объектов.
Для выполнения этих условий я рекомендовал расширение
Экспортно-импортного банка. Я предложил увеличить кредитную
линию банка до 3,5 миллиарда долларов, что позволило бы полу­
чить дополнительные 2 800 000 000 долларов, которые можно было
бы ссудить в течение следующего года. Эта сумма, как я полагал,
была достаточна для потребностей, которые могли быть разумно
удовлетворены в течение этого периода. Как только мы получили
опыт по кредитованию в послевоенной Европе, я счел, что мы бу­
дем иметь гораздо больше оснований, чтобы сделать разумную пре­
зентацию Конгрессу о потребностях различных европейских стран
в финансовой помощи.
Мой план состоял в том, чтобы обратиться в Конгресс с прось­
бой о выделении средств, необходимых для удовлетворения потреб­
ностей ежегодно, а не для принятия долгосрочных обязательств,
которые вовлекли бы нашу страну в повинность по финансирова­
нию иностранной державы путем осуществления выплат в течение
длительного периода времени.
Я провел фундаментальное различие между полномочиями, за­
прошенными мной в военное время и предполагаемыми в условиях
мира. Как я уже упоминал в связи с ассигнованиями по ленд-лизу,
я все время чувствовал, что Конгресс должен был предоставить
президенту полномочия на все время военных действий, вместо
того чтобы периодически обновлять законодательство.
Когда нация находится в состоянии войны, ее лидер, который
несет ответственность за победу в войне, должен иметь все инстру­
менты, необходимые для достижения этой цели. Я считал, что для
удовлетворения послевоенных потребностей Европы крайне важ­

199

200

Том 1. 1945 - год важных решений

но, чтобы Соединенные Штаты разработали хорошо продуманную
скоординированную политику, а не предпринимали хаотичные не­
правильные попытки использовать систему ленд-лиза.
Когда конфликт будет исчерпан и мы дойдем до того момента,
когда истекут чрезвычайные военные полномочия, мы столкнемся
с проблемами восстановления многих регионов мира. Но европей­
ская программа оздоровления — это совсем другое дело, чем лендлиз. В то время я думал, что ее основой может быть информация,
направляемая ежегодно Конгрессу и пересматриваемая по мере
улучшения экономического положения.
История ленд-лиза — это памятник гению Франклина Рузвель­
та. Президент не мог добиться от Конгресса прямого займа в раз­
мере сорока двух миллиардов долларов иностранным странам даже
для победы в войне, так же как он не мог долететь до Луны, но
Рузвельт добился того же с помощью идеи ленд-лиза. Деньги, по­
траченные на ленд-лиз, несомненно, означали спасение огромного
количества американских жизней. Каждый солдат России, Англии,
Канады и Австралии был вооружен средствами ленд-лиза, чтобы
идти на эту войну, уменьшив насколько возможно опасность, стояв­
шую перед нашими молодыми людьми. Мы можем никогда не по­
лучить деньги обратно, но спасенные нами жизни находятся прямо
здесь, в Америке.

Глава 11
НЕПРИЯТНОСТИ
С ДЕ ГОЛЛЕМ И ТИТО
ейчас, когда меня больше всего занимала мысль о том, как
скоро мы сможем закончить войну на Тихом океане, было
вполне естественно обратиться по этому поводу к генералу Мар­
шаллу и военному министру Стимсону. Со времени нашего всту­
пления в войну Маршалл был нашим главным стратегом в Евро­
пе и на Тихом океане. Наша страна и весь свободный мир в долгу
перед ним за блестящее планирование и виртуозное исполнение
планов. Также я с величайшим уважением относился к опыту
и здравому смыслу Стимсона, который, будучи государственным
секретарем, однажды попытался удержать Японию от вторжения
в Маньчжурию с помощью имевшегося в то время механизма.
Этот механизм, Лига Наций, оказался неэффективным, и Стимсон не получил никакой поддержки на родине. Однако его заслуга
заключалась в том, что он осознал опасность, хотя и не смог ее
предотвратить.
16 мая я послал за Стимсоном, чтобы пересмотреть наши планы
кампании против Японии и восстановления в Европе. Я подчер­
кнул первостепенность фактора времени в Тихоокеанском регионе
и выразил свое опасение относительно голода в Европе, который
может привести к хаосу. Я ясно дал понять, что против того, что
тогда небрежно назвали планом Моргентау — то есть приведения
Германии к полностью аграрной экономике. Я никогда не был сто­
ронником этой идеи, даже когда работал в сенате, и, с тех пор как
попал в Белый дом, еще более уверился в своем мнении. Я считал
правильным разоружить Германию, уничтожить ее военную мощь,
наказать военных преступников и поставить ее под общий кон­
троль союзников до тех пор, пока мы не восстановим мир. Но я не
одобрял превращение Германии в аграрное государство. Такая про­
грамма могла бы заморить Германию голодом до смерти. Это было
бы актом мести. Я опасаюсь аутсайдера, дорывающегося до неогра­
ниченной власти. Когда аутсайдер получает власть, он слишком ча­
сто оказывается самым жестоким вожаком.

202

Том 1. 1945 - год важных решений

Я рассказал Стимсону о своих беседах с моим другом сенатором
Элбертом Томасом из Юты. Я тогда указал на карту Европы и очер­
тил ее житницу, с Венгрией — скотоводческой страной, с Румынией
и Украиной — пшеничным краем. На северо-западе лежали Запад­
ная Германия, Северная Франция, Бельгия и Великобритания с их
угольной, металлургической и тяжелой промышленностью.
Задача, как мы с сенатором Томасом ее понимали, состояла
в том, чтобы помочь объединить Европу, связав житницу с про­
мышленной зоной свободным торговым потоком. Чтобы облегчить
этот поток, Рейн и Дунай можно было бы связать обширной сетью
каналов, что обеспечивало бы проход от Северного моря до Чер­
ного и Средиземного морей. Это означало бы создание свободных
водных путей для торговли, в то время как каждая страна, гранича­
щая с этими водными путями, будет обладать всеми прибрежными
правами. Кроме того, можно было бы увеличить свободу судоход­
ства, соединив Рейн-Дунайскую водную систему с Черноморскими
проливами и сделав Суэцкий, Кильский и Панамский каналы сво­
бодными для торговых судов.
Стимсон изложил мне общую стратегию, разработанную воен­
ными.
Кампания против Японии была основана на предположении,
что наши сухопутные войска не будут пытаться противостоять
многочисленной японской армии в Китае. Согласно планам этой
кампании, разрабатываемым Объединенным комитетом началь­
ников штабов, поражения Японии можно было достичь без потери
жизней американцев, что могло произойти, окажись мы вовлечены
в крупное сражение в Китае. Наши планы предусматривали непо­
средственное вторжение на Японские острова.
Что касается восстановления Европы, то он отметил, что в те­
чение следующей зимы в Центральной Европе существует большая
вероятность чумы и голода, за которыми, скорее всего, последует
политическая революция и коммунистическое проникновение. На­
шей защитой от этой ситуации были бы прозападные правитель­
ства Франции, Люксембурга, Бельгии, Голландии, Дании, Норве­
гии и Италии. Было жизненно важно удержать эти страны от того,
чтобы голод привел их к революции или коммунизму.
Вполне вероятно, что в большинстве этих стран даже летом бу­
дет наблюдаться нехватка продовольствия. К счастью, однако, и Ка­
нада, и Соединенные Штаты имели весьма значительные излишки
пшеницы, и эта самая насущная проблема, вероятно, может быть

Глава 11. Неприятности с де Голлем и Тито

решена. Чего нельзя сказать о вопросе снабжения продовольствием
в Центральной Европе последующей зимой. Это была долгосроч­
ная задача, требующая тщательного планирования и дипломати­
ческих усилий. Стимсон выступал против любого плана, который
лишил бы Германию средств для создания обеспеченной Германии,
заинтересованной в следовании цивилизованным немилитарист­
ским путем. Он знал, что это неизбежно повлечет за собой некото­
рую индустриализацию, но для будущего мирного существования
немцев необходимо было найти решение. В интересах всего мира
было не загонять их под гнетом трудностей в недемократический
и вынужденно хищнический образ жизни.
Одним из трагических последствий мировой войны являет­
ся рост количества маленьких вождей и их агрессивные действия.
Когда великие державы вступают в конфликт, сдерживаемый фана­
тичный национализм начинает бушевать повсеместно. Это созда­
ет постоянную угрозу миру, ибо мелкие акты воинственности или
агрессии, эти «маленькие войны», часто ведутся во имя освобож­
дения. Они возникают из естественного желания всех людей обре­
сти полную свободу, желания, которое не может долго подавляться
простой демонстрацией силы со стороны крупных держав.
Мы нуждаемся в терпении и понимании в наших отношениях
с людьми, страдающими от иностранного господства или оккупации.
К сожалению, роль освободителей слишком часто берут на себя не­
правильные лидеры. Многие из них оказываются людьми, которые
либо жаждут власти, либо просто тщеславны или неуправляемы.
После Первой мировой войны последовала цепь кровавых кон­
фликтов. Теперь, еще до окончания Второй мировой войны — самой
жестокой и разрушительной войны в истории, мы сталкивались
с различными воинственными действиями под флагом возвраще­
ния утраченных территорий, необходимостью изменения границ
и национального освобождения, и вместе с этими действиями вы­
рос новый урожай маленьких цезарей.
Находились даже некоторые нации, готовые рискнуть немед­
ленной войной в спорах из-за каких-то незначительных клочков
территории. Они обращались к национальной чести, национально­
му достоинству и транслировали всякие демагогические призывы,
даже если конфликт мог привести к их собственной гибели. Это
неразумное стремление прибегнуть к силе, вместо того чтобы под­
чиниться упорядоченной процедуре переговоров, создало наиболее
сложную ситуацию для союзников.

203

204

Том 1. 1945 - год важных решений

Такие вспышки не были локальными случаями. Трения возни­
кали по всей Европе и даже затрагивали некоторых наших союзни­
ков. Бурное движение сопротивления разворачивалось в Северной
Африке, на Ближнем Востоке и в освобожденных районах Азии,
и все это во имя независимости. Народы стремились немедленно
освободиться от власти бывших колониальных держав, которые,
конечно же, были нашими союзниками в большой войне.
Мы, как нация, всегда признавали и поощряли неоспоримое
право народа самому определять свою собственную политическую
судьбу. Это наше основополагающее убеждение и базис нашей соб­
ственной политической свободы. Если это справедливо для нас, то
должно быть справедливо и для других людей. Не может быть ни­
каких «если», связанных с этим правом, если только мы не отсту­
пим от наших политических убеждений. Но настоящая проблема,
как я ее видел в свете происходивших событий, не была проблемой
убеждений. Мы приняли принцип политической свободы как свой
собственный и полагали, что он должен применяться и в других
странах. Настоящая проблема заключалась в процедурах и методах.
Среди руин разрушающегося мира мы остро нуждались в ме­
ханизме не только для решения международных проблем, но и для
оказания помощи и поощрения народов в их мирных устремлени­
ях. Я думал прежде всего о мире без войн и о наших планах в отно­
шении Организации Объединенных Наций.
Трудности, с которыми мы столкнулись в это время, показали
необходимость четкой и упорядоченной процедуры. Например, как
в случае с генералом де Голлем и территориальными требованиями
Франции. Де Голль был человеком самоотверженного мужества,
оказавшим важные услуги Франции в 1940 году, когда француз­
ский моральный дух упал до минимума. Желание французского
народа вернуть себе хоть что-то из утраченного могущества и пре­
стижа было совершенно понятно, и американцы вполне этому
сочувствовали. Однако методы де Голля по отстаиванию фран­
цузских национальных интересов не всегда были мирными, и его
склонность использовать силу в своих настойчивых национальных
претензиях приводила к трудным ситуациям. Показательным стал
инцидент в Штутгарте, который сам по себе имел мало смысла, за
исключением того, что де Голля заставили покинуть оккупацион­
ную зону, определенную им самостоятельно.
21 апреля американские и французские вооруженные силы
под командованием генерала Деверса подошли к Штутгарту в сво­

Глава 11. Неприятности с де Голлем и Тито

ем быстром продвижении на восток. Отсюда американские войска
должны были повернуть на юго-восток и направиться к Дунаю.
Согласно плану французы должны были взять Штутгарт, а затем
двинуться на юг, в то время как американское подразделение за­
нимало город. Об этом договорились генерал де Латтр и генерал
Патч. Это была строго военная договоренность между полевыми
командирами.
Однако, взяв город, французы отказались выдвигаться, не­
смотря на соглашение. 27 апреля генерал Деверс приказал фран­
цузам покинуть город, но местный французский командующий
ответил, что он получил приказ от генерала де Голля остаться.
Вмешательство генерала Эйзенхауэра не повлияло на де Голля,
как и сообщение, которое я послал ему 4-го числа. После этого
мы приказали сократить наши поставки французским войскам,
и Штутгарт наконец заняли наши подразделения в соответствии
с первоначальным планом.
Де Голль ничего не выиграл от этой демонстрации силы. Уже ве­
лись дискуссии по вопросу о французской зоне в Германии, и самозахват земель был ни к чему. Объяснение де Голля не впечатлило.
«Подобных инцидентов, — сказал он послу Каффери, — можно было
бы избежать, если бы союзники Франции всего лишь признали, что
вопросы, столь тесно касающиеся Франции, как оккупация терри­
тории Германии, должны обсуждаться и решаться совместно с ней».
Собственно говоря, вопрос о французской зоне рассматривался
еще со времен Ялты, и она должна была выделяться из территории
Германии, которая первоначально рассматривалась как часть на­
шей зоны. И англичане, и мы работали над восстановлением Фран­
ции в качестве державы, ведя в то время переговоры в Париже на
уровне посольств.
Однако еще более неприятным инцидентом стала односторон­
няя попытка французов оккупировать часть долины Аоста на севе­
ро-западе Италии. Мы как раз тогда отказывали Тито в праве силой
захватить Венецию-Джулию, а теперь де Голль завладел итальян­
ской долиной по национальному праву. Он также не выводил отту­
да свои войска, пока я не пригрозил, как и в случае со Штутгартом,
прекратить поставки французским армиям.
Дело началось, когда на последней стадии войны французские
вооруженные силы зашли на территорию Италии и оккупировали
районы, которые де Голлю вздумалось присвоить как необходимые,
по его словам, для «незначительной корректировки границ». Фран­

205

206

Том 1. 1945 - год важных решений

цузские войска находились под началом главнокомандования со­
юзных сил, и после Дня Победы Эйзенхауэр приказал им отойти на
территорию Франции. Французский командующий, однако, отве­
тил, что не может подчиниться без указаний своего правительства.
Тем временем в этот район стали прибывать все новые французские
войска. Фактически была установлена французская оккупация
и проводилась пропаганда аннексии.
5 мая командующий союзными вооруженными силами в Ита­
лии маршал Александер спросил Эйзенхауэра, не может ли он за­
ставить французов выполнить уже отданный им приказ, поскольку
действия французских войск вызывают беспокойство у местного
населения. Александер указал на то, что там неизбежно должны
были произойти столкновения и что это серьезно повлияло бы на
позицию итальянского правительства. Каффери, нашему послу
в Париже, было поручено сделать представление де Голлю. 6 мая
Каффери телеграфировал, что он разговаривал с де Голлем и что ге­
нерал заявил, что у Франции нет никаких территориальных амби­
ций в этом регионе, кроме незначительных корректировок границ,
которые он надеется решить с итальянцами мирно в более поздний
срок. Однако до меня дошли слухи, что число французских воору­
женных сил в долине Аоста продолжает увеличиваться; что про­
довольствие, и без того скудное, реквизируется; что итальянские
флаги снимаются; и что вывешиваются объявления с просьбой ита­
льянского населения объявить о вступлении во Францию и ввести
французскую валюту. Я получил известие от военных, что воору­
женные силы Соединенных Штатов продвигаются к французскоитальянскому пограничному контролю, но этому продвижению
препятствует пассивное французское сопротивление, включая бло­
кирование дорог.
Нашим войскам было приказано остановиться для получения
дальнейших приказов, если возникнет угроза военного столкно­
вения. Послу Каффери было поручено доставить во французское
министерство иностранных дел недвусмысленный меморандум по
этому вопросу, и британское правительство в свою очередь выра­
зило французскому правительству свою озабоченность продолжа­
ющимся присутствием французских вооруженных сил на итальян­
ской территории.
Ответ де Голля был исполнен оскорбленного достоинства.
Франция, сказал он, запрашивает лишь то, что ей причитается.
Примерно в то же время он начал намекать, что если состоится

Глава 11. Неприятности с де Голлем и Тито

еще одна конференция «Большой тройки», то его следует при­
гласить принять в ней участие наравне со Сталиным, Черчиллем
и мной. Подкрепляя свою претензию на статус «великой держа­
вы», он требовал, чтобы французские части были включены в со­
став сил, которые нанесут окончательный удар по Японской импе­
рии. Предоставить им оружие и снаряжение, конечно же, должны
были мы. А что касается передвижения вооруженных сил Фран­
ции, то де Голль сказал генералу Эйзенхауэру, что с окончанием
войны с Германией это стало полностью французским делом.
-------------

------------

Официальные отношения с Францией становились все более
натянутыми, а мои собственные чувства к генералу де Голлю все ме­
нее дружественными, когда 18-го числа по просьбе де Голля я при­
нял французского министра иностранных дел Жоржа Бидо. Я был
счастлив видеть его, потому что он был настоящим патриотом, ко­
торый понимал нашу озабоченность по поводу возникшей напря­
женности между союзниками и его страной. Я знал его послужной
список в движении Сопротивления. Я сказал ему, что всегда инте­
ресовался Францией и что почти каждый американец высоко ценит
французский народ. Я отметил, что мы хотим сделать все возмож­
ное, чтобы Франция встала на ноги и вернула себе статус великой
державы. Я сказал ему, что Соединенные Штаты движимы самыми
прочными узами дружбы, восходящими к основанию этой нации.
Весь мир заинтересован в сильной Франции. Я сказал Бидо, что
народ Соединенных Штатов пошел на сокращение своих потреб­
ностей в основных продовольственных товарах, чтобы позволить
увеличить поставки в освобожденные страны Европы, включая
Францию. Я сообщил ему, что Соединенные Штаты вновь заявля­
ют о своей готовности передать Франции часть американской зоны
оккупации в Германии и что для этого предстоит проработать лишь
некоторые детали.
Министр иностранных дел Франции поднял вопрос о военном
участии Франции в войне против Японии. Ему очень хотелось, что­
бы я взял на себя обязательство помочь в транспортировке фран­
цузских вооруженных сил на Тихий океан.
Я сказал ему, что вопрос транспортировки будет полностью за­
висеть от стратегического расположения вооруженных сил под ко­
мандованием американского генерала и нашей способности найти

207

208

Том 1.1945 - год важных решений

Бидо, Иден и Джон Даллес

средства и возможности для доставки войск. Я хотел, чтобы Бидо
ясно понял, что если французские войска будут использованы, то мы
должны будем получить предварительное согласие от французов,
что они будут полностью находиться под нашим командованием.
Я добавил, что буду настаивать на том условии, что французские во­
оруженные силы будут подчиняться приказу нашего командующего
генерала. Теперь мы получили печальный опыт в европейском теа­
тре, и я не хотел, чтобы такое повторилось. Я сказал Бидо, что мне не
нравится то, что происходит, и что я выложу все карты на стол:
Пока Франция не выполнит своих обязательств, объяснил я,
и пока французские вооруженные силы не получат приказ о пере­
ходе под командование нашего генерала, мы не сможем предоста­
вить им транспорт, оборудование, самолеты и другие средства.
Это была сложная встреча, из тех, что не доставляют мне удо­
вольствия, но необходимая для прояснения нашей позиции. Не ста­
вя под сомнение наше теплое отношение к французскому народу,
я хотел, чтобы де Голль знал, что нам не нравится то, что он делает,
и что все французские вооруженные силы должны быть выведены
из Северо-Западной Италии. Я закончил свою встречу с Бидо, ска­

Глава 11. Неприятности с де Голлем и Тито

зав ему, что буду рад приветствовать генерала де Голля в Соединен­
ных Штатах.
Бидо понял мое отношение и выразил мнение, что это дело
можно уладить. Но посол Каффери сообщил 4 июня, что генерал де
Голль не готов здраво рассуждать и что все, о чем он будет говорить
послу при встрече, будут те «унижения», которым, по его словам,
подвергаются французы. Он сказал, что все, что ему нужно, всего
лишь небольшая корректировка границы, но когда Каффери спро­
сил его, почему он не вывел свои войска из этого района, он сказал:
«Это станет очередным унижением для нас».
Каффери было поручено подчеркнуть нашу традиционную
дружбу. У нас не было намерения унижать Францию. Но в то вре­
мя, когда мы читали России лекции о соблюдении ею соглашений
и говорили Тито, как вести себя в территориальных вопросах, од­
носторонняя французская тактика выглядела обескураживающей
и потенциально опасной.
Однако франко-итальянская ситуация не улучшалась. Фран­
цузские вооруженные силы активно препятствовали Военному
управлению союзников в этом районе. Административные чи­
новники, назначенные Военным управлением союзников, то есть
англичанами и нами самими, оказались фактически изгнанными
французским генералом, а союзные плакаты и прокламации были
сорваны французскими солдатами.
5 июня я обсудил эту ситуацию с начальниками штабов и с Гос­
департаментом. После совещания я распорядился прекратить даль­
нейшие поставки боеприпасов и снаряжения французским воору­
женным силам.
Я также отправил послание генералу де Голлю, в котором вы­
разил свое удивление по поводу обращения, использованного его
командиром генералом Дуайеном к генералу Криттенбергеру.
Французский командующий фактически угрожал приказать сво­
им войскам начать сражение с американскими войсками, которые
вошли в этот район по приказу главнокомандования.
Я уведомил де Голля о том, что французским вооруженным
силам больше не будет выдаваться никаких припасов до тех пор,
пока они не уйдут из долины Аоста. Я подготовил публичное за­
явление для публикации в американской прессе, в котором инфор­
мировал, что прекращаю поставки оружия французам из-за угрозы
его применения против американских солдат. Я передал это заявле­
ние Черчиллю для получения его согласия. Черчилль согласился.
Однако я решил отложить публикацию документа ввиду крайней

209

210

Том 1. 1945 - год важных решений

чувствительности французов в тот период и посмотреть, что будет
делать де Голль в ответ на мое прямое послание к нему.
Комментируя мои действия по задержке публикации заявле­
ния для прессы, Черчилль телеграфировал 6 июня, что «публика­
ция вашего сообщения привела бы к свержению де Голля, который,
по моему убеждению, основанному на пятилетием опыте, сам по
себе является самым злейшим врагом Франции». Черчилль заявил,
что считает генерала де Голля «одной из величайших опасностей
для европейского мира. Никто не нуждается в дружбе с Францией
так, как Британия, но я уверен, что при всех возможных усилиях
никакого взаимопонимания с генералом де Голлем достичь будет
невозможно».
Мое послание де Голлю принесло свои плоды. Генерал согла­
сился вывести французские вооруженные силы из Аосты.

-------------

-------------

Тем временем новые проблемы, связанные с де Голлем, возник­
ли на Ближнем Востоке, где французы ранее управляли Сирией
и Ливаном по мандату Лиги Наций. В ходе Второй мировой войны
союзники признали Сирию и Ливан независимыми странами. Те­
перь, являясь членами Организации Объединенных Наций, они от­
правили своих представителей в Сан-Франциско. Весной 1945 года
де Голль начал оказывать давление на эти две страны, требуя осо­
бых уступок политического, культурного и военного характера, ко­
торые поставили бы их под французское господство. Французские
вооруженные силы высадились в Сирии и Ливане, чтобы поддер­
жать требования де Голля. В конце мая разгорелись военные дей­
ствия, включая артиллерийский обстрел Дамаска и других насе­
ленных пунктов в Сирии.
Соединенные Штаты телеграфировали о своем протесте прави­
тельству де Голля, требуя, чтобы государства Леванта рассматрива­
лись им как полностью суверенные и независимые субъекты между­
народного права. Президент Сирии Шукри аль Куатли обратился ко
мне с решительным призывом о помощи, заявив, что французские
бомбы были сброшены на беззащитные города, поскольку, по его сло­
вам, «мы отказались предоставить Франции особые привилегии».
Пытаясь восстановить интерес французов к Леванту, де Голль
столкнулся с осиным гнездом и не знал, как из него выбраться, не
потеряв лица. Как только де Голль ввязался в это дело, вопрос пре­
стижа удерживал его там до тех пор, пока его не вынудили уйти.

Глава 11. Неприятности с де Голлем и Тито

Секретарь Стеттиниус из Сан-Франциско сообщил мне, что си­
туация в Леванте угрожает сорвать конференцию в Сан-Франциско
из-за гнева представителей арабских стран и большинства других
малых стран, объединившихся в оппозиции к французской так­
тике. Малые страны, по словам Стеттиниуса, рассматривали этот
конфликт как наглядный пример того, что может произойти, если
право вето будет предоставлено пяти крупным странам. Предста­
вители малых государств сочли, что если бы Организация Объ­
единенных Наций сейчас действовала, а Франция обладала правом
вето, то она могла бы прекратить любые действия со стороны неза­
висимых Сирии и Ливана.
30 мая премьер-министр Черчилль телеграфировал мне, что
жестокие боевые действия угрожают как безопасности всего Ближ­
него Востока, так и нашим транспортным маршрутам в войне про­
тив Японии. Британский премьер-министр попросил моего со­
гласия на британскую военную интервенцию для прекращения
стрельбы и восстановления порядка. Я телеграфировал Черчиллю,
что предложенный им план действий по прекращению конфликта
я одобряю.
Затем британское правительство поручило своему команду­
ющему на Ближнем Востоке генералу сэру Бернарду Пейджету
восстановить порядок. Генерал Пейджет попросил французского
командующего отдать приказ о прекращении огня, что тот и сделал.
2 июня Госдепартамент получил от Советской России ноту
о положении в Леванте, датированную 1 июня. Должно быть, рус­
ская нота была написана до получения посланий Госдепартамента
Москве с изложением американской позиции. В данном случае со­
ветская позиция, по-видимому, не противоречила американской
и появилась тогда, когда мы с Черчиллем уже договорились о том,
как обуздать де Голля. Порядок вернулся в обе страны, когда ан­
гличане гарантировали правительствам Сирии и Ливана защиту от
нового давления со стороны французов, а через несколько недель
наш посланник в Дамаске сообщил, что был рекомендован вывод
всех иностранных войск.

-------------

------------

Существовала еще одна взрывоопасная точка, которая могла
стать серьезной проблемой, - в районе Триеста. Она вызывалась
националистическими амбициями партизанского лидера Тито.
Поддержка союзников и России позволила Тито успешно вести

211

212

Том 1.1945 - год важных решений

Иосип Броз Тито

кампанию против немцев и утвердиться в качестве главы югослав­
ского Национального временного правительства. Тито был ком­
мунистом, но вместе с коммунизмом он призывал к пламенному
национализму югославских народов. Во имя югославского нацио­
нализма он претендовал на важный морской порт Триест и приле­
гающую территорию Венеция-Джулия.
В этой области смешиваются национальности и языковые
группы. Город Триест в подавляющем большинстве является ита­
льянским по населению, в то время как в окружающих селах жи­
вут в основном словенцы, принадлежащие к одной из югославских
национальностей. Словенские и хорватские поселения находятся
также на пограничных участках австрийских провинций Штирия
и Каринтия, и Тито перебрасывал войска в эти районы с целью при­
соединения их к Югославии.
Триест был особенно важен, потому что этот крупный порт да­
вал выход в Адриатику для всего близлежащего региона, а также
для запертой на суше Австрии и других территорий бассейна реки
Дунай.

Глава 11. Неприятности с де Голлем и Тито

План союзников предусматривал, что все эти спорные районы
будут заняты вооруженными силами под командованием фельд­
маршала Александера. Союзные войска в то время продвигались
в Северную Италию и вскоре должны были рассредоточиться, что­
бы захватить такие важные центры, как Милан и Турин.
27 апреля Черчилль телеграфировал мне следующее:
«План англо-американской оккупации Венеции-Джулии висит
в подвешенном состоянии в Вашингтоне в течение длительного вре­
мени, в результате чего фельдмаршал Александер по-прежнему не
получает приказа. Поэтому я был бы вам очень признателен, если бы
вы уделили этому свое личное внимание... Мне представляется чрез­
вычайно важным заполучить Триест, если мы сможем сделать это, как
предполагается, без затруднений, с риском, присущим таким видам во­
енно-политических операций... Самое главное — оказаться там до его
захвата партизанами Тито. Поэтому мне кажется, что нельзя терять ни
минуты. Фактический статус Триеста можно будет определить позже.
Тот, кто владеет территорией, на девять десятых прав. Я был бы весьма
благодарен, если бы вы приняли решение как можно скорее».

Я посоветовался с Объединенным комитетом начальников
штабов и телеграфировал Черчиллю, что «Объединенный комитет
начальников штабов с моего одобрения уполномочил Александера
осуществить ваш замысел относительно Триеста и других районов,
находящихся под итальянским владычеством, в связи с военной не­
обходимостью».
Александеру было поручено создать военное правление со­
юзников в Венеции-Джулии и в северных областях, которые до
1919 года были австрийской территорией. Ему было сказано, что
успешная разработка и реализация плана зависит от сотрудниче­
ства с Советами и что Соединенные Штаты и Англия рассматри­
вают достижение такого сотрудничества с последующим югослав­
ским согласием с этим планом как наилучшее решение. Но тем не
менее он должен будет следовать плану, если военная необходи­
мость «потребует этого еще до того, как будут достигнуты соглаше­
ния с советской и югославской стороной».
30 апреля я получил комментарий Черчилля по поводу ин­
струкции, телеграфированной Александеру.
«Военная часть, — говорилось в нем, — кажется мне очень хо­
рошей; но это, конечно, заблуждение — предполагать, что югослав­
ское правительство, за которым стоит советское правительство,
согласится на наше вторжение или взятие под контроль Венеции-

213

214

Том 1. 1945 - год важных решений

Джулии, включая Фиуме и т.д. Они, несомненно, попытаются за­
хватить всю эту территорию и займут порты Триест, Пола и Фиуме,
а когда они туда доберутся, я не думаю, что они уйдут оттуда. Никто
так не стремится, как я, играть абсолютно честно с Советским Со­
юзом в вопросах капитуляции немецких армий... С другой стороны,
мы никогда не брали на себя обязательства ограничиваться в на­
ших наступлениях очисткой Италии, включая эти адриатические
провинции, от немцев при наличии одобрения югославов или рус­
ских, а также докладывать им о военных действиях, которые наши
командиры считают правильным предпринять... Мы имеем такое
же право свободно войти в Триест, если сумеем туда добраться, как
и русские, чтобы пробиться в Вену. Мы должны, если это возможно,
сначала добраться туда, а потом уже говорить об остальной части
провинции. Ведь основной принцип, которому мы следуем, заклю­
чается в том, что территориальные изменения должны быть остав­
лены для переговоров о мире или перемирия.
Поэтому я надеюсь, что Александеру будет предоставлено право
осуществления плана, одобренного начальниками объединенных
штабов, как можно скорее и в полной секретности. Прежде всего мы
попытаемся овладеть Триестом с моря до того, как сообщим об этом
намерении русским или югославам, при условии, что главнокоман ­
дующий сочтет, что это может быть успешно осуществлено при по­
мощи имеющихся в его распоряжении десантных и других сил...»
Я счел необходимым и уместным в этот момент разъяснить
Черчиллю нашу позицию от 30 апреля.
В тот же день я телеграфировал ему следующее:
«Мне кажется, что фельдмаршал Александер имеет все необходи­
мые указания от Объединенного комитета начальников штабов. Я со­
гласен с тем, что на оперативном этапе, когда он пытается установить
свои линии коммуникации с Австрией и установить свой контроль над
Триестом и Полой, нет никакой необходимости в получении предва­
рительного согласия России. Я отмечаю, что перед тем, как его войска
войдут в Венецию-Джулию, он сообщит маршалу Тито о своих наме­
рениях и объяснит Тито, что если какие-то из его вооруженных сил
останутся в том районе, то они должны будут непременно перейти под
командование Александера. Александеру поручается поддерживать
связь с Объединенным комитетом начальников штабов, прежде чем
предпринимать дальнейшие действия в данном районе, если югослав­
ские силы там откажутся от сотрудничества. Я думаю, что это важно,
поскольку мне хочется избежать использования американских воору­
женных сил для борьбы с югославами или в боевых действиях на по­
литической арене на Балканах».

Глава 11. Неприятности с де Голлем и Тито

Фельдмаршал Гарольд Александер

Я старался быть предельно осторожным, чтобы не впутать нас
в балканские беспорядки. Балканы уже давно являлись источни­
ком неприятностей и войн. Я полагал, что если бы политическая
ситуация на Балканах могла быть скорректирована таким образом,
чтобы Венгрия, Югославия, Румыния и Болгария, а также Польша
и Австрия могли иметь правительства по выбору своего собствен­
ного народа без какого-либо внешнего вмешательства, то это по­
могло бы нам в наших мирных планах.
Мне не хотелось оказаться вовлеченным в балканский кон­
фликт так, что он привел бы нас к еще одному мировому военному
противостоянию. В любом случае я стремился как можно скорее
вовлечь русских в войну против Японии, тем самым спасая жизни
бесчисленного количества американцев.
С другой стороны, Черчилль всегда стремился сделать все воз­
можное для сохранения британского контроля над Восточным Сре­
диземноморьем, чтобы поддерживать влияние Великобритании на
Грецию, Египет и Ближний Восток. Я не мог винить Черчилля за
занятую им позицию. На его месте я бы поступал так же.

215

216

Том 1. 1945 - год важных решений

Генерал Маршалл и я, обсуждая каждую военную фазу, пришли
к единому мнению, что если мы хотим выиграть войну, то нам не­
обходима помощь русских. Я пытался убедить Черчилля оставить
старые политические стереотипы и заставить его работать через
Организацию Объединенных Наций.
Уже давно стало очевидно, что северные границы Италии ока­
жутся предметом спора. В сентябре 1944 года на Квебекской кон­
ференции президент Рузвельт одобрил план, который должен был
оставить итоговое решение о спорных территориях на границах
Италии до окончательного мирного урегулирования. Тем време­
нем, однако, должно было быть создано военное правление союз­
ников в Италии в ее границах 1939 года под контролем союзников,
и именно на этой основе фельдмаршалу Александеру была послана
директива от 20 апреля о сохранении военного правления союзни­
ков в спорных районах вдоль северной границы Италии, включая
Венецию-Джулию.
Александер обсуждал оккупационные планы союзников с Тито
в Белграде в феврале 1945 года.
Тито принял этот план, предусматривавший, что местные вла­
сти независимо от их национальности будут подчиняться военному
правительству союзников. Россию проинформировали о британ­
ско-американской позиции по Венеции-Джулии 19 марта. Русские
не возражали против этого. Однако теперь Тито заявил, что, по­
скольку условия с момента заключения соглашения с Александе­
ром изменились, он больше не будет его соблюдать. Он сообщил
Александеру, что намерен занять Венецию-Джулию вплоть до ав­
стрийской границы, но разрешит союзникам использовать порт
Триест и жеЛезную дорогу в Австрию. Когда войска Александера
достигли городов Триест, Монфальконе и Гориция, то обнаружили,
что вооруженные силы Тито их опередили и что Тито продолжает
вводить югославские вооруженные силы во все районы, располо­
женные вдоль реки Изонцо. Кроме того, он упорно утверждал, что
этот район является его исключительным оперативным театром.
Его войска также создали администрацию в этом районе, а воору­
женные силы Александера не смогли создать военное правитель­
ство союзников даже в той части, где они вошли в три города. И на­
конец, было фактически объявлено о формировании словенского
правительства в Триесте.
Итальянское правительство все больше тревожилось, опасаясь,
что действия Тито сыграют на руку подрывным группам в Италии.
7 мая наш посол в Риме Александр Кирк сообщил, что восточная

Глава 11. Неприятности с де Голлем и Тито

часть реки Изонцо находится под полным контролем югославского
военного правительства. Все общественные здания были заняты,
и над ними развевались югославские флаги. Даже итальянские на­
звания городов были заменены на югославские. А большое число
общественных деятелей, в том числе итальянского архиепископа
Гориции, арестовали и вывезли.
Два дня спустя посол Кирк сообщил о растущей напряжен­
ности в Италии, а премьер Бономи пожаловался, что итальянские
коммунисты утверждают, что действия Тито получили одобрение
со стороны союзников. Американское правительство никогда не
предполагало, что Триест должен отойти Югославии. Такова была
позиция Рузвельта, такой была и моя позиция. Теперь Тито явно
намеревался использовать силу для достижения своей территори­
альной цели, вместо того чтобы ждать, пока Мирная конференция
урегулирует все пограничные претензии. Поэтому я созвал началь­
ников штабов и представителей Госдепартамента на специальное
совещание в Белом доме. Затем я телеграфировал Черчиллю 11 мая
и издал директиву Объединенному комитету начальников штабов.
Черчиллю ушла следующая телеграмма:
«С тех пор как я послал вам свою телеграмму от 30 апреля, я все
больше беспокоюсь о последствиях действий Тито в Венеции-Джулии.
Вы, без сомнения, получаете те же самые сообщения, которые указы­
вают на то, что он не намерен покидать эту территорию и отказывается
от мирного решения этой вековой проблемы в рамках общего мир­
ного послевоенного урегулирования. Я пришел к выводу, что сейчас
мы должны решить, следует ли нам поддерживать основополагающие
принципы территориального регулирования путем упорядоченного
процесса против применения силы, запугивания или шантажа. Похо­
же, что у Тито есть такие же притязания на Южную Австрию, в Ка­
ринтии и Штирии, и он может иметь аналогичные планы на части
территорий Венгрии и Греции, если его методы в Венеции-Джулии
увенчаются успехом. На карту, возможно, поставлены стабильность
Италии и ее отношения с Россией, однако сейчас проблема заключа­
ется не в том, чтобы встать на чью-то сторону в споре между Италией
и Югославией или позволить себя втянуть во внутреннюю балканскую
политику. Речь идет о том, чтобы решить, намерены ли две наши дер­
жавы позволить своим союзникам заняться бесконтрольным захватом
земель, т.е. прибегнуть к тактике, слишком напоминающей тактику
Гитлера и Японии. Оккупация югославами Триеста, являющегося
ключом к этому району и жизненно важными воротами для обширных
районов Центральной Европы, будет, и вы со мной согласитесь, иметь
более далеко идущие последствия, чем судьба непосредственно вовле­

217

218

Том 1. 1945 - год важных решений

ченной в процесс территории... Я предлагаю поручить нашим послам
в Белграде проинформировать Тито по этому поводу следующим об­
разом: что Венеция-Джулия — это лишь одна из многих территориаль­
ных проблем Европы, которые должны быть решены в рамках обще­
го урегулирования. Но метод их решения через вооруженный захват
и одностороннее провозглашение суверенитета при оккупации, тот
метод, который применялся нашим врагом с такими трагическими по­
следствиями, был решительно отвергнут правительствами союзников,
участвующими в этой войне...
План военного правительства союзников для Венеции-Джулии
был принят именно для того, чтобы добиться мирного и долговремен­
ного решения сложной проблемы. Он предназначен для защиты инте­
ресов вовлеченных в нее народов... Принимая во внимание эти сооб­
ражения и явное общее одобрение правительством Югославии планов,
предложенных для региона, мое правительство поручило мне сооб­
щить вам, что оно ожидает от югославского правительства немедлен­
ного согласия на контроль главнокомандующего союзниками в Среди­
земноморье над регионом, который должен включать Триест, Горицию,
Монфальконе и Полу. Югославское правительство должно дать указа­
ния югославским вооруженным силам на этой территории сотрудни­
чать с командованием союзников в создании военной администрации
в этом районе под руководством командующего союзниками...»

12 мая Черчилль ответил:
«Я согласен с каждым вашим словом и буду действовать со всей
своей энергией в предлагаемом вами направлении... Если ситуаци­
ей займутся вплотную до того, как наши силы окажутся распыле­
ны, Европу, возможно, удастся спасти от еще одной кровавой бани.
В противном случае все плоды нашей победы могут оказаться вы­
брошенными за борт, и ни одна из целей Всемирной организации по
предотвращению территориальной агрессии и будущих войн не бу­
дет достигнута...»

Черчилль согласился, чтобы британский посол присоединился
к нашему при встрече с Тито, но попросил приостановить приказ
о выводе американских вооруженных сил из Европы. Он хотел,
чтобы я взял на себя обязательство оставить под командованием
Александера то же количество американских дивизий, что и было.
Я не мог взять на себя никаких подобных обязательств. Для по­
беды над Японией требовалось перебросить вооруженные силы из
Европы на Тихий океан, и это движение уже было начато. Кроме
того, по всей нашей стране нарастало сильное давление с целью
«вернуть мальчиков домой». В тот момент американский народ

Глава 11. Неприятности с де Голлем и Тито

ничего так не хотел, как покончить с войной. Я сказал Черчиллю,
что не могу издать приказ о прекращении вывода вооруженных
сил, если только дальнейшие события не сделают его необходимым.
«Пока вооруженные силы Тито не нападут, — писал я, — для меня
будет невозможно втянуть нашу страну в новую войну».
Черчилль в своем ответе сказал:
«Я вполне понимаю ваше желание подождать дальнейшего раз­
вития событий, прежде чем принимать решение о таких серьезных
шагах, и что мы должны дождаться результата нашего послания Тито.
Я не вполне понимаю ваше предложение: “пока вооруженные силы
Тито не нападут, для меня будет невозможно и т.д.”. Я думал, судя по
вашему посланию № 34, что если он будет упрямиться, то нам при­
дется отодвинуть его проникновение на восток от линии, которую вы
ему прописали. Я предполагаю, что его длительное вторжение на эти
территории, если оно будет продолжаться, и будет представлять собой
“нападение”. Я лично верю, что он уступит и подчинится нашим жела­
ниям, особенно когда поймет, что мы убийственно серьезны. Во всяком
случае, я согласен, что мы должны подождать, пока он не ответит».

На следующий день, 13 мая, Черчилль снова обратился ко мне
с предложением присоединиться к нему в обращении Сталину от­
носительно ситуации в Триесте. Я согласился, и в своем совместном
послании мы полностью изложили предысторию полемики, сооб­
щив Сталину о резкой ноте, направленной в Белград. 16-го числа
я снова телеграфировал Черчиллю.
«Я удовлетворен вашим согласием дождаться результатов наших
посланий Тито, прежде чем принимать решение о дальнейших дей­
ствиях.
Чтобы прояснить понимание начала моего сообщения: “пока во­
оруженные силы Тито не нападут, для меня будет невозможно и т.д.”,
это определенно означает, что я не могу и не желаю втягивать свою
страну в войну с югославами, если только они не нападут на нас,
и в этом случае мы будем вправе использовать наши союзные силы,
чтобы отбросить их назад на расстояние, исключающее дальнейшее
нападение на наши войска».

Черчилль ответил 19-го числа, сказав, что ввиду полностью от­
рицательного ответа на нашу ноту Тито он считает, что такие дей­
ствия, которые, возможно, придется предпринять Александеру, не
могут рассматриваться как война с Югославией. Он не считал, что
мы должны ожидать явного акта агрессии, прежде чем начать дей­

219

220

Том 1. 1945 - год важных решений

ствовать, потому что есть возможность для югославских подразде­
лений так изолировать союзные элементы, что они будут совершен­
но беспомощны.
«Не может быть и речи, — ответил я, - о том, чтобы наши коман­
диры не принимали необходимых мер предосторожности, распола­
гая свои войска на неудобных позициях. Однако я думаю, что мы
должны очень ясно дать понять нашим командирам, что это должно
быть сделано с максимальными предосторожностями, чтобы иметь
гарантию, что открытый акт, если таковой произойдет, будет исхо­
дить от сил Тито».
Затем я предложил направить Эйзенхауэру и Александеру новые
инструкции для усиления фронта в Триесте и вокруг него и вновь
подчеркнул, что «в переброске американских вооруженных сил на
Тихий океан у меня не должно возникать никаких препятствий».
Югославы настойчиво продолжали попытки оккупировать тер­
ритории. 17 мая фельдмаршал Александер отправил генералу Эй­
зенхауэру сообщение, в котором говорилось, что ситуация серьезно
ухудшилась и что югославские действия невозможно контролиро­
вать без применения силы.
За несколько дней до этого я созвал начальников штабов. Мне
хотелось понимать, какие силы имеются в непосредственной близо­
сти на тот случай, если нам понадобится продемонстрировать свое
военное превосходство. Я полагал, что все, что нам нужно было сде­
лать, — это произвести впечатление на Тито такой демонстрацией
силы, чтобы он отступил, прежде чем предпринять что-либо безрас­
судное. Через генерала Маршалла я спросил генерала Эйзенхауэра,
может ли он отправить три дивизии к перевалу Бреннер или выше
Триеста. Я узнал у адмирала Кинга, есть ли у него возможность по­
слать несколько единиц Средиземноморского флота в Адриатику
и сколько времени потребуется, чтобы добраться туда. Я попросил
его подготовить необходимые корабли. Я спросил Арнольда, какие
воздушные эскадрильи он может перебросить, и попросил, чтобы
они были наготове.
Генерал Маршалл доложил, что Эйзенхауэр готов отправить ге­
нерала Паттона с пятью танковыми дивизиями к перевалу Бреннер,
а при необходимости и в Италию. Адмирал Кинг доложил, что ко­
рабли Средиземноморского флота могут выйти в Адриатику, а ге­
нерал Арнольд сообщил мне, что несколько эскадрилий ВВС гото­
вы к переброске в любой момент.
Я снова обратился к Сталину. «Через посольство в Москве, —
телеграфировал я ему 20 мая, — я информировал вас о позиции Со-

Глава 11. Неприятности с де Голлем и Тито

единенных Штатов в отношении временного управления провин­
цией Венеция-Джулия. В частности, вашему правительству были
предоставлены копии недавних американской и британской нот
маршалу Тито, в которых предлагалось, в соответствии с достиг­
нутой ранее в феврале договоренностью между фельдмаршалом
Александером и маршалом Тито, чтобы главнокомандующий союз­
никами осуществлял контроль в районе, включающем Триест, Монфальконе, Горицию и Полу, в целях устранения влияния того или
иного прецендента на какое-либо окончательное решение вопроса
об этой территории. В настоящее время мы получили ответ от мар­
шала Тито, который совершенно неудовлетворителен, так как в нем
сообщается, что его правительство не готово «отказаться от права
югославской армии, удерживающей территорию до реки Изонцо».
Что касается управления территорией, то он предлагает решение,
которое никак не согласуется с изложенными нами принципами.
Между тем проблема пребывания вооруженных сил Александера
и Тито в районах оккупации, которые не были определены, и вы­
текающий отсюда двойственный характер контроля чреваты опас­
ностью... Мы не можем рассматривать это просто как пограничный
спор между Югославией и Италией, а должны смотреть на это как
на принципиальный вопрос, который касается мирного урегулиро­
вания территориальных споров и основ прочного мира в Европе.
Ни теперь, ни в будущем мы не предпримем и не допустим никаких
действий в отношении этой территории, которые не учитывали бы
в полной мере законные претензии Югославии и вклад, внесенный
югославскими вооруженными силами в дело победы над Германи­
ей, за которую мы все так дорого заплатили. Мы не можем, однако,
пойти на какое-либо отступление от принципов организованного
и быстрого решения вопроса, и маршал Тито ставится об этом в из­
вестность.
Вы согласитесь, я уверен, что мы должны твердо придержи­
ваться этого принципа, причем я надеюсь, что мы можем также рас­
считывать на ваше влияние в деле содействия временному урегули­
рованию, изложенному в нашей недавней ноте маршалу Тито. Как
только власть фельдмаршала Александера будет распространена
на район Венеции-Джулии к востоку от линии, указанной в нашей
ноте, и спокойствие, таким образом, будет восстановлено, мы смог­
ли бы продолжить работу над дальнейшим решением проблемы
в духе соглашений, достигнутых в Ялте».
Я уведомил Черчилля о своем шаге, и он ответил, что пошлет
аналогичное сообщение Сталину. Он сказал: «Наша твердая пози-

221

222

Том 1. 1945 - год важных решений

Сталин и Тито

ция будет иметь большое значение в наших переговорах со Стали­
ным. Я полагаю, что нам крайне необходимо встретиться втроем
как можно скорее».
Я ответил Черчиллю, что примерно через неделю смогу сооб­
щить ему, когда и где я смогу принять участие во встрече такого вы­
сокого уровня. Я поблагодарил его за британскую поддержку моего
послания Сталину, добавив, что «я питаю надежду на то, что и.}.1
использует свое влияние для содействия достижению урегулиро­
вания проблемы Тито в Венеции-Джулии».
Ответ Сталина на мое послание пришел 23 мая. Он меня разо­
чаровал. Русский премьер поддержал Тито в его заявлениях и вы­
разил надежду, что конфликт будет урегулирован «нашим согласи­
ем с югославской позицией». Сталин писал:
«Ваше послание по вопросу об Истрии-Триесте получил 21 мая.
Несколько ранее я также получил от вас через г-на Кеннана текст со­
общения, переданного американским послом в Белграде югославскому
правительству, по этому же вопросу. Благодарю вас за эту информацию.
Что же касается существа вопроса, то я должен сказать следующее:
Мне представляется вполне правильным ваше мнение, что дан­
ный вопрос является принципиальным и что в отношении террито­
рии Истрия-Триест не должно быть допущено каких-либо действий,
Uncle Joe — «Дядюшка Джо», прозвище, данное Черчиллем Сталину. — Прим. пер.

Глава 11. Неприятности с де Голлем и Тито

которые не будут полностью учитывать законные претензии Югос­
лавии и вклад, внесенный югославскими вооруженными силами
в общее дело союзников в борьбе против гитлеровской Германии.
Само собой разумеется, что будущее этой территории, большинство
населения которой является югославским, должно быть определено
при мирном урегулировании. Однако в настоящее время речь идет
о временной военной оккупации этой территории. В этом отношении
необходимо, по моему мнению, считаться с тем фактом, что именно
союзные югославские вооруженные силы изгнали немецких захват­
чиков с территории Истрии-Триеста, оказав тем самым важную ус­
лугу общему делу союзников. Уже в силу этого обстоятельства было
бы несправедливым и явилось бы незаслуженной обидой для югос­
лавской армии и югославского народа отказывать Югославии в праве
оккупировать отвоеванную у врага территорию после того, как югос­
лавский народ принес столько жертв в борьбе за национальные права
Югославии и за общее дело Объединенных Наций. Мне представля­
ется правильным такое решение этого вопроса, при котором в районе
Истрии-Триеста оставались бы на месте югославские войска и дей­
ствующая сейчас в этом районе югославская администрация. Одно­
временно в этом регионе был бы установлен контроль главнокоман­
дующего союзниками, и была бы определена демаркационная линия
по взаимному соглашению между фельдмаршалом Александером
и маршалом Тито. При принятии этих предложений вопрос об адми­
нистрации в районе Истрии-Триеста также получил бы правильное
разрешение.
Поскольку югославское население составляет большинство на
этой территории и еще в период немецкой оккупации здесь стала соз­
даваться местная югославская администрация, пользующаяся в на­
стоящее время доверием местного населения, следовало бы считаться
с создавшимся положением. Подчинением имеющейся уже югослав­
ской гражданской администрации в этом районе югославскому воен­
ному командованию вопрос об административном управлении этой
территорией был бы урегулирован должным образом.
Я хотел бы надеяться, что недоразумения относительно положе­
ния области Истрия-Триеста, возникшие между правительствами
США и Великобритании, с одной стороны, и югославским правитель­
ством - с другой, будут устранены, и весь вопрос будет благополучно
разрешен».

Фельдмаршал Александер проявлял большое терпение на
протяжении всего кризиса. Но однажды, высказывая свое мнение,
он сравнил Тито с Гитлером и Муссолини. Югославы и русские
одновременно подняли бурю возмущенного протеста по этому ин­
циденту.

223

224

Том 1. 1945 - год важных решений

Позже в мае Тито сообщил нам, что он согласится на союзни­
ческий контроль над Триестом и Венецией-Джулией, если югос­
лавские вооруженные силы смогут остаться в оккупированной
союзниками зоне, если югославские представители смогут уча­
ствовать в военном правительстве союзников и если наша военная
администрация будет действовать через гражданские власти, уже
созданные Тито в этом районе. Такое контрпредложение было не­
осуществимо, равно как и неприемлемо с военной точки зрения для
фельдмаршала Александера, но оно открывало дверь для дальней­
ших переговоров. Это было то, чего я хотел, и переговоры продол­
жились, несмотря на раздражающие местные инциденты.
29 мая д-р Иван Шубашич, югославский министр иностран­
ных дел, посетил меня в сопровождении югославского посла. Д-р
Шубашич участвовал в конференции в Сан-Франциско и сейчас
возвращался в Белград. Он был лидером Хорватской крестьянской
партии, занимал пост премьер-министра в правительстве в изгна­
нии, а теперь представлял результат слияния в новом правитель­
стве Тито. Он произвел на меня прекрасное впечатление. Я очень
откровенно поговорил с ним и с послом. Союзники, сказал я им,
намереваются распространить независимое военное управление
на некоторые спорные территории Венеции-Джулии, не влия­
ющее на окончательное решение по принадлежности этого района,
и мы ожидаем, что югославское правительство будет сотрудничать
в качестве члена Организации Объединенных Наций. Тито, как
я указывал, уже нарушил ялтинское соглашение, установив тота­
литарный режим, и теперь пытается силой распространить его на
Венецию-Джулию. Если Тито будет упорствовать в этом, с нашей
стороны он получит сокрушительный отпор. Пришло время для
принятия решения. Я дал знать д-ру Шубашичу, что мы уже за­
вершили работу над проектом соглашения и вскоре представим его
Тито, ожидая от него сотрудничества без дальнейшей обструкцио­
нистской тактики.
9 июня было окончательно подписано соглашение о создании
в Венеции-Джулии двух военных зон оккупации. Западная зона, из­
вестная как «Зона А» и включающая город Триест, была помещена
под англо-американскую оккупацию, а восточная зона, известная
как «Зона Б», должна была находиться под югославской оккупаци­
ей. Демаркационная линия была разработана генералом Морганом,
начальником штаба Александера, по согласованию с югославами,
и эта линия стала известна как линия Моргана. Югославские вой-

Глава 11. Неприятности с де Голлем и Тито

Пленные немцы в руках югославских партизан

ска должны были быть выведены в их собственную зону, а коман­
дующий союзными вооруженными силами должен был запретить
работу любых гражданских властей в нашей зоне. Обе зоны долж­
ны были рассматриваться как временные оккупационные зоны, не
влияющие на окончательное территориальное урегулирование.
Достижение дополнительного соглашения, необходимого для
реализации военно-технических деталей этого соглашения, стол­
кнулось с дальнейшими трудностями.
21 июня Сталин принялся за дело Тито.
«Для советского правительства, — писал он, — был неожидан­
ным тон ультиматума в том заявлении, с которым англо-амери­
канские представители обратились к югославскому правительству
2 июня. Как можно рассчитывать такими методами обеспечить
прочные положительные результаты? ...Я по-прежнему надеюсь,
что в отношении Триеста-Истрии справедливые югославские инте­
ресы будут удовлетворены».
25 июня я телеграфировал Сталину, подробно объяснив ему
ход переговоров и заверив, что оставшиеся вопросы могут быть
обсуждены на нашей предстоящей встрече. Триест был одной из
многих проблем, которые должны были быть рассмотрены на этой
встрече. В течение мая и июня между русскими, нами самими и ан­
гличанами возникло много трудностей. В Ялте президент Рузвельт
согласился с политикой восстановления свободных правительств
освобожденных стран Европы под контролем союзников. Но в Бол­
гарии и Румынии, вместе с наступающими советскими армиями,

225

226

Том 1. 1945 - год важных решений

коммунистические правительства были навязаны русским воен­
ным командованием.
2 мая я получил отчет об условиях в этих двух странах из пер­
вых рук, когда заместитель госсекретаря Грю привел в мой кабинет
наших представителей по двум соответствующим Союзным кон­
трольным комиссиям. Это были бригадный генерал Кортланд Ван
Ренсселер Шайлер и генерал-майор Джон А. Крейн.
В Румынии, как сообщил мне генерал Шайлер, русские руково­
дили Союзной контрольной комиссией, не консультируясь с бри­
танскими и американскими членами. Правительство представляло
собой правительство меньшинства, в котором доминировала Ком­
мунистическая партия, которая, по оценкам генерала, представля­
ла интересы менее десяти процентов румынского населения. По­
давляющее большинство румынского народа, сказал он, не хочет
ни того правительства, которое у них есть, ни какой-либо другой
формы коммунизма. Коммунистическая партия, однако, исполь­
зовала все возможные средства, чтобы получить полный контроль
над правительственным аппаратом, и оппозиционные группы под
руководством молодого короля Михая и лидеров партий большин­
ства стали неэффективными.
Экономически Румыния была тесно связана с русским государ­
ством — через репарационные выплаты, через передачу имущества,
которое, по словам русских, принадлежало Германии, и через сдачу
промышленного оборудования в качестве военных трофеев. Кроме
того, Румыния была почти полностью отрезана от торговых отно­
шений с другими странами, и это делало ее бесконечно зависимой
от России как в экспорте, так и в импорте.
В Болгарии, по сообщению генерала Крейна, ситуация остава­
лась столь же плохой. С американскими представителями там об­
ращались почти как с пленными. Ни одному американцу не разре­
шалось выезжать за пределы столицы Софии без сопровождающего
его русского, и обычно таких людей нельзя было разыскать, если
только американец не обладал самым высоким рангом. Каждая
унция припасов или почты, доставленных для американской мис­
сии, требовала разрешения русских и по прибытии подвергалась
досмотру. Что касается Союзной контрольной комиссии, то амери­
канский представитель не только не имел права голоса, но даже не
мог получить копии директив, издававшихся от имени комиссии,
членом которой он был.
Начиная с сентября 1944 года, когда русские вошли в страну,
правительство Болгарии было полностью подчинено коммунистам,

Глава 11. Неприятности с де Голлем и Tumo

получившим всеобъемлющий контроль над полицией и армией
и успешно подавлявшим все оппозиционные настроения в прессе,
называя их «фашистскими».
От Черчилля я узнал, что представители Британии рисовали
ему подобные тревожные картины. С другой стороны, сам Уинстон
Черчилль признавался, что в октябре 1944 года предложил Стали­
ну, чтобы Румыния и Болгария признавались находящимися в сфе­
ре русского влияния, что узаконило русское доминирование в этих
двух странах.
На основании этой информации я поручил Госдепартаменту на­
помнить русскому правительству об обязательствах по ялтинскому
соглашению и попросить снять ограничения на передвижение аме­
риканских представителей Союзной контрольной комиссии.
В Польше ситуация была иной. Там все еще шли переговоры
о составе Временного правительства.
Я считал необходимым, чтобы было достигнуто соглашение
о польском Временном правительстве до того, как мы сможем пре­
доставить дипломатическое признание Польше и дать согласие на
ее участие на конференции в Сан-Франциско.
4 мая я телеграфировал Сталину:
«В ответ на ваше сообщение от 24 апреля премьер-министр Чер­
чилль направил мне свое послание на ваше имя от 28 апреля. По­
скольку вы хорошо знакомы с позицией правительства Соединенных
Штатов из писем, которые вы получили от президента Рузвельта и от
меня лично, едва ли необходимо говорить вам о том, что в отношении
реорганизации польского правительства я согласен с мнением г-на
Черчилля, выраженным в его письме от 28 апреля. Правительство Со­
единенных Штатов по-прежнему считает, что крымские решения со­
ставляют справедливую основу для урегулирования польского вопро­
са и должны быть выполнены.
Три министра иностранных дел на своих совещаниях по польско­
му вопросу так и не смогли выработать удовлетворительную форму­
лу. Я считаю чрезвычайно важным, чтобы решение этой проблемы
было найдено как можно скорее. Я должен сказать вам, что любое
предложение в отношении того, что представители варшавского
Временного правительства были бы приглашены в Сан-Франциско
с оговорками или без каких-либо оговорок, совершенно неприемлемо
для правительства Соединенных Штатов. Для Соединенных Штатов
согласие на такое приглашение означало бы признание существова­
ния варшавского Временного правительства как представительного
правительства Польши. Это было бы равносильно отказу от ялтин­
ского соглашения».

227

228

Том 1. 1945 - год важных решений

Ответ Сталина на послание Черчилля, которое я одобрил, при­
шел 6 мая.
«Пока, — писал он, — Временное правительство, действующее сей­
час в Польше и пользующееся поддержкой и доверием большинства
польского народа, не будет взято за основу будущего Правительства
национального единства, нет никакой возможности предусмотреть
успешное решение проблемы, поставленной перед нами на Крымской
конференции».

Поскольку Польша занимала «особое положение» в качестве
соседа России, Сталин утверждал, что Советский Союз имеет пра­
во настаивать на том, что будущее правительство должно состоять
из людей, которые будут активно содействовать развитию друже­
ственных отношений между двумя странами. По его словам, недо­
статочно исключить только тех, кто «крайне недружелюбно отно­
сится к России», как предлагал Черчилль.
«Мы настаиваем и будем настаивать на том, — продолжал Ста­
лин, — чтобы к консультации об образовании будущего польского пра­
вительства были привлечены лишь те, кто на деле доказал свое друже­
ственное отношение к Советскому Союзу, кто честно и искренне готов
сотрудничать с советским государством».

В заключение он заявил, что англо-американская позиция на­
столько явно противоречит его собственной, что согласие по этому
вопросу кажется невозможным.
Реакция Черчилля состояла в том, что дальнейшая переписка
ничего не даст и что как можно скорее должна состояться встреча
трех глав правительств.
В своем ответе я сообщил Черчиллю, что буду рад возможности
встретиться с ним и Сталиным.
Но я хотел, чтобы инициатива исходила от Сталина, и сказал
премьер-министру, что мне будет неудобно покинуть Вашингтон до
конца финансового года.
Черчилль ответил 11 мая:
«Я считаю, что мы должны вместе или по отдельности в один и тот
же момент обратиться к Сталину с приглашением встретиться с нами
в июле в каком-нибудь неразрушенном городе Германии, о котором мы
договоримся, чтобы провести трехстороннее совещание. Нам не следу­
ет встречаться в каком-либо пункте в пределах нынешней русской во­

Глава 11. Неприятности с де Голлем и Тито

енной зоны... В данный момент мне неизвестно, когда у нас состоятся
всеобщие выборы, но я не вижу никаких причин, почему они должны
повлиять на ваши или мои передвижения, если этого требует обще­
ственный долг. Если вы пожелаете приехать сюда в первые дни июля,
Его Величество пошлет вам самое сердечное приглашение, а британ­
ская нация окажет вам замечательный прием...
Я, конечно, возьму с собой представителей обеих партий нашего
государства, причем и те, и другие будут говорить об иностранных де­
лах совершенно одинаково, так как между ними в этом вопросе полное
согласие. Поэтому прошу вас, приезжайте сюда в первых числах июля,
а затем мы вместе отправимся на встречу с Дядюшкой Джо в любое ме­
сто, признанное наилучшим за пределами оккупированной русскими
территории, куда его можно будет уговорить приехать. Тем временем
я искренне надеюсь, что американский фронт не отступит от согласо­
ванных сейчас тактических линий.
Я сильно сомневаюсь, чтобы с помощью каких-либо соблазнов от
Сталина удалось добиться предложения о трехсторонней встрече. Но
мне думается, что он откликнется на приглашение. Если нет, что нам
делать?
Меня радует ваше нынешнее намерение придерживаться нашего
справедливого толкования ялтинских соглашений и твердо стоять на
провозглашенной нами сейчас позиции в отношении всех спорных во­
просов.
Господин президент! В ближайшие два месяца будут решаться
судьбоносные мировые проблемы. Разрешите добавить, что письма,
которыми мы обменялись, вызвали у меня чувство огромного дове­
рия...»

12 мая я ответил Черчиллю:
«Я бы предпочел, чтобы Сталин сам предложил эту встречу, и счи­
таю, что стоит попытаться через наших послов убедить его ее предло­
жить. Если такие усилия не увенчаются успехом, то мы можем рассмо­
треть возможность совместного или раздельного приглашения.
Когда и если такая встреча будет назначена, мне кажется, во из­
бежание каких-либо подозрений в нашем “сговоре”, нам было бы вы­
годно прибыть на место встречи отдельно.
Когда конференция закончится, если мои обязанности не сделают
это невозможным, я буду очень рад посетить Англию, где мы с вами
сможем обсудить наши общие интересы и проблемы в полном объеме.
Я полностью согласен с тем, что следующие несколько месяцев ре­
шат вопросы, имеющие величайшее значение для всего мира».

229

Глава 12
МИССИЯ ГОПКИНСА
В МОСКВЕ
мерть Рузвельта неизбежно поставила вопрос о рабочих отно­
шениях между главами правительств Великобритании, России
и Соединенных Штатов Америки. В ходе многочисленных конферен­
ций и частых встреч между Рузвельтом и Черчиллем, а также между
Рузвельтом, Черчиллем и Сталиным выросло их личное понимание
и оценка друг друга. Вполне естественно, что мне предстояло устано­
вить новые отношения и встретиться с Черчиллем и Сталиным. Но
это было невозможно сделать, пока я нес бремя работы, связанной со
многими важными решениями. Кроме того, я хотел быть полностью
информированным об отношениях Черчилля и Сталина и о том, как
смерть Рузвельта могла повлиять на их подходы. В то же время мне
хотелось через доверенного представителя Рузвельта донести до
Черчилля и Сталина мысль, что в основной политике Соединенных
Штатов не произошло никаких изменений.
4 мая я снова встретился с Гопкинсом, впервые после нашего
возвращения из Гайд-Парка и похорон президента Рузвельта.
Во время поездки в Гайд-Парк и обратно мы с Гопкинсом про­
должали наши разговоры о России. Я предложил Гопкинсу отпра­
виться с моей личной миссией к Сталину. Я осведомился о его здо­
ровье, спрашивая, считает ли он себя достаточно сильным, чтобы
предпринять это путешествие. Гопкинс в тот момент ответил, что
ему нужно будет поговорить со своим врачом, и сказал: «Почему
бы вам не отправить Гарримана с особой миссией, поскольку он уже
является нашим послом?» Между моими беседами с Гопкинсом
я несколько раз встречался с Гарриманом. Гарриман предложил мне
послать Гопкинса в Москву, потому что Гопкинс был связующим
звеном между Рузвельтом и Сталиным. Поскольку Гопкинс поднял
вопрос о своем здоровье, я сказал Гарриману, что думаю о том, что­
бы он передал особое послание Сталину. Гарриман ответил, что, по
его мнению, поскольку Гопкинс был очень близок к Рузвельту, ему
было бы легче внушить Сталину, что мы намерены проводить по­
литику Рузвельта.

Глава 12. Миссия Гопкинса в Москве

Сейчас, пожимая руку Гопкинсу, я видел перед собой больно­
го человека. Но он не терял мужества, и, поскольку я был встрево­
жен тенденцией развития событий в России, особенно после моей
встречи с Молотовым, я осмелился снова поднять вопрос о его по­
ездке к Сталину.
Гопкинс сказал, что понимает всю остроту ситуации и готов
к поездке. На его вопрос, когда Гарриман планирует вернуться
в Москву, я ответил, что ожидаю, что Гарриман вернется в Вашинг­
тон из Сан-Франциско в течение недели, и я буду обсуждать с ним
ситуацию в России и его возвращение на свой пост. Я попросил
Гопкинса встретиться со мной на следующий день для дальнейшего
обсуждения предстоящей ему миссии. Я попросил его изучить вме­
сте с Госдепартаментом все последние русские шаги.
Это дало мне возможность обсудить с Корделлом Халлом,
Джимми Бирнсом и другими не только эту конкретную поездку
Гопкинса в Москву, но и отправку бывшего посла США в России
Джозефа И. Дэвиса со специальной миссией в Лондон.
Госдепартамент поддержал идею с отправкой Гопкинса, так же
как и Бирнс. Корделл Халл сказал мне, что Гопкинс является от­
личным выбором для такой миссии.
19 мая Гопкинс прибыл в Белый дом для получения оконча­
тельных инструкций. В тот же день я телеграфировал Сталину сле­
дующее:
«Я уверен, что вы, так же как и я, понимаете, насколько трудно
решать сложные и важные вопросы, которые встают перед нами в ре­
зультате обмена сообщениями. Поэтому, пока не представится возмож­
ность для нашей встречи, я посылаю в Москву г-на Гарри Гопкинса
с послом Гарриманом, с тем чтобы они могли обсудить эти вопросы
лично с вами. После своих бесед г-н Гопкинс немедленно возвратит­
ся в Вашингтон для личного доклада мне. Они рассчитывают прибыть
в Москву примерно 26 мая. Я был бы признателен, если бы вы сообщи­
ли мне, устраивает ли вас это время».

Я попросил Гопкинса передать Сталину, что я стремлюсь к от­
крытому взаимопониманию с русским правительством, что мы ни­
когда не брали на себя обязательств, которые не рассчитывали бы
выполнить до конца, и что мы ожидаем, что и Сталин выполнит со­
глашения со своей стороны. Я ясно дал понять Гопкинсу, что в раз­
говоре со Сталиным он может использовать как дипломатический
язык, так и бейсбольную биту, если сочтет такой подход правиль­

231

232

Том 1. 1945 - год важных решений

ным. Далее я поручил ему передать Сталину, что буду рад видеть
его лично и что, по-моему, теперь его очередь ехать в Соединенные
Штаты, так как наш президент уже побывал в России.
На следующий вечер я увидел Джозефа И. Дэвиса и сказал ему,
что теперь наши планы с отправкой Гопкинса в Москву окончатель­
но определились и поэтому я хотел бы, чтобы сам Дэвис отправил­
ся в Лондон. Я сказал, что Гопкинс прибудет в Москву 26 мая, и по­
просил Дэвиса, чтобы он был в Лондоне в то же время.
Через два дня, 21 мая, я получил от Сталина следующую теле­
грамму:
«Получил ваше послание относительно приезда г-на Гопкинса
и посла Гарримана к 26 мая в Москву. Принимаю с готовностью ваше
предложение о встрече с г-ном Гопкинсом и послом Гарриманом. Дата
26 мая меня вполне устраивает».

22 мая я ответил Сталину:
«Ваша телеграмма по вопросу о поездке г-на Гопкинса получе­
на, и она меня весьма обрадовала. Я думаю, что будет благоразумнее,
если я сделаю публичное заявление о его предполагаемой поездке
в Москву после его отъезда из Соединенных Штатов, не допуская
риска распространения слухов о поездке и того, что она станет пред­
метом различных предположений в прессе. Г-н Гопкинс рассчитывает
вылететь завтра утром, 23 мая, и позднее в тот же день я намерен объ­
явить представителям прессы, что он направляется в Москву вместе
с послом Гарриманом для бесед с вами по вопросам, которые теперь
обсуждаются между правительствами Советского Союза и Соеди­
ненных Штатов».

В тот же день я телеграфировал Черчиллю:
«Я попросил г-на Джозефа И. Дэвиса встретиться с вами до пред­
стоящей конференции между вами, маршалом Сталиным и мной. Есть
ряд вопросов, которые я хочу, чтобы он обсудил с вами, и я бы предпо­
чел не использовать телеграф. Г-н Дэвис будет в Лондоне, возможно,
25-го числа. Я был бы очень признателен, если бы вы могли встретить­
ся с ним в любое удобное для вас время».

Черчилль ответил: «Я буду очень рад видеть г-на Дэвиса, сразу,
как только он приедет».
23 мая я обнародовал известие о специальных миссиях Гопкин­
са в Москву и Дэвиса в Лондон.

Глава 12. Миссия Гопкинса в Москве

Я попросил посла Гарримана, который должен был сопро­
вождать Гопкинса, заранее отправиться в Лондон и встретиться
с Черчиллем. Я подумал, что будет лучше, если Гарриман расскажет
Черчиллю о характере миссии Гопкинса. 22 мая Гарриман ужинал
наедине с британским премьер-министром. На следующий день
Черчилль распустил коалицию военного времени и сформировал
новое временное правительство. Это означало, что вскоре состоят­
ся всеобщие выборы.
Гарриман телеграфировал мне 23 мая из Парижа, где к нему
должен был присоединиться Гопкинс, и сообщил, что Черчилль до­
волен тем, что Гопкинс едет в Москву. Гарриман сказал, что отстав­
ка его правительства и предстоящие выборы были очень важны для
Черчилля. Премьер-министр, по его словам, серьезно озабочен раз­
витием отношений с Россией и считает крайне важным настаивать
на жестком разрешении ситуации в Венеции-Джулии. Он считал,
однако, что такие вопросы, как Польша, не могут быть решены до
тех пор, пока «вы и он» не встретятся со Сталиным. Черчилль по­
просил Гарримана заверить меня, что он не займет определенную
позицию в отношении России, если она не будет иметь полной под­
держки с нашей стороны, и что он «готов встретиться с вами в лю­
бом месте и в любое время, когда вы будете готовы его видеть».
Посол Дэвис провел свои частные переговоры с премьер-ми­
нистром Черчиллем с 26 по 29 мая в Чекерсе1 и на Даунинг-стрит
№ 102. Дэвис не сообщал мне никаких подробностей своих встреч
с британским премьер-министром по телеграфу, предпочитая до­
кладывать лично. Однако 31 мая я получил телеграмму от Черчил­
ля, в которой говорилось о его переговорах с Дэвисом, но упомина­
лось о возникновении некоего неясного вопроса.
Черчилль сказал, что он надеется, что я скоро смогу сообщить
ему дату «встречи “тройки”». Премьер-министр сообщил, что его
переговоры с Дэвисом были удовлетворительными, о чем тот до­
ложит мне по возвращении. Затем Черчилль сделал удивительное
заявление о том, что он не будет готов участвовать во встрече, ко­
торая была продолжением встречи между мной и Сталиным, и что
«тройке» следует встретиться одновременно и в равных условиях.
Я никогда не предлагал встретиться со Сталиным наедине на
какой-либо отдельной конференции.
1
2

Официальная загородная резиденция британского премьер-министра. —
Прим. пер.
Официальная резиденция британского премьер-министра в Лондоне. —
Прим. пер.

233

234

Том 1. 1945 - год важных решений

Что я хотел сделать, так это чтобы Сталин, Черчилль и я сели за
один стол и сохранили то единство, которое было у нас во время вой­
ны. Сейчас единство было еще важнее для сохранения мира. Я даже
отказался от мысли встретиться с Черчиллем наедине. Черчилль по
обычным каналам намекнул, что хотел бы встретиться со мной до на­
шей встречи со Сталиным. Он подумывал о том, чтобы приехать в Ва­
шингтон и вернуться вместе со мной. По моему мнению, это было бы
серьезной ошибкой в тот момент, когда мы пытаемся уладить дела со
Сталиным. Сталин всегда опасался, что англичане и мы объединим­
ся против него. Нам не хотелось бы зародить в нем беспочвенные по­
дозрения. Америка желала мира, и нам было необходимо, чтобы три
державы работали сообща для его достижения. Конечно, поскольку
я не был лично знаком ни со Сталиным, ни с Черчиллем, то предпо­
лагал, что, когда мы прибудем на место нашей встречи, у меня будет
возможность встретиться с каждым по отдельности. Таким образом,
я лучше познакомлюсь с ними и смогу составить свое мнение, а они,
в свою очередь, тоже получат возможность оценить меня.
Я решил подождать встречи с Дэвисом, чтобы тот пролил боль­
ше света на телеграмму Черчилля. 5 июня Дэвис пришел ко мне
с докладом. Я попросил присоединиться к нам по этому случаю за­
местителя государственного секретаря Грю, адмирала Леги и судью
Бирнса.
Дэвис сделал свой доклад устно, а затем представил его в пись­
менном виде. Он очень точно отразил мою позицию и политику
Соединенных Штатов, выполнив указания с исключительным ма­
стерством.
Дэвис сказал мне, что он разговаривал с премьер-министром
наедине около восьми часов. Их первый разговор состоялся в Чекерсе с 11 часов вечера субботы до 4:30 утра воскресенья.
Переговоры возобновились в спальне Черчилля в воскресенье
утром, в 11 часов, когда он сидел в своей постели, и продолжались
до 13:30, а затем были возобновлены позже во второй половине дня
и в следующий вторник в доме № 10 по Даунинг-стрит.
Дэвис сказал Черчиллю, что я серьезно обеспокоен ухудшением
отношений с Советами как Британии, так и Соединенных Штатов,
и что я считаю, что без сохранения единства «Большой тройки» не
может быть разумной перспективы будущего мира. Моя позиция
заключалась в том, что каждое соглашение, заключенное президен­
том Рузвельтом, будет скрупулезно поддерживаться мной и что,
если существуют разногласия относительно их сути, я хочу, чтобы
они были прояснены.

Глава 12. Миссия Гопкинса в Москве

«Президент убежден, — сказал Дэвис Черчиллю, — что главной
целью сейчас должно быть сохранение мира после победы. Он счи­
тает, что долгом трех наций, победивших в войне, будет не оставить
ничего незаконченного в стремлении разрешить свои разногласия
и посредством постоянного укрепления их единства сделать воз­
можным справедливое и прочное мирное устройство.
У президента есть основания полагать, что ситуация становит­
ся еще более серьезной из-за подозрений Советского Союза в том,
что Британия и США вместе с Организацией Объединенных На­
ций сейчас “объединяются в банду” против них. Такое подозрение
на самом деле неоправданно и должно быть рассеяно. Это требует
установления доверия к добросовестности и надежности сторон,
которое может быть достигнуто только через откровенные дискус­
сии и возможность узнать и оценить друг друга.
В этом отношении президент находится в невыгодном поло­
жении по сравнению с тем, которым пользуются премьер-министр
и маршал Сталин. Премьер-министр и г-н Иден оба имели частые
контакты и дружеские связи с маршалом Сталиным и комиссаром
Молотовым. Поэтому президент желает, учитывая ответствен­
ность, которую он должен взять на себя, получить такую же воз­
можность познакомиться с маршалом и предоставить возможность
маршалу Сталину познакомиться с ним...
Поэтому президент, — объяснил Дэвис, — хотел бы встретиться
с маршалом до запланированной встречи. Он уверен, что премьерминистр оценит разумность его позиции и будет способствовать
такому соглашению».
В этот момент я понял, как именно премьер-министр мог бы
воспринять это предложение, имея в виду, что я сначала предвари­
тельно предпочел бы встретиться со Сталиным. У меня и в мыслях
не было ничего подобного. Дэвису было известно, что перед нача­
лом встречи я планирую увидеться со Сталиным, а также с Чер­
чиллем на месте и в частном порядке, чтобы лучше познакомиться
с ними обоими лично.
Я немедленно предпринял шаги, чтобы прояснить этот вопрос
с Черчиллем, сообщив ему о своем намерении не обсуждать ника­
ких дел ни с ним, ни со Сталиным по отдельности.
Затем Дэвис перешел к докладу об анализе Черчиллем ситуа­
ции в Европе. Дэвис сказал, что его поразила горечь в тоне Чер­
чилля, когда он обсуждал де Голля, Тито и Сталина. Дэвис сказал:
«Черчилль подробно и с большим вниманием и переживаниями
остановился на серьезных опасностях, которые могут возник-

235

236

Том 1. 1945 - год важных решений

нуть в связи с выводом американских вооруженных сил из Европы.
Это было бы “ужасно”, если бы американская армия покинула Ев­
ропу. Европа будет повержена и отдана на милость Красной армии
и коммунизма».
Тут я перебил Дэвиса, сказав, что ничего подобного у меня и
в мыслях не было, мы выведем из Европы только те войска, кото­
рые сможем выделить для нашей войны на Тихом океане. Мы пре­
данны делу восстановления Европы и не собираемся в настоящий
момент от него отказываться.
Гопкинс и Гарриман встретились со Сталиным и Молотовым
26 мая. Гопкинс сообщил, что Сталин так же стремится увидеться
с Черчиллем и со мной, как и мы с ним. Затем последовал ряд важ­
ных встреч, и переговоры продолжались до 7 июня. Гопкинс при­
сылал мне ежедневный отчет по телеграфу, полностью держа меня
в курсе. Это позволило мне обсудить с Черчиллем ряд проблем, за­
трагивающих интересы наших трех правительств.
Одним из первых результатов миссии Гопкинса было установ­
ление даты и места встречи Сталина, Черчилля и меня.
В своем первом докладе мне 27 мая Гопкинс телеграфировал:
«Мы очень подробно обрисовали серьезность чувства, охва­
тившего Америку, и как можно убедительнее изложили ту точку
зрения, которую вы желали через нас передать. Важность польской
проблемы была подчеркнута специально. Сталин с величайшим
вниманием выслушал наше описание нынешнего состояния аме­

Глава 12. Миссия Гопкинса в Москве

риканского общественного мнения и дал нам понять, что он тоже
обеспокоен ходом событий...»
Русский диктатор, как позже сообщал Гарриман, показал, что он
не до конца понимает причины этих трудностей. Он перешел в на­
ступление, жалуясь «на наши проступки и агрессивно указывая,
что если мы не хотим иметь дружественных отношений с Совет­
ским Союзом, то его страна достаточно сильна, чтобы позаботиться
о себе сама». Тем не менее он был рад видеть Гопкинса и безогово­
рочно принял тот факт, что я послал его в знак своего желания ра­
ботать с русскими.
28 мая Гопкинс сообщил мне, что Сталин сказал ему, что встре­
тится со мной в любое время, когда я пожелаю, и для такой встречи
найдутся подходящие помещения в пригородах Берлина.
В ответ я дал указание Гопкинсу передать Сталину, что не вижу
никаких возражений против встречи в районе Берлина и что дата
около 15 июля представляется мне подходящей. Я сообщил об этом
Черчиллю, и тот в ответ снова взмолился о середине июня. Сталин,
в свою очередь, согласился на 15 июля. Черчилль настаивал на нача­
ле июля, но в конце концов мы втроем сошлись на том, что это будет
15 июля, а место проведения — Бабельсберг, пригород Потсдама.
«Гопкинс проделал первоклассную работу, — сказал Гарриман
в своем послании ко мне, — представив ваши взгляды Сталину
и объяснив наиболее важные вопросы, особенно польский, вызы­
вавший у нас особенное беспокойство.
Я боюсь, — продолжал Гарриман, — что Сталин не понимает
и никогда полностью не поймет нашего принципиального интереса
к свободной Польше. Русский премьер является реалистом во всех
своих действиях, и ему трудно оценить нашу веру в абстрактные
принципы. Ему трудно понять, почему мы должны вмешиваться
в советскую политику в такой стране, как Польша, которую он счи­
тает столь важной для безопасности России, если у нас нет какихто скрытых мотивов. Однако он понимает, что ему придется иметь
дело с той позицией, которую мы занимаем...»
Гопкинс докладывал, что Сталин был готов немедленно обсу­
дить имена тех поляков, находящихся как в Лондоне, так и в самой
Польше, которые не были членами люблинского правительства,
но которые будут приглашены в Москву для встречи с комиссией
по Польше и консультаций по организации Временного польско­
го правительства. Поэтому Гопкинс предложил список из трех по­
ляков из Лондона и пяти из Польши, причем все они ранее были
одобрены англичанами и нами самими. Сталин указал, что он хотел

237

238

Том 1. 1945 - год важных решений

бы получить три или четыре имени от существующего Временного
правительства в Польше, но при любых обстоятельствах не более
четырех. Гопкинс счел этот предварительный список удовлетвори­
тельным и настоятельно рекомендовал мне одобрить его. Я сделал
это в телефонном разговоре с Гопкинсом 1 июня.
А тем временем между Вашингтоном и Лондоном шла постоян­
ная переписка. Мы подробно изучили список имен. Мы пытались
примирить позицию польского правительства в изгнании, наше
собственное отношение и намерения Сталина. Наконец, соглаше­
ние было достигнуто, и Гопкинс в своей последней встрече со Ста­
линым 6 июня смог довести это дело до конца.
Это не решало польскую проблему. Все, что делалось, было
необходимым, чтобы вывести из тупика отношения между нами
и русскими по польской проблеме.
Прежде чем Гопкинс уехал в Москву, я внушил ему необхо­
димость как можно раньше определить дату вступления России
в войну против Японии. Гопкинс был вместе с Рузвельтом в Ялте
и знал о том, что Россия намерена выступить против Японии после
окончания войны в Европе. 28 мая Гопкинс и Гарриман получили от
Сталина очень важное заявление, которое Гопкинс телеграфировал
мне.
«Вчера вечером мы с Гарриманом встречались со Сталиным
и Молотовым в третий раз, — сказал Гопкинс. — Вот важные ре­
зультаты этой встречи:
Советская армия будет должным образом развернута на мань­
чжурских позициях к 8 августа.
Сталин повторил сделанное им в Ялте заявление о том, что
у русского народа должна быть веская причина для начала войны,
а она зависела от готовности Китая согласиться на ялтинские пред­
ложения.
Он впервые заговорил о том, что готов обсудить эти предло­
жения непосредственно с Суном, когда тот приедет в Москву. Он
хочет встретиться с Суном не позднее первого июля и ожидает, что
мы примем решение с Чан Кайши к тому же времени. Из-за после­
дующих высказываний Сталина о Дальнем Востоке эта процедура
представляется наиболее желательной с нашей точки зрения.
Он не оставил у нас никаких сомнений в том, что собирается на­
пасть в августе. Поэтому очень важно, чтобы Сун приехал сюда не
позднее 1 июля, и Сталин готов встретиться с ним в любое время.
Сталин категорически заявил, что сделает все возможное для
содействия объединению Китая под руководством Чан Кайши. Да­

Глава 12. Миссия Гопкинса в Москве

лее он сказал, что его руководство должно продолжаться и после
войны, потому что никому другому оно не под силу. Он особо отме­
тил, что ни один коммунистический лидер не является достаточно
сильным, чтобы объединить Китай. Сталин предлагает поддержать
генералиссимуса, несмотря на высказанные оговорки в его адрес.
Он повторил все свои заявления, сделанные в Ялте, о том, что
ему хотелось бы видеть объединенный и стабильный Китай, кон­
тролирующий всю Маньчжурию как часть объединенного Китая.
Он категорически заявил, что у него нет никаких территориаль­
ных претензий к Китаю, и особо упомянул Маньчжурию и Синь­
цзян, а также что Советский Союз будет уважать суверенитет
Китая на всех территориях, куда его войска вступят для борьбы
с японцами.
Сталин заявил, что он будет приветствовать представителей
генералиссимуса, которые войдут в Маньчжурию вместе с его
войсками, чтобы облегчить организацию китайского управления
в Маньчжурии.
Сталин согласился с американской политикой «открытых две­
рей» и сделал все возможное, чтобы подчеркнуть, что Соединенные
Штаты являются единственной державой, располагающей ресурса­
ми для оказания Китаю экономической помощи после войны. Он
отметил, что России придется сосредоточить усилия на развитии
собственной экономики на многие годы вперед.
Сталин согласился с тем, что Корея должна находиться под
опекой Китая, Великобритании, Советского Союза и Соединенных
Штатов.
Что касается Японии, то Гопкинс сообщал, что Сталин пред­
почел бы ее безоговорочную капитуляцию, чтобы раз и навсегда
уничтожить военные мощности и вооруженные силы Японии. Од­
нако он считал, что, если мы будем настаивать на безоговорочной
капитуляции, японцы не сдадутся и нам придется уничтожить их
так же, как мы уничтожили Германию. Однако если они предложат
сдачу, стремясь добиться более мягких условий, то союзники долж­
ны отойти от объявленной политики безоговорочной капитуляции
и быть готовыми принять измененную капитуляцию. Он допустил
вариант навязывания нашей воли через присутствие оккупацион­
ных войск, тем самым добиваясь, по существу, тех же результатов,
которые должна была бы принести безоговорочная капитуляция.
Он добавил, что Россия будет ожидать участия в фактической ок­
купации Японии и что он хотел бы достичь соглашения с США
и англичанами относительно оккупационных зон, а также взаимо­

239

240

Том 1. 1945 - год важных решений

понимания между союзниками в отношении операционных райо­
нов в Маньчжурии и Китае.
Я телеграфировал Гопкинсу 31 мая:
«Мы сообщим Суну о желании Сталина встретиться с ним
в Москве не позднее первого июля и обеспечим необходимую воз­
душную транспортировку. В момент прибытия Суна в Москву я об­
сужу с Чан Кайши условия, выработанные на Ялтинской конфе­
ренции».
Последний разговор Гопкинса со Сталиным был посвящен про­
цедуре голосования в ООН. По словам Гопкинса, было ясно, что
Сталин не понимал связанных с этим вопросов. После того как
Гопкинс их прояснил, Сталин принял нашу позицию, несмотря на
противодействие Молотова, от которого он отмахнулся. Но Сталин
указал, что он не считает, что «страна добродетельна, потому что
она мала», и что малые народы бывали ответственны за некоторые
беды мирового масштаба. Он решительно выразил свое нежелание
допустить, чтобы интересы Советского Союза нарушались такими
странами.
Я был обнадежен, узнав от Гопкинса, что Сталин подтвердил
достигнутое в Ялте понимание относительно участия России в вой­
не против Японии. Наши военные эксперты подсчитали, что втор­
жение в Японию обойдется потерей, по меньшей мере, 500 000 аме­
риканцев, даже если японские вооруженные силы в то время в Азии
будут оставаться на материковой части Китая. Вступление России
в войну против Японии было для нас чрезвычайно важно.
В Ялте Рузвельт, Черчилль и Сталин договорились, что японцы
должны быть лишены всех завоеваний, совершенных с 1894 года.
Они включали в себя некоторые русские территории и привилегии,
которыми пользовалась Россия до Русско-японской войны 1904—
1905 годов. Поскольку это соглашение касалось китайских интере­
сов и морских портов, Соединенные Штаты заявили о готовности
заручиться согласием китайского правительства.
Наш посол в Китае генерал Патрик Херли прислал мне не­
сколько длинных телеграмм, в которых он подробно описал наши
действия в Китае во время войны и то, что Рузвельт рассказал ему
о ялтинских соглашениях, в той части, в которой они затрагива­
ли Китай. Херли сообщил, что ему удалось обсудить с Чан Кайши
все связанные с этим вопросы, однако он ничего не сообщил ему
о содержании ялтинских соглашений. 10 мая посол телеграфиро­
вал мне, что, за исключением двух слов в абзаце о портовом городе
Дайрене, он «убежден, что он (Чан Кайши) согласится на все тре­

Глава 12. Миссия Гопкинса в Москве

бования». Эти два слова были «аренда» и «исключительная», обла­
давшими плохим подтекстом с точки зрения китайцев.
«И Рузвельт, и Сталин сообщали мне, — говорилось в послании
Херли, — что между ними была достигнута договоренность о том,
что я не буду обсуждать ялтинские решения с Чан Кайши до тех
пор, пока Сталин не даст мне соответствующего сигнала. Сталин
сказал, что он предоставит мне карт-бланш и позволит самостоя­
тельно решить, когда и как затронуть эту тему. Однако и Гарриман,
и я придерживались мнения, что было бы лучше отложить этот раз­
говор из-за возможной утечки информации, которая в свою очередь
может привести к нежелательным результатам. Я объяснил это
Сталину, и, в конце концов, было решено, что я не буду затрагивать
эту тему с Чан Кайши до тех пор, пока мы не сообщим Сталину, что,
по нашему мнению, время подходящее, и пока мы не получим от
него согласия».
Теперь Херли поднял вопрос о том, что настало подходящее
время, и попросил меня поручить ему попросить разрешения у Ста­
лина рассказать генералиссимусу о решениях, принятых в Ялте по
Дальнему Востоку.
12 мая я отправил Херли такое сообщение:
«Пожалуйста, продолжайте свои усилия по достижению целей, на­
меченных вам президентом Рузвельтом.
Я в курсе ваших предыдущих докладов об отношении империали­
стических правительств в Китае и надеюсь, что соглашение с Черчиллем
и Сталиным, о котором вы сообщали, может привести к созданию сво­
бодного объединенного демократического китайского правительства.
Что касается “прелюдии” к ялтинскому соглашению о будущем
ведении войны на Тихом океане, то в настоящее время вам нецелесо­
образно передавать какие-либо сведения китайскому правительству.
Когда это станет уместно и будет обещать принести пользу обще­
му делу, вам будет рекомендовано проинформировать китайское пра­
вительство о деталях договоренностей, которые могут быть актуальны
на тот момент.
Мы постараемся как можно скорее передать через вас всю име­
ющуюся по этому вопросу информацию Чан Кайши, которая может
быть разглашена без ущерба для общей перспективы».

Президент Рузвельт поручил послу Херли две конкретные
миссии в дополнение к его обязанностям посла в Китае. Первая
состояла в том, чтобы подвести Черчилля и Сталина к согласию
с политикой, проводимой Соединенными Штатами в Китае. Эта

241

242

Том 1. 1945 - год важных решений

политика состояла в том, чтобы принять все необходимые меры
для объединения под властью национального правительства всех
антияпонских вооруженных сил в Китае и поддержать стремление
китайского народа к созданию свободного, единого, демократиче­
ского китайского правительства. Вторая миссия была направлена
на то, чтобы продолжать настаивать на том, чтобы Китай имел свое
собственное руководство, принимал свои собственные решения
и отвечал за свою собственную политику и таким образом сам опре­
делял свою собственную судьбу.
Наши усилия по укреплению и поддержке Китая в его военной
программе состояли из множества операций, включая и деликатные
дипломатические переговоры. Для достижения этой цели мы от­
правили в Китай американских советников, предоставляли военные
и экономические консультации на высшем уровне и обеспечивали
китайцев обширными кредитами. 14 мая 1945 года министр ино­
странных дел Сун, с которым мы уже встречались, пришел ко мне,
чтобы добиться получения двухсот миллионов долларов золотом,
все еще причитавшихся китайцам из полумиллиардного кредита,
утвержденного Конгрессом в январе 1942 года. Сун сказал, что это
золото необходимо в настоящий момент для укрепления китайской
экономики, потому что Китай страдает от острой инфляции.
По моей информации, китайские цены в течение семи лет уве­
личивались в среднем примерно на десять процентов в месяц, а в те­
чение последних трех месяцев этот рост составлял более тридцати
процентов ежемесячно. В результате роста цен Китай продолжал
печатать больше денег, и инфляция перешла в «галопирующую»
стадию.
Министерство финансов и Госдепартамент рекомендовали нам
передать это золото в соответствии с нашим соглашением, хотя
я считал, что Китай в большей степени нуждался в срочных фи­
нансовых и экономических реформах. Я одобрил отправку золота
в Китай. Я также одобрил письмо министра финансов Моргентау
доктору Суну с изложением позиции американского правитель­
ства. В письме министра указывалось, что целью полумиллиардной
финансовой помощи Китаю и, в частности, соглашения от июля
1943 года по доставке золота в Китай было оказание помощи в ан­
тиинфляционных программах, которые укрепили бы доверие к ки­
тайскому правительству и его финансам и тем самым помогли бы
поддержать китайскую экономику.
«По мнению нашего правительства, — писал госсекретарь, —
продажа золота Китаем не доказала своей эффективности в борьбе
с инфляцией.

Глава 12. Миссия Гопкинса в Москве

Кроме того, способ, которым осуществлялась продажа золота,
и последующая публичная критика его в Китае не способствуют до­
стижению целей, для которых предоставлялась американская фи­
нансовая помощь.
Поэтому мы просим китайское правительство внимательно рас­
смотреть предложения, изложенные в меморандуме министерства
финансов Соединенных Штатов от 8 мая 1945 года, в частности
предложение о том, чтобы Китай создал фонд в размере полумил­
лиарда долларов для борьбы с инфляцией и стабилизации своей
национальной валюты зарубежными валютными активами.
Этот шаг принес бы значительную пользу как сейчас, так и в бу­
дущем, а также вселил бы уверенность в том, что китайское прави­
тельство справляется со своей сложной экономической ситуацией...
Проведение эффективных реформ сделает больше для обеспе­
чения доверия среди населения и придаст необходимую стабиль­
ность нынешней экономической и финансовой ситуации, нежели
золотая программа...»
4 июня, узнав от Гопкинса, что Сталин теперь готов говорить
с китайцами, я телеграфировал послу Херли.
«В ближайшем будущем вы можете ожидать, — говорилось,
в частности, в моем послании, — указаний попытаться добиться
одобрения Чан Кайши военно-политического вопроса высшей важ­
ности, который в случае его одобрения радикально и благоприятно
изменит всю военную обстановку в вашем районе.
Исключительно для вашего сведения: Сун едет в Москву, чтобы
обсудить тот же вопрос».
Сообщение завершалось так: «Во избежание утечки особо се­
кретной информации, вышеназванные инструкции вам будут пере­
даны к моменту прибытия Суна в Россию».
7 июня Стеттиниус уведомил меня из Сан-Франциско, что док­
тор Сун летит ко мне.
Я встретил Суна в 11:00 9 июня. Министра иностранных дел
Китая сопровождал заместитель госсекретаря Грю.
Сталин, как я сказал Суну, утверждал, что у него нет террито­
риальных требований к Китаю, и выступал за объединенный Ки­
тай под руководством Чан Кайши. Но Сталин хотел вернуть Рос­
сии ее прежние права на Тихом океане, которые Япония отняла
у нее в 1904 году, и ему хотелось заключить соглашение с Китаем
по этому вопросу до того, как Россия примет участие в войне про­
тив Японии.
После нашего разговора с Суном я поручил заместителю госсе­
кретаря телеграфировать послу Херли следующее:

243

244

Том 1. 1945 - год важных решений
«Вам известно о достигнутой в феврале1 договоренности о том, что
президент примет меры к тому, чтобы добиться от Чан Кайши его со­
гласия с позицией советского правительства, изложенной ниже.
Сталин желает обсудить свои предложения непосредственно с Су­
ном в Москве до первого июля.
1. Сталин выступил с категорическим заявлением, что он сделает
все возможное для содействия объединению под руководством
Чан Кайши.
2. Это руководство должно продолжаться и после войны.
3. Он желает видеть объединенный стабильный Китай и хочет,
чтобы Китай контролировал всю Маньчжурию как часть объ­
единенного Китая.
4. У него нет никаких территориальных претензий к Китаю, и он
будет уважать китайский суверенитет во всех областях, куда его
вооруженные силы вступят для борьбы с японцами.
5. Он будет приветствовать нахождение представителей генера­
лиссимуса вместе с его войсками в Маньчжурии, чтобы облег­
чить организацию китайского управления в Маньчжурии.
6. Он согласен с американской политикой «открытых дверей»
в Китае.
7. Он согласен с опекой над Кореей Китая, Великобритании, Со­
ветского Союза и Соединенных Штатов Америки.
Условия участия СССР в войне против Японии, в случае выпол­
нения которых советское нападение произойдет в августе, следующие:

1. Сохранение статус-кво во Внешней Монголии (Монгольская
Народная Республика);
2. Прежние права России, нарушенные вероломным нападением
Японии в 1904 году, должны быть восстановлены, а именно:
(a) южная часть Сахалина, а также все прилегающие к нему
острова должны быть возвращены Советскому Союзу.
(b) торговый порт Далянь должен быть интернационализиро­
ван, при этом исключительные интересы Советского Союза
в этом порту должны быть защищены, а аренда Порт-Артура
как военно-морской базы СССР восстановлена.
(c) Китайско-Восточная железная дорога и Южно-Маньчжур­
ская железная дорога, которая обеспечивает выход к Да­
ляню, будут совместно эксплуатироваться путем создания
совместной советско-китайской компании при том пони­
мании, что основные интересы Советского Союза будут за­
щищены и что Китай сохранит полный суверенитет в Мань­
чжурии;
3. Курильские острова должны быть переданы Советскому Союзу;
Рузвельтом в Ялте. — Прим. Г. С. Т.

Глава 12. Миссия Гопкинса в Москве
4. Советский Союз готов заключить с национальным правитель­
ством Китая пакт о дружбе и сотрудничестве между СССР
и Китаем с целью оказания Китаю помощи своими вооружен­
ными силами в деле освобождения Китая от японского ига.

Сообщите Чан Кайши, что президент Рузвельт в Ялте согласил­
ся поддержать эти советские претензии в случае вступления России
в войну против Японии. Я тоже с этим согласен. Т. В. Суну эта инфор­
мация передана.
Настоящим вам предписывается обсудить этот вопрос с Чаном
15 июня и приложить все усилия, чтобы получить его одобрение».

14 июня я снова встретился с доктором Суном перед его отъ­
ездом в Чунцин. На встрече также присутствовали Грю и Чарльз
Ю. Болен. Я рассказал д-ру Суну некоторые важные моменты раз­
говора Гарри Гопкинса с маршалом Сталиным в Москве.
Доктор Сун ответил, что он был рад услышать то, что я ему ска­
зал, но хотел бы обратить мое внимание на несколько моментов,
которые необходимо прояснить. Ялтинское соглашение, по его сло­
вам, предусматривало восстановление русских прав в Маньчжу­
рии, утраченных в результате Русско-японской войны 1904 года.
Сун сказал, что в двух договорах, заключенных в 1924 году, со­
ветское правительство отказалось от всех специальных концессий
и льгот, включая экстерриториальность. Он добавил, что было бы
необходимо прояснить все эти моменты со Сталиным, когда он по­
едет в Москву, включая значение термина «исключительные инте­
ресы» Советского Союза в порту Далянь. Самым сложным пунктом
советских требований, как указывал Сун, была аренда Порт-Артура.
Китайское правительство и его народ очень сильно возражают про­
тив любого восстановления старой системы специальных арендо­
ванных портов в Китае, и было бы трудно согласиться с позицией
России по этому вопросу.
Я объяснил Суну, как уже делал раньше, что мне очень хочется,
чтобы Советский Союз вступил в войну против Японии как можно
раньше, чтобы приблизить победу и таким образом спасти жизни
американцев и китайцев. Но хотя это было моей главной заботой,
я уверил его, что хочу, чтобы он знал, что я не сделаю ничего, что
могло бы повредить интересам Китая, нашего друга на Дальнем
Востоке.
Я сказал ему, что мне очень хочется избежать закладки порохо­
вых бочек как на Дальнем Востоке, так и в Европе, которые могли бы
вызвать в будущем трения и войны. Сун ответил, что он был счаст­

245

246

Том 1. 1945 - год важных решений

лив услышать это заявление, отметив, что в мире нет нации, которую
Китай считал бы более дружественной, чем Соединенные Штаты.
Затем я телеграфировал Сталину следующее:
«Сун Цзывэнь вылетел сегодня в Москву через Чунцин.
Он прибудет в Москву в конце июня для обсуждения деталей под­
готовки советско-китайского соглашения.
Посол Херли получил инструкции уведомить Чан Кайши 15 июня
о советских условиях и приложить все усилия к тому, чтобы получить
одновременно согласие генералиссимуса. Послу Херли дано указание
уведомить Чан Кайши о том, что правительство Соединенных Штатов
будет поддерживать ялтинское соглашение».

Я также передал Черчиллю аналогичное послание, на которое
британский премьер ответил: «Я полностью согласен и привет­
ствую эти договоренности».

Глава 13
СОЗДАНИЕ ОРГАНИЗАЦИИ
ОБЪЕДИНЕННЫХ НАЦИЙ
ое первое действие в качестве президента Соединенных
Штатов состояло в том, чтобы подтвердить американское
стремление к созданию Всемирной организации для поддержания
мира. Через несколько минут после принятия присяги я объявил,
что Соединенные Штаты примут участие в конференции в СанФранциско без каких-либо отсрочек или изменения договорен­
ностей.
Я хотел ясно заявить, что придаю огромное значение формиро­
ванию международного механизма предотвращения войны и под­
держания мира. Я знал о множестве ошибок и камней преткно­
вения, с которыми мы могли бы столкнуться при создании такой
организации, но также я понимал, что без подобного инструмента
мир будет постоянно находиться в страхе самоуничтожения. Для
нас было важно положить начало, независимо от того, насколько
оно несовершенно. Даже конституционная структура нашей соб­
ственной страны должна была пройти через множество испытаний
и изменений, включая и кровавый конфликт, прежде чем мы до­
стигли работоспособного объединения.
Я надеялся, что когда-нибудь мы сможем создать международ­
ную организацию, которая в конечном итоге будет работать на той
же основе, что и союз Соединенных Штатов. Я изучал «Великий
замысел» французского короля Генриха IV. Этот план предусма­
тривал создание своего рода федерации суверенных государств
в Европе, которая действовала бы согласованно для предотвраще­
ния войн. Это, насколько мне известно, была первая практически
осуществимая международная организация из когда-либо предло­
женных. Вудро Вильсон, должно быть, думал об этом, когда плани­
ровал создание Лиги Наций. Предполагается, что король Генрих IV
обсуждал эту идею с английским королем Яковом I и направлялся
в Германию, чтобы обсудить свой план, когда его, к сожалению, уби­
ли. Некоторые утверждают, что Генрих не был автором этой идеи,
а заимствовал ее у герцога де Сюлли, своего министра финансов.

248

Том 1. 1945 - год важных решений

Я придерживаюсь мнения, что именно Генрих был тем человеком,
которому она пришла в голову.
Я также внимательно прочитал все труды и речи Вудро Виль­
сона о Лиге Наций. Я внимательно следил за дебатами в сенате по
Версальскому договору и видел, как небольшая группа тех, кого
Вудро Вильсон называл «своевольными людьми» в сенате, сумела
предотвратить американское участие в Лиге Наций.
Рузвельт поделился со мной своей решимостью избежать опы­
та Вудро Вильсона, заранее добившись участия и согласия лидеров
обеих партий. Чтобы обеспечить согласие сената, мы с Рузвельтом
оба настаивали на том, чтобы республиканцы, а также высокопо­
ставленные члены комитетов сената и палаты представителей по
международным отношениям были включены в состав делега­
ции на конференцию Организации Объединенных Наций в СанФранциско. Эта процедура представительства сената и палаты
представителей в составе делегации была применена в ДумбартонОксе, где была разработана суть Устава для представления на кон­
ференцию в Сан-Франциско.
Прежде чем американская делегация отбыла в Сан-Франциско,
я встретился с ней и провел многочисленные встречи с отдельными
членами делегации. Я поделился с ними своими размышлениями
и обменялся мнениями относительно некоторых основных целей.
Мы сошлись на том, что нам следует стремиться к созданию такой
организации, которой все государства делегировали бы достаточ­
но полномочий для предотвращения новой мировой войны. Это
будет не так-то просто. В то же время мы знали, что Устав пред­
лагаемой организации должен быть принят сенатом Соединенных
Штатов. Мы не хотели подвергать себя риску еще одной траге­
дии Лиги Наций, когда Соединенные Штаты остались в стороне.
Я специально поручил государственному секретарю Стеттиниусу
проконсультироваться с сенаторами Коннелли и Ванденбергом по
каждому шагу, чтобы получить их полное согласие. Если бы он не
смог уговорить этих людей идти вместе с ним, то он должен был
позвонить мне, а я бы постарался решить все проблемы, перегово­
рив с ними лично. Я попросил Стеттиниуса поддерживать со мной
постоянную телефонную или телеграфную связь. Он должен был
докладывать мне по окончании каждой дневной и вечерней сессии.
Он не стеснялся звонить в любое время, и поэтому все важные во­
просы оперативно передавались мне либо для моих предложений,
либо для одобрения.

Глава 13. Создание Организации Объединенных Наций

Стеттиниус всегда совещался с делегацией, прежде чем позво­
нить, и поэтому он передавал мне сообщения или предложения от
отдельных членов конференции. Кроме того, я часто беседовал с се­
наторами Коннелли и Ванденбергом, которые были высокопостав­
ленными членами сенатского Комитета по международным отноше­
ниям. Я хотел, чтобы эти две ключевые фигуры имели прямой доступ
ко мне в любое время, дабы воспользоваться их советами и опытом.
На протяжении долгих дискуссий я всегда пытался найти спо­
соб согласовать позиции России и Великобритании с нашими соб­
ственными целями. Было очевидно, что если Соединенные Шта­
ты, Великобритания и Россия не будут работать сообща в рамках
Организации Объединенных Наций, то мы не сможем обеспечить
безопасность всего мира. Я возражал против уступок по фундамен­
тальным принципам, но был готов пойти на компромисс по второсте­
пенным вопросам, если они угрожали завести конференцию в тупик.
Я всегда помнил о нашей собственной истории и опыте изме­
нений в нашей Конституции. Для того чтобы американская Кон­
ституция заработала, потребовалось много лет и немало уступок
и компромиссов. Для эффективной работы международной орга­
низации необходимы были годы, в течение которых нарабатывался
бы опыт, зачастую неприятный и болезненный, взаимных уступок
между суверенными нациями. Для разработки всемирной Консти­
туции нужно было гораздо больше времени и терпения, чем для
создания хартии для отдельной нации. И она вытянет души мно­
гих государственных деятелей, прежде чем будет достигнуто рабо­
тоспособное соглашение. Но я всегда считал, что политики — это
лучший расходный материал, нежели солдаты.
Американская делегация уехала в Сан-Франциско с несколь­
кими директивами, единодушно согласованными ее членами и одо­
бренными мной. Предложения, сделанные в Думбартон-Оксе осе­
нью 1944 года, должны были послужить основой для разработки
Устава Организации Объединенных Наций, но наша делегация
предложила некоторые изменения, которые через государственно­
го секретаря были представлены мне для рассмотрения и утверж­
дения. Я прошелся по этим предложенным изменениям и одобрил
их. Они были приняты и вошли в директиву и рабочее руководство
для конференции. Изменения стали результатом наших многочис­
ленных встреч с делегацией. А переговоры начались на второй день
моего пребывания в должности, 13 апреля, когда я получил исчер­
пывающий доклад от госсекретаря Стеттиниуса.

249

250

Том 1. 1945 - год важных решений

Стеттиниус сообщил мне, что делегация1, назначенная прези­
дентом Рузвельтом, должна была ежедневно собираться для рас­
смотрения существа предложений Думбартон-Окса, а также какие
изменения в случае их возникновения должны быть выдвинуты
нами в Сан-Франциско или поддержаны, если их выдвинут другие.
Например, делегации следовало согласиться с предложением Ван­
денберга включить в Устав ссылки на правосудие и международное
право. Стеттиниус сказал мне, что окончательные рекомендован­
ные изменения в составе самой делегации будут представлены мне
для рассмотрения и утверждения.
В Ялте была достигнута договоренность о том, что Соединен­
ные Штаты, Великобритания, Россия, Китай и Франция разрабо­
тают новую систему опеки, которая заменит мандатную систему
Лиги Наций. Эти пять государств должны были стать постоянными
членами Совета Безопасности. Этот механизм опеки станет частью
Устава. Но в Сан-Франциско не обсуждалось никаких конкретных
территорий, подлежащих передаче под попечительство, поскольку
они должны были рассматриваться в рамках мирных договоров.
Из-за важности некоторых стратегических районов в Тихом океане
для нашей будущей безопасности возник вопрос о целесообразно­
сти обсуждения этой проблемы вообще в настоящее время. Этот
вопрос, по словам Стеттиниуса, был передан президенту Рузвельту
за несколько дней до его смерти с рекомендацией обсудить его с го­
сударственным секретарем, военным и военно-морским министром
по возвращении из Уорм-Спрингса, и он согласился сделать это.
Проблема опеки была одной из давних. По мере приближения
конца войны она становилась все более насущной. Перед прези­
дентом Рузвельтом и теми, кто отвечал за безопасность и оборону
Америки, стояла двойная задача: во-первых, обеспечить будущее
зависимых народов повсюду, в особенности в районах, освобож­
денных от врага; и, во-вторых, решить судьбу островов в Тихом
океане, используемых японцами в качестве военных и военноморских баз во время войны. Это были Маршалловы, Марианские
и Каролинские острова, включавшие несколько сотен островов
и архипелагов, с местным населением около 50 000 человек. Их
общая площадь была невелика, примерно восемьсот пятьдесят
квадратных миль, но они простирались на огромной территории
1

Вместе со Стеттиниусом в качестве председателя в нее входили бывший госсе­
кретарь старший советник Корделл Халл, сенатор Том Коннелли, сенатор Артур
X. Ванденберг, конгрессмен Сол Блум, конгрессмен Чарльз А. Итон, коммандер
Гарольд Стассен и декан Вирджиния Гилдерслив. — Прим. Г. С. Т.

