ИНСТИТУТ КОМПЛЕКСНЫХ СОЦИАЛЬНЫХ ИССЛЕДОВАНИЙ РАН
ПСИХОЛОГИЧЕСКИЙ ИНСТИТУТ РАО
«РЕГИОН-ИНФОРМ» (МОСКВА)
БАЗОВЫЕ
ЦЕННОСТИ
РОССИЯН
СОЦИАЛЬНЫЕ УСТАНОВКИ
ЖИЗНЕННЫЕ СТРАТЕГИИ
СИМВОЛЫ
МИФЫ
ПО МАТЕРИАЛАМ ПРОЕКТА «ТОМСКАЯ ИНИЦИАТИВА»
МОСКВА • 2003

ББК 60.55
УДК 316.6
Б17
Базовые ценности россиян: Социальные установки. Жизненные стратегии.
Символы. Мифы / Отв. ред. Рябов А. В., Курбангалеева Е. Ш. —
М.: Дом интеллектуальной книги, 2003 — 448 с.
Коллективная монография подробно анализирует проблему базовых ценностей
современных россиян на основе оригинальных комплексных (социально-психологических,
социологических и политологических) исследований, проведенных в 2001—2002 годах в рамках
проекта «Томская инициатива».
Результаты исследований изложены и проинтерпретированы известными
специалистами в двух плоскостях: анализа состояния базовых ценностей, их «моментальной
фотографии» с помощью как устоявшихся, так и впервые вводимых методик, и прогноза на этой
основе тенденций развития политического сознания современных россиян. В Приложениях
приводятся основные данные опросов томичей.
Монография рассчитана на специалистов в области общественных наук,
преподавателей и студентов, а также политиков-практиков и рядовых избирателей — всех, кто
интересуется «духовным миром» современной России.
ISBN 5-7333-0225-9
©Авторы, 2003

СОДЕРЖАНИЕ
КЧИТАТЕЛЮ 6
ВСТУПИТЕЛЬНОЕ СЛОВО 7
ВВЕДЕНИЕ 8
Глава 1. БАЗОВЫЕ ЦЕННОСТИ И «АНТИЦЕННОСТИ»
СОВРЕМЕННЫХ РОССИЯН (Л. М. Смирнов) 16
Составление списка базовых ценностей и «антиценностей» 16
Устойчиво воспроизводящиеся особенности выбора ценностей
и «антиценностей» 21
Глава 2. СОЦИАЛЬНО-ДЕМОГРАФИЧЕСКИЕ ХАРАКТЕРИСТИКИ СТОРОННИКОВ
РАЗЛИЧНЫХ ЦЕННОСТЕЙ И ПРОТИВНИКОВ «АНТИЦЕННОСТЕЙ» 27
Значимые «перекосы» в отношении различных групп респондентов
к ценностям (И. Г. Дубов) 27
Значимые «перекосы» в отношении различных групп респондентов
к «антиценностям» (И. Г. Дубов) 34
Ценностные и «антиценностные» предпочтения
сторонников политических партий (Е. Ш. Курбангалеева) 37
Глава 3. СОЦИОКУЛЬТУРНАЯ ТРАНСФОРМАЦИЯ РОССИЙСКОГО ОБЩЕСТВА
И ПЕРСПЕКТИВЫ ФОРМИРОВАНИЯ НЕОКОНСЕРВАТИВНОЙ СУБЪЕКТНОСТИ
(Л. Г. Вызов) 45
Общая постановка целей и задач исследования 45
Базовая типология социально-мировоззренческих установок 54
Социально-мировоззренческие типы и социокультурный код 66
Социально-мировоззренческие типы и современный политический процесс . .83
Вместо заключения 92
Основные выводы 94
Глава4. РУССКИЕ МИФЫ В СОВРЕМЕННОМ КОНТЕКСТЕН Д. Соловей) 97

Глава 5. ЛИБЕРАЛЬНЫЙ И ЭТАТИСТСКИЙ КОМПЛЕКСЫ В СТРУКТУРЕ ПОЛИТИЧЕСКИХ
ЦЕННОСТЕЙ СОВРЕМЕННЫХ РОССИЯН (А. В. В пиарский, А С. Ходонов) 113
Либеральный и этатистский комплексы современной России:
постановка проблемы 115
Методы исследования и анализа 118
Либеральный и этатистский ценностные комплексы
в различных подгруппах населения Томской области 119
Жизненный мир «либералов» и «этатистов» 123
Мифология вовлеченных 126
Герои и героическое в российском политическом сознании 136
Цвета российского либерализма 138
Свобода, порядок и патриотизм 143
Ценности в контексте групповых изменений 147
Основные выводы 154
Глава 6. ФЕНОМЕН СОЦИАЛЬНОЙ АКТИВНОСТИ И ГРАЖДАНСКОГО УЧАСТИЯ
В СОВРЕМЕННОМ РОССИЙСКОМ КОНТЕКСТЕ (В. В. Петухов) 157
Десятилетие реформ — становление нового характера
социальной активности 157
Новые активные русские: жизненные приоритеты,
социальная мобильность, понимание успеха 164
Политическая активность и проблемы гражданской
самоорганизации 173
Заключение 179
Глава 7. ЦЕННОСТИ И ПОВЕДЕНИЕ: АНАЛИЗ ВЗАИМОСВЯЗИ (И. Г. Дубов) 182
Исследования детерминации поведения системой базовых ценностей 182
Соответствие поведенческих установок и предпочитаемых ценностей
существующим представлениям о психологии больших групп населения 186
Анализ взаимосвязи ценностей и установок
в направлении от поведенческих установок к ценностям 188
Анализ взаимосвязи ценностей и установок
в направлении от ценностей к поведенческим установкам 198
Выводы 201
Глава 8. ЧЕЛОВЕК В СЕМЬЕ И НА РАБОТЕ: АНАЛИЗ
ЦЕННОСТНЫХ СИСТЕМ И ПОВЕДЕНЧЕСКИХ ПАТТЕРНОВ 203
Создание методики и проведение полевого этапа (И. Г. Дубов) 203
Поведение людей в семье (О. М. Здравомыслова) 207
Этика трудовых отношений (А. А. Хвостов) 220
Глава 9. АНАЛИЗ СМЫСЛОВОГО НАПОЛНЕНИЯ ПОНЯТИЙ,
ОБОЗНАЧАЮЩИХ ЦЕННОСТИ (И. Г. Дубов) 238
Методы исследования 238
Смысловое наполнение понятий, обозначающих ценности 242
Смысловое наполнение понятий.обозначающих «антиценности» 266
Глава 10. ВЗАИМОСВЯЗЬ ЦЕННОСТЕЙ И УНИВЕРСАЛЬНЫХ ГРАФЕМ
(И. Г. Дубов Л. М. Смирнов) 277

Глава 11. ФРЕЙМ-АНАЛИЗ И АНАЛИЗ СИМВОЛОВ (В. И. Тюпа)
,300
ПРИЛОЖЕНИЯ
Приложение 1-1. Надежность (вопроизводимость) данных
массовых опросов о декларируемых ценностных предпочтениях 315
Приложение 1-2. Разбиение общего списка ценностей
и списка антиценностей на классы эквивалентности 319
Приложение 1-3. Линейные распределения ответов на ценностный блок
вопросов по четырем выборкам 333
Приложение 1-4. Ранги ответов на ценностный блок вопросов 338
Приложение 2-1. Психологические портреты
сторонников разных ценностей и антиценностей 342
Приложение 2-2. Социально-демографические характеристики
сторонников различных ценностей и антиценностей 363
Приложение 2-3. Характеристики сторонников разных ценностей
и предпочитаемые паттерны поведения 371
Приложение 7-1. Характеристики сторонников разных паттернов
поведения и предпочитаемые ценности 381
Приложение 7-2. Ценности сторонников различных поведенческих установок .391
Приложение 7-3. Различия в предпочтении ценностей сторонниками
альтернативных поведенческих установок 401
Приложение 8-1. Результаты факторного анализа представлений
о возможном поведении в семье 406
Приложение 8-2. Результаты факторного анализа представлений
о возможном поведении на работе 409
Приложение 8-3. Составленные по итогам факторного анализа пары
высказываний, характеризующих поведение людей в семье и на работе 415
Приложение 8-4. Социально-демографические характеристики сторонников
различных форм поведения на работе 417
Приложение 9-1. Частотное распределение ассоциаций
на ценности и антиценности 423
Приложение 10-1. Таблица значимости положительного отклонения
от среднего по строке 440
Приложение 10-2. Таблица значимости положительного отклонения
от среднего по столбцу 442
Приложение 11-1. Содержание анкеты и линейное распределение ответов .444
.446

К ЧИТАТЕЛЮ
Исследовательский проект «Томская инициатива» уже после первого ознакомления с его
целями и задачами показался мне интересным и оригинальным. В общем томская власть
не страдает от недостатка опросов общественного мнения. Все-таки Томск —
признанный университетский центр России. Однако эти опросы носят скорее сиюминутный, а не
стратегический характер. Вот почему захотелось узнать о ценностях, идеалах и мифах
жителей нашей области.
За последние 10 лет, которые можно назвать революционными для России, жизнь
людей серьезно изменилась. Кстати, все эти годы я работал губернатором Томской
области. Поэтому являюсь не просто свидетелем, но и участником всех перемен в
экономике, политике, духовной сфере. А вот что произошло в головах у людей — оставалось в
эти годы почти загадкой. Исследование с названием «Томская инициатива» призвано
было ее разгадать.
Но помимо любопытства в изучении вопроса ценностей есть в исследовании и
прагматический смысл. Ведь при принятии тех или иных политических решений, а тем более
программ развития, полезно знать, о чем думают, мечтают, на что надеются, какими
иллюзиями живут жители области.
Многие социологи называют Томскую область модельным регионом с точки зрения
политических предпочтений. Говорят, что если знаешь результаты опросов в Томске,
можно спрогнозировать и результаты общероссийские. Поэтому надеюсь, что итоги
исследования могут быть значимыми не только для нас, но и для руководителей и жителей
других регионов.
Губернатор Томской области
Виктор Кресс

ВСТУПИТЕЛЬНОЕ СЛОВО
Представляя книгу, написанную по результатам осуществления в 2001 г. проекта
«Томская инициатива», хочу особо подчеркнуть его уникальность. Идея проекта возникла
осенью 2000 года, когда группой московских и томских ученых была осознана
необходимость глубинного исследования базовых ценностей современных россиян. Данная
инициатива была одобрена губернатором Томской области В. М. Крессом, и при
организационной поддержке компании «Регион-Информ» (Москва) оформлена как проект
«Томская инициатива», который предстал не только как значимое научное исследование, но и
важная социальная инициатива, определяющая основные векторы современного
развития России на основе выявления базовых ценностей ее граждан. В его рамках
предложены оригинальные авторские методики, собран гигантский массив эмпирических данных,
проведена огромная полевая и аналитическая работа. Интенсивно действовал и
экспертный совет: входящие в него ведущие в своих областях отечественные специалисты
гарантировали качество исследований и надежность полученных результатов.
По материалам проекта «Томской инициативы» выходит книга, и после знакомства с
нею нельзя не признать: в деле исследования российской идеологии и российской
идентичности, анализа трансформационных процессов внутри страны сделан огромный шаг
вперед. Проект оказался настолько масштабным — по замыслу, а, главное, по
результатам — что изменил, как мне думается, сам контекст исследований того, что можно
назвать «миром современной России». Были не только введены новые темы и,
соответственно, новые методики, был выявлен и тот глубинный пласт отечественной ментальнос-
ти, который можно назвать поистине базовыми ценностями современных россиян.
Мы уверены, что внимание к результатам данного исследования превзойдет планку
чисто академического интереса. Да и любопытства политиков-практиков—тоже.
Фактически результаты проекта во многом проясняют куда более весомые вещи и содержат
ответы на вопрос: Кто мы есть сегодня? Ответы, значимые для каждого мыслящего
гражданина страны, переживающей нелегкие времена и решающей принципиально новые задачи.
Доктор философских наук, профессор, декан факультета
прикладной политологии Государственного университета -
Высшей школы экономики
Леонид Ионин

ВВЕДЕНИЕ
Бурное развитие процессов глобализации, ведущее к постепенному размыванию
национальной ограниченности в самых разных сферах — в экономике, массовых коммуникациях,
технологиях, культуре — затронуло большую часть современного мира, включая Россию.
Этот важнейший фактор наряду с не преодоленным еще кризисом национальной
идентичности, возникшим в ходе продолжающейся общественной трансформации, обусловили
изменения в ментальности, в системе ценностей и приоритетов российского общества.
Процессы качественных изменений в массовом сознании привлекают внимание со
стороны не только специалистов — психологов, социологов, политологов, но и
публицистов, журналистов, деятелей культуры, становясь объектом интересных дискуссий.
Насколько глубокими являются эти изменения, какие слои населения они затрагивают,
позволяют ли происходящие сдвиги говорить о «революции ценностей» в массовом
сознании и возможно ли формулирование некой интегративной общенациональной идеи в
посткоммунистическом российском обществе — вот лишь самый приблизительный
перечень вопросов, оказывающихся в центре обсуждения.
В последние годы специалисты накопили значительный эмпирический материал по
рассматриваемым проблемам. Однако дальнейшему продвижению в изучении проблем
социокультурной трансформации российского общества препятствует разобщенность
исследований, их узкая профессиональная ориентация. Попытка преодолеть эту
разобщенность в ходе комплексного междисциплинарного исследования и была предпринята
коллективом ученых в рамках проекта «Томская инициатива» в 2000-2001 годах.
Результаты этой работы изложены в данной книге.
Прежде, чем сформулировать цели и задачи исследования, группа специалистов
компании «Регион-Информ» (Москва) проделала, без преувеличения, огромную работу
по сбору и обработке имеющихся на начало 2000 года монографий и сборников,
отдельных статей, публикаций, а также положений программных документов российских
политических партий, касающихся ценностных предпочтений, идеологических дискуссий,
национальной идеи, социальных установок и т. п. Осознавая всю необъятность темы,
пришлось ограничиться временными рамками последнего десятилетия теперь уже
прошлого XX века. Цель подобной работы — проведение «инвентаризации» исследовательского
материала по выбранной тематике. В результате членом научного совета Центра Карне-
ги Андреем Рябовым, впоследствии Научным руководителем проекта, и руководителем
Департамента специальных исследований и проектов компании «Регион-Информ»

ВВЕДЕНИЕ
(Москва) Екатериной Курбангалеевой, впоследствии директором-координатором
проекта, был подготовлен соответствующий аналитический доклад «Национальная
идеология России. Поиски. Дискуссии. Основные итоги».
Главная его идея заключалась в том, что по ключевым направлениям идеологических
дискуссий 90-х годов наметилось движение к синтезу либерально-демократических
и традиционалистских ценностей и установок, в то время как радикальные ценностные
ориентиры постепенно вытесняются на периферию общественного сознания. В
результате такой эволюции взглядов к исходу десятилетия в обществе стала превалировать
синтезированная система, включающая в себя элементы различных идей — от либеральных
до националистических. Их сосуществование отражало не идейные столкновения
непримиримых оппонентов и не попытку синтеза противоборствующих начал, а, скорее,
незавершенность процессов складывания новых ценностных и политико-идеологических
ориентиров в массовом сознании, в восприятии российской власти и элиты в целом.
В то же время дискуссии 90-х годов по идеологической и социокультурной
проблематике обозначили необходимость достижения некоего консенсуса в отношении базовых
ценностей общества и целей его развития. Этому во многом препятствовал фактор
раскола нашего общества и политиков по различным «идейным» клубам; разделенным в
значительной степени оставался и язык, на котором изъяснялись и до сих пор изъясняются
представители этих «клубов». Политики и идеологи в значительной степени продолжали
работать по преимуществу «реактивно», формулируя свои позиции во многом под
воздействием ситуативных по отношению к содержанию их деятельности факторов. В
результате дискуссии нередко утрачивали научную основательность, превращаясь в споры
политико-конъюнктурного характера. Они во многом оказались безрезультатными,
поскольку, начиная с середины 90-х годов, властвующие элиты перешли на охранительные
позиции и фактически отказались от выработки привлекательного образа будущего. Это
предопределило характер запроса на использование тех или иных идеологических схем.
Востребованными оказались те из них, которые оправдывали новый, далеко не
совершенный и неэффективный социальный порядок, доказывали его целесообразность и
устойчивость. В значительной мере нарастание охранительных тенденций выражало
желание элит закрепить доминирующее положение, достигнутое в ходе ельцинских реформ,
и отчасти усталость большинства населения от хаоса и неопределенности
предшествующего периода, желание добиться минимальной стабильности и порядка.
На этом фоне своеобразного «бегства» от анализа современных реалий и их
направленности все четче оформлялся (хотя весьма невнятно формулировался) социальный
заказ на выявление базовых ценностей современных россиян, что позволило бы — за
спорами о «судьбах страны», перемежающимися с острыми идейными столкновениями
по поводу текущих событий, — обнаружить векторы развития общества и
соответствующие им изменения в ценностной сфере.
При этом подходе к решению данной задачи оказалось, что профессиональное
сообщество ученых в целом продолжало работать изолированно от общественного
мнения. Это привело к тому, что его разработки оказались невостребованными. Более того,
представители указанных выше «идейных клубов», профессионального сообщества
ученых и выразители общественного мнения нередко оказывались в разных смысловых
и языковых пространствах. Все это говорило о необходимости найти некий инвариант
«общего языка», что невозможно без систематического изучения ценностей и их
эволюции с позиций разных научных дисциплин.
При кажущемся многообразии эмпирические исследования в области социологии
большей частью носили технологичный и конъюнктурный характер, пытались дать отве-

1Q ВВЕДЕНИЕ
ты на преходящие вопросы, в основном в контексте избирательных кампаний или
маркетинговых исследований. Незначительное количество фундаментальных исследований
лишь фиксировало динамику изменений ценностных предпочтений и социального
самочувствия. Необходимо было в целях эффективного получения более фундированных
и четче интерпретируемых результатов дополнить методы «позитивистской» социологии
методами других наук, и в первую очередь,— социальной психологии. Следовало
преодолеть «клубность» научных дисциплин, традиций, школ, наладить диалог между
научно-исследовательскими центрами, которые занимаются изучением массового сознания
в целом и ценностных ориентации, в частности.
О приоритетах и сверхзадаче
проекта «Томская инициатива»
Приступая, с учетом этого, к обоснованию проекта, его разработчики не нашли в
имеющейся литературе готовых схем использования существующего исследовательского, и,
в первую очередь, прикладного инструментария для изучения ценностной сферы как
комплексного социального явления, состоящего из множества разнообразных
элементов. В ходе нашей «инвентаризации», безусловно, было отмечено некоторое число
интересных и оригинальных работ, но они были выполнены преимущественно в жанре
теоретических исследований. Их эмпирическая база оставалась довольно ограниченной.
Фрагментарность представлений о глубинности трансформационных процессов,
происходящих в российском обществе, признавалась и большинством экспертного
сообщества — философами, политологами, социологами, а также членами руководства
различных партий. Как считают эксперты, во многом в силу этого элите не удается
сформулировать общенациональную идею и определить вектор стратегического развития
страны. Именно поэтому программы большинства политических партий размыты и
производят впечатление написанных «под копирку», а ряд исследователей фиксируют
наличие «когнитивного диссонанса» между элитой и обществом.
Указанные причины и констатации обусловили необходимость исследовать
социокультурную составляющую массового сознания через детальное изучение ценностных
ориентации, социальных установок, преобладающих в обществе
социально-политических мифологем. При этом для ее реализации целесообразно и корректно обратиться
к первоисточнику — общественному мнению.
Результатом этих размышлений и выводов стал проект «Томская инициатива»,
который задумывался авторами как проект:
• исследовательский, в первую очередь, основывающийся на эмпирических данных,
полученных социологическими методами;
• комплексный, т. е. предполагающий изучение взаимосвязанных социальных
феноменов, таких как базовые ценности, социальные установки, поведенческие модели,
социальные мифы в рамках нескольких этапов взаимосвязанных и взаимодополняющих
исследований;
• междисциплинарный, поскольку изучение социальных феноменов должно
учитывать социально-политический, этнопсихологический и историко-культурный контексты,
а, значит, использовать подходы и методы нескольких научных дисциплин.
Такой проект предполагает единую исследовательскую программу, единую
постановку задач и единый понятийный контекст.

ВВЕДЕНИЕ
Было решено сформировать научно-экспериментальную группу («Творческую
лабораторию»), чья задача состояла не только в том, чтобы разработать концепцию и
программу исследования, но и пересмотреть имеющиеся методики и опробовать новые,
поскольку ряд задач, которые предстояло экспериментально решить, заявлен впервые.
Принимая во внимание комплексность проблемы, лежащей на пересечении
большинства гуманитарных наук, организаторы проекта пригласили в «Творческую лабораторию»
представителей нескольких дисциплин: социологов, психологов, историка, философа,
культуролога, политолога; все они составили авторский коллектив данной книги.
В этом был определенный риск, поскольку «междисциплинарная разобщенность»
давала о себе знать, что можно найти и в представленной монографии. Однако, как раз
эта «разобщенность» сыграла важнейшую роль в критическом осмыслении подходов
и результатов, и — что, может быть, важнее всего — позволила по-новому
сформулировать вопросы и проблемы исследования. Есть основания полагать, что такое
дисциплинарное многоголосие окажется предпочтительнее, чем научно выверенная
унификация. «Расцветшие сто цветов» неизменно принесут свои плоды для тех, кто будет
осуществлять дальнейшие исследования.
Концепция исследования
Коллектив «Творческой лаборатории» сформулировал концепцию, в которой были
определены гипотеза, объект, цель и задачи исследования.
В соответствии с гипотезой, одной из главных проблем современного
российского общества является утрата в процессе межсистемной трансформации
политической и социальной субъектности — способности ставить перед собой общественно
значимые цели и добиваться их реализации. В результате распада прежней советской
идентичности, фактического отказа нового российского государства от выполнения
одной из основных функций целеполагания самопроизвольно и противоречиво
начался процесс складывания больших социальных групп с различным «социокультурным
кодом». Основным критерием вычленения этих групп является наличие характерных
для каждой из них наборов ценностей, поведенческих стереотипов, образа и стиля
жизни. При этом следует учитывать, что разные группы используют одинаковые
«имена» ценностей, вкладывая в них различное семантическое наполнение. Тем не менее,
есть основания предполагать: между этими формирующимися социальными
группами существуют «перекрестные идентичности», т. е. нечто общее, что позволяет
говорить о наличии некой интегративной, социокультурной, мировоззренческо-деятель-
ностной рамки, которая в перспективе может стать основой для консолидации
российского общества.
С опорой на данную гипотезу был определен и объект исследования —
формирующиеся большие социальные группы (типы, общности) со складывающимися
собственными ценностными наборами, стереотипами поведения, образом и стилем жизни,
«социокультурным кодом», мифологемами и т. п.
Вычленение этих групп, их описание и анализ на основании количественных и
качественных характеристик, выделение ценностных и поведенческих параметров,
способствующих формированию групповой и общероссийской субъектности, и стали целью
исследования.
Для ее реализации в рамках проекта «Томская инициатива» были поставлены
следующие взаимосвязанные задачи:

■J p ВВЕДЕНИЕ
• Определение наборов базовых ценностей и «антиценностей», установление через
ценностные предпочтения качественных различий, позволяющих идентифицировать
в основных контурах большие социальные группы;
• Описание основных типов социальной активности и жизненных стратегий,
характерных для больших социальных групп;
• Исследование механизмов формирования поведенческих установок,
транслирующего воздействия регулятивных форм и моделей поведения, характерных для больших
социальных групп;
• Выявление смыслового наполнения базовых ценностей и «антиценностей» в
различных социальных группах, качественные сходство и различие содержания «имен»
базовых ценностей;
• Исследование актуализации и интенсивности освоения большими группами
социальной действительности через неотрефлексированные формы восприятия: мифы,
символы, графемы, фреймы.
При этом под базовыми ценностями понимались основные жизненные смыслы,
которыми индивиды, включенные в различные формы социальной активности,
руководствуются в своей повседневной жизни, смыслы, которые в значительной степени
определяют отношение индивидов к окружающей их действительности и детерминируют
основные модели социального поведения.
Программа исследования
Программа исследования предусматривала два основных этапа. Но в начале стояла
задача сформировать список основных базовых ценностей. Решение этой задачи
основывалось на оригинальной методике. Участники проекта исходили из предположения, что,
в соответствии с заложенным автором алгоритмом, можно составить большой конечный
список слов (до 200 и выше), куда заведомо войдут все базовые в данной культуре
ценности. Эта методика опирается на выверенные процедуры сокращения списка до
размеров, пригодных для тестирования (35 — 40 ценностей). В ходе такой процедуры
испытуемому предлагается разложить по синонимическим группам (в соответствии с его
пониманием) предложенный «большой» набор ценностей. В итоге «селекции» формируются
ценностные кластеры, которым в дальнейшем присваивают соответствующее «имя».
Данная авторская методика была с успехом опробована в 1998 году участниками
данного исследования Л. М. Смирновым и И. Г. Дубовым в исследованиях, проводимых
ФОМом. В рамках проекта «Томская инициатива» была впервые разработана задача
выявления базового набора «антиценностей» и их кластеризация.
Применение этой методики позволило существенно уточнить состав базовых
ценностей/антиценностей для дальнейшего использования их в рамках большого массового
опроса.
Первый («базовый») этап исследования включал в себя три
массовых опроса с репрезентативной (квотированной и районированной) выборкой в 1500
респондентов каждый. В его ходе выделялись и описывались основные социальные группы
с определенным «социокультурным кодом» по таким ключевым основаниям, как
ценностные предпочтения, основные социальные установки, культурно-историческая
идентичность, гражданские и политические предпочтения; вертикальная и горизонтальная
социальные мобильности; основные жизненные стратегии, мотивации. Определялись
также модели социального поведения в социально-политической сфере, в семье и на ра-

ВВЕДЕНИЕ
боте (поведенческие модели в сферах семейных и трудовых отношений в их
взаимосвязи с ценностными установками на столь значимой выборке исследовались впервые).
Поскольку предполагалось существование устойчивой взаимосвязи между базовым
набором ценностей и их смысловым наполнением, с одной стороны, и основными
моделями социального поведения — с другой, во все три анкеты был включен единый блок.
Он состоял из ряда вопросов, предлагающих респондентам выбрать из полученного
в результате подготовительного этапа списка ценностей и «антиценностей» те, которые,
по их мнению, наиболее значимы или неприемлемы лично для них и для страны в целом.
Темы соответствующих исследований были таковы:
1. Ценностные установки и поведенческие модели жителей РФ в
общественно-политической сфере, их взаимосвязь. Авторы методики: Вызов Л. Г. и Петухов В. В.
2. Жизненные стратегии, социальные установки и мотивация жителей РФ. Авторы
методики: Вызов Л. Г. и Петухов В. В.
3. Ценностные установки и поведенческие модели жителей РФ в семье и на работе,
их взаимосвязь. Авторы методики: Дубов И. Г., Мдивани М. О., Хвостов А. А.
На втором («уточняющем») этапе осуществлялось детальное выявление
содержательных характеристик больших социальных групп, обладающих собственным
«социокультурным кодом». В ходе их изучения выявлялись интегративные ценностные
сегменты, позволяющие подтвердить или опровергнуть наличие некоей общей
ценностной матрицы россиян (она может служить основой для поддержки ценностей,
консолидирующих российское общество).
Этот этап также включал в себя три массовых опроса с репрезентативной
(квотированной, районированной) выборкой в 1500 респондентов каждый.
Было проведено исследование семантического наполнения определенных
ценностей (абстрактных понятий) посредством «ассоциативного эксперимента», когда
испытуемым предлагается самим написать три-четыре ассоциации, связанные в их сознании
с определенным абстрактным понятием («именем ценности»).
Выявлялись ассоциативные связи базовых ценностей с различными графическими
образами или символами.
Выявлялись и описывались также неотрефлексированные формы сознания больших
социальных групп — мифы и фреймы, т.е. микросценарии поведения в повторяющихся
ситуациях.
Таким образом, темами исследований уточняющего этапа стали:
4. Ассоциативный эксперимент на выявление семантического наполнения базовых
ценностей. Автор методики — Дубов И. Г. Фреймы социального поведения. Автор
методики—Тюпа В. И.
5. Социальные мифологемы и социальные установки. Авторы методики: Соловей
Т. Д., Вызов Л. Г., Курбангалеева Е. Ш.
6. Взаимосвязь ценностей и культурно ненаполненных графических символов в
сознании жителей РФ. Автор методики — Смирнов Л. М.
Первичные результаты и выводы исследований участниками «Творческой
лаборатории» были обсуждены на серии экспертных семинаров:
* «Жизненные стратегии и феномен социальной активности в современном
российском обществе». Горбачев-Фонд, руководитель семинара Ольга Здравомыслова.
Основной докладчик — Владимир Петухов.
• «Социокультурная трансформация российского общества и формирование
неконсервативной идентичности». Московский Центр Карнеги, руководитель семинара
Андрей Рябов. Основной докладчик — Леонтий Вызов.

ВВЕДЕНИЕ
• «Ценностные ориентации и предпочитаемое поведение». Институт социологии
РАН, руководитель семинара Владимир Ядов. Основные докладчики: Игорь Дубов и
Леонид Смирнов, содокладчик директор Центра стратегического развития Института
социально-экономических и политических исследований (Австрия) Кристиан Херпфер.
• «Ценности российского менталитета. Визуализация и анализ». «Высшая школа
экономики», руководитель семинара Леонид Ионин. Основные докладчики Леонид
Смирнов и Валерий Тюпа.
• «Современная социальная мифология». Институт философии РАН, руководитель
семинара Алексей Кара-Мурза. Основной докладчик — Татьяна Соловей.
О результатах и дальнейших задачах
Оценивать результаты проекта мы предоставляем уважаемому читателю, который, не
сомневаемся, будет компетентен, строг и объективен. Нам хотелось бы акцентировать
внимание лишь на двух принципиальных положениях.
Первое. Для корректных выводов и содержательного формулирования
общенациональной идеи, а точнее определения единой для большинства общества мировоззренче-
ско-деятельностной рамки, базирующейся на ценностных приоритетах общества,
необходимо провести аналогичные исследования еще в ряде российских регионов. Особый
интерес представляют различные по своему культурно-конфессиональному наследию
регионы: традиционно русские области (Ярославская, Рязанская, Тульская и т. п.) и
национальные республики (Татарстан, Башкирия, Чувашия и т. п.)
Второе. Вычленение больших социальных групп, описание их атрибутивных
характеристик, выявление их квинтэссенции — «социокультурного кода» — позволяет перейти
в плоскость так называемой «социальной инженерии». Задача социокультурного
воспроизводства тех или иных социальных групп при современном развитии масс-медиа,
особенно соответствующего государственного сектора, становится более чем реальным;
она потребует времени, исчисляемого не десятками лет, а несколькими годами.
О структуре коллективной монографии и авторстве
Жанр книги определить трудно: тексты различны по стилю и описательным
методикам, концептуальные выводы одной главы нелегко соотнести с выводами другой,
разделы книги во многом самодостаточны. Иначе и не могло быть: за каждым участником
«Творческой лаборатории» был «закреплен» один из шести опросов, авторы были
относительно самостоятельны в разработке анкетного листа и последующей обработке
данных.
К пониманию грандиозного и мало изученного феномена «ценностные ориентации»
авторский коллектив попытался приблизиться с нескольких сторон. Но все
исследования, методики и процедуры осмысления происходили в рамках одного концептуального
пространства, заданного целеполагающим вектором и контекстом проекта «Томская
инициатива». И, по нашему мнению, такая методологическая россыпь и разновектор-
ность подходов — не столько недостаток, сколько преимущество и проекта, и книги, о
которой мы все-таки предпочитаем говорить как о «коллективной монографии».
Первый ее раздел посвящен выявлению собственно ценностных ориентации, а
также социально-демографических характеристик и политических предпочтений сторонни-

ВВЕДЕНИЕ
ков тех или иных ценностей и противников «антиценностей» (глава I — Л. М. Смирнов;
глава II — И. Г. Дубов (параграфы 1, 2) и Е. Ш. Курбангалеева (параграф 3).
Второй раздел содержит материалы, позволяющие на основании ценностных и
«антиценностных» предпочтений вычленить большие социокультурные группы, типы
социальной активности и жизненных стратегий. Здесь ценностные ориентации социальной
группы и мифологемы уже выполняют инструментальную функцию, являясь фактором
социально-групповой демаркации (глава III — Л. Г. Вызов; глава IV — Т. Д. Соловей; глава
V — А. В. Винарский, А. С. Ходонов и; глава VI — В. В. Петухов).
Третий раздел характеризует поведенческие социальные установки, содержит
попытку через ценностные предпочтения и антипредпочтения объяснить их формирование
и выйти на социально групповые обобщения (глава VII — И. Г. Дубов, глава VIII — И. Г.
Дубов (параграф 1), О. М. Здравомыслова (параграф 2), А. А. Хвостов (параграф 3).
Четвертый раздел посвящен ассоциативному эксперименту и семантическому
наполнению ряда ценностей и антиценностей. (Глава IX— И. Г. Дубов).
Пятый раздел содержит материалы по соотнесению ценностных и антиценностных
предпочтений с формами неотрефлексированного восприятия — фреймами и
графическими символами. (Глава X — И. Г. Дубов, Смирнов Л. М., глава XI — В. И. Тюпа).
* * *
Авторский коллектив выражает благодарность Губернатору Томской области Крессу
Виктору Мельхиоровичу за проявленный интерес к проекту и статусную поддержку
исследовательской части проекта, а также советнику Губернатора Томской области, кандидату
исторических наук, руководителю Томской инициативной группы Кречетовой Нелли
Степановне за огромный энтузиазм, неоценимую консультативную и организационную
поддержку проекту.
Мы персонально благодарим наших экспертов и руководителей экспертных
семинаров за их научное попечительство проекта, строгость, объективность в оценках и
организационную помощь, а также предоставление экспертных площадок: проф. Алексееву
Татьяну Александровну, проф. Ионина Леонида Григорьевича, проф. Кара-Мурзу Алексея
Алексеевича, проф. Ядова Владимира Александровича.
Большое спасибо журналистам за большой интерес, проявленный к проекту и
энтузиазм, с которым они описывали полученные результаты: Валерию Панюшкину и Анне
Финько, «Коммерсант-Власть», Наталье Ивановой-Гладильщиковой, «Известия»,
Евгению Берлину, «Независимая газета».
Мы выражаем также огромную персональную благодарность бывшему заместителю
председателя Комитета по международным делам Совета Федерации ФС РФ Невзлину
Леониду Борисовичу, первым оценившему социальную значимость, перспективу и
научную состоятельность «Томской инициативы» — без него не состоялось бы ни проекта,
ни книги, которую держит перед собой уважаемый читатель.
Андрей Рябов
Екатерина Курбангалеева

Глава 1
БАЗОВЫЕ ЦЕННОСТИ И «АНТИЦЕННОСТИ»
СОВРЕМЕННЫХ РОССИЯН
Составление списка базовых ценностей
и «антиценностей»
Изучение представителями социальных наук ценностей и их роли в детерминации
социальной деятельности человека всегда отличалось большой сложностью. Не
ограничиваясь философскими рассуждениями, исследователи постоянно искали способы
проверки того, как представленные в сознании людей ценности соотносятся с их реальным
поведением; эмпирические данные в этом плане добываются с особыми трудностями. Но,
несмотря на них, изучение ценностной сферы не прекращается.
Предыстория эмпирического изучения ценностей начинается с полевых работ
представителей культурной антропологии, пионеров таких исследований. Они
рассматривали индивида как носителя культуры и, соответственно, как «информанта»,
рассказывающего вроде бы только о своих предпочтениях — но тем самым полно презентующего
групповые или надындивидуальные ценности. Сегодня такая позиция (присущая, к
примеру, Маргарет Мид [8] и ее последователям) и особенно предположение об отсутствии
внутрикультурной вариативности кажутся упрощенными, но до этого исследователи при
изучении ценностей вообще не обращались к индивидуальному мнению представителя
той или иной культуры, а доверяли традиционным этнографическим источникам,
фиксируя религиозные убеждения, общие детали поведения, символику и особенности
художественных работ и т. п.
Аналогично, и некоторые социологи (наиболее яркий пример — Т. Парсонс [9])
долго считали возможным давать описание ценностей групп и слоев общества, опираясь
только на свое собственное их понимание и представление о «единой культуре», не
прибегая при этом к каким-либо эмпирическим подтверждениям. По существу, при этом
подходе воспроизводилась позиция антропологов, только информантами оказались
сами исследователи, полагающие, что они — как и любые члены общества — вполне
испытали влияние его культуры, а потому фактически представляют собой достаточно
репрезентативную выборку, чтобы делать выводы относительно базовых ценностей общества.
В дальнейшем для сбора эмпирических данных о разделяемых людьми базовых
ценностях в социологических и социально-психологических работах использовались
достаточно сложные техники измерения. Это опросники с готовым списком ценностей; опрос-

БАЗОВЫЕ ЦЕННОСТИ И «АНТИЦЕННОСТИ. СОВРЕМЕННЫХ РОССИЯН
17
ники, предполагающие полноту представления всех аспектов какой-либо группы или
блока ценностей; опросники для подробного анализа одной базовой ценности;
психометрические методы и проективная техника, где материал для проекций задается вербаль-
но; выработанные в рамках когнитивного направления опросники, нацеленные на
выявление логической связи ценностей и других конструктов испытуемого.
К сожалению, большинство работ, обосновывающих приведенные техники,
объединяет существенный методический недостаток, который не позволяет отнестись к ним как
к средствам адекватного отражения реальных ценностных приоритетов массового
сознания. Дело в том, что в этих работах для исследования берется лишь часть— и иногда
очень малая часть — базовых ценностей; их отбор для включения в опросник ведется, как
правило, без четко выраженных критериев и тем более без проведения специальных
процедур перепроверки. Естественно, безосновательное отсутствие в списке ряда
важнейших базовых ценностей изменяет удельный вес оставшихся ценностей. Кроме этого,
не фиксируются моменты их динамики в массовом сознании, без чего соответствующие
исследования теряют свою достоверность.
Нередко в используемых инструментах испытуемым предлагается либо жестко
выбрать в заданных условиях из пары ценностей одну, либо однозначно отнестись к
описывающим конкретные ситуации высказываниям, которые предположительно
репрезентируют разнородные ценности (яркий пример, методика Н. И. Лапина [2]). Сходный метод
построения методик в подходах Г. Хофстеда [7, р. 596] и Ф. Тромпенаара [10],
нацеленных прежде всего на учет культурных различий сотрудников транснациональных
компаний. В данной связи нельзя не вспомнить замечание М. Шелера: «...говоря об иерархии
ценностей имеют в виду предпочтение «чистое», без выбора в конкретной ситуации,
без желания или стремления, независимо от «благ»» [5, с. 306]. Иначе, предупреждает
он, вмешивается заблуждение эмпирического предпочтения.
Описанные недостатки существенно влияют на полученные результаты, искажая и
общую картину распространенности конкретных ценностей в массовом сознании, и
фиксируемую в исследованиях иерархию ценностей. Чтобы избежать весьма серьезных
погрешностей, связанных с неполнотой списка и с высокой синонимией попавших в список
ценностей, нужно — как отмечалось выше — с помощью существующих методов классификации
составить небольшой список базовых ценностей, понятным образом репрезентирующий
все их многообразие. Только после этого такой список можно предлагать респондентам
в массовом опросе, поэтому проведение подобной предварительной процедуры —
необходимый элемент любого соответствующего современным стандартам опроса.
Как показывает анализ литературы, имеется два взаимно дополняющих подхода,
которые полезны для решения сложной задачи составления списка базовых для данной
культуры ценностей. Первый опирается на вербальные реакции, получаемые при
использовании проективных методов (типа неоконченных предложений или сочинений «я
через 30 лет» и т. п.). Он привлекателен тем, что исследователь получает материал,
адекватный реальному содержанию обыденного сознания испытуемых — ничего им при этом
не навязывая «от себя». Однако в случае применения входящих в него методов от
экспериментатора требуется разработка оснований для категоризации получаемых ответов,
перекодирования высказываний, что уже на этом этапе приводит к его существенному
вмешательству в содержание полученных результатов. Фактически опрашивающий как
бы навязывает и до, и после процедуры опроса свою логику связи высказываний — тем
самым деформируя «проекции» той или иной ценности. Более того, как показал опыт
(в том числе, и наш собственный) использования неоконченных предложений и
сочинений типа «автобиография будущего», каждый испытуемый из-за слабой отрефлексиро-

Л М СМИРНОВ
ванности этой сферы ограничивается очень небольшим списком упомянутых им
ценностей; кто-то, назвав всего одну ценность, полагает свою задачу исчерпанной, кто-то
излишне фантазирует и т. п. Все это затрудняет задачу отражения полноты диапазона
базовых ценностей на основе лишь проективных методик.
Второй подход основывается на предположении, что, в соответствии с заложенным
автором определением природы ценностей, нужно составить большой конечный список
слов, куда заведомо не могут не войти все базовые в данной культуре ценности. Этот
подход, несмотря на выверенные в психосемантике процедуры сокращения списка до
размеров, пригодных для тестирования, используется нечасто.
Первый раз большой список (из 242 слов) предполагаемых базовых ценностей
проверялся нами на семантическую близость в 1993 году, но в него преднамеренно не
включались инструментальные ценности [1 ]. В 1998 году нами было проведено его уточнение
[4]. Новый список составил 152 ценности, естественно, учитывая предыдущий опыт
анализа синонимии и родовидовых отношений; ряд слов из первого списка был отброшен,
но одновременно включены обобщенные инструментальные ценности, в основном из
вопросника Ш. Шварца [11]1.
С учетом вышесказанного перейдем к обсуждению полученных нами результатов
комплексного исследования базовых ценностей в рамках проекта «Томская инициатива».
В данном исследовании с целью избежать неполноты исходного списка базовых
ценностей, которая маскирует реальные предпочтения и при этом заметно
ограничивает интерпретацию полученных данных, была использована следующая отработанная
нами и подробно описанная [1,3,4] ранее методика.
Экспертным путем2 заново оценивался список слов-претендентов на то, чтобы
быть названным базовой ценностью. Это был несколько расширенный — до 186
претендентов — список 1998 года в основном за счет предположительно базовых
инструментальных ценностей.
Кроме того, для получения более полной картины всех конечных предпочтений
людей наряду со списком претендентов на звание положительных базовых ценностей
впервые был составлен большой список «антиценностей», включающей все то, что наиболее
неприемлемо, отвергаемо, раздражает или угрожает, что осуждается обществом и
культурой. В них также выражалось предельно обобщенно то в жизни современных людей,
с чем, по данным историков, долго и часто безуспешно борются все существовавшие
и ныне существующие культуры.
Далее с целью сокращения больших списков ценностей и антиценностей (186
положительных ценностей и 178 претендентов на список «антиценностей») были проведены
две «малые выборки», численность которых составила соответственно 43 и 40
испытуемых. Каждая из них, как и в 1993 году, была подобрана в соответствии с
демографическими данными по полу, возрасту и образованию.
Респондентам, согласно инструкции, предлагалось разложить слова из большого
списка, которые, по их мнению, характеризуются смысловой близостью, по группам.
Каждое слово было представлено на отдельной карточке; все карточки из одного списка
раскладывались на отдельном столе. Испытуемого вначале работы просили посмотреть
на все карточки, затем предлагалось упомянутое выше задание. При этом также поясня-
1 Причины включения в список слов-претендентов на базовые ценности инструментальных
ценностей, иначе говоря, предпочтений способов поведения, мы обсудим позднее.
2 С опорой на обсуждение коллегами из «Творческой лаборатории» в рамках проекта «Томская
инициатива».

БАЗОВЫЕ ЦЕННОСТИ И «АНТИЦЕННОСТИ» СОВРЕМЕННЫХ РОССИЯН
19
лось, что число групп испытуемый выбирает произвольно: какие-то группы по ходу
выполнения задания можно объединять в одну, или, напротив, разделять какую-то одну
группу на несколько, тем самым меняя, исходя из задачи уточнения, состав и число
групп. В конце задания у кого-то из отвечавших некоторые слова из большого списка
оказывались не включенными ни в одну из групп, такое в крайних случаях допускалось,
но не приветствовалось экспериментатором; в целях анализа этот набор слов
рассматривался как отдельная группа.
По собранным данным строилось расстояние Хемминга, по которому легко
восстановить при необходимости нечеткие отношения — fuzzy relations [6]. Последнее допускает
возможность выделения классов эквивалентности и, соответственно, кластеров
ценностей, совместность выбора внутри которых не меньше определенного уровня близости.
Как показал наш опыт, использование способов классической кластеризации не
позволяет разделить до 70% слов, остающихся при всех вариантах в одном кластере.
Восстановленные же нечеткие отношения дают возможность более продуктивно строить классы
эквивалентности с учетом выбранного исследователем уровня близости. Анализируя
разбиение от самого высокого уровня эквивалентности, когда в один класс объединяются
практически только полные синонимы, до более низких, можно выявить присоединяемые
к каждому кластеру слова и то, какие при этом добавляются новые смысловые оттенки.
Тем самым расширяется область значений, описываемая данным кластером.
Результаты анализа приведены в Приложении 1-2 в виде фрагментов двух деревьев
максимальной длины, одно соответственно для положительных ценностей, а второе для
«антиценностей» (для облегчения их восприятия они разбиты на смысловые фрагменты
с указанием линий привязки к другим фрагментам).
На диаграммах числа слева обозначают уровни близости (условно говоря, это
восстановленное согласно алгоритму число людей, включивших слова в одну группу). 38
и 30 (при 43 и 40 опрошенных) соответственно для списка 1 и 2 — это почти синонимия.
Уровень 0 (если бы такой встретился) — полное отсутствие связи; восстановленные
нечеткие отношения учитывают все возможные цепочки, поэтому все слова при снижении
требования на уровень близости ниже 11 становятся при таком методе кластеризации
эквивалентными оценкам «все хорошее» и «все неприемлемое» без оттенков.
Было решено, как и в 1998 году, не избегать инструментальных ценностей.
Критерием отбора в окончательный рабочий список стала возможность слова-«кандидата» быть
для некоторой группы базовой ценностью, то есть указанием на конечное и логически не
выводимое из других предпочтение.
Действительно, под базовыми ценностями подразумеваются либо достаточно
абстрактно выраженные представления о том, что наиболее желательно и эмоционально
привлекательно (способно соответствовать идеальному состоянию бытия людей), либо
столь же эмоционально привлекательный — и как раз в силу этого предпочитаемый —
модус поведения или способ действий (к примеру, моральные ценности добра и
справедливости). Первые в соответствующей литературе и принято называть
терминальными ценностями, вторые же — инструментальными.
Как уже отмечалось, с точки зрения функциональной, терминальные ценности
участвуют в качестве стандартов при оценке и выборе целей деятельности и допустимых
способов их достижения, а инструментальные — только при оценке и выборе способов
достижения целей, т. е. модуса поведения и набора конкретных действий.
Как правило, для выражения терминальных ценностей используются
существительные или фразы, где существительное — ключевое слово; для выражения
инструментальных ценностей в основном — прилагательные. Но исследователей часто настораживает

Л М СМИРНОВ
то обстоятельство, что многие прилагательные можно легко перевести в
существительные, а тем самым от предпочтения модуса или способа поведения перейти к оценке
предпочитаемого состояния дел («аккуратный — аккуратность», «честный — честность»).
Более того, для каких-то (хоть и не всех) терминальных ценностей можно осуществить
и обратный переход («мудрость — мудрый»), а, к примеру, инструментальная для
большинства людей ценность «здоровье» для кого-то становится терминальной при
серьезной болезни, инвалидности и т. п.
Тем не менее, исследования свидетельствуют, что люди достаточно четко различают
инструментальные и терминальные ценности. Проведенные по методике Ш. Шварца
[11,12, pp. 92-116] в сорока странах Востока и Запада опросы показали: в большинстве
случаев инструментальные и терминальные ценности, входящие в один мотивационный
тип, занимают в построенных им с помощью многомерного шкалирования (SSA)
пространствах разные области. Исследования Ш. Шварца включали даже такие случаи, когда
язык (например, китайский) не позволял формальным обращением к существительным
и прилагательным выразить отличие терминальных и инструментальных ценностей или
когда все ценности были выражены с помощью одних существительных. В этих случаях
испытуемые интуитивно, но достаточно точно разделяли ценности, обозначающие
желаемое состояние дел в будущем, и ценности, указывающие на предпочитаемые модусы
и способы поведения.
Надо отметить, что инструментальные ценности не менее важны для понимания
специфики культуры и менталитета большой социальной группы, чем ценности
терминальные. Знание критериев оценки способов, с помощью которых представители изучаемой
нации или социального слоя предпочитают решать встающие перед ними проблемы,
говорит о специфике их отношения к жизни зачастую больше, чем знание критериев
отбора целей, которые они ставят перед собой. В силу этого инструментальные ценности
нельзя, как это первоначально подразумевалось при введении такого разделения,
считать просто подчиненными терминальным. Кроме того в системе всех ценностей они
связаны не обязательно лишь причинно-следственно: предпочтения способов действий
вполне могут иметь для людей самостоятельную значимость.
В качестве следующего критерия отбора выступил достаточно высокий уровень
абстрактности, многоаспектность и обобщенность включаемых в список категорий. Его
применение ставило своей целью отсечение ряда таких предпочтений, которые, при их
обобщающем характере, все же оказывались видовыми по отношению к другим,
конечным (например, «Свобода личности» по отношению к «Свободе»). Как в дальнейшем
подтвердил специальный анализ совместности выбора базовых ценностей и
«антиценностей», слова, включенные в конечные списки, оказались практически независимы в
родовидовом отношении друг от друга.
В результате проведенного анализа разбиений на классы эквивалентности из
промежуточного большого списка были экспертно сформированы конечные списки
ценностей и «антиценностей».
Реально при опоре на перечисленные выше критерии и по результатам анализа
дерева максимальной длины для каждого из списков было отобрано 38 положительных
ценностей и 30 слов для обозначения «антиценностей». Как нами и предполагалось,
второй список не оказался каким-то зеркальным отражением положительных ценностей,
хотя имеется немного и слов-антонимов («профессионализм — непрофессионализм»,
«здоровье — болезни» и т. п.).
Описанная выше процедура обеспечивает представленность всех обнаружившихся
в качестве классов эквивалентности семантических «гнезд». Наиболее населенные гнез-

БАЗОВЫЕ ЦЕННОСТИ И «АНТИЦЕННОСТИ» СОВРЕМЕННЫХ РОССИЯН
21
да представлены в окончательном списке не одним словом. Естественно, был учтен опыт
1993 и 1998 годов, а также данные о ценностных предпочтениях, выявленные в массовых
опросах 1993-2002 годов. При прочих равных условиях преимущество отдавалось тем
словам, которые ранее уже включались в конечный список.
В список базовых ценностей оказались включены и те, которые, согласно ранее
проведенным опросам, не отличались высокой частотой предпочтений при декларировании
их значимости. Можно по-разному относиться к уровню распространенности этих
ценностей и считать: если распространенность декларирования ценности как значимой не
превышает 20 или 25%, то для суждений об общественном сознании она неинтересна.
Но эмпирические данные, например, о распространенности ценности «Творчество» —
всего 3%, говорят: подход с точки зрения массовости к определению потенциальной ее
базовости явно неверен.
На наш взгляд, обязательно следует эмпирически проверять, может ли та или иная
рода ценность реально возглавить индивидуальную иерархию для каких-то групп людей.
И если оказывается, что может; более того, если выяснится, что в обществе постоянно
воспроизводится пусть небольшая группа людей, не просто разделяющая такую
ценность, а ставящая ее на первые места по важности — такая ценность вполне может
претендовать на эпитет «базовая». При этом нельзя не отметить: как правило, сохранение
условий для воспроизводства подобных ценностей идет в качестве даже
непреднамеренных действий властных структур.
Список «антиценностей» получен нами по такой процедуре впервые; есть основания
предполагать, что он свободен от недостатков, вносимых опытом предыдущей работы.
Поэтому данный список в основном опирается на представленность семантических
«гнезд» и на отсутствие синонимии. Естественно, что подобные уточнения значимы и для
фиксации «антиценностей».
Оба списка ценностей и антиценностей с линейным распределением ответов по
четырем выборкам представлены в Приложении 1-3.
Устойчиво воспроизводящиеся особенности
выбора ценностей и «антиценностей»
На четырех репрезентативных населению Томской области выборках (которые состояли
соответственно из 1501,1500,1566 и 1512 совершеннолетних жителей региона; каждая
была квотирована по полу, возрасту, образованию, а также по соотношению городского
и сельского населения) в июле-августе 2001 года были проведены массовые опросы.
Анкета каждого из них имела самостоятельную направленность, однако среди прочих
содержала четыре одинаковых вопроса (ценностный блок), связанных с полученными нами
ранее обновленным списком базовых ценностей и списком «антиценностей». Для
списка 38 положительных базовых ценностей в первом из ценностного блока задании
предлагалось выбрать до девяти слов, наиболее значимых лично для Вас (респондента), во
втором задании предлагалось выбрать так же до девяти слов наиболее важных для
нашей Страны. Для списка «антиценностей» (30 слов) отвечавшему также предлагалось
два вопроса: третье задание — выбрать наиболее неприемлемые, отвергаемые,
раздражающие лично его и четвертое задание наиболее неприемлемые, отвергаемые,
опасные для Страны (также до девяти слов).
Несмотря на кажущееся разнообразие подходов и многообразие граней, которые
может описать исследователь ценностей, можно в качестве гипотезы выдвинуть положе-

Л М СМИРНОВ
ние об их ограниченном наборе, равно как и устойчиво воспроизводящемся их выборе.
Во многом она нашла подтверждение в нашем исследовании: отличия, связанные с
формой проведения опроса, не изменили многих структурных особенностей ответов на
ценностный блок, что свидетельствует о надежности полученных результатов (подробнее
о надежности/воспроизводимости данных опросов см. Приложение 1-1).
Это легко продемонстрировать на примере различия выбора по двум критериям —
для себя лично и для страны — в рамках одного опроса. Если перечислить только
ценности, чаще выбираемые при одном критерии по сравнению с другим — причем брать
только с превышением различия не менее 10%, то окажется, что «для себя лично»
предпочитаются (в алфавитном порядке) ценности «Доверие», «Достаток», «Дружба»,
«Здоровье», «Любовь», «Покой», «Порядочность», «Семья», «Смысл жизни», «Уважение к
родителям»; отвергаются «Болезни», «Жестокость», «Зависть», «Лень», «Одиночество»,
«Подлость», «Хамство».
«Для нашей страны» чаще, чем для себя лично выбираются — «Власть», «Внимание
к людям», «Законность», «Мир», «Могущество», «Независимость», «Равенство»,
«Развитие», «Сотрудничество», «Стабильность»; наиболее неприемлемы — «Беззаконие»,
«Безработица», «Взяточничество», «Война», «Вырождение», «Загрязнение»,
«Непрофессионализм», «Порабощение», «Разобщенность». Все указанные различия значимы для
всей генеральной совокупности, то есть для населения Томской области.
При выявленном уровне чувствительности результатов к порядку предъявляемых
ценностей и к вопросам до ценностного блока было бы некорректно сравнивать
проценты выбора при разном способе сбора, поэтому решено остановиться только на
воспроизводимых на всех четырех выборках структурных особенностях. Первый шаг здесь
— сравнение рангов (мест в иерархии) частости выборов ценностей и «антиценностей»
в четырех выборках при одном и том же критерии.
Начнем с данных об ответах при критерии «важности лично для Вас» (См.
Приложение 1-4).
С одной стороны, ранги зафиксировали некоторую чувствительность к порядку
предъявления (была или нет ротация) положительных ценностей в списке. Так, в первых
двух выборках, где «Безопасность» предъявлялась первой в списке для всех
опрошенных, эта ценность занимает по частости выбора твердое второе место после «Здоровья»,
которое имеет первый ранг во всех четырех выборках. В выборках, где использовалась
ротация списка, «Безопасность» оказалась на третьем и пятом местах.
Кроме того, две пары выборок при сборе данных отличались и квотами. Выборки для
изучения норм и символов были квотированы по населению Томской области. Первые
две хотя и перевзвешивались нами для сравнений по полу, возрасту, соотношению
городского и сельского населения, все же изначально были смещены в сторону более
образованной части населения в Томске и Северске. Эти отличия сказались на выборе
некоторых общекультурных ценностей: «Порядочность», «Уважение к родителям»,
«Справедливость», «Стабильность», «Внимание к людям», «Образование», «Покой», «Вера»,
«Законность». Ранги же частости выборов остальных ценностей заметно близки.
Следует отметить заметное согласие всех отвечавших относительно того, что
оказалось самым редко упоминаемым ими в качестве значимого при критерии {«лично для
Вас»). К примеру, список тех ценностей, что имеют ранг 30 и более во всех четырех
выборках, совпадает («Согласие», «Власть», «Развитие», «Удовольствие», «Творчество»,
«Могущество», «Убеждения», «Сотрудничество», «Известность»).
И в целом, ранги для данных, собранных одним и тем же способом в каждой из пар
выборок, очень хорошо совпадают. Так, для пары выборок I и II (см. Приложение 1-4)

БАЗОВЫЕ ЦЕННОСТИ И «АНТИЦЕННОСТИ» СОВРЕМЕННЫХ РОССИЯН
23
имеется только четыре расхождения рангов, равных 3 («Уважение к родителям»,
«Дружба», «Долг», «Профессионализм»), при этом для 28 ценностей расхождение либо вовсе
отсутствует, либо не превышает одного ранга. Еще в шести случаях расхождение
составило 2 ранга.
Для пары выборок III и IV в 23 случаях расхождения нет или оно не превышает один
ранг. В двух случаях имеется расхождение на 3 ранга («Доверие», Дружба»), в одном
случае на четыре ранга («Вера»)3; еще в двух случаях имело место расхождение на 5 рангов
(«Родина», в долях это выразилось в 3.6% — вновь не значимо и «Труд», 5.5% — на грани
значимого расхождения).
Интересно отметить, что для компактного списка «антиценностей» ранги оказались
более согласованными. Заметные расхождения коснулись только слов «Хамство»,
«Безработица», отчасти это можно сказать о словах «Болезни» и «Агрессия». Внутри пар по 22
случая, когда расхождение не превышает 1 ранга или отсутствует.
Рассмотрим теперь ранги частости выбора ценностей при критерии «наиболее
важные для нашей страны». Согласованность рангов при этом критерии оказалась чуть
выше. Так, уже 30 ценностей в первой паре и 25 во второй паре имеют расхождение рангов
на один или меньше. Вновь наблюдается высокое согласие в том, что наименее важно,
но список ценностей при этом, естественно, отличается. В него вошли «Семья»,
«Уважение к родителям», «Любовь», «Надежда», «Смысл жизни», «Убеждения», «Творчество»,
«Известность», «Удовольствие».
Качественно новым явилось то, что заметная согласованность отвечавших
коснулась не только последних позиций, но и первых девяти (по рангу) наиболее значимых
ценностей. Это ценности «Безопасность», «Мир», «Законность», «Внимание к людям»,
«Независимость», «Стабильность», «Могущество», «Справедливость», «Развитие».
Отличия рангов для этой лидирующей девятки в четырех выборках не превышают 2 или часто
отсутствуют, и только выбор «Справедливости» в IV выборке на 4 ранга выше, чем во II.
Наибольшие же расхождения рангов между выборками при этом критерии
приходятся на ценности «Родина», «Порядочность», «Здоровье», «Доверие», «Власть»,
«Дружба», «Милосердие», и отчасти «Профессионализм».
Для списка «антиценностей» при этом критерии ранги оказались наиболее
согласованными во всех четырех выборках. Заметные расхождения коснулись только слов
«Бездуховность», «Обман», «Разврат». Как и для положительных ценностей, при этом критерии
первые десять рангов расходятся не более чем на два (и то для одной выборки), а в
основном на один ранг или просто повторяют иерархию рангов. Это касается рангов частоты
выбора того, что наиболее неприемлемо для страны — «Война», «Наркомания и
алкоголизм», «Беззаконие», «Безработица», «Бедность», «Взяточничество», «Загрязнение»,
«Агрессия», «Порабощение», «Жестокость».
Таким образом, изменение масштаба в критерии отбора от личных
предпочтений «для себя» до предпочтений «для страны» делает ответы людей о наиболее
важных (для ценностей) или о наиболее отвергаемых (для «антиценностей») более
согласованными, даже несмотря на заметные отдельные различия в процентном
выражении выбора ценностей по причине ротации списка. Это ценностное единодушие
доказывает корректность постановки вопроса о наличии единой мировоззренческой
основы для современного российского общества.
Выше уже обсуждалась проблема получения полного списка семантически
максимально разнесенных (несинонимичных) ценностей. Мы отказались от использования
3 Заметим, что в долях это разница в 2,3 процента незначима.

Л М СМИРНОВ
шкал, как это предполагается методикой Ш. Шварца, или от прямого ранжирования
списка, как это предусмотрено в методике М. Рокича (причем отдельно терминальных и
инструментальных ценностей). Эти подходы к сбору данных относительно ценностных
предпочтений людей не позволяют оценить совместность выбора: все усилия в них
сосредоточены только на одной размерности — важности или значимости ценностей4.
В полученных данных имеется много хорошо воспроизводящихся на всех четырех
выборках структурных особенностей. В каждом из четырех опросов мужчины в целом
значимо выше своей доли в выборке выбрали «для себя» ценности «Могущество»,
«Независимость», «Профессионализм», «Свобода»; кроме того в трех выборках из четырех
значимо чаще выбирались ценности «Равенство», «Убеждения» и «Удовольствие»;
значимо реже своей доли в выборке мужчины выбирали «Милосердие» и «Покой». При том же
критерии «для себя лично», мужчины значимо чаще указывали как на неприемлемое «Не-
профессонализм», значимо реже во всех выборках «Жестокость» и «Разврат», а в трех —
«Черствость».
При критерии важности «для страны» мужчины значимо чаще выбирали
«Могущество» и в трех выборках немногим реже «Известность». В трех выборках значимо реже
выбирали, как и «для себя», ценности «Милосердие» и «Покой». Из списка «антиценностей»
значимо чаще отбирались «Слабость» и «Глупость», в трех выборках значимо реже
«Жестокость» и «Разврат».
Ответы женщин на этот блок вопросов по обоим значимо отклоняющимся
критериям во многом зеркальны ответам мужчин. Там, где ответы мужчин оказались значимо
выше их доли в выборке, ответы женщин оказываются значимо ниже, и наоборот: те
ценности и «антиценности», которые мужчины указывали значимо реже, женщины указывают
чаще в сравнении со своей долей в выборке.
Возрастная когорта молодых людей от 18 до 24 лет в каждой из четырех выборок
отличилась, с одной стороны, значимо более высоким выбором «для себя» ценностей
«Дружба», «Любовь», «Независимость», «Образование», «Свобода», «Смысл жизни»,
«Удовольствие», «Успех». С другой стороны, обращает на себя внимание значимо более
низкий в сравнении с долей когорты выбор молодыми при том же критерии ценностей
«Милосердие», «Покой», «Порядочность». В трех выборках этой возрастной группой
значимо ниже выбралась «Законность».
Из списка «антиценностей» эта когорта значимо чаще других отвергает «для себя»
«Слабость», «Зависть», «Неудачу», в трех выборках «Глупость»; в трех выборках реже других
порицалась «Бездуховность».
При критерии «для страны» во всех выборках молодые отличились значимо более
высоким выбором ценностей «Профессионализм», «Развитие», в трех выборках — «Успех»,
и в них же более редким выбором «Милосердие». Эта же когорта значимо чаще других
отвергает «для страны» «Неудачу», «Слабость», в трех выборках «Непрофессионализм».
Когорта людей пожилых — 65 лет и старше — при критерии «для себя» значимо
чаще своей доли в выборке выбирает ценности «Покой», «Внимание к людям». При этом,
видимо, теряя интерес или надежду, значимо реже выбирается «Любовь», «Независи-
4 Отметим, что после стимулирующих работ группы исследователей, собранных Т. Парсонсом,
многочисленные попытки выделить типы ценностных ориентации (понимаемых им как
индивидуальные системы разделяемых человеком ценностей) ни к чему не привели. Серьезное продвижение в
эмпирических исследованиях пришло только с работами М. Рокича и его последователей, но его
широко известная методика, нацеленная на размерность важности или значимости, все же не позволяет
рассматривать совместность выбора ценностей.

БАЗОВЫЕ ЦЕННОСТИ И «АНТИЦЕННОСТИ- СОВРЕМЕННЫХ РОССИЯН
25
мость», «Образование», «Профессионализм», «Смысл жизни», «Успех», а в трех выборках
«Удовольствие».
Вопреки стереотипу о том, что стариков очень многое раздражает и кажется
неприемлемым, выявилось: из списка «антиценностей» «для себя» лично их отличает редкий
выбор ряда пунктов. Так, ими почти не упомянут «Непрофессионализм», слабо
упоминается неприемлемость «Глупости». В трех выборках значимо меньше неприемлемы
«Слабость», «Зависть», «Подлость».
При критерии «для страны» в трех выборках респонденты данного возраста значимо
чаще своей доли в выборке выбирали «Покой», «Родина», и реже других надеялись на
«Развитие», «Профессионализм», «Могущество», «Стабильность». «Для страны» значимо
выше неприемлемость «Непрофессионализма», «Порабощения», в трех выборках —
«Слабости» и «Порабощения».
В когортах 25-34, 35-44, 45-54, 55-64 лет очень редки стабильные отклонения от
доли когорты, которые бы встретились во всех четырех выборках сразу.
Выявленные таким образом хорошо воспроизводящиеся особенности и
закономерности следует отнести к своего рода «тонким» структурам. Действительно, хотя
специфика выбора ценностных предпочтений половозрастными группами устойчиво
воспроизводится на всех четырех выборках, она, за редким исключением, оказывается не столь
существенной в количественном плане. Статистически значимые отклонения выбора
отдельных ценностей группой от доли этой группы в выборке редки и далеко не всегда
превышают 10%. Поэтому наш анализ, с одной стороны, дает немало оснований говорить об
отсутствии резкой дифференциации групп населения при осознанном отборе ими
отдельных ценностей или «антиценностей».
С другой стороны, более рельефно и убедительно выглядят устойчиво
воспроизводящиеся — плавно нарастающие или убывающие (если расположить возрастные и
образовательные группы друг за другом) — предпочтения выбора той или иной ценности.
Уточнения требуют случаи «маскировки» кардинальных предпочтений под малозаметные
— тогда относительно небольшие величины отклонений все же могут хорошо описать
специфику ценностных предпочтений рассматриваемых групп.
В следующей главе представлен подробный анализ ценностных предпочтений и
антипредпочтений различных социально-демографических групп. Ряд широко бытующих
стереотипов не нашел уверенного эмпирического подтверждения, часть же "мифов"
о типичных для той или иной группы населения ценностях и антипредпочтениях
оказалась достоверно справедлива. Здесь же примеры различий представлены для того,
чтобы подчеркнуть неслучайность ценностного выбора.
Устойчивое воспроизводство упомянутых структур аргументированно отвергает
предположение о чисто случайном наборе ценностей в ответах индивида. Вывод
простой: модель декларируемых ценностных предпочтений людей, изучаемых методом
массового опроса, нужно базировать не на логике вероятностей. Полученные данные
явно указывают на то, что декларируемый выбор базовых ценностей в каждой
культуре имеет устойчиво повторяющуюся, содержательно наполненную,
изменяющуюся, но очень медленно, структуру. Следующим шагом должна быть постановка
проблемы изучения этих самых структур, или «систем ценностей».
Такая задача актуализирует проблему поиска нового исследовательского
инструментария, поскольку используемые методы позволяют ученому зафиксировать лишь ряд
частных проявлений (проекций) такой сложной целостности как система ценностей.
Перспективным здесь представляется не выбор или выработка одного подхода, а
комплексное исследование, в котором задействованы новые методы, в том числе психосе-

Л М СМИРНОВ
мантические, ассоциативные, проективные техники, а также обращение в
неосознаваемым основаниям выбора. Полученные данные должны сочетаться с выводами
культурологического и историко-сравнительного анализа.
ЛИТЕРАТУРА:
1. Дубов И. Г., ОслонА. А, Смирнов Л. М. Экспериментальное исследование ценностей
в российском обществе. М.: Фонд «Общественное мнение». 1994.
2. Лапин И. И. Тяжкие годины России // Мир России. 1992. №1.
3. Смирнов Л. М. Стабильность и динамика структуры базовых ценностей россиян /
Ментальность россиян. М.: При участии изд-ва ACT. 1997.
4. Смирнов Л. М. Своеобразие базовых ценностей российского суперэтноса / Ландшафт
и этнос. М.: Институт востоковедения РАН. 1999.
5. Шелер М. Формализм в этике и материальная этика ценностей / Избранные
произведения. Пер. с нем. М.: Гнозис. 1994.
6. Dunn J. С. A Graph Theoretic Analysis of Pattern Classification Via Tamura Fuzzy Relation //
IEEE Transactions on Systems, Man and Cybernetics. 1974. SMC-4.
7. Hofstede G. Culture's Consequences: Comparing Values, Behaviors, Institutions and
Organisations Across Nations. Second Edition, (Sage, Thousand Oaks, CA), 2001.
8. Mead M. National character // Anthropology today / A. L. Kroeber(ed.) Chicago: Univ. of
Chicago Press. 1953.
9. Parsons T. Essays in sociological theory: pure and applied. Glencoe, III. Free Press. 1949.
10. Smith, P В., Dugan, S. & Trompenaars. F. National culture and managerial values: A
dimensional analysis across 43 nations // Journal of Cross-Cultural Psychology. 1996.27.252-285.
11. Schwartz S. H. Universale in the Content and Structure of Values: Theoretical Advances and
Empirical Tests in 20 Countries // Advances in Experimental Social Psychology. Vol. 25.1992.
12. Schwartz S. H., Sagiv L Identifying culture-specifics in the content and structure of
values // Journal of Cross-Cultural Psychology. 1995 Jan; Vol 26(1): 92-116.

Глава 2.
СОЦИАЛЬНО-ДЕМОГРАФИЧЕСКИЕ
ХАРАКТЕРИСТИКИ СТОРОННИКОВ
РАЗЛИЧНЫХ ЦЕННОСТЕЙ
И ПРОТИВНИКОВ «АНТИЦЕННОСТЕЙ»
Значимые «перекосы» в отношении
различных групп респондентов к ценностям.
Приверженность сообществ индивидов или больших групп населения тем или иным
ценностям всегда вызывала и вызывает споры среди представителей гуманитарных наук.
Основные возражения против обнаруживаемых в этом отношении закономерностей сводятся
к тому, что люди декларируют одно, а руководствуются в своем поведении совсем другим.
В качестве доказательства критики приводят многочисленные эксперименты,
подтверждающие данное утверждение.
Вместе с тем, факт соответствия заявленных ценностей и социальных установок,
в том числе декларируемого поведения людей, считается вполне доказанным и
очевидным [См. напр., 3]. На эту тему написано множество работ, наиболее известными из
которых являются работы В. А. Ядова и его коллег [1, 2,4].
Указанное соответствие представляется вполне естественным, поскольку не
противоречит здравому смыслу, не видящему причин, по которым человек, декларирующий те
или иные ценности, заявит через несколько минут в качестве предпочитаемого
очевидно противоречащее этим ценностям поведение. Обыденное сознание согласно с тем,
что реальное поведение может расходиться со сделанными заявлениями, но не видит
смысла в противоречиях на уровне деклараций. Такие случаи могут носить единичный,
но никак не постоянный (эксперт сказал бы: системный) характер.
Распространяя подобную логику на процессы, происходящие в группах, ученые, как
правило, принимают как совершенно очевидный тезис о том, что доминирующие в них
ценности определенным образом обусловливают групповые намерения и социальные
поведенческие установки. Кроме значимых коэффициентов корреляции между
ценностными ориентациями и социальными установками представителей больших групп,
косвенным подтверждением существования очевидной связи между заявленными
ценностями и декларируемым поведением является и легко фиксируемое обыденным
сознанием наличие, с одной стороны, «маскулинных» и «феминных», «молодежных» и
«взрослых», «интеллигентских» и «рабоче-крестьянских» ценностей, а с другой, — «мужских»
и «женских», «молодежных» и «стариковских» и пр. форм поведения. Такие ценности
и формы поведения, а также соотношение между ними, были выделены и
анализируются в настоящем исследовании.

И. Г. ДУБОВ
Однако, прежде, чем описывать тяготение различных слоев и групп населения к
определенным ценностям и к характерным видам поведения, целесообразно дать
взвешенную оценку выявленным фактам. На самом деле взаимосвязь между заявляемыми
ценностями и декларируемым поведением далеко не очевидна. Внимательное
прочтение опубликованных работ позволяет убедиться в ее если не отсутствии, то, по крайней
мере, в недоказанности в тех исследованиях, которые были проведены до сих пор.
Забегая вперед, следует отметить: настоящий опрос вскрыл факт значительного
расхождения между групповыми ценностями и групповыми установками (см. гл. 7). Смысл его
заключается, например, в том, что если 60% мужчин, являющихся горячими сторонниками
определенной ценности, заявляют свою приверженность конкретной форме поведения,
то остальные 40% мужчин из числа сторонников этой же ценности декларируют
необходимость вести себя совершенно противоположным образом. Тем самым получается, что
убежденные сторонники одних и тех же ценностей придерживаются противоположных
(и даже не просто противоположных, а взаимоисключающих) социальных установок.
Выявленное обстоятельство совсем не случайно: оно позволяет утверждать, что взаимосвязь
между верхними и нижними уровнями поведенческой регуляции, если она и имеется,
носит далеко не простой и совсем не однозначный характер.
Можно предположить, что выявленное расхождение обусловлено разным смыслом,
вкладываемым различными людьми в одни и те же понятия. Люди, считающие одной из
важнейших ценностей человека Мир, могут как призывать к наращиванию вооружений,
так и бороться за сокращение арсеналов. Понимая по-разному и «мир» и пути его
достижения, они будут абсолютно искренне высказывать противоположные мнения
относительно воинской службы и, соответственно, объявлять о необходимости принципиально
различающихся действий в этой ситуации.
Однако, данное предположение остается всего лишь гипотезой, которая сама по себе
неспособна подтвердить или опровергнуть факт наличия взаимосвязи между ценностями и
социальными установками людей. Только глубокое психосемантическое исследование может
внести ясность в этот вопрос. Простой подсчет корреляций и других статистических
показателей, показывающих наличие значимых различий между первой и второй группой, не может
являться убедительным свидетельством взаимосвязи изучаемых феноменов. При данном
анализе замеченные зависимости могут интерпретироваться лишь как имеющие
феноменологический характер; описывая только культурную специфику сознания исследуемой
большой группы — будь то мужчины или женщины, рабочие или интеллигенция, буряты или
русские — они не претендуют на фиксацию психологического механизма, характеризующего
постоянную взаимосвязь и взаимодействие групповых психологических феноменов, таких как
базовые ценности и социальные установки. Для того, чтобы разговор о механизмах стал
возможным, требуется преодолеть культурную и субкультурную зависимость проводимого
анализа и, разобравшись в содержании вкладываемых в изучаемое понятие смыслов,
нивелировать влияние индивидуальных смысловых различий на изучаемый процесс.
В этой связи приводимый ниже анализ положительных «перекосов» в ответах
представителей различных социально-демографических групп населения следует оценивать
лишь как характеристику культурной (точнее, субкультурной) специфики людей, но не как
свидетельство существования неоспоримой связи между ценностями и социальными
установками в целом. Иными словами, наличие некоторой тенденции в выборе
мужчинами вполне определенных ценностей и одновременное наличие такой же, далеко не
всеобъемлющей, тенденции в выборе ими определенного поведения лишь характеризует
субкультурную специфику сознания мужчин, но никак не доказывает факт детерминации
ценностями социальных установок.

СОЦИАЛЬНО-ДЕМОГРАФИЧЕСКИЕ ХАРАКТЕРИСТИКИ
СТОРОННИКОВ РАЗЛИЧНЫХ ЦЕННОСТЕЙ И ПРОТИВНИКОВ «АНТИЦЕННОСТЕЙ»
29
Проводимый анализ основывается на рассмотрении «перекосов» в ответах
представителей различных больших социально-демографических и психологических групп
населения над средними по выборке показателями. Указанные «перекосы» выявляют те
социально-демографические и психологические слои и группы, представители которых
более активно реагируют на определенную идею или, как в данном случае, разделяют
некую ценность и предпочитают конкретные формы поведения. Описание
положительных «перекосов» в мнениях сторонников какой-либо позиции над средними значениями
данного показателя по выборке в целом, является достаточно эффективным способом
определить психологию индивидов, разделяющих ту или иную точку зрения.
Так, если выясняется, что мужчин среди людей, отметивших ценность Свобода
в числе важнейших, 65%, а в выборке в целом их всего 48%, то (поскольку перекос
значимый) это дает основания утверждать, что мужчины больше женщин тяготеют к
свободе. Из предлагаемого анализа вовсе не следует, что этих людей в данной группе
большинство. Подобный подход представляется вообще бессмысленным, поскольку, если
в выборке наличествует 29% пенсионеров, то этих пенсионеров среди сторонников
практически любой позиции будет больше, чем представителей любой другой группы.
Поэтому неверно утверждать, что пенсионеры являются наиболее горячими
сторонниками ценности Труд только потому, что среди сторонников Труда лиц пенсионного
возраста больше, чем среди представителей других возрастных групп.
Аналогичным образом, при предлагаемом подходе не требует осмысления тот факт,
что данная ценность разделяется большинством членов изучаемой группы. Так,
например, ценность Здоровье является самой распространенной в абсолютном большинстве
социально-демографических групп, выделяемых при настоящем анализе. А значимые
положительные перекосы числа людей, выбравших Здоровье, по отношению к доле
членов данной группы во всем массиве наблюдаются лишь среди женщин. Поэтому по
результатам анализа можно утверждать, что женщины (в отличие от мужчин!) повышенно
тяготеют к ценности Здоровье — и одновременно, что ни одна возрастная или
образовательная группа не демонстрирует повышенного (по сравнению с другими возрастными
или образовательными группами) тяготения к ценности Здоровье.
Таким образом, полученная информация о перекосах показывает, представители какой
группы повышенно тяготеют к данной точке зрения (глагол «тяготеть» обозначает здесь
наличие интенции). Перечень подобных групп является, по сути, основой построения
психологического портрета сторонников каждой ценности. Возможность подобного построения
обусловлена наличием пусть упрощенных и стереотипных, но в большинстве своем
достаточно точных представлений об особенностях психологии представителей различных
больших групп, что и проявилось при интерпретации результатов настоящего исследования.
Проведенный анализ показал высокую степень совпадения выявленных перекосов
с существующими представлениями о психологии представителей разных больших
групп. Поскольку описаний подобных перекосов в доступной научной литературе до сих
пор не встречалось, они приведены полностью (включая как значимые, так и
незначимые) в Приложении 2-2* и в Приложении 2-32. Выборки двух указанных массивов
оказалось возможным совместить в связи с тем, что оба исследования велись по стандартной
технологии одними и теми же интервьюерами в одних и тех же точках опроса.
1 Таблица построена на объединенном материале исследования связи ценностей и
декларируемого поведения и исследования связи ценностей и абстрактных графем. (См. гл. 10)
2 Таблица построена на материале исследования связи ценностей и декларируемого поведения.
(См. гл. 8)

И Г ДУБОВ
В исследовании изучался выбор людьми как ценностей, важных для них лично, так
и ценностей, важных, с их точки зрения, для страны. В этой связи уместно заметить, что
приводимый ниже анализ строился на выборе людьми ценностей, наиболее важных для
них лично, поскольку именно таковые, а не ценности, важные для страны, определяют,
в первую очередь, поведение индивида.
Приложенные таблицы с предельной ясностью демонстрируют
социально-демографические характеристики сторонников всех без исключения базовых ценностей,
изучавшихся в данном опросе. Отсюда возможны два пути обобщения полученных данных. Во-
первых, можно составить перечни социально-демографических характеристик,
носители которых повышено тяготеют к каждой ценности, и характеристик, носители которых
острее других реагируют на каждую из «антиценностей». На основе подобных перечней
могут создаваться обобщенные психологические портреты представителей описанных
групп, в данном случае — портреты сторонников ценностей или противников
«антиценностей». Указанные портреты, как уже указывалось, базируются на стереотипных
представлениях, которые массовое сознание приписывает представителям различных
больших групп. Так, если в группе сторонников рассматриваемой ценности наблюдаются
перекосы среди женщин, среди пожилых людей, среди людей небогатых и среди
сторонников КПРФ, можно предположить, что психология сторонников этой ценности будет
тяготеть к психологии небогатых пожилых женщин, надеющихся в этой жизни прежде
всего не на себя, а на социальную помощь со стороны общества.
Во-вторых, на базе этих таблиц может быть проведен анализ, условно говоря,
«обратный» описанному выше. Аналогичным образом могут быть созданы перечни
ценностей, наиболее активно разделяемых, и «антиценностей», наиболее активно отвергаемых
представителями различных больших групп. Такие наборы могут быть созданы для
мужчин и для женщин, для представителей разных возрастов, для людей с разным уровнем
образования и пр. В этом случае обобщение полученных наборов будет служить
характеристикой психологической специфики анализируемой большой группы.
При подготовке монографии было решено, что описание психологических портретов
сторонников различных ценностей и «антиценностей» представляет больший интерес
для экспертов и аналитиков, а описание ценностной специфики представителей разных
больших групп более интересно широкому кругу читателей. В этой связи первое
описание было помещено в конце монографии в Приложении 2-1. В свою очередь, анализ,
позволяющий через доминирующие ценности описать специфику и составить
психологический портрет каждой из выделенных больших групп, представлен непосредственно
в данной главе.
Рассматривая межполовые различия, видно, что значимо больший процент мужчин,
чем процент мужчин во всей выборке, выбрали ценности Законность, Могущество,
Независимость, Природу, Профессионализм, Равенство, Родину, Свободу, Сотрудничество,
Труд, Убеждения и Удовольствие. Отсюда следует: они повышенно тяготеют к этим
ценностям, которые условно можно признать «мужскими». Сказанное не означает, что
женщинам абсолютно чужды эти ценности: так, среди выбравших Законность, Независимость
и Родину было по 43% женщин, а среди выбравших Труд — 46,4%. Однако этот процент
женщин был значимо меньшим, чем процент женщин в выборке в целом (51,8%), и,
следовательно, женщины тяготеют к перечисленным ценностям меньше, чем к другим.
Большой положительный перекос у мужчин во всех случаях дополняется большим
отрицательным у женщин, и наоборот. И если у женщин значимый положительный
перекос наблюдается в отношении ценностей Вера, Внимание к людям, Здоровье,
Милосердие, Мир, Надежда, Образование, Покой, Порядочность и Семья, то у мужчин во всех

СОЦИАЛЬНО-ДЕМОГРАФИЧЕСКИЕ ХАРАКТЕРИСТИКИ
СТОРОННИКОВ РАЗЛИЧНЫХ ЦЕННОСТЕЙ И ПРОТИВНИКОВ «АНТИЦЕННОСТЕЙ»
31
этих случаях — значимые отрицательные перекосы. Таким образом, при
дифференциации выборки по полу явные предпочтения женщин и такие же явные мужчин
оказываются вполне ожидаемыми и соответствующими культурным стереотипам.
Значимо больше, чем их было в массиве в целом, молодых людей в возрасте от 18
до 24 лет выбрали ценности Дружба, Известность, Любовь, Могущество,
Независимость, Образование, Профессионализм, Развитие, Свобода, Смысл жизни,
Сотрудничество, Удовольствие и Успех. Аналогичная картина наблюдается в возрастной группе от
25 до 34 лет. Здесь зафиксированы практически те же перекосы — за исключением
ценностей Могущество, Образование, Свобода, Смысл жизни, Сотрудничество, но с
добавлением ценности Стабильность. Не исключено, что это связано с изменением
самоощущения людей в этом возрасте, чья потребность в достижении указанных пяти ценностей
во многом уже, видимо, удовлетворена.
После этого ценностные предпочтения людей начинают меняться. В возрастной
группе 35-44 года выявлено всего два значимых положительных перекоса — в
отношении ценностей Профессионализм и Семья. Это означает, что члены этой группы не
демонстрировали повышенного по сравнению с другими возрастами тяготения к
абсолютному большинству ценностей.
В группе 45-54 года картина меняется кардинальным образом. Здесь значимые
перекосы отмечены относительно ценностей Власть, Законность, Порядочность и Труд.
В группе 55-64 года картина снова меняется: значимые перекосы зафиксированы
применительно к ценностям Вера, Внимание к людям, Милосердие, Надежда, Мир, Покой,
Равенство, Родина и Справедливость. И очень похожи на перечисленные те ценности,
которые выделяются группой лиц в возрасте старше 65лет. Это Внимание к людям,
Милосердие, Мир, Покой, Родина и Справедливость.
Таким образом, очевидно, что молодые люди сильнее других возрастных групп
тяготеют к ценностям, связанным с активностью личности и развитием межличностных
отношений; средние возраста повышенно стремятся к стабильности, а пожилые — к защите.
Не менее информативны и перекосы, выделяемые при анализе различных
образовательных групп. Так, в частности, значимо больше представителей группы с
незаконченным средним образованием, чем их было в массиве в целом, назвали ценности
Внимание к людям, Милосердие, Мир, Надежда, Покой, Родина и Справедливость.
Поскольку большинство членов этой группы — люди преклонного возраста, неудивительно, что
приведенный набор ценностей практически полностью совпадает с набором ценностей,
характеризующим группу тех, кому больше 65 лет. В группе лиц со средним школьным
образованием выделились Любовь, Смысл жизни и Удовольствие. В группе лиц со
средним специальным образованием — Образование, Семья, Стабильность и Успех.
И в группе лиц с высшим и незаконченным высшим образованием Долг, Любовь,
Могущество, Независимость, Образование, Порядочность, Профессионализм, Развитие,
Стабильность, Творчество, Убеждения, Успех.
Особенно ярко характеризуют психологическую специфику своих групп перекосы,
обнаруженные у лиц с незаконченным средним образованием и у лиц с высшим
образованием. Можно предположить, что выбор ценностей представителями первой группы
обусловлен прежде всего их пожилым возрастом, а также низким доходом, связанным и с
возрастом, и с невысокой квалификацией. Группа лиц со средним школьным образованием
проявила повышенное пристрастие к гедонистическим ценностям. Те, у кого образование
среднее специальное, больше других тяготеют к спокойному процветанию. Эта группа
вообще старается предпочитать, фигурально выражаясь, «правильные» ценности. В свою
очередь, прогрессистский набор ценностей, притягивающих лице высшим образованием,

И Г ДУБОВ
связан с высоким социальным статусом этих людей. Причем, судя по всему, именно
высокий социальный статус здесь обусловлен исповедуемым набором ценностей, а тот, в свою
очередь, во многом детерминирован высоким уровнем интеллектуального развития.
При дифференциации массива по основному занятию респондентов значимые
перекосы были выявлены не во всех стратах. Но там, где они были, оказалось возможным
получить достаточно непротиворечивую картину психологической специфики их
представителей. В частности, в группе людей работающих по найму на постоянной основе полный
рабочий день (куда входит почти половина совершеннолетнего населения страны) значимые
перекосы были обнаружены при выборе ценностей Долг, Любовь, Независимость,
Образование, Порядочность, Профессионализм, Семья, Стабильность, Творчество и
Удовольствие. Иначе говоря, среди сторонников этих ценностей трудоспособного, но не склонного
к экономическому риску населения оказалось значимо больше, нежели в выборке в целом.
Группы же представителей наиболее склонной к инновациям и риску части
населения (бизнесмены, контрактники, «итэдэшники» и безработные) оказались достаточно
невелики по численности. Однако и у них можно выделить ценности, достаточно точно
характеризующие их психологическую специфику. В частности, у бизнесменов значимые
перекосы обнаружены применительно к ценностям Развитие, Стабильность, Успех;
у лиц, работающих по краткосрочным контрактам — к ценностям Известность,
Могущество, Смысл жизни и Творчество; у безработных — к ценностям Свобода,
Сотрудничество, Удовольствие и Успех. У лиц же, занимающихся индивидуальной трудовой
деятельностью, значимых перекосов выявлено не было.
Также в силу малочисленности страты недостаточно информативны оказались
и данные по группе студентов техникумов, колледжей и профтехучилищ. Здесь
выделились перекосы среди сторонников ценностей Доверие, Образование и Успех. Зато у
студентов вузов, которых в выборке оказалось в два раза больше, чем студентов средних
специальных учебных заведений, перекосы были обнаружены применительно к
ценностям Дружба, Известность, Любовь, Независимость, Образование, Профессионализм,
Развитие, Свобода, Смысл жизни и Успех.
Большой интерес представляют собой перекосы, выделившиеся в среде
пенсионеров применительно к ценностям Вера, Власть, Внимание к людям, Милосердие,
Надежда, Покой, Родина и Справедливость. И последняя страта—домохозяек —
продемонстрировала перекосы применительно всего к двум ценностям — Семье и Любви.
Дифференциация же массива по социальному статусу, который определялся
только у людей, работающих полный рабочий день на постоянной основе, дала менее
выпуклые результаты: их ценностные предпочтения оказались сравнительно однородны. Это,
безусловно, не исключает индивидуальных различий в ценностных структурах
отвечавших, однако при анализе различий на уровне больших групп они взаимопогашаются
и сходят на нет. В результате наибольшее число значимых перекосов было выявлено
у квалифицированных специалистов с высшим образованием. Они относились к
ценностям Любовь, Образование, Порядочность, Профессионализм, Стабильность,
Творчество. Кроме того, у высших руководителей выделились Профессионализм,
Сотрудничество, Творчество, у специалистов со средним специальным образованием — Любовь,
Семья, у служащих из числа технического и обслуживающего персонала только Любовь,
у квалифицированных рабочих — Могущество, Профессионализм и Удовольствие,
а у неквалифицированных рабочих — Развитие, Труд и Успех (набор, заставляющий
задуматься о том, кто сегодня попадает в «неквалифицированные рабочие»).
Интересны и перекосы, выделившиеся при дифференциации массива по доходу.
Среди тех, у кого денег хватает на все (в этой страте объединяются и самые богатые лю-

СОЦИАЛЬНО-ДЕМОГРАФИЧЕСКИЕ ХАРАКТЕРИСТИКИ
СТОРОННИКОВ РАЗЛИЧНЫХ ЦЕННОСТЕЙ И ПРОТИВНИКОВ «АНТИЦЕННОСТЕЙ»
33
ди и беззаботные студенты, причем богатых людей там порой даже меньше, чем бедных
студентов), значимые перекосы, соответственно, обнаружены применительно к
ценностям Дружба, Известность, Равенство, Убеждения, Удовольствие и Успех; у кого денег
хватает почти на все, кроме очень дорогих товаров (сюда, кстати, записывает себя
большинство тех, у кого действительно денег хватает на все) — к ценностям Долг,
Независимость, Творчество и Удовольствие; у кого денег хватает на одежду и еду, но не остается
на что-либо серьезное — к ценностям Любовь, Независимость, Образование,
Профессионализм, Развитие, Семья, Стабильность и Успех; у кого денег хватает только на
еду— к ценностям Милосердие, Надежда, Покой и Родина; и, наконец, у кого денег не
хватает даже на еду— к ценностям Внимание к людям и Покой. Очевидно, что описанные
наборы ценностей достаточно красноречиво говорят сами за себя.
С этими наборами хорошо коррелирует распределение перекосов в соответствии
с уровнем психологического самочувствия или, иначе говоря, с уровнем социального
самоощущения. В исследовании выделялось четыре таких уровня. Анализ приводимых
данных следует производить с учетом того, что в первую группу, включающую тех, у кого
все идет хорошо, попадают не только очень богатые люди, но и молодые, а также очень
пожилые людей, имеющие низкий уровень потребностей и зачастую неспособные
оценить ситуацию, в которой находятся. Во второй группе, как правило, концентрируются
«бойцы», люди, изо всех сил старающиеся преодолеть возникающие у них проблемы.
Условно их можно назвать «успешные активные» или «богатые активные». Третья группа,
состоящая из тех, кто готов терпеть, может быть условно названа «неуспешные
пассивные» или «бедные пассивные». И наконец, четвертую группу людей, неспособных больше
терпеть свое бедственное положение, составляют «неуспешные активные» или «бедные
активные». Выделенные четыре группы имеют абсолютно разное социальное поведение;
к слову сказать, их пропорция наилучшим образом характеризует электорат.
Исследование показало, что в первой группе — тех, у кого все идет хорошо —
значимые перекосы выявлены применительно к ценностям Дружба, Любовь, Могущество,
Независимость, Профессионализм, Свобода, Удовольствие и Успех. В группе тех, у кого
еще есть проблемы, но кому удается их преодолевать (эта группа пересекается с теми,
у кого денег хватает почти на все, и с теми, у кого хватает на еду и одежду) —
применительно к ценностям Дружба, Любовь, Независимость, Образование, Профессионализм,
Развитие, Смысл жизни, Стабильность, Творчество, Удовольствие и Успех. Характерно,
что для этой группы людей, представляющей наиболее активную и успешную часть
общества, Могущество не выглядит настолько важной ценностью, как для тех, у кого «все
идет хорошо». Далее, в самой законопослушной группе тех, кому жить трудно, но кто
готов терпеть и дальше (как правило, именно у ее членов денег хватает только на еду),
значимые перекосы зафиксированы применительно к ценностям Внимание к людям, Мир,
Покой и Родина. А в близкой к ним, но гораздо более радикальной группе тех, кто не
может больше терпеть свое бедственное положение (как правило, именно у
представителей этой группы денег не хватает даже на еду) — к ценностям Власть, Внимание к людям,
Милосердие, Надежда, Покой и Справедливость.
Дифференциация же массива по партийной идентификации дает не столь
масштабную, но, тем не менее, достаточно интересную картину. Сторонники «Единой
России», собравшей под свои знамена огромное число самых разных людей, не
демонстрируют в этой связи никаких значимых перекосов. Очень интересен набор ценностей,
демонстрирующих перекосы у сторонников ЛДПР: Развитие, Смысл жизни, Убеждения
и Успех; он характеризует их как активных и рефлексирующих людей. При анализе
сторонников КПРФ значимые перекосы выявляются применительно к ценностям Власть,
2 - 8304

И Г ДУБОВ
Милосердие, Родина, Справедливость и Труд: здесь удивительным образом сочетаются
ценности государственников и социально незащищенных людей. У сторонников СПС
значимые перекосы фиксируются применительно к ценностям Долг, Любовь,
Образование, Профессионализм, Развитие и Стабильность, подчеркивая высокую социальную
ответственность тех, кто объявил себя приверженцами этой партии. А у сторонников
«Яблока» — применительно к ценностям Образование, Профессионализм и Творчество,
свидетельствуя о преимущественно интеллектуальном характере их деятельности.
Значимые «перекосы» в отношении
различных групп респондентов к «антиценностям»
Не менее интересную картину позволяет нарисовать анализ тех явлений, которые в
наибольшей степени раздражают людей, вызывают у них реакцию отторжения. Условно
такие явления, как «Беззаконие», «Агрессия» или «Глупость» могут быть названы
«антиценностями»3.
Здесь так же, как и при анализе реакции людей на ценности, можно выделить явления,
которые наиболее активно отвергаются вполне определенными слоями населения, в то
время, как другие слои и группы относятся к ним более лояльно. Предложенный способ
анализа путем рассмотрения перекосов хорош именно тем, что он ярко высвечивает
неявные тенденции, позволяя сделать четкие выводы о психологии соответствующих групп.
Если все слои населения, выделенные в рамках какого-либо одного параметра (например,
возраста) относятся к данной «антиценности» одинаково, то их распределение внутри ее
противников будет соответствовать (с незначительными отклонениями) их соотношению
в выборке, а, значит, и в обществе в целом. Но если в исследовании фиксируются
значимые отклонения процента членов какой-то группы (например, молодых людей) среди
сторонников конкретной ценности или среди противников «антиценности» от распределения
в выборке — значит, эта группа повышенно тяготеет к рассматриваемому явлению или
более активно его отвергает. Соответственно, могут выделиться и другие группы, которые
значимо отклоняются в противоположную сторону, т.е. пренебрегают данной ценностью,
игнорируют ее или, применительно к «антиценностям», принимают их, мирятся с ними.
С этой точки зрения, значимые положительные перекосы среди мужчин
(означающие, что мужчины более интенсивно, чем женщины, отвергают данное явление)
наблюдаются применительно к таким «антиценностям», как Беззаконие, Взяточничество,
Вырождение, Глупость, Непрофессионализм, Святотатство и Слабость. В свою очередь,
женщины демонстрируют значимые перекосы применительно к Болезням, Жестокости,
Наркомании и алкоголизму, Одиночеству, Разврату и Черствости.
Понятно, что при дифференциации по бинарному половому признаку значимые
положительные перекосы у мужчин дополняются значимыми отрицательными перекосами
у женщин. Они показывают, что женщины относятся к данным «антиценностям» более
лояльно, чем к остальным (именно эта большая лояльность и создала соотношение, при
котором у мужчин выделились значимые положительные перекосы: называй женщины эту
«антиценность» в числе основных раздражителей чаще — соотношение мужчин и женщин
в группе ее противников приближалось бы к соотношению мужчин и женщин в массиве).
3 Очевидно, что слово это недостаточно точно передает суть перечисленных явлений. В то же
время, слово «пороки» представляется еще менее функциональным, поскольку неполно передает суть
всего анализируемого комплекса.

СОЦИАЛЬНО-ДЕМОГРАФИЧЕСКИЕ ХАРАКТЕРИСТИКИ
СТОРОННИКОВ РАЗЛИЧНЫХ ЦЕННОСТЕЙ И ПРОТИВНИКОВ «АНТИЦЕННОСТЕЙ.
35
И наоборот — значимые положительные перекосы у женщин дополняются значимыми
отрицательными перекосами у мужчин. При дифференциации массива по другим
параметрам, имеющим более дробную градацию, значимо большая лояльность к «антиценностям»
будет определяться не столь легко, однако ее можно увидеть в таблицах Приложения 2-3.
Анализ различий в мировосприятии различных возрастных групп позволяет увидеть
интересную динамику отношения к «антиценностям» в зависимости от процесса
взросления и старения индивидов. В самой молодой возрастной группе (18-24 года) значимые
положительные перекосы означающие более высокую степень отторжения были
отмечены применительно к Глупости, Зависти, Неудаче и Слабости. В следующей возрастной
группе (25-34 года) отношение людей к «антиценностям» становится более
определенным, а оценки — выраженнее, за счет чего проявляются новые значимые перекосы.
Кроме Глупости, Зависти, Неудачи и Слабости, значимые перекосы здесь зафиксированы
применительно к Вырождению, Непрофессионализму и Святотатству. В следующей
возрастной группе (35-44 года) начинается смена ориентиров. Старые перекосы
сохраняются как положительные, но разница между ними и средними показателями уменьшается,
и они перестают быть значимыми. Таковыми становятся другие перекосы, выявленные
относительно Агрессии, Бездуховности и Подлости. Однако окончательная смена
ориентиров происходит в возрастной группе 45-54 года. Здесь значимые перекосы
зафиксированы применительно к «антиценностям» Бедность, Бездуховность, Безработица,
Взяточничество, Корысть и Разобщенность. В этой группе люди более резко и объемно реагируют
на неприятное, а далее число перекосов сокращается. В группе 55-64 года они
фиксируются только применительно к Взяточничеству, Загрязнению, Разобщенности, Черствости,
а в группе старше 65 лет — и вовсе лишь к Взяточничеству и Одиночеству.
При дифференциации по уровню образования можно отметить, что значимые
перекосы среди лиц с незаконченным средним образованием выявились применительно
к Загрязнению, Обману и Одиночеству. В группе лиц со средним школьным
образованием таковой фиксируется только в отношении к Неудаче, а в группе лиц со средним
специальным образованием — к Зависти. Намного больше перекосов в группе лиц с
высшим образованием — к Агрессии, Бездуховности, Безответственности, Вырождению,
Глупости, Зависти, Непрофессионализму, Подлости и Слабости. Понятно, что
психологическая специфика групп с самым низким и самым высоким уровнем образования
прослеживается с помощью выявленных перекосов легче, чем специфика групп со средним
образованием. Однако, это действительно специфика — то отношение, которое
отличает данную группу от других — а не подведение артефакта под закономерность.
Недостаток информации всегда предпочтительнее ее подмены.
Так же точно информации не хватает и для составления полноценных психологических
портретов представителей всех выделенных социальных слоев и групп. Наиболее
отчетливо высвечиваются особенности людей, работающих по найму на постоянной работе. В этой
группе перекосы выявлены в отношении Агрессии, Бездуховности, Безответственности,
Вырождения, Глупости, Зависти, Корысти и Непрофессионализма. Интереса ради можно
упомянуть, что представители этой группы несколько лояльнее, чем другие, относятся к
Обману, Одиночеству и Разврату. В группах же экономически более активных и готовых
рисковать слоев перекосы почти не выделились. Совсем нет перекосов у контрактников и «итэ-
дешников», а у бизнесменов и безработных выделилось всего по одному перекосу: у
бизнесменов относительно Вырождения, а у безработных относительно Слабости.
У студентов средних специальных заведений перекосы обнаружены относительно
Глупости и Зависти, а у студентов вузов — относительно Безответственности, Глупости,
Зависти, Непрофессионализма и Слабости.

И Г ДУБОВ
В свою очередь, пенсионеров характеризуют перекосы относительно
Взяточничества, Одиночества и Разобщенности, а домохозяек — относительно Неудачи.
Если же рассматривать дифференцированно страту работающих на постоянной
работе по найму, то в ней у высших руководителей перекосы выделились относительно
Бездуховности, Непрофессионализма и Черствости, у квалифицированных
специалистов с высшим образованием — относительно Бездуховности, Безответственности,
Глупости, Зависти, Корысти, Непрофессионализма и Подлости, а у просто специалистов со
средним специальным образованием — не выделились вообще. Зато перекосы
выделились у служащих из числа технического и обслуживающего состава. Здесь обнаружена
повышенно негативная реакция на Глупость и Святотатство, что, собственно говоря,
достаточно интересно характеризует данную социальную группу — гораздо лучше, чем
любое беллетристическое произведение. Не выделились перекосы и у квалифицированных
рабочих, а вот у неквалифицированных рабочих перекос зафиксирован в отношении
единственной «антиценности» — Безработицы.
При дифференциации массива по уровню дохода значимые перекосы выделяются
утех, у кого денег хватает на все, применительно к Неудачи и Слабости; у тех, у кого
хватает на еду и на одежду — к Бездуховности, Глупости, Зависти, Непрофессионализму,
Подлости, Порабощению, Слабости; утех, у кого хватает только на еду— к Загрязнению
и Разобщенности; и, наконец, те, у кого не хватает даже на еду, острее других не
приемлют Бедность и Болезни. У тех же, у кого хватает почти на все, кроме очень дорогих
покупок, значимых перекосов не выявилось.
Представленные наборы «антиценностей» говорят сами за себя, но надо заметить,
что «антиценности», характеризующие то, что отвергается богатыми людьми,
описывают, по сути, внешнюю слабость индивида, т. е. слабость, проявляемую в
соревновательной деятельности с другими. Набор «антиценностей» не богатых, но и не бедствующих
респондентов описывает, фигурально выражаясь, слабость духа, т. е., фигурально
выражаясь, «низменную породу» людей; перекосы, выделенные в группе бедных людей,
описывают физическую слабость.
Еще более показательны перекосы, характеризующие психологию людей,
различающихся по уровню социального самочувствия. У тех, у кого все идет хорошо,
значимые перекосы отмечены применительно к Глупости, Лени, Непрофессионализму; у тех,
у кого не все идет так, как хотелось бы, но кто успешно справляется с
проблемами—к Бездуховности, Безответственности, Глупости, Зависти, Корысти,
Непрофессионализму, Подлости, Святотатству и Слабости; у тех, кому жить трудно, но кто готов
и дальше терпеть — к одной Безработице; и у тех, кто уже не может больше терпеть
такое бедственное положение — к Бедности и Взяточничеству. Обобщая, можно
заметить: успешные люди больше ненавидят то плохое, что может мешать людям как бы
изнутри, а неуспешные — то плохое, что мешает людям как бы извне.
Последняя дифференциация массива, представляющая определенный интерес
сточки зрения практических результатов—дифференциация по партийной
идентификации респондентов. Здесь отмечены значимые положительные перекосы у ЛДПР
относительно Неудачи и Слабости, у КПРФ — Взяточничества, у «Единой России» —
Безответственности, у СПС — Глупости, Зависти, Мести и у «Яблока» — Бездуховности, Глупости
и Загрязнения. Кроме того, у сторонников КПРФ выявились значимые отрицательные
перекосы относительно Глупости, Зависти и Непрофессионализма, к которым
сторонники КПРФ готовы, судя по материалам настоящего исследования, относиться несколько
более снисходительно, чем электораты других политических сил.

СОЦИАЛЬНО-ДЕМОГРАФИЧЕСКИЕ ХАРАКТЕРИСТИКИ
СТОРОННИКОВ РАЗЛИЧНЫХ ЦЕННОСТЕЙ И ПРОТИВНИКОВ «АНТИЦЕННОСТЕЙ»
37
* * *
Таким образом, проведенное исследование позволило, благодаря анализу
доминирующих ценностей и отвергаемых «антиценностей», составить своего рода психологические
портреты представителей больших социально-демографических и
социально-психологических групп населения. Большей частью эти портреты согласуются с существующими
представлениями о психологических особенностях мужчин и женщин, молодежи и
пожилых людей, рабочих и бизнесменов, студентов и безработных и т. п. Однако в ряде
случаев, полученные данные открывают новую грань, позволяют иначе взглянуть на знакомые
психологические черты представителей больших групп, разрушают сложившиеся
стереотипы. И в этом качестве результаты проведенного исследования могут служить
определенным подспорьем для специалистов разных областей знания, ведущих
исследования российской культуры и составляющих ее субкультур.
Ценностные и «антиценностные» предпочтения
сторонников политических партий
Результаты проведенных при нашем участии качественных и количественных
исследований в ряде российских регионов4, свидетельствуют: рядовые избиратели имеют весьма
и весьма расплывчатое представление об основных задачах, программных и
идеологических установках партий — во всяком случае, партий, представляющих
правоцентристский спектр5. Соответственно, при голосовании за какую-либо партию избиратели
редко руководствуются собственно идейно-политическими предпочтениями6.
Достаточно привести в качестве иллюстрации следующий факт: значительная часть
сторонников СПС, причем значимая (около 40%)7, негативно отзываются о либерализме
и не поддерживают принципа свободной экономической деятельности.
Другой факт: сторонники СПС видят в качестве программных задач партии:
во-первых, «усиление социальной защиты» (от 17% до 19% опрошенных), во-вторых, —
«развитие рыночных отношений», в-третьих — «усиление борьбы с терроризмом и уничтожение
боевиков в Чечне». При этом чуть меньше половины опрошенных сторонников СПС
практически ничего не знают о программных целях своей партии. Важно подчеркнуть:
«усиление социальной защиты» и «развитие рыночных отношений» — задачи
перпендикулярные, даже взаимоисключающие.
4 Исследование «Правоцентристские партии: тенденции, электоральные ниши, перспективы»
были проведены в Пермской, Псковской и Ярославской областях. Комплекс исследований,
осуществлялся в следующей жесткой последовательности: по две фокус-группы, по 10 экспертных интервью и
социологический опрос с выборкой в 1500 респондентов в каждом регионе. Они проводились
Департаментом специальных исследований и проектов компании «Регион-Информ» (Москва) совместно
с И. Г. Дубовым в 2001 году. Следует обратить внимание на то, что исследования проводились в тех
областях, которые не входят в зону так называемого «красного пояса» и где — по сравнению с другими
российскими регионами в 1999 году — был высок процент голосования за правоцентристские партии.
По результатам исследования автором был сделан доклад в Московском Центре Карнеги.
5 Речь идет о блоке «Единство» + «Отечество», Яблоко и СПС.
6 Здесь и далее автор не имеет в виду КПРФ, поскольку данная партия в вышеуказанное
исследование включена не была.
7 Все нижеприведенные цифры основаны на выводах вышеуказанных исследований.

Е Ш КУРБАНГАЛЕЕВА
Более того: примерно одинаковое число сторонников и блока «Единства» +
«Отчества» считают, что выбранная ими партия выступает «за бесплатные медицину и
образование» — и в то же время за «рыночную экономику»; «за вывод войск из Чечни» — а также
«за полное уничтожение боевиков в Чечне».
Если для «Единства» это можно объяснить тем, что программа и идеология партии так
и не была широко обнародована, то для СПС, который довольно четко идеологически
оформлен, на первый взгляд, подобное видение программных задач кажется странным.
Похоже, что партиям, сторонником которых являются тот или иной избиратель,
приписывается все то, что считает правильным и целесообразным сам избиратель. Можно сказать,
что идеология и программные установки партий мифологизируются их сторонниками.
Логично предположить: если выбор партии происходит не на основе
идейно-политических предпочтений — то, с определенной долей вероятности, оно осуществляется по
принципу «голосование за лидера». Однако, данное соображение (по крайней мере,
для лидеров и партий правоцентристского спектра) не подтверждается ни результатами
опроса, ни данными фокус-групп, ни даже экспертными интервью. На деле происходит
следующее: сторонники СПС не всегда симпатизируют его лидерам, Борису Немцову
и Ирине Хакамаде, среди их политических лидеров-фаворитов может оказаться, к
примеру, такой неожиданный персонаж, как Владимир Жириновский. Подобное характерно
и для партии «Яблоко», которую большинство экспертов часто называют «партией
одного лидера»: более 40% твердых «яблочников» недолюбливают Григория Явлинского.
Ясно, что поиск причин указанных расхождений политического выбора, а то и его
парадоксов необходимо продолжить. Весьма любопытным в этом плане представляется
сопоставление политических симпатий респондентов и их ценностных предпочтений,
проведенное в ходе осуществления проекта «Томская инициатива». Анализ
положительных перекосов при выборе из предложенного списка базовых ценностей и
«антиценностей» сторонниками тех или иных партий позволяет, на наш взгляд, выявить
специфические и хорошо интерпретируемые ценностные наборы, влияющие на политические
предпочтения и даже, в определенной степени, определяющие их. На этой основе можно
точнее прогнозировать поведение различных электоральных групп.
Прежде, чем перейти к характеристике ценностных ниш приверженцев различных
политических партий, необходимо сделать ряд предваряющих разъяснений.
Во-первых, набор ценностей, включенных в анализ, составляют понятия, которые
сторонники тех или иных партий выбирали чаще, чем в среднем по выборке (во внимание
принимались только перекосы, положительная разница которых составляла 3% и более).
Только в этом случае можно говорить о «хорошо воспроизводимом» результате.
Во-вторых, следует говорить именно о ценностных наборах, а не ценностных
системах, поскольку здесь не представлены доказательства содержательной взаимосвязи
и взаимозависимости понятий, составляющих тот или иной набор. Между тем, именно
специфика ценностных систем, по мнению участников проекта «Томская инициатива», —
ключ к интерпретации как социальных установок различных индивидов /социальных
групп/, так и собственно поведенческих моделей. Это задача дальнейших исследований.
В-третьих, нужно обязательно учесть некоторую долю волюнтаризма при
интерпретации ценностных и «антиценностных» наборов — нельзя не признать, что «имя
ценности» в разных понятийных контекстах («ценностных наборах») воспринимается
по-разному. Смыслы и оттенки смыслов понятия начинают «играть», словно грани алмаза при
смещения угла зрения. Поскольку задачи вычленения ценностных систем (см.
предыдущее замечание), а также смыслового наполнения «имени ценности» гуманитарной
наукой пока в должной мере не решены, такой «понимающий» субъективизм неизбежен.

СОЦИАЛЬНО-ДЕМОГРАФИЧЕСКИЕ ХАРАКТЕРИСТИКИ
СТОРОННИКОВ РАЗЛИЧНЫХ ЦЕННОСТЕЙ И ПРОТИВНИКОВ «АНТИЦЕННОСТЕЙ»
39
В качестве примера сравним следующие две группы ценностей. Сторонники СПС
чаще выбирают Достаток, Независимость, Образование, Развитие, Профессионализм,
Успех, сторонники ЛДПР — Любовь, Независимость, Свободу, Смысл Жизни, Развитие,
Убеждения, Успех. Три понятия (Независимость, Развитие, Успех) повторяются, однако
очевидно, что контексты здесь различны: прогрессистко-достиженческий в первом
случае и эгоцентрический — во втором.
Итак, в список партий, исследуемых в рамках проекта «Томская инициатива», были
включены пять основных политических объединений: ЛДПР (блок Жириновского), КПРФ,
блок «Единство» + «Отечество»8, СПС, «Яблоко». Предусматривались также варианты
ответов: «проголосую за другую партию», проголосую «против всех» и «не пойду на выборы».
Сторонники КПРФ чаще, чем в среднем по выборке, отмечают в качестве важных для
себя следующие ценности: Власть (8,6% против 4,6%; здесь и далее вторая цифра — по
всей выборке), Мир (35,9% против 32,3%), Покой (29,4% против 22,8%), Родина (21,3%
против 13%), Справедливость (41,1% против 31,6%), Труд (27,1% против 22,3%). Данный
ценностный набор можно охарактеризовать как традиционалистский, даже советско-
традиционалистский (Мир, Родина, Справедливость, Труд), в который логично
вписывается и «авторитарная» ценность Власть.
В качестве неприемлемых для себя представители левого электората называли
Беззаконие (44,7% против 38,5%), Безработицу (43,8 против 40,5%), Взяточничество
(34,5% против 25,9%), Войну (50,5% против 47,6%), Месть (20,1 % против 15,5%),
Наркоманию и алкоголизм (66,4% против 63,1%), Обман (35% против 32%), Разврат
(36,8% против 30,4%), Черствость (16,2% против 13,2%). Нетрудно заметить, что
в данном перечне присутствуют так называемые «социальные пороки общества»,
которые было принято осуждать и бичевать в рамках «корректирующей критики» в
советскую эпоху (беззаконие, война, безработица, взяточничество, наркомания и
алкоголизм), а также неприемлемые в традиционном обществе социальные явления (месть,
разврат, обман).
Ценностной набор сторонников блока «Единство» + «Отечество» совсем иной:
Доверие (34,3% против 29,7%), Милосердие (20,3% против 16,7%), Образование (24,7%
против 20,2%), Порядочность (35,8% против 31,8%), Профессионализм (17,9% против
14,1%), Семья (62,4% против 51,1%), Смысл жизни (17,7% против 14,6%). В основном эти
ценности можно рассматривать как некие регуляторы социальных коммуникаций
(Доверие, Милосердие, Порядочность), а также охранительно-консервативные (Образование,
Профессионализм, Семья).
Представители центристов в качестве неприемлемых для себя называли:
Безответственность (32,9% против 23,7%), Безработица (43,7% против 40,5%), Война (50,5%
против 47,6%), Глупость (25,6% против 22%), Зависть (27,6% против 21,6%), Одиночество
(17% против 12,4%), Подлость (39,8% против 33,9%). При более близком рассмотрении
здесь представлены «антиценности», которые либо разрушают социальные
коммуникации (зависть, подлость, одиночество, безответственность, глупость), либо нарушают
сложившийся социальный порядок (война, безработица).
В целом, учитывая чаще выбираемые ценности и «антиценности» сторонниками
«Единства» + «Отчества», данную ценностную нишу можно определить как социально бес-
8 На момент проведения исследования процесс объединения крупных центристских партий
«Единства» и «Отечества» еще не был завершен и вновь созданное политическое образование еще не
получило новое название «Единая Россия».

Е Ш КУРБАНГАЛЕЕВА
конфликтную, поддерживающую и воспроизводящую сложившийся порядок вещей — как
общественный, так и межличностный.
Что касается сторонников СПС, то их более частый выбор следующих ценностей:
Безопасность (44,5% против 38,5%), Доверие (38,5% против 29,7%), Долг (19,3% против
9,7%), Достаток (41,1 % против 33%), Здоровье (70,1 % против 65%), Любовь (47,9%
против 31,1%), Независимость (24,9% против 19,4%), Образование (23,3% против 20,2%),
Профессионализм (22,3% против 14,1%), Развитие (10,9% против 5,2%), Семья (56,5%
против 51,1%), Стабильность (32,6% против 23%), Успех (21,5% против 15,8%) — более
чем красноречив. Во-первых, это ценности прогрессистского характера, направленного
на достижение материального и морального благополучия, социального статуса
(Достаток, Независимость, Образование, Развитие, Профессионализм, Успех), а также
ценности социальной ответственности (Доверие, Долг, Безопасность). Что касается таких
ценностей, как Здоровье, Любовь, Семья, то перед началом анализа автор намеревался
исключить эти универсальные ценности, которые, казалось, свойственны, всем. Однако
при более детальном рассмотрении выяснилось: несмотря на общий высокий рейтинг
в целом по выборке и первые места в иерархии, чаще других эти ценности выбирали
сторонники СПС. Вероятно, это объясняется тем, что «здоровье», «семья», «любовь» — это
те же необходимые индикаторы социального благополучия: успешный человек должен
иметь здоровье и быть успешным во всем.
Среди резко отвергаемых «антиценностей» сторонники СПС указывают на:
Агрессию (34,9% против 31%), Бездуховность (25,3% против 18,7%), Беззаконие (44,2%
против 38,5%), Безответственность (34,2% против 23,7%), Войну (53,2% против 47,6%),
Вырождение (11,6% против 7,5%), Глупость (37,7% против 22%), Жестокость (48,9% против
40,7%), Зависть (27,1% против 21,6%), Корысть (15,8% против 12,2%), Лень (31,7%
против 24,4%), Месть (18,8% против 15,5%), Подлость (37,8% против 33,9%).
Характеризуя «антиценности», которые более всего не приемлют «правые», можно
четко выделить две условные группы. Во-первых, это социальные явления, которые либо
препятствуют развитию и движению вперед, либо свидетельствуют об общественной
деградации (агрессия, бездуховность, беззаконие, война, вырождение). Во-вторых, это
человеческие недостатки, изъяны характера или воспитания (глупость, жестокость, зависть,
корысть, месть, лень, подлость). Вероятно, эти теневые стороны человеческой личности
воспринимаются как асоциальные и сдерживающие статусное развитие личности.
В общем ценностное поле сторонников СПС в большей степени определяется
индивидуалистичными ценностями, нежели, например, у приверженцев КПРФ, коллективистскими.
Приверженцы «Яблока» чаще, чем в среднем по выборке указывают следующие
ценности: Безопасность (44,5% против 38,5%), Долг (12,7% против 9,7%), Любовь (37,5%
против 31,1%), Милосердие (20,3% против 16,7%), Независимость (26% против 19,4%),
Образование (28,9% против 20,2%), Порядочность (39% против 31,8%),
Профессионализм (23,6% против 14,1%), Стабильность (28,2% против 23%), Творчество (10,8%
против 5,1%). В отличие от предыдущего ценностного набора, более социально активного,
даже агрессивного, включающего значительное количество того, что условно можно
назвать «достижизмами», «яблочные» приоритеты определяются как более
гуманистические или «интеллигентские» (Долг, Любовь, Милосердие, Независимость, Порядочность,
Творчество). К этой группе также присоединяются ценности, охранительного (как у
центристов) свойства, определяющие некий комфортный социальный минимум
(Безопасность, Образование, Профессионализм, Стабильность).

СОЦИАЛЬНО-ДЕМОГРАФИЧЕСКИЕ ХАРАКТЕРИСТИКИ
СТОРОННИКОВ РАЗЛИЧНЫХ ЦЕННОСТЕЙ И ПРОТИВНИКОВ «АНТИЦЕННОСТЕЙ»
41
В отношении отвергаемых «антиценностей» сторонники «Яблока» чаще выбирают
Агрессию (35,8% против 31%), Бездуховность (26,7% против 18,7%), Беззаконие (43,5%
против 38,5%,Тлупость (34,5% против 22%), Жестокость (46,9% против 40,7%),
Загрязнение (22,9% против 17%), Лень (29% против 24,4%), Наркоманию и алкоголизм (69,8%
против 63,1%), Непрофессионализм (17,8% против 11,6%), Подлость (43,5% против
33,9%), Слабость (13,4% против 9,5%), Хамство (39,9% против 36,2%).
В перечень неприемлемого попали как «пороки общества» (бездуховность,
беззаконие, загрязнение, наркомания и алкоголизм), так и личностные недостатки (глупость,
жестокость, лень, подлость, слабость, хамство). Неприемлемые явления и недостатки
«яблочников» и СПСовцев в основе своей похожи, за небольшим исключением: среди
«антиценностей» первых немногим больше общественных изъянов. Этот факт, с определенной
долей условности, можно интерпретировать так: «яблочники» в своей ценностной
системе координат в большей степени отдают приоритет общественному над личностным,
в отличие от приверженцев правых.
Наконец, ЛДПР — сторонники Жириновского — определяются в своих ценностных
приоритетах следующим образом: Доверие (32,5% против 25,8%), Любовь (37,2% против
31,1%), Независимость (24,5% против 19,4%), Развитие (10,8% против 5,2%), Свобода
(21,2% против 16,4%), Смысл жизни (20,7% против 14,6%), Справедливость (38,1%
против 31,6%), Труд (28,7% против 22,3%), Убеждения (8,8% против 3%), Успех (21,6%
против 15,8%). Нетрудно заметить: в основном выбор определяется ценностями
индивидуального характера, но в большей степени не «достижизмами», а эго-ценностями (Любовь,
Независимость, Свобода, Смысл Жизни, Развитие, Убеждения, Успех) с незначительным
присутствием ценностей социальной коммуникации (Доверие, Справедливость).
Но, пожалуй, самое интересное — это набор «антиценностей», наиболее
отвергаемых «либеральными демократами»: Бедность (50,3% против 42,9%), Лень (28,8% против
24,4%), Неудача (14,4% против 8%), Порабощение (15,7% против 11,7%), Разврат (38,1 %
против 30,4%), Слабость (16,4% против 9,5%). Складывается ощущение, что
сторонников Жириновского в большей степени объединяет не то, что включено в число их
ценностных приоритетов, а то, что ими отторгается (это будет более наглядно представлено
ниже). И «объединяют» либерал-демократов те «антиценности», которые мешают
актуализации эго-ценностей (Бедность, Неудача, Порабощение, Слабость).
Другой подход к анализу ценностных ниш сторонников тех или иных партий
позволяет получить более выразительные результаты. Будем учитывать только тот выбор
ценностей и антиценностей, который является максимальным по строке.
В Таблицах 1-2 представлен своеобразные пики предпочтений и антипредпочтений
симпатизирующих той или иной партии.
Различия ценностных ниш стали в результате более отчетливы.
Самая обособленная и узнаваемая ниша — у сторонников КПРФ. Необходимо
отметить, что все ценности, выбранные левыми, попали в список максимальных предпочтений.
При этом в своих предпочтениях и антипредпочтениях приверженцы левых сил
практически никак не совпадают. (Исключения составляют лишь ценность Труд, максимальное
предпочтение в отношение которой выражают сторонники ЛДПР, и «антиценность» Беззаконие,
максимальное антипредпочтение в отношение которой выражают сторонники СПС). Это
может свидетельствовать о социокультурной обособленности, а также в некотором
смысле о социальной ригидности, низкой степени адаптации.
Еще раз можно подчеркнуть, что ценностная (социокультурная) ниша КПРФ —
традиционалистская (советско-традиционалистская) с элементами авторитарности.

Е Ш КУРБАНГАЛЕЕВА
Таблица 1. Распределения максимальных предпочтений базовых ценностей
среди сторонников пяти партий.
ЛДПР
Развитие
(2 макс.)
Свобода
Смысл жизни
Труд
Убеждения
Успех
КПРФ
Власть
Покой
Родина

Справедливость
Труд (2 макс.)
ЕР
Семья
СПС
Безопасность
Доверие
Долг
Достаток
Здоровье
Любовь
Независимость

Профессионализм (2 макс.)
Развитие
Стабильность
Успех
«Яблоко»
Независимость
Образование
Порядочность
Профессионализм
Стабильность
(2 макс.)
Творчество
Что касается «Единства и Отечества», то в силу практически полного отсутствия
предпочтений можно сделать такой вывод: их ценностная ниша является самой
бесконфликтной, условно говоря, «срединной», и в силу этого неотчетливой. В целом,
сделанный ими выбор не очень заметно отличается от среднего показателя по
выборке — это своеобразная синусоида вокруг «генеральной линии», то есть нормального
распределения ценностных предпочтений. Это лишний раз подчеркивает центристское
происхождение и местоположение сторонников «Единой России».
Сторонники СПС, напротив, демонстрируют самое большое количество
максимальных предпочтений (целых 11!). Практически все «достижизмы» и
ценности социальной ответственности, описанные в начале главы, присутствуют
в первой таблице. Вероятно, это может говорить о том, что именно сторонники
Таблица 2. Распределения максимальных антипредпочтений
антиценностей среди сторонников пяти партий.
ЛДПР
Бедность
Лень
(2 макс.)
Неудача
Порабощение
Разврат
Слабость
КПРФ
Беззаконие

Взяточничество
Месть
ЕР
Зависть
СПС
Беззаконие
(2 макс)
Безответствен
ность
Война
Вырождение
Глупость
Жестокость
«Яблоко»
Агрессия
Бездуховность
Беззаконие
(2 макс.)
Загрязнение
Лень
Наркомания
и алкоголизм
Непрофессионализм
Подлость

СОЦИАЛЬНО-ДЕМОГРАФИЧЕСКИЕ ХАРАКТЕРИСТИКИ
СТОРОННИКОВ РАЗЛИЧНЫХ ЦЕННОСТЕЙ И ПРОТИВНИКОВ «АНТИЦЕННОСТЕЙ»
43
СПС являются основными активными носителями вышеуказанных ценностей,
не всегда свойственных обществу в целом; это, несомненно, выделяет их.
В плане обособленности и узнаваемости ниши правые сходны с КПРФ. Однако
отметим, что в отличие от КПРФ, у СПС нет такого четкого ценностного противопоставления:
частично выбор их приверженцев пересекается с выбором приверженцами других
партий. Таким образом, они обладают большей степенью социокультурной адаптации.
В числе максимальных антипредпочтений остались социальные явления,
препятствующие развитию, и некоторые человеческие недостатки.
Социокультурную нишу СПС можно охарактеризовать как прогрессистско-до-
стижительную с индивидуалистическим оттенком.
Максимальные предпочтения «яблочников» отличаются в большей степени
гуманными ценностями общественного характера. Однако самый большой список максимальных
антипредпочтений позволяет предположить объединяющий сторонников повышенный
градус критичности в отношении недостатков социума.
Таким образом, социокультурную нишу «Яблока» можно охарактеризовать как
гуманистически-интеллигентскую с явными и значимыми элементами «негативного
консенсуса». С определенной долей вероятности можно предположить, что эта ниша
является почвой для существования системной оппозиции.
Наконец, либерал-демократы в своих максимальных предпочтениях отличаются
значительной эгоцентричностью и практически полным игнорированием
общественного контекста. Приверженцев ЛДПР скорее объединяет антипредпочтения, которые с
определенной долей условности выполняют роль фобий, мешающих состояться их Эго.
Следовательно, социокультурная ниша «либерал-демократов» перпендикулярна
прочим нишам. Ее можно охарактеризовать как эгоцентрическую. При этом это ниша
для элементов внесистемной оппозиции, которая скорее сориентирована на
манифестации и провокации, нежели содержательные конфликты.
Суммируя наши выводы относительно всех проведенных нами исследований,
нельзя не прийти к следующему выводу: похоже, во всяком случае, в российской
политической действительности, что существует какой-то пока в чем-то скрытый принцип
голосования за ту или иную партию. Он как бы прячется за принципами приверженности
программным установкам партии и «голосования за лидера».
Выше было наглядно проиллюстрировано, что ценностные наборы, равно как и
наборы «антиценностных» предпочтений сторонников российских партий различны и
поддаются в большинстве случаев отчетливой интерпретации. Эти предпочтения носят
настолько устойчивый характер, что представляется вполне корректным констатировать
наличие определенной социокультурной ниши, занимаемой той или иной партией,
и с учетом этого строить более точные прогнозы электорального поведения.
Можно также предположить, что выбор в пользу той или иной политической силы
происходит на основании социокультурных и психологических соответствий между
используемыми партией формами и методами манифестации и собственного
продвижения, с одной стороны, и ожиданиями избирателей — с другой.
С некоторой долей условности можно также заключить: сегодняшние российские
партии являются не в полной мере партиями (об этом свидетельствуют и мнения
избирателей, высказываемые на фокус-группах — см. Прим. 1). Партии в действительности
не выполняют основных своих функциональных задач, а именно: представительство
групп интересов. В настоящий момент они скорее являются в своем роде
ценностно-референтными социально-политическими образованиями. Ценностными — потому что
соответствуют определенной социокультурной нише, референтными — ибо они формиру-

Е Ш КУРБАНГАЛЕЕВА
ют и транслируют предпочтительные (в рамках субкультуры, или социокультурной ниши)
модели социального существования, социальные стратегии, мотивацию. То есть
партии — это своего рода субстраты существующих и оформляющихся субкультур.
Если данное предположение верно, то жизнеспособность той или иной партии будет
зависеть от того, в какой степени она соответствуют социокультурной нише, в какой
мере она способна воспроизводить политическую субкультуру определенных социальных
слоев (и не только их), и на этой основе «угадывать» — а в некоторых случаях даже
направлять — ее развитие.
ЛИТЕРАТУРА:
1. Личность и ее ценностные ориентации / Под ред. Ядова В. А., Кона И. С. Вып. 1. М.: ИКСИ
АН СССР. 1969.
2. Саморегуляция и прогнозирование социального поведения / Под ред. Ядова В. А. Л. 1979.
3. Социальная психология / Под ред. Кузьмина Е. С, Семенова В. Е. Л. 1979.
4. Ядов В. А. О диспозиционной регуляции социального поведения личности //
Методологические проблемы социальной психологии. М. 1975. С. 89-105.

Глава 3
СОЦИОКУЛЬТУРНАЯ ТРАНСФОРМАЦИЯ
РОССИЙСКОГО ОБЩЕСТВА
И ПЕРСПЕКТИВЫ ФОРМИРОВАНИЯ
НЕОКОНСЕРВАТИВНОЙ СУБЪЕКТНОСТИ
В современной России завершается очередной виток глубинной социокультурной
трансформации. Это проявляется в определенной ценностной унификации,
детерминируемой усилением неоконсервативных тенденций в менталитете россиян. Однако генезис
и долгосрочные последствия данного процесса полностью пока не ясны. Результаты
исследования, выполненного в рамках проекта «Томская инициатива» в 2001 г., позволяют
выявить специфические особенности новой неоконсервативной субъектности, а также
определить соотношение традиционных и нетрадиционных составляющих в
«неоконсервативной волне», подъем которой наметился с конца 1990-х гг.
В ее ходе выясняется: разрушение традиционного сознания носит необратимый
характер, а традиционные ценности присутствуют, главным образом, лишь на «парадном»
уровне, однако процессы демифологизации и рационализации массового сознания
затрудняются многими побочными эффектами. Это создает труднопреодолимые
социокультурные барьеры на пути перехода российского общества к стратегии органичной
модернизации, идея которой все чаще привлекает к себе внимание политических кругов.
Складывается впечатление, и результаты исследования в какой-то степени его
подтверждают, что противоречивое развитие посткоммунистической России имманентно
глубинному социокультурному кризису любого посттрадиционного общества. В связи с этим
и нынешние элиты несут за последствия кризиса не меньшую, как минимум,
ответственность, чем уже привычно критикуемые посткоммунистические политики первой генерации.
Общая постановка целей и задач исследования
Одна из основных задач, которые ставил перед собой исследовательский коллектив
проекта «Томская инициатива» — выявление пунктов для формирования так называемой
«новой субъектности». Решив данную задачу, можно найти и ответ на вопросы:
Пройдена ли крайняя точка социального и национального распада в современной России?
Возможна ли регенерация традиционных ценностей российского общества, вокруг которых
национальное самосознание интегрировалось на протяжении веков? Насколько глубоки
модернизационные ростки в трансформации ментальности россиян? Вокруг каких
ценностей можно сплотить общество?

Л Г БЫЗОВ
Действительно, переживаемый российским обществом кризис является, в первую
очередь, кризисом субъектности, во многом обусловленным процессом
«запаздывающей» или «догоняющей» модернизации 90-х годов. При этом для социальной науки
проблема запаздывающей модернизации России является одной из центральных [25].
В результате неорганичности процессов модернизации внутренний
социально-культурный конфликт между отдельными фрагментами общества (в первую очередь,
группами, ориентированными на идеологию догоняющей модернизации, и группами,
ориентированными на традиционалистские ценности) на каком-то этапе стал доминировать над
осознанием исторической общности. Внутренние этнические скрепы оказались
слишком слабыми, чтобы на руинах суперэтнической империи смогло полноценно
сформироваться национальное государство. В результате за более чем десять лет, отведенных на
попытку догоняющей модернизации, Россия не смогла породить адекватных
национальных лидеров, выработать общенациональную идеологию, сформировать внутри страны
значимые политические субъекты.
Налицо отсутствие или недостаточность мотивации для исторического цивилизаци-
онного творчества, в частности, предполагающей идентичность этноса (суперэтноса)
с глобальной общностью, равно как и мобилизационную компоненту (жертва текущими
интересами ради стратегических). Наблюдается этническая усталость, потеря
энергетики, а в политической практике — неспособность ни выдвинуть адекватных политических
лидеров, ни консолидироваться вокруг значимых общественных целей.
Как отмечает И. Яковенко, «исследования последнего десятилетия фиксируют ато-
мизированный характер российского общества и практическое отсутствие
горизонтальных связей, формируемых по моделям общества гражданского. Постсоветский человек
не просто лишен навыков и моделей их формирования, но ориентирован на
альтернативные варианты. Он решает свои проблемы в системе теневых, коррупционных, клиенталь-
ных отношений. Теневой рынок трактуется специалистами как деятельная альтернатива
идеальным моделям правовой демократии и гражданского общества» [38, с. 172].
Современное российское общество напоминает рассыпающийся песок, из
которого не удается создать устойчивых социальных конструкций (может быть, кроме самых
примитивных, самоорганизующихся по принципу «мафии»), а сами элементы общества,
попадая в настоящее время или в перспективе в зону притяжения иных цивилизацион-
ных ядер, неизбежно теряют собственную идентичность.
Положение должно измениться, и оно, как считают некоторые авторитетные
исследователи, меняется. «В нынешней российской ситуации ведущим звеном
рационализации действительности оказывается моральное сознание, сопряженное с чувством
ответственности каждого за положение дел в стране, ибо маятник индивидуализации личной
ответственности достиг опасного предела» [8, с.66]. Это важный мобилизующий ресурс.
В то же время данные изменения носят довольно разнородный характер. Так, социологи
отмечают, что «в нынешних условиях люди значительно чаще отмечают свою
принадлежность к «малой» родине, чем к «большой», то есть в определенном смысле
идентифицируются скорее с локальной, чем с социетальной общностью» [18, с.422]. Комментируя
данный сдвиг, Ю. Левада подчеркивает, что «навязчивый общественно значимый страх
утраты социальной, национальной, личностной идентичности — характерный показатель
общественного кризиса» [18, с.424].
Фактически в качестве основной признают проблему субъектности участники
методологического семинара А. Ахиезера «Социокультурные методы исследования
российского общества»: «Нужен новый метод, который поможет понять наше общество как
расколотое, где на первый план выходит повышение способности людей противостоять дез-

СОЦИОКУЛЬТУРНАЯ ТРАНСФОРМАЦИЯ РОССИЙСКОГО ОБЩЕСТВА
И ПЕРСПЕКТИВЫ ФОРМИРОВАНИЯ НЕОКОНСЕРВАТИВНОЙ СУБЪЕКТНОСТИ
47
организации. Культура многослойна, иерархична, внутренне противоречива. Но
важнейшее, а может быть и центральное место в ней занимает программа деятельности
субъекта. В повседневной деятельности люди действуют в соответствии с исторически
сложившимся содержанием культуры. В любом социальном субъекте — от общества в
целом до личности со всеми промежуточными ступенями между ними в виде сообществ —
существует своя субкультура. Она содержит и программу деятельности
соответствующего субъекта» [21].
Таким образом, представители научной школы А. Ахиезера и И. Яковенко в своих
многочисленных работах выдвигают концепцию исторического развития России,
согласно которой бессубъектность имманентно присуща российскому обществу во все
периоды его существования. Одна из главных причин фиксируемой ими бессубъектности
заключается в том, что низовая социальная стихия всегда противостояла любым попыткам
формирования государственности, насаждаемой исключительно сверху. «Анализ
исторического опыта динамики российского общества показывает, что для истории страны
была характерна острая недостаточность институционального развития большого
общества, недостаточная «наполняемость» большого общества необходимыми для его
нормального функционирования институтами, их незрелостью, слабой расчлененностью,
ценностным тяготением к культурному и организационному синкретизму. Например,
Б. Чичерин и В. Ключевский писали о слабости сословно-представительских
учреждений, которые не были результатом органического развития общества, но результатом
усилий правительства. Слабость институционального творчества — результат
несоответствия между мощью архаики и государством» [3]. В результате российская власть во
всех ее ипостасях и во все исторические эпохи оказывается прямо-таки обречена на
авторитаризм, тотальный контроль и безграничный патернализм. Между тем, по мнению
этой группы авторов, именно рост способности формировать институты по сути и
составляет сердцевину прогресса общества.
Идеологически близкий школе А. Ахиезера социолог К. Костюк также объясняет
неудачи очередной попытки модернизации давлением архаического пласта менталитета
и социальных отношений. «При достаточно глубоком усвоении западноевропейских мо-
дернизационных моделей Россия всегда умела сохранять нетронутыми базовые
структуры традиционного общества, которые и блокировали ее дальнейшее самостоятельное
развитие. Наиболее очевидным видится противоречие между современными и
традиционными чертами социума проявились в тоталитарном советском обществе, которое,
участвуя на равных с современными демократическими обществами в технической
революции, восстановило при этом основы самого архаичного досовременного социума
с элементами сакрализации сознания и восточного деспотизма. Демонтаж этих структур
лишь изменил формы всепроникающего противоречия между архаикой и модерном,
нашедшего выражение в многочисленных контрастах постсоветской российской
действительности. Переплетение старого и нового, традиции и новаций в социальной органике
российского общества столь многообразно и сложно, что не позволяет применять
стандартные модернизационные концепции к России» [17, с.2].
В качестве социокультурной особенности, не позволяющей России проводить
модернизацию по западноевропейским образцам, В. Ядов отмечает то известное
обстоятельство, что «конфигурация российского общества пирамидальная, основанная на
вертикальных взаимосвязях: властные структуры — граждане. Трансформации в
российском обществе — результат активности социальных субъектов, актеров
исторической драмы, но этими субъектами выступают не «третье сословие», как это было во
Франции, не «пионеры», осваивавшие североамериканский континент, но фигуры им-

43 л г вызов
ператора, вождя, руководящей партии (точнее, ее правящей верхушки), президента
и его окружения и, как мы наблюдаем сегодня, теневых олигархов и авторитетов» [37,
с.12-13].
Если все указанные исследователи либеральной школы сетуют на социокультурные
барьеры, сохранившиеся от архаики, как на тормозящий фактор, то их оппоненты,
напротив, интерпретируют неудачи модернизационного процесса аналогично — но с
обратным знаком: в давлении архаичных пластов они видят только плюсы. Например,
по мнению Л. Мясниковой, многие черты национального характера противоречат
рыночным отношениям; развитие России может идти только по пути сохранения несвободы;
«такие слова, как «реформа», «демократия», «либерализм», «рынок», «свобода», не
должны присутствовать в идеологии в качестве знаковых понятий — они полностью
дискредитированы и ничего, кроме кодирования пустоты, не несут» [24, с.44]. Среди «антимодер-
низационных» характеристик ментальности россиян, по причине которых
пробуксовывают рыночные реформы, называются также «патерналистские ориентации,
представления о социальной справедливости, антиинтеллектуализм (только на бытовом уровне),
коллективизм [19, с. 142].
На наш взгляд, корни сегодняшней российской бессубъектности в большой
степени лежат в минувших эпохах, но не в глубинах традиционализма, а, напротив,
в процессе форсированного разрушения традиционного общества в первой
половине XX века. Распад традиционного общества породил специфический феномен
«советского фундаментализма», поглотившего собой все иные традиционалистские структуры
и мифы. Данный феномен, столь явно проявившийся в 20-50-е годы XX века, во многом
объясняется своим происхождением из недр крестьянского традиционного общества,
находившегося в течение длительного времени на положении «особой» страты с
минимальной вертикальной мобильностью, и своеобразной религиозностью,
противоречащей секуляристским тенденциям городской России 19-20 вв.
Ярко проявились эти тенденции в период 17-18 вв., на что и указывает ряд
проницательных исследователей. «Петровские реформы, культурный раскол общества по
вертикали: простонародье осталось в восточно-христианской культуре, а знать стала
западнической, народ стал воспринимать барина почти как иностранца, чужака. Петровские
реформы по разрушительному действию для русской культуры и общественной структуры
явились продолжением никонианских...» [20, с.56]. «Российские крестьяне хотели жить,
а значит страстно желали превратиться во что-то иное. Советская власть обеспечила два
пути «превращения в другое»...Советский чиновник, которому подчинялась община,
не прилетел с Марса. Во многих случаях он был крестьянин. Его породило само же
крестьянство, он и жертва, и палач. Он может быть по своему происхождению сыном
раскулаченного, не обязательно он из бедняков и босяков» [14, с.185].
Социокультурный кризис 20 в., связанный с возвратом к 17-18 вв., был усугублен
перемещением очага традиционной культуры с Севера на Юг. По мнению историка В. Мах-
нача, «сегодня мир Русского Севера погиб, его практически больше нет» [22, с.
115-128]. Феномен же советского фундаментализма с его колхозным строем в
значительной степени характерен для Русского Юга и является, в свою очередь, порождением
субкультуры обитателей полустепного ареала. «Часто задают вопрос: у нас возникли
колхозы, потому что крестьяне жили общинами? Что, община — прототип колхоза? Ни
в коем случае... Именно с Севера — сохранение общины как содружества бывших
собратьев» [22, с. 122].
Существует и более обобщенная точка зрения, в соответствии с которой в первой
половине 20 в. в России победила архаичная догосударственная структура обществен-

СОЦИОКУЛЬТУРНАЯ ТРАНСФОРМАЦИЯ РОССИЙСКОГО ОБЩЕСТВА
И ПЕРСПЕКТИВЫ ФОРМИРОВАНИЯ НЕОКОНСЕРВАТИВНОЙ СУБЪЕКТНОСТИ
49
ных отношений. И сейчас «большое общество сформировано в значительной степени на
архаичной эмоциональной основе, на господстве инверсии, что привело к расколу,
к опасному разрыву культурного поля, к слабости базового консенсуса, слабости
конструктивной напряженности». Именно с этим связывается раскол между двумя
«суперцивилизациями — традиционной и либерально-модернистской», определяющий
социокультурную специфику России [2, с. 142].
С распадом устоявшегося советского общества (его признаки стали появляться
в 50-е и 60-е годы, а в 70-е оно практически утратило фундаменталистский характер),
размылась и идея «советского зла», произошел фактически и этнический распад, утрата
общенациональной субъектности. Концепция догоняющей модернизации в качестве
официальной идеологии 90-х годов сделала ситуацию еще более драматической, так как
в ходе ее осуществления «социально поощряемой» моделью поведения (в модернизаци-
онных сегментах общества) стала установка на крайнюю индивидуализацию жизненных
алгоритмов, на «спасение с тонущего корабля» российской субъектности в одиночку.
Однако есть основания утверждать: начиная с 1998 г., в России происходит
«неоконсервативная революция» в российском обществе, которая существенно
изменила вектор общественного запроса и основные парадигмы массового сознания, что
и было зафиксировано в ряде наших работ. Так, вопрос о появлении новой политической
идентичности был поставлен в работе 1999 г. [4]. В статье, темой которой явился поиск
контуров постпереходной эпохи, отмечалось: «Продолжавшаяся пятнадцать лет
революционная эпоха, скорее всего, заканчивается. В России устанавливается постпереходный
режим политической власти. Пережив глубокую «ломку», связанную с попытками
форсированной модернизации по «догоняющему» типу, общество на уровне ценностей
адаптировало перемены к своей социально-исторической «органике». Возрождается
традиционная «русская власть» со своей традиционной социальной базой и традиционными
политическими приоритетами» [5].
В ходе данной, условно говоря, контрреволюции, по мнению ряда наблюдателей,
сформировалось очевидное ядро новой «партии порядка», которое при благоприятных
условиях может стать «точкой роста» для новой субъектности, возможно, даже нового
этногенеза. «На каком ценностном фундаменте будет возводиться цивилизационное тело
новой России? ...Такой идеей может стать в России просвещенный консерватизм,
либеральный патриотизм...» [1]. Связанная с этой идеей неоконсервативная идеология
«адресуется активному меньшинству и содержит рациональное и прагматическое
обоснование модернизации и постмодернизации, мобилизующей силы для обновления
общества» [7, с. 129]. Вместе с тем признается, что неоконсервативная волна — продукт как
раз модернизации. «В советский и постсоветский период в народном сознании
произошел коренной сдвиг, проявившийся в отторжении большинством россиян традиционных
представлений о самобытности России, противопоставляющих ее западной
цивилизации» [13]. Теперь можно говорить о возврате ранее отвергаемых идей, считают И. Клям-
кин и Т. Кугковец.
Однако восстановление разорванности традиции неизбежно компенсируется
усилением архаики в социальных отношениях. И «неоконсервативная волна» в современной
России во многом воспроизводит архаику, в том числе дохристианскую. По мнению уже
цитировавшегося исследователя, «архаика появляется в современном обществе только
вследствие неспособности выполнять традицией свои функции, вследствие вытеснения
традиции в ходе модернизации. В этом смысле архаика — законное дитя модернизации,
правда, неорганической, экстремной модернизации. Еще более парадоксальным
является то, что архаика сама может быть источником модернизации и разрушения традиции.

л г вызов
Связка традиция-модернизация является элементом классической европейской модели
развития. Модернизация мыслится в этой модели как инновационный процесс на основе
традиции, устойчивой основы общества. Модернизация не отменяет и не деформирует
традицию, а постепенно реформирует ее. Традиция, в свою очередь, не блокирует
модернизацию, а ограничивает ее, приспосабливая к существующим отношениям, и медленно
приспосабливается сама. Возникающее отсюда развитие становится плавным
процессом смены социальных форм и их постоянного усовершенствования» [17, с. 6].
В идеальном случае переход к обществу модерна может происходить без
революций, продолжает К. Костюк. Одна из причин — осознание того факта, что жизнь традиций
в обществе модерна ускоряется — они существуют не тысячелетия, как прежде, а лишь
поколения. Но при этом они сохраняются в максимальном объеме. Идеальной для этой
модели являлась Англия 18 — 19 вв. — традиционная, сдержанная, педантичная, а в то
же время ранее всех индустриализированная и более всех инновационная.
Модернизационных революций не удалось избежать ни одной крупной нации — ни
англичанам, ни даже США, которые имели неоспоримое по сравнению с европейцами
преимущество: отсутствие исторической инерции, балласта статичных традиций.
Странам, где эти революции приняли наиболее радикальные формы, например, Франции,
была обеспечена длительная политическая нестабильность. Опираясь на данные своего
анализа, цитируемый автор приходит к парадоксальному выводу относительно того, что
неизбежность революций делает недостаточной модель традиции — модернизация
и побуждает дополнить ее еще одним элементом: архаикой. Именно столкновением
архаики с модерном вызываются многие революции, но они не обязательно влекут за
собой победу модерна. В указанной интерпретации концепция модерна не ограничивается
лишь инновационным процессом и преодолением традиций, а противостояние
традиционных обществ и обществ модерна имеет содержательно-духовные основания.
Модерн полностью отрицает дух архаики. Движению назад он противопоставляет
движение вперед, возвращению в изначальность природы — конструирование культуры.
Иррациональности архаики противостоит рациональность модерна, синкретической
слиянности «всего со всем» — дифференциация и специализация, сакральное™
культурного мира — его гуманность. Традиция в этом случае — линия фронта в арьергардных
боях с архаикой, последняя граница культуры, отделяющая человека от природы. Таким
образом, классическая модель традиция — модернизация уступает в современной
теории место модели архаика — традиция — модерн» [17, с.6].
Балансирование традиции между архаикой и модернизацией, с трудом
поддерживаемое в странах органической модернизации, т. е. в Европе, едва ли можно было удержать
в странах догоняющей модернизации. За десятилетия здесь предстояло сделать то, что
в Европе строилось столетиями. Не оставалось времени реформировать старые традиции,
их приходилось отменять и форсированно вводить новые порядки, учреждения, нормы.
Учитывая такого рода сдвиги применительно к России, можно, на наш взгляд, с
большой долей уверенности утверждать следующее:
1. Субъектность, связанная с мифами и ценностями советского фундаментализма,
является отмирающей, что исключает регенерацию коммунистической идеи в какой бы
то ни было форме.
2. Досоветский традиционализм также нерегенерируем, поскольку в свое время был
практически полностью «переварен» советским фундаментализмом, что исключает
в России собственно консервативную революцию с восстановлением субъектное™
досоветского патриархально-православного строя.

СОЦИОКУЛЬТУРНАЯ ТРАНСФОРМАЦИЯ РОССИЙСКОГО ОБЩЕСТВА
И ПЕРСПЕКТИВЫ ФОРМИРОВАНИЯ НЕОКОНСЕРВАТИВНОЙ СУБЪЕКТНОСТИ
51
3. В современной России происходит «неоконсервативная революция», однако
глубина ее перспектив и уровень формируемой ею социальной субъектности остаются
неясными. Фиксируется формирование базовой системы ценностей, основанной на
совмещении идей прогресса и социальности (в отличие от анархо-индивидуалистического
модерна периода догоняющей модернизации), однако мотивационный потенциал
данной системы требует тщательного изучения.
4. Состояние российского этноса, характерное для периода 80-90-х гг., не
позволяло ему в ближайшем и отдаленном будущем адекватно ответить на геополитические, ци-
вилизационные и демографические вызовы нового века. Это делает крайне актуальной
задачу выявления признаков происходящего этнического распада — или, напротив,
этногенеза — и их объективного анализа.
Все это предполагает два ключевых направления анализа нынешнего состояния
российского общества: поиск целостности социокультурного кода нации, с одной
стороны, и утверждение связанной с этим субъектности, то есть способности общества или
его сегментов к действиям мобилизационного типа — с другой.
В чем проявляется размытость, разорванность современной российской нации,
размытость ее этнической, культурной, общегражданской и исторической
идентичности? Можно предположить, что ее детерминирует наличие следующих тенденций:
• Процесс разложения базового этноса, который привел к появлению в обществе
устойчивых групп на основе приверженности тем или иным мифологическим
конструкциям. В превращенном виде эти мифы в значительной степени определяют
идейно-политическую сегментацию современного российского общества.
• Частичный распад исторически сформировавшегося суперэтноса с русским
ядром и выстроенными взаимоотношениями с иными этническими группами, что связано
с глубинной переоценкой его этнических ролей и стереотипов.
• Деформация цивилизационной компоненты идентичности, переоценка их роли
и значимости в новом мировом («глобальном») процессе.
Эти общие тенденции конкретизируются по следующим параметрам:
• «Слабая» этничность современных русских, которые плохо консолидируются на
этнокультурной основе, легко теряют свой культурный генотип в условиях иной
этнокультурной среды (особенно на «Западе»). Сравнение этнокультурных характеристик
русской диаспоры на «Западе» и на «Востоке» заставляют предположить: в первом случае
русская идентичность размывается при однократной смене поколения, во втором
случае — сохраняется на продолжительный период. Это означает, что «экспансия с
Востока» угрожает территориальной целостности России, но не русской идентичности, а
«экспансия с Запада» — соответственно, наоборот.
• Разрыв с «традиционной составляющей»: по мнению ряда культурологов, в
период после форсированного распада традиционного общества в России наблюдаются
элементы этнокультурного генезиса нации вокруг новых, нетрадиционных культурных
доминант.
• «Субэтничность» современных русских, связанная, в первую очередь, с
поселенческим фактором («культура мегаполисов»), но также и с формированием новых центров
этнокультурного тяготения (регионализация этноса); другое проявление «субэтничнос-
ти» — альтернативные этнокультурные характеристики у определенной части русской

л г вызов
диаспоры, в том числе компактных групп русских мигрантов в России, для которой
типична мотивация «малой группы».
• Происходящее на рыхлом этнокультурном фоне социальное расслоение, которое
усиливает распад общества за счет формирования «культуры бедных» и «культуры
богатых» и порождает образ «внутреннего врага».
• Хаотическая трансформация социальной структуры, что приводит к размыванию
социальной и профессиональной идентичности, внедрению «достижительных»
мотиваций, не свойственных соответствующим социальным группам.
• Наблюдается также поколенческий разрыв, в частности иные этнокультурные
характеристики у части молодежи, социально сформировавшейся уже в 90-е годы.
Вся совокупность указанных тенденций негативно влияет на ход социокультурной
трансформации современного российского общества, ведет к его атомизации, а также
к развитию локальной идентичности за счет глобальной. Релевантность вышеуказанных
положений подтверждается и результатами проведенного в 2001 г. среди более
полутора тысяч респондентов исследования в рамках проекта «Томская инициатива».
Целью исследования являлся анализ процессов распада и консолидации
российского общества; выявление устойчивых этнических, мифологических, культурных и
социальных конструкций, способных обеспечить целостное его функционирование;
формирование идентичности (на ценностном уровне) и субъектное™ (на уровне
социального действия, особенно действия мобилизационного типа). Объект исследования —
большие и малые группы, которым, согласно изложенным гипотезам, присуще
характерное этнокультурное и ценностное своеобразие с учетом мобилизационной
направленности.
Среди выделенных нами для изучения феномена неоконсервативной субъектности
содержательных характеристик, определяющих специфические особенности
перечисленных групп, нужно отметить вербальные этнокультурные доминанты, связанные со
спецификой группового сознания, и социальные нормы, влияющие на социальное
состояние группы.
Характеристиками же, выявляющими «социокультурный код» отдельных групп,
служат базовые ценности, носящие универсальный характер; нормы и установки, которые
представляют собой «поле стереотипов» в рамках сформированного набора
социометрических шкал; фиксируемые отношения к основным социально-политическим мифам,
культуре, религии, традиционализму, бытовой морали и т. п.
К числу характеристик, включаемых в понятие социокультурного кода, относятся также:
• Образ внутреннего и образ внешнего врага. К числу потенциальных «внутренних
врагов» относятся отдельные социальные группы, политические персонажи,
представители иноэтнических групп как субъекты внутриполитической жизни; а к
«внешним» — страны, народы и цивилизации как субъекты мировой политики.
• Исторические ценности. Включают в себя эмоциональное отношение к политикам
прошлого и прошедшим эпохам, их ассоциации с политиками нынешней эпохи.
• Современные политические ориентации. Соотнесение себя и своей группы с
одним из ведущих типов политического сознания; отношение к основным знаковым
событиям современного периода и к ведущим политическим персонажам.
• Конструкция «Я и Мир». Самооценка степени и характера включенности индивида
в большую и локальную социальную общность (страна, суперэтнос, этнос, социальный
слой, конфессиональная общность, региональная общность, коллектив, семья).

СОЦИОКУЛЬТУРНАЯ ТРАНСФОРМАЦИЯ РОССИЙСКОГО ОБЩЕСТВА
И ПЕРСПЕКТИВЫ ФОРМИРОВАНИЯ НЕОКОНСЕРВАТИВНОЙ СУБЪЕКТНОСТИ
53
• Наличие групповых сверхценностей — системы ценностей, связанной с
мобилизационной мотивацией.
Для оценки энергетики социальной и этнической группы, соотносимой с ее
мобилизационным потенциалом, значимы:
• Групповое представление о «достижительной модели» или «алгоритме успеха».
• Основные характеристики социальной мобильности — как вертикальной, так и
горизонтальной.
• Комплексная оценка самореализации — индивидуальной и групповой.
• Качественные характеристики социальной, экономической и политической
активности; степень включенности в соответствующие общественные процессы.
• Уровень консолидированности группы, способности ее членов к совместным
действиям и взаимной поддержке.
• Групповые моральные нормы и способность группы к их реализации.
На наш взгляд, в наиболее обобщенном виде социокультурный код представлен
в наборе мифов или архетипов, присущих исследуемому сообществу. Автором
представления о мифе как обобщении коллективного бессознательного стал в свое время
К. Юнг. Он пришел к понятию «архетип» — конструкции сознания, представляющей
собой символические прообразы, которые фиксируют культурный опыт человечества. Миф
заполняет брешь между сознательным и бессознательным [36]. Бессознательное,
по К. Юнгу, «есть то общее, что не только объединяет индивидуумы друг с другом в
народ, но и связывает нас протянутыми назад нитями с людьми давно прошедших времен
и с их психологией». Архетипы же — «трансцендентные по отношению к сознанию
реальности..., вызывающие к жизни комплексы представлений, которые выступают в виде
мифологических мотивов» [36, с. 108]. Кризисная ситуация разрушает в обществе
рациональные мотивы, через миф оно как бы восстанавливается, в итоге строится новый мир.
Если рациональные пласты сознания разрушены и дезорганизованы, то миф заполняет
и рациональный пласт сознания. Ведь порой необходимость мифа ощущается почти
болезненно, а его обретение реконструирует картину мира и позволяет его заново
осваивать на «разумных» началах.
По мнению В. С. Полосина, становление субъектности в историческом процессе
неразрывно связано с восстановлением национальной мифологии, играющей роль одного
из основных государствообразующих факторов. «Мифология нации — это
иносказательный образ ее нравственного идеала, ее крови и почвы, это аллегорическая
автобиография нации» [29, с. 94].
Структура национальной мифологии, согласно этому автору, выглядит следующим
образом: 1) архетип Великой Родины-Матери, символизирующий происхождение
и предназначение народа как макро-семьи; 2) история, абсолютизированная как
стержневой сюжет мироздания, и пространство, абсолютизированное как географический
центр Вселенной; 3) система символов, которые с помощью архетипического
ключа-эталона раскодируют мифологизированный коллективный опыт («должное»), соотнося
с ним «желаемое»; 4) архетип сверхчеловека-Прародителя (родоначальника
национальной элиты), воплощаемый в образе сверхчеловека-вождя, опирающегося на
национальную эли ту и народные архетипы [29, с. 94].
Многие характеристики данной составляющей социокультурного кода рассмотрены
в помещенной ниже работе Т. Соловей «Русские мифы в современном контексте».

л г вызов
Базовая типология
социально-мировоззренческих установок
Главной целью первого этапа нашего анализа являлось построение эффективной
типологии опрошенных томичан на основе ценностного (установочного) блока вопросов.
Предварительный анализ результатов исследования показал, что указанный блок
позволяет провести типологию, причем в качестве наиболее значимых выделяются два
следующих фактора (компоненты №№1 и II).
Приведем полный список базовых социально-политических установок, на основе
которого строилась типология:
1. Установки на патернализм
I. Я уверен, что смогу обеспечить себя и свою семью сам и потому не нуждаюсь
в поддержке со стороны государства.
II. Без поддержки со стороны государства мне и моей семье выжить сложно.
2. Установка на авторитаризм
I. Стране необходима «твердая рука», которая наведет порядок, даже если для
этого придется ограничить некоторые свободы.
II. Свобода слова, политического выбора, перемещений по стране и за ее пределы —
это то, от чего нельзя отказываться ни при каких обстоятельствах.
3. Установка на западничество
I. России следует поскорее войти в сообщество западных стран.
II. У России свой путь, отличный от стран Запада, в ней никогда не привьется
западный образ жизни.
4. Установка на эгалитаризм
I. Богатства, нажитые неправедным путем, следует конфисковать, а их владельцев —
наказать по всей строгости.
II. Не следует допускать нового передела собственности, пусть богатые люди
останутся богатыми и впредь.
5. Установка на индивидуализм
I. Людям следует ограничивать свои личные интересы во имя интересов
государства и общества.
II. Личные интересы — это главное для человека, их нельзя ограничивать даже ради
блага общества.
6. Установка на свободу
I. Свобода жить так, как я хочу — это очень важно; я бы не хотел, чтобы кто-либо
вмешивался в мою частную жизнь.
II. Государство должно контролировать жизнь своих граждан, так как чрезмерная
свобода идет во вред.
7. Установка на перемены
I. Мне нравятся перемены, нравится жить в постоянно обновляющемся мире.
II. Все перемены обычно происходят к худшему, пусть лучше жизнь остается такой
же, как и прежде.
8. Установка на «русскость»
I. В России должно быть государство, которое выражало бы, в первую очередь,
интересы русских.

СОЦИОКУЛЬТУРНАЯ ТРАНСФОРМАЦИЯ РОССИЙСКОГО ОБЩЕСТВА
И ПЕРСПЕКТИВЫ ФОРМИРОВАНИЯ НЕОКОНСЕРВАТИВНОЙ СУБЪЕКТНОСТИ
55
II. В России должно быть государство, в котором все народы, проживающие на его
территории, имели бы равные права и возможности.
9. Установка на регенерацию СССР
I. России следует стремиться к тому, чтобы вернуть себе все или почти все
территории, ранее входившие в состав СССР.
II. России следует развиваться в ее нынешних границах.
10. Установка на федерализм
I. Крупные регионы должны стремиться проводить политику, по возможности
независимую от федерального центра.
II. Следует усиливать контроль федерального центра над всеми регионами России.
11. Установка на мобилизацию
I. Если к власти придут лидеры, которые призовут во имя будущего страны меня к
каким-либо жертвам — я готов их поддержать.
II. Я бы не хотел чем-то жертвовать даже ради спасения страны.
12. Установка на локальность
I. Для меня, в основном, важно мое собственное благополучие и благополучие
моей семьи, а все остальное — второстепенно.
II. Жить стоит только ради какой-то большой общей цели, которая бы всех нас
объединила.
13. Установка на религиозность
I. Следует строить общество на основе веры в Бога и религиозной морали.
II. В современном обществе религия не должна занимать значительного места.
14. Установка на конформизм
I. Я стремлюсь жить так, как принято в окружающем меня обществе; не следует
чрезмерно выделяться.
II. Я стремлюсь жить так, как это устраивает меня самого; мне не так важно, что обо
мне будут думать другие.
15. Установка на успех
I. Важно стремиться к успеху, даже если для этого придется поступиться какими-то
моральными нормами и человеческими отношениями.
II. Я лучше не добьюсь успеха, но останусь порядочным человеком.
16. Установка на традиционную семью
I. Семью лучше строить на традиционных принципах: главой семьи должен быть
мужчина, а женщина — вести домашнее хозяйство и воспитывать детей.
II. Современная женщина должна иметь равноправие в семье и активную жизнь за
пределами семьи.
17. Установка на «почвенность»
I. Мне нравится, когда сохраняется старинный облик наших городов и сел.
II. Мне больше нравятся современные города и поселки.
18. Установка на оптимизм
I. Я смотрю в будущее с оптимизмом и считаю, что жизнь будет улучшаться.
II. Я считаю, что нас ждут трудные времена, и смотрю в будущее со страхом и
неуверенностью.

л г вызов
Следует отметить особо: сам набор шкал формировался в определенной степени
произвольно в расчете на то, что с помощью факторного анализа число значимых переменных
будет сокращено и упорядочено. Главным критерием «работы» той или иной шкалы
являлась ее способность «разделить» общество примерно на сопоставимые по численности
группы (различающиеся не на порядок), а также включенность в общую логику анализа
(они должны входить с достаточно большим весом в одну из основных компонент).
Применение метода факторного анализа с вращением позволило получить
компонентную матрицу (см. Табл. 1).
Таблица 1. Коэффициенты корреляции между установками и
основными факторными компонентами
Установки
1
2
3
4
5
6
7
8
9
10
11
12
13
14
15
16
17
18
1
-,291
,399
-,361
,502
,229
-,523
-,474
,133
,439
-122
,214
-.266
,123
,331
0
,191
0
-.350
2
0
,103
-,юз
0
-,376
,109
-,164
,531
0
0
-,274
,417
0
-,413
,285
,371
0
-.301
Копмпонент
3
-.335
0
,234
0
-,171
0
-.117
0
0
,244
-,260
,260
,195
,205
-,231
-.456
,535
-,171
4
0
,323
0
,289
-.183
,166
0
0
,210
-,324
-,214
,210
-,445
,171
-.212
,148
0
,446
5
,648
0
-.171
,208
-,256
0
-.202
-.174
,301
,300
0
,200
0
,169
0
-.263
-,183
0 |
Наибольшая корреляция с первой главной компонентой характерна для тех
установок, которые отражают основное деление общества в 90-е годы на «современную» или
«прогрессивную» части, с одной стороны, и «традиционную» или «реакционную» — с
другой. Эту компоненту мы интерпретируем как ось «консерваторы — прогрессисты».
«...Пока ландшафт российской политики сохраняет дуализм революционного и
реакционного, причем революционная доминанта характеризуется антипатриотизмом и
либерализмом, а реакционное направление — патриотизмом и социализмом» [9, с.191].
По данным наших и других исследований, данная ось имеет в современной России за
все время наблюдений с начала 90-х годов доминирующее значение. Так, согласно В.
Рукавишникову, «первая ось — суть измерение пространства, упорядочивающее
социально-культурные типы или группы по характеру их идеологических ориентации и отношению
к происходящим социальным переменам. Глядя на расположение различных групп
респондентов на плоскости, координаты в которой задаются двумя первыми компонентами,

СОЦИОКУЛЬТУРНАЯ ТРАНСФОРМАЦИЯ РОССИЙСКОГО ОБЩЕСТВА
И ПЕРСПЕКТИВЫ ФОРМИРОВАНИЯ НЕОКОНСЕРВАТИВНОЙ СУБЪЕКТНОСТИ
57
можно сделать заключение, что в 1991 -96 гг. у одного (условно-правого) полюса оси
расположились сторонники стабильности, порядка и равенства, а ближе к другому —
сторонники перемен и свободы. Справа от центральной точки на этой оси расположены группы
людей с ориентацией на традиционные русские и коллективистские ценности, левые
и коммунисты, избиратели левых партий. Вблизи и вокруг центра —
национал-патриотический электорат. Слева — группы с либеральными установками, с демократическими
взглядами, индивидуалисты, антикоммунисты, избиратели, поддерживающие на выборах
правые и право-центристские партии. Данный фактор может быть назван «рационально-
идеологическим», поскольку он указывает на ценности — идеологические, политические
и традиционные, и на рациональные соображения, детерминирующие до некоторой
степени различное отношение разных типов россиян к социальным переменам» [30, с. 257].
Г. Сатаров, в рамках исследования 1991-92 гг. [11] выделял следующие типы
политического (ценностного) сознания: «консервативная оппозиция», «псевдорыночная
оппозиция», «социальные консерваторы», «умеренные либералы», «романтические или
радикальные либералы».
Оба автора фактически признают, что в рамках данной оси размещались все
основные различия в идейно-политических ориентациях российского общества того периода
(Г. Сатаров использует идеологическую терминологию для обозначения полученных
типов, тогда как В. Рукавишников как идеологическую, так и ценностную).
В нашем исследовании наибольшую факторную нагрузку получили установки №№4,
7, 2, 3 и 9 (хотя и с разными знаками). Мы их интепретируем как ценности
традиционного или советского типа сознания, а как их альтернативу — ценности современного
общества, основанного на рыночно-демократической идеологии. На Рисунке 1 видно, как
располагаются выделенные значимые ценности в двумерном пространстве. Правую часть
рисунка занимают «модернистские» ценности, а
левую — «традиционные». Столь высокое значение
шкалы «традиция — модерн» говорит о том, что
политический и социальный кризис 90-х годов
определялся в первую очередь процессами
модернизации и отношением к ним различных групп
российского общества.
На Рисунке 1 видно, как размещаются сами
респонденты в пространстве первых двух главных
компонент.
В начале 90-х годов вторая шкала
просматривалась едва уловимо и интерпретировалась
неоднозначно (например, В. Рукавишников в уже
цитировавшейся работе называл второй фактор
«психологическим», определявшем происходящее на
эмоциональном уровне и на основе представлений о
социальной справедливости). В настоящем
исследовании эта шкала выделяется достаточно четко как
установка или на индивидуализм — анархию, или на
Рисунок 1. Кластеры (сгущения) опрошенных респондентов в пространстве первой
главной компоненты
Ось абсцисс — «модернисты» (слева) — «традиционалисты» (справа); ось
ординат — уровень разброса значений первой компоненты (в отклонениях от средней)

л г вызов
«социальный порядок» — государство, общество, коллектив. Наиболее значимыми для
выявления данной шкалы являются ценности №№5,6,11,12. Данную шкалу мы условно
называем «неоконсерваторы — анархисты».
В начале 90-х годов практически все консерваторы были государственниками —
этатистами, в соответствии с традиционным советским менталитетом, а все
демократы — индивидуалистами-анархистами. За последнее время появились значимые группы
анархиствующих консерваторов-дезадаптантов, а на противоположном фланге —
модернистов с ярко выраженной тягой к социальному порядку. Если первая из указанных
тенденций в какой-то степени проявилась еще в феномене ЛДПР образца 1993 года,
то вторая — в неоконсервативной революции 1998-2000 гг.
Частный коэффициент корреляции между двумя главным компонентами —
«модернизмом» и «коллективизмом (или солидаризмом)» составляет величину -0,364 (с учетом
возраста, сильно влияющего и на то, и на другое).
«Традиционалисты» совмещают в себе черты носителей как традиционного, так
и советского общества, впитавшего в себя все основные черты первого. «Анархисты» —
это неадаптированные носители идей социальной справедливости, дезадаптанты.
«Либерал-индивидуалисты» — это модернисты в чистом виде, в основном
характеризующиеся индивидуалистическим сознанием, групповым эгоизмом наиболее
адаптировавшейся части общества и высокой степенью «достижительной» активности.
В целях более тщательного анализа «консерваторы» разделены на две группы:
«традиционных консерваторов», являющихся умеренными и в политическом плане
представляющими (или представлявшими) периферию коммунистического электората, и «новых
консерваторов» или «либерал-солидаристов» — в основном носителей ярко
выраженного модернистского начала. При этом сохраняется важность проведенного еще в первой
половине 1990-х годов разделения, в соответствии с которым «отличие
неоконсерватора от либерала... состоит в том, что неоконсерватор признает значение традиционных
ценностей для общественного развития... Неоконсерватизм — это идеология
радикальных реформ с опорой на лучшие традиции прошлого, которая сохраняет
преемственность общественного развития» [23, с. 107].
На наш взгляд, именно разделение «левых» на этатистов и собственно «левых», а
также появление «либерал-консерваторов» стало наиболее значимым изменением идейно-
политического спектра за последнее десятилетие. Правда, в уже упоминавшемся
исследовании Г. Сатаров [11] в 1999 году выделил «дезадаптантов» (37%), «социально
ригидных» (41%), адаптантов (5%). «Социально-консервативные», увеличившись до 49%,
превратились, по его мнению, в класс «равнодушных». Деидеологизация этой группы
населения проявляется теперь в их полном равнодушии ко всему, что предлагает рынок
политических идей. К ним примыкает группа «всеядных» (7%), готовых с энтузиазмом
поддержать любые политические призывы, даже если они противоречат друг другу. Кроме того,
Г. Сатаров выделяет «люмпенов» (19%) — сторонников жесткой руки, сворачивания
демократических свобод, перераспределения собственности, уравниловки; «демократов»
(18%), которые отдают предпочтение традиционным демократическим ценностям при
некотором равнодушии к экономической проблематике; «либералов» (7%), ценящих
экономические свободы, гарантии прав собственности, минимальное вмешательство
государства в жизнь граждан, но довольно равнодушных к демократическим ценностям [11, с. 13].
Подытоживая «вектор перемен» за девять лет, Г. Сатаров наиболее существенными
считает следующие процессы: отчетливое идеологическое структурирование на
полюсах политического спектра; увеличение доли деидеологизированных; расщепление
демократических и либеральных ценностей.

СОЦИОКУЛЬТУРНАЯ ТРАНСФОРМАЦИЯ РОССИЙСКОГО ОБЩЕСТВА
И ПЕРСПЕКТИВЫ ФОРМИРОВАНИЯ НЕОКОНСЕРВАТИВНОЙ СУБЪЕКТНОСТИ
59
Таблица 2. Основные типы ментальности и их доля
в массиве опрошенных
традиционалисты
анархисты
либерал-индивидуалисты
традиционные консерваторы
неоконсерваторы
Всего
Абсолютная
численность
446
313
438
117
194
1508
Процент
29,6
20.8
29,0
7,8
12,9
100,0
Однако мы полагаем, что именно группы, пренебрежительно охарактеризованные
Г. Сатаровым как «деидеологизированные» и «всеядные» (видимо, просто потому, что они
не вписывались в изначальную парадигму разделения общества на «коммунистов» и
«демократов»), являют собой «точки роста» новой общественной парадигмы, обеспечившей
успех неоконсервативной революции в России.
Если на современном Западе происходит трансформация ценностного поля в
направлении к постмодернистским и постматериальным ценностям (экология, духовность,
нравственность, качество жизни), то для современной России данная тенденция носит сугубо
периферийный характер. Согласно цитировавшейся книге В. Рукавишникова, «под
влиянием социетальных условий население России становится все более и более
материалистическим в своих базисных социетальных установках. То, что происходит ныне в
реформируемой России, прямо противоположно культурным сдвигам, идущим в западных обществах»
[30, с. 263]. В. Рукавишников полагает, что данный про- ^
цесс носит сугубо временный характер, так как поздне-
советское общество образца середины — конца 80-х
годов характеризовалось высоким уровнем
актуализации постматериальных ценностей, однако экономичес- 2
кий кризис 90-х отбросил общество с этих позиций.
С опорой на проведенные в рамках «Томского
проекта» опроса нами были выделены значимые труп- о
пы носителей ментальности {Табл. 2)
А вот как размещается массив данных уже в
пространстве двух главных компонент на Рисунке 2.
Верхний правый квадрант представляет собой
традиционалистов; нижний правый — деазадптантов или
анархистов; в левой части рисунка два отслаивающихся
друг от друга облака: нижнее из них — это классичес- -4
кие либералы, а чуть выше — «неоконсерваторы».
Верхнее сгущение практически в центре
квадранта — это «традиционные консерваторы». -6
-3-2-10123
Рисунок 2. Кластеры (сгущения) опрошенных респондентов в пространстве двух главных
компонент
Ось абсцисс — «модернисты» (слева) — «традиционалисты» (справа); ось ординат —
«консерваторы» (внизу) — «индивидуалисты» (наверху)

gO л г вызов
Справедливости ради следует отметить, что проведение иерархического
кластер-анализа дало несколько иные результаты. Выделилось пять кластеров примерно
одинакового размера. Данная кластеризация сильно коррелирует с приведенной выше базовой,
однако, совпадение далеко не полное. Так кластеры №№1 и 3 почти в равной пропорции
содержат в себе либералов как индивидуалистической, так и государственнической
ориентации. Кластер №2 состоит почти целиком из «левых анархистов». Кластер №4
содержит в себе этатистов, выделенных нами выше в типы «традиционалистов» и
«традиционных консерваторов». Кластер №5 носит смешанный характер (Табл. 3).
Таблица 3. Результаты иерархической
кластеризации данных:
Номера кластеров
1
2
3
4
5
Всего
Число респондентов
334
352
312
388
115
1501
В%
22,3
23,5
20,8
25.8
7,7
100,0
Полученные результаты можно интерпретировать следующим образом:
предложенная базовая классификация носит опережающий характер, так как в реальности процесс
«выпадения» облака либерал-солидаристов из общей массы либералов находится еще
в начальной стадии — как и процесс «выпадения» «традиционных консерваторов» из
общего сегмента традиционалистов.
Г. Сатаров отмечает: «Метод, который мы использовали в последние годы, и есть
попытка формализации естественной человеческой коммуникации применительно к
измерению латентных социологических характеристик. ...У нас есть некая модель демократа,
консерватора, центриста и т. д. Прежде чем вы начинаете применять этот метод, вы
должны описать свою латентную переменную. Социолог не ищет переменные, а заранее
их описывает» [11, с. 9]. Учитывая это, в нашей базовой типологии произошло
«навязывание» кластеру либерал-солидаристов определенных характеристик, которые, в силу
медленной динамики, пока не вполне достаточны для выделения полноценного кластера
традиционными методами.
Таблица 4. Усредненные характеристики типов ментальности (кластеров) на
шкалах «модернисты-традиционалисты» и «коллективисты-индивидуалисты»
КЛАСТЕР
традиционалисты
анархисты
либерал-индивидуалисты
традиционные консерваторы
либерал неоконсерваторы
Шкала
1
-1,506
-0,002
1,296
-0,05
0,866
2
0,273
-1,086
0,002
0,714
0,718

СОЦИОКУЛЬТУРНАЯ ТРАНСФОРМАЦИЯ РОССИЙСКОГО ОБЩЕСТВА
И ПЕРСПЕКТИВЫ ФОРМИРОВАНИЯ НЕОКОНСЕРВАТИВНОЙ СУБЪЕКТНОСТИ
61
В Таблице 4 приводятся средние показатели выделенных кластерных типов по двум
основным шкалам (шкалы были предварительно пронормированы).
Выделенные группы имеют самое прямое отношение к поискам новой субъектности
российского общества. Ранее приходилось неоднократно отмечать, что старая
советская субъектность, равно как и остатки традиционного общества, быстро распадаются,
тогда как новая — как правило, в виде «политической нации» — не формируется. В
результате усиливаются атомизация и бессубъектность, парализующая любую
политическую волю и попытки выстраивания национальной стратегии развития.
На наш взгляд, именно пятый (и в меньшей степени четвертый) кластер является
наиболее перспективным с точки зрения формирования новой субъектности. Именно он
указывает на сильную идентификационную связь не с локальными, а с гражданскими
общностями; по выражению Ю. Левады, «державное самоопределение» и «просто»
символическая идентификация с такими категориями как история, земля, народ,
непосредственно выступают факторами предельной интеграции общества. Социальный человек
принадлежит не только к определенной группе, но к определенной
нормативно-ценностной системе и определенной «линии» социального времени» [18, с. 425].
Сказанное не означает, что уже сегодня «неоконсерваторы» являются реальными
носителями субъектности более высокого уровня (это может подтвердить или
опровергнуть лишь качественное исследование, способное выявить «коллективное
бессознательное», превращающее группу индивидов в субъект более высокого уровня).
Таблица 5 характеризует уровни идентичности ценностных групп. Вопрос был задан
в следующей форме: «Кем Вы себя ощущаете в первую очередь?»; при этом можно
было выбрать не более трех вариантов ответов. При несколько размытой общей картине
хорошо видно: консерваторов, как традиционных, так и новых, от всех остальных отличает
более сильная идентичность со страной и обществом в целом, тогда как для других групп
характерна сильная локальная идентичность.
Средний возраст «консерваторов» — в интервале 40-50 лет, причем «новые» 42,62)
в среднем на 8,5 лет моложе «старых» (51,22). Средний возраст «анархистов» при этом —
Таблица 5. Ориентации ментальных типов на различные уровни
локальной и гражданской идентичности
Гражданин РФ
Русский
Член трудового
коллектива
Профессионал
Житель области,
района
Житель Сибири
Житель своего
города
Отец, муж, сын
Мужчина,
женщина
Я сам и только

Традиционалисты
26,5
21,7
6,7
6.3
5,4
8,1
9,4
28,0
7,8
10,3
Анархисты
25,9
18,8
8,0
6,1
4,2
10,2
13,1
30,0
18,5
16,9
Либералы
21,5
17,8
6.4
9.6
2,3
8,4
8,7
27,9
18,7
21,5
Традиционные
консерваторы
30,3
19,3
8,3
13,8
2,8
4,6
9,2
23,9
19,3
13,8

Неоконсерваторы
34,5
21,1
4,6
9,8
2,6
9,8
9,3
23,7
16,5
12.9

л г вызов
Таблица 6. Адаптивность различных ментальных типов (ответы на вопрос:
«Насколько Вам удалось приспособиться к новой экономической
реальности?», %)
Не могу
Живу как раньше
Приходится
«вертеться»
Добился большего
в жизни
Затрудняюсь
ответить

Традиционалисты
37,0%
16,8%
34,1%
3,8%
8,3%
100,0%
Анархисты
19,2%
19,8%
47,6%
8,0%
5,4%
100,0%
Либералы
6,9%
25,7%
39,0%
22,2%
6,2%
100,0%

Традиционные
консерваторы
10,2%
17,6%
43,5%
13,9%
14,8%
100,0%


серваторы
10,3%
27,3%
34,5%
22,2%
5,7%
100,0%
Всего
19,1%
21,4%
39,1%
13,2%
7,2%
100,0%
всего 35,43, еще моложе «либерал-индивидуалисты» — 35,03; наиболее старые
«традиционалисты со средним возрастом 51,99 при общем среднем возрасте всех
опрашиваемых 43,24 года.
Обращает на себя внимание молодой средний возраст того сегмента, который был
нами определен как «анархисты» или «дезадаптанты». Новые дезадаптанты, безусловно,
не являются носителями советского традиционализма и связанного с ним этатизма, с чем
придется в ближайшем будущем считаться нынешним псевдо-левым во главе с КПРФ.
Неизбежна тенденция, при которой неоконсерваторы будут переходить под знамена «партии
власти» (пример тому — отслоение от традиционного коммунистического электората
«традиционных консерваторов»), а новая база левых заинтересуется проблемами социальной
защиты и адаптации, а не мотивом усиления и укрепления мощи государства.
В соответствии с произведенной кластеризацией, все приводящиеся в анкетах
ценности как идеологического, так и общежитейского плана можно разнести по
выделенным пяти группам. Так в блоке универсальных ценностей, наиболее важных лично для
респондента (вопрос 2), характерными именно для «неоконсерваторов» оказались
Профессионализм, Развитие, Известность, а среди важных для страны — Безопасность,
Независимость, Творчество.
По своим социальным установкам для «неоконсерваторов» характерны достижи-
тельные установки, высокая степень адаптивности к происходящим социальным
переменам {Табл. 6).
«Традиционалисты» имеют самый низкий социальный статус (в среднем 1,10 по
5-балльной шкале) и самый низкий уровень социальных притязаний (как
«заслуживаемый» определен средний статус 2,28 по той же шкале); несколько выше социальный
статус и уровень притязаний у «традиционных консерваторов» (1,34 и 2,38,
соответственно); «неоконсерваторы» же имеют наиболее высокий статус — выше, чем у
«либерал-индивидуалистов» (1,64 и 1,58 — соответственно), но уровень притязаний у них
несколько ниже (2,51 и 2,71). Все это позволяет более или менее ясно обрисовать группу
«неоконсерваторов» как статусную, умеющую добиваться успеха, причем в большей
степени карьеры, чем материального благосостояния, ценящую власть и положение
в обществе.
Нельзя не отметить и различие представлений о жизненном успехе у опрашиваемых
носителей различных ментальных типов (Табл.7).

СОЦИОКУЛЬТУРНАЯ ТРАНСФОРМАЦИЯ РОССИЙСКОГО ОБЩЕСТВА
И ПЕРСПЕКТИВЫ ФОРМИРОВАНИЯ НЕОКОНСЕРВАТИВНОЙ СУБЪЕКТНОСТИ
63
Таблица 7. Представления о жизненном успехе
в пространстве двух главных компонент
1 1. Богатство
| 2. Уважение окружающих
| 3. Наличие семьи и детей
| 4. Интересная работа
I 5. Реализация своих
| творческих способностей
I 6. Возможность быть
| самому себе хозяином
| 7. Быть первым во всем
| 8. Высокая должность
| 9. Победа над своими врагами
10. Обладание властью
11. Яркие жизненные впечатления
12. Наличие престижной
собственности
13. Известность, популярность
14. Надежные друзья
15. Честно прожитая жизнь
16. Возможность жить
не хуже других
Среднее значение по шкале
«модернизм —
традиционализм»
0,174
-0,049
0,019
0,190
0,528
0,451
0,211
0,375
-0,141
0,332
0,052
0,128
-0,780
0,169
-0,378
-0,234
«коллективизм —
индивидуализм»
-0,112
0,053
-0,014
-0,076
0,027
-0,055
0,108
0,274
-0,137
0,140
-0,170 |
-0,311
0,494
0,004
0,030
-0,149
В отличие от анархиствующих либералов, ориентированных на индивидуальный
материальный и творческий успех, для «неоконсерваторов» характерны такие
представления об успехе: «реализация своих творческих способностей», «быть первым во всем»,
«высокая должность», «обладание властью», «успех в профессии, на работе», «признание
со стороны общества». Данная группа выступает носителем корпоративистской этики,
предполагающей высокую ценность процессов социализации индивида. Такое же
представление, как «честно прожитая жизнь», является уделом традиционалистского
сегмента, выступая, очевидно, в качестве морального компенсатора, оправдывающего низкий
уровень общественной самореализации.
В Таблице 8 приводятся наборы базовых ценностей, характерные для каждого из
основных ценностных типов. Ценности размещаются в порядке убывания и выражаются не
в абсолютных показателях, а отклонениях «веса» данной ценности в среднем по массиву
опрошенных. Со знаком«+»идут ценности, в большей степени характерные именно для
данной группы опрошенных, а со знаком«-»— менее характерные. Оказываются
достаточно близкими базовые ценности либералов и анархистов, у которых ведущие позиции
занимают сугубый индивидуализм. В то же время для либералов большое значение
имеют также Профессионализм и Образование.
Базовые ценности либералов и откалывающихся от них «неоконсерваторов»
расходятся достаточно кардинально. Если у «традиционных консерваторов» на первое место
выходят такие ценности как Труд и Родина, то у «неоконсерваторов» — Доверие,
Порядочность, Вера.

Л Г БЫЗОВ
Таблица 8. Иерархия базовых жизненных ценностей
у носителей различных ментальных типов
«Анархисты»
Любовь
Независи-
1 мость
Достаток
Свобода

Удовольствие
1
Безопасность
Семья
1 Смысл
жизни
1
Стабильность
Успех
Природа
Здоровье
1 Известность
1 Развитие
Могущество
1 Сотрудни-
1 чество
1
Профессионализм
Законность
1 Убеждения
| Доверие
| Согласие
Дружба
|Т ворчество
1 Власть

Образование
Надежда
Долг
Равенство
9,3
6,3
5
4
3,3
3,2
3,2
3
3
2,7
1,8
1,4
1.2
1,2
0,7
0,7
0
-0,1
-0,1
-0,3
-0,5
-0,9
-0,9
-1,1
-1,5
-1,9
-2
-2
«Традиционные
консерваторы»
Труд
Родина
Уважение
к родителям
Милосердие
Внимание
к людям
Здоровье
Надежда
Вера
Согласие
Долг
Власть

Порядочность
Равенство
Покой
Семья
Мир
Известность

Образование
Доверие
Убеждения
Развитие

Сотрудничество

Справедливость
Могущество
Смысл
жизни
Творчество
Законность

Профессионализм
11,4
8,9
8,6
4,9
4,7
2,7
2,5
2,1
1,9
1,6
1,1
1
0,7
0,6
0,2
0,1
0
-0,2
-0,3
-0,4
-0,5
-0,6
-0,6
-0,7
-1
-1,7
-1,8
-1,9
«Либералы»
Любовь

Независимость

Образование

Профессионализм
Свобода
Успех
Дружба

Безопасность
Творчество
Семья
Смысл
жизни

Стабильность
Природа
Достаток
Доверие
Здоровье

Порядочность
Удоволь
ствие
Развитие
Убеждения
Равенство

Известность

Сотрудничество
Долг
Законность

Могущество

Справедливость
Согласие
9,9
9,8
9,1
7
6,2
5,7
5
4,7
4,5
4,2
2,3
2,3
2,1
2
1,8
1,3
1,3
1,2
0,6
0,6
0,5
0,2
0
-0,1
-0,7
-0,7
-0,9
1,1

«Традиционалисты»
Покой
Мир
Внимание
к людям
Вера
Родина
Власть
Надежда

Справедливость
Милосердие
Законность
Уважение
к родителям
Труд
Могущество
Равенство

Сотрудничество
Долг
Согласие

Порядочность
Убеждения
Дружба
Известность
Природа
Развитие
Удовольствие
Стабильность
Достаток
Здоровье

Безопасность
8
6,7
6,5
4,2
3,9
2,8
2,2
2,1
1,5
1.3
1,2
1,1
0,4
-0,2
-0,2
-0,4
-0,5
-0,6
-0,9
-1.2
-1,2
-1,6
-1.6
-1,7
-2,2
-2,4
-2,4
-2,9

«Неоконсерваторы»
Доверие

Порядочность
Вера
Милосердие
Внимание
к людям

Профессионализм

Справедливость
Долг
Дружба
Мир
Равенство
Образование
Убеждения
Родина
Творчество
Законность
Согласие
Развитие
Природа
Могущество
Свобода
Семья
Известность
Труд
Сотрудни
чество
Успех
Смысл
жизни

Безопасность
8,5
7,8
7,41
7,2
6,9
4,9
4,9
3,5
3,2
3,1
2,8
2,6
2,6
2,1
2,1
2
1,8
1,2
1,1
0,9 I
0,8
0,4 I
0
0
-0,2
-0,4
-0,7
-1

СОЦИОКУЛЬТУРНАЯ ТРАНСФОРМАЦИЯ РОССИЙСКОГО ОБЩЕСТВА
И ПЕРСПЕКТИВЫ ФОРМИРОВАНИЯ НЕОКОНСЕРВАТИВНОЙ СУБЪЕКТНОСТИ
65
В дополнение к основной ценностной типологии, приведенной выше, на основе под-
проекта «Мифы в массовом сознании» нами были выделены носители «православной»
и «протестантской» системы ценностей. Более подробное содержательное обоснование
того, что имеется в виду под тенденциями «протестантизации» массового сознания,
будут приведены в следующем разделе статьи. Здесь же даются те наборы высказываний,
которые, согласно нашим гипотезам, характерны для двух противостоящих друг другу
системы ценностей (Табл. 9).
Таблица 9. Наборы установок, интерпретируемые как
«православные» и «протестантские»
«Православные»
Правда — это сокровенная истина о
мире и людях, доступная немногим
Всегда и во всем строго следовать
высоким нравственным принципам, даже если
для этого приходится поступаться
практическими интересами своими и своей
семьи
Нравственный пример: человек жил
бедно, страдал, не добился особого
жизненного успеха, но зато был нравственным
примером для окружающих
Судьба посылает страдания наиболее
достойным людям, страдания просветляют
и очищают духовно
Кладбище — место скорби, там все
должно быть мрачно и торжественно
Государство олицетворяет высший смысл
деятельности отдельного гражданина.
Жить ради государства, самозабвенно
служить ему — нравственный идеал
русского человека
«Протестантские»
Правда — это то, что позволяет хорошо
ориентироваться в жизненных ситуациях
и добиваться успеха
Быть хорошим семьянином, честно и
добросовестно выполнять свою
повседневную работу
Нравственный пример: человек
добивался успеха во всем, за что брался,
заработал много денег, добился высокого
общественного положения.
Судьба наказывает нас страданиями за
грехи, а успехами и достатком
вознаграждает за праведную и добродетельную
жизнь
Кладбище — место поминания близких,
здесь должно быть приятно проводить
время
Государство существует ради своих
граждан. Государство должно быть сильным,
чтобы эффективно защищать их
интересы
Приведенные перечни высказываний были нами факторизованы и на этой основе
построены шкалы для выделения групп респондентов, обладающих наиболее
концентрированным набором православных и протестантских ценностей.
Из приводимой Таблицы 10 хорошо видно, что «неоконсерваторы» скорее тяготеют
к протестантской этике, нежели к православной.
В то же время нельзя не отметить, что в подобной картине значительную роль играют
возрастные различия между ценностными типами. «Православные» ценности в гораздо
большей степени разделяют представители старших поколений, а
«протестантские» — младших и средних.
3 - 8304

л г вызов
Таблица 10. Соотношение «православных» и «протестантских» уста
новок в различных ментальных типах
Типы ценностей
Традиционалисты
Либералы
Анархисты
Традиционные консерваторы
Неоконсерваторы
«Православные»
50,9%
21,5%
35,3%
42,6%
26,2%
«Протестантские»
13,6%
45,6%
25,1%
24,1%
34,5%
Социально-мировоззренческие типы
и социокультурный код
Особый интерес представляет присущий выделенным группам тип взаимоотношения
между индивидом и обществом, между личным и общественным. Предварительный
анализ показывает, что сакральное отношение к государству и власти, мифологизированность
сознания в гораздо большей степени присуща приверженцам старого советского
фундаментализма. Сознание же в модернистской части спектра значительно рациональнее;
в сильном государстве они видят для себя конкретную пользу, а не сакральную ценность.
В исследовании, выполненном в 1997 г. Т. Кутковец и А. Зубовым, последний делает
вывод о доминировании протестантских ценностей над традиционно православными.
«...Русский народ и раньше был, при всем своем идеализме, скорее протестантски
деятельным, нежели православно аскетичным. Скорее персоналистичным, нежели
общественным» [9, с.161-194].
При всей правдоподобности указанной тенденции, говорить о формировании в
современной России протестантской этики, вероятно, преждевременно. Скорее речь
идет о «протестантизации» в рамках традиционной православной институциональнос-
ти, как это происходило в свое время в странах традиционного католичества. Так, в
целом вне рамок протестантской этики остаются взаимоотношения между индивидом
и обществом (мнение, что государство можно обмануть или обокрасть), более жесткая,
чем в Северной Европе (хотя и только на парадном уровне) сексуальная мораль и т. д.
В то же время обращает на себя внимание низкий уровень страха смерти (менее 5%)
и посмертных мук (то есть осознания греховности бытия, характерного для
традиционных культур — менее 2%).
53,7% томичан выносят проблему смерти за пределы своего мировосприятия —
стараются о ней просто не думать (что характерно и для всей современной западной
культуры). При этом отношение к смерти достаточно резко делит «индивидуалистическую»
и «ответственную» часть опрошенных. Так, не хотят думать о смерти 56,5% либералов-
индивидуалистов и 60,7% левых анархистов. В то же время доля людей с подобными
ценностями в «консервативных» сегментах колеблется в пределах 47-49%.
Вот как распределились ответы на вопрос об отношении к смерти:
Смерть — неприятная неизбежность, поэтому лучше спокойно жить и о ней
поменьше думать — 53,7%
Смерть подводит главный итог человеческому существованию. Поэтому надо жить так,
чтобы встретить смерть с ощущением достойно и нравственно прожитой жизни — 26,8%

СОЦИОКУЛЬТУРНАЯ ТРАНСФОРМАЦИЯ РОССИЙСКОГО ОБЩЕСТВА
И ПЕРСПЕКТИВЫ ФОРМИРОВАНИЯ НЕОКОНСЕРВАТИВНОЙ СУБЪЕКТНОСТИ
67
Смерть — благо, прерывающее бренную жизнь, исполненную мук и страданий. — 4,6%
С опорой на результаты своей части проводимого в рамках Томской инициативы
исследования справедливость данного утверждения подчеркивает Т. Соловей. Она
отмечает, что социальные катаклизмы, выпавшие на долю наших сограждан, не освящены для
них метаисторическим смыслом; они не верят в возможность высшего искупления своих
страданий и не надеются на посмертную компенсацию.
Утрата экзистенциального смысла смерти приводит к тому, что кладбище — некогда
одно из самых сакральных мест — превращается в нечто, скорее напоминающее парк
культуры. 48,8% опрошенных томичан согласились, что «на кладбище должно быть
приятно проводить время» (против 39,8% тех, кто воспринимает кладбище как место
скорби). В США и в протестантской Европе уже давно не редкость кладбища, на которых
продают газировку и мороженое, катаются на качелях и каруселях. Десакрализация смерти
и кладбища, характерная именно для постхристианской цивилизации, проникла, таким
образом, и в Россию.
По мнению А. Зубова, «нравственно-конструктивное протестантское отношение
к жизни приводит к приращению материального и интеллектуального богатства, к
упрочению рыночных отношений и в экономике, и в политике... Нравственно-эскапистская
православная жизненная позиция приводит к утверждению стабильного, но статичного
политического и хозяйственного организма, в котором рыночные отношения и
демократия отсутствуют вовсе; цинично-секулярное отношение к жизни придает обществу
большой динамизм, но лишает его стабильности» [9, с. 163].
В системе протестантских ценностей богатство есть награда Господа за честный
и упорный труд. Это подтверждают следующие данные цитируемого исследования. Так,
на вопросы об отношении к богатству были получены такие результаты:
• «Богатство лучше бедности, но и бедняку, и богачу нужно быть бережливым и жить
скромно и достойно» — 46,1%;
• «Не стоит стремиться к богатству, поскольку честно его не наживешь, жизнь бедняка,
как правило, праведнее жизни богача» — 25,796;
• «Богатство — это всегда хорошо, а бедность — всегда плохо, нужно стремиться к
богатству и избегать бедности» — 28,1%.
7/10 бедняков отвергают возможность приобретения богатства вненравственными
средствами и объясняют свое жалкое материальное состояние высокими моральными
доводами [9, с. 174-175]. Вследствие этого русские люди сегодня большей частью хотят
честно нажитого богатства, не смущающего совесть, а если на их долю все же выпадает
бедность, то и ее они готовы переносить достойно. «Народ, в котором главенствуют
такие убеждения, имеет шанс возродить и себя, и ту землю, на которой ему суждено было
родиться» [9, с.177].
Впрочем, ряд современных авторов не видят ни малейшей перспективы в процессах
протестантизации и рационализации массового сознания. «Протестантизм — это некое
промежуточное духовное состояние... Он обуславливает два пути: либо дальнейшая
рационализация сознания и срыв в богоборчество и сатанизм, либо возвращение к вере,
к Богу, к православию...Капитализм в классическом его понимании не только
невозможен в России сегодня, но и был невозможен еще до революции» [28, с. 109].
И сегодня отношение к богатству и богатым людям является фактором, в
наибольшей степени раскалывающим общество. Так, в нашем исследовании среди традициона-

л г вызов
листов 61,5% согласились с тезисом о том, что «только бедный человек может быть по-
настоящему нравственным»; напротив, 61,5% либералов полагает, что «только богатый
человек может быть по-настоящему нравственным». Другие группы располагаются
посредине: на стороне «бедняков» 53,4% анархистов и 54,3% традиционных
консерваторов, «богачей» — 54,2% неоконсерваторов.
Соответственно проявляется и отношение к «новым русским» (Табл. 11).
Таблица 11. Мнение носителей различных ментальных типов
о феномене «нового русского»
«Новый русский»—
это:
Вор, паразит
Ему повезло
Он много работал
и многого достиг

Традиционалисты
45,4%
13,8%
25,4%
Либералы
15,9%
38,9%
37,5%
Анархисты
31,6%
35,0%
25,2%
Традиционные
консерваторы
34,1%
18,6%
31,0%

Неоконсерваторы
17,7%
25,0%
44,8%
Обращает на себя внимание следующее: если представители
индивидуалистического сегмента (либералы и анархисты) при оценке «нового русского» скорее склонны
оценивать достижения последнего как продукт везения, то неоконсерваторы (44,8%)
воспринимают его богатство как закономерный результат упорной работы, то есть
выбирают наиболее «социетальную» интерпретацию.
Одним их важнейших компонентов социокультурного кода, определяющего
поведение нации, этноса, социальной группы, является идеологизированное представление
о себе, некий образ народа, в данном случае, русских, равно как и мнение об их
недостатках и достоинствах (так называемый автостереотип) (Табл. 12). В целом считается,
что русские смелы (3,87 по пятибалльной шкале); умны (3,76); доверчивы (3,82); отзыв-
Таблица 12. Национальный автостереотип
у представителей различных ментальных типов
[кластер
(Трудолюбие
Аккуратность
Религиозность
Честность
Ум
Скромность
Доверчивость
Отзывчивость
Щедрость
Душевность
Основательность
Простодушие
Жизнерадостность
Уравновешенность
Законопослушность
анархисты
-.12
0
0
-.12
0
-0,06
-.11
-.11
-0,06
-.14
-0,06
-0,08
-0,02
0,02
-.18
традиционные
консерваторы
.17
0
0
.15
.20
.14
.15
,12
,17
,11
0,09
,11
,15
0,02
,15
либералы
-.25
-.18
0,07
-.12
-0,06
-.17
-.16
-0,02
-0,07
0,03
-.10
-0,07
-0,05
-0,10
-.20

традиционалисты
,15
,11
-0,02
0,08
-0,04
0,08
0,06
-0,06
-0,08
-0,07
0
0,01
-0,08
0,01
,15

неоконсерваторы
,17
,15
0,02
,13
0,02
,10
.22
,24
,20
,24
,21
.10
0,06
.13
.23

СОЦИОКУЛЬТУРНАЯ ТРАНСФОРМАЦИЯ РОССИЙСКОГО ОБЩЕСТВА
И ПЕРСПЕКТИВЫ ФОРМИРОВАНИЯ НЕОКОНСЕРВАТИВНОЙ СУБЪЕКТНОСТИ
69
чивы (3,87); щедры (3,66); душевны (3,85); жизнерадостны (3,74), простодушны (3,64).
Напротив, в меньшей степени им присущи такие положительные качества как активность
(3,13); независимость в суждениях (3,00); религиозность (3,08); основательность (3,22);
уравновешенность (3,06); законопослушность (3,00). Интерес представляет и то,
насколько различаются автостереотипы для различных групп, выделенных по их
ценностным ориентациям. Для удобства анализа соответствующие шкалы были
пронормированы (за 0 принималось среднее значение шкалы по всему массиву опрошенных).
Критичнее всех качества русских оценивают либералы. Лишь по шкале
«религиозность» их автостереотип немного превышает среднее значение, а его условный
суммарный индекс составляет величину -1,35. Низок его индекс и у анархо-дезадаптантов: -1,04.
Положительный индекс автостереотипа у традиционалистов: +0,32. И, наконец,
существенно выше он у «традиционных консерваторов»: +1,73; и у «неоконсерваторов»: +2,27.
Таким образом, одной из ведущих отличительных черт ядра «новой субъектности»
является социальный оптимизм и высокое мнение о характерных чертах русского
народа. Эту закономерность нам уже приходилось отмечать и ранее: «Ядра противостоящих
друг другу основных носителей мифологического сознания по-прежнему существенно
различаются по своей идентификационной природе. Так, ярким примером,
характеризующим один из ключевых факторов идентификационной модели, являются различия в
представлениях о достоинствах и недостатках «самих себя» — русского (великорусского)
этноса. Вот, например, как оценивают некоторые качества русских людей группы населения,
по-разному идентифицировавшие себя политически. «Либералы», сформировавшиеся
исторически как «западнические» и, соответственно, «антирусские», точнее «антитрадицио-
налистские» силы, и выступившие в этом качестве как «разрушители» русско-имперско-
советской идентичности, оценивают качества русских людей значительно (примерно
в 2.5-3 раза) критичнее, чем другие. Особенно это касается «коммунистов», выступающих
именно в качестве носителей исторической традиции. Можно даже утверждать, что в
«ядре» либеральной части общества присутствуют элементы субэтничности, настолько
«матрица» этнической идентичности отличается от традиционной «матрицы» [4].
По мнению А. Кольева, «некоторые либеральные исследователи пытаются увидеть
в современном плачевном положении жителей России последствия дурного русского
характера. Возникает контр-мифология о народе, являющемся источником собственных
бед, неким объективным фоном, который сопровождает неудачи любой реформы. Народ
объявляется беспробудным пьяницей, варваром, которому недоступны ценности
цивилизации, дух предпринимательства, трудолюбие» [15, с. 59]. Подвергается критике
цитируемым автором позиция упорно пишущих об этом А. Ахиезера и И. Яковенко.
Характеризуя современных российских либеральных западников, Н. Зарубина отмечает, что
«феномен современного западничества отягощен деструктивным комплексом, в основе
которого лежит резкое неприятие российской действительности» [7, с. 126].
Наше исследование показало, что такие «русские» мифы как:
«для русского человека важно не материальное преуспеяние, не карьера, а жизнь по
правде и справедливости»;
«русский человек стремится делать добро не только для себя, а для всего человечества»;
«русский человек не может не быть честным»;
«русские честнее других народов»
— являются ценностями традиционалистского сегмента общества. Для
либерал-индивидуалистического сектора характерен миф «русский человек ленив и плохой работник».

70 л г вызов
Такое расхождение мнений позволяет нам вернуться к мысли, что «православная»
ментальность, являвшаяся на протяжении многих столетий как бы «визитной карточкой»
русских, сегодня оказалась запертой в том сегменте ценностного спектра, который
характерен именно для советского фундаментализма.
Видимо, поэтому столь неопределенно «сработала» и та ценность, которая касается
отношения к религии. 28,1% томичан подержали тезис, согласно которому «следует
строить общество на основе веры в Бога и религиозной морали». Религиозные томича-
не примерно в одинаковой пропорции присутствуют как в традиционалистском, так и
модернистском сегментах.
Рисунок 3 демонстрирует пологий характер зависимости между религиозностью и
модернизмом, причем кривая немного прогибается вниз в своей середине. Это означает, что
«ядра» верующих присутствуют как среди традиционалистов, так и среди модернистов, в то
время как середина ценностного поля в меньшей степени религиозна.
Верующих, формально отождествляющих себя с православием, можно разделить на
«старых верующих» и «новых верующих». И если первые сохраняют в себе соборно-кол-
лективистский менталитет, в чем-то очень сходный с советской традицией, то вторые —
в основном носители индивидуалистического типа сознания, ориентированные на
индивидуальный успех и, по-видимому, на индивидуальное «спасение» души. Для
«неоконсерваторов», напротив, характерна прагматизация и рационализация сознания,
достаточно ироничное и секуляризованное отношение к религии, а их коллективизм основан,
скорее, на корпоративистской этики, чем на сакральной соборности.
И. Клямкин и Т. Кугковец отмечают в этой связи: «То, что идеологи почвенничества
считают в народе самобытно-ценным, самим народом оно таковым не
воспринимается...» [13, с.169]. Действительно, судя по результатам нашего исследования, к примеру,
3,5 Ч I
i 1
i1
I "
I
,5 ■■ в в * ■ ■ ■>
-2-10123
Рисунок 3. Зависимость между значением на шкале «традиционализм-модернизм» и
долей тех кто считает, что «Следует строить общество на основе веры в Бога и
религиозной морали» (установка № 13).
По шкале абсцисс — уровень модернизма (0 — среднее значение шкалы); по оси ординат —
доля тех, кто положительно ответил на установку 13 (выбрал первый вариант)
2,5
2,0 Н

СОЦИОКУЛЬТУРНАЯ ТРАНСФОРМАЦИЯ РОССИЙСКОГО ОБЩЕСТВА
И ПЕРСПЕКТИВЫ ФОРМИРОВАНИЯ НЕОКОНСЕРВАТИВНОЙ СУБЪЕКТНОСТИ
71
«духовное» воспринимается не как альтернатива высоким жизненным стандартам, а как
их следствие. «Духовность» перестала быть монополией народа как целостной
общности, а стала, в первую очередь, прерогативой личности. Произошла девальвация таких
ценностей как долготерпение и непритязательность, которые стали восприниматься
современной частью общества со знаком минус. Образ воина, как собирательный образ
народа, заменился образом работника и частного потребителя.
В представлениях о том, какое место должна занимать религия в жизни общества,
характерные для традиционалистского сегмента ценностного поля:
«Настоящий верующий должен неотступно соблюдать все церковные обряды, посты,
воспитывать детей в религиозном послушании»;
«Только верующий человек может быть по-настоящему нравственным»;
«Религия — это утешение для слабых, сильному человеку она не нужна»;
«Религиозные люди — это, по большей части, лицемеры»
— видны, два радикально противоположных взгляда на религию: православный и
атеистический. Однако это лишь поверхностный взгляд. Мы уже высказывали предположение,
что советский фундаментализм был, в первую очередь, радикальной альтернативой
религиозной секуляризации, происходившей в России в послениконианскую эпоху, чему
немало свидетельств как в публицистической (Н. Бердяев), так и в художественной форме
(А. Блок, Н. Клюев, А. Платонов). Поэтому нам представляется поверхностным
определение советской традиции как преимущественно светской, атеистической,
«перпендикулярной» православно-христианским ценностям.
Нынешнее рационально-позитивное отношение к религии — в основном, к
православию — противостоит в равной степени как православному фундаментализму, так
и советскому атеизму. Об этом свидетельствуют высказывания о религии,
поддерживаемые «новыми коллективистами»:
- «Обряды, посты—все это не столь уж важно, главное — жить по нравственным законам»;
- «Церковь должна заниматься только духовной сферой, не вмешиваясь в политику
и повседневную жизнь общества»;
- «Важно во что-то верить, а конкретная форма веры не столь важна»;
- «Религия — это то, что привязывает человека к его истокам, к вере и обычаям предков».
Между тем, именно «неоконсерваторы» демонстрируют наибольшие симпатии
к православию. Среди них однозначно позитивно к православию относятся 69,9%; среди
«традиционных консерваторов» — 64,7%; «традиционалистов» — 58,8%; «анархистов-
дезадаптантов» — 54,6%; «либералов-индивидуалистов» — 53,6%. То есть, с одной
стороны, сами неоконсерваторы не являются слишком верующими людьми, по крайней
мере, они далеки от фундаменталистского отношения к вере; с другой — они в наибольшей
степени признают ценность религии как государственно-социального института.
«Религиозный миф перестает быть живым и превращается в иносказание, этнографическую
диковинку или даже в примитивный бытовой ритуал, который сам по себе не порождает
никаких чувств сверх тех, которые прихожанин приносит в Церковь. В Церкви уже нет
глубокого переживания бессознательного» [15, с.54].
По отношению к религии антифундаментализм современного массового сознания,
причем не только россиян, но и, по-видимому, всего западного мира, может быть с
известной мерой условности охарактеризован как кризис монотеизма. Действительно, мо-

л г вызов
нотеистическое мировосприятие предполагает признание единой правды, абсолютной
истины. Между тем, более 50% опрошенных томичан согласны с утверждением, что
«единой правды вообще не существует, у каждого она своя».
7. «Правда «— сокровенная истина о мире и людях, доступная немногим» — 5,1%
2. «Правда — это то, что позволяет хорошо ориентироваться в жизненных ситуациях
и добиваться успеха» — 6,2%
3. «Правда — это справедливость в общественной жизни» — 27,3%
4. «Единой правды вообще нет, у каждого она своя» — 55,1%
Отсутствие единой правды как выразителя абсолютной, божественной истины
приводит к достаточно широкой религиозной толерантности. Для современного
постмонотеистического мировосприятия сама вера в Бога является исключительно вопросом
личностной идентификации с неким целым. При этом вера не в «того» Бога, равно как и
вообще неверие в Бога не воспринимается в качестве греха. Так, на вопрос, задаваемый
о наказании за неверие в Бога среди прочих грехов, 81,9% опрошенных заявили, что «за
это не стали бы судить», 9,8% высказались за суд с возможностью искупления вины,
а 3,7% не предполагают за этот грех права прощения.
Соответственно, и православное мироощущение все больше приобретает функцию
национально-исторической идентичности, его «экзотерические» стороны (связанные
с обрядами, ритуалами) становятся более актуальными, нежели «эзотерические»
(связанные с поиском сокровенного смысла бытия). Как отмечает современный религиовед
С. Филатов, «совершенно не случайно, что на вопрос: «Что такое в Вашем понимании
религия?» — люди отвечают: культура, верность национальным традициям, мораль. И лишь
один из десяти — «личное спасение», «отношения человека с Богом» [34].
Духовные же поиски в массовом сознании уводят современную генерацию россиян
все дальше от собственно христианской традиции. Аналогичные тенденции
наблюдаются и на современном Западе, что, вероятно, позволяет говорить о распространении
кризиса христианской эзотерики.
При этом та часть опрошенных, которых, условно говоря, можно отнести к
представителям «православной» системы ценностей, не столь уж существенно отличается от
более рационалистических «протестантов», что видно на их отношении к ценности
«правда» (Табл. 13).
Одной из важнейших составляющих протестантской этики является культ
жизненного успеха. В традиционных монотеистических религиозных системах, особенно в
индуизме и христианстве, страдание считается богоугодной формой жизненного пути, либо «об-
Таблица 13. Отношение к феномену «правды» у наиболее ярко выраженных
представителей «православного» и «протестантского» типов сознания
Представление о «правде»
1. «Правда — сокровенная истина о мире
| и людях, доступная немногим»
2. «Правда — это то, что позволяет
хорошо ориентироваться в жизненных
| ситуациях и добиваться успеха»
3. «Правда — это справедливость
в общественной жизни»
I 4. «Единой правды вообще нет,
у каждого она своя»
«Православные»
7,0%
4,1%
32,2%
51,9%
«Протестанты»
4,7%
12,6%
26,1%
53,7%

СОЦИОКУЛЬТУРНАЯ ТРАНСФОРМАЦИЯ РОССИЙСКОГО ОБЩЕСТВА
И ПЕРСПЕКТИВЫ ФОРМИРОВАНИЯ НЕОКОНСЕРВАТИВНОЙ СУБЪЕКТНОСТИ
73
легчая карму», либо вознаграждая «царствием небесным». Такая форма аскезы как
нестяжательство до сих пор остается одной из характеристик позитивного национального
автостереотипа русских, особенно их традиционалистского сегмента. В то же время
протестантская этика включает в себя признание того, что успех является прижизненным
проявлением праведности. Между тем, лишь 18,2% томичан согласны с тезисом, что «судьба
посылает страдания наиболее достойным людям, страдания просветляют и очищают
духовно», тогда как 36,5% разделяют тезис о том, что «судьба наказывает нас страданиями
за грехи, а успехами и достатком вознаграждает за праведную и добродетельную жизнь».
Следует остановиться и на таком феномене, характерным для современного
массового сознания, как антизападничество, объединяющее как традиционалистов, так и со-
лидаристов. Сторонники однозначной ориентации на «вхождение в число
цивилизованных стран» сегодня составляют в Томске 26,9% а в других регионах страны их еще
меньше. 61,2% опрашиваемых полагают, что «у России свой, особый путь».
Что такое этот особый русский путь? По мнению А. Панарина, «...вызов Запада
выступает как угроза национальной идентичности, подрыв культуры и морали в ходе
всепроникающей модернизации»; «глобальный мир стал превращаться в систему глобального
геноцида». Он видит будущее России в качестве лидера «глобальной мироустроительной
альтернативы Западу» [27]. Другой современный исследователь полагает, что человеческая
цивилизация не стала вестернизированной, хотя и восприняла многое от западного образа
жизни. Более того, мы можем в последнее десятилетие видеть вполне очевидный откат вестер-
низации. В России, например, вестернизация потерпела полный провал по всем
направлениям. Фактически уже ничто не сможет остановить в нашей стране разрыва с цивилизаци-
онным ядром Запада (США и Великобританией), который состоялся в сознании
большинства и ждет лишь своего политического оформления в постельцинской России» [15, с.50].
Третий автор, отвечая на вопрос о «ядре» собственно «российского цивилизацион-
ного пути», отмечал: «Главной, системообразующей ценностью самобытной русской
культуры сторонники «русского пути» большей частью провозглашают православную
соборность, противопоставляя ее не только буржуазному индивидуализму и эгоизму,
но и коммунистическим «коллективизму», «классовой солидарности»,
«общественности». Воплощения соборной идеологии — община и артель — как формы организации
труда представляются сторонникам «русского пути» вполне пригодными и для развития
современных форм хозяйственной организации [7, с. 131].
В аналитическом докладе «Стратегия реформирования экономики России»,
подготовленном Институтом экономики РАН, к числу российских особенностей,
определяющих специфику реформирования в России, относятся:
- вторичность материально-экономических факторов, высокая роль
неэкономических факторов успеха, моральных, духовных стимулов к труду;
- сакральное отношение к государству и его интересам как к высшей ценности;
- традиции отношения к богатству, собственности в духе коллективизма и общинно-
сти, равенства и социальной справедливости;
- соборность, понимаемая как общенациональный, всесословный,
межкорпоративный, межконфессиональный способ выработки и утверждения общенациональных
ценностей достижения национального согласия [33, с. 18].
Между тем, на наш взгляд, для современной генерации россиян все перечисленные
характеристики могут быть отнесены лишь при изрядной работе воображения.
Приведенный выше анализ религиозной ментальности современных россиян заставляет пред-

л г вызов
положить, что под «своим путем» имеется ввиду скорее форма, чем содержание. Ведь
в интерпретации модернистской, хотя и антизападнической части общества то же
православие уж очень далеко отстоит от традиционного для России его понимания.
В современной России не только религия, но и государство перестало быть
экзистенциальной ценностью, превратившись в сугубо инструментальную. И в этом нам
представляется главный разрыв с т. н. «русской традицией». Вот, например, как
характеризует И. Яковенко традиционное русское представление о государстве: «Особая
проблема — образ российского государства в культуре и отношение к государству со стороны
общества. Традиционная культура осмысливает и переживает государство в категориях
Власти. Она выступает в формах креативной сущности, подателя всех благ, источника
законов и моральных норм, стоящего при этом над законом и моральной оценкой.
Она — источник истины, всеблага и всемогуща. Традиционно мыслящий человек
постоянно осознает себя соотнесенно с двумя сущностями — сакральной Властью и Народом.
Власть и Народ предстают как взаимоотображения, как тотемистические сущности,
связанные магически. В подобной системе представлений государство не может быть
осознано как социальный институт, ибо перед нами качественно иная модель мира, в
которой существуют нерасчленимая целостность, восходящая генетически к архаическому
Роду. Социокультурный идеал традиционной культуры обращен в глубокое прошлое
и представляет собой образ нераспавшегося изначально синкрезиса; мы называем его
социальным абсолютом. Предельный образ социокультурного идеала реализует самый
глубокий уровень культурного кода российской цивилизации» [38, с. 173-174].
А вот как относятся к государству, например, современные томичи:
- «Государство олицетворяет высший смысл деятельности отдельных граждан.
Жить ради государства, самозабвенно служить ему — нравственный идеал русского
человека»— 9,5%
- «Государство существует ради своих граждан. Оно должно быть сильным, чтобы
эффективно защищать их интересы» — 68,0%
- «Б чрезмерно сильном государстве и мощном государственном аппарате я скорее
вижу угрозу для личной инициативы граждан, моих прав и свобод» — 14,7%.
Приведенные данные убедительно свидетельствую, что «западные фобии» в
сегодняшней России далеко не во всем следует интерпретировать буквально. По своей
социально-культурной составляющей Россия является сегодня страной ориентированной на
индивидуализм и во многом вестернизированной. «Восток» с его культом «коллектива»,
подавлением личности, патриархальной семьей и культурно, и социально чужд
современному россиянину.
Впрочем, ряд современных российских исследователей готовы в радикальной
форме отрицать это утверждение. Так, по мнению С. Кирдиной, «в мире существуют всего
две устойчивые системы базовых социальных институтов, т. е. две институциональные
матрицы, — западная, основанная на частной собственности, рыночной экономике,
политических институтах гражданского общества; и восточная, основанная на
общественно-служебной собственности, нерыночной («сдаточно-раздаточной») экономике, жесткой
централизованной структуре власти и управления, а также на безусловном приоритете
интересов государства по отношению к правам и интересам граждан» [12, с.178]. Эти
системы можно охарактеризовать как либерально-демократическую и
тоталитарно-репрессивную, которая как считает С. Кирдина, органично свойственна России.
Однако эмпирического подтверждения «восточные» матрицы в менталитете
нынешних россиян не находят. Так, на вопрос, куда бы они хотели уехать, если бы представилась

СОЦИОКУЛЬТУРНАЯ ТРАНСФОРМАЦИЯ РОССИЙСКОГО ОБЩЕСТВА
И ПЕРСПЕКТИВЫ ФОРМИРОВАНИЯ НЕОКОНСЕРВАТИВНОЙ СУБЪЕКТНОСТИ
75
соответствующая возможность, 43,1 % томичан высказали желание сменить место
жительство, в том числе 12,1% выбрали из возможных вариантов отъезд за рубеж. Из числа
последних 95% в качестве желаемой для эмиграции страны выбрали США или другие страны
Запада, и лишь 5% страны Востока, такие как Китай, Индия, Япония — то есть те страны,
с которыми, сообразно рациональной логике, «надо поддерживать дружеские отношения».
Неизвестны для рооссиян и какие бы то ни было культурные достижения стран Востока,
в том числе и в сфере массовой культуры. Напротив, американская массовая культура все
больше становится эталоном для подрастающих поколений в нашей стране.
В целом отношения россиян к США очень похоже на отношение российской
глубинки к Москве. Та же видимая неприязнь («они богатеют за счет нас»), совмещенная с
фактическим признанием ее экономического, социального и культурного лидерства.
Американский же образ жизни — это воплощенный, но недоступный для большинства россиян
«земной рай». Следовательно, плохое на вербальном уровне отношение к США — это,
скорее, обида и зависть в отношении более удачливого и сильного конкурента, но никак
не отрицание самих американских ценностей.
В каком-то смысле посткоммунистическая Россия является больше Америкой, чем
сами США. Там «культурная беспочвенность», антитрадиционализм стали в свое время
доминантой национального самоопределения, но сегодня наблюдается обратный
процесс обрастания традициями. В то же время ни в одной стране мира не происходило
столь стремительного и бесповоротного разрушения традиционного общества, как в
России в 20 в.; особенно это касается самих национальных основ жизни. И нынешние
поколения русских едва ли не столь же далеки от своих культурных корней, как современные
греки от великой Древней Греции. Для новой генерации русских — с их молодым и
несколько варварским самоощущением только вчера появившихся на свет слишком —
«правильная» Европа в общем, чужда и непонятна, чопорна и заорганизована, где каждый камушек
на дороге освящен традицией, но еще более чужд им традиционный Восток.
Как будет показано ниже, формирование у значительной части общества
неоконсервативной идентичности в некоторой степени сопровождается переориентацией от
США к Европе. Однако если с Европой нас сближает в какой-то степени локализация
жизненных целей (по сравнению с гегемонистскими притязаниями американской
культуры и цивилизации), то в отношении культурно-пространственных парадигм наше
развитие скорее происходит по американскому образцу («автоколонизация России»
современной генерацией русских).
Таблица 14 подтверждает сказанное, причем в весьма радикальной форме. Речь идет
о так называемой «установке №17» — «установке на новизну». Респондентам
предлагалась следующая альтернатива: «мне нравится, когда сохраняется старинный облик наших
городов и сел», а также: «мне больше нравятся новые и современные города и поселки».
Различия «в разы» не могут носить случайного характера. Налицо совершенно
определенная тенденция. «Неоконсервативная революция» в России знаменует собой окон-
Таблица 14. Установка на «почвенность» у различных ментальных типов
Группы
1. «Старинный облик»
2. «Новые города и поселки»
3. Затруднились ответить

Традиционалисты
61,6
21,1
17,3
Анархисты
54,0
30,4
15,7
Либералы-

индивидуалисты
47,5
38,8
13,7
Традиционные
консерваторы
25,9
56,5
17,6


консерваторы
33,0
56,7
10,3

л г вызов
чательный разрыв с традицией и историческим самосознанием. Хороши
«консерваторы», предпочитающие «новые города и поселки» «старинному облику городов и сел»!..
Если традиционалисты не видят преемственности нынешней России с исторической
и высказывают самые мрачные предположения о ее будущем (вплоть до ее возможного
распада), то модернисты, особенно «неоконсерваторы», напротив, весьма
оптимистичны. 72,2% среди них полагают, что России «еще предстоит период подъема», тогда как
среди «традиционалистов» подобной оптимистической позиции придерживаются лишь
44,1%. Именно выделенные нами в Таблице 15 «государственнические» группы
ощущают себя носителями новой исторической парадигмы, ориентированной на процветание
«новой России».
Таблица 15. Представления о будущем России у различных
ментальных типов
анархисты
традиционные
консерваторы
либералы
традиционалисты
неоконсерваторы
Величие России
в прошлом
11,9
8,5
7,0
13,4
7,5
Еще предстоит
период подъема
59,1
72,8
71,4
44,1
72,2
Россия может
распасться
6,8
7,0
3,9
15,9
8,3
Надо думать
не о России,
а о своих делах
10,4
2,6 |
3,9
6,3
0,8
Российская модернизация существенно меняет систему парадных ценностей в
отношении тех или иных «грехов», проступков и преступлений. Громоздкая Таблица 16
представляет отношение выделенных ценностных групп к соответствующим явлениям
в условных показателях. Рассчитано «среднее» значение терпимости к проступку,
при этом за «1» принималось утверждение — «никогда не может быть оправдано»;
за «2» — «иногда это допустимо»; за «3» — «не вижу в этом ничего плохого». Среди
«грехов» или проступков — традиционные преступления (воровство, убийство), связанные
со взаимоотношением между человеком и государством (уклонение от налогов,
от службы в армии), сексуальные, бытовые (пьянство) и т. п. В каждом столбце
выделены те кластеры, в которых проявляется наибольшая терпимость к данному явлению,
а другим — наибольшая нетерпимость.
Наибольший ригоризм характерен для группы «традиционных консерваторов»,
несколько в меньшей степени — для традиционалистов. «Анархисты-дезадаптанты», как
и полагается «левым» — наиболее либеральны в отношении любых форм девиантного
поведения. Интересно, что все три названные группы находятся в антимодернистском
секторе, то есть представляют собой традиционные типажи, характерные для «старых
русских». Что же касается «либералов» из числа «новых русских», то они отличаются от
анархиствующих «старых русских», в первую очередь, более либеральным отношениям
к абортам, гомосексуализму, добрачным половым связям, супружеской измене,
проституции. К этому типу девиантности относятся также самоубийство и эмиграция.
«Неоконсерваторы», как правило, по всем видам девиантности не занимают крайнего положения.
Если посмотреть на эволюцию парадных моральных установок через призму
внутренней динамики процессов модернизации, то видна устойчивая тенденция либерализации
морали, в первую очередь, касающейся сексуальной сферы (что характерно для всего
современного западного мира). Так, по данным ВЦИОМ [21, с.458], численность тех, кто тре-

СОЦИОКУЛЬТУРНАЯ ТРАНСФОРМАЦИЯ РОССИЙСКОГО ОБЩЕСТВА
И ПЕРСПЕКТИВЫ ФОРМИРОВАНИЯ НЕОКОНСЕРВАТИВНОЙ СУБЪЕКТНОСТИ
77
бует «ликвидировать», соответственно, проституток и гомосексуалистов сократилось
с 1989 г. по 1999 г. с 27 до 12% и с 31 до 15%, а сторонников «изоляции их от общества»,
соответственно, с 33 до 20% и с 32 до 23%. Следует отметить, что официальная православная
доктрина продолжает рассматривать как тяжкие грехи аборт, гомосексуализм,
самоубийство, применение разного рода биотехнологий, включая контрацепцию [26, с. 137-156].
Таблица 16. Уровни терпимости различных ментальных типов к тем или
иным видам девиантного поведения (в условных баллах — чем выше балл,
тем выше терпимость)
Дача взятки
Получение взятки
Проезд в транспорте
«зайцем»
Уклонение от уплаты
| налогов
Употребление
| наркотиков
| Пьянство
| Курение
| Супружеская измена
Сопротивление
милиции
Развод
Аборт
Гомосексуализм
Проституция
Самоубийство
Воровство,
мошенничество
Эмиграция из России
в другие более
благополучные страны
Отказ от больных,
неблагополучных детей,
старых родителей
Получение
неофициальных трудовых доходов
(зарплата «в конверте»)
Публичное проявление
неприязни к
представителям иных национальностей
Уклонение от службы
в армии
Добрачные сексуальные
связи
Измена Родине
Нарушение законов
Демонстрация по ТВ
передач с интимными,
сексуальными сюжетами
анархисты
1,56
1,49
1,96
1,62
1,05
1,31
1,92
1.6
1,73
1,94
1,8
1,3
1,47
1,14
1,16
2,38
1,09
2,1
1,44
1,8
2,47
1,1
1,54
2,04

традиционные
консерваторы
1,22
1.15
1,64
1.21
1
1,15
1,73
1,36
1,45
1.77
1,67
1,1
1.21
1,12
1,06
2,12
1,08
1,55
1,22
1.4
1,93
1,01
1.24
1,43
либералы
1,49
1,39
1,99
1,49
1,06
1.24
1,92
1,65
1.74
2,16
1,93
1.6
1.5
1.16
1.14
2,52
1,08
2,08
1,19
1,83
2,59
1.11
1,51
2,15

традиционалисты
1.24
1,19
1.72
1.27
1,04
1.2
1,73
1,39
1,57
1,84
1,81
1,14
1,15
1,13
1,09
2,14
1.07
1,62
1,35
1,49
2
1,03
1.24
1,48


консерваторы
1.38
1,33
1,77
1,23
1,05
1,23
1,79
1,39
1.57
1,87
1.7
1,26
1,31
1,14
1,08
2,38
1,11
1,79
1,25
1,52
2,18
1,03
1,32
1,77
всего
1,38
1,31
1.83
1,39
1,04
1,23
1.82
1.49
1.62
1.93
1.8
1.29
1.33
1,14
1.11
2,3
1.08
1.84
1.3
1,63
2.26
1,06
1,38
1,78

л г вызов
В еще большей степени либерализация морали коснулась таких некогда
религиозных «табу» как неверие в Бога и самоубийство. Мы уже приводили данные, согласно
которым практически 90% томичан не считают неверие в Бога грехом, заслуживающим
какого-либо осуждения. 62,5% не осуждают и самоубийство, в то время как смертный грех,
не заслуживающий прощения, его воспринимают лишь 11,5% томичан.
Что же касается взаимоотношений между гражданином и государством, то «пик»
либерализации, очевидно, уже позади, так как он связан с этапом доминирования в
обществе либерал-индивидуалистической модели поведения (левые анархисты, для которых
антигосударственность органична, вероятно, будут занимать достаточно маргинальное
положение в обществе).
На законопослушность значительной части современных секторов общества
обращал внимание А. Зубов: «Современный русский человек совершенно изжил в себе
безгласную покорность власти, сменившуюся большей частью не на своекорыстный
эгоизм, а на ответственную, принципиально демократическую позицию» [9, с. 184]. В
отношении законопослушания в проведенном им исследовании были получены следующие
результаты:
• «Существующие законы несовершенны, но их следует соблюдать, чтобы
общество не погрузилось в хаос беззакония» — 50,9%;
• «Существующие законы несовершенны, поэтому нужно жить не по закону, а по
совести» — 38,9%;
• «Существующие законы несовершенны, их всегда можно обойти. Интересы
человека важнее закона, и не стоит мучиться угрызениями совести, нарушая закон» — 10%.
Комментируя полученные результаты, он отмечает, что половина населения, готовая
исполнять даже несовершенные законы, дабы общество не рухнуло в беззаконие, —
совсем не плохой показатель для страны, так долго не жившей по закону. «Авторитет закона
постепенно оттесняет мерило совести на второй план...» [9, с. 185-186].
Однако выводы А. Зубова кажутся чрезмерно оптимистичными. Вот как
распределились в нашем исследовании (табл. 17) ответы на вопрос о согласии со следующим
утверждением: «Врать государству не зазорно, поскольку оно обманывает граждан»:
во всех группах общества больше тех, кто согласен с этим, чем несогласных (исключение
составляют «традиционные консерваторы», но и там доля несогласных менее 50%). В то
же время практически всеми (около 95%) поддерживается тезис, согласно которому
«государство обязано всегда быть честным со своими гражданами».
Таблица 17. Отношение различных ментальных типов
к мнению о том, что «государству врать не зазорно»
| анархисты
традиционные консерваторы
либералы
традиционалисты
неоконсерваторы
Всего
Согласны %
56,0
33,8
47,3
49,6
40,6
46,8
Не согласны %
22,0
43,0
25,2
30,5
39.1
30,4
Трудно сказать %
22,0
23.2
27,5
19,8
20,3
22,8

СОЦИОКУЛЬТУРНАЯ ТРАНСФОРМАЦИЯ РОССИЙСКОГО ОБЩЕСТВА
И ПЕРСПЕКТИВЫ ФОРМИРОВАНИЯ НЕОКОНСЕРВАТИВНОЙ СУБЪЕКТНОСТИ
79
Таким образом, граждане предъявляют государству те требования, которые отнюдь
не готовы выполнять сами.
Наряду с национальным (этническим) стереотипом, важнейшей мифологической
конструкцией, определяющей социокультурный код нации, является историческая
мифология.
Анализ «исторического времени», в котором живут различные ценностные группы
современного общества, позволяет сделать следующие выводы:
- Различия между группами в оценках исторического времени носят умеренный
характер, они расходятся «не в разы». В целом, основные исторические мифы носят
общенациональный характер. При этом, главнейшие вехи — это Петр Первый и Великая
Отечественная война: с позитивной оценкой обеих названных эпох согласны все без
исключения ценностные группы; одновременно наблюдается «негативный консенсус» в
отношении периода революции и гражданской войны, эпох Горбачева и Ельцина;
- Основополагающий миф о Петре Первом, разделяемый всеми группами
общества, включая традиционалистов, говорит об исчерпании и деградации антимодернизаци-
онной мифологии, отсутствии перспектив у «консервативной революции» с
воссозданием фундаменталистских основ жизни;
- Период советской истории продолжает наиболее неоднозначно восприниматься
обществом, хотя острота различий имеет тенденцию к стиранию. Так, казалось бы,
наиболее активными адептами советской истории должны были бы выступать советские
традиционалисты. Однако их поддержка всей довоенной советской истории носит
достаточно вялый характер. Главный советский миф все больше смещается от эпохи
Сталина (эпоха Ленина уже давно утратила актуальность) к эпохе Брежнева. Это явственно
свидетельствует о постепенном вырождении мифологической базы советского
традиционализма. Как замечает в этой связи Т. Соловей, «современная русская интерпретация
мифа о «золотом веке» не обладает мобилизационным свойством. В массовом сознании
брежневское время воплощает представление о социальном комфорте, относительной
обеспеченности и всеобщей «расслабухе», в то время как сталинская эпоха
ассоциируется, прежде всего, с максимальным экзистенциальным напряжением»;
- Нынешний, «путинский» период в российской истории оценивается существенно
иначе, чем предшествующее ему пятнадцатилетие «смуты». «Согласно оценкам
большинства россиян, нынешний, пока лишь складывающийся политический режим
воспринимается как радикальная альтернатива «ельцинской России»; на него возлагаются ожидания мо-
дернизационного прорыва, восстановления роли страны в мире, воссоздания основных
систем жизнеобеспечения населения, наведения «элементарного порядка» [5]. Пока
отношение к нему достаточно сдержанное, однако как неоконсерваторы обоего типа, так и
либералы оценивают его скорее положительно. Явно отрицательно относятся к нему лишь
традиционалисты. Подобный «союз» либералов и солидаристов характерен в
определенной степени для эпохи Хрущева и Девятнадцатого века;
- «Новые» и «старые» консерваторы весьма близко оценивают российскую историю.
Для первых из них характерна лишь окончательная демифологизация советского периода
(кроме войны и послевоенного подъема), а также более высокая оценка «путинской» эпохи;
- Отличие неоконсерваторов от другой смежной группы — либералов — состоит
в низкой оценке начала XX века (для этого периода действительно характерен расцвет
индивидуалистического состояния в сочетании с деградацией государственности),
нейтральное отношение к периоду Брежнева и более радикальное неприятие эпох
Горбачева и Ельцина.

л г вызов
В Таблице 18 оценка дана в условных единицах, представляющей разность между
долей тех, кто гордится соответствующей эпохой и теми, кто ее стыдится.
На вопрос, кто из политических персонажей настоящего или относительно
недавнего прошлого может сегодня рассматриваться в качестве прототипа национального героя
(«на кого должен быть похож настоящий современный герой?») симпатии томичан
распределились между В. Пугиным (22%), А. Солженицыным (18%) и А. Сахаровым (19%).
При этом респонденты с ярко выраженной традиционно-православной системой
ценностей значительно чаще называли А. Солженицына. Интерес представляет и то, что лишь
около 4% назвали главу РПЦ Алексия. Около 5% назвали И. Сталина, что также
подтверждает высказанный выше тезис: актуальность подобной фигуры («нужен новый
Сталин») в современной России весьма невелика.
Одной из важнейших характеристик социокультурного кода является
мобилизационная направленность общества. Исследование продемонстрировало, что
мобилизационная компонента достаточна высока, но направлена практически исключительно на сферу
локальных интересов. Так, 44,0% опрошенных томичан готовы «пожертвовать личным
благополучием и материальным достатком» ради будущего своих детей; 36,9% — ради
безопасности своего дома, своей семьи. Лишь на третьем месте в качестве
сверхценности выступает безопасность России (23,7% всех опрошенных). Причем подобное
соотношение характерно для всех без исключения ценностных групп. Так, для
«неоконсерваторов» эти цифры, соответственно — 42,3%; 34,5%; 34,1%.
Впрочем, в современной России подобная индивидуализация бытия видна и
невооруженным социологическими методами взглядом. Свободная экономика раскрепоо
Таблица 18. Отношение различных ментальных типов к наиболее
значимым периодам российской истории
| Допетровская Русь
| Эпоха Петра Первого
| Эпоха Екатерины Великой
| 19 век в целом
| Начало XX века
Период революции
и гражданской войны
Период индустриализации
и коллективизации
| Эпоха Сталина в целом
Великая Отечественная
| война
Послевоенные годы
Эпоха Хрущева
Эпоха Брежнева
Эпоха Горбачева
(«перестройка»)
Начало 90-х годов
Эпоха Ельцина в целом
Нынешние времена
(«путинские»)
Анархисты
+4,1
+63,2
+ 15,4
+ 14,2
+ 14,2
-21.1
-8,3
-38,9
+43,4
+ 19,6
+0,9
-2,1
-17,5
-15,7
-32,9
-9,8
Традиционные
консерваторы
+3,6
+54,8
+12,5
+ 10,6
+7,0
-4,0
-8,7
-26,3
+54,0
+43,8
+6,5
+7,3
-26,3
-18,2
-49,7
+3,7
Либералы
+2,8
+66,8
+31,2
+ 19,8
+17,8
-27,0
-4,8
-55,4
+48,2
+28,7
+6,2
-11.2
-7,8
-5,9
-25,1
+5,0

Традиционалисты
+2,3
+42,4
+ 12,6
+7,0
+8,3
-3,5
+6,8
+5,3
+43,4
+35,4
+4,6
+22,8
-31,1
-16,5
-47,7
-22,6

Неоконсерваторы
+ 1,5
+68,4
+21,8
+ 14,2
+2,2
-22,0
-1.5
-43,6
+54,1
+33,1 |
+7,5
-1,5 |
-26,3
-19,5 |
-48,9
+9,0

СОЦИОКУЛЬТУРНАЯ ТРАНСФОРМАЦИЯ РОССИЙСКОГО ОБЩЕСТВА
И ПЕРСПЕКТИВЫ ФОРМИРОВАНИЯ НЕОКОНСЕРВАТИВНОЙ СУБЪЕКТНОСТИ
81
тила океан человеческой энергии, однако, как правило, заканчивающейся за
пределами забора собственной дачи или коттеджа. И для выделенной нами как потенциально
мобилизационной группы «неоконсерваторов», мобилизационная компонента
остается, в основном, на уровне парадных ценностей. Среди них на 10% больше тех, кто готов
хоть чем-то пожертвовать ради безопасности страны, но не на порядок.
Для сравнения приведем данные ВЦИОМа за 1996 г. [35, с.6]: 9% русских
москвичей безусловно были готовы принять активное участие в конфликте в интересах своей
национальной группы; 24% — не готовы ни в коем случае. По мнению А. Савельева,
«последнее говорит о том, что русское национальное ядро (сочетающее в себе русскую
культурную идентичность и готовность к ее защите политическими средствами) сегодня
крайне малочисленно — не более 1-2%» [31, с.361]. Правда, автор надеется, что
«сплотившись, это ядро может повести за собой готовых к борьбе за русские интересы
националистов — 10-15%, а затем и до половины населения страны» (там же).
Наконец, исследование явственно продемонстрировало, что никакие идеи не
являются больше сверхценностями ни для каких социальных групп. Так, ради
целостности страны готовы пойти на жертвы 4,2% томичан; ради коммунистической
идеи — 1,7%; ради идеи демократии, прав человека — 1,5%; ради идеи прогресса,
блага всего человечества — 1,9%; православной идеи — 2,3%. Аналогично, лишь 5,5%
полагают, что объединить российское общество могут идеи демократии; 1,1% —
коммунистическая идея; 1,1% — православная идея. Наибольший же рейтинг получили
такие «безъидейные» ценности как Стабильность (24,5%), Законность и порядок (22,1 %),
Достойная жизнь (16,3%). При этом для «традиционалистов» более характерны, чем
для других групп такие ценности как «Равенство и справедливость», «Коммунизм»;
для «левых анархистов» — «Крепкая семья»; для «либералов» — «Достойная жизнь»,
«Вхождение в современный мир», «Свобода», «Права человека и демократия»;
для «традиционных консерваторов» — «Сильная держава», «Законность и порядок»;
для «неоконсерваторов» — «Стабильность», «Возрождение России», «Православие»,
«Спасение Отечества».
Весьма неопределенное место в общей ценностной структуре занимает «русская
идея», считающаяся многими аналитиками едва ли не ключевым компонентом новой
консервативной волны. Она, судя по всему, объединяет в себе две противоречащие друг
другу тенденции. Одна из них — «возрождение России», «укрепление
государства» — разделяется достаточно большой частью общества и ее «ядро» размещается в «го-
сударственническом», солидаристском сегменте общества — в равной мере в антимо-
дернизационной и в модернизационной его части. В то же время такая ценность как
русская этничность базируется в диаметрально противоположных сегментах. Так, с
утверждением «в России должно быть государство, которое выражало бы, в первую очередь,
интересы русских» согласны в среднем чуть больше 20% томичан. Однако наивысший
рейтинг данное утверждение получило в группе «левых анархистов», демонстрирующих
сугубо антигосударственнические и антиколлективистские ценности — 44,7%. За ними
следуют «традиционалисты» — 30,4%; «традиционные консерваторы» — 23,0%;
«неоконсерваторы» — 19,6%; либералы — 15,0%.
Такая картина позволяет предположить: если в консервативном секторе идеи
приоритета русской этничности и возрождения России в определенной степени
соединяются, то в модернистском секторе радикально расходятся, а русские националисты
трансформируются в радикальных антисолидаристов.
В ходе исследования респондентам было предложено определиться в отношении
ряда социальных групп и понятий по шкале «свой — чужой». При этом максимальное зна-

л г вызов
чение шкалы — «4» — соответствует ответу «чужой»; «3» — «скорее чужой»; «2» —
«скорее свой; «1» — «свой». В Таблице 19 приводятся ответы в средних по отношению к
основным ценностным типам.
Интересно, что именно в группе «анархистов» наблюдается наиболее
неприязненное отношение ко всем иноэтническим и иноконфессиональным группам — евреям,
чеченцам, неграм, китайцам, мусульманам. Традиционные консерваторы почтительно
относятся к политике — министрам, депутатам, политикам. Самая интересная для нас
группа «неоконсерваторов» характеризуется вообще большей толерантностью и более
высокими оценками по отношению практически ко всем группам и понятиям. В
частности, от либералов они отличаются существенно более высокой идентичностью с
«русскими патриотами» (1,69 и 1,28, соответственно), а также тем, что либералы ощущают себя
ближе к американцам, неоконсерваторы же — к европейцам.
Подытоживая исследование социокультурного кода современных россиян, можно
лишь частично согласиться с теми, кто не видит в нынешних русских преемственности
с исторической Россией. Так, в уже цитировавшейся работе А. Кольева утверждается,
что «сегодняшние россияне — лишь население страны, разбазаривающее достояние,
нажитое предками. Этому населению наливают — оно спивается; показывают
импортную побрякушку — оно готово заложить душу, лишь бы обладать ею; оскорбляют — оно
Таблица 19. Уровень позитивности восприятия ментальными типами
отдельных понятий, включенных
в социокультурный код
Американец
Европеец
Москвич
Интеллигент
Рабочий
Чеченец
Предприниматель
«Новый русский»
Советский человек
Еврей
Верующий
Политик
Министр
Депутат
Серб
Гомосексуалист
Фашист
Атеист
Русский патриот
Негр
Китаец
Мусульманин
анархисты
3,45
2,92
2,16
2,01
1,21
3,44
2,49
3,07
1.47
2,72
1,56
2,78
2,99
2,87
3,04
3,87
3,93
2,7
1,49
3,34
3,33
3,23

традиционные
консерваторы
3.35
2,88
1,84
1,56
1.18
3.35
2,54
3,04
1.3
2,48
1.42
2.17
2,46
2,26
2,71
3,81
3,94
2,62
1.3
3,06
3,06
3,04
либералы
3,23
2,67
2,35
1,89
1,43
3,35
1,98
2,63
1.76
2.51
1,64
2,72
2,82
2,77
2,86
3,71
3,84
2,52
1,69
3,08
3.1
2,98

традиционалисты
3,56
3,21
2,02
1.87
1,13
3,4
2,83
3,28
1.19
2,56
1,41
2,41
2,49
2,52
2,91
3,87
3,93
2,94
1.21
3,06
3,06
3,2


консерваторы
3,26
2,46
2,09
1,64
1,15
3,08
2,09
2,57
1.35
2,22
1,44
2,37
2,49
2,53
2,64
3,69
3,83
2,52
1,28
2,86
2,87
2,8
В среднем
3,36
2,82
2,15
1,85
1.26
3,35
2.33
2,89
1,48
2,53
1,53
2,57
2,72
2,65
2,87
3.79
3,89
2,65
1,46
3,12
3,12
3.07

СОЦИОКУЛЬТУРНАЯ ТРАНСФОРМАЦИЯ РОССИЙСКОГО ОБЩЕСТВА
И ПЕРСПЕКТИВЫ ФОРМИРОВАНИЯ НЕОКОНСЕРВАТИВНОЙ СУБЪЕКТНОСТИ
83
подобострастно заглядывает в бесстыжие глаза развратной власти. Это население до
сих пор не внемлет необходимости покаяться за крушение исторической России, за
цареубийство, разорвавшее связь времен. Живущее поколение «россиян» должно быть
исключено из понятия «русский народ». Но это не значит, что миф о русском народе может
быть отброшен. Им нельзя пренебречь, как нельзя пренебречь историей» [15, с. 59].
К близким выводам приходят в уже цитировавшейся работе И. Клямкин и Т. Кутковец
[13]. По их мнению современными россиянами отторгаются традиционные
взаимоотношения между человеком и государством; налицо массовое нежелание мириться с
низкими жизненными стандартами во имя высших целей и идеалов. «Советская власть сумела
мобилизовать ресурсы российской самобытности для прорыва в индустриальную
цивилизацию, но она же выкачала эти ресурсы до дна» [13, с. 167].
Наши исследования ментальное™ и мифов постсоветского человека
свидетельствуют: в нем практически ничего не осталось от той традиционной архаики, которую мы
привыкли считать проявлением русской косности, препятствующей модернизации. Если
ей что и препятствует, то не система ценностей, а неспособность вестернизированных,
либерально-ориентированных постсоветских индивидов к самоорганизации и
взаимодействию. Утратив архаичные структуры и мифы коллективного бессознательного,
интегрирующие традиционные социумы, наше общество при всей своей рационализации не
смогло сформировать нацию. Россия не перешла от традиционного общества к нации,
что в Новое время сделали Европа и Америка, причем последняя гораздо позже и с
большими трудностями. И пока нет достаточных оснований утверждать, что такой переход
в нашей стране в обозримой перспективе состоится.
Социально-мировоззренческие типы
и современный политический процесс
Социокультурная мифология находит свое естественное продолжение в мифологии
политической. В. С. Полосин определяет политический миф как особый миф, который
хранит в коллективной памяти народа его социальный опыт, связанный с действием
институтов его самоорганизации и направленный на укрепление суверенитета нации.
«Политический миф, соответственно, включает в свою структуру: 1) архетип какой-либо
опытной ситуации, связанной с осуществлением мер социального регулирования и
принуждения; 2) содержание конкретного опыта, эмпирически полученного в ситуациях,
объединенных данным архетипом; 3) систему иносказательных образов, функциональная
символика которых соотносит желаемое с должным, то есть со сложившимся
архетипом» [29, с. 193].
Политический миф, как и архаический, характеризуется определенным набором
компонентов: картиной мира в виде мифологизированной концепции социальной
Истины; точкой во времени, связанной с истоком национальной истории и культуры; образом
будущего и оппозицией «мы — они». «Развитость политической мифологии зависит от
количества главных мифологических событий и их исторической глубины. У
«демократов» ельцинского призыва есть единственное главное событие — «демократическая
революция» августа 1991 г., объявленная моментом образования «новой России», с
предысторией в жертвах сталинских репрессий и диссидентским движением. У российских
коммунистов главные мифологические события определены 1917 годом, предысторией
«декабристы — народники — Герцен — большевики» и апофеозом Победы 1945 с
образованием социалистического лагеря. Для русского националиста ключевые события ис-

л г вызов
тории — крещение Руси, Куликовская битва и другие русские победы, включая и Победу
1945, но без финального апофеоза» (15, с. 123).
Интересно посмотреть на генезис выделенных нами групп и те социальные
ценности, которые являются для них особо характерными. Из приведенной ниже Таблицы 20
видно, что ранее (в первой половине 90-х) на ценности демократии ориентировалось
35,4% нынешних томичан, а 29,0% были противниками демократических
преобразований. Сейчас демократами называют себя 22,4% а антидемократами — 42,0%.
Таким образом, тенденция явно не в пользу демократических ценностей. Правда,
следует сделать поправку на то, что под «демократией» чаще всего называют тот
воинственно индивидуалистический тип модернистского сознания, который превалировал
в данной части спектра и в то время. Среди «консерваторов» — как «старых», так и
«новых» — доминируют те, кто не отождествляет себя сегодня с демократическими
идеалами (более 2\3 от числа ответивших на поставленный вопрос). При этом среди
«традиционных консерваторов» несколько больше тех, кто не был увлечен идеалами демократии
и ранее, а среди «новых» — тех, кто разочаровался в демократии.
Как видно из Таблицы 21, наиболее активными в политическом отношении являются
неоконсерваторы, в большей степени — «старые» (57,3% либо лично участвуют, либо
постоянно следят за политикой), несколько в меньшей степени — «новые» (44,4%). «Левые
анархисты» в наименьшей степени склонны интересоваться политикой, тем более
непосредственно участвовать в различного рода акциях. 70,9% этой группы за политикой
либо совсем не следят, либо следят от случая к случаю.
Весьма неоднозначным оказалось соотношение между выделенными ценностными
типами и обычными идейно-политическими сегментами, определяемыми различными
исследователями (в рамках триады: «коммунисты — либералы — националисты», или же
в рамках пятичленки: «коммунисты — националисты — либералы —
государственники — демократы»).
Нами ранее отмечалось (5), что в средней части политического спектра, который
с различными оговорками можно отнести к центристам, образовалось несколько новых
групп сознания. Это переставшие себя отождествлять с либералами-рыночниками
«демократы» — сторонники демократического пути развития страны и приоритета прав
человека (10,5% в октябре 2000 г. поданным мониторинга РНИСиНП), «русские
националисты» (5,4%), социалисты и социал-демократы (2,0%), «государственники» (18,2%), а
также неопределившиеся в своих политических симпатиях (47,1%). Так, «анархисты» оказа-
Таблица 20. Эволюция отношения к демократическим ценностям
в различных ментальных типах (Ответына вопрос: Изменилось ли Ваше
отношение к ценностям и идеалам демократии? в%)
Был и остаюсь
демократом
Стал демократом
Разочаровался
Не был и не стал
демократом
Затрудняюсь ответить
анархисты
17,8%
5,3%
15,1%
19,6%
42,1%
100,0%

традиционные
консерваторы
15,0%
3,6%
22,3%
25,9%
33,2%
100,0%
либералы
30,7%
7,3%
9,2%
13,7%
39,1%
100,0%

Традиционалисты
6,3%
2,3%
23,6%
36,9%
30,9%
100,0%
нео-
консер
ваторы
19,7%
8,3%
22,7%
21,2%
28,0%
100,0%
Всего
17,5%
4,9%
17,9%
24,1%
35,6%
100,0%

СОЦИОКУЛЬТУРНАЯ ТРАНСФОРМАЦИЯ РОССИЙСКОГО ОБЩЕСТВА
И ПЕРСПЕКТИВЫ ФОРМИРОВАНИЯ НЕОКОНСЕРВАТИВНОЙ СУБЪЕКТНОСТИ
85
Таблица 21. Характеристики политического участия различных
ментальных типов
| Лично участвую
Постоянно слежу
Слежу от случая
к случаю
Политикой
не интересуюсь
Затрудяюсь ответить
анархисты
1,50%
25,30%
43,20%
27,70%
2,40%

традиционные
консерваторы
0,40%
56,90%
27,00%
14,60%
1,10%
либералы
2,20%
37,90%
43,70%
15,30%
0,80%

Традиционалисты
1,80%
34,70%
35,90%
24,60%
3,00%
нео-
консер
ваторы
1,50%
42,90%
Всего
1,50%
38,100/с^
32,30% 37,50%
22,60%
0,80%
21,10%
1,80%|
лись «размазаны» между различными идейно-политическими типами, кроме
коммунистов. 36,4% среди них — больше, чем в других ценностных группах — оказались
безразличны ко всем идейно-политическим ориентациям. Среди «традиционных
консерваторов» несколько больше, чем в среднем, коммунистов и русских националистов.
«Неоконсерваторы» отличаются высокой долей сторонников укрепления государства (31,6%)
и приоритета демократических ценностей (16,5%). Больше соответствия между
либералами «ценностными» и «идейно-политическими». Среди последних 67,2%
демонстрируют либеральную систему ценностей. Традиционалисты составляют 53,0% тех, кто
сориентирован на коммунистические идеи.
В соответствии с данными Таблицы 22, в политическом плане «неоконсерваторы»
больше других групп ориентированы на поддержку «единства».
Видно, что ядром сторонников КПРФ остаются советские традиционалисты и
«традиционные консерваторы», то есть группы, принадлежащие к
государственно-коллективистскому сегменту ценностного спектра. И эта социальная база отчасти пересекается,
а отчасти является смежной для «партии власти» — «Единства». В то же время иные
«левые» — «анархисты» — остаются практически без представляющей их политической силы.
Можно сделать вывод, что сформировавшийся в России и переживающий ныне
системный кризис партийно-политический спектр далеко не полностью адекватен
наметившейся социокультурной и ценностной динамике. Разрушение характерного для 90-х
противостояния «коммунистов» и «демократов» привело к появлению в либеральной
части спектра как минимум сразу трех электоральных ниш, которые представляют СПС,
«Яблоко» и в определенной степени «Единство». При этом электораты как СПС, так и
«Яблока» характеризуются высоким уровнем индивидуализма; в первом случае — это груп-
Таблица 22. Партийные симпатии носителей различных
ментальных типов
КПРФ
Единство
Отечество
СПС
ЛДПР
ЯБЛоко
Анархисты
7,40%
8,30%
0,90%
2,70%
6,00%
9,20%
Традиционные
консерваторы
22,30%
13,90%
3,60%
1,80%
5,10%
5,80%
Либералы
4,50%
16,20%
2,20%
7,00%
2,50%
12,80%

Традиционалисты
26,10%
7,80%
1,00%
0,50%
5,50%
2,80%

Неоконсерваторы
12,00%
21,10%
3.80%
1,50%
6,00%
8,30%

л г вызов
повой эгоизм наиболее преуспевшей части общества, во втором — анархические
устремления маргинальной интеллигенции.
Если до 1998 г., то есть до начала «неоконсервативной волны», «коммунисты»
представляли собой замкнутую и маломобильную традиционалистскую резервацию,
объединенную идеей традиционной идентичности, то сегодня наблюдается быстрый распад
данной ниши, искусственно сдерживаемый лишь почти демонстративным нежеланием
«партии власти» всерьез работать с центристски ориентированной частью общества
(в основном в сфере внутренней политики). Ведь именно «государство» (в широком
смысле слова) сегодня выступает в качестве центра общенациональной идентичности,
оттесняя тем самым коммунистов от этой функции.
В традиционно коммунистическом сегменте общества наблюдается появление также
как минимум трех политических ниш: традиционалисты, сильно редеющие и все меньше
придерживающиеся ценностей советского фундаментализма; мигрирующие от них в
направлении политического центра «традиционные консерваторы», лишь по
недоразумению продолжающие поддерживать КПРФ, а не «партию власти»; наконец, «новые левые»,
которые вообще не ловятся современными политическими силами и не участвуют в
выборах. В чем-то они близки к «Яблоку», в чем-то — ЛДПР лучших времен; для них
характерна смесь индивидуализма (безразличие к общественной жизни) с проявлениями
этнического национализма. Они слабо адаптированы к современной экономической жизни,
ждут помощи от государства, не желая, в свою очередь, для него хоть чем-то жертвовать.
В определенной степени данный сегмент политического пространства характерен для
«младокоммунистов», идеология которых нащупывается разными движениями, включая
«лимоновскую» Национал-большевистскую партию. Утрачивая советскую мифологию,
которой привержено только пожилое поколение, коммунистический миф все больше
становится похожим на левый национализм со всеми свойственными ему качествами.
Следует отметить, что политическая природа неоконсерватизма в современной
России интерпретируется по-разному. «...Сомкнулись значительная часть среднего класса
и новые бедные, протестный электорат, причем эта «смычка» произошла на фоне
сближения позиций, взглядов и ценностей старшего и молодого поколений. Одним «новым
консерваторам» нужны ясные и общие для всех правила игры, уничтожение привилегий
олигархов и сросшихся с чиновничеством «более равных» чем другие, предпринимателей.
Другим отнюдь не чужды идеи возврата в прекрасное, дорыночное, доприватизационное,
если не коммунистическое, то советское прошлое. И только учитывая эту двойственность,
возможно прогнозировать перспективы нынешнего «консервативного традиционализма»
массового сознания» (16, с.57).
В исследовании, проведенном РНИСиНП по всероссийской выборке в декабре
2002 г., задавался такой вопрос: «Какие идеи, на ваш взгляд, способны объединить
людей в современной России?» 48% назвали две ценности, которые вышли с огромным
перевесом по сравнению с остальными. 48% назвали укрепление России как великой
державы. 46,5% — укрепление России как правового государства. При этом вторая из
названных ведущих идей за время пребывания В. Путина у власти почти удвоила
численность своих сторонников. То есть произошел достаточно своеобразный симбиоз
ценностей модернистских и консервативных, что позволяет говорить о «путинской» волне как
о неоконсервативной, и наоборот.
Это говорит о сути требований общества к режиму: в первую очередь он не должен
куда-то «вести» и обладать каким-то мобилизационным характером, так как носители
этих требований если уже и не адаптировались полностью, то рассчитывают достичь
этой цели — им важно только, чтобы государство не мешало процессам адаптации. Со-

СОЦИОКУЛЬТУРНАЯ ТРАНСФОРМАЦИЯ РОССИЙСКОГО ОБЩЕСТВА
И ПЕРСПЕКТИВЫ ФОРМИРОВАНИЯ НЕОКОНСЕРВАТИВНОЙ СУБЪЕКТНОСТИ
87
ответственно, Путин не может быть «вождем» в полном смысле слова, который
применяет насилие по отношению к обществу, меняет социальную структуру, перераспределяет
собственность. Это некая достаточно символическая фигура для обеспечения в
обществе самых общих правил игры.
Одновременно возник и новый тип взаимоотношений между обществом и властью.
Хотя в институциональной сфере переход еще далеко не закончился, состояние
общества может быть охарактеризовано как постпереходное. Его основой является
неоконсервативная система ценностей. С социальной точки зрения, носителями этой системы,
в отличие от консерваторов предыдущей эпохи, являются преимущественно
адаптировавшиеся слои общества.
Уместно коснуться в этом плане социального аспекта формирования базы нового
режима. Ядро его поддержки составляют как раз те, кто вначале увидел в политике
Путина альтернативу Ельцину — в конце 2002 г. их было 37,5%. Но дело не в Путине: генезис
режима возник не с его появлением, а раньше — в 1998 году, и именно этот временной
рубеж очень тесно связан с проблемой адаптации. В ходе дефолта в августе 1998 года
общество потеряло равновесие, причем, в первую очередь, это коснулось тех слоев
населения, которые были относительно адаптированными. Была и огромная пассивная
часть общества с очень низкими жизненными запросами, которая на словах
возмущалась происходящим, но внятного запроса сформировать не могла.
Если говорить о количестве адаптантов, то наши оценки обычно показывают
примерно 20-25% (по другим оценкам, где-то чуть ниже, на уровне 20-22%). Это
достаточно высокий потолок, если учесть, что не все люди, которые в общем адаптировались по
разным параметрам, являются «средним классом» в полном смысле слова; они — скорее
резерв данного класса. 1998 год наиболее болезненно затронул те относительно
адаптированные слои населения, которые находились на нижней границе среднего класса.
Но именно эти средне адаптировавшиеся слои, у которых их реальный уровень жизни
существенно ниже их запросов (их социальные притязания и самооценка достаточно
высоки), равно как и слои, ориентированные на определенную общественную вертикальную
мобильность, составили основу нового запроса.
Мы коррелировали рейтинг Путина с социальными статусами. Респондентов
просили оценить свой социальный статус по 10-балльной шкале. И очень четко на Табл. 23 вид-
Таблица 23. Зависимость между поддержкой В. Путина (в условных
единицах, отклонениях от средней) и социальным статусом респондентов
Социальный статус
(самый высокий)
2
3
4
5
6
7
8
9
10
Средний индекс
поддержки В. Путина
-18,56
1,09
4,00
7,94
1.15
5,19
3,11
-2,26
-4,43
-10,25 |

л г вызов
но, что «ядром» поддержки В. Путина стал средний класс, регенировавшийся после
последствий дефолта, то есть те респонденты, которые оценили свой статус в интервале от
«7» до «3» по 10-балльной шкале, где «1» — самый высокий статус, а «10» — самый
низкий. В целях большей наглядности индекс поддержки В. Путина рассчитывался путем
вычитания из доли поддерживающих в данной статусной группы уровень его
среднестатистической поддержки по всему массиву опрошенных.
Наиболее сильна поддержка Путина у средних слоев населения, находящихся на
нижней границе среднего класса. Относительно низкая поддержка Путина как у самых
бедных, так и у самых богатых.
Правление Пугина воспринималось как некий шанс именно для традиционного
среднего класса, сохранившегося с советских времен, особенно для его
провинциальной части. Причины этого — надежда на преодоление противоречия между достаточно
высокими самоуважением и самооценкой, с одной стороны, и абсолютная
невостребованность их в период позднеельцинского режима, когда все процессы вертикальной
мобильности оказались очень сильно заторможены — с другой. В этот период
вертикальная мобильность была высокая только у верхнего этажа, примерно — 10-12%, она
обеспечила огромную разницу в доходах; очень низкая мобильность наблюдалась у
традиционного среднего класса. И это послужило основной причиной того, что стало базой
антиельцинского протеста, к которой присоединились, кроме традиционалистов с очень
низкими запросами, относительно адаптированные слои населения; возник и запрос на
фигуру, на которую можно было поставить.
Есть основания предположить, что феномен популярности Е. Примакова, который,
казалось бы, ничего не делал, но вызвал огромные позитивные ожидания на рубеже
1998-1999 гг., — ответ на тот же самый запрос. Затем этому запросу соответствовала
фигура С. Степашина: его рейтинг сразу же поднялся.
Таким образом, дело не в личности Путина, не в особенностях его характера. Его
появление на политической авнсцене — ответ власти на сформировавшийся запрос. И
Путин до последнего времени казался достаточно адекватным этому запросу, а «путинский
режим» представлялся обществу правильным, обеспечивающим некое поступательное
движение. Так, в январе 2002 г., согласно тому же мониторингу РНИСиНП, верили, что
«путь, по которому идет Россия даст положительные результаты» почти 60%, а те из
опрашиваемых, которые считали, что мы идем в тупик, составляли 40%. Причем эта цифра
зеркально противоположна той, которая наблюдалась на рубеже в 1998 — 1999 гг., когда
был наибольший всплеск негативного отношения общества к власти.
Именно в силу сложившегося общественного запроса от В. Путина в течение всего
его «медового месяца», растянувшегося на два года, общество ждало более ясных
сигналов, что в конфликте элит и средних слоев общества он на стороне последних.
Согласно этим ожиданиям, он был должен поставить под контроль общества крупный бизнес,
дать средним слоям правовые гарантии, способствовать усилению вертикальной
мобильности и обновлению элит, используя для этого нетрадиционные механизмы, не
связанные с функционированием политической системы предыдущего десятилетия.
Сегодня средние слои относительно равнодушны к фасадной демократии, она
переживает глубокий кризис. А политических институтов, ориентированных на непосредственное
взаимодействие власти и общества, через голову элит, пока не складывается. Между тем,
именно эта институциональная сторона политического реформирования все в большей
степени пробуксовывает. Шанс реально опереться на общество в противоборстве с
элитами, имевшийся в распоряжении президента до последнего времени, по-видимому, уже
упущен, он становится заложником элит, что чревато постепенным разочарованием общества.

СОЦИОКУЛЬТУРНАЯ ТРАНСФОРМАЦИЯ РОССИЙСКОГО ОБЩЕСТВА
И ПЕРСПЕКТИВЫ ФОРМИРОВАНИЯ НЕОКОНСЕРВАТИВНОЙ СУБЪЕКТНОСТИ
89
Как старые, так и новые «неоконсерваторы» составляют собой ядро поддержки В.
Путина: по 39,8% доверяют ему безоговорочно. Больше всего не доверяющих — 16,1% —
среди советских традиционалистов, при этом сознание «традиционных консерваторов»
более мифологизировано, чем «новых». Так, в первой группе соотношение в группе
поддерживающих В. Пугина по причине того, что «за ним правда», и тех, кто «видит в его
деятельности для себя конкретную пользу», составляет 28,5: 23,7%, а во второй — 24,1:
27,8%. Вообще В. Пугин как национальный лидер является почти идеальным ответом на
запрос со стороны российских «неоконсерваторов»: ярко выраженный прагматик,
обладающий весьма незначительной харизмой; скорее менеджер, «немец на хозяйстве», чем
народный вождь.
С таким «вождем» никак не могут смириться консерваторы, продолжающие искать
«героя» на роль национального спасителя. «Наши нынешние власти очень хотели бы
тоже выглядеть «сакральными» наподобие «помазанников Божьих». Церковь, конечно,
если ей прикажут, помажет кого угодно и чем угодно, но беда в том, что сакральности у
власти от этого не прибавится. Новая национальная идеология только тогда сплотит новую
русскую нацию, когда выдвинется лидер, который возьмет эту идеологию на
вооружение. Без него она — только сказочные доспехи, ждущие своего богатыря» (10, с.84).
Если с ценностной точки зрения современное российское общество во многом
находится под влиянием модерна, то его институциональные черты как в формальной, так
и в неформальной сферах зачастую поражают своей архаичностью. По мнению К. Костю-
ка, «его архаические черты усилил резкий рост потенциала конфликтности, социальная
дезинтеграция, потеря социальной идентичности, утрата ценностного консенсуса.
Вследствие этого бушуют информационные войны, множатся заказные убийства,
обостряются этнические конфликты. Немыслимой прежде степени достигла криминальность
общества, наркомания. Во всех регионах стремительно расцвела и оплела
хозяйственные и политические структуры организованная преступность. На месте отмерших
общественных организаций не возникло адекватных гражданскому обществу новых, не
получили силы и механизмы влияния общественности на власть» (17).
Тем не менее, сравнивая социокультурный ландшафт советской и постсоветской
эпохи, можно сделать следующие обнадеживающие утверждения: ни родовое, ни
репрессивное, ни сакральное начала не определяют больше характера российской
культуры. Хотя эти начала присутствуют, и все еще в значительной мере, они не составляют
оснований легальной, официальной культуры, а предстают скорее как антикультура, т. е.
как то, что должно культурой преодолеваться.
Анализ показывает, что современное «путинское» российское общество становится
все более гомогенным с точки зрения самых общих представлений о жизни, сведенных
в понятие «социокультурный код». «Социологический опрос не выявляет драматических
экзистенциальных разломов между отцами и детьми, богатыми и бедными... Речь идет
не о полной гомогенности общества, но о высоком уровне единомыслия, не
позволяющем социально-профессиональным когортам превратиться в замкнутые и
противопоставленные одна другой субкультуры. В русском массовом сознании, как оказалось, нет
никаких существенных препятствий для перехода к постдеспотическому гражданскому
обществу, и, напротив, врастание в новую деспотию для страны с так думающим
большинством граждан маловероятно» (0, с. 187).
Происходящая на наших глазах в стране «неоконсервативная революция», пожалуй,
окончательно хоронит перспективы «консервативной революции» с воссозданием
традиционных русских доминант. Ведь по мнению сторонников «консервативной
революции», «мы живем в оккупированной стране... Выживание русского этноса невозможно

л г вызов
без смещения оккупационного демроссийского режима... Задачи русского народа и
народов, дружественных русским — это задачи национально-освободительной борьбы»
(20, с.56). Надежды возлагаются на процессы нового этногенеза: «Фаза подъема для
русского этноса в целом еще не началась. Она может и не начаться, если к этому не
будут приложены некоторые усилия... Как знать, не ожидает ли нас, в случае успешного
выхода из экологического, экономического, социального и гносеологического кризиса,
новый всплеск пассионарности, зарождение нового этноса?» (6, с.285).
Романтические представления о «новой-старой» русской пассионарности хорошо
отражены в восторженной тираде А. Савельева. «Залог победы России в войне — это
христолюбивое воинство: сотни миллионов обученных военному делу граждан,
десятимиллионная национальная гвардия и миллионная мобильная армия. Немедленный
отказ от либеральных ценностей приведет к столь же немедленному физиологическому
и демографическому оздоровлению нации. Весь мир станет и восхищаться, и
ужасаться безмерной могучей силе и неотразимой физической красоте русского воинства,
радостно готового бессчетно умирать во славу Христа но полях брани. И хотя Господь не
наградил женщину духовной и телесной притягательностью мужчины, и она сможет
внести лепту в русское возрождение в качестве незаменимой биологической спутницы
человека, вместилища его семени, — продемонстрировать всему миру чудеса
беспрерывных зачатий, невероятной плодовитости и преклонения перед мужским началом.
Только православная идея позволит сделать ХХ1 век веком глобального торжества
России. Она обязывает нас восстановить Россию как «Третий Рим», мировое Царство
Добра, прообраз Царствия Небесного. Главная геополитическая цель России —
возвращение Константинополя, контроль над проливами Босфором и Дарданеллами, свободный
выход для быстроходных русских эскадр к огнедышащей Этне, в бушующие, кипящие
штормами воды Средиземного моря, самого неспокойного моря на планете, что
позволит обеспечить окончательное военное поражение католицизма от православия.
Мириады физически крепких, духовно и телесно красивых, бесстрашных русских юношей
должны обрушиться на пресыщенную и извращенную Европу, смести с лица Земли
богомерзкую цивилизацию, предавшую Христа, заменившую святость похотью.
Современная Европа, культивирующая такие омерзительные пороки, как аборты, разводы,
гомосексуализм, дарвинизм, эмансипацию, клонирование и эвтаназию, давно
превратилась в библейские Содом и Гоморру» (32, с.38).
Пока же сформировавшееся в ходе «неоконсервативной революции» новое
большинство, обеспечивающее социокультурную гомогенность, является продуктом
окончательного разложения и деградации традиционного общества, и в силу этого обладает
рядом доминантных социокультурных характеристик, противоречащих традиционной
«русской» ментальности.
Что это сулит России сегодня и в обозримой перспективе? Посттрадиционное
общество понятнее, рациональнее, более предсказуемо. Оно менее энергетично за счет
размывания «коллективного бессознательного», составляющего фундамент традиционных
культур; неспособно хорошо воевать, особенно в войнах, требующих большого
самопожертвования — и вообще не готово к мобилизационному поведению. Большим вопросом
является и пригодность посттрадиционной России к генерированию великой культуры,
основанной все-таки на традиционных пластах народного сознания — пусть и переработанных
верхними социальными этажами общества. Однако «пути назад», похоже, уже нет...
Создает ли состояние социокультурного фона в современной России
непреодолимые преграды на путях российской модернизации? В большой степени, да. Как мы
пытались показать выше, эти барьеры связаны отнюдь не с давлением архаичных, традици-

СОЦИОКУЛЬТУРНАЯ ТРАНСФОРМАЦИЯ РОССИЙСКОГО ОБЩЕСТВА
И ПЕРСПЕКТИВЫ ФОРМИРОВАНИЯ НЕОКОНСЕРВАТИВНОЙ СУБЪЕКТНОСТИ
91
онных пластов исторического сознания россиян, как это принято считать в либеральной
интеллектуальной среде.
Интересно, что в данном отношении либералы и почвенники придерживаются
общей точки зрения, но оценивают ее с противоположным знаком. Так, либералы сетуют на
склонность русских к коллективизму (соборности), патернализму, низкой роли
материальных стимулов как на антимодернизационные факторы. Почвенники эти же
обстоятельства считают основой для предстоящего духовного возрождения России. Данные же
наших исследований показывают, что ментальность современных россиян в весьма
слабой степени несет на себе печать традиционализма, напротив, активно усваиваются
ценности современного рационального общества массового потребления со всеми его
характерными чертами.
Почему же модернизация общества при таких характеристиках населения
наталкивается на сопротивление социокультурной среды?
Как уже отмечалось, главная причина — отсутствие субъекта общенациональной
модернизации («кризис идентичности»). Традиционное общество с присущими ему
социальными скрепами, тяготеющими к коллективному бессознательному, распалось.
Формирование современной нации, в которой утрата коллективного бессознательного
замещается институтами современного (рационального) общества, не состоялось или
происходит в ущербном виде. Национальный распад (причем не столько на составляющие
этносы, сколько на атомарном уровне) породил своеобразный тип модернизации,
при котором она происходит (причем весьма активно) на индивидуальном или
локальном уровне, а общественная ткань, доставшаяся в наследство от традиционного
общества, используется лишь как материал для ограниченных модернизаций. Современное
российское общество неспособно переварить и модернизировать эту ткань, в
результате чего создаются своеобразные модернизационные «коконы».
Если «национальной идеей» позднесоветского человека была отдельная городская
квартира и садовый участок, то по праву преемственности национальной идеей
постсоветского человека стала дача (в меру состоятельности) за глухим забором: «Мой
дом — моя крепость» — ментальный символ современных россиян. Отгородиться ото
всего и проводить модернизацию своего замкнутого социального пространства для
своих домочадцев и челяди. Все, что «за забором» — ценится лишь постольку, поскольку
может быть перетащено внутрь забора и использовано «по хозяйству».
Формируются и более крупные «модернизационные коконы» — частные фирмы,
корпорации, группы организованной преступности (мафии). Они действуют в целом по тому
же принципу. Успешный министр (руководитель ресурсной монополии) типа председателя
РАО «ЕЭС России» или министра путей сообщения производит модернизацию своего
«кокона», поглощая ресурсы бесхозного общества (все, что лежит за пределами кокона). В
ряде случаев в современной России удается создание подобия «коконов», соответствующих
уровню субъекта федерации (например, «московская группировка», контролирующая
основные ресурсы столичного мегаполиса), но скорее в порядке исключения.
При этом постсоветский русский, попадая в индивидуальном качестве в
организованное модернизированное пространство (к примеру, на Запад) прекрасно, как правило,
осваивается в этом пространстве, демонстрируя вполне модернизационную систему
ценностей и соответствующий тип социального поведения, что еще раз доказывает: дело
не в «дикости и архаичности» постсоветского русского, а — повторим еще раз — в его
неспособности из-за крайней индивидуализации самому создать модернизационную среду
за пределами своего локального «кокона». Аналогичные черты национального распада
просматриваются и в ряде других постсоветских государственных образований.

л г вызов
Как показал десятилетний опыт после старта «общего забега» в начале 90-х, именно
жизнеспособность общенациональной социальной ткани является главным фактором,
обеспечивающим перспективы модернизации, более важным, чем наличие ресурсной
базы. «Коконный» тип модернизации неспособен к эффективному усвоению ресурсов —
каким бы ни был их объем. Более того, сама модернизация оказывается возможной лишь за
счет распада части устоявшихся связей в обществе.
Чем можно преодолеть или компенсировать национальный распад? Апелляции к
архаике, «гумилевской» теории зарождения и смерти этносов уже потеряла актуальность для
нынешней России. В нашем случае очевидно, что модернизация достижима лишь путем
расширения границы отношений в корпорации, то есть создать «государство-корпорацию»,
«нацию-корпорацию» на сугубо рациональной основе. Основные социальные и
идеологические характеристики возможных носителей подобного проекта, единственно
перспективного в сегодняшней России, мы и попытались выделить и описать в настоящем исследовании.
Вместо заключения
Довольно распространенное мнение о несоответствии элиты и общества в современной
России разделяется многими политиками и интеллектуалами. Представители их почвен-
но-патриотического крыла полагают, что самобытность русского народа, выработанный
им веками особый уклад жизни противоречат тому пути, по которому россиян
насильственно ведут современные модернизаторы. Либералы же, наоборот, считают косность
общества главным тормозом модернизации.
А. Кара-Мурза оспаривал последний тезис, но и он, подобно почвенникам,
утверждал: нынешние либералы насильственно навязывают населению свою модель, в
очередной раз воспроизводя прежний алгоритм российских модернизаций. Сам факт
навязывания предполагает, что ценности либерально-реформаторской элиты и общества
существенно рознятся. А это-то как раз не так, и говорить об их навязывании, равно как и о
попытках очередной «переделки» населения и его привычного уклада, нет оснований.
Исследования, выполненные в рамках проекта «Томская инициатива» и
подтвержденные данными опросов января и декабря 2002 года, показывают: пропасти между элитой
и «косной средой» сегодня не существует. Российское общество не сопротивлялось
либеральным реформам начала 1990-х годов и не отторгало ценности, лежащие в их основе —
по крайней мере, в их словесном выражении. В том числе и потому, что эти реформы
органично вписывались в социокультурную ситуацию, сложившуюся в стране задолго до них.
В событиях рубежа 1980-х — 1990-х годов чего-то существенно нового нет:
действительно значимые события произошли лет на пятьдесят раньше. Последние же десять
лет — это более или менее отдаленные последствия того важнейшего перелома, новая
фаза развития сформировавшегося тогда организма.
Постсоветское общество — естественный преемник общества позднекоммунисти-
ческого, позднесоветского. И оно таково, что либерально-западнической элите не было
никакой необходимости навязывать ему свои ценностные ориентации. Есть все
основания утверждать, что на уровне ценностей оно уже в значительной степени
модернизировано. Ибо решающий поворот пришелся не на 1990-е, а на конец 1950-х — 1960-е годы,
когда и произошла ценностная революция. Она-то, в конечном счете, и смела
коммунистический режим.
Основные ценности позднесоветского человека — его, если угодно, «национальная
идея» — соответствовали системе ценностей, пришедшей с Запада. Она характеризова-

СОЦИОКУЛЬТУРНАЯ ТРАНСФОРМАЦИЯ РОССИЙСКОГО ОБЩЕСТВА
И ПЕРСПЕКТИВЫ ФОРМИРОВАНИЯ НЕОКОНСЕРВАТИВНОЙ СУБЪЕКТНОСТИ
93
лась индивидуализмом, ориентациями на общество массового потребления и
выражением: «Мой дом — моя крепость». Из российского коллективного «я» выделилось
индивидуальное начало, которое со временем развивалось, воплощаясь в новые
потребности и обретая новые символы.
Неспособность выстраивать горизонтальные связи и формировать на их основе
институты управления обществом, тем самым создавая новые традиции, замещающие
коллективное бессознательное, привела к тому, что у нас сложился своеобразный тип
модернизации, происходящей за счет разрушения социальной ткани. В России
модернизация очень быстро проходит в неких социальных коконах. Можно говорить как о
индивидуальном социальном пространстве (условно говоря, дачах, которыми сейчас
застроена вся страна), так и о корпоративных структурах — будь то самый мелкий бизнес или,
как уже говорилось, огромная монополия типа МПС или РАО «ЕЭС России». В
исключительных случаях таким коконом может стать и целый субъект федерации, в котором
создается свой управляемый микросоциум.
Но в ходе стремительной модернизации внутри отдельных групп социальная ткань
общества в целом оказывается совершенно бесхозной. И чем интенсивнее
осуществляются такие точечные модернизации, тем интенсивнее разрушается общая социальная
ткань. Проблема не в том, что в России плохо идет модернизация, а в том, что она здесь
разрушает национальную идентичность и горизонтальные общественные связи. Именно
этим она кардинально отличается от европейских модернизаций.
Наше общество европеизировано на уровне ценностей отдельных индивидов, но
абсолютно не европеизировано с точки зрения, так сказать, встроенности этих индивидов
в национальный космос. Парадоксально, что русские с их, казалось бы, многовековой
историей и глубинными культурными пластами ощущают себя людьми, живущими в весьма
ограниченном территориальном и временном пространстве. Наши исследования
фиксируют крайне слабую историческую память у современных русских: она распространяется
лишь на одно-два поколения. Практически никто не знает, кем работали их дед и бабка.
Вместе с тем люди не задумываются и о том, что будет через двадцать лет. Поэтому
вполне правомерно утверждать, что российское общество сегодня крайне ограничено не
только территориально («Моя дача — моя крепость»), но и во времени — жизнью одного
поколения. Это еще одно подтверждение того, что современное российское общество не
представляет собой нацию с присущими ей интеграционными механизмами.
Отсюда следует, что европейский социокультурный опыт вряд ли может
пригодиться при осуществлении российской модернизации. Нам надо скорее ориентироваться на
опыт США до президента А. Линкольна — эпохи, когда перед Америкой стояла проблема
формирования нации из модернистских, либерально-ориентированных и очень
энергичных индивидов, каждый из которых считал, что является государством в государстве.
Но механически заимствовать чужой опыт иной эпохи все же невозможно.
Каковы механизмы формирования интегративных структур в атомизированном
и быстро модернизирующемся российском обществе? Как скрепить социальную ткань,
продолжающую стремительно разрушаться?
Эти и другие подобные вопросы пока остаются без ответов. Ясно, что надежды
национал-патриотов на консервативную революцию и восстановление традиционных
устоев жизни, соответствующих русскому менталитету, ничем не обоснованы. Все архаичные
механизмы коллективного бессознательного в России разрушены и восстановить их не
удастся. Интегрировать общество можно только на современных корпоративных
началах, современной корпоративной этике. Поэтому следует попытаться перенести на
общество в целом уже существующий опыт формирования горизонтальных связей на ло-

л г вызов
кальном уровне корпораций. Гражданин страны должен чувствовать себя членом
государства-корпорации, которое дает своим членам определенные преимущества и
защиту на внешних рынках. Но как именно осуществить такой перенос опыта с локального
уровня на общий, пока тоже непонятно.
Непонятно также то, может ли вообще российское общество интегрироваться на
уровне нации или оно способно консолидироваться только на более локальных уровнях.
Несмотря на видимые успехи нынешнего режима в интеграции страны, наши
исследования показывают: интеграция эта стремительно развивается лишь на микроуровне. Здесь
не должно быть никаких иллюзий.
Основные выводы нашего исследования таковы:
1 .Социокультурный раскол общества на консерваторов советского образца и
либералов западного образца, характерный для 90-х годов, в значительной степени
преодолевается. Наблюдается расщепление, с одной стороны, ядра советских фундаменталистов на
несколько различных как по идеологии, так и по стратегии адаптации групп. С другой
стороны, в либеральном сегменте общества возникают группы, ориентированные на
либерально-консервативную систему ценностей. Впрочем, ценностное расслоение общества
носит достаточно невыраженный характер; все исследованные группы в большей степени
исповедуют близкие ценности; большинство факторов их скорее объединяют, чем
разделяют. Тем самым речь идет лишь о тенденциях, которые иногда проявляются, а иногда нет.
2. Указанные процессы привели к не столь ярко выраженным количественно,
но достаточно глубинным трансформациям в обществе, а также во взаимоотношениях
между обществом и властью. Они могут быть охарактеризованы как
«неоконсервативная революция».
3. По своей социокультурной природе такая революция связана с завершением
процессов распада традиционных связей, индивидуализацией общественного бытия
и социальных связей, формированием потребности в новом гражданском объединении
общества на новых, нетрадиционных основах. Она знаменует собой вступление в
завершающую фазу социальной модернизации.
4. Выделено «ядро» носителей новой общественной субъектное™, выявлены
основные характеристики ментальности (ценностей и установок) данной группы. Среди них:
• высокая степень социальной и трудовой активности;
• предпочтение достижительных моделей, связанных с интенсивной
социализацией;
• высокая степень оптимизма — как личного, так и в отношении страны;
• позитивный этнический автостереотип;
• позитивное отношение к религии, в особенности к православию,
при одновременной рационализации отношения к окружающему миру
(десакрализация православия при признании его ценности как
социального института);
• жесткая система парадных моральных ценностей в отношениях между
индивидом и обществом при одновременно либеральном отношении
к индивидуальным моральным ценностям.
5. Среди исторических мифов лишь отношение к советскому периоду продолжает
существенно раскалывать общество, хотя острота раскола снижается ввиду размывания
советской мифологии (даже среди традиционалистского сегмента общества).

СОЦИОКУЛЬТУРНАЯ ТРАНСФОРМАЦИЯ РОССИЙСКОГО ОБЩЕСТВА
И ПЕРСПЕКТИВЫ ФОРМИРОВАНИЯ НЕОКОНСЕРВАТИВНОЙ СУБЪЕКТНОСТИ
95
6. Очевидная «вестернизация» системы ценностей общества, отказ от
фундаменталистских взглядов на важнейшие вопросы бытия и морали происходит скорее по
американскому, чем по европейскому образцу. Можно говорить об определенной «протестан-
тизации» системы религиозных ценностей той части общества, которая формально
идентифицирует себя с православием. Этот процесс мы интерпретируем как кризис
монотеистического мировосприятия. В то же время рационализация и десакрализация
мировосприятия не ведет к выработке «протестантской этики», адекватной веберовским
представлениям конца 19 — начала 20 вв.
7. Отношение к нынешнему периоду российского общества носит у респондентов
в целом выжидательный характер, однако оно представляется в большей степени
началом новой эпохи, чем завершением предшествующей.
8. Мобилизационный компонент современного общества остается крайне низким
и ограниченным преимущественно сферой локальных интересов. Наблюдается
практически «нулевая» мобилизация вокруг тех или иных систем идейно-политических
ориентации (коммунизм, демократия, национализм, православие и т. д.).
9. Постепенная консолидация общества происходит скорее вокруг общегражданских
ценностей (общенациональный интерес как корпоративный интерес), чем на национально-
этнической основе, практически не выполняющей сегодня группообразующей функции.
В целом же можно утверждать: многие проблемы сегодняшней модернизации
заключаются не в системе ценностей населения, а в неспособности вестернизированных
постсоветских индивидов к самоорганизации и взаимодействию.
ЛИТЕРАТУРА:
1. Архангельский А. // Известия. 2001. №51.
2. АхиезерА. С. Специфика российского общества, культуры, ментальности как
теоретическая и практическая проблема // Обновление России: трудный поиск решений. Вып. 9. РНИ-
СиНП. М.2001.
3. Ахиезер А. С, Давыдов А. П., Шуровский М. А, Яковенко И. Г., Яркова Е. И.
Большевизм — социокультурный феномен (Опыт исследования) // Вопросы философии. 2002. №5.
4. Вызов Л. Становление новой политической идентичности в постсоветской России.
Эволюция социально-политических ориентации и общественного запроса // Россия:
становление демократических ценностей? М.: Московский центр Карнеги. 1999.
5. Вызов Л. Первые контуры постпереходной эпохи // СОЦИС. 2001. №4.
6. Ермаков С. Расовые архетипы, этническая психология и окружающая среда // Расовый
смысл русской идеи. Вып. 1. М.: Белые альвы. 2000.
7. Зарубина Н. И. Хозяйственная культура постсоветской России. Вып. 9. РНИСиНП, М. 2001.
8. Здравомыслов А. Г. Социология российского кризиса. М.: Наука. 1999.
9. Зубов А. Единство и разделения современного русского общества // Знамя. 1998. №11.
10. Иванов А. Бесплотный «русский дух». Смеси и примеси // Расовый смысл русской
идеи. Вып. 1. М.: Белые альвы. 2000.
11. Идеологические предпочтения населения России: новые тенденции (по данным
исследований ИНДЕМ и РОМИР). М.: Горбачев-фонд. 2000.
12. Кирдина С. Г. Институциональные матрицы и развитие России. М.: ТЕИС. 2000.
13. Клямкин И., Кугковец Т. Русская самобытность. М.: Институт социологического
анализа. 2000.
14. Козлова И. И. Горизонты повседневности советской эпохи: Голоса их хора. М.: РАН. 1996.

л г вызов
15. Кольев А. (Андрей Савельев). Миф масс и магия вождей. М.: Национальный институт
развития. 1998.
16 Королев С. А. Долгие проводы советской эпохи // Обновление России: трудный поиск
решений. Вып. 9. РНИСиНП. М. 2001.
17. Костюк К. И. Архаика и модернизм в российской культуре // Сайт http://www.rir.ru/
socio/scipubl/sj/sj3-4-99.kost.httml
18. Левада Ю. От мнений к пониманию: Социологические очерки. М. Московская школа
политических исследований. 2000.
19 Лукьянова Т. И., Убиенных Т. И., Эйдельман Я. Л. Экономическая реформа в России:
культурные барьеры // Россия: трансформирующееся общество. М.: Канон-пресс-ц. 2001.
20 Марочкин С. Народ, среда, характер // Расовый смысл русской идеи. Вып. 1. М.:
Белые альвы. 2000.
21 Материалы независимого теоретического семинара «Социокультурная методология
анализа российского общества» под руководством А. С. Ахиезера // Сайт http://scd.
centro.ru/15htm
22. Махнач В. Русский Север: кровь и дух // Расовый смысл русской идеи. Вып. 1. М.:
Белые альвы. 2000.
23. Модернизация: зарубежный опыт и Россия. М.: Наука. 1994.
24. МясниковаЛ. Российский менталитет и управление // Вопросы экономики. 2000. №8.
25. Наумова И. Ф. Рецидивирующая модернизация в России как форма развития
цивилизации // Социологический журнал. 1996. №2.
26. Основы социальной концепции РПЦ. М.: Даниловский благовестник. 2000.
27. Панарин А. С. Глобальное политическое прогнозирование в условиях стратегической
нестабильности. М.: Эдиториал УРСС. 1999.
28. Полосин В. С. Миф, религия, государство. М.: Наука. 1998.
29. Петров В. Системы общественного бытия Запада и России // Вопросы экономики.
2000. №8.
30. Рукавишников В., ХалманЛ., Эстер П. Политические культуры и социальные
изменения. Международные сравнения. «Совпадение». Москва. 1998.
31. Савельев Андрей. Русские по паспорту и русские по духу // Расовый смысл русской
идеи. Вып. 1. М.:Белые альвы. 2000.
32. Савельев А. Условия победы русского мира в грядущих войнах // Русский дом. Журнал
для тех, кто любит Россию. 2002. Апрель.
34. Филатов С. Православие как национальный символ //Дружба народов. 1999. №3.
35. Экономические и социальные перемены: мониторинг общественного мнения //
Информационный бюллетень. 1997. №5.
36. Юнг К. О психологии бессознательного. М.: Канон. 1994.
37. Ядов В. А. А все же умом Россию понять можно // Россия: трансформирующееся
общество. М.: Канон-пресс-ц. 2001.
38. Яковенко И. Г. Государство: дополнительность социокультурного анализа // Россия:
трансформирующееся общество. М.: Канон-пресс-ц. 2001.

Глава 4
РУССКИЕ МИФЫ
В СОВРЕМЕННОМ КОНТЕКСТЕ
Отправной точкой рабочей гипотезы, положенной в основу данного фрагмента
исследования «Томская инициатива», послужило весьма распространенное в современной
политической социологии и публицистике мнение об интенсивной архаизации русского
сознания в последнее десятилетие. Если оно справедливо, следует ожидать реактуализа-
ции и соответствующих мифов — устойчивых и глубинных ментальных структур, которые
могут более очевидно и зримо, чем ранее, влиять на поведение человека и общества.
Проект открыл возможность проверить эту гипотезу на эмпирическом материале.
Знакомство с различными концепциями мифов позволило выработать следующее
рабочее определение: миф коренится в коллективном бессознательном (отсюда - его
крайняя устойчивость); обобщая и фиксируя стихийный социальный опыт, он
одновременно задает некоторые особенности модели восприятия и освоения окружающего
мира. Совокупный социальный опыт трансформирует содержание мифа, логическая схема
и изначальные лекала которого остаются неприкосновенными; на смену одним мифам
с неизбежностью приходят другие [8,13,15].
Для анализа были отобраны мифы, которые, исходя из русской исторической и
культурной традиции, должны влиять на политическое и социальное поведение
современного россиянина. Наряду с «архаичными» мифами рассматривались и более «молодые»,
восходящие к Новому времени: основополагающий миф о Правде и миф о героях, а
также миф о государстве и политическая реинкарнация мифа о героях. В основном на
материалах социологических опросов Фонда «Общественное мнение», Института
социологического анализа (ИСА) и Российского независимого института социальных и
национальных проблем (РНИСиНП) рассматривался также миф нации и сопряженная с ним ар-
хетипическая оппозиция «свой — чужой».
В сущности, нас интересовали три вопроса: каково современное наполнение
отобранных для анализа мифов; в какой степени выполняют они свои базовые функции
интеграции общества и придания смысла социальному бытию (разумеется, с учетом того, что
у мифа больше функций, чем две отмеченных); обладают ли мобилизационными
свойствами те мифы, которые влияют на модель поведения индивида в обществе.
4 - 8304

Т Д СОЛОВЕЙ
«Нет правды на земле. Но правды нет и выше»
Исходя из отечественной истории, ключевым пунктом традиционной русской мифологии
можно считать миф о Правде — национально-историческую версию общечеловеческого
мифа об абсолютной правде. 8 вопросник Томского проекта были заложены три
понимания «правды»: 1) как доступная немногим сокровенная истина о мире и людях
(эзотерическая правда); 2) как социальной справедливости; 3) как регулятора повседневной
жизни (правда-порядочность). В этот перечень не была включена очень важная
интерпретация правды как представления о высшей справедливости и надежда на воздаяние
(трансцендентная правда, выступающая субститутом Бога); в какой-то степени ее
замещает эзотерическая правда.
Большинству респондентов (почти 60%) наиболее близкой оказалась
правда-порядочность: быть хорошим семьянином, честно и добросовестно выполнять свою работу.
27,3% сделали выбор в пользу правды — социальной справедливости и только 5,1%
предпочли эзотерическую правду.
При этом больше половины опрошенных (55,1%) заявили, что единой правды
вообще нет — у каждого она своя; по-видимому, такая индивидуализированная
правда-порядочность воспринимается значительной частью общества как нечто само собой
разумеющееся, являясь устойчивой моральной конвенцией. Однако, будучи регулятором
повседневной жизни, правда-порядочность вряд ли способна выступать нравственным
идеалом для общества в целом. Ни один из двух других вариантов правды не является
общезначимым, и в этом смысле можно утверждать: один из ключевых русских мифов
утрачивает свой общенациональный статус, обеспечивая, в лучшем случае, групповую
интеграцию.
В наибольшей степени (68,1%) отрицание наличия единой правды распространено
среди «аутсайдеров» — представителей ущербной и уязвимой в
социально-экономическом плане группы населения, считающих, что «терпеть такое бедственное положение
уже невозможно» (13, 8% всех респондентов); у них при этом не хватает финансовых
средств для приобретения даже самого необходимого (17,9%). Наряду с
«аутсайдерами» была выделена группа «лидеров» — преуспевающих (2,8% опрошенных не
испытывают каких-либо финансовых ограничений) и с завидным оптимизмом смотрящих в
будущее (7,5% считают, что все будет хорошо) людей.
Размывание мифа о единой Правде подтверждается растерянностью русских перед
вопросом, кто в современной России выступает носителем этого идеала: здесь второе
место занял ответ «никто» (19,2% респондентов); лишь немногим более опрошенных
считают носителем правды русский народ в целом (23,4%); рейтинг остальных позиций
(«церковь, верующие»; отдельные социальные группы — рабочие, интеллигенция,
крестьянство; президент Путин и др.) — меньше в разы.
Понятно, что в этом случае под народом понимается не реальная, а метафизическая
общность, поскольку только такая общность (или институция) и может быть хранителем
идеала Правды. Вместе с тем, представление о народе как «мистическом теле»,
во-первых, характерно лишь для меньшинства русских, во-вторых, носит скорее инерционный
характер, воспроизводя еще один угасающий русский миф — «обожение» народа1.
1 Своим появлением в относительно завершенной форме он обязан отечественному философ-
ско-литературному дискурсу XIX века: «обожение» народа — продукт прежде всего (если не почти
исключительно) великой русской литературы, в наиболее яркой форме представленный в творчестве
Л. Толстого (Платон Каратаев) и Ф. Достоевского (мужик Марей). В XIX — начале XX вв. этот миф ком-

РУССКИЕ МИФЫ В СОВРЕМЕННОМ КОНТЕКСТЕ
99
Утратив интеграционную функцию, миф о Правде утерял и свое онтологическое
свойство: он неспособен придать смысл бытию и не обеспечивает психологического
комфорта. Значительная часть отечественного общества в связи с этим испытывает
непреходящий «ужас перед историей» (если пользоваться выражением М.Элиаде): ее бытие
обессмыслено, картина мира разрушена, а психологическое состояние близко к фрустрации.
Хотя среди социально ущербных слоев населения эти настроения выражены более
рельефно, они не зависят решающим образом от уровня материального преуспеяния и
социальной адаптации. В целом пессимистического взгляда на будущее России
придерживается 54,9% «аутсайдеров» и 41,4% «лидеров»; разделяют идею прогресса человечества
лишь 25,5% «аутсайдеров» и 40% «лидеров»; апокалиптические ожидания (предчувствие
катастрофы) характерны для 34% «аутсайдеров» и 24,5% «лидеров».
Апокалиптическая позиция вообще распространена среди современных русских
в целом: катастрофического взгляда на будущее в целом придерживается 34,9%
респондентов против 30,6% верящих в прогресс и 27,3% полагающих, что человечество будет
жить так же, как и раньше. Популярность пессимистической точки зрения может отчасти
объясняться недавно произошедшей сменой тысячелетий, а также тем, что опрос
проводился вскоре после трагических событий 11 сентября 2001 г. в США. Однако в любом
случае эти настроения устойчивы, распространены и имеют тенденцию к воспроизводству.
Доказательством последнего служит их влиятельность в настроенной традиционно
оптимистически молодежной среде. Почти половина (точнее, 46,5%) молодых людей в
возрасте до 24 лет видит будущее в мрачных тонах; это вряд ли объяснимо лишь тем, что
ввиду призывного возраста им угрожает участие в чеченской кампании или другими
ситуационными факторами.
Апокалиптические настроения питаются остро переживаемым кризисом бытия,
который «ставит под сомнение как реальность Мира, так и присутствие человека в Мире»
[15, с. 130]. При этом, несмотря на демонстрируемую религиозность, социальные
катаклизмы, выпавшие на долю наших сограждан, не освящены для них метаисторическим
смыслом; они не верят в возможность высшего искупления своих страданий и не
надеются на посмертную компенсацию. Отсюда закономерно возникает чувство отсутствия
социальной и исторической перспективы.
Хотя большинство опрошенных (причем во всех мировоззренческих группах2)
высказывает позитивное отношение к религии, менее 30% из них полагает, что «следует
строить общество на основе веры в Бога и религиозной морали». Неверие в Бога
считают не подлежащим прощению грехом и того меньше — 3,7%, против 81, 9%
респондентов, допускающих таковое.
Как можно понять из нашего, а также из других социологических опросов, в России
преобладает рационально-прагматическое отношение к религии: признание
большинством населения ее безусловной ценности как квазигосударственного института,
социального регулятора и важного пункта этнокультурной идентичности не сопровождается
формированием подлинно религиозного взгляда на бытие-в-истории. Поиск такового характе-
пенсировал русским отсутствие мифа нации и одновременно способствовал революционной
динамике общества. Однако к рубежу XX и XXI веков литературоцентричный миф исчерпал свой потенциал
и ныне не может составить ядра новой национальной мифологии.
2 Здесь и далее автор пользуется типологией мировоззренческих групп, разработанной Л. Бызо-
вым по материалам «Томской инициативы» и подробно обоснованной им в настоящем сборнике. Им
были выделены пять типов: «анархисты», «традиционные консерваторы» «либералы»,
«традиционалисты» («старые государственники») и «неоконсерваторы» («новые государственники»).

Т Д СОЛОВЕЙ
рен лишь для незначительного меньшинства «избранных»; о размерах этой группы
«истинно верующих» можно косвенно судить по тому, что страх посмертных мук, то есть
характерное для христианства ощущение греховности бытия, испытывают менее 2% респондентов,
в то время как 53,7% предпочитают спокойно жить и поменьше думать о смерти.
Катастрофические ожидания связаны с фактическим отказом от представлений
относительно линейности времени, на смену которому из тени выходит архаичная
концепция его повторяемости и вечного возвращения, в сущности, никогда не умиравшая. Эта
темпоральная позиция позволяет дать неожиданную интерпретацию такому
социологическому факту, как поддержка 55,8% томичан (в целом по России эта цифра даже
несколько выше — в течение 2002 г. она колебалась в пределах 65-70%, по данным
мониторинга Российского независимого института социальных и национальных проблем)
призыва к конфискации богатств, нажитых неправедным путем. Вполне очевидна связь
между этим показателем и пониманием правды как социальной справедливости;
особенно активно, что можно было предположить, поддерживают передел «аутсайдеры»
(74,9%). Вместе с тем, в этом требовании большинства населения страны содержится
смутная надежда на возвращение «золотого века», в рамках которого будет обеспечена
справедливость и социальная реабилитация. В конкретно-историческом плане «золотой
век» привязан к брежневской эпохе, ассоциирующейся с такими ценностями, как
стабильность, социальный оптимизм, ощущение причастности к великой державе — то есть
со всем тем, чего катастрофически не хватает людям, переживающим кризис
социального бытия и распад целостной картины мира. Миф о «золотом веке» олицетворяет не
столько возврат в прошлое, сколько надежду на преодоление ужасного настоящего и
попытку возвращения смысла социальному бытию.
Если справедливо предположение о постепенном дрейфе главного советского
исторического мифа от эпохи Сталина к эпохе Брежнева3 [3, с. 72], то с большой долей
вероятности можно утверждать, что современная русская интерпретация мифа о «золотом
веке» не обладает мобилизационным свойством. В массовом сознании брежневское
время воплощает представление о социальном комфорте и относительной
обеспеченности, в то время как сталинская эпоха ассоциируется, прежде всего, с максимальным
экзистенциальным напряжением. Современная русская интерпретация мифа о «золотом
веке» лишена палингенетической составляющей4. Именно она придает мифу о правде
преобразующую динамику: утверждая, что «царство любви и истины» можно построить
на земле, побуждает к действиям для достижения этой цели. Сочетание идеи
палингенезиса и представлений об абсолютной правде составило мифологическое ядро
большевистской идеологии в ее революционной фазе.
Вне идеи палингенезиса в секуляризованном сознании современных русских
происходит инверсия мифа о высшей правде: он приобретает прямо противоположное
значение — высшей несправедливости, придавая социальному бытию «страдательный» (не
без налета мазохизма) характер и ощущение безнадежности. Подавляющему
большинству русских очевидно, что правда не может служить орудием достижения жизненного
успеха — противоположной точки зрения придерживается лишь 6,2% респондентов
(относительно чаще этот ответ дают «лидеры»).
И все же, несмотря на неинструментальность и невыгодность правды, не такая уж
малая доля людей — 18,3% — готова «жить по правде», даже поступаясь собственными
3 См. статью Л. Вызова в настоящем сборнике.
4 Палингенетический (от греческого палингенезис — новое рождение) миф — система взглядов
о радикально новом революционном начале, следующем за периодом глубокого упадка и деградацией.

РУССКИЕ МИФЫ В СОВРЕМЕННОМ КОНТЕКСТЕ
101
благами и интересами своей семьи. Естественное предположение о православных
корнях этой позиции — «претерпевший до конца спасется» — должно быть
скорректировано с учетом того обстоятельства, что ее придерживается каждый четвертый из
«лидеров», для которых в целом характерно обостренно секуляризованное и ироничное
отношение к религии.
Традиционная мифология и актуальная политика
Мифы о правде и «золотом веке» по преимуществу локализованы в рамках политической
субкультуры левого консерватизма, ценностным основанием которой выступает
«традиционалистский» тип сознания. В данном случае речь идет о советском фундаментализме,
впитавшем и переварившем дореволюционный традиционализм. Представители этого
мировоззренческого типа значительно чаще других соглашаются со следующими
утверждениями: «для русского человека важно не материальное преуспеяние, не карьера,
а жизнь по правде и справедливости», «русский человек стремится делать добро не
только для себя, а для всего человечества», «русские честнее других народов». Они
привержены мифу о «золотом веке», давая наиболее высокие оценки брежневской эпохе
(одновременно, кстати, заметно ниже оценивая сталинскую эпоху в целом)5. Но эта группа
неспособна к мировоззренческой экспансии, к агрессивному навязыванию своих ценностей,
вследствие чего указанные мифы оказываются запертыми в границах
«традиционалистского» типа и не могут реактуализироваться в качестве общенациональных6.
Отвергая настоящее, «традиционалисты» склоняются к пессимистическому взгляду
на будущее: из всех мировоззренческих групп у них наиболее низкие показатели
оптимизма (44,1 %) и наиболее высокие — пессимизма (29,3%). Поскольку миф о «золотом
веке» лишен палингенетического (революционного) аспекта, то, стихийно тяготея к
циклическому восприятию времени, «традиционалисты» оказываются в ситуации постоянного
воспроизведения неприемлемого настоящего. Оно в какой-то степени компенсируется
для них более высокой, чем в других мировоззренческих группах, приверженностью
мифу о Правде. Но фактически «традиционалисты» оказались в ловушке: хотя настоящее
невыносимо, нет сил и прорваться к «золотому веку». Обе части указанного утверждения
подтверждаются данными исследования: приверженцы данной позиции характеризуются
не только самим низким социальным статусом, но и крайне невысоким уровнем
социальных притязаний. В этом смысле излюбленный тезис лидера КПРФ Г.Зюганова об
«исчерпанности лимита на революции в России» блестяще иллюстрирует свойственные
нынешним «традиционалистам» смирение и покорность перед историей.
Понятно, что у группы, лишенной глубинной энергетики, нет шансов повести за
собой общество, вернуть своим мифам статус общенациональных. Проявившаяся в
последнее время тенденция медленного, но неуклонного изменения социально-демогра-
5 См. работу Л. Вызова в настоящем сборнике.
6 Во многом виной тому — структурный изъян современной версии традиционной мифологии:
деградация палингенетического мифа, что предопределило трансформацию советской идеологии из
революционной в эволюционно-реформистскую, а затем — при позднем Брежневе — в консервативно-
охранительную. Поскольку бытовая и политическая социализация большинства членов нынешней
КПРФ и коммунистического электората проходила именно в брежневскую эпоху, то они вполне
закономерно видят в ней «золотой век» советской истории; к этому историческому времени восходит и
генезис левого консерватизма.

1Q2 Т Д СОЛОВЕЙ
фической структуры (омоложение и «пролетаризация») и географии левого электората
способна привести к парадоксальным для компартии и «традиционалистской» части
общества результатам: хотя регенерация и даже некоторое расширение левого лагеря
будет обеспечено, традиционная мифология под влиянием неофитов станет лишь еще
более интенсивно размываться. В конечном счете, это поставит компартию перед
необходимостью модернизации своего политико-идеологического профиля, что, в свою
очередь, может лишить «традиционалистов» политического представительства.
Либеральные мифы и русская почва
Если традиционная русская мифология оказалась подобна шагреневой коже, то ее
антагонист — либеральная мифология — в последнее десятилетие переживала фазу
подлинно революционной экспансии. Специально подчеркнем, что в отечественном
контексте, в отличие от стран Восточной и Центральной Европы, либерализм и
национальная традиция воспринимались как антиподы. По точному замечанию Л. Вызова, ядром
отечественной версии либеральной мифологии послужила идея абсолютной ценности
западного цивилизационного пути развития и, соответственно, отрицание
самоценности «российской почвы». И хотя, судя по материалам «Томской инициативы», число
сторонников демократических ценностей к началу XXI века существенно сократилось по
сравнению с первой половиной 90-х годов (соответственно 22,4 и 35,4%), в то время как
число противников демократии столь же заметно выросло (соответственно 42 и 29%),
это не может заслонить очевидного — утверждения многих либеральных мифов в
массовом сознании.
Оставляя в стороне вопрос об отношении доморощенного либерализма к
аутентичной либеральной традиции (некоторые скептики уверяют, что они соотносились
приблизительно так же, как овсюг и овес), выскажем такое предположение: хотя трансплантация
либеральных мифов успешно состоялась, результат оказался парадоксальным по своему
содержанию и в целом негативным по своим последствиям. Это объясняется ярко
выраженной полярностью отечественной политической мифологии, где полюсу смирения,
терпения и обожествления государства противостоит полюс разрушительного
бунтарства, разудалой вольницы и анархии; при этом в ней практически отсутствует или слабо
выражена идея «срединного пути» — мифологическое ядро органичного, эволюционного,
бескризисного развития. Несколько упрощая, русские способны либо страдать, либо
бунтовать (по Дж.Биллингтону, русский социокультурный код — «икона и топор» [1 ]).
Формы либеральных мифов оказались наполненными, в первую очередь,
деструктивным содержанием. В исторической ретроспективе прививка либерализма к русской
традиции дала результат, прямо противоположный западному: не свободного
ответственного индивида, а пресловутую русскую «волю», которая, как подчеркивали
отечественные авторы еще начала XX века (В. Розанов, Н. Бердяев), не равнозначна западной
свободе и означает освобождение человека от всех и всяческих обязательств (даже
перед самим собой). Фактически такого рода либерализм инициировал бунт русской
архаики против государства как такового, против форм организации и трудовой дисциплины,
присущих позднему индустриальному обществу. Но если в 1917 году либералы
проиграли опиравшимся на русскую традицию большевикам, то на рубеже 80-х и 90-х годов
либерализм («либерал-индивидуализм», по Л. Вызову) смог одержать исторический
реванш именно благодаря поддержке русской почвы; фактически, это была ее отсроченная
реакция на форсированную модернизацию России.

РУССКИЕ МИФЫ В СОВРЕМЕННОМ КОНТЕКСТЕ
103
При этом «золотой век» для либералов был уже не отнесенным в будущее идеалом,
достижение которого требовало максимального экзистенциального напряжения; нет, «рай»
находился рядом, чтобы оказаться в нем здесь и сейчас, надо было, казалось, лишь
разрушить «железный занавес» и позаимствовать западные формы жизни. Такому
облегченному пониманию западного идеала в немалой степени способствовало «обмирщение»
русского мифа о Правде. Утерявшая революционное начало коммунистическая идеология
свела его с небес на землю, пообещав советским гражданам наступление материального
изобилия. У конкурировавших мифологических систем, — советской, питавшейся
архаичной русской традицией, и более «молодой» либеральной, — появилась почва для
реального сравнения в виде объемов и качества потребления, которые неизбежны были не в
пользу коммунизма. При этом изолированное советское общество не обладало иммунитетом
к внешним влияниям, не выработало оно также механизмов и институтов саморегуляции.
Освободившись от государственного контроля, общество впало в противоположную
крайность: на смену поощрявшемуся и насаждавшемуся коллективизму пришел
агрессивный индивидуализм и групповой эгоизм. Хотя в наибольшей степени эти качества
характерны для мировоззренческого типа, названного «либерал-индивидуалистским»,
в той или иной степени соответствующая мифология инфильтровалась в сознание
практически всех групп общества, особенно молодежи, что было во многом обусловлено
культуртрегерскими усилиями новой российской власти7.
Естественен вопрос о принципиальной возможности позитивного синтеза
либерализма и русской традиции и появлении в отечественном обществе на этой основе одной
из «точек роста». На основании материалов «Томской инициативы» Л. Вызов
предположил, что в российском обществе формируется мировоззренческий тип «новых
государственников» («неоконсерваторов»), сочетающих установку на реформы с ярко
выраженной тягой к социальному порядку и солидарности. По его мнению, именно эта группа,
характеризующаяся либерально-консервативной системой ценностей, может послужить
точкой роста и пунктом кристаллизации субъекта развития [4, с. 2]. По существу, речь
идет о становлении отечественной версии протестантизма: ощутимый процент
«лидеров» (около четверти общего числа) готовы следовать высоким нравственным
принципам, поскольку они воспринимают свой материальный и социальный успех как
религиозно санкционированный.
В целом, в российском обществе прижилось свойственное классическому
протестантизму (и в какой-то мере присущее старообрядчеству) восприятие богатства и
богатых. Так, 36,6% респондентов согласны с точкой зрения, согласно которой «судьба
наказывает нас страданиями за грехи, а успехами и достатком вознаграждает за праведную
и добродетельную жизнь»; 30,4% относят успех «новых русских», в первую очередь,
на счет их упорного труда; 34,9% выступают против передела собственности, заявляя:
7 Результатом мировоззренческой агрессии стала катастрофическая деградация «социального
инстинкта», прогрессирующая атрофия чувства ответственности человека перед самим собой и перед
обществом (у старшего поколения ответственность занимает одно из первых мест в системе
ценностей, у младших возрастов — одно из последних) [11, с. 1,5). Ускорив разложение традиционного
общества, либеральная мифология предложила взамен не новый тип социальности, а воинствующую
антисоциальность; иногда создавалось впечатление, что эта респектабельная на Западе идеология в
России руководствуется уголовным принципом: «умри ты сегодня, ая- завтра». Трудно предположить за
такой мифологической системой способность обеспечить целостность бытия и психологический
комфорт для большей части русского общества. По-видимому, существует прямая зависимость между
распадом привычной картины мира в результате либеральной экспансии и танатофильским (Танатос,
или Фанат, — в греческой мифологии олицетворение смерти) комплексом современной России.

104 ТД СОЛОВЕЙ
«пусть богатые люди останутся богатыми и впредь»; 43,4% полагают, что «богатый
человек имеет больше возможностей для нравственной жизни», чем бедный. Но в то же время
традиционная и соотносимая с православием аскетически-эскапистская точка зрения,
существенно сдав позиции, остается весьма влиятельной: 42,8% респондентов считают
бедных людей более нравственными, чем богатых; 29,7% оценивают «новых русских» как
паразитов, «обокравших народ и сделавших свое богатство на чужих страданиях».
Нетрудно заметить, что мнения разделились почти поровну, а это значит: новая
мифология, равно как и традиционная, носит групповой характер и не обеспечивает
общенациональную интеграцию. Возможно, кому-то исход конкуренции между двумя
мифологическими системами покажется предрешенным в духе высказывания О. Уайльда
о том, что новые идеи побеждают не потому, что люди убеждаются в их правоте, а
потому, что вымирают их противники. Однако относительно успешная имплантация
некоторых элементов протестантской этики в русскую социокультурную ткань сочетается с
последовательным неприятием фундаментальных либеральных ценностей, и это
побуждает к более глубокому анализу.
Обескураживают данные об отношении русских к ключевой либеральной
ценности — закону («где нет закона, там нет свободы», — считали классики западного
либерализма, в частности, Джон Локк).
Лишь 26,6% респондентов считают важной лично для себя такую ценность как
законность, в то время как важной для страны ее называют уже 62,4%. Более 30% русских
считают для себя допустимым нарушение законов, почти треть — уклонение от службы в
армии, более 40% — сопротивление милиции. Традиционное убеждение о невозможности
жить «по закону» получило свое новое обоснование в практике последнего десятилетия,
ознаменовавшегося разрушением любых правовых норм и социальных конвенций, в
первую очередь, со стороны самого государства. Причем закону была противопоставлена не
мифологема «жизни по совести» (что можно было бы считать архаизацией), а
криминальная жизнь «по понятиям». Тем самым, сформировавшееся в России понимание свободы
носит не либеральный (свобода в рамках закона), а криминально-анархический (свобода
от закона и обязательств по отношению к государству и обществу) характер.
В целом вне рамок либерализма остаются отношения между индивидом и
государством, считающимся заведомо лживым контрагентом, которого не грех и обмануть.
Во всех мировоззренческих группах, за исключением «традиционалистов» («старых
государственников»), больше согласных, чем несогласных с утверждением: «врать
государству не зазорно, поскольку оно обманывает граждан»; в целом эту позицию
поддерживает 46,8% респондентов против 30,4% несогласных и 22,8% не определившихся. В то
же время практически все (около 95%) опрошенные, заявляют, что «государство обязано
всегда быть честным со своими гражданами».
Создается впечатление изначальной ущербности либерально-традиционалистского
синтеза: он эффективен как средство разрушения, но его созидательный потенциал
крайне ограничен. Еще более важно, что либеральные мифы, в отличие от традиционных,
даже теоретически не в состоянии снабдить общество идеальной мотивацией и
обеспечить его долговременную мобилизацию. Надо подчеркнуть особо: речь идет не о
кратковременной политической мобилизации — она как раз была достигнута на рубеже 80-х
и 90-х годов, но о мобилизации, предполагающей жертву текущими интересами ради
стратегических; именно она представляется критически важным условием преодоления
деградации страны и общества.
Результирующим вектором перемен 90-х годов в России стал беспрецедентный
экономический, социальный и моральный регресс, динамика которого в два года нового сто-

РУССКИЕ МИФЫ В СОВРЕМЕННОМ КОНТЕКСТЕ
105
летия, возможно, замедлилась, но не приостановилась. (В данном случае определения
«регресс» и «деградация» — не идеологизированные инвективы, а сугубо научные
констатации). Либеральная мифология и связанные с ней «точки роста» не могут задать
настолько мощную динамику, чтобы переломить вектор дегенерации российского социума.
Дуализм государственнического мифа
Современное российское государство воспринимается сегодня с негативным оттенком,
а нередко и как откровенно враждебная сила. 83,9% респондентов согласны с
утверждением, что «чиновники равнодушны к проблемам народа»; 78,1% — с тем, что «в
сегодняшней России власть всегда связана с криминальным миром»; 54, 1 % полагают, что
«государство ничего не делает для простого человека». Более того, 31,1% респондентов
считает, что именно политика властей «препятствует выходу страны из кризиса».
(Характерно, что в списке препятствий именно этот пункт получил максимальную поддержку!)
Надежды на государственные институты в выходе из кризиса возлагают менее 10% русских.
На этом фоне примечательно: больше половины (52,8%) опрошенных согласны
с тем, что «личные интересы — это главное для человека», при 39,7% готовых к их
ограничению во имя государства и общества; почти столько же (53,7%) заявляет о второсте-
пенности каких-либо либо общих целей по сравнению с личным благополучием и благом
собственной семьи; около 60% не допускает вмешательства в свою личную жизнь. 68%
томичан полагают, что «государство существует ради своих граждан» Распространенная
трактовка подобных социологических фактов, как, в принципе, прогрессивной
тенденции индивидуализации, прагматизации и рационализации сознания, усвоения
либеральных ценностей, кажется весьма сомнительной. Эта тенденция не сопряжена с
развитием чувства персональной и социальной ответственности, с продуктивной
личностной и общественной активностью.
По данным политического психолога Е. Шестопал, за вторую половину 90-х годов
уровень социального «активизма» в российском обществе снизился с 10,4% до 7,1%,
а по сравнению с советским временем — почти вдвое [11, с. 5]. Мы также фиксируем
неуклонное снижение способности общества к самоорганизации, к сознательным и
долгосрочным действиям для достижения социально значимых целей. Но если замену более
сложных типов социальных организации менее сложными можно считать архаизацией,
то все более интенсивно идущее в российском социуме объединение по принципу
«стаи» (характерное прежде всего для молодежной среды) носит уже не антропогенный,
а скорее чисто биологический, животный характер.
Мы видим, что общественное мнение заметно тяготеет к антигосударственническо-
му полюсу русской политической мифологии. Это вполне закономерно в свете
последнего десятилетия, когда государственная политика (или ее отсутствие) оказалась чуждой
и враждебной интересам большинства. Деградация государства не могла быть
компенсирована самоорганизацией общества, зато санкционированная первым анархическая
тенденция способствовала разложению второго. Как известно, в истории России
именно государство играло роль ключевого субъекта развития, что было естественно и
неизбежно при слабом обществе. Но к началу третьего тысячелетия и общество, и
государство в России оказались не в состоянии выступить как полноценные субъекты развития.
Противоположная позиция — характерная для русской традиционной мифологии
сакрализация государства — пользуется заметно меньшей, но все же ощутимой
поддержкой. Почти каждый десятый опрашиваемый согласен со следующим высказывани-

Т Д СОЛОВЕЙ
ем: «Государство олицетворяет высший смысл деятельности граждан. Жить ради
государства, самозабвенно служить ему — нравственный идеал русского человека».
Поскольку львиную долю среди этих десяти процентов составляют люди пожилого
возраста, маловероятно, что они способны составить точку кристаллизации
мобилизационного меньшинства.
Означает ли это, что государственнический миф в России полностью растратил свой
мобилизационный потенциал? На первый взгляд, нет. Почти половина (49,2%)
респондентов заявляет о своей готовности к жертвам во имя будущего страны; не хотят хоть
чем-то жертвовать даже ради спасения страны 35,9%. По материалам «Томской
инициативы», к сожалению, невозможно выяснить, насколько потенциально мобилизационная
позиция является прочувствованной лично. Дело и в самой ограниченности методологии
проведения количественных массовых опросов. Между тем, как свидетельствует
отечественные социологи, разрыв между «парадными» (то есть принимаемыми за должное
для страны и общество) и «личными» (мотивирующими непосредственное поведение
человека) ценностями нередко составляет не проценты, а разы.
Не менее важно и то, что в обществе ощущается острый дефицит идей, способных
задать мобилизационную динамику. Наибольшие баллы от респондентов получили
политически и идеологически не окрашенные условия повседневного существования:
стабильность, достойная жизнь, законность и порядок. В этот ряд можно поставить и
сильную державу, под которой понимается, в первую очередь, восстановление
патерналистских функций государства: почти две трети (65,4%) респондентов говорят о
невозможности выжить без государственной поддержки; не испытывает в ней потребности только
31%. Другими словами, люди, в первую очередь, требуют того, чего им не хватает в
настоящей жизни. Однако эти ценности-условия не способны мобилизовать общество.
В то же время обладающие такой способностью мифологемы — как традиционные, так
и либеральные (демократия, коммунизм, права человека, свобода, равенство,
справедливость, православие) — равно как и откровенно мобилизационные лозунги («спасение
Отечества», «возрождение России») пользуются гораздо меньшей поддержкой.
Россияне испытывают заметную ностальгию по государственному могуществу и
национальной консолидации. Поэтому наибольшее количество положительных оценок
в отечественной истории получили пики имперского взлета — эпоха Петра Первого
и Екатерины Великой, и время национального сплочения — период Великой
Отечественной войны. Но отдельно взятая историческая мифология, как и в случае с мифом о
«золотом веке», не обладает мобилизационным свойством.
Рождение нации?
Вплоть до начала 90-х годов облаченная в имперскую форму
государственно-гражданская идентичность русских абсолютно превалировала над идентичностью этнической.
Русские воспринимали в качестве родины все пространство империи, а их этническая
идентичность была драматически ослабленной по сравнению с таковой у других народов
СССР (при этом слабое переживание этничности было характерно также для белорусов
и части украинцев.)
Невольно начавшийся в 90-е годы вследствие распада СССР и отмены мифа о
«едином советском народе» процесс нациестроительства привел к существенным
переменам: на смену советско-имперской идентичности пришли русская этническая и новая
гражданская идентичности. Так, в целом по России к концу 90-х годов с «советскими

РУССКИЕ МИФЫ В СОВРЕМЕННОМ КОНТЕКСТЕ
107
людьми» продолжало себя идентифицировать лишь 16% респондентов, в то время как
«гражданином России» себя называли 48,3%, а «русским» — 38,4% опрошенных [2, с. 67;
12, с. 7]. Преобладание гражданской идентичности над этнической выявили и опросы
«Томской инициативы». Довольно невысокие показатели гражданской и этнической
идентичности можно выводить из незавершенности национального и государственного
строительства в России. Но здесь, скорее всего, работает обратная зависимость.
Хотя наука не очень хорошо представляет, как возникают нации — на каждый случай
успешного нациестроительства придутся десятки, когда этническая общность так и не
смогла превратиться в нацию — одно можно утверждать с уверенностью: это
невозможно без мобилизующего мифа, который предшествует собственно формированию нации.
Как с этим дело обстоит у русских? У них присутствует подоснова мифа нации —
устойчивое представление о национальном характере, о присущих русскому народу чертах
и качествах (автостереотип). Однако еще в конце 90-х годов этот автостереотип носил
негативную окраску: среди сторонников всех идейно-политических ориентации, включая
националистов, негативные оценки качеств русского народа значительно преобладали
над позитивными [3, с. 66]. Фактически, в данном случае можно говорить о глубоком
комплексе национальной неполноценности, который вряд ли способствует нациестрои-
тельству, скорее наоборот8.
Правда, анализ материалов «Томской инициативы» позволил выявить позитивный
автостереотип у таких мировоззренческих групп, как «традиционалисты» и
«неоконсерваторы» (то есть «старые» и «новые государственники»). Однако не вполне ясно, насколько эта
тенденция устойчива, во-первых, и носит ли она общероссийский характер, во-вторых.
Тем более, что в тех же материалах можно обнаружить очевидные свидетельства: среди
русских продолжает преобладать в целом пессимистический взгляд на свою нацию. Так,
47,5% наших респондентов полагают, что русская нация исчезает; 18,5% вообще
отрицают существование единого русского народа и лишь 29% признают его наличие.
Уровень этнической солидарности и сплоченности русских в целом ниже, чем у
многих других народов России [5, глава VII]. В отличие от малых народов, для русских
нехарактерно восприятие своей этнической общности как большой семьи, у них не
возникает (или наличествует очень слабое) ощущение родства со своими соплеменниками.
Анализ опросов ФОМ середины 90-х годов позволяет выяснить, что среди этнодиф-
ференцирующих признаков (то есть отличий русского от других народов) наименьший
рейтинг получили качества, характеризующие мессианскую роль русского народа
(«особое историческое предназначение» — 13%, «стремление к поиску правды, высшего
смысла» — 21%) [7, с. 88 (таблица)]. И материалы «Томской инициативы» опять-таки
показывают значительно более высокий уровень русского мессианизма: 45%
респондентов согласны с тем, что «государство российское, российский народ несет в себе
великое предназначение».
Это различие, по-видимому, объясняется разницей в исследовательских методиках,
поскольку в другом случае мы видим в материалах «Томской инициативы» еще более
низкую оценку мессианских качеств русского народа: лишь 3,3% опрошенных возлагают
8 Бытуют мнения, в основном среди публицистов, что в конце XX века русские впервые за
последние пятьсот лет получили шанс превратиться в нацию. До этого собственно русской нации не
существовало ни в этническом, ни в политическом смысле. К исходу советской эпохи русские представляли
собой лишь основу суперэтнической общности — «советского народа»; считается, что в то же время
русский субстрат этого аналога «политической нации» был угрожающе деэтнизирован вследствие
целенаправленной государственной политики.

T Д СОЛОВЕЙ
надежды на «особую русскую духовность» как главную движущую силу преодоления
кризиса в стране.
Наибольшую поддержку русских по общенациональной выборке получили следующие
этнодифференцирующие качества: «готовность переносить трудности и испытания» —
65%, «готовность к защите отечества любой ценой» — 52% и «славное прошлое,
героическая история» — 43%. Хотя они характеризуют высокую мобилизационную готовность
русских, но относят ее скорее к прошлому, чем к настоящему или, тем более, к будущему.
Можно согласиться с мнением, усматривающим в высоком рейтинге именно этих этнодиффе-
ренцирующих признаков инерцию традиционного «оборонного сознания» русских, но
сознания не актуализированного, не наполненного современным содержанием [6, с. 86].
Мы видим, что у русских миф нации существует в зачаточном виде; в нем слабо
проявлены потенциально мобилизационные элементы: потребность в героическом
самоутверждении, склонность к мессианизму, готовность к самопожертвованию и этническая
сплоченность. Русским не чужда национальная гордость, но это чувство обращено в
прошлое и приправлено изрядной толикой горечи — «ощущением несправедливости
коллективной исторической судьбы, придающим повседневному существованию
страдательный оттенок». Хотя подавляющее большинство русских испытывало «тревогу за
будущее русского народа», как отмечалось в исследовании середины 1990-х годов, всего
лишь около 15% из них чувствовало «готовность к борьбе» за его интересы [6, с. 86].
Даже эту группу вряд ли можно целиком записать в корпус этнополитической
мобилизации, что связано с уже упоминавшимся разведением ценностей на «парадные»
и «мобилизационные». Сторонники различных версий русского национализма
воспринимают его не в качестве императива повседневного поведения, а как предельно
абстрактную идею; они адресуются не непосредственно себе, а каким-то внешним силам или
политическим институтам, призванным устранить неблагоприятные внешние
обстоятельства и воплотить основные положения той или иной идеологемы в жизнь.
Поскольку этнонация (коллективное «Мы») всегда рассматривает себя через
противопоставление другим (коллективное «Они»), теоретически, мобилизационные
механизмы могут быть запущены через трансформацию образа «чужого» в образ «врага».
Но и в этом отношении русская этничность представляет собой далеко не благодатную
почву. Ощущение русскими ущемленности своих интересов, оценка своего
экономического положения как относительно (по сравнению с другими народами)
неблагополучного не перерастает, однако, в существенную этнизацию социально-экономических
и политических проблем.
8 подавляющем большинстве русские не склонны рассматривать себя жертвами
дискриминации со стороны какой-либо этнической группы. Лишь около 14%
респондентов в середине 1990-х годов думали о «врагах русского народа» [6, с. 86].
«Имперский» народ (пусть этот статус для русских уже и в прошлом) вообще трудно убедить
в том, что источником его бед и несчастий могут быть относительно немногочисленные
этносы [7, с. 83-84]9.
9 Ксенофобские настроения русских за последнее время заметно выросли, что является неизбежным
следствием двух чеченских войн, а также изменения этнодемографического баланса и этнического
облика русских городов. Но эта ксенофобия носит по преимуществу латентный характер, она не вылилась
в масштабные действия общенационального характера. Факты этнического и расового насилия, в том
числе массового, обычно связаны со спорадической деятельностью молодежных группировок. При всем
несовершенстве и сомнительности соответствующей отечественной статистики, интенсивность этнического
и расового насилия в нашей стране заметно ниже, чем во многих европейских странах и в США. Если же
говорить о степени распространенности ксенофобских настроений, то либеральная Европа даст значитель-

РУССКИЕ МИФЫ В СОВРЕМЕННОМ КОНТЕКСТЕ
109
Но если у русских не выкристаллизовался образ «внутреннего врага», то, возможно,
их сможет консолидировать образ «внешнего супостата»? Это предположение, как
прямо и косвенно показывают данные в рамках Томского проекта, также оказывается
ошибочным. Несмотря на заметное разочарование наших соотечественников в политике
Запада к России, отношение к нему в целом остается позитивным, хотя и стало более
прагматичным. Последовательное антизападничество характерно лишь для меньшинства,
составленного сторонниками русского национализма и коммунистической идеологии.
При этом даже многие националисты, не приемля западных экономических и
политических механизмов, ориентируются на западные же потребительские стандарты.
В отношении к Западу и, прежде всего США, преобладающим чувством русских
является не столько ненависть, сколько зависть, обида и страх. Русские ощущают
социокультурную близость к Западу, но одновременно боятся утерять свою этнокультурную
идентичность в результате взаимодействия с ним, что опять же свидетельствует о
глубоко засевшей неуверенности в силах собственного народа. Под идеей же «особого пути»
(ее придерживается 44,6% томичан) понимается скорее форма, чем содержание,
русская специфика в методах и приемах достижения западных целей [10].
Говоря о мифе нации, нельзя не обратиться к опыту государственного
мифотворчества в этой области. Речь идет о попытке конструирования российской политической
нации («россияне»). Концепт нации-согражданства был заложен в Конституцию и в 1994
году провозглашен основой для решения национальных проблем в России. Как можно
понять из сопутствующих разъяснений, как раз на этой основе предполагалось достичь
консолидации общества, заложить фундамент национального государства и обеспечить
власть новой легитимацией.
Какие же результаты принесла эта попытка? Термин «россиянин» — интегральная
характеристика новой государственно-гражданской идентичности — прочно закрепился
в официальном лексиконе, став чем-то вроде символа отечественной политкорректности;
в новых российских паспортах была отменена графа «национальность»; 27,8% граждан
России сделали выбор в пользу новой идентичности, назвав себя «россиянами». На первый
взгляд, не так уж и плохо за столь короткий срок. Особенно если вспомнить, что российская
власть слишком долго была озабочена самовыживанием, а не позитивной повесткой.
Тем не менее, есть веские основания полагать, что привлекательный миф
политической нации имеет малые шансы на успех10. И дело здесь отнюдь не в российской
специфике: один из ведущих современных специалистов в области национальных отношений,
британец Э. Смит вообще крайне пессимистически рассматривает возможность
формирования политической (гражданской) нации в современных условиях [17,18].
ную фору России с ее советским инерционным интернационализмом: по данным общеевропейского
социологического исследования, почти треть европейцев причислила себя к расистам в «очень большой»
и в «значительной» степени; еще одна треть призналась в том, что они — «немного расисты» [14, с. 6]. Это
данные 1997 года; сейчас, надо полагать, европейская ситуация в данном аспекте изменилась к худшему.
10 Хотя ассимиляторская модель строительства гражданской нации неприемлема в России по
политическим мотивам, некоторые важные условия для ее реализации присутствуют. Формирование же общих
институтов и систем коммуникации — необходимое, но не достаточное условие для рождения нсвой
общности. Эмоционально значимой она становится для своих членов лишь тогда, когда в ее основу заложена
система общих мифов и символов, то есть политическая нация в любом случае имеет этнокультурную
подоснову или, как минимум, мощную этнокультурную привязку. Эту связь можно обеспечить либо через
навязывание меньшинствам мифов и символов доминирующей этнической группы (то есть опять же через
ассимиляцию), либо сконструировав новую систему символов (что даже теоретически чрезвычайно
трудно и, в любом случае, менее эффективно, чем ассимиляция).

1 -( Q T Д СОЛОВЕЙ
Вполне очевидно, что обостренная этническая чувствительность нерусских народов,
активно культивирующих собственные мифы, не позволяет им принять в качестве
основополагающего русский миф, который, тем более, лишен мобилизующей силы. К этому
следует добавить, что вследствие прогрессировавшего на протяжении почти всех 90-х
годов отчуждения общества от государства русский и другие этносы России перестали
воспринимать его как легитимный источник новых смыслов и ценностей [9]. Если ряд
нерусских этносов традиционно дистанцировались от государства, то в прошедшем
десятилетии эта тенденция захватила и русских, и вышеприведенные данные Томского
проекта подтверждают ее.
В целом можно заключить, что современное состояние русского мифа нации (как
в этнической, так и в политической версиях) неспособно составить основу масштабной
и интенсивной мобилизации.
Русские герои
Миф о героях, пожалуй, единственный из рассмотренных в проекте «Томская
инициатива», который может претендовать на общенациональный статус, причем его содержание
вполне традиционно. Материалы исследования позволили выяснить, что в современном
массовом сознании русских сосуществуют две версии героя: 1)
сверхчеловек-триумфатор, любой ценой добивающийся успеха; 2) страдалец за народ, за правду, именно этим
и заслуживший право называться героем. Первый вариант выбрали 40,8%
респондентов, второй — 46,8%. В сущности, обе этих интерпретации восходят к архаичному мифу
о герое, но второй вариант («герой-страдалец») в значительно большей степени
укоренен в отечественной традиции, выступая видоизменением и развитием
основополагающего русского мифа о Правде.
При этом надо подчеркнуть, что популярность образа «героя-победителя» в
современной России связана прежде всего с влиянием западной массовой культуры, активно
его пропагандирующей, с имплантацией западных социокультурных стереотипов в
русские ткани. Характерно, что данная версия героя ближе всего именно молодежи (60%
людей до 24 лет) и «лидерам» (53,7%), в то время как «героя-страдальца» выбирает
старшее поколение (56% респондентов старше 55 лет).
Хотя, на первый взгляд, мнения русских по поводу образа героя разделились почти
поровну, при попытке расшифровать понятие «настоящего героя» видно, что массовое
сознание скорее тяготеет к национальной версии «героя-страдальца». От двух третей до
трех четвертей опрошенных считают: «настоящий герой должен быть способен к
состраданию даже по отношению к собственному врагу», он «пожертвует только собой», он
«служит только Отечеству, людям, высшей справедливости», он «не всегда получает
признание при жизни и, не требуя награды за свои подвиги, умирает в безвестности».
Большинство опрошенных едино в трактовке образа героя, однако оно же не
находит в современности его воплощения. 16,9% респондентов вообще не смогли
персонифицировать современного русского героя; занявший первое место президент В. Пугин
набрал лишь 21,9% голосов; на втором и третьем местах оказались академик А. Сахаров
и А. Солженицын — соответственно с 18,8% и 15,9%; за ними с большим отставанием
(почти в два раза) следовали кинематографические персонажи и академик Д. Лихачев
(«самый интеллигентный человек в России»).
Таким образом, в лидирующей тройке представлены политический (обычно в этом
качестве выступает сверхчеловек-триумфатор или глава государства по должности)

РУССКИЕ МИФЫ В СОВРЕМЕННОМ КОНТЕКСТЕ
111
и два культурных героя. При всем различии их биографии накладываются на героический
миф, логика которого выглядит следующим образом: опасное рождение — исход —
инициация — возвращение или подвиги — гибель — воскресение. Триада «исход —
инициация — возвращение» (хотя последовательность может и меняться) составляет ядро
биографий А. Сахарова и А. Солженицына, воплощающих тип героя — страдальца за народ.
Наконец, в настоящее время президент персонифицирует еще один русский
национальный миф — о «хорошем царе и плохих боярах». Это подтверждается исследованием
фокус-групп в ряде регионов России. И хотя, судя по данным социологических
исследований, в оценке В. Путина преобладают рациональные мотивы, в его высоком рейтинге
присутствует и заметная мифологическая составляющая. Возможно, именно она
определяет устойчивость рейтинга президента, который еще не опускался ниже 50%.
Более того, активно эксплуатируется именно мифологизированный аспект
репутации президента. Телеобщение Путина с гражданами России 25 декабря 2001 г. по форме
было ничем иным, как челобитьем подданных царю; тема «единения царя с народом»
активно обыгрывалась во время блиц-броска Путина по «Золотому кольцу» в
рождественские праздники 2002 года. Однако значительный мифологический ресурс используется
исключительно в демонстрационных целях, а не для мобилизации общества на решение
каких-то общенациональных задач. Тем самым он растрачивается впустую, а в
перспективе — из-за несоответствия конкретный действий (или бездействия) президента его
мифологизированному облику — может вообще иссякнуть, как это произошло в свое
время с его предшественником.
* * *
Предложенная интерпретация выявленных в исследовании мифов не является
единственно возможной и, тем более, бесспорной. Полученные социологические результаты не носят
однозначного характера и открывают перспективу иных трактовок. Наша цель состояла
скорее в том, чтобы продемонстрировать принципиальную возможность изучения этих мифов
с помощью социологии. В ходе исследования стало понятно, что их анализ плодотворен
и для понимания некоторых движущих сил новейшей российской истории и политики.
Сделанные выводы нельзя назвать жизнеутверждающими. Вкратце они сводятся
к тому, что ни один из исследованных мифов, за исключением мифа о героях, не носит
общенационального характера и обеспечивает лишь групповую интеграцию.
Воспроизводится типичная для России ситуация социокультурного и мировоззренческого
раскола. Традиционная русская мифология деградирует и размывается, в том числе под
натиском либеральных мифов. Тем не менее, их противоборство продолжается и исход его
вряд ли можно назвать предрешенным: форсированное вытеснение русской традиции,
как свидетельствует отечественная история, не раз приводило к бунту архаического
начала. Пересадка либеральных мифов состоялась, но полученный синтез оказался, в
целом, негативным; вероятно — он и не мог быть иным в силу принципиальной внелибе-
ральности русской почвы.
В целом российское общество переживает глубокий кризис, связанный с распадом
привычной картины мира, что служит одной из главных причин социальной и моральной
деградации страны. В современных условиях ни старая, ни новая мифология не в
состоянии обеспечить мобилизацию общества для достижения стратегических целей.

Т Д СОЛОВЕЙ
ЛИТЕРАТУРА:
1. Биллингтон Дж. Икона и топор. М.: Рудомино. 2001.
2. Вызов Л. Становление новой политической идентичности в постсоветской России //
Вестник МГУ. 1999. № 4.
3. Вызов Л. Становление новой политической идентичности в постсоветской России:
эволюция социально-политических ориентации и общественного запроса // Российской
общество: становление демократических ценностей? М.: Центр Карнеги. 1999.
4. Вызов Л. Неоконсервативная волна: Она стала социокультурной основой для
нынешнего политического режима в России // Независимая газета. 2001.8.XII.
Ъ.ДробижеваЛ. М., АклаевА. Р., Коротеева В. В. и др. Демократия и образы
национализма в Российской Федерации 90-х годов. М. 1996.
6. Клямкин И. М., Лапкин В. В. Русский вопрос в России // Полис. 1995 № 5.
7. Клямкин И. М., Лапкин В. В. Русский вопрос в России // Полис. 1996. № 1.
8. Кольев Андрей (А. И. Савельев). Миф масс и магия вождей. М.: Национальный
институт развития. 2000.
9. Коротеева В. Существуют ли общепризнанные истины о национализме? //Pro et
Contra. 1997. Т. 2. № 3.
10. Лапкин В., Пантин В. Образы Запада в сознании постсоветского человека // Мировая
экономика и международные отношения. 2001. № 7.
11. Либералы песчаных карьеров (Интервью с Е. Шестопал) // Век. 2001. № 51.
12. Петухов В. Колонна бредет по краю пустыни: Добредет ли воинство Макашова до
следующей Думы? // Общая газета. 1999. № 9.
13. Полосин В. С. Миф, религия, государство. М: Наука. 1998.
14. Тульский М. Треть европейцев — ярые расисты // Независимая газета. 2002. 6.XII.
15. ЭлиадеМ. Священное и мирское. М. 1994.
16. Элиаде М. Миф о вечном возвращении. Архетипы и повторяемость. СПб. 1998.
17. Smith E. D. Nationalism and Modernism. L-N.Y. 1988.
18. Smith E. D. Nationalism in a Global Era. Cambridge. 1995.

Глава 5
ЛИБЕРАЛЬНЫЙ И ЭТАТИСТСКИЙ КОМПЛЕКСЫ
В СТРУКТУРЕ ПОЛИТИЧЕСКИХ ЦЕННОСТЕЙ
СОВРЕМЕННЫХ РОССИЯН
Общим местом исследований, посвященных современной российской
социокультурной и политической ситуации, стали сетования на несовпадение прокламируемых
целей реформ с базисными ценностями (ментальностью) россиян. Очень сомнительно,
чтобы у планов развития, основанных на убеждении их авторов в непреложности
законов рынка (рынок — он и в Африке рынок), был внятный социальный успех. Ибо
очевидна зависимость экономики не только от политики, но и от ценностей населения.
Уже одного этого достаточно, чтобы ощутить принципиальную важность
исследования этих самых ценностей. При столкновении с реальностями российского массового
сознания многие традиционные понятия и приоритеты западной цивилизации,
складывавшиеся постепенно на протяжении всей европейской истории (такие, как «право»,
«свобода», «собственность», «закон»), искажаются порой до неузнаваемости. Вместе
с тем, попытка опираться на те или иные национально-специфические ценности
(«соборность», «народность», «патриотизм» и др.) является порождением расхожих
стереотипов, зачастую не подкрепленных ни эмпирическими данными, ни сколько-нибудь
внятным анализом социально-культурных процессов в современном российском
обществе. Задача эта тем более актуальна для нашего переломного времени, когда
ценности трансформируются глубже и быстрее, чем обычно.
Цель данной главы — рассмотреть лишь те ценности, которые имеют отношение
к политическому. Причем не в контексте бесконечного спора об особом статусе
России, ее близости к Европе или Азии, Западу или Востоку. По нашему мнению, этот спор
является сугубо метафизическим. Да, мы полагаем, вслед за А. Ахиезером [1], что
российское политическое сознание неизбежно является принципиально двухголосым.
Оно, в конечном счете, (независимо от конкретной политической позиции своего
носителя, будь он «западником» или «почвенником», «либералом» или «консерватором»,
«коммунистом» или «демократом») либо либерально, либо является патерналистским.
Здесь мы не будет пытаться отдать чему-либо предпочтение, наша задача много
скромней.
Она заключается в том, чтобы дать анализ политических ценностей жителей Томской
области, основываясь на результатах опроса, проводившегося осенью 2001 года.
Главным здесь является то, что этот анализ — хотя мы ни в коей мере не пренебрегаем
теоретическими изысканиями данной сфере — опирается именно на эмпирические данные.

А В ВИНАРСКИЙ. А С ХОДОНОВ
Исследование не претендует на полный анализ либерального сознания
современной эпохи, его укоренности, аутентичности и проч. Это связано, во-первых, с тем, что
вряд ли будет перспективной сама постановка столь важной задачи — исследование
бытования некоторой теоретической и, по существу, нормативной конструкции в
обыденном сознании. Классический либерализм мы и полагаем такой конструкцией.
Во-вторых, сама сложность теоретической конструкции задает ограничения на
применяемые методы ее исследования. Те аспекты ее бытования, которые важны с
теоретической точки зрения, оказываются открытыми только для более сложных методов
экспериментального или герменевтического типа.
В-третьих, не менее важный момент заключается в том, что в погоне за
«укорененностью» или «аутентичностью» мы упускаем многие важные моменты существования
ценностей, например, их функциональный характер. Ценности существуют не сами по
себе в особом мире, где они «вечно длятся». Они также отвечают определенной
ситуации, потребностям минуты, в которых они актуализируются, приобретают свое
словесное воплощение и форму, находят своих оппонентов и проч.
Основная функция ценностей состоит в том, что они делают приемлемым для
человека внешний мир. Они «замыкают» жизненный мир человека, вносят в него
осмысленность и порядок. Без них существование конкретного человека потеряло бы свой
смысл. Поэтому ценности производны от самоопределения индивида и его целей,
конкретных социокультурных условий и среды, а их внутреннее переживание — от
воспринимаемой возможности их потери.
Но чтобы стать культурным феноменом, работающие (актуализированные)
ценности должны обобщаться и разделяться другими людьми, быть оправданы в глазах
общества. Только через такую операцию создается «общий мир», происходит консолидация
действий.
Осознавая описанные выше трудности исследования, авторы данного
исследования, тем не менее, полагают, что эмпирические материалы позволяют
проанализировать основные тенденции развития современного политического сознания жителей
Томской области. Конечно же, предлагаемый анализ не отразит всего многообразия
политических ценностей, а будет сконцентрирован на двух предметах.
Первым предметом анализа выступает комплекс либеральных идей и ценностей
(далее — либеральный комплекс), работающих и имеющих хождение в современном
российском обществе. Ведущими для него являются ценности личности, свободы,
изменения, инновации. Для современной России это относительно новый, только
становящийся комплекс. Личность, живущая либеральным комплексом, более озабочена
насилием со стороны своего государства или его доминирующей культуры, а также со
стороны конкретных лиц, их легитимных представителей, чем утверждением
соответствующих ценностей и норм.
Вторым предметом исследования выступил оппонент этого комплекса —
этатистские идеи и ценности (далее — этатистский комплекс). Ведущими для него являются
ценности защищенности, общности, порядка, стабильности, согласия, общей
(разделяемой) культуры. В повседневном плане личность, живущая в рамках этого
комплекса более озабочена насилием со стороны другого государства или культуры, а также
насилием со стороны различных нелегитимных сил (магнатов, организованных групп
и прочее), также отводя на вторые места утверждение конструктивных ценностей
и норм.

ЛИБЕРАЛЬНЫЙ И ЭТАТИСТСКИЙ КОМПЛЕКСЫ
В СТРУКТУРЕ ПОЛИТИЧЕСКИХ ЦЕННОСТЕЙ СОВРЕМЕННЫХ РОССИЯН
115
Либеральный и этатистский комплексы
современной России: постановка проблемы
Под термином «либерализм» обычно понимается некоторое умонастроение,
характеризующимся критическим отношением к различным догмам, предрассудкам,
традиционным представлениям [3]. Как политическая идеология либерализм ориентирован на
сохранение механизмов рыночного хозяйства и свободной конкуренции при минимально
необходимой регулирующей роли государства. Это умонастроение основано на
стремлении мыслить и действовать исключительно согласно нормам и требованиям
рационализма. Политический либерализм, прежде всего, основан на идее правового
государства, смысл которой заключается в признании неотчуждаемых прав и свобод граждан. Их
соблюдение гарантируется со стороны государства реализацией принципов
верховенства права, разделения властей и демократической процедуры.
В целом, на наш взгляд, либерализм — это в основном идеология, а
демократия — способ правления, и первого без второй существовать не может. Другими
словами, либерализм и демократия предполагают друг друга, как соответствующие друг
другу политические идеология и практика. И действительно — большинство
политологических школ не делает разницы между либерализмом и либеральной демократией.
Однако в последнее время в политологии (как западной, так и российской) всё
большую поддержку получает не просто разведение, но и противопоставление понятий
«либерализм» и «демократия», поскольку они основаны на различных принципах. Ведь
демократия как власть большинства, неизбежно будет, так или иначе, подавлять меньшинство, хотя
бы и при опоре на закон. Либерализм же ориентирован, в первую очередь, на защиту прав
личности и вообще любого меньшинства. Государство при демократии постоянно
вмешивается в различные сферы не только общественной, но и частной жизни, а такое
вмешательство классический либерализм считает недопустимыми. Описанное противопоставление
понятий «либерализм» и «демократия» основано на том, что в процессе своего
исторического развития западный либерализм1 претерпел ряд существенных изменений. Он стал
гораздо более «демократичным» (социальным), признав важную роль государства в создании
максимально благоприятных условий для реализации свободы личности.
Классический либерализм, корни которого уходят к концу XVII—XVIII вв.,
абсолютизировал право частной собственности, декларируя его верховенство над остальными
правами личности. Его представители отличались воинствующим антиэтатизмом и, вследствие
этого, требовали «минимального государства»2. В основе этого требования лежало
представление о том, что невмешательство государства в экономическую сферу
автоматически обеспечит наибольшую продуктивность всей хозяйственной системы. Адепты
классического либерализма полагали, что централизованный контроль мешает системе
эффективно функционировать. В разработанной ими концепции правового государства видную роль
играют следующие положения: государство подконтрольно обществу; существует и
действует всеобщее, равное, прямое избирательное право; реализуется принцип разделения
властей; гарантируется соблюдение основополагающих прав и свобод человека.
На рубеже XIX — XX веков в западных странах начинает всерьёз заявлять о себе
направление, которое получило название социального либерализма3. Его адепты не аб-
1 Его ещё называют «элитистский», «классический», «экономический».
2 Часто встречается и другое обозначение: «государство — ночной сторож».
3 Или «неолиберализма».

А В ВИНАРСКИЙ, А С ХОДОНОВ
солютизируют право частной собственности, считая его необходимым для социального
развития, но не основным среди всех прав личности. Они признают ошибочным
положение о том, что индивидуальные интересы, получив полную свободу, автоматически
удовлетворяют общий интерес. На самом деле индивидуумы социально деструктивны.
Поэтому гражданское общество и государство обязаны, исходя из интересов всех слоев,
разрабатывать и поддерживать «правила игры» в экономике и социальных отношениях.
Эти два вида либерализма дифференцировались и по отношению к понятию
свободы; оно трактуется, во-первых, как основание для индивидуализма и ограничения роли
государства в обществе, а во-вторых, как объект деятельности государства, которое
надо использовать в качестве инструмента для увеличения степени свободы.
Классический либерализм тяготеет к первому пониманию свободы, социальный — ко второму.
Во второй половине XX века социальный либерализм занял ведущие позиции во
многих странах западного мира. Вследствие этого сегодня социальный либерализм
зачастую отождествляется с либерализмом вообще, что отражается и на рецепции
данного понятия в современной России.
Либерализм в целом ориентирован на повышение эффективности хозяйственной
деятельности, социальных отношений. Он предполагает предоставление личности
полной свободы творчества, признает роль рефлексии, самосовершенствования. Но его
современная модификация государства, в значительной степени нацеленного на
равенство посредством редистрибуции материальных ресурсов и обеспечения равных
прав. Такая модель была воплощена в государственную практику многих западных
стран. Тем самым, теория и практика классического либерализма (особенно после
«нового курса» Ф. Д. Рузвельта) все больше абсорбирует политические подходы,
характерные для этатизма.
Можно утверждать, что реакцией на идеологию этатизма стал неолиберализм,
сторонники которого уже в самом названии направления подчеркивали свою
приверженность принципам экономической свободы и конкуренции. Влияние же этатизма на их
взгляды прослеживается в следующем:
1.Особая роль государства. В основе хозяйственной системы
находится свободная рыночная экономика, конкурентный рынок. Но экономический порядок не
устанавливается сам по себе, его способно установить только государство. Оно должно
утвердить правила поведения и активно проводить их в жизнь, однако не заниматься
хозяйственно-производственной деятельностью.
2.Выработка и проведение специфической социальной
политики, что является важной функций государства. Эта политика направлена на
установление экономического, социального и политического порядка, ибо они тесно
взаимосвязаны. По мере развития социальная политика выдвигает проблемы обеспечения
занятости, преодоления региональных различий в уровнях доходов, более полной
социальной обеспеченности, совершенствования форм участия рабочих в управлении
предприятиями.
3. Всемерное развитие конкуренции. Для этого необходима борьба с
монополизмом, содействие мелкому и среднему предпринимательству, создание условий
для проявления способностей каждого человека. Конкуренция обеспечивает
экономический прогресс, рост производительности, является инструментом обеспечения
самостоятельности хозяйствования.
Этатизм, хотя и возникает как практика государственного управления много раньше
либерализма, оформленной идеологией так и не стал. Главной его установкой является

ЛИБЕРАЛЬНЫЙ И ЭТАТИСТСКИЙ КОМПЛЕКСЫ
В СТРУКТУРЕ ПОЛИТИЧЕСКИХ ЦЕННОСТЕЙ СОВРЕМЕННЫХ РОССИЯН
117
доминирование государства в экономической и социальной жизни общества с
соответствующей централизацией политической власти и усилением бюрократизма.
Встречающиеся попытки связать этатизм и различные формы тоталитаризма можно отнести к
полемическому (главным образом журналистскому) задору. И, прежде всего, потому, что
для тоталитаризма принципиально важным является слияние государства и партии
в «государство-партию». Понятно, что в таком новообразовании собственно этатистская
идеология оказывается в подчинении у партийной.
Когда любое государство выступает по отношению к социуму в качестве
«организатора», мы сталкиваемся с этатистскими ценностями. Этатизм не сохранялся
неизменным. Выделяют три его основных исторических типа. Первый — структурообразующий
(где государство есть не надстроечный институт, но неотъемлемая часть
социума-общины, его структурирующая). Второй — иерархически-корпоративный и регулирующий, где
государство является «надстройкой». Сегодня обычно говорят о неоэтатизме, который
возникает вследствие исчерпанности модернизаторских моделей развития.
Переход к неоэтатизму происходит, во-первых, в процессе распада и слома
тоталитарных государств через детотализацию власти, которая теряет свои монопольные
основания. Тем самым создаются предпосылки обособления власти государственной
(публичной) и власти социальной (частной).
Во-вторых, основания неоэтатизма складываются в ходе изменения структур
общества, которые становятся все более сложными. Для общественного сознания такого
общества характерным становится не универсализм, а признание различий и их равнозна-
чимости. Эти сдвиги реализуются, прежде всего, на Западе и через механизмы
коммуникации так или иначе переносятся в другие регионы.
Старый этатизм (два первых его типа) предпочитет механизм управляющий —
направляющему. Он имеет субъектом рационально-легальную администрацию.
Межгосударственные отношения строятся на принципе суверенности, чему в реальности
соответствуют отношения господства, неравенства, гегемонизма. Старый этатизм является
тотальностью, поскольку в нем публичная и частная власть либо слиты, либо разделены
институционально и связаны отношениями первичности — вторичности. Именно такой
этатизм и укоренен в российской истории.
Неоэтатизм (современный тип этатизма) предпочитает механизм направляющий
управляющему и учитывает равным образом как механизмы направления, так и
спонтанность. Субъектом неоэтатизма выступает коалиция, включающая администраторов,
предпринимателей, лиц среднего класса, построенная на принципах открытости. В
сознании этой коалиции государство выглядит лишь как один из факторов социальной
организации, равноположенный негосударственным силам. Межгосударственные
отношения включают принцип относительного или «мягкого» суверенитета, производного от
международного права, тенденцию к смягчению неравенства (деполяризацию). В
неоэтатизме власть публичная отделена от власти частной (или социальной), а власть
государственная — от власти политической, и все они связаны скорее отношениями
взаимообусловленности иравноположенности. Неоэтатизм не имеет
«привилегированной» единицы, ориентируясь на равенство индивида, корпорации, примордиальных,
т. е. изначальных, общностей (этнических, языковых и др.), которые не столько
детерминируются, сколько обусловливаются государством. Он ориентируется на такое
развитие, в ходе которого воспроизводится и поддерживается равновесие социума и его
природной среды (стратегия устойчивого развития).

А В ВИНАРСКИЙ. А С ХОДОНОВ
Методы исследования и анализа
Для измерения различных аспектов либерального и этатистского комплексов в
исследовании применялся ряд показателей. Уровень их проявленности замерялся в
исследовании двумя методами. В первом случае респондентам предлагались пары высказываний,
отражающие, соответственно, интересы личности либо государства и предлагалось
сделать выбор между ними. Далее рассчитывался суммарный балл по выбранным
суждениям в соответствии с ключом. В результате была получен индекс этатизма, низким
значениям которого соответствовал индивидуализм.
Во втором случае предлагались ключевые слова либерального и этатистского
словаря (в целом, они представляют собой различный набор хит-идей) и их аналоги в
альтернативном словаре («свобода — порядок», «личность — коллектив», «реформы —
традиции» и др.). Респондент делал свой выбор, его результаты в соответствии с ключом
сводились в биполярную шкалу либерализма, низким значения которой соответствовал
этатизм.
Исходный список включал 15 пар терминов. Отсутствие контекста ограничивало
«умствования» респондентов: они реагировали только на сам термин. Это придавало методу
сходство с ассоциативным экспериментом. Вместе с тем, получаемые реакции носили
направленный характер (нужно было выбирать между либеральным и этатистским
вариантом), поэтому можно в данном случае говорить о методе «направленной ассоциации».
Использовавшиеся в методике альтернативы достаточно полно представляли
комплекс базовых идей и ценностей либерализма и этатизма, взятых как идеологические
течения. Либеральные альтернативы не ограничивались проблемами личности; в них
входили различные политические и экономические аппликации (нацеленные
проявленности) либерализма. В качестве основы была взята модель классического (экономического)
либерализма. Методика замеряла степень актуализированное™ идеологических
«ключей» в сознании индивида. Последнее интерпретировалось как степень проявленности
на уровне индивида либерального или этатистского комплекса.
В дальнейшем шкала либерализма претерпела некоторые изменения. Она была
разбита на две униполярных шкалы либерализма и этатизма, которые, в целом, показывали
аналогичные (но прямо противоположные) результаты. Суммарным баллом по шкале
является общее число либеральных и этатистских выборов, сделанных респондентом.
В среднем они делали 6,5 либеральных и 6,5 этатистских выборов; в двух случаях из 15
они, как правило, затруднялись с выбором. Исключение из расчетов пункта
«затрудняюсь ответить» сделало результаты по этим шкалам более «выпуклыми», поэтому в
дальнейшем в основном мы будем анализировать данные, полученные с их помощью.
В дальнейшем с помощью процедур кластерного анализа вся выборка была разбита
на три подгруппы (классификация проводилась в двумерном пространстве,
образованном шкалами либерализма и этатизма). Эти группы были названы «либералы»,
«этатисты» и «невовлеченные». В последнюю группу попадали респонденты, в равной степени
пользующиеся ключевыми словами обоих словарей и, следовательно, не вовлеченные
в контроверзу между либерализмом и этатизмом. Данные о численности групп и
средние показатель по шкалам отражает Таблица 1. (Напомним, что средний балл по шкале
обозначает среднее количество либеральных или этатистских выборов)
Дополнительно была проведена классификация с разбиением респондентов только
на две группы — «либералов» и «этатистов». Все «невовлеченные» были отнесены к
одной из этих групп. Это привело к менее контрастным данным, но иногда для простоты
изложения мы будем пользоваться второй классификацией.

ЛИБЕРАЛЬНЫЙ И ЭТАТИСТСКИЙ КОМПЛЕКСЫ
В СТРУКТУРЕ ПОЛИТИЧЕСКИХ ЦЕННОСТЕЙ СОВРЕМЕННЫХ РОССИЯН
119
Таблица 1. Показатели либерализма и этатизма в титульных
подгруппах
«Этатисты»
«Невовлеченные»
«Либералы»
Выборка в целом
Средний балл по шкале
Либерализм
4,6
5
9,6
6,6
Этатизм
9,1
4,4
4,3
6,5
Количество
респондентов
680
235
585
1500
Заметим, что не следует относиться к выделенным подгруппам, как к замкнутым
кастам. Во-первых, состав групп существенно зависит от применяемых методов, и,
во-вторых, сам мир текуч, особенно в той ситуации, когда право говорить от имени чего-то
сверхзначимого для себя имеют конкретные субъекты. Кто знает, что с нами будет завтра, и
какая конструкция будет больше соответствовать нашему самоопределению и интересам?..
Структура статьи выстроена в соответствии с основными задачами эмпирической
части исследования. Они заключались в следующем:
1. проанализировать реализацию либерального и этатистского комплексов в
различных подгруппах населения;
2. выявить особенности «жизненного пространства» «либералов» и «этатистов»;
3. рассмотреть различия в системе мнений и верований этих подгрупп;
4. проанализировать особенности современного либерального сознания в их
соотношении с классическими образцами;
5. рассмотреть взаимоотношения между либерализмом и этатизмом, с одной
стороны, и патриотическим комплексом, с другой;
6. спрогнозировать возможные пути изменения ценностной системы российского
общества.
Изложим основные полученные результаты.
Либеральный и этатистский ценностные комплексы в различных
подгруппах населения Томской области
Как было сказано выше, для анализа в основном использовались две униполярные
шкалы: либерализма и этатизма (максимальное значение по каждой —15 баллов). Шкальное
значение отражает количество суждений или ключевых слов (либеральных или
этатистских соответственно), которое выбирается респондентом.
Главный результат исследования в этих терминах сводится к следующему: и
либеральный, и этатистский комплексы, практически в одинаковой степени представлены в
сознании современных россиян. Средний выборочный балл по шкале либерализма составил
6,61, по шкале этатизма — 6,52. Много это или мало? В общем виде на этот вопрос нельзя
ответить без кросскультурных исследований. Но с некоторой уверенностью можно
допустить, что в нашем обществе ни одно из этих умонастроений не подавляет другое. Они
парадоксальным образом сосуществуют в умах одних и тех же людей, что в целом
характерно для носителей массового сознания. Последовательных либералов и этатистов очень

А В ВИНАРСКИЙ.А С ХОДОНОВ
Таблица 2. Показатели либерализма и этатизма
на различных территориях
Территория
Город
Село
Вт. ч.: райцентры
прочие населенные пункты
В целом
Средний балл по шкале
Либерализм
6,86
6,11
6,47
6,02
6,61
Этатизм
6,17
7,20
7,05
7,27
6,52
мало. Позиция по каждому конкретному вопросу формируется индивидом отдельно на
основе мнений знакомых, коллег, информации из СМИ. При этом массовое сознание очень
нечувствительно к противоречиям и несогласованности мировоззрения в целом.
Вместе с тем необходимо заметить, что такая противоречивая картина наблюдается
не во всех подгруппах. В частности, между городом и селом есть большие различия. Так,
если в городской местности (опрос проводился в трех городах области — Томске, Север-
ске и Асино) выбирается в среднем 6,86 либеральных суждений и 6,17 этатистских,
то в сельской местности (Зырянский, Кожевниковский, Томский, Шегарский районы
области) уже явно доминирует этатизм (6,11 и 7,20 суждений, соответственно). Особенно
это касается сельской «глубинки» (см. Таблица 2).
Начнем с возраста. Тот факт, что либеральный комплекс разделяется больше
молодыми (до 25 лет), чем пожилыми (после 64 лет) — общеизвестен. Но в нашем случае
речь идет о том, что молодежью он разделяется в два раза больше, что весьма
существенно. Кроме этого, следует отметить плавное снижение либерального комплекса по
всем возрастным группам (от менее, чем 25 лет до более, чем 64 года) и,
соответственно, увеличение этатистского комплекса (см. Таблица 3).
В несколько меньшей мере на этатистский и либеральный комплексы влияет
уровень образования. И, как показывает дисперсионный анализ, его действие не зависит
от возраста. Для лиц со средним образованием показатели либерализма и этатизма
находятся на одном уровне (6,71 и 6,54 соответственно), выше среднего это соотношение
будет 7,82 и 5,16. Для лиц с образованием ниже среднего соотношение меняется на
прямо противоположное: показатели либерализма и этатизма равны 5,07 и 7,90 соответст-
Таблица 3. Показатели либерализма и этатизма
в возрастных подгруппах
Группы по возрасту
< 25 лет
25-34 лет
35-44 лет
45-54 лет
55-64 лет
> 64 лет
В целом
Средний балл по шкале
Либерализм
8,44
7,63
6,85
6,30
5,32
4,27
6,61
Этатизм
5,17
5,70
6,46
6,64
7,65
8,18
6,52

ЛИБЕРАЛЬНЫЙ И ЭТАТИСТСКИЙ КОМПЛЕКСЫ
В СТРУКТУРЕ ПОЛИТИЧЕСКИХ ЦЕННОСТЕЙ СОВРЕМЕННЫХ РОССИЯН
121
венно. Повышение уровня образования, таким образом, способствует росту
либеральных умонастроений.
Следующим фактором, влияющим на исследуемые ценности, является пол
респондента. Мужчины, в целом, настроены более либерально, чем женщины
(соответствующие показатели в этих группах: 7,07 vs. 6,20). Женщины во всех возрастных группах
настроены более этатистски: самое яркое проявление у них соответствующего комплекса
приходится на группу 34-45 лет.
Влияние фактора семейного положения также сильно, но не совсем однозначно.
Основной вывод здесь таков: семейная жизнь, а, особенно, ее досрочное прекращение
не способствует либерализму, хотя на эти обстоятельства накладывается также влияние
возраста. Влияние семейного положения на политические ценности респондента
зависит и от его пола. Так, в исследовании неожиданно высокий уровень либерализма стали
показывать женщины, живущие незарегистрированным браком, — 7,07 (у мужчин этой
подгруппы — 6,.76), а повышенный уровень этатизма — разведенные мужчины (7,71;
у женщин — 6,75) и вдовцы (8,50; у женщин — 7,86). В общем, «есть женщины в русских
селеньях»...
Независимо от упомянутых факторов действует уровень дохода. Но его действие не
столь сильно, и оно нелинейно. Общее правило: либерализм растет с уровнем доходов,
этатизм — падает. Но это справедливо лишь до определенных пределов; а именно — до
«способности покупать товары длительного пользования» (здесь либерализм достигает
своего пика — 8,06). Но в следующей имущественной группе — «способность купить
автомобиль» — этатизм снова начинает расти, а либерализм падает (до 7,87). Различия не
столь значительны, но весьма устойчивы: более состоятельные предпочитают укреплять
власть, а не ограничивать ее, а менее богатые скорее хотят ее ограничить.
Интересно взаимодействие рассмотренных независимых переменных с местом
жительства. Основной вывод из проведенного анализа таков: элиты в городе и в селе
различаются сильнее, чем низшие слои населения (как по уровню образования, так и по
уровню доходов). Второй вывод состоит в том, что по рассматриваемым показателям
молодежь (до 30 лет) в городе и в селе различается сильнее, чем другие возрастные группы.
В целом, такие результаты интересны, но тоже предсказуемы. Они вытекают из большей
однородности села, причем однородности, имеющей консервативный характер.
В контексте задач исследования возникает вопрос: насколько устойчивы описанные
взаимосвязи? Не объясняется ли все это давным-давно известным либерализмом
молодежи и этатизмом получателей государственных пенсий? Вполне возможно, что это
и так, однако, полученные данные не позволяют утверждать что-либо определенное по
этому поводу. Для прямого и полного ответа на эти вопросы нужны другие методы
исследования (в частности, панельные). Все же некоторые предварительные выводы сделать
можно. В частности, уже результаты данного исследования показывают, что действие
такого фактора как «характер эпохи» может иметь долгосрочное влияние на
существование идеологических комплексов, ценностей и других культурных переменных.
Несколько слов о новой переменной «характер эпохи». Исследователи предположили,
что идентичность человека во многом определяется тем, на какой конкретно исторический
период жизни страны пришелся основной этап формирования его личности.
Предварительные оценки показали, таковым можно считать пятнадцатилетний возраст.
Исторические периоды жизни России были определены следующим образом: довоенный период (до
1941 года), военный период (1941-1945 годы), поздний сталинизм (1946-1955 годы),
оттепель (1956-1964 годы), ранний брежневский период (1965-1975 годы), поздний
брежневский период (застой) (1976-1984 годы), перестройка (1985-1991 годы) и Россия пери-

А В ВИНАРСКИЙ, А С ХОДОНОВ
7,97
3,97
—&£4—
4,29
8,02
4,67
47,01
/ьйг
*^Jb&L
7,18
6,05
— —--
7,7
564
*^fl АА
5,17
до 1941 1941-45 1946-55 1956-64 1965-75 1976-84 1985-91 после
—♦—Либерализм 1991
ГкЖОЛеНИЯ -■- Этатизм
Рисунок 1. Динамика либерального и этатистского комплексов; (абсцисса — годы
ценностного самоопределения респондента (время, когда ему было 15 лет), ордината —
индекс либерального и этатистского комплексов)
ода правого радикализма — постперестройка (после 1991 года). В соответствии с этими
двумя новыми точками отсчета (15-летним возрастом и эпохами) была проведена
перегруппировка возрастных групп, и все данные были рассмотрены как динамика. Эта реин-
терпретация развития либерального и этатистского комплексов представлена ниже.
На приведенном графике (см. Рисунок 1) видно, что с увеличением возраста
респондентов индекс либерализма падает почти в два раза, в то время как этатизма — растет.
Таким образом, обнаружены две, практически прямо противоположные кривые
развития либерального и этатистского комплексов. В них «слиты» возрастные и
социокультурные компоненты. Даже, если предположить, что общая форма кривой задается
возрастом, то различные нюансы реализации этой формы должны быть отнесены на счет
главной социокультурной компоненты — «характера эпохи», положенной в основу
группировки. В рамках этой модели виден, в первую очередь, всплеск этатистских
настроений у военного поколения и его неуклонное падение у всех последующих. Развитие
либеральных настроений идет аналогичным образом, но в противоположном направлении.
Они всегда растут, причем до «оттепели» достаточно медленно. После всплеска
шестидесятых их увеличение опять идет одним и тем же темпом.
На втором графике (см. Рисунок 2) представлен рост либеральных настроений для
двух ключевых в данном отношении подгрупп — лиц со средним и ниже образованием
и с образованием выше среднего (верхняя и нижняя образовательные страты).
На диаграмме хорошо видна большая неустойчивость и больший динамизм
либерального комплекса в верхней образовательной страте, в которой его связь с общей
ситуацией в стране выражена зримей, чем на выборке в целом. Начиная с крайне низкого
уровня в военном поколении, он стремительно растет до конца «оттепели» и чутко
реагирует на смену курса в начале брежневского периода. Затем он снова динамично растет
до конца перестройки (хотя и менее быстрыми темпами, чем в послевоенный период).
А вот в 90-е годы ситуация стабилизируется — нет ни существенного роста, ни падения:
результаты перестройки и десятилетия реализации принципов правого радикализма
оказались для интеллигенции отнюдь не радужными

ЛИБЕРАЛЬНЫЙ И ЭТАТИСТСКИЙ КОМПЛЕКСЫ
В СТРУКТУРЕ ПОЛИТИЧЕСКИХ ЦЕННОСТЕЙ СОВРЕМЕННЫХ РОССИЯН
123
3,89 3,в6
2 -I , , , , , , ,
до 1941 1941-45 1946-55 195664 1965-75 197664 1985-91 после
1991
Поколения # выше среднего
■ среднее и ниже
Рисунок 2. Динамика либерального комплекса
В нижней образовательной страте довольно высокий уровень либеральных
настроений в военном поколении, который почти не растет до самой «оттепели». Далее следует
его монотонный рост, в одном, хотя и в сравнительно невысоком, темпе до эпохи
позднего застоя. В перестройку рост либерализма приостановился (sic!) и пошел круто вверх
в последнюю эпоху. (Другие данные также показывают, что именно в этой группе в
последний период наблюдается снижение этатистских настроений.)
Приведенные примеры показывают, долгосрочное влияние тех или иных крупных
исторических эпох (война, «оттепель» и т. п.) на состояние идеологических комплексов.
Причем в различных стратах общества это влияние различно по силе и даже может иметь
противоположный знак. Так, стабилизации либеральных и росту этатистских
настроений, наблюдаемых в последний период в верхней образовательной страте, в нижней
образовательной страте соответствуют прямо противоположные процессы.
Жизненный мир «либералов» и «этатистов»
Данный параграф посвящен анализу «либералов» и «этатистов», выделенных при помощи
кластерного анализа. В качестве главных характеристик жизненномирного пространства
этих групп использовались:
• расстояния (воспринимаемые дистанции) по отношению к различным социальным
группам;
• системы ценностей, специфичных для данного — либерального либо этатистского
идеологического комплекса.
Расстояния до других групп формулировались в терминах «свой» — «чужой».
Исследование позволило выяснить, что на общем фоне либеральный и этатистский комплексы
характеризуются своей, достаточно устойчивой во времени системой дистанций.

А В ВИНАРСКИЙ. А С ХОДОНОВ
до 1941 1941-45 1946-55 1956-64 1965-75 1976-84 1985-91 после
1991
—*— Либералы
Рисунок 3. Дистанция до «европейца»
Во всех рассмотренных случаях традиционным для либерального комплекса являются
большая дистанция к власти и большая близость к экономической элите общества
(«предприниматели», «новые русские»). Для этатистского же комплекса характерна большая
близость к власти и традиционным элементам общества (в данном случае, советского —
«рабочий», «советский человек»), а также большая дистанция к различным иноэтническим
группам европейского и неевропейского типа («европеец», «еврей», «серб», «китаец» и т. п.)
В качестве иллюстрации расхождения этих принципов можно привести график на
рис. 3, указывающий на дистанцию до «европейца».
Среди других групп «интеллигент», «атеист» и «гомосексуалист» были ближе
либералам (хотя последний скорее, «чужой», чем «свой»), а «москвич» и «русский патриот» —
этатистам. На качественном уровне «политик», «министр» и «депутат Думы» являются
«своими» для этатиста и «чужими» для либерала; «предприниматель» и «еврей» — свои
для либерала и чужие для этатиста.
При формировании системы дистанций выделенные в исследовании группы играют
различную роль. Так, система дистанций либерального комплекса формируется почти
исключительно за счет городских либералов и либералов, входящих в верхнюю
образовательную страту. Сельские либералы, как правило, занимают срединные позиции,
а в некоторых случаях даже «смыкаются» с этатистами (например, в воспринимаемой
дистанции к «советскому человеку»). Общей чертой, характерной для всех либералов,
является близость к экономической элите.
Система дистанций, характерная для этатистского комплекса, формируется, в
основном, за счет сельских и входящих в нижнюю образовательную страту его носителей.
Исключение составляет дистанцированность от европейских наций, характерная,
прежде всего, для «этатистов» с высоким уровнем образования. Сельские «этатисты» из всех
рассматриваемых групп чувствуют себя ближе всего к «рабочему», «москвичу»,
«политику», «министру», «депутату Думы», а также к «русскому патриоту».
Несмотря на свою устойчивость, система дистанций, особенно в последнее время,
не остается неизменной. Так, постперестроечное поколение4 характеризуется
следующими изменениями системы дистанций:
4 Способ выделения поколений и анализ влияния «характера эпохи» описаны в предыдущем разделе.

ЛИБЕРАЛЬНЫЙ И ЭТАТИСТСКИЙ КОМПЛЕКСЫ
В СТРУКТУРЕ ПОЛИТИЧЕСКИХ ЦЕННОСТЕЙ СОВРЕМЕННЫХ РОССИЯН
125
- резкий рост дистанции к неевропейским этническим группам в обоих
идеологических комплексах;
- рост дистанции к «советскому человеку» (особенно у «либералов»);
- резкий рост воспринимаемой близости к экономической элите общества
(особенно у «этатистов») и европейским нациям (только у них);
- рост дистанции к власти у «либералов», рост близости к власти у «этатистов».
Помимо системы социальных дистанций важным элементом жизненного мира
человека является система его ценностей. Идеологический комплекс, помимо некоторых
базовых для него ценностей, включает и «шлейф» специфических, чаще всего «бытовых»,
нерафинированных форм конститутивных ценностей или тех устремлений, которые
послужили поводом для формирования последних.
Анализ «ценностного шлейфа» либерального и этатистского комплексов
проводился методом «контрастной решетки», максимализирующим различия между группами.
В результате та или иная конкретная ценность жестко привязывалась к определенной
системе, а ее место в системе определялась ее потенциалом контраста. Такой подход
представляется обоснованным в силу агоно-антагонистического характера
рассматриваемых идеологических систем.
Ниже (см. Таблица 4) приводится текущий срез состава ценностных систем двух
идеологических комплексов. В колонках справа приведены показатели контраста, т. е.
потенциальной способности данной ценности проводить позитивные идеологические
различия. Ценности дифференцировали 3 группы: «либералов», «этатистов» и «невовле-
ченных». Контрасты ниже уровня 0.05 опущены.
[Ценности этатистского комплекса социальны по своему характеру и, во многом,
обращены в прошлое. Они имеют больший суммарный потенциал контраста, что,
по-видимому, свидетельствует об их активности. На сегодняшний день они более специфичны
и находятся в «рабочем состоянии». В их состав входит и «исполнение законов»,
формально относящееся к либеральной идеологии.
Таблица 4. «Ценностный шлейф» либерального и этатистского
комплексов
| Этатистский комплекс
Социальная справедливость
| Порядок
Возращение прежних
порядков
Социальная защищенность
Помощь государства
Защита от преступников
Внимание властей
Исполнение законов
Благополучие граждан
Честные руководители
Сильная власть
Толковые руководители
ИТОГО
Контраст
0,43
0,30
0,29
0,20
0,17
0,16
0,10
0,10
0,08
0,07
0,06
0,05
2,03
Либеральный комплекс
Демократия
Новые технологии
Реформы
Талантливые люди
Перспективы в будущем
Возможность заработать
Политическая стабильность
Растущая смена
Свобода слова
Контраст
0,24
0,17
0,13
0,11
0,10
0,10
0,10
0,08
0,07
1,09

А В ВИНАРСКИЙ, А С. ХОДОНОВ
Либеральные ценности имеют частный (специальный) характер и обращены в
будущее. Идеологически они находятся, скорее, в позиции «сдерживания». Многие ценности
из «либерального шлейфа» потеряли свою актуальность (контрастную силу): «подъем
экономики», «деньги в стране» и др. Они плохо дифференцируют идеологические
комплексы. В запасе «либералов», впрочем, есть идея «новых технологий».
Такие ценности как «вера в Бога», «патриотизм», «жесткие меры» также не включены
в таблицу, т. к. относятся к активам других групп (которые в исследовании обозначались
как «невовлеченные»).
В формировании «ценностного шлейфа» идеологического комплекса выделенные
в исследовании группы играют различную роль. Так, текущий состав ценностей
либерального комплекса (впрочем, как и система дистанций) формируется почти исключительно за
счет городских «либералов» и «либералов», входящих в верхнюю образовательную страту.
Языку сельских «либералов» преимущественно принадлежат «свобода слова» и, как ни
удивительно, «жесткие меры». В активный словарь «либералов» из нижней
образовательной страты входят те же «жесткие меры», но взамен «свободы слова» — и «демократия».
Соответственно, текущий состав ценностей этатистского комплекса формируется
селом и нижней образовательной стратой (особенно, в плане проблем социальной
защищенности и помощи государства). В этих группах актуализирована также такая
ценность, как «вера в Бога». Специфически городскими акцентами являются: «возвращение
прежних порядков», «порядок», «благополучие граждан», «защита от преступников»
и «соблюдение традиций». Для «этатизма с высшим образованием» характерны такие
«новые» темы, как «толковые руководители», «помощь государства», «политическая
стабильность», «подъем экономики», «патриотизм» и «чувство ответственности».
В целом, жизненные миры «либералов» и «этатистов» различаются рядом
особенностей. Первый более открыт, неспецифичен и неопределенен; второй — изолирован,
замкнут и самобытен. Если «либерал» в среднем выбирает из списка 11,5 «своих»
ценностей, то «этатист» выбирает только 11 (хотя в списке есть предложения на любой вкус).
Социальная направленность ценностной системы «этатиста» делает его
зависимым от внешних обстоятельств и, как следствие, уязвимым. В результате его взгляд на
мир во многом пессимистичен: 52% «этатистов» считает, что человечество кончит
катастрофой (среди «либералов» таких только 44%). В то же время 49% «либералов»
придерживаются мнения, что человечество идет по пути прогресса; среди «этатистов» их
мнение разделяют 39%.
Вместе с тем, вынося общую оценку, необходимо принимать во внимание оценку
экономических обстоятельств, в которых находятся основное большинство носителей
этатистских ценностей. Эти данные весьма выразительны, они приводятся ниже (см. Таблица
5). В данном случае очевидна связанность «социальной уязвимости» с ценностной
системой человека, однако для них непонятно, что является причиной, а что следствием.
Мифология вовлеченных
Количество мифов, бытующих в обществе на данный момент времени, очень велико.
Исследование не ставило своей целью выделение всего массива мифов и работу с ним. Его
задачами было:
• определение уровня мифологизированности сознания населения и основных
закономерностей распространения мифов;

ЛИБЕРАЛЬНЫЙ И ЭТАТИСТСКИЙ КОМПЛЕКСЫ
В СТРУКТУРЕ ПОЛИТИЧЕСКИХ ЦЕННОСТЕЙ СОВРЕМЕННЫХ РОССИЯН
127
Таблица 5. Самооценка жизненной ситуации
(% от числа опрошенных)
Все идет хорошо
Не все хорошо, но удается
преодолевать трудности
Жить трудно, но пока
можно терпеть
Терпеть уже невозможно
Итого
«Этатисты»
4
28
48
20
100
«Невовлеченные»
8
42
43
8
100
«Либералы»
14
56
24
6
100
Итого
9
41
38
13
100
• объединение мифов в группы (мифокомплексы), анализ распространения и
динамики этих групп;
• анализ мифологических систем, сопровождающих либеральный и этатистский
идеологические комплексы.
В основу методики был положен набор «банальных» (давно известных и не
доказываемых) оценочных суждений, часто встречающихся в СМИ. Выделение таких суждений
осуществлялось на основе интуиции, здравого смысла, а также опыта знакомства с
текстами СМИ.
В опросе предлагалось оценить, с какими утверждениями из данного списка
суждений, часто встречающихся в прессе, они полностью согласны, а какие вызывают у них
возражения. Полное согласие с суждением интерпретировалось как свидетельство
мифологизированности данной идеи в сознании респондента. Далее рассчитывались суммарные
и средние баллы мифологизированности сознания субъекта по всем суждениям в целом
и по отдельным их группам. Всего респондентам предлагалось 31 суждение, 14 из которых
были отнесены к либеральной, а 17 — к этатистской мифологическим системам.
Анализ полученных результатов позволяет сделать следующие выводы. Степень
мифологизированности (уровень безоговорочного согласия) набора предъявляемых
суждений довольно высокая: она колеблется в пределах от 30-40 до 80-90%. Большие
разбросы показателя могут быть объяснены тем, что некоторые мифы являются
внесистемными, другие же плотно примыкают к тому или иному идеологическому комплексу.
Наибольшее согласие вызывают следующие суждения:
• «В России слишком много партий» (80%),
• «Чиновники равнодушны к проблемам народа» (83%),
• «Сейчас главное для России — развитие материального производства» (83%),
• «Фашистскую Германию победил Советский Союз» (89%),
• «Природные богатства страны вывозятся за границу» (90%).
Менее всего респонденты готовы принять утверждения:
• «Чечне нужно дать независимость» (39%),
• «Россию нельзя назвать цивилизованной страной» (39%),
• «Если бы не продажа сырья за границу, советская власть закончилась бы раньше»
(38%),
• «Без иностранных инвестиций российская экономика не поднимется» (35%),
• «Пока не будет купли-продажи земли, сельское хозяйство не поднимется» (33%),

) А В ВИНАРСКИЙ, А С ХОДОНОВ
Таблица 6. Среднее число мифологизированных суждений по
возрастным группам
Группы по возрасту
< 25 лет
25-34 лет
35-44 лет
45-54 лет
55-64 лет
> 64 лет
В целом
Количество суждений
16,2
17,0
17,7
18,4
18,4
17,3
17,5
• «Россия должна сократить свою армию» (28%).
По классификации все суждения первой группы связаны с этатистским
идеологическим комплексом, а все суждения второй группы — с либеральным. Это
свидетельствует, что в состав априорно выделенного этатистского корпуса мифов входят также мифы
стандартного (общего) характера. Респонденты в среднем соглашаются безоговорочно
с 17,5 суждений (из 31), 6,0 — либеральных и 11,4 — этатистских.
Основная закономерность мифологизированного сознания состоит в том, что его
уровень растет именно в средних слоях населения. Значимые различия в уровне мифо-
логизированности сознания наблюдаются между респондентами со средним и средним
специальным образованием (число мифологизированных суждений
соответственно —17,9, и 17,7), с одной стороны, и респондентами с образованием выше и ниже
среднего, (соответственно 17,0 и 17,3) — с другой. Среди групп по уровню доходов наиболее
мифологизированной оказываются лица, тратящие свои средства в основном на
продукты питания — 17,9. И, наконец, мужчины оказываются более «мифологизированными»,
чем женщины (соответственно 17,8 и 17,1).
Известно, что с ростом образования и уровня доходов увеличивается потребность
в СМИ. Но вместе с этим лишь у некоторых групп растет и критичность сознания.
Поэтому наиболее благоприятной почвой для развития мифологического сознания явля-
19 т 1
18,5 4- >*%.
16,5 j—^- >v
16 J . 1 1 1 . . . 1
до 1941 1941-45 1946-55 1956-64 1965-75 1976-84 1985-91 после
1991
Поколения
Рисунок 4. Динамика мифологизированности сознания
(по оси абсцисс — количества мифологизированных суждений)

ЛИБЕРАЛЬНЫЙ И ЭТАТИСТСКИЙ КОМПЛЕКСЫ
В СТРУКТУРЕ ПОЛИТИЧЕСКИХ ЦЕННОСТЕЙ СОВРЕМЕННЫХ РОССИЯН
129
Таблица 7. Среднее число мифологизированных суждений в
зависимости от оценки жизненной ситуации
Оценка
Все идет хорошо
Не все идет так хорошо, как хотелось бы,
но мне удается преодолевать трудности
Жить очень трудно, но пока еще можно терпеть
Терпеть такое бедственное положение уже невозможно
В целом
Количество суждений
16,3
17,2
17,9
со"
17,5
ются группы населения именно со средним образованием, живущими в мире «хлеба
и зрелищ».
Еще в большей степени на мифологичность сознания влияет идеологическая
ангажированность. Так, «либералы» мифологизируют в среднем 17,5 суждений, «этатисты» —
18,2, а «невовлеченные» — только 15,2.
Следует сказать и о том, что более всего склонны к «мифотворчеству» старшая
трудоспособная и младшая пенсионная группы (см. Таблица 6).
В ряду исторических эпох наибольший вклад в мифологизированность нашего
сознания, безусловно, внесла «оттепель» (см. Рисунок 4)
В целом, можно считать, что уровень мифологизированности сознания
определяется практически всем: возрастом, образованием, материальным положением и
исторической эпохой. Разделить эти компоненты может только специальный анализ в
отдельном исследовании.
Материальное положение и жизненная ситуация также влияет на склонность к
мифологизации (см. Таблица 7).
Вместе с тем, обращает внимание тот факт, что город и село не различаются
значимо поданному показателю (17,3 и 17,8, соответственно).
Одной из задач исследования был переход от отдельных мифов к мифокомплексам
и к работе с обобщенными показателями. Объединение мифов в комплексы
осуществлялось методами кластерного анализа. Он показал резкое выделение двух групп мифов,
соотносимых с либеральной и этатистской идеологией, и еще одной группы без четкой
идеологической отнесенности, связанной с обыденными ценностями и здравым
смыслом. Последняя была названа корпусом стандартных (общих) мифов. Впоследствии
стандартные и этатистские мифы объединялись.
Приведем типичный вариант кластеризации5 (см. Таблица 8). Интерпретация ми-
фокомплексов проводилась исходя из смысла входящих вопросов; для каждого
респондента рассчитывалась средняя встречаемость элементов внутри каждого из них.
Мифокомплексы укрупнялись в соответствии с шагами кластеризации, и для таковых
рассчитывались аналогичные показатели. Эти данные составляли основу дальнейшего
анализа.
Результаты анализа показывают: наиболее распространенным является
внесистемный (стандартный) набор мифов. Вероятность реализации любого мифа из этого набора
в среднем равна 78%. На втором месте идут этатистские мифы — 57%, и на
последнем — либеральные — 37%. Причина такого положения последних не только в
«исчерпанности» либеральных мифологий, но и в большей критичности их носителей.
5 В данном случае использовался алгоритм Варда, мера расстояний — процент расхождений.
5 - 8304

А В ВИНАРСКИЙ. А С ХОДОНОВ
Таблица 8. Результаты классификации полного корпуса мифов
методами кластерного анализа (алгоритм Варда)
Суждения
Россия находится в глубоком кризисе
То, что сейчас происходит в России, нигде в мире не
было
Америка хочет лишить Россию статуса великой
державы
Государство ничего не делает для простого человека
Ленин был великим вождем XX века
Сталин создал сильное и крепкое государство
Лужков — опытный хозяйственник
Путин — это твердая власть в России
Первые месяцы Отечественной войны были
проиграна из-за ошибок Сталина
Берия был самой зловещей фигурой той эпохи
в России
«Архипелаг Гулаг» — самое правдивое произведение
о сталинском времени
Реформы Гайдара закончились провалом
Правительство Ельцина было коррумпированным
В сегодняшней России власть всегда связана с
криминальным миром
Сейчас главное для России — развитие
материального производства
Природные богатства страны вывозятся за границу
Чиновники равнодушны к проблемам народа
В России слишком много партий
Природные богатства страны вывозятся за границу
Чиновники равнодушны к проблемам народа
В России слишком много партий
Фашистскую Германию победил Советский Союз
Советский Союз имел самую сильную (в мире)
армию
Фашистскую Германию победил Советский Союз
Советский Союз имел самую сильную (в мире)
армию
Центр забирает много налогов, а на местах остается
мало
Чиновники поставили много преград на пути
развития экономики
Реформы плохо идут потому, что советское
чиновничество во многом сохранило свои места
В 1917 году Россия совершила роковую ошибку
Лениным двигали не столько идеи, сколько
стремление к власти
Если бы не продажа сырья за границу, советская
власть закончилась бы раньше
Мифокомплекс
Этатистский
глобальный
Этатистский
исторический
Персональный
совоеменный

Антисталинистский

Антиреформаторский
Стандартный
социально-
экономический
Стандартный
социально-
экономический
Стандартный
исторический
Антиэстеблиш-
ментский
Либеральный
исторический
Миф. система
Этатистская
стандартная
(общая)
либеральная

ЛИБЕРАЛЬНЫЙ И ЭТАТИСТСКИЙ КОМПЛЕКСЫ
В СТРУКТУРЕ ПОЛИТИЧЕСКИХ ЦЕННОСТЕЙ СОВРЕМЕННЫХ РОССИЯН
131
Таблица 8. Продолжение
Суждения
Россия должна сократить свою армию
Чечне нужно дать независимость
Россию нельзя назвать цивилизованной страной
Без иностранных инвестиций российская экономика
не поднимется
Пока не будет купли-продажи земли, сельское
хозяйство не поднимется
Мифокомплекс
Либеральный
политический
Либеральный
экономический
Миф. система
либеральная
Таблица 9. Распространенность трех мифологических систем среди
адептов различных идеологических комплексов
«Этатисты»
«Невовлеченные»
«Либералы»
В целом
Этатистская
62%
50%
55%
57%
Стандартная
81%
69%
77%
78%
Либеральная
34%
30%
43%
37%
Распространенность обобщенных мифокомплексов достаточно хорошо согласуется
с распространением идеологических комплексов (см. Таблица 9).
Из таблицы виден отмечавшийся и ранее пониженный уровень мифологизированно-
сти идеологически «невовлеченных». Из нее же явствует, что стандартный
мифокомплекс все же ближе к этатистскому, нежели либеральному идеологическому комплексу6
Другие аспекты распространения мифологических систем являются результатом
наложения двух групп закономерностей: распространения идеологических комплексов на
мифологизацию сознания. При этом стандартный мифокомплекс ведет себя как
показатель мифологизированности сознания вообще.
Интересные моменты наблюдаются в динамике развития мифологических систем
(см. Рисунок 5).
Стандартная и этатистская мифологическая системы в целом повторяют динамику
мифологизированности сознания вообще: максимальное «мифотворчество»
приходится на поколение «шестидесятников», а затем кривая монотонно снижается по всем
последующим поколениям. Характерно более ощутимое уменьшение популярности мифов
этатистского толка. Для системы либеральных мифов, наоборот, характерен ее
монотонный рост. Он не столь значителен, у последних поколений можно говорить даже о его
стабилизации, но вектор развития здесь противоположный.
Интересно также, что в отличие других мифологических систем, а также
либеральных ценностей в целом, расцвет либеральной мифологии приходится не на «оттепель»,
а на период «позднего застоя».
Из территориальных закономерностей обращает внимание большая
распространенность стандартной мифологии на селе (79%) и бурный расцвет всех мифологий
Здесь х-квадрат статистически значим.

132 А В ВИНАРСКИЙ. А С ХОДОНОВ
20 J —
10 j
о I . 1 1 . . . 1 1
до 1941- 1946- 1956- 1965- 1976- 1985- после Поколения
1941 45 55 64 75 84 91 1991
Рисунок 5. Динамика мифологических систем
в г. Асино (66, 83 и 40% соответственно). Экономическая ситуация этого города,
действительно, достойна сожаления.
Рассмотрим поведение отдельных мифокомплексов. Таблица 10 демонстрирует уже
известные взаимосвязи либеральных и этатистских мифов, с одной стороны, и
либерального и этатистского идеологического комплекса, с другой. Она показывает также, что
корпус стандартных мифов неоднороден: антиреформаторская и стандартная
социально-политическая мифология примыкает к этатистскому идеологическому комплексу, антиэс-
теблишментская мифология — к либеральному, «персональная» же («современная» и
«антисталинская») носит, скорее, разделяемый характер.
Таблица 10. Распространенность мифокомплексов среди адептов
различных идеологических комплексов
Мифокомплексы
Этатистский глобальный
Этатистский исторический
Персональный современный
Антисталинистский
Антиреформаторский
Стандартный
социально-экономический
(включая исторический)
Антиэстеблишментский
Либеральный исторический
Либеральный политический
Либеральный экономический
«Этатисты»
63%
72%
50%
62%
80%
89%
74%
37%
35%
29%
«Невовлеченные»
46%
61%
45%
48%
64%
78%
64%
34%
32%
24%
«Либералы»
50%
56%
50%
62%
73%
80%
79%
48%
37%
44%
В целом
55%
64%
49%
60%
75%
84%
74%
41%
35%
34%
В дальнейшем интерес представляют только мифологемы, входящие в стандартную
мифологическую систему, поскольку остальные выводимы из уже выявленных
закономерностей. Распространенность стандартной социально-экономической мифологии
достаточно резко падает в группе лиц с образованием выше среднего (до 79%). В ней же
достаточно резко растет распространенность антиэстеблишментских мифов (до 80%).

ЛИБЕРАЛЬНЫЙ И ЭТАТИСТСКИЙ КОМПЛЕКСЫ
В СТРУКТУРЕ ПОЛИТИЧЕСКИХ ЦЕННОСТЕЙ СОВРЕМЕННЫХ РОССИЯН
133
В старшей возрастной группе (пенсионный возраст) падает распространенность
либеральных экономических мифов (до 26%), но резко растет распространенность
современных персональных мифов (от 47% до 57%). Средние возрастные группы
характеризуются повышенным «антисталинизмом» (до 64%) и «антиэстеблишментными
настроениями» (до 80%). Распространенность стандартной социально-экономической
мифологии существенно возрастает в селе (до 87%) и среди низкодоходных групп населения (до
86-88%). Антиэстеблишментская мифология наибольшее распространение получает
в следующей доходной группе (те, кто могут купить одежду) — до 78%.
Интересна динамика отдельных мифокомплексов (см. Рисунок 6). Сходные профили
динамики имеют «антиреформаторский» и «антисталинский» мифокомплексы, с одной
стороны, равно как «антиэстеблишментский» и «либеральный исторический» — с другой.
Все эти комплексы имеют выраженные пики в своем развитии. Для первых двух он
приходится на период «оттепели», для двух вторых — на «поздний застой». Два мифокомплек-
са — «этатистский глобальный» и «персональный современный», похоже, имеют чисто
возрастной характер. После какого-то возраста их распространенность резко падает.
Для «персонального современного» мифокомплекса таким порогом является 50 лет,
для «этатистского глобального» — 40 лет.
Единственным мифокомплексом, «идущим в гору», является «либеральный
экономический». Для новых поколений он сравнялся по уровню распространенности с
«антисталинским мифом». Такой же профиль имеет только миф о «властолюбии Ленина», что
говорит о растущем цинизме нашей молодежи.
Интересен вопрос об идеологическом потенциале мифов, т. е. об их способности
различать разные идеологические комплексы. Анализ проводился методом
«контрастной решетки», данные по выборке в целом см.Таблица 11. Из нее видно, что наиболее
специфическими для этатизма являются мифы об уникальности России и Лаврентия
Берии (со знаком минус). Главную роль в корпусе этатистских мифов играют этатистские
«глобальные» и «исторические» мифы, в число которых органично входит миф об армии
СССР. Важную роль играют также персонально «антигайдаровский» миф, а также утверж-
Д0 1941 194145 1946-56 1956-64 1965-75 1976-84 1985-91 после
п 1991
Поколения
ф Этатистский глобальный Ш Персональный современный
Антисталинистский X Антиреформаторский
Ж ' Антихлеб ли шментский • Либеральный исторический
I Либеральный экономический
Рисунок 6. Динамика мифокомплексов

А В ВИНАРСКИЙ. А С ХОДОНОВ
Таблица 11. Контрасты мифологических систем «либералов» и «этатистов»7
Мифокомплекс
Этатистский
глобальный
Этатистский
исторический
| Персональный
совоеменный

Антисталинистский

Антиреформаторский
Стандартный
социально-
экономический
Стандартный
исторический
Антиэстеблиш-
ментский
Либеральный
исторический
Либеральный
политический
Либеральный
экономический
Россия находится в глубоком кризисе
Того, что сейчас происходит в России, нигде
в мире не было
Америка хочет лишить Россию статуса
великой державы
Государство ничего не делает для простого
человека
Ленин был великим вождем XX века
Сталин создал сильное и крепкое
государство
Лужков — опытный хозяйственник
Путин — это твердая власть в России
Первые месяцы Отечественной войны были
проиграна из-за ошибок Сталина
Берия был самой зловещей фигурой той
эпохи в России
«Архипелаг Гулаг» — самое правдивое
произведение о сталинском времени
Реформы Гайдара закончились провалом
Правительство Ельцина было
коррумпированным
В сегодняшней России власть всегда
связана с криминальным миром
Сейчас главное для России — развитие
материального производства
Чиновники равнодушны к проблемам народа
В России слишком много партий
Фашистскую Германию победил Советский
Союз
Советский Союз имел самую сильную (в
мире) армию
Центр забирает много налогов, а на местах
остается мало
Чиновники поставили много преград на пути
развития экономики
Реформы плохо идут потому, что советское
чиновничество во многом сохранило свои
места
В 1917 году Россия совершила роковую
ошибку
Лениным двигали не столько идеи, сколько
стремление к власти
Если бы не продажа сырья за границу,
советская власть закончилась бы раньше
Россия должна сократить свою армию
Россию нельзя назвать цивилизованной
страной
Без иностранных инвестиций российская
экономика не поднимется
Пока не будет купли-продажи земли,
сельское хозяйство не поднимется
«Этатисты»
0,19
0,27
0,15
0.16
0.15
0.14
0,01
0,06
0.03
0.22
-0.02
0.17
0.07
0.09
0.08
0.08
0,13
0,05
0,12
0.02
0.05
0.02
-0,12
-0,13
0,03
-0,12
0,12
-0.05
-0,15
«Либералы»
-0,12
-0,03
-0,02
-0,02
-0,11
-0,11
0,1
-0,03
0,11
-0,04
0,21
-0,02
0.02
0,02
-0,01
0.02
-0.07
-0.03
-0.08
0.07
0.09 I
0,1
0.18
0.16 I
0.3
0.24 I
-0.03 I
0.26
0.45
7 В приведенной таблице анализировались только контрасты 0,5 и выше.

ЛИБЕРАЛЬНЫЙ И ЭТАТИСТСКИЙ КОМПЛЕКСЫ
В СТРУКТУРЕ ПОЛИТИЧЕСКИХ ЦЕННОСТЕЙ СОВРЕМЕННЫХ РОССИЯН
135
дения, что в России слишком много партий и ее нельзя назвать цивилизованной страной.
Странное сочетание гордости и мазохизма.
Очень важным для либералов является миф о купле-продаже земли. Далее следуют
мифы о советской нефти и иностранных инвестициях. В целом, все они составляют
экономический цикл идей. Далее идут армия и Солженицын (к которому органично
подключается «антисталинский» миф). Типичными для «либералов» являются также
размышления о происхождении советской власти; «антиэстеблишментская» мифология в
формировании их идентичности играет гораздо меньшую роль.
Определенный интерес представляет вопрос о динамике выявленных контрастов.
Рисунок 7 представляет динамику разницы контрастов между группами «этатистов»
и «либералов» по трем обобщенным мифологическим системам: этатистской,
стандартной и либеральной.
до 1941 194145 1946-55 1956-64 1965-75 1976-84 1985-91 после
1991
Поколения
+ "Э тати стока я" —ft—"Стандартная" —*--"Либеральная"
Рисунок 7. Динамика контрастов между мифологическими системами
Различия между мифологическими системами со временем сглаживаются и теряют
контрастность.
Наибольшее сближение мифологических систем произошло в «поздний
сталинский» период: в России было введено единомыслие (сумма квадратов разностей SS =
0.02). «Оттепель» вызвала резкое обособление либеральной мифологии (и, отчасти,
этатистской).
Далее либеральная система теряла контрастную силу, т.е. усваивалась всем
обществом. Этатистские мифологемы, наоборот, специфицировались и обособлялись. Так
продолжалось до «перестройки», которая является другим «образцом единомыслия»
(SS=0.02).
Для последующих поколений процессы приняли иную направленность.
Мифологические системы снова начали дифференцироваться (SS=0.04): этатистская
распространяется на все общество; либеральная снова обособляется, а стандартная система
мифов, возможно, начинает занимать лидирующее место.

А В ВИНАРСКИЙ. А С ХОДОНОВ
Герои и героическое
в российском политическом сознании
Где есть мифология, там есть герои. Как видят «героическое» «либералы» и «этатисты»?
В их взглядах много схожего. И «либералы», и «этатисты» считают что настоящий герой
жертвует только собой (не другими) (84% ответов), служит высшим целям (а не мстит)
(80-83% ответов), добивается всего упорным трудом (а не удачей) (80-81% ответов).
Это стереотип.
Но есть и различия. Герой «этатистов» непогрешим — 54% ответов и скорее
скромный (50% случаев), герой «либералов» погрешим (имеет слабости) — 64% ответов и
скорее сильный (47% случаев). В силу своей непогрешимости и скромности «этатистский»
герой чаще не имеет сострадания к врагам (26% против 20% случаев) и чаще требует
признания при жизни (29% против 23%) (различия статистически значимы).
Таким образом, имеем оппозицию непогрешимого и скромного героя против героя
сильного, но с личными слабостями. Понятно, что первый стереотип — традиционный
советский, второй — вестернизированный, «киношный». В целом он более распространен,
но у «либералов» встречается в 35% случаев, а у «этатистов» только в 28%.
Историческая судьба обоих стереотипов вполне ясна. Непогрешимый и скромный
герой для военного поколения; в дальнейшем монотонный рост противоположного
стереотипа (интересно, что «оттепель», скорее законсервировала традиционный советский
стереотип, см. Рисунок 8).
Тремя колоссами современного российского Пантеона, как можно было заранее
предположить, являются Пугин, Сахаров и Солженицын. Этот порядок сохраняется
у «этатистов», но у «либералов», он несколько иной: на первое место выходит А. Сахаров,
В. Пугин и А. Солженицын практически сравниваются по популярности. Факторный
анализ показал, что данные содержат только два биполярных фактора: Путин-Сахаров и Ле-
бедь-Ростропович. Это четыре полюса героического.
1,75 -1 1
1,45 j
1,4 J . 1 . . 1 1 . 1
до 1941 1941-45 1946-55 1956-64 1965-75 1976-84 1985-91 после
1991
Поколения
Рисунок 8. Динамика стереотипа героя8
8 Выбор респондентом традиционного стереотипа кодировалось как «1», вестернизированно-
го — «2», промежуточные случаи — «1,5», на графике приводится средняя кодов.

ЛИБЕРАЛЬНЫЙ И ЭТАТИСТСКИЙ КОМПЛЕКСЫ
В СТРУКТУРЕ ПОЛИТИЧЕСКИХ ЦЕННОСТЕЙ СОВРЕМЕННЫХ РОССИЯН
137
Таблица 12 отражает рейтинг «героев». В нее включены только те фигуры, чьи
оценки в группах «либералов» и «этатистов» значимо различаются (за исключением А.
Солженицына, который одинаково оценивается всеми). Из таблицы видно, что «либералы»
отдают чаще предпочтение героям кино, а также деятелям науки и культуры. «Этатисты»
предпочитают военно-политических деятелей.
Таблица 12. Рейтинг «героев» (в % от числа ответов)
Путин
Сахаров
Солженицын
Лихачев
Менты *)
Брат, «Брат-2»
Сталин
Ростропович
Алферов *)
Полк. Буданов *)
«Либералы»
16%
21%
16%
10%
9%
9%
4%
4%
4%
1%
«Этатисты»
27%
17%
15%
7%
7%
5%
8%
2%
2%
2%
В целом
21%
19%
16%
9%
8% j
7%
6%
3%
3%
2%
Различия значимы на уровне р < 0,1
Интересна динамика рейтингов. Для В. Путина соответствующие данные
отражает Рисунок 9. Как видно из графика, особенно высокие оценки нынешний президент
России имеет в старшей и младшей возрастной группе. Это относится к военному
и довоенному поколению (за исключением «военных либералов»), а также к
«перестроечным» и «постперестроечным» «этатистам».
Спад рейтинга Путина приходится на поколение «шестидесятников» и поколения,
выросшие в «застойные» годы. «Перестроечные либералы» также недоверчивы к
нынешнему Президенту, но в «постперестроечном» поколении происходит перелом: его
рейтинг растет в обеих группах.
до 1941 194145 1946-65 1956-64 1965-75 197644 1985-91 после
1991
Поколения —•— "Либералы"
—•— "Этатисты"
Рисунок 9. Динамика рейтинга В. Путина

А В ВИНАРСКИЙ. А С ХОДОНОВ
Рейтинг А. Сахарова имеет совершенно другой профиль. Отношение к А. Сахарову
всегда различало «либералов» и «этатистов». Периоды, когда их оценки практически не
отличаются, — 1945- 1964 годы. Это время создания водородной бомбы и военных
работ Сахарова.
Максимум рейтинга в обеих группах приходится на поколения «раннего застоя». Это
«героический» период его деятельности. Далее следует падение рейтинга в обеих
группах. Основная причина в том, что этого человека уже нет среди нас.
Рейтинг А. Солженицына чрезвычайно высок у всех «либералов» «добрежневских»
времен. Именно про эту эпоху он писал. Далее он выходит на свой средний уровень и
постепенно снижается. Некоторый подъем наблюдается в «позднем застое». В этот
период его книги начинают активно циркулировать в «самиздате».
В группе «этатистов» динамика иная. Самые высокие оценки Солженицын получает
у поколения «позднего сталинского» периода. Думается, причина в том, что на это
время приходится действие его главных романов. Это также период «официального»
Солженицына. В конце периода рейтинг писателя в обеих группах максимально
сближается. Солженицын периода эмиграции, публицистики и «самиздата» приемлется менее
всего. Но у последующих поколений «этатистов» его авторитет растет; рейтинги в обеих
группах снова «сходятся».
В дополнение к сказанному интересно все же узнать, чем различаются пантеоны
у лиц, имеющих разные стереотипы героя. У сторонников «скромных» героев более
высокий рейтинг имеют деятели культуры Солженицын (17%) и Лихачев (10%). У
сторонников «сильных» героев более высокий рейтинг имеют герои кино: Каменская
и «Брат-2» (11 и 10%, соответственно). Различия статистически значимы.
Цвета российского либерализма
Немаловажным является вопрос о том, какие ценности являются основными для
российского либерализма ( в сравнении с этатизмом), а какие носят вспомогательный
характер? Кроме анекдотической стороны дела — «либералы», действительно,
предпочитают вино, а «этатисты» водку, и эти различия значимы на уровне 0,06, — существует
внутренняя структура шкалы, положенной в основу исследования. Ее рассмотрению
и посвящен данный раздел.
Роль различных групп ценностей в составе идеологического комплекса хорошо
показывает их корреляция с суммарным баллом по шкале. Соответствующие данные
приводятся в Таблице 13 (использовался коэффициент корреляции r-Пирсона; все
коэффициенты статистически значимы).
Эти данные показывают, что наибольшее значение для разделения комплексов
имеют экономические топики. Следующий уровень образуют оппозиции
«демократия — единовластие» и «индивидуализм — коллективизм».
Необходимо отметить, что все указанные ценности относятся к базовым для
либерализма и формируют основы либеральной идеологии. Они общи для всех
«национальных разновидностей» либерализма. В следующую группу входят пункты, относящиеся
к оппозиции «реформы — стабильность», ниже уровнем лежит оппозиция «Россия —
человечество», а еще ниже «материальный достаток — права человека».
Более четко группирует переменные факторный анализ (см. Таблица 14). Данные
показали наличие четырех факторов (использовался метод главных компонент и вари-
макс-вращение).

либеральный и этатистский комплексы
в структуре политических ценностей современных россиян
Таблица 13. Коэффициенты корреляции пунктов
с суммарным баллом по шкале (г-Пирсона)
Единовластие
Движение
Плановая экономика
Порядок
Личные интересы
Интересы государства
Государственное
регулирование экономики
Реформы
Россия
Личность
Материальный
достаток
Наведение порядка
Ельцин
Общественная
собственность
Либерализм
-0,45
0,32
-0,57
-0,44
-0,41
-0,41
-0,53
0,32
-0,28
0,42
-0,12
-0,30
0,40
-0,52
Этатизм
0,44
-0,35
0,53
0,47
-0,43
0,37
0,53
-0,34
0,28
-0,47
0,08
0,31
-0,43
0,48
Демократия
Стабильность
Рыночная экономика
Свобода
Общественные
интересы
Достоинство человека
Свободное
предпринимательство
Традиции
Человечество
Коллектив
Права человека
Соблюдение законов
Брежнев
Частная
собственность
Таблица 14. Факторизация пунктов шкалы либерализма
Единовластие
| Движение
Плановая экономика
Порядок
Личные интересы
Интересы государства
I Государственное
регулирование экономики
Реформы
Россия
Личность
Материальный
достаток
Наведение порядка
Ельцин
Общественная
собственность
Доля объясненной
дисперсии
Фактор 1
0,31
0,02
0,59
0,37
-0,65
0,61
0,54
-0,02
0,09
-0,58
-0,23
0,15
-0,28
0.66
0,19
Фактор 2
-0,37
0,60
-0,30
-0,35
-0,01
0,30
-0,34
0,67
0,01
0,10
0,06
-0,06
0,50
-0,13
0,12
Фактор 3
0,39
0,13
0,16
0,04
0.28
0,19
-0,01
-0,04
0.05
0,10
0,66
0,64
-0,16
0,03
0,09
Фактор 4
-0,14
-0,38
-0,02
0.18
-0,02
0,22
0,16
0,15
0,84
-0,03
0,26
-0,12
0,08
-0.02
0,08
Демократия
Стабильность
Рыночная экономика
Свобода
Общественные
интересы
Достоинство человека
Свободное
предпринимательство
Традиции
Человечество
Коллектив
Права человека
Соблюдение законов
Брежнев
Частная
собственность

А В ВИНАРСКИЙ. А С ХОДОНОВ
Таблица 15. Средние факторных значений у адептов различных
идеологических комплексов
Группы/Факторы
«Либералы»
«Этатисты»
В целом
Этатизм
-0,59
0,66
0,00
Реформизм
0,38
-0,42
0,00
Материализм
-0,23
0.25
0,00
Этноцентризм
-0.21
0.23
0,00
Их можно интерпретировать следующим образом: первый фактор биполярный, он
в чистом виде противопоставляет личность и государство, объединяя экономические
и социальные ценности, базовые для обеих идеологий. Это оппозиция «этатизм —
либерализм» в чистом виде.
Второй фактор — реформизм. Как уже отмечалось, он не имманентен
«либерализму вообще», скорее, это российская его специфика. Интересно также, что такие важные
ценности, как «свобода», «демократия» и даже «свободное предпринимательство»
раскладываются между двумя первыми факторами примерно в одинаковой пропорции. Это
значит, что в нашей жизни указанные ценности имеют реформистский оттенок.
Следующий фактор указывает на доминирование материальных интересов; мы
назвали его «материализм». Примечательно, что распространение таких ценностей, как
«единовластие» и, особенно, «наведение порядка» имеет, во многом, материальную
подоплеку.
Последний фактор в силу характера лежащей в его основе оппозиции был
интерпретирован как этноцентризм. Он, конечно же, включает в себя элементы
«патриотического комплекса», но это аспект должен анализироваться отдельно, на более
представительной выборке вопросов (см. следующий раздел).
В дальнейшем анализ будет основываться на результатах факторизации исходных
переменных. Средние значения по факторам у групп адептов приводятся в Таблице 15
(все различия статистически значимы). В целом, эти результаты ожидаемы. Обращает на
себя внимание только повышенная материалистичность «этатистов».
Как оценивать такие результаты? В целом, ситуация известная: российский
«массовый либерал» выбирает — как в прежние времена, так и сейчас — «перемены» и «свободу»,
а не «традиции» и «закон». Даже понятие «демократия» имеет для него конфронтационно-
реформистские оттенки. Что такое «устои», «традиции», основанные на «уважении к
закону», в котором есть уже в скрытой или явной форме вся «свобода» и «демократия» — для
него совершенно неведомо.
Особое значение для оценок имеет такая характеристика, как отношение к закону.
Выше мы указывали, что «исполнение законов» входит в «ценностный шлейф»
этатистского, а не либерального комплекса. Есть и другие свидетельства. Так, выбирая между
двумя высказываниями «законы нужно соблюдать, какими бы они ни были» и «если закон
несправедлив, его можно попытаться обойти», 64% «этатистов» отдают предпочтение
первому варианту ответа и только 36% — второму. У «либералов» выборы разложились
пятьдесят на пятьдесят. Этот симптом очень тревожный.
В целом, можно выделить следующие характерные формы современного
российского либерализма:
• экономический;
• демократический;

ЛИБЕРАЛЬНЫЙ И ЭТАТИСТСКИЙ КОМПЛЕКСЫ
В СТРУКТУРЕ ПОЛИТИЧЕСКИХ ЦЕННОСТЕЙ СОВРЕМЕННЫХ РОССИЯН
141
• индивидуалистский;
• реформистский;
• универсалистский;
• идеалистический;
• незаконопослушный;
• антиэстеблишментский; и, возможно,
• безбожный9.
Первые три характеристики — это «либерализм вообще», следующие шесть —
либерализм «российского производства». На либеральный идеологический комплекс
накладывается модель Струве — Кистяковского, осуждающих свободу без ее укорененности в
праве. Или же, можно сказать, что либеральные ценности реализуются на этом субстрате.
Ранее мы видели, что «антиэстеблишменские мифы» чаще встречаются у
«либералов», нежели у «этатистов»10. Для них характерна большая отстраненность от власти (ее
представителей), что лишь отчасти объясняется «приватным» характером их ценностей.
По некоторым пунктам можно судить, что «этатисты», пожалуй, ближе к религии, чем
«либералы» (хотя соответствующие различия не всегда значимы). Во всяком случае, «жаркой
религиозности» у последних нет.
8 целом, данные показывают, как особенности российского интеллигентского
менталитета, описанные в «Вехах», накладываются на другую, прямо противоположную
идеологическую систему. Не хватает только «правового нигилизма», «безбожия» и
«антисистемных настроений». В шкале этих пунктов не было, но они были в других местах. В общем,
можно утверждать, что если не сами, то уж во всяком случае, их следы в российском
либерализме присутствуют.
Какова же динамика этих специфических компонент российского либерализма? Ответ
на этот вопрос, полученный с помощью двух графиков, может подтвердить нашу общую
оценку отечественного варианта либерализма. Соответствующие данные представлены
на Рисунок 10 и Рисунок 11.
Первый график показывает, что реформистские настроения в значительной степени
зависят от исторической эпохи и в меньшей степени — от возраста. Кривые,
характеризующие реформизм «либералов» и «этатистов», имеют сходную форму, но они четко
сдвинуты относительно друг друга.
Молодежь до какой-то степени питает реформистские настроения, но ее влияние не
столь уж значительно. Главным в этом графике все же представляется снижение уровня
реформизма у поколений после «оттепели» вплоть до нынешних времен. Ситуация, которая
сложилась в стране, в целом, удовлетворяет этих поколения. (В эту группу входят также
«этатисты» периода «оттепели» и «военной эпохи»).
Вместе с тем, представители старших поколений демонстрируют повышенный
уровень реформистских ожиданий, часто превосходя в этом молодежь. Таковы все
«либералы», вступившие в сознательную жизнь до 1965 года (их можно уподобить неким
экстремистам). В эту группу можно отнести «этатистов» — довоенных и эпохи позднего сталинизма.
9 «Толерантность» российского либерализма пока остается под вопросом.
10 Определенные затруднения вызывает и оценка российского этатизма. Высокие значения по
фактору материализма (и этноцентризма) указывают, по-видимому, на то, что весь комплекс во
многом еще находится на доидеологическом уровне. Да, это традиционность, устои, патриотизм, может
быть. Но это скорее похоже на «традиционность» и «устои» пещерного человека, человека живущего
в мине необходимости, а не свободы.

А В ВИНАРСКИЙ. А С ХОДОНОВ
-"Либералы"
-"Этатисты"
-В целом
до 1941- 1946- 1966- 1965- 1976- 1985- после
1941 45 55 64 75 84 91 1991
Поколения
Рисунок 10. Динамика фактора реформизм
На втором графике показана динамика среднего балла ответа на вопрос об
отношении к закону («законы нужно соблюдать, какими бы они ни были» — «1»; «если закон
несправедлив, его можно попытаться обойти» — «2»). График показывает общий рост
неуважения к закону, который усилился в период «позднего застоя» и существенно поднялся
в последние годы. «Перестройка», скорее, сыграла роль стабилизирующего фактора.
До 1965 года динамика показателя в этих двух группах носила, скорее, характер
«зеркальной симметрии». Если у «этатистов» законопослушность росла, то у
«либералов» она падала, и наоборот. Наиболее характерной в этом плане была эпоха «оттепели».
Рост неуважения к закону — общая закономерность для «либералов» и «этатистов»,
причем в среде первых правовой нигилизм развивается более бурно. Общий вывод
относительно странной природы отечественного либерализма, таким образом,
подтверждается и приведенными результатами.
-"Либералы"
-"Этатисты"
-В целом
до 1941- 1946- 1956- 1965- 1976- 1985- после
1941 45 55 64 75 84 91 1991
Поколения
Рисунок 11. Динамика готовности нарушить закон

ЛИБЕРАЛЬНЫЙ И ЭТАТИСТСКИЙ КОМПЛЕКСЫ
В СТРУКТУРЕ ПОЛИТИЧЕСКИХ ЦЕННОСТЕЙ СОВРЕМЕННЫХ РОССИЯН
143
Свобода, порядок и патриотизм
Особый интерес представляет вопрос о соотношение либерального и этатистского
идеологического комплекса, с одной стороны, и патриотического комплекса — с другой. Для
измерения переменных патриотического комплекса в исследовании использовался набор
вопросов, описывающие различные национальные доблести и добродетели. Респондентам
предлагалось оценить, свойственны ли они современной России и русскому народу.
Возможными вариантами ответов были: свойственны России (русскому народу) сейчас, были
свойственны в прошлом, свойственны в той же степени, что и другим странам (народам).
На основании полученных данных рассчитывались производные показатели. В их
число входили: общий взвешенный суммарный балл по всем вопросам, суммарные
баллы по каждому варианту ответа по всем вопросам (всего три суммарных балла) и
результаты кластеризации наблюдений в пространстве трех переменных, полученных на
предыдущем этапе. Первый показатель был интерпретирован как индекс (шкала)
патриотизма11; внутри него были выделены две субшкалы: «мессианизма» и «национализма»12.
Следующие три шкалы оценивали качественную сторону комплекса патриотических
ценностей. Они были названы показателями «актуального патриотизма»13, «пассеистическо-
го патриотизма»14 и «космополитизма»15 (последнее название вполне условно).
Кластерный анализ, соответственно, привел к выделению трех групп респондентов: «патриотов-
актуалистов», «патриотов-пассеистов» и «космополитов» (эти названия также условны).
Поведение производных показателей представляет самостоятельный интерес,
поэтому рассмотрим основные результаты их анализа. Общий уровень патриотизма на выборке
можно охарактеризовать как средний: взвешенный суммарный балл по всем вопросам
равен 2,17 (при минимуме — 1,0, максимуме — 3,0 и формальном среднем — 2,0). Из
субшкал более высокие показатели демонстрирует шкала «национализма» (особенности
русской нации и русской культуры) — 2,36, шкалы «мессианизма» (особая миссия
Российского государства) несколько меньше — 1,99 (условия в обоих случаях те же). Среди видов
патриотизма лидирующее положение занимает «актуальный патриотизм» — 2,37 (шкала
варьирует от 0 до 6), на втором месте «пассеистический патриотизм» — 1,66, менее всего
развиты «космополитические» настроения — 0,73. Выборка включает 37% «патриотов-ак-
туалистов», 45% — «патриотов-пассеистов» и 18% «космополитов».
На переменные патриотического комплекса наибольшее влияние оказывают
следующие социально-демографические факторы: образование, доход и возраст. Но влияние
это слабое, оно не касается общего уровня патриотизма (все наше население «равнопа-
триотично») и его составляющих (за исключением нескольких случаев с
«мессианизмом»). Данное обстоятельство довольно удивительно, особенно на такой большой
выборке (более 1500 человек). Все различия касаются только видов патриотизма.
Основная закономерность здесь следующая: с понижением уровня образования и уровня
доходов показатели «пассеистического патриотизма» растут монотонно; при этом
«пассеизм» сильно коррелирует с общим уровнем мифологизированности мышления.
11 Патриотизм — обобщенный показатель отношения респондентов к России
12 Национализм — показатель, говорящий о мнениях респондентов по поводу доблестей и
добродетелей русского народа
13 Актуализм — патриотические оценки современной России
14 Пассеизм — патриотические оценки России в прошлом
15 Космополитизм — отрицание уникальности России

А В ВИНАРСКИЙ, А С ХОДОНОВ
до 1941 1941-45 1946-56 1956-64 1965-75 1976-84 1985-91 после
1991
Поколения
Рисунок 12. Динамика показателей патриотизма
С повышением уровня образования и доходов происходит бифуркация: растут
показатели как «актуального патриотизм», так и «космополитизма». (Исключение составляет
только группа лиц, способных покупать товары длительного пользования, у них уровень
«космополитизма» средний по выборке.) Такую ситуацию можно объяснить тем, что
«космополитизм» — это, до определенной степени, попытка взглянуть на свою страну
непредвзято. С расширением кругозора число таких попыток растет. Действительно,
«космополитизм» отчасти отрицательно коррелирует с показателями общей мифологизиро-
ванности мышления. В то же время у «космополитизма» гораздо более значимые
положительные связи с «либеральной мифологией», которая в верхних социальных слоях, как
известно, растет. И все же линейность, присущую носителям «пассеистического
патриотизма», здесь обнаружить труднее.
Рассмотрим отдельно влияние возраста. Здесь мы опять применяли группировку
возрастов по «историческим эпохам». Данные о динамике в различных возрастных
группах отражает Рисунок 12.
Интересна динамика главного показателя патриотического комплекса —
«актуального патриотизма». Наиболее патриотичным периодом в истории страны была
«оттепель». Вспомним атрибуты той эпохи: бомбы, ракеты, космос, разоблачение культа
личности. Минимальные значения показателей патриотизма приходятся на годы войны
(второй минимум — «перестройка»).
На годы войны приходится также взлет «пассеизма»; здесь он выравнивается по
своим показателям с «актуальным патриотизмом» (единственный случай!). Думается, что
кроме внешних обстоятельств на результат повлиял еще и «идеологический мейнстрим»
той эпохи. Действием того же «мейнстрима» можно объяснить и некоторое снижение
показателей «космополитизма» в последующий период.
Бурные во внутреннеполитическом плане эпохи, как правило, вели к снижению
«пассеистических настроений («оттепель», «перестройка»). В постперестроечный
период показатели патриотизма (всех видов), понизившиеся в период «перестройки»,
несколько выросли.
Значимых различий по показателям патриотического комплекса в зависимости от
пола и места жительства данные не содержат.

ЛИБЕРАЛЬНЫЙ И ЭТАТИСТСКИЙ КОМПЛЕКСЫ
В СТРУКТУРЕ ПОЛИТИЧЕСКИХ ЦЕННОСТЕЙ СОВРЕМЕННЫХ РОССИЯН
145
Таблица 16. Коэффициенты корреляции между составляющими
идеологических комплексов и патриотического комплекса (г-Пирсона
?0.05)
Шкалы
Либерализм
Этатизм
Факторы
Этатизм
Реформизм
Материализм
Этноцентризм
«Патриотизм»
-
-
0,06
0,05
-0,11
0,08
Патриотический комплекс:
«Мессиа
низм»
-0,06
0,05
0,09
-
-0,05
-

«Национализм»
-
-0,05
-
0,08
-0,12
0,09
«Актуализм»
0,10
-0,06
-
0,09
-0,15
-

«Космополитизм»
0,13
-0,06
-0,12
-
0,07
-0,11
«Пассеизм»
-0,10
0,16
0,05
-0,14
0,09
]
Проанализируем, как взаимодействуют стандартные идеологические комплексы
с патриотическим комплексом. Данные (см. Таблица 16) показывают, что, по крайней
мере, для данной выборки заданий главные переменные патриотического комплекса не
имеют значимых связей с главными идеологическими переменными.
Основной вывод, содержащийся в данных, говорит о том, что и «либералы» и
«этатисты» с равной вероятностью могут быть патриотичными и непатриотичными. При этом
этатизм положительно связан с «мессианизмом» (что естественно), но отрицательно
коррелирует с «национализмом». Националистически окрашенный патриотизм — это, скорее,
удел «либералов», для которых, естественно, «мессианизм» интереса не представляет.
Патриотизм как таковой специфически взаимодействует с различными
составляющими либерального (этатистского) комплекса. Он прямо коррелирует с факторами
«очищенного этатизма» и реформизма: российский реформизм все же имеет
патриотическую и даже «националистическую» (см. ниже) окраску. Патриотизм положительно (но не
сильно) связан с этноцентризмом, но отрицательно и достаточно высоко — с
материализмом16 (что, в общем-то, подтверждает высказанную ранее догадку о доидеологичес-
кой природе последнего).
С «мессианизмом» положительно связан «очищенный этатизм»17, с
«национализмом» — тот же реформизм и этноцентризм. При этом, материализм противен обоим
этим направлениям (из-за своей приземленности). Данные выводы интересны сами по
себе, но обладают большей убеждающей силой в сочетании с другими, особенно
касающимися реальных политических предпочтений.
Далее следует еще одна серия неожиданностей полупрогнозного характера:
патриотизм «этатиста» скорее будет носить «пассеистический» характер, нежели
«актуальный», «либерал» же скорее будет «актуальным патриотом» или «космополитом». На путь
«пассеизма» человека толкает этатизм в чистом виде и материализм, на путь
«актуального патриотизма» — реформизм и идеализм, на путь «космополитизма» — либерализм
в чистом виде, отсутствие этноцентризма и материализм. В общем это значит, что «на-
16 Материализм — отношение, сформированное респондентом в результате выбора между
«правами человека» и «материальным достатком».
17 Очищенный этатизм — противопоставление этатизма — либерализму в очищенном от всяких
«примесей» виде.

А В ВИНАРСКИЙ. А С ХОДОНОВ
стоящие патриоты» без особых сложностей выходят из идеалистически настроенных
«реформистов», «пассеисты» — из материалистически настроенных «этатистов», а
«космополиты» — из материалистически настроенных «либералов», не зацикленных на идее
России.
Это общие закономерности. Однако в различных социально-демографических
подгруппах, они могут модифицироваться и даже менять направление. Так, указанные
закономерности присущи нижней образовательной страте, но в группе лиц с образованием
выше среднего ситуация другая. Здесь развитие либеральных ценностей ведет к росту
«космополитизма» и снижению общего уровня патриотизма; развитие же этатистских
ценностей дает прямо противоположный эффект. «Либералы» с высшим образованием
«космополитизируются», а «этатисты» становятся более «патриотичными». Жители села
не становятся большими «космополитами», но развитие либерализма здесь ведет к
значительному росту патриотических настроений.
В Таблице 17 приведены «домашние мифы» каждой группы, т. е. мифы, имеющие
наивысший рейтинг в данной группе (в таблицу включались мифы, имеющие значимые
различия по степени распространенности в подгруппах.)
Из таблицы видно, что «пассеисты» имеют вкус к «глобальной этатистской
мифологии». Они воспринимают также «стандартные социально-экономические» и
«антиреформаторский» мифы. В целом, эти мифы имеют социальную направленность.
«Актуалисты», наоборот, тяготеют к «персональным» (или «персонализированным»)
мифам, положительным и отрицательным, современным и историческим. Не чужд им
и «антиэстеблишментский» дискурс. «Космополиты» развивают «либеральный
политический» миф.
Таблица 17. «Домашние мифы» подгрупп по характеру патриотизма
(в столбцах указан процент лиц, принимающих данный миф
безоговорочно)
Миф
Россия находится в глубоком кризисе
Того, что сейчас происходит в России,
нигде в мире не было
Государство ничего не делает для простого
человека
Лужков — опытный хозяйственник
Путин — это твердая власть в России
Берия был самой зловещей фигурой
той эпохи в России
В сегодняшней России власть всегда
связана с криминальным миром
Чиновники равнодушны к проблемам
народа
Фашистскую Германию победил
Советский Союз
Центр забирает много налогов, а на местах
остается мало
Россию нельзя назвать цивилизованной
страной
Мифокомплекс
Этатистский
глобальный
Персональный
современный

Антисталинистский

Антиреформаторский
Стандартный
социально-
экономический
Стандартный
исторический

Антиэстеблишментский
Либеральный
политический

«Пассеисты»»
76%
49%
58%
-
-
-
80%
88%
-
-
-

«Актуалисты»»
-
-
48%
65%
68%
-
-
92%
80%
-

«Космополиты»
-
-
-
-
-
-
-
-
-
-
49%

ЛИБЕРАЛЬНЫЙ И ЭТАТИСТСКИЙ КОМПЛЕКСЫ
В СТРУКТУРЕ ПОЛИТИЧЕСКИХ ЦЕННОСТЕЙ СОВРЕМЕННЫХ РОССИЯН
147
< 1941- 1946- 1931- 1956- 1961- 1966- 1971- 1976- 1981- 1986- 1991- >
1942 1946 1951 1956 1961 1966 1971 1976 1981 1986 1991 19% 19%
Поколения
t 'Этотметы' I ни 'Нееоелеченные" ъ "Либералы'
Рисунок 13. Идеологические комплексы. Динамика рекрутирования
Ценности в контексте групповых изменений
В заключение рассмотрим перспективы и возможную динамику развития анализируемых
идеологических комплексов. Исследование исходило из модели раздельно
существующих и противостоящих друг другу идеологических систем, и выйти за эти рамки оно не
может. Поэтому основные результаты будут излагаться в приблизительных суждениях
относительного того, кто побеждает, кто проигрывает.
Основной фактор, трансформирующий идеологическую среду — социальная
стратификация, создающая условия для конкурентного существования систем. Измененные
системы ценностей закрепляются в обществе через когортные изменения. Этот
последний аспект мы и рассмотрим. Укажем также, что для решения поставленной задачи
необходимо учесть неоднородность «постперестроечной» эпохи, выделяя в ней
трансформационный и стабилизационный периоды. Первый длился года до 95-98-го; зачатки
второго (несмотря на дефолт) обнаружились где-то в 1997 году (в этом году Томская
область впервые показала рост ВРП). Этим разным историческим периодам соответствует
разная молодежь.
В соответствии со сказанным был пересмотрен интервал возрастной группировки.
Был выбран пятилетний шаг, который применялся, начиная с 19-летнего возраста;
данные возрастной группировки преобразовывались в исторические периоды
(соответствующие результаты представлены на Рисунке 13.
Общий вывод, вытекающий из графиков, таков: несмотря на вариации, либеральный
идеологический комплекс демонстрирует большую жизнеспособность и больший
потенциал развития, нежели этатистский, а воспроизводство либеральных ценностей идет
эффективнее. Вместе с тем, этатистский комплекс еще не до конца сформирован.
Последний период, по-видимому, указывает на начало этого процесса.
Рассмотрим отдельные показатели.
Либеральная идеология более эффективно рекрутирует сторонников (см. Рисунок
13), причем никаких спадов в течение 90-х годов не происходило. Наоборот, после 1996
года процесс даже несколько усилился. В последней возрастной группе 70% входящих
в общественную жизнь разделяют ценности либерального комплекса, 20% —
этатистского и 10% нельзя отнести определенно к какой-то из этих двух идеологических систем.

А В ВИНАРСКИЙ, А С ХОДОНОВ
< 1941- 1946- 1951- 1956- 1961- 1966- 1971- 1976- 1981- 1966- 1991- >
1942 1946 1951 1956 1961 1966 1971 1976 1981 1986 1991 1996 1996
• "Либерал*!"
—•—"Этатисты"
Покол
Рисунок 14. Динамика развития либеральных ценностей
Комплексы либеральных и этатистских ценностей, взятые в целом, имеют
следующую динамику (см. Рисунок 14, 15): первые медленно «идут в гору»; вторые флуктуируют
вокруг центральной точки.
У процессов есть детали. Если в группе «либералов» распространенность
либеральных ценностей монотонно растет с уменьшением возраста, то в группе «этатистов» это
происходит от случая к случаю: пик приходился на поколение 1991-1996 годов, сейчас
подобная распространенность падает. И, наоборот, пик распространения этатистских
ценностей у «либералов» — кризисный период 90-х; у «этатистов» в это время локальный
минимум. В целом, «либералы» начала 90-х были более «левыми», сейчас они «правеют»;
«этатисты» начала 90-х были более «правыми», сейчас они «левеют».
Данные о динамике отдельных составляющих идеологических комплексов
представлены на Рисунке 16, из которого видно, что блок либеральных экономических идей
1941-
1946
1946-
1951
1951-
1956
1956-
1961
1961- 1966- 1971-
1966 1971 1976
Поколения
1976-
1981
1981-
1986
1986- 1991- >
• "Либерала"
1 "Этатисты"
Рисунок 15. Динамика развития этатистских ценностей

ЛИБЕРАЛЬНЫЙ И ЭТАТИСТСКИЙ КОМПЛЕКСЫ
В СТРУКТУРЕ ПОЛИТИЧЕСКИХ ЦЕННОСТЕЙ СОВРЕМЕННЫХ РОССИЯН
< 1941- 1946- 1951- 1956- 1961- 1966- 1971- 1976- 1981- 1966- 1991- >
1942 1946 1951 1956 1961 1966 1971 1976 1961 1966 1991 1996 1996
■ "Этатисты*
Рисунок 16. Динамика либеральных экономических ценностей
и ценностей, бурно развивавшийся до середины 90-х годов во всех группах,
в последний период теряет свою популярность. Его уровень стабилизировался
у «либералов» и начал снижаться у «этатистов».
Индивидуалистические ценности (см. Рисунок 17) развиваются в более
бодром темпе (как и материализм, см. ниже). После их кризиса в эпоху
перестройки они имеют устойчивую положительную динамику у «либералов» и рост у
«этатистов» (у последних в конце 90-х годов показатели стабилизировались на
среднем для выборки уровне).
Примерно такая же динамика у факторов реформизм и материализм (см.
Рисунок 18, 19). Их значение у последних двух поколений растет (исключение
составляют «либералы» начала 90-х годов, несколько разочаровавшиеся в рефор-
< 1941- 1946- 1951- 1956- 1961- 1966- 1971- 1976- 1981- 1966- 1991- >
1942 1946 1951 1956 1961 1966 1971 1976 1981 1986 1991 1996 1996
Поселения -*--"Либервлы«
И "Этатис ты"
Рисунок 17. Динамика ценностей индивидуализма

А В ВИНАРСКИЙ. А С ХОДОНОВ
< 1941- 1946- 1951- 1956- 1961- 1966- 1971- 1976- 1961- 1966- 1991- >
1942 1946 1951 1956 1961 1966 1971 1976 1961 1966 1991 1W* 1<КЖ
» 'Либералы*
—4*— "Этатисты"
Рисунок 18. Динамика фактора реформизм
< 1941- 1946- 1951- 1956- 1961- 1966- 1971- 1976- 1961- 1966- 1991- >
1942 1946 1951 1956 1961 1966 1971 1976 1961 1966 1ДО «** 4«*
• "Либералы"
Пою
-"Этатисты"
Рисунок 20. Динамика развития антидемократических настроений
1
03
0j6
0.4
0,2
0
•02
-0.4
-0j6
< 1941- 1946- 1951- 1956- 1961- 1966- 1971- 1976- 1981- 1966- 1991- >
1942 1946 1951 1956 1961 1966 1971 1976 1961 1966 1991 1996 1996
а "Либералы"
т "Этатисты"
По кол
Рисунок 19. Динамика фактора материализм

ЛИБЕРАЛЬНЫЙ И ЭТАТИСТСКИЙ КОМПЛЕКСЫ
В СТРУКТУРЕ ПОЛИТИЧЕСКИХ ЦЕННОСТЕЙ СОВРЕМЕННЫХ РОССИЯН
151
мизме). Реформизм поздних «этатистов» находится на среднем для выборки уровне.
Такой же уровень материализма демонстрирует последнее поколение «либералов».
Иначе развивались в обществе антидемократические настроения (см. Рисунок 20).
У «этатистов» пик антидемократических настроений сейчас; у «либералов» он, скорее,
приходился на предшествующий период (начало 90-х).
С содержательной точки зрения эти данные можно интерпретировать следующим
образом. В начале 90-х годов, в период кризиса (точнее, системных изменений)
либерализм во многом потерял свое «идеологическое лицо»; сейчас он, по-видимому,
возвращается на исходные позиции. «Либералы» начала 90-х были разочарованы демократией
и реформами; незыблемыми для них оставались индивидуализм и либеральные
экономические идеи (впрочем, в конце 90-х значение последних падает). Среди «либералов»
растет распространенность этатистских ценностей. В течение всей «постперестроечной
эпохи» либерализм испытывает сильное воздействие со стороны материализма
(напомним, что отрицательный полюс шкалы — «права человека»). Действие этого фактора
в последний период усилилось.
Этатизм начала 90-х находился, скорее, в ситуации неоформленности и
замешательства. Среди его приверженцев распространяются либеральные ценности;
распространенность собственно этатистских ценностей, похоже, снижается. Растет уровень
индивидуализма, демократизма, реформизма; шире воспринимаются экономические знания,
распространяются либеральные экономические идеи и ценности. В последнее время
вектор развития изменился. В дискурсе «этатистов» повышается удельный вес собственно
этатистских элементов, удельный вес либеральной риторики стабилизировался или
снижается (особенно этот процесс затронул экономические топики). Материализм и
антидемократические настроения «этатистов» растут (впрочем, антиреформистские настроения
среди них уменьшаются до среднего уровня). В целом, можно предположить, что в
последний период идет процесс формирования идеологической системы этатизма.
И еще один аспект общего процесса — патриотизм (см. Рисунок 21).
Практически во все исторические периоды «либералы» демонстрируют более
высокий уровень патриотизма, нежели «этатисты» (авторы объясняют это противодействием
«веховскому комплексу» — то есть зафиксированному в 1909 г. в сборнике «Вехи» антипа-
< 1941- 1946- 1951- 1956- 1961- 1966- 1971- 1976- 1981- 1986- 1991- >
1942 1946 1951 1956 1961 1966 1971 1976 1981 1986 1991 1996 1996
• "Либералы"
—»—"Этати сты"
Поколения
Рисунок 21. Динамика развития патриотических настроений

А В ВИНАРСКИЙ. А С ХОДОНОВ
триотизму тогдашних либералов). Но в начале 90-х годов произошли существенные
изменения: уровень патриотизма «либералов» падает, а «этатистов» резко идет вверх. Это
результат системных изменений в стране, изнутри воспринимаемых как кризис. В качестве
такового воспринимали эту ситуацию и «либералы». Но, поскольку они несли
ответственность за реформы, то интерпретировали ее как неготовность России к системным
изменениям. Отсюда резкое падение патриотических настроений в этой группе.
Позиция «этатистов» в данной ситуации была другой: они вспомнили, наконец,
об общей вере, народе, истории и конституировали весь этот комплекс как патриотизм.
(Термин «патриот» в данном значении возник именно в этот период.) В последний
период позиции двух групп сблизились. Значение термина «патриот» меняется, а сам смысл
понятия «патриотизм» конструируется уже совершенно иначе.
Эскизные тезисы, изложенные в данном разделе, не претендуют на статус
окончательных решений. Во-первых, из имеющихся данных никаким разумным способом
нельзя исключить действие такого фундаментального фактора, как возраст. Для его учета
нужны данные другого типа: лонгитюд и панель. Во-вторых, в анализ исходно
закладывалась модель оппонирующих друг другу идеологических систем. Точки соприкосновения
таких систем трудно (если не невозможно) найти; в жизни же всегда возможен, если не
синтез, то, уж во всяком случае, симбиоз идеологических комплексов. Это факт не
идеологический, а социальный. В-третьих, размерность модели и параметры, положенные
в ее основу (одно измерение, жесткое противопоставление либерализма и этатизма),
должна предполагать возможность существования других идеологических комплексов,
которые нами не рассматриваются.
Это сильные упрощения, но у них есть свои основания: рассматривавшиеся идеологические
комплексы имеют четкие привязки к социальным слоям и группам и репрезентируют их систему
притязаний. В острой форме эти противоречия выливаются в серию вопросов о легитимности (тех
или иных групп). На словесном уровне такие конфликты не решаются, они гасятся системой
социальной стратификации.
Не может быть одной системы ценностей у верхних и нижних слоев общества,
но группы должны признавать право на существование чуждых им систем и уметь
эффективно этим пользоваться. Попытки найти какие-то общие места в разных
идеологических комплексах и взять их основу объединяющей идеологии представляются
малоперспективными.
Если процесс «взаимопритирки» идеологий не идет, то претензии следует
предъявлять группам, которые занимаются конструированием и институциализацией
идеологических комплексов. Проблемы именно в них и в той «баланде», которую они готовят. От
вопроса о таких или сяких особенностях русского народа давно уже пора перейти к вопросу
об особенностях русской интеллигенции и российской интеллектуальной культуры.
• * *
Наши данные позволяют заключить, что и либеральный, и этатистский комплексы
практически в одинаковой степени представлены в сознании современных россиян.
При этом ни одно из этих умонастроений не подавляет другое.
Есть большие различия между городом и селом: если в первом всё-таки
выбирается в среднем 6,86 либеральных суждений и 6,17 этатистских, то в сельской местности
уже явно доминирует этатизм (6,11 и 7,20 суждений, соответственно). При этом элиты
в городе и в селе различаются сильнее, чем низшие слои населения: бедность уравнива-

ЛИБЕРАЛЬНЫЙ И ЭТАТИСТСКИЙ КОМПЛЕКСЫ
В СТРУКТУРЕ ПОЛИТИЧЕСКИХ ЦЕННОСТЕЙ СОВРЕМЕННЫХ РОССИЯН
153
ет надежды и сводит их вместе. Молодежь (до 30 лет) в городе и в селе различается
сильнее. Так, либеральный комплекс разделяется в целом в два раза больше молодыми
(до 25 лет), чем пожилыми (после 64 лет); повышение уровня образования
способствует росту либеральных умонастроений; мужчины, в целом, настроены более либерально,
чем женщины; либерализм растет с уровнем доходов, этатизм — падает. Эти четыре
довольно общих результата были в целом предсказуемы.
Но в группе состоятельных людей (способных купить автомобиль) этатизм начинает
расти, а либерализм падает. Более состоятельные предпочитают укреплять власть, а не
ограничивать ее, а менее богатые скорее хотят ее ограничить.
Традиционным для либерального комплекса являются: большая дистанция к власти
и большая близость к экономической элите общества. Для этатистского же комплекса
характерна большая близость к власти и традиционным элементам общества
(«рабочий», «советский человек»), а также большая дистанция к различным иноэтническим
группам европейского и неевропейского типа («европеец», «еврей», «серб», «китаец» и т.
п.). В силу этого «политик», «министр» и «депутат Думы» являются «своими» для
этатиста и «чужими» для либерала; «предприниматель» и «еврей» — свои для либерала и чужие
для этатиста. Сельские «этатисты» из всех рассматриваемых групп чувствуют себя
ближе всего к «рабочему», «москвичу», «политику», «министру», «депутату Думы», а также
к «русскому патриоту». Данный результат также достаточно предсказуем. Равно как и то,
что ценности этатистского комплекса социальны по своему характеру и, во многом,
обращены в прошлое. Либеральные ценности имеют частный (специальный) характер и
обращены в будущее. В целом, жизненные миры «либералов» и «этатистов» различаются
рядом особенностей. Первый более открыт, неспецифичен и неопределенен; второй
более изолирован, замкнут и самобытен.
Социальная направленность ценностной системы «этатиста» делает его зависимым
от внешних обстоятельств. В результате его взгляд на мир во многом пессимистичен:
52% «этатистов» считает, что человечество кончит катастрофой (среди «либералов»
таких только 44%). Со своей стороны, 49% «либералов» придерживаются мнения, что
человечество идет по пути прогресса; среди «этатистов» это мнение разделяют лишь 39%.
Результаты в принципе предсказуемы.
Однако при более пристальном взгляде оказывается, что нормативные образы
либерала и этатиста в России деформированы мифами. Основная закономерность
мифологизированного сознания состоит в том, что его уровень растет именно в средних слоях
населения. Среди групп по уровню доходов наиболее мифологизированной
оказывается группа лиц, тратящих свои средства в основном на продукты питания. Мужчины
оказываются более «мифологизированными», чем женщины. Более всего склонны к
«мифотворчеству» старшая трудоспособная и младшая пенсионная группы.
Данный результат подтверждается и предсказываемыми чертами образа героя.
И «либералы», и «этатисты» считают что настоящий герой жертвует только собой (не
другими), служит высшим целям (а не мстит), добивается всего упорным трудом (а не удачей).
Герой «этатистов» непогрешим, скорее скромен, чаще не имеет сострадания к врагам
и стремится получить признание при жизни. Герой «либералов» имеет слабости, скорее
сильный индивид, хотя и по вестернизированным меркам. Пугин имеет особо высокие
оценки в старшей и младшей возрастной группе среди и либералов, и этатистов, но беда
в том, что для тех и других рост неуважения к закону — общая закономерность. В этих
условиях потребность в герое — попытка компенсировать социальное неустройство.
Для малообразованных и низкодоходных групп населения характерны растущие
показатели «пассеистического патриотизма». С повышением уровня образования и дохо-

А В ВИНАРСКИЙ.А С ХОДОНОВ
дов происходит бифуркация: растут как показатели «актуального патриотизма», так и
показатели «космополитизма», и это настораживающий результат.
Либералы» и этатисты с равной вероятностью могут быть патриотичными и
непатриотичными. Патриотизм «этатиста» скорее будет носить «пассеистический» характер,
нежели «актуальный». «Либерал» же скорее будет «актуальным патриотом» или
«космополитом». Однако тот факт, что российский «массовый либерал» выбирает — как в прежние
времена, так и сейчас — «перемены» и «свободу», а не «традиции» и «закон»,
настораживает и деформирует видение либерального сценария развития России.
Основные выводы
7. «Либералы» и «этатисты». Хотя формально идеи и ценности либерального и
этатистского идеологических комплексов практически в одинаковой степени представлены
в сознании современных россиян, хотя ни одно из этих умонастроений не подавляет
другое — за этим «паритетом» скрываются существенные различия.
В верхних, доминирующих социальных стратах превалируют либеральные идеи,
в нижних — этатистские. Есть также большие различия между городом и селом: в
городской местности респондентами выбирается больше либеральных суждений, в сельской
местности явно доминирует этатизм, особенно это касается сельской «глубинки».
Либеральная или этатистская риторика могут служить четким опознавательным
знаком социального положения и жизненного пути индивида. При этом различия между
территориями — это, прежде всего, различия в элитах и, шире, различия между
продвинутыми социальными группами; нижние социальные слои везде одинаковы.
Самое большое влияние на идеологические комплексы оказывает возраст.
«Юношеским максимализмом» это объясняется только отчасти. Наше исследование показывает
пока что мало признаваемую особенность: человека определяет та историческая эпоха,
в которую он сформировался. Наибольшее влияние на идеологические комплексы
россиян последовательно оказывали «война», «оттепель», «перестройка». Его следы
прослеживаются и по настоящее время. Предположительно, постперестроечная эпоха
будет иметь не меньшее (если не большее) значение, причем и для неолибералов, и для
новых этатистов.
Рост неуважения к закону, присущий отечественным «либералам» и «этатистам»,
не позволяет в достаточной мере проводить сопоставление этих фигур с аналогичными
идеальными либералом и этатистом.
2. Мифологии. Можно утверждать, что как раз отсутствие уважения к закону вносит
моменты мифологии в самоопределение и даже самооценку «либералов» и «этатистов».
Современные мифы рождаются и распространяются с помощью средств массовой
коммуникации. Поэтому город и село в данном отношении особо не различаются. Наиболее
популярными современными мифами, зашкаливающими за четыре пятых от числа всех
опрашиваемых, являются:
• «В России слишком много партий» (80%),
• «Чиновники равнодушны к проблемам народа» (83%),
• «Сейчас главное для России — развитие материального производства» (83%),
• «Фашистскую Германию победил Советский Союз» (89%),
• «Природные богатства страны вывозятся за границу» (90%).

ЛИБЕРАЛЬНЫЙ И ЭТАТИСТСКИЙ КОМПЛЕКСЫ
В СТРУКТУРЕ ПОЛИТИЧЕСКИХ ЦЕННОСТЕЙ СОВРЕМЕННЫХ РОССИЯН
155
Мифологизированность сознания — в основном, удел средних слоев населения (по
уровню образования и доходам; одновременно это целевая (и самая «благодарная»)
аудитория современных СМИ. У них есть интерес к ним, возможность смотреть, слушать
и читать, способность воспринимать материалы, но нет критичности.
Другой важный фактор мифологизации — ангажированность (политическая,
идеологическая и др.). Мифы играют важную роль формировании идеологической
идентичности. Поэтому носители идеологических комплексов (в частности мужчины)
оказываются более «мифологизированными», чем прочие граждане.
Наиболее специфическими для этатистского комплекса являются мифы об
уникальности России и Лаврентия Берии (со знаком минус). Ведущие роли в этом корпусе
играют «глобально-политические» и «исторические» мифы, в т.ч. мифы об армии СССР.
«Этатистов» также выделяют «атниреформаторская» и персонально «антигайдаровская»
мифология, а также утверждения, что Россию нельзя назвать цивилизованной страной.
Для «либералов» наиболее важным является цикл «экономических» мифов: о купле-
продаже земли, о советской нефти и об иностранных инвестициях. Далее идут
либеральные мифы об армии и «антисталинсткие» мифы. Типичными для них являются также
мифы о происхождении советской власти и «антиэстеблишментская» мифология (про
чиновников, федеральный центр и т.п.).
В целом, корпус «этатистских» мифов является сейчас более «напористым» и
живым. «Этатисты» активно используется его для контрастов с «либералами» и другими
группами. Либеральная мифология, скорее, переходит в разряд «общего достояния»
(кроме экономических мифов).
Различия между мифологическими системами со временем сглаживаются. В целом,
они теряют контрастность. Наибольшее сближение мифологических систем произошло
в «поздний сталинский» период, когда Россия достигла почти полного единомыслия.
«Оттепель» вызвала резкое обособление либеральной мифологии. Далее либеральные
мифы теряли контрастную силу, т.е. усваивались всем обществом. Этатистские
мифологемы, наоборот, специфицировались и обособлялись. Так продолжалось до
«перестройки», которая является другим примером «единомыслия в России».
Для последующих поколений процессы приняли иную направленность.
Мифологические системы снова начали дифференцироваться: этатистская распространяется на
все общество; либеральная снова начала обособляться.
3. Особенности российского либерализма. Российский «массовый либерал»
выбирает, как в прежние времена, так и сейчас, «перемены» и «свободу», а не «традиции»
и «закон». Даже понятие «демократия» имеет для него конфронтационно-реформист-
ские оттенки. «Устои», «традиции», «уважение к закону» (в котором есть уже в явной
и скрытой форме вся «свобода» и «демократия») не входит в число его ценностей.
Как уже говорилось, либеральные ценности реализуются на субстрате, описанным
еще П. Струве — Б. Кистяковским в «Вехах» (1909) [2], где отечественный либерал
отождествлялся с «безнародным гражданином», а приемлемое для него общество
отличается бессубъектностью. Надо добавить, что именно этот «субстрат» проецирует свою
«неадекватность» на русский народ и Россию в целом. Он является главным
производителем мифов о «незрелости» России, ее уникальном характере, исключительности ее
положения, «третьем пути» и т. п.
Неоднозначна и оценка российского этатизма. Высокие значения по фактору
материализма и этноцентризма указывают, по-видимому, на то, что весь комплекс еще не
сформирован и во многом находится на доидеологическом уровне.

А В ВИНАРСКИЙ, А С ХОДОНОВ
4. Перспективы. На поверхности либеральный идеологический комплекс
демонстрирует большую жизнеспособность и больший потенциал развития, нежели этатистский.
Воспроизводство либеральных ценностей идет эффективнее, чем ценностей этатистских
(распространение риторики, рекрутирование адептов). Отечественный либерализм неплохо
сочетается с патриотизмом, но плохо — с «устоями» и «законом». Вместе с тем, эти выводы
нельзя признать окончательными: из данных не исключено влияние фактора возраста.
Каковы в таком случае перспективы развития этатистского комплекса идей,
учитывая, что как идеология он пока не оформлен? В нынешней ситуации идея «российской
государственности» в силу простого факта ее провозглашения вряд ли может быть
привлекательной. При отсутствии выраженной внешней угрозы ее шансы невысоки.
Другой вариант — формулирование и продвижение стратегических целей России,
ее миссии, национальных задач и т.п. Результатом было бы примирение — хотя бы
временное — либеральных, этатистских и патриотических ценностей.
Синтезировать два рассматриваемых идеологические комплекса и действительно
снять их противоречия может только новая идеология, возникновение которой вне
сложившейся оппозиции в обычных условиях (в отсутствие сильной внешней конфронтации
или повышенного уровня притязаний) маловероятно. Национализм на этой равнине сам
по себе развиться не может, религиозное рвение тоже. Так, на сегодняшний день
маловразумительны попытки реанимации евразийства на уровне практической
(каждодневной) идеологии — если даже предположить принципиальную возможность таковой.
Есть ли другие перспективы если не объединения, то хотя бы примирения этих
направлений? На философском уровне — да. С учетом того, что общими для них
ценностями могут быть только «Бог» (не путать с «верой») и «Закон», стоящие за всеми другими
ценностями и выше любых идеологий. «Бог» и «Закон» содержат в себе всю свободу
и весь порядок, возможные в данном обществе, и задают им пределы. Свобода же и
порядок, ими не предусмотренные, недоброкачественны; более того, они невозможны.
Действительно, как показывают результаты нашего исследования, судьба этих
ценностей в современном российском обществе весьма противоречива.
Литература:
АхиезерА. С. Специфика российского общества, культуры, ментальности как
теоретическая и практическая проблема // Обновление России: трудный поиск решений. Выпуск. 9.
РНИСиНП.М.2001.
Вехи. Из глубины. М. 1991
Малинова О. Ю. Либерализм в политическом спектре России. Глава 1. Что такое
либерализм? // Сайт http://www. yabloko. ru/Publ /Liber/olga-1 .html

Глава 6
ФЕНОМЕН СОЦИАЛЬНОЙ АКТИВНОСТИ
И ГРАЖДАНСКОГО УЧАСТИЯ
В СОВРЕМЕННОМ РОССИЙСКОМ КОНТЕКСТЕ
Одно из тревожащих противоречий последних лет, на которое обращают внимание многие
аналитики, — противоречие между значительным расширением возможностей для
самореализации людей в самых разных сферах и областях жизни, снятием здесь различных
ограничений, существовавших раньше, с одной стороны, и снижающимся уровнем
востребованности этих возможностей, с другой. При этом одни наблюдатели констатируют, что
на фоне снижения общего «энергетического потенциала» нации происходит рост и
распространение деструктивных — вплоть до «теневых» — форм активности. Другие же
обращают внимание на глубокую эрозию социальных отношений, на крайне низкий уровень
«достижительной» активности, мотивации на успех, самоорганизации в группах интересов
и т. д. Это происходит и тогда, когда российские реалии рассматриваются через призму
модели «современного человека» (modern man), где отчетливо видны различия западной
модели жизнеустройства и социальной мобильности с ее российскими аналогами.
Важные вопросы, которые в этой связи возникают, сводятся к следующей дилемме:
не является ли видимое снижение «энергетического потенциала» следствием, с одной
стороны, плюрализации тех форм, в которых реализуются жизненные интересы россиян,
а с другой — проявлением обратной стороны свободы выбора, то есть ориентациями на
пассивность, которой очень многие смогли воспользоваться «легально»? Или, может
быть, все дело в том, что сами якобы новые возможности в действительности оказались
мнимыми и фиктивными, а российский правящий класс далеко не так заинтересован
в расширении масштабов активности и участия, как это часто в последние годы
декларировалось — предпочитая как раз ее пассивность?
Десятилетие реформ — становление нового характера
социальной активности
Рассматриваемая проблема, и это совершенно очевидно, имеет множество самых
разных аспектов как общетеоретического, так и прикладного характера. Причем ключевым
здесь выступает вопрос о том, является ли Россия современным обществом, и если да,
то обладает ли она достаточным человеческим потенциалом, который отвечал бы
потребностям и запросам подобного общества.

В В ПЕТУХОВ
Хорошо известно, что наличие в обществе формальных институтов рынка и
демократии еще не означает его соответствия «современности»; нет также жесткой
корреляции между появлением указанных институтов и соответствующей социокультурной
трансформацией.
Понятно, что новые экономические и политические условия, возникшие в России
в конце 80-х — начале 90-х годов, оказали весьма существенное влияние (хотя и не
всегда прямое) на человеческую жизнедеятельность, создали для нее новые возможности
и новые ограничители, так же как в свое время на эту деятельность оказывали влияние
плановая экономика и советский политический режим. Проблема, однако, заключается
втом, что характер данного влияния различными специалистами оценивается
по-разному, причем зачастую с прямо противоположных позиций.
Например, известный социолог П. Штомпка, оценивая итоги посткоммунистической
трансформации, заявляет, что «пришествие демократии и рынка знаменует собой
раскрытие безграничных возможностей человека, рост результативности их усилий, веру
в себя, решимость и готовность рисковать»[20, с. 6]. Напротив, российские
исследователи Н. Покровский и В. Федотова крайне резко оценивают характер самой этой
трансформации и те нравы, которые в ее результате начинают доминировать в российском
обществе. В частности, Н. Покровский подмечает искусственное насаждение на
российскую почву ценностей индивидуального материального успеха как единственную основу
нравственности и принципа неограниченного морального плюрализма, способного
якобы «избавить нас от вековой славянской пассивности, ничегонеделания,
перегруженности хламом духовности и т. д.» [15, с. 10-11 ]. В. Федотова же видит в происходящих в
обществе процессах архаизацию сознания и поведения очень многих людей, причем
осуществляемую с подачи власти: такие формы деятельности, как «челночество»,
«огородничество», «лотошество» и т. д., присущие на Западе исключительно маргинальным
слоям, равно как и анархичный по своей природе тип социализации, негласно
поддерживались властью в обмен на лояльность [18, с. 25].
Если Н. Покровский и В. Федотова в усиливающихся процессах моральной
деградации очень многих россиян усматривают итог бездумных, по их мнению, реформ
последнего десятилетия, то другие специалисты склонны видеть в этом скорее «пережитки
советского прошлого». Так, например, Е. Гонтмахер рассматривает доминирующий тип
общественного поведения россиян как сформировавшийся на стыке старого (Homo soveti-
cus) и нового; он характеризуется такими чертами, как озлобленность,
немотивированность, асоциальность, люмпенизированность [5, с.199-201].
Наверное, в приведенных выше суждениях есть «своя правда». Однако ни одно из
них не может претендовать на универсальность по той простой причине, что российское
общество фрагментировано и в нем присутствуют «носители» самых разных укладов,
моделей поведения и сознания. Об этом достаточно подробно писал Ю.Левада,
возвращаясь к феномену «человека советского» и пять, и десять лет спустя [13, с. 407-572].
Причем уклады и модели присутствуют в весьма причудливых конфигурациях и
сочетаниях, что не в последнюю очередь связано с особенностями национального характера
россиян, приоритетных форм их жизнестроительства. С этой точки зрения, любопытная
картина возникает при сравнении нормативистской модели «современного человека»
(читай — западного человека), которая в свое время была детально проработана и
описана на Западе [6, с. 53-57], с представлениями о собирательном образе русского
человека и присущих ему качествах.
Первая предполагает наличие и развитие таких черт, как гибкость ума; способность
адаптироваться к переменам и открытость для нового опыта; рациональность мышле-

ФЕНОМЕН СОЦИАЛЬНОЙ АКТИВНОСТИ И ГРАЖДАНСКОГО УЧАСТИЯ
В СОВРЕМЕННОМ РОССИЙСКОМ КОНТЕКСТЕ
159
ния; способность к принятию решений на основе свободного, не зависящего от мнений
других, выбора в том, что касается личной судьбы; индивидуализм и способность к
самоутверждению; высокий уровень интереса к политике и психологическая
предрасположенность к формированию и отстаиванию собственных суждений, которые могут
отличаться от мнения их непосредственного окружения; честолюбие в отношении самого
себя и своих детей.
Эта идеальная модель мало соотносится с реальностью даже западного общества1,
однако она содержит в себе индикаторы и показатели для выявления в современном
российском обществе социальных групп и типажей, которые по своим установкам и ори-
ентациям приближались бы к описанному «современному человеку». Это дает
возможность выявления альтернативных типов социализации, их масштаба и степени
укорененности. Речь в данном случае, естественно, идет о «советско-российском типе», который
по мнению многих аналитиков, продолжает доминировать и сегодня (хотя он не вполне
сопоставим с образом собирательного русского человека). Поскольку прямых
сопоставимых исследований на этот счет не проводилось, либо они нам неизвестны, судить,
в какой мере эти типы социализации соотносимы друг с другом, мы можем судить лишь
по косвенным данным. И они говорят о том, что в России, как это не парадоксально,
не было лобового столкновения российско-советского типа ментальности с западным
типом. Они существовали параллельно, не соприкасаясь, а в ряде позиций даже
прекрасно уживаясь друг с другом.
Как и следовало ожидать, существенное отличие «среднестатистического
русского» от, например, европейца обнаруживается прежде всего на уровне
самоидентификации, носящей признаки национальной мифологии. Так, в ходе тестирования
респондентов на предмет того, какие качества в наибольшей степени присущи русским людям,
были зафиксированы вполне очевидные и узнаваемые черты, которые, по всей
видимости, ретранслируются из поколения в поколение. Для русских, судя по их самооценкам
(в порядке убывания значимости положительных качеств по пятибалльной шкале),
характерны: отзывчивость и смелость (по 3,87 балла), душевность (3,85), доверчивость
(3,82), ум (3,76), жизнерадостность (3,74), щедрость (3,66). Затем уже с некоторым
отставанием следуют: честность (3,37), трудолюбие (3,31), скромность (3,29),
основательность (3,22). Внизу этой своеобразной иерархической лестницы расположены
такие качества, как аккуратность (3,18), активность (3,13), уравновешенность (3,06) и
законопослушность (3,00).2 Хотя в целом россияне демонстрируют определенную
самокритичность, представленная картина далека от реальности и отражает скорее
желаемое, чем действительное.
1 В настоящее время, в отличии от 60-70-х годов, когда формулировалась эта модель, среди
многих западных аналитиков, как известно, господствовали скорее пессимистические оценки как
общества «модерна», так и характера взаимоотношений между людьми. Многими фиксируется, в
частности, нарастающий процесс дезинтеграции гражданского общества, нарастающее отчуждение,
формализация участия в публичной деятельности, и, наконец, размывание смыслов, интегрирующих
на протяжении десятков лет западное общество.
2 В основу данной работы легло сопоставление данных мониторинговых исследований ИКСИ РАН
и РНИСиНП 1995-2001 годов, проводимых по общероссийской респрезентативной выборке, и
специального исследования по проблемам формирования новой субъектное™ в современном российском
обществе, проведенного в рамках проекта «Томская инициатива» в 2001 году. Так, указанное
тестирование, осуществленное в 1998 г. в рамках исследования РНИСиНП и повторенное в рамках проекта
«Томская инициатива», дало очень близкие результаты. То же самое можно сказать и о некоторых
других вопросах, о которых пойдет речь ниже.

160 в в ПЕТУХОВ
Национальная мифология вовсе не противоречит и не мешает, особенно на уровне
реального поведения, востребовать качества и свойства, базирующиеся на вполне
прагматичной основе. Так, многие опросы показывают: в России есть группы и слои, которые
уже усвоили и вполне успешно демонстрируют западный тип поведения; многим
русским совсем не чужды такие качества «современного человека», как, например,
индивидуализм (иногда запредельный и превышающий западные аналоги), открытость для
нового опыта, рациональность мышления и т. д. Некоторые исследователи, в их числе
И. Дискин, в этой связи отмечают, что Россия становится европейской страной «не
только по принадлежности к европейской культуре и своему вкладу в нее. Базовые модели
социально-экономической деятельности населения, несмотря на все деформации, в
типологическом смысле становится все более европейскими, ориентированными на
рациональный индивидуальный выбор» [9, с. 34].
Проблему выбора типов поведения в совершенно иной и весьма неожиданной
плоскости, ставит Б. Капустин. Задаваясь вопросом, почему, несмотря на серьезные
катаклизмы, резкое снижение жизненного уровня населения и т. д., в России за последние
десять лет не было, по сути дела, серьезного сопротивления действиям власти, он
связывает это с присущей сегодняшней России гетерогенностью «жизненных стилей».
То есть, по мнению Б. Капустина, россияне крайне высоко ценят и дорожат
возможностью строить свою жизнь как им заблагорассудится — даже если это связано с
серьезными материальными лишениями. Наличие этого выбора «имеет более прямое отношение
к серьезно (философски и этически) понятой свободе уже по той причине, что она не
знает принудительности «потребительского выбора», всесилия флуктуации глобальных
стилей, действующих с неумолимостью античного рока и по-прежнему оставляет какую-
то возможность выбора между ценностями (отличая их от того, что имеет меновую
стоимость) как конечными жизненными ориентирами» [12, с. 15].
Этот выбор проявляется в самых разных областях и сферах. Заметен он в
предпочтениях активных и пассивных форм освоения действительности, жизненных стратегий,
разного понимания жизненного успеха и т. д., о чем пойдет речь дальше. В современной
России, как и в другой стране и в любой исторический период, существуют слои,
ориентированные на активное освоение действительности, и те, кто предпочитает, что
называется, «плыть по течению». Другое дело, что в разные времена определенные требования
социальной среды накладывают существенный отпечаток на формирование тех или
иных моделей поведения, способов адаптации и т. п.
Все мы хорошо помним, например, что в советской системе действовали вполне
определенные правила и строго иерархический механизм социальной мобильности.
Вследствие этого многие были вынуждены скрывать истинные мотивы своей
деятельности; существовала и своеобразная политкорректность по-советски — нужно было быть
скромным, не «высовываться», не быть карьеристом. Публично же ретранслируемыми
мотивами деятельности были долг, служение отечеству, приоритет коллективных
интересов над личными и т. п. При этом, безусловно, неправильно полагать, что пассивность
и апатия, установка «поживем — увидим» и синдром незаинтересованности носили
тотальный характер. Нет, например, оснований считать, что в советской системе было
существенно меньше активных людей, чем сейчас — вполне вероятно, что даже больше.
Другое дело, что сегодня деятельность носит более открытый, с точки зрения целепола-
гания, характер (не надо скрывать, например, стремление к власти или деньгам) — и, что
не менее существенно, появился выбор между деятельностью и бездействием,
поскольку почти не осталось имитационных форм активности, которыми характеризовались
советские времена.

ФЕНОМЕН СОЦИАЛЬНОЙ АКТИВНОСТИ И ГРАЖДАНСКОГО УЧАСТИЯ
В СОВРЕМЕННОМ РОССИЙСКОМ КОНТЕКСТЕ
161
Что же касается последнего десятилетия, то, как показывают исследования,
реформы, по мнению населения, несмотря на серьезные издержки, имели один существенный
плюс — они действительно расширили спектр возможностей в самых разных областях
и сферах жизнедеятельности. В частности, россияне важными лично для себя
рассматривают возможности зарабатывать без ограничений, самовыражения и личной карьеры,
да и просто жить насыщенной и интересной жизнью (см. Табл. 1.).
Как показывает опрос, достаточно большому числу респондентов (32,6%) удалось за
последние годы, что называется, «выбиться в люди», выйти за пределы той социальной
среды, в которой они пребывали ранее. Правда, примерно для такого же их числа
(35,9%) установка на вертикальную мобильность не была и сейчас не является
актуальной. Не удалось же «выбиться в люди», несмотря на стремление сделать это, 18,1%
опрошенных.
Итак, новые возможности были актуализированы и освоены различными
социальными группами далеко не в равной степени. Речь идет не только и даже не столько об
успешных социальных группах и аутсайдерах, сколько о тех, которые определяют для себя
полярные стратегии жизнестроительства: одна связана со стремлением жить согласно
сложившимся традициям и укладу, следовать привычному, а другая — с инициативой,
предприимчивостью, поиском нового в работе и жизни.
С этой точки зрения, можно констатировать, что в России сложились и
сосуществуют два альтернативных типа социализации и поведения. Первый — социализация
«модерная», которая носит открытый и динамичный характер и, соответственно,
предполагает повышенный «градус» активности соответствующих групп; второй является
социализацией более латентной и пассивной.
Что же касается качественных характеристик и количественных параметров
указанных типов социализации, то обычно и в теоретических, и в прикладных работах они
рассматриваются через призму концепции адаптации. Одно из удачных ее
инструментальных воплощений была предложена в свое время Ю. Левадой [13, с. 488]. По Ю. Леваде,
она включала четыре основных модели (поведенческих варианта) адаптации:
Таблица 1.Мнение россиян об основных приобретениях за десять лет
реформ, в %
| Основные приобретения
Возможность зарабатывать
| без ограничений
| Насыщение рынка товарами
Большие возможности для
самовыражения и личной карьеры
Свобода выезда за рубеж
Жизнь стала ярче, интереснее
Свобода слова и мысли
Укрепление частной собственности
Прекращение гонений за веру,
усиление роли церкви в обществе
Сближение российского образа жизни
с образом жизни развитых стран
Многопартийность, свободные выборы
Не видят никаких приобретений
Для общества
20,4
53,5
10,0
21,9
8,4
27,7
15,9
22,1
19,7
19,4
9,0
Для себя лично
42,1
37,1
22,0
20,1
19,7
18,5
14,5
11,9
7,0
3,4
17,2
6 - 8304

■|g2 B B ПЕТУХОВ
• Повышающая адаптация — включает в себя тех, кто нашел новые возможности
и инструментальные средства для удовлетворения собственных запросов;
• Понижающая адаптация — использующие привычные для себя средства для
поддержания наличного или сниженного статуса;
• Изолирующая адаптация — живущие так, как жили раньше, считающие, что для них
ничего особенно не изменилось;
• Разрушающая адаптация — не сумевшие приспособиться к нынешним переменам.
Если взять за основу данную типологию и сопоставить данные ВЦИОМ 1994-1999 гг.
и исследования в рамках проекта «Томская инициатива» 2001 года, то, даже при всех
трудностях сравнивания их результатов, видны определенные позитивные сдвиги с
точки зрения преодоления адаптационного кризиса, в том числе связанного с дефолтом
1998 года. Так, за последние два года несколько увеличилось число тех, кто реализует
повышающую модель адаптации с 5% до 13%, и, наоборот, несколько сократилось
число дезадаптантов — с 33% до 19%. В то же время и раньше, и теперь большинство
(около 40%) составляют те, кто существует в режиме статус-кво, причем для его
поддержания прилагаются значительные усилия и жизненная энергия («берусь за любое дело,
лишь бы обеспечить себе и детям терпимую жизнь»).
Несколько иную картину адаптационных процессов рисует И. Дискин, исходящий,
впрочем, из других показателей. По его оценкам, в конце 90-х годов лишь около 10%
населения адаптировались к новой социально-экономической реальности. Еще 15-20%
готовы адаптироваться, если для этого возникнут благоприятные условия. И около
30% — это социальные аутсайдеры, которые не в силах поменять свою модель
социального действия [9, с. 34]. Для почти половины населения страны, таким образом, вопрос
о способах и формах адаптации все еще остается открытым. В том числе, и по причине
радикального изменения институциональной среды, социокультурного контекста,
ценностных оснований социальной деятельности и т. п.
Сам феномен адаптации, по признанию Ю. Левады, относится, прежде всего, к
практической стороне жизни людей, а уже потом к состоянию сознания (оценок, мнений) [13,
с. 472]. Следует иметь в виду, что в объясняющей его концепции фиксируется элемент
вторичности деятельности по отношению к существующим условиям (приспособился —
не приспособился), и, наоборот, слабо представлен момент собственного активизма
людей и социальных групп. Кроме того, за последние десять лет в обществе выросло
поколение россиян, для которых новая реальность является естественной «средой
обитания»; для них указанная шкала не является ни адекватной, ни актуальной.
Наконец, невозможно, как уже подчеркивалось, рассматривать новые формы
активности и самореализации граждан вне социокультурного и морально-нравственного
контекста. Так, в поведении русских, наряду с некоторым ростом их активности и
инициативности, стали обозначаться, по мнению подавляющего большинства опрошенных,
весьма непривлекательные и не свойственные им ранее черты. Речь идет, прежде всего,
о росте агрессивности, цинизма, и, наоборот, об ослаблении таких качеств, как
честность, бескорыстность, трудолюбие (см. Табл. 2). При этом надо иметь в виду, что
негативизм в оценках межличностных отношений — в значительной степени не только
результат оценки реальной динамики окружающей действительности, но и отражение
общей атмосферы «катастрофизма», которая культивировалась в последние годы.
И выше приведенные данные, и повседневные наблюдения свидетельствуют о
глубоком моральном кризисе российского общества, который так или иначе сказывается на
характере и природе деятельности людей в самых разных областях и сферах жизни. Од-

ФЕНОМЕН СОЦИАЛЬНОЙ АКТИВНОСТИ И ГРАЖДАНСКОГО УЧАСТИЯ
В СОВРЕМЕННОМ РОССИЙСКОМ КОНТЕКСТЕ
163
Таблица 2. Оценка того, как изменились качества россиян за
последние 10-15 лет
Качества
| Агрессивность
| Цинизм
| Внушаемость
Активность, целеустремленность,
инициативность
Способность к сотрудничеству
Образованность
Трудолюбие
Патриотизм
| Душевность
Бескорыстие
Искренность
Доброжелательность
Честность
Усилились
91,1
83,9
57,0
44,8
27,3
24,4
16,2
4,5
4,2
3,4
2,9
2.6
2,3
Ослабли
4,5
6,2
18,8
39,2
39,8
48,4
57,8
72,9
81,0
82,9
84,0
85,7
81,6
Остались
на прежнем
уровне
4,4
9,9
24,2
16,0
32,9
27,2
26,0
22,6
14,8
13,7
13,1
11,7
16,1 |
нако было бы неправильным считать: любая активная деятельность в современной
России заведомо аморальна, и, наоборот, носителями моральных устоев выступают
исключительно пассивные и апатичные люди — хотя, конечно, нельзя не признать, что градус
морального релятивизма у первых выше, чем у вторых.
В любом стабильном и демократически организованном обществе крайне важна
определенная система сдержек экспансии, с одной стороны, сугубо рациональных
установок и мотиваций, основанных на моральном релятивизме, а с другой — избыточного
влияния конформистского мировосприятия. С этой точки зрения, нельзя не согласиться
с оценкой соотношения активности и пассивности, данной в свое время Г. Алмондом и О.
Вербой, в соответствии с которой в сбалансированной культуре активность,
рациональность, вовлеченность в общенациональную политику должны быть уравновешены
пассивностью, приверженностью традиционности и обязательствами по отношению к
локальным ценностям [21, р. 30].
Что же касается насаждения «чуждых россиянам идей», то, как нам представляется,
в России было бы гораздо меньше проблем, если бы в действительности обществу
открыто, внятно предложили новые правила игры, основанные на индивидуальной
самореализации, а также социальные образцы общественно одобряемых, а главное успешных
моделей поведения. Ничего похожего не происходило. Власть всячески избегала какого
бы то ни было диалога с обществом на морально-этические темы, предлагая гражданам
действовать на свой страх и риск в меру собственного понимания, что такое хорошо
и что такое плохо, что можно и чего нельзя. Поэтому общество, его различные группы
и слои вырабатывали собственные механизмы социализации, включающие как
поведенческие стереотипы, формы социальной мобильности, так и систему ценностных
ориентиров, с которой они так или иначе соотносили свое поведение.

•|g4 В В ПЕТУХОВ
Новые активные русские: жизненные приоритеты, социальная
мобильность, понимание успеха
Для того, чтобы эмпирически зафиксировать и описать процессы социализации, нужно,
как уже отмечалось, использовать самые разные подходы и методики. Для нас
центральной является проблема социальной активности, включая поиск и описание
характерологических черт ее носителей в сравнении с «пассивистским типом» социального
действия. С этой целью была предпринята попытка вычленить группы — по оси преобладания
активных либо пассивных форм жизнедеятельности — со сходным социальным
положением и образом жизни, близкими ценностными установкам и ориентациями.
Поскольку решающей инстанцией в отборе мотивов поведения являются ценности
и нормы, благодаря которым осуществляется связь индивида с обществом, личностью,
культурой и нравственностью [10, с. 258], выявление искомых групп осуществлялось не
столько на основе прямых показателей, сколько косвенно, путем выявления склонности
респондентов к активному или пассивному типу восприятия действительности. Так,
к критериям «активности» были отнесены ориентация на собственные силы,
независимость, приоритет ценностей индивидуальной свободы и собственного благополучия,
стремление к переменам, социальный оптимизм, ориентация на успех. «Пассивность»
же замерялась через стремление к стабильности, жить «как все», не выделяясь среди
других, патерналистские ориентации, приоритет коллективистских ценностей и
нравственных устоев, социальный пессимизм.
С этой целью респондентам был предложен набор из следующих восьми парных
альтернативных суждений (и получены следующие результаты):
• опора на собственные возможности — ориентация на поддержку государства («я
смогу сам обеспечить себя и свою семью и не нуждаюсь в поддержке со стороны
государства» — 28,9%; «без поддержки со стороны государства мне и моей семье выжить
сложно» — 60,3%);
• ориентация на перемены — ориентация на статус-кво («мне нравятся перемены,
жить в меняющемся обществе» — 53,7%; «все перемены к худшему, пусть лучше жизнь
остается такой же как и прежде» — 29,8%);
• приоритет личных интересов — приоритет общественных интересов («личные
интересы это главное для человека, их нельзя ограничивать даже ради блага общества» —
50,7%; «во имя интересов государства и общества людям следует ограничивать свои
личные интересы» — 31,2%);
• свобода частной жизни — ограничение личной свободы («свобода жить так, как
хочу, очень важна, и мне бы не хотелось, чтобы кто-нибудь вмешивался в мою частную
жизнь» — 58,8%; «чрезмерная свобода идет людям только во вред — 34,5%);
• ориентация на собственное благополучие — подчинение общей цели («для меня
важно благополучие мое и моей семьи, а все остальное второстепенно» — 47,9%;
«только ради общей цели, которая бы всех нас объединила, стоит жить» — 36,7%);
• жить как хочется - жить как принято («я стремлюсь жить так, как сам хочу, мне не
важно, что будут думать обо мне другие» — 44,4%; «я стремлюсь жить так, как принято,
не следует чрезмерно выделяться» — 47,4%);
• ориентация на успех — ориентация на нравственные ценности («важно
стремиться к успеху, даже если для этого придется поступиться какими-то моральными нормами
и человеческими отношениями» — 10,0%; «я лучше не добьюсь успеха, но буду
стремиться оставаться порядочным человеком» — 80,8%);

ФЕНОМЕН СОЦИАЛЬНОЙ АКТИВНОСТИ И ГРАЖДАНСКОГО УЧАСТИЯ
В СОВРЕМЕННОМ РОССИЙСКОМ КОНТЕКСТЕ
165
• оптимистическое мировосприятие — страх и неуверенность в будущем («я смотрю
в будущее с оптимизмом и считаю, что жизнь будет улучшаться» — 56,9%; «я считают, что
нас ждут трудные времена и смотрю в будущее со страхом и неуверенностью» — 33,6%).
Из приведенных распределений видно наличие высокого уровня альтернативности
в оценках ситуаций, которые в той или иной степени содержали активную или пассивную
компоненту. Это, конечно, не означает, что выбрав «активистскую» позицию в одном
случае, респондент придерживается ее во всех остальных. Поэтому для выявления групп
с доминантой мировосприятия была использована группировка респондентов,
сделавших выбор соответствующих позиций (с активистской или пассивистской компонентой)
в большинстве случаев (в пяти и более из восьми предложенных пар суждений).
Как и следование ожидать, группировка не выявила доминирования одного из двух
исследуемых типов социализации: активный тип мировосприятия составил 32%,
пассивный — 29%. Остальные же 39% можно отнести к некому смешанному типу.
Приведенное выше деление на активные и пассивные группы носит первичный и во
многом условный характер, поскольку любая групповая идентичность предполагает ту
или иную степень неоднородности. Однако анализ данных исследования показывает, что
выделенные группы действительно имеют признаки групповой идентичности; это
выражается, в частности, в определенной общности ценностных ориентации, жизненных
установок и поведенческих моделей их представителей.
Распределение базовых ценностей опрошенных респондентов довольно четко
укладывается в дихотомию «активность-пассивность»3. Как видно из данных Таблицы 2,
ценностям, связанным с необходимыми условиями активной жизнедеятельности
(независимость, свобода, стабильность, профессионализм, образование) и с тем, на что она
направлена (семья, успех, любовь, удовольствия и т. д.), чаще отдают предпочтение
респонденты активных групп. На ценности же сохранения существующего порядка вещей
(покой, мир, родина), социальной гармонии (справедливость, законность, равенство)
и ценности морального ряда (милосердие, внимание к людям, порядочность) чаще
ориентированы респонденты пассивных групп.
Указанная дифференциация просматривается не только в разрывах оценок тех или
иных ценностей, но и в том, какие места они занимают в общей шкале предпочтений
групп (см. Табл. 3).
Можно было бы предположить: дифференциация ценностных ориентации активных
и пассивных групп обусловлена, прежде всего, тем, что в первой гораздо более высока
доля респондентов молодых и средних возрастов, а во второй, соответственно, старших.
Это действительно так, о чем речь пойдет ниже, однако возрастной фактор на
распределение ценностных ориентации и внутри выделенных групп, и между ними
существенного влияния не оказывает4.
Что же касается «социального портрета» выделенных групп, то результаты
исследования подтвердили очевидное обстоятельство: активистски ориентированные группы вклю-
3 Используемые в исследовании так называемые «базовые ценности» были выявлены по
специальной оригинальной методике в ходе фокусированных интервью, проводимых И. Дубовым и В.
Смирновым в рамках исследовательского проекта «Томская инициатива».
4 Это подтверждается распределением оценок в «очищенном» массиве (из всей совокупности
опрошенных были исключены опрашиваемые 61 года и старше). Выбор базовых ценностей
респондентами активных и пассивных групп полного и «очищенного» массивов практически идентичен, за
исключением трех позиций — «покой», «внимание к людям» и «образование».

•|gg В В ПЕТУХОВ
Таблица 3. Выбор базовых ценностей респондентами активных и
пассивных групп, %
Базовые ценности
1 Удовольствие
| Успех
| Любовь
| Профессионализм
| Свобода
| Независимость
| Развитие
| Смысл жизни
1 Образование
| Семья
1 Стабильность
1 Дружба
| Покой
| Равенство
| Милосердие
| Справедливость
| Вера
Внимание к людям
Труд
Родина
Долг
Законность
Мир
Порядочность
Активные группы
5.3
19,2
50,5
20,7
19.2
28,8
5.7
15,2
38,7
61.1
18,4
36,6
11.8
3,8
13,7
14,0
16,9
26,8
16,7
11.4
11.0
23,0
34,7
26.6
Пассивные группы
1,6
6.2
23.0
9,3
8,7
14,6
3,4
9,6
26,4
48,3
13,9
30,5
26,2
8,4
24,4
25,5
28.0
42,4
24,6
16,4
14,8
30,3
46,5
30,1
Ранги
(активные-пассивные)
23-24
11-22
2-13
10-19
12-20
6-16
22-23
16-18
3-8
1-1
13-17
4-4
19-9
24-21
18-12 |
17-10 |
14-7 |
7-3
15-11
20-14
21-15
9-5
5-2
8-6 |
чают в себя более образованных, обеспеченных людей молодых и средних возрастов.
Соответственно, эти группы органично вписались в новую реальность и смогли добиться
в жизни большего, чем пассивные: начиная, например, от открытия собственного дела
и устройства на более квалифицированную и высокооплачиваемую работу — и заканчивая
получением дополнительного образования и устройства личной жизни (см. Табл. 4).
Особенно впечатляющими выглядит почти трехкратное превышение доли тех, кто не
сумел ничего добиться (47,6% против 15,6%) среди «пассивистов» — по сравнению с
теми, кто действительно активно стремился обустроить свою жизнь.
Указанная тенденция налицо, тем не менее данные таблицы свидетельствуют
о различиях в уровне адаптации не только между активными и пассивными слоями
населения, но и внутри самой активной группы. Эта группа, как свидетельствуют данные
опроса, не представляет собой некого «социального монолита». В ней выделяются,
по крайней мере, два крупных сегмента. Меньший (13%) представлен теми
респондентами, деятельность которых носит сфокусированный, целенаправленный характер,
а больший (39%), напротив, составляют люди, активность которых — своеобразный
«бег на месте», ориентированный на сохранение статус-кво и требующий при этом
расходования значительной части жизненной энергии. Помимо основного места рабо-

ФЕНОМЕН СОЦИАЛЬНОЙ АКТИВНОСТИ И ГРАЖДАНСКОГО УЧАСТИЯ
В СОВРЕМЕННОМ РОССИЙСКОМ КОНТЕКСТЕ
167
Таблица 4. Результат жизненной активности
(«чего удалось добиться») респондентов активных
и пассивных групп, %
Чего удалось добиться:
Открытие собственного дела
Устройство на более высоко
оплачиваемую работу
Устройство на более
квалифицированную, интересную работу
Повышение в должности,
служебном положении
Получение дополнительного
образования, освоение компьютера,
иностранного языка
Заведение нужных связей
Удачное устройство своих детей
Улучшение жилищных условий
Совершение дорогостоящих
приобретений (квартиры, авто, др.)
Удачный брак
Защита диссертации, диплома
Ничего такого не удалось
Активные группы
9,1
23,9
16,9
9,7
22,4
20,7
10,8
19,0
11,4
11.6
8,7
15,6
Пассивные группы
1,4
9,6
7,7
7,1
5,5
5,2
13,0
13,0
5,7
3,2
1,6
47,6
ты и, соответственно, заработной платы, весомая доля как раз этих респондентов
имеют разнообразные источники доходов: почти каждый второй (45%) из них имеет
регулярные приработки, а 18% включают эти приработки в число наиболее значимых
источников доходов.
Таким образом, очевидна распыленность усилий, которые при этом не всегда
соответствуют ожиданиям, но практически всегда создают противоречие между
материальным и социальным результатами усилий. Не случайно 57% активной группы
позиционируют себя как люди высоко либо выше среднего обеспеченные материально; в то же
время свой социальный статус (самооценка положения по сравнению с окружающими)
выше среднего оценивают лишь чуть более 8%, а остальные либо как среднее — 58%, либо
как и вовсе ниже среднего — 29%.
Другими словами, если заработать деньги сегодня еще можно, то осуществить
вертикальную мобильность в статусном отношении становится гораздо труднее. Тем самым
хаотичный характер активности, кроме всего прочего, не только девальвирует
самооценку, но и постоянно снижает степень востребованности опыта работы,
квалификации, образования и т. п. С этой точки зрения, по истечении более чем десятилетия
реформ умиляться по поводу вторичной и третичной занятости, постоянных подработок
и совместительств, трактовать такого рода деятельность как высоко адаптивную —
контрпродуктивно [2, с. 47]. Сомнения вызывает также и апологетика социальной
мобильности как способности человека в любой момент и в любой ситуации сменить
профессию, род деятельности, место жительства и т. д. Все это, по всей видимости, было
неизбежно на начальных этапах реформ, но со временем должно смениться
востребованностью людей, концентрирующих усилия на главной своей профессии и
стремящихся к самореализации в выбранной области.

В В ПЕТУХОВ
Таблица 5. Оценка важности различных сфер жизнедеятельности и
удовлетворенность ими (весь массив), %
Сферы жизнедеятельности
Работа
Семья, дом, уют
Карьера
Образование
Свободное время, отдых,
развлечения, спорт
Друзья и знакомые (круг общения)
Очень важно
72,9
87,5
18,4
59,2
36,3
57,8
Полностью
удовлетворен
26,0
45,7
11,4
36,5
22,4
47,0
Разрыв,
раз
2,8
1,9
1,6
1,6
1,6
1,2
Наконец, не менее существенно то, ощущает ли человек в процессе своей
жизнедеятельности гармонию с самим собой, окружающими людьми и миром в целом. Если
судить по результатам настоящего опроса, то в современном российском обществе
имеет место существенный разрыв между желаемым и действительным. Понятно, что
этот разрыв существует всегда и везде, выступая в определенном смысле стимулом
активной деятельности. Но проблема в том, насколько он велик, для каких сфер в
наибольшей степени свойствен, а главное — каким образом он влияет на социальное
самочувствие людей.
Как явствует из данных Таблицы 5, анализируемый разрыв достаточно велик по всем
позициям, но прежде всего в отношении работы — базовой сферы жизнедеятельности,
где закладывается материальная основа для возможностей реализации интересов
в других сферах.
Некоторые ученые, в частности Р. Инглхарт [11], объясняют этот феномен межпо-
коленческим сдвигом в структуре ценностей, произошедшим в богатых западных
странах в рамках так называемой «тихой революции» — замене «буржуазных» ценностей
«постматериалистическими» или «ценностями самовыражения». В этой связи встает
вопрос о том, происходит ли что-нибудь подобное в России — хотя бы в отношении
наиболее успешной части населения. По нашему предположению, некоторые черты
«постматериалистов» просматриваются в среде так называемых «новых новых русских»,
для которых проблема материального достатка уже перестала быть актуальной. Но их
доля столь ничтожна, что зафиксировать ее эмпирически на фоне других социальных
групп и слоев не представляется возможным. Для большинства же населения
ориентации материального порядка остаются доминирующими.
Подтверждением этому является распределение ответов респондентов на прямой
вопрос о том, чего сегодня не хватает человеку для ощущения полноты жизни.
Подавляющее большинство (73%) заявили: прежде всего именно материального достатка.
Значимость же других факторов (воспитание и личная культура, уверенность в себе,
трудолюбие и т. д.) как минимум в три раза ниже. Причем, в этом ответе — пожалуй, в одном
из немногих — есть полное единодушие в различных группах и слоях респондентов,
включая активных и пассивных, высоко и низко доходных, людей с достаточно высоким
и низким социальным статусом. Это подтверждает банальную, но, увы, неопровержимую
истину о том, что без обеспечения нормальных материальных условий ни о какой
полноценной жизни речи быть не может.

ФЕНОМЕН СОЦИАЛЬНОЙ АКТИВНОСТИ И ГРАЖДАНСКОГО УЧАСТИЯ
В СОВРЕМЕННОМ РОССИЙСКОМ КОНТЕКСТЕ
169
Одновременно неправильным было бы считать, что жизнь для россиян сводится
исключительно к добыванию хлеба насущного, а ее полнота оценивается толщиной
собственного кошелька. В частности, это видно из ответов на вопросы о том, что такое
жизненный успех и что нужно, чтобы его добиться. При ответах респондентам была дана
возможность выбора из широкого спектра позиций, которые характеризуют ориентацию на
различные жизненные стратегии. Это — видение успеха как достижение в первую
очередь очень высокого положения и в материальном, и в социальном отношении
(богатство, престижная собственность, власть, победа над врагами, высокая должность); успех
как возможность самореализации (интересная работа, творческая самореализация);
успех как благополучие в ближнем круге (семья, дети, надежные друзья); успех как
достижение высокой личной самооценки (честно прожитая жизнь) и уважения окружающих;
успех как независимость от окружающего мира (быть самому себе хозяином) и т. д.
Указанные (и другие) позиции по убыванию упоминаний распределились
следующим образом:5
• наличие семьи и детей — 54%;
• уважение окружающих — 37%;
• интересная работа — 33%;
• наличие надежных друзей — 30%;
• честно прожитая жизнь — 30%;
• жить не хуже других — 15%;
• возможность быть самому себе хозяином — 14%;
• реализация своих творческих способностей — 12%;
• богатство— 11%;
• яркие жизненные впечатления — 4%;
• быть первым во всем, что мне касается важным — 3%;
• победа над своими врагами — 3%;
• высокая должность — 2%;
• наличие престижной собственности — 2%;
• обладание властью — 1%;
• достижение известности, популярности — 1%.
Как видно из приведенных данных, все связанное с атрибутами успеха как такового —
престижная собственность, обладание властью, достижение популярности — не входит
в число приоритетов, возможно, по причине их недостижимости. Богатство как критерий
жизненного успеха воспринимает каждый десятый респондент. Верхние же позиции в
иерархии критериев успеха (30% и более) заняли те, которые отражают благополучие
ближнего круга (семья, дети, друзья), достойный трудовой и социальный статус, высокую
самооценку (честно прожитая жизнь).
Таким образом, семья и благополучие детей выступают в качестве неких
сверхценностей. Учитывая нынешнюю ситуацию (статистику разводов, резкий демографический
спад), само создание семьи, а тем более воспитание детей становится серьезной
проблемой. Это, во всей видимости, и нашло отражение в высокой значимости семьи как
сферы жизни, в качестве не только фонового фактора успешной жизнедеятельности,
но и в определенном смысле доминирующего элемента собственно жизненной страте-
5 Здесь и далее в вопросах, где можно было дать более одного варианта ответа, сумма ответов
может превышать 100%.

1 7Q В В ПЕТУХОВ
Таблица 6. Выбор критериев жизненного успеха респондентами
активных и пассивных групп, %
Критерий жизненного успеха:
Богатство
Творческая самореализация
Быть самому себе хозяином
Честно прожитая жизнь
Жить не хуже других
Активные группы
26,4
25,1
14,7
23,8
10,0
Пассивные группы
9,6
5,9
9,2
58,6
16,7
гии. И это относится ко всем группам и слоям, включая активные и пассивные группы
(причем, семейное благополучие для респондентов активных групп представляется
гораздо более важным, чем для пассивных — 42 и 29%, соответственно).
Данное обстоятельство может быть интерпретировано, по меньшей мере, двояко.
С одной стороны, значимо преобладание указанной ценности в активной группе
респондентов молодых и средних возрастов, для многих из которых создание семьи еще
впереди. С другой стороны, семья и особенно воспитание детей становятся центральным
местом приложения жизненных усилий, включая инвестирование в обучение, создание
благоприятных условий для личной жизни и проведения свободного времени и т. д.,
выступая в качестве своеобразных итога и вознаграждения.
Если абстрагироваться от консенсусных семейных ценностей, опрос зафиксировал
разное понимание успеха и, соответственно, ориентации на различные модели его
достижения — в частности, в отношении таких очень значимых критериев как богатство,
творчество, независимость от кого бы то ни было, честно прожитая жизнь, жизнь «как у всех».
Именно эти показатели достаточно четко дифференцируют выбор активных и пассивных
групп. Если, например, около четверти респондентов первых групп ориентируются на
богатство и примерно столько же — на творчество, то среди пассивных значимость этих
критериев гораздо ниже, а приоритетом является ориентация на честно прожитую жизнь (59%).
Здесь отчетливо видна компенсаторная роль морального фактора, выражаемая примерно
в такой формуле: «да, я мало добился в жизни, но зато я прожил ее честно» (см. Табл. 6).
В то же время жесткой зависимости между реальным социальным и материальным
статусом и характером целеполагания опрос не зафиксировал. Так, ориентация на
богатство далеко не всегда связана с действительным материальным преуспеянием.
Ориентация же на честность, в свою очередь, вовсе не означает, что ее носители —
маргиналы и аутсайдеры, не преуспевшие в жизни.
Как видно из таблицы, группы респондентов с разным пониманием жизненного
успеха, достаточно равномерно рекрутируются из различных социальных страт,
концентрируясь, чего и следовало ожидать, в самой многочисленной, соответствующей
среднему положению (см. Табл. 7).
Это означает: социальная структура российского общества, будучи во многом
аморфной, в то же время не является закостенелой, а, значит, возможности для
социальной мобильности, формирования новых активных дееспособных групп, сохраняются.
Причем, как видно из приведенных данных, они концентрируются в средних, наиболее
массовых, слоях населения, которые представляют собой некий «социальный лифт»,
двигающийся, конечно, не только вверх, но и вниз.
Существенное обстоятельство, выявленное в ходе исследования — наличие у
значительной части населения ориентации на творческую самореализацию (интересная

ФЕНОМЕН СОЦИАЛЬНОЙ АКТИВНОСТИ И ГРАЖДАНСКОГО УЧАСТИЯ
В СОВРЕМЕННОМ РОССИЙСКОМ КОНТЕКСТЕ
171
Таблица 7. Социальный статус респондентов активных групп,
ориентирующихся на различные критерии жизненного успеха, %
Нынешнее положение:
Высокое
Между высоким и средним
Среднее
Между средним и низким
Низкое
Затруднились ответить
Критерии жизненного успеха:
Богатство
1,8
6,5
51,5
18,3
16,6
5,3
Творчество
-
9,3
45,9
29,5
9,8
5,5
Быть
себе
хозяином
-
2,9
51,2
22,4
17,6
5,9
Честно
прожитая
жизнь
0,7
2,5
47,5
24,2
19,2
5,9
Жить
не хуже
Других
-
3,5
44,5
23,3
21,6
7,0
работа — 33%, реализация творческих способностей — 12%). Результаты опроса
показывают, что это не просто вербальная установка: она находит отражение в
инструментальных ценностях и поведенческих моделях респондентов. При этом творчески
ориентированные — вовсе не идеалисты, рассматривающие реализацию своих творческих
способностей исключительно в категориях самовыражения. Напротив, судя по
результатам опроса, это вполне практичные, рациональные люди, характеризующиеся
высокой степенью адаптированности к произошедшим в стране переменам, особенно на
фоне других групп (ориентированных на богатство, независимость, честно прожитую
жизнь, жить не хуже других). Так, среди них самый высокий процент заявивших о том,
что им удается использовать новые возможности, и, наоборот, самый низкий
показатель неприспособленности (см. Табл. 8).
Наши оценки совпадают, в частности, с точкой зрения на творчество в современных
условиях Ю. А. Васильчука, трактующих его следующим образом: «самореализация и
саморазвитие человека, его свободная жизнедеятельность и призвание, часто не
отделяемое от свободного времени, а с другой — рыночная деятельность, работа для
Таблица 8. Степень адаптированности респондентов активных групп,
ориентирующихся на различные критерии жизненного успеха, %
Насколько удалось
приспособиться к новой
экономической реальности:
Не могу приспособиться
к нынешним переменам
Живу, как жил раньше,
для меня ничего особенно
не изменилось
Приходится «вертеться»,
браться за любое дело,
лишь бы обеспечить себе
и детям справедливую жизнь
Удается использовать новые
возможности, добиться
большего в жизни
Критерии жизненного успеха:
Богатство
17,2
20,7
37,9
19,5
Творчество
10,9
18,0
41,5
22,4
Быть
себе
хозяином
16,7
17,6
42,2
17,2
Честно
прожитая
жизнь
21,8
21,8
40,4
8,6
Жить
не хуже
других
18,6
16,8
49,6
7,5

В В ПЕТУХОВ
«продажи», вместе с другими и для других, требующая взаимных денежных оценок
и признания их обществом» [3, с. 16-17].
Это подтверждается, в свою очередь, и оценками респондентов тех реальных
достижений, которые им удалось осуществить в последние годы. Они так или иначе
связаны с теми видами деятельности, где присутствуют элементы творчества, новизны,
риска: открытие собственного дела (13,8% среди творчески ориентированных
респондентов и 4,7% в целом по массиву), устройство на высоко оплачиваемую работу
(21,7 и 15,9%), более квалифицированную, интересную работу (15,5 и 10,9%),
получение дополнительного образования (36,2 и 13,5%), защита диссертации, диплома
(19,0 и 5,3%).
Таким образом, несмотря на не слишком высокую значимость для россиян
«ценностей преуспевания» (достижение известности, популярности, власти и т. д.) и успеха как
такового, в обществе существуют группы, сознание и поведение которых
характеризуется ярко выраженной активистской доминантой. Прежде всего, это относится к
респондентам, прямо ориентированным на творческую самореализацию6.
Хорошо известно, что представление об успехе невозможно рассматривать,
абстрагируясь оттого, какими способами и средствами он может быть достигнут, а также
какими качествами должен обладать человек, чтобы стать успешным. В целом иерархия
условий достижения успеха, по оценкам опрошенных, выглядит следующим образом:
•получитьхорошее образование - 19,1%;
•упорно и последовательно отстаивать свои интересы - 17,8%;
•обладать талантом, способностями - 13,3%;
•уметь приспосабливаться к обстоятельствам — 10,3%;
•удача, счастливое стечение обстоятельств - 7,7%;
• наличие нужных связей — 6,9%;
• быть жестким, уметь идти на пролом ради поставленной цели — 6,1%;
•иметь обеспеченных и влиятельных родителей и других родственников — 2,4%;
•активно участвовать в общественной жизни, политике — 1,4%.
Как видно из вышеприведенных данных, в модели достижения жизненного успеха
явно доминирует позитивная составляющая путей и способов успешной деятельности
(образование, последовательность, талант). В то же время немало и тех, кто считает
возможным и необходимым для этого использовать самые разные, в том числе и
общественно неодобряемые способы (приспособленчество, блат, умение «толкаться локтями).
Степень востребованности разных способов и качеств, обеспечивающих успех,
дифференцирована и в определенном смысле задается выбором той или иной
жизненной ориентации. Так, представители активной страты, ориентирующиеся на богатство
как важнейший критерий жизненного успеха, считают: добиться его можно с помощью,
прежде всего, получения хорошего образования, но и с использованием «нужных»
связей. Те, для кого главное — творческая самореализация, залогом успеха считают
наличие таланта и способностей, а также упорство и последовательность; те, кто стремится
6 Любопытно, что исследование показало наличие небольшой группы респондентов
(составляющей около 4% от числа всех опрошенных), которая открыто декларирует асоциальность («жить как
хочу», «ни перед кем не отчитываться») в качестве своей основной жизненной цели. Они не
вписываются ни в активный, ни в пассивный тип, возможно, составляя основу формирования в будущем
сугубо гедонистской субкультуры, которая уже нашла широкое распространение на Западе.

ФЕНОМЕН СОЦИАЛЬНОЙ АКТИВНОСТИ И ГРАЖДАНСКОГО УЧАСТИЯ
В СОВРЕМЕННОМ РОССИЙСКОМ КОНТЕКСТЕ
173
Таблица 9. Оценка путей достижения успеха респондентами активных
групп, ориентирующимися на различные критерии жизненного успеха, %
Что нужно для того,
чтобы добиться успеха:
Упорно и последовательно
отстаивать свои интересы
Получить хорошее образование
Обладать талантом,
способностями
Уметь приспосабливаться
к обстоятельствам
Иметь «нужные» связи
Удача, счастливое стечение
обстоятельств
Быть жестким, уметь идти
напролом ради поставленной цели
Критерии жизненного успеха:
Богатство
-
31.1
9,8
13,1
23,0
6,6
11,5
Творчество
20,7
10,3
25.9
6,9
15,5
5,2
3,4
Быть
себе
хозяином
32,4
14,7
17,6
14,7
2,9
8,8
5,9
Честно
прожитая
жизнь
23,6
23.6
21.8
3,6
-
9,1
3,6
Жить
не хуже
других
4.3
13,0
8,7
17,4
4,3
8,7
21.7
«жить не хуже других», считают таковым умение быть жестким, идти напролом к своей
цели, и в то же время не чуждаться социальной мимикрии, т. е. умения
приспосабливаться к обстоятельствам; наконец, те, для кого важным критерием жизненного успеха
является высокая моральная самооценка, практически в равной степени считают
необходимыми для успеха такие качества, как упорство и последовательность в достижении
своей цели, способности и талант, а также получение хорошего образования (см. Табл. 9).
Еще более рельефно указанная линия напряжения просматривается в определении
тех качеств, которые, по мнению респондентов, следует воспитать в их собственных
детях. Примерно в равном соотношении — причем как среди активных, так и пассивных
групп — находятся такие компоненты как воспитание деловой хватки, стойкости и
умения постоять за себя, с одной стороны, а с другой — воспитание честности и доброты.
Иначе говоря, родители хотят подготовить детей к сложностям современного мира, и
одновременно стремятся воспитать «хорошего человека» (см. Табл. 10).
Политическая активность и проблемы
гражданской самоорганизации
Хорошо известно, что на смену беспрецедентному по своему размаху всплеску
политической активности и самодеятельности граждан России конца 80-х — начала 90-х годов
пришел период глухой «самообороны» общества от власти, длящийся уже почти десять лет.
В принципе, в приливах и отливах политической активности, равно как и в некоторой
отстраненности большинства граждан от политики, нет ничего экстраординарного. Более
того, рационально-активистская модель политического участия, утвердившаяся в
развитых демократиях, вовсе не предполагает участия всех, всегда и в одинаковых формах. Тем
не менее, она основывается на некоем «потенциале включенности», предполагающем,
во-первых, наличие соответствующей инфраструктуры такого участия (система местного
самоуправления, социального партнерства, суды, профсоюзы, локальные общности и т.

В В ПЕТУХОВ
Таблица 10. Что считают главным в воспитании детей респонденты
активных и пассивных групп, и в целом по массиву, %
Что считают главным
в воспитании детей:
Сформировать деловые способности,
| «деловую хватку»
| Дать хорошее образование
Воспитать искреннюю веру в Бога
Прививать самодисциплину,
| трудолюбие, организованность
Формирование гражданской позиции,
убеждений
Развитие умственных способностей
Воспитание мужества, стойкости,
умения постоять за себя
Воспитание терпимости
Воспитание независимости
и самостоятельности
Приобщение к демократическим
ценностям
Приобщение к национальной культуре
Научить приспосабливаться
к обстоятельствам
Воспитание честности и доброты
Обучение профессии, которая
всегда дает кусок хлеба
Активные
группы
17,3
76,1
5,5
26,0
3,2
19,0
31,7
4,9
24,5
0,4
3,2
11,4
31,1
18,2
Пассивные
группы
12,3
68,8
8,2
30,8
4,6
8,2
24,6
7.1
11,4
-
4,3
5,9
45,8
23,2
Весь массив
13,1
71,7
7,2
29,2
3,9
13,5
28,3
6,1
18,4
0,7
3,7
8.9
36,9
22,1
д.); во-вторых, убежденность граждан в необходимости и эффективности этих
механизмов; в-третьих — и это, пожалуй, самой главное — умение в случае необходимости
решения принципиальных проблем различного уровня (от локальных до общенациональных)
задействовать эти механизмы. Причем, как подчеркивает Р. Инглхарт, в обществах
постмодерна происходит смещение этого участия с простых (электоральная активность)
к сложным формам. «Массовая приверженность давно укоренившимся иерархическим
политическим партиям размывается; не желая долее быть дисциплинированным
войском, общественность подходила к все более активным видам участия, бросая при этом
вызов элитам. Следовательно, хотя участие в выборах остается на прежнем уровне или
снижается, люди участвуют в политике все более активными и более
проблемно-специфическими способами» [11, с. 22].7
В России ситуация, если не является прямой противоположностью вышеописанной,
то, во всяком случае, очень далека от нее. Сложившаяся институциональная
инфраструктура и механизмы, наличествуя формально, не выступают в качестве «агентов»
демократического участия. Например, система местного самоуправления задействуется в
основном при переделе полномочий властных субъектов разного уровня; основные усилия
7 Столь оптимистическая оценка характера политического участия в развитых демократиях
разделяется далеко не всеми. Не говоря уже о том, что далеко не все разделяют саму идею о
возможности и целесообразности активного участия масс в политическом процессе. В частности, она
критикуется сторонниками «соревновательного элитизма» в шумпетеровском варианте [4, с. 56].

ФЕНОМЕН СОЦИАЛЬНОЙ АКТИВНОСТИ И ГРАЖДАНСКОГО УЧАСТИЯ
В СОВРЕМЕННОМ РОССИЙСКОМ КОНТЕКСТЕ
175
профсоюзов направлены на организацию публичных акций, торг с правительством и в
гораздо меньшей степени — на формирование действенной системы социального
партнерства на «низовом» уровне; разного рода гражданские инициативы (экологические
движения, комитеты солдатских матерей, общества потребителей и т. д.), не вписавшись в
существующий партийно-политический расклад, постепенно оттесняются на обочину
политической жизни.
Соответственно, сама идея демократического участия в глазах российского общества
постепенно делегитимируется. В обществе возобладал устойчивый скептицизм в
отношении подавляющего большинства форм и каналов политического участия, за исключением
участия в выборах. Причем, это коснулось как реальной включенности людей в
политический процесс, так и вербальной оценки населением своих возможностей воздействия на
власть. Более того, за последние годы этот скептицизм только усилился.
Так, число считающих, что эффективных способов влияния на власть в России не
существует, за последние пять лет увеличилось с 42,0 до 59,6%. Единственным инструментом
реального политического участия и защиты своих интересов, значимость которого в глазах
общественного мнения существенно возросла, является обращение в суд. Это
свидетельствует о наметившейся трансформации представлений населения о суде не только как о
карательном органе, но и как об организации, обеспечивающей защиту прав (см. Табл. 11).
В этой связи трудно не согласиться с мнением А. Мельвиля о том, что, по сути дела,
«...демократия понимается сегодня населением России не в духе массового
политического участия и способности постоянно оказывать воздействие на принятие решений,
а как способность регулярно избирать руководителей, которые в свою очередь после
этого вовсе не обязаны поддаваться давлению своих избирателей» [14, с. 169].
Обычно в российской и зарубежной литературе, особенно в политической
публицистике, низкий уровень политической включенности граждан объясняется в первую
очередь олигархизацией власти, сужением пространства публичной политики и т. д.
Отчасти это так и есть. Как справедливо подчеркивает Г. Дилигенский, «в современном
обществе политика является демократической, если ее творцы и действующие лица
руководствуются внутренним психологически укорененным «категорическим императивом»,
повелевающим им считаться с жизненными интересами, мнениями, устремлениями
рядовых граждан, воспринимать эти интересы и мнения как «социальный заказ», подлежащий
Таблица 11. Динамика оценки эффективности способов воздействия
на власть, %
Способы воздействия на власть
Участие в выборах и референдумах
Участие в митингах, демонстрациях
Участие в забастовках
Участие в деятельности политических партий
Участие в деятельности общественных
организаций, выражающие интересы отдельных
социальных групп (профсоюзы, союзы
предпринимателей, ассоциации и т. д.)
Самостоятельные действия через свои личные
связи и знакомства
Обращение в суд
Эффективных способов влияния на власть
не существует
1995
22,4
2,4
4,3
3,2
15,0
4,2
2,8
42,0
1997
21,4
6,7
5,9
4,2
6,5
4,6
5.5
53,4
2001
19,8
5,9
6,0
6,1
10,6
8,3
18,2
59,6

В В ПЕТУХОВ
Таблица 12. Отношение россиян к демократическим процедурам, в %
Демократические процедуры очень важны
для организации в обществе нормальной жизни.
Без них не обойтись.
Согласны с данным утверждением
Не согласны с данным утверждением
Затруднились ответить
1995
56,0
13,6
30,4
1997
51,0
17,9
31,1
2001
50,5
12,4
37,1
выполнению» [8, с. 21]. Любому непредвзятому наблюдателю, однако, видно: концепция
«восприимчивой» демократии не имеет ничего общего с посткоммунистической
Россией. Неслучайно уже к середине 90-х годов у большинства россиян (до 80%)
выработалось стойкое убеждение в том, что «российские власти мало интересует мнение таких
простых людей, как мы сами» и что «людям, правящим страной, безразлична судьба
отдельного человека».
Другая причина многими исследователями видится в низком уровне политической
культуры россиян, и, опять же, в наследии коммунистического прошлого, когда «из
сознания народа оказалась искорененной сама память о тех зачатках демократических
основ функционирования экономики и устройства общества, о соответствующих
нормах и традициях поведения и взаимодействия людей, о роли в общественной жизни
права, суда, частной собственности, представительной власти, свободы слова и т. д.,
которые постепенно начинали внедряться в социальную ткань дореволюционной
России» [7, с. 21].
Однако, дело вовсе не в низком уровне политической культуры и «выветривании»
чего-то из сознания россиян. Понимание того, что есть демократия, а что — нет,
обнаружение ее наличия или отсутствия в окружающей действительности, как показывают опросы,
не представляет никакой проблемы для подавляющего их большинства.
Реальная проблема заключается в разрыве между в целом позитивном
отношением к демократии как к идее и, наоборот, весьма прохладным — как к инструментальной
ценности. Так, каждый второй россиянин продолжает считать, что без демократических
институтов и процедур нормальная жизнь в стране невозможна, хотя колеблющихся
и сомневающихся в этом также достаточно много (см. Табл. 12).
Одновременно с этим установки на взаимную поддержку, солидаризм, готовность
к политическому участию — в том числе с помощью демократических процедур и
институтов, не получают пока среди россиян достаточного распространения. Практически во
всех ситуациях, будь то выбор важнейших сфер жизнедеятельности, элементов
полноценной, гармоничной жизни, определение способов достижения жизненного успеха,
политический аспект постоянно находится на периферии интересов респондентов.
Например, только 3% опрашиваемых отметили политические права как то, чего не хватает
современному человеку для ощущения полноты жизни; лишь 1,4% упомянули
необходимость участия в общественной и политической жизни как залог достижения жизненного
успеха. Это, однако, не исключает интереса к политике вообще, понимания ее роли как
для страны в целом, так и каждого отдельного человека.
Респонденты достаточно четко и определенно дифференцируют те или иные
возможности, предоставляемые демократическими институтами — с позиции как
общественных интересов, так и собственной выгоды. Как явствует из Таблицы 13, более
значимыми для страны в целом, нежели для себя лично, рассматриваются права и свободы,
выступающие в качестве атрибутов любого демократически организованного общества

ФЕНОМЕН СОЦИАЛЬНОЙ АКТИВНОСТИ И ГРАЖДАНСКОГО УЧАСТИЯ
В СОВРЕМЕННОМ РОССИЙСКОМ КОНТЕКСТЕ
Таблица 13. Оценка важности для страны в целом и для себя лично
различных прав и свобод, %
Права и свободы:
Свобода выбора профессии
Возможность обжаловать действия
государственных органов и
должностных лиц через суд
Свобода передвижения по стране
Свобода выезда за рубеж
Свобода вероисповедания
Участие в выборах органов власти
Возможность свободно высказывать
свои взгляды
Участие рабочих в управлении
предприятиями
Участие в деятельности политических
партий, общественных организаций
Право на забастовку и другие
протестные акции (митинги, забастовки)
Важно в принципе,
для страны
в целом
43,3
53,2
40,2
31,2
34,4
58,2
48,6
43,1
31,2
27,0
Важно для
Вас лично
63,4
55,5
55,1
39,2
34,6
40,0
46,7
32,5
11,9
22,3
(где должны проходить выборы, существовать многопартийность, права на протестные
действия и т. д.). И, наоборот, для себя лично более важны те ценности, которые
выступают в качестве атрибутов индивидуальной пользы (свобода выбора профессии,
передвижения по стране и за ее пределами, возможность отдельного человека оппонировать
государству через суд и т. д.).
В целом же можно утверждать, что возможности для индивидуального действия
оказываются несколько более предпочтительными, нежели возможности коллективной
самоорганизации и коллективного действия.
Иерархия важных «лично для себя» прав и свобод среди респондентов активных
групп еще нагляднее иллюстрирует эту тенденцию. Так, свобода выбора профессии,
передвижения, в том числе — выезда за рубеж, ценятся ими вдвое больше, чем право
участия в выборах, втрое выше, чем право на забастовку и другие протестные действия,
и более чем в 6 раз выше, чем право на участие в деятельности политических партий
и общественных объединений. Здесь заложено серьезное противоречие между
активистской природой этой группы и нежеланием ее представителей осуществлять
соответствующие действия, в том числе и с помощью легитимных способов борьбы за свои
права и интересы (через профсоюзы, политические партии, забастовки и т. п.).
Даже в условиях гипотетических форсмажорных обстоятельств (резкого ухудшения
условий жизни) реакция респондентов активистских групп связана в первую очередь
с поиском индивидуальных форм решения возникающих проблем, прежде всего
дополнительных источников заработка (см. Табл. 14).
В каком-то смысле — это проявление существующей в современном российском
обществе коллизии между «солидарностью и свободой», когда ценности частной жизни и
индивидуальной свободы ставятся выше, чем солидаристские ценности и ценности
самоорганизации в рамках групповых идентичностей. Так, 77% респондентов активных групп (при
48% по массиву в целом) прямо заявляют: «для меня важно мое собственное
благополучие, благополучие соей собственной семьи, а все остальное — второстепенно». В
иерархии значимых личных и общественных ценностей свобода от любых вмешательств в част-

В В ПЕТУХОВ
Таблица 14. Возможные формы реакции на значительное ухудшение
условий жизни респондентов активных и пассивных групп, %
Формы реакции на ухудшение
условий жизни
Вступлю в какую-либо политическую
партию для защиты своих интересов
Буду отстаивать свои интересы
через профсоюзную организацию
Приму участие в митингах,
демонстрациях, голодовках
Возьмусь за оружие для отстаивания
своих интересов
Приму решение о переезде в другой
регион страны
Приму решение о выезде из России
в другую страну
Буду искать дополнительные
источники заработка
Ничего предпринимать не буду
Активные группы
3,2
11.0
7,0
9,4
10,4
15,1
70,9
2,6
Пассивные группы
5,3
14,3
14,6
11,7
5,1
3,5
47,9
15,5
ную жизнь втрое значимее по сравнению с ценностью солидарности с другими людьми,
близкими по духу и взглядам.
Определенное влияние на скепсис в отношении существующих форм
самоорганизации и политического участия оказывает и возобладавшее после августовского дефолта
1998 года среди «продвинутых» групп населения отношение к политике как «сфере
деятельности, характеризующейся негативными чертами, делающими это занятие
неприемлемым для достойных людей» [1 ]. При этом и к демократии они относятся весьма
утилитарно. Так, руководители многих новых компаний, в основном в сфере частного бизнеса,
активно демонстрируют свой «демократизм», особенно в разговорах о необходимости
освобождения своего бизнеса от попыток опеки и вмешательства со стороны властей.
В то же время на практике они нередко создают откровенно авторитарную систему
отношений в своих организациях, не допуская, например, деятельности на них профсоюзов.
В таких условиях сама постановка вопроса об общественной самодеятельности для
многих выглядит уже некоторым анахронизмом. И причина здесь не в индивидуализации
социального бытия, а в том, что таковая в условиях России, в отличие от развитых
демократий, не дополняется установками и действиями на развитие гражданских инициатив
для реализации различных групповых интересов.
Справедливости ради надо заметить, что эта тенденция характерна не только для
России. И на Западе на протяжении последних лет все чаще высказывается
обеспокоенность тем, что гражданское общество постепенно уступает место обществу
«массовому», в котором связи между людьми носят все более формальный, безличный характер,
а маргинализация значительной части населения проводит к тому, что эти люди
становятся фактически псевдогражданами («would be citizens») [19, с. 87-98].
Все эти обстоятельства заставляют многих отечественных и зарубежных аналитиков
«бить тревогу» по поводу перспектив развития демократии и гражданского общества
в России. Представляется, однако, что прогнозы о свертывании демократии «по
просьбам» широких трудящихся масс не имеет под собой серьезных оснований. И дело здесь
не только в том, что россияне в большинстве своем вовсе не собираются отказываться

ФЕНОМЕН СОЦИАЛЬНОЙ АКТИВНОСТИ И ГРАЖДАНСКОГО УЧАСТИЯ
В СОВРЕМЕННОМ РОССИЙСКОМ КОНТЕКСТЕ
179
от таких прав и свобод как свобода слова, передвижения, выборности органов власти,
права на личную инициативу и т. д. Главное в другом: они — при весьма критическом
отношении к сложившимся в России демократическим институтам — отчетливо понимают,
что эти институты, при всем своем несовершенстве, представляют собой своеобразную
«страховочную сетку» от узурпации всей полноты власти бюрократией.
Наблюдения за последними тенденциями в сфере массовых установок
свидетельствуют и о том, что этап «первичной адаптации», когда все внимание и силы граждан
концентрируются на решении проблемы элементарного выживании, российским
обществом, или, во всяком случае, его значительной частью, в целом пройден. А значит,
появляются возможности для формирования не в таком уж отдаленном будущем
необходимого потенциала гражданственности и рационально-активистских моделей
политического участия.
Заключение
Сложились ли к настоящему времени в российском обществе группы и слои, которые
могли бы выступать в качестве носителей новой субъектности и гражданственности — не
только с учетом наличия у них консенсусных ценностей, но и в плане ориентации на
социальное действие и политическое участие? Отвечая на этот вопрос, можно
констатировать следующее.
В целом особого дефицита активно ориентированных людей, как показало
исследование, в современной России нет. Хотя они и не составляют большинства, это
значительная доля населения с отчетливо выраженными достижительными мотивациями,
сравнительно высоким уровнем социальной мобильности. Однако входящие в нее группы, как
свидетельствуют данные опроса, не представляют собой некого «социального
монолита»; скорее, наоборот, они выступают в качестве «перекрестка мобильности»,
конгломерата многих сегментов общества с разными условиями, возможностями и ориентирами.
Причем, сама активность, ее вектор и интенсивность существенно различаются.
Выделяются, по крайней мере, два крупных сегмента активности: сфокусированная,
целенаправленная, повышающая статусные позиции ее носителей — и «бег на месте»,
ориентированный на сохранение статус-кво при расходовании значительной жизненной
энергии. Именно последний и характерен сегодня для очень многих россиян, когда их
деятельность, зачастую хаотичная, не приводит к значимым результатам как
социального, так и материального порядка.
В современных условиях сама социальная структура общества начинает все больше
раскрываться через «закономерности человеческих судеб», когда на передний план в
формировании мотивационной составляющей социального действия выходят предпочтения
тех или иных целей и критериев жизненного успеха. Наиболее значимые сегодня
основания различных жизненных стратегий — богатство, творческая самореализация,
стремление к независимости и возможности быть самому себе хозяином, жить не хуже других,
желание честно прожить жизнь. Социальным же типом в собственном смысле этого слова,
предполагающим близость статусного положения, ценностных установок, образа жизни,
можно назвать группу респондентов, ориентированных на творческую самореализацию.
В то же время по ряду параметров россияне не вписываются в модель
«современного (западного)» человека у них отсутствуют многие необходимые для этого
характеристиками (прежде всего, рациональность, высокий уровень политического участия и т. д.,
а главное — ориентация на успех). Тем не менее, как справедливо подчеркивает Н. Тихо-

В В ПЕТУХОВ
нова, в системе ценностей россиян есть тот двигатель (= ресурс социальных инноваций),
который при правильном его понимании и использовании способен придать
динамичность развитию страны, так как он носит внутренний, а не внешний, по отношению к
деятельности людей, характер [17, с. 357].
Конечно, материальный фактор играет и еще долго будет играть существенную роль
в мотивационной структуре достижительной активности — и ни о каком переходе
к «постматериальным» ценностям пока речи идти не может. Тем не менее, он далеко не
единственный и даже не ключевой. В качестве «сверхценностей» современных россиян
доминируют семья, дети, ближний круг и т. п. При этом ценности семьи утрачивают
архаичное звучание и приобретают значимость также для молодых, активных,
дееспособных групп в качестве условия и объекта успешной жизненной самореализации.
Наконец, исследование показало «сверхиндивидуализацию» российского
массового сознания, что во многом снижает потенциал активности граждан.
Предрасположенность к самоорганизации в группах интересов крайне низка, готовность к солидарным
действиям, особенно в сфере политики, больше характерна для пассивно
ориентированных групп. В тоже время неправомерно считать, что демократические ценности и
институты отвергаются активно ориентированными группами респондентов. Другое дело,
что сложившиеся в России механизмы демократии не рассматриваются ими в качестве
возможных инструментов решения своих проблем. Сказывается и возникшая в
последние годы своеобразная мода на скептическое отношение к политике вообще и
максимальное дистанцирование ото всего, что с ней связано.
В этой связи первоочередной проблемой в сфере формирования новой
гражданственности является преодоление барьеров (как институциональных, так и тех, что
существуют в умах людей) на путях максимально органичного соединения направленной на
индивидуальную, личностную самореализацию жизненной энергии с потенциалом
общественной, гражданской активности.
ЛИТЕРАТУРА:
1. Авраамова Е. Формирование политического сознания в новом
социально-экономическом контексте. Московский Центр Карнеги. 2001. Июль
2. Беляева Л. А. Стратегии выживания, адаптации, преуспевания // СОЦИС. 2001. №6.
3. Васильчук Ю. А. Социальное развитие человека в XX веке // Общественные науки и
современность. 2001. №1.
4. Гельман В. Я. Постсоветские политические трансформации: наброски к теории //
Общественные науки и современность. 2001. №1.
5. Гонтмахер Е. Общественное сознание и социальные реформы // Россия: поиск пути. М.
1999.
6. Гончаров Д. В., Гоптарева И. Б. Введение в политическую науку. М. 1996.
7. Гордон Л. А., Клопов Э. В. Современные общественно-политические преобразования
в масштабе социального времени // СОЦИС. 1998. №1.
8. Дилигенский Г. Политическое развитие России в переходный период // Политический
процесс в России: современные тенденции и исторический контекст. Центр комплексных
социальных исследований и маркетинга. Серия политология. М. 1995. Вып. 10.
9. Дискин И. Российская модель социальной трансформации // Pro et contra. M. 1999. Том
4. № 3.
10. Здравомыслов А. Г. Социология российского кризиса. М.: Наука. 1999.

ФЕНОМЕН СОЦИАЛЬНОЙ АКТИВНОСТИ И ГРАЖДАНСКОГО УЧАСТИЯ
В СОВРЕМЕННОМ РОССИЙСКОМ КОНТЕКСТЕ
181
11. ИнглхартР. Постмодерн: Меняющиеся ценности и изменяющиеся общества// Полис.
1997 №3.
12. Капустин Б. Г. Посткоммунизм как постсовременность (Российский вариант) //
Полис. 2001. № 5.
13. Левада Ю. «От мнений к пониманию». Социологические очерки 1993 — 2000. М.:
Московская Школа Политических Исследований. 2000.
14. МельвильА. Политические ценности и ориентации и политические институты //
Россия политическая. Моск. Центр Карнеги. Под. общ. ред. Л. Шевцовой. М. 1998.
15. Покровский Н. От кризиса ценностей к обретению нравственных ориентиров //
Россия: поиск пути. М. 1999.
16. Рукавишников В., ХалманЛ., Эстер П. Политические культуры и социальные
изменения. Международные сравнения. М.: Совпадение. 1998.
17. Тихонова И. Е. Россияне о судьбах России в XX веке и своих надеждах на новое
столетие // Россия на рубеже веков. М.: РНИСиНП РОССПЭН. 2000.
18. Федотова В. Анархия вместо демократии // Россия: поиск пути. М. 1999.
19. Хорос В. Гражданское общество: как оно формируется (и формируется ли) в
постсоветской России? // Мировая экономика и международные отношения. 1997. №5.
20. Шюмпка П. Культурная травма в посткоммунистическом обществе // СОЦИС. 2001. № 2.
21. Almond G., Verba S. The Civic Culture Revised. Boston. 1980.

Глава 7
ЦЕННОСТИ И ПОВЕДЕНИЕ:
АНАЛИЗ ВЗАИМОСВЯЗИ
Исследования детерминации поведения
системой базовых ценностей
Взаимосвязь человеческих ценностей и поведения людей на протяжении многих
десятилетий привлекает внимание психологов и социологов во всем мире. Входя в число
наиболее актуальных и важных проблем психологии, она одновременно — одна из самых
сложных для экспериментального изучения.
Представляется вполне естественным, когда человек, взаимодействуя с миром,
исходит из системы своих базовых предпочтений, т. е. ценностей. Однако, многие авторы,
начиная с американских работ 60-х годов, отмечали наличие серьезных расхождений
между выявляемой системой ценностей людей и наблюдаемым поведением. В. С. Баки-
ров, описывая в обзоре этих работ «факт существенного рассогласования вербально
проявляемых ценностных представлений и реальных форм практического поведения»,
сформулировал три причины, объясняющие этот факт:
1) поверхностность уровня ценностных представлений;
2) отсутствие условий, необходимых для реализации ценностных предпочтений;
3) независимость действий людей от усвоенных ими ценностей, подразумевающая,
что ценности не детерминируют активность людей, а являются лишь средством
рационализирующего обоснования поведенческого выбора, продиктованного той или иной
потребностью [1].
С указанными замечаниями нельзя не согласиться. Следует только отметить, что
сформированные у людей ценности все же чаще детерминируют человеческое
поведение, чем наоборот. Если индивиду ничего не мешает, он предпочитает поступать в
соответствии со сложившейся у него системой ценностей — хотя бы для того, чтобы потом не
испытывать угрызений совести. Однако в ряде случаев конкретная ситуация оказывается
достаточно сложной, в ней сталкиваются различные обстоятельства, вызывающие
противоречивые мотивы, и тогда в действие вступают описанные В. С. Бакировым факторы.
Впрочем, не только поверхностность сложившихся у человека ценностных
представлений или ситуативные обстоятельства, не позволяющие человеку следовать имеющим-

ЦЕННОСТИ И ПОВЕДЕНИЕ АНАЛИЗ ВЗАИМОСВЯЗИ
183
ся у него ценностям, мешает каждый раз устанавливать релевантную связь между
системой ценностей людей и их реальным поведением. Сама по себе система ценностей
столь сложна для анализа, что иногда вывод о несоответствии поведения и ценностей
делается только из-за неспособности исследователей разобраться в сложнейшем
механизме детерминации поведения ценностной структурой индивида.
Во-первых, любой поведенческий акт детерминируется не какой-то одной
базовой ценностью, а всей их структурой, причем понимание действия этой структуры
затрудняется сложностью расчета взаимодействия ее элементов в каждом отдельном
случае. Можно предположить, что ценности более важные, т. е. находящиеся выше в
иерархии, значат для человека гораздо больше, чем ценности, находящиеся внизу. Однако
степень, с какой та или иная ценность влияет на поведение, не может быть определена
лишь по ее ранговому месту в иерархии. Для правильного расчета надо хорошо
представлять себе ее субъективную значимость или, иначе, «удельный вес» в общей системе
ценностей индивида, который очевидно не будет кратен ранговому месту. Кроме того,
многое в системной регуляции определяется структурными связями между элементами,
а изучение смысловой структуры ценностей каждого индивида, являющихся
абстрактными образованиями исключительно высокого уровня и характеризующихся достаточно
многозначными смысловыми связями, представляется настолько сложным, что толком
никто этим в конкретных исследованиях пока не занимался.
Во-вторых, даже знание удельного веса каждой из базовых ценностей в системе
не решает вопроса о подвижности и динамичности всей системы, лишь частично
совпадающей с динамикой ситуации. По идее, ценностные системы должны обладать
внутренней динамикой, проявляющейся в смене иерархии связанных между собой
ценностей в зависимости от ситуационного контекста в момент выбора линии поведения или
принятия решения о конкретном поступке. Причем, ситуационный контекст
подразумевает не только специфику главного объекта, с которым взаимодействует человек,
но и множество других факторов, включая, например, физиологическое состояние
организма данного человека.
В-третьих, анализ смысловой структуры ценностей осложняется еще и тем, что
число одних только базовых ценностей, отраженное в языке является столь большим, что
оно вряд ли может быть осмыслено и оценено при анализе конкретного акта поведения.
Определенный выход из этого положения заключается в том, что за счет устранения явной
синонимии и «склеивания» близких по смыслу ценностей в смысловые блоки размерность
смыслового пространства ценностей резко сокращается. Однако подобное сокращение,
проводимое исключительно с целью приведения инструментария в соответствие с
требованиями эксперимента, может деформировать описание существующей у индивида
смысловой ценностной структуры. Так, например, в описываемой в первой главе кластеризации
изначального списка базовых ценностей в рамках полученных кластеров объединились
Любовь и Покой, Родина и Власть, Вера и Истина, Совесть и Самодисциплина. Может быть
эту процедуру и можно признать корректной для определения того, какой блок смыслов,
заложенных в ценностях, занимает более высокой место в групповой иерархии, но
подобное сокращение размерностей смыслового пространства индивида не всегда позволяет
говорить о структурном анализе ценностной регуляции его поведения.
И, наконец, в-четвертых, самое, может быть, главное: связь ценностей и
конкретных актов поведения не может быть прямой и линейной, поскольку между
ценностными системами человека и выбором им поведенческой альтернативы «вклинивается»
множество более локальных факторов, относящихся к разряду
социально-психологических феноменов — таких, как устойчивые жизненные цели, существующие нормы и тра-

-| 34 ИГ ДУБОВ
диции, распространенные стереотипы сознания и бытующие в обществе мифы, а также
великое множество социальных установок, в контексте которых принимается решение
о том или ином поступке. На принятие человеком решений эти промежуточные
психологические феномены оказывают воздействие, гораздо более серьезное, чем ситуативные
факторы — такие как обстоятельства места и действия, внешне задаваемые требования
и т. п. Они влияют постоянно, именно из-за них бывает трудно вычленить роль системы
ценностей в принятии человеком своих решений, именно они обусловливают
совершение человеком поступков, не только напрямую не вытекающих из существующей у него
системы ценностей, но в ряде случаев даже противоречащих ей.
Менее значимыми факторами, затрудняющими анализ взаимосвязи поведения
и ценностей, являются также плохое осознание людьми своих ценностных систем, выбор
социально ожидаемого, а не «истинно правильного» поведения, трудности с рефлексией
оснований своего выбора в необычных для индивида ситуациях и т. п. Все эти
обстоятельства следует учитывать при планировании, а главное в ходе интерпретации
результатов исследования систем базовых человеческих ценностей и влияния этих систем на
поведение личности.
Однако, все вышесказанное относится к анализу взаимосвязи ценностных
ориентации человека и его реального поведения. В большинстве же проводимых экспериментов
изучалось не реальное поведение, а поведение декларируемое, т. е., по существу,
социальные установки человека1.
Суждение о том, что декларируемое поведение далеко не всегда совпадает с
реальным, является сейчас общим местом всевозможных социологических и психологических
публикаций. Еще в 80-е годы было показано, что ценностные представления зачастую
воспроизводят бытующие в массовом сознании оценки и стереотипы, не являющиеся
реальными мотивами поведения [см., напр., 3]. Авторов того времени беспокоил вопрос
о соответствии самых искренних ответов респондентов истинным мотивам поведения
[2]. Подобная обеспокоенность, носила методический характер, но была, по сути,
методологическим ответом на восторженный оптимизм социологической науки 70-х годов,
только овладевающей тогда массовыми опросами и полагающей, что таким образом она
получает ключ к прогнозированию социального поведения больших групп населения
и общества в целом.
В то же время, несмотря на широкое обсуждение соотношения системы ценностей
и реального поведения людей, однозначная связь декларируемой системы ценностей
и декларируемого поведения ни у кого не вызвала сомнения. Эта связь была описана
отечественными социологами еще в 70-е годы в рамках диспозиционной концепции В.
А. Ядова[4;6;7,с.89-105].
Ценности в исследовании В. А. Ядова и его сотрудников задавались
модифицированным списком Рокича, а под социальными установками понимались перцептивные
установки, касающиеся оценки того, как обычно действует человек (в данном случае,
как выполняет свои задания инженер на производстве). Такой подход к решению про-
1 Декларируемое поведение полностью соответствует определению типичной социальной
установки, подразумевающему готовность к специфически ориентированному восприятию и оценке
социальных объектов, а также готовность к социальным действиям определенной направленности.
При этом желание респондентов соответствовать социальным ожиданиям не должно препятствовать
признанию декларируемого поведения в качестве одного из видов социальных установок, поскольку
необходимость соответствовать требованиям общества, безусловно, входит в осознаваемый
компонент любых социальных установок.

ЦЕННОСТИ И ПОВЕДЕНИЕ АНАЛИЗ ВЗАИМОСВЯЗИ
185
блемы связи ценностей и социальных установок был вполне правомерен. Конечно,
перцептивные установки, фиксирующие типичное поведение других людей, отличаются от
поведенческих установок, указывающих, как должен действовать любой человек и,
в первую очередь, сам респондент. Однако выводы о связи ценностей и перцептивных
установок могут быть распространены на любой класс социальных установок, что,
собственно говоря, и позволило авторам высказать достаточно общие суждения по данной
проблеме.
В результате проведенного исследования В. А. Ядов пришел к следующему
выводу: «Следовательно, утверждение об иерархичности системы диспозиций, в которой
верхний, максимально обобщенный уровень ценностных ориентации выполняет
функцию управления в отношении нижележащего уровня обобщенных социальных
установок, а последние играют ту же роль в отношении ситуативных социальных установок,
но не наоборот, можно полагать обоснованным» [6, с. 70].
Оптимизм авторов исследования вполне понятен. Они хотели доказать факт
детерминации ситуативных социальных установок ценностными ориентациями, опровергая
нулевую гипотезу относительно того, что связи между ценностями и социальными
установками вообще не существует. Именно поэтому они обрадовались, увидев значимые
корреляции между иерархией ценностей респондентов и их оценками предложенных
экспериментаторами ситуаций. В соответствии с поставленной исследовательской
задачей В. А. Ядову было достаточно доказать лишь существующую зависимость — что он
и сделал, получив значимые корреляции между ценностными ориентациями и
социальными установками, которые показывали, что влияние идет сверху вниз, а не снизу
вверх. Собственно говоря, полученные результаты соответствовали представлениям
здравого смысла — ведь вполне естественно, что одни люди оценивают ситуацию и
поступки других людей в соответствии с только что заявленными ими ценностями; главное
же — эти результаты подтверждали тезис о целостности личности как объекта
социального общения.
Между тем, на самом деле проблема взаимосвязи заявленных ценностей и
социальных установок до конца решена не была. Выявленные значимые корреляции имели
величину от 0,15 до 0,20, что в общем-то подтверждало наличие тенденции, но вместе
с тем убедительно свидетельствовало, что подобные связи существуют далеко не во
всех случаях.
В последующие годы интерес ученых сместился в сторону прогнозирования
реального поведения людей, а поведение декларируемое осталось без должного внимания.
Однако в ходе проведения прикладных политических и маркетинговых исследований,
выполняемых специалистами, которые не столько интересовались, как идет влияние:
снизу вверх или сверху вниз, сколько изучали степень соответствия ценностей и
социальных установок, было обнаружено: заявленные групповые ценности далеко не всегда
соответствуют декларируемому же поведению людей, их заявивших.
Очевидно, что на реализацию описанной Ядовым тенденции оказывали влияние
многочисленные опосредующие факторы, такие как индивидуальные цели, мотивы,
установки, стереотипы сознания и пр., замутняющие общую картину. Теоретически,
при изучении массового сознания они должны были бы взаимогаситься, однако в
реальности их влияние являлось хаотическим, и потому социологи-практики столкнулись
с тем, что в групповых экспериментах смысловая связь между ценностями и
декларируемым поведением оказалась далеко не прозрачной, если не сказать, что она вообще не
просматривалась.

■|gg ИГ ДУБОВ
Соответствие поведенческих установок и предпочитаемых
ценностей существующим представлениям о психологии
больших групп населения
Вместе с тем, при анализе указанных прикладных работ не возникало уверенности в том,
что отсутствие групповых закономерностей взаимосвязи социальных установок и
ценностей обусловлено именно особенностями самого процесса, а не плохим качеством
выполненных замеров. Данное обстоятельство побудило авторов настоящего
исследования вернуться к указанной проблеме и детально рассмотреть все взаимосвязи между
декларируемыми ценностями и предпочитаемым в группах их сторонников поведением.
Ранее отмечалось (глава 2), что повышенное тяготение представителей
определенных социально-демографических, психологических, социально экономических и иных
больших групп к конкретным ценностям и такое же их стремление к определенному
поведению в семье и на работе, достаточно точно совпадает с имеющимися
представлениями о психологии людей. Данное утверждение касается как того набора качеств и
характеристик, которые приписываются этим людям обыденным сознанием, так и сведений
о психологической специфике представителей больших групп, накопленных наукой.
Не является исключением относительно фиксации указанных тенденций и
настоящее исследование. В частности, в число «мужских» ценностей по результатам
настоящего исследования попали Законность, Могущество, Независимость, Природа,
Профессионализм, Равенство, Родина, Свобода, Сотрудничество, Труд, Убеждения и
Удовольствие. К «женским» же оказалось возможным отнести Веру, Внимание к людям, Здоровье,
Милосердие, Мир, Надежду, Образование, Покой, Порядочность и Семью. Понятно, что
такое разделение достаточно условно; как среди сторонников первого набора ценностей
есть женщины, так и среди сторонников второго — мужчины. Однако, описанные в главе
2 «перекосы» показывают, что мужчины больше «тяготеют» к одним ценностям, а
женщины—к другим.
Точно так же оказалось возможным выделить «молодежные» ценности и ценности
пожилых людей. Так, ценностями молодых возрастов можно назвать Дружбу,
Известность, Любовь, Могущество, Независимость, Образование, Профессионализм,
Развитие, Свободу, Смысл жизни, Сотрудничество, Удовольствие и Успех, ценностями людей
зрелого возраста — Профессионализм, Семью, Власть, Законность, Порядочность
и Труд, а ценностями пожилых людей — Веру, Внимание к людям, Милосердие, Надежду,
Мир, Покой, Равенство, Родину и Справедливость.
Соответственно, могут быть выделены ценности людей разного уровня
образованности, разных занятий, дохода и социального статуса, а также людей женатых и
неженатых, жителей села и горожан, людей с позитивным фоном настроения и с негативным
социальным самочувствием, людей разной партийной идентификации и т. д.
Одновременно достаточно однозначна и интерпретация частично описанной в главе
8 психологии сторонников различных форм поведения. Есть «мужское» и «женское»
поведение, есть поведенческие предпочтения молодых и пожилых, есть специфические
образцы поведения людей женатых и холостых. Безусловно, и здесь, как и при анализе
ценностей, следует помнить, что нет чисто «мужской» и чисто «женской» позиции. Среди
сторонников каждого поведенческого паттерна есть и мужчины, и женщины. Однако в
некоторых случаях среди сторонников какой-либо формы поведения мужчин оказывается
больше, чем в среднем по выборке, а в некоторых меньше. И в тех случаях, когда их
больше (а особенно, когда их значимо больше), можно с уверенностью говорить: для мужчин
эта форма поведения представляется более предпочтительной, чем для женщин.

ЦЕННОСТИ И ПОВЕДЕНИЕ АНАЛИЗ ВЗАИМОСВЯЗИ
187
Так, патриархальная и маскулинная семейная позиция мужчин заключается в том,
что они склонны ограничивать самостоятельность женщин. Женщины не могут тратить
много денег, носить одежду, какую им хочется, и уделять много внимания работе.
Женщины, соответственно, считают наоборот. Измена, с точки зрения мужчин, должна
однозначно приводить к разводу, при этом очевидно, что под «изменой» мужчины понимают
те случаи, когда изменяют им, но никак не наоборот. Женщины же настроены к побочным
связям своих партнеров более лояльно и считают, что их можно простить, если об этом
не стало известно в обществе.
В свою очередь, женщины, видимо, в компенсаторном порядке, склонны
ограничивать самостоятельность детей, оказывая на них определенное давление. Они полагают,
что родители должны решать, с кем можно дружить ребенку, а с кем нельзя; что ребенку
одному нельзя ходить в школу и в магазины; что ребенок, зарабатывая деньги, должен
согласовывать свои траты с родителями; и что, даже женясь, ребенок должен
испрашивать родительского благословения. Точка зрения мужчин по этим вопросам обратна.
Аналогичные различия между мужчинами и женщинами наблюдаются и в ряде
случаев и по поводу взаимоотношений людей на работе.
Так же заметны различия в позиции молодых и пожилых людей. Позиция первых
почти всегда более радикальна. Пожилые же, будучи умудренными опытом, склонны ко
многим вещам относиться снисходительно. Это касается денежных расходов в семье,
возможности женщины одной воспитать ребенка, карьеры женщины и т. п. В то же время
пожилые люди более консервативны, что проявляется в вопросах измен, женских
обязанностей по дому, строгости в воспитании детей, и как обратной стороны строгости —
тщательной опеки детей.
Сходным образом молодые люди склонны менее требовательно относиться к
работе, признавать индивидуализм в работе (хотя на словах они как раз ратуют за командный
дух), меньше уважать начальство (хотя и не избегают заискивания перед ним). Пожилые
люди, в свою очередь, более строго относятся к выполнению людьми своих трудовых
обязанностей, они коллективистичны и конформны, больше реально чтут руководство
(хотя, в отличие от молодых, могут позволить себе поспорить с ним).
Одновременно выявляются вполне объяснимые различия между образованными
и необразованными людьми, высокостатусными и низкостатусными, женатыми и
неженатыми, богатыми и бедными, правыми и левыми. Эти различия также соответствуют
обобщенным представлениям как обыденного, так и научного сознания о психологии
больших социально-демографических групп.
Таким образом, поскольку и выявленная в исследовании ценностная структура
опрошенных и их поведенческие предпочтения достаточно прозрачно и объяснимо
соответствуют имеющимся представлениям о поло-возрастных, образовательных и других
социально-демографических характеристиках людей (см. сделанные на материале
одного и того же исследования Приложения 2-3 и 7-1), то представляется вполне
логичным предположить, что декларируемые людьми ценности должны совершенно
понятным образом соотноситься с декларируемым ими же в качестве предпочитаемого
поведением.
Действительно, почему бы этой связи не наблюдаться даже при самом простом
анализе, если речь идет о массовом сознании и ответах полутора тысяч респондентов?
И причем здесь вклинивающиеся между ценностями и поведением жизненные цели,
традиции, нормы, стереотипы и установки, когда действие этих феноменов носит
индивидуальный характер и их влияние на отдельных индивидов должно при суммировании
1500 респондентов взаимогаситься?

1 gg иг дубов
Однако, реальная ситуация, во всяком случае та, что нашла свое отражение в
настоящем исследовании, не выглядит столь простой. Об этом свидетельствует анализ
взаимосвязи поведенческих установок людей и их базовых ценностей, проведенный на
примере ценностей, которые респонденты выбирали «для себя».
Анализ взаимосвязи ценностей и установок
в направлении от поведенческих установок к ценностям
Наиболее перспективным для анализа связи ценностей и поведения является
рассмотрение выбора людьми ценностей «для себя», поскольку этот выбор ведется ими от первого
лица — в отличие от выбора «для страны», когда люди в соответствии с задачей ставят
себя на место целого народа. Такому выбору ценностей для себя наиболее созвучно
поведение человека в семье, поскольку здесь человек минимально подвержен воздействию
социальных ограничений и условностей, а само семейное общение является более интимным
и откровенным, чем общение вне дома. Именно поэтому для анализа и была выбрана
сфера семейных отношений, которая позволяла наглядно демонстрировать степень
совпадения важнейших для людей ценностей и декларируемого этими людьми поведения.
Лежащая на поверхности гипотеза о конфигурации взаимосвязи ценностей и
поведенческих паттернов, сводится к тому, что поведение человека определяется
ценностями, доминирующими в иерархии. В данном исследовании не изучалась групповая
иерархия ценностей в чистом виде: испытуемые не получали задания ранжировать их, а лишь
называли девять важнейших. Тем самым, представленный в исследовании порядок
доминирования ценностей отражает лишь степень их распространенности в массовом
сознании, при которой первое место в полученной иерархии означает, что данная ценность
была названа максимальным количеством людей, но не свидетельствует, что для этих
людей данная ценность находится на первом месте.
Однако если исходить из того, что каждая названная респондентами ценность
находится на первых местах в их индивидуальных иерархиях, распространенность ценности
в группе можно с некоторым допущением условно принять за ее вес в массовом сознании.
Это допущение выглядит тем более уместным, что эксперименты показывают высокую
ситуативную подвижность индивидуальных ранговых иерархий ценностей, обусловленную не
только такими важными обстоятельствами, как колебания социального статуса или
экономического состояния индивида, но и более легковесными факторами, включающими
физиологическое состояние индивида, конфликты в семье, актуальные
общественно-политические события и т. п. Именно поэтому более частое попадание ценности в число девяти
важнейших в большой репрезентативной выборке позволяет предположить большую
степень влияния этой ценности на групповые поведенческие социальные установки.
Исследование показало, что во всех группах опрошенных, в том числе и в выбравших
противоположные по смыслу высказывания, первые несколько ценностей (три, как
минимум — Здоровье, Семья, Безопасность) являются абсолютно одинаковыми2. Наличие
одних и тех же ценностей на вершине иерархий самых разных групп лишний раз
подтверждает тот факт, что ценностная детерминация не носит линейного характера, и не
2 Здесь следует заметить, что проведенные ранее в лабораторных условиях на маленьких, локальных
выборках исследования показали, что ценность Здоровье чаще других занимает одно из трех первых
мест в ранговых индивидуальных иерархиях. Данное обстоятельство лишний раз подчеркивает высокую
степень идентичности индивидуальных ранговых иерархии и групповой иерархии распространенности.

ЦЕННОСТИ И ПОВЕДЕНИЕ АНАЛИЗ ВЗАИМОСВЯЗИ
всегда доминирующие по степени распространенности ценности определяют
поведение человека. При принятии решения об определенном способе поведения в иерархии
актуализируются только те ценности, которые имеют содержательное отношение к этой
деятельности. Это означает, что человеческим поведением управляют не просто
ценности, которые находятся наверху иерархии, но те из них, которые еще и соответствуют по
смыслу данной деятельности. Так, например, если речь идет о детерминации
поведенческих реакций мужа, узнавшего об измене жены, то следует исходить из того, что такие
ценности, как Родина, Профессионализм или Творчество, не участвуют в регуляции
этого поведения (за исключением редких, нестандартных случаев) — как бы высоко в
иерархии ценностей они не находились.
Поскольку массовое сознание есть синтез сознаний индивидуальных,
закономерности в ходе массового опроса должны стать более четкими, чем при анализе отдельных
случаев, а случайности, наоборот, взаимопогаситься и отсеяться. Однако, проверка
высказанной гипотезы показывает, что четкая закономерность между местом ценности
в иерархии распространенности и выбранным поведением здесь не выявляется. Ряд
выборов поведенческих паттернов достаточно хорошо совмещается с иерархией
ценностей, часть же — никак его не объясняет.
В данной главе анализируется материал исследования, посвященного связи
человеческих ценностей и декларируемого поведения. В Приложении 7-2 приведены иерархии
распространенности ценностей сторонников каждого из поведенческих паттернов.
При анализе безусловно можно сравнивать место каждой ценности в иерархии данной
группы с местом этой ценности по выборке в целом. Однако в связи с тем, что
поведенческие паттерны представлены альтернативными парами, эффективнее сравнивать
наборы ценностей сторонников взаимоисключающих точек зрения.
Безусловно, в этом приложении можно найти множество примеров, объясняющих,
в принципе, выбор людьми одной из альтернативных форм поведения. Так, например,
в группе тех, кто считает, что при выборе себе одежды женщина не обязана учитывать
вкусы своего мужа, ценность Независимость находится на три места выше, чем у тех,
кто считает, что жена не должна носить одежду, которая не нравится мужу. Аналогичным
образом, у считающих, что дети должны бояться отца, ценность Власть находится на
три ранговых места выше, чем у тех, кто считает, что дети не должны бояться отца,
а ценность Могущество — на два. Точно так же у считающих, что при вступлении в брак
необходимо получить благословение родителей, ценность Уважение к родителям
находится на 4-м месте в иерархии, а ценность Независимость на 20-м, в то время как у не
видящих необходимости в родительском благословении Уважение к родителям
находится на 8-м месте, а Независимость — на 13-м.
В то же время, подобные связи между местом ценности в списке и предпочитаемым
поведением выполняют, как правило, объяснительную функцию, но никак не
прогностическую. В описанном выше примере с боязнью детьми отца Власть занимает в разных
группах, соответственно, 31-е и 34-е места в списке из 38 ценностей, а
Могущество — 34-е и 36-е места. Однако, кроме Власти и Могущества, в списке присутствуют
другие ценности, влияние которых на выбор из данной поведенческой альтернативы
должно быть неоспоримо. Например, ценности, Уважение к родителям или Семья. При этом
ценность Семья находится в обеих группах на 2-м месте, а ценность Уважение к
родителям, наоборот, находится в группе полагающих, что дети не должны бояться отца, на
более высоком месте (4-е — по сравнению с 7-м у тех, кто думает иначе).
Для объяснения такой непоследовательности необходимо, видимо, привлечь
данные о том, как каждая группа понимает «уважение к родителям» и что означает для рее-

190 и г ДУБОВ
пондентов в данном контексте слово «семья». Таким образом, даже объяснительная (не
говоря уже о прогностической) функция учета порядковых мест ценностей в данной
иерархии оказывается плохо реализуемой.
Не исключено, что порой парадоксальный, с точки зрения ценностной иерархии,
выбор поведения может быть объяснен тем смыслом, который люди вкладывают в каждую
названную ими ценность. В частности, в приводимом примере с благословением брака
родителями восьмое место ценности Уважение к родителям в группе считающих, что
никакого благословения не нужно, означает, что 29,9% (почти треть!) членов этой группы
продекларировали уважение к тем, чьим мнением они готовы пренебречь, вступая в брак.
Возможно, эти люди считали, что уважение к родителям заключается в чем-то ином,
нежели в стремлении прислушиваться к их мнению — например, в материальной помощи,
оказываемой родителям. Узнать это можно только поставив специальный эксперимент.
Однако выяснять в каждом исследовании детали смыслового наполнения респондентами
всех ценностей — мероприятие весьма громоздкое и технически трудновыполнимое.
Кроме того, можно привести множество примеров, когда порядковые места главных
ценностей для данного паттерна — ценностей, первоочередным образом относящихся
к смыслу выбираемого поступка — входили в явное противоречие с выбором людей. Так,
например, в паре высказываний, касающихся необходимости согласования ребенком
расходования заработанных им денег с родителями, Уважение к родителям оказалось
утех, кто считает, что ребенок не должен ничего согласовывать, на 5-м месте, а у тех, кто
считает, что должен — на 7-м. Аналогичным образом, в паре высказываний, касающихся
необходимости для родителей объяснять свои решения детям, в группе считающих, что
решения объяснять необходимо, Справедливость находится на 9-м месте, а Внимание
к людям — на 11 -м. В группе же тех, кто не склонен объяснять свои решения,
Справедливость находится на 6-м, а Внимание к людям — на 10-м. И это противоречие никаким
разным смыслом, вкладываемым в слова Справедливость и Внимание к людям, объяснить
нельзя. Правда, утех, кто считает, что решения объяснять необходимо, Порядочность
находится на 7-м месте, а у их оппонентов — на 8-м. Данное обстоятельство некоторым
образом способно объяснить разницу в выборе респондентов. Однако, при этом остается
непонятным, почему Порядочность следует брать в расчет, а Справедливость — нет.
Таким образом, становится понятным, что простая иерархия распространенности
ценностей (естественно, при сравнении ее с другими иерархиями) не может обеспечить
прогноз выбора людьми конкретных форм поведения и плохо объясняет уже сделанный
ими выбор. Во-первых, в этот анализ попадает слишком много «мусора», который
отсекается аналитиком при объяснении уже свершившегося выбора поведенческой
альтернативы, но не позволяет в порядке прогноза вычленить ценности, которые реально будут
влиять на выбор. Во-вторых — и это гораздо важнее, чем невозможность
прогноза—в наборе включенных в анкету альтернативных пар высказываний нет практически
ни одной пары, которая объяснялась бы непротиворечиво. В иерархии ценностей
многих пар есть такие ценности, разница в положении которых вполне резонно объясняет
выбор респондентами одной из взаимоисключающих альтернатив. Однако почти в
каждой паре обязательно находятся так же точно связанные с высказываниями по смыслу
ценности, взаимное расположение которых в иерархиях разных групп противоречит
сделанному выбору. И в результате, вместо того, чтобы объяснять сделанный выбор,
иерархии распространенности ценностей (и надо полагать, ранговые иерархии тоже) гораздо
чаще запутывают анализ.
В этой связи для получения непротиворечивой картины детерминации ценностями
человеческого поведения было решено рассмотреть значимые различия между показа-

ЦЕННОСТИ И ПОВЕДЕНИЕ АНАЛИЗ ВЗАИМОСВЯЗИ
191
телями выбора ценностей сторонниками каждого паттерна поведения и аналогичными
показателями выбора ценностей другими людьми, не принадлежащими к этой группе.
Причем данные различия следовало выявить как между показателями данной группы
и показателями выборки в целом, так и между показателями данной группы и
показателями группы их оппонентов. В качестве таких показателей было решено взять процент
членов группы (и соответственно, процент членов группы оппонентов, а также процент от
выборки в целом), выбравших данную ценность.
Первая группа различий представлена в Приложении 7-1. В первой колонке
таблицы отмечены все паттерны поведения, а во второй — те ценности из числа выбранных
сторонниками данного паттерна, которые выбирались значимо чаще, чем в целом по
выборке. Из представленной таблицы видно, что среди 40 паттернов, касающихся
поведения в семье, у 27-и вообще нет ни одной ценности, которая подобным образом
выбиралась бы сторонниками данного паттерна.
Из оставшихся 13-и паттернов часть (4,5,18,21,36,37) может быть легко
объяснена ценностями, которые назывались их сторонниками значимо чаще, чем по выборке
в целом. Так, например, выбор людьми паттерна №5 («развод вследствие измены»)
может быть объяснен повышенным стремлением этих людей к Справедливости, а паттерн
№21 («выбор друзей без родителей») повышенным стремлением к ценностям Дружба,
Любовь, Независимость, Удовольствие.
Другая часть (паттерны 15,34,40) объясняется с трудом. Например, с паттерном №34,
не разрешающим детям самим ходить в школу и в магазин, в известной степени
сочетается ценность Милосердие, названная его сторонниками значимо чаще, чем оппонентами
этой линии поведения; с паттерном 40, требующим от ребенка согласования с родителями
траты им же заработанных денег, ценность Справедливость. Однако нельзя не признать,
что сочетание это может быть признано логичным только с некоторой натяжкой.
И наконец, была выявлена группа паттернов (7,10, 23 и 29), у которых ценности,
выбранные сторонниками этих форм поведения и значимо превышающие среднее по
выборке, не могли объяснить их поведенческий выбор. Так, выбор 7-го паттерна («Жена не
должна носить одежду, которая не нравится ее мужу») никак не объясняется единственной
значимо отличающейся от среднего показателя по выборке ценностью Известность. А выбор
10-го («Женщина способна воспитать сына и без отца») — ценностями Мир и Покой.
Таким образом, итог проведенного анализа сводится к тому, что с помощью модели,
опирающейся на разницу между ценностными предпочтениями сторонников паттерна
и ценностными предпочтениями всех остальных людей, можно уверенно объяснить лишь
выбор шести паттернов из сорока. Отсюда следует, что данную модель детерминации
поведения людей базовыми ценностями нельзя признать работающей.
Более эвристичным представлялось сравнение выбора ценностей сторонниками
определенной формы поведения и их противниками, склонными к альтернативной форме
поведения. В Приложении 7-3 представлены значимые различия в выборе ценностей
между сторонниками альтернативных паттернов. Из таблицы распределения ценностей
«для себя» в группах сторонников альтернативных поведенческих паттернов видно, что
значимых различий между группами (они помечены звездочками) не так уж и много. В
частности, для уже рассматривавшегося выше поведения в семье таких значимых различий
отмечено в среднем семь для каждой пары. Следует также иметь в виду, что среди
ценностей, значимо дифференцирующих альтернативные группы, практически всегда
находятся одна-две (иногда больше) ценности, прямо соотносящиеся со смыслом паттернов.
Правда, среди ценностей, дифференцирующих первую пару паттернов (№1 и №2),
нет тех, которые можно было бы посчитать прямо относящимися к смыслу указанных

И Г ДУБОВ
паттернов (о праве женщины делать крупные покупки). Зато во второй паре (№3 и №4),
описывающей реакцию на измену одного из супругов, дифференцирующими
ценностями являются Дружба, Природа, Развитие, Родина, Свобода, Справедливость и Труд.
При этом Справедливость выбрали 27,7% сторонников паттерна, предполагающего
игнорирование этого факта, и 35,7% сторонников развода — что вполне понятно
объясняет разницу в выборе формы реагирования на данное событие. Борцы за справедливость
всегда стараются добиться того, чтобы никто из нарушивших гласные и негласные
нормы и законы не ушел от справедливого наказания. Думается, что это их стремление
проявилось и в данном случае.
Аналогичным образом, ценностями, дифференцирующими третью пару паттернов
(№5 и №6), которая касалась сексуальной несовместимости в браке, оказались
ценности Безопасность, Вера, Доверие, Законность, Любовь, Мир, Свобода, Смысл жизни и
Успех. Понятно, что выбор поведения, основанного на игнорировании этого факта, и
поведения, исходящего из невозможности совместной жизни таких людей, вполне может
определяться такими ценностями, как Доверие (выбрана 31,9% первой группы и 24,3%
второй) и Любовь (выбрана 38,4% первой группы и 29,5% второй). Понятно также, что те,
у кого в основе семейной жизни лежит чувственность, будут в своих рассуждениях
больше опираться на плотскую Любовь, нежели на морально-нравственные основы брака,
и наоборот, те, кто в своей жизни склонен в обращаться к духовной стороне любого
процесса, будут в своих рассуждениях о браке опираться на Доверие и связанные с ним по
смыслу ценности.
Далее следует привести список ценностей, дифференцирующих каждую пару групп
сторонников поведения в семье. При этом представляется целесообразным указать
только те ценности, которые могут рассматриваться как связанные по смыслу с
содержанием паттернов и обусловливающие выбор людьми одной из альтернативных форм
поведения. Что из этого следует — особый разговор. Пока же стоит перечислить факты.
В четвертой паре (№7 и №8) таких дифференцирующих ценностей нет (следует
отметить, что подобных пар всего три из двадцати). В пятой паре (№9 и №10) ими можно
признать Смысл жизни, Стабильность и Успех, а также с некоторой натяжкой Труд. В
шестой паре (№11 и №12) ими очевидно являются Независимость, Образование и
Профессионализм. В седьмой (№13 и №14) — Доверие. В восьмой (№15 и №16) — Любовь,
Независимость, Семья и, может быть, Стабильность. В девятой (№17 и №18) — с
некоторой натяжкой — Доверие, Независимость, Свобода, Удовольствие и Успех. В десятой
(№19 и №20) — Любовь, Независимость и Образование. В одиннадцатой паре (№21
и №22) такими ценностями являются Дружба, Независимость и Удовольствие, а также
Покой, но с обратным соотношением выбравших эту ценность сторонников разных
групп.. В двенадцатой (№23 и №24) таких ценностей нет. В тринадцатой паре (№25
и №26) в этом качестве выступает Профессионализм и, может быть, Здоровье. В
четырнадцатой (№27 и №28) — Успех и с некоторой натяжкой Смысл жизни. В пятнадцатой
(№29 и №30) — Независимость, Профессионализм и Сотрудничество). В шестнадцатой
(№31 и №32) — Справедливость и, может быть, Законность. В семнадцатой (№33
и №34) — Милосердие и как бы с обратным знаком — Независимость. В восемнадцатой
(№35 и №36) — Внимание к людям, Уважение к родителям и снова Независимость с
обратным знаком. В девятнадцатой — Любовь. И, наконец, в двадцатой — Независимость,
Профессионализм, Свобода, Удовольствие и Успех. Таким образом, только в трех из
двадцати пар не были выявлены ценности, значимые различия в показателях
распространенности которых не позволяют объяснить разницу в выборе членами групп
поведенческих альтернатив.

ЦЕННОСТИ И ПОВЕДЕНИЕ АНАЛИЗ ВЗАИМОСВЯЗИ
193
Казалось бы, выявленная закономерность позволяет одновременно и объяснить
осуществленный респондентами выбор одной из двух поведенческих альтернатив,
и сделать прогноз относительно групповых поведенческих предпочтений людей.
Для предсказания выбора, как следует из приведенных данных, надо лишь
проанализировать иерархию ведущих ценностей какой-либо большой группы (молодых людей, лиц
с высокими доходами, сторонников КПРФ и пр.) и выявить значимые различия между
показателями данной группы и показателями других групп. Среди ценностей, по которым
будут выявлены значимые различия, следует выделить имеющие отношение к смыслу
рассматриваемого поведения — и можно предсказать какое поведение предпочтет
большинство членов этой группы.
Однако, на самом деле подобный прогноз может оказаться недейственным,
поскольку его основа является достаточно зыбкой.
Во-первых, следует разобраться в том, что означают в данном случае выделенные
различия между группами. Значимые различия между частотой включения
определенной ценности в число девяти ведущих в разных группах интерпретируются как стабильно
воспроизводимое превышение в одной группе числа людей, выбравших данную
ценность, над числом таких же людей в другой группе. Как же выглядит это превышение
в реальности? В группе №21 Независимость включили в число 9 важнейших ценностей
24,7%, а в группе №22 — 16,7%. Это соотношение типично. Однако, корректно ли на этой
основе говорить о детерминации поведения данной ценностью? Можно допустить, что
раз у 25% членов группы №21 Независимость находится в числе ведущих ценностей,
то и для остальных членов этой группы она является достаточно важной. Но как тогда
быть с группой №22? Никто, к сожалению, не измерял, является ли для них ценностью
Подчинение и насколько оно для них важно. Однако известно, что каждый шестой член
этой группы включил в число важнейших ценностей Независимость. Куда же делись при
выборе альтернативной формы поведения все представления этих людей об
исключительной важности Независимости? И вообще, насколько велика разница между 17%
и 25%, может ли она играть такую громадную роль при выборе людьми своей линии
поведения? Думается, что нет.
Во-вторых, поставленная выше проблема может быть рассмотрена и с обратной,
стороны. Выше уже говорилось: если 25% опрошенных в группе включают
Независимость в число важнейших, то можно допустить определенную важность этой ценности
также и для остальных 75% ее членов. Однако на все ли аналогичные случаи
распространяется подобное допущение? Так, например, в паре №39 и №40 в качестве
дифференцирующей выделилась ценность Удовольствие. В одной группе ее включили в число
наиболее значимых ценностей 7,2%, в другой — 3,3%. Соответственно, 92,8% членов
первой группы и 96,7% членов второй группы не включили эту ценность в число ведущих.
Можно ли в этой связи утверждать, что 7% и 3% сторонников Удовольствия
свидетельствуют, что в 1-ой группе 7% выразили мнение 100 (или около того)% членов группы,
а 3% — выразили только свое собственное мнение, когда вся остальная группа считает
наоборот? Думается, что подобные выводы являются надуманными. А ведь именно эти
выводы соответствуют логике детерминации поведения ценностями, значимо
различающимися по частоте выбора сторонниками альтернативных форм поведения.
В-третьих, сомнение в эвристичности предложенного решения связано еще и с
наличием практически в каждой паре оппонирующих друг другу групп таких ценностей,
которые напрямую связаны со смыслом рассматриваемого паттерна, но никоим образом
не дифференцируют эти группы. Так, в группах №39 и №40, расходящихся в отношении
к необходимости для ребенка согласовывать трату заработанных им денег с родителя-
7 - 8304

*1 дд и г дубов
ми, ценность Уважение к родителям оказалась выбрана 33,8% членами группы №39
и точно также 33,8% членами группы №40. А ведь эта ценность самым тесным образом
связана с обсуждаемым паттерном и, по идее, должна была бы стать
дифференцирующей. Аналогично не различаются значимым образом количество людей, выбравших
ценность Равенство, в 31-й группе (7,9%), и количество таких же людей в 32-й группе
(5,7%) — а ведь речь идет о равенстве обязанностей мужа и жены в ведении домашнего
хозяйства. И такие ценности есть практически в каждой паре.
Таким образом, при всей кажущейся эвристичности анализа значимых различий
в ценностных иерархиях оппонирующих друг другу групп результаты исследования
показывают: даже как объяснительный принцип эти значимые различия не работают — хотя
бы потому, что исключений из правила оказывается ничуть не меньше, чем примеров, его
подтверждающих.
Проведенный анализ важен и тем, что иллюстрирует механизм формирования
заблуждений при поверхностном рассмотрении взаимосвязи ценностей и паттернов
поведения. На первый взгляд, проведенное исследование так же, как и другие, показывает
очевидные закономерности между выбором ценностей и декларируемым поведением
людей. Люди, которые чаще выбирают Независимость, чаще выбирают и независимое
поведение; выбирающие Любовь — поведение, которое предполагает чувственную
симпатию к противоположному полу; Успех — поведение, направленное на достижение
социального признания. Однако, закономерность эта является надуманной, поскольку более
детальный анализ проявляет ограниченность подобного подхода. Стоит только взять для
анализа всех сторонников какой-либо ценности, например, Независимости, как сразу же
становится видно, что часть из них выбирает независимое поведение, а часть — вполне
зависимое, и части эти не очень отличаются по величине друг от друга.
Вполне возможно, что все перечисленные расхождения являются следствием
нечеткости анализа, воздействия на сравниваемые показатели побочных или
взаимоисключающих факторов, т. е. «загрязненности» рассматриваемой картины разного рода
«мусором». Так, в группах сторонников альтернативных форм поведения есть и мужчины,
и женщины. Однако, в тех случаях, когда поведение это касается семьи, в каждой группе
может быть разное количество мужчин и женщин. Женщины могут тяготеть к
феминистским, эмансипированным формам поведения в семье, мужчины — наоборот.
Соответственно, могут отличаться и мотивы, а значит и системы ценностей мужчин и женщин,
выбирающих одну и ту же форму поведения.
Подобные различия могут наблюдаться у молодых и пожилых людей, а
применительно к поведению на работе — у высокообразованных и малообразованных,
квалифицированных и неквалифицированных, высокодоходных и низкодоходных. Чтобы устранить эту
«загрязненность» сравниваемых итоговых показателей, следует обратиться к более
дифференцированному анализу, разделив в зависимости от рассматриваемых
паттернов группы оппонентов еще и по полу, возрасту, образованию и другим параметрам,
от которых может зависеть выбор изучаемого поведения.
Проведенный анализ показывает, что предложенное разделение так же точно не
снимает описанных выше проблем. Более того, оно их множит. Этот тезис можно
проиллюстрировать примером любой пары. Ниже приведена таблица, в которой приведены
доминирующие ценности членов двух групп, различающихся отношением к праву
женщин совершать дорогостоящие покупки. В ней приведен процент членов альтернативных
групп, выбравших ценности, имеющие содержательное отношение к описываемому
поведению. Лица, попавшие в группу №1, считают, что женщина в семье должна отвечать
за мелкие ежедневные покупки, а решения о крупных тратах должен принимать мужчина.

ЦЕННОСТИ И ПОВЕДЕНИЕ АНАЛИЗ ВЗАИМОСВЯЗИ
195
Таблица 1. Соотношение выбора ценностей в группах с противоположными
поведенческими предпочтениями
Власть
Внимание к людям
Любовь
Могущество
Независимость
Порядочность
Равенство
Семья
Согласие
Справедливость
№1
5,9
25,8
31,4
2,3
17,1
29,9
5,7
50,8
8,7
30,9
№2
4,0
30,2
31,9
2,4
21,0
33,9
6,8
52,7
9,6
32,8
Их оппоненты из группы №2 напротив полагают, что жена имеет полное право
самостоятельно делать крупные покупки, даже если деньги в семье зарабатывает муж.
Из Таблицы 1 следует, что реакция членов альтернативных групп на все
перечисленные ценности в определенном смысле согласуется с их поведенческим выбором.
Во всех случая, кроме Могущества, сторонники равноправия женщин чаще выбирали
гуманистические и демократические ценности, чем их оппоненты.
В принципе, поскольку здесь при сравнении групп различия в выборе ценностей
были минимальны (и очевидно не значимы), уже на этой основе можно было бы сделать
вывод о том, что разница в предпочитаемых поведенческих паттернах практически не
обусловливает разницу в выборе ценностей. Однако, в соответствии с высказанными
выше сомнениями решено было проанализировать ситуацию в каждой группе у мужчин
и у женщин отдельно. (См. Табл. 2)
Значимых различий между показателями представителей разных групп здесь также
не было обнаружено — за исключением одной позиции, помеченной звездочкой. Но вез-
Таблица 2. Соотношение выбора ценностей в группах с противоположными
поведенческими предпочтениями дифференцированно по мужчинам
и женщинам
1. Власть
2. Внимание к людям
3. Любовь
4. Могущество
5. Независимость
6. Порядочность
7. Равенство
8. Семья
9. Согласие
10. Справедливость
мужчины
№ 1
6,4
22,1
30,6
3,6
19,7
26.0
6,4
46,0
6,0*
31,9
№2
4,4
26,0
30,0
4,7
25,1
28,1
8,7
48,4
10,3*
30,5
женщины
№1
5,2
31,3
32,6
0,4
13,3
35,5
4,7
57,8
12,6
29,4
№2
3.8
33,2
33,1
С.9
18,2
37,9
5,5
55,6
9.1 |
34,3 |

196 и г ДУБ0В
де просматривается одна и та же тенденция. При сравнении мужчин видно, что ценности,
обусловливающие и обосновывающие в маскулинной парадигме равноправие женщин
(Внимание к людям, Независимость, Порядочность, Равенство, Семья, Согласие), чаще
выбираются членами второй группы, а ценности, обусловливающие и обосновывающие
дискриминацию женщин (Власть и Справедливость, подразумевающая «каждому по
труду») — членами первой группы. Точно также при сравнении женщин оказывается, что
ценности, обусловливающие и обосновывающие в феминной парадигме равноправие
женщин (Внимание к людям, Любовь, Могущество, Независимость, Порядочность,
Равенство, Справедливость), чаще выбираются членами второй группы, а ценности,
обусловливающие и обосновывающие дискриминацию женщин (Семья и Согласие) — членами
первой группы. Исключение составляют лишь два случая (Могущество у мужчин и Власть
у женщин), но эти исключения вряд ли можно считать принципиальными.
Это — типичная для всех пар картина, и, на первый взгляд, она подтверждает
давно известные всем зависимости. Мужчины, которым важно проявлять внимание к
людям, которые высоко ценят Независимость любых людей, для которых слово
Порядочность не пустой звук и которые видят основу Семьи в согласии, а Согласие понимают
как паритетное разделение ролей, чаще, чем их оппоненты, выступают за реальное
равноправие женщин. Точно так же женщины, которые посвящают себя семье и в силу
этого принимают ведущую роль мужа, выступают за доминирующую роль мужчины. Те же
рассуждения применимы и к оппонентам этих групп. Все, как и в случае с различиями
в реакции представителей альтернативных групп в целом, представляется предельно
понятным и легко объяснимым.
Однако, на самом деле простота эта кажущаяся. Те различия в показателях, которые
зафиксированы в исследовании, можно охарактеризовать лишь как «перекос». Обычно
«перекос» означает, что у одной из сравниваемых групп наблюдается повышенное
тяготение к определенным субъектам, видам деятельности, целям, мотивам, ценностям и т.
п. Такое тяготение, как правило, приводит к тому, что данная группа чаще, чем другая,
выбирает указанные ценности, мотивы деятельности, виды поведения и пр. Но «чаще»
и «реже» вовсе не означает, что данная группа без исключения выбирает некий вид
поведения, а группа, которая немного отстала в сравниваемых показателях — тоже вся, как
один, выбирает альтернативное (и при этом абсолютно противоречащее заявленным
частью членов группы ценностям) поведение.
При таком выборе, как уже отмечалось выше, слишком многое остается
непонятным. В первую очередь, нет ответа на вопрос: куда исчезли те члены альтернативной
группы, которые вопреки выбранному поведению включили в число важнейших те же
ценности, что и их оппоненты? Понятно, что никуда они не исчезали и выбор свой
делали вполне осознанно. Однако часть из них не очень заботилась о согласовании
заявленных ценностей и выбираемого поведения (например, о согласовании заявленной
ценности Равенство и продекларированного запрета жене самостоятельно делать
дорогие покупки), а часть, видимо, достаточно своеобразно понимала смысл заявленных
ценностей.
Это своеобразие понимания смысла, заложенного в понятие, отчетливо видно из
анализа различий между мужчинами и женщинами в выборе самих ценностей. Как
следует из представленных показателей, женщины, в соответствии с существующими
ожиданиями, в целом, чаще мужчин выбирают исконно «женские» ценности: Внимание
к людям, Любовь, Порядочность, Семья и пр., а мужчины чаще женщин исконно
«мужские» — Власть, Могущество, Независимость и пр. Но, выбирая чаще женщин
«мужские» ценности, мужчины практически одинаково часто выбирают и поведение, пресле-

ЦЕННОСТИ И ПОВЕДЕНИЕ АНАЛИЗ ВЗАИМОСВЯЗИ
197
дующие мужские интересы, и поведение, отстаивающее интересы женщин. Абсолютно
то же самое делают и женщины.
Указанная непоследовательность не может быть реалистично объяснена никаким
другим способом, кроме предположения о том, что как женщины, так и мужчины
вкладывают в понятие, обозначающее ценность, диаметрально противоположные, а часто
и взаимоисключающие смыслы. Так, часть женщин вполне может понимать
Справедливость как отстаивание попранных прав женщин («А я разве не человек?!»), а часть — как
поддержку затравленных феминистками мужчин («Но он же зарабатывает!»). Точно так
же часть мужчин могут понимать крепкую семью как ту, где соблюдается правильное,
с их точки зрения, разделение ролей, а часть — как ту, в которой господствует доброта
и взаимоуважение.
Данное объяснение, кстати, хорошо согласуется и с тем, что женщины чаще мужчин
выбирают одни (феминные) ценности, а мужчины чаще женщин — другие
(маскулинные). Разница в содержательном наполнении ценностей позволяет как женщинам, так
и мужчинам подстраиваться под существующие стереотипы (напр., что женщины
«милые и нежные», а мужчины — «жесткие и агрессивные») и совмещать свои
противоречивые представления об идеальном мире в рамках одних и тех же понятий, выражающих
на самом деле разное, а часто и взаимоисключающее, содержание. Истина, судя по
всему, заключается в следующем: хотя женщины, например, и декларируют Внимание
к людям чаще мужчин, у половины из них понимание этого внимания мало чем
отличается от типично «мужского», характеризующегося, согласно стереотипам массового
сознания, «жесткостью», «напористостью» и «бескомпромиссностью» («Если ты не
вкалываешь, то нечего требовать равенства»). Точно также половина мужчин понимает
Внимание к людям в типично «женском» ключе, который, согласно тем же стереотипам,
характеризуется «мягкостью», «добротой» и «снисхождением к слабым». Именно поэтому
и у мужчин, и у женщин Внимание к людям связывается практически в равной
пропорции как с равноправием женщин, так и с неравенством женщин.
В этой связи возникает вопрос: почему же разные женщины, несмотря на
практически полярное понимание того, как правильно жить, все же намного чаще мужчин
выбирают одни и те же «женские» ценности и намного реже «мужские»? Ответ, надо полагать,
заключается в переносе и усвоении в ходе воспитания социальных стереотипов, задающих
«правильный» выбор, традиционный для данной культуры. Именно эти стереотипы и
объясняют столь гармоничное совпадение основанных на полунаучных наблюдениях
социальных ожиданий массового обыденного сознания и распределения ценностей по полу,
возрасту, образованию и т. п., выявленное в этом исследовании (глава 2).
Подводя итог анализу различных вариантов прямой взаимосвязи ценностей людей
и предпочитаемых ими паттернов поведения, можно отметить: все выявленные
зависимости совершенно не позволяют, зная доминирующие в группе ценности, сделать
прогноз о возможном характере поведения в этой группе. Одновременно эти же
закономерности могут очень ненадежно объяснить сделанный выбор. Ненадежно — потому что
исключений из правила в каждом случае накапливается столько же, если не больше,
сколько и объясняемых случаев. Проведенный анализ показывает, что наличие
противоречивых и взаимоисключающих случаев может быть объяснено различиями в том
содержании, которым респонденты наполняли одни и те же слова, обозначающие ценности.
Впрочем, окончательный ответ на поставленный выше вопрос может дать только
специальное (и, к сожалению, очень громоздкое) исследование, в котором у каждого
респондента будут по единой методике выяснять, какой смысл он вкладывает в каждое понятие,
обозначающее ценность.

198 и г ДУБОВ
Анализ взаимосвязи ценностей и установок в направлении
от ценностей к поведенческим установкам
Выводы, сделанные в предыдущем разделе, носят, конечно же, общий характер. Не зная
смысла, вкладываемого конкретными респондентами в понятия, обозначающие
ценности, невозможно установить однозначную связь между декларируемыми ценностями
и выбираемым поведением. Однако для того, чтобы проведенный анализ был полным
и не оставлял почвы для сомнений, целесообразно проанализировать зависимости,
обратные описанным выше. Так, если в предыдущем разделе анализировалась связь
между ценностями и паттернами поведения путем изучения ценностей, предпочитаемых
сторонниками определенных форм поведения, то в данном разделе будут рассмотрены
паттерны поведения, предпочитаемые, по крайней мере на словах, сторонниками
определенных ценностей. Как и в предыдущем разделе, здесь будет анализироваться
взаимосвязь ценностей для себя и (как правило) поведения в семье.
Пересечение выбора респондентами ценностей и выбора ими паттернов поведения,
обратное описанному выше, представлено в Приложении 2-3. Так же, как и в
Приложении. 7-1, здесь показаны значимые различия. В первой колонке перечислены все
ценности, а во второй показаны те поведенческие паттерны, которые сторонники каждой
ценности выбирали значимо чаще (+) или значимо реже (-), чем в среднем по выборке. Эта
таблица не зеркальна по отношению к табл. в Приложении 7-1 и потому открывает новые
ракурсы рассмотрения существующих взаимосвязей.
Как видно из представленной таблицы, часть ценностей не связана никакими
значимыми связями с выбираемым поведением. К таким ценностям относятся Безопасность,
Вера, Власть, Достаток, Законность, Могущество, Согласие и Сотрудничество. Часть
характеризуется лишь тем, что их сторонники выбирают какие-то паттерны значимо реже,
чем в целом по выборке (Здоровье, Равенство, Стабильность и Уважение к родителям).
Однако большая часть ценностей характеризуется не только значимо более редким
выбором их сторонниками каких-либо паттернов, но и выбором, значимо более частым.
Указанный более частый выбор дает гораздо больше информации для анализа, чем
более редкий, однако, и он не подтверждает гипотезу об устойчивой связи заявленных
ценностей и декларируемого поведения.
Как уже указывалось выше, с точки зрения здравого смысла, человек в ходе опроса
должен стремиться давать непротиворечивые ответы и утверждать, что будет вести себя
в полном соответствии с важнейшими для него ценностями. В ряде случаев такая связь
действительно имеет место. Очевидно, что ценность Доверие по смыслу напрямую
связана с паттерном «Лучше всего работать с родственниками, на них можно
по-настоящему положиться», а ценность Дружба с паттерном «Ребенок имеет право сам выбирать
себе друзей без вмешательства родителей». Но таких ценностей из 38 насчитывается
всего 13 (Доверие, Дружба, Любовь, Милосердие, Независимость, Покой, Порядочность,
Профессионализм, Свобода, Семья, Справедливость, Труд и Удовольствие). Еще 8
ценностей связаны с заложенными в анкету поведенческими паттернами как бы обратной
связью: в группах сторонников этих ценностей определенное, противоречащее этим
ценностям поведение выбирается значимо реже, чем в среднем по выборке. Это те же
Доверие, Любовь, Независимость, Покой, Порядочность, Семья, Справедливость, а
также Равенство. Таким образом, лишь у 14 ценностей из 38 в исследовании выявились
понятные (прямые и обратные) смысловые связи с определенными формами поведения.
Количество же паттернов, очевидно связанных по смыслу с определенными
ценностями (См. Приложение 7-1), равняется всего двадцати (12 — в семейном поведении

ЦЕННОСТИ И ПОВЕДЕНИЕ АНАЛИЗ ВЗАИМОСВЯЗИ
199
и 8 — на работе). Следует отметить, что в семейных отношениях указанные связи
встречаются гораздо чаще, чем на работе. Однако, в семье совершенно разные ценности
демонстрируют значимые связи с одними и теми же паттернами поведения, а среди
паттернов поведения на работе отмечен всего лишь один такой случай. В результате, лишь
у 20 паттернов из 80 выявлены определенные устойчивые и более-менее объяснимые
смысловые связи с ценностями, предпочитаемыми сторонниками этих паттернов.
Таким образом, если ориентироваться только на значимые показатели, у 24
ценностей из 38 не выявились осмысленные связи с поведенческими паттернами, и
одновременно у 60 паттернов из 80 не выявились осмысленные связи с ценностями. Кроме того,
в выявленных связях отмечено множество «нелогичностей», таких, например, как
значимая связь ценности Природа с паттерном «Мнение родителей должно являться
решающим при выборе подростком дополнительных занятий (музыка, спорт, и т. п.)» — при
одновременном отсутствии связи данного паттерна с такой «родственной» ему ценностью,
как «Уважение к родителям». Все это позволяет оценить выявленные связи как явление
не системное и не являющееся закономерным.
Напрашивается предположение, что в списке ценностей просто могло не оказаться
слов, соответствующих смыслу тех 60 паттернов, у которых не выявились значимые
смысловые связи с ценностями. Такое вполне могло случиться в результате элиминирования
большей части исходного списка в ходе кластеризации. Ведь несмотря на то, что
кластеры объединены общим смыслом, понятия, составляющие кластер, в принципе,
достаточно разнородны. Однако это предположение не получило подтверждения. Так, паттерну
«Если у женщины маленький ребенок, то это не значит, что она должна бросить работу,
чтобы сидеть с ним дома» вполне соответствует включенная в анкету ценность
Профессионализм, паттерну «Жена должна работать наравне с мужем, чтобы было на что содержать
семью» — ценность Равенство, паттерну «Собираясь жениться, необходимо получить
одобрение родителей» — ценность Уважение к родителям и т. д. Тем не менее, в
исследовании не были выявлены значимые связи данных ценностей с указанными паттернами.
Вместе с тем, полученная кластерная структура также представляет интерес для
проводимого анализа. Не исключено, что именно она могла бы объяснить возникшие
неясности и нелогичности за счет выявленных устойчивых смысловых связей между ценностями.
Сама ценность, на первый взгляд, может никак не быть связана с паттерном, с которым
у нее обнаружена значимая связь. Но те ценности, которые связаны с ней по смыслу
в единый семантический блок, могут легко объяснять выбор людьми одного из
альтернативных поведенческих паттернов. И хотя при этом все равно остается непонятным, как
объяснить выбор обратного по сути поведения людьми, назвавшими в числе ведущих ту
же самую ценность, детальное рассмотрение кластерной структуры могло внести
некоторую ясность в рассматриваемый вопрос.
К сожалению, и эта попытка найти способ объяснять выбор людьми поведенческой
альтернативы с помощью анализа групповой системы ценностей оказалась безуспешной.
Таким образом, проведенное исследование показало, что важнейшие ценности
и декларируемое людьми поведение далеко не всегда сочетаются по смыслу—и даже
наоборот. В достаточно большом числе случаев — настолько большом, что от этого факта
нельзя отмахнуться, посчитав его случайным явлением—декларируемое поведение
противоречит ценностям, заявленным как ведущие в данной группе. При этом неважно, какую
группу из двух считать мыслящей противоречиво. Явление имеет место независимо
оттого, какую группу обозвать «правильной», решив, что у нее заявленные ценности и
декларируемое поведение совпадают, а какую — «неправильной». Тем более, что
сравниваемые группы приблизительно равны и выявленное явление нельзя объявить артефактом.

200 и г ДУБОВ
С точки зрения теории диспозиции Ядова, взаимоисключение базовых ценностей
и социальных установок индивида является нонсенсом. Возникшее противоречие,
конечно же, может быть снято, если допустить, что люди вкладывают в одни и те же слова
совершенно разный, и не просто разный, а прямо противоположный смысл. И
действительно, для многих людей Уважение к родителям означает вовсе не страх перед отцом,
а, скорее, желание поделиться с ним самым сокровенным. Точно так же Уважение к
родителям может связываться не с необходимостью просить у них согласия на выбор
спутницы жизни, а с необходимостью постоянной материальной поддержки стариков.
Однако, и это объяснение нельзя признать полностью удовлетворительным, поскольку такого
рода расхождение в смыслах слов в рамках одной культуры не может быть столь
масштабным, чтобы объяснить почти полное совпадение численности групп, абсолютно
полярно понимающих, согласно предложенной гипотезе, смысл данной ценности.
Правда, есть и другая трактовка выявленных противоречий, заключающаяся в
предположении, что связи между ценностями и более низкими этажами диспозиционной
структуры являются далеко не прямыми, и для их объяснения требуется гораздо более
сложная модель, чем та, что была предложена в свое время В. Ядовым. Попытки
построить такую модель уже предпринимались. В частности, высказывалось предположение,
что в период глобальной переоценки система ценностной регуляции как бы
раздваивается: общечеловеческие ценности используются для оценки индивидом действий других
людей и для оправдания им своих действий, в то время как реальная его
жизнедеятельность регулируется системой нарождающихся норм и новых стандартов (см., напр., [5]).
Не исключено, что данное явление и имеет место в кризисные периоды развития
общества. Однако даже в этом случае использование указанной гипотезы в качестве
объяснительного принципа результатов настоящего исследования вряд ли возможно.
Высказанное предположение означает, что столкновение ценностей и стандартов
поведения возможно в том случае, если ценности принадлежат «уходящему миру», а стандарты
«нарождающемуся». Однако, даже если допустить, что Россия до сих пор находится в
периоде трансформации ценностей, и одновременно исходить из того, что произошедший
в России слом системы общественных отношений оказал серьезное влияние на
поведение в семье — все равно анализ полученных данных не позволяет применить к ним
описанный выше механизм.
Так, если взять поведенческую альтернативу «Жена имеет полное право
самостоятельно делать крупные покупки, даже если деньги в семье зарабатывает муж» и
«Женщина в семье должна отвечать за мелкие ежедневные покупки, а решения о крупных тратах
должен принимать мужчина», то очевидно, что первое высказывание вполне
соответствует многолетней доперестроечной пропаганде, ориентированной на борьбу с
дискриминацией женщин в семье, а второе не менее точно передает опять-таки
доперестроечные стереотипы массового сознания, в значительной степени определявшие в то время
жизнь в семьях традиционного типа. Распределение голосов, поданных за каждое из
приведенных альтернативных высказываний показывает, что новое время не привело
к смене стандартов в этом вопросе, а указанные выше механизмы столкновения старых
ценностей и новых стандартов в этой паре не работают.
Тем не менее, несмотря на отсутствие коллизии со столкновением старых ценностей
и новых стандартов поведения, описанные в данной главе закономерности
воспроизводятся и в этой паре с той же неизбежностью, что и во всех других. Среди сторонников
первой установки ценность Доверие включили в число важнейших ценностей 31,3%
опрошенных в этой группе, а среди сторонников второй установки — 27,1%. Аналогичным
образом, ценность Дружбу включили 27,8% сторонников первой позиции и 26,2% — вто-

ЦЕННОСТИ И ПОВЕДЕНИЕ АНАЛИЗ ВЗАИМОСВЯЗИ
201
рой. Далее Любовь была включена, соответственно, 31,9% и 31,4%,
Независимость — 21,0% и 17,1%, Порядочность — 33,9% и 29,9%, Свобода — 15,8% и 17,7%,
Семья — 52,7% и 50,8%, Справедливость — 32,8% и 30,9% и, наконец, самое главное —
Равенство — 6,8% и 5,7%. Отсюда следует, что выявленное отсутствие прямой и
устойчивой взаимосвязи между ценностями и социальными установками не объясняется тем,
что Россия в настоящее время находится в зоне бифуркации.
Выводы
Проведенный анализ приводит к нескольким открывающим дальнейшие перспективы
исследований выводам. Становится очевидно, что прямая смысловая связь между
ценностями и социальными установками отсутствует. Это, однако, не перечеркивает
постулата о целостности личности и не отбрасывает идеи, которыми руководствовались в
указанных исследованиях В. А. Ядов и его сотрудники. Просто связь между ценностями и
установками является гораздо более сложной, чем это представлялось до сих пор.
Первое, что может обусловливать непрямой с виду характер взаимосвязи между
ценностями и установками — это безусловно вполне возможный системный характер
ценностной регуляции поведения. Понятно, что все ценности так или иначе взаимосвязаны
между собой. Каждый новый вызов окружающей среды, любая складывающаяся ситуация
актуализирует в сознании и в бессознательном не просто несколько разрозненных
ценностей, а приводит в действие всю их систему, которая всегда строго индивидуальна.
Именно взаимосвязь ценностей, обусловливающая влияние всей системы на ценности,
которые имеют по смыслу непосредственное отношение к данной ситуации, может объяснить
принципиальные различия даже в декларируемом поведении людей, не говоря уже о
реальном. Анализ этих систем — сложная и кропотливая задача. Однако, в конечном счете,
у современной психологии есть методы, необходимые для ее решения.
Второе обстоятельство, представляющееся еще более реальным при объяснении
выявленных расхождений — это различный смысл, который испытуемые вкладывают в одни
и те же понятия. Выход из этого положения достаточно очевиден и заключается в
использовании в исследовании психосемантических методов, наряду с индивидуальным анализом
соответствия выбранных ценностей и заявленных установок. Правда, сам по себе поиск
закономерностей трансформации ценностей как наиболее обобщенных смыслов,
определяющих активность личности, в менее обобщенные позиции, управляющие ее конкретным
поведением — достаточно трудная задача даже при наличии современных психосемантических
методов. Однако задача эта (по крайней мере, гипотетически) вполне разрешима.
Безусловно, ее успешному решению будет способствовать переход от групповых
исследований к исследованиям строго индивидуальным, выполняемым на базе
углубленных интервью. Последние позволяют каждому респонденту максимально полно
прокомментировать свой выбор и раскрыть систему сложившихся в его сознании смыслов,
определяющих одновременный выбор им определенных базовых ценностей и форм
поведения. Такая детальная проработка наконец-то установит с высокой степенью
достоверности наличие или отсутствие осмысленной связи между выбранными ценностями
и декларируемым поведением, а главное — откроет новую страницу социологических
и социально-психологических исследований массового сознания представителей
больших групп.

И Г ДУБОВ
ЛИТЕРАТУРА:
1. Бакиров В. С. Ценностное сознание и активизация человеческого фактора. Харьков. 1988.
2. Батыгин Г. С. Обоснование научного вывода в прикладной социологии. М. 1986.
3. Кунявский М. Б., Моин В. Б., Попова И. М. Сознание и трудовая деятельность. Киев —
Одесса. 1985
4. Личность и ее ценностные ориентации / Под ред. Ядова В. А., Кона И. С. Вып. 1. М.:
ИКСИ АН СССР. 1969.
5. Печеркина Н. Ф. Ценности как регулятор поведения субъектов // Динамика
ценностного сознания молодежи. Тюмень. 1995.
6. Саморегуляция и прогнозирование социального поведения личности / Под ред.
Ядова В. А. Л. 1979.
7. Ядов В. А. О диспозиционной регуляции социального поведения личности //
Методологические проблемы социальной психологии. М. 1975.

Глава 8.
ЧЕЛОВЕК В СЕМЬЕ И НА РАБОТЕ: АНАЛИЗ
ЦЕННОСТНЫХ СИСТЕМ И ПОВЕДЕНЧЕСКИХ
ПАТТЕРНОВ
Создание методики и проведение полевого этапа
Форм конкретного социального поведения индивида настолько много, что вряд ли оно
может быть изучено во всем своем многообразии. Подобная работа по объему должна
приближаться к многотомной энциклопедии, а по сложности подходов и способам учета
различных вариантов поведения, зависящих от тысяч многообразных факторов, явно
превосходить любое энциклопедическое издание. Именно поэтому картина мира (в
данном случае картина социального взаимодействия людей) должна упрощаться,
предполагая рассмотрение лишь важнейших различий в поведении людей и игнорирование его
оттенков и нюансов.
Подобное упрощение не должно быть принципиальным для понимания структуры
процесса. По существу, жизнедеятельность человека реализуется в очень небольшом
количестве сфер. Так, очевидно, что основными сферами жизнедеятельности детей
и молодых людей являются семья и образовательное учреждение, людей зрелых —
семья и работа, а пожилых людей — только семья. Безусловно, существуют еще и
дружеские кампании, а также эквивалентные им клубы по интересам, спортивные секции,
различные общества и политические объединения, которым люди уделяют часть своего
досуга. Но отдаваемая им часть жизни все же невелика. Правда, у некоторых индивидов
участие в этих сообществах, а также общение с друзьями занимает очень много
времени — больше, например, чем семейное времяпровождение или работа. Однако, можно
утверждать, что такие люди не являются наиболее типичными представителями
современного российского общества. Абсолютное большинство общества составляют те, кто
основную часть времени проводит на работе, а оставшееся время — дома.
Именно поэтому связь человеческих ценностей и поведения было решено
анализировать на примере поведения человека в семье и на работе.
Возникающей в этой связи технической проблемой оказалась репрезентация всего
многообразия форм поведения в семье и на работе в рамках одной достаточно
компактной анкеты. Понятно, что вместить в нее все формы взаимодействия людей с членами
семьи и сотрудниками невозможно. Бессмысленными являются в данном случае как
кластеризация, так и факторизация указанного многообразия поведенческих форм с
последующим представлением кластеров или факторов, включающих содержательно близкие
формы поведения, одним-двумя поведенческими паттернами.

204 и г ДУБОВ
Затруднения возникают здесь не только в процессе кластеризации (как показывает
практика, классификация и группировка более 200-250 дескрипторов превышает
возможности испытуемых). Главная трудность состоит в том, что даже незначительные различия
в практически идентичных высказываниях, характеризующих один и тот же паттерн
поведения, приводят к серьезным изменениям его смысла, а следовательнои к значительным
расхождениям в отношении людей к оцениваемому поступку. Очевидно, что люди совсем
по-разному реагируют на предложения «Если подчиненный, получая задание от
начальства, не согласен с ним, он должен отстаивать свою точку зрения любой ценой» и «Если
подчиненный, получая задание от начальства, не согласен с ним, он должен отстаивать свою
точку зрения вплоть до подачи заявления об уходе». Подобных примеров можно привести
множество, но ясно, что одно или два слова могут так менять смысл высказывания, что из
нормативного оно становится общественно отвергаемым. И таких вариантов могут быть
десятки относительно только одного поведенческого паттерна. Что же касается всего
многообразия человеческого поведения на работе и дома, то число возможных вариантов
измеряется астрономическими числами и практически не подлежит учету.
В этой связи перед экспериментаторами встала задача представить в анкете хотя бы
основные векторы изучаемого семантического пространства с тем, чтобы можно было
изучить если не все возможное поведение в этой сфере человеческой
жизнедеятельности, то, по крайней мере, основные виды существующих там взаимоотношений,
складывающихся как по горизонтали (супруги, сослуживцы), так и по вертикали (родители, дети,
начальники, подчиненные).
Для реализации этой задачи создатели инструментария1 вместе с четырьмя
экспертами, представляющими все основные половозрастные группы и имеющими высшее
образование, сформировали списки поведенческих паттернов, представляющие, на их
взгляд, все основные виды взаимоотношений на работе и в семье. В каждый список
вошло по 120-130 высказываний, характеризующих данное поведение.
Высказывания изначально были сгруппированы в блоки, характеризующие
основные, с точки зрения экспертов, парадигмы взаимодействия людей в семье и на работе.
Относительно семейных взаимоотношений такими парадигмами являлись выбор между
семьей и работой, отношение к трудовой деятельности супругов, отношения,
складывающиеся вокруг доходов и расходов, обязанности вне дома, обязанности по дому,
воспитание и развитие детей, отношение к пожилым родителям, независимость супругов
и степень их свободы в общении с окружающими, интимные отношения супругов между
собой и с возможными внешними партнерами, бракоразводные отношения.
Относительно же трудовых взаимоотношений основные парадигмы вычленялись по
другому принципу и включали в себя прием на работу, отношение людей к делу,
постановку трудовых задач и степень занятости людей, различия в статусе и неравенство,
поощрение и наказание, шпионаж и доносы, отношения между руководителем и
подчиненным, товарищеские и интимные отношения на работе.
Возможная субъективность представлений экспертов о важнейших парадигмах
человеческого поведения в обеих этих сферах должна была быть снята последующей
факторизацией высказываний.
Полученные экспертным путем списки поведенческих паттернов предлагались 109
респондентам, проживающим в разных районах города Москвы и дифференцирова-
1 Исходный и конечный списки паттернов поведения для данного опроса были разработаны
сотрудниками Психологического института Российской академии образования М. А. Мдивани
и А. А. Хвостовым.

ЧЕЛОВЕК В СЕМЬЕ И НА РАБОТЕ
АНАЛИЗ ЦЕННОСТНЫХ СИСТЕМ И ПОВЕДЕНЧЕСКИХ ПАТТЕРНОВ
205
ным по роду деятельности. Относительно случайная выборка, обеспеченная
маршрутным методом опроса, была квотирована следующим образом. По полу соотношение
мужчин и женщин в выборке равнялось 50 : 50. По возрасту выборка на треть состояла
из респондентов в возрасте от 18 до 30 лет, треть — от 31 года до 40 лет
и треть — старше 40 лет. По образованию половина опрошенных имела среднее
школьное или среднее специальное образование, половина — высшее или
незаконченное высшее образование. Для последующей обработки результатов
предварительного эксперимента с помощью факторного анализа, выявляющего весьма устойчивые
глубинные семантические структуры массового сознания, такая выборка
представляется более чем удовлетворительной.
В ходе предварительного эксперимента респондентам зачитывалась стандартная
инструкция: «В нашем исследовании мы стараемся выяснить, насколько в нашем
обществе распространены определенные формы поведения. Просим Вас выразить свое
согласие или несогласие с каждым из приведенных ниже высказываний по следующей
шкале: 1 — абсолютно согласен; 2 — скорее согласен, чем не согласен; 3 — не могу
выбрать; 4 — скорее не согласен, чем согласен; 5 — абсолютно не согласен; 99 —
затрудняюсь ответить / не хочу отвечать на этот вопрос».
Результаты предварительного опроса были подвергнуты факторному анализу.
Наиболее адекватным для данного исследования представлялся анализ методом главных
компонент. Такой метод не накладывает ограничений на анализируемые данные, чего,
к сожалению, нельзя сказать про другие методы. Применение варимакс-вращения
позволило в результате получить ортогональное решение, т.е. выделить относительно
независимые, не коррелирующие между собой факторы (см. Приложения 8-1 и 8-2).
При планировании эксперимента предполагалось: факторный анализ
высказываний, сняв субъективность подхода экспертов, позволит выявить истинную факторную
структуру обыденного сознания с тем, чтобы включить в итоговый вариант опросника
высказывания из каждого фактора, репрезентируя тем самым весь исходный список
поведенческих паттернов.
В ходе эксперимента выявилось, что данные, полученные относительно одного
высказывания, нельзя распространить на другие высказывания. Поэтому высказывания,
вошедшие в анкету, представляют всего лишь самих себя. Однако, во-первых,
выяснение факторной структуры представлений о поведении в семье и на работе является
достаточно интересной самостоятельной научной задачей, а во-вторых, результат
предварительного эксперимента, не сняв проблему репрезентации в опроснике полного
многообразия человеческого поведения в указанных сферах, позволил все-таки если не
затронуть в исследовании все возможные способы поведения, то, по крайней мере, не
потерять ни одного из важнейших видов взаимодействия людей в семье и на работе. А ведь
даже непроизвольное элиминирование из конечного списка высказываний целого блока
важных для людей тем могло вызвать недоумение респондентов и как следствие
недоверие их к проводимому исследованию.
Поскольку суждения о поведении людей могут носить более или менее нормативный
характер, при составлении списка высказываний учитывалось, что в настоящем
исследовании в анкету должны войти высказывания, максимально дифференцирующие
население. Поэтому очевидные нормы были элиминированы еще при создании исходного
списка высказываний, а остальные высказывания были проверены на нормативность
в предварительном эксперименте. В результате решение задачи репрезентации в
итоговом списке всех факторов семантического пространства дополнялось отбором в итого-

206 и г ДУБОВ
вый список тех высказываний, который имели самый низкий уровень нормативности.
Именно уровень нормативности, а не факторный вес дескриптора являлся
определяющим при отборе высказываний для итогового списка. Следует отметить, что, несмотря
на предварительные процедуры, последующее полевое исследование выявило ряд
высказываний, обладающих (по крайней мере, на данной выборке) высокой
нормативностью. Однако без предварительного отсева уровень нормативности высказываний из
итогового списка мог быть гораздо выше.
При подготовке к факторному анализу была решена еще одна методическая задача.
Высказывания в итоговом списке должны были выглядеть как пары альтернатив, причем
каждое из альтернативных высказываний следовало сформулировать в позитивном
ключе с тем, чтобы оно не отталкивало респондентов, разделяющих данную точку зрения.
Поэтому в исходном списке каждое высказывание имело одну или несколько вполне
привлекательных альтернатив.
Вместе с тем, на стадии факторного анализа включенные в исходный список
высказывания не были составлены в указанные альтернативные пары, а предъявлялись одно
за другим вперемешку. Предполагалось, что в результате факторизации станет яснее,
какие высказывания из итогового списка являются максимально альтернативными.
Однако, этого не случилось: в ряде случаев все высказывания, заложенные как
альтернативные, неожиданно оказались в самых разных факторах, причем процесс этот носил не
единичный характер. В результате пары формировались экспертным путем.
Единственным критерием при этом, кроме экспертных суждений об альтернативности
высказываний, было стремление все же представить в итоговом списке все выявленные факторы.
Сформированная таким образом анкета включала 20 альтернативных (с точки зрения
экспертов) пар высказываний, относящихся к поведению людей в семье, и 20 таких же пар
высказываний, относящихся к поведению на работе (см. Приложение.8-3). Одновременно
в анкету было включено задание выбрать 9 базовых ценностей, наиболее важных для
каждого респондента лично, и столько же ценностей, наиболее важных для страны.
Аналогичным образом, респондентов просили выбрать из списка «антиценностей» по 9 позиций,
наиболее отвергаемых ими лично и наиболее неприемлемых, на их взгляд, для страны.
Исследование взаимосвязи базовых ценностей и поведения проводилось с 1 по 8
августа 2001 года в Томской области в рамках проекта «Томская инициатива»2.
Опрос проводился методом формализованного интервью. Двухступенчатая
случайная районированная выборка репрезентировалась 22 точками опроса.
Выборка состояла из 1566 совершеннолетних жителей региона и была квотирована
по полу, возрасту, образованию, а также по соотношению городского и сельского
населения. Данные по статистическому распределению поло-возрастных показателей в
регионе были взяты по данным Госкомстата на 1 января 1999 года, а по образованию по
данным микропереписи 1994 года. При составлении квот была учтена экспертная
оценка изменения показателей уровня образования в регионе за прошедшие годы.
На этапе проектирования из выборки вследствие сложной транспортной
доступности были исключены следующие населенные пункты: город Стрежевой, села
Александровского, Парабельского и Каргасокского районов. В объект исследования не
включались лица без определенного места жительства и лица проживающие на закрытых
территориях воинских подразделений, мест лишения свободы, больницах, санаториях,
интернатах, монастырях, гостиницах.
2 Авторы выражают благодарность сотруднице Института социологии РАН Т. И. Гориной,
обеспечившей расчет выборки и проведение полевого этапа исследования.

ЧЕЛОВЕК В СЕМЬЕ И НА РАБОТЕ
АНАЛИЗ ЦЕННОСТНЫХ СИСТЕМ И ПОВЕДЕНЧЕСКИХ ПАТТЕРНОВ
207
Статистическая ошибка (2о) приводимых в отчете долей (процентов) даже в самых
неблагоприятных случаях (для отдельных вопросов) не превышает в общеобластном
распределении плюс-минус 3,0%. Контролю подвергалось 20% анкет каждого из
интервьюеров в каждой точке опроса.
Поведение людей в семье
В многочисленных исследованиях российской семьи, которые интенсивно ведутся с
начала 60-х годов, равно как и в аналогичных западных исследованиях установлено и
неоднократно эмпирически зафиксировано сосуществование двух разных типов сознания
и семейной «идеологии», соответствующих традиционной (патриархатной) и
модернизированной (эгалитарной) семье. Во всех странах «европейской» ориентации это
сосуществование носит характер магистральной тенденции.
Для понимания поведения людей в семье исключительно важно также то, что и для
мужчины, и для женщины сочетание профессиональной и семейной ролей получило
статус культурной нормы. Из этого следует: «стержнем» поведения становятся так
называемые эгалитарные нормы, которые пронизывают всю ткань семейных отношений —
супружеских, родительско-детских, межпоколенных, отношений с родственниками и
ближайшим окружением, оттесняя нормы традиционные.
Этот процесс неоднократно исследовался на материале российской семьи, однако
каждый новый «замер» дает материал для понимания того, как представления о
поведении в семье различаются в зависимости от пола и возраста, региона и
социально-культурной среды, наконец, как они отражают вектор общественных изменений и влияют на
базовые ценности современных россиян. Результаты исследования, проведенного
в рамках проекта «Томская инициатива», интересны именно с этой точки зрения3.
Контекст
В самом начале целесообразно рассмотреть данные линейного распределения,
которые важны для определения общего контекста нормативных представлений о
поведении в семье.
Среди опрошенных — 48% мужчин и 52% женщин. Это означает, что в общих
тенденциях не должно быть выраженного перевеса в пользу мнений, свойственных
представителям только одного пола. В то же время соответствующее генеральной совокупности
преобладание респондентов с неполным средним образованием (34%), окончивших
среднюю школу (14,2%), ПТУ и средние специальные учреждения (32,1%) и
существенно меньшая доля (19,6%) специалистов с высшим образованием и студентов, небольшое
число руководителей (7,6%) и квалифицированных специалистов (17%) предполагает
акцент на традиционных обязанностях мужа и жены, строгости в отношении детей,
семейной субординации. Это предсказуемо, поскольку результаты многих
предшествующих исследований показывают, что степень принятия эгалитарных норм поведения в
семье находится в прямой зависимости от уровня образования респондента — люди с
высшим образованием более «либеральны» в вопросах семейной власти.
В материальном отношении подавляющее большинство респондентов живут, по их
оценке, «трудно» (61%) и «очень трудно» (19%); только от 5% до 7% довольны жизнью,
3 Автор выражает благодарность за разработку методики и программы исследования ведущему
научному сотруднику Психологического института РАО М. О. Мдивани.

Таблица 1. Ценности социальных групп
(буквы м и ж обозначают принадлежность данной ценности к «мужским» и «женским»)
го
о
00
мужские
ценности
Власть
Долг
| Законность
| Могущество
Независимость
Природа
Профессио-
| нализм
Равенство
Родина
| Свобода
Смысл жизни
Творчество
| Труд
Убеждения
Удовольствие
женские
ценности
Вера
Внимание
к людям
Доверие
Здоровье
Любовь
Милосердие
Мир
Надежда
Образование
Покой
Порядочность
Развитие
Семья
ценности
высокообразованных
людей
Безопасность
Долг(м)
Любовь (ж)
Независимость (м)
Образование

Порядочность (ж)

Профессионализм (м)
Равенство
Развитие (ж)
Стабильность
Творчество (м)
Убеждения (м)
Удовольствие (м)
Успех
ценности
малообразованных
людей
Власть (м)
Внимание
к людям (ж)
Мир (ж)
Надежда (ж)
Покой (ж)
Родина (м)
Справедливость
ценности
небогатых
людей
Безопасность
Внимание
к людям (ж)
Вера(ж)
Милосердие (ж)
Мир (ж)
Надежда (ж)
Покой (ж)
Справедливость
ценности
обеспеченных
людей
Доверие (ж)
Долг(м)
Известность
Могущество (м)

Независимость (м)

Профессионализм (м)
Свобода (м)
Убеждения (м)

Удовольствия (м)
Успех
Власть (м)
ценности
молодежи
Доверие (ж)
Дружба
Любовь (ж)
Могущество (м)

Независимость (м)
Образование

Профессионализм (м)
Развитие (ж)
Свобода (м)
Смысл жизни (м)
Сотрудничество
Удовольствие (м)
Успех
ценности
людей
среднего
возраста
Долг(м)
Порядочность (ж)
Родина (м)
Семья (ж)
Стабильность
Творчество (м)
Труд(м)
Убеждения (м)
ценности
пожилых людей
Власть (м)
Внимание
к людям (ж) |
Милосердие (ж)
Покой (ж) |
Природа
Согласие
Справедливость
TJ
>
го
О
сг
о
о
ш
>

ЧЕЛОВЕК В СЕМЬЕ И НА РАБОТЕ
АНАЛИЗ ЦЕННОСТНЫХ СИСТЕМ И ПОВЕДЕНЧЕСКИХ ПАТТЕРНОВ
209
«пока еще терпят» 40,6%, а 16% признают свое положение «бедственным». Это
означает, на наш взгляд, что для них семья (собственная, родительская, родственное
окружение) — важное условие выживания. Поэтому вполне естественно, что ценностный
профиль респондентов, полученный на основе линейного распределения, свидетельствует
о ярко выраженной семейно-приватной ориентации.
Отсюда большой отрыв от остальных ценностей, считающихся важными «для себя»,
Здоровья (65% ответов) и Семья (51%); следующие четыре ценности — Безопасность
(38,5%), Уважение к родителям (33,6%), Достаток (33%), Мир (32,3%), взятые в
совокупности, также говорят о том, что для респондентов высока значимость стабильности и
семейной поддержки. Ценности же, так или иначе связанные с участием в жизни большого
социума, находятся в самом конце списка — Равенство (6,2%), Творчество (5,1 %), Власть (4,6%),
Убеждения (3,0%), Известность (1,8%), Сотрудничество (1,7%). Несколько выше
субъективная значимость ценности Успеха (15,8%), но судя по невысокой значимости перечисленной
группы ценностей, и он связывается с возможностью обустроить свой приватный мир.
Относительно высокая значимость Справедливости (31,6%) традиционна для россиян, но, как
показывают другие исследования [22; 14], имеет сильно выраженный моральный
(Справедливость как правда, добро, милосердие), а не правовой или идеологический смысл.
Если иметь в виду вопрос о влиянии ценностей на поведение в семье, являющийся
одним их ключевых для данного исследования, можно сразу предположить, что основной
водораздел должен проходить между группами мужчин и женщин, ценности которых
различаются весьма существенно и в полном соответствии с «классическими» образами
мужественности и женственности: предназначение мужчины — мир (понимаемый как
окружающий социум — по старой орфографии м1ръ, по-английски world), предназначение
женщины — дом (см. таблицу 1).
Сопоставим «мужские» и «женские» ценности с ценностями, на которые
ориентируются опрошенные мужчины и женщины в зависимости от их принадлежности к группам
по возрасту, образованию и материальному достатку.
Из таблицы видно, что мужские и женские ценности в равной степени соотносятся
с «традиционалистскими», так и «прогрессистскими» ценностями (их классификацию см.
в главе «Ценности и поведение»). Характерно (хотя и предсказуемо), что «мужские»
ценности преобладают у молодых, образованных и, особенно, у обеспеченных
респондентов — именно эти группы респондентов ориентированы на ценность Успеха. Отметим
также, что ценность Власти подчеркивают «полярные» группы: с одной стороны,
малообразованные и пожилые, с другой — высокообеспеченные.
«Женских» ценностей больше у пожилых, малообразованных и, особенно, у
малообеспеченных респондентов. Это вполне соответствует хорошо известным положениям
теории об асимметрии тендерных ролей в обществе и о закрепившемся в культуре
разделении мужского и женского миров как «основного» и «второстепенного». Мужской мир
более требователен, в нем действуют сильные и конкурентоспособные, женский
мир — средоточие слабых и зависимых.
В этой связи представляется достаточно интересным соотнесение декларируемого
поведения в семье с отмеченными особенностями ценностного профиля респондентов.
Общие тенденции поведения в семье
Преобладающая тенденция декларируемого поведения соответствует модели семьи по-
зднесоветского типа, которую известный исследователь семьи С. Голод описывал как
нуклеарную, с профессионально занятыми супругами, с небольшим числом детей и с,
по преимуществу, эгалитарной системой власти [7]. Семье этого типа соответствует

2 -| Q ОМ ЗДРАВОМЫСЛОВА
контракт «работающей матери», который, с одной стороны, отличается от контракта
«домашней хозяйки», базового для традиционной, патриархатной семьи, а с другой — от
контракта «равных статусов», соответствующего современной модернизированной
семье. В семье позднесоветского типа сохраняются отчетливые черты традиционности
(прежде всего это выражается в неравном распределении бытовых обязанностей и
господствующих представлениях о «естественном» предназначении женщины), но в то же
время в ней разрушена традиционная, предполагающая главенство мужчины-кормильца
модель семейной власти.
Учитывая образовательный, квалификационный и имущественный статус наших
респондентов, можно с большой долей уверенности предположить: декларируемое ими
поведение соответствует семье, которая окончательно оформилась в позднее советское
(брежневское) время в обществе со стабильно невысокими доходами и постоянными
бытовыми трудностями, относительно слабой имущественной дифференциацией,
полной женской занятостью и высоким уровнем образования женщин. В позднесоветском
обществе декларировалось тендерное равноправие, но в то же время никак не решалась
пресловутая проблема «двойной занятости» женщин и присутствовала скрытая
дискриминация по признаку пола в публичной сфере.
Результаты ответов на вопросы анкеты дают много подтверждений этому:
большинство норм поведения, одобряемого респондентами, соответствует контракту
«работающей матери». Главенство в такой семье не зависит от экономического вклада супругов и,
как правило, именно женщина в такой семье распоряжается деньгами (58% опрошенных
считают, что «жена имеет полное право делать крупные покупки, даже если деньги в
семье зарабатывает муж»; соответственно, 73,2% не согласны с тем, что «деньгами в семье
должен распоряжаться тот, кто их зарабатывает»). Жена может иметь собственные
профессиональные интересы (64,3% считают, что «карьера жены также важна, как и карьера
мужа»), не обязана «слушаться» мужа (62,1% согласны, что «при выборе одежды
женщина не обязана учитывать вкусы мужа»). В то же время материнские обязанности
остаются безусловным приоритетом для женщины, имеющей маленького ребенка («родившая
ребенка женщина должна на время оставить работу и мысли о карьере», считают 61 %
респондентов). Общепризнанным считается, что семейные обязанности — центр
жизненной стратегии женщины («в семье женщина должна заниматься домом и детьми, а
мужчина — зарабатывать деньги» — 55,6% ответов), а предназначение мужчины отлично от
предназначения женщины (поэтому «в семье без отца мальчик не может развиваться
нормально» — 57,3% ответов).
Бытовые обязанности супруги все-таки должны делить поровну (74% ответов),
поскольку «ведение домашнего хозяйства — тяжелая работа», а брак основывается на
взаимном уважении супругов, доверии и поддержке друг друга («основа брака не
сексуальные отношения, а уважение друг к другу» — 72% ответов; «муж не должен требовать от
жены близости, если она устала» — 74,1% ответов; «даже не очень хорошие отношения
в семье не оправдывают супружескую измену» — 71,4% ответов, хотя «факт измены
должен однозначно приводить к разводу — 50% ответов.
Семья позднесоветского типа (с «работающей матерью») — нуклеарна; в ней
разрушены зависимость супругов от воли их родителей и традиции авторитарной
родительской власти, но сохраняются контроль, обеспечивающий безопасность детей,
а также уважение к старшим и взаимопомощь поколений. Так, 81 % опрошенных
согласны с тем. что дети не должны бояться отца», 73,5% считают, что «родители должны
объяснять детям свои решения», 71,2% полагают, что «ребенок должен развиваться
свободно, а не так, как ему предписывают родители». Однако «родители должны контроли-

ЧЕЛОВЕК В СЕМЬЕ И НА РАБОТЕ
АНАЛИЗ ЦЕННОСТНЫХ СИСТЕМ И ПОВЕДЕНЧЕСКИХ ПАТТЕРНОВ
211
ровать круг общения своего ребенка» (64,5%) и «ребенок должен согласовывать с
родителями», как тратить заработанные им деньги» (59,3%). «Родители должны помогать
своим взрослым детям» (68,2%), а те, собираясь жениться, должны «получить
одобрение родителей» (62,5%).
От 20% до трети респондентов придерживаются норм поведения, соответствующих
семье традиционного типа с главенством мужчины, который отвечает за финансы
(«женщина должна отвечать за мелкие ежедневные покупки, решения о крупных тратах должен
принимать мужчина» — 36,7% ответов, а «деньгами в семье должен распоряжаться тот,
кто их зарабатывает» — 19,2% ответов). Жена «слушается» мужа во всем (она «не
должна носить одежду, которая не нравится ее мужу» — 34,2% ответов; «даже если устала на
работе, должна позволять мужу вступать с ней в половую близость» — 19,3% ответов).
Будучи «настоящей женщиной», жена охотно берет на себя все обязанности по дому —
и это доставляет ей удовольствие (24,5% ответов); она не задерживается на работе,
поскольку «у нее есть обязанности по дому» (33,6%).
Заметно, что традиционные воззрения больше распространяются на супружеские,
чем на родительско-детские отношения в семье: 18% опрошенных считают, что «дети
должны бояться отца», 24% согласны с тем, что родители, знающие что и как делать, «не
объясняют детям свои решения», 26% полагают, что выбор внешкольных занятий детей
полностью определяют родители — равно, как и выбор друзей для своего ребенка (так
считают 34% респондентов).
Следует отметить, что согласно ранее проведенным автором главы
исследованиям, доля респондентов, придерживающихся традиционных взглядов на семью и
признающих такую модель отношений наилучшей, устойчива и колеблется от 20% до 30%
[10,11].
Таким образом, нормы поведения, декларируемые большинством опрошенных,
компромиссны и унаследованы от семьи позднесоветского типа, в которой по причинам
социально-экономического характера, почти разрушилась роль мужчины — кормильца
и главы семьи, но сохранился и поддерживался фундамент представлений о тендерной
асимметрии и материнском предназначении женщины.
Признав значимость данного вывода, следует понять, с какими особенностями
опрошенных связан выбор, сделанный в пользу патриархатной или, напротив, эгалитарной
семьи. Выше уже было отмечено, что на эгалитарную модель «работает» уровень
образования. К этому можно добавить степень урбанизированности местности, в которой
проживают люди, в известной степени, возраст (хотя неоднократно был отмечен
«парадокс»: представители постсоветского поколения чаще ориентированы на
«возрождение» — хотя бы в идеологии — традиционной семьи, чем представители поколений,
воспитанные в советской идеологии равенства мужчин и женщин).
Рассмотрим тенденции в декларируемом поведении представителей различных
социальных групп респондентов, имея в виду что наиболее существенные особенности
реального поведения в семье связаны с:
• тендерными и гендерно-возрастными различиями респондентов,
• влиянием брачного статуса,
• уровнем образования,
• уровнем материальной обеспеченности (степенью «успешности»),
• местом проживания (степенью урбанизированности местности).

О М ЗДРАВОМЫСЛОВА
Ключевые гендерные размежевания
Можно с уверенностью сказать, что результаты нашего исследования подтверждают
много раз описанный феномен поддержки мужчинами традиционной модели отношений в
семье и тяготения женщин к эгалитарной модели. Это полностью согласуется с
представлением о доминировании мужчин, обусловленном господством патриархатной культуры
и ролью в ней института семьи, посредством разделения домашнего труда и семейных
обязанностей формирующего и закрепляющего тендерную асимметрию в обществе (ее
отражают и описанные выше различия «мужских» и «женских» ценностей).
Если рассмотреть значимые различия, отмеченные в ходе анализа полученных
результатов, останавливает внимание прежде всего то, что одной из главных составляющих
«борьбы за власть» в семье являются отношения, связанные с распоряжением деньгами.
Мужчины склоняются к мнению, что «женщина должна отвечать за ежедневные покупки,
а решения о крупных тратах должен принимать мужчина» (45,3% против 29% женщин);
женщины предпочитают разделять противоположную точку зрения (66% против 49%
мужчин). Соответственно, мужчины существенно чаще, чем женщины поддерживают идею
зависимости семейного главенства от экономического вклада супругов (24% против 14,7%
женщин считают, что «деньгами в семье должен распоряжаться тот, кто их зарабатывает»).
Другая линия размежевания — отношение к контролю сексуального поведения
в браке, на жесткости которого больше настаивают мужчины (57,7% против 42,2%
женщин полагают, что «факт измены мужа или жены должен однозначно приводить к
разводу). Напротив, женщины чаще готовы мириться с изменой, если она не становится явной
для окружающих (45% женщин против 33,2% мужчин). С этим же, вероятно, связано и
существенное расхождение между мужчинами и женщинами по поводу того, на чей вкус
должна ориентироваться женщина, выбирая одежду (39,6% мужчин против 29% женщин
считают, что «жена не должна носить одежду, которая не нравится ее мужу»).
Сопоставление ответов на эти два вопроса позволяет предположить, что респонденты
ориентируются на нормы «двойной морали»: мужчины нетерпимы к измене жены, в то время как
женщины более «либерально» относятся к факту измены мужа.
Наконец, третья группа возможных конфликтов связана с воспитанием детей. Если
мужчины настаивают на необходимости отцовского воспитания для мальчика (67,3%
мужчин против 48% женщин), то почти половина опрошенных женщин уверены, что мать
способна воспитать сына и без отца (49% против 30,2% мужчин). В то же время мужчины
больше поддерживают идею самостоятельности детей, а женщины чаще готовы их
опекать и контролировать («ребенок имеет право сам выбирать себе друзей», считают 40%
мужчин против 28% женщин; «родители должны контролировать круг общения своего
ребенка», полагают 69,6% женщин против 59% мужчин; «если ребенок сам
зарабатывает, он вправе тратить деньги так, как считает нужным» — так думают 47,2% мужчин
против 32,8% женщин; «ребенок должен согласовывать с родителями, как тратить
заработанные деньги», считают 66,2% женщин против 51,8% мужчин).
Таким образом, в нормативных представлениях респондентов выявились три зоны
борьбы за доминирование, по сути дела, предопределенных неравенством «статусов»
мужчины и женщины, хотя и смягченных благодаря хрупкому ролевому балансу,
достигнутому в семье советского типа на базе контракта «работающей матери». Любое
нарушение этого баланса (например, утверждение мужа в роли единственного кормильца
и реального главы семьи или карьерный рост жены и ее экономического вклада)
становится основой семейного неблагополучия или по меньшей мере, «некомфортности»
взаимоотношений мужа и жены.

ЧЕЛОВЕК В СЕМЬЕ И НА РАБОТЕ
АНАЛИЗ ЦЕННОСТНЫХ СИСТЕМ И ПОВЕДЕНЧЕСКИХ ПАТТЕРНОВ
213
Гендерно-возрастные особенности
Обнаруженные значимые различия дают основание сделать предположения о том, чем
различаются взгляды мужчин и женщин разного возраста.
На образ выживающей в трудных материальных и бытовых условиях семьи в
наибольшей степени ориентируются женщины старших возрастов (55 лет и более),
считающие: «жена должна работать наравне с мужем, чтобы было на что содержать семью»
(54,4% против 36,6% самых молодых женщин, чуть более 40% женщин в остальных
возрастных группах; похожее различие, хотя и не столь явно выраженное, наблюдается
и среди мужчин.). В этом утверждении ясно выражена идея «равенства от бедности»
и вынужденной женской занятости, естественная для семей с низкими доходами.
Данные исследования по Томской области (согласно которым этот выбор делают
в основном пожилые и малоимущие женщины) дают основание предполагать, что такой
тип поведения, широко распространенный в советское время4, теперь распространен,
по преимуществу, в среде малоимущих и среди пожилых женщин (доля которых
значительна среди бедных слоев населения). Они же, в основном, считают, что «женщина
может воспитать сына и без отца» (56% среди 55-64-летних и 73% среди 65-летних и
старше) — здесь очевиден опыт «поколения матерей-одиночек», переживших нужду и
привыкших полагаться на себя, а не на мужчину. Большинство женщин молодого возраста
и женщин, имеющих средний достаток, склоняются к тому, что модель семьи с
мужчиной-кормильцем — наилучший способ организации семейной жизни (62,7% среди
самых молодых респонденток, 57% среди 25-34-летних, 53% среди 35-44-летних, 55%
среди 45-54-летних женщин).
Для женщин средних и отчасти старших возрастов наиболее характерна установка на
родительскую опеку и контроль за детьми («родители должны контролировать круг
общения своего ребенка» и «ребенок должен согласовывать с родителями, как тратить
заработанные им деньги» — так считают 65% 35-44 летних, 71,3% 45-54-летних и 71,5% женщин,
которым 55 лет и старше). Эти представления вполне согласуются с моделью семьи
«работающей матери», которая предполагает почти исключительную материнскую, а не
отцовскую (даже при наличии отца и мужа) ответственность за детей.
Молодые женщины и часть женщин среднего возраста (до 24 лет и 25-34, 35-44
года) больше остальных озабочены сохранением брака даже «при наличии любовника или
любовницы одного из супругов», хотя среди них же преобладают те, кто придает
значение интимным отношениям супругов как гарантии прочности брака («если супруги не
соответствуют друг другу по темпераменту, по такой брак быстро распадается», считают
34% самых молодых респонденток, 24% 25-34-летних и 22% 35-44-летних женщин
против 12% более старших; «даже если женщина устала на работе она должна позволять
супругу вступать с ней в половую близость», полагают 26% среди самых молодых
респонденток, 23% среди 25-34-летних против 16% среди 35-44-летних женщин).
Среди мужчин старших и средне-молодых возрастов больше тех, кто поддерживает
норму «двойной занятости», считая, что «замужняя женщина не может долго
задерживаться на работе, поскольку у нее есть обязанности по дому» (43% среди 55-64%-летних,
41,6% среди 25-34-летних и 40,6% среди 35-44-летних против 30% среди самых молодых
и 45-54 летних).5 Молодые мужчины составляют большинство придерживающихся модели
4 Например, результаты выборочного обследования Б. М. Левина и М. В. Петровича,
опубликованные в 1985 году, показали, что 78,9% женщин побуждает к работе «необходимость дополнительного
заработка для семьи», лишь 4% — желание быть материально независимой от мужа», 4% — «стремление
участвовать в общественном труде» и только 12,2% — «желание быть в коллективе» [24, с. 132].

214
О М ЗДРАВОМЫСЛОВА
семьи с главенством мужчины, считая, что муж принимает решения о крупных покупках
(57% среди самых молодых, 47% среди 25-34-летних против 40% среди самых старших
респондентов), что жена должна выбирать одежду в соответствии с его вкусами (47%
среди самых молодых респондентов — эта доля последовательно снижается в зависимости от
возраста), что полноценного мужчину может вырастить только отец (63% среди самых
молодых, 72% среди 25-34-летних против 56% среди самых старших), что дом и дети —
дело женщины и «настоящая женщина охотно занимается домашним хозяйством» (38%
среди респондентов моложе 24 лет против 25% среди 25-34 летних, 28% среди 35-44-летних,
и 17%-20% среди более старших). Прежде всего самые молодые мужчины (до 24 лет)
считают, что «деньгами в семье должен распоряжаться тот, кто их зарабатывает» (39% против
25% среди 25-34 летних, 23,5% среди 35-44 летних, и от 14% до 17% среди более старших
респондентов). Мужчины молодого возраста подчеркивают, что детям нужно
предоставлять больше свободы и что взрослые дети должны быть независимы от родителей («для
того, чтобы жениться, не нужно спрашивать «родительского благословения», считают 48%
мужчин моложе 24 лет, 52% среди 25-34 летних против 35% среди 35-44 летних, 44%
среди 45-54 летних, 32% среди 55-64 летних, 20% среди самых старших респондентов).
Таким образом, есть основания предполагать: позиция женщин сводится к
сохранению основ семьи позднесоветского типа, но при этом добавляется (в качестве почти
императива! ) установка на то, что зарабатывать в семье должен мужчина. Этим не
исключается, что женщина может работать и даже делать карьеру (согласны 68% женщин), хотя
основная ответственность за семью и детей тоже лежит на ней. Создается впечатление,
что женщины хотели бы снять с себя ответственность на экономическую сторону
семейной жизни, но при этом не готовы принять роль домашней хозяйки и хотят сохранить
контроль внутри семьи.
Мужчины, прежде всего молодые, по всей видимости, мыслят себя не иначе, как
в роли главы семьи и хотели бы построить супружеские отношения по традиционному
образцу, а родительско-детские — по «модернизированному», ослабив родительский
контроль и опеку. Тем не менее большинство мужчин (60%) все-таки признают, что
карьера жены важна так же, как и карьера мужа, и что супруги должны делить между собой
обязанности по дому (73,5% ).
Если принять во внимание гендерно-возрастные особенности всех ответов, то
нельзя не заметить движения «от» семьи советского типа с двойной занятостью работающей
матери «по направлению» к модели семьи с мужем-кормильцем. Ее признают наилучшей
и мужчины, и женщины, но она не превращается в семью с мужским главенством, хотя
молодые мужчины воспринимают последнюю в качестве образца.
Связь брачного статуса и норм поведения в семье
Предыдущие исследования [11] показали, что ценностные и нормативные системы у
состоящих в браке и разведенных респондентов различаются. Так, разведенные, с одной
стороны, выше ценили независимость и в большей мере ориентировались на
профессию, но с другой, чаще, чем состоящие в браке, были привержены традиционной семье,
как будто бы связывая собственный неудачный опыт с нормами тендерного
равноправия, когда в принципе допускается возможность конфликтов и борьба за доминирование
в супружеских отношениях.
5 В исследовании «Семья: Восток — Запад», проведенном в 1991 было обнаружено, что, как
правило, российские мужчины, в отличие от респондентов из других стран, соглашались с утверждением
«женщина должна работать, но должна обеспечить уют и порядок в доме» [11].

ЧЕЛОВЕК В СЕМЬЕ И НА РАБОТЕ
АНАЛИЗ ЦЕННОСТНЫХ СИСТЕМ И ПОВЕДЕНЧЕСКИХ ПАТТЕРНОВ
215
Результаты, полученные в Томской области, показывают, что брачный статус,
безусловно, оказывает влияние на нормативные представления о поведении в семье, равно
как и на систему базовых ценностей респондентов.
Сразу отметим, что выбор вдов и вдовцов, как правило, отличается от выбора
остальных и чаще совпадает с позициями пожилых респондентов с более низким уровнем
образования (это объясняется соответствующим социально-демографическим
составом группы).
Женатые и замужние респонденты больше озабочены сохранением семейной
стабильности и считают, что брак строится не на страсти, а на взаимном уважении (75,5%
против 70% у состоящих в гражданском браке, 67% у разведенных и 62% у не состоящих
в браке); что супружеская неверность подрывает основы доверия и должна приводить
к разводу (51% женатых и замужних против 48% состоящих в гражданском браке и 49%
не состоящих в браке); весомое большинство убеждено, что такая неверность крайне
опасна, поэтому даже не очень хорошие супружеские отношения не оправдывают
измену (74% у состоящих в браке против 70% во всех остальных группах).
В противоположность состоящим в браке все остальные (за исключением вдов
и вдовцов) больше подчеркивают важность интимных отношений для сохранения
стабильности брака (33,6% у не состоящих в браке, 27% разведенных и 26,5% состоящих
в гражданском браке против 19,3% женатых и замужних) и чаще оправдывают измену
«плохими отношениями супругов» (26% не состоящих в браке, 27% живущих в
гражданском браке, 22% разведенных против 20,6% состоящих в браке).
Отметим также следующее: состоящие в гражданском браке дают ответы, близкие
к ответам женатых и замужних респондентов существенно реже, чем это можно было бы
предположить, если исходить из того, что сожительство становится все более
распространенной формой организации семейной жизни. Так, они более всего близки ответам
состоящих в браке в суждениях по поводу важности отцовского воспитания для
мальчика (61 % у состоящих в гражданском браке и 63% у состоящих в браке против 53% у не
состоящих в браке и 57% у разведенных); реже, чем не состоящие в браке (44,6%), но
чаще, чем разведенные (29%) считают, что ребенок может сам выбирать себе друзей (36%
и 35% соответственно); реже, чем не состоящие в браке (31%) и, особенно, разведенные
(39%) считают, что родители не должны помогать своим взрослым детям (26,5% и 26%
соответственно); а также в большинстве согласны (57% и 64,5%), что ребенок должен
согласовывать с родителями, как тратить заработанные им деньги.
Можно утверждать, что несмотря на все большую распространенность так
называемого гражданского брака (сожительств), нормы поведения живущих в нем отличаются
от таковых у женатых и замужних; а по целому ряду показателей они ближе к нормам
респондентов, не состоящих в браке. Характерно также, что хотя последние мало
отличаются от женатых и замужних в ответах, относящихся к воспитанию детей
(противоположный полюс здесь — разведенные, наиболее опекающие и контролирующие), они
более, чем состоящие в браке, ориентируются на традиционную семью. Так, считают, что
«в семье женщина должна заниматься домом и детьми, а мужчина — зарабатывать
деньги» 64,5% не состоящих в браке, 66% разведенных, 60% состоящих в гражданском
браке и только 52% женатых и замужних. (Ориентация разведенных на традиционные
отношения в семье, как отмечалось выше, была обнаружена и в наших предыдущих
исследованиях [11]).
Особенности влияния брачного статуса на семейные нормы свидетельствуют о том,
что идеальным образом, на который ориентируются респонденты (который они
«впитывают в себя» в ходе юношеской социализации), остается семья традиционного типа

2 1 g ОМ ЗДРАВОМЫСЛОВА
с главенством сильного мужчины, который способен содержать жену и детей. В то же
время в реальности семейных отношений эта схема подвергается ревизии и поэтому
респонденты, состоящие в браке, оказываются более «эгалитарно-ориентированными»,
чем все остальные.
Влияние уровня образования
и профессиональной квалификации
В целом, полученные в нашем исследовании результатырезультаты согласуются с
известной тенденцией: образование смягчает нравы и способствует принятию эгалитарных
норм поведения в семье, но все же связь уровня образования и норм поведения в семье
оказалась не столь прямолинейной.
Чем выше уровень образования респондентов, тем чаще они поддерживают идею
самостоятельности женщины в планировании семейных расходов (61,3% имеющих
неполное среднее образование против 59% окончивших среднюю школу, 59% имеющих
специальное образование и 61,3% имеющих высшее образование). Правда, среди
считающих, что деньгами в семье распоряжается тот, кто их зарабатывает, больше людей
с высшим образованием (22,4% против 17,8% с неполным средним образованием),
но это, судя по всему, объясняется тем, что эта позиция (которую выбирает, в целом,
меньшинство) значима, главным образом, для мужчин моложе 24 лет — среди которых
существенна доля учащихся вузов, а также для неженатых, живущих в гражданском
браке или разведенных, для руководителей и для «успешных». Тем самым, влияние
образование «перекрывается» в группе выбравших эту позицию факторами, которые могут
продуцировать «комплекс мачо» (сочетание молодости, экономической активности,
независимости, карьерных амбиций), напрямую связывающий экономической вклад мужчины
и его право на семейное главенство.
Существенно отличаются взгляды респондентов с высшим образованием на
проблему супружеской верности: их склонность к компромиссу во имя сохранения семьи
(50% считают, что главное не измена, а «огласка») противостоит «бескомпромиссности»
респондентов с неполным средним образованием (среди них так считают только 34%).
Важность мужского воспитания для мальчика респонденты с высшим образованием
подчеркивают значительно чаще (66% против 48% менее образованных), а точка зрения,
что «женщина способна воспитать сына и без отца» значима, в основном, среди
имеющих неполное среднее образование (49% против 40% окончивших школу, 36% со
специальным образованием и 30% — с высшим).
Признание важности карьеры для женщины, которое характерно для имеющих
высшее образование (72% против 54,5% с неполным средним образованием) противостоит
позиции мало образованных, которым работа женщины представляется прежде всего
необходимостью заработка (47% против 40% имеющих специальное и высшее
образование). По мнению респондентов с неполным средним образованием,
профессиональные обязанности не могут конкурировать с домашними обязанностями женщины
(«замужняя женщина не может задерживать на работе» считают 43% с неполным средним
образованием против 29% со средним специальным и 27% с высшим образованием).
Но более всего сказывается влияние фактора образования на отношение к
воспитанию детей. Если респонденты с неполным средним образованием поддерживают, по
сути дела, репрессивную модель воспитания («дети должны бояться отца» — 30% против
13% у имеющих специальное образование и 8,5% высшее; «родители не обязаны
объяснять детям свои решения» — 30,6% против 23% у имеющих специальное образование
и 16% высшее; «мнение родителей должно быть решающим при выборе ребенком дру-

ЧЕЛОВЕК В СЕМЬЕ И НА РАБОТЕ
АНАЛИЗ ЦЕННОСТНЫХ СИСТЕМ И ПОВЕДЕНЧЕСКИХ ПАТТЕРНОВ
217
зей» — 32,6% против 25% со специальным образованием и 20,5% с высшим).
Соответственно, четко прослеживается связь поддержки либеральной модели воспитания
(согласия с тем, что дети не должны бояться отца, что они должны понимать родителей, а не
просто «слушаться старших», что дети имеют право на самостоятельный выбор друзей)
и принадлежности к группе с более высоким уровнем образования.
Отношения взрослых детей с родителями, по мнению малообразованных
респондентов, также должны строиться на принципе «послушания»: «собираясь жениться,
нужно спрашивать родительского благословения» (71% с неполным средним образованием
против 61% со специальным и 53% с высшим). В противоположность этому, чем выше
уровень образования респондентов, тем чаще они считают, что «родительское
благословение не нужно» (44% имеющих высшее образование против, 38% имеющих
специальное и 28% неполное среднее).
Таким образом, образование способствует принятию более либеральных норм
поведения в семье, но это касается, в первую очередь, родительско-детских, межпоколен-
ческих отношений — и в меньшей степени норм, регулирующих отношения мужчин
и женщин. Среди последних только нормы, поддерживающие полную семью и
способствующие сохранению отношений при возможных потрясениях (случаях супружеской
неверности), а также нормы, связанные с поддержкой делающих профессиональную
карьеру женщин, безусловно, зависят от уровня образования: чем он выше, тем указанная
сочетаемость более значима для опрошенных.
Различия между «успешными» и «неуспешными»
Как уже отмечалось, группа высокообеспеченных респондентов («ни в чем себе не
отказываем») и хорошо адаптированных («все идет хорошо») крайне немногочисленна.
При этом более дифференцирующим оказался вопрос о финансовом положении
респондента. Поскольку мы имеем дело с субъективной оценкой этого положения, назовем
ее показателем «успешности» (учитывая и тот факт, что Успех входит в ценности
обеспеченных респондентов и отсутствует среди ценностей малообеспеченных) и
посмотрим, как данный показатель связан с нормативными представлениями о поведении
в семье.
«Успешные» респонденты более склонны к тому, чтобы считать: основные финансовые
решения в семье принимает мужчина (44% против 36% «неуспешных»), а деньгами
распоряжается тот, кто их зарабатывает (24% против 16% у «неуспешных»). «Неуспешные»
полагают, что деньгами распоряжается тот, кто ведет хозяйство (76,5% против 69,6%
«неуспешных»), то есть, в реальности, женщина выступает в роли «менеджера бедности»6 —
напротив, в обеспеченных семьяхпринято соглашаться, что главой должен быть мужчина. Это
подтверждается и тем, что обеспеченные больше склонны поддерживать традиционное
разделение функций на мужские («зарабатывать») и женские («вести дом») — 63,6%
против 53,1 % у бедных. Выбор бедных — женщина должна работать наравне с мужчиной,
чтобы содержать семью (44,2% против 30% у обеспеченных), но не для того, чтобы «делать
карьеру» (42% у бедных против 29% у обеспеченных) — напротив, выбор обеспеченных — не
просто работа для женщины, но профессиональный успех («карьера жены также важна, как
и карьера мужа», считают 69,6% против 55,4% у малообеспеченных).
В то же время создается парадоксальное впечатление, что в респонденты из
обеспеченных семей больше склонны к компромиссу в отношении факта измены (42% обес-
6 Выражение «менеджер бедности» означает, что главенство женщин характерно для семей с
низкими доходами

О М ЗДРАВОМЫСЛОВА
печенных, против 50% малообеспеченных и 46% бедных) — вопреки факту большей
зависимости жены от мужа.
Хотя «успешные» обеспеченные респонденты признают важность для женщины
работы, удовлетворяющей ее профессиональные амбиции, они последовательно
настаивают на нормах семейного главенства мужчины. В то же время они довольно
либеральны в отношении воспитания детей, считая, что детям нужно предоставить
возможность распоряжаться заработанными деньгами (55% против 29% у бедных), что они
могут самостоятельно выбирать себе друзей (45% против 31,4% у бедных), что дети не
должны бояться отца (81% против 74% у бедных). Они в большей степени, чем бедные,
склонны к невмешательству родителей в жизненный выбор взрослых детей («чтобы
вступить в брак, не нужно родительского благословения» — так считают 38%
обеспеченных против 28% бедных). Здесь нельзя не упомянуть, что в современном обществе
либерализм как стиль воспитания характерен, скорее, для представителей средних
и высших классов, в то время как в непривилегированной среде принято более
строгое, авторитарное воспитание.
Есть и другое объяснение этого явления. Так, нетрудно заметить: среди «успешных»
большинство составляют молодые мужчины, среди «неуспешных» — женщины старших
возрастов, и различия нормативных представлений респондентов из этих двух групп
легко объясняются гендерно-возрастными особенностями. Аналогичные различия
между ответами «успешных» и «неуспешных» можно связать также с ценностью власти, на
которую, как отмечалась, ориентируются респонденты из двух полярных групп. Не
исключено, что ценность власти у «успешных» (прилично зарабатывающих) молодых мужчин
«подпитывает» их ориентацию на семью, стержнем которой является главенство мужа,
предполагающее уменьшение власти жены в том числе и в отношении детей (это
рационализируется как выведение детей из-под опеки матери, их «освобождение»).
Главенство женщины, характерное для бедных, «неуспешных» семей, напротив, предполагает не
столько ее власть над мужем (поскольку оба они находятся под «властью» бедности), а ее
ключевую роль в управлении домом и детьми.
Можно предположить, что ценность власти, важная для респондентов двух полярных
групп, «традиционализирует» нормы супружеских отношений у «успешных» и
ориентирует «неуспешных» на нормы авторитарного воспитания детей в семье. Таким образом, эта
важная ценность реализуется по-разному: для одних — «успешных», большинство среди
которых мужчины — в сфере тендерных отношений, а для других — «неуспешных»,
большинство среди которых женщины — в отношениях с детьми.
Влияние места проживания
Различия норм поведения, связанные с местом проживания респондентов, не являются
явно выраженными.
Хотя нормы эгалитарной семьи являются преобладающими в большом городе,
среди жителей Томска выделяется значительная доля тех, кто последовательно
придерживается представлений о семье с мужем-кормильцем («настоящая женщина с
удовольствием занимается домашним хозяйством» — 30% в Томске против 17-21%% в малом
городе, 22% на селе; «жена в семье отвечает за мелкие покупки», «не должна носить
одежду, которая не нравится ее мужу» 39% против 28%-30% в малом городе). В такой семье
отец принимает участие по крайней мере в воспитании сына («без отца мальчик не
может развиваться нормально» — 60% в Томске против 51-57%% в малом городе и 56% на
селе); супруги поддерживают стабильность семьи («на наличие любовника или
любовница у одного их супругов можно закрыть глаза, если это не стало известно в обществе»,

ЧЕЛОВЕК В СЕМЬЕ И НА РАБОТЕ
АНАЛИЗ ЦЕННОСТНЫХ СИСТЕМ И ПОВЕДЕНЧЕСКИХ ПАТТЕРНОВ
219
хотя даже «плохие отношения не оправдывают супружескую измену» — 42% в Томске
против 35% на селе). В то же время жители крупного города понимают, насколько важны
интимные отношения для сохранения брака («если супруги не соответствуют друг другу
по темпераменту, такой брак быстро распадается» — 24% против 16-20%% в малом
городе). Респонденты считают, что нужно предоставить детям известную
самостоятельность («если ребенок сам зарабатывает деньги, он вправе тратить их так, как считает
нужным» — 41 % в Томске против 35% на селе, не нужно «спрашивать родительского
благословения на брак» — 41 % в Томске против 27,6% на селе); они — что естественно в
условиях современного большого города — беспокоятся о безопасности маленьких детей,
хотя раньше предоставляют им самостоятельность, чем жители малого города и села
(«опасно разрешать детям с малых лет самим ходить в школу, магазин и т. п.» — 67%
против 75% — 78% в малом городе и на селе).
Жители малого города чаще декларируют важность профессиональной
самореализации женщины, считая, что «карьера жены также важна, как и карьера мужа» (73% в
малом городе против 64% в Томске и 61 % на селе), и что «если у женщины маленький
ребенок, то это не значит, что она должна бросит работу, чтобы сидеть с ним дома» (37 —
39%% в малом городе против 34% в Томске и 35% на селе). Это, естественно,
предполагает помощь мужа по дому, поэтому жители малого города выделяют позицию: «ведение
домашнего хозяйства — тяжелая работа, которую супруги должны делить поровну» (
83,5% в малом городе против 69% в Томске).
Жителей села чаще подчеркивают строгость воспитания в традициях «послушания»:
«дети должны бояться отца» (23% на селе против 17% в Томске и 9% в малом городе),
«родители не обязаны объяснять детям свои решения» (29% на селе против 24% в
Томске и 19% в малом городе), «ребенок должен согласовывать с родителями, как тратить
заработанные деньги» (65% на селе против 57% в Томске и 53 — 57%% в малом городе),
а взрослым детям, «собираясь жениться, надо спрашивать родительского
благословения» (71% против 57% в Томске, 55% в малом городе).
Другой особенностью ответов сельчан является их акцент на нормах семьи,
живущей в трудных материальных условиях», где женщина вынуждена работать наравне
с мужчиной. При этом никто не освобождает ее ни от работы по хозяйству («замужняя
женщина не может долго задерживаться на работе, у нее есть обязанности по дому» —
60% на селе), ни от выполнения супружеских обязанностей («даже если женщина устала
на работе, она должна позволять супругу вступать с ней в половую близость» — 21% на
селе против 18% в Томске и 18% в малом городе). В то же время сельчанам более
понятна ситуация женщины, которая оказывается матерью-одиночкой, поэтому они чаще, чем
жители большого города согласны с тем, что «женщина способна воспитать сына без
отца» — 42% на селе против 37% в Томске (вероятно, респонденты исходят в данном
случае не из представления о самостоятельной женщины, а из понимания безысходности
ситуации матери-одиночки).
Очевидно, что нормативные представления жителей Томска, жителей малого города
и сельчан соответствуют нормам поведения в семье более «успешных» (обеспеченных),
менее «успешных» и мало обеспеченных респондентов. При этом нормы, которыми
руководствуются респонденты, соответствуют различным типам современной семьи: с
мужем-кормильцем и образованной, работающей женой (преимущественно, в Томске);
советского типа на базе контракта «работающей матери» (преимущественно, в малом
городе); рабочей или крестьянской семьи советского типа и семьи матери-одиночки
(преимущественно, в селе).

А ХВОСТОВ
Резюме
Тип семьи, в русле которого формируется основная тенденция — городская позднего
советского типа. Осуществленный в ней баланс патриархальных представлений и
эгалитарных норм выражался в том, что широко принимаемая респондентами идея «мужа —
кормильца» и «жены, занимающейся домом и детьми» сочетается с признанием того,
главенство в семье не определяется экономическим вкладом супругов, что домашняя
работа требует взаимопомощи супругов и что карьера важна также и для женщины.
В то же время можно утверждать, что наблюдается и постепенное разрушение такого
феномена советской эпохи как единая для всех социальных групп нормативная модель
семьи (семьи «работающей матери»). Глубинные черты этой модели — вынужденность
работы для женщины ради того, чтобы семья могла выжить, и ее «двойная занятость» —
сохраняют статус нормы преимущественно для людей мало обеспеченных, пожилых, с
низким уровнем образования, живущих, преимущественно, в сельской местности. Явно
востребованы временем нормы семьи с так называемым традиционным разделением ролей
(муж-кормилец и жена, сосредоточенная на доме и детях). Их поддерживает в той или
иной мере большинство респондентов, но главными носителями такой нормы являются
молодые, довольно успешные экономически и ориентированные на карьеру мужчины.
Отказ от норм строгого воспитания, контролирования жизни детей и традиций
опеки больше характерен для молодых, образованных, успешных, живущих в
урбанизированной среде людей. В то же время представления о воспитании являются одной из
главных сфер возможных конфликтов между родителями.
Либеральный стиль воспитания (самостоятельность детей, свобода от излишней
опеки, необходимость автономии детей) принимается больше, чем демократизация
норм тендерных отношений в семье — в этой сфере выделяется несколько зон «борьбы
за доминирование». В связи с этим можно прогнозировать обострение тендерных
конфликтов в молодых семьях, в так называемых семьях «с двумя карьерами» и в семьях, где
экономический вклад женщины выше, чем вклад мужчины.
Таким образом, основные различия, обнаруженные в нормативных представлениях
о семье, связаны с образованием, брачным статусом, степенью успешности и местом
проживания, но, главным образом, обусловлены тендерными и гендерно-возрастными
характеристиками респондентов; последние, по сути дела, и формируют вектор общественных
изменений в указанной сфере, влияющих и на базовые ценности современных россиян.
Этика трудовых отношений.
Проблема морали в сфере деловых отношений всегда была актуальной и привлекала
внимание людей, подчас далеких от производства. В истории цивилизации уже Моисей
обращался к вопросам справедливости в трудовых отношениях, определял такие
правила отношения к работнику как, например: «в тот же день отдай плату его, чтобы солнце не
зашло прежде того», и задержка платежа работнику считалась тяжелым преступлением,
равным краже или разбою [18, с. 44-45]. Церковь и в настоящее время уделяет
определенное внимание вопросам деловой этики. Так, Папа Пий XI предлагал довольно
детально разработанную схему оплаты труда и отношений работников с фирмой [18, с. 335].
Однако, лишь в условиях становления рыночных отношений данная проблема
привлекает наибольшее внимание. М. Вебер писал, что дух капитализма — новое морально-
психологическое явление, которое не осуждает, а поощряет накопление богатства, раз-

ЧЕЛОВЕК В СЕМЬЕ И НА РАБОТЕ
АНАЛИЗ ЦЕННОСТНЫХ СИСТЕМ И ПОВЕДЕНЧЕСКИХ ПАТТЕРНОВ
221
витие предприимчивости и конкуренции в экономической жизни [4, с. 61-272]. И вместе
с развитием капитализма к деловому человеку предъявляются новые требования. Как
считал В. Зомбарт [29, с. 109], он должен быть волевым, умеренным, молчаливым.
Точно так же новые требования предъявляются и к межличностным отношениям: это
благонадежность, пунктуальность в выполнении обязательств и т. д.
Конечно, в каждой профессии особое значение может присваиваться различным
личностным качествам, в том числе и моральным. Так, например, в качестве
нормативных личностных характеристик в торговле рассматривают в себе и в других сотрудниках
такие качества, как высокая активность, дружелюбие, обаяние, коллективизм,
решительность, чувство юмора. В бюрократической культуре (характерна для крупных стабильных
фирм, некоторых банков и страховых фирм) общение носит
церемониально-субординационный характер, соблюдаются правила и порядок, отношения формализованы и
конформны. Сотрудники общаются друг с другом с осторожностью, бывают придирчивы
и педантичны, проявляют покорность и адаптивность. В культуре инвестиций (присуща
компаниям, ориентированным на будущее) во взаимоотношениях между сотрудниками
ценятся основательность, терпеливость, верность слову, большое значение придается
профессионализму, опыту, творчеству [23, с. 117].
Нормы подобных отношений зависят также от особенностей общества, в котором
существует организация (тип экономики, культура, религия, менталитет и т. д.), а не
только от специфической организационной культуры, принятой в данной организации,
которая может выражаться в кодексах поведения сотрудников и в негласных правилах.
Например, могут высоко цениться пунктуальность в выполнении обязанностей
(немецкая традиция), предприимчивость (характерно для американской системы воспитания),
фирменный патриотизм (традиции японского общества), надежные функциональные
знания (английская традиция) [17, с. 77].
Однако, цель нашей работы не в том, чтобы определить внешние факторы,
влияющие на организационную культуру отдельного предприятия в целом и на нравственные
нормы отношений сотрудников. Проблема в том, чтобы установить, какие в целом нормы
отношений складываются в современной России, каким видится «организационное»
поведение россиянам, только что вышедшими из коммунистического общества и
столкнувшимися с «диким» капитализмом. Предметом настоящего исследования являются
социально-демографические факторы, детерминирующие отношение к «организационному»
поведению; это пол, возраст, образование и т. д.
Работ по данной проблеме довольно много. Однако, большинство из них подходит
к решению вопроса с позиций «должного»; выводятся некоторые универсальные или
частные принципы и нормы отношений, которые обязательны или желательны для
сотрудников. Иногда в так называемых «кодексах поведения» компаний довольно детально
прописываются права и обязанности, запрещенные и предписываемые формы поведения
для служащих. Но эмпирических работ, подходящих к решению вопроса с позиций
«сущего», относительно немного. Иными словами, вопрос о том, как оцениваются писаные
или неписаные правила поведение самими сотрудниками, в большинстве случаев
остается без ответа. Такое положение вещей нельзя назвать удовлетворительным.
По мнению Б. Н. Лебедева, характер взаимоотношений в коллективе являлся одной
из существенных причин, которые лежали в основе мотивов, выражающих желание
людей остаться работать в коллективе или уйти из него. «Исследования, проведенные на
промышленных предприятиях города Новосибирска, показали, что каждый второй-тре-
тий уволившийся был недоволен взаимоотношениями в коллективе, которые
существенно повлияли на принятие решения сменить место работы» [16, с. 64]. Проблема реали-

А ХВОСТОВ
зации в поведении индивидов норм и правил, принятых в организации — одна из
центральных проблем в этой области. По мнению М. И. Бобневой [3, с. 45], «основная
характеристика организационного поведения — его специфическая нормативная
регламентация и регуляция с помощью сложных систем социальных норм, вырабатываемых
социальными организациями, а все остальные его особенности прямо или опосредованно
связаны с такой нормативной регламентацией».
Противоречия между декларируемыми фирмами моральными нормами и
регламентом поведения, с одной стороны, и реальными принципами и ожиданиями
сотрудников — с другой, безусловно существуют. Они — атрибут любого общества и любого
предприятия, независимо от формы собственности, особенностей организационной
культуры и других факторов. Но для того, чтобы противоречие не было доведено до конфликта,
необходим, вероятно, некоторый компромисс между «должным» и «сущим», между
«кодексом» и реальными представлениями людей о нормах взаимоотношений в
профессиональной деятельности. Для такого компромисса представляются необходимыми
экспериментальные исследования, которые и дают ответ на вопрос об актуальном состоянии
массового сознания относительно моральных норм и форм поведения в
профессиональных отношениях.
Здесь следует точнее определить предмет исследования, прежде всего
используемую терминологию.
Как считает Н. И. Сидоренко [26, с. 83-84], моральные идеалы, принципы и нормы
отличаются друг от друга функциональным назначением. Если идеал как нормативное
образование лишь приблизительно очерчивает границы желательного, то принципы
служат определенными границами, и вместе с тем необходимыми основаниями достижения
желательного. В иерархии этих требований идеалы занимают высший уровень, выступая
своеобразной формой разрешения противоречия между должным и сущим,
принципы — промежуточный, а нормы — низший.
Тем не менее, не следует уравнивать их значение в системе нормативного
содержания. Например, идеалом может быть построение гуманного общества, принципами —
добросовестное отношение к труду, уважительное отношение к людям, а конкретными
нормами предписания типа «быть пунктуальным в делах», «здороваться с сотрудниками» и т.
д. Основные принципы состоят в уважении достоинства и заслуг сотрудников, они
должны чувствовать, что их положение устойчиво, оплата труда должна быть честной и
справедливой. Более конкретно эти принципы реализуются в социальных нормах типа: «Они
(сотрудники) должны иметь свободу высказывать свои предложения и жалобы, а также
равные возможности повышения квалификации и продвижения по службе» [32, с. 50].
Если исходить из данной иерархии, то предметом представленного исследования
безусловно являются конкретные формы поведения. Обобщенные
вопросы-утверждения типа «Сотрудник должен соблюдать субординацию» не ставился, это было бы скорее
отражением общего принципа, промежуточного звена между идеалом (кредо или
«философией» фирмы) и конкретной социальной нормой. В вопросах в максимальной степени
конкретизировалось определенное действие или линия поведения, например, та же
субординация отражена в вопросе: «Руководитель не должен вступать в дружеские
отношения с подчиненными?» Такой подход обусловлен тем, что в психологическом аспекте
нравственный образец поведения (принципы поведения в приведенной выше
структуре) — это не перечень черт (принципов); с выбором нравственного эталона неразрывно
связан поступок человека. [5, с. 93-111].
Но рассматриваемые нормы не являются таковыми с точки зрения права и
социологии; понятие социальная норма в этих случаях означает правило поведения, имеющее

ЧЕЛОВЕК В СЕМЬЕ И НА РАБОТЕ
АНАЛИЗ ЦЕННОСТНЫХ СИСТЕМ И ПОВЕДЕНЧЕСКИХ ПАТТЕРНОВ
223
общепринятый и общеобязательный характер для членов какой-либо общности (рода,
племени, класса, нации, производственного или иного коллектива и т. д.). Являясь
общим правилом, норма, в то же время, распространяется не на все действия человека,
а только на его поступки, т.е. социальные действия [27, с. 7].
Несколько иное определение социальных норм, исходя из
социально-психологической теории ролевого поведения, предлагает Н. И. Сидоренко: «Нормами называют как
стихийно сложившиеся, так и установленные обществом правила, осуществляющие
устойчивые формы социальной деятельности людей, направленной к достижению
одобряемых ими социальных ролей» [25, с. 12]. Он же [25, с. 53] выделяет нормы по характеру
регулирования поведения людей: а) запрещающие; б) обязывающие; в) разрешающие;
г) поощряющие. Следует заметить, что одна и та же норма в зависимости от условий ее
применения может быть в одном случае разрешающей, а в другом поощряющей.
Н. И. Сидоренко делит нормы и по другому признаку — уровню сформированности.
Нормы не статичны, они находятся в развитии, согласуясь с изменяющимися
требованиями общества; выделяются формирующиеся, вошедшие в нравственную практику и
отживающие нормы.
Здесь встает вопрос о том, что считать устоявшейся нормой, имеющей реальную
регулятивную функцию. М. О. Мдивани и И. Г. Дубов полагают: нормой следует считать то,
что разделяется таким большинством, которое способно оказывать морально
подавляющее влияние на не разделяющую норму меньшинство. В качестве порогового критерия
ими предлагается 85% [9, с. 145].
К социальным нормам иногда относят такое психологическое понятие как «нравы»
[13, с. 113-114]. Нравы нередко понимают просто как реальное поведение людей, как
непосредственное воплощение моральных требований в человеческих поступках, как
мораль в действии. Хотя такой подход и схватывает некоторые особенности нравов, он
игнорирует то важное обстоятельство, что поведение людей производно не только от их
моральных убеждений, но и от множества других, внеморальных мотивов. Нравы
гораздо разнообразнее, нежели моральные нормы и их непосредственные проявления в
деятельности людей; мораль — это одна из составных частей нравов.
В соответствии с нравами и обычаями формируется этикет, который обладает
большим нравственным смыслом. С его помощью можно выразить признание значимости
человека, с которым вступают в контакт, уважение к нему. Форм этикета множество, в
настоящее время К. Стошкус [28, с. 241] выделяет этикет дипломатический, военный и т. д.
С определенного времени этикет воспринимался не просто как стандарт поведения,
а как определенный ритуал общения или церемония. В этом этикет близок к обрядам
и традициям, хотя имеет и значительные отличия. Этикет четко классифицирует правила
обхождения с представителями различных классов и сословий, с должностными лицами
в соответствии с их рангом (к кому как следует обращаться, кого как должно титуловать),
правила поведения в различных кругах.
Как считает С. Ф. Анисимов [1, с. 30], этикет не несет моральной нагрузки. С другой
стороны, Л. Б. Волченко [6, с. 90] полагает, что такие характеристики как вежливость,
деликатность, тактичность, не укладываются в какие-либо нормативы и характеризуют не
только «умение вести себя в обществе», а также способность человека считаться с
другими. Также тактичность может быть в определенной степени социально-ролевой и
носить сословный характер [22, с. 166].
Исходя из сказанного весьма трудно определить, находится ли норма в стадии
становления, стабильного функционирования или умирания; для этого необходимы
исследования динамики развития социальных норм. Не так легко определить, какие именно

А ХВОСТОВ
психологические феномены исследуются; провести четкую границу между моральными
принципами, социальными нормами (нравами), этикетом и обычаем можно далеко не
всегда. Поэтому проведенное и описываемое исследование просто констатирует
распространенность определенных форм или линий поведения, не относя их к той или иной
модели функционирования и не идентифицируя их строго с этикетом, моральным
принципом, обычаем и т. д. Эти формы поведения являются некоторым отражением
обобщенных моральных принципов или личностных характеристик, их конкретным
воплощением в поступках. Но они не отражают высших нравственных идеалов, являясь часто
своего рода «инструментальными» ценностями. Например, пунктуальность и верность
слову может культивироваться как в преступном клане, так и в коллективе педагогов.
Анализ результатов проводился следующим образом. Некоторая
социально-демографическая группа, выделяемая по определенному признаку (пол, возраст,
образование и т. п.), сравнивалась последовательно с данными остальных групп, выделенных по
этому же параметру. Например, ответы молодежи до 24 лет сравниваются
последовательно с ответами представителей каждой из других возрастных групп (от 25 лет и
старше). Соответственно, все дальнейшие указания на уровень значимости различий
показывают отличие некоторой группы от остальных. В Приложении 8-4 представлены
данные относительно того, сколько процентов всей выборки выбрали тот или иной вариант
ответа из пары высказываний. Каждая пара высказываний идет под номерами 1-2; 3-4;
5-6 и т. д. Непосредственно в тексте указываются достоверные отличия некоторой
группы от остальных, с указанием процента выборов конкретного варианта ответа. Уровень
значимости обозначается во всех случаях следующим образом: * — 5%-ный уровень
значимости, ** — 1%-ный уровень значимости.
Гендерные особенности.
Различий между мужчинами и женщинами немного, достоверных (на 1% уровне
значимости) выделяется всего три, при этом два относятся к вопросам относительно
неформального общения. Прежде всего, это вопрос относительно самой возможности
дружеских отношений руководителя с подчиненными. И хотя в целом все опрошенные скорее
допускают ее, мужчины делают это значимо чаще женщин (80,3%** против 70,3%).
Соответственно, женщины также значимо чаще мужчин выступают за то, что этих отношений
быть не должно (28,3%** против 19,2%). По второму вопросу относительно
неформальных отношений такого в целом однозначного единодушия уже нет. Чуть более половины
ответивших полагают, что руководитель не должен обращаться к подчиненным на «ты» —
в каких бы отношениях они не были. Обратную позицию, допускающую «тыкать»,
принимают 45,4%, причем мужчины достоверно чаще (49,9%** против 41,2%).
Третье различие не связано с неформальными отношениями; это вопрос о том,
должен ли руководитель быть снисходительным к ошибкам своих сотрудников. Жесткая
позиция не типична, ее придерживаются только 15,3% ответивших, и нетрудно
предположить, что более жесткими являются мужчины (18,1%** против 12,7% у женщин).
Наоборот, прощение ошибок предполагается большинством, и женщины чаще дают
утвердительный ответ (84%* против 79.5% у мужчин). Некоторые гендерные отличия в
отношениях между руководителем и подчиненным прослеживаются на уровне тенденции.
Мужчины несколько чаще выступают за то, что руководитель не должен учитывать мнение
коллектива при распределении премий (26,7%* против 22,1%), что работа на вредном
производстве — личное дело каждого (21,4%* против 17%).
Однако, несколько выбивается из общей картины то, что мужчины чаще допускают
использование служебного оборудования в личных целях (50,2%* против 45,1 %); при об-

ЧЕЛОВЕК В СЕМЬЕ И НА РАБОТЕ
АНАЛИЗ ЦЕННОСТНЫХ СИСТЕМ И ПОВЕДЕНЧЕСКИХ ПАТТЕРНОВ
225
щей более жесткой позиции они скорее должны были бы запрещать подобные действия.
Указанные различия можно интерпретировать лишь как тенденцию, требующую
дальнейшей верификации, а также как то, что этот поведенческий паттерн может
рассматриваться в рамках неформального общения. В этом смысле мужчины гораздо либеральнее
женщин, и противоречие как таковое снимается.
Таким образом, мужчины в целом более склонны к неформальному общению с
руководителями, женщины же скорее склонны дистанцироваться от руководства. При этом,
мужчины одновременно делегируют руководителю больше полномочий, а также право
требовать нормальной работы, распределять премии, чем это готовы сделать женщины.
В целом результат соответствует другим исследованиям. Так, в некоторых работах [2,
с. 79] было установлено, что в социальная ответственность женщин в
предпринимательстве выше, нежели у мужчин. Ее проявлением служит, с одной стороны, ориентация на
«гуманный» менеджмент, учитывающий человека во всех его характеристиках, с другой —
выраженные ориентации на благотворительность и социальную помощь. В частности,
женщины демонстрируют большую терпимость по отношению к ошибкам. Мужская
ориентированность представляет собой направленность на внешнюю среду организации,
женская — на внутреннюю, межличностные отношения [31, с. 131]. Для мужчин наиболее
значимым является наличие возможностей для продвижения по службе, требование
хорошо оплачиваемой работы, наличие возможностей обучения и повышения
квалификации, успех рассматривается как более значимый по сравнению с качеством жизни.
Поэтому неудивительна тенденция мужчин считать работу на вредном производстве личным
делом. Для женщин наоборот, наиболее значимыми являются работа в дружеской
атмосфере, возможность оставаться на данном рабочем месте так долго, как этого хочется,
наличие приемлемых условий труда, хорошие отношения с руководством и коллегами,
качество жизни является более значимым, чем профессиональный успех [31, с. 69-71].
Возрастные тенденции
Говорить об однозначных тенденциях, когда с возрастом происходит усиление
некоторой позиции, не всегда представляется возможным. В некоторых случаях выделяется
особая возрастная группа, которая противоречит общей тенденции; такие
неоднозначные закономерности рассмотрены отдельно. Но в ряде случаев все же можно
обнаружить вполне направленные возрастные изменения в поведенческих паттернах.
Определенно все более допустимым становится доклад руководству о том, что
коллега производит некачественную продукцию. Если лица до 24 лет согласны с этим в
половине случаев (50,4%**), то после 65 лет — в 70,2%**. И наоборот, все менее
распространены утверждения о том, что докладывать о «халтуре» коллеги человек не должен.
Выражена возрастная специфика отношения к возможности эксплуатировать
служебное оборудование в личных целях. Здесь альтернативы (нельзя и можно) получают
практически равное количество ответов. Однако две «молодежные» группы (до 24 и 25-34
лет) считают это недопустимым в 35,9%** и 36,8%** случаев, возможным в примерно 61 %
ответов. «Старшие» группы (55-64 лет и после 65) занимают противоположную позицию
(«нельзя» в 61,7** — 61,8%** ответов, «можно» в 36,2%** — 31,7%** ответов). Возраст
45-54 года скорее ближе к старшим группам, но только на уровне тенденции.
Весьма отличаются от среднего показателя ответы «крайних» возрастов по
отношению к тому, как должны одеваться высокооплачиваемые сотрудники. При среднем
показателе в 58,5%, лица до 24 гораздо чаще (69%**), чем остальные, допускают ношение
дорогой одежды, соответствующей их положению. Старшая группа — после 65
лет — также достоверно реже других (44,4%**) допускают эту возможность. Эти же до-
8 - 8304

А ХВОСТОВ
стоверные различия отличают указанные группы при утверждении о том, что
высокооплачиваемые сотрудники не должны подчеркивать неравенство богатой одеждой.
Достаточно выражена тенденция к тому, что с возрастом все меньше согласных
искать помощников при выгодной подработке не среди коллег, а на стороне. При среднем
показателе согласных с этой позицией 33%, две младшие группы дают этот ответ чаще
(39,8%* и 39,6%*), а две старшие группы реже среднего уровня (26,3%* и 22,6%**).
Дальнейшие возрастные закономерности не столь однозначны. В некоторых
случаях «портит» картину отдельная возрастная группа, выбивающаяся из общей тенденции.
Так, 52,6% согласны с тем, что рабочие дела надо доделать в тот же день. Но при этом
возрастная динамика в процентном выражении выглядит так: 54%, 43,8%, 48,6%, 53,2%,
55,3%, 66%; совершенно очевидно, что в нее не вписывается самая младшая группа.
Однако, за исключением этой группы тенденция весьма однозначна, при этом лица 25-34
лет (43,8%**) и после 65 лет (66%**) достоверно отличаются от остальных.
Сходная картина наблюдается при анализе ответов на вопрос о допустимости
интересоваться зарплатой других сотрудников. Почти половина ответивших (48,5%) считают,
что этого сотрудники делать не должны. Опять же, младшая группа (до 24 лет)
находится на уровне чуть выше среднего. Но две последующие возрастные группы (25-34
и 35-44 лет) согласны с этим утверждением достоверно чаще остальных (55,1%**
и 55,8%**), тогда как старшие группы 55-64 лет и после 65 лет реже (39,7%* и 33,7%*).
Хотя противоположная позиция у двух старших групп выражена однозначно: сотрудники
должны знать, сколько и за что получают остальные (58,1%** и 62,5%**).
Относительно трудоустройства своих родственников туда, где работаешь сам,
позиция в целом отрицательная: 66,2% ответивших считают, что этого делать не стоит. Но
молодежь ответами не выделяется. Однако, группа 35-44 лет явно против (74,1%**), тогда
как среди лиц старше 65 лет эту позицию разделяют только 55,6%**.
Младшая группа (до 24 лет) снова не согласуется с общей однозначной тенденцией
не спорить с коллективом, принимая мнение большинства. При общем показателе
в 25,6% группа до 24 лет почти не выделяется (24,5%). Но среди лиц 25-34 лет
«конформистов» всего 16,3%**, 35-44 лет — 19,2%**. Старшие группы, наоборот, отличаются
достоверно большим согласием с этим положением: 34,4%** у лиц 55-64 лет и уже 45%**
у лиц старше 65 лет. Соответственно, противоположная точка зрения — человек должен
стараться отстаивать свою точку зрения даже вопреки мнению коллектива — с
возрастом имеет все меньше сторонников (также достоверно). Людей старшего возраста
(после 65 лет) отличает и то, что среди них явно меньше (49,6%** при среднем 62%)
желающих настаивать на изменении порядков, если они кажутся несправедливыми.
Наоборот, сторонников подчинения (или увольнения) также значимо больше среднего.
Однако, возрастная тенденция к конформизму весьма относительна. Младшая
группа (до 24 лет) достоверно конформнее в отношениях с руководством; 59,5%** считает,
что подчиненный должен выполнять указания руководства, даже если он с ними не
согласен, тогда как средний показатель 49,6%. Весьма однозначна тенденция к снижению
согласия по этому вопросу (последовательно 52,8%, 48,8%, 45,3%), и лица 55-64 лет уже
полагают так в 43,3%* случаев.
Младшая группа (до 24 лет) в целом отличается несформированными и не совсем
последовательными схемами поведения и взаимодействия в коллективе. Если у остальных
групп «конформизм» четко дифференцирован, то у них — нет, и это явно выражено в
отношениях с руководством. Они несколько чаще согласны с тем, что руководитель не должен
учитывать мнение коллектива при распределении премий (30,8%* при среднем 24,3%).
Они также менее среднего (74,4%* против 78,3%) признают, что начальство отвечает за

ЧЕЛОВЕК В СЕМЬЕ И НА РАБОТЕ
АНАЛИЗ ЦЕННОСТНЫХ СИСТЕМ И ПОВЕДЕНЧЕСКИХ ПАТТЕРНОВ
227
подчиненных и не должно допускать к вредной работе людей со слабым здоровьем. Они
отрицают возможность, применения к подчиненным жестких методов, если в работе нет
результата (62,2%* при среднем 55,6%), но одновременно больше выступают за то, что
руководитель не должен быть снисходителен к ошибкам сотрудников (19,8%* при среднем
15,3%). Молодежью (первые две группы) также больше (80,2%* и 81,1%* при среднем
75,1%) допускаются дружеские отношения руководителя с подчиненными. Но та же
молодежь, особенно группа 25-34 лет, чаще среднего (65,7%* при среднем 59,9%) готова
«через голову» пожаловаться на шефа «наверх», хотя с возрастом к этому отношение
становится негативнее (лица после 65 лет значимо реже считают это допустимым — 53,6%*).
Таким образом, младшую группу характеризует прежде всего непоследовательность
представлений об отношениях подчиненного с руководителем. С одной стороны, ему
делегируются большие полномочия, с другой — от него ожидается покровительственное
и даже дружественное отношение. По сути, это представляется некоторой комбинацией
авторитарного и либерального стилей руководства одновременно. О «золотой
середине» — демократическом стиле со всеми атрибутами сотрудничества — говорить трудно.
Нельзя не упомянуть о результате, который достоверен на 1%-ном уровне
значимости. В вопросе о привилегиях за выслугу лет группа 45-54-летних чаще выступает против
льгот (36,8%** против при 28,1% в среднем). Хотя, возможно, это все же некоторый
артефакт, поскольку, по всей логике, можно было бы ожидать обратное. Тем более, что никакой
возрастной динамики в ответах на этот вопрос не наблюдается — от среднего значения
данные остальных групп отличаются незначительно и закономерности не прослеживается.
Полученные результаты свидетельствуют, что с возрастом у людей все более
нарастает конформизм, побуждающий их не спорить с коллективом, не бороться с
несправедливостью и т. п. Более недопустимыми становятся жалобы «через голову» начальника, и
одновременно — более допустимыми доклады о «халтуре» коллег. Все более недопустимым
становится как использование оборудования в личных целях, так и перенос работы «на завтра».
Вероятно, что в целом самоценность работы и рабочего места с возрастом увеличивается.
Вполне однозначно можно утверждать, что более ответственное отношение к
работе и рабочему месту у старших групп не случайно. Моральная важность работы
(ответственность, гордость за труд, и даже приоритет потребностей компании над личными)
однозначно возрастает с возрастом. А такие факторы как стаж, пол, доход,
профессиональный уровень и др. не имеют в этом отношении большого значения [ 34, р. 63].
Как видно, приоритет дружеских отношений над успехом также приходит с
возрастом или более типичен для людей прежней формации. Известный эксперт в области
управления персоналом Д. Брейбрук в этой связи задается вопросом: Совместима ли
служба в одной фирме, руководство и служащие которой должны постоянно соперничать
между собой за право остаться на работе или продвигаться по службе, с истинно
дружескими отношениями? Некоторые отказываются от такой жертвы, отвергая a priori всякие
претензии на повышение, лишь бы быть уверенными в подлинности дружеских
отношений о сослуживцами. Такую позицию, например, приписывают британским шахтерам
[33, с 37]. В России это сводится скорее к отношениям с коллективом, но не касается
«доносов» на халтурщика. Что здесь является ведущим фактором — возраст или
принадлежность к поколению — ответить однозначно трудно.
Образование
Здесь наблюдается довольно четкая «поляризация» взглядов относительно среднего
уровня. К «середнячкам» во взглядах можно отнести только лиц со средним
образованием, которые практически не выделяются, остальные занимают весьма отличающиеся

А ХВОСТОВ
друг от друга позиции. Общая картина примерно такова: лица с неоконченным средним
образованием во многих вопросах занимают противоположную позицию тем, кто имеет
среднее специальное и особенно неоконченное высшее или высшее образование.
Последние две группы между собой практически не противоречат.
Показательно отношение к тому, надо ли отстаивать свою точку зрения, или лучше
не спорить с коллективом. Здесь лица с минимальным образованием принимают
более конформистскую позицию (36,9%** согласных при 25,6% в среднем), специалисты
обеих уровней — однозначно реже остальных (20,2%** и 15%**). «Малообразованные»
не столь, как остальные, уверены, что надо настаивать на изменении несправедливых
порядков (56%** при среднем 62%), люди с высшим образованием — скорее за
(67,6%*). Противоположные позиции у них по вопросам гласности в оплате труда;
малообразованные считают, что все должны знать, сколько кто получает (58,3%** при
среднем 49,5%), самые образованные с этой позицией согласны гораздо реже
(37,5%**). Очень много отличий по вопросам, с кем лучше работать. Лица с высшим
образованием стремятся искать помощников для подработки среди коллег реже
остальных (53,9%** при среднем 62,6%), вполне допускают работу жены в подчинении
у мужа (42,3%** при среднем 34,4%), но против трудоустройства к себе на работу
родственников (77,2%** при среднем 66,2%). Малообразованные в большинстве
указанных случаях в оппозиции к ним и другим группам (соответственно: допускают работу
жены у мужа 27,9%**, против работы с родственниками 58%**).
Относительно отношений с руководством точки зрения также противоположные.
Малообразованные скорее против выполнения указаний руководства, с которыми они не
согласны (45,6%* при среднем 49,6%), реже считают руководство вправе одеваться
в дорогую одежду (54,6%* при среднем 58,5%). Лица же с высшим образованием более
однозначно за право начальника распоряжаться (61,2%**) и свободу одеваться (64,4%*).
От «средних» специалистов малообразованные особенно отличаются отношением
к работе: считают, что дела надо в тот же день доделывать (57,6%** при среднем 52,6%),
что нельзя эксплуатировать служебное оборудование (55%** при среднем 49,3%). В
целом малообразованных характеризует еще и то, что они реже готовы жаловаться «через
голову» (55,1%** при среднем 59,9%), сомневаются в необходимости «командного духа»
среди сотрудников (53,1%** при среднем 58,5%).
Специалистов разных уровней особенно различает между собой только отношение
к распределению премий. Здесь «высшие» занимают вполне последовательную
позицию, больше остальных делегируя соответствующие полномочия руководству (32%**
при среднем 24,3%). «Средние» же здесь считают уместным учитывать мнение
коллектива, с прерогативой руководителя в этом вопросе согласных немного (18,9%**).
Таким образом, малообразованные отличаются конформизмом, хотя и выступают
против командной работы. Они предпочитают работать со «своими», и в целом
добросовестнее относятся к работе; выступают против широких полномочий у руководителя,
но и «подставлять» его не склонны. Отличаются от них прежде всего лица с неоконченным
и оконченным высшим образованием. Они против того, чтобы безоговорочно
соглашаться с мнением большинства и терпеть несправедливость, но также однозначно признают
права руководителя приказывать и распределять премии. Довольно близко стоят к этой
позиции «средние» специалисты. Иными словами, малообразованные «выступать» не
стремятся и хотят «доброго барина». Образованные признают за «шефом» его права,
но и оставляют за собой все права ему и коллективу при необходимости противостоять.
Можно также признать этот результат вполне ожидаемым. Как указывается при
анализе социальных процессов на некоторых предприятиях [12, с. 69], инженеры в два раза

ЧЕЛОВЕК В СЕМЬЕ И НА РАБОТЕ
АНАЛИЗ ЦЕННОСТНЫХ СИСТЕМ И ПОВЕДЕНЧЕСКИХ ПАТТЕРНОВ
229
активнее рабочих берут на себя ответственность за все, что происходит на работе, ИТР
в 3 раза чаще называют реконструкцию комбината АО НТМК (Нижнетагильский
металлургический комбинат) как предмет собственной гордости.
Доход
Здесь довольно четко определились вопросы, по которым проходит дифференциация на
богатых и бедных. Однако, прежде всего необходимо отметить, что из группы
относительно состоятельных «выпадает» полностью группа тех, у кого есть средства на все,
кроме автомобиля; ни одного значимого отличия от остальных групп выявлено не было.
Принципиальные различия относительно среднего отличают тех, у кого средств
хватает на все, и тех, у кого денег нет вообще (не хватает даже на питание). Первые против того,
чтобы сотрудники интересовались зарплатой друг друга (63,5%** при среднем 48,5%),
среди вторых согласия гораздо меньше (35,5%**). И здесь видно, что те, кому хватает на самое
необходимое (еду и одежду), в этой позиции ближе к состоятельным, но отличаются от
среднего не так значимо (53,7%*).
Второй вопрос, который делит по уровню доходов на два «лагеря» — среди кого
искать помощников. Те же состоятельные и «сытые и одетые» чаще за то, что можно искать
помощников на стороне (44,9%* при среднем 33%). Напротив, совершенно бедные и те,
у кого хватает только на питание, занимают противоположную точку зрения (27,8%*
и 26,1 %**). По этой же градации доходов проходит раздел в вопросе относительно
допустимости носить дорогую одежду. Состоятельные, а также «сытые и одетые» за такое
право (70,5%* и 66,1%** при среднем 58,5%), совсем бедные и «сытые, но неодетые» не
против, но позиция их очень неоднозначна (52,1%* и 52,8%**). Без участия «раздетых»
и самых богатых противоположные точки зрения высказываются в вопросе
относительно споров с коллективом. Самые бедные меньше остальных стремятся противостоять
общественному мнению (60,6%** при среднем 73,4%), «сытые и одетые» за то, чтобы
отстаивать свое мнение в любом случае (80,5%**).
Выделив уровень поляризации мнений, стоит указать некоторые дополнительные
особенности указанных групп, по которым противоположных позиций ни у кого не выражено.
Состоятельные граждане гораздо чаще против того, чтобы учитывать мнение
коллектива в распределении премий (41,7%** при среднем 24,3%), несколько больше
допускают работу жены в подчинении у мужа (45,9%* при среднем 34,4%). Их позиция,
вероятно, определяется тем, что именно они в большинстве случаев являются теми
руководителями, которые распределяют премии и принимают к себе своих жен. Во многом
близкие к ним «сытые и одетые» отличаются от остальных весьма вольным отношением
к работе: можно дела отложить на завтра (44,6%** при среднем 52,6%), а если
оборудование простаивает, то не грех им воспользоваться (52,2%* при среднем 47,5%).
Бедные группы, напротив, эксплуатацию техники в своих целях допускают реже
(43,5%* и 41,4%*). Беднейшая группа также скорее против жалоб «через голову»
начальника; (допускают 54,5%* при среднем 59,9%), но и реже допускают жесткие методы
управления (36,1 %* при среднем 41,8%). Видимо, они изолируются от руководства, больше
других ограничивая его в правах на дружеские отношения (28,5%* при среднем 23,9%).
Собственно, взгляды сторон довольно хорошо определены. Беднейшие занимают
однозначно конформистскую позицию, изолируются от коллектива и руководства, хотя
явно завидуют остальным, выступая против богатой одежды, эксплуатации
оборудования более предприимчивыми; они хотят, чтобы в случае подработки привлекали и их, а не
нужных людей. Относительно благополучные в целом индивидуалисты, готовые за себя
постоять, и с завистью к более успешным не относятся.

А ХВОСТОВ
Социальное самоощущение
Взаимоотношения на работе у групп, выделяемых по оценке социального
самоощущения, весьма сходно к таковым у групп на основе доходов. Группы с высокими доходами
легко соотнести с теми, у кого «все хорошо»; «сытых и одетых» — с преодолевающими
трудности; только «сытые» скорее коррелируют с терпящими; беднейшие — с теми,
которые терпеть бедственное положение уже не могут. Однако, все же стоит коротко
охарактеризовать основные различия.
Хорошо себя чувствующие в жизни и преодолевающие трудности против гласности
оплаты (58,2%* и 54,6%** при среднем 48,5%), бедствующие — «за» эту позицию
гораздо реже (30,9%**). «Терпящие» — за поиск помощников среди сотрудников (68%** при
среднем 62,6%), «преодолевающие» признают ее уже не так однозначно (57,4%**);
«бедствующие» не очень возражают против работы с родственниками (58,6%** при среднем
66,2%), «преодолевающие» — против довольно однозначно (70,9%**). Сохраняется
отношение к богатой одежде: бедствующие не возражают (47%** при среднем 58,5%),
тогда как группы преодолевающих трудности и с хорошим самочувствием — выражено «за»
(63,1%** и 70,8%*). Сохраняется полярное отношение к спорам с коллективом. Однако,
конформизм бедствующих еще более выражен; они часто против активной борьбы с
несправедливостью (43,9%** при среднем 34,6%), тогда как терпящие с ними здесь не
согласны и занимают более активную позицию (31,2%*). И четко определяется изоляция
бедных — они реже за «командный дух» (50,5%** при среднем 58,5%), тогда как хорошо
себя чувствующие скорее за (69,3%*). Вероятно, конформизм свойственен только
самым беднейшим — как по доходам, так и по мироощущению.
Стоит подчеркнуть, что определенные права заявляют благополучные граждане,
признавая за руководителем возможность силовых методов руководства (57,7%** при
среднем 41,8%), несколько против выступают терпящие (37,9%*). И точно так же
противоположно их отношение к распределению премий; благополучные больше делегируют
полномочия руководителю (38,5%** при среднем 24,3%), терпящие трудности согласны
с этим явно реже (20,8%*). Терпящие свои положение против использования служебной
техники (54,2%** при среднем 49,3%) и затяжки с работой допускают реже (40,4%* при
среднем 43,8%), тогда как благополучные против эксплуатации оборудования
выступают реже (42,2%**), но отложить на завтра работу готовы чаще остальных (49,3%**).
Обобщенно можно заметить, что социальное самоощущение весьма тесно связано
с уровнем доходов, но выводить одно из другого, конечно, нельзя. Здесь видно, что
«пока терпящие бедствие» не относятся однозначно к какой либо группе доходов. Из
совмещенного описания по уровню доходов и социальному ощущению можно выделить
четыре основные группы:
1) Лица с самым низким доходом и ощущением нестерпимости положения
характеризуются конформизмом, изоляцией от коллектива, позицией «нельзя» по отношению
к более успешным.
2) Терпящие свое положение (видимо, с доходами только на питание) не столь
покорны и автономны, но во многом близки беднейшим.
3) Преодолевающие трудности (с доходами на еду и одежду и выше, кроме
автомобиля) уже «сами себе хозяева», как своим обязанностям, так и оборудованию, и выбору
компаньона, и мнению.
4) Состоятельные граждане с хорошим самочувствием чувствуют себя хозяевами и для
других; они вправе распоряжаться премиями, применять к подчиненным силовые методы.

ЧЕЛОВЕК В СЕМЬЕ И НА РАБОТЕ
АНАЛИЗ ЦЕННОСТНЫХ СИСТЕМ И ПОВЕДЕНЧЕСКИХ ПАТТЕРНОВ
231
Группы работников
Системных различий между группами работников выделить не удается. Такого количества
различий, как при анализе возрастных тенденций, нет; выражены только несколько на 1 %-
ном уровне значимости.
Так, квалифицированные специалисты (работа которых предполагает высшее
образование) скорее других за доклад руководству о «халтуре» коллег (73,8%** при среднем
61,4%), против трудоустройства «к себе» родственников (79,9%** при среднем 66,2%),
хотя чуть больше остальных допускают работу жены в подчинении у мужа (44,6%* при
среднем 34,4%). Они против «саботажа» ошибочных указаний руководства (допускает
это только 34,2%** при среднем 46,9%), но несколько реже остальных считают, что
лучше не спорить с коллективом (17,2%* при среднем 25,6%).
Специалисты (работа которых предполагает средние или среднее специальное
образование) по последнему вопросу близки; они даже более готовы отстаивать свою
точку зрения, вопреки мнению коллектива; не склонных спорить мало (14,6%** при среднем
25,6%). Они также отличаются склонностью настаивать на изменении порядков, которые
представляются несправедливыми (69,1%* при среднем 62%) — но ничем более не
выделяются.
Технический персонал близок специалистам в этих позициях, но на уровне тенденции
(5%). Однако их характеризует и явное отличие от остальных групп в лояльном отношении
к богатой одежде высокооплачиваемых сотрудников (72,9%** при 58,5% в среднем). Они,
вероятно, более склонны откладывать на завтра свои дела (54,7%* при 43,6% в среднем),
и более других против монополии руководителя на распределение премий; согласных
немного (15,1 %* при 24,3% в среднем), но эти выводы требуют дальнейшей проверки.
Квалифицированные рабочие в ряде случаев, отличаясь от среднего, противостоят
мнению квалифицированных специалистов. Это происходит в случае с выполнением
даже ошибочных указаний руководства. Если специалисты чаще «за», то рабочие —
«против» (60,2%* при среднем 46,9%). То же и в случае докладов о «халтуре» коллег: если
специалисты больше среднего — «за», рабочие сомневаются, и 43,9%* считают (при
среднем 33,9%), следует ли это делать. Может показаться, что это некоторое противостояние
руководства и рядовых сотрудников. Но в эту картину не вписывается тенденция (48,6%*
при среднем 36,9%) квалифицированных рабочих не жаловаться «через голову» тех же
руководителей. Очевидно, это не столько противостояние, сколько стремление к
автономии и мирному сосуществованию, хотя только из этих данных подобный вывод еще не
достоверен. Как и у технического персонала, у квалифицированных рабочих несколько
ниже склонность доделывать дела в тот же день (42,4%* при 52,6%).
Разнорабочие практически ничем не выделяются. У них лишь чуть меньше среднего
(51%* при среднем 61,4%) склонность докладывать о «халтуре» руководству, в чем они
особенно противостоят квалифицированным специалистам и несколько напоминают
квалифицированных рабочих, и несколько выше интерес к зарплате других сотрудников,
индифферентных при этом около трети (37,2%* при среднем 48,5%). Но на этом все
сходства и отличия заканчиваются.
Таким образом, явных противоречий между мнениями отдельных групп очень
немного. Все они описываются отношениями квалифицированных специалистов и
рабочих, сводясь к обязательности выполнения приказов и возможности доклада о
«халтуре» коллег. В остальном отличия не выражены, и принципиально отдельную группу они
не выделяют.

А ХВОСТОВ
Основное занятие
Здесь однозначно своей позицией выделяются пенсионеры. Они больше всех за
выполнение всех дел в тот же день (60,7%** при среднем 52,6%), за гласность в оплате (58,9%**
при среднем 49,5%), за доклад о «халтуре» коллег руководству (68,2%** при среднем
61,4%). Согласных на поиск помощников для подработки «на стороне» среди них
относительно мало (22,9%** при среднем 33%). Они больше других за работу с родственниками
(36,1%** при среднем 30,3%). Они против эксплуатации служебного оборудования в
личных целях (59,8%**при среднем 49,3%) и реже допускают возможность дорогой одежды
у высокооплачиваемых сотрудников (52,5%** при среднем 58,5%). В равной степени они
менее других склонны отстаивать свою точку зрения (59,3%** при среднем 73,4%) и
настаивать на изменении несправедливых порядков (54%** при среднем 62%). Несколько
менее других они допускают жалобы «через голову» начальника (55,2%* при среднем 59,9%).
Только в одном отношении похожи на пенсионеров домохозяйки; они также меньше
среднего допускают настаивание на изменении несправедливых порядков (48,2%**).
Но в остальном все группы (демонстрирующие значимые от среднего отличия)
занимают противоположную позицию. Те же домохозяйки отличаются от среднего, и особенно
от пенсионеров, лояльным отношением к эксплуатации служебного оборудования
(58,4%* при среднем 47,5%) и скорее согласны с тем, что помощников можно искать на
стороне (43,8%* при среднем 33%). Отличает их от остальных и склонность больше
считать недопустимым работу жены в подчинении у мужа.
Безработные (временно не работающие) от остальных, и особенно от пенсионеров,
отличаются стремлением настоять на своем, а не принимать мнение большинства
(81,1%* при среднем 73,4%); больше стремятся искать помощников на стороне (42%*
при среднем 33%); вероятно, отчасти по этим причинам они и безработные. Они более
других против доклада о «халтуре» коллег (43%* при среднем 33,9%). Как
представляется, это тип не очень компанейский и несколько «склочный».
Учащиеся ВУЗов по-своему противостоят общим тенденциям, и особенно
пенсионерам. Прежде всего, они против гласности в оплате труда (65,4%* при среднем 48,5%),
скорее за свободу носить дорогую одежду (73,8%* при среднем 58,5%), и больше
допускают борьбу против несправедливых порядков (77,6%* при среднем 62%). От общего
мнения их отличает и склонность подчиняться любым приказам руководства (66,5%* при
среднем 49,6%), но они одновременно менее других допускают обращение
руководителя на «ты» (31,1 %* при среднем 45,4%). Обобщенно, это своеобразная демократическая
позиция, в которой достаточно четко определены обязанности — подчиняться, и
права — бороться с несправедливостью, равно как и запрет на вольное обращение.
При этом им присуща свобода во внешних проявлениях.
Работающие на постоянной долговременной основе имеют сравнительно немного
отличий от других групп. Они значимо отличаются от всех, и пенсионеров особенно,
склонностью оставить на завтра незаконченное дело (49,4%** при среднем 52,6%),
а также большим нежеланием докладывать руководству о «халтуре» коллег (51,5%** при
среднем 33,9%). Они меньше склонны интересоваться зарплатой других сотрудников
(46,6%* при среднем 49,5%), но больше ратуют за учет мнения коллектива в
распределении премий (76,9%* при среднем 73,9%). Скорее всего, они лучше других понимают
трудности работы, могут позволить некоторые послабления себе и не стремятся
доносить о том, что это допускают другие.
Остальные группы — ИТД, военные и некоторые другие — в опросе представлены
недостаточным для каких либо выводов количеством и не анализируются. Но из пред-

ЧЕЛОВЕК В СЕМЬЕ И НА РАБОТЕ
АНАЛИЗ ЦЕННОСТНЫХ СИСТЕМ И ПОВЕДЕНЧЕСКИХ ПАТТЕРНОВ
233
ставленных данных можно предполагать, что особой группой, противостоящей во
мнениях остальным, являются пенсионеры. Все остальные группы занятости имеют свою
специфику и в частностях демонстрируют оппозиционные пенсионерам позиции.
Резюме
Полученные результаты вполне хорошо показывают слои населения, склонные к той или
иной модели организационного поведения, равно как и то, какие формы поведения и
отношений они разделяют.
Мужчины в целом более склонны к неформальному общению с руководителем,
женщины дистанцируются. Но мужчины одновременно делегируют руководителю больше
полномочий; право требовать нормальной работы, распределять премии.
Из возрастных тенденций следует отметить, что младшую группу характеризует
прежде всего непоследовательность представлений об отношениях подчиненного
с руководителем. С одной стороны, ему делегируются большие полномочия, с
другой — от него ожидается покровительственное и даже дружественное отношение.
В целом же с возрастом все более нарастает конформизм — не спорить с
коллективом, не бороться с несправедливостью. Недопустимыми становятся жалобы «через
голову» начальника, но допустимыми — доклады о «халтуре» коллег. Все более
осуждается как использование оборудования, так и перенос работы «на завтра». Вероятно,
работа (но не коллектива) приобретает самостоятельную ценность и отношение к ней
становится добросовестнее.
Сходная в некоторых аспектах с возрастными тенденциями картина наблюдается
при анализе связи уровня образования с социальными нормами. Так,
малообразованные отличаются конформизмом; они — против командной работы, предпочитая работать
со «своими», а в целом добросовестнее относятся к работе; выступают против широких
полномочий у руководителя, но и «подставлять» его не склонны. Отличаются от них
прежде всего лица с неоконченным и оконченным высшим образованием. Они больше против
того, чтобы безоговорочно соглашаться с мнением большинства и терпеть
несправедливость, но также однозначно признают права руководителя приказывать и распределять
премии. Довольно близко стоят к этой позиции «средние» специалисты. Образованные
признают за руководителем его полномочия, но и оставляют за собой все права
противостоять при необходимости ему и коллективу. Скорее всего, это вызвано повышением
ответственности за все происходящее, а не просто «бунтарством» как таковым.
По уровню доходов также прослеживаются аналогии с возрастом и образованием.
Беднейшие занимают однозначно конформистскую позицию, изолируются от коллектива
и руководства, хотя явно завидуют остальным, выступая против богатой одежды,
эксплуатации оборудования более предприимчивыми; они же хотят, чтобы в случае подработки
привлекали их, а не нужных людей. Относительно благополучные (по уровню доходов)
в целом индивидуалисты, готовы за себя постоять, с завистью к более успешным не
относятся. Ощущение своего положения также весьма связано с уровнем доходов. Так, лица
с ощущением нестерпимости положения характеризуются конформизмом, изоляцией от
коллектива, позицией «нельзя» по отношению к более успешным. Терпящие свое
положение (видимо, с доходами только на питание) не столь покорны и автономны, но во многом
близки беднейшим. Преодолевающие трудности (с доходами на еду и одежду и выше,
кроме автомобиля) уже «сами себе хозяева» по отношению к своим обязанностям,
оборудованию, выбору компаньона, мнению. Наконец, состоятельные граждане с хорошим
самочувствием считают руководителя (видимо, они руководителями часто и являются)
вправе распоряжаться премиями, применять к подчиненным методы давления.

234 А хвостов
Системных различий между группами работников выделить не удается. По
основному занятию особой группой, противостоящей во мнениях остальным, являются
пенсионеры. Все остальные группы занятости имеют свою специфику, и в частностях
демонстрируют оппозиционные пенсионерам мнения.
Проводился анализ связи следования определенным социальным нормам с такими
показателями как место проживания, семейное положение и партийность.
Фрагментарный характер различий не позволяет делать какие-либо обобщения.
Таким образом, определенная связь между возрастом, образованием, уровнем
дохода и социальным самоощущением существует. Эти факторы отчасти определяют
и группу работников, и основное занятие. Но они, как оказывается, во многом
характеризуют отношение к социальным нормам поведения в профессиональной деятельности,
в «организационном» поведении.
В целом можно прийти к следующему выводу: скорее всего в современном
обществе ценности рыночной экономики еще формируются, но они присущи не только
молодежи. Они прежде всего могут быть приписаны относительно благополучным
респондентам, которые чаще являются более образованными. Эти ценности вполне соответствуют
так называемой протестантской морали. Протестантство подразумевает равенство на
старте, полноту гражданских прав, но не исключает последующей имущественной
дифференциации, то есть оно органично соответствует рыночным отношениям. Труд ради
личного обогащения считается путем спасения души, а преуспевание — знаком Божьего
одобрения. Неуемная энергия американцев, их умение хорошо и основательно
трудиться, основаны не на потогонной система эксплуатации, которая заставляет их работать на
износ, а на важной черте американской нации — трудолюбии. Леность и праздность
в глазах большинства американцев выглядят едва ли не основными пороками, а труд
и прилежание — главными добродетелями [15, с. 195].
Тоталитарное общество и авторитарное воспитание, наоборот, ведут к «обученной
беспомощности», проявляющейся как пассивность и бессмысленность инициатив. Однако это
иногда объясняется и системой ценностей, в том числе религиозных. Правда, некоторые
авторы и говорят, что труд в православной этике русского человека безусловная
добродетель, исполнение которой высшее наслаждение, ибо посредством его он приближается
к Богу [8, с. 90-99], но рыночные отношения к ценности труда не сводятся. Православие
предполагает равенство на финише, то есть находится в противоречии с духом рыночных
отношений и капитализма. Видимо, поэтому бедные и не очень успешные возрастные
группы склонны считать, что руководитель должен распределять премии с учетом их мнения.
Некоторые черты российского национального характера также противоречат
рыночным отношениям. Это прежде всего отсутствие законопослушности: люди привыкли
жить не по закону, а по «понятиям», которые весьма растяжимы и зыбки; российскому
человеку чужда императивность — он не привык жестко требовать ни от себя, ни от других.
И противостоять несправедливости, как было показано, старшие группы не склонны.
Таким образом, подтверждается тот тезис, что развитие России через несвободу в духе
распределительной восточной системы воспроизводства сформировало менталитет,
не соответствующий традиционным рыночным отношениям [20, с. 38-44].
Естественно, даже внутри одного общества во многих организациях культивируются
разные стили отношений, [де-то приветствуются бюрократическая орагнизационная
культура, где-то — неформальность отношений. Но в целом россияне в современном виде
более склонны развиваться от так называемых «феминных» к «маскулинным»
организационным культурам (если за направление развитии принять тенденцию от бедности к состоя-

ЧЕЛОВЕК В СЕМЬЕ И НА РАБОТЕ
АНАЛИЗ ЦЕННОСТНЫХ СИСТЕМ И ПОВЕДЕНЧЕСКИХ ПАТТЕРНОВ
235
тельности, к образованности, хорошему социальному самочувствию). Там, где
преобладает «феминная» ценность, предпочитают в качестве лучшего средства групповую
интеграцию; в маскулинной культуре ставка делается на индивидуальные усилия. От данного
параметра культуры зависят и способы разрешения конфликтов. В «мужских» организациях
конфликт носит характер открытого и жесткого противостояния, которое, как правило,
доводится до логического конца, тогда как в «женских» организациях он чаще носит
латентный характер и его урегулирование осуществляется не силовыми методами, а в процессе
дискуссий, переговоров. В мужской организационной культуре доминирует стремление
быть первым, в женской — стремление быть обычным. Маскулинным источником власти
является статус, феминным — личные отношения. При решении проблем и принятии
решений в мужской организационной культуре типична вера в силу индивидуальных
решений; важны решительность и жесткость, в женской — внимание ко мнениям других. Важны
интуиция и достижение консенсуса [31, с. 64-66]. Данные нашего исследования
поддерживают правомочность указанного выше различия организационных структур.
Такая классификация очень похожа на самое распространенное деление культур на
индивидуалистские и коллективистские. Для многих организаций в США характерна
ярко выраженная индивидуалистская культура, что в целом является следствием
доминирования соответствующих ценностей. Члены организации требуют, чтобы та не
вмешивалась в их личную жизнь; они избегают опеки с ее стороны, надеются только на себя,
сами отстаивают свои интересы. В межличностных отношениях члены организации
постоянно сохраняют дистанцию, держатся довольно обособленно и независимо. Отношения
между администрацией и работником обычно формируются с учетом личного вклада
работника в деятельность организации.
Коллективистская корпоративная культура в целом ориентирована на групповую
деятельность, т.е. ее ценности и нормы связаны с идентификацией индивидов с
организацией или своей группой в организации. Здесь сильно развит внутригрупповой контроль;
ограничен индивидуализм; члены организации работают только в группах или командах.
Интересно отметить, что многие американские организации при необходимости
создания команд, сплоченных групп или подразделений, деятельность которых основана на
взаимозависимости, испытывают серьезные трудности. Они вынуждены прилагать
достаточно большие усилия при подборе лиц, способных следовать нормам
коллективистской культуры. Для организации в рамках коллективистской культуры характерно
следующее: продвижение осуществляется в соответствии со стажем работы, а не на основе
личных заслуг, и это считается вполне справедливым; руководители придерживаются
традиционных (и для российских предприятий) взглядов на формы поддержания активности
подчиненных; отношения между администрацией и работниками базируются обычно на
моральной основе, в ходе межличностных взаимоотношений. (Хотя нормы
коллективистской культуры наиболее ярко проявляются в японских организациях. Для члена японской
фирмы важнее всего сохранить отношения в группе. По этой причине вся его
деятельность подчинена цели процветания его малой группы и организации) [30].
• * *
В нашем исследовании причины склонности к перечисленным культурам однозначно
определены не были. Довольно трудно сказать, чем вызваны трансформации предпочтения
той или иной ее формы, но и они прослеживаются по некоторым признакам довольно
отчетливо. Так, весомую роль играют в ряде случаев однозначно гендерные или возрастные

А ХВОСТОВ
особенности, о чем свидетельствуют исследования других, в том числе и зарубежных
авторов. Но это же может быть обусловлено сменой поколений, переходом от
«традиционных» коллективистских к индивидуалистским ценностям западного общества.
Ценности соотносились с приверженностью к декларируемым формам поведением,
но соотносились не прямо. Иными словами, мотивационный компонент
организационного поведения трудно установить однозначно. Конечно, при описании отдельных групп
такие попытки предпринимались, предлагалась трактовка некоторого комплекса
отношений и поведения в терминах мотивации. Но в нашем исследовании указанные
механизмы регуляции поведения (психологические и моральные, если можно их разводить)
все же остаются гипотетическими. Для достоверных выводов необходимо проведение
дальнейших исследований.
Тем не менее, полученные данные позволяют лучше понять психологические
особенности больших групп населения, описать социальные факторы регуляции
организационного поведения, характерные для жителей современной России.
ЛИТЕРАТУРА:
1. Анисимов С. Ф. Мораль и поведение. М.: Мысль. 1985.
2. Бабаева Л. В., Чирикова А. Е. Женщины в бизнесе // СОЦИС. 1996. №
3. Бобнева М. И. Особенности нормативной регуляции поведения человека в
организации // Психологические механизмы регуляции социального поведения / Под ред. Бобневой М.
И., Шороховой Е. В., М.: Наука. 1979.
4. Вебер М. Протестантская этика и дух капитализма // Вебер М. Избранные
произведения: Пер. с нем. / Сост. и общ. ред. Давыдова Ю. Н. М.: Прогресс. 1990.
5. Воловикова М. И., ГренковаЛ. Л. Современные представления о порядочном человеке
// Российский менталитет: вопросы психологической теории и практики / Под ред. Абульхано-
вой К .А., Брушлинского А .В., Воловиковой М. И. М.: Институт психологии РАН. 1997.
6. ВолченкоЛ. Б. Гуманность, деликатность, вежливость и этикет. М.: Издательство МГУ 1992.
7. Голод С. Стабильность семьи: социологические и демографические аспекты. М.:
Наука. 1984.
8. Дряхлов Н. И., Давыденко В .А, Юрченко И. И. Эстетико-этические принципы в
развитии современного предпринимательства: теоретико-методологические аспекты // СОЦИС.
1997. № 11.
9. Дубов И. Г., Мдивани М.О. Различие в нормативной сфере больших групп населения
Москвы // Ментальность россиян / Под ред. Дубова И. Г. М.: Имидж-контакт. 1998.
10. Здравомыслова О. О возможности изменения статуса женщины в семье //
Народонаселение. 2000. №2.
11. Здравомыслова О., Арупонян М. Российская семья на европейском фоне // УРСС. М. 1998.
12. Колбин Г. А., Фрошина И. В. Социальные процессы на промышленном предприятии //
СОЦИС. 1996. № 9.
13. Кузнецова Г. В., Максимов Л. В. Природа моральных абсолютов. М.: Наследие. 1996.
14. Курильски-Ожвэн Ш., Аругюнян М., Здравомыслова О. Образы права в России и во
Франции // Мир России. 1997. № 3.
15. Лапицкий М. И. Некоторые черты американского национального характера и
проблема этики труда // Организация труда и трудовая этика: Древность. Средние века.
Современность / Под ред. Малькова В. Л., Мильской Л. Т. М.: ИВИ РАН. 1993.
16. Лебедев Б. И. Этика взаимоотношений в коллективе. М.: Знание. 1979.

ЧЕЛОВЕК В СЕМЬЕ И НА РАБОТЕ
АНАЛИЗ ЦЕННОСТНЫХ СИСТЕМ И ПОВЕДЕНЧЕСКИХ ПАТТЕРНОВ
237
17. Лукьяшко В., РайченкоА. Жизненный цикл работников как объект управления //
Человек и труд. 1996. № 10.
18. Майка Ю. Социальное учение католической церкви. Опыт исторического анализа.
Пер. с польск. Рим; Люблин: Издательство Святого Креста. 1994.
19. Малиновский П. В. Командообразование как технология формирования
управленческого потенциала организации // Управление персоналом: Учебник для вузов / Под ред.
Базарова Т. Ю., Еремина Б.Л. 2-е изд., перераб. и доп. М: ЮНИТИ. 2002.
20. МясниковаЛ. Российский менталитет и управление // Вопросы экономики. 2000. № 8.
21. Наумова И. Жизненная стратегия в переходном обществе // Социологический
журнал. 1995. № 2.
22. Оссовская М. Рыцарь и буржуа: Исследования по истории морали: Пер. с польск. /
Общ. ред. Гусейнова А. А. М.: Прогресс. 1987.
23. РюттингерР. Культура предпринимательства. М.: ЭКОМ. 1992.
24. Семья на пороге третьего тысячелетия. М.1995.
25. Сидоренко И. И. Моральная норма // Социальная сущность и функции
нравственности / Ред. коллегия: Гусейнов А. А. (отв. ред.) и др. М.: Издательство МГУ. 1975.
26. Сидоренко И. И. Социальные нормы и регуляция человеческой деятельности. М.:
Издательство РЭА. 1995.
27. Сухорукова Г. А. Нравственная норма, ее сущность и особенности развития в системе
морали: Диссертация на соискание ученой степени канд. филос. наук. Свердловск. 1975.
28. Стошкус К. Этикет в развитии общества // Этическая мысль:
Научно-публицистические чтения / Ред. коллегия: Гусейнов А.А. (отв. ред.) и др. М.: Политиздат. 1998.
29. Уледова И. А. Общение и этика // Социальная психология и этика деового общение.
Учебное пособие для ВУЗов / Под ред. Лавриненко В. Н. М.: Культура и спорт. ЮНИТИ. 1995.
30. Фролов С. С. Социология организаций: Учебник. М.: Гардарики. 2001.
31. Чернобровкина А. В. Тендерные особенности поведения личности в управленческой
деятельности: Диссертация на соискание ученой степени канд. психолог, наук. М. 2000.
32. Шихирев П. И. Этика бизнеса. М.: Академия народного хозяйства. 2001.
33. Braybrooke D. Ethics in the world of business. — Totowa (H.J.): Rowman and Allanheld.
1983. XVIi. 488 p.; Реферат И. В. Купреева) // Правительственная этика, деловая этика,
медицинская этика / Отв. ред. и сост. Галинская И. Л. М.: ИНИОН РАН. 1993.
34. Cherrington D. J. The work ethics: Working values and values that work. New-York: Amacon. 1980.

Глава 9
АНАЛИЗ СМЫСЛОВОГО НАПОЛНЕНИЯ
ПОНЯТИЙ, ОБОЗНАЧАЮЩИХ ЦЕННОСТИ
Методы исследования
Проблема смыслового наполнения понятий1, обозначающих ценности, встает каждый
раз, как только исследователи начинают интерпретировать результаты проведенных ими
экспериментов. Невозможно объяснить, почему ценность Любовь находится в иерархии
распространенности ценностей ниже ценности Семья, а ценность Труд занимает там
всего лишь пятнадцатое место, если не знать точно, что вкладывают россияне в понятие
«любовь» и что понимают под словом «труд».
Проблема не в недопонимании исследователями необходимости изучения
смыслового содержания ценностей, а в том, что технически изучение понятий такого класса
является очень трудной задачей. Способов содержательного изучения понятий вообще не
так уж много. А если еще учесть, что терминальные ценности, являясь абстракциями
самого высокого уровня, не выводятся из других, родовых по отношению к ним, понятий,
становится ясно: число подобных способов применительно к исследованию
человеческих ценностей резко сокращается [1].
Среди методов, способных решить данную проблему, следует отметить все варианты
описательных методик, различные психосемантические техники, а также ассоциативный
эксперимент. Главной проблемой, возникающей при выборе метода для такого
исследования, является серьезное расхождение между трудозатратами в ходе исследования и
объективностью полученных результатов. Чем применяемая методика легче для реализации, чем
она компактнее, чем меньше занимает времени и, следовательно, чем более массовый
характер может носить исследование — тем выше степень субъективизма при интерпретации
автором полученных им результатов и произвольность толкования в ходе осмысления
полученных данных. И наоборот, чем точнее и дифференцированнее количественные
показатели исследования, чем отчетливее они говорят сами за себя без какой-либо интерпретации,
тем более громоздким и трудоемким является эксперимент, тем больше времени он
занимает у автора, стремящегося получить статистически значимые результаты.
1 Следует отметить, что речь идет не о том содержании понятий, которое фиксировано русским
литературным языком, а о наполнении понятий обыденным массовым сознанием. Можно
предположить, что смысловые структуры понятий, особенно понятий абстрактных, в языке, т. е. в словарных
определениях, и в массовом сознании могут не совпадать.

АНАЛИЗ СМЫСЛОВОГО НАПОЛНЕНИЯ ПОНЯТИЙ, ОБОЗНАЧАЮЩИХ ЦЕННОСТИ
239
В прошедшие годы в ряде исследований предпринимались попытки выявления
содержания понятий в рамках опроса больших групп населения, которые давали
статистику, необходимую для распространения полученных результатов на многомиллионные
сообщества. Однако предметом таких исследований являлись одно, максимум два,
понятия. Методики же, которая однозначно описывала бы содержание существующих в
языке абстрактных понятий и одновременно могла бы применяться в массовых опросах
населения, пока, к сожалению, не существует.
Благодаря минимизации возможной синонимии в списке базовых ценностей, лежащем
в основе настоящего исследования (описание процедуры его составления см. в главе 1),
все 38 позитивных терминальных ценностей и 30 «антиценностей» оказались
представляющими огромный интерес не только для социологов, но и для культурологов, этнологов,
политологов, а также представителей других смежных дисциплин, изучающих российское
общество и специфику менталитета его представителей. Рассуждая строго научно, подобная
ситуация настоятельно требовала семантического анализа всех 68 ценностей. Однако для
такого большого исследования у авторов просто не хватало ресурсов. Поэтому в анкету
была включена четвертая часть базового списка, представляющая, с точки зрения авторов,
наибольший интерес для современной социально-политической практики.
Исследование ассоциаций на ценности проводилось с 10 по 16 сентября 2001 года
в Томской области в рамках проекта «Томская инициатива»2. Репрезентативная
общеобластная выборка состояла из 1506 респондентов, квотированных по полу, возрасту,
образованию и соотношению городского и сельского населения. Опрос проводился
методом формализованного интервью. Двухступенчатая случайная районированная выборка
репрезентировалась 22 точками опроса. Контролю подвергалось 20% анкет каждого из
интервьюеров в каждой точке опроса.
Данные по статистическому распределению поло-возрастных показателей в регионе
были взяты поданным Госкомстата на 1 января 1999 года, по образованию поданным
микропереписи 1994 года. При составлении квот была учтена экспертная оценка изменения
показателей уровня образования в регионе за прошедшие годы.
На этапе проектирования из выборки вследствие сложной транспортной
доступности были исключены следующие населенные пункты: г. Отрежевой, села
Александровского, Парабельского и Каргасокского районов. Также в объект исследования не включались
лица без определенного места жительства и лица проживающие на закрытых
территориях воинских подразделений, мест лишения свободы, больницах, санаториях, интернатах,
монастырях, гостиницах.
Статистическая ошибка (2о) приводимых в отчете долей (процентов) даже в самых
неблагоприятных случаях (для отдельных вопросов) не превышает в общеобластном
распределении плюс-минус 3,0%.
Исследование ассоциаций строилось по классической схеме свободного
ассоциативного эксперимента. Респондентов просили назвать от трех до пяти первых
пришедших им в голову слов или словосочетаний, каким-либо образом связанных с каждым
предложенным словом. В результате на каждое слово-стимул было собрано в среднем
от 3500 до 4000 ассоциаций. Часть из них, безусловно, повторялась, несмотря на это
списки возможных ассоциаций на каждое слово составили наборы по 800-1000 разных
слов и словосочетаний. Подобные массивы являются хорошим основанием для
создания соответствующего словаря ассоциаций в связи с тем, что как число респондентов,
2 Авторы выражают благодарность сотруднице Института социологии РАН Т. И. Гориной,
обеспечившей расчет выборки и проведение полевого этапа исследования.

240 и г ДуБОВ
так и количество включаемых в словарь ассоциаций, в 5-7 раз превышает средние
показатели, используемые при создании аналогичных словарей.
Безусловно, обработка и соответствующее осмысление ассоциативных рядов такой
длины вызывают определенные методологические проблемы, и в частности, проблему
соответствия ассоциативных наборов, характеризующих понятие, содержанию означаемого
им явления. Более общий, можно сказать, философский вопрос заключается в том,
насколько данные ассоциации, являясь характеристикой языка, отражают объективную
реальность. Конкретизируя этот вопрос, нужно искать ответы и на другие, к примеру: можно
ли, исходя из того, что наиболее частотные ассоциации характеризуют надежную и
устойчивую смысловую связь между анализируемыми понятиями, утверждать, что и явления,
обозначаемые данными понятиями, близки друг другу в действительности, связаны либо
пространственно-временными координатами, либо причинно-следственными связями,
либо каким-то еще отношениями? Является ли, например, тот факт, что «деньги» оказались
наиболее частотной ассоциацией на слово «власть», свидетельством непреодолимой
власти денег в стране — власти способной пересилить и власть закона, и административную
власть, и власть разума, и власть любви? Ряд подобных вопросов можно продолжить.
Думается, что допущения, подобные приведенному выше, являются недостаточно
обоснованными. Безусловно, мозг человека в ходе повседневного взаимодействия
с действительностью отражает реально существующие в окружающем мире
взаимосвязи между явлениями. Однако, если бы люди всегда адекватно отражали окружающую
реальность, у них было бы гораздо меньше проблем. На самом деле человек в очень
значительной степени живет в мире иллюзий, порождаемых не только его личным
несовершенством и неспособностью правильно отразить и понять мир, но и окружающей
культурой, навязывающей присущие ей мифы и стереотипы. И, конечно же, эти мифы
и стереотипы в очень серьезной степени задают свой, зачастую иллюзорный, но
мощный по воздействию ассоциативный ряд, восппризводимый человеком в
ассоциативном эксперименте.
Не менее, а, может быть, даже более частым является воспроизведение человеком
формальных связей, не основанных ни на личных наблюдениях, ни на усвоенных мифах.
Ни мало не задумываясь, человек с легкостью механически воспроизводит устойчивые,
постоянно слышимые им речевые сочетания (напр., «Труд, мир, май»), не наполняя эту
связь никаким личностным смыслом и даже не понимая глубоко значения приведенных
слов. Ассоциативный эксперимент отражает лишь объективно существующую языковую
реальность, в известной степени пересекающуюся с действительным положением дел
в окружающем мире, но ни в коей мере не являющуюся абсолютно точным слепком
с этого мира. И не исключено, что привычные для человека связи слов гораздо чаще
характеризуют мифологию определенной культуры, чем объективную реальность, или
просто воспроизводят бытующие пропагандистские штампы.
Еще одной методологической проблемой является вопрос о значимости или
стабильности анализируемых ассоциаций. Очевидно, что если ассоциацию «порядок» на
стимул «законность» дает 321 человек из 1000, то эта ассоциация характеризует
надежную и устойчивую смысловую связь между указанными понятиями. Более того, можно
даже предположить, что связь эта существует в сознании не только 321 человек,
но и всех (или почти всех) остальных опрошенных, которые не смогли ее актуализировать
единственно из-за ограничений, позволяющих им выдать всего лишь пять ассоциаций.
В тоже время, если у какого-либо опрошенного в ответ на слово-стимул
«законность» возникает ассоциация «Иван Иванович», обозначающего знакомого ему судью,
то можно допустить, что она в общем массиве случайна и объективно существующих

АНАЛИЗ СМЫСЛОВОГО НАПОЛНЕНИЯ ПОНЯТИЙ. ОБОЗНАЧАЮЩИХ ЦЕННОСТИ
241
в языке закономерностей не отражает. Такие ассоциации при повторном исследовании
безусловно не будут воспроизведены, тогда как ассоциация «порядок» с очень высокой
степенью вероятности будет воспроизводиться большим количеством человек.
Именно в данной связи при анализе полученных наборов постоянно возникает вопрос,
какую частоту ассоциаций следует признать неслучайной и, соответственно, какие
ассоциации, а точнее ассоциации какой частоты, следует принимать к рассмотрению как
устойчиво характеризующие данное понятие. Поскольку эта величина является конвенциональной,
целесообразно дать возможность каждому специалисту самому определить интересующий
его интервал. Поэтому частотное распределение ассоциаций на каждую ценность,
включающее ассоциации с частотой больше двух, приводится в Приложении 9-1.
Впрочем, хотя распределение ассоциаций по частоте и говорит во многом само за
себя, так называемая «частотка» все же не является достаточным основанием для
выводов о семантической структуре понятия. Очевидно, например, что слово «деньги» как
одна из высокочастотных ассоциаций, связанных с понятием «Власть», гораздо ближе по
смыслу к ассоциациям «жадность» и «вседозволенность», чем к таким же
высокочастотным ассоциациям «порядок» и «закон» — таково культурное поле России пр крайней
мере, в настоящее время. Подобная близость не позволяет анализировать частотное
распределение, рассматривая каждую ассоциацию в отдельности. Анализ семантической
структуры понятия предполагает выделение основных смыслов понятия, отраженных
массовым сознанием, а главное соотнесение «удельного веса» этих различных смыслов
в понятии, представленном в массовом сознании.
Для этого необходима дополнительная обработка полученного частотного
распределения путем кластеризации имеющихся наборов ассоциаций. «Склеивание»
ассоциаций в смысловые блоки побуждает сначала осмыслить обобщенное содержание
каждого из них и соотнести удельный вес всех этих блоков в общем наборе ассоциаций.
Только потом, исходя из проведенного анализа, можно пытаться интерпретировать
выявленные ассоциации в отдельности.
Следует также отметить, что основные блоки ассоциаций (кластеры), а особенно
макроблоки, образующиеся на низком уровне тесноты связи в результате объединения
отдельных кластеров, как нельзя лучше иллюстрируют основные смысловые составляющие
данного понятия — та самые составляющие, описание которых в громоздком
психосемантическом эксперименте необходимо в первую очередь.
Для решения задачи «склеивания» ассоциаций по смысловой близости полученные
массивы ассоциаций на 14 важнейших ценностей и «антиценностей» были подвергнуты
иерархической классификации по методу Варда. В список включались ассоциации,
набравшие в данном исследовании частоту не менее 5 упоминаний (в ряде случаев — там,
где ассоциаций было мало — в список включались ассоциации, имеющие частоту 4 и
даже 3 упоминания, а в трех случаях — вообще все ассоциации, полученные от
респондентов). Вспомогательный эксперимент по классификации экспертами полученных наборов
ассоциаций, позволивший реализовать процедуру кластер-анализа, проводился на 20
респондентах, квотированных по полу, возрасту и образованию, проживающих в г.
Москве и представляющих самые разнообразные социальные слои и группы населения.3
Перед процедурой разбиения массива на группы экспертов ставили в известность,
ассоциации на какое слово им предстоит группировать.
3 Автор выражает благодарность научному сотруднику Института социологии РАН Т. И. Гориной
и ведущему научному сотруднику Психологического института РАО Л. М. Смирнову за подготовку,
методическое обеспечение и организацию кластерного анализа наборов полученных ассоциаций.

И Г ДУБОВ
Полученные в результате кластеризации кластерные деревья разрезались на
уровне тесноты связи, соответствующем 5 условным единицам. В некоторых случаях,
требующих большего дробления кластерной структуры, уровень разрезания дерева
оговаривается особо.
В выделенных таким образом кластерах просчитывалось суммарное количество
упоминаний подверженных кластеризации ассоциаций и на основе этого строилась
иерархия основных смыслов, закладываемых массовым сознанием в данное понятие. Нет
никаких гарантий, что данная иерархия (и даже абсолютно все выделенные смыслы)
воспроизведутся в повторном аналогичном исследовании. Но думается, что основные смыслы,
имеющие наибольший «удельный вес» в понятии, все-таки будут воспроизведены.
Следует также напомнить, что интерпретация кластеров предполагает сосредоточение
на доминирующем в данном наборе слов интегральном смысле и игнорирование отдельных
дескрипторов, не вписывающихся в концепцию. Именно этот момент является основанием
для справедливых упреков данного метода в высокой степени субъективизма. Любой новый
исследователь может интерпретировать смысл выделенных кластеров по-своему, и только
высокий уровень его научной интуиции, равно как и хорошее чувство языка, позволяют
надеяться на соответствие его интерпретации реальности. В этой связи полученные
кластерные структуры всех рассматриваемых здесь понятий приведены в данной монографии, что
позволяет всем заинтересованным лицам предпринять самостоятельную интерпретацию
разбиений полученных в эксперименте ассоциативных рядов.
При интерпретации результатов следует исходить также из того, что ассоциации
могут даваться как по смыслу, так и по сходству, смежности, контрасту. Поэтому
полученные наборы ассоциаций отражают не только устойчивые смысловые связи, т.е. ведущие
для данной культуры смыслы, заложенные в данное понятие (напр., «собака» —
«преданная», «человек» — «созидатель», «наука» — «прогресс»), но и просто устойчивые
языковые шаблоны, смыслы которых лежат на периферии семантического поля данного
понятия (напр., «удача» — «Ваше благородие», «рай» — «в шалаше» и т. п.). В результате,
полученные массивы ассоциаций хоть и характеризуют основные смыслы, вкладываемые
обыденным сознанием индивидов в данное понятие, их набор и иерархия могут
отличаться (и иногда заметно) от ведущих смыслов данного понятия, осознанно выделяемых
каждым респондентом как «наиболее важные для меня».
Смысловое наполнение понятий,
обозначающих ценности
Безопасность
Частотное распределение ассоциаций позволяет предположить, что «Безопасность»
респонденты чаще всего понимают (по крайней мере, в данной культуре) как «спокойствие»
(234 упоминания) или «покой» (еще 128 упоминаний), как «уверенность» (185
упоминаний), как «охрану» (129 упоминаний) или «защиту» (еще 123 упоминания). Однако, как
уже говорилось, частота ассоциаций на слово-стимул неспособна максимально полно
описать доминирующие в понятии (в том виде, в котором оно функционирует в массовом
обыденном сознании) смыслы.
При делении кластерного дерева на уровне 5 линия разреза проходит как раз через
соединение трех пар кластеров. Смысловая близость кластеров в этих парах позволяет
интерпретировать их как единое целое, Поэтому линию разреза можно поднять
выше — до отметки 5,1, что позволяет выявить 8 крупных кластеров, в которые массовое

АНАЛИЗ СМЫСЛОВОГО НАПОЛНЕНИЯ ПОНЯТИЙ. ОБОЗНАЧАЮЩИХ ЦЕННОСТИ
243
обыденное сознание объединило наиболее частые ассоциации на слово
«Безопасность». Здесь, как и во всех других рассматриваемых понятиях респонденты, часто
называли среди ассоциаций то же самое слово, которое служило им стимулом. В данном
анализе эти «ассоциации» не принимаются во внимание и не рассматриваются.
Первый кластер составили следующие 13 слов: железные двери, решетки, замки,
государство, суд, правоохранительные органы, решетка, милиция, незащищенность,
свобода, стена, надежность, крепость. Они перечисляются в том порядке, в котором они
располагаются по смысловой близости в кластерном дереве. Подчеркнуто наиболее
часто встречающееся, а, следовательно, ключевое слово кластера. В этой связи первый
кластер можно назвать кластером физической защищенности от противоправных
элементов, хотя очевидно, что, по сути, он посвящен свободе-несвободе. Весьма
показательно, что в данный кластер входит слово «государство», тогда как, например, «власть»
и даже «закон» оказались в другом кластере. Из этого следует, что главная функция
государства, закрепленная в массовом сознании респондентов — полицейская.
Второй кластер тоже состоит из 13 слов: внимание, тревога, собака, опасность,
страх, нет /безопасности/, правила, справедливость, бесстрашие, права,
беспокойство, доверие. Обобщенный смысл данного кластера можно свести к эмоциональной
составляющей понятий «опасность»-«безопасность», связанной с переживанием страха
и беспокойства.
Третий кластер включил в себя 22 слова и словосочетания: комфорт, радость,
тепло, отсутствие тревоги, все хорошо, здоровье, уют, сон, хорошо, неуверенность, мир,
тишина, надежда, общество, забота, уверенность в завтрашнем дне, ответственность,
вера, независимость, спокойная жизнь, спокойствие, ее нет. Смысл данного кластера
с уверенностью можно интерпретировать как «покой и комфорт».
В четвертый кластер вошли 16 слов: дети, семья, дом, благополучие, счастье,
достаток, порядок, флот, уверенность, армия, трезвость, власть, страна, закон,
стабильность, защищенность. Смысл данного кластера заключается в обеспечении
безопасности дома и семьи. Следует отметить, что массовое сознание связывает указанную
функцию с властью, действующей на основании закона, и разделяет власть как защиту и
государство как тюрьму.
Пятый кластер объединил 9 слов, смысл которых состоит в осторожности и
соблюдении правил: дорога, люди, предупреждение, осторожность, бдительность,
внимательность, соблюдение правил, движение, законность.
Шестой кластер состоит из 18 слов и словосочетаний: защита, труд, правопорядок,
деньги, страховка, необходимость, презерватив, гарантии, сила, работа, норма жизни,
успех, муж, друг, друзья, жизнь, самозащита, уверенность в себе. В совокупности они
характеризуют безопасность и защиту во внешней деятельности, прежде всего в работе.
Седьмой кластер — маленький, в нем всего 6 слов, связанных с силовыми
структурами: органы, оружие, КГБ, ФСБ, ОМОН, телохранитель. Характерно, что этот
компактный кластер даже на таком уровне тесноты связи выделяется как самостоятельный,
не склеивающийся с другими кластерами. Это является показателем его смыслового
своеобразия, отдельности от других смысловых векторов понятия «безопасность».
И, наконец, восьмой кластер включил в себя 8 слов, касающихся, в основном,
материальных средств обеспечения охраны: железная дверь, сигнализация, дверь, замок,
пистолет, охрана, решетки на окнах, покой. Этот кластер выглядит как близкий по
смыслу первому; однако, в том скорее, представлены субъекты физической защиты
человека и их атрибуты, а в этом — просто материальные средства обеспечения этой
физической защиты.

244 и г дубов
Количество слов в кластере еще не является показателем удельного веса кластера
в совокупном массиве ассоциаций, связанных с изучаемым понятием. Главный анализ
соотношения разных смыслов, которыми массовое сознание наполняет данное понятие,
заключается в подсчете совокупной частоты упоминания респондентами слов и
словосочетаний, входящих в каждый кластер. Именно этот показатель помогает понять те
аспекты понятия, которые массовое сознание вычленяет как важнейшие и которые в
первую очередь характеризуют изучаемое явление. Соответственно, именно эти аспекты
являются для политологов, социологов и культурологов маркерами наиболее значимых
для людей сторон жизни общества.
При таком подходе к анализу понятия «безопасность» на первом месте оказался 4-й
кластер, посвященный обеспечению безопасности дома и семьи, слова которого были
названы в общей сложности 696 раз, на втором — 3-й кластер, описывающий покой
и комфорт, дескрипторы которого были названы 418 раз. Третье и четвертое места
фактически поделили 1 -й кластер, объединивший субъектов физической защиты человека
и их атрибуты, дескрипторы которого были названы в общей сложности 340 раз, и 6-й
кластер, посвященный безопасности и защите внешней деятельности людей. На пятом
месте оказался 8-й кластер, собравший материальные средства обеспечения защиты
(302 слова). На шестом— 2-й кластер, связанный с переживанием страха и
беспокойства, дескрипторы которого были названы 118 раз. Седьмое место досталось 5-у
кластеру, посвященному осторожности и соблюдению правил (74 слова). И восьмое — 7-у
кластеру, условно названному «силовые структуры» (55 слов).
Власть
Как следует из частотного распределения ассоциаций, «власть» обыденное сознание
в первую очередь понимает как «деньги» (318 упоминаний) или как «силу» (220
упоминаний). Все остальные смыслы данного понятия, если судить только по частоте, занимают
гораздо меньшее место в массовом сознании. Так, например, ассоциация «президент»
собрала только 95 упоминаний, ассоциация «порядок» — 89 упоминаний и ассоциация
«закон» — 75 упоминаний. Однако кластерное «обрамление» указанных ассоциаций
позволяет четче интерпретировать их внутренний смысл и, надо сказать, иногда
выявленные оттенки (как, например, это случилось со словом «сила») позволяют иначе взглянуть
на те смыслы, которые доминируют в массовом сознании.
При кластеризации набор ассоциаций на слово «Власть» распался на заданном
уровне разбиения 4,9 на 9 кластеров. Первый кластер, посвященный субъектам
государственной власти, составили следующие 10 слов: президент, Путин, политика, губернатор,
руководство, государство, правительство, конституция, парламент, администрация.
Второй кластер вобрал в себя 14 ассоциаций: забота о людях, народ, законность,
демократия, ум, доверие, цель, влияние, воля, подавление, подчинение, долг, сила,
обязанность. Этот кластер характеризует интенциональную составляющую власти,
направленную на заботу о людях.
15 ассоциаций третьего кластера (портит человека, ответственность, уважение,
доступность, недоверие, начальник, сельсовет, управление, депутаты, Дума, мэр,
законы, могущество, порядочность, положение) характеризуются, фигурально выражаясь,
«человеческими» атрибутами власти. Ключевые слова этого кластера —
ответственность, доступность, порядочность — ориентированы не на далекую и абстрактную
государственную власть, сконцентрированную в первом кластере, а на власть, с которой
люди соприкасаются непосредственно: сельсовет, мэра, депутатов и т. п.

АНАЛИЗ СМЫСЛОВОГО НАПОЛНЕНИЯ ПОНЯТИЙ. ОБОЗНАЧАЮЩИХ ЦЕННОСТИ
245
Четвертый кластер, включающий 19 дескрипторов, полностью посвящен
негативной стороне власти: воровству, беззаконию, обману и другим аналогичным явлениям.
Сюда попали следующие ассоциации: жадность, обман, взятки, воровство, бардак,
угнетение, зависть, начальство, беспредел, произвол, вседозволенность, деньги,
безответственность, безразличие, мафия, наглость, беззаконие, безобразие, чиновники.
Характерно, что сюда попало и слово начальство — в отличие от начальника, попавшего в
предыдущий кластер. Это означает тонкую семантическую разницу, которую очень четко
улавливает обыденное сознание. «Начальник» — это, скорее, непосредственный
руководитель, который может быть умным или глупым, но с которым у людей возникает
деловое взаимодействие. «Начальство» же почти всегда носит оттенок злоупотреблений
и оторванности от подчиненных.
В пятом кластере объединились 10 дескрипторов: нажива, ложь, алчность,
коррупция, бессилие, высокомерие, слава, превосходство, стремление и право. Этот кластер
тоже посвящен негативной стороне власти, включающей широкий спектр качеств от
алчности до стремления возвыситься. При этом остается непонятным, почему этот кластер
отделился от четвертого и почему обыденное сознание экспертов разделило взятки
и коррупцию, обман и ложь. Тем не менее, остается фактом: семантическая связь между
4-м и 5-м кластерами просматривается только на уровне восьми условных единиц.
Шестой кластер, включающий в себя 12 слов (надежность, уверенность,
спокойствие, свобода, честность, богатство, муж, образование, покой, обеспеченность,
справедливость, директор) представляет собой, по идее, патронажную власть (муж, директор),
обеспечивающую уверенность и душевный комфорт.
В свою очередь, седьмой кластер, вобравший 9 слов (достаток, забота,
благополучие, работа, независимость, давление, несправедливость, профессионализм, успех),
судя по всему, характеризует другой аспект власти, — власти, которую может достичь
сам человек в трудовой деятельности — а также всех связанных с нею явлений, таких как
успех, достаток, независимость и т. п.
В восьмом кластере «склеилось» всего 7 слов: гордость, порядок, армия,
безопасность, авторитет, права, защита. Данный компактный кластер отражает тот аспект
власти, который связан с общей защитой человека от разных бед и наведением порядка в
обществе и государстве.
Еще один силовой аспект власти, связанный, в отличие от восьмого кластера,
не столько с общей защитой человека, сколько с судебно-правовой стороной
безопасности людей, отражен в девятом кластере, состоящем из 12 слов: дисциплина, контроль,
милиция, взяточничество, безнаказанность, насилие, унижение, жестокость,
беспорядок, закон, суд. На его примере можно прокомментировать те случаи, когда слово
в единственном числе попадает в один кластер, а во множественном в другой. Это —
достаточно распространенная ситуация, не являющаяся показателем некачественной
работы экспертов, а обусловленная исключительно разницей в понимании людьми
смыслов различающихся числом слов. Так, в частности, слово «законы», попавшее в третий
кластер, скорее имеет смысл некоего свода правил, с помощью которых власть
пытается регулировать процессы, происходящие в обществе. В свою очередь, слово «закон»
однозначно понимается как некий карающий инструмент, на основании чего оно и было
зачислено в девятый кластер. Аналогичная ситуация встречается достаточно часто
и в отношении близких по смыслу, но далеко не идентичных однокоренных слов, таких
как «начальник» и «начальство», «закон» и «законность», «милиция» и «менты» и т. п.
Выявленные кластеры располагаются по своему удельному весу в общем массиве
ассоциаций следующим образом. На первом месте находится 4-й кластер, посвящен-

246 и г ДУБОВ
ный негативной стороне власти. Он собрал 604 ответа респондентов, что составляет
27,7% от кластеризуемой части Такой большой объем данного кластера
свидетельствует о далеко не самом лучшем отношении к власти в России.
На втором месте находится 2-й кластер, посвященный заботе о людях (слова,
вошедшие в него, названы 366 раз). По сути, второй и четвертый кластер характеризуют
основные вектора в 9-мерном пространстве смыслов, полученном в результате
настоящего анализа. Соотношение их объемов (поскольку эти объемы являются показателем
того, какой смысл люди вкладывают в данное слово, а вкладываемые смыслы, как
правило, достаточно точно характеризуют реальное соотношение разных сторон явления),
в общем-то, может служить индикатором действительного соотношения в деятельности
властей реальной заботы о людях и всего того, что массовое сознание связывает с
чиновничьим беспределом.
Третье место получил 1 -й кластер, объединивший непосредственно самих субъектов
государственной власти. Слова этого кластера названы 255 раз. На четвертом месте 3-й
кластер, отражающий те стороны ответственной власти, которыми она поворачивается
к людям. По своему удельному весу он почти равен 1 -му кластеру; здесь собраны 234
упоминания. Пятое место занимает 6-й кластер — кластер патронажной власти. Слова этого
кластера были названы респондентами 185 раз. Близок к нему по объему 9-й кластер,
который посвящен судебно-правовой стороне безопасности. В общей сложности слова
этого кластера были названы 171 раз, и он занимает шестое место. Седьмое место у 8
кластера, посвященного общей государственной защите человека от разных бед (135
упоминаний). Восьмое и девятое места делят 7-й (власть, которую может достичь человек,
работая) и 5-й (негативная сторона власти) кластеры; соответственно, отмечено 115
упоминаний слов 7-го кластера и 111 — 5-го.
Достаток
Частотное распределение ассоциаций на это понятие позволяет выдвинуть
предположение, что «достаток» массовое сознание понимает прежде всего как «деньги» (421
упоминание) или «богатство» (109 упоминаний). В свою очередь, совокупный набор
ассоциаций на понятие «достаток» распался на заданном уровне разбиения 5,1 на 13 компактных
кластеров. Первый из них, состоящий из 11 слов, описывает хорошую жизнь и
вызванные ею чувства (нормальная жизнь, хорошая жизнь, стабильность, комфорт, уют,
квартира, все хорошо, удовлетворенность, спокойствие, возможность, удовлетворение).
Второй включает четыре материальных маркера достатка: одежда, хлеб, деньги, быт.
Третий кластер несмотря на его небольшую величину трудно поддается интерпретации. Его
составили следующие 7 слов и словосочетаний: веселье, необходимость, изобилие,
хорошо оплачиваемая работа, желание, норма, нет нужды.
Четвертый кластер из 8 слов описывает достаток, связанный с работой: заработок,
зарплата, доход, машина, положение, труд, прибыль, успех. В располагающемся рядом
с четвертым кластером и близким ему по смыслу (уровень тесноты связи — 6) пятом
кластере, состоящем из 6 слов, описываются не столько те блага, которые приносит работа,
сколько непосредственные атрибуты трудовой деятельности: независимость,
профессионализм, трудолюбие, хорошая работа, уважение, безопасность. Безусловно, часть
вошедших в данный кластер слов можно назвать следствиями хорошей работы (напр.,
независимость, уважение, безопасность), что и сближает пятый кластер с четвертым.
Однако, между следствиями четвертого и пятого кластера есть тонкое, но внятное отличие.
Тогда как первые очевидно связаны с материальными благами, т.е. представляют собой
именно достаток, следствия пятого кластера касаются скорее моральных последствий,

АНАЛИЗ СМЫСЛОВОГО НАПОЛНЕНИЯ ПОНЯТИЙ ОБОЗНАЧАЮЩИХ ЦЕННОСТИ
вытекающих из хорошей работы. Видимо, моральные последствия тоже составляют в
сознании респондентов часть понятия «достаток». Впрочем, как будет показано ниже, этот
аспект достатка является по своему удельному весу самым незначительным.
В шестом кластере, состоящем всего из 5 слов, парадоксальным (а может быть,
и вовсе не парадоксальным) образом объединились такие составляющие «достатка» как
пища и свобода: пища, сытость, надежность, свобода, еда. В данном случае несмотря на
очевидную зависимость свободы от сытости представляется затруднительным цельно
охарактеризовать смысл данного кластера. Седьмой кластер, состоящий из 10 слов
и словосочетаний, полностью посвящен теплому и спокойному счастью, возникающему,
надо полагать, вследствие достатка: спокойная жизнь, хорошее настроение, любовь,
покой, хорошо, возможности, уверенность, счастье, тепло, питание. Смысл данного
кластера очень близок смыслу первого кластера. В восьмом кластере, объединившем 9
слов, сконцентрировались семейно-домашние аспекты достатка: семья, сила,
здоровье, удача, образование, радость, дети, жизнь, дом.
Девятый, десятый и одиннадцатый кластеры, несмотря на их разделение при
заданном разбиении (особенно это касается девятого кластера, который объединяется
с десятым и одиннадцатым лишь на 8-м уровне тесноты связи) представляют связанное
общим смыслом и трудно дифференцируемое единое целое. Девятый кластер
объединил 7 слов и словосочетаний (все есть, всего хватает, благополучие, норма жизни,
уверенность в завтра, благосостояние, обеспеченность), десятый — 4 слова и
словосочетания (когда все есть, роскошь, желания, удовольствие) и одиннадцатый — 6 слов и
словосочетаний (богатство, уверенность в себе, исполнение желаний, беззаботность,
много денег, отдых). Все они посвящены высшей форме достатка — богатству.
Двенадцатый кластер, в целом посвященный имущественным отношениям,
регулируемым государством, объединил в себе 8 слов: власть, финансы, государств, вещи,
имущество, дача, земля, порядок. И наконец, тринадцатый кластер, родственный по
смыслу 8-му кластеру, посвящен не семейно-домашним аспектам достатка, каким его
мыслят городские жители средних лет, а скорее пенсионно-сельскому видению данного
понятия; он объединил 9 слов и словосочетаний: корова, нет, его нет, пенсия, огород,
продукты, жилье, работа, хозяйство.
По своему удельному весу в общем массиве ассоциаций выявленные кластеры
располагаются следующим образом. На первом месте находится объединение 1 -го и 7-го
кластеров, посвященных хорошей, спокойной, комфортной жизни, которое набрало в общей
сложности 569 (соответственно, 288 и 281) упоминаний входящих в эти кластеры слов.
На втором месте находится 2-й кластер, объединивший материальные маркеры
достатка. Слова, вошедшие в этот кластер были названы респондентами 464 раза (основу
создало слово «деньги», названное 421 раз). На третьем — объединение 9-го, 10-го
и 11 -го кластеров. Каждый из них относительно невелик (слова 9-го кластера были
названы респондентами 213 раз, 10-го — 55 и 11-го — 176), но вследствие смысловой
неразличимости этих трех кластеров представляется целесообразным объединить их при
подсчете так же точно, как были объединены 1-й и 7-й кластеры. Тогда представленный
ими смысл (богатство и ощущения, которые оно вызывает) составляет уже 444
упоминания (18% от общего числа подвергнутых кластеризации ассоциаций), что позволяет ему
занять второе место в иерархии.
На четвертом месте оказывается 8-й кластер, посвященный семейно-домашним
аспектам достатка (305 упоминаний). На пятом — 13-й кластер, посвященный пенсионно-
сельским аспектам понимания достатка (192 упоминания). На шестом — 4-й кластер,
характеризующий достаток, связанный с работой (170 упоминаний). На седьмом—6-й клас-

248 и г дуБОВ
тер, объединивший свободу и еду (118 упоминаний). На восьмом — 12-й кластер,
описывающий имущественные отношения, которые регулируются государством (90 упоминаний).
Девятое же и десятое места делят трудно интерпретируемый 3-й и посвященный
моральным атрибутам трудовой деятельности 5-й кластеры (соответственно 68 и 62 упоминания).
Законность
Наиболее частые ассоциации на данное понятие показывают, что в России «законность»
чаще всего понимают как «порядок» (321 упоминание), как «справедливость» (191) и как
«суд» (111 упоминаний).
Ассоциации на понятие «законность» на уровне тесноты связи 5,1 образовали 17
небольших кластеров, многие из которых были по смыслу идентичны друг другу и в этой
связи не поддавались осмысленной интерпретации. Даже разбиение нас уровне 6,
уменьшив число кластеров до 13, не снимает полностью эту проблему. Некоторые
укрупненные кластеры продолжают оставаться очень близкими, во многом пересекающимися
по смыслу. Однако дальнейшее укрупнение кластеров приводит уже к смешению
разнородных смыслов и затруднению интерпретации. Поэтому при анализе кластерной
структуры ассоциаций на «законность» было решено «разрезать» дерево кластеров на уровне
6, комментируя в необходимых случаях их разбиение на под кластеры.
Первый кластер, состоящий из 9 слов, на уровне тесноты связи 5 распадается на
два подкластера: а) адвокат, прокурор, юрист, кодекс, права человека и б) правосудие,
судья, судьи; оба представляют объединение различных субъектов права,
осуществляющих процесс правосудия. Аналогичным образом посвящен субъектам права и второй
кластер, объединяющий так же 9 слов и словосочетаний: достаток, мир, правила,
милиция, суды, правоохранительные органы, правда, суд, вера. Во многом второй кластер
пересекается с первым. Однако его отличает, с одной стороны, включение в число
субъектов права вместо лиц, осуществляющих судебный процесс, таких правоохранительных
органов как милиция, а с другой — слов, обозначающих то, что защищают эти субъекты
(достаток, мир, правда, правила, вера). Таким образом, первый кластер имеет
несколько формальный и даже формалистичный оттенок, второй же наполняет деятельность
правоохранительных органов живым человеческим смыслом.
В свою очередь, третий кластер в определенном смысле является продолжением
второго кластера. Точно так же как второй включал в себя ряд субъектов права, которым
был посвящен первый кластер, третий наряду со вторым описывает то, что защищают
эти субъекты. Он состоит из следующих 6 слов: образование, хорошо, брак, семья,
работа, труд. Следует заметить, что в отличие от второго кластера этот кластер включает
не абстрактные цели соблюдения законности, а вполне конкретные обстоятельства
жизни каждого человека.
Четвертый кластер, состоящий из 9 слов, на уровне тесноты связи 5 также
распадается на два подкластера. Будучи связаны единым смыслом, они являются своего рода
антагонистами друг друга. Первый, состоящий из 5 слов (деньги, соблюдение прав,
равенство, стабильность, равноправие), посвящен соблюдению прав человека, а второй
(наказание, ограничение, норма, тюрьма), наоборот, поражению в правах.
На два подкластера распадается и пятый кластер из 10 слов. Как и в предыдущем
случае, они являются связанными единым смыслом антагонистами. Первый,
включивший слова: «должна быть», «права», «сельсовет», «беззаконие», «справедливость»,
можно было бы в целом интерпретировать как «справедливость» (если не придавать
серьезного значения слову «беззаконие»), а второй (несправедливость, нет ее, начальство, ее
нет, нет — примечательно это варьирование отрицаний) как «несправедливость».

АНАЛИЗ СМЫСЛОВОГО НАПОЛНЕНИЯ ПОНЯТИЙ. ОБОЗНАЧАЮЩИХ ЦЕННОСТИ
249
По сути, слово «беззаконие» должно было оказаться в либо в 5-6 кластере, либо в
шестом (нет закона, нет законности, армия, беспредел), общий смысл которого выражает
именно беззаконие. То, что оно попало в 5-а кластер — следствие не очень большого
числа респондентов во вспомогательном эксперименте. При таком количестве участников
вспомогательного эксперимента (25-30% которых, как правило, не отличаются высокой
когнитивной сложностью) раскладывание базового списка на группы обычно
сопровождается порождением артефактов, которые должны были бы теряться при большем числе
участвующих в эксперименте. Именно поэтому общий смысл кластера в большинстве
случаев определяется именно в целом и предполагает игнорирование отдельных дескрипторов.
В этом свете смысл седьмого кластера, состоящего из 6 слов (надежда, совесть,
честь, прокуратура, свобода слова, свобода) можно определить как связанные с
законностью ценности и высокие чувства — но только если элиминировать из списка
«прокуратуру», которая, по сути, должна была оказаться в первом кластере.
Восьмой кластер, насчитывающий два подкластера (покой, спокойствие, жизнь,
правительство) (страна, юстиция, демократия, законы, соблюдение законов), включает
9 слов. Вместе их можно интерпретировать как сохранение нормальной жизни
вследствие соблюдения законности.
Девятый кластер из 5 слов (государство, президент, Дума, управление, общество)
описывает субъектов власти. Исполнение же субъектами власти закона — общий смысл
десятого кластера, состоящего из 8 слов и словосочетаний (власть, дисциплина,
соблюдение закона, честность, Конституция, норма жизни, уважение, указ).
В этой связи вызывает недоумение одиннадцатый кластер, так же точно
посвященный соблюдению законов и состоящий из двух подкластеров, которые объединяют в
общей сложности 11 слов: а) исполнение законов, соблюдение конституции,
ответственность, соблюдение и б) право, уверенность, защита, порядок, соблюдение правил,
правило, строгость. Сравнение смыслов этих подкластеров позволяет условно разделить их
на «исполнение законов» и «соблюдение правил». И оба эти смысла практически
пересекаются со смыслами 10-го кластера. Больше всего озадачивает то, что несмотря на
большое сходство (если не сказать идентичность) 11-го и 10-го кластеров, связь между
ними осуществляется не на уровне, ближайшем к уровню разбиения, а, наоборот, на
самом низком уровне тесноты связи, равном 25 условным единицам. Подобный уровень
тесноты связи является свидетельством практически полного отсутствия синонимии
между сравниваемыми кластерами, а, значит, и между составляющими их
дескрипторами, такими, например, как «исполнение законов» и «соблюдение закона», «дисциплина»
и «соблюдение правил», «правило» и «норма жизни» и т. п.
Однако, при ближайшем рассмотрении это расхождение становится понятным,
и именно за счет наличия минимальной связи между 10-м и 11-м кластерами. Дело
в том, что все ассоциации, связанные с «законностью», в самом общем виде разбились
на два больших блока. Первый составили ассоциации, которые описывают связи между
законностью и официальными, внешними по отношению к гражданам (респондентам),
субъектами. Второй же блок составили ассоциации, подразумевающие связь между
законностью и самими гражданами. Граница между этими блоками проходит как раз
между 10-м и 11-м кластерами. Именно это обстоятельство развело похожие с виду слова
и словосочетания «по разные стороны баррикад». Часть из них была понята экспертами
как характеризующая соблюдение законности официальными органами власти и
правосудия, а часть — как соблюдение законности простыми людьми.
В этой связи следует отметить, что соотнесение удельного веса этих крупных блоков
в общем массиве кластеризуемых ассоциаций (1345:877) показывает, что первый блок,

250 и г дуБ0В
относящийся к официальным субъектам, в полтора раза больше второго, относящегося
к гражданам. Из этого можно сделать вполне однозначный вывод: реализацию
законности (включающую усилия по поддержанию этой законности) массовое сознание россиян
в гораздо большей степени закрепляет за лицами и субъектами, которым это вменено
в обязанность, нежели за самими гражданами, не надеясь, видимо, на возможность
эффективной их самоорганизации.
Еще один кластер второго блока, двенадцатый, состоящий из 14 слов и
словосочетаний (безопасность, надежность, порядок в стране, послушание, гарантии,
правопорядок, выполнение законов, закон, защищенность, правильность, долг, охрана,
необходимость, порядочность), посвящен некоему общему порядку в стране, появляющемуся
в случае исполнения законов, о чем шла речь в одиннадцатом кластере
И, наконец, общий смысл тринадцатого кластера из 9 слов (обязанность, устав,
подчинение, выполнение, исполнительность, обязанности, исполнение, доверие, сила)
сводится в отличие от предыдущих кластеров этого блока не к добровольному соблюдению
законов, а к исполнению их по обязанности или даже по принуждению.
По своему удельному весу в общем массиве ассоциаций выявленные кластеры
располагаются следующим образом. На первом месте находится 11 -й кластер,
посвященный соблюдению законов гражданами, два подкластера которого набрали в общей
сложности 531 (соответственно, 84 и 447) упоминаний входящих в них слов. Следует
специально отметить, что высокий удельный вес этого кластера достигнут исключительно
благодаря слову «порядок» (321 упоминание), которое при нынешнем наборе экспертов,
проводивших кластеризацию, попало именно сюда. Общая процедура кластеризации
предполагает, что последующие кластеризации, в принципе, будут воспроизводить
выявленную кластерную структуру. Однако это убеждение не относится к отдельным
словам. Исходя из этого, при других разбиениях слово «порядок» может оказаться в другом
кластере, выведя его тем самым на первое место, поскольку «законность» как «порядок»
в любом исследовании в России, будет находиться на одном из первых мест.
На втором месте оказался 5-й кластер, соотносящийся со
справедливостью-несправедливостью, подкластеры которого набрали в сумме 322 (279 + 43) упоминания
входящих в него слов. Здесь большой объем кластера также образовался за счет одного
слова — «справедливость» (191 упоминание). Однако это слово является ключевым
словом кластера, что позволяет надеяться на воспроизводимость данного места кластера
в иерархии при повторных кластеризациях.
На третьем месте находится достаточно размытый 2-й кластер, посвященный
правоохранительным органам и тому, что они защищают (292 упоминания). На
четвертом— 12-й кластер, посвященный порядку, появляющемуся вследствие выполнения
законов (251 упоминание). На пятом— 10-й кластер, понятый как исполнение субъектами
власти законов (184 упоминания). Шестое и седьмое места поделили 8-й кластер (122
упоминания), два подкластера которого (74 + 48) означают нормальную жизнь,
обеспечиваемую соблюдением законности, и 1-й кластер (120 упоминаний), его подкластеры
(92 + 28) собрали разнообразных субъектов права. Восьмое же и девятое места также
делятся между двумя кластерами: 4-м (96 упоминаний), состоящим из двух подкласте-
ров (66 + 30), которые посвящены соблюдению прав личности-поражению в правах,
и 13-м (95 упоминаний), посвященного принудительному соблюдению законов.
Далее следуют совсем мелкие кластеры, отражающие незначительные смыслы,
вкладываемые массовым сознанием в понятие «законность». Это прежде всего
занявший десятое место 9-й кластер (69 упоминаний), описывающий субъектов власти.
Показательно, что субъекты власти занимают в общей иерархии распределения количества

АНАЛИЗ СМЫСЛОВОГО НАПОЛНЕНИЯ ПОНЯТИЙ. ОБОЗНАЧАЮЩИХ ЦЕННОСТИ
251
ассоциаций такое незначительное место по сравнению с субъектами права. В общей
сложности 9-й и 10-й кластеры набрали всего 253 упоминания, тогда как 1-й и 2-й
кластеры — 412 упоминаний. Выявленную разницу можно интерпретировать как хотя и
относительный, но все же количественный показатель отношения людей к роли трех
основных ветвей власти в деле соблюдения законности. Если согласиться с этим подходом,
то становится ясно: респонденты вынесли низкую оценку значению в этом процессе
первых двух ветвей власти (исполнительной и законодательной) по сравнению с высокой
оценкой значения третьей (судебной).
С небольшим отрывом от 9-го кластера на одиннадцатом месте находится 7-й
кластер (66 упоминаний), посвященный связанным с законностью ценностям и высоким
чувствам. На двенадцатом месте — 3-й кластер, включивший некоторые
обстоятельства жизни людей, защищаемые соблюдением законности (44 упоминания). На последнем
тринадцатом — 6-й кластер, беззакония (30 упоминаний).
Развитие
Выявленная в исследовании «частотка» показывает, что «развитие» у нас в стране
понимается прежде всего как «учеба» (168 упоминаний) или «образование» (еще 113
упоминаний), как «наука» (160 упоминаний) и как «прогресс» (159 упоминаний). Причем, как
показывает приведенный ниже анализ кластерной структуры понятия, основные его
смыслы так или иначе касаются, главным образом, духовной сферы и практически не
затрагивают материальную (в том числе и экономику).
Проведенный анализ кластерного дерева показал: все ассоциации, имеющие
частоту повторения 5 и отобранные в связи с этим для кластеризации, оказались в
восприятии экспертов достаточно близки по смыслу и трудно разделяемы на разные смысловые
группы. Разбиение на уровне тесноты связи 4,9 позволило выделить всего пять очень
больших кластеров. Поэтому данное разбиение было решено осуществить на уровне 3,9,
выделив таким образом 8 кластеров и указав в необходимых случаях подкластеры,
которые выявляются на уровне тесноты связи 3.
Первый кластер из 17 слов (обучение, учеба, учение, чтение, движение, мышление,
ум, процветание, улучшение, совершенствование, усовершенствование, рождение,
начало, успех, разум, образование, совершенство) можно интерпретировать как
интеллектуальное развитие через образование.
Второй кластер из 10 слов (движение вперед, достижения, общество, желание,
строительство, общение, труд, благополучие, опыт, новое) труднее поддается цельной
интерпретации. Однако, если абстрагироваться от частностей и сосредоточиться на
совокупном смысле данного кластера, то в целом его можно назвать «движением вперед,
понимаемым как созидание» или же просто «созиданием».
Третий кластер, состоящий из 13 слов (карьера, повышение, богатство,
благосостояние, продвижение, сила, человечество, норма жизни, экономика, работа, спираль,
перспектива, подъем), посвящен развитию, происходящему в трудовой деятельности,
или же, проще говоря, карьере.
Четвертый кластер описывает всестороннее (в первую очередь, физическое,
профессиональное и интеллектуальное) развитие личности путем саморазвития и
самосовершенствования. В нем 14 слов (производство, спорт, прогресс, знание, физическое,
быт, творчество, достижение, профессионализм, самосовершенствование, познание,
поиск, стремление, умственное). Кластер этот можно трактовать как тесно связанный по
смыслу с карьерным ростом, поскольку описанное здесь самосовершенствование
имеет явно выраженный профессиональный оттенок и является причиной улучшения произ-

И Г ДУБОВ
водственной деятельности, а значит и служебного роста. Высказанное предположение
подтверждается и объединением четвертого и третьего кластера в кластерном дереве
на уровне тесноты смысловой связи 4,5.
Пятый кластер на уровне 3,5 распадается на два подкластера, которые удобнее
комментировать отдельно. Первый из них состоит из 6 слов (интерес, история, страны,
цивилизация, эволюция, жизнь) и посвящен развитию цивилизации или, иначе,
историческому развитию, рассматриваемому на глобальном, планетарном уровне. Второй под-
кластер из 14 слов (космос, страна, государство, будущее, познания, грамотность, цель,
институт, культура, медицина, наука, искусство, хозяйство, хорошо) собрал символы
развития, стимулируемого и обеспечиваемого государством (науку, искусство, культуру
и пр.). По сравнению с первым подкластером здесь цивилизационное развитие
характеризуется на более низком уровне — уровне государства.
Шестой кластер из 10 слов (семья, человек, ребенок, здоровье, радость,
способности, молодость, радио, телевизор, мысли) характеризует развитие, происходящее с
возрастом, в семье, или, иначе онтогенетическое развитие.
И, наконец, пара, состоящая из седьмого и восьмого кластеров, распавшихся на
уровне 4, но объединяющихся на уровне 4,5. Седьмой кластер включает 16 слов и
словосочетаний (деньги, интеллект, свобода, науки, смысл жизни, духовное, рост, самообразование,
повышение квалификации, достаток, целеустремленность, личность, стабильность,
стремление вперед, уверенность, стремление к лучшему). Если не обращать внимания на
«деньги», то его интегральный смысл можно интерпретировать как духовную сторону
развития. Восьмой же кластер из 11 слов (необходимость, техника, промышленность, знания,
газеты, книги, вперед, умственное развитие, школа, литература, дети), наоборот,
посвящен скорее материальным маркерам развития, таким как знания, техника, книги.
По своему удельному весу в общем массиве ассоциаций выявленные кластеры
располагаются следующим образом. На первом месте находится 1-й кластер, посвященный
интеллектуальному развитию и образованию. Он собрал 672 упоминания, далеко
оторвавшись по объему от других. Таким образом, можно констатировать, что отмечаемая в
публицистике как сильная сторона нации тяга россиян к образованию на самом деле не
является вымыслом. Правда, не исключено, что и в других странах развитие понимают прежде
всего как интеллектуальный рост, обеспеченный образованием, но без сравнительных
исследований этот вопрос пока остается открытым.
На втором месте находится 4-й кластер, посвященный интеллектуальному,
физическому и профессиональному самосовершенствованию. Он собрал 410 упоминаний. На
третьем— пятый кластер, объединивший общепланетарный (90 упоминаний) и
государственный (304 упоминания) аспекты развития цивилизации. Четвертое место в иерархии
занимает 7-й кластер духовного развития, собравший 240 упоминаний. На пятом месте —
соседний с ним 8-й кластер, собравший материальные средства такого развития (190
упоминаний). Шестое место занимает 3-й кластер, посвященный карьере (162 упоминания).
Седьмое — 2-й кластер, связанный с созиданием (146 упоминаний). И, наконец, восьмое
место у 6-го кластера, посвященного онтогенетическому развитию (101 упоминание).
Свобода
Частотное распределение ассоциаций на слово-стимул в данном случае оказывается
неинформативным. Самая частотная ассоциация на слово «свобода» — «независимость»
(276 упоминаний), по сути, является его синонимом. Три другие наиболее частотные
ассоциации — «деньги» (77 упоминаний), «радость» (77 упоминаний» и «/свобода/ слова»
(75 упоминаний), идут в рейтинге с большим отрывом от «независмости» и очень близки

АНАЛИЗ СМЫСЛОВОГО НАПОЛНЕНИЯ ПОНЯТИЙ. ОБОЗНАЧАЮЩИХ ЦЕННОСТИ
253
по частоте ко всему набору ассоциаций. За счет этого они не могут считаться
доминирующими в понятии смыслами. На пятом месте в «частотке» находится «воля» (72
упоминания), которая, тоже являясь «национальным» синонимом слова «свобода», тонко, но
ощутимо отличается от «независимости» по смыслу — что хорошо видно при анализе
выделившихся кластеров.
На уровне разбиения 5,1 набор ассоциаций на слово «свобода» распался на
одиннадцать кластеров. Первый кластер из 10 слов (печати, печать, равноправие, свобода
слова, власть, законность, слова, ветер, сила, возможности) посвящен свободе слова
и ее обеспечению властями. Этот кластер во многом близок по смыслу третьему
кластеру и, может быть, объективно является его составной частью, но массовое сознание
(если понимать под ним сознание экспертов) посчитало необходимым самостоятельно
выделить свободу слова.
Второй кластер из 9 слов (богатство, деньги, достаток, личная, работа,
непринужденность, дела, право, крылья) посвящен зарабатыванию денег как основе свободы.
Третий кластер из 13 слов (личности, общество, демократия, закон, государство,
простор, права, справедливость, осознанная необходимость, выбор, выбора,
доступность, необходимость) может быть проинтерпретирован как государственно-правовая
основа свободы.
Четвертый кластер распадается на уровне тесноты связи 4,5 на два подкластера.
Первый из них из 7 слов (ответственность, спокойствие, друзья, любовь, общение,
дружба, желание) посвящен свободе в человеческих отношениях, а точнее самим этим
отношениям. Второй включает б слов (небо, полет, непокорность, раскрепощенность,
воля, жизнь), характеризующих стремление, а лучше сказать — интенцию быть
свободным («волю к воле»). Это отличает его от пятого кластера, 8 слов которого (легкость,
хорошо, рай, самостоятельность, быть независимым, радость, возможность, вольность)
в совокупности означают не столько желание, сколько уже осуществленную
возможность быть свободным со всеми вытекающими из этого факта переживаниями.
Шестой кластер из 9 слов (раскованность, сам себе хозяин, совесть, человек,
братство, удовольствие, свобода, труд, равенство) характеризует нравственный аспект
свободы. Седьмой кластер включает в себя 8 слов (безопасность, передвижения,
передвижение, улица, здоровье, свобода действий, веселье, обязанность), интегральный смысл
которых сводится к свободе действий, включающей свободу передвижения. 6 слов
восьмого кластера (действия, неограниченность, вседозволенность, безнаказанность,
беспредел, беззаконие) характеризуют вседозволенность в ее негативном понимании.
В свою очередь, девятый кластер состоит из двух взаимодополняющих подкласте-
ров, распадающихся на уровне тесноты связи 4,5. Первый — всего 4 слова (отдых,
успех, исполнение желаний, удовлетворение) — может быть интерпретирован как факт
(или результат) достижения свободы. Второй же состоит из 8 слов (личность, мечта,
действий, цель, желания, мысли, действие, природа) и представляет собой набор
психологических категорий или, иначе, личностных составляющих, обеспечивающих в данном
случае достижение свободы.
Десятый кластер вобрал в себя всего 5 слов и словосочетаний (ее нет, удача, вера,
душа, нет ее), общий смысл которых оказался неопределим.
И, наконец, последний одиннадцатый кластер. Он тоже распадается на уровне 4,5
на два подкластера, первый из которых состоит из 4-х слов (независимость,
уверенность, анархия, безответственность), а второй — из 7 слов (покой, слово, ограничения,
порядок, семья, счастье, мир). Оба кластера тесно связаны по смыслу. Первый можно
интерпретировать как негативный аспект свободы, но не как «безнаказанность в беспре-

254 и г дуБ0В
деле», отраженную в 8-м кластере, а скорее как «хаос» или «беспорядок». Второй же
кластер описывает спокойную, упорядоченную жизнь и обобщенно может быть
охарактеризован как «покой» или «порядок».
Иерархия смыслов, составляющих в массовом сознании слово «свобода», выглядит
следующим образом. На первом месте находится с большим отрывом от остальных
11-й кластер, посвященный диалектически связанным «хаосу» и «порядку». Он состоит
из двух подкластеров и набрал в общей сложности 476 упоминаний (335+141). Стоит
упомянуть, что первый из них обладает столь большим удельным весом за счет слова
«независимость», набравшего 276 упоминаний. Поскольку «независимость» не
противоречит общему смыслу подкластера, а придает ему специфический оттенок, слово это не
только не следует элиминировать из анализируемого набора; наоборот, необходимо
признать его кластерообразующим и выводящим смысловую составляющую «анархии-
порядка» на первое место в общем смысле слова свобода.
Далее в иерархии должен был бы находится 4-й кластер из двух подкластеров,
набравший в общей сложности 308 упоминаний (123 +185). Однако проводимый анализ не может
быть формальным, а поскольку сформулировать объединяющий эти подкластеры смысл
так и не удалось, они будут рассмотрены в иерархии отдельно.
На втором же месте в этой связи оказывается 1-й кластер, посвященный свободе
слова и набравший 223 упоминания. Такое высокое его место заставляет укрепиться
в мысли о том, что свобода слова для россиян благодаря пережитой ими истории
является исключительным, выделяющимся из ряда других символом свободы: даже
малейший намек на ограничение свободы слова является для них таким мощным сигналом
возвращения тоталитаризма, каким не является ограничение любых других свобод.
л На третьем месте в иерархии смыслов, составляющих понятие «свобода» находит-
) ся 3-й кластер, посвященный государственно-правовым основам свободы (187
упоминаний). На четвертом, фактически деля третье и четвертое места иерархии с 3-м
кластером, находится второй подкластер 4-го кластера, водящийся к интенции быть
свободным и собравший 185 упоминаний.
На пятом месте находится 9-й кластер, вобравший в себя набор самых
разнообразных психических свойств, процессов, феноменов и состояний (174 упоминания). По
сути, ассоциации этого кластера не имеют прямого отношения к свободе, и то, что люди
дают их на это слово в таком большом количестве, заслуживает внимания. В абсолютном
большинстве случаев свобода представлена в человеческом сознании не как
достигнутый результат, а как идеал, к которому человек стремится. Люди постоянно испытывают
интенцию к свободе, а при рефлексии того смысла, который несет понятие «свобода»,
они прежде всего осознают связанное с ним психическое состояние. Именно данное
обстоятельство объясняет как наличие самого 9-го кластера, так и его высокий удельный
вес в иерархии.
Шестое место досталось 5-у кластеру — возможности быть свободным (161
упоминание). Седьмое—у 2-го кластера, посвященного зарабатыванию денег, как основе
личной свободы (159 упоминаний). По сути, 5-й кластер делит со 2-м шестое и седьмое
места. Характерно, что при данном разбиении слово «независимость» не попало во второй
кластер и, кстати сказать, не обеспечило ему тем самым первого места в иерархии.
Насколько устойчивы эти данные, могут показать лишь другие замеры, но не исключено,
что проведенное исследование вполне реалистично отражает нынешнее (и также
имеющее исторические корни) отношение россиян к деньгам. В публицистике неоднократно
отмечалось, что в то время, как для западного человека деньги являются гарантией его
независимости, а, значит, свободы, в России гарантией относительной свободы всегда

АНАЛИЗ СМЫСЛОВОГО НАПОЛНЕНИЯ ПОНЯТИЙ ОБОЗНАЧАЮЩИХ ЦЕННОСТИ
255
была поддержка других людей (рода, общины, начальства и т. п.). Хоть это и подчиняло
человека роду, общине или начальнику, но одновременно прикрывало от внешних угроз,
делая его в определенном смысле свободным.
На восьмом месте находится первый подкластер 4-го кластера — человеческие
отношения (123 упоминания). На девятом — 6-й кластер, посвященный нравственному
аспекту свободы (97 упоминаний). Далее идут совсем мелкие кластеры: на десятом месте
7-й кластер свободы действий (57 упоминаний), на одиннадцатом—8-й, описывающий
негативные аспекты свободы (52 упоминания). Последнее, двенадцатое, место занял
10-й кластер (29 упоминаний), смысл которого не удалось определить.
Описанная смысловая структура понятия «свобода» отражает те смыслы, которые
массовое сознание выделяет в понятии в первую очередь. Очевидно, что данная структура
практически не совпадает со смыслами, выделяемыми в качестве основных
семантических осей данного понятия специалистами (см. [1]). Однако, в данном случае это
произошло не за счет наличия в наборе большого количества присущих языку устойчивых, но
периферийных сочетаний, о которых говорилось в начале главы, а благодаря тому, что
обыденное сознание выделяет в качестве основных те смыслы, которыми понятие
поворачивается к индивиду в его повседневной (и надо сказать, весьма ограниченной) деятельности.
Выявленная конфигурация смыслов представляет собой значительный
интерес — как и любое порождение обыденного сознания. Именно оно руководит
поступками людей, а осознаваемые в качестве основных смыслы влияют на принятие ими
важнейших решений. Как бы не доказывали ученые, что свобода есть осознанная
необходимость, поведение людей строится не на этом толковании, а на представлениях, что
свобода — это прежде всего независимость от внешних обстоятельств. Данную
закономерность и помог понять проведенный ассоциативный эксперимент.
Справедливость
Анализ частотного распределения ассоциаций показывает, что «справедливость» в
России понимают прежде всего как «правду» (248 упоминаний) и «честность» (232
упоминания) — и только потом как «закон» (196 упоминаний) и «законность» (113 упоминаний).
Выявленная иерархия говорит о многом и прежде всего о правоте тех культурологов
и политологов, которые отмечали, что в России в отличие от Запада верховенствует не
закон, а специфически понимаемая правда. Именно субъективно понимаемой правде,
а не объективно существующему закону отдается приоритет в решении спорных
вопросов. И неспроста в России большинство людей считают, что жить надо «по правде»
(в крайнем случае, «не по лжи»), тогда как относительно закона существует всем
известная поговорка: «закон, что дышло: куда повернешь, туда и вышло».
Разрезание кластерного дерева на уровне 5 приводит в данном случае к тому, что
линия разреза проходит как раз через линию соединения трех пар кластеров. Поскольку
смысловая близость кластеров в этих парах позволяет интерпретировать большинство пар
как единое целое, представляется целесообразным поднять линию разреза выше—до
отметки 5,1. На этом уровне разбиения выделяется 8 достаточно больших кластеров.
Первый из них из 11 слов и словосочетаний (Бог, порядок свыше — от Бога, верность,
послушание, государство, ум, закон, законность, президент, суд, порядок) можно назвать
фактором верховной (высшей) справедливости. Второй кластер включает всего 6 слов
(долг, сила, доверие, уважение, люди, мир). Он может быть понят в том смысле, что
Справедливость рассматривается здесь как долг по отношению к людям. Третий кластер из 12
слов (бескорыстие, наказание, доброта, мечта, достоинство, герой, правда, цель, человек,
права, правосудие, благополучие) вскрывает еще один смысловой аспект понятия «спра-

256 и г ДУБОВ
ведливость». Справедливость может быть истолкована здесь как правильная цель, т.е. как
то, к чему должны стремиться и что должны защищать хорошие люди. Четвертый кластер
состоит из 9 слов (порядочность, честь, ее нет, ложь, правдивость, совесть, недостижима,
нет ее, редко) и характеризует нравственный аспект «справедливости».
Пятый кластер, к сожалению, так и не удалось понять как единое целое. На более
высоком уровне тесноты связи 4,5 он распадается на два подкластера. Первый из них
состоит из 11 слов и словосочетаний (нет, право, хорошо, в делах каждого человека,
порядочность по отношению к людям, равенство перед законом, равенство, равноправие,
ответственность, обязанность, правильность) и характеризует ответственность самих
людей, т.е. Справедливость на уровне взаимодействия индивидов. Второй из 6 слов (покой,
торжество, радость, вера, надежда, удовлетворение, успех) более компактен, и его
обобщенный смысл легко читается как удовлетворение от справедливости.
Смысл шестого кластера, состоящего из 10 слов и словосочетаний (любовь,
уверенность, власть, спокойствие, свобода, соблюдение законов, безопасность, каждому по
труду, жизнь, необходимость), может быть понят как спокойствие и порядок.
Применительно к данному слову-стимулу этот смысл может означать спокойствие и порядок как
результат Справедливости, т.е. тот устойчивый миропорядок, который устанавливается,
когда в мире царит именно она. Седьмой фактор, включающий 10 слов (работа, труд,
друзья, надежность, должна быть, разум, дружба, защита, добро, отношение),
интерпретируется ничуть не легче. Сюда вошло многое из того, что обеспечивает Справедливость на
уровне межиндивидного взаимодействия. По сути, смысл этого кластера является
альтернативой и дополнением к 1 -му и одновременно 6-му кластерам. Близость его с
первым кластером — это соотношение обеспечения Справедливости государством и Богом
с обеспечением Справедливости самими людьми в постоянном их общении и
взаимодействии. Близость с шестым кластером — как бы другое измерение: в нем сталкиваются,
взаимоисключая и одновременно дополняя друг друга, позитивные составляющие
обеспечения Справедливости и близкие им столь же позитивные составляющие последствий
Справедливости. И, наконец, маленький восьмой кластер, собравший 6 в общем-то
разнородных слов (деньги, семья, объективность, истина, понимание, честность)
фактически посвящен честности, которая является одним из ключевых смыслов «справедливости».
Выделенные основные смыслы понятия «справедливость», фиксируемые
массовым сознанием, составили в данном исследовании следующую иерархию. На первом
месте находится 1 -й кластер, набравший 488 упоминаний и посвященный
справедливости, обеспечиваемой сверху. Следует отметить, что это место получено благодаря
словам «закон» (196 упоминаний) и «законность» (113 упоминаний). На втором месте
оказался 3-й кластер, собравший те цели, к которым люди должны стремиться. В нем в
общей сложности сконцентрировалось 337 упоминаний вошедших в него ассоциаций,
причем большая часть их была обеспечена словом «правда» (248 упоминаний). Третье
место досталось 8-му кластеру (307 упоминаний), посвященному, в основном,
«честности» (232 упоминания).
Надо подчеркнуть, что доминирование трех главных кластеров, а, значит, и трех
главных смыслов, в данном случае оказалось обеспечено исключительно тремя ведущими
в частотном рейтинге словами. В свою очередь, кластерные наборы выполнили
полезную функцию, обеспечив понимание точного смысла указанных слов. Анализ
подтвердил, что распределение ведущих смыслов слова «справедливость» практически
идентично частотному распределению, за исключением того, что в кластерном
распределении «закон» и «законность» доминируют над «правдой и «честностью». Однако, это
доминирование не отменило выводов, изложенных выше, поскольку совокупно кластеры

АНАЛИЗ СМЫСЛОВОГО НАПОЛНЕНИЯ ПОНЯТИЙ, ОБОЗНАЧАЮЩИХ ЦЕННОСТИ
257
«правды» и «честности» имеют намного больший удельный вес в совокупном массиве
ассоциаций, чем кластер «закона» и «законности».
На четвертом месте находится 5-й кластер, набравший в общей сложности 294
упоминания. Однако невозможность совместной интерпретации составляющих его подкла-
стеров (здесь разбиение на уровне 5,1 оказалось неэвристичным) заставляет
рассматривать их в рейтинге отдельно. Таким образом, на четвертом месте находится первый
подкластер 5-го кластера, посвященный справедливости на уровне отдельного
индивида — он собрал 180 упоминаний.
Пятое и шестое места делят 4-й кластер, посвященный нравственному аспекту
«справедливости» (135 упоминаний), и 6-й кластер, в котором речь идет о спокойствии
и порядке (130 упоминаний). Седьмое и восьмое места делят 2-й кластер, который
трактует «справедливость» как долг по отношению к людям (119 упоминаний), и второй
подкластер 5-го кластера (114 упоминаний), который собрал дескрипторы
удовлетворения, в данном случае — удовлетворения от справедливости. И наконец, девятое место
принадлежит 7-му кластеру (91 упоминание), который включает факторы обеспечения
справедливости.
Стабильность
Анализ понятия «стабильность» является наиболее сложным по сравнению с другими
анализируемыми понятиями. Одни из выделившихся 13 кластеров выглядят абсолютно
идентичными, другие же наполнены настолько разнородными ассоциациями, что к ним
оказалось трудно подобрать обобщающее название. И если наличие идентичных
кластеров можно хотя бы приблизительно объяснить на макроуровне как выделение одного
и то же смысла в разных парадигмах «стабильности», то обосновать принцип разделения
кластеров в 4-м смысловом блоке будет очень трудно с любых позиций.
Вероятно, указанная неясность смысловой структуры связана не столько с
некачественной работой экспертов (при анализе других понятий такой масштабной «путаницы»
у них ведь не возникало), сколько с особенностями самого анализируемого понятия,
с трудом поддающегося психосемантическому анализу. Работать с данным понятием
было трудно и самим респондентам — 116 человек затруднились вообще дать
ассоциации на это слово, что является вторым по величине после «Законности» количеством
отказавшихся давать ассоциации на предъявляемый стимул. В результате для кластер-
анализа были отобраны даже ассоциации, имеющие частоту упоминания 4. Не меньше
проблем возникло, вероятно, и у экспертов, проводивших классификацию. Отсутствие
у слова разных, принципиально отличающихся друг от друга смысловых парадигм и
привело, судя по всему, к тому, что эксперты разделяли массив на группы по совершенно
разным критериям — а это при малом количестве экспертов и способствовало
появлению в ходе обобщения весьма смазанной картины.
Рассмотрение кластерного дерева на макроуровне позволяет увидеть, что весь
набор кластеров распадается на 4 крупных смысловых блоках. Только при таком разбиении
можно выявить заметную смысловую разницу между отдельными составными частями
дерева. Здесь, по крайней мере, определяется нечто общее для кластеров каждого
блока, что в то же время отличает их от кластеров других трех блоков. При разбиении на
более низких уровнях эта ясность исчезает.
Первый блок, который условно можно назвать «социальным», объединяет 1-й и 2-й
кластеры, посвященные вещественным, объективным маркерам Стабильности, т.е. всему
тому, с помощью чего общество обеспечивает стабильность индивида. Второй блок,
состоящий из 3-го, 4-го, 5-го и 6-го кластеров, можно условно назвать «объективным интра-
9 - 8304

258 и г <дуБ0В
индивидным». Он ориентирован на то, что имеет стабильный индивид, какими гарантиями
собственной стабильности он обладает. На первый взгляд, здесь имеется много слов,
являющихся калькой с понятий, вошедших в кластеры первого блока. Однако при
внимательном рассмотрении становится отчетливо видно: если первый блок характеризует взгляд на
эти, обеспечивающие стабильность, факторы со стороны субъекта, наблюдающего
процесс взаимодействия индивида и общества как бы извне, то второй блок характеризуется,
фигурально выражаясь, взглядом изнутри индивида, с его субъективной точки зрения.
Третий блок, объединяющий 7-й и 8-й кластеры, перечисляет те маркеры, которые
характеризуют стабильность с точки зрения взаимодействия индивида с другими
людьми, являются ее следствием или результатом. Этот блок можно условно назвать
«интериндивидным». И, наконец, четвертый блок ассоциаций, который составляют 10-й, 11-й,
12-й и 13-й кластеры. Как и второй, он тоже посвящен интраиндивидным аспектам
стабильности, но в нем, в основном, перечисляются не объективные маркеры стабильности,
такие как деньги, квартира или равенство, а субъективные состояния, которые возникают
в человеке, обладающем качеством стабильности. В этой связи его можно назвать
«субъективным интраиндивидным» блоком. Особняком при таком разбиении стоит маленький
9-й кластер, посвященный негативным дескрипторам, связанным со «стабильностью».
Забегая вперед, можно посчитать удельный вес блоков в описанном массиве
ассоциаций, измерив тем самым долю каждого из четырех составляющих семантическое
поле основных смыслов «стабильности» в массовом обыденном сознании. Первое место
в этой иерархии занимает 2-й («объективный интраиндивидный») блок, набравший в
общей сложности 899 упоминаний, второе — 1-й («социальный») блок, 438 упоминаний,
третье — 4-й («субъективный интраиндивидный») блок, 228 упоминаний, и
четвертое — 3-й («интериндивидный») блок, тоже 228 упоминаний.
Анализ частотного распределения ассоциаций показывает, что следствиями
«стабильности» или, скорее, состояниями, которые, с точки зрения массового сознания,
прежде всего вызывает у человека стабильность, являются «уверенность» (201
упоминание), «постоянство» (106 упоминаний) и «спокойствие» (103 упоминания). В свою
очередь, главными материальными маркерами (свидетельствами, основаниями или
следствиями) стабильности являются «работа» (192 упоминания), «достаток» (143 упоминания),
«порядок» (104 упоминания) и «семья» (95 упоминаний).
При разрезании кластерного дерева на уровне 5 линия разреза проходит через
линию соединения двух пар кластеров. Случаи эти неоднозначны: в первом подкластеры
могут интерпретироваться отдельно, во втором это вызывает затруднения. Поэтому
представляется целесообразным поднять линию разреза выше — до уровня 5,1,
разделив при описании два подкластера первого кластера.
Как уже было сказано, на этом уровне разбиения выделяется 13 кластеров. Первый
из 13 слов и словосочетаний подразделяется на два подкластера. Первый, включивший 8
дескрипторов (достаток, зарплата, обеспеченность, все есть, профессионализм,
уверенность в завтрашнем дне, безопасность, возможность), собрал понятия, отражающие
основу стабильности индивида, и понятия, отражающие результат этой стабильности.
Содержательно данный кластер пересекается со вторым блоком кластеров, условно
названным «объективным интраиндивидным». В частности по набору ассоциаций он очень
близок ассоциациям 4-го кластера. Понять различие 1 -го и 4-го кластеров можно, только
исходя их принадлежности к разным смысловым блокам понятия, о чем говорилось выше.
Второй подкластер 1-го кластера вобрал в себя всего 5 ассоциаций
(необходимость, сила, общество, доход, финансы). Все эти ассоциации характеризуют
стабильность общества или, иначе, стабильность на уровне общества.

АНАЛИЗ СМЫСЛОВОГО НАПОЛНЕНИЯ ПОНЯТИЙ. ОБОЗНАЧАЮЩИХ ЦЕННОСТИ
259
Второй кластер, составляющий вместе с 1 -м «социальный» блок кластеров, вобрал
в себя 7 дескрипторов (государство, страна, власть, закон, труд, политика, скука) и
описывает стабильность на уровне государства.
Второй, самый нагруженный блок кластеров, состоит из следующих 4-х кластеров.
Третий кластер, объединивший 9 слов и словосочетаний (зарплата вовремя, норма
жизни, порядок, законность, необходима, опора, равенство, свобода, вера), по существу,
перечисляет главные характеристики жизни индивида в стабильном обществе.
Четвертый кластер, который, как уже говорилось, очень похож на первый подкластер первого
кластера, состоит из 6 дескрипторов (гарантии, уверенность в себе, положение,
богатство, деньги, успех). Действительно, «обеспеченность» из него фактически идентична
«богатству», представленному здесь; «достаток» близок «деньгам», «уверенность в
завтрашнем дне» — «уверенности в себе» и «гарантиям» и т. д. По сути, здесь собраны
факторы, обеспечивающие человеку стабильное положение в обществе. Однако, в отличие
от первого подкластера, смысл этого кластера заключается не в том, что общество
может дать индивиду для его стабильности, а в том, что индивид присвоит из этого набора
для достижения стабильности. Это достаточно тонкое различие является абсолютно
умозрительным и следует только из факта отнесенности двух описанных кластеров
к разным макроблокам, имеющим принципиально различный смысл.
Пятый кластер из 7 слов и словосочетаний (заработная плата, заработок,
независимость, уверенность, надежность, постоянство действий и чувств, благосостояние)
показывает стабильность через заработанный достаток. Аналогичный смысл имеет и шестой
кластер из 10 слов и словосочетаний (доходы,). Оба эти кластера так же, как и 4-й
кластер, содержательно близки первому подкластеру первого кластера.
В отличие от них седьмой и восьмой кластеры, составляющие 3-й смысловой блок,
имеют достаточно ясно просматривающееся самостоятельное содержание. Седьмой
кластер из 4 слов (отношение, удача, счастье, хорошо) отражает эмоциональный аспект
«стабильности» — те положительные эмоции, которые ей сопутствуют. Восьмой кластер,
состоящий, в свою очередь, из 8 дескрипторов (друзья, тепло, нормальная жизнь,
семья, дом, радость, мир, отдых), характеризует позитивный эмоциональный фон
дружеских и семейных связей.
Девятый кластер собрал, судя по всему, не характерные для набора негативные
ассоциации (застой, нет, пенсия), последняя из которых может быть причислена к
негативным ассоциациям достаточно условно.
Следующие четыре кластера — десятый (равновесие, экономика, учеба, время,
твердость, удовлетворение), одиннадцатый, состоящий из двух подкластеров:
(прочность, регулярность, спокойствие, устойчивость) и (гармония, здоровье, питание,
постоянство), двенадцатый (равномерность, стремление, дети, желание, покой, все хорошо)
и тринадцатый (жизнь, норма, надежда, будущее, уважение, ровно, уравновешенность,
точность) — образуют четвертый смысловой блок, посвященный, в основном,
психическим состояниям, которые порождает у человека стабильность. Несмотря на достаточно
ясные смысловые особенности этого блока, отличающие его на макроуровне от других
блоков, кластеры внутри блока очень трудно разделяются между собой. Более того,
вследствие большой разнородности ассоциаций, составляющих кластеры данного
блока, проведенный анализ так и не позволил определить специфический смысл каждого,
интегрально объединяющего большинство входящих в него дескрипторов.
Не исключено, конечно, что этот анализ окажется более эффективным у других
исследователей. Поэтому представляется целесообразным, как и в предыдущих случаях,
описать удельное место каждого из перечисленных кластеров в общем массиве выде-

260 и г ДУБОВ
ленных ассоциаций. На первом месте находится 5-й кластер, набравший 293
упоминания и посвященный стабильности, полученной благодаря заработанному достатку.
Следует отметить, что первое место он получил благодаря слову «уверенность» (201
упоминание). Второе и третье места делят 1 -й подкластер первого кластера (283 упоминания)
и 6-й кластер (281 упоминание). Оба они отражают приблизительно то же самое, что
и 5-й кластер: стабильность и все из нее вытекающее через высокие доходы, а высокие
доходы — через работу. Именно эти два слова являются здесь кластерообразующими:
в 1-м подкластере первого кластера — «достаток» (143 упоминания), а в 6-м
кластере — «работа» (192 упоминания).
Четвертое место занимает восьмой кластер — стабильность, отраженная в
семейных и дружеских отношениях индивида (191 упоминание). На пятом месте находится 4-й
кластер (169 упоминаний), посвященный факторам, которые обеспечивают человеку
стабильное положение в обществе Для этого кластера основным словом являются
«деньги», что безусловно роднит его, как и все кластеры 2-го блока, с 1 -м подкластером
первого кластера. На шестом же месте последний фактор указанного 2-го блока — 3-й
(156 упоминаний), ориентирован, как и все кластеры этого блока, на характеристики
жизни индивида в стабильном обществе.
Таким образом, первые места заняли все кластеры, перечисляющие то, что
обеспечивает стабильность социального индивида (в первую очередь — это деньги). Сами они при
этом недостаточно явно отличаются друг от друга, но общий смысл их понятен.
Единственное исключение составил фактор семейных и дружеских отношений, разрезавший этот
список. Остальные же кластеры, в том числе столь же трудно дифференцируемые,
вобрали в себя разнообразные психические состояния стабильного индивида; они занимают
более низкие места в иерархии их значимости для массового сознания.
Седьмое место занял второй подкластер 11-го кластера (153 упоминания),
восьмое — первый подкластер 11 -го кластера (138 упоминаний), девятое — 12-й кластер (102
упоминания). Все они не имеют индивидуального названия, но все они прежде всего
посвящены характеристикам отношений человека с окружающим миром, таким как
постоянство, спокойствие, устойчивость, покой, возникающим вследствие стабильности.
Иерархию завершают самые незначимые смыслы «стабильности». Показательно,
что к ним относится и кластер государственного обеспечения стабильности — 2-й (91
упоминание), занявший десятое место Не исключено, что его столь невысокое место
обусловлено той малозаметной ролью, которую государство играет в поддержании
стабильности в настоящее время. Вплотную к нему по своему удельному весу в иерархии
находится 13-й кластер без названия (88 упоминаний), занявший одиннадцатое место.
Двенадцатое и тринадцатое места, по сути, делят 10-й кластер без названия (67
упоминаний) и второй подкластер 1 -го кластера (64 упоминания), посвященный
стабильности, возникающей в обществе вне государственных усилий исключительно с помощью
экономики. Четырнадцатое же и пятнадцатое места аналогичным образом поделили
7-й кластер, схватывающий эмоциональный аспект «стабильности» (37 упоминаний),
и 9-й кластер — негативных дескрипторов (34 упоминания).
Труд
Анализ частотного распределения ассоциаций показывает, что прежде всего труд
ассоциируется с работой. Эту незатейливую ассоциацию дали 507 респондентов, т.е.
практически треть опрошенных. Несмотря на тонкие смысловые различия «работа»
является простым синонимом «труда» и не подлежит в этом качестве содержательной
интерпретации.

АНАЛИЗ СМЫСЛОВОГО НАПОЛНЕНИЯ ПОНЯТИЙ, ОБОЗНАЧАЮЩИХ ЦЕННОСТИ
261
Зато следующие в частотном распределении ассоциации позволяют прийти к весьма
интересным выводам. То, что «труд» ассоциируется с деньгами (133 упоминания) — не
удивительно: даже в обществе развитого социализма абсолютное большинство людей
соглашались трудиться только за деньги. Но вот то, что дальше в иерархии следуют
«удовлетворение» (124 упоминания), «радость» (118 упоминаний) и «удовольствие» (105
упоминаний), является достаточно приятной неожиданностью. Публикации на тему о том, что
труд в России, лишенной благотворного воздействия протестантской этики,
воспринимается как тяжкая повинность, в последнее время стали общим местом в публицистической
литературе. Однако среди наиболее частых ассоциаций нет ни одной, подтверждающей
этот вывод. Только на пятом месте, заметно отставая от лидеров, находится в общем-то
нейтральная ассоциация «необходимость» (89 упоминаний). А по-настоящему
негативные ассоциации «усталость» и «обязанность» собрали еще меньше упоминаний и заняли,
соответственно, 9-е (55 упоминаний) и 11-е (36 упоминаний) места.
В свою очередь весь набор ассоциаций распадается на вполне понятные и
достаточно легко интерпретируемые кластеры. Прежде чем разрезать кластерное дерево,
следует отметить, что полный набор ассоциаций распадается на два крупных блока, граница
между которыми проходит между дескрипторами «облагораживает человека» и
«занятость». Понимание смыслового содержания этих блоков будет необходимо в
дальнейшем при анализе кластерной структуры понятия.
Первый блок, в целом, посвящен труду как радости, как некой положительной
деятельности. Второй блок, наоборот, собрал ассоциации, характеризующие труд как не
очень приятную деятельность или, иначе, достаточно трудную (это не тавтология, а
наоборот — достаточно точно выражающее одну из парадигм труда однокоренное с
«трудом» слово) обязанность. Единственным исключением для второго блока является
позитивно нагруженный 10-й кластер. Возможно, закономерность его появления во втором
блоке и его природа будут лучше поняты в последующих исследованиях.
При разрезании кластерного дерева на уровне 5 линия разреза проходит через
линию соединения четырех пар ассоциативных кластеров. Поскольку индивидуальный
смысл этих составных частей прочитывается достаточно легко, целесообразно
разрезать кластерное дерево на уровне 4,9 с тем, чтобы каждая из этих составных частей
получила самостоятельное значение.
На данном уровне разбиения выделяется 12 кластеров. Первый из них,
объединивший всего 4 слова (заработная плата, работа, оплата, надежность), характеризует труд
просто как работу с оплатой. Несмотря на то, что в других кластерах будут встречаться
слова, эквивалентные «оплате», смысл данных кластеров можно выявить за счет
большего наполнения ассоциациями гораздо точнее, выделив в нем специфические
оттенки. Данный же кластер в силу своей незначительной величины может быть определен
лишь подобным образом.
Второй кластер включает 14 дескрипторов (любимое дело, тяжесть, стабильность,
достоинство, любимая работа, коллектив, возможность, независимость, польза,
достаток, норма жизни, доход, успех, жизнь): они характеризуют, в целом, полезный труд
и его результаты для индивида.
Третий кластер, объединяющий 6 слов (желание, учеба, удача, отдых, радость,
творчество), и четвертый кластер, объединяющий 8 слов и словосочетаний (смысл жизни,
счастье, здоровье, любовь, хорошо, вдохновение, удовлетворение, удовольствие),
одинаково характеризуют радость от труда, причем, судя по дескрипторам, труда творческого.
Пятый, самый большой, кластер включает 22 дескриптора (облагораживает,
общение, богатство, развитие, в радость, терпение, достижение, облагораживание, воля,

И Г ДУБОВ
умение, усилие, дело, деньги, благосостояние, самореализация, карьера, ум,
достижение цели, стремление, результат, целеустремленность, почет). Несмотря на то, что
ключевое слово здесь «деньги», его можно интерпретировать как самореализацию человека
в труде, связанную с преодолением и достижением.
Шестой кластер состоит из 13 слов (настроение, покой, благородство, обязанности,
сила, обеспеченность, упорство, потребность, уверенность, ответственность,
необходимость, самовыражение, занятие) и в совокупности означает необходимую
обязанность, причем обязанность — в хорошем смысле слова: как то, что человек должен
делать из чувства долга, а не из-под палки.
Седьмой кластер, в котором собрано 8 дескрипторов (основа жизни, цель,
профессионализм, профессия, долг, уважение, честность, облагораживает человека), может
быть понят как достойная деятельность, фундамент человеческой жизни.
Дескрипторы восьмого кластера, объединившего тоже 8 слов и словосочетаний
(занятость, успех в делах, благо, заработок, зарплата, благополучие, хозяйство,
необходим), позволяют понять труд как средство повысить благосостояние.
Зато интегральный смысл девятого кластера, состоящего всего из 5 слов (дети,
семья, забота, обязанность, деятельность), сводится к труду как к обязанности, причем
в данном случае «обязанность» семантически нагружена прямо противоположно смыслу,
который это слово имело бы в шестом кластере. Здесь речь идет о некой трудовой
деятельности, позволяющей обеспечивать семью.
Десятый кластер, объединивший 7 слов (май, праздник, увлечение, увлеченность,
любимое занятие, свобода, человек), как уже говорилось, выпадает из второго блока
кластеров — если, конечно, понимать интегральный смысл второго блока как тяжелую
обязанность. По сути, он близок к третьему кластеру и характеризует труд как праздник
(слово «май» в общем наборе ассоциаций оказалось случайно, благодаря усвоенному
словосочетанию «Мир, труд, май», однако слово «праздник» находится здесь достаточно
обоснованно) или как любимое занятие.
Одиннадцатый кластер составили 5 негативных ассоциаций (государство, интерес,
усталость, физический, безработица). Характерно, что слово «государство» вообще
попало в этот кластер; это, в общем-то подтверждает гипотезу о негативном отношении
россиян к труду, организованному (как правило, плохо) государством..
И, наконец, в двенадцатом кластере собрались 6 тоже не самых радостных ассоциаций
(дом, уборка, огород, мир, производство, лень), которые в совокупности характеризуют
тяжелый труд. Во многом он близок к девятому кластеру, описывающему труд как своего
рода повинность, однако отличает его забота о доме, хотя в нем совсем нет заботы о семье.
Выделенные в обыденном массовом сознании основные смыслы понятия «труд»
составили в данном исследовании следующую иерархию. На первом месте находится 1 -й
кластер, набравший 534 упоминания и посвященный труду как работе. Естественно, кла-
стерообразующим словом здесь являлась «работа» (507 упоминания»). На втором
месте находится 5-й кластер, набравший 333 упоминания и посвященный самореализации
человека. Третье и четвертое места по сути делят 2-й (307 упоминаний) и 4-й (302
упоминания) кластеры — соответственно, полезный труд и радость от труда. Точно так же
пятое и шестое места делят 6-й и 3-й кластеры, посвященные, соответственно, труду
как приятной обязанности и радости от творческого труда.
На седьмом месте находится 8-й кластер (131 упоминание) — повышение
благосостояния. На восьмом — 7-й кластер (93 упоминания), трактующий труд как достойную
деятельность. На девятом — 9-й кластер (87 упоминаний), посвященный заботе о семье.
Десятое и одиннадцатое места фактически делят 11 -й (79 упоминаний) и 12-й (76 упомина-

АНАЛИЗ СМЫСЛОВОГО НАПОЛНЕНИЯ ПОНЯТИЙ ОБОЗНАЧАЮЩИХ ЦЕННОСТИ
263
ний) кластеры, собравшие самые негативные ассоциации из всего набора. И наконец,
двенадцатое место получил 10-й кластер (48 упоминаний) — труд как любимое занятие.
В подтверждение выявленной в частотном распределении закономерности,
согласно которой позитивные ассоциации на «труд» заметно превышают негативные,
распределение кластеров по удельному весу показывает, что все первые места заняли
кластеры первого блока, посвященного труду как радости, оставив кластерам второго блока,
трактующего труд как неприятную обязанность, все последние места. Более того
соотношение числа ассоциаций, попавших в первый блок, и числа ассоциаций, попавших во
второй блок, составляет 1980:421, т.е. первый блок оказался больше второго в 4,7 раза.
Если же 10-й кластер, не вписывающийся во второй блок, элиминировать, то первый
блок окажется более наполненным, чем второй, даже в 5,3 раза.
Успех
Основной ассоциацией на слово «успех» является «радость» (336 упоминаний). Ничего
удивительного в этом нет, и смысловая связь данных слов является абсолютно
прозрачной. На втором месте в иерархии ассоциаций находится слово «удача» (200
упоминаний). Безусловно, между «удачей» и «успехом» — так же, как и между «трудом» и
«работой» — существует некоторая смысловая разница. Однако, по большому счету они —
синонимы, и эта связь не раскрывает никаких смысловых аспектов слова «успех». На
следующем за «радостью» месте находится синоним слова «радость» — «счастье» (118
упоминаний). Картина становится завершенной, если учесть, что пятое место в иерархии
занимает «удовлетворение» (86 упоминаний). Таким образом, очевидно, что основная
ассоциация на слово «успех» — это разные названия сильнейшей положительной эмоции,
переживаемой в случае достижения успеха.
На четвертом, а по существу, на втором за «радостью» («счастьем», «восторгом»,
«наслаждением», «удовольствием» и т. п.) месте в иерархии ассоциаций на «успех»
находится слово «работа» (99 ассоциаций). Это место информативно в двух отношениях. Во-
первых, интересно то, что «работа» находится на втором за «удовольствием» месте.
К указанным 99 упоминаниям можно добавить 76 упоминаний слова «труд» (8-е место
в иерархии), 7 — слова «трудолюбие» и еще 2 — «тяжелый труд». Совокупный удельный
вес этих понятий в ассоциативном поле «успеха» свидетельствует, что люди оценивают
работу как основной путь к успеху.
Данное положение хорошо коррелирует с ассоциациями на слово «труд»,
разрушающими миф о том, что русские люди относятся к труду как к повинности (см. описание
ассоциаций на слово «труд»). В дополнение к уже сказанному, оказывается, что они
понимают успех не как следствие божественного промысла или случайного везения
(«везение» имеет всего 55 упоминаний, еще 6 упоминаний у слова «повезло» и 9 — у слова
«случай»), а прежде всего как результат планомерного, целенаправленного и упорного
труда. Этот вывод подтверждается и при анализе удельного веса кластеров.
Во-вторых следует учитывать, что блок ассоциаций, синонимичных слову «работа»,
хоть и находится на втором за «радостью» месте, все же собрал в 3 раза меньше
упоминаний, чем блок ассоциаций, синонимичных «радости».
Остальные ассоциации на слово «успех», которые заслуживают упоминания в ходе
настоящего анализа — «деньги» (6-е место, 85 упоминаний), «достижение» (7-е место,
79 упоминаний) и «слава» (9-е место, 62 упоминания). По существу, эти три ассоциации
также образуют смысловой блок, обозначающий в совокупности результат успеха.
Таким образом, становится ясно, что на первом месте в иерархии на слово «успех»
находятся ассоциации, означающие счастье, которое переживается в случае успеха,

2g4 и г дубов
на втором — означающие труд, который является средством достижения успеха, на
третьем — простые и понятные результаты достижения успеха, а именно «деньги» и «слава».
При разрезании кластерного дерева на уровне 5 линия разреза проходит через
соединение двух пар ассоциативных кластеров. Поскольку смысл подкластеров,
составляющих эти пары, легко определим, целесообразно разделить кластерное дерево на
уровне 4,9 с тем, чтобы каждая из этих составных частей получила самостоятельное
значение.
На данном уровне разбиения выделяется 12 кластеров. Первый из них,
объединивший 14 слов и словосочетаний (карьера, стабильность, положение, благополучие, почет,
знание, трудолюбие, все получается, признание, в работе, известность, труд, достаток,
хорошая работа), можно интерпретировать как успех в работе.
Второй из 6 дескрипторов (исполнение желаний, фортуна, достижение,
стремление, выигрыш, случай) сводится, по сути, к удачному выигрышу типа выигрыша в
рулетку. Третий кластер, включающий также 6 слов (здоровье, праздник, отдых, в учебе,
покой, везение), описывает все, связанное с отдыхом после достижения успеха. Наиболее
точное название данного кластера — «расслабуха после успеха».
Четвертый кластер всего лишь из 5 слов (настроение, удача, понимание,
популярность, повезло) трактует «успех» как «удачу». Интерпретация кластера затруднена тем
обстоятельством, что он включил в себя различные составляющие результата удачи,
плохо связанные совокупным смыслом. Ясно, что речь идет о результате удачи, но
понятия эти достаточно разнородны и не перекрывают даже большинство смысловых
сегментов понятия. Более того, в этом кластере нет многих очевидных для указанного
смысла компонентов. Такие, например, понятия как «деньги» или «дети» выпали из
него, образовав последний — десятый кластер. Оба кластера в отдельности описываются
весьма проблематично. Они хорошо бы интерпретировались как один большой общий
кластер, но их объединение принципиально невозможно из-за принадлежности к
различным макроблокам.
Зато пятый кластер представляется абсолютно прозрачным по смыслу; объединяя
20 дескрипторов (головокружение, фурор, любовь, цветы, богатство, семья,
справедливость, все хорошо, хорошо, счастье, улыбка, радость, окрыляет, победа,
удовлетворение, удовлетворенность, наслаждение, удовольствие, восторг, хорошее настроение), он
означает не что иное, как счастье от успеха. Шестой кластер включает 10 слов и
словосочетаний (уважение, уверенность, ответственность, дела, сила, власть,
целеустремленность, настойчивость, достижение целей, цель) и характеризует успех как результат
упорства в достижении целей.
Седьмой кластер состоит всего из 5 слов (авторитет, рост, талант, творчество,
свобода); совокупный его смысл может быть понят через рассмотрение успеха как
следствия креативности индивида. Восьмой кластер включает 8 слов (друзья, жизнь,
профессионализм, работа, достоинство, возможность, прогресс, достижения) и описывает
глобальный результат успеха или, иными словами, результат жизненного успеха (успеха «по
жизни»). Девятый кластер включает 7 слов (слава, триумф, дело, премия, упорство,
гордость, награда) и рассматривает успех как заслуженную награду.
Наконец, десятый кластер состоит из 8 слов и словосочетаний (дети, дом,
достижение цели, образование, учеба, деньги, желание, приятно). Наверное, его можно было бы
охарактеризовать как овеществленный материальный результат успеха, если бы
большая часть слов, означающих такой результат, не оказалась в других кластерах. По
существу, этот кластер включил ряд достаточно разнородных дескрипторов и с трудом
поддается интерпретации.

АНАЛИЗ СМЫСЛОВОГО НАПОЛНЕНИЯ ПОНЯТИЙ ОБОЗНАЧАЮЩИХ ЦЕННОСТИ
265
Выделенные с помощью построения кластерного дерева основные смыслы понятия
«успех» составили в данном исследовании следующую иерархию. На первом месте
находится 5-й кластер, набравший 798 упоминаний и посвященный счастью от успеха.
Наиболее частыми его словами являются «радость» (336 упоминаний) и «счастье» (118
упоминаний). На втором месте находится 1 -й кластер, набравший 268 упоминаний и
посвященный успеху в работе; кластерообразующим словом здесь является «труд» (76
упоминаний). На третьем месте — 4-й кластер (228 упоминаний), посвященный успеху как
удаче. Понятно, что такое большое количество упоминаний данный кластер набрал
исключительно благодаря слову «удача» (200 упоминаний).
Четвертое место оказалось у 10-го кластера (203 упоминания), интегральный смысл
которого не удалось определить. Пятое место — у 8-го кластера (166 упоминаний),
посвященного глобальному результату успеха «по жизни». Шестое место занял 2-й кластер
(160 упоминаний), посвященный выигрышу. На седьмом месте находится 6-й кластер
(151 упоминание), рассматривающий успех как упорство в достижении целей.
На восьмом месте оказался 9-й кластер (140 упоминаний), в котором «успех»
понимается как заслуженная награда. На девятом— 3-й кластер (99 упоминаний), связанный
с отдыхом и расслаблением после успеха. И на десятом— 7-й кластер (всего 30
упоминаний), посвященный креативности.
В этой связи интересно отметить, что если переживаемое счастье является,
фигурально выражаясь, основной нотой рассматриваемого понятия «успех», а
работа — второй по значимости смыслообразующей составляющей данного понятия, то
отдых и награда в массовом сознании россиян (по крайней мере, в массовом сознании
жителей Томской области) лежат на периферии смыслового поля этого понятия.
В этой же логике анализа успех в минимальной степени связывается массовым
сознанием и с креативностью. Как следует из полученных результатов, главной личностной
чертой необходимой для его достижения является не креативность и не мифическое
везение, а упорство.
Последнее обстоятельство требует комментария. Публицистика последних лет
описывает общее падение нравов, и в частности погоню за «быстрыми» деньгами,
желание людей получить что-либо «на хапок», сдвиг приоритетов трудовой деятельности
с созидания на торговлю и финансовые операции, заметное повышение социального
статуса людей, основывающих свое благополучие на применении манипулятивных
приемов в общении с людьми и пр. С этим достаточно широко наблюдаемым набором
явлений плохо соотносятся результаты исследования, связывающие труд с
удовольствием, а успех с упорством. И в этой связи следует, во-первых, заметить, что не всегда
те явления, которые в силу своей новизны привлекают всеобщее внимание, являются
отражением действительно масштабных процессов, серьезно изменяющих
ценностные ориентации массового сознания. А во-вторых, напомнить, что описанные выше
исследования велись в конкретном регионе России, хоть и разделяющем
общекультурную парадигму страны, но все-таки имеющем свою «сибирскую» специфику. Не
исключено, что в Москве или Сочи ассоциации на «Труд» и «Успех» могли серьезно
отличаться от зафиксированных. Однако ответить на этот вопрос может только дополнительное
исследование.

2gg И Г ДУБОВ
Смысловое наполнение понятий,
обозначающих «антиценности»
Бедность
Следует отметить, что используемое в подзаголовке название «Антиценности» является
достаточно условным. Оно обозначает явления социальной жизни, выражаемые
абстракциями того же уровня, что и ценности, но не притягивающие, а, наоборот,
раздражающие людей, вызывающие реакцию неприятия и отторжения. По сути, «антиценности»
обозначают некое зло. Именно в связи с неточностью и условностью используемого
названия понятие «антиценности» в случае обозначения указанных явлений будет в
дальнейшем появляться только в кавычках.
Достаточно интересно частотное распределение ассоциаций на первую из
«антиценностей» — «Бедность». Часть наиболее частотных ассоциаций на это слово является
простыми синонимами слова «бедность» К таким ассоциациям относится наиболее
частотная «нищета» (546 упоминаний), а также занявшее третье место «безденежье» (152
упоминания) и — с некоторой натяжкой — находящийся на шестом месте «недостаток»
(80 упоминаний). Все эти ассоциации означают отсутствие денег и — как следствие — их
материального эквивалента, т.е. товаров и услуг.
Остальные ведущие ассоциации разделяются содержательно на две
приблизительно равные группы: причины и следствия бедности. К причинам бедности следует
отнести «лень» (4-е место, 87 упоминаний), «безработицу» (5-е место, 86 упоминаний) и
«болезнь» (7-е место, 78 упоминаний). К следствиям бедности, кроме упоминавшегося уже
отсутствия товаров и услуг — «голод» (2-е место, 305 упоминаний), «холод» (8-е место,
72 упоминания), «бомж» (10-е место, 63 упоминания) и «унижение» (11-е место, 54
упоминания). Конечно, «болезнь» можно рассматривать и как причину, и как следствие
бедности, но следствием бедности являются скорее «болезни» (они тоже есть в частот-
ке — 20 упоминаний), поэтому «болезнь» (в единственном числе) есть основания
рассматривать все же как причину обеднения людей.
Безусловно, по настоящему частых ассоциаций обнаружилось всего три: «нищета»,
«голод» и «безденежье». Данный набор вследствие того, что два понятия из трех
являются простыми синонимами «бедности», трудно считать информативным, поэтому
целесообразно рассмотреть более широкий круг ассоциаций, помня при этом, что они — как
и вообще абсолютное большинство ассоциаций на все ценности и «антиценности» —
были высказаны всего лишь 1,5-2%% опрошенных.
Учитывая ограниченность подобного анализа, следует все же отметить в качестве
интересного факта выход на одно из первых мест в частотном рейтинге «лени» как главного
порока, приводящего к бедности. Наиболее важно здесь то, что среди возможных
субъективных факторов, приводящих к бедности, такое место оказалось не у тупости, безволия
или физиологической зависимости от вредных факторов (распутства, алкоголизма,
наркомании и пр.), а у простой лени — качества совершенно субъективного и легко
преодолеваемого. То, что одной из основных субъективных причин бедности массовое сознание
считает именно лень, является достаточно важной характеристикой отечественной
культуры и, как следствие, характеристикой сформированного этой культурой менталитета.
Выделение лени в качестве основной субъективной причины бедности является
аргументом против утверждения, что русские от природы ленивы и неспособны к упорному
труду. Если бы последнее было верно, массовое сознание вряд ли бы связывало
бедность с ленью: оно предпочло бы искать причины бедности в других субъективных обсто-

АНАЛИЗ СМЫСЛОВОГО НАПОЛНЕНИЯ ПОНЯТИЙ. ОБОЗНАЧАЮЩИХ ЦЕННОСТИ
267
ятельствах или в судьбе — а то и вообще в парадигме аскезы воспевало бы бедность как
добродетель.
Впрочем, аскеза не чужда менталитету россиян и проявилась в данном
исследовании в виде ассоциаций, воспроизводящих вторую часть известной поговорки
«бедность — не порок». Конечно, наличие в верхней части рейтинга этой ассоциации можно
интерпретировать как содержательно неинтересную классическую ассоциацию «по
смежности», выдаваемую респондентами совершенно механически. Однако, трудно
поверить, что даже «выстреливаясь» спонтанно, эта ассоциация абсолютно не
осмысливается теми, кто ее произносит. И в этой связи не исключено, что произносящие эту
поговорку вполне разделяют снисходительное отношение к бедным людям, а, значит, и
моральное оправдание бедности.
Последнее, что привлекло внимание исследователей — наличие среди других
субъективных следствий «бедности» ассоциации «унижение». Весьма показательно, что
среди малопривлекательных субъективных состояний, которые может переживать бедный
человек, выделяется не отчаяние, не злость, не тоска, а именно унижение, как наиболее
острое переживание, связанное с бедностью.
Таким образом, к наиболее частым ассоциациям на «бедность» относятся объективные
и субъективные ее причины (среди последних выделяется лень), наиболее
распространенные следствия (среди которых, кроме отсутствия средств к существованию, выделяется
и унижение), а также вполне возможное в парадигме аскезы оправдание бедности,
традиционно характерное для российской ментальности.
Однако адекватный анализ семантического содержания слова «бедность» не может
строиться только на указанных ассоциациях, поскольку даже наиболее частотные из них
не исчерпывают всего богатства смыслов, заложенных в понятие. Основное внимание
должно уделяться рассмотрению кластерной структуры всего их массива.
В этой связи следует заметить, что разрез кластерного дерева на уровне 5,1
позволил выявить 7 кластеров, объединенных в конечном итоге в три больших макрокластера.
Все они наполнены негативными понятиями, что, собственно говоря, совершенно
естественно, условно каждый из них имеет свой, отличающий его от других, оттенок. Так,
первый макрокластер, включающий 1-й и 2-й кластеры, посвящен социальному аспекту
бедности, второй, куда вошли с 3-го по 5-й кластеры, отражает скорее эмоциональное
переживание состояния нищеты, и, наконец, третий, объединяющий 6-й и 7-й кластеры,
собрал те негативные явления, которые являются, по существу, следствием бедности.
Понятно, что это деление является условным. И в первом макрокластере есть
множество слов, характеризующих негативные эмоции, и во втором достаточно
существительных, обозначающих результат нищеты, а в третьем есть слова, связанные со
слабостью государства. Однако обобщение данных наборов и выделение в них наиболее
часто повторяющихся смыслов позволило предложить указанную интерпретацию
заложенных в них глобальных смыслов.
Забегая вперед, следует отметить, что самый большой объем имеет третий
макрокластер, объединивший негативные последствия бедности — 1505 упоминаний. На
следующем месте второй макрокластер, условно названный «эмоциональным»:
составляющие его ассоциации набирают в общей сложности 984 упоминания. И наконец, первый
кластер, посвященный социальному аспекту «бедности», составили ассоциации,
набравшие всего 265 упоминаний.
Если же рассматривать кластерное дерево не на уровне макрокластеров, а на
указанном уровне разрезания, то составляющие его кластеры интерпретируются гораздо
более четко.

268 и г ДУБОВ
Первый из них, объединивший 13 слов и словосочетаний (Россия, страна,
государство, зависимость, незащищенность, отчаяние, нет работы, одиночество, богатство,
зависть, не порок, нервозность, беззаконие), можно условно назвать «бедность и
государство». Второй, состоящий всего из 6 слов (зарплата, работа, труд, деньги, здоровье,
слабость), рассматривает бедность как невозможность работать.
Третий кластер, включающий 17 дескрипторов (порок, серость, беспорядок, война,
недостаток, плохо, бесправие, люди, глупость, забота, воровство, злость, нужда,
трущобы, безденежье, нехватка денег, дети), описывает агрессивный аспект переживания
бедности, суть которого выражается злостью от беспорядка (пусть это и не самые
частые ассоциации). Четвертый кластер объединил также 17 слов и словосочетаний
(болезнь, нет денег, недоедание, болезни, лишения, нехватка, ужас, неудовлетворенность,
старость, безвыходность, безысходность, угнетение, трудности, угнетенность, тяжело,
раздражение, неприятность). Дескрипторы этого кластера, как и дескрипторы
предыдущего, посвящены эмоциональному переживанию бедности, но здесь эти переживания
не агрессивны, а пассивны. Суть данного кластера лучше всего выражают также не
самые частотные слова «лишения» и «безысходность» (иначе: отчаяние от лишений).
Последний «эмоциональный» кластер — пятый. Он состоит из 21 слова (обездоленность,
трудность, разруха, страдание, безответственность, крах, неуверенность, тревога,
неудача, обида, несправедливость, пенсия, горе, пенсионеры, беспокойство, тоска,
проблемы, грусть, страх, стыд, убожество) и посвящен тревоге в связи с перспективой
бедности. Лучше всего смысл этого кластера выражают слова «неудача» и «беспокойство».
Шестой кластер из 16 слов (бомж, нищий, милостыня, нищета, нищие, грязь,
неграмотность, холод, помойка, преступность, голод, тунеядство, бомжи, пьянство,
бездомность, безработица) описывает различные пороки и ужасы, проистекающие от нищеты. И,
наконец, седьмой кластер, вобравший 17 дескрипторов (жалость, унижение,
безнадежность, убогость, мало денег, недостаток денег, денег нет, нежелание работать, плохая
жизнь, ничего нет, отсутствие денег, нет еды, нет одежды, нечего есть, ненужность,
неустроенность, лень), характеризует бедность как полное отсутствие всего, включая желания.
Выделенные с помощью построения кластерного дерева основные смыслы понятия
«бедность» составили в данном исследовании следующую иерархию. На первом месте
находится 6-й кластер, набравший 1229 упоминаний и посвященный порокам и ужасам,
порождаемым нищетой. Как иллюстрация к тезису о неидентичности анализа
частотного распределения и анализа полного кластерного дерева сюда вошло большинство
наиболее частотных слов: «нищета» (546 упоминаний), «голод» (305 упоминаний),
«безработица» (86 упоминаний), «холод» (72 упоминания) и «бомж» (63 упоминания). На втором
месте оказался 3-й кластер (440 упоминаний), репрезентирующий агрессивную
составляющую переживания бедности.
Третье и четвертое места по существу делят два кластера, описывающих бедность
как полную безнадежность: 4-й и 7-й. Формально на третьем месте находится 4-й
кластер (280 упоминаний) — пассивная, «пораженческая» составляющая переживания
бедности. 7-й же кластер (276 упоминаний) — отсутствие всего — немного отставая от 4-го,
находится на четвертом месте. Практически в той же весовой категории находится и 5-й
кластер (264 упоминания), посвященный тревожной составляющей переживания
бедности. Он занимает пятое место в иерархии.
Самые низкие места в иерархии (как и соответствующий макрокластер) занимают
кластеры, отражающие социальные аспекты бедности. Шестое место досталось 1-му
кластеру, посвященному взаимосвязи бедности и государства (196 упоминаний), и седьмое
место — 2-му кластеру (69 упоминаний), описывающему бедность как невозможность работать.

АНАЛИЗ СМЫСЛОВОГО НАПОЛНЕНИЯ ПОНЯТИЙ. ОБОЗНАЧАЮЩИХ ЦЕННОСТИ
269
Таким образом, ведущее место в иерархии смыслов занимают кластеры,
посвященные активной реакции на такое ужасное состояние как бедность. Кластеры пассивного
ответа на бедность уступают «активным» кластерам чуть ли не втрое. Впрочем,
количество соответствующих ассоциаций не является гарантией действительного отношения
населения к бедности, а главное, реальной активности (или пассивности) населения,
направленной (или не направленной) на преодоление бедности.
Примером такого несоответствия может послужить «государственный» блок
ассоциаций (1-й макрокластер), посвященный бедности и государству. Там сконцентрирована
менее чем десятая часть рассматриваемых ассоциаций.
Казалось бы, в этой связи можно было бы ожидать, что государство окажется на
периферии сознания людей, переживающих бедность или размышляющих о бедности.
На самом же деле все обстоит совершенно наоборот: огромное количество
современных россиян, оказавшихся за чертой бедности, до сих пор продолжает ждать решения их
проблем от государства вместо того, чтобы искать выход из положения самим.
Беззаконие
Как это часто бывает, наиболее частой ассоциацией на слово-стимул является его
синоним. Именно как синоним «беззакония» следует рассматривать пришедшее из
воровского жаргона слово «беспредел», которое набрало 229 упоминаний и заняло 1-е место
в иерархии частотного распределения ассоциаций.
Зато два следующих слова достаточно хорошо раскрывают семантику «беззакония»,
обозначая его смысловые оттенки, актуализирующиеся в массовом сознании в первую
очередь. Это слова «несправедливость» (159 упоминаний) и «беспорядок» (128
упоминаний). Общий их смысл сводится к отсутствию регуляции, способной расставить людей
(несправедливость) и явления (беспорядок) по соответствующим им местам. Если
добавить к «беспорядку» его синонимы «хаос» (71 упоминание) и «бардак» (70 упоминаний),
становится ясно, что смысл, заложенный в слово «беспорядок», доминирует в массовом
сознании над словом «несправедливость» — может быть, в связи с тем, что «беспорядок»
рассматривается как родовое понятие по отношению к «несправедливости».
Такое понимание беззакония выглядит достаточно банальным, если не вспомнить
исторические периоды, характерные для каждой культуры, когда беззаконие означало
в первую очередь войну и убийство. В этой связи следует отметить, что в данной
иерархии «убийство» и «убийства» имеют в общей сложности 49 упоминаний, заметно отставая
от «несправедливости» и «беспорядка». «Война» же и «войны» имеют вообще лишь 31
упоминание, а «кровь» — 3 упоминания.
Достаточно очевидным является и 4-е место в частотной иерархии ассоциаций,
которое заняло слово «власть» (118 упоминаний), что означает прочную связь в массовом
сознании «власти» и «беззакония». Другое дело, что ассоциативный эксперимент не
может точно установить характер этой связи. В данном случае власть может
рассматриваться массовым сознанием и как гарант исполнения законов, и как источник
всяческого беззакония. К сожалению, сама по себе ассоциация «власть» не содержит ь себе столь
же однозначной интерпретации установленной связи — как содержит ее, например,
ассоциация «безвластие», означающая беззаконие при отсутствии власти.
В то же время, из других ассоциаций видно, что массовое сознание россиян
уравнивает по значимости (иначе говоря, по масштабности явления) бандитскую преступность
с нарушением закона властью. Следующим эшелоном в частотной иерархии ассоциаций
идут конкретные следствия беззакония. И здесь 5-е место занимает «воровство» (99

И Г ДУБОВ
упоминаний), 6-е «произвол» (76 упоминаний), 8-е «преступность» в целом (71
упоминание) и 9-е — «коррупция» (70 упоминаний).
Вместе с тем, более полный, нежели частотное распределение, анализ дает
кластерная структура ассоциативного ряда. Она не снимает тех проблем, которые возникли,
например, при трактовке ассоциации «власть». Однако, кластерная структура позволяет
гораздо лучше определить соотношение разных смыслов в понятии. В частности,
кластерная структура «беззакония» показывает: весь набор ассоциаций распадается на
девять локальных кластеров. Поскольку на уровне 5 разрез дерева проходит по линии
связи двух последних кластеров, целесообразно произвести разрез на уровне 4,9.
Первый полученный на этом уровне кластер состоит из 6 слов (государство,
правительство, президент, депутаты, Россия, власть), характеризующих высшую
государственную власть. Второй кластер из 8 слов (бюрократия, закон, бюрократизм, чиновники,
взяточничество, кражи, начальство, взятки) посвящен беззаконию среднего звена
власти, т.е. чиновничества. Третий кластер, объединяющий 18 дескрипторов (воры,
криминал, разбой, менты, тюрьма, бандиты, наркомания, беспредел, грабеж, наглость,
прокуратура, самоуправство, нет справедливости, убийства, нарушения, преступность, суд,
милиция) соотносится с преступным уголовным миром.
Четвертый кластер, объединяющий 17 слов и словосочетаний (безответственность,
вседозволенность, безнаказанность, нет власти, обида, зло, пьянство, разруха,
неуважение, хаос, варварство, война, злоба, нарушение прав человека, плохо, разрушение,
страдание), посвящен глобальным последствиям беззакония, иными словами —
большому злу. Именно размеры, описываемого дескрипторами данного кластера зла и
отличают данный кластер от следующего за ним пятого кластера, который включает 15 слов
(преступления, убийство, бандитизм, мафия, хулиганство, воровство, жестокость,
терроризм, сила, ужас, агрессия, неуверенность, произвол, коррупция,
несправедливость), перечисляющих более локальные последствия беззакония, в т.ч. различные
преступления, носящие уголовный характер.
Особняком в кластерном дереве стоит шестой кластер, куда попали все
немногочисленные ассоциации на «беззаконие», выданные по контрасту. Всего таких слов (с
частотой упоминания больше 5) оказалось 4 (богатство, работа, деньги, порядок); по сути,
это кластер «хороших слов».
Седьмой кластер, объединивший 12 дескрипторов (наказание, преступление,
беспорядок, ложь, бесправность, незащищенность, злость, нет правды, насилие, террор,
нарушение прав, неправда), описывает, по существу, целый класс последствий
беззакония, которые можно объединить под общим названием «бесправие». Интересно, что
массовое сознание (или, по крайней мере, сознание экспертов) выделяет в
последствиях беззакония как бы три разных этажа: глобальные последствия, которые отражены
в пятом кластере, уголовные преступления (6-й кластер), наконец, бесправие простых
людей, отраженное в данном вполне самостоятельном кластере.
Восьмой кластер очень похож на седьмой. Он объединяет 11 слов (беззащитность,
бесправие, страх, хамство, обман, безобразие, беспомощность, тревога, нищета,
унижение, оскорбление). Как видно, здесь очень много понятий, семантически
близких, а порой и идентичных («ложь» и «обман») понятиям седьмого кластера. Ключ к
пониманию различий дает тот факт, что восьмой и седьмой кластеры принадлежат разным
макрокластерам. Общеизвестно, что осмысление совокупного смысла кластера
является скорее искусством, нежели наукой, и вполне может быть расценено сторонним
наблюдателем как весьма субъективная интерпретация, своего рода «вкусовщина».
Однако, в данном случае, несмотря на достаточно тонкую смысловую разницу между набора-

АНАЛИЗ СМЫСЛОВОГО НАПОЛНЕНИЯ ПОНЯТИЙ ОБОЗНАЧАЮЩИХ ЦЕННОСТИ
271
ми, составляющими седьмой и восьмой кластеры, позволительно сделать следующее
предположение: в то время, как седьмой кластер описывает бесправие как объективное
следствие беззакония, восьмой кластер — соответственно, субъективное переживание
людьми этого бесправия, т.е. беззащитности. Именно это слово и характеризует
семантическое различие между 7-м и 8-м кластерами: если для 7-го кластера характерна
«незащищенность», то для 8-го именно «беззащитность».
И, наконец, девятый кластер, собравший 13 слов и словосочетаний (анархия,
безвластие, драки, бардак, развал, нет прав, разгул, нет порядка, опасность, неподчинение,
армия, непорядок, нарушение), однозначно описывает хаос в обществе, возникающий
вследствие беззакония.
Описанные выше основные смыслы понятия «беззаконие» составили в данном
исследовании следующую иерархию. На первом месте находится 5-й кластер, набравший
579 упоминаний и посвященный уголовной преступности как следствию беззакония.
Наиболее частыми его словами являются «несправедливость» (159 упоминаний) и
«воровство» (99 упоминаний). Именно с уголовной преступностью люди в первую очередь
связывают беззаконие. Это подкрепляется тем фактом, что на втором месте находится
третий кластер, посвященный уголовному миру и имеющий почти такой же удельный вес
в массиве (570 упоминаний), что и 5-й. Из высокочастотных в нем оказалось слово
«беспредел» (229 упоминаний).
Данный факт, кстати, хорошо иллюстрирует различие между иерархией смыслов,
полученной при анализе наиболее частых ассоциаций, и иерархией смыслов,
образованной вследствие анализа удельных весов кластеров. Так, самое частое после
«беспредела» слово «несправедливость», по сути, обрело в результате кластерного анализа
новый смысл, попав в один кластер с явлениями уголовного порядка. Конечно, то, что это
слово оказалось рядом с подобными явлениями — результат некоторой случайности:
другой набор экспертов мог бы иначе кластеризовать массив, и тогда оно оказалось бы
в другом кластере, выводя уже его на вершину иерархии. Однако случайность эта
весьма условна.
Считается, что процедура кластер-анализа дает результаты менее случайные, чем
простой полевой опрос общественного мнения. Согласно статистическим расчетам,
вероятность повтора результатов (напр., высокой частоты ассоциации «несправедливость»)
в идентичном исследовании составляет 0,95. К сожалению, вероятность повтора
результатов кластеризации, проводимой по указанной технологии, никто пока не рассчитывал.
Совершенно очевидно, что вероятность получения при повторной кластеризации точно
такого же семантического дерева стремится к нулю. Однако в то же время вероятность
выделения тех же самых (или достаточно близких) основных смыслов изучаемого понятия за
счет хорошо отработанного метода обобщения индивидуальных смыслов экспертов в
используемой процедуре кластер-анализа представляется весьма высокой.
Третье и четвертое места в данной иерархии делят 7-й кластер, набравший 294
упоминания и посвященный бесправию, а 4-й (292 упоминания) — глобальным
последствиям беззакония, таким как война, варварство и разруха. Наиболее частым в 7-м кластере
является слово «беспорядок», набравшее 128 упоминаний, а в 4-м кластере — слово
«хаос» (72 упоминания).
Пятое место занимает 9-й кластер, описывающий хаос в обществе (223
упоминания). Кластерообразующим словом здесь является «бардак» (70 упоминаний). К слову
сказать, на первый взгляд, именно в этом кластере, рядом со словами «бардак» и
«анархия», и надлежало бы оказаться «хаосу». Однако кластер-анализ именно потому и
используется как один из лучших методов классификации, что позволяет точно опреде-

И Г ДУБОВ
лить глубинные связи, которые не видны «на первый взгляд». В общей системе
смысловых взаимосвязей собранного массива ассоциаций «хаос» оказался ближе
дескрипторам 4-го кластера, нежели дескрипторам 9-го.
На шестом месте находится 8-й кластер — переживание людьми своего бесправия.
На седьмом — 1 -й кластер (179 упоминаний), который собрал дескрипторы,
обозначающие верховную государственную власть. На восьмом — 2-й кластер (95 упоминаний),
посвященный среднему звену власти. И на девятом — 6-й кластер «хороших слов» (42
упоминания).
Таким образом, можно заметить, что наибольший удельный вес в общем массиве на
слово «беззаконие» занимают ассоциации, связанные с уголовными преступлениями,
а наименьший — связанные с работой властных структур. Посередине же находятся
смыслы, отражающие то зло, которое беззаконие несет обществу, а также бесправие
людей, возникающее в результате отсутствия законности.
Неудача
Как и в предыдущем случае, наиболее частыми ассоциациями на слово-стимул
являются его синонимы. В данном случае такими словами оказались «крах» (122 упоминания),
«невезение» (117 упоминаний), «провал» (108 упоминаний), Безусловно, эти слова,
несмотря на высокую степень синонимии, в семантическом отношении достаточно
отличаются друг от друга. В то время, как «крах» и «провал» означают абсолютную и
мгновенную («обвальную») неудачу, под «невезением» понимается неудача, с одной стороны,
более длительная, с другой — носящая менее катастрофический характер. Интересно, что
представление о мгновенной и катастрофичной неудаче возникало в сознании
респондентов в два раза чаще, чем представление о неудаче перманентной. Поскольку
ассоциативная память достаточно плотно связана с реалиями сегодняшнего дня, можно
допустить: крах и провал в заметно большей степени свойственны современной жизни, чем
обычное простое невезение.
Вторым по значимости блоком наиболее частых ассоциаций на «неудачу» является
блок переживаемых при неудаче эмоций. Вообще весь ассоциативный ряд наполовину
состоит из обозначений этих эмоций. Самыми же частыми из них оказались
«разочарование» (66 упоминаний), «обида» (64 упоминания) и «горе» (58 упоминаний). Этот список
говорит сам за себя, включая эмоции наиболее часто возникающие при неудаче.
Следует отметить, что в данном случае частотный анализ ассоциаций может
оказаться более информативным, чем кластер-анализ. Дело в том, что достаточно
однородный набор ассоциаций на слово «неудача» обусловил заметные различия в их
группировке разными экспертами. Поскольку ассоциации слабо разделялись по смыслу, эксперты
группировали их по очень субъективным критериям, что в итоге привело к появлению
трудно дифференцируемых кластеров. В этой связи все предлагаемые названия,
обобщающие кластеры, достаточно условны, а сами кластеры, имея многочисленные
смысловые пересечения, в некоторых случаях практически идентичны друг другу.
Не исключено, что различия между кластерами могут быть лучше поняты после
анализа макрокластеров. Искомый разрез кластерного дерева был проведен на уровне 5,1,
поскольку из-за плохой дифференцированности мелкие кластеры было еще труднее
различать, чем крупные. Тем не менее, даже на таким уровне массив разбился на 11
кластеров. При этом кластеры с 1 -го по 4-й попадают в 1 -й макрокластер, с 5-го по 8-й — во
2-й, и с 9-го по 10-й — в 3-й.
Названия всех трех макрокластеров столь же (а может, и более) условны, как и
названия кластеров. Однако даже такая попытка разбить диффузный набор ассоциаций на

АНАЛИЗ СМЫСЛОВОГО НАПОЛНЕНИЯ ПОНЯТИЙ. ОБОЗНАЧАЮЩИХ ЦЕННОСТИ
273
смысловые группы лучше, чем отказ от нее. Тем более, что каждый из исследователей,
интересующихся данной проблемой, может произвести подобную маркировку
составляющих кластерного дерева самостоятельно.
Первый макрокластер, похоже, собрал большинство внутренних состояний
людей, возникающих вследствие неудачи; его можно условно назвать макрокластером
эмоций. Второй посвящен разного рода обстоятельствам, порождающим неудачу,
и последствиям, следующим за неудачей. И третий с некоторой натяжкой может быть
назван макрокластером личных промахов. Следует заметить, что в нем тоже
наличествует множество эмоций, но они несколько отличаются от эмоций, характерных для
первого макрокластера. Если его эмоции носят как бы «пораженческий» характер,
то эмоции третьего — это, скорее, злость на себя, на свои промахи и ошибки.
Рассматривая отдельно кластеры, составляющие кластерное дерево, разрезанное
на уровне 5,1, можно заметить: первый кластер, состоящий из 8 слов (безысходность,
слезы, плохо, невезуха, страх, тоска, раздражение, угнетение), посвящен
исключительно депрессивным эмоциям, таким как тоска. Второй кластер, состоящий также из 8 слов
(беспокойство, огорчение, жалость, разочарование, нищета, лень, развал, пьянство),
также собрал ряд эмоциональных состояний, но вследствие того, что в него оказались
включены разного рода пороки, он может быть условно назван кластером пороков.
Третий кластер, состоящий из 13 слов и словосочетаний (фиаско, черная полоса, проблема,
срыв, неприятность, плохое настроение, отчаяние, подавленность, несчастье,
растерянность, крах, обида, падение), в целом характеризует внезапный крах. Четвертый
кластер, состоящий из 12 дескрипторов (печаль, сожаление, бедствие, слабость, горе,
потери, утрата, смерть, болезнь, нет денег, депрессия, упадок), описывает
физиологическую слабость.
Пятый кластер из 8 дескрипторов (бедность, нет работы, неуспех, расстройства,
безработица, обман, стечение обстоятельств, потеря) касается, по существу, отсутствия
работы. Шестой кластер, объединяющий 11 слов и словосочетаний (удар, уныние,
безденежье, провал, забота, рок, бывает, испытание, обстоятельства, тревога,
черная-белая полосы), характеризует неожиданный удар. Седьмой кластер, включающий всего 6
слов (в жизни, надежда, жизнь, семья, работа, судьба), описывает не ситуативную
неудачу, а неудачу «по жизни». Восьмой кластер из 10 слов (болезни, неурожай, удача,
банкротство, пожар, облом, проигрыш, временно, не повезло, случай) описывает
катастрофы или, точнее, явления, носящие катастрофический характер.
Девятый кластер, состоящий из 13 дескрипторов (бессилие, глупость, неприятности,
проблемы, кризис в работе, оплошность, промах, невезение, беда, ошибки, боль, нервы),
объединяет разнообразные ошибки и промахи. Десятый кластер, включивший 10 слов
и словосочетаний (авария, переживания, потеря работы, неуверенность, расстройство,
злость, поражение, увольнение, ошибка, случайность), связан с потерей работы. В
общем, он очень похож на 5-й кластер, также посвященный отсутствию работы. Однако
здесь потерю работы можно трактовать (если, конечно, принять гипотезу о смысловых
различиях макрокластеров) в качестве личной ошибки, тогда как в пятом кластере речь
идет не о потере работы, а о ее отсутствии, т.е. явлении более объективном, нежели
субъективном. Одиннадцатый кластер тоже близок по смыслу 1 -му кластеру. Он объединяет
7 слов (деньги, стресс, неудовлетворенность, одиночество, грусть, досада,
неудовлетворение) и, как и 1-й, целиком посвящен депрессивным эмоциям. Однако эти эмоции
скорее являются досадой на собственные ошибки, нежели тоской от невезения.
По своему удельному весу в общем массиве ассоциаций на слово «неудача»
выявленные кластеры располагаются следующим образом. На первом месте находится 3-й

274 и г дуБОВ
кластер, набравший 358 упоминаний и посвященный внезапному краху. Собственно
говоря, слово «крах» является в данном случае не просто самым частотным словом,
придающим рассматриваемому кластеру столь значительный вес, но кластерообразующим,
задавшим общий смысл. На втором месте — 9-й кластер (261 упоминание),
посвященный глупым ошибкам и промахам. Его высокий удельный вес достигнут за счет слова
«невезение» (117 упоминаний). На третьем — 6-й (207 упоминаний), характеризующий
внезапный удар; кластерообразующим словом здесь является «провал» (108 упоминаний).
Четвертое и пятое места делят 10-й кластер (189 упоминаний), посвященный
потере работы, и 4-й кластер (186 упоминаний), описывающий физиологическое
расстройство. Шестое место у 5-го кластера (163 упоминания) — отсутствие работы. Седьмое
и восьмое места поделили 1-й (154 упоминания) кластер, описывающий депрессивные
эмоции, и 2-й (153 упоминания), собравший разнообразные пороки. Девятое место
занял 8-й кластер, посвященный катастрофическим явлениям. И десятое место досталось
7-му кластеру (91 упоминание), характеризующему неудачу «по жизни».
В связи с семантическим пересечением многих кластеров нецелесообразно
описывать иерархию их удельных весов в общем массиве. Однако имеет смысл указать
иерархию макрокластеров, позволяющую сделать хоть какие-то заключения о смысловом
наполнении понятия «неудача». Первое место занял 1 -й макрокластер, больше остальных
посвященный эмоциям. На втором месте находится 3-й макрокластер, условно названный
макрокластером личных промахов. И на третьем месте — 2-й макрокластер, собравший
обстоятельства, порождающие неудачу, и последствия, следующие за неудачей.
Одиночество
Самыми частыми ассоциациями на «одиночество» являются, практически без
исключения, переживаемые при этом эмоции. Вершину иерархии составляют «тоска» (317
упоминаний), «скука» (261 упоминание), «грусть» (144 упоминания), «страх» (105
упоминаний) и «печаль» (63 упоминания). Эти ассоциации говорят сами за себя, уместно лишь
заметить: среди них нет ни позитивных эмоций, свидетельствующих, что человек хоть
и существо стадное, но для творческой работы нуждается в уединении, ни агрессивных
эмоций, направленных на то, чтобы сломать не нравящуюся индивиду ситуацию, в
которой он одинок. Все негативные эмоции, составившие вершину частотной иерархии носят
пассивный характер. Кроме них в числе наиболее частых ассоциаций оказалась еще
и «старость» (72 упоминания).
Полученный в исследовании набор ассоциаций распадается на 3 макрокластера.
Однако, ключ к их интерпретации подобрать не удалось. На уровне же разбиения 5,1
выделяется 7 относительно легко интерпретируемых кластеров. Первый из 14 слов и
словосочетаний (слезы, болезни, болезнь, тоска, неуверенность, неудовлетворенность, нет
друзей, потеря друзей, подавленность, глупость, нет семьи, плохо человеку, отшельник,
без друзей) описывает отсутствие друзей и семьи, а также эмоции, возникающие в
связи с этим. Второй кластер, включающий также 14 дескрипторов (тяжесть,
неустроенность, пустота, несчастье, беда, печаль, разлука, никому не нужен, страдание, потеря,
угнетенность, очень плохо, один человек, судьба), означает, в основном, негативные
эмоции и состояния. Третий кластер из 13 слов (старость, бессилие, бедность,
холодно, отчаяние, незащищенность, бездетность, боль, беспомощность, страшно,
ненужность, депрессия, утрата) описывает физическую беспомощность.
Четвертый кластер, также состоящий из 13 дескрипторов (горе, смерть, холод,
обида, тревога, ссора, скука, скукота, скучно, состояние души, лень, без семьи, развод),
представляет собой странное сочетание двух равновеликих по количеству представляю-

АНАЛИЗ СМЫСЛОВОГО НАПОЛНЕНИЯ ПОНЯТИЙ. ОБОЗНАЧАЮЩИХ ЦЕННОСТИ
275
щих их слов смыслов. С одной стороны, это самые сильные, эмоционально высоконагру-
женные чувства и вызывающие их явления (горе, тревога, смерть), с другой — это скука
и лень. Можно придумать ряд объяснений слиянию этих смыслов в одном кластере на
столь высоком уровне тесноты связи, однако, учитывая, что две трети удельного веса
кластера в общем массиве ассоциаций приходится на слово «скука», было решено
обозначить его как кластер скуки.
Пятый кластер, включивший 12 слов (работа, нормально, тишина, спокойствие,
отдых, друзья, пьянство, покой, забота, отрешенность, семья, свобода), однозначно
описывает одиночество как радостную свободу от социального давления или, иными словами,
как покой. Шестой кластер также из 12 дескрипторов (мысли, размышление, совсем один,
один, безделье, беспокойство, тяжело, непонимание, плохо, дискомфорт, замкнутость),
по существу, описывает аутизм, т.е. такое одиночество, какое бывает в барокамере. Это
негативное, но не самое тяжелое переживание одиночества. Самому тяжелому
посвящены 1-й и 7-й кластеры; здесь же, выражаясь фигурально, «тяжело, но не тоскливо».
И, наконец, упомянутый седьмой кластер. Он состоит из 20 слов и
словосочетаний (страх, безденежье, проблемы, злость, разочарование, трудность, неприятно,
отсутствие друзей, один дома, неудача, плохое настроение, безысходность,
бессмысленность, жалость, темнота, серость, грусть, слабость, уныние, невезение), а его
смысл практически идентичен 2-му кластеру. Различия со 2-м кластером не
определяются и при разделении 7-го кластера на подкластеры. Понять необходимость
раздельного существования 2-го и 7-го кластеров можно, лишь зная смысловую разницу
между макрокластерами, а эти различия определить не удалось.
По своему удельному весу в общем массиве ассоциаций выявленные кластеры
располагаются следующим образом. Первое место занимает 1-й кластер, набравший в
общей сложности 495 упоминаний и посвященный отсутствию друзей и семьи. На втором
месте — 4-й кластер (417 упоминаний), описывающий скуку. На третьем — 7-й кластер
(401 упоминание), посвященный негативным переживаниям, на четвертом— 2-й кластер
(248 упоминаний), так же, как и 7-й посвященный негативным эмоциям. Пятое и шестое
места делят 3-й (203 упоминания) и 6-й (201 упоминание) кластеры — соответственно,
физическая беспомощность и аутизм. И наконец, седьмое место у 5-го кластера (178
упоминаний) — единственного, где собраны положительные реакции на одиночество.
Таким образом, наибольший объем выявленных ассоциаций оказался у самого факта
отсутствия друзей и семьи, а также у связанных с этим переживаний, главным из которых
является тоска (317 упоминаний). Далее следуют кластеры, объединяющие другие
негативные эмоции, главной из которых следует признать скуку (261 упоминание), потом грусть
и страх (соответственно, 144 и 105 упоминаний), а потом уже печаль (63 упоминания).
После этого следуют ассоциации одиночества с физической беспомощностью и с аутизмом.
И замыкают иерархию позитивные ассоциации с одиночеством, которые, как выяснилось,
составили десятую часть анализируемого массива.
* * *
Результаты проведенного исследования трудно выразить в форме компактных выводов.
Можно лишь заметить, что в исследовании была реализована попытка описать
семантическую структуру 14 абстрактных понятий, 10 из которых характеризуют базовые
ценности и 4 — аналогичного уровня «антиценности», т.е. явления, которые отвергаются
людьми, вызывая у них возмущение и негодование. В результате выявлены основные смыслы,

И Г ДУБОВ
которыми обыденное сознание наполняет данные понятия, а главное — удельный вес
этих смыслов в понятии. Часть выявленных смыслов хорошо репрезентируется
отдельными словами, которые являясь смыслообразующими центрами соответствующих
кластеров, выступают в качестве наиболее частотных ассоциаций на изучаемое понятие.
Однако значительная часть смыслов, как выяснилось, такими словами не задана и без
проведения кластер-анализа могла остаться за границами исследовательского восприятия.
Выявленные семантические структуры весьма далеки от словарных определений,
характеризующихся четкостью и законченностью. Можно даже предположить:
полученные наборы смыслов не представляются окончательными, поскольку образовавшиеся
смысловые кластеры на некотором уровне связи переходят один в другой, и при
повторных, даже идентичных, замерах вполне могут трансформироваться в нечто новое, в
данном исследовании не зафиксированное. Наверное, при работе с абстрактными
понятиями иначе не может и быть.
Вместе с тем, достаточно весомые кластеры и наиболее частотные ассоциации,
в принципе, должны проявить, о чем уже говорилось, определенную устойчивость и могут
(в несколько модифицированном виде) воспроизводиться от исследования к
исследованию. Такая воспроизводимость — доказательство того, что они отражают главные, а не
второстепенные смыслы каждого из данных слов.
В принципе, необходимость в подобной работе, посвященной углубленному
рассмотрению ценностей в структуре менталитета россиян, ощущалась все время. Каждый раз
в ходе интерпретации полученных данных возникал вопрос: что конкретно думают люди,
выбирающие определенную ценность в качестве задающей основные жизненные
смыслы? Мы надеемся, что теперь соответствующий глоссарий создан и он может служить
инструментом для проведения самых разнообразных исследований массового сознания
россиян.
Вместе с тем, полученные результаты открывают новые горизонты исследований.
Следующим этапом работы будет соотнесение индивидуальных ассоциативных наборов
и смыслов, раскрывающих суть понятия, с индивидуальными же социальными
установками и поведенческими решениями. Именно этот подход должен привести к глубокому
пониманию механизмов порождения социальных установок в индивидуальном и
групповом сознании.
ЛИТЕРАТУРА:
1. Ментальность россиян (Специфика сознания больших групп населения России)
(под ред. И. Г. Дубова). М. 1997

Глава 1 О
ВЗАИМОСВЯЗЬ ЦЕННОСТЕЙ
И УНИВЕРСАЛЬНЫХ ГРАФЕМ
1. Методологическая основа исследования
Изучению ценностей и ценностных ориентации посвящено огромное количество работ
в разных странах мира, но успехи в этом направлении следует назвать более чем
скромными. Достаточно слабо изучена в первую очередь детерминация базовыми
ценностями мотивационно-поведенческой сферы личности. Многие утверждения и
теоретические положения, описывающие ценностную регуляцию поведения, являются
скорее гипотетическими ожиданиями исследователей, чем научными фактами. В
целом показано, что основные ценности человека определяют его жизненные цели,
социальные установки, конкретные мотивы, а также как декларируемое, так и реальное
поведение. Установленная детерминация далеко не прямая, но более конкретных
знаний о механизмах, преобразующих ценностные устремления в мотивы реального
поведения, до сих пор нет.
Еще хуже изучены факторы, определяющие набор и иерархию ценностей,
доминирующих в сознании как отдельно взятого индивида, так и больших групп людей. Понятно
лишь, что на формирование ценностей оказывают влияние и потребности личности,
и культурная сфера, транслируемая индивиду в процессе воспитания. Однако, и здесь
действие названных факторов практически не изучалось эмпирически, что переводит
существующие описания их воздействия на ценностную сферу личности в ранг научных
гипотез [4, 13-19].
Изучению — по вполне понятным причинам — подвергалась лишь осознаваемая
связь потребностей и культурного наследия с основными ценностями людей. Между тем,
детерминантами базовых ценностей выступают не только хорошо осознаваемые
компоненты, но и неосознаваемые составляющие потребностной сферы индивида, особый
интерес среди которых вызывают плохо рефлексируемые даже научным сознанием
устремления и влечения, заложенные в природе человека, или, согласно терминологии
К. Юнга, в коллективном бессознательном [6, с. 141-164; 7, с. 138-149].
Проблема заключается в том, что существующие техники психоанализа и других
психотерапевтических школ, предназначенные для выявления содержания
бессознательного, опираются на объяснительные схемы, справедливость которых, как правило,

И Г ДУБОВ, Л М СМИРНОВ
не проверялась и не подтверждалась строго научными исследованиями. Более
адекватным способом изучения неосознаваемых аспектов ценностной сферы считается
применение гипноза. Однако, его использование — весьма трудоемкая процедура и
носит сугубо индивидуальный характер, а потому не может использоваться для изучения
психологических особенностей больших групп населения. И в этой связи
исследователям массового сознания остается обращаться к проективным методикам, которые,
опираясь на реальный феномен проекции внутренних, в том числе и неосознаваемых,
структур, являются широко признанным средством обращения к бессознательному.
В данном исследовании была предпринята попытка использовать в качестве
материала для проекции довольно абстрактные и культурно не нагруженные графемы,
предположительно связанные с архетипами коллективного бессознательного [7, с.
138-149]. С одной стороны, подобный стимульный материал соответствует задаче
ухода от осмысленной работы с содержательными образами и понятиями, с другой,
поддается количественной обработке, которая обеспечивает более надежное выявление
закономерностей в изучаемых процессах. Задача этой работы — определение наличия
или отсутствия устойчивой связи между указанными графемами и базовыми
ценностями людей.
Поиск проективного материала и составление тестового задания представляли
собой определенную методологическую проблему. Понятно, что в качестве стимулов не
следовало использовать любые абстрактные линии и геометрические фигуры1.
Согласно Э .Фромму [10, с. 179-298], символ — это находящееся вне нас, символизирующее
нечто внутри нас. В языке символов внешний мир — коррелят мира внутреннего.
Фромм различает три типа символов: а) условные (или конвенциональные), к
которым, в частности, относятся многие слова, б) случайные, когда реальные переживания
связаны с внешним случайным образом и в) универсальные. Задаче данного
исследования соответствуют, в терминологии Фромма, универсальные символы, когда, по его
словам, «связь между символом и тем, что он символизирует, не случайна, а внутренне
присуща самому символу». Оставив за границами анализа размышления Фромма о
генетической предопределенности универсальных символов, следует процитировать в
качестве определяющего принципа выбора проективного материала его положение о том, что
«каждый человек, тело и разум которого «устроены» так же, как у всего остального
человечества, благодаря этим общечеловеческим свойствам способен говорить на языке
символов и понимать их» (10, с. 188).
Для создания методики отбирались изобразительные графемы, которые, согласно
разрозненным данным раскопок и изысканий, использовались людьми, начиная с
первобытной культуры. Изначальный смысл этих графем, не являющихся изображениями
предметов или существ из привычной среды обитания, давно утерян; самостоятельные
изображения зачастую редуцированы в орнамент — но именно это и представляет со-
1 Дело здесь даже не в том, что «чистые» геометрические фигуры ничего не символизируют - по
крайней мере, до тех пор, пока какое-то множество людей не согласится считать эту фигуру символом
некоего явления или события, а в том, что геометрические линии и фигуры появились как абстракция
высокого уровня на более позднем этапе исторического развития, чем конкретные изображения (в т.
ч. и изображения-символы). Несомненно, что каждая из геометрических фигур (особенно, из простых
геометрических фигур) обладает определенной семантикой (см., напр.[1]), и эта семантика может
быть даже близка семантике символа, базирующегося на данной фигуре, но, поскольку данное
исследование посвящено исторически объяснимым (хоть и не осознаваемым) основаниям формирования
человеческих ценностей, использованные в исследовании символы-графемы представляются более
адекватным инструментом выявления указанной связи.

ВЗАИМОСВЯЗЬ ЦЕННОСТЕЙ И УНИВЕРСАЛЬНЫХ ГРАФЕМ
бой главную ценность для проводимого исследования, лишая универсальный символ
культурно-смысловой нагрузки. Такие орнаменты, до сих пор оказывающие
определенное эмоциональное воздействие на людей (иначе бы их просто перестали
использовать), можно найти и на черепках достаточно древней глиняной посуды, и в наскальных
изображениях, и в надгробиях, то есть на всем, что смогло уцелеть до наших дней.
Какие-то из графем могли иметь в разные эпохи и в разных культурах
дополнительную и достаточно многообразную символическую нагрузку, являясь носителями той или
иной философской, алхимической или астрономической информации. Однако
принципиально важным для нашего исследования представлялся тот факт, что в основе своей,
кроме символической нагрузки, они всегда еще имели некий, не расшифровываемый
сегодня универсальный смысл.
Большинство указанных элементов древних орнаментов, таких как греческий
меандр, волнистые линии, спирали, сигмы, крестообразные фигуры, ромбы, круги,
овалы, стрелки, треугольники, зигзаги, свастики, фигуры с тремя и более линиями,
исходящими из центра, и т. п., представляют собой лишь «космический фон» различных
изображений и рисунков [3]. Как правило, такой орнамент характерен для
определенного, «астробиологического» этапа культурного развития, который связан с
осмыслением людьми ритмов жизни приручаемых животных и возделываемых растений,
календарными наблюдениями положения на небе солнца и луны, изучением циклов
движения звезд по небосводу. Однако, именно устойчивость этого фона, воспроизводство
его в строго определенном контексте позволяет предположить наличие смысловой
связи между графемами и реальными явлениями, существующую в сознании людей
первобытного общества.
В современной литературе практически не существует источников, описывающих
исключительно такие элементы. Известно только, что в самом начале 20-х годов
исследовательский отдел Академии художеств предпринял попытку составить под
руководством П. А. Флоренского и А. И. Ларионова «Symbolarium» или словарь символов,
идеографических форм, универсальных для всего человечества. К сожалению, эта попытка
ограничилась предисловием и первой главой («Точка»), которую составил Флоренский. В
результате, поиск универсальных зрительных образов, не нагруженных широко принятыми
конвенциональными значениями, пришлось вести с опорой на различные словари
символов и на археологические труды, не ставившие своей целью специальное выделение
и описание подобной символики [2,3,11,12].
Большой интерес в этой связи представляет включенное в предисловие к
«Symbolarium'у» оглавление словаря. Согласно замыслу авторов, он должен был включать 19
отделов, каждый из которых разбивался еще на подотделы. Так, например, отделы с 1
по 7 названы: Точка, Вертикальная линия, Наклонная линия, Горизонтальная линия,
Соединение вертикальной и горизонтальной линии, Угол, Треугольник. Даны в
предисловии и примеры разбиения некоторых отделов на подотделы. В частности, для отдела 1
предлагались подотделы 1-4: Точка, Две точки, Три точки; для отдела 3 целых семь
подотделов, в том числе и Волнистая линия; а для отдела 7, это подотделы Угол, Рога,
Дуга. 18 отдел — Волюта — должен был включать три подотдела: Волюта, Меандр,
Лабиринт. Характерно, что практически все отобранные для настоящего исследования
графемы [7, с. 138-149; 8, с. 166-183] оказались соответствующими какому-то отделу или
подотделу этой общей схемы размещения графических образов, подчеркнуто
называемых авторами словаря «достоянием всего человечества» [9, с. 99-115].

И Г ДУБОВ. Л М СМИРНОВ
Построение методики
Общая идея исследования сводилась к выявлению факта существования стабильных
ассоциативных связей между ценностями и культурно ненагруженными графемами,
представляющими, в основном, абстрактные геометрические фигуры и линии. В случае
выявления типичных устойчивых ассоциаций на предъявляемые графемы исследование
должно было также определить содержание этих ассоциаций.
Если список базовых ценностей, пригодный для включения в анкету, был ранее
отработан в многочисленных психосемантических экспериментах, то составляемый набор
графем требовал предварительного эксперимента. Изначально для этого эксперимента были
отобрано около 30 графем, внешне соответствующих описанным требованиям. В
пилотажном исследовании [7] приняли участие 104 студента 4-го курса Московского
психолого-педагогического института, в числе которых было 38 юношей и 66 девушек. Каждого из них
просили дать до пяти свободных ассоциаций на каждую отдельно предъявляемую
графему, а кроме того просили отметить те графемы, которые вызывают у них смену
эмоционального состояния. Значительное число ответов являли собой проекцию
эмоционального состояния отвечавшего. В то же время многие из ассоциаций были поверхностными,
часто опирающимися на внешнее сходство графемы и называемого предмета. Еще около
четверти ответов оказалось нагруженными «символическими смыслами». В результате из
предварительного списка был исключен ряд символов, которые либо вызывали культурно
маркированные ассоциации (напр., простой крест, египетский крест «анх» и др.), либо не
вызвали у большинства испытуемых заметного эмоционального отклика. Отобранные 18
графем, несмотря на использование некоторых из них в виде символов в узкоспециальных
областях человеческой деятельности, оказались не известны в этом качестве
абсолютному большинству испытуемых и были на этом основании включены в анкету.
Проведение полевого этапа исследования
Исследование связи ценностей и графем проводилось с 9 по 17августа 2001 года
в Томской области в рамках проекта «Томская инициатива».
Опрос проводился методом формализованного интервью. Двухступенчатая
случайная районированная выборка репрезентировалась 22 точками опроса.
Выборка состояла из 1512 совершеннолетних жителей региона и была квотирована
по полу, возрасту, образованию, а также по соотношению городского и сельского
населения. Данные по статистическому распределению поло-возрастных показателей в
регионе взяты по данным Госкомстата на 1 января 1999 года, по образованию по данным
микропереписи 1994 года. При составлении квот была учтена экспертная оценка
изменения показателей уровня образования в регионе за прошедшие годы.
Статистическая ошибка (2о) приводимых в отчете долей (процентов) даже в самых
неблагоприятных случаях (для отдельных вопросов) не превышает в общеобластном
распределении плюс-минус 3,0%. Контролю подвергалось 20% анкет каждого из
интервьюеров в каждой точке опроса.
В ходе опроса респонденты получали анкету, составленную в виде таблицы, где
сверху строкой располагались графемы, а слева столбцом ценности. После этого
интервьюер просил их выбрать из таблицы для каждой ценности до 6 графем, которые, «как
они интуитивно чувствуют», лучше других соответствуют включенным в список
ценностям — сначала первой, потом второй, потом третьей, и так далее до конца списка.

ВЗАИМОСВЯЗЬ ЦЕННОСТЕЙ И УНИВЕРСАЛЬНЫХ ГРАФЕМ
281
Результаты
Сочетание ценностей и графем по выборке в целом
Полученные результаты свидетельствуют, что респонденты редко пользовались своим
правом выбирать до 6 графем. Как правило, они указывали одну-две, редко — три
графемы. Тем не менее, такая ограниченность выбора, как выяснилось, свидетельствует не об
отсутствии какой бы то ни было связи ряда графем с большинством ценностей, а лишь
о самоограничении респондентов, порожденном самыми разнообразными причинами,
в т. ч. и обычной ленью. В целом, по выборке каждая из включенных в анкету графем
ассоциировалась выполнявшими задание со всеми без исключения ценностями.
Исследование показало, что часть графем все же ассоциируется с определенными
ценностями значимо чаще остальных. Коэффициенты, отражающие степень
взаимосвязи графем и ценностей, приведены в Приложении 10-1. Для простоты расчетов
значимость различий вычислялась как превышение частоты ассоциирования конкретной
графемы с данной ценностью над средним показателем частоты связи всех графем с
данной ценностью. В принципе, подобный анализ позволяет уверенно утверждать, что
данная графема ассоциируется с рассматриваемой ценностью значимо чаще других
графем. Значимые на 1%-ном уровне различия показаны в приводимой таблице заливкой
соответствующих ячеек.
Так, в частности, с ценностью Безопасность значимо чаще других ассоциируются
(в порядке убывания значимости) 14-я, 18-я и 8-я графемы (см. таблицу 4 в конце главы).
С ценностью Вера — 6-я и 17-я графемы. С ценностью Власть — 7-я графема. С
ценностью Внимание к людям — 6-я, 4-я и 9-я графемы. С ценностью Доверие — 12-я
графема. С ценностью Долг — 7-я графема. С ценностью Достаток — 3-я, 8-я и 13-я графемы.
С ценностью Дружба 12-я и 17-я графемы. С ценностью Законность — 7-я и 10-я
графемы. С ценностью Здоровье — 8-я графема. С ценностью Известность — 6-я графема.
С ценностью Любовь — 17-я, 12-я, 9-я и 6-я графемы. С ценностью Милосердие — 9-я
и 6-я графемы. С ценностью Мир — 14-я, 3-я, 8-я и 6-я графемы. С ценностью
Могущество — 3-я, 6-я, 13-я и 7-я графемы. С ценностью Надежда — 6-я графема. С ценностью
Независимость — 7-я и 11-я графемы. С ценностью Образование — 13-я и 15-я
графемы. С ценностью Покой — 2-я, 8-я, 1-я, 9-я и 14-я графемы. С ценностью
Порядочность — 2-я графема. С ценностью Природа — 17-я, 6-я, 1-я и 11-я графемы. С
ценностью Профессионализм — 3-я и 15-я графемы. С ценностью Равенство — 12-я, 1-я, 16-я
и 5-я графемы. С ценностью Развитие — 6-я, 13-я и 3-я графемы. С ценностью
Родина — 14-я, 3-я, 8-я и 6-я графемы. С ценностью Свобода — 1-я, и 8-я графемы. С
ценностью Семья — 18-я, 4-я, 3-я, 6-я и 5-я графемы. С ценностью Смысл жизни — 3-я, 6-я
и 13-я графемы. С ценностью Согласие — 12-я и 17-я графемы. С ценностью
Сотрудничество — 12-я и 17-я графемы. С ценностью Стабильность — 2-я, 7-я и 14-я графемы.
С ценностью Творчество — 11-я, 3-я, 13-я, 6-я, 17-я и 12-я графемы. С ценностью
Труд — 10-я и 3-я графемы. С ценностью Убеждения — 7-я графема. С ценностью
Уважение к родителям — 6-я графема. С ценностью Удовольствие — 9-я, 3-я, 17-я и 6-я
графемы. С ценностью Успех — 3-я, 17-я, 6-я и 9-я графемы.
Соответственно, если «повернуть» таблицу и посмотреть значимость различий не по
строке, а по столбцу (Приложение 10-2), то становится очевидно, что 1-я графема
значимо чаще, чем с другими ценностями, ассоциируется (в порядке убывания значимости) со
Свободой, Покоем, Равенством и Природой, 2-я графема — со Стабильностью, Покоем,
Порядочностью, Дружбой, Долгом и Равенством. 3-я графема — с Успехом, Достатком,

И Г ДУБОВ, Л М СМИРНОВ
1 ////
V
LU
10
ттттттттг
" ф
ш
2
#
и
" 'Щ
"О
(§\ /®
Г ф
6 Х£=^ч
9
12
" И
18 А
. А
Миром, Творчеством, Могуществом, Родиной, Трудом, Удовольствием, Семьей, Смыслом
жизни и Профессионализмом. 4-я графема — с Семьей, Вниманием к людям и
Сотрудничеством. 5-я графема — с Семьей и Равенством. 6-я графема — с Верой, Уважением к
родителям, Успехом, Милосердием, Вниманием к людям, Могуществом, Миром, Родиной,
Любовью, Творчеством, Природой и Развитием. 7-я графема — с Властью,
Стабильностью, Долгом, Законностью, Убеждениями, Могуществом, Независимостью и
Справедливостью. 8-я графема — с Покоем, Миром, Родиной, Здоровьем, Безопасностью, Свободой
и Достатком. 9-я графема — с Удовольствием, Милосердием, Любовью, Покоем, Успехом
и Вниманием к людям. 10-я графема — с Трудом, Законностью и Властью. 11-я
графема—с Творчеством, Независимостью и Природой. 12-я графема — с Дружбой,
Равенством, Сотрудничеством, Любовью, Доверием, Справедливостью и Творчеством. 13-я
графема — с Образованием, Могуществом, Творчеством, Развитием, Смыслом жизни,
Достатком. 14-я графема — с Безопасностью, Родиной, Миром, Стабильностью и Покоем.
15-я графема — с Образованием, Профессионализмом, Развитием, Могуществом, Влас-

ВЗАИМОСВЯЗЬ ЦЕННОСТЕЙ И УНИВЕРСАЛЬНЫХ ГРАФЕМ
тью. 16-я графема — с Равенством, Развитием и Независимостью. 17-я
графема—с Природой, Любовью, Успехом, Дружбой, Верой, Творчеством, Удовольствием,
Согласием и Сотрудничеством. И, наконец, 18-я графема — с Безопасностью и Семьей.
Как видно из приведенных данных, значимая связь графем с ценностями не
абсолютно повторяет значимую связь ценностей с графемами. За счет большого разброса
значений средней частоты выбора графем диапазон значимых сочетаний либо
расширяется, либо сужается. Однако несовпадения между таблицами незначительны, а главное,
не принципиальны.
Гораздо более важным представляется само выделение значимых взаимосвязей
между ценностями и графемами, что позволяет надеяться на их воспроизведение при
повторных исследованиях. Поэтому главный вывод данного исследования заключается
в том, что между ценностями и культурно не наполненными графемами существует некая
не случайная связь.
Косвенным образом неслучайность этой взаимосвязи подтверждается вполне
осмысленным и однородным набором ценностей, которые оказались значимо связаны
с одной и той же графемой. Нетрудно заметить, что каждый набор ценностей,
ассоциирующихся с конкретными графемами, представляет собой достаточно однородный в
семантическом отношении, внутренне непротиворечивый ряд слов, четко задающий
вполне определенное семантическое пространство. Сложившиеся ассоциативные ряды
вполне развернуто описывают смысл данной графемы в массовом сознании и вряд ли
нуждаются в дополнительной интерпретации.
Несмотря на значимые различия со средними показателями сама по себе величина
анализируемых совпадений, составляющая 15-20% от общего числа ассоциаций данной
графемы с конкретной ценностью, одновременно означает, что 80% опрошенных эту
связь не отметили. Этот факт может иметь два теоретически взаимоисключающих,
а в реальности взаимодополняющих друг друга объяснения. С одной стороны, значимое
превышение над средним может означать лишь то, что данная связь менее случайна, чем
другие. Заметна же эта неслучайность лишь на фоне полного отсутствия
содержательных связей между графемами и ценностями. С другой стороны, очевидная
осмысленность отмеченных ассоциативных рядов и интенсивно продуцируемые культурные
объяснения зафиксированных сочетаний не позволяют расстаться с надеждой на то, что
выявленные взаимосвязи графем и ценностей реально существуют в массовом сознании.
Эта надежда подкрепляется тем обстоятельством, что абсолютное большинство
опрошенных (в зависимости от ценности — от 71,5% до 78,2% выборки), как уже
говорилось, выбрали только одну ценность, хотя могли выбрать шесть. И наоборот, доля тех, кто
использовал все шесть графем для ассоциаций на одну ценность оказалась столь же
устойчива и колеблется в диапазоне от 3 до 3,8% в зависимости от ценности. Таким
образом, значимую связь в каждом отдельном случае обеспечивали разные люди, что
позволяет предположить существование этой же связи в латентном виде в сознании большого
количества респондентов, не пожелавших совершить предложенные им шесть выборов.
Следует подчеркнуть, что, поскольку значимую связь одной графемы с ценностью
обеспечивали ассоциации одних людей, а связь другой графемы с той же
ценностью — других, постольку в создании всего (как уже было сказано, семантически
однородного) набора символов, ассоциирующихся с данной ценностей, принимало участие
абсолютное большинство опрошенных.
Анализ смысловой нагруженное™ графем не может считаться глубоким и
адекватным, если обойти молчанием вопрос о степени культурной обусловленности данных
ассоциаций. Действительно, не исключено, что ряд графем несмотря на предварительный

И Г ДУБОВ, Л М СМИРНОВ
эксперимент, оказались культурно нагружены или, другими словами, маркированы,
ассоциируясь с принятыми в данной культуре и понятными всем обозначениями. Так, в
частности, 6-я графема могла напоминать некоторым людям силуэт христианского святого
с нимбом, что и обусловило ассоциативный ряд, в который вошли Вера, Милосердие
и Любовь. 9-я графема, вызывавшая при пилотаже такие ассоциации как месяц, банан,
лодка, достаточно часто ассоциировалась с улыбкой, что вполне могло обусловить ее
связь у четвертой части респондентов с ценностью Удовольствие. Точно так же 10-я
графема часто ассоциировалась при пилотаже с бороной, что вполне могло вызвать в ходе
основного исследования ее связь как с Трудом, так, между прочим, и с Законностью
и Властью. Овязь 17-й графемы с Природой и одновременно с Любовью вполне может
быть объяснима тем, что респонденты увидели в ней бараньи рога, которые являются
общепринятыми символами как первого, так и второго понятия.
Вместе с тем, вряд ли можно уверенно интерпретировать связь двух, хоть и
асимметричных, но равноудаленных и равных по размеру соединенных центров (12-я графема)
как культурно маркированное основание ассоциации этой графемы с Дружбой,
Равенством, Сотрудничеством, Любовью и Справедливостью. Конечно, в нашей культуре понятия
«дружбы», «равенства», «сотрудничества» и тем более «любви» всегда (кроме, может
быть, советского периода) раскрывались, в первую очередь, применительно к
взаимоотношениям двух индивидов. Однако история не знает случаев, когда данная графема
символизировала хотя бы одно из этих понятий. Аналогичным образом, ограда вокруг точки-
субъекта (14-я графема) также не является культурно маркированным символом, хотя
вполне понятна ее связь с Безопасностью, Миром, Стабильностью и Покоем.
Высказанные предположения по поводу смыслового наполнения изучаемых графем,
безусловно, требуют своего подтверждения или опровержения в специальном
психосемантическом эксперименте. Не исключено, что на самом деле связь между культурной
составляющей массового сознания и ценностями либо совсем отсутствует, либо несоизмеримо
меньше осознается респондентами, чем это представляется при отстраненном анализе.
Однако, сама легкость подведения названных выше культурных оснований под выявленное
сочетание свидетельствует о том, что в исследовании выявлены не случайные, а
закономерные тенденции смысловых связей между ценностями и абстрактными графемами.
Различия в сочетании ценностей и графем
у мужчин и женщин
Тендерные различия в восприятии окружающего мира проявились не только в различных
ценностных предпочтениях мужчин и женщин, но и в различной частоте связи ценностей
и графем, а главное — в значимости отклонения частоты связи той или иной ценности
с конкретной графемой от средних по группе значений ассоциирования либо одной
ценности со всеми графемами либо одной графемы со всеми ценностями. В большинстве
случаев наиболее часто ассоциирующиеся с ценностями графемы у мужчин и женщин
одни и те же. Однако представляется целесообразным специально проанализировать
еще и величину показателей тесноты связи ценностей и графем, поскольку не все
наиболее частые их сочетания значимо отличаются от средних частот сочетаемости и, таким
образом, не могут быть признаны неслучайными.
Так, например, пять наиболее частых сочетаний ценности безопасности с
графемами и у мужчин, и у женщин одни и те же. Это сочетания Безопасности с 3-й, 6-й, 8-й, 14-й
и 18-й графемами. Однако у женщин средняя частота сочетания Безопасности со всеми
графемами значимо отличается от частоты сочетания с графемами (в порядке убывания)
14, 8, 18, 3, а у мужчин — только с графемами 14 и 18. Эта разница не менее информа-

ВЗАИМОСВЯЗЬ ЦЕННОСТЕЙ И УНИВЕРСАЛЬНЫХ ГРАФЕМ
285
тивна, чем знание о том, что наиболее частые ассоциации ценности Безопасность с
графемами у мужчин и женщин совпадают.
В дальнейшем при описании различий в ассоциировании ценностей и графем
значимые (по полу — р < 0,01, по остальным разбиениям — р < 0,05) различия со средними
для анализируемой большой группы (в данном случае и для мужчин, и для женщин)
значениями будет отмечаться звездочкой, а графемы, совпадающие в пятерке наиболее
частых ассоциаций у всех больших групп данного разбиения (в данном случае
дифференциации по полу) — подчеркиванием.
Так, ценность Безопасность наиболее часто ассоциируется (в порядке убывания
частоты связи) у мужчин с 14-й*, 18-й*, 6-й, 8-й и 3-й графемами, а у женщин — с 14-й*,
18-й*, 6-й*, 8-й* и 3-й графемами.
Ценность Вера 6-й*, 17-й*, 3-й, 9-й и 14-й графемами, а у женщин — с 6-й*, 17-й*,
3-й, 8-й и 13-й графемами.
Ценность Власть наиболее часто ассоциируется у мужчин с 7-й*, 6-й*, 3-й, 10-й,
13-й графемами, а у женщин — с 7-й*, 15-й, 3-й, 10-й, 6-й графемами.
Ценность Внимание к людям наиболее часто ассоциируется у мужчин с 6-й*, 4-й*,
9-й*, 1-й, 3-й графемами, а у женщин — с 6-й*, 4-й*, 9-й*, 17-й, 18-й графемами.
Ценность Доверие наиболее часто ассоциируется у мужчин с 12-й*, 6-й, 1-й, 17-й,
9-й графемами, а у женщин — с 12-й*, 9-й, 17-й, 18-й, 5-й графемами.
Ценность Долг наиболее часто ассоциируется у мужчин с 7-й*, 2-й, 5-й, 10-й, 18-й
графемами, а у женщин — с 7-й*, 2-й, 18-й, 5-й и 10-й графемами.
Ценность Достаток наиболее часто ассоциируется у мужчин с 3-й*, 8-й*, 14-й, 5-й,
13-й графемами, а у женщин — с 3-й*, 13-й*, 5-й, 8-й, 14-й графемами.
Ценность Дружба наиболее часто ассоциируется у мужчин с 12-й*, 17-й*, 6-й, 3-й,
4-й графемами, а у женщин — с 12-й*, 17-й*, 3-й, 6-й, 9-й графемами.
Ценность Законность наиболее часто ассоциируется у мужчин с 7-й*, 10-й*, 2-й*,
14-й, 18-й графемами, ауженщин — с 7-й*, 10-й*, 15-й, 11-й, 2-й графемами.
Ценность Здоровье наиболее часто ассоциируется у мужчин с 8-й*, 14-й, 9-й, 3-й,
6-й, графемами, а у женщин — с 8-й*, 9-й*, 3-й, 14-й, 17-й графемами.
Ценность Известность наиболее часто ассоциируется у мужчин с 6-й*, 17-й, 3-й,
11-й, 16-й графемами, а у женщин — с 15-й*, 11-й, 6-й, 17-й, 3-й графемами.
Ценность Любовь наиболее часто ассоциируется у мужчин с 17-й*, 12-й*, 9-й*, 6-й*,
3-й графемами, а у женщин — с 17-й*, 12-й*, 9-й*, 6-й*, 8-й графемами.
Ценность Милосердие наиболее часто ассоциируется у мужчин с 6-й*, 9-й*, 12-й*,
17-й*, 1-й графемами, а у женщин — с 9-й*, 6-й*, 1-й, 8-й, 17-й графемами.
Ценность Мир наиболее часто ассоциируется у мужчин с 14-й*, 3-й*, 8-й*, 6-й*, 17-й
графемами, а у женщин — с 3-й*, 8-й*, 14-й*, 6-й*, 17-й графемами.
Ценность Могущество наиболее часто ассоциируется у мужчин с 6-й*, 3-й*, 13-й*,
7-й, а также с имеющими одинаковые показатели 10-й и 14-й графемами, а у
женщин — с 3-й*, 15-й*, 13-й*, 7-й*, 6-й графемами.
Ценность Надежда наиболее часто ассоциируется у мужчин с 1-й*, 6-й, 17-й, 13-й,
8-й графемами, а у женщин — с 6-й*, 17-й, 3-й, 12-й, 13-й графемами.
Ценность Независимость наиболее часто ассоциируется у мужчин с 7-й*, 16-й*.
71-й, 2-й, 1-й графемами, а у женщин — с 1 1-й*, 7-й*, 1-й, 14-й, 4-й графемами.
Ценность Образование наиболее часто ассоциируется у мужчин с 13-й*, 15-й*,
3-й*, 18-й, 5-й графемами, а у женщин — с 15-й*, 6-й*, 13-й*, 5-й, 18-й графемами.
Ценность Покой наиболее часто ассоциируется у мужчин с 2-й*, 8-й*, 1-й*, 9-й*,
14-й* графемами, а у женщин — с 8-й*, 2-й*, 1-й*, 9-й и 14-й графемами.

И Г ДУБОВ, Л М СМИРНОВ
Ценность Порядочность наиболее часто ассоциируется у мужчин с 2-й*, 7-й*,
14-й*, 5-й, 8-й графемами, а у женщин — с 8-й*, 2-й, 14-й, 5-й, 1-й графемами.
Ценность Природа наиболее часто ассоциируется у мужчин с 17-й*, 6-й*, 1-й*,
11-й, 4-й графемами, а у женщин — с 17-й*, 6-й*, 1-й*, 11-й*, 9-й графемами.
Ценность Профессионализм наиболее часто ассоциируется у мужчин с 15-й*,
3-й*, 5-й*, 11-й, 4-й графемами, а у женщин — с 3-й*, 15-й*, 6-й, 10-й, а также с
имеющими одинаковые показатели 5-й и 18-й графемами.
Ценность Равенство наиболее часто ассоциируется у мужчин с 12-й*, 1-й*, 2-й*,
5-й*, 16-й* графемами, а у женщин — с 12-й*, 1-й*, 16-й*, 10-й, 5-й графемами.
Ценность Развитие наиболее часто ассоциируется у мужчин с 6-й*, 13-й, 3-й,
16-й, 1-й графемами, а у женщин —с 13-й*, 15-й*, 6-й, 3-й, 16-й графемами.
Ценность Родина наиболее часто ассоциируется у мужчин с 14-й*, 3-й*, 8-й*, 6-й*
и (с большим отрывом от первых четырех) 13-й графемами, а у женщин — с 14-й*, 8-й*,
3-й*, 6-й* графемами (здесь пятой графемы вообще нет, поскольку частота следующей
графемы не идет ни в какое сравнение с «группой лидеров»).
Ценность Свобода наиболее часто ассоциируется у мужчин с 1-й*, 8-й, 16-й,
11-й, 6-й графемами, а у женщин — с 8-й*, 1-й*, 11-й*, 16-й, 4-й графемами.
Ценность Семья наиболее часто ассоциируется у мужчин с 4-й*, 18*, 6-й*, 3-й*,
14-й графемами, а у женщин — с 5-й*, 3-й*, 18-й*, 4-й*, 6-й* графемами.
Ценность Смысл жизни наиболее часто ассоциируется у мужчин с 3-й*, 6-й*, 13-й*,
14-й, 15-й графемами, а у женщин — с 3-й*, 6-й*, 13-й*, 14-й, 12-й графемами.
Ценность Согласие наиболее часто ассоциируется у мужчин с 12-й*, 17-й*, 1-й*,
8-й, 5-й графемами, а у женщин — с 12-й*, 9-й*, 8-й, 17-й, 1-й графемами.
Ценность Сотрудничество наиболее часто ассоциируется у мужчин с 12-й*, 17-й,
4-й, 6-й, 1-й графемами, а у женщин — с 12-й*, 17-й*, 1-й, 16-й, 4-й графемами.
Ценность Справедливость наиболее часто ассоциируется у мужчин с 7-й*, 12-й*,
2-й, 5-й, 8-й графемами, а у женщин — с 12*, 5-й*, 7-й*, 8-й, 18-й графемами.
Ценность Стабильность наиболее часто ассоциируется у мужчин с 2-й*, 7-й*, 14-й*,
8-й, 1-й графемами, а у женщин — с 2-й*, 14-й*, 7-й*, 8-й*, 1-й графемами.
Ценность Творчество наиболее часто ассоциируется у мужчин с 11-й*, 3-й*, 13-й*,
6-й*, 12-й* графемами, а у женщин — с 11-й*, 3-й*, 17-й*, 6-й*, 13-й* графемами.
Ценность Труд наиболее часто ассоциируется у мужчин с 10-й*, 3-й*, 15-й, 16-й,
13-й графемами, а у женщин — с 10-й*, 3-й*, 13-й, 15-й, 6-й графемами.
Ценность Убеждения наиболее часто ассоциируется у мужчин с 7-й*, 2-й, 18-й, 5-й,
1-й графемами, а у женщин — с 7-й*, 14-й, 15-й, 5-й, 18-й графемами.
Ценность Уважение к родителям наиболее часто ассоциируется у мужчин с 6-й*,
17-й, 14-й, 3-й, 8-й графемами, а у женщин — с 6-й*, 18-й, 8-й, 14-й, 12-й графемами.
Ценность Удовольствие наиболее часто ассоциируется у мужчин с 9-й*, 3-й*, 17-й*,
6-й*, 1-й* графемами, а у женщин — с 9-й*, 3-й, 12-й, 17-й, а также с имеющими
одинаковые показатели 1-й и 6-й графемами.
Ценность Успех наиболее часто ассоциируется у мужчин с 3-й*, 6-й*, 17-й*, 9-й*,
14-й графемами, а у женщин — с 3-й*, 17-й*, 9-й*, 6-й*, 14-й графемами.
Полученные результаты требуют целостного подхода, глубокой, вдумчивой
интерпретации, явно выходящей за возможности специалистов в одной области знания. Как
видно из приведенных данных, выявленные взаимосвязи в большинстве случаев
являются неслучайными. Но если в одних случаях они вполне объяснимы, например, в
практически полном совпадении у мужчин и женщин графемных ассоциаций на Любовь (см. вы-

ВЗАИМОСВЯЗЬ ЦЕННОСТЕЙ И УНИВЕРСАЛЬНЫХ ГРАФЕМ
ше абзац о культурном маркировании ряда графем), то в других случаях, например,
выбор мужчинами символом Власти мягкого и закругленного 6-го рисунка, а женщинами
жесткого и колючего 15-го рисунка — это объяснение следует искать, видимо, в архети-
пических глубинах подсознательного. Точно так же можно понять, почему Безопасность
и для мужчин, и для женщин ассоциируется с замкнутым пространством, периметр
которого напоминает надежную ограду (14 графема), а также объяснить связь этой графемы,
символизирующей для ряда респондентов границу мира, с ценностью Родина. Но вряд
ли кто-нибудь сможет уверенно и сразу ответить на вопрос, почему абсолютно та же
символика обозначает для представителей обоих полов Стабильность.
Анализируя таблицы связей графем и ценностей не по строке, а по столбцу, можно
описать не только связь ценностей с графемами, но и обратную связь — графем с ценностями.
Естественно, за счет расчета значимости различий по другому среднему значению не все
связи между ценностями и графемами, описанные выше как значимые, сохранят свою
значимость. Однако, различия эти минимальны. Зато информативность подобного описания
выше, поскольку перечисление ценностей, связанных с каждой графемой, задает легко ре-
флексируемое семантическое поле данной графемы; это, в свою очередь, позволяет более
эффективно сравнивать психологическую специфику мужского и женского взглядов на мир.
Перед описанием стоит отметить, что исследование не выявило как специфических
мужских и женских графем, так и заметных различий в ассоциировании графем и
ценностей мужчинами и женщинами. Разница в частоте выбора мужчинами и женщинами всех
графем и разница в частоте ассоциирования ими графем и ценностей оказалась не
очень значительной, что подтверждает общечеловеческую природу выявляемых связей.
Представленные ниже данные вполне ожидаемо показывают, что, хотя показатели
частоты сочетания графем с ценностями у мужчин и у женщин отличаются друг от друга, эти
различия в большинстве случаев не принципиальны. Информативным же является тот
факт, что первая пятерка наиболее частых сочетаний графем и ценностей у мужчин
и женщин в целом совпадает.
Единственное, что бросается в глаза — это несколько более высокая активность
женщин, которые полнее воспользовались предоставленными им возможностями и
выбрали, в целом, больше графем, ассоциирующихся с ценностями, чем мужчины.
В целом проведенное исследование показало, что 1-я графема наиболее часто
ассоциируется (в порядке убывания частоты связи) у мужчин с ценностями Свобода*,
Покой*, Равенство*, Согласие*, Природа, а у женщин — с ценностями Покой*, Свобода*,
Равенство*, Природа*, Сотрудничество*.
2-я графема наиболее часто ассоциируется у мужчин с ценностями Стабильность*,
Покой*, Порядочность*, Законность*, Равенство*, а у женщин — с ценностями
Стабильность*, Покой*, Долг*, Порядочность*, Законность*.
3-я графема наиболее часто ассоциируется у мужчин с ценностями Успех*,
Достаток*, Творчество*, Родина*, Труд*, а у женщин — с ценностями Успех*, Мир*,
Удовольствие*, Достаток*, Могущество*.
4-я графема наиболее часто ассоциируется у мужчин с ценностями Семья*,
Внимание к людям*, Сотрудничество, Милосердие, и с имеющими одинаковые показатели
Природой и Дружбой, а у женщин — с ценностями Внимание к людям*, Семья*,
Милосердие, Сотрудничество, Природа.
5-я графема наиболее часто ассоциируется у мужчин с ценностями Равенство*,
Профессионализм*, Порядочность, Справедливость, и с имеющими одинаковые
показатели Достатком и Убеждениями, а у женщин — с ценностями Семья*, Справедливость*,
Достаток*, Образование, Порядочность.

И Г ДУБОВ, Л М СМИРНОВ
6-я графема наиболее часто ассоциируется у мужчин с ценностями Успех*,
Могущество*, Милосердие*, Вера*, Уважение к родителям*, а у женщин — с ценностями Вера*,
Уважение к родителям*, Внимание к людям*, Родина, а также с имеющими одинаковые
показатели Миром и Милосердием.
7-я графема наиболее часто ассоциируется у мужчин с ценностями Стабильность*,
Власть*, Долг*, Законность*, Убеждения*, а у женщин — с ценностями Внимание к
людям, Долг*, Законность*, Стабильность*, Убеждения*.
8-я графема наиболее часто ассоциируется у мужчин с ценностями Здоровье*,
Покой*, Родина*, Достаток*, Мир*, а у женщин — с ценностями Покой*, Безопасность*,
Мир*, Свобода*, Родина*.
9-я графема наиболее часто ассоциируется у мужчин с ценностями Удовольствие*,
Милосердие*, Любовь*, Покой*, Успех*, а у женщин — с ценностями Удовольствие*,
Любовь*, Успех*, Покой*, Внимание к людям*.
10-я графема наиболее часто ассоциируется у мужчин с ценностями Труд*,
Законность*, Власть, Могущество, Профессионализм, а у женщин — с ценностями Труд*,
Законность*, Равенство*, Власть*, Профессионализм.
11-я графема наиболее часто ассоциируется у мужчин с ценностями Творчество*,
Природа*, Независимость, Развитие, Свобода, а у женщин — с ценностями Творчество*,
Свобода*, Независимость*, Природа, Власть.
12-я графема наиболее часто ассоциируется у мужчин с ценностями Дружба*,
Сотрудничество*, Равенство*, Согласие*, Любовь*, а у женщин — с ценностями
Равенство*, Дружба*, Сотрудничество*, Согласие*, Любовь*.
13-я графема наиболее часто ассоциируется у мужчин с ценностями Образование*,
Могущество*, Творчество*, Смысл жизни*, Развитие, а у женщин — с ценностями
Достаток*, Могущество*, Творчество*, Развитие*, а также с имеющими одинаковые
показатели Образованием и Смыслом жизни.
14-я графема наиболее часто ассоциируется у мужчин с ценностями Безопасность*,
Родина* Мир*, Стабильность*, Покой, а у женщин — с ценностями Родина*,
Безопасность*, Мир*, Стабильность*, Достаток.
15-я графема наиболее часто ассоциируется у мужчин с ценностями
Профессионализм*, Образование*, Смысл жизни, Развитие, Труд, а у женщин — с ценностями
Могущество*, Образование*, Развитие*, Профессионализм*, Власть*.
16-я графема наиболее часто ассоциируется у мужчин с ценностями Равенство*,
Независимость*, Развитие, Свобода, Сотрудничество, а у женщин — с ценностями
Равенство*, Развитие*, Свобода, Сотрудничество, Природа.
17-я графема наиболее часто ассоциируется у мужчин с ценностями Природа*,
Любовь*, Успех*, Вера*, Дружба*, а у женщин — с ценностями Природа*, Любовь*, Успех*,
Дружба*, Творчество*.
18-я графема наиболее часто ассоциируется у мужчин с ценностями Безопасность*,
Семья*, Образование, Убеждения, Уважение к родителям, а у женщин — с ценностями
Безопасность*, Семья*, Уважение к родителям, Образование, а также с имеющими
одинаковые показатели Вниманием к людям и Долгом.
Описанные наборы ценностей задают смысловое поле каждой графемы лучше
любого эксперта, пытающегося обобщить их или пересказать выявленную семантику
данной графемы другими словами. Тем не менее, разница между восприятием графем
мужчинами и женщинами в ряде случаев требует некоторого комментария.
Так, стоит обратить внимание на серьезные различия в наборах наиболее частых
ценностных ассоциаций мужчин и женщин на 3-ю графему. Мужские ассоциации на нее

ВЗАИМОСВЯЗЬ ЦЕННОСТЕЙ И УНИВЕРСАЛЬНЫХ ГРАФЕМ
носят скорее общественный, социальный характер, тогда как женские — более
индивидуальный, а точнее индивидуалистический. Та же закономерность прослеживается
и в различиях в ассоциациях на 5-ю графему. Разница в одной-единственной ценности
(у мужчин — Власть, у женщин — Внимание к людям) в наборе ассоциаций на 7-ю
графему придает более государственнический характер мужскому набору и более
человеческий — женскому.
Названые различия имеют всего лишь характер тенденции, нуждающейся в
подтверждении в дальнейших исследованиях. Так, исходя из существующих стереотипов,
можно было ожидать, что мужчины чаще женщин будут ассоциировать с абстрактными
графемами такие «маскулинные» ценности как Власть и Могущество, а женщины — такие
«феминные» как Милосердие, Вера и Внимание к людям. Однако исследование не
выявило существенных различий между мужчинами и женщинами в этом вопросе. Дело
в том, что женщины, как было отмечено выше, вообще делали больше выборов, чем
мужчины, и поэтому количество ассоциаций графем с любыми ценностями было у них во
всех случаях выше, чем у мужчин. В частности, ценность Власть собрала у мужчин в
среднем 8,43% ассоциаций на графему, а у женщин — 8,76%. Соответственно, ценность
Могущество, собрала 8,04% ассоциаций на графему у мужчин и 8,61 % — у женщин.
Одновременно количество мужских ассоциаций ценности Вера, приходящихся в среднем на
одну графему, составляет 8,18% от всего набора мужских ассоциаций. У женщин этот
показатель составляет 8,64%. Ценность Внимание к людям собирает, соответственно,
у мужчин в среднем 8,14% ассоциаций на графему, а у женщин 8,76% ассоциаций;
Ценность Милосердие — 8,08% и 8,58%.
Различия в сочетании ценностей и графем
у представителей разных возрастных групп
Часто используемое в социологических исследованиях разделение на десятилетние
возрастные группы оказалось недостаточно эвристичным для анализа, поскольку при
таком подходе мелкие различия между группами смазывали и затушевывали
существующее сходство и не позволяли выявить тенденции и закономерности. В этой связи для
анализа было принято достаточно распространенное [5] разбиение на четыре
возрастные группы, подразумевающее следующую дифференциацию выборки по возрастам:
18-29 лет (молодые люди), 30-44 года (люди среднего возраста), 45-59 лет (люди
зрелого возраста) и старше 60 лет (пожилые люди).
Ниже приводятся сравнительные данные о пяти наиболее частых ассоциациях
графем и ценностей в каждой из четырех перечисленных групп. Ценности, попавшие в
качестве ассоциации на данную графему в пятерку ассоциировавшихся наиболее часто во
всех четырех возрастных группах, отмечаются подчеркиванием, а значимые на 5%-ном
уровне различия частоты ассоциации анализируемой графемы и конкретной ценности
со средней частотой упоминания данной графемы в ассоциации со всеми ценностями по
группе в целом — звездочкой. Следует учитывать, что значимых различий и совпадений
здесь несколько меньше, чем при дифференциации по полу вследствие разбиения
выборки на большее число меньших по численности групп.
1-я графема наиболее часто ассоциируется (в порядке убывания частоты связи) у
молодых людей с ценностями Равенство*, Покой*, Свобода*, Надежда*, Природа, у людей
среднего возраста — с ценностями Покой*, Свобода*, Природа*, Удовольствие*, а также
с имеющими одинаковые показатели Развитием и Согласием, у людей зрелого
возраста—с ценностями Свобода*, Равенство*, Покой, Внимание к людям, Надежда, и у
пожилых людей — с ценностями Свобода*, Покой, Независимость, Природа, Мир.
10 - 8304

И Г ДУБОВ. Л М СМИРНОВ
2-я графема наиболее часто ассоциируется у молодых людей с ценностями
Стабильность*, Покой*, Порядочность*, Долг*, Равенство*, у людей среднего
возраста—с ценностями Стабильность*, Покой*, Порядочность*, Равенство*, Законность*,
у людей зрелого возраста — с ценностями Стабильность*, Покой*, Законность*,
Порядочность*, Независимость, и у пожилых людей — с ценностями Покой*, Стабильность*,
Долг, Равенство, Порядочность.
3-я графема наиболее часто ассоциируется у молодых людей с ценностями Успех*,
Достаток*, Творчество*, Мир*, Удовольствие*, у людей среднего возраста — с
ценностями, Успех*, Достаток*, Мир*, Творчество*, Удовольствие*, у людей зрелого
возраста—с ценностями Успех*, Достаток*, Творчество*, Могущество*, Профессионализм,
и у пожилых людей — с ценностями Успех*, Родина*, Могущество*, Труд*, Семья*.
4-я графема наиболее часто ассоциируется у молодых людей с ценностями Семья*,
Внимание к людям*, Сотрудничество*, Природа*, Дружба, у людей среднего
возраста—с ценностями Семья*, Внимание к людям*, Природа*, Сотрудничество*, а также
с имеющими одинаковые показатели Дружбой и Милосердием, у людей зрелого
возраста — с ценностями Внимание клюдям*, Согласие, Милосердие, Природа, Семья, и у
пожилых людей — с ценностями Внимание клюдям*, Семья*, Милосердие*, Природа,
Сотрудничество.
5-я графема наиболее часто ассоциируется у молодых людей с ценностями Семья*,
Равенство*, Порядочность*, Достаток, Справедливость, у людей среднего
возраста—с ценностями Семья*, Профессионализм*, Согласие*, Равенство, Образование,
у людей зрелого возраста — с ценностями Достаток*, Равенство*, Семья*, а также с
имеющими одинаковые показатели Профессионализмом, Справедливостью и
Убеждениями, и у пожилых людей — с ценностями Творчество*, Справедливость, Равенство,
Достаток, Порядочность.
6-я графема наиболее часто ассоциируется у молодых людей с ценностями
Внимание к людям*, Вера*, Успех*, Природа*, Уважение к родителям*, у людей среднего
возраста — с ценностями Вера*, Успех*, Могущество*, Любовь*, а также с имеющими
одинаковые показатели Миром* и Уважением к родителям*, у людей зрелого возраста — с
ценностями Уважение к родителям*, Милосердие*, Могущество, Мир, Родина, и у пожилых
людей — с ценностями Милосердие*, Вера*, Внимание к людям*, Творчество*, Мир.
7-я графема наиболее часто ассоциируется у молодых людей с ценностями
Стабильность*, Власть*, Долг*, Законность*, Убеждения*, у людей среднего
возраста—с ценностями Власть*, Долг*, Убеждения*, Законность*, Стабильность*, у людей
зрелого возраста — с ценностями Власть*, Законность*, Стабильность*,
Независимость*, Убеждения*, и у пожилых людей — с ценностями Власть*, Долг*, Стабильность*,
Справедливость*, Могущество.
8-я графема наиболее часто ассоциируется у молодых людей с ценностями
Безопасность*, Покой*, Мир*, Родина*, Здоровье*, у людей среднего возраста — с
ценностями Покой*, Родина*, Мир*, Здоровье*, Стабильность, у людей зрелого возраста — с
ценностями Покой*, Здоровье*, Мир*, Родина*, Свобода, и у пожилых людей — с
ценностями Покой*, Свобода*, Безопасность*, Достаток*, а также с имеющими одинаковые
показатели Здоровьем* и Родиной*.
9-я графема наиболее часто ассоциируется у молодых людей с ценностями
Удовольствие*, Успех*, Милосердие*, Любовь*, Покой*, у людей среднего возраста — с
ценностями Удовольствие*, Покой*, Милосердие*, Внимание к людям*, Любовь*, у людей зрелого
возраста — с ценностями Удовольствие*, Милосердие*, Покой*, Доверие*, Успех*, и у
пожилых людей — с ценностями Любовь*, Удовольствие*, Милосердие*, Успех*, Здоровье*.

ВЗАИМОСВЯЗЬ ЦЕННОСТЕЙ И УНИВЕРСАЛЬНЫХ ГРАФЕМ
291
10-я графема наиболее часто ассоциируется у молодых людей с ценностями Труд*,
Законность*, Могущество*, Власть*, Равенство, у людей среднего возраста — с
ценностями Труд*, Законность*, Власть*, Равенство*, Могущество*, у людей зрелого
возраста—с ценностями Труд*, Власть*, Законность*, Долг*, Профессионализм*, и у пожилых
людей — с ценностями Труд*, Профессионализм*, Равенство*, Законность, Природа.
11-я графема наиболее часто ассоциируется у молодых людей с ценностями
Творчество*, Независимость*, Законность*, Развитие*, Природа*, у людей среднего
возраста—с ценностями Творчество*, Независимость*, Свобода*, Природа*, Развитие, у
людей зрелого возраста — с ценностями Творчество*, Независимость*, Свобода*,
Известность*, Природа, и у пожилых людей — с ценностями Природа*, Творчество*,
Образование*, Развитие*, Известность.
12-я графема наиболее часто ассоциируется у молодых людей с ценностями
Сотрудничество*, Равенство*, Дружба*, Любовь*, Доверие*, у людей среднего
возраста—с ценностями Дружба*, Сотрудничество*, Согласие*, Равенство*, Любовь*, у людей
зрелого возраста — с ценностями Равенство*, Сотрудничество*, Дружба*, Любовь*,
Справедливость*, и у пожилых людей — с ценностями Дружба*, Согласие*, Равенство*,
Сотрудничество*, Справедливость..
13-я графема наиболее часто ассоциируется у молодых людей с ценностями Смысл
жизни*, Образование*, Могущество*, Творчество*, Достаток*, у людей среднего
возраста — с ценностями Образование*, Развитие*, Творчество*, Могущество*, Смысл
жизни*, у людей зрелого возраста — с ценностями Образование*, Творчество*,
Могущество*, Профессионализм*, Развитие, и у пожилых людей — с ценностями Могущество*,
Достаток*, Творчество*, Образование*, Успех.
14-я графема наиболее часто ассоциируется у молодых людей с ценностями
Безопасность*, Мир*, Родина*, Покой*, Стабильность*, у людей среднего возраста — с
ценностями Безопасность*, Родина*, Мир*, Стабильность*, Покой* у людей зрелого
возраста — с ценностями Родина*, Безопасность*, Мир*, Стабильность*, Покой, и у пожилых
людей — с ценностями Родина*, Безопасность*, Стабильность*, Мир*, Успех*
15-я графема наиболее часто ассоциируется у молодых людей с ценностями
Профессионализм*, Развитие*, Образование*, Могущество*, Смысл жизни, у людей
среднего воЗраста — с ценностями Образование*, Власть*, Развитие*, Могущество*, Труд*,
у людей зрелого возраста — с ценностями Творчество*, Смысл жизни*,
Профессионализм*, Образование*, Законность*, и у пожилых людей — с ценностями Образование*,
Профессионализм*, Известность, Могущество, Законность.
16-я графема наиболее часто ассоциируется у молодых людей с ценностями
Равенство*, Независимость*, Сотрудничество, Свобода, Доверие, у людей среднего
возраста—с ценностями Развитие*, Равенство*, Независимость*, Свобода*, Образование,
у людей зрелого возраста — с ценностями Равенство, Развитие, Сотрудничество,
Природа, Независимость, и у пожилых людей — с ценностями Развитие*, Свобода*,
Независимость, Смысл жизни, Творчество.
/7-я графема наиболее часто ассоциируется у молодых людей с ценностями Природа*,
Любовь*, Успех*, Творчество*, Вера*, у людей среднего возраста — с ценностями
Природа*, Любовь*, Дружба*, Успех*, Согласие*, у людей зрелого возраста — с ценностями
Природа*, Успех*, Любовь*, Милосердие*, Дружба*, и у пожилых людей — с ценностями
Природа*, Вера*, Любовь*, Удовольствие*, Надежда.
18-я графема наиболее часто ассоциируется у молодых людей с ценностями
Семья*, Безопасность*, Уважение к родителям*, Законность, Дружба, у людей среднего
возраста — с ценностями Безопасность*, Образование*, Семья*, а также с имеющими

И Г ДУБОВ, Л М СМИРНОВ
одинаковые показатели Долгом, Профессионализмом и Уважением к родителям, у
людей зрелого возраста — с ценностями Безопасность*, Семья*, Порядочность, Уважение
к родителям, Профессионализм, и у пожилых людей — с ценностями Безопасность*,
Семья*, Убеждения, Сотрудничество, Мир.
Из приведенных данных следует, что степень совпадения ассоциаций характеризует
не только сами графемы, но и психологическую близость разных возрастных групп. Так,
по результатам попарного сравнения всех возрастных групп среднее число
совпадающих ассоциаций на графему составляет (при возможном максимуме 5) для 1-й
графемы — 2,8, для 2-й — 3,8, для 3-й -2,5, для 4-й — 4,2, для 5-й — 2,8, для 6-й — 2,2,
для 7-й — 3,5, для 8-й — 3,8, для 9-й — 3,3, для 10-й — 3,3, для 11 -й — 3,3, для 12-й 3,8,
для 13-й — 3,5, для 14-й — 4,5, для 15-й — 2,5, для 16-й — 2,5, для 17-й — 2,8,
для 18-й — 2,7. Таким образом, среднее количество совпадений при попарном
сравнивании составляет величину больше 3 для 2,4,7,8,9, 10,11,12,13,14 графем.
Семантические поля этих графем характеризуются более высокой однородностью и носят
общечеловеческий характер, т.е. в меньшей степени, чем смысловые поля других графем
зависят от частных культурных, социальных, психологических и т. п. факторов.
Аналогичным образом попарное сравнивание групп позволяет установить степень
сходства их ответов, приведенную в представленной ниже Таблице 2.
Таблица 2. Показатели сходства выбора ассоциаций и графем в
разных возрастных группах
N№ групп
средняя
частота совпадений
% совпадений
1 и2
группы
3,78
75,6 %
1 иЗ
группы
3,28
65,6 %
1 и4
группы
3,17
63,3 %
2иЗ
группы
3,44
68,9 %
2и4
группы
2,83
56,7 %
Зи4
группы
2,83
56,7 %
Как следует из Таблицы 2, наибольшее число совпадений обнаружено между 1 -й
и 2-й и между 2-й и 3-й группами. Это логично, поскольку они наиболее близки друг
другу по возрасту, соответственно, близка их психология. Однако, при этом аналогичная
связь не наблюдается между 3-й и 4-й группами, хотя, исходя из их возрастной
близости, она представлялась весьма вероятной. 4-я группа, образно выражаясь, вообще
держится особняком от остальных групп, поскольку ее ассоциации в минимальной степени
пересекаются с их ассоциациями. Видимо, где-то после 60 лет возрастные изменения
сознания становятся настолько значительными, что старики перестают хорошо
понимать других людей. Они как бы «живут в своих мыслях» и «говорят на своем языке».
Интересно, что при этом пересечение наборов ассоциаций 4-й и 1-й групп намного выше,
чем наборов 4-й и 2-й, 4-й и 3-й групп. Однако делать какие-либо выводы о сходстве
«старых и малых» на основе одних только этих данных не представляется эвристичным.
Исследование также позволило определить графемы, характеризующиеся
определенным внутренним единством, при котором наборы ассоциирующихся с ними
ценностей практически не меняются от группы к группе (напр., 12-я и 14-я), и графемы,
которые каждая группа воспринимает и понимает по-своему, что характеризует
семантическую неустойчивость или, иначе, неопределенность той или иной графемы
в массовом обыденном сознании (напр., 15-я и 18-я). Судя по всему, графемы
первого вида интерпретируются представителями разных возрастов сходным образом

ВЗАИМОСВЯЗЬ ЦЕННОСТЕЙ И УНИВЕРСАЛЬНЫХ ГРАФЕМ
293
именно потому, что они родственны неким принятым в нашей культуре обозначениям.
В то же время графемы второго вида не имеют столь явных параллелей с
существующими символами и, воспринимаясь как абстрактные фигуры, вызывают
множественные толкования, коррелирующие с доминирующими в данном возрасте или в данной
социальной страте ценностями.
Различия в сочетании ценностей и графем
у людей с разным социальным самочувствием
Вопрос о социальном самочувствии (social feelings) респондентов дифференцирует
людей по их отношению к жизни на уровне общих оценок. Многолетняя практика показала,
что 4 варианта суждений, составляющих закрытие вопроса; «Какое из приведенных
ниже высказываний больше соответствует вашему нынешнему состоянию?» — («все идет
хорошо», «не все идет так хорошо, как хотелось бы, но мне удается преодолевать
трудности», «жить очень трудно, но пока еще можно терпеть», «терпеть такое бедственное
положение уже невозможно») — весьма удачно разделяют выборку по жизненной
позиции респондентов и, соответственно, по степени удовлетворенности их экономической
и социальной активностью. В частности оказалось, что пропорция выявленных четырех
групп наилучшим образом психологически характеризует любой электорат, позволяя
давать весьма точный прогноз поведения сторонников того или иного кандидата.
Очевидно, что показатели социального самочувствия напрямую связаны с доходом
людей, который, в свою очередь, коррелирует с уровнем образования, степенью
урбанизации и социальным статусом опрошенных. В этой связи при анализе сложившегося
распределения следует учитывать, что в первой группе кроме достаточно обеспеченных и
социально состоявшихся граждан часто оказываются люди, просто не способные оценить
ситуацию, в которой находятся. Во второй группе, как правило, концентрируются
«бойцы», люди активно обустраивающиеся в жизни. Условно их можно назвать «успешные
активные» или «богатые активные». Третья группа, состоящая из тех, кто готов терпеть,
может быть условно названа «неуспешные пассивные» или «бедные пассивные». И наконец,
четвертую группу составляют «неуспешные активные» или «бедные активные».
Ниже приводятся сравнительные данные о пяти наиболее частых ассоциациях
графем и ценностей в каждой из четырех перечисленных групп. Как и ранее, ценности,
попавшие в качестве ассоциации на данную графему в пятерку ассоциировавшихся
наиболее часто во всех четырех группах, отмечаются подчеркиванием, а значимые на 5%-ном
уровне различия частоты ассоциации анализируемой графемы и конкретной ценности
со средней частотой упоминания данной графемы в ассоциации со всеми ценностями по
группе в целом — звездочкой. Здесь следует лишь упомянуть, что количество значимых
различий в данном случае несколько меньше, чем при дифференциации по возрасту,
и тем более — по полу, поскольку анализу подвергаются малочисленные группы.
Проведенное исследование показало, что 1-я графема наиболее часто
ассоциируется (в порядке убывания частоты связи) у довольных всем с ценностями Свобода*,
Покой, Милосердие, Надежда, Доверие, у преодолевающих препятствия — с ценностями
Покой*, Свобода*, Равенство*, Природа*, Надежда*, у готовых терпеть — с ценностями
Равенство*, Покой*, Природа*, Удовольствие*, Независимость, и у не способных больше
терпеть — с ценностями Свобода*, Согласие*, Равенство, Независимость, Убеждения.
2-я графема наиболее часто ассоциируется у довольных всем с ценностями
Стабильность*, Покой*, Порядочность, Равенство, Убеждения, у преодолевающих
препятствия — с ценностями Стабильность*, Покой*, Порядочность*, Равенство*, Убеждения*,
у готовых терпеть — с ценностями Стабильность*, Покой*, Порядочность*, Долг*, Закон-

И Г ДУБОВ. Л М СМИРНОВ
ность*, и у не способных больше терпеть — с ценностями Стабильность*, Дружба*,
Покой*, Могущество, Профессионализм.
3-я графема наиболее часто ассоциируется у довольных всем с ценностями
Творчество*, Мир, Достаток, Успех, Профессионализм, у преодолевающих препятствия — с
ценностями Успех*, Достаток*, Труд*, Творчество*, Мир*, у готовых терпеть — с ценностями
Успех*, Удовольствие*, Достаток*, Могущество*, Мир*, и у не способных больше
терпеть — с ценностями Успех*, Родина*, Достаток*, Творчество*, Могущество*.
4-я графема наиболее часто ассоциируется у довольных всем с ценностями Семья,
Внимание к людям, Убеждения, Природа, Сотрудничество, у преодолевающих
препятствия — с ценностями Семья*, Внимание к людям*, Сотрудничество*, Природа, Дружба,
у готовых терпеть — с ценностями Внимание к людям*, Семья*, Милосердие,
Сотрудничество, Дружба, и у не способных больше терпеть — с ценностями Семья*, Внимание
к людям*, Убеждения, Долг, Милосердие
5-я графема наиболее часто ассоциируется у довольных всем с ценностями
Порядочность*, Согласие, Равенство, Семья, Профессионализм, у преодолевающих
препятствия — с ценностями Равенство*, Семья*, Профессионализм*, Образование, Достаток,
у готовых терпеть — с ценностями Справедливость*, Семья, Достаток, Равенство, а
также с имеющими одинаковые показатели Образованием и Творчеством, и у не способных
больше терпеть — с ценностями Справедливость*, Образование, Порядочность,
Достаток и Уважение к родителям.
6-я графема наиболее часто ассоциируется у довольных всем с ценностями Вера*,
Милосердие, Мир, Надежда, Природа, у преодолевающих препятствия — с ценностями
Вера*, Внимание к людям*, Любовь*, Известность*, Могущество*, у готовых
терпеть — с ценностями Успех*, Уважение к родителям*, Внимание к людям*, Вера*,
Милосердие*, и у не способных больше терпеть — с ценностями Семья, Успех, Уважение к
родителям, Мир, Вера.
7-я графема наиболее часто ассоциируется у довольных всем с ценностями
Стабильность*, Долг*, Власть*, Законность, Убеждения, у преодолевающих препятствия — с
ценностями Власть*, Долг*, Стабильность*, Убеждения*, Законность*, у готовых терпеть — с
ценностями Власть*, Законность*, Стабильность*, Убеждения*, Долг*, и у не способных
больше терпеть — с ценностями Справедливость*, Власть*, Долг*, Законность, Стабильность.
8-я графема наиболее часто ассоциируется у довольных всем с ценностями Покой*,
Безопасность, Родина, Уважение к родителям, Мир, у преодолевающих
препятствия — с ценностями Покой*, Мир*, Родина*, Здоровье*, Безопасность*, у готовых
терпеть — с ценностями Покой*, Родина*, Мир*, Здоровье*, Свобода*, и у не способных
больше терпеть — с ценностями Здоровье*, Стабильность*, Покой*, Достаток, Порядочность.
9-я графема наиболее часто ассоциируется у довольных всем с ценностями Успех*,
Удовольствие*, Милосердие, Покой, Природа, у преодолевающих препятствия — с
ценностями Удовольствие*, Милосердие*, Покой*, Внимание к людям*, Любовь*, у готовых
терпеть — с ценностями Удовольствие*, Любовь*, Милосердие*, Успех*, Покой*, и у не
способных больше терпеть — с ценностями Любовь*, Удовольствие*, Внимание к
людям*, Успех*, Покой*.
10-я графема наиболее часто ассоциируется у довольных всем с ценностями
Законность*, Труд*, Сотрудничество, Справедливость, Власть, у преодолевающих
препятствия — с ценностями Труд*, Законность*, Власть*, Долг*, Могущество*, у готовых
терпеть — с ценностями Труд*, Профессионализм*, Законность*, Равенство*, Власть, и у не
способных больше терпеть — с ценностями Труд*, Равенство*, Стабильность*,
Профессионализм, Законность.

ВЗАИМОСВЯЗЬ ЦЕННОСТЕЙ И УНИВЕРСАЛЬНЫХ ГРАФЕМ
11-я графема наиболее часто ассоциируется у довольных всем с ценностями
Творчество*, Независимость*, Свобода*, Природа, Развитие, у преодолевающих
препятствия — с ценностями Творчество*, Независимость*, Природа*, Свобода*, Законность,
у готовых терпеть — с ценностями Творчество*, Независимость*, Свобода*, Природа*,
Известность, и у не способных больше терпеть — с ценностями Творчество*,
Известность*, Природа, Законность, Надежда.
12-я графема наиболее часто ассоциируется у довольных всем с ценностями
Равенство*, Сотрудничество*, Дружба*, Любовь*, Удовольствие*, у преодолевающих
препятствия — с ценностями Сотрудничество*, Равенство*, Дружба*, Любовь*, Согласие*, у
готовых терпеть — с ценностями Дружба*, Равенство*, Сотрудничество*, Согласие*,
Любовь*, и у не способных больше терпеть — с ценностями Дружба*, Согласие*,
Справедливость*, Равенство*, Любовь.
13-я графема наиболее часто ассоциируется у довольных всем с ценностями
Могущество, Труд, Достаток, Образование, Развитие, у преодолевающих
препятствия — с ценностями Образование*, Смысл жизни*, Творчество*, Могущество*,
Развитие*, у готовых терпеть — с ценностями Образование*, Творчество*, Могущество*,
Развитие*, Достаток*, и у не способных больше терпеть — с ценностями Образование*,
Могущество, Достаток, Вера, а также с имеющими одинаковые показатели Творчеством
и Успехом.
14-я графема наиболее часто ассоциируется у довольных всем с ценностями
Родина*, Безопасность*, Мир, Стабильность, Здоровье, у преодолевающих
препятствия — с ценностями Безопасность*, Родина*, Мир*, Стабильность*, Покой, у готовых
терпеть — с ценностями Родина*, Безопасность*, Мир*, Стабильность*, Покой*, и у не
способных больше терпеть — с ценностями Безопасность*, Родина*, Мир*,
Порядочность, Здоровье.
15-я графема наиболее часто ассоциируется у довольных всем с ценностями
Могущество*, Труд, Власть, Смысл жизни, Профессионализм, у преодолевающих
препятствия — с ценностями Профессионализм*, Образование*, Развитие*, Могущество*,
а также с имеющими одинаковые показатели Трудом и Властью, у готовых
терпеть — с ценностями Образование*, Профессионализм*, Законность*, Развитие*,
Власть*, и у не способных больше терпеть — с ценностями Могущество*, Творчество*,
Законность, Образование, Труд.
16-я графема наиболее часто ассоциируется у довольных всем с ценностями
Развитие*, Природа, Равенство, Образование, Известность, у преодолевающих
препятствия — с ценностями Равенство*, Развитие*, Независимость*, Сотрудничество, Природа,
у готовых терпеть — с ценностями Развитие*, Независимость*, Равенство*, Свобода,
Сотрудничество, и у не способных больше терпеть — с ценностями Свобода*,
Равенство*, Смысл жизни, Независимость, Надежда.
17-я графема наиболее часто ассоциируется у довольных всем с ценностями
Любовь*, Природа*, Сотрудничество, Удовольствие, Успех, у преодолевающих
препятствия — с ценностями Природа*, Любовь*, Дружба*, Успех*, Вера*, у готовых
терпеть — с ценностями Природа*, Любовь*, Успех*, Вера*, Творчество*, и у не способных
больше терпеть — с ценностями Природа*, Любовь*, Успех, Вера, Удовольствие.
18-я графема наиболее часто ассоциируется у довольных всем с ценностями
Безопасность*, Семья, Могущество, Внимание к людям, Согласие, у преодолевающих
препятствия — с ценностями Безопасность*, Семья*, Законность, Профессионализм,
Образование, у готовых терпеть — с ценностями Безопасность*, Семья*, Справедливость,
Уважение к родителям, а также с имеющими одинаковые показатели Долгом и Образо-

И Г ДУБОВ. Л М СМИРНОВ
ванием, и у не способных больше терпеть — с ценностями Безопасность*, Семья*,
Уважение к родителям, Смысл жизни, Образование.
Представляется целесообразным, как и при анализе разновозрастных групп,
рассмотреть у групп с разным социальным самочувствием степень совпадения ассоциаций
на каждую графему. Здесь среднее число ассоциаций на графему, совпадающих при
попарном сравнивании всех четырех групп, составляет для 1-й графемы — 2,0,
для 2-й — 2,8, для 3-й -3,2, для 4-й — 3,3, для 5-й — 2,7, для 6-й — 1,8, для 7-й — 4,5,
для 8-й- 2,7, для 9-й — 3,5, для 10-й — 2,8, для 11-й — 3,3, для 12-й 4,0,
для 13-й — 3,5,для 14-й — 3,8, для 15-й — 2,8, для 16-й — 2,5, для 17-й — 3,7, для
18-й — 2,7. Среднее количество совпадений при попарном сравнивании составляет
в этом случае величину больше 3 для 3-й, 4-й, 7-й, 9-й, 11-14-й графем.
К графемам, продемонстрировавшим самую высокую смысловую устойчивость, т. е.
самую низкую зависимость их смысла от психологической, физиологической,
социальной и т. п. специфики членов различных составляющих выборку групп, следует по итогам
анализа различных возрастных групп и групп с различным социальным самочувствием
отнести 4,7,9,11,12,13,14 графемы. Безусловно, при добавлении к приведенным
данным других видов анализа — например, сравнения групп с разным уровнем
образования — число графем, относимых к самым устойчивым, может измениться. Но в данном
случае важно не это обстоятельство, а факт, что практически всю группу наиболее
устойчивых графем (за исключением, может быть, одной 9-й) составили не вызывающие даже
подозрений на культурную маркированность графемы и в первую очередь графемы,
носящие высоко абстрактный характер (7-я, 11-я, 13-я). Это означает, что приписывание
смыслов самым абстрактным и наименее культурно маркированным графемам носит,
как и в случае с культурно маркированными графемами, неслучайный характер. Однако,
объяснить природу этой неслучайности культурная маркировка уже не может.
Данное положение представляется чрезвычайно важным для последующего
анализа. Так, если в качестве ассоциаций на крест респонденты всех групп генерируют
понятие «Вера», то легко предположить, что однородность их ответов оказалась культурно
заданной. Логично было бы допустить, что в случае отсутствия такой заданности
респонденты в своих ответах разбредутся «кто в лес, кто по дрова». Выявленный факт
достаточно большого количества совпадений ассоциаций на напоминающую улыбку 9-ю
графему равняется столь же большому числу совпадений ассоциаций на совершенно
абстрактную 11 -ю графему; это позволяет предположить, что и в случае с 11 -й
графемой у разных людей имеется некое общее для этих ассоциаций основание — только
выявляется данное загадочное основание при умозрительном анализе гораздо труднее,
чем при анализе ассоциаций на крест или на «улыбку».
В свою очередь, попарное сравнивание групп позволяет установить степень
сходства их ответов, приведенную в представленной ниже Таблице 3.
Как следует из Таблицы 3, наибольшее число совпадений обнаружено между 1 -й и 2-й,
между 2-й и 3-й и между 3-й и 4-й группами. Выявленные взаимосвязи ожидаемы и логичны,
поскольку эти группы соседствуют, а значит имеют в каком-то смысле близкую психологию.
Точно так же представляется закономерным, что самое незначительное пересечение
ассоциаций на графемы наблюдается между 4-й группой и всеми остальными группами. 4-ая
группа, состоящая из озлобленных на весь мир аутсайдеров и лузеров, должна иметь
профильную ценностную сферу и особый взгляд на жизнь, что подразумевает и специфическое
восприятие и трактовку графем. Эти люди еще могли бы понять представителей 3-й группы,
которым тоже живется не сладко, но легко можно представить, что люди успешные и
оптимистичные кажутся представителям 4-й группы людьми с другой планеты.

ВЗАИМОСВЯЗЬ ЦЕННОСТЕЙ И УНИВЕРСАЛЬНЫХ ГРАФЕМ
297
Таблица 3. Показатели сходства выбора ассоциаций
и графем в группах с разным социальным самочувствием
Г N№ групп
средняя
частота совпадений
% совпадений
1 и2
группы
3,50
70,0 %
1 иЗ
группы
3,00
60,0 %
1 и4
группы
2,39
47,8 %
2иЗ
группы
3,78
75,6 %
2и4
группы
2,72
54,4 %
Зи4
группы
3,17
63,3%
Весьма показательно, что самые оттесненные и самые озлобленные на мир люди,
составляющие 4-ю в данной градации группу, точно так же разрушают заявленную другими
группами семантику практически каждой графемы, как и самые пожилые люди — при
дифференциации выборки по возрасту. В этой связи интересно было бы понять, почему
представления о графемах (а может быть, и о мире в целом) наиболее аутичных и самых
оттесненных в социальном отношении групп так сильно отличается от аналогичных
представлений остальных. И если различия в социальном статусе человека еще могли бы быть
объяснены нетрадиционностью его мироощущения, то специфика восприятия пожилых людей
перечеркивает это предположение и приводит к выводу о том, что процесс идет в обратном
направлении: именно социальная оттесненность, вызванная коммуникационным разрывом
с остальным человеческим сообществом, выключенностью стариков и нищих из
общекультурной жизни, порождает специфику сознания представителей оттесненных групп,
проявляющуюся даже на уровне ассоциаций на абстрактные графемы.
Несмотря на выявленные групповые различия в трактовке графем, следует
специально отметить тот факт, что смысловые поля представителей разных групп пересекаются
в достаточно большой степени. И если из приведенных выше данных следует, что в ведущей
пятерке ассоциаций у всех 4-х групп, как правило, совпадают одна-две ценности, то
вышеприведенная таблица, наоборот, показывает высокую степень пересечения выявленных
четырех множеств ведущих ассоциаций. В целом, они одни и те же у представителей всех
анализируемых групп (с поправкой на некоторую отличность4-й группы). И если в одной из
групп какая-либо ведущая ассоциация других трех групп не входит в аналогичную пятерку
ведущих, то скорее всего данная ценность занимает в этой группе шестое или седьмое
место. Высокая степень пересечения ассоциативных полей самых разных подгрупп выборки
(а сказанное относится и к разновозрастным группам) означает: смысл, вкладываемый
людьми в абстрактные графемы, обусловливается какими-то общими для всех этих людей
факторами. Определение же этих факторов — задача будущих исследований.
* * *
Подводя итоги, можно отметить, что проведенное исследование позволило выявить
имеющие неслучайный характер связи между базовыми ценностями людей и
абстрактными графемами. Характерно, что тенденция к установлению этих связей обнаружена
в самых различных социально-демографических и социально-психологических слоях
и группах населения, что подтверждает общечеловеческую природу установленных
закономерностей. Для иллюстрации данного положения, а также для более наглядного
представления выявленных взаимосвязей полученные данные помещены в
приведенной ниже таблице. Отсутствие ассоциаций, совпадающих во всех анализируемых
группах, обозначено в таблице буквой О.

Таблица 4. Ценности, устойчиво ассоциирующиеся
с универсальными графемами в самых разных группах.
№ Графемы
' ////
2
3 ф
V
\' &
Г f
7
ЕЕ
• 0
9
ЧТ^^*Р
" Ц
12
13
ГО
гш\
Г Ш
17 ty*
:'еА
Ценности, ассоциирующиеся с данными символами и совпавшие
в первых пятерках представителей разных групп
У мужчин
и у женщин
Свобода,
Равенство,
Покой, Природа
Стабильность,
Покой,
Законность
Порядочность
Успех, Достаток
Семья, Внимание
к людям,
Природа
Сотрудничество,
Милосердие
Порядочность,
Справедливость,
Достаток
Милосердие,
Вера, Уважение
к родителям
Стабильность,
Долг, Законность,
Убеждения
Покой, Родина,
Мир
Удовольствие,
Покой, Любовь,
Успех
Труд, Законность,
Власть,
Профессионализм
Творчество,
Природа,
Свобода,
Независимость
Дружба, Любовь,
Сотрудничество,
Равенство,
Согласие
Могущество,
Творчество,
Смысл жизни
Развитие,,
Образование
Безопасность,
Родина, Мир,
Стабильность

Профессионализм,
Образование, Развитие
Равенство,
Свобода, Развитие,
Сотрудничество
Природа,
Любовь, Успех
Безопасность,
Семья, Уважение
к родителям,
Образование
В трех группах
с разным
образованием
Свобода,
Равенство,
Покой, Природа
Стабильность,
Покой,
Законность
Порядочность
Успех,
Удовольствие
Семья, Внимание
к людям
Равенство
Уважение
к родителям
Власть,
Стабильность, Долг,
Законность
Покой, Родина,
Мир, Здоровье
Удовольствие,
Милосердие
Труд, Законность,
Равенство
Творчество
Дружба, Любовь,
Равенство,
Согласие
Могущество,
Творчество,
Образование
Безопасность,
Родина, Мир,
Стабильность
О
Равенство,
Независимость,
Развитие,
Природа,
Любовь, Успех
Безопасность,
Семья
В четырех
в разных
возрастных
группах
Покой, Свобода
Стабильность,
Покой,
Порядочность
Успех
Семья, Внимание
к людям,
Природа
Равенство
О
Власть,
Стабильность, Долг
Покой, Родина,
Здоровье
Удовольствие,
Милосердие
Труд, Законность
Творчество,
Природа
Сотрудничество,
Равенство,
Дружба
Могущество,
Творчество,
Образование
Безопасность,
Родина, Мир,
Стабильность
Образование
Независимость
Природа,
Любовь
Безопасность,
Семья
В четырех
группах с
различным
социальным
самочувствием
О
Стабильность,
Покой
Успех, Достаток
Семья, Внимание
к людям
О
Вера
Власть,
Стабильность
Покой
Удовольствие,
Покой
Труд, Законность
Творчество,
Природа
Равенство,
Дружба
Могущество
Образование
Безопасность
Родина, Мир,
О
Равенство
Природа,
Любовь, Успех
Безопасность,
Семья

ВЗАИМОСВЯЗЬ ЦЕННОСТЕЙ И УНИВЕРСАЛЬНЫХ ГРАФЕМ
299
Как видно из таблицы 4, наиболее устойчивыми при дифференциации выборки на
подгруппы являются ассоциации на 7-ю графему. К ним по степени устойчивости примыкают
ассоциации на 2-ю, 4-ю, 10-ю, 12-ю, 13-ю, 14-ю, 17-ю и 18-ю графемы. Самыми
неустойчивыми представляются ассоциативные поля 5-й, 6-й, 15-й и еще, пожалуй, 1-й графем.
Наблюдаемое совпадение ассоциативных полей в имеющих разную психологию
различных половозрастных, социальных и культурных группах является свидетельством
существования достаточно устойчивых структур связей между ценностями и
графемами. Эти устойчивые связи проявляются несмотря на всю смысловую многозначность как
ценностей, так и графем. Для обнаружения и изучения оснований этой устойчивости
требуются дальнейшие исследования. Однако уже сейчас можно предположить, что
подобные основания носят неосознаваемый характер и, не исключено, таятся в сфере
коллективного бессознательного.
В целом метод универсальных графем позволяет с большей степенью точности
дифференцировать базовые ценности. В частности, с опорой на него можно обойти
ловушку непроизвольного самообмана в ходе опросов о значимости тех или иных ценностей.
Применяясь в отечественной исследовательской практике впервые, данный метод дал
достоверные результаты в выявлении сходности базовых ценностей современных
россиян [8]
ЛИТЕРАТУРА:
1. Артемьева Е. Ю. Психология субъективной семантики. М. 1980.
2. ГоланА. Миф и символ. М.1994.
3. КерлотХ. Э. Словарь символов. М. 1994.
4. ЛэйсиХ. Свободна ли наука от ценностей? М.: Логос. 2001.
5. Ноэль Э. Массовые опросы: введение в методику демоскопии. М. 1978.
6. Смирнов Л. М. Базовые ценности и коллективное бессознательное /Поиск истоков. М.;
Институт востоковедения 2000.
7. Смирнов Л. М. Ассоциация базовых ценностей и графических символов // Развитие
личности. 2002. №1.
8. Смирнов Л. М. Эмпирическое изучение базовых ценностей // Мир России. 2002. № 1.
9. Флоренский П. А. и А. И. Ларионов. «Symbolarium» Публикация: Некрасова Е. А.
Неосуществленный замысел 1920-х годов создания «Symbolarium'a» (словаря символов) и его
первый выпуск / Памятники культуры 1982. Л. 1984.
10. Фромм Э. Забытый язык / Душа человека. М. 1992.
11. Художественная культура первобытного общества. СПб. 1994.
12. Das Buch der Zeihen und Symbole. Graz. 1980.
13. Morris C. W. Varieties of human values. Chicago. 1956.
14. Parsons T. Action theory and human condition. N.Y 1978.
15. RescherN. Introduction to value theory. 3d ed. Englewood Cliffs. 1982.
16. Rokeach M. The Nature of human values. N.Y 1973.
17. Rokeach M. (Ed.) Understanding human values. N.Y. 1979.
18. Smith P. B. & Schwartz S. H. Values / J. W. Berry, M. H. Segall, & С Kagitcibasi (Eds.),
Handbook of cross-cultural psychology. (2nd ed. 1997. Vol. 3, pp. 77-118). Boston: Allyn & Bacon.
19. Schwartz S. H. Universals in the content and structure of values: theoretical advances and
empirical tests in 20 countries // Advances in experimental social psychology. 1992. V.25.

Глава 1 1
ФРЕЙМ-АНАЛИЗ И АНАЛИЗ СИМВОЛОВ
Рассуждать о конце XX и начале следующего века как о кризисном периоде российской
истории означало бы — ломиться в открытую дверь. Экономические и политические
кризисы постсоветской эпохи очевидны, но видны и некоторые признаки их
преодоления — симптомы стабилизации общества, получившей уже наименование
«неоконсервативной революции» [3].
Однако нас занимает более тонкая и труднодоступная ткань социальной жизни:
кризис российской ментальности. Имеет ли он место вообще? Если да, то наблюдаются ли
в российском обществе симптомы выхода из ментального кризиса? И нельзя ли в таком
случае различить ведущую тенденцию, направление этого выхода?
Питирим Сорокин убедительно, на наш взгляд, трактовал общественный кризис как
утрату социокультурной «суперсистемой» единого вектора ментальной жизни, что
означает ценностную дезинтеграцию и «моральную поляризацию» общественного
менталитета [9]. В контексте такого кризиса множество личных сознаний ослабляет или даже
вовсе утрачивает способность к полноценной самоактуализации и адекватной
самоидентификации, что приводит в общественной жизни к дефициту социальной субъектности.
Последнее, по Л. Г. Вызову, означает утрату обществом или отдельными его сегментами
способности к мобилизационному поведению.
Однако, по мысли того же П. Сорокина, глубокие ментальные кризисы составляют
необходимую часть мирового исторического процесса и нередко оказываются
прелюдией нового и продуктивного в социокультурном отношении жизнеуклада. Это
соображение повышает значимость своевременной социологической диагностики и
психологической интерпретации кризисных явлений ментальной жизни.
Ментальность чрезвычайно существенная характеристика любого социума,
поскольку в качестве социокультурного субъекта человек не только действует в рамках,
задаваемых объективным миром, но и взаимодействует с интерсубъективной картиной
мира, творимой тем или иным менталитетом.
Неоднородность картины мира современного российского этноса эмпирически
очевидна. Априорно можно было предположить наличие по крайней мере двух измерений
присущей ему ментальности: квиетизм (сверхценность покоя: ничего не достигать,
ничего не отвергать) и утопизм (коммунистического, либерального или иного толка).
Но ментальная дифференцированность или, лучше сказать, дезинтегрированность
российского общества, несомненно, сложнее и многообразнее. Именно она и явилась
предметом настоящего исследования.

ФРЕЙМ-АНАЛИЗ И АНАЛИЗ СИМВОЛОВ
301
Базовую характеристику любой социокультурной субъектности составляет
доминирующий модус сознания (тип ментальности). Можно выделить четыре таких состояния
человеческого духа история человеческой цивилизации (социальный филогенез) и
становление индивидуальной психики (онтогенез):
ролевое Мы-сознание, предполагающее самоидентификацию индивида с
некоторой общностью индивидов;
ролевое Он-сознание, предполагающее самоидентификацию индивида с ролью
в социуме;
уединенное Я-сознание, предполагающее самоидентификацию индивида с
самосознанием;
конвергентное Ты-сознание, предполагающее самоидентификацию индивида с
содержанием солидарного ему другого сознания («я» как «ты» для другого).
Первые два типа ментальности авторитарны, два последующих альтернативны
авторитарности — экзистенциальны. В то же время первый и четвертый типы сближаются
установкой на ментальную солидарность носителей сознания, тогда как второй и третий
характеризует ролевая или экзистенциальная делимитативность самоопределения
субъектов жизни.
Данная «перекрестная» типология не является размежевательной классификацией.
Это векторная типология. Ни один современный субъект сознания (индивидуальный или
коллективный) не принадлежит к единственному из названных типов, но в его
менталитете тому или иному модусу сознания неизбежно принадлежит доминантная роль
конструктивного вектора духовной жизни. В противном случае он утрачивает свою
ментальную идентичность.
Любая ментальность характеризуется творимой ею (и одновременно
обеспечивающей ее стабильность) картиной мира. Актуальные для субъекта культуры системы
ценностей, мыслительные и поведенческие стереотипы органично вписаны в эту картину мира.
При доминировании в ментальности роевого модуса сознания картина мира децен-
трирована. Мирообразующее отношение здесь — отношение «своего» и «чужого» (а не
центра/периферии). Ментальный вектор ценностных реакций и поведенческих
стереотипов такого сознания — вектор покоя, ориентирующий социальное бытие в
направлении конформизма.
У ментальности с ролевой доминантой картина мира иерархична и централизована.
Отождествляя себя с ролью в миропорядке, «я» располагается на большем или меньшем
расстоянии от его центра — в промежутке между центром и «краем» мира, за которым
начинается неприемлемая для этого менталитета маргинальность. Ментальный вектор
в данном случае — иерархический вектор власти и долженствования (по отношению
к обеспечиваемому властными отношениями порядку).
Ментальность уединенного сознания творит эгоцентричную картину мира: «я»
созерцает мир с позиции центра, а все остальные ее компоненты актуальны лишь в меру своей
соотнесенности с этой позицией. Если действительные социальные отношения, в
которые вступает субъект уединенного сознания, не способствуют реализации его «наполео-
нических» претензий на центральное местоположение в мире1, он оказывается в позиции
внутренней (а нередко и внешней) маргинальности к миру «других». Ментальный вектор
1 Ср.: «Мы все глядим в Наполеоны; / Двуногих тварей миллионы / Для нас орудие одно...» (А.
С. Пушкин. «Евгений Онегин», глава II).

В И ТЮПА
такого самоутверждающегося сознания — вектор свободы (не как «познанной
необходимости» авторитарного сознания, а как девиативной вольности самопроявлений).
Конвергентному сознанию присуща гетероцентричная, неплоскостная,
многополюсная картина мира, где «я» составляет лишь один из множества ее центров. Такое «я»
реализует себя не в ролевом исполнительстве и не в акте самоутверждения, а в «диалоге
согласия»2 с иными субъектами жизни. Оно нуждается для самоактуализации в
необезличенном «своем другом». Широта конвергентной картины мира зависит от
множественности «других» (не сливающихся в «референтную группу» роевого или ролевого сознаний)
и в принципе может быть бесконечной3. Ментальный вектор ценностной и поведенческой
конвергенции — вектор личностной ответственности перед иным субъектом жизни.
Ответственность в этом смысле предполагает не обязанность авторитарного служения,
но свободное самоограничение личной свободы, не посягающей на свободу «других».
Первые два типа ментальности характеризуются сверхличной системой ценностей,
в рамках которой, выражаясь по-сталински, «незаменимых нет»; для двух последующих
личностная индивидуальность является фундаментальной ценностью.
Однако уединенное сознание исходит при этом из абсолютной и безотносительной
ценности собственного «я» и культивирует индивидуализм. Позиция же конвергентного
сознания может быть выражена словами М. М. Бахтина: «Я не могу обойтись без
другого, не могу стать самим собою без другого; я должен найти себя в другом, найдя
другого в себе (во взаимоотражении, во взаимоприятии)» [1. с. 312]. Для этого сознания с его
принципиальной солидарностью ценность «я» не безотносительна. В противовес
роевому менталитету, усматривающему во всем «другом» антиценность «чужого», здесь
ценность «я» основывается на позитивной ценности «другого», отличного от меня.
В XX веке в духовной жизни России борьба разнородных ментальностей за
доминирующие позиции в национальном мировоззрении (или за выживание в нем) существенно
обострилась. Пролетарская революция и последовавший за нею сталинский социализм
явились феноменами сначала очевидного краха, а затем могучего реванша
авторитарно-ролевой ментальности. В обоих случаях весьма существенной была «союзническая» роль
роевого (патриархально-общинного) менталитета, который в революционной ситуации удалось
противопоставить ментальному вектору власти, а впоследствии вновь ему подчинить4.
В конце XX века несомненным торжеством неуклонно набиравшего силу
уединенного модуса сознания явился крах советской политической системы. Что же касается
конвергентного менталитета, то для нас очевидна его ведущая роль в формировании
социокультурного феномена советского «шестидесятничества».
Однако судить о столь сложных социокультурных процессах только по вершинам
культуры и идеологическим манифестациям в наше время уже совершенно
недостаточно. Нужны специальные социологические исследования и глубокая их психологическая
интерпретация.
2 Ср.: «Согласие как важнейшая диалогическая категория <...> За ним всегда преодолеваемая даль
и сближение (но не слияние) <...> ибо диалогическое согласие по природе своей свободно, т.е. не
предопределено, не неизбежно» [2. с. 364].
3 Частным примером конвергентной ментальности может послужить поэтическое мировоззрение
О. Э. Мандельштама, писавшего: «Я каждому тайно завидую и в каждого тайно влюблен»; но при этом:
«Не сравнивай, живущий несравним»; а в итоге: «Здесь все хотят увидеть всех» и собраться воедино без
отречения от своей индивидуальности - «словно гости с открытым челом».
4 Вариант поистине «Оптимистической трагедии», если воспользоваться названием и фабулой
известной пьесы В. Вишневского.

ФРЕЙМ-АНАЛИЗ И АНАЛИЗ СИМВОЛОВ
303
Как показывает анализ широкого круга литературных текстов, четыре названных
выше вектора духовной жизни определяют сложную и динамичную картину художественной
культуры XX века. Есть все основания предполагать, что в латентных или
редуцированных, размытых формах они же фундаментально значимы и в организации людьми своей
повседневной жизни, в их ценностных ориентациях и стереотипах поведения.
I. Первый вектор лежит в основании фаталистического, апассионарного сознания
патриархального типа.
II. Второй характерен для «державнической», тоталитаристской ментальности с
ролевой идентификацией личности.
III. Третий вектор отличает индивидуалистическое сознание волюнтаристского типа.
IV. Четвертый присущ диалогизированной (в отличие от первых трех сугубо
монологических) ментальности единения с другими социальными субъектами, но без утраты
собственной идентичности, без роевого растворения «я» в «мы».
В практической жизни повседневного сознания ни один из векторов — подобно
перечисленным выше типам ментальности не выступает в чистом виде. В диахронном
аспекте модусы сознания являют собой стадиальные этапы его становления, фазы
ментальности, между которыми существует последовательность их актуализации в культуре.
В рамках определенной культурной парадигмы один из модусов, как правило,
доминирует, выступая ее культурообразующим фактором. В аспекте синхронии модусы сознания
предстают уровнями, структурирующими деятельность каждого ментального «я». Всякий
акт индивидуального мышления совершается на том или ином из этих уровней, отвечает
тому или иному вектору духовности.
Человек современных (динамичных) обществ, как правило, обладает не
постоянным, а переменным менталитетом: в разных ситуациях его своей личной и общей
исторической жизни в его духовном бытии могут преобладать различные тенденции.
Конфигурации этих тенденций и составляют ментальность данного социума.
* * *
Для обнаружения столь глубинных и не подлежащих непосредственному наблюдению
процессов целесообразно обратиться к фрейм-анализу повседневного сознания
составляющих социум индивидов. Такого рода анализ национального менталитета дает,
конечно, достаточно расплывчатые и приблизительные результаты, чем прямой
социологический опрос. Однако он представляет собой более тонкую и более глубинную
диагностику ментальных тенденций общественной жизни.
Посредством обычного анкетирования нет полноценной возможности выявить
действительные поведенческие реакции респондентов. Выявленные когнитивные реакции
на вопросы также могут быть в известной степени спровоцированными самой
искусственностью коммуникативной ситуации опроса (феномен «парадных ценностей») или
навязанными официальным языком анкетирования, чуждым социокультурному коду
респондента и его референтной группы. На наш взгляд, эту ограниченность
социологического опроса возможно в какой-то мере компенсировать, дополнив его результаты
выявлением фреймов изучаемого сознания — этих своего рода «атомов» ментальности.
В работах по искусственному интеллекту и теории коммуникации «фреймами»
именуют распознаваемые сознанием когнитивные микросценарии природных и соци-

304 в и ТЮПА
альных процессов, а также индивидуального или группового поведения. Например:
«Зерно убирают» или «Зерно прорастает». Фрейм представляет собой двучленную
микроструктуру, которая складывается из темы (слово или группа слов, отсылающая к
некоторому кругу референтных ситуаций) и ремы (слово или группа слов,
актуализирующая одну из таких ситуаций). В данном случае «зерно» — тема, «убирают» или
«прорастает» — ремы.
Фрейм — структура не информативная, а нормативная. Обычно тема входит в состав
целого ряда фреймов. Высказывание при этом несет информацию в той мере, в какой
осуществляет выбор одного из возможных фреймов данного тематического ряда.
Информативность высказывания резко возрастает в случае конфликта фреймов.
Например, в высказывании «Прокурор ограбил» налицо конфликт фреймов «Прокурор
обвиняет» и «Преступник грабит».
Микросценарии итеративных (многократно повторяющихся) явлений или действий
по природе своей носят стереотипный (доксальный) характер. Варьируемые
компоненты фреймов (ремы) по преимуществу ценностно значимы. Так, фрейму «Солнце
согревает (оживляет)» противостоит фрейм «Солнце опаляет (убивает)».
Особенно это касается фреймов социального поведения, фиксируемого в
реальных процессах изменения фреймов. Так, даже внешнему наблюдению видно: если в
советское время основным фреймом на тему армии был, вероятно, фрейм «Армия
защищает отечество», то в сознании определенной части наших современников,
несомненно, существуют фреймы «Армия бедствует», «Армия разлагается», «Армия калечит
людей» и т. п.
В рамках комплексного проекта социологических исследований «Томская
инициатива» была разработана оригинальная методика диагностики мировоззренческих
тенденций повседневного мышления наших современников. Целью предпринятого нами
анкетирования было выявление соотносительности в российском массовом сознании
охарактеризованных выше четырех важнейших (культурообразующих) ментальностей.
Непосредственным предметом наблюдения и истолкования явились фреймы этого
сознания, приоритетные для его носителей: из четырех высказываний с общим
тематическим словом, но различными предикативными продолжениями (ремами) необходимо
было выбрать одно, наиболее убедительное для респондента. Каждое такое
высказывание преимущественно соотносимо с первым, вторым, третьим или четвертым
ментальным вектором. Основание для такого рода соотнесений дают не только эмпирические
наблюдения повседневной жизни, но также изучение парадигм художественной
культуры XX века [7].
Всего разработанная нами фрейм-анкета включила в себя 24 позиции: 22
тематических гнезда по 4 фрейма в каждом (Приложение 11-1), а также 2 набора из четырех
символов, ценностная значимость которых (соотносимая с одним из четырех ментальных
векторов) была определена по методике участника исследовательского проекта
«Томская инициатива» Л. М. Смирнова. Каждая из этих позиций предполагала также
возможность выбрать вариант: «затрудняюсь ответить». Полуигровой характер задания
(вызывавшего, как правило, оживленную и заинтересованную реакцию опрашиваемых) был
призван способствовать большей адекватности собранной таким путем информации
о ментальных стереотипах субкультур, выявляемых в обществе.
По данной анкете в период с 25 сентября по 3 октября 2001 г. проведен квартирный
опрос населения Томской области. Опрос был основан на квотной репрезентативной
случайной выборке с последующим перевзвешиванием полученных результатов. Выбор-

ФРЕЙМ-АНАЛИЗ И АНАЛИЗ СИМВОЛОВ
305
ка состояла из 1507 совершеннолетних жителей региона и была квотирована по полу,
возрасту, образованию, а также по соотношению городского и сельского населения5.
Конечный результат опроса оказался достаточно неожиданным.
Исходя из традиционных представлений о российской ментальности, можно было
предположить преимущественный выбор фреймов соотносимых с указанными выше
четырьмя векторами первого (квиетизм) или второго типов. Учитывая либерализацию
общественного сознания в последнее десятилетие XX века, можно было предвидеть
существенную долю выбора также и фреймов третьего типа. И в самом деле: «покой»
признали «нормой жизни» 72,6% опрошенных; «свободу» — 57,5%, тогда как
ответственность — только 48% (а 36,9% авторитарно отождествили «ответственность» с «долгом»).
Однако в остальном картина распределения предпочтений оказалась существенно иной.
Из 88 фреймов анкеты предпочтение было отдано:
фреймам Покоя (I тип) — в 26,7%случаев;
фреймам Власти и Долга (II тип) — в 18,1%\
фреймам Свободы (III тип) — в 17,5%;
фреймам Ответственности (IV тип) — в 37,5%.
Иными словами, в ценностном поле традиционной российской (авторитарной)
ментальности осталось 44,8% ответов, тогда как 55% ответов можно отнести к системе
ценностей «модернизированного» сознания.
Характерно следующее: почти половина (47,2%) опрошенных признали, что «власть
портит человека», и только 24% продолжают думать, что «власть обеспечивает порядок».
При этом ответственность считает обременительной «обузой» ничтожное меньшинство
респондентов (только 4,1%). Поистине, как писал А. Г. Здравомыслов, «в нынешней
российской ситуации ведущим звеном рационализации действительности оказывается
моральное сознание, сопряженное с чувством ответственности» [6. с. 66].
При всей нестрогости результатов, получаемых путем выбора фреймов, перевес
ментальных реакций четвертого типа, составивший 11 и более процентов, не мог быть
случайным. Как показывает практика социологических опросов, колебания результатов
от выборки к выборке обычно не превышают 3%. Преимущество актов конвергентного
сознания оказалось довольно значительным: удельный вес четвертого варианта ответов
почти достигает 38%, что составляет, по нашим представлениям, не простое, а
конструктивное большинство6.
Обнаруженная тенденция тяготения повседневного сознания наших сограждан-то-
мичей к ментальности четвертого типа подтверждается также их предпочтениями
символов, включенных в анкету. Респондентам было предложено сделать выбор из четырех
«линейных» символов. Представлению опрошенных о смысле жизни в наибольшей степени
соответствовали:
5 Статистическое распределение поло-возрастных показателей соответствовало данным Госкомстата на 1
января 1998 г.; показателей образования—данным микрогюреписи 1994 г (при составлении квот 6bira учтена
экспертная оценка изменения этих гкжазателей в ретоне за г^
6 Многочисленные исследования художественных структур убеждают в принципиальной
значимости «золотого сечения» (соотношение приблизительно 62% и 38%) для гармоничных и действенных
построений. Это побуждает предполагать, что и в социальной, в частности ментальной, жизни
общества векторная тенденция должна достигать показателя не менее 38%, чтобы оказаться
конструктивной (доминантной или субдоминатной).

В И ТЮПА
Символ № 1
15,6%
Символ № 2
I
15,8%
Символ № 3
Щ
19.7%
Символ № 4
Ш
43,8%
Рис. 1 Распределение символов (в%)
Последний показатель представляется весьма существенным, поскольку
предложенные символы (в отличие от некоторых фреймов) совершенно не нагружены социально-
идеологическим содержанием. Столь резкое предпочтение символа «меандр» (наиболее
частотные ценностные ассоциации этого символа связаны с понятиями культуры) делает
еще более убедительным выявленное фреймовым анкетированием лидерство
конвергентного модуса сознания.
В состав вопросов был включен также выбор из ряда «фуговых» символов. К
сожалению, здесь разработчиком анкеты были допущены просчеты. Символ №1 и символ №2
в немалой степени дублируют друг друга; с первым типом ментальности необходимо
было соотнести «яйцеобразный овал» (ассоциативный ряд «здоровья», «покоя»,
«безопасности»). Символ №3 (почти однозначная ценностная ассоциация: «удовольствие») для
актуализации уединенного Я-сознания был использован не достаточно обоснованно. Однако
четвертого символа наши просчеты не затронули. По этой причине и неполноценный
результат поданной позиции анкеты имеет для нас немаловажное значение. Ответы
респондентов о символизировании смысла жизни распределились следующим образом:
Символ № 1
О
15,6%
Символ № 2
ф
15,8%
Символ № 3
^гг?
19.7%
Символ № 4
ц
43,8%
Рис. 2 Распределение символов (в%)
Хоть и не столь явная, но все же предпочтительность символа «лабиринт»
(ассоциативный ряд культурных ценностей) подтверждает закономерность повышенной
частотности ментальных реакций четвертого типа. Более того, средний показатель выбора
четвертых символов (37,55%) практически совпадает со средним показателем выбора
четвертых фреймов.
Значимость полученных результатов диагностики повседневного мышления столь
существенна, что неслучайный характер анализируемых показателей нуждается,
несомненно, в дополнительных аргументах содержательного характера. Приведем несколько
примеров выявленных частных закономерностей, подтверждающих основательность
и убедительность основных итоговых данных.
Так, в рамках тематического гнезда «Армия» при общем предпочтении четвертого
фрейма «Армия бедствует» (32,2%) большинство сторонников компартии и ЛДПР изби-

ФРЕЙМ-АНАЛИЗ И АНАЛИЗ СИМВОЛОВ
307
рает первый фрейм «Армия защищает народ», а сторонники «Единства» (партия власти)
избирают и то, и другое поровну. Первому фрейму (возможно, по привычке) отдает
предпочтение большинство респондентов старше 55 лет.
В тематическом гнезде «Богатство» конструктивное большинство принадлежит реме
«позволяет жить в свое удовольствие», но у респондентов достаточно зрелого и
социально активного возраста (с 35 до 54) этот фрейм закономерно уравнивается (более чем по
1/3) с фреймом «Богатство дает власть».
Из фреймов «Власти» в целом доминирует вариант «портит человека», но треть
сторонников партии власти все же выбрала «обеспечивает порядок». А у респондентов старше 64
лет, основную часть своей жизни проживших при советском строе, фрейм «Власть
обеспечивает порядок» не случайно достиг отметки конструктивного большинства.
Из вариантов развертывания тематизма «Герой» конструктивное большинство
имеет фрейм «отвечает за свои поступки», но сторонники КПРФ предпочли «страдает за
правду». По возрасту это предпочтение обнаружилось у тех, кто старше 55.
«Дело» почти поровну (по 1/3) связано с фреймами: «позволяет реализовать свои
возможности» и «требует организованности и порядка». Однако богатые из числа
опрошенных отдают преимущество «реализации возможностей», тогда как бедные —
«организованности и порядку»; правые — «возможностям», левые — «организованности»;
респонденты с высшим образованием предпочитают «возможности», с неполным средним —
«организованность».
В тематическом гнезде «Дом» доминирует рема «семейные отношения», но треть
наиболее богатых респондентов все же предпочла рему «место отдыха».
«Ответственность — норма жизни» значимо для 48% опрошенных, но все же в
наибольшей степени — для бизнесменов (59%) и в наименьшей — для пенсионеров (44%).
Такое расхождение психологически весьма убедительно.
В тематическом гнезде «Справедливость» доминирует рема «необходима, но
недостижима», но у тех, кто отказывается принимать участие в выборах, конструктивное
большинство в 38% не случайно, надо полагать, отдано фрейму «Справедливость
выгодна одним и невыгодна другим».
Вполне закономерно в ответах самых младших респондентов ни один фрейм часто
не набирает и 30%, что не позволяет с уверенностью говорить ни о какой определенной
ментальной тенденции. Вызвано это, надо полагать, мировоззренческой незрелостью
многих молодых. Даже в отношении к армии, где можно было ожидать некоторую
определенность, ее нет. Предсказуемый, казалось бы, выбор негативного фрейма «Армия
калечит людей» осуществили только 26% молодежи; причем со стороны девушек он
составил 28%, а со стороны юношей — только 15%.
Возрастная динамика ментальности вообще представляет весьма любопытную и
содержательную картину. Количество избранных фреймов каждого из четырех типов в
процентном отношении к числу опрошенных того или иного возраста оказалось таково:
Таблица 1. Избираемые фреймы в процентном отношении к числу
опрошенных
I
II
III
IV
18-24
24,0
19,2
18,6
37,3
25-34
24,4
18,0
18,1
38,1
35-44
25,3
16,75
17,55
38,1
45-54
27,0
15,4
17,8
37,1
55-64
28,0
15,9
16,9
36,7
старше 65
29.4
19,0
16,8
33,4

308 в и ТЮПА
Неуклонное нарастание с возрастом удельного веса вектора покоя (I)
психологически абсолютно естественно. То же самое можно сказать и по поводу обратной возрастной
тенденции ментального вектора индивидуалистической свободы (III).
Особого комментария заслуживает динамика ролевой авторитарности (II). Вполне
закономерно, что наименьшей она оказалась у людей зрелых (в возрасте 45-54 лет).
При всей количественной незначительности зафиксированных расхождений разница
в 4% все же говорит и о несомненно имеющей место тенденции.
Может показаться странным, что наибольшую склонность к ролевой
авторитарности проявили не только самые пожилые респонденты (проведшие почти всю свою жизнь
в обстановке авторитарного советского общества), но и самые молодые. Если бы
у младшей возрастной категории не было высокого показателя ответов четвертого
типа, это послужило бы весьма значимым симптомом. Однако относительно повышенная
доля фреймов ролевого сознания в данном случае, по-видимому, вызвана некоторой
интеллектуальной незрелостью и соответствующей мировоззренческой
неустойчивостью молодежи.
Выявленная закономерность возрастной динамики ролевого менталитета в целом
подтверждается и даже заметно усиливается средними показателями выбора
соответствующих символов.
Таблица 2. Средние показатели выбора символов (в%)
II
18-24
21,65
25-34
21,85
35-44
20,45
45-54
16,7
55-64
19,05
старше 65
30,2
Наиболее интересна и существенна возрастная динамика конвергентной менталь-
hocth(IV).
У респондентов пенсионного возраста очевиден сниженный показатель
предпочтения фреймов, тяготеющих к вектору ответственности. Это, несомненно, объясняется их
длительным социальным опытом существования в обществе властного
долженствования, а не свободной личной ответственности.
Максимальный показатель ментальности четвертого типа приходится на
социально наиболее активный возраст от 25 до 44 лет. Это позволяет надеяться (учитывая к
тому же достаточно высокий показатель и в младшей возрастной группе), что роль
ментального вектора ответственности в общественной жизни будет не убывать, а
вероятнее всего нарастать.
Средние показатели выбора четвертых символов обозначенную закономерность
подтверждают и делают еще более наглядной.
Таблица 3. Средние показатели выбора символов (в%)
IV
18-24
41,6
25-34
42,2
35-44
44,6
45-54
39,2
55-64
30,75
старше 65
23,95
Наконец, одной из наиболее убедительных характеристик обретения
конвергентным модусом сознания конструктивной роли в ментальности молодого поколения
россиян может служить возрастная динамика разности между наиболее
распространенными ответами (четвертого и первого вариантов).

ФРЕЙМ-АНАЛИЗ И АНАЛИЗ СИМВОЛОВ
309
Таблица 4. Динамика разности между ответами
65 и старше
+ 4%
55-64
+ 8,7%
45-54
+ 10,1%
35-44
+ 12,8%
18-34
+ 13,5%
Общую ведущую роль четвертой модели ответов обеспечили следующие фреймы:
«Любовь наполняет жизнь смыслом» (65,5%);
«Профессионализм придает уверенность в себе» (63,7%);
«Человечество губит окружающую среду» (57,5%);
«Дом — это семейные отношения» (54,1%);
«Труд приносит удовлетворение» (51,3%);
«Законность требует всеобщей ответственности» (49,7%);
«Власть портит человека» (47,2%);
«Наука помогает ориентироваться в жизни» (43,6%);
«Герой отвечает за свои поступки» (40,5%).
Избранные большинством опрошенных фреймы на темы власти, законности,
героизма говорят сами за себя. Однако не следует недооценивать значимости и таких
«аполитичных» фреймов, как «Любовь наполняет жизнь смыслом». Стремление к
наполненным смыслом межличностным отношениям, в которые личность вступала бы хорошо
ориентирующейся, уверенной в себе, удовлетворенной своим участием в жизни и не
устраняющейся от индивидуальной ответственности за это участие — не что иное, как
проект ментальности, достаточно новой для российских общественных условий.
Интересно, что один из самых маркированных фреймов советской эпохи —
«Человечество рвется в космос» — оказался практически пустым (его выбрали всего лишь 2,5%
опрошенных). Непопулярным оказался и такой значимый фрейм советского прошлого, как
«Справедливость определяется высшими целями» (7,1%).
Рассмотрение полученных данных с точки зрения социально-политической
ориентации респондентов дало результаты, систематизированные в следующей таблице, где
«левыми» названы сторонники КПРФ и ЛДПР, «центристами» — сторонники «Единства»
и ОВР, «правыми» — «Яблока» и СПС:
Перед нами картина очевидного ментального кризиса социальной субъектное™
(отсутствие мировоззренческой доминанты в сознании конструктивно значительной части
общества) в политической сфере с достаточно ясно просматривающимися, но весьма
слабо выраженными тенденциями.
«Левые», как это ни парадоксально, наиболее апассионарны, что объясняется, надо
полагать, прежде всего возрастом базового электората КПРФ. Приводимые показатели
неопровержимо свидетельствуют о бесперспективности «коммунистического реванша».
Таблица 5. Выбор ценностей респондентами разных политических
ориентации
1
II
III
IV
Левые
(25,6%)
28,1
17,0
18,6
35,2
Центристы
(15,6%)
25,9
19,0
17,3
37,4
Правые
(11,9%)
23,7
16,9
17,9
40,8
Неопределившиеся
(41,3%)
27,0
16,3
18,15
36,6

310 в и ТЮПА
Наибольшую склонность к ментальному вектору власти проявили «центристы», что
для сторонников «партии власти» естественно. Однако этот перевес над ролевой
авторитарностью других мировоззренческих ориентации ничтожно мал, а в ментальном
спектре самих центристов занимает лишь третью позицию.
Фреймы индивидуалистического сознания в ходе опроса оказались
актуализированными столь слабо, что полученный результат совершенно не позволяет
прогнозировать сколько-нибудь значительные всплески мировоззренческого либерализма. Кстати
говоря, распространенное мнение о том, что электораты СПС и «Яблока»
характеризуются высоким уровнем индивидуализма, данной анкетой не подтверждается.
«Правые» обладают конструктивной (свыше 40% всех фреймов) ментальностью
конвергентного типа, но их всего лишь около 12% из числа опрошенных. И даже вместе
с «центристами», явственно тяготеющими к ментальному вектору ответственности, эта
часть мировоззренческого спектра составляет в Томской области только 27,5%.
Политически не определившиеся респонденты по своим ментальным
характеристикам суммарно приближаются к «левым». Однако на деле эта большая группа населения
крайне неоднородна и таит в себе резервный потенциал для любой мировоззренчески
существенной тенденции общественного развития.
Как показывает проведенный анализ, реальная перспектива порождения такой
тенденции и ее превращение в консолидирующий фактор ментальной жизни российского
социума имеется только у конвергентного Ты-сознания. Об этом говорит его хоть и
слабо выраженное, но бесспорно ведущее положение в менталитете всех без исключения
сегментов общества.
Знаменателен и психологически убедителен тот факт, что наиболее высокий
показатель выбора фреймов ответственности (38,7 при среднестатистической отметке 37,5)
отмечен у людей среднего достатка («денег вполне достаточно для приобретения
продуктов питания и одежды, однако более крупные покупки приходится откладывать»).
Тогда как у богатых («покупка товаров длительного пользования не вызывает затруднений»)
этот показатель заметно понижен, а у самых бедных («денег не хватает даже на
приобретение продуктов питания») своеобразный «порог ответственности» наиболее низок.
Таблица 6. Распределение выбора фреймов ответственности
IV
Богатые
10,9%
опрошенных
34,8
Среднего
достатка
34,1%
38,7
Ниже среднего
достатка
36,8%
37,2
Бедные 17.8%
32,9
Подсчет предпочтений четвертых «символов ответственности», как и в иных случаях,
подтверждает отмеченную закономерность и заметно резче ее прочерчивает.
Интересно, что при этом респонденты, оценивающие свой достаток ниже среднего,
оказываются по своим рационально не контролируемым предпочтениям ближе к категории
«бедных», чем «средних».
Таблица 7. Распределение выбора символов ответственности
IV
Богатые
10,9%
опрошенных
34,9
Среднего
достатка
34,1%
41,75
Ниже среднего
достатка
36,8%
36,5
Бедные 17.8%
34,2

ФРЕЙМ-АНАЛИЗ И АНАЛИЗ СИМВОЛОВ
311
Первый и последний показатели слишком невысоки, чтобы играть существенную
роль в социальном самоопределении субъектов такого менталитета. Однако, судя по
результатам анкеты, значительное большинство (70,9%) российского общества
принадлежит к тому потенциальному, еще далеко не сложившемуся «среднему классу», в
менталитете которого роль конструктивного фактора приобретает вектор личностной
ответственности (в том числе и за собственный достаток). Характерно, что, несмотря на столь малую
долю в обществе материально состоятельных людей («ни в чем себе не отказывают» 3,5%
опрошенных), фрейм «богатство вызывает зависть» получил предпочтение только у 8,4%.
Едва ли не ключевое значение для диагностики намечающегося пути выхода из
ментального кризиса имеет фрейм-анализ социального самоощущения респондентов,
разделившихся по итогам анкетирования «оптимистов» (6,7%, для кого «все идет хорошо»);
«умеренных оптимистов» (39,8% полагают, что пока «не все идет так хорошо, как
хотелось бы», но им «удается преодолевать трудности»); «стоиков» (38,9%, которым «жить
очень трудно, но пока еще можно терпеть») и «отчаявшихся» (14,6%).
Таблица 8. Фрейм-анализ самоощущения репондентов
I
II
III
IV
Оптимисты (46,5)
24,75
18,1
16,85
38,55
Стоики (38,9)
27,2
16,1
17,4
36,3
Отчаявшиеся (14,6)
28,3
15,0
19,4
34,6
Как видим, от полюса отчаяния к полюсу оптимизма и преодоления трудностей
плавно, не неуклонно убывают фреймы покоя и волюнтаризма; напротив, столь же
последовательно возрастает предпочтение фреймов ролевого самоопределения и в
особенности количественно преобладающих фреймов ответственности.
При этом, как всегда, выбор четвертых символов явственно подтверждает и
акцентирует психологическую закономерность предпочтения четвертых фреймов
интересующими нас категориями опрошенных.
Таблица 9. Выбор символов носителями различных мироощущений
IV
Оптимисты (46,5)
41,4
Стоики (38,9)
36,05
Отчаявшиеся (14,6)
30,8
* * *
Все сказанное выше позволяет нам с уверенностью поддержать версию участника
проекта «Томская инициатива» Л. Г. Вызова о существовании в России ментальных
предпосылок к формированию «новой общественной субъектности» неоконсерваторов, или,
по нашему определению, «либерал-солидаристов» . Одной из ведущих отличительных
черт ядра новой субъектности небезосновательно можно считать социальный оптимизм.
Речь, как нам кажется, следует вести о зарождении (по крайней мере в
обследованной части Сибирского региона) весьма слабой, недостаточно очевидной тенденции к но-

312
В И ТЮПА
вому гражданскому объединению общества на нетрадиционных для России основаниях.
Причем эти основания отнюдь не сводятся к индивидуалистическому менталитету
«американского» образца. На наш взгляд, они, скорее, сопрягаются с основами «бюргерской»
ментальности объединяющейся Европы, которая в последнее время все более тяготеет
к «постматериальным» ценностям экологии, нравственности, осмысленности жизни.
Судя по выявленной симптоматике слабо выраженных, но весьма последовательных
тенденций, намечающийся путь выхода из ментального кризиса при его реализации
означал бы для российского общественного сознания следующее:
неприемлемость «общинной» уравниловки и высокий уровень личного достоинства
каждого гражданина;
неприемлемость в качестве консолидирующего фактора национальной жизни тех
или иных форм авторитарной диктатуры и предпочтение в этом качестве межличностной
солидарности сограждан;
неприемлемость эгоистических линий поведения (отмежевание от окружающих или
демонстративное самоутверждение) и в то же время позитивное отношение ко всему
личностно и культурно самобытному, «значимому другому»;
взаимное тяготение субъектов социальной жизни (индивидуальных и коллективных)
и готовность их к компромиссным решениям на пути к общественному согласию.
Литература:
1. Бахтин М. М. Эстетика словесного творчества. М. 1979.
2. Бахтин М. М. Собр. соч. в 7 тт. Т. 5. М. 1996.
3. БызовЛ. Первые контуры постпереходной эпохи // СОЦИС. 2001. №4.
4. Выготский Л. С. Собр. соч. в 6 тт. Т. 4. М. 1984.
5. Зубов А. Единство и разделения современного русского общества // Знамя.
1998. №11.
6. Здравомыслов А. Г. Социология российского кризиса. М. 1999.
7. Тюпа В. И. Постсимволизм. Самара. 1998.
8. Тюпа В. И. Парадоксы уединенного сознания — ключ к русской классической
литературе // Парадоксы русской литературы. СПб. 2001.
9. Sorokin P. A. Crisis of Our Age. N.Y 1991.

ПРИЛОЖЕНИЯ

Приложение 1-1
НАДЕЖНОСТЬ (ВОСПРОИЗВОДИМОСТЬ)
ДАННЫХ МАССОВЫХ ОПРОСОВ
О ДЕКЛАРИРУЕМЫХ ЦЕННОСТНЫХ
ПРЕДПОЧТЕНИЯХ
Для фиксации устойчивых структурных особенностей выбора ценностей важно
убедиться в повторяемости или воспроизводимости выявляемых в опросах связей и
закономерностей на разных выборках. В рассматриваемом случае четыре выборки по многим
параметрам уравнены тем, что все опросы проводились почти параллельно
приблизительно в одно и то же время — в течение месяца, когда ни регион, ни страна не
испытали каких-то сильных потрясений.
Наличие результатов четырех выборок, репрезентативных населению одного
региона, позволили также уточнить ряд общих вопросов относительно надежности сбора
данных о декларируемых ценностных предпочтениях в ходе массовых опросов. С помощью
собранных данных удалось оценить весомость вклада таких факторов как внешне
небольшие отличия в анкетах до ценностного блока, наличие или отсутствие ротации списков
ценностей и антиценностей.
Вопросы о важности ценностей для респондента «для себя лично» и о его
понимании важности этих же ценностей «для страны» преднамеренно задавались вместе.
То есть во время опроса оба задания с одним списком были сознательно приведены на
одной карточке, поэтому опрашиваемый, отвечая на вопрос о ценностях «для себя
лично», заранее знал, что будет отвечать и на другой вопрос. Сводные данные как о
положительных ценностей (предпочитаемое «для себя лично» и «для нашей страны»), так
и о выборе «антиценностей» (отвергаемое «для себя» и «для страны») получены на
каждой из четырех выборках. Привлекают внимание отличия процентов ответов по
каждому из заданий в третьей и четвертой выборках — при сравнении их с ответами в
первой и второй выборках. Особенно это заметно в начале и в конце списков — при очень
хорошем сходстве процентов ответов внутри первой (I и II) и внутри второй (III и IV)
пары выборок.
Надо подчеркнуть, что сравнение данных о ценностных предпочтениях населения,
приводимые той или иной социологической службой почти в одно и тоже время, нередко
заметно отличаются если не в ранге, то в доле (с разницей явно больше ошибки выборок)
респондентов, указывающих конкретную базовую ценность в качестве важной. Конечно,
службы используют разные формулировки критерия; вопрос может следовать или в
начале анкеты, или после очень многих вопросов, создающих «свое» настроение. Могут,
например, предлагаться разное предельное количество выбираемых ценностей одним че-

ПРИЛОЖЕНИЕ 1-1
ловеком; следует учитывать и практически неизбежные расхождения в предъявляемых
для выбора списках ценностей. Поэтому, хотя ранговые места одних и тех же ценностей
редко расходятся в данных такого рода, сами проценты сравнивать некорректно.
В рассматриваемом нами случае при одних и тех же формулировках вопросов в
ценностном блоке и одинаковых списках ценностей и «антиценностей» наблюдаемые
отличия процентов выбора были детерминированы в основном некоторыми техническими
различиями в процедуре сбора данных.
Первое различие состояло в том, что предъявлявшиеся списки как ценностей, так
и «антиценностей» при опросах в третьей и четвертой выборках подвергались ротации
и не менялись в первой и второй. Второе связано с разными использовавшимися на
каждой выборке анкетами, причем отличались вопросы до ценностного блока, но и до него;
хотя следует подчеркнуть особо, что во всех опросах ценностный блок располагался
близко к началу анкеты. Из практики социологов известно, что содержание вопросов
идущих до того, который интересует исследователя (к примеру, за счет актуализации тех
или иных проблем, создании особого настроя, эмоциональной включенности), может
серьезно сказываться на ответах, сдвигая результаты в ту или иную сторону. Данный
момент учитывался в ходе всех опросов.
Были и некоторые отличия между парами выборок. Самое заметное касается
завышенной доли в первой паре жителей городов Томска и Северска среди всего городского
населении в выборке. Из-за не задаваемых обычно при планировании квот параметров
в III и IV выборках оказалась разная доля тех, кто в момент опроса был женат или
замужем, причем различие соответствующих долей оказалось значимым. Одно это могло
сказаться, к примеру, на отличиях во второй паре выбора «для себя» ценности «Семьи»
или выбора как неприемлемого «для себя лично» «Одиночества».
Уже в 1998 году удалось проверить надежность сбора данных о ценностных
предпочтениях в массовых опросах при одинаковых условиях на двух репрезентативных
населению Красноярского края выборках; опросы проводились с интервалом в неделю.
Под одинаковыми условиями имеется в виду сходный способ ротации одного и того же
списка ценностей, вопросы до ценностного блока, критерий в вопросе, равно как и
стандартный подход к составлению выборки и проведению поля. Случайность выборки
достигалась соблюдением квот, квартирным опросом, выбором маршрутного метода,
и — что очень важно — хорошо организованным контролем за работой интервьюеров
(перепроверялась 10% выборки), соблюдением ими всех инструкций. Оказалось, что все
расхождения не только не превысили соответствующей ошибки долей (процентов)
ответов, но в большинстве случаев не доходили до границы в 1 -2%.
С учетом этого полученное в рамках проекта «Томская инициатива» столь же
высокое совпадение процентов выбора по всему блоку из четырех вопросов внутри обеих пар
рассматриваемых выборок вполне подтверждает высокую надежность повторных
массовых опросов с точки зрения воспроизводимости. Это особенно важно для сбора
данных о предпочтениях в сфере ценностей, поскольку соблюдение одинаковых условий
проведения опросов устраняет многие случайности эмоционального, ситуационного и т.
п. характера. Все же отличия между парами выборок иногда достаточно весомы, чтобы
оказать заметное влияние на проценты выбора в получаемых таким способом данных об
отдельных предпочтениях.
Оценивались отдельно вклад и интенсивность влияния каждого из двух основных
отличий в процедуре сбора данных в итоговые проценты выбора ценностей. Ротация в
случае выборок III и IV означает, что части респондентов при опросе предъявляются списки
ценностей (или «антиценностей») на карточках в простом алфавитном порядке, а другой

ПРИЛОЖЕНИЕ 1-1
317
части даются уже так или иначе ротированные списки. Таким образом, в нашем
распоряжении оказалось некоторое количество собранных без использования ротации ответов
в третьей и четвертой выборках — как и в первой выборке.
Естественно, мы сравнили эти данные по ценностному блоку вопросов с
«линейками» первой выборки (можно их сравнивать и со второй, при очень хорошем сходстве это
не принципиально). Оказалось, что отсутствие ротации не ликвидирует всех различий
в процентах выборов, хотя в большинстве случаев (три четверти ценностей и
«антиценностей») сколь либо заметные различия по всему ценностному блоку вопросов
нивелируются и не превышают 1 -2% (это вполне приемлемо в пределах различия между собой
«линейки» первой и второй выборок).
Оставшиеся расхождения, составившие четверть списка, видимо, проистекают из
разницы содержания тех вопросов анкеты, которые задавались перед ценностным
блоком. В первой паре выборок респонденту предлагалось 12 пар высказываний и ему надо
в каждой паре выбрать те из них, с которыми он наиболее согласен. Сами высказывания
являлись намеренно остро сформулированными парами социальных установок, они
поэтому могли вызвать определенный настрой и актуализировать значимые для
респондента проблемы. В анкетах второй пары выборок до ценностного блока также было
предусмотрено несколько вопросов. В самом начале анкеты была «паспортичка» (пол,
возраст, образование, сфера деятельности и род занятий, семейное положение), затем шли
вопросы, создающие особый настрой при ответе на ценностный блок: об общем
ощущении от жизни, мнения о своих доходах и партийных предпочтениях. Они, как и вопросы
о приемлемости социальных установок, конечно, могли повлиять на выбор
респондентами чистоты предпочтения, позволяя — через активизацию каких-то текущих проблем или
ситуации — вмешиваться «эмпирическому заблуждению» (М. Шелер) и смещая процент
одобряемых ценностей.
Уверенно говорить о влиянии специфического настроя, вызванного содержанием
этих вопросов, и о последующем смещении в процентах выбора той или иной ценности
можно только в случаях значимого различия долей, несмотря на отсутствие ротации.
Ниже перечислены также случаи, когда различия предпочтений больше 3% все же
укладывались в пересечение доверительных интервалов оценок долей, — то есть когда, строго
говоря, речь о значимости различий не идет.
При критерии «для себя лично» в первой паре выборок (1-я пара, далее 1-я) в
сравнении с теми данными второй пары, когда не использовалась ротация (2-я пара без
ротации, далее 2-бр), на 10 и более процентов оказалась выше доля выбора ценностей
«Безопасность», «Достаток», «Мир», «Образование». Из «антиценностей» более
неприемлемыми при не меньшей разнице считались «Бедность» и «Болезни». Реже в выборке с таким
же разрывом (1-я) не менее 10% выбирали ценность «Порядочность». В трех случаях,
когда имеющееся различие предпочтений находится в интервале от 3% до 7% (то есть
укладывается в перекрывающиеся доверительные интервалы при этом критерии и данном
числе опрошенных), оказалось: несколько охотнее в паре (2-бр) выбирались «Любовь»,
«Профессионализм», «Смысл жизни». Имеется пять случаев, когда в паре (2-бр)
настолько же чаще идет отбор из списка отвергаемого — «Глупость», «Жестокость»,
«Одиночество», «Подлость», «Хамство». И только «Безработица» из списка «тени» отвергается чаще
впаре(/-я|
При критерии «для страны» оказалось в паре (1-я) на 10% больше доля выбравших
ценности «Безопасность», «Внимание к людям», «Законность», «Мир», «Независимость»;
выборка (2-бр) на те же 10% больше предпочла «Стабильность». «Антиценнсти» значимых
разногласий не вызвали. Незначимые различия однако превышающие 3% коснулись цен-

318
ПРИЛОЖЕНИЕ 1-1
ностей «Власть», «Доверие», «Милосердие», «Природа» — больше в 1-й паре, ценностей
«Образование», «Свобода» — больше в паре 2-бр. Антиценности «Агрессия», «Бедность»,
«Беззаконие», «Безработица», «Взяточничество», «Война» чаще отмечались в 1-й паре
выборок. (Получается, что, например, для ценности «Безопасность» эффект отсутствия или
наличия ротации реально ниже при обоих критериях, а для ценности «Мир» отличия
связаны не с эффектом ротации, а вызваны влиянием вопросов до ценностного блока).
Итак, для упомянутых позиций эффект разного содержания вопросов перед
ценностным блоком иногда складывается, а иногда перекрывает эффекты использования или
неиспользования ротации списка.
Оказавшиеся столь существенными для вида «линейки» отличия, связанные с
формой проведения опроса, не изменили структурных особенностей ответов на ценностный
блок, что свидетельствует о надежности полученных результатов.

Приложение 1-2.
РАЗБИЕНИЕ ОБЩЕГО СПИСКА
ЦЕННОСТЕЙ (ДЕРЕВО 1) И СПИСКА
АНТИЦЕННОСТЕЙ (ДЕРЕВО 2) НА КЛАССЫ
ЭКВИВАЛЕНТНОСТИ.

Дерево1
Фрагмент №1
38
37
36
35
34
33
32
31
30
29
28
27
26
25
24
23
22
21
20
19
18
17
16
15
14
13
12
11
Родители—Уважение к родителям—Материнство—Отцовство—Семья- Дети
Дом
Гостеприимство
Изобилие—Достаток - Богатство
Обеспеченность
Комфорт- Поддержка- Взаимопонимание
к 2 Фрагменту
Обязательность—Ответственность
Честь Долг
- к 4 Фрагменту-^
Уважение—Дружба
i
Довольство
Частная жизнь
I
Надежда
Правда
Независимость

Дерево 1
Фрагмент №2
Природа—Среда (окружающая)
Здоровье
-к 1 фрагменту —
Зрелость
Долголетие
Счастье Любовь
Покой
Удовлетворение
Удовольствие
Радость Молодость
Чистота - - Восторг - Гармония —[-смысл жизни — Красота
Благо |
Увлеченность
Игра
со

Дерево 1
Фрагмент №3
ОЭ
1\Э
38
37
36
35
34
33
32
31
30
29
28
27
26
25
24
23
22
21
20
19
18
17
16
15
14
13
12
11
Родина—Отечество — Защита Отечества
Держава Государство
Могущество
-Мощь
Власть —Законность
Безопасность—Защищенность
I
i
Стабильность
| Коммунизм—Национал-социализм — Интернационализм
| Консолидация Капитализм
! Демократия
Сила
Процветание— Расцвет
Мир Известность—Слава Реформы
Влияние— Порядок
Свобода
Удаль—Авторитет -
- к 5 Фрагменту-
Гуманизм

Дерево 1
Фрагмент №4 (начало)
38
37
36
35
34
33
32
31
30
29
28
27
261
25
24
23
22
21
20
19
18
17
16
15
14
13
12
11
Открытость—Откровенность
Отзывчивость
Воспитанность Вежливость
Внимание к людям —^ф^ментз'
Самоуважение
Религия—Духовность
Милосердие
Душа
Спасение-Смирение—Вера—Прощение-Всепрощение
Бескорыстие—Откровение Доброта Взаимопомощь
- Простота Душевность Верность Соборность—Добро !
Обаяние Чувственность
Уверенность в себе—Индивидуальность Доверие
Естественность j
Спокойствие
Общение
Единение Равенство
Согласие -
Аскетизм—Благодарность—Истина Братство Надежность т- Помощь
! i
Самопожертвование
со

Дерево 1
Фрагмент №4 (окончание)
38
37
36
35
34
33
32
31
30
29
28
27
26
25
24
23
22
21
20
19
18
17
16
15
14
13
12
Справедливость
к 1 Фрагменту-
к 6 Фрагменту^
Независимость
Смелость —Достоинство
| Порядочность—Честность
Совесть—Неподкупность '
— Нравственность к началу 4 Фрагментам*
Аккуратность
■ Самодисциплина Самосознание—Сознание
Честолюбие—Активность |
Умеренность—Мораль — Незаурядность '
Терпимость
Неподвластность - Мудрость Воля
Убеждения Дарование-Идеал
Человек—Человечество

Дерево 1
Фрагмент №5
38
37
36
35
34
33
32
31
30
29
28
27
26
25
24
23
22
21
20
19
18
17
16
15
14
13
12
11
Ум—Интеллект
Просвещение—Образование
Знание
Наука
Умение
Опыт
Вдохновение Творчество
I
Новшество —Усовершенствование -Развитие
Новизна
Новаюрство
г к 6 Фрагменту —>»
I
Расцвет — Сотрудничество—Кооперация —к 3 Фрагменту -
Достижения - Прогресс
Созидание
Мнение
Культура
Преемственность

Дерево 1
Фрагмент №6
38
37
36
35
34
33
32
31
30
29
28
27
26
25
24
23
22
21
20
19
18
17
16
15
14|
13
12
Профессионализм—Квалификация
Компетентность—Труд—Мастерство—Карьера—Престиж—Перспектива
Способность
г к 5 Фрагменту—- Репутация
Успех—Удача
Совершенство
Польза—Преодоление
;—к 4 Фрагменту"*
Лидерство

Дерево 2
Фрагмент №1
30
29
28
27
26
25
24
23
22
21
20
19
18
17
16
15
14
13
12
расизм—национальная рознь
геноцид—фашизм
капитализм—реформы—коммунизм |
раздробленность—разобщенность тирания—терроризм
убийство—преступление диктатура—глобализм—насилие
воина-ранение
- агрессия-
жестокость - ненависть
- рабство - порабощение
раздор варварство-несвобода-лишения безвластие-нестабильность ; беспредел
месть
смута
перенаселение
зависимость-бесправие
ограбление угнетение—к4 Фрагменту-
беззаконие- беспорядок ! j
наказание —к 6 Фрагменту-**
недоплата за труд крах
бессмыслица
разруха
разграбление
разорение
GO

Дерево 2
Фрагмент №2
GO
00
30
29
28
27
26
25
24
23
22
21
20
19
18
17
16
15
14
13
12
11
отходы отбросы
загрязнение
• --
нищенство бедность
нищета
бездомность
i
голод
безработица
„„U_
i
j
!• -
i
i
неурожайность
.... - j
; - ■•• ^
упадок
безделье тунеядс
-лень
|
\ к 4 Фрагменту
j
праздность
пьянство алкоголизм наркомания
самоубийство

Дерево 2
Фрагмент№3
30
29
28
27
26
25
24
23
22
21
20
19
18
17
16
15
14
13
12
похоть прелюбодейство
разврат
кровосмешение
беспутство
бесстыдство
бесчестие
-к 4 Фрагменту-
позор
извращение аморальность
i
I
!
людоедство
со
N)
СО

Дерево 2
Фрагмент №4 (начало)
о
30
29
28
27
26
25
24
23
22
21
20
19
18
17
16
15
14
13
12
11
бездушность-бессердечность
обман-надувательство клевета-ложь безнравственность-негодяйство-подлость—к прод. 4 Фрагм. -
! '■ жестокосердие нахальство-коварство-эгоизм невежество
! —; тупость
злонамеренность жестокость—бесчеловечность неправедность
предательство-несправедливость безответственность—* 2 Фрагм. -
немилосердность
праздность издевательство
унижение
—неискренность—нечестность
идиотизм—глупость
презрение-неверность уродство-грубость-деградация
темнота дикость
вырождение

Дерево 2
Фрагмент №4 (продолжение)
30
29
28
27
26
25
24
23
22
21
20
19
18
17
16
15
14
13
12
11
алчность - жадность
скряжничество
скаредность—корысть- зависть
I
к началу 4 фраг. -хамство-скопидомство
продажность
скотство-свинство
сволочность
черствость
-равнодушие
нехристь—святотатство
сатанизм—нечисть
мракобесие
i
нечистое
порча
сквернословие - осквернение
к5 Фрагменту 1-наплевательство низость-бескультурье-^-притворство безверие-бездуховность-к3 Фрагменту-
интриги бездарность дрязги |
нелюдимость-злоба обжорство
непрофессионализм безвкусие
| дрянь
мещанство раболепие
со

Дерево 2
Фрагмент №5
21
20
19
18
17
16
15
14
13
злоупотребление коррупция
взяточничество
- к 4 Фрагменту -
подсиживание карьеризм
недоверие
Фрагмент №6
24
23
22
21
20
19
18
17
16
15
14
13
12
13
эпидемии болезни
катастрофа конец света
мор
i
I
истощение
отравление оскудение
кончина -старость-смерть
!
увядание -угасание
! i
! |
l _ одиночество
к 1 Фрагменту >» неудача-обида
слабость пустота
бессилие

Приложение 1-3.
ЛИНЕЙНЫЕ РАСПРЕДЕЛЕНИЯ ОТВЕТОВ НА
ЦЕННОСТНЫЙ БЛОК ВОПРОСОВ
ПО ЧЕТЫРЕМ ВЫБОРКАМ

334 ПРИЛОЖЕНИЕ 1-3
I число опрошенных
| выборка №
1 анкета
1501
I
2 анкета
1500
II
нормы
1566
III
символы
1512
IV
Значимы лично для Вас (не более ДЕВЯТИ).
I 1. Безопасность
I 2. Вера
I 3. Власть
4. Внимание к людям
I 5. Доверие
I 6. Долг
I 7. Достаток
8. Дружба
I 9. Законность
110. Здоровье
111. Известность
112. Любовь
113. Милосердие
14. Мир
115. Могущество
116. Надежда
117. Независимость
118. Образование
119. Покой
I 20. Порядочность
I 21. Природа
I 22. Профессионализм
I 23. Равенство
| 24. Развитие
| 25. Родина
26. Свобода
27. Семья
| 28. Смысл жизни
29. Согласие
30. Сотрудничество
31. Справедливость
32. Стабильность
33. Творчество
34. Труд
35. Убеждения
36. Уважение к родителям
37. Удовольствие
38. Успех I
нет ответа: |
61,4
23
4,7
31,1
29,7
11,7
48,1
27,4
25,9
72,4
1,5
34,6
20
40,1
2,7
8,8
22,5
30,8
20,7
25,6
12,7
12,7
6,2
3,9
16,8
14,7
56,8
12,4
4,9
1,6
21,4
16,8
3,4
21,6
1,8
33,2
3,7
12,4
0,3
61,6
21,9
5,2
33,1
32,1
12,5
43,1
32,6
26,4
73,1
1,4
36,2
18,9
41,9
1,9
9,8
19,9
30,6
19,4
28,5
11,9
14,3
6,3
4,1
13,8
13,8
55,7
11,9
4,4
3,3
20,4 j
16,1
4
21,1
1,9
31,6
2,7
10,8
0,5
38,5
18,8
4,6
28,6
29,7
9,7
33
26,5
18,3
65
1,8
31,1
16,7
32,3
2,3
12,7
19,4
20,2
22,8
31,8
13,8
14,1
6,2
5,2
13
16,4
51,1
14,6
9,3
1,7
31,6
23
5,1
22,3
3
33,6
4,7
15,8
0
35
16,5
3,3
27,4
25,3
8,7
31,9
22,1
17,1
68,1
0,5
30,2
17,2
31,4
2,3
11
19
19,4
25,8
35,8
15,4
12,6
5,3
4,6
16,6
17,1
56,1
15,8
10,3
2,6
33,4
25,2
4,5
27,8
3,5
36,9
5,3
16,4
о I

ПРИЛОЖЕНИЕ 1-3 335
I число опрошенных
| выборка №
1 анкета
1501
I
2 анкета
1500
II
нормы
1566
III
символы
1512
IV
Значимы для нашей страны (не более ДЕВЯТИ).
I 1. Безопасность
I 2. Вера
I 3. Власть
4. Внимание к людям
I 5. Доверие
I 6. Долг
I 7. Достаток
I 8. Дружба
| 9. Законность
110. Здоровье
111. Известность
112. Любовь
113. Милосердие
14. Мир
115. Могущество
116. Надежда
117. Независимость
118. Образование
119. Покой
I 20. Порядочность
I21. Природа
I 22.Профессионализм
I 23. Равенство
| 24. Развитие
I 25. Родина
| 26. Свобода
27. Семья
| 28. Смысл жизни
29. Согласие
30. Сотрудничество I
31. Справедливость
32. Стабильность
33. Творчество
34. Труд
35. Убеждения
36. Уважение к родителям
37. Удовольствие
38. Успех
нет ответа:
67,1
14
25,4
59,8
16
15,1
23,9
14,3
61
16,8
2,6
4,9
17,1
63,2
34,7
5,7
45,1
25,1
8,7
14
18,5
15,7
16
27,6
15,1
19,1
8,4
2,3
7,6
16,2
29,5
36,4
2,1
20,5
1,9
7,5
0,5
5,6
0,7
65,9
12,5
27
59,7
18,9
16
21,2
16,6
60,2
15,5
2,2
4,7
16,4
60,3
36,1
5,4
41,9
23,4
8
14,4
17,5
15
15,4
25,5
14,8
17,9
8,6
3,7
7,2
17,4
28,1
35,5
1,4
18,4
1,5
6,7
0,4
5,4
0,7
48,3
12,2
19,4
46,7
12,3
12,1
19,5
15
46,6
11,6
2,4
5
14,9
55,3
33
6,2
33,9
19,3
11,3
16,2
13,4
15,4
16
23,5
16,2
24
7,2
5,8
11,7
15,1
32,3
39,6
2,1
20,6
3,1
6
0,9
9,7
0,1
45,2
11,9
17,6
44,2
13,7
13
16,9
14,5
44,4
12,1
1,6
4,3
12,8
52,2
31,5
4,8
31,9
18,1
11,2
17,7
14
16,5
15,1
27,3
18,3
23,1
9,5
5,3
12,8
16,3
32
45
3,1
23,7
3,4
7
0,9
9,9
0,7 |

336 ПРИЛОЖЕНИЕ 1-3
| число опрошенных
| выборка №
1 анкета
1501
I
2 анкета
1500
II
нормы
1566
III
символы
1512
IV
Отвергаемы лично Вами (не более ДЕВЯТИ).
| 1. Агрессия
| 2. Бедность
| 3. Бездуховность
| 4. Беззаконие
I 5. Безответственность
| 6. Безработица
| 7. Болезни
| 8. Взяточничество
| 9.13ойна
| 10. Вырождение
| 11. Глупость
| 12. Жестокость
| 13. Зависть
| 14. Загрязнение
115. Корысть
| 16. Лень
| 17. Месть
18. Наркомания
| и алкоголизм
119. Непрофессионализм
| 20. Неудача
I 21. Обман
| 22. Одиночество
| 23. Подлость
| 24. Порабощение
25. Разврат
26. Разобщенность
27. Святотатство
28. Слабость
29. Хамство
30. Черствость
нет ответа:
38,4
63
21,8
45,3
25,1
47,4
45,4
23,6
50,2
5,5 J
19,4
42,1
23,2
17,4
9
21,1
14,8
59,4
9,9
8
28,3
18,1
31,3
10,2
24,3
4,1
7,5
8,2
29
10,5
0,3
39
59,4
23,1
47
25,3
46,6
44
24,5
50,4
8
20,1
39,1
21,3
16
11,4
19,5
13,9
59,8
10,1
6,1
27,6
18,3
27,2
10,5
26,4
3,4
7,3
7,6
26
8,4
0,9
31
42,9
18,7
38,5
23,7
40,5
34,4
25,9
47,6
7,5
22
40,7
21,6
17
12,2
24,4
15,5
63,1
11,6
8
32
12,4
33,9
11,7
30,4
5,3
7,5
9,5
36,2
13,2
0
29,9
40,3
16,7
37,3
21,9
36,8
31,6
23,2
48
5,2
20,7
41,6
18,6
18,4
13,4
20,2
15,4
65,1
8,2
6,5
35,4
14,2
40
12,4
36,9
4,8
7,9
10,7
43,4
16,2
0.1

ПРИЛОЖЕНИЕ 1-3
I число опрошенных
| выборка №
1 анкета
1501
I
2 анкета
1500
II
нормы
1566
III
символы
1512
IV
Неприемлемы для нашей страны в целом (не более ДЕВЯТИ).
1. Агрессия
2. Бедность
| 3. Бездуховность
4. Беззаконие
5. Безответствен.
6. Безработица
7. Болезни
| 8. Взяточничество
9. Война
10. Вырождение
11. Глупость
12. Жестокость
13. Зависть
14. Загрязнение
15. Корысть
16. Лень
17. Месть
18. Наркомания
и алкоголизм
19. Непрофессионализм
20. Неудача
21. Обман
22. Одиночество
23. Подлость
24. Порабощение
25. Разврат
26. Разобщенность
27. Святотатство
28. Слабость
29. Хамство
30. Черствость
нет ответа:
50,3
59,2
26,2
70
23,3
61,1
16,8
45,2
76,2
22
9,1
26,1
5,4
37,5
5,3
8
6,7
62,2
22,5
2,6
18,6
2
9,9
26,3
22,2
18,9
7,7
7
12,3
6,5
0,5
46,4
56,9
26,5
66,8
23,3
63,4
15,3
45,9
71,4
21,4
9,2
23,6
4,9
37,4
5,9
6,8
6,4
63,9
20,9
3,9
14,6
2,2
8,5
24,2
21,4
15,7
7,9
8,8
12,3
6,8
1,3
34,6
45,5
22,9
54,5
20,9
54,1
15
41,6
64,8
20,5
10,5
24,2
5,4
38
6,7
8
8,6
60,9
21,7
4,1
19,9
2,1
11,8
23
24,6
21
8,4
11,1
13,4
10,2
0,1
33,8
46,6
19,8
56,1
20,2
53,9
14,2
38,4
65,8
18,6
12,5
24,3
5
36,5
8,7
10,2
7,3
58,1
21,3
3,9
23,7
3,2
13,9
25,8
23
21,5
7,5
12,2
17,6
10,5
0,4

Приложение 1-4. РАНГИ ОТВЕТОВ
НА ЦЕННОСТНЫЙ БЛОК ВОПРОСОВ
I Анкета
I Выборка номер
Число опрошенных
1 анкета
I
1501
2 анкета
II
1500
нормы
III
1566
символы
IV
1512
Разница рангов
I значимы лично для Вас (не более ДЕВЯТИ).
I 1. Безопасность
I 2. Зера
| 3. Власть
I 4. Внимание к людям
| 5. Доверие
| 6. Долг
[7. Достаток
| 8. Дружба
I 9. Законность
10. Здоровье
111. Известность
12. Любовь
113. Милосердие
114. Мир
115. Могущество
116. Надежда
117. Независимость
118. Образование
119. Покой
120. Порядочность
21. Природа
22. Профессионализм
23. Равенство
24. Развитие
25. Родина
26. Свобода
27. Семья
28. Смысл жизни
29. Согласие
30. Сотрудничество
31. Справедливость
32. Стабильность
33. Творчество
34. Труд
35. Убеждения
36. Уважение
к родителям
37. Удовольствие
38. Успех
Нет ответа:
Сумма
1
%
61,4
23
4,7
31,1
29,7
11,7
48,1
27,4
25,9
72,4
1,5
34,6
20
40,1
2.7
8,8
22,5
30,8
20,7
25,6
12,7
12,7
6,2
3,9
16,8
14,7
56,8
12,4
4.9
1.6
21,4
16,8
3,4
21,6
1.8
33,2
3,7
12,4
0,3
800
2
ранг
2
14
31
8
10
27
4
11
12
1
38
6
19
5
35
28
15
9
18
13
23
24
29
32
20
22
3
25
30
37
17
21
34
16
36
7
33
26
3
%
61,6
21,9
5,2
33,1
32,1
12,5
43.1
32,6
26,4
73,1
1.4
36.2
18.9
41,9
1,9
9,8
19,9
30,6
19,4
28,5
11.9
14.3
6.3
4,1
13,8
13,8
55,7
11,9
4,4
3,3
20.4
16,1
4
21,1
1.9
31,6
2,7
10,8
0,5
799
4
ранг
2
14
30
7
9
24
4
8
13
1
38
6
19
5
36
28
17
11
18
12
25
21
29
32
22
23
3
26
31
34
16
20
33
15
37
10
35
27
5
%
38.5
18.8
4.6
28.6
29.7
9.7
33
26.5
18.3
65
1.8
31,1
16,7
32,3
2,3
12,7
19,4
20,2
22,8
31,8
13.8
14,1
6,2
5.2
13
16,4
51,1
14,6
9,3
1.7
31.6
23
5,1
22,3
3
33,6
4,7
15,8
0
748
6
ранг
3
18
34
11
10
28
5
12
19
1
37
9
20
6
36
27
17
16
14
7
25
24
30
31
26
21
2
23
29
38
8
13
32
15
35
4
33
22
7
%
35
16,5
3,3
27,4
25,3
8,7
31.9
22.1
17.1
68,1
0,5
30,2
17,2
31.4
2,3
11
19
19,4
25,8
35,8
15,4
12,6
5.3
4,6
16,6
17,1
56,1
15,8
10,3
2,6
33,4
25,2
4.5
27,8
3,5
36,9
5,3
16,4
0
757
8
ранг
5
22
35
11
13
29
7
15
19
1
38
9
18
8
37
27
17
16
12
4
25
26
30
32
21
20
2
24
28
36
6
14
33
10
34
3
31
23
2-4
0
0
1
1
1
3
0
3
-1
0
0
0
0
0
-1
0
-2
-2
0
1
-2
3
0
0
-2
-1
0
-1
-1
3
1
1
1
1
-1
-3
-2
-1
2-6
-1
-4
-3
-3
0
-1
-1
-1
-7
0
1
-3
-1
-1
-1
1
-2
-7
4
6
-2
0
-1
1
-6
1
1
2
1
-1
9
8
2
1
1
3
0
4
4-6
-1
-4
-4
-4
-1
-4
-1
-4
-6
0
1
-3
-1
-1
0
1
0
-5
4
5
0
-3
-1
1
-4
2
1
3
2
-4
8
7
1
0
2
6
2
5
2-8
-3
-8
-4
-3
-3
-2
-3
-4
-7
0
0
-3
1
-3
-2
1
-2
-7
6
9
-2
-2
-1
0
-1
2
1
1
2
1
11
7
1
6
2
4
2
3
4-8
-3
-8
-5
-4
-4
-5
-3
-7
-6
0
0
-3
1
-3
-1
1
0
-5
6
8
0
-5
-1
0
1
3
1
2
3
-2
10
6
0
5
3
7
4
4
6-8
-2
-4
-1
0
-3
-1
-2
-3
0
0
-1
0
2
-2
-1
0
0
0
2
3
0
-2
0
-1
5
1
0
-1
1
2
2
-1
-1
5
1
1
2
-1

ПРИЛОЖЕНИЕ 1-4
I Анкета
| Выборка номер
I Число опрошенных
1 анкета
1
1501
2 анкета
II
1500
нормы
III
1566
символы
IV
1512
Разница рангов
I значимы для нашей страны (не более ДЕВЯТИ).
I 1. Безопасность
| 2. Вера
| 3. Власть
1 4. Внимание к людям
| 5. Доверие
| 6. Долг
1 7. Достаток
| 8. Дружба
| 9. Законность
110. Здоровье
111. Известность
12. Любовь
113. Милосердие
14. Мир
15. Могущество
16. Надежда
117. Независимость
18. Образование
119. Покой
120. Порядочность
21. Природа
122. Профессионализм
[23. Равенство
24. Развитие
25. Родина
26. Свобода
27. Семья
28. Смысл жизни
29. Согласие
|30. Сотрудничество
31. Справедливость
32. Стабильность
33. Творчество
34. Труд
35. Убеждения
36. Уважение
к родителям
37. Удовольствие
[38. Успех
Нет ответа:
Сумма
1
%
67,1
14
25,4
59,8
16
15,1
23,9
14,3
61
16,8
2,6
4,9
17 1
63.2
34,7
5.7
45,1
25,1
8,7
14
18,5
15,7
16
27,6
15,1
19,1
8,4
2,3
7,6
16,2
29,5
36,4
2,1
20.5
1.9
7.5
0.5
5.6
0,7
786
2
ранг
/
25
10
4
19
22
12
24
3
17
34
33
16
2
7
31
5
11
27
26
15
21
20
9
23
14
28
35
29
18
8
6
36
13
37
30
38
32
3
%
65,9
12,5
27
Ь9,/
18,9
16
21,2
16,6
60,2
1b,b
2,2
4,7
16.4
60,3
36,1
5.4
41.9
23.4
8
14,4
17,5
15
15.4
25,5
14,8
17,9
8,6
3,7
7,2
17,4
28,1
35,5
1.4
18,4
1.5
6,7
0,4
5,4
0,7
767
4
ранг
;
26
9
4
13
20
12
18
3
21
35
33
19
2
6
31
5
11
28
25
16
23
22
10
24
15
27
34
29
17
8
7
37
14
36
30
38
32
5
%
48,3
12,2
19,4
46,7
12,3
12,1
19,5
15
46,6
11,6
2,4
5
14,9
55,3
33
6.2
33.9
19.3
11,3
16.2
13,4
15,4
16
23,5
16,2
24
7,2
5,8
11,7
15,1
32,3
39,6
2,1
20.6
3.1
6
0.9
9.7
0.1
704
6
ранг
2
24
13
3
23
25
12
20
4
27
36
34
21
1
7
31
6
14
28
16
22
18
17
10
15
9
30
33
26
19
8
5
37
11
35
32
38
29
7
%
45,2
11.9
17,6
44,2
13,7
13
16,9
14,5
44,4
12,1
1,6
4,3
12,8
52,2
31,5
4,8
31,9
18,1
11.2
17,7
14
16,5
15,1
27,3
18,3
23,1
9,5
5,3
12,8
16,3
32
45
3,1
23.7
3.4
7
0,9
9,9
0,7
704
8
ранг
2
27
15
5
22
23
16
20
4
26
37
34
24
1
8
33
7
13
28
14
21
17
19
9
12
11
30
32
25
18
6
3
36
10
35
31
38
29
2-4
0
-1
1
0
6
2
0
6
0
-4
-1
0
-3
0
1
0
0
0
-1
1
-1
-2
-2
-1
-1
-1
1
1
0
1
0
-1
-1
-1
1
0
0
0
2-6
-1
1
-3
1
-4
-3
0
4
-1
-10
-2
-1
-5
1
0
0
-1
-3
-1
10
-7
3
3
-1
8
5
-2
2
3
-1
0
1
-1
2
2
-2
0
3
4-6
-1
2
-4
1
-10
-5
0
-2
-1
-6
-1
-1
-2
1
-1
0
-1
-3
0
9
-6
5
5
0
9
6
-3
1
3
-2
0
2
0
3
1
-2
0
3
2-8
-1
-2
-5
-1
-3
-1
-4
4
-1
-9
-3
-1
-8
1
-1
-2
-2
-2
-1
12
-6
4
1
0
11
3
-2
3
4
0
2
3
0
3
2
-1
0
3
4-8
-1
-1
-6
-1
-9
-3
-4
-2
-1
-5
-2
-1
-5
1
-2
-2
-2
-2
0
11
-5
6
3
1
12
4
-3
2
4
-1
2
4
1
4
1
-1
0
3
6-8
0
-3
-2
-2
1
2
-4
0
0
1
-1
0
-3
0
-1
-2
-1
1
0
2
1
1
-2
1
3
-2
0
1
1
1
2
2
1
1
0
1
0
0

340 ПРИЛОЖЕНИЕ 1-4
| Анкета
I Выборка номер
Число опрошенных
1 анкета
•
1501
2 анкета
II
1500
нормы
III
1566
символы
IV
1512
Разница рангов
I отвергаемы лично Вами (не более ДЕВЯТИ).
I 1. Агрессия
I 2. Бедность
| 3. Бездуховность
I 4. Беззаконие
| 5. Безответственность
| 6. Безработица
I 7. Болезни
I 8. Взяточничество
9. Война
10. Вырождение
11. Глупость
12. Жестокость
13. Зависть
14. Загрязнение
15. Корысть
16. Лень
117. Месть
18. Наркомания
и алкоголизм
19. Непрофессионализм
20. Неудача
21. Обман
122. Одиночество
23. Подлость
24. Порабощение
25. Разврат
26. Разобщенность
27. Святотатство
28. Слабость
29. Хамство
30. Черствость
Нет ответа:
Сумма
1
%
38,4
63
21,8
45,3
25,1
47,4
45,4
23,6
50,2
5,5
19,4
42,1
23,2
17,4
9
21.1
14,8
59,4
9,9
8
28,3
18,1
31,3
10,2
24,3
4,1
7,5
8,2
29
10,5
0,3
762
2
ранг
8
1
16
в
12
4
5
14
3
29
18
7
15
20
25
17
21
2
24
27
11
19
9
23
13
30
28
26
10
22
3
%
39
59.4
23,1
47
25,3
46,6
44
24,5
50,4
8
20,1
39,1
21,3
16
11,4
19.5
13.9
59.8
10,1
6,1
27,6
18,3
27,2
10,5
26,4
3.4
7,3
7,6
26
8,4
0.9
748
4
ранг
8
2
15
4
13
5
6
14
3
26
17
7
16
20
22
18
21
1
24
29
9
19
10
23
11
30
28
27
12
25
5
%
31
42,9
18,7
38.5
23,7
40,5
34,4
25,9
47.6
7.5
22
40,7
21,6
17
12,2
24,4
15,5
63,1
11,6
8
32
12,4
33,9
11,7
30,4
5,3
7,5
9.5
36.2
13,2
0
739
6
ранг
/;
3
18
6
15
5
8
13
2
28
16
4
17
19
23
14
20
1
25
27
10
22
9
24
12
30
29
26
7
21
7
%
29,9
40,3
16,7
37,3
21,9
36,8
31,6
23,2
48
5,2
20,7
41,6
18,6
18,4
13,4
20,2
15,4
65.1
8,2
6,5
35.4
14.2
40
12.4
36.9
4.8
7.9
10.7
43.4
16.2
0.1
741
8
ранг
12
5
19
7
14
9
11
13
2
29
15
4
17
18
23
16
21
1
26
28
10
22
6
24
8
30
27
25
3
20
2-4
0
-1
1
2
-1
-1
-1
0
0
3
1
0
-1
0
3
-1
0
1
0
-2
2
0
-1
0
2
0
0
-1
-2
-3
2-6
-3
-2
-2
0
-3
-1
-3
1
1
1
2
3
-2
1
2
3
1
1
-1
0
1
-3
0
-1
1
0
-1
0
3
1
4-6
-3
-1
-3
-2
-2
0
-2
1
1
-2
1
3
-1
1
-1
4
1
0
-1
2
-1
-3
1
-1
-1
0
-1
1
5
4
2-8
•4
-4
-3
-1
-2
-5
-6
1
1
0
3
3
-2
2
2
1
0
1
-2
-1
1
-3
3
-1
5
0
1
1
7
2
4-8
-4
-3
-4
-3
-1
-4
-5
1
1
-3
2
3
-1
2
-1
2
0
0
-2
1
-1
-3
4
-1
3
0
1
2
9
5
6-8
-1
-2
-1
-1
1
-4
-3
0
0
-1
1
0
0
1
0
-2
-1
0
-1
-1
0
0
3
0
4
0
2
1
4
1

ПРИЛОЖЕНИЕ 1-4 341
| Анкета
| Выборка номер
Число опрошенных
1 анкета
1
1501
2 анкета
II
1500
нормы
III
1566
символы
IV
1512
Разница рангов
I Неприемлемы для нашей страны в целом (не более ДЕВЯТИ).
I 9. Война
18. Наркомания
и алкоголизм
4. Беззаконие
6. Безработица
2. Бедность
8. Взяточничество
14. Загрязнение
1. Агрессия
24. Порабощение
12. Жестокость
21. Обман
25. Разврат
26. Разобщенность
19. Непрофессионализм
\5. Безответственность
3. Бездуховность
10. Вырождение
29. Хамство
\7. Болезни
23. Подлость
11. Глупость
28. Слабость
30. Черствость
16. Лень
15. Корысть
27. Святотатство
17. Месть
13. Зависть
20. Неудача
22. Одиночество
нет ответа:
Сумма
1
%
76?
62,2
70
61,1
59,2
45,2
37,5
50,3
26,3
26,1
18,6
22,2
18,9
22,5
23,3
26,2
22
12,3
16,8
9,9
9,1
7
6,5
8
5,3
7,7
6,7
5,4
2,6
2
0,5
768
2
ранг
/
3
2
4
5
7
8
6
9
11
17
14
16
13
12
10
15
19
18
20
21
24
26
22
28
23
25
27
29
30
3
%
71 4
63,9
66,8
63,4
56,9
45,9
37,4
46,4
24,2
23,6
14,6
21,4
15,7
20,9
23,3
26,5
21,4
12,3
15,3
8,5
9,2
8,8
6,8
6,8
5,9
7,9
6,4
4,9
3,9
2,2
1,3
744
4
ранг
У
3
2
4
5
7
8
6
10
11
18
13
16
15
12
9
14
19
17
22
20
21
25
24
27
23
26
28
29
30
5
%
64,8
60,9
54,5
54,1
45,5
41,6
38
34,6
23
24,2
19,9
24,6
21
21,7
20,9
22,9
20,5
13,4
15
11,8
10,5
11,1
10,2
8
6,7
8,4
8,6
5,4
4,1
2,1
0,1
708
6
ранг
1
2
3
4
5
6
7
8
11
10
17
9
14
13
15
12
16
19
18
20
22
21
23
26
27
25
24
28
29
30
7
%
65,8
58,1
56,1
53,9
46,6
38,4
36,5
33,8
25,8
24,3
23,7
23
21,5
21,3
20,2
19,8
18,6
17,6
14,2
13,9
12,5
12,2
10,5
10,2
8,7
7,5
7,3
5
3,9
3,2
0,4
715
8
ранг
1
2
3
4
5
6
7
8
9
10
11
12
13
14
15
16
17
18
19
20
21
22
23
24
25
26
27
28
29
30
2-4
0
0
0
0
0
0
0
0
-1
0
-1
1
0
-2
0
1
1
0
1
-2
1
3
1
-2
1
0
-1
-1
0
0
2-6
0
1
-1
0
0
1
1
-2
-2
1
0
5
2
0
-3
-2
-1
0
0
0
-1
3
3
-4
1
-2
1
-1
0
0
4-6
0
1
-1
0
0
1
1
-2
-1
1
1
4
2
2
-3
-3
-2
0
-1
2
-2
0
2
-2
0
-2
2
0
0
0
2-8
0
1
-1
0
0
1
1
-2
0
1
6
2
3
-1
-3
-6
-2
1
-1
0
0
2
3
-2
3
-3
-2
-1
0
0
4-8
0
1
-1
0
0
1
1
-2
1
1
7
1
3
1
-3
-7
-3
1
-2
2
-1
-1
2
0
2
-3
-1
0
0
0
6-8
0
0
0
0
0
0
0
0
2
0
6
-3
1
-1
0
-4
-1
1
-1
0
1
-1
0
2
2
-1
-3
0
0
0

Приложение 2-1
ПСИХОЛОГИЧЕСКИЕ ПОРТРЕТЫ
СТОРОННИКОВ РАЗНЫХ ЦЕННОСТЕЙ
И АНТИЦЕННОСТЕЙ
Как следует из полученных результатов (см. Приложение 2-3), сторонники ценности
Безопасность характеризуются положительными перекосами (далее — просто «перекосами»)
среди людей образованных, женатых, но при этом социально не очень благополучных.
Значимых перекосов среди сторонников этой ценности не выявлено вообще, а незначимые
перекосы отмечены среди тех, кто не имеет высокого дохода и по социальному
самоощущению соответственно относится к тем, кому жить трудно, но кто еще может терпеть. В
последнюю страту попадают, как правило, тихие, не агрессивные люди, не сумевшие (может
быть, благодаря этой неагрессивности) реализовать себя. Выявленное противоречие
между в общем-то высоким уровнем образования и социальной устойчивостью, которую
дает стабильная семья, с одной стороны, и невысоким уровнем дохода, с другой,
порождает внутренний конфликт и протестные настроения. Именно поэтому при
дифференциации по политическим предпочтениям сторонники ценности Безопасность дают
один-единственный перекос — в ответе «против всех». Отсюда становится понятным, что в ценности
Безопасность повышенно нуждаются именно те социально незащищенные люди, которые
считают, что их низкий статус определяется не отсутствием у них способностей, а
исключительно нестабильной и вследствие этого угрожающей им ситуацией.
Что касается сторонников ценности Вера, то здесь перекосы отмечены среди
женщин (значимый перекос), пожилых лиц, и в первую очередь — пенсионеров (значимый
перекос), людей с невысоким уровнем образования и вытекающей из этого низкой
квалификацией, а также невысокой социальной активностью. Соответственно, перекосы
отмечены среди людей очень бедных и одиноких (в том числе и вдовствующих), у которых
уже нет сил терпеть такое бедственное положение. В политических вопросах эти люди
демонстрируют перекосы среди затрудняющихся ответить о своих партийных
симпатиях и решивших в ближайшее время не голосовать. Именно таких обездоленных спасает
вера, и они, в соответствии с этим, проявляют повышенное тяготение к этой ценности.
Сторонники ценности Власть характеризуются перекосами среди мужчин, лиц в
возрасте старше 45 лет (значимый перекос в группе 45-54 года) и лиц с незаконченным
средним образованием. Это активные люди, правда активность их носит скорее не
позитивный, а негативный характер: значимый перекос отмечен здесь среди тех, кто больше
не в силах терпеть свое бедственное положение. Важно добавить, что они чаще других
стремятся голосовать за КП РФ и ЛДПР, причем перекос по голосованию за КП РФ — зна-

ПРИЛОЖЕНИЕ 2-1
чимый. Видимо, эти партии, и в первую очередь КП РФ, лучше всех выражают интересы
респондентов, желающих приобрести власть над другими людьми.
Сторонники ценности Внимание к людям, наоборот, продемонстрировали значимый
перекос среди женщин. Здесь так же, как и у сторонников ценности Власть, наиболее
мощные перекосы отмечены в возрастных группах зрелых и пожилых людей. Из приведенной
таблицы видно, что среди наиболее активных сторонников ценности Внимание к людям
преобладают в основном социально незащищенные и неблагополучные лица. Чаще других
об этой ценности беспокоятся люди с низкими уровнем образования, пенсионеры и
домохозяйки, вдовы и вдовцы, люди, ведущие нищенский образ жизни и не имеющие сил
бороться с бедами и напастями. Поскольку выбор людьми какой-либо ценности
определяется прежде всего значимостью данного понятия для самого индивида, ощущающего
нехватку именно этой ценности в своей жизни, то не исключено, что, размышляя о ценности
Внимание к людям, сторонники этой ценности понимают под людьми, которым следует
оказывать внимание, не столько окружающих, сколько, в первую очередь, самих себя.
Сторонники ценности Доверие тоже демонстрируют перекос среди женщин.
Но в отличие от предыдущей группы здесь перекос наблюдается в молодых и средних
возрастах. В силу молодости, а также высокого образования и, соответственно, высокой
квалификации, эти люди гораздо более успешны в жизни. Именно поэтому ценность
Доверие чаще других выбирают люди, стремящиеся бороться с трудностями и,
соответственно, лица с высоким и средним доходом. Как правило, такие люди тяготеют к правым
партиям. Поэтому неудивительно, что перекосы здесь наблюдаются среди сторонников
СПС, а также блока ОВР и «Единства».
Перекосы среди сторонников ценности Долг проявились у мужчин, людей зрелого
возраста (35-54 года), лиц со средним специальным и высшим образованием, а также
людей, работающих по найму на постоянной работе полный рабочий день. В принципе,
эти перекосы характеризуют наиболее ответственные группы населения. Собственно
говоря, благодаря реализации этой ценности ее сторонники и сумели достичь многого
в жизни. Среди них наблюдается перекос людей с высоким статусом и неплохим
доходом. Именно в силу своей успешности сторонники ценности Долг тяготеют к правым
партиям, и прежде всего к СПС.
Характеризуя группу сторонников ценности Достаток, следует обратить внимание
на практически полное отсутствие здесь значимых перекосов. Это означает, что, в
принципе, все слои населения в равной степени тяготеют к этой ценности. Незначимые
перекосы обнаружены среди женщин, представителей малых городов, специалистов и
служащих, лиц среднего достатка, тех, кому жить трудно, но кто еще может терпеть.
Характерно, что наиболее остро переживают отсутствие Достатка (а более активный
выбор людьми ценности означает прежде всего ее нереализованность) не самые бедные
или необразованные и неквалифицированные слои населения — хотя им-то денег не
хватает сильнее всего, а очевидные «середнячки». Похоже, что наиболее бедные слои не
могут себе позволить даже думать о достатке и что мысли о накоплении и обретении
достатка появляются лишь после прохождения какой-то стадии этого накопления. В этой
связи достаточно интересными являются историко-психологические аналогии,
позволяющие предположить, что у наиболее обездоленных слоев населения бюргерская
психология просто не может сформироваться и именно поэтому способ улучшения своих
жизненных условий путем простого зарабатывания и накопления остается за рамками
осознаваемых ими жизненных схем.
Следует также отметить, что единственный значимый перекос, на который следует
обратить внимание при анализе, это тот, который сторонники ценности Достаток демон-

344 и г ДУБОВ
стрируют в страте женатых людей. Общеизвестно, что брак, даже не самый удачный,
порождает у людей стремление к стабильности, созданию домашнего очага, обзаведению
потомством. Весь комплекс жизненных ориентации этого плана становится более
понятным, если обратить внимание на описанную выше кластерную структуру ценностей,
построенную в ходе с сокращения числа ценностей для включения их в анкету (см.
Приложение 1-2). Ценность Достаток там напрямую связана с ценностями Дом,
Гостеприимство, Комфорт, Семья, Дети, Уважение к родителям, Дружба, Любовь, Счастье, Покой.
Выявленная взаимосвязь между ценностью Достаток и брачным союзом лишний раз
подтверждает важность семьи для достижения стабильности в обществе — даже такой
семьи и в таком обществе, какие имеют место в нашей стране.
Перекосы среди сторонников ценности Дружба проявились среди молодых людей
в возрасте до 35 лет (перекосы являются значимыми), и в частности, среди студентов
средних и высших учебных заведение, а также лиц, получивших высшее образование.
В более старших возрастных группах дружба, судя по данным настоящего опроса,
становится менее актуальной. Логическим следствием перекоса в молодежной среде
является значимые перекосы среди неженатых людей, лиц, абсолютно довольных своим
материальным состоянием, и тех, кто не собирается участвовать в выборах. Все эти позиции
являются составной частью мировоззрения молодых людей, относящихся, как правило,
ко всему нигилистически, а также не имеющих заметных доходов, но радующихся жизни
и не обращающих внимания на материальные проблемы.
Ценность Законность, в свою очередь, мужчин привлекает гораздо больше, чем
женщин. Причем, исходя из того, что ценность эту осознают и принимают в зрелом
возрасте, перекосы по возрастному признаку, естественным образом, отмечаются во всех
возрастных группах старше 35 лет. Остальные выявленные перекосы неинформативны.
На основе имеющихся данных можно лишь сделать вывод, что Законность находит
своих сторонников в самых разных слоях населения — от рабочих до бизнесменов. Однако,
все же наивысшее тяготение к ней испытывают люди доведенные до отчаяния
(сторонники КПРФ, те, у кого нет денег даже на еду, и те, у кого нет больше сил терпеть).
Частично это — разные люди, частично — одни и те же, одновременно наиболее обездоленные,
не способные терпеть и сторонники КПРФ. Однако всех их объединяет одно: они
убеждены, что беды их проистекают не от собственных ошибок и неумений, а оттого, что с
ними поступили нечестно, не по закону и что только твердое исполнение законов способно
вернуть им достаток и уважение.
Аналогично выглядят и перекосы в ценности Здоровье. Здесь тоже практически нет
значимых перекосов. Значимым является лишь перекос среди женщин. Незначительные
перекосы выделяются также среди очень пожилых, совсем небогатых, но готовых и
дальше терпеть свою трудную жизнь людей. Как правило, такие люди тяготеют к
центристским, проправительственным партиям, и действительно, еще один незначимый, но за-4
метный перекос выделяется здесь среди сторонников «Единой России».
Вообще разница между «мужскими» и «женскими» ценностями требует особого
разговора. Достаточно сравнить «мужские» и «женские» ценности, т. е. такие ценности, в
которых при дифференциации по полу выявился перекос в одну из сторон, и сразу становится
ясно, что здесь есть определенная закономерность. Так, в частности, к «мужским»
ценностями по результатам настоящего исследования можно отнести Власть, Долг, Законность,
Могущество, Независимость, Природа, Профессионализм, Равенство, Родина, Свобода,
Смысл жизни, Творчество, Труд, Убеждения, Удовольствие. К «женским» же относятся
Вера, Внимание к людям, Доверие, Здоровье, Любовь, Милосердие, Мир, Надежда,
Образование, Покой, Порядочность, Развитие, Семья.

ПРИЛОЖЕНИЕ 2-1
Очевидно, что «женские» ценности более гуманны. Они ближе к тому, что принято
называть общечеловеческими ценностями и относятся, в первую очередь, к отношениям
между людьми, и лишь во вторую, к отношениям человека и государства. В то же время
ценности «мужские» — это строгие, можно даже сказать «жестокие» ценности. Они
предусматривают ясную реализацию отношений по вертикали и относятся, в первую очередь,
к отношениям человека и государства, и только во вторую, к отношениям между людьми.
В этой связи следует заметить, что значимых перекосов по полу среди сторонников
ценности Известность нет, хотя при этом отмечается незначимый перекос среди
женщин. Из остальных перекосов следует, что к этой ценности тяготеют в основном активные,
динамичные люди. Перекосы отмечены среди молодых людей в возрасте до 35 лет,
среди студентов и лиц с высшим и средним специальным образованием, среди
квалифицированных специалистов, среди людей, не обремененных семьей, среди достаточно
обеспеченных и, наконец, среди тех, у кого все хорошо, и среди тех, кто успешно
преодолевает препятствия. Понятно, что при таком наборе перекосов не могло не выявиться
перекосов среди сторонников оппозиционных партий самой разной окраски: ЛДПР, КПРФ и СПС.
Однако перекосы среди лиц, стремящихся к известности, демонстрируют и
принципиально иные страты общества, а именно социальные аутсайдеры. Им тоже не хватает
известности, но нехватка эта — совсем иного рода, нежели нехватка известности у тех, кто
реально ежедневно повышает свой статус. Перекосы среди сторонников этой ценности
отмечены у лиц в возрасте 55-64 года, лиц с незаконченным средним образованием,
домохозяек, безработных и тех, кто работает по разовым контрактам, вдовцов, и лиц, не
желающих голосовать на выборах. Похоже, что все эти люди ощущают себя оттесненными
и известность понимают не как аффилиацию, а как коммуникацию с другими людьми.
Известность для них это альтернатива аутизма, но аутизма, трактуемого не просто как
низкий статус, а как полное отсутствие общения. Кстати, именно этот симптокомплекс может
лучше объяснить отмеченный выше значимый перекос среди женщин.
Сторонники ценности Любовь демонстрируют значимые перекосы практически во
всех стратах. Единственный не значимый перекос — это перекос у женщин. Подобное
отсутствие значимости в данном перекосе по половому признаку означает, что хотя в
данном исследовании женщины продемонстрировали большее тяготении к этой ценности,
не исключено, что в другом исследовании подобная диспропорция не воспроизведется.
Все остальные перекосы — значимые и показывают, что к Любви повышенно
тяготеют молодые люди в возрасте до 35 лет, лица с высоким уровнем образования, студенты,
домохозяйки и те, кто работает по найму на постоянной работе полный рабочий день
(а это основная масса всех работающих). Характерно, что к любви повышенно тяготеют
не женатые люди и не тяготеют женатые. Правда, незначимые перекосы отмечены у тех,
кто состоит в гражданском браке. Однако у основной части женатых людей — тех, кто
состоит в официальном браке, ценность Любовь не является ценностью, вызывающей
слишком большой восторг. Так же к любви повышенно тяготеют лица со средним
достатком, но одновременно — люди, уверенные в себе и способные бороться с
обстоятельствами. Естественно, при таком положении дел значимый перекос в вопросе о
голосовании выявился у сторонников СПС и незначимый — у сторонников ЛДПР.
Совершенно иная картина выявляется при анализе перекосов в группе сторонников
Милосердия. Значимые перекосы среди сторонников Милосердия выявлены среди
женщин, лиц старше 55 лет, лиц с неполным средним образованием, пенсионеров, вдов или
вдовцов и тех, у кого денег хватает только на еду. Соответственно высокому уровню
социальной незащищенности всех перечисленных страт значимые перекосы при
дифференциации массива по партийным предпочтениям выявились среди сторонников КПРФ. Психо-

346 и г ДУБОВ
логическая характеристика сторонников Милосердия будет гораздо полнее и
однозначнее, если к этому списку добавить выявленные в исследовании незначимые перекосы.
Такие перекосы выявились среди лиц в возрасте от 45 до 55 лет, разведенных, тех, у кого нет
даже на еду, тех, кому жить трудно, но кто еще может терпеть и тех, кто терпеть такую жизнь
уже не может, а также сторонников «Единой России». Не значимый перекос выявлен также
среди жителей областного центра (Томска), где пожилые люди, как и в любом большом
городе чувствуют себя более заброшенными, чем в маленьких городах или деревнях.
Очень похожее распределение выявляется среди сторонников ценности Мир.
Правда, перекосы, которые выявлены здесь, в основном, не значимы. Однако, картина,
складывающаяся в результате их анализа, представляется достаточно цельной. Так, в
частности, перекосы обнаружены среди женщин (значимый перекос), людей средних лет
(значимые — только в группе старше 65 лет), лиц с незаконченным средним
образованием (значимый перекос), пенсионеров и домохозяек, тех, у кого денег хватает только на
еду, и тех, у кого не хватает даже на еду, тех, кому жить трудно, но кто еще может терпеть
(значимый перекос), и тех, кто терпеть свое бедственное положение уже не в силах,
а также голосующих за КПРФ, против всех и затрудняющихся с выбором.
Другой полюс человеческого социума дает перекосы в группе сторонников
ценности Могущество. К значимым перекосам здесь относятся перекосы среди мужчин,
молодых людей в возрасте от 18 до 25 лет, лиц, имеющих высшее образование, лиц,
работающих по временным контрактам, квалифицированных рабочих, лиц, не пожелавших
отвечать на вопросы о доходе, а также тех, у кого все хорошо. Дополняют картину
незначимые перекосы среди людей в возрасте от 25 до 35 лет, выпускников средних школ,
главных руководителей, руководителей среднего звена и квалифицированных специалистов,
обеспеченных людей, у которых хватает почти на все, кроме очень дорогих покупок типа
автомашины, а также тех, у кого еще есть проблемы, но кто успешно их решает. В целом,
ценность Могущество интенсивнее других привлекает мужчин, а среди мужчин молодых
людей и лиц среднего возраста, образованных, активных, хорошо зарабатывающих
и стремящихся к высокому статусу (или уже добившихся высокого статуса).
Обратная ситуация складывается среди сторонников ценности Надежда. Здесь
отмечаются перекосы среди женщин (значимый перекос), лиц в возрасте старше 45 лет
(в группе 55-64 значимый перекос), лиц с незаконченным средним образованием (еще
один значимый перекос), а также среди пенсионеров, домохозяек и безработных, не
женатых и овдовевших людей (значимый перекос), людей небогатых (в группе тех, у кого
хватает только на еду, перекос — значимый), людей с негативным фоном социального
самоощущения, сторонников КП РФ, «протестантов», т.е. голосующих против всех, а
также тех, кто еще не приобрел партийной идентификации. По этим характеристикам
группа людей, выбирающих Надежду, практически идентична группе тех, кто включил в число
важнейших ценностей Милосердие. Одно из немногих отличий заключается здесь в том,
что при дифференциации по размеру населенного пункта перекос был обнаружен не
в областном центре, а среди жителей села.
В свою очередь, сторонники ценности Независимость по структуре выявленных
среди них перекосов очень напоминают сторонников Могущества. По значимым перекосам
это мужчины, лица в возрасте до 35 лет, лица с высшим образованием, люди, работающие
полный рабочий день по найму на постоянном месте работы, и студенты вузов, те у кого
хватает на еду, одежду и даже на что-то большее, а также те, у кого все идет хорошо, и те,
у кого проблемы, но он их уверенно решает. Дополняют картину незначимые перекосы,
выявленные среди лиц в возрасте от 35 до 45 лет, лиц со средним специальным
образованием, бизнесменов и людей, занимающихся индивидуальной трудовой деятельностью, глав-

ПРИЛОЖЕНИЕ 2-1
ных руководителей, квалифицированных специалистов, служащих и квалифицированных
рабочих, людей, не женатых или не состоящих в официальном браке, обеспеченных людей.
Таким образом, все перекосы вместе характеризуют молодых, образованных, активных,
обеспеченных и, в основном, высокостатусных мужчин.
За пределами анализа (как, впрочем, и во всех остальных случаях) остается вопрос:
что в этой взаимосвязи является первичным, а что вторичным. Служение ли какой-либо
ценности обусловливает социальное положение людей, или, наоборот, социальное
положение людей формирует у них ценностные предпочтения. Думается, основа выявленной
взаимосвязи лежит гораздо глубже и заключается в природных задатках и развившихся
способностях индивида. Именно они определяют жизненный путь человека, а уже потом
успешность избранного пути заставляет человека усваивать ту систему ценностей,
которая объясняет и оправдывает его жизненный путь, побуждая, в свою очередь, продолжать
движение в выбранном направлении. Именно поэтому переоценка ценностей является
таким трагическим явлением для любого индивида, что она, как правило, обусловлена
расхождениями между жизненными целями и ориентирами, с одной стороны, и
успешностью его продвижения к этим ориентирам, с другой. В какую-то минуту человек осознает,
что он не способен успешно реализовывать свои жизненные стратегии, либо потому что
они встречают непреодолимое сопротивление общества, либо (что случается гораздо
чаще), что он не имеет достаточного личностного ресурса для реализации своих целей.
Именно тогда и наступает комплексное переосмысление своих возможностей и своих
целей, приводящее к пересмотру задающей эти цели системы ценностей.
С этих позиций лучше понимается взаимосвязь всех ценностей и
социально-демографических характеристик их сторонников, в том числе и сторонников ценности
Образование. Значимые перекосы выявлены здесь среди женщин; молодых людей в возрасте до
25 лет; лиц с высшим и средним специальным образованием; студентов ПТУ, техникумов,
колледжей и вузов; людей, работающих полный день на постоянной работе, и в первую
очередь квалифицированных специалистов; неженатых людей; тех, у кого хватает на еду
и на одежду и, наконец, политических сторонников СПС и «Яблока». Психологически же
сторонники Образования характеризуются перекосом, выявленным среди тех, у кого еще
есть проблемы, но они успешно их решают. Дополняют эту картину незначимые
перекосы, выявленные среди лиц в возрасте от 25 до 45 лет (заботящихся уже не только о своем
образовании, но и об образовании своих детей), контрактников и домохозяек. В страте
же работающих незначимые перекосы выявлены среди специалистов со средним
специальным образованием и простых служащих. К неженатым добавляются люди, состоящие
в гражданском браке, а к сторонникам «Яблока» и СПС, сторонники «Единой России».
Столь же прозрачной является характеристика сторонников ценности Покой.
Значимые перекосы здесь выявлены среди женщин, людей в возрасте старше 55 лет, лиц с
незаконченным средним образованием, пенсионеров, овдовевших людей, тех, у кого мало
денег, и соответственно тех, у кого низкий уровень психологического самочувствия.
Перечисленные характеристики являются ведущими характеристиками протестного
электората, и в первую очередь электората КПРФ, что, собственно говоря, подтверждается
и в данном исследовании в виде положительных (хотя и незначимых) перекосов среди
сторонников КПРФ и среди тех, кто собирается голосовать против всех.
Ценность Порядочность характеризуют значимые перекосы среди женщин (следует
заметить, что мужчин, которые выбирают эту ценность, среди сторонников ценности
Порядочность значимо меньше, чем в среднем по массиву из двух выборок: 41,9 % против
48,2 %), людей в возрасте от 45 до 54 лет; лиц с высшим образованием; работающих
людей, среди которых наиболее выделяются специалисты с высшим образованием; жена-

348 и г дуБОВ
тых людей и жителей большого города (Томска). Дополняют картину, рисуя совокупный
портрет сторонников Порядочности как людей образованных, высокостатусных, средне-
доходных и преимущественно женщин средних лет, перекосы среди людей в возрасте от
35 до 64 лет; лиц со средним специальным образованием; людей, занимающихся
индивидуальной трудовой деятельностью; главных руководителей, руководителей среднего
звена, специалистов со средним специальным образованием; тех, у кого хватает и на
одежду, и на еду; тех, кто успешно преодолевает препятствия, и тех, у кого нет сил терпеть;
сторонников «Единой России» и лиц, собирающихся голосовать против всех.
Следующая далее ценность Природа является одной из немногих ценностей,
психология сторонников которой не просчитывается через их социально-демографические
характеристики. Единственные хорошо интерпретируемые перекосы касаются пола
сторонников Природы (мужчины) и возраста (наблюдаются во всех возрастных группах
старше 45 лет). Остальные перекосы невыразительны и плохо интерпретируются. Это
означает, что повышенное уважение к природе мало зависит от социального статуса,
политических пристрастий или дохода граждан. Находясь на 25-м месте (из 38) в списке
ценностей, наиболее важных «для себя», Природа по сути своей является сверхценностью,
поскольку способна в равной степени привлечь людей совершенно разных, зачастую
противостоящих друг другу, слоев и групп. Основания выбора этой ценности еще предстоит
исследовать, но в том, что они есть, сомневаться не приходится. Просто они иные, нежели
те критерии, которые используют люди для формирования своего отношения к другим
ценностям. Не исключено, что в то время, как абсолютное большинство других ценностей
каким-либо образом формируют жизненную стратегию людей, ценность Природа носит
абсолютный характер и имеет для людей значение независимо от их жизненной
стратегии, которая в урбанистическом обществе, как правило, с природой никак не связана.
Зато психология сторонников ценности Профессионализм читается из их социально-
демографических характеристик достаточно легко. Значимые перекосы обнаружены там
среди мужчин, лиц в возрасте до 44 лет, людей с высшим образованием, студентов вузов
и людей, работающих по найму на постоянной работе полный рабочий день, главных
руководителей, квалифицированных специалистов, кадровых военнослужащих и
квалифицированных рабочих, т.е. тех, кто готов много и активно работать, а значит, людей не бедных,
у которых, по крайней мере, хватает денег и на еду и на одежду и которые в этой связи
имеют высокий уровень психологического самочувствия. Не удивительно, что значимые
перекосы выявились в исследовании и у жителей большого города (Томска). В
соответствии с активной жизненной позицией этих людей им должны быть свойственны
либеральные настроения. И действительно, значимые перекосы у приверженцев
Профессионализма выявляются среди сторонников СПС и «Яблока». Картину дополняют незначимые
перекосы, выявившиеся у людей в возрасте 45-54 года, лиц со средним специальным
образованием, бизнесменов, контрактников и итэдэшников, специалистов со средним
специальным образованием, лиц, богатых («хватает на все»; сюда, правда, попадает и неимущее
студенчество, которым тоже «хватает на все»), и лиц, имеющих достаточно высокий доход
(хватает почти на все, кроме очень дорогих покупок), а также сторонников «Единой
России». Таким образом, становится ясно, что в наибольшей степени тяготеют к
Профессионализму молодые люди и люди средних лет, имеющие высокий уровень образования и
высокий статус, много работающие, имеющие высокий доход и соответствующий этому
доходу оптимистический фон настроения и являющиеся сторонниками правых и
право-центристских партий либеральной и демократической ориентации.
Весьма неожиданными оказались перекосы среди сторонников ценности
Равенство. До сих пор считалось, что ценность Равенство является контраверзой ценности Сво-

ПРИЛОЖЕНИЕ 2-1
бода и в этом своем качестве воплощает идеал социально незащищенных слоев
населения, являющихся основой коммунистического электората. И действительно,
единственной партией, среди сторонников которой здесь наблюдается заметный (хоть и не
значимый) перекос, является КПРФ. Однако, причины, по которым сторонники ценности
Равенство выбирают эту ценность, равно как и причины, по которым они повышенно
тяготеют к КПРФ, из их социально-демографических и иных характеристик вычленяются не
легко. Значимые перекосы здесь наблюдаются лишь среди мужчин, людей в возрасте
55-64 года (причем в двух соседних группах — 45-54 и старше 65 лет — показатели,
наоборот, ниже среднего по массиву) и людей, у которых, как это ни парадоксально, денег
хватает на все. При этом картина так же парадоксально дополняется незначимыми
перекосами среди лиц со средним специальным образованием; безработных;
квалифицированных и неквалифицированных рабочих; людей, как женатых, так и не женатых;
обеспеченных в общем-то людей (которым хватает почти на все, кроме дорогих покупок); а
также тех, кому жить трудно, но кто готов терпеть.
Отсюда следует, что среди сторонников Равенства есть с одной стороны, пожилые
и не очень квалифицированные люди, а с другой богатые и имеющие пусть среднее,
но все же специальное образование. Эти параметры плохо объединяются в единое,
непротиворечивое целое, если считать, что респонденты, выбирая Равенство, имели в
виду «равенство доходов» или «равенство в потреблении». Можно, конечно, предположить,
что Равенство в настоящее время понимается его сторонниками вовсе не как
социалистическая уравниловка. Речь, в принципе, может идти о каком-то другом Равенстве,
семантика которого вряд ли совпадает с семантикой Равенства в коммунистической
трактовке. Может быть это либеральное равенство возможностей, может быть — это
равенство прав, может быть — что-то иное. Однако, для точного понимания требуется
дополнительный эксперимент, который, надо полагать, будет проведен в будущем.
Гораздо более понятен прогрессистский электорат ценности Развитие. Значимые
перекосы здесь выявляются среди лиц в возрасте до 35 лет; людей с высшим
образованием; бизнесменов и студентов вузов; не женатых людей; тех, у кого хватает денег и на
еду, и на одежду; и, соответственно, тех, у кого есть проблемы, но кто их успешно
преодолевает; среди жителей большого города (Томска); а также среди электората СПС и ЛДПР.
Эти данные понятным образом дополняются не значимыми перекосами, проявившимися
среди мужчин; людей, работающих по найму полный рабочий день на постоянной основе;
контрактников; студентов техникумов и ПТУ; квалифицированных специалистов, военных
и рабочих; лиц, находящихся в гражданском браке; тех, у кого денег хватает на все; и,
соответственно, тех, у кого все идет хорошо; а также сторонников «Яблока». Эти перекосы
не только не разрушают тенденцию, но еще четче ее обозначают.
Единственное, что не вписывается в сложившееся в обыденном сознании
представление о сторонниках Развития, это положительный перекос среди рабочих. Причем это
перекос демонстрируют не только квалифицированные рабочие (8,8 % против 7,4 % по
массиву в целом), но и рабочие неквалифицированые (10,1 % против 5,7 % по массиву
в целом). Сейчас уже невозможно узнать, как эти группы респондентов понимали слово
«развитие». Если как «саморазвитие», то полученные данные с трудом поддаются
интерпретации, поскольку у большинства представителей этой страты уровень образования не
очень высок. Однако, они могли понимать его как «развитие страны» и т. п. И тогда
уважительное отношение этих людей к данной ценности становится понятным и объяснимым.
Также интересны перекосы среди сторонников ценности Родина. Поскольку эта
ценность заняла 26 место в рейтинге распространенности (имеется в виду, что ее выбирали
среди девяти важнейших реже, чем 25 других ценностей), пропустив вперед такие ценно-

350 и г ДУБОВ
сти как Образование, Покой, Стабильность, Успех и т. п., можно уверенно говорить о
девальвации этой ценности в процессе деидеологизации страны. Именно эту девальвацию
и подтверждает анализ социально-демографической структуры ее сторонников.
Значимые перекосы отмечены здесь среди мужчин; лиц в возрасте старше 55 лет; людей с
незаконченным средним образованием; пенсионеров; вдовцов; людей, у которых денег
хватает только на еду и, которым, соответственно, жить трудно, но они готовы терпеть. Для этих
людей Родина не является пустым словом. Очевидно, что перечисленные параметры
описывают классический коммунистический электорат. И действительно, при
дифференциации выборки по партийным предпочтениям, единственный значимый перекос, который
наблюдается в этой связи — это перекос среди сторонников КП РФ, которая единственная
не забывает употреблять это слово при проведении своей информационной политики.
Значимые перекосы хорошо дополняются не значимыми перекосами среди лиц
в возрасте 45-54 года; тех, у кого не хватает даже на еду и кто больше не может терпеть
такое положение дел. Складывая перекосы, можно сказать, что память об этой ценности
и преданность ей сохранились прежде всего у небогатых лиц пожилого возраста, в
первую очередь — у мужчин.
Одна из наиболее знаковых ценностей новейшей истории России Свобода
занимает в настоящее время 21 место в рейтинге распространенности, включавшем 38
ценностей. В число девяти ведущих ценностей ее включили всего 16,4 % опрошенных. Если
учесть, что в аналогичном исследовании в 1993 году ценность Свобода занимала 12
место (31,6% опрошенных), а в 1995 году делила с Согласием 13и 14 места (21,5%
опрошенных) (см. «Ментальность россиян», гл. 2), то налицо продолжение процесса
девальвации этой ценности, отмечаемое аналитиками уже в первой половине 90-х годов.
Продолжающееся снижение рейтинга ценности Свобода весьма показательно
иллюстрирует изменения отношения массового сознания к различным ценностям в случае
их достижения. Ценности теснейшим образом связаны с содержанием мотивационно-
потребностной сферы личности, основываясь на актуальных потребностях и формируя
мотивы деятельности. Несомненно, у любого человека есть идеальные представления
о главных ценностях, которые безусловно должны возглавлять ценностную иерархию.
Однако, достижение этих ценностей, реализация их в его жизни приводит к тому, что
актуальная значимость этой ценности снижается и ценность, оставаясь теоретически
очень важной, начинает уступать свое место в иерархии другим ценностям, нехватку
которых на данном этапе испытывает индивид.
Именно это произошло с ценностью Свобода, такой недосягаемой и желанной еще
в конце 80-х годов. Сейчас, когда не только реализованы самые смелые мечты о
свободе, но и в отдельных сферах перейден барьер, отделяющий «свободу» от «беспредела»,
ценность Свобода утратила свою актуальность и резко сдала свои позиции. К
сожалению, постоянное изменение авторами настоящего исследования списка ценностей,
обусловленное стремлением его улучшить, не позволяет провести абсолютно
корректный анализ динамики ценностей за последние десять лет. Более того, добавление в
список новых ценностей и элиминирование старых являются достаточным основанием для
того, чтобы подвергнуть сомнению вышеприведенные заключения. Тем не менее, вряд
ли можно объяснить снижение вдвое числа людей, включающих Свободу в список
девяти важнейших ценностей, исключительно изменением списка. Гораздо вероятнее, что
Свобода как ценность представляется сегодня массовому сознанию не столь важной
именно потому, что борьба за нее утратила свою актуальность. И можно предположить,
что, если бы в настоящее время был проведен опрос со списком идентичным списку
1993 года, то Свобода и в этом опросе переместилась бы на более низкое место.

ПРИЛОЖЕНИЕ 2-1
В качестве косвенного доказательства выдвинутого предположения может служить
анализ перекосов среди сторонников Свободы. Значимые перекосы зафиксированы здесь
среди мужчин, молодых людей в возрасте до 25 лет, людей, окончивших среднюю школу,
студентов вузов и безработных, а также не женатых людей, людей с высоким уровнем
социального оптимизма, сторонников ЛДПР. Дополняется этот список незначимыми
перекосами среди лиц в возрасте 25-34 года, лиц с высшим образованием, бизнесменов,
квалифицированных рабочих, лиц, состоящих в гражданском браке, людей, имеющих средний
и высокий доход, у которых пока еще есть проблемы,но которые успешно с ними
справляются, а также жителей крупного города (Томска). В результате, становится понятно, что
речь идет о молодых активных и успешных людях; именно они повышенно тяготеют к
Свободе, и это тяготение обеспечивает им их жизненный успех. Однако, в то же время
ограниченный характер перечисленных слоев и групп ясно указывает, что повышенное тяготение
к Свободе не захватывает теперь зрелые возраста, еще в недавнем прошлом игравшие
активную роль в процессе демократизации страны и обеспечившие, строго говоря,
бескровную смену режима. Любопытно, что перекосы не отмечены и среди сторонников
демократических и либеральных партий, таких как СПС и «Яблоко». Выявленное сужение
социальной базы Свободы за счет зрелых возрастов и является, судя по всему, основной причиной
снижения числа людей, включивших эту ценность в число важнейших.
Следующая ценность — Семья. Здесь значимые перекосы вполне ожидаемо
наблюдаются среди женщин; лиц в возрасте 35-44 года; людей, имеющих среднее специальное
образование; людей, работающих по найму полный рабочий день на постоянной работе,
и домохозяек; женатых и тех, у кого денег хватает на еду и на одежду. Именно на этих
вполне средних, простых (без «вывертов» и акцентуаций) женщинах, в первую очередь, и
мужчинах, во вторую, и держится семья, а значит и страна, и народ, который воспроизводится
сам и, воспроизводясь физически, воспроизводит свою культуру, свой язык и свои
ценности. Эти средние и по возрасту, и по образованию, и по доходу перекосы хорошо
дополняются перекосами незначимыми, которые выявились среди лиц в возрасте 25-34 года и тех,
у кого есть проблемы, но кто успешно с ними борется. В соответствии с этим, перекос
выявлен и среди голосующих за центристское движение «Единая Россия».
Совершенно обратную картину рисуют перекосы, выявленные среди тех, кто ищет
Смысл жизни. Значимые перекосы здесь выявились среди лиц в возрасте до 25 лет;
людей со средним школьным образованием; тех, кто работает по разовым контрактам,
и студентов вузов; не женатых; тех, у кого еще есть проблемы, но кто их успешно
преодолевает; сторонников ЛДПР. Незначимые же перекосы выявились среди лиц в возрасте
25-44 года, людей, имеющих среднее специальное и высшее образование, всех
социальных категорий, кроме пенсионеров, лиц, находящихся в гражданском браке или
разведенных, а так же тех, у кого хватает на все, и тех, у кого хватает на еду и на одежду.
Соответственно последним перекосам незначимые перекосы наблюдаются и среди тех,
у кого все идет хорошо. При дифференциации массива по голосованию незначимые
перекосы выявились у симпатизантов «Единой России» и «Яблока».
В связи с таким широким спектром людей, выбирающих «смысл жизни» как ценность,
легче перечислить тех, для кого процесс осмысления целей своего существования не имеет
особого значения. Это малообразованные и небогатые люди, которым в силу наличия
огромного числа проблем и невысокого уровня рефлексии не до поиска смысла жизни. Это
пожилые люди, которые уже решили для себя эту проблему. И наконец, это семейные люди, у
которых жизнь более или менее налажена и смысл жизни вроде бы найден. Остальных эта
проблема волнует, и поиски смысла жизни являются для них ценностью. В этой связи весьма по-
кааательно, что указанная ценность в равной степени важна и для мужчин, и для женщин.

И Г ДУБОВ
Плохо интерпретируемыми являются перекосы среди сторонников ценности
Согласие. Значимые перекосы выявляются здесь только среди тех, кто женат. Может быть,
межличностные, и в первую очередь семейные, конфликты и являются тем ключом,
который позволит понять то общее, что есть в психологии людей, стремящихся к согласию.
Хотя, если дело обстоит именно так, то ключ этот вряд ли позволит отпереть дверь с
помощью применяемого при данном анализе метода. Дело в том, что семейные
конфликты случаются в каждой семье, и именно это обстоятельство препятствует поиску
закономерностей через понимание психологии повышенно активных в этой ситуации слоев
и страт. Известно, правда, что скандалы, которые происходят у образованных людей,
заметно тише, чем те, которые происходят в семьях людей с низким уровнем образования.
Однако, это вовсе не означает, что скандалов у образованных людей меньше.
Некоторый свет на психологию людей, тяготеющих к Согласию могут пролить
незначимые перекосы, которые были выявлены среди женщин (это еще можно было бы
объяснить), лиц в возрасте 35-54 года, лиц с незаконченным средним образованием,
пенсионеров, домохозяек, безработных, квалифицированных и неквалифицированных рабочих,
людей разведенных, тех, у которых хватает только на еду. При дифференциации массива
по политическим воззрениям перекосы в выборке отмечены среди сторонников
центристской «Единой России», а также среди «протестантов», т.е. тех, кто, собирается
голосовать против всех. При дифференциации по уровню урбанизации — среди жителей
села. Большинство (хотя и не все) перечисленных страт объединяет умеренность
составляющих их людей, и пожалуй это все, что можно сказать о сторонниках Согласия.
Иная картина с содержательно близкой к Согласию ценностью Сотрудничество.
И та, и другая ценности характеризуют гармоничное взаимодействие людей. Однако
если ценность Согласие относится к традиционалистским ценностям и в кластерной
структуре теснее всего связана с ценностями Единение, Доброта, Братство, Душевность,
то Сотрудничество принадлежит, скорее, к прогрессистским ценностям и связана в
кластерной структуре с такими ценностями, как Кооперация, Расцвет, Новаторство,
Способность, Совершенствование и т. п. (см. Приложение 1-2).
В этой связи и набор перекосов, характеризующих наиболее тяготеющие к
Сотрудничеству слои и группы населения, заметно отличается от перекосов, выявившихся при
анализе Согласия. Значимые перекосы здесь выявились среди мужчин; молодых людей
в возрасте до 25 лет; безработных; руководителей высшего звена; людей не женатых;
а также лиц, отказавшихся отвечать на вопрос о своих доходах. В дополнение к этому
незначимые перекосы проявились в возрастных группах от 25 до 34 лет; среди людей с
незаконченным средним образованием; домохозяек, контрактников, итэдешников;
руководителей среднего звена; богатых людей и одновременно тех, у кого не хватает даже на
еду; людей с положительным фоном настроения; а в политическом отношении — у
сторонников ЛДПР, «отказников» (не пойдут голосовать), «протестантов» (будут голосовать
против всех) и затрудняющихся в своем выборе.
Как видно из приведенных таблиц, ценность Сотрудничество занимает
предпоследнее место в иерархии распространенности. Из 3078 человек ее назвали всего 66.
Именно поэтому, данные о перекосах, полученные на разных массивах, во многом не
совпадают. Это существенно затрудняет анализ, однако некоторые закономерности можно если
не увидеть, то угадать.
Общее, что объединяет этих людей — это экономическая активность. Судя пор всему,
среди них много людей постоянно идущих в своей трудовой деятельности на разного
рода риски. Особенно это касается безработных, особенно молодых, которые сейчас все
поголовно являются людьми, зарабатывающими на жизнь сомнительными и не всегда за-

ПРИЛОЖЕНИЕ 2-1
конными способами. Однако это же относится и к руководителям высшего звена, которые
так же, как и безработные, нуждаются в надежном трудовом взаимодействии, только
взаимодействие это видится руководителям несколько иным, нежели «безработным».
Следует специально отметить, что психологически этих людей характеризует не
только высокая активность и умение рисковать, но и известная жесткость, реализм и
радикализм. Именно поэтому перекосы в политических пристрастиях этих людей отличает
заметный негативизм.
Обратная картина вырисовывается при анализе перекосов среди сторонников
ценности Справедливость. Значимые перекосы выявились здесь среди людей в возрасте
старше 55 лет; лиц с незаконченным средним образованием; пенсионеров; овдовевших людей;
тех, у кого нет сил терпеть свое бедственное положение и сторонников КП РФ. Незначимые
перекосы выявились здесь среди женщин; людей в возрасте 45-54 года; безработных;
квалифицированных рабочих; тех, у кого денег хватает только на еду, и тех, у кого не
хватает даже на еду; тех, кому жить трудно, но кто готов терпеть; а также сторонников ЛДПР.
Таким образом, налицо портрет социально незащищенной части общества, людей
обездоленных и остро нуждающихся в поддержке.
Интересно, что по своим социально-демографическим перекосам сторонники
Справедливости практически идентичны сторонникам Милосердия. Это позволяет
предположить, что фактически это одни и те же люди, тем более, что и Справедливость и
Милосердие, по сути, являются ценностями, служение которым побуждает человека беречь
ближних своих, минимизировать давление на них со стороны обстоятельств и других людей.
Однако анализ трехмерного распределения результатов опроса, изучавшего
социальные установки, показал, что только 18,7 % сторонников Справедливости назвали в числе 9
ведущих ценностей Милосердие. Конечно, Справедливость и Милосердие — ценности
разных кластеров (см. Приложение 1-2). Милосердие связано с Религией, Духовностью,
Верой, Прощением, Добротой и Взаимопомощью. Справедливость же в свою очередь
связана с Совестью, Нравственностью, Порядочностью, Репутацией, Лидерством, Карьерой,
Обязательностью, Ответственностью, Честью и Долгом. Таким образом, смысл
Милосердия сводится к необходимости гармонизировать межличностные отношения на
неформальной основе, в то время как Справедливость означает гармонизацию более
формализованных межличностных отношений.
Предложенное толкование смысла понятий позволяет объяснить, почему люди не
идентифицируют Справедливость и Милосердие. Однако, при этом все равно остается
непонятным, почему пять шестых опрошенных не считают возможным назвать оба понятия
вместе и почему только одна шестая часть считает необходимым беречь людей в обоих
смыслах: как в формальных, так и в неформальных отношениях. Конечно, можно
допустить, что для большинства людей указанные планы являются взаимоисключающими по
принципу «либо справедливость, либо милосердие», т. е. судить по реальным делам в
соответствии со сделанным, либо жалеть всех подряд, не обращая внимания на степень
личной вины. Именно поэтому люди могут называть либо Справедливость, либо Милосердие.
Однако это не единственное объяснение выявленному несовпадению. Другим
объяснением может служить гипотеза о том, что при выборе ограниченного числа ценностей
люди руководствуются необходимостью представить в числе девяти ведущих ценностей все
основные вектора своего индивидуального семантического пространства. В этом случае
в число основных ценностей включаются максимально далекие по смыслу понятия,
способные представить весь спектр смысловых векторов семантического пространства индивида.
Определить, какой из двух подходов к решению задачи верен, или обнаружить третий
вариант решения проблемы может только дополнительное психосемантическое исследо-
12-8304

354 и г дубов
вание. Однако косвенное подтверждение правомерности второй гипотезы возникает из
анализа пересечений сторонников других, близких по смыслу ценностей. Так, в
частности, весьма близкие по смыслу ценности Свобода и Независимость, различаются, как это
видно из кластерной структуры, тем, что смысл слова Свобода имеет
государственно-политический оттенок, а Независимость — нравственно-личностный (см. Приложение 1-2).
Тем не менее, из тех, кто в числе 9 основных ценностей назвал Свободу, Независимость
выбрали 32,1 %, а из тех, кто назвал Независимость, Свободу выбрали 21,0 %.
Несколько неожиданными предстают перекосы среди сторонников ценности
Стабильность. В политологии и политической социологии последних лет сформировалось
убеждение, что к Стабильности повышенно тяготеют, как правило, те же самые социально
незащищенные слои населения. Этому было много объяснений и косвенных
свидетельств. В качестве основной причины такого тяготения обычно называли страх
социально незащищенных слоев перед дестабилизацией, которая может подорвать
исключительно хрупкое равновесие, установившееся между их доходами и расходами. В это было
легко поверить, поскольку при всех экономических и политических кризисах, потрясавших
страну в течение последних десяти лет, больше всего страдали именно не имевшие
запаса прочности социально незащищенные слои населения. Этими же причинами, а именно
боязнью дестабилизации, объяснялся высокий процент социально незащищенных людей
голосующих как бы вопреки логике не за их естественных защитников из левых партий,
а за вызывавшую и обнищание народа, и сами кризисы официальную власть.
Однако, если еще недавно дело может быть и обстояло подобным образом, то в
настоящее время социально-демографический состав центристов заметно изменился.
Среди них появилось больше солидных, квалифицированных, людей, имеющих высокий
доход, и снизилось число бедных и неквалифицированных. Об этом свидетельствуют
выявленные в настоящем исследовании перекосы. Значимые перекосы отмечены среди
людей в возрасте 25-34 года; лиц со средним специальным и с высшим образованием;
бизнесменов и тех, кто работает по найму полный рабочий день на постоянной основе,
а среди последних — у квалифицированных специалистов с высшим образованием.
Значимые перекосы выявлены среди среднего слоя — тех, у кого денег хватает и на одежду
и еду, и тех, кто активно старается разрешать свои проблемы. Кроме того, значимые
перекосы выявлены среди жителей большого города (в данном случае — Томска).
Описанные страты являются ядром зарождающегося среднего класса и
характеризуются повышенной социальной и экономической активностью. Обычно такие люди
тяготеют к правым партиям. Не составили исключение и те, кто выбирал Стабильность. При
дифференциации массива по политической самоидентификации значимый перекос
обнаруживается среди сторонников СПС. Именно здесь таится легко заметное противоречие.
Правые партии на нынешнем этапе развития России являются партиями инноваций. Они
зовут общество к реформам и предлагают самые радикальные пути его реформирования.
Ценность Стабильность не очень-то характеризует основные смыслы, с которыми правые
партии обращаются к обществу — хотя, учитывая доминирующие сейчас настроения,
правые партии используют в своей риторике и Стабильность, говоря о Стабильности в
государстве и обществе, необходимой для планомерного проведения реформ.
Картина проясняется, если добавить к анализу незначимые перекосы среди
сторонников Стабильности. Тогда к списку анализируемых страт добавятся люди в возрасте от
35 до 54 лет, люди, работающих по временным контрактам, и люди, занимающихся
индивидуальной трудовой деятельностью, главных руководители, специалисты со средним
специальных образованием и квалифицированные рабочие, по психологическому
самоощущению — тех, кто успешно преодолевает препятствия, и, наконец, по политическим

ПРИЛОЖЕНИЕ 2-1
ориентациям, соответственно, сторонники «Яблока». Таким образом, становится ясно,
что в наибольшей степени к Стабильности тяготеют вовсе не слабые, нуждающиеся в
социальной защите люди, а сильные, работающие мужчины, наделенные достаточной
ответственностью за выбранное ими дело, любящие и желающие интенсивно работать
(отсюда правые партии) и нуждающиеся прежде всего в экономической и политической
стабильности, чтобы делать это дело хорошо.
Естественно, что такими же1 людьми предпочитается и ценность Творчество.
Выявленные здесь перекосы за малым исключением повторяют те, что были описаны выше.
Значимые перекосы отмечены среди лиц с высшим образованием, людей, работающих
по временным контрактам, и людей, работающих по найму постоянно. Среди последних
значимые перекосы были обнаружены у главных руководителей и квалифицированных
специалистов. Значимые перекосы были выявлены так же у тех, кто не женат, может
купить практически все, кроме очень дорогих вещей, успешно преодолевает препятствия,
жителей большого города и симпатизантов «Яблока». Их дополняли незначимые
перекосы среди мужчин, людей в возрасте от 25 до 54 лет, лиц, состоящих в гражданском браке,
тех, кто занимается индивидуальной трудовой деятельностью, студентов вузов и
техникумов. Кроме всего прочего, незначимые перекосы были обнаружены среди оставшихся
страт обеспеченных людей, а именно тех, у кого денег хватает на все, и тех, у кого денег
хватает на еду и одежду. Соответственно этому, незначимый перекос выявлен среди тех,
у кого все идет хорошо. В политическом плане незначимые перекосы был выявлены
среди сторонников СПС, «Единой России» и «протестантов, т.е. тех, кто будет голосовать
против всех. Иными словами, очевидно, что ценность Творчество вызывает повышенный
интерес у людей средних лет, образованных, квалифицированных, активных и
обеспеченных, т.е. как раз тех, кто, даже и не являясь исключительно творческой личностью,
способен понять и оценить значение творчества и отдать должное творческим людям.
Несколько иное распределение продемонстрировали сторонники Труда. В отличие
от сторонников ценности Творчество, перекос среди мужчин здесь значимый, и еще
один значимый перекос выявлен в возрастной группе 45-54 года. Кроме того, значимые
перекосы фиксируются среди неквалифицированных рабочих и среди жителей села,
а также среди сторонников КПРФ. Незначимые же перекосы охватывают лиц в возрасте
35-44 года и 55-64 года; людей с неполным средним и средним специальным
образованием; работающих полный рабочий день, контрактников и бизнесменов; руководителей
среднего звена, квалифицированных рабочих; тех, у кого хватает и на еду, и на одежду;
тех, кто успешно преодолевает препятствия; а кроме того, тех, у кого уже нет сил терпеть
свое бедственное положение. Таким образом, если отбросить руководителей разного
уровня, для которых слово «труд» должно иметь все же несколько иной смысл, нежели
для их подчиненных, в остатке останутся зрелые и пожилые мужчины, в общем-то
средней, а то и низкой квалификации, являющиеся наемными работниками, зарабатывающие
при этом вполне сносно, но все равно очень недовольные собой и достигнутым. Они
считают своим долгом трудиться, но труд их при этом не творческий, а достаточно
однообразный. Именно они, в первую очередь, реагируют на ценность Труд положительно,
но что означает для них слово «труд» остается загадкой. К сожалению, в анкетах, где
респонденты выбирали основные ценности, не было вопросов об их содержании, и
наоборот, там, где анализировалось содержание ценностей, не было задачи выбрать главные.
Поэтому уверенно сказать, что для этих людей «труд» является прежде всего трудной ра-
1 Такими же, но не теми же, поскольку из 741 человека, выбравшего Стабильность, только 17
включили в число ведущих ценностей Творчество.
12*

356 и г ДуБОВ
ботой или способом прокормить себя и свою семью, а не самовыражением и не
созиданием, невозможно.
Одной из фупп с плохо интерпретируемой групповой психологией является группа
сторонников ценности Убеждения. Также, как и в случае с ценностями Природа и
Согласие, перекосы, которые здесь наблюдаются, трудно интегрировать в единое
осмысленное целое. Так, в частности, значимые перекосы наблюдаются здесь среди мужчин, лиц
с высшим образованием, тех, у кого денег хватает на все, и, соответственно, тех, у кого
все идет хорошо, а в политическом плане — среди сторонников ЛДПР и жителей
большого города. В принципе, можно было бы найти ключ к пониманию психологии той части
общества, которая, имея высокую квалификацию и высокий доход, голосует за ЛДПР.
Но незначимые перекосы, добавляясь к значимым, окончательно запутывают картину.
По возрасту незначимые перекосы наблюдаются в группах 25-34 года и 45-64 года.
По образованию — среди лиц со средним школьным образованием. По основному
занятию — в объединяющей большинство населения страте постоянно работающих по найму
полный рабочий день, а также среди бизнесменов и студентов вузов. Среди работающих по
найму на постоянной основе незначимые перекосы выявляются у руководителей разного
уровня и квалифицированных специалистов с высшим образованием, а наряду
с этим — у квалифицированных и неквалифицированных рабочих. Перекосы выявляются
у тех, кому хватает денег и на еду, и на одежду и кто, соответственно, имеет проблемы,
но успешно их решает. Но одновременно перекосы наблюдаются и среди тех, кто не в силах
больше терпеть свое бедственное положение.
Все это, взятое вместе, позволяет прийти к заключению, что выбор ценности
Убеждения имеет основания, слабо связанные с социально-демографическими характеристиками
индивида и практически не зависит ни от возрасте человека, ни от его социального
положения, ни от дохода. Какие это основания, предстоит узнать в дальнейших исследованиях.
Пока же лишь можно предположить, что основания искать их следует в тех жизненных
коллизиях, которые человек переживает (или не переживает) вне зависимости от своего
социально-производственного роста и которые носят преимущественно межличностный характер.
Ценность Уважение к родителям оказалась вопреки ожиданиям ценностью в общем-
то достаточно молодых людей, а вовсе не стариков, испытывающих недостаток этого
уважения. Значимых перекосов здесь выявлено не было вообще, а незначимые перекосы
выявились среди людей в возрасте от 18 до 45 лет (часть из них, правда уже имеет взрослых
детей и вполне может сталкиваться с известным неуважением со стороны своего
потомства), людей со средним специальным образованием, людей, работающих по найму на
постоянной основе, и студентов, женатых официально и проживающих в гражданском
браке, тех, у кого хватает и на еду, и на одежду, а также тех, у кого все идет хорошо.
В свою очередь, сторонники ценности Удовольствие характеризуются значимыми
перекосами среди мужчин; молодых людей в возрасте до 34 лет; лиц, имеющих среднее
школьное образование; безработных и людей, работающих на постоянной работе по
найму, а из последних — в первую очередь, квалифицированных рабочих. Кроме того,
значимые перекосы отмечены среди не женатых людей; тех, у кого денег хватает на все
или почти на все; и кто считает, что у него все хорошо, а так же тех, у кого ест ь проблемы,
но кто успешно их решает. Дополняются эти перекосы незначимыми перекосами среди
лиц с высшим образованием, людей, работающих по временным контрактам, «итэдэш-
ников», бизнесменов, студентов вузов, а среди работающих на постоянной работе —
руководителей высшего звена, квалифицированных специалистов с высшим
образованием, специалистов со средним специальным образованием и квалифицированных
рабочих. Незначимые перекосы наблюдаются также среди тех, у кого денег хватает и на еду,

ПРИЛОЖЕНИЕ 2-1
и на одежду, а также протестного электората, а также жителей большого города. По
политическим пристрастиям перекосы выявлены среди сторонников ЛДПР, СПС, а также
«протестантов» и «отказников».
Таким образом становится ясно, что к удовольствиям повышенно тяготеют молодые
городские мужчины, имеющие постоянную работу с достаточным доходом и
характеризующиеся положительным фоном настроения. В этой связи возникает вопрос: неужели
женщины склонны к удовольствиям меньше, чем мужчины? Не исключено, что более
редкий выбор этой ценности женщинами обусловлен тем, что женщины, отказываясь выбрать
эту ценность, старались соответствовать культурно заданным стереотипам и
соответствующим социальным ожиданиям, согласно которым в маскулинизированном
патриархальном обществе удовольствия являлись уделом мужчин, а женщинам доставались
«дети, кухня, церковь». Не исключено, что по тем же причинам мужчины называли реже, чем
могли, многие традиционно женские ценности, такие как Любовь или Здоровье. Ответа на
этот вопрос данное исследование не содержит, однако может оказаться и так, что
женщины не мимикрируют, скрывая свое истинное мнение в угоду социокультурным
стереотипам, но и действительно усвоили эти стереотипы в ходе воспитания.
Еще одним примером тендерных различий, многократно описанных в
соответствующей литературе, может служить отношение к ценности Успех, среди сторонников которой
наблюдается перекос у мужчин. Правда, в формулировке понятия не было отражено,
какой успех имеется в виду — деловой успех или успех у особ противоположного пола (а,
с точки зрения тендерных различий, это, безусловно, разный успех, хоть суть его одна и та
же и заключается в победе над себе подобными). Без понимания же того, что имели в
виду респонденты, отвечая на вопрос, смысл выявленных тендерных различий остается не
ясным. Впрочем, перекос у мужчин в данном случае не является значимым, а значит и не
требует пристального к себе внимания.
Значимые же перекосы среди сторонников ценности Успех выявились среди
молодых людей в возрасте до 35 лет; лиц со средним специальным и лиц с высшим
образованием; бизнесменов, безработных, студентов вузов и техникумов; не женатых людей; тех,
у кого денег хватает на все, и тех, у кого денег достаточно на еду и на одежду; а также тех,
у кого все хорошо, и тех, кто успешно преодолевает препятствия. В политическом
отношении значимый перекос выявился у сторонников ЛДПР.
Дополнение этих перекосов незначимыми перекосами среди мужчин; лиц в
возрасте от 35 до 44 лет; лиц со средним школьным образованием; «контрактников», «итэдэш-
ников», лиц, работающих на постоянной работе по найму, а среди них —
квалифицированных специалистов; лиц, состоящих в гражданском браке; тех, у кого денег хватает
почти на все, кроме очень дорогих вещей; сторонников СПС, «Яблока», «отказников»
и «протестантов», позволяет достаточно полно оценить психологию сторонников Успеха.
Получается, что сторонники Успеха — это те, кому успеха не хватает, но кто может на
него реально претендовать. Это — еще не старые (а большей частью и просто молодые)
люди, имеющие хорошее образование, неплохо зарабатывающие, активные, умеющие
бороться с трудностями, готовые к риску и представляющие самый широкий спектр
социальных позиций — от бизнесменов до безработных.
Таким образом, подводя итог анализу психологических особенностей сторонников
различных ценностей, следует заметить, что построенные психологические
характеристики представителей разных групп не противоречат стандартным представлениям
обыденного массового сознания о специфике этих групп. Такое совпадение позволяет
высказать гипотезу о том, что вопреки расхожим представлениям обыденное сознание (как
массовое, так и отдельных индивидов) достаточно точно фиксирует психологические за-

358 и г ДУБ0В
кономерности, постоянно используя это знание для лучшей адаптации к быстро
меняющейся социальной среде.
Аналогичным образом можно построить психологические портреты противников тех
негативных явлений, которые фигурировали в исследовании под названием
«антиценности». Эти портреты так же, как и портреты сторонников ценностей, будут базироваться на
стереотипных представлениях, которые массовое сознание приписывает
представителям различных больших групп. Доминирующие характеристики представителей этих
групп и будут задавать обобщенный портрет противников изучаемой «антиценности».
Так, например, люди, включившие в число наиболее раздражающих их явлений
Агрессию, демонстрируют перекосы среди мужчин, лиц среднего возраста (значимый
перекос в возрастной группе 35-44 года), образованных людей (значимый перекос в группе
лиц с высшим образованием). По социальному положению на Агрессию реагируют
острее других люди, работающие на постоянной работе по найму (значимый перекос), а
среди них — руководители и специалисты. Сильнее, чем других Агрессия раздражает людей
со средним доходом и с оптимистичным фоном настроения, а при дифференциации
массива по партийной идентификации — сторонников «Единой России», СПС и «Яблока».
Из этого следует, что психологические характеристики противников агрессии близки
хорошо образованным и имеющим высокий статус работающим мужчинам средних лет.
Можно предположить, что большинство этих людей, представляя мобильную и
высокодоходную часть населения, сами являются достаточно агрессивными людьми. Однако
наличие у них высокого уровня образования позволяет им обуздывать свои агрессивные
импульсы, хорошо понимая тот вред, который агрессия несет как обществу, так и самим
агрессивным индивидам. Наличие подобных убеждений подтверждается перекосами в
партийной идентификации, продемонстрированной противниками агрессии, поскольку
перечисленные выше правые и центристские партии выступают, как правило, за гуманные и
демократические пути разрешения возникающих конфликтов. Подобные портреты каждый
исследователь может реконструировать сам, обладая информацией о выявленных перекосах.
В свою очередь, противники Бедности характеризуются перекосами среди мужчин,
лиц средних лет (единственный перекос в возрастной группе 45-54 года — значимый),
малообразованных людей, пенсионеров и безработных, а среди работающих —
служащих, технических работников и неквалифицированных рабочих. Соответственно, по
доходу перекосы наблюдаются у малообеспеченной части общества (единственный перекос
среди тех, кому не хватает даже на еду — значимый), имеющей негативный фон
настроения. Подобное материальное положение легко объясняет перекосы среди сторонников
ЛДПР, КПРФ и тех, кто вообще не хочет ходить на выборы.
Люди, не приемлющие Бездуховность, характеризуются перекосами среди
женщин; лиц среднего возраста (оба перекоса в группах от 35 до 54 лет — значимые); людей
с высшим образованием (значимый перекос); работающих полный день на постоянной
работе по найму (значимый перекос) и бизнесменов; руководителей и специалистов;
людей со средним (значимый перекос) и высоким доходом; тех, кто упорно
преодолевает препятствия (значимый перекос); сторонников «Единой России», СПС и «Яблока»,
а также «протестантов», т. е. собирающихся проголосовать против всех.
Те, кого больше других раздражает Беззаконие, характеризуются перекосами
среди мужчин (значимый перекос), людей среднего и пожилого возраста, тех, кто уже не
в силах терпеть свое бедственное положение, сторонников КПРФ и «протестантов».
Противники Безответственности, наоборот, демонстрируют перекосы среди
женщин, молодых людей, лиц с высшим образованием (значимый перекос), работающих

ПРИЛОЖЕНИЕ 2-1
полный рабочий день по найму и студентов вузов (оба перекоса — значимые),
начальников и специалистов, богатых и обеспеченных людей, тех, у кого все хорошо, и тех, у кого
еще есть проблемы, но кто успешно их решает (последний перекос значимый), и,
наконец, сторонников «Единой России» (значимый перекос) и СПС, а также «протестантов».
В свою очередь, противники Безработицы, характеризуются перекосами среди лиц
зрелых возрастов (в группе 45-54 года, где призрак безработицы особенно страшен,
перекос значимый), лиц с невысоким уровнем образования, в группах контрактников,
домохозяек и безработных, среди рабочих, в первую очередь — неквалифицированных (здесь
перекос — значимый), а также среди небогатых и бедных людей, среди тех, кому жить
трудно, но кто еще может терпеть, и тех, кто уже не может терпеть, что с необходимостью
обусловливает перекосы среди сторонников КПРФ, сторонников ЛДПР и «протестантов».
Те, кто не приемлет Болезни, демонстрируют перекосы среди женщин (значимый
перекос), пенсионеров и домохозяек, тех, у кого нет денег даже на еду (значимый
перекос) и кто, соответственно, не может больше терпеть такое бедственное положение.
Те, кого больше других негативных явлений беспокоит Взяточничество,
характеризуются перекосами среди мужчин (значимый), лиц старше 45 лет (во всех трех группах
перекосы значимые), лиц с незаконченным средним образованием, пенсионеров (значимый),
рабочих, людей небогатых (у которых нет денег на взятки), тех, кто не в силах больше
терпеть такое свое бедственное положение (тоже значимый перекос). Не удивительно, что
перекосы при дифференциации по партийной идентификации проявляются среди
противников Взяточничества лишь у сторонников КПРФ (значимый перекос) и «протестантов».
Противники Войны характеризуются перекосами среди женщин (но перекос не
значимый, что означает, что мужчины почти в равной степени не приемлют войну), пожилых
людей, лиц с невысоким уровнем образования (среди них, видимо, потому, что
абсолютное большинство этой страты — пожилые люди), тех у кого хватает только на еду (и кто
панически боится любых потрясений и катастроф), и, соответственно, тех, кто живет
трудно, но может это терпеть. В партийном отношении незначительные перекосы
демонстрируют сторонники «Единой России», КПРФ, СПС и «протестанты».
Те, кого беспокоит Вырождение, характеризуются перекосами среди мужчин
(значимый перекос), людей средних лет (в группе 25-34 года перекос значимый), лиц со
средним специальным и высшим (последний перекос значимый) образованием, людей,
работающими на постоянной работе по найму, бизнесменов, безработных и студентов
вузов, а в группе работающих — среди руководителей среднего звена, специалистов
и квалифицированных рабочих, людей обеспеченных, с положительным фоном
настроения, симпатизантов ЛДПР и СПС, а также «протестантов» и «отказников».
Те, кого раздражает Глупость, демонстрируют перекосы среди мужчин (значимый),
людей в возрасте от 18 до 44 лет (в группах от 18 до 34 перекосы значимые), лиц с
высшим образованием (значимый перекос), работающих по найму на постоянной работе,
студентов сузов и вузов (все перекосы значимые), специалистов и служащих, богатых
и обеспеченных, людей с высоким уровнем социального самочувствия, сторонников
СПС, «Яблока», «Единой России», «отказников» и «протестантов» (у СПС и «Яблока»
перекосы значимые).
Те, кто сильнее других не приемлет Жестокость, характеризуются перекосами
среди женщин (значимый), высокообразованных людей, пенсионеров и наемных
работников (а у последних — среди специалистов и служащих), и, наконец, людей с достатком
ниже среднего.
Те, кто не приемлет Зависть, демонстрируют перекосы среди людей в возрасте от 18
до 44 лет (в группах от 18 до 34 перекосы значимые), людей со средним и высшим обра-

360 и г ДУБОВ
зованием (в группах лиц со средним специальным и с высшим образованием перекосы
значимые), работающих на любой работе и учащихся в любых учебных заведениях, людей
со средним достатком (значимый перекос), людей с позитивным социальным
самочувствием (у тех, кто успешно разрешает свои проблемы значимый перекос), симпатизантов
СПС (значимый перекос), «Единой России», «Яблока», «протестантов» и «отказников».
Противники Загрязнения характеризуются перекосами в возрастных группах 18-24
года и 55-64 года (последний — значимый). Такая возрастная разница становится
понятной, если учесть, что при дифференциации по уровню образования перекосы
наблюдаются в группе тех, кто окончил среднюю школу, и тех, кто не получил среднего
образования (последний перекос — значимый). Кроме этого, перекосы наблюдаются среди
пенсионеров, домохозяек и студентов средних специальных учебных заведений, а среди
работающих полный день — у рабочих. Соответственно этому, при дифференциации по
доходу перекосы наблюдаются среди небогатых и предельно бедных людей, имеющих
низкий уровень социального самочувствия. Однако это не те бедные, которые активнее
других симпатизируют КПРФ. Перекосы здесь наблюдаются у симпатизантов ЛДПР и
«Яблока», причем перекос среди сторонников «Яблока» — значимый.
Люди, отвергающие Корысть, демонстрируют перекосы в возрастных группах
18-24 и 45-54 года (последний — значимый). Однако, в отличие от противников
Загрязнения, они характеризуются высоким уровнем образования. По социальному положению
перекосы выявились среди учащихся и работающих, причем перекос среди тех, кто
работает полный рабочий день на постоянной работе по найму, был единственным
значимым в этом ряду. Кроме того, перекосы были выявлены среди не очень богатых и, как ни
странно, вполне обеспеченных людей, имеющих позитивный фон настроения. Между
тем, перекосы среди симпатизантов политических партий обнаружены практически
среди сторонников всех партий, а также «отказников».
Те, кто негативно относятся к Лени, характеризуются перекосами среди мужчин,
молодых людей, тех, кто работает, и тех, кто учится, людей богатых и обеспеченных,
имеющих, соответственно, высокий фон настроения, симпатизантов «Единой России», СПС
и «Яблока».
Люди, не приемлющие Месть, отличаются перекосами среди женщин, лиц в
возрасте 18-24 года и 55-64 года, людей с высоким уровнем образования, работающих людей
(но не бизнесменов), студентов вузов и домохозяек, людей со средним достатком и с
хорошим социальным самочувствием, а также среди сторонников СПС (единственный
значимый перекос в этой группе) и «Яблока».
Те, кто острее других реагирует на Наркоманию и алкоголизм, демонстрируют
перекосы среди женщин (единственный значимый перекос в этой группе), молодых людей
до 24 лет, лиц со средним специальным образованием, студентов вузов и сузов,
домохозяек, людей со средним достатком, тех, у кого еще есть проблемы, но кто успешно их
преодолевает, симпатизантов «Яблока».
Неприемлющие Непрофессионализм характеризуются перекосами среди мужчин
(значимый), людей в возрасте до 54 лет (в группе 25-34 года перекос значимый), лиц
с высшим образованием (значимый), работающих людей (в страте работающих по
найму полный рабочий день — перекос значимый) и студентов, среди лиц с высоким и
средним доходом (утех, у кого хватает и на еду, и на одежду, перекос значимый), а также лиц
с хорошим социальным самочувствием (значимые перекосы в обеих группах).
Неожиданными оказались перекосы, выявленные при дифференциации по партийной
идентификации. Здесь перекосы были обнаружены у сторонников «Е-диной России», СПС,
«Яблока», «протестантов» и «отказников». У сторонников коммунистов выявился значимый

ПРИЛОЖЕНИЕ 2-1
отрицательный перекос, означающий, что сторонники КПРФ называли эту антиценность
в числе неприемлемых реже, чем этого от них можно было ожидать в соответствии с их
численностью. Но удивительно как раз не это, ибо вряд ли можно было ожидать, что
лица, характеризуемые перекосами среди необразованных, неквалифицированных, не
активных и низкодоходных слоев населения будут ратовать за Профессионализм.
Удивительно другое. Единственный значимый по этом параметру положительный перекос был
отмечен у тех, кто проголосует против всех, что, в свою очередь, свидетельствует о
высоком негативизме «трудоголиков» по отношению к политике и к политикам.
Отвергающие Неудачу демонстрируют перекосы среди мужчин, людей в возрасте
до 34 лет (в обеих группах перекосы значимые), лиц со средним школьным (перекос
значимый) и средним специальным образованием. В социальном отношении перекосы
демонстрируют все экономически рисковые (т. е. полагающиеся на удачу) группы
населения, студенты и, как ни странно, домохозяйки, причем у домохозяек — единственный
в этой страте значимый перекос. Интересно, что при дифференциации по семейному
положению перекосы демонстрируют люди, вообще не состоящие в браке, разведенные
и те, кто состоит в гражданском браке (последний перекос — значимый). Кроме того,
перекосы демонстрируют обеспеченные люди (значимый перекос) и люди со средним
достатком, те, у кого есть проблемы, но кто с ними успешно справляется, а также
сторонники ЛДПР (значимый перекос) и КПРФ.
Неприемлющие Обман характеризуются перекосами среди молодых (до 34 лет)
и пожилых (старше 55 лет) людей (что, соответственно, предполагает значимый
отрицательный перекос в более лояльном к обману возрасте 35-44 года), а также среди лиц
с незаконченным средним образованием. По основному занятию перекосы
наблюдаются у контрактников, безработных и пенсионеров, а в стратах работающих на постоянной
работе — у неквалифицированных рабочих. Надо полагать, все перечисленные выше
слои и группы чаще других испытывают на себе печальные последствия обмана.
Удивительно, но разведенные не демонстрируют положительных перекосов в плане
отвержения обмана, зато такой перекос зафиксирован у лиц, в браке никогда не состоявших.
Зафиксирован перекос и у тех, кто больше не может терпеть такое свое бедственное
положение. Сказанное позволяет назвать перекосы среди сторонников ЛДПР и КПРФ, а
также среди «отказников» и неопределившихся вполне закономерными.
Лица, чуждающиеся Одиночества, показали перекосы среди женщин (значимый),
пожилых людей старше 64 лет (значимый), лиц с незаконченным средним образованием
(значимый), не женатых и вдовствующих людей, людей небогатых и просто бедных,
Сторонников, КПРФ, ЛДПР и «Единой России».
Люди, включившие Подлость в число самых отвратительных явлений,
характеризуются перекосами среди женщин, молодых и зрелых людей (значимый перекос в
возрастной группе 35-44 года), лиц со средним и с высшим (последний перекос значимый)
образованием, работающих людей, домохозяек и студентов, людей среднего достатка,
у которых денег хватает на еду и на одежду (значимый перекос), лиц с высоким уровнем
социального самочувствия (значимый перекос среди тех, у кого еще есть проблемы,
но кто с ними успешно справляется), сторонников «Единой России, «СПС и «Яблока».
Фактически, наиболее сензитивны к Подлости оказалась классическая
интеллигенция — люди средних лет со средним достатком и с образованием выше среднего.
Люди, негативно относящиеся к Порабощению, отличаются перекосами среди
мужчин, лиц в возрасте от 18 до 44 лет, работающих людей и студентов, неженатых и
разведенных (последний перекос — значимый), людей со средним доходом (перекос в группе тех,
у кого хватает и на еду, и на одежду — значимый), сторонников ЛДПР, КПРФ и «Яблока».

362 и г ДУБОВ
Противники Разврата характеризуются перекосами среди женщин (значимый),
пожилых людей в возрасте старше 55 лет, людей с невысоким уровнем образования,
пенсионеров, домохозяек, безработных, женатых людей, людей небогатых, тех, кто уже не в
силах терпеть такое свое бедственное положение, сторонников ЛДПР и КПРФ.
Осуждающие Разобщенность продемонстрировали перекосы среди мужчин, людей
от 35 до 64 лет (перекосы в группах 45-64 года — значимые), лиц со средним
специальным образованием, пенсионеров (значимый), а среди работающих полный день по
найму — среди главных руководителей и квалифицированных специалистов. Кроме того,
перекосы выявлены среди женатых и разведенных, тех, у кого хватает только на еду
(значимый), тех, кто больше терпеть такое положение не в силах, сторонников КПРФ, «Яблока»
и тех, кто не смог определиться со своей партийной идентификацией.
Те, кто не выносит Святотатства, характеризуются перекосами среди мужчин
(значимый), людей средних лет (в группе 25-34 года перекос значимый), лиц со средним
специальным образованием, работающих людей (включая бизнесменов) и студентов вузов,
а среди работающих на постоянной работе полный день — служащих из числа
технического персонала и квалифицированных рабочих. Кроме того, перекосы выявлены среди
людей, не состоящих в браке (значимый) и разведенных; людей, обладающих некоторым
достатком; людей с высоким уровнем социального самочувствия (у тех, у кого есть
проблемы, но кто их успешно преодолевает перекос — значимый), а также симпатизантов
СПС, «Яблока», «протестантов» и «отказников» (последний перекос — значимый).
Те, кто плохо относится к Слабости, демонстрируют перекосы среди мужчин
(значимый), лиц в возрасте от 18 до 34 лет (перекосы в обеих группах значимые), лиц с высшим
(значимый перекос) и средним школьным образованием, работающих людей, студентов
вузов и безработных (два последних перекоса — значимые), людей обеспеченных и
богатых (перекосы значимые), людей с высоким уровнем социального самочувствия (утех,
у кого еще есть проблемы, но кто их успешно преодолевает, перекос — значимый),
симпатизантов ЛДПР (перекос значимый), «Единой России» и «отказников».
Не приемлющие Хамство, отличаются перекосами среди женщин, людей в
возрасте 55-64 года, лиц с высшим образованием, лиц со средним доходом (показательно, что
«гордая бедность» — это вовсе не крайняя бедность), тех, у кого есть проблемы, но кто
успешно их разрешает, симпатизантов КПРФ, «Яблока» и неопределившихся.
Характерно, что применительно к этой антиценности не выделилось ни одного положительного
значимого перекоса, что во-первых, означает, что данные в последующих
исследованиях почти наверняка «поползут», а во-вторых свидетельствует, что к хамству все слои
общества относятся одинаково плохо.
И, наконец, осуждающие Черствость, характеризуются перекосами среди женщин
(значимый), людей в возрасте 55-64 года (значимый), лиц со средним специальным
и с высшим образованием, пенсионеров и домохозяек, руководители высшего звена
(значимый), разведенные люди (значимый), лица со средним доходом, симпатизанты
КПРФ и «Единой России».

Приложение 2-2
СОЦИАЛЬНО-ДЕМОГРАФИЧЕСКИЕ
ХАРАКТЕРИСТИКИ СТОРОННИКОВ
РАЗЛИЧНЫХ ЦЕННОСТЕЙ И АНТИЦЕННОСТЕЙ

со
CD
** — р<0,01
* — р < 0,05 ъ
Опрос: НОРМЫ И СИМВОЛЫ ТОМСКАЯ ОБЛ. август 2001 (Взвешенные данные). Просчитано 20 Nov 2002 g
Выборка: ВСЕ Число опрошенных: 3078 *
В ПРОЦЕНТАХ К КОЛИЧЕСТВУ ОПРОШЕННЫХ ПО СТОЛБЦУ |
НИЖЕ ПРИВОДИТСЯ ПЕРЕЧЕНЬ ВАЖНЫХ ДЛЯ ЛЮДЕЙ ЦЕННОСТЕЙ. ВЫБЕРИТЕ, ПОЖАЛУЙСТА, ИЗ НИХ ТЕ, КОТОРЫЕ ВАМ ™
ПРЕДСТАВЛЯЮТСЯ НАИБОЛЕЕ ВАЖНЫМИ, ЗНАЧИМЫМИ ЛИЧНО ДЛЯ ВАС (отметьте не более ДЕВЯТИ вариантов ответа ). м
1 .Безопасность 2. Вера 3.Власть 4. Внимание к людям 5. Доверие 6. Дол г 7. Достаток 8. Дружба 9. Законность 10. Здоровье
11. Известность 12. Любовь 13.Милосердие 14. Мир 15.Могущество 16.Надежда 17. Независимость 18. Образование 19.Покой
20. Порядочность
Число опрошенных
1131
1
544
2
122
3
862
4
847
5
283
6
999
7
749
8
546
9
2048
10
37
11
944
12
522
13
981
14
71
15
365
16
592
17
610
18
748
19
1039
20
3078
39
1 ПОЛ |
1. мужской
2. женский
47,3
52,7
42,6*
57,4*
52,0
48.0
41,9**
58,1"
45.3
54.7
52,4
47,6
45.5
54.5
49,9157,0**
50,1
43,0**
43.2**
56.8**
45,6
54,4
46.1
53.9
28,6**
71,4"
43,0**
57,0**
81,4"
18,6**
42,2*
57,8*
57,0**
43,0**
40.5**
59.5**
36,9*141,9"
63.1*1 58,1"
48.2 I
51.8
N1 ВОЗРАСТ |
1. до 24 лет
2. 25-34 лет
3,35-44 лет
4.45-54 лет
5.55-64 лет
| 6.65 и старше
15,0
19.6
22,4
15,2
12,5
15,3
14,7
18,2
18,9
13,6
19,0*
15,6
14,2
8,2**
17,5
24,7*'
14,9
20,6
12,2*
13,2**
16,9"
16,1
19,7*'
21,9"
16.6
20,8
23,2
16.3
11.9*
11,0"
12,9
16,5
26,1
19,7
15,5
9,3**
13.8
19.0
21.9
15.0
15.0
15.4
23,0*
22,6*
20,1
12,0*
12,3
10,0*
7,8"
15,6
23,9
20.8**
15.4
16.6
14.2**
18,9
20.3
15,2
14,9
16,4
30,7"
20,4
16,9
7,9
19,5
4.5
25,6**
26,2**
23,1
12,6*
8.0**
4.5**
7,6**
12,9**
' 19,7
16,6
20,3**
23,0**
11,9*
16,9
20,5
14,3
17.5*
18.8"
23,8*
20,3
13,7
12,5
17,8
11,9
13.9
16,8
16.6*
15.6
21.1"
15.9
21,9"
23,9**
22,5
15.3
8.8**
7.7**
28,4**
21.3
22,4
12,9
7,6**
7,4**
9.4**
13.6**
16,6"
15.3
22,5*'
22.6*1
10,6**
16,3
24,0
18.7*
15,8
14.5
15.21
18,6
21.1
15.3
14,7
15.1
3 ВАШЕ ОБРАЗОВАНИЕ? (один ответ) |
1 неполное среднее
образование
2. средняя школа
3. ПТУ со средним образова-
| нием, техникум
I 4.3-4 курса вуза или полное
высшее образование
31,9
12,9
34,0
21,2
38,2
14,2
28,8
18,9
42.4
14,7
25.4
17.5
43,0"
10.7*
28.5*
17,8
30.4*
15,5
33.5
20,6
25,4*
10,1
35,8
28,7*
33.3
14,3
34,2
18.2
28,8*
16,5
32.4
22.3
32.4
11,2
34,0
22.4
33,9
13,5
32,9
19,7
34.1
18,9
22,0
25.0
21.3"
16.6*
34.7
27,4**
38,9*
12,3
33.1
15.7*
38,3*
14,5
31,5
15,7**
31,0
17,5
22,0
29,4*
44.2**
10.4
30.4
15.1*
21.8"
16.7
35,8
25.7**
20,7**
15,1
37,6*
26,6**
49.5**
10.7*
28,9
11,0"
28.4**
13.8
34.3
23.5**
34,0
14.0
32.4
19.6

| 1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 | 7 | 8 | 9 | 10 | 11 | 12 | 13 | 14 | 15 | 16 | 17 | 18 | 19 | 20 | 39
4 КАКОВО ВАШЕ ОСНОВНОЕ ЗАНЯТИЕ? (один ответ)
1. работаю по найму
(контракту) на постоянной основе
2. периодически работаю по
краткосрочным контрактам
3. занимаюсь частным
предпринимательством
4. занимаюсь индивидуальной
| трудовой деятельностью
5. военнослужащий срочной
| службы
6. учусь в дневном техникуме,
| ПТУ, колледже
7. учусь в ВУЗе
8, нахожусь на пенсии по воз-
1 расту, инвалидности
19, веду домашнее хозяйство
10, временно не работаю,
| безработный
46,0
3,7
1.3
0,9
0.5
2,0
4.1
27,2
5,6
8,5
33.8**
4.5
2.8
2.1
0.0
1,5
3,4
35.0**
7,9
8.9
38,6
6,2
0,9
1.8
0,0
3,2
3.1**
39,3*
3,4
3,6*
37,9**
2,6
1,1
1.1
0,6
1,0
2.0
40.6**
5.3
7,4
46.5
4,1
1.5
1.4
0,5 .
3,0**
3,8*
23,0**
6,9
9,0
52,2**
3,6
2,1
1,8
1.0
0,8
1,4
23,4*
6.7
6,0
44,9
3,6
1.6
1.2
0,3
1.9
4.1**
28,2
6.0
7.8
46,4
3,8
1.4
1.1
0.5
2,6
6,9
20.9**
5,7
10,1
43,1
2,8
2,6
0,6
0,8
1.6
2,6
32,7
5,1
7.6
43,2
3,6
1,3
1,2
0,4
1,7
3,7*
30,0
6,8
7,8
25,2*
10,2*
0.0
2,8
2,5
4,1
11,9**
22,1
10.9
10,3
52,5**
3,9
1,6
1.4
0,5
2,0
7,5**
12,2**
9,5**
8.5
35, Г*
2.5
1,8
0.9
0.5
1.0
1.1
43,9**
5,3
7,7
40,8
2,3*
1,1
1,2
0,3
1,5
2.9
35,9**
6,3
7,5
43,3
8,7*
0,0
1.3
1,3
1,1
6.6
26.2
1.4
10.2
38,7
3,6
0,9
1,2
0,2
0,8
3,5**
34,1*
6,3
10,5
48,5*
4,9
2,4
2.1
0,6
2,5
7,0**
16,6**
5,7
9,4
47,9*
4,5
1,3
1,1
0,2
4,8**
9,1*
14,8**
7.0
8.9
32.7**
2,0*
1,2
0.9
0.5
0,8
2,2*
45,2**
5,8
8,6
47*,7
3.9
1.6
1,7
0.3
0,9
2,3
28,8
5,0
7,6
43,5
3,8
1.6
1.4
0,4
1.6
3.9
29,1
5,8
8,7
5 К КАКОЙ ГРУППЕ РАБОТНИКОВ ВЫ СЕБЯ ОТНОСИТЕ, ЕСЛИ ГОВОРИТЬ ОБ ОСНОВНОМ МЕСТЕ РАБОТЫ? (один ответ) |
руководители, главные
| специалисты
2, руководители структурных
| подразделений
3, квалифицированный спец.
| (должность предполагает в/о)
14, специалист (должность
предполагает с/с обр.)
5, служащий из числа
технического персонала
6, офицеры, прапорщики и
| военносл.-сверхсрочники
7, квалифицированные
городские и сельские рабочие
| 8, неквалиф. рабочие
1,0
2,7
8,5
¥
7,1
0,9
6,9
5.0
0,9
1,9
4,6*
9,2
4,9
1,0
5,2
5,4
0,5
0,7
8,5
7.9
9,9
0,7
5.2
5,1
1.2
1.8
6,7
10,0
5,3
0,6
5,8
5,6
1,4
2,4
7,5
13,9
6,5
1,2
7,4
5,8
2,6*
3,1
9,5
14,8
4,8
1,5
9,1
6,6
0.7
2,0
6.7
13.1
7,9
0,8
7.5
5.6
1.3
2,7
7.7
12,3
8,2
0,7
6,9
5,7
1,4
3,2
7,1
12,4
5,2
1,5
7,2
4,6
1,0
2,2
7,9
12,1
5,9
1,0
6,8
5,6
0,0
0,0
8.0
3.8
6.1
0,0
2.3
4.9
1.5
2,4
9,9**
14,8**
8,3*
1.5
7,3
6,1
1,0
1,9
5,2
11,2
5,9
0,3
4,7*
4,5
0,7
2,2
6,6
11,2
7,1
1,0
5,9
5,2
1,7
3,4
11,7
6,0
1,3
1.1
14,9*
3,2
1,9
1,8
4.7
11.7
5,5
0,3
7,0
5,9
2,0
2,1
9.6
11,9
7,2
1,1
8,7
4,7
1,0
3,6
10,5**
14,0
6,8
0.9
5.5
5.2
0.7
1,8
4,0**
8,4*
5,1
0.6
5,1*
5,8
1.5
3,0
9,8*
13,1
6,8
1,2
7,4
4,1*
1.2
2,3
7.3
11,6
6,3
0.9
7.4
5,7
6 ОХАРАКТЕРИЗУЙТЕ ВАШЕ СЕМЕЙНОЕ ПОЛОЖЕНИЕ (один ответ) I
| не женат/не заму кем | 16,9 | 18.8 | 15.9 |14,0**| 18.6 | 14.8 | 15.8 | 23.8**|14.3* | 17,0 |39.3**|24,5**|12,1**| 15,7 | 22,7 | 18,1 122.2* |27,7**| 15,3 |14,1**| 17,8
О)
ел

со
О)
О)
2, женат / замужем
3, состою в гражданском браке
4, разведен (-а)
5, вдовец/вдова
88, не хочу отвечать
на этот вопрос
1
54,3
7,5
10,0
10.8
0.2
2
46,2*
5,7
11,8
16,5**
0,9**
3
53,9
9.2
0.6**
18,1
0,0
4
52,3
5,5*
10.3
17,2**
0,5
5
51.9
8,3
11,5
9.2*
0,3
6
57,1
7,0
12,4
8,3
0,4
7
55,4*
6.8
10,3
11.1
0,4
8
48,9
7,9
9,4
9,5*
0,3
9
55.4
7.8
10,4
11.9
0,0
10
52,1
7.2
10.4
12.8
0.3
11
22.5**
14.9
5,6
17,6
0,0
12
52,0
8,8
8,9
5.4**
0.4
13
48,6
7.5
11.5
19,8**
0.4
14
53.0
6.2
9.4
15.5**
0.1
15
58.9
10.6
5.6
2,1**
0.0
16
45.9*
6.2
10.4
18,5**
0,8*
17
51,2
9,5
10,8
6,0**
0,3
18
47.1*
9,5
8,8
6,7**
0,2
19
47,5*
6.3
10.0
20,4*'
0.1
20
55,5*
7.4
11.9
10,7
0,1
39
51,7
7.7
10.2
12.2
0.2
КАКОЕ ИЗ ПРИВЕДЕННЫХ НИЖЕ ВЫСКАЗЫВАНИЙ НАИБОЛЕЕ ТОЧНО ХАРАКТЕРИЗУЕТ ВАШИ ДЕНЕЖНЫЕ ДОХОДЫ? (один ответ) |
1. денег вполне достаточно
2 доста очно, но покупка
автомашины пока недоступна
3. хвтает на одежд; г и питание
4. хватает только на питание
5. не хватает на питание
88. не хочу отвечать
на этот вопрос
4.2
10.4
32,1
35,2
17,7
0,3
3,7
9.9
26.9
38.9
20.7
0.0
2.8
10.2
24.1
40,2
22.7
0.0
2,5*
8,2*
26,7*
38,7
23,7**
0,1
4.8
10.9
33,5
33,7
16,6
0,5
3,8
15,4*
32,0
32,2
16,0
0,7
3,4
9,8
31,8
36,1
18,5
0,4
6,6**
12,2
34,5
30.7*
15.1*
0.9
3.1
12,1
28.4
36,5
19.4
0.4
3.5
10.0
31.4
37,2
17,6
0,4
18,6**
17.6
23,6
16.6*
23,6
0.0
6.1*
12.5
40,0**
28,8**
12,6**
0.0*
2,7
9,3
21.1**
45,0**
21,5
0,4
2.4**
9,3
29,6
37,6
20,8
0,3
3.7
12,5
28,5
33,0
19,3
3,0**
4,4
9,0
25,2*
41,0*
19,3
1.0
4.4
13.4*
37.5**
29.3**
14,8*
0,5
4.0
11.5
41,6**
29,3**
12,8**
0,8
2,6*
8,0*
23,7*'
40,0*
24,8*'
0.9
4,2
8,6
33,2
35,5
17,9
0,6
4.3
10,5
30,9
35.2
18,7
0,5
8 КАК ВЫ СЧИТАЕТЕ, КАКОЕ ИЗ ПРИВЕДЕННЫХ НИЖЕ ВЫСКАЗЫВАНИЙ БОЛЬШЕ СООТВЕТСТВУЕТ ВАШЕМУ НЫНЕШНЕМУ СОСТОЯНИЮ? (один ответ) |
1. все идет хорошо
2. не все идет так хорошо,
как хотелось бы
3, жить очень трудно, но пока
| еще можно терпеть
I 4, терпеть такое бедственное
| положение уже невозможно
| 99, затрудняюсь ответить
5,1
37.6
40.4
15.8
0.9
7.2
35,1
40,0
15,9
1,4*
4,6
33.6
38,4
23.4*
0,0
4,0**
31,9*
44,3*
18,8*
0,6
6,7
40.9*
39,3
12.3*
0,5
5,9
38,7
40,3
14,5
0,6
5.3
36.7
42.1
15.3
0.5
9.8**
41.9*
35,9*
11,6*
0,7
5.0
33,1
42,6
18,8
0,2
5,8
36.1
42.4
14.9
0.6
11.3
52.3
17,5**
18,9
0.0
9.6**
46.6**
32.4**
11.0**
0.5
9 ЕСЛИ БЫ ВЫБОРЫ В ГОСДУМУ РОССИИ СОСТОЯЛИСЬ ЗАВТРА, ЗА КАКУЮ ПАРТИЮ ВЫ
| 1. «Блок Жириновского»
2. КПРФ
3. Блок «Единства»
| и «Отечества — Вся Россия»
| 4, «Союз Правых Сил»
| 5, «Яблоко»
I 6, проголосую за какую-нибудь
| другую партию
| 7, проголосую против всех
| 8, не пойду на выборы
9.2
20.0
10.8
5,9
8.9
3.6
14.3
11.1
7,5
18.9
11.9
5.4
7.0
4,4
11,6
15.1
11.7
29.3**
16,2
5,6
6,7
2,7
10,0
5,5*
8.4
20,7
11,6
5.0
8.6
3,3
11.6
11.2
9.7
17.3
13.9
6,2
8,6
3.3
13.1
11,9
5.4*
19.9
12.0
9,4**
10,1
3,1
11.5
14,8
8.4
19.5
12.5
6,2
8.0
3,1
13.3
13,3
8,2
17,4
11.1
5,6
9.1
4,3
11,8
16.2*
7,2
21,7
15,0
6,1
5.9
4,2
13,0
11,6
8.2
19.2
13.3
5,3
8.3
3.1
12.7
13.0
13,4
25,5
11,9
5,5
1.8
0,0
10,9
18,7
10,6
13,8**
13,2
7,6**
10,1
3.8
12,8
12.0
4,7
28,2*
44,6
21,9**
0.3
4,7*
32,1*
44,6*
17,6
0,6
15,7**
39,3
31,2
13,9
0,0
5.9
30.7*
41,2
19,7*
0,7
9,7**
44,1**
33,0**
12,9
0,3
7,1
44.2**
36.3**
11.4**
0,4
4,8
28,4*'
45,4*
20,3*'
0,3
5,5
38,4
38.9
16.4
0,3
6,6
36,5
40,4
15,5
0.6
БЫ ОТДАЛИ СВОЙ ГОЛОС? (один ответ) |
6.4
23.8*
15.1
5.2
7.9
1.4*
10.6
[ 9.6
8,5
21,2
12,0
3,7
8.1
3.0
13.6
10.9
12,1
26,7
13.6
4.8
7.6
3,8
9,3
17.4
9,2
20.3
9.0
3.9
7.4
2.1
14,8
12,0
10.8
15.9*
12.0
6.6
10.2
3,6
13,5
14.6
7,7
15.4
13.7
7.2**
11.4
4.3
13.8
11.1
8.9
22,9
12,5
2,7**
9,0
1.6*
13.6
11,9
8,3
20.0
14.1
5.2
8.8
2.3
13.7
11.2
8.9 1
19.7
12.4
5.1
8.4
3.2
12.8
12.6

88, не хочу отвечать
на этот вопрос
99, затрудняюсь ответить
1
1.6
14,7
2
2,1
16.0
3
0.0
12,3
4
1,6
18,0*
5
1,5
14,6
6
2.0
11,8
7
1.2
14,3
8
1.3
15.1
9
2,5
12,8
10
1.9
14.9
11
5,1
7.2
12
1.7
14,4
13
2,9
17.0
14
1.7
17.2
15
1.7
2,2**
16
2,4
18,8
17
0,6*
12.1
18
1.2
14.3
19
1.5
15,4
20
2.3
13,9
39
1.7
15,2
N2 ГОРОДА и СЕЛА
г.Томск
1 2. гт.Северск, Асино
3, Села
46,5
25,0*
28,4*
47,7
20.1
32.2
47,4
22,7
29,9
44,7
23,5
31.7
43,6
27,0*'
29,4
45.4
28.8*'
25,8*
45,5
23.6
30.9
43,2
28.1*
28,7
46,9
25,1
28.1
46.6
20,9
32.5
42,0
20.0
37,9
49.5
21,5
29.1
48.9
20,4
30,7
46.0
22.0
32,0
44,6
25.7
29,7
45,4
20.7
33,8
53.5**
19.9
26.6*
50.2
20,4
29.4
44,7
20.0
35,3
49,8*
20.6
29,7
46.2
22,0
31.7
Опрос: НОРМЫ И СИМВОЛЫ ТОМСКАЯ ОБЛ. август 2001 (Взвешенные данные). Просчитано 20 Nov 2002
Выборка: ВСЕ Число опрошенных: 3078
В ПРОЦЕНТАХ К КОЛИЧЕСТВУ ОПРОШЕННЫХ ПО СТОЛБЦУ
НИЖЕ ПРИВОДИТСЯ ПЕРЕЧЕНЬ ВАЖНЫХ ДЛЯ ЛЮДЕЙ ЦЕННОСТЕЙ. ВЫБЕРИТЕ, ПОЖАЛУЙСТА. ИЗ НИХ ТЕ. КОТОРЫЕ ВАМ
ПРЕДСТАВЛЯЮТСЯ НАИБОЛЕЕ ВАЖНЫМИ. ЗНАЧИМЫМИ ЛИЧНО ДЛЯ ВАС (отметьте не более ДЕВЯТИ вариантов ответа ).
21.Природа 22.Профессионализм 23.Равенство 24.Развитие 25.Родина 26.Свобода 27.Семья 28.Смысл жизни 29.Согласие
30.Сотрудничество 31 .Справедливость 32.Стабильность ЗЗ.Творчество 34.Труд 35.Убеждения 36.Уважение к родителям
37.Удовольствие 38. Успех 39. Всего.
Число опрошенных
449
21
410
22
177
23
152
24
455
25
516
26
1648
27
467
28
301
29
66
30
1000
31
741
32
148
33
770
34
100
35
1083
36
155
37
495
38
3078
39
1 ПОЛ |
мужской
2. женский
56.2**
43,8**
66,4**
33,6**
59.1**
40.9**
53,3
46.7
57,1
42.9**
64.9**
35.1**
44.6
55,4*
48.9
51.1
43,4
56,6
64.2*
35,8*
47,1
52,9
48,1
51,9
50.1
49.9
53.6**
46,4**
63.9**
36,1**
48.1
51,9
69,8**
30,2**
52.1
47,9
48,2
51,8
N1 ВОЗРАСТ |
до 24 лет
2.25-34 лет
3.35-44 лет
4.45-54 лет
5.55-64 лет
16.65 и старше
11.9
19,9
19,4
16.4
18,7*
13,7
19.8
26,0**
26,0*
16,2
8,9
3.2**
16,0
20,7
19,1
9,4*
22.4**
12,5
28.3**
32,4**
18.0
7,6**
6.2**
7,4**
8.8**
12,1*'
18.8
17.7
23,4**
19,2*
20,7**
21,0
21,2
14,5
14,5
8,2**
15.5
20.9
25.0**
15.6
11.6**
11,4**
25.1**
22,1
22,1
12,7
10,4*
7,5**
13,8
15,5
24,2
16,1
14,8
15,5
25,7*
19,8
17,2
17,7
4,7*
14,9
12,1*
14,1**
20,5
17.3
18.4**
17,7*
12,5
26,0
23,8
16,3
11,8*
9,6**
15,1
23,9
27.0
17.5
10.8
5.8**
12,1*
15,8
22,3
21,5**
15,1
13,3
14,9
20,9
18,8
22,1
15,3
_8J_
17,5
19.9
22.7
14,0
13.5
12,4*
34,0**
30,4**
16,4
11,6
6,5**
ATI
29,1**
28,2**
22,5
10.2**
6,8**
3,2**
15,2
18,6
21.1
15.3
14.7
-ILL
GO
О)

CD
00
| 21 | 22 | 23 | 24 | 25 | 26 | 27 | 28 | 29 | 30 | 31 | 32 | 33 | 34 | 35 | 36 | 37 | 38 | 39 1
3 ВАШЕ ОБРАЗОВАНИЕ? (один ответ)
неполное среднее образование
2. средняя школа
3. ПТУ со средним образованием,
техникум
4.3-4 курса вуза или полное
высшее образование
34.8
15.8
33,0
16,4
13,1**
11,6
34,9
40,4**
29.7
15.4
35.4
19.5
27.7
12.3
31.2
28,7**
42.3*1
13.7
29.6
14,4*'
30.2
18,7**
30,7
20.3
28.3**
14.3
37,2**
20.2
24.4**
18.6**
35.0
22,1
36,9
13.3
30.5
19.2
4 КАКОВО ВАШЕ ОСНОВНОЕ ЗАНЯТИЕ?
работаю по найму (контракту)
на постоянной основе
периодически работаю
| по краткосрочным контрактам
3. занимаюсь частным предприни-
1 мательством
4. занимаюсь индивидуальной
| трудовой деятельностью
| 5. военнослужащий срочной службы
6. учусь в дневном техникуме, ПТУ,
| колледже
| 7. учусь в ВУЗе
8. нахожусь на пенсии по возрасту,
| инвалидности
| 9. веду домашнее хозяйство
10. временно не работаю,
| безработный
44,4
3,2
1,7
0,8
0,4
1.8
2,8
32,0
4.3
8.3
59,9**
5,6
2,7
2,0
0,6
2,0
6,7**
10,6**
3,1*
6,3
43.7
3.3
2.2
0,4
0,5
1.4
2,7**
29.3
5.9
9.5
46,7
6,2
3,9*
2,3
0,0
2,9
8.7**
14.4**
7.7
7,1
39,8
3,5
1,6
0,2*
0,1
0.4*
2.0*
39.8*1
4.2
7,7
42.9
3.8
2.5
1,4
0,2
1,4
7.3**
23,1**
4,0
13,0**
48,6**
4,0
1,9
1,0
0,3
1,3
3,6
23,7
7,5*
7,8
45,7
7,0**
2,4
2,0
0.3
2.2
6,2*
17.8**
6.2
10.1
41,1
1,9
1,4
0,7
0.9
0.5
2,9
31,9
8.3
9.8
40.1
7.8
31.9
20,2
39,1**
14,3
30,8
15,8**
23,8v
12,8
38,7**
24,7**
17,8**
12,0
21,1**
49,1**
35,0
13,9
34,3
16,8
17,7**
14,9
30,7
36,6**
33.0
14,4
33,3
19,3
25.5*
21,8**
28,1
24,7
19,9**
17,2
38,2*
24,6*
34,0
14,0
32.4
19,6
(один ответ)
30,5*
5,5
1,3
3,6
0.0
1.2
3,5
23,1
8,2
23,2**
39.3*
3.3
1,4
1,3
0.3
1,3
3.6
34.5**
4.7
9.8
51,2**
4,6
2,9*
1,8
0.4
1.5
3,1
21,7**
5,0
7,5
54,3**
8,7**
0.6
2.7
0.0
2,1
6,3
13,3**
5.7
5.2
46.7
4,3
2,1
1.1
0,4
1,4
2,2*
27,7
4,7
8,8
52,1
3,8
2,7
0,0
0,0
1,6
5,3
20,6
3,8
8,3
45,5
3.8
1.6
1,8
0.4
2.4
4.3
25.8*
6.4
7,7
51,6*
5,8
2,2
2,9
0,3
2,8
10,6**
5,9**
4,1
13,3*
47,2
5.5
3,1*
2,1
0,5
3,1*
7,8**
10,0**
7,8
12,3*
43,5
3.8
1,6 |
1,4
0,4
1.6
3,9
29,1
5,8
8.7
5 К КАКОЙ ГРУППЕ РАБОТНИКОВ ВЫ СЕБЯ ОТНОСИТЕ, ЕСЛИ ГОВОРИТЬ ОБ ОСНОВНОМ МЕСТЕ РАБОТЫ? (один ответ)
| 1. руководители, главные специалисты
2. руководители структурных
| подразделений
I 3. квалифицированный специалист
| (должность предполагает в/о)
4. специалист (должность предпола
| гает с/с образование)
5. служащий из числа технического
| и обслуживающего персонала
6. офицеры, прапорщики и
| военнослужащие-сверхсрочники
1.4
2,2
6,7
11.1
7,1
0,7
2,9**
3.8
16.5**
13.1
4,5
2,6**
1,1
2,2
6,6
8.2
6.6
0.6
0,4
2,3
10.4
7.8
3.1
2,5
1.6
3,7
4.8
11,0
4,9
0.5
0,9
2,5
7,3
10,2
6.0
0.3
1,3
2,6
8,1
13,9*
6,6
0.9
1,5
2.2
7.7
13,1
6.6
0,5
0.4
2.3
7.3
8.8
4.8
1.0
4,3*
4,9
5,6
4.1
3.6
1,6
0,9
2,0
5,6
9,5
6,1
0,7
2,0
2,2
9,9*
13,8
7,5
1.2
3.6*
1.7
21.9**
9,6
1.Г*
0,0
1,3
2.6
6,4
11.8
5,3
0.4
2,8
4,5
9,5
10,4
4.3
1,8
1.5
2,0
7,6
11,8
6,2
1,1
2,3
0,9
9,9
12,5
6.5
0.6
1.5
2.2
9.5
11,4
4.9
0.8
1,2
2,3
7,3
11,6
6,3
0,9

7. квалифицированные городские
и сельские рабочие
8. неквалиф. городские и сельские
рабочие
21
7,3
6.1
22
10.6*
4.8
23
9.5
7,7
24
8.8
10.1*
25
7.0
6.0
26
9.1
5.2
27
8.1
6,1
28
7.9
5.4
29
9,4
6,2
30
2,5
2,8
31
8,6
5,1
32
8,0
5,6
33
7,3
6.4
34
9.0
8,8"
35
10.4
7.8
36
8,1
6.4
37
12.1-
6.8
38
6,7
8,3*
39
7,4
5,7
6 ОХАРАКТЕРИЗУЙТЕ ВАШЕ СЕМЕЙНОЕ ПОЛОЖЕНИЕ (один ответ) |
не жена / не зг мужем
р. женат/замужем
| 3. состою в гражданском браке
4. разведен (-а)
| 5. вдовец/вдова
| 88. не хочу отвечать на этот вопрос
18.6
56.9*
6,1
7,7
10,2
0.5
21.5
54.5
9.1
10.3
4,6**
0,0
18,7
52,9
8.3
12.9
7.1*
0.0
33.5**
42.5*
10.6
7,7
5,7*
0,0
15.3
51.6
7.2
9.5
15.8*
0.0
26,3**
47,1
8,2
9.1
8.8*
0,2
14,5"
60,7**
8.1
8.7
7.2**
0,3
24.8**
46.5*
8.7
11,9
7,3**
0,7
11,1"
59,8**
6.5
11.6
10.9
0.0
37,6**
44.2
6.2
6.4
5,7
0.0
16,3
52.1
6.0
10.3
15.0*
0.1
16.8
53.8
9,1
12,3
7,9**
0,2
25.5*
49.3
12.1
6.8
3.6**
0,0
15,9
55,6
7.1
11,0
9.3*
0.4
23.7
52.3
10.0
7,8
6.1
0.0
18.2
53.4
9.7*
8.7
9.4*
0.0
34.9**
49.8
5.0
7.7
2,6**
0.0
27,4**
48,5
11,0*
10,2
2,8*
0,0
17,8 I
51,7
7,7
10,2
12,2
0,2
7 КАКОЕ ИЗ ПРИВЕДЕННЫХ НИЖЕ ВЫСКАЗЫВАНИЙ НАИБОЛЕЕ ТОЧНО ХАРАКТЕРИЗУЕТ ВАШИ ДЕНЕЖНЫЕ ДОХОДЫ? (один ответ) |
11. денег вполне достаточно
2. достаточно, но покупка автомаии-
| ны пока недоступна
| 3. хвтает на одежду и питание
| 4. хватает только на питание
| 5. не хватае даже на питание
| 88. не хочу отвечать на этот вопрос
2.0*
10.0
31.1
37,4
18,6
0,9
6,3
12,7
44,2**
28,2**
7,8**
0.8
7,7*
12.3
30.9
36,0
12,1*
1,0
5.2
10.9
42.0**
29.3
11,7*
0.8
3.4
10.5
23.9**
40.9*
21.1
0.2
6,4*
12.5
32.7
31.2
16.0
1.0
3.2
10.9
35.0**
35.4
15.5**
0.1*
5.8
10.0
34.3
34.9
14,6*
0,3
4.5
9.7
30.7
38.7
16,4
0,0
6,8
10,6
22,0
30.3
27.1
3.2**
4.2
7,2**
29,7
38,1
20,4
0,3
4.5
10,5
35,7*
32,8
16,2
0,3
5,8
16,3*
37,1
28,9
12,0*
0.0
4.5
9,4
32,0
35,8
17.7
0,5
11.2"
7,6
33,1
28,1
19.0
0,9
4.8
8.8
33,7
34,6
17,9
0,1
10.0**
16.7*
38.0
19,7**
14,5
1.1
7,6**
12,6
38,5**
29,2**
11,3"
0,9
4,3
10,5
30,9
35,2
18,7
0,5 I
8 КАК ВЫ СЧИТАЕТЕ, КАКОЕ ИЗ ПРИВЕДЕННЫХ НИЖЕ ВЫСКАЗЫВАНИЙ БОЛЬШЕ СООТВЕТСТВУЕТ ВАШЕМУ НЫНЕШНЕМУ СОСТОЯНИЮ? (один ответ)
11. все идет хорошо
2. не все идет так хорошо.
| как хотелось бы
3. жить очень трудно, но пока еще
| можно терпеть
4. терпеть такое бедственное
| положение уже невозможно
| 99. затрудняюсь ответить
6.2
35,7
43,3
13,2
0,8
10.6**
49,1**
32,6**
7,4**
0,2
8.4
34.2
43,4
12,8
0,8
8,7
50,8**
29,9**
10,6
0,0
5.2
27.0**
46,6*
19,1
0,8
10.1"
40.1
33,7**
15,0
0.5
6,6
39.0
40,2
13,3*
0,4
7,8
41,7*
37,1
12,8
0.4
5,8
36,9
40,7
15,3
1.0
10.1
45,1
29,6
15,2
0,0
4.9
33,3
41,7
18,9*
0,7
4,7
41,6*
38,4
14,7
0,4
9,2
54,0**
27,7**
8,4*
0,6
5.2
37.5
38.7
17.2
0,7
12,7*
39,7
25,8**
19,7
2,0
7,4
37,0
38,9
16,1
0,3
15,6**
49.5**
27,7**
7,3**
0,0
10,2**
51,0"
28,7**
9,9**
0.2
6,6
36,5
40,4
15,5
0,6
9 ЕСЛИ БЫ ВЫБОРЫ В ГОСДУМУ РОССИИ СОСТОЯЛИСЬ ЗАВТРА. ЗА КАКУЮ ПАРТИЮ ВЫ БЫ ОТДАЛИ СВОЙ ГОЛОС? (один ответ)
11. «Блок Жириновского»
| 2. Коммунистическая партия РФ
3. Блок «Единства» и «Отечества —
| Вся Россия»
| 4. «Союз Правых Сил»
| 5. «Яблоко»
7,2
21,5
14,3
3.8
8,6
7.1
11,7"
15,7
8,2**
12,4**
9,4
25,2
11,2
3.9
7.3
14,9*
10,8**
12.4
11,7"
9.7
7,1
33.1"
12.9
2,7*
6,9
11.9*
20.3
11,7
5.8
8.9
8.4
17.8
14,1
5,4
8,5
11,8*
14,3**
13.9
4.6
9,8
7,9
19.6
16.0
5.2
6,8
14,6
18,8
7,7
1,3
5,8
9.1
24,2**
11,4
4,8
8,1
6,9
19,6
12,6
7,2*
9,8
7,5
14,4
14,5
5,8
15,1"
9,2
23,5*
12,8
3,9
7,8
18.6"
12.4
6.0
9.1
7.4
8,2
19,8
12,2
4,3
8,9
11,9
10,6"
10,7
8,2
8,9
12.7"
12.1"
11,5
6,5
10,0
8.9
19.7
12.4
5,1
8,4
G0
О)
CD

370 ПРИЛОЖЕНИЕ 2-2
1 °°
г
г
г
г
г
см
со
со
г
г
см
см
г
г
*"
см
см
см
см
см
см
со*
00
со
г*.
*■*
*■
со"
4.6
2.8
4.4
г»
со
00
см
1*»
со
2.6
in
см
со
3.2
О)
см
со
*"
г*.
со
^
со
*■
см
ибудь
олосую за какую-н
партию
прог
угую
со*
00
см
L-
со"
о
in"
ш
со"
14,6
13.1"
13,5
о
со
о>
о
со
m
13,Ь
г-
-
со
со
1-й
см
см
m
о>
m
см
о>
со
со
£
X
олосую против все
прог
d
со
см
см
\*г
L-
щ"
о>
см"
11.8
12.5
9.6
00
см
<0
см
со
со
11.8
in
со
^
со
13.3
:
7.7
°*
см
о
о>
со
см
см
)йду на выборы
00
г"
к*
о
*■
h-
3.5
1.7
0,5
со
*~
_
см
со
со
см
5г
со
со
со
см
со
*■
со
1^
,_
см
<о
*~
рос
отвоп
ючу отвечать на эт
S
со
со
см
ю"
о
\*t
со
со
О)
•*"
11,9
12,6
14,7
h-
см
о
*■
*■
О)
15.2
m
*■
со
*"
10,5"
со
см
см
о>
о
in
V
-
»-
£
рудняюсь ответить
И
«I
1
1
см
Z
см
г
г*
СМ
а
со
9
«
63,5*
43,9
«
62 0*
L
52.
СО
СО
о>
$
44.6
m
$
*•
3
49.8
СО
40
Ь
58
о>
54
L
57.
с-.
$
8
•
о
г
см
г
*•
а
г<»
о>
20.3
18,6*
21,6
со
8
_
8
со
со
21.1
со
см
см
см
см
19.1
о>
а
со
со
а
со
см
со
8
верск, Асино
гг.Се
и
г -
со
см
г
*■
!а
К
со
41
16,2*
37,5**
«
16,4*
8'
ю. I
со
со
s1
34,3
со
и
*■
8
31.1
СО
36
5-1
я
со
см"
см
см
©I
щ
§\
со |

Приложение 2-3
ХАРАКТЕРИСТИКИ СТОРОННИКОВ РАЗНЫХ
ЦЕННОСТЕЙ
И ПРЕДПОЧИТАЕМЫЕ ПАТТЕРНЫ
ПОВЕДЕНИЯ

Во второй колонке под заголовком «Паттерны поведения» показаны все поведенческие паттерны, которые сторонники каждой ценности
выбирали значимо чаще (+) или значимо реже (-), чем в среднем по выборке. Следующие две колонки показывают эти различия в процентах.
Перекосы в социально-демографических характеристиках сторонников каждой ценности показаны под заголовком «Положительные
перекосы». Перекосы, значимо отличающиеся от среднего, выделены жирным шрифтом и обозначены одной (р < 0,05) или двумя (р < 0,01)
звездочками. Для понимании тенденции в таблицу включены также не значимые, но заметные перекосы, а также малозаметные перекосы (они
стоят в скобках), не превышающие, как правило, 1 %, но, тем не менее, показывающие направление распространения тенденции.
Обозначения в колонках соответству.т параметрам паспортички анкеты (см. Приложение 2-4)
со
го
Паттерны поведения
Паттерны поведения
о
Z
X
§
>s
о
о со
И
§5
§
с
о
се
а
со
г
ф
s
Z
со
ю
о
со
со
а
*
Z
со
со
ф
О
Z
со
о
Z
о
VO
a
со
с
ф
S
I
§
с
ф
о
Z
ф
8
I
§
I
о
ф
о
5
о
о
i
Z
о
I
if
а
о
VI
XI
XII
XIII
XIV
1. Безопасность
(+)
(-)
35-44
>65
вуз
контр
(только
еда)
нет
наеду
терпят
против
всех
(Томск)
мал. гор.
2 Вера.
(+)
(-)
55-64
н/с
с/ш
(контр.)
бизнес
и.т.д.
пенсион
домохоз
безраб
не женат
разведен |
вдов **
нет на
еду*
терпят,
нет сил
не буду
з/о

1
3 Власть
4 Внимание
к людям
5. Доверие
6 Долг
7 Достаток
8 Дружба
II
(")
1 Ребенок должен согласовывать с
родителями, как тратить заработанные им деньги
(-)
1 Деньгами в семье должен распоряжаться
тот, кто их зарабатывает
2. Если ребенок сам зарабатывает деньги,
он вправе тратить их так, как считает
нужным
(+)
1. Лучше всего работать с родственниками,
на них можно по-настоящему положиться
(-)
1. Если супруги не соответствуют друг
другу по темпераменту, такой брак быстро
распадается
2. Плохие отношения в семье оправдывают
супружескую измену
(+)
1. Сотрудники не должны интересоваться
зарплатой друг друга
(-)
1. Все сотрудники должны знать, сколько и
за что получают другие
(+)
(-)
(+)
1 Ребенок имеет право сам выбирать себе
друзей без вмешательства родителей
(-)
ill
32,4
22.8
23.0
34.5
24.3
23,2
12.4
7.2
31.6
IV
28.6
29.7
9.7
25.5
V
муж
жен *•
жен
муж
-
(жен )
VI
45-54 •
55-64
>65
45-54
55-64
>65"
<25
25-34
35-44
35-44
45-54
-
<25*
25-34
VII
н/с
н/с ••
с/ш
с/с
в/о
с/с
в/о *
с/ш
(с/с)
с/ш
в/о
VIII
контр
техн.ПТУ
пенсион
пенсион
домохоз
раб
раб
(и т.д )
домохоз
-
техн,
ПТУ
вуз **
безраб
IX
кв спец
служ
-
(кв
спец )
спец.
служ
гл рук
(кв спец.)
некв
раб *
служ
служ
X
замуж
вдов
женат
вдов **
гр брак
женат

разведен
женат *
не
женат **
XI
кроме
маш
еда+оде
жда
только
еда
только
еда
нет на
еду"
на все
еда+
одежда
кроме
маш. *
еда+
одежда
только
еда
на все,
кроме
маш ,
еда+
одежда
XII
терпят
терпят ••
преодол
терпят
терпят
все
хорошо*
преодол
XIII
ЛДПР
КПРФ"
з/о
Ед+ОВР.
СПС,
против
всех
СПС",
Яблоко,
против
всех,
не буду
СПС,
против
всех,
не буду
не буду *
з/о
XIV
мал гор
мал гор
села
мал
гор ••
мал.
гор •*
мал
гор ••
мал гор.

1 1
9. Законность
10. Здоровье
11. Известность
12. Любовь
II
(+)
(-)
(+)
И
1. Деньгами в семье должен распоряжаться
тот, кто их зарабатывает
2. Настоящая женщина охотно занимается
домашним хозяйством - это доставляет ей
удовольствие.
3. Для того, чтобы жениться, не нужно
спрашивать «родительского благословения»
4. Руководитель не должен учитывать
мнение коллектива при распределении премий,
ему - виднее
5. Если появляется выгодная подработка, то
помощников себе невзирая на обиды коллег
можно искать на стороне
(+)
1. Жена не должна носить одежду, которая
не нравится её мужу
(-)
1. Лучше не спорить с коллективом,
принимая мнение большинства
(+)
1. Если супруги не соответствуют друг другу
по темпераменту, такой брак быстро
распадается
2. Ребёнок имеет право сам выбирать себе
друзей без вмешательства родителей
3. Даже если женщина устала на работе, она
должна позволять супругу вступать с ней в
половую близость
4. Если ребенок сам зарабатывает деньги, он
вправе тратить их так. как считает нужным
(-)
1. Дети должны бояться отца.
2. Ребенок должен согласовывать с
родителями, как тратить заработанные им деньги
ill
57.0
58,4
59.2
59.1
60.2
3.3
0.3
38.4
36,2
39.5
38.0
24.7
26.7
IV
65.0
1.8
31.1
V
муж. *
жен *
-
жен.
VI
35-44
45-54
55-64
>65
-
<25
25-34
55-64
<25**
25-34*
35-44
VII
С/с
с/с
н/с
с/ш
в/о
с/ш
с/с
в/о**
VIII
раб.,
бизнес,
пенсион.
домохоз.
контр.
и.т.д.
техн.,
ПТУ
вуз
домохоз.
безраб.
раб**
и.т.д.
вуз**

домохоз *
IX
рук. ср.
зв.
спец.
-
кв. спец.
рук. ср.
зв.
кв. спец.
спец.
служ.
кв. раб.
некв.
раб.
X
женат

разведен
вдов.
-
не
женат* *,
гр. брак,
вдов
не
женат* *,
гр. брак
XI
кроме
маш.,
нет
наеду
еда+
одежда
только
еда
на все,
кроме
маш.
(нет на
еду)
на все,
кроме
маш.,
еда+оде
жда**
XII
терпят
нет сил *
терпят
все
хорошо
преодол.
все
хорошо

преодол **
XIII
КПРФ,
Ед +ОВР,
за
другую
-
ЛДПР
Ед+ОВР
СПС
не буду
ЛДПР
Ед+ОВР
СПС*
Яблоко
XIV ]
мал. гор.
мал. гор.
-
села

1
13 Милосердие
14 Мир
15 Могущество
16. Надежда
17 Независимость
II
<+)
1 Опасно разрешать детям с малых лет
самим ходить в школу, магазин и т.п.
2 Руководитель не должен вступать в
дружеские отношения с подчиненными
(-)
(♦)
1 Женщина способна воспитать сына и без отца
(-)
1 Замужняя женщина не может долго
задерживаться на работе, у нее есть обязанности по дому
2. Если ребенок сам зарабатывает деньги, он
вправе тратить их так, как считает нужным
3. Когда человек видит, что его коллеги
«халтурят», он не должен докладывать руководству,
если это не касается непосредственно его работы
<+)
(-)
(+)
1. Даже если женщина устала на работе,
она должна позволять супругу вступать с
ней в половую близость
(-)
(+)
1 Ребёнок имеет право сам выбирать себе друзей
без вмешательства родителей
2. Для того, чтобы жениться, не нужно спрашивать
«родительского благословения»
3. Если ребенок сам зарабатывает деньги, он вправе
тратить их так. как считает нужным
4 Если появляется выгодная подработка, то
помощников себе невзирая на обиды коллег можно искать
на стороне
(-)
1. Замужняя женщина не может долго задерживаться
на работе, у нее есть обязанности по дому.
2. Дети должны бояться отца.
3 Родители не обязаны объяснять детям свои решения.
4 Мнение родителей должно являться решающим
при выборе подростком дополнительных занятий
(музыка, спорт, и т п.)
5 Лучше не спорить с коллективом, принимая
мнение большинства
III
22,0
21,3
38.5
27,3
27,0
27,0
16.9
24,7
24.5
23.7
23.7
14,0
12.7
14.8
14.5
14.7
IV
16,7
32,3
12.7
19.4
V
жен •*
жен.
муж **
жен *
муж*
VI
45-54
55-64
>65*
35-44
55-64
<25**
25-34
<25
(25-34)
(45-54)
55-64
>65
<25**
25-34 •
35-44
VII
с/с
н/с *
с/ш
в/о**
н/с*
(с/ш)
с/с
в/о**
VIII
пенсион
безраб.

пенсион **
(домо-
хоз)
раб
контр **
и т.д.
солд.
вуз
безраб.
вуз
пенсион,
безраб.
раб.
(контр )
бизнес *
и т.д.
вуз *
(домо-
хоз )
(безраб )
IX
спец.
(спец)
служ
гл рук.
рук. ср.
зв
кв спец.
кв раб **
спец.
кв раб.
гл рук.
кв. спец.
служ.
кв раб.
(некв
раб.)
X
развед
вдов **
женат
вдов
не женат
не женат
вдов
не женат
гр брак
XI
только
еда*
нет на
еду
только
еда
нет на
еду
на все.
кроме
маш .
не отв.**
только
еда
нет на
еду
(на все)
кроме
маш
еда+оде
жда**
XII
терпят
нет сил
терпят
нет сил
все
хор.**
преодол
терпят
нет сил
все хор.,

преодол **
XIII
Ед+ОВР
(СПС)
Яблоко
з/о
КПРФ,
против
всех,
з/о
ЛДПР
КПРФ
Яблоко
за
другую
не буду
КПРФ,
против
всех.
з/о
ЛДПР.
СПС.
Яблоко,
против
всех,
XIV
Томск
мал. гор
Томск
село
мал. гор
Томск

1
18. Образование
19. Покой
20. Порядочность
II
(+)
1. Взрослые дети не вправе требовать
помощи у своих родителей
(-)
1. Родители не обязаны объяснять детям
свои решения
(+)
1. Женщина способна воспитать сына и без
отца
2. Дети должны бояться отца
3. Лучше не спорить с коллективом,
принимая мнение большинства
4. Если сотрудник против сложившихся
правил компании, он должен им
подчиняться или уйти, а не пытаться их
изменить
(-)
1. В семье без отца мальчик не может
развиваться нормально
2. Ребёнок имеет право сам выбирать себе
друзей без вмешательства родителей
3. Настоящая женщина охотно занимается
домашним хозяйством — это доставляет ей
удовольствие
(+)
1. Подчиненный не может жаловаться
вышестоящему руководителю «через
голову» своего непосредственного
руководителя.
2. Руководитель не должен вступать в
дружеские отношения с подчиненными
(-)
1. Работа на опасном и вредном
производстве — личное дело каждого
работника, включая людей со слабым
здоровьем
ш
24,9
15.7
35,0
29,1
28.1
27,6
18.3
18.0
17.4
36.6
37,5
25,3
IV
20,2
22,8
31,8
V
жен **
жен **
жен **
VI
<25 **
25-34
35-44
45-54
55-64
>65**
35-44*
45-54
(55-64)
~Vll
(с/ш)
с/с
в/о**
н/с**
с/с
в/о *
VIII
раб.
контр,
техн.,
ПТУ**
вуз**
домохоз.
пенсион
раб.
(бизнес.)
и.т.д.
IX
кв. спец.
спец.
служ.
некв.
раб.
гл. рук.
рук.
ср.зв.*
кв. спец.
спец.
служ.
X
не
женат **
гр. брак
развед.
вдов**
женат,

разведен
XI
еда+оде
жда**
только
еда
нет на
еду**
еда+
одежда
только
еда
XII
преодол.
терпят
нет сил *
преодол.
нет сил
XIII
Ед.+ОВР
СПС
Яблоко *
против
всех
ЛДПР
КПРФ*
з/о
Ед.*ОВР
Яблоко
XIV 1
Томск
села
Томск *

1
22
Профессионализм
23. Равенство
24. Развитие
25. Родина
26 Свобода
27 Семья
II
(+)
1. Если ребенок сам зарабатывает деньги,
он вправе тратить их так, как считает
нужным
(-)
1. Женщина способна воспитать сына и без
отца
2. Дети должны бояться отца.
3. Лучше не спорить с коллективом,
принимая мнение большинства
(+)
(-)
1. Руководитель не должен вступать в
дружеские отношения с подчиненными
(+)
(-)
1. Руководителю по мере возможности
следует поощрять индивидуализм в работе;
каждый работает сам и отвечает за себя.
2. Лучше всего работать с родственниками,
на них можно по-настоящему положиться
(+)
1. Взрослые дети не вправе требовать
помощи у своих родителей
(-)
(+)
1. Если ребенок сам зарабатывает деньги,
он вправе тратить их так, как считает
нужным
(-)
(+)
1. Даже если женщина устала на работе,
она должна позволять супругу вступать с
ней в половую близость
(-)
1. Дети должны бояться отца.
2. Лучше не спорить с коллективом,
принимая мнение большинства
ill
18,1
10,2
6,6
10,0
2,2
3.2
3,0
17,7
20,2
58,6
43,1
45,1
IV
14,1
6.2
5,2
13,0
16.4
51,1
V
муж **
муж
жен.
муж **
муж **
жен •
VI
<25*
25-34
35-44*
<25
25-34
55-64
<25*
25-34
35-44
45-54
55-
64"
<25*
25-34
25-34
35-44*
VII
с/с
в/о**
с/с
в/о
в/о*
н/с
с/ш
с/ш
в/о
(с/ш)
с/с*
(в/о)
VIII
раб **
контр
бизнес
и тд
техн .
ПТУ
вуз
контр,
бизнес,
безраб
раб.
контр
техн.,
ПТУ
вуз *
домохоз.
контр,
пенсион
бизнес
вуз *
безраб**
раб*
(контр )
(бизнес)
домохоз
IX
гл рук *
рук ср зв
кв спец
некв
спец.
воен **
кв раб
рук.срзе
служ
некв. раб.
кв. спец
воен
кв раб.
некв.
раб
кв спец.
кв раб.
некв
раб.
(рук-ср.
зв.)
кв. спец.
кв.
раб (некв.
раб)
(гл. рук.)
(кв.
спец )
спец
(служ )
кв раб
X
не женат
женат
гр. брак
гр.брак

разведен
не
женат*
гр. брак.
вдов *
не
женат**
гр брак
женат **
гр брак
XI
на все *,
кроме
маш ,
еда+
одежда* *
на все
кроме
маш
еда+
одежда
на все
еда+оде-
жда**
кроме
маш.,
только
еда
на все
кроме
маш.
еда+
одежда
(кроме
маш.)
еда+оде-
жда*
только
еда
XII
все
хорошо*,

преодол **
терпят **
прео-
дол **
терпеть
нет сил
все
хорошо
преодол
преодол
терпят
XIII
Ед+ОВР
Яблоко**
(против
всех)
КПРФ
Ед+ОВР
против
всех
ЛДПР **
Ед+ОВР
СПС*
Яблоко
КПРФ**
ЛДПР
Яблоко
против
всех
не буду
Ед.-ЮВР
(СПС)
XIV |
Томск **
Томск **
Томск
мал гор.
села
Томск *
Томск

1
28. Смысл жизни
29. Согласие
30.
Сотрудничество
31.
Справедливость
32 Стабильность
II
(+)
1. Если супруги не соответствуют друг
другу по темпераменту, такой брак быстро
распадается.
2. Если ребенок сам зарабатывает деньги,
он вправе тратить их так, как считает
нужным
(-)
(+)
(->
(+)
(-)
(+)
1. Факт измены мужа или жены должен
однозначно приводить к разводу
2. Ребенок должен согласовывать с
родителями, как тратить заработанные им
деньги
(-)
1. Настоящая женщина охотно занимается
домашним хозяйством — это доставляет ей
удовольствие.
2. Если ребенок сам зарабатывает деньги,
он вправе тратить их так, как считает
нужным
(+)
<-)
1. Дети должны бояться отца
III
19.2
18,2
35.7
36,2
25.8
25,0
14,0
IV
14,6
31,6
23.0
V
муж.
жен.
-
(жен)
(муж)
VI
<25**
25-34
35-44
35-44
55-64
>65
<25**
25-34
35-44
45-54
55-64
(>65)
25-34
35-44
45-54
VII
С/ш
С/С
(в/о)
н/с
в/о
н/с
с/с
в/о
н/с*
с/с
в/о*
VIII
контр *
бизнес
и.т.д.
техн.,
ПТУ
вуз
солдаты
пенсион
домо
хоз *
контр,
бизнес
и.т.д.
техн.,
ПТУ
домо-
хоз.*
безраб.
пенсион
безраб.
раб**
контр
бизнес
итд.
IX
служ.
(кв. раб.)
кв. спец.
не кв.
раб.
рук.
ср.зв.
кв. спец.
кв. раб.
гл. рук.
кв
спец.*
спец.
(служ.)
кв раб.
X
не
женат *
гр. брак

разведен
женат **

разведен
не женат
гр. брак

разведен
вдов*
гр.брак
XI
на все
только
еда
еда*
одежда
только
еда
на все
кроме
маш.
только
еда
не отв.**
только
еда
нет на
еду
на все
еда+оде
жда
XII
все
хорошо
преодол.
преодол.
терпят
все
хорошо
преодол.
нет сил
преодол.
XIII
ЛДПР
Ед+ОВР
не отв.
КПРФ
против
всех
ЛДПР
не буду
не отв.
з/о
ЛДПР
КПРФ**
Ед.+ОВР
СПС
Яблоко
XIV
Томск
Томск
село
Томск
село
Томск
села
Томск **

1
33 Творчество
34. Труд
35. Убеждения
36. Уважение
к родителям
II
(+>
1. Работа на опасном и вредном
производстве — личное дело каждого
работника, включая людей со слабым
здоровьем
2. Если появляется выгодная подработка,
то помощников себе невзирая на обиды
коллег можно искать на стороне
(-)
1. Дети должны бояться отца
2. Лучше не спорить с коллективом,
принимая мнение большинства
(+)
1. Даже если женщина устала на работе,
она должна позволять супругу вступать с
ней в половую близость
<-)
1. На наличие любовника или любовницы у
одного из супругов другой супруг может
закрыть глаза, если это не стало известно в
обществе.
2. Для того, чтобы жениться, не нужно
спрашивать «родительского
благословения»
(+)
1. Если появляется выгодная подработка,
то помощников себе невзирая на обиды
коллег можно искать на стороне
(-)
(♦)
(-)
1. Руководитель не должен учитывать
мнение коллектива при распределении
премий, ему — виднее
ш
8.1
7,6
1.8
2.5
28.5
18.2
17.9
4.9
28.1
IV
5.1
22.3
3.0
33.6
V
муж
муж *
муж ••
-
VI
25-34
35-44
35-44
45-54
25-34
45-54
<25
25-34
35-44
VII
в/о"
С/С
с/с
в/о**
с/с
(в/о)
VIII
раб.
контр. **
и.т.д.
техн,
ПТУ
вуз
раб.
контр,
бизнес.
раб*
(контр.)
бизнес
раб.
контр.
(техн.ПТ
У)
IX
гл. рук. *
кв. спец.
гл. рук.
рук.ср.зв
спец.
(кв. раб.)
некв.раб
гл. рук.
рук.ср.зв
спец.
(служ.)
кв. раб.
-
X
не женат
женат
гр. брак
не женат
женат
женат,
гр.брак
женат
гр.брак
XI
кроме
маш.
еда+оде
жда
еда+оде
жда
только
еда
на все **
еда+оде
жда
(на все)
еда+оде
жда
XII
преодол.
нет сил
все
хорошо
нет сил
все
хорошо
XIII
ЛДПР
Ед.+ОВР
Яблоко
ЛДПР
КПРФ
ЛДПР **
не отв.
КПРФ
XIV 1
Томск **
(Томск)
село
Томск *
Томск

1
38. Успех
II
(+)
1. Если супруги не соответствуют друг
другу по темпераменту, такой брак быстро
распадается.
2. Деньгами в семье должен распоряжаться
тот, кто их зарабатывает
3. Если ребенок сам зарабатывает деньги,
он вправе тратить их так, как считает
нужным
4. Ничего страшного не случится, если не
законченное до конца рабочего дня дело
будет выполнено на следующий день утром
5. Если служебное оборудование
простаивает, его можно использовать в
личных целях.
(-)
1. Ребенок должен согласовывать с
родителями, как тратить заработанные им
деньги
2. Нельзя эксплуатировать служебную
технику в личных целях
III
21,0
21,2
21,6
19,7
20,0
12,1
12.3
IV
15.8
V
муж.
<25 **
25-34
35-44
с/ш«
в/о"
раб.
контр,
бизнес
и.т.д.
техн,
ПТУ"
вуз
домохоз
безраб
(гл рук)
кв. спец.
(кв.раб.)
не женат
гр. брак.
на все *
еда+оде-
жда*
XII
все
хорошо
преодол.
ЛДПР
СПС
Яблоко
не буду
СО
ОО
О
Томск
село

Приложение 7-1
ХАРАКТЕРИСТИКИ СТОРОННИКОВ
РАЗНЫХ ПАТТЕРНОВ ПОВЕДЕНИЯ
И ПРЕДПОЧИТАЕМЫЕ ЦЕННОСТИ

Во второй колонке под заголовком "Ценности" показаны все ценности, которые сторонники каждого поведенческого оэ
паттерна выбирали значимо чаще (+) или значимо реже (-), чем в среднем по выборке. 1\з
Перекосы в социально-демографических характеристиках сторонников каждой ценности показаны под заголовком
"Положительные перекосы". Перекосы, значимо отличающиеся от среднего, выделены жирным шрифтом и обозначены
одной (р < 0,05) или двумя (р < 0,01) звездочками. Для понимании тенденции в таблицу включены также не значимые, но
заметные перекосы, а также малозаметные перекосы (они стоят в скобках), не превышающие, как правило, 1 %, но, тем не
менее, показывающие направление распространения тенденции.
Обозначения в колонках соответствуют параметрам паспортички в анкете (См. Приложение 2-4)
I
1. Женщина в семье должна отвечать за
мелкие ежедневные покупки, а решения
о крупных тратах должен принимать
мужчина.
I 2. Жена имеет полное право
самостоятельно делать крупные покупки,
даже если деньги в семье зарабатывает
муж.
3. На наличие любовника или любовницы
у одного из супругов другой супруг
может закрыть глаза, если это не стало
известно в обществе.
ЦЕННОСТИ (для себя)
и
(+)
(-)
(+)
(-)
(+)
(-) Труд
ПОЛОЖИТЕЛЬНЫЕ ПЕРЕКОСЫ
ПОЛ
III
муж**
жен**
жен**
возраст
IV
<24
45-54
<24
25-34
35-44
образование
V
н/с
в/о
в/о**
основное занятие
VI
техн.,ПТ
У,
контр.,
и.т.д.
раб.
раб.,
вуз,
группа работников
VII
квал.
раб.
кв. спец.
спец.
некв.
раб.
кв.спец *
спец.,
служ.,
семейное положение
VIII
развод
женат
не женат
5
1
IX
на все,
еда+
одеж
-
на все,
социальное ощущени
X
-
-
все хор.,
прео-
дол*
партийность
XI
КПРФ
ЛДПР.
СПС,
Яблоко
ЛДПР,
СПС,
Яблоко
город-село
XII
Томск
село
Томск,
мал. гор.
Томск,
мал. гор.

1 1
4. Факт измены мужа или жены должен
однозначно приводить к разводу.
5. Если супруги не соответствуют друг
другу по темпераменту, такой брак
быстро распадается.
6. Основа брака не сексуальные
отношения, а уважение друг к другу.
7. Жена не должна носить одежду,
которая не нравится её мужу.
1 8. При выборе себе одежды женщина не
обязана учитывать вкусы мужа.
9. В семье без отца мальчик не может
развиваться нормально.
10. Женщина способна воспитать сына и
без отца.
11. Замужняя женщина не может долго
задерживаться на работе, у нее есть
обязанности по дому.
12. Карьера жены также важна как и
карьера мужа.
13. Плохие отношения в семье
оправдывают супружескую измену.
14. Даже не очень хорошие отношения в
семье не оправдывают супружескую
измену.
и
(+) Справедливость
(-)
(+) Любовь, Смысл
жизни, Успех
(-) Доверие
(+)
(-)
(+) Известность
(-)
(+)
(-)
(+)
(-) Покой
(+) Мир, Покой
(-) Профессионализм
(+)
(-) Мир, Независимость
(+)
(-)
(+)
(-) Доверие
(+)
(-)
III
муж**
жен*
жен
муж**
жен*
муж**
жен**
муж*
жен.
-
-
IV
<24
45-54
55-64
<24**
25-34
-
<24
25-34
-
25-34
35-44
55-64
>65**
55-64
>65*
<24
(25-34)
-
-
V
<24
45-54
55-64
С/Ш
с/с
-
-
-
с/с
в/о
н/с**
н/с**
с/с
в/о
-
-
VI
контр.те
хн, ПТУ
безраб.
контр.
бизнес
техн,
ПТУ
вузы
безра-
ботн
-
контр.,
бизнес,
и.т.д.
-
раб.
бизнес
пенс. **
контр.,
бизнес,
и.т.д.
пенс. **,
безраб.
-
-
раб.
VII
квал.раб
-
-
-
-
спец.
-
к вал.
раб.
некв.
раб.
рук.ср.зв
квал.
спец.
спец.
служ.
некв.
раб.
-
VIII
женат
не
женат**,
гр. брак
развед.
женат
-
-
женат,
гр. брак
не
женат,
вдов**

разведен,
вдов.
не женат
не
женат,
гр. брак
женат
IX
еда+
одеж
кроме
маш
еда+
одеж
еда
-
-
еда+
одеж*
нет на
еду
еда
нет на
еду*
еда+
одеж
кроме
маш*
еда+
одеж.
X
терпят,
нет сил
преодол
терпят
все хор.,
терпят
преодол.
терпят,
нет сил
терпят,
нет сил
преодол.
преодол.
-
XI
КПРФ
ЛДПР,
не буду *
КПРФЕд.
+ОВР
ЕД.-ЮВР
не буду
з/о
ЕД.+ОВР
Яблоко,
против
всех
ЛДПР,
КПРФ,
з/о
не буду
Ед.+ОВР
СПС,
против
всех
ЛДПР,
СПС,
Яблоко
-
XII I
село
Томск,
село
-
Томск,
село
мал. гор.
Томск
село
село
мал. гор.
село
Томск,

1
15. Дети должны бояться отца.
16. Дети не должны бояться отца.
17. Деньгами в семье должен
распоряжаться тот, кто ведет хозяйство.
18. Деньгами в семье должен
распоряжаться тот, кто их зарабатывает
19. Родители не обязаны объяснять
детям свои решения.
20. Родители обязаны объяснять детям
свои решения.
I 21. Ребёнок имеет право сам выбирать
себе друзей без вмешательства
родителей.
113. Плохие отношения в семье
оправдывают супружескую измену.
I 14. Даже не очень хорошие отношения в
семье не оправдывают супружескую
| измену.
15. Дети должны бояться отца.
и
(+) Покой
(-) Любовь,
Независимость,
Профессионализм,
Семья, Стабильность,
Творчество
(+)
(-)
(+)
(-)
(+) Удовольствие, Успех
(-) Внимание к людям,
Здоровье
(+)
(-) Независимость,
Образование
(+)
(-)
(+) Дружба, Любовь,
Независимость,
Удовольствие
(-) Покой
(+)
(-) Доверие
(+)
(-)
(+) Покой
(-) Любовь,
Независимость,
Профессионализм,
Семья, Стабильность,
Творчество
III
-
-
жен.
муж**
муж*
жен
муж**
-
-
-
IV
55-64
>65**
(<24)
25-34
35-44
-
<24**
55-64
>65**
<24
35-44
<24**
25-34
-
-
55-64
> 65 **
V
н/с**
С/С
в/о
-
в/о
н/с**
в/о
с/ш
с/с
-
-
н/с **
VI
пенс. **,
раб. *
-
раб.
контр.
техн.,
ПТУ
вуз
безраб.
контр.,

пенсион**
раб.
техн,
ПТУ
вуз
раб*
вуз *
-
раб.
пенс. **,
VII
-
квал.
спец.
спец.
-
гл. рук.
рук. ср.
зв.
-
-
спец.
служ.
квал.
раб.
служ.
некв.
раб.
-
-
VIII
вдов **
женат
-
не женат
гр. брак
разведен
гр. брак
вдов**
-
не
женат**
(женат)
не
женат,
гр. брак
женат
вдов**
IX
нет на
еду**
еда+
одеж.
-
на все,
кроме
маш
еда+
одеж
кроме
маш
только
еда
еда+
одеж
на все,
еда+
одеж
кроме
маш*
еда+
одеж.
нет на
еду**
X
терпят**,
нет сил
преодол.
терпят
все хор.,
преодол.
терпят
преодол.
все хор.,
преодол.
преодол.
-
терпят**,
нет сил
XI
КПРФ**
з/о
против
всех
з/о
ЛДПР,
против
всех
ЛДПР
КПРФ
з/о
ЛДПР,
против
всех,
не буду
ЛДПР.
СПС.
Яблоко
-
КПРФ **
з/о
Xli 1
село **
мал. гор.
-
-
село *
мал. гор.
село
село
Томск,
село **

1
16. Дети не должны бояться отца.
17. Деньгами в семье должен
распоряжаться тот, кто ведет хозяйство.
18. Деньгами в семье должен
распоряжаться тот, кто их зарабатывает
19. Родители не обязаны объяснять
детям свои решения.
20. Родители обязаны объяснять детям
свои решения.
121. Ребёнок имеет право сам выбирать
себе друзей без вмешательства
родителей.
I 32. Ведение домашнего хозяйства —
тяжелая работа, которую супруги должны
| делить поровну.
33. Не стоит бояться разрешать детям с
малых лет самим ходить в школу,
магазин и т.п.
34. Опасно разрешать детям с малых лет
самим ходить в школу, магазин и т.п.
35. Собираясь жениться, необходимо
получить одобрение родителей.
36. Для того, чтобы жениться, не нужно
спрашивать "родительского
благословения"
и
(+)
(-)
(+)
(-)
(+) Удовольствие, Успех
(-) Внимание к людям,
Здоровье
(+)
(-) Независимость,
Образование
(+)
(-)
(+) Дружба, Любовь,
Независимость,
Удовольствие
(-) Покой
(+)
(-)
(+)
(-)
(+) Милосердие
(-)
(+)
(-)
(+) Независимость
(-) Здоровье, Труд
III I
-
жен.
муж **
муж *
жен
муж **
-
-
жен.
жен.
муж **
IV |
(< 24)
25-34
35-44
-
<24**
55-64
>65**
<24
35-44
<24**
25-34
-
35-44
45-54
<24
25-34
(55-64)
>65
55-64
>65
<24
25-34
V "|
с/с
в/о
-
в/о
н/с **
в/о
с/ш
с/с
-
с/с
в/о
н/с
с/ш*
н/с*
с/ш
с/с
вуз *
VI |
раб. *
-
раб.
контр.
техн.,
ПТУ
вуз
безраб.
контр.,

пенсион**
раб.
техн,
ПТУ
вуз
раб. *
вуз *
пенсион.
раб.
вуз
пенсион.
пенсион
безраб.
раб. **
контр.,
бизнес
| (вуз)
VII j
квал.
спец.
спец.
-
гл. рук.
рук. ср.
зв.
-
-
спец.
служ.
квал.
раб.
-
(кв. спец.)
спец.
некв.
раб. **
-
(рук.ср.з
в.) кв.
спец.
спец.
кв. раб.
VIII
женат
-
не женат
гр. брак
разведен
гр. брак
вдов**
-
не
женат**
(женат)
-
женат
не женат
вдов
-
женат
гр. брак
IX
еда+
одеж.
-
на все,
кроме
маш
еда+
одеж
кроме
маш
только
еда
еда+
одеж
на все,
еда+
одеж
только
еда
еда+
одеж
только
еда
нет на
еду
только
еда
нет на
еду
(все)
кроме
маш *,
еда+
одеж
X
преодол.
терпят
все хор.,
преодол.
терпят
преодол.
все хор.,
преодол.
терпят
преодол.
терпят,
нет сил *
терпят
(нет сил)
все хор.,
преодол.
XI
против
всех
з/о
ЛДПР,
против
всех
ЛДПР
КПРФ
з/о
ЛДПР,
против
всех,
не буду
не буду
-
ЛДПР
КПРФ
СПС
КПРФ
СПС*.
не буду,
против
всех
XII I
мал. гор.
-
-
село *
мал. гор.
село
мал. гор.
село
Томск**
село*
Томск**

1
37. Даже если женщина устала на
работе, она должна позволять супругу
вступать с ней в половую близость.
38. Муж не может требовать от жены
| близости, если она устала.
39. Если ребенок сам зарабатывает
деньги, он вправе тратить их так, как
считает нужным.
40. Ребенок должен согласовывать с
родителями, как тратить заработанные
им деньги.
1 1. Если дневные дела не выполнены до
конца рабочего дня, надо задержаться на
работе, чтобы обязательно доделать их.
I 2. Ничего страшного не случится, если не
законченное до конца рабочего дня дело
будет выполнено на следующий день
| утром.
I 3. Сотрудник может иметь
определенные привилегии за то, что
| много лет работает на предприятии.
I 4. Ветераны предприятия заслуживают,
чтобы руководство отмечало их опыт и
заслуги, но никаких льгот по сравнению с
другими сотрудниками они иметь не
| должны.
5. Сотрудники не должны
интересоваться зарплатой друг друга.
6. Все сотрудники должны знать, сколько
и за что получают другие.
и
(+) Любовь, Надежда,
Семья. Труд
(-)
(+)
(-)
(+) Любовь.
Независимость.
Профессионализм,
Свобода, Смысл жизни,
Удовольствие, Успех
(-) Внимание к людям,
Мир, Справедливость,
(+) Внимание к людям,
Справедливость
(-) Любовь. Успех
(+>
(-)
(+) Удовольствие, Успех
(->
(+)
(->
(+)
(->
(+) Долг
(->
(+)
(-)Долг
III
-
-
муж**
жен **
-
-
-
(муж.)
муж.
жен.
IV
<24*
25-34
55-64
-
<24**
25-34 *
35-44
45-54
55-64
>65**
(55-64)
>65*
25-34
35-44
-
45-54*
(55-64)
<24
25-34
35-44
55-64
>65*
V
С/С
-
с/ш
с/с
в/о*
н/с**
н/с
с/с
(в/о)
-
с/с
(в/о)
с/с
(в/о)
н/с**
VI
раб.
и.т.д.
(тех, ПТУ)
безраб.
-
раб.
контр.*
техн.,
ПТУ
вуз *

пенсион**
пенсион
раб.
-
раб.
контр,
бизнес
раб.
контр.
бизнес
и.т.д.
вуз
техн,
ПТУ

пенсион**
VII
служ.,
кв. раб.
-
(гл. рук)
(рук.ср.з
в)
кв. спец.
спец.
служ
некв.
раб.
-
-
квал.
спец.
спец.
служ.
-
спец.
рук. ср.
зв.
кв. спец.
спец.
некв.
раб.
VIII
не
женат,

разведен
-

неженат **,
гр. брак

разведен,
вдов**
гр. брак,
вдов
не
женат,
женат
-
женат
женат

разведен
вдов *
IX
только
еда
-
на все,
кроме
маш
еда+оде
жда
только
еда**.
нет на
еду
только
еда.
нет на
еду
еда+оде
жда**
-
только
еда
на все.
кроме
маш
еда+оде
жда
только
еда.
нет на
еду**
X
терпят
-
все хор *
преод. **
терпят,
нет сил *
терпят
прео-
дол**
-
терпят
все хор.,
преод. *
терпят
нет сил
XI
ЛДПР
КПРФ
-
ЛДПР.
ЕД.+ОВР
Яблоко,
против
всех
КПРФ *,
з/о
КПРФ,
-
-
КПРФ
з/о
СПС,
против
всех,
не буду
КПРФ
з/о
XII |
село
-
Томск,
мал. гор.
село
село
мал. гор.
мал. гор.
село
Томск.
село

1
7. Руководитель не должен быть
снисходительным к ошибкам
сотрудников.
8. Руководитель должен уметь прощать
ошибки своим сотрудникам.
9. В распределении премий
руководителю стоит учитывать мнение
коллектива.
10. Руководитель не должен учитывать
мнение коллектива при распределении
премий, ему — виднее.
11. Подчиненный не может жаловаться
вышестоящему руководителю "через
голову" своего непосредственного
руководителя.
12. Если регулярно нарушается техника
безопасности, санитарные нормы,
вполне допустимо в обход руководства
доложить об этом в вышестоящие
инстанции.
13. Если сотрудник видит, что его
коллеги производят некачественную
продукцию, он может, хоть это его и не
касается, доложить об этом руководству.
14. Когда человек видит, что его коллеги
"халтурят", он не должен докладывать
руководству, если это не касается
непосредственно его работы.
I 15. Работа на опасном и вредном
производстве — личное дело каждого
работника, включая людей со слабым
здоровьем.
и
<+)
<-)
(+)
(-)
(+>
(->
(+)
(-) Здоровье, Уважение к
родителям
(+) Порядочность
(-)
(+)
(-)
(♦)
(-)
<+)
(-) Мир
(+) Творчество
(-) Порядочность
III
муж *
-
-
муж.
-
-
-
муж.
муж.
IV
<24
55-64
-
-
<24*
35-44
55-64
<24
25-34
35-44
>65
<24**
25-34
<24*
25-34
V
а/о
-
с/с
с/ш
(в/о)"
н/с
с/ш
(с/с)
в/о
с/ш
с/с
(н/с)
VI
контр,
(бизнес)
(итд)
(техн
ПТУ)
вуз
-
раб.
контр.
бизнес
домохоз.
безраб.
пенсион
-
пенсион.
(раб.)
контр *
техн,
ПТУ
безраб.
(раб.)
и.т.д.
техн,
ПТУ
VII
с л уж.
-
-
-
некв.
раб.
-
pyK.Cp.3B
квал.
спец.
спец.
квал.
раб.
некв.
раб.
спец.
с луж.
VIII
не женат

разведен
-
-
женат
вдов
-
женат
разве
ден
не
женат,
гр. брак
не
женат**,
гр. брак
IX
на все,
кроме
маш
-
-
на все
только
еда
еда+оде
жда
только
еда
на все,
еда+оде
ж.
на все,
еда+
одеж.
X
все хор.,
прео-
дол.,
нет сил
терпят
терпят
все хор **
нет сил
-
преодл.
-
все хор.,
преодол.
преодол.
XI
Ед+ОВР
не буду
КПРФ
КПРФ
ЛДПР,
Яблоко,
против
всех
ЛДПР
КПРФ
Ед.+ОВР
не буду
КПРФ
Ед+ОВР
ЛДПР,
не буду
ЛДПР,
з/о
XII I
Томск,
мал. гор.
мал. гор.
Томск**
мал. гор.
(село)
Томск**

1
16. На вредных и опасных производствах
начальство отвечает за подчиненных и не
должно допускать к работе людей со
слабым здоровьем.
17. Если появляется выгодная
подработка, то помощников нужно
искать в первую очередь среди коллег.
18. Если появляется выгодная
подработка, то помощников себе
невзирая на обиды коллег можно искать
на стороне.
19. Начальнику следует по возможности
создавать и поддерживать среди
сотрудников командный дух"; все
должны чувствовать себя частью
коллектива.
20. Руководителю по мере возможности
следует поощрять индивидуализм в
работе; каждый работает сам и отвечает
за себя.
21. В принципе возможно, чтобы жена
работала в подчинении у мужа.
22. Жена не должна работать в
подчинении у мужа.
23. Лучше всего работать с
родственниками, на них можно по-
| настоящему положиться.
24. Не стоит трудоустраивать своих
родственников туда, где работаешь сам.
24. Не стоит трудоустраивать своих
родственников туда, где работаешь сам.
25. Нельзя эксплуатировать служебное
оборудование (автомобиль, другую
технику) в личных целях.
и
<+)
(-)
(+)
(-)
(+) Независимость,
Творчество, Убеждения
(-) Здоровье
(+)
(-)
<+)
(-) Развитие
(+)
(-)
(+)
(-)
(+) Доверие
(-) Развитие
(+)
(-) Успех
(+)
(-) Успех
(+) Успех
(-)
III
жен.
-
муж.
-
-
-
-
-
-
-
жен.
IV
35-44
(45-54)
55-64
<24
25-34
(35-44)
<24
(25-34)
35-44
45-54
55-64
<24
25-34
35-44
-
<24
55-64
>65
25-34
35-44
25-34
35-44
45-54
55-64
>65**
V
-
с/с
вуз**
с/с
в/о
н/с
с/с
в/о*
н/с
(с/ш)
н/с **
с/ш
с/с
в/о *
с/с
в/о *
н/с
VI
-
пенсион
раб.
вуз
домохоз.
безраб.
раб.
-
раб.
и.т.д.
безраб.
-

пенсион**
раб.
контр
и.т.д.
раб.
контр
и.тд.

пенсион **
VII
-
-
гл. рук.
кв. спец.
(спец.)
-
-
гл. рук.
(рук.ср.з
в)
кв. спец.
-
-
кв спец
кв. спец.
-
VIII
женат
ден
не женат
женат
гр. брак
не женат
женат
не женат
гр. брак
-
вдов
женат
гр. брак
женат
гр брак
женат,
вдов
IX
-
только
еда
на все,
кроме
маш,
еда+
одеж**
кроме
маш
еда+оде
жда
только
еда
(нет на
еду)
на все
еда+оде
жда
-
на все,
нет на
еду
еда+оде
жда
еда+оде
жда
только
еда
X
-
терпят
все хор.,
преодол
все хор.
преодол.
нет сил
все хор.,
преодол.
терпят
все хор.,
терпят,
нет сил.
преодол.
преодол.
терпят
XI
-
КПРФ
Ед+ОВР
СПС
Яблоко
за др.
КПРФ
Ед+ОВР
СПС
Яблоко
против
всех,
не буду,
з/о
КПРФ
СПС
-
ЛДПР,
КПРФ,
Яблоко
Ед.+ОВР
против
всех
Ед+ОВР
против
всех
КПРФ
хм ]
село
Томск
-
-
мал.гор
Томск
село*
Томск *
Томск *
-

1
26. Если служебное оборудование
простаивает, его можно использовать в
личных целях.
27. Высокооплачиваемые сотрудники
могут одеваться в дорогую одежду
соответственно своему положению.
1 28. Высокооплачиваемые сотрудники
должны стремится не подчеркивать
существующее неравенство богатой
1 одеждой.
29. Подчиненный должен выполнять
указания руководства, даже если он с
ними не согласен.
30. Если подчиненный видит, что
указания руководства ошибочны, он
может их не выполнять.
131. Если результата в работе нет, нельзя
применять к подчиненным жесткие
силовые методы.
32. Если работа идет плохо,
руководитель имеет право самым
жестким образом добиваться от
подчиненных ее нормального
| исполнения.
33. Руководитель не должен обращаться
к подчиненным на "ты", в каких бы
| отношениях они не были.
34. Руководитель может обращаться к
подчиненному на "ты", если испытывает
к нему симпатию.
м
(+)
(+)
(+)
(+)
(+)
(+)
(+)
(+)
(+)
ш
муж.
-
-
муж.
жен.
-
(муж)
жен. *
муж *
IV
<24**
25-34
<24
25-34
45-54
>65
<24
25-34
45-54
55-64
>65
<24
55-64
25-34
35-44
(<24)
(25-34)
45-54
55-64
V
С/Ш
С/С
в/о
(с/ш)
в/о
н/с
с/с
в/о*
н/с
с/с
н/с
с/ш
в/о
-
-
VI
раб.
домохоз
безраб
(раб.)
пенсион.
раб.
вуз.
пенсион.
техн,
ПТУ
вуз

(пенсион)
(раб.)
контр,
бизнес
вуз,
домохоз.
безраб.
раб.,
контр.,
VII
-
с луж.
(квал.
раб.)
некв.
раб.
рук. ср.
зв.
квал.
спец.
квал.
раб.
-
рук. ср.
зв.
квал.
спец.
-
спец.
VIII
не женат
не женат
женат
не женат
женат,
вдов
-
женат
разведе
н
не женат
-
IX
(на все)
кроме
маш.
еда+оде
жда
на все
(кроме
маш)
еда+оде
жда
только
еда**
нет на
еду
еда+оде
жда
только
еда
(нет на
еду)
нет на
еду
кроме
маш.
еда+
одежда
только
продукты
на все,
кроме
маш
X
преодол
все хор.,
преодол.
терпят
нет сил *
(все
хор),
терпят
терпят
нет сил
терпят
все хор *
-
-
XI
ЛДПР
не буду
Яблоко
не буду
з/о
КПРФ**
против
всех
Яблоко
КПРФ,
против
всех
Ед.+ОВР
не буду
ЛДПР
СПС
з/о
СПС
з/о
-
XII I
-
Томск
село
-
село
мал. гор.
-
село
Томск

1
35. Лучше не спорить с коллективом,
принимая мнение большинства.
36. Если у человека есть своя точка
зрения, он должен всегда стараться
отстаивать ее даже вопреки мнению
коллектива.
37. Если порядки на работе кажутся
сотруднику явно несправедливыми, он
может настаивать на их изменении.
38. Если сотрудник против сложившихся
правил компании, он должен им
подчиняться или уйти, а не пытаться их
изменить.
39. Руководитель не должен вступать в
дружеские отношения с подчиненными.
40. Руководитель может иметь личные
дружеские отношения с некоторыми из
своих подчиненных.
и
(+) Покой
(-) Известность,
Независимость,
Профессионализм,
Семья, Творчество
(+)
(-)
(+)
(-)
(+)
<-)
(+) Милосердие,
Порядочность
(-) Равенство
(+)
<-)
III
-
-
-
жен. *
муж.
IV
55-64
>65*
(<24)
25-34
35-44
(45-54)
(<24)
(25-34)
(35-44)
45-54
55-64
>65
35-44
45-54
>65
<24
25-34
V
Н/С**
С/С
в/о
в/о
н/с
(в/о)
-
VI
пенсион
раб*
раб*
бизнес

пенсион *
домохоз.
безраб.
раб.

(пенсион.)
-
VII
-
(кв. спец.)
спец.
служ.
(кв.спец.)
спец.
служ.
-
спец.
не кв.
раб.
-
VIII
вдов**
-
не женат
вдов
женат
гр. брак
вдов
не женат
IX
только
еда
нет на
еду*
кроме
маш,
еда+оде
жда
еда+оде
жда
нет на
еду
только
еда
еда+оде
жда
еда+оде
жда
X
терпят
нет сил *
преодол.
терпят
нет сил *
терпят,
нет сил
преодол.
XI
КПРФ
з/о
против
всех,
не буду
СПС
Яблоко,
за
других
з/о
КПРФ
Ед+ОВР
СПС
-
XII 1
село
-
-
Томск
село
-

Приложенние 7-2
ЦЕННОСТИ СТОРОННИКОВ РАЗЛИЧНЫХ
ПОВЕДЕНЧЕСКИХ УСТАНОВОК

i Женщина в семье
должна отвечать за
мелкие
ежедневные покупки, а
решения о крупных
тратах должен
принимать мужчина.
1
Здоровье
Семья
Безопасность
Уважение
к родителям
Достаток
Любовь
| Справедливость
| Мир
| Порядочность
Доверие
Дружба
| Внимание к людям
| Стабильность
Труд
I Покой
1 Образование
Вера
1 Законность
| Милосердие
| Свобода
| Смысл жизни
| Независимость
Успех
1 Надежда
Природа
% выбравших ценность
II
61
50,8
40
36,8
33,8
31,4
30,9
30.3
29,9
27,1
26,2
25.8
23,2
22
21.6
19,4
19.3
18,8
17.7
17,7
17,5
17,1
16.5
14,4
13.5
Жена имеет полное
право
самостоятельно делать
крупные покупки,
даже если деньги в
семье
зарабатывает муж.
Ill
Здоровье
Семья
Безопасность
Порядочность
Мир
Достаток
Справедливость
Любовь
Доверие
Уважение
к родителям
Внимание к людям
Дружба
Покой
Стабильность
Труд
Образование
Независимость
Вера
Законность
Милосердие
Успех
Свобода
Профессионализм
Природа
Родина
IV
67,4
52,7
38,3
33 9
33,4
32.8
32,8
31,9
31,3
30,9
30,2
27,8
24,5
23,1
23,1
21.5
21
18.1
18.1
16.6
15,9
15.8
14.8
14.3
13.3
На наличие
любовника или
любовницы у одного из
супругов другой
супруг может закрыть
глаза, если это не
стало известно в
обществе.
V
Здоровье
Семья
Безопасность
Любовь
Порядочность
Уважение
к родителям
Достаток
Мир
Доверие
Внимание к людям
Дружба
Справедливость
Стабильность
Покой
Образование
Независимость
Законность
Вера
Милосердие
Труд
Успех
Смысл жизни
Свобода
Профессионализм
Надежда
VI
65.9
50
40.5
343
33.6
33 3
33.1
32,8
32,4
30,4
29.5
27.7
23.9
22.7
22
20,9
19,9
19,3
18.5
18.2
14,9
14.5
14,4
14
13.2
Факт измены мужа
или жены должен
однозначно
приводить к разводу.
VII
Здоровье
Семья
Безопасность
Справедливость
Уважение
к родителям
Достаток
Мир
Порядочность
Любовь
Доверие
Внимание к людям
Труд
Дружба
Покой
Стабильность
Вера
Образование
Независимость
Свобода
Законность
Успех
Милосердие
Природа
Смысл жизни
Родина
VIII
63.9
53
38.1
35,7
33,9
32,5
31,8
30,8
30,3
29,1
28.1
25,6
24,7
22,8
22.3
19
18.9
18.6
18.5
17,4
16,6
15,6
15.5
15,5
14,5
Если супруги не соо
тветствуют друг дру
гу по темпераменту,
такой брак быстро
распадается.
DC
Здоровье
Семья
Любовь
Безопасность
Достаток
Порядочность
Справедливость
Уважение
к родителям
Мир
Дружба
Внимание к людям
Доверие
Стабильность
Труд
Вера
Независимость
Образование
Успех
Свобода
Покой
Смысл жизни
Милосердие
Профессионализм
Надежда
Природа
X
61,8
49,3
38,4
33,8
32,2
31,6
31,6
30,1
27,9
26.3
25,5
24,3
24,3
23,5
22,5
22,5
21,2
21
20.4
19.4
19.2
17.5
16.7
15.7
14.9
Основа брака не
сексуальные
отношения, а уважение
друг к другу.
XI
Здоровье
Семья
Безопасность
Уважение
к родителям
Достаток
Мир
Справедливость
Доверие
Порядочность
Внимание к людям
Любовь
Дружба
Покой
Стабильность
Труд
Образование
Законность
Независимость
Вера
Милосердие
Свобода
Успех
Профессионализм
Смысл жизни
Родина
XII
66,1
52,2
40,9
34,9
34,4
33,8
32,1
31,9
31,9
29,7
29,5
27,3
23,7
23.6
21.8
20,4
19,6
18,4
17
16,8
15
14,5
13,6
13,3
13.2
Жена не должна
носить одежду,
которая не нравится
её мужу.
XIII
Здоровье
Семья
Безопасность
Уважение
к родителям
Справедливость
Достаток
Любовь
Порядочность
Доверие
Мир
Внимание к людям
Дружба
Стабильность
Труд
Вера
Образование
Покой
Законность
Независимость
Свобода
Успех
Смысл жизни
Милосердие
Надежда
Профессионализм
XIV
62,3 I
52,1
37,8
35,5
33,7
33,3
32,7
30,9
29,5
29
27,3
27,3
26
22,4
22
21,9
21,9
19
18,6
17,9
17,2
16,3
15,6
15
143J

1
Профессионализм
Родина
Долг
Согласие
Развитие
Власть
Равенство
Удовольствие
Творчество
Убеждения
1 Могущество
Известность
1 Сотрудничество
II
13,5
12,4
10,9
8,7
6,1
5,9
5,7
5,4
5,1
2,8
2,3
2,2
1,3
III
Смысл жизни
Надежда
Согласие
Долг
Равенство
Творчество
Развитие
Удовольствие
Власть
Убеждения
Могущество
Сотрудничество
Известность
IV
12,9
12,2
9,6
9,2
6,8
5,2
4,8
4,8
4
3.3
2,4
1,9
1,6
V
Природа
Родина
Долг
Согласие
Развитие
Равенство
Власть
Творчество
Удовольствие
Убеждения
Могущество
Известность
Сотрудничество
VI
11
10,9
10,7
7,7
7,1
5,7
4,8
4,4
3,9
3,3
2,4
1.7
1,6
VII
Профессионализм
Надежда
Согласие
Долг
Равенство
Творчество
Удовольствие
Власть
Развитие
Убеждения
Могущество
Известность
Сотрудничество
VIII
14,3
13,6
10,5
9
7,2
5,9
5.7
4.4
4.3
2,7
2.4
2
1,7
IX
Законность
Родина
Долг
Согласие
Равенство
Развитие
Удовольствие
Творчество
Власть
Убеждения
Известность
Могущество
Сотрудничество
X
14,6
12,5
10
10
7
6,4
5,1
4,9
3,7
2,6
2.3
2,2
1,7
XI
Природа
Надежда
Долг
Согласие
Равенство
Творчество
Власть
Развитие
Удовольствие
Убеждения
Могущество
Известность
Сотрудничество
XII
12,9
12,2
9,8
9.1
6.2
5,2
5,1
5,1
4,7
3,2
2,5
1,6
1,6
XIII
Природа
Родина
Долг
Согласие
Равенство
Творчество
Развитие
Удовольствие
Власть
Известность
Убеждения
Могущество
Сотрудничество
"xlvl
14,4
11,3
10,7
8.1
7.9
5.3
5,1
5
3,4
3,3
3,3
2,8
1,3
При выборе себе
одежды женщина
не обязана
учитывать вкусы мужа.
1
Здоровье
| Семья
| Безопасность
Мир
| Достаток
1 Порядочность
1 Уважение
| к родителям
Любовь
% выбравших ценность
II
66,6
51,1
39,1
34,3
33
32,3
32
30,6
В семье без отца
мальчик не может
развиваться
нормально.
Ill
Здоровье
Семья
Безопасность
Уважение
к родителям
Любовь
Достаток
Порядочность
Доверие
IV
62,3
53,7
39,8
34,4
34
33.9
32,1
31.9
Женщина способна
воспитать сына
и без отца.
V
Здоровье
Семья
Мир
Безопасность
Справедливость
Достаток
Порядочность
Уважение
к родителям
VI
69
46.8
38.5
36.3
34.7
32,5
32
31.6
Замужняя женщина
не может долго
задерживаться на
работе, у нее есть
обязанности по дому.
VII
Здоровье
Семья
Безопасность
Уважение
к родителям
Достаток
Справедливость
Внимание к людям
Дружба
VIII
61.8
47.8
36
35,1
34,7
32,9
30.7
29,8
Карьера жены
также важна как и
карьера мужа.
IX
Здоровье
Семья
Безопасность
Мир
Достаток
Порядочность
Уважение
к родителям
Любовь
X
66,4
53.3
39.6
35
33
32.9
32.9
32,8
Если у женщины
маленький
ребенок, то это не
значит, что она должна
бросить работу,
чтобы сидеть с ним
дома.
XI
Здоровье
Семья
Безопасность
Мир
Достаток
Порядочность
Уважение
к родителям
Любовь
XII
61.8
49
39,4
34,9
33,2
33
32
30,7
Родившая ребенка
женщина должна
на время оставить
работу и мысли
о карьере.
XIII
Здоровье
Семья
Безопасность
Уважение
к родителям
Достаток
Справедливость
Любовь
Мир
XIV
67,3
52,6
38,6
34,6
33,8
32,5
31.8
31,7

1
Справедливость
Доверие
Внимание к людям
Дружба
Покой
Труд
Стабильность
1 Независимость
| Образование
| Законность
1 Вера
1 Милосердие
| Свобода
1 Успех
| Смысл жизни
Природа
| Профессионализм
| Родина
Надежда
| Согласие
Долг
1 Власть
| Развитие
| Равенство
| Творчество
| Удовольствие
| Убеждения
1 Могущество
| Сотрудничество
1 Известность
II
306
30,1
292
263
23,5
22 6
222
20
20
18
17,?
17
15,5
15,1
14
13,9
13,9
13,4
11,9
10,2
9
5,5
5,5
5.4
4.9
4.7
3
1.9
1,9
1.1
III
Справедливость
Мир
Внимание к людям
Дружба
Стабильность
Труд
Вера
Независимость
Образование
Законность
Покой
Успех
Милосердие
Профессионализм
Свобода
Смысл жизни
Природа
Родина
Надежда
Долг
Согласие
Равенство
Творчество
Развитие
Удовольствие
Власть
Убеждения
Известность
Могущество
Сотрудничество
IV
Р9.3
28 6
275
26 3
25 8
244
21,3
20,4
РОЗ
20
18,3
17,5
17,2
16,9
16,9
16.6
13.6
13.5
10,9
10,4
9.4
7,3
5.9
5.2
4.7
4,4
2,9
2.1
2.1
1.8
V
Внимание к людям
Покой
Дружба
Любовь
Доверие
Образование
Стабильность
Труд
Независимость
Вера
Свобода
Милосердие
Законность
Надежда
Природа
Успех
Родина
Смысл жизни
Профессионализм
Согласие
Долг
Развитие
Власть
Равенство
Удовольствие
Творчество
Убеждения
Могущество
Известность
Сотрудничество
VI
30 5
291
27 9
27,4
27 1
20 5
203
19,4
17.8
15.8
15,8
15,7
15,5
15,5
14,4
13.3
12.7
12.2
10.2
9.3
8.6
5.5
5
5
5
4
3.2
2.7
1.6
1.6
VII
Порядочность
Любовь
Доверие
Мир
Покой
Труд
Вера
Стабильность
Милосердие
Законность
Свобода
Образование
Смысл жизни
Успех
Надежда
Родина
Независимость
Природа
Профессионализм
Согласие
Долг
Равенство
Удовольствие
Власть
Развитие
Творчество
Убеждения
Известность
Могущество
Сотрудничество
VIII
29,8
29
27,5
27.3
26,4
23,5
22,7
21,1
18.8
17,9
16,8
16.5
15.7
15,1
14,5
14.2
14
12.4
11.1
10.4
9.5
6,2
5,9
4.4
4.4
3.9
3.9
2.5
2.3
1.8
IX
Доверие
Справедливость
Внимание к людям
Дружба
Стабильность
Образование
Независимость
Труд
Покой
Законность
Вера
Успех
Свобода
Профессионализм
Милосердие
Природа
Смысл жизни
Родина
Надежда
Долг
Согласие
Равенство
Развитие
Творчество
Власть
Удовольствие
Убеждения
Могущество
Сотрудничество
Известность
X
30.9
30.9
27,4
25,2
24.5
22,6
22.2
21,7
21.1
18,6
16.4
16.4
16.2
16
15.5
14.4
14.4
12.6
12
9,8
8.7
6.2
5.8
5.8
4.7
4,1
2.6
I 2.4
1.7
1.4
XI
Справедливость
Доверие
Внимание к людям
Покой
Дружба
Стабильность
Образование
Независимость
Труд
Законность
Профессионализм
Милосердие
Вера
Успех
Родина
Смысл жизни
Надежда
Природа
Свобода
Долг
Согласие
Творчество
Равенство
Власть
Удовольствие
Развитие
Убеждения
Могущество
Известность
Сотрудничество
XII
30,5
29,9
29.5
25.5
25.4
23.3
21,1
20,3
20,3
18,8
17,2
17
16,7
15,6
14
14
13.9
13.9
13.7
8.8
8.2
6.1
5.6
5.2
4.6
4
3.4
2.1
1.9
1.1
XIII
Порядочность
Доверие
Внимание к людям
Дружба
Труд
Стабильность
Покой
Образование
Эера
Независимость
Законность
Свобода
Милосердие
Успех
Смысл жизни
Природа
Родина
Профессионализм
Надежда
Долг
Согласие
Равенство
Развитие
Удовольствие
Творчество
Власть
Убеждения
Могущество
Сотрудничество
Известность
"W1
31.2
29.7
28.2
27,2
23.6
23.1
22
20.4
19,8
18.7
18.5
17.9
16.6
16.4 1
14.8
14
12.3
12.2
12.1
10.1
9.8
6.8
6
5,1
4.4
4.4
2.9
2.4
1.9
1.6

В семье женщина
должна заниматься
домом и детьми, а
мужчина —
зарабатывать деньги.
1
1 Здохжье
1 Семья
1 Безопасность
1 Уважение
к родителям
1 Достаток
| Любовь
| Порядочность
Справедливость
Доверие
| Мир
| Внимание к людям
1 Дружба
Труд
| Стабильность
1 Покой
1 Вера
| Образование
| Независимость
| Законность
[Успех
1 Милосердие
| Смысл жизни
Свобода
1 Профессионализм
% выбравших ценность
II
64,6
52,/
37,Ь
36.4
35,3
33 1
32,/
32
31,1
30,3
27,9
27,4
23
22,8
22,6
21,1
20,5
19
18,4
17,9
17,3
17
16,2
13,4
Жена должна
работать наравне с
мужем, чтобы было на
что содержать
семью.
Ill
Здоровье
Семья
Безопасность
Мир
Справедливость
Порядочность
Достаток
Внимание к людям
Уважение
к родителям
Любовь
Доверие
Дружба
Покой
Стабильность
Труд
Независимость
Образование
Законность
Свобода
Милосердие
Вера
Надежда
|Природа
| Профессионализм
IV
66.3
48.8
39.8
36
3?
30,9
30.5
30.3
29.6
29.1
27.4
25,3
24.1
23
20.9
20.3
20.2
18.8
16.7
16.2
16
15
14,5
14,2
Мнение родителей
должно являться
решающим при
выборе подростком
дополнительных
занятий (музыка,
спорт, и т.п.).
V
Здоровье
Семья
Безопасность
Уважение
к родителям
Достаток
Справедливость
Мир
Внимание к людям
Порядочность
Доверие
Любовь
Дружба
Покой
Труд
Образование
Стабильность
Природа
Вера
Свобода
Милосердие
Законность
Смысл жизни
Независимость
Надежда
VI
6/
49.4
35.3
33,2
328
32,4
31.9
30,6
29,9
29,2
28.3
26.8
25,3
24,1
19,5
18.7
17.7
17,6
17,1
15,9
15,7
15.1
14,5
14,3
Ребенок должен
развиваться
свободно, а не так, как
ему предписывают
родители.
VII
Здоровье
Семья
Безопасность
Уважение
к родителям
Достаток
Порядочность
Мир
Любовь
Справедливость
Доверие
Внимание к людям
Дружба
Стабильность
Покой
Труд
Независимость
Образование
Законность
Вера
Милосердие
Успех
Свобода
Профессионализм
Смысл жизни
VIII
64,7
51,7
39,8
33.7
33,2
32,7
32,3
32.2
31.8
30,4
27,9
26.8
25
21,8
21.6
21.4
20.5
19,3
18,9
17,1
16,8
16.3
15,3
14,4
Настоящая
женщина охотно
занимается домашним
хозяйством-это
доставляет ей
удовольствие.
ОС
Здоровье
Семья
Безопасность
Порядочность
Любовь
Достаток
Мир
Уважение
к родителям
Дружба
Доверие
Внимание к людям
Справедливость
Стабильность
Вера
Труд
Успех
Образование
Независимость
Свобода
Покой
Смысл жизни
Милосердие
Природа
Надежда
X
58,4
51.7
37.2
33.8
33,6
32,6
30.6
30,6
29.2
27.6
26.9
25.8
20.5
20.3
20.2
18.9
18,8
18,7
18
17,4
17
15,5
15,3
14,5
Ведение
домашнего хозяйства -
тяжелая работа,
которую супруги
должны делить
поровну.
XI
Здоровье
Семья
Безопасность
Уважение
к родителям
Справедливость
Достаток
Мир
Порядочность
Доверие
Любовь
Внимание к людям
Дружба
Покой
Стабильность
труд
Образование
Независимость
Законность
Вера
Милосердие
Свобода
Успех
Профессионализм
Смысл жизни
XII
67,3
51,4
38,8
34,6
33,6
33,5
33.1
30.9
30,7
30,6
29,2
25,9
24,8
23,9
23,2
20.7
19,7
19.6
18.1
17
15.5
15
14
13.9
Не стоит бояться
разрешать детям
с малых лет самим
ходить в школу,
магазин и т.п.
XIII
Здоровье
Семья
Безопасность
Уважение
к родителям
Достаток
Мир
Справедливость
Любовь
Доверие
Порядочность
Внимание к людям
Дружба
Стабильность
Труд
Покой
Независимость
Образование
Законность
Вера
Свобода
Успех
Милосердие
Смысл жизни
Профессионализм
XIV
65,7
52
38,7
34.3
33
32.3
32
31.9
31.3
30.6
28.3
27,3
23,9
22,4
22,2
20.7
19,7
19
18,8
16.7
16,2
14,9
14,7
13.8

1 1
Природа
Родина
Надежда
Долг
Согласие
1 Равенство
1 Развитие
1 Творчество
| Удовольствие
| Власть
1 Убеждения
| Известность
| Сотрудничество
1 Могущество
II
13 3
1?5
113
10,?
10?
6,1
6,1
5,4
5,1
3,9
2,9
2
1.7
1,3
III
Родина
Успех
Смысл жизни
Долг
Согласие
Равенство
Власть
Творчество
Удовольствие
Развитие
Могущество
Убеждения
Сотрудничество
Известность
IV
13 5
1?9
117
89
81
6,4
5,3
4,6
4,5
4,2
3,7
3
1,6
1,5
V
Успех
Родина
Профессионализм
Долг
Согласие
Равенство
Творчество
Удовольствие
Власть
Развитие
Убеждения
Известность
Могущество
Сотрудничество
VI
14?
13 8
113
98
9?
6,1
4,5
4,4
3,6
3,5
2,8
2,5
2,3
0.6
VII
Природа
Родина
Надежда
Долг
Согласие
Равенство
Развитие
Творчество
Удовольствие
Власть
Убеждения
Могущество
Сотрудничество
Известность
VIII
12,7
12,6
12,2
9,9
9,2
6,4
6
5,3
5
4,8
3,1
2.4
2,1
1.6
IX
Законность
Профессионализм
Родина
Долг
Согласие
Равенство
Развитие
Удовольствие
Творчество
Власть
Известность
Могущество
Сотрудничество
Убеждения
X
14,3
13,8
10,5
9,7
8,3
7,9
6,8
5,7
5
4.3
2,9
2,8
2.6
2,1
XI
Родина
Природа
Надежда
Долг
Согласие
Равенство
Творчество
Развитие
Власть
Удовольствие
Убеждения
Могущество
Известность
Сотрудничество
XII
13,9
13,2
12,3
9,6
9,6
5,7
5,2
4,8
4,7
4,3
3,3
2,2
1.5
1,4
XIII
Природа
Надежда
Родина
Долг
Согласие
Равенство
Творчество
Развитие
Удовольствие
Власть
Убеждения
Могущество
Сотрудничество
Известность
XIV
13,5
13,2
12,5
9,8
9,6
6,7
5,3
5,2
5,2
4.3
3,4
2.2
1,9
1.8
Опасно разрешать
детям с малых лет
самим ходить в
школу, магазин и
т.п.
I
Здоровье
Семья
Безопасность
Порядочность
Достаток
| Мир
I Уважение
к родителям
% выбравших ценность
II
63,7
49,3
37,5
35,5
33,8
32,9
31,5
Собираясь
жениться, необходимо
получить одобрение
родителей
III
Здоровье
Семья
Безопасность
Уважение
к родителям
Достаток
Мир
Справедливость
IV
68,7
51,6
37,1
35.4
33,6
33,3
33
Для того, чтобы
жениться, не нужно
спрашивать
«родительского
благословения»
V
Здоровье
Семья
Безопасность
Достаток
Порядочность
Мир
Любовь
VI
59.2
50,4
41
32,5
31,8
30,9
30,6
Ребенок должен
развиваться
свободно, а не так, как
ему предписывают
родители.
VII
Здоровье
Семья
Безопасность
Мир
Любовь
Порядочность
Уважение
к родителям
VIII
66,4
47,9
37,4
33,2
33,1
32,9
30,8
Плохие отношения
в семье
оправдывают супружескую
измену
IX
Здоровье
Семья
Безопасность
Достаток
Уважение
к родителям
Мир
Справедливость
X
65,5
53,6
40,1
35
34,6
32.7
32,3
Даже не очень
хорошие отношения
в семье не
оправдывают
супружескую измену
XI
Здоровье
Семья
Безопасность
Мир
Покой
Справедливость
Уважение
к родителям
X3I
61,1
43,1
38,6
36,1
35
34,6
32,3
Дети не должны
бояться отца
XIII
Здоровье
Семья
Безопасность
Уважение
к родителям
Достаток
Любовь
Порядочность
XIV
66,3
53,3
38.3 I
34
33,5
32,6
32.4

1
Справедливость
Внимание к людям
Любовь
Доверие
Дружба
1 Покой
Труд
Образование
Милосердие
Стабильность
Вера
Законность
Независимость
Природа
Свобода
Успех
| Родина
Профессионализм
| Смысл жизни
| Надежда
Долг
1 Согласие
| Власть
| Развитие
1 Равенство
| Творчество
| Удовольствие
| Могущество
| Убеждения
| Известность
1 Сотрудничество
II
31,4
29,7
28,8
26,3
25
24,9
22,4
22,3
22
20,8
18,3
16,4
15,7
15,3
15,1
15,1
15
14,9
14,8
11,5
9,8
8.5
5,9
5,5
4,9
4,5
3,7
2,9
2,2
2,1
1,3
III
Порядочность
Любовь
Внимание к людям
Доверие
Дружба
Труд
Покой
Стабильность
Образование
Вера
Законность
Милосердие
Независимость
Успех
Свобода
Природа
Смысл жизни
Родина
Надежда
Профессионализм
Долг
Согласие
Равенство
Власть
Развитие
Творчество
Удовольствие
Убеждения
Известность
Могущество
Сотрудничество
IV
31.7
31,6
30,9
30,1
27
24,8
24,6
22.4
20,7
20,5
18,7
17,6
16.6
16,1
15,2
14.5
13,9
13.7
13,6
12,5
10,7
9.2
5.1
4.6
4,2
4.2
3,9
2.4
2.2
1.8
1.5
V
Уважение
к родителям
Справедливость
Доверие
Дружба
Внимание к людям
Независимость
Стабильность
Покой
Образование
Свобода
Законность
Труд
Профессионализм
Смысл жизни
Вера
Милосердие
Успех
Природа
Родина
Надежда
Согласие
Долг
Равенство
Развитие
Творчество
Удовольствие
Власть
Убеждения
Могущество
Сотрудничество
Известность
VI
29.9
29.6
29,1
26,1
24,9
24,5
23,8
20.2
19.7
18,9
18,2
17,9
16,9
16,4
16,2
15,4
15,4
13
12,2
11,7
9,2
8
8
7
6,6
6,2
4,7
4.1
2,9
1,9
0.9
VII
Справедливость
Достаток
Дружба
Покой
Внимание к людям
Труд
Доверие
Стабильность
Независимость
Свобода
Успех
Вера
Образование
Милосердие
Надежда
Профессионализм
Смысл жизни
Законность
Природа
Родина
Долг
Согласие
Развитие
Равенство
Творчество
Власть
Удовольствие
Убеждения
Известность
Могущество
Сотрудничество
VIII
30
29,9
27,7
26,7
24,2
23,9
23,2
22,1
19.5
19.5
18.7
18.5
18.5
16,4
16,1
15,4
15,2
15,1
13,8
12,1
11,5
8,3
6,9
6,3
6
5,2
4.5
3
2.2
0,8
0,5
IX
Доверие
Порядочность
Любовь
Внимание к людям
Дружба
Стабильность
Покой
Труд
Образование
Законность
Независимость
Вера
Милосердие
Свобода
Успех
Смысл жизни
Профессионализм
Природа
Родина
Надежда
Согласие
Долг
Равенство
Развитие
Творчество
Удовольствие
Власть
Убеждения
Могущество
Сотрудничество
Известность
X
32,2
31,9
31,6
30,5
26,7
24
21.6
21.6
20,7
19,7
19,5
19
17,1
15.6
15.5
14,7
14.3
13.7
13
12,1
9.7
9,2
6,4
5,2
5
4,8
4,3
3,1
2,7
2,2
1,7
XI
Достаток
Внимание к людям
Порядочность
Дружба
Доверие
Любовь
Вера
Законность
Труд
Свобода
Милосердие
Надежда
Природа
Образование
Успех
Стабильность
Родина
Независимость
Смысл жизни
Согласие
Равенство
Долг
Профессионализм
Власть
Удовольствие
Развитие
Могущество
Сотрудничество
Убеждения
Творчество
Известность
XII
31,6
30.7
28.7
27,6
26,4
24,7
19.6
18,9
18,1
17,2
16,7
16,5
16,1
15,3
14,5
14
12,9
12.7
11,9
10,8
7.8
7,1
6,6
5.9
4,1
3,7
3.5
2,6
2,1
1,8
1.4
XIII
Мир
Справедливость
Доверие
Внимание к людям
Дружба
Стабильность
Труд
Образование
Независимость
Покой
Вера
Законность
Милосердие
Свобода
Успех
Профессионализм
Смысл жизни
Природа
Родина
Надежда
Долг
Согласие
Равенство
Творчество
Развитие
Удовольствие
Власть
Убеждения
Могущество
Известность
Сотрудничество
XIV
31,4
30,9
30,6
28
26,7
25,2
23.3
21.4
20,9
20,2
18,4
18,2
16,5
16,2
16,2
15,8
15,4
13,5
13
12,1
ю.з
8.8
5,9
5.8
5,7
5
4.4
3,2
2,1
1,8
1.5

Деньгами в семье
должен
распоряжаться тот кто ведет
хозяйство.
1
| Здоровье
| Семья
| Безопасность
| Уважение к родителям
| Достаток
1 Мир
| Справедливость
| Порядочность
| Доверие
| Внимание к людям
| Любовь
| Дружба
| Покой
Труд
| Стабильность
| Образование
| Вера
| Законность
| Независимость
1 Милосердие
1 Свобода
1 Смысл жизни
1 Успех
1 Природа
Профессионализм
| Надежда
% выбравших ценность
II
6Л2
Ы,2
39,8
33.8
337
33,3
33
32,3
30,5
29.9
29,7
26.1
23.3
22,7
22,6
20,3
20
19,1
18,6
18
15,8
14,8
14,4
14
14
13,8
Деньгами в семье
должен распоряжаться
тот, кто их
зарабатывает.
Ill
Здоровье
Семья
Любовь
Безопасность
Достаток
Уважение к родителям
Порядочность
Дружба
Справедливость
Мир
Стабильность
Доверие
Независимость
Покой
Внимание к людям
Труд
Успех
Свобода
Образование
Законность
Вера
Профессионализм
Смысл жизни
Природа
Милосердие
Родина
IV
Ы
50,6
36,4
34,9
33,5
33,2
30
28,1
27,6
27,2
25,5
24,6
24
23.8
22,8
22,8
21,2
20.7
19.1
17.4
16.4
15.6
15
14.8
12.7
12.6
Родители не обязаны
объяснять детям свои
решения.
V
Здоровье
Семья
Безопасность
Уважение к родителям
Достаток
Справедливость
Мир
Порядочность
Доверие
Внимание к людям
Любовь
Дружба
Покой
Вера
Труд
Стабильность
Свобода
Милосердие
Законность
Образование
Независимость
Успех
Смысл жизни
Надежда
Родина
Природа
VI
64,9
53,1
38
32.8
32.2
31,8
30,5
30,3
28.4
27.3
26.9
26.4
24
22.4
22,4
18.7
18
17.4
16.1
15.7
14,8
14,7
13,7
12,8
12,8
12.7
Родители обязаны
объяснять детям свои
решения.
VII
Здоровье
Семья
Безопасность
Уважение к родителям
Достаток
Любовь
Порядочность
Мир
Справедливость
Доверие
Внимание к людям
Дружба
Стабильность
Труд
Покой
Образование
Независимость
Законность
Вера
Милосердие
Успех
Свобода
Профессионализм
Смысл жизни
Природа
Родина
VIII
64,9
51,2
38,6
34
33
32,8
32,6
32,5
31,9
30,2
29
26,7
24,7
22,5
22,4
21.8
21,1
18.9
17.8
16.7
16.4
16.2
15.4
15.3
14.4
13.2
Ребёнок имеет право
сам выбирать себе
друзей без
вмешательства родителей.
DC
Здоровье
Семья
Безопасность
Уважение к родителям
Любовь
Мир
Дружба
Доверие
Порядочность
Достаток
Справедливость
Внимание к людям
Независимость
Стабильность
Образование
Труд
Свобода
Вера
Покой
Законность
Успех
Милосердие
Смысл жизни
Профессионализм
Надежда
Природа
X
62,6
51.3
36,7
36,3
36,2
31,7
31.6
31
30.4
30,2
28,4
27,1
24,7
22,3
21,1
21.1
18.9
18.2
18
17.7
17.2
16.7
15.8
14
13
12.6
Родители должны
контролировать круг
общения своего
ребенка.
XI
Здоровье
Семья
Безопасность
Достаток
Справедливость
Порядочность
Уважение к родителям
Мир
Внимание к людям
Доверие
Любовь
Покой
Дружба
Стабильность
Труд
Образование
Вера
Законность
Независимость
Милосердие
Успех
Свобода
Природа
Профессионализм
Смысл жизни
Родина
XII
66.4
51.2
39.2
34.5
33.5
33
32,4
32.4
29.6
29,1
28,5
25.4
24
23.2
22.8
19,9
19
18,7
16,7
16.4
15.4
15.1 |
14,4
14,1
14
13,5

1
Родина
Долг
Согласие
Равенство
Развитие
Власть
Творчество
Удовольствие
1 Убеждения
| Могущество
1 Сотрудничество
II
13,5
10,3
9,5
6,5
5,3
4,7
4,5
4,3
2.9
1,9
1.9
III
Надежда
Согласие
Долг
Удовольствие
Творчество
Равенство
Власть
Развитие
Могущество
Убеждения
Известность
IV
12,3
9,2
8.2
8.1
6.6
6.1
5,3
5.2
3.8
3
2
V
Профессионализм
Долг
Согласие
Равенство
Власть
Удовольствие
Развитие
Творчество
Известность
Сотрудничество
Убеждения
VI
10,4
9,7
8,6
8,3
4.9
4.5
4.4
4,3
2.9
2.7
1.8
VII
Надежда
Долг
Согласие
Равенство
Развитие
Творчество
Удовольствие
Власть
Убеждения
Могущество
Известность
VIII
12.9
9.7
9.7
5,6
5,6
5,5
5
4,3
3,5
2.6
1.4
IX
Родина
Долг
Согласие
Удовольствие
Равенство
Развитие
Власть
Творчество
Убеждения
Могущество
Сотрудничество
X
12.1
9,2
7,4
6.9
6
5,6
4,9
4,2
2,7
1.9
1.5
XI
Надежда
Согласие
Долг
Равенство
Творчество
Развитие
Власть
Удовольствие
Убеждения
Могущество
Сотрудничество
~хп~]
12.8
10,3
10
6.4
5,4
5,2
4,4
3,7
3.2
2,5
1,8
Взрослые дети не
вправе требовать помощи у
своих родителей.
I
| Здоровье
| Семья
| Безопасность
Достаток
I Мир
| Доверие
| Порядочность
| Уважение к родителям
| Любовь
| Справедливость
I Дружба
% выбравших ценность
II
63.6
51.1
39.8
35.8
33.5
32.7
31.3
31
29,4
29
26,5
Родители должны
помогать своим
взрослым детям.
Ill
Здоровье
Семья
Безопасность
Уважение к родителям
Достаток
Справедливость
Мир
Любовь
Порядочность
Внимание к людям
Доверие
IV
66.2
51.4
38
34,6
32,5
32,3
32,1
32,1
31,8
30,3
28,4
Даже если женщина
устала на работе, она
должна позволять
супругу вступать с ней в
половую близость.
V
Здоровье
Семья
Любовь
Мир
Достаток
Безопасность
Уважение к родителям
Порядочность
Справедливость
Доверие
Труд
VI
62,4
58,6
39,5
34,4
34,2
34
32,1
31,9
31,8
28,6
28,5
Муж не может
требовать от жены близости,
если она устала.
VII
Здоровье
Семья
Безопасность
Достаток
Уважение к родителям
Мир
Справедливость
Порядочность
Доверие
Любовь
Внимание к людям
VIII
66
49,3
40,5
33,7
33.5
31.9
31.1
31
30,9
29.8
29.4
Если ребенок сам
зарабатывает деньги, он
вправе тратить их так,
как считает нужным.
DC
Здоровье
Семья
Безопасность
Любовь
Уважение к родителям
Достаток
Доверие
Порядочность
Дружба
Мир
Стабильность
X
61.7
54,2
38,7
38
33,8
31.9
30
29,3
27,4
27
26.2
Ребенок должен
согласовывать с
родителями, как тратить
заработанные им
деньги.
XI
Здоровье
Семья
Безопасность
Справедливость
Мир
Достаток
Уважение к родителям
Порядочность
Внимание к людям
Доверие
Любовь
XII '
67,2
49,2
37.7
36.2
35.7
34,1
33.8
33,7
32,4
29,6
26,7

1
Внимание к людям
Стабильность
Образование
Труд
Покой
Вера
| Законность
| Милосердие
1 Независимость
| Родина
| Свобода
| Смысл жизни
| Профессионализм
| Успех
| Природа
| Надежда
Долг
| Согласие
1 Равенство
| Развитие
| Творчество
| Удовольствие
1 Власть
1 Могущество
| Убеждения
| Известность
1 Сотрудничество
НГ"
25,4
25?
24 9
23,1
22,3
20,2
20,1
19,4
18,8
17 7
17,5
16
15.8
15,8
14,8
12,1
9,9
9.4
8,2
5,4
5.1
4.8
3.7
3.3
2.4
2
2
III
Дружба
Покой
Стабильность
Труд
Независимость
Образование
Вера
Законность
Успех
Свобода
Милосердие
Смысл жизни
Профессионализм
Природа
Надежда
Родина
Долг
Согласие
Равенство
Развитие
Творчество
Власть
Удовольствие
Убеждения
Могущество
Известность
Сотрудничество
IV
27
23 4
22 2
22
19.3
18.2
18,2
17,5
15,8
156
15,4
14
13,4
13.4
13.2
11
9.7
9.1
5.4
5.3
5.2
5.2
4.7
3.1
1.9
1,7
1.6
V
Дружба
Внимание к людям
Покой
Стабильность
Образование
Успех
Вера
Смысл жизни
Надежда
Свобода
Милосердие
Независимость
Природа
Профессионализм
Законность
Родина
Согласие
Равенство
Долг
Развитие
Удовольствие
Власть
Могущество
Творчество
Убеждения
Известность
Сотрудничество
VI
26.4
252
22 9
22.8
19.9
19.8
18.8
17.4
16.9
169
16,8
16,6
14,4
13.4
12.6
12,3
11.6
8.9
6.7
4.3
3,8
3,2
3.2
2.8
1,8
1,7
1,1
VII
Дружба
Стабильность
Покой
Независимость
Труд
Образование
Законность
Вера
Милосердие
Свобода
Успех
Профессионализм
Природа
Смысл жизни
Родина
Надежда
Долг
Согласие
Творчество
Развитие
Равенство
Власть
Удовольствие
Убеждения
Могущество
Известность
Сотрудничество
VIII
26.9
24.1
23.3
20.8
20,7
20,6
20,1
18,9
16,7
16.3
15.3
14.5
14.3
14.2
13.5
12.3
10.9
8.4
5.8
5.7
5.6
5,4
5.2
3.4
2.3
2
1.9
IX
Справедливость
Независимость
Внимание к людям
Образование
Успех
Труд
Свобода
Покой
Смысл жизни
Профессионализм
Законность
Вера
Природа
Милосердие
Надежда
Долг
Согласие
Родина
Развитие
Удовольствие
Творчество
Равенство
Власть
Убеждения
Могущество
Известность
Сотрудничество
X
25
23.7
23
22.1
21,6
20,5
20,2
19,3
18,2
18,1
17,1
15,4
14,3
13,4
11,6
11,5
11,1
10,6
7,3
7,2
6,3
5.1
5
3,1
2,8
2,3
2.2
XI
Дружба
Покой
Труд
Стабильность
Вера
Образование
Милосердие
Законность
Независимость
Родина
Свобода
Надежда
Природа
Смысл жизни
Успех
Профессионализм
Долг
Согласие
Равенство
Власть
Творчество
Развитие
Удовольствие
Убеждения
Могущество
Известность
Сотрудничество
XII ]
26
25.4
23.7
20.9
20.9
19.2
19,1
19
16,7
14,7
13.9 j
13,6
13.5
12.2
12.1
11,5
8,3
7,9
6.9
4,4
4,3
4
3,2
3
1,9
1,4
1,3

Приложение 7-3
РАЗЛИЧИЯ В ПРЕДПОЧТЕНИИ ЦЕННОСТЕЙ
СТОРОННИКАМИ АЛЬТЕРНАТИВНЫХ
ПОВЕДЕНЧЕСКИХ УСТАНОВОК
Значимые различия обозначаются звездочкой (р < 0,05)
или двумя (р < 0,01 )под вторым, четным по общей
нумерации, членом пары.
Выборка — 1566 человек
1. Женщина в семье должна отвечать за мелкие ежедневные покупки, а решения о
крупных тратах должен принимать мужчина.
2. Жена имеет полное право самостоятельно делать крупные покупки, даже если
деньги в семье зарабатывает муж.
3. На наличие любовника или любовницы у одного из супругов другой супруг может
закрыть глаза, если это не стало известно в обществе
4. Факт измены мужа или жены должен однозначно приводить к разводу.
5. Если супруги не соответствуют друг другу по темпераменту, такой брак быстро
распадается.
6. Основа брака не сексуальные отношения, а уважение друг к другу.
7. Жена не должна носить одежду, которая не нравится её мужу.
8. При выборе себе одежды женщина не обязана учитывать вкусы мужа.
9. В семье без отца мальчик не может развиваться нормально.
10.Женщина способна воспитать сына и без отца.
11 .Замужняя женщина не может долго задерживаться на работе, у нее есть
обязанности по дому.
12.Карьера жены также важна как и карьера мужа.
13. Плохие отношения в семье оправдывают супружескую измену.
14.Даже не очень хорошие отношения в семье не оправдывают супружескую измену.
15.Дети должны бояться отца
16.Дети не должны бояться отца
17.Деньгами в семье должен распоряжаться тот, кто ведет хозяйство
18.Деньгами в семье должен распоряжаться тот, кто их зарабатывает
19.Родители не обязаны объяснять детям свои решения.
20.Родители обязаны объяснять детям свои решения.
21 .Ребёнок имеет право сам выбирать себе друзей без вмешательства родителей
22.Родители должны контролировать круг общения своего ребенка
23.Взрослые дети не вправе требовать помощи у своих родителей.

402 ПРИЛОЖЕНИЕ 7-3
24. Родители должны помогать своим взрослым детям
25.Если у женщины маленький ребенок, то это не значит, что она должна бросить
работу, чтобы сидеть с ним дома.
26.Родившая ребенка женщина должна на время оставить работу и мысли о
карьере.
27.В семье женщина должна заниматься домом и детьми, а мужчина — зарабатывать
деньги.
28.Жена должна работать наравне с мужем, чтобы было на что содержать семью.
29.Мнение родителей должно являться решающим при выборе подростком
дополнительных занятий (музыка, спорт, и т. п.).
30. Ребенок должен развиваться свободно, а не так, как ему предписывают
родители.
31 .Настоящая женщина охотно занимается домашним хозяйством — это
доставляет ей удовольствие
32.Ведение домашнего хозяйства — тяжелая работа, которую супруги должны
делить поровну.
33.Не стоит бояться разрешать детям с малых лет самим ходить в школу, магазин и
т.п.
34.Опасно разрешать детям с малых лет самим ходить в школу, магазин и т.п.
35.Собираясь жениться, необходимо получить одобрение родителей
36.Для того, чтобы жениться, не нужно спрашивать «родительского
благословения».
37.Даже если женщина устала на работе, она должна позволять супругу вступать с
ней в половую близость
38.Муж не может требовать от жены близости, если она устала.
39.Если ребенок сам зарабатывает деньги, он вправе тратить их так, как считает
нужным.
40.Ребенок должен согласовывать с родителями, как тратить заработанные им
деньги.
43. Линейное распределение ценностей по выборке в целом.

ПРИДОЖЕНИЕ 7-3 403
Г
г
о>
оо
N.
со
in
"2
со
см
г
о
О»
оо
N.
со
40
**
со
см
к
38.5
38.6
38,0
34,9
39,8
38,3
38,6
40,1
37,4
39,6
36.0
36.3
39,8
39.1
37.8
40.9*
888
38.1
40 5
38 3
40 0
Безопасность
18.8
17.8*
22.4
16,4
20,0
18,4
19,6
19,0
18,5
«
22,7
15,8**
213
17,2*
22,0
17,0*
2? 5
190
19,3
18 1
19 3
2. Вера
~«i
4,3
4,9
8*9
4,7
аГ
5,9
4.3
"IF
4.7
4.4
5.0
4.4
5.5
3.4
5 1
3,7
4.4
4Я
_л°
6*9
3. Власть
28.6
29.0
27.3
22.8*
29,9
28.0
30.7
30,5*
24,2
27,4
30,7
30,5
27,5
79?
27,3
297
25 5
28 1
30 4
30?
25 8
4. Внимание к людям
29,7
2*08
28,4
со
30,5
30,6
26,4
32,2**
23,2
30,9
27,5
27,1*
31,9
30,1
29,5
31,9**
24 3
291
32 4
313
27 1
5. Доверие
тг
9,7
9,7
8.2
10,3
10,3
7,1
2*6
11,5
9,8
9*6
8,6
10,4
90
107
8'6
100
9,0
107
9,2
10 9
6. Долг
33.0
0*88
2*28
33.5
33,7
33,5
31,6
35,0
29,9
33,0
34,7
32,5
33.9
33,0
33,3
34,4
32?
325
33 1
328
8*88
7. Достаток
26,5
26.7
26.4
28.1
26.1
26,7
27,6
26,7
27,7
25,2
29.8
27 9
26.3
8 92
27 3
27 3
26 3
24 7*
29 5
27 8
26 2
8. Дружба
18.3
18.9
16,1
17,4
19,1
18,2
18,9
19,7
15,1
18,6
17,9
15,5*
20,0
18,0
19,0
19 6*
14,6
17,4
199
об
18 8
[ 9. Законность
65,0
64,9
64,9
57,0**
67,2
66,3
61,1
65,5
66,4
66.4
61.8
••0*69
8 29
66.6
62.3
66.1
618
аз 9
65 9
67.4*
610
10. Здоровье
^г
1.4
2.9
J0L
1.7
1.8
1.4
I'i
2*2
м
9*2
1.6
21
,_•
3.3
1.6
8*2
0*2
П
16
2*2
11 .Известность
31.1
32.8*
26.9
36,4*
29.7
•9*28
24,7
31.6
33,1
8*28
29,0
27,4**
34,0
30 6
32 7
29 5**
38,4
30 3
34 3
319
314
12. Любовь
16,7
16,7
17,4
12,7*
18,0
16,5
16,7
17,1
16,4
15,5
18,8
15,7
17,2
170
15,6
16 8
17,5
15,6
18,5
166
17 7
13. Милосердие
32,3
32,5
30,5
27,2*
8*88
31.4
36,1
32,7
33,2
*
о
in*
со
27,3
38,5**
982
34,3*
290
•8'88
279
318
8'28
33 4
8*08
14. Мир
2,3
2,6
1.7
8*8
1.9
2,1
3,5
2>"
0,8
2,4
М
27
см*
1.9
2,8
2.5
2.2
2.4
2.4
2.4
J'3
[15. Могущество
12,7
12,9
12,8
12,3
13.8
12.1*
16.5
12,1
16.1
12,0
14,5
15,5**
10,9
11,9
15,0
12,2
15 7
13,6
13?
12,?
14,4
[ 16. Надежда
6,2
5,6
8,3
6,1
6,5
5,9
7,8
6,4
6,3
2*9
6,2
5.0
7.3
5,4
7,9
2'9
70
7?
5.7
8*9
5 7
23. Равенство
~Mi
5,6
4,4
1Г
тг
5,7
-1Г
2*9
6,9
8*9
4.4
5.5
5,2
5.5
5.1
5.1
6.4
4.3-
7.1
48
61
24. Развитие
13.0
13.2
12.8
12.6
13,5
13,0
12,9
13,0
см"
12,6
14,2
12,7
13 5
13 4
11,3
13,2
12,5
14,5*
109
13 3
12 4
25. Родина
16,4
16,2
18,0
20,7*
15,8
16,2
17,2
15,6
19,5
16.2
16.8
15.8
16.9
15.5
17.9
15.0*
20.4
18 5*
14.4
.5.8
17 7
[26. Свобода
51,1
51,2
53,1
50,6
51,2
53,3**
43,1
53,6
47,9
53,3*
47,8
46,8**
53,7
51,1
52,1
2'29
49 3
53 0
500
527
50,8
27. Семья
14,6
1ST
13,7
15,0
14,8
15,4
11,9
14,7
15,2
14,4
15,7
12,2*
166
14,0
16 3
13,3**
192
15.5
14 5
12 9*
175
28. Смысл жизни
9,3
9,7
8,6
1Г
9,5
оо
об
10,8
9,7
8,3
8.7
10.4
9.3
9.4
10?
об
91
100
10 5
7.7
96
87
29. Согласие
V
1.4
2.7
см
1.9
1,5
2,6
2.2*
0.5
1.7
со
16
со
19
со.
16
1.7
L'i
16
19
со.
30. Сотрудничество
31.6
31.9
31,8
27,6
33,0
30,9
34,6
8*28
0*08
6*08
32,9
34,7*
8 62
30,6
33 7
32,1
316
35 7**
27 7
3?8
30 9
31. Справедливость
23,0
24,7*
18,7
25,5
22,6
25,2**
14,0
24,0
22,1
24,5
21,1
20.3*
?5 8
???
?6 0
?3 6
?4 3
8*22
?3 9
231
?3?
32. Стабильность
"5Т1
5.5
4.3
6.6
4.5
5.8**
1.8
5.0
6.0
5.8
3,9
40
5.9
49
5 3
5?
49
59
4.4
5?
5.1
33. Творчество
22 3
22.5
22.4
22.8
22.7
23,3
об
9 12
23,9
21.7
23.5
19.4*
24.4
22.6
22.4
21.8
23.5
25.6**
18.2
23.1
22.0
34. Труд

404 ПРИЛОЖЕНИЕ 7-3
|з
г
|ст>
со
г4
со
Ко
п»
со
см
U
|о
О)
со
г4
со
ю
г*
со
см
-
3,0
ю
со"
-
о
со*
СП
см"
Csl
со"
см"
со"
р
со"
со
см"
О)
со"
см
со"
°1
см"
р
со"
р
со*
СМ
со*
со
см*
см*
со
со"
р
со"
00
см*
ОС
I
1
iri
СО |
33,6
о
г
00
см*
со
Csl
Г
со
8
о
'а
со
см*
со
со
3
00
о
со
О)
со
ю"
со
р
со
о
см*
со
m
8
о>
о
со
8"
р
со*
со
О)
о
со
00
со"
со
ф
ф
1
со
со
"VI
о
ю*
ю
иг"
со"
со
Чг"
о
iri
^*
00
4fr"
О)
in"
о
ю"
о
ю
41*
iri
о>
со"
00
^"
ю*
ф
1
coj
15,8
со*
*
см
см
Ч*
см
со"
ю
2*
in
m"
oo"
CO*
in"
* I
CO
CO
Ю*
CM
* I
in
p J
CM
CO
CO*
^r*
in*
in
CO*
8
od I
CO |
X
s
X
CO
<
o
5
^
о
■ ■ г
h-
^:
Ct-
UI
ВЫБ
>s
Ш
h-
o
о
X
X
Ш
ф
¥
с;
о
а
CZ
о
<
со
0~
§
о
X
-г
S
с;
3
2
X
-г
<
X
со
.
Х
=Г2
»s
UJ
§
c^
ДЛЯ
X
ъ
X
s
m
л
X
Ш
ЕРЕЧ
с
о:
о
»-
S
о
со
ПРИ
*
X
3
X
3
со
ш
LU
о
1Л
X
<
X
г*
о
h-
р
ГС
С""
со
1*
о
3
о.
С
5
<
m
ш
3
а.
О
О
Г
г
г
г
со
|С0
г
г
г
1С0
со
г
г
8
см
см
h
г
Г
см
Ki
38.5
37.7
38.7
40.5*
34.0
41.0
37.1
37.5
38.7
38.8
37.2
39.8
35.3
39.8
37.5
38.6
39 4
38 0
39.8
ЗЯ?
36.7
Безопасность
18.8
20.9**
15.4
18.9
18.8
16.2*
20.5
18.3
18.8
18.1
20.3
18.9
17.6
16 0*
21 1
19.8
167
18?
20.2
19.0
18?
со
4.6
4.4
5.0
5.4
3.2
4.7
4.6
5.9
4.3
4.7
4.3
4.8
3.6
5.3
3.9
4.4
5?
5.2
3.7
44
49
3. Власть
28.б1
32.4**
23.0
29.4
25.2
24.9*
30.9
29.7
28.3
29.2
26.9
27.9
30.6
30.3
27.9
28.2
29.5
303
?5 4
?96
?7 1
4. Внимание к людям
29.71
29.6
30.0
608
28.6
29.1
30.1
26.3
ZIZ
30.7
27.6
30.4
29.2
27.4
31.1
29.7
29.9
?8 4
3?7
29.1
048
|5. Доверие
-93П
-в*
11.5
10.9*
6.7
8.0
,0.7
9.8
9.8
9.6
9.7
9.9
9.8
8.9
10.2
10.1
8.8
9.7
9.9
10 0
9?
Молг
33.0 I
34.1
648
33.7
34.2
32.5
33.6
33.8
33.0
33.5
32.6
33.2
32.8
30.5
35.3
33.8
33.2
3?5
35.8
34.5
30?
|7. Достаток
26.5 I
26.0
27.4
26.9
26.4
26.1
27.0
25.0
27.3
25.9
262
26.8
26.8
25.3
27.4
27.2
25.4
?7 0
26.5
24.0**
948
^.Дружба
18.3]
19.0
17.1
20.1**
12.6
18.2
18.7
16.4
19.0
19.6*
14.3
19.3
15.7
18.8
18.4
18.5
18.8
17 5
?01
18 7
:р
|9. Законность
65.0
67.2*
6,.7
66.0
62.4
59.2**
68.7
63.7
65.7
67.3**
58.4
64.7
67.0
66 3
646
67 3*
618
66?
азб
664
6? 6
10. Здоровье
1.8
1.4
2.3
2.0
1.7
0.9
2.2
2.1
1.8
1.5
2.9
1.6
2.5
1.5
?0
1.6
1.9
1.7
?0
1.8
1?
11. Известность
31.1
26.7**
38.0
29.8**
39.5
30.6
31.6
28.8
6 18
30.6
33.6
32.2
28.3
29.1
33.1
31.8
30 7
32.1
29.4
UD
СО
СМ
36?
12. Любовь
■i6.7l
19.1**
13.4
16.7
16.8
15.4
17.6
22.0**
14.9
17.0
15.5
I'll
15.9
16.2
,7.3
16.6
170
15 4
194
16 4
16.7
13. Милосердие
згз]
35.7**
27.0
31.9
34.4
30.9
33.3
32.9
32.3
33.1
30.6
32.3
6 18
36.0*
30.3
31.7
34.9
3?1
33.5
3?4
317
14. Мир
2.3
1.9
2.8
2.3
3.2
2.9
1.8
2.9
2.2
2.2
2.8
2.4
2.3
„Z8
1.3
2.4
?1
19
3.3
2.5
19
15. Могущество
""12.71
13.6
11.6
12.3*
16.9
11.7
13.6
11.5
13.2
12.3
14.5
12.2
14.3
150*
11.3
12.1
13 9
13.2
1?1
12.8
13.0
16. Надежда
19.4
16.7**
23.7
20.8
16.6
24.5**
16.6
15.7*
20.7
19.7
18.7
21.4**
14.5
20.3
19.0
18.7
20.3
19.3
18.8
16.7**
24.7
17. Независимость
20.2
19.2
22.1
20.6
19.9
19.7
20.7
22.3
19.7
20.7
18.8
20.5
19.5
<jo<;
20.5
20.4
?1 1
18.2**
?4.9
19.9
21,
18. Образование
22.'8
25.4**
19.3
23.3
22.9
20.2*
24.6
24.9
22.2
24.8**
17.4
841
25.3
24.1
22.6
22.0
25.5
?3 4
22.3
?5 4**
18 0
19. Покой
'31.8'1
33.7
29.3
048
31.9
31.8
31.7
35.5
30.6
30.9
33.8
32./
29.9
30.9
32.7
31.2
33.0
31.8
31.3
33.0
30.4
^0. Порядочность
13.8 ]
13.5
14.3
14.3
14.4
13.0
14.5
15.3
13.5
13.2
15.3
12.7*
17.7
14.5
13.3
I4.U
13.9
134
14.8
14.4
1?6
(2*1. Природа
14.1
11.5**
18.1
14.5
13.4
16.9*
12.5
14.9
13.8
14.0
13.8
15.3*
11.3
14.2
13.4
12.2**
17.2
13.4
15.8
14.1
14.0
|22. Профессионализм

23. Равенство
24. Развитие
{25. Родина
^6. Свобода
р7. Семья
|28. Смысл жизни
{29. Согласие
|30. Сотрудничество
^.Справедливость
{32. Стабильность
кЗЗ. Творчество
34. Труд
|35. Убеждения
{36. Уважение к родителям
|37. Удовольствие
|38. Успех
21
6.0
5.6
12.1
18.9
51.3
15.8
7.4
1.5
28.4
22.3
4.2
21.1
2.7
36.3
6.9
17.2
22
6.4
5.2
13.5
15.1
51.2
14.0
10.3
1.8
33.5*
23.2
5.4
22.8
3.2
32.4
3.7**
15.4
23
8.2
5.4
17.7
17.5
51.1
16.0
9.4
2.0
29.0
25.2
5.1
23.1
2.4
31.0
4.8
15.8
24
5.4*
5.3
11.0**
15.6
51.4
14.0
9.1
1.6
32.3
22.2
5.2
22.0
3.1
34.6
4.7
15.8
25
5.6
4.0
14.0
13.7
49.0
14.0
8.2
1.1
30.5
23.3
6.1
20.3
3.4
32.0
4.6
15.6
26
6.8
6.0
12.3
17.9*
52.6
14.8
9.8
1.9
32.5
23.1
4.4
23.6
2.9
34.6
5.1
16.4
27
6.1
6.1
12.5
16.2
52.7
17.0
10.2
1.7
32.0
22.8
5.4
23.0
2.9
36.4
5.1
17.9
28
6.4
4.2
13.5
16.7
48.8
11.7**
8.1
1.6
32.0
23.0
4.6
20.9
3.0
29.6**
4.5
12.9**
29
6.1
3.5
13.8
17.1
49.4
15.1
9.2
0.6
32.4
18.7
4.5
24.1
2.8
33.2
4.4
14.2
30
6.4
6.0
12.6
16.3
51.7
14.4
9.2
2.1*
31.8
25.0*
5.3
21.6
3.1
33.7
5.0
16.8
31
7.9
6.8
10.5
18.0
51.7
17.0
8.3
2.6
25.8
20.5
5.0
20.2
2.1
30.6
5.7
18.9
32
5.7
4.8
13.9
15.5
51.4
13.9
9.6
1.4
33.6**
23.9
5.2
23.2
3.3
34.6
4.3
15.0
33
6.7
5.2
12.5
16.7
52.0
14.7
9.6
1.9
32.0
23.9
5.3
22.4
3.4
34.3
5.2
16.2
34
4.9
5.5
15.0
15.1
49.3
14.8
8.5
1.3
31.4
20.8
4.5
22.4
2.2
31.5
3.7
15.1
35
5.1
4.2
13.7
15.2
51.6
13.9
9.2
1.5
33.0
22.4
4.2
24.8
2.4
35.4
3.9
16.1
36
8.0*
7.0*
12.2
18.9
50.4
16.4
9.2
1.9
29.6
23.8
6.6*
17.9**
4.1
29.9*
6.2*
15.4
37
8.9
4.3
12.3
16.9
58.6
17.4
11.6
1.1
31.8
22.8
2.8
28.5
1.8
32.1
3.8
19.8
38
5.6*
5.7
13.5
16.3
49.3**
14.2
8.4
1.9
31.1
24.1
5.8*
20.7**
3.4
33.5
5.2
15.3
39
5.1
7.3
10.6
20.2
54.2
18.2
11.1
2.2
25.0
26.2
6.3
20.5
3.1
33.8
7.2
21.6
40
6.9
4.0**
14.7*
13.9**
49.2
12.2**
7.9*
1.3
36.2**
20.9*
4.3
23.7
3.0
33.8
3.2**
12.1**
43
6.2
5.2
13.0
16.4
51.1
14.6
9.3
1.7
31.6
23.0
5.1
22.3
3.0
33.6
4.7
15.8
Z)
"D
£>
О
X
m
I
m
->j
i
со
О
ел

Приложение 8-1
РЕЗУЛЬТАТЫ ФАКТОРНОГО АНАЛИЗА
ПРЕДСТАВЛЕНИЙ О ВОЗМОЖНОМ
ПОВЕДЕНИИ В СЕМЬЕ
Фактор 1. Доминантный муж
Имя ребенку должен выбирать отец
Женщина в семье должна отвечать за мелкие ежедневные покупки,
а решения о крупных тратах должен принимать мужчина
В интимных отношениях супругов инициатива должна принадлежать мужчине
Деньгами в семье должен распоряжаться тот, кто их зарабатывает
Замужняя женщина не может выбирать работу, где она постоянно является
объектом пристального внимания со стороны множества мужчин
Семью надо сохранять ради детей даже при наличии у кого-то
из супругов интимных отношений на стороне
Фактор 2. Семья, основанная не на сексе, а на совместном существовании
Можно смириться с наличием любовника у жены, если это
повышает достаток семьи
Отец, как правило, лучше матери объясняет ребенку
непонятый в школе материал
Наличие любовницы у мужа или любовника у жены не является
фактом измены, если в их основе лежат исключительно
физиологические отношения, а не глубокое чувство
Чем больше детей в семье - тем лучше
С наличием любовницы у мужа можно смириться, если он не тратит
на нее много денег
На наличие любовника или любовницы у одного из супругов другой
супруг может закрыть глаза, если это не стало известно в обществе
Если женщина хочет преуспеть в своей профессии - значит она
забывает о своем женском предназначении
Фактор 3. Подчиненная жена
Жена не должна принимать в доме тех своих подруг,
которые не нравятся её мужу
Жена не должна носить одежду, которая не нравится её мужу
Жена не может иметь круг общения, который не одобряет её мужу
Факт измены мужа или жены должен однозначно приводить к разводу
Фактор 4. Дети и развод / конфликт
Когда супруги расстаются цивилизованно всё имущество делится поровну
В семье без отца мальчик не может развиваться нормально
Отец нужнее взрослым детям, чем маленьким
Дети не должны обижаться даже на резкие замечания взрослых
Факторная
нагрузка
0,849
0,703
0,544
0,535
0,452
0,385
0,732
0,640
0,629
0,555
0,529
0,514
0,401
0,779
0,746
0,580
0,524
0,764
0,625
0,552
0,425

ПРИЛОЖЕНИЕ 8-1 407
Не поддерживать отношения со своими родителями — противоестественно
I Фактор 5. Концентрация на доме
I Дети должны сами ухаживать за своими больными стариками, а не нанимать сиделку
| Даже если жена работает, она не должна перепоручать заботу о доме домработнице
Замужняя женщина не может долго задерживаться на работе, у нее есть
обязанности по дому
| Муж и жена могут отдыхать отдельно друг от друга, уезжая со своими друзьями
Бабушки и дедушки лучше воспитывают своих внуков, чем родители.
I Фактор 6. Дети в патриархальной семье
Интимные отношения повзрослевших детей - их личное дело.
| Дети должны боятся отца.
| При разводе настоящий мужчина все оставляет жене.
| Женщина, которая ради профессии решила не иметь детей — это нормально.
Младшие дети должны подчинятся старшим
Дети имеют право сами зарабатывать себе на карманные расходы
I Фактор 7. Прогрессистская семья - патриархальная семья
| Деньгами в семье должен распоряжаться тот, кто планирует семейный бюджет
Если девушка рано вышла замуж, то ей следует бросить свою учебу
| или работу, чтобы полностью посвятить себя семье
Родители не должны скрывать перед детьми своих чувств по отношению друг к другу.
I Фактор 8. Справедливость - несправедливость
| Стиркой и уборкой в семье должен заниматься тот, у кого больше времени.
| Родители не обязаны объяснять детям свои решения.
| Фактор 9. Независимость от взрослых
| Выйти замуж - это главное для женщины.
Если сын приводит в дом невестку, в домашних хозяйственных
| вопросах она должна слушаться свекровь
Ребёнок имеет право сам выбирать себе друзей
без вмешательства родителей.
I Фактор 10. Развитие детей
В свободное время детей надо водить по музеям и выставкам,
даже если они этого не хотят
I Фактор 11. Обязательность работы как способа прокормить себя и семью
| Дети не должны подрабатывать до окончания учебы.
Если работа не приносит мужчине хороших денег,
он должен оставить ее, как бы она ему не нравилась
Фактор 12. Самостоятельность семьи
Мы не вправе требовать помощи у своих родителей.
Семьи, где женщина не берет на себя все домашние заботы, быстро распадаются.
Фактор 13. Отсутствие ответственности женщин за семью
Если у женщины маленький ребенок, то это не значит,
что она должна бросить работу, чтобы сидеть с ним дома.
Женщин, вступающих в брак прежде всего волнует официальная
регистрация её отношений с мужчиной, а не их перспектива..
Фактор 14. Служение семье - измена семье
Если муж изменяет жене, то виновата прежде всего она сама.
В приготовлении еды жена должна больше ориентироваться на вкус мужа,
чем на собственный.
Если у женщины есть любовник, значит муж её не удовлетворяет.
Если ребенок сам зарабатывает себе на карманные расходы,
он вправе тратить свои деньги так, как считает нужным.
0,403
0,822
0,563
0,507
-0,367
-0,381
-0,790
0,534
0,464
0,430
0,428
-0,391
-0,718
0,639
-0,412
-0,785
0,489
0,835
-0,486
0,431
0,834
-0,787
0,443 |
0,887
0,508 |
0,911
0,520 |
0,786
-0,450
0,425
0,372

408 ПРИЛОЖЕНИЕ 8-1
I Фактор 15. Доминантность мужчин
В семье женщина должна заниматься домом и детьми, а мужчина -
зарабатывать деньги
Жена должна работать наравне с мужем, чтобы было на что содержать семью
В наши дни гораздо удобнее жить в гражданском браке, чем регистрировать свои отношения.
Мужчина имеет право придти домой с гостями, не предупредив жену.
I Фактор 16. Свобода развития ребенка
I Ребенок должен развиваться свободно,
а не так, как ему предписали родители
Детей нельзя бить ни при каких обстоятельствах.
Фактор 17. Женщина как основа семьи и дома
Ведение домашнего хозяйства доставляет настоящей женщине удовольствие.
Измена жены гораздо разрушительнее для семьи, чем измена мужа.
Фактор 18. Забота о доме как основа семьи
Замужняя женщина не вправе выбирать работу, связанную с длительными
командировками
Если супруги не соответствуют друг другу по темпераменту, такой брак
быстро распадается
Фактор 19. Прогрессистское развитие детей
Не стоит бояться разрешать детям с малых лет самим ходить в школу, магазин и т. п.
Если девушка ради хорошего образования решила надолго
отложить замужество - это нормально
Фактор 20. Родительская опека
Молодые семьи не могут обойтись без помощи родителей.
Ребенка надо любить и по возможности ничего ему не запрещать
Молодой человек не может жениться без одобрения родителей.
Фактор 21. Доминантность мужа в отношении работы жены
Жена может дать согласие на новую работу только после того, как согласует это с мужем
Даже если женщина устала на работе, она должна позволять супругу вступать с ней
в половую близость
Фактор 22. Контроль за образованием детей
Мнение родителей должно являться решающим при выборе подростком дополнительных
занятий (музыка, спорт, и т.п.)
Уроки у детей должна проверять женщина, а не мужчина
0,766
-0,625
0,422
0,338
0,813
0,479
0,831
-0,382
0,562
-0,625
0,798
0,499
0,796
-0,375
0,318
0,749
-0,381
0,679
0,417

Приложение 8-2
РЕЗУЛЬТАТЫ ФАКТОРНОГО АНАЛИЗА
ПРЕДСТАВЛЕНИЙ О ВОЗМОЖНОМ
ПОВЕДЕНИИ НА РАБОТЕ
1 Факторная
1 фактор нагрузка
184. Если служебное оборудование простаивает, его можно использовать в личных целях
83. Нельзя эксплуатировать служебное оборудование (автомобиль, другую технику)
| в личных целях
119. Нет ничего предосудительного в том, что у кого-то на работе могут возникнуть
интимные отношения
111. Руководитель никогда не должен просить подчиненных о личных одолжениях
(что-то для себя купить, узнать и т.д.)
14. Сотрудники пожилого возраста заслуживают послаблений (удобный график,
| посильная работа и т.д.)
71. Никто не должен без разрешения сотрудника использовать
pro оборудование
2 фактор
175. Жена не должна работать в подчинении у мужа
174. В принципе возможно, чтобы жена работала в подчинении у мужа
99. Подчиненный не должен обсуждать приказы начальства с другими сотрудниками
72. На работе все работают на одну задачу, и можно в отсутствие сотрудника
использовать его оборудование, стол, компьютер и т. д.
3 фактор
58. Если коллеге предлагают приработок, то никому не зазорно предложить более
низкую цену, поскольку рынок есть рынок
57. Если сотруднику предлагают приработок, никто не должен стараться отбить
заказчика, предлагая более низкую цену
5. Если руководство дает новое задание, когда еще не закончено старое, то старое
можно не выполнять: ответственность за это лежит на руководстве
21. В коллективной работе коллектив отвечает за работу каждого сотрудника
7. При выполнении задания лучше переложить часть ответственности на помощников,
а не отвечать за всю работу
127. Подарки к дню рождения друг друга сотрудники должны делать сугубо добровольно
и индивидуально
4 фактор
23. Руководитель не должен быть снисходительным к ошибкам сотрудников
8. Если дневные дела не выполнены до конца рабочего дня, надо задержаться на работе,
чтобы обязательно доделать их
-0,8774
0,872845
-0,48866
0,439492
-0,42141
0,316012
0,871377
-0,8596
0,50039
0,415693
0,852261
-0,78625
0,496922
-0,47194
0,353955
0,337598
0,767824
0,549471

410 ПРИЛОЖЕНИЕ 8-2
1133. Не следует просить взаймы у сотрудников
22. Уволенный или пониженный в должности может требовать от руководителя письмен-
| ного отчета о причине наказания
105. Руководитель может обращаться к подчиненному на «ты», если испытывает к нему
| симпатию
| 24. Руководитель должен уметь прощать ошибки своим сотрудникам
110. Невзирая на внезапно возникшие производственные проблемы, руководитель
обязательно должен предоставить отпуск в оговоренное время
I 5 фактор
118. Все сотрудники должны знать, сколько и за что получают другие
117. Сотрудники не должны интересоваться зарплатой друг друга
145. В случае жалобы одного сотрудника на другого руководитель должен вмешаться
191. Подчиненный, получая задание, может спорить и отстаивать свою точку зрения
6 фактор
26. Руководитель не должен учитывать мнение коллектива при распределении премий,
| ему—виднее
| 25. В распределении премий стоит учитывать мнение коллектива
95. Подчиненный не должен показывать руководителю, что он компетентнее
| в некоторых вопросах
48. Сотрудник должен при необходимости заявить выгодное предприятию мнение,
| даже если оно противоречит его точке зрения
60. При необходимости руководитель может привлекать сотрудников к уборке
| помещения, доставке оборудования и т.д.
103. Если работа идет плохо, руководитель имеет право самым жестким образом
требовать от подчиненных ее нормального исполнения
7 фактор
16. Ветераны предприятия заслуживают, чтобы руководство отмечало их опыт и заслуги,
| но никаких льгот по сравнению с другими сотрудниками они иметь не должны
15. Сотрудник не должен просить льгот и привилегий за то, что много лет работает
| на предприятии
30. Руководитель не должен ставить в пример другим лучших сотрудников чтобы
| не создать им репутацию «любимчиков»
82. Можно уволить многодетного сотрудника, чтобы на его место взять более квалифи-
| цированного человека
107. Руководитель может воздействовать на личную жизнь своих подчиненных, если
от их неурядиц страдает работа
8 фактор
55. Если появляется выгодная подработка, то невзирая на обиды коллег помощников
можно искать на стороне
19. Если сотрудник за счет предприятия повышал квалификацию, он не должен требовать
в этой связи повышения зарплаты
90. Сотрудник прежде всего должен выполнять работу, а не думать о том, для чего
это надо
134. Не следует звонить домой по служебным вопросам
54. Если появляется выгодная подработка, то помощников нужно искать в первую
очередь среди коллег
132. Не следует рассказывать сотрудникам о своих неприятностях и болезнях
9 фактор
51. На работу надо принимать без учета прописки, ориентируясь
только на соотношение цены и квалификации
76. Друзья не должны работать в подчинении друг у друга
125. Если у кого-то из сотрудников из-за его безалаберности украли деньги, другим
сотрудникам следует сброситься, чтобы ему помочь
0,537109
0,52557
-0,41983
-0,41681
0,375941
0,801088
-0,76972
0,400018
0,380715
-0,84396
0,831643
0,414949
0,389307
0,381224
0,340302
0,799323
0,661441
0,421086
0,418085
-0,41799
-0,841
0,611927
0,456512
0,400482
0,387198
0,338027 |
0,866189
0,487725
-0,41346 |

ПРИЛОЖЕНИЕ 8-2 411
152. Работа на опасном и вредном производстве — личное дело каждого работника,
| включая людей со слабым здоровьем
49. Следует доложить руководству о болезни сотрудника, если она противоречит
| требованиям его профпригодности
9. Ничего страшного не случится, если не законченное до конца рабочего дня дело
будет выполнено на следующий день утром
I 10 фактор
70. Если есть возможность, следует подсказать сотруднику на квалификационном
| экзамене (на права, диплом и т.д.)
167. Помогать сотруднику нужно только если у самого в это время нет дела
112. Если руководителем установлено время для личного приема, сотрудник не должен
| пытаться прийти раньше положенного
104. Руководитель не должен обращаться к подчиненным на «ты», в каких бы отношениях
| они не были
114. Нет ничего зазорного в том, что руководитель делает комплименты своим
сотрудницам
11 фактор
179. Не стоит трудоустраивать туда, где работаешь сам, своих друзей и родственников
150. Руководство не должно в условиях безработицы нанимать «дешевых» иностранцев
178. Лучше всего работать с родственниками, на них можно по-настоящему положиться
77. Желательно не принимать на работу родственников, даже если они являются
хорошими
I 12 фактор
93. Подчиненный должен выполнять указания руководства, даже если он с ними
| не согласен
118. Не надо скрывать свои симпатии и антипатии по отношению к заслуживающим
| этого сотрудникам
63. Руководитель должен объяснять каждому сотруднику только его обязанности,
| а не нагружать его информацией о задачах всего коллектива
94. Если подчиненный видит, что указания руководства ошибочны, он может их
не выполнять
106. Руководитель даже в интересах дела не должен вмешиваться
в личную жизнь своих подчиненных
13 фактор
33. Руководитель имеет право говорить сотруднику самое нелицеприятное
62. Руководителю по мере возможности следует поощрять индивидуализм в работе;
каждый работает сам и отвечает за себя
135. Сотрудник не должен в присутствии коллег просить кого-то выйти с ним
для разговора
14 фактор
115. Руководитель может для ускорения дела делать подарки различным
должностным лицам
34. Руководитель должен критиковать конкретные действия, а не личность, навешивая
ярлык типа «лентяй» и т. д.
98. Руководитель тоже человек и у него могут быть интимные отношения с сотрудниками
11. При выполнении задания надо уделять основное внимание главному в деле,
не тратя время на малозначащие мелочи.
15 фактор
108. Руководитель не должен давать сотрудникам советов
и указаний по поводу внешнего вида
109. Руководитель должен следить за внешним видом сотрудников,
поскольку это отражается на престиже фирмы
2. Для того, чтобы добиться успеха на работе, надо, в первую очередь, упорно трудиться
0,35727
-0,35249
-0,30122
0,820305
0,571725
0,466521
0,379945
0,355805 |
0,717923
-0,59059
-0,48196
0,39759 |
0,859504
0,550264
0,478505
-0,43013
0,284095 |
0,814594
0,649958
-0,3773 |
0,851127
-0,48978
0,455624
0,447709 |
-0,81262
0,632554
0,60772 |

412 ПРИЛОЖЕНИЕ 8-2
I 16 фактор
36. За материальный ущерб сотрудника следует штрафовать, а не списывать убыток на
| предприятие
29. Руководитель не должен бояться ухудшить отношения в коллективе, ставя в пример
| другим наиболее продуктивных сотрудников
12. Руководитель должен мягче относиться к женщинам
| в коллективе и больше им прощать, чем мужчинам
131. Халтурщика за ошибки в работе и нарушения дисциплины следует наказывать
открыто
17 фактор
3. Для того, чтобы добиться успеха на работе, надо, в первую очередь, наладить
| отношения с начальством
113. Руководитель не должен вмешиваться в работу, за которую сотрудник несет личную
| ответственность
189. Руководство не должно обедать отдельно от своих сотрудников
| 20. Руководитель не должен наказывать коллектив за ошибку одного сотрудника
146. Руководитель не должен принимать во внимание анонимные доклады и записки
68. Коллег не стоит просить о помощи, как бы ни было трудно
I 18 фактор
4. Любое дело на работе надо стараться довести до конца, даже если руководство
| поручает новую срочную работу
39. Если регулярно нарушается техника безопасности, санитарные нормы, об этом
[допустимо в обход руководства доложить в соответствующие инстанции
19 фактор
73. Руководитель может открыть личный стол сотрудника в его отсутствие, если того
требует ситуация
10. Выполняя задание надо его делать так тщательно, чтобы хорошо было сделано
| даже то, что практически никто не увидит
| 92. Подчиненные не должны задавать много вопросов и спорить с начальством
101. Если у сотрудника есть планы по улучшению работы фирмы, он должен доложить их
прежде всего своему непосредственному начальнику чтобы не подрывать его авторитет
20 фактор
44. Руководитель должен пресекать жалобы сотрудников друг на друга; они сами
| должны улаживать свои конфликты
69. На работе женщине следует помогать только с тяжелой
| физической работой
100. Если у сотрудника есть планы по улучшению работы фирмы, он может сразу
доложить их самому высокому начальству, игнорируя обиды своего непосредственного
|начальника
43. Если сотрудник совершил неблаговидный поступок, об этом должны узнать все его
| сослуживцы
13. Женщина на работе для руководителя — только подчиненный и специалист
21 фактор
6. Любое порученное дело надо выполнять самому, поскольку в конце придется
| отвечать за результат
129. Если у человека есть своя точка зрения, он должен всегда стараться отстаивать
ее до конца
22 фактор
37. Если что-то случилось в коллективе, руководитель должен выгораживать своих
подчиненных перед вышестоящим начальством
40. Если сотрудник видит, что его коллеги производят некачественную продукцию,
он может доложить об этом руководству I
0,820969
0,693676
-0,47251
0,328054
-0,7683
-0,48032
-0,45299
0,353352
0,337289
-0,31964
0,82488
0,549557
0,829938
0,4654
0,399972
0,320895 |
0,820915
0,488516
-0,41317
-0,40952
0,37897 |
0,80773
0,646072 |
0,664438
0,469142 |
126. Сотрудники не должны отмечать дни рождения на работе 0,436554 |

ПРИЛОЖЕНИЕ 8-2 413
159. В случае вынужденного простоя руководитель не должен стараться занять
| сотрудников не свойственной им работой
88. Высокооплачиваемые сотрудники должны стремится не подчеркивать существующее
неравенство богатой одеждой
23 фактор
66. Если сотрудник просит о помощи в работе, которую должен выполнить сам,
| ему следует отказать
161. Начальнику следует по возможности создавать и поддерживать среди сотрудников
| командный дух; все должны чувствовать себя частью коллектива
47. Недопустимо сообщать в налоговую полицию, что кто-то не платит налоги
I 24 фактор
127. Руководителю следует как можно чаще благодарить сотрудников за хорошую работу
28. Руководитель не должен благодарить сотрудников за хорошую работу — это их долг
25 фактор
53. На вредных и опасных производствах начальство отвечает за подчиненных
| и не должно допускать к работе людей со слабым здоровьем
128. Лучше не спорить с коллективом, принимая мнение большинства
26 фактор
120. Если человек является «любимчиком» руководителя, он должен компенсировать
| это неравенство повышенной доброжелательностью к остальным сотрудникам
121. Если руководитель особо выделяет кого-то из сотрудников, этот человек должен
вести себя ровно, ничем себя не выделяя
27 фактор
197. Руководитель не обязан знать знаменательных дат своих подчиненных
102. Если результата в работе нет, нельзя применять к подчиненным жесткие
силовые методы
28 фактор
165. Новый сотрудник должен сам разобраться в работе и обстановке
64. Сотрудникам следует помочь новичку освоить дело, даже если он их об этом
не просит
29 фактор
130. Если порядки на работе кажутся сотруднику явно несправедливыми, он может
| настаивать на их изменении
87. Высокооплачиваемые сотрудники должны одеваться соответственно
| своему положению
131. Если сотрудник против сложившихся правил компании, он должен им подчиняться
или уйти, а не пытаться их изменить
| 30 фактор
116. В конфликтной ситуации допустимо незаметно записывать беседу на диктофон
чтобы человек не мог потом отказаться от своих слов
117. Подчиненного можно провоцировать на неблаговидный поступок чтобы убедиться
в его надежности
96. Руководитель не должен вступать в дружеские отношения с подчиненными
31 фактор
35. В случае серьезных просчетов коллектива в работе допустимо свалить вину за них
на отпетого негодяя или бездельника
56. Если сотрудник подрабатывает на стороне без ущерба для основной работы,
это не должно касаться руководителя
42. Недопустимо негативно высказываться о сотруднике в его отсутствие даже если
он того заслуживает |
-0,41841
-0,26836
0,830215
-0,57152
-0,42816
0,810941
-0,57293
0,814858
0,377491 |
0,829165
-0,37654 |
-0,85307
0,474783 |
0,761828
-0,75457 |
0,870999
0,344602
-0,30948 |
0,83464
0,544304
0,339515 |
0,821019
-0,4353
-0,35238 |

4 1 4 ПРИЛОЖЕНИЕ 8-2
I 32 фактор
1. На работе люди должны иметь больше времени для отдыха
81. Нельзя уволить человека, детям которого нечего будет есть, не подыскав ему
другого места
80. Если сотрудник не справляется с работой, его следует увольнять вне зависимости
от его семейных обстоятельств
33 фактор
124. Сотрудники не должны делать друг другу резких замечаний и негативно оценивать
работу другого, если она их непосредственно не касается
34 фактор
122. Личные подарки начальнику ко дню рождения недопустимы, их можно делать
только от имени всех сотрудников
35 фактор
123. Сотрудник имеет моральное право делать коллеге замечания по поводу
трудовой дисциплины
38. Подчиненный не может жаловаться вышестоящему руководителю «через голову»
своего непосредственного руководителя
36 фактор
85. Списанное оборудование должно прежде всего предлагаться для покупки
сотрудникам
86. При списании оборудования руководитель предприятия должен руководствоваться
интересами предприятия, а не желаниями сотрудников
37 фактор
32. Руководитель не должен выговаривать подчиненному в присутствии его коллег
41. Когда человек видит, что его коллеги «халтурят», он не должен докладывать
руководству, если это его не касается
0,867168
0,432909
-0,40622
-0,85096
-0,86934
0,802785
-0,52692
0,819288
-0,34912
-0,37794
0,329027

Приложение 8-3
СОСТАВЛЕННЫЕ ПО ИТОГАМ ФАКТОРНОГО
АНАЛИЗА ПАРЫ ВЫСКАЗЫВАНИЙ,
ХАРАКТЕРИЗУЮЩИХ ПОВЕДЕНИЕ ЛЮДЕЙ
В СЕМЬЕ И НА РАБОТЕ
1. Женщина в семье должна отвечать за мел-
киеежедневные покупки, а решения о крупных
[тратах должен принимать мужчина.
3. Ма наличие любовника или любовницы у одного
из супругов другой супруг может закрыть
глаза, если это не стало известно в обществе.
5. Если супруги не соответствуют друг другу
по темпераменту, такой брак быстро распадается
7. Жена не должна носить одежду, которая
не нравится её мужу.
9. В семье без отца мальчик не может развиваться I
нормально.
11. Замужняя женщина не может долго задержи-1
ваться на работе, у нее есть обязанности по дому.
13. Плохие отношения в семье оправдывают
супружескую измену.
15. Дети должны бояться отца
17. Деньгами в семье должен распоряжаться
тот, кто ведет хозяйство
19. Родители не обязаны объяснять детям свои
решения.
21. Ребёнок имеет право сам выбирать себе
друзей без вмешательства родителей
23. Взрослые дети не вправе требовать
помощи у своих родителей.
25. Если у женщины маленький ребенок то это
,не значит, что она должна бросить работу,
чтобы сидеть с ним дома.
27. В семье женщина должна заниматься домом
и детьми, а мужчина — зарабатывать деньги.
29. Мнение родителей должно являться
решающим при выборе подростком
дополнительных занятий (музыка, спорт, и т. п.)
31. Настоящая женщина охотно занимается
домашним хозяйством — это доставляет
ей удовольствие
33. Не стоит бояться разрешать детям с малых
лет самим ходить в школу, магазин и т. п
35. Собираясь жениться, необходимо
получить одобрение родителей
2. Жена имеет полное право самостоятельно
делать крупные покупки, даже если
деньги в семье зарабатывает муж.
4. Факт измены мужа или жены должен
однозначно приводить к разводу.
6. Основа брака не сексуальные отношения,
а уважение друг к другу.
8. При выборе себе одежды женщина
не обязана учитывать вкусы мужа.
10. Женщина способна воспитать сына и без отца.
12. Карьера жены также важна как и
карьера мужа.
14. Даже не очень хорошие отношения в семье
не оправдывают супружескую измену.
16. Дети не должны бояться отца
18. Деньгами в семье должен распоряжаться
тот, кто их зарабатывает
20. Родители обязаны объяснять детям свои
решения.
22. Родители должны контролировать круг
общения своего ребенка
24. Родители должны помогать своим
взрослым детям
26. Родившая ребенка женщина должна
на время оставить работу и мысли о карьере.
28. Жена должна работать наравне с мужем,
чтобы было на что содержать семью.
30. Ребенок должен развиваться свободно,
а не так, как ему предписывают родители.
32. Ведение домашнего хозяйства — тяжелая
работа, которую супруги должны делить
поровну.
34. Опасно разрешать детям с малых лет
самим ходить в школу, магазин и т. п.
36. Для того, чтобы жениться, не нужно
спрашивать «родительского благословения»

416 ПРИЛОЖЕНИЕ 8-3
137. Даже если женщина устала на раооте, она дол
жна позволять супругу вступать с ней в половую
близость
39. Если ребенок сам зарабатываетденьги, он
вправе тратить их так, как считает нужным.
1. Если дневные дела не выполнены до конца
рабочего дня, надо задержаться на работе, чтобы
обязательно доделать их.
3. Сотрудник может иметь определенные
привилегии за то, что много лет работает на предприятии
5. Сотрудники не должны
интересоваться зарплатой друг друга
7. Руководитель не должен быть
снисходительным к ошибкам сотрудников
9. В распределении премий руководи телю
стоит учитывать мнение коллектива
11. Подчиненный не может жаловаться
вышестоящему руководителю «через голову» своего
непосредственного руководителя
13. Если сотрудник видит, что его коллеги
производят некачественную продукцию.он может, хоть это
его и не касается, доложить об этом руководству
15. Работа на опасном и вредном производстве -
личное дело каждого работника, включая людей
со слабым здоровьем
17. Если появляется выгодная подработка
, то помощников нужно искать в первую очередь
среди коллег
19. Начальнику следует по возможности создавать
и поддерживать среди сотрудников «командный
дух»; все должны чувствовать себя частью
коллектива
21. В принципе возможно, чтобы жена
работала в подчинении у мужа
23. Лучше всего работать с
родственниками, на них можно по-настоящему
положиться
25. Нельзя эксплуатировать служебное
оборудование (автомобиль, другую технику) в личных целях
27. Высокооплачиваемые сотрудники могут
одеваться в дорогую одежду соответственно
своему положению
29. Подчиненный должен выполнять указания
руководства, даже если он с ними не согласен
31. Если результата в работе нет, нельзя
применять к подчиненным жесткие силовые методы
33. Руководитель не должен обращаться
к подчиненным на «ты», в каких бы
отношениях они не были
35. Лучше не спорить с коллективом,
принимая мнение большинства
37. Если порядки на работе кажутся сотруднику
явно несправедливыми, он может настаивать
на их изменении
39. Руководитель не должен вступать в дружеские
отношения с подчиненными
38. Муж не может требовать от жены
близости, если она устала.
40. Ребенок должен согласовывать с
родителями, как тратить заработанные им деньги.
2. Ничего страшного не случится, если не
законченное до конца рабочего дня дело будет
выполнено на следующий день утром.
4. Ветераны предприятия заслуживают, чтобы
руководство отмечало их опыт и заслуги, но
никаких льгот по сравнению с другими сотрудниками
они иметь не должны
6. Все сотрудники должны знать,
сколько и за что получают другие
8. Руководитель должен уметь прощать
ошибки своим сотрудникам
10. Руководитель не должен учитывать мнение
коллектива при распределении премий,
ему — виднее
12. Если регулярно нарушается техника безопас- I
ности, санитарные нормы, вполне допустимо в
обход руководства доложить об этом в вышестоящие
инстанции
14. Когда человек видит, что его коллеги «халтурят»,
он не должен докладывать руководству, если
это не касается непосредственно его работы
■ 16. На вредных и опасных производствах
начальство отвечает за подчиненных и не должно
допускатьк работе людей со слабым здоровьем
18. Если появляется выгодная подработка
, то помощников себе невзирая на обиды коллег
можно искать на стороне
20. Руководителю по мере возможности следует
поощрять индивидуализм в работе; каждый
работает сам и отвечает за себя
22. Жена не должна работать в подчинении
у мужа
24. Не стоит трудоустраивать своих
родственников туда, где работаешь сам
26. Если служебное оборудование простаивает,
его можно использовать в личных целях
28. Высокооплачиваемые сотрудники должны
стремится не подчеркивать существующее
неравенство богатой одеждой
30. Если подчиненный видит, что указания
руководства ошибочны, он может их не выполнять
32. Если работа идет плохо, руководитель имеет
право самым жестким образом добиваться
от подчиненных ее нормального исполнения
34. Руководитель может обращаться
к подчиненному на «ты», если
испытывает к нему симпатию
36. Если у человека есть своя точка зрения, он
должен всегда стараться отстаивать ее даже
вопреки мнению коллектива
38. Если сотрудник против сложившихся правил
компании, он должен им подчиняться или уйти,
а не пытатьсяих изменить
40. Руководитель может иметь личные дружеские
отношения с некоторыми из своих подчиненных

Приложенние 8-4
СОЦИАЛЬНО-ДЕМОГРАФИЧЕСКИЕ
ХАРАКТЕРИСТИКИ СТОРОННИКОВ
РАЗЛИЧНЫХ ФОРМ ПОВЕДЕНИЯ
НА РАБОТЕ

0 ->l
1 •
о о
is
11
ч
Si
5f
s
s
л
ел
со
5?>
О CD
I
СлЕ
О)
X
к
о
S
S
О I'D £ь
О S< '
HI?
SbQS
s н о з
3 Э Ы
•CO •
hi
2 c! g
°s
§§
cp-o
vi
U
Ш Z
CD Z
-• CD
X
§§5
ОТО -*
Z Sim
»cSi
£ь z a
gef
Ms
P
**♦
O) I (Л
. i uro
' en ел ел
2
возраст
1 CD
$4
5$
образование
слО
s
mS5
9 '
25
сл о
основное занятие
=3
>
группа работников
|5t^
is
g
семейное положение
X
5
ДОХОД
"°Х1
rn s 4
I Э
сл 2 х
* »
э1э
р=э
За •
социальное ощущени
3 i *
Z5-5 0
1ч!
I
§
партийность
о
от
я*
S
X
ч
S
город — село
8L*

1 1
8. Руководитель должен уметь прощать ошибки
своим сотрудникам. 81,8
9. В распределении премий руководителю стоит
учитывать мнение коллектива. 73,9
10. Руководитель не должен учитывать мнение
коллектива при распределении премий, ему -
виднее. 24,3
11. Подчиненный не может жаловаться
вышестоящему руководителю «через голову»
своего непосредственного руководителя. 36,9
12. Если регулярно нарушается техника
безопасности, санитарные нормы, вполне
допустимо в обход руководства доложить об
этом в вышестоящие инстанции. 59,9
13. Если сотрудник видит, что его коллеги
производят некачественную продукцию, он
может, хоть это его и не касается, доложить об
этом руководству. 61,4
14. Когда человек видит, что его коллеги
«халтурят», он не должен докладывать
руководству, если это не касается
непосредственно его работы. 33,9
15. Работа на опасном и вредном производстве
- личное дело каждого работника, включая
людей со слабым здоровьем. 19,2
16. На вредных и опасных производствах
начальство отвечает за подчиненных и не
должно допускать к работе людей со слабым
здоровьем. 79,4
17. Если появляется выгодная подработка, то
помощников нужно искать в первую очередь
среди коллег. 62,6
и
-м*
ж*
м*
-ж*
м*
-ж*
III
45-54*
-<24*
<24*
55-64*
-25-34*
25-34*
->65*
>65**
-<24**
-25-34*
<24**
25-34*
->65**
<24*
-<24*
НЕТ
IV
С/С**
-В/О**
в/о**
-с/с**
НЕТ
-н/с**
В/О*
с/ш*
-в/о*
-в/о**
V
РАБ*
-РАБ*
-ПЕНС*
ПЕНС**
-РАБ*
-Б/РАБ*.
РАБ**
Б/РАБ*
-ПЕНС**
ПЕНС*
VI
-ТЕХ/П*
КВ/РАБ.*
-КВ/РАБ*
кв/сп**
-Р/РАБ*
КВ/РАБ*
-кв/сп*.
VII
ГБ**
-н\ж**
вд*
-вд**
-н/ж*
-ГБ*
н/ж**
-вд*
н/ж**
-н/ж**
РАЗ*
VIII
-НА ВСЕ**
НА ВСЕ**
ЕДА/ОД*
-НЕТ*
Т/ЦДА**
-ВДА/ОД**
-НА ВСЕ*
DC
ТЕРП*
-БЕДА*
ТЕРП*
-ХОР**
ХОР**
-ТЕРП*
ТЕРП**
-ПРЕОД**
X
КПРФ*
-НЕ БУДУ*
КПРФ**
-ЛДПР*
ЛДПР*
-КПРФ**
КПРФ*
-НЕ БУДУ**
ЛДПР*
ЛДПР**
-ЛДПР**
КПРФ*
-СПС*
XI
СЕЛО* I
-АСИНО*
АИСНО**
-ТОМСК**
ТОМСК**
-АСИНО*
-СЕЛО*
-АСИНО*
-ТОМСК**
ТОМСК**
-СЕВЕРСК*
СЕЛО*

4^
IV)
1
18. Если появляется выгодная подработка, то
помощников себе невзирая на обиды коллег
можно искать на стороне. 33,0
19. Начальнику следует по возможности
создавать и поддерживать среди сотрудников
командный дух»; все должны чувствовать себя
частью коллектива. 58,5
20. Руководителю по мере возможности следует
поощрять индивидуализм в работе; каждый
работает сам и отвечает за себя. 39,1
21. В принципе возможно, чтобы жена работала
в подчинении у мужа. 34,4
22. Жена не должна работать в подчинении у
мужа. 63,2
23. Лучше всего работать с родственниками, на
них можно по-настоящему положиться. 30,3
24. Не стоит трудоустраивать своих
родственников туда, где работаешь сам. 66,2
25. Нельзя эксплуатировать служебное
оборудование (автомобиль, другую технику) в
личных целях. 49,3
26. Если служебное оборудование простаивает,
его можно использовать в личных целях. 47,5
27. Высокооплачиваемые сотрудники могут
одеваться в дорогую одежду соответственно
своему положению. 58,5
II
м*
-ж*
III
<24*
25-34*
- 55-64*
- >65**
25-34*
>65*
-35-44**
25-34*
35-44**
- >65**
55-64**
>65**
- <24 **
-25-34**
<24**
25-34 **
-45-54*
-55-64**
- > 65 **
<24**
- >65**
IV
В/О**
-н/с*
-Н/С**
Н/С*
В/О**
-Н/С**
Н/С*
-В/О**
Н/С**
-В/О **
В/О**
-Н/С**
Н/С**
-С/С*
с/с*
-Н/С**
В/О*
-н/с*
V
дом/х*
Б/РАБ*
-ПЕНС**
-дом/х*
ДОМ/Х*
ПЕНС**
-ПЕНС**
ПЕНС**
-ДОМ/Х*
Д/ХОЗ*
-ПЕНС**
ВУЗ*
-ПЕНС**
VI
кв/сп*.
-кв/сп*-
-кв/сп**
кв/сп**
ТЕХ/П**
VII
ЕД/ОД**
НА ВСЕ*
-Т\ЕДА**
-НЕТ*
-вд*
-вд*
вд*
-Н/Ж**
Н/Ж**
-вд**
Н/Ж**
VIII
ПРЕОД**
-ТЕРП**
НА ВСЕ*
Т/ЕДА*
ЕДА/ОД*
-Т/ЕДА*
-НЕТ*
ЕДА/ОД**
НА ВСЕ*
-Т/ЕДА**
-НЕТ*
DC
СПС**
-КПРФ**.
ХОР*
-БВДА**.
БЕДА*
-ХОР*
ТЕРП*
БЕДА*
-ПРЕОД*.
ПРЕОД**
-БЕДА**
ТЕРП**
-ПРЕОД**
ПРЕОД**
-ТЕРП**
ХОР*
ПРЕОД**
-БЕДА**
X
ЯБЛОКО*
-ПР/ВСЕХ**
-ЗАТР*
ПР/ВСЕХ**
КПРФ*
-НЕ БУДУ*
НЕ БУДУ*
-КПРФ*
ЗАТР**
ЯБЛОКО*
НЕ БУДУ*
-КПРФ**
X) I
АСИНО**
-АСИНО**
СЕЛО**
-ТОМСК**
ТОМСК**
-СЕЛО**
-АСИНО*

1
28. Высокооплачиваемые сотрудники должны
стремится не подчеркивать существующее
неравенство богатой одеждой. 37,9
29. Подчиненный должен выполнять указания
руководства, даже если он с ними не согласен.
49,6
30. Если подчиненный видит, что указания
руководства ошибочны, он может их не
выполнять. 46,9
31. Если результата в работе нет, нельзя
применять к подчиненным жесткие силовые
методы. 55,6
32. Если работа идет плохо, руководитель имеет
право самым жестким образом добиваться от
подчиненных ее нормального исполнения. 41,8
33. Руководитель не должен обращаться к
подчиненным на «ты», в каких бы отношениях
они не были. 53,8
34. Руководитель может обращаться к
подчиненному на «ты», если испытывает к нему
симпатию. 45,4
35. Лучше не спорить с коллективом, принимая
мнение большинства. 25,6
36. Если у человека есть своя точка зрения, он
должен всегда стараться отстаивать ее даже
вопреки мнению коллектива. 73,4
37. Если порядки на работе кажутся сотруднику
явно несправедливыми, он может настаивать на
их изменении. 62,0
и
-м**
ж**
м**
-ж**
III
>65**
- <24**
<24**
- 55-64*
-<24*
<24*
I 55-64 **
65**
-25-34**
-35-44**
25-34**
35-44*
-55-64**
- > 65 **
45-54*
->65**
IV
-В/О*
в/о**
-н/с*
-в/о**
н/с**
-ее**
-в/о**
с/с**
в/о**
-н/с**
в/о*
-н/с**
V
-ВУЗ*
(ПЕНС НЕТ)
ВУЗ*
-ВУЗ*
ВУЗ*
д/хоз*
-ВУЗ*
ПЕНС**
-Б/РАБ*
Б/РАБ*
-ПЕНС**
ВУЗ*
-ПЕНС**
| -Д/ХОЗ**
VI
-ТЕХ/П**
КВ/СП*
-КВ/РАБ*
КВ/РАБ*
-КВ/СП**
-СПЕЦ**
-КВ/СП *
СПЕЦ**
ТЕХ/П*
СПЕЦ*
ТЕХ/П*
VII
-н/ж**
н/ж**
-н/ж*
Н/Ж*
вд**
-вд**
-вд**
VIII
Т/ЕДА**
-ЕДА/ОД**
-НА ВСЕ*
-НЕТ*
НЕТ**
-ЕДА/ОД**
ЕДА/ОД**
-НЕТ**
IX
БВДА**
-ХОР*
ПРЕОД*
-БЕДА*
ТЕРП*
-ХОР**
ХОР**
-ТЕРП*
БЕДА**
-ПРЕОД**
ПРЕОД**
-БЕДА**
ТЕРП*
-БВДА**
X
КПРФ**
-НЕ БУДУ**
-ЗАТР**
ЯБЛОКО*
КПРФ*
-ЯБЛОКО*
-ЕДИН*
ЕДИН*
ЗАТР**
-ПР/ВСЕХ
**
ПР/ВСЕХ*
-ЗАТР*
-ЗАТР*
XI I
АСИНО*
-СЕВЕРСК*
-АСИНО**
СЕЛО*
-ТОМСК*
ТОМСК*
-СЕЛО*
СЕВЕРСК*

1
38. Если сотрудник против сложившихся правил
компании, он должен им подчиняться или уйти,
а не пытаться их изменить. 34,6
39. Руководитель не должен вступать в
дружеские отношения с подчиненными. 23,9
40. Руководитель может иметь личные
дружеские отношения с некоторыми из своих
подчиненных. 75,1
II
-м**
ж**
м**
-ж**
III
>65**
35-44*
-25-34*
<24*
25-34*
-35-44*
IV
н/с**
V
ПЕНС**
д/хоз*
VI
-СПЕЦ*
VII
НЕТ
-н/ж*
н/ж*
VIII
НЕТ*
-НЕТ*
DC
БВДА**
-ТЕРП*
-ПРЕОД*
ПРЕОД*.
X
-ЕДИН*
XI I
В левом столбце под вопросом указан средний процент респондентов, согласных с данным утверждением.
Обозначения:
Пол: М и Ж соответственно мужской и женский.
Возраст, указан в диапазонах.
Образование: Н/С — неоконченное среднее; С/Ш — средняя школа; С/С — среднее специальное; В/О — 3-4 курса вуза или полное высшее.
Основное занятие: РАБ — работаю по найму (контракту) на постоянной основе; Б/РАБ — безработный; ПЕНС — пенсионер; Д/ХОЗ — веду
домашнее хозяйство; ВУЗ — учусь в вузе.
Группа работников: КВ/РАБ — квалифицированные рабочие; KB/СП — квалифицированные специалисты; ТЕХ/П — технический персонал;
СПЕЦ — специалист.
Семейное положение: Ж/3 — женат (замужем); Н/Ж — неженат (не замужем); ГБ — гражданский брак; РАЗ — разведен(а); ВД —
вдова/вдовец.
Доход: НА ВСЕ — могу ни в чем себе не отказывать; ЕДА/ОД — достаточно на еду и одежду, на крупные покупки надо откладывать; Т/ЕДА —
только на питание; НЕТ — не хватает даже на питание.
Социальное ощущение: ХОР — все хорошо; ПРЕОД — преодолеваю трудности; ТЕРП — пока можно терпеть; БЕДА — терпеть невозможно.
Партийность: ЗАТР — затрудняюсь; ПР/ВСЕХ — буду голосовать против всех; НЕ БУДУ — не буду голосовать; ЕДИН — блок «Единство»; в
остальных случаях указана конкретная партия.
Город - село: указаны названия городов; СЕЛО — проживаю в селе.
Примечание: Слова НЕТ (ПЕНС НЕТ) без указания уровня значимости — не ошибка, это означает, что если в одной альтернативе различие
значимо, то во второй — НЕТ, и это просто подчеркивает данный факт.

Приложение 9-1
ЧАСТОТНОЕ РАСПРЕДЕЛЕНИЕ АССОЦИАЦИЙ
НА ЦЕННОСТИ И АНТИЦЕННОСТИ
Безопасность
valid
(спокойствие
уверенность
охрана
|покой
ДОМ
| защита
| милиция
надежность
порядок
армия
свобода
| семья
сила
закон
мир
защищенность
осторожность
власть
государство
оружие
здоровье
страх
собака
тишина
работа
жизнь
уверенность в себе
деньги
стабильность
доверие
надежда
сигнализация
уют
друзья
муж
частота
234
185
129
128
125
123
119
79
76
70
69
60
57
50
49
43
26
26
26
25
22
21
21
20
19
19
18
15
13
13
12
12
12
12
12
I радость
справедливость
хорошо
достаток
уверенность
в завтрашнем дне
нет
ФСБ
|тревога
ответственность
дверь
законность
крепость
ее нет
тепло
ОМОН
самозащита
пистолет
страна
соблюдение правил
необходимость
общество
незащищенность
вера
замок
опасность
счастье
успех
предупреждение
права
правила
ДРУГ
страховка
неуверенность
внимательность
независимость
забота
12
12
12
11
11
10
ю
10
9
9
9
8
8
8
8
8
8
8
8
8
7
7
7
7
6
6
6
6
6
6
6
6
6
6
6
б]
I правопорядок
железные двери
все хорошо
бесстрашие
суд
флот
презерватив
трезвость
железная дверь
гарантии
комфорт
замки
спокойная жизнь
люди
беспокойство
отсутствие тревоги
норма жизни
телохранитель
внимание
правоохранительные
органы
КГБ
стена
решетка
бдительность
дорога
труд
сон
решетки
благополучие
органы
решетки на окнах
движение
дети
оптимизм
уравновешенность
нет войны
б|
6
5
5
5
5
5
5
5
5
5
5
4
4
4
4
4
4
4
4
4
4
4
4
4
4
4
4
4
4
4
4
4
3
3
3

424 ПРИ0ЖЕНИЕ9-1
не боязнь
воры
служба
хулиганство
право
организованность
отдых
свобода действий
мама
честность
родители
боязнь
равенство
хулиганы
опора
здоровье детей
автомат
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3J
правила дорожного
движения
ДОЛГ
невнимательность
ум
доброта
квартира
взаимопонимание
законы
самосохранение
умиротворение
гарантия жизни
отсутствие войны
удовлетворение
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
Total 2523
вооружение
менты
война
президент
народ
металлические двери
смелость
стремление
сохранность
терроризм
прокуратура
беззаконие
контроль
еда
обязанности
нормальное состояние
порядок в стране
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
з]
Власть
I valid
деньги
сила
президент
порядок
|беззаконие
закон
богатство
|коррупция
ответственность
несправедливость
правительство
беспредел
могущество
государство
законность
справедливость
дума
управление
вседозволенность
обман
положение
насилие
уверенность
Путин
начальство
губернатор
ум
милиция
свобода
уважение
мэр
подчинение
начальник
частота
318
220
95
89
88
75
59
58
50
38
37
36
36
35
34
33
24
23
21
21
20
20
20
20
20
19
19
19
17
16
16
15
15
демократия
депутаты
чиновники
доступность
ДОЛГ
образование
произвол
забота о людях
ЛОЖЬ
слава
муж
надежность
авторитет
доверие
высокомерие
власть
давление
превосходство
гордость
суд
стремление
право
обязанность
бессилие
алчность
жестокость
профессионализм
обеспеченность
безобразие
ПОКОЙ
Дума
воля
дисциплина
Кресс
7
7
7
7
7
6
6
6
6
6
6
6
6
6.
6
6
6
5
5
5
5
5
5
5
5
5
5
5
5
5
5
5
5
5
успех
влияние
достаток
политика
жадность
работа
руководство
директор
администрация
мафия
народ
забота
подавление
наглость
нажива
беспорядок
унижение
безнаказанность
армия
безответственность
благополучие
безопасность
порядочность
недоверие
честность
воровство
бардак
сельсовет
защита
законы
права
взяточничество
зависть
спокойствие
14
14
14
14
13
13
13
12
12
12
12
11
11
11
10
10
10
10
10
10
9
9
9
9
9
9
8
8
8
8
8
7
7
7J

парламент
портит человека
взятки
независимость
угнетение
цель
безразличие
контроль
конституция
тирания
разум
заботы
обуза
чиновник
организация
привилегии
грубость
обещания
мудрость
необходимость
должность
труд
плохая
понимание
характер
мир
господство
б]
5
5
5
5
5
5
5
5
4
4
4
4
4
4
4
4
4
4
4
4
4
4
4
4
4
4J
Достаток
valid
деньги
работа
спокойствие
уверенность
богатство
благополучие
здоровье
дом
свобода
обеспеченность
семья
машина
покой
отдых
счастье
квартира
радость
успех
власть
удовлетворение
одежда
независимость
все есть
частота
421
121
114
112
109
94
74
58
56
56
54
54
54
38
37
36
36
35
35
32
29
28
28
самодовольство
стабильность
корысть
карьера
безвластие
портфель
портит людей
жизнь
гнет
продажность
уверенность в себе
| семья
хозяин
хапуги
| бюрократия
мощь
диктатура
нахальство
слабая
связи
порок
нет
самолюбие
руководитель
Кресс-губернатор
целеустремленность
хитрость
*1
4
4
4
4
4
4
4
4
4
4
4
4
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3J
хорошо
удовольствие
стабильность
труд
сытость
уют
изобилие
удача
жизнь
еда
роскошь
хорошая жизнь
дети
зарплата
жилье
пенсия
благосостояние
дача
сила
образование
положение
комфорт
доход
возможности
норма
271
27
25
24
24
22
20
20
20
20
18
17
17
16
14
13
13
13
13
13
13
13
12
12
12
ПРИОЖЕНИЕ 9-1
бездушие
выборы
глава
олигархия
нет порядка
достижение
руководители
диктаторство
далеко
сильная
авторитеты
бюрократизм
зависимость
раздражение
требовательность
величие
возможности
движение
война
анархия
гуманность
криминал
экономика
хорошо
вера
Total
щ
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
2455
желание
хорошее настроение
достаток
уверенность в завтрашнем
дне
заработок
беззаботность
надежность
хозяйство
нормальная жизнь
имущество
уважение
земля
корова
нет нужды
питание
его нет
пища
профессионализм
все хорошо
порядок
уверенность в себе
безопасность
быт
финансы
12
11
11
11
11
10
10
10
9
9
9
8
8
8
8
8
8
8
7
7
7
7
7
7

426 ПРИОЖЕНИЕ9-1
I взаимопонимание
доступность
хорошее питание
достатка нет
материальное благо
мечты
равновесие
хороший заработок
|приятно
устроенность
добро
настроение
карьера
высокая зарплата
техника
мир
беззаботная жизнь
могущество
машины
когда всё есть есть
вкусная еда
беспроблемность
обстановка
материальное
благополучие
ум
наличие всего
необходимого
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
Total 2701 |
|тепло
хлеб
удовлетворенность
любовь
исполнение желаний
возможность
необходимость
огород
вещи
спокойная жизнь
много денег
| всего хватает
нет
государство
| хорошая работа
норма жизни
хорошо оплачиваемая
работа
[прибыль
желания
веселье
продукты
трудолюбие
когда все есть
надежда
доброта
нет проблем
много
хороший отдых
ни в чем себе
не отказывать
7
7
7
7
6
6
6
6
6
6
6
6
5
5
5
5
5
5
5
5
5
5
5
4
4
4
4
4
4]
Iбезбедность
спокойно
выбор
нормальная работа
духовность
средний
друзья
положение в обществе
обеспечение
хорошая зарплата
удовольствия
недостаток
покупки
в семье
довольствие
учеба
довольство
у каждого свой
море
заработанная плата
умиротворенность
путешествия
нормально
скот
все необходимое
понимание
благо
замечательно
умение
достоинство
4
4
4
4
4
4
4
4
4
4
4
4
4
4
4
4
4
4
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
з]
Законность
valid
порядок
справедливость
суд
власть
закон
милиция
ответственность
|права
конституция
спокойствие
уверенность
защита
честность
правда
кодекс
государство
безопасность
правопорядок
право
уважение
частота
321
191
111
94
86
72
58
58
51
45
43
40
38
34
33
32
27
26
25
24 I
I прокурор
| свобода
сила
беззаконие
равенство
права человека
надежность
защищенность
послушание
равноправие
правосудие
законы
исполнение
президент
беспредел
соблюдение
прокуратура
стабильность
покой
адвокат
работа
мир
22
22
21
21
19
17
17
17
17
16
16
16
16
15
15
15
15
15
14
13
13
12
[долг
правила
ее нет
порядочность
подчинение
наказание
обязанность
соблюдение законов
суды
совесть
тюрьма
надежда
демократия
несправедливость
вера
норма
дума
обязанности
устав
семья
деньги
доверие
12
12
12
12
11
11
11
11
10
10
10
10
10
10
9
9
9
9
9
9
9
8

ПРИОЖЕНИЕ9-1 427
1 недостижимость
|неподкупность
уверенность
в завтрашнем дне
ограничения
помощь
основа
наказуемость
коррупция
законы
не работают
благополучие
| грамотность
| исполнение закона
недоверие
неправда
| правда честности
истина
школа
права человекадол-
жны соблюдаться
законопослушность
зависимость
| мечта
| бюрократия
контроль
для всех
НГ
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
Total 23581
I общество
управление
судья
выполнение
законоп
нет
правительство
нет ее
охрана
юрист
жизнь
правил »ность
конституция
дисциплина
строгость
| ограничение
страна
правило
соблюдение прав
армия
хорошо
Дума
образование
необходимость
| соблюдение конституции
соблюдение
закона
начальство
свобода слова j
*l
8
8
8
8
8
8
7
7
7
7
7
7
7
7
7
7
7
7
7
6
6
6
6 I
5 I
5
5J
I труд
исполнение
законов
должна быть
указ
| исполнительность
|выполнение
гарантии
судьи
порядок в стране
норма жизни
достаток
| юстиция
нет закона
соблюдение правил
| нет законности

правоохранительные органы
|честь
|сельсовет
брак
статья
соблюдение
|порядка
соблюдение прав человека
I несовершенство
знание
дискриминация
ложь
п5
5
5
5
5
5
5
3
3
3
3
3
3
3J
Развитие
valid
учеба
наука
прогресс
образование
рост
ум
успех
движение
спорт
учение
работа
стремление
школа
чтение
движение вперед
жизнь
знание
книги
физическое
культура
достижение
дети
частота
168
160
159
113
107
90
56
54
53
52
49
47
47
40
40
35
32
30
27
24
24
23 |
профессионализм
государство
богатство
творчество
подъем
стремление вперед
мышление
искусство
будущее
целеустремленность
достаток
личность
хорошо
продвижение
газеты
желание
повышение
деньги
опыт
производство
космос
экономика
достижения
самосовершенствование
121
12
12
12
12
11
11
11
11
10
10
10
10
10
10
9
9
9
9
9
8
8
8
§J
эволюция
ребенок
промышленность
обучение
интеллект
техника
познание
страна
общество
карьера
человек
труд
знания
цель
общение
умственное
здоровье
грамотность
радость
совершенство
совершенствование
сила
уверенность
цивилизация
221
21
21
20
20
19
19
18
17
16
16
15
15
15
15
15
14
14
14
14
14
13
13
13 |

428 ПРИОЖЕНИЕ9-1
|воспитание
театр
I любознательность
стремление
к успеху
учиться
удовлетворение
независимость
устремленность
надежда
умение
начитанность
помощь
способность
продвижение
вперед
цель жизни
дорога
дело
процесс
квалификация
физкультура
природа
победа
кругозор
информация
огород
университет
высшее
образование
развитие ребенка
навыки
учёба
читать
дом
духовный рост
изобретательность
увлечение
достижение цели
бизнес
любовь
индустрия
бег
профессия
смысл
изменение
*1
4
4
4
4
4
4
4
4
4
4
4
4
4
4
4
4
4
4
4
4
4
4
4
4
4
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
з]
человечество
перспектива
интерес
смысл жизни
вперед
свобода
семья
литература
история
рождение
мысли
начало
благополучие
улучшение
развитие
телевизор
стабильность
радио
самообразование
науки
разум
норма жизни
спираль
умственное
развитие
медицина
повышение квалификации
хозяйство
благосостояние
институт
поиск
быт
познания
необходимость
процветание
духовное
страны
строительство
способности
молодость
новое
усовершенствование
стремление к лучшему
бесконечность
расширение
8
8
8
8
71
7J
7
7
7
7
7
7
7
7
7
7
7
6
6
6
6
6
6
6
6
6
5
5
5
5
5
5
5
5
5
5
5
5
5
5
5
5
4
4J
1 совершенствование
желаний
возможность
перспективы
молодежь
прибыль
умные мысли
расцвет
его нет
1 сельское хозяйство
формирование
власть
телевидение
занятие
самостоятельность
учитель
порядок
действие
новости
мозг
планы
предприятие
динамика
люди
улица
энергия
время
моральное
надежность
талант
детство
духовность
компьютер
открытия
книга
техникум
деятельность
понимание
упорство
изобретение
саморазвитие
слабое
кино
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
Total 2610
Свобода
valid
независимость
деньги
радость
слова
воля
частота
276
77
77
75
72
власть
спокойствие
полет
мысли
равенство
покой
достаток
39
31
31
29
29
25
24
демократия
счастье
отдых
жизнь
уверенность
ответственность
выбор
50]
49
48
44
41
40
40

ПРИОЖЕНИЕ9-1 429
развитие
все можно
холостяк
наслаждение
состояние души
поступки
независимость
финансовая
мышление
красота
солнце
нет
знания
ни от кого
не зависишь
надежность
никто не мешает
уважение
удовлетворенность
защищенность
открытость
конституция
знание
окрыленность
страна
разум
птицы
характер
воздух
обеспеченность
хорошее
настроение
развлечения
образование
весело
делай, что хочешь
поездки
законопослушность
защита
вечер
самореализация
парение
материальная
независимость
зависимость
море
возможность
высказаться
должна быть
нравственность
достижение
безграничность
путешествие
комфорт
4|
4
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
з
3
3
3
3
Total 2163
общество
неограниченность
крылья
личности
безопасность
богатство
доступность
удовольствие
желания
улица
веселье
ее нет
совесть
выбора
право
друзья
осознанная
необходимость
равноправие
непринужденность
вера
беззаконие
ограничения
передвижение
душа
обязанность
нет ее
исполнение
желаний
передвижения
безнаказанность
хаос
мысль
поле
что хочу,
то и делаю
рамки
дело
нормальное
состояние
время
беспорядок
ум
гласность
высказывания
правда
одиночество
беззаботность
доверие
стремление
что хочу то и делаю
движение
нет ограничений
расслабление
тюрьма
Дух
праздник
6
6
6
6
6
6
6
6
5
5
5
5
5
5
5
5
5
5
5
5
5
5
5
5
5
5
5
5
5
4
4
4
4
4
4
4
4
4
4
4
4
4
4
4
4
4
4
4
4
4
4
4
4
свобода слова
любовь
мир
работа
сила
легкость
хорошо
раскрепощенность
порядок
законность
слово
действия
права
печати
самостоятельность
свобода действий
печать
личность
действие
анархия
вседозволенность
цель
здоровье
природа
свобода
успех
вольность
закон
общение
раскованность
справедливость
непокорность
мечта
труд
братство
действий
небо
простор
необходимость
беспредел
удача
ветер
желание
рай
безответственность
сам себе хозяин
личная
возможности
государство
возможность
дела
быть независимым
дружба
семья
удовлетворение
|человек
23
22
22
21
19
18
18
18
18
17
16
15
15
15
14
14
14
13
12
12
12
12
12
12
12
12
12
11
11
11
11
11
10
10
10
10
9
9
9
9
9
9
8
8
8
8
8
7
7
7
7
7
6
6
6
6

430 ПРИОЖЕНИЕ9-1
Справедливость
I valid частота
правда
честность
закон
законность
порядок
равенство
порядочность
уверенность
доверие
истина
равноправие
| уважение
суд
торжество
сила
понимание
власть
ее нет
| ответственность
ДОЛГ
хорошо
|правдивость
надежда
радость
| удовлетворение
вера
|нет
свобода
|правильность
спокойствие
честь
работа
должна быть
государство
покой
добро
доброта
верность
совесть
достоинство
нет ее
ум
наказание
права
248
232
196
113
86
49
44
39
35
34
33
30
29
26
24
23
23
21
21
19
19
18
18
18
18
17
16
16
15
14 I
14 I
13
12
12
12
12 I
12
12
12
11
11
11
11
11 I
|труд
человек
Бог
президент
защита
разум
необходимость
мечта
семья
отношение
дружба
жизнь
право
любовь
соблюдение законов
мир
надежность
бескорыстие
люди
безопасность
правосудие
друзья
недостижима
деньги
равенство перед законом
успех
редко
| послушание
обязанность
цель
каждому по труду
в делах каждого человека
порядок свыше от Бога
порядочность по
отношению к людам
объективность
герой
ложь
благополучие
точность
помощь
стабильность
поступки
братство
не бывает
удача
По
10
10
9
9
9
9
9
8
8
7
7
7
6
6
6
6
5
5
5
5
5
5
5
5
5
5
5
5
5
5
5
5
5
5
5
5
5
| норма жизни
правительство
| уравновешенность
правота
| взаимопонимание
правильно
добросовестность
конституция
торжествует
борьба
| школа
редкость
ДРУГ
| нет справедливости
страдание
демократия
| тожество
отсутствует
недостижимость
судьба
знание
по заслугам
| доказательство
слова
карма
| возмездие
искренность
исполнение законов
| у каждого своя
верный
в работе
|прямота
победа
правильное решение
открытость
её нет
взаимоотношения
награда
на работе
точка зрения
должна быть
во всем
невозможна
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
Total 20661
Стабильность
valid
уверенность
работа
достаток
частота
201
192
143
|покой
зарплата
уверенность в завтрашнем
дне
доход
65
64
43
40
деньги
постоянство
порядок
спокойствие
семья
~123l
106
104
103
95

ПРИОЖЕНИЕ9-1 431
I необходимость
желание
тепло
все есть
прямота
цены не прыгают
основательность
хозяйство
размеренность
обеспечение
природа
работать
в стране
понимание
|постоянность
нормальное состояние
нормализованность
образование
любовь
взаимопонимание
удовольствие
в жизни
смысл
нормальное состояние
души
отсутствует
удовлетворенность
быт
забота
достаток в семье
уверенность в жизни
рынок
постоянный доход
должна быть
правда
урожай
ум
всё есть
инфляция
4
4
4
4
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
Total 22471
I учеба
|точность
зарплата вовремя
вера
общество
| нет
гарантии
закон
скука
обеспеченность
квартира
| планы
законность
постоянная работа
равенство
целеустремленность
время
необходима
благосостояние
финансы
отдых
стремление
прочность
будущее
застой
заработанная плата
уважение
профессионализм
равномерность
отношение
гармония
постоянство действий
и чувств
питание
стабильность
возможность
уверенность в себе
ровно
регулярность
политика
6
6
6
6
6
6
6
6
6
6
5
5
5
5
5
5
5
5
5
5
5
5
5
4
4
4
4
4
4
4
4
4
4
4
4
4
4
4
4]
I здоровье
надежность
заработок
мир
устойчивость
труд
ДОМ
пенсия
цены
уравновешенность
государство
жизнь
благополучие
власть
норма
равновесие
| экономика
успех
хорошо
радость
все хорошо
удовлетворение
доходы
безопасность
| положение
нормальная жизнь
| норма жизни
счастье
развитие
дети
твердость
страна
сила
богатство
независимость
свобода
друзья
надежда
удача
опора
39]
36
35
30
26
25
24
24
23
23
22
22
20
19
18
18
17
17
16
15
14
12
12
12
11
11
11
10
10
10
9
9
9
8
8
8
7
7
7
7]
Труд
[обязанность
зарплата
облагораживает
доход
отдых
здоровье
огород
профессионализм
стабильность
ответственность
творчество
облагораживает человека
забота
36
36
34
30
27
24
24
22
22
21
20
19
19
семья
уверенность
дом
желание
дело
учеба
долг
смысл жизни
благосостояние
сила
развитие
коллектив
мир
18
17
16
16
15
15
15
14
13
13
13
13
13
valid
работа
деньги
| удовлетворение
радость
удовольствие
необходимость
достаток
жизнь
успех
усталость
заработок
частота
507
133
124
118
105
89
61
59
56
55
42

432 ПРИОЖЕНИЕ 9-1
I свобода
воля
уборка
обязанности
в радость
| почет
необходим
|вдохновение
честность
физический
производство
| надежность
основа жизни
| возможность
|увлеченность
достижение цели
облагораживание
богатство
покой
| целеустремленность
| увлечение
настроение
обязательство
постоянство
порядок
утомляет
возможности
обязательность
старание
трудности
газета
рабство
это жизнь
обезьяна
реализация
обеспечение
хорошее настроение
спокойствие
трудолюбие
труд
справедливость
приятно
земля
существование
настойчивость
норма
хобби
6
6
6
6
6
6
6
6
5
5
5
5
5
5
5
5
5
5
5
5
5
5
4
4
4
4
4
4
4
4
4
4
4
4
4
4
4
4
4
4
4
4
4
4
4
4
4J
|лень
благополучие
счастье
терпение
| норма жизни
май
занятость
| оплата
| заработная плата
цель
обеспеченность
результат
хорошо
хозяйство
польза
усилие
потребность
| любимое дело
тяжесть
уважение
общение
|занятие
удача
профессия
стремление
умение
карьера
самовыражение
достижение
ум
любимая работа
успех в делах
любимое занятие
самореализация
упорство
дети
достоинство
любовь
благо
благородство
независимость
человек
праздник
интерес
деятельность
безработица
государство
12
12
12
12
12
11
11
11
11
10
10
10
10
10
10
9
9
9
9
9
9
9
9
8
8
8
8
8
8
8
7
7
7
7
7
7
7
7
7
7
7
7
7
7
7
6
6]
I напряжение
полезность
удовлетворение человека
жизненная необходимост
|положение
|помощь
специальность
нужда
квалификация
|пот
рабы
| когда есть работа
это все
удовольствия
удовлетворенность
дела
закон
трудность
право
слава
образование
постоянная работа
качество
| основное занятие
средство к существовани!
действие
способность
|завод
| украшает человека
тяжелый
доходы
власть
каторга
обуза
обогащает
желание трудиться
организованность
продвижение
поиск
рост
самоутверждение
руки
физическая
тяжело
лопата
4;
3
3
> 3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
) 3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
Total 3448Valid I
нищета
Ь4Ь
Успех
valid
радость
удача
счастье
частота
336
200
118
работа
удовлетворение
деньги
достижение
труд
99]
86
85
79
76
слава
везение
достижение цели
достаток
цель
62
55
51
48
44

ПРИОЖЕНИЕ9-1 433
I победа
| семья
здоровье
фортуна
удовольствие
[награда
жизнь
уважение
стремление
карьера
гордость
|уверенность
хорошо
| благополучие
[известность
|признание
дети
| любовь
| ответственность
| достижения
хорошее настроение
учеба
| почет
| в работе
все хорошо
выигрыш
| удовлетворенность
триумф
| образование
головокружение
целеустремленность
ДОМ
настроение
|приятно
дела
желание
положение
случай
улыбка
стабильность
власть
восторг
праздник
премия
I профессионализм
сила
исполнение желаний
свобода
трудолюбие
понимание
окрыляет
рост
41 I
36
29
29
28
26
24
24
24
23
22
21
21
19
19
19
17
17
16
14
14
13 I
12
12
11
11
11
10
10
10
10
9
9
9
9
э[
9
9
8
8
8
8
8
8
8
8
8
7
7
7
7
7J
смех
самореализация
блеск
в делах
благосостояние
характер
необходим
взлет
самоуважение
дружба
удовлетворение трудом
| старание
вдохновение
| независимость
ДОХОД
спорт
довольство
повышение
окружение
обязательства
борьба
человек
воля
шампанское
положение в обществе
цели
радость жизни
муж
награда за труд
взаимопонимание
в труде
достижение чего-либо
желания
стечение
обстоятельств
закономерность
оптимизм
ликование
любимое дело
обязанность
4
4
4
4
4
4
4
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
Total 24681
I ДРУЗЬЯ
|дело
упорство
| настойчивость
повезло
популярность
Фурор
отдых
творчество
хорошая работа
талант
|авторитет
наслаждение
| покой
прогресс
| справедливость
| возможность
| богатство
| достоинство
| все получается
в учебе
| достижение целей
|знание
цветы
вера
эйфория
| результат труда
результат своего труда
| мечта
| внимание
| добиваться
порядок
забота
лотерея
| вознаграждение
веселье
надежность
| смысл жизни
ум
спокойствие
огород
преодоление трудностей
| результат
в жизни
в личной жизни
учение
личная жизнь
мир
знания
благодарность
продвижение
окрыленность
6
6
6
6
6
6
6
6
6
6
5
5
5
5
5
5
5
5
5
5
5
5
5
5
4
4
4
4
4
4
4
4
4
4
4
4
4
4
4
4
4
4
4
4
4
4
4
4
4
4
4
4J

434 ПРИОЖЕНИЕ9-1
Бедность
valid частота
голод
безденежье
лень
безработица
недостаток
болезнь
|холод
не порок
бомж
| унижение
бомжи
нужда
безысходность
нет денег
несчастье
деньги
бомж
плохо
разруха
порок
страх
нехватка ц енег
зависимость
грязь
богатство
отсутствие денег
пьянство
горе
страдание
болезни
неуверенность
беда
неудача
убогость
нищие
нехватка
обида
неустроенность
проблемы
нет работы
жалость
неудовлетворенность
бесправие
несправедливость
старость
тоска
беззаконие
ужас
пенсионеры
одиночество
крах
нищий
безвыходность
305
152
87
86
80
78
72
63
63
54
53
40
38
37
35
35
63
33
32
32
29
28
27
24
24
24
22
20
20
20
18
18
15
15
15
14
14
13
13
12
12
12
12
12
11
11
11
10
10
10
10
10
10
I работа
отчаяние
зависть
нежелание работать
недостаток денег
трудности
государство
| злость
забота
трудность
стыд
|война
тревога
безответственность
| безнадежность
раздражение
бездомность
здоровье
нечего есть
ничего нет
серость
угнетение
|обездоленность
страна
слабость
грусть
нет одежды
угнетенность
преступность
| глупость
боль
нет еды
беспорядок
неприятность
дети
неграмотность
труд
лишения
ненужность
люди
денег нет
плохая жизнь
мало денег
помойка
тяжело
пенсия
Россия
трущобы
милостыня
воровство
беспокойство
незащищенность
тунеядство
недоедание
убожество
W
9
9
9
9
9
9
8
8
8
8
8
8
8
7
7
7
7
7
7
7
7
7
7
7
6
6
6
6
6
6
6
6
6
5
5
5
5
5
5
5
5
5
5
5
5
5
5
5
5
5
5
5
5
§J
|зарплата
нервозность
бродяжничество
слезы
неудобство
народ
судьба
маленькая зарплата
беззащитность
ограниченность
не хватает денег
пустота
неудовлетворение
позор
ДОМ
правительство
подавленность
необеспеченность
алкоголизм
улица
унижения
ущербность
есть нечего
бездуховность
жизнь
духовность
оскорбление
неопределенность
горечь
тунеядец
безделье
зависит от человека
денег не хватает
обреченность
страдания
негде жить
рок
малообеспеченность
неуважение
обстоятельства
кошмар
нежелание
маленькая пенсия
несвобода
проблема
одежда
жадность
бессилие
бутылка
леность
нет хлеба
беспредел
смерть
рвань
униженность
^1
5
4
4
4
4
4
4
4
4
4
4
4
4
4
4
4
4
4
4
4
4
4
4
4
4
4
4
4
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3

ПРИОЖЕНИЕ9-1 435
хлеб
заботы
угнетает
спокойствие
вода
j
3
3
3
3
Total 3125
очень плохо жить
скромность
нет жилья
беды
замкнутость
человек
забитость
упадок
~Т
3
3
3
3
3
3
3
темнота
долги
лохмотья
рабство
невезение
семья
разочарование
произвол
~~31
3
3
3
3
3
3
з]
Беззаконие
valid
Беспредел
несправедливость
беспорядок
власть
воровство
произвол
хаос
преступность
коррупция
бардак
насилие
милиция
анархия
мафия
обман
безнаказанность
тюрьма
страх
убийство
суд
война
унижение
бесправие
государство
наркомания
ложь
бандитизм
безответственность
закон
вседозволенность
взятки
деньги
безвластие
наглость
преступление
разбой
нарушение
хулиганство
убийства
бандиты
криминал
непорядок
нарушение прав
частота
229
159
128
118
99
76
72
71
70
70
57
51
46
43
41
38
35
32
32
28
28
27
26
26
25
24
24
23
23
23
23
22
22
22
21
21
19
18
17
16
15
15
151
1 хамство
разруха
1 правительство
обида
воры
взяточничество
беззащитность
терроризм
жестокость
тревога
безобразие
грабеж
преступления
чиновники
богатство
нарушение прав человека
нет прав
плохо
1 Россия
террор
начальство
| незащищенность
наказание
зло
нет порядка
пьянство
неуважение
развал
ужас
кражи
варварство
депутаты
бюрократия
разгул
нет власти
сила
неуверенность
опасность
президент
порядок
бесправность
менты
злость
нет правды
неподчинение
~~14]
14
14
14
14
13
13
12
12
10
10
10
10
9
9
9
9
9
9
9
9
9
9
8
8
8
8
7
7
7
7
6
6
6
6
6
6
6
6
6
6
6
6
5
5J
I оскорбление
нищета
| нарушения
бюрократизм
прокуратура
агрессия
неправда
страдание
армия
работа
беспомощность
| разрушение
злоба
нет справедливости
| самоуправство
Драки
несоблюдение
кража
нет закона
взятка
плетка
вор
ненависть
беззаконие
драка
вражда
нарушение закона
безнравственность
подкуп
ограбление
отсутствие порядка
правонарушение
крах
рабство
страна
угнетение
безысходность
разгул преступности
беспорядки
неуправляемость
бессилие
грубость
рэкет
права
мародерство
—5"
5
5
5
5|
5
5
5
5
5
5
5
5
5
5
5
4
4
4
4
4
4
4
4
4
4
4
4
4
4
4
4
4
4
4
4
4
4
4
4
4
4
4
4
4J

436 ПРИОЖЕНИЕ9-1
бедное! ъ
оружие
олигархия
отчаяние
войны
диктатура
несчастье
недоверие
неравенство
безграмотность
свободадействий
наркотики
законы
халатность
подлость
1
4
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
унижения
горе
везде
шантаж
нарушение законов
справедливость
что хотят, то и творят
зависимость
безработица
свобода
угроза
продажность
Дума
неверие
Total
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
2709
слабость
неравноправие
нет управы
лень
возмущение
раздражение
кровь
непослушание
несоблюдение прав
человека
народ
нечестность
грабежи
ущемление
смерть
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
з]
Неудача
valid
крах
невезение
провал
разочарование
обида
горе
слезы
потеря
расстройство
беда
болезнь
несчастье
ошибка
плохо
огорчение
работа
безработица
плохое настроение
неуверенность
бедность
обман
черная полоса
поражение
случайность
фиаско
грусть
проблемы
безденежье
стечение
обстоятельств
раздражение
проигрыш
неприятность
страх
случай
частота
122
117
108
66
64
58
54
54
51
49
46
45
39
38
35
30
29
28
28
22
21
21
19
19
19
19
18
18
17
17
17
17
17
17 |
I жизнь
промах
судьба
беспокойство
болезни
печаль
временно
досада
рок
тревога
слабость
стресс
облом
обстоятельства
испытание
лень
бессилие
неуспех
подавленность
банкротство
деньги
боль
нищета
падение
злость
депрессия
УДар
переживания
одиночество
невезуха
неудовлетворенность
срыв
сожаление
нервы
угнетение
оплошность
17
17
16
16
16
15
15
14
14
13
13
13
12
11
10
10
9
9
9
9
9
9
9
9
9
9
9
8
8
8
8
8
8
8
8
7J
I бедствие
| жалость
удача
черная белая полосы
утрата
неприятности
потери
безысходность
нет денег
надежда
семья
в жизни
ошибки
уныние
неурожай
упадок
растерянность
тоска
бывает
потеря работы
расстройства
отчаяние
кризис
забота
пьянство
пожар
не повезло
увольнение
авария
неудовлетворение
глупость
смерть
развал
проблема
в работе
нет работы
7
7
7
7
7
6
6
6
6
6
6
6
6
6
6
6
6
6
6
6
6
5
5
5
5
5
5
5
5
5
5
5
5
5
5
5

ПРИОЖЕНИЕ9-1 437
I предательство
яма
| переосмысление
крушение надежд
начальство
[тьма
фортуна
необдуманность
| неудачная покупка
опыт
подлость
| недостижение цели
все плохо
очень плохо
неудачи
обвал
стимул
неумение
неудачный день
голод
безграмотность
нервозность
человек
зависимость
дети
труд
ничего не получается
нехватка денег
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
Total 22301
I потеря чего-то
отсутствие удачи
|случается
недостаток
волнение
| любовь
время
крах надежд
мелочь
временные
трудности
пассивность
закономерность
беззаконие
страдания
|позор
трудность
промахи
|война
потеря всего
беспомощность
сам виноват
покупка
пролет
успех
злоба

неуравновешенность
пессимизм
безволие
крах жизни
*!
4
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
I просчет
на работе
катастрофа
переживание
не получилось
полоса
несчастный случай
непонимание
неуверенность
в себе
временное явление
воровство
| безнадежность
обидно
растрата
риск
анализ
развод
| оптимизм
неустроенность
преодоление
|заботы
трагедия
| не везет
невозможность
бессмысленность
разорение
крах желаний
здоровье
неисполнение желаний
апатия
4
4
4
4
4
4
4
4
4
4
4
4
4
4
4
4
4
4
4
4
4
4
4
4
4
4
4
4
4
4|
Одиночество
valid
|тоска
скука
грусть
|страх
старость
печаль
плохо
горе
ПОКОЙ
пустота
замкнутость
слезы
ненужность
страдание
безысходность
тишина
болезнь
смерть
несчастье
неуверенность
частота
317
261
144
105
72
63
57
52
44
42
39
35
33
32
28
27
25
24
23
21 |
боль
беспокойство
спокойствие
один
свобода
нет семьи
развод
нет друзей
тяжело
неудача
отдых
разлука
разочарование
непонимание
потеря
семья
неудовлетворенность
депрессия
скучно
отчаяние
страшно
плохо человеку
"~гг
21
21
20
19
18
18
18
17
16
16
16
15
15
15
14
12
12
11
11
11
10 |
I уныние
беда
бездетность
тяжесть
отшельник
забота
подавленность
друзья
неустроенность
холод
дискомфорт
жалость
обида
проблемы
глупость
лень
плохое настроение
состояние души
слабость
безделье
судьба
бессилие
~W
10
10
10
9
8
8
8
8
8
8
8
8
8
7
7
7
7
7
7
7
l\

ПРИОЖЕНИЕ 9-1
[отверженность
задумчивость
неопределенность
пустота души
радость
наказание
нет общения
раздумье
ДОМ
бесцельность
покинутость
безнадежность
горечь
мрак
нормальное состояние
никого нет
не должно быть
человек
дети
это плохо
боязнь
раздражение
заброшенность
тягость
безмолвие
однообразие
без детей
бобыль
апатия
плохо одному
плохое состояние
водка
ненависть
нет помощи
потеря близких людей
нет близкого
ужас
брошенность
~*}
4
4
4
4
4
4
4
4
4
4
4
4
4
4
4
4
4
4
4
4
4
4
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
некуда пойти
поиск
беды
ужасно
не замужем
плохо быть
страдания
самостоятельность
обман
человек один
душа
нет жены
тьма
хандра
не бывает
общение
здоровье
самоубийство
тоскливо
временно
любовь
четыре стены
обреченность
эгоизм
нет родных
безвыходность
трудно
потерянность
отшельничество
расстройство
вакуум
неудобство
поиск выхода
недоверие
переживание
нет детей
уход в себя
—31
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
3
\Total 2411
| угнетенность
тревога
никому не нужен
бедность
темнота
мысли
отсутствие друзей
размышление
|работа
один дома
болезни
потеря друзей
безденежье
нормально
без семьи
один человек
ссора
серость
бессмысленность
утрата
неприятно
пьянство
холодно
невезение
трудность
скукота
отрешенность
совсем один
беспомощность
незащищенность
злость
без друзей
очень плохо
когда один
угнетение
коллектив
равнодушие
трагедия
—Б1
6
6
6
6
6
6
6
6
6
5
5
5
51
5
5
5
5
5
5
5
5
5
5
5
5
5
5
5
5
5
5
5
4
4
4
4
4j

Приложения 10-1,10-2
ТАБЛИЦЫ ЗНАЧИМОСТИ ПОЛОЖИТЕЛЬНОГО
ОТКЛОНЕНИЯ ОТ СРЕДНЕГО
ПО СТРОКЕ (10-1)
И ПО СТОЛБЦУ (10-2)

440 ПРИЛОЖЕНИЕ 10-1
1 Безопасность
1 2. Вера
1 3. Власть
1 4. Внимание к людя м
1 5 Доверие
| 6. Долг
7. Достаток
| 8 Дружба
1 9. Законность
| 10. Здоровье
111 Известность
1 12 Любовь
1 13. Милосердие
| 14. Мир
[ 15. Могущество
| 16. Надежда
1 17. Независимость
| 18. Образование
I 19. Покой
I 20. Порядочность
I 21. Природа
I 22. Профессионализм
I 23. Равенство
I 24 Развитие
| 25. Родина
I 26 Свобода
I 27 Семья
I 28. Смысл жизни
I 29 Согласие
I 30 Сотрудничество
I 31 Справедливость
1 32. Стабильность
| 33. Творчество
| 34 Труд
1 35. Убеждения
36 Уважение
к родителям
37 Удовольствие
38 Успех
максим 9ь по столбцу
1 средний %
минимальный %
символ №
1
6.7
8.4
6,2
10.4
ю.о
6.7
5.7
8.8
5.9
9,0
8,2
7,3
11
9,3
3,8
10.5
10.9
6.1
15,4
9.8
13,1
5.3
15,1
10,7
6.5
16,0
б 0
5.7
12,0
11.0
7,7
9.0
6,1
6,4
9.1
7,9
12,1
7,8
16.0
8,88
3.6
2
8,3
5,9
1 8'1
4.4
6,2
11,7
4,9
3.3
i 12,4
i 5-7
4,1
2,8
3.9
4,1
5,4
6.0
10,2
4.6
20.3
13
2,7
6,4
11.7
5.4
5.1
8,9
1,8
4.7
6.5
4.0
9.1
26,6
2,3
5,9
10,1
6.8
2.3
3.1
26,6
7.07
1,8
3
12,4
11.7
12,1
10.5
8,6
5.9
19,8
11,9
I 6.9
j 11.3
ю.з
10.7
7.5
17,9
17,2
9.5
6.0
11.6
5.8
6.5
8,2
13,9
5.0
12,6
16,9
6.7
14,3
14,0
8.0
8.5
7.0
7.2
17,4
16,8
6,6
10.4
16,8
25.8
25,8
11.3
5,0
4
3,5
7 9
3.9
14,4
7.6
8.5
7.3
9,9
4,7
7.9
8.4
7,1
10.6
5.0
3.4
8.5
8.9
6.7
4.3
7,7
10.2
5.5
6.8
7,5
4.5
7.7
14.8
6.4
7.8
11.2
6.3
3,6
8.0
5.6
7.4
8.3
6,9
3.1
14.8
7,31
3.1
5
7.2
7.1
6.5
8.0
8.6
i 9'2
11.5
8.3
i 9.4
I 6J
7.6
4.2
6.9
6.2
6.6
7.8
6.6
11.0
4.6
п.з
3.8
11.8
13,0
5.8
7.4
5,2
13.1
6,2
10.1
9,8
12.0
7,4
9,0
7.5
10,0
7.6
5,4
6.3
13,1
8,06 ,
3.8
8
10,8
17,8
12.2
| 15.8
Ю.2
6.5
7,9
10.9
7.6
10,3
12,6
14,1
16,0
14,6
14,7
12,7
6.7
11.2
4.1
7,1
13.9
9.9
5.0
13.8
14.3
9,1
13,3
13,1
6.3
9.2
5,9
4,0
14,0
8.9
7.1
16.7
12,5
16
17,8
11.0
4,0
7
7.5
5.3
| 19,2
3.6
5.7
16,8
6.6
3,6
16,0
5.4
8,3
3.3
2,8
3.2
13,0
5.8
13,4
6.7
9.0
11,4
2.7
8,1
7.4
6.0
4 2
7,6
3.0
6.1
5.5
3.4
12,9
17.3
2,8
7.2
15.3
6.1
3.2
5.4
19,2
7.66
2.7
В
14.9
10.5
5.0
7.5
9.2
7.5
13.3
8.0
4.9
16.0
6,2
10.8
10,0
16.1
7.1
8.4
9,2
6.9
18.2
11.1
6.5
5.0
3.8
4.1
16.1
14,1
10,9
8.1
11.1
5.6
10.5
11.9
2,8
4,5
7.5
11.4
6,9
8.2
18,2
9.26
2,8
9
6.7
9,9
3.0
13.2
11.1
5.0
7.6
9.9
4.5
11.7
6.2
15,8
16.5
9.7
3.5
8.5
6.1
3,9
14,7
7.0
10.3
3.1
3.9
4.1
4.9
7.9
6.9
5.4
10.7
5.6
7.6
6.8
3,3
4.2
5.1
8.4
22,9
14,4
22,9
6.16
3.0
10
7.3
3.8
11.8
4.5 j
5.3 1
9.2
6,9
4.9
13.5
5.4
4,3 1
2,6
3,5
4.2
9,5
4.7
5.7
5,6 |
4 1
6.6 j
6.0 |
10,0 |
10.8 1
5.0 1
4.6 |
4,6 |
4,0 |
4.2 |
3.5 1
7.0 1
7.6 |
7.3 1
3.5 |
25,6 j
6.6 1
4.3
2.4 |
3.6 |
25.6 |
6,42 1
2,4 |

ПРИЛОЖЕНИЕ 10-1 44 1
СИМВОЛ Nt
11
5.0
4,9
9.3
4.5
6.5
7.2
4.5
55
| 10.3
5.2
1 109
4.8
4.2
1 3.7
5.1
7.0
| 13.1
8.9
3.6
4.6
| 12.8
7.9
4.6
| Ю.9
6.1
12.3
5.0
7.3
5.2
8.6
5.4
2.8
21.8
8,4
7,6
1 2'9
5.8
4.0
1 21*8
1 7-06
2.5
12
4.9
6.4
5.3
9.3
13.7
6.0
5.8
20,6
5.7
8,6
5.7
16.4
12.1
6.7
4.7
7.7
6.3
5.2
6.5
6.4
7.4
7.5
20.2
10.8
4.6
5.0
7.4
9.3
16.9
19,7
12,8
5.8
12,5
5.4
5,5
9.1
11.7
7.9
20.6
9.09
4.6
13
7.7
9,7
10.1
7.4
6.2
6.2
12,6
7.0
6,9
9.1
7.8
7.0
6.5
5.9
14,6
' 9.6
4.8
16,4
4,1
5.3
6,3
11.5
4.1
13,2
8,3
5.2
9.5
12.7
6.0
6.9
4.6
6.5
14,3
10,7
7.9
8.1
8.3
9.6
16,4
8,38
4,1
14
23.3
8.9
8.4
7.4
j 8.4
1 7>7
12.0
7.1
10.0
11.9
8.1
9.0
9.1
19,4
9.8
7.5
10.4
7,2
13
12.0
5.4
6.6
6.8
5,8
22,7
8.2
12.0
11.7
9,1
5,0
11,1
17
2,7
5,3
10.5
10.8
7.6
11.6
23,3 |
10.0
2,7
15
6.0
5.8
11.3
4.8
6.0
8,6
4.9
4.1
10.8
4.2
10.2
4,6
3.2
4,4
12,1
8.6
5.2
14,1
4,5
7.0
3.3
13.5
4.4
12.1
5.0
6.7
5.1
10.6
4,0
5.6
6,3
6,1
11.0
10.9
9,4
4,1
5.1
4.4
14.1
7,06
3.2
16
5.3
5.7
5.9
6,3
8.4
7.1
6,2
6,4
6,9
6,7
9.1
4,8
6.5
4,8
4.7
7.5
11.7
8,6
6.3
7.1
9,6
8.0
13.6
12.4
5.6
10.9
4,4
7 6
7.5
10,2
6,9
5,4
8.8
9.3
7.7
5.2
7.5
5.8
13.6
7,44
4,4
17
О
14,7
6.5
10,4
10.7
5.3
6.8
15.6
5.8
ю.з
10.6
21.3
12.2
10,7
6,2
10.9
6,2
6,0
5.1
6.3
29,3
5.5
10.5
10.8
5.9
8.4
8.4
7.9
12,8
12,6
7,9
3.3
14,0
4.6
6.1
10,5
13,3
17,7
29.3
9,88
3.3
18
19,3
5.1
9.7
9,9
8.0
10,0
7,6
6.3
10.2
6.9
7.4
6,3
7.8
7.2
8,7
6,8
6.8
11.2
6.1
6.1
56
10.0
6.7
4,4
6.8
4.8
15.0
6.4
7.4
8.0
8.7
6,9
5,2
6,9
10,0
11.2
5.9
7.1
19,3
8.17
4.4
нет
ответе
1.5
2.7
1.1
1.5
1.7
2,5
1.7
0.7
1.1
1.1
2.7
1.4
1.9
1.3
2,2
1.7
2.2
1.4
0,6
2.1
0.7
3.0
0.6
0.9
1.9
1.3
0.7
2.6
0.8
1,2
1.9
1.2
0.5
0,8
2,3
2,1
1.0
1.4
3.0
0.5
МВКС.ПО
строив
23.3
17,8
19.2
15.8
1 13.7
16.8
19.8
20.6
16.0
16.0
12,6
21,3
10.5
19.4
17.2
12,7
13.4
16.4
20 3
13.0
29,3
13,9
20.2
13,8
22.7
16.0
15.0
14.0
16.9
19.7
12.9
26.6
21.8
25.6
15,3
10.7
22.9
25.8
29.3
12.0
средний
%
8.95
8.42
8,58
; 8,46
8.36
8,06
8,45
8,57
8.47
8,43
8.11
8,49
8,35
8,51
8.34
8.22
8,23
8,45
8,32
8.25
8.73
8,31
8,53
8.63
8.31
8.29
8,61
8,31
8,36
8.45
8,35
8,61
8.86
8,56
6.31
8.30
8,81
6.99
9.0
6,1
«ИИ.
3.5
3,8
3.0
3.6
5.3
5.0
4.5
3.3
4.5
4.2
4.1
2.6
2.0
3,2
3.4
4,7
4,8
3,9
3,6
4.8
2.7
3.1
3.8
4.1
4.2
4,6
1.8
4,2
3,5
3,4
4,6
2,8
2.3
4,2
5.1
2.5
2.3
3.1
5.3
1.8

442 ПРИЛОЖЕНИЕ 10-2
1. Безопасность
| 2. Вера
1 3. Власть
[ 4. Внимание к людяк
| 5. Доверие
| 6. Долг
1 7. Достаток
[ 6. Дружба
1 9 Законность
1 10. Здоровье
111 Известность
1 12 Любовь
1 13. Милосердие
1 14. Мир
1 15 Могущество
1 16. Надежда
1 17 Независимость
I 18 Образование
[ 19. Покой
| 20. Порядочность
1 21. Природа
| 22. Профессионализм
1 23. Равенство
1 24. Развитие
1 25. Родина
1 26 Свобода
1 27 Семья
1 26. Смысл жизни
29 Согласие
30. Сотрудничество
31 Справедливость
1 32. Стабильность
33 Творчество
34 Труд
35. Убеждения
36. Уважение
к родителям
37 Удовольствие
38. Успех
максим % по столбцу
средний %
минимальный %
символ №
1
6.7
8.4
6.2
10.4
10.0
6.7
5.7
8.8
5.9
9.0
8.2
7.3
11.0
9.3
3.8
10.5
10.9
6.1
15,4
9.8
13.1
5.3
15,1
10.7
6.5
16.0
6.0
5.7
12.0
11.0
7.7
9.0
6.1
6.4
9.1
7.9
12,1
7.8
16,0
8.86
3.8
2
8,3
5.9
8,1
4.4
6,2
11.7
4.9
3.3
12.4
5.7
4,1
2,8
3.9
4.1
5.4
6,0
10.2
4.6
20.3
13.0
2.7
6.4
11.7
5.4
5.1
8.9
1.8
4.7
6.5
4.0
9.1
26.6
2,3
5.9
10.1
6,8
2.3
3,1 \
26.6
7.07
1.8
3
12.4
11.7
12.1
10.5
8.6
5,9
19.8
11.9
69
11.3
10.3
10.7
7.5
17.0
17,2
9.5
6.0
11.6
5.8
6.5
6.2
13.9
5.0
12.6
16,9
6,7
14,3
14,0
8.0
8.5
7.0
7.2
17,4
16.8
6,6
10.4
16.8
25.8
25.8
11.3
5.0
4
3.5
7.9
3.9
14,4
7.6
6.5
7.3
9,9
4.7
7,9
8,4
7.1
10,6
5,0
3.4
8,5
8.9
6 7
4.3
7.7
10,2
5,5
6,8
7.5
4.5
7.7
14,8
6,4
7.8
11,2
6.3
3.6
8.0
5.6
7.4
8.3
6.9
3.1
14.8
7.31
3.1
5
7.2
7,1
6.5
8.0
8.6
9.2
11.5
8.3
9.4
6.1
7.6
4.2
6.9
6.2
6.6
7.8
6.6
11.0
4,6
11.3
3.6
11.8
13.0
5.8
7.4
5.2
13,1
6.2
10.1
9.8
12.0
7,4
9,0
7,5
Ю
7.6
5.4
6 3
13,1
8.06
3.8
6
10.8
17,8
12.2
15.8
10.2
6.5
7.9
10,9
7.6
10.3
12.6
14,1
16,0
14,6
14,7
12.7
6,7
11.2
4,1
7,1
13,9
9,9
5.0
13,8
14.3
9.1
13.3
13.1
6.3
9,2
5.9
4.0
14,0
6,9
7.1
16,7
12.5
16,0
17.8
11.00
4.0
7
7.5
5.3
19,2
3.6
5.7
16,8
6.8
3.6
16.0
5.4
8,3
3,3
2,8
3.2
13,0
5,8
13.4
6.7
9.0
11.4
2,7
8.1
7.4
6.0
4.2
7.6
3.0
6.1
5.5
3.4
12.9
17,3
2,8
7.2
15,3
6.1
3.2
5.4
19.2
7.66
2.7
8
14,0
10.5
5.0
7.5
9.2
7,5
13.3
8,0
4.9
16,0
6.2
10,8
10.0
16,1
7.1
8.4
9.2
6.9
18.2
11.1
6.5
5.0
3.8
4.1
16.1
14,1
10.9
8.1
11.1
5.6
10.5
11.9
2.8
4,5
7.5
1 1.4
8.9
8.2
18.2
9.26
2.8
9
6.7
9,9
3,0
13.2
11.1
5.0
7.6
9.9
4.5
11.7
6.2
15,8
16,5
9.7
3.5
8.5
6.1
3.9
14,7
7
10.3
3.1
3.9
4,1
4.9
7.9
6.9
5.4
10.7
5.6
7.6
6.8
3.3
4.2
5,1
8.4
22,9
14.4
22.9
8.16
3.0
10
7.3
3.8
11.8
4.5 ]
5.3
9.2
6.9 |
4.9 1
13.5
5.4 ]
4.3 1
2.6 J
3.5
4.2 |
9.5 1
4.7 |
5.7 |
5.6 |
4,1 |
6.6
6.0 |
10.0
10.8 |
5.0 |
4,6 |
4.6 |
4.0 |
4.2 |
3.5
7.0 |
7.6
7.3 ]
3.5 |
25,6
6.6 |
4.3
2.4 |
3.6
25,6 |
6.42 |
2,4 |

ПРИЛОЖЕНИЕ 10-2
СИМВОЛ №
11
50
49
| 9.3
I 4,S
| 6,5
7,2
4.5
5,5
| 10,3
5.2
1 Ю.9
4.8
1 4'2
3.7
5.1
7.0
| 13.1
в.9
3.6
4 8
12.8
7.9
4.8
10.9
6.1
12.3
5.0
7.3
5.2
8,6
5 4
2.8
21.8
8 4
7.6
2.5
! 5.8
4.0
21.8
[ 7.06
2.5
12
4.9
8.4
5.3
9.3
13.7
6.0
5.8
20,6
5.7
8.6
5.7
16.4
12.1
6.7
4.7
7.7
6.3
5.2
6.5
6.4
7.4
7.5
20.2
10.8
4.6
5,0
7.4
9.3
16.9
19.7
12.8
5.8
12,5
5.4
5.5
9.1
11.7
7.9
20.6
9.09
4.6
13
7.7
9.7
10,1
7.4
6.2
6.2
12.6
7,0
6.9
9,1
7.8
7.0
6,5
5.9
14.6
9.6
4.6
16.4
4.1
5.3
6.3
11.5
4.1
13,2
8.3
5.2
9.5
12,7
6,0
6.9
4.6
6.5
14.3
10.7
7.9
8.1
8,3
9.6
16.4
8.38
4.1
14
23,3
8,9
8,4
7.4
8.4
7.7
12
7,1
10
11.9
8,1
9,0
9.1
19.4
9.8
7,5
10,4
7,2
13,0
12,0
5.4
6,6
6,8
5.8
22.7
8.2
12.0
1 1.7
9.1
5.0
1 1.1
17.0
2.7
5.3
10.5
10.6
7,6
11.6
23.3
10.00
2.7
15
6.0
5,8
11.3
4,8
6.0
8,6
4.9
4,1
10.8
4,2
10,2
4.6
3 2
4,4
12,1
8,6
5.2
14,1
4,5
7.0
3.3
13,5
4.4
12,1
5.0
6.7
5.1
10.8
4,0
5,8
6,3
6.1
11.0
10,9
9.4
4.1
5.1
4.4
14.1
7,06
3.2
16
5.3
5.7
5.9
6.3
8.4
7.1
6.2
6.4
6,9
6,7
9.1
4.8
6,5
4.8
4.7
7.5
11.7
8.8
6.3
7.1
9.6
8.0
13.6
12,4
5.6
10.9
4.4
7,6
7.5
10.2
6.9
5.4
8,8
9.3
7.7
5.2
7,5
5.8
13.6
7.44
4.4
17
4 3
14,7
6,5
10.4
10.7
5,3
6,8
15,8
5.8
10,3
10.6
21.3
12.2
10,7
6.2
10.9
6,2
6.0
5.1
6.3
29.3
5.5
10,5
10.8
5.9
8,4
8.4
7.9
12.8
12.6
7.9
3.3
14,0
4,6
6.1
10,5
13.3
17,7
29,3
9.88
3,3
18
19,3
5.1
9.7
9,9
8.0
10.0
7,6
8.3
10,2
6,9
7,4
6,3
7,8
7,2
8,7
6.8
6,6
11,2
6.1
8.1
5,6
10,0
6,7
4,4
6.8
4.8
15.0
8,4
7,4
8,0
8.7
6,9
5.2
6.9
10.0
11.2
5.9
7,1
19,3
8,17
4.4
нет
ответа
1,5
2,7
1,1
1.5
1.7
2,5
1.7
0,7
1.1
1.1
2.7
1.4
1.9
1.3
2.2
1.7
2.2
1.4
0.6
2.1
0.7
3.0
0,6
0.9
1.9
1.3
0,7
2.6
0.8
1.2
1.9
1.2
0.5
0,8
2.3
2,1
1.0
1,4
3,0
0.5
макс, по
строке
23.3
17.8
19.2
15.8
13.7
16.8
198
20.6
16.0
16.0
12.6
21.3
16.5
19.4
17.2
12.7
13.4
16.4
20.3
13.0
29 3
13,9
20,2
13.8
22.7
16.0
15.0
14.0
16.9
19.7
12,9
26,6
21.8
25.6
15.3
16 7
22.9
25,8
29.3
12.6
средний
%
8.95
8.42
8.58
8.46
8.36
8,06
8,45
8.57
8.47
8.43
8,11
8.49
8.35
8.51
8.34
8.22
8.23
8.45
8.32
8.25
8.73
8.31
8,53
8 63
8.31
8.29
8,61
8.31
8,36
8,45
8.35
8,61
8,86
8.56
8.31
8.30
8.81
8.99
9.0
8.1
мин.
3.5
3.8
3.0
3,6
5.3
5,0
4.5
3,3
4.5
4.2
4,1
2.6
2.8
3.2
3.4
4,7
4.8
3.9
3.6
4.8
2.7
3.1
3.8
4.1
4.2
4.6
1.8
4.2
3,5
3.4
4.6
2.8
2,3
4,2
5,1
2.5
2.3
3,1
5,3
1.8

Приложение 11-1
СОДЕРЖАНИЕ АНКЕТЫ И ЛИНЕЙНОЕ
РАСПРЕДЕЛЕНИЕ ОТВЕТОВ
Из четырех слов/словосочетаний правой колонки выберите
одно, более других, на Ваш взгляд, соответствующее слову из
левой колонки
I I
1. Армия
2. Безопасность
3. Богатство
4. Власть
5. Герой
6. Дело
7. Дом
8. Законность
9. История
10. Любовь
II
... защищает народ?
... укрепляет государство?
... калечит людей?
... бедствует?
затрудняюсь ответить
... заглушает тревогу?
... обеспечивается правильным
государственным устройством?
... делает независимым?
... создается взаимным доверием?
затрудняюсь ответить
... вызывает зависть?
...дает власть?
... позволяет жить в свое удовольствие?
... предполагает некие обязательства?
затрудняюсь ответить
... умножает заботы?
... обеспечивает порядок?
... подавляет?
... портит человека?
затрудняюсь ответить
... страдает за правду?
... торжествует над врагами?
... не подчиняется обстоятельствам?
... отвечает за свои поступки?
затрудняюсь ответить
... причиняет беспокойство?
... требует организованности и порядка?
... дает надежду на успех?
... позволяет реализовать свои возможности?
затрудняюсь ответить
... место отдыха?
... организованный быт?
... замкнутое пространство?
... семейные отношения?
затрудняюсь ответить
... уравнивает граждан?
... управляет обществом?
... ограничивает свободу личности?
... требует всеобщей ответственности?
затрудняюсь ответить
... повторяется?
... делается великими людьми?
... цепь случайностей?
... зависит от наших решений?
затрудняюсь ответить
... лишает покоя?
... завладевает человеком?
... окрыляет?
... наполняет жизнь смыслом?
затрудняюсь ответить
III
26.6
17.4
22.0
32.2
1.6
28.0
23.0
17.7
21.4
9.9
8.4
29.4
41.4
18.1
2.7
16.6
24.0
10.2
47.2
2.0
36.6
8.5
11.0
40.5
3.4
10.2
32.2
20.6
34.9
2.1
23.9
13.9
7.6
54.1
0.6
13.6
19.6
15.1
49.7
2.1
35.5
17.6
13.1
31.5
2.3
14.6
7.1
11.1
65.5
1.6

ПРИЛОЖЕНИЕ 11-1
I 1
11. Наука
12. Ответственность
13. Правда
14. Покой
15.
Профессионализм
16. Труд
17. Религия
18. Россия
19. Свобода
20. Семья
21. Справедливость
22. Человечество
II
... накапливает знания?
... овладевает миром?
... освобождает от заблуждений?
... помогает ориентироваться в жизни?
затрудняюсь ответить
... озабоченность?
...долг?
... обуза?
... норма жизни?
затрудняюсь ответить
... никому неизвестна?
... только одна?
... у каждого своя?
...доля истины?
затрудняюсь ответить
... нормальное состояние?
...лень?
... неподвластность?
... бесцельность?
затрудняюсь ответить
... обеспечивает достаток?
... делает человека влиятельным?
... сводит жизнь к работе?
... придает уверенность в себе?
затрудняюсь ответить
... утомляет?
... обеспечивает положение в обществе?
... порабощает?
... приносит удовлетворение?
затрудняюсь ответить
...утешает?
... исправляет?
... обманывает?
... объединяет?
затрудняюсь ответить
... терпелива?
... могущественна?
... отсталая страна?
... неудобный партнер для других стран?
затрудняюсь ответить
... беспокойство?
... непокорность?
... нормальное состояние?
... безответственность?
затрудняюсь ответить
... взаимная привязанность?
... маленький коллектив?
... клубок противоречий?
... согласование интересов?
затрудняюсь ответить
... всех уравнивает?
... определяется высшими целями?
... выгодна одним и невыгодна другим?
... необходима, но недостижима?
затрудняюсь ответить
... пользуется дарами природы?
... покоряет природу?
... рвется в космос?
... губит окружающую среду?
затрудняюсь ответить
III
36.4
7.9
10.2
43.6
1.8
10.6
36.9
4.1
48.0
0.5
16.3
12.1
49.3
21.3
1.0
72.6
7.3
8.2
9.5
2.4
15.4
6.5
12.4
63.7
2.0
11.0
30.6
5.9
51.3
1.2
44.1
7.6
18.4
23.3
6.7
54.7
16.2
19.3
8.5
1.2
14.9
13.2
57.5
12.5
1.8
38.6
25.5
4.6
30.3
0.9
19.3
7.1
25.7
46.0
1.8
30.2
8.4
2.5
57.5
1.4

АВТОРЫ
Вызов Леонтий Георгиевич — кандидат экономических наук, ведущий научный
сотрудник отдела анализа социально-политических процессов ИКСИ РАН.
Винарский Андрей Владимирович — старший преподаватель кафедры социологии
философского факультета Томского государственного университета.
Дубов Игорь Глебович — кандидат психологических наук, заведующий лабораторией
социальных и психологических проблем сознания Психологического института РАО.
Здравомыслова Ольга Михайловна — кандидат социологических наук, руководитель
Общественно-политического центра Горбачев-Фонда.
Курбангалеева Екатерина Шамильевна — заместитель генерального директора по
развитию, руководитель департамента специсследований и проектов компании «Реги-
он-Информ» (Москва).
Петухов Владимир Васильевич — кандидат философских наук, действительный член
академии политических наук, заведующий отделом анализа социально-политических
процессов ИКСИ РАН.
Рябов Андрей Виленович — кандидат исторических наук, доцент,
член-корреспондент Международной академии информатизации, член научного совета Московского
Центра Карнеги, Содиректор программы «Российская внутренняя политика и
политические институты», Заместитель директора Центра политологических программ Горбачев-
Фонда.
Смирнов Леонид Михайлович — кандидат психологических наук, член научного
Совета по социо-естественной истории, ведущий научный сотрудник лаборатории
социальных и психологических проблем сознания Психологического института РАО.
Соловей Татьяна Дмитриевна — кандидат исторических наук, доцент кафедры
этнологии исторического факультета МГУ.
Тюпа Валерий Игоревич — доктор филологических наук, проф., заведующий
кафедрой теоретической и исторической поэтики историко-филологического факультета РГГУ.
Хвостов Андрей Анатольевич — кандидат психологических наук, старший научный
сотрудник лаборатории социальных и психологических проблем сознания
Психологического института РАО.
Ходонов Анатолий Сергеевич — кандидат исторических наук, доцент кафедры
политологии философского факультета Томского государственного университета.

nlnfAP]
\egtVn
«РЕГИОН-ИНФОРМ» (МОСКВА)
Компания «Регион-Информ» (Москва) основана в 1994 году. Основными сферами
деятельности компании являются корпоративный, политический и бизнес PR,
социологические и маркетинговые исследования, информационно-аналитическое
обеспечение, региональные коммуникации и реклама.
Компания «Регион-Информ» (Москва) известна новыми оригинальными
подходами в области социальных коммуникаций и управления общественным мнением,
которые нашли применение в ряде фирменных предложений: формирование
региональных «Центров влияния», создание имиджевых сайтов, ежедневный
мониторинг состояния информационного пространства в различных отраслях,
комплексная и экспресс-диагностика текущей ситуации в регионе, технологии
взаимодействия с региональными СМИ.
Компания занимается научно-исследовательскими проектами, имеющими
общественно-политическую или социальную направленность. Среди таких проектов
можно выделить:
2002 год.
Комплексное социологическое исследование «Российские правоцентристские
партии. Электоральные ниши и перспективы».
2000 — настоящее время.
Комплексный междисциплинарный исследовательский проект «'Томская
инициатива": Базовые ценности и социальные установки современных россиян». Проект
осуществляется под патронажем губернатора Томской области Виктора Кресса.
2003 год.
Участие в исследовательском проекте «Перспективы укрупнения регионов РФ в
контексте административной реформы».
В сфере политического консультирования и проведения избирательных кампаний
«Регион-Информ» (Москва) профессионально работает с 1995 года. Наши
специалисты имеют опыт работы на избирательных кампаниях разного уровня: выборы
Президента РФ (1996 год), выборы в Государственную Думу РФ (второй и третий
созывы), выборы в органы исполнительной и законодательной власти субъектов
Федерации. Успешно осуществлен ряд проектов для федеральных партий.
ИНФОРМАЦИЯ
РЕКЛАМА
PUBLIC RELATIONS
РЕГИОН-ИНФОРМ
Россия, 125040, Москва,
Ленинградский пр-т,
д. 30, строение 1, офис 413
Тел./факс (095) 214 05 76, 214 55 42
E-mail: expert@ri.ru

Базовые ценности россиян: Социальные установки
Жизненные стратегии. Символы. Мифы
Издатель В. В. Анашвили
Редакторы И. £ Задорожнюк, К. Е. Зискин
Художник В. А. Коршунов
Оригинал-макет С. Д. Зиновьев
Дом интеллектуальной книги
Москва, Зубовский бульвар, 17
формат 70x100/16
Тираж 1500 экз.
Заказ № 8304
Отпечатано в ППП «Типография "Наука" РАН»
121099, Москва, Шубинский пер., 6