/
Автор: Новохатский М.И.
Теги: история история россии криминалистика издательство катрия молдовеняскэ
Год: 1976
Текст
М. Новохатский
путь
в
легенду
M. Hoвoxamcкий
ПУТЬ
в
ЛЕГЕНДУ
Очерк
жизни
Г.И.Котовскоео
Издательство
,,Нартя Молдовеняска“
Ни шине в * 1976
9(с) 22 (092)
И 74
Вряд ли в нашей стране можно встретить че¬
ловека, который не знал бы имени славного сына
советского народа, легендарного героя граждан¬
ской войны Григория Ивановича Котовского. Пред¬
лагаемая читателю книга, написанная на основе
тщательно собранных архивных материалов, опубли¬
кованных источников, воспоминаний многих боевых
соратников, а также родных и близких Г. И. Котов¬
ского, правдиво повествует о его жизненном и боевом
пути, раскрывает истоки героизма, показывает вы¬
сокое революционное сознание, которое способство¬
вало становлению талантливого полководца, комму¬
ниста-ленинца.
10202—199
Я 115—76
п М 751 (12)—76
g) Картя Молдовеняска, 1976
Народный
герой
Славное, овеянное легендами имя героя молдавско¬
го и всего советского народа Григория Ивановича Ко-
товского известно каждому советскому человеку. Оно
стало примером мужества, героизма и преданности со¬
циалистической Родине. Его короткая, но яркая жизнь,
полная революционного энтузиазма, ненависти к экс¬
плуататорам и непримиримой борьбы с ними, являет¬
ся образцом самоотверженного служения народу.
Более полувека отделяет нас от огненных лет граж¬
данской войны, когда особенно засверкало имя Григо¬
рия Котовского, но слава о тех героических днях, о
богатырях, не щадивших своих жизней ради счастья
трудового народа, не меркнет и не померкнет в ве¬
ках. И чем дальше от нас отдаляет время те грозовые
события, тем ярче предстает величие подвига, совер¬
шенного Котовским и его боевыми соратниками. Не
случайно советские люди, чтя память Котовского, на¬
звали его дорогим именем города, улицы, предприя¬
тия, колхозы и совхозы, пионерские отряды, лайнеры,
воинские части. Вполне понятна и объяснима эта лю¬
бовь к народному герою: в его груди билось горячее и
доброе сердце большевика, ради счастья народа он от¬
дал всю свою жизнь до последнего вздоха.
Г. И. Котовский прошел сложный жизненный путь
от бунтаря-одиночки, народного мстителя, стихийного
борца с царизмом до сознательного революционера-ле-
нинца, героя гражданской войны, выдающегося ко¬
мандира Красной Армии.
Кавалерийская бригада Г. И. Котовского была гро¬
зой для врагов советского народа. Она громила дени¬
кинцев под Вознесенском, Березовкой, участвовала в
освобождении Одессы, а в Днестровских плавнях, у
Кучургана и под Тирасполем окончательно рассеяла
остатки белых полчищ. Бежали от острых клинков
красных кавалеристов петлюровцы и польские па¬
ны, банды Махно, Зеленого, Антонова, Тютюнника.
От Черного до Балтийского моря, от Приднестровских
плавней до Карпат с боями, и только с победами,
прошла бригада за годы гражданской войны. В этих
боях Котовский навечно прославил советское ору¬
жие.
Как замечательного полководца ленинской школы
за выдающиеся военные заслуги Родина наградила его
тремя орденами Красного Знамени, вручила высшую
награду республики Почетное революционное ору¬
жие — шашку с прикрепленным к ее эфесу орденом
Красного Знамени.
О герое гражданской войны Г. И. Котовском опуб¬
ликовано много статей, очерков, книг, о его жизни
созданы фильмы, музыкальные и художественные про¬
изведения. Перед мысленным взором каждого из нас
легко возникает образ бесстрашного, легендарного ге¬
роя из Ганчешт, увлекающего за собой в атаку крас¬
ных конников. И не раз многие из нас, наверное, за¬
давали себе вопросы: откуда у Г. И. Котовского столь¬
ко ненависти к врагам народа, столько мужества, ге¬
роизма, откуда у него такое беспримерное презрение к
смерти, такая уверенность в победе революционного
дела, как родился его выдающийся военный талант?
Предлагаемая читателю книга Михаила Новохатского
«Путь в легенду» как раз и раскрывает процесс фор¬
мирования Г. И. Котовского как пламенного борца за
свободу и народное счастье, воскрешает этапы превра¬
щения бунтаря-одиночки в пламенного большевика-ле-
6
нинца, народного героя, ставшего легендой, символом
бесстрашия в борьбе с врагами революции.
Автор книги тщательно, по крупинкам, собирал и
накапливал факты из революционной деятельности
Г. И. Котовского, особенно в наименее изученный и до¬
вольно слабо освещенный в литературе период жизни
и деятельности героя — до начала гражданской войны.
Он находил их во многих архивах, в исторической и
мемуарной литературе, в многочисленных статьях, за¬
метках дооктябрьских газет, наконец, в личных бе¬
седах с родными, друзьями и соратниками легендар¬
ного героя гражданской войны. Благодаря этому зна¬
чительное количество малоизвестных, а часто и неиз¬
вестных до сих пор эпизодов героической борьбы
Г. И. Котовского с царизмом становится теперь достоя¬
нием широкого читателя. Достоинство книги в том,
что она исторически достоверно показывает Котовско¬
го в его развитии вместе с эпохой, с ее резкими социаль¬
ными контрастами и противоречиями.
В главах о детстве и юности Котовского М. Ново-
хатский рассказывает о том, как уже в те годы буду¬
щий полководец столкнулся с ужасающей бедностью
и жестокой эксплуатацией трудящихся, а оставшись
круглым сиротой, лично познал горькую судьбу и бес¬
правное положение трудового люда; как, уже будучи
учеником Кокорозенского сельскохозяйственного учи¬
лища, непримиримый к несправедливости и насилию,
страстно ненавидевший жестокость, ложь, пошлость,
юноша выступил против носителей этих пороков, про¬
тив общества, породившего эти пороки; как он чутко
прислушивался к ропоту народному, к его страданиям
и как в помещике увидел главного врага трудового
крестьянства.
Автор показывает, что к началу первой русской ре¬
волюции Котовский уже подготовил себя к активной
борьбе против царизма. Будучи по натуре человеком
1
реального действия, он не мог спокойно смотреть на
бедствия рабочих и крестьян, поэтому он отбирал у
эксплуататоров богатства и передавал их тем, кто сво¬
им потом и кровью создавал их, видя тогда в экспро¬
приации чуть ли не единственную возможность по¬
мочь беднякам и обездоленным.
В период первой русской революции Котовский
еще не видел конечных путей борьбы, не имел ясной
программы действий — он был «стихийным коммуни¬
стом». Сталкиваясь с конкретными проявлениями не¬
справедливости, видя страдающих от нее и тех, кто ви¬
новен в зле, он обрушивался на эксплуататоров, актив¬
но мстил помещикам, купцам, царским чиновникам,
шел революционной войной против «священных ос¬
нов», не понимая еще, что победа возможна лишь при
усилии всего народа, руководимого передовой партией.
Тогда он еще не видел такой партии, а программы эсе¬
ров и анархистов не удовлетворяли его, хотя иногда он
и называл себя «анархистом-коммунистом».
Боевая дружина Котовского наводила ужас на по¬
мещиков, купцов и царских чиновников. Сам Котов¬
ский называл себя активным мстителем, а трудящиеся
Бессарабии видели в нем подлинного борца за свободу*
Сейчас трудно даже поверить, что Котовский со своей
небольшой дружиной, состоявшей обычно из 16—20
человек, мог наносить чувствительные удары по усто¬
ям самодержавия в Бессарабии.
Приговоренный в 1907 году царским судом к 12 го¬
дам заключения, Котовский около шести лет проводит
в тюрьмах Европейской России, а затем на Нерчин-
ской каторге.
В очерке М. Новохатского прослеживаются все кру¬
ги ада царских тюрем и каторги, через которые про¬
шел Григорий Иванович. Но и здесь, в невыносимых
условиях, закованный в кандалы, он не сгибается пе¬
ред царизмом. Известно, что эта борьба велась в глу-
8
боном подполье, многие факты ее безвозвратно потеря'
ны. Царское самодержавие, будучи, по определению
В. И. Ленина, «тюрьмой народов», всегда стремилось
скрыть следы своих преступлений. Жестоко расправля¬
ясь с революционерами, оно делало это в глубочайшей
тайне, прибегая к зашифрованным циркулярам и сек¬
ретным донесениям.
За десятью замками содержались политические уз¬
ники царизма, а Котовский был политическим узни¬
ком, хотя царское «правосудие» и пыталось изобра¬
зить его уголовником. Каменные мешки тюрем и ка¬
торги призваны были сломить волю борцов, уничто¬
жить их физически, заставить забыть даже мысль о
возможности борьбы против кровавого режима крова¬
вого царя. Но эти каменные мешки — и автор очерка
убедительно раскрывает это — после революции 1905
года, генеральной репетиции штурма царизма, остава¬
ясь местом страдания и истязания восставших рабо¬
чих, крестьян, солдат и матросов, стали и школой за¬
калки революционеров, ибо в них были брошены мно¬
гие тысячи самых мужественных и сознательных ре¬
волюционеров — бойцов ленинской гвардии больше¬
виков.
Совершив в феврале 1913 года фантастический по¬
бег с каторги, Котовский появляется в родной Бесса¬
рабии, где вновь организует борьбу против самодержа¬
вия. И снова он в руках полиции, и снова приговор
царских палачей — теперь смертная казнь через по¬
вешение, замененная пожизненной каторгой. И имен¬
но в эти годы он прозревает как политический борец,
понимает, что свержение самодержавия не под силу
героям-одиночкам. Освобожденный Февральской рево¬
люцией и направленный в армию, он на Румынском
фронте встречается с большевиками и навсегда свя¬
зывает с ними свою судьбу. Это был коренной поворот,
новая страница в его жизни, определившая дальней¬
шую его судьбу. *Еще не осознавая и не охватывая
9
умом всей работы большевиков,— писал Котовский
в автобиографии,— я по интуиции присоединяюсь к
ним как к партии, которая мне наиболее близка и к
которой я близок по своей психике». Большевики с
большим доверием отнеслись к нему, закалили его
идейно, сделали тем сознательным бойцом революции,
которым сн и сошел в историю гражданской войны,
оставшись навечно неугасимым примером верного
служения народу.
Раскрывая героическое, легендарное в дооктябрь¬
ской деятельности Г. И. Котовского, автор очерка по¬
казывает его как самого земного человека, красивого,
умного, бесконечно верящего в силу разума, в силу
и справедливость честных людей. Его высокие душев¬
ные и моральные качества — гуманность, сердечность,
благородство, честность, доброта, принципиальность
и ярость к врагам— всегда привлекали к нему многочис¬
ленных друзей,
Нередко в литературе Григория Котовского сравни¬
вают с пушкинским Владимиром Дубровским. Да, Дуб¬
ровский был смелым, честным и благородным мстите¬
лем, выступившим против дикого произвола и жесто¬
костей крепостников. Но Дубровский был создан поэ¬
тическим воображением Пушкина, а Котовского соз¬
дала сама жизнь. Это не книжный герой, он жил и
действовал среди людей и по-настоящему, не щадя се¬
бя, боролся за счастливую жизнь трудовых людей.
На большом материале в книге показывается, с ка¬
кой надеждой и радостью встретил Котовский Октябрь¬
скую революцию, с какой решительностью встал на
защиту ее завоеваний от посягательств монархистов,
молдавских буржуазных националистов, белогвардей¬
цев, бояро-румынских, белопольских и немецких за¬
хватчиков.
Именно Великий Октябрь определил всю дальней¬
шую судьбу Григория Ивановича Котовского. Совмест¬
10
ная работа Котовского с большевиками, ознакомле¬
ние с идеями Ленина, борьба против мелкобуржуаз¬
ных партий научили его видеть не только революци¬
онное сегодня, но и будущее революции. Партия боль¬
шевиков, членом которой он стал в 1920 году, помогла
ему стать дисциплинированным, организованным и
высокосознательным борцом за отстаивание коммуни¬
стических идеалов на фронтах гражданской войны,
способствовала раскрытию его таланта полководца,
партийного и государственного деятеля.
И. К. ЧОБАНУ,
писатель, лауреат
Государственной премии МССР
БОЕВЫМ СОРАТНИКАМ
ЛЕГЕНДАРНОГО ГЕРОЯ
ГРАЖДАНСКОЙ ВОЙНЫ
ГРИГОРИЯ ИВАНОВИЧА КОТОВСКОГО
ПОСВЯЩАЮ
АВТОР
ГЛАВА I
Безрадостное
детство
В семидесятых годах прошлого столетия на Подо-
лии, неподалеку от местечка Крутые Балтского уезда,
в небольшом имении доживал свои дни бывший пол¬
ковник Николай Котовский. Он был боевым офицером,
участвовал в различных кампаниях, в том числе и
и под началом генерал-фельдмаршала Воронцова,
имел много наград. Накануне его ухода из армии по
выслуге лет вездесущему III отделению стало извест¬
но о сочувствии командира пехотного полка польско¬
му освободительному восстанию 1863—1864 годов,
точнее его левому революционному крылу, «красным»,
возглавлявшимся выдающимися польскими революци¬
онерами-демократами — будущим героем Парижской
Коммуны Ярославом Домбровским, Зигмунтом Падлев-
ским, другом и единомышленником Тараса Шевчен¬
ко — Зигмунтом Сераковским. Этого было достаточно,
чтобы боевого полковника уволить из армии и выдво¬
рить в степное имение, куда он направился с пятью
сыновьями и дочерью.
Тяжело было старому человеку содержать семью.
Несколько раз заложенное и перезаложенное имение
не давало никаких доходов.
После смерти полковника его дети разъехались в
разные концы империи. Петр и Иван переехали в Бал-
ту, приписались к мещанскому сословию и стали ра¬
ботать по найму : Петр — в городской управе архи¬
тектором, а потом на железной дороге ; Иван же —-
на пивоваренном заводе слесарем, а через некоторое
время механиком. В конце семидесятых годов оба бра¬
та приняли предложение одного из крупнейших бес¬
сарабских помещиков, князя Манук-Бея, и направи¬
13
лись в местечко Ганчешты Кишиневского уезда для
участия в строительстве винокуренного завода.
Братья Котовские много слышали о богатстве Бес¬
сарабии. Теперь же они сами увидели этот благодат¬
ный край. Им казалось, что земля здесь создана для
счастья человека. И она действительно могла сделать
людей счастливыми. Могла, но не делала...
Социальный, политический и национальный гнет в
Бессарабии был не менее жестоким, чем на какой-ли¬
бо другой окраине бывшей царской империи. Но, раз¬
деляя вместе с русским и другими народами России
все невзгоды самодержавного угнетения, молдавский
народ испытал влияние и русского революционного
движения, великой русской культуры, сближаясь с на¬
родами России, приобщаясь к российскому освободи¬
тельному движению.
Прибыв в имение Манук-Бея, находившееся в 35
верстах от Кишинева, братья Котовские приступили к
работе. Старший, Петр Николаевич, занялся строитель¬
ством винокуренного завода, а Иван Николаевич —
монтажом оборудования. После окончания строитель¬
ства Котовекий-младший решил остаться в Ганчеш-
тах — в должности заведующего машинным отделе¬
нием.
Князь Манук-Бей был предприимчивым помещи¬
ком, и винокуренный завод построил не случайно. Как
никто из землевладельцев Бессарабии, он умел смотреть
вперед. Поняв, что выгоднее вывозить в Европу и про¬
давать не пшеницу, подсолнух и кукурузу, а полуфаб¬
рикаты, он построил на своих землях несколько паро¬
вых мельниц, маслобойки и винокуренный завод.
В самом крупном своем имении — местечке Ган¬
чешты с земельным участком до 17 500 десятин — он
построил замок, затмивший монументальностью и рос¬
кошью имения многих магнатов Бессарабии. Трехэтаж¬
ный дворец с флигелями, огромными балконами и ко¬
лоннадой господствовал над местностью. Высокая ог¬
рада со сторожевыми башнями и бойницами создава¬
ла впечатление средневекового рыцарского замка. На
третьем этаже был устроен зимний сад, а на крыше
фонтан и бассейн с диковинными рыбками. Прилегаю¬
щая к замку территория была обсажена по европей¬
скому образцу розами, сиренью и знаменитыми столет¬
никами. А вокруг раскинулся огромный тенистый
14
парк, фруктовые сады, виноградники, обрамленные
пшеничными и кукурузными полями.
В первые годы жизни в Ганчештах Иван Николае¬
вич с женой Акулиной Романовной, высокой блондин¬
кой с голубыми глазами, скромной и застенчивой жен¬
щиной, и первенцем Николаем ютились в небольшой
комнатушке заводской казармы, а после построили са¬
манную хатенку. Она ничем не отличалась от многих
выстроенных здесь же у подножия косогора, идущего
вдоль речки Когильника, домиков молдавских кресть¬
ян. Фасадом хатка Котовских была обращена к поч¬
товому тракту. Шесть деревянных столбиков подпира¬
ли навес, специально сделанный для защиты от осен¬
них дождей и жаркого летнего солнца. Три окна смот¬
рели на улицу, туда же выходила и дверь. Через эту
дверь можно было войти в дом, а через столовую и
кухню выйти во двор. Хатка была покрыта соломенной
крышей. В ней было четыре крохотных комнатки. При
входе с улицы налево находилась комната отца, далее
спальня семьи, кухня, где стояла плита для приготов¬
ления пищи и обогрева всех комнат. Самой веселой и
людной была столовая. Посреди комнаты стоял стол,
над ним висела керосиновая лампа. Особенно ожив¬
ленно здесь было в осенние и зимние вечера. Придя с
работы и поужинав, отец садился за стол и читал де¬
тям книжки о занимательных историях или журнал
«Ниву».
Хата Котовских стояла недалеко от завода, за ре¬
кой Когильник. Не больше 15 минут нужно было по¬
тратить, чтобы перейти пойму, по кладке преодолеть
речку и попасть на завод. Лишь весной да осенью бе¬
зобидная речушка вырывалась из своего ложа и прев¬
ращалась в широкую и бурную реку, заливавшую всю
пойму. В такие дни Когильник, пересыхавший в летние
месяцы и не доносивший свои воды до озера Сасык,
показывал свирепый норов — сильное его течение смы¬
вало многие глинобитные строения. Котовские с трево¬
гой наблюдали, как мутная вода заливала сад и ого¬
род, подбиралась к порогу домика.
В течение восьми-десяти месяцев в году дымили
трубы винокурни. Длинная вереница загруженных ку¬
курузой возов всегда стояла у заводских ворот. Кри¬
чали и суетились крестьяне. Каждый стремился быст¬
рее сдать груз и получить деньги. А сдав кукурузу,
15
многие шли в шинок, стоявший у ворот завода, и вы¬
пивали кварту холодного, разбавленного водой и при¬
правленного табаком вина или чарку водки. Захмелев,
они затягивали заунывные песни, забывая, что их
ждут жены, голодные и оборванные дети. Винокурен¬
ный завод, куда крестьяне за полцены сдавали плоды
своего годового труда, и шинок служили одной цели —
наживаться на бедности и невежестве крестьян. ,
В июне 1881 года в семью Котовских пришла боль¬
шая радость: родился второй сын. В метрической кни¬
ге Ганчештской церкви появилась запись о том, что
12 24/ июня 1881 года родился младенец мужского по¬
ла, которого нарекли именем Григорий и родители его :
«Каменец-Подольской губернии, города Балты меща¬
нин Иван Николаевич Котовский и законная его жена
Акулипа Романовна, первобрачные...»1
Гриша был четвертым ребенком в семье — старши¬
ми были брат Николай, сестры Софья и Елена.
Семья выросла до шести человек, а жалованье ос¬
тавалось неизменным — 50 рублей в месяц. Его явно
не хватало, чтобы прокормить всех, одеть, особенно
старших детей, посещавших школу. Поэтому приуса¬
дебному участку уделялось большое внимание — на
нем трудились взрослые и дети. Так и шла жизнь Ко¬
товских — в тяжелых трудах и заботах о куске хлеба.
Но семья жила дружно и счастливо.
В 1883 году к Котовским подкралось непоправимое
горе. Во время купания в княжеском пруду утонул
Николай. Тяжело переживали в семье гибель сына и
брата. Один Гришутка еще не понимал смысла траге¬
дии...
Вскоре семья Котовских перенесла еще один тяже¬
лый удар. Под сердцем Акулины Романовны билась
новая жизнь. Нервное потрясение, перенесенное после
гибели сына, вызвало преждевременные роды и го¬
рячку. Помощь больной некому было оказать, так как
в Ганчештах не только врача, но даже фельдшера или
акушерки не оказалось. Иван Николаевич стоял пе¬
ред кроватью умирающей жены, и крупные мужские
слезы катились по его заросшим щекам. Дети облепи¬
ли отца и испуганно смотрели на мать. Не понимая,
1 «Г. И. Котовский*. Документы и материалы. Кишинев,
1956, стр. 11.
16
что происходит, Гришутка дергал мать за рукав и тре¬
бовал, чтобы она поднялась. Но Акулина Романовна
так и ï_e поднялась. Иван Николаевич потерял любимую
жену и верного друга, а дети — добрую и заботливую
мать. Семья осиротела. Гриша долго ждал возвраще¬
ния матери, но так и не дождался. Только спустя го¬
ды он понял, что навсегда потерял дорогого человека.
В автобиографии, написанной в 1916 году, накануне
царского военного суда, приговорившего его к смерт¬
ной казни через повешение, вспоминая о матери, он пи¬
сал: «Я в своей жизни не знал могучей, чарующей,
сладкой, несравнимой и ничем не заменимой женской
ласки, ласки и любви матери. Суровая судьба и этого
меня лишила»1.
Иван Николаевич из любви к жене и детям, несмот¬
ря на сравнительную еще молодость, отказался же¬
ниться второй раз и особенно привязался к Грише,
который больше других походил на мать.
Мальчик все время был на улице, часами наблю¬
дал за движением по почтовому тракту. А вечером,
когда отец приходил со службы, Гриша неотлучно на¬
ходился с ним. В той же автобиографии Г. И. Котов¬
ский писал: «Отец был олицетворением доброты и,
вместе с тем, это был человек в высшей степени серь¬
езный и даже суровый. Редко, когда на его лице видел
кто-нибудь улыбку. Честности был идеальной и, благо¬
даря этому качеству, он пользовался полнейшим дове¬
рием всех своих сослуживцев и владельца. Прослу¬
живши около 40 лет, отец умер бедняком. Свою горя¬
чую, искреннюю любовь к нам, детям, отец проявлял
очень редко и то в очень сдержанной форме...»2'
Всем своим существом Гриша понимал, что отец,
хотя и суровый, но добрый и хороший. И мальчик тя¬
нулся к нему, беспрекословно слушался его. Сестре Со¬
не все тяжелее и тяжелее было совладать с Гришей,
росшим бойким и юрким мальчиком. Соня запирает
калитку, не пускает его на улицу и посылает гулять в
сад, а Гриша сделает дырку в камышовом заборе и
снова на улице, сядет на завалинку и наблюдает за
происходящим вокруг.
Вот по обочине тракта медленно, понурив головы,
1 «Г. И. Котовский*, стр. 48.
2 Там же.
17
шагают оборванные крестьяне. Одни с граблями, вила-
би, сапками возвращаются с полевых работ. Другие
с трудом передвигают ноги, неся на плечах наполнен¬
ные до отказа десаги — две переброшенные через пле¬
чо торбы, соединенные лямками. Это дальние путники.
Среди идущих — женщины с узелками и маленькими
детьми на руках. Дети постарше плетутся рядом, дер¬
жась за материнские юбки. И все босиком. Их чер¬
ные ноги с потрескавшейся кожей покрыты пылью, ли¬
ца у большинства тоже черные не то от загара, не то
от нужды. Путников обгоняют фаэтоны, дрожки с рез¬
выми лошадьми, фуры, каруцы с впряженными в них
волами. И никто не предлагает идущим подвезти их.
К таким путникам все привыкли, никого они не удив¬
ляют и не трогают.
Гриша сдружился со многими ребятами, охотно
участвовал в их играх, бегал на Когильник и к княже¬
скому пруду. Особенно подружился он о Михаилом По-
песку, часто был в его хате и не раз с аппетитом упле¬
тал там горячую мамалыгу с тертой брынзой и толче¬
ным чесноком. Родители Попеску были добрые люди,
и Гриша ходил к ним как к себе домой.
Рос Гриша здоровым и физически выносливым
мальчиком. Никто из сверстников не мог бросить ка¬
мень дальше его, быстрее пробежать. И в плавании не
было ему равных.
Занятый на заводе и работами по дому Иван Нико¬
лаевич не заметил, как сын подрос. Однажды с удив¬
лением убедился, что его семилетний сын не по летам
развит — разбирается в житейских вопросах. С тех
пор Котовский-старший стал уделять Грише больше
внимания — чаще беседовал с ним, брал с собой на за¬
вод. Посещения завода были для Гриши радостными
событиями. Проходя по заводским помещениям, он по¬
ражался размерами паровых котлов, огромных метал¬
лических резервуаров, бешеным вращением трансмис¬
сий, вслушивался в грохот, визг и стук различных ма¬
шин. Его удивляло, почему работавшие у этих машин
с ног до головы покрытые белой или желтой пылью
люди с такими усталыми лицами не уходят из душ¬
ных помещений на заводской двор, где чистый воздух
и прохлада под тенью развесистых акаций.
Впоследствии мальчик не раз встречался с рабо*
чими в казармах, где большинство из них жили с семь¬
18
ями. Подружившись с детьми рабочих, сын механика
часто забегал в их убогие жилища. Гриша часто появ¬
лялся и в заводском общежитии. Рабочие хорошо от¬
носились к нему, так как уважали его отца — справед¬
ливого и сердечного человека.
Уже после первого посещения казармы Гриша
спрашивал отца: почему рабочие живут в темных чу¬
ланах и спят на нарах? Ивану Николаевичу трудно
было объяснить сыну, почему заводские так плохо жи¬
вут, почему тысячи батраков гнут спины на княже¬
ских полях, в садах, на виноградниках, конных заво¬
дах, мельницах, маслобойнях. Почему, работая по
16—18 часов в сутки, они получают нищенскую зар¬
плату, а все барыши идут князю, который сам не ра¬
ботает, но богаче всех и имеет много замков не только
в Бессарабии.
Тяжелую жизнь рабочего люда мальчик хорошо за¬
помнил. Спустя много лет он писал в автобиографии:
♦Все свое детство я проводил в заводских казармах
рабочих, и их тяжелая, кошмарная жизнь наложила
на мою душу свою печать*1.
Грише не было чуждо все, чем увлекались ребята
его возраста. Он любил животных и часто приносил до¬
мой бездомных щенков, кошек. Что касается голубей,
то, пожалуй, на всей улице не было такой просторной
и красивой голубятни, как во дворе механика завода.
Гриша гордился своей голубятней: ведь она была им
сделана вместе с отцом. Каких только голубей у него
не было: дутыши, трубастые саксонские, сизари... Но
больше всего было турманов. Мальчик любил наблю¬
дать, как они, поднявшись высоко в небо, кувыркались
почти до самой земли. Любил он и кроликов. Откроет
клетки и наблюдает, как они неуклюже прыгают по
двору в поисках корма. За ними надо следить да сле¬
дить...
Большую часть времени Гриша проводил на улице.
Его друзьями были дети разноплеменных ганчештских
бедняков. Поэтому с раннего детства он научился по¬
нимать и говорить по-молдавски, по-украински, по-ев¬
рейски, петь дойны, танцевать жок и гопак.
Ребята часто бегали на княжеский пруд. Искупав¬
шись, гурьбой поднимались на центральную улицу.
1 «Г. И. Котовский», стр. 10.
19
Здесь были две церкви, синагога, шинки с орущими
мужиками, постоялые дворы. В лавчонках шла бойкая
торговля мануфактурой, скобяными и бакалейными
товарами. В подслеповатых хатках с утра до вечера
работали сапожники, шорники, жестянщики, портные.
Во все концы местечка и в ближайшие села отсюда
расходились точильщики, стекольщики. Ребята ко все¬
му присматривались, прислушивались к беседам взрос¬
лых и сами иногда вступали с ними в разговор. Осо¬
бенно любили заглядывать в кузницу, где непрерывно
свистел мех и под сильными ударами молотов куски
раскаленного металла превращались в нужное изде¬
лие.
Иногда шумная ватага пересекала пойму Когиль-
ника, поднималась на вершину холма. Отсюда, с кру¬
той горы, поросшей дубняком, открывался великолеп¬
ный вид. На пологом склоне противолежащего холма
красовался трехэтажный белоснежный княжеский за¬
мок. От парадного подъезда дворца вела дорога, обса¬
женная пирамидальными тополями. Замок был огоро¬
жен стенами из красного кирпича с башнями по кра¬
ям, похожими на шахматные ладьи. Справа, ниже
дворца, в отблесках солнца сверкала огромная чаша
пруда. А в самой низине, по обеим сторонам извиваю¬
щейся серебристой речушки Когильник, разбросаны
маленькие, утопающие в садах домики. Они составля¬
ли три кривых улочки, расположенные вдоль речки и
на косогоре. Кое-где торчали длинные журавли улич¬
ных колодцев. Домики ганчештской бедноты сверху
тоже казались красивыми. Стоило, однако, спустить¬
ся, как картина резко менялась. Живописные хатки
превращались в покосившиеся, старые, облезшие гли¬
нобитные лачуги, взору открывались убогие хозяйст¬
венные постройки, дворы с поваленными тынами, гряз¬
ные пыльные улицы. Только дворец князя как свер¬
ху, так и вблизи блистал белизной и великолепием.
Эти контрасты снова и снова заставляли мальчика за¬
думываться и обращаться к отцу с тем же вопросом:
почему?
Бывая у своих товарищей, Гриша удивлялся тому,
что у них почти всегда к обеду мамалыга и толченый
чеснок с маслом. И только в праздники — брынза или
шкварки. Возвращаясь домой, мальчик снова и снова
обращался к отцу со своим: почему? Но что мог ска?
20
зать ему тот об ужасающей бедности ганчештских
крестьян? Его собственная семья была почти в таком
же положении. Вся Бессарабия состояла ну богатеев
и бедняков» из сытых и голодных. И последних было
подавляющее большинство.
Детство всегда тянется к светлому, к романтике, и
Гриша со своими сверстниками, забывая о тяжелой
действительности, жадно слушал рассказы стариков о
военных походах русских войск против турок и фран¬
цузов, о штурме Бендер, Измаила и других укрепле¬
ний, которых в Бессарабии было немало. Наслушав¬
шись таких рассказов, ребята, как заправские казаки,
вскакивали на своих коней — длинные палки — и,
размахивая деревянными или сделанными из обручей
шашками, бросались на «врага* — репейник, что рос
в овраге. С гиканьем налетали они на его заросли, с
маху отсекали бутоны ярких колючих цветов, которые
покорно падали на землю, к ногам «победителей*.
Гриша всегда первым врывался в заросли репейника.
Не обращая внимания на обжигающую боль, он без
устали рубил «противника*. Нередко организовывал
«сражения* ребят заводской магалы1 и верхней ули¬
цы. В этих играх он всегда отличался. Никто не умел
так скрытно, как он, провести свой отряд через овраги,
заросли дерезы2, внезапно напасть на «противника* и
«разбить» его. И хотя для многих эти игры оканчива¬
лись царапинами, ссадинами, разорванными рубахами
и штанами, ребята шли домой счастливыми.
Было у ребят еще одно развлечение: надо было
преодолеть высокий забор и попасть в сад управляю¬
щего имением князя — Артемия Назарова, нарвать
абрикосов, груш или яблок и вовремя скрыться от
преследования сторожа.
Нередко Гриша с ребятами бегал на базар. Сотни
крестьян на фурах, запряженных лошадьми или вола¬
ми, а то и просто с десагами приходили в нижнюю
часть местечка, где раскинулась огромная базарная
площадь. Ребята толкались меж рядов, прислушива¬
лись к разговорам, спорам старших, наблюдали драки
пьяных крестьян, ходили за цыганами, гадалками,
шарманщиками. Все это вырабатывало сметку, незави¬
1 Участок жилого района.
* Кустарник, растущий на юге Украины и в Молдавии.
22
симость характера, самостоятельность, инициативу,
чувство товарищества. Лишенный ласки матери, Гри¬
ша сохранил детскую впечатлительность, тянулся не
к сверстникам, а к старшим ребятам и к взрослым.
Одним из его товарищей был Миша Шалль. Он был;
на четыре года старше Гриши и учился в ганчештскоЙ
школе. Это был начитанный и воспитанный мальчик,
Гриша был не только другом Миши, но и крестником
его матери Софьи Михайловны, образованной женщи¬
ны. Глава семьи Иосиф Иосифович, по происхождению
бельгиец, работал главным инженером у Манук-Бея.
Он дружил с Иваном Николаевичей Котовским и его
женой. Они часто бывали в доме Котовских. Софья
Михайловна прлюбила своего крестника как сына, а
после смерти Акулины Романовны занялась его вос¬
питанием. Она приглашала мальчика к себе, читала
детям интересные сказки или занималась с ними фран¬
цузским и немецким языками, которыми владела в со¬
вершенстве. Будучи уже прославленным полководцем,
Григорий Иванович с большой теплотой вспоминал
Софью Михайловну.
Без напоминаний помогал Гриша старшим выпол¬
нять домашние работы, ухаживать за садом, огородом.
С готовностью забирался он на деревья и срывал фрукты.
Пример отца и сестры Сони — трудолюбивых, че¬
стных людей — оказывал на Гришу большое влияние.
Дисциплинированность и организованность, которые
привил мальчику отец, помогали ему и во взаимоотно¬
шениях с ребятами — всегда он проявлял разумную
инициативу, был предупредительным, энергичным, сме¬
лым. Как кошка, он взбирался на самые высокие де¬
ревья, умело прятался в их листве, взбирался на кры¬
ши домов. Как-то раз Гриша упал с крыши одного из
заводских зданий. Прибежавший отец обнаружил сы¬
на без сознания. Врачебной помощи больному оказать
было некому. Осталась бдна надежда на его крепкий
организм. Около года пролежал Гриша в постели. Не¬
которое время он совсем не мог говорить, и хотя поз¬
же речь вернулась, он долго еще говорил, растягивая
слова, а в моменты сильного волнения заикался.
За время болезни Гриша заметно вытянулся, поху¬
дел и повзрослел. Ему еще не было и 8 лет, когда стар¬
шие начали с ним разговаривать как с равным — на¬
столько он стал серьезным, рассудительным. Мальчик
23
еще больше привязался к отцу, который после несча¬
стного случая стал уделять сыну еще больше внима¬
ния.
Осенью 1889 года Гриша поступил в школу. Ган-
чештское двухклассное народное училище ютилось в
одноэтажном домике, фасад которого выходил на бо¬
лото. Поэтому здание покоилось на высоком камен¬
ном фундаменте. И создавалось впечатление, что шко¬
ла двухэтажная. Вдоль фасада, как и во многих мол¬
давских хатах, были антресоли, над которыми нависа¬
ла камышовая крыша. В полуверсте от школы, на воз¬
вышенности, стоял княжеский замок, а справа, в ста
шагах, находился пруд. Все эти места Грише были хо¬
рошо знакомы — он не раз бывал здесь с заводскими
ребятами.
К удивлению мальчика, в школе не оказалось ни
одного его товарища с заводской магалы, не говоря
уже о девочках,— дети бедняков, хотя и имели право
учиться, но не могли им воспользоваться.
Следует заметить, что в то время в школе могли
учиться только русские подданные христианского ис¬
поведания. Преподавание велось на русском языке,
поэтому молдаване с трудом понимали учителей и, как
правило, большинство из них, проучившись несколько
месяцев, бросали школу.
Во главе Ганчештского училища стоял человек, хо¬
тя и без твердых политических убеждений, но либе¬
ральный, мягкий. Это давало возможность учителям
с демократическими убеждениями на свой страх и риск
создавать в классе желаемую атмосферу. Конечно, бы¬
ли и реакционно настроенные преподаватели. Это,
прежде всего, поп, преподававший закон божий, и учи¬
теля обществоведения и церковного пения. Они дела¬
ли все, чтобы превратить школьников в бурсаков.
Гриша полюбил школу, ее уроки, шумные переме¬
ны. Он бь!Л способным, учился хорошо, легко усваи¬
вал прослушанное и прочитанные в учебниках мате¬
риалы.
Успехами Гриши были довольны не только родные,
но и учителя, несмотря на то, что многих из них он
ставил в тупик своими не по-детски серьезными вопро¬
сами. Они не могли говорить о неустроенности жизни
людей, о несправедливости, окружающей их. Зато на
переменах Гриша преображался. Учителя не знали,
24
как обуздать живость ц энергию не по возрасту физи¬
чески развитого и сильного мальчика. Побороть его
никто не мог. Бывало, цовцснут на нем три-четыре
школьника, а свалить не могут. Он тряхнет плечами,
и ребята рассыпаются, как Qpexn. Никто из одноклас¬
сников, да и из старших классов, не мог разогнуть
согнутую в локте его руку, а в перетягивании каната
он один выступал против двух-трех товарищей.
Его уважали и любили не только за силу и лов¬
кость, но и за то, что он был хорошим товарищем. Он
никого не обижал, даже в азартных играх не исполь¬
зовал право сильного, был нетерпим к несправедливо¬
сти и грубой силе, с чьей бы стороны они ни проявля¬
лись. В такие минуты он ожесточался, готов был рас¬
терзать обидчика и учинял такие потасовки, что Ива¬
на Николаевича не раз вызывали в школу для объяс¬
нений. И хотя Гриша часто сталкивался о обманом, не¬
честностью, однако дурных привычек не воспринимал.
Он всегда тянулся к светлому, чистому и сближался
только с хорошими ребятами. Но таких в школе нахо¬
дил немного и потому оставался верным своим преж¬
ним друзьям. Нередко после уроков или в воскресные
дни он заходил в заводские казармы или к соседским
ребятам, чтобы поиграть с ними в казаков-разбойни-
ков. Правда, у его друзей теперь были другие интере¬
сы и разговоры. Часто они рассказывали о тяжелой
работе, выполняемой ими у деревенских богатеев или
на винокуренном заводе. Друзья иногда приглашали
его на пойму Когильника, где пасли овец, коров, ло¬
шадей. Здесь он научился ездить верхом на лошади
без седла. Мальчик выбирал самую норовистую из ло¬
шадей, распутывал ей ноги и, ухватившись за гриву,
одним рывком взбирался на спину.
Спустя много лет сестра Григория Ивановича Софья
Горская, вспоминая об этом периоде, писала: « Гриша
очень любил животных — лошадей, собак, кроликов.
Еще мальчиком он великолепно ездил верхом на са¬
мых резвых помещичьих конях. В детстве любил иг¬
рать в войну. Одни мальчики нападали, другие защи¬
щались. Гриша всегда предводительствовал в играх,
прибегал к хитростям, устраивал засады и внезапные
набеги. У Гриши были также хорошие музыкальные
способности, он умел играть на скрипке, гармонии,
гитаре. Он был красивым, сильным и способным
25
мальчиком. В школе занимался очень хорошо. Все
сверстники его уважали и любили*1.
Гриша не только устраивал игры со своими друзь¬
ями, но и часто помогал им в работе — прашевал ку¬
курузу, уничтожал сельскохозяйственных вредителей.
Учился Гриша с увлечением и с отличием перехо¬
дил из класса в класс. Были у него, правда, и нелюби¬
мые предметы.
Двухклассное народное училище в Ганчештах (с
шестилетним сроком обучения), как и все училища та¬
кого типа, согласно инструкции Министерства народ¬
ного просвещения, ставило перед собой цель дать уча¬
щимся религиозно-нравственное воспитание, развить у
них любовь к царю и России, сообщить им необходи¬
мые первоначальные знания и способствовать их ум¬
ственному развитию. Но последнему как раз уделя¬
лось наименьшее внимание. Главным предметом курса
начального училища был закон божий.
Необыкновенно чутко воспринимавший отношения
между людьми, не перекосивший фальши и насилия,
грубости и окриков, Гриша всегда с тяжелым сердцем
шел на уроки попа, ограниченного и властного чело¬
века, установившего в классе жесткую дисциплину.
Но неприязнь была обоюдной — пола в свою очередь
раздражал острый, насмешливый взгляд не в меру
развитого сына механика, который никогда по-настоя¬
щему не готовил вакона божьего и отвечал на вопро¬
сы, как казалось батюшке, без должного почтения.
Пренебрежительное отношение Гриши к закону
божьему и к попу было не случайно. В семье Котов¬
ских церковь не была в почете, а Иван Николаевич во¬
обще не знал дороги в божий храм и детей к этому не
приучал. Иногда Гриша и забегал в церковь в пре¬
стольные праздники, но лишь для того, чтобы послу¬
шать хор и особенно сочный бас дьякона. А вот закон
божий или истории царствования его явно не привле¬
кали. Слушая на уроках закона божьего гимны в честь
русских царей и цариц, Гриша вспоминал о своих
встречах с княжескими чабанами и с дедом Миши По-
песку, которые рассказывали совсем иные истории из
жизни тех же царей и цариц и восхваляли не их, а ге¬
роическое прошлое молдавского народа, славных гай¬
1 «Советская Украина«, 6 августа 1940 года.
26
дуков — хозяев кодр, боровшихся со злыми янычара¬
ми, молдавскими господарями и царскими генералами.
Любимыми предметами Гриши были русский язык,
литература и история. Затаив дыхание, слушал он рас¬
сказы учителя о Пушкине, с увлечением читал стихи
поэта, повести «Капитанская дочка», «Дубровский».
Вместе со стариком Дубровским переживал несправед¬
ливость действий деспотичного Троекурова, издевав¬
шегося над людьми и ставившего их ниже собак. Маль¬
чик завидовал Владимиру Дубровскому, собравшему
отважных разбойников, чтобы мстить Троекурову, вос¬
хищался Владимиром, этим грозным и благородным
человеком, одно имя которого наводило ужас на окре¬
стных владельцев, творивших несправедливость. С упо¬
ением перечитывал он сцены боя, разыгравшегося в
лесу между разбойниками Дубровского и солдатами.
Повесть произвела на мальчика сильное впечатление.
Он никак не мог смириться с жестокостью и неспра¬
ведливыми действиями Троекурова, кровно обидевше¬
го старого Дубровского, и дал клятву при встрече с та¬
ким деспотом сжечь его усадьбу.
Знакомя школьников с творчеством великих рус¬
ских писателей, рассказывая им об украинском коб¬
заре Тарасе Шевченко, о знаменитых молдавских пи¬
сателях Александри, Негруци, учитель вводил их в
мир прекрасного, знакомил с русским, украинским и
молдавским народами. Он рассказывал школьникам о
гайдамаках, Устиме Кармелюке, громившем помещи¬
ков на Подолии, о славных запорожцах и гайдуках.
Школьники любили учителя русского языка и литера¬
туры Ивана Саввича Лысенко, сеявшего доброе в их
юных сердцах, ограждавшего их от ложного и грубо¬
го. С большой теплотой относился он к молдавским ре¬
бятам, которые жались по углам, стесняясь своей рва¬
ной домотканой одежды и сыромятных постолов. Не
случайно его недолюбливали поп и реакционные учи¬
теля — они считали его вольнодумцем, не могли про¬
стить ему, что в свое время он был исключен из Киев¬
ского университета за неблагонадежность, а бывая в
Кишиневе, заходил к учителю 1-й гимназии, извест¬
ному украинскому писателю И. С. Нечую-Левицкому1,
который также слыл вольнодумцем.
г ЦГИА МССР, ф. 156, on. 1, ед. хр. 473.
27
Любил Гриша и уроки гимнастики, участвовал в
кружке любителей спорта, занимался бегом, прыжка¬
ми, борьбой. Страстью его было плавание. Узнав од¬
нажды от Софьи, что Гриша часто купается в речке,
отец пожурил сына и напомнил ему об утонувшем
брате.
— А я хорошо плаваю и никогда не утону,— уве¬
ренно ответил Гриша и попросил отца убедиться в
этом лично. Пошли на речку. Гриша разделся и прыг¬
нул в воду, подняв тысячи бры_г. Иван Николаевич с
удивлением следил за сыном, который быстро плыл по
течению, то погружаясь всем телом в воду, то подни¬
мая голову и шумно выдыхая воздух. Проплыв не¬
сколько десятков саженей, он повернул против тече¬
ния и поплыл назад, подгребая под себя воду плав¬
ными и сильными взмахами рук.
— Ну вот теперь видишь, что я не обманывал те¬
бя,— крикнул Гриша, поравнявшись с отцом.
И Иван Николаевич успокоился — сын действи¬
тельно плавал великолепно.
В семье Котовских любили музыку, народные пес¬
ни. И Гриша с детства научился петь, полюбил мело¬
дии молдавских, украинских и русских народных пе¬
сен. Часами он мог стоять и слушать, как поют мол¬
давские крестьяне свои заунывные дойны, как играют
бродячие шарманщики. Иногда и сам подпевал хору
своим приятным голосом- Как-то роясь з сваленных в
чулане старых вещах, он обнаружил кларнет и с тех
пор не расставался с этим потускневшим от времени
инструментом, упорно извлекая из него ужасные зву¬
ки и приводя в отчаяние всех домашних. Но постепен¬
но он добился своего и научился играть команду «в
атаку», услышанную у трубачей проходивших через
Ганчешты кавалерийских частей, а затем и знакомые
песенные мелодии. Игра на кларнете и пение остались
его страстью на всю жизнь.
В учебе, в домашних заботах быстро летело время.
Грише уже шел тринадцатый год. Из ребенка, школь¬
ника младшего возраста, он превратился в физически
крепкого подростка. Многие часы по-прежнему он про¬
водил на Когильнике или у пруда, часто ходил в лес.
Если чтение книг раскрывало перед ним новые миры,
чужую увлекательную жизнь, то прогулки по живо¬
писным окрестностям Ганчешт обогащали знанием род¬
28
ной природы. Будучи в лесу, Гриша удивлял товарищей
способностью ориентироваться в самых густых чащобах,
безошибочно находить дорогу, различать многочислен¬
ные породы деревьев. Не раз с ребятами сн добирался до
знаменитого Бардарского леса, считавшегося диким.
Там росли ясень, граб, клен, бук, черешня, степная
вишня, груша, калина, плющ. Встречались в лесу ли¬
сицы, барсуки, хорьки, а зимой нередко голодные ъсл-
ки и дикие кабаны.
Учеба в школе и жизненный опыт расширили ergj
кругозор, показали, кто его настоящие друзья, а кто
враги. Вот почему даже в играх враг у него был не
воображаемый, а выступал в конкретных лицах мес¬
течковых богатеев: главного управляющего имением
князя — Артемия Назарова, купца Гершковича, злого
попа и им подобных. В свои тринадцать лет он стал
понимать, что на свете есть бедняки и богатеи, отли¬
чать правду от кривды.
Гриша понял, что учиться шли, как правило, дети
зажиточных, а дети бедняков оставались неграмотны¬
ми. Если кто из детей бедняков, особенно молдаван,
попадал в школу, все равно ни одному из них не уда¬
валось ее окончить. Так получилось и с его другом
Михаилом Попеску: проучившись два года, он бросил
школу «по неуспеваемости» и пошел пасти одну из
княжеских отар. Еще хуже было положение детей ев¬
рейской бедноты. В хедере (начальной школе) могли
учиться дети немногих. Только зажиточные ганчешт-
ские евреи — купцы и лавочники — могли посылать'
своих детей учиться в Кишинев, Одессу или же при¬
глашать домашних учителей-меламедов. Несладко бы¬
ло еврейским ребятам и вне школы. Озорники не да¬
вали им прохода, придирались, затевали драки. Как-тб
в дни каникул Гриша с ребятами из заводской мага-
лы пришел на пруд купаться и увидел драку, вернее
избиение еврейских ребят. Друзья с ходу ринулись на
драчунов с верхней улицы и разогнали их. Вдруг за¬
метили тонущего еврейского мальчика, которого хули¬
ганы столкнули в пруд. Недолго думая, ребята броси¬
лись в воду и вытащили тонущего. Мальчик настоль¬
ко ослабел, что еле держался на ногах. Пришлось про¬
водить его домой. Так Гриша познакомился с Фишкой
Кройтером, сыном старой еврейки, жившей в лачуге
неподалеку от школы. Фишка был учеником приказ¬
29
чика в галантерейной лавке ребе Гершковича — ган-
чештского богача. Впоследствии между Григорием и
Фишкой на долгие годы установились дружеские
связи.
Когда Гриша учился уже во втором классе, в шко¬
лу пришел новый ученик — Слава Кривицкий, сразу
же обративший на себя внимание учителей своими спо¬
собностями и прилежанием. Он легко решал арифмети¬
ческие задачи, без запинки отвечал ча вопросы учите¬
лей, лучше всех писал — почерк у него был каллигра¬
фический. Обратили внимание на Славу и заядлые за¬
бияки. Мальчик был самым низкорослым в классе, ху¬
деньким и щупленьким. Рыжая копна на голове и
«аканье* были предметом особых издевательств. Как
только начиналась перемена, вокруг него создавался
хоровод из озорных мальчишек, истошно кричавших:
— Рыжий кацапченок!
Его толкали, делали «кучу малу*, часто доводили
до слез.
Гриша решительно стал на защиту мальчика. Не
обошлось и без тумаков, адресованных наиболее рья¬
ным приставалам. И Славку оставили в покое, а он в
свою очередь привязался к Грише. Утром, но пути в
школу, он всегда ждал своего покровителя у спуска,
на переменах старался быть рядом с ним.
Как-то после уроков Слава уговорил Гришу зайти к
нему. Мазанка, в которой он жил, находилась на цент¬
ральной улице местечка, расположенной на хребте
холма. Крохотный коридорчик и маленькая комнатка
были чистые, стены аккуратно выбелены. Друзей встре¬
тила бабушка, как ее ласково называл внук — баба
Наташа.
— Так вот какой ты, Гриша,— покровитель моего
внучонка, — радушно пропела старушка.
А в это время Слава суетился, не знал, где усадить
своего товарища. Бабушка Наташа накрыла на стол и
пригласила ребят к обеду. Слава скривился, как от
зубной боли.
— Не хочу кушать...
— Вот так всегда,— всплеснула руками бабуш¬
ка.— Голодный, а кушать отказывается. Потому и ху¬
дющий такой. Вот смотри, какой Гриша, он, наверное,
не отказывается от обеда.
30
Во время обеда бабка то и дело уговаривала внук«
кушать.
— Съешь ложку борща за меня,— упрашивала она
мальчика.— А теперь за маму, а еще надо за Гришу,
за щенка Геро,— Славка нехотя глотал борщ и с тос¬
кой поглядывал на полную тарелку.
Из рассказов бабушки Гриша узнал, что отец Сла¬
вы работал акцизным чиновником, но спился и умер
от белой горячки, а жена его вновь вышла замуж и уе¬
хала в Измаил, оставив сына на попечение своей матери.
— Вот так, приехав однажды в гости к дочери из
подмосковного города, я и осталась в Ганчештах с
внуком,— закончила свой печальный рассказ бабушка
Наташа.
Этот рассказ вызвал у Гриши еще большее сочув¬
ствие и расположение к Славе, такому же сироте, как
и он сам.
Заканчивался пятый год учебы, и отец подумывал
о будущем сына. Свою мечту о его военной карьере
Иван Николаевич оставил, так как заикание препятст¬
вовало поступлению в военную школу. Отец решил оп¬
ределить мальчика в Кишиневскую гимназию. О судь¬
бе Гриши также подумал и князь. Ему неоднократно
жаловался главный управляющий Артемий Назаров
на плохое поведение сына механика. Но князь знал и
другое о мальчике — о его способностях, силе, ловко¬
сти. Князю нужны были именно такие люди, чтобы го¬
товить из них для своих имений квалифицированных
служащих: агрономов, механиков, управляющих. Не¬
которых он решил даже послать учиться в Германию.
До княжеских ушей давно доходили слухи, что управ¬
ляющий нечист на руку, но, будучи по натуре мягким
и нерешительным, он никак не мог избавиться от На¬
зарова. ♦А вот подготовлю молодого специалиста, тог¬
да прощай, Артемий»,— думал князь. Зная Ивана Ни¬
колаевича, князь верил и в его сына. «У такого рабо¬
тящего и честного человека и сын должен быть хоро¬
ший,— размышлял он.— Яблоко от яблони не далеко
падает...
А что касается жалоб Назарова на сына механика,
так ведь он еще ребенок. Вырастет и не будет воровать
яблоки из чужого сада».
Как-то Котовского вместе с сыном вызвали к Ма-
нук-Бею.
3i
«Не за новые ли проказы сына?» — подумал Иван
Николаевич. Мысли Гриши тоже блуждали где-то не¬
далеко от этого.
Когда вошли в вестибюль, Гриша был поражен его
богатством. Они поднимались по чудесной мраморной
лестнице с позолоченными перилами. Мальчик увидел
свое отражение в огромных, во всю стену зеркалах.
Затянутые шелком стены, роспись потолков, старин¬
ные картины и портреты, огромные позолоченные ча¬
сы с замысловатыми фигурками, ковры, в которых
утопали ноги,— все это ошеломило Гришу. На втором
этаже в длинном коридоре стояли огромные шкафы,
в которых хранились дорогие книги с золотым тисне¬
нием,— князь по праву гордился своей библиотекой,
состоявшей из многих тысяч томов исторических, сель¬
скохозяйственных книг, в большинстве на английском,
французском, итальянском и немецком языках.
А когда попали в роскошный зеркальный зал с
узорчатым паркетом, стильной мебелью, огромными
хрустальными и фарфоровыми вазами, Гриша даже
забыл о предстоящей встрече с князем, о том неприят¬
ном разговоре, который, как ему казалось, должен
здесь состояться.
Вопреки ожиданиям, князь принял их любезно, да¬
же улыбнулся, показав два ряда золотых зубов. Он
Оправился о здоровье Ивана Николаевича, расспросил
Гришу об учебе, о домашних занятиях, играх, поин¬
тересовался, что он думает делать после окончания
школы. Услышав слова мальчика о том, что он жела¬
ет учиться на садовода-агронома, князь одобрительно
кивнул головой.
Посидели еще немного, и князь пригласил гостей
осмотреть псарню, расположенную в двухэтажном до¬
мике, построенном в мавританском стиле из красного
кирпича. Котовские прошлись по чудесному парку, по¬
любовались его мраморными статуями, фонтаном, гро¬
том. Увидели и знаменитые столетники со стволами
саженной высоты. О них Гриша слышал еще в школе,
учитель объяснял, что будто они цветут раз в сто лет,
а когда цветок распускается, то издает залп, подобный
ружейному. Эти столетники были действительно зна¬
менитые — они побывали в 1892 году на сельскохозяй¬
ственной выставке в Кишиневе, после чего о них писа¬
ли все бессарабские газеты.
32
В конюшне Гриша не мог оторвать глаз от скако¬
вых лошадей. Узнав, что мальчик умеет ездить верхом,
князь разрешил ему прокатиться на старой лошади,
но Гриша был зачарован стройным жеребцом в ябло¬
ках, нетерпеливо переставлявшим ноги и злобно ко¬
сившимся на пришедших.
— Без седла он сбросит,— заметил конюх, но Гри¬
ша уже не слышал этих слов.
Он сорвался с места и подбежал к жеребцу. Тот
горделиво посмотрел на мальчика и мотнул головой,
стараясь схватить смельчака зубами за плечо. Увер¬
нувшись от конских зубов и ухватившись одной рукой
за гриву, а другой упершись в спину коня, Гриша лег¬
ко, как кошка, вскочил на жеребца, обеими руками
вцепился в гриву и ударил его ногами в бока. Жеребец
не мог перенести такого оскорбления и стал энергично
подбрасывать задние ноги, стремясь через голову сбро¬
сить седока. Но никакая сила не могла оторвать рук
мальчика от конской гривы. Смирив жеребца, Гриша
гикнул, конь сорвался с места и пошел крупной рысью
по аллее в глубь сада, а затем перешел в галоп. Через
некоторое время укрощенная всадником лошадь прим¬
чалась к конюшне. Гриша легко спрыгнул на землю,
лицо его раскраснелось и сияло.
Изумленный князь обратился к Ивану Николаевичу:
— Быть ему в конной гвардии!
Но судьба распорядилась по-иному.
Вскоре семью Котовских вновь постигло тяжелое
горе. Заболел Иван Николаевич — единственный кор¬
милец четверых детей.
В декабре 1893 испортился один из паровых кот¬
лов машинного отделения завода. Чтобы не останавли¬
вать производство, Иван Николаевич, выпустив из кот¬
ла воду, приступил к его ремонту. Пробыв более часа
в горячей топке, он, вспотевший и мокрый, вылез на
сквозной ветер, простудился и слег. Болезнь можно бы¬
ло преодолеть, но Иван Николаевич не получил сразу
врачебной помощи. Видя, что механик серьезно болен,
управляющий заводом пригласил из Кишинева врача,
который установил у больного чахотку и рекомендо¬
вал стационарное лечение. Но для лечения в больнице
нужны были средства, а у Ивана Николаевича их не
было. К тому же, управляющий пригласил нового ме¬
ханика, а Ивану Николаевичу князь ежемесячно при¬
33
сылал в зеленом пакете половину его жалованья. Что¬
бы прокормить отца и детей, Соня продавала предме¬
ты домашнего обихода, личные вещи, оставшиеся от
матери.
Приходя из школы, Гриша подробно рассказывал
отцу об уроках, полученных отметках, о том, с кем и
за что подрался. Тот слушал и ласково журил сына,
просил его лучше учиться и быть прилежным. Гриша
горячо доказывал, что наказанный им мальчишка был
достоин того. Отец слушал и улыбался. Он все пони¬
мал и в душе одобрял действия сына.
Без необходимого лечения и хорошего питания
Иван Николаевич медленно угасал и в начале 1895 го¬
да его не стало. В то время Соне было 17 лет, Грише
около четырнадцати, а сестричке Марии и того мень¬
ше. Осиротевшие дети остались без средств к сущест¬
вованию — за всю свою трудовую жизнь Иван Нико¬
лаевич не смог из скудного жалованья сберечь на чер¬
ный день ни одной копейки. А князь Манук-Бей, кро¬
ме соболезнования и нескольких десятков рублей на
похороны, ничем не помог детям.
Гриша тяжело переживал смерть отца, который
для него был другом и советчиком, хотя и строгим,
но справедливым, помогавшим стать честным, добрым
и смелым.
Смерть матери и отца, постоянная нужда наложи¬
ли свою печать на Гришу — он сделался не по летам
сосредоточенным и серьезным. Без отца стало тоскли¬
во и неуютно.
Не изменилось положение детей и после прихода
в семью управляющего заводом Горского, который же¬
нился на Софье. Высокомерный, рвавшийся в господа,
Горский возненавидел Гришу за свободолюбивый ха¬
рактер, за его дерзость. Неоднократно на этой почве
возникали семейные ссоры. Горский делал все, чтобы
унизить подростка. Как-то, упрекая Софью за плохое
воспитание Гриши, он замахнулся на нее. Гриша тут
же бросился на обидчика и с силой толкнул его в
грудь. После этого случая Горский затаил злобу на
своего шурина — было ясно, что им не ужиться в од¬
ном доме.
Вспоминая это тяжелое время, Григорий Иванович
писал: «Тоскливо прошло мое детство и отрочество, не
согретые любовью и лаской матери, к которым, как
34
растение к лучам солнца, стремится душа ребенка. Ма¬
ло пришлось ка мою долю радостных дней, которые
составляют удел детства. После же смерти отца, ос¬
тавшись сиротой в действительном смысле, чувство
тоскливого одиночества стало еще чувствительнее и
горше. До окончания народного училища в 1895 году я
находился у своей старшей сестры, по мужу Горской,
муж которой сыграл в моей жизни очень и очень не¬
красивую роль»1.
Чтобы реже встречаться с ненавистным Горским,
Гриша, возвращаясь из школы, заглядывал в кузни¬
цу или заходил к Софье Михайловне Шалль. К этому
времени ее муж умер, а Миша учился в Кокорозен-
ской сельскохозяйственной школе. Одинокая женщина
рада была мальчику. Она кормила его, занималась с
ним языками, радовалась успехам крестника. А когда
Гриша засыпал — стирала и штопала его одежду...
Мужественно перенося невзгоды, мальчик мечтал
как можно быстрее закончить школу и уехать в Ки¬
шиневское реальное училище.
«Если же не примут в реальное,— решил он,— пой¬
ду работать в имение и буду помогать сестрам».
Двухклассное училище Гриша окончил с хороши¬
ми отметками. Софья стала хлопотать о продолжении
учебы брата. Манук-Бей заверил ее, что договорился
о приеме Гриши в реальное. С большим трудом она
приобрела для брата форму реалиста и повезла его в
губернскил город.
Перед отъездом Гриша собрал своих задушевных
друзей и пообещал им, что всегда будет помнить о
них, а когда окончит училище, непременно возвратит¬
ся в Ганчешты, чтобы вместе работать и дружить.
Когда подвода с отъезжающими тронулась, Гриша
увидел у сестер и у товарищей слезы на глазах. К его
горлу подступил комок, но он не заплакал, а поднял
руку и крикнул оставшимся:
— До свидания, дорогие мои!
Впервые в жизни он пускался в такое далекое пу¬
тешествие. Лошади резво бежали по ровной дороге, а
когда стали медленно взбираться на холм, Гриша
взволнованно посмотрел на раскинувшиеся внизу Ган¬
чешты, сады и поля.
1 «Г. И. Котовский», стр. 49.
2* 35
Все это он не раз видел и раньше. Но теперь насту¬
пило прощание с этой, окружавшей его много лет род¬
ной природой.
«Возможно, надолго, а возможно, и навсегда про¬
щаюсь со всем». Вон там, за гребнем, у пруда, стоит
школа. Гриша ее не видит, но хорошо представляет в
своем воображении. Школа ему особенно дорога —
там он многому научился, многое было связано с ней.
Выбравшись на пологое место, лошади опять пош¬
ли рысью, и вскоре Ганчешты скрылись. Начался
большой спуск. По извилистой дороге подвода въехала
в лес. Вершины деревьев соединились над дорогой и
образовали тоннель. Пожелтевшие кроны загадочно и
грозно шумели. Это был знаменитый Бардарский лес.
Вместе с классом Гриша не раз бывал здесь, и ему
вспомнился рассказ учителя о том, что много лет то¬
му назад хозяевами этого леса были гайдуки. До сих
пор среди крестьян окрестных сел,— рассказывал учи¬
тель,— живет предание, что смелые гайдуки наводили
страх на бояр и турецких поработителей, нападали на
их имения, разоряли и жгли их замки, убивали истя¬
зателей, а сами скрывались в лесу. Это было давно,
во времена дедов наших и прадедов. Теперь нет здесь
гайдуков, перевелись в Бессарабии смелые люди...
Внезапно лес окончился, телега выехала на поля¬
ну. А потом снова лес и снова степь, сады. То там,
то здесь работали крестьяне. Слова их заунывных пе¬
сен далеко разносились по полям, эхом долетали до
тракта и замирали в далеких садах.
Еще до захода срлнца въехала на вершину высоко¬
го холма. У подножия его раскинулся Кишинев, за¬
тянутый сизой дымкой и осенней пылью. «Так вот ка¬
кой он, губернский город»,— с удивлением подумал
Гриша.
На окраине города в беспорядке толпились разбро¬
санные глинобитные подслеповатые лачуги с покосив¬
шимися глиняными заборами — совсем как в Ганчеш-
тах. Но ближе к центру они уступали место прямым
улицам с аккуратными домиками, из пиленого раку¬
шечника, красного и белого кирпича, под черепичны¬
ми или железными крышами. Улицы были засажены
деревьями, кустарниками, скрывавшими домики.
Спустившись вниз, возница повернул лошадей на¬
право, и подвода, громыхая по булыжной мостовой,
36
поехала по прямой широкой Александровской ули¬
це — главкой улице города. Она была нарядной, с кра¬
сивыми, чистыми двух- и трехзтажными зданиями.
Навстречу мчались кареты, фаэтоны, верховые. По тро¬
туарам, не торопясь, шли пешеходы — гражданские,
военные, гимназисты, дамы в широкополых шляпах.
На перекрестках расхаживали городовые. Проехав ми¬
мо нового базара, телега спустилась к железнодорож¬
ному вокзалу и поехала по Мунчештской дороге. У
одного из белых небольших домиков возница остано¬
вился — здесь для Гриши была снята койка.
На следующее утро Соня с братом пришли в реаль¬
ное училище. Оказалось, что Гриша не принят на уче¬
бу, как думали они, а только допущен к экзаменам по
ходатайству Манук-Бея. Пришлозь Соне обращаться
лично к директору.
За большим столом в мягком кожаном кресле си¬
дел старичок и поверх пенсне рассматривал вошедших.
Соня вынула из ридикюля записку и подала ее дирек¬
тору. Тот снял пенсне и, водрузив на нос большие оч¬
ки, стал читать. Прочитав, снова снял очки и еще раз
внимательно посмотрел на Гришу. На губах его по¬
явилась еле заметная улыбка.
— Так-с, значит, протеже князя? — обратился он
к мальчику.
Гриша промолчал, так как не понял вопроса,— он
не знал, что такое «протеже». В разговор вмешалась
Соня.
— Да,— промолвила она.— Князь ценил и уважал
нашего папу и обещал помочь его сыну в получении
образования.
— Так-с! — процедил директор, нервно вертя в ру¬
ках огромный красный карандаш.— Знаю, знаю!
Просьбе князя не смею отказать. Но нужен экзамен.
— Он отличник,— заметила Соня.
— Ну, что ж, оставьте документы, а остальное бу¬
дет зависеть от абитуриента.
Произнося это неведомое для просителей слово, ди¬
ректор дал понять, что аудиенция закончена, и проси¬
тели торопливо вышли из кабинета.
Вскоре Гриша успешно сдал экзамены и был при¬
нят в реальное училище. Окончилось детство и нача¬
лась юность Григория Котовского.
37
ГЛАВА II
Первые
протесты
Гриша понимал, что попасть в реальное училище
суждено далеко не каждому, поэтому стремился доб¬
росовестной учебой доказать, что будет достойным уче¬
ником и не подведет князя и сестру.
В учебных планах училища не предусматривалось
преподавание латинского и греческого языков, изво¬
дивших учеников гимназий. Главное внимание уделя¬
лось изучению математики, физики, естествознания,
рисованию и черчению. Гриша любил все эти предме¬
ты, особенно естествознание и математику, и легко их
усваивал. Правда, казенные учебники не давали от¬
ветов на многие вопросы, но он часто находил их сам,
удивляя педагогов и однокашников своей сообрази¬
тельностью, логикой мышления.
Путь от Мунчештской улицы, где Соня сняла ему
койку в подслеповатой хибарке железнодорожника, до
училища Гриша проделывал за пятнадцать-двадцать
минут. Проходя по центральной Александровской ули¬
це, он с завистью смотрел на пассажиров, сидевших
в вагончиках конно-железной дороги, называвшейся
просто «конкой». Небольшие вагончики ходили по
рельсам, их тащили две пары лошадей. Ему нравилось
наблюдать, как вагончики мчались вниз по Пушкин¬
ской улице, на участке между Гостиной и Николаев¬
ской. А когда они ползли вверх, к ним прицеплялись
еще две или четыре лошади, и кучер стегал их кну¬
том, чтобы они, чего доброго, не остановились в пу¬
ти. Велик был соблазн вскочить на подножку конки,
но Гриша сдерживал себя. Каждая копейка была у
него на учете. Он торопливо сворачивал на Армян¬
скую улицу и вскоре был у цели. Здесь снова ветре-
38
чалась конка, со звоном проходившая мимо ограды
реального.
Училище поражало своими размерами, монумен¬
тальностью сооружения. Хотя оно было только двух¬
этажным, но по высоте не уступало четырехзтажному
зданию. Огромные окна и парадная лестница напо¬
минали замок Манук-Бея. Вдоль чугунной ограды шел
дугообразный подъезд, куда разрешалось подъезжать
только директорскому фаэтону да губернскому началь¬
ству. Огромные дубы и тополя со всех сторон сторо¬
жили училище. Грише даже не верилось, что он попал
в такое замечательное учебное заведение. Во время пе¬
ремен он ходил по широким, гулким коридорам, загля¬
дывал в огромные аудитории, где учились старшеклас¬
сники, в актовый зал, в церковь, расположенную в од¬
ном из залов.
Все время было заполнено до краев — занимался
днем и вечером. А в свободные часы и в праздники с
жадностью изучал Кишинев. Не раз Гриша бывал за
городом на Рышкановке — так называли владения
помещика Рышкана. Он любил бродить по склонам
холмов, где ютились подслеповатые хатенки. В воск¬
ресные дни на вершине холмов Рышкановки, в роще,
на Скаковом поле и у часовни разодетые горожане ус¬
траивали гулянья, шумные пикники. Звуки оркестра
военной музыки до позднего вечера разносились по
окрестностям. А чуть пониже, в поселке и по дорогам,
бродили голодные и больные, оборванные люди, без¬
надзорные грязные дети. Бедные люди, их приземи¬
стые хатенки, погост, перекошенные плетни и разби¬
тые дороги с лужами, горьковатый запах тлеющего
кизяка — все напоминало Ганчешты, о которых Гри¬
ша часто вспоминал. Побывав и на других окраинах
Кишинева, он убедился, что все они похожи одна на
другую: Боюканы, Большая Малина и Малая Малина,
Кривая Долина, Скиносы, Скулянская рогатка, «Кав¬
каз*, Табакарея, Костюженское шоссе, Мунчештская
дорога... Они никак не были похожи на Александров¬
скую и улицы верхней части города — чистые, вымо¬
щенные, со сверкающими витринами и окнами, цвет¬
никами, аллеями. Даже названия улиц отражали со¬
циальное неравенство. Многие центральные улицы уве¬
ковечивали имена царей: Екатерининская, Александ¬
ровская, Николаевская, или фамилии купцов и по¬
39
мещиков, имевших там свои дома: Харлампиевская,
Балашовская, Прункуловская, Салоса, Синадиновская.
А бедняки ютились на улицах Гончарной, Кузнечной,
в переулках Вдовьем, Грязном.
Здесь, в губернском городе, юноша особенно почув¬
ствовал социальные контрасты. Рядом с богатством,
роскошью и блеском соседствовали ужасающая нище¬
та, грязь и убожество. Кишинев, как и вся Бессарабия,
как и вся царская Россия, делился на «верхнюю» и
«нижнюю» часть. Вверху в сытости и роскоши жили
богатые. Многие из них разъезжали по городу на ры¬
саках, в фаэтонах с надувными шинами, целыми дня¬
ми слонялись в парках и скверах, просиживали в рес¬
торанах и кафе, ездили в Петербург, Одессу, на загра¬
ничные курорты. А внизу ютился мастеровой рабочий
люд: кузнецы, сапожники, скорняки, портные, сте¬
кольщики, разносчики, перебивавшиеся с хлеба на во¬
ду, оборванные, изможденные, гнущие спины на живу¬
щих вверху. И далеко не все были обеспечены работой.
Многие из них в поисках работы вынуждены были
колесить по Бессарабии или ехать в другие губернии
России. А некоторые, отчаявшись, покидали Родину и
в поисках заработка уезжали в Соединенные Штаты
Америки, в Австралию, в Южную Америку, где, как
им говорили, можно найти счастье. Триста тысяч та¬
ких беженцев из Бессарабии покинули до революции от¬
чий край.
С новыми товарищами из училища и с Мунчешт-
ской улицы Гриша бегал на Буркут1, пил из знамени¬
того источника воду, пахнущую тухлым яйцом. Как-то
в воскресный день ватага ребят поднялась по Бендер¬
ской улице к темному замку. Впервые Гриша увидел
его еще в тот вечер, когда приехал из Ганчешт. Тогда
его поразило это сооружение — высокое, мрачное, с
зубчатыми стенами, точь-в-точь как на рисунках в
книгах о рыцарях и средневековых замках. Но толь¬
ко теперь, огибая высокую ограду со сторожевыми
башнями по углам, Гриша узнал от товарищей, что в
этом замке, называемом тюремным, за толстыми ре¬
шетками томятся люди, нарушившие царские законы.
1 «Буркут* (татарск.)— злой дух, зловонье, запах воды сер¬
ного источника в долине реки Бык на окраине старого Киши¬
нева.
40
Направляясь в один из воскресных дней на Рыш-
кановку, товарищи показали Грише заезжий дом куп¬
ца Наумова, где много лет тому назад жил сосланный
на юг Александр Сергеевич Пушкин. Мальчик как за¬
чарованный смотрел на неказистый, облупившийся од¬
ноэтажный домик, в котором некогда жил автор его
любимой повести «Дубровский». Герой этого произве¬
дения прочно засел в памяти юноши, слился с образом
автора. Гриша тогда еще не знал, что свободолюбивые
идеи поэта стали достоянием лучших представителей
молдавского народа.
Реальное училище по уставу считалось бессослов¬
ным, но в жизни сословность везде и во всем давала
себя знать. Прежде всего в том, что сюда попадали,
как правило, выходцы из привилегированных классов.
Готовясь к поступлению в технические, торговые и
промышленные высшие учебные заведения, они допол¬
нительно занимались дома с репетиторами, поэтому
были более подготовленными и кичились этим.
С каждым днем Гришу все сильнее и сильнее до¬
нимала затхлая и душная атмосфера училища, чино¬
почитание, подхалимаж, доносы. Не терпящий лжи и
угодничества, свободолюбивый, он задавал на уроках
вопросы, многие из которых учителя считали неуме¬
стными, а у учеников вызывали смех. Юноша еще
больше недоумевал и возмущался. Почему они смеют¬
ся, почему учителя с укоризной смотрят на него?
Лютую ненависть питал Гриша к ябедам. Они всег¬
да получали от него по заслугам, и уже на второй ме¬
сяц учебы классный наставник сделал ему замечание,
а вскоре последовало второе, третье. Над ним стали
сгущаться тучи, и уже в конце того же, 1895, года
его и еще 36 учащихся исключили из училища как
«неподходящих». Узнав об этом, Соня примчалась в
Кишинев. С холодной вежливостью директор объяснил
недоумевающей женщине, что ее брат не отличается
образцовым поведением и что педагогический совет на
основании соответствующего циркуляра Министерства
народного просвещения лишил его права на дальнейшую
учебу. Об этом сам Григорий Иванович спустя много
лет писал: «Отданный в реальное училище, я его не
окончил вследствие своего «плохого поведения», кото-
41
рое не гармонировало с режимом того времени, введен¬
ным в средней школе, и я был уволен...»1.
Двери реального училища захлопнулись перед Гри¬
шей, и он вынужден был возвратиться в Ганчешты.
Тяжело переживал юноша допущенную по отноше¬
нию к нему несправедливость. Он осунулся, сделался
молчаливым. Соне снова пришлось обивать пороги кня¬
жеского дворца. Князь Манук-Бей, к счастью, не за¬
был еще безупречную службу Ивана Котовского и по¬
мог определить Гришу в Кокорозенское сельскохозяй¬
ственное училище. Ему это было сделать не так уж
трудно—управляющим училищем был тогда выходец из
Ганчешт Иосиф Григорьевич Киркоров, окончивший
в свое время ту же двухклассную народную школу, в
которой учился и Григорий Котовский. Одновременно
к Киркорову, пользуясь его расположением, обрати¬
лась и Софья Михайловна, сын которой уже учился з
Кокорозенах.
И вот друзья вновь провожают Гришу в дальнюю
дорогу. На попутной телеге он добрался до Кишинева.
Путешествие до губернского города не было таким ув¬
лекательным, как первое. Кишинев он встречал теперь
без волнения, равнодушно. Его одолевали тревожные
мысли: «А не будет ли в Кокорозенах то же самое,
что и в реальном? »
Переночевав в знакомой хибаре на Мунчештской
улице, он пошел на базар и, сторговавшись со стари-
ком-балагулой, занял место в его повозке, курсировав¬
шей между Кишиневом и Оргеевым. Вскоре они выб¬
рались из города и, преодолев подъем на Рышкановку,
покатили по Оргеевскому тракту.
Только к вечеру повозка стала спускаться по пет¬
ляющей крутой дороге, ведущей к уездному городу
Оргееву. Переехав мостик через реку Реут и миновав
большую пойму, подъехали к шинку, где можно было
переночевать.
Рано утром, собрав свои пожитки — корзину, пле¬
тенную из лозы, и небольшую торбу с продуктами,—
Гриша побежал на привоз2, чтобы найти подводу. Вско¬
ре он нашел распродавшего уже свой нехитрый товар
1 «Г. И. Котовский», стр. 10.
2 Городской рынок, куда крестьяне окрестных сел приво¬
зят для сбыта сельскохозяйственную продукцию.
42
молдаванина и в его небольшой каруце поехал в Коко-
розены. Ехали по грунтовой дороге вдоль поймы и вы¬
сокого холма. Пара волов медленно тянула каруцу по
густой грязи. Лишь к полудню приехали в село. Ока¬
залось, что сельскохозяйственная школа, хотя и назы¬
вается Кокорозенской, но находится далеко от села.
Выслушав советы крестьянина, Гриша взвалил на себя
пожитки и зашагал по обочине дороги. Только к вече¬
ру вдали замаячили строения школы.
Узнав, что его зачислили в школу без экзаменов и
получив койку в интернате, Гриша воспрянул духом.
Служебные помещения и жилые здания школы распо¬
лагались на небольшой возвышенности. Посреди эко¬
номии стояло главное трехэтажное здание из красно¬
го кирпича, крытое гонтом. Недалеко находилось одно¬
этажное каменное здание, где размещались квартира
управляющего и его канцелярия. Рядом стояли камен¬
ные домики для учителей и глинобитные для мастеров
и батраков, а поодаль — баня и прачечная, столярная,
кузница и слесарная, ледник и кладовые. За ними —
мельница, молочная, сыроварни, амбары для зерна,
коровник, конюшни, еще дальше — погост. Все слу¬
жебные здания и жилые дома принадлежали школе,
и жили здесь только люди, связанные с ней. Грише по¬
нравились все строения. Они были сделаны добротно,
на многие годы. И отношения между людьми здесь
были простые, дружеские.
Школа была открыта в 1893 году по ходатайству
губернского земства. Содержалась она за счет средств
и доходов бессарабских имений и заграничных мона¬
стырей. Она занимала участок в 500 десятин. Усадьба
находилась вдали от поселений. Из-за бездорожья
(степные тракты весной и осенью превращались в вяз¬
кое черноземное болсто) связь с Кокорозенами на не¬
сколько месяцев прерывалась.
Школа готовила младших агрономов для поме¬
щичьих имений.
Как гласил проект устава школы, цель ее заклю¬
чалась в распространении в народе, преимущественно
путем практических занятий в течение четырех лет,
основных знаний по сельскому хозяйству, в частности,
по полеводству, скотоводству, виноградарству, плодо¬
водству. Организаторы школы, естественно, заботи¬
лись не о народе, а о хозяйствах помещиков и кула¬
43
ков. Неся ответственность перед ними за подготовлен¬
ность воспитанников, директор и преподаватели предъ¬
являли к ученикам высокие требования и никому не
делали поблажек. Училище давало суровое трудовое
воспитание, разносторонние знания и практические на¬
выки в области сельского хозяйства. Принимались в
него исключительно уроженцы Бессарабии, преимуще¬
ственно из крестьян. Число желающих учиться всегда
превосходило во много раз число вакантных мест и
поэтому ежегодно проводился конкурс. Ученики дели¬
лись на своекоштных и казеннокоштных. Родители
первых за обучение и содержание сына платили 75
рублей в год. Остальные содержались за счет казны.
Некоторым ученикам земство платило небольшую сти¬
пендию. По ходатайству Манук-Бея и Софьи Михай¬
ловны Котовский был принят на казенный кошт.
Прибыв в школу с опозданием, Гриша приступил к
занятиям лишь после рождественских каникул — 15
января 1896 года. Классные занятия в школе, как пра¬
вило, начинались в октябре, сразу после завершения
сельскохозяйственных работ, и продолжались до 15—
20 марта. Экономя на вольнонаемной рабочей силе, ад¬
министрация школы посылала учеников на весенние
работы. Только после окончания посадок и обработки
полей и садов возобновлялись теоретические заня¬
тия.
С увлечением Гриша принялся за учебу. С боль¬
шой охотой посещал он занятия по земледелию, кото¬
рые вел управляющий школой Иосиф Григорьевич
Киркоров. Окончив Петровскую земледельческую
академию в Москве, Киркоров до работы в школе слу¬
жил агрономом в Бессарабской губернской управе. Об¬
разованный, знающий и любящий свой край, он и уче¬
никам прививал знания и любовь к родной земле. Ув¬
лекал Гришу преподаватель Вийсне, читавший курс
скотоводства и молочного хозяйства. Но, как и в Ган-
чештском училище, юноша с трудом отсиживал урок
закона божьего. Этот предмет был запланирован на
все четыре года обучения — по 6 уроков в неделю.
Классные занятия продолжались до обеда, с часу
до пяти ученики находились на практике в мастер¬
ских, на скотном дворе, в молочной, занимались сорти¬
ровкой семян, прививками. Как правило, преподавате¬
ли сельскохозяйственных предметов одновременно ве¬
44
ли и практические занятия, что обеспечивало сочета¬
ние теории и практики. Вечер отводился для подготов¬
ки уроков. В 9 часов вечера — молитва и сон, а в 4
утра подъем. И так изо дня в день — четырнадцать-
пятнадцать часов напряженного умственного и физи¬
ческого труда.
Гриша быстро сдружился с ребятами из группы,
где были в основном крестьянские ребята, закаленные
в труде, упорные. Учились в классе два дворянина —
казеннокоштный Михайловский Вячеслав и своекошт¬
ный Цешковский Филипп. Какие ветры пригнали их в
эту затерянную в кодрах школу, никто не знал. Они
сторонились однокашников, вызывая их насмешки. Со
временем к ним привыкли и не обращали на них вни¬
мания.
Классы размещались на втором этаже школы. На
третьем были спальни, а на первом — канцелярия,
библиотека. В полуподвале — столовая, кухня, цейх¬
гауз, квартира надзирателя и комнаты для низших
служащих. В период учебы, особенно зимой, почти вся
жизнь школьников протекала под крышей этого зда¬
ния.
Гриша использовал каждую возможность вырвать¬
ся из каменных стен. Услышав звонок на перемену, он
вихрем выбегал из класса, по чугунной лестнице съез¬
жал вниз и без шапки, с расстегнутым воротом руба¬
хи, мчался во двор. Даже в сильные морозы и бураны
он выбегал во двор, за что не раз получал замечания
от надзирателей Комаровского или Квитко. Зато ребя¬
там нравилась удаль Гриши, и опт стали подражать
ему — выбежав на простор, играли в снежки или сбра¬
сывали сорочки и растирали тело белым пушистым
снегом.
Гриша сравнительно легко наверстал упущенное. И
помог ему усвоить пропущенный материал его старый
друг Миша Шалль, обучавшийся уже третий год. Он
дал товарищу свои конспекты, разъяснял ему все не¬
понятное. Что же касается практических занятий и вы¬
полнения сельскохозяйственных работ, то здесь Гриша
не нуждался в помощи—он не уступал и старшеклассни¬
кам. Хорошее физическое развитие, работа на домаш¬
нем огороде в Ганчештах, участие в крестьянском тру¬
де на наделах друзей детства пригодились теперь, как
никогда.
45
Успешно закончил Котовский первый год учебы,
быстро пролетел для него и второй. Теперь большую
часть времени ученики проводили на сельскохозяйст¬
венных работах. Их обучали собирать и ремонтиро¬
вать сложные земледельческие орудия, ухаживать за
огородом, садом, виноградником, дежурить на скотном
дворе, составлять гербарий дикорастущих трав, кол¬
лекции полезных и вредных насекомых. Помимо об¬
работки огромного участка в 500 десятин, на плечах
школьников лежали и все внутренние работы — заго¬
товка дров, отопление печей, уборка помещений и тер¬
ритории, дежурства на кухне и по общежитию.
Котовскому нравились практические занятия и де¬
журства, особенно недельные, введенные для учеников
старших классов. За каждым учеником на учебно-
опытном поле была закреплена делянка в 8 квадрат¬
ных саженей, на которой они производили работы по
выращиванию картофеля, лука, чеснока, моркови и
других овощей. Участок Гриши был всегда в образцо¬
вом порядке, и урожай у него созревал самый высо¬
кий. Учителя и мастера ставили его в пример осталь¬
ным.
В зимнее время школьники тоже не оставались без
физического труда. Их заставляли готовить корм для
скота, сортировать семена, работать на мельнице, мас¬
лобойне, делать комнатную прививку виноградных че¬
ренков, чистить коровники и конюшни, дежурить по
общежитию и кухне. В последние два года обучения,
будучи на недельных дежурствах, Гриша проявил не¬
дюжинные административные способности и распоря¬
дительность.
Его дежурства, как правило, проходили без проис¬
шествий, подведомственное хозяйство всегда было в
хорошем состоянии, а отчеты о дежурстве точны и ак¬
куратны. Ему нравилось дежурить по молочному хо¬
зяйству, ухаживать за животными.
Во время дежурства на молочной ферме к Грише
часто забегали друзья и подопечные — ученики пер¬
вого класса Витька Вайнер и Славка Кривицкий. Пос¬
ледний, окончив ганчештскую школу, стремился в Ко-
корозены, чтобы учиться вместе с Гришей. И вот Слав¬
ка, как и в Ганчештах, каждую свободную минуту ста¬
рался находиться рядом со своим другом и покровите¬
лем.
46
— Пей за здоровье бабки Наталии,— приказывает
Гриша, ставя перед другом кружку молока.
Вторая кружка выпивается с трудом за здоровье
Гриши, но на столе стоит уже третья.
— Больше не могу,— жалобно стонет Славка.
— Нет, нет,— приказывает дежурный.— Пей за
здоровье щенка Геро.
И друзья смеются, вспоминая обед в Ганчештах у
бабки Наталии.
Дежурства для Котовского, да и для многих учени¬
ков, были наслаждением, нравственным и физическим
отдыхом. Здесь они чувствовали себя людьми, прояв¬
ляющими все свои способности, свое умение. Другое
дело — массовые сельскохозяйственные работы. Одно¬
образный тяжелый труд доводил учеников до отупе¬
ния, физического изнеможения. В эти дни ученики хо¬
дили грязные, босые, в лохмотьях — одежды, выдан¬
ной на год, не хватало и на половину срока.
В свободные часы, а они иногда бывали в весенние
и зимние вечера, Гриша и его сверстники занимались
чтением. Нередко в праздничные дни устраивались
чтения с волшебным фонарем. Картины для волшеб¬
ного фонаря брались из Оргеевского попечительского
общества народной трезвости.
Накануне одного из праздников, направляясь в Ор-
геев, надзиратель Квитко взял с собой Котовского.
Справившись с делами, Квитко разрешил ученику ча¬
сок побродить по городу. Проходя по одной из пыль¬
ных узких улиц, юноша зашел в лавку москательных
товаров. И как же он обрадовался, когда увидел за
прилавком одного *з однокашников, исключенных
вместе с ним из реального училища. Товарищ сооб¬
щил, что друзья из Кишинева не раз вспоминали о
нем и жалели, что потеряли его из виду.
— Вот обрадуются, узнав, что ты в Бессарабии.
Они наверняка скоро пришлют тебе весточку,— зага¬
дочно улыбнулся товарищ.
— А тебя я теперь найду и без помощи «почтарей».
Эта встреча взволновала Гришу. Он вспомнил бе¬
седы приходивших в «реалку* молодых людей, их рас¬
сказы о борьбе с самодержавием, вспомнил чтения за¬
прещенных листовок. Тогда Гриша впервые услышал
слова: свобода, справедливость, революция. Оки пуга¬
ли и в то же время манили к себе.
47
Узнав еще тогда от брата о его связях с вольно¬
думцами, Соня умоляла не встречаться больше с ни¬
ми, так как, по ее мнению, они и были причиной иск¬
лючения его из училища. Но Гриша жалел о том, что
его отъезд из Кишинева прервал знакомство с людь¬
ми, заронившими в его душу неведомые до того мыс¬
ли и чувства.
Быстро шло время. В учебе, в изнурительной рабо¬
те отсчитывались дни, недели, месяцы. За годы учебы
Гриша усвоил, что надо делать для сохранения посе¬
вов от засухи и неблагоприятной погоды, как спасти
капусту и репу от земляной блохи, что надо предпри¬
нять, чтобы виноградник не поражала филлоксера,
как организовать полив огородов и сажать защитные
полосы из белой акации. Котовский хорошо разобрал¬
ся в работе мельницы, маслобойни, мог управлять па¬
ровиком, научился искусно выполнять все работы по
виноградарству и виноделию, ухаживать за садом,
убирать с фруктовых деревьев гусениц, калировать
фруктовые деревья, очищать их от лишних веток. Вы¬
полняя эти работы, он вспоминал несчастных крестьян
из Ганчешт. Перед глазами стояли убитые горем люди,
у которых уничтожили виноградники, зараженные
филлоксерой. Теперь он мечтал о том, что скоро смо¬
жет помочь этим обездоленным людям избавиться от
страшной болезни виноградников, фруктовых садов,
будет спасать их посевы от суховеев.
Никогда Гришу не видели бесцельно слоняющим¬
ся, даже в праздничные дни. Он всегда был чем-либо
занят, даже во время отдыха. Он стал играть в духо¬
вом оркестре и делал это с таким же увлечением, с ка¬
ким изучал любимые предметы, работал на виноград¬
нике, в саду или на сыроварне. Руководил школьным
самодеятельным оркестром учитель музыки К. М. Кар-
ница, ранее служивший капельмейстером в полку. Не¬
редко в праздничные дни оркестр зимой играл в по¬
мещении, а летом на веранде перед зданием школы.
Убедившись в музыкальных и организаторских способ¬
ностях Котовского, капельмейстер часто поручал ему
дирижировать оркестром, чем тот очень гордился.
Иногда юноша забирался в рощу и играл там соло на
кларнете, мастерски выводя известные ему мелодии.
Как-то в один из летних дней 1898 года из Оргеева
приехал фотограф, чтобы сделать снимки для альбо-
48
ма, готовившегося в подарок губернскому начальству.
На фоне главного здания училища был сфотографиро¬
ван и духовой оркестр. Эта фотография дошла до на¬
ших дней. Среди других на ней изображен и Котов¬
ский. Это его первая в жизни фотография. С кларне¬
том в руках он сидит в первом ряду, лицо одухотво¬
рено, взгляд спокойный, немного задумчивый.
Активно участвовал Гриша и в хоровом кружке,
исполнявшем русские, украинские и молдавские пес¬
ни. Любовь к песне сохранилась у него на всю жизнь.
Большим увлечением Гриши было чтение. В биб¬
лиотеке он боал книги и читал их вечерами, ночью на
дежурствах и даже на уроке законоучителя. Особенно
много читал в дни каникул. Не желая встречаться с
ненавистным Горским, он не ездил на побывку к сес¬
трам, а проводил свободное время в школьной библио¬
теке. В эти дни снова и снова перечитывал Дубровско¬
го, украдкой плакал над «Хижиной дяди Тома». Чи¬
тал не только художественную, но и сельскохозяйст¬
венную литературу. Вспоминая этот период учебы
Г. И. Котовского, И. Г. Киркоров писал: «Котовский
все работы исполнял с любовью и усердием и с пол¬
ным сознанием. Он служил примером для всех това¬
рищей. В свободное время Гриша Котовский успевал
прочитывать все специальные книги, а также интере¬
совался русскими классиками, которые я ему давал из
собственной библиотеки. Гриша Котовский в течение
4 лет развивался как один из самых талантливых и
лучших моих учеников. Он музыкант, играл в школь¬
ном оркестре на кларнете, с большими артистически¬
ми способностями, исключительно находчивый и тру¬
долюбивый, замечательный товарищ, он был всеобщим
любимцем. Литературно-артистические вечера, спек¬
такли, чтение вслух с туманными картинами, танцы,
бальные вечера были обычным явлением, и Гриша Ко¬
товский являлся душой всех этих собраний»1.
Еще одно увлечение было у юноши — гири. Он спе¬
циально бегал с дружками на молочную ферму или
на мельницу, чтобы потренироваться с гирями. Как
мячик, подбрасывал двухпудовую гирю, делал с нею
различные манипуляции. А когда и это показалось не¬
достаточным, закреплял на концах лома две двухпу¬
1 ЦГИА МССР, ф. 972, on. 1, № 13, стр. 26.
49
довые гири и упражнялся с ними. Эта самодельная
штанга сохранилась до наших дней и теперь бережно
хранится в одном из учебных классов, превращенном
в комнату-музей Г. И. Котовского.
Своих сверстников Гриша поражал силой, ловко¬
стью, смелостью. Он любил бороться с обладавшим
большой силой конюхом Кристаки Христофоровичем
и нередко укладывал его на обе лопатки.
Еще на третьем курсе, когда Грише не исполни¬
лось и восемнадцати лет, произошел случай, который
заставил всех заговорить о нем. На ферме был бык по
кличке Грозный, отличавшийся свирепым нравом. Его
всегда держали на цепи, и подпускал он к себе только
одного, вырастившего его, рабочего. Как-то, заспорив
с однокашниками, Гриша заявил им, что не боится
Грозного и готов вступить с ним в поединок. Улучив
момент, когда на ферме остались одни ученики, Гри¬
ша вывел быка на вспаханное поле. В одной руке у не¬
го был арапник, в другой — красная тряпка. Увидев
красное, бык бросился на юношу, но тот ловко, едва
заметным движением увернулся от рогов разъяренно¬
го животного. С остервенением, грозно опустив голову,
бык гонялся за Гришей, но юноша вовремя отскаки¬
вал от обезумевшего животного. Наконец Грозный не
выдержал и обессиленный опустился на колени. Юный
«тореадор» одним прыжком очутился у Грозного,
схватил его за рога и повалил огромное животное на
землю. Ученики, с затаенным дыханием следившие за
поединком ловкости и расчета с грубой силой, разра¬
зились победным криком. На этот крик прибежал над¬
зиратель Комаровский. Через десять минут наруши¬
тель порядка предстал перед управляющим, а на сле¬
дующий день специально созванный педсовет обсуж¬
дал поведение Григория Косовского. Надзиратель Ко¬
маровский, недолюбливавший юношу за его беспокой¬
ную натуру, настаивал на исключении провинившего¬
ся. Но помня благосклонное отношение к сироте князя
Манук-Бея, Киркоров оставил его в училище.
Вскоре Гриша снова объяснялся с членами педсо¬
вета за другую провинность. Узнав от старших учени¬
ков, что в осеннее и зимнее время к училищу нередко
подходят волки, в одну из темных осенних ночей он
спрятался в росшем неподалеку кустарнике и завыл
по-волчьи. Все проснулись, начался переполох. Наибо¬
50
лее смелые ученики с учителями во главе пошли на
облаву. Каково же было их удивление, когда вместо
волка они обнаружили Гришу. Ученики смеялись над
шуткой товарища, но надзиратель Комаровский снова
подал начальству рапорт, настаивая на исключении
нарушителя порядка. Однако педсовет, находившийся
под влиянием Киркорова, ограничился предупрежде¬
нием и поставил Котовскому самую низкую отметку
по поведению за второе полугодие. В качестве наказа¬
ния ему было дано задание — в течение суток поса¬
дить аллею акаций от главных ворот до канцелярии.
Предстояло посадить более ста деревьев. Это было не
под силу одному человеку, даже такому, как Гриша. А
невыполнение задания означало исключение из учи¬
лища. Неожиданно пришла помощь. Как только стем¬
нело, десятка два учеников начали копать ямы, а ут¬
ром с помощью вольнонаемных Гриша выкопал са¬
женцы в питомнике и к вечеру не только посадил все
деревья, но и полил их. Какова же была радость Гри¬
ши и его товарищей, когда весной все саженцы пусти¬
ли нежные зеленые листочки. Много десятилетий
прошло с тех пор. Посаженные Котовским деревца вы¬
росли в могучие деревья. И кто приезжает сейчас сю¬
да, обязательно ходит по аллее, носящей имя ее соз¬
дателя. Правда, многих деревьев уже нет, они погибли
в годы лихолетья, но выжившие стоят крепко и каж¬
дую весну покрываются белой кипенью, ароматным
цветом.
Интересное воспоминание оставил о Котовском пе¬
риода учебы в Кокорозенском училище Виктор Вай¬
нер1: «В Кокорозенскую школу я поступил на два го¬
да позже, чем Котовский. Вначале я работал учеником
в кузнице. При первом знакомстве он произвел на ме¬
ня впечатление более взрослого, более серьезного че¬
ловека, чем остальные ученики. Это был человек, ко¬
торый мог брать под защиту обиженных. Был такой
случай, когда меня ударил кузнец, у которого я рабо¬
тал. Котовский, увидев такое дело, заступился за ме¬
1 Виктор Федорович Вайнер (Васюков) родился в 1836 г. в
г. Бендеры. За революционную деятельность высылался царски¬
ми властями в Сибирь. Член КПСС с января 1917 г., активный
участник гражданской и Великой Отечественной войн. Умер в
Москве в 1963 г.
51
ня. Котовский часто дежурил на молочной ферме.
Когда наш наряд приходил на его дежурство, он ста¬
рался нас накормить, так как в школе нас плохо кор¬
мили... В этой молочной имелись гири, и Котовский
часто пользовался ими для упражнений. Он трениро¬
вался в перебрасывании двухпудовых гирь и вовлекал
нас в это дело. Котовский был удивительно чуткий то¬
варищ. Я был городской житель, не знал сельского
хозяйства и, когда меня заставляли мотыжить, я сра¬
зу не мог управиться с этой работой, делал все нелов¬
ко и это вызывало смех у других учеников. Мне же бы¬
ло очень обидно. Котовский взялся меня учить моты¬
жить. Так он часто спасал меня от насмешек других
учеников. Котовский был очень ловок, у него была
легкая походка, стоило ему положить руку на круп
лошади и он вмиг оказывался на ней1».
Гриша любил природу. Особенно наслаждался он
весенними садами, когда начинали цвести фруктовые
деревья. В свободные минуты юноша уходил в даль¬
ние уголки сада или в поле, еще не сожженное юж¬
ным солнцем. В одну из таких воскресных прогулок
он пошел к кошаре, стоявшей в полуверсте от школы,
у опушки лесопосадки. Поднявшись на пригорок, уви¬
дел овражек, окруженный с трех сторон возвышенно¬
стью. Природа искусно, как будто рукой человека,
сделала правильную чашу амфитеатра, покрытого зе¬
леной травой. В самой низине было болотце, росли осо¬
ка и мелкий камыш, а в нескольких десятках шагов
раскинулись могучие вербы.
Здесь он заметил блестки воды.
— Источник!— радостно закричал Гриша и побе¬
жал в училище сообщить новость.
Место, где располагалось училище, как, впрочем,
все уезды южной и центральной Бессарабии, страда¬
ло от недостатка питьевой воды. Люди рыли глубокие
колодцы, но вода чаще всего была жесткая, ее даже
скотина не хотела пить. Иногда вода «уходила», и ко¬
лодцы высыхали. Люди снова брались за ломы и ло¬
паты. И сейчас еще можно встретить на полях Мол¬
давии высокие журавли и водопойные корыта, выдолб¬
ленные из каменных глыб или огромных стволов де¬
1 Из воспоминаний В. Ф. Васюкова (Вайнера). Фонд респу¬
бликанского музея Г. И. Котовского и С. Г. Лазо, инв. № 1206.
52
ревьев. Они стоят как памятники старины, напоминая
о былой трудной жизни народа.
Один из преподавателей, выслушав взволнован¬
ный рассказ Гриши о роднике, рассмеялся и сказал,
что это болото всем известно и никакого источника
там нет и быть не может, а если же и сочится вода, то
дебит ее невелик, ее хватает лишь для пополнения бо¬
лота.
Гриша был смущен и расстроен. Но все же не хо¬
тел расставаться со своей мечтой и на следующий день,
выкроив время, опять побежал к болотцу. А в сле¬
дующее воскресенье вместе со своими близкими дру¬
зьями — Виктором и Славой — пришел к овражку. В
средине болотца выкопали неглубокий, в полтора ар¬
шина, колодец, аккуратно обложили его камнем, по¬
ставили трубу, закрыли досками, завалили камнем, об¬
лицевали дерном. Теперь струйки из водяных жилок
стекали в колодец, и через трубу вода выходила нару¬
жу. Велика была радость Гриши и его друзей, когда
они убедились, что это все же источник и располо¬
жен он у самого училища; холодная и сладкая родни¬
ковая вода шла день и ночь, зимой и летом. Теперь
пришлось смущаться преподавателю, в свое время вы¬
смеявшему Гришу. В летние дни к источнику потяну¬
лись работавшие поблизости ученики, чабаны и кре¬
стьяне окрестных полей. Утоляя жажду, люди бла¬
годарили того, кто открыл для них родник. Вскоре в
народе за этим источником закрепилось название «Из-
ворул луй КотовскийЧ.
Этот источник и по сей день утоляет жажду тру¬
жеников окрестных колхозных полей. Он ни разу не
высыхал и не сбавлял напора. Теперь за родником лю¬
бовно ухаживают ученики сельскохозяйственного про¬
фессионально-технического училища № 5 имени Г. И. Ко¬
товского. Источник огорожен штакетником, лоток для
выхода воды зацементирован. Школьники и учителя
у источника поставили обелиск, на котором высечены
слова :
«1897 год — год основания родника Г. И. Котов-
ским». На лицевой части мраморной плиты выграви¬
рован силуэт Котовского, читающего своим товарищам
революционную прокламацию.
1 Родник Котовского.
53
Закончился третий год учебы. Теперь класс Гриши
выпускной. Требовательные преподаватели добивают¬
ся, чтобы старшеклассникам привить умение руково¬
дить многоотраслевым помещичьим хозяйством и чет¬
ко решать многочисленные вопросы каждой отрасли.
Выпускники школы должны также уметь ухаживать
за лошадьми, стричь овец, владеть навыками ухода за
волами, коровами, уметь варить сыр, делать вино,
консервировать фрукты, овощи, доить коров, лечить
животных, заниматься полеводством и огородничест¬
вом, выполнять все строительные работы, обращаться с
машинами и ремонтировать их. Наряду с этим уча¬
щихся заставляли работать на всех сезонных тяжелых
работах, которые должны выполнять вольнонаемные.
Особенно доставалось ребятам при сборе кочанов ку¬
курузы, срезке и вязке стеблей — чеклежа. Пересох¬
шие листья кукурузы резали руки, ноги, едкая пыль
забивала глаза, нос, уши, рот. Изнурительные работы
изо дня в день выматывали последние силы из неок¬
репших организмов юношей. Вечером ребята как под¬
кошенные падали на койки и засыпали до утренней
побудки и молитвы. Мучило их и полуголодное суще¬
ствование. В дни тяжелого физического труда их пи¬
ща мало чем отличалась от пищи в остальное время.
Галушки с молоком, клецки с брынзой, хлеб наполо¬
вину из кукурузной муки. И это для ребят, проводив¬
ших половину суток в поле, в тяжелом труде. Иногда
давали добавку: четверть фунта мяса и два стакана
снятого молока. Но добавка только распаляла аппетит,
а не восстанавливала затраченных сил. Чтобы заглу¬
шить голод, школьники набивали желудки фруктами,
овощами. Многие заболевали дизентерией и другими
кишечно-желудочными болезнями.
Не выдержав чудовищндго режима, ученики стали
роптать.
Как-то после тяжелых дневных работ ребятам дали
по тарелке галушек с молоком. Многие моментально
проглотили этот легкий ужин и пошли за добавкой.
Им дали еще по половине тарелки. А когда к окошку
подошли другие, повар отказал им.
— Осталось только дежурным да больным,— объ¬
яснил он.
Собравшиеся у окна раздачи учащиеся требовали
добавки, начали стучать ложками о тарелки. Задние
54
нажимали на стоявших впереди и не думали расхо¬
диться — они были голодны.
На шум прибежал надзиратель Комаровский. Уви¬
дев возбужденную толпу, он закричал:
— Разойтись!
Неожиданное появление надзирателя, его зычный
окрик смутили ребят, на миг они оторопели, замолча¬
ли, а многие опустили головы, не желая встретиться
взглядом со злым надзирателем.
— Почему шумите? — еще громче закричал над¬
зиратель, подойдя вплотную к толпе.
Воцарилось тягостное молчание. Гриша не выдер¬
жал и, заикаясь от волнения, обратился к надзира¬
телю:
— Мы голодны и просим добавки. Неделю нас
кормят тестом, уже кишки слиплись, а ноги не ходят,
еле на дальний участок добираемся.
— Пусть твой язык к гортани прилипнет,— рявк¬
нул надзиратель. — Марш все отсюда!
Повинуясь приказу, ученики бросились к двери. Но
Гриша не побежал за другими в спальню, а выскочил
во двор.
Увидев решительность товарища, многие последова¬
ли за ним.
— Не буду работать, а учиться брошу! — взволно¬
ванно выкрикнул Гриша.— Они нас голодом хотят
уморить. Сегодня же уйду в Оргеев.
Гриша и его товарищи пошли в сторону Оргеева и
заночевали в селе Кокорозены. Многие остановились
у вольнонаемных, проживавших в окрестных селах.
Стихийный бунт учеников вызвал переполох у на¬
чальства. Надзиратели Комаровский, Квитко, учителя
и вызванные из Оргеева урядник и стражники рыска¬
ли по селам, рощам и оврагам, вылавливая разбежав¬
шихся питомцев. О случившемся донесли попечителю
училища — Оргеевскому уездному предводителю Бро¬
ниславу Янушевичу.
Начальство понимало, что происшедшее является
отзвуком развертывавшегося рабочего и аграрного дви¬
жения в Бессарабии, и решило пресечь бунт несовер¬
шеннолетних. Началось строгое расследование. Зачин¬
щиком бунта признали Григория Котовского. Но, учи¬
тывая, что ему покровительствует князь Манук-Бей,
его не исключили, а послали опекуну Горскому пре¬
55
дупредительное письмо. Родители остальных участни¬
ков беспорядка также получили подобные письма.
Однако начальство хорошо знало, что у учеников
были основания возмутиться. Ежегодно училище полу¬
чало немалые урожаи пшеницы, кукурузы, ржи, овса,
ячменя. От большого стада в 100 коров в год надаива¬
ли столько молока, что его хватило бы для школьни¬
ков с избытком. На землях училища паслась огромная
отара овец. Откармливались сотни породистых свиней.
Большие доходы получало училище от продажи ви¬
нограда, вина, фруктов, породистых телят, саженцев,
от мельницы и маслобойни, выполнявших заказы жи¬
телей окрестных сел. И в дополнение ко всему пра¬
вительство отпускало ежегодно на содержание школы
16 000 рублей1. А получали учащиеся самую малость.
Обо всем этом чиновники знали, но все равно решили
взвалить вину на полуголодных, измученных непо¬
сильной работой ребят.
Гриша Котовский оказался в центре внимания. Он
вырос в глазах школьников и многих преподавателей.
Но такие учителя, как надзиратель Комаровский, дав¬
но возненавидевший юношу за его дерзкий нрав, или
поп, увидели в Котовском опасную личность, вредно
влияющую на окружающих. Они делали все, чтобы из¬
бавиться от него или ослабить его влияние. Нужно
сказать, что Гриша и его товарищи не оставались в
долгу у Комаровского. Всеми доступными им способа¬
ми они подчеркивали свое неуважение к учителю-над-
зирателю. Их мучило то обстоятельство, что этот учи¬
тель, за особое вознаграждение выполнявший обязан¬
ности надзирателя, донимавший их придирками и до¬
носами, читал их любимые предметы: русский язык,
литературу, историю и географию.
Вспоминая в краткой автобиографии время пребы¬
вания в училище, Г. И. Котовский позже писал:
«Здесь впервые уже начала оформляться моя лич¬
ность протестанта против существовавшего порядка ве¬
щей. Эти протесты выливались в стихийные, неорга¬
низованные формы, но я уже являлся вожаком, за ко¬
торым зачастую шли воспитанники даже старших
классов»2.
1 Отчет по Кокорозенской низшей с.-х. школе... за 1900 год.
ЦГИА МССР, инв. № 6060, стр. 4.
2 «Г. И. Котовский», стр. 10.
56
Вскоре после нашумевшего «бунта» учеников, о ко¬
тором узнало и губернское начальство, Грише напом¬
нил о себе его оргеевский товарищ. Как-то конюх Кри-
стаки передал ему увесистую посылку, завернутую в
плотную бумагу и перевязанную английским шпага¬
том.
«Что это и от кого?» — взволнованно подумал Гри¬
ша: до сих пор он не получал посылок. Прибежав в
интернат, развернул посылку и увидел шесть номеров
толстого журнала «Мир божий»1 в переплете из плот¬
ной зеленой бумаги.
В первом номере журнала была записка. В ней со¬
общалось, что кишиневские товарищи не забыли его
и как доказательство посылают номера журнала с
опубликованным в них романом «Овод». Друг из Ор-
геева рекомендовал прочесть самому и дать прочитать
товарищам роман, который «сейчас читает вся Россия».
На обложке первого номера Гриша прочел :
«Овод», роман из итальянской жизни 30-х годов.
М-сс Е. Войнич. Перевод с английского 3. Венгеровой».
Впервые он слышал об этом авторе и о романе.
«Зачем он прислал мне этот роман о семинаристах
и капелланах? » — недоумевал Гриша, с неохотой при¬
нимаясь за чтение первых его страниц. Но последую¬
щие все больше и больше стали приковывать к себе
его внимание. Прочитав первый номер, Гриша потя¬
нулся за вторым. Урывая каждую свободную минуту,
он все больше увлекался этим произведением. Читая
об истязаниях и мучениях, переносимых Оводом в
крепости, о неудачных побегах его из тюрьмы, Гриша
плакал и сжимал кулаки в бессильной ярости2.
Вместе с Артуром Григорий переживал его невзго¬
ды и старался понять побудительные причины героиз¬
ма юноши, превратившегося из изнеженного мальчика
в несгибаемого борца, перенесшего такие муки и стои¬
чески принявшего смерть во имя народа. К герою ро¬
мана, увлеченному революционной мечтой и посвя¬
тившему свою жизнь борьбе за освобождение Италии
от чужеземных захватчиков, Гриша проникся большой
1 Ежемесячный литературный и научно-популярный журнал
для самообразования. Январь—июнь 1898 г. С. -Петербург.
2 В этом журнале роман, особенно его последние главы, дан
со значительными купюрами цензуры.
57
светлой любовью. Он полностью разделял мысли и
чувства Овода, который высоко держал свою гордую
голову и никогда не склонялся перед врагом, хотя и
знал, что клятва освободить родину обрекала его на
смерть. Гриша поклялся, что будет в жизни таким же,
как Овод,— благородным, мужественным и честным.
Описание героической смерти Овода потрясло юно¬
шу, оставило в его памяти неизгладимое впечатление.
В первый же воскресный день, собрав у источника
своих верных товарищей, он качал читать им роман.
Устав, передал журнал Виктору Вайнеру, тот Славке
Кривицкому и дальше по кругу... Встречались несколь¬
ко раз, пока не дочитали до последней строки. Расхо¬
дились тихие, сосредоточенные, украдкой смахивая
слезы. Все, кому удалось прослушать этот роман, ста¬
новились серьезнее, как бы старше. Шалости, которые
многие из них до этого допускали, насмешки над това¬
рищами теперь казались им никчемными, даже гадки¬
ми. Пример Овода заставил по-настоящему задуматься
над жизнью.
— Нам надо жить так, как жил Артур,— сказал
Гриша товарищам.
И эти слова шли из самой глубины его сердца. Ге¬
рой романа навсегда вошел в его сознание. Спустя мно¬
го лет, когда Г. И. Котовский был уже прославленным
героем гражданской войны, он не расставался с этой
книжкой, она всегда была в его полевой сумке. В сво¬
бодные от боев минуты Григорий Иванович нередко
перечитывал роман и всегда горячо рекомендовал сво¬
им друзьям прочесть его.
Газета «Правда», спустя многие годы, писала: «Эта
книга всю жизнь была вдохновляющим примером для
Григория Котовского. Он учился у Овода беззаветной
преданности благородному делу, мужеству, нравствен¬
ной стойкости, умению подчинять личные чувства тре¬
бованиям высокого общественного долга»1-
Вскоре Грише снова удалось побывать в Оргееве.
Он передал своему другу журналы, а взамен тот дал
ему революционные листовки. А потом еще и еще. Те¬
перь Григорий часто собирал друзей у источника или
в одном из глубоких оврагов и читал им запрещенные
прокламации.
1 «Прайда», 30 июня 1960 г.
58
Однажды ему прислали прокламацию, в которой
крестьяне призывались не платить арендной платы, от¬
нимать земли у помещиков, подниматься на борьбу
за свободу. Собрав своих друзей в овраге, Гриша про¬
чел им эту прокламацию. Она вызвала горячее обсуж¬
дение многих сторон их собственной жизни. Гриша и
его товарищи решили, что и им надо бороться за свои
права. Именно в зтот период у Котовского начинаются
формироваться черты борца против существующих по¬
рядков. Чтение противоправительственных листовок и
книг развивало у него критическое отношение к суще¬
ствовавшим царским законам. Как свидетельствует
его сестра Софья Горская, «здесь (в с.-х. училище.—
М. Н.) тайком он прочел много запрещенных книг о
революции
На тайных сходках юноши вспоминали рассказы
стариков об отважных народных мстителях — гайду¬
ках, действовавших в Бессарабии во времена дедов и
прадедов. О временах гайдуков тайно вздыхали молдав¬
ские крестьяне, о гайдуках мечтали и крестьянские
дети. Помещики и чиновники называли гайдуков «хо-
ции» — разбойники, но народная молва и песни изоб¬
ражали их как героев, как защитников обездоленных,
мстивших угнетателям. Небольшими отрядами гайду¬
ки нападали на бояр, богатых купцов и откупщиков
податей, отбирали у них награбленное у народа добро
и раздавали его крестьянской и городской бедноте. Пе¬
ресказывая думы старших, ребята мечтали о возвра¬
щении давно ушедших героических времен.
Один из школьников донес начальству о нелегаль¬
ных сходках, и вездесущий Комаровский нагрянул на
«заговорщиков». Однако обнаружить ему ничего не
удалось. Ребята вовремя и надежно спрятали листов¬
ку, а вместо нее стали разглядывать иллюстрирован¬
ный журнал. Гриша и его товарищи избежали исклю¬
чения из училища, но все они были взяты под неглас¬
ный надзор полиции. Не имея вещественных доказа¬
тельств и фактов, начальство угадывало в бунтарской
натуре Котовского опасного человека, формирующего¬
ся противника существующего строя.
Попадавшие в училище листовки не всегда вгрно
ориентировали недовольных учащихся. В тот nej иод
1 «Советская Украина«, 6 августа 1940 г.
59
социал-демократическое движение в Бессарабии было
в зачаточном состоянии, отставало в своем развитии
от русских губерний и Украины. Объяснялось это от¬
сутствием в губернии крупных промышленных произ¬
водств, распыленностью рабочих по мелким предприя¬
тиям. К тому же наличие большого количества куста¬
рей и ремесленников, их разобщенность создавали бла¬
гоприятные условия для распространения в их среде
мелкобуржуазных народнических идей. Неудивитель¬
но поэтому, что в Кокорозенское сельскохозяйственное
училище чаще всего проникали листовки не марксис¬
тов, а «экономистов» и народников, перерождавшихся
в мелкобуржуазные партии эсеров, анархистов, бун¬
довцев. Эти мелкобуржуазные партии не способны бы¬
ли направить в нужное русло стихийное движение
учащейся молодежи. Бундовцы, анархисты, социали¬
сты-революционеры проповедовали террор и экспро¬
приацию у сильных мира сего. Это не могло не повли¬
ять на юного Котовского и его единомышленников,
только вступавших в жизнь и еще неискушенных в
политике.
В последний год учебы, особенно в осенние меся¬
цы, Гриша со своими товарищами нередко в воскре¬
сенье и праздники посещал соседние села, где моло¬
дежь устраивала танцы, пела молдавские песни. Это
было красивое зрелище. На небольшой сельской пло¬
щади собирались девушки в расшитых юбках и коф¬
тах, цветных платках и парни в кушмах или шляпах,
подпоясанные разноцветными шерстяными или кожа¬
ными поясами с металлической отделкой. Музыканты,
а их было три или четыре человека, азартно играли
молдовеняску или жок. В оркестре, как правило, были
скрипка, кларнет, гармоника и бубен.
Гриша любил танцевать жок. Парни и девушки
становились в круг и, взявшись за руки, темперамент¬
но исполняли этот любимый в народе танец. Гриша
брал кларнет и играл в оркестре. Но не только веселье
интересовало юношу. Он присматривался к жизни се¬
лян, особенно молодежи, вступал с ними в разговор.
Даже с первыми деревенскими забияками он умел ла¬
дить и избегать конфликтов, как это часто бывало,
если на гуляние приходили «чужие» ребята. Знание
молдавского язьцса помогало ему легко сходиться с
молодежью и стариками. Поэтому в селах, где он по¬
60
бывал, обязательно появлялись у него друзья — госте*
приимные молдавские крестьяне всегда были рады хо¬
рошему человеку. Мужчины, парни, а украдкой и де-
вушки, любовались ладно скроенным, стройным, как
молодой дубок, юношей. Его крепкая короткая шея,
сливавшаяся с широкими плечами, мускулистая фигу¬
ра говорили о большой физической силе.
— Это тот, кто злого бугая свалил с ног,— шепта¬
лись между собой девушки.
Грише тоже нравилась одна девушка — соседка его
деревенского друга Фенаке. Бывая на танцах, он любо¬
вался ее стройным станом и черными красивыми гла¬
зами. Но познакомиться с ней никак не решался. Как-
то в первое октябрьское воскресенье 1900 года, когда
Гриша с товарищами пришел на танцы в село Кокоро-
зены, Фенаке пригласил его к себе.
Он вошел с другом во двор, огороженный плетнем.
На завалинке сидят старики. На приветствие юноши
они отвечают кивком головы. Маленькая хата сдела¬
на из кирпича-сырца, камышовая крыша с широким
навесом, чисто выбеленные и разукрашенные синькой
стены. Все здесь — и волы, мирно жующие чеклеж, и
куры, важно, неторопливой походкой, расхаживающие
по двору, и собака, забившаяся под кошницу ov жар¬
кого осеннего солнца,— дышит покоем и довольством :
наступила долгожданная осень — самая желанная и
сытая пора для крестьянина и его скотины.
Гриша входит в дверной проем. Проем настолько
низкий, что ему, человеку среднего роста, приходится
наклониться, чтобы не задеть головой о притолоку. В
хате полутемно — окна занавешены ряднами, обере¬
гающими помещение от злых осенних мух.
В чисто выбеленной большой комнате стоит разу¬
крашенная петухами печь, к стенам прибиты посуд¬
ные полки. Здесь живет вся семья. Здесь едят и спят
на полу вповалку, накрываясь широким рядном. Но
Гришу Котовского, как желанного гостя, принимают в
каса-маре. В углу комнаты висят в два ряда иконы,
убранные гвоздикой и мятой, уже давно засохшими.
Над иконами вышитые полотенца.
Накрывают стол — для гостя всегда найдется две-
три кварты прошлогоднего вина, свежая брынза. За¬
пахи горячей мамалыги и малая приятно защекотали
ноздри проголодавшегося Гриши. После второго стака¬
61
на люди становятся разговорчивее. Узнав, что ученик
из Кокорозен знает молдавский язык, отец Фенаке ра¬
достно закивал головой и начал говорить по-молдав¬
ски. Гриша внимательно слушает, слегка наклонив го¬
лову. Его добрые карие глаза участливо смотрят на со¬
беседника. А старик говорит о том, что его больше все¬
го волнует,— о земле- Ведь для крестьян земля это
все — жизнь, благополучие, счастье.
Богата земля Бессарабии, жарко греет ее солнце,
помогая выращивать тучные урожаи. Вот хотя бы
взять Оргеевский уезд, в котором расположены село
Кокорозены и училище. Он в Бессарабии считается на¬
иболее важным сельскохозяйственным районом по про¬
изводству высококачественной озимой остистой пшени¬
цы. Оргеевская пшеница пользуется большим спросом
даже за границей, за нее платят гораздо дороже, чем
за любую другую. Она имеет большой сбыт и в Моск¬
ве. Знаменитые «филипповские* калачи выпекаются
из оргеевской пшеницы. В уезде также выращивают
смесь озимой пшеницы с озимой рожью, так называе¬
мый суржик, на который большой спрос в Голландии.
Уезд дает стране много желтой бессарабской кукуру¬
зы, фруктов, белых вин. И все же крестьянство вла¬
чит здесь жалкое существование. Тот, кто непосредст¬
венно работает на земле, обрабатывает ее, имеет в луч¬
шем случае 3—4 десятины на двор, а в Оргеевском уез¬
де и того меньше — 2,7 десятины. Основная масса
земли находится в руках помещиков, кулаков, мона¬
стырей.
Не имея земли, крестьяне идут в кабалу к помещи¬
ку, кулаку.
Слушает Гриша старика, не проронив ни слова. Хо¬
тя отец Фенаке и неграмотный, но мудрый, вся дерев¬
ня идет к нему за советом. И то, что он рассказывает
простыми бесхитростными словами,— истинная прав¬
да, выстраданная многими поколениями крестьян.
В 1900 году Кокорозены удостоил своим посещени¬
ем бессарабский губернатор фон Раабен. За много
дней до приезда знатного гостя училище ходуном хо¬
дило. Белили и красили учебные помещения и хозяй¬
ственные постройки, чистили, скребли, натирали. За¬
день до приезда губернатора ученикам выдали новую
форму, их постригли, помыли в бане. В столовой по¬
явились мясные блюда, масло, творог. У всех припод¬
62
нялось настроение, и когда появился высокий гость,
его радостно приветствовали. На торжественном обеде
произносились тосты. Однако на второй день после
отъезда фон Раабена форму у учеников отобрали, а в
столовой снова появились те же клецки, галушки н
мамалыга.
Пролетели четыре года жизни в Кокорозенах. Это
были годы упорной учебы и тяжелого труда. Они за¬
калили Котовского физически, развили духовно, дали
ему большие знания и практические навыки, все, что
требуется для самостоятельного руководства многоот¬
раслевым хозяйством. За годы учебы у него вырабо¬
тались сноровка, четкость и способность организовать
свой труд, привычка делать все хорошо, аккуратно.
Этот опыт был использован им впоследствии при раз¬
личных обстоятельствах. Спустя много лет в одной из
автобиографий Котовский писал:
«Из всей прожитой мною жизни время пребывания
моего в Кокорозенском сельскохозяйственном училище
является самым светлым, ярким, радостным...»1.
Придя в училище мальчиком, Котовский уезжал
оттуда зрелым юношей.
Трудно было Грише расставаться со школой, с дру¬
зьями, с любимыми преподавателями и мастерами, ко¬
торые дали ему не только отличную подготовку, но и
воспитали в нем чувство собственного достоинства,
уважение к своим знаниям, к своей личности. Особен¬
но жаль было расставаться с Виктором Вайнером, с
которым Гриша крепко подружился и делился самы¬
ми сокровенными мыслями.
Чтобы получить диплом об окончании школы, вы¬
пускникам нужно было проработать в имениях поме¬
щиков не менее шести месяцев. Согласно приказу управ¬
ляющего училищем, Котовскому предстояло проходить
практику в имении Валя-Карбуна Бендерского уезда
у помещика Скоповского. Григорий с огорчением
вспоминал о невыполненном обещании князя Манук-
Бея взять его в Ганчештское имение, так как не знал,
что его благодетель тяжело болен и ему пе до моло¬
дого агронома.
Г ;мещик Скоповский давно ждал к себе практи¬
канта из Кокорсзенской сельскохозяйственной шко¬
1 «Г. И. Котовский ♦, стр. 49.
63
лы, питомцы которой зарекомендовали себя как тол¬
ковые агрономы, не только знающие хозяйство, но и
умеющие его организовать и поднять. А ему как раз
нужен был такой работник — трезвый, оборотистый,
который навел бы порядок в пошатнувшемся хозяй¬
стве. И он просил Киркорова прислать *>му не леже¬
боку и неуча, а умного расторопного человека. Узнав
из зациски Иосифа Григорьевича, что тот направляет
ему лучшего ученика, энергичного, получившего по
всем предметам пятерки, протеже самого князя Ма-
нук-Бея, он обрадовался. Правда, Киркоров не забыл
написать ему и о том, что направляемый к нему Гри¬
горий Котовский «строптивый, с независимым харак¬
тером», но эта приписка Скоповского не беспокоила.
Ничего, обомнется, отшлифуется. Главное, чтобы взял
хозяйство в руки.
Скоповский был еще сравнительно молодой чело¬
век. Ему недавно исполнилось 28 лет. Жил он на ху¬
торе с женой и малолетней дочерью. Отец водворил
его сюда, чтобы приучить к хозяйству, к самостоя¬
тельности. А Мечислав, и на хуторе продолжавший
попойки и картежную игру, только и мечтал о том,
чтобы все хозяйственные заботы свалить на управляю¬
щего. Вот почему он тепло принял Григория Котоз-
ского, выделил ему комнату во флигеле своего дома,
выдал аванс для приобретения одежды и домашней
утвари.
Григорий начал исполнять обязанности управляю¬
щего имением. Убедившись, что хозяйство находится
в запущенном состоянии, он энергично принялся на¬
водить порядок. Организовал ремонт хозяйственных
построек, утепление коровника, заготовку соломы и
чеклежа для скота. Особое внимание уделил подготов¬
ке к весеннему севу — очистке зерна, ремонту плугов,
сеялок. Занялся тяглом, подготовкой к весенним ра¬
ботам в садах и виноградниках. Выкроив время, по¬
бывал в Бендерах и Тирасполе, где закупил нужный
инвентарь, договорился о сбыте продукции. С разреше¬
ния Скоповского выезжал в знаменитую колонию Ша-
бо, расположенную в окрестностях Аккермана, засе¬
ленную еще Екатериной II виноделами из французской
Швейцарии, чтобы поучиться у мастеров уходу за
виноградниками и приготовлению марочных вин.
Наблюдая за кипучей деятельностью практиканта,
64
екоповский радовался тому, что наконец-то нашел
смышленого, энергичного, физически сильного помощ¬
ника. Отношение его к практиканту на первых порах
было хорошим. Скоро он оформил на него нотариаль¬
ную доверенность на управление имением, предостав¬
ляющую Котовскому право распоряжаться движимым
и недвижимым имуществом. Правда, он морщился, ког¬
да выслушивал доносы приближенных о распоряжении
управляющего подвезти чеклеж и кизяк для отопле¬
ния землянок батраков или о выдаче некоторым бед¬
ствующим селянам и батракам по пуду кукурузной
муки в виде аванса и ежедневно по кварте снятого мо¬
лока для их малолетних детей. Морщился и был не¬
доволен, когда ему доносили, что управляющий ча¬
сто отпускал батрачек к больным детям, а рабочий
день записывал полностью или давал распоряжение
зарезать свинью, чтобы лучше накормить работников.
Однажды он не выдержал и выразил свое недо¬
вольство.
— Так вы меня по миру пустите,— закончил он
с раздражением.
Григорий Котовский спокойно и с достоинством
ответил :
— Ваши люди работают от зари до зари, за что
получают гроши, голодают, живут в тесных, грязных,
холодных помещениях, одеваются в лохмотья, многие
не имеют даже постолов. От этого они болеют, а дети
их умирают от недоедания. Разве можно ждать хоро*
шей работы от человека, живущего в таких условиях?
Скоповский не стал оспаривать доводы управляю¬
щего, они были резонны, но его возмутил тон Котов-
ского, независимость, прямота и безапелляционность
в суждениях. Не привык помещик к таким разгово¬
рам подчиненных, и в его отношениях с управляю¬
щим появился холодок неприязни. Но помещик все
же не терял надежды сделать его своим подручным в
эксплуатации бедных и обездоленных людей. Часто
он пытался доказать Григорию, что бесцельно прояв¬
лять человечность к этому «сброду», как он выражал¬
ся. Особенно он не любил молдаван, называл их ло¬
дырями, «тринадцатой верой» и «воловьими голова¬
ми», был с ними груб и высокомерен.
— Они все равно не поймут и не отблагодарят
вас!— неоднократно повторял он Котовскому-
3
65
Помещик не понимал, что управляющий, честный
и прямой юноша, не пойдет на сделку со своей сове¬
стью и что принципы, которыми руководствуется в
отношениях с людьми Скоповский, коренным образом
отличаются от взглядов Котовского.
Зная несладкую жизнь бедняков еще по виноку¬
ренному заводу в Ганчештах, Котовский не мог со¬
гласиться со своим хозяином, тем более не мог стать
сообщником в эксплуатации обездоленных людей. Это
все больше и больше отталкивало помещика от управ¬
ляющего. В свою очередь и у Котовского, видевшего
праздную жизнь помещика, которую он прожигал в
картежной игре, пьянстве, разврате, закипала нена¬
висть и презрение.
Еще одно обстоятельство не могло не сказаться на
отношениях между ними, и именно оно в конце кон¬
цов привело к разрыву.
Молодая жена Окоповского, выданная замуж за
нелюбимого человека, не могла привыкнуть к его гру¬
бости, цинизму, высокомерному тону и при появлении
мужа съеживалась как перед ударом хлыста.
Если к тому же учесть, что муж редко бывал в
трезвом состоянии, то можно представить, какая жизнь
была у этой несчастной женщины. Единственной от-
радой ее была малолетняя дочь.
С появлением в имении нового управляющего*
культурного, обходительного, красивого молодого че¬
ловека, в жизни женщины произошли изменения. Она
делала все, чтобы привлечь к себе внимание управ¬
ляющего, стала проявлять интерес к хозяйству, часто
обращалась с вопросами к Григорию Ивановичу, дава¬
ла ему поручения, требовала личных докладов. И это
было естественно, так как Скоповский часто отлучался
из имения, пропадал неделями, возвращался осунув¬
шийся, злой после попоек и неудач в карточной игре
и мало интересовался хозяйством.
Постепенно помещица стала откровенной с Ко-
товским, даже стала жаловаться ему на жестокость
мужа. А как-то неожиданно призналась, что любит
его и готова бежать с ним хоть на край света от по¬
стылого ей человека. И в Котовском заговорило муж¬
ское благородство, вспыхнула готовность защитить
эту несчастную женщину от произвола самодура.
— Я уничтожу его,— волнуясь и заикаясь, заявил
66
Котовский,— если он еще хоть раз посмеет вас оби¬
деть!
Он сказал это настолько искренне и горячо, что
женщина испугалась и взяла с Григория клятву, что
он никогда и ни при каких обстоятельствах не тронет
отца ее дочери.
Вскоре Скоповскому стало известно о неравнодуш¬
ном отношении жены к молодому управляющему, о
том, что она слишком часто вызывает его к себе, раз¬
говаривает с ним больше, чем это положено знатной
даме. Он стал открыто придираться к управляющему,
а приехав как-то пьяным и злым, обвинил его в лю¬
бовной связи с женой. Это обвинение было явно не¬
состоятельным и до глубины души оскорбило Котов¬
ского. Как писал он в автобиографии, предназначен¬
ной для Одесского военно-окружного суда: «Щадя
доброе имя и из уважения к этой личности, я не счи¬
таю себя вправе выяснять здесь факты, приведшие ме¬
ня к неприятному и тяжелому объяснению со Скопов-
ским, после которого оставаться у него стало невоз¬
можно и неудобно, и я в феврале уехал от него,
вполне с ним примирившись»1.
По рекомендации агронома Одесского уезда Коз¬
ловского в мае 1901 года Григорий поступил управ¬
ляющим в имение Максимовка. Владелец имения
Якунин тепло встретил молодого агронома. Котовский
фактически вступил в управление большим хозяй¬
ством. Здесь был даже конский рысистый завод. По¬
мимо управления хозяйством, пришлось вести еще и
контору. Так что работы было по горло, и Григорий
отдался ей целиком, со всей своей неуемной энергией.
Он организовал весеннюю обработку полей, садов, на¬
блюдал за фермой.
До восхода солнца новый управляющий уже был
на ногах. После обязательных физических упражне¬
ний, которыми начал заниматься еще в Кокорозенах,
он мчался на пролетке или верхом на дальние уча¬
стки, наблюдая за работой косарей, иногда сам стано¬
вился в ряд и косил сено, учил неопытных, как кле¬
пать и точить косы. На винограднике он показывал, как
ухаживать за растением, в каком месте стебли его об¬
1 ЦГИА УССР, фонд Одесского военно-окружного суда,
1916 г., д. 419, лл. 30—46 об.
3* 67
резать секатором. С полей и виноградников ехал на
ферму, заглядывал на толоку, где паслось стадо коров
и овец, бывал на конном заводе, где обязательно делал
разминку на необъезженном жеребце. И все у Гри¬
гория получалось складно, легко и непринужденно.
Иногда ему даже казалось, будто он вступил на де¬
журство в кокорозенской школе. Только это дежурство
растянулось на многие недели и месяцы. Здесь не было
учителей, надзирателей, ограничивающих его инициа¬
тиву, наставляющих. Он сам вел дело и был уверен,
что не ошибается. Одно его не радовало — тяжкий труд
людей. И насколько это было в его силах, старался
облегчить их положение, проверял, как их кормят, тре¬
бовал, чтобы воду для питья привозили только из ко¬
лодцев, а не из прудов.
Однако не всем нравилось заботливое отношение
управляющего к трудовому люду, не нравились поряд¬
ки, которые он заводил. С первых же дней работы в
имении Григорий столкнулся с яростным и тайным
сопротивлением исполнявшего до этого в течение
27 лет обязанности помощника управляющего име¬
нием Дмитрия Осадчего. Малограмотный, но хитрый
и пронырливый, он пользовался в экономии большим
влиянием. Убедившись, что власти его в имении при¬
шел конец и что он больше не сможет воровать, пьян¬
ствовать и развратничать, Осадчий сделался смертель¬
ным врагом нового управляющего, на каждом шагу,
«подставлял ему ножку», вредил где только мог и как
мог. Многие старые служащие, давно работавшие в
имении и вынянчившие на своих руках молодых гос¬
под, поддерживали Осадчего, который и им давал
жить вольготно. К сожалению, молодой помещик был
недалеким человеком и прислушивался к наветам под¬
халимов. Пользуясь молодостью Котовского и его не¬
опытностью в ведении денежных дел, Осадчий вскоре
подвел его при получении расписок и денег за вы¬
пас скота.
Весна и лето прошли в тяжелой, омерзительной
борьбе с Осадчим. Григорию не раз намекали, чтобы
он пошел на «мировую» и не мешал своему помощ¬
нику хозяйничать в имении. Но он об этом и слы¬
шать не хотел, с негодованием отвергал грязные на¬
меки на сделку. В условиях, когда сам помещик, ин¬
тересы которого фактически отстаивал управляющий,
68
не поддерживал его, бороться было невозможно. Учи¬
тывая это, Григорий еще в середине лета, при поездке
в Кишинев по делам экономии, просил знакомых по¬
дыскать ему новое место. В доме одного купца слу¬
чайно встретился со Скоповским, который предложил
ему возвратиться в имение Валя-Карбуна. В начале
сентября Скоповский написал Григорию письмо, на¬
стойчиво приглашая его занять место управляющего.
Происшедший вскоре случай ускорил ход событий.
В октябре 1901 года Григорий на два-три дня выехал
в Одессу по делам экономии. В шкафу своей комнаты
он оставил около 200 рублей хозяйских денег. Воз¬
вратившись, нашел замок взломанным, а деньги по¬
хищенными. Осадчий же донес помещику, что за¬
мок был взломан до отъезда Котовского, и Якунин
обрушился на управляющего, обвинил его чуть ли
не в воровстве. Произошло бурное объяснение, после
которого оставаться в имении Котовский просто не
мог. Он рассчитался и возвратился к Скоповскому, ко¬
торый к тому времени разошелся с женой и жил один.
С удвоенной энергией принялся Котовский за на¬
лаживание знакомого ему хозяйства. В первый приезд
в имение, увлеченный работой и не имея еще доста¬
точного жизненного опыта, Котовский не разобрался
в своем хозяине, а вспышку ревности объяснил просто
случайностью. Теперь, внимательно приглядываясь к
хозяину, он все больше и больше убеждался, что в
этом на вид интеллигентном человеке жил зверь.
Скоповский был жестоким и бесчеловечным, без
повода оскорблял любого, кто стоял ниже его на со¬
циальной лестнице, унижал человеческое достоинство
всех, кто работал на него, кто создавал ему богатство
и благополучие. Вскоре самому Котовскому пришлось
испить полную чашу звериной жестокости помещика.
Видя бедственное положение батраков, их страда¬
ния, Котовский как мог пытался облегчить их участь.
Это не нравилось Скоповскому. Через доверенных
лиц он шпионил за управляющим, следил за каждым
его шагом. А подхалимы, чтобы выслужиться, доно¬
сили хозяину, что управляющий все свободное время
проводит среди батраков, держится с ними как рав¬
ный, ведет разговоры о жизни и часто спасает их от
наказания. Выслушивая доносы, помещик вскипал от
гнева, придирался к управляющему, грубил. Будучи
69
прямым по натуре, Котовский не мог мириться с этим
и стал открыто возражать против его нелепых приди¬
рок, выражать ему свое презрение.
Позднее защитник Г. И. Котовского на судебном
процессе 1907 года писал: «Будучи управляющим в
имении Скоповского, Григорий Иванович часто вы¬
ступал в защиту крестьян. На этой почве между уп¬
равляющим и помещиком происходили ссоры, которые
печально окончились для управляющего. Скоповский
приказал конюхам высечь управляющего на ко¬
нюшне»1.
Случилось это так.
В начале февраля 1902 года из имения Валя-Кар-
буна в Кишинев была отправлена большая партия сви¬
ней для продажи. Продав свиней и сделав необходи¬
мые закупки для нужд экономии, Котовский погрузил
все товары на подводы и отправил на хутор, намере¬
ваясь вечерним поездом возвратиться к месту служ¬
бы. Но одно обстоятельство изменило его намерения.
Встретившийся знакомый из Ганчешт сообщил, что
у местного пристава есть какая-то переписка об от¬
бывании им воинской повинности.
Не долго думая, Григорий перевел по почте Ско-
повскому деньги, а сам, оставив при себе 65 рублей,
отправился в Ганчешты. На следующий день, когда
он уже собирался выезжать, приехавший из Кишине¬
ва знакомый купец сообщил Григорию неприятную
новость — Скоповский через полицию разыскивает
его.
В Кишиневской гостинице, в которой Котовский
остановился, он узнал, что сюда наведывались из 4-го
участка городской полиции. Это вызвало различные
догадки, слухи. Одни утверждали, что управляющий
Скоповского похитил крупную сумму денег, выручен¬
ных за продажу свиней, и скрылся, другие уточняли,
что он продал не свиней, а десять пар волов.
Ареста Котовский не боялся, так как при нем бы¬
ла квитанция на высланные С.юповскому деньги, но
его глубоко возмутило недоверие, которое проявил к
нему помещик, неоднократно хваливший его за че¬
стность. Прибыв на станцию Кайнары, Котовский по¬
1 Фонд Республиканского музея Г. И. Котовского и С. Г. Ла¬
зо. инв. № 2331.
70
ехал в имение и в два часа ночи был уже на месте,
а утром выяснил, что помещик уехал в имение отца,
находящееся в 20 верстах. Узнав, что Скоповский
справлялся о его приезде, вздохнул с облегчением-
К полудню Скоповский возвратился в экономию.
Когда ему донесли, что управляющий находится в
казарме у больного батрака, он с ключником, коню¬
хом и несколькими приближенными ворвался туда и
начал избивать больного якобы за симуляцию. Ко¬
товский стал на защиту несчастного.
— Я не допущу издевательств над больным чело¬
веком,— побагровев и сжав кулаки, заявил он.
На какой-то миг Скоповский оторопел, видя перед
собой разъяренного управляющего. Но оглянувшись
на своих приближенных и убедившись в их готовно¬
сти помочь, истерически закричал:
— Ах ты, балтская мещушка, ты еще бунтуешь!
С этими словами он бросился на Котовского и с
размаху ударил его хлыстом по лицу. От удара и на¬
несенной обиды у того потемнело в глазах. На побе¬
левшей щеке проступила кровавая полоса. Это пере¬
полнило чашу терпения. Котовский схватил обидчика
в свои железные объятия и бросил на пол. Скопов¬
ский даже задохнулся от ярости.
— Бейте, хватайте этого разбойника!
Здоровенный ключник ударил Котовского фран¬
цузским ключом в грудь и сбил его с ног. На лежаще¬
го навалилось несколько человек, в том числе и Ско¬
повский, и стали избивать его, а после связали верев¬
ками.
Вечером Котовского со связанными руками при¬
вели в покои помещика. Здесь был отец молодого Ско-
повского, который несколько раз ударил по лицу
юношу и пообещал сгноить «бунтовщика* в тюрьме.
С перекошенным от злобы лицом Скоповский кричал,
что Григорий обольстил его жену и разбил его семей¬
ную жизнь, что он кормит батраков господскими хар¬
чами и подговаривает их к бунту.
С помутившимся от побоев и жестокого оскорбле¬
ния сознанием Котовский стоял перед своими истяза¬
телями. Ему развязали руки, заставили подписать ка¬
кие-то бумаги, потом снова связали.
Поздно вечером его бросили на подводу и вывезли
в степь. Верстах в пяти от железнодорожной станции
71
его сбросили на снег, без пальто, со связанными рука¬
ми и ногами1.
На просьбу развязать его приказчик ответил:
— Барин велел оставить связанным!
С ненавистью Котовский закричал вслед удаляв¬
шимся :
— Проклятые! Я отомщу вам!
Это был крик отчаяния и угрозы всем, кто изде¬
вался над ним. Он возненавидел этих людей. В его ду¬
ше поднялась такая буря, такая ненависть к этим че¬
ловекоподобным, что он готов был уничтожить их
всех.
Оставшись один, Григорий стал кататься по снегу,
пытаясь освободиться от пут. Наконец ему удалось
разорвать веревку, туго стискивавшую руки, а потом
освободить и ноги. Оставшись в степи один, раздетый,
в зимнюю стужу, он пошел вдоль железной дороги
к ближайшей станции. В кармане у него не было ни
копейки — все отобрали приспешники помещика.
Только к ночи следующего дня добрался Григорий
до Бендер. У знакомого содержателя гостиницы за¬
ложил некоторые личные вещи и, получив за них
около 10 рублей, выехал в Кишинев.
Свой горький позор и страшную обиду он сохра¬
нил в душе и никому из знакомых не говорил о про¬
исшедшем. Только спустя пятнадцать лет, рассказав
об этом эпизоде в автобиографии, написанной для
Одесского военно-окружного суда, Котовский заклю¬
чил:
«Все здесь изложенное кажется диким, невероят¬
ным, недопустимым и невозможным. Но все это дей¬
ствительно имело место, все это действительно прои¬
зошло, как я здесь пишу. Я нисколько не сгустил
краски и клянусь своей жизнью и смертью, которая
здесь уже витает надо мной, что все здесь изложен¬
ное правда, и я не прибавил ни одного лишнего фак¬
та, ни одного лишнего слова*2.
Владелец Валя-Карбуна не ограничился произве¬
денным над управляющим насилием. Во все стороны
поползли слухи о неблагонадежности Котовского. По¬
1 ЦГИА УССР, ф. 347, д. 3222, лл. 35—36.
2 ЦГИА УССР, фонд Одесского военно-окружного суда,
1916 г., д. 419, лл. 30—40.
72
мещик строчит донос мировому судье, обращается в
полицию, обвиняя своего бывшего управляющего в
совершении растраты в сумме 77 рублей.
Приехав в Кишинев, Котовский стал искать ме¬
сто, но поступить на работу без рекомендации влия«
тельных лиц не мог. Мысль поехать в Ганчешты к
сестре Софье, а значит, и к ненавистному Горскому, он
Отверг. Оставалось голодать и продолжать искать ра¬
боту самостоятельно. Прошел февраль 1902 года, а
поискй работы ни к чему не приводили.
Один из товарищей по Кишиневскому реальному
училищу, Иван Журавский, видя тяжелое положение
друга, посоветовал ему обратиться к известному в Бес¬
сарабии землевладельцу — богачу Семиградову. Явив¬
шись в середине марта 1902 года в имение Шишканы,
Григорий направился к помещику с просьбой при¬
нять его на работу заведующим молочным хозяй*
ством или по полеводству. Произведя нечто вроде эк¬
замена по полеводству, Семиградов остался доволен
им, но обещал принять с условием, если тот предста¬
вит отзыв с прежней службы.
Услышав об этом требовании помещика, Журав¬
ский подбодрил друга.
— Главное, что ты выдержал экзамен, а отзыв —
ерунда, мы сами его составим. Ведь помещику
нужны твои расторопность и знания, а не бумажка.
Находясь в бедственном положении, Котовский со¬
гласился на предложение друга. Вместе они состави¬
ли отзыв от имени помещика Якунина. Журавский
подписал его, и на второй день вместе со свидетель¬
ством и удостоверением об окончании училища (дип*
лом он еще не получил, так как не представил отчета
о шестимесячной практике в экономии) Котовский
вручил документы помещику Семиградову. Тут же по¬
лучил 25 рублей задатка и предложение приступить
к работе с 1 апреля.
В тот же день Котовский поехал в Бендеры, чтобы
выкупить заложенные вещи. Но когда вернулся в
Кишинев, узнал от одного из служащих Семиградова,
что помещик разыскивает его. Оказалось, что Семи¬
градов, усомнившись о подлинности представленного
отзыва, запросил Якунина по телеграфу и раскрыл
подлог. Слушая нотацию, Гриша сгорал от стыда за
поступок, корил себя за допущенную легкомыслен-
73
кость, стал просить Семиградова не губить его, объ¬
яснил свое безвыходное положение, крайнюю нужду,
Ро помещик был неумолим. Котовский снова на ули¬
це, снова влачит полуголодное существование.
Наконец, при помощи друзей ему удалось посту¬
пить помощником управляющего к землевладельцу
Степану Михайловичу Сырба. Помещик оказался ка
редкость гуманным и великодушным человеком. Уз¬
нав историю с подложным отзывом, он пожурил мо¬
лодого человека, но поверил в искренность раскаяния
и принял Котовского на работу. Здесь он проработал
до 1 октября 1902 года, то есть до времени, с кото¬
рого ему предстояло отбывать воинскую повинность.
Заехав на несколько дней в Ганчешты к сестре,
Григорий оттуда направился в город Балту для явки
в воинское присутствие. Но оказалось, что срок при¬
зыва перенесен на первые числа ноября. Пришлось
снова возвращаться к сестре, тратить на дорогу пос¬
ледние деньги. В Ганчештах становой пристав сообщил,
что его разыскивают по распоряжению мирового судьи
и судебного следователя, и этапным порядком препро¬
водил в Кишинев. Выяснилось, что по заявлению Ско-
повского он обвиняется в растрате 77 рублей. Это бы¬
ло тяжелое нравственное потрясение для Котовского.
По постановлению мирового судьи до суда и следствия
его заключили в арестный дом.
Никакой растраты не было и не могло быть — Гри¬
горий полностью отчитался перед хозяином. Но поме¬
щик мстил своему бывшему управляющему, воспользо¬
вавшись одной из бумаг, которую тот подписал после
избиения и издевательств, когда в полном смысле это¬
го слова был в состоянии невменяемости и не пони¬
мал, что делает и что подписывает. Закон был на сто¬
роне богатого. Григорий не мог доказать фиктивности
предъявленного документа, а средств на защитника у
него не было. Приговор гласил — месячный срок за¬
ключения в арестном доме.
Несправедливое решение как громом поразило Ко¬
товского. Он метался по камере, как птица в клет¬
ке, кричал о несправедливости решения суда, просил,
требовал пересмотра дела, бился головой о стенку, объг
явил голодовку. Но ничего не помогло. Надзиратели,
как и стены, были глухи к его горю.
Неправедный суд и тюремное заключение произ¬
74
вели переворот в сознании Котовского. Если до аре¬
ста и суда произвол помещиков и богатых людей он
объяснял их личными качествами и верил в высшую
справедливость, то теперь он убедился, что богатые,
царизм, суд, несправедливо каравшие людей именем
самодержца российского, одно и то же — все они вра-
1*и бедных и обездоленных. С нетерпением ждал он ос¬
вобождения, чтобы вернуться в круг друзей, но судь¬
ба готовила ему новый жестокий удар. Накануне ос¬
вобождения, 23 декабря, его вызвал смотритель аре¬
стного дома и заявил, что его требуют в 1-й полицей¬
ский участок г. Кишинева. Там его допросили по де¬
лу о подложном отзыве, представленном Семиградову.
Стало ясно, что землевладелец осуществил свою уг¬
розу. Из вопросов следователя Котовский понял, что
на него так же пало подозрение в принадлежности к
партии социалистов-революционеров1.
Чтобы избежать пребывания в тюремном замке до
суда, следователь предложил заключенному внести за¬
лог в сумме 100 рублей. Но где взять такие деньги?
А обращаться к сестре и Горскому он не хотел. И вот
он в мрачном тюремном замке, о котором так много
слышал раньше. День кануна рождества — 24 декабря
1902 года—для него был страшным и незабываемым
днем. Его посадили в так называемый «грабительский*
коридор, в котором содержались «сливки* преступного
мира.
Трудно описать то душевное состояние, то страш¬
ное впечатление, которое произвела на него тюрьма. В
арестном доме, где пришлось отсидеть месяц, он на¬
ходился среди крестьян, посаженных за недоимки, сре¬
ди мелких служащих и мастеровых. Они вызывали у
него сочувствие хотя бы уже потому, что в большин¬
стве были честными, нравственно здоровыми людьми
и вина их заключалась только в том, что были бед¬
ными.
В «грабительском* коридоре было совсем иное.
Здесь сидели люди, которых жизненная судьба пока¬
лечила до неузнаваемости, отняла у них все челове¬
ческое. Грубость, сила, жестокость, обман, шантаж бы¬
ли основными законами населения «грабительского»
коридора. На второй или третий дзнь Котовский за¬
1 Е. С. Шейдеман. Г. И. Котовский. Киев, 1935, стр. 13.
75
болел нервной горячкой и пролежал в тюремной боль¬
нице около двух недель. После этого наступила реак¬
ция — его охватила какая-то болезненная апатия ко
всему.
Пребывание в тюрьме раскрыло перед ним изнанку
жизни, помогло представить, какая пропасть пролег¬
ла между бедными и богатыми, между правителями и
бесправными. Вспоминая об этом драматическом пе¬
риоде в своей жизни, Г. И. Котовский писал: «Тюрь¬
ма и ее режим произвели на меня колоссальное впе¬
чатление и дали огромный толчок моей стихийной ре¬
волюционной психологии»1. Ридя несправедливость и
лично страдая от нее, он стал отчетливее понимать,
кто приносит страдание трудовому люду, кто эксплуа¬
тирует и угнетает его.
В дни пребывания в тюрьме у Котовского зреет ре¬
шение сделаться активным мстителем, начать борьбу
с помещиками, купцами, царскими слугами, защищав¬
шими мироедов. Он клянется посвятить свою жизнь
борьбе с такими, как Скоповский и Семиградов, борь¬
бе за лучшую долю трудового люда.
Прошло около двух месяцев, и Котовского снова
вызвали к судебному следователю. Там присутство¬
вал тюремный врач Василевич, выполнявший одно¬
временно должность городского врача. Осмотрев за¬
ключенного, он обратился к следователю:
— Нужно ли было держать в тюрьме юношу,—
с укором спросил он,— который готовится идти в ар¬
мию? Лучше его освободить на поруки или же отдать
под надзор полиции, так как тюрьма может пагубно
отразиться на нем.
Впервые за время пребывания в тюрьме Котовский
услышал человеческий голос, почувствовал участие
к своей судьбе. От этого душевного тепла слезы навер¬
нулись на его глаза.
Сидя в темной, смрадной камере, он часто вспоми¬
нал сельскохозяйственное училище. Однажды он на¬
писал письмо Киркорову, рассказал ему, за что попал
в тюрьму, жаловался на скуку и плохое питание. Он
просил прислать книги по сельскому хозяйству. Кир¬
корова взволновало письмо воспитанника, к которому
он питал сердечное отношение как к способному уче¬
1 <Г. И. Котовский», стр. 12.
76
нику и круглому сироте. Приехав в Кишинев, Иосиф
Григорьевич попытался встретиться с Котовским, но
тюремщики отказали ему. Тогда он передал книги,
провизию и 5 рублей.
Спустя несколько дней Киркорова посетил орге-
евский исправник. Он вернул пять рублей, поскольку
они «Котовскому не могут быть переданы », и посове¬
товал прекратить переписку с тюремным замком.
Получив книги и провизию, Котовский во втором
письме горячо благодарил Киркорова.
Только в первых числах апреля 1903 года Котов¬
ский был снова вызван к судебному следователю, и
ему объявили, что до суда он освобождается под над¬
зор полиции.
Пребывание в « грабительском » коридоре не по¬
калечило нравственно Котовского, не испортило его,
но увиденное им «дно», пережитые там минуты оста¬
вили в его душе след на всю жизнь, он в то же время
убедился, что даже среди отверженных и вычеркну¬
тых из общества людей есть еще неиспорченные на¬
туры, в душах которых теплилось человеческое созна¬
ние, надежда возвратиться к людям. Со многими из
них он близко сошелся и по выходе из тюрьмы под¬
держивал дружеские связи, а некоторых, например,
Захария Гроссу, впоследствии включил в свою знаме¬
нитую дружину народных мстителей.
Выйдя из тюрьмы, Котовский пешком направился
к сестре. Одолжив у нее денег на дорогу, он выехал в
Балту для явки к воинскому начальнику. Делопроиз¬
водитель разъяснил ему, что пока не завершится дело
о подложном отзыве, не может бь!ть и речи о призыве
его на военную службу.
— За подлог,— заключил чиновник,— вам грозит
лишение некоторых прав. Так что придется ждать.
Положение осложнилось. У Котовского не было
при себе никаких документов, удостоверяющих его
личность. Метрическое свидетельство было при деле
о подлоге, а паспорт не выдавали как подлежащему
призыву на воинскую службу. Он написал прошеМе
воинскому начальнику о выдаче ему хотя бы удосто¬
верения, свидетельствующего, что он не уклоняется от
воинской повинности, но и в этом ему было отказано.
Пришлось ни с чем возвращаться в Бессарабию. С
помощью друзей он поступает лесным объездчиком в
77
имение Молешты Бендерского уезда к господину Авер<|
буху. Но ему не дали спокойно работать. Вскоре и£
уездной полиции поступил обвинительный акт по делу
о подлоге, а в конце июля 1903 года в имение приехал
урядник местной волости и заявил, что от пристава
Бендер есть бумажка о розыске Котовского, как
скрывающегося от воинской повинности. Урядник на*
меревался было арестовать Григория, но, ознакомив¬
шись с обвинительным актом, предложил ему лично
явиться в волость. Опасаясь ареста и препровождения
в качестве арестанта этапным порядком, Котовский в
ту же ночь рассчитался и выехал в Балту. Явившись
к воинскому начальнику, он просил направить его в
армию или дать ему гарантии от преследования и гро¬
зящего ареста. Воинский начальник и на сей раз от¬
казал в просьбе.
И снова Котовский ищет работу. Но экономический
кризис 1900—1903 годов и последующая депрессия,
охватившие промышленность России, в том числе и
Бессарабии, привели к закрытию многих предприя¬
тий. Сотни рабочих, кустарей и ремесленников были
выброшены на улицу, оказались в бедственном поло¬
жении. В этих условиях трудно было поступить на
работу.
По рекомендации одного знакомого в августе 1903
года Котовский поехал в имение Могичены, принад¬
лежавшее помещику Леонарду. Изложив письменно
свое положение, он просил дать место в экономии.
Письмо принял управляющий Стоянов. Неизвестно,
знакомился ли с письмом сам владелец, но после дли¬
тельного ожидания управляющий высокомерно заявил,
что его могут принять на работу с оплатой 5 рублей
в месяц и столом на черной кухне. Убедившись, что
ничего хорошего здесь ждать нельзя, Григорий поехал
в Кишинев. Но с человеком без документов, да к то¬
му же находящимся под следствием, никто и разго¬
варивать не желал.
Исчерпав все возможности в поисках работы и
оставшись без средств к существованию, он пошел к
сестре в Ганчешты.
Покровительствовавший Котовскому князь Манук-
Бей умер еще в 1902 году. Теперь его имение арендо¬
вал бывший управляющий Назаров. И Котовский ре-
78
шил обратиться к нему, надеясь, что в память об от¬
це он не откажет в работе. Передав через лакея пись¬
мо Назарову, он стал ждать ответа.
Стоя у открытого окна конторы, Григорий услы¬
шал слова Назарова:
— Это тот Котовский, который совершил кражу
денег, а потом продал скот помещика Скоповского и
скрылся с деньгами? И он просит, чтобы я его принял
на службу! Хорош гусь!
Делать здесь было нечего. Котовский, не заходя к
сестре, пешком направился в Кишинев. Там его уже
ждали судебные власти. За подложный отзыв, принес¬
ший ему столько страданий, он был осужден к трем
неделям ареста при полиции.
Освободившись из заключения, Котовский бесцель¬
но бродил по улицам города. У него не было дома, не бы¬
ло денег, а рваная, грязная одежда заставляла прохо¬
жих шарахаться от него. В состоянии полной отрешен¬
ности, безразличия к своему будущему, к тому, где
проведет ночь, Котовский встретился на улице с това¬
рищем по реальному училищу. Выслушав горестный
рассказ друга о превратностях судьбы, однокашник
затащил его домой, накормил, нашел для него подхо¬
дящую одежду, а на следующий день свел с одним из
членов партии социалистов-революционеров.
Услыхав от Котоеского о его стремлении пойти на
военную службу, комитетчик рассмеялся.
— Царские слуги издеваются над вами, низвели
вас до положения нищего, а вы торопитесь служить
царю?
Григорий задумался. И было над чем. А на пред¬
ложение включиться в борьбу против богатых, начать
экспроприацию их ценностей без колебаний согласил¬
ся. Он жаждал мщения за покалеченную жизнь, за
издевательства над его человеческим достоинством, за
вопиющую несправедливость. И он перешел на неле¬
гальное положение.
Вначале он был связным, наводчиком. Но убе¬
дившись в сообразительности и смелости новичка, его
стали включать в группы по захвату ценностей у по¬
мещиков и городских богачей. Он успешно участвовал
в операциях по нападению на экипажи, лавки, трак¬
тиры, аптеки. Правда, многие операции смахивали на
грабежи, ко Котовский не задумывался над этим —
79
он мстил богатым, видя в них своих смертельных вра¬
гов. Его неоднократно хвалили в комитете, когда он
сдавал крупные суммы экспроприированных денег, но
его это не трогало. Он просил, требовал, чтобы ему
давали самые опасные задания.
Группа боевиков, в которую вошел Котовский, су¬
ществовала недолго. Она была неоднородна, в ее со¬
став входили люди, далекие от понимания классовой
борьбы, а некоторыми из них просто руководила жаж¬
да наживы. На этой почве начались раздоры и преда¬
тельство. Разобравшись в обстановке, Котовский ото¬
шел от группы экспроприаторов.
Снова полуголодное существование, снова поиски ра¬
боты, жилья, каждодневное ожидание ареста. Нако¬
нец, удалось устроиться чернорабочим в экономию
близ Кишинева, а после поденным рабочим в имение
Недова в Бендерском уезде под фамилией румынско¬
го дезертира Григория Флори. Когда окончились ра¬
боты, в сентябре 1903 года, Григорий поступает рабо¬
чим на кишиневский пивоваренный завод Раппа. На
этом заводе он проработал до марта 1904 года. В свя¬
зи с начавшейся в январе 1904 года русско-японской
войной по всей империи для «защиты отечества» про¬
водилась спешная мобилизация в армию многих воз*
растов. Не желая воевать и проливать кровь за власть
помещиков и капиталистов, Котовский уклонился о1)
мобилизации, скрылся с завода Раппа.
Вскоре Котовского разыскали его старые друзья и
убедили снова включиться в группу экспроприаторов.
В июне 1904 года совместно с напарником Григорий
совершил смелое нападение на имение богатого по¬
мещика в Измаильском уезде и при помощи контор¬
щика имения захватил крупную сумму денег. В Ки¬
шиневе он узнал, что руководитель группы попал в
лапы полиции и некому сдавать захваченные ценности.
Не желая разделять участь своего руководителя, Ко¬
товский покинул город, имея в кармане крупную сум¬
му денег. По подложному паспорту на имя Леонида
Горского некоторое время проживал в Харькове, а
затем переехал в Киев. Воспользовавшись явками и
адресами, полученными у одесских социалистов-рево-
люционеров, или как они еще себя называли, анархи-
стов-коммунистов, связался с подпольщиками Петром
Кульчицким и Михаилом Дунским. В июле 1904 года
80
они совершили несколько нападений на купеческие
лавки.
В Киеве и Харькове Григорий наблюдал недоволь¬
ство народных масс царизмом, втянувшим страну в
кровопролитную войну. После восстания, начатого
осенью 1902 года в Харьковской и Полтавской гу¬
берниях и охватившего 165 сел и деревень с населени¬
ем почти в 150 тысяч человек, замирение так и не
было достигнуто, несмотря на посылку в губернию бо¬
лее 10 тысяч карателей.
Вскоре Котовский появился в Кишиневе. Поселив¬
шись нелегально у Герша Зельцмана на Киевской ули¬
це, в целях конспирации он редко встречался со сво¬
ими товарищами. Для связи использовал посредников,
чтобы запутать следы полиции, свирепствовавшей в
Бессарабии.
В этот период группа совершила удачные нападе¬
ния на контору конно-железной дороги в Кишиневе
и на некоторых богачей. Все отнятые деньги и другие
ценности Котовский сдавал в кассу социалистов-рево-
люционеров.
Перейдя на нелегальное положение, он часто за¬
думывался над методами борьбы социалистов-револю-
ционеров. Нередко их налеты ничем не отличались от
разбойничьих нападений, а среди боевиков были на¬
стоящие разбойники, к которым Котовский относился
с презрением. Рискуя каждый день жизнью, он не имел
представления, как же все-таки социалисты-революцио¬
неры борются с ненавистным самодержавием. То, что
делал он, было хотя и опасным, но слишком незначи¬
тельным, чтобы поколебать царизм. Главное, что не
устраивало его, это отношение к нему и к другим бое¬
викам руководителей комитета, которые давали от¬
дельные задания, но не посвящали в общий ход
борьбы.
Из газет Котовский знал, что народный гнев на¬
растает везде и всюду, а это обязывает его делать что-
то более значительное, чтобы помочь обездоленному
народу. Русско-японская война еще больше ухудшила
положение рабочих и крестьян. Массовой мобилиза¬
цией и раздуванием шовинистического угара царизм
рассчитывал укрепить свое политическое положение,
остановить надвигавшуюся революцию. Однако война
прцнесла солдатам и всему трудовому народу только
81
страдания, еще больше подняла революционные на¬
строения масс, подготовила социальный взрыв.
Все возрастающее революционное движение рабо¬
чих и крестьян и особенно события 1905 года оказали
непосредственное воздействие на формирование Г. И. Ко¬
товского как революционера. «Наступает 1905 год, в
который я окунаюсь целиком,— писал впоследствии
Котовский.— Моя натура требовала немедленных дей¬
ствий, мести по отношению к тем, кто так издевался
и эксплуатировал всю массу трудового народа»1.
1 «Г. И. Котовский », стр. 12.
ГЛАВА III
Активный
мститель
Воскресным утром 9 января 1905 года Котовский
пришел к Чуфлинской церкви на встречу с нужным
ему человеком. Здесь среди толпы прихожан легче ук¬
рыться от глаз полицейских ищеек. Недалеко от входа
в церковь остановился. Задумался о своей беспокойной
жизни и не заметил, как перед ним выросли три горо¬
довых.
— Ваши документы!—рявкнул усатый, оказавший¬
ся приставом Соловкиным.
К такому вопросу Григорий был готов давно, еще
с марта прошлого года, когда скрылся с завода Раппа,
не желая идти в армию. И все же от неожиданности
вздрогнул. Скрываясь под чужой фамилией, кочуя по
городам Малороссии и Бессарабии, он всегда был на¬
чеку, старался не встречаться с полицией. Но на ху¬
дой конец, сочиненную легенду о месте рождения, мес¬
те приписки, вероисповедании, сословии, соответствую¬
щую подложному паспорту, всегда лежавшему во внут¬
реннем кармане бекеши, он запомнил до мельчайших
подробностей.
♦Теперь эта легенда не годится, может навести на
дела, связанные с экспроприацией, и сулит многие го¬
ды тюрьмы»,— молнией сверкнуло в его сознании.
— Нет у меня никаких документов, я скрываюсь
от воинской повинности,— ответил он и назвал свою
настоящую фамилию.
— Так вот, голубчик, где ты попался! А мы тебя
ищем не один месяц! — ухмыльнулся пристав.
♦Неужто они знают о моем участии в экспроприа¬
циях?»,— подумал Котовский, и предательский холо¬
док пополз по спине.
В полицейском участке задержанный был допро¬
шен по всей форме. Пристав составил на него большую
83
анкету, подчеркнув синим карандашом слова «дезер¬
тир*. Делал он это весело, с прибаутками, и по всему
видно было, что не впервые имеет дело с уклоняющи¬
мися от службы в армии. Потом объявил:
— Пойдешь служить царю-батюшке! Да не взду¬
май...— повысил он голос на этом слове, но не закон¬
чил фразу, увидев ликующее лицо задержанного. Но
истолковав это по-своему, уже добродушно продолжал,
торжественно подняв указательный палец правой ру¬
ки.— Вот так-то лучше. Значит, отправишься к месту
службы...
А про себя пристав, знавший уже о событиях 9 ян¬
варя в Петербурге, подумал: «Скорее отправить его в
армию, меньше будет беспокойства*. Григорий тоже
подумал об этом. И радовался, что основная опасность
миновала. Но служить царю-батюшке он не собирался.
« Все равно убегу из армии, во что бы то ни стало убегу *.
Через несколько дней Котовский под охраной был
отправлен в Балту. А дальше все произошло так, как
записано в приведенном нижд постановлении Балтского
уездного полицейского управления от 28 января (10
февраля) 1905 года.
«Балтское уездное полицейское управление,— ука¬
зывается в этом документе,— рассмотрев переписку о
задержании в г. Кишиневе балтского мещанина Григо¬
рия Ивановича Котовского, нашло, что Котовский под¬
лежал отбытию воинской повинности в 1902 году, но
к исполнению таковой до сих пор не являлся, скрыва¬
ясь в разных местах, а потому постановил: «Назван¬
ного Григория Котовича1, в целях воспрепятствования
дальнейшего уклонения от исполнения воинской по¬
винности, содержать под стражей при полиции, впредь
до открытия заседания Балтского воинского присутст¬
вия 3 февраля 1905 г., о чем ему объявить, а копию
сего постановления препроводить товарищу прокурора
по Балтскому участку.
Пом. исправника Журавский*2,
Дело Котовского было рассмотрено на воинском
присутствии, и его зачислили на военную службу в 19-й
пехотный Костромской полк, расквартированный в
Житомире.
1 Так в документе.
2 «Г. И. Котовскийстр. 33.
84
Несмотря на строжайший режим, установленный в
полку после кровавых событий в Петербурге, в казар¬
мы все же просачивались сведения о положении в стра¬
не. Расстрел по приказу царя мирной манифестации
петербургских рабочих всколыхнул всю трудовую Рос¬
сию, увидевшую подлинное лицо царизма. От старо¬
служащих Котовский узнал и о стачках, проходивших
во многих городах империи, о столкновениях манифе¬
стантов с полицией и войсками, о кровавой расправе с
демонстрантами в Варшаве, где было несколько сот
убитых и раненых.
Участвовавшие на хозяйственных работах солдаты
рассказывали о волнении крестьян окрестных сел, о
захвате ими помещичьих земель, поджогах экономий,
массовой порубке лесов. Просачивались сведения и о
том, что в Одессе неспокойно,— остановились заводы
и мастерские, а тысячи бастующих участвуют в улич¬
ных демонстрациях, что в Кишиневе также бастуют,
что волнуются бессарабские крестьяне. Узнав обо всем
этом, Котовский решает бежать из полка, чтобы вклю¬
читься в активную борьбу с царизмом.
Случай вскоре подвернулся. Котовский заболел,
вернее сделал все, чтобы попасть в лазарет, откуда
сравнительно легко было уйти на волю. В лазарете он
знакомится с соседями по койке, с санитарами, изу¬
чает распорядок дня, расположение лечебных зданий в
городке, охрану. А вскоре, добившись расположения
каптенармуса и выпросив у него свою форменную
одежду, якобы для свидания, убежит из лазарета.
Спустя неделю после побега, который впоследствии
Григорий Иванович характеризовал как самый легкий,
31 мая (13 июня) 1905 года последовал приказ по
19-му Костромскому пехотному полку:
♦Заведующий Житомирским местным лазаретом
рапортом от 24 мая сего года донес, что рядовой вве¬
ренного мне полка и 5-й роты Григорий Котовский,
находившийся на излечении в Житомирском местном
лазарете, 24 мая сего года бежал. Предписываю иск¬
лючить его из списков полка, роты и больных Жито¬
мирского местного лазарета.
Командир полка полковник Воронов *!.
1 «Г. И. Котовский », стр. 34.
85
Когда командир полка подписывал этот приказ,
Котовский был уже далеко от Житомира. Очутившись
за воротами лазарета, он поторопился к своим знако¬
мым, проживавшим неподалеку от казарм, а через не¬
сколько дней зашагал на юг. Он решил отойти 30—40
верст от Житомира, а после поездом пробраться в Одес¬
су, где с помощью друзей определить свою дальней¬
шую судьбу.
Следуя в вагоне четвертого класса, Григорий узнал
от пассажиров, что Одесса охвачена всеобщей стачкой.
Не желая попасть в лапы жандармов, он вышел на уз¬
ловой станции Раздельная, а оттуда на крестьянской
телеге добрался до предместья города, пустырями и
дворами вышел на Молдаванку и скрылся в одном из
домов на Дальницкой улице.
С жадностью выслушивал он рассказы товарищей
о событиях в Одессе, о стачке и восстании рабочих.
Утром 15 июня ему сообщили потрясающую новость —
на одесском рейде под красным флагом появился вос¬
ставший эскадренный броненосец Черноморского фло¬
та «Князь Потемкин Таврический*. Революционная
волна, начавшаяся в Петербурге после расстрела без¬
оружных рабочих 9 января у Зимнего дворца, дока¬
тилась до Одессы, Бессарабии и моряков Черноморско¬
го флота. Получив подложный паспорт и приличную
одежду, Котовский вырвался из душной комнаты и
помчался в центр города и в порт, чтобы самому все
увидеть и услышать.
Одесса бурлила. Еще с 30 апреля там проходила
забастовка. Прекратили дымить трубы фабрик, заво¬
дов, мастерских, замерли пароходы в порту. Стоявшие
во главе забастовочного движения большевики выдви¬
нули требования свержения царского правительства,
введения 8-часового рабочего дня, прекращения войны.
Особенно революционно, по-боевому, были настроены
рабочие предприятий Пересыпского района, порта и
Молдаванки. Они первыми начали забастовку, первы¬
ми вышли на политическую демонстрацию с пением
«Марсельезы». На окраинах рабочие строили баррика¬
ды, готовились к вооруженной борьбе, к которой при¬
зывали их большевики.
Восторженно встретили одесситы весть о прибытии
броненосца «Потемкин» и о присоединении его к вос¬
ставшим. Из уст в уста передавались подробности о со¬
86
бытиях на броненосце. Говорили, что весь черномор¬
ский флот присоединится к восставшим, что руково¬
дивший восстанием матрос Григорий Вакулинчук, уби¬
тый офицером, будет с почестями похоронен в Одессе.
— «Потемкин» больше не служит царю, он вос¬
стал,— восторженно говорили одесские рабочие. Они
организовали помощь восставшему броненосцу продо¬
вольствием, пресной водой.
«Восстание в Одессе и переход на сторону револю¬
ции броненосца «Потемкин»,— писал В. И. Ленин,—
ознаменовали новый и крупный шаг вперед в развитии
революционного движения против самодержавия»J
Город походил на растревоженный муравейник.
Многотысячные колонны демонстрантов с революци¬
онными песнями шли на центральные улицы, к Нико¬
лаевскому бульвару, в порт, чтобы приветствовать вос¬
ставших матросов. Полиции и казачьим патрулям, пы¬
тавшимся разогнать демонстрантов, был дан отпор —■
в карателей полетели камни, в их адрес стали выкри¬
кивать проклятья.
Выйдя на утопавший в зелени каштанов Николаев¬
ский бульвар, Котовский подошел к бронзовому дюку
Решилье, к убегающей вниз знаменитой лестнице и
увидел неоглядное море, все тот же красавец маяк,
много кораблей, замерших у причальных стенок, а
поодаль на рейде восставший броненосец... Порт был
затянут дымом от возникших пожаров.
К установленной на молу брезентовой палатке, ох¬
раняемой почетным караулом, бесконечной вереницей
тянулись огромные массы людей.
Котовский издали смотрел на палатку, в которой
лежало тело революционного матроса, но не решался
подойти — там, в людском потоке, ходили городовые,
шныряли переодетые полицейские и шпики.
Возбужденный, возвратился он на Дальницкую и
потребовал, чтобы ему немедленно дали боевое зада¬
ние. Но с ним не согласились.
— Ты должен ехать в Кишинев, там ты нужней,
тебя там ждут.
Друзья не рекомендовали ехать по железной доро¬
ге. После ухода броненосца «Потемкин» к берегам Ру¬
мынии жандармерия стала проводить облавы в местах
1 В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 10, стр. 335.
87
скопления людей, и прежде всего на железнодорож¬
ных станциях, в пассажирских поездах, проверять до¬
кументы. Котовского устроили на грузовой пароход,
следовавший в румынский порт Браила. Капитан и
немногочисленная команда парохода были вполне на«
дежными, а главное, вне подозрений полиции.
В конце июня Григорий оставил Одессу.
В Измаил пароход пришел поздно вечером. В со«
провождении капитана и еще нескольких членов коман¬
ды Котовский беспрепятственно сошел на берег, а рано
утром выехал на крестьянской телеге в Болград.
Хозяин дома, в котором остановился Котовский по
рекомендации одесских товарищей, пообещал дать ло¬
шадей до Кишинева. Чуть рассвело, тронулись в путь#
К концу первого дня добрались до Тараклии, сле¬
дующая ночевка была в Чадыр-Лунге, а на третьи сут¬
ки отдыхали и кормили лошадей в Комрате.
Чем ближе подъезжали к Ганчештам, тем большее
волнение охватывало Григория. Не так давно он был
в своем родном местечке — всего лишь полтора-два го¬
да тому назад. Но тогда он приезжал к сестре под сво¬
им именем, обошел многих друзей, был у Михаила По-
песку, Фишки Кройтера, открыто разговаривал со все¬
ми, встречался с друзьями детства. А теперь? В кар¬
мане паспорт на чужое имя. Он даже не сможет оста¬
новиться в Ганчештах, пройтись по скрипучим поло¬
вицам родительского домика, обнять сестер, сбегать к
друзьям, искупаться в Когильнике.
«Может, я ошибаюсь, делаю не то, что нужно, и
моя клятва в тюрьме — роковая ошибка? Может быть,
ее следует позабыть и начать другую, открытую
жизнь?*. Но тут же другой голос возразил: «Нет, я не
ошибся, дав клятву бороться до последнего вздоха о
ненавистным самодержавием и эксплуататорами!
Нельзя забыть клятву! >
В Ганчештах так же поблескивал Когильник, тан
же за ним стоял винокуренный завод, куда Гриша бе¬
гал к отцу. Вот показались приземистые глинобитные
хижины с почерневшими от времени соломенными и
камышовыми крышами, увенчанными гнездами аис¬
тов, А вот белая чистая хатка отца. Зарывшись в соло¬
му, чтобы никто из прохожих его не узнал, он внима¬
тельно смотрел на дом, надеясь хоть мельком увидеть
сестер. Но во дворе никого не было, только большая
88
кудлатая незнакомая собака выскочила из калитки и
с громким лаем сопровождала каруцу до следующей
хатки. Со щемящей болью в сердце Григорий смотрел
на удаляющийся отчий дом, напоминающий ему дет¬
ство, такое далекое и такое милое.
Заночевали в Бардарском лесу, неподалеку от Ган*
чешт. Не желая встречаться с кишиневскими страж¬
никами, за б—6 верстедо города Котовский попрощал¬
ся с возницей и, свернув на проселочную дорогу, на¬
правился к конечной цели своего путешествия.
В Кишинев Григорий прибыл поздно вечером. Но
не пошел сразу на Киевскую улицу, а притаился у ог¬
рады церкви, что на Мунчештской улице, у железно¬
дорожного вокзала. Только на рассвете, когда город
слал, постучал в знакомое окошко и спрятался в те¬
ни навеса. В доме кто-то задвигался, грохнула опроки¬
нутая табуретка. К окну подошел Зельцман. Увидев
его, как всегда всклоченную, голову, Котовский с об¬
легчением вздохнул и вышел из укрытия.
Здесь, у старого приятеля и надежного человека,
он и поселился до налаживания связей с революционе¬
рами города.
После получения известия из Петербурга о цар¬
ском манифесте 17 октября Кишинев снова забурлил.
Весь город был охвачен тревожным и радостным наст¬
роением, ожиданием чего-то. Александровскую улицу
запрудили толпы. Полиция пыталась разогнать лету¬
чие митинги, а народ все шел и шел со всех окраин
города. Демонстранты направились на Немецкую пло¬
щадь.
По городу поползли зловещие слухи, что черная
сотня намерена устроить «варфоломеевскую ночь», на¬
пасть на «врагов царя и отечества» — интеллигентов и
евреев...
На дверях некоторых кишиневских домов появились
кресты — намечались будущие жертвы. Повсюду го¬
ворили о предстоящем погроме евреев и вожаков ре¬
волюционного движения. Черносотенцы начали напа¬
дать на участников манифестаций, применять огнест¬
рельное оружие.
Сложные и чрезвычайно запутанные были тогда
социальные взаимоотношения в Бессарабии. Многове¬
ковая жестокая эксплуатация, бесправие и неграмот¬
ность крестьян сделали многих из них покорными и
89
почтительными к властям. Царские чиновники чув¬
ствовали свое превосходство над «туземцами ». А вы¬
бившиеся в чиновники богатеи из молдаван даже сты¬
дились своего происхождения, готовы были трижды
отречься от всего национального, лишь бы удостоиться
чести попасть в число «верноподданных» и «смыть по¬
зор» принадлежности к молдавскому народу. Одним
из таких перевертышей был редактор монархической
газеты «Друг» Крушеван. Он и его черная сотня пы¬
тались отвлечь народ от революционного движения,
Организовывали еврейские погромы в Кишиневе.
Монархисты типа Крушевана кричали, что «Бесса¬
рабия является счастливым исключением» и не пой¬
дет за революционно настроенной Россией. Новее же,
боясь народного гнева, они соглашались даже разре¬
шить отправлять службу на молдавском языке. Вме¬
сто «Господи помилуй!» дьячки в церквах, обслужи¬
вавших молдавское население, тянули «Доамне милу-
еште!». Это кое-кого устроило, ко не могло ликвидиро¬
вать классовые противоречия. Гнет был настолько тя¬
желым, издевательства настолько ощутимы, что за¬
битый крестьянин начинал расправлять спину — тру¬
довые бессарабцы пошли за революцией и не стали
на путь Вандеи, который ей прочил предатель Кру¬
шеван.
Неповиновения и бунты все шире и шире охваты¬
вали доселе тихие волости и уезды. Крестьяне боро¬
лись за уничтожение помещичьего землевладения и
остатков крепостничества. Эта борьба бессарабских
крестьян против помещиков сливалась с борьбой все¬
го народа против царя и самодержавного строя. Вла¬
сти посылали на усмирение драгун, по селам рыска¬
ли карательные отряды. Но ничто не могло остановить
грозного движения крестьян.
Губернатор и жандармские власти вынуждены бы¬
ли писать в Петербург донесения о беспорядках, при¬
нявших в Бессарабии угрожающие для самодержавия
размеры.
Рост политической активности трудящихся Бессара¬
бии ускорил вступление Котовского на путь револю¬
ционной борьбы. Бывший его защитник В. А. Городец¬
кий писал: «Он не мог мириться с пошлостью, с край¬
ней несправедливостью... и нужен был только сильный
толчок, который ...захватил бы его открыто бросить
90
вызов обществу, стать на путь революции. Такой тол¬
чок не заставил себя долго ждать. Григорий Иванович
стал на путь революционной борьбы с лозунгом ♦До¬
лой социальную несправедливость!»1.
Котовский снова включился в деятельность боевой
группы экспроприаторов. Иного выбора у него не бы¬
ло. Жизнь его сложилась так, что он не нашел тогда
пути к большевикам и ему никто не помог в этом. Что
касается анархистов-коммунистов, го их в Бессарабии
было довольно много. Их лихие налеты описывались
в газетах, ими восхищались обыватели. Они были ге¬
роями, об их смелости и отваге молва шла по всей гу¬
бернии.
Однажды столкнувшись с Котовским и узнав о
его замечательных качествах боевика, анархисты за¬
хватили его и старались не выпускать из своих рук.
Они систематически давали ему задания, его смелость
и находчивость ставили в пример другим, пытались
втянуть в свою партию. Но, выполняя поручения, Гри¬
горий Котовский не хотел связывать свою судьбу ни с
эсерами, ни с анархистами — «душа у него не лежа¬
ла» к этим партиям.
Группа боевика Дорончана, в которую был вклю¬
чен Котовский, совершила ряд удачных нападений на
богачей губернского центра и уезда. В августе 1905
года несколько человек проникли в дом кишиневской
богачки Марии Яманды и захватили много золотых и
серебряных вещей. Через несколько часов после нале¬
та Котовский уже сидел в вагоне курьерского поезда
№ 2, следовавшего в Одессу. В кармане у него был
паспорт на имя купца второй гильдии. Сбыв ценности
знакомому ювелиру и погостив день на Дальницкой,
он возвратился в Кишинев, где сменил квартиру и пас¬
порт. Теперь он был Леонидом Скальским.
Как-то после приезда из Одессы, идя ночью по
Пушкинской улице, Котовский столкнулся с околоточ¬
ным надзирателем Дабижем.
— А, старый знакомый,— приветствовал тот Гри¬
гория и дружески преградил ему путь.
Они действительно были знакомы, не раз встреча¬
лись в доме одного из членов группы экспроприато¬
1 Фонд Республиканского музея Г. И. Котовского и С. Г. Ла¬
зо, инв. № 2331.
91
ров. Надзиратель многое знал о делах кишиневских
анархистов-коммунистов, помогал им. Разговорились...
— У Марии Яманды были? — спросил надзира¬
тель.
Котовский подтвердил.
— Так вот, документы, которые взяли у нее, надо
вернуть.
Котовский удивился осведомленности околоточно¬
го. И хотя эти документы он взял, чтобы уличить
одного провокатора, не желая ссориться с представи¬
телем власти, дал обещание подбросить их хозяйке.
Вскоре группа совершила нападение на квартиру
Дмитрия Семиградова и захватила у этого богатого
землевладельца крупную сумму денег и другие цен¬
ности. Вместе с Котовским в экспроприации участво¬
вал молдаванин Захарий Гроссу, с которым он впер¬
вые встретился еще в декабре 1902 года в тюремном
замке.
Николай Дорончан, под началом которого действо¬
вал Котовский, был опытным боевиком и по возрасту
старше всех—ему было не менее 40 лет. Будучи энер¬
гичным, хитрым и имея надежных информаторов, он
успешно совершал нападения на имения помещиков
или дома богатых купцов. Но одна слабость погубила
его и всю дружину — выпивка. Достаточно было Ни¬
колаю вылить кварту вина, и он делался невменяе¬
мым — придирчивым, вздорным, болтливым. В таком
состоянии в начале ноября 1905 года он столкнулся в
одном из винных погребков на Рышкановке со шпи¬
ком и выболтал ему секреты дружины. Вместе с Нико¬
лаем в погребке были схвачены два его ближайших
помощника. Правда Дорончану удалось вырваться из
лап полицейских, но его боевая группа распалась.
Котовский избежал ареста лишь потому, что укло¬
нялся от участия в пьяных оргиях, устраивавшихся
после налетов. Оставшись на свободе, он твердо решил
не ставить себя в зависимость от своеволия руководи¬
телей, забывавших о деле и товарищах. Его раздража¬
ли и возмущали легкомысленные поступки дружин¬
ников — их хвастовство, болтливость, связи с женщи¬
нами легкого поведения, излишества в употреблении
вина. «Создам свою боевую дружину! — не раз мыс¬
ленно повторял Григорий.—Подберу боевых, дисцип¬
линированных хлопцев. Тогда берегитесь, помещики и
92
толстосумы. За все расплачусь с вами сполна: и за го¬
ре народное, и за свои страдания ».
Вскоре Котовский стал реализовывать свои замыс«
лы. В его дружину вошли оставшиеся на воле из труп«*
пы Дорончана и небольшая группа мстителей, действо«
вавшая в районе села Присаки1.
Встречаясь со знакомыми, с которыми работал ti
разное время, учился, сидел в тюрьме и участвовал в
экспроприации, он убеждал их включиться в борьбу*
— Нам не нужна слава разбойников, бесшабашно
пропивающих деньги и честь,— горячо доказывал он#
— Народ ждет от нас избавления от гнета царизма, и
мы не должны жалеть для его блага даже своих жиз¬
ней. Земля должна гореть под ногами помещиков, по¬
сессоров, купцов, а после...
Что будет после, он недоговаривал, так как сам
еще смутно представлял, каким образом соединить
движение крестьянства и городского пролетариата,
чтобы свалить ненавистный царизм. Что касается за¬
дачи дружины, то он хорошо знал — она должна на¬
носить удары по самодержавию, расшатывать его хотя
бы в Бессарабии, хотя бы в отдельных уездах.
«...Я не мог,— писал впоследствии Котовский,—»
спокойно смотреть на бедствия эксплуатируемого бед¬
няка, рабочего и крестьянина — отсюда моя активная
месть к богачам сегодня и моя безграничная любовь
и преданность тем, кто тяжелым трудом добывал себе
кусок черного хлеба...»2
Посещая чайные, вокзалы, постоялые дворы, зна¬
менитые кишиневские базары, куда съезжались кресть¬
яне чуть ли не со всех концов губернии, Котовский
чутко прислушивался к людским разговорам, глубоко
вникая в горе народа, глухо роптавшего и уже поды-«
мавшегося на активную борьбу с угнетателями.
Ни одного дня Котовский не просиживал без де-»
ла — с утра до вечера ходил по городу, изучал распо¬
ложение улиц, переулков, проходные дворы у нужных
ему домов, бывал на кладбище, в церковных оградах.
Иногда на несколько дней исчезал из города, чтобы
появиться в Оргееве, Тирасполе, Раздельной или в Бен¬
дерах. Не одну пару сапог истоптал, меряя версты
9
1 ЦГИА МССР, ф. 39, д. 2049, л. 372.
2 «Г. И. Котовский*, стр. 18.
93
между деревнями, пробираясь еле заметными тропин¬
ками сквозь чащи, по дну глубоких оврагов и камено¬
ломен.
Обеспечение дружинников оружием было тогда
главной заботой Григория Ивановича. А это оказа¬
лось не так просто. Поднявшись на борьбу с царизмом,
народ вооружался. Требовалось много оружия. Оно
добывалось внутри страны, но главным образом шло
из-за границы. Большие партии поступали из бельгий¬
ского города Антверпена. Работавшие в местном порту
русские докеры и социал-демократическая группа че¬
рез матросов организовали покупку и доставку оруь
жия. Часть его попадала и в Бессарабию, через орга¬
низацию социалистов-революционеров-максималистов.
Занимаясь подготовкой дружины к боевым дейст¬
виям, встречаясь с нужными людьми, Котовский нахо¬
дил время внимательно следить за политической борь¬
бой в губернии, систематически читал газеты. Однаж¬
ды в газете «Бессарабская жизнь» он натолкнулся на
информацию о событиях в Ганчештах. В ней сообща¬
лось о том, что в Ганчештской экономии Назарова 30
временных рабочих (подольцы и волынцы) прекрати¬
ли работы, требуя сокращения рабочего дня до 12 ча¬
сов и улучшения питания. Заканчивалась информация
лаконической фразой: «С ними расправились».
«Жаль, что опоздал,— сокрушался Котовский.— На¬
до было поехать в Ганчешты и организовать там воо¬
руженное сопротивление батраков, чтобы отомстить
кровопийце». Но эту мысль он не оставил и решил ус¬
корить подготовку дружины к активным боевым дей¬
ствиям, чтобы быстрее пожаловать к Назарову, потре¬
бовать от него ответа за все его издевательства над
трудовым народом.
В дружину Котовского вначале входило пять его
верных друзей: Игнатий Пушкарев, Прокопий Демя-
нишин, Захарий Гроссу, Иван Головко и Александр
Котоман.
Вооружены они были берданками и револьверами.
Несколько раз они встречались за городом, в глубокой
балке. Там тренировались в стрельбе, договорились о
взаимодействии, сигналах, явках.
Настал долгожданный день, когда Котовский Дбт-
дал своим дружинникам первый боевой приказ. Всем
членам дружины предстояло собраться 1 декабря до
94
рассвета в Иванчском лесу, вблизи села Иваича, что
между Кишиневом и Оргеевом.
Накануне отъезда Григорий коротал ночь у своего
товарища по реальному училищу, жившего на Бендер¬
ской улице в глинобитной хате, приютившейся в трех¬
стах шагах от тюремного замка. В полночь Григорий
натянул ботфорты, надел тужурку, спрятал в карман
браунинг. Хозяин задул лампу, ощупью нашел руку
товарища и крепко пожал ее.
— Счастливого тебе пути, Гриша,— сдерживая
волнение, сказал он.— Если — неудача, скрывайся на
Рышкановке, а если все в порядке — жду.
Котовский направился на Рышкановку по заранее
разведанным дорогам, через дворы, где не было собак.
Вскоре добрался до железнодорожных путей, пересек
их и стал подниматься по косогору к Рышкановке. В
одном из дворов его уже ждали с запряженной теле¬
гой. Завернувшись в овчинный тулуп, он улегся на
копну сена, и телега тронулась. К рассвету добрались
до деревни, где на день укрылись у знакомого кресть¬
янина. Лишь стемнело, снова тронулись в путь и до
рассвета прибыли на место.
В Иванчском лесу Григорий нашел старый дуб с
глубоким дуплом и вытащил оттуда обмотанную тряп¬
ками берданку, накануне спрятанную своим челове¬
ком из села Иванча, взял патроны и зашагал к месту
встречи с дружинниками.
Сбор дружины был назначен у сваленного дерева,
недалеко от Оргеевского тракта. Все были на месте и
приветствовали своего атамана. У каждого огнестрель¬
ное оружие — берданка или браунинг, за поясами но¬
жи. Все одеты в короткие, удобные для ходьбы тужур¬
ки темного цвета, кое-кто закутался в башлык.
Со стороны Оргеева донеслись звуки. Все замолча¬
ли и стали вслушиваться. Вскоре послышался мерный
стук колес и пофыркивание лошадей.
— Внимание! — приглушенно скомандовал Григо¬
рий.—Проверить оружие, надеть маски, стрелять толь¬
ко в случае опасности, избегать жертв.
Разделив дружину на две группы и дав каждой
задание, Котовский пошел к тракту. Остальные после¬
довали за ним.
Как только экипаж подъехал к месту засады, дру¬
жинники выскочили на дорогу.
95
-— Кого везешь? — подняв руку, спросил Котов-
ский извозчика.
— Да вот, господ,— замялся тот.
Но Григорию и без объяснений было ясно, что в
экипаже были купцы, направлявшиеся в Кишинев, а
с ними одна толстая госпожа в салопе.
— Потрудитесь сдать оружие, деньги и ценности,—
приказал атаман.
- — По какому праву? — запальчиво выкрикнул
один из пассажиров и полез в карман шубы.
Григорий бросился к нему и выхватил из его руки
револьвер.
— Пока по праву сильного и по закону справедли¬
вости,— грозно, немного заикаясь, выкрикнул он.—
Мы отнимаем у вас только то, что вы награбили у на¬
рода.
Дружинники обыскали пассажиров. Небольшая за¬
минка произошла лишь с госпожой, закутанной в бо¬
гатую шаль. Ее не обыскивали, а вежливо попросили
снять золотые часы и цепочку с крестом. Каково же
было их удивление, когда вместе с золотой цепочкой
из-за пазухи выполз увесистый сверток, в котором ока¬
залось несколько десятков золотых монет, шесть «ка-
теринок* и десятка три « красненьких». Обладательни¬
цей этого дорогого свертка оказалась купчиха Анаста¬
сия Илкова, а спутниками ее — попытавшийся ока¬
зать сопротивление помещик Иван Дудниченко и ку-
ьец Иосиф Коган. В их баулах и сумках были тоже
обнаружены крупные суммы денег, золотые и сереб¬
ряные вещи.
Вскоре на тракте появился второй экипаж. В нем
сидело два солидных господина. Один из них оказал¬
ся крупным торговцем скотом и хлебом Аврумом Полон¬
ским, а второй—арендатором Евфимием Вдовиченко.
Увидев людей в масках и блеск оружия, они без сопро¬
тивления отдали все ценности и деньги. Скрывшись в
лесу, спрятав в тайниках ружья и некоторые экспро¬
приированные вещи, дружинники разошлись, условив¬
шись через три дня собраться в Кишиневе.
Дерзкое нападение дружины Котовского на Орге-
евском тракте вызвало переполох среди купцов и по¬
мещиков. Слухи о появившихся разбойниках стали
ползти по губернии, обрастая, как всегда в таких слу¬
96
чаях, фантастическими подробностями. На поимку
злоумышленников поднялась полиция.
Пополудни 13 декабря дружина сосредоточилась в
Бардарском лесу у почтового тракта. Зная, что уезд-
ная полиция гоняется за ними, Котовский собрал дру¬
жину у оврага, тянувшегося несколько верст, а овра¬
гов полиция пуще огня боялась.
К месту сбора пришли и два новых дружинника.
Один из них — Исидор Страдничук, лет тридцати, ши¬
рокоплечий, приземистый, необычайно сильный. Гри¬
горий познакомился с ним еще в имении Недова, где
они были чернорабочими. После этого Исидор работал
на бойне, откуда был уволен за подстрекательство ра¬
бочих к забастовке.
Заняв удобные места у тракта, дружинники залег¬
ли. Вскоре со стороны Ганчешт показался экипаж.
Вместе с Пушкаревым Котовский выскочил на тракт
и, остановив лошадей, направил дуло ружья на сидев¬
ших в экипаже барышников.
Во время обыска пассажиров извозчик пожаловал¬
ся, что пассажирам нечем будет с ним расплатиться.
— Тебе еще не заплатили? — спросил его Григо¬
рий.— Тогда сделаем это мы! — С этими словами он
вынул из кармана трешку и передал ее извозчику, при¬
казав продолжать путь на Кишинев и ни с кем не
вступать в разговоры. По дороге на Ганчешты дру¬
жинники встретили еще один экипаж, в котором нахо¬
дились местечковые торговцы, направлявшиеся в Ки¬
шинев. И им пришлось расстаться со своими деньгами
и ценностями.
Получив сообщение об «ограблениях» на Ганчешт-
ской дороге, уездный исправник примчался к месту
происшествия. Но дружинников и след простыл. Со¬
провождавшие исправника несколько десятков конных
и пеших стражников прочесали лес, заглянули в овра¬
ги, но все напрасно. Полиция ломала голову, где и
когда еще ждать эту неведомую и грозную силу, но
никаких закономерностей в действиях «преступников»
установить не могла. Было ясно, что руководит на¬
летами умный и хитрый вожак и что все нападения
носят политическую окраску — ни один бедный чело¬
век, ни один возница не были обижены. Более того, по
губернии стала распространяться молва, что в лесах
Бессарабии появились разбойники, которые отнимают
4
97
деньги и ценности у богатых и раздают их бедным. И
симпатии народа переходили на сторону «разбойни¬
ков», что больше всего беспокоило губернское началь¬
ство.
Больше десяти дней дружина Котовского не дава¬
ла о себе знать и лишь утром 22 декабря появилась в
Пашканском лесу у Оргеевской дороги. К этому дню
Котовский тщательно готовился — он знал, что в Ор-
гееве открывается ярмарка и кишиневские торговцы и
перекупщики поедут туда с большими деньгами.
В нескольких верстах от Кишинева дружинники
встретили сани и дилижанс, ехавшие в Оргеев. В них
сидело до десяти пассажиров, одетых в добротные шу¬
бы и шапки. «Возможно, переодетая полиция?» —по¬
думал Котовский, но все же рискнул.
Как только сани поравнялись с дружинниками, те
с криком выскочили на тракт и навели на пассажиров
оружие. Котовский подошел к первым саням.
— Господа, не бойтесь, казнить не будем. Прика¬
зываю сдать оружие, ценности и деньги.
Испуганные пассажиры без команды подняли тря¬
сущиеся руки. «Значит, барышники, кровопийцы»,—
решил Котовский и не ошибся. Как после установило
следствие, в первых санях находились купцы Блима
Гробокопатель, Мендель Кацап, Мендель Вассерман,
помещик Степан Чеботарев.
Пушкарев и другие дружинники бросились к са¬
ням и стали обыскивать сидевших в них. Возницы же
всем своим видом показывали, что происходящее их
мало касается и что они только ждут приказа тро¬
гаться.
Когда осмотр саней заканчивался, Григорий услы¬
хал возню и шум у стоявшего сзади дилижанса, а за¬
тем чей-то крик. Бросившись туда, увидел, что ог.ли из
новичков выволакивал из дилижанса за воротник мо¬
лодого монаха и кричал на него:
— Тьт, сукин сын, все свои деньги спустил в бар¬
дака х Кишинева и едешь без денег!
Он бросил монаха на землю и уже занес над ним
приклад ружья. Ко увидев разъяренного атамана,
дружинник отступил и опустил ружье — он сообразил,
что нарушил уговор не причинять экспроприируе¬
мым никакого физического насилия.
Вглядевшись в глубь дилижанса, Котовский заме¬
98
тил там съежившегося попа и посуровел сразу — уж
очень не любил их. Столкнувшись с грозным взглядом
атамана, поп перекрестил его широким крестом.
— Не верю ни тебе, ни твоему благословению,—
ответил Григорий на этот жест попа.—Лучше потряси
мошной, а я твои деньги отдам беднякам. Это их ус¬
троит больше, нежели твои благословения да обеща¬
ния рая небесного.
Поп послушно вынул кошелек. К своему удивле¬
нию, Котовский в глубине дилижанса рядом с попом
увидел черноокую, смуглолицую девушку, с которой
случайно как-то встретился на улице Кишинева в ок¬
тябрьские дни прошлого года. После он часто искал
ее на шумной Александровской улице и в тихих пере¬
улках города, но тщетно. И вот встреча. Он чуть за¬
метно улыбнулся девушке, и она ответила ему тем же,
опустив длинные ресницы.
Хотя и напуган был поп, но увидел это и затаил в
душе подозрение. «Наверное, сообщница»,— решил он
и, приехав в Оргеев, о своей догадке сообщил полиции.
Девушка рассказала на допросе о случайной встрече
в Кишиневе, сообщила приметы незнакомца, но име*
ни, фамилии, адреса она не знала.
Операция заняла всего несколько минут, ко за это
время подъехало около 40 подвод и саней. Чтобы не
осложнять обстановку, Котовский, выбрав подводу,
запряженную четверкой лошадей, дал дружинникам
команду садиться. Подводчик стегнул буланых, и они
резво побежали по укатанному снегом тракту.
Верстах в семи от Кишинева дружинники нагнали
сани с богатыми пассажирами и экспроприировали
много денег и ценностей. То же самое они проделали
и со встретившимися тремя экипажами.
Свернув на проселочную дорогу, дружинники на¬
правились к Кишиневу. Котовский мысленно ругал
себя за то, что слишком увлекся экспроприацией,—
полиция, возможно, уже извещена и могла организо¬
вать погоню. Когда подъехали к пригороду Кишинева,
было темно. Подсев к подводчику, Григорий предупое-
дил его:
— Ты ничего не видел и ничего не знаешь... И упа¬
си бог, заявить в полицию!...
Подводчик понимающе кивнул головой и улыбнул¬
ся.
4*
99
В тот же вечер кишиневский исправник получил
от помощника Оргеевского исправника Царна теле¬
грамму :
«Пашканском лесу совершено вооруженное напа¬
дение на проезжающих. Ограблен Чеботарев, Кацап,
восемь человек. Глава шайки блондин, синем пиджа¬
ке. Примите меры задержанию злоумышленников».
Через сутки под покровом ночи в убежище, нахо¬
дившееся в богатом доме на Екатерининской улице,
пришел Прокопий ДемяниШин. К его приходу Котов¬
ский разделил экспроприированные деньги на две рав¬
ные части. Одна предназначалась для передачи руко¬
водителю Кишиневского комитета анархистов-комму-
нистов, а другую поделили на равные части по коли¬
честву участвовавших в экспроприации дружинников,
выделив из нее необходимую сумму содержателям кон¬
спиративных квартир, на нравоучение бедных учени¬
ков и учениц гимназий, студентов-бессарабцев, кото¬
рым и раньше помогали, пересылая им деньги по поч¬
те от «неизвестного».
Проводив друга, Котовский стал продумывать план
дальнейших действий.
«Несколькими револьверами стало больше,— раз¬
мышлял он,— так что можно подключить новых дру¬
жинников и ехать в Ганчешты к Артемию Назарову,
чтобы проучить его хорошенько». Котовский все время
держал в памяти этого паука, разбогатевшего на жес¬
токой эксплуатации и обмане окрестных крестьян. Он
вспомнил попытку устроиться на работу в его имение.
Вспомнил и сообщение «Бессарабской жизни» о рас¬
праве с батраками, жалобы многих ганчештских кре¬
стьян на притеснения, незаконные штрафы и обсчеты.
«И маску не надену. Пусть дрожит, собачья душа».
Решив устроить налет на квартиру Назарова в
ночь под Новый год, Григорий стал готовиться к опе¬
рации. Одетый под цыгана, он ездил в Ганчешты,
встречался с Михаилом Попеску, вместе с ним изучал
подходы к дому Назарова, распорядок дня и населе¬
ние экономии. Собрав в заброшенной штольне камено¬
ломни дружину, он подробно обсудил план предстоя¬
щей операции.
Глубокой ночью за два дня до Нового года из Ки¬
шинева в сторону Ганчешт выехали две подводы. В
одной из них, укутавшись в кожух, лежал Котовский,
100
Рядом с ним сидели два дружинника, впервые привле¬
ченные к операции. Извозчиками были старый еврей,
рекомендованный ему как надежный человек, и мол¬
чаливый украинец, не раз обслуживавший дружину в
ее походах.
В 3—4 верстах от Кишинева подсели остальные
дружинники. Стало шумно, весело. Все устраивались
поудобнее, шутили, смеялись, но не говорили ни слова
о цели поездки.
Не доезжая до Ганчешт, дружинники оставили
подводы и разошлись по указанным адресам. Григо¬
рий направился к Михаилу Попеску. Там его ждала
неприятная новость — хозяин дома сообщил, что пос¬
ле нападений на ганчештской дороге Артемий Наза¬
ров дня два-три тому назад внезапно уехал со всей
семьей в Кишинев и на нескольких подводах увез с
собой добро.
— Не горюй, фрате1 Гриша, Назаров не уйдет от
нас, мы еще с ним рассчитаемся,— успокаивал Попе¬
ску, видя, как расстроился друг.— Не удалось поздра¬
вить с Новым годом, так недалек Великий пост, а там
и Христов день. Так что ты с ним еще встретишься. А
чтобы не возвращаться с пустыми руками, загляните
к купцу Гершковичу. Этот стервятник недалеко от На¬
зарова улетел и людям не меньше подлости делает.
Вся округа от него стонет, всех бедняков он за горло
держит... В общем, если ты согласен, сбегаю я к Фиш¬
ке, узнаю, что делается в доме Гершковича... Фишка
тоже злой на него как тысяча чертей.
— Постарайся привести Фишку сюда,— попросил
Григорий.
Он ухватился за предложение друга. Купец Герш¬
кович, разбогатевший за последние годы на различ¬
ных спекулятивных махинациях, обмане, обмере и об¬
весе крестьян, тоже был у него на учете.
Вечером дружинники собрались в доме Попеску.
Вскоре вернулся хозяин с Фишкой Кройтером. Увидев
Григория, тот бросился к нему, обнялись, расцелова¬
лись.
— Как ты похудел, дружище,— участливо пока¬
чал головой Григорий, разглядывая тощую фигуру
друга детства, которого не видел более двух лет.
1 Брат (молд.).
101
Фишка уже знал о цели прибытия Григория и без
лишних слов рассказал о расположении комнат в до¬
ме Гершковича, даже высказал предположение, где мо¬
гут храниться деньги и ценности.
— А теперь встретим Новый год! Ведь полночь на¬
стигнет нас в лесу, не до встречи будет,— предложил
Григорий.
На столе появилось вино, горячая мамалыга, хо¬
лодец, капуста, огурцы, баклажаны.
Оглядев хатку и убедившись, что дверь плотно за¬
крыта, а окна занавешены ряднами, Котовский обра¬
тился к сидящим:
— Друзья мои! Никто из вас не предполагал, что
будет встречать Новый год, прячась от людских глаз,
как Иисус Навин со своими учениками на тайной ве¬
чере. Не наша в этом вина. Мы не разбойники, а на¬
родные мстители. Бедные люди нас не боятся. А бога¬
теи пусть берегутся,— потряс он своим увесистым ку¬
лаком над головой.— Мы должны были справлять Но¬
вый год у Назарова, в его роскошной гостиной, там
стол богаче, чем у Попеску. И жаль, что хитрая лиса
улизнула. Но мы еще придем к нему. А теперь выпьем
за наше святое дело. За счастье обездоленного и пору¬
ганного народа! Спасибо тебе, Попеску, за кров и тебе,
Фишка, за нержавеющую дружбу!
Залпом выпил полуквартовую кружку вина и с ап¬
петитом стал закусывать. Его примеру последовали
все присутствовавшие.
Часов около шести вечера дружинники по-одному
вышли из хаты Попеску и направились к дому купца.
Трое остались во дворе на страже, а шесть человек во
главе с Котовским вошли в квартиру. В доме, кроме
Зайделя Гершковича, были его жена, племянник и
приказчик.
Увидев в дверях незнакомых в масках, вооружен¬
ных револьверами, Гершковичи остолбенели.
— Не двигаться,— повелительным тоном произнес
Котовский.— Экспроприируем у вас награбленное у
народа добро. Все деньги, изделия из драгоценных ме¬
таллов и камней выложить на стол.
Жена Гершковича подняла крик и бросилась к вы¬
ходу. После водворения тишины Котовский снова пов¬
торил свое требование. Хозяева дома стали суетливо
открывать дверцы комода, вынимать оттуда шкатул¬
102
ки, туго завязанные узелки. Взоры всех были прико¬
ваны к чете Гершковичей и никто не заметил, как их
племянник метнулся к запасному ходу и, выскочив
на улицу, поднял крик, а затем юркнул в лавку дяди,
находившуюся напротив. Григорий погнался за бегле¬
цом. Поймав мальчишку, повел его в квартиру купца.
Но на крик сбежались соседи, а брат Гершковича
Лейзер выскочил из своей квартиры с револьвером в
руках. Однако Котовский уже был в доме. Когда туда
вбежал Лейзер, его схватили и обезоружили.
Видя, что обстановка осложнилась, Котовский при¬
казал забирать ценности и отходить. На улице он стая
отстреливаться от наседавшего пристава Сандуцы и
подоспевших стражников. Ударом кулака пришлось
свалить прыгнувшего на него из-за угла купеческого
приказчика.
У дома Гершковича собралась большая толпа. Впе¬
реди стоял огромный мужик — староста или сотский.
Он требовал, чтобы собравшиеся хватали разбойников,
но те нерешительно переступали с ноги на ногу, а не¬
которые, пользуясь темнотой, незаметно отступали и
скрывались с глаз начальства.
Дружинники стали отходить в лес, однако им пре¬
градили путь вынырнувшие из-за соседних домов
стражники. Один из них пытался схватить Григория,
но тот поднял ружье и приказал освободить дорогу.
Растерявшийся стражник повиновался, но другие от¬
крыли стрельбу. В перестрелке был ранен сосед куп¬
ца — Левит.
Дружинникам удалось прорваться в лес, и вскоре
они собрались в условленном месте на одной из полян
Бар даре кого леса. Некоторые из них были смущены и
растеряны.
— Что приуныли? — обратился Григорий к своим
побратимам.— Радоваться надо! Ведь мы выполнили
задачу и взяли немалую добычу. Что же касается пе¬
рестрелки и отступления, то это следовало предвидеть.
Мы выдержали первое испытание, первую проверку
боем и не разбежались. Кого испугала стрельба, мы
насильно держать не будем — может уходить.
Котовский обвел взглядом дружинников, но ни
один из них не отказался от своей клятвы, никто не
захотел оставить дружину.
Спустя четыре дня после нападения на Гершкови¬
103
ча из парадного подъезда дома, расположенного на
одной из центральных улиц Кишинева, вышел богато
одетый господин. Торчащая лопатой черная оклади¬
стая борода и закрученные буравчиками напомажен¬
ные острые усики придавали ему бравый, залихват¬
ский вид. Господин неторопливо шел по улице, оста¬
навливался у витрин магазинов. На пересечении Ми¬
хайловской с Николаевской подошел к городовому и
что-то спросил. Тот козырнул господину, который в
свою очередь небрежно приложил два пальца правой
руки к богатой каракулевой шапке.
Это был Григорий Котовский, следовавший на явоч¬
ную квартиру кишиневских анархистов-коммунистов.
Войдя в ювелирный магазин на Николаевской улице,
господин направился к конторке хозяина Райца и, ви¬
дя, что никого нет, дружески хлопнул ювелира по
плечу.
— Ну, что, Ицик, не ждали меня?
— Ждали, Григорий Иванович, ждали как услови¬
лись, все в сборе.
Ювелир отдернул тяжелую портьеру в одном из уг¬
лов комнатки и открыл дверь. Вошли в просторную
комнату без окон, с дверью, выходящей во двор. Здесь
уже сидели знакомые Григорию руководители киши¬
невских боевиков. По возбужденным лицам и куче
окурков, лежавших на тарелке, видно было, что онй
о чем-то жарко и давно спорили. Увидев Котовского,
они вскочили, стали обнимать его, трясти руки, гово¬
рить, перебивая друг друга.
— Поздравляем тебя, Григорий, с успехом,— ска¬
зал один из присутствующих.— Твой налет на Герш¬
ковича всколыхнул ганчештских революционеров, ко¬
торым давно пора заявить о себе. Вот что пишет Кру-
шеван в своей ядовитой газетке...— Он подал Котов-
скому газету «Друг» за 3 января 1906 года.
Григорий прочел заметку под названием «Беспо¬
рядки в Ганчештах». В ней сообщалось: «1 января в
м. Ганчештах, населенном, как известно, массой ев¬
реев, вспыхнули беспорядки. Вчера на рассвете туда
выехал уездный исправник И. В. Лазо и другие вла¬
сти. К вечеру беспорядки были прекращены. По слу¬
хам, в Ганчешты вчера послан эскадрон драгун».
— Неужто все это результат налета дружины? —*
спросил Котовский, дочитав заметку.
104
— Наверняка,— с пафосом ответил комитетчик.—
Как и то, что в сегодняшнем номере «Друга» написано
непосредственно о твоих делах.
В газете сообщалось о нападении в ночь на 1 янва¬
ря на купца Гершковича неизвестных вооруженных
лиц, которые, при попытке станового пристава задер¬
жать их, начали отстреливаться и скрылись.
— Это действительно про нас,— сказал Котовский,
возвращая газету.
— Налеты дружины на помещиков, купцов, осо¬
бенно на Гершковича,— продолжал комитетчик,— не
на шутку испугали господ. Они бросают свои имения,
коммерческие дела и спешат в Кишинев под защиту
губернского начальства. Но и губернское начальство
потеряло голову, решило, что в губернии действуют
три разных дружины — в Оргееве, в Ганчештах и в
Кишиневе. На поимку возмутителей спокойствия под¬
няты все полицейские силы Кишинева, уездов и даже
драгуны. Поэтому будь осторожен, Гриша. Берегись
провокаторов. Полицейские сделают все, чтобы подо¬
слать в твою дружину предателя.
Дерзкий налет дружины на ганчештского купца
живо комментировали газеты юга России. Газета
«Одесские новости» от 5 января, рассказав о нападе¬
нии, совершенном в ночь на 1 января на богатого ган¬
чештского арендатора Гершковича, заключала: «Пре¬
следование осталось безрезультатным, так как разбой¬
ники успели добраться до спрятанных коней и уска¬
кать. В Ганчешты посланы драгуны для поимки раз¬
бойников».
— А как «урожай»? — спросил один из молча¬
ливо сидевших до того анархистов. Котовский вынул
из кармана несколько золотых часов, браслетов, цепо¬
чек и положил на стол. Потом выложил пачки денег,
в том числе четвертных. За бумажными из кармана
последовала горсть золотых монет.
— Половину,— пояснил Григорий,— отдал своим
хлопцам и студентам-бессарабцам. Оружие оставил
для дружинников.
Со скептической усмешкой наблюдал он, как коми¬
тетчики с жадностью пересчитывали деньги, рассмат¬
ривали золотые вещи. Он понимал, что добытые им
ценности и деньги были крайне нужны для вооруже¬
ния боевых отрядов, налаживания подпольных типо¬
105
графий, организации побегов из тюрем и каторги, но
ему не нравилась их жадность, их подобострастие пе¬
ред деньгами.
На этой встрече комитетчики рекомендовали Ко¬
товскому участить нападения на почтовых трактах,
усилить экспроприацию ценностей у купцов и помещи¬
ков.
— А когда же пойдем на помощь бунтующим кре¬
стьянам? — спросил Котовский.
— Это не твоя забота,— объяснили ему.— Там
есть наши люди, они и подымут на восстание всю гу¬
бернию. А твоя дружина должна терроризировать
тракты, связанные с губернским центром. Тогда, видя
бессилие властей, купцы и помещики ка стену поле¬
зут. В губернии наступит полная деморализация и раз¬
вал, власти потеряют способность управлять, и мы ста¬
нем господами положения.
Трудно было Котовскому возражать против этих
утверждений. «Если действительно другие дружины
подымут крестьян, а моя будет гонять и трясти толсто¬
сумов на трактах, тогда им небо покажется с овчин¬
ку »,— размышлял он, возвращаясь домой после встре¬
чи с анархистами.
И дружина его смело вступала в борьбу со страж¬
никами, жандармами, драгунами. Ее дерзкие нападе¬
ния держали в страхе не только толстосумов, но и
представителей власти.
«Наступает 1905 год, в который я окунаюсь цели¬
ком,— писал впоследствии Котовский...— Начинаю
террор против помещиков, фабрикантов и вообще бога¬
чей. Сжигаю их имения, забираю ценности, которые
потом раздаю бедноте в городах и селах Бессарабии.
Попытки схватить меня не удавались, так как и кре¬
стьяне, и рабочие всегда наотрез отказывались выхо¬
дить и выезжать на облавы, устраиваемые по поводу
моей поимки»*.
Часто Котовский называл своих дружинников «чер¬
номорцами» в честь броненосца «Потемкин», подняв¬
шего красный фраг революции,— он считал, что дру¬
жина продолжает дело революционных моряков-потем-
кинцев. Совершая налеты на помещичьи имения, на
купцов, царских чиновников, отнимая у них богатст¬
1 «Г. И. Котовский*, стр. 12.
106
ва и раздавая их бедным, он не ставил перед собой це¬
ли убивать богатеев. Он лишь терроризировал их, ра¬
зорял их гнезда, нарушал их покой.
В боевых действиях дружины Котовского, блестя¬
ще осуществлявшей «захватное право», бессарабские
крестьяне видели воплощение своих чаяний. Они ста¬
ли смелей нападать на помещичьи гнезда, разорять
их, захватывать помещичьи и монастырские земли, де¬
лать порубки лесов, отказываться от уплаты долгов,
расправляться с ненавистными царскими чиновника¬
ми. В глазах бессарабских крестьян дружина Котов¬
ского была окружена ореолом героизма. В то же вре¬
мя у правящих классов она вызывала ненависть и
страх. Помещики заводили собственных стражников,
требовали от губернатора драгун, на воротах усадеб
делали прочные запоры, приобретали многопудовые
несгораемые кассы и все же спали тревожно — дру¬
жина могла появиться в любое время. Действия дру¬
жины поднимали крестьян на борьбу с их злейшим
врагом — помещиками. Но это не решало главного
вопроса — уничтожения царизма. Стремясь всем серд¬
цем к свободе, к счастью народа, Котовский тогда не
знал правильного пути к свержению самодержавия, не
понимал основных движущих сил классовой борьбы,
не мог правильно оценить деятельность политических
партий, хотя интуиция подсказывала ему, что эсеры
и анархисты не те партии, за которыми надо идти. И
не случайно, длительное время помогая им материаль¬
но, он не вступал в их партии, а действовал обособлен¬
но, как бунтарь-одиночка.
Сотни конных и пеших стражников рыскали по
Ганчештскому тракту, а дружина совершала налеты
уже под Оргеевом. Дружина была подвижна и легко
уходила от преследования. Царские ищейки бросались
к месту происшествия, но дружина как в воду кану¬
ла. А в это время ее атаман разгуливал в Кишиневе.
Переодетый и загримированный под знатную особу, он
появлялся на главных улицах города, бывал в кафе,
ресторанах, театрах, богатых домах. Котовский был
умным и осмотрительным руководителем, действия его
дружины были продуманы, внезапны и стремительны.
Тактика ее напоминала тактику партизан. Губернские
власти учитывали это и принимали энергичные меры
к разгрому дружины.
107
К вечеру 4 января дружинники приехали в Оргеев и
спрятались в двух домиках неподалеку от моста через
реку Реут. После суточного отдыха они под покровом
ночи направились в Пересечинский лес и пошли по
направлению к Кишиневу вдоль тракта. Двигались
молча, один за другим, след в след. Григорий впереди.
Поступь его была легкая, осторожная. Он всматривал¬
ся в снежную даль сквозь запорошенные ветки деревь¬
ев, вслушивался в неясные звуки. Шли к облюбован¬
ному раньше участку дороги, где она делала резкий
излом. Оттуда можно было просматривать все, что де¬
лается с двух сторон дороги. А рядом был неглубокий
овраг, ведущий в лесную чащу.
К полудню 6 января добрались к намеченному уча¬
стку. На сваленных деревьях присели отдохнуть. Гри¬
горий обвел взглядом дружинников. Ни одного хмуро¬
го лица. Все смотрели на него весело, выжидающе.
— Помните Пашканский лес? — спросил Григорий
своих побратимов. — Так вот, еще раз напоминаю, мы
народные мстители, а не разбойники. Отбираем добро
и оружие только у богатых, но никакого насилия и
грубостей.
На одной из остановленных дружинниками подвод
Котовский увидел своего учителя Иосифа Григорьеви¬
ча Киркорова. Тот стал укорять бывшего воспитан¬
ника.
— Нет,— горячо возразил Григорий,— я не раз¬
боем занимаюсь, а отнимаю богатство у тех, кто его
незаконно нажил, и раздаю его беднякам. Я никого не
убил и никого не собираюсь убивать, а богатых и не¬
справедливых преследую и буду преследовать! И мы
добьемся, чтобы землей владели крестьяне, а не поме¬
щики и монастыри. Сохраните мой диплом об оконча¬
нии училища, может, он мне еще пригодится,— на
прощанье попросил он Киркорова.
На дороге показался почтовый экипаж с тремя пас¬
сажирами.
— Осторожнее, — предупредил Григорий, — поч¬
товики всегда с оружием.
Но все обошлось благополучно, впрочем, как и при
обыске трех следующих за почтовым экипажей.
Не успели отъехать эти экипажи, как из-за поворо¬
та вынырнули две подводы. Кр^ме возниц, которые у
108
ног держали охотничьи ружья, на них сидели четыре
понурых мужика, грязных и оборванных.
— Что за кортеж? — удивился Григорий и решил
остановить подводы, хотя и не исключалась опасность
вооруженного столкновения.
Дружинники высыпали на дорогу и навели ружья
и револьверы на возниц. Подводы остановились.
— Мы свои, господин начальник,— заговорил воо¬
руженный мужик с первой подводы, смешивая при
этом молдавские и русские слова,— везем в Оргеев
бунтарей.
— Вот и расскажи нам, какие они там бунтари,—
приказал Котовский.— А ружьишко-то отдай, чтобы
не мешало.
Дружинники отобрали ружья у растерявшихся ох¬
ранников.
Еще не зная, кто их остановил, мужик стал докла¬
дывать :
— Господин начальник, я десятский села Моклеш-
ты. А вот они,— указал он на сидевших в подводах,—
бунтовали против помещика Синадино, делали само¬
вольную порубку леса и подбивали односельчан, со¬
противлялись стражникам. Их арестовали, и теперь
мы везем их в Оргеевскую полицию на следствие. Вот
и документы, составленные по всей форме,— показал
он какую-то книжку и пакет.
Десятский доложил также и о том, что скоро по
тракту из Пересечино оргеевский исправник должен
везти оружие и патроны и что его сопровождают 30
вооруженных стражников. Они хотят поймать появив¬
шихся на тракте разбойников.
— Молодцы, что ловят, даст бог и поймают...—
сказал Григорий, улыбаясь.— Так где же твои доку¬
менты по всей форме? Давай их сюда.
Прочитав документы, Котовский разорвал их на
несколько частей.
— Именем революции я освобождаю арестован¬
ных!
— Что вы делаете, господин начальник,— взмо¬
лился десятский.— За это исправник съест меня да и
вас.
— Подавится, пожалуй,— усмехнулся Григорий.—
А чтобы действительно вас не обвинили, дам распи¬
ску.— Вынув из кармана блокнот, он написал на лис¬
109
те: «Арестованных освободил атаман Адский«1.— Те¬
перь езжайте и доложите своему начальству, что аре¬
стованных сдали в надежные руки.
Десятский растерянно повертел бумажку, сунул ее
в карман и, забравшись на подводу, сел рядом с дру¬
гим сопровождающим. Подводы повернули обратно.
Освобожденные бунтари вместе с дружинниками скры¬
лись в лесу. Они с охотой включились в отряд Котов¬
ского2.
В Молдавском республиканском архиве сохранился
любопытный документ, освещающий описанное выше
событие. Он гласит:
«1906 года января 6 дня помощник Оргеевского
уездного исправника Царна составил настоящий про¬
токол в следующем: сего числа явился в село Мок-
лешты десятский села Василий Иорданиев Турта и до¬
ставил разносную книгу Моклештского сельского уп¬
равления № 3 на 1905 год с изорванным на восемь
частей пакетом арестованных на имя Оргеевского уезд¬
ного полицейского управления, в котором было по¬
становление Оргеевского уездного исправника от 5 ян¬
варя 1906 года об аресте жителей села Круглика Да¬
выда Вердиша, Константина Юрко, Иллариона Греку
и Порфирия Фарамуш, каковое также порвано, и зая¬
вил, что он с жителями с. Моклепггы Михайлом Степа¬
новым Сырбу, Георгием Федоровым Блонарь, Васили¬
ем Ивановым Бушиюк, Михайлом Андреевым Калест-
ру и Константином Федоровым Постока (он же Виер)
на двух подводах из села Моклешты сопровождали че¬
тырех арестантов... и когда следовали с этими арестан¬
тами через лес у моста, по дороге в Оргеев, на тракту
их встретили семь вооруженных людей и стали спра¬
шивать, куда едут, и, получив ответ, что с арестован¬
ными, окружили подводы и стали требовать от него
книгу с пакетом, при котором сопровождались аре¬
станты и когда он, Турта, не пожелал дать книгу, то
один из них, в пиджаке черного цвета, в барашковой
шапке, в сапогах, подпоясанный кожаным поясом, за
которым были также два револьвера, в руках третий
револьвер, выхватит книгу и разорвал пакет, освобо¬
див арестованных, приказал нам с бывшими стражни-
1 ЦГИА МССР. ф. 39, д. 2049. л. С7.
* ЦГИА МССР. ф. 39, д. 2048, л. 68.
110
ками отправляться домой, а арестованных оставили
при себе. На вид ему около 30 лет, брюнет, бритый,
все остальные были также одеты в пиджаках, а у од¬
ного бывшего с двухствольным ружьем правая щека с
царапинами. Кто такие злоумышленники, я их не
знаю и видел в первый раз. Место на проезжей доро¬
ге, где было совершено нападение на нас, от г. Оргеева
находится в расстоянии не более 10 верст... Куда на¬
правились злоумышленники, в г. Оргеев или в г. Ки¬
шинев, неизвестно»1.
Когда подводы, сопровождавшие арестованных, уе¬
хали, Котовский обратился к окружавшим его дру¬
жинникам :
— Как нам быть, хлопцы? Исправник и тридцать
вооруженных стражников! Это не толстопузые куп¬
цы и даже не пристав из Ганчешт.
— Не бежать же нам от них! — буркнул Захарий
Гроссу.
— А что скажут другие? — обвел Котовский взгля¬
дом своих единомышленников.
— Уж очень охота поговорить с оргеевским ис¬
правником,— усмехнулся Игнатий Пушкарев.
— Мне тоже, да только нас восемь, а их тридцать.
Силы неравны,— растягивая слова, задумчиво прого¬
ворил Григорий.
Дружинники уже хорошо знали своего атамана.
Он, конечно, не боится, но добивается, чтобы все дали
согласие.
Наконец заговорил самый осторожный — Иван Го¬
ловко, стоявший у дуба на страже.
— Оно, конечно, силы неравные. А мы, давайте,
и не пойдем в лоб на стражников, а только попугаем
их.
— Значит, решили!— засмеялся атаман.
— Решили! — подтвердил Игнатий Пушкарев.
— Ам хотэрыт! — подхватил по-молдавски Заха¬
рий Гроссу.
— Ухвалили! — поддержал Иван Головко.
— Но нам надо быть осторожными... Стражники
не будут шутить, а подстрелят нас, как куропаток,
если мы головы или зады подставим под их пули,—
1 ЦГИА МССР, фонд Кишиневского окружного суда, т. 3,
стр. 156—167, инв. № 347.
111
заметил Григорий. Он подробно изложил план схват¬
ки, разделил дружину на две группы и объяснил Иг¬
натию Пушкареву задачу его группы.— А теперь, по¬
ка есть время, послушаем, как наш Аника-воин с соба¬
ками воевал.
Все засмеялись и повернулись к Захарию Гроссу—
они уже знали, как два дня тому назад Захарий ходил
к своей любезной, а там вместо девушки его встретили
две презлющие собаки, которые и гнали его далеко по
улице, изорвав куртку в клочья. Гроссу просил не рас¬
сказывать об этом атаману, но, видно, кто-то не выдер¬
жал. И вот теперь придется объясняться. Но ему по¬
везло. Прибежал дозорный и доложил, что из-за пово-*
рота показалось много подвод.
— Наконец-то пожаловали,— потирая руки, ска¬
зал Котовский и, обратившись к Пушкареву, сказал:
~ Ну что же, послушаем Захария в другой раз,
А сейчас встретим достойно господина исправника са*
лютом.
Вскоре мимо залегших у тракта дружинников про¬
катил экипаж исправника, за ним протарахтела пер¬
вая, вторая... шестая подводы.
Выдвинувшийся вперед Игнатий зорко ощупывал
своим острым взглядом каждую подводу и пересчиты¬
вал сидевших в них пассажиров.
— Двадцать восемь башлыков, да семь возниц, да
сам исправник,— бормотал он.
Островерхие желтые башлыки и винтовки в руках
убеждали, что это стражники.
— Да, десятский не обманул. Их много, очень
много...
При этой мысли Игнатия охватила нервная дрожь,
но только на мгновение. Овладев собой, он повернул¬
ся к дружинникам и кивнул в сторону обоза, мол —
приготовьтесь. А как только последняя подвода порав¬
нялась с кряжистым дубом, вблизи которого располо¬
жилась засада, он дважды выстрелил из ружья. Гром¬
кое эхо разнеслось по лесу. С карканьем взметнулось
воронье, с деревьев посыпался снег. Тотчас же прогре¬
мело несколько залпов.
Услышав стрельбу, подводчики хлестнули лоша¬
дей, те рванули вперед и напоролись на остановивший¬
ся экипаж исправника. Лошади метнулись в сторону.
Две подводы перевернулись. Стражники выскочили из
112
подвод и начали беспорядочную стрельбу в сторону,
где еще медленно рассеивался пороховой дым. Но дру¬
жинников там уже не было. Они отошли в глубь леса
и, рассредоточившись, беспрерывно стреляли. От выст¬
релов, от лесного эха, от крика переполошившегося во¬
ронья поднялся страшный шум, и прошло несколько
минут, пока стражники пришли в себя. Во главе с ис¬
правником, рассыпавшись цепью, пошли они в наступ¬
ление против удалявшейся группы Пушкарева. Этого
только и ожидал Котовский. Как только стражники
оторвались от обоза, он поднял своих хлопцев и с
громким «ура!» бросился к подводам.
Крики «ура!», ружейные залпы, внезапно появив¬
шиеся как из-под земли люди в черных масках на¬
смерть перепугали возчиков, и они, проклиная неудач¬
ный день и незадачливого исправника, бросились спа¬
саться в лес. Оставшиеся у подвод немногие стражни¬
ки открыли было стрельбу, но, увидев мчащихся на
них людей, побросали ружья и тоже пустились наутек.
Дружинники обыскали экипаж, подводы и извлек¬
ли оттуда три деревянных ящика с винтовками, ре¬
вольверами и патронами. Не забыв подобрать и бро¬
шенное стражниками оружие, они быстро скрылись в
лесу.
Когда запыхавшийся исправник вернулся со своим
воинством к обозу, там все было уже закончено, а дру¬
жинников и след простыл. С бранью набросился он на
охранявших обоз стражников и на переминавшихся с
ноги на ногу возниц. А в это время дружинники уже
прятали добытое оружие под корневище огромного
вывороченного дерева у кромки оврага. Все были це¬
лы и невредимы. Глаза их светились боевым огнем, а
лица возбуждены и радостны. Никто не дрогнул, ни¬
кто не побежал и не кланялся пулям.
«Да, ребята уже совсем не те, какими были в Ган¬
чештах, не подвели»,— с радостью отметил Котовский.
— Так что, теперь будем удирать? — не то спро¬
сил, не то упрекнул Эммануил Гацуляк.
— Нет, еще не пришло время,— ответил атаман.—
Подойдет Стадничук, тогда и решим, что делать...
Исидор, оставленный в засаде для наблюдения за
действиями противника, не заставил себя долго ждать.
— Фараоны подняли опрокинутые повозки, и одна
со стражником уже помчалась в сторону Оргеева,—
113
отдышавшись, сообщил он.— Оставшиеся стражники
сбились в кучу и о чем-то совещаются... Замышляют
что-то против нас, ироды!
— Ну как, хлопцы, будем бежать или еще поигра¬
ем с войском господина исправника?
— Подсыпем им перца с солью,— под одобритель¬
ные кивки всех отозвался Прокопий Демянишин.
— Добро! — поднял правую руку Котовский.—
Последи теперь ты за противником и чуть что —
мигом сюда,— обратился он к Демянишину.
Тот как будто ждал приказа, моментально скатил¬
ся на дно оврага и скрылся в кустарнике.
Не прошло и десяти минут, как Прокопий вернул¬
ся и доложил, что на тракте скопилось много подвод,
саней, экипажей, а стражники выстраиваются вдоль
дороги на расстоянии пятидесяти саженей друг от дру¬
га и как будто намереваются прочесывать лес.
— Чтобы не передумали, поможем им,— сказал
Котовский и дал из ружья два выстрела.
Сейчас же со стороны тракта послышались ответ¬
ные ружейные и пистолетные выстрелы.
— А теперь,— приказал Котовский,— цепочкой
отходить и постреливать вверх, да свои головы не под¬
ставлять под выстрелы.
Беспорядочно стреляя, стражники двинулись в
лес. Дружинники отстреливались и медленно отходили,
не отрываясь далеко от наступавших. Когда пересекли
длинную узкую поляну, Котовский кивком головы по¬
дозвал Ивана Головко и Захария Гроссу и что-то ска¬
зал им. Те бросились в кустарник и вскоре приволок¬
ли оттуда с десяток ровных, обрезанных ножами ве¬
ток.
Вдоль края поляны, у пеньков, сваленных деревьев
они приладили эти палки срезанными концами в сто¬
рону стражников, а из сухой травы и старой коры сде¬
лали подобие чучел людей. В предвечернем лесу все
это вполне можно было принять за лежащих стрелков
с ружьями.
Так в действительности и получилось.
Выйдя на поляну, стражники были встречены ру¬
жейными и револьверными залпами. Отпрянув в лес,
они залегли за деревьями и стали палить по тоочащим
впереди палкам. А Головко и Гроссу переходили вдоль
114
поляны с места на место и стреляли, создавая впечат¬
ление действующей цепи стрелков.
В то время как исправник кричал, чтобы лучше це¬
лились, и пытался поднять стражников в атаку для
окружения разбойников, Котовский и пять его това¬
рищей пробрались к правому флангу стражников.
Вскоре там грянули выстрелы, и громкое «ура!* раз¬
неслось по лесу. Одновременно Головко и Гроссу то¬
же стали палить из ружей и во все горло кричать
«ура!»
Внезапные выстрелы и крики на правом фланге и
в тылу ошеломили стражников. Не слушая приказов и
ругательств исправника, они повернули назад и побе¬
жали к тракту. Последним бежал исправник, прокли¬
ная своих трусливых воинов. Но при этом он не за¬
бывал каждую минуту с опаской оглядываться — не
настигают ли разбойники. Как назло, когда пробирал¬
ся сквозь кустарник, шашка его запуталась между
ветками и заклинилась. Дернул раз, другой, но ветки
крепко ее держали. Тогда исправник повернулся, еще
больше нагнулся и попятился задом к тракту. Осво¬
бодившись таким образом от шашки, он бросился до¬
гонять свое воинство.
Дружинники преследовали стражников до самого
тракта и остановились только, увидев стоявшие там
подводы.
— Хватит!— приказал Котовский.
Дружинники направились к ближайшей деревне,
чтобы нанять подводы и еще до рассвета добраться до
Рышкановки.
Григорий шагал впереди, на правом плече нес два
ружья, а в карманах бекеши два отобранных револь¬
вера. Влажная рубашка прилипала к спине, по вискам
скатывались капли пот^ Но настроение было как ни¬
когда хорошее. О себе не думал, радовался за своих
верных товарищей. С трудом сдерживал себя, чтобы
не запеть веселую песню или, повернувшись, не за¬
ключить в объятия своих боевых друзей, которые про¬
явили героизм и сметку.
«Соберу-ка я дружину в 30—40 человек, тогда нам
и драгуны не будут страшны. Подымем крестьян бли¬
жайших уездов и тогда не только Кишинев, вся гу¬
берния будет нашей. Надо увеличивать дружину. Ору¬
жие есть и еще достанем».
115
Добравшись до своей конспиративной квартиры,
Котовский целый день проспал, только поздно вече¬
ром проснулся, да и то не сам — разбудил хозяин. Ра¬
достный, улыбающийся.
— Ты знаешь, Гриша, в городе переполох. Очевид¬
цы говорят, что Оргеевский и Ганчештский тракты
захватили вооруженные дружины. Потрошат купцов и
чиновников, разгоняют стражников. Два эскадрона
драгун уже послали в погоню за разбойниками... Не
твоя ли это работа?..
На следующий день на улицах, в постоялых дво¬
рах, в чайных, на базарах Григорий прислушивался
к разговорам мастеровых, мещан, приезжих крестьян.
И всюду говорили о нападении на Оргеевской дороге,
высмеивали полицию. Слухи об этом нападении за сут¬
ки докатились до губернского центра, обросли подроб¬
ностями, небылицами, выросли до гигантских разме¬
ров. Десятки крестьян, бывших свидетелями паничес¬
кого бегства стражников из леса, рассказали об этом
случае сотням односельчан и встречных путников, а
те разнесли о нем повсюду, кое-что добавив, кое-где
приукрасив, подмалевав, подсыпав перцу, вволю по¬
смеявшись над толстосумами, начальством и полицией.
На третий день во всей губернии только и говори¬
ли что об оргеевской истории. Об освобождении груп¬
пой вооруженных лиц арестованных, о разгоне ими
отряда стражников и захвате большой партии оружия
вскоре стало известно губернатору — камергеру его
величества Харузину. А тут еще Крушеван ударил в
набат в своем болтливом «Друге».
«Опять дневные вооруженные грабежи,— сообщал
корреспондент из Оргеева,— в пересечинском лесу*
Что же это в самом деле такое? Уже и стражники вве¬
дены, а здесь на трактовой дороге Оргеев—Кишинев со¬
вершенно нет проезда...».
Прочитав сообщение, губернатор поморщился, как
от зубной боли, и обвел заметку синим карандашом.
Прочел он также сообщение из Ганчешт о страхе, выз¬
ванном среди населения нападением на Гершковича,
и о мерах домовладельцев по охране своего богатства,
И эту заметку обвел карандашом и тут же приказал
вызвать оргеевского исправника Брониковского.
— Какой же ты исправник,— шагая по кабинету,
распекал губернатор Брониковского,— когда ты, уди¬
116
рая от воров, потерял преподнесенную тебе за храб¬
рость шашку? Кто командует в уезде, ты или разбой¬
ники?
Брониковский молчал, и это еще больше распаляло
губернатора. В конце концов он просто выгнал исправ¬
ника из своего кабинета. Однако, успокоившись, при¬
шел к выводу, что дело не только в растерянности ис¬
правника, айв грозном, неведомо откуда свалившем¬
ся на его голову противнике. Жандармский начальник
уже докладывал, что атаманом является некий Котов¬
ский, выпускник Кокорозенской сельскохозяйственной
школы, умный, хитрый, знающий душу крестьян. Но
это только предположение жандарма.
Все же этим предположением власти немедленно
воспользовались. Разыскали фотографию духового ор¬
кестра Кокорозенского сельскохозяйственного учили¬
ща, где был изображен Г. И. Котовский. Собрали дру¬
гие сведения и начали действовать более уверенно. А
в это время Котовский разгуливал по Кишиневу. Оде¬
тый под провинциального богача, в мешковатом чер¬
ном костюме, в тяжелой шубе он как-то подкатил на
пароконном экипаже к чайной «Новый Ардаган» на
Александровской улице в Армянской ограде. Был уже
вечер, и все окна заведения ярко светились. Славилась
«чайная» не чаем, а шашлыками, готовившимися пова-
ром-кавказцем. А где шашлык, там, как известно, и
выпивка. Поэтому на огонек сюда забегали озябшие
чиновники, заезжали и более сановные птицы.
В крохотном уютном номере Котовский встретился
с однокашником по реальному училищу Андреем Jla-
пицким. Когда выпили бутылку французского и уто¬
лили аппетит ароматным шашлыком, разговорились.
— Так вот, Гриша,— начал Андрей и поперхнул¬
ся, вспомнив, что не имеет права здесь так обращаться
к товарищу, находившемуся на нелегальном положе¬
нии.
Котовский улыбнулся и назвал имя и отчество, со¬
ответствующие паспорту, лежавшему в боковом кар¬
мане его сюртука.
— Так вот, друг,— продолжал тот, понизив голос.—
Брат мой, служащий канцелярии губернатора, расска¬
зал мне, что несколько дней тому назад губернатор по¬
лучил из Бендер донесение о вооруженном бунте цело¬
го села Комрат с десятитысячным населением. Вос¬
117
ставшие арестовали и избили пристава, урядника и
других чинов и потребовали освобождения из-под аре¬
ста своего вожака-студента Галацана. Среди жителей
села распространяются прокламации, в которых кре¬
стьяне призываются к захвату помещичьей земли, рас¬
сказывается о будущем свободном государстве. Ком-
ратцы объявили село республикой. Они вооружены
ружьями, вилами и готовы защищать свою республи¬
ку до конца. К месту событий выехали вице-губерна¬
тор г. Кнолль и товарищ прокурора г. Фрейнат в со¬
провождении эскадрона драгун. Сегодня утром со стан¬
ции Лейпцигская г. Кнолль запросил телеграфно у
губернатора еще эскадрон.
♦Оказывается, уже целое село восстало и неделю
живет без царских чиновников, а меня убеждают за¬
ниматься только трактами и не лезть к крестьянам...
Нет, теперь уж я обязательно полезу*,— решил Гри¬
горий.
Расплатившись за ужин и распрощавшись с това¬
рищем, Котовский помчался в другой конец города,
чтобы договориться о встрече с комитетчиками. Через
сутки у ювелира Райца он передал им большую сумму
денег и несколько золотых вещей. Его хвалили за «по¬
трясающую* операцию на оргеевской дороге, взвол¬
новавшую всю губернию, намекали, что скоро поды¬
мется крестьянство и ближайших к Кишиневу уездов.
— Вы только намекаете да собираетесь,— упрек¬
нул он комитетчиков,— а в Комрате крестьяне уже
воюют с драгунами.
— Отвоевались!— прервал его один из комитетчи¬
ков и сообщил о том, что два дня тому назад в село
нагрянули драгуны и расправились с «республикой*, а
многих зачинщиков угнали в Кишинев.
— И вы не помогли восставшим!— со злостью про¬
шептал Котовский.
Еще не угасли разговоры о нападении на оргеев-
ском тракте, об освобождении арестованных и сраже¬
нии со стражниками, как в Кишиневе заговорили о
новом дерзком налете на богатого ростовщика.
К особняку на Александровской улице подъехал
роскошный фаэтон. Из него вышел важный господин и
направился к подъезду. Городовой откозырял знат»
ному гостю.
118
Приехавшего встретила девушка — дочь ростов¬
щика.
Она знала, что отец ждет какого-то господина.
— Папы нет,— сообщила она.— Но скоро придет.
— Я подожду,— вежливо ответил господин.
Он оказался любезным и разговорчивым. За бесе¬
дой не заметили, как прошло время. Но вот приехал
ростовщик, и гость представился ему: атаман Котов¬
ский! Тот хватается за сердце, девушка бледнеет и
обессиленно опускается в кресло. А Котовский успо¬
каивает их и вежливо требует от ростовщика крупную
сумму денег и предупреждает:
— Все ваши деньги будут переданы бедным людям,
нуждающимся в них. Хоть раз в жизни сделайте добро
людям.
Попав в западню, ростовщик открывает сейф и пе¬
редает Котовсксму несколько увесистых пачек катери-
нок, четвертных и красненьких. Эти деньги он приго¬
товил крупному скототорговцу, который вот-вот дол¬
жен прибыть, но Котовский опередил его.
Выйдя на улицу, Григорий Иванович козырнул го¬
родовому, чем тот был весьма польщен, и, не торо¬
пясь, сел в экипаж. Бравый кучер, а это был Пушка-
рев, стегнул лошадей, и они резво помчались по улице.
Спустя несколько дней после этого случая киши¬
невский уездный исправник письменно доложил губер¬
натору, что многие жители сгоревшей деревни Киши¬
невского уезда получили от неизвестного крупные сум¬
мы на строительство домов. Исправник связывал это
событие с ограблением ростовщика на Александров¬
ской улице.
Как-то встретив на дороге нескольких жен¬
щин, ехавших з город за пенсией, и узнав, какую сум¬
му им выдадут, Котовский достал из кармана деньги и
роздал их. Многие бедные матери получали от «неизве¬
стного» деньги на содержанке детей, бедняки и бат¬
раки — на покупку лошадей и волов. Крупные суммы
передавал «неизвестный» Красному Кресту и для ока¬
зания помощи политзаключенным. Молва об этих доб¬
рых делах «неизвестного», о которым все чаще и ча¬
ще связывали имя Котовского, разносилась по всей
губернии.
Обстоятельства потребовали от Котовского нового
перевоплощения. И вот он жиоет в губернском центре
119
под именем крупного орловского помещика, ездит на
вечера, балы, знакомится с влиятельными лицами.
Как-то выйдя из номера, увидел удаляющуюся по ко¬
ридору фигуру. Низкий, коренастый человек походкой,
взмахом руки, манерой держать несколько склоненной
влево голову напомнил кого-то знакомого. Только
модный костюм делал его чужим. «Неужто, Шалль»,—-
обрадовался Котовский и догнал идущего. Тот чуть от¬
странился и повернул голову. Взгляды их встретились.
Да, это действительно был Михаил Шалль. Друзья
вошли в номер и долго делились новостями. Михаил
рассказал, что заарендовал фруктовый сад, женился
и у него уже растут дети. Он и Григория стал угова¬
ривать работать по агрономии, но тот ответил:
— Вот когда разгоним помещиков, тогда и зай¬
мусь агрономией.
Друзья расстались, чтобы встретиться вновь только
через семнадцать лет.
Вскоре по городу и губернии разнеслась ошеломив¬
шая всех новость: Котовский напал на Крупенского—
предводителя губернского дворянства, руководителя
бессарабской партии центра. И как всегда, из уст в
уста передавались мельчайшие подробности этого дерз¬
кого нападения.
На званом вечере у Крупенского собрались поме¬
щики, отцы города. Всякому лестно побывать в го¬
стях у бессарабской знаменитости. В числе гостей и
Котовский. Его пригласил знакомый хозяина, не раз
встречавшийся с «богатым орловским помещиком» то
в ресторане, то за карточным столом. В гостиной об¬
суждается волнующая всех тема — о Котовском. Один
из гостей, обращаясь к напыщенному хозяину, подобо¬
страстно спрашивает его:
— Ну, а если бы Котовский попался вам, вы бы
ему намяли бока?
— Да, от меня он бы не ушел,— заносчиво отвеча¬
ет Крупенский.
Заинтересовавшись разговором, «орловский поме¬
щик» спрашивает Крупенского:
— А что бы вы сделали, если бы Котовский нео¬
жиданно явился к вам?
— Пусть только явится! Из браунинга, который
всегда лежит у меня на стуле у кровати, я бы раскро¬
ил ему голову.
120
Гости разъехались, а глубокой ночью на особняк
Крупенского был совершен налет. Котовский не стал
будить крепко спавшего хозяина, лишь рядом с его
браунингом оставил записку: «Не хвались идучи на
рать, а хвались идучи с рати». Дружинники взяли у
Крупенского ковер — подарок шаха персидского, и
палку с золотой отделкой, подаренную эмиром бухар¬
ским.
Спустя несколько дней по губернии гулял не ме¬
нее занимательный рассказ о посрамлении Котовским
х;вастливого помещика Негруша. Тот хвастался, что
не боится никаких разбойников, в том числе и Котов¬
ского, так как в его кабинете есть кнопка к звонку,
проведенному в полицейский участок.
— Нажал кнопку на полу, и полиция мчится ко
мне,— хвастался помещик. Каков же был ужас хва¬
стуна, когда однажды вечером к нему явился Котов¬
ский с двумя дружинниками и скомандовал:
— Ноги вверх!
По губернии гуляла то ли быль, то ли легенда о
том, как Котовский припугнул настоятеля одного из
монастырей. Как-то крестьяне пожаловались ему, что
от этого настоятеля буквально житья нет — опутал
всех долговыми расписками.
Переоделся Котовский в одежду монаха и проник
к настоятелю в келью. Назвав свое имя, потребовал
от него все долговые расписки и разорвал их. После
заставил настоятеля лечь в постель и положил ему на
лоб «бомбу».
— Лежать и не двигаться,— приказал он перепу¬
ганному настоятелю,—иначе вместе с монастырем воз¬
несетесь на небо.
Долго лежал настоятель, боясь пошевелиться, а
когда пришли к нему послушники и сняли о его пот¬
ного лба «бомбу», она оказалась обыкновенным ябло¬
ком, завернутым в фольгу. И еще много ходило раз¬
ных, граничивших с фантастикой рассказов 6 герои¬
ческих налетах Котовского. И им верили — за Котов¬
ским уже прочно закрепилась слава преодолевающе¬
го все преграды в борьбе с богатыми, легко побеждаю¬
щего злых людей.
Установив, что отряд Котовского действует как
раз там, где наиболее бурно развивается революцион¬
ное движение крестьян, то есть в Кишиневском и Орге-
121
евском уездах, губернатор дал указание усилить по¬
лицейские наряды в этих уездах и организовать ноч¬
ные обходы. В эти уезды были направлены специаль¬
ные полицейские чиновники с целью обнаружить и
арестовать вожака и членов отряда. Прикомандиро¬
ванным полицейским чинам было приказано сообщать
в губернский центр обстановку на местах и о появле¬
нии дружины Котовского. Так, прикомандированный
в помощь оргеевскому исправнику чиновник полиции
докладывал: « Доношу, что сего числа в Пересечин-
ско-Селештском лесу было все благополучно и стра¬
жи было числом в 10 человек. В селе Пересечино
благополучно и в Телешевском лесу так же все спо¬
койно.
Пересечино обход назначается из 15 человек».
Пока полицейские слали успокоительные рапорты,
Котовский готовил свой отряд к новому удару.
Один из работавших на дружину горожан сообщил
Котовскому, что в определенные дни у смотрителя
Костюженской лечебницы Сариогло бывают крупные
суммы денег. Котовский знал об издевательствах Са¬
риогло над служащими, о том, как он эксплуатирует
их в своем огороде, саду, конюшне, а непокорных
увольняет с волчьими билетами.
Решившись «навестить» Сариогло, Котовский вме¬
сте с Пушкаревым появились в лечебнице. Переодетые
под крестьян, они изучили обстановку, подходы к
квартире смотрителя, расположение других помеще¬
ний, окружающую местность.
Проникнуть к Сариогло незаметно — задача не из
легких. Лечебница находилась недалеко от Кишинева.
Вокруг пустырь и лишь в версте от зданий небольшой
лесок. До 400 человек служащих, электрическое ос¬
вещение, телефонная связь с городом, наличие огне¬
стрельного оружия у начальства. Но Котовский риск¬
нул. Утром 15 января ему сообщили, что Сариогло
только что получил 2000 рублей для выкупа наклад¬
ных с железнодорожной товарной станции. Деньги
могли быть в любое время сданы в кассу, поэтому он
решил в тот же вечер нагрянуть к смотрителю.
К исходу дня вся дружина была сосредоточена в
условленном месте, а к семи вечера появилась у Ко-
122
стюженекой лечебницы. Перерубив телефонный про¬
вод, атаман повел своих товарищей к квартире смот¬
рителя.
Все были в масках, а Котовский в грцме. Длинные
русые волосы выбивались из-под старой, кое-где об¬
лезшей шапки, русые усы и всклокоченная борода до
неузнаваемости изменили его. На нем был желтый в
заплатах кожушок, короткий, но просторный в пле¬
чах, рваные постолы. Остальные дружинники одеты
были в демисезонные пальто, бекеши, в шведские курт¬
ки и крестьянские свитки.
Чтобы проникнуть в квартиру Дмитрия Сариогло,
надо было пройти в третий мужской павильон и под¬
няться по лестнице на второй этаж. Два дружинника
остались в коридоре первого этажа, а остальные под¬
нялись по лестнице. Неосторожность дружинника, ос¬
тавшегося на часах в коридоре, чуть было не сорвала
операцию. Он нечаянно выстрелил из ружья. Услышав
выстрел, Сариогло выбежал из квартиры на площадку
и столкнулся с людьми в масках.
— Спокойно!— приказал Котовский смотрителю.—
Пойдемте в комнату, там удобнее будет разговаривать.
Сариогло повиновался.
— Мы,— уже в комнате продолжал Котовский,—
требуем сдать нам все наличные деньги, полученные
вами из губернской управы.
Порывшись в ящике комода, Сариогло протянул
Пушкареву пачку денег.
— Здесь пятьсот рублей,— сказал он дрожащим
голосом.
— А остальные?— спросил Котовский.
— Выкупил накладные на сумму 1500 рублей.
— Обыскать!— приказал атаман.
Дружинники бросились в разные комнаты, осмотре¬
ли ящики, содержимое сундуков, шкатулок. Один из
дружинников, расстегнув сюртук Сариогло, вынул из
кармана пачку кредитных билетов, в которой было
1500 рублей.
На столе росла гора золотых вещей, столового се¬
ребра }. Пока дружинники делали обыск, Котовский,
стоя з дверей, разговаривал с сидящим на стуле Са¬
риогло, упрекал его в несправедливых действиях.
1 ЦГИА МССР, ф. 39, д. 2049, лл. 65—69.
123
— Мы вас знаем, Дмитрий Сариогло. Вы сами
вышли из бедных людей,— говорил он,— а между тем
обижаете таких же бедняков, служащих лечебницы!
И мы пришди, чтобы вас проучить...
Закончив обыск, дружинники оставили квартиру
смотрителя. Уходя последним, Котовский предупредил,
что в его же интересах не подымать шум. Однако слу¬
чайный выстрел дружинника все же привлек внима¬
ние служащих, и они стали собираться у квартиры смо¬
трителя. Чтобы избежать столкновения, Котовский и
Пушкарев несколько раз выстрелили в воздух. Толпа
разбежалась, дружинники вышли за ворота лечебницы
и растаяли в темноте январской ночи.
Дерзкий налет на смотрителя Костюженской лечеб¬
ницы не остался незамеченным. Ряд бессарабских газет
немедленно сообщили об этом. Уже 17 января газета
«Друг» обрушилась на «злоумышленников», совершив¬
ших поразительный по своей дерзости грабеж, жертвой
которого сделался смотритель Костюженской лечебни¬
цы Дмитрий Иванович Сариогло. Видя в этом полити¬
ческом акте только «грабеж», газета не преминула ляг¬
нуть демократически настроенного доктора Варзаря,
который во время болезни заведующего лечебницей
А. Кацовского заменял его и «распустил всех». Приз¬
навая, что нападение совершено почти днем и что
нападающие хорошо знали расположение корпусов, га¬
зета сетовала, что «грабителям» удалось бесследно ис¬
чезнуть и что прибывший к месту событий спустя два
часа кишиневский исправник никаких следов «злоу¬
мышленников» не обнаружил — обыски у подозревав¬
шегося в соучастии соседнего виноторговца, в окрест¬
ных садах и селах ничего не дали.
То, что это был акт политической борьбы, приз¬
нал сам Сариогло. В письме прокурору он писал: «За¬
брав у меня деньги и все наиболее ценное, они стали
уходить, причем «атаман» заявил мне, что они рево¬
люционеры и что их послал революционный комитет,
так как до сведения комитета дошло, что в настоящее
время... я обижаю служащих...»1
Говоря о смелости и дерзости, с которой действова¬
ла группа нападающих, газета высказывала предполо¬
жение, что это та «шайка», которая в последнее время
1 ЦГИА МССР, ф. 39, д. 2049, л. 18.
124
оперирует в Оргеевском уезде, а иногда перекочевы¬
вает и в Кишиневский. По мнению исправника, сооб¬
щила газета, «штаб шайки» с запасами огнестрельно¬
го оружия, складами награбленных вещей и лошадьми
находится не в селении, где трудно прятаться, а в од¬
ном из укромных уголков Кишинева.
Прочитав это сообщение, Котовский задумался.
— Догадываются, фараоны! Ну и пусть! А я их
ударю в самом Кишиневе, а потом перекочую в юж¬
ные уезды Бессарабии!
Его возмутил развязный тон газетной информации,
клевета, которая была там допущена. Револьвера к
груди Сариогло он не приставлял, никаких шуб не
уносил. Газета также недвусмысленно намекала, что
в нападении участвовало близкое к лечебнице лицо,
знавшее о полученных из управы деньгах, о том, что
они хранились в боковом кармане у смотрителя. Это
бросало тень на всех работников лечебницы и могло
вызвать преследование ни в чем неповинных людей.
Спустя два дня Котовский прочел в газетах из¬
мышление, еще больше возмутившее его. Какой-то без¬
ответственный корреспондент сообщал, что шайка
Котовского вторично, 17 января, напала на Костюжен-
скую лечебницу. Действительно, какая-то группа на-
нетчиков совершила нападение на лечебницу, но встре¬
тила сопротивление специально выставленных дежур¬
ных. Завязалась перестрелка, в которой пострадал^
несколько служащих. И все это приписали дружин^
Котовского. Такая наглая клевета жгла его душу, не
давала покоя. Он понимал, что газеты пытаются по¬
казать его как обыкновенного разбойника, и думал
над тем, как разоблачить клеветников. Решение под¬
сказала та же газета «Друг». В номере от 19 января
она поместила письмо в редакцию заведующего лечеб¬
ницей Кацовского, который сообщал: «По поводу за¬
метки о нападении в Костюженах покорнейше прошу
исправить нижеследующие неточности: 1 Д-р Варзарь
во время моей болезни лечебницей не заведывал; 2
Никаких митингов он не устраивал и лекций не чи¬
тал. Примите и др.».
«Я тоже напишу опровержение,— решил Котов¬
ский,— но только не в газету «Друг», а в «Бессараб¬
скую жизнь», она наверняка поместит его, чтобы по¬
смеяться над своим противником».
125
В своем письме Котовский категорически отвергал
участие дружины в нападении на Костюжены 17 ян¬
варя. Что касается нападения 15 января, то он, раз¬
бирая статью в «Друге», опровергал извращения, до¬
пущенные газетой при изложении конкретных обсто¬
ятельств.
«Как атаман шайки,— писал он,— я не отрицаю,
что 15 января действительно явился в Костюженскую
лечебницу, взяв с собой 5 хорошо вооруженных орлят,
вошел в квартиру Сариогло, которую мне указал один
из бывших служащих лечебницы, некогда пострадав¬
ший из-за Сариогло, и потребовал выдачи всех налич¬
ных денег... Вышедши из лечебницы, только ввиду то¬
го, что нас заметили сторожа и некоторые из служи¬
телей, и не желая ввести их во искушение испробовать
свои силы с моими молодцами, так как развязка была
бы для них очень печальной, я дал несколько залпов
в воздух и этим всех спас от верной смерти, после че¬
го преспокойно возвратился восвояси...»1
После нападения на Костюженскую лечебницу
дружина около месяца не давала о себе знать.
Котовского серьезно беспокоило состояние дружи¬
ны. Сначала случайный выстрел i. больнице, чуть бы¬
ло не сорвавший операцию, а потом более неприятная
история: два дружинника, из новеньких, не сдержали
данного ими слова, пьяные разъезжали по городу на
извозчике, горланили, учинили драку.
♦Так и до провала можно докатиться»,— нервничал
атаман.
И Котовский твердо решил избавиться от судив¬
шихся за грабежи, которых принял по совету Дорон-
чана, и набрать в дружину дисциплинированных, че¬
стных, толковых ребят, готовых на борьбу с самодер¬
жавием во имя высокой цели, а не грабежей. Он объя¬
вил всем, что прекращает борьбу и уезжает из Бесса¬
рабии. Но те, кого он оставлял в дружине, знали, что
это только прием. Они сменили конспиративные квар¬
тиры, а некоторые даже временно выехали из Киши¬
нева.
Осторожно подбирал Григорий новых дружинни¬
ков, долго бесэдовал с каждым, брал только тех, кто
1 ЦГИА МССР, фонд Кишиневского окружного суда, т. 5.
126
кипел ненавистью к царизму, кто хлебнул горя от по¬
мещиков, купцов или царских сатрапов. Действуя так,
он думал о будущем дружины, о том, что вскоре пой¬
дет в села поднимать крестьян против помещиков и
царских слуг.
Отобрав около двадцати человек, Котовский в на¬
чале февраля собрал их в каменоломнях.
— Мы, сыны порабощенного народа,— произно¬
сил Котовский слова клятвы,— сделаем все, чтобы ос¬
вободить его от тирании и унижения. Будем же беспо¬
щадно карать ненавистных помещиков, купцов, цар¬
ских слуг, а захваченное у них богатство, деньги раз¬
давать обездоленным. Не минет наша кара ненавист¬
ных помещиков, купцов, ростовщиков, царских чинов¬
ников...
После клятвы тихо запели. Запевал Игнатий Пуш¬
карев, а все подтягивали.
Эй вы, русские люди рабочие,
До правдивого слова охочие,
Деревенские люди, фабричные,
Голодать да работать привычные.
Эй, послушайте песенку новую.
Невеселую песню, суровую...
Ой держись ты, вся нечисть проклятая.
Свора жадная, сытая, барская.
Да порода змеиная царская.,.1
Слушая песню, Котовский задумался о будущем.
Выступив против угнетателей, он по своей натуре не
мог повернуть вспять, к компромиссу с существующим
строем, к пресмыкательству перед угнетателями. Еще
с детства ему были противны чинопочитание, униже¬
ние перед сильными. Посещая винокуренный завод,
знакомясь с убогим бытом рабочих, батраков, кресть¬
ян, видя роскошную жизнь князя и его приближен¬
ных, он проходил школу жизни, учился ненавидеть
богачей, эксплуататоров. Еше тогда в его детской ду¬
ше зрело сочувствие и глубокое уважение к унижен¬
ным молдаванам, русской, укоаинской, еврейской
бедноте. В детстве он мечтал вырасти в сказочного бо¬
гатыря, могучего и бесстрашного, чтобы покарать
всех угнетателей и дать счастье бедным людям.
1 ЦТМАМ МВД МССР, ф. 17/с., д. 42, on. 1, св. 3, стр. 118.
127
Котовский понимал смысл и значение освободи¬
тельной борьбы, подошел он также к пониманию про¬
летарского движения. Но ему тогда никто не помог
ознакомиться с идеями Ленина, уяснить решающую
силу пролетарского движения, его партии. А именно
таких, как Котовский, имел в виду В. И. Ленин, ког¬
да писал в 1901 году об армии сочувствующих борьбе
за социализм и за свободу, «с верой и надеждой взи¬
рающих на рабочее движение и готовых оказать ему
тысячи услуг»1.
Подбирая себе дружину, Котовский уже разраба¬
тывал план нападения на одного кишиневского купца.
«Нападение в губернском центре, под самым носом у
губернатора, жандармерии, полицейских, городовых,
должно произвести сильное впечатление на всех. Пос¬
ле этого о дружине заговорят во всей губернии, к ней
будут тянуться восставшие крестьяне, городские лю¬
ди. Тогда я организую большой отряд, который бу¬
дет вступать в сражения не только с эскадронами дра¬
гун».
В первых числах февраля от своей знакомой Ко¬
товский узнал, что у купца Луки Авакова — потом¬
ственного дворянина, почетного гражданина Кишине¬
ва, имевшего тесные связи с правящей верхушкой и
торговыми тузами губернии,— дома хранится крупная
сумма денег.
Вскоре план операции был разработан и осущест¬
влен. Произошло это так.
Около семи часов вечера 16 февраля, когда плот¬
ные сумерки окутали узкие улочки города, большая
группа вооруженных револьверами дружинников во
главе с Котовским подошла к воротам дома Авакова.
Несколько человек остались в засаде на улице, на
случай прибытия полиции. Отрекомендовавшись на¬
рочным из Ганчешт, привезшим хозяину посылку, Ко¬
товский с четырьмя дружинниками вошел в столо¬
вую и предложил купцу выложить на стол семь ты¬
сяч рублей и драгоценные вещи. В этом же доме дру¬
жинники обыскали гостившего у брата купца Вартана
Киркорова и экспроприировали у него около 300 руб¬
лей и золотые вещи.
1 В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 4, cvp. 437.
128
Дерзость дружины Котовского, столь долгое вре¬
мя терроризировавшей богатых, сделавшей почтовые
тракты «непроезжими», была той каплей, которая пе¬
реполнила чашу терпения камергера высочайшего дво¬
ра, губернатора Бессарабии Харузина. На ликвидацию
èe были брошены большие силы. Полиция с ног сби¬
лась в ее поисках, металась из уезда в уезд, но долгое
время не могла напасть на след.
Полицейские и сыщики разыскивали дружину Ко¬
товского, но в то же время боялись встречи с прослав¬
ленным атаманом — ведь по слухам под его началом
находилось около 300 человек. А губернатор требовгал
немедленного пресечения действий «разбойной шайки».
Не раз уже получавший замечания из Петербурга о
беспорядках в губернии, Харузин предупредил киши¬
невского полицмейстера, что если в скором времени
Котовский не будет пойман, а его дружина не бу¬
дет ликвидирована, то всем им в губернии делать не¬
чего.
Полицмейстер, уже не раз выслушивавший нота¬
ции и угрозы Харузина, решил испробовать испытан¬
ный метод — провокацию и тайную слежку за Ко-
товским. Выбор пал на околоточного надзирателя 3-го
участка Михаила Зильберга. Это был смышленый ма¬
лый, успевший проявить себя по части розысков. В
послужном списке Зильберга уже значилось раскры¬
тие фабрики фальшивых монет в Варшаве. За все это
министры внутренних дел и финансов выдали Зиль-
бергу денежные награды и высочайше дарованный
знак отличия с надписью «За усердие»1. Главное же,
он недавно прибыл в Кишинев и его физиономия еще
не примелькалась среди преступного мира и подполь¬
щиков.
В один из ноябрьских вечеров Зильберг получил от
полицмейстера полковника Рейхарда задание поймать
во что бы то ни стало Котовского и его шайку и обе¬
щание, в случае удачи, произвести его в помощники
пристава.
Ревностно взявшись за исполнение задания, Зиль¬
берг снял полицейскую форму, редко появлялся в
1 ЦГИА в Ленинграде, ф. 1363, оп. 7, 1910 г., д. 1909,
л.л. 4—11.
6 129
участке, чаще всего бывал в трактирах, в ночлежных
домах, на базарах, прислушивался к разговорам, выс¬
леживал, вынюхивал. И в конце концов выследил Ко¬
товского и даже узнал место сбора дружины — в ка¬
меноломнях. Но дозорные дружинники опознали в
оборванце полицейского 3-го участка и привели его к
атаману, сидевшему с друзьями в полутемной камей-
ной пещере. Поняв, что пришел конец его карьере,
провокатор бросился в ноги Котовскому, стал молить
о пощаде, обещал выполнять любые требования, лишь
бы ему сохранили жизнь.
Котовскому это только и нужно было.
— Запомните одно,— обратился он к дрожащему
полицейскому,— ни я, ни мои молодцы не собираемся
вам мстить. Знаю, что у вас жена, дети. Если хотите
жить — работайте на меня. Только предупреждаю :
меня не будет, все равно за данное слово будете нести
ответственность перед моей дружиной. За предатель¬
ство поплатитесь жизнью. О всех планах полиции
ставьте меня в известность через связных. Для закреп¬
ления нашего договора дарю вам серебряную палку
с золотой оправой и дорогой персидский ковер.
И Зильберг не только сам стал оказывать услуги
дружинникам, но и подбил на это пристава Лемени-
Македони. Делая вид, что ищет Котовского, он преду¬
преждал дружинников о грозившей им опасности.
Рассчитывая на награду Котовского, Зильберг навел
дружину на дом известного бессарабского богача Се-
миградова, продавал ей оружие. И все же он вел двой¬
ную игру, ждал удобного случая, чтобы предать дру¬
жину. Однажды он доложил полицмейстеру, где и как
можно арестовать Котовского, на что полицмейстер
ответил :
— Атаман имеет в своей шайке весьма опасных и
опытных разбойников, которые в случае его поимки
смогут продолжать свои разбои. Поэтому желательно
схватить не только Котовского, но и всех членов его
шайки.
За поимку Котовского взялся также товарищ про¬
курора Фрейнат. Через своего агента, некоего Новиц¬
кого, он организовал слежку за дружиной. Но вскоре,
как и Зильберг, Новицкий за денежные вознагражде¬
ния стал оказывать услуги дружине. Выслеживанием
130
6*
дружины по заданию полиции занимались и уголов¬
ники. Усердствовал в поимке Котовского и пристав 2-го
участка Хаджи-Коли, мечтавший попасть благодаря
этому в полицмейстеры. И у него были основания —
он являлся шурином товарища министра юстиции Лю-
це. С помощью этого высокопоставленного родственни¬
ка он надеялся свалить своего начальника полковника
Рейхарда.
Получив строжайшее распоряжение о поимке неу¬
ловимого атамана, а также обещание крупного возна¬
граждения, стражники, полицейские, шпики рыскали
по губернии и хватали всех подозрительных. Зто не¬
редко приводило к курьезным случаям и многочис¬
ленным протестам, проникавшим даже на страницы
либеральной печати, в частности в газету «Бессараб¬
ская жизнь». В одном случае ганчештский стражник
заподозрил в военном следователе Бессарабской губер¬
нии полковнике Курочкине «крамольника» и последне¬
го арестовали. Только в полицейском участке Киши¬
нева выяснилось недоразумение.
В другом случае газета сообщила, что одного гос¬
подина, взявшего в Бендерах билет до Петербурга,
приняли за разбойника, арестовали, выдворили из по¬
езда и в жандармской комнате раздели догола и обыс¬
кали. Лишь спустя несколько дней невиновного отпу¬
стили.
С помощью провокатора Зильберг нашел Котовско¬
му конспиративную квартиру по Куприяновской ули¬
це в доме № 9. Он узнал о готовящемся нападении на
квартиру Авакова, в котором предполагалось участие
наиболее опытных дружинников, и предложил началь¬
ству арестовать Котовского и его товарищей в день
нападения. Но полицмейстер, знавший отвагу атамана
и его дружинников, отказался от этого плана и ре¬
шил арестовать дружинников на их квартирах пос¬
ле нападения.
18 февраля — после нападения на Авакова, дом,
где скрывался Григорий Котовский, был оцеплен уси¬
ленным отрядом полицейских. Не подозревая опас¬
ности, Котовский собирался на Рышкановку для встре¬
чи с дружинниками. Надев высокие сапоги, легкую
черную куртку и надвинув на лоб черную касторовую
шляпу, он открыл дверь веранды и шагнул на улицу.
132
Внезапно на него навалилось несколько человек. Это
была засада полицейских во главе с околоточным над¬
зирателем Рябым. Увидев явное превосходство сил,
Котовский не оказал сопротивления.
С большой тщательностью полицейские произвели
сб,ыск в помещении. Они рассчитывали захватить и
поживиться ценностями и деньгами, а обнаружили
лишь красный шерстяной пояс, маску из куска обер¬
точной бумаги, свисток, записную книжку и написан¬
ное карандашом неотправленное письмо редактору га¬
зеты «Бессарабская жизнь». В кармане арестованного
оказалось всего лишь 4 рубля 25 копеек — Есе его
богатство.
Окружив Котовского плотным кольцом, с шашка¬
ми наголо и с револьверами в руках, полицейские по¬
вели его мимо богатых особняков на Сенную площадь
в кишиневский тюремный замок1.
В тот же день околоточные надзиратели Рябой и
Лунев арестовали Игнатия Пушкарева и Прокопия
Демянишина, проживавших по Киевской улице. При
аресте Демянишина полицейскими была найдена «При¬
зывная песня», спрятанная им под стелькой туфля2.
Песня звала на сплочение сил для борьбы с ненави¬
стным царизмом. Спустя несколько дней полицией
были задержаны дружинники Александр Котоман,
Николай Дорончан, Захарий Гроссу, Эммануил Гу-
цуляк, Исидор Стадничук и Иван Головко. Одновре¬
менно были арестованы содержательницы конспи¬
ративных квартир Ирина Бессараб и Акулина Жо-
сан.
Тюремная администрация надежно замуровала в
каменные мешки Котовского и его верных товарищей.
Обещанная губернатором награда в 1000 рублей была
вручена Зильбергу и его помощникам.
Вся губернская знать ликовала. Монархическая га¬
зета «Друг» уже 21 февраля с нескрываемой радостью
писала:
1 ЦГИА МССР, ф. 39. д. 2049, л. 220.
2 Уже в советское время историк А. С. Есауленко обнару¬
жил песню в хранившемся в республиканском архиве деле Ко-
товского.
133
♦Лица, обвиняемые в составлении разбойничьей шай'
ки, совершавшей вооруженные нападения по оргеевско-
му тракту, в Ганчештах, Костюжекской лечебнице, Рыш-
канском лесу и в г. Кишиневе на квартиру г. Авако¬
ва,— задержаны вечером 18 февраля чинами киши¬
невской городской полиции и изобличаются в указан¬
ных преступлениях как собственным признанием, так
и показаниями свидетелей, так и найденным при за¬
держании поличным. Задержанные лица переданы су¬
дебной власти. Наконец-то население, благодаря энер¬
гичной деятельности полиции, может вздохнуть с об¬
легчением. Требовались исключительные меры, что¬
бы задержать эту шайку, организованную очень ис¬
кусно, имевшую много агентов в домах и действо¬
вавшую необыкновенно дерзко».
Чтобы окончательно пресечь бунты сельского на¬
селения, получившие в Бессарабии угрожающие раз¬
меры, губернатор после ареста дружины Котовского
обратился с воззванием к сельскому населению, наде¬
ясь добиться от него покорности, преданности и сми¬
рения перед высшими властями. В воззвании говори¬
лось:
♦В селах и деревнях, как сделалось известным,
распространяются слухи о предстоящем будто бы до¬
полнительном наделе крестьян землею. При этом тол¬
куется, будто правительство распорядится отнятием
части помещичьей земли для передачи крестьянам.
Поэтому в некоторых местностях толкуют, что вес¬
ной следует приступить к самовольной запашке земель
помещиков. В других местностях крестьяне при¬
ступили к самовольной порубке чужого леса. Все
они подвергнуты наказанию. Предостерегаю сель¬
ское население от беды, которая неминуемо грозит
ему при всяком нарушении права помещика. Са¬
мовольный же захват чужой земли или самовольная
порубка леса, будь то у казны, у помещика или мо¬
настырей — безразлично, будет, как и всякое другое
насилие, строжайше преследоваться»1.
Губернатор старался восстановить незыблемость
власти над крестьянством со стороны уездных пред¬
водителей дворянства, земских начальников, волост-
1 «Бессарабеи». 23 февраля 1906 года.
134
кых старшин и полицейских урядников. Но его уго¬
воры и «предостережения» не смогли обмануть кре¬
стьян, не потушили аграрного движения в Бессарабии.
Подогретые героическими действиями дружины Котов¬
ского, крестьяне продолжали захватывать помещичьи
земли, рубить лес, жечь барские усадьбы, убивать по¬
мещиков.
В то время как губернские власти торжествова¬
ли победу над «активным мстителем», а судебные чи¬
новники торопились с расправой над ним (судебный
следователь Кишиневского окружного суда по важ¬
нейшим делам уже 26 февраля начал допрос дружин¬
ников), Григорий Котовский обдумывал план побега
из тюремного замка. Он не сдавался, а продолжал са¬
мо отверженную борьбу против ненавистного ему цар¬
ского строя.
ГЛАВА IV
Борьба
продолжается
Не все заключенные выдерживали жестокий тю¬
ремный режим. Многие падали духом, а кое-кто де¬
лался послушным орудием тюремщиков и даже пре¬
дателем. Не таков был Котовский. Очутившись в ка¬
мере, он не опустил руки, а продолжал борьбу — для
него и теперь не было ни затишья, ни перемирия.
Шагая в крохотной камере и видя в окне только
клочок серого неба, он мысленно был на воле, среди
друзей. Узнав об их аресте, устанавливает с ними кон¬
такты, хотя возможностей для этого было не так уж
много: на коротких прогулках можно было обмени¬
ваться лишь одной-двумя репликами, да и то если за¬
зевается надзиратель. Выручал тюремный «телеграф».
Тюремная «азбука» была достоянием всех заключен¬
ных царской России, и в первую очередь политичес¬
ких. И никакие меры тюремщиков не могли искоре¬
нить их перестукивания. Тюремный «телеграф» спла¬
чивал заключенных в дружный коллектив, помогал в
борьбе с тюремщиками, провокаторами. С первых дней
пребывания в тюрьме Котовский получал нужную ему
информацию. К его удивлению, многие заключенные
сразу стали искать с ним знакомство. Оказывается,
молва о его дружине проникла сквозь тюремные сте¬
ны раньше его ареста, о ее смелых действиях знали
многие. Знали и тюремщики, и некоторые из них по¬
глядывали на него с опаской. Тюремщиками Котов¬
ский интересовался особо, изучал их повадки, делал
все, чтобы расположить к себе. Вскоре в его голове
созрел план побега. Но не только о себе он думал. Он
решил организовать массовый побег, освободить из
тюрьмы всех заключенных.
Для реализации своего смелого и дерзкого плана
Котовский замыслил