Глава 13. Создание Организации Объединенных Наций

западной части Тихого океана. В руках враждебной державы они
снова могли быть использованы для того, чтобы отрезать нас от
этого района, от Филиппин и Гуама, а также от британских и гол­
ландских владений в этой части света. Они также могли быть ис­
пользованы для угрозы нашему транспортному сообщению с Но­
вой Зеландией и Австралией. Эти острова перешли под японский
контроль в конце Первой мировой войны, и вскоре после этого их
укрепили и закрыли для неяпонцев. Как базы для японских опера­
ций они доставляли нам много хлопот во время войны, и поэтому
мы были заинтересованы в них как в особых стратегических райо­
нах с нашей системой опеки. Теперь, когда победа на Тихом океане
была обеспечена, а американские войска вытесняли японцев с од­
ного за другим их островных опорных пунктов, контроль над эти­
ми островами в мирное время приобретал все большее значение
для американской послевоенной политики.
На предыдущих встречах с членами Кабинета по вопросу опе­
ки я выяснил, что Государственный департамент придерживался
взглядов, отличающихся от взглядов военного и военно-морских
ведомств. Я внимательно выслушал обе точки зрения. В конце кон­
цов я поддержал руководителей армии и флота в главном вопросе
обеспечения безопасности баз. Но я также видел справедливость
тех идей, которые отстаивал Госдепартамент, что Организация
Объединенных Наций не должна быть лишена доступа к террито­
риям за пределами баз, если в какой-то момент она заинтересуется
социально-экономическими условиями на этих островах.
Соединенные Штаты никогда не будут подражать политике
Японии в тех областях, которые ей передали по мандату Лиги На­
ций. Таким образом, мы обеспечили полную защиту нашей нации
от возможной агрессии со стороны Тихого океана и в то же время
заложили основу для будущего самоуправления островного народа.
Я всегда придерживался мнения, что, хотя нам необходимо
контролировать некоторые острова в Тихом океане до заключения
мира, эти территории не должны быть закрыты для всего осталь­
ного мира. Я считал, что мы должны как можно скорее создать
гражданские правительства, чтобы они заменили правительства
военные. Некоторые военные возражали, но, пока я оставался пре­
зидентом, я намеревался попытаться приблизиться к самоуправле­
нию настолько близко, насколько это было возможно, во всех зонах
нашей ответственности. Мы уже сделали это на Кубе. Мы собира­
лись сделать это на Филиппинах, и это также должно было стать
нашей целью в Пуэрто-Рико.

251

252

Том 1. 1945 - год важных решений

Я всегда был противником колониализма. Какое бы оправда­
ние ему ни приводилось на том или ином этапе, колониализм в лю­
бой форме ненавистен американцам. Америка вела свою собствен­
ную освободительную войну против колониализма, и мы всегда
будем с сочувствием и пониманием относиться к желанию людей
во всем мире освободиться от колониального рабства. Намерение
президента Рузвельта и Конгресса предоставить Филиппинам ско­
рейшую свободу было выражением этой политики, а также воли
американского народа, и я был полон решимости довести ее до ско­
рейшего осуществления.
Я хотел увидеть, как отважные филиппинцы встанут на ноги
и будут процветать как граждане свободной и успешной республи­
ки. Я надеялся, что, сделав Филиппины такими же свободными,
какой мы сделали Кубу, мы повлияем на британскую, голландскую
и французскую политику в их дальневосточных делах.
Я все еще верил в философию «самоопределения» Вудро
Вильсона.
В то время некоторые возражали против рассмотрения вопроса
о независимости Филиппин. Были и такие, кто считал, что это один
из многих вопросов на Тихом океане, решения которого лучше от­
ложить до окончания войны. Кроме того, выражались особые инте­
ресы. Кое-кому требовалось время, чтобы получить контроль над
определенными ресурсами для своих собственных целей. Даже ми­
нистр внутренних дел Икес решительно выступал против быстро­
го предоставления независимости, споря сначала с президентом
Рузвельтом, а затем со мной. На самом деле он зашел так далеко,
что попросил меня отложить мою первую встречу с президентом
Осменья, намеченную на 19 апреля. Он оказал мне такое же ярост­
ное сопротивление, как и Рузвельту, которому написал в УормСпрингс, что если независимость будет предоставлена в ближай­
шее время, то он хочет быть освобожден от всякой ответственности
за ситуацию на Филиппинах.
Я отвергал капризную позицию Икеса и был полон решимо­
сти создать необходимый механизм для ускорения наступления
филиппинской независимости. Икес не должен был участвовать
в этой процедуре.
Я встретился с президентом Осменья 19 апреля. Вторая встреча
с ним была назначена на 4 мая, и я намеревался выразить ему свою
решимость проводить объявленную нами политику.
Президент Осменья был одним из последних официальных го­
стей, принятых Рузвельтом в Уорм-Спрингсе. Он был там 5 апре­
ля, когда Рузвельт провел пресс-конференцию, в ходе которой он

Глава 13. Создание Организации Объединенных Наций

рассказал о своих переговорах
с Осменья.
«Мы абсолютно неизменны
в нашей политике, — сказал тогда
Рузвельт, — изложенной два года
назад в отношении скорейшего
предоставления независимости
Филиппинам».
Еще до моей второй встречи
с Осменья я сообщил генералу
Макартуру в Маниле о своих
планах ускорить предоставление
филиппинцам полной независи­
мости и о том, что я намерен на­
значить специальную комиссию
во главе с сенатором Тайдингсом,
Президент Филиппин
которая отправится в Манилу
Серхио Осменья
и доложит о положении на островах, а не посылать туда верхов­
ного комиссара или специального посланника. Генерал Маршалл
доложил мне, что генерал Макартур ответил, что он полностью со­
гласен с предложенным планом.
Когда в полдень 4 мая я принял президента Осменья, мы не­
замедлительно перешли к делу. Я вновь заявил о своем намерении
выполнить все наши обещания и добавил, что выступаю за скорей­
шее провозглашение независимости. Я сообщил ему, что разгова­
ривал с сенатором Тайдингсом и попросил его прибыть в Манилу
в качестве главы комиссии, чтобы доложить мне о положении дел
на Филиппинах. Президент Осменья выразил свою глубокую бла­
годарность американскому народу и сказал, что считает эту дату
важной для народа своей страны.
На следующий день я выступил с заявлением по Филиппинам.
«Я несколько раз обсуждал с президентом Осменья вопрос о неза­
висимости Филиппин, — говорилось, в частности, в том заявлении. —
Эти дискуссии были начаты президентом Рузвельтом.
В результате переговоров, которые мы провели с президентом Фи­
липпин, я готов одобрить и довести до завершения планы, изложенные
президентом Рузвельтом в отношении Филиппинских островов и не­
зависимости филиппинского народа.
Дата провозглашения независимости будет объявлена как мож­
но скорее в соответствии с решением, изложенным Конгрессом в со­
вместной резолюции № 93. Филиппинский народ, чья героическая

253

254

Том 1. 1945 - год важных решений
и стойкая позиция в этой войне завоевала любовь и восхищение аме­
риканского народа, будет полностью поддержан Соединенными Шта­
тами в решении сложной проблемы восстановления и реконструкции,
стоящей перед ним.
Принимая во внимание особые отношения между Соединенны­
ми Штатами и Филиппинами, отраженные в совместной резолюции
№ 93, я считаю, что соответствующая взаимная торговля между двумя
странами должна продолжаться в течение такого времени после обре­
тения независимости, которое может оказаться необходимым для пре­
доставления новой республике справедливой возможности обеспечить
свою экономическую свободу и независимость — неизбывных чаяний
патриотического народа Филиппин.
Чтобы помочь мне в достижении этих целей и с согласия пре­
зидента Осменья, я прошу сенатора от штата Мэриленд Милларда
Тайдингса, председателя комиссии по восстановлению Филиппин,
отправиться в Манилу в качестве моего специального посланника,
для изучения условий, и представить мне отчет со своими рекомен­
дациями.
Я буду рад видеть, как тесная дружба между нашими двумя наро­
дами, сложившаяся на протяжении многих лет плодотворного сотруд­
ничества, сохраняется и укрепляется.
Я надеюсь принять приглашение президента Осменья посетить
Манилу во время инаугурации Филиппинской Республики».

Следующая встреча с президентом Осменья состоялась 14 мая.
Основной целью ее было подписание соглашения, позволявшего
Соединенным Штатам оборудовать на островах военно-морскую
базу. Филиппинские острова являлись жизненно важным страте­
гическим центром в Тихом океане, и нам очень хотелось заключить
военное соглашение с Филиппинами, чтобы мы и в будущем про­
должали защищать их от внешнего нападения. Сами филиппинцы
также стремились получить эту защиту, потому что без нее респу­
блика, которую мы помогали им создать, могла когда-нибудь ока­
заться беспомощной.
19 апреля госсекретарь Стеттиниус принес мне перечень ре­
комендаций, единогласно одобренных нашей делегацией в СанФранциско. Я обсудил их с ним, раздел за разделом, а затем утвер­
дил в следующей форме в качестве общей рабочей директивы для
делегации:
Тема: Устав международной организации.
Американская делегация на конференции Организации Объеди­
ненных Наций единодушно согласилась с тем, что мы должны предло­

Глава 13. Создание Организации Объединенных Наций

жить внесение нескольких изменений в предложения Думбартон-Окса во время конференции в Сан-Франциско. Разумеется, мы оставим
при себе наши окончательные позиции по всем этим вопросам до тех
пор, пока не узнаем мнения других правительств. Самые важные мо­
менты, связанные с этим:
Задачи:
1. Включение положения о том, что организация должна действо­
вать в соответствии с принципами справедливости и равноправия при
урегулировании или разрешении споров, а также что организация
должна способствовать развитию международного права.
2. Включение положения о содействии усилий по уважению прав
человека и основных свобод (в предложениях Думбартон-Окса об
этом говорится только в главе, посвященной экономическому и соци­
альному сотрудничеству).
Принципы:
1. Изменить выражение «суверенное равенство миролюбивых го­
сударств» на «суверенное равенство всех государств-членов».
2. Разъяснить, что государствам-членам необходимо воздержи­
ваться от использования любых, кроме мирных, средств урегулирова­
ния своих споров, и они должны использовать такие средства в соот­
ветствии с положениями Устава.
Генеральная Ассамблея:
1. Разъяснить, что Генеральная Ассамблея может в любое время
обсуждать любые вопросы, касающиеся поддержания мира и безопас­
ности, и что ограничение ее полномочий выносить рекомендации по
вопросам, рассматриваемым Советом Безопасности, должно ограни­
чиваться конкретными рекомендациями.
2. Наделить Генеральную Ассамблею полномочиями определять
квалификацию членов и принимать новых членов своими собствен­
ными решениями, если только Совет Безопасности не выдвинет воз­
ражений по соображениям безопасности.
3. Распределение расходов между членами Генеральной Ассам­
блеи должно осуществляться пропорционально участию.
4. Добавить к этому рекомендательные полномочия, с тем чтобы
она могла выносить рекомендации относительно мер по установлению
справедливости, содействовать соблюдению прав человека и основных
свобод и поощрять разработку норм международного права.
5. Расширить полномочия по вынесению рекомендаций в отноше­
нии мер мирного урегулирования, включая ситуации, которые могут
нарушить принципы, провозглашенные в Атлантической хартии, и си­
туации, вытекающие из любых договоров или международных обяза­
тельств.
Совет Безопасности:
1. Исключить положение о том, что могут создаваться региональ­
ные подкомитеты Комитета военного штаба.

255

256

Том 1. 1945 - год важных решений
Поддержание мира и безопасности:
1. Предложить, чтобы исключение вопросов, относящихся к вну­
тренней юрисдикции государства, из сферы компетенции Совета Безо­
пасности при их мирном урегулировании было заявлено без существу­
ющей оговорки, что эти вопросы должны «по международному праву»
относиться «исключительно» к внутренней юрисдикции.
Поправки.
Мы должны придерживаться настоящих предложений, но и се­
рьезно рассмотреть вопрос о том, чтобы предложить или поддержать
возможное дополнительное положение следующего содержания:
«Общее собрание членов Организации Объединенных Наций
с целью пересмотра Устава может быть проведено в те сроки и в том
месте, которые будут определены двумя третями голосов Генеральной
Ассамблеи с согласия Совета Безопасности. Каждый член Организа­
ции Объединенных Наций имеет один голос на конференции. Любые
изменения к Уставу, рекомендованные двумя третями голосов конфе­
ренции, вступают в силу после их ратификации в соответствии с их со­
гласующими конституционными процедурами членами организации,
являющимися членами Совета Безопасности, и большинством голосов
других членов организации».
Вопросы, оставшиеся нерешенными:
Мы рассматривали, но не пришли к единому мнению, принимая
решения по следующим вопросам:
1. Формулировка преамбулы.
2. Определение права на самооборону.
3. Возможные изменения в формулировках главы по экономиче­
скому и социальному сотрудничеству.
4. Возможное положение о выходе.

Я согласился с тем, что для нас было бы лучше оставить при
себе нашу окончательную позицию по всем вопросам до тех пор,
пока мы не узнаем мнения других правительств. Мы не хотели ста­
вить наши соседние правительства Центральной и Южной Амери­
ки и Канаду перед свершившимся фактом. Это давало бы им воз­
можность сказать: «Нам не нравится то или это».
Нас особенно заботил вопрос согласия со странами Западного
полушария и Британского Содружества. Мы считали, что при на­
личии такой поддержки у нас имелось бы практически все необхо­
димое для построения работающей международной организации.
Я подчеркнул Стеттиниусу важность пункта, касающегося де­
кларации прав человека. Я остро ощущал необходимость мирового
«Билля о правах», вроде нашего собственного.
Относительно полномочий, которыми должна быть наделена
Генеральная Ассамблея, я сказал Стеттиниусу, что, по моему мне­

Глава 13. Создание Организации Объединенных Наций

нию, если право «вето» будет использоваться в Совете Безопасности
какой-то упрямой крупной державой, желающей блокировать уси­
лия по мирному урегулированию, то Ассамблея должна иметь какойто способ решения этой проблемы. Я думал, что лучший способ сде­
лать это так же, как в нашей собственной палате представителей или
сенате может быть поднят любой вопрос. Однако крупные державы
согласились с привилегией любого из пяти постоянных членов Со­
вета на абсолютное право вето, главным образом исходя из того, что
единство этих держав при любом важном решении должно быть не­
обходимым. В современном мире состоявшиеся суверенные государ­
ства очень ревностно относятся к своим правам. Мы должны были
признать это как условие и достигать единства через компромисс.
Я всегда надеялся, что независимые страны когда-нибудь смо­
гут выработать общемировую парламентскую структуру по образ­
цу сената и палаты представителей Соединенных Штатов.
Однако я понимал, что на данном этапе национального суве­
ренного соперничества это невозможно. Мы должны были найти
какой-то способ объединить ту часть властных полномочий, кото­
рые страны были готовы делегировать, чтобы предотвратить агрес­
сию и сохранить мир. Именно это я и имел в виду, а не детали той
окончательной формы, которую она должна была принять.
Я также считал, что необходимо найти способ вносить изме­
нения в Устав. Если Конституция не будет меняться по мере из­
менения условий, она устареет и перестанет быть действенным
инструментом управления. Большинство наших штатов имели
конституции, и все они пересматривались и дополнялись. К самой
Конституции Соединенных Штатов в 1945 году была внесена двад­
цать одна поправка. В своих беседах с нашими делегатами я часто
указывал на нашу собственную Конституцию не только как на при­
мер, но и как на хорошую аналогию того, что происходит в процессе
роста и развития Конституции и правительства.
При разработке Устава Организации Объединенных Наций
нам было бы полезно иметь в виду нашу собственную историю.
Даже если бы мы не смогли добиться безукоризненного документа
в Сан-Франциско, то стоило предусмотреть такие изменения и по­
правки, которые понадобились бы со временем, чтобы заставить его
работать для поддержания мира.
Я всегда верил, что как только суверенные нации мира объеди­
нятся во Всемирную организацию и дадут ей разумный шанс рабо­
тать, мир станет реальностью.
Конференция в Сан-Франциско открылась 25 апреля 1945 года.
Для меня не было возможности там присутствовать, но государ­

257

258

Том 1. 1945 - год важных решений

ственный секретарь Стеттиниус подробно информировал об этапах
ее работы.
Я поручил нашей делегации отдать американский голос за рус­
ское предложение о том, чтобы Белоруссия и Украина, две республи­
ки Советского Союза, были допущены к первоначальному самостоя­
тельному членству в предлагаемой Всемирной организации.
27 апреля руководящий комитет конференции решил при­
нять Украинскую и Белорусскую республики в члены Организа­
ции Объединенных Наций. Когда президент Рузвельт договорился
в Ялте с Черчиллем и Сталиным о поддержке русских притязаний
на членство для Украинской и Белорусской республик, он сказал,
что его цель состоит в том, чтобы держать русских готовыми к пе­
реговорам. В разговоре со мной о своем решении в Ялте Рузвельт
сказал мне, что он хочет, чтобы русские присоединились к нему как
одна из великих держав, чтобы помочь построить Организацию
Объединенных Наций. Он сказал, что, когда Сталин впервые под­
нял вопрос о дополнительных голосах, русский лидер хотел полу­
чить шестнадцать голосов.
Он стремился получить по одному голосу за каждую из шест­
надцати республик СССР. Рузвельт сказал: «Тогда я выступил
с предложением о том, чтобы у нас было сорок восемь голосов, по
одному от каждого из наших сорока восьми суверенных штатов».
На этом все и закончилось. Сталин больше не поднимал своего
предложения за шестнадцать голосов.
Идея состояла в том, что все суверенные государства в конеч­
ном счете должны входить в Организацию Объединенных Наций.
Мы, конечно, все еще находились в состоянии войны с государства­
ми оси, но я полагал, что после заключения мирных договоров они
тоже будут в нее допущены в обычном порядке, предусмотренном
Уставом. Ни одна миролюбивая нация не должна была быть огра­
ничена в своем праве.
На том же заседании руководящего комитета вновь всплыл по­
стоянно беспокоящий вопрос о Польше, и Стеттиниус сообщил,
что Молотов предложил пригласить на конференцию Временное
польское правительство. Русская позиция заключалась в том, что
ялтинское решение о реорганизации польского правительства
должно быть исполнено, но Польша не должна быть исключена
из конференции только потому, что осуществление этого решения
было отложено.
Стеттиниус ответил, что правительство Соединенных Штатов
не может принять предложение Молотова до тех пор, пока новое

Глава 13. Создание Организации Объединенных Наций

Стеттиниус встречает Молотова в Вашингтоне

польское правительство не будет сформировано в соответствии
с крымским решением. Иден сделал решительное заявление, под­
держав позицию Соединенных Штатов, добавив, что его прави­
тельство не имеет возможности узнать, поддержано ли Временное
правительство польским народом, поскольку Британии не было по­
зволено отправить своих представителей в Польшу.
Затем Молотов предложил передать этот вопрос Исполнитель­
ному комитету для предварительного рассмотрения, но делегаты
Новой Зеландии и Венесуэлы настаивали на том, чтобы этот во­
прос был решен тремя заинтересованными державами, а не пере­
дан Исполнительному комитету. Однако председатель Соединен­
ных Штатов указал, что в соответствии с ялтинским соглашением
конференция не имеет права рассматривать этот вопрос до тех пор,
пока польское правительство не будет реорганизовано.
Молотов заявил, что советское правительство имеет право под­
нять этот вопрос на конференции и желает передать его Исполни­
тельному комитету. На этом этапе г-н Спаак из Бельгии спас поло­

259

260

Том 1. 1945 - год важных решений

жение, произнеся взволнованную речь, в которой он выразил свое
разочарование тем, что еще до начала конференции поднимается
такой деликатный и спорный вопрос. Он высказал опасение, что
при таких темпах конференция никогда не приступит к делу, и за­
тем предложил резолюцию, выражающую желание конференции,
чтобы Польша была представлена, как только ее правительство
будет признано великими державами. После продолжительной
и довольно язвительной дискуссии Молотов заявил, что он не бу­
дет настаивать на голосовании по его собственному предложению,
и прошло предложение Спаака, причем тридцать одна страна про­
голосовала «за» и ни одна «против».
Позиция, которую мы заняли, полностью соответствовала на­
шей политике. Меня весьма задевал отказ реорганизовать польское
правительство в соответствии с ялтинским соглашением, и мы про­
тивились тому, чтобы Польша стала членом Организации Объеди­
ненных Наций, пока это не будет сделано. Но Молотов не оставлял
своих попыток.
1 мая прием двух советских республик был единогласно одо­
брен в исполкоме, а затем одобрен путем аккламации на пленарной
сессии конфедерации. В тот же день встал вопрос об участии в кон­
ференции Аргентины. Это предложение было представлено Испол­
нительному комитету делегациями Мексики и Чили и поддержано
другими латиноамериканскими делегациями.
Молотов выступил в оппозиции, стремясь использовать этот
повод для дальнейшего польского притязания на участие в конфе­
ренции. Он утверждал, что Аргентина помогала врагу на протяже­
нии всей войны и что если Аргентина будет приглашена, а Поль­
ша — нет, то это будет ударом по престижу конференции. Министр
иностранных дел Австралии Эватт рекомендовал отложить реше­
ние до следующего заседания комитета. Он считал, что Аргентина
является профашистской страной и выступала против Объединен­
ных Наций в войне. Тем не менее он признавал, что возвращение
Аргентины в сообщество наций имеет первостепенное значение
и что ее, вероятно, следует пригласить.
Стеттиниус заявил, что американские республики хотели бы,
чтобы Аргентина была представлена в Сан-Франциско, и что Соеди­
ненные Штаты полностью согласны с желанием братских республик.
Молотов намеревался передать этот вопрос на предваритель­
ное рассмотрение четырех великих держав, но Иден сказал, что
не видит смысла откладывать решение. Затем мексиканское пред­
ложение об участии Аргентины в конференции было поставлено

Глава 13. Создание Организации Объединенных Наций

на голосование и принято девятью голосами против трех. Россия,
Югославия и Чехословакия голосовали «против», а Китай и Иран
не голосовали.
Этот же вопрос был подробно обсужден в руководящем комитете
позднее в то же утро, и Молотов занял прежнюю позицию, приложив
все усилия, чтобы связать аргентинский и польский вопросы. Одна­
ко советское ходатайство о том, чтобы дело было отложено, было
отклонено с двадцатью пятью голосами против семи, а предложе­
ние Эквадора о допуске Аргентины на конференцию было принято
с двадцатью девятью голосами против пяти. Против него выступили
Россия, Чехословакия, Югославия, Бельгия и Греция.
Этот же вопрос был поднят на пленарном заседании. Вновь
были представлены те же самые предложения, и советское предло­
жение потерпело поражение, а латиноамериканское предложение
было одобрено голосами, близкими к тем, которые были зафикси­
рованы в руководящем комитете.
Соединенные Штаты уже более года отказывались признавать
правительство Фаррелла в Аргентине из-за его поддержки стран
оси и из-за невыполнения им межамериканских обязательств по
обороне континента. Однако 9 апреля Аргентина была вновь при­
нята в Межамериканскую ассоциацию, и мы признали правитель­
ство Фаррелла после того, как оно объявило войну державам оси.
Я считал, что действия, предпринятые Аргентиной, были из
разряда театрализованной постановки, но поручил Стеттиниусу
поддержать принятие Аргентины в нужный момент, чтобы способ­
ствовать солидарности Западного полушария.
3 мая Розенман и Стеттиниус встретились с Иденом и Моло­
товым, чтобы обсудить вопрос обращения с военными преступ­
никами. Судья Розенман представил американское предложение
о заключении соглашения между Соединенными Штатами, Соеди­
ненным Королевством, СССР и Францией.
Накануне, 2 мая, я объявил о назначении помощника судьи
Роберта X. Джексона из Верховного суда Соединенных Штатов
представителем Соединенных Штатов главы совета по подготов­
ке процесса военных преступников европейских стран оси. Наше
правительство с первых дней войны придерживалось политики
наказания военных преступников. В августе 1942 года президент
Рузвельт во всеуслышание предупредил нацистов, что «настанет
время, когда им придется предстать перед судом тех самых стран,
которые они сейчас угнетают, и ответить за свои действия». А 7 ок­
тября 1942 года он объявил о «намерении правительства добивать­

261

262

Том 1. 1945 - год важных решений

ся, чтобы успешное окончание войны включало в себя условие о пе­
редаче Объединенным Нациям военных преступников». Рузвельт
также заявил, что Соединенные Штаты готовы сотрудничать с бри­
танским и другими правительствами в создании комиссии Объеди­
ненных Наций по расследованию военных преступлений.
Судья Розенман, который сейчас находился в Сан-Франциско,
являлся личным представителем Рузвельта в Лондоне на перего­
ворах с англичанами по военным преступникам. После того как
я стал президентом, Розенман рассказал мне, что в ходе этих пере­
говоров было предварительно решено, что из того места, где будет
обнаружен и точно идентифицирован любой военный преступник,
он должен быть отправлен обратно в страну, в которой совершено
его преступление, чтобы быть судимым и наказанным этой страной.
Шесть или более главных преступников (в число которых перво­
начально входили Гитлер, Муссолини, Геринг, Геббельс, Гиммлер
и фон Риббентроп) должны были предстать перед особым судом
для военного трибунала. Этот трибунал должен состоять из четы­
рех должностных лиц — по одному от Соединенных Штатов, Сое­
диненного Королевства, Советского Союза и Франции (и, возмож­
но, еще с тремя дополнительными представителями от остальных
небольших Объединенных Наций).
Судебный процесс будет состоять из предъявления им обви­
нительного акта, в котором преступления против человечества, со­
вершенные этими людьми, будут представлены в документальной
форме, например официальными нацистскими постановлениями
против меньшинств, выдержками из «Майн Кампф», фотографи­
ями концентрационных лагерей, камер пыток, крематориев и т.д.
Обвинительный акт будет настолько полно задокументирован, что
устные показания станут практически не нужны. Преступникам
будут предъявлены все эти обвинения и дана возможность высту­
пить в свою защиту. Время их выступлений ограничивалось зара­
нее, чтобы процесс не затянулся.
Огромное количество других военных преступников, личные
преступления которых не могут быть установлены точно или про­
тив которых не могут быть получены доказательства, будет нака­
зано в ходе судебных процессов организаций, к которым они при­
надлежали, например гестапо, СС и других подобных организаций.
Британский Военный кабинет, как сообщил мне Розенман, про­
вел специальное заседание по этому вопросу в тот день, когда умер
президент, но известие о его смерти еще не было получено. Узнав
об этом, Розенман немедленно покинул Лондон, но лорд-канцлер

Глава 13. Создание Организации Объединенных Наций

Трумэн, пресс-секретарь Чарльз Росс и судья Сэмюэл И. Розенман

сообщил ему, что британский Военный кабинет в целом одобряет
предварительное соглашение, но единодушно не одобряет судеб­
ный процесс над шестью главными преступниками. Их мнение со­
стояло в том, что эти преступники не должны быть преданы суду,
а должны быть объявлены политическими преступниками по со­
глашению четырех главных держав и немедленно расстреляны.
Кроме того, премьер-министр Черчилль сказал Розенману, что он
лично разделял такую позицию и что заявил о ней маршалу Ста­
лину во время принятия Московской декларации, но Сталин на­
стаивал на суде.
Я сказал Розенману, что не склонен к политическому обвине­
нию этих главных преступников, а хотел бы, чтобы над ними свер­
шился какой-то суд. Затем я попросил судью Розенмана поехать
в Сан-Франциско и обсудить этот вопрос с Молотовым и Иденом.
В Сан-Франциско Розенман сказал Идену и Молотову, что мы
предлагаем создать международный военный трибунал для суда над

263

264

Том 1. 1945 - год важных решений

нацистскими лидерами, а также над такими организациями, как ге­
стапо и СС, по обвинению в участии в преступном сговоре. Он так­
же сообщил им, что мы выступаем против политического наказания
высших нацистских лидеров, как это было предложено англичанами.
Иден заявил, что британский Военный кабинет недавно изме­
нил свою позицию, потому что многие из высших нацистов уже по­
кончили с собой или были убиты, и, без сомнения, еще многие по­
следуют за ними, прежде чем будет проведен какой-либо судебный
процесс. Хотя Военный кабинет все еще предпочитал формальный
государственный суд, он был готов согласиться на судебное разби­
рательство, если Россия и Соединенные Штаты предпочтут такой
метод. Молотов никак это не прокомментировал.
6 мая судья Розенман мне телеграфировал:
«Мы достигли прогресса. Представители Франции, России
и Великобритании теперь, по-видимому, в целом согласны с нами
в вопросе о создании военного трибунала с одним представителем
от каждой страны; с судебным, а не политическим решением по
судьбе главных преступников; и комитетом из четырех представи­
телей, по одному от каждой из держав».
Процедура голосования в Совете Безопасности, предложенная
великими державами, как сообщал Стеттиниус 21 мая, теперь под­
вергалась нападкам практически со стороны всех малых стран. Их
мишенью стало право вето великих держав, основанное на соглаше­
нии, достигнутом в Ялте.
В соответствии с этим соглашением Соединенные Штаты, Со­
единенное Королевство, СССР, Китай и Франция имели бы право
вето в Совете Безопасности там, где речь заходила о военных или
экономических санкциях. Все наши эксперты, гражданские и воен­
ные, поддерживали его, и без такого вето ни одно решение не про­
шло бы через сенат. Со стороны малых государств было оказано
большое давление с целью внесения изменений в процедуру голо­
сования, принятую в Ялте, особенно в отношении процедур мирно­
го урегулирования и ратификации поправок к Уставу.
Что касается мирного урегулирования, то это не означало бы,
что единодушие между пятью державами не требовалось бы. Наша
делегация была готова согласиться на это, если Советы окажутся
готовы его принять. С другой стороны, наша делегация считала, что
если Советы не будут готовы принять это изменение, то Ялтинский
договор будет соблюден. И в любом случае наши делегаты считали,
что не должно быть никаких изменений в Уставе.
8 мая Молотов уехал из Сан-Франциско в Москву.

Глава 13. Создание Организации Объединенных Наций

«Молотов отбыл сегодня утром в хорошем настроении, — до­
кладывал мне Стеттиниус, — возвращаясь в Москву через Аляску
и Сибирь. Садясь в самолет, он особенно просил передать вам свои
наилучшие пожелания.
Иден сказал мне по секрету, что получил сообщение от пре­
мьер-министра, в котором говорилось, что из-за внутриполитиче­
ской ситуации в Англии ему бы хотелось, чтобы и Иден, и Эттли
немедленно вернулись в Лондон. Иден чувствует, что им придет­
ся уехать через несколько дней, но он заверил меня, что останется
здесь до конца недели.
Сегодня днем Аверелл Гарриман отбывает в Вашингтон и сразу
же доложит вам о своем прибытии...»
После 9 мая встречи великих держав были названы «Большой
пятеркой», поскольку Франция присоединилась ко всем подобным
дискуссиям. Сама конференция продвигалась вперед, завершив
все свои предварительные приготовления и обсуждения. Основная
работа теперь находилась в руках различных комитетов. Вопрос
о праве вето в Совете становится единственным нерешенным во­
просом конференции. Тем временем комитет, занимающийся во­
просами Генеральной Ассамблеи, одобрил поправку Ванденберга,
предложенную великими державами. Это позволило Ассамблее ре­
комендовать меры для мирного урегулирования любой проблемы,
независимо от ее происхождения, если может быть нанесен ущерб
общему благополучию дружественных отношений между нация­
ми или сложившаяся ситуация является результатом нарушения
принципов и целей Устава.
22 мая я попросил Стеттиниуса вернуться в Вашингтон, чтобы
встретиться со мной. Я хотел бы обсудить основные вопросы, воз­
никшие еще до начала конференции, и назначить дату досрочного
прекращения работы.
Прогресс, достигнутый в Сан-Франциско, был весьма обнаде­
живающим. Меня ободряло то, что конференция, на которой при­
сутствовало так много стран и сталкивались различные интересы,
породила мало кризисов, несмотря на некоторые напряженные мо­
менты дебатов.
Наша делегация проделала отличную работу. Ей в значитель­
ной степени помогали события, развернувшиеся в Думбартон-Оксе, и предварительные дискуссии по Организации Объединенных
Наций, в ходе которых были проведены консультации с ключевы­
ми фигурами сената Соединенных Штатов. Встреча в Чапультепеке также привела к согласию наших латиноамериканских соседей,

265

266

Том 1. 1945 - год важных решений

и они отправились в Сан-Франциско, готовые сотрудничать со Все­
мирной организацией.
Вместе с госсекретарем, прибывшим в Вашингтон 23-го чис­
ла, я рассмотрел все вопросы, которые еще не были решены ранее
конференции, и сказал Стеттиниусу, что мы будем придерживаться
ялтинской формулы голосования в Совете Безопасности. Мы были
сторонниками этой формулы и будем ее соблюдать.
Что касается обсуждавшего тогда права выхода из Организа­
ции Объединенных Наций, то я согласился с двумя сенаторами,
Ванденбергом и Коннелли, что право любой нации на выход не
должно определяться особыми условиями, но в то же время я раз­
делял мнение делегатов, что поправка по этому вопросу на данном
этапе нецелесообразна.
Я не одобрял рекомендацию о том, что мы должны настаивать
на добровольной юрисдикции Международного суда. Мне каза­
лось, что если мы собираемся иметь суд, то это должен быть суд
с обязательной юрисдикцией. Соответственно Стеттиниусу было
поручено стремиться к формуле, которая сделала бы возможной,
по крайней мере в итоге, обязательную юрисдикцию Междуна­
родного суда.
Одним из пунктов, находившихся тогда на рассмотрении, была
дата завершения работы конференции. Высказывались предложе­
ния о временном закрытии конференции, поскольку некоторым
ключевым министрам иностранных дел — Молотову, Идену и Суну,
например, пришлось уехать для исполнения своих обязанностей.
Я был против перерыва на любом основании до тех пор, пока кон­
ференция не завершит важную задачу разработки Устава, который
затем должен быть представлен на ратификацию всем странам. От­
срочка даже на короткий период могла поставить под угрозу про­
гресс и осложнить уже проделанную работу. Поэтому я дал указа­
ние Стеттиниусу продолжать работу и стремиться к тому, чтобы
завершить ее в начале июня.
В ходе конференции главы делегаций четырех великих дер­
жав — Соединенных Штатов, Великобритании, Советского Союза
и Китая, а также Франции выработали практику проведения кон­
сультаций между собой по нерешенным вопросам. К 1 июня коли­
чество пунктов, которые еще предстояло урегулировать, оказалось
существенно уменьшенным, но самый сложный из них — процеду­
ра голосования в Совете Безопасности — все еще оставался откры­
тым. Стеттиниус сообщил мне, что он уверен в том, что, как толь­
ко этот вопрос будет решен, другие вопросы, такие как процедура
избрания генерального секретаря и судей Международного суда

Глава 13. Создание Организации Объединенных Наций

и создание Подготовительной комиссии, будут решены без особых
сложностей.
Полемика вокруг процедуры голосования в Совете Безопасно­
сти, по-видимому, зашла в тупик.
Реальный вопрос, стоявший на кону, заключался в том, может
ли обсуждение и рассмотрение этого спора быть остановлено по
праву вето любым постоянным членом Совета. Русские настаивали
на праве вето, а мы вместе с англичанами, китайцами и французами
были против. Мы считали, что такое его применение сделает невоз­
можной свободу дискуссий в Совете.
Утром 2 июня Стеттиниус доложил мне по телефону о сложив­
шейся ситуации и, обрисовывая проблему, спросил, а действитель­
но ли Сталин знал о позиции своей делегации. Стеттиниус заметил,
что в предыдущих случаях было обнаружено, что Сталин не всегда
был осведомлен об инструкциях, выданных Кремлем, и что в этом
случае, возможно, сам Молотов не проинформировал своего на­
чальника.
Поскольку Гарри Гопкинс находился в Москве и разговари­
вал со Сталиным, Стеттиниус предложил нам спросить напрямую
и посмотреть, не удастся ли таким образом выйти из тупика. Я по­
просил Стеттиниуса направить послание послу Гарриману и Гоп­
кинсу с просьбой поставить вопрос о процедуре голосования в Со­
вете Безопасности перед русским премьером.
6 июня я услышал от Гопкинса, что он обсуждал в тот день со
Сталиным нашу позицию по вопросам вето в процедуре голосо­
вания.
«Мы... изложили ему, — гласило сообщение Гопкинса, — суть
возникшего тупика в Сан-Франциско по поводу процедуры голосо­
вания. Сталин не был в курсе этих вопросов. После продолжитель­
ной дискуссии, в которой Молотов принимал активное участие,
Сталин отклонил предложение Молотова и согласился с тем, что
американская позиция для него приемлема. Гарримана уведомили,
что Громыко получит инструкции незамедлительно».
Это означало конец тупика, который грозил сорвать всю кон­
ференцию.
На следующий день Стеттиниус сообщил, что Громыко полу­
чил указания из Москвы о том, что его правительство согласилось
с нашей позицией по процедуре голосования.
Таким образом, между четырьмя великими державами и Фран­
цией было достигнуто полное согласие относительно процедуры
голосования, заключавшейся в том, что ни одно государство не мог­
ло теперь отклонить рассмотрение спора в Совете Безопасности.

267

268

Том 1. 1945 - год важных решений

Громыко, Бевин и Стеттиниус в ООН

Теперь, когда этот вопрос закрыли, было решено, что будут при­
ложены все усилия для завершения работы конференции в субботу,
23 июня. Но мы столкнулись с еще одной задержкой. В очередной
раз русские заблокировали соглашение, и нам пришлось пересту­
пить через головы членов русской делегации, попытавшись решить
проблему напрямую с Москвой. Москва вновь приняла нашу по­
зицию. Речь шла о праве Генеральной Ассамблеи, в которой будут
представлены все государства-члены, свободно обсуждать все во­
просы и выносить рекомендации Совету Безопасности. Это стало
символом того вклада, который малые нации должны были иметь
в Организации Объединенных Наций.
Позиция малых государств была выражена в предложенной
поправке к Уставу, которая предусматривала, что «Генеральная
Ассамблея имеет право обсуждать любые вопросы, относящиеся
к сфере международных отношений, и [с учетом определенных ис­
ключений] ...выносить рекомендации по ним членам организации
или Совету Безопасности или им обоим».
Стеттиниус сообщил мне, что за этим предложением стоит по­
давляющее большинство. 4 июня Громыко объявил главам деле­
гаций, что Россия будет настаивать на том, чтобы этот пункт был

Глава 13. Создание Организации Объединенных Наций

снят, Австралийский министр Герберт Эватт выступил с решитель­
ной речью в защиту конкретно этого предложения и в целом от име­
ни более мелких стран. Стеттиниус, докладывая мне, сказал, что
поддержка этого предложения возросла, потому что оно дает право
голоса малым государствам, считающим, что они находятся в тени
доминирующего положения Совета Безопасности и, особенно, при­
вилегии вето постоянных членов.
Русские возражали, и я поручил Стеттиниусу обсудить этот во­
прос непосредственно с Молотовым, сказав, что если это не помо­
жет, то я поговорю напрямую со Сталиным.
Стеттиниус отправил свое послание Молотову 18 июня. Я вы­
ехал из Вашингтона 19 июня на западное побережье, где после оста­
новки в штате Вашингтон собирался отправиться в Сан-Франциско,
чтобы выступить на конференции Организации Объединенных
Наций в день ее закрытия. Ответ Молотова был направлен мне
в Олимпию, штат Вашингтон. Он предложил небольшое измене­
ние первоначальной позиции России, но и оно было неприемлемо.
Я велел Стеттиниусу попробовать еще раз.
Молотов в конце концов принял компромиссное решение, ко­
торое предусматривало, что Генеральная Ассамблея имеет право
обсуждать любые вопросы, касающиеся международного права
и безопасности, если только они уже не рассматриваются Сове­
том Безопасности, и выносить рекомендации членам Организации
Объединенных Наций или Совета Безопасности или им обоим по
таким вопросам. Теперь было устранено последнее препятствие на
пути создания Устава Организации Объединенных Наций.
Я прибыл на «Священной корове» из Олимпии днем 25 июня.
Жители Сан-Франциско оказали мне замечательный прием. Каза­
лось, что их миллион, когда я въехал в город на автомобиле из аэро­
порта в Гамильтон-Филд. Я остановился в отеле «Фэрмонт» вместе
с американской делегацией и в тот же вечер устроил прием для де­
легатов конференции.
На следующий день около трех часов дня я вместе с госсекре­
тарем Стеттиниусом и другими членами делегации Соединенных
Штатов отправился к зданию Мемориала ветеранов войны, чтобы
засвидетельствовать подписание Устава. Нас сопроводили на сцену
главного зала здания, где флаги всех Объединенных Наций образо­
вывали впечатляющий фон.
Я занял свое место справа от госсекретаря, который сидел за
круглым столом. На нем лежали книги, содержащие новый Устав
на пяти официальных языках организации. Когда секретарь подпи-

269

270

Том 1. 1945 - год важных решений

Подписание Устава ООН25 июня 1945 года делегацией США.
Трумэн слева

сался от имени Соединенных Штатов, я подошел пожать ему руку
и поблагодарить за хорошую работу.
Следующим подписал сенатор Коннелли, за ним последовали
другие члены американской делегации, включая Корделла Хал­
ла. Я поблагодарил каждого из них по отдельности за их участие
в этом историческом достижении, и затем мы проследовали в зда­
ние Оперного театра, где я выступил на заключительном заседании
пленарного совещания.
«Устав Организации Объединенных Наций, — сказал я, — кото­
рый вы только что подписали, является прочной основой, на которой
мы можем построить лучший мир. История будет чтить вас за это.
Между победой в Европе и окончательной победой в Японии, в этой
самой разрушительной из всех войн, вы одержали победу над самой
войной.
Именно надежда на появление такого Устава помогла сохранить
мужество народам, испытавшим поражение в самые мрачные дни вой­

Глава 13. Создание Организации Объединенных Наций

ны. Он символизирует великую веру всех народов на земле, веру в то,
что война не является неизбежной и мир может быть сохранен.
Если бы мы имели такой Устав несколько лет назад, как и жела­
ние его использовать, миллионы ныне мертвых остались бы в живых.
А если мы будем колебаться в будущем в желании его использовать,
миллионы ныне живущих наверняка погибнут.
Многие уже говорили, что это только первый шаг на пути к дли­
тельному миру. Это действительно так. Важно, чтобы все наше мыш­
ление и все наши действия были основаны на осознании того, что на
самом деле это только первый шаг. Давайте твердо помнить, что все мы
сегодня положили начало успешному и движению к общей конечной
цели.
Конституция моей собственной страны принималась на съезде,
который, как и этот, состоял из делегатов с самыми разными взгля­
дами. Как и этот Устав, наша Конституция возникла из свободного
и порой горького обмена противоречивыми мнениями. Когда она была
принята, никто не рассматривал ее как идеальный документ. Но она
росла, развивалась и расширялась. И с ней создавался все более креп­
кий и совершенный союз.
Этот Устав, как и наша собственная Конституция, будет со вре­
менем расширяться и совершенствоваться. Никто не утверждает, что
это окончательный или идеальный инструмент. Он не отлит в одну за­
стывшую форму. Изменение мировых условий потребует и его измене­
ний — но это будут мирные, а не военные изменения.
То, что у нас теперь вообще есть такой Устав, — это большое чудо.
Это также причина возблагодарить всемогущего Бога, приведшего нас
в наших поисках мира к созданию Всемирной организации.
Многие сомневались, что пятьдесят стран, так сильно различа­
ющихся по расам и религиям, языкам и культурам, когда-либо смогут
прийти к согласию. Но все эти различия были забыты в одном не­
поколебимом единстве — решимости найти способ положить конец
войнам.
При всех аргументах и спорах и различных точках зрения был най­
ден способ договориться. В свете полной гласности, в традициях сво­
бодолюбивых людей, мнения здесь высказывались открыто и свобод­
но. Пятьдесят мирных народов обратили к этому всемирному форуму
свою веру и надежду. И разногласия оказались преодолены. Этот Устав
не появился в результате усилий какой-то одной нации или группы на­
ций, больших или малых. Его создал дух взаимодействия, терпимости
к взглядам и интересам других людей.
Он стал доказательством того, что нации, как и люди, могут осоз­
навать свои различия, могут заявлять о них, а затем найти то, что их
объединяет. В этом суть демократии; в этом суть сохранения мира в бу­
дущем. Ваша договоренность указывает путь к будущим соглашениям
в ближайшие годы.

271

272

Том 1. 1945 - год важных решений
Эта конференция обязана своим успехом в значительной степени
тому, что вы твердо придерживались своей главной цели. У вас была
единственная работа — написать конституцию-хартию мира. И вы ее
выполнили.
Несмотря на множество отвлекающих факторов в виде повсед­
невных проблем и споров по таким вопросам, как новые границы, кон­
троль над Германией, мирные соглашения, репарации, военные пре­
ступники, формы правления ряда европейских стран, несмотря на все
это, вы продолжали работу по созданию этого документа.
Все упомянутые проблемы, так же как и десятки других, которые
еще возникнут, очень трудны. Они очень сложные. Они противоречи­
вы и опасны.
Но в духе единства мы встречались и решали еще более сложные
задачи во время этой войны. И в том же духе, если мы будем придер­
живаться наших принципов и никогда не откажемся от наших целей,
то проблемы, с которыми мы сталкиваемся сейчас, и те, которые будут
возникать в будущем, также найдут решение.
Мы испытали принцип сотрудничества в этой войне и обнару­
жили, что он работает. Через объединение ресурсов, через совместное
и объединенное военное командование, через постоянные штабные со­
вещания мы продемонстрировали, чего можно добиться объединением
сил в войне. Именно эта объединенная сила вынудила Германию сдать­
ся. И объединенная сила заставит капитулировать Японию...
То, что вы сделали в Сан-Франциско, показывает, насколько хоро­
шо были усвоены уроки военного и экономического сотрудничества.
Вы создали великолепный инструмент для достижения безопасности
и человеческого прогресса во всем мире.
Теперь весь мир должен им воспользоваться.
Если мы им не воспользуемся, то предадим всех тех, кто умер, чтобы
мы могли встретиться здесь на свободе и в безопасности и создать его.
Если мы попытаемся использовать его эгоистично ради выгоды
какой-то одной нации или какой-то небольшой группы наций, мы бу­
дем одинаково виновны в таком предательстве.
Для успешного использования этого инструмента потребуется
единая воля и твердость тех свободных народов, которые его создали.
Эта работа потребует от всех нас моральных сил и энергии.
Мы все должны признать, независимо от того, насколько велика
наша мощь, что нам придется отказать себе в праве всегда поступать
так, как нам заблагорассудится. Ни одна нация, ни одна региональная
группа не может и не должна ожидать каких-либо особых привилегий,
которые могут навредить какой-либо другой нации. Если какая-либо
нация хочет сохранить безопасность для себя, она должна быть готова
и согласна поделиться безопасностью со всеми. Это та цена, которую
каждая нация должна будет заплатить за общий мир. Если мы все не

Глава 13. Создание Организации Объединенных Наций

готовы заплатить эту цену, ни одна организация, созданная для дости­
жения мира, не сможет достичь своей цели.
Но это же разумная цена!
Из этого конфликта вышли могущественные военные государства,
теперь полностью подготовленные и оснащенные для войны. Но они
не имеют права властвовать над миром. Скорее всего, долг этих могу­
щественных наций состоит в том, чтобы взять на себя ответственность
за лидерство в стремлении к всеобщему миру. Вот почему мы здесь ре­
шили, что власть и сила должны быть использованы не для ведения
войны, а для того, чтобы народы жили в мире и не испытывали страха
войны.
Своим собственным примером сильные мировые державы долж­
ны проложить путь к международному правосудию. Этот принцип
справедливости является краеугольным камнем настоящего Устава.
Этот принцип является руководящим духом, который должен выпол­
няться не только на словах, но и в конкретных делах доброй воли.
Есть время строить планы, и есть время действовать. Сейчас самое
время действовать. Поэтому давайте немедленно испросим одобрение
этого Устава, каждый у своего народа согласно своим правилам, и при­
ведем его к жизни.
Я немедленно направлю этот Устав в сенат Соединенных Штатов,
будучи уверен, что подавляющее большинство народа моей страны
и его представителей в сенате готовы выступить за его немедленную
ратификацию.
Справедливый и прочный мир не может быть достигнут только
лишь дипломатическим соглашением или только лишь военным со­
трудничеством. Опыт показывает, как глубоко закладываются семена
войны экономическим соперничеством и социальной несправедливо­
стью. Устав признает этот факт, поскольку также предусматривает эко­
номическое и социальное сотрудничество. Он предусматривает такое
сотрудничество самой сутью всего договора.
Он создает механизм международного сотрудничества, который
люди и народы доброй воли могут использовать для исправления эко­
номических и социальных причин конфликтов.
Необходимо устранить искусственные и экономически не оправ­
данные торговые барьеры, с тем чтобы повысить уровень жизни как
можно большего числа людей во всем мире. Ибо свобода от нужды —
это одна из четырех основных свобод, к которым мы все стремимся.
Крупные и могущественные государства мира должны взять на себя
лидерство в этой экономической области, как и во всех остальных.
В соответствии с этим документом у нас есть все основания ожи­
дать разработки международного Билля о правах для всех вовлечен­
ных стран. Этот Билль о правах будет такой же частью международной
жизни, как и наш собственный Билль о правах является частью нашей

273

274

Том 1. 1945 - год важных решений

Конституции. Устав служит достижению и соблюдению прав человека
и основных свобод. Если мы не сможем достичь этих целей для всех
мужчин и женщин во всем мире, независимо от расы, языка или рели­
гии, мы не сможем постоянно жить в мире и безопасности.
С этим Уставом мир может ожидать, что наступит время, когда
всем людям будет позволено жить в достоинстве и свободе.
Мир снова узнал, что нации, как и отдельные люди, если они хо­
тят быть свободными, должны знать правду, должны читать и слышать
правду, учиться и учить правде.
Мы должны создать эффективный институт для постоянного
и глубокого обмена мыслями и идеями. Ибо там лежит путь к лучшему
и терпимому пониманию между нациями и народами.
Фашизм не умер вместе с Муссолини. Гитлеру пришел конец,
но семена, посеянные его неупорядоченным умом, прочно укорени­
лись в слишком многих фанатичных мозгах. Легче устранить тиранов
и уничтожить концентрационные лагеря, чем уничтожить идеи, кото­
рые дали им рождение и силу. Победа на поле боя была необходима, но
этого недостаточно. Во имя доброго и долговечного мира достойные
люди планеты должны оставаться полными решимости уничтожить
злой дух, висевший над миром в течение последнего десятилетия.
Силы реакции и тирании во всем мире будут пытаться удержать
Объединенные Нации от сохранения единства. Даже когда военная
машина оси была уничтожена в Европе, до самого своего конца они все
еще пытались разделить нас.
Они потерпели неудачу. Но они не прекратят свои попытки.
Даже сейчас они пытаются это сделать. Разделяй и властвуй —
было и остается их планом. Они по-прежнему пытаются заставить
одного союзника подозревать другого, ненавидеть третьего, отвергать
четвертого.
Но я знаю, что говорю от имени каждого из вас, когда утверждаю,
что Объединенные Нации останутся едиными. Их не разделит пропа­
ганда ни до капитуляции Японии, ни после.
Этот случай еще раз показывает непрерывность истории.
Этим Уставом вы воплотили в жизнь идею великого государствен­
ного деятеля прошлого поколения — Вудро Вильсона.
Этим Уставом вы продвигаетесь к цели, ради которой трудился,
сражался и отдал свою жизнь доблестный лидер Второй мировой вой­
ны — Франклин Д. Рузвельт.
Этим Уставом вы реализовали цели многих дальновидных людей
в ваших собственных странах, которые посвятили свою жизнь делу
Всемирной организации.
На всех нас, во всех наших странах, теперь лежит обязанность
претворить в действие эти слова, которые вы написали. На наших ре­
шительных действиях зиждется надежда тех, кто пал, тех, кто живет
сейчас, тех, кто еще не родился, — надежда на мир из свободных стран

Глава 13. Создание Организации Объединенных Наций

с достойным уровнем жизни, которые будут работать и сотрудничать
в дружественном цивилизованном сообществе наций.
Эта новая структура мира поднимается на прочных основаниях.
Давайте не упустим этот высший шанс установить всемирное го­
сподство разума — создать непреходящий мир под дланью Божией».

Шесть дней спустя я поднялся на трибуну в палате сената в Ка­
питолии в Вашингтоне и представил Устав сенату Соединенных
Штатов для ратификации.
------------

------------

Из-за множества событий и вала работы я не мог писать маме
со времени ее визита в Белый дом. Но 13 июня, перед завтраком,
я ей написал:
Дорогая мама и Мэри,
Вчера вечером прошло всего два месяца с тех пор, как я принес
присягу. Но какие же два месяца! Что же предстоит в последующие
два года? Хотя я даже не осмеливаюсь думать о том, что мне предстоит
пережить в ближайшие два месяца, не говоря уже о двух годах. Мне
приходится принимать вещи такими, какие они есть, принимать ре­
шение на основе имеющихся фактов, потом забыть о нем и принимать
следующее.
Полагаю, вы обе рады оказаться дома и вроде как снова устроить­
ся. Жаль, что я не могу заглянуть к вам, как когда-то, но постаравшись
не опрокинуть тележку с яблоками.
Ваша поездка сюда имела грандиозный успех, как и поездка в Те­
хас. Пока мы все будем вести себя так же, как первые два месяца, госпо­
дин президент прекрасно пропрезиденствует и следующие два года.
Сегодня утром я завтракаю с Гопкинсом, Дэвисом и адмиралом
Леги, чтобы обсудить дела России, Германии, Италии и Великобри­
тании. Это может быть интересный завтрак, а возможно, и головная
боль — никогда не известно заранее...
Мне довольно одиноко здесь, в этом старом сарае, где никого нет.
Я совсем один, но у меня много работы. Сейчас семь утра, а я уже це­
лый час на ногах. Лег спать в 23:30, прочитав депеши, письма, отчеты
и т.д. Все часы решили, что уже семь часов. Одни с хриплым голосом
впереди всех. Этот малыш сидит на каминной полке моего кабинета.
Как и у большинства маленьких людей, у него громкий голос. Затем
идут золотые часы на каминной полке в спальне. Я стащил их из го­
стиной мадам, когда она уезжала. Корабельные часы в комнате миссис
Уоллес отбивают свой безумный колокольный морской счет. Затем
черед старых дедушкиных часов в холле с их высоким скрипучим го-

275

276

Том 1. 1945 - год важных решений
лосом, который вы помните, — самые большие часы с самым высоким
звуком. Как у толстых теноров. Часы на каминной полке моего кабине­
та — те самые, что были у вас в розовой комнате.
Мы уже приходим в себя. Я передвинул свой стол и поставил его
между окнами, в моей спальне и спальне Бесс повесили шторы. Когда
мы все приведем в порядок, тебе придется снова нас навестить.
Берегите себя и дайте мне знать о ваших делах.
С любовью к вам обеим,
Гарри.

16 июня я нашел время написать маме и Мэри еще одно письмо.
Дорогая мама и Мэри,
Документ пришел позавчера, и он дает вам право проживания
в доме без оплаты до конца ваших дней, и это касается вас обеих. Так
что теперь берегите себя и живите так долго, как только сможете —
«вечно», как говорили цари Месопотамии друг другу: «О, царь, живи
вечно». Но они никогда так не делали, а лишь воплощались в скуль­
птурах, и вандалы обычно их уносили, чтобы украсить какое-нибудь
другое здание, помимо королевской гробницы, или использовали для
коновязи.
У меня сейчас очень напряженное время. Каждый день я вижу
каких-то выдающихся людей, вешаю медали на героев и принимаю по­
трясающие мир решения. Мне кажется, что он согласен со мной, пото­
му что я набрал двенадцать фунтов с прошлого января. Думаю, это по­
тому, что, кроме выхода на пенсию, меня впереди ничего не ожидает...
Вчера вечером за ужином собралось около дюжины человек: во­
енный советник с супругой и детьми, морской советник с супру­
гой и мальчик-сержант морской пехоты, кстати, славный парнишка,
и Джон Снайдер с супругой и прелестной дочкой. Она примерно ро­
весница Марджи. Дочери Воана около шестнадцати лет, а его сыну де­
сять — всего тринадцать человек за столом.
Вчера ко мне пришли три генерала, и генерал Патч вручил мне
жезл герра Геринга. Я всегда путаю этих грязных нацистов, но это не
имеет никакого значения. Во всяком случае, это знак отличия Толстого
маршала. Он имеет длину около полутора футов и сделан из слоновой
кости, инкрустированной золотыми орлами и железными крестами
с алмазными шипами на концах и платиновыми кольцами вокруг него
для гравировки. Должно быть, это стоило несколько тысяч долларов,
может быть, даже сорок. Можете ли вы себе представить, чтобы такая
жирная свинья расхаживала с безделушкой в сорок тысяч долларов —
за счет бедных налогоплательщиков и заставляла их любить себя? Эта
игрушка отправится в военный музей.
В понедельник я развлекаю Эйзенхауэра, настоящего мужчину.
Во вторник еду в Олимпию, штат Вашингтон; в следующую субботу

Глава 13. Создание Организации Объединенных Наций

в Сан-Франциско; в воскресенье возвращаюсь сюда; в понедельник,
25 июня, появляюсь в сенате и в среду 27-го — Индепенденс, 28-го —
Канзас-Сити и домой на несколько дней; потом на конференцию гу­
бернаторов 3 июля в Макинаке, штат Мичиган; а потом — поездка
в Берлин. А каково, вы думали, быть президентом des Etats-Unis1? Это
же не жизнь, а ад.
С любовью к вам обеим,
Гарри.

Перед отъездом на западное побережье я поспешил отправить
письмо от 19 июня.
Дорогая мама и Мэри,
Я уже все собрал и готов лететь в штат Вашингтон. Пошлю вам
пару строчек. С письмами все в порядке. Я получаю всю почту, но не
всегда есть возможность на нее ответить. В любом случае в газетах
обычно пишут обо всем, чем я занимаюсь.
Не важно, что «Дейли Рекорд» опубликовал документ о доме. Этого
и следовало ожидать. Они публикуют все задокументированное, но это
не имеет никакого значения. Они не могут сказать обо мне ничего тако­
го, что не известно всем, и не могут этим причинить мне никакого вреда.
Я пытался дозвониться до вас в воскресенье, но никто не ответил.
Наверное, вы были у миссис Лестер. Надеюсь, что вы хорошо провели
время.
На обратном пути я заеду домой.
С любовью к вам обеим,
Гарри.
P.S. Вчера вечером у генерала Эйзенхауэра была большая вечеринка.
Участвовало около 110 человек. Было довольно весело. В основном
солдаты. Присутствовали члены Верховного суда и Кабинета, и штаб,
я имею в виду президентский штаб, как гражданский, так и военный.
Яркое мероприятие, учитывая количество золотой тесьмы...
Жаль старину Сэма. Я отправил Делси телеграмму.

Сэм был сыном тетушки Каролины Симпсон. Эта добрая старая
негритянка была нашей кухаркой и прачкой. Все мы называли ее те­
тушкой. Мы все любили ее так же, как и своих родных. Она была
матерью трех мальчиков и двух девочек, с которыми мы вместе рос­
ли. Сэм был самым старшим мальчиком, большим и толстым. Все
называли его Толстый Сэм. Я сделал его пожарным в окружном доме
престарелых, когда работал в окружном суде округа Джексон. Он
США по-французски. — Прим. пер.

277

278

Том 1. 1945 - год важных решений

поддерживал свою мать и Делси, свою искалеченную сестру. Двое
других мальчиков были женаты и имели собственные семьи. Ког­
да умерла тетушка, нас всех охватило чувство, словно мы потеряли
кого-то из членов семьи, и то же самое произошло, когда умер Сэм.
Я снова написал маме 22 июня, вскоре после приезда в Олимпию:
Дорогая мама и Мэри,
Позавчера мы благополучно добрались после двенадцати с поло­
виной часов непрерывного полета. В конце слегка потрясло.
Все идет великолепно. В среду вручил медаль Конгресса симпа­
тичному солдатику, а в четверг состоялась рыбалка. Министерство
внутренних дел предоставило свое рыбацкое судно — хорошую яхту,
построенную для Герберта Гувера, когда он был министром торговли
в 1926 году. Мы ничего не поймали, но сенатор Магнусон купил одну
рыбину у пары настоящих рыбаков на лодке с веслами для фотогра­
фирования. Полагаю, что рыба, наверное, не заинтересовалась нашей
наживкой. Я получил сильный солнечный ожог и хорошо повеселился,
а также полюбовался пейзажами на Пьюджет-Саунд.
Сегодня мы отправляемся на гору Ренье. Это 14 200 футов высоты,
и там очень красиво. Отсюда, за семьдесят пять миль, она похожа на
большой рожок мороженого.
Муж сестры Мона позавчера умер, что помешало нашей вечерин­
ке. Но Мон не позволил нам уйти.
Мы собираемся в Сан-Франциско в понедельник и отправимся до­
мой во вторник, после моего выступления. Надеюсь, у вас все хорошо.
Мы остановимся в отеле «Фермонт». Надеюсь приехать в Индепен­
денс в следующую среду в 2 часа ночи.
Всего хорошего.
С любовью к вам обеим,
Гарри.

Глава 14
ОККУПАЦИЯ ГЕРМАНИИ

кончание войны и усилия союзников по восстановлению по­
рядка в Европе принесли много неожиданных сложностей.
Первые этапы оккупации Германии и Австрии привели к возник­
новению напряженности. По условиям безоговорочной капитуля­
ции Германии союзники обладали абсолютной властью и полным
контролем. Но главная проблема состояла в том, как разработать
оккупационные договоренности, которые бы удовлетворили каж­
дого из союзников.
Не было никакого германского правительства, за исключением
группы во Фленсбурге под командованием адмирала Деница, кото­
рый утверждал, что является действующей властью рейха.
Мы не обращали внимания на Деница, хотя наша армия не спу­
скала с него глаз.
-------------

-------------

В Австрии мы столкнулись с русской оккупацией с их обыч­
ным «временным правительством», которое было полностью под
русским контролем и которое утверждало, что представляет всю
Австрию. Мы сообщили советскому правительству, что временное
правительство в Вене было сформировано без консультаций с аме­
риканцами, англичанами и французами. Американскому пред­
ставителю в Москве было поручено проинформировать советское
правительство, «что, хотя мы поддерживаем создание местной ад­
министрации в оккупированных районах, мы возражаем против
того, чтобы советское руководство разрешило создать правитель­
ство, претендующее представлять всю Австрию, включая амери­
канскую оккупационную зону.
Все действия должны быть полностью согласованы, а эффек­
тивное согласование будет возможно только тогда, когда пред­
ставители союзников прибудут в Вену и начнется совместный
контроль. До тех пор американское правительство не связано и не

280

Том 1. 1945 - год важных решений

несет никакой ответственности за меры, принимаемые в районе
Вены».
Представителю было также поручено вновь изложить амери­
канскую позицию в отношении зоны в Вене и указать, что «именно
советское правительство отказалось следовать германским преце­
дентам и разделить большую Вену таким образом, чтобы предоста­
вить нам необходимые условия».
Как в Германии, так и в Австрии главная задача, стоявшая пе­
ред нами, заключалась в том, чтобы создать контрольный механизм
и организовать вывод союзных войск в соответствующие зоны.
В Австрии ничего подобного сделано не было. Однако в Германии
подготовительная работа по вопросам оккупации и контроля уже
была завершена Европейской консультативной комиссией.
Оставалось получить лишь советское одобрение, прежде чем
детали организации в каждой зоне могли быть обнародованы.
По нашему плану, с которым согласились англичане, объ­
единенный штаб генерала Эйзенхауэра (ГКСС1) распускался, как
только будут созданы оккупационные зоны. Затем Эйзенхауэр на­
значался ответственным за американскую зону, Монтгомери брал
на себя зону, выделенную англичанам, а французский генерал при­
нимал командование той частью первоначального американского
сектора, которая должна была стать французской зоной. Эти три
союзных офицера вместе с командующим русской зоной должны
были возглавить Союзнический контрольный совет для всей Гер­
мании.
10-го числа генерал Эйзенхауэр порекомендовал распустить
ГКСС, как только американские, британские и французские воору­
женные силы займут свои зоны.
11 мая Черчилль телеграфировал мне, призывая держать наши
войска на самых дальних передовых рубежах, которых они достиг­
ли. Несмотря на то что он согласился на оккупационные зоны, он
утверждал, что союзники не должны отступать с занятых позиций,
пока мы не урегулируем вопрос Польши и другие проблемы, кото­
рые у нас возникли с русскими.
За этой запиской Черчилля последовали другие на тему вывода
наших войск. Он говорил, что его беспокоят наши планы передис­
локации на Тихий океан, и попросил приостановить приказ о пере­
движении американских вооруженных сил. Но большая война на
Тихом океане находилась в самом разгаре, и наши войска были
1

Главное командование союзных сил. — Прим. пер.

Глава 14. Оккупация Германии

Советские войска в Вене

нужны там. Кроме того, в стране поднялась общественная шумиха,
требовавшая возвращения вооруженных сил, не направляемых на
Тихий океан, домой.
Я уже говорил Черчиллю о своем намерении выполнить обя­
зательства, которые мы взяли на себя в отношении зон оккупации,
и мы не собирались выходить за пределы этих зон. Я занял эту по­
зицию после консультаций с нашими военными начальниками.
Русская тактика и цели были, конечно, очень важны для нас, и я со­
гласился с Черчиллем насчет серьезности ситуации. Но я не мог
пойти на нарушение наших обязательств. Кроме того, существо­
вали значимые военные соображения, которые мы не могли и не
должны были игнорировать.
Мы с Черчиллем обменялись несколькими сообщениями по
этим вопросам, и 16 мая я направил сообщение Сталину, который
все еще отказывался разрешить нашим войскам войти в Вену.
«13 апреля вы сделали послу Гарриману хорошее предложе­
ние, — говорилось в моем послании, — чтобы американские и союз­
ные представители направились в Вену для изучения зон оккупа­
ции города для достижения окончательного соглашения по вопросу
об оккупации Австрии, который находится в настоящее время на
рассмотрении Европейской консультативной комиссии.

281

282

Том 1. 1945 - год важных решений

Я не могу понять, почему советские власти вопреки вашему
предложению отказываются теперь разрешить нашим представите­
лям посетить Вену.
Рассмотрение и обсуждение на месте этого вопроса военными
органами, которые впоследствии будут нести ответственность за
бесперебойную работу межсоюзнической администрации Австрии,
в большой степени способствовали бы разумному определению зон
в Вене. Советский представитель в Европейской консультативной
комиссии недавно, например, предложил, чтобы нужды американ­
ских вооруженных сил в области авиасвязи были удовлетворены
путем передачи в ведение американской администрации аэропорта
в Туллине, в 20 километрах к северо-западу от Вены, вместо аэро­
порта в самой Вене. Однако ни он, ни мы не знаем точных размеров
и состояния этого аэропорта, и для того, чтобы надлежащим обра­
зом рассмотреть его предложение, нам следует получить разреше­
ние осмотреть этот аэропорт.
Ввиду того что район, который должен будет подвергнуться
разграничению, больше не занят противником, осмотр его пред­
ставляется вполне реальным, как это вы и предложили, в целях
ускорения достижения окончательного соглашения в Европейской
консультативной комиссии. Американское общественное мнение
не поняло бы, почему советские органы все еще отказываются дать
на это разрешение, несмотря на ваше первоначальное предложение.
В связи с этим я надеюсь, что вы сами сообщите мне, дадите
ли вы указания маршалу Толбухину, необходимые для ускорения
осмотра союзными представителями тех районов Вены, о которых
ныне идут переговоры в Европейской консультативной комиссии».
Ответ Сталина дошел до меня 18 мая.
«Ваше послание от 17 мая, — говорилось в нем, — относительно
поездки американских и союзных военных представителей в Вену
получил. Действительно, мной было дано принципиальное согла­
сие на приезд в Вену указанных представителей, но, разумеется,
имелось в виду, что к моменту прибытия туда указанных предста­
вителей будет достигнута необходимая договоренность по вопросу
о зонах оккупации в Австрии и сами зоны будут определены Евро­
пейской консультативной комиссией.
Как было установлено между г-ном Черчиллем, президентом
Рузвельтом и мной, подобные вопросы относятся целиком к компе­
тенции Европейской консультативной комиссии. Такой точки зре­
ния я придерживаюсь и в настоящее время. Поэтому нельзя было бы
согласиться на перенесение вопроса о зонах оккупации и других во­
просов, касающихся положения в Австрии, на рассмотрение в Вену.

Глава 14. Оккупация Германии

Я не возражаю, однако, против поездки американских и союз­
ных представителей в Вену для ознакомления на месте с положени­
ем города и для подготовки предложений о зонах оккупации в Вене.
В соответствии с этим маршалу Толбухину будут даны необходи­
мые указания.
При этом имеется в виду, что американские военные предста­
вители могут прибыть в Вену в конце мая или в начале июня, когда
в Вену вернется маршал Толбухин, находящийся в настоящее вре­
мя на пути в Москву».
Теперь наша задача в Германии состояла в том, чтобы ввести
в действие Союзнический контрольный совет. Германия факти­
чески теперь управлялась местными военными командующими.
Существовала опасность полного экономического и социального
коллапса страны. Поэтому необходимо было как можно скорее соз­
дать совет для выработки политики в отношении Германии в целом
и для руководства управлением Большого Берлина в частности.
22 мая Соединенные Штаты, Великобритания, Россия и Фран­
ция одобрили официальное заявление о поражении Германии, со­
ставленное Европейской консультативной комиссией.
Четыре военных командира встретятся в Берлине в начале
июня, чтобы подписать этот документ, и останутся там, чтобы про­
работать детали механизма Контрольного совета.
Утверждая эти планы, я ставил своей целью добиться, чтобы
к Германии относились как к единой стране, чтобы в итоге у нее
было бы единое правительство, которое будет контролироваться
Союзническим контрольным советом для предотвращения повтор­
ного возрождения нацизма и прусского милитаризма. В это время
адмирал Дениц был помещен под арест как один из главных на­
цистских лидеров, включенный в список комиссией по военным
преступлениям.
Заместитель госсекретаря Грю доложил мне, что в ходе дискус­
сии 16 мая между генералом Эйзенхауэром и Черчиллем генерал
Эйзенхауэр настаивал на скорейшем установлении контроля Со­
юзнического контрольного совета над Германией, даже если пред­
ставителю России, возможно, придется докладывать все Москве.
Эйзенхауэр выразил точку зрения и позицию Черчилля:
«Хотя Черчилль согласился с тем, что этот вопрос должен быть
срочно рассмотрен, он считает, что ГКСС следует нести ответствен­
ность за контроль над Германией до тех пор, пока не будет создан
какой-то другой орган, который возьмет эти функции на себя. Соз­
дается впечатление, что он не торопится с решением этого вопро­
са. Черчилль заявил о полном согласии с меморандумом британ­

283

284

Том 1. 1945 - год важных решений

ского министерства иностранных дел, в котором, среди прочего,
указывалось, что необходимость создания некоего германского
правительства становится все более очевидной. Черчилль заявил,
что союзники не должны брать на себя полную ответственность за
Германию, а должны лишь принять меры, чтобы помешать Герма­
нии когда-либо начать новую войну. Немецкие проблемы должны
решаться немцами, и некоторые из немецких генералов, которые
сейчас находятся у нас, могут быть использованы для этой цели,
поскольку они будут подчиняться немецкому народу.
Среди других пунктов, упомянутых Черчиллем, было сокраще­
ние пайков для неработающих военнопленных и положение о том,
что немецкая военная техника, особенно самолеты, не должна
уничтожаться, а должна храниться для оснащения армий освобож­
денных государств».
2 июня генерал Эйзенхауэр, как глава ГКСС, обратился в Объ­
единенный комитет начальников штабов с просьбой дать указания
относительно даты вывода наших оставшихся войск в обозначен­
ные зоны оккупации. В его телеграмме говорилось:
«Предполагается, что одним из вопросов, который будет поднят
-на берлинской встрече для подписания и выпуска декларации, будет
дата, когда наши вооруженные силы начнут вывод своих войск из рус­
ской зоны оккупации. Вполне возможно, что русские могут связать
такой вывод с созданием Контрольного совета с размещением в Бер­
лине и передачей нескольких зон в Берлине нашим силам. Любая
причина задержки с созданием Контрольного совета из-за задержки
с выводом войск будет приписываться нам и вполне может вызвать
сильную общественную реакцию. У нас пока нет никаких инструкций,
касающихся такого вывода. Считается желательным, чтобы до берлин­
ской встречи мне, как американскому командующему, и британскому
командующему были даны отдельные указания относительно того, как
мы должны ответить на этот вопрос в случае его возникновения».

Начальники штабов, с моего одобрения, дали указание генера­
лу Эйзенхауэру от 3 июня:
«Вопрос о выводе войск в наши собственные зоны оккупации
не должен быть условием для создания Контрольного совета с раз­
мещением и контролем зон в Берлине. Если русские поднимут этот
вопрос, то вы должны по существу заявить, что вопрос о выводе сил
в их собственные зоны является одним из пунктов, которые долж­
ны быть проработаны в Контрольном совете. Что касается фактиче­
ского перемещения американских вооруженных сил, то вы должны

Глава 14. Оккупация Германии

Берлин, 1945 год
заявить, что это, по вашему мнению, в первую очередь военный во­
прос; его сроки будут связаны с возможностью США вывести свои
вооруженные силы из других зон и возможностью англичан и рус­
ских их занять».

4 июня Черчилль вновь выступил против вывода американских
вооруженных сил в обозначенные оккупационные зоны. Он сказал,
что наблюдает «с глубокими опасениями за отводом американской
армии к ее линии оккупации в центральном секторе, что приведет
к тому, что советская держава окажется в самом сердце Западной
Европы и между нами и всем тем, что находится восточнее, опу­
стится железный занавес». Он надеялся, что «этот отход, если он
должен быть совершен, будет сопровождаться урегулированием
многих важных вопросов, что послужит подлинным фундаментом
всеобщего мира. Пока что ни один действительно важный вопрос
не был урегулирован, а вам и мне придется нести большую ответ­
ственность в будущем».
5 июня в Берлине командующие четырьмя союзными армиями
подписали декларацию о поражении Германии. На этой встрече рус­
ские ясно дали понять, что, по их мнению, союзные вооруженные
силы должны быть перераспределены в их соответствующие зоны
оккупации и что правительственное решение о делимитации этих зон

285

286

Том 1. 1945 - год важных решений

должно быть принято до того, как будет организован Контрольный
совет. 8 июня Госдепартамент сообщил мне, что «генерал Эйзенхау­
эр решительно указал на то, что военная администрация союзников
стала фактом в Германии благодаря подписанию командующими че­
тырьмя державами декларации о взятии на себя верховной власти...
Совещание завершилось соглашением, что вопрос о перераспреде­
лении сил должен быть подтвержден правительственным решением
и что каждый командующий передаст этот вопрос на рассмотрение
своему правительству для принятия соответствующих мер».
В докладе Госдепартамента, цитируемом политическим совет­
ником Эйзенхауэра послом Мерфи, был сделан вывод:
«Мерфи тайно информирует департамент о том, что, по его мне­
нию, генерал Эйзенхауэр не считает разумным удерживать наши
войска в русской зоне и не считает, что это принесет ему преимуще­
ства. Мерфи лично считает, что нет никаких оснований для какоголибо беспокойства, а наоборот, полагает, что достигнут определен­
ный прогресс. Он убежден, что Советы считают Контрольный совет
необходимым, а его деятельность отвечающей их интересам».
Маршал Жуков принял приглашение генерала Эйзенхауэра по­
сетить его 10 июня во Франкфурте.
Вернувшись со встречи со Сталиным, Гопкинс остановился во
Франкфурте в Германии для встречи с Эйзенхауэром. 8 июня он
сообщил мне, что обсудил с Эйзенхауэром ситуацию с русскими
в Германии и получил общее впечатление от содержания беседы
Эйзенхауэра с Жуковым. Гопкинс был убежден, что «нынешний
неопределенный статус даты вывода союзных вооруженных сил из
района, отведенного русским, несомненно, будет неправильно по­
нят Россией так же, как и у нас дома».
Гопкинс подчеркивал тот факт, что механизм союзническо­
го контроля не может быть запущен до тех пор, пока союзные во­
оруженные силы не выведут свои войска из района, включенного
в русскую зону оккупации, и что любая задержка в создании кон­
трольного механизма серьезно помешает развитию системы управ­
ления в Германии. Гопкинс предложил, чтобы «в качестве условия
вывода наших войск мы определили и одновременное перемещение
наших вооруженных сил в Берлин по соглашению между соответ­
ствующими командующими, которое обеспечило бы нам неограни­
ченный доступ в наш район Берлина из Бремена и Франкфурта по
воздуху, железной дороге и шоссе по согласованным маршрутам».
Я сообщил Черчиллю о своем решении вывести американские
войска из русской зоны, начиная с 21 июня.

287

Глава 14. Оккупация Германии

1Г

IА

1|
НИ

I

I
г

к 11
■ ¿1
1

/
/

ЭаД

'лоап
хзв

¡•Л

1
1

ы
.

1

11

1

■

1

0

У

1 1

Монтгомери, Эйзенхауэр, Жуков и Тассиньи

«Принимая во внимание трехстороннее соглашение, — телегра­
фировал я ему, - о зонах оккупации в Германии, одобренное прези­
дентом Рузвельтом после тщательного рассмотрения и подробного
обсуждения с вами, я не могу откладывать отвод американских во­
оруженных сил из советской зоны, чтобы добиться урегулирования
других вопросов.
Имеется авторитетное мнение, что Союзнический контроль­
ный совет не может начать функционировать до тех пор, пока со­
юзные вооруженные силы не уйдут из русской зоны.
Я также убежден, что военное управление, осуществляемое
сейчас главнокомандующим союзниками, должно быть немедлен­
но прекращено и разделено между Эйзенхауэром и Монтгомери,
чтобы каждый мог действовать в зоне, занятой его собственными
войсками.
Мне сообщили, что для наших отношений с Советским Союзом
было бы крайне невыгодно откладывать решение этого вопроса до
нашей июльской встречи.
Поэтому я предлагаю направить Сталину следующее послание:

288

Том 1. 1945 - год важных решений

“Теперь, когда объявлено о безоговорочном поражении Герма­
нии и состоялось первое заседание Контрольного совета по Гер­
мании, я предлагаю немедленно дать указания, которые позволят
ввести войска в соответствующие зоны оккупации и начать упоря­
доченное управление полученной территорией. Что касается Гер­
мании, то я готов дать указания всем американским вооруженным
силам начать отвод в их собственную зону 21 июня в соответствии
с договоренностями между командующими, включая в эти догово­
ренности одновременное перемещение национальных гарнизонов
в Большой Берлин и обеспечение свободного доступа американ­
ских вооруженных сил по воздуху, автомобильным и железнодо­
рожным путям из Франкфурта и Бремена в Берлин.
Что касается Австрии, то, по-видимому, договоренности могут
быть выполнены быстрее и лучше, если наши командующие на месте
возьмут на себя ответственность за установление границ как в самой
Австрии, так и в районе Вены, а также за переброску сил, передавая
своим правительствам только те вопросы, которые они не могут ре­
шить сами. Я считаю, что решение австрийской проблемы имеет не
меньшее значение, чем решение германской проблемы”.
Если вы согласны с вышеизложенным, я предлагаю немедленно
дать указания нашим командующим».
Ответ Черчилля пришел 14 июня. В нем он писал, что, «очевид­
но, мы вынуждены подчиниться вашему решению» и что необходи­
мые указания будут даны.
Черчилль добавил:
«Неверно говорить, что трехстороннее соглашение о зонах ок­
купации в Германии было предметом “тщательного рассмотрения
и подробного обсуждения” между мной и президентом Рузвельтом.
На “Октагоне”’ о них упоминалось вскользь и говорилось лишь об
англо-американских соглашениях, которые президент не хотел за­
ранее обсуждать в переписке. Они были переданы Объединенному
комитету начальников штабов и были, конечно же, для них прием­
лемы».
Черчилль предложил изменить формулировку предпоследнего
абзаца моего послания маршалу Сталину и набросал следующий
вариант:
«Я считаю, что урегулирование австрийской проблемы так же
неотложно, как и германской. Переброска вооруженных сил в окку1

«Октагон» — кодовое название (Второй) Квебекской конференции. —
Прим. Г. С. Т.

Глава 14. Оккупация Германии

Карта оккупационных зон

пационные зоны, которое было в принципе согласовано Европейской
консультативной комиссией, переброска национальных гарнизонов
в Вену и создание Союзнической комиссии для Австрии должны
происходить одновременно с такими же шагами в Германии. По­
этому я придаю первостепенное значение урегулированию спорных
австрийских проблем, с тем чтобы вся эта система в Германии и Ав­
стрии могла начать действовать одновременно. Я надеюсь, что недав­
ний визит американской, британской и французской миссий в Вену
позволит Европейской консультативной комиссии без промедления
принять все необходимые для достижения этой цели решения».
Он отметил, что придает особое значение тому, чтобы русские
ушли из удерживаемой ими части британской зоны в Австрии од­
новременно с отводом британских и американских вооруженных
сил из русской зоны в Германии.
Черчилль добавил: «Я искренне надеюсь, что ваше решение
в конечном счете обеспечит длительный мир в Европе».
Я полностью согласился с предложенными Черчиллем изме­
нениями моего предполагаемого послания Сталину и отправил его

289

290

Том 1. 1945 - год важных решений

в тот же день. На следующий день Черчилль уведомил меня, что он
направил Сталину письмо, в котором одобрял мои взгляды и сооб­
щал ему, что британское правительство также отдаст приказ о выво­
де вооруженных сил из русской зоны 21 июня.
Несмотря на прежнее давление с русской стороны относитель­
но нашей быстрейшей эвакуации из русской зоны, Сталин неожи­
данно предложил небольшую отсрочку. Русский премьер назначил
даже более поздний срок, нежели предложенный мной. Сталин ду­
мал о параде.
«Ваше послание, — гласила его телеграмма, — относительно
ускорения вывода союзных вооруженных сил в соответствующие
зоны Германии и Австрии получил.
К сожалению, должен сказать, что ваше предложение начать
отвод американских войск в свою зону и ввод американских во­
оруженных сил в Берлин 21 июня несколько затруднительно для
выполнения, так как с 19 июня маршал Жуков и все другие наши
командующие вооруженными силами приглашаются в Москву на
сессию Верховного Совета, а также для организации и участия в па­
раде 24 июня. Я уже не говорю о том, что не все районы Берлина
разминированы и что это разминирование не может быть заверше­
но до конца июня. Так как маршал Жуков и другие командующие
советскими войсками не могут вернуться из Москвы в Германию до
28—30 июня, то я бы просил начало отвода войск отнести на 1 июля,
когда командующие окажутся на местах и разминирование будет
завершено.
Что касается Австрии, то сказанное выше в отношении вызова
советских командующих в Москву и срока их возвращения в Вену
относится и к ним. Кроме того, необходимо, чтобы в ближайшее
время Европейская консультативная комиссия завершила свою ра­
боту по установлению зон оккупации в Австрии и Вене, поскольку
эта работа не закончена до настоящего времени. Ввиду указанных
обстоятельств размещение соответствующих войск по своим зонам
в Австрии следовало бы также отложить до 1 июля.
Кроме того, как в отношении Германии, так и Австрии было бы
необходимо теперь же установить зоны оккупации французскими
вооруженными силами.
С нашей стороны все необходимые меры в Германии и Австрии
будут проведены в соответствии с изложенным выше планом».
8 июня я ответил Сталину.
«Я дал указание американским командующим начать передви­
жение 1 июля, как вы и просили.

Глава 14. Оккупация Германии

Парад союзников в Вене

Предполагается, что американские войска прибудут в Берлин
в скором времени в количестве, достаточном для выполнения своих
обязанностей по подготовке нашей встречи».
Затем я поручил генералу Маршаллу дать указание амери­
канскому командующему начать отвод 1 июля и для его сведения
отправил ему копии посланий, которыми мы обменивались со
Сталиным.
Поскольку дата эвакуации была назначена на 1 июля, то пере­
движение наших войск и согласование окончательных деталей те­
перь были делом, которое предстояло выполнить командующему.
Соглашение между Рузвельтом, Черчиллем и Сталиным о том,
как они будут обращаться с Германией, было сохранено. Я намери­
вался постоянно следовать всем соглашениям, заключенным Руз­
вельтом с нашими союзниками. Главной целью было создание со­
вместного правительства Германии, состоящего из представителей
трех держав и Франции.
Моей целью являлась единая Германия с централизованным
правительством в Берлине. В случае с Австрией я надеялся видеть
единую страну с ее собственным правительством в Вене. По моему

291

292

Том 1. 1945 - год важных решений

мнению, было бы глупо, если бы эти договоренности привели к изо­
ляции Берлина и Вены, с которыми мы не имели бы никакой связи.
Я просил Сталина, при поддержке Черчилля, в моей телеграмме от
14 июня о свободном доступе воздушным, автомобильным и желез­
нодорожным транспортом в Берлин и Вену в рамках вывода войск,
согласованного ранее Рузвельтом, Черчиллем и Сталиным.
На своей предстоящей встрече с Черчиллем и Сталиным я на­
меревался призвать к созданию централизованного правительства,
контролируемого союзниками. Я был противником распада Гер­
мании на несколько союзнических сегментов. Наш план состоял
в том, что транспорт, связь и финансы будут управляться на наци­
ональной основе по всей Германии без контроля союзников. Я ни­
когда не считал, что Германия должна быть разделена на несколь­
ко соперничающих территорий или что ее столица должна стать
островом, отрезанным от остальной части страны.
25 июня генерал Маршалл сообщил генералу Эйзенхауэру о на­
ших соображениях относительно прав доступа в Берлин. Генерал
Макнарни и генерал Дин, возглавлявший военную миссию в Рос­
сии, также получили соответствующие рекомендации.
«Следует отметить, — телеграфировал им Маршалл, — что
предложенная директива... не содержит никаких действий для по­
лучения разрешений на перемещение в Берлин и Вену на совмест­
ной основе. В соответствии с посланием президента Сталину: они
должны быть согласованы с русскими командующими, заинтересо­
ванными одновременно в договоренностях о других перемещениях,
Эйзенхауэром для Берлина и Кларком для Вены. Предполагается,
что русские командующие были проинструктированы соответству­
ющим образом... и желательно, чтобы Дин получил подтверждение
об этом в советском штабе».
На следующий день Дин телеграфировал:
«Сегодня днем была предпринята попытка убедиться в том, что
советские командующие получили инструкции относительно сво­
бодного доступа в Берлин и Вену, как это было указано в... Хотя
генерал-лейтенант Славин не мог дать мне немедленного ответа, по
тому, как он говорил, я не думаю, что возникнут какие-либо трудно­
сти в этом вопросе. Я сообщу вам об этом сразу же после получения
официального ответа».
25 июня генерал Дин телеграфировал Маршаллу, Эйзенхауэру
и Макнарни из Москвы:
«Я запросил генерала Антонова письменно подтвердить тот
факт, что советские командующие были уполномочены договорить-

Глава 14. Оккупация Германии

ся с американскими команду­
ющими о свободе передвижения
автомобильным, железнодорож­
ным и воздушным транспортом
до Берлина и Вены, как это было
указано в вашем... от 25 июня.
Сегодня мы встретимся с Анто­
новым или его представителем
и надеемся получить ответ».
27 июня Дин сообщил, что
маршал Жуков уполномочен ве­
сти переговоры от русской сторо­
ны с генералом Клеем, замести­
телем генерала Эйзенхауэра.
Генерал Дин сообщал Мар­
шаллу в телеграмме от 28 июня:
«Я считаю, что когда наши пред­
Генерал Клей
ставители встретятся с Жуко­
вым, то не возникнет особых
трудностей в организации свободного доступа наших вооруженных
сил в Берлин, и что, если я прав, тот же принцип будет применим
и к Вене...»
Советы согласились обеспечить неограниченное использо­
вание союзниками железной дороги от Гослара до Берлина через
Магдебург. Союзникам также было предоставлено право пользова­
ния автобаном Ханау—Магдебург—Берлин, но им было отказано
в свободном использовании автобана Берлин—Франкфурт. Союз­
ники должны были иметь воздушный коридор шириной в двадцать
миль от Берлина до Магдебурга и два коридора от Магдебурга до
Франкфурта.
---

-----------

С перераспределением сил по оккупационным зонам, имея яс­
ность по установлению союзнического контроля над Германией, мы
могли бы теперь рассмотреть принципы, на основе которых мы бу­
дем иметь дело с поверженным врагом.
В нашей стране велась обширная дискуссия о том, иметь ли нам
с Германией «жесткое» или «мягкое» мирное соглашение. Боль­
шинство соглашалось с тем, что Германия должна быть лишена воз­
можности когда-либо снова совершить агрессию, и в этом смысле

293

294

Том 1. 1945 - год важных решений

мы хотели, чтобы оно было «жестким». В то же время мы помнили,
что после 1919 года Германия была настолько ослаблена, что только
американские деньги давали возможность получить те репарации,
которые были на нее наложены.
Возмещение ущерба было, конечно, одним из самых важных
аспектов всего этого вопроса. В Ялте стало очевидно, что русские
не разделяют взглядов, которых придерживались мы и англичане
в отношении репараций. На Ялтинской конференции Советы по­
требовали, чтобы из германской экономики было извлечено ровно
двадцать миллиардов долларов, для компенсации всем странам их
потерь, и чтобы пятьдесят процентов этой суммы было выделено
СССР.
Ни Соединенные Штаты, ни Великобритания не были готовы
зафиксировать денежную стоимость и согласиться с этой русской
формулой распределения. В конце концов было решено, что вся
проблема «компенсации за ущерб», как предпочитал называть ее
президент Рузвельт, будет передана на рассмотрение Союзниче­
ской комиссии по репарациям. Эта группа должна была собраться
в Москве в соответствующее время, чтобы подготовить предложе­
ния к следующей встрече глав государств.
Чтобы заложить основу американского участия в работе этой
комиссии, с февраля начал работу межведомственный комитет под
руководством помощника госсекретаря Уилла Клейтона. Д-р Исадор Любин был назначен нашим представителем в Союзнической
комиссии по репарациям, и он начал набирать небольшой штат со­
трудников. Их работа шла полным ходом.
Любин был способным государственным служащим с высоким
интеллектом. Но в свете трудностей, возникших с Советами по по­
воду применения ялтинского соглашения в отношении Польши,
я считал, что эта позиция потребует «жесткого переговорщика»,
кого-то, кто мог бы быть таким же жестким, как Молотов. По этой
причине я попросил Эдвина У. Поули стать моим личным предста­
вителем в вопросах репараций, а доктор Любин согласился помочь
ему в качестве заместителя представителя Соединенных Штатов
в союзнической комиссии.
Поули был хорошо подготовлен к этой работе не только по при­
чине продолжительной карьеры в бизнесе, но и как ученый-эконо­
мист, и он понимал мое отношение к вопросу о репарациях.
Я был глубоко обеспокоен тем, чтобы мирное соглашение, ко­
торое необходимо было разработать, не содержало в себе самораз­
рушительных положений, которые бы позволили другому Гитлеру

Глава 14. Оккупация Германии

прийти к власти. Я хотел вырабо­
тать такое соглашение, которое
бы обеспечило прочный мир.
Уже становилось очевидным,
что мы будем призваны оказать
крупномасштабную
помощь
многим опустошенным войной
территориям. Судья Розенман
только что вернулся после об­
ширной инспекции экономи­
ческой и особенно продоволь­
ственной ситуации в Западной
Европе. Из его исчерпывающего
доклада мне стало ясно, что по­
мощь крайне необходима и она
должна исходить от нас.
Эдвин У. Поули
В Англии, Франции, Бельгии
и Норвегии перспективы каза­
лись столь же мрачными. Продовольственные запасы имели реша­
ющее значение; на континенте восстановление посевных площадей
для сельскохозяйственного использования было затруднено повсе­
местным наличием мин и взрывчатых веществ на полях; повсюду
количество топлива, транспорта и промышленных предприятий не
отвечало минимальным потребностям. К этому добавлялось при­
сутствие на континенте нескольких миллионов перемещенных лиц;
и в Англии, и на континенте в равной степени ощущалась катастро­
фическая нехватка жилья.
По мере того как наши армии продвигались вглубь Германии,
становилось очевидным, что положение там было отчаянным. Ка­
залось маловероятным, что из Германии можно было бы извлечь
что-либо кроме собственно военной техники, не сведя страну к до­
тируемому состоянию.
Германию надо было кормить, и я был полон решимости поза­
ботиться о том, чтобы это не стало опять чистой благотворительно­
стью с нашей стороны.
Эти соображения нашли свое отражение в инструкциях, кото­
рые были даны Поули. Этот документ был разработан комитетом
Клейтона, и я одобрил его 18 мая.
«Основной политикой Соединенных Штатов, — говорилось
в нем, в частности, — является уничтожение военного потенци­
ала Германии и, насколько это возможно, предотвращение его

295

296

Том 1. 1945 - год важных решений

возрождения путем изъятия или уничтожения немецких заво­
дов, оборудования и другого имущества». Но мы также поручи­
ли нашей делегации выступить против «любого плана репараций,
основанного на предположении, что Соединенные Штаты или
любая другая страна будут прямо или косвенно финансировать
восстановительные работы в Германии или репарацию со стороны
Германии».
Поскольку Советам предстояло оккупировать Восточную
Германию, источник основного производства продовольствия
Германии, в то время как мы и англичане удерживали бы район,
в котором должна была быть сосредоточена большая часть про­
мышленной мощи, мы поручили Поули позаботиться о том, чтобы
бремя репараций было, насколько это возможно, разделено поров­
ну между несколькими зонами оккупации. Далее нашей делегации
было поручено настаивать на том, что в максимально возможной
степени репарации должны быть взяты из национального богат­
ства Германии, существовавшего на момент краха, - с главным
упором на изъятие промышленных машин, оборудования и заво­
дов. Немецкий народ должен был быть лишен возможности вести
войну, но должен был остаться с достаточными средствами для
обеспечения минимального прожиточного минимума без постоян­
ной внешней (что могло означать только американской) помощи.
Но чтобы существовали постоянные репарации от текуще­
го производства, нам следовало настоять на принципе «перво­
го платежа». То есть чтобы тот экспорт, который был необходим
для поддержания минимального производства, покрывал импорт,
необходимый для того, чтобы накормить страну, прежде чем чтолибо пойдет на репарации.
Поули также было поручено добиваться увеличения объема
военной добычи, возмещения расходов на оккупацию и рести­
туцию. Поскольку определение этих терминов оказало бы су­
щественное влияние на количество материальных средств, на­
правляемых для целей возмещения ущерба, соглашение по этим
пунктам было весьма важно.
Продовольственная ситуация в Европе давала мне все больше
поводов для беспокойства. По оценкам министерства сельского
хозяйства, чтобы предотвратить крупномасштабное голодание
только в континентальной Европе, не считая Британских остро­
вов, потребовалось бы в течение следующего года двенадцать
миллионов тонн продовольствия. Производство в 1946 году, по их

Глава 14. Оккупация Германии

расчетам, должно было быть на пять-десять процентов ниже, чем
в 1945 году, что являлось самым низким показателем с довоенных
времен. Урожайность наших собственных ферм в этом году была
менее обнадеживающей, чем за все годы с начала войны. Я по­
думал, что было бы желательно и полезно проконсультировать­
ся в этой ситуации с бывшим президентом Гербертом Гувером.
Я пригласил его посетить меня и поделиться своим богатым опы­
том в области продовольственной помощи. Когда наша встреча
состоялась, она оказалась весьма полезной и плодотворной. Гувер
помог мне пересмотреть проект распределения продовольствия
в мире, который он знал от начала до конца. Бывший президент
был доволен тем, что ему удалось внести свой личный вклад в уре­
гулирование последствий войны.
Тем временем миссия Поули отправилась в Москву на за­
седания Союзнической комиссии по репарациям. Поули собрал
довольно заметную группу людей. Она состояла из представите­
лей обеих партий, в которую входили президент Калифорнийско­
го университета Роберт Гордон Спраул, доктор Лютер Гулик и ряд
экспертов, привлеченных из деловых и правительственных кругов.
Стоило Поули прибыть в Москву, как московское радио резко
обрушилось на «американских промышленников, которые делают
все возможное для восстановления немецкой тяжелой промыш­
ленности». Комиссия собралась только 21 июня. После того как
наша делегация представила заявление о восьми принципах, во­
площающих нашу позицию, советский представитель предложил
план своего правительства. Он требовал изъятия средств из су­
ществующего национального богатства Германии в течение двух
лет. После этого ежегодные поставки из текущего производства
должны были продолжаться в течение десятилетнего периода и,
в дополнение, должна была широко использоваться немецкая ра­
бочая сила. Кроме того, была бы зафиксирована общая сумма всех
репараций в размере двадцати миллиардов долларов, без учета ра­
бочей силы. Русские предложили комиссии приступить сначала
к составлению плана изъятия национального богатства и перейти
к другим пунктам советской повестки дня. Наша делегация за­
просила данные, подтверждающие цифру в двадцать миллиардов
долларов, — запрос, который первоначально был сделан в Ялте, но
так и не был получен. На самом деле русские, не желая идти ни на
какие уступки, всячески оттягивали проведение дальнейших за­
седаний комиссии в полном составе.

297

298

Том 1.1945 - год важных решений

Руководящий комитет комиссии принял решение о компро­
миссе по распределению долей от общей суммы репараций. Со­
гласно русскому предложению, их часть составляла пятьдесят
процентов, Соединенные Штаты и Соединенное Королевство
вместе — сорок процентов, а все остальные страны — десять про­
центов. Британцы были заинтересованы в том, чтобы их претен­
зии были изложены отдельно, а мы подчеркивали, что претензии
стран, не представленных в комиссии, не должны быть предвзяты­
ми. Компромисс предусматривал соотношение 56—22—22 между
тремя присутствующими державами и отложил на более поздний
срок определение того, что должны были получить другие нации.
Тогда все, что достанется другим нациям, будет пропорционально
распределено между тремя главными державами в той же пропор­
ции 56—22—22.
Дискуссии Поули в Москве, о которых он постоянно меня ин­
формировал, происходили в то время, когда все чаще поступали
сообщения о том, что в советской зоне Германии идет массовый
вывоз заводов и оборудования. Русские предпочитали толковать
слова «военная добыча» таким образом, чтобы они включали
в себя любые заводы или оборудование, когда-либо использовав­
шиеся для снабжения вооруженных сил уничтоженного против­
ника. В современных условиях войны такое определение стало
почти всеобъемлющим.
Между тем в Москве всякая попытка договориться об опреде­
лениях срывалась отказом России что-либо рассматривать до тех
пор, пока не будет выработан план первоначального изъятия на­
ционального богатства. Когда мы думали об изъятиях националь­
ного богатства Германии, мы, естественно, думали о Германии в ее
довоенных размерах. Имея это в виду, мы запросили и получили
согласие России с основным положением о том, что для целей ре­
параций Германия будет рассматриваться как экономическое це­
лое. Однако даже в то время, когда этот принцип был согласован
в Москве, значительная часть германской территории была пере­
дана под управление Польши и, таким образом, была выведена из
района, с которого могли быть взяты репарации. Поскольку эта
часть Германии вместе с зоной, занятой русскими, обеспечивала
основную часть довоенных продовольственных запасов Германии,
последствия этого изменения для германской экономики должны
были быть весьма значительными. Ухудшение экономического
положения всей Европы также должно было приниматься в рас­
чет, когда шла речь о репарациях. Германия была так же сильно

Глава 14. Оккупация Германии

опустошена, как и любая другая часть Европы, но миллионы лю­
дей, перемещенных в результате войны, усугубили эти проблемы.
В июне заместитель госсекретаря Грю сообщил мне, что Гос­
департамент по предложению министра Моргентау планирует
направить Эрла Д. Гаррисона, бывшего уполномоченного по им­
миграции и декана юридического факультета Пенсильванского
университета, в Европу для изучения проблем и потребностей пе­
ремещенных лиц, особенно тех, кто считается «не подлежащими
репатриации». Грю сообщил мне, что большинство перемещенных
лиц были возвращены военными властями Европы в их родные
страны. Однако там оставались евреи, пережившие нацистские
преследования, и такие группы, как поляки и граждане Прибал­
тийских государств, возвращение которых задерживалось по по­
литическим причинам.
Я одобрил предложенную миссию и 22 июня написал непо­
средственно Гаррисону. Я сказал ему, что для скорейшего восста­
новления порядка в Европе важно разработать планы по удовлет­
ворению тех, кто по уважительным причинам не может вернуться
в страны своего прежнего проживания.
Из-за отказа России сотрудничать стало очевидно, что каждая
оккупирующая держава будет вынуждена обращаться за возмеще­
нием ущерба в свою собственную зону оккупации.
Поули должен был войти в состав штаба в Потсдаме в качестве
моего представителя по репарациям и экономического советника.
Отчет о ходе работы, который Поули представил мне до начала
Потсдамских обсуждений, был хорошо подготовленным докумен­
том. Это был четкий анализ московских переговоров и обозначение
тех вопросов, которые должны были быть решены. Одним из них
было принципиальное различие в отношении между нами и рус­
скими по вопросу о принудительном труде. По предложению су­
дьи Джексона, нашего главного юрисконсульта по делам о военных
преступлениях, инструкции, данные Поули, подтвердили наш от­
каз принять какие-либо компенсации для себя в виде труда. Кроме
того, мы придерживались позиции, что принудительные работы не
должны назначаться ни одним из победителей, кроме как к лицам,
осужденным в судебном порядке как военные преступники.
Я провел несколько совещаний с судьей Джексоном и судьей
Розенманом, чтобы наметить основные направления нашей поли­
тики по правовым вопросам в отношениях с Германией.
6 июня судья Джексон прислал мне отчет о проделанной рабо­
те. В этом докладе были изложены решения и мнения, ранее рас­

299

300

Том 1. 1945 - год важных решений

смотренные на встречах, которые я проводил с судьей Джексоном.
Этот отчет задал лейтмотив нашей политике.
«Справедливые слушания для обвиняемых, безусловно, не­
обходимы, чтобы убедиться, что мы наказываем только виновных
людей за совершенные деяния.
Но процедуре этих слушаний может препятствовать тактика
обструкции и затягивания, к которой прибегают обвиняемые в на­
ших обычных уголовных процессах.
Также следует признать устаревшей позицию защиты, согласно
которой глава государства имеет иммунитет от юридической ответ­
ственности. Более чем очевидно, что такая идея является пережит­
ком учения о божественном праве королей.
Это, во всяком случае, не соответствует позиции, которую мы
занимаем по отношению к нашим собственным официальным ли­
цам, которые часто привлекаются к суду по иску граждан, заявля­
ющих о нарушении их прав.
Мы не согласны с парадоксом, что юридическая ответствен­
ность должна уменьшаться при увеличении власти.
Мы разделяем принцип ответственного правительства, про­
возглашенный около трех столетий назад королю Якову I главным
судьей лордом Коком, заявившим, что даже король “под Богом и за­
коном...”.
Кого же мы будем обвинять и защищать? Мы будем обвинять
большое число частных и официальных лиц, находившихся в пра­
вительстве, в военном ведомстве, включая Генеральный штаб,
участников финансовой, промышленной и экономической жизни
Германии, которые по всем цивилизованным меркам могут счи­
таться обычными преступниками.
Мы также предлагаем установить преступный характер не­
скольких добровольных организаций, которые сыграли жестокую
и контролирующую роль в подавлении сначала немецкого народа,
а затем и его соседей.
Конечно, не предполагается, что человек должен быть осужден
как преступник только потому, что он голосовал за определенных
кандидатов или участвовал в политической жизни так же, как мы
в Америке поддерживаем политические партии. Организации, ко­
торые мы будем обвинять, не имеют никакого сходства с нашими
политическими партиями.
Такие организации, как гестапо и СС, являлись объединениями
прямого действия и набирались из добровольцев, принятых только

Глава 14. Оккупация Германии

из-за склонности и фанатичной преданности их насильственным
целям...
Наш процесс против главных обвиняемых связан с основным
планом нацистов, а не с отдельными случаями варварства и извра­
щений, происходивших независимо от политики центра.
Фактическая база нашего дела должна быть достоверной
и представлять собой хорошо документированную историю того,
что, по нашему убеждению, явилось грандиозной, согласованной
схемой подстрекательства и совершения агрессии и варварских
действий, которые потрясли мир.
Мы не должны забывать, что, когда о нацистских планах было
широко заявлено, они казались настолько экстравагантными, что
мир отказывался принимать их всерьез. Общественности нужен
ясный и точный отчет о происходившем. Нам некого будет винить
в будущем, если в дни мира сочтут невероятными обвинительные
заключения, предъявленные во время войны. Мы должны задоку­
ментировать кажущиеся невозможными события с помощью до­
стоверных доказательств...
Действия, оскорбившие совесть наших людей, были преступны­
ми по стандартам, общепринятым во всех цивилизованных странах,
и я считаю, что мы имеем право продолжить наказание виновных
в полном соответствии как с нашими собственными традициями
справедливости, так и с нормами, принятыми во всем мире.
Мне кажется, что подобный суд сможет показать всем, что про­
цесс возмездия по закону ожидает тех, кто попробует в будущем
подвергнуть цивилизацию подобным испытаниям...
Наш народ ждет такого суда в духе Вудро Вильсона, который
надеялся “придать международному праву силу, возможную лишь
в том случае, если оно является реальным выражением нашего мо­
рального суждения”».
Джексон заключил: «Я хотел бы добавить, что ваше личное
ободрение и ваша поддержка являются источником вдохновения
как для меня, так и для моих подчиненных в решении задачи столь
грандиозной, что она никогда не будет решена полностью или иде­
ально, но которую мы надеемся выполнить приемлемо».

301

Глава 15
ПОЛИТИКА СТАЛИНА
ПО КИТАЮ И ЯПОНИИ
< КУ/еперь нам предстояло сосредоточить всю нашу военную
мощь, чтобы наконец завершить войну на Тихом океане.
Мы делали это в то время, когда наши военные и политические экс­
перты в Европе решали чрезвычайно сложную задачу восстановле­
ния Европы и мира на Западе.
В течение многих лет, начиная с 7 декабря 1941 года, велась тя­
желая и дорогостоящая война на Тихом океане. Мы прошли долгий
путь от Перл-Харбора и Батаана. От Австралии и Новой Каледо­
нии на юге и от островных баз на Гавайях в восточной части Тихого
океана наши войска с боями пробивались обратно к Филиппинам
и к последнему архипелагу перед собственно Японскими остро­
вами. Окинава и Иводзима яростно оборонялись противником,
и мы несли очень тяжелые потери. Но теперь у нас появились базы,
с которых можно было бы наносить прямые удары по Японии. Мы
также знали, что чем ближе мы подходим к вражеским островам,
тем решительнее и фанатичнее будет сопротивление. В японских
вооруженных силах оставалось еще более четырех миллионов че­
ловек, которые должны были защищать главные Японские острова,
Корею, Маньчжурию и Северный Китай. Японцы также создавали
Национальную добровольческую армию у себя дома для защиты
последнего редута.
Начальники штабов были пессимистичны в оценках потерь, ко­
торые придется понести при вторжении на Японские острова.
По мере того как наши силы на Тихом океане продвигались впе­
ред, неся тяжелые потери в живой силе, настоятельная необходи­
мость привлечь Россию к войне становилась все более актуальной.
Вступление России в войну означало бы спасение сотен тысяч аме­
риканских солдат.
-------------

-------------

Это было одной из главных причин, по которым я должен был
уехать из страны на встречу со Сталиным и Черчиллем. И именно

Глава 15. Политика Сталина по Китаю и Японии

поэтому мы призывали китайцев и русских прийти к договоренно­
стям на основе соглашения Рузвельта, Черчилля и Сталина в Ялте.
У нас не было никакой возможности ввести войска в Китай,
чтобы изгнать японцев из материковой части Китая. Мы всегда на­
деялись на ввод в Маньчжурию достаточного количества русских
вооруженных сил, чтобы вытеснить оттуда японцев. В настоящее
время это был единственный путь.
В Китае вся наша политика во время войны была направлена
на то, чтобы сохранить единство народа в борьбе против Японии.
Посол Херли докладывал мне 20 мая:
«Мы добились того, что национальное правительство призна­
ло Китайскую вооруженную коммунистическую партию полити­
ческой партией, назначив китайского коммуниста делегатом для
представления национального правительства в Сан-Франциско.
Коммунисты признали национальное правительство, приняв это
назначение. Мы встречались с коммунистическими лидерами на их
собственной территории. Мы организовали встречи коммунисти­
ческих и национальных лидеров, в которых они, по всей видимости,
устранили некоторые из противоречий. В споре между правитель­
ством и Коммунистической партией мы преследовали две основ­
ные цели:
1) избежать, как представлялось, надвигающейся гражданской
войны;
2) объединить коммунистическую и национальную правитель­
ственную армию под единым командованием для борьбы с Япони­
ей...»
Поскольку вступление России в войну во многом зависело от
исхода переговоров между Сталиным и министром иностранных
дел Китая Суном, я попросил посла Гарримана внимательно ин­
формировать меня о ходе переговоров, которые планировались
в Москве.
Сун прибыл в русскую столицу 30 июня и в тот же день был
принят Сталиным. Сталин начал разговор с того, что настаивал на
признании китайцами независимости Внешней Монголии. Сун от­
ветил, что Китай не может согласиться на уступку территории, что
это осложнит вопрос о Тибете и что никакое правительство Китая
не сможет продержаться долго, если оно уступит Внешнюю Монго­
лию. Позже он объяснил Гарриману, что это был принципиальный
вопрос, глубоко укоренившийся в китайской психологии. Хотя
в тот момент они понимали невозможность осуществления суве­
ренитета над Внешней Монголией, китайский народ не захотел бы

303

304

Том 1. 1945 - год важных решений

поддерживать правительство, навсегда отказывающееся от китай­
ских притязаний на эту территорию.
Гарриман сообщил, что, по словам Суна, Сталин предложил
подписать секретное соглашение о независимости Внешней Монго­
лии, которое может быть опубликовано после поражения Японии.
Сун возражал против этого, но телеграфировал Чан Кайши,
чтобы тот дал ему инструкции. Он также спросил Гарримана, како­
во было мнение президента Рузвельта по этому вопросу, и сказал,
что понимает мою интерпретацию русского предложения таким же
образом, как и он сам. Тем не менее он попросил Гарримана срочно
телеграфировать, чтобы выяснить, каково толкование вопроса пра­
вительством Соединенных Штатов.
По мере продолжения переговоров Сун сообщил Гарриману
о возникновении трудностей с портами и железными дорогами.
Сталин выдвинул новые требования, расширившие прежние, пред­
лагая, чтобы владение китайскими Восточными и Южно-Мань­
чжурскими железными дорогами стало русским; чтобы они управ­
лялись объединенным советско-китайским советом директоров, но
чтобы управление считалось русским.
«Сун, — телеграфировал Гарриман, — заявлял, что железные
дороги должны принадлежать китайцам и что они должны управ­
ляться советско-китайской компанией с совместной ответственно­
стью и со смешанным управлением, частично китайским и частично
русским. Сталин указал на то, что его интересуют только главные
линии, а не второстепенные. Однако Молотов поднял вопрос о кон­
троле над добычей угля для эксплуатации железной дороги. Ста­
лин согласился с тем, что Россия должна иметь право перемещать
войска только во время войны или в случае ее угрозы.
Далее Сталин согласился с тем, что Россия не должна иметь
права на размещение вооруженных сил в Маньчжурии. Что каса­
ется порта Далянь, то Сталин интерпретировал “интернационали­
зацию” как означающую, что он должен находиться под китайским
и русским контролем; без вовлечения ни одной из других стран, что
у России должен быть исключительный интерес и что там долж­
но быть “русское управление”. Доходы порта должны идти напо­
ловину в Россию, а наполовину в Китай. Сун утверждал, что порт
должен быть свободным портом под китайским управлением с не­
которой русской технической помощью и с полным правом для
России свободно использовать порт. Что касается Порт-Артура, то
Сталин согласился исключить слово “аренда” и выработать некую
основу, в соответствии с которой обе страны могли бы иметь там во­
енно-морские объекты. Сталин предложил заключить соглашение

Глава 15. Политика Сталина по Китаю и Японии

о железных дорогах и портах сроком на сорок пять лет... По вопросу
о суверенитете Китая в Маньчжурии Сун был удовлетворен заявле­
ниями Сталина. Сталин согласился, что представители Китайского
национального правительства должны сопровождать Красную ар­
мию, когда она войдет в Маньчжурию, для организации правитель­
ства. Сталин сказал Суну, что для национального правительства
важно назначить компетентных людей. Сталин поинтересовался
отношением национального правительства к коммунистам, и Сун
ответил ему, что генералиссимус готов ввести в правительство ком­
мунистических представителей, но Гоминьдан [Национальная пар­
тия] должен взять все под свой контроль. Сун отметил, что Сталин,
по-видимому, был согласен в принципе, но не было никакого об­
суждения или согласия относительно понимания, которое должно
быть достигнуто с коммунистами...
Что касается Кореи, то Сталин подтвердил Суну свое согла­
сие на установление опеки над ней четырьмя державами. Молотов
вставил, что это необычная договоренность и поэтому необходимо
ее детализировать. Сталин заявил, что в Корее не должно быть ни
иностранных вооруженных сил, ни иностранного вмешательства
во внутренние дела. Сун понимает, что у русских есть 2 корейские
дивизии, обученные в Сибири. Он считает, что эти войска будут
оставлены в Корее и что там появятся подготовленные советские
политические кадры, которые также будут введены в страну. В та­
ких условиях он опасается, что даже при наличии полномочий у че­
тырех держав Советы получат доминирование в корейских делах».
4 июля я поручил госсекретарю Бирнсу проинформировать
Гарримана о том, что Соединенные Штаты не желают выступать
в качестве посредника по трактованию какого-либо пункта ялтин­
ских соглашений во время нынешних дискуссий в Москве. Одна­
ко Гарриману было сказано, что он может «неофициально» под­
твердить Суну свою позицию, что в той мере, в какой это касается
Соединенных Штатов, толкование формулировки ялтинского
решения, затрагивающего статус Внешней Монголии, не обсуж­
далось, и что в отсутствие такого обсуждения общепринятое зна­
чение слов в письменном виде заключается в том, что нынешний
фактический и юридический статус Внешней Монголии должен
быть сохранен.
«Только для вашей информации, — завершалось послание Гар­
риману, — статус-кво, как мы его понимаем, заключается в том, что,
хотя де-юре суверенитет Внешней Монголии остается за Китаем, дефакто этот суверенитет не осуществляется. Правительство Соеди­
ненных Штатов Америки в соответствии с Договором девяти держав

305

306

Том 1. 1945 - год важных решений

от 1922 года* всячески воздерживалось от каких-либо указаний на то,
что оно рассматривает внешние владения Китая, такие как Внешняя
Монголия, в ином статусе, чем остальная часть Китая».
6 июля Гарриману было поручено сообщить русским и китай­
цам, что наше правительство, будучи участником ялтинского со­
глашения, ожидает информацию о договоренностях до заключения
окончательного соглашения между ними.
Кроме того, мы предложили в соответствующее время дать ясно
понять советскому и китайскому правительству, что мы ожидаем
гарантий того, что любые договоренности, заключенные между пра­
вительствами Советского Союза и Китая, будут включать право рав­
ного доступа граждан всех миролюбивых стран к портовым сооруже­
ниям Даляня и их участие в транспортных привилегиях на железных
дорогах и исключат практический отказ в равенстве экономических
возможностей, как это имело место в период японского контроля.
Мы с удовлетворением принимаем, было сказано Гарриману,
заверения Сталина Суну о суверенитете Китая и Маньчжурии,
а также согласие Сталина с тем, что Россия не должна иметь права
размещать войска в Маньчжурии. Что касается предложения Ста­
лина о том, что основные железные дороги в Маньчжурии должны
принадлежать России, то наше понимание ялтинского соглашения,
как было сообщено Гарриману, состояло в том, что они должны со­
вместно эксплуатироваться Советским Союзом и Китаем и что не
было никакого положения, предусматривающего исключительную
советскую собственность.

------------- ^5^------------7 июля посол Херли передал мне послание от генералиссимуса
Чан Кайши:
«Вчера вечером Чан провел длинное совещание со своими совет­
никами, после которого он телеграфировал Суну инструкции, суть ко­
торых заключается в следующем:
1

Договор девяти держав — одно из соглашений, подписанных во время Вашинг­
тонской конференции 1921 — 1922 годов. Договор касался обеспечения гарантий
территориальной целостности Китая, уважения его суверенитета, а также про­
возглашал принцип «открытых дверей и равных возможностей» по отношению
к Китаю в области торговой и предпринимательской деятельности. Он обязывал
не прибегать к использованию внутренней обстановки в Китае с целью получе­
ния специальных прав и привилегий, которые могут нанести ущерб правам и ин­
тересам иных государств — участников договора. — Прим. пер.

Глава 15. Политика Сталина по Китаю и Японии

Сун Цзывень и Молотов
“Китай согласится признать независимость Монгольской На­
родной Республики после окончания войны, если Советский Союз
полностью согласится уважать ее суверенитет и территориально-ад­
министративную целостность. Советскому Союзу будет предложено
совместное использование Порт-Артура, но не совместный контроль.
Далянь будет объявлен свободным портом, но под управлением китай­
ской администрации. Обе железные дороги будут эксплуатироваться
совместно, но останутся китайской собственностью и под китайским
суверенитетом. Советский Союз соглашается не оказывать ника­
кой поддержки китайским коммунистам или мятежным элементам
в Синьцзяне...”
Генералиссимус сказал, что это “максимальные уступки”, на кото­
рые может пойти Китай...
Генералиссимус очень хотел, чтобы о тех уступках, на которые он
готов пойти, немедленно стало известно президенту».

С 1 по 13 июля Гарриман ежедневно беседовал с Суном, кото­
рый докладывал ему все подробности своих переговоров со Ста­
линым и Молотовым. Телеграммы от Гарримана приходили мне
на американский крейсер «Огаста», на котором я отправился на
Потсдамскую встречу. В них сообщалось, что Сталин представил

307

308

Том 1. 1945 - год важных решений

проекты четырех соглашений, содержащих русские предложе­
ния. Это были всеобщий договор о дружбе и сотрудничестве, со­
глашения о независимости Внешней Монголии, о портах Далянь
и Порт-Артур, а также о функционировании маньчжурских же­
лезных дорог.
Предложение о Внешней Монголии привело к продолжи­
тельному спору, и ни одна из сторон не была готова уступить. Сун
послал текст в Чунцин за инструкциями. Чан Кайши выдвинул
контрпредложение, что если Сталин полностью признает китай­
ский суверенитет в Маньчжурии и согласится полностью отказать
китайским коммунистам и синьцзянским повстанцам в моральной
и материальной помощи, то Чан Кайши согласится на проведение
плебисцита во Внешней Монголии после окончания войны для
определения статуса этого района.
В вопросе о Порт-Артуре и Даляне главным пунктом разногла­
сий было требование Советов о своем контроле над гражданской
администрацией обоих портовых городов. Русские хотели, чтобы
Порт-Артур, который, как предполагалось, станет военным пор­
том для совместного использования русскими и китайцами, был
поставлен непосредственно под их контроль. В Даляне, который
должен был быть открыт для всех наций, русские хотели иметь
объединенный совет по управлению городом и портом с русским
председателем и русским главой администрации. Существовали
также разногласия по сроку: китайцы хотели, чтобы он был ограни­
чен двадцатью годами, а русские — сорока годами.
Сталин всегда запрашивал по максимуму. Китайское нацио­
нальное правительство в течение многих лет не имело никакой вла­
сти ни во Внешней Монголии, ни в значительной части Маньчжу­
рии, ни в Даляне, ни в Порт-Артуре.
10 июля Сталин принял китайское компромиссное предложе­
ние по Внешней Монголии и обещал не поддерживать ни повстан­
цев в Синьцзяне, ни коммунистов в Китае. Сталин отметил, что и
в прошлом такой поддержки не было. Сун сообщил Гарриману, что
Сталин «категорически заявил, что он будет поддерживать только
национальное правительство в Китае и что все вооруженные силы
Китая должны перейти под контроль правительства». Сун изложил
условия, которые национальное правительство готово было предо­
ставить коммунистам, и Сталин не возражал.
Вопрос о русском военном контроле над двумя портами и мань­
чжурскими железными дорогами оставался нерешенным. Сталин
настаивал на том, что директорами железных дорог должны быть

Глава 15. Политика Сталина по Китаю и Японии

Чан Кайши
и Сун Цзывень

русские и что военная зона под русским контролем должна вклю­
чать как Порт-Артур, так и Далянь. Сун предложил Порт-Артур
и район к югу от Даляня.
«Сун предложил Сталину, — телеграфировал мне Гарриман, —
по его возвращении в Чунцин посоветоваться с генералиссимусом
по всем остающимся спорным вопросам. Однако Сталин сказал,
что лучше прийти к соглашению до того, как он встретится с вами
в Берлине, так как он хочет определить с вами дату своего вступле­
ния в войну. Поэтому в ночь на 12-е была назначена еще одна встре­
ча. Сун намерен подробно изложить те максимальные уступки, на
которые он уполномочен пойти в этом направлении. Если согла­
шение не будет достигнуто, он вернется в Чунцин, чтобы посовето­
ваться с генералиссимусом».
На встрече соглашения не достигли, и Сун отправился в Чун­
цин, заявив, что готов вернуться в Москву в любое время, когда
Сталин пожелает.
20 июля Чан Кайши, обсудив с Суном свои переговоры со Ста­
линым, телеграфировал мне:

309

310

Том 1. 1945 - год важных решений
«Хотя Китай не присутствовал на Ялтинской конференции, вы,
господин президент, поймете, что мы сделали со своей стороны все воз­
можное, чтобы соответствовать ялтинскому соглашению. По Внешней
Монголии мы зашли даже дальше, до предела поддержки китайским
общественным мнением. Возможно, мы даже вышли за тот предел.
Я надеюсь, что в ваших беседах с генералиссимусом Сталиным вы су­
меете внушить ему мысль, что мы заняли в высшей степени разумную
позицию и чтобы он не настаивал на невозможном».

23 июля я телеграфировал Чан Кайши из Потсдама:
«Я просил, чтобы вы выполняли ялтинское соглашение, но я не
просил вас делать какие-либо уступки сверх этого соглашения. Если
вы с генералиссимусом Сталиным расходитесь во мнениях относи­
тельно правильного толкования ялтинского соглашения, я надеюсь,
что вы устроите так, чтобы Сун вернулся в Москву и продолжил при­
лагать свои усилия по достижению полного взаимопонимания».
-------------- --------------------

Тактика Сталина на китайских переговорах следовала уже
знакомому шаблону, который он использовал в польском вопросе.
Многомесячная волокита со стороны русских и резкий обмен мне­
ниями между Вашингтоном, Лондоном и Москвой препятствовали
и почти разрушили механизм, созданный в Ялте для реорганизации
Временного польского правительства.
В Ялте была образована комиссия «для консультаций с членами
польского Временного правительства и с демократическими лиде­
рами в Польше и за рубежом относительно реорганизации польско­
го Временного правительства на более широкой демократической
основе с включением демократических лидеров из самой Польши
и поляков из-за рубежа». Это произошло 11 февраля 1945 года.
Прошло четыре месяца с того дня, как была создана комиссия, пре­
жде чем она смогла собраться даже для выдачи приглашений.
Комиссия, состоящая из Молотова от России, Гарримана от Со­
единенных Штатов и Кларка Керра от Великобритании, 11 июня
разослала приглашения с просьбой, чтобы адресаты прибыли
в Москву к 15 июня для формирования Временного правительства
национального единства Польши.
Затем последовало неожиданное заявление Москвы о том, что
шестнадцать польских демократических лидеров, которые ранее
были арестованы при возмутительных обстоятельствах, теперь

Глава 15. Политика Сталина по Китаю и Японии

предстанут перед судом. Это выглядело провокационно и обескура­
живающе. Преднамеренное затягивание сроков советской стороной
с целью поставить переговорщиков перед свершившимся фактом
в самом начале переговоров быстро становилось частью обычной
русской тактики.
Я вспомнил и другие случаи. В 1941 году, как только польский
премьер Сикорский прибыл в Москву, внезапно было объявлено,
что все поляки украинского или белорусского происхождения бу­
дут считаться советскими гражданами, а не поляками. Позже, когда
Миколайчик находился в пути из Лондона в Москву в свой пер­
вый послевоенный визит, было создано люблинское правитель­
ство. Когда он находился в пути во второй визит, люблинское пра­
вительство получило официальное советское признание, и как раз
перед тем, как Молотов покинул Москву, чтобы принять участие
в конференции в Сан-Франциско и обсудить со мной польский во­
прос, СССР подписал двадцатилетнее соглашение с люблинским
режимом. Все это являлось частью русской игры.
Несмотря на то что внезапно объявленные судебные процессы
были рассчитаны на то, чтобы поставить поляков в тупик, москов­
ские встречи состоялись и делегатам удалось достичь между собой
определенных договоренностей. Соглашения предусматривали
расширение Временного правительства путем допуска Миколайчика, Грабского, Витоса, Станчика и других лиц, которые до сих пор
оставались вне варшавского правительства.
Гарриман сообщил мне, что урегулирование было достигнуто
из-за беспокойства, которое испытывали все нелюблинские поляки
по поводу нынешней ситуации в Польше, — беспокойства, которое
делало их готовыми принять любой компромисс, дающий некото­
рую надежду на польскую независимость и свободу личности.
Однако их соглашение стало только началом. Оба посла, Гар­
риман и Кларк Керр, выступая от имени своих правительств, ясно
дали понять, что формирование Временного правительства нацио­
нального единства было лишь первым шагом в выполнении ялтин­
ского соглашения. Это, как они указывали, не будет осуществлено
до тех пор, пока в Польше не пройдут подлинно свободные выборы.
Гарриман попросил и получил от главных сторон обещание под­
держивать основное соглашение до тех пор, пока не будут проведе­
ны свободные выборы. Он также просил заверить, что свобода со­
браний и дискуссий будет предоставлена до выборов и что лицам,
обвиняемым в политических преступлениях, будет предоставлена
амнистия. Президент Берут лично заверил Гарримана, что он ожи­

311

312

Том 1. 1945 - год важных решений

дает освобождения восьмидесяти процентов политических заклю­
ченных в Польше.
Я поручил госсекретарю проинформировать министра ино­
странных дел Польши о том, что Соединенные Штаты признают
новое правительство, как только будет сделано официальное заяв­
ление о том, что оно начало свою работу в Польше.
30 июня заместитель государственного секретаря Грю сообщил
мне, что премьер-министр нового польского Временного прави­
тельства национального единства направил мне послание, в ко­
тором говорится, что новое правительство было сформировано
28 июня в соответствии с крымским решением, и что он просит от
имени нового правительства установить дипломатические отноше­
ния между нашими двумя странами и обменяться послами.
Посол Гарриман также сообщил, что, по его мнению, новое
правительство фактически было сформировано в соответствии
с крымским решением и поэтому мы должны выполнить свои обя­
зательства по его признанию. Я решил, что дальнейшее промедле­
ние не принесет никакой пользы, и 2 июля обратился к Черчиллю
с посланием относительно одновременного признания польского
правительства двумя нашими государствами.
«Посол Гарриман проинформировал меня, — говорилось в моем
послании, - и я согласен с тем, что новое польское Временное пра­
вительство национального единства было создано в соответствии
с крымским решением. Как вы знаете, новое правительство направило
нам параллельные обращения с просьбой о признании.
На основе заверений, данных новым правительством, и рекомен­
даций посла Гарримана я собираюсь предоставить признание новому
правительству, чтобы оно вступило в силу в 7 часов вечера по восточ­
ному военному времени 3 июля.
Мне кажется, что теперь, когда дело зашло так далеко, любое даль­
нейшее промедление не принесет никакой пользы и даже может поста­
вить нас обоих в неловкое положение. Поэтому я надеюсь, что вы со­
гласитесь дать свое разрешение на признание одновременно с нами».

Черчилль ответил на следующий день, выразив удивление
тем, что он получил уведомление о моем решении признать новое
польское правительство лишь за «несколько часов». Он указал на
то, что старое польское правительство находится в Лондоне и что
имеет под своим контролем польскую армию в 170 000 человек, что
должно быть принято во внимание. Он был готов признать новое
правительство, но «мы надеемся, что нам будет оказана некоторая

Глава 15. Политика Сталина по Китаю и Японии

помощь в преодолении трудностей, которые вы никоим образом не
разделяете. Мы надеялись уведомить лондонских поляков, по край­
ней мере, за двадцать четыре часа, что представляется вполне раз­
умным, поскольку они должны сообщить всем своим сотрудникам
о их ближайшем будущем и о выплате трехмесячного жалованья».
Поэтому он попросил меня отложить свое объявление до
4 июля. Я ответил премьер-министру:
«Ввиду приведенных вами причин я согласен с вашим предложе­
нием временно отложить признание нового польского правительства.
Предложенная вами двадцатичетырехчасовая задержка предпо­
лагает, что дата признания попадает на День независимости. Поэтому
я предлагаю и надеюсь, что вы согласитесь, чтобы мы отложили при­
знание на сорок восемь часов, то есть до семи часов вечера по восточ­
ному военному времени 5 июля...
Чтобы не было никаких необоснованных домыслов относительно
задержки с признанием, я предлагаю сегодня сообщить послу Гарриману, что по административным причинам, связанным с моим отсут­
ствием в Вашингтоне и наступлением национального праздника, мы
не сможем согласовать признание нового правительства до 5 июля.
Я поручу ему сообщить конфиденциально польскому послу в Москве,
что мы признаем правительство 5 июля.
Если от вас не поступит возражений, мы будем следовать этому
плану и одновременно признаем новое правительство 5 июля».

Черчилль согласился, и 5 июля я объявил, что установлены ди­
пломатические отношения с польским Временным правительством
национального единства.

------------- ,*5^ ------------Готовясь к конференции с Черчиллем и Сталиным, я мыслен­
но перебирал те цели, ради которых ехал в Потсдам. Конечно, моей
непосредственной целью было как можно скорее привлечь русских
в войну против Японии, но главной моей задачей было наладить
рабочие отношения для предотвращения очередной мировой ката­
строфы.
Я думал о нашем опыте в конце Первой мировой войны. В то
время президент Вильсон пытался найти способ предотвратить но­
вую мировую войну. Он был самым популярным человеком в исто­
рии страны в то время, когда он отправился в Европу и когда он
вернулся оттуда. Но, к сожалению, в Конгрессе нашлись люди,

313

314

Том 1. 1945 - год важных решений

которые, завидуя популярности Вильсона, начали подрывать его
усилия. Таким образом, он способствовал своим противникам, по­
скольку не привлек на свою сторону никого из лидеров сената. Он
тянул до своего возвращения с договором, а затем, слишком мало
заботясь о чувствах заседающих на Капитолийском холме, предста­
вил его Конгрессу. По моему мнению, если бы президент Вильсон
тогда привлек на свою сторону лидеров Конгресса и оказал им до­
верие, то он не потерпел бы поражения с Лигой Наций. Все дело
было в том, что многие из них ему не нравились и очень немногие
являлись его друзьями.
Я решил работать в тесном сотрудничестве с Конгрессом, ког­
да попросил возглавить министерство труда Льюиса Швелленбаха.
Он занимал должность сенатора с 1935 по 1940 год, и во время сво­
его назначения он казался мне самым подходящим человеком для
этой работы. Я сказал ему, что хочу создать настоящее министер­
ство труда и что у него будет много работы и хлопот. Очень мно­
гие функции министерства труда были разделены во время войны,
и я стремился восстановить их там, где им изначально следовало
быть. Швелленбах был согласен со мной в этом вопросе. Он был
способным адвокатом и федеральным судьей, хорошим сенатором
и настоящим честным либералом. В общественной деятельности
мы смотрели в одном направлении.
Фрэнсис Биддл был хорошим генеральным прокурором,
и между нами не было неприязненных отношений. Я не просил его
уходить. Он ушел добровольно. Мне кажется, что он был не очень
доволен мной как либеральным президентом в сравнении с моим
предшественником. Это было его право. Люди имеют право на свое
собственное мнение относительно политики, вещей или других лю­
дей, и они имеют право выражать это мнение.
Я спросил Биддла, кого бы он порекомендовал на его место,
и он предложил Тома Кларка, которого, конечно же, сильно поддер­
живала вся техасская делегация, включая Сэма Рейберна и Тома
Коннелли, к которым я питал полное доверие.
Когда я совещался с Кларком относительно его назначения,
я высказал ему свои идеи о том, как я хотел бы, чтобы он руково­
дил министерством юстиции. Я подчеркнул, что ему необходимо
быть бдительным, чтобы поддерживать права отдельных лиц в со­
ответствии с положениями Билля о правах. Я попросил его созвать
совещание окружных прокуроров Соединенных Штатов. Когда мы
встретились, я сказал им, что, хотя они и являются исполнитель­
ными должностными лицами правительства, их долг также состоит

Глава 15. Политика Сталина по Китаю и Японии

в том, чтобы обеспечить защиту прав граждан. Я указал на опас­
ность того, что сотрудники прокуратуры могут превратиться в об­
винителей. А они нужны не только для того, чтобы обеспечить со­
блюдение закона в интересах правительства Соединенных Штатов,
но и для того, чтобы обеспечить полную защиту прав отдельных
лиц в соответствии с Конституцией. Я так активно подчеркивал
это, что у Тома Кларка сложилось впечатление, что я «зациклился»
на этом предмете, и он был прав. Особенно в военное время возни­
кает опасность посягательств на гражданские права. Всегда найдут­
ся какие-то чиновники, которые воспользуются военной ситуацией
и провернут то, что они не смогли бы сделать в мирное время.
Назначение нового министра сельского хозяйства стало необ­
ходимым, когда я утвердил Клода Викарда главой управления по
электрификации сельских районов. Он сказал мне, что желал бы
возглавить это управление и больше не хочет оставаться мини­
стром сельского хозяйства. Я был очень удивлен, что он попросил
новое назначение, но пошел ему навстречу, потому что знал, что он
справится.
Клинтон Андерсон входил в специальный Комитет палаты
представителей по расследованию нехватки продовольствия и сы­
грал важную роль в проведении многих законопроектов в палате
представителей. Однажды утром я пригласил его позавтракать
в Белом доме и спросил, не согласится ли он стать министром сель­
ского хозяйства, и он принял мое предложение.
Переформирование Кабинета привело к беспрецедентной ситуа­
ции, когда пять его членов оказались выходцами из части страны
к западу от Миссисипи. Среди них были министр торговли Генри
Уоллес, штат Айова, министр труда Швелленбах, штат Вашинг­
тон, генеральный прокурор Кларк, штат Техас, генеральный поч­
тмейстер Ханнеган, штат Миссури, и министр сельского хозяй­
ства Андерсон, штат Нью-Мексико.
Еще два важных назначения в Кабинете после моего вступления
в должность президента, пятое и шестое, произошли в конце июня
и в первые дни июля. Это было назначение Джеймса Ф. Бирнса на
пост государственного секретаря вместо Эдварда Р. Стеттиниусамладшего, а Фредерик М. Винсон заменил Генри Моргентау-младшего на посту министра финансов.
Стеттиниус подал прошение об отставке по окончании конфе­
ренции в Сан-Франциско, и я убедил его стать членом Совета Без­
опасности Соединенных Штатов Америки при Организации Объ­
единенных Наций.

315

316

Том 1. 1945 - год важных решений

30 июня я объявил о назначении Бирнса государственным се­
кретарем. Через три дня в моем кабинете в Белом доме Бирнс при­
нес присягу.
После того как я вступил в должность президента, Бирнс не­
медленно приехал в Вашингтон и предложил свои услуги. Я решил
назначить его государственным секретарем и предложил ему эту
должность, когда мы возвращались с похорон Рузвельта в ГайдПарке. Было решено, что в знак уважения к Стеттиниусу никаких
заявлений не будет сделано до закрытия совещания Организации
Объединенных Наций в Сан-Франциско.
Министр Моргентау позвонил мне в Белый дом 5 июля, чтобы
подать прошение об отставке. Его заявление об отставке и мой от­
вет были обнародованы позже в тот же день на пресс-конференции
и переданы по радио. Прошлой осенью он присутствовал на Кве­
бекской встрече Рузвельта, Черчилля и Маккензи Кинга1 и работал
над планом ликвидации промышленного потенциала Германии,
чтобы превратить ее строго в аграрное государство. Потом он стал
известен как план Моргентау. Те из нас, кто занимался этим делом,
не слишком вникали в его план. Я не одобрял его. Когда министр
Моргентау узнал, что я собираюсь в июле в Потсдам, он пришел
спросить, не может ли он поехать вместе со мной. Я сказал, что, по
моему мнению, министр финансов нужен в Соединенных Штатах
гораздо больше, чем в Потсдаме. Он ответил, что ему необходимо
поехать и что, если поездка не состоится, ему придется уйти.
«Хорошо, — ответил я, — если ты так считаешь, я приму твою
отставку прямо сейчас». И я это сделал. На этом разговор закон­
чился, как и весь план Моргентау.
Хотя мы с Моргентау лично дружили, мне было трудно оценить
его как министра финансов. Слишком редко я с ним встречался.
У меня всегда складывалось впечатление, что г-н Рузвельт был сам
себе министр финансов.
Никакого немедленного объявления о преемнике Моргентау не
появилось, поскольку предполагалось его отложить до моего воз­
вращения с Потсдамской конференции, куда я отправлялся из Ва­
шингтона следующим вечером. Однако я решил объявить вечером
6 июля перед тем, как покинуть Белый дом, что Фред Винсон, ди­
ректор Управления военной мобилизации и перевооружения, полу­
чит назначение после моего возвращения.
1

Уильям Лайон Маккензи Кинг (1874—1950) — десятый премьер-министр Ка­
нады с 29 декабря 1921 по 28 июня 1926, с 25 сентября 1926 по 6 августа 1930
и с 23 октября 1935 по 15 ноября 1948 года. (Маккензи — имя). — Прим. пер.

Глава 15. Политика Сталина по Китаю и Японии

Джеймс Ф. Бирнс в качестве госсекретаря готовится
к Потсдамской конференции

Второе послание от Моргентау было позже передано мне теле­
графом в Потсдам. В нем он настаивал, чтобы назначение Винсона
состоялось без промедления. В результате я распорядился, чтобы
кандидатура Винсона была направлена в сенат 16 июля. На сле­
дующий день ее утвердили, и новый министр получил назначение
18 июля. Он принял присягу и приступил к исполнению своих обя­
занностей 23 июля.
Я был не очень тесно связан с Винсоном до тех пор, пока он
не стал помощником президента Рузвельта в качестве главы Управ­
ления по военной мобилизации и перевооружению. Он был пред­
седателем бюджетной комиссии Конгресса в палате представите­
лей и сыграл важную роль в осуществлении налоговой политики
администрации. Я встречал Винсона в обществе, но после своего
переезда в Белый дом и более тесного знакомства с ним я стал высо­
ко ценить его способности как администратора и ясное понимание
складывающейся ситуации. Я был высокого мнения о его суждени­
ях и советах, и, пока он не был назначен в Верховный суд, он при­
сутствовал почти на каждом заседании по любому вопросу.
К середине июля от Кабинета, служившего при президенте Руз­
вельте, остались только четыре человека: министр торговли Генри

317

318

Том 1. 1945 - год важных решений

Уоллес, министр внутренних дел Гарольд Л. Икес, министр воен­
но-морских сил Джеймс Форрестол и военный министр Генри Л.
Стимсон. В то время мой Кабинет состоял из людей, имевших опыт
работы в правительстве, а большинство из них обладали вместе
с ним и политическим опытом.
Я считаю наличие политического опыта абсолютно необходи­
мым, потому что человек, который понимает политику, понимает
и свободное правительство. Наше правительство действует с согла­
сия народа, и вы должны убедить большинство людей, что то, что
вы пытаетесь сделать, — правильно и в их интересах. Если вы не
политик, вы не можете этого сделать.
Ранее я изложил членам Кабинета свои взгляды относитель­
но того, какое место, по моему мнению, они должны занимать
в управлении исполнительной ветвью власти. Я объяснил, что, на
мой взгляд, Кабинет — это как бы совет директоров, назначаемый
президентом, чтобы помочь ему проводить политику правитель­
ства; что во многих случаях Кабинет может оказать большую по­
мощь президенту, давая рекомендации, нравятся они ему или нет.
На заседании 18 мая я рассказал историю о президенте Лин­
кольне и его Кабинете. При обсуждении «Прокламации об освобож­
дении рабов» все члены Кабинета Линкольна выступили против ее
издания. Линкольн поставил этот вопрос перед всем Кабинетом,
и все министры проголосовали «против». Линкольн сказал им, что
все это очень хорошо, но так как президент проголосовал «за», то
так тому и быть.
У меня были вполне определенные представления о статусе Ка­
бинета и о том, каким он должен быть. В администрации Вашинг­
тона было всего четыре члена Кабинета: госсекретарь, министр фи­
нансов, военный министр и генеральный прокурор, и это все, что
было необходимо в то время. По мере роста страны расширялся
и состав Кабинета, так что сегодня в нем насчитывалось десять чле­
нов. Министры президентского Кабинета — это гражданские слу­
жащие исполнительной ветви власти. Они несут ответственность
перед президентом за выполнение указаний и политики исполни­
тельной власти, которые предусмотрены законом.
У Линкольна было много проблем с его Кабинетом, потому
что некоторые из министров вбили себе в голову, что именно они,
а не президент делают политику. Джеймс Н. Полк1 испытывал те
1

Джеймс Нокс Полк (1795—1849) — одиннадцатый президент США, с 4 мар­
та 1845 года по 4 марта 1849 года. — Прим. пер.

Глава 15. Политика Сталина по Китаю и Японии

же трудности со своим Кабинетом. Франклин Рузвельт никогда не
испытывал никаких трудностей со своим Кабинетом по той про­
стой причине, что он сам, по моему мнению, тратил слишком много
времени на выполнение работы, которую следовало бы поручить
Кабинету. Он был сам государственным секретарем почти все вре­
мя, пока являлся президентом. Он был сам министром финансов.
А когда дело дошло до военных действий, то он сам стал военным
министром и министром ВМФ.
У Рузвельта был свой собственный подход к работе с Кабине­
том, как и у всех президентов. Рузвельту нравилось встречаться
с отдельными членами до общего заседания Кабинета. Он часто об­
суждал одни и те же вопросы с двумя или более членами Кабинета
в индивидуальном порядке, даже если они не были ответственны
лично. Это был его способ узнать разные мнения, но это часто по­
рождало соперничество и конфликты внутри Кабинета.
Я полагал, что лучший способ узнать разные мнения, не вызы­
вая соперничество между отдельными членами, — это иметь пол­
ную свободу высказываний собственного мнения на всех общих
заседаниях Кабинета. Когда среди членов Кабинета возникали
трудности, я откровенно их обсуждал и разрешал.
Я, конечно, встречался с членами Кабинета по отдельности, но
по конкретным проблемам их собственных департаментов. Многие
решения принимались мной по согласованию с одним или несколь­
кими членами Кабинета.
Я считал, что члены Кабинета объединены определенной це­
лью и что, когда президент излагает свою политику Кабинету, они
должны выполнять его указания. Я инициировал такой подход,
и это работало достаточно хорошо.
Когда член Кабинета выступает публично, он обычно говорит
с ведома президента и, в таком случае, от имени президента. Если
он возьмет на себя смелость объявить политику, которая противо­
речит политике президента, он может причинить много неприят­
ностей. Я всегда опасался обсуждать весь список политических во­
просов на заседаниях, где присутствовали все члены, но когда было
необходимо подробно остановиться на каком-либо специальном
вопросе, они могли обратиться ко мне в любое время.
Однако, как только политика выработана, это будет политика
президента Соединенных Штатов, и никого другого. Именно так
и должно быть, если мы хотим, чтобы деятельность правительства
была упорядоченной. Президент избирается для этой цели; его
должность является конституционной. Он является главой испол­

319

320

Том 1. 1945 - год важных решений

нительной власти республики и главнокомандующим вооружен­
ными силами.
Должности в Кабинете, с другой стороны, создаются законом
по просьбе президента, чтобы помочь ему выполнять свои обязан­
ности главы исполнительной власти в соответствии с Конституци­
ей. Если президент держит все под контролем и точно знает, что
происходит в каждом министерстве, — все идет как полагается. Так
он и должен действовать, если хочет добиться успеха.
Наше политическое устройство — это нечто уникальное в ми­
ровой истории и то, в чем сам президент должен полностью раз­
бираться. Он должен понимать, куда он идет и почему, и каким об­
разом следует проводить такую политику в жизнь — это тот вопрос,
который он обсуждает со своим Кабинетом и всеми своими совет­
никами. Это действительно самая интересная процедура, которой
должен следовать президент, когда он изо всех сил старается управ­
лять правительством в интересах всего народа.
Есть разница между членами Кабинета и советниками прези­
дента. У президента может быть советник, который не является
членом Кабинета, хотя все члены Кабинета являются советниками.
Есть некоторые особые вопросы, по которым президент нуждается
в детальной информации от экспертов, - и принято находить чело­
века, который лучше всего осведомлен в таких деталях. Например,
когда мы создаем какую-либо научную комиссию, необходимо най­
ти ученых, которые лучше всего информированны в этом вопросе.
Затем необходимо найти администраторов, которые разбираются
в управлении и прислушиваются к советам ученых, выполняющих
эту работу. Президент, естественно, должен с ними советоваться.
Иногда предпринимается попытка лишить президента его полно­
мочий. Я бы никогда такого не потерпел.
В одном случае я беседовал с неким сенатором на эту тему
и сказал ему, что если законопроект не будет составлен так, чтобы
никоим образом не ущемлять полномочия президента, то он никог­
да не будет подписан. На что он заявил, что у меня недостаточно
образования, чтобы понимать что-либо в науке. «Ну, — сказал я, —
зато мне кажется, что я разбираюсь в Конституции немного больше,
чем вы, сенатор; и пока я здесь, я ее буду придерживаться согласно
своей клятве». Я получил Билль в том виде, в каком хотел, а потом
и подписал его, но это заняло много времени.
Самым важным членом Кабинета является государственный
секретарь, будучи прямым представителем президента для всех
иностранных послов. Он также отвечает за американских послов

Глава 15. Политика Сталина по Китаю и Японии

в зарубежных странах. Он должен не только быть хорошо инфор­
мирован о мировых делах, но и являться человеком, способным от­
личить зерна от плевел в отчетах, поступающих из всех этих стран.
Президент, конечно, должен быть готов поддержать членов сво­
его Кабинета, если они нуждаются в поддержке. Это особенно вер­
но в отношении государственного секретаря. Чрезвычайно важно,
чтобы эти два человека — президент и госсекретарь полностью по­
нимали друг друга и знали, какова их соответствующая роль. Госу­
дарственный секретарь никогда и ни при каких обстоятельствах не
должен думать, что он первый человек в Белом доме, а президент не
должен пытаться быть государственным секретарем.

-------------

-------------

3 июля, на следующий день после того, как я отправился в се­
нат, чтобы лично представить Устав Организации Объединенных
Наций, я написал письмо маме и Мэри:
...Вчера я был в сенате, и вы бы видели, как они там себя вели.
Я едва мог заставить их замолчать, чтобы высказаться самому. И то же
самое началось, когда я закончил. Некоторые говорили, что сенат ни­
когда не вел себя так по отношению к президенту или кому-то еще. Ну,
в любом случае я думаю, что мы примем Устав всеми голосами, кроме
двух. Хирам Джонсон и Керли Брукс, я полагаю, будут единственны­
ми, кто выступит против него. Разве это не здорово?
Я готовлюсь к встрече со Сталиным и Черчиллем. Для этого мне
надо взять мой смокинг, фрак... пальто проповедника, высокую шляпу,
невысокую шляпу, а также множество других вещей.
— При мне портфель, весь забитый информацией о прошлых кон­
ференциях и предложениями относительно того, что я должен делать
и говорить. Жаль, что мне приходится уезжать, но я еду и теперь ниче­
го нельзя изменить.
Надеюсь, вы обе здоровы. Сегодня я отправил вам чек. Я уеду
в пятницу вечером, но вы можете продолжать писать мне; мне будут
присылать почту воздушным сообщением каждый день.
С любовью к вам обеим,
Гарри.

321

Глава 16
ПОЕЗДКА В ПОТСДАМ

тъезд президента Соединенных Штатов из Вашингтона,
пусть даже на короткое время, вызывает активную деятель­
ность и заставляет действовать многих людей. Но поездка за грани­
цу в условиях военного времени представляет собой обширнейшее
предприятие. Трудно представить себе все, что необходимо сделать,
чтобы отправить президента на такую конференцию, как та, что на­
мечалась в Потсдаме. Тот факт, что это должна была быть встре­
ча с главами других стран, требовал чрезвычайного планирования
средств транспортировки, места проживания, охраны и мер без­
опасности, организации связи, протокольных мероприятий и под­
бора персонала.
У меня всегда была привычка самостоятельно организовывать
свои поездки — водить собственную машину, покупать самому
себе железнодорожные билеты, носить свои чемоданы, но для пре­
зидента, все это стало невозможным. Мне пришлось много путе­
шествовать в качестве президента, но куда бы я ни направлялся,
меня сопровождали, по меньшей мере, несколько членов прави­
тельства. Никогда не бывало, чтобы мне не удавалось немедленно
связаться с Вашингтоном. Для организации такой связи требова­
лось принять специальные меры, и я всегда должен был иметь при
себе штатных помощников.
Что касается Потсдамской конференции, то служащие Каби­
нета, послы, начальники штабов, сотрудники Белого дома, Гос­
департамента, армии, военно-морских и военно-воздушных сил,
казначейства и секретной службы — все они занимались подго­
товкой встречи. Многим из них пришлось принять участие в рабо­
те конференции. Белый дом в некотором смысле должен был быть
перенесен в Потсдам на время проведения конференции. Я хотел
взять с собой Фреда Винсона, но мы с ним решили, что ему луч­
ше остаться в Вашингтоне, потому что, если что-нибудь случится
с Бирнсом и мной, Винсон, как министр финансов, станет преем­
ником президента.

Глава 16. Поездка в Потсдам

Президент Соединенных Штатов никогда не может избежать
публичной деятельности, и когда он путешествует, агенты секрет­
ной службы идут впереди него, чтобы проверить маршрут его пере­
движения, транспортные средства, которые он будет использовать,
и здания, в которые он намеревается войти.
Я решил отправиться в путешествие на борту военного корабля,
так как считал, что там мне будет легче изучить множество доку­
ментов, собранных для меня.
Кроме того, у меня была бы возможность проконсультировать­
ся с моими советниками, не вмешиваясь в обычную рутину Белого
дома. Мне нужно было иметь непрерывную связь с Вашингтоном
для ведения государственных дел и поддерживать контакт с Лон­
доном и Москвой. Мероприятия должны были тесно координиро­
ваться с подготовкой англичан и русских, и обмен сообщениями
представлял собой непрерывный процесс.
На ранних стадиях подготовки я телеграфировал Гарриману, что­
бы сообщить Сталину, что «Эйзенхауэру было поручено заранее ор­
ганизовать размещение и переговорные комнаты для американских
членов предстоящей конференции. Ему еще не сообщили ни имен,
ни количества американцев, которые будут меня сопровождать.
Я намерен взять с собой начальников штабов, государственного се­
кретаря с его помощниками, двух или трех других высокопоставлен­
ных чиновников и сотрудников секретной службы. Как только будет
известно их количество и имена, я пришлю их вам для информации».
В тот же день Черчилль телеграфировал мне о предложении ис­
пользовать кодовое слово «Терминал» для Потсдамской конферен­
ции. Я согласился. В другом послании Черчилль сообщил мне, что
король Георг VI будет находиться в поездке по Франции и Герма­
нии, инспектируя британские войска. Черчилль сказал, что, как ему
известно, генерал Эйзенхауэр надеется, что король посетит ГКСС.
Поскольку этот визит должен был состояться в ходе Потсдамской
конференции, Его Величество пожелал, по словам Черчилля, при­
ехать в Берлин на один день, добавив, что король, разумеется, не бу­
дет принимать никакого участия в обсуждениях. Черчилль сказал,
что это была его идея относительно посещения королем британ­
ского сектора и, если это будет удобно маршалу Сталину, завтрака
с русскими. Вечером в британском секторе должен был состояться
обед, на котором мы с королем, как главой государства, и Сталин
должны были встретиться. Британский премьер-министр выразил
надежду, что я приеду в Лондон сразу же после встречи в Потсдаме.

323

324

Том 1. 1945 - год важных решений

В ответ я телеграфировал Черчиллю, что «буду очень рад согла­
ситься на любые меры, которые вы можете принять для выполнения
желаний Его Величества во время его предполагаемого визита в Бер­
лин. Я намерен посетить Лондон по пути с конференции домой...».
Сталин окончательно согласовал планы организации прожи­
вания на конференции, которая должна была состояться в русском
секторе. В его телеграмме говорилось: «Делегации будут размеще­
ны так, как вы предлагаете в своем послании и как было органи­
зовано в Крыму. Каждая делегация будет иметь свою собственную
закрытую территорию, работающую в режиме, регулируемом по
усмотрению главы делегации. Район, в котором будут размещены
три делегации, — это Бабельсберг, к юго-востоку от Потсдама. Для
совместного заседания отводится четвертое здание — дворец гер­
манского наследного принца в Потсдаме.
Маршал Жуков прибудет в Берлин 28 июня. Представители
Монтгомери и Эйзенхауэра должны быть посланы примерно в это
же время для осмотра и выбора зданий в Бабельсберге.
Представители Монтгомери и Эйзенхауэра смогут получить на
месте всю необходимую информацию и дополнительные сведения
о зданиях от генерала Круглова, который известен вашим людям
по Ялте».
Русские не торопились разрешить нашим представителям при­
ехать в Берлин для проведения необходимых подготовительных
работ, но как только те прибыли и осмотрели выделенные нам объ­
екты, то доложили, что они их полностью удовлетворяют. У мест­
ных русских командующих не хватало полномочий, поэтому снова
и снова приходилось обращаться в Москву, прежде чем принима­
лось соответствующее решение.
6 июля, в день моего отъезда в Потсдам, у меня был необычай­
но длинный список посетителей, включая нескольких членов Кон­
гресса и правительственных чиновников, а также французского
посла Анри Бонне. Вечером на южной лужайке Белого дома состо­
ялся концерт оркестра военно-воздушных сил, и я прошел пешком
от Белого дома к лужайке, чтобы на нем присутствовать.
Среди гостей были члены Кабинета и другие правительствен­
ные чиновники, и лишь немногие из них знали, что через несколько
часов я уезжаю. Я выехал из Белого дома на автомобиле до ЮнионСтейшн и сел на поезд до Ньюпорт-Ньюса, штат Виргиния, где
меня ждал тяжелый крейсер «Огаста», который и должен был до­
ставить меня в Европу.
Публичного объявления о моем отъезде не было сделано по
очевидным соображениям безопасности. Специальный поезд, со-

Глава 16. Поездка в Потсдам

«Огаста»
(USS «Augusta»)

ставленный для президентской делегации из пятидесяти трех по­
мощников, советников и газетчиков прибыл к причалу «Огасты»
в Ньюпорт-Ньюс незадолго до шести часов утра 7 июля. Я сразу же
поднялся на борт.
Как я заранее попросил, мне не оказали никаких, кроме обыч­
ных военно-морских, почестей в виде построения на палубе, почет­
ного караула и «игры захождения». Капитан Джеймс Н. Фоскетт,
командир «Огасты», встретил меня на квартердеке и проводил
в адмиральскую каюту, в которой мне предстояло жить во время
круиза.
Через час после нашего прибытия «Огаста» уже была в пути,
а вместе с ней, когда мы покидали Хэмптон-Роудс, шел тяжелый
крейсер «Филадельфия», Эти два корабля сформировали опера­
тивную «группу 68» под командованием контр-адмирала Аллана
Р. Маккена, которому было поручено доставить президента Соеди­
ненных Штатов и американскую делегацию в Европу и обратно.
Никакого другого эскорта, ни морского, ни воздушного, задейство­
вано не было.
«Филадельфия» шла впереди нас и сглаживала путь в бурном
море, чтобы те из нас, кто не был хорошим моряком, не страдали от
морской болезни.
Как только мы миновали протраленный проход через минное
поле у входа в Чесапикский залив и вышли в открытое море, на
«Огасте» провели спасательные учения.
Я отправился на свою станцию - к моторному вельботу № 2,
стоявшему по левому борту главной палубы, и принял участие
в учениях. Я всегда уважал правила на наших военно-морских ко-

325

326

Том 1. 1945 - год важных решений

Бирнс, Трумэн и Леги на борту «Огасты»

раблях и, будучи на борту одного из них, хотел вписаться в его ру­
тину настолько, насколько это было возможно.
С окончанием боевых действий в Атлантике корабли нашей
оперативной группы не использовали светомаскировку по ночам,
и, за исключением особо бдительных вахтенных, проход в Европу
осуществлялся в обычных крейсерских условиях.
Дневное время частично было посвящено совещаниям с госсе­
кретарем Бирнсом и адмиралом Леги, которые определяли повест­
ку предстоящей конференции и готовили письменное резюме по
проблемам, которые должны были быть подняты на этих встречах.
Большая часть дня во время путешествия проходила именно так.
Все было чудесно. На «Огасте» был прекрасный оркестр, играв­
ший каждый день во время ужина. В каюте госсекретаря Бирнса по
вечерам показывали фильмы. Каждое утро я вставал рано, чтобы
немного размяться на палубе, и проводил много времени в разгово­
рах с членами команды. Я также посещал разные столовые на борту
корабля, занимая место в очереди на раздаточной с алюминиевым
подносом наравне с членами команды.
На третий день «Огаста» покинула строй, чтобы занять по­
зицию для артиллерийских учений. «Филадельфия» использова-

Глава 16. Поездка в Потсдам

Обед с членами
экипажа
(на фото Бирнс)

лась как корабль-мишень. Это была так называемая стрельба со
смещением, когда шкалы прицела на орудиях, контролирующих
огонь, смещены так, что падение выстрела составляет четыре гра­
дуса вправо от линии огня. Таким образом, в то время как огонь
был фактически направлен на корабль-мишень, выстрелы падали
примерно в 500 ярдах или более за кормой «Филадельфии». Я на­
блюдал за тренировкой с навигационного мостика через бинокль,
который также был смещен в той же степени, что и приборы управ­
ления огнем, заставляя фактические промахи казаться попадания­
ми в корабль-мишень.
В тот же день были разрешены для публикации и переданы
в Вашингтон по высокоскоростному каналу связи первые репорта­
жи корреспондентов, сопровождавших делегацию. Пресс-секретарь
Росс надеялся, что вся информация о моей поездке будет держаться
в секрете до тех пор, пока делегация не окажется в безопасности на
берегу в Антверпене. Но накануне вечером по радио в Вашингто­
не произошла утечка в выпуске новостей, поэтому больше не было
необходимости задерживать репортажи корреспондентов Белого
дома на борту.
14 июля, на восьмой день пути, мы вошли в Ла-Манш, где нас
встретили легкий крейсер «Бирмингем» и шесть эсминцев. Они со­
провождали нас вдоль южного побережья Англии. Когда мы про­
ходили Дувр, то оказались так близко к берегу, что я мог видеть
великолепные белые утесы. На меня произвели большое впечатле­
ние совместные маневры сил эскорта, и я сигнализировал контрадмиралу Каннингему-Грэму, британскому командующему, что вы­
соко ценю и восхищаюсь их красотой и точностью.

327

328

Том 1. 1945 - год важных решений

Оркестр «Огасты»
приветствует
президента Трумэна

Когда мы вошли в Северное море, «Бирмингем» и эсминцы,
шедшие впереди нас, изменили курс и прошли мимо в порт колон­
ной с крейсером во главе. Когда каждый корабль проходил мимо
«Огасты», команды нас приветствовали. Офицеры и матросы вы­
строились в шеренги вдоль левого борта, и на каждом корабле кри­
чали в унисон: «Трижды ура президенту Соединенных Штатов!»
Позже я получил следующее сообщение от адмирала КаннингемаГрэма: «Для нас было большой честью сопровождать вас через ЛаМанш. От имени всех офицеров и команд сил эскорта я прошу вас
принять наши искренние добрые пожелания».
В последнюю ночь плавания мы были вынуждены ограничить
скорость до десяти узлов из-за минных полей в Северном море
и буев, отмечавших местоположение затонувших кораблей оси
и союзников. На следующее утро, в воскресенье, я встал порань­
ше, чтобы посмотреть на сотни безумно восторженных бельгий­
цев и голландцев, которые толпились в маленьких городках вдоль
устья Шельды и приветствовали наши корабли, когда мы проходи­
ли мимо. Было ясно, что известие о нашем прибытии не являлось
секретом. Когда мы проезжали мимо Флашинга, Голландия, я полу­
чил приветственное послание от бургомистра.
Чуть выше Антверпена мы миновали лагерь американской ар­
мии, где наблюдали за тысячами ветеранов, ожидавших корабли
для возвращения домой. Но одна многочисленная группа «Огасту»

Глава 16. Поездка в Потсдам

не приветствовала. Это были немцы, за колючей проволокой в ла­
гере военнопленных.
Мне было трудно осознать, что я смотрю на сцену разруши­
тельной войны, которая только что завершилась. На берегах реки
я видел очень мало следов разрушений, причиненных войной. Все
выглядело мирно и по-старому, а на зеленых лугах вдоль нашего
пути виднелись большие стада тучного скота.
Но когда «Огаста» медленно вошла в антверпенскую гавань
и направилась к городскому причалу, я увидел развалины, похо­
жие на результаты бомбежки. «Огаста» пришвартовалась в 10:04
15 июля, «Филадельфия» у нее за кормой. За девять дней мы прош­
ли 3387 миль от Ньюпорт-Ньюса.
В течение девяти дней, проведенных мной в море, я был полно­
стью в курсе происходившего на родине и в других частях мира с по­
мощью уникальных приборов, установленных на борту корабля.
Каюта первого лейтенанта «Огасты» была превращена в полно­
стью укомплектованный коммуникационный центр. Его называ­
ли «выездным кабинетом связи» по аналогии с «комнатой связи»
в Белом доме.
Здесь принимались и передавались сообщения практически
в том же объеме и с той же скоростью, что и в самом Белом доме.
Практически на время «выездной кабинет связи» стал филиалом
Белого дома на борту «Огасты».
Среди сообщений, которые я получил, было одно от британско­
го посла в Вашингтоне лорда Галифакса, передавшего послание от
Черчилля.
5 июля в Великобритании прошли всеобщие выборы, результа­
ты которых станут известны только 26 июля; трехнедельный период
требовался для подсчета солдатских голосов. На карту было постав­
лено будущее правительства, что могло оказать важное влияние на
предстоящую конференцию. Черчилль выражал уверенность, что его
правительство получит большинство голосов, но добавил: «Как вы
знаете, на выборах не исключены сюрпризы». Он сказал, что в любом
случае «крайне маловероятно», что он уйдет в отставку из-за небла­
гоприятного объявления результатов голосования, если только это
не будет означать крайнего выражения национального недовольства.
Он будет ждать результатов вотума доверия в палате общин в речи
короля и примет свою отставку от палаты общин. Черчилль сообщил,
что король не откроет парламент до 8 августа, а парламентская сессия
состоится не раньше 10 августа. Но члены британской делегации по­
кинут конференцию 25 июля, чтобы дождаться результатов выборов

329

330

Том 1. 1945 - год важных решений

в Англии. Это, по его словам, позволит избежать возможных затруд­
нений, когда результаты будут обнародованы. Британская делегация
может вернуться в Берлин 27 июля, а он лично может остаться там,
если потребуется, примерно до 5 или 6 августа. Черчилль добавил,
что ни в коем случае не следует проводить конференцию в спешке
из-за событий в Англии. Он напомнил, что Крымская конференция
была несколько резко завершена.
------------- -----------------В Антверпене нас ждал самолет спецсвязи, чтобы забрать
с корабля пакеты с почтой для Вашингтона, округ Колумбия,
и одно из писем, которое он вез обратно, было адресовано моей ма­
тери и сестре.
12 июля 1945 года.
Дорогая мама и Мэри,
Я надеюсь, что вы обе здоровы и что с вами все в порядке. Как и
у меня. Мы покинули Норфолк в 7 часов утра в прошлое воскресенье,
7 июля, прекрасным солнечным утром, и путешествие было очень при­
ятным и спокойным. Пошел в церковь в 10:30 с офицерами и коман­
дой. Большую часть утра мы просидели на палубе вместе с г-ном Бирн­
сом и адмиралом Леги, а после обеда я вздремнул.
Вечером посмотрел кинофильм — они у нас каждый вечер. В поне­
дельник изучил корабль сверху донизу. Нашел на борту юношу по име­
ни Лоуренс Трумэн. Он родом из Оуэнсборо, штат Кентукки, и прихо­
дится правнуком брата нашего деда. Он милый мальчик, и у него такие
же зеленые глаза, как у Маргарет.
В понедельник мы тренировались в стрельбе по мишеням из вось­
мидюймовых, пятидюймовых и сорокамиллиметровых орудий. Весь­
ма интересно для артиллериста. Я уже питался в офицерской столо­
вой, у мичманов и у старшин. Сегодня ужинаю вместе с командой.
Мы прибудем в воскресенье, и тогда это письмо будет отправлено
по почте. Как бы я хотел, чтобы эта поездка закончилась. Я ненавижу
ее. Но дело должно быть сделано.
Король Британии попросил меня приехать, как и короли Дании
и Норвегии. Но я думаю, что вернусь домой как можно быстрее, едва
закончится шоу в Берлине.
Будьте здоровы.
С любовью к вам обеим,
Гарри.

Перед спуском на берег с «Огасты» меня приветствовала груп­
па, в которую входили американский посол в Бельгии и миссис

Глава 16. Поездка в Потсдам

Прибытие в Антверпен

Чарльз Сойер, генерал Эйзенхауэр, адмирал Старк, генерал Ли,
генерал Сурлес, генерал Кениг, Дж. X. Кили, генеральный консул
в Бельгии, контр-адмирал Маккенн и капитан Келли Томас, бри­
танский морской офицер, отвечающий за Антверпен. Представи­
тель принца-регента Бельгии также приветствовал меня, когда
я приземлился, перед тридцатипятимильной автомобильной по­
ездкой в аэропорт к северо-западу от Брюсселя.
Следы военных разрушений были менее заметны вдоль дороги,
чем в городе Антверпене, но я видел много разбомбленных домов,
фабрик и временных деревянных мостов. Мне сказали, что боль­
шую часть разрушений наносили самолеты-снаряды. Мы миновали
Бриндонк, считавшийся самым большим и самым страшным конц­
лагерем для бельгийцев во время войны.
Дорогу из Антверпена в Брюссель охраняли солдаты 137-го пе­
хотного полка 35-й дивизии, той самой дивизии, в которой я слу­
жил капитаном во время Первой мировой войны. Вдоль дорог по
нашему маршруту стояло множество зрителей, в основном бель­
гийцев, только что освобожденных от немцев, пришедших посмо­
треть на нашу кавалькаду из сорока машин.

331

332

Том 1. 1945 - год важных решений

В аэропорту по пути на
Потсдамскую конференцию.
Слева направо: Бирнс,
Громыко и министр
Андрей Вышинский

Вскоре после полудня мы прибыли на аэродром. Военный ор­
кестр и четыреста отборных бойцов 137-го пехотного полка про­
вели короткую приветственную церемонию, а затем я осмотрел
почетный караул. Каждый стоявший в карауле был «пятизвездоч­
ным» бойцом. Я поговорил с несколькими из них перед посадкой
в свой самолет «Священная корова». Два других ожидали прибы­
тия членов президентской делегации, которая разделилась на три
группы для полета в Берлин.
Мне сказали, что госсекретарь Бирнс взял на себя управление
самолетом № 2, когда он летел из Касселя в Магдебург. Эти два
города, если смотреть с воздуха, казались полностью разрушенны­
ми. Я не видел ни одного целого дома. Однако немецкие поля, повидимому, продолжали возделываться и имели прекрасный вид.
После трех с половиной часов полета мы приземлились на аэро­
дроме Гатов, в десяти милях от Бабельсберга. На посадочном поле
меня встретила большая делегация, включавшая военного министра
Стимсона, помощника госсекретаря Макклоя, помощников мини­
стров Клейтона и Данна, послов Гарримана, Поули и Мерфи, ад­
мирала флота Кинга, министра Любина, генерал-лейтенанта Клея,
генерал-майора Флойда Паркса и советских послов Громыко и Гусе­
ва. Почести были оказаны отрядом из 2-й бронетанковой дивизии
«Ад на колесах», после чего я осмотрел почетный караул. Затем еще
одна автомобильная кавалькада доставила нас в Бабельсберг, про­
ехав по пути через районы Потсдама. Отрезок дороги, по которому
мы ехали, охранялся американскими и британскими войсками, но
большая часть патрулировалась советскими солдатами в зеленых пи­
лотках, так как это была зона, контролируемая Россией. Не прошло
и тридцати минут, как мы прибыли в конечный пункт назначения.

Глава 16. Поездка в Потсдам

2-я бронетанковая
дивизия приветствует
президента Трумэна

Бабельсберг находится примерно в двенадцати милях к юго-вос­
току от Берлина, между Берлином и Потсдамом. Он протянулся в гу­
сто поросшей лесами местности вдоль извилистого канала Тельтов
и озера Грибниц. Город был довольно популярен у немцев как летний
курорт, а также являлся местом расположения немецкой киносъе­
мочной студии до войны. Мое жилье представляло собой трехэтаж­
ную резиденцию с лепниной на Кайзерштрассе № 2, которая раньше
была домом главы киностудии. Здание, которое сразу же окрестили
«маленьким Белым домом», хотя оно и было выкрашено в желтый
цвет, находилось прямо на берегу озера и окружалось с трех сторон
рощами из деревьев и кустарников, образующих очень красивый сад,
спускающийся к озеру. Во время войны из дома вывезли всю мебель,
но русские заново обставили его. Вместе со мной в здании размеща­
лись госсекретарь Бирнс, адмирал Леги, пресс-секретарь Росс, гене­
рал Вон, капитан Макмагон, капитан Вардаман, Чип Болен и другие.
Кабинет связи был оборудован прямым телеграфным сообщением
с Франкфуртом и Вашингтоном. Представители Объединенного ко­
митета начальников штабов и Государственного департамента также
жили в Бабельсберге в непосредственной близости от «маленького
Белого дома».
Премьер-министр Черчилль жил на Рингштрассе, 23 в Бабель­
сберге, примерно в двух кварталах от моей резиденции. У него был
такой же большой дом. Генералиссимус Сталин также размещал­
ся в Бабельсберге, приблизительно в миле от «маленького Белого
дома» по дороге в Цецилиенхоф, где должны были проходить за­
седания конференции.
День выдался длинный и напряженный, и я рано лег спать. На
следующее утро, 16 июля, я впервые встретился с премьер-мини­
стром Черчиллем. Он пришел навестить меня, но я не чувство-

333

334

Том 1. 1945 - год важных решений

вал, что встречаюсь с не­
знакомцем. Я видел его
несколько раз, когда он
приезжал в Вашингтон на
переговоры с Рузвельтом,
хотя тогда еще не разгова­
ривал с ним. С тех пор как
я стал президентом, у нас
было несколько телефон­
ных разговоров, и таким
образом мы уже установи­
ли личный контакт.
Парадный вход
Я сразу же проникся
в «маленький Белый дом»
симпатией к этому челове­
ку, который так много сделал для своей страны и для дела союзни­
ков. Было что-то очень открытое и искреннее в том, как он привет­
ствовал меня.
Во время этого светского визита Черчилля сопровождали его
дочь Мэри, Антони Иден, сэр Александр Кадоган и коммандер
К. Р. Томпсон, военно-морской помощник премьер-министра. Ни­
чего, что касалось конференции, не обсуждалось. Я действительно
сказал премьер-министру, что у меня есть повестка дня, которую
я хотел бы представить на встрече, и спросил его, есть ли она у него.
Он сказал: «Нет, мне она не нужна». Затем мы коротко обсудили
последние события на Тихом океане.
У нас с Черчиллем никогда не было серьезных разногласий,
хотя мы спорили об очень многих вещах. Он был крайне благода­
рен Соединенным Штатам за то, что мы сделали, и являлся очень
большим поклонником Рузвельта. Наши основные принципиаль­
ные позиции полностью совпадали.
Мне нравилось слушать, как он говорит. Но он не очень любил
музыку — во всяком случае, ту, что нравилась мне.
Позже в тот же день я написал маме и Мэри мое второе письмо
после отъезда из Вашингтона.
16 июля 1945 года.
Дорогие мама и Мэри,
Вчера около трех часов дня я прибыл в Берлин и был встречен
всеми министрами иностранных дел и высокопоставленными чинов­
никами Великобритании и России, а также специальным континген­
том американских солдат, которых я должен был проинспектировать.
Затем мы приехали в прекрасный дом на озере в Потсдаме, который

Глава 16. Поездка в Потсдам

Встреча Трумэна
и Черчилля

раньше принадлежал главе киностудии. Говорят, что его отправили
в Россию - с какой целью, я не знаю.
Сегодня утром у меня был очень приятный визит к премьер-мини­
стру Англии, и я ожидаю визита маршала Сталина либо сегодня утром,
либо завтра. Я надеюсь, что у меня будет возможность написать бо­
лее подробно позже, но я хочу передать это письмо, чтобы вложить его
в мешок с почтой для сегодняшней отправки.
Если вы направите свои письма в Белый дом с указанием, чтобы
они были пересланы мне, я их немедленно получу.
Очень люблю вас обеих.
Гарри.

Приезд маршала Сталина из Москвы задержался из-за перене­
сенного им легкого сердечного приступа, что держалось в полной
тайне. Он должен был прибыть на следующий день.
Я воспользовался этой незапланированной задержкой в откры­
тии конференции, чтобы совершить автомобильную экскурсию по
Берлину. Наша автоколонна выехала из Бабельсберга рано утром
и вскоре свернула на знаменитый автобан, направляясь на север
к тому, что осталось от немецкой столицы.

335

336

Том 1. 1945 - год важных решений

Примерно на полпути к городу мы увидели всю американскую
2-ю бронетанковую дивизию, развернутую вдоль одной из сторон
шоссе для моего обзора. Оркестр и почетный караул отдал почести.
Я вышел из седана, в котором ехал, и пересел в открытую полугусе­
ничную разведывательную машину. В ней я поехал вдоль длинного
ряда людей и машин, которые составляли то, что в то время было
самой большой бронетанковой дивизией в мире. Люди и танки сто­
яли вдоль шоссе передо мной, насколько хватало глаз. Строй ока­
зался настолько длинным, что от начала до конца мы ехали двад­
цать две минуты.
Затем наш кортеж добрался до центра Берлина и свернул на
Вильгельмштрассе к развалинам рейхсканцелярии, где Гитлер так
часто разглагольствовал перед своими нацистскими последовате­
лями. Мне никогда не приходилось видеть таких разрушений. «Вот
что бывает, — сказал я, — когда человек переоценивает себя».
Остаток пути шел мимо Тиргартена, развалин рейхстага, ми­
нистерства иностранных дел Германии, дворца спорта и десятков
других мест, которые до войны были всемирно известны. Теперь
они превратились в груды камней и щебня. Еще более удручающим
зрелищем, чем разрушенные здания, была длинная, никогда не пре­
рывающаяся процессия стариков, женщин и детей, бесцельно бред­
ших вдоль автобана и по проселочным дорогам, неся, толкая или
таща то, что осталось от их пожитков. Во время этой двухчасовой
поездки я увидел свидетельства великой мировой трагедии и был
благодарен за то, что Соединенные Штаты оказались избавлены от
невероятных разрушений этой войны.
------------------------------

На следующий день я впервые встретился со Сталиным. Вско­
ре после своего приезда в Бабельсберг он приехал с визитом в «ма­
ленький Белый дом». Его сопровождали Молотов и Павлов в ка­
честве переводчика. Присутствовал госсекретарь Бирнс, а Чарльз
Ю. Болен был моим переводчиком.
Сталин извинился за опоздание, сказав, что его здоровье уже
не так хорошо, как раньше. Было уже около одиннадцати, когда он
прибыл, и я попросил его остаться на обед. Он сказал, что не может,
но я настоял.
«Вы могли бы, если бы захотели», — ответил я ему.
Он остался. Мы продолжали наш разговор до самого обеда. Он
произвел на меня впечатление, и я разговаривал с ним откровенно.

Глава 16. Поездка в Потсдам

Визит Сталина в ■«маленький Белый дом».
Слева направо: Молотов, Бирнс, Трумэн, Сталин

Когда говорил он, то смотрел мне прямо в глаза, и я почувствовал
надежду, что мы сможем достичь соглашения, которое будет удов­
летворительным как для всего мира, так и для нас самих.
Меня удивил рост Сталина — он был не выше пяти футов и пяти
или шести дюймов. Когда мы фотографировались, он обычно ста­
новился на ступеньку выше меня. Черчилль сделал бы то же самое.
Я слышал, что у Сталина была иссохшая рука, но это было неза­
метно. Что я особенно отметил, так это его глаза и выражение лица.
Я был доволен своей первой встречей со Сталиным. Казалось,
он находился в хорошем настроении. Он говорил чрезвычайно веж­
ливо, а перед уходом сказал мне, что ему понравилась эта встреча.
Он пригласил меня к себе, и я пообещал ему, что обязательно на­
несу ответный визит.

337

Глава 17
ОТКРЫТИЕ
ПОТСДАМСКОЙ КОНФЕРЕНЦИИ
ЛТУ'езадолго до пяти часов пополудни 17 июля я прибыл во
С дворец Цецилиенхоф в Потсдаме на первое заседание кон­
ференции. Цецилиенхоф был загородным поместьем бывшего на­
следного принца Вильгельма. Это был двухэтажный кирпичный
дом с четырьмя крыльями и внутренним двором в центре — двор,
который теперь был блестяще устлан 24-футовой красной звездой
из герани, розовых роз и гортензий, посаженных Советами. Над
главным входом во дворец развевались флаги трех союзных госу­
дарств.
Цецилиенхоф использовался в войну в качестве госпиталя как
немцами, так и Советами. Из него вывезли всю мебель, но русские
проделали впечатляющую работу, вновь его обустроив и оборудо­
вав для проведения конференции. Мебель и предметы обстановки
доставили из Москвы. В нем выделили отдельные апартаменты для
премьер-министра, генералиссимуса и меня, и у каждой делегации
были свои комнаты для отдыха и рабочие кабинеты.
Местом для встреч служила просторная комната, примерно
сорок на шестьдесят футов, в одном конце которой находился
балкон. В центре комнаты стоял большой круглый стол диаме­
тром в двенадцать-четырнадцать футов, вокруг которого распо­
лагались стулья для главных делегатов от каждого из трех прави­
тельств. Я занял место по одну сторону стола с Бирнсом, бывшим
послом Джозефом И. Дэвисом и Леги, а мой переводчик Болен си­
дел рядом со мной. Сразу же за моей спиной стояли другие члены
нашей делегации. Сталин сидел справа от меня вместе с Молото­
вым, Вышинским и своим переводчиком. За ним расположились
военные и гражданские представители его делегации. Черчилля
точно так же поместили слева от меня, где он сидел вместе с Иде­
ном, Клементом Эттли и несколькими другими сотрудниками.
Такое расположение позволяло любому лицу, получившему ин­
формацию, иметь беспрепятственный доступ к своим правитель­
ственным делегациям.

Глава 17. Открытие Потсдамской конференции

Охрану ненавязчиво расставили в стратегически важных местах
комнаты. Она состояла из сотрудников секретных служб или их эк­
вивалента при каждом из трех правительств. Вокруг дворца и его
садов вооруженные люди оцепили место проведения конференции.
На первом заседании присутствовали:
От России', премьер-министр Сталин, Молотов, Вышинский,
посол Громыко, посол Гусев, Новиков, Соболев и переводчик
Павлов.
От Великобритании', премьер-министр Черчилль, Антони
Иден, Клемент Эттли, сэр Александр Кадоган, посол Кларк Керр,
сэр Уильям Стрэнг и майор Бирс, переводчик.
От Соединенных Штатов', президент, госсекретарь Бирнс, ад­
мирал Леги, послы Гарриман, Поули и Дэвис, помощники госсекре­
таря Данн и Клейтон, Бенджамин Коэн, X. Фримен Мэтьюс и пере­
водчик Чарльз Ю. Болен.
В десять минут шестого состоялось официальное открытие
Потсдамской конференции. Премьер-министр Сталин открыл за­
седание, предложив мне выступить в качестве председателя. Чер­
чилль поддержал это предложение. Я поблагодарил их обоих за эту
любезность.
Основная цель этого первого совещания состояла в том, чтобы
составить повестку дня из тех пунктов, которые будут подробно об­
суждаться на последующих заседаниях. В этой связи я заявил, что
у меня есть несколько конкретных предложений для обсуждения
на конференции. Первое предложение состояло в создании Совета
министров иностранных дел. Я сказал, что мы не должны повто-

Кабинет Трумэна
в Потсдаме

339

340

Том 1. 1945 - год важных решений

Открытие первой сессии Потсдамской конференции

рять те ошибки, которые были допущены нами при мирном урегу­
лировании Первой мировой войны.
Одной из самых острых проблем в области международных от­
ношений, стоящих перед нами сегодня, отметил я, является созда­
ние некой процедуры и механизма для проведения мирных перего­
воров и территориального урегулирования, без чего существующая
неразбериха, политическая и экономическая стагнация будут про­
должаться с серьезным ущербом для Европы и всего мира.
Опыт, полученный в Версале после последней войны, не вселя­
ет надежды на то, что всеобщая официальная мирная конференция
может увенчаться успехом без предварительной подготовки.
Я предложил, чтобы совет состоял из министров иностранных
дел Великобритании, России, Китая, Франции и Соединенных Шта­
тов. Эти страны были постоянными членами Совета Безопасности
Организации Объединенных Наций. По моему мнению, этому сове­
ту следовало собраться как можно скорее после нашей встречи.
Черчилль предложил передать эту инициативу для изучения
министрам иностранных дел Бирнсу, Идену и Молотову.
Сталин согласился с этой процедурой, но сказал, что ему не со­
всем ясно, стоит ли включать Китай в Совет министров иностран­
ных дел для решения вопроса о мире в Европе.

Глава 17. Открытие Потсдамской конференции

Я сказал Сталину, что его вопрос может быть обсужден мини­
страми иностранных дел, а потом передан обратно нам.
Затем я представил конференции свое второе предложение.
Речь шла о контроле над Германией в начальный период. Я объ­
яснил, что Соединенные Штаты полагают, что Контрольный совет
должен быть создан немедленно. Я представил заявление о предла­
гаемых политических и экономических принципах, в соответствии
с которыми будет контролироваться Германия. В этом документе,
копии которого я передал Сталину и Черчиллю, были изложены
основные принципы, которыми должен руководствоваться Конт­
рольный совет:
«Полное разоружение Германии и ликвидация или контроль всей
немецкой промышленности, которая могла бы быть использована для
военного производства;
Германский народ должен понимать, что он потерпел полное во­
енное поражение и что ему не избежать ответственности за то, что он
навлек на себя;
Национал-социалистическая партия и все нацистские учреждения
должны быть уничтожены, а все нацистские чиновники удалены из си­
стемы управления;
Следует начать подготовку к возможному восстановлению гер­
манской политической жизни на демократической основе и к возмож­
ному мирному сотрудничеству Германии в международной жизни;
Нацистские законы гитлеровского режима, устанавливающие дис­
криминацию по признаку расы, вероисповедания или политических
убеждений, должны быть отменены;
Военные преступники и те, кто участвовал в планировании или
осуществлении нацистской деятельности, связанной или приведшей
к зверствам или военным преступлениям, должны быть арестованы
и преданы суду;
Экономический контроль должен вводиться лишь постольку, по­
скольку он необходим для достижения этих целей. Германия, подчер­
кнул я, должна рассматриваться как единая экономическая единица».

Это предложение не обсуждалось, но было передано министрам
иностранных дел с поручением доложить нам на следующий день.
Затем я представил следующее заявление, которое зачитал:
«В Ялтинской декларации об освобожденной Европе, подписан­
ной 11 февраля 1945 года, правительства трех стран взяли на себя
определенные обязательства в отношении освобожденных народов Ев­
ропы и народов бывших государств-сателлитов оси. После Ялтинской

341

342

Том 1. 1945 - год важных решений

конференции обязательства, взятые в соответствии с этой деклараци­
ей, остаются невыполненными. По мнению правительства Соединен­
ных Штатов, продолжающееся невыполнение этих обязательств будет
рассматриваться во всем мире как показатель отсутствия единства
между тремя великими державами и подорвет доверие к искренности
декларируемых ими целей.
Поэтому правительство Соединенных Штатов предлагает, чтобы
на этой конференции были согласованы следующие шаги по выполне­
нию обязательств, вытекающих из декларации:
1. Три союзные державы должны согласиться с необходимостью
немедленной реорганизации нынешних правительств Румынии и Бол­
гарии в соответствии с пунктом (С) третьего абзаца Ялтинской декла­
рации об освобожденной Европе.
2. Немедленно провести консультации для разработки необходи­
мых процедур, которые могут потребоваться для реорганизации этих
правительств с целью включения в их состав представителей всех зна­
чительных демократических групп. После проведения такой реоргани­
зации последует их дипломатическое признание и заключение мирных
договоров.
3. В соответствии с обязательствами, содержащимися в пункте (О)
третьего абзаца Декларации об освобожденной Европе, правительства
трех держав должны обсудить, как лучше помочь временным прави­
тельствам в проведении свободных и беспрепятственных выборов. Та­
кая помощь требуется немедленно в случае Греции, несомненно потре­
буется в Румынии и Болгарии и, возможно, в других странах».

Затем заговорил Черчилль. Он сказал, что ему нужно время,
чтобы прочитать и изучить документ, и что он в целом согласен
с ним.
Мое окончательное предложение по повестке касалось пере­
смотра нашей политики в отношении Италии. Я объяснил, что по­
скольку итальянцы объявили войну Японии, то я думаю, что при­
шло время принять Италию в Организацию Объединенных Наций,
и мне хотелось бы представить предложение, направленное на за­
ключение мира с Италией.
Черчилль меня прервал. Он указал на то, что нам необходимо
время для обсуждения столь важных вопросов. Британцы, по его
словам, были атакованы Италией в 1940 году в тот момент, когда
Франция оказалась накануне падения, что президент Рузвельт на­
звал «ударом в спину». Англичане, сказал он, сражались с итальян­
цами некоторое время, прежде чем Соединенные Штаты вступили
в войну. В самый критический момент британцы были вынуждены
послать в Африку крайне необходимые войска, и они там бились

Глава 17. Открытие Потсдамской конференции

Первая встреча «Большой тройки» на конференции

два года, пока не прибыли американские военные части. Он также
отметил, что англичане понесли тяжелые морские потери в войне
с Италией в Средиземном море.
Черчилль предложил мне продолжить изложение моего пред­
ложения. Сталин согласился. Далее я представил документ по Ита­
лии, в котором, в частности, говорилось:
«Целью трех держав в отношении Италии является развитие
ее политической самостоятельности, экономического восстановле­
ния, а также обеспечения права итальянского народа избирать свою
форму правления...
В соответствии с временным соглашением контроль над Итали­
ей должен сохраняться только в той мере, в какой это необходимо
для обеспечения военных потребностей союзников до тех пор, пока
их вооруженные силы остаются на территории Италии, и для спра­
ведливого разрешения территориальных споров».
Представив четыре американских предложения, я сказал, что
хотя и считаю эти вопросы чрезвычайно важными, но хотел бы
чтобы было понятно, что я могу добавить в повестку дня и другие

343

344

Том 1. 1945 - год важных решений

пункты. Обращаясь к Черчиллю и Сталину, я выразил свою при­
знательность за честь быть назначенным председателем и заверил,
что буду приветствовать включение дополнительных пунктов или
внесение предложений с их стороны. Я добавил, что рад присут­
ствовать на этой конференции. «Я пришел сюда с некоторым тре­
петом, — сказал я, — понимая, что должен с честью заменить че­
ловека, который действительно незаменим». Я знаю, что президент
Рузвельт был в самых дружеских отношениях как с премьер-мини­
стром, так и с премьером Сталиным, и сказал, что надеюсь заслу­
жить такую же дружбу.
Черчилль ответил, что уверен, что и он, и Сталин хотели бы
перенести на меня то уважение и привязанность, которые они пита­
ли к президенту Рузвельту, и что он имеет все основания надеяться
на то, что связи между нашими нациями и их лидерами будут укре­
пляться.
Сталин от имени всей русской делегации выразил желание
присоединиться к настроениям, высказанным премьер-министром.
Затем Черчилль предложил нам перейти к простому вопросу
повестки дня и либо заняться этими пунктами, либо передать их на
рассмотрение министрам иностранных дел. Англичане, по словам
Черчилля, хотели бы включить в повестку дня польскую проблему.
Следующим заговорил Сталин. Он изложил вопросы, которые
Россия хотела бы обсудить. Они касались (1) раздела германского
торгового флота и военно-морских сил; (2) репараций; (3) подопеч­
ных территорий для России в соответствии с Уставом ООН; (4) от­
ношений с государствами-сателлитами оси; (5) режима Франко
в Испании. В этом месте русский лидер пояснил, что фашистский
режим возник не в Испании, а был импортирован и навязан испан­
скому народу Германией и Италией. Он таит опасность для Орга­
низации Объединенных Наций, и ему кажется, что было бы хорошо
создать такие условия, которые позволили бы испанскому народу
установить режим по его собственному выбору.
Черчилль указал Сталину, что «мы обсуждаем только то, что
должно быть включено в повестку дня», но согласился с тем, что
вопрос об Испании следует добавить.
Сталин продолжил свой список следующими пунктами: (6) во­
прос о Танжере; (7) проблема Сирии и Ливана; (8) польский во­
прос, связанный с определением западной границы Польши и лик­
видацией лондонского правительства в изгнании.
Черчилль согласился, что все аспекты польского вопроса долж­
ны быть рассмотрены. Он заявил, что уверен, что премьер и я пой-

Глава 17. Открытие Потсдамской конференции

мем, что Британия была домом для польского правительства и той
базой, которой польские армии содержались и оплачивались. Он
сказал, что хотя у всех нас троих цели одинаковы, но у британцев
более трудная задача, чем у двух других держав, потому что пе­
ред ними стоит ряд второстепенных вопросов. Нам нежелательно
увольнять большое количество солдат, не обеспечив их должным
образом, добавил он. Он отметил, что важно продолжать выпол­
нение ялтинского соглашения и что он придает большое значение
польским выборам для выражения воли польского народа. Он до­
бавил, что британская делегация представляет свою редакцию по­
вестки дня в письменном виде, и предложил, чтобы министры ино­
странных дел встретились сегодня вечером и согласовали пункты,
которые мы обсудим на следующий день. Мы со Сталиным согла­
сились.
Черчилль заметил: «Министры иностранных дел могут подго­
товить для нас перечень вопросов лучше, чем мы могли бы сделать
это за этим столом, поэтому завтра у нас будут те вопросы, которые
более приемлемы — или, так сказать, менее неприятны».
Сталин возразил, что от неприятных тем нам все равно не уйти.
Прежде чем закрыть первое заседание, я спросил, есть ли еще
какие-нибудь предложения. Сталин поднял вопрос о Совете мини­
стров иностранных дел, который я предложил в начале заседания.
Он возражал против включения Китая.
Я объяснил, что Китай был предложен в качестве члена пред­
лагаемого совета, поскольку он является одним из пяти членов Со­
вета Безопасности.
Сталин хотел знать, не будет ли продолжаться ежеквартальное
совещание министров иностранных дел, которое проводилось еще
со времен Ялты.
Я напомнил ему, что соглашение в Ялте было временным.
Черчилль сказал, что он нашел ежеквартальные встречи мини­
стров иностранных дел очень полезными для консультирования
своего правительства. Он добавил, что считает затруднительным
включение Китая в состав совета и сомневается в целесообразности
привлечения из другой части мира страны, которая мало способ­
ствовала разгрому врага в Европе.
Затем я объяснил, что вопросы, которые будут рассматриваться
советом, весьма отличаются от тех, которые возникают на обычных
заседаниях министров иностранных дел. Совет, который я предла­
гал, предназначался для определенных конкретных целей. А имен­
но: составление мирных договоров с Италией, Румынией, Волга-

345

346

Том 1. 1945 - год важных решений

рией и Венгрией для передачи правительствам Объединенных
Наций, а также предложений по разрешению территориальных во­
просов, остающихся открытыми по окончании войны в Европе. Со­
вет должен также использоваться для подготовки условий мирного
договора для Германии.
Сталин заметил, что это будет «конференция по подготовке
к будущей мирной конференции» и что этот совет будет занимать­
ся вопросом послевоенных репараций и принимать решение о дате
проведения мирной конференции.
Я ответил, что эту дату можно будет установить, когда мы по­
чувствуем себя достаточно подготовленными к проведению мир­
ной конференции.
Черчилль сказал, что он не видит никаких трудностей в согла­
совании наших различных целей. До тех пор, пока японцы не будут
разбиты, сказал он, Китаю будет затруднительно играть важную
роль в урегулировании запутанных проблем Европы — «вулкана,
из которого исходит война». Вполне возможно, заявил он, что, пока
будет заседать совет, война с Японией закончится; в таком случае
Китай сможет принять участие в мирной конференции. До этого
времени, по его словам, Китай будет иметь только академический
интерес к вопросам мирного урегулирования.
Я сказал, что не буду возражать против исключения Китая из
совета до тех пор, пока не закончится война с Японией. По пред­
ложению Сталина я передал весь этот вопрос министрам ино­
странных дел для рассмотрения и представления рекомендаций
нам позднее.
Сталин пошутил: «Поскольку все эти вопросы будут обсуж­
даться министрами иностранных дел, нам нечего будет делать».
Ироничный юмор Сталина часто проявлялся во время этой
встречи. Когда Черчилль предложил министрам иностранных дел
рассмотреть вопрос о четырех или пяти членах совета, русский пре­
рвал его, сказав: «Или три члена?»
Я сказал Сталину и Черчиллю, что нам следует обсудить на
следующий день некоторые из тех пунктов, по которым мы могли
бы прийти к соглашению. Черчилль ответил, что министры должны
предоставить нам три или четыре пункта — достаточно, чтобы мы
были заняты.
Я сказал, что не хочу просто их обсуждать. Мне хотелось при­
нять решение.
Черчилль спросил, не планирую ли я, чтобы каждый день мы
что-нибудь складывали в портфель.

Глава 17. Открытие Потсдамской конференции

Он абсолютно прав. Я был здесь, чтобы принять конкретные ре­
шения, и, если мы не можем этого сделать, я намеревался вернуться
домой. Я предложил начинать наши заседания не в пять, а в четы­
ре часа, чтобы успеть больше за это время. Остальные согласились
с этим. Затем я предложил сделать перерыв до завтрашнего дня.
Сталин согласился, но сказал, что сначала ему хотелось бы за­
дать один вопрос: почему Черчилль отказывается отдать России ее
долю германских военно-морских сил?
Черчилль объяснил, что, по его мнению, флот должен быть
уничтожен или разделен, сказав, что средства войны — это ужасные
вещи и что захваченные корабли должны быть потоплены.
После чего Сталин сказал: «Я предлагаю нам разделить его, —
добавив, — если господин Черчилль пожелает, он может потопить
свою долю».
На этом первое заседание Потсдамской конференции заверши­
лось.
-------------

------------

После этой первой встречи с господами Черчиллем и Стали­
ным я с некоторой уверенностью вернулся в свое временное жили­
ще в Бабельсберге. Я надеялся, что Сталин был человеком, который
выполнит свои договоренности. Нам предстояло многое обсудить
на эту тему. Поскольку русские понесли огромные жертвы в виде
человеческих жизней и материальных ценностей — более пяти
миллионов человек пали на поле боя, еще больше миллионов были
бессмысленно убиты или голодали из-за гитлеровского вторжения
на Украину, — мы надеялись, что Россия безоговорочно присоеди­
нится к плану мира во всем мире.
Я не был склонен недооценивать трудности, стоящие перед
нами. Я понимал, что в качестве председателя мне придется стол­
кнуться со многими проблемами, вытекающими из конфликта ин­
тересов. Я знал, что у Сталина и Черчилля будут свои особые тре­
бования, которые могут отвлечь нас.
Я знал, что Сталин, как и все цари до него, хотел заполучить для
России Черноморские проливы.
Черчилль твердо решил, что Британия должна сохранить
и даже усилить свой контроль над Средиземным морем. Я знал,
что имею дело с двумя людьми совершенно разных темпераментов,
взглядов и происхождения. Черчилль был великолепен в споре.
Его отличало умение владеть устной речью. Сталин не был склонен

347

348

Том 1. 1945 - год важных решений

Трумэн с генералами Эйзенхауэром и Брэдли
в автомобиле на пути в Потсдам

к длинным речам. Он быстро сводил аргументы к вопросу о власти
и не отличался большим терпением к любому другому подходу.
Я был доволен тем, как организованно переводчики выполня­
ли свои весьма важные функции. Эти трое мужчин присутствова­
ли на всех конференциях и являлись мастерами своего дела. Не
было никаких трудностей в понимании всего сказанного. Болен
переводил, когда говорил я, Павлов переводил, когда говорил Ста­
лин, а майор Бирс переводил слова Черчилля для русских. Время
от времени мы замедлялись, чтобы переводчики могли переве­
сти каждое предложение. Если между переводчиками возникало
какое-то разногласие относительно правильного русского слова
для английского эквивалента, они тут же начинали обсуждать,
а Сталин сидел и улыбался. Иногда я подозревал, что он действи­
тельно понимает по-английски.
После окончания первой встречи нас пригласили в большой
банкетный зал дворца Цецилиенхоф, где русские подготовили ро­
скошный фуршет, накрытый на огромном столе около двадцати фу­
тов в ширину и тридцати в длину. На столе стояло все, что только
можно было придумать: гусиная печень, икра, всевозможные виды
мяса, сыры, курица, индейка, утка, вина и другие спиртные напитки.
Главного мажордома пригасили из самой престижной гостини­
цы Москвы. Он говорил по-английски и очень старался проявлять

Глава 17. Открытие Потсдамской конференции

величайшее уважение ко всем главам правительств и их министрам
иностранных дел.
На обратном пути в Бабельсберг нам пришлось проехать через
различные части русской зоны. Со мной были адмирал Лети и госсе­
кретарь Бирнс, и на одном из перекрестков нашу машину остановил
русский лейтенант. Задержка была не более чем делом нескольких
минут, так как нас быстро опознали другие русские офицеры, при­
бывшие на место. Эти офицеры запугали лейтенанта до смерти за
то, что он допустил такую грубую ошибку. Леги повернулся ко мне
и сказал: «Держу пари, что завтра утром лейтенанта расстреляют».
В тот вечер я работал допоздна — доставили большую партию по­
чты из Вашингтона. В одиннадцать часов вечера мой племянник Гар­
ри Трумэн приехал на несколько дней погостить. Он сын моего брата
Вивиана, и несколько дней назад в Антверпене я сказал генералу Ли,
что мой племянник находится на европейском театре и что я хотел
бы его видеть. Они нашли его на борту «Куин Элизабет» в гавани
Глазго готовым отплыть домой, но генерал Ли вовремя снял его с ко­
рабля и отправил в Бабельсберг. Я представил его всем главам пра­
вительств и членам моей делегации, а через три дня сержанта Трумэ­
на посадили в наш самолет связи, который перевозил почту между
Вашингтоном и Потсдамом, и отправили в Соединенные Штаты.
Он прибыл в Норфолк раньше своих сослуживцев и присоединился
к ним, когда они высадились с «Куин Элизабет».
Утром 18-го, после совещания с моими советниками, я посетил
резиденцию британского премьер-министра с ответным визитом.
Позже я отправился в апартаменты маршала Сталина, по его при­
глашению, и к четырем часам пополудни прибыл во дворец Цецилиенхоф на второе заседание конференции.
Черчилль открыл второе заседание конференции, подняв во­
прос об отношении к прессе на конференции. В Тегеране, по его
словам, прессе было трудно получить доступ на конференцию,
а в Ялте это стало вообще невозможно. Но здесь, жаловался он, бро­
дит много журналистов за пределами хорошо охраняемой зоны, где
проходит конференция, и они поднимают большой шум в мировой
прессе по поводу ограничения их доступа к информации.
«А кто их впустил?» — произнес Сталин громким голосом.
Черчилль сообщил премьеру, что прессу держат за пределами
резиденции. Но если его коллеги согласны, то он готов перегово­
рить с ее представителями, но не для того, чтобы проинформиро­
вать о работе конференции, а чтобы объяснить, почему встречи
с прессой должны быть исключены.

349

350

Том 1. 1945 - год важных решений

Трумэн посещает Сталина в его резиденции.
Справа Бирнс и Молотов

Я не видел в этом никакой необходимости. Я указал на то, что
у каждой делегации здесь есть представители по вопросам печати,
и предложил, чтобы те занялись своим делом. Мы продолжали вой­
ну на Тихом океане, и оставались нерешенными многие деликатные
проблемы в Европе, поэтому мы не могли открыть происходящее
для прессы.
Черчилль согласился со мной, сказав: «Я всего лишь предло­
жил себя на заклание, и в любом случае я пойду, только если гене­
ралиссимус согласится меня спасти».
Мне кажется, что Черчилль наслаждался реакцией своих кол­
лег на неожиданное предложение о его выступлении в качестве их
представителя.

------------- -----------------

На этой второй встрече я поместил в повестку дня три темы,
представленные конференции министрами иностранных дел.

Глава 17. Открытие Потсдамской конференции

Первая касалась повторного проекта американского предложения
о создании Совета министров иностранных дел. Он предусматри­
вал, что совет будет состоять из тех стран, которые уже подписали
условия капитуляции с врагом. Это оставило открытой дверь для
участия Китая в совете позже при завершении войны с Японией.
Поэтому это предложение стало для всех приемлемым. Состав
Совета министров иностранных дел и порядок составления мир­
ных договоров были согласованы единогласно.
При обсуждении вопроса о передаче всех договоров Объеди­
ненным Нациям Сталин заметил, что это не имеет значения, по­
скольку «три державы будут представлять интересы всех».
Такова была точка зрения Сталина на протяжении всех пере­
говоров. Она заключалась в том, что Россия, Великобритания
и Соединенные Штаты будут решать мировые дела и что это ни­
кого больше не касается. Я же полагал, что участие всех наций,
малых и больших, было так же важно для мира, как и участие
«Большой тройки». Моя политика и цель состояли в том, чтобы
сделать Организацию Объединенных Наций рабочей и жизненно
важной структурой.
Затем я попросил госсекретаря Бирнса прочитать доклад
министров иностранных дел об американском предложении
относительно политики в отношении Германии. Бирнс сказал,
что политические и экономические эксперты пока еще не за­
кончили свою работу. Однако министры иностранных дел ре­
комендовали главам правительств провести ознакомительную
дискуссию по политическим вопросам, связанным с оккупацией
Германии.
Черчилль заметил, что слово «Германия» используется неодно­
кратно, и спросил, что подразумевается под этим термином. Если
это означало довоенную Германию, то он был согласен.
Сталин ответил: «Германия — это то, чем она стала после войны.
Никакой другой Германии сейчас не существует. Австрия не явля­
ется частью Германии».
Я предложил рассматривать Германию 1937 года.
Затем Сталин предложил добавить: «За вычетом того, что Гер­
мания потеряла в 1945 году».
«Германия потеряла все в 1945 году», — сказал я Сталину. Ге­
нералиссимус упомянул о Судетах, которые Германия отняла у Че­
хословакии, и спросил, не предлагают ли его коллеги считать эти
земли частью Германии. Я повторил, что имею в виду Германию
1937 года.

351

352

Том 1. 1945 - год важных решений

Трумэн и Черчилль,
второй день работы
конференции,
18 июля 1945 года

Сталин согласился, что с формальной точки зрения Германию
можно было бы рассматривать именно так. Он предложил устано­
вить западную границу Польши уже сейчас, и тогда этот вопрос ста­
нет ясен.
Я сказал, что это лучше всего сделать, когда будет решено, что
делать с Германией.
Сталин, явно тянувший время, сказал, что Германия — это стра­
на без правительства и без определенных границ. Здесь нет ни по­
граничников, ни войск. Страна разделена на четыре оккупацион­
ные зоны.
Я повторил, что Германия 1937 года даст нам отправную точку.
Сталин ответил, что в качестве отправной точки он примет Гер­
манию 1937 года.
Черчилль сказал, что согласен.
В качестве председателя я постановил, что основой для обсуж­
дения будет Германия Версальского договора в том виде, в каком
она существовала в 1937 году.
Черчилль обратил внимание на пункт в документе, который
касался уничтожения вооружений, материальных средств для

Глава 17. Открытие Потсдамской конференции

ведения войны и т. д. в Германии. Есть много того, сказал он, что
не должно быть уничтожено, например аэродинамические трубы
и другие технические средства.
Сталин сказал, что русские не варвары и что они не будут унич­
тожать научно-исследовательские институты.
Все это, конечно, было еще до Маньчжурии. Позже нам пред­
стояло увидеть, что русские будут делать с материальными ценно­
стями завоеванной страны. Даже в Берлине они демонстрировали
отсутствие цивилизованного поведения. Они грабили дома, забирая
такие редкие вещи, как прекрасные старинные дедушкины часы,
чтобы разместить их на дне повозок, а сверху бросить тяжелые пред­
меты. Точно так же они будут разрушать и предметы искусства.
Теперь мы перешли к обсуждению польского вопроса. Сталин
представил русский проект предложения по Польше. Суть этого
предложения заключалась в том, что конференция должна была
призвать все страны - члены Организации Объединенных На­
ций отказаться от признания польского правительства в изгнании
в Лондоне и что все активы этого правительства должны быть пе­
реданы Временному правительству в Варшаве. В русском проекте
предлагалось передать все польские вооруженные силы под кон­
троль варшавского правительства и предоставить этому правитель­
ству ими распоряжаться.
То, чего русские хотели добиться этим предложением, было
ясно: они намеревались получить все имущество и снаряжение
150 000 человек польской армии для передачи варшавскому режи­
му, хотя это оборудование первоначально поставлялось Велико­
британией и Соединенными Штатами.
Черчилль сразу же указал на то, что бремя этого предложения
ляжет самым тяжелым образом на Британию. Великобритания
приняла поляков, когда они были изгнаны немцами. Он не стал на­
поминать русскому премьеру, что это стало возможным благодаря
попустительству России.
Там не было никакой собственности, принадлежащей ста­
рому польскому правительству, добавил он. В Лондоне и Ка­
наде находилось двадцать миллионов фунтов золота, которое
было блокировано и является безусловной собственностью
польского национального государства. Там находится польское
посольство, освобожденное старым послом и доступное послу
нового правительства, как только его отправят, и «чем скорее,
тем лучше».

353

354

Том 1.1945 - год важных решений

Черчилль долго говорил
о том вкладе, который польские
вооруженные силы внесли в по­
беду союзников над странами
оси, и добавил, что Британия по­
клялась своей честью перед эти­
ми людьми. Он сказал нам, что
объявил в парламенте, что если
польские солдаты, воевавшие
вместе с союзниками, не захо­
тят возвращаться в Польшу, то
Великобритания примет их как
британских подданных.
«Мы не можем бросить на
произвол судьбы людей, которые
Американский пункт связи
были нашими братьями по ору­
в Потсдаме
жию», — заявил он.
Он надеялся, что большин­
ство из них захотят вернуться в свою страну, но должны быть га­
рантии их безопасности в поисках ими средств к существованию.
С учетом этих оговорок он согласен с предложением России и бу­
дет рад, если оно будет передано на рассмотрение министрам ино­
странных дел.
Сталин сказал, что он полностью осознает трудности англичан
и что со стороны России нет никакого намерения усложнять их
положение. Он просто хотел покончить с прежним польским пра­
вительством в Лондоне. Сталин предложил отозвать любую часть
русского проекта, которая, по мнению Черчилля, осложнила бы
британское положение.
Я сказал, что хочу достичь соглашения по польскому вопро­
су, но что меня особенно интересует, так это свободные выборы
в Польше, как это предусмотрено ялтинским соглашением.
Сталин ответил, что польское правительство никогда не отка­
зывалось от проведения выборов. Он предложил передать этот во­
прос на рассмотрение министров иностранных дел, и мы с Черчил­
лем согласились.
Этим и исчерпалась повестка второго дня конференции, и за­
седание закрылось в шесть часов, продлившись всего один час со­
рок пять минут. Я чувствовал, что наметился кое-какой прогресс,
но мне не терпелось еще больше делать и меньше говорить.

Глава 17. Открытие Потсдамской конференции

Поздно вечером я разговаривал с миссис Трумэн в Инде­
пенденсе по трансатлантическому радиотелефону. Это был
первый звонок из Берлина в Америку с 1942 года. Звук был та­
ким чистым, как будто между Индепенденсом и Вашингтоном.
Позже я узнал, что звонки направлялись по каналам корпуса
связи через Франкфурт и Лондон в Нью-Йорк, а оттуда в Инде­
пенденс.

355

Глава 18
ПОТСДАМ:
РЕПАРАЦИИ И ПОЛЬСКАЯ ГРАНИЦА
с/Уа третьем заседании 19 июля я попросил Антони Идена огласить повестку дня, подготовленную министрами иностран­
ных дел для нашего обсуждения. Был представлен пересмотренный
проект политического соглашения по Германии, и мы с Черчиллем
и Сталиным его приняли. В число других вопросов повестки входи­
ли вопросы о германском военно-морском и торговом флоте, фран­
кистской Испании, положении в Югославии и вывозе нефтяного
оборудования из Румынии.
По вопросу относительно германского флота я сказал, что мы
должны проводить различие между тем, что является репарация­
ми, и тем, что является военными трофеями. Торговый флот, сказал
я, должен быть отнесен к категории репараций, и поэтому данный
вопрос, соответственно, переходит к комиссии по репарациям. Наш
интерес к торговому флоту, заявил я, состоит в том, чтобы исполь­
зовать его в войне против Японии.
Сталин заявил, что военные вооружения, взятые войсками
в ходе войны, — это трофеи. Войска, которые сложили оружие и сда­
лись, сказал он, отдали свое вооружение в качестве трофеев. То же
самое относится и к германскому военному флоту; когда флот был
сдан трем державам, он, следовательно, стал трофеем. Возможно,
продолжал Сталин, что в отношении торгового флота можно поста­
вить вопрос о том, является ли он трофеем или подлежит включе­
нию в репарации. Что касается военно-морского флота, то здесь, по
его словам, никаких сомнений быть не может. Он вспомнил случай
с Италией, когда и военно-морской, и торговый флот рассматрива­
лись как трофеи, и никаких вопросов не возникало.
Черчилль сказал, что он надеется, что мы сможем решить эту
проблему путем соглашения на конференции. Он говорил только
о германском военном флоте. Он отметил, что в настоящее время
англичане держат у себя весь германский торговый флот.
Черчилль указал, что подводные лодки имели по закону огра­
ниченное применение и что немцы использовали их в нарушение
международных соглашений по этому вопросу. По его мнению, не-

Глава 18. Потсдам:репарации и польская граница.

Заседание конференции, 19 июля 1945 года

обходимо уничтожить как можно больше таких лодок, а остальные
поделить поровну.
Что касается других кораблей, то, по справедливости, они
должны быть разделены поровну при условии, что на конфе­
ренции будет достигнуто общее согласие. Он подчеркнул, что не
считает, что такая великая и могущественная нация, как Россия,
должна быть лишена своей доли. Поскольку строительство новых
кораблей занимает много времени, сказал он, эти корабли станут
средством развития русского военного флота и подготовки лично­
го состава и будут способствовать демонстрации русского флага
на морях.
Черчилль продолжил свое краткое изложение проблем, от­
метив, что он считает, что все корабли должны внести свой вклад
в окончание войны с Японией.
Я заявил, что склоняюсь к разделу германского торгового
флота на три части, но я хотел бы, чтобы это было сделано после
окончания войны на Тихом океане. Я подчеркнул, что эти корабли
нужны нам не только для ведения войны, но и для перевозки про­
довольствия и припасов для снабжения Европы, нашего русского
союзника, Греции и других стран. Нам будет необходима каждая
бомба и каждая тонна продовольствия, переправленная по морю.
Сталин спросил меня, что я думаю о германском военном флоте.

357

358

Том 1. 1945 - год важных решений

Я сказал ему, что готов избавиться от германских кораблей.
«Когда война с Японией закончится, — сказал я, - у Соединенных
Штатов будут торговые суда и военные корабли, которые могут
быть переданы заинтересованным странам». Но мне не хотелось,
чтобы это происходило до того, как Япония потерпит поражение.
Сталин спросил: «А если русские будут воевать с Японией?»
Я ответил, что, когда Россия будет готова воевать с Японией,
она сможет претендовать на свою часть флота. Я добавил, что нам
очень хотелось бы, чтобы Россия имела свою долю.
Черчилль предложил, что суда можно было бы сейчас разме­
тить для каждого участника, если какие-либо окажутся поврежден­
ными, то их можно будет отремонтировать из наших общих ресур­
сов. Он сказал, что должен признать себя сторонником желания
маршала Сталина в том, чтобы русские получили долю в этих воен­
ных и торговых судах. Единственной альтернативой, по его словам,
было потопление военно-морских кораблей, что, по его мнению,
было бы слишком жестко, и вряд ли «кто-либо из наших верных
союзников имеет такое желание».
Я заключил, что мы не расходимся в этом вопросе.
Сталин сказал, что, разумеется, нельзя изображать русских как
людей, намеревающихся помешать войне против Японии, и из это­
го не стоит делать вывод, что русские хотят получить подарок от
союзников. Они не добиваются подарков, утверждал он.
Мы с Черчиллем напомнили ему, что ни один из нас не упоми­
нал об этом.
Далее Сталин просил прояснить вопрос о том, будет ли Рос­
сия иметь право претендовать на одну треть германского торгового
и морского флота. Если одна треть будет выделена России, он обе­
щал, что не будет возражать против ее использования в войне про­
тив Японии.
По предложению Черчилля было решено, что этот вопрос будет
согласован в конце конференции.
Сталин сказал, что есть один пункт, который он хотел бы урегу­
лировать. Его представителям не позволили осмотреть германский
флот. По его словам, русские создали комиссию для решения это­
го вопроса, но их не только не допустили к инспекции флота, но
и не показали списка кораблей. Он попросил предоставить список
и разрешение осмотреть корабли.
Черчилль ответил, что это вполне возможно, но англичане хоте­
ли бы, чтобы им была предоставлена взаимная возможность для ос­
мотра немецких трофеев на Балтике. Он полагал, что русские полу­

Глава 18. Потсдам:репарации и польская граница

чили сорок пять немецких подводных лодок в Данциге. Черчилль
предложил провести обмен инспекциями.
Сталин заметил, что эти подводные лодки повреждены и не
могут эксплуатироваться, но он мог бы устроить так, чтобы люди
Черчилля их осмотрели.
«Все, что нам нужно, — это взаимность», — ответил Черчилль.
Я сказал, что, поскольку зона Соединенных Штатов в Германии
установлена, русские могут осматривать все, что им угодно, но что
мы тоже будем ожидать взаимности. Я пытался подготовить почву
для того, чтобы комиссия по репарациям увидела все, что было за­
хвачено русскими на занятой ими территории. Я уже имел пред­
ставление о том, что происходит с материалами, захваченными
русскими в Германии. В русской зоне Берлина, которая была про­
мышленной частью города, я видел, как русские разбирали заводы
и вывозили из них все. Они погружали промышленные объекты на
железнодорожные платформы и часто оставляли их на запасных
путях. Металл ржавел и разрушался. Очень скоро испорченное
оборудование станет никому не нужно.
Я предложил перейти к вопросу об Испании. Черчилль сказал,
что его правительство испытывает сильную неприязнь к генералу
Франко и его министрам. Но, по его словам, в испанской политике
было нечто большее, чем грубые карикатуры на Франко. Франко
написал ему письмо с предложением объединить западные государ­
ства против «этой ужасной страны России». С одобрения британ­
ского Кабинета он послал Франко холодный ответ, и копию того
ответа направили Молотову.
Сталин подтвердил, что получил от англичан копию ответа
Франко.
Далее Черчилль сказал, что он видит затруднения в предложе­
нии Сталина, особенно в том, что касается разрыва всех отношений
с франкистской Испанией. Он подчеркнул, что выступает против
вмешательства в дела страны, которая не досаждала союзникам,
и считает, что разрывать отношения из-за внутреннего поведения
Испании — это опасный прецедент. «Я буду сожалеть о действиях,
если они опять приведут Испанию к гражданской войне», — сказал
премьер-министр. Он указал, что Устав Организации Объединен­
ных Наций содержит положение, запрещающее вмешательство во
внутренние дела страны, и что при подготовке к ратификации этого
Устава было бы непоследовательно прибегать к действиям, которые
были бы запрещены в соответствии с ним.

359

360

Том 1. 1945 - год важных решений

Я ясно дал понять, что не испытываю никакой любви к Франко
и также не желаю принимать никакого участия в развязывании но­
вой гражданской войны в Испании. В Европе было достаточно войн.
Я сказал, что был бы рад признать еще одно правительство в Испа­
нии, но я думаю, что Испания сама должна решить этот вопрос.
Сталин ответил, что это не было внутренним делом, потому что
режим Франко был навязан испанскому народу Гитлером и Муссо­
лини. Он сказал, что верит в то, что его коллеги не питают любви
к Франко, и что он также не намерен возобновлять гражданскую
войну в Испании. Если разрыв отношений был бы слишком жест­
кой демонстрацией, то нет ли других более гибких средств, с помо­
щью которых «Большая тройка» могла бы дать испанскому народу
понять, что три правительства симпатизируют народу Испании,
а не Франко. Он сказал, что предполагается, что «Большая тройка»
может решить такие вопросы, и что мы не можем пройти мимо этой
раковой опухоли в Европе. Если мы будем молчать, предупредил
он, то могут предположить, что мы поддерживаем Франко.
Черчилль вновь заявил о своем несогласии с разрывом отно­
шений. Он упомянул о серьезных торговых связях, которые Вели­
кобритания поддерживала с Испанией. По его словам, если он не
убежден, что разрыв отношений приведет к желаемому результату,
ему бы не хотелось, чтобы давняя и хорошо налаженная торговля
с Испанией прекратилась. Он сказал, что полностью понимал чув­
ства маршала Сталина, когда Франко имел наглость послать в Рос­
сию испанскую Голубую дивизию. Россия оказалась совершенно
в ином положении, признал он, потому что в ее дела вмешивались.
Он указал, что испанцы воздерживались от принятия мер против
англичан в то время, когда такое вмешательство могло привести
к катастрофическим последствиям. Во время операции «Торч» про­
стое открытие огня по кораблям в районе Гибралтара нанесло бы
англичанам большой вред. Но испанцы были бы обречены, если бы
осмелились предпринять такие действия против союзников.
Сталин предложил министрам иностранных дел попытаться
найти какой-то способ дать понять, что главы трех правительств не
поддерживают режим Франко.
Я согласился с этим предложением, но Черчилль хотел, чтобы
этот вопрос был решен главами правительств.
Сталин указал, что все это будет решено нами троими. Мини­
стры иностранных дел лишь предварительно изучат его.
Черчилль сказал, что он не считает это целесообразным.

Глава 18. Потсдам:репарации и польская граница

Дискуссия продолжалась как на качелях, причем и премьер,
и премьер-министр повторяли свои прежние аргументы. Я видел,
что в данный момент не было никакой возможности договориться
по этому вопросу, и предложил перейти к чему-то другому, где мы
могли бы прийти к решению, и вернуться к испанскому вопросу на
каком-либо из последующих заседаний.
Сталин снова предложил передать его на рассмотрение мини­
страм иностранных дел. Черчилль опять заартачился на этом пун­
кте и настоял, чтобы главы держав оставили этот вопрос без реше­
ния. Я заметил, что мы можем вернуться к нему в любое время.
Затем мы обратили свое внимание на Югославию. Сталин ска­
зал, что мы не можем обсуждать этот вопрос, не заслушав югосла­
вов, которые являются нашими союзниками.
Иден парировал, что «Большая тройка» согласовала деклара­
цию в Ялте, хотя никаких югославов там не было.
Сталин ответил, что, когда они встречались в Ялте, существо­
вало два югославских правительства, но теперь есть одно законное
правительство.
Черчилль поинтересовался, какое из правительств Сталин име­
ет в виду — правительство Тито или правительство Шубашича. Он
сказал, что обе стороны сильно настроены друг против друга.
Сталин ответил, что он впервые об этом слышит. Он предложил
проверить эту информацию и вызвать югославских представителей
для ознакомления с ситуацией.
Я спросил, не следует ли нам, основываясь на информации пре­
мьер-министра, послать за югославскими представителями.
Черчилль ответил, что соглашение Тито—Шубашича не было
выполнено и что он разочарован тем, как все обернулось в Югосла­
вии после ялтинских решений.
Сталин заявил, что Черчилль продолжает дискуссию, не от­
вечая на вопрос председательствующего. Затем последовал обмен
мнениями между Черчиллем и Сталиным относительно вызова
югославских представителей.
Я решил, что с меня хватит. Я сказал Черчиллю и Сталину, что
приехал на конференцию как представитель Соединенных Шта­
тов для обсуждения мировых проблем, а не для того, чтобы прово­
дить полицейское разбирательство по тому, что уже было решено
или что должно решаться Объединенными Нациями. Если бы мы
начали это делать, сказал я, то оказались бы вовлечены в попытки
решить все политические проблемы и должны были бы провести

361

362

Том 1. 1945 - год важных решений

слушания по вопросу о преемственности представителей, включая
де Голля, Франко и других. Я откровенно сказал им, что не хочу
тратить время на выслушивание жалоб, но хочу разобраться с про­
блемами, для решения которых мы прибыли. Я сказал, что если они
не доберутся до главных вопросов, то я соберу вещи и поеду домой.
Именно это я и имел в виду.
Сталин от души рассмеялся и сказал, что он не винит президента
за то, что тот хочет вернуться домой; он тоже хочет вернуться домой.
Черчилль заявил, что, по его мнению, Соединенные Штаты за­
интересованы в выполнении ялтинского соглашения. Тито, по его
словам, пришлось сделать большие послабления ввиду огромных
беспорядков в его стране.
Я ответил, что не только хочу, чтобы Ялтинская декларация
была выполнена, но и что в том, что касается Соединенных Штатов,
я намерен выполнить ее до конца. Я заметил, что мы тоже получали
жалобы на Югославию. Я предложил отложить рассмотрение во­
проса о Югославии, с тем чтобы мы могли приступить к рассмотре­
нию других, более насущных проблем, стоящих перед нами.
Наша последняя тема в повестке дня была связана с британ­
ским и американским нефтяным оборудованием в Румынии.
Черчилль сказал, что англичане представили документ по это­
му вопросу, который, по их мнению, министры иностранных дел
могли бы согласовать, и предложил, поскольку это был довольно
детализированный вопрос, сначала передать его им.
Сталин ответил, что, по его мнению, это частный вопрос, ко­
торый можно решить дипломатическим путем, не поднимая его
на этой конференции. Однако, поскольку этот вопрос уже поднят,
он хотел бы исправить одно неверное утверждение, сказал он. Со­
ветский Союз не захватывал никакой британской собственности
в Румынии, заявил он. Собственность некоторых из этих нефтя­
ных компаний была приобретена в Германии, но немцы ее захва­
тили и использовали против союзников. Русские, признал Сталин,
вывезли некоторое количество оборудования, потому что немцы
уничтожили советскую нефтяную промышленность. Он повторил,
что это частный вопрос, на который конференции не стоит обра­
щать внимания.
Причина, по которой Сталин настаивал на том, что это был
«частный вопрос», заключалась в том, что он получил во владение
оборудование, принадлежавшее Соединенным Штатам и Вели­
кобритании. Было забавно наблюдать за ним. Каждый раз, когда
случалось что-то подобное этому, когда русские крали гроб и избав­

Глава 18. Потсдам:репарации и польская граница

лялись от тела, он всегда очень осторожно настаивал на том, что­
бы все было улажено по дипломатическим каналам. Но когда речь
заходила о франкистской Испании и Югославии, он очень хотел,
чтобы такой вопрос выносился на обсуждение и был урегулирован.
Я видел, что происходит, и именно поэтому сделал свое заявление
о «полицейском разбирательстве».
Черчилль заявил, что распоряжение британским и американ­
ским нефтяным оборудованием не является пустяковым делом.
Это правда, согласился он, что «немцы украли у англичан трубу»,
но именно эту трубу англичане купили и заплатили за нее. Если Со­
ветский Союз взял часть этой трубы, утверждал премьер-министр,
и рассматривал ее как репарацию, то Румыния должна была бы воз­
местить потери англичанам.
Я заметил, что Соединенные Штаты попали в аналогичную си­
туацию в отношении американских нефтяных компаний.
Сталину больше нечего было сказать по этому поводу.
Было решено, что этот вопрос будет передан на рассмотрение ми­
нистрам иностранных дел, и на этом третье заседание завершилось.
------------- -----------------Вечером, после третьей дневной сессии, я принимал гостей
на государственном обеде, который проходил в «маленьком Бе­
лом доме». Гостями на обеде, помимо Черчилля и Сталина, были:
Бирнс, Эттли, Молотов, Леги, Вышинский, Кадоган, Гарриман, Гро­
мыко, лорд Черуэлл, Поули, Дэвис, Соболев, Болен, Павлов и Бирс.
Играл специальный концертный оркестр. Пианист, сержант
Юджин Лист, исполнял великий вальс Шопена ля-бемоль ма­
жор, опус 42 и несколько других ноктюрнов Шопена. Сталин был
поклонником Шопена. Черчилль не очень любил такую музыку.
Сталин был так восхищен вальсом Шопена и ноктюрнами, что
встал из-за обеденного стола, подошел к сержанту Листу, пожал
ему руку, выпил за него тост и попросил сыграть еще. Премьерминистр также похвалил Листа. Я принял участие в музыкальной
программе, и, когда меня попросили сыграть на пианино, я пред­
ложил менуэт С. Падеревского, один из моих любимых. Посколь­
ку раньше мне говорили, что Сталин любит Шопена, я попросил
сержанта Листа освежить его Шопена. Он послал за партитурой
вальса ля-бемоль мажор и репетировал его ежедневно в течение
недели. Доставшийся ему рояль оказался не лучшим инструмен­
том для концерта, но Лист все равно сделал свое дело.

363

364

Том 1. 1945 - год важных решений

Поднятие
американского флага
в Берлине
20 июля 1945 года.
Слева направо:
Эйзенхауэр, Паттон
и Трумэн

Это была первая из нескольких неофициальных встреч глав
трех правительств. Эти светские мероприятия способствовали
развитию дружеской атмосферы среди людей, приехавших в Бер­
лин для решения проблем, требовавших максимального сотруд­
ничества.
На следующий день, 20 июля, я поехал в штаб-квартиру груп­
пы Соединенных Штатов при Союзническом контрольном совете
в Берлине, чтобы принять участие в официальном поднятии на­
шего флага над Берлином. Торжественные мероприятия прохо­
дили во внутреннем дворе зданий, которые ранее были штабом
немецкого командования ПВО Берлина. Почести были отданы
армейским оркестром и почетным караулом из роты «£» 41-й пе­
хотной дивизии. Вместе со мной были министр Стимсон, помощ­
ник госсекретаря Макклой и генералы Эйзенхауэр, Брэдли, Пат­
тон и Клей.
Когда флаг официально поднялся над контролируемой США
частью Берлина (кстати, тот самый флаг, который пролетел над
Капитолием Соединенных Штатов в Вашингтоне, когда была объ­
явлена война против Германии, и который был доставлен в Рим
после захвата этого города), я сделал следующее заявление:

Глава 18. Потсдам:репарации и польская граница

«Генерал Эйзенхауэр, офицеры и солдаты,
Мы присутствуем при историческом событии. Мы убедительно
доказали, что свободные люди могут успешно управлять делом мира.
Мы собрались сегодня здесь, чтобы поднять знамя победы над сто­
лицей нашего величайшего противника. Делая это, мы должны пом­
нить, что, поднимая этот флаг, мы поднимаем его во имя народа Со­
единенных Штатов, который с нетерпением ожидает лучшего мира,
безопасного мира, мира, в котором возможность наслаждаться бла­
гами жизни будут иметь все люди, а не только те, кто сидит наверху.
Давайте не будем забывать, что мы боремся за мир и за благополучие
человечества. Мы сражаемся не ради завоеваний. Нет ни одного ку­
ска земли или чего-либо в денежном выражении, что мы хотели бы
получить от этой войны. Мы хотим безопасности и процветания для
всего мира в целом. Мы хотим увидеть то время, когда сможем до­
биться таких же успехов в мирном строительстве, как тех, которых
нам удалось достичь на этой войне. Если у нас получится заставить
работать эту нашу огромную машину, сделавшую возможной победу,
на дело мира, мы могли бы с нетерпением ждать наступления вели­
чайшего века в истории человечества. Именно это мы и предлагаем
сделать».

Я покинул место поднятия флага сразу же после церемонии
и направился во дворец Цецилиенхоф, где в 16:05 по местному вре­
мени началось четвертое заседание Потсдамской конференции.
В соответствии с установившейся у министров иностранных
дел практикой по очереди докладывать о своих встречах «Большой
тройке», повестку дня четвертой сессии представил Молотов. Он
сообщил, что министры иностранных дел долго обсуждали вопрос
Болгарии, Румынии и Греции в связи с выработанным ялтинским ре­
шением о контроле над выборами, но так и не пришли к соглашению.
Я прервал советского министра, сказав, что у меня нет никако­
го желания «контролировать» выборы в освобожденных странах
и что я думаю, что «наблюдать» было бы более подходящим словом.
Черчилль также заявил, что англичане не предполагали контро­
лировать выборы и не хотели брать на себя ответственность за них.
Они просто хотели знать, как проходят выборы в этих странах.
Перейдя к вопросу о политике в отношении Италии, я заявил,
что поддерживаю проект, представленный мной на первом заседа­
нии. Он требовал выполнения ряда простых обязательств по заме­
не условий капитуляции, с тем чтобы Италия могла освободиться
от оккупационных ограничений, пока готовится мирный договор.
Сталин сказал, что у него нет принципиальных возражений
против предложений Соединенных Штатов, но он хотел бы, чтобы

365

366

Том 1. 1945 - год важных решений

Американские войска
приветствуют
президента, Берлин
20 июля 1945 года

такое же отношение было распространено и на других германских
сателлитов — Финляндию, Венгрию, Румынию и Болгарию.
Я сказал, что наметил Италию первой, потому что она сдалась
первой, и условия капитуляции, навязанные Италии, были более
жесткими, чем те, которые были продиктованы другим государ­
ствам-сателлитам. Я предложил сначала разобраться с Италией,
а потом заняться остальными.
Черчилль неохотно отказался от условий капитуляции Италии
и произнес длинную речь на эту тему. Он заявил, что итальянское
правительство намерено провести выборы до наступления зимы.
Хотя он согласился с тем, что следует начать подготовку договора,
но не считал, что его окончательное заключение должно быть до­
стигнуто до тех пор, пока итальянское правительство не будет вы­
брано на признанных демократических основах. Он сказал, что не
полностью разделяет мою позицию по замене условий капитуля­
ции обязательствами, которые итальянский народ не готов принять
на себя. Предлагаемые меры, по его мнению, не распространялись
на будущее итальянского флота, репарации, колонии и другие мо­
менты. Он опасался, что англичане потеряют свои права при ка­
питуляции. Наконец, он заявил, что условия капитуляции были
подписаны доминионами, с которыми необходимо будет провести
обсуждения. Он не хотел идти дальше, чем дать согласие на подго­
товку мирного договора.
Черчилль всегда считал необходимым в подобных случаях,
особенно когда речь шла о Средиземном море, делать длинные за­
явления, подобные этому, а затем соглашаться с тем, что уже было
сделано. Средиземное море в то время было чрезвычайно важно

Глава 18. Потсдам:репарации и польская граница

для англичан, потому что это был путь в Индию и Австралию. Повидимому, он делал замечание для последующего использования
англичанами при действительном фактическом заключении дого­
воров. Я делал то же самое, когда мы беседовали о Франко и Ис­
пании. Несколько раз, когда Черчилль о чем-то долго разглаголь­
ствовал, Сталин опирался на локоть, дергал себя за усы и говорил:
«Почему вы не согласны? Американцы согласны, и мы тоже соглас­
ны. В конце концов и вы согласитесь, так почему бы вам не сделать
это прямо сейчас?» Тогда рассуждения заканчивались. Черчилль
в итоге соглашался, но сначала должен был произнести речь.
Сталин заявил, что вопрос об Италии и вопрос о странах-сател­
литах — это темы большой политики. Цель такой политики состоит
в том, чтобы отделить эти страны от Германии. По его словам, это
можно было сделать двумя методами. Одним из них было примене­
ние силы, но, по его ощущениям, этого недостаточно. Если мы при­
меним только силу, предупредил он, то создадим среду, благопри­
ятствующую будущей ассоциации этих стран с Германией. Поэтому
он заключал, что было бы целесообразно добавить к силе полити­
ку, которая отделяла бы страны-сателлиты от Германии. Это будет
единственный способ, объяснял он, сплотить сателлитов вокруг
нас. Все соображения о возмездии, все жалобы на перенесенные от
них страдания относительно неважны, по сравнению с этими сооб­
ражениями высокой политики. Он сказал, что у него нет принципи­
альных возражений против моего предложения, лишь возможные
некоторые улучшения в его проекте.
Сталин отметил, что Италия много нагрешила. У нее есть грехи
и перед русскими. Итальянцы воевали на Дону и на Украине, от­
метил он, но было бы неверно руководствоваться обидами или чув­
ствами возмездия. Такие чувства, по его словам, плохие советчики
в политике. В политике, продолжал он, мы должны руководство­
ваться расчетом. Вопрос нужно поставить так: хотим ли мы, чтобы
Италия была на стороне Объединенных Наций. Это определило бы
все, по его мнению, и тот же принцип вполне применим и к другим
сателлитам.
Когда Сталин произносил речи о германских сателлитах — Бол­
гарии, Италии, Венгрии, — всегда ощущалось, что он опустил же­
лезную длань на тех сателлитов, которые оккупировала его армия,
чтобы они не могли развернуться. Его политика железной руки
распространилась на Эстонию, Латвию, Литву, Польшу, Болгарию,
Венгрию, Румынию и Чехословакию.
Сталин указал на то, что многие трудности и жертвы были вы­
званы действиями со стороны государств-сателлитов. Румыния

367

368

Том 1. 1945 - год важных решений

использовала против них [СССР] двадцать две дивизии. К концу
войны Венгрия располагала двадцатью шестью дивизиями, и еще
больший урон им нанесла Финляндия.
Однозначно, сказал он, если бы не помощь Финляндии, Герма­
ния не смогла бы удержать блокаду Ленинграда. Финляндия вы­
двинула против советских войск двадцать четыре дивизии. Бол­
гария, по его мнению, должна быть наказана за причинение вреда
союзникам, Югославии и Греции.
Условия перемирия предусматривали выплату репараций этим
двум странам, и Сталин сказал нам: «Не сомневайтесь, русские за­
ставят заплатить».
Он имел в виду, что русские украли бы эту сумму, если бы не
могли получить другим способом. Сталин продолжал говорить до­
вольно долго. Это была самая длинная речь, которую он произнес
за всю конференцию. Он никогда не пользовался записями, хотя
время от времени мог обращаться к Молотову или Вышинскому.
Он говорил минут пять, затем Павлов переводил. Сталин точно
знал, что он хочет сказать и чего хочет добиться. Говорил он тихо,
миролюбивым тоном.
Я заявил, что, насколько понимаю существующее положение,
я сделал конкретное предложение. Сталин указал, что доминионы
не подписали этих соглашений.
Иден ответил, что наши три страны подписали их от имени всех
остальных Объединенных Наций.
В этот момент я заявил, что хотел бы вернуться к тем вопросам,
которые мы обсуждали. На повестке дня нашей встречи, сказал я,
стояло предложение о политическом заявлении по Италии; маршал
Сталин поднял вопрос о Румынии, Болгарии и Финляндии.
Мне казалось, что соглашение может быть достигнуто по всем
этим странам-сателлитам. Политика Соединенных Штатов в этом
вопросе, как я объяснил, была направлена на то, чтобы вызвать чув­
ство единства в мире, не ожидая заключительной мирной конфе­
ренции.
«Наша страна, — сказал я, — столкнулась с ситуацией, когда ей
приходится тратить огромные суммы из-за обстановки в странах
Европы. Что касается вопроса о выплате репараций из Италии, то
я напомнил премьеру и премьер-министру, что Соединенные Шта­
ты тратят от 750 миллионов долларов до миллиарда долларов США
на то, чтобы прокормить Италию этой зимой».
Соединенные Штаты были богаты, признал я, но они не могут
вечно раздавать свои ресурсы на помощь другим, не получая ничего
взамен в своем стремлении к миру.

Глава 18. Потсдам:репарации и польская граница

Если здесь мы не сумеем помочь их правительствам начать
жить на собственные средства, предупредил я, Соединенные Шта­
ты не смогут продолжать поддерживать их до бесконечности.
«Большая Тройка», сказал я, должна постараться на этой встре­
че подготовить условия, которые привели бы к ситуации, в которой
эти страны могли бы помочь себе сами.
Наше обсуждение итальянской политики пришло к тому же,
что и большинство тем, которых мы касались до сих пор: оно было
передано для изучения министрам иностранных дел, с последу­
ющим докладом нам.
Следующим пунктом повестки дня была ситуация в Австрии,
особенно в Вене.
Черчилль посетовал на то, что англичане даже не смогли войти
в сектор, отведенный им в Вене, из-за вторжения русских войск.
Сталин ответил, что только вчера было достигнуто соглашение
о зонах в черте Вены. По его мнению, движение войск в Вену может
начаться немедленно.
Черчилль сказал, что он рад, что этот вопрос наконец решен.

------------- -----------------

После окончания заседания я немедленно вернулся в Бабель­
сберг, где с радостью застал в «маленьком Белом доме» полковника
Л. Кертиса Тиернана, начальника армейских капелланов на евро­
пейском театре военных действий. Монсеньор Тиернан был капел­
ланом 129-го полка полевой артиллерии 35-й дивизии, в которой
я служил во время Первой мировой войны. При ночных рейдах
моего подразделения полевой артиллерии (я служил командиром
батареи О) монсеньор Тиернан, или Падре, как мы все ласково
называли его, ехал со мной во главе отряда, и мы обсуждали все
беды мира, как политические, так и религиозные. Это один из са­
мых информированных людей, которых я когда-либо знал, и один
из самых добрых. Он хороший человек, и это все, что необходимо
о нем знать. Монсеньор служил в Париже во время Второй миро­
вой войны. Как только я сошел на берег в Антверпене, я попросил,
чтобы его привезли в Потсдам навестить меня. Он провел несколь­
ко дней со мной в «маленьком Белом доме».
-------------

------------

Наше пятое заседание, состоявшееся 21 июля, открылось заяв­
лением по польскому вопросу.

369

370

Том 1. 1945 - год важных решений

Госсекретарь Бирнс сообщил, что министры иностранных дел
не смогли прийти к согласию и хотели бы передать этот вопрос
главам правительств для принятия окончательного решения. Мы
с Черчиллем без долгих споров сумели убедить Сталина принять
два пункта предложенной декларации по Польше, которые Моло­
тов ранее заблокировал на совещании министров иностранных дел.
Один из них признавал принцип, согласно которому ответствен­
ность бывшего польского правительства должна приниматься во
внимание при определении польских активов за рубежом, главным
образом в Англии и Соединенных Штатах, которые будут переда­
ны варшавскому режиму. Вторая уступка Сталина включала в себя
конкретное заявление о том, что на польские выборы будут допу­
щены наблюдатели от прессы.
Следующим важным вопросом на повестке дня был вопрос
о западной границе Польши. Я начал с того, что хотел бы сделать
общее заявление относительно польских границ. Я сказал, что
в Ялте было решено, что Германия будет оккупирована Советским
Союзом, Соединенным Королевством, Соединенными Штатами
и Францией, и что вопрос о польских границах будет рассматри­
ваться четырьмя правительствами, но окончательное урегулиро­
вание границ осуществится на мирной конференции. Я напомнил
Черчиллю и Сталину, что на нашей первой встрече мы догово­
рились использовать границы Германии 1937 года в качестве от­
правной точки. Я указал на то, что три правительства приняли
решение о зонах оккупации в Германии. Границы этих зон были
установлены, и американцы и англичане уже вошли в отведенные
им районы. Теперь, сказал я, оказалось, что еще одно правитель­
ство получило свою зону оккупации в Германии. Это произошло
без всяких консультаций, и если поляки действительно собрались
оккупировать эту зону, то должно было быть достигнуто соглаше­
ние об этом. Я добавил, что не вижу, как можно было бы решить
вопрос о репарациях или другие вопросы при разделенной Герма­
нии. Я ясно дал понять, что отношусь очень дружелюбно к поль­
скому Временному правительству, и мне кажется, что, вероятно,
может быть достигнуто полное согласие, в соответствии с поже­
ланиями советского правительства, но мне хотелось бы, чтобы
с нами были проведены консультации.
Сталин ответил, что ялтинские решения требуют, чтобы вос­
точные границы Польши проходили по линии Керзона. Что касает­
ся западных границ, то в Ялте было решено, что Польша должна по­
лучить часть территории на севере и на западе. Он сказал, что была
также договоренность, что новое польское правительство должно

Глава 18. Потсдам:репарации и польская граница

в соответствующее время провести консультации по окончательно­
му урегулированию западных границ.
Я согласился с тем, что это правильная интерпретация ялтин­
ского решения, но что не было правильным выделять полякам зону
оккупации.
Сталин заявил, что было бы неверно утверждать, что русские
отдали полякам оккупационную зону без согласования. Он объяс­
нил, что сложилось так, что немецкое население в этих районах по­
следовало за немецкой армией на запад, а поляки остались. Красная
армия, по его словам, нуждалась в местной администрации на этой
территории. Она не могла одновременно очищать страну от враже­
ских агентов, воевать и формировать администрацию в тылу. Он не
знает, какой может быть вред от создания польской администрации
там, где остались только поляки.
Я ответил, что у меня нет возражений против высказанного
мнения относительно западной границы, но я хотел бы четко по­
нимать, что зоны оккупации будут точно такими, какими они были
установлены предыдущим соглашением в Ялте. Любой другой под­
ход, предупреждал я, сделает репарации очень трудными, особенно
если часть германской территории исчезнет до того, как будет до­
стигнуто соглашение о том, какими должны быть репарации.
Сталин заявил, что Советский Союз не пугает вопрос о репара­
циях и в случае необходимости он может полностью отказаться от
репараций.
В ответ на это я заметил, что, как бы ни был решен этот вопрос,
Соединенные Штаты не получат никаких репараций, ибо то, что мы
пытаемся сделать, — разрешить ситуацию таким образом, чтобы не
платить по репарационным счетам из казначейства США, как мы
делали после Первой мировой войны.
Затем Сталин сказал, что в Ялте не было установлено никаких
границ, кроме обещания, что Польша получит территорию. Вопрос
о западной границе открыт, а Советский Союз не связан никакими
обязательствами.
Я повернулся к Сталину. «Разве нет?» — спросил я.
«Нет», — ответил Сталин.
Черчилль заметил, что ему есть что сказать по поводу этой гра­
ницы, но насколько он понимает, время для этого еще не пришло.
Я согласился с тем, что главы правительств не могут решить этот
вопрос. Это был вопрос для обсуждения на мирной конференции.
Сталин высказал мнение, что восстановить немецкую админи­
страцию в этом районе Восточной Пруссии будет очень трудно. Он

371

372

Том 1.1945 - год важных решений

сказал, что ему бы хотелось, чтобы я понял русскую концепцию,
которой русские придерживались как во время войны, так и во вре­
мя оккупации. Согласно этой концепции армия воюет и не имеет
никаких забот, кроме как выиграть войну. Чтобы армия могла по­
беждать и наступать, у нее должен быть надежный тыл. Она хорошо
сражается, если в тылу спокойно, а еще лучше, если дружелюбно.
Даже если бы немцы не сбежали, продолжал он, было бы
очень трудно создать немецкую администрацию на этой террито­
рии, потому что большинство населения там польское. Поляки,
находящиеся там, утверждал он, приняли советскую армию с энту­
зиазмом, и вполне естественно, что советское правительство созда­
ло там дружескую администрацию, тем более что русская армия все
еще сражалась за победу в войне. Он настаивал, что другого выхода
не было. Советские действия, сказал он, не означают, что русские
сами уже решили этот вопрос. Возможно, предположил он, весь
этот вопрос следует отложить.
Черчилль выразил сомнение в том, что этот вопрос может быть
отложен, и добавил, что существует также вопрос о поставках. Он
очень срочный, потому что обсуждаемый район является важным
источником продовольствия, поставляющим продукты питания
для германского населения.
Сталин спросил, кто там будет выращивать зерно и кто будет
пахать поля.
Я указал, что речь идет не о том, кто занимает ту или иную тер­
риторию, а об оккупации Германии. Мы должны занять нашу зону,
англичане — свою, французы — свою, а русские — свою. Я сказал,
что нет никаких возражений против обсуждения западных границ
Польши, и добавил, что, по-моему, мы не так уж далеки друг от дру­
га в этом вопросе.
Сталин настаивал, что на бумаге эти территории являются не­
мецкими, но фактически они — польские, поскольку там нет немец­
кого населения.
Я не согласился с этим, заметив, что девять миллионов немцев
представляются мне большим населением.
Однако Сталин утверждал, что все немцы бежали на запад.
Черчилль заметил, что если это правда, то следует подумать
о средствах их пропитания в тех регионах, куда они бежали. Доба­
вив, что то продовольствие, которое они оставили, уже не доступно
для питания Германии.
Далее он сказал, что, по его мнению, согласно полному поль­
скому плану, выдвинутому советским правительством, четверть

Глава 18. Потсдам:репарации и польская граница

всех обрабатываемых земель Германии 1937 года будет отторгнута
от немецкой территории, с ее продовольствием и репарациями. Это
чудовищно.
Оказывается, продолжал он, что переселят от трех до четырех
миллионов человек, но довоенное население этой территории со­
ставляло восемь с четвертью миллионов. Значит, помимо серьез­
ных трудностей, связанных с перемещением немецкого населения,
большое бремя ляжет на другие части Германии, если их собствен­
ные продовольственные запасы уничтожены.
Я вмешался, чтобы спросить, что же останется, если мы отда­
дим Франции Саар и Рур.
Сталин ответил, что советское правительство не приняло ни­
какого решения в отношении французских претензий, но оно сде­
лало это в отношении западной границы Польши. Он добавил, что
он полностью осознает сложности, которые возникнут при переда­
че этой территории от немцев к полякам, но что в этих трудностях
главным образом виноват немецкий народ. Черчилль назвал циф­
ру в восемь с четвертью миллионов жителей этого района. Следует
помнить, сказал Сталин, что во время войны там прошло несколь­
ко призывов; а остальная часть населения уехала еще до прихода
Советской армии. Он подчеркнул, что на территории, подлежащей
передаче Польше, не осталось ни одного немца.
«Конечно, нет, — прошептал мне адмирал Леги. — Большевики
их всех перебили!»
Далее Сталин сказал, что между Одером и Вислой немцы бро­
сили свои поля, которые теперь обрабатывались поляками. Едва ли,
сказал он, поляки согласятся отдать немцам то, что они произвели.
Конечно, я знал, что Сталин искажает факты. Советы захвати­
ли польскую территорию к востоку от линии Керзона и теперь пы­
тались компенсировать ее Польше за счет других оккупационных
держав. Я этого не потерплю, да и Черчилль тоже. Я придерживал­
ся мнения, что русские истребили немецкое население или загнали
его в наши зоны.
Я уже устал сидеть и слушать бесконечные дебаты по вопро­
сам, которые не могли быть решены на этой конференции, но все же
отнимали драгоценное время. Я также стремился избежать какоголибо обострения словесных столкновений ввиду более насущных
и неотложных вопросов, которые необходимо было решить. Я ста­
новился очень нетерпеливым, и зачастую мне. хотелось сорвать
крышу с дворца.

373

374

Том 1. 1945 - год важных решений

Когда Сталин закончил, я сказал, что хотел бы еще раз объ­
явить, что оккупационные зоны в Германии должны быть заняты
в соответствии с договоренностью. Вопрос о том, должны ли по­
ляки иметь часть Германии, сказал я, не может быть решен здесь
и сейчас.
Спор между Сталиным и Черчиллем продолжался.
Наконец я вмешался и сказал, что, по-видимому, это свершив­
шийся факт, что значительная часть Германии передана полякам.
Силезские угольные шахты, как я указал, были частью Германии,
намеченной для целей репараций и снабжения продуктами пита­
ния, и теперь они находились в польских руках. Мы могли бы гово­
рить о границах, репарациях и проблемах питания, но поляки, под­
черкнул я, не имели права отнимать эту территорию и выводить ее
из немецкой экономики. Проще говоря, сказал я, дело обстоит так:
действительны ли зоны до тех пор, пока не будет подписан мирный
договор, или мы собираемся раздать Германию по частям?
Сталин повторил свои притязания на польский контроль над
пахотными землями и угольными шахтами Силезии, сказав, что его
политика состоит в том, чтобы осложнить положение немцев так,
чтобы немецкая мощь больше не поднималась. Лучше уж создавать
трудности для немцев, рассуждал он, чем для поляков.
Я ответил, что плохо создавать трудности союзникам.
Сталин утверждал, что чем меньше промышленности будет
в Германии, тем больше будет рынок для американских и британ­
ских товаров. Германия — опасный деловой соперник, сказал он,
если только мы не будем держать ее на коленях. Черчилль заметил,
что мы не хотели бы столкнуться лицом к лицу с массой голода­
ющих людей. Сталин заверил его: «Ничего подобного не случится».
Затем Клемент Эттли довольно долго выступал, придержива­
ясь той же точки зрения, что и мы с Черчиллем.
Мне казалось, что ничего не остается, кроме как повторить со
всей откровенностью свою позицию: я не согласен на отделение
восточной части Германии.
Очевидно, Сталин тоже решил, что продолжение этой дискус­
сии ничего не даст.
«Ну что, мы закончили?» — резко спросил он.
Черчилль предположил, что мы не закончили еще с этим вопро­
сом, но теперь нам следует обратиться к более приятным вещам.
Я объявил, что конференция, по-видимому, зашла в тупик по
обсуждаемому вопросу и что это заседание объявляется закрытым.

Глава 18. Потсдам:репарации и польская граница

В тот же вечер Сталин дал государственный обед. Он был весьма
интересным, и я описал его в письме к маме и Мэри два дня спустя:
Берлин,
23 июля 1945 года.

Дорогая мама и Мэри,
Ваше письмо от 16-го пришло вчера, а от 17-го и 19-го пришли
сегодня утром. Я очень рад получить весточки от вас. Я полагаю, что
радио держит вас в курсе всех моих шагов.
Конференция собирается каждый день, начиная с 17-го числа. По
многим вопросам мы договорились, но многие другие, которые обсуж­
дались, остались открытыми. Но у нас еще есть время привести боль­
шинство из них в надлежащую форму для проведения мирной конфе­
ренции.
Сталин давал государственный обед позавчера вечером, и это
было — вау. Начали с икры и водки, а закончили арбузом и шампан­
ским, копченой рыбой, свежей рыбой, олениной, курятиной, уткой
и всевозможными овощами между ними. Тосты звучали каждые пять
минут, их было по меньшей мере штук двадцать пять. Я ел очень мало
и пил еще меньше, но это было красочное и приятное событие.
Когда я приглашал на обед Сталина и Черчилля, я, кажется, писал
вам, что молодой сержант по фамилии Лист из Филадельфии играл на
рояле, а юноша из «Метрополитен Оркестра» на скрипке. Они лучшее,
что у нас есть, и они очень хороши. Сталин послал за двумя своими
лучшими пианистами и двумя скрипачками. Они были превосходны.
Играли Шопена, Листа, Чайковского и прочих. Я поздравил всех с их
талантливым исполнением... Это был очень хороший ужин...»

Я сидел рядом со Сталиным и заметил, что он пьет из крошеч­
ного стаканчика, в котором было около наперстка. Он часто опо­
рожнял его и пополнял из бутылки, которую держал под рукой.
Я предположил, что это была водка, которую подавали всем осталь­
ным, и начал удивляться, как Сталин мог выпить столько этого
крепкого напитка. Наконец спросил я его, и он посмотрел на меня
и усмехнулся. Затем он наклонился к своему переводчику и сказал:
«Скажите президенту, что это французское вино, потому что после
моего сердечного приступа я не могу пить так, как раньше».

375

Глава 19
ПОТСДАМ:
ГОСУДАРСТВА-САТЕЛЛИТЫ
июля было воскресенье, но мы решили продолжать еже­
дневные беседы без перерыва. Утром в сопровождении
старого друга полковника и монсеньора Тиернана, а также моих
военных и морских помощников я посетил протестантскую церков­
ную службу в здании Колизея, бывшей кинолаборатории в районе
Бабельсберга. Службу вел подполковник Лоуренс Нельсон. Часом
позже я присутствовал на второй службе в том же здании, католи­
ческой мессе, которую проводил полковник Тиернан. Я вернулся
в «маленький Белый дом» на обед, где вскоре после этого меня по­
сетил премьер-министр Черчилль, и мы совещались в течение часа.
Поработав со срочной почтой для Вашингтона, я отправился во
дворец Цецилиенхоф, где в 5 часов вечера открыл шестое заседание
конференции.
Наша дискуссия возобновилась с того места, где ее прервали
накануне, вопросом о западной границе Польши и премьер-мини­
стром Черчиллем, который вновь изложил свои причины отказа
принять предложение Сталина уступить Польше восточную тер­
риторию Германии. Сталин, в свою очередь, опроверг доводы пре­
мьер-министра теми же аргументами, которые он выдвигал ранее.
Затем я зачитал часть Ялтинской декларации, касающуюся за­
падной границы Польши, и напомнил им, что это соглашение было
достигнуто президентом Рузвельтом, маршалом Сталиным и пре­
мьер-министром Черчиллем. Я добавил, что полностью с ним согла­
сен и хотел бы открыто заявить, что в настоящий момент Польше
выделена зона оккупации Германии без каких-либо консультаций
между тремя державами. Хотя я и не возражал против того, чтобы
Польше была выделена зона, мне не нравилось, как это было сдела­
но. Наш главный вопрос здесь, повторил я, заключается в оккупа­
ции Германии четырьмя уполномоченными державами. Это, сказал
я, была моя позиция вчера, это есть моя позиция сегодня, и это бу­
дет моя позиция завтра.
Сталин сказал, что если нас еще не утомил вопрос о границах,
то он хотел бы указать на то, что точная формулировка ялтинского

Глава 19. Потсдам: государства-сателлиты

377

решения гласит, что мы обязаны получить мнение польского пра­
вительства по вопросу о его западных границах. Поскольку мы не
были согласны с польским предложением, мы должны были выслу­
шать представителей нового польского правительства. Если их не
желают выслушать главы правительств, то их должны выслушать
министры иностранных дел.
Сталин сказал, что он хотел бы напомнить г-ну Черчиллю,
а также другим присутствовавшим на Крымской конференции,
что президент и г-н Черчилль придерживались того мнения от­
носительно западной границы, с которой он не соглашался: что
она должна начинаться от устья Одера и идти по Одеру до места
соединения с Восточной Нейсе. Он же настаивал на границе по
Западной Нейсе. План, предложенный президентом Рузвельтом
и премьер-министром Черчиллем, сказал Сталин, оставлял город
Штеттин на немецкой стороне, а также Бреслау и район к западу
от Бреслау.
В этот момент Сталин обошел вокруг стола и показал мне эту
линию на карте.
Сталин сказал, что нужно решить вопрос о границе, а не о вре­
менной линии. Мы могли бы заняться его решением или отложить,
но не игнорировать.
Черчилль согласился, что этот вопрос не может быть улажен
без участия поляков, если, конечно, мы не примем польское пред­
ложение. Затем Сталин повернулся ко мне и сказал, что в связи
с моим замечанием о том, что сейчас Германию оккупирует пятая
страна, он хотел бы заявить, что если кто-то и виноват, то не только
поляки — виноваты обстоятельства и русские.
Я ответил, что именно об этом я и говорил. Затем я согласил­
ся с тем, что польские представители могут приехать в Потсдам
и быть выслушаны министрами иностранных дел, которые, в свою
очередь, доложат нам.
Теперь было решено, что я, как председательствующий, должен
послать полякам приглашение направить своих представителей на
встречу министров иностранных дел в Потсдаме, чтобы попытать­
ся достичь какого-то практического решения проблемы границ, об­
суждение которого могло бы продлиться до тех пор, пока этот во­
прос не будет окончательно решен на конференции.
Теперь Молотов поднял вопрос об опеке и сказал, что конфе­
ренция в Сан-Франциско в принципе урегулировала систему опе­
ки и теперь встал вопрос о распределении конкретных территорий,
таких как колонии Италии и, возможно, Корея.

378

Том 1.1945 - год важных решений

Молотов продолжил, что он узнал из иностранной прессы, что
Италия потеряла свои колонии, и тогда вопрос в том, кто их нашел
и где решалась эта проблема. В ответ Черчилль упомянул о тяже­
лых потерях, понесенных англичанами, и о победах, одержанных
британской армией, которая «в одиночку завоевала все колонии
Италии».
Я повернулся к премьер-министру и повторил: «Все?»
Черчилль объяснил, что, говоря об итальянских колониях, он
имел в виду Ливию, Киренаику и Триполи. Англичане захватили их
в то время, когда они подвергались сильным атакам, и без помощи
со стороны, по крайней мере, в начале войны. Молотов вставил, что
Берлин был захвачен Красной армией.
Черчилль, не обращая внимания на Молотова, продолжал гово­
рить, что они не ожидают никакой выгоды от этой войны. Потери
англичан были ужасны, хотя и не такие большие в исчислении че­
ловеческих жертв, как потери их доблестного советского союзни­
ка. Однако они вышли из войны должниками перед всем миром.
Несмотря на тяжелые потери, которые они понесли, британцы не
предъявили никаких территориальных претензий ни на Кениг­
сберг, ни на Прибалтику, ни на прочее. Что касается итальянских
колоний, то Черчилль сказал, что считает Италию утратившей
их, но это не мешает решить на мирной конференции, следует ли
вернуть некоторые из этих колоний Италии. Он не высказывает­
ся в пользу возврата, но готов его обсуждать. В настоящее время,
сказал Черчилль, британцы удерживают эти колонии. Он хотел бы
знать, кому они нужны. Если есть претенденты, добавил Черчилль,
они должны выдвинуть свои претензии.
Я ответил, что Соединенным Штатам они не нужны и мы не
хотим их опекать.
Молотов сказал, что советское предложение было представлено
в письменном виде и что они хотели бы, чтобы конференция рас­
смотрела его. Черчилль спросил, чего хотят советские союзники.
Неужели Сталин желает предъявить свои претензии на одну из
этих итальянских колоний?
Сталин ответил, что ему хотелось бы узнать, будет ли текущая
конференция заниматься вопросом о том, должна ли Италия поте­
рять эти колонии. В таком случае можно было бы решить, в какие
государства они будут переданы для опеки.
Черчилль сказал, что он не предполагал вероятность того, что
Советский Союз желает получить большой участок африканского

Глава 19. Потсдам: государства-сателлиты

побережья. Если бы это было так, то подобный вопрос пришлось бы
рассматривать в связи со многими другими проблемами.
Сталин заявил, что в Сан-Франциско советская делегация оз­
вучила, что они хотели бы получить мандаты на определенные тер­
ритории, и теперь этот вопрос излагался в русской прессе.
Я указал, что советское предложение является предметом об­
суждения министров иностранных дел и что я не возражаю против
этого.
Черчилль сказал, что у него тоже нет возражений, и было реше­
но, что вопрос об опеке будет передан на рассмотрение министрам
иностранных дел. Мы обратили свое внимание на вопрос о Турции.
Черчилль сообщил, что существует необходимость изменить
старую конвенцию Монтре относительно Турции и он неоднократ­
но выражал свою готовность приветствовать соглашение о свобод­
ном передвижении русских судов из Черного моря и обратно. Но
он хотел внушить маршалу Сталину важность действовать так, что­
бы не напугать Турцию. Турция весьма встревожена, по его словам,
сильной концентрацией болгарских и советских вооруженных сил
в Болгарии, непрерывными нападками в советской прессе и пере­
говорами между турецким послом и г-ном Молотовым, в которых
упоминались изменения восточной границы Турции, а также совет­
ская база в проливах.
Молотов объяснил, что турецкое правительство проявило ини­
циативу через турецкого посла в Москве и предложило заключить
союзный договор с Россией. В 1921 году, по его словам, часть рус­
ской территории была отторгнута от Советской Армении и Совет­
ской Грузии, и он настаивал на том, чтобы этот вопрос был урегули­
рован до заключения союзного договора.
Черчилль оспаривал право русских поднимать вопрос о Черно­
морских проливах как аспекте, в котором никто не имеет права го­
лоса, кроме них самих и Турции. Молотов ответил, что подобные
договоры существовали между Россией и Турцией в прошлом, и со­
слался на договоры 1805 и 1833 годов.
Черчилль сказал, что ему придется попросить своих сотрудни­
ков посмотреть эти древние договоры. Он заявил, что англичане не
готовы подталкивать Турцию к принятию подобных предложений
от России.
Я сказал, что не готов высказать свое мнение, и предложил от­
ложить рассмотрение этого вопроса до тех пор, пока он не будет
подробно изучен. С этим все согласились.

379

380

Том 1. 1945 - год важных решений

После обмена мнениями между Черчиллем и Молотовым по
вопросу об обращении с русскими пленными в Италии я закрыл за­
седание.
-------------

-------------

На следующий день, 23 июля, мы собрались на седьмое засе­
дание конференции. Повестка этого дня включала обсуждение че­
тырех спорных территорий: Турцию, Кенигсберг, Сирию и Ливан,
а также Иран. Другие вопросы, которые были переданы министрам
иностранных дел, находились в стадии разработки или изучения
главами государств, министров и советов экспертов, собравшимися
в Потсдаме. Между начальниками штабов шли военные перегово­
ры. Заседания «Большой тройки» были лишь частью непрерывного
раунда дискуссий и консультаций, которые происходили в течение
всего времени в рамках конференции.
Черчилль выступил первым, подтвердив свою позицию, что он
не может согласиться на создание русской базы в проливах, доба­
вив, что он не думает, что и Турция согласится на это предложение.
Сталин заявил, что Черчилль ошибся, сказав, что русские напу­
гали турок, сосредоточив слишком много войск в Болгарии. По его
словам, у России в Болгарии было меньше войск, чем у англичан
в Греции. Черчилль поинтересовался, сколько, по мнению Сталина,
англичан находится в Греции.
Сталин ответил: «Пять дивизий». Черчилль сказал, что их было
только две.
Сталин осведомился о бронетанковых частях и спросил, на­
сколько сильны британские дивизии.
Черчилль сказал, что в общей сложности в Греции около
40 000 солдат.
Сталин ответил, что в Болгарии у них всего около 30 тысяч.
Черчилль выразил надежду, что на совещании будет заслушан
фельдмаршал Александер, так как он хочет услышать от фельдмар­
шала цифры, на что Сталин ответил, что не стремится к точности
и что он верит Черчиллю «на все сто процентов». Но туркам с их
двадцатью тремя дивизиями нечего бояться русских, сказал он.
Возможно, турок напугало предложение по корректировке грани­
цы, а именно возможное восстановление довоенных границ, су­
ществовавших при царе. Он сказал, что имеет в виду район Карса,
входивший в Армению, а также Ардаган, находившийся в составе

Глава 19. Потсдам: государства-сателлиты

Грузии, и утверждал, что вопрос об исправлении границы вообще
не поднимался бы, если бы турки не предложили союз с Россией.
Союз означал, что обе страны будут взаимно защищать границы
между ними, и, по мнению русских, границы в упомянутом райо­
не были неверны, и они сообщили туркам, что в случае союза эти
границы должны быть скорректированы. Если туркам это не по­
нравится, сказал он, то вопрос о союзе будет снят. Ему хотелось бы
знать, чего тут можно было бояться.
Что касается Черноморских проливов, то Сталин заявил, что
Россия считает Конвенцию Монтре враждебной. По этому дого­
вору, жаловался он, Турция имела право блокировать проливы не
только в том случае, если Турция находилась в состоянии войны, но
и в том случае, если она видела, что существует угроза войны. В ре­
зультате, продолжал он, небольшое государство, поддерживаемое
Великобританией, держит большое государство за горло и не дает
ему прохода. Можно себе представить, какой переполох поднялся
бы в Англии, если бы подобный режим существовал в Гибралтаре
или в Суэцком канале, или какой переполох поднялся бы в Соеди­
ненных Штатах, если бы такой режим ввели в районе Панамского
канала. Суть вопроса, заключил он, состоит в том, чтобы дать со­
ветским судам возможность свободно входить в Черное море и вы­
ходить из него. Поскольку Турция слишком слаба, чтобы гаранти­
ровать возможность свободного прохода в случае возникновения
осложнений, Советский Союз хотел бы, чтобы проливы были за­
щищены силой.
Я заявил, что позиция американского правительства состоит
в том, что Конвенция Монтре должна быть пересмотрена. Я считал,
однако, что проливы должны быть свободным водным путем, от­
крытым для всех стран мира, и что проход по ним должен быть га­
рантирован всеми нами. После долгого изучения истории, сказал я,
я пришел к выводу, что все войны последних двухсот лет происхо­
дили в районе от Черного моря до Балтики и от восточной границы
Франции до западной границы России. В двух последних случаях
мир был нарушен Австрией в Первой мировой войне и Германией
в этой войне. Я полагаю, что долгом нашей конференции, а также
будущей мирной конференции является недопущение повторения
подобных явлений.
Я заявил, что представляю документ, предлагающий России
и всем другим странам свободный доступ ко всем морям мира. В ка­
честве решения проблемы проливов я предлагал сделать Кильский
канал в Дании, Рейн-Дунайский водный путь от Северного моря

381

382

Том 1. 1945 - год важных решений

до Черного моря, Черноморские проливы, Суэцкий канал и Па­
намский канал свободными водными путями для прохода грузов
и пассажиров всех стран, за исключением необходимой платы за их
эксплуатацию и техническое обслуживание.
Далее я указал, что мы не хотим, чтобы через двадцать пять лет
мир снова вступил в войну из-за проливов или Дуная. Я сказал, что
наша единственная цель — иметь такую Европу, которая была бы
здорова экономически и свободна. Я хочу видеть Европу, которая
сделала бы Россию, Англию, Францию и все другие страны в ней
свободными, процветающими и счастливыми, и хочу, чтобы Соеди­
ненные Штаты могли бы с этими странами торговать и также быть
счастливыми и процветающими. Я считал, что мое предложение
было шагом в этом направлении.
Я отметил, что вопрос о территориальных уступках — это спор
между Турцией и Россией, который они должны будут разрешить
сами, что, по словам маршала, он готов сделать. Но вопрос о Чер­
номорских проливах, как я уже говорил, касается и Соединенных
Штатов, и всего остального мира.
Черчилль выразил согласие с предложением Сталина о пере­
смотре Конвенции Монтре, чтобы предоставить России свободу су­
доходства в проливах как торговым судам, так и военным кораблям
в мирное и военное время. Он сказал, что также согласен с моим
предложением, что это должно быть гарантировано всеми присут­
ствующими сторонами. Гарантия великих держав и заинтересован­
ных стран, безусловно, будет эффективной. Он искренне надеялся,
что маршал примет такой вариант вместо базы в проливе в непо­
средственной близости от Константинополя.
Что касается других водных путей, то англичане были полно­
стью согласны с общей линией, которую я проводил в своем заяв­
лении. Черчилль считал, что Кильский канал, безусловно, должен
быть свободным, открытым и это должно гарантироваться всеми
великими державами. Он придавал большое значение свободному
судоходству по Дунаю и Рейну и считал, что между тремя держава­
ми существует согласие по этому вопросу.
Я подытожил, что нет никаких сомнений относительно согла­
сия по вопросу о пересмотре Конвенции Монтре.
Сталин сказал, что он хотел бы воздержаться от каких-либо вы­
сказываний относительно моего предложения, так как намерен вни­
мательно прочитать его, прежде чем обсуждать. Затем Сталин под­
нял вопрос о городе Кенигсберге, указав, что эта тема обсуждалась
на Тегеранской конференции. Русские жаловались, что все их мор­

Глава 19. Потсдам: государства-сателлиты

ские порты на Балтике ежегодно периодически замерзают и что они
считают необходимым иметь хотя бы один незамерзающий порт за
счет Германии. Сталин добавил, что русские так много пострадали
от действий Германии, что им не терпится получить какой-нибудь
кусочек немецкой территории в качестве небольшой компенсации
для десятков миллионов советских граждан. По его словам, это
было согласовано Рузвельтом и Черчиллем в Тегеране, и он хотел
бы, чтобы это соглашение было одобрено на текущем совещании.
Я сказал, что готов согласиться в принципе, хотя необходимо
будет изучить, как это решение повлияет на население и другие
связанные с этим вопросы. Черчилль также согласился на уступку
России незамерзающего порта. Единственный вопрос, отметил он,
это юридическая сторона передачи этого района. Советский проект
передачи территории, по его словам, потребовал бы от каждого из
нас признать, что Восточной Пруссии больше не существует, а так­
же учесть тот факт, что район Кенигсберга не находится под юрис­
дикцией Союзнического контрольного совета в Германии. Этот
проект, как он подчеркнул, обязывает нас признать присоединение
Литвы к Советскому Союзу. Он указал на то, что все эти детали
действительно относятся к заключительному мирному договору,
но хотел бы заверить маршала в своей неизменной поддержке по­
зиции России в этой части мира.
Сталин согласился, что этот вопрос будет решен на мирной
конференции, и добавил, что Россия удовлетворена одобрением
британского и американского правительств.
Затем Молотов объявил, что русская делегация желает пред­
ставить документ по вопросу о Сирии и Ливане, и предложил рас­
смотреть положение в этих двух странах на конференции четырех
держав, состоящей из представителей Соединенных Штатов, Вели­
кобритании, СССР и Франции, с согласия Франции, которое долж­
но быть получено в первую очередь.
Черчилль сказал, что бремя защиты Сирии и Ливана легло на
плечи англичан. По его словам, в то время, когда они вступили
в Сирию и Ливан, чтобы выбросить немцев и вооруженные силы
Виши, они заключили соглашение с французами, в котором обе
стороны признали самостоятельность Сирии и Ливана. Англичане,
отметил он, сообщили генералу де Голлю, что, как только он заклю­
чит удовлетворительный договор с Сирией и Ливаном, Британия
выведет свои войска. Он объяснил, что если англичане выведут
свои войска сейчас, то это приведет к резне французского граждан­
ского населения и их малочисленных военных подразделений. Это,

383

384

Том 1. 1945 - год важных решений

предупреждал он, вызовет в арабском мире большую волну бес­
порядков и военных действий, которые могут затронуть и Египет,
и тем самым серьезно угрожать транспортному пути через Суэцкий
канал, который сейчас используется союзниками в войне против
Японии. Он выразил уверенность, что с французами может быть
достигнуто соглашение, в котором де Голль должен гарантировать
независимость Сирии и Ливана и которое сохранит за французами
часть их культурных и коммерческих интересов на этой террито­
рии. Он подвел итог своим замечаниям, заявив, что англичане не
приветствовали бы предложение о проведении конференции че­
тырех держав по вопросу, касающемуся только Великобритании,
Франции и районов Сирии и Ливана. Все бремя было возложено
на англичан, за исключением дипломатического одобрения Соеди­
ненных Штатов, которым они пользовались. Англичане не привет­
ствовали бы рассмотрение этого вопроса на конференции. Конечно,
если бы Соединенные Штаты захотели занять их место, это было
бы совсем другое дело.
Я ответил: «Нет, спасибо».
Я указал на то, что во время этой полемики между премьер-ми­
нистром и мной произошел обмен корреспонденцией. Премьер-ми­
нистр предложил оставить британские вооруженные силы в этом
регионе, чтобы предотвратить начало военных действий, объяснил
я, и я попросил его сделать это немедленно, чтобы защитить наш
транспортный коридор с Дальним Востоком через Суэцкий канал.
Я думаю, однако, что ни одна страна не должна иметь такой особой
привилегии, как та, которой обладала Франция. Французы, сказал
я, не заслуживают особого положения после произошедшего. Все
страны должны иметь равные права, заявил я.
В ответ Сталин отметил наше нежелание обсуждать этот во­
прос в группе четырех держав и отозвал предложение русских.
Это подвело нас к последнему пункту повестки дня — ситуации
в Иране.
Черчилль сказал, что англичане представили доклад по этому
вопросу и он хотел бы услышать мнение остальных.
Сталин заметил, что британские предложения были основаны
на предположении, что срок пребывания союзных вооруженных сил
в Иране истек. Советский Союз исходил из допущения, что этот срок
не истечет до окончания войны с Японией. Он указал на тот факт, что
это предусмотрено договором. Тем не менее, по его словам, советская
делегация согласна с предложением о выводе вооруженных сил из
Тегерана, и он готов остановить обсуждение этой темы.

Глава 19. Потсдам: государства-сателлиты

Я сказал, что мы уже давно готовы отвести наши войска из Ира­
на, но у нас там находится много различных боеприпасов и техни­
ки, которые США хотели бы использовать в войне против Японии.
Сталин заявил, что русская делегация не возражает против при­
сутствия американских и британских вооруженных сил в Иране, но
считает, что войска из Тегерана могут быть выведены.
Я возразил, что, по моим сведениям, в Тегеране нет американ­
ских войск.
Сталин сказал, что, даже если бы они были, русские не возража­
ли бы. Он предложил ограничиться немедленным выводом войск
из Тегерана.
Черчилль заявил, что англичане очень хотели бы, чтобы вывод
войск продолжался с обеих сторон, потому что они обещали выве­
сти войска, когда закончится война с Германией.
Сталин сообщил, что ему придется все это обдумать. Договор,
по его словам, требовал вывода войск не позднее чем через шесть
месяцев после окончания войны с Германией и ее союзниками,
включая Японию. У них оставалось еще полгода после окончания
войны с Японией. «Что дает нам достаточно времени», — сказал
Сталин.
Черчилль предложил нам принять предложение о выходе из Те­
герана и позволить министрам иностранных дел еще раз рассмот­
реть этот вопрос при встрече.
Я заметил, что Соединенные Штаты продолжают вывод своих
вооруженных сил, потому что нам нужны наши войска на Дальнем
Востоке. Я прикинул, что мы могли бы покинуть Иран за шестьде­
сят дней.
Затем Сталин заметил, что Соединенные Штаты имеют полное
право позаботиться о своих запасах оружия и техники. «Чтобы из­
бавить Соединенные Штаты от беспокойства, — добавил он, — мы
обещаем вам, что никаких действий против Ирана с нашей стороны
предпринято не будет».
Я поблагодарил маршала за это заявление.
В этот момент в комнату вошел британский фельдмаршал
Александер и пожал руки маршалу Сталину и мне. Последовав­
ший за этим разговор имел отношение к оккупации Вены, вопро­
су, который впервые встал во время нашего четвертого заседания.
Черчилль заметил, что, касаясь зон, отведенных британским и аме­
риканским войскам, выяснилось, что в британской зоне Вены про­
живало 500 000 человек. Они не смогут взять на себя обеспечение
питанием этих 500 000 человек, сказал он, потому что источники

385

386

Том 1.1945 - год важных решений

снабжения Вены находятся к востоку от города. Поэтому он пред­
ложил временное соглашение, при котором русские будут про­
должать кормить население до тех пор, пока не будет разработано
и принято постоянное соглашение. Затем фельдмаршал Алексан­
дер представил дополнительную информацию о положении с про­
довольствием в Вене.
Я сказал, что в нашей зоне находится около 375 000 человек
и что наша транспортная система почти полностью занята постав­
ками для войны с Японией, а также снабжением Италии, Франции,
России и других европейских стран.
Сталин задал несколько вопросов и сообщил нам, что суще­
ствует временное соглашение с австрийским правительством док­
тора Реннера, согласно которому русские должны были поставить
австрийцам некоторое количество продовольствия. Он пообещал
разобраться в этом вопросе и дать нам знать через несколько дней,
какую дополнительную помощь он может оказать в снабжении про­
довольствием австрийской столицы.
Затем Черчилль поднял вопрос о британских выборах. Он со­
общил Сталину и мне, что в следующий четверг они с господином
Эттли должны быть в Лондоне на выборах и что они возьмут с со­
бой Идена. Они должны были вернуться к вечернему заседанию
27 июля. «Или кто-то из нас вернется», — добавил он. Он спросил,
не могли бы мы встретиться в среду утром перед его отъездом. Это
было согласовано, а также решено, что министры иностранных дел
продолжат встречаться и что в отсутствие Идена его будет заме­
щать сэр Александр Кадоган.
Затем заседание было закрыто, и в восемь часов вечера я вместе
с госсекретарем Бирнсом и адмиралом Леги отправился в резиден­
цию Черчилля, где мы присутствовали на государственном обеде,
устроенном премьер-министром в честь генералиссимуса Сталина
и меня.
------------

------------

На следующее утро, 24 июля, адмиралы Леги и Кинг, а также ге­
нералы Маршалл, Арнольд и Сомервелл сопровождали меня в бри­
танский штаб для обсуждения военной стратегии для следующих
этапов войны с Японией.
С британской стороны, помимо Черчилля, были лорд Лезерс,
министр военного транспорта; фельдмаршал сэр Алан Ф. Брук;
маршал Королевских ВВС сэр Чарльз Ф. А. Портал; адмирал флота

Глава 19. Потсдам:государства-сателлиты

сэр Эндрю В. Каннингем; генерал сэр Гастингс Л. Исмей; фельдмар­
шал сэр Н. М. Уилсон; и генерал-майор Р. Е. Лейкок.
Британские и американские начальники штабов проводили еже­
дневные совещания с момента нашего прибытия в Потсдам и теперь
представили нам проект своего окончательного доклада. Мы изучи­
ли его пункт за пунктом. Главной целью этой стратегии была безого­
ворочная капитуляция Японии в кратчайшее время. Мы с Черчил­
лем полностью одобрили этот доклад. Некоторые из основных целей
стратегии, указанные в нем, заключались в следующем:
«В сотрудничестве с другими союзниками добиться в кратчайшие
сроки разгрома Японии путем: снижения способности и воли японцев
к сопротивлению, установления морских и воздушных блокад, прове­
дения интенсивных воздушных бомбардировок и уничтожения япон­
ских воздушных и транспортных сил, вторжения и захвата объектов на
самих Японских островах как основного направления удара; проведе­
ния таких операций против объектов вне Японских островов, которые
будут способствовать основной цели; установления абсолютного воен­
ного контроля над Японией и освобождения оккупированных Япони­
ей территорий, если это потребуется;
В сотрудничестве с другими союзниками установить и поддержи­
вать по мере необходимости военный контроль над Германией и Ав­
стрией;
Вторжение в Японию и операции, непосредственно связанные
с этим, стали бы величайшей операцией в войне против Японии; силы
и ресурсы необходимо распределить в требуемом объеме, чтобы гаран­
тировать, что вторжение будет осуществлено в кратчайшие практиче­
ски осуществимые сроки;
Не предпринимать никаких других операций, которые могли бы
поставить под угрозу успех или задержку этих основных операций;
Следует поощрять вступление России в войну против Японии. Ее
вооруженным силам должна быть предоставлена необходимая помощь;
Такие же необходимые и практически осуществимые меры долж­
ны быть приняты для помощи военным усилиям Китая как эффектив­
ного союзника против Японии;
Контроль операционной стратегии на Тихоокеанском театре во­
енных действий остается в руках начальников штабов Соединенных
Штатов;
Начальники штабов Соединенных Штатов будут предоставлять
британским начальникам штабов полную и своевременную информа­
цию о своих будущих планах и намерениях;
В том случае, если СССР вступит в войну против Японии, следует
обсудить стратегию дальнейших действий вместе со всеми заинтересо­
ванными сторонами;

387

388

Том 1. 1945 - год важных решений
Британский Тихоокеанский флот примет участие в военных опе­
рациях согласно настоящим планам;
Будет задействована британская бомбардировочная авиация
дальнего радиуса действия в составе 10 эскадрилий, с увеличением до
20 эскадрилий, когда появится больше аэродромов;
Решено, что соответствующие британские командующие и штаб­
ные офицеры должны посетить адмирала Нимица и генерала Макартура и составить с ними план для представления Объединенному ко­
митету начальников штабов;
Для целей планирования производства и распределения рабочей
силы, ориентировочной датой окончания организованного сопротив­
ления Японии должно стать 15 ноября 1946 года, и эта дата должна
периодически корректироваться в соответствии с ходом войны».

В тот же день, во второй половине дня, Объединенный коми­
тет начальников штабов в первый и единственный раз встретился
с русскими начальниками штабов: с начальником штаба Красной
армии генералом Антоновым, народным комиссаром военно-мор­
ского флота адмиралом Кузнецовым и начальником советского
штаба военно-воздушных сил маршалом авиации Фалалевым. Ан­
тонова сопровождал его заместитель генерал-лейтенант Славин.
На совещании председательствовал адмирал Леги, а позже он и ге­
нерал Маршалл представили мне подробный доклад.
Главная цель встречи состояла в координации стратегии на
Дальнем Востоке, что было важным шагом на пути вовлечения Рос­
сии в войну на нашей стороне. Генерал Антонов доложил, что совет­
ские войска сосредоточиваются на Дальнем Востоке, чтобы быть
готовыми начать боевые действия против японцев во второй поло­
вине августа. Точная дата, сообщил он нашим военачальникам, бу­
дет зависеть от результатов завершения переговоров с китайцами.
Антонов определил целью русских на Дальнем Востоке унич­
тожение японцев в Маньчжурии и оккупацию Ляодунского полу­
острова. После разгрома японцев, по его словам, Советский Союз
намеревался вывести все русские войска из Маньчжурии.
Затем генерал Маршалл сообщил русским об известном нам
общем расположении вооруженных сил Японии. Он дал довольно
схематичную картину положения на Тихом океане и обсудил не­
которые возможные направления действий японцев. Адмирал Кинг
и генерал Арнольд обсудили последствия морских и воздушных
действий против японских войск.
Генерал Антонов проявлял особый интерес к любым намере­
ниям, которые мы могли бы задумать против них на Курилах или

Глава 19. Потсдам:государства-сателлиты

в Корее. Адмирал Кинг сказал, что мы не сможем действовать про­
тив Курил, но что линия связи через эту цепь островов может быть
сохранена без захвата какого-либо из островов.
Генерал Маршалл заявил, что в настоящее время у нас нет пла­
нов проведения десантных операций против Кореи. С этой точки
зрения, объяснил он, такой шаг потребует неоправданного объема
перевозок, и наши эксперты полагают, что Корею можно будет без
труда взять под контроль, как только наши самолеты смогут рабо­
тать с аэродромов на японском острове Кюсю.
Адмирал Леги доложил, что обстановка встречи была друже­
ской.
Еще одна встреча произошла через два дня, 26 июля, но на ней
присутствовали только американцы и русские. Главная цель состо­
яла в том, чтобы получить от русских ответы на ряд конкретных
вопросов, которые им задал генерал Маршалл. В своих ответах
русские согласились на создание метеостанций в Петропавловске
и Хабаровске и, хотя и неохотно, но все же согласились, что эти
станции должен обслуживать американский персонал.
Была также достигнута договоренность о границах для обозна­
чения районов действия соответствующих военно-воздушных и во­
енно-морских сил. Они шли, как правило, от северной оконечности
Японии через крайнюю северную точку Кореи. Никаких границ
для сухопутных операций мы не устанавливали, поскольку наши
военные руководители не предполагали, что мы будем проводить
операции в Корее.
Обе делегации также договорились об обмене группами связи,
включая советскую военную миссию в Вашингтоне, и о предостав­
лении нашим подразделениям специально отведенных портов и аэ­
родромов в Сибири для ремонтных работ и использования в чрез­
вычайных ситуациях.
Русские стремились подчеркнуть, что все эти соглашения нач­
нут действовать только после вступления России в войну против
Японии, но общая атмосфера этой встречи, как и предыдущей, была
настроена на сотрудничество и дружбу.

------------- ------------------

На восьмом заседании глав правительств 24 июля мы вновь рас­
сматривали вопрос о мирных договорах и временных договорен­
ностях с Италией и другими сателлитами. Я согласился включить
восточных сателлитов в редакцию моего первоначального предло­

389

390

Том 1. 1945 - год важных решений

жения, и теперь эта новая версия была представлена нам госсекре­
тарем Бирнсом.
На этот раз развернулись самые ожесточенные дебаты конфе­
ренции, суть которых сводилась к тому, что Сталин хотел, чтобы мы
признали марионеточные правительства, установленные им в госу­
дарствах-сателлитах, захваченных русскими армиями.
Сталин сказал, что между Италией и другими государствамисателлитами проводится ненормальное различие, как будто Румы­
ния, Болгария, Венгрия и Финляндия принадлежат к категории
прокаженных государств. В этом различии он видел опасность
того, что будут предприняты попытки дискредитировать Совет­
ский Союз, и спросил, является ли итальянское правительство бо­
лее демократичным и ответственным, чем правительства других
стран. По его словам, никаких демократических выборов в Италии
не проводилось.
Я ответил Сталину, что все имеют свободный доступ в Ита­
лию — Соединенные Штаты, Великобритания, Советский Союз
и другие страны, но мы не можем получить свободный доступ в Ру­
мынию, Болгарию и Венгрию и не можем получить оттуда инфор­
мацию. Когда Румыния, Болгария и Венгрия предоставят нам воз­
можность свободного доступа к ним, заявил я, тогда мы признаем
их, но не раньше. Я сказал, что прошу провести реорганизацию дру­
гих правительств государств-сателлитов в соответствии с демокра­
тическими принципами, согласованными в Ялте.
Сталин возражал против слов «ответственные и демократиче­
ские правительства» в проекте, говоря, что их следует исключить,
поскольку они служат для дискредитации этих стран. Я указал на
то, что эти формулировки необходимы для того, чтобы показать,
что единственный способ, которым они могут получить наше разре­
шение на вступление в Организацию Объединенных Наций, — это
установить демократические правительства. Сталин сказал, что это
не фашистские правительства. Он отметил, что в Аргентине суще­
ствует гораздо менее демократическое правительство и, несмотря
на это, она принята в Организацию Объединенных Наций.
Черчилль сказал, что хотел бы замолвить слово об Италии.
Он испытывал значительную симпатию к Италии, потому что там
сейчас отсутствовала цензура, наблюдался значительный рост
свобод и теперь на севере собрались проводить демократические
выборы. Он не понимал, почему бы «Большой тройке» не обсу­
дить с ними мирный договор. Что касается Румынии и особенно
Болгарии, то он добавил, что англичане ничего не знают. Он ут­

Глава 19. Потсдам:государства-сателлиты

верждал, что их миссии в Бухаресте обладали статусом, близким
к интернированию.
Сталин прервал его, чтобы спросить, как может Черчилль ссы­
латься на непроверенные факты.
Черчилль сказал, что англичане узнали об этом от своих пред­
ставителей. Сталин был бы очень удивлен, заявил он, прочитав
длинный перечень трудностей, с которыми столкнулась их миссия
там. «Железный занавес, — бросился британский премьер-министр
в атаку, — обрушился вокруг них».
Сталин прервал его: «Все это сказки». Черчилль ответил, что
государственные деятели при желании могут называть высказыва­
ния друг друга сказками. Он выразил полное доверие своим пред­
ставителям в Бухаресте и сказал, что условия в той британской
миссии вызвали у него самое большое огорчение.
Я подтвердил, что в случае Соединенных Штатов мы также
были весьма обеспокоены многочисленными трудностями, с кото­
рыми столкнулись наши миссии в Румынии и Болгарии.
Обмен мнениями продолжался резко и продолжительно, и
я предложил вновь передать этот вопрос на рассмотрение мини­
стров иностранных дел.
Следующим пунктом повестки дня было возобновление дис­
куссии о Черноморских проливах. Я спросил, рассматривался ли
мой доклад о внутренних водных путях.
Сталин заметил, что в этом документе речь идет не о Турции
и проливах, а о Дунае и Рейне.
Советская делегация, сказал он, хотела бы получить ответ на
их предложение о заключении русско-турецкого договора о Черно­
морских проливах. Я ответил, что хотел бы, чтобы эти два вопроса
рассматривались вместе.
Сталин сказал, что он боится, что мы не сможем прийти к согла­
шению в отношении проливов, поскольку наши взгляды так сильно
расходятся. Он предложил отложить этот вопрос и перейти к сле­
дующему.
Черчилль отметил, что, как он понимает, было согласовано ра­
нее, что свобода передвижения в Черноморских проливах должна
быть утверждена и гарантирована «Большой тройкой» и другими
державами. Он заметил, что мое предложение вступить в организа­
цию по свободе мирового судоходства было, по его мнению, замеча­
тельным и важным фактом.
Я заявил, что премьер-министр четко представил позицию Со­
единенных Штатов в этом вопросе и согласился с ним, что это бу­
дет большим шагом.

391

392

Том 1. 1945 - год важных решений

Черчилль выразил надежду, что предложенная президентом га­
рантия свободного прохода будет рассматриваться Сталиным как
нечто гораздо более действенное, чем просто фортификация про­
ливов.
Молотов спросил, регулируется ли Суэцкий канал по такому
принципу.
Черчилль возразил, что он открыт для всех и в военное, и в мир­
ное время.
Молотов спросил, находится ли Суэцкий канал под тем же
международным контролем, который предполагается для Черно­
морских проливов.
Черчилль заметил, что этот вопрос пока не поднимался.
Молотов возразил: «Я его поднимаю». «Если это такое хорошее
правило, — сказал он, — то почему бы не применить его и к Суэцу?»
Черчилль объяснил, что британцы заключили договор, кото­
рый их устраивал и который действует без жалоб в течение при­
мерно семидесяти лет.
Молотов утверждал, что было много жалоб. «Вам следует по­
интересоваться об этом у Египта», — сказал он.
Иден вмешался и указал на то, что Египет подписал договор
с Англией.
Молотов сказал, что англичане утверждали, что международ­
ный контроль лучше.
Молотов много выступал в Потсдаме. Они вместе со Сталиным,
наряду с Троцким и Лениным, были старыми большевиками в ре­
волюцию 1917 года. Молотов закусывал удила и говорил так, как
будто это он представлял русское государство, пока Сталин не улы­
бался и не говорил ему несколько слов по-русски, и тогда он менял
свой тон.
Я часто чувствовал, что Молотов скрывает некоторые факты от
Сталина или что он не предоставляет ему их полностью, пока его
не вынуждают это сделать. Добиться согласия от Молотова всегда
было труднее, чем от Сталина. Если Сталин мог иногда улыбнуться
и расслабиться, то создавалось впечатление, что Молотов постоян­
но в напряжении.
Черчилль заявил, что предложение о международном контро­
ле над внутренними водными путями было сделано в соответствии
с позицией России, согласно которой Россия должна иметь возмож­
ность свободно входить в Черное море и выходить из него, и что
его правительство готово присоединиться к гарантии с другими
странами и готово оказать давление на Турцию. Свобода судоход­
ства может быть достигнута таким образом без всяких проблем для

Глава 19. Потсдам: государства-сателлиты

Турции. Он согласился с тем, что этот вопрос следует отложить, но
выразил надежду, что «важное предложение, заслушанное на этом
заседании» не должно быть недооценено их русскими друзьями.
Я сказал, что хотел бы прояснить свое понимание междуна­
родной гарантии свободы проливов; оно означает, что любая нация
имеет свободный проход для любых целей. «Никакие фортифика­
ции не понадобятся», — добавил я.
Мы договорились о том, что каждый из нас изучит проблему
проливов.
Прежде чем приступить к дальнейшим делам, я указал, что кон­
ференция должна быть завершена не более чем через неделю или
десять дней и что необходимо подготовить коммюнике. Я пред­
ложил назначить комитет для начала работы над ним и попросил
министров иностранных дел дать нам рекомендации на следующий
день.
Я заявил, что мне не терпится сделать как можно больше рабо­
ты, потому что, когда закончатся все вопросы, относительно кото­
рых мы можем договориться, я уеду домой. «В Вашингтоне меня
ждет очень много дел», — добавил я.
Черчилль сообщил, что он не может оставаться дольше 6 авгу­
ста, так как и он, и господин Эттли должны будут прибыть в Англию
к восьмому заседанию нового парламента.
Оккупация Вены стала последним пунктом нашего рассмотре­
ния. Сталин объявил, что он разговаривал с маршалом Коневым
и что СССР готов продолжать выдачу пайков во всех зонах в Вене
до тех пор, пока англичане и американцы не сочтут возможным
принять какие-либо другие меры.
------------- ^5^, -------------

Я прибыл в Потсдам с проектом ультиматума к японцам о капи­
туляции, который намеревался обсудить с Черчиллем. Это должно
было стать совместным заявлением глав правительств Соединен­
ных Штатов, Соединенного Королевства и Китая. Я подождал, пока
Объединенный комитет начальников штабов достигнет соглашения
по нашей военной стратегии, после чего 24 июля передал Черчиллю
проект. Черчилль так же, как и я, хотел, чтобы русские вступили
в войну с Японией. Мы полагали, как и наши военачальники, что
вступление России ускорит поражение Японии. Черчилль быстро
согласился с принципами, изложенными в предложенной деклара­
ции, и заявил, что возьмет ее с собой для дальнейшего изучения.

393

394

Том 1. 1945 - год важных решений

Сталин, конечно, не мог подписать воззвание, так как он все
еще находился в мирных отношениях с Японией, но я считал воз­
можным сообщить ему о том, что мы намеревались сделать. Я гово­
рил с ним об этом наедине во время заседания конференции.
Мы с Черчиллем согласились с тем, что Чан Кайши следует
попросить присоединиться к подписанию этого документа и что
Китай должен быть включен в перечень великих держав. Поэтому
я направил текст предложенного документа послу Херли в Чунци­
не с указанием незамедлительно получить согласие генералисси­
муса. Сообщение шло по военно-морским каналам, а также через
армейскую радиоустановку. Но в течение более чем двадцати че­
тырех часов не поступило ни ответа, ни подтверждения. Черчилль
собирался вернуться в Лондон, чтобы узнать результаты выборов,
но перед отъездом он выразил свое одобрение формулировкам до­
кумента и согласился, чтобы я выпустил его по своему усмотрению.
25 июля Уинстон Черчилль должен был покинуть конферен­
цию, и мы со Сталиным, для его удобства, договорились встре­
титься утром. Прежде чем приступить к девятому заседанию кон­
ференции, Черчилль, Сталин и я позировали в дворцовом саду для
первых официальных фотографий конференции.
Девятая сессия началась с обсуждения уже знакомой темы —
западной границы Польши. Черчилль сказал, что у него был раз­
говор с президентом Берутом и что г-н Иден встречался с польской
делегацией в течение двух часов вчера вечером. По его словам, все
поляки согласились с тем, что в обсуждаемом районе на западе
осталось около полутора миллионов немцев.
Я согласился с ним и добавил, что и государственный секретарь
г-н Бирнс уже беседовал с поляками и надеется провести с ними
еще несколько переговоров.
Черчилль заявил, что, по его мнению, следует обсудить вопрос
о переселении населения из Германии, Чехословакии и Польши.
Он указал на то, что поляки эвакуируют немцев из оккупационной
зоны. Этот район был частью русской зоны, и поляки вытесняли
оттуда немцев.
Он считал, что этого не следует делать без рассмотрения вопро­
са о поставках продовольствия, возмещении ущерба и других во­
просов, которые еще не решены. В результате, по его словам, у по­
ляков останется продовольствие и топливо, а у англичан тяжелое
бремя по снабжению населения.
Сталин заметил, что мы должны войти в то положение, в ко­
тором оказались поляки. Они мстят немцам за те раны, которые

Глава 19. Потсдам:государства-сателлиты

к. ' а ! '

[ В
1 Я

¿я

«Большая тройка», 26 июля 1945 года, в день отъезда Черчилля

немцы наносили им на протяжении веков. Черчилль сказал, что их
месть приняла форму вытеснения немцев в американскую и бри­
танскую зону.
Я выразил полное согласие с премьер-министром, что с этим
мириться нельзя. Если полякам выделяется зона, повторил я, то
этот вопрос должен быть рассмотрен очень тщательно.
Державами, оккупирующими Германию, являлись Великобри­
тания, Советский Союз, Франция и Соединенные Штаты. Если по­
ляки находились в такой зоне, то они несли за это ответственность
перед Советским Союзом. Я заявил, что хочу быть как можно бо­
лее полезным, и занял позицию, согласно которой граница должна
быть установлена на мирной конференции.
На этом этапе я счел необходимым сообщить, каковы мои пол­
номочия как президента в отношении вопроса о мирном урегули­
ровании. Когда мы обсуждали вопросы о содержании упомянутого
документа, я хотел, чтобы все поняли, что по Конституции Соеди­
ненных Штатов договор может быть заключен только с согласия
сената Соединенных Штатов. Я заверил их, что, когда я оказываю

395

396

Том 1. 1945 - год важных решений

поддержку тому или иному предложению, выдвинутому на конфе­
ренции, это значит, что я приложу все усилия, чтобы обеспечить
санкционирование этого решения и сенатом. Однако политиче­
ские настроения в Соединенных Штатах таковы, что я не могу
поддерживать здесь любые предложения без того, чтобы не полу­
чить поддержки нашего общественного мнения. Я объяснил, что
делаю эти замечания не для того, чтобы изменить основу любого
обсуждения с моими коллегами или изменить основу, на которой
велись дискуссии с президентом Рузвельтом, а для того, чтобы
прояснить, каковы мои конституционные полномочия. Я должен
рассматривать вопросы, продолжал я, с точки зрения народа Со­
единенных Штатов, и я должен учитывать тот факт, что все ре­
шения должны получить одобрение сената США. В заключение
я сказал, что убежден в том, что мир может быть сохранен только
благодаря сотрудничеству трех великих держав, присутствующих
за этим столом.
Сталин поинтересовался, относятся ли мои замечания только
к мирным договорам или ко всей дискуссии. Я ответил, что имею
в виду только те соглашения или договоры, которые должны быть
переданы на ратификацию в сенат. Я указал на то, что обладаю боль­
шими военными полномочиями, но не хочу ими злоупотреблять до
такой степени, чтобы поставить под угрозу заключение мира. Кро­
ме того, я объяснил, что всегда хотел иметь в своей политике пол­
ную поддержку американского народа.
Сталин сказал, что он все понял. Черчилль, я знал, тоже это
понимал.
Сталин придерживался той позиции, что при обсуждении гер­
манских поставок и производства уголь и сталь имели гораздо
большее значение, чем продовольствие. Сталин, как я понял, видел
здесь возможность поторговаться за доступ к ресурсам Рурского
бассейна. И теперь он утверждал, что товары этого немецкого про­
мышленного района должны быть доступны для всей Германии, по
аналогии с утверждением Черчилля о доступности восточногер­
манских продовольственных запасов.
Черчилль ответил, что у самих англичан не хватает угля, по­
тому что они экспортируют его в Голландию, Францию и Бельгию.
Они отказывали себе, снабжая эти страны; наступающая зима для
народа Англии станет самой суровой за все годы войны.
Сталин ответил, что положение русских еще хуже, чем у англи­
чан. Русские потеряли в этой войне более пяти миллионов человек,
и им не хватает угля и других жизненно необходимых вещей. По его

Глава 19. Потсдам: государства-сателлиты

словам, он боится, что если начнет описывать ситуацию в России,
то заставит Черчилля разрыдаться.
Черчилль настаивал на том, что он по-прежнему готов обменять
уголь Рура на продовольствие для немецкого населения, и Сталин
согласился, что этот вопрос должен быть обсужден. Черчилль отве­
тил, что он не ожидает решения сегодня, но надеется на него в бли­
жайшее время. Кроме того, он полагал, что не следует считать, что
мы уже решили основные проблемы. Он был обеспокоен тем, что
мы пока только лишь обменялись мнениями.
Последовало еще несколько встреч, и Черчилль, ссылаясь на
свой отъезд на следующий день на британские выборы, объявил,
что он свою работу закончил.
— Какая жалость, — съязвил Сталин.
— Я надеюсь вернуться, — ответил Черчилль.
Сталин заметил в ответ, что, судя по выражению лица госпо­
дина Эттли, он не думает, что господин Эттли с нетерпением ждет
прихода к власти Черчилля.
С окончанием девятого заседания конференция была прервана
до возвращения британской делегации из Англии.
Когда Черчилль уехал в Лондон, мы все еще не получили от­
вета от Чан Кайши. Послание к нему столкнулось с большим ко­
личеством трудностей, чем следовало бы. Во-первых, произошла
задержка в его передаче в центр связи Гонолулу. Затем его прохож­
дение замедлило интенсивное радиосообщение между Гонолулу
и Гуамом. Но в конце концов оно добралось до Херли в 20:35 по
местному времени.
Посол Херли передал по радио, что обращение к японскому на­
роду было передано премьер-министру Суну, но генералиссимус
находился вне Чунцина, в горах за рекой Янцзы. Он сказал, что со­
общение будет переведено и доставлено Чан Кайши той же ночью.
Затем Херли описал, как трудно было добраться до Чан Кайши:
«Перевод был закончен только после полуночи. Затем у нас воз­
никли трудности с поисками парома через Янцзы. Премьер-ми­
нистр отказался ехать со мной на Желтую гору ночью. Сегодня
утром К. С. Ву, помощник министра иностранных дел, сопроводил
меня в резиденцию генералиссимуса на Желтой горе. Генералисси­
мус внимательно прочитал перевод, а затем К. С. Ву истолковал мое
объяснение необходимости немедленного одобрения документа.
Генералиссимус, как всегда, был добр и учтив. После того как
он сказал мне, что согласен с этим заявлением, на конференцию
прибыл министр информации доктор Ван Ши-цзе. Пришлось за­

397

398

Том 1. 1945 - год важных решений

ново объяснять Вану всю ситуацию. Кстати, Ван должен сменить
премьер-министра на посту министра иностранных дел. Когда Чан
Кайши одобрил наше согласие, мы обнаружили, что телефон не ра­
ботает. Мне было необходимо вернуться в Чунцин, чтобы получить
доступ к средствам связи для передачи вам сообщения...»
Чан Кайши был согласен с одной оговоркой. Он хотел, чтобы
мы изменили порядок перечисления глав трех великих держав,
чтобы поставить его имя впереди британского премьер-министра,
потому что это помогло бы ему дома. Это воззвание было изменено
в угоду Чан Кайши.
В 21:20 26 июля я издал совместное воззвание из Берлина. Это
был ультиматум, получивший название «Потсдамской деклара­
ции». Я дал указание Управлению военной информации в Вашинг­
тоне немедленно начать передавать это послание японскому народу
всеми возможными способами. Вот это воззвание:
Декларация глав правительств Соединенных Штатов,
Соединенного Королевства и Китая
1) Мы, президент Соединенных Штатов, президент Националь­
ного правительства Китайской Республики и премьер-министр Вели­
кобритании, представляющие сотни миллионов наших соотечествен­
ников, посовещались и согласились с тем, что Японии должна быть
предоставлена возможность положить конец этой войне.
2) Огромные наземные, морские и воздушные силы Соединен­
ных Штатов, Британской империи и Китая, во много раз усиленные
армиями и воздушными флотами, переброшенными с Запада, готовы
нанести окончательный удар по Японии. Эта военная мощь поддержи­
вается и вдохновляется решимостью всех союзных наций вести войну
против Японии до тех пор, пока она не прекратит свое сопротивление.
3) Исход бесплодного и бессмысленного сопротивления Германии
мощи поднявшихся свободных народов мира с ужасающей ясностью
служит потрясающим своей наглядностью примером для народа Япо­
нии. Могучие силы, которые сейчас сосредоточены против Японии,
неизмеримо более мощные, чем силы, которые были брошены против
сопротивляющихся нацистов и не могли не опустошить землю, раз­
рушить промышленность и нарушить образ жизни всего германского
народа. Полное применение нашей военной мощи, подкрепленное на­
шей решимостью, приведет к неизбежному и полному уничтожению
японских вооруженных сил и столь же неотвратимо к полному опусто­
шению японской метрополии.
4) Японии пора решить, будет ли она по-прежнему находиться во
власти тех упорных милитаристских советников, чьи неразумные рас­

Глава 19. Потсдам: государства-сателлиты

четы привели Японскую империю на грань уничтожения, или же она
станет на путь разума.
5) Ниже следуют наши условия. Мы не отступим от них. Мы не
заменим их другими. Мы не потерпим промедления.
6) Должны быть навсегда устранены власть и влияние тех, кто об­
манывал и вводил в заблуждение народ Японии, толкнув его на путь
завоевания мира, ибо мы считаем, что новый порядок мира, безопас­
ности и справедливости будет невозможен до тех пор, пока на земном
шаре не будет искоренен безответственный милитаризм.
7) До тех пор, пока не будет установлен такой новый порядок, и до
тех пор, пока не будет убедительных доказательств того, что способ­
ность Японии вести войну полностью уничтожена, определенные пун­
кты на японской территории, намеченные союзниками, будут оккупи­
рованы, для того чтобы добиться достижения основных изложенных
здесь целей.
8) Условия Каирской декларации будут претворены в жизнь,
и японский суверенитет будет ограничен островами Хонсю, Хоккайдо,
Кюсю, Сикоку и теми менее крупными островами, которые мы опре­
делим позже.
9) Японским вооруженным силам после их полного разоружения
будет разрешено возвратиться на родину с возможностью вести мир­
ную трудовую жизнь.
10) Мы не намерены порабощать или уничтожать японцев как на­
цию, но суровая кара постигнет всех военных преступников, в том чис­
ле и тех, кто жестоко обращался с нашими пленными. Японское пра­
вительство должно устранить все препятствия на пути к возрождению
и укреплению демократических тенденций среди японского народа.
Будут установлены свобода слова, религии и мысли, а также уважение
к основным правам человека.
11) Японии будет разрешено иметь такие отрасли промышленно­
сти, которые будут поддерживать ее экономику и позволят взыскать
справедливые репарации натурой, но не те отрасли промышленности,
которые помогут ей вновь вооружиться для ведения войны. В этих
целях ей будет предоставлен доступ к сырьевым ресурсам, но не кон­
троль над ними. В конечном счете Японии будет разрешено принять
участие в международных торговых отношениях.
12) Оккупационные силы союзников будут выведены из Японии,
как только эти цели будут достигнуты и как только будет создано в со­
ответствии со свободно выраженной волей японского народа миролю­
бивое и ответственное правительство.
13) Мы призываем правительство Японии провозгласить теперь
же безоговорочную капитуляцию всех японских вооруженных сил
и при этом предоставить надлежащие и достаточные гарантии их до­
брой воли. В противном случае Японию ожидает полный и оконча­
тельный разгром.

399

400

Том 1. 1945 - год важных решений

Поскольку встречи 26 июля не было, то рано утром я вылетел
на самолете во Франкфурт. Генерал Эйзенхауэр, генерал-лейтенант
Уэйд X. Хэйслип, генерал-майор Гарольд Р. Булл и бригадный гене­
рал Дойл О. Хикки встретили меня и членов моей группы в аэро­
порту Франкфурта.
Я начал инспекцию различных частей 3-й бронетанковой диви­
зии под командованием генерала Хикки, проехав через Франкфурт
в открытой машине. Различные подразделения выстроились вдоль
дороги на расстоянии примерно тридцати миль.
Прибыв в город Хеппенхайм, я был встречен почетным кара­
улом 84-й пехотной дивизии, известной как «Стрелочники». Эта
дивизия находилась под командованием генерал-майора А. Р. Бол­
линга. После отдания чести во время смотра почетного караула
оркестр из 100 человек 84-й дивизии негромко играл «Миссуривальс»1. Сделав несколько замечаний караулу, я сел в броневик ге­
нерала Эйзенхауэра, и вместе с генералом Боллингом мы начали
долгий путь к штабу последнего в Вайнхайме.
Дорога вела через несколько очень живописных маленьких не­
мецких деревушек, которые, казалось, совершенно не пострадали
от разрушений войны. Однако, как напоминание о войне, вдоль до­
роги остались знаки, которые гласили «Разминировано. Мин нет».
Незадолго до полудня мы прибыли в штаб генерала Боллин­
га, живописный замок, который раньше был резиденцией герман­
ской императорской фамилии. Дом был прекрасно обставлен, и,
по-видимому, ничего не изменило его первоначальный вид. В од­
ном углу главной залы висел красный флаг с надписью «Русская
32-я кавалерийская Смоленская дивизия приветствует 84-ю диви­
зию стрелочников», которую Советы подарили генералу Боллингу,
когда две союзные дивизии встретились на Эльбе.
После завтрака в штабе генерала Боллинга, где я встретился
с моим двоюродным братом полковником Л. В. Трумэном, началь­
ником штаба генерала Боллинга, я возобновил смотр 84-й диви­
зии. В первом подразделении находилось около 450 человек, все из
Миссури. Пока я шел вдоль строя, я выделил нескольких парней,
чтобы расспросить их о родных городах и выяснить, какие у нас мо­
гут быть общие знакомые.
После краткого разговора с подразделением я закончил тем, что
сказал им, что не хочу больше держать их на горячем солнце, чтобы
1

Считалось, что Трумэну, как выходцу из штата Миссури, нравится эта песня. —
Прим. пер.

Глава 19. Потсдам: государства-сателлиты

Смотр
бронетанковых войск,
26 июля 1945 года

они меня выслушивали, так как я не баллотируюсь в президенты
и они не смогут за меня проголосовать.
Продолжая поездку на бронетранспортере, мы ехали по дороге
мимо бойцов 84-й дивизии, выстроившихся по обе стороны дороги
гуськом на расстояние более семи миль. Затем мы покинули их тер­
риторию и по автобану вернулись во Франкфурт. Немецкие авто­
баны проложены вокруг всех городов, и нам сказали, что у немцев
нет ограничения скорости для движения по ним.
Прибыв во Франкфурт, я посетил штаб генерала Эйзенхауэра.
Большое желтое здание, состоящее из множества флигелей и слег­
ка напоминающее Пентагон в Вашингтоне, осталось неповрежден­
ным среди общего разрушения Франкфурта. Когда-то здесь рас­
полагались центральные офисы огромного концерна «ИГ Фарбен
Индастриз».
Вернувшись в аэропорт, я вручил медаль «За выдающиеся за­
слуги» четырем высокопоставленным офицерам армии и военновоздушных сил Соединенного Королевства за исключительно до­
стойную службу. После церемонии те же части, что встречали меня
утром, прошли строем перед своим главнокомандующим. После
этого наш самолет немедленно вылетел в аэропорт Гатов, и к семи
часам вечера я уже был в Бабельсберге.
В тот вечер я пригласил на ужин в «маленький Белый дом» ка­
питана Джона В. Росса, сына моего пресс-секретаря Чарльза Рос­
са, и майора Альфреда К. Ли, моего личного друга и сына бывшего
конгрессмена Фрэнка Ли. Капитан Росс провел несколько дней
в Бабельсберге, навещая своего отца. Среди других приглашенных
были генерал Маршалл и посол Гарриман.

401

402

Том 1. 1945 - год важных решений

В тот же день я получил приглашение от премьер-министра
Черчилля посетить Лондон: «Предполагая, что вы отправитесь 6-го
или 7-го числа, было бы очень приятно, если бы вы добрались до
Плимута на самолете и разместились там на “Огасте”. Дорога меж­
ду аэродромом и кораблем будет тщательно охраняться. Королю,
пользуясь случаем, хотелось бы получить возможность встретиться
с вами. Будучи на британском крейсере в Плимут-саунде, он будет
очень рад, если вы пообедаете с ним.
Тогда он нанесет ответный визит на “Огаста” до отплытия. Я на­
деюсь, что такая программа вас устроит».
Я ответил: «Я рассчитываю покинуть “Терминал”1 до 6 августа,
о чем сообщу вам по возможности заранее.
Ваше разрешение взойти на борт “Огасту” в Плимуте прини­
маю с благодарностью. Я буду очень рад встретиться с Его Вели­
чеством в Плимуте, если необходимость моего скорейшего отъезда
в Вашингтон будет полностью соответствовать его планам».
На следующий день, 27 июля, конференция вновь не состоялась,
поскольку британская делегация еще не вернулась в Бабельсберг.
До полудня я работал с почтой, а днем совещался с госсекретарем
Бирнсом и адмиралом Леги. Джозеф Дэвис посетил меня в конце
дня, и в тот же вечер судья Сэмюэл И. Розенман, специальный по­
мощник президента, прибыл из Вашингтона и присоединился к на­
шей делегации.
На церемонии спуска флага я был так впечатлен искусством
горнистов, что, когда флаг опустили, пошел через лужайку, чтобы
лично поблагодарить их. В тот вечер я также наслаждался игрой на
пианино сержанта Листа.
28 июля я написал матери и сестре Мэри:
Дорогая мама и Мэри,
Ну вот прошла еще одна неделя, а я все еще нахожусь в богом за­
бытой стране, ожидая возвращения британского премьер-министра.
Я надеялся, что к этому времени мы уже закончим, но тут есть коекакие незавершенные дела, и мы должны встретиться снова, чтобы до­
вести их до окончания...
В четверг я отправился во Франкфурт и проинспектировал две
американские дивизии: 3-ю бронетанковую и 84-ю пехотную.
Льюис Трумэн, сын Ральфа, является начальником штаба и по­
мощником командира 84-й дивизии. Он прекрасный парень и отлич­
ный офицер. Теперь он полный полковник. Я видел много земляков
Потсдамскую конференцию. — Прим. пер.

Глава 19. Потсдам: государства-сателлиты

из Миссури и хороших американских солдат. В большинстве полков
у них все из Миссури. Я встречался с людьми со всего штата и разго­
варивал с ними.
Когда мы проезжали через 3-ю бронетанковую, я подшутил над
г-ном Бирнсом, расположившимся в машине позади меня, что видел
много миссурийцев, но никого из Южной Каролины. Солдат, сидев­
ший за рулем автомобиля, терпел это так долго, как только мог, и на­
конец, к большому удивлению генерала, ехавшего со мной, заговорил,
сказав, что он из родного города г-на Бирнса, Спартанбурга. Я остано­
вил кавалькаду, подвел Джима и представил ему. Оказалось, что па­
рень жил совсем рядом, за углом от его дома.
Та часть Германии, где мы проводили инспекцию, сильно отлича­
лась от Берлина и прилегающей к нему территории. Дети и остальные
жители выглядели сытыми и, казалось, пребывали в лучшем располо­
жении духа.
Большие города вроде Франкфурта и Дармштадта были разруше­
ны, но маленькие остались целы. Ужасно видеть, что сделали бомбы
с городами, железными дорогами и мостами. Подумайте, что миллио­
ны русских, поляков, англичан и американцев были убиты из-за глу­
пости одного сумасшедшего эгоиста по имени Гитлер. Надеюсь, это
больше не повторится.
В одном из артиллерийских подразделений из Миссури, которые
я инспектировал, был лейтенант по имени Гитлер. Он из Сент-Луиса.
Мы пообедали в 84-й дивизии, закончили инспекцию и вернулись во
Франкфурт, где я наградил четырьмя медалями трех англичан и одно­
го канадца.
Это был лучший день в моей жизни. Надеюсь, что вы обе здоровы.
Собираюсь вскоре отсюда уехать. Возможно, в следующий вторник
или среду.
С любовью к вам обеим,
Гарри.

403

Глава 20
ЗАКРЫТИЕ ПОТСДАМСКОЙ

КОНФЕРЕНЦИИ
/у-Чо второй половине дня 28 июля вернулись главы британской делегации, хотя Уинстона Черчилля и Антони Идена
среди них уже не было. Их партия потерпела решительное пора­
жение на выборах, и в результате Кабинет консерваторов подал
в отставку.
Новым премьер-министром стал Клемент Эттли, а вместе с ним
на пост министра иностранных дел пришел Эрнест Бевин. Эти двое
в сопровождении сэра Александра Кадогана, постоянного замести­
теля министра иностранных дел, посетили меня в «маленьком Бе­
лом доме» вскоре после того, как они прибыли из Лондона. Главная
цель их визита состояла в том, чтобы представить Бевина. Со мной
были секретари Бирнс и Стимсон, адмирал Леги и генерал Мар­
шалл. Новый премьер-министр присутствовал на конференции
с самого начала, и я хорошо его знал. Эттли обладал глубоким по­
ниманием мировых проблем, и я был уверен, что наши общие уси­
лия не пропадут втуне.
Бевин показался мне жестким в делах, но после того как я по­
знакомился с ним поближе, я понял, что он был человеком с глу­
боким интеллектом и ясной головой. Он стремился сделать все
возможное для безопасности во всем мире и поддержания дружбы
и взаимопонимания между Великобританией и Соединенными
Штатами.
Эттли и Бевин заняли свои места за круглым столом на деся­
том заседании конференции, тем самым ярко продемонстрировав
тот стабильный и мирный способ, которым демократия меняет свое
правительство.
Два дня прошло без встреч между главами правительств, и, по­
скольку новый премьер-министр и его помощники прибыли из
Лондона так поздно, мы решили провести нашу первую вечернюю
встречу, собравшись в 22:15 в Цецилиенхофе.
Сталин сказал, что хотел бы сделать объявление, прежде чем
мы перейдем непосредственно к процедуре заседания. Он заявил,
что российская делегация получила предложение от Японии и что,

Глава 20. Закрытие Потсдамской конференции

Новый премьер-министр Великобритании Клемент Эттли и министр
иностранных дел Эрнест Бевин (справа) прибывают на конференцию

хотя советская делегация официально не была проинформирова­
на о составлении англо-американского ультиматума Японии, тем
не менее он хотел бы информировать союзников о предложении со
стороны Японии.
Затем русский переводчик зачитал Сталину сообщение Сато,
японского посла в Москве, которое, по сути, заключалось в следу­
ющем.
13 июля посол имел честь представить предложение японского
правительства о направлении князя Коноэ в Москву. Он получил
ответ советского правительства, которое не видело возможности
дать определенный ответ, потому что не было сделано никакого
конкретного предложения. Чтобы уточнить этот вопрос, он сооб­
щал следующее: миссия князя Коноэ состояла в том, чтобы просить
советское правительство принять участие в качестве посредников
для прекращения нынешней войны и передать исчерпывающую по­
зицию японской стороны. Князь Коноэ также будет уполномочен
вести переговоры в отношении советско-японских связей во вре­
мя войны и после войны. Одновременно он хотел повторить, что
его величество император специально поручил князю Коноэ пере­
дать советскому правительству, что его величество желает избежать
дальнейшего кровопролития между участниками войны. Учитывая
вышеизложенное, он надеялся, что советское правительство благо-

405

406

Том 1. 1945 - год важных решений

Новый состав британской делегации

склонно отнесется к его просьбе и даст свое согласие на прибытие
миссии. Сато добавил, что советское правительство было осведом­
лено о положении, которое занимал князь Коноэ в Японии.
Вскоре после нашего прибытия в Потсдам Сталин информиро­
вал меня, что японцы обратились в Кремль с просьбой разрешить
князю Коноэ приехать в Москву. Русские, как сообщил мне Ста­
лин, ответили, что они не могут дать официальный ответ на такую
просьбу, пока не узнают, что он намерен обсуждать.
Теперь стало ясно, что японцы отправили еще одно послание,
в котором советскому правительству было сообщено, что принц
Коноэ обратится к русскому посредничеству, действуя от имени
императора, который хочет предотвратить дальнейшее кровопро­
литие в войне.
После того как переводчик закончил читать японское послание
России, Сталин заявил, что в нем нет ничего нового, кроме того, что
оно более определенно, чем предыдущее предложение, и что Япо­
ния получит более точный ответ, чем в прошлый раз. Ответ будет
отрицательным, сказал он.
Я поблагодарил маршала Сталина. Наш ультиматум японскому
народу от 26 июля транслировался непрерывно и также был направ­
лен по обычным нейтральным дипломатическим каналам, то есть
через посредников Швейцарии и Швеции. Никакого официального
ответа от японцев не последовало. Но в этот день, 28 июля, когда Ста­

Глава 20. Закрытие Потсдамской конференции

лин на конференции зачитал японское послание, наши радиослужбы
сообщили, что токийское радио вновь подтвердило решимость япон­
ского правительства воевать. Наша прокламация была названа «не­
достойной внимания», «абсурдной» и «самонадеянной».
Далее я открыл рабочую часть заседания, заявив, что у совет­
ской делегации есть два вопроса для обсуждения.
Эттли вмешался, чтобы выразить сожаление по поводу того,
что внутренние события в Великобритании помешали работе кон­
ференции, и сказал, что готов оставаться здесь столько, сколько по­
требуется для завершения запланированной работы.
Затем мы приступили к обсуждениям, первый вопрос которых
был связан с разработкой соглашения о признании Италии и вос­
точных сателлитов — Болгарии, Румынии и Венгрии. Три мини­
стра иностранных дел обнаружили, что они не могут договориться
между собой о том, на что именно согласились главы правительств.
Русские сказали, что об этом, англичане решили, что о другом,
и Джимми Бирнс мог только сообщить, что «Соединенные Штаты,
к сожалению, обнаружили, что если они согласны с советской деле­
гацией, то не согласна британская делегация, а если они согласны
с англичанами, тогда не согласна советская сторона».
Было решено, до того как британская и российская точки зре­
ния не будут пересмотрены, вопрос о признании Италии и госу­
дарств-сателлитов отложить.
Затем я представил вопрос об итальянских репарациях, указав,
что Соединенные Штаты сочли необходимым совместно с прави­
тельством Великобритании выделить пятьсот миллионов долларов
на поставки продовольствия и восстановление Италии. Мы при­
знаем, добавил я, что потребуется гораздо больше средств, чтобы
спасти Италию от голода, и я ясно дал понять, что Соединенные
Штаты не намерены предоставлять деньги для выплаты репараций.
Если бы нашлись военные заводы, в которых нуждалось советское
правительство, сказал я, мы согласились бы, что их надо забрать,
но наши взносы, сделанные для поддержки Италии, должны быть
компенсированы экспортом в первую очередь.
Сталин сказал, что можно договориться не требовать репара­
ций от Австрии, но советский народ не поймет, если такое же обра­
щение будет применено к Италии. У Австрии не было собственных
вооруженных сил, но Италия послала свою армию до самой Волги,
чтобы опустошить нашу страну.
Я ответил, что если какие-либо репарации могут быть полу­
чены от Италии, то я с ними совершенно согласен, но что Соеди­

407

408

Том 1. 1945 - год важных решений

ненные Штаты не могут тратить деньги на восстановление Италии
только для того, чтобы дать ей возможность отдавать репарации
другим странам. Сталин ответил, что это понятно, но он ссылается
на моральное право Советского Союза на репарации, основанное на
том факте, что в течение трех с половиной лет его территория была
оккупирована и ей нанесли многочисленные разрушения. В Румы­
нии, Венгрии и Финляндии, заметил он, русские нашли оборудова­
ние, которое могло составить сумму в триста миллионов долларов
для репараций. Какую сумму, спрашивал Сталин, готова была вы­
делить Италия в виде имеющегося оборудования?
Я ответил, что даже не рискну предположить и что, во всяком
случае, Америка не заинтересована в репарациях ни для кого.
Сталин сказал, что ответ может быть отложен, но Бевин поин­
тересовался, основан ли русский план сбора репараций с Италии
на предположении, что поставки, предоставленные Соединенными
Штатами и Великобританией, будут защищены.
«Я не хочу, — ответил Сталин, — игнорировать интересы Аме­
рики».
Эттли выразил свое согласие со мной, а также свое полное со­
чувствие русскому народу в тех страданиях, которые тот претерпел.
Однако он напомнил Сталину, что Англия также пострадала от на­
падения Италии. Маршал, по его словам, мог представить себе чув­
ства британского народа, если Италия должна будет отдавать репа­
рации, которые на самом деле поступали от Британии и Америки.
Он не возражал против того, чтобы военная техника была взята
в качестве репараций, но дело было в том, что Италия должна была
получить помощь, чтобы выжить.
Сталин ответил, что готов принять в качестве репараций обо­
рудование.
— Военное оборудование? — уточнил Бевин.
— Да, — согласился Сталин, — военное оборудование.
Эттли спросил, будет ли это единовременным изъятием, а не
репарационным изъятием из текущего производства.
— Да, — ответил Сталин, — единовременное изъятие.
Бевин, продолжая перекрестный допрос, поинтересовался, оз­
начает ли это, что речь идет об промышленном оборудовании для
производства военной продукции.
Сталин ответил, что военные заводы могут быть использова­
ны для любых целей, и добавил, что он имеет в виду оборудование
того же типа, что было вывезено из Германии. Эттли сказал, что это

Глава 20. Закрытие Потсдамской конференции

должно быть оборудование, которое не может быть использовано
для мирного производства. Сталин ответил, что любое оборудова­
ние может быть приспособлено к мирному производству. Совет­
ский Союз сейчас этим занимается, продолжал он, поскольку все
это оборудование пригодно для производства мирной продукции.
Бевин заметил, что трудно определить, что именно русские за­
берут с собой, или спрогнозировать, какое влияние может оказать
вывоз оборудования на экономическую жизнь страны. Сталин при­
знал эту трудность, но сказал, что хочет только решения, призна­
ющего принцип. Сумма репараций, запрошенных Россией, продол­
жал он, может быть уменьшена.
Я ответил, что, по-моему, мы не так уж далеки друг от друга
в принципе. То, что я хотел защитить, настаивал я, это ту помощь,
которую мы оказываем Италии, и добавил, что не намерен эти сред­
ства отдать на репарации России.
Сталин выразил свое согласие и заверил меня, что русские «не
хотят касаться тех авансов, которые Соединенные Штаты делали
Италии».
Бевин поинтересовался, не является ли это вопросом приорите­
тов. Приоритет, по его мнению, должен быть отдан тому, что Вели­
кобритания и Соединенные Штаты поставляли Италии, а вторым
требованием будут репарации. Сталин заявил, что не хочет давать
никакого бонуса агрессорам, не потребовав от них компенсации
хотя бы малой части причиненного ими ущерба. Я сказал, что со­
гласен с этим. В пять минут первого заседание было закрыто.

------------- ------------------

Вернувшись в «маленький Белый дом», я сразу же отправился
в комнату связи, чтобы просмотреть депеши, которые поступали из
Вашингтона и сообщали о дебатах в сенате по вопросу ратификации
Устава Организации Объединенных Наций. Сообщение из Бело­
го дома в Вашингтоне гласило: «Обсуждение Устава Организации
Объединенных Наций прошло гладко. В течение этой недели вы­
ступило около 40 членов сената. Никаких сложностей не возникло.
Все указывает на то, что сенат проголосует по Уставу сегодня днем
и сегодня же объявит перерыв. Хирам Джонсон сейчас в больнице.
Уиллер и Ла Фоллет уже публично заявили, что будут голосовать
за Устав, и, судя по всему, и Шипстед, и Лангер тоже будут голо­
совать за Устав. На открытии утреннего заседания Маккеллар за-

409

410

Том 1. 1945 - год важных решений

читал послание президента, что вопрос о вооруженных силах будет
закреплен совместной резолюцией, а не договором. Это произвело
благоприятный эффект.
Я телеграфирую вам опять сразу же после окончания голосо­
вания».
27 июля, за день до этого, я направил послание временному
председателю сената Маккеллару, чтобы помочь рассеять сомнения
относительно положений Устава о взаимной обороне. Белый дом
сообщил, что это письмо помогло укрепить поддержку договора се­
натом.
Из комнаты связи в Вашингтон ушло сообщение: «Президент,
госсекретарь и весь персонал с нетерпением ждут вашей телеграм­
мы по поводу Устава. Отправьте уведомление независимо от вре­
мени суток. Сегодня поздно вечером состоится встреча “Большой
тройки”, и надеемся, что президент сможет проинформировать
Сталина и Эттли на этой встрече».
Перед уходом ко сну мне поступила телеграмма от Стеттиниуса, гласившая: «Сенат только что ратифицировал Устав Организа­
ции Объединенных Наций 89 голосами к 2. Против ратификации
проголосовали сенаторы Лангер и Шипстед».
С этим заявлением о том, что сенат Соединенных Штатов под­
держал меня в моем обещании полного сотрудничества с миро­
любивыми народами мира в рамках Организации Объединенных
Наций, я немедленно написал следующее заявление для печати, ко­
торое было опубликовано одновременно в Берлине и Вашингтоне:
«Я глубоко удовлетворен тем, что сенат практически едино­
гласно ратифицировал Устав Организации Объединенных Наций.
Решение сената существенно способствует делу мира».
На следующий день, 29 июля, было мое второе воскресенье
в Германии, и я снова посетил протестантские службы в Коли­
зее. Вернувшись в свои апартаменты в Бабельсберге, я застал там
ожидавших меня Молотова и его переводчика Голунского. Моло­
тов пришел сообщить мне, что премьер Сталин простудился и что
врачи запретили ему покидать свою резиденцию. По этой причине,
сказал Молотов, премьер-министр не сможет сегодня присутство­
вать на заседании конференции.
Затем Молотов сказал мне, что он хочет обсудить некоторые
вопросы, которые должны быть подняты на следующем заседании.
Я согласился на его просьбу и послал за госсекретарем Бирнсом,
адмиралом Леги и Чипом Боленом, моим переводчиком. Наша
встреча продолжалась около часа. Молотов начал с того, что ска-

Глава 20. Закрытие Потсдамской конференции

зал, что хотел бы обсудить проблемы, которые, судя по дискуссиям
на конференции, оказались сложными. Госсекретарь Бирнс указал,
что есть два главных вопроса, которые, по его мнению, остаются
нерешенными, и что, если по ним будет принято решение, можно
будет рассмотреть вопрос о прекращении работы конференции
«Большой тройки». Имелась в виду западная польская граница
и немецкие репарации.
Затем госсекретарь Бирнс передал Молотову предложение Со­
единенных Штатов об установлении западной границы Польши,
которое гласило, в частности, следующее:
«Три главы правительств соглашаются о том, что впредь до
окончательного определения западной границы Польши бывшие
германские территории, находящиеся к востоку от линии, проходя­
щей от Балтийского моря через Свинемюнде к западу от Штеттина
до Одера и дальше вдоль реки Одер до слияния последней с рекой
Восточная Нейсе и вдоль Восточной Нейсе до чехословацкой гра­
ницы, включая ту часть Восточной Пруссии, которая не была пере­
дана под управление Союза Советских Социалистических Респу­
блик в соответствии с соглашением, достигнутым на настоящей
конференции, а также район бывшего свободного города Данциг,
будут находиться под управлением Польского государства и для
этой цели не должны рассматриваться как составляющие части со­
ветской зоны оккупации в Германии».
Молотов возразил, сказав, что в соответствии с этим предло­
жением территория между Восточной и Западной Нейсе не будет
включена под польское управление, и заявил, что маршал Сталин,
вероятно, не одобрит ее по этой причине.
Я сказал, что считаю это предложение приемлемым для совет­
ской делегации, поскольку, по моему мнению, оно представляет со­
бой очень большую уступку с нашей стороны, и что я надеюсь, что
г-н Молотов представит его маршалу Сталину. Он ответил, что он,
конечно же, так и сделает.
Затем мы перешли к обсуждению вопроса о репарациях со сто­
роны Германии. Молотов хотел знать, какой объем оборудования
будет передан из Рура. Он сказал, что готов потребовать фиксиро­
ванную сумму, например два миллиарда долларов от Рура или пятьшесть миллионов тонн оборудования. Госсекретарь Бирнс сказал,
что наши эксперты считают невозможным установить какую-либо
конкретную долларовую стоимость или тоннаж доступного обору­
дования, но наше предложение состоит в том, чтобы предложить
Советскому Союзу двадцать пять процентов всего оборудования,
которое, как считается, имеется в Руре.

411

412

Том 1. 1945 - год важных решений

Молотов сказал, что двадцать пять процентов от необъявленной
цифры означают очень мало, и добавил, что советская делегация
хотела бы получить фиксированную сумму или согласованное ко­
личество. Бирнс ответил, что в Ялте русские предложили в общей
сложности двадцать миллиардов долларов на репарации от Герма­
нии, из которых десять миллиардов пойдут Советскому Союзу. Эти
цифры, указывал он, не имеют никакого отношения к действитель­
ности и представляют собой очень хорошую иллюстрацию опасно­
сти преждевременных попыток фиксировать суммы. Добавим, что
если мы так поступим сейчас при отсутствии достаточных данных,
то, если эта цифра окажется неверной, советское правительство че­
рез шесть месяцев предъявит обвинение, что мы нарушаем согла­
шение, достигнутое на Потсдамской конференции.
В этот момент я ясно дал понять Молотову, что мы пытаемся
выработать четкий план репараций и что я склонен к тому, чтобы
Советский Союз получил пятьдесят процентов от общей суммы.
Кроме того, обсуждался вопрос о разделе германских торговых
и военных флотов, и я высказал свое мнение, что мы уже достигли
соглашения о том, что Россия получит теперь одну треть военного
флота, а торговый флот будет использоваться в войне против Япо­
нии, причем одна треть будет выделена Советскому Союзу.
Молотов сказал, что он хотел бы обсудить с нами один послед­
ний вопрос от имени премьер-министра Сталина, а именно непо­
средственную причину вступления Советов в войну с Японией. Он
сказал, что советское правительство считает, что лучшим способом
стало бы, чтобы Соединенные Штаты, Англия и другие союзники
в войне на Дальнем Востоке обратились к советскому правитель­
ству с официальной просьбой о вступлении в войну. Он сказал, что
это может быть основано на отказе японцев принять недавний уль­
тиматум о капитуляции и может быть сделано с целью сокращения
продолжительности войны и спасения жизней. Молотов уточнил,
что, конечно, советское правительство предполагает, что соглаше­
ние с китайцами будет подписано до того, как Советский Союз
вступит в войну.
Это стало для меня полной неожиданностью. Я сказал Моло­
тову, что мне придется тщательно изучить советское предложение.
Затем русский комиссар отправился доложить о нашей беседе мар­
шалу Сталину.
Мы проинформировали британцев об этом разговоре, когда
премьер-министр Эттли, господин Бевин и сэр Александр Кадоган позже в тот же день прибыли в «маленький Белый дом», чтобы
встретиться со мной и госсекретарем Бирнсом.

Глава 20. Закрытие Потсдамской конференции

На следующий день, 30 июля, опять не было никаких встреч
глав государств, потому что Сталин все еще оставался нездоров.
Большую часть дня я провел на военных совещаниях с министром
Форрестолом, генералом Эйзенхауэром, адмиралом Куком, адми­
ралом Кокрейном, генералом Клеем, коммодором Шейдом и ка­
питаном И. В. Тейлором. Некоторое время я подписывал бумаги
и просматривал сообщения и почту из Вашингтона и написал пись­
мо маме и сестре:
Дорогая мама и Мэри,
Конференция затянулась из-за английских выборов и болезни
Сталина. Г-н Сталин уже несколько дней не может выйти из своего
дома. На самом деле я думаю, что он не так уж болен, но разочарован
английскими выборами. Но я полагаю, что мы хорошо поладим.
Эттли находился здесь с Черчиллем все это время, он был заме­
стителем премьер-министра в Кабинете Черчилля, так что у нас все
должно быть в порядке. У нас состоялась одна встреча с тех пор, как
англичане вернулись, и следующая будет сегодня. Если мы сумеем
договориться о паре крупных соглашений к завтрашнему дню и о не­
скольких второстепенных на следующий день, то, вероятно, сможем
уехать отсюда в четверг или пятницу, и я должен буду вернуться в Ва­
шингтон к четвергу или пятнице, 9 или 10 августа. Во всяком случае,
будем на это надеяться. Вы никогда не видели таких несговорчивых
людей, как русские. Я надеюсь, что мне никогда не придется прово­
дить с ними еще одну конференцию, — но если придется, то, конечно
же, я это сделаю.
Если мы закончим в четверг, то полетим в Плимут в Англии и от­
правимся оттуда. Это сэкономит нам два дня в океане, потому что для
прохода через Ла-Манш надо много времени, если мы отправимся из
Антверпена.
Я должен буду пообедать с английским королем на британском
крейсере, а потом он нанесет ответный визит, и затем я отправлюсь до­
мой. Я предпочел бы продолжить полет и смог бы вернуться домой на
неделю раньше. Но все вокруг начинают вопить во все горло, стоит мне
лишь заикнуться об этом.
Очень надеюсь, что вы обе здоровы. Буду держать вас в курсе про­
исходящего.
С любовью к вам обеим,
Гарри.

С того момента, как 9 июля Сталин через Молотова предложил
Соединенным Штатам вместе с другими союзниками обратиться
к советскому правительству с официальной просьбой о вступле­

413

414

Том 1. 1945 - год важных решений

нии в войну против Японии, я тщательно обдумывал этот вопрос.
Я долго совещался с премьер-министром Эттли и моими советни­
ками по поводу русского предложения.
Мне это предложение не понравилось по одной важной причи­
не. Я видел в этом циничный дипломатический ход, чтобы сделать
вступление России в войну в это время решающим фактором для
достижения победы. В Ялте она согласилась и здесь, в Потсдаме,
вновь подтвердила свое обязательство вступить в войну против
Японии через три месяца после пятидневного перерыва, заявив,
что Россия и Китай ранее заключили договор о взаимной помощи.
Были и другие условия, и, конечно же, ни одно из них не обязы­
вало Соединенные Штаты и союзников предоставлять России по­
вод для разрыва с Японией. Наши военные советники решительно
настаивали на том, чтобы Россия была вовлечена в войну, чтобы
нейтрализовать крупные японские силы на материковой части
Китая и таким образом спасти тысячи жизней американцев и со­
юзников. Но я не хотел, чтобы Россия пожинала плоды долгих,
горьких и благородных усилий, в которых она не принимала ни­
какого участия.
После дальнейших консультаций с военными и нашим бри­
танским союзником не было никаких сомнений в том, что Россия
должна была вступить в войну в соответствии с обязательствами,
которые Советский Союз взял на себя в Москве в октябре 1943 года
и недавно в соответствии с Уставом Организации Объединенных
Наций. Имея в виду эти факты и условия, я теперь был готов об­
ратиться с письмом к Сталину. 31 июля я написал Сталину мемо­
рандум:
«В ответ на ваше предложение о том, чтобы я написал вам письмо
в отношении обстановки на Дальнем Востоке, я прилагаю текст офи­
циального письма, которое я намерен послать вам в удобное для вас
время после того, как вы уведомите меня, что достигли соглашения
с правительством Китая. Если это вас устраивает, как только я получу
от вас сообщение, то по телеграфу пошлю вам письмо, которое вы мо­
жете использовать по собственному усмотрению. Я также пошлю вам
самым срочным порядком официальное письмо, подписанное мной.
Если вы решите использовать его, то против этого не будет возраже­
ний. Однако если вы решите опубликовать заявление, в котором вы
обоснуете ваши действия другими мотивами, или если вы по другим
причинам предпочтете не пользоваться этим письмом, то это меня так­
же устроит. Оставляю это на ваше усмотрение.
Гарри С. Трумэн

Глава 20. Закрытие Потсдамской конференции

Официальное письмо гласило следующее:
31 июля 1945 года.
Уважаемый генералиссимус Сталин,
Пункт 5 Декларации, подписанной в Москве 30 октября 1943 года
Соединенными Штатами, Советским Союзом, Соединенным Коро­
левством и Китаем, предусматривает, что:
«5. Они будут консультироваться друг с другом и по мере того,
как этого потребуют обстоятельства, с другими членами Объединен­
ных Наций, имея в виду совместные действия в интересах сообще­
ства наций в целях поддержания международного мира и безопасно­
сти, пока не будут восстановлены закон и порядок и пока не будет
создана система всеобщей безопасности».

Статья 106 предлагаемого Устава Организации Объединенных
Наций предусматривает:
«Впредь до вступления в силу таких особых соглашений, упомя­
нутых в статье 43, какие, по мнению Совета Безопасности, позволяют
ему приступить к выполнению своих обязанностей в соответствии
со статьей 42, участники Декларации Четырех Держав, подписан­
ной в Москве 30 октября 1943 года, и Франция будут в соответствии
с положениями пункта 5 этой Декларации консультироваться друг
с другом и в случае необходимости с другими членами Организации
Объединенных Наций с целью принятия таких совместных действий
от имени Организации, какие могут оказаться необходимыми для
поддержания международного мира и безопасности».
Статья 103 Устава предусматривает:
«В том случае, когда обязательства членов Организации Объеди­
ненных Наций по настоящему Уставу окажутся в противоречии с их
обязательствами по какому-либо другому международному соглаше­
нию, преимущественную силу имеют обязательства по настоящему
Уставу».
Хотя Устав официально не ратифицирован, представители Со­
юза Советских Социалистических Республик согласились с ним
в Сан-Франциско, и Советское Правительство будет одним из посто­
янных членов Совета Безопасности.
Мне кажется, что по условиям Московской декларации и в соот­
ветствии с положениями упомянутого выше Устава Советскому Со­
юзу было бы уместно показать свою готовность консультироваться
и сотрудничать с другими великими державами, находящимися в на­
стоящее время в состоянии войны с Японией, в целях совместных
действий от имени сообщества наций в целях поддержания мира
и безопасности.
С уважением,...

415

416

Том 1. 1945 - год важных решений

-------------------------------

Потсдамская конференция подходила к концу. Одиннадцатое
заседание состоялось 31 июля, а 1 августа, который оказался по­
следним днем работы конференции, мы провели два заседания.
Теперь мы пытались прийти к согласию по вопросам, по кото­
рым существовали резкие расхождения во мнениях.
Наша делегация поддержала предложение объединить три ос­
новных вопроса: репарации, западные границы Польши и членство
сателлитов в Организации Объединенных Наций.
Сталин сразу же запротестовал, сказав, что эти вопросы не
связаны между собой и касаются разных предметов. Госсекретарь
Бирнс сказал, что, конечно, это разные темы, но они уже несколько
недель рассматриваются конференцией, а согласие так и не достиг­
нуто. Теперь их следует связать вместе, поскольку, по его словам,
американская делегация больше не желает рассматривать каждый
вопрос отдельно, чтобы ускорить принятие мер по всем трем.
Сталин сказал, что самый спорный вопрос — это вопрос о репа­
рациях со стороны Германии. Он заверил, что готов принять аме­
риканскую позицию, согласно которой не может быть установлена
определенная сумма репараций и каждая страна требует репараций
из своей собственной зоны. Сталин также согласился с тем, что
в течение шести месяцев должно быть принято решение относи­
тельно той доли оборудования, которую России предстоит полу­
чить из западных зон. Но Сталин и Молотов упорно затруднялись
установить точный процент репараций, который им следует полу­
чить из британской, французской и американской зоны. Поскольку
большая часть репараций должна была поступать из Рурской об­
ласти, находившейся в пределах британской зоны оккупации, Бевин боролся за сокращение русских процентов. Он в конце концов
уступил Сталину, согласившись на пятнадцать и десять процентов.
Пятнадцать процентов будут применяться к сырью в обмен на по­
ставки от России, а десять процентов будут представлять собой
прямые репарации. Мы заранее согласились с этой цифрой. Бевин
сказал, что проценты, которые запрашивают Советы, плюс репара­
ции из их собственной зоны дадут им более пятидесяти процентов.
Сталин настаивал, что она составит менее пятидесяти процентов.
Когда формула была окончательно согласована, я назначил коми­
тет, состоящий из двух представителей от каждого из трех прави­
тельств, для составления окончательного текста.

Глава 20. Закрытие Потсдамской конференции

Я объявил, что следующим вопросом повестки дня является
второе из трех предложений, представленных в документе Соеди­
ненных Штатов, — вопрос о западной границе Польши. Бирнс зачи­
тал предложение Соединенных Штатов, в котором предусматрива­
лось, что поляки будут иметь временную администрацию в районе,
ограниченном Одером и Западной Нейсе.
Бевин заявил, что у него имеются инструкции придерживать­
ся границы по Восточной Нейсе. Он хотел знать, будет ли эта зона
полностью передана полякам и будут ли оттуда полностью выведе­
ны советские войска. Бевин добавил, что, согласно предложению
Соединенных Штатов, эта территория будет находиться под управ­
лением польского государства и не станет частью советской зоны
оккупации или ответственности.
Я прервал его, чтобы уточнить, что уступка территории была
предметом договора и что американский план касался только вре­
менного управления этим районом. Бевин сказал, что тогда, по его
пониманию, этот район все еще будет технически оставаться под
военным контролем союзников. В противном случае, отметил он,
мы будем передавать территорию до начала конференции. Если бы
речь шла о прямой передаче, сказал он, то сначала ему пришлось бы
получить одобрение французов. Сталин ответил, что это касается
русской зоны и что французы не имеют к ней никакого отношения.
Бевин спросил, могут ли британцы отдать часть своей зоны без
одобрения других правительств.
Сталин ответил, что это можно сделать в случае с Польшей, по­
тому что мы рассматриваем государство, не имеющее западной гра­
ницы. Это была единственная подобная ситуация в мире, утверж­
дал он.
Бевин указал, что полномочия Контрольного совета должны
были распространяться на всю Германию с ее границами 1937 года.
Он задал вопрос, может ли быть осуществлена какая-либо передача
без консультации с Контрольным советом.
Бирнс заявил, что мы все понимаем, что уступка территории
была оставлена на усмотрение конференции. «Сложилась ситу­
ация, — сказал он, — когда Польша управляет с согласия СССР
значительной частью этой территории». В соответствии с предло­
жением Соединенных Штатов, пояснил он, три державы согласят­
ся на временную администрацию со стороны Польши, с тем чтобы
между ними больше не возникало споров в отношении управления
этим районом польским Временным правительством. Он добавил,

417

418

Том 1. 1945 - год важных решений

что нет необходимости в том, чтобы у поляков был представитель
в Контрольном совете.
После очередного обмена мнениями я заявил, что мы все приш­
ли к согласию по польскому вопросу. Сталин сказал: «Штеттин на­
ходится на польской территории». «Да, мы должны поставить в из­
вестность французов», — сказал Бевин. И было решено поставить
в известность французов.
Затем я попросил Бирнса выступить по третьему предложению
Соединенных Штатов. Наши условия приема государств в Органи­
зацию Объединенных Наций были быстро приняты с двумя незна­
чительными изменениями в формулировке по просьбе советской
делегации.
Следующая тема повестки дня касалась экономических прин­
ципов контроля над Германией. Бевин предложил нам обойти этот
пункт, пока мы не решим вопрос о политических принципах.
Это было согласовано. Молотов указал, что Советы внесли
предложение о Руре, в котором Рур рассматривался как часть Гер­
мании. Я заявил, что у меня нет никаких сомнений в том, что Рур —
это часть Германии.
Бевин поинтересовался, почему был поднят этот вопрос. Ста­
лин ответил, что это предложение было озвучено потому, что в Те­
геране ставился вопрос о том, что Рурская область должна быть
отделена от Германии под контролем великих держав. Несколько
месяцев спустя он обсуждал эту тему с англичанами по случаю ви­
зита Черчилля в Москву, и тогда было сказано, что, возможно, было
бы неплохо установить международный контроль над Руром. Эта
дискуссия была следствием обмена мнениями о будущем Германии.
С тех пор, продолжал Сталин, взгляды великих держав измени­
лись, и расчленение Германии было признано нецелесообразным.
Российская делегация хотела бы знать, спросил он, достигнута ли
договоренность о том, что Рур не должен быть отделен.
Я повторил, что Рур — это часть Германии и он будет нахо­
диться под управлением Контрольного совета. Сталин сказал, что
Советский Союз согласен, но считает, что это должно быть где-то
упомянуто. Он спросил, согласна ли британская делегация. Бевин
сказал, что не может согласиться с этим вопросом без дальнейшего
изучения. Интернационализация Рура для уменьшения военного
потенциала Германии обсуждалась, но он считал, что этот регион
должен оставаться под управлением Контрольного совета до окон­
чательного решения. Он хотел бы обсудить этот вопрос со своим

Глава 20. Закрытие Потсдамской конференции

правительством и хотел бы, чтобы он был передан на рассмотрение
Совета министров иностранных дел. Что и было согласовано.
Двенадцатое заседание Потсдамской конференции состоялось
в четыре часа пополудни 1 августа, в мой последний день в Потсда­
ме. Бирнс заявил, что министры иностранных дел не смогли завер­
шить работу над проектом по репарациям, так как «Большой трой­
кой» не было достигнуто согласия по поводу претензий России на
золото и иностранные активы.
Сталин заявил, что соглашение может быть достигнуто по сле­
дующим направлениям: русские, по его мнению, не будут претен­
довать на золото, которое их союзники нашли в Германии. Но что
касается акций и иностранных инвестиций, то он предложил про­
вести демаркационную линию между советской и западной зонами
оккупации, причем все, что находится к западу от этой линии, будет
принадлежать союзникам, а все, что находится к востоку от этой
линии, — русским.
Я спросил, имеет ли он в виду линию, идущую от Балтики до
Адриатики. Сталин ответил утвердительно, приведя в качестве
примера, что германские инвестиции в Румынию и Венгрию пой­
дут русским.
Затем последовал продолжительный обмен мнениями между
Бевином и Сталиным, в ходе которого британский министр ино­
странных дел попытался выудить из российского премьера опре­
деления российских притязаний на различные типы немецких вла­
дений в различных географических районах, но без особого успеха.
В конце концов было решено принять демаркацию, предложен­
ную советской делегацией, для определения размера репараций с не­
мецких активов. Сталин сказал, что, по его мнению, это решение
должно быть внесено в протокол, но не опубликовано. Тут же после­
довало мое возражение. Я не видел причин для такой секретности
и сказал ему об этом. После этого Сталин отозвал свое предложение.
Нас не вводили в заблуждение уступки Сталина по незначи­
тельным, а иногда и чисто процедурным вопросам. Когда на него
давили по основным вопросам, он прибегал к отвлекающей тактике
и однажды сказал: «Что я могу сделать, если я не готов принять та­
кое решение?»
Затем я обратился к госсекретарю Бирнсу с просьбой доложить
вопрос о военных преступниках. Бирнс сказал, что проект готов, за
исключением перечисления конкретных имен, и предложил оста­
вить этот список на усмотрение прокурора. Сталин настаивал на

419

420

Том 1. 1945 - год важных решений

том, что имена необходимы. Если мы собираемся судить промыш­
ленников, сказал он, то народ должен знать об этом. Он сказал, что
именно поэтому русские включили имя Круппа. Я заметил, что мне
не нравится ни один из нацистских военных преступников и что,
называя имена некоторых из них, мы можем заставить других ду­
мать, что они избежали возмездия.
Сталин сказал, что их следует упомянуть только как примеры
и что общественное мнение заинтересовано в этом вопросе. Люди
удивляются, почему Гесс так комфортно живет в Англии, сказал он.
«Вам не стоит беспокоиться об этом», — сказал Эттли. Сталин отве­
тил, что важно мнение народов стран, которые были оккупированы.
Бевин сказал, что, если есть какие-то сомнения относительно Гесса,
он может дать обязательство, что Гесс будет передан, и добавил, что
англичане также пришлют счет за его содержание.
Сталин сказал, что ему хотелось бы перечисления имен. Эттли
ответил, что некоторые из преступников уже упомянуты. «Как
Геббельс», — заметил он. Сталин сказал, что речь не идет о его лич­
ном желании. Необходимо удовлетворить запросы общественного
мнения.
Я заявил, что, как известно маршалу Сталину, Соединенные
Штаты назначили одного из своих наиболее выдающихся юри­
стов в комиссию, созданную для решения этого вопроса, и что
судья Джексон предупредил меня, что для него будет помехой,
если фамилии будут названы до того, как комиссия будет готова
предать их суду, что, как я ожидал, произойдет в течение тридца­
ти дней. Все эти люди, сказал я, будут названы в обвинительном
акте, и маршалу не стоит беспокоиться, потому что их будут су­
дить и наказывать.
Сталин сказал, что его устроят только три фамилии. Эттли
предложил Гитлера в качестве одного из них. Сталин ответил, что
мы не имеем в своем распоряжении Гитлера, но он не возражает
против того, чтобы назвать его имя. Затем он предложил объявить,
что в течение месяца будет опубликован первый список военных
преступников. Это было согласовано.
Мы перешли к другим вопросам, по которым комитеты конфе­
ренции пришли к согласию, и одобрили их один за другим. Нако­
нец для обсуждения остались только заключительное коммюнике
и протокол, заседание по которым должно было состояться позже
в тот же день. В этой связи я попросил, чтобы в коммюнике было
упомянуто мое предложение о международном контроле над вод-

Глава 20. Закрытие Потсдамской конференции

ными путями, но Сталин возразил, сказав, что в протоколе уже до­
статочно сказано. Однако я указал, что этот вопрос рассматривался
конференцией и что я хотел бы включить его в коммюнике.
Сталин все еще возражал. Этот пункт, утверждал он, не стоял
в списке вопросов, представленных для рассмотрения на конферен­
ции, и русские были не в состоянии его обсуждать. Мы не долж­
ны решать его в спешке. Я сказал, что не просил о том, чтобы его
решить, а просил передать его на рассмотрение Совета министров
иностранных дел. Это было сделано, и теперь я внес предложение,
чтобы это было указано в коммюнике.
Сталин указал, что в коммюнике ничего не говорится о Черно­
морских проливах. Вопрос о внутренних водных путях был поднят
в связи с проблемой Черноморских проливов, заметил он, и он хо­
тел бы знать, почему ему следует отдавать предпочтение вопросу
о внутренних путях. В ответ я заметил, что пункт о Черноморских
проливах будет наличествовать. Но Сталин настаивал на том, что
это сделает коммюнике и протокол слишком длинными. Я заявил,
что пытаюсь предотвратить ситуацию, в которой можно было бы
обвинить нас в том, что на конференции были заключены секрет­
ные соглашения. Сталин сказал, что ответ заключается в том, что
никаких секретных соглашений не было.
— Ну что, мы закончили? — спросил он.
— Я так не думаю, — ответил я.
Госсекретарь Бирнс сказал, что ему хотелось бы напомнить, что
мы договорились передать обсуждаемый документ Совету мини­
стров иностранных дел, и раз уж это произошло, то почему бы нам
не согласиться заявить об этом. Если этого не будет в коммюнике,
отметил он, то мы не хотели бы делать заявление в Соединенных
Штатах по этому поводу.
Сталин сказал, что в Тегеране и на предыдущей конференции
было принято два вида решений. Одни из них включались в прото­
кол, и их было больше, чем опубликованных в коммюнике, но это не
означало, что они были секретными, заявил он. Это означало, что
публиковать их не было никакой необходимости. Решения офици­
ального характера, не затрагивающие существа вопроса, не должны
упоминаться в коммюнике, сказал он, а только в протоколе.
Я сказал, что у меня нет возражений, если это касается проце­
дуры по всем вопросам, но я хотел бы иметь возможность сослаться
на вопрос о внутренних водных путях в любом заявлении, которое
мне, возможно, придется делать в сенате.
После полудня заседание было закрыто.

421

422

Том 1. 1945 - год важных решений

Последнее заседание Потсдамской конференции

Заключительное заседание, тринадцатое по счету, должно было
состояться в девять часов вечера, но оно было отложено до 22:40,
чтобы дать различным делегациям больше времени для заверше­
ния подготовки проектов двух основных документов, вытекающих
из конференции, протокола и коммюнике.
Протокол — это официальный документ, который отражает до­
говоренности, достигнутые сторонами на конференции. На Потс­
дамской встрече не было никаких секретов. Я с самого начала ре­
шил, что не стану заключать никаких тайных соглашений, и так оно
и было.
Заключительное заседание потребовало много времени для из­
менений в формулировках и незначительных поправок к текстам
как протокола, так и коммюнике. Например, Молотов предложил
внести поправку в текст, касающийся западной границы Польши.
В пункте, где говорилось, что линия проходит от Балтийского моря
через Свинемюнде, он предложил заменить слово «через» словом
«западнее».
«Как далеко на запад?» — переспросил я.

Глава 20. Закрытие Потсдамской конференции

Сталин предложил формулировку «чуть западнее», и это из­
менение было одобрено. Затем Молотов пожелал внести еще одно
изменение в формулировку того же документа. Вместо слов «под­
лежит уточнению экспертами» он предложил фразу «при этом точ­
ная граница на местности должна быть установлена экспертами из
представителей СССР и Польши».
Бевин заявил, что это чересчур. Англичане не могут исключить
себя из процесса, добавил он. Сталин заметил, что речь идет о гра­
ницах России и Польши, и Бевин признал этот факт, но указал, что
эта линия должна быть признана Объединенными Нациями. Далее
он сказал, что англичане и американцы согласились поддержать эту
границу в мирном договоре, но что не согласились принять грани­
цу, определенную русскими и поляками.
Сталин указал, что условия для установления границы пред­
ставлены в документе и осталось только обозначить точную линию.
Это означало бы только отклонение в километр или около того, за­
метил он, «включение деревни сюда или туда».
Эттли утверждал, что поправка, предложенная Молотовым, на­
рушит работу мирной конференции. Ему хотелось бы иметь комис­
сию экспертов, назначенную мирной конференцией для разметки
границы между Польшей и Россией.
Сталин ответил, что он просто не может понять такого отно­
шения. Он спросил, кто же, по мнению британцев, должен входить
в состав экспертной комиссии — англичане, американцы или ав­
стралийцы? Однако ему пришлось согласиться оставить старую
формулировку в силе, и русское предложение было отклонено.
Продолжались длительные и мелкие препирательства по по­
воду окончательной редакции протокола. Я был очень нетерпелив,
как и много раз до этого на этих заседаниях, со всеми повторениями
и хождением вокруг да около. Но я сдерживал себя, потому что ви­
дел, что мы очень медленно продвигаемся в правильном направле­
нии. Я не понимал, почему они не могут сразу перейти к делу и по­
кончить с этим, вместо того чтобы так много говорить.
В конце концов протокол был согласован главами трех прави­
тельств, и оставшейся частью этой заключительной сессии стало
коммюнике. Здесь, однако, Сталин занял позицию, что после пере­
числения крупных решений мелкие будут портить коммюнике. Он
сказал, что мы не должны держать наши заключения в секрете, но
он просто не хотел, чтобы второстепенные соглашения содержа­
лись в коммюнике.

423

424

Том 1. 1945 - год важных решений

«Большая тройка», 1 августа 1945 года

Бевин поинтересовался, может ли он говорить об этих решени­
ях в палате общин. «Разумеется», — ответил Сталин.
Было сделано несколько незначительных предложений по
формулировкам, в основном от Бевина, и они были обсуждены.
В какой-то момент, когда Бевин критиковал английскую фразеоло­
гию коммюнике, Сталин сказал, что любой английский язык, при­
емлемый для американцев, приемлем и для русских.
Проект коммюнике был окончательно одобрен, но теперь совет­
ская делегация поставила вопрос о том, кто должен подписать его
первым. На предыдущих двух конференциях «Большой тройки»,
как они отмечали, премьер-министр или президент были первыми,
кто подписал коммюнике. В соответствии с процедурой ротации
Сталин заявил, что считает, что его подпись должна быть поставле­
на в первую очередь на Потсдамском документе.

Глава 20. Закрытие Потсдамской конференции

«Вы можете подписать его в любое время, — сказал я. — Мне все
равно, кто подпишет первым».
Эттли заметил, что он отдает предпочтение алфавиту.
«Тогда, — сказал он шутливо, - у меня было бы преимущество
над маршалом Жуковым»1.
Время выхода коммюнике было согласовано на следующий
день, 2 августа, в 21:30 по Гринвичу. Это соответствовало 17:30 по
вашингтонскому времени. Разумеется, он должен был выйти одно­
временно в Лондоне и Москве.
Затем я объявил, что все вопросы исчерпаны и что конферен­
ция закрыта. Я выразил надежду, что наша следующая встреча мо­
жет состояться в Вашингтоне.
Кто-то сказал: «Дай бог». Это был Сталин.
В три часа утра Потсдамская конференция официально за­
крылась. Делегаты от трех держав некоторое время прощались,
и в 4 часа утра я со своей группой покинул Цецилиенхоф и вер­
нулся в «маленький Белый дом». Вскоре после этого я выехал из
Бабельсберга и отправился в аэропорт Гатов — первый этап моего
пути домой.

-------------------------------Потсдамская конференция почти месяц держала меня вдали от
Соединенных Штатов, и я очень хотел вернуться в Вашингтон, что­
бы отчитаться перед американским народом. Уезжая домой, я пони­
мал, что мы достигли ряда важных договоренностей. Но еще более
важными были некоторые выводы, к которым я пришел, и осозна­
ние того, что я должен был сделать для формирования будущего
нашей внешней политики.
По дороге домой я написал обращение к народу для передачи
по радио сразу как вернусь. В этом заявлении я кратко изложил
основные достижения конференции. Среди них было учреждение
Совета министров иностранных дел в качестве консультативного
органа пяти великих держав.
Еще одним важным соглашением стало принятие формулы
репараций. Мы больше не совершали ошибку, требуя репараций,
а затем ссужая им деньги. Мы намеревались сделать так, чтобы Гер­
1

Фамилия Эттли начинается с буквы «А» латинского алфавита, т.е. стоит в его
начале, а фамилия Жуков с буквы «/», т.е. в его конце. — Прим. пер.

425

426

Том 1. 1945 - год важных решений

мания превратилась в достойную нацию и заняла свое место в ци­
вилизованном мире.
Мы пришли к компромиссу по границам Польши, лучшему, ко­
торого нам удалось достичь, но мы приняли его только при условии
окончательного решения на мирной конференции.
У меня было много причин поехать в Потсдам, но самой неот­
ложной, на мой взгляд, была необходимость получить от Сталина
личное подтверждение вступления России в войну против Японии,
того, чего наши военные чины хотели добиться больше всего. Такое
подтверждение мне удалось получить от Сталина в первые же дни
работы конференции. Мы находились в состоянии войны, и все во­
енные приготовления должны были храниться в тайне, и по этой
причине они были опущены из официального коммюнике в конце
конференции. Это было единственное секретное соглашение, за­
ключенное в Потсдаме.
Но личная встреча со Сталиным и русскими имела для меня
большее значение, потому что она позволила мне воочию увидеть,
с чем нам и Западу придется столкнуться в будущем.
В Потсдаме русские обязались подписать документ, который
обещал сотрудничество и мирное развитие в Европе. Я уже видел,
что русские были безжалостными торговцами, вечно стремящи­
мися к своей выгоде. Казалось невозможным, чтобы всего лишь
в нескольких милях от разбитого войной сердца нацистской дер­
жавы глава любого правительства не приложил всех усилий для
достижения настоящего мира. К своему полному разочарованию,
там я обнаружил, что русские не были всерьез настроены на мир.
Было ясно, что российская внешняя политика базировалась на
выводе о том, что мы движемся к глубокой депрессии, и они уже
планировали воспользоваться нашими проблемами.
Как бы мы ни стремились вовлечь Россию в войну против
Японии, опыт в Потсдаме привел меня к твердому намерению не
допустить никакого участия русских в управлении Японией. Наш
опыт общения с ними по Германии, а также по Болгарии, Румынии,
Венгрии и Польше был таков, что я решил не иметь совместных дел
с русскими. Размышляя о сложившейся ситуации во время возвра­
щения домой, я пришел к выводу, что генерал Макартур получит
полное командование и контроль после победы в Японии. Нас не
должна была беспокоить русская тактика на Тихом океане.
Сила — это единственное, что понимают русские. И хотя я на­
деялся, что в один прекрасный день Россию можно будет убедить

Глава 20. Закрытие Потсдамской конференции

сотрудничать в деле мира, я знал, что нельзя позволить русским по­
лучить какой-либо контроль над Японией.
Настойчивость, с которой Сталин блокировал одну из предло­
женных мной мер по предотвращению войны, показала, как рабо­
тал его ум и что он искал. Я предложил интернационализировать
все основные водные пути. Сталин этого не хотел. Сталин хотел
получить контроль над Черноморскими проливами и Дунаем. Рус­
ские планировали завоевание мира.
-------------

-------------

В физическом смысле эта конференция показалась мне весьма
утомительной. Черчилль и Сталин сидели допоздна, а я вставал
рано. Это делало мои дни особенно длинными. Они были заполне­
ны, помимо официальных заседаний, продолжительными раунда­
ми подготовительных совещаний с моими советниками, изучением
соответствующих документов и работой со многими государствен­
ными бумагами, присланными из Вашингтона. Президент Соеди­
ненных Штатов всегда остается со своими обязанностями, куда бы
он ни отправился, и количество вопросов, требующих его внима­
ния, никогда не заканчивается.
Я был рад, что возвращаюсь домой.
По разработанному плану мне предстояло полететь в Англию,
в гавани Плимута подняться на борт «Огасты», где предполагалась
короткая встреча с королем Георгом VI.
Капитан Вардаман, мой морской адъютант, распорядился, что­
бы мы приземлились на аэродроме в Сент-Моугане, и вдоль соро­
камильного маршрута до Плимута поставил всех в известность, что
мы проедем этим путем. Но когда мы пролетали над Харроубиром,
где стояла прекрасная погода, я спросил пилота «Священной коро­
вы», можем ли мы приземлиться на этом аэродроме близ Плимута.
Он сказал, что можем, и мы сделали это. Это расстроило моего мор­
ского адъютанта, но зато сэкономило нам два часа! Это также нару­
шило планы встречающей делегации военнослужащих Соединен­
ных Штатов в Сент-Моугане, но зато наш кортеж незамедлительно
направился в Плимут. Катер доставил меня на «Огасту», стоявшую
на якоре в Плимут-Роудс, незадолго до полудня.
Вскоре после того, как я устроился в своей каюте, посол Уайнант, адмирал Старк, генерал Ли и адмирал Маккенн поднялись на
борт с коротким визитом, чтобы засвидетельствовать свое почтение.

428

Том 1. 1945 - год важных решений

Они ждали меня в Сент-Моугане, но поспешили в Плимут, когда
узнали о нашей посадке в Харроубире.
Вскоре после полудня я вместе с госсекретарем Бирнсом и ад­
миралом Леги покинул «Огасту» и направился к стоявшему непо­
далеку на якоре крейсеру «Ринаун». Король Георг VI утром прибыл
поездом из Лондона и находился на борту «Ринауна», ожидая меня,
чтобы приветствовать на английской земле. Британский корабль
оказал мне обычные высокие почести по прибытии, а король лич­
но поприветствовал, протянув руку и сказав: «Добро пожаловать
в мою страну».
Король произвел на меня приятное впечатление человека
с большим здравым смыслом. Во время моего визита к нему я обна­
ружил, что он отлично осведомлен обо всем происходящем.
Пообедав с королем, я вернулся на «Огасту», и через несколько
минут британский монарх поднялся на борт со своей королевской
свитой с ответным визитом. Он проинспектировал караул морской
пехоты и экипаж, выстроившийся на верхней палубе. Затем мы
удалились в мою каюту, где очень приятно провели около получаса.
После этого король и его спутники отбыли, сопровождаемые все­
ми почестями, а «Огаста» немедленно двинулась в путь. Пока мы
разговаривали, король попросил меня подписать открытки с видом
Белого дома для королевы и его дочерей, а он, в свою очередь, под­
писал открытку для моей дочери Маргарет.
Когда мы выходили из Плимут-Роудс, «Огаста» получила со­
общение от «Ринауна».

На взлетном поле
Харроубира, Плимут

Глава 20. Закрытие Потсдамской конференции

С королем
Георгом VI
на борту
«Огасты»

«От короля президенту, — прочитал я, когда его мне вручили. —
Мне было очень приятно встретиться во время вашего слишком
краткого визита в мою страну после ваших недавних трудов на ве­
ликом поприще на благо Объединенных Наций. Передаю вам мои
наилучшие пожелания благополучного путешествия и возвращения
домой.
Король Георг».
«От президента к королю, — ответил я. — Сердечно благодарю
вас за добрые слова. Было восхитительно посетить вас и вашу страну.
Я убежден в том, что два наших народа будут столь же эффективно со­
трудничать в мирное время, как сотрудничают сейчас в военное».

Я отклонил приглашения посетить Данию, Норвегию и Фран­
цию после Потсдамской конференции и совершить продолжитель­
ный визит в Англию, поскольку считал своим долгом как можно
скорее вернуться в Соединенные Штаты. Я дал согласие на корот­
кий визит в Англию, когда мне объяснили, что, отправив «Огасту»

429

430

Том 1. 1945 - год важных решений

из Антверпена в Плимут, я смогу провести в Плимуте шесть часов
и все равно буду опережать график на двадцать четыре часа. Я вы­
разил желание прибыть в Ньюпорт-Ньюс как можно скорее, и ход
для обратного перехода был установлен в 26,5 узла, максимально
возможный, с которым наш эскортный корабль «Филадельфия»
мог совершить это путешествие без дозаправки.
На второй день в Вашингтон было отправлено следующее со­
общение:
3 августа 1945 года.
Прошу послать следующую телеграмму миссис Трумэн:
«Выехал из Плимута вчера днем, и сейчас уже далеко в Атланти­
ке наслаждаюсь хорошей погодой и спокойным морем. Сообщу завтра
о времени прибытия.
Гарри».

Глава 21
АТОМНАЯ БОМБА.
РОССИЯ В ВОЙНЕ С ЯПОНИЕЙ
сторическое сообщение о первом взрыве атомной бомбы
было передано мне утром 16 июля в телеграмме военного
министра Стимсона. Самое секретное и самое дерзкое предприятие
войны увенчалось успехом. Теперь мы обладали оружием, которое
не только производило революцию в военных действиях, но и мог­
ло бы изменить ход истории и цивилизации. Эта новость дошла до
меня в Потсдаме на следующий день после того, как я прибыл на
конференцию «Большой тройки».
В то время, когда мне предстояло отбыть в Европу, в Аламогор­
до, штат Нью-Мексико, уже полным ходом шла подготовка к испы­
тательному атомному взрыву, и я с нетерпением ожидал известий
о его результатах. Мне много рассказывали об ожиданиях ученых,
но никто не был уверен в исходе полномасштабного атомного взры­
ва. Прочитав сообщение Стимсона, я понял, что этот тест не только
оправдал самые оптимистичные ожидания ученых, но и показал,
что Соединенные Штаты обладают оружием беспрецедентной
силы.
Стимсон прилетел в Потсдам на следующий день, чтобы пови­
даться со мной, и привез с собой все подробности об испытаниях.
Я немедленно вызвал его и пригласил государственного секретаря
Бирнса, адмирала Леги, генерала Маршалла, генерала Арнольда
и адмирала Кинга присоединиться к нам в кабинете «маленького
Белого дома». Мы пересмотрели нашу военную стратегию в свете
этого революционного события. Мы не были готовы использовать
это оружие против японцев, хотя еще не знали, какой эффект новое
оружие может иметь, физически или психологически, при исполь­
зовании против врага. По этой причине военные советовали нам
продолжать осуществление имеющихся военных планов вторже­
ния на Японские острова.
В Потсдаме, как и везде, секрет атомной бомбы тщательно
охранялся. Мы не расширяли очень узкий круг американцев, ко­
торые о нем знали. Черчилль, естественно, был в курсе проекта

432

Том 1. 1945 - год важных решений

Стимсон
и Паркс
прибывают на
Потсдамскую
конференцию

создания атомной бомбы с самого начала, поскольку тот предпо­
лагал объединение британских и американских технических на­
работок.
24 июля я вскользь упомянул Сталину, что у нас появилось
новое оружие особой разрушительной силы. Русский премьер не
проявил особого интереса. Он лишь ответил, что рад это услышать
и надеется, что мы сможем «успешно использовать его против
японцев».
За месяц до испытательного взрыва атомной бомбы военные
министры и Объединенный комитет начальников штабов пред­
ставили мне на утверждение свои детальные планы разгрома
Японии.
По-видимому, существовала некоторая разница во мнениях от­
носительно наилучшего плана, но, очевидно, компромисс был най­
ден, поскольку, когда генерал Маршалл представил свой план двух­
этапного вторжения в Японию, адмирал Кинг и генерал Арнольд
горячо поддержали его предложение.
Армейский план предусматривал высадку десанта осенью
1945 года на острове Кюсю, самом южном из Японских островов.
Это должна была сделать наша 6-я армия под командованием ге­
нерала Вальтера Крюгера. Затем, примерно через четыре месяца, за
первой высадкой последует второе крупное вторжение, которое бу­
дет осуществлено нашими 8-й и 10-й армиями, а затем 1-й армией,
переброшенной из Европы, и в районе долины Канто близ Токио.

Глава 21. Атомная бомба. Россия в войне с Японией

Заметка
Трумэна о том,
что он сообщил
Сталину
о взрыве
атомной бомбы

В целом ожидалось, что поставить Японию на колени удастся позд­
ней осенью 1946 года.
Это был грозный замысел, и все мы прекрасно понимали, что
предстоит ожесточенная борьба с огромными потерями. Остава­
лась надежда, что некоторые силы Японии будут по-прежнему от­
влечены в Китае, а другие не смогут участвовать в укреплении сво­
их островов, если Россия вступит в войну.
Конечно, всегда существовала вероятность того, что японцы
предпочтут сдаться раньше. Наши воздушные и военно-морские
силы начали наносить серьезный ущерб промышленным и жилым
объектам в самой Японии. За исключением Китая, армии Микадо
были отброшены назад повсюду безжалостной чередой поражений.
Заместитель госсекретаря Грю говорил со мной в конце мая
о выпуске декларации, которая заставила бы японцев сдаться, но
заверила бы их, что мы оставим императора на посту главы госу­
дарства. Грю подкрепил это аргументами, взятыми из своего деся­
тилетнего опыта работы в качестве нашего посла в Японии, и я ска­
зал ему, что сам уже обдумывал этот вопрос и что мне это кажется
здравой идеей. У Грю был с собой проект декларации, и я поручил
ему отправить ее по обычным каналам в Объединенный комитет на­
чальников штабов и в Координационный комитет Госдепартамента,
сухопутных, военно-морских и военно-воздушных сил, чтобы мы
могли получить мнения всех заинтересованных сторон прежде чем
я приму свое решение.

433

434

Том 1. 1945 - год важных решений

18 июня Грю сообщил, что предложение было одобрено его кол­
легами по Кабинету и Объединенным комитетом начальников шта­
бов. В тот же день военные начальники также обсудили этот вопрос
со мной. Грю, однако, предпочитал издать декларацию сразу же
по окончании кампании на Окинаве, в то время как руководители
служб считали, что нам следует подождать отказа японцев и факти­
ческого наступления наших сил вторжения.
Тогда я решил, что декларация для Японии должна выйти на
предстоящей конференции в Потсдаме. Это, как я полагал, ясно
продемонстрирует Японии и всему миру, что союзники едины
в своей цели. Тогда же мы могли бы узнать больше о двух важных
для наших будущих усилий вопросах: об участии Советского Союза
и об атомной бомбе. Мы знали, что первое испытание бомбы состо­
ится в середине июля. Если испытание бомбы стало бы успешным,
я хотел дать Японии шанс прекратить боевые действия до того, как
мы воспользуемся этой вновь обретенной мощью. Если испытание
провалится, то для нас будет еще важнее добиться капитуляции до
того, как нам придется совершить физический захват Японии. Гене­
рал Маршалл сказал мне, что вынудить врага сдаться на его родной
земле может обойтись нам в полмиллиона американских жизней.
Но теперь испытание прошло успешно. С самого начала раз­
работка атомной бомбы диктовалась военными соображениями.
Идея создания атомной бомбы была предложена президенту Руз­
вельту знаменитым и блестящим д-ром Альбертом Эйнштейном,
и ее разработка обернулась огромным предприятием. Оно стало ре­
зультатом объединенных усилий науки, промышленности, рабочих
и военных и не имело аналогов в истории. Руководители проекта
и их штаб трудились под чрезвычайно высоким давлением, и вся
эта огромная работа требовала участия более чем 100 000 человек
и большого количества материалов. Разработка проекта заняла
более двух с половиной лет, и затраты составили два с половиной
миллиарда долларов.
Лишь немногие из тысяч людей, работавших на этих заводах,
знали, что они производят.
Секретность была настолько строгой, что даже некоторые вы­
сокопоставленные чиновники в Вашингтоне не имели ни малей­
шего представления о том, что происходит. Как, например, я сам.
До 1939 года все ученые были единодушны в том, что теоретически
возможно высвобождение энергии из атома. В 1940 году мы начали
объединять с Великобританией все научные знания, полезные для
войны, хотя Англия в то время воевала, а мы — нет. После этого,

Глава 21. Атомная бомба. Россия в войне с Японией

в 1942 году, мы узнали, что нем­
цы работают над способом ис­
пользования атомной энергии
в качестве боевого оружия.
Это, как мы поняли, пред­
полагалось добавить к ракетам
Фау-1 и Фау-2, с помощью ко­
торых они надеялись завоевать
весь мир. Конечно, они потерпе­
ли неудачу, за что мы можем бла­
годарить Провидение. Но теперь
шла гонка по созданию атомной
бомбы — гонка, которую называ­
ли «битвой лабораторий».
В рамках общей политики
по объединению знаний между
Первое удачное испытание
нами и Великобританией, в об­
атомной бомбы, 16 июля 1945 года
становке полной секретности
начались исследования для соз­
дания атомной бомбы. Американские и британские ученые объеди­
нились в гонке против немцев. Мы в Америке имели в своем распо­
ряжении огромное число выдающихся ученых во многих смежных
областях знаний, и у нас было еще одно большое преимущество. Мы
могли бы предоставить промышленные и экономические ресурсы,
необходимые для осуществления этого проекта, чрезвычайно до­
рогостоящего, без ущерба для нашей военной производственной
программы. Кроме того, наши заводы находились вне досягаемости
вражеских бомбардировщиков. Британия, чьи ученые инициирова­
ли этот проект и предоставили большую часть исходных данных,
постоянно подвергалась вражеским бомбардировкам, и, когда она
начала атомные исследования, существовала вероятность вторже­
ния противника.
По этим причинам Рузвельт и Черчилль согласились объ­
единить исследования и сконцентрировать всю работу по реали­
зации проекта на территории Соединенных Штатов. Сотрудничая
с англичанами, мы тем самым добились большого научного триум­
фа в области атомной энергии. Тем не менее, каким бы фундамен­
тальным и историческим ни было это событие, оно должно было
рассматриваться в то время как относительно второстепенное по
отношению к той далекой войне на Тихом океане, за которую мы
платили ужасной ценой — жизнями американских граждан.

435

436

Том 1. 1945 - год важных решений

Роберт Оппенгеймер и Лесли Гровс

Мы могли надеяться на чудо, но ежедневная горькая трагедия
войны давила на нас. Мы трудились над созданием оружия такой
ужасающей силы, чтобы оно заставило врага быстро сдаться, как
только мы к нему прибегнем. Это была главная цель секретных
титанических работ. Но нам также пришлось приложить огром­
ные усилия для осуществления основных традиционных военных
планов.
Задача создания атомной бомбы была возложена на специаль­
ное подразделение инженерных войск, так называемый «Проект
Манхэттен», возглавляемый генерал-майором Лесли Р. Гровсом.
Однако основные усилия были предприняты британскими и аме­
риканскими учеными, работавшими в лабораториях и офисах, раз­
бросанных по всей стране.
Роберт Оппенгеймер, выдающийся физик из Калифорнийского
университета, основал в Лос-Аламосе, штат Нью-Мексико, ключе­
вое учреждение во всем этом процессе. Оппенгеймеру больше, чем
кому-либо другому, следует отдать должное в создании бомбы.
Мои собственные знания об этих событиях появились только
после того, как я стал президентом, когда министр Стимсон полно­
стью описал для меня этот проект. Тогда он сказал мне, что про­
ект близится к завершению и что бомбу можно ожидать в течение
следующих четырех месяцев. Именно по его предложению я тогда

Глава 21. Атомная бомба. Россия в войне с Японией

же создал комитет из лучших экспертов и попросил их тщательно
изучить последствия, к которым приведет создание нового оружия.
Министр Стимсон возглавлял эту группу в качестве предсе­
дателя, а другими членами были: Джордж Л. Гаррисон, президент
страховой компании «Нью-Йорк Лайф Иншуранс Компани», кото­
рый в то время служил специальным помощником военного мини­
стра; Джеймс Ф. Бирнс, мой личный представитель; Ральф А. Бард,
заместитель министра военно-морских сил; помощник госсекре­
таря Уильям Л. Клейтон от Государственного департамента; и три
наших самых известных ученых — д-р Вэнивар Буш, президент Ин­
ститута Карнеги в Вашингтоне и директор Управления научных ис­
следований и разработок; д-р Карл Т. Комптон, президент Массачу­
сетского технологического института и начальник полевой службы
в Управлении научных исследований и разработок, и д-р Джеймс
В. Конант, президент Гарвардского университета и председатель
Национального комитета по оборонным исследованиям.
Этому комитету помогала группа ученых, среди которых наи­
более заметными фигурами, связанными с разработкой атом­
ной бомбы, были д-р Оппенгеймер и д-р Артур X. Комптон, д-р
Э. О. Лоуренс и урожденный итальянец доктор Энрико Ферми.
Выводы, представленные этими людьми как в консультативном на­
учном комитете, так и в более широком комитете, были доведены
до меня министром Стимсоном 1 июня.
Их рекомендация заключалась в том, чтобы применить бомбу
против нашего противника как можно скорее. Они предлагали ис­
пользовать ее без специального предупреждения и против цели,
которая ясно продемонстрировала бы разрушительную силу ново­
го оружия. Я, конечно, понимал, что взрыв атомной бомбы нанесет
невообразимый ущерб и потери. С другой стороны, научные совет­
ники комитета сообщили: «Мы не можем предложить никакой тех­
нической демонстрации, которая могла бы привести к окончанию
войны; мы не видим приемлемой альтернативы прямому военному
применению». Они пришли к выводу, что никакая техническая де­
монстрация, которую они могли бы предложить, например, на не­
обитаемом острове, скорее всего, не приведет к окончанию войны.
Она должна была быть использована против вражеской цели.
Окончательное решение о том, где и когда использовать атом­
ную бомбу, оставалось за мной.
Пусть в этом никто не сомневается. Я рассматривал бомбу как
военное оружие и никогда не испытывал ни малейшего сомнения,
что она должна быть применена. Высшие военные советники пре-

437

438

Том 1. 1945 - год важных решений

зидента рекомендовали ее задей­
ствовать, и, когда я разговаривал
с Черчиллем, он без колебаний
сказал мне, что выступает за при­
менение атомной бомбы, если это
может помочь закончить войну.
Решив использовать эту бом­
бу, я хотел быть уверен, что она
будет применена в качестве бое­
вого оружия в порядке, установ­
ленном законами войны. Это оз­
начало, что я хотел сбросить ее на
военную цель. Я сказал Стимсону, что бомба должна быть сбро­
шена как можно ближе к центру
производства, имеющего перво­
Генерал Карл Спаатс
степенное военное значение.
Сотрудники Стимсона под­
готовили список городов Японии, которые могли бы послужить
целями для нападения. От Киото, хотя генерал Арнольд и считал
его центром военной активности, отказались, когда министр Стимсон указал, что город является культурной и религиозной святыней
японцев.
В итоге в качестве целей были рекомендованы четыре объекта:
Хиросима, Кокура, Нагасаки и Ниигата. Именно в таком порядке
они были перечислены в качестве точек для первой атаки. Поря­
док выбора соответствовал военному значению этих городов, но
при этом должны были учитываться погодные условия на момент
бомбардировки. Прежде чем выбранные города прошли утвержде­
ние как подходящие для военных целей, я лично подробно обсудил
их со Стимсоном, Маршаллом и Арнольдом, и мы решили вопрос
о сроках и окончательном выборе места первого удара.
Генерал Спаатс, командовавший стратегической авиацией, ко­
торая должна была доставить бомбу к цели, получил некоторую
свободу выбора относительно того, когда и на какой из четырех
городов следует сбросить бомбу. Это обуславливалось погодны­
ми условиями и другими оперативными соображениями. Чтобы
начать подготовку, военному ведомству было приказано передать
генералу Спаатсу, что первая бомба должна быть сброшена сра­
зу после 3 августа, как только позволит погода. Приказ генералу
Спаатсу гласил:

Глава 21. Атомная бомба. Россия в войне с Японией
24 июля 1945 года.
Генералу Карлу Спаатсу
Командующему стратегической авиацией
армии Соединенных Штатов
1. 509-я сводная группа 20-й воздушной армии доставляет свою
первую специальную бомбу, как только позволят метеорологические
условия видимости примерно после 3 августа 1945 года по одной из
целей: Хиросиме, Кокуре, Ниигате и Нагасаки. Для доставки воен­
ного и гражданского научного персонала военного министерства для
наблюдения и регистрации последствий взрыва выделяется дополни­
тельный самолет, сопровождающий самолет-доставщик. Самолет на­
блюдения будет находиться на расстоянии нескольких миль от места
взрыва.
2. Следующие бомбы будут доставлены к вышеуказанным целям
по мере подготовки сотрудниками проекта. Относительно других це­
лей инструкции поступят позже.
3. Право распространения частичной или полной информации, ка­
сающейся использования этого вида оружия против Японии, остается
за военным министром и президентом Соединенных Штатов. Запре­
щается выпуск коммюнике или информационных сообщений по этому
поводу без согласования с вышестоящими лицами. Любые сведения,
поступающие в печать, следует направлять в военное министерство
для соответствующей проверки.
4. Данный приказ издан по указанию и с одобрения военного ми­
нистра и начальника Генерального штаба США. Прошу вас лично до­
ставить один экземпляр этого приказа генералу Макартуру и один ад­
миралу Нимицу для ознакомления.

Т. Т. Хэнди,
генерал, заместитель начальника Генерального штаба.

Этот приказ привел в движение деятельность по первому при­
менению атомного оружия против военной цели. Я принял реше­
ние, а также проинструктировал Стимсона, что приказ будет оста­
ваться в силе до моего уведомления, что японский ответ на наш
ультиматум принят.
Для выполнения этой задачи было отобрано специальное под­
разделение В-29, известное как 509-я сводная группа, и семь моди­
фицированных В-29 с пилотами и экипажами были готовы и ждали
приказа. Тем временем корабли и самолеты спешно доставляли ма­
териалы для бомбы и специалистов для ее сборки на тихоокеанский
остров Тиниан на Марианском архипелаге.
28 июля токийское радио объявило, что японское правитель­
ство продолжит борьбу. Официального ответа на совместный

439

440

Том 1. 1945 - год важных решений

ультиматум Соединенных Штатов, Соединенного Королевства
и Китая не последовало. Теперь у нас не оставалось выбора. Бомбу
планировалось сбросить после 3 августа, если только Япония не ка­
питулирует до этого дня.
6 августа, на четвертый день пути домой из Потсдама, пришло
историческое известие, которое потрясло весь мир. Я обедал с чле­
нами команды «Огасты», когда капитан Фрэнк Грэм, дежурный
офицер связи Белого дома, передал мне следующее сообщение:
«От военного министра.
Большая бомба сброшена на Хиросиму 5 августа в 19:15 по ва­
шингтонскому времени. Первые сообщения указывают на полный
успех, еще более выдающийся, чем на предыдущем испытании».
Я был потрясен. Я позвонил Бирнсу по корабельному телефо­
ну, чтобы поделиться этой новостью, а затем сказал группе матро­
сов вокруг меня: «Произошло величайшее событие в истории. Нам
пора возвращаться домой».
Через несколько минут мне передали второе сообщение. Оно
гласило:
«Получена следующая информация относительно “Проекта
Манхэттен”. Бомбардировка Хиросимы проведена при облачности
в одну десятую. Противодействия истребителей и зенитного огня
не было. Через 15 минут после падения Парсонс сообщил следу­
ющее: “Результаты четкие и успешные во всех отношениях. Види­
мые эффекты больше, чем на испытаниях. После доставки условия
в самолете нормальные”».
Прочитав это, я подал знак команде в столовой, что хочу что-то
сказать. Затем я рассказал им о сбросе новой бомбы, которая ис­
пользовала взрывчатку в 20 000 раз мощнее, чем тонна тринитро­
толуола. Я зашел в кают-компанию, где объявил обедавшим офи­
церам, что произошло. Я не мог сдержать своих надежд, что теперь
война на Тихом океане может быть быстро завершена.
Через несколько минут корабельные радиоприемники нача­
ли передавать сводки новостей из Вашингтона об атомной бомбе,
а также радиопередачу заявления, которое я санкционировал не­
посредственно перед отъездом из Германии. Вскоре после этого
я собрал пресс-конференцию для корреспондентов на борту и рас­
сказал им кое-что о долгой программе исследований и разработок,
лежащей в основе этой успешной атаки.
В моем заявлении об атомной бомбе, выпущенном Стимсоном
из Вашингтона, в частности, говорилось следующее:

Глава 21. Атомная бомба. Россия в войне с Японией

«...Но самое большое чудо заключается не в размерах проекта,
его секретности и стоимости, а в том, что научные умы сумели со­
брать воедино бесконечно сложные фрагменты знаний, которыми
владеют многие люди в различных областях науки, в один осуще­
ствимый план. Не меньшим чудом можно назвать удивительную
способность работников промышленности спланировать, а рабочих
управлять машинами и технологиями, чтобы сделать то, что никог­
да не делалось раньше, так что дитя множества интеллектуальных
усилий появилось на свет и сработало так, как было должно. Как
наука, так и промышленность трудились под руководством армии
Соединенных Штатов, которая за удивительно короткое время
добилась уникального успеха при решении столь разнообразных
проблем в реализации задуманного. Сомнительно, чтобы кто-либо
в мире мог добиться того же. То, что было создано, является ве­
личайшим научным достижением в истории, разработанным под
сильным давлением, но без ошибки.
Теперь мы готовы быстро и полностью уничтожить все произ­
водственные предприятия, которые имеются у японцев над землей
в любом городе. Мы уничтожим их доки, заводы и коммуникации.
Должно быть предельно ясно: мы неизбежно лишим возможность
Японии вести войну.
Именно для того, чтобы избавить японский народ от полного
уничтожения, был выдвинут ультиматум от 26 июля в Потсдаме. Их
лидеры его отвергли. Если они немедленно не примут наши усло­
вия, их ожидает такой разрушительный ливень, подобного которо­
му никогда не видели на земле. За этой воздушной атакой последу­
ют морские и сухопутные силы в невиданном количестве и мощи,
обладающие боевым мастерством, от которого нет спасения.
...Тот факт, что мы способны высвобождать атомную энергию,
открывает новую эру в понимании человеком сил природы. Атом­
ная энергия в будущем дополнит ту энергию, которая сейчас посту­
пает из угля, нефти и падающей воды, но в настоящее время она не
может конкурировать в коммерческом отношении. Прежде чем это
произойдет, должен пройти длительный период напряженных ис­
следований.
У ученых нашей страны и у правительства никогда не суще­
ствовало намерений скрывать от мирового сообщества свои науч­
ные достижения. Поэтому обычно все, что касалось работы с атом­
ной энергией, предавалось гласности.
Но в нынешних условиях мы не намерены разглашать техниче­
ские процессы производства или военные приложения до дальней­

441

442

Том 1. 1945 - год важных решений

шего изучения возможных методов защиты нашей страны и всего
остального мира от опасности внезапного уничтожения.
Я буду рекомендовать Конгрессу Соединенных Штатов неза­
медлительно рассмотреть вопрос о создании соответствующей ко­
миссии по контролю над производством и использованием атом­
ной энергии в Соединенных Штатах.
Я буду продолжать рассматривать и давать дальнейшие реко­
мендации Конгрессу относительно того, каким образом атомная
энергия сможет существенно повлиять на поддержание мира во
всем мире».
Но ответа на предложение о капитуляции не поступало. Генера­
лу Спаатсу был отдан приказ продолжать операции в соответствии
с планом до поступления новых указаний.
Во второй половине дня 7 августа крейсер «Огаста» завершил
рекордный переход из Европы и вошел в Чесапикский залив. Как
только корабль пришвартовался у причала Ньюпорт-Ньюс, я со­
шел на берег и сел в специальный поезд, который немедленно от­
правился в Вашингтон. Я вернулся в Белый дом, где меня уже жда­
ли другие члены Кабинета, чтобы поприветствовать и поздравить
с возвращением домой. Прошел месяц с тех пор, как я покинул Бе­
лый дом, и за это время мной был преодолен путь в общей слож­
ности в 9346 миль.

------------------------------

Российско-китайские переговоры возобновились вскоре по­
сле Потсдамской конференции по возвращении Сталина в Москву.
Премьер-министр Сун в сопровождении нового министра ино­
странных дел Китая Ван Ши-цзе, привезшего дальнейшие инструк­
ции от Чан Кайши, вернулся в российскую столицу из Чунцина.
Посол Гарриман, который также вернулся на свой пост в Москве,
был полностью информирован Суном о деталях переговоров и про­
должал держать меня в курсе дел. Некоторые сообщения дошли до
меня на «Огасте».
5 августа я поручил госсекретарю Бирнсу, находившемуся на
борту «Огасты», послать новые указания послу Гарриману. Я по­
просил Бирнса, чтобы Гарриман передал Сталину, что мы считаем,
что Сун уже выполнил ялтинские требования. И мы просим не за­
ключать никаких соглашений, предусматривающих дальнейшие
уступки со стороны Китая, которые могли бы отрицательно повли­
ять на наши интересы, «в частности, в отношении включения порта

Глава 21. Атомная бомба. Россия в войне с Японией

Далянь в советскую военную зону без консультаций с нами. Сле­
дует напомнить, что президент Рузвельт отказался от первоначаль­
ного советского предложения об аренде Даляня и настаивал на его
интернационализации в качестве свободного порта. Из-за нашего
интереса к политике открытых дверей мы были бы против включе­
ния порта Далянь в советскую военную зону или его использова­
ния в качестве советской военно-морской базы».
Я не слишком надеялся на возобновление переговоров между
Суном и Сталиным. Посол Херли в Чунцине сообщил, что рус­
ские добавили новое требование, настаивая на согласии Китая не
укреплять никакие острова на протяжении ста миль к югу от ПортАртура. Китайцы были полны решимости отвергнуть это новое
требование. С другой стороны, Чан Кайши разрешил Суну согла­
ситься на включение в советскую военную зону территории вокруг
Порт-Артура, которая когда-то была арендована царским россий­
ским правительством, хотя все еще настаивал на том, чтобы Далянь
и железная дорога между ними были исключены.
Сталин принял эту формулу и также согласился на сохраня­
ющее лицо создание китайско-советской военной комиссии для
наблюдения за портом в Порт-Артуре, хотя управление городом
и портом было бы в руках русских. Однако он настаивал на том,
что Далянь также должен находиться под контролем смешанной
комиссии с советским представителем, отвечающим за работу пор­
та, и на первой же конференции, последовавшей за возвращением
Суна в Москву, Сталин поднял вопрос, который раньше не подни­
мался.
«Сталин поднял вопрос о “военных трофеях”, — сообщал Гарриман, - и указал, что некоторые японские активы, включая акции
части японских предприятий, должны рассматриваться как совет­
ские военные трофеи в районах, занятых Красной армией. Сун спро­
сил, что именно имел в виду Сталин, но Сталин уклонился и отло­
жил этот вопрос для дальнейшего обсуждения. Это был первый раз,
когда Сун услышал о нем. Такой вопрос никогда не поднимался на
переговорах с нами. Если бы Советы определяли военные трофеи
так же, как они это делали в отношении Германии, включая также
акции японских предприятий, то для Советов стало бы возможным
лишить Маньчжурию некоторых ее отраслей промышленности
и получить надолго полное промышленное господство в этом рай­
оне. Насколько я понимаю, японцы захватили и развили большую
часть тяжелой и легкой промышленности в Маньчжурии. Я прошу
срочных указаний относительно нашей позиции по этому вопро­

443

444

Том 1. 1945 - год важных решений

су, особенно если Сталин поднимет этот вопрос со мной. Это еще
один случай, когда Сталин увеличивает свой аппетит, и я рекомен­
дую противостоять его требованиям относительно акций японских
предприятий и ограничить определение термина “военные трофеи”
формулировкой Соединенных Штатов, представленной в Потсда­
ме. Что касается репараций, то я рекомендую, чтобы наша позиция
заключалась в том, что все японское имущество, будь то в Мань­
чжурии или в других местах, должно быть предоставлено всем
странам, которые понесли ущерб в результате японской агрессии,
для распределения по соглашению между державами. Поскольку
эта тема сейчас поднята, я боюсь, что если мы не проясним свою
позицию в настоящее время, то Советы будут утверждать, что они
имеют право в одностороннем порядке определять военные трофеи
в районах, оккупированных Красной армией. Я консультировался
с послом Поули, и он согласен с этими рекомендациями...»
Я внимательно следил за российско-китайскими переговорами.
Мы надеялись, что, несмотря на долгий, затянувшийся процесс,
наши два военных союзника смогут прийти к соглашению. Сталин
заявил, что Россия не вступит в войну против Японии, пока не за­
ключит соглашение с Китаем. Именно по этой причине я призвал
Чан Кайши продолжать переговоры в Москве.
Без всякого предупреждения, когда российско-китайские пере­
говоры были еще далеки от завершения, Молотов 8 августа послал
за послом Гарриманом и объявил ему, что Советский Союз будет
считать себя в состоянии войны с Японией с 9 августа. Этот шаг нас
не удивил. Наше использование атомной бомбы вынудило Россию
пересмотреть свою позицию по Дальнему Востоку. Сообщение от
Гарримана, информировавшего меня об этом внезапном шаге рус­
ских, поступило мне во второй половине дня 8 августа, и я немед­
ленно созвал специальную пресс-конференцию. Во время встречи
с корреспондентами присутствовали адмирал Леги и госсекретарь
Бирнс. В моем заявлении было всего четыре предложения:
«У меня есть только одно простое объявление. Я не могу про­
вести сегодня обычную пресс-конференцию, но это объявление
настолько важно, что я хотел бы вас пригласить. Россия объявила
войну Японии. Вот и все».
На следующий день Гарриман доложил о дальнейшем решении
России.
«Когда вчера вечером Молотов сообщил британскому послу
и мне, что Советский Союз будет считать себя в состоянии войны
с Японией начиная с 9 августа, он подчеркнул, что, хотя некоторое

Глава 21. Атомная бомба. Россия в войне с Японией

время считалось, что эта акция не может состояться до середины
августа, советское правительство строго выполняет свое обещание
вступить в тихоокеанскую войну через 3 месяца после поражения
Германии. В ответ на вопрос британского посла относительно того,
как японский посол отреагировал на заявление, переданное ему
в 5 часов утра, Молотов сначала объяснил, что Сато “добросердеч­
ный человек” и что у него всегда были с ним хорошие отношения.
Молотов продолжил, что Сато поинтересовался, что означает со­
ветское заявление в отношении слов “избавить народ от дальней­
ших жертв и страданий, чтобы дать возможность японскому наро­
ду избежать тех опасностей и разрушений, которым подверглась
Германия”. Молотов ответил, что советское правительство хочет
сократить продолжительность войны и уменьшить жертвы. Тогда
Сато заметил, что война на Тихом океане не будет долгой».
В другом сообщении Гарриман сообщал, что русские не теряют
времени даром, вводя свои войска в бой.
«Сегодня вечером я встречался со Сталиным и Молотовым, —
гласило второе послание. — Сталин сказал, что его передовые от­
ряды уже перешли границы Маньчжурии как с запада, так и с вос­
тока, не встретив серьезного сопротивления ни на одном участке
фронта, и продвинулись в отдельных местах на 10—12 километров.
Главные силы уже двинулись через границу. Он сказал, что было
три главных удара с запада: один на юг в направлении Хайлара, вто­
рой на восток из Внешней Монголии в направлении Солуня и тре­
тий, кавалерийской колонной, через пустыню Гоби в направлении
Южной Маньчжурии. В районе Владивостока была одна дорога на
запад в сторону Гродеково. Он объяснил, что целями наступления
по всем направлениям обозначены Харбин и Чанчунь. Он сказал,
что его войска на севере в районе Хабаровска накапливаются для
атаки в ожидании момента, когда противник вынужден будет осла­
бить свои силы, защищающие этот фронт. Далее он сказал, что они
еще не напали на Сахалин, но готовы сделать это позже. Обсуждая
японскую ситуацию, он сказал, что, по его мнению, японцы ищут
предлог для создания правительства, которое бы капитулировало,
и он считает, что атомная бомба может дать им этот предлог. Он
проявил большой интерес к атомной бомбе и сказал, что это может
означать конец войны и агрессии, но что секрет должен быть хоро­
шо сохранен. Он сказал, что в Берлине обнаружили лаборатории,
в которых немцы работали над расщеплением атома, но нет данных,
что они пришли к каким-либо результатам. Советские ученые тоже
работали над этой проблемой, но не смогли ее решить».

445

446

Том 1. 1945 - год важных решений

-------------

-------------

9 августа была сброшена вторая атомная бомба, на этот раз на
Нагасаки. Для принятия решения о капитуляции японцам предо­
ставили три дня, а из-за погодных условий бомбардировку отложи­
ли еще на два дня. В течение первых трех дней мы дали понять, что
серьезно относимся к делу. 7 августа 20-я воздушная армия выслала
бомбардировочную группу из примерно 130 В-29, а 8-го она сооб­
щила о 420 В-29, участвовавших в дневных и ночных атаках. Пер­
вой целью для второй атомной бомбы определили Кокуру, второй
целью — Нагасаки. Третий город в списке, Ниигата, исключили как
слишком удаленный. К тому времени, когда долетели до Кокуры,
погода испортилась, и после трех заходов над этой точкой без ви­
димости цели и по выработке топлива была предпринята попытка
со второй целью — Нагасаки. Там тоже погода была плохая, но про­
свет в облаках дал бомбардировщику шанс, и Нагасаки подвергся
успешной бомбардировке.
Эта вторая демонстрация мощи атомной бомбы, по-видимому,
повергла Токио в панику, ибо на следующее утро появились первые
признаки того, что Японская империя готова капитулировать.

Глава 22
КАПИТУЛЯЦИЯ ЯПОНИИ

"августа, в 7:33 утра, токийское радио передало сообщение:
'
«Японское правительство сегодня направило следующее со­
общение соответственно швейцарскому и шведскому правитель­
ствам для передачи Соединенным Штатам, Великобритании, Ки­
таю и Советскому Союзу:
“Повинуясь Милостивому повелению Его Величества Импе­
ратора, который, постоянно стремясь укрепить дело мира во всем
мире, искренне желает добиться скорейшего прекращения военных
действий с целью избавления человечества от бедствий, связанных
с дальнейшим продолжением войны, японское правительство об­
ратилось несколько недель назад к советскому правительству, с ко­
торым тогда пребывало в нейтральных отношениях, с просьбой
оказать добрые услуги в восстановлении мира с противостоящими
державами.
К сожалению, эти усилия в интересах мира провалились,
японское правительство, в соответствии с Августейшим желани­
ем Его Величества восстановить всеобщий мир и положить конец
невыразимым страданиям, порожденным войной, решило следу­
ющее:
“Японское правительство готово принять условия, перечисленные
в совместной декларации глав правительств Соединенных Штатов,
Великобритании и Китая, выпущенной в Потсдаме 26 июля 1945 года,
а затем подписанной советским правительством, при том понимании,
что эта декларация не содержит никаких требований, ущемляющих
прерогативы Его Величества как суверенного правителя. Японское
правительство искренне надеется на то, что такое понимание оправ­
дано, и страстно желает, чтобы в ближайшее время были даны четкие
указания на этот счет”».

Это не было официальным сообщением, но оно было достаточ­
ным уведомлением о намерениях японцев, чтобы позволить нам об­
судить, каким должен быть наш ответ. Я попросил адмирала Леги,

448

Том 1. 1945 - ¿од важных решений

чтобы министры Бирнс, Стимсон и Форрестол пришли ко мне в ка­
бинет в девять часов для обсуждения плана действий.
Когда все четверо прибыли, я обратился к каждому по очере­
ди и спросил его мнение по следующим вопросам: должны ли мы
рассматривать это послание из Токио как принятие Потсдамской
декларации? Многие в нашей стране считали, что император яв­
ляется неотъемлемой частью той японской системы, которую мы
поклялись уничтожить. Можем ли мы оставить императорское
правление и в то же время надеяться уничтожить воинственный
дух в Японии? Могли ли мы даже рассматривать сообщение с та­
ким большим «но» как своего рода безоговорочную капитуляцию,
за которую мы боролись?
Министр Стимсон всегда высказывал мнение, что нам было бы
выгодно сохранить императора.
Он настаивал на том же и сейчас. Нам нужно было, по его мне­
нию, сохранить единственный символ власти, который признавали
все японцы. Адмирал Леги также рекомендовал нам принять япон­
ское предложение, хотя бы потому, что мы могли бы использовать
императора для проведения капитуляции. Госсекретарь Бирнс был
менее уверен, что мы должны принять что-либо, кроме недвусмыс­
ленного заявления о капитуляции. Он утверждал, что в нынешнем
положении именно Соединенные Штаты, а не Япония должны
выдвигать условия. Министр военно-морского флота Форрестол
высказал предложение, что мы могли бы в своем ответе указать на
готовность согласиться, но при этом определить условия капитуля­
ции таким образом, чтобы намерения и цели Потсдамской деклара­
ции были четко выполнены.
Я попросил Бирнса составить ответ, который мог бы передать
такое понимание. Затем члены Кабинета вернулись в свои депар­
таменты. Незадолго до полудня госсекретарь Бирнс вновь прибыл
в Белый дом, привезя с собой официальное сообщение от японско­
го правительства, только что полученное из Швейцарской миссии.
Эта информация была идентична предыдущей радиопередаче, за
исключением добавленного пункта, в котором сообщалось, что та
же самая просьба была также направлена через нейтральных по­
средников правительствам Китая, Великобритании и СССР.
Бирнс также представил на мое утверждение проект предла­
гаемого ответа, который будет направлен в Японию. Я попросил
госсекретаря остаться на обед, а сам созвал заседание Кабинета на
два часа. Во время обеда мы разработали срочное сообщение для
британского, российского и китайского правительств, чтобы по-

Глава 22. Капитуляция Японии

Заседание Кабинета, 10 августа 1945 года

лучить их согласие на ответ, который мы предложили отправить
в Японию, и к нам присоединился адмирал Леги, который помогал
с составлением проекта ответа.
В два часа дня Кабинет собрался, и я зачитал текст японской
ноты. Затем Бирнс представил предложенный ответ и указал,
с помощью какой процедуры мы будем добиваться одобрения на­
ших союзников. Мы отправили идентичные послания в Лондон,
Москву и Чунцин и в каждом из них поручили нашему послу не­
медленно доставить их, чтобы внушить получателям, что глав­
ное — не медлить. В прилагаемом сообщении, в частности, гово­
рилось следующее:
«Что касается послания японского правительства, принима­
ющего условия Потсдамской декларации, но содержащего фразу
“с пониманием того, что указанная декларация не содержит требо­
вания, которое наносит ущерб прерогативам Его Величества как су­
веренного правителя”, то наша позиция заключается в следующем:
С момента капитуляции полномочия императора и японского
правительства по управлению государством должны быть подчине­
ны главнокомандующему оккупационными войсками союзников,

449

450

Том 1.1945 - год важных решений

который предпримет такие шаги, которые он сочтет необходимы­
ми для выполнения условий капитуляции.
Император и японское верховное командование должны бу­
дут подписать условия капитуляции, необходимые для выполне­
ния положений Потсдамской декларации, отдать распоряжения
всем вооруженным силам Японии прекратить боевые действия
и сложить оружие, а также издать другие приказы, которые глав­
нокомандующий оккупационными войсками союзников может
потребовать для приведения в исполнение условий капитуляции.
Немедленно после капитуляции японскому правительству
следует перевезти военнопленных и интернированных граждан­
ских лиц в безопасные места, где они могут быть быстро помеще­
ны на суда союзников.
Окончательная форма правления Японии должна быть уста­
новлена в соответствии с Потсдамской декларацией на основе
свободно выраженной воли японского народа.
Вооруженные силы союзных держав останутся в Японии до
тех пор, пока не будут достигнуты цели, изложенные в Потсдам­
ской декларации».
Сообщение в Лондон было отправлено из Белого дома в 3:45
по восточному военному времени; наше посольство в Лондоне по­
лучило его в 4:58 по нашему времени, и через полчаса оно оказа­
лось в руках министра иностранных дел. Британский ответ был
получен в Вашингтоне в 21:48 того же дня.
Эттли и Бевин согласились, но выразили сомнение, что было
бы разумно просить императора лично подписать условия капи­
туляции. Поэтому они предложили следующее изменение в фор­
мулировке предлагаемого ответа:
«Император санкционирует и обеспечивает подписание пра­
вительством Японии и японским Генеральным штабом условий
капитуляции, необходимых для выполнения положений Потсдам­
ской декларации, и отдает приказы всем японским сухопутным,
морским и воздушным командующим, а также всем находящимся
под их контролем силам, где бы они ни находились, по прекраще­
нию активных операций и сдаче оружия и т.д., как в вашем про­
екте».
Посол Уайнант также сообщил, что ему позвонил г-н Чер­
чилль и сказал, что он полностью согласен с нашим подходом.
На наше послание Чан Кайши написал ответ, который мой
морской помощник принес мне в 7:35 11 августа:

Глава 22. Капитуляция Японии

«Президент Трумэн,
Я согласен со всеми условиями и присоединяюсь к вашему ответу
японскому правительству о принятии Потсдамской декларации. Я осо­
бенно согласен с тем условием, чтобы император и японское главноко­
мандование подписали условия капитуляции и отдали приказы, что­
бы сделать капитуляцию эффективной. Я также согласен с условием,
требующим, чтобы окончательная форма правления Японии соответ­
ствовала свободно выраженной воле японского народа. Это последнее
является тем условием, которое я выражал в течение многих лет.
Чан Кайши».

Доклад посла Гарримана о реакции Москвы был вручен мне
ранним утром.
«Мыс британским послом были вместе с Молотовым, когда... мне
доставили... ваше сообщение. Молотов был занят выяснением отно­
шения наших правительств к предложению японского правитель­
ства. Он сообщил нам, что советское отношение к нему «скептиче­
ское», поскольку Советы не рассматривают его как безоговорочную
капитуляцию, и что советские вооруженные силы, следовательно,
продолжат свое продвижение в Маньчжурию. Поскольку это было
вскоре после полуночи, он подчеркнул, что пошел третий день со­
ветской кампании, которая будет продолжаться. У меня сложилось
четкое впечатление, что он был вполне готов к продолжению войны.
Затем пришло ваше послание, и его ему перевели. Его реакция
была уклончивой и предполагала, что он даст мне ответ завтра.
Я сказал ему, что такой срок не приемлем и что мы желаем полу­
чить ответ сегодня вечером. После этого он согласился обсудить
его со своим правительством и попытаться дать мне ответ сегодня
вечером. Если я не получу от него известий в указанное время, я по­
звоню ему и буду держать вас в курсе событий».
Вскоре последовало второе сообщение от Гарримана.
«Молотов вызвал британского посла и меня еще раз, — телеграфи­
ровал Гарриман. — Он передал нам следующее заявление:
“Советское правительство соглашается с проектом ответа союз­
ных держав, предложенным правительством Соединенных Штатов, на
заявление японского правительства о капитуляции.
Советское правительство считает, что вышеупомянутый ответ
должен быть представлен от имени великих держав, ведущих войну
с Японией.
Советское правительство также считает, что в случае положитель­
ного ответа японского правительства союзные державы должны прий­
ти к соглашению о кандидатуре или кандидатурах для представления

451

452

Том 1. 1945 - год важных решений
главнокомандования союзников, которому должны быть подчинены
японский император и японское правительство.
11 августа 1945 года, 2:00 по московскому времени.
От имени Правительства СССР подпись: В. Молотов".

Я решительно отказался от последнего абзаца и сказал, что, по мо­
ему мнению, мое правительство никогда не согласится на это. Я ука­
зал, что это дает советскому правительству право вето при назначении
главнокомандующего оккупационными войсками союзников. В ответ
на мой вопрос о том, что он имел в виду, он, наконец, предположил, что
главнокомандование может состоять из двух человек, как американ­
ского, так и советского генерала, указывая имя маршала Василевского.
Я заявил, что немыслимо, чтобы главнокомандующий был не амери­
канцем, а кем-то другим.
После самой жаркой дискуссии он настоял, чтобы я отправил его
сообщение моему правительству. Однако я настаивал, что это непри­
емлемо.
Когда я вернулся в свой кабинет, мне позвонил Павлов, секретарь
Молотова, который сказал, что Молотов посоветовался со Сталиным.
Он сказал, что имело место недоразумение и подразумевалась лишь
консультация, а не необходимость достижения соглашения. Я указал
секретарю, что, по моему мнению, формулировка “или кандидатуры"
также была бы неприемлема, и попросил его передать это сообщение
Молотову. Через несколько минут он перезвонил и сообщил, что Ста­
лин готов на исключение этих слов. Он согласился подтвердить это
в письменной форме.
Поэтому последний абзац будет гласить: “Советское правитель­
ство также считает, что в случае положительного ответа японско­
го правительства союзные державы должны проконсультироваться
о кандидатуре для представления главнокомандования союзниками,
которому должны быть подчинены японский император и японское
правительство”.
Я был бы признателен за совет относительно того, является ли со­
ветский ответ в его нынешней редакции приемлемым».

Гарриман, конечно же, выражал нашу общую политику. Коор­
динационный комитет Госдепартамента, сухопутных, военно-мор­
ских и военно-воздушных сил некоторое время назад сформулиро­
вал нашу позицию относительно послевоенного контроля Японии,
и я ее одобрил. Мы хотели, чтобы Японию контролировал амери­
канский командующий, действующий от имени союзников, кото­
рые могли бы координировать свои желания через конференцию
или совет, который мы предложили назвать Дальневосточной кон­
сультативной комиссией.

Глава 22. Капитуляция Японии

Я твердо решил, что оккупация Японии не должна следовать
по стопам нашего германского опыта. Я не хотел разделенного кон­
троля или отдельных зон. Я не хотел давать русским никакой воз­
можности вести себя так, как они вели себя в Германии и Австрии.
Я хотел, чтобы страной управляли таким образом, чтобы она могла
восстановить свое место в сообществе наций. Я прочно внушил эти
мысли всем нашим представителям в Потсдаме. Таким образом,
Гарриман, который там присутствовал, смог сразу же возразить,
когда Молотов попытался изменить основу политики по Японии.
Получив согласие трех правительств, теперь мы были готовы по­
слать официальный ответ японцам. Мы приняли предложенное ан­
гличанами изменение, но поменяли в нем одну фразу, чтобы сделать
его более ясным. Там, где англичане предлагали нам сказать: «импе­
ратор санкционирует и обеспечивает подписание и т.д.», мы постави­
ли «император будет обязан санкционировать и обеспечить...».
Завершенное послание, датированное 11 августа, было переда­
но герру Максу Грассли, поверенному в делах Швейцарии, госсе­
кретарем Бирнсом для передачи в Токио через Берн. Война, конеч­
но, еще не закончилась. Адмирал Нимиц издал по Тихоокеанскому
флоту приказ:
«Нельзя допустить, чтобы публичное объявление японцами
встречных предложений о прекращении войны повлияло на бди­
тельность в отношении японских атак. Ни японцы, ни союзные
войска не прекратили боевых действий. Примите меры предосто­
рожности против предательских действий, даже если внезапно бу­
дет объявлена местная или общая капитуляция.
Продолжайте текущую разведывательную деятельность и па­
трулирование. Наступательные действия должны продолжаться,
если иное не предписано специально».
Генерал Арнольд разослал приказ стратегическим военно-воз­
душным силам сбросить листовки над населенными пунктами Япо­
нии, чтобы сообщить тамошним жителям о ходе переговоров.
Тем временем в Вашингтоне было подготовлено сообщение
для информирования наших союзников о выборе генерала Дугласа
Макартура на пост главнокомандующего оккупационными войсками
союзников в Японии. В том же послании я предложил новому главно­
командующему дать указание японцам провести капитуляцию своих
сил в Юго-Восточной Азии адмиралу лорду Луису Маунтбеттену,
главнокомандующему в этом районе; тех сил, которые противостоят
русским, — советскому главнокомандующему на Дальнем Востоке;
а всем остальным силам в Китае — генералиссимусу Чан Кайши.

453

454

Том 1.1945 - год важных решений

Кроме того, были предпри­
няты шаги, направленные на то,
чтобы японцы как можно скорее
приняли наши условия. Госдепар­
тамент подготовил соответству­
ющие сообщения для отправки
советскому, британскому и китай­
скому правительствам, которые
не потребовали бы ничего, кроме
указания времени и даты получе­
ния ответа. Когда эти меры были
приняты, ничего не оставалось
делать, кроме как ждать ответа.
Следующий день, 12 авгу­
ста, был воскресеньем, но я поч­
ти полностью провел его в своем
Генерал Арнольд
кабинете, часто вместе с государ­
ственным секретарем и главами
вооруженных сил. Нас осаждали представители прессы и радио,
и большие толпы людей собрались у Белого дома и в парке Лафай­
ет. Сообщение, что японцы согласились, поступившее в начале ве­
чера, оказалось ложным.
В разгар всего этого я написал своей сестре Мэри.
Дорогая Мэри! — говорилось в письме. — Сегодня твой день рож­
дения, и я собирался отправить тебе письмо еще утром. Но обстанов­
ка здесь не позволила это сделать. Я, конечно, надеюсь, что ты сейчас
счастлива. Маргарет должна была отправиться к тебе с подарками,
и с моим из Германии. У меня есть прекрасный бельгийский обеден­
ный сервиз для мамы, несколько носовых платков для Луэллы и швей­
царские часы для Марты Энн. У меня также есть подарок для Гилберта.
С тех пор как я сошел с борта корабля в прошлый четверг, не было
ни одной свободной минуты. Речь, вступление России в войну, пред­
ложение японцам о капитуляции и обычные президентские дела не
давали мне покоя ни днем, ни ночью.
Похоже, все идет хорошо. Почти каждый кризис кажется наихуд­
шим, но после того, как он заканчивается, все не так уж и плохо...
С Днем рождения и большой любовью,
Гарри.

Тем временем я получил известие от Сталина, Чан Кайши
и Эттли, что выбор Дугласа Макартура в качестве главнокоманду­

Глава 22. Капитуляция Японии

ющего оккупационными войсками союзников встретил их одобре­
ние. Однако, несмотря на эти договоренности, в них были и зло­
вещие нотки. Посол Поули, находившийся в Москве с очередной
тщетной попыткой договориться с русскими по вопросам репа­
раций, призвал к быстрым действиям на Дальнем Востоке, чтобы
предотвратить эксцессы с советской стороны.
«Выводы, к которым я пришел, — говорилось в его послании, —
при обсуждении вопроса репараций и прочего (я повторяю — про­
чего) приводят меня к убеждению, что наши войска должны бы­
стро занять как можно больше промышленных районов Кореи
и Маньчжурии, начиная с южной оконечности и продвигаясь на
север. Я предполагаю, что все это будет сделано без риска для
жизни американцев после прекращения организованных военных
действий и будет продолжаться до тех пор, пока между заинтере­
сованными державами не будут достигнуты взаимоприемлемые
соглашения в отношении репараций и территориальных прав или
других уступок».
Гарриман также призвал нас противостоять российской несго­
ворчивости действиями.
«Находясь в Потсдаме, — телеграфировал он, — генерал Мар­
шалл и адмирал Кинг сообщили мне о предполагаемых десантах
в Корее и Дайрене, если Япония сдастся до того, как советские
войска займут эти районы.
Учитывая то, как Сталин ведет себя, увеличивая свои требова­
ния к Суну, я рекомендую высадиться, по крайней мере, на Кван­
тунском полуострове и в Корее, чтобы принять там капитуляцию
японских войск. Я не вижу причин быть обязанными Советам ува­
жать какую-либо зону советской военной операции».
Осложнения стали возникать и в Китае. Херли доложил, что
коммунисты стремятся извлечь как можно больше выгоды из над­
вигающегося краха Японии. В своем подробном сообщении он
сообщил Госдепартаменту, что генерал Чже Де, командующий ки­
тайскими коммунистическими силами, передал по радио приказ,
согласно которому «антияпонские вооруженные силы» в освобож­
денных районах могут на основании Потсдамской декларации вы­
двинуть ультиматум вражеским войскам или их штабам в ближай­
ших городах, поселках и других населенных пунктах, приказав им
сдать оружие в течение определенного времени. После того как они
будут разоружены, с ними будут обращаться как с военнопленны­
ми и их жизнь будет вне опасности. Он также провозгласил, что его
войска имеют право входить и занимать любой город, поселок или

455

456

Том 1. 1945 - год важных решений

населенный пункт, занятый противником или его марионетками,
осуществлять там военное руководство для поддержания порядка
и назначать уполномоченных для ведения административных дел
в данной местности.
Этот приказ явно представлял открытый вызов правительству
Чан Кайши и противоречил Потсдамской декларации, определяв­
шей правительства, которым предстояло сдаться.
«Если Соединенные Штаты, — телеграфировал посол Херли, и Организация Объединенных Наций позволят вооруженной вою­
ющей политической партии в Китае принять капитуляцию японцев
и захватить японское оружие, то тем самым будут созданы предпо­
сылки для гражданской войны в Китае. Я уже предлагал, чтобы ус­
ловия капитуляции Японии включали обязательства передать все
японское оружие в Китае, включая японское оружие, которое нахо­
дится в руках японских солдат, оружие китайских марионеточных
войск, поддерживающих Японию, и китайских партизанских орга­
низаций, сотрудничающих с Японией, национальному правитель­
ству Китая. Мы также рекомендовали, чтобы условия капитуляции
предусматривали наказание Японии за любую попытку вооружить
те или иные воюющие силы внутри Китая против национального
правительства...
Генерал Ведемейер показал мне свой доклад начальнику штаба
с изложением своего мнения о ситуации, которая сложится, если
японцам будет позволено сдать свое оружие вооруженным пред­
ставителям Коммунистической партии. Я согласился с докладом
генерала Ведемейера и рекомендовал Госдепартаменту настоятель­
но потребовать, чтобы условия капитуляции предусматривали, что
никакое японское оружие не будет сдано вооруженной партии ки­
тайских коммунистов».
Эти сообщения из Москвы и Чунцина, конечно, не вызвали но­
вых вопросов. Предшествующие месяцы показали нам, что Сталин
и его коллеги не рассматривали дела под тем же углом, что и мы.
Хрупкое равновесие в Китае между силами Чан Кайши и си­
лами китайских коммунистов было предметом многочисленных
дискуссий среди наших политических экспертов. Но в тот момент
появилась возможность положить конец многолетней войне. Дик­
татор может использовать своих солдат... это бездушные пешки, но
в такой стране, как наша, голос народа должен быть услышан; и в то
лето 1945 года американский народ не желал ничего большего, чем
прекратить боевые действия и вернуть мальчиков домой.

Глава 22. Капитуляция Японии

12 августа Объединенный комитет начальников штабов изучил
проекты инструкций, которые должны были поступить генералу
Макартуру. Я утвердил документы на следующий день с неболь­
шим изменением: в то время как проект предусматривал только
одну подпись на документах о капитуляции, представлявших союз­
ников, — подпись главнокомандующего оккупационными войска­
ми союзников, — я поручил Объединенному комитету начальников
штабов сообщить Макартуру, что после его подписи от имени всех
союзников каждый из представителей четырех главных держав
должен также поставить свою подпись.
13 августа прошло без всяких известий от японцев. Однако
утром 14 августа коммандер Вардаман сообщил, что в Берне полу­
чена шифрованная телеграмма из Токио. Именно этого ответа мы
и ждали. Бирнс пришел после завтрака, и мы сверили действия,
которые должны быть предприняты, если, как мы были увере­
ны, японцы согласились. Незадолго до полудня государствен­
ный секретарь позвонил господину Гаррисону, нашему министру
в Берне, чтобы узнать, что содержалось в сообщении из Токио.
Оказалось, что это вовсе не ответ на наше заявление, и ожидание
продолжилось.
В три часа дня Бирнс сообщил мне, что только что узнал о полу­
чении в Берне из Токио кодового сообщения. В 16:05 он позвонил
Гаррисону, и тот дал столь нужный и ожидаемый ответ: Япония ка­
питулировала!
Бирнс позвонил Бевину, Гарриману и Херли и договорился, что
новость будет объявлена одновременно в семь часов по вашингтон­
скому времени в четырех столицах.
В шесть часов вечера швейцарский поверенный в Вашингтоне
вручил Бирнсу официальный ответ, и тот немедленно доставил его
в Белый дом. Вот слова, которые положили конец войне:
14 августа 1945 года.
Сэр,
Имею честь сослаться на вашу ноту от 11 августа, в которой вы
просили меня передать моему правительству ответ правительств
Соединенных Штатов, Соединенного Королевства, Союза Советских
Социалистических Республик и Китая на послание японского прави­
тельства, которое было передано в моей ноте от 10 августа.
Сегодня в 20:10 (по швейцарскому времени) японский министр
в Швейцарии передал следующее письменное заявление швейцарско­
му правительству для передачи союзным правительствам:

457

458

Том 1. 1945 - год важных решений
Сообщение японского правительства от 14 августа 1945 года, адре­
сованное правительствам Соединенных Штатов, Великобритании, Со­
ветского Союза и Китая:
«Со ссылкой на ноту японского правительства от 10 августа от­
носительно принятия им положений Потсдамской декларации и отве­
та правительств Соединенных Штатов, Великобритании, Советского
Союза и Китая, направленного американским государственным секре­
тарем Бирнсом под датой 11 августа, японское правительство имеет
честь сообщить правительствам четырех держав следующее:
1. Его Величество император издал императорский рескрипт
о принятии Японией условий Потсдамской декларации.
2. Его Величество император готов санкционировать и обеспечить
подписание его правительством и имперским Генеральным штабом не­
обходимых условий для выполнения положений Потсдамской декла­
рации. Его Величество также готов отдать от себя приказы всем армей­
ским, военно-морским и военно-воздушным командующим Японии
и находящимся в их подчинении вооруженным силам, где бы они ни
находились, прекратить боевые действия и сложить оружие, а также
отдать другие приказы, которые может потребовать главнокоманду­
ющий оккупационными войсками союзников в целях осуществления
вышеуказанных условий».
С заверениями в моем совершенном почтении,
Грассли,
временный поверенный в делах Швейцарии.
Достопочтенный Джеймс Ф. Бирнс,
государственный секретарь.

В семь часов вечера корреспонденты Белого дома собрались
в моем кабинете. Со мной была миссис Трумэн и большинство чле­
нов Кабинета. Я также попросил одного бывшего члена Кабинета
присоединиться ко мне в этом важном событии. Корделл Халл,
теперь уже серьезно больной и много лет занимавший пост само­
го выдающегося государственного секретаря, прибыл только после
окончания конференции, но я был рад, что мы смогли включить его
в официальную фотографию, сделанную на этом мероприятии. Он
многое сделал для того, чтобы этот день стал возможным.
Когда все вошли, я встал за свой стол и прочитал это заявление:
«Сегодня я получил послание от японского правительства
в ответ на заявление, направленное этому правительству государ­
ственным секретарем одиннадцатого августа. Я считаю этот ответ
полным принятием Потсдамской декларации, которая определяет
условия безоговорочной капитуляции Японии. В ответе нет ника­
ких оговорок.

Глава 22. Капитуляция Японии

Репортеры получили сообщение о капитуляции Японии,
14 августа 1945 года

В настоящее время принимаются меры для официального под­
писания условий капитуляции в ближайшее время.
Генерал Дуглас Макартур был назначен главнокомандующим
оккупационными войсками союзников, чтобы принять японскую
капитуляцию. Великобритания, Россия и Китай будут представле­
ны высокопоставленными офицерами.
Тем временем союзным вооруженным силам было приказано
приостановить наступательные действия.
Провозглашение дня победы должно подождать официального
подписания Японией условий капитуляции...»
Остальная часть заявления представляла собой текст японской
ноты.
Корреспонденты выкрикивали поздравления, выбегая за дверь,
чтобы передать эти слова своим газетам. Мы с миссис Трумэн пош­
ли к фонтану на северной лужайке. За воротами собралась огром­
ная толпа, и, когда я сделал знак «V» на манер Черчилля, поднялось
громкое ликование. Я пробыл на улице всего несколько минут, а за­
тем вернулся в Белый дом и позвонил матери в ее дом в Грандвью,
штат Миссури.
Около восьми часов толпа снаружи все еще росла, и я вышел на
Северный портик и произнес несколько слов через установленный

459

460

Том 1. 1945 - год важных решений

Ликующая толпа у Белого дома, 14 августа 1945 года

там громкоговоритель. Это был самый значительный и драматиче­
ский момент, и я был охвачен волнением, возможно, так же сильно,
как и те толпы американцев, которые праздновали победу в городах
и поселках по всей стране.
Мы выиграли войну. Теперь я надеялся, что народы Германии
и Японии смогут реабилитироваться в условиях оккупации. Соеди­
ненные Штаты, как я уже говорил в Берлине, не желали ни терри­
ториальных приобретений, ни репараций. Мир и счастье для всех
стран — вот те цели, ради которых мы работали и за которые мы бо­
ролись. Ни одна нация в истории мира не занимала такой позиции
при полной победе. Ни одна нация, обладающая военной мощью
Соединенных Штатов Америки, не была столь щедра к своим вра­
гам и столь полезна своим друзьям. Возможно, учение Нагорной
проповеди претворилось в жизнь.

Глава 23
РАСТУЩИЕ ПРОБЛЕМЫ

В КИТАЕ
/'^'/ушки замолчали. Война закончилась. Я думал о Рузвельте,
<
который не дожил до этого дня. Он был бы рад исполнению
обещания, данного им нации, когда в декабре 1941 года нам навя­
зали войну. Я потянулся к телефону и позвонил миссис Рузвельт.
Я сказал ей, что в этот триумфальный час хотел бы, чтобы именно
президент Рузвельт, а не я сделал заявление для нашего народа.
Ранее я издал приказ о предоставлении всем федеральным слу­
жащим двухдневного отпуска в знак признания их верной службы
на протяжении всех военных лет. На пресс-конференции было объ­
явлено о немедленном сокращении ежемесячной квоты призыва
с 80 000 до 50 000 человек.
Но помимо этих приказов оставалось еще бесконечное количе­
ство деталей, которые требовали внимания. Как и следовало ожи­
дать, окончание военных действий принесло с собой массу новых
проблем.
Театры военных действий были уведомлены о капитуля­
ции сообщением из Пентагона после моего заявления на прессконференции. В нем говорилось:
«Этот приказ, полученный от президента, передается вам для
принятия необходимых мер.
14 августа правительство Японии приняло требование союзных
правительств о капитуляции.
Настоящим вам надлежит приостановить наступательные опе­
рации против японских сухопутных и военно-морских сил в той
мере, в какой это соответствует безопасности союзных сил на ва­
шей территории».
Таким образом, нашим полевым командирам было приказано
прекратить боевые действия, и в отдельном сообщении было отме­
чено начало фазы оккупации.
«От Маршалла — Макартуру, для информации Нимица, Дина
и Ведемейера... — гласило это второе сообщение. — Настоящим вы
официально уведомлены о капитуляции Японии. Ваше назначение

462

Том 1. 1945 - год важных решений

главнокомандующим оккупационными войсками союзников всту­
пает в силу с момента получения этого сообщения».
Приказ Макартуру, который я утвердил 13 августа, гласил сле­
дующее:
ПРИКАЗ ГЛАВНОКОМАНДУЮЩЕМУ
ОККУПАЦИОННЫМИ ВОЙСКАМИ СОЮЗНИКОВ
Инструкции по капитуляции Японии,
От президента Соединенных Штатов Америки
1. В соответствии с соглашением между правительствами Соеди­
ненных Штатов, Китайской Республики, Соединенного Королевства
и Союза Советских Социалистических Республик о назначении глав­
нокомандующего оккупационными войсками союзников; в целях обе­
спечения капитуляции Японии настоящим вы назначаетесь главноко­
мандующим оккупационными войсками союзников.
2. Вы потребуете выдачи декларации, подписанной императо­
ром, разрешающей его представителям подписать акт о капитуляции.
Декларация, подлежащая подписанию, должна быть представлена
в форме, прилагаемой к настоящему документу. Вы предпримете не­
обходимые шаги, чтобы потребовать и получить от уполномоченных
представителей японского императора, японского правительства
и японского императорского Генерального штаба подписанный доку­
мент о капитуляции. Текст документа прилагается к настоящему доку­
менту. Вы примете капитуляцию от имени четырех заинтересованных
держав и в интересах других Объединенных Наций, находящихся в со­
стоянии войны с Японией.
3. Я просил глав государств Китая, Великобритании и Союза Со­
ветских Социалистических Республик назначить по одному предста­
вителю, который мог бы присутствовать с вами во время и на месте
капитуляции. Я назначил адмирала флота Честера У. Нимица при­
сутствовать в качестве представителя Соединенных Штатов для этой
цели. О других назначениях вы будете уведомлены. Приказываю сде­
лать соответствующие приготовления.
4. Приняв общую капитуляцию японских вооруженных сил, вы
потребуете, чтобы японский императорский Генеральный штаб издал
общие приказы, которые будут инструктировать японских команду­
ющих, где бы они ни находились, относительно процедуры капитуля­
ции и других деталей. Вы будете осуществлять любую необходимую
координацию действий с японским императорским Генеральным шта­
бом в отношении сдачи союзным командующим противостоящих им
японских вооруженных сил за рубежом.
5. С момента капитуляции полномочия императора и японско­
го правительства по управлению государством будут подчинены вам
и вы будете предпринимать такие шаги, которые сочтете необходимы­
ми для выполнения условий капитуляции.

Глава 23. Растущие проблемы в Китае

6. Вы будете осуществлять командование всеми сухопутными, во­
енно-морскими и военно-воздушными силами, которые могут быть
выделены для обеспечения выполнения в Японии условий капитуля­
ции союзными державами.
7. Ваше назначение на пост главнокомандующего оккупационны­
ми войсками союзников вступает в силу с момента получения этого
приказа.

Копии этого приказа были немедленно переданы Эттли, Стали­
ну и Чан Кайши. То же самое было сделано и с «Общим приказом
№ 1», который, как мы ожидали, издаст император. В моем посла­
нии другим правительствам сообщалось, что Объединенный ко­
митет начальников штабов может внести изменения в этот общий
порядок и что генерал Макартур может внести незначительные
правки, если это будет необходимо в силу местных обстоятельств.
Главным образом этот общий приказ был директивой японским
вооруженным силам на местах сложить оружие и, в частности,
определял, кому они должны были сдаться. В Китае, на Формозе
и в Индокитае к северу от 16-й параллели они должны были сдать­
ся Чан Кайши. В Маньчжурии, Корее к северу от 38-го градуса,
а также на Карафуто капитуляция принималась русским коман­
дующим. В Юго-Восточной Азии, к северу от 16-й параллели до
юга Индокитая и от Бирмы до Соломоновых островов союзными
представителями должны были быть либо лорд Маунтбеттен, либо
австралийские командующие, причем между ними следовало уста­
новить точную демаркационную линию. В Японии и на Филип­
пинах, а также в Корее к югу от 38-й'параллели северной широты
принимал капитуляцию генерал Макартур; в других частях Тихого
океана — адмирал Нимиц.
С этим единым приказом мы переходили от общих принципов
к их практическому применению, и сразу же стали возникать труд­
ности.
От генералиссимуса Сталина пришел такой ответ.
16 августа 1945 года.
Ваше послание с «Общим приказом № 1» получил. В основном не
возражаю против содержания приказа, имея в виду, что Ляодунский
полуостров является составной частью Маньчжурии. Однако я пред­
лагаю внести в «Общий приказ № 1» следующие поправки:
1. Включить в район сдачи японских вооруженных сил советским
войскам все Курильские острова, которые согласно решению трех дер­
жав в Крыму должны перейти во владение Советского Союза.

463

464

Том 1. 1945 - год важных решений
2. Включить в район сдачи японских вооруженных сил советским
войскам северную часть острова Хоккайдо, примыкающего на севере
к проливу Лаперуза, находящемуся между Карафуто и Хоккайдо. Де­
маркационную линию между северной и южной половиной острова
Хоккайдо провести по линии, идущей от города Кусиро на восточном
побережье острова к этому городу Румоэ на западном берегу острова,
с включением указанных городов в северную половину острова.
Это последнее предложение имеет особое значение для россий­
ского общественного мнения. Как известно, японцы в 1919-1921 годах
держали под оккупацией своих войск весь Советский Дальний Восток.
Российское общество было бы серьезно оскорблено, если бы русские
войска не имели района оккупации в какой-либо части собственно
японской территории.
Я бы очень хотел, чтобы мои скромные предложения, изложенные
выше, не встретили никаких возражений.

Последовавшая за этим переписка мало чем отличалась от
резких обменов мнениями между нами и русскими по польской
и югославской проблеме. Она продолжалась около двух недель.
В ответ на просьбу Сталина я телеграфировал ему 18 августа
следующее:
«Отвечая на ваше послание от 16 августа, я выражаю согласие с ва­
шей просьбой изменить “Общий приказ № 1”, с тем чтобы включить
все Курильские острова в район, который должен капитулировать пе­
ред главнокомандующим советскими вооруженными силами на Даль­
нем Востоке. Однако мне хотелось бы пояснить, что правительство Со­
единенных Штатов желает располагать правами на авиационные базы
для наземных и морских самолетов на одном из Курильских островов,
предпочтительно в центральной группе, для военных и коммерческих
целей. Я был бы рад, если бы вы сообщили мне, что вы согласны на
такое решение, причем местоположение и другие детали будут согла­
сованы путем назначения для этой цели специальных представителей
наших двух правительств.
Что касается вашего предложения в отношении капитуляции
японских вооруженных сил на острове Хоккайдо перед советскими
вооруженными силами, то я намереваюсь и уже принял меры к сдаче
японских вооруженных сил на всех островах японской метрополии:
Хоккайдо, Хонсю, Сикоку и Кюсю — генералу Макартуру.
Генерал Макартур будет использовать символические вооружен­
ные силы союзников, которые, конечно же, будут включать и совет­
ские вооруженные силы, для временной оккупации той части япон­
ской метрополии, какую он сочтет необходимым оккупировать в целях
осуществления наших союзных условий капитуляции».

Глава 23. Растущие проблемы в Китае

Сталин телеграфировал свой ответ 22 августа:
«Получил ваше послание от 18 августа.
1. Я понимаю содержание вашего послания в том смысле, что вы
отказываетесь удовлетворить просьбу Советского Союза о включении
северной части острова Хоккайдо в район капитуляции японских во­
оруженных сил советским войскам. Должен сказать, что я и мои колле­
ги не ожидали от вас такого ответа.
2. Что касается вашего требования иметь постоянную авиацион­
ную базу на одном из Курильских островов, которые согласно крым­
скому решению трех держав должны перейти во владение Советского
Союза, то я считаю своей обязанностью сообщить вам по этому поводу
следующее.
Во-первых, должен напомнить, что такое развитие событий не
было предусмотрено решением трех держав ни в Крыму, ни в Берлине
и ни в какой мере не вытекает из принятых там резолюций. Во-вторых,
требования такого рода обычно предъявляются либо побежденно­
му государству, либо такому союзному государству, которое само не
в состоянии защитить ту или иную часть своей территории и в связи
с этим выражает готовность предоставить своему союзнику соответ­
ствующую базу. Я не думаю, чтобы Советский Союз можно было при­
числить к разряду таких государств. В-третьих, так как в вашем по­
слании не излагается никаких мотивов требования о предоставлении
постоянной базы, должен вам сказать чистосердечно, что ни я, ни мои
коллеги не понимаем, ввиду каких обстоятельств могло возникнуть
подобное требование к Советскому Союзу».

Первым моим побуждением было оставить это послание с его
сильным скрытым антагонизмом без ответа. Однако 25 августа
я послал Сталину в высшей степени примирительный ответ:
«В ответ на ваше послание от 22 августа 1945 года сообщаю, по­
скольку речь идет о базе на Курильских островах, то моя мысль за­
ключалась в том, что пользование правами посадки на центральной
группе Курильских островов во время оккупации Японии было бы су­
щественным вкладом в совместные действия, которые мы будем пред­
принимать в связи с осуществлением условий капитуляции Японии,
так как это обеспечило бы еще один маршрут воздушного сообщения
с Соединенными Штатами для использования в чрезвычайных ситуа­
циях в период оккупации Японии.
Я также не испытывал никаких колебаний, ставя вопрос о предо­
ставлении возможностей для посадки коммерческих самолетов. Вы,
очевидно, неправильно поняли мое послание, так как вы говорите
о нем как о требовании, обычно предъявляемом побежденному госу­

465

466

Том 1. 1945 — год важных решений
дарству или союзному государству, которое не в состоянии защитить
часть своей территории. Я не говорил о какой-либо территории Со­
ветской Республики. Я говорил о Курильских островах как о япон­
ской территории, вопрос о которой должен быть решен при мирном
урегулировании. Мне сообщили, что мой предшественник согласился
поддержать при мирном урегулировании приобретение этих островов
советской стороной. Я не счел оскорбительной вашу просьбу о под­
тверждении с моей стороны этого соглашения. Если вы рассчитываете
на нашу поддержку вашего желания получить в постоянное владение
все Курильские острова, я не могу понять, почему вы считаете оскор­
бительным, если я прошу вас рассмотреть просьбу о предоставлении
прав для посадки самолетов только на одном из этих островов. Я счи­
таю просьбу об обсуждении этого вопроса тем более уместной, что
между нашими обоими правительствами и между нами лично суще­
ствуют тесные и искренние отношения. Хотя я и полагаю, что было
бы целесообразно обсудить в ближайшее время эти вопросы, я не буду
настаивать на этом, если вы не желаете обсуждать их теперь».

Гарриман передал это сообщение в тот же вечер и далее объ­
яснил Сталину нашу позицию. После встречи со Сталиным посол
Гарриман телеграфировал мне 27 августа:
«Поскольку сегодня вечером у меня была назначена встреча со
Сталиным, я передал ему ваше послание от 27 августа относитель­
но права на посадку на Курилах. После того как она была переведе­
на ему, он расспросил меня о некоторых моментах. Придерживаясь
текста вашего сообщения, я объяснил на карте причины, по кото­
рым права на посадку были важны. Он сказал, что теперь понимает
причины этой просьбы, посоветуется со своими помощниками и за­
тем ответит. Он сказал мне, что понял из вашего первого сообщения,
что была запрошена постоянная укрепленная военная база, которая
проникала бы во внешнюю линию советской обороны. У меня сло­
жилось впечатление, что он рассматривал права на посадку в пери­
од оккупации как разумные, но мне не была понятна его реакция на
постоянные объекты для коммерческого использования...
Сталин был довольно холоден в начале нашей беседы, но по
мере того как она продвигалась, он становился все более сердеч­
ным и держал меня более часа, говоря о процедуре, которую раз­
рабатывал генерал Макартур для японской капитуляции, и других
вопросах, представляющих общий интерес. Я сообщу об этом более
подробно утром».
Несколько дней спустя, 30 августа, прямое сообщение от Ста­
лина подтвердило впечатления Гарримана:

Глава 23. Растущие проблемы в Китае
«Ваше послание от 27 августа получил. Я рад, что недоразумения,
вкравшиеся в нашу переписку, рассеялись. Я не был нисколько оскор­
блен вашим предложением, но оставался в недоумении, поскольку, как
это видно теперь, неправильно вас понял.
Я, конечно, согласен с вашим предложением закрепить за Соеди­
ненными Штатами право посадки на наших аэродромах на одном из
Курильских островов в чрезвычайных случаях на период оккупации
Японии.
Я согласен также с тем, чтобы на советском аэродроме на одном
из Курильских островов предоставить возможность посадки коммер­
ческим самолетам. При этом советское правительство рассчитывает на
взаимность со стороны Соединенных Штатов в отношении права по­
садки советских коммерческих самолетов на американском аэродроме
на одном из Алеутских островов. Дело в том, что нынешняя авиацион­
ная трасса из Сибири через Канаду в Соединенные Штаты Америки не
удовлетворяет нас ввиду ее большой протяженности. Мы предпочита­
ем более короткий маршрут от Курильских островов через Алеутские
острова как промежуточный пункт на Сиэтл».

Сталин пытался ввести в Японии такое же раздельное управле­
ние, которое в силу обстоятельств и военной необходимости навя­
зал нам в Германии. Он также возобновил свои усилия по измене­
нию механизма единого главнокомандования. Довольно интересно,
что это происходило по военным, а не дипломатическим каналам,
вероятно, в надежде на то, что удастся убедить генерала Макартура
внести изменения, которые могут показаться ему незначительны­
ми. Как и все остальные важные сообщения от командующих на
этом театре военных действий, они также проходили через комнату
связи Белого дома и были доведены до моего сведения адмиралом
Леги.
Во-первых, генералу Маршаллу и генералу Макартуру было
послано следующее сообщение от генерала Дина из нашей военной
миссии в Москве.
«Сегодня рано утром Антонов зашел ко мне и вручил следующее
письмо, которое он хотел бы передать генералу Макартуру:
“После прочтения вашего письма от 19 августа 1945 года, в ко­
тором содержался документ о капитуляции Японии, Генеральный
штаб Красной армии считает необходимым включить в этот доку­
мент следующие поправки:
1. Внести следующие изменения в абзац третий:
“Настоящим мы приказываем всем японским вооруженным
силам, где бы они ни находились, и японскому народу немедленно

467

468

Том 1. 1945 - год важных решений
прекратить боевые действия, чтобы сохранить и спасти от повреж­
дений все корабли, самолеты, военное и гражданское имущество
и выполнить все требования, которые могут быть предъявлены
главнокомандующим оккупационными войсками союзников
и отдельными союзными командующими на их соответствующих
театрах военных действий или учреждениями японского прави­
тельства по их указанию”.
2. Внести следующие изменения в абзац пятый:
“Настоящим мы приказываем всем гражданским, военным
и морским официальным лицам подчиняться и исполнять все
прокламации, приказы и директивы, исходящие от главнокоман­
дующего оккупационными войсками союзников и от отдельных
союзных командующих на их соответствующих театрах военных
действий для надлежащего осуществления капитуляции и издан­
ные либо ими, либо под их руководством, и мы предписываем всем
таким должностным лицам оставаться на своих постах и продол­
жать выполнять свои небоевые обязанности, если только они не
будут специально освобождены главнокомандующим оккупацион­
ными войсками союзников или отдельными командующими союзни­
ками на их соответствующих театрах или под их руководством”.
3. Внести следующие изменения в абзац восьмой:
“Полномочия императора и японского правительства по
управлению государством должны быть подчинены главноко­
мандующему оккупационными войсками союзников или такой
организации, которую союзные державы могут создать для этих
целей, предпринимая те шаги, которые они сочтут уместными для
осуществления настоящих условий капитуляции”.
Антонов заявил, что вышеуказанные поправки были одобрены ге­
нералиссимусом Сталиным...»

Я выделил здесь курсивом те изменения, о которых просили
русские. Если бы мы согласились с ними, это означало бы наше одо­
брение всего и вся, что русские могли бы захотеть сделать в Мань­
чжурии, и это открыло бы им возможность настаивать на варианте
Контрольного совета при оккупации в Японии. Ответ Макартура
отсылал русских, соответственно, на правительственный уровень,
и 27 августа генерал Антонов написал, что «если эти исправления
могут создать какие-либо трудности для генерала Макартура, то Ге­
неральный штаб Красной армии не будет на них настаивать».
Ни в послании Сталина ко мне, ни в послании Антонова к Макартуру, ни в любом другом сообщении русских не было никаких
комментариев или вопросов относительно демаркационной линии
для оккупации Кореи. 38-я параллель, которой суждено было стать
такой важной в последующие годы, не обсуждалась ни одной из

Глава 23. Растущие проблемы в Китае

сторон. Когда мне был представлен на утверждение «Общий при­
каз № 1», он предусматривал, что южнее 38-го градуса северной
широты капитуляция должна быть принята нашими войсками,
а севернее этой линии — русскими.
Мне сказали, что госсекретарь Бирнс предложил американским
войскам принять капитуляцию как можно дальше на север. Однако
армейские власти столкнулись с непреодолимыми препятствия­
ми, связанными как с расстоянием, так и с нехваткой живой силы.
Даже 38-я параллель была слишком далека для американских
войск в случае несогласия русских. Если бы мы руководствовались
исключительно тем, как далеко на север могли бы продвинуться
наши войска при наличии сопротивления, то линия фронта должна
была бы быть проведена на полуострове значительно южнее. Про­
ведя ее вдоль 38-й параллели, наши военные заверили нас в воз­
можности принять капитуляцию в древней столице Кореи Сеуле.
Конечно, в то время существовали и иные соображения, кроме как
обеспечить удобное распределение ответственности за принятие
японской капитуляции. Все предыдущие обсуждения темы Кореи
показали, что русские согласны с нами в том, что Корея должна
пройти через этап опеки, прежде чем получить независимость.
Кроме того, могли возникнуть возражения против договорен­
ностей по Корее со стороны Китая, поскольку Корея находилась
под китайским контролем до китайско-японской войны 1894 года,
и в ряде случаев Китай проявлял склонность вновь на нее претен­
довать. Но возражений не последовало. Правительство Чан Кайши
беспокоили проблемы, связанные с капитуляциями у своего дома.
Самой серьезной из них была та, что китайские коммунисты обла­
дали преимуществом в расположении своих вооруженных сил по­
близости от японских войск.
Командующий Коммунистической армией Чжу Де направил
пространный документ генералу Ведемейеру для передачи в Ва­
шингтон. Этим он пытался доказать, что коммунисты, а не прави­
тельство Чунцина несли бремя войны в Китае и что они вполне
заслужили быть представленными на церемонии капитуляции
вместе с генералом Макартуром. Он также утверждал, что они
имеют законное право принимать местные капитуляции в преде­
лах Китая.
Из этого и других фактов становилось понятно, как сказал в тот
же день Ведемейер в телеграмме Макартуру и Нимицу, что «проб­
лема упорядоченной капитуляции основной массы японских войск
на китайском театре военных действий с сохранением правопо-

469

470

Том 1. 1945 - год важных решений

Советские войска в Маньчжурии

рядка на ныне оккупированных японцами территориях сводится
к быстрому развертыванию войск центрального правительства
в стратегических районах». Другими словами, Чан Кайши нуждал­
ся в нашей помощи, чтобы привести свои войска в те места, где ос­
новные японские силы были готовы капитулировать. В противном
случае китайские коммунисты получили бы их вооружения и заня­
ли территории, удерживаемые японцами.
Второй проблемой Чана являлась Маньчжурия. Японцы рас­
ширили ее территорию, включив в нее провинцию Жэхэ. Чан Кай­
ши, естественно, хотел вернуть Маньчжурию в ее прежние пределы,
что означало бы, что в то время, как русские примут капитуляцию
в самой Маньчжурии, китайские войска сделают это в Жэхэ. Мы,
однако, мало что могли сделать, кроме как указать Чан Кайши, что
русские действительно находились тогда в Жэхэ и что «Общий
приказ № 1» предписывал им принять капитуляцию в «советском
операционном районе».
Для сравнения, полемика, развернувшаяся вокруг колонии
британской короны Гонконга, может показаться сегодня гораздо
менее важной, но она взволновала китайцев ничуть не меньше. Чан
Кайши утверждал, что Гонконг находится в районе, где японские
войска должны были сдаться ему как генералиссимусу китайского
театра военных действий. Англичане хотели бы, чтобы Чан Кайши
направил своего представителя для участия в церемонии капиту­
ляции японских войск в Гонконге и не принимали толкования «Об­
щего приказа № 1» как означающего, что Гонконг в качестве бри­
танской территории включается в определение «в пределах Китая».

Глава 23. Растущие проблемы в Китае

В своем послании ко мне по поводу капитуляции Гонконга Этт­
ли указал, что Объединенный комитет начальников штабов и ки­
тайское правительство были уведомлены о том, что британские
военно-морские силы в настоящее время находятся на пути к ос­
вобождению Гонконга от японской оккупации, оказанию помощи
заключенным и интернированным лицам, находящимся в колонии,
и к восстановлению британской администрации.
«Возможно, что местное японское командование, — сказал Этт­
ли, — может рассматривать Гонконг как находящийся “в пределах
Китая”, и поэтому я прошу вас дать указание главнокомандующему
оккупационными войсками союзников генералу армии Макартуру
приказать японскому командованию обеспечить, чтобы японские
местные командиры в британской колонии Гонконг сдались ко­
мандующему британскими военно-морскими силами по его при­
бытии».
Президент Рузвельт не брал на себя никаких обязательств, но
дал понять, что не будет препятствовать возможным попыткам ки­
тайцев после войны договориться о возвращении Гонконга Китаю.
Это соответствовало нашей общей политике поощрения прекраще­
ния экстерриториальных прав и иностранных поселений в Китае.
Но хотя мы считали этот вопрос открытым для обсуждения, мы все
же придерживались признания принципа установленного права,
и генералу Макартуру было поручено организовать сдачу Гонконга
британскому командующему. Об этом сообщил госсекретарь Бирнс
Суну, заявив, что оно никоим образом не отражает мнения Соеди­
ненных Штатов относительно будущего статуса Гонконга.
Чан Кайши не пожелал принять это предложение и обратился
лично ко мне.
«Уважаемый господин президент, — написал он. — 20 августа я по­
лучил следующий меморандум от его превосходительства посла Вели­
кобритании в Чунцине:
“Посольству его величества известно, что государственный
секретарь Соединенных Штатов в Вашингтоне проинформировал
д-ра Суна о предполагаемых действиях по возвращению Гонконга
британскими военно-морскими силами.
Посольству поручено проинформировать его превосходи­
тельство президента Китайской Республики о том, что британ­
ским военным властям были даны соответствующие инструкции
для полного обеспечения военной координации с китайским
главнокомандованием по оперативным вопросам, связанным
с оказанием помощи и поддержки через район Гонконга Китай­

471

472

Том 1. 1945 - год важных решений
ским и американским силам, участвующим в борьбе с против­
ником или в обеспечении капитуляции японских сил в прилега­
ющих районах”.
Вручая меморандум, британский посол проинформировал док­
тора К. С. Ву, заместителя министра иностранных дел, что вы теле­
графировали премьер-министру Эттли, что Соединенные Штаты не
возражают против возвращения Гонконга британскими военно-мор­
скими силами. Британский посол также заявил, что вы уполномочили
англичан принять капитуляцию японских войск в “районах” Гонконга.
Мы не слышали ни от доктора Суна, ни от вас, господин президент,
ни одного слова, подтверждающего или опровергающего заявление
британцев. Если вы еще не послали такую телеграмму англичанам, то
я настоятельно советую не вносить никаких односторонних измене­
ний в условия Потсдамской декларации и условия капитуляции, уже
выданные главнокомандующим оккупационными войсками союзни­
ков. Изменение порядка капитуляции в настоящий момент порождает
риск создать плохой прецедент, который может иметь более серьезные
последствия в других местах, кроме Гонконга. Англичане должны под­
чиниться общему приказу и воздержаться от высадки войск в Гонконг
или попыток принять капитуляцию японцев на этом театре военных
действий.
Если вы уже отправили телеграмму премьер-министру Эттли, как
это было заявлено британским послом, то, чтобы не ставить вас в не­
ловкое положение, я предлагаю следующее. Японские войска в Гон­
конге должны сдаться моему представителю на церемонии, на которую
будут приглашены как американские, так и британские представители.
После капитуляции британцы получат от меня разрешение высадить
войска для повторной оккупации острова Гонконг. Британцы не долж­
ны ни под каким предлогом высаживать свои войска на материковой
части Китая. Я с большой неохотой иду на эту уступку. Я надеюсь, что
ваше превосходительство поддержит эту позицию и что вы получите
ответ до того, как я окончательно договорюсь с правительством Его
Величества».

Мой ответ, также в форме личного письма, начинался с дослов­
ного и полного цитирования того, что я послал Эттли по поводу
Гонконга, а затем продолжался:
«Я предполагал, что премьер Сун проинформирует вас о мнениях,
выраженных в моем послании премьер-министру.
Ситуация в связи с капитуляцией Японии в Гонконге представля­
ет собой проблему, которая, на мой взгляд, является главным образом
военным вопросом оперативного характера. Никаких вопросов от­
носительно британского суверенитета в этом районе не возникает, и,
насколько я понимаю, вы не хотите поднимать этот вопрос. Именно

Глава 23. Растущие проблемы в Китае

с учетом этих соображений я подготовил цитированное выше посла­
ние премьер-министру Эттли. Представляется разумным, что там, где
это практически осуществимо, капитуляция японских войск должна
быть отдана властям страны, осуществляющей суверенитет в данном
районе. Что касается Гонконга, то мне представляется вполне реаль­
ным осуществить военную координацию между англичанами и вами
по оперативным вопросам, что сделало бы возможной капитуляцию
японцев в Гонконге британским военным властям.
Я искренне надеюсь, уважаемый генералиссимус, что вы сможете
взглянуть на этот вопрос в том же свете, что и я, и что в духе сотрудни­
чества и взаимопонимания, которые характеризуют отношения между
нашими правительствами и народами на протяжении стольких лет, вы
ясно увидите свой путь к тому, чтобы санкционировать военную коор­
динацию с британцами, которую я рекомендовал, давая соответству­
ющие инструкции генералу Макартуру по организации сдачи Гонконга
британскому командующему.
Я полностью понимаю мотивы, которые побудили вас сделать
предложение, содержащееся в вашем послании ко мне, но считаю, что
с учетом всех факторов процедура, которую я предложил, обеспечива­
ет разумное решение».

Чан Кайши по-прежнему не желал признавать главного. Он хо­
тел, чтобы капитуляция Гонконга была принята от его имени, как
часть Китая. Но он понимал, что своими силами ему до Гонконга
не добраться, как не добраться и до Северного Китая и Маньчжу­
рии без нашей помощи. Его ответ 23 августа на мое послание гласил
следующее:
«Уважаемый господин президент,
Я получил ваше послание, переданное послом Херли в связи с ка­
питуляцией в Гонконге. В соответствии с вашей просьбой и в знак
уважения к вашему предложению о военной координации между
Китаем и Великобританией по оперативным вопросам, связанным
с Гонконгом, я уведомил британцев, что как главнокомандующий
этим театром военных действий я согласен делегировать свои пол­
номочия британскому командующему принять капитуляцию япон­
ских войск в Гонконге. Я также назначу китайского и американско­
го офицеров для участия в принятии там капитуляции, и попрошу
британцев заранее обеспечить необходимую военную координацию
по оперативным вопросам с моим начальником штаба генералом Ведемейером и китайским Советом военных операций. Как бы мне ни
было трудно пойти на эти уступки, г-н президент, я сделал это, ис­
ходя из своего огромного желания сотрудничать с вами всеми воз­
можными способами».

473

474

Том 1. 1945 - год важных решений

Я думал, что уступка Чан Кайши была вполне разумной, и пола­
гал, что это уладит дело. Я послал ему личную телеграмму с благо­
дарностью за его решение. Однако утром 27 августа пришло длин­
ное послание от посла Херли, в котором сообщалось, что трудности
еще далеки от разрешения. После полудня я получил еще одно по­
слание от Чан Кайши:
«Уважаемый господин президент,
Исходя из моего большого желания сотрудничать с вами, я со­
общил вам 23 августа, что уведомил англичан о том, что как главно­
командующий этим театром военных действий я согласен передать
свои полномочия британскому командующему принять капитуляцию
японских войск в Гонконге. 23 августа я получил ваш самый сердечный
и обнадеживающий ответ, переданный послом Херли, полный текст
которого гласил следующее:
“Пожалуйста, примите выражение моей признательности за
ваши деликатные действия в связи с капитуляцией японцев в Гон­
конге перед британским командующим, благодаря которым вы об­
легчили трудную ситуацию”.
Сегодня британское правительство направило мне через своего
посла в Чунцине следующее устное сообщение:
“Правительство Его Величества стремится достичь взаимо­
приемлемого соглашения. Они не сомневаются, что генералисси­
мус поймет их чувства, что Великобритания должна восстановить
статус-кво в Гонконге после поражения Японии. Поэтому они
сожалеют, что не могут принять предложение генералиссимуса
о том, чтобы офицер британских вооруженных сил принял ка­
питуляцию на этой британской территории в качестве делегата
генералиссимуса. Они приветствуют китайского представителя,
а также американского представителя. Капитуляция будет при­
нята британским офицером, который будет уполномочен для этой
цели в соответствии с «Общим приказом № 1». Китайские и аме­
риканские офицеры, назначенные генералиссимусом, будут при­
сутствовать в качестве представителей главнокомандующего на
китайском театре военных действий. Документы о капитуляции
они подпишут как свидетели”.
Далее британский посол сообщил мне, что его правительство на­
значило контр-адмирала С. Н. Харкорта в качестве командующего
принятием капитуляции японцев в Гонконге.
Я сказал британскому послу, что не согласен с позицией, занятой
британским правительством в этом вопросе. Британское желание вос­
становить статус-кво в Гонконге никогда не оспаривалось, поскольку
с самого начала я заверил их, что мое правительство не намерено по­
сылать китайские войска для оккупации Гонконга. Гонконг не входит

Глава 23. Растущие проблемы в Китае
в число районов, подлежащих сдаче англичанам, согласно «Общему
приказу № 1». Гонконг определенно находится в пределах китайского
театра военных действий. Как главнокомандующий этим театром во­
енных действий я должен выполнять свои обязанности и соблюдать
договоренности с союзниками. Я пошел на уступку и передал свои
полномочия британскому командующему, чтобы он принял там капи­
туляцию исключительно из желания сохранить дружеские отношения
с нашими союзниками. И, делая эту уступку, я получил ваше согласие
и одобрение. Идти дальше этого с моей стороны не соответствует со­
глашениям союзных держав и не совместимо с моими обязанностями
главнокомандующего этого театра военных действий.
Я также уведомил британского посла, что, поскольку адмирал Хар­
корт был назначен его правительством принять капитуляцию японцев
в Гонконге, я делегирую ему свои полномочия с сегодняшнего дня.
Поскольку американский народ и вы, господин президент, всегда
проявляли высочайшее уважение к честным сделкам и скрупулезному
соблюдению договоренностей в международных отношениях, я наде­
юсь, что вы поддержите меня в этой позиции и поручите генералу Макартуру дать необходимые указания адмиралу Харкорту».

Рассказ Херли о его беседе с Чан Кайши представил картину
раздражения генералиссимуса еще более яркой. «Он сказал, — до­
кладывал Херли, — что каждое известие, полученное им от британ­
цев, сопровождалось угрозой применения силы не только в отно­
шении Гонконга и Коулуна1, но и в отношении других частей Китая.
Генералиссимус заявил, что считает британскую позицию импери­
алистической, властной и неподобающей для члена Организации
Объединенных Наций...»
Как бы я ни сожалел о трениях между двумя нашими союзни­
ками, казалось, что мы мало что еще могли сделать. Британские во­
енно-морские силы уже были на пути в Гонконг, и в конце концов
(16 сентября) адмирал Харкорт принял там капитуляцию японско­
го флота. На церемонии не было упомянуто о генералиссимусе, но
штаб Чан Кайши включил его в список тех нескольких капитуля­
ций, которые ему предстояло осуществить. Больше по этому пово­
ду я ничего не предпринимал.

Коулун — северная материковая часть Гонконга. — Прим. пер.

Глава 24
ЦЕРЕМОНИЯ КАПИТУЛЯЦИИ
НА БОРТУ «МИССУРИ»
/7А то время как Лондон, Москва, Чунцин и Вашингтон были
заняты соглашениями и разногласиями, возникшими в свя­
зи с капитуляцией Японии, постоянный поток сообщений с Гуама
и Манилы сообщал о подготовке наших войск к оккупации соб­
ственно Японских островов и официальной капитуляции, которая
должна была быть там принята.
Как только поступило первое сообщение о том, что японцы
готовы принять Потсдамские условия, адмирал Леги и генерал
Маршалл спросили меня, где, по моему мнению, должна состоять­
ся официальная капитуляция. Я без колебаний предложил, чтобы
официальный акт капитуляции состоялся в Токио, на борту воен­
ного корабля, и этим кораблем должен стать американский лин­
кор «Миссури». Я счел разумным провести церемонию в пределах
видимости японской столицы, чтобы произвести впечатление на
японский народ в связи с поражением, но мне также показалось
желательным оставаться вне берега до тех пор, пока мы не будем
уверены, что в последнюю минуту не произойдет никаких вспы­
шек фанатизма.
Выбор «Миссури» был очевиден. Он являлся одним из самых
новых и мощных линейных кораблей нашего флота; он был назван
в честь моего собственного штата; моя дочь Маргарет окрестила
его, а я выступал по этому поводу.
Капитуляция Японии должна была стать важным событием для
американского народа, и я хотел, чтобы как можно больше людей
были причастны к нему. Еще 13 августа я дал следующие указания
Объединенному комитету начальников штабов:
«Я хочу, чтобы официальное подписание капитуляции Японии
было открытым событием для прессы и чтобы присутствующие
журналисты могли свободно и в полном объеме освещать проис­
ходящее в новостях.
Я также хочу, чтобы союзные офицеры армии и флота, присут­
ствующие при официальном подписании капитуляции, получили
полный статус представителей своих правительств и своих родов

Глава 24. Церемония капитуляции на борту «Миссури»

войск — сухопутных, морских и воздушных; и чтобы им было ока­
зано всяческое внимание.
Пожалуйста, проинструктируйте генерала Макартура соответ­
ствующим образом».
Но это были не только дни радости и торжества. Мы не забыва­
ли о Божественном провидении, которое позволило нам одержать
победу. В выпущенном мной воззвании 19 августа объявлялось
днем поминовения.
«Военные лидеры Японии и японские вооруженные силы капиту­
лировали. Они капитулировали безоговорочно. Через три месяца по­
сле победы в Европе победа пришла на востоке.
Жестокая агрессивная война, которую Япония начала восемь лет
назад, чтобы распространить силы зла на Тихий океан, привела к ее
полному поражению.
Наступил конец грандиозным планам диктаторов поработить наро­
ды мира, уничтожить их цивилизацию и установить новую эру тьмы
и деградации. Этот день — новое начало в истории свободы на этой земле.
Наша глобальная победа была достигнута благодаря мужеству,
стойкости и духу свободных мужчин и женщин, объединенных реши­
мостью сражаться.
Она достигнута огромной силой оружия и материалов, созданных
миролюбивыми народами, которые знали, что если они не победят, то
мировому порядку наступит конец.
Она достигнута миллионами мирных граждан по всему миру, ко­
торые почти в одночасье стали солдатами, показавшими безжалостно­
му врагу, что они не боятся сражаться и умирать и что они знают, как
победить.
Она достигнута с помощью Господа, который не покидал нас в пер­
вые дни невзгод и бедствий и который теперь привел нас к этому слав­
ному Дню триумфа.
Давайте возблагодарим Его и будем помнить, что теперь мы по­
свящаем себя тому, чтобы следовать Его путями к прочному и справед­
ливому миру во благо всех народов земли.
Настоящим я, Гарри С. Трумэн, президент Соединенных Штатов
Америки, объявляю воскресенье, 19 августа 1945 года, Днем помино­
вения.
Я призываю весь народ Соединенных Штатов, всех вероиспове­
даний, объединиться в вознесении благодарности Господу за победу,
которую мы одержали, и в молитве о том, чтобы Он поддержал и на­
правил нас на путях к миру.
Я также призываю своих соотечественников посвятить этот День
поминовения памяти тех, кто отдал свои жизни, чтобы сделать воз­
можной нашу победу.

477

478

Том 1. 1945 - год важных решений

Тихоокеанский флот США в Токийском заливе, август 1945 года

Удостоверяю вышесказанное приложением своей руки и печати
Соединенных Штатов Америки.
Совершено в городе Вашингтоне, шестнадцатого августа, в год от
Рождества Христова тысяча девятьсот сорок пятый и сто семидеся­
тый год независимости Соединенных Штатов Америки.
[печать]
Президент Гарри С. Трумэн.
От имени президента госсекретарь Джеймс Ф. Бирнс».

Тем временем генералу Макартуру сообщили о нашем офици­
альном ответе на японское согласие на капитуляцию и объяснили,
как следует действовать при установлении контакта с повержен­
ным противником.
«От: Маршалла.
Кому: Макартуру.
Государственный департамент получил официальное японское со­
гласие с требованиями о капитуляции и отвечает японцам через стра­
ны-посредники следующим образом:
1. Прекратить ведение боевых действий японских вооруженных
сил, информируя главнокомандующего оккупационными войсками
союзников о дате и часе вступления в силу такого прекращения.
2. Немедленно направить эмиссаров к главнокомандующему ок­
купационными войсками союзников с информацией о расположении

Глава 24. Церемония капитуляции на борту «Миссури»

японских сил и командующих, уполномоченных по указанию главно­
командующего оккупационными войсками союзников принять меры,
чтобы он и его сопровождающие могли прибыть на место, назначенное
им для принятия официальной капитуляции.
С целью принятия указанной капитуляции и приведения ее
в действие генерал армии Дуглас Макартур назначен главнокоман­
дующим оккупационными войсками союзников. Он уведомит япон­
ское правительство о времени, месте и других деталях официальной
капитуляции.
Вы предпримете необходимые действия, указанные выше, держа
всех заинтересованных лиц в курсе происходящих событий...»

Затем генерал Макартур передал по радио сообщение японцам
с приказом прислать к нему своих представителей в Манилу. Это
был первый из целого ряда радиообменов между его штабом и То­
кио, подготовивших церемонию официальной капитуляции и при­
бытия оккупационных войск. Пока эти сообщения передавались
туда и обратно, их копии ложились на мой стол, чтобы я постоянно
был в курсе происходящего у Макартура. Первое послание Макартура японцам гласило:
«От главнокомандующего оккупационными войсками союзников
императору Японии, японскому императорскому правительству, япон­
скому Генеральному штабу.
Я назначен главнокомандующим оккупационными войсками со­
юзников (Соединенных Штатов, Китайской Республики, Соединен­
ного Королевства и Союза Советских Социалистических Республик)
и уполномочен непосредственно договориться с японскими властями
о прекращении военных действий в кратчайшие, практически осу­
ществимые сроки. Желательно, чтобы была официально назначена
радиостанция в районе Токио для ее постоянного использования при
осуществлении радиосвязи между моей и вашей штаб-квартирой. Ваш
ответ на это сообщение должен содержать позывные, частоты и обо­
значение станции.
Желательно, чтобы радиосвязь с моей штаб-квартирой в Маниле
осуществлялась на английском языке. В ожидании назначения вами
станции в районе Токио для вышеуказанного использования, для этой
цели будет использоваться станция JUM на частоте 13 705 килогерц,
a WTZ Manila будет отвечать на частоте 15 965 килогерц.
После получения этого сообщения подтвердите свое согласие».

Во втором послании новоназначенный главнокомандующий
дал указание японцам направить делегацию в Манилу через

479

480

Том 1. 1945 - год важных решений

Рюкю, чтобы получить его под­
робные указания об официаль­
ном принятии капитуляции.
Японцы ответили по радио.
Они сообщили, что император
отдал приказ всем своим воору­
женным силам прекратить бо­
евые действия. Они попросили
разрешения отправить членов
императорской семьи в отда­
ленные штабы вооруженных
сил для передачи этого приказа
и убедиться в его выполнении.
17 августа японский Гене­
ральный штаб пожаловался, что
русские все еще продолжают
атаковать, и попросил Макартура вмешаться.
Затем последовал поток со­
Генерал Дуглас Макартур
общений
между
Манилой
и Токио. Меня постоянно ин­
формировали об этих обменах мнениями и о ходе осуществле­
ния договоренностей. Японские эмиссары вылетели самолетом
в штаб-квартиру Макартура и вернулись в Японию с докумен­
тами, которые были отправлены Макартуру из Вашингтона для
официальной капитуляции, — декларацией императора, доку­
ментом о капитуляции и «Общим приказом № 1». Кроме того, им
передали от Макартура «Условия вступления в должность главно­
командующего».
20 августа японцы сообщили о трудностях в Китае, где раз­
личные полевые командиры решали осуществлять капитуляцию
каждый по-своему. Макартуру было предложено направить офи­
циальных представителей в Китай для расследования и консуль­
тирования по «фактической ситуации».
21 августа японцы сообщили главнокомандующему, что
они приняли «добрые услуги и сотрудничество» Международ­
ного Красного Креста в отношении военнопленных союзников
в Японии. Это, по их мнению, сделает ненужным направление
специальных контактных групп раньше основных оккупацион
ных сил.

Глава 24. Церемония капитуляции на борту «Миссури»

По мере того как приближалась фактическая дата капитуляции,
количество сообщений росло.
Поступали просьбы японцев о разрешении курьерских рейсов
на отдаленные острова с помощью небольших самолетов, об изме­
нении радиочастот и опознавательных сигналов. Было очевидно,
что японцы хотели избежать всего, что могло бы нанести ущерб со­
юзникам, и тем самым вызвать новый всплеск боевых действий.
Тем временем в Вашингтоне мы разрабатывали политические
директивы для оккупации. Мы ожидали, что контроль над ведени­
ем оккупации станет предметом некоторых разногласий между со­
юзниками, и хотели закрепить свою позицию.
18 августа я утвердил меморандум, определяющий основную
политику нашего правительства в отношении военной оккупации
Японии. Ключевым моментом этой политики было то, что факти­
ческий контроль над оккупированной Японией должен был осу­
ществляться под нашим руководством. Мы признали, что другие
члены Организации Объединенных Наций принимали участие
в войне против Японии и имели право голоса в определении по­
литики, но точно так же, как мы должны были представлять ос­
новную часть оккупационных сил, нам хотелось сохранить за со­
бой контрольный голос в оккупации. Мы решили, что оккупация
должна осуществляться на основе централизованного контроля
и что не должно быть никакого разделения японской нации на
зоны.
У наших союзников возникало много щекотливых моментов
в связи с процедурами официальной капитуляции. В первона­
чальных инструкциях Макартуру указывалось, что помимо него
как главнокомандующего документ о капитуляции будет подпи­
сан тремя представителями четырех держав, присоединившихся
к Потсдамской декларации. Однако англичане стремились удов­
летворить требования об участии, исходившие от их доминионов,
особенно от Австралии.
Их министр иностранных дел, господин Эватт, сделал несколь­
ко громких публичных заявлений, требуя, чтобы голос его страны
был услышан при любых переговорах с Японией.
Поэтому 18 августа я направил Макартуру сообщение о том,
что, помимо представителей Соединенных Штатов, Великобрита­
нии, Китая и Советского Союза, представители Австралии, Канады,
Новой Зеландии и Нидерландов были приглашены присутствовать
при принятии японской капитуляции и что он должен обеспечить
необходимые организационные меры.

481

482

Том 1. 1945 - год важных решений

Сразу же после капитуляции мы получили послание от япон­
цев через Швейцарию, в котором они выражали желание под­
сказать нам, как сделать оккупацию наиболее эффективной. Оно
гласило:
«Японское правительство хочет сообщить правительствам Аме­
рики, Великобритании, Китая и Советского Союза о своем самом ис­
креннем пожелании исключения некоторых положений Потсдамской
декларации. Это может быть сделано в одностороннем порядке во вре­
мя подписания, но, опасаясь, что подходящая возможность может не
предоставиться, они берут на себя смелость обратиться к правитель­
ствам четырех держав, пользуясь благожелательным посредничеством
Швейцарии.
Во-первых, ввиду того что задача оккупации, упомянутая в Потс­
дамской декларации, состоит исключительно в обеспечении достиже­
ния основных целей, изложенных в упомянутой декларации, японское
правительство искренне желает, чтобы четыре державы, опираясь на
добросовестность японского правительства, содействовали выполне­
нию японским правительством своих обязательств, с тем чтобы пре­
дотвратить любые ненужные осложнения. Оно искренне просит, что­
бы были предприняты следующие шаги:
В случае прибытия союзных флотов или войск в Японию следует
заранее уведомить японское правительство, чтобы оно могло принять
необходимые меры.
Число пунктов на японской территории, которые должны быть
определены союзниками для оккупации, должно быть ограничено
минимальным числом, выбор пунктов должен быть сделан таким об­
разом, чтобы оставить такой город, как Токио, незанятым, а силы, ко­
торые должны быть размещены в каждом пункте, должны быть как
можно меньше.
Во-вторых, расформирование японских войск является весьма
деликатной задачей, поскольку она касается более трех миллионов
офицеров и солдат за границей и имеет прямое отношение к их че­
сти. Японское правительство, конечно, приложит все усилия для ее
выполнения. Представляется, что лучшим и наиболее эффективным
способом будет, если под командованием Его Величества Императо­
ра японским войскам позволят разоружиться самостоятельно и сдать
оружие по собственному желанию. Разоружение японских войск на
континенте должно осуществляться, начиная с линии фронта и по­
этапно.
В связи с разоружением есть надежда, что найдет применение
статья 35 Гаагской конвенции и будет уважаться честь солдата, что
позволит ему, например, оставить при себе меч. Кроме того, японско­
му правительству следует дать понять, что союзники не намерены

Глава 24. Церемония капитуляции на борту «Миссури»

привлекать обезоруженных японских солдат к принудительным ра­
ботам. Мы искренне надеемся, что в скором времени будут обеспече­
ны суда и транспортные средства, необходимые для эвакуации солдат
на родину.
В-третьих, поскольку некоторые силы расположены в отдаленных
местах, труднодоступных для передачи императорского приказа, же­
лательно, чтобы было предоставлено разумное время до прекращения
боевых действий.
В-четвертых, союзники окажут любезность, если быстро предпри­
мут необходимые шаги самостоятельно или предоставят нам средства
для доставки необходимых продуктов питания и медикаментов япон­
ским войскам на отдаленных островах и транспортные средства для
эвакуации раненых солдат с этих островов».

Кое-что из того, о чем японцы просили в этом письме, мы, ко­
нечно бы, сделали. Это были просто вопросы общей порядочности
в общении с поверженным врагом. Но мы не могли начать оккупа­
цию, торгуясь о ее условиях. Мы стали победителями. Японцы —
проигравшими. Они должны были понимать, что «безоговорочная
капитуляция» не является предметом переговоров. По моей ин­
струкции госсекретарь Бирнс послал холодную отписку:
«Информация, которую японское правительство затребовало
для выполнения условий капитуляции, будет передана главнокоман­
дующим в соответствующее время, которое определяется им самим.
Четыре союзные державы подписались под Потсдамской деклараци­
ей, которая гарантирует возвращение на родину к занятиям мирной
деятельности всех японских вооруженных сил, сдавшихся коман­
дующим Соединенными Штатами, генералиссимусу Чан Кайши,
адмиралу лорду Луису Маунтбеттену и советским командующим
согласно приказам главнокомандующего оккупационными войска­
ми союзников. Это возвращение будет организовано через главноко­
мандующего и состоится после того, как японские вооруженные
силы будут разоружены союзными командующими, которым они ка­
питулируют, и когда можно будет предоставить японский и другой
транспорт».

Чтобы дать понять японцам, а также генералу Макартуру, како­
вы будут полномочия главнокомандующего, я встретился с адми­
ралом Леги и генералом Маршаллом, и мы вместе составили проект
заявления, которое было направлено Макартуру вскоре после его
прибытия в Японию. Позже, по просьбе Макартура, я разрешил ему
опубликовать это сообщение.

483

484

Том 1. 1945 - год важных решений
6 сентября 1945 года.
Макартуру от Объединенного комитета начальников штабов.
Нижеследующее изложение ваших полномочий в качестве глав­
нокомандующего оккупационными войсками союзников было одобре­
но президентом:
1. Полномочия императора и японского правительства по управ­
лению государством подчинены вам как главнокомандующему ок­
купационными войсками союзников. Вы будете использовать свою
власть так, как сочтете нужным для выполнения порученной миссии.
Наши отношения с Японией строятся не на договорной основе, а на
условиях безоговорочной капитуляции. Поскольку ваша власть явля­
ется высшей, вы не будете принимать никаких вопросов со стороны
японцев относительно ее масштабов.
2. Контроль над Японией осуществляется через японское прави­
тельство в той мерю, в какой удается достичь удовлетворительных ре­
зультатов. Это не ущемляет ваше право действовать непосредственно,
если это необходимо. Вы можете исполнять приказы, изданные вами,
применяя такие меры, которые вы считаете необходимыми, включая
применение силы.
3. Заявление о намерениях, содержащееся в Потсдамской деклара­
ции, будет полностью исполнено. Однако оно вводится в действие не
потому, что мы считаем себя связанными договорными отношениями
с Японией в результате этого документа. Оно будет уважаться и эф­
фективно исполняться, потому что Потсдамская декларация является
частью нашей политики в отношении Японии и в отношении безопас­
ности на Дальнем Востоке.

Тем временем Макартур завершил разработку процедуры офи­
циальной церемонии капитуляции и 21 августа передал японско­
му правительству подробный график ее проведения. Но жестокий
шторм, обрушившийся на Японские острова 22 августа, вынудили
Макартура отложить выполнение своего плана на некоторое время.
Все приготовления для проведения церемонии капитуляции
находились в разгаре. Японцы явно демонстрировали свое стрем­
ление сотрудничать в полном объеме, и все их сообщения свиде­
тельствовали о сильном желании оказать помощь победителям.
Интересно, что Сталин не разделял этого мнения. Он расценивал
ситуацию совсем по-другому. Посол Гарриман доложил о коммен­
тариях Сталина по поводу наших планов.
«К вашему сведению, — телеграфировал он, - в моем разгово­
ре со Сталиным 27 августа он с большим интересом расспрашивал
меня об обстановке с капитуляцией Японии. Когда я рассказал
ему все, что знал, он заметил, что существует значительный риск,

Глава 24. Церемония капитуляции на борту «Миссури»

японцы — вероломные люди, и среди них много “сумасшедших го­
ловорезов”. Он сказал, что взял бы нескольких заложников для
защиты от инцидентов. По его предположению, было бы целесо­
образнее отправить все японские корабли, самолеты и т.д. в Ма­
нилу, а затем пригласить японцев в штаб-квартиру Макартура для
подписания капитуляции. Когда я объяснил смысл подписания
капитуляции в самом сердце Японии, он заявил, что наличие боль­
шой армады может быть очень впечатляющим. Это было бы ри­
скованно, но при отсутствии инцидентов, армада и высадившиеся
по воздуху войска были бы самой впечатляющей демонстрацией
силы японскому народу».
Я решил, что буду говорить с нацией в связи с церемонией ка­
питуляции, и 28 августа Макартур получил информацию об этом.
В последнюю минуту потребовалось несколько отчаянных радио­
обменов сообщениями между Токио и Вашингтоном, чтобы устано­
вить время, среди шквала других сообщений, которые стремились
разрешить возникавшую путаницу. Голландцы, например, дали нам
имя генерала ван Ойена, в качестве их представителя, но 30 авгу­
ста Макартур сообщил, что «сейчас прибывает адмирал Халфрих,
старший офицер в этом регионе и главнокомандующий нидерланд­
скими силами на Востоке» с известием от своего правительства, что
он должен быть его уполномоченным представителем. Кроме того,
русские хотели послать представителей прессы и радио, но им ка­
залось, что кого-то могут не допустить, если только Макартур не
одобрит каждое имя, внесенное в список.
В то время как корректировались вопросы военного протокола,
циркулировали следующие сообщения для согласования времени
церемонии капитуляции с временем моей трансляции:
«Макартуру от Объединенного комитета начальников штабов.
Президент желает, чтобы, если это практически осуществимо, фак­
тическое подписание Акта о капитуляции было совершено не позднее
десяти или одиннадцати часов утра по токийскому времени, с тем что­
бы его заявление могло последовать без промедления.
Ожидаем ответ по телеграфу».
«От Макартура Маршаллу
Процедура церемонии подписания акта о капитуляции... должна
быть расписана сразу же после моего приземления в районе Токио.
Уверен, что желание президента знать время подписания может быть
удовлетворено. Подтвердите время сразу же по завершении предвари­
тельного совещания».

485

486

Том 1. 1945 - год важных решений
«От: Военного министерства
Кому: Генералу Макартуру
Президент надеется, что подписание Акта о капитуляции Японии
будет организовано таким образом, чтобы оно было заключено при­
мерно в 22:00 по вашингтонскому времени. Он утвердил следующую
процедуру, рекомендованную радиосетям Соединенных Штатов:
Трансляция с линкора “Миссури”, дающая простое прямое описа­
ние фактической церемонии подписания, с объявлением имени каж­
дого участника, когда тот ставит подпись. В самом конце сообщение
диктора о том, что процедура капитуляции завершена, и добавлением:
“А сейчас на линии Белый дом в Вашингтоне”.
Затем президент немедленно обратится к нации.
По окончании выступления президента радиопередача будет пере­
ведена обратно на линкор “Миссури” для выступления генерала Макартура и адмирала Нимица.
Президент надеется, что время проведения церемонии капиту­
ляции будет определено как можно раньше, чтобы у радиокомпаний
было достаточно времени для проведения подготовительных меропри­
ятий и рекламы этой передачи».

«От Макартура Маршаллу
Мы договорились завершить церемонию капитуляции на “Миссу­
ри” в 10:30 2 сентября.
Радиосообщение, пресс-депеши и остальные сообщения выйдут
все вместе в это же время».

«От: Генерала Макартура
Кому: Военному министерству
В целом все подготовлено в соответствии с вашими инструкция­
ми. Как и сообщалось... церемония пойдет в прямом эфире в 10:30 по
второму кругу. После выступления президента будет невозможно пе­
реключить трансляцию обратно на борт “Миссури” для выступлений
генерала Макартура и адмирала Нимица. Как и было указано ранее,
они выйдут в более поздних передачах».
«От: Генерала Макартура
Кому: Военному министерству
В настоящее время приняты меры к тому, чтобы краткое высту­
пление Макартура и Нимица последовало немедленно за обращением
президента».
«От: Военно-морского помощника президента
Кому: Генералу Макартуру
Требую немедленного подтверждения 10:30 2 сентября как време­
ни проведения церемонии капитуляции. Также запросите расчетное

Глава 24. Церемония капитуляции на борту «Миссури»

время, когда необходимо переключение радиосвязи на Белый дом для
трансляции выступления президента».
«От: Военно-морского помощника президента
Кому: Генералу Макартуру
Касательно моего сообщения о трансляции церемонии капитуля­
ции. Противоречивые сообщения, получаемые здесь, сбивают с толку
прессу и общественность. Пожалуйста, подтвердите срочным сообще­
нием ваше предыдущее заявление о том, что трансляция церемонии
капитуляции начнется в 10:30 2 сентября. Пожалуйста, оцените время,
в течение которого трансляция будет переключена из Токио в Вашинг­
тон для выступления президента.
Пожалуйста, также сообщите, будет ли фактическое подписание
происходить во время токийской трансляции или трансляция будет
состоять только из описания того, что уже произошло».

«От: Главнокомандующего оккупационными войсками союзников
Кому: Военно-морскому помощнику президента
В ответ на ваше сообщение: трансляция церемонии капитуляции
начнется в 10:30 2 сентября.
Переключение на Белый дом для трансляции выступления прези­
дента состоится, по оценкам, между 10:45 и 10:55».
«От: Штабного центра связи генерала Макартура на корабле
“Анкон"
Кому: Военно-морскому помощнику президента
Трансляция церемонии капитуляции с описанием происходящего
пройдет с 01:30 (среднее время по Гринвичу) до 01:45 (среднее время
по Гринвичу). Перевод на Белый дом произойдет в 01:45 (среднее вре­
мя по Гринвичу)».
«От: Борт “Анкона”
Кому: Военно-морскому помощнику президента
Продолжительность трансляции церемонии капитуляции займет
26!4 минуты. Это заменяет предыдущую информацию, указывающую
продолжительность 15 минут. Начало трансляции 01:30».

Вечером 1 сентября я, как и миллионы моих сограждан, слушал
описание происходящего на борту «Миссури».
Я думал об истории и вспоминал случаи из прошлого, когда дик­
таторы и абсолютистские правители приносили бедствия своему на­
роду и стране. Так было с Филиппом II Испанским с его армадой,
уничтожение которой стало началом конца для Испании как миро­
вой державы. Затем были Людовик XIV и битва при Бленхейме, На­
полеон и Ватерлоо, кайзер, Гитлер, и теперь военачальники Японии.

487

488

Том 1. 1945 - год важных решений

Подписание капитуляции Японии, 1 сентября 1945 года

Эта очередная капитуляция Второй мировой войны ознаме­
новала позорное поражение и падение второго из самых жестоких
диктаторских правительств в мире.
В тот вечер я задавался вопросом, научился ли мир, и в особен­
ности мы сами, чему-нибудь, извлекли ли мы выводы из наших
ужасных ошибок Первой мировой войны или повторим их. Я был
погружен в эти мысли, когда диктор в Токио переключил передачу
на Белый дом, и я обратился к нации.
«Соотечественники-американцы, — сказал я. — Мысли и надежды
всей Америки, да и всего цивилизованного мира, сегодня сосредото­
чены на линкоре “Миссури”. Там, на этом маленьком клочке амери­
канской территории, стоящем на якоре в токийской гавани, японцы
только что официально сложили оружие. Они подписали условия без­
оговорочной капитуляции.
Четыре года назад мысли и страхи всего цивилизованного мира
были сосредоточены на другом клочке американской земли — ПерлХарборе. Могучая угроза цивилизации, проявившаяся там, теперь
устранена. Это был длинный путь до Токио и кровавый.

Глава 24. Церемония капитуляции на борту ■«Миссури»

Мы не забудем Перл-Харбор.
Японские милитаристы не забудут “Миссури”.
Зло, причиненное японскими военными лидерами, никогда не
может быть исправлено или забыто. Но и у них отняли способность
разрушать и убивать. Их армии и то, что осталось от их флота, теперь
бессильны.
Сейчас все мы прежде всего испытываем чувство благодарности
всемогущему Богу, который поддерживал нас и наших союзников
в мрачные дни смертельной опасности, который заставил нас вырасти
из слабой в самую могущественную боевую силу в истории и который
теперь наблюдает, как мы преодолели гнев тирании, стремившейся
уничтожить его цивилизацию.
Дай бог, чтобы в нашей гордости этого часа мы не забывали о труд­
ных задачах, которые все еще стоят перед нами; чтобы мы подходили
к ним с тем же мужеством, рвением и терпением, с которыми мы встре­
чали испытания и тяготы последних четырех лет.
Конечно, наши первые мысли, мысли благодарности и глубокой
печали обращены к тем из наших близких, кто был убит или искале­
чен в этой ужасной войне. На суше, на море и в воздухе американские
мужчины и женщины отдавали свои жизни, чтобы этот день оконча-

489

490

Том 1. 1945 - год важных решений

Адмирал Нимиц принимает японскую капитуляцию

тельной победы мог прийти и обеспечить выживание цивилизованно­
го мира. Ни одна победа не возместит их потери.
Мы думаем о тех, кому смерть в этой войне причинила боль, отняв
у них мужей, сыновей, братьев и сестер, которых они любили. Никакая
победа не вернет им тех, кого они так жаждали увидеть.
Только знание того, что победа, которую эти жертвы сделали воз­
можной, будет мудро использована, может дать им какое-то утешение.
Это наша обязанность, нас, живых, позаботиться о том, чтобы эта по­
беда стала памятником, достойным павших, которые погибли, чтобы
ее завоевать.
Мы думаем обо всех тех миллионах мужчин и женщин наших во­
оруженных сил и торгового флота по всему миру, которые после мно­
гих лет жертв, лишений и опасностей были спасены Провидением от
худшего.
Мы думаем обо всех мужчинах, женщинах и детях, которые в тече­
ние этих лет переносили одиночество, тревогу и страх.
Наши мысли обращены к миллионам американских рабочих
и бизнесменов, к нашим фермерам и шахтерам, ко всем, кто создавал
боевую мощь нашей страны и кто предоставил нашим союзникам сред­
ства для сопротивления и преодоления врага.

Глава 24. Церемония капитуляции на борту «Миссури»

Наши мысли обращены к нашим государственным служащим и
к тысячам американцев, которые, пожертвовав собой, пошли служить
нашему правительству в эти трудные годы; к членам советов по набору
персонала и распределению продовольствия; к работникам граждан­
ской обороны и Красного Креста; к мужчинам и женщинам из Объ­
единенной организации обслуживания вооруженных сил и поддержки
морального духа — ко всем тем, кто помогал в этой совместной борьбе
за сохранение свободы и мирового порядка.
Мы думаем о нашем ушедшем доблестном лидере Франклине
Д. Рузвельте, защитнике демократии, архитекторе безопасного мира
и сотрудничества.
И наши мысли обращены к доблестным союзникам в этой войне;
к тем, кто сопротивлялся захватчикам; к тем, кто не был достаточно
силен, чтобы выстоять, но тем не менее поддерживал огонь сопротив­
ления в душах своего народа; к тем, кто противостоял страшному на­
тиску и удерживал линию фронта, пока Объединенные Нации вместе
не смогли предоставить оружие и людей, чтобы победить силы зла.
Это победа не только одного оружия. Это и есть победа свободы
над тиранией.
Из ворот наших военных заводов выезжали танки и самолеты,
которые прокладывали себе путь к логову наших врагов; с наших
верфей выходили корабли, которые соединяли все океаны мира для
нашего оружия и снабжения; с наших ферм поступали продоволь­
ствие и волокна для наших армий и флотов и для наших союзников
во всех уголках Земли; с наших шахт и заводов поступали сырье и го­
товые продукты, которые давали нам средства для победы над наши­
ми врагами.
Но за всем этим стояли воля, дух и решимость свободных людей,
которые знали, что такое свобода, и знали, что она стоит любой цены,
которую они должны были заплатить, чтобы ее сохранить.
Дух свободы дал нам нашу вооруженную мощь и сделал наших
людей непобедимыми в бою. Теперь мы знаем, что этот дух свободы,
свобода личности и личное достоинство человека — самые сильные,
самые твердые и самые стойкие силы в мире.
И поэтому в день победы над Японией мы ощущаем веру и гор­
дость за наш собственный образ жизни. Мы уже имели возможность
радоваться этой победе. У нас был День поминовения. Так давайте по­
смотрим на день победы над Японией как на концентрацию тех прин­
ципов, которые сделали нас самой сильной нацией на земле и которые
мы так сильно стремились сохранить в этой войне.
Эти принципы обеспечивают веру, надежду и возможности, кото­
рые помогают людям улучшить себя и свою судьбу. Свобода не делает
всех людей совершенными, а все общество безопасным. Но она обеспе­
чивает развитие, счастье и порядочность для большего числа людей,
чем любая другая философия управления в истории. И этот день снова

491

492

Том 1. 1945 - год важных решений

показал, что она дает величайшую силу и величайшее могущество, ко­
торых когда-либо достигал человек.
Мы знаем, что с ней мы преодолеем тяжелые мировые проблемы,
обрушивающиеся на нас. Свободные люди со свободными союзника­
ми, которые могут создать атомную бомбу, могут использовать те же
навыки, энергию и решимость, чтобы преодолеть все возникающие
трудности.
У победы всегда есть свои тяготы и обязанности, а также своя ра­
дость.
Но мы смотрим в будущее и на все его опасности с большой уве­
ренностью и большой надеждой, что Америка может построить для
себя Будущее свободы и безопасности. Вместе с Организацией Объ­
единенных Наций она может построить мир во всем мире, основанный
на справедливости, честных отношениях и терпимости.
Как президент Соединенных Штатов я объявляю воскресенье,
второе сентября 1945 года, Днем Победы — днем официальной капи­
туляции Японии. Это еще не тот день, когда можно официально объ­
явить об окончании войны или прекращении военных действий. Но
это день, который мы, американцы, всегда будем помнить как день воз­
мездия — как мы помним тот другой день, день позора.
С этого дня мы движемся вперед. Мы движемся к новой эре без­
опасности дома. Вместе с другими Объединенными Нациями мы дви­
жемся к новому и безопасному миру, миру международной доброй
воли и сотрудничества.
Божья помощь привела нас к этому Дню Победы. С его помощью
в предстоящие годы мы достигнем безопасности и процветания для
себя и всего мира».

Глава 25
НАКОРМИТЬ ГОЛОДНЫЙ МИР

У'/-Ч о время войны обязанности и ответственность главнокомандующего превалируют над другими функциями президент­
ства. Но с окончанием военных действий акцент перемещается на
внутренние проблемы и политическое руководство. На внутреннем
фронте мы столкнулись с множеством послевоенных диспропор­
ций. Позиция мирового лидера принесла с собой новые обязанно­
сти и расширение обязательств, а также необходимость управлять
делами внутри страны так, чтобы наша внешняя политика могла
позволить сформировать будущее всего мира.
Среди многих мировых проблем, требовавших срочного вни­
мания, огромная потребность в продуктах питания стала основной.
Именно ее я имел в виду, когда докладывал по радио американско­
му народу о положении дел за границей.
«Европа сегодня голодна, — сказал я. — Я говорю не о немцах,
а о народах стран, которые были захвачены и опустошены немцами,
и в особенности о народах Западной Европы.
С наступлением зимы беды будут только усиливаться. Если
мы не сделаем все, чтобы оказать посильную помощь, следующей
зимой мы можем потерять то, что выиграли и за что заплатили та­
кую ужасную цену прошлой весной. Отчаявшиеся люди склонны
разрушать структуру своего общества, чтобы найти в его обломках
хоть какую-то замену надежде. Если мы позволим Европе замерз­
нуть и голодать, мы можем потерять основы порядка, на которых
должна покоиться надежда на мировую безопасность».
Это была чистая правда. Начиная с ранней весны, стало очевид­
но, что растущая потребность в продовольствии населения разо­
ренных стран Европы, увеличение потребления вооруженными си­
лами и угроза нехватки урожая на родине потребуют решительных
действий.
Одним из первых шагов, предпринятых мной в попытке ско­
ординировать всю деятельность различных правительственных
учреждений, влияющих на продовольствие, производимое или хра­

494

Том 1. 1945 - год важных решений

нящееся в американских хозяйствах, стало назначение директора
по продовольственному снабжению домохозяйств. Для этой рабо­
ты я выбрал Поля К. Старка из Луизианы, штат Миссури, который
служил во время войны в Национальном институте Садов Победы.
Я был впечатлен той предприимчивостью, с которой он проводил
кампанию за Сады Победы. Он даже пытался создать один из них
на лужайке перед Белым домом.
2 июня я обратился непосредственно к американскому народу
с призывом увеличить объем производства на дому и обеспечить
большую экономию продовольствия, чтобы мы могли выделить
больше средств на помощь миллионам голодающих жителей Ев­
ропы. Я также объединил военное продовольственное управление
с министерством сельского хозяйства, чтобы эффективнее исполь­
зовать имеющуюся технику для осуществления продовольствен­
ной программы.
Для того чтобы собрать как можно больше данных, я обратил­
ся к услугам экспертов для изучения проблемы питания Европы
и разработки рекомендаций. Главным среди них был бывший пре­
зидент Герберт Гувер, который проделал такую замечательную ра­
боту по оказанию продовольственной помощи после Первой ми­
ровой войны. Я пригласил президента Гувера посетить Белый дом
впервые с 1932 года, и на нашей встрече 28 мая он дал мне несколь­
ко конструктивных идей. Я также разослал приглашения Альфу
Лэндону из Канзаса, бывшему кандидату в президенты от Респу­
бликанской партии, и губернатору Томасу Э. Дьюи из Нью-Йорка,
чтобы обсудить сложившуюся ситуацию.
Свидетельства надвигающегося продовольственного кризиса
в Европе доходили до меня в сообщениях наших соотечественников
за рубежом и в посланиях, многие из которых были трагически сроч­
ными, от лидеров других стран. Англия, Бельгия и другие страны,
которые в течение долгих лет в значительной степени зависели от
импорта, чтобы прокормить свое увеличившееся население, теперь
оказались в худшем положении, чем когда-либо прежде. Большая
часть их сельскохозяйственного производства была либо уничтоже­
на, либо бездействовала в результате войны. Они потеряли значи­
тельную часть морских перевозок, которые в прежние годы позво­
ляли им доставлять продовольствие из-за границы, а их валютные
резервы были истощены военными расходами и огромным сокраще­
нием экспорта.
Некоторые проблемы, связанные с продовольственным кри­
зисом, оказались весьма сложными. Если бы, например, Бельгия

Глава 25. Накормить голодный мир

и Франция были вынуждены обратиться за мясом в Аргентину,
цены там резко выросли бы и это нанесло бы ущерб британцам, ко­
торые уже давно большую часть своего мяса получали оттуда. Имея
это в виду, англичане предложили в июне 1945 года передать фран­
цузам и бельгийцам часть наших европейских военных излишков
продовольствия. Они исходили из того, что сокращение наших
вооруженных сил в Европе означает, что продовольствие, уже до­
ставленное в Европу для этих войск, станет доступным. Однако
я должен был указать англичанам, что эти припасы нужны нам для
того, чтобы прокормить огромное количество немецких пленных,
попавших в наши руки.
Весной 1945 года ситуация с мясом в нашей собственной стра­
не стала настолько напряженной, что его количество, потребляв­
шееся гражданскими лицами в наших городах, фактически упало
ниже уровня британского потребления на душу населения. Тем не
менее, чтобы удовлетворить самые насущные потребности Фран­
ции и Бельгии, я договорился о поставке им пятидесяти миллионов
фунтов мяса. Я надеялся, что это в какой-то степени ослабит дав­
ление на британские закупки в Аргентине. В то же время я обратил
внимание Уинстона Черчилля на некоторые другие последствия
продовольственной ситуации.
«Я не считаю, что мы должным образом распределяем мясо
между Францией и Бельгией, — телеграфировал я ему 23 июня, и игнорируем большую часть Европы. Если мы можем найти ка­
кое-либо мясо, то должно быть хотя бы подобие единообразия в его
распределении».
Для всех заинтересованных сторон было бы лучше, если бы эту
проблему можно было поручить Всемирной организации. Но Орга­
низация Объединенных Наций тогда только формировалась, и на
этой стадии становления нельзя было ожидать, что она возьмет на
себя такую ответственность.
Роль администрации помощи и восстановления Объединен­
ных Наций, иНДКА, была ничтожно мала в Западной Европе, хотя
она выполняла серьезную работу в Греции. Главная трудность за­
ключалась в том, что, когда иМКИА создавалась в Атлантик-Сити
в 1943 году, ее цель не была четко определена. Хотя она организо­
вывалась для удовлетворения потребностей тех стран, которые не
в состоянии оказать себе помощь самостоятельно, не существовал
фиксированный предел расширения деятельности этой организа­
ции. Кроме того, не было проведено четкого разделения в сфере
охвата и функциях их объединенных продовольственных советов.
Кроме того, ассигнования Конгресса для иМКИА были задержаны

495

496

Том 1. 1945 - год важных решений

Группа детей в яслях,
образованных при
поддержке иХККЛ,
Македония

и, поскольку Соединенные Штаты являлись крупнейшим финан­
совым спонсором организации, ее операции оказались серьезно
ограничены до выделения средств.
16 октября 1945 года Организация Объединенных Наций офи­
циально учредила орган, специально предназначенный для ре­
шения международной продовольственной проблемы. Им стала
продовольственная и сельскохозяйственная организация (ФАО),
созданная для сбора и анализа информации об известных потреб­
ностях людей в продовольствии и увязки ее со средствами удовлет­
ворения этих потребностей. В основном, однако, ее функция была
просветительской, и бремя принятия конкретных мер по борьбе
с голодом населения Европы все еще лежало на Соединенных Шта­
тах. На первой конференции ФАО в Квебеке 16 октября министр
сельского хозяйства Клинтон Андерсон возглавил делегацию Со­
единенных Штатов и постоянно снабжал меня информацией из
этого источника.
Несмотря на подготовительные меры, которые Соединенные
Штаты предприняли в 1945 году в попытке предотвратить мировой
продовольственный кризис, зимой угроза голода стала почти гло­
бальной. В течение года, последовавшего за окончанием военных
действий, голод и даже смерть от недостатка пищи постигли боль­
ше людей, чем за все предыдущие военные годы.
Америка произвела почти рекордное количество продоволь­
ствия и вырастила рекордный урожай зерна, но посевы пшеницы
в Европе и Северной Африке и риса на Дальнем Востоке оказались
намного меньше, чем ожидалось. Не только последствия войны, но

Глава 25. Накормить голодный мир

Житель Европы,
попавший в госпиталь
из-за истощения

и сильные засухи во многих частях мира создали продовольствен­
ный кризис, который обещал стать худшим в современной истории.
Информация, которую мы получили, показывала, что, в то вре­
мя как американцы жили на диете около 3300 килокалорий на че­
ловека в день, более 125 миллионов европейцев жили менее чем на
2000 килокалорий в день, а в некоторых частях Европы большие
группы людей иногда могли получать не более 1000 килокалорий.
Мировое производство продовольствия на душу населения опусти­
лось примерно на 12 процентов ниже довоенного уровня. В Европе,
однако, этот уровень опустился примерно на 25 процентов от нор­
мы, а в Японии лишь немногим лучше.
Во многих странах Востока ситуация оказалась еще более кри­
тической, чем в самых бедственных районах Европы. На Филип­
пинах производство сократилось еще существенней, чем в Японии.
Нам даже пришлось поставлять сахар на Филиппины, которые
обычно сами экспортировали его в больших количествах. В Индии
и на Дальнем Востоке, где обычно выращивалось девяносто пять
процентов мирового производства риса, урожай оказался на пят­
надцать процентов ниже нормы из-за засухи и совокупных послед­
ствий войны. Наибольшее сокращение произошло в Бирме, Сиаме
и Индокитае, крупнейшем в мире экспортере риса.
Англичане подсчитали, что в первой половине 1946 года меж­
ду имеющимися запасами пшеницы и теми объемами, о которых
просили различные страны-импортеры, мог возникнуть дефицит
в размере почти семи миллионов тонн. Кроме того, оказалось, что
для восполнения дефицита риса, который в то время оценивался

497

498

Том 1. 1945 - год важных решений

в один-два миллиона тонн, мо­
жет потребоваться также боль­
шое количество пшеницы.
Суть пшеничной проблемы
заключалась не столько в факти­
ческом количестве пшеницы в раз­
личных странах-производителях,
сколько в сборе урожая, транспор­
тировке в порты и отгрузке оттуда.
Премьер-министр Эттли телегра­
фировал мне 4 января 1946 года,
что если не будут экспортирова­
ны максимальные количества,
которые можно было бы собрать
со всех стран-производителей, то
в течение следующих нескольких
Клинтон Андерсон
месяцев в Европе и Азии появится
серьезная опасность повсеместно­
го голода. Он также подчеркнул, что последствия этого будут распро­
страняться далеко за пределы национальных границ голодающих го­
сударств и, несомненно, сделают бесконечно более трудной работу по
созданию крепкого мира через Организацию Объединенных Наций.
По этой причине он настаивал на моем личном и активном участии.
Я поручил министру Андерсону, другим членам правитель­
ства и членам моего штаба тесно сотрудничать с британскими экс­
пертами, чтобы мы могли получить ясную картину потребностей
и предложить программу их удовлетворения. 6 февраля 1946 года
я объявил чрезвычайную программу из девяти пунктов в надежде,
что массовый голод можно будет не допустить. Меры, которые не­
обходимо было принять, заключались в следующем:
1) Соответствующие органы нашего правительства немедленно
начнут энергичную кампанию по обеспечению полного сотрудниче­
ства всех потребителей в деле сохранения продовольствия, особенно
хлеба. Дополнительный акцент будет сделан на сотрудничестве пека­
рей и розничных торговцев в деле сокращения отходов хлеба в каналах
распределения.
2) Использование пшеницы для непосредственного производства
спирта и пива будет прекращено; использование других зерновых куль­
тур для производства алкогольных напитков будет ограничено с 1 мар­
та до пяти дней в месяц; а использование других зерновых культур для
производства пива будет ограничено совокупным количеством, рав­

Глава 25. Накормить голодный мир
ным тому, которое использовалось для этой цели в 1940 году, что было
на три процента меньше количества, использованного в 1945 году. Это
позволит сэкономить на продовольствии около 20 миллионов бушелей
зерна к 30 июня 1946 года.
3) Норма извлечения пшеничной муки (количество муки, произ­
веденной из каждого бушеля пшеницы) будет увеличена до 80 процен­
тов на время чрезвычайного положения. Кроме того, будут приняты
меры по ограничению распределения муки в количествах, необходи­
мых для нынешнего распределения среди гражданского населения.
Это позволит сэкономить около 25 миллионов бушелей пшеницы в те­
чение первой половины 1946 года.
4) Министерство сельского хозяйства будет контролировать запа­
сы пшеницы на мельницах, а также запасы муки в пекарнях и у дистри­
бьюторов. Работа по контролю над товарно-материальными запасами
будет направлена на поддержание запасов пшеницы и муки, предна­
значенных для гражданского использования, на минимальном уровне,
необходимом для целей распределения.
5) Особую преференцию получат железнодорожные перевозки
пшеницы, кукурузы, мяса и других основных продуктов питания, с тем
чтобы оперативно отправлять максимальные количества в пункты, где
они наиболее необходимы.
6) Министерство сельского хозяйства будет осуществлять прямой
контроль над поставками пшеницы и муки, чтобы облегчить их пере­
мещение в наиболее нуждающиеся пункты.
7) Будут предприняты необходимые шаги для поставки в течение
этого календарного года 375 000 тонн жиров и масла, 1,6 миллиарда
фунтов мяса, из которых один миллиард фунтов должен быть предо­
ставлен в течение первой половины 1946 года, а также для увеличения
поставок молочных продуктов, в частности сыра и сгущенного молока.
8) Военное и военно-морское министерство уже оказали матери­
альную помощь перевозке филиппинской копры (сырья, из которого
производится кокосовое масло), передав 200 десантных катеров типа
ЕСМ и торпедных катеров для внутренней торговли на Филиппинах.
Эти министерства и Управление военного судоходства предпримут не­
медленные шаги, чтобы предоставить дополнительные суда, необходи­
мые для этой цели.
9) Министерство сельского хозяйства разработает дополнительные
способы сохранения зерна, которое в настоящее время используется
в кормлении скота и птицы, для использования в качестве пищи для на­
селения. Эти шаги могут включать забой свиней весом более 225 фун­
тов, реализации говядины с более умеренной, а не глубокой степенью
переработки; поощрение выбраковки домашней птицы для предотвра­
щения чрезмерного производства цыплят и поощрение более экономич­
ного кормления молочного скота. Будут подготовлены нормативные
акты по ограничению товарно-материальных запасов производителей
комбикормов и ограничению использования пшеницы в кормах.

499

500

Том 1. 1945 - год важных решений

Всего за два дня до того, как эта программа была объявлена,
премьер-министр Эттли дал мне яркую картину того, какие труд­
ности придется пережить британскому народу.
«Министр продовольствия доложил мне и Кабинету мини­
стров, — говорилось в послании премьер-министра, - о резуль­
татах его недавних переговоров в Вашингтоне с вами и вашим
министром сельского хозяйства по вопросу серьезного мирового
дефицита пшеницы и риса. Я очень благодарен вам за помощь,
оказанную в тех переговорах, и за те указания, которые вы дали
по их окончании.
Мы признаем, что необходимо пойти на большие жертвы, чтобы
помочь менее удачливым народам мира. Мы сами согласны с сокра­
щением почти на четверть миллиона тонн импорта пшеницы в Ве­
ликобританию в первой половине 1946 года, хотя последствия для
нас будут очень серьезными. Мы должны будем сократить наши
запасы намного ниже уровня безопасности и подвергнуться риску
вмешательства с внутренним распределением муки и хлеба, если
возникнут какие-либо нарушения в поступлении импорта. Нам
придется увеличить норму извлечения муки с 80 до 85% и вернуть­
ся к более темному хлебу, который мы приняли как необходимость
военного времени, но надеялись, что отменим с окончанием воен­
ных действий. Нам также придется сократить наш рацион жиров
с восьми унций до семи унций в неделю, что ниже, чем когда-либо
во время войны. Это является прямым следствием нехватки пше­
ницы, поскольку в результате засухи и других бедствий в Мадра­
се, Майсуре, Бомбее и Пенджабе Индия боится повторения голода
хуже, чем бенгальский голод 1943 года, и не может рассчитывать на
импорт пшеницы и риса, в которых она нуждается. Следователь­
но, людям в Индии придется употреблять в пищу земляные орехи,
которые в противном случае экспортировали бы к нам для произ­
водства жиров.
Решение об увеличении нормы извлечения муки вместе с при­
нятым в Вашингтоне постановлением о переводе грубого зерна
с кормления животных на потребление населением существенно
сократит наши поставки мяса, бекона и яиц. Наши планы по вос­
становлению поголовья скота претерпят серьезные корректиров­
ки, и станет неизбежен значительный забой свиней и птицы. На­
конец, мы должны будем начать энергичную рекламную кампанию
по максимальной экономии всего продовольствия, особенно хлеба,
и поощрять этой весной увеличение посевов культур, которые бу­
дут собраны в течение предстоящего лета.

Глава 25. Накормить голодный мир

Сэр Бен Смит объявит эту суровую новость британской обще­
ственности во вторник вечером. Дальнейшие жертвы, к которым он
должен призвать, будут представлять собой серьезное напряжение
для нашего народа, который с нетерпением ожидал некоторого ос­
лабления жестких стандартов военного времени.
В долгосрочной перспективе прогнозы не намного лучше. Даже
после следующего урожая европейское производство будет значи­
тельно ниже довоенных показателей, спрос со стороны дальнево­
сточных стран не сократится, а мировые запасы окажутся исчер­
панными после преодоления кризиса 1946 года.
Я направляю личную телеграмму премьер-министрам Кана­
ды и Австралии, призывая их принять все возможные меры для
увеличения экспорта пшеницы путем повышения производства,
сокращения использования пшеницы для кормления животных
и предотвращения потерь от отходов. Я также прошу их увеличить
посевные площади пшеницы для следующего урожая.
Народ нашей страны сплотится в своем стремлении противо­
стоять новым трудностям, понимая, что другие страны прилагают
аналогичные усилия. И я уверен, что на отношение правительств
Канады и Австралии к моему призыву также окажут большое вли­
яние принятые вашим правительством меры по увеличению экс­
порта пшеницы из Соединенных Штатов. Мы очень ценим те шаги,
которые вы уже предприняли; но, зная ваше глубокое сочувствие
в этой проблеме, которая неизбежно затронет все наше послевоен­
ное устройство, я осмеливаюсь просить вас подумать, можете ли вы
внести еще больший вклад по следующим позициям.
Если бы у вас была возможность увеличить степень экстракции
муки, это не только обеспечило бы значительное увеличение поста­
вок пшеницы на экспорт, но и показало бы весьма ценный пример
другим странам-экспортерам. Наш уровень экстракции, как я уже
сказал, должен быть повышен до 85 процентов, и в результате рас­
пределения средств, предложенного в ходе вашингтонских пере­
говоров, очевидно, что все страны Европы должны будут принять
цифру не менее 80 процентов, а во многих случаях и выше.
Во-вторых, чтобы в следующем году восполнить сохраняющий­
ся дефицит, я надеюсь, что вы сделаете все возможное для увели­
чения посевных площадей пшеницы, тем более что переходящие
запасы будут очень малы.
В-третьих, со времени возвращения сэра Бена Смита из Ва­
шингтона произошло резкое ухудшение продовольственной си­
туации в Азии, особенно в Индии, и мы столкнулись с серьезной

501

502

Том 1. 1945 - год важных решений

мировой нехваткой риса. Мы решили продолжать нашу политику
отказа от выдачи риса гражданскому населению в нашей стране
и призываем европейские страны сделать то же самое. Если бы
ваша страна могла внести какой-то вклад из своих собственных
рисовых ресурсов, она оказала бы большую помощь в борьбе с на­
ступлением голода и существенно способствовала бы сокращению
спроса на пшеницу.
Мир пройдет через период великого напряжения и трудностей,
прежде чем мы соберем следующий урожай. Я боюсь, что тысячи
людей могут умереть от голода и еще многие тысячи могут серьезно
от него пострадать.
Именно по этим причинам, господин президент, я обращаюсь
с этим искренним призывом к вам продолжать оказывать помощь
в смягчении бедствия, угрожающего миру».
Когда 6 февраля моя программа из девяти пунктов была обнаро­
дована, Эттли прислал мне сообщение, полное теплых слов благо­
дарности и признательности, но через несколько недель он срочно
телеграфировал, что ситуация с зерновыми ухудшилась в результа­
те последних оценок спроса и предложения. Индия пострадала от
катастрофических неурожаев в результате муссонов и будет нуж­
даться в импорте свыше четырех миллионов тонн пшеницы или
риса для поддержания даже минимального рациона.
Эттли убеждал меня предпринять шаги по увеличению по­
севных площадей пшеницы в Соединенных Штатах. Это, по его
мнению, будет иметь огромное значение для благосостояния всего
мира в ближайшие пятнадцать месяцев, и он завершил свое длин­
ное послание, обратившись ко мне с просьбой о помощи, в частно­
сти по трем пунктам.
«Во-первых, — писал он, — я надеюсь, что вы согласитесь с на­
шим подходом, чтобы требования к странам-импортерам во всем
мире были сведены к необходимому минимуму.
Во-вторых, очень важно стимулировать посевы риса к следу­
ющему урожаю. Перспектива на следующий год кажется мне поч­
ти такой же мрачной для производства риса, как и для пшеницы.
Как бы мы ни старались, я думаю, что вряд ли удастся поднять
производство в азиатских странах до довоенного уровня. Как и
в случае с пшеницей, снова не будет никаких запасов и переиз­
бытка предложения. Если вы согласны с этой точкой зрения, то
было бы весьма ценно, если бы вы обеспечили увеличение посевов
в Соединенных Штатах и на территориях влияния Соединенных
Штатов по всему миру.

Глава 25. Накормить голодный мир

В-третьих, было бы очень полезно, если бы вы нашли способ со­
кратить потребление риса в самих Соединенных Штатах...»
В свете этого призыва я решил попросить нескольких уважа­
емых граждан поработать в Чрезвычайном комитете по борьбе с го­
лодом и был рад, когда бывший президент Герберт Гувер согласился
стать его почетным председателем. Вместе с двенадцатью другими
членами недавно организованного комитета Гувер встретился со
мной в Белом доме 1 марта для обсуждения продовольственной си­
туации. Министр торговли Уоллес и министр сельского хозяйства
Андерсон также присутствовали на встрече. На ней я заявил, что
наше совещание — самое важное из всех проведенных мной в Бе­
лом доме с тех пор, как я стал президентом.
Г-н Гувер сказал, что голод всегда был неизбежным последстви­
ем войны. Последний большой резерв, которым можно было бы
остановить голод, находится в Соединенных Штатах, и он выразил
уверенность, что американский народ вновь откликнется на такое
великое обязательство, как это было после Первой мировой войны.
Я спросил бывшего президента, не может ли он немедленно от­
правиться для всестороннего изучения обстановки в голодающие
регионы мира, и он ответил согласием.
Самая насущная потребность заключалась в поставках пшени­
цы в Западную Европу, чтобы обеспечить этим странам передышку
до тех пор, пока не начнут поступать их собственные урожаи.
9 апреля Чрезвычайный комитет по борьбе с голодом сооб­
щил мне, что кризис является более серьезным, чем это казалось
при первой встрече со мной. Отгрузка пшеницы в первом квартале
этого года упала на 313 000 тонн ниже установленного ранее целе­
вого показателя в 3 000 000 тонн. В следующем докладе министра
сельского хозяйства мне сообщили, что потребление хлеба в Со­
единенных Штатах продолжается высокими темпами. Другой факт
заключался в том, что, хотя скармливание пшеницы домашнему
скоту показало некоторое сокращение, оно все еще продолжалось
значительными темпами, несмотря на предпринятые усилия сокра­
тить его до минимума. Было ясно, что если немедленно не будут
приняты эффективные меры по вывозу пшеницы с ферм и ограни­
чению ее внутреннего потребления на производство хлеба и фура­
жа, то Соединенные Штаты, к сожалению, не смогут достичь своей
цели — помочь накормить голодающие страны.
Дополнительные трудности в решении продовольственной про­
блемы были вызваны развитием черных рынков. Но я был уверен,
что если мы сможем донести до американского народа тот факт, что

503

504

Том 1. 1945 - год важных решений

покупка на черном рынке забирает еду у голодающих, то они пре­
кратят такие операции по собственной воле.
Забастовки в отраслях промышленности, влиявших на про­
изводство и транспортировку продовольствия, также осложняли
программу помощи голодающим. Здесь я снова понимал необхо­
димость разъяснительной работы со стороны правительства для
убеждения рабочих и руководства приложить чрезвычайные уси­
лия, чтобы сгладить их разногласия.
Хотя я одобрял применение более жестких мер по увеличению
экспорта продовольствия, я придавал самое большое значение важ­
ности личной ответственности каждого гражданина за сохранение
пищевых продуктов и сотрудничеству со стороны народа Соеди­
ненных Штатов для преодоления голода во всем мире. Я так был
в этом убежден, что 18 апреля 1946 года отправил следующую теле­
грамму г-ну Гуверу, который в то время находился в Египте и про­
водил свой обзор голодающих регионов:
«В нашей стране, в качестве стимула для усилий по борьбе с го­
лодом, назрела острая необходимость привлечь внимание обще­
ственности к ситуации в Европе, которая выявлена в итоге вашего
визита и полученных ответов на вопросы.
Поэтому я хотел бы отметить целесообразность вашего возвра­
щения в Соединенные Штаты сразу же после завершения работы
в Каире, с тем чтобы непосредственно донести до американского
народа ваши свидетельства о необходимости большей помощи с на­
шей стороны.
Это позволит вам совершить поездку в Индию, Китай и Япо­
нию через Соединенные Штаты. Чрезвычайный комитет по борьбе
с голодом, собравшийся вчера вместе с представителями прави­
тельственных ведомств, включая Государственный департамент,
министерства сельского хозяйства и торговли, счел, что с учетом
всего лишь семидесяти пяти дней, оставшихся от нынешнего эта­
па программы помощи голодающим, не следует отменять меры,
которые могут усилить общественный резонанс в плане поставок
большего количества пшеницы с ферм и сохранения большего ко­
личества продовольствия в домах и точках общественного питания.
Будут приняты меры для проведения крупного митинга в НьюЙорке и в других местах».
Гувер ответил, что он хотел бы продолжить свою поездку не­
посредственно в Индию и на Восток, вернувшись в Соединенные
Штаты через две недели. Я, конечно, уступил его пожеланиям, но

Глава 25. Накормить голодный мир

полагал, что необходимо сделать всенародное радиообращение,
и наметил его на 19 апреля.
«Мой долг, — сказал я, в частности, — присоединить свой голос
к голосам, раздающимся повсюду от имени миллионов голодающих
во всем мире. Наш долг, как американцев, прийти им на помощь.
Я образовал Чрезвычайный комитет по борьбе с голодом, что­
бы убедиться, что мы делаем все возможное для помощи голода­
ющим. Мы особенно признательны бывшему президенту Гуверу за
исследование ситуации в Европе. Послания, которые он непрерыв­
но отправляет оттуда, свидетельствуют об отчаянном положении.
Нет сомнений в том, что в настоящее время многие люди в Европе
и Азии умирают от голода.
Долг Америки сделать все, что в наших силах. Мы не можем
игнорировать крики голодных детей. И мы не повернемся спиной
к миллионам человеческих существ, молящих только о корке хлеба.
Американские сердца ответят на самую большую угрозу массового
голода в истории человечества».
Немедленные меры, введенные мной в действие для поставок
зерна с ферм и загрузки его на суда, включали:
1) Правительственную премию в размере 30 центов выше верх­
него предела за каждый бушель пшеницы, поставленный ферме­
рами до 25-го числа, и аналогичную премию за пятьдесят бушелей
кукурузы;
2) Сокращение объема мукомольного производства для вну­
треннего потребления до 75 процентов от объема за соответству­
ющий период 1945 года, остальные 25 процентов должны отправ­
ляться на экспорт;
3) 25-процентное сокращение использования пшеницы пекаря­
ми и производителями продуктов питания; и
4) Государственную закупку неограниченного количества овся­
ных хлопьев и цельного овса на экспорт.
Также я попросил Федеральную торговую комиссию изучить
вопрос о расточительной практике в мукомольной и хлебопекар­
ной промышленности, чтобы избежать излишних потерь жизненно
важного зерна.
13 мая Гувер вернулся из своего 35-тысячемильного кругосвет­
ного путешествия с докладом о продовольственной потребности
двадцати двух голодающих стран. Как показал его доклад, главной
мировой потребностью по-прежнему оставались зерновые культу­
ры, особенно пшеница и рис. Мировой дефицит зерна, по его от­
чету, сократился с оценки в 11 000 000 тонн в начале его поездки до

505

506

Том 1. 1945 - год важных решений

Трумэн
и Герберт Гувер

3 600 000 тонн, но исследование показало, что только постоянные
усилия могут предотвратить массовый голод.
В докладе Гувера была изложена по странам помесячная ми­
нимальная программа необходимого импорта зерновых в районы
дефицита и голода с 1 мая по 30 сентября 1946 года, что оказалось
неоценимо для меня при планировании мер на ближайшие месяцы.
Кроме того, Гувер принял мое предложение завершить свое всемир­
ное исследование, отправившись в Южную Америку в качестве на­
шего «продовольственного посла», чтобы заручиться поддержкой
стран Латинской Америки во всеобщем чрезвычайном положении.
Эти совместные усилия правительственных чиновников, транс­
портных компаний, производителей и переработчиков продуктов
питания, а также американских потребителей принесли свои пло­
ды. 27 июня я смог объявить общественности, что за шесть месяцев
Соединенные Штаты отгрузили более пяти с половиной миллио­
нов тонн зерна для помощи голодающим в других странах.
Через три недели мы достигли своей полугодовой цели — шесть
миллионов тонн. Угроза массового голода отступила, но я чувствовал
себя обязанным предупредить нацию, что кризис никоим образом не
миновал. Европе предстояла еще одна зима, и никто не ожидал, что
ее урожай ощутимо повлияет на общую продовольственную ситуа­
цию. Главная надежда на выживание все еще, казалось, зависела от
способности и готовности Америки производить достаточно для на­
родов стран, пока не оправившихся от последствий войны.
Британская экономика серьезно пострадала от потери своих
внешних рынков, от которых она всегда зависела. Мы использо­
вали ленд-лиз отчасти для того, чтобы компенсировать тяжелое

Глава 25. Накормить голодный мир

экономическое положение Великобритании. Когда в конце войны
временное соглашение о ленд-лизе прекратило свое действие, по­
скольку это была мера военного времени, экономические трудно­
сти Британии стали критическими. Уинстон Черчилль несколько
раз обращался ко мне с конкретными вопросами, которые указы­
вали на необходимость какого-то послевоенного экономического
соглашения между Соединенными Штатами и Великобритани­
ей. Впервые он предложил переговоры по финансовым вопро­
сам в письме ко мне от 24 июля 1945 года, в котором обсуждались
различные фазы послевоенной экономической ситуации. Одна из
поднятых им проблем была связана с решением США по графику
поставок снаряжения. Наше решение состояло в том, что никакие
поставки в дальнейшем не будут производиться, за исключением
того, что было необходимо для прямого использования в войне
против Японии. «С учетом того, что официальные лица Вашингто­
на интерпретировали их в самом узком возможном смысле, — ска­
зал Черчилль, — это сократило поставки снаряжения почти до ис­
чезновения и поставило нас в очень трудное положение».
Далее он сказал, что этот и другие вопросы тесно связаны с об­
щими послевоенными экономическими договоренностями, которые
должны быть разработаны до окончания войны, и что он хотел бы
как можно скорее направить в Вашингтон специальную делегацию.
Я ответил Черчиллю из Бабельсберга, Германия, 29 июля:
«В соответствии с моим письмом от 25 июля прилагаю меморан­
дум, директиву о передаче снаряжения по ленд-лизу, направленную
мной сегодня в Объединенный комитет начальников штабов. Эта ди­
ректива предусматривала поставку товарно-материальных ценностей
по ленд-лизу для оккупации стран оси. В остальном я считаю, что она
адекватно отвечает выраженным вами пожеланиям.
Я отметил предложение в письме от 24 июля о том, что послевоен­
ные экономические договоренности могут быть обсуждены в Вашинг­
тоне, скажем, в сентябре. Г-н У. Л. Клейтон, помощник госсекретаря,
вскоре прибудет в Лондон на заседание совета Администрации помо­
щи и восстановления Объединенных Наций, и я поручил ему провести
неофициальные беседы с вашими людьми по этим вопросам. После его
доклада мне в Вашингтоне мы сможем решить, как нам следует вести
дальнейшие переговоры с вашими представителями».

После того как Эттли сменил Черчилля, мы с ним обменялись
письмами, касающимися послевоенных финансовых проблем.
Эттли был полностью информирован о переговорах, которые

507

508

Том 1. 1945 - год важных решений
я вел с Черчиллем. Тем не менее, очевидно, что для британского

правительства стало шоком мое распоряжение от 21 августа о пре­
кращении ленд-лиза.
С крахом Японии 14 августа и окончанием военных действий
на тихоокеанском театре военных действий цель, ради которой
был принят ленд-лиз, была достигнута. Соответственно, 21 августа
я объявил, что поручил Внешнеэкономическому управлению не­
медленно принять меры по прекращению всех операций по лендлизу и уведомить об этом иностранные правительства, получа­
ющих ленд-лиз. Управлению также надлежало аннулировать все
непогашенные контракты по ленд-лизу, за исключением тех случа­
ев, когда союзные правительства были готовы принять за свой счет
или когда в интересах Соединенных Штатов было их завершить.
Через два дня после этого объявления я провел пресс- и радио­
конференцию, на которых задавались вопросы о причинах этого ре­
шения, ввиду некоторых опубликованных заявлений о том, что оно
являлось прямым ударом по британскому правительству.
«Это совсем не так, — сказал я. — Причина в том, что принятый
Конгрессом законопроект определил ленд-лиз как оружие войны
и, после того как мы перестали воевать, он больше не нужен. Мне
выпало стать вице-президентом в то время, когда закон был прод­
лен, и я дал такое обещание. Я просто выполняю обещание, данное
мной как вице-президентом Соединенных Штатов».
На следующий день, 24 августа, премьер-министр Клемент
Эттли заявил палате общин, что прекращение действия ленд-лиза
поставило Великобританию в «очень затруднительное финансовое
положение».
Он объявил, что граф Галифакс, лорд Кейнс и другие эксперты
британского правительства отправляются в Вашингтон, чтобы об­
судить этот вопрос с официальными лицами Соединенных Штатов.
Уинстон Черчилль, ныне лидер оппозиции его величества, назвал
заявление Эттли «очень серьезной тревожной новостью».
В тот же день руководитель департамента по внешнеэкономиче­
ской деятельности Кроули подчеркнул, что прекращение действия
ленд-лиза не является вопросом усмотрения президента или его са­
мого и что британские официальные лица знали, что оно должно
закончиться с окончанием войны.
Министр финансов Винсон в своем меморандуме, направлен­
ном мне 22 августа, уже высказал предположение, что прекращение
ленд-лиза заставит некоторые союзные правительства, и, в частно-

Глава 25. Накормить голодный мир

сти, Великобританию, предъявить особые требования о финансовой
помощи. В той же записке он отметил, что ликвидация ленд-лиза
и переговоры о новых финансовых механизмах для поддержания
потока основных поставок в союзные и освобожденные страны
создают новые проблемы для его департамента. Такие переговоры,
отметил он, затронут Госдепартамент, Управление внешнеэкономи­
ческой деятельности и казначейство. Поэтому он предложил соз­
дать подкомитет, в состав которого вошли бы госсекретарь Бирнс,
Кроули и он сам, для изучения новых проблем, которые возникнут
после прекращения ленд-лиза, и для вынесения рекомендаций пре­
зиденту через финансовый совет, который был создан в соответ­
ствии с Бреттон-Вудским законодательством и в чью компетенцию
входили все подобные вопросы. Я одобрил предложение Винсона
и попросил организовать подкомитет таким образом, чтобы он дей­
ствовал в соответствии с его предложением.
С окончанием ленд-лиза пришло время также рассмотреть во­
прос о роспуске Управления внешнеэкономической деятельности
и перераспределении его функций между постоянными министер­
ствами. Позднее в августе министр финансов Винсон представил
мне предварительный план перераспределения функций Управле­
ния внешнеэкономической деятельности. Кроули представил более
подробный план, воплощающий те же самые предложения. Когда
Управление внешнеэкономической деятельности было сформиро­
вано в 1943 году как агентство военного времени, этот шаг вклю­
чал в себя слияние полностью или частично сорока трех различных
агентств. Функции и задачи, возложенные на него, были таковы,
что их нельзя было остановить внезапно. Требовался разумный
срок для осуществления передачи этих функций без серьезной по­
тери эффективности правительства. Таким образом, когда я издал
27 сентября указ о роспуске Управления внешнеэкономической де­
ятельности, я оговорил, что передача каждой функции должна быть
завершена не позднее 31 декабря 1945 года.
В качестве одного из своих последних актов Управление внеш­
неэкономической деятельности обратилось к правительствам,
получавшим помощь по ленд-лизу, с просьбой предоставить Со­
единенным Штатам перечень товаров, поставленных по ленд-лизу
и имевшихся у них на руках в день победы над Японией.
С момента своего создания в 1941 году и до конца 1945 года об­
щая сумма помощи по ленд-лизу нашей страны союзникам состави­
ла 46 040 000 000 долларов. Из этой суммы 1 895 000 000 долларов

509

510

Том 1. 1945 - год важных решений

были отправлены в течение последних четырех месяцев 1945 года.
На материальные товары и услуги приходилось 43 952 000 000 дол­
ларов США от общей суммы, а остальная часть предназначалась
для использования производственных мощностей в Соединенных
Штатах, оплаты поставок федеральным агентствам и покрытия
прочих расходов. Обратный ленд-лиз — то есть материалы, постав­
ляемые Соединенным Штатам другими правительствами, — за тот
же период составил чуть более шести миллиардов долларов. Вели­
кобритания и Россия вместе получали девяносто четыре процен­
та всей помощи по ленд-лизу, причем Великобритания получала
ббльшую долю — шестьдесят девять процентов. Однако и большая
часть обратного ленд-лиза — четыре миллиарда долларов — посту­
пила из Великобритании.
Хотя Россия и не была главным получателем американской по­
мощи по ленд-лизу, ее поставки, безусловно, представляли собой
самый широкий спектр требований. Наши североатлантические
конвои доставили в Советский Союз комплектные прокатные ста­
ны, шинные заводы, нефтеперерабатывающие заводы, электриче­
ские электростанции, железнодорожные блок-сигнальные системы,
химические заводы, железнодорожные локомотивы и автомобили,
взрывчатые вещества, продовольствие, машины, металл, грузовики
и другие транспортные средства, а также боеприпасы, не говоря уже
о пуговицах на сумму 1 647 000 долларов.
Общая сумма, предоставленная России, составила более один­
надцати миллиардов долларов. Я планировал обсудить с русскими
в Потсдаме какой-то метод корректировки этого огромного счета,
но для этого не представилось никакой возможности, кроме не­
скольких предварительных разговоров. Однако англичане с самого
начала стремились обсудить послевоенные финансовые вопросы,
и в Потсдаме Черчилль предложил провести такие переговоры. Я со­
гласился на это, и помощник госсекретаря Уилл Клейтон отправился
в Лондон, чтобы помочь заложить основу для такой конференции.
Эти переговоры с Клейтоном были неофициальными и пред­
варяли реальные переговоры. Лорд Кейнс, от британской сторо­
ны, подчеркивал необходимость ввода в обращение накопленных
остатков британской валюты, замороженных в различных странах,
и сохранение проблемы дефицита после дня победы над Японией.
Он объяснил, что эти остатки являются препятствием для новых
заимствований, и сказал, что британцы считают, что текущие остат­
ки в фунтах стерлингов должны быть полностью конвертируемы­
ми за счет адекватного займа от Соединенных Штатов.

Глава 25. Накормить голодный мир

Клейтон объявил британским чиновникам, что американское
общественное мнение, вероятно, поддержит кредитную линию
в размере трех миллиардов долларов на льготных условиях, если
будет достигнуто общее соглашение о коммерческой политике. Та­
кое соглашение, по его словам, должно было бы включать ликвида­
цию долларового пула и охватывать тарифы, картели, квоты, дис­
криминацию и другие детали.
Госдепартамент решительно поддержал настойчивое стремление
Клейтона с самого начала увязать обсуждение финансовой и ком­
мерческой политики воедино. Мы полагали, что международные фи­
нансы и торговля неразрывно связаны между собой и что единствен­
ный шанс добиться действительно удовлетворительного кредитного
соглашения — это предоставить финансовую помощь на два-три года
переходного периода и договориться о торговых соглашениях, кото­
рые позволят создать такой экономический миропорядок, в котором
Британия и другие страны смогут обслуживать свои займы. Наша
делегация на лондонской встрече ясно дала понять, что британцы не
должны рассчитывать на получение финансовой помощи в виде бес­
платных грантов, но что Соединенные Штаты готовы предоставить
льготные кредиты на умеренных условиях.
Так называемые «экономические переговоры Соединенных
Штатов и Соединенного Королевства» были начаты в Вашингто­
не 11 сентября. Британскую делегацию возглавляли лорд Кейнс
и лорд Галифакс. Американскую сторону в «Высшем комитете»
представляли помощник госсекретаря Клейтон и министр финан­
сов Винсон. «Высший комитет» разработал свою структуру для
проведения переговоров. Эта структура включала в себя финансо­
вый комитет для решения денежных вопросов.
С самого начала обсуждений в Финансовом комитете было до­
стигнуто общее согласие о том, что Соединенные Штаты должны
оказать существенную помощь Великобритании, с тем чтобы по­
следняя могла строить свою внешнеэкономическую политику на
многосторонней основе, а не на блоковом устройстве. Однако не
было достигнуто никакого соглашения относительно: (1) конста­
тации фактов о британском финансовом положении, (2) суммы
кредитной линии, которую Соединенные Штаты готовы предло­
жить для улучшения этого положения, (3) условий погашения, на
которых будет предложена кредитная линия, и (4) других условий,
которые должны быть привязаны к кредиту.
Переговоры по этим вопросам требовали внимания Финансо­
вого комитета с конца сентября по начало декабря, хотя британская

511

512

Том 1. 1945 - год важных решений

делегация склонялась к ббльшим уступкам, чем на то указывали
лондонские встречи. Министр финансов Винсон постоянно инфор­
мировал меня о ходе этих переговоров.
Наши технические эксперты полагали, что британцы преувели­
чили серьезность финансового положения Соединенного Королев­
ства. Британцы оценивали дефицит платежного баланса в 3,1 млрд
долларов в конце 1946 года, но американская оценка составляла
только 2,3 млрд долларов; и тогда, как британцы предсказыва­
ли дефицит в размере пяти-шести миллиардов долларов к концу
1948 года, американская оценка ограничивалась только 3,3 млрд
долларов. Наши представители также пришли к более высокой
цифре, чем та, что озвучивалась британскими официальными лица­
ми для золотых и долларовых запасов Соединенного Королевства
по состоянию на 30 июня 1945 года. Поэтому истинное финансовое
положение нашего главного союзника так и не было согласовано,
хотя оно было явно серьезным.
Прошло несколько месяцев, прежде чем была достигнута дого­
воренность о сумме кредита. 20 сентября лорд Кейнс заявил, что
минимальная помощь, в которой его страна нуждается от Соеди­
ненных Штатов, составляет 5 миллиардов долларов и что 6 милли­
ардов долларов будут более реалистичной оценкой. Однако внутри
делегации Соединенных Штатов существовали различные мнения.
Помощник госсекретаря Клейтон рекомендовал 4 млрд долларов,
в то время как министр финансов Винсон считал, что 3,1 млрд дол­
ларов должны быть максимальной суммой, предложенной с учетом
британского заявления о том, что платежи по обслуживанию кре­
дита не могли превышать 100 млн долларов в год. Он написал мне,
что не считает нужным давать англичанам запрашиваемую ими
беспроцентную ссуду на пятьдесят лет.
После длительных переговоров американская делегация со­
гласилась на сумму в размере 3,5 млрд долларов как справедливый
минимум и 4 млрд долларов как максимум. Именно на заключи­
тельном этапе конференции я принял решение о том, что эта сумма
должна быть посередине между этими двумя позициями, и состав­
лять 3,75 млрд долларов. Хотя лорд Кейнс писал министру Винсо­
ну, что Соединенное Королевство «не может успешно выполнить
те пункты», которые желательны Соединенным Штатам, в оконча­
тельных соглашениях с суммой менее чем 4 миллиарда долларов,
британская делегация приняла 3,75 миллиарда долларов, когда ста­
ло очевидно, что на большее мы не пойдем.

Глава 25. Накормить голодный мир

Условия займа были установлены американской делегацией
в размере двух процентов годовых.
Англичане потребовали, чтобы 2 млрд долларов США были
беспроцентными, а остальная сумма подлежала погашению в раз­
мере двух процентов, однако американская делегация придержива­
лась своего раннего решения о том, что кредитная линия не должна
быть беспроцентной. Однако включение пятилетнего льготного
периода до начала процентных выплат в реальности снизило про­
центную ставку до 1,63 процента. Еще одной уступкой Великобри­
тании было соглашение об отказе от уплаты процентов в течение
любого года, в котором ее правительство доказало бы, в соответ­
ствии с заранее определенной формулой, что оно не в состоянии
этого сделать.
Другие вопросы, согласованные на двенадцатинедельной кон­
ференции, включали аванс Великобритании в размере 672 милли­
онов долларов, чтобы дать ей возможность свернуть операции по
ленд-лизу, обязательство Соединенного Королевства немедленно
приступить к сокращению суммы его долга (между тремя-четырь­
мя миллионами фунтов стерлингов) странам действия фунта стер­
лингов и обещание британцев поддержать многостороннюю торго­
вую программу в последующих переговорах.
По завершении англо-американских финансовых переговоров
по обе стороны Атлантики были высказаны некоторые опасения.
Раздавалась критика, что ссуда недостаточна, и критика, что она
чрезмерна, а Дядя Сэм изображался в карикатурах и как СантаКлаус и как Шейлок. Это была сделка, которая требовала хорошего
понимания всех связанных с ней факторов, и она представляла со­
бой решающий этап в британских отношениях с Америкой, особен­
но в том, что касалось общественного мнения с обеих сторон.
Значение этих финансовых соглашений, как я уже упоминал
в своем послании Конгрессу от 21 января 1946 года, состояло в том,
что они будут способствовать созданию переходного периода для
одного из наших главных партнеров в войне.
В конечном счете нашему экономическому процветанию и про­
цветанию всего мира лучше всего способствует устранение искус­
ственных барьеров в международной торговле, будь то в форме не­
обоснованных тарифов или тарифных преференций, коммерческих
квот или эмбарго на ограничительную практику картелей.
30 января в специальном послании к Конгрессу я настоятель­
но призвал к скорейшему принятию соответствующего законода­

513

514

Том 1. 1945 - год важных решений

тельства, чтобы предоставить фонду необходимые средства для
расширения кредитной линии для Великобритании. Я определил
результат финансовых договоренностей как еще одно достиже­
ние в духе Бреттон-Вудских соглашений, которые были приняты
79-м Конгрессом и которые президент Рузвельт назвал «краеуголь­
ным камнем международного экономического сотрудничества».
Закон о британском займе лег мне на стол 15 июля 1946 года.
Я подписал его в тот же день, заявив, что «кредит служит нашим не­
посредственным и долгосрочным интересам, помогая восстановить
мировую торговлю. В то же время она позволяет Великобритании
сотрудничать в создании модели взаимовыгодных экономических
отношений с народами мира».
Я ясно дал понять, что это соглашение между Соединенными
Штатами и Великобританией никоим образом не направлено про­
тив какой-либо другой страны. Система торговли, к которой мы
стремились, была открыта на тех же справедливых условиях для
всех членов Организации Объединенных Наций.

Глава 26
«СПРАВЕДЛИВЫЙ КУРС»

/V Ч едение военных действий и управление международными
делами вторглись в мою жизнь с такой быстротой и неот­
вратимостью, что я не мог найти необходимое время, чтобы посвя­
тить его внутренним делам.
Конференция в Сан-Франциско, капитуляция Германии, Потс­
дамская конференция, рождение атомной эры, капитуляция Япо­
нии — все это произошло в течение первых трех месяцев.
Все неотложные внутренние проблемы по возвращению к эко­
номике мирного времени должны были решаться в разгар этих
и других важных событий, последовавших за крахом стран оси.
Каждое из таких событий, даже для президента, занимающего свой
пост в течение многих лет, неизбежно было бы отнимающей много
времени работой, требующей недель подготовки и консультаций.
Для меня же, внезапно оказавшегося в эпицентре потрясающих
мир событий, который одновременно должен был изучать про­
шлое, действовать в настоящем и планировать будущее, оставалось
слишком мало времени для разработки долгосрочных внутренних
планов.
6 сентября 1945 года я направил Конгрессу одно из самых важ­
ных посланий моей администрации.
В нем содержался 21 законодательный пункт, который, по сути,
составлял основу моей внутренней политики.
Это послание из 21 пункта положило начало «Справедливому
курсу», и 6 сентября 1945 года стало датой, которая символизиру­
ет для меня начало моего собственного управления президентской
администрацией. Именно в этот день и с этим посланием я впер­
вые изложил детали программы либерализма и прогресса, которая
должна была стать основой политики моей администрации. Это
была моя возможность как президента отстаивать политические
принципы и экономическую философию, которые я высказывал
в сенате и которым следовал всю свою политическую жизнь.
В некотором смысле программа из 21 пункта была похожа на
комбинацию иннаугурационного послания и первого послания

516

Том 1. 1945 - год важных решений

к нации, задававшие тон и на­
правление для работы моей ад­
министрации и ставившие те
цели, к которым я буду стре­
миться вести нацию. В своем се­
наторском опыте я шел в русле
политической и экономической
программы Франклина Руз­
вельта. Я участвовал в предвы­
борной кампании и был избран,
поддерживая его платформу.
Будучи делегатом съезда Демо­
кратической партии, я помогал
ее разрабатывать. Теперь моя
обязанность заключалась в том,
чтобы рекомендовать изменения
Отрывок из черновика
в законодательстве, управлять
о «Справедливом курсе»
правительством и использовать
престиж и власть президента для стимулирования разумных соци­
альных и политических действий.
В течение первых четырех месяцев моего пребывания на этом
посту я много размышлял над этими вопросами, хотя большую
часть моего времени, конечно же, занимали проблемы военного ха­
рактера и внешней политики. Я вплотную начал работать над этой
всеобъемлющей программой, когда возвращался домой с Потсдам­
ской конференции. Судья Сэмюэл И. Розенман, советник президен­
та, присоединился ко мне на конференции и, возвращаясь вместе со
мной домой, помогал в подготовке доклада Конгрессу и нации по
недавно завершившейся конференции «Большой тройки». Однаж­
ды вечером в своей каюте на борту «Огасты», заканчивая работу
над отчетом, я сказал Розенману:
«Сэм, одна из первых вещей, которую я хочу сделать после того,
как мы вернемся домой и изложим доклад, — это заняться своей
внутриполитической программой. Я хотел бы представить боль­
шую ее часть одновременно, а не по частям. Можно было бы это
сделать в рамках обращения к нации в январе, но я не могу ждать
так долго. Мне представляется, что ее надо будет озвучить сразу же
по написании. Начинайте собирать материал и по возможности на­
бросайте черновик».
Судья Розенман был советником Франклина Рузвельта на по­
сту губернатора и президента, а также его личным другом и совет­

Глава 26. «Справедливый курс»

ником в течение почти двух десятилетий. Он был знаком с содер­
жанием и философией «Нового курса», и я убедил его остаться со
мной в качестве советника президента.
«Прекрасно, — ответил он. - А что вообще вы хотели бы ска­
зать?» И он потянулся за карандашом и блокнотом. Я изложил ему
свои взгляды на социальные и экономические проблемы, с которы­
ми столкнулась страна до краха в начале тридцатых годов, и свои
взгляды на меры, принятые администрацией Рузвельта для эконо­
мического подъема и социальных реформ. Тогда я заговорил о сво­
их собственных планах и политике в отношении будущего законо­
дательства — об общем направлении, в котором, по моему мнению,
должны были пойти Соединенные Штаты в послевоенные годы.
Когда мы обсуждали эту долгосрочную политику и законодатель­
ство, которое я предлагал для ее осуществления, Розенман накло­
нился вперед.
«Знаете, господин президент, — с жаром сказал он, — это са­
мый волнующий и приятный подарок, полученный мной за долгое
время».
«Как так?» — спросил я.
«Ну, — ответил он, — я полагаю, что ходило слишком много
слухов о том, что вы собираетесь делать, слухов, исходивших от не­
которых ваших консервативных друзей и особенно от некоторых
ваших бывших коллег на Капитолийском холме. Они говорили, что
вы собираетесь шокировать последователей Рузвельта, что “Новый
курс” все равно что мертв, и мы все возвращаемся к “нормально­
сти”, и что бблыпая часть так называемой “рузвельтовской чепухи”
теперь закончилась. Другими словами, что консервативное крыло
партии теперь берет власть в свои руки. Я никогда всерьез в это не
верил, учитывая ваш долгий послужной список в сенате, на осно­
вании которого президент Рузвельт так стремился, чтобы вы стали
кандидатом в вице-президенты, просто на тот случай, если с ним
что-нибудь случится.
Но такая программа, кажется, все решает, — продолжал он. —
Она действительно излагает прогрессивную политическую фило­
софию и либеральную программу действий и будет скреплять весь
ваш срок пребывания в должности. Одно дело — голосовать за та­
кую программу, когда вы следуете за главой своей партии; совсем
другое — быть главой партии, рекомендовать ее и бороться за нее».
Однако внимание к составлению этого важного послания было
прервано внезапной капитуляцией Японии и связанными с ней
международными проблемами. Только в конце августа я смог снова

517

518

Том 1. 1945 - год важных решений

Чарльз Росс, Розенман и Коннелли, 1945 год

взяться за это дело. К тому времени Розенман подготовил черновой
вариант, и он пролежал у меня на столе несколько дней. Он стал хо­
рошей отправной точкой, и я работал над ним в течение десяти дней:
добавлял разделы, устранял некоторые моменты и тщательно редак­
тировал документ. Я отправил окончательную переработанную вер­
сию в типографию и, когда гранки были готовы, позвонил Кларку
Клиффорду, Джону Стилману, Джону Шнайдеру, Чарли Россу и не­
скольким другим советникам. Вместе с Розенманом мы рассмотрели
программу пункт за пунктом и получили много предложений, неко­
торые из которых были приняты. Затем я отправил исправленные
корректуры в различные ведомства и членам Кабинета для коммен­
тариев. Таким образом я предоставил всем основным лицам испол­
нительной власти право голоса в формулировке послания.
Большинство моих советников согласились с его содержанием,
но некоторые из более консервативных соратников посоветовали
воздержаться от демонстрации такой решительной приверженно­
сти либеральным взглядам. Одним из них был Джон Снайдер, кото­
рый в то время был директором Управления военной мобилизации
и реконверсии. В частном порядке он выразил мне свое несогласие
в самых откровенных и недвусмысленных выражениях. Но предан­
ность и дружба удерживали его от публичного выступления про­
тив меня. Я очень внимательно выслушал рекомендацию Снайдера,

Глава 26. «Справедливый курс»

поскольку всегда придерживался своего правила выслушивать все
стороны по каждому вопросу, прежде чем прийти к окончательно­
му решению, а теперь вникал особенно внимательно из-за глубоко­
го уважения, которое я питал к суждениям Снайдера.
В самом начале своего президентства я намеревался достичь
баланса между консервативной и либеральной точками зрения
среди членов моего Кабинета и других советников. Я хотел вы­
слушивать аргументацию противоположных мнений при фор­
мировании своих собственных выводов и принятии собственных
решений по основным политическим вопросам. Имея это в виду,
я выслушал различные возражения против содержания послания,
но не видел причин его менять. 6 сентября, через четыре дня после
провозглашения дня победы над Японией, я отправил Конгрессу
«21 пункт».
Как говорилось в начале послания, я рассматривал повторный
созыв Конгресса как одно из величайших чрезвычайных событий.
Переход от экономики военного времени к экономике мирной вы­
звал большие проблемы, и в послании я изложил политику, которая
была заложена для скорейшего восстановления промышленности,
торговли и сельского хозяйства в условиях мира. Я заявил, что буду
следовать восьми конкретным правилам:
1. Как можно скорее демобилизовать вооруженные силы, кото­
рые больше не нужны.
2. Отменить и урегулировать военные контракты как можно
быстрее.
3. Подготовить военные заводы для перехода на мирную про­
дукцию.
4. Сдерживать уровень цен и арендной платы до тех пор, пока не
заработает справедливая конкуренция для предотвращения инф­
ляции и неоправданной нагрузки на потребителей.
5. Сдерживать уровень заработной платы, чтобы не спровоци­
ровать инфляционный рост цен.
6. Устранить все возможные меры государственного контроля
военного времени для ускорения и стимулирования реконверсии
и расширения производства.
7. Сохранить только те меры контроля, которые были необхо­
димы для содействия восстановлению и росту экономики путем
предотвращения узких мест, нехватки материалов, роста инфля­
ции.
8. Предотвратить быстрое снижение доходов или покупатель­
ной способности населения.

519

520

Том 1. 1945 - год важных решений

Это была амбициозная программа, и, чтобы показать ее реали­
стичность, я подробно описал каждый из двадцати одного пункта
и законодательные шаги, необходимые для осуществления этой по­
литики.
Одним из ключевых пунктов программы стала рекомендация об
общенациональном подтверждении права на труд для каждого аме­
риканского гражданина, способного и желающего работать. Это была
декларация конечной обязанности правительства использовать все
свои ресурсы, если ситуация со спросом и предложением не сможет
предотвратить длительную безработицу. Я понимал, что в обычное
время мы должны были в первую очередь обратиться к частному
предпринимательству, чтобы обеспечить рабочие места, и что прави­
тельство должно сделать все возможное, чтобы внушить предприни­
мателю уверенность. Но эта уверенность, как я подчеркивал в посла­
нии, должна исходить главным образом от дел, а не от слов.
Я просил о скорейшем принятии мер в отношении законода­
тельства о полной занятости, с тем чтобы обеспечить устойчивую
уверенность в нашей экономике и в процветании. Я рекомендовал
принятие законов, обеспечивавших механизм для непрерывного
проведения политики полной занятости, основанной на сотрудни­
честве промышленности, сельского хозяйства и работников, Кон­
гресса и главы исполнительной власти, а также народа и его прави­
тельства.
Я был убежден, что наряду с полной занятостью должны су­
ществовать равные возможности для всех рас, религий и цветов
кожи. Это основание нашей политической философии также долж­
но было стать неотъемлемой частью нашей экономики. Комиссия
по найму на работу без дискриминации, действовавшая во время
войны, продолжала работать и в переходный период. Я уже просил
законодательно закрепить наличие этой комиссии на постоянной
основе и повторил свою рекомендацию в послании из 21 пункта.
Это было одно из самых длинных посланий, которые президент
когда-либо направлял Конгрессу.
Оно содержало примерно 16 000 слов и было самым длинным
с 1901 года, когда Теодор Рузвельт обратился к Конгрессу с по­
сланием в 20 000 слов. Я не пытался передавать его лично, а разо­
слал печатные копии всем членам палаты представителей и сената.
Фактическое чтение послания осуществлялось клерками-чтецами
в обеих палатах.
4 октября 1945 года я отправил письма различным членам Ка­
бинета и руководителям департаментов, возложив на каждого кон­

Глава 26. «Справедливый курс»

кретную ответственность за принятие законодательных мер, отно­
сящихся к тем частям послания, за которые отвечал тот или иной
департамент или управление. Я запрашивал с каждого краткий от­
чет о проделанной работе первого и пятнадцатого числа каждого
месяца.
Это послание в своих официальных предложениях и форму­
лировках содержало зачатки программы «Справедливый курс».
Но в течение десяти недель после того, как оно было прочитано
перед Конгрессом, я отправил еще несколько сообщений, каждое из
которых добавляло рекомендации для включения в «Справедли­
вый курс». Новые элементы касались медицинского страхования
и предоплаченной медицинской помощи, национализации атомной
энергии, развития морского пути Святого Лаврентия и федераль­
ной поддержки образования.
Предложения, которые я представил в своем первом всеобъ­
емлющем внутреннем послании, должны были быть столь же ли­
беральными и далеко идущими, как и довоенная демократическая
кампания 1940 года. Я также был полон решимости выполнить
предвыборные обещания 1944 года, которых мы с Рузвельтом при­
держивались.
Эта законодательная программа, обнародованная в 1945 году,
стала внутриполитической целью администрации. Это было напо­
минание Демократической партии, стране и Конгрессу о том, что
развитие государственного управления заключается в разумном
реформировании нашей системы частного предпринимательства
и что прогрессивная демократия должна продолжать идти в ногу
с меняющимися условиями.
На первом месте в списке моих приоритетов в программе ре­
конверсии стояла организация правительственного механизма для
удовлетворения возникающих новых потребностей и обязанно­
стей. Задолго до того, как я стал президентом, я осознал, что ре­
организация исполнительной власти желательна, а в некоторых
отношениях необходима. Здравый смысл подсказывал, что лучше
организованная исполнительная власть будет работать эффектив­
нее. История знает много случаев, когда бывшие президенты при­
зывали Конгресс принять необходимые законодательные акты,
чтобы заставить исполнительную власть действовать активнее.
Мой собственный опыт уже показал мне, что существенный про­
гресс в этом отношении может быть достигнут благодаря действи­
ям, инициированным президентом.

521

522

Том 1. 1945 - год важных решений

Закон о реорганизации 1939 года предусматривал методику со­
вершенствования организации исполнительной власти правитель­
ства и исполнительных органов. Этот закон позволял президенту
инициировать улучшения и изменения, если только не выражалось
неодобрение каждой из двух палат Конгресса в течение шестидеся­
ти дней. Был также принят Первый военный закон о полномочиях
1941 года, который наделил президента правами вносить необхо­
димые коррективы в организацию исполнительной власти в связи
с ведением войны. Эти два законодательных акта послужили ос­
новой для многих изменений, внесенных президентом Рузвельтом
в годы войны.
Проблема, с которой я теперь столкнулся, заключалась в том,
что Первый военный закон о полномочиях автоматически истекал
через шесть месяцев после окончания войны. Я видел необходи­
мость в законодательном акте, в целом похожем на закон о реорга­
низации 1939 года, который носил бы постоянный характер и был
бы достаточно широким, чтобы охватить все исполнительные де­
партаменты и учреждения, но достаточно гибким, чтобы исключить
любую форму корректировки.
24 мая 1945 года я направил в Конгресс послание с просьбой при­
нять такой закон. В июне лидеры Конгресса сообщили мне, что при­
нятие решения по моему предложению будет отложено до тех пор,
пока Конгресс не соберется вновь осенью. Поэтому в своем послании
Конгрессу от 6 сентября я вновь указал на настоятельную необхо­
димость усиления президентской власти над органами исполнитель­
ной власти. После нескольких дебатов как в палате представителей,
так и в сенате, большинство из которых касалось освобождения не­
которых ведомств от положений закона, был направлен компромисс­
ный законопроект, который я и подписал 20 декабря.
Я уже издал указы об упразднении ряда учреждений военно­
го времени. Многие из них были созданы в соответствии с указами
президента и должны были прекратить свою деятельность в конце
войны или по желанию президента. В список ликвидируемых уч­
реждений вошли: Национальный комитет по военным трудовым
ресурсам, Управление внешнеэкономической деятельности, Совет
по военному производству, Управление экономической стабили­
зации, Управление цензуры, Управление оборонного транспорта,
Управление военной информации, Нефтяное управление военного
времени и Управление военного судоходства. Другие были сохра­
нены для специальных целей на период реконверсии.

Глава 26. «Справедливый курс»

Одна из проблем, которая меня особенно беспокоила в связи
с укреплением исполнительной власти, была связана с существу­
ющей вакансией на должность вице-президента. Я считал, что закон,
регулирующий порядок наследования должности главы исполни­
тельной власти, должен быть изменен таким образом, чтобы толь­
ко выборное должностное лицо правительства могло занять место
президента после его смерти или неспособности занимать этот пост.
Согласно закону о преемственности президента от 1886 года, госу­
дарственный секретарь был следующим по рангу после президента
и вице-президента. Затем в соответствии с этим законом следовали
другие члены Кабинета. Поскольку все члены Кабинета являются
назначенцами президента, закон давал мне право назначать моего
собственного преемника до того момента, пока новый вице-прези­
дент не будет избран почти через четыре года. Это право, которым,
как я полагаю, не должен обладать ни один президент.
Поскольку президент и вице-президент являются единствен­
ными должностными лицами правительства, выдвинутыми всеми
избирателями Соединенных Штатов, я считал, что спикер палаты
представителей наиболее близко представляет собой выбор наро­
да, потому что в качестве члена палаты он избирается в Конгресс
избирателями своего округа, а в качестве спикера он избирается
большинством представителей от всех штатов. Соответственно,
я рекомендовал законопроект, предусматривающий эти изменения
в начале моего президенства. Он был принят палатой представи­
телей 29 июня 1945 года, но не прошел в сенате. Наконец, законо­
проект был принят и стал законом. По моему мнению, должен быть
найден какой-то способ избирать преемника вице-президента, ког­
да тот вступает в должность президента. Мне кажется, что на таких
выборах могла бы действовать коллегия выборщиков президента
или палата представителей. Я думаю, что избиратели, вероятно,
справятся с такой задачей лучше.
-------------

------------

Но пока мы формировали свои планы по ужесточению испол­
нительной власти, нам пришлось столкнуться с серьезной пробле­
мой инфляции. Через четыре дня после капитуляции Японии я из­
дал нечто вроде приказа об объявлении войны этому новому врагу
Соединенных Штатов. В указе от 18 августа 1945 года я изложил
основные направления политики администрации по стабилизации
экономики в период конверсии.

523

524

Том 1. 1945 - год важных решений

Этот приказ, изданный в развитие закона о чрезвычайном конт­
роле за ценами 1942 года и закона о стабилизации того же года, со­
держал призыв к Управлению по регулированию цен и министру
сельского хозяйства работать непосредственно с директором по
экономической стабилизации, чтобы принять все необходимые
меры для предотвращения повышения стоимости жизни и общего
уровня цен. Я предложил несколько конкретных мер по борьбе как
с инфляционными, так и с дефляционными явлениями.
Дело в том, что администрация стремилась не к большему
правительственному контролю, а к меньшему. В своем радиообра­
щении 30 октября я сделал заявление, что мы должны как можно
скорее отказаться от государственного контроля военного времени
и вернуться к свободной конкуренции. Я ясно дал понять, что един­
ственной действенной альтернативой правительственному контро­
лю цен является искреннее сотрудничество бизнеса, трудящихся,
промышленности, сельского хозяйства, Конгресса и американской
общественности. Мы были готовы действовать по согласованной
добровольной программе борьбы с инфляцией, а не прибегать к ис­
пользованию средств контроля. Инфляционное давление все еще
было велико, и опасные сигналы указывали на его дальнейшее уве­
личение в течение зимы и весны.
В декабре стало очевидно, что деконтроль цен не сработает,
по крайней мере, до тех пор, пока чрезвычайная ситуация не ста­
нет менее угрожающей. Когда в последнюю неделю декабря Кон­
гресс продлил действие Второго закона о военных полномочиях на
шесть месяцев, это краткое продление не удовлетворило всех по­
требностей. Экономика, несомненно, продолжала бы страдать от
дефицита, порожденного войной, в течение значительного време­
ни, и я настоятельно рекомендовал, чтобы новый закон продолжал
действовать после 30 июня 1946 года.
Несмотря на выданные обещания, обеспечивавшие сотрудни­
чество и совместную работу всех сторон, заинтересованных в кон­
троле над инфляцией, я должен был доложить Конгрессу в своем
радиообращении к народу 3 января 1946 года, что не все они были
выполнены. Необходимо было бы продлить контроль над ценами
и арендными платежами до истечения срока их действия 30 июня.
В этом послании я озвучил предупреждение о том, что в Конгрессе
и за его пределами действуют заинтересованные группы лиц, кото­
рые постоянно давят, лоббируют и отстаивают прекращение кон­
троля над ценами, невзирая на последствия.
Понимая, что корректировка цен станет необходима в тех слу­
чаях, когда директор Управления по регулированию цен обнару­

Глава 26. «Справедливый курс»

жит, что отрасли грозят трудности вследствие утвержденного повы­
шения заработной платы или окладов, я издал 14 февраля приказ,
разрешающий такие временные корректировки. Я стремился быть
справедливым ко всем сторонам, и целью этого приказа было дать
производителям возможность повысить цены в тех случаях, когда
такое повышение становилось оправдано. Допустимое в экстренных
случаях, оно требовало совместного одобрения со стороны директо­
ра Управления по регулированию цен, директора по экономической
стабилизации и директора по военной мобилизации и реконверсии.
Управление экономической стабилизации было упраздне­
но вскоре после окончания войны, но растущие экономические
проблемы потребовали восстановить его. 25 февраля я подписал
приказ о его восстановлении и возложил на эту структуру ответ­
ственность за осуществление государственной политики в области
заработной платы и цен. Честер Боулс подал в отставку с поста гла­
вы Управления по регулированию цен, перейдя на должность ди­
ректора Управления экономической стабилизации, а Пол Портер
занял его место.
Обструкционистская тактика особых привилегированных
групп продолжала препятствовать нашему естественному возвра­
щению к стабильным ценам. Я с самого начала понимал их мето­
ды и цели и старался разоблачать их при каждом удобном случае.
В своем обращении к Федеральному совету церквей Христа в США,
которое я сделал в Колумбусе, штат Огайо, 6 марта, было сказано:
«Если бы некоторые не были так жадны к золоту, было бы меньше
давления и лоббирования, чтобы побудить Конгресс прекратить
действие закона о контроле над ценами, или ограничить минималь­
ную заработную плату, или разрешить дальнейшую концентрацию
экономической власти». Сильные слова, но правдивые.
Поскольку срок действия закона приближался к концу, я сде­
лал еще одно публичное заявление 3 апреля для скорейшего прод­
ления контроля над ценами и принятия законов о стабилизации,
которые стали крайне необходимы. Без них, к сожалению, наше
развитие превратилось бы в экономический хаос. Однако законо­
проект, который разработал Конгресс, не дал ожидаемого эффекта.
По сути, он распахнул перед инфляцией все двери. Тем не менее
палата представителей его приняла, и, похоже, одобрение сената
должно было последовать.
Честер Боулс, который поддержал меня в моем несогласии
с этим «измененным» законом о контроле над ценами, категориче­
ски заявил, что в соответствии с новым законопроектом эффектив­

525

526

Том 1. 1945 - год важных решений

ный контроль цен и арендной платы станет невозможен. Он подал
заявление об отставке с поста директора Управления экономиче­
ской стабилизации 28 июня, заявив в качестве одной из причин:
«Ясно, что я не могу остаться на своем посту в случае принятия ин­
фляционного законопроекта, который Конгресс собирается пред­
ставить на вашу подпись».
«Принимая вашу отставку, — сказал я ему в ответ, — я хочу за­
верить вас и в то же время каждого американца, что наша админи­
страция никогда не откажется от борьбы. Мы будем продолжать
борьбу с инфляцией всеми имеющимися в нашем распоряжении
средствами и не успокоимся до тех пор, пока наша страна не до­
стигнет высокого уровня производства, процветания и занятости».
29 июня я наложил вето на постановление палаты представите­
лей № 6042 о внесении изменений в законы о контроле над ценами
и продлении их действия еще на один год. Я сделал это потому, что
в соответствии с этим законопроектом речь шла не о выборе между
длительной ценовой стабильностью и инфляцией, а о выборе меж­
ду инфляцией с законом и инфляцией без него.
Мое основное возражение против этого законопроекта состо­
яло в многочисленных поправках, которые повысили бы цены на
жизненно необходимые товары. Наиболее разрушительной из них
была поправка о повышении цен для производителей, введенная
сенатором Тафтом и действующая в сочетании с пересмотренной
поправкой о повышении цен для дистрибьюторов, введенной сена­
тором Уэрри. Хотя законопроект и предоставлял иллюзию защиты,
он позволял ценам создавать подобие пирамиды, обеспечивая тем
самым надежную основу для инфляции.
Напомнив Конгрессу, что с 6 сентября 1945 года я продолжал
просить о продлении срока действия закона о контроле над ценами
без каких-либо серьезных поправок, теперь от имени американского
народа я попросил резолюцию Конгресса о продолжении текущего
контроля в течение короткого периода времени, необходимого для
написания работоспособного законопроекта. Я также объяснил на­
роду, почему считаю существующий законопроект неадекватным.
Я объявил, что представил Конгрессу план по законодательному
регулированию цен, который мы считаем справедливым и эффек­
тивным. Я призвал каждого предпринимателя, каждого фабриканта
и каждого землевладельца соблюдать существующие правила, даже
если в течение короткого периода они не будут иметь силы закона.
Я также запросил каждого сотрудника Управления по регулирова­
нию цен оставаться на своем боевом посту и продолжать попытки

Глава 26. »Справедливый курс»

добиться успеха в борьбе за контроль над ценами до тех пор, пока
Конгресс не примет такой законопроект, который можно было бы
заставить работать.
Было необходимо 1 июля издать указ, обеспечивавший продол­
жение действия определенных функций и полномочий Управления
по регулированию цен после истечения законов о регулировании
и стабилизации цен. Эти функции и полномочия были делегирова­
ны в соответствии с разделом III Второго военного закона о полно­
мочиях, который, разумеется, все еще действовал. Указ не распро­
странялся ни на цены, ни на арендную плату.
На пресс-конференции, состоявшейся 17 июля для группы ре­
дакторов и руководителей издательства «Макгроу-Хилл Паблишинг Компани», меня спросили, считаю ли я, что цифры роста цен
с 1 июля подтвердили прогнозы, которые я сделал в своем высту­
плении с правом вето. Я ответил, что, судя по цифрам в «Нью-Йорк
Джорнал оф коммерс», это очень убедительно доказано. Я заявил,
что уверен, что цены будут расти, пока мы не примем соответству­
ющий закон.
То, что произошло на самом деле, было показано в полученном
мной отчете от Бюро статистики трудовых ресурсов. В результате
резкого скачка цен, последовавшего за отказом Конгресса возобно­
вить действие закона о контроле за ценами, индекс цен вырос на
двадцать пять процентов в течение первых шестнадцати дней июля.
Стальной лом, медь, олово, резина, мешковина и сахар были един­
ственными товарами в индексе, которые не показали никакого из­
менения цен с 28 июня. Однако цены на большинство этих товаров
были установлены правительством; без них индекс показал рост
цен на тридцать пять процентов для всех двадцати восьми перечис­
ленных товаров.
25 июля я подписал новый закон, который продлил действие за­
кона о контроле за ценами еще на один год, но отправил сообщение
в Конгресс, объяснив, что одобряю законопроект с неохотой.
Хотя в нем исправили некоторые из наиболее серьезных нару­
шений поправок Тафта-Уэрри, он все еще не давал правительству
необходимого механизма для обеспечения стабильности цен. Тем
не менее этот закон был лучше того, на который я наложил вето.
Угроза инфляции не только представляла собой одну из самых
больших внутренних проблем в период реконверсии, но и создава­
ла другие экономические факторы, которые вызывали у меня боль­
шое беспокойство. Меня особенно тревожило то, какое влияние мо­

527

528

Том 1. 1945 - год важных решений

жет оказать отношение некоторых деловых групп к контролю над
ценами и арендой на производство и занятость.
Я знал, что полная загрузка производственных мощностей будет
нашим величайшим оружием против инфляции. Но если бы фабри­
канты и промышленники решили придерживать товары и продукты
в ожидании повышения цен, неизбежного в послевоенные периоды,
они бы замедлили производство и создали ненужную безработицу.
Именно по этой причине я в своем послании Конгрессу от
6 сентября 1945 года, состоящем из 21 пункта, обратился с прось­
бой о введении закона о полной трудовой занятости. Цель состояла
в том, чтобы в период конверсии принять экономический Билль
о правах, сформулированный президентом Рузвельтом.
Под полной занятостью я подразумевал возможность получить
в мирное время хорошую работу каждому работнику, который был
готов, способен и хотел ее получить. Создание рабочих мест или
обеспечение людей работой ни в коем случае не было частью про­
граммы полной занятости.
Однако я понимал, что правительство обязано внушать частно­
му предпринимательству уверенность, заверяя в том, что все фак­
ты, связанные с полной занятостью и трудовыми возможностями,
будут собираться периодически для общего пользования; заверяя
в стабильности и последовательности государственной полити­
ки, с тем чтобы предприятие могло лучше планировать свою дея­
тельность; заверяя в том, что каждая правительственная политика
и программа будут направлены на содействие максимальному про­
изводству и занятости в частном предпринимательстве, заверяя
в том, что приоритет будет отдаваться в первую очередь стимули­
рованию нормальной занятости.
Впервые предложив закон о полной занятости, я думал о том,
что у нас в стране может быть от двух до восьми миллионов безра­
ботных, если мы возьмем за ориентир модель 1920-х годов. Никто
на самом деле не знал, что произойдет с американским производ­
ством и занятостью. Но я хотел приложить все усилия, чтобы по­
бедить постоянную безработицу последних десятилетий.
Пункт о полной занятости был одним из 21 пунктов, по кото­
рому я настаивал на быстрых действиях, поскольку проблема обе­
щала разрастись, как только производство военного времени будет
сокращено, а демобилизация ускорена. Я убеждал Джона Маккор­
мака, лидера большинства в палате представителей, ускорить этот
процесс, о чем свидетельствует следующее письмо:

Глава 26. «Справедливый курс»

29 октября 1945 года.
Дорогой Джон,
Мне бы очень хотелось, чтобы Комитет палаты представителей по
проверке расходов правительственных департаментов отчитался о ра­
боте по закону о полной трудовой занятости. Такое законодательство
имеет чрезвычайное значение для будущего нашей страны.
Я уверен, что люди в каждом штате выступают за такого рода меры
и ждут, когда их Конгресс начнет действовать.
Прошло уже два с половиной месяца с тех пор, как Япония капи­
тулировала.
Перепрофилирование наших заводов на производство продукции
мирного времени идет полным ходом. Мы стремительно движемся
в будущее.
Недостаточно совершить переход к временному процветанию. Мы
не можем повторить ошибки, допущенные после последней войны.
На этот раз мы должны построить более прочный фундамент. Сейчас
мы должны предпринять такие шаги, которые уверенно приведут нас
к полной занятости и закрепят позиции.
Есть люди, которые говорят: «Давайте подождем и посмотрим, что
произойдет». Такой курс был бы верхом безрассудства. Мы должны
смотреть вперед. Если мы будем ждать затяжной массовой безработи­
цы, то столкнемся с еще одной катастрофой. Ни к одной важной про­
блеме не была более применима пословица, что «щепотка “до” стоит
пуда “после”».
Настало время, чтобы Конгресс убедил народ в том, что прави­
тельство выступает за полную занятость, полную производственную
загрузку и процветание, а не за безработицу и дотации.
Я говорил с сотнями рабочих и сотнями наших ветеранов. Эти
мужчины и женщины, которые работали и сражались, защищая наши
американские институты, ожидают, что мы предпримем необходимые
шаги, чтобы после их победы на поле боя уверенно предоставить им
возможности для перехода к мирному труду.
Законодательство о полной трудовой занятости имеет твердую
и всецелую поддержку моей администрации. Сенат его уже принял,
и я уверен, что и палата представителей захочет при первой же воз­
можности разъяснить американскому народу свою позицию.
Я не имею в виду какой-то конкретный закон. Я имею в виду об­
щие цели и принципы законодательной политики о полной трудовой
занятости.
Если бы этот законопроект прошел комитет, чтобы Конгресс мог
принять его к Дню благодарения, он придал бы этому дню особое зна­
чение для миллионов американских семей, которые слишком хорошо
помнят темные дни [Великой] депрессии и хотят быть уверенными,
что у нас никогда не повторится еще один 1932 год.
Искренне ваш,
Гарри С. Трумэн.

529

530

Том 1. 1945 - год важных решений

Я смог сообщить на своей пресс-конференции 29 ноября, что
общая занятость уже вернулась к уровню, который существовал
на день победы над Японией, после того как большая часть уволь­
нений с военных заводов была завершена. Безработица оставалась
пока меньше, чем ожидалось, и занятость в невоенных видах дея­
тельности росла удовлетворительными темпами. Три с половиной
миллиона мужчин и женщин были демобилизованы, и девяносто
три процента наших заводов уже переведены на производство мир­
ных товаров.
К январю 1946 года картина стала еще лучше. Несмотря на мно­
гочисленные забастовки и локауты, пятьдесят два миллиона рабо­
чих уже были заняты гражданской деятельностью. При полной за­
нятости, рассчитанной на уровне 53 500 000 рабочих мест, казалось,
что эта цель будет достигнута гораздо раньше, чем ожидалось. Попрежнему насчитывалось два миллиона безработных, но они пред­
ставляли собой незначительный процент, который страна имела бы
даже при полной занятости.
Настоящая проблема заключается не в том, как добиться пол­
ной занятости. Все дело было в том, как ее поддерживать. Тако­
ва была цель закона о занятости 1946 года, который я подписал
20 февраля.
Хотя законопроект о полной занятости претерпел некоторые
значительные изменения в процессе своего формирования в каче­
стве закона, он все же сохранил существенные черты моего перво­
начального предложения. Этот законопроект возлагал на федераль­
ное правительство ответственность за координацию и применение
всех его разработок, функциональных возможностей и ресурсов
в целях поддержания условий, при которых будут предоставляться
необходимые возможности трудоустройства, включая самозаня­
тость для тех, кто стремится работать.
Этот закон включал в себя важное положение, направленное на
содействие сотрудничеству между исполнительной властью и Кон­
грессом в разработке политики и достижении целей этого закона.
Он учреждал объединенный комитет Конгресса в составе семи
членов сената и семи членов палаты представителей для изучения
и представления Конгрессу рекомендаций президента относитель­
но программы занятости.
Хотя эта мера касалась в первую очередь проблем безработицы
и экономической депрессии, одно из ее основных положений пред­
усматривало создание Совета экономических консультантов при
администрации президента. Задача совета из трех человек состояла

Глава 26. «Справедливый курс»

в помощи администрации решить, что должно сделать правитель­
ство, чтобы помочь экономике страны бесперебойно функциони­
ровать и процветать. На совет была также возложена обязанность
оказывать помощь и консультировать президента при подготовке
экономического доклада, который должен был представляться
Конгрессу в течение шестидесяти дней после начала каждой оче­
редной сессии.
Еще до принятия закона я обсуждал планы Экономического
совета с директором Бюджетного бюро, с которым совету, конеч­
но, придется работать очень тесно. Но только в июле 1946 года
были названы имена его членов. В него я назначил доктора Джона
Дэвидсона Кларка, Леона X. Кейзерлинга и Эдвина Г. Нурса, по­
следнего — исполняющим обязанности председателя.
Доктор Кларк приехал в Белый дом из университета штата Не­
браска, где он работал деканом факультета управления. Он про­
делал долгую карьеру юриста и был вице-президентом «Стандард
Ойл Компани оф Индиана».
Леон Кейзерлинг был продуктом «Нового курса». Выпуск­
ник юридического факультета Гарварда, он приехал в Вашингтон
в 1933 году, работая сначала в качестве юриста, разрабатывавшего
закон о регулировании сельского хозяйства. На момент своего на­
значения в Совет экономических консультантов он был главным
советником Национального жилищного агентства.
Д-р Нуре был вице-президентом института Брукингса, выда­
ющейся и весьма уважаемой исследовательской организации в Ва­
шингтоне. До этого он несколько лет преподавал экономику и эко­
номику сельского хозяйства на Среднем Западе.
Это были в высшей степени квалифицированные люди. Выби­
рая их, я знал, что они весьма расходились во взглядах и, как пока­
зали последующие годы, резко расходились во мнениях, что в даль­
нейшем мне только помогало.
В соответствии с положениями закона я передавал экономиче­
ские послания в начале каждой очередной сессии Конгресса. Мы
полностью отдавали себе отчет в том, что ни это законодательство,
ни созданный им механизм автоматически не дадут стране полной
занятости и полного производства, а также полной защиты от эко­
номической депрессии. Это была цель, которая могла быть достиг­
нута только совместными усилиями всех слоев нашего общества
в сотрудничестве с правительством. Но закон о полной занятости
дал нам декларацию национальной политики, позволяющую дости­
гать многих поставленных целей. Он придал позитивное направле­

531

532

Том 1.1945 - год важных решений

ние стремлению американского народа к борьбе с извечной пробле­
мой массовой безработицы.
Предложенное мне заявление министра финансов Фреда Вин­
сона в связи с подписанием закона о занятости 1946 года, которым я
в то время не воспользовался, но которое все еще находится в моем
архиве, содержало следующий параграф, отражающий надежду
и уверенность, с которыми я относился к этому закону:
«Иногда, когда мы перелистываем страницы истории, нас пора­
жает тот факт, что какое-то событие, мало замеченное в свое время,
глубоко влияет на весь последующий ход событий. Я рискну пред­
сказать, что история когда-нибудь так отметит и принятие закона
о занятости 1946 года».

Глава 27
ЗАБАСТОВКИ И УГОЛЬНЫЙ ГОЛОД

/^/-''абочие волнения неизбежны в свободной экономике; они
являются частью борьбы за приспособление к меняющимся
экономическим условиям. Выступления рабочих, возникшие в по­
следние месяцы войны и переросшие в насилие в ранний период
моей администрации, представляли собой одну из самых трудных
и постоянных внутренних проблем, с которыми я столкнулся как
президент Соединенных Штатов.
Мое отношение к рабочим всегда выражалось в сочувствии
и поддержке. Это видно из того, как я голосовал в сенате в течение
десяти лет. И позже, будучи вице-президентом, а затем и первым
лицом государства, я глубоко осознавал серьезность проблем, ко­
торые неизбежно встанут перед трудящимися, когда закончится
война и наступит период промышленной конверсии.
С возвращением миллионов военнослужащих рабочие в про­
мышленности и бизнесе столкнулись с перераспределением ра­
бочей силы, сокращением сверхурочной работы, сокращением
производства военной продукции и вытекающей из этого угрозой
конкуренции за рабочие места. Вопросы права на выслугу лет ста­
ли затрагиваться вместе с правами ветеранов, возвращающихся
на свои рабочие места. И в этих новых условиях возникло много
споров, большинство которых были вполне законными — относи­
тельно повышений заработной платы, соизмеримых с приростом
прибыли и ростом стоимости жизни в послевоенный период.
Это были реальные проблемы, затрагивающие одну из са­
мых многочисленных групп нашего населения. Я всегда отдавал
предпочтение повышению оплаты и премиям там, где они могли
быть осуществлены без роста цен и стимулирования инфляции.
Я работал над тем, чтобы вернуть трудящимся свободу процесса
коллективных переговоров, которого они были лишены в годы
войны. Но моей обязанностью, как главы исполнительной вла­
сти, было также следить за тем, чтобы общественность не постра­
дала от частных столкновений между рабочими и управляющи­

534

Том 1. 1945 - год важных решений

ми или между самими профсоюзами. Я вмешивался в эти споры
только тогда, когда становилось очевидным, что экономическое
благополучие или безопасность нации в целом оказывались под
угрозой.
Впервые такие действия с моей стороны стали необходимыми
всего через восемнадцать дней после того, как я принес присягу
в качестве президента, когда 30 апреля 1945 года Джон Л. Лью­
ис приказал 72 000 шахтерам, добывающим антрацитовый уголь,
объявить забастовку после того, как попытки заключить удовлет­
ворительный контракт с руководством шахт потерпели неудачу.
Как главнокомандующий я рассматривал любые остановки в ос­
новных отраслях промышленности как прямую угрозу военным
усилиям и национальной безопасности. 3 мая я издал указ о пере­
даче пострадавших шахт во временное владение и под контроль
министерства внутренних дел.
Забастовка угольщиков в 1945 году стала лишь началом. Не­
смотря на то что Льюис добился от угледобывающих компаний
компромиссного соглашения о повышении ежедневной заработ­
ной платы шахтерам на 1,375 доллара, остановки работы продол­
жались в форме невыходов на работу и внезапных забастовок.
К середине лета мы потеряли более двенадцати миллионов тонн
угля.
Я был серьезно обеспокоен ситуацией с углем в Европе и в июне
направил послание премьер-министру Черчиллю:
«Угольный голод, угрожающий Европе в эту зиму, требует сроч­
ных усилий со стороны нашей германской военной администрации,
чтобы сделать все возможное для увеличения добычи угля в Германии
и вывоза того количества, что превышает минимальные германские
потребности.
Из всех поступающих мне донесений я делаю вывод, что без при­
оритета в добыче немецкого угля мы получим беспорядки и волнения
в тех самых областях Западной Европы, от которых зависит вся ста­
бильность континента.
Аналогичное представление должно быть сделано Франции
и Бельгии, чтобы они предприняли решительные шаги по увеличению
своего внутреннего производства.
Поэтому предлагаю направить генералу Эйзенхауэру следующую
директиву. Прежде чем ее отправить, я хотел бы получить ваше согла­
сие на то, что соответствующая директива будет направлена вами гене­
ралу Монтгомери.
Я направляю аналогичное сообщение временному французскому
правительству относительно производства в Саарском бассейне...

Глава 27. Забастовки и угольный голод

“Директива американскому главнокомандующему
вооруженными силами в Европе
Если в ближайшие месяцы освобожденной Европе не будет
предоставлено большое количество угля, то существует серьезная
опасность возникновения такого политического и экономическо­
го хаоса, который помешает передислокации союзных войск и по­
ставит под угрозу восстановление экономической стабильности,
являющейся необходимой основой для твердой и справедливой
политики. Как показывает практика, уголь для Западной Европы
не может быть получен в достаточных количествах ни из какого
другого источника, кроме как из Германии. Крайне важно, чтобы
Германия экспортировала уголь в другие европейские страны для
поддержания экономической жизни последних хотя бы на мини­
мальной основе.
В этой связи как командующему вооруженными силами Со­
единенных Штатов в Германии и члену Союзнического контроль­
ного совета вам предписывается предпринять все необходимые
шаги для достижения следующих целей: сделать доступным для
экспорта из Германии минимум 10 миллионов тонн угля из добы­
чи угольных шахт в Западной Германии в течение 1945 года и еще
15 миллионов тонн к концу апреля 1946 года... помимо необходи­
мого для обеспечения охраны, безопасности, здоровья, содержа­
ния и функционирования оккупационных сил и скорейшего выво­
да союзных войск из Германии...
Возможно, проведение вышеуказанной политики в отноше­
нии немецкого угля вызовет безработицу, волнения и недоволь­
ство среди немцев такого масштаба, которые могут потребовать
решительных и жестких действий. Любые действия, необходимые
для контроля над ситуацией, будут полностью поддержаны”».

27 июля я направил маршалу Сталину следующее письмо, в ко­
тором содержалась та же директива, направленная на выработку
общей политики в отношении угольного кризиса:
«Меморандум для генералиссимуса Сталина.
Несмотря на недостаток у нас угля, средств внутреннего транспор­
та и океанских судов, мы теперь отправляем уголь в Европу в порядке
чрезвычайной меры для того, чтобы несколько смягчить нынешний
кризис. Очевидно, однако, что при сильном напряжении наших про­
мышленных и военных ресурсов в войне против Японии количество
угля, которое мы сможем выделить Европе, будет недостаточно для
удовлетворения насущных европейских потребностей. Для того чтобы
удовлетворить эти потребности, необходимо немедленно принять все
возможные меры, чтобы увеличить добычу угля в Германии и обеспе­
чить максимальное его количество для экспорта.

535

536

Том 1. 1945 - год важных решений

Во избежание задержек я поручил командующему войсками Соеди­
ненных Штатов принять необходимые меры в его оккупационной зоне.
Насколько мне известно, британское и французское правительства
дали аналогичные указания своим соответствующим командующим
в Германии. Копия директивы генералу Эйзенхауэру прилагается.
Я крайне озабочен тем, чтобы четыре оккупирующие державы
придерживались общей политики в отношении угля, и поэтому пору­
чил генералу Эйзенхауэру как можно скорее обсудить политику, изло­
женную в вышеупомянутой директиве, в Союзническом контрольном
совете. Я надеюсь, что советское правительство сможет присоединить­
ся к нам в этой политике. Я надеюсь, что советское правительство бу­
дет готово дать указания своему главнокомандующему принять анало­
гичные меры на оккупированных советскими вооруженными силами
территориях Германии и приступить к составлению в Контрольном
совете программы добычи и экспорта угля для Германии в целом».

Ответ Сталина пришел через два дня:
«Ваш меморандум от 27 июля о германском угле и копию вашей
директивы генералу Эйзенхауэру получил.
Поставленный вами в меморандуме важный вопрос об использо­
вании германского угля для удовлетворения европейских потребно­
стей будет подвергнут соответствующему изучению.
Правительство Соединенных Штатов будет информировано
о точке зрения советского правительства по этому вопросу.
Вместе с тем должен сказать, что нам необходимо избежать ситу­
ации, когда принятие мер по экспорту германского угля привело бы
к каким-либо беспорядкам в Германии, о чем упоминается в вашей
директиве генералу Эйзенхауэру, и это представляется мне вполне
возможным и необходимым с точки зрения интересов союзных госу­
дарств».

Осенью 1945 года ситуация с рабочим движением в Соединен­
ных Штатах приобрела серьезные масштабы. Забастовки вновь за­
хватили множество угольных шахт, на которых отказалось работать
28 000 шахтеров. На этот раз речь шла о требованиях профсоюзов
о признании представителей рабочих договаривающейся стороной
при ведении коллективных переговоров. Забастовки в нефтяной
и деревообрабатывающей промышленности подрывали программу
конверсии. В районе Детройта беспорядки, организованные рабо­
чими, останавливали производство автомобилей на одном заводе
за другим, кульминацией которых стала забастовка Объединенных
автомобильных рабочих против «Дженерал Моторе». Это была пер­
вая забастовка такого масштаба после войны, в которой приняли

Глава 27. Забастовки и угольный голод

участие 175 000 рабочих и заводы в девятнадцати штатах. Забастов­
ки угрожали также сталелитейной промышленности и железному
транспорту. Во второй половине 1945 года забастовки стали широко
распространятся, иногда сопровождаясь насилием, и на небольших
промышленных предприятиях в различных частях страны.
Хотя я понимал, что такая неспокойная обстановка была в зна­
чительной степени проявлением перевода трудовых ресурсов от
условий военной экономики к экономике мирного времени, мне
также было ясно, что пришло время для действий со стороны пра­
вительства. Задолго до того, как я стал президентом, я решил, что
стране необходима национальная политика в области заработной
платы, эффективный механизм посредничества и другие законода­
тельные меры по исправлению положения, которые защищали бы
законные интересы трудящихся, их руководства и общественности.
В соответствии с законом Смита—Коннелли от 1943 года
я имел полномочия как президент забирать для правительствен­
ных нужд важные предприятия промышленности, охваченные за­
бастовочным движением, и в ряде случаев им воспользовался. Но
этот закон не являлся адекватным, поскольку не предусматривал
никаких средств для предотвращения забастовок и имел нежела­
тельный эффект в ряде случаев при драматизации забастовочных
угроз. Даже сам соавтор законопроекта, представитель штата Вир­
джиния Говард У. Смит, предложил отменить этот закон в октябре
1945 года.
Нарастающие сложности в трудовых отношениях послево­
енного периода стали предметом многочисленных обсуждений
в Кабинете на заседаниях в октябре и ноябре 1945 года. Я решил
пригласить профсоюзных лидеров и управляющих встретиться
в Вашингтоне, чтобы выработать новый подход к разрешению про­
мышленного кризиса.
Я послал письма Уильяму Грину, президенту Американской фе­
дерации труда; Айре Мошеру, президенту Национальной ассоциа­
ции промышленников; Филиппу Мюррею, президенту Конгресса
промышленных организаций; и Эрику Джонстону, президенту Тор­
говой палаты Соединенных Штатов. Тридцать шесть делегатов были
назначены представлять интересы как рабочих, так и управляющих,
и встреча началась в аудитории министерства труда 5 ноября.
Я открыл съезд призывом к делегатам совместно разработать
определенную политику в области трудовых отношений. Я реко­
мендовал, чтобы такая политика базировалась на четырех основ­
ных принципах: 1) подлинная совместная работа; 2) использование

537

538

Том 1. 1945 - год важных решений

беспристрастного механизма для принятия решений в тех случаях,
когда совместная работа терпит неудачу; 3) мирные переговоры
по договорам и методы мирного урегулирования споров, возника­
ющих в соответствии с этими договорами; и 4) поиск замены для
межпрофсоюзных юрисдикционных забастовок.
Подчеркивая, что созвана не правительственная конференция,
а съезд представителей профсоюзов и управляющих, избранных сво­
ими собственными лидерами, я предупредил, что неспособность вы­
работать какие-либо действенные рекомендации того, как избежать
остановок в работе, будет означать принятие закона Конгрессом.
После трехнедельных обсуждений конференция была прерва­
на без выработки каких-либо рекомендаций, и 3 декабря я пред­
стал перед Конгрессом с просьбой о немедленном принятии закона.
План, который я рекомендовал, предусматривал создание комис­
сий по расследованию, которые должны были бы проводить тща­
тельное установление всех фактов, связанных с каждым спорным
случаем. Они были бы вправе рассматривать любые документы,
которые комиссия сочтет относящимися к данному делу. А период
«охлаждения страстей» в течение тридцати дней, во время которого
забастовка объявляется вне закона, потребуется для назначения ко­
миссии по установлению фактов и проведения расследования.
Чтобы избежать задержек в урегулировании забастовок в ав­
томобильной, нефтяной и мясоперерабатывающей отрасли, а так­
же для того, чтобы устранить угрозу забастовки сталелитейщиков
перед тем, как закон будет принят Конгрессом, я учредил такие ко­
миссии по расследованиям указом президента. Хотя они и не об­
ладали той законной властью, которую, как я надеялся, их вскоре
наделит Конгресс, мне казалось, что американскому народу следует
ожидать, что работодатель и работники в каждом конкретном слу­
чае будут сотрудничать с комиссиями так же тесно, как если бы со­
ответствующее законодательство уже было принято.
Профсоюзы, особенно Объединенный союз шахтеров, бурно от­
реагировали на этот план как на ограничение права на забастовку
и как на обязательный арбитраж. Разумеется, он не был ни тем и не
другим, а представлял собой просто попытку мирного урегулиро­
вания трудовых споров без пагубных последствий для населения
и национальной экономики от длительных перерывов в работе. По­
скольку в то время, когда я сделал это предложение, в Соединен­
ных Штатах бастовало 265 000 рабочих, необходимость таких дей­
ствий казалась очевидной. Кроме того, неоднократно доказывалась
ценность комиссий по расследованиям в деле доведения истины

Глава 27. Забастовки и угольный голод

до сведения общественности. Во время сталелитейной забастовки
в январе и феврале 1946 года выводы комиссии сыграли важную
роль в достижении урегулирования, хотя ее рекомендации не были
выполнены. Вслед за сталелитейным соглашением была завершена
113-дневная забастовка Объединенного союза автомобильных ра­
бочих против «Дженерал Моторе» без необходимости проведения
встречи в Белом доме.
Вместе с тем стало очевидно, что для обеспечения выполне­
ния рекомендаций комиссий по расследованию и запрещения за­
бастовок в период их посреднической деятельности необходимы
статутные полномочия. В своих неоднократных посланиях Кон­
грессу я просил о скорейшем принятии такого закона. Вместо этого
в палате представителей наметилась тенденция к жестким ограни­
чительным мерам прав трудящихся, которые принесли бы больше
вреда, чем пользы.
Весной 1946 года разразились два кризиса в трудовой сфере,
которые затмили все предыдущие по своему непосредственному
воздействию на общество. Один из них был связан с железнодо­
рожной отраслью, а другой - с угольной промышленностью. 23 мая
1946 года профсоюзы железнодорожников объявили забастовку,
в которой приняли участие 300 000 человек большинства крупных
железнодорожных линий по всей стране. Еще в феврале я провел
совещание с двадцатью заинтересованными профсоюзами, чтобы
сделать все возможное для предотвращения забастовки железно­
дорожников, а когда стало ясно, что железнодорожные компании
и представители профсоюзов не могут прийти к согласию, я пред­
ставил заинтересованным сторонам компромиссное предложение.
Восемнадцать профсоюзов, участвовавших в споре, приняли
мое предложение об урегулировании, как и компании. Это было
предложение о повышении заработной платы на 18,5 цента в час
плюс некоторые изменения в правилах арбитражных и чрезвычай­
ных комиссий. Однако двое участников — Элванли Джонстон, пре­
зидент Братства локомотивных инженеров, и А. Ф. Уитни, прези­
дент Братства железнодорожников, отклонили мое компромиссное
предложение и отказались обсуждать этот вопрос от имени своих
профсоюзов.
После трех совещаний с ними в Белом доме, поскольку они не
желали встречаться с руководством компаний в присутствии пред­
ставителей других восемнадцати профсоюзов, я увидел, что это не
конфликт между рабочими и управляющими, а конфликт между
небольшой группой людей и их правительством. Джонстон и Уит­

539

540

Том 1. 1945 - год важных решений

ни сказали, что, несмотря на мои призывы, они твердо намерены
начать забастовку.
«Вы не выкрутите руки стране, — сказал я им, — если вы жела­
ете этого, то мы вас остановим».
24 мая, на следующий день после начала забастовки, я высту­
пил перед американским народом по общенациональному радио
и рассказал о происходящем. Я объявил, что если работа железных
дорог не будет немедленно возобновлена, то я обращусь к армии
с просьбой оказать содействие управлению транспорта министер­
ства обороны в работе поездов, и добавил, что на следующий день
представлю перед Конгрессом доклад по этому вопросу.
На совместном заседании Конгресса 25 мая я запросил принятия
жесткого закона по чрезвычайным ситуациям, который санкциони­
ровал бы введение предписательного или обязательного судебного
разбирательства в отношении любого профсоюзного лидера, запре­
щающего ему поощрять или подстрекать членов профсоюза оставить
свою работу или отказаться вернуться на работу. Этот закон лишал
бы тех работников, которые без уважительных причин продолжают
бастовать, их права на выслугу лет, который предусматривал бы уго­
ловное наказание в отношении работодателей и профсоюзных лиде­
ров, нарушающих положения закона, и давал бы президенту право
призывать в вооруженные силы всех бастующих рабочих.
Это были радикальные меры. Они противоречили принципам,
в которые я верил, и появились только в качестве отчаянного сред­
ства в чрезвычайной ситуации, когда лидеры профсоюзов демон­
стративно призывали рабочих к антиправительственной забастовке.
В середине моего послания Конгрессу меня прервал секретарь
сената Лесли Биффл, который вручил мне записку, извещавшую,
что забастовка железнодорожников прекращена на условиях ком­
промиссного предложения, ранее принятого всеми, кроме этих
двух профсоюзов.
Я испытал облегчение и был рад, что забастовка железнодорож­
ников так быстро завершилась. Но еще более удовлетворительным
стал тот факт, что компромиссное решение соответствовало наци­
ональному закону о трудовых отношениях на железнодорожном
транспорте. В соответствии с этим законом рекомендации чрезвы­
чайной комиссии подлежат исполнению, и именно на этих реко­
мендациях я основывал свое компромиссное предложение обеим
сторонам.
Я с самого начала знал о проблемах с железнодорожными
профсоюзами, и то, что некоторые из них попытаются обойти за-

Глава 27. Забастовки и угольный голод

кон о трудовых отношениях на железнодорожном транспорте. Это
было еще одной причиной, по которой я счел себя вправе просить
о принятии чрезвычайного закона о забастовках. Сенатор Уэйн
Морс из штата Орегон заявил тогда, что все уже улажено, и с трибу­
ны сената обвинил меня в том, что я ратую за чрезмерные средства.
Однако позже, когда он узнал об этом факте, он извинился за свое
заявление и попросил, чтобы его извинения были напечатаны в от­
чете Конгресса. Я всегда высоко ценил Уэйна Морса, а этот честный
поступок заставил меня уважать его еще больше.
Тем временем на угольной сцене Джон Л. Льюис опять вел пе­
реговоры о новом соглашении, на этот раз для добытчиков битуми­
нозного угля. Еще в марте 1946 года переговоры между Льюисом
и управляющими компаниями показали, что никакого соглашения
не предвидится. Льюис требовал создания фонда под своим соб­
ственным исключительным контролем, в который должны были
поступать взносы от продажи угля. Это была новая претензия на
большую власть со стороны лидера шахтеров, которые в то время
повышения заработной платы не просили. Когда переговоры зашли
в тупик, Льюис приказал 400 000 угольщиков покинуть битуминоз­
ные месторождения 1 апреля. Страна вновь столкнулась с чрезвы­
чайной ситуацией.
С марта по сентябрь я шесть раз вызывал Льюиса в Белый дом
вместе с Чарльзом О’Нилом, представителем угольных компаний,
в попытке объединить эти две стороны. 10 мая на заседании Каби­
нета я заявил, что Льюис пообещал, что забастовка продлится не
более нескольких дней. Но Льюис не сдержал своего слова. Я ска­
зал членам Кабинета, что, по иронии судьбы, Льюис теперь делает
упор на вопросах безопасности и пособий как на главных причинах
угольной забастовки, в то время как в течение десяти лет он высту­
пал против включения параметров безопасности в профсоюзные
контракты.
Забастовка угольщиков еще раз продемонстрировала настоя­
тельную потребность в законодательном обеспечении защиты на­
ции от поспешных забастовок. Но я также опасался присутствия
в таком законодательстве непродуманных карательных мер про­
тив профсоюзов. Шестью месяцами ранее именно по этой причине
я рекомендовал создание комиссий по расследованию в качестве
юридического инструмента. Конгресс не принял никакого решения
по моему предложению. То, что Конгресс действительно принял,
было законопроектом, положенным на мой стол для утверждения
11 июня. Я внимательно изучил документ и пришел к выводу, что

541

542

Том 1.1945 - год важных решений

он не поможет остановить забастовки. Поэтому я наложил на него
вето. Мои основные возражения заключались в следующем: (1) за­
кон поощрял бы поспешные забастовки; (2) он дополнял Службу
примирения, которая была столь эффективна с 1913 года в урегу­
лировании забастовок, советом из пяти человек. Он разрешал де­
сять забастовок в день в течение периода конверсии; (3) законо­
проект предусматривал пункт о посредничестве, который, по моему
мнению, был скорее карательным, нежели сглаживающим; (4) его
новое положение о периоде «перемирия» было одним из главных
пунктов предлагаемого мной закона, все еще находящегося на рас­
смотрении Конгресса; и (5) законопроект снял с министра труда
всю ответственность за функционирование Посреднического сове­
та, оставив только назначение его членов президентом.
В своем послании о наложении вето я сказал, что предложения,
которые я сделал Конгрессу, будут более эффективным способом
борьбы с забастовками. Палата представителей под держала мое вето.
Во время этой мягкой угольной забастовки 1946 года шахты
были закрыты на сорок пять дней, что вылилось в недополученные
девяносто миллионов тонн угля. В этот момент вмешалось прави­
тельство, чтобы взять под свой контроль производство в мае. Одна­
ко мы продолжали вести переговоры с Льюисом до тех пор, пока не
достигли соглашения о совместном контроле над фондом социаль­
ного обеспечения и по другим спорным вопросам.
Пять месяцев прошло без серьезных инцидентов, после кото­
рых Льюис начал снова выдвигать свои требования. Он настаивал
на возобновлении переговоров, подразумевая, что в противном слу­
чае шахтеры вновь объявят забастовку.
14 ноября правительство представило Льюису письменное
предложение, содержащее детали плана, в соответствии с которым
операторы и шахтеры могли бы обсуждать свои разногласия, не на­
рушая работу шахт. Я не считал, что федеральное правительство
должно заменять частных управляющих за столом переговоров
между рабочими и руководством.
Правительство взяло на себя управление битуминозными
рудниками только после того, как стало ясно, что это единствен­
ный возможный способ предотвратить экономическую катастрофу
в стране. Я очень хотел, чтобы шахты как можно скорее возврати­
лись к частной эксплуатации, и владельцы заявили, что они тоже
хотят вернуть себе контроль над своей собственностью. Льюис,
однако настаивал на новом контракте и призывал своих шахтеров
отложить инструменты. 20 ноября страну вновь охватила всеобщая

Глава 27. Забастовки и угольный голод

угольная забастовка — на этот раз против правительства Соединен­
ных Штатов.
Я поручил министерству юстиции наложить временный запрет
на действия Льюиса по объявлению забастовки. Федеральный су­
дья Т. Алан Голдсборо издал судебное постановление против на­
чальника Объединенного союза шахтеров, приказав ему отменить
уведомление о расторжении контракта. Когда Льюис отказался
подчиниться судебному запрету, его вызвали к судье Голдсборо для
объяснения причин своего отказа. 4 декабря Льюис был признан
виновным в преступном неуважении к суду. Его личный штраф был
установлен в размере 10 000 долларов, а Объединенный союз шах­
теров был оштрафован на общую сумму в три с половиной милли­
она долларов. Через семнадцать дней после того, как он объявил
самую дорогостоящую забастовку в своей карьере, Льюис приказал
шахтерам вернуться к работе.
Накал страстей возрастал, особенно в рядах рабочих. Вот одна
из многочисленных телеграмм, поступивших в Белый дом. Ее от­
правило одно из железнодорожных братств 8 декабря 1946 года.
«Какое бы временное чувство восторга ни охватило сегодня пра­
вительственных чиновников по поводу возвращения американских
граждан на их рабочие места в шахтах, оно должно утихнуть при спо­
койном рассмотрении и придании должного значения тому факту, что
достигнутые результаты получены с использованием злонамеренного
и незаконного процесса судебного запрета в трудовом споре. Рабочие
по всей стране не испытывают ничего, кроме отвращения к посяга­
тельствам на их основные свободы, недавно озвученным правитель­
ством и одобренным федеральным судом по делу Объединенного со­
юза шахтеров.
Использование олигархатом федерального суда для антирабочего
запрета в качестве орудия угнетения было осуждено и признано не­
действительным Конгрессом более четырнадцати лет назад. И до не­
давнего обращения к процедуре судебного запрета дух и намерения
закона в большинстве случаев соблюдались. Обращение к судебному
запрету в трудовых спорах не только дезавуирует власть Конгресса,
но и является попранием конституционных прав свободы слова и со­
браний и нарушает конституционный запрет на принудительное раб­
ство. Но что еще более коварно, так это то, что усилия правительства
по принуждению шахтеров к экономическому рабству, столь громко
приветствуемые прессой и радио, дают толчок и импульс программе,
порождаемой реакционным капитализмом, лишения трудящихся их
так тяжело давшихся завоеваний последних лет и навязывания диких
и радикальных ограничений нашему народу.

543

544

Том 1. 1945 - год важных решений
Мы, Ассоциации общих комитетов по рассмотрению жалоб Брат­
ства локомотивных пожарных и машинистов в Соединенных Штатах,
собравшись в Кливленде, штат Огайо, от имени наших членов едино­
гласно осуждаем обращение правительства и работодателей к судеб­
ному запрету в трудовых спорах как неамериканское и незаконное,
а также любую программу, проводимую в судах или законодательных
органах, направленную на то, чтобы принудительно воспрепятство­
вать американским рабочим пользоваться их конституционными
правами.
Президент Д. Б. Робертсон».

Таков был мой ответ 11 декабря:
Уважаемый г-н Робертсон,
В кабинете президента Соединенных Штатов нет никакого чув­
ства экзальтации, скорбь — самое подходящее слово. Однако в сердцах
профсоюзных лидеров должно быть чувство стыда за то, как господин
Льюис пытался бросить вызов правительству. Его поступок соответ­
ствует поступку Уитни и Джонстона прошлой осенью и не делает ему
чести.
Льюис получил наилучшее соглашение за свою карьеру. Я сам вы­
нудил его включить в контракт меры безопасности, за которые он ни­
когда раньше даже не боролся. Как ему самому, так и его сотрудникам
было известно, что контракт с руководителем департамента по твердо­
му топливу был заключен на время правительственного управления.
Он попытался провернуть грязный политический трюк, обернувший­
ся против него; но преуспел лишь в подрыве репутации профсоюзов,
что не принесет им ничего хорошего в новом республиканском Кон­
грессе.
Мы воспользовались оружием, которое у нас было под рукой, что­
бы бороться с антиправительственным восстанием, и я хочу вам ска­
зать, что готов использовать любые полномочия президента и прави­
тельства в том случае, когда закону и правительству бросается вызов
таким самовольным диктатором, как Льюис.
Меня всегда связывали дружеские отношения с восемнадцатью
железнодорожными братствами. Я дружил с профсоюзами на протя­
жении всей моей политической карьеры; но там находятся определен­
ные элементы, которые были кем угодно, но только не моими друзья­
ми и соратниками в тот трудный период конверсии, через который мы
проходили.
Я думаю, что вы совершенно неверно оцениваете судебную проце­
дуру, которая была необходима против господина Льюиса, и мне очень
жаль, что таково ваше мнение.
Мне понадобится вся возможная помощь и сотрудничество, чтобы
удержать профсоюзы от того, чтобы им перерезали горло на этом Кон­

Глава 27. Забастовки и угольный голод

грессе. Когда Мюррей, Грин и другие способные лидеры, такие как вы,
потворствуют действиям Льюиса, вы не помогаете себе ни в отношени­
ях со мной, ни в отношениях с Конгрессом.
С уважением,
Гарри С. Трумэн.

Льюис потерпел неудачу в попытке обмануть правительство.
Это был, по моему мнению, вызов главы Объединенного союза
шахтеров власти Соединенных Штатов. Как политический маневр
стратегия, использованная Льюисом, была в определенной степени
успешной. Призывая к забастовке всего за пять дней до выборов
в Конгресс 1946 года, он, возможно, внес свой вклад в те переме­
ны в Конгрессе, которые стремился вызвать. Но вместо того, что­
бы способствовать избранию сочувствующего Конгресса, Льюис
вскоре столкнулся с контролируемыми реакционерами группами
в обеих палатах, поддержавшими акт Тафта-Хартли, против ко­
торого резко выступал лидер шахтеров. Его политическая победа
в 1946 году оказалась пирровой.
Хотя после забастовок железнодорожников и угольщиков
в 1946 году споры между рабочими и руководством продолжались,
наиболее заметными из которых были забастовки морского проф­
союза и телефонистов, в последние месяцы 1946 года и в первой по­
ловине 1947 года число крупных конфликтов уменьшилось.

545

Глава 28
ДЕМОБИЛИЗАЦИЯ

/Американцы ненавидят войну. Но как только их провоцируют
1 защищаться от тех, кто угрожает их безопасности, они мобили­
зуются с беспрецедентной быстротой и энергией. Пока продолжается
война, они готовы на любые человеческие и материальные жертвы.
Но как только военные действия заканчиваются, американцы
столь же спонтанны и столь же стремительны в своем желании вер­
нуться к мирной жизни. Ни один народ в истории не демобилизует
себя с такой скоростью.
Это нетерпение является выражением глубоко укоренившейся
национальной идеализации мирной жизни. Но трагический опыт
Первой мировой войны научил нас, что эта замечательная черта
характера может привести к катастрофе. Нам нужно было умерить
и скорректировать темпы демобилизации, чтобы мы могли выпол­
нить наши новые международные обязательства.
Едва закончились боевые действия в Европе, как возникло об­
щественное мнение, призывающее к расформированию вооружен­
ных сил. С окончанием военных действий на Тихом океане требова­
ние об увольнении миллионов солдат с военной службы стало еще
настойчивее.
Приоритетную систему определения права на увольнение на
основании стажа службы, боевых обязанностей, времени, прове­
денного за границей, и ситуации с родителями ввели в действие
вскоре после дня победы над Германией, а накануне капитуляции
Японии генерал Маршалл прислал мне меморандум с изложением
проблемы и предложения по ее решению.
Военное министерство столкнулось с вопросом о моральном
состоянии солдат, прошедших самую долговременную и самую
тяжелую службу, отметил Маршалл, и поэтому они должны быть
первыми демобилизованы и первыми иметь шанс получить граж­
данскую работу. Если такую политику ввести в действие, то многие
подразделения, уже вернувшиеся домой из Европы, но с низким
баллом, должны быть отправлены на Тихий океан. Следует это еде-

,

Глава 28. Демобилизация

лать, чтобы удовлетворить требования генерала Макартура к окку­
пационным войскам.
В любом случае, сказал мне Маршалл, многие из этих подраз­
делений с низким баллом должны некоторое время находиться на
службе в качестве резерва, ожидая развития событий, а другие, уже
вернувшиеся в Соединенные Штаты, направиться в казармы, что­
бы освободить для демобилизации людей с высоким баллом, все
еще находящихся на службе.
План сухопутных сил состоял в том, чтобы немедленно остано­
вить поток подразделений с низким баллом из Европы. Вместо них
отправить оттуда домой для демобилизации подразделения с высо­
ким баллом. Маршалл сообщил, что если этот план будет реали­
зован, то не появится никаких оснований критиковать политику
демобилизации в отношении служащих в Европе. Если тихоокеан­
ский театр военных действий все еще будет продолжать требовать
большой оперативной работы, отправка служащих с высоким бал­
лом оттуда домой продолжится, а подкрепления с низким баллом
станут присылаться по мере необходимости. Таким образом, солда­
ты, которые долго сражались на Тихом океане, получат те же воз­
можности, что и те, кто сражался в Европе.
Тем не менее критика появилась. 23 августа, всего через девять
дней после капитуляции Японии, я воспользовался случаем, чтобы
указать на пресс-конференции о возникшей значительной крити­
ке программы демобилизации. Однако я объяснил, что провел со­
вещание с военным министром и министром военно-морских сил,
начальником штаба генералом Маршаллом и начальником военноморских операций адмиралом Кингом и убежден, что они делают
все возможное для ускорения этого начинания.
На заседании Кабинета 31 августа я попросил заместителя во­
енного министра Паттерсона высказать свое мнение по вопросу
передвижения военнослужащих с иностранных театров военных
действий. Он заявил, что делается все возможное, чтобы как можно
скорее вернуть парней домой. Армия, по его словам, планировала
перебросить пять с половиной миллионов человек назад в Соеди­
ненные Штаты к 1 июля 1946 года. На том же заседании замести­
тель министра военно-морских сил Гейтс сообщил, что флот будет
демобилизовывать по 260 000 человек в месяц после начала реали­
зации программы.
Тем не менее требования ускоренной демобилизации продолжа­
ли расти. 18 сентября я выступил с заявлением, в котором заверил

547

548

Том 1. 1945 - год важных решений

американский народ, что возвращение военнослужащих с фронта
домой происходит настолько быстро, насколько позволяют обстоя­
тельства. Менее чем через месяц после капитуляции Японии число
солдат, ежедневно увольняемых из армии, возросло с 4200 до более
чем 15 200 человек. Наши солдаты возвращались к гражданской
жизни со скоростью, превышающей 650 человек в час. Я объявил,
что к январю 1946 года этот показатель будет неуклонно увеличи­
ваться до более чем 25 000 увольнений в день.
Только те, кто был в состоянии осмыслить всю операцию цели­
ком, могли понять, какая огромная задача стояла перед правитель­
ством в деле демобилизации и передислокации почти двенадцати
миллионов человек в течение нескольких месяцев. В то время как
наши собственные цифры были ошеломляющими, принимая во
внимание то, что они означают в смысле количества судов, желез­
нодорожных составов и объема штабной работы, необходимой для
оформления увольнений, проблема усугублялась обязательством
учитывать потребности в демобилизации наших союзников, осо­
бенно Великобритании.
С начала войны мы полностью использовали три крупнейших
британских судна «Куин Мэри», «Куин Элизабет» и «Аквитанию»
для перевозки американских войск в районы боевых действий и об­
ратно. Однако в октябре 1945 года британское правительство по­
требовало возвращения этих судов или предоставления им эквива­
лентных американских транспортных средств. Премьер-министр
Эттли обратил мое внимание на тот факт, что многие из их людей
находились на действительной службе вдали от дома в течение
пяти или более лет и что требования об их скорейшем возвраще­
нии теперь, когда военные действия закончились, стали громкими
и настойчивыми. Премьер-министр также напомнил мне, что дого­
воренность о предоставлении нам двух «королев» и «Аквитании»
была обусловлена исключительно срочностью передислокации
американских войск для войны против Японии. С неожиданно ран­
ним окончанием японской войны, как указывал Эттли, эти условия
перестали существовать.
Британцы в полной мере осознавали желание американского
народа получить назад своих солдат и летчиков, воевавших в Евро­
пе. Однако их собственные насущные потребности, сказал Эттли,
теперь вынуждали просить нас предоставить в обмен на «Куины»
и «Аквитанию» эквивалентную транспортную мощность на вой­
сковых транспортах под американским командованием, исполь-

Глава 28. Демобилизация

зовавшихся в рейсах между Индией, Австралией и Соединенным
Королевством.
Наши начальники штабов заявили англичанам, что они сожа­
леют о том, что «необходимость как можно быстрее вернуть аме­
риканские войска из Европы требует всего тоннажа, запланиро­
ванного в соответствии с нынешними соглашениями до декабря
1945 года, и что поэтому они не могут оказать помощь в войсковых
транспортах под командованием США до конца 1945 года». С дру­
гой стороны, на меня произвела впечатление телеграмма Эттли.
«Я буду говорить с предельной откровенностью, — заключал он
свое послание. - В то время как так много наших солдат за грани­
цей ожидают возвращения после почти шести лет войны и разлуки
со своими семьями, я не могу продолжать оправдывать перед бри­
танской общественностью использование наших трех самых боль­
ших судов на американской службе. Я не хочу предлагать возвра­
щение “Куинов” и “Аквитании”. Однако я должен самым серьезным
образом просить вас, г-н президент, обеспечить нам в ближайшем
будущем равноценный обмен этих трех судов».
Не было никаких сомнений в том, что Эттли был прав, и я от­
ветил:
«Я приказал Объединенному комитету начальников штабов
вернуть вам двух “Куинов” и “Аквитанию” или предоставить эк­
вивалентную транспортную возможность, детали которой должны
быть проработаны с представителями вашего штаба».
Ход реализации нашей собственной программы демобилизации
был рассмотрен на заседании Кабинета 26 октября. Министр воен­
но-морских сил Форрестол и военный министр Паттерсон кратко
изложили программу и предупредили, что ее ускорение грозит
поставить под угрозу наше стратегическое положение в разгар по­
слевоенной напряженности, которая накапливалась по всему миру.
Я полностью согласился с этой позицией и заявил на той встрече,
что, по моему мнению, программа, которой мы следуем, — это уже
не демобилизация, а дезинтеграция наших вооруженных сил.
Несмотря на опасные темпы, которыми осуществлялась эта про­
грамма, общественное давление на меня и на руководителей служб
по еще более быстрой демобилизации продолжало нарастать.
Множество писем от родителей и обращения от организаций
приходило с просьбами об освобождении различных групп. Члены
Конгресса напоминали мне, что их избирательные округа бомбар­
дируют телеграммами и письмами. 8 января 1946 года я опублико­

549

550

Том 1. 1945 - год важных решений

вал заявление, в котором сказал, что, хотя я признаю беспокойство
и нетерпение семей, просто невозможно быстро уволить всех слу­
жащих вооруженных сил. Я указал на то, что армия уже уволила
более четырех и трех четвертей миллиона мужчин и женщин с тех
пор, как завершились боевые действия в Европе. Военно-морские
силы, имея пиковую численность в 3 500 000 человек, вернули
к гражданской жизни почти миллион с четвертью человек. Из мор­
ской пехоты, насчитывавшей в конце войны почти 486 000 человек,
было уволено более 183 000 человек. Береговая охрана демобилизо­
вала свыше 74 000 из своих 180 000 человек.
Я сочувствовал родителям, которые все еще ждали своих сы­
новей, и женам и детям, жаждущим снова увидеть своих мужей
и отцов. Я знал, что многие молодые люди стремятся продолжить
свое образование или вернуться на работу. Но моей главной обязан­
ностью как президента Соединенных Штатов была безопасность
и благополучие нации в целом. Мы были обязаны как ведущая на­
ция построить прочный фундамент мировой безопасности. Буду­
щее нашей страны стояло на карте так же, как и в дни войны.
17 апреля 1946 года на пресс-конференции в Белом доме я об­
ратил внимание на то, что число увольняемых из армии достигло
почти семи миллионов человек. Я назвал это «самой необыкновен­
ной демобилизацией в мировой истории, или “дезинтеграцией”,
если вам угодно ее так назвать».
Наша бешеная демобилизация фактически выросла из анта­
гонизма нации к содержанию большой постоянной армии. На мой
взгляд, существовала только одна альтернатива, и это был подготов­
ленный солдат-гражданин. Я придерживаюсь этой точки зрения уже
тридцать лет, со времен Первой мировой войны. С самого начала
работы моей администрации в 1945 году я публично поддерживал
программу военной подготовки мальчиков и юношей. На прессконференции 16 августа меня спросили, не буду ли я предлагать при­
зыв в армию в мирное время. Я ответил, что попрошу Конгресс при­
нять программу всеобщего обучения для американской молодежи.
На заседании Кабинета 31 августа я представил подробный
предварительный план обеспечения национальной безопасности,
который включал в себя всеобщую подготовку кадров. Я спросил
мнения и рекомендации каждого члена Кабинета, и общая реакция
была благоприятной. Я всегда считал, что военная подготовка не­
обходима для обеспечения национальной безопасности. История
много раз это доказывала. Президент Вашингтон ввел первую во­
енную политику Соединенных Штатов, порекомендовав проект

Глава 28. Демобилизация

всеобщей подготовки в качестве гарантии базовой минимальной
военной защиты республики от агрессии. Политика Вашингтона не
была реализована до 1917 года, когда президент Вильсон санкцио­
нировал первый обязательный проект. Во время другого великого
кризиса страны в 1860-х годах отсутствие твердой военной полити­
ки привело к позорным призывным бунтам и массовым беспоряд­
кам, а также к коррумпированной практике продажи освобождений
от призыва лицам, которые могли собрать требуемую сумму.
Я сказал Кабинету, что пришло время провозгласить новую
военную политику. Если мы хотим сохранить лидерство среди
других стран, мы должны продолжать быть сильными в военном
отношении.
В послании из 21 пункта о внутреннем законодательстве от
6 сентября 1945 года я уведомил Конгресс о том, что в ближайшее
время буду вести дальнейшие переговоры относительно долгосроч­
ной программы национальной военной безопасности, и 22 октября
направил на Капитолийский холм свои рекомендации, касающие­
ся одного аспекта этой программы — всеобщей военной подготов­
ки. Вкратце я предлагал систему всеобщей подготовки в мирное
время, организация которой обеспечила бы нашу страну хорошо
подготовленным и эффективным резервом граждан для усиления
профессиональных вооруженных сил в случае опасности по реше­
нию Конгресса. Я указал на то, что нераскрытая сила наших необ­
ученных граждан больше не является достаточной защитой и что,
если повторится такое нападение, как в Перл-Харборе, мы больше
не сможем рассчитывать на роскошь в виде запаса времени, чтобы
вооружиться и нанести ответный удар. Наша географическая без­
опасность исчезла навсегда с появлением атомной бомбы, ракет
и современных воздушно-десантных армий.
Я рекомендовал создать послевоенную военную организацию,
которая содержала бы три основных элемента: 1) сравнительно не­
большую армию, военно-морские силы и морскую пехоту; 2) зна­
чительно усиленную Национальную гвардию и организованный
резерв для армии, военно-морских сил и корпуса морской пехоты
и 3) общий резерв, состоящий из всех мужчин, граждан Соеди­
ненных Штатов, прошедших подготовку. Этот общий резерв будет
обеспечен принятием плана всеобщей военной подготовки, но его
члены не будут обязаны служить на родине или за границей, если
только их не призовут на службу актом Конгресса.
Этот план был вполне демократичным и не предполагал замены
системы воинской повинности. Молодые люди, прошедшие подго­

551

552

Том 1. 1945 - год важных решений

товку в соответствии с этим планом, будут не военнослужащими,
а гражданскими лицами; их можно будет мобилизовать в воору­
женные силы в случае опасности только для того, чтобы увеличить
численность регулярных и резервных сил. Я предложил для восем­
надцатилетних юношей один год обучения без каких-либо исклю­
чений, если только не из-за полной физической дисквалификации.
По истечении этого срока стажер становится членом общего резер­
ва на шесть лет, а затем переводится в статус вторичного резерва.
Это не была программа военной подготовки в общепринятом
смысле. Военная фаза была второстепенной по отношению к тому,
что я имел в виду. В то время как обучение должно было дать каж­
дому квалифицированному молодому человеку шанс сформиро­
вать себя для службы своей стране в некотором военном качестве,
я представлял себе программу, которая в то же время предоставляла
бы широкие возможности для самосовершенствования. Часть этой
подготовки была рассчитана на развитие навыков, которые можно
было бы использовать в гражданской жизни, на повышение физи­
ческого состояния рабочей силы страны, на снижение уровня не­
грамотности, на развитие гражданской ответственности и на укре­
пление морального и духовного благополучия нашей молодежи.
Это были не теоретические задачи. Что было уникальным в за­
думанном мной плане — это универсальная учебная система, а не
просто военная программа. Преимущества образования и специ­
альной подготовки сами по себе были сильными аргументами
в пользу немедленного законодательного закрепления универсаль­
ной учебной подготовки. Но основная причина моего плана заклю­
чалась в том, чтобы гарантировать безопасность и свободу Соеди­
ненных Штатов от любого потенциального агрессора.
Я уверен, что если бы у нас была программа обучения амери­
канской молодежи, то мы не получили бы отказа от тридцати четы­
рех процентов наших молодых людей из-за физических недостат­
ков, как произошло среди призывников и добровольцев во время
Второй мировой войны.
Я убежден, что большую часть этих тридцати четырех процен­
тов можно было бы сделать физически здоровыми и самостоятель­
ными при правильном подходе. В то же время в рамках этого плана
мы могли бы научить подростков гражданственности и помочь им
показать, как ладить с другими людьми.
Я не исключаю, что если бы Конгресс тщательно изучил эту
программу в 1945 году, когда я впервые ее рекомендовал, то у нас
был бы резерв в основном подготовленных людей, которые заста­

Глава 28. Демобилизация

вили бы Советы в дальнейшем засомневаться в своем плане экс­
пансии в некоторых стратегических регионах мира.
------------- ------------------

Жилье стало одной из острейших послевоенных проблем, с ко­
торыми мне пришлось иметь дело. Осенью 1945 года более миллио­
на семей жили совместно с другими семьями из-за критической не­
хватки жилья. Этот дефицит накапливался на протяжении многих
лет. Мы вступили в войну с нехваткой жилья, а война увеличила
разрыв. В то же самое время, когда строительные материалы и ра­
бочая сила были задействованы в тотальной войне вместо строи­
тельства домов, количество браков увеличивалось намного больше
обычного. Войны всегда стимулировали свадьбы, и с возвращением
миллионов ветеранов и последовавших свадеб непосредственный
спрос на новое жилье значительно превысил возможности про­
мышленности по его производству.
В октябре я дал указание Федеральному управлению госу­
дарственного жилищного строительства выставить на продажу
320 000 единиц временного жилья, которые правительство созда­
ло вокруг военных заводов, ныне закрытых, а также 35 000 трей­
леров. Эти дома, которые были проданы не дороже стоимости их
сноса, немного помогли, но, конечно, мало повлияли на облегчение
общей ситуации. Лишь несколько лет максимально возможного
производства могло бы действительно решить эту проблему. Что­
бы полностью запустить строительную отрасль, требовалось вре­
мя, и я понимал, что если в 1946 году мы сможем построить более
500 000 единиц жилья, то это будет хорошо. Ветеранам отдавалось
предпочтение при строительстве федеральных домов, но было не­
возможно удовлетворить их потребности сразу или решить жилищ­
ные проблемы миллионов рабочих военных предприятий и других
лиц, которые все еще проживали в тяжелых условиях.
В декабре 1945 года я запросил у Управления военной мобили­
зации и перевооружения доклад о положении с жильем с кратким
обзором того, что делается. Джон У. Снайдер, директор управле­
ния, сообщил мне, что его ведомство предпринимает энергичные
действия в рамках программы из шести пунктов. Эти шесть целей
заключались в следующем: (1) увеличить поставки строительных
материалов; (2) усилить контроль над запасами для предотвра­
щения их накопления; (3) усилить контроль цен на строительные
материалы; (4) пресечь необоснованную практику кредитования

553

554

Том 1. 1945 - год важных решений

и спекуляцию; (5) заручиться поддержкой промышленности в деле
увеличения производства и борьбы с инфляцией; и (6) предостав­
лять общественности информацию и консультативные услуги по
вопросам стоимости жилья.
В рамках этой программы уполномоченные ведомства объеди­
нили свои усилия по реагированию на чрезвычайные ситуации. По­
вышение цен, специальный набор рабочей силы службой занятости
Соединенных Штатов, приоритеты и распределение оборудования
и материалов санкционировались в тех случаях, когда требовалось
увеличить объем производства. В течение 1945 года жилищное
строительство выросло с 56 миллионов долларов в июне, обычно
пиковом месяце, до 125 миллионов долларов в декабре, хотя и этот
уровень все еще был чрезвычайно низким по отношению к потреб­
ностям страны в жилом строительстве.
Федеральное правительство организовало в течение декабря
ряд встреч с представителями промышленности и общественными
группами, чтобы попытаться решить эту проблему совместно. Дру­
гие встречи были проведены с учреждениями по финансированию
строительства жилья, с советами по недвижимости и с группами
потребителей. Национальное управление государственного жи­
лищного строительства обратилось к мэрам всех населенных пун­
ктов, испытывающих серьезные жилищные проблемы, с просьбой
создать чрезвычайные жилищные комитеты для работы с феде­
ральным правительством по оказанию помощи на их территориях.
В дополнение к этой программе я призвал ускорить выпуск до­
полнительного жилья и строительных материалов, находящихся
под контролем правительства, для ветеранов. Я выступал за по­
становление, устанавливающее приоритеты в отношении исполь­
зования строительных материалов, которое направило бы около
пятидесяти процентов всех строительных материалов на жилье
стоимостью 10 000 долларов или меньше. Признавая, что угроза
инфляции в сфере жилья является наиболее угрожающей в нашей
экономике, я потребовал установить предельные цены на старое
и новое жилье, ограничить необоснованную практику кредитова­
ния и организовать контроль над арендной платой.
Проводя эту политику, я назначил Уилсона Уайатта, бывше­
го мэра Луисвилла, на новую должность жилищного инспектора
в Управлении военной мобилизации и перевооружения. На Уайатта
была возложена ответственность за координацию и ускорение осу­
ществления жилищной программы, а также за выработку рекомен­
даций относительно новых шагов, которые могут потребоваться для

Глава 28. Демобилизация

решения новых проблем. Я хотел, чтобы он нашел все узкие места на
любом уровне в промышленности или в правительстве, где бы они
ни были скрыты, и расширил их, чтобы заставить механизм жилищ­
ного производства работать как можно более гладко и быстро.
Рассматривая жилищную ситуацию в своем выступлении перед
нацией 3 января 1946 года, я сказал: «Из трех основных компонен­
тов, определяющих наш уровень жизни — еда, одежда и жилье,
жилье представляет собой самую трудную проблему». Я указал
Конгрессу, что нам нужно около пяти миллионов дополнительных
домов немедленно, хотя самое большое количество зданий, когдалибо построенных за один год в довоенное время, было меньше мил­
лиона. Стало ясно, говорил я Конгрессу, что это — чрезвычайная
проблема, требующая срочного решения. А еще через пять недель
я представил Конгрессу программу срочного жилищного обеспече­
ния ветеранов с просьбой о скорейшем принятии законодательства
для осуществления этой программы.
Между тем нехватка жилья стала острой, особенно когда речь
шла о ветеранах и их семьях. Тысячи людей оказались не обеспе­
чены нормальными условиями для жизни, несмотря на все наши
усилия по содействию новому строительству. Понимая, что любые
меры по оказанию помощи идут на пользу, я обсудил этот вопрос
с представителями протестантской, католической и еврейской кон­
фессий и предложил провести общенациональную акцию «Поде­
лись жильем» через церкви страны.
Наконец 22 января вступил в силу чрезвычайный закон о жи­
лищном фонде, предусматривающий строительство 2 700 000 до­
мов для ветеранов в течение двух лет. Первоначальное предложе­
ние, представленное Райтом Патманом, подверглось значительной
критике в обеих палатах Конгресса, прежде чем попасть на мой стол
в измененном виде, но, тем не менее, это был первый эффективный
закон, разработанный специально для решения проблемы нехватки
жилья.
Сердцевиной программы было выделение 400 000 000 долларов
на субсидии для стимулирования производства дефицитных мате­
риалов. Закон также увеличил на один миллион долларов полномо­
чия правительства по страхованию ипотечных кредитов через част­
ный капитал, тем самым защищая кредиторов от рисков, связанных
с продажей домов с небольшими первоначальными взносами.
Это был всего лишь чрезвычайный закон, и его положения не
были предназначены для поддержки долгосрочного жилищного
строительства. Теперь Конгресс приступил к разработке посто-

555

556

Том 1. 1945 - год важных решений

янного закона, предусматривающего строительство 15 миллио­
нов домов в течение десяти лет. Это был законопроект Вагнера—
Эллендера—Тафта, предоставляющий государственные займы
застройщикам для расчистки трущоб и другие общие стимулы для
недорогого жилищного строительства. Я настоятельно призвал
Брента Спенса, председателя Комитета палаты представителей по
банковским и валютным вопросам, принять срочные меры, чтобы
помочь, но, несмотря на мое предупреждение и неустанные усилия
Спенса, месяцы тянулись без каких-либо решительных действий со
стороны Конгресса. В октябре страна столкнулась с чрезвычайной
ситуацией, уникальной в своей истории.
Минимальная цель, поставленная жилищным инспекто­
ром Уайаттом для нового строительства в 1946 году, составляла
1 200 000 домов, в основном для ветеранов. В октябре он сообщил
о 708 000 начатых и 350 000 завершенных работ. Уайатт проделал
огромную работу в этом направлении, но столкнулся с множеством
препятствий, с которыми ему приходилось считаться.
Главным сдерживающим фактором для ускорения строитель­
ства было то, что Конгресс не смог принять соответствующее за­
конодательство. Он выделил 200 000 000 долларов на субсидии
по чрезвычайному закону о жилищном строительстве, прежде чем
утвердить его в мае. Он не смог оперативно принять законопроект
Вагнера—Эллендера—Тафта о предоставлении недорогого жилья.
Он отказался утвердить ценовые ограничения на существующее
жилье и допустил роспуск Управления по регулированию цен. Дру­
гие почти непреодолимые препятствия возникали в виде нехватки
материалов, остановок работы и постоянного лоббирования в Ва­
шингтоне интересов групп из сферы недвижимости, производства
пиломатериалов, подрядчиков и других частных интересов.
25 октября мне пришлось издать прокламацию, объявляющую
чрезвычайное положение из-за нехватки жилья и разрешающую
свободный ввоз пиломатериалов в страну.

Глава 29
РАСТУЩИЕ РАСХОЖДЕНИЯ
МЕЖДУ ВОСТОКОМ И ЗАПАДОМ
¿/ сталость от войны легко приводит к иллюзиям. После окон/ чания военных действий всем казалось естественным наде­
яться, что мир и гармония придут сразу и без особых усилий. Но
поддержание мира — это сложное дело, требующее постоянной
бдительности и усилий, чтобы не дать конфликтующим интересам
его разрушить.
Многие разногласия между союзниками во время войны каза­
лись второстепенными, но теперь, когда общий враг потерпел по­
ражение, проблемы мирного строительства вывели эти противоре­
чия на поверхность. Мы уже знали, насколько тяжело может быть
с русскими, но в первые послевоенные месяцы это стало еще более
очевидным.
В сентябре госсекретарь Бирнс отправился в Лондон на пер­
вое заседание Совета министров иностранных дел, учрежденного
Потсдамской конференцией, и на этом заседании Молотов оказал­
ся гораздо более несговорчивым, чем когда-либо. 22 сентября, через
одиннадцать дней после открытия конференции, Бирнс счел вы­
нужденным просить меня лично переговорить со Сталиным, чтобы
предотвратить срыв совещания.
Я проводил короткие выходные на острове Джефферсон в Че­
сапикском заливе, когда получил закодированное сообщение от ад­
мирала Леги на борту «Вильямсбурга»’. Адмирал только что провел
телетайпную беседу с госсекретарем Бирнсом в Лондоне, в ходе ко­
торой государственный секретарь сообщил, что в первый день кон­
ференции было единогласно решено, что Франция и Китай будут
участвовать в обсуждениях, но не смогут голосовать по вопросам,
которые их непосредственно не касаются. Однако теперь Молотов
заявил, что он не станет присутствовать на дальнейших встречах,
если Франция и Китай не будут исключены из всех обсуждений,
которые их непосредственно не касаются как сторон, подписавших
Президентская яхта. — Прим. пер.

558

Том 1. 1945 - год важных решений

соглашение о перемирии. Бирнс полагал, что это было лишь пред­
логом для Молотова покинуть конференцию и что на самом деле он
был зол из-за того, что Соединенные Штаты и Великобритания не
признали Румынию. Бирнс предложил мне немедленно телеграфи­
ровать Сталину с просьбой связаться с Молотовым и не допустить
распада совета. Поскольку я находился на пути к «Вильямсбургу»
в то время, когда состоялся телетайпный разговор, Бирнс и Лети,
понимая, что ситуация не может ждать моего прибытия на корабль,
предприняли необычный шаг, ожидая моего одобрения, и состави­
ли сообщение, которое должно было быть отправлено Сталину от
моего имени. Оно гласило:
«Меня информировали о том, что г-н Молотов рассматривает во­
прос об уходе из Совета министров иностранных дел в Лондоне из-за
трудности в достижении соглашения относительно участия Франции
и Китая в обсуждении положения на Балканах.
Я настоятельно прошу, чтобы вы снеслись с г-ном Молотовым
и сообщили ему, что он не должен допустить прекращения работы со­
вета, ибо это неблагоприятно отразилось бы на международной без­
опасности.
Трумэн».

Бирнс и Леги сообщили мне об этом сразу же по прибытии на
«Вильямсбург», и я отправил Леги сообщение, что одобряю содер­
жание текста послания Сталину. Тем временем Леги провел еще
один телетайпный разговор с Лондоном, в котором Бирнс предло­
жил передать Сталину более конкретное послание. Вот его текст:
«Государственный секретарь полностью проинформировал меня
о трудностях, возникших на Совете министров иностранных дел.
Я согласен с тем, что по строгому толкованию текста потсдамского
соглашения Франция и Китай не имеют права участвовать в обсужде­
нии мирных договоров, если они не являются сторонами, подписавши­
ми условия капитуляции, или если они не приглашены в соответствии
с пунктом 3 (2) потсдамского соглашения, который предусматривает,
что члены Совета, не подписавшие условий капитуляции, могут по со­
глашению быть приглашены к участию в обсуждении вопросов, непо­
средственно их касающихся.
Как мне помнится, за столом конференции в Потсдаме во время
обсуждения было достигнуто соглашение о том, что члены Совета, не
являющиеся участниками подписания, могут присутствовать и уча­
ствовать в обсуждении, но не могут голосовать. Как мне кажется,
в первый же день заседания Совета было единогласно решено, что чле­

Глава 29. Растущие расхождения между Востоком и Западом

ны Совета, не подписавшие условий капитуляции, могут участвовать
в обсуждении, но не могут голосовать. Если мы теперь изменим это
правило и откажем Франции и Китаю в праве даже обсуждать вопрос,
в котором, по их заявлению, они заинтересованы, потому что они не
подписали условий капитуляции, я опасаюсь, что это создаст нехоро­
шее впечатление. Будет выдвинуто обвинение в том, что три великие
державы отказывают другим членам Совета даже в возможности из­
ложить свои взгляды.
Не можем ли мы согласиться рассматривать единогласное ре­
шение Совета, принятое на его первом заседании, как приглашение
Франции и Китаю участвовать согласно потсдамскому соглашению?
Это слишком незначительный вопрос, чтобы прерывать работу Совета
и задерживать движение к миру и лучшему взаимопониманию.
Трумэн».

Утвердив это послание, я поручил Лети немедленно отправить
полный текст обоих посланий премьер-министру Эттли. Позже
в тот же день я получил сообщение, которое Эттли отправил Ста­
лину. В нем более подробно, чем в моем послании, перечислялись
возникшие трудности, закончившиеся этим обращением к россий­
скому лидеру: «...Я искренне надеюсь, что вы согласитесь упол­
номочить вашу делегацию придерживаться решения, принятого
11 сентября. Ведь, в конце концов, мир, который мы пытаемся уста­
новить, является более важным, чем процедура».
Сталин ответил двумя посланиями. В первом из них он отметил,
что все еще ждет ответа на свой собственный запрос от Молотова, но
прокомментировал этот вопрос так, что было ясно, что он не пойдет
ни на какие уступки. Второе послание, отправленное на следующий
день после того, как он получил и от Молотова, ясно давало понять,
что он намерен стоять на своем. Вот эти два сообщения:
«Президенту от генералиссимуса Сталина, 22 сентября 1945 года.
Послание ваше получил.
Запросил Молотова, но ответа еще не имею. Я ознакомился с де­
лом и пришел к выводу, что если вопрос касается участия Франции
и Китая при решении балканских дел, то согласно точному смыслу ре­
шения Берлинской конференции эти государства не должны привле­
каться к обсуждению».

«От генералиссимуса И. В. Сталина президенту Г. С. Трумэну.
Ваше второе послание относительно Совета министров получил.
Сегодня я получил ответ В. М. Молотова, который сообщил, что
он действует на основании постановления Берлинской конференции

559

560

Том 1. 1945 - год важных решений
и считает, что это постановление не должно быть нарушено. Со своей
стороны должен напомнить, что на Берлинской конференции не было
постановлено или условлено между нами, что члены Совета, не под­
писавшие условий капитуляции, могут участвовать в обсуждении, но
не могут голосовать. Считаю, что позиция Молотова строго держаться
решения Берлинской конференции не может создать плохого впечат­
ления и не должна кого-либо обидеть.
24 сентября 1945 года».

Я не видел никаких причин для дальнейшего общения со Ста­
линым на эту тему. Конференция закрылась 2 октября. Газеты назы­
вали ее провалившейся. Но я не считаю, что от таких конференций
всегда следует ожидать немедленных ощутимых результатов. Это
был еще один этап в нашей работе по достижению взаимопонима­
ния. В политике, национальной или международной, мы часто тра­
тим много времени, пытаясь определить свои позиции по отноше­
нию к противоположным сторонам. Я всегда полагал, что не следует
вести спортивный счет относительно международных мероприятий.
И я не думаю, что полезно, чтобы газеты кричали «Провал!», если
наши дипломатические дискуссии не приводят к полному оттор­
жению других стран. Есть много вопросов, которые могут быть ре­
шены не сдачей позиции любой из сторон, а только через разумный
компромисс, не приносящий в жертву основные принципы.

-------------

------------

Не менее трудно было сотрудничать с Россией и на Тихом оке­
ане. Англичане не возражали против нашего подхода к оккупации
Японии и Кореи. Но Россия до сих пор отказывалась принимать ка­
кое-либо участие в заседаниях Дальневосточной консультативной
комиссии, созванной осенью в Вашингтоне. Мы не смогли прийти
к какой-либо формуле, позволявшей нам добиться сотрудничества
России в оккупации Японии.
Эта оккупация оказалась успешнее, чем мы ожидали. Доктор
Карл Т. Комптон, выдающийся президент Массачусетского техно­
логического института, провел некоторое время в Японии, чтобы
изучить успехи, достигнутые японскими учеными и инженерами
в период войны. По возвращении он явился в Белый дом с весьма
поучительным отчетом об успехах нашей оккупации, который я за­
тем попросил его сократить до меморандума.
«Мы все были очень удивлены, — писал он в своем отчете, —
явным отсутствием злобы и стремлением практически всех япон­

Глава 29. Растущие расхождения между Востоком и Западом

цев, с которыми мы имели кон­
такт, помочь нам и показать, что
они делали. Мы приписывали
это нескольким факторам, та­
ким как (а) комплекс неполно­
ценности, который побуждает
их искать признания и оценки
своих достижений, (Ь) тот факт,
что император приказал им со­
трудничать и, следовательно, они
могли это делать без чувства по­
зора или нелояльности, (с) тот
факт, что они фактически были
нацией рабов при феодальной
системе, в которой военные были
властителями. Таким образом,
рядовой гражданский человек
Эдвин Локк
в Японии был переведен в повиновение от одного сюзерена
к другому, в данном случае к на­
шим собственным оккупационным силам. Для многих из них этот
сдвиг означает очень мало при условии сохранения возможностей
для получения средств к существованию при новом режиме. Гене­
рал Макартур подчеркивает этот последний фактор».
Эдвин А. Локк-младший, которого я отправил с экономической
миссией в Китай, остановился в Японии, чтобы поговорить с Макартуром.
«Генерал Макартур, — писал мне Локк 19 октября 1945 года, —
придавал большое значение влиянию России на японские дела, вы­
ражая озабоченность “подпольной коммунистической агитацией”
в Японии. Многие из так называемых либеральных элементов Япо­
нии являются коммунистическими, заявил он, и, по его мнению,
японский коммунизм управляется из Москвы».
Локк также сообщил, что «генерал Макартур несколько раз
упоминал о своих трудностях в получении быстрых и внятных
ответов на телеграфные сообщения, отправленные в Вашинг­
тон главнокомандованием оккупационными войсками союзни­
ков». Генерал также сказал Локку, что, по его мнению, политика
в отношении контроля над Японией должна по большей части
проводиться в Токио, а не в Вашингтоне. Генерал «с чувством
говорил» о проблемах, создаваемых для него политическими за­

561

562

Том 1. 1945 - год важных решений

явлениями, сделанными в Вашингтоне без предварительной кон­
сультации с ним.
Однако Вашингтон, в свою очередь, имел основания жаловать­
ся на заявления генерала Макартура, сделанные без какого-либо
разрешения его начальства в столице оккупированной страны. На­
пример, 17 сентября он дал понять, что численность оккупацион­
ных войск может быть сокращена до 200 000 человек. Объединен­
ный комитет начальников штабов, Государственный департамент
и я впервые узнали об этом заявлении через прессу. Это не только
ставило нас в неловкое положение, но и фактически влияло на по­
зицию, которую могла занять администрация как внутри страны,
так и за рубежом.
Дважды, сначала 17 сентября и затем 19 октября, я через Мар­
шалла приглашал Макартура вернуться в Штаты, чтобы принять
поздравления от благодарной нации. Я считал, что он имеет право
на те же почести, что и генерал Эйзенхауэр. И, как и Эйзенхауэр, он
мог бы вернуться на свой пост после недолгого пребывания здесь.
Но генерал отказался.
Первое сообщение генералу Макартуру от генерала Маршалла
гласило:
«Когда ситуация в Японии позволит, предлагаю вам съездить до­
мой. Рекомендуем организовать и провести серию приветственных
торжеств при посещении нескольких крупных городов по всей терри­
тории Соединенных Штатов, включая остановку в вашем родном шта­
те. Адмирал Леги связывался с вами по просьбе губернатора Вискон­
сина, с предложением провести какое-то время в вашем собственном
доме. В Вашингтоне Конгресс, конечно, пригласит вас выступить на
совместном заседании, и там будет организован прием или ужин у пре­
зидента. После всего этого вы, вероятно, захотите немного отдохнуть.
В ваше распоряжение будет предоставлен полностью обставленный
роскошный коттедж при Эшфордском госпитале, бывшем ранее оте­
лем “Гринбраер” в Уайт-Салфер-Спрингс, штат Западная Вирджиния.
Я считаю, что ваше возвращение лучше всего приурочить к слушаниям
в комитетах Конгресса по вопросам послевоенной национальной обо­
роны. Конгрессмены выразили желание относительно вашего участия
в слушаниях. Насколько я понимаю, эти мероприятия планируются
в конце октября-ноябре.
Пожалуйста, позвольте мне узнать ваше мнение относительно
такой программы предполагаемого визита, а также ваши пожелания.
Было бы неплохо подумать о включении в вашу делегацию некоторых
отличившихся рядовых, а также офицеров армии и флота в дополне­
ние к офицерам вашего штаба».

Глава 29. Растущие расхождения между Востоком и Западом

19 сентября генерал Макартур ответил:
«Я очень ценю ваше сообщение. Я, естественно, с нетерпением жду
визита домой после более чем восьмилетнего отсутствия. Однако де­
ликатная и трудная ситуация, сложившаяся здесь, сделала бы нераз­
умным мой отъезд до ее стабилизации. Я полагаю, что должно пройти
значительное время, прежде чем я смогу спокойно уехать.
Я глубоко благодарен вам за намечаемые почести. Когда я вернусь,
я надеюсь взять с собой в составе делегации таких офицеров, как Крю­
гер, Кенни, Кинкейд, Сазерленд, Эйхельбергер, Уайтхед, Барби, и дру­
гих. Я не хотел бы участвовать в визите на родину без этих офицеров,
чьи объединенные усилия во многом привели к поражению Японии.
Такой визит, символизирующий вклад в победу моих подчиненных,
позволил бы избежать осложнений в случаях, связанных с выступле­
ниями перед комитетами Конгресса и по другим вопросам, таким как
послевоенная организация, или любым иным. Такие выступления от­
рицательно повлияли бы на характер поездки, вовлекая меня в спор­
ные дела, в которых я не считаю нужным принимать участие в это вре­
мя и при таких обстоятельствах».

19 октября 1945 года я поручил Маршаллу передать второе по­
слание генералу Макартуру:
«Президент просил меня сообщить вам, что ему бы хотелось, чтобы
вы отправились домой тогда, когда будете уверены, что спокойно остав­
ляете свои обязанности. Наш сотрудник по связям с Конгрессом ска­
зал, что, как только у них появится что-то определенное относительно
ваших планов, они направят вам официальное приглашение приехать
и выступить перед Конгрессом на совместном заседании. Я больше ни­
чего не буду предпринимать, пока не получу известий от вас».

Через два дня генерал Макартур телеграфировал мне:
«Я глубоко благодарен и очень высоко оцениваю общие действия
Конгресса и сочувственное отношение президента и вас самих. Ничто
в обычной жизни не доставило бы мне большего удовольствия, чем
принять это приглашение без промедления. Однако осознание чрез­
вычайно опасной и, по своей сути, накаленной ситуации на текущий
момент вынуждает меня отложить этот визит. Отчаяние перед гряду­
щей зимой здесь трудно переоценить. Я бы счел, что не справляюсь
со своим долгом и обязанностью, если бы мне пришлось делегировать
ответственность в этот сложный период кому бы то ни было. Уверен,
что, как только я сочту, что обстановка разрядилась, я сообщу об этом
с сердцем полным благодарности и признательности. Пожалуйста, пе­
редайте это послание президенту».

563

564

Том 1. 1945 - год важных решений

Эдвин Локк в Китае
с экономической
миссией

Беседа Макартура с Локком также показала, что генерала все
больше заботило развитие событий в Корее. Сообщения, которые
я получал из этой страны, были обескураживающими. 38-я парал­
лель, первоначально установленная для простого удобства при ре­
шении вопроса о том, кто должен принять японскую капитуляцию
в данной местности, стала жесткой границей, причем русские на се­
вере не позволяли никому из наших людей наблюдать за происхо­
дящим в их зоне. Вместо того чтобы помочь Корее стать свободной
и независимой нацией, они шли по пути ее разделения. Кроме того,
поступали сообщения, что и в Корее, и в Маньчжурии русские де­
монтировали заводы и отправляли оборудование в Россию. Поэто­
му я послал за Эдом Поули, чтобы он изучил вопрос о репарациях
на Дальнем Востоке. Я попросил его на месте выяснить, верны ли
сообщения, полученные нами из Кореи и Маньчжурии.

На другом конце света в Греции начинали накапливаться не­
приятности. Эта страна подверглась немецкой оккупации после
своего поистине героического сопротивления. Она сильно постра­
дала во время войны, и ее восстановление опасно затянулось. Более
чем вероятно, что лишь поддержка, предоставленная Администра­
цией помощи и восстановления Объединенных Наций, предотвра­
щала полный крах.
Греция оказалась в очень уязвимом положении. Все ее северные
соседи подпали под коммунистическое влияние, и даже в самой Гре­
ции появлялись свидетельства того, что коммунисты с помощью

Глава 29. Растущие расхождения между Востоком и Западом

своих зарубежных соратников готовились к захвату власти, когда
ситуация начнет сдвигаться от нестабильности к хаосу. Доклад Гос­
департамента так описывал обстановку в Греции осенью 1945 года:
«Жестокая инфляция, высокие государственные расходы и низкие
доходы, разрушенная государственная служба, стагнация промыш­
ленности и торговли и повсеместная безработица».
Англичане после Дня Победы взяли на себя основную ответ­
ственность за помощь Греции, но стало очевидно, что будет необ­
ходима помощь и с нашей стороны. Однако мне не хотелось вкла­
дывать американские деньги в Грецию до тех пор, пока не появятся
какие-либо признаки того, что греки сами готовы навести порядок
в собственном доме. Я уполномочил Госдепартамент проинформи­
ровать британское правительство о нашей позиции и направить
правительству Греции ноту, в которой настоятельно призвал бы их
принять программу экономической стабилизации. Я добавил, что
степень нашей помощи будет зависеть от эффективности действий
самой Греции.
На Ближнем Востоке внезапно резко осложнилась обстановка
в Иране. Эта страна служила жизненно важным связующим звеном
между нами и русскими во время войны, особенно в первые годы,
когда было необходимо усилить русское сопротивление Гитлеру
с помощью поставок по ленд-лизу.
Чтобы обеспечить безопасность линии снабжения, русские
войска были размещены в Северном Иране, а британские и амери­
канские войска разместились в гарнизонах в южной части страны.
В начале сентября я получил первые сообщения о действиях Рос­
сии, которые представлялись мне неоправданным вмешательством
во внутренние дела Ирана. Российские армейские подразделения,
по-видимому, не позволяли иранской полиции проникнуть в рай­
оны, где партия Туде, местная партия коммунистов, создавала про­
блемы. Позже в том же месяце Госдепартамент сообщил мне, что
иранскую провинцию Азербайджан, примыкающую к советской
территории, охватили волнения. По-видимому, началось движе­
ние за автономию, которое поощрялось, если не вдохновлялось,
русскими.
На Лондонской конференции Совета министров иностранных
дел была достигнута договоренность о том, что все иностранные
вооруженные силы должны быть выведены из Ирана не позднее
2 марта 1946 года. Но донесения, доходившие до меня в октябре, го­
ворили о том, что туда направляются дополнительные русские кон­
тингенты. Все это, казалось, складывалось в запланированный ход

565

566

Том 1. 1945 - год важных решений

со стороны русских, чтобы получить хотя бы Северный Иран под
свой контроль. Вместе с угрозой коммунистического переворота
в Греции перспектива развития ситуации приобретала вид гигант­
ских клещей, готовых охватить богатые нефтью районы Ближнего
Востока и теплые порты Средиземноморья.
Это были зловещие знаки, которые требовали от нас всевоз­
можных усилий через Организацию Объединенных Наций, чтобы
заставить русских выполнить лондонское соглашение и убраться
из Ирана.

-------------

-------------

В то время как напряженность накапливалась в Европе и Азии,
суть нашей политики состояла в том, чтобы действовать быстро
и решительно везде, где возникают проблемы.
Начиная с Хиросимы, я никогда не переставал думать об ужас­
ных последствиях применения атомной бомбы. Мы знали, что это
революционное научное творение может уничтожить цивилиза­
цию, если его не поставить под контроль и на службу человечеству.
8 августа 1945 года я получил послание от премьер-министра Эттли
с предложением сделать совместное заявление, которое могло бы
успокоить мир.
«Широко распространилось беспокойство, — заметил он, — от­
носительно того, будет ли новая энергия использоваться для слу­
жения или для разрушения цивилизации». Экономические послед­
ствия этого открытия, вероятно, не проявятся в течение нескольких
лет, отметил он, но его влияние на международные отношения бу­
дет немедленным. Поэтому он настоятельно призвал нас, как глав
двух правительств, без промедления сделать совместное заявление
о наших намерениях использовать эту огромную энергию «не для
наших собственных целей, а в качестве попечителя человечества
в интересах всех народов для содействия миру и справедливости».
В своем ответе я заверил премьер-министра, что полностью раз­
деляю его взгляды. Фактически я уже подготовил для включения
в свой радиоотчет нации о Потсдамской конференции заявление
о том, что мы намерены превратить новую силу атомной энергии
в оружие мира.
Эттли сразу же телеграфировал, что «такое заявление... факти­
чески равносильно объявлению о намерениях того рода, которые
я имел в виду. В этих обстоятельствах я считаю, что любое совмест­
ное заявление может подождать до тех пор, пока средства контро­

Глава 29. Растущие расхождения между Востоком и Западом

ля и последствия в области международных отношений не будут
в полной мере рассмотрены заинтересованными сторонами». Эттли
сообщил, что он намерен сделать заявление для своего правитель­
ства, которое завершится следующей декларацией:
«Президент Трумэн в своей радиопередаче от 9 августа говорил
о подготовке планов будущего контроля над бомбой и о просьбе к Кон­
грессу сотрудничать в полной мере, чтобы ее производство и исполь­
зование находилось под контролем, а ее мощь могла оказать подавля­
ющее влияние на международную безопасность. Правительство Его
Величества намерено приложить все свои усилия для продвижения
намеченных таким образом целей и будет оказывать всемерное содей­
ствие достижению».

Теперь нам предстояло найти какой-то способ контролировать
эту новую энергию. Разрушение Хиросимы и Нагасаки стало для
меня достаточным уроком. Мир не мог позволить себе рисковать
войной с применением атомного оружия. Но до тех пор, пока не бу­
дет найден практичный и надежный способ контроля, важно было
сохранить преимущество, которое давало нам обладание бомбой.
Другими словами, теперь было более чем когда-либо необходимо
соблюдать секретность бомбы. И как только военные действия на
Тихом океане закончились, я отдал следующий приказ главным за­
интересованным лицам:
15 августа 1945 года.
МЕМОРАНДУМ ДЛЯ:
— Государственного секретаря
— Военного министра
— Министра военно-морских сил
— Объединенного комитета начальников штабов
— Директора Управления научных исследований и разработок
Соответствующим департаментам правительства и Объединенно­
му комитету начальников штабов настоящим предписывается принять
такие меры, которые необходимы для предотвращения разглашения
любой информации, касающейся разработки, проектирования или
производства атомной бомбы, а также ее использования в военных или
военно-морских операциях, за исключением тех конкретных случаев,
когда это санкционировано президентом.

Бдительность на различных объектах «Манхэттенского про­
екта» была усилена. Основные факты о ядерных реакциях, давно
известные мировым ученым, были обнародованы в докладе Смита.

567

568

Том 1.1945 - год важных решений

Но наше обладание секретом использования атомной энергии уже
имело далеко идущие последствия для наших отношений с други­
ми странами.
11 сентября Стимсон прислал мне меморандум, в котором изло­
жил свои взгляды на атомную бомбу и наши отношения с русски­
ми. Министр Стимсон много размышлял на эту тему, поскольку он
сыграл важную роль в развитии атомной энергии. Он предложил
Соединенным Штатам вступить в прямые отношения с Россией
с целью достижения некоего соглашения о будущем применении
атомных бомб.
«По моему мнению, — писал он, — Советы были бы склонны
искренне реагировать на прямое и открытое предложение Соеди­
ненных Штатов по этому вопросу, чем если бы оно делалось в рам­
ках общей международной схемы или после ряда выраженных или
подразумеваемых угроз в наших мирных переговорах.
Моя идея заключается в том, чтобы после обсуждения с англи­
чанами сделать прямое предложение Советам о нашей готовности
фактически заключить соглашение с русскими, общая цель кото­
рого состояла бы в контроле и ограничении использования атом­
ной бомбы как инструмента войны и, насколько возможно, в на­
правлении и поощрении развития атомной энергетики в мирных
и гуманитарных целях. Более конкретное предложение могло бы
заключаться в том, что мы прекратим работу по дальнейшему усо­
вершенствованию или производству бомбы как военного оружия,
при условии, что русские и англичане согласятся сделать то же са­
мое. Это может также означать, что мы будем готовы уничтожить те
бомбы, которые у нас сейчас есть в Соединенных Штатах, при усло­
вии, что русские и британцы согласятся с нами, что ни они, ни мы
ни в коем случае не будем использовать бомбу в качестве орудия
войны, если только все три правительства не согласятся на такое
использование. Мы могли бы также рассмотреть вопрос о включе­
нии в соглашение совместного обязательства с Великобританией
и Советами, предусматривающее обмен результатами будущих раз­
работок, где атомная энергия могла бы быть применена на взаимо­
выгодной основе в коммерческих или гуманитарных целях».
Стимсон не предлагал нам «отдать бомбу» России. Насколько
я мог судить, это не было предметом обсуждения. Я решил, что се­
крет изготовления этого оружия останется нашей тайной.
На еженедельном обеде Кабинета 18 сентября я начал обсуж­
дение вопроса по атомной энергии. Его результатом стало мое ре­
шение, что в повестку дня следующего официального заседания

Глава 29. Растущие расхождения между Востоком и Западом

Кабинета 21 сентября будет включен только один пункт — атомная
энергия.
Это было, оказалось, последнее заседание Кабинета, на котором
присутствовал Стимсон. Документ о его отставке уже находился
в моих руках, и сразу же после окончания встречи он покинул Ва­
шингтон, положив тем самым конец одной из самых выдающихся
карьер государственной службы нашей стране. Я сожалел об его
уходе. Стимсон был честным человеком. Как говорилось о Енохе,
он был просто человеком. Он обладал способностью выражать свои
взгляды простым языком. Я его уважал и доверял ему.
Я открыл заседание, призвав Стимсона изложить свои взгляды
Кабинету. В своем заявлении он указал, что будущее атомной энер­
гии будет заключаться в двух основных областях: дальнейшее разви­
тие научных исследований и применение вновь полученных знаний
в промышленных целях. По его мнению, научные секреты на самом
деле не были секретами — не в том смысле, в каком можно было бы
держать в секрете разработки боеприпасов или оружия. Проблема,
сказал Стимсон, заключается в том, как обращаться с этими секрета­
ми, чтобы обеспечить безопасность всего мира, и тогда он выдвинул
предложение, содержащееся в его меморандуме.
Заместитель госсекретаря Дин Ачесон, замещавший Бирнса,
который находился в Лондоне, выразил общее согласие со Стимсоном. Он сказал, что при любом взаимном обмене научными зна­
ниями необходимы гарантии. Американские ученые должны были
быть полностью информированы о советских разработках, чтобы не
возникло одностороннего обмена, в котором мы давали бы инфор­
мацию и не получали ничего в ответ. Он заявил, что Объединенные
Нации не могут функционировать в области атомной энергии без
соглашения между Соединенными Штатами, Великобританией
и Россией.
У министра финансов Фреда М. Винсона возникли серьезные
разногласия с военным министром.
Почему же, спросил он, если мы хотим поделиться какой-то
частью наших знаний об атомной энергии, нам также не поделить­
ся и всеми военными секретами? Он был против этого и выразил
опасение, что обмен информацией окажется односторонним и мы
почти ничего не получим взамен. Генеральный прокурор Кларк со­
гласился с Винсоном. Он сказал, что не видит причин, учитывая
нынешнюю ситуацию в мире, делиться нашими секретами.
Я прервал его, чтобы указать на то, что мы обсуждаем не вопрос
о передаче секрета самой бомбы русским или кому-либо еще, а воз-

569

570

Том 1. 1945 - год важных решений

можности наилучшего контроля над атомным оружием и обмен ис­
ключительно научной информацией.
Генеральный почтмейстер Боб Ханнеган выразил свое уваже­
ние к суждению Стимсона и поддержал его позицию. Министр во­
енно-морских сил Форрестол заявил, что проблема имеет как воен­
ный, так и гражданский аспект и что оба эти аспекта должны быть
согласованы. Он сказал, что до дальнейшего изучения не следует
предпринимать никаких поспешных действий, и предложил пред­
ставить меморандум по этому вопросу. Я поблагодарил его за это
предложение и попросил остальных присутствующих представить
письменные доклады, полностью отражающие их взгляды. Затем
министр сельского хозяйства Андерсон продолжил дискуссию, за­
явив, что он решительно выступает против раскрытия любых науч­
ных или коммерческих секретов так же, как мы не должны раскры­
вать военный секрет атомной энергии. Он добавил, что не доверяет
ни русским, ни их готовности ответить взаимностью на это согла­
шение. Генри Уоллес сказал, что хотел бы знать, будем ли мы сле­
довать линии ожесточения, как он выразился, или линии мира. Он
сказал, что научный прогресс не может быть сдержан искусствен­
ными законами.
Заместитель военного министра Роберт Паттерсон, которого
через несколько дней я назначу преемником Стимсона, выразил
согласие со Стимсоном. Министр труда Швелленбах, генерал-май­
ор Филипп Б. Флеминг, руководитель Федерального управления
общественных работ, и Пол Макнутт выразили более или менее
полное согласие со Стимсоном.
Лео Кроули сказал, что было бы трудно отделить другие аспек­
ты атомной энергии от бомбы, и Юлиус Круг выразил мнение, что
мы должны отложить любое решение на шесть месяцев, взяв паузу.
Джон Снайдер и сенатор Маккеллар заявили, что они разделяют
эту точку зрения. Дискуссия оказалась оживленной, и именно та­
кой обмен мнениями мне нравилось наблюдать на заседаниях Ка­
бинета. Это заседание показало, что честные люди могут открыто
не соглашаться и откровенная дискуссия такого рода является луч­
шей формой свободного выражения мнений, в которой президент
может услышать все точки зрения, необходимые ему для анализа.
Но решения должны были приниматься только мной.
Я также запросил меморандум у доктора Вэнивара Буша, дирек­
тора Управления научных исследований и разработок, и еще один
у Объединенного комитета начальников штабов. Д-р Буш сказал,
что, по его мнению, предложение России об обмене научной инфор-

Глава 29. Растущие расхождения между Востоком и Западом

Доктор Вэнивар Буш (слева) и Трумэн

мацией откроет двери для международного сотрудничества в обла­
сти атомной энергии и в конечном счете для эффективного контроля,
альтернативой которому станет гонка атомных вооружений.
«Такой шаг не предполагает “разглашения секрета атомной
бомбы”, — писал д-р Буш. — Этот секрет заключается главным об­
разом в деталях конструкции самих бомб и в технологиях их из­
готовления. То, что дано и что получено, есть научное знание. При
попытках создания закрытой системы и научном шпионаже вполне
вероятно, что Россия в значительной степени выиграет от нашего
научного прогресса, а мы от ее в меньшей степени. Более того, мы
не можем хранить научные секреты от России, не скрывая их также
и от основной части американских ученых.
Перед нами стоит проблема, — добавил доктор Буш. — Можем
ли мы работать с Россией и доверять ей? В какой-то степени этот
шаг позволит нам выяснить это. Но общее преимущество заключа­
ется в том, что этот шаг, когда он станет известен, возвестит все­
му миру, что мы хотим идти по пути международной доброй воли
и взаимопонимания».
Адмирал Леги прислал мне меморандум, в котором излагались
мнения начальников штабов, хотя я получил его лишь несколько

571

572

Том 1. 1945 - год важных решений

недель спустя. Но я уже обсуждал проблемы атомной энергии с ад­
миралом Лети, генералом Маршаллом и другими начальниками
штабов, и их взгляды были мне известны, до изучения всех докла­
дов, запрошенных на заседании Кабинета 21 сентября.
Объединенный комитет начальников штабов рекомендовал
Соединенным Штатам сохранить все существующие секреты в от­
ношении атомного оружия. Хотя принципы ядерной физики, ле­
жащие в основе атомных взрывчатых веществ, широко известны
во всем мире, многие технические процедуры и производствен­
ные процессы, используемые для создания атомного оружия, попрежнему оставались секретными. А в отсутствие согласия между
великими державами по фундаментальным внешнеполитическим
проблемам, по их мнению, обнародование информации об атомном
оружии ускорит гонку атомных вооружений и подвергнет Соеди­
ненные Штаты еще большей опасности. Начальники штабов насто­
ятельно призвали к тому, чтобы «в течение, вероятно, ограниченно­
го периода американской монополии были оперативно и энергично
предприняты шаги политического характера», направленные на
установление международного контроля над ограничением или за­
прещением применения атомного оружия. «Возможность того, —
заключили они, — что другие страны могут преуспеть в разработке
атомного оружия в не столь отдаленном будущем, предполагает,
что вопрос о политическом контроле является вопросом первосте­
пенной важности».

Глава 30
АНГЛО-АМЕРИКАНСКОЕ СОГЛАШЕНИЕ
ПО АТОМНОЙ ЭНЕРГИИ
звестие о том, что я провел заседание Кабинета по вопросу
атомной энергии, быстро привело к появлению ложных со­
общений о том, что на нем произошел резкий раскол относительно
«передачи бомбы русским». После заседания Кабинета я провел
выходные на острове Джефферсон с несколькими конгрессменами
и официальными лицами правительства, а по возвращении в Ва­
шингтон корреспондент Белого дома спросил меня, одобряю ли
я или нет «предложение Уоллеса». В прессе появились сообщения
о том, что Генри Уоллес инициировал дискуссию в Кабинете, при­
зывая сдать секрет бомбы. Я ответил, что Уоллес не делал такого
предложения, добавив, что по всем вопросам касательно бомбы ре­
шения будут приниматься мной, и только мной.
Собственно говоря, я уже решил, что атомная энергия потребу­
ет радикального контроля как внутри страны, так и на международ­
ном уровне. 19 сентября я попросил сенаторов Коннелли, Ванден­
берга и Лукаса прийти ко мне в кабинет и в общих чертах изложил
им свои намерения. Я сказал им, что хочу, чтобы развитие атомной
энергетики в нашей стране находилось под контролем правитель­
ственного агентства. Это была слишком важная разработка, чтобы
стать предметом поиска прибыли. Прежде всего, дальнейший про­
гресс и развитие потребовали бы капиталовложений, которые вне
правительства можно было бы найти только в монополистических
условиях, а я решительно выступал против любой частной моно­
полии в области атомной энергии. Я также сказал сенаторам, что
надеюсь начать переговоры с нашими британскими и канадскими
партнерами по этому вопросу для рассмотрения плана по междуна­
родному контролю. Я стремился сохранить двухпартийный подход
при обсуждении вопросов атомной энергии, точно так же, как и во
внешней политике.
3 октября я направил Конгрессу послание, призывающее
к тому, чтобы национальная политика в области атомной энергии
была введена в законодательное русло. Вот мои слова:

574

Том 1. 1945 - год важных решений

«Прошло почти два месяца с тех пор, как против Японии была
применена атомная бомба. Эта бомба не выиграла войну, но она опре­
деленно сократила ее продолжительность. Мы знаем, что благодаря ей
спасены бесчисленные тысячи жизни американских и союзных солдат,
которые в противном случае были бы убиты в бою.
Открытие средств высвобождения атомной энергии положило
начало новой эре в истории цивилизации. Научные и промышленные
знания, на которых основано это открытие, имеют не только военное
применение. В один прекрасный день она может оказаться более ре­
волюционной в развитии человеческого общества, чем изобретение
колеса, использование металлов, паровых двигателей или двигателей
внутреннего сгорания.
Никогда в истории общество не сталкивалось с энергией, столь
полной потенциальной опасности и в то же время столь многообеща­
ющей для будущего человечества и для мира во всем мире. Мне ка­
жется, что я выражаю веру всего американского народа, когда говорю,
что мы можем использовать полученные знания не для разрушения
войны, а для будущего благополучия человечества.
Для достижения этой цели мы должны действовать на двух фрон­
тах — внутреннем и международном.
Первый и самый неотложный шаг — это определение нашей вну­
тренней политики по контролю, использованию и развитию атомной
энергии в Соединенных Штатах.
Мы не можем откладывать принятия решений в этой области.
Огромные инвестиции, которые мы вложили в производство бомбы,
превратились в два огромных промышленных завода в Вашингтоне
и Теннесси и множество сопутствующих производств по всей стране.
Они объединили в крупную организацию ученых, руководителей, ин­
женеров-промышленников и квалифицированных рабочих — нацио­
нальное достояние неоценимой ценности.
Полномочия, которые Конгресс мудро предоставил правительству
для ведения войны, были достаточны, чтобы позволить создание и раз­
витие этого предприятия как военного проекта.
Теперь, когда наши враги капитулировали, мы должны немед­
ленно принять меры, чтобы обеспечить будущее использование этих
огромных инвестиций в интеллектуальный потенциал и в промыш­
ленные предприятия. Мне сообщили, что многие люди, от которых
зависит дальнейшая успешная работа заводов и дальнейшее развитие
атомных знаний, готовятся вернуться к своим обычным занятиям.
Во многих случаях эти люди рассматривают возможность выхода из
проекта в основном из-за неопределенности относительно будущей
национальной политики в этой области. Оперативные действия по
установлению национальной политики будут иметь большое значе­
ние для сохранения сильной организации в неизменном виде.
В равной степени необходимо руководить будущими исследова­
ниями и установить контроль над основным сырьем, необходимым

Глава 30. Англо-американское соглашение по атомной энергии

для производства этой энергии, независимо от того, будет ли она ис­
пользоваться в мирных или военных целях. Атомная энергия в неве­
жественных или злых руках могла бы нанести неисчислимые бедствия
нашей нации и всему миру. Общество не может даже надеяться защи­
тить само себя и уж тем более осознать преимущества этого открытия,
если не будут приняты срочные меры для защиты от опасностей его
неправильного использования.
Поэтому я настоятельно призываю в качестве первой меры в про­
грамме использования наших знаний на благо общества, чтобы Кон­
гресс принял закон, определяющий политику в отношении существу­
ющих предприятий, контроля всех источников атомной энергии и всех
видов деятельности, связанных с ее разработкой и использованием
в Соединенных Штатах.
Для этих целей необходимо законодательство, наделяющее соот­
ветствующей юрисдикцией комиссию по атомной энергии с членами,
назначаемыми президентом по рекомендации и согласию сената.
Конгресс должен заложить основные принципы деятельности ко­
миссии, целями которой должны быть содействие национальному благо­
состоянию, обеспечение национальной обороны, сохранение мира во всем
мире и приобретение дальнейших знаний в области атомной энергии.
Народ Соединенных Штатов знает, что мощь, полученная нами
в этой войне, в значительной степени обусловлена американской
наукой и американской промышленностью, ее управляющими и рабо­
чими. Мы считаем, что наша наука и промышленность обязаны своей
силой духу свободного исследования и духу свободного предприни­
мательства, характерных для нашей страны. Поэтому комиссия при
выполнении своих функций должна как можно меньше вмешиваться
в частные исследования и частные предприятия и как можно больше
использовать существующие институты и учреждения. Соблюдение
этой политики является нашей лучшей гарантией сохранения превос­
ходства в науке и промышленности, от которого зависит наше нацио­
нальное благосостояние.
Все принадлежащие Соединенным Штатам земли и месторожде­
ния полезных ископаемых, которые являются источниками атомной
энергии, и все склады материалов, из которых может быть получена
энергия, а также все заводы или другое имущество Соединенных Шта­
тов, связанное с их разработкой и использованием, должны быть пере­
даны под надзор и контроль комиссии.
Комиссия должна быть уполномочена приобретать по справед­
ливой цене, путем покупки или принудительного отчуждения, любые
полезные ископаемые или другие материалы, из которых могут быть
получены источники атомной энергии, а также любые территории, со­
держащие такие полезные ископаемые или материалы, которые еще не
принадлежат Соединенным Штатам.
Право на покупку должно включать в себя недвижимое и личное
имущество за пределами Соединенных Штатов.

575

576

Том 1. 1945 - год важных решений
Комиссия также должна быть уполномочена проводить все необ­
ходимые исследования, эксперименты и операции для дальнейшего
развития и использования атомной энергии в военных, промышлен­
ных, научных или медицинских целях. В этой деятельности она долж­
на, конечно же, использовать существующие частные и государствен­
ные учреждения и агентства в максимально возможной степени.
При соблюдении соответствующих гарантий комиссии также
должно быть разрешено лицензировать любое имущество, имеющееся
в ее распоряжении, для проведения исследований, разработок и экс­
плуатации в области атомной энергии. Помимо всего прочего, такое
лицензирование должно быть обусловлено, разумеется, политикой
широкого распространения мирной продукции на справедливых усло­
виях, предотвращающих монополию.
В целях установления эффективного контроля и обеспечения
безопасности должно быть объявлено незаконным производство или
использование веществ, являющихся источником атомной энергии,
а также их импорт или экспорт, за исключением случаев, предусмо­
тренных комиссией.
Наконец, комиссия должна быть уполномочена устанавливать
правила безопасности, регулирующие обращение со всей информаци­
ей, материалами и оборудованием, находящимися под ее юрисдикци­
ей. За нарушение правил безопасности комиссии или любого друго­
го положения закона должны быть предусмотрены соответствующие
меры наказания.
Меры, которые я предложил, могут показаться радикальными
и далеко идущими, но открытие, с которым мы имеем дело, связано
с силами природы слишком опасными, чтобы вписаться в наши обыч­
ные представления.
Другая часть проблемы — это вопрос международного контроля
и развития этой вновь открытой энергии.
В международных отношениях, как и во внутренних делах, высво­
бождение атомной энергии представляет собой новую силу, слишком
революционную, чтобы рассматривать ее в рамках старых представле­
ний. Мы больше не можем полагаться на медленный ход времени для
разработки программы международного контроля. Цивилизация требу­
ет, чтобы мы как можно скорее разработали необходимые условия для
контроля над этим открытием, чтобы оно могло стать мощным и силь­
ным фактором поддержания мира, а не инструментом разрушения.
Научное мнение, по-видимому, практически единодушно в том,
что основные теоретические знания, на которых основано это откры­
тие, уже широко известны. Имеется также общее понимание того, что
зарубежные исследования могут со временем приблизиться к нашим
нынешним теоретическим знаниям.
Надежда цивилизации заключается в том, что она будет стремить­
ся, если это возможно, к отказу от использования и разработки атом­

Глава 30. Англо-американское соглашение по атомной энергии

ной бомбы, а также направлять и поощрять использование атомной
энергии и всей будущей научной информации в мирных и гуманитар­
ных целях. Трудности в разработке таких механизмов велики. Однако
альтернативой преодоления этих трудностей, может стать отчаянная
гонка вооружений, которая вполне может закончиться катастрофой.
Обсуждение международной проблемы не может спокойно отклады­
ваться до начала функционирования Организации Объединенных На­
ций, которая будет в состоянии адекватно ее решать.
Поэтому я предлагаю провести обсуждение сначала с нашими пар­
тнерами по этому открытию — Великобританией и Канадой, а затем
и с другими странами в попытке достичь соглашения об условиях, при
которых сотрудничество могло бы заменить соперничество в области
атомной энергетики.
Я хотел бы подчеркнуть, что эти дискуссии не будут касаться рас­
крытия информации, касающейся производственных процессов, веду­
щих к изготовлению самой атомной бомбы. Они будут представлять
собой усилия по разработке положений, охватывающих условия, при
которых международное сотрудничество и обмен научной информа­
цией могли бы безопасно продолжаться.
Результаты обсуждений будут сообщены Конгрессу как можно
скорее, и любые итоговые соглашения, требующие действий Конгрес­
са, будут ему представлены.
Но независимо от хода дискуссий в международной сфере я счи­
таю крайне важным, чтобы законодательство в соответствии с ука­
занными мной направлениями было принято как можно скорее для
обеспечения необходимых исследований в области изучения, раз­
работки и контроля над производством и использованием атомной
энергии.
Гарри С. Трумэн».

На следующий день в Конгресс был внесен законопроект с за­
явленным намерением ввести мою программу в действие. Это был
законопроект Мэя—Джонсона, и немногие законодательные пред­
ложения когда-либо имели такие бурные последствия. Сразу же
возник вопрос о том, в какой комитет следует направить законо­
проект. Я поручил Государственному департаменту следить за со­
блюдением законодательства в области атомной энергии. Но на
Капитолийском холме произошло значительное сражение между
военным и международным комитетами за ответственность по за­
конопроекту, что привело к досадной задержке.
На пресс-конференции неделю спустя я сделал еще одно заяв­
ление по атомной политике. Некоторое время назад я обещал по­
сетить ярмарку округа Пемискот в Карутерсвилле, штат Миссури,

577

578

Том 1. 1945 - год важных решений

событие, которое я редко пропускал за все годы, прошедшие по­
сле моего избрания в сенат. Во время этой поездки я остановился
в гостинице «Линда Лодж», на озере Рилфут, недалеко от Типтонвилля, штат Теннесси, и пресс-конференция состоялась прямо на
крыльце гостиницы.
Первый заданный вопрос звучал примерно так: «Господин пре­
зидент, насколько я помню, в своем выступлении на ярмарке вы
сделали заявление, что когда народы мира будут стремиться по­
ставить общий мировой прогресс выше индивидуальных нацио­
нальных выгод, тогда мы сможем использовать великое открытие
высвобождения атомной энергии и сделать мир лучше для жизни.
Правильно ли было бы интерпретировать вашу позицию как озна­
чающую, что атомный секрет не будет раскрыт до тех пор, пока мы
не получим положительной уверенности в том, что мир продвинул­
ся к этой точке?»
На это я ответил: «Нет, не так, и именно по этой причине. Науч­
ное знание, которое привело к созданию атомной бомбы уже явля­
ется всемирным достоянием. Наш секрет заключается только в том,
что мы умеем применять эти знания на практике; точно так же,
как мы умеем строить В-29 и самолет, который вскоре последует
за В-29 и станет величайшим дальним бомбардировщиком в мире,
и массово производить автомобили. Что касается научного знания,
то все ученые им обладают, но как заставить его работать - в этом
наш секрет».
Затем репортер спросил: «Я имею в виду, будет ли позволено
узнать о ноу-хау?»
Я ответил: «Ну, мне не кажется, что было бы правильно разгла­
сить ноу-хау, потому что я не думаю, что кто-то мог бы его разра­
ботать. Для этого необходимо иметь промышленное производство
и наш инженерный потенциал, а также научные знания. Но нет ни­
каких причин пытаться скрывать научные знания, потому что все
великие ученые в каждой стране ими обладают; но практическое
ноу-хау — это наша способность сделать такую работу. Если ктото захочет нас догнать, то ему придется заниматься этим самостоя­
тельно, как это делали мы».
Репортер: «Значит, вы хотите сказать, что мы не будем делиться
этим знанием с нашими союзниками?»
Я ответил: «Точно так же, как мы не поделились ни одним из
наших инженерных секретов. Но что касается научных знаний, то
они все равно ими обладают».

Глава 30. Англо-американское соглашение по атомной энергии

Репортер продолжал: «Но что касается секрета бомбы, мы не
будем делиться им?»
Я ответил: «Ни ноу-хау, ни технологией производства, скажем
так».
Тем временем уже была заложена основа для международных
дискуссий. Я поговорил с британским послом, лордом Галифаксом,
о своих планах, и он сообщил мне, что премьер-министр Эттли тоже
глубоко озабочен будущим атомной энергии в международных от­
ношениях.
25 сентября Эттли прислал мне письмо, в котором предложил
провести совместные обсуждения будущего нашего атомного парт­
нерства. Появление нового оружия, по словам британского пре­
мьер-министра, означало не количественные, а качественные из­
менения в характере ведения войны. Новое оружие несло в себе
разрушительную силу, намного превосходящую все, что мир знал
ранее, и от него пока не существовало эффективной защиты. Эттли
также отметил, что этот процесс в основном известен ученым всех
стран и что следует ожидать разработки пригодного для использо­
вания оружия странами, не дружественными к нам. Он считал, что
бесполезно говорить только о мирных целях, поскольку ему сооб­
щили, что «использование атомной энергии в качестве источника
энергии не может быть достигнуто без одновременного производ­
ства материала, пригодного для использования в бомбе».
Таким образом, ответственные государственные деятели мира,
продолжал премьер-министр, должны были принять важные реше­
ния, которые повлияли бы на само выживание цивилизации. По
его словам, вопрос, задаваемый себе, когда он и его коллеги думали
о будущем своей нации, звучал так: «Должен ли я планировать мир
или войну?»
Он объяснил, что, по его мнению, надежда на мирное существо­
вание просматривается в рамках, возведенных в Сан-Франциско,
что, по его мнению, было только первым шагом. «Теперь нам ка­
жется, — добавил он, — что здание, каркас которого был возведен
в Сан-Франциско, должно быть существенно расширено, чтобы
стать эффективным убежищем для человечества».
Он попросил меня назначить ближайшую дату, когда мы с ним
могли бы сесть вместе и обсудить эту важную проблему. Предло­
жение Эттли соответствовало моей собственной идее встретиться
с ним и канадским премьер-министром Маккензи Кингом. Поэто­
му я пригласил Эттли и Кинга посетить Вашингтон в ноябре.

579

580

Том 1. 1945 - год важных решений

Одна из проблем, которая, очевидно, беспокоила британского
лидера, заключалась в том, насколько мы готовы делиться своими
атомными знаниями. Основной договоренностью между нами и ан­
гличанами по-прежнему оставалось понимание, достигнутое пре­
зидентом Рузвельтом и премьер-министром Черчиллем в Квебеке
в августе 1943 года. В то время было решено создать Объединенный
комитет по политическим вопросам, состоящий из трех американ­
ских и трех британских членов. Он служил каналом, через который
шел обмен информацией по атомному проекту. То, чем следовало
поделиться, было описано в соглашении таким образом:
«... Ь) между членами Политического комитета и их непосред­
ственными советниками должен осуществляться полный обмен ин­
формацией и идеями по всем разделам проекта;
с) в области научных исследований и разработок между двумя
странами должен быть обеспечен полный и эффективный обмен
информацией и идеями;
б) в области проектирования, строительства и эксплуатации
крупномасштабных промышленных предприятий обмен инфор­
мацией и идеями должен регулироваться такими специальными
приложениями к этому соглашению в каждой сфере деятельности,
которые могут оказаться необходимыми или желательными для
осуществления проектов в кратчайшие сроки. Такие специальные
приложения подлежат утверждению Политическим комитетом».
В пояснительном меморандуме, подготовленном для меня Госу­
дарственным департаментом, смысл излагался подробнее:
«В документе говорится совершенно ясно, что информация, ох­
ватывающая все научные исследования и разработки, должна пере­
даваться в полном объеме, но информация, касающаяся производ­
ственного ноу-хау, должна передаваться только в том случае, если
это необходимо для доведения проекта до конкретных результатов,
и только в том объеме, который одобрен Политическим комитетом.
Есть только одно возможное основание для разногласий. Мож­
но утверждать, что производственная информация включена в под­
пункт (Ь), который предусматривает полный обмен информацией
и идеями по всем разделам проекта между членами Комитета по
политическим вопросам и их непосредственными техническими
консультантами».
Однако история переговоров, предшествовавших заключению
соглашения, опровергает такое толкование подпункта (Ь).
Проект соглашения, в той же форме, в какой он был в итоге за­
ключен, был представлен 4 августа 1943 года сэром Джоном Андер­

Глава 30. Англо-американское соглашение по атомной энергии

соном, главным представителем британской стороны, д-ру Бушу,
главному представителю американской стороны.
6 августа 1943 года д-р Буш подтвердил получение и одобрение
проекта сэра Джона и сделал следующие заявления о толковании:
«Для того чтобы мы могли быть уверены, что теперь нет ни­
каких недоразумений, я прокомментирую несколько моментов...
Мы исходим из того, что, хотя члены Комитета по политическим
вопросам будут иметь доступ ко всей общей информации на всех
этапах работы, обмен информацией о деталях производства или
строительства заводов или любого окончательного оружия будет
регулироваться положениями пункта (¿), и что ваше предлагаемое
положение (Ь) просто предназначено для обеспечения того, чтобы
члены Комитета могли обмениваться со своими непосредственны­
ми научными советниками информацией, которой они могут рас­
полагать, учитывая тот факт, что в некоторых случаях члены Коми­
тета сами могут не быть учеными».
В ответ на это письмо о толковании сэр Джон заявил в письме
д-ру Бушу от того же числа: «Большое вам спасибо за ваше письмо от
6 августа, которое, с моей точки зрения, вполне удовлетворительно».
Конечно, на протяжении всей войны мы рассматривали эту
проблему исключительно в свете ее военной цели — производства
бомбы. Это было совместное предприятие, но из-за того, что оно
находилось в Соединенных Штатах и большая часть используемо­
го персонала и ресурсов оказались американскими, производствен­
ные процессы не были известны нашим британским партнерам.
Но теперь, по-видимому, характер партнерства должен был быть
скорректирован. Мы больше не стремились к ограниченной цели —
производству оружия. Мы должны были планировать дальнейшее
мирное использование атомной энергии. Ноябрьские беседы с Этт­
ли должны были дать ему и мне возможность обменяться мыслями
и идеями по этому поводу.

------------- ,<5^ ------------Существовали и другие важные вопросы, которые я хотел об­
судить с Эттли. Это были финансовые и экономические вопросы,
а также палестинская проблема. К тому времени стало ясно, что
Великобритании потребуется серьезная помощь в ее работе по ре­
конструкции и восстановлению. Англичане сначала заявили, что
хотели бы получить беспроцентный займ в размере пяти милли­
ардов долларов, подлежащий погашению в размере 100 миллио­

581

582

Том 1. 1945 - год важных решений

нов долларов в год, и наше казначейство ответило предложением
о займе в размере 3,5 миллиарда долларов под два процента годо­
вых, оплачиваемом в течение пятидесятилетнего периода и с от­
срочкой платежей в экономически неблагоприятные годы. В ходе
последовавших за этим переговоров между англичанами и нами
наши разногласия значительно уменьшились, но до того, как мы
сможем представить предложение о займе, нам еще предстояло до­
стичь окончательного согласия.
В обмен на ссуду мы хотели, чтобы англичане отказались от
многих торговых соглашений, по которым Соединенные Шта­
ты и другие страны были поставлены в невыгодное положение по
сравнению со странами Британского Содружества и так называ­
емым «стерлинговым блоком», и в этой связи оставались некото­
рые разногласия.
Незадолго до приезда Эттли в Соединенные Штаты я выбрал
День военно-морского флота, чтобы сделать внешнеполитическое
заявление. Тот день был 27 октября 1945 года, а место — Централь­
ный парк в Нью-Йорке. Ранее в тот же день мне выпала честь при­
сутствовать и выступить с краткой речью на церемонии, посвящен­
ной вводу в строй авианосца «Франклин Д. Рузвельт».
Это был мой первый официальный визит в качестве президен­
та в город Нью-Йорк, и мне оказали теплый и дружеский прием,
когда наша автомобильная кавалькада поднималась по Бродвею
среди ливня из лент телеграфных сообщений и конфетти из окон
офисных зданий. Меня представил мэр Ла Гуардиа. Я отдал дань
уважения нашему флоту и затем изложил принцип, которым мы
руководствовались в отношении к остальному миру.
«Внешняя политика Соединенных Штатов твердо основана на
фундаментальных принципах праведности и справедливости. Выпол­
няя эти принципы, мы будем твердо придерживаться того, что считаем
правильным, и не будем одобрять никаких компромиссов со злом.
Но мы знаем, что мир не может достичь совершенства немедленно.
Не следует допускать, чтобы наши поиски совершенства препятство­
вали нашим неуклонным усилиям в международном сотрудничестве.
Мы должны быть готовы выполнять свои обязанности как можно луч­
ше, в рамках наших фундаментальных принципов, хотя нам и прихо­
дится действовать в несовершенном мире.
Позвольте мне еще раз изложить основные принципы этой внеш­
ней политики Соединенных Штатов:
1. Мы не стремимся ни к территориальной экспансии, ни к ко­
рыстной выгоде. У нас нет агрессивных планов против любого другого

Глава 30. Англо-американское соглашение по атомной энергии

государства, большого или малого. У нас нет цели, противоречащей
мирным целям любой другой нации.
2. Мы верим в окончательное возвращение суверенных прав и са­
моуправления всем народам, которые были лишены их силой.
3. Мы не одобряем никаких территориальных изменений ни в од­
ной дружественной части мира, если они не согласуются со свободно
выраженными желаниями его народа.
4. Мы считаем, что все народы, которые готовы к самоуправле­
нию, должны иметь возможность выбирать свою собственную форму
правления по собственному свободному выбору, без вмешательства со
стороны какого-либо иностранного источника. Это верно и в Европе,
и в Азии, и в Африке, и в Западном полушарии.
5. Объединенными и скоординированными действиями с нашими
военными союзниками мы поможем побежденным вражеским госу­
дарствам установить мирные демократические правительства по их
собственному свободному выбору. И мы постараемся достичь мира,
в котором нацизм, фашизм и военная агрессия не смогут существовать.
6. Мы откажемся признавать любое правительство, навязанное ка­
кой-либо нации силой какой-либо иностранной державы. В некоторых
случаях может оказаться невозможным предотвратить насильствен­
ное введение такого правительства. Но Соединенные Штаты никакого
такого правительства не признают.
7. Мы считаем, что все народы должны иметь свободу на морях
и равные права на судоходство по пограничным рекам и водным пу­
тям, а также по рекам и водным путям, проходящим через более чем
одну страну.
8. Мы считаем, что все государства, которые приняты в сообще­
ство наций, должны иметь равный доступ к торговле и сырьевым ре­
сурсам мира.
9. Мы считаем, что суверенные государства Западного полушария
без вмешательства извне должны работать вместе, как добрые соседи,
в решении своих общих проблем.
10. Мы считаем, что полное экономическое сотрудничество между
всеми народами, великими и малыми, имеет большое значение для
улучшения условий жизни во всем мире, а также для установления
свободы от страха и свободы от нужды.
И. Мы будем и впредь стремиться поощрять свободу выражения
мнений и свободу вероисповедания во всех миролюбивых районах
мира.
12. Мы убеждены, что для поддержания мира между народами не­
обходима Организация Объединенных Наций, состоящая из всех ми­
ролюбивых народов мира, которые готовы совместно применять силу,
если это необходимо, для обеспечения безопасности.
Именно такой внешней политикой сейчас руководствуются Со­
единенные Штаты. Это и есть та внешняя политика, с которой она уве­
ренно смотрит в будущее».

583

584

Том 1. 1945 - год важных решений

На моей конференции с Эттли и Маккензи Кингом был подго­
товлен проект плана международного контроля над атомной энер­
гией. Наши дискуссии начались 11 ноября, на следующий день по­
сле приезда Эттли. Я сказал обоим премьер-министрам, что в той
степени, в какой я могу говорить от имени правительства Соеди­
ненных Штатов, я считаю, что свободный обмен научными знания­
ми будет иметь большое значение для всего мира.
Я объяснил, что под «свободным обменом научной информаци­
ей» подразумеваю, что ученым всех стран должно быть разрешено
свободно посещать друг друга, и что свободное изучение планов
использования атомной энергии в мирное время должно быть по­
литикой каждой страны. Но я подчеркнул, что это не означает, что
инженерные и производственные технологии должны быть свобод­
но доступны, в той же мере, в какой мы не будем свободно предо­
ставлять любую из наших коммерческих тайн.
Я сообщил обоим премьер-министрам, что в настоящее время
в Конгрессе Соединенных Штатов находится на рассмотрении за­
конопроект о внутреннем контроле над атомной энергией в мирных
целях. Я сказал, что, по моему мнению, контроль над использова­
нием атомной энергии в разрушительных целях должен быть воз­
ложен на Организацию Объединенных Наций, когда мы придем
к абсолютной уверенности в том, что доверие каждой нации в до­
бросовестность другой страны станет вполне обоснованным. Это,
как я предположил, может привести к необходимости отказаться от
права вето в Совете Безопасности.
Затем Эттли и Маккензи Кинг изложили свои взгляды, и я был
доволен, что они в основном со мной согласны.
Эта первая конференция состоялась только между нами тремя,
но мы снова встретились во второй половине того же дня, 1 ноя­
бря, с нашими главными советниками. Со мной были госсекретарь
Бирнс и адмирал Лети, а Эттли сопровождали лорд Галифакс и сэр
Джон Андерсон. Г-н Лестер Пирсон, канадский посол в Вашингто­
не, был с г-ном Кингом.
Г-н Эттли начал разговор, подробно описав предпосылки так,
как я выразил их в нашем утреннем разговоре, и господин Кинг по­
следовал за ним с изложением своих общих взглядов.
Госсекретарь Бирнс дал понять, с какими трудностями придет­
ся столкнуться при попытке выразить такое соглашение в форму­
лировках, которые могли бы быть ясно поняты всеми договарива­
ющимися сторонами.

Глава 30. Англо-американское соглашение по атомной энергии

Трумэн, Эттли и Кинг

Все присутствующие были едины во мнении, что необходимо
иметь свободный обмен научными знаниями и свободное инспек­
тирование промышленных предприятий, занимающихся произ­
водством атомной энергии для использования в мирных целях, но
также и в том, что должно быть достигнуто соглашение по этим во­
просам до любого обмена, который осуществляется. Г-ну Бирнсу
и послам Великобритании и Канады было поручено изложить эти
взаимно согласованные мнения в письменном виде и представить
их на рассмотрение трем главам правительств.
Затем дискуссия перешла к вопросу о Палестине, но поскольку,
по-видимому, существовали более чем поверхностные разногласия,
было решено рассмотреть этот вопрос позже, во время визита бри­
танского премьер-министра.
Обсуждалась ситуация на Дальнем Востоке и была достигнута
договоренность по некоторым основным пунктам политики. Что
касается Японии, то было решено, что если Россия и дальше будет
держаться в стороне от Консультативного совета по Японии, то
совет должен продолжать свою работу без участия русских. В от­
ношении Кореи была достигнута договоренность о том, что наши
страны немедленно предпримут шаги по установлению опеки под
руководством Великобритании, России, Китая и Соединенных

585

586

Том 1. 1945 — год важных решений

Штатов. Мы также обсудили беспорядки в Китае, и оба премьерминистра согласились с моим мнением о том, что правительство
Чан Кайши как законное правительство страны должно получать
постоянную поддержку, но без вовлечения какой-либо из наших
стран в возможную гражданскую войну в Китае.
Дух наших дискуссий, пожалуй, лучше всего иллюстрируется
неофициальными замечаниями, которыми мы с Клементом Эттли
обменялись на государственном обеде, устроенном для него и го­
сподина Кинга в Белом доме 10 ноября. После обмена тостами
я поднялся, чтобы сказать несколько слов:
«Для меня как для президента Соединенных Штатов сегодня ве­
чером очень большая честь принимать у себя премьер-министров Ве­
ликобритании и Канады, а также представителей других государств
Британской империи; и я хочу сказать несколько вещей, которые, как
мне кажется, находят отклик в сердцах каждого из нас.
Я знаю, что мы стремимся к такому мировому порядку и такому
сообществу, в котором все нации будут чувствовать себя так же, как
Британское Содружество наций и сорок восемь штатов в Соединенных
Штатах Америки. Я думаю, что цель Соединенных Штатов была изло­
жена как президентом Соединенных Штатов, так и государственным
секретарем в словах, которые все мы можем понять. Мы героически
пытаемся воплотить в жизнь программу, начатую Вудро Вильсоном,
продолженную Франклином Рузвельтом и, в конце концов, завершен­
ную в Сан-Франциско делегацией, состоящей из членов сената и пала­
ты представителей, а также граждан, в своем большинстве не имеющих
политических предпочтений.
Одна из великих черт Британской империи заключается в том,
что, когда у нее есть определенная внешняя политика, а она есть всег­
да, британский народ придерживается этой внешней политики, не­
зависимо от того, какое правительство находится у власти. Это было
наглядно продемонстрировано на Потсдамской конференции, кото­
рая началась с участием Уинстона Черчилля в качестве премьер-ми­
нистра Великобритании и завершилась с участием нашего почетного
гостя сегодня вечером в качестве премьер-министра Великобритании.
И никакого перерыва в переговорах не было. Господин Эттли был там
с господином Черчиллем с самого начала. Он знал цели конференции,
и, когда он вернулся в качестве премьер-министра, все продолжалось
так же, как и началось.
Я надеюсь, что Соединенные Штаты смогут осуществлять внеш­
нюю политику, которая будет политикой народа Соединенных Шта­
тов, а не политикой какой-либо партии.
Премьер-министр Великобритании и премьер-министр Канады
прибыли сюда, чтобы обсудить с государственным секретарем и пре­

Глава 30. Англо-американское соглашение по атомной энергии
зидентом Соединенных Штатов программу использования атомной
энергии и осуществление мер безопасности, которые будут носить
общемировой характер и охватят все без исключения страны мира.
Мы отправляемся на эту конференцию с молитвой. Мы надеемся,
что соглашения и планы, разработанные на наших встречах, сделают
Организацию Объединенных Наций живым, гибким, активным меха­
низмом».

Клемент Эттли ответил так же неофициально:
«Господин президент и джентльмены,
Я чрезвычайно рад быть в гостях сегодня вечером по этому исто­
рическому случаю в этом великом Белом доме.
Я с большим интересом выслушал то, что вы сказали, господин
президент, о необходимости иметь внешнюю политику — внешнюю
политику для Великобритании, внешнюю политику для Соединен­
ных Штатов Америки. Но сегодня мне кажется, что больше всего нам
нужна универсальная внешняя политика: внешняя политика, направ­
ленная не на какую-то непосредственную цель какой-то конкретной
страны, а внешняя политика в интересах всех народов мира. Это не
означает, что мы не принимаем во внимание отличающие нас черты, но
сегодня мне кажется, что общие интересы человеческой цивилизации
стоят на первом месте.
Мы все стоим здесь за свободу, но мы знаем, что свобода может
быть атакована с любой стороны. Свобода нуждается в передаче из по­
коления в поколение. То, что угрожает одной эпохе, проходит; возни­
кают другие угрозы.
Мы все здесь верим в демократию. Мы завершили эту войну в вели­
кой борьбе за свободу и демократию. И я думаю, что, стоя здесь сегодня
вместе с Соединенными Штатами Америки и представителями Бри­
танского Содружества наций, мы все можем гордиться своей свободой;
но я полагаю, что мы должны остерегаться приписывать это полностью
нашим собственным добродетелям. Этому способствовало и наше гео­
графическое положение, и нам следует проявить немного милосердия
к другим странам, оказавшимся в менее удачном положении.
Нас в течение многих лет защищал Канал1; вас в течение мно­
гих лет защищала Атлантика — но, как мы знаем сегодня, научные
открытия переступают пределы морей, переступают пределы оке­
анов. Мы не должны допустить, чтобы что-то лишило нас нашей
свободы и нашей демократии. Скорее, нам надо попытаться понять,
не можем ли мы обеспечить все народы такой степенью безопасно­
сти, с помощью которой на протяжении долгих лет по обе стороны
Атлантики мы на практике создали самую сложную из всех форм
1

Ла-Манш. — Прим. ред.

587

588

Том 1. 1945 - год важных решений
правления — демократию, единственную форму правления, достой­
ную свободных людей.
И я надеюсь, господин президент, что наша встреча на этой неделе,
на которой мы будем вместе совещаться, приведет нас к тому, чтобы
помочь осуществить то, что я считаю высшей необходимостью на се­
годняшний день, — снять узы страха с человеческого духа, освободить
человеческий дух, чтобы наука вместо угрозы, как она выглядит сегод­
ня, стала рассматриваться как нечто, широко открывающее врата к бо­
лее полной жизни для всех нас.
Мое самое заветное желание, господин президент, состоит в том,
чтобы и вы, и я, и г-н Кинг, и все, с кем мы будем общаться, постоянно
помнили о том, что сегодня мы должны попытаться разработать миро­
вую политику для простого человека».

Когда 15 ноября наши переговоры были завершены, я вызвал
в свой кабинет корреспондентов прессы и радио и в присутствии
Эттли и Кинга зачитал им декларацию, о которой мы все догово­
рились:
«Президент Соединенных Штатов, премьер-министр Соединенного
Королевства и премьер-министр Канады сделали следующее заявление.
1. Мы признаем, что применение новейших научных открытий
к методам и практике ведения войны предоставило в распоряжение
человечества средства уничтожения, доселе неизвестные, против ко­
торых не существует средств защиты и в применении которых ни одна
нация не может фактически иметь монополии.
2. Мы хотим подчеркнуть, что ответственность за то, чтобы новые
открытия использовались на благо человечества, а не как средство
уничтожения, лежит не только на наших народах, но и на всем цивили­
зованном мире. Тем не менее прогресс, достигнутый нами в развитии
и использовании атомной энергии, требует, чтобы мы проявили ини­
циативу в этом вопросе, и поэтому мы собрались вместе, чтобы рас­
смотреть возможность международных действий:
a) Не допускать использования атомной энергии в целях разру­
шения.
b) Содействовать использованию сегодняшних и будущих до­
стижений в области научных знаний, особенно в области применения
атомной энергии, в мирных и гуманитарных целях.
3. Мы отдаем себе отчет в том, что единственная полная защита
цивилизованного мира от разрушительного использования научных
знаний заключается в предотвращении войны. Никакая система без­
опасности, которую можно было бы создать, сама по себе не даст эф­
фективной гарантии против производства атомного оружия нацией,
склонной к агрессии. Мы также не можем игнорировать возможность
разработки других видов оружия или новых методов ведения войны.

Глава 30. Англо-американское соглашение по атомной энергии

Трумэн, Эттли и Кинг у мемориала в Арлингтоне, 11 ноября 1945 года
которые могут нести такую же большую угрозу для цивилизации, как
и военное использование атомной энергии.
4. Представляя наши три державы обладающими знаниями, не­
обходимыми для использования атомной энергии в мирных целях,
мы с самого начала заявляем о нашей готовности в качестве первого
вклада начать обмен фундаментальной научной информацией, обмен
учеными и научной литературой с любой нацией на взаимной основе.
5. Мы считаем, что плоды научных исследований должны быть до­
ступны всем народам и что свобода исследований и свободный обмен
идеями имеют важнейшее значение для прогресса науки. В соответ­
ствии с этой политикой основная научная информация, необходимая
для развития атомной энергетики в мирных целях, уже стала доступ­
ной всему миру. Мы намерены, чтобы вся дальнейшая информация та­
кого характера, которая может время от времени становиться доступ­
ной, рассматривалась аналогичным образом. Мы надеемся, что другие
страны примут такую же политику, создав тем самым атмосферу вза­
имного доверия, в которой будет процветать политическое согласие
и сотрудничество.
6. Мы рассмотрели вопрос о раскрытии детальной информации,
касающейся практического промышленного применения атомной
энергии. Военная эксплуатация атомной энергии в значительной сте­
пени зависит от тех же методов и процессов, которые необходимы для
мирного промышленного использования.

589

590

Том 1. 1945 - год важных решений

Мы не убеждены в том, что распространение специализирован­
ной информации о практическом применении атомной энергии будет
способствовать конструктивному решению проблемы атомной бомбы,
прежде чем можно будет разработать эффективные, взаимные и осу­
ществимые гарантии, приемлемые для всех стран. Напротив, мы ду­
маем, что это может иметь противоположный эффект. Однако мы го­
товы поделиться на взаимной основе с другими членами Организации
Объединенных Наций подробной информацией о практическом про­
мышленном применении атомной энергии, как только будут разрабо­
таны действенные принудительные гарантии против ее использования
в разрушительных целях.
7. Для достижения наиболее эффективных целей полного отказа
от использования атомной энергии в разрушительных целях и содей­
ствия ее наиболее широкому использованию в промышленных и гу­
манитарных целях мы считаем, что в кратчайшие практически осуще­
ствимые сроки при Организации Объединенных Наций должна быть
создана комиссия по подготовке рекомендаций для представления
этой организации.
Комиссия должна быть проинструктирована действовать с макси­
мальной оперативностью и уполномочена время от времени представ­
лять рекомендации, касающиеся отдельных этапов ее работы.
В частности, комиссия должна внести конкретные предложения:
а) для расширения между всеми нациями обмена фундаменталь­
ной научной информацией в мирных целях;
в) для контроля над атомной энергией в той мере, в какой это не­
обходимо для обеспечения ее использования только в мирных целях;
с) для ликвидации из национальных арсеналов атомного оружия
и всех других основных видов оружия, пригодных для массового унич­
тожения;
б) для обеспечения эффективных гарантий безопасности посред­
ством инспекций и других средств для защиты государств от угроз
несоблюдения договоренностей или уклонения от выполнения обяза­
тельств.
8. Работа комиссии должна проходить поэтапно, успешное за­
вершение каждого из которых будет способствовать формированию
необходимого уровня доверия в мире до начала следующего этапа.
В частности, комиссия вполне могла бы уделить внимание, во-первых,
широкому обмену учеными и научной информацией, а во-вторых, раз­
витию общих знаний о природных ресурсах и сырье.
9. Столкнувшись с ужасными реалиями применения науки в раз­
рушительных целях, каждая нация еще острее, чем прежде, осозна­
ет непреодолимую потребность в поддержании верховенства права
в международных отношениях и уничтожения угрозы войны на пла­
нете. Это может быть достигнуто только путем оказания всесторон­
ней поддержки Организации Объединенных Наций, а также путем

Глава 30. Англо-американское соглашение по атомной энергии
укрепления и расширения ее авторитета, создавая тем самым условия
взаимного доверия, в которых все народы будут вынуждены посвятить
себя искусству мира. Мы твердо намерены работать без каких-либо
оговорок для достижения этих целей.

г. Вашингтон,
Белый дом.
15 ноября 1945 года.
Гарри Трумэн, президент Соединенных Штатов Америки.
К. Р. Эттли, премьер-министр Соединенного Королевства.
У. Л. Маккензи Кинг, премьер-министр Канады».

В дополнение к этой согласованной декларации мы втроем так­
же подписали краткий меморандум, гласивший:
«1. Мы желаем, чтобы между Соединенными Штатами, Соединен­
ным Королевством и Канадой существовало полное и эффективное со­
трудничество в области атомной энергии.
2. Мы согласны с тем, что работа Объединенного комитета по по­
литическим вопросам и Объединенного фонда развития должны быть
продолжены в приемлемой форме.
3. Мы просим Объединенный комитет по политическим вопросам
рассмотреть и рекомендовать нам соответствующие действия для до­
стижения этой цели».

Этим меморандумом мы обязались продолжить сотрудниче­
ство, начатое в военное время, которое привело нас к успешному
результату. Я дал Кабинету подробный отчет о своих беседах с дву­
мя премьер-министрами на заседании Кабинета 16 ноября и попро­
сил их прокомментировать ситуацию. Все присутствующие члены
Кабинета сочли, что это соглашение — шаг в правильном направ­
лении. Министр Уоллес выразил некоторые сомнения относитель­
но устройства комиссии Объединенных Наций. Винсон и Кларк,
в соответствии с позицией, которую они заняли при нашем пре­
дыдущем обсуждении по вопросу атомной энергии, хотели быть
уверены, что с моей стороны не было никакого намерения раскры­
вать какие-либо «ноу-хау». Форрестол считал, что это соглашение
может «сделать ООН живым существом». Однако все согласились
с тем, что передача проблемы атомной энергии на рассмотрение
Организации Объединенных Наций даст этой организации шанс
проявить себя.

591

Глава 31
ОТСТАВКА БИРНСА И УОЛЛЕСА

< ЛХ'/ипичным проявлением всеобщего нетерпения осенью
1945 года, после капитуляции Японии, была спешка офи­
циальных лиц на ключевых правительственных постах вернуться
к гражданской жизни. Несмотря на срочную работу, которую еще
предстояло выполнить в переходный период от войны к миру, мно­
гие чиновники всех рангов подавали в отставку. Возникала боль­
шая проблема, связанная с оперативной заменой уходящих чинов­
ников на новых. По мере того как война перемещалась на задний
план, росла чувствительность к критике людей на государственных
постах.
Лица, занимающиеся общественной деятельностью, живут
в стеклянных домах. Они в любой момент могут подвергнуться на­
падкам в Конгрессе или в прессе. Мало кто готов подвергать себя
таким опасностям, особенно те, кто привык к карьере частного
предпринимателя. А государственные зарплаты, даже на высших
должностях, ничтожно малы по сравнению с теми, что обеспечива­
ет бизнес. Но, к счастью, в последующие критически важные годы
у нас действительно нашлись способные люди, готовые отказаться
от соблазнов частной жизни и бизнеса в своей преданности обще­
ственному благу. Эти люди заслуживают самого высокого уваже­
ния и должны быть отмечены в истории своей страны.
Согласно Конституции, только президент Соединенных Шта­
тов несет ответственность за «добросовестное исполнение зако­
нов». Наше правительство основано на том, что президент — это
единственное лицо в исполнительной власти, которое имеет окон­
чательную и полную власть. Все остальные члены исполнительной
власти являются подчиненными президента. Есть некоторые люди,
а иногда даже члены Конгресса и сотрудники прессы, которые не
вполне осведомлены о полномочиях президента. Если президент
мудро использует бразды правления, это хорошо для страны. Если
он не использует возможности мудро, это очень плохо, но лучше,
чем не использовать ее вообще.

Глава 31. Отставка Бирнса и Уоллеса

Однако наше правительство настолько велико, что ветви адми­
нистративного аппарата не всегда тесно связаны с Белым домом.
Кабинет представляет собой главное средство, с помощью которого
президент контролирует свою администрацию. Я всегда старался
внимательно и вдумчиво выслушивать членов своего Кабинета,
особенно когда их точка зрения отличалась от моей.
Я никогда не позволял себе забывать, что на мне лежит полная
ответственность. Я просил членов Кабинета делиться со мной свои­
ми мнениями, даже поощряя разногласия и споры, чтобы обострить
и выявить различные точки зрения. По основным вопросам я часто
просил их голосовать и ожидал с их стороны откровенности в вы­
ражении собственного мнения. В то же время я настаивал на том,
чтобы они информировали меня об основных мероприятиях своих
департаментов, чтобы убедиться, что они поддерживают ту же ли­
нию, что и я.
Если какой-либо член Кабинета не мог поддержать избранную
мной политику, я пытался прийти с ним к взаимопониманию. Но
я не мог допустить, так же как и любой другой президент, чтобы та­
кое расхождение мнений открыто озвучивалось несогласным чле­
ном Кабинета. В конце 1945 года и в течение 1946 года возникали
случаи, когда я сталкивался с проблемой такого рода. Первый из
них касался государственного секретаря.
Пожалуй, никто в правительстве не обладал таким большим
опытом работы, как Джеймс Ф. Бирнс. Будучи сенатором, он яв­
лялся лидером пропрезидентских сил. Он нес службу в Верховном
суде страны. Оттуда президент Рузвельт пригласил его в испол­
нительную власть, фактически назначив помощником президента
по вопросам государственной экономики. В политических кругах
было известно, что Бирнс надеялся быть избранным в качестве на­
парника Рузвельта в 1944 году.
Занимая в годы войны руководящую должность, Бирнс поль­
зовался беспрецедентной свободой действий. Президент Рузвельт
делегировал ему все необходимые полномочия, чтобы тот управлял
национальной экономикой, не вмешиваясь в военные дела. Такая
договоренность позволила президенту Рузвельту посвятить все
свое время и энергию главным образом ведению войны и междуна­
родным отношениям. Но это делегирование президентских полно­
мочий оказало на Бирнса необычайное влияние. Оно заставило его
поверить в то, что как должностное лицо исполнительной ветви
власти он может иметь полную свободу действий в пределах своей

593

594

Том 1. 1945 - год важных решений

сферы обязанностей. На самом деле он пришел к выводу, что его
суждения были вернее, чем у президента.
Осенью 1945 года я все больше и больше убеждался в том, что
в своей роли государственного секретаря Бирнс начинает считать
себя помощником президента, полностью отвечающим за внешнюю
политику. Видимо, он не понимал, что по Конституции президент
обязан брать на себя всю ответственность за ведение иностранных
дел. Президент не может отказаться от этой ответственности, и он
не может передать ее кому-либо другому.
Государственный секретарь никогда не должен питать иллю­
зий, что именно он является президентом Соединенных Штатов.
У некоторых государственных секретарей были такие заблуж­
дения, но они никогда бы в этом не признались. Конечно, были
и такие президенты, которые вели себя так, словно они были го­
сударственными секретарями. Так быть не должно, иначе беды
не миновать. Функция государственного секретаря заключается
в том, чтобы быть личным советником президента по иностран­
ным делам. Он должен руководить департаментом, в котором ра­
ботают квалифицированные и опытные специалисты, чтобы по­
лучать как можно более полную информацию по любому вопросу
или проблеме, влияющих на отношения с другими правительства­
ми. Государственный секретарь получает, если может, лучшие со­
веты от самых компетентных в сфере иностранных дел людей для
представления их президенту. Затем, будучи постоянно в курсе
всех важных событий, президент должен принимать основные ре­
шения. Президент не может работать с таким госсекретарем, кото­
рый объявляет о серьезной проблеме за пять минут до того, как по
ней необходимо принимать решение. И, разумеется, президент не
может позволить госсекретарю принимать политические решения
за него.
Совещание Совета министров иностранных дел в Москве в де­
кабре 1945 года создало ситуацию, которая заставила меня дать
ясно понять Бирнсу, что он проводит не ту внешнюю политику,
которую я наметил, и что фактически берет на себя президентские
обязанности.
Едва Бирнс отбыл в российскую столицу, как 14 декабря се­
натор Том Коннелли попросил меня встретиться с ним и другими
членами сенатского Комитета по атомной энергии. Бирнс, как вы­
яснилось, накануне встречался с несколькими сенаторами и сооб­
щил им, что он намерен добиться согласия России на предстоящее
обсуждение предложения о создании комиссии по атомной энергии

Глава 31. Отставка Бирнса и Уоллеса

при ООН, то, о чем Эттли, Маккензи Кинг и я договорились в про­
шлом месяце.
Члены сенатского комитета были очень обеспокоены беседой,
которая состоялась у них с государственным секретарем. Они зая­
вили, что у них сложилось впечатление, что он планирует обсудить
и, возможно, согласиться на обмен определенной информацией по
атомной энергии еще до того, как будет достигнуто какое-либо со­
глашение о гарантиях и системе контроля против злоупотребления
такой информацией. Сенатор Ванденберг сказал, что он опасается,
что Бирнс может заключить такое соглашение, потому что дирек­
тива, в соответствии с которой он отправился в Москву и которая
была составлена по его собственным указаниям в Госдепартаменте,
позволяла ему обсуждать любую часть предложения независимо от
других разделов.
Я сразу же сообщил сенаторам, что администрация не намерена
ни разглашать какую-либо научную информацию во время москов­
ской конференции, ни давать там никаких окончательных обяза­
тельств по обращению с такой информацией. Я ясно дал понять,
что не собираюсь раскрывать никакие сведения о самой бомбе до
тех пор, пока американский народ не будет уверен в том, что суще­
ствуют адекватные механизмы контроля и гарантии безопасности.
Я поручил заместителю госсекретаря Ачесону послать сообще­
ние Бирнсу, чтобы известить его об этой встрече с сенаторами.
«Президент, — телеграфировал Ачесон, — объяснил мне, что
у вас не должно быть ни малейшего намерения раскрывать какуюлибо научную информацию в ходе вашей нынешней миссии. Вашей
задачей является, прежде всего, обсудить в Москве вопрос об обе­
спечении советской поддержки создания комиссии Организации
Объединенных Наций».
«Президент, — добавил Ачесон, — ясно дал понять, что любые
выдвинутые предложения следует адресовать сюда до того, как бу­
дет достигнуто соглашение, и что он не намерен раскрывать какуюлибо информацию о бомбе в настоящее время или до тех пор, пока
не будут выработаны механизмы инспекции и гарантий».
Госсекретарь Бирнс ответил 17 декабря: «Я не намерен выдви­
гать никаких предложений вне рамок декларации трех держав...»
Я больше ничего не слышал от госсекретаря вплоть до кануна
Рождества, когда он прислал мне следующее сообщение через по­
сла Гарримана:
«Мы достигли полного согласия относительно мирной кон­
ференции и возобновления работы над договорами с Италией

595

596

Том 1.1945 - год важных решений

Бевин, Молотов и Бирнс на Московской конференции, декабрь 1945 года

и враждебными Балканскими государствами. Китай согласился
с этим. Мы определенно не услышали позицию Франции, но я на­
деюсь поговорить с Бидо сегодня днем и заручиться согласием
Франции.
В моем первом разговоре со Сталиным на конференции он под­
держал позицию Молотова, но позже Сталин позвонил, предложив
уступки, которые сделали возможным наше соглашение. В резуль­
тате продолжительной вчерашней встречи со Сталиным я получил
надежду, что мы сможем сделать шаг вперед в направлении урегу­
лирования румыно-болгарских проблем. Мы также обсудили ки­
тайскую ситуацию, Иран и атомную энергетику. В результате нашей
беседы я надеюсь, что сегодня днем мы сможем достичь некоторого
согласия по этим вопросам. Вчера Молотов настаивал на полном
подчинении комиссии по атомной энергии Совету безопасности,
сделав ее подконтрольным учреждением Совета, и возражал про­
тив любых ссылок на разрабатываемый поэтапно план. Мы в целом
пришли к согласию по дальневосточным вопросам.
Ситуация обнадеживает, и я надеюсь, что сегодня мы придем
к окончательному соглашению по нерешенным вопросам и продол­
жим нашу работу завтра».

Глава 31. Отставка Бирнса и Уоллеса

Это послание очень мало добавляло к тому, о чем корреспон­
денты газет уже сообщали из Москвы. И было не тем, что я считал
правильным отчетом члена Кабинета перед президентом.
Создавалось впечатление, что будто один партнер по бизнесу
говорит другому, что его деловая поездка продвигается хорошо и не
стоит беспокоиться.
Я находился в Индепенденсе, штат Миссури, 27 декабря, когда
до меня дошло следующее сообщение от Бирнса. Чарльз Росс, мой
пресс-секретарь, проинформировал меня из Вашингтона, что полу­
чено сообщение от государственного секретаря. Бирнс попросил
Белый дом организовать для него обращение к американскому на­
роду по всем каналам связи, чтобы он мог доложить о результатах
конференции. Каковы были эти результаты, я еще не знал.
Вскоре после десяти вечера мне принесли текст коммюнике
Госдепартамента по поводу Московской конференции. Его выпу­
стили в Вашингтоне по указанию Бирнса часом раньше.
Мне не нравилось то, что я читал. Там не было ни слова ни об
Иране, ни о каком-либо другом месте, где Советы активно себя вели.
Мы получили лишь пустое обещание дальнейших переговоров.
Я вернулся в Вашингтон из Индепенденса на следующий день,
28 декабря. Почти сразу же по прибытии ко мне пришел сенатор
Артур X. Ванденберг, высокопоставленный член Комитета по меж­
дународным отношениям от Республиканской партии, который ра­
нее звонил мне в Индепенденс по поводу коммюнике Бирнса. Заме­
ститель госсекретаря Дин Ачесон, которого я вызвал в Белый дом,
присутствовал при моем разговоре с сенатором. Главной заботой
Ванденберга был раздел коммюнике, в котором три министра ино­
странных дел договорились «поэтапно» рассмотреть вопрос о меж­
дународном контроле над атомной энергией. В коммюнике пере­
числялось четыре пункта, заслуживавшие рассмотрения, причем
последний пункт касался обеспечения контроля и гарантий против
злоупотребления использования информации об атомной энергии.
Сенатор понял это так, что мы могли бы обсудить или согласиться
на обмен атомной информацией до того, как были бы согласованы
какие-либо гарантии для защиты национальных интересов. Я заве­
рил его, что, пока я президент, никаких производственных секретов
по изготовлению бомбы не будет передаваться до тех пор, пока не
будет достигнуто международное соглашение о системе контроля
и проверок.
Ачесон и Ванденберг помогли мне составить заявление для пу­
бликации в прессе. В этом заявлении я хотел прояснить смысл мо-

597

598

Том 1. 1945 - год важных решений

сковского соглашения в части касавшейся атомной энергии. Я по­
лагал, что крайне важно, чтобы не было никаких недоразумений
относительно нашей решимости обеспечить надлежащие гарантии.
Как только это было сделано, я сразу же отправился на прези­
дентскую яхту «Вильямсбург» для круиза, посвященного главным
образом подготовке радиообращения к нации, которое я заплани­
ровал на 3 января. Я попросил нескольких своих советников присо­
единиться ко мне на борту яхты, чтобы у нас было время обсудить
проблемы внутренней политики. Мы стояли на якоре в Куанти­
ко, штат Вирджиния, когда на следующий день пресс-секретарь
Чарльз Росс принял телефонный звонок от Бирнса. Госсекретарь
только что прибыл в Вашингтон и хотел узнать, все ли готово для
передачи по четырем сетям, о которой он просил.
Я сидел рядом с Россом, когда он ответил на этот звонок.
«Кто говорит по телефону?» — переспросил я.
«Бирнс», — сообщил он.
Я сказал ему, что ответить, и он снова повернулся к телефону.
«Президент просит меня передать вам, — сказал он, — что вам луч­
ше срочно приехать сюда и сделать доклад президенту, прежде чем
вы предпримите что-нибудь еще».
В пять часов пополудни Бирнс добрался до Куантико и «Вильямсбурга».
По его прибытии мы зашли в мою каюту, и я закрыл за нами
дверь. Я сказал ему, что мне не нравится, что меня оставили в не­
ведении относительно Московской конференции. Я сообщил ему,
что, как президент, намерен знать, какого прогресса мы достигли
и что происходило на международных переговорах. Я заявил, что
меня шокирует тот факт, что в Вашингтоне было опубликовано
коммюнике, объявляющее о важном внешнеполитическом собы­
тии, о котором я никогда не слышал. Я сказал, что не потерплю по­
вторения подобного поведения.
Бирнс стремился возложить вину в основном на своих подчи­
ненных. Он сказал, что ожидал, что они будут держать меня в кур­
се событий. Но теперь он признал, что ему следовало бы заняться
этим лично.
Бирнс оставил мне подборку документов о конференции,
и я согласился немедленно их изучить. По мере того как я просма­
тривал эти бумаги, мне становилось совершенно ясно, что успех
Московской конференции на самом деле таковым не был. Я видел,
что русские дали нам не более чем общее обещание, что они будут
готовы сесть и снова поговорить о контроле над атомной энергией.

Глава 31. Отставка Бирнса и Уоллеса

Госсекретарь Бирнс на пресс-конференции, 1945 год

В коммюнике не было ни слова о том, что русские могут захотеть
изменить свой образ действий в Иране, где ситуация быстро стано­
вилась очень серьезной, или где-либо еще. Бирнс, как я заключил,
изучив все записи, взял на себя смелость развернуть внешнюю по­
литику Соединенных Штатов в направлении, с которым я не мог
и не хотел согласиться. Более того, он предпринял это по собствен­
ной инициативе, не посоветовавшись и не поставив в известность
президента.
Я понимал, что настало время внести полную ясность в отно­
шения между государственным секретарем и мной. Я хотел сделать
это без промедления, без огласки и в письменном виде. Поэтому
я написал длинное письмо Бирнсу и, когда он пришел в Белый дом
5 января, зачитал его, когда он сел перед моим столом в Овальном
кабинете:
«Уважаемый Джим,
Я обдумал некоторые из наших трудностей. Как вы знаете, я хотел
бы проводить политику делегирования полномочий членам Кабинета
в сферах их деятельности, а затем поддерживать их в достижении ре­
зультатов. Но, поступая так и проводя такую политику, я не намерен ни
полностью утрачивать полномочия президента, ни отказываться от его
прерогативы принимать окончательное решение.

599

600

Том 1. 1945 - год важных решений

Поэтому абсолютно необходимо, чтобы президент был полностью
информирован о том, что происходит. Это жизненно важно, когда пе­
реговоры ведутся в иностранной столице или даже в другом городе,
кроме Вашинггона. Эта процедура необходима во внутренних делах
и абсолютно обязательна во внешних. В Сан-Франциско ни о каких
соглашениях и компромиссах никогда не договаривались без моего
одобрения. В Лондоне вы поддерживали со мной постоянную связь,
и при необходимости связь устанавливалась ежедневно. Я видел вас
всего лишь около тридцати минут накануне вашего отъезда после бе­
седы с членами сенатского комитета.
Пока вы были в Москве, я не получал от вас никаких прямых со­
общений. Единственное сообщение, которое я получил от вас, было от­
ветом на то, в котором я попросил заместителя госсекретаря Ачесона
известить вас о своем разговоре с сенатским Комитетом по атомной
энергии.
Протокол мне не был представлен, как и коммюнике. Я был в пол­
ном неведении относительно всей конференции, пока не попросил вас
приехать на “Вильямсбург” и проинформировать меня. Коммюнике
было выпущено даже еще до того, как я его увидел.
Я бесконечно доверяю вам и вашим способностям, но между нами
должно быть полное взаимопонимание по процедуре. Отсюда и этот
меморандум.
Сегодня утром я впервые прочел письмо Этриджа1. Там много ин­
формации о Румынии и Болгарии, подтверждающей наши предыду­
щие данные о ситуации в этих двух полицейских государствах. Я не
собираюсь соглашаться на признание их правительств, пока не будут
произведены радикальные перемены.
Я думаю, что нам следует со всей возможной решительностью про­
тестовать против русских действий в Иране. Им нет никакого оправда­
ния. Они проходят параллельно с реализацией плана России в Латвии,
Эстонии и Литве. С таким же высокомерным произволом Россия по­
ступала в Польше.
В Потсдаме мы столкнулись со свершившимся фактом и были
почти вынуждены согласиться на русскую оккупацию Восточной
Польши и оккупацию Польшей той части Германии, которая находит­
ся к востоку от реки Одер. Это был авторитарный произвол.
В то время нам очень хотелось, чтобы русские вступили в япон­
скую войну. Конечно, позже мы поняли, что Россия нам там не нужна
и что с тех пор русские стали для нас головной болью.
Когда вы поехали в Москву, то столкнулись с еще одним свершив­
шимся фактом в Иране. Еще с одним произволом, невиданным доселе.
Марк Этридж — журналист, в 1945—1947 годах по поручению Госдепартамента
принимал участие в расследованиях на территории Балканских стран, в основ­
ном в Болгарии, Румынии и Греции. — Прим. пер.

Глава 31. Отставка Бирнса и Уоллеса

Иран был нашим союзником в этой войне. Иран был союзником
России в этой войне. Иран согласился на свободный провоз через свою
территорию от Персидского залива до Каспийского моря оружия, бое­
припасов и других поставок, исчисляющихся миллионами тонн. Без
этих поставок, осуществляемых Соединенными Штатами, Россия по­
терпела бы позорное поражение. Но теперь Россия раздувает восста­
ние и держит войска на земле своего друга и союзника — Ирана.
У меня нет никаких сомнений в том, что Россия намеревается
вторгнуться в Турцию и захватить Черноморские проливы в Среди­
земное море. Если только Россия не столкнется с железным кулаком
и резким языком, то начнется еще одна война. Они понимают только
один язык: “Сколько у вас дивизий?”
Я не думаю, что нам следует продолжать играть в компромиссы
с Советами. Мы должны отказаться от признания Румынии и Болга­
рии до тех пор, пока они не выполнят наши требования. Мы должны
дать им ясно понять нашу позицию по Ирану, и мы должны продол­
жать настаивать на интернационализации Кильского канала, РейнДунайского водного пути и Черноморских проливов, а также нам не­
обходимо сохранить полный контроль над Японией и Тихим океаном.
Мы должны восстановить Китай и создать там сильное центральное
правительство. Мы должны сделать то же самое для Кореи.
Затем мы должны настаивать на возвращении наших кораблей из
России и принудительно урегулировать долг России по ленд-лизу.
Я устал нянчиться с Советами».

Бирнс согласился с моим решением. Он не просил, чтобы его
освободили, и не выражал желания уйти. Лишь через несколько ме­
сяцев он пришел ко мне и сказал, что его здоровье не позволяет ему
оставаться на посту. Он согласился провести переговоры по мирным
договорам, которые вытекали из его московских обязательств. Од­
нако до конца 1946 года между ним и мной было понимание, что он
уйдет, как только я смогу назначить его преемника. Все это время
я знал, кому хочу поручить эту работу. Это был генерал Маршалл.
Но генерал имел чрезвычайно важное поручение в Китае, которое
должно было выполняться своим чередом, прежде чем стало бы воз­
можным осуществить изменения в Государственном департаменте.
Мой меморандум Бирнсу не только прояснил позицию госсе­
кретаря, но и стал отправной точкой нашей политики. «Я устал
нянчиться с Советами», — сказал я Бирнсу, и это было действитель­
но так.
Раньше я надеялся, что на шаг навстречу русские ответят вза­
имностью, но почти с того момента, как я стал президентом, выяс­
нилось, что они действуют без оглядки на соседние страны и прямо

601

602

Том 1. 1945 - год важных решений

нарушают обязательства, взятые ими в Ялте. Первым советским
лидером, с которым мне довелось поговорить, стал Молотов, и уже
тогда мне было необходимо говорить прямо и ясно. Я не сомневал­
ся, что Россия поймет жесткий язык и решительные действия го­
раздо лучше, чем дипломатические любезности.
Во всех последующих отношениях до своей отставки госсекре­
тарь Бирнс прилагал огромные усилия, чтобы держать меня в курсе
происходящего. Он звонил бы ежедневно, будь такая возможность,
а его депеши в Госдепартамент поступали ко мне в полном объеме.
Поэтому в течение года я с чистой совестью мог парировать вопро­
сы на пресс-конференциях относительно слухов о том, что он со­
бирается уйти в отставку или уже ушел.
Когда генерал Эйзенхауэр, которого я назначил начальником
штаба армии вместо генерала Маршалла, отправился в инспекци­
онную поездку на Дальний Восток в конце года, я попросил его
передать Маршаллу сообщение при встрече с ним в Китае. Я ска­
зал, что хочу, чтобы он передал Маршаллу, что у моего госсекретаря
проблемы с желудком и он хочет уйти в отставку, и что мне хоте­
лось бы знать, согласится ли Маршалл занять эту должность, когда
она освободится.
Когда Эйзенхауэр вернулся, он доложил, что передал сообще­
ние и что Маршалл ответил согласием.
Когда миссия Маршалла в Китай подошла к концу, я объявил
о его назначении, не задавая ему больше вопросов. После того как
Бирнс покинул Вашингтон, мы с ним обменивались несколькими
дружескими личными письмами. Лишь когда его ожесточил и от­
далил вопрос о гражданских правах, мы сократили наше общение.
Моя вторая проблема в Кабинете возникла, когда я назначил
Эда Поули заместителем министра военно-морских сил в январе
1946 год: назначение, которое намеревался сделать президент Руз­
вельт. Действительно, Рузвельт и Форрестол договорились, что По­
ули будет назначен заместителем министра, а затем сменит Форрестола на посту главы департамента.
Я хотел, чтобы Поули официально был с нами. Его послужной
список при работе по программе репараций только подтвердил мое
высокое мнение о его административных способностях.
Форрестол тоже высоко его ценил, настоятельно рекомендо­
вал мне в качестве своего преемника и планировал поехать с ним
на Дальний Восток, когда Поули отправился туда по делам репара­
ций осенью 1945 года. Такая тесная связь, по замыслу Форрестола,
должна была облегчить перестановку.

Глава 31. Отставка Бирнса и Уоллеса

Генерал Маршалл пожимает руку своему предшественнику
на посту госсекретаря Бирнсу

С момента окончания военных действий Форрестол пытался
уйти в отставку, он повторял свою просьбу снова и снова. Я высо­
ко ценил его как общественного деятеля, чтобы позволить ему сра­
зу уйти в отставку, и поэтому сказал, что для этого Поули должен
стать его заместителем. Поэтому Форрестол думал о Поули как
о своем спасителе.
Когда в январе было объявлено о кандидатуре Поули на долж­
ность заместителя министра, некоторые республиканцы в сенате
заявили, что им хотелось бы «внимательнее» рассмотреть эту кан­
дидатуру. В этом не было ничего необычного, и поскольку демокра­
тическое большинство было достаточно многочисленным, беспоко­
иться было не о чем. Затем 30 января, после заседания Кабинета,
Гарольд Икес, министр внутренних дел, сказал мне, что его попро­
сили предстать перед сенатским Комитетом по военно-морским
делам в связи с назначением Поули. Я не стал спрашивать Икеса,
зачем его вызвали и что он собирается там говорить. Просто произ­
нес: «Скажи им правду и будь мягок с Эдом».

603

604

Том 1. 1945 - год важных решений

Когда Икес предстал перед комитетом, он дал показания под
присягой, что Поули однажды предложил ему собрать несколько
сотен тысяч долларов для предвыборного фонда Демократической
партии в Калифорнии, если министерство юстиции откажется по­
давать иск о передаче в федеральную собственность морских нефтя­
ных месторождений. Икес выразился так, словно Поули попросил
его оказать влияние на президента Рузвельта, чтобы отказаться от
иска ради сбора этих средства. С другой стороны, Поули, и тоже под
присягой, сказал, что Икес ошибся, высказываясь таким образом.
Я знал Поули уже много лет, и было совсем не похоже, чтобы он
совершил то, что несколько дней спустя и перед тем же комитетом
Икес назвал «самым грубым предложением, когда-либо мне сде­
ланным». Я знал, что у Икеса была репутация человека, способного
затевать драки. Он не отличался тактом и вряд ли признал бы, что
может быть неправым или даже ошибаться.
Я сказал на своей пресс-конференции 7 февраля, что я стою за
Поули и что Икес может ошибаться. Через несколько дней, 13 фев­
раля, я получил длинное письмо от Икеса. Это было его прошение
об отставке с поста министра внутренних дел. Оно не отличалось
вежливостью. Это было своего рода письмо, посланное человеком,
который уверен, что может добиться своего под угрозой ухода с по­
ста. Но я не собирался терпеть угрозы. Икес очень пространно пи­
сал, что, по его мнению, я должен был знать, хотя он никогда не
говорил мне об этом, что он собирается заявить о Поули и что мое
замечание на пресс-конференции было, по сути, заявлением о недо­
верии к нему. Конечно, Икес предположил, что так как есть много
вопросов, которые только он знает, как решить, то он готов отло­
жить свой уход из правительства на шесть недель.
В ответ я написал короткую записку. Я сказал, что его отставка
принимается следующим днем.
Предполагаю, добавил я, что он намеревается уйти в отставку
не только с поста министра внутренних дел, но и с других государ­
ственных постов. Икес в высокомерном тоне возразил и тем же ве­
чером вышел в эфир, чтобы защитить свою позицию. Однако Поу­
ли, хотя я и поддерживал его до самого конца, попросил меня снять
его кандидатуру.
Позже Икес снова начал писать мне, сначала о расовой дискри­
минации и нефти на шельфе, а позже на общие темы и в дружеском
ключе. Я все еще думаю, что он ошибся.
Икес был способным руководителем департамента внутренних
дел и как министр защищал общественные интересы на благо всего

Глава 31. Отставка Бирнса и Уоллеса

народа. Когда я был председателем Специального комитета сена­
та, Икес пожаловался мне, что из-за ссоры президент Рузвельт не
приглашал его в Белый дом в течение шести месяцев. Икес сказал,
что, по его мнению, Рузвельту было бы лучше прислушаться к его
советам, чем к мнению других членов Кабинета, в частности Гоп­
кинса. Еще тогда мне стало понятно, что он неуживчивый человек и
с ним трудно ладить. В каком-то смысле он мне нравился, особенно
потому, что был человеком без личных интересов. Хотя он казался
склочником и сплетником со всем, что под этим подразумевается,
у меня никогда не возникало с ним личных столкновений, но когда
он открыто выступил против назначения Поули, я как президент не
смог это терпеть.
Моя третья проблема в Кабинете в этом году касалась Генри
Уоллеса. Уоллес восемь лет проработал министром сельского хо­
зяйства при президенте Рузвельте. Он был вице-президентом Со­
единенных Штатов на третьем президентском сроке Рузвельта
и сделал сильную заявку на переизбрание в 1944 году, которая про­
валилась, потому что не получила поддержки президента Рузвель­
та. Однако в январе 1945 года Рузвельт назначил его министром
торговли, и для того, чтобы добиться его утверждения, потребовал­
ся мой собственный решающий голос в качестве вице-президента.
Уоллес продвигал концепцию «Век простого человека», о ко­
торой он говорил красноречиво и настойчиво. Он был уверен, что
«Век простого человека» начнется сразу же после окончания вой­
ны, и верил, что добрая воля принесет мир. Он стал посвящать
большую часть своей энергии проблеме наших отношений с Рос­
сией и тратить много времени на то, что не входило в обязанности
министра торговли.
Когда я назначил генерала Уолтера Беделла Смита нашим по­
слом в Москве в марте 1946 года, Уоллес рассказал мне о том, что
он называл «новым подходом» к России, и вслед за этим написал
следующий меморандум:
14 марта 1946 года.
Уважаемый господин президент,
Как вы помните, в ходе нашей беседы во вторник я высказал
предположение, что у нас было бы больше шансов улучшить наши
отношения с Советами, если бы в дополнение к нашим новым дипло­
матическим усилиям мы бы также использовали новый подход в эко­
номическом и торговом направлении. Так же как и вы, я надеюсь, что
генералу Беделлу Смиту удастся выйти из нынешнего дипломатиче­
ского тупика в американо-советских отношениях и что он найдет спо­

605

606

Том 1. 1945 - год важных решений
соб убедить советское правительство в преимуществах сотрудничества
с США и с ООН в урегулировании остающихся нерешенными между­
народных вопросов.
Я глубоко убежден, что задача генерала Беделла Смита была бы
значительно облегчена и его успех стал бы более прочным, если бы
мы могли одновременно по-дружески обсудить с русскими их долго­
срочные экономические проблемы и будущее нашего сотрудничества
в вопросах торговли. Мы знаем, что во многом недавнее поведение
советских людей, вызывавшее у нас беспокойство, было результатом
их тяжелых экономических проблем и потерянного чувства безопас­
ности. События последних нескольких месяцев отбросили Советы на­
зад к их страхам до 1939 года перед «капиталистическим окружением»
и к их ошибочному убеждению, что западный мир, включая США, не­
изменно и единодушно враждебен.
Я думаю, что мы можем развеять их опасения и заверить в нашей
искренней преданности делу мира, доказав, что мы хотим торговать
с ними и укреплять наши экономические отношения. Для этого необ­
ходимо говорить с ними понятным языком, в полной мере осознавая
их трудности и в то же время с акцентом на отсутствие реализма во
многих их предположениях и выводах, которые стоят на пути мирного
мирового сотрудничества. То, что я имею в виду, — это расширенное
обсуждение предпосылок, необходимых для будущего экономического
сотрудничества, а не переговоры, связанные с немедленными предло­
жениями, такими как кредит. С нашей стороны участники такой дис­
куссии должны были бы иметь возможность говорить как об общих
проблемах, так и о конкретных экономических и коммерческих вопро­
сах, а также соотносить российский подход к этим проблемам с теку­
щей политикой и практикой правительства и деловых кругов США.
Я знаю, что у нас в Москве есть хорошие сотрудники и они делают
все, что в их силах. Но задача, стоящая перед нами сейчас, настолько
велика и сложна, что требует нового старта и новой делегации. Мое
предложение заключается в том, чтобы вы разрешили такой делега­
ции посетить Москву для проведения переговоров, которые я изложил
выше. Если вы согласны с этим, то я готов внести предложения отно­
сительно состава такой миссии.
С уважением,
Генри А. Уоллес, министр торговли.

В этом письме Уоллес прислал меморандум, в котором сооб­
щил, что обсудил этот вопрос с генералом Беделлом Смитом. Но
генерал Смит попросил, чтобы ему дали оригинал с моей подписью,
чтобы показать, что я его одобрил.
Я проигнорировал это письмо Уоллеса, изложил свою политику
Беделлу Смиту и предложил ему подходить к Кремлю таким обра­
зом. Я не видел никакой пользы от инициативы Уоллеса.

Глава 31. Отставка Бирнса и Уоллеса

23 июля Уоллес написал еще одно письмо о наших отноше­
ниях с Россией, письмо, которое позже попало в заголовки газет.
На двенадцати страницах текста, набранного с одним интервалом,
он проанализировал проблему так, как она ему виделась, и пере­
числил ряд вещей, которые, по его мнению, мы должны были сде­
лать. Он противопоставил наши действия тому, что, по его мнению,
должно было быть нашей идеологией в области международных
отношений. Он перечислял размеры нашего оборонного бюджета,
испытания атомных бомб в Тихом океане, производство дальних
бомбардировщиков, предлагаемую координацию в производстве
вооружений с латиноамериканскими странами и наши усилия по
приобретению авиабаз за рубежом. Эти действия, писал он, «долж­
ны заставить весь остальной мир думать, что мы только на словах
выступаем за ведение переговоров. А факты скорее создают впечат­
ление, что либо (1) мы готовимся победить в войне, которую счита­
ем неизбежной, либо (2) мы изо всех сил пытаемся создать перевес
сил для устрашения остального человечества».
Затем он обратился к аргументам тех, кто, по его словам, верил
только в силу, утверждая, что атомный век сделал зависимость от
военных решений устаревшей. Нашу попытку установить между­
народный контроль над атомной энергией он считал неудачной, по­
тому что, по его мнению, «мы говорим русским, что если они будут
“хорошими мальчиками”, то мы, возможно, в будущем передадим
наши знания об атомной энергии им и другим нациям».
В целом Уоллес перечислил все причины, по которым Советы
могли бы или должны были бы не доверять нам, и ни одной причи­
ны, по которой наша политика могла бы принести плоды. Поэтому
он пришел к выводу, что мы должны изменить нашу политику, что­
бы «развеять любые разумные российские основания для страха,
подозрительности и недоверия». Но у него не было никаких кон­
кретных предложений, как это можно было бы сделать, не сдаваясь
перед ними по всем пунктам.
Я прочел это письмо и, хотя не мог согласиться с его подходом,
дал ему понять, что ценю то время, которое он потратил на то, что­
бы изложить свое мнение на бумаге. Я также отправил копию его
письма госсекретарю Бирнсу.
Между 2 августа и 6 сентября не проводилось ни одного засе­
дания Кабинета, и, поскольку Уоллес отсутствовал в Вашингтоне
в течение нескольких недель, он не пришел на встречу 6 сентября.
10 сентября у него была назначена пятнадцатиминутная встреча со
мной, большая часть которой была посвящена обсуждению проблем

607

608

Том 1. 1945 - год важных решений

его департамента и вопросов, касающихся Всемирного продоволь­
ственного совета. Однако перед самым уходом Уоллес упомянул,
что 12-го числа выступит с речью в Нью-Йорке. По его словам, он
хотел бы сказать, что мы должны смотреть на мир глазами амери­
канцев, а не глазами пробританской или яростно антироссийской
прессы. Я сказал ему, что рад, что он своим появлением поможет
демократам в Нью-Йорке. Конечно, у меня не было времени про­
читать эту речь, даже частично.
Утром 12-го числа у меня была пресс-конференция, и один из
репортеров спросил меня, одобряю ли я выступление г-на Уоллеса
в тот вечер. Я ответил: «Да, это так». Конечно, я должен был ска­
зать: «Он сказал мне, что собирается выступить с речью», потому
что все немедленно поняли мой ответ так, что я прочитал его речь
и одобрил каждую часть ее содержания.
Что еще хуже, когда Уоллес произносил речь, ставшую тоталь­
ной атакой на нашу внешнюю политику, в самый критический мо­
мент своего выступления он сообщил, что говорил со мной и я одо­
брил ее содержание.
Корреспонденты из Белого дома снова обратились ко мне.
Я сказал им, что мое предыдущее заявление не следует понимать
как поддержку выступления. Я добавил, что независимо от содер­
жания речи Уоллеса во внешней политике Соединенных Штатов
не произойдет никаких изменений. Но когда Уоллес вернулся в Ва­
шингтон из Нью-Йорка 16 сентября, он сделал публичное заявле­
ние, что намерен продолжать бороться зато, что он считал правиль­
ной дорогой к миру. На следующий день он опубликовал в прессе
текст своего письма ко мне от 23 июля.
Выпуск этого письма никогда не был мной одобрен, но когда
я узнал, что Уоллес поговорил о нем с Чарли Россом и они догово­
рились о публикации, было уже слишком поздно ее останавливать.
Реакция за границей как на речь Уоллеса, так и на публикацию
письма стала еще более сильным отголоском того фурора, который
она получила в нашей собственной прессе. Наши дипломаты сооб­
щали из мировых столиц, что их осаждают вопросами: не собирают­
ся ли Соединенные Штаты поменять свою политику?
Я вызвал Уоллеса в Белый дом. Это было 18 сентября, и было
уже 3:30 пополудни, когда Чарли Росс вошел вместе с Уоллесом
и закрыл за собой дверь. На последовавшем часовом разговоре
продолжительностью почти два с половиной часа присутствовали
только мы трое. Я показал Уоллесу копии телеграмм наших зару­
бежных представителей. Я сказал ему, что он всегда будет свободен
высказывать мне свое мнение, но когда он обращается к американ-

Глава 31. Отставка Бирнса и Уоллеса

ской общественности с критикой американской внешней политики,
он бьет по президенту.
Тогда Уоллес принялся очень подробно развивать свои идеи.
Говорил о красоте мира и о том, что у всех народов нет иного жела­
ния, кроме как жить в мире. Он сказал, что уверен, что Россия хочет
мира, но боится наших намерений.
Я никогда не сомневался в искренности или честности наме­
рений Генри Уоллеса, но после этого разговора я стал опасаться,
что, сознательно или нет, он станет лить воду на мельницу красных
и тех, кто им служит.
У Уоллеса нашлось несколько последователей. Я понял, что его
призыв возымел определенный эффект.
Если бы я мог оставить его в Кабинете, то, возможно, смог бы
хоть как-то контролировать его деятельность. Я объяснил ему де­
ликатный характер переговоров, которые в это время вел в Пари­
же госсекретарь Бирнс. Уоллес согласился, что в такое время было
бы лучше воздержаться от публичной критики Государственного
департамента и национальной внешней политики. Он также со­
гласился не произносить никаких дальнейших речей и не делать
заявлений до окончания Парижской конференции, кроме корот­
кого наброска карандашом заявления, которое я уполномочил его
прочитать прессе, когда он покинет Белый дом. Было также реше­
но, что, кроме этого текста, он вообще ничего не скажет. Но когда
он встретил представителей прессы по пути из моего офиса, он не
удержался от добавлений к заявлению, а когда вернулся в мини­
стерство торговли, то позвонил нескольким своим помощникам
и подробно рассказал им о том, что произошло в моем офисе.
Тем временем по моему указанию военный министр и министр
военно-морских сил написали мне совместное письмо, доказыва­
ющее, насколько беспочвенным было одно из утверждений Уоллеса
в его письме от 23 июля о том, что в стране есть некоторые воен­
ные, которые выступают за «превентивную войну». Это совместное
письмо по моему указанию было отправлено для публикации. За­
тем позвонил Уилл Клейтон, исполнявший обязанности госсекре­
таря, когда Бирнс присутствовал на заседании Совета министров
иностранных дел в Париже, и сообщил, что от госсекретаря Бирнса
получено личное послание для меня. Он спросил, не могут ли они
с помощником госсекретаря Дональдом Расселом прийти ко мне
завтра рано утром.
Утром они принесли с собой длинное заявление, которое накану­
не вечером Бирнс передал им по телетайпу. Бирнс сообщил, что, хотя
мне, естественно, предстоит решить, каким курсом должны следо­

609

610

Том 1. 1945 - год важных решений

вать члены моего Кабинета, ему будет очень трудно защищать свои
позиции как представителя Соединенных Штатов на международ­
ной встрече, если другие члены Кабинета станут выступать с реча­
ми, призывающими к изменению политики, особенно если создается
впечатление, что такие речи не только терпимы, но и одобряются.
Бирнс напомнил, что в начале этого года он подал заявление об
отставке и согласился остаться только до тех пор, пока не будут за­
ключены мирные договоры со странами-сателлитами.
«Если вы не можете, — добавил он, — по какой-либо причине
удержать г-на Уоллеса, как члена вашего Кабинета, от выступле­
ния по вопросам иностранных дел, то для меня было бы серьезной
ошибкой со всех точек зрения продолжать оставаться на своем по­
сту, даже временно».
Разумеется, я понимал раздражение Бирнса и уже принял ре­
шение, прежде чем получил сообщение от него. Я сказал, что хочу
поговорить с Бирнсом напрямую, и мы договорились об организа­
ции трансатлантического разговора. Из-за некоторых технических
проблем связь не удалось установить, и вместо нее мы провели те­
летайпную конференцию.
Бирнс начал разговор, сказав, что из новостей, которые до него
дошли, он понял, что между собой мы с Уоллесом достигли догово­
ренности о его будущей публичной активности. Он добавил, одна­
ко, что, по его мнению, это не изменит ситуацию и лишь отсрочит,
а не остановит критику Уоллеса. Если Уоллеса мотивировала, по
его словам, недоброжелательность или личная неприязнь против
него, то, если это поможет моей политике, он, Бирнс, готов уйти
в отставку.
Я ответил, что совершенно ясно дал понять Уоллесу, что стою
прямо за спиной госсекретаря Бирнса в осуществлении нашей уста­
новленной внешней политики. Я указал на то, что не взял на себя
никаких обязательств относительно того, что Уоллес будет свобо­
ден возобновить свою критику после указанной даты. И я заверил
его, что вновь обрету доверие Бирнса, когда на следующий день
встречусь с прессой. Я сказал, что хочу, чтобы он и его делегация
продолжали работу и завершили ее. Я сказал Бирнсу, что он отлич­
но справляется со своей работой и что я буду продолжать поддер­
живать его.
Незадолго до десяти часов утра 20 сентября я позвонил Уоллесу
в его офис и сразу перешел к делу.
«Генри, — сказал я, — мне очень жаль, но я пришел к выводу, что
будет лучше, если я попрошу вас об отставке».

Глава 31. Отставка Бирнса и Уоллеса

Он спокойно мне ответил: «Если вы этого хотите, господин пре­
зидент, я с радостью подчинюсь».
Я позвонил репортерам в 10:30 и объявил о своем решении.
Генри Уоллес продолжал выступать с речами и в конце концов
использовал зарубежные площадки в атаках на внешнюю политику
своей собственной страны. Должно быть, в последующие годы ему
было трудно признать агрессивный характер коммунистической
политики, но у него хватило такта выразить свое одобрение, когда
в 1950 году я решил поддержать Южную Корею в борьбе против
нападения красных.
------------ ,<5^ -----------20 сентября я написал своей матери и сестре:
Дорогие мама и Мэри,
Сегодня мне пришлось уволить Генри, и, конечно, мне очень не хо­
телось этого делать. Генри Уоллес — лучший министр сельского хозяй­
ства в нашей стране, если только Клинт Андерсон не окажется таким,
как я думаю. Если бы Генри остался министром сельского хозяйства
в 1940 году, кем ему и следовало оставаться, не было бы всей этой по­
лемики, в которую я оказался вовлечен, и как было бы здорово! Чар­
ли Росс сказал, что я показал, что был более чем прав как президент,
и я сказал ему, что лучше быть кем угодно, чем президентом. Мой хоро­
ший советник, Кларк Клиффорд, который занял место Сэма Розенмана, сказал: «Пожалуйста, не говори так». Конечно, Кларк, Чарли и все
остальные мои хорошие друзья думают о 1948 годе, а я — нет.
Генри — самый странный человек, с которым я когда-либо встре­
чался. Я провел с ним два с половиной часа в среду днем, убеждая его
не произносить никаких речей о внешней политике или согласиться
с политикой, за которую я несу ответственность, но он этого не сделал,
и я попросил его больше не произносить речей, пока Бирнс не вернется
домой. Он согласился с этим, и он, и Чарли Росс и я пришли к тому, что
мы считали твердым обязательством, что он не скажет ничего, кроме
одного предложения, которое, как мы договорились, он должен про­
изнести. Вместо этого он ответил на вопросы и растрепал своей ми­
нистерской банде о том, что произошло во время нашей беседы. Все
это появилось вчера в дневных вашингтонских новостях, и я никогда
не был так раздражен после Чикаго. Итак, сегодня утром я позвонил
Генри и сказал ему, что ему лучше уйти, и он был так добр ко мне, что
я чуть не передумал!
Ну вот, теперь он ушел, и у этих психов начались приступы гнева.
Я очень рад, что это так. Это убеждает меня в своей правоте...

611

612

Том 1. 1945 - год важных решений

Пост министра торговли я решил передать Авереллу Гарриману, который был послом в России, а теперь стал послом в Велико­
британии. Я позвонил ему в Лондон по трансатлантическому теле­
фону и предложил должность министра. Он согласился, и я был рад
видеть его в своем Кабинете.
------------ -----------------Я завершаю первый из двух томов моих мемуаров и оглядыва­
юсь назад. 1945 год выделяется в моей памяти как год решений - год
многих начинаний и судьбоносных вердиктов.
Я был приведен к присяге в качестве президента главным су­
дьей Стоуном в 19:09 12 апреля 1945 года. В последующие месяцы
произошло очень многое. Мир переживал великие исторические
перемены. Мы вступили в атомный век. Войны в Европе и Азии
были доведены до победного конца. Была создана Организация
Объединенных Наций. Черчилль, Эттли, Сталин и я встретились
в Потсдаме, чтобы заручиться поддержкой и помощью России и до­
биться мира.
Грядущие годы должны были предъявлять большие требова­
ния к мудрости, мужеству и честности государственных деятелей
во всем мире.

Указатель государственных
и общественных организаций,
упоминаемых в тексте
Allied Control Commission

Союзная контрольная комиссия

Allied Control Council

Союзнический контрольный совет

Allied Military Government for
Occupied Territories (AMGOT)

Союзное военное правительство (оккупиро­
ванных территорий)

American Farm Bureau Federation

Американская федерация фермерских бюро

Budget Bureau

Бюджетное бюро

Bureau of Internal Revenu

Налоговое управление

Civil Service Commission

Комиссия по делам гражданской службы

Combined Policy Committee

Объединенный комитет по политическим
вопросам

Combined Development Trust

Объединенный фонд развития. В дальнейшем
Combined

Development Agency

Объединенное агентство по развитию

Commission on the Health Needs
of the Nation

Комиссия по медицинским нуждам нации

Committee to investigate the
Defense Program

Комитет по оборонной программе

Economic Cooperation Adminis­
tration

Управление экономического сотрудничества

Executive Department

Исполнительная власть

Executive Office of the President

Исполнительный офис президента США, его
возглавляет глава аппарата Белого дома

Fair Employment Practices Com­
mittee

Комиссия по найму на работу без дискрими­
нации

Far Eastern Advisory Commission

Дальневосточная консультативная комиссия

Federal Public Housing Authority

Федеральное управление государственного
жилищного строительства

Federal Reserve Board

Совет (управляющих) Федеральной резерв­
ной системы

Federal Security Administration

Федеральное управление безопасности

Federal Works Agency

Федеральное управление общественных работ

Government Accounting Office

Главное бюджетно-контрольное управление

Joint Chiefs of Staff

Объединенный комитет начальников штабов

Labor Department

Министерство труда
Управление общеобразовательной и боевой
подготовки
Агентство взаимной безопасности

Military Education and Training
Agency
Mutual Security Agency

614

Указатель государственных и общественных организаций
National Intelligence Authority

Национальный разведывательный орган

National Labor Relations Board

Национальный совет по трудовым отноше­
ниям

National Military Establishment

Национальное военное ведомство

National Security Council

Совет национальной безопасности

National Security Resources Board Совет по ресурсам для национальной безопас
ности

National War Agency Appropria­
tions Act

Закон об ассигнованиях Национального во­
енного агентства

North Atlantic Treaty Organiza­
tion

НАТО

Office of Price Administation
(OPA)

Управление по регулированию цен

Office of Scientific Research and
Development

Управление научных исследований и разра­
боток

Office of War Mobilization and
Reconversion

Управление военной мобилизации и рекон­
версии

ONI (Office of Naval Intelligence)

Разведывательное управление ВМС

Procurement and Supply Agency

Управление по закупкам и снабжению

Research Agency

Управление научно-исследовательских про­
ектов

Selective Service System

Система воинской повинности

Special Committee on Atomic
Energy

Специальный комитет по атомной энергии

State-War-Navy Coordinating
Committee

Координационный комитет госдепартамента,
военного и военно-морского министерств

Tennessee Valley Authority (TVA)

сокр. TVA гос. упр., амер. Управление (водны
ми) ресурсами бассейна Теннесси

Veterans Administration (\A)

Управление по делам ветеранов

Veterans of Foreign Wars

Организация «Ветераны иностранных войн»

War Labor Board

Национальный совет по разрешению трудо­
вых конфликтов в военное время

War Powers Act

Закон о военных полномочиях

War Refugee Board

Комиссия по беженцам войны

Ways and means committee

Бюджетный комитет

Управление общественных работ США
The Works Progress Administra­
tion (WPA; renamed in 1939 as the
Work Projects Administration)
was an American New Deal agency
United Nations Relief and Rehabil­ Администрация помощи и восстановления
itation Administration (UNRRA) Объединенных Наций

Именной указатель

Адамс Джон 90
Адамс Джон Куинси 90
Александер 157, 206, 213-216, 218221,223, 224,380,385,386
Андерсен 187
Андерсон Джон 195, 584
Андерсон Клинтон 187, 315, 496,
498,503, 570,611
Антонов 293,388, 467-468
Арнольд 71, 220, 386, 388, 431, 432,
438,453, 454
Ачесон 15, 569,595, 597, 600

Барби 563
Бард 146,437
Баркли 26, 41, 88,89,97
Бейли 15
Бертон 44
Берут 150,311,394
Бернадотт 129,130,132
Бидо 80,99, 100, 207-209, 596
Биддл 314
Бирнс Джастис 54,58, 60
Бирнс Джеймс Ф. 31, 45-47, 110,
126, 231, 234, 305, 315-317, 322,
326, 327, 330, 332, 333, 336-340,
349-351, 363, 370, 386, 390, 394,
402-404,407,410-412,416-419,
421, 428, 431, 437, 440, 442, 444,
448, 449, 453, 457, 458, 469, 471,
478, 483, 509, 557-559, 584, 585,
593-599, 601-603, 607, 609-611
Бирс 339, 348, 363

Биффл 19, 25, 26, 40,41,540
Блум 76, 250
Блюментритт 160
Болен (Боулен) Чарльз Ю. «Чип»
12,47, 48, 57,104, 110, 111, 113, 117,
245, 333, 336, 338, 339, 348, 363,
410
Болл 44
Боллинг 400
Бонне 99,324
Боном и 217
Боттигер 20,54
Боулс 184, 525
Браун «Тилли» 107
Брук 386
Брукс 321
Брэдли Омар 15, 171, 172,348,364
Брэдли Джон 101
Брэннан 15
Брюстер 146
Булл 400
Буш Вэнивар 437, 570, 571,581
Бэнкхед 125

Вагнер 556
Вайс 102-103
Ван, см. Ван Ши-цзе
Ван Бюрен 74
Ван Ши-цзе 397, 398,442
Ванденберг 41,44, 76, 248-250, 265,
266, 573,595, 597
Вардаман 333, 427,457
Василевский 452

616

Именной указатель
Вашингтон 318,550-551
Ведемейер 61,62, 456, 461,469
Викард 315
Вильгельм II 338
Вильсон 8, 28, 76, 85, 247, 248, 252,
274,301,313,314,551,586
Винсон 54, 109, 186, 198, 315-317,
322, 508, 509, 511,512, 532, 569,
591
Витое 60,68, 311
Вольф 156
Вон ,333
Ворис196
Ву 397, 472
Вудварт15
Вышинский 80, 81, 332, 338, 339,
363,368

Гаффи 140
Галифакс 65-67, 329, 508, 511, 579,
584
Ганьон 101
Гарнер 86, 88-89
Гарриман 15, 37, 43, 50, 51, 65. 66,
68, 80, 81, 104-107, 109-111,
ИЗ, 115-117, 122, 156, 173,
230-233, 237, 338, 241, 265, 267,
281,303-313, 323, 332, 339, ,349,
401,442-445,451-453,455,457,
466,484,595,612
Гаррисон Бенджамин 90
Гаррисон Джордж 154,437
Гаррисон Уильям 90
Гаррисон Эрл Д. 299, 457
Геббельс 262, 420
Гейтс 567
Генрих IV 247-248
Георг VI 427-429
Геринг 262

Гертер 187
Гилдерслив 76, 250
Гиммлер 127, 262
Гитлер 11,98,108,129,133,155,159,
160, 165, 168, 217, 223, 262, 274,
294,336,360, 403, 420,487, 565
Голдсборо 543
Голль де 36, 80, 99, 129, 143, 204211,235, 236, 362, 283,384
Голунский 410
Гомперс 154
Гопкинс 55-57, 87, 110, 153, 193,
194, 2,30-233, 236
Горски 187
Грабе кий 68,311
Грассли 453, 458
Грин 153,154, 537,545
Гровс 436
Громыко 117, 267, 268, 332, 339,363
Грю 104, 146, 159, 177,191, 192, 196,
226, 234, 243, 245, 283, 299, 312,
433-434
Гувер Герберт 30, 86, 278, 297, 294,
503-506
Гувер Эдгар 113
Гулик 297
Гусев 173,332, ,339
Дан 62

Данн 110, ИЗ, 117,332,339
Дениц 161,162,279, 283
Деннисон 15
Дин 15, ИЗ, 116, 292,29,3, 461,467
Джайлс 39
Джексон Роберт 261,299-301,420
Джексон Томас 33, 74
Джефферсон 25,33
Джонс 27, 54
Джонсон 141,148,577

Именной указатель
Джонсон Хирам 321, 322
Джонстон Энванли 539,544
Джонстон Эрик 537
Доутон 122
Дуайен 209
Дьюи 494
Дэвис Джеф 33
Дэвис Джозеф 153, 231-236, 275,
338, 339, 363, 402
Дэвис Уильям 186
Дэвис Элмер 154
Дэниелс 27, 31, 78, 93

Екатерина II 126

ТКиллет 152
Жуков 164, 286, 287, 290, 293, 324,
425
Жулавский 68
Жюэн 175

Иден 60, 65, 66, 93, 110-113, 118,
146, 151, 176, 208, 235, 259-261,
263-266, 334, 338-340, 356, 361,
368, 386, 392, 394, 404,434
Икес 87,99, 186, 252, 318, 603-605
Исмей 387
Итон 250

Иодль 161-162
Йонкман 196
Кадоган 334,339,363, 386,404,412

Каннингем-Грэм 327, 328,387
Каффери 205, 206, 209
Кейзерлинг 531
Кейнс 195,508,510-512
Кейтель 160,163
Келлер 125

Кениг 331
Кеннан 122, 123, 222
Кеннеди Джон 7,63
Кенни 563
Керр Кларк 66, 292, 310, 311,339
Керр Роберт 154
Кертис 86
Кессельринг 156
Кили 331
Кинг Эрнест 332, 386, 388, 389, 390,
432,455, 547, 591
Кинг Маккензи 579, 584-586,588,
589,591,595
Кинкейд 563
Кирк 216-217
Кисленко 157
Кларк Джеймс 140
Кларк Джон Дэвидсон 531
Кларк Марк 157
Кларк Томас 314, 315,569,591
Клей 413,293
Клейтон 294, 295, 332
Клементс 187
Клиффорд 15,518, 611
Кок 300
Кокрейн 413
Кол лет 15
Комптон Артур 437, 560
Комптон Карл 437
Конант 437
Конвей 15
Коннелли Мэтью 34,78,109,123,518
Коннелли Томас 41, 76, 149, 248,
266, 270,314, 537, 573,594
Крейн 226
Криттенбергер
Кроули 122, 137, 139, 146, 191-194,
196,198,508,509,570
Круг 570

617

618

Именной указатель
Крюгер 563,432
Кузнецов 388
Кук 413
Кулидж 85-86
Кэнфил 100
Кэррол 73

Л

а Гуардиа 582
Лангер 409-410
Ландри 15
Латтр де 205
Ла Фоллетт 41, 146,409
Леги 28, 31, 39-41, 58, 65, 71, 110,
113, 115, 117, 127,148, 149, 198,
234, 275, 326, 330, 333, 338, 339,
363, 373, 386, 388, 389, 402, 404,
410, 428, 431, 444, 447-449,
467, 476, 483, 557-559, 562,
571,572,584
Лейкок 387
Левере 386
Леман 137
Лестер 277
Ли Альфред 401
Ли, генерал 331,349, 427
Ли Фрэнк 401
Линкольн 33, 74,83,181,318
Лист 363, 375, 402
Литтелтон 147, 195
Локк 561,564
Лоуренс Дэвид 140
Лоуренс Эрнест 437
Лукас 125, 573
Льюис 185,186, 534, 534, 541-545
Лэндон 497
Любин 148, 294, 332
Людовик XIV 487
Магнусон 41, 278,

Майерс, пилот 181

Майерс Францес 15
Майерс Фрэнсис 140
Макартур 12, 71, 253, 388, 426, 439,
453,454,457,459,461-464,466469, 471, 473, 477-481,483-487,
547,561-564
Макграф 15, 154
Маккарран 25, 189
Маккенн 325, 331,427,427
Маккеллар 70, 71, 97, 125, 165, 409,
410,570
Макким 154
Макклой 142, 143,146,147,332, 354
Маккормак 26, 41, 97, 528
Макмагон 333
Макнарни 292
Макнутт 570
Марта Норвежская, принцесса 20
Мартин 26, 41
Маршалл 85
Маршалл Джордж 10, И, 15, 39,
71, 88, 92, 97, 98, 110, ИЗ, 115,
116, 127, 148, 172, 201, 216, 220,
253, 286, 291-293, 324, 386, 388,
389, 401, 404, 408, 431, 432, 434,
438, 455, 461, 467, 476, 478, 483,
485, 486, 546, 547, 562, 563, 572,
601-603
Масарик 11
Маунтбеттен 453, 483
Мерфи 15, 286, 332
Микадо 433
Миколайчик 65, 68,1 15, 311
Миллер 140
Митчелл 125
Молотов 43, 50, 51, 66, 79-81, 93,
94, 104, 106, 107, 109-119, 122,
146, 150-152, 156, 231, 235, 236,
238, 240, 258-261, 263-267,
269,294,304,305,307,310,311,

Именной указатель

337-340, 350, 359, 363, 365, 368,
377-380, 383,392,410-414,416,
418, 422, 423, 444, 445, 451-453,
557-560, 596, 602
Морган 224
Моргентау 54, 87, 101, 102, 146,
187, 188, 194, 195, 201, 242, 299,
315-317
Морс 541
Мундт 196
Муссолини 157, 158, 223, 262, 274,
360
Мэтьюс Фримен 339
Мюррей Томас 15
Мюррей Филипп 154,537, 545

Паттерсон 547, 549, 570
Паттон 220, 364
Патч 205, 276
Пейджет 211
Пейс 187
Пендергаст 8
Пеппер 41
Перкинс 27, 135-136
Перлман 15
Першинг 110
Портал 336
Поули 15, 148, 154 294-299, 332,
339,363, 444, 455, 564, 602-605
Прайс 122
Рамспек41

Наполеон 487

Нельсон 376
Несбитт 63
Нимиц 71, 388, 439, 453, 461-463,
469,486, 490
Новиков 339
Нойес 15

О

йен ван 485
Олаф Норвежский, кронпринц 20
О’Коннор 154
О’Махоуни 41
О’Нил 541
Оппенгеймер 436-437
Осменья 80,99, 252-254
Остин 41
Осубка-Моравский 68
Павлов 111,117,336, 339, 348, 363,

368,452
Нарк 127
Паркс 332, 432
Парсонс 440
Патман 555

Рейберн 21 -23, 26, 28,41,70, 71,73,
97,146,197,314
Реннер 178, 179,386
Риббентроп 262
Робертсон 544
Рид 110
Роджерс 152
Розенман 15, 53, 78, 93, 152, 261264,295, 299,402,516,518,611
Розенталь 100-101
Ройс 15
Роля-Жимерский 68
Росс Джон 401
Росс Чарльз 93, 107, 263, 327, 333,
401,518, 597, 598, 608,611
Рузвельт Боттигер Анна 20, 23, 54,
63, 73
Рузвельт Франклин Д. 7, 9, 10, 1921, 23, 29-31, 33, 34, 38, 40-50,
53-59, 61-65, 67, 70-72, 75, 76,
78, 79, 81-83, 86-89, 91, 93, 94,
98, 99, 103, 107, 108, 112, ИЗ,
117, 118, 123, 133, 137, 138, 139,
142, 147, 150, 15,3, 156, 166, 167,

619

620

Именной указатель
171, 172, 174, 180, 185, 190, 191,
193-195, 200, 216, 217, 225, 227,
230, 231, 234, 238, 240, 241, 244,
245, 248, 250, 252, 253, 258, 261,
262, 274, 282, 287, 288, 291, 292,
294, 303, 304, 316, 317, 319, 334,
342, 344, 376, 377, 383, 396, 434,
435, 443, 461, 471, 491, 514, 516,
517, 520, 521, 522, 528, 580, 582,
586, 593, 602, 604-605
Рузвельт Элеонора 20,21,23,24-28,
52, 54, 62-64, 73, 74, 78, 79, 461
Рузвельт Эллиот 54,63

Сазерленд 563
Самнере 125
Сандерс 100
Сапега 68
Сато 405, 406, 445
Сауэрс 15
Сикорский 311
Симмонс 34, 49
Симпсон Делси 277
Симпсон Каролина 277
Симпсон Сэм 277
Синклер 195
Славин 292,388
Смит Бен 501
Смит Гарольд 90-92,135-140,188—
191,567
Смит Говард 537
Смит Лоуренс 196
Смит Уолтер Беделл 175, 605-606
Снайдер Дж. Б. 125
Снайдер Джон У. 154, 276, 518, 519,
533, 570
Снайдер 15, 53, 54
Соболев 339, 363
Сойер 15, 331

Спаак 259-260
Спаатс 238, 239, 442
Спенс 556
Спраул 297
Сталин 9, 10, 20, 21, 37, 43-45,
47-51, 56-58, 65, 66, 80, 93, 94,
104-107, 109, 112, ИЗ, 115,
117-123, 125, 128, 131-133, 140,
148, 150-153, 156, 164, 165, 173,
174, 176, 178-180, 193, 194, 207,
219-222, 225, 227-241,243-246,
258, 263, 267, 269, 281,282, 285292, 302-310, 313, 321, 323, 324,
333,335-341,343-354,356-363,
365, 367-386, 390-394, 396, 397,
404-421, 423-427, 432, 433,
442-445,452,454-456,463-466,
468, 484, 527, 535, 536, 555, 557559, 596,612
Станчик 68, 311
Старк 311,427
Старк Поль 494
Стассен 250
Стеттиниус 25, 31, 34, 39, 46, 48, 50,
51, 66, 92, 94, 99, 104, 106-113,
115, 117, 146, 149, 151, 194, 211,
243, 248-250, 254, 256, 258-261,
264-269,315,316,410
Стилман 15,518
Стимсон 30-32, 39, 88, 92, 99, ИЗ116, 123, 125, 126, 187, 201-203,
318, 332, 364, 404, 431, 432, 436440, 448, 568-570
Стоун 26-28, 612
Стрэнг 173, 339
Сун, см. Сун Цзывэнь
Сун Цзывэнь 80, 99, 146, 238, 240,
242, 243, 245, 246, 266, 303-310,
397, 442, 443,455,471-472

Именной указатель
Сурлес 331
Суслопаров 160-161
Сюлли 247

Тайдингс 253-254

Тайлер 84
Таннел 125
Тафт Роберт 89,90,97,526,527,545,
556
Тафт Уильям 74, 90
Тейлор 143
Тиернан 369
Тито 150, 205, 209, 211-225, 235,
361-362
Толан 152
Толбухин 282-283
Томас 331
Томпсон 334
Трумэн Бесс (урожд. Уоллес) 8, 13,
15, 27-29, 33, 51, 52, 54, 62, 70,
71,73, 75, 80, 149, 165, 276, 355,
430,458,459
Трумэн Вивиан 96,100,181, 349
Трумэн Гарри, племянник 349
Трумэн Джон 7
Трумэн Лоуренс 330
Трумэн Льюис 400,402
Трумэн Маргарет 27-29, 33, 62, 70,
71,73,165
Трумэн Марта 454
Трумэн Мэри 25,73,74,96,109,149,
164, 180, 182, 275-278, 321, 330,
334,375,402,413, 454,611
Трумэн, миссис, см. Трумэн Бесс

Уайатт 554,556
Уайнант 127,173, 247,450
Уайт 41
Уайтхед 563

Уикард 147
Уиллер 41,409
Уилсон 387
Уитни 539, 544
Уокер 29, 113
Уоллес Генри 9, 54, 86, 88, 89, 147,
315, 318, 503, 570, 573,591,605611
Уоллес, миссис 33, 71,275
Уотсон 19
Уэрри 526-527
(Ралалеев 388
Фаррелл 261
Ферми 437
Филипп II Испанский 497
Финисберг 129
Флеминг 28,570
Флинн 58
Форрестол 39, 45, 92, 99, 113, 114,
318,413, 448, 549, 570,591, 602603
Фоскетт 325
Франко 344, 359, 360,362,367
Фридебург 161
Фултон 34

Хайнс ИЗ

Халл 76,127,231,250, 270, 458
Халфрих 485
Ханнеган 315, 570
Харди 23
Хардинг 85
Харкорт 474-475
Харрис 100
Хартли 545
Хассет 71,78, 93
Хатч 41, 44,109
Хацынский 68

621

622

Именной указатель

Хеллер 15
Херли 93, 94,122, 240, 241,243, 245,
246,303, 306, 394, 397, 443, 455457.473- 475
Хикки 400
Хилл 41,44, 125
Хиллман 15
Ходжес 148
Холмс 187
Хэйз101
Хэйслип 400
Хэенди 439

шайлер 226
Швелленбах 147, 148, 153, 154, 314,
315,570
Шейберлинг 102
Шейд 413
Шеленберг 130
Шипстед 409—410
Шнайдер 518
Штассен 76
Штинсберг 130
Шубашич 224, 361
Шукри аль-Куатли 210
Чан Кайши 61, 80, 94, 99, 104, 122,

144, 238-341,243-246, 304, 306,
308-310, 394, 397, 398, 442-444,
450, 451,453,454, 456, 463,469471.473- 475, 483,586
Чапмен 15
Черуэлл 363
Черчилль Мэри 334
Черчилль Уинстон 9, 20, 21, 2121, 5,
35, 43, 45, 47-51, 53, 55, 56, 5862, 65, 66, 80, 82, 93-95, 104, 106,

111, 117, 122, 123, 125, 127-133,
141, 148, 150, 151, 153, 157, 164,
167, 170-174, 176-179, 193-195,
207, 209-211, 213-222, 227-230,
232-237, 241, 246, 258, 263, 280286, 288-292, 302, 303, 312, 313,
316, 321,323-325, 329, 330, 333335, 337-354, 356-363, 365-367,
369-380, 382-387, 390-397, 402,
404, 413, 418, 421, 427, 432, 435,
438, 450, 459, 495, 507, 508, 510,
534,580,586,612
Чжу Де 469
Чипперфилд 196
Эватт 260, 269,481

Эйзенхауэр 11, 12, 71, 95, 109, 128,
129, 142, 143, 146-148, 160-163,
165, 166, 171-173, 178, 205-207,
220, 276, 277, 280, 283, 284, 286,
287, 292, 293, 323, 324, 331, 348,
364, 365, 400, 401, 413, 534, 536,
562, 602
Эйхельбергер 563
Эллендер 556
Эрли 22, 23, 25, 27, 29, 31,32, 53, 57,
71,73, 78,98
Этридж 600
Эттли 265, 338, 339, 363, 374, 386,
393, 397, 404, 405, 407, 408, 410,
412-414, 420, 423, 425, 450, 454,
463, 471-473, 498, 500, 502, 507,
508, 548, 549, 559, 566, 567, 579,
581,582,584-589, 591,595, 612

Яков I 247,300
Ясюкович 68

Гарри Трумэн

ВОСПОМИНАНИЯ
Том 1
1945 - год важных решений
Перевод Тимошенко Н.
Члены редакционного совета
Телицын В., Тимошенко Н.
Координатор проекта, ответственный редактор
Середенко Е.
Художественное оформление обложки
Карпушевский Б.
Макет и верстка Артемьева С.
Корректор Арутюнова Ж.

Формат 60 х 90/16, Бумага офсетная. Усл. печ. л. 39,0
Тираж 1000 экз. Первый завод 500 экз.
Заказ № 2955.

Издательство «Принципиум»
141090, Москва, Королев, ул. Пушкинская, 13, офис XII
Тел.: 8 (495) 997-95-64, e-mail: principium@list.ru
principium.su

Отпечатано способом ролевой струйной печати
в АО «Первая Образцовая типография»
Филиал «Чеховский Печатный Двор»
142300, Московская область, г. Чехов, ул. Полиграфистов, д. 1
www.chpd.ru

ГАРРИ ТРУМЭН

ВОСПОМИНАНИЯ
В ДВУХ ТОМАХ
ТОМ I

1945- ГОД ВАЖНЫХ РЕШЕНИЙ
ТОМ 2

ГОДЫ ИСПЫТАНИЙ И НАДЕЖД

• Р ИI N С 11’ IIIМ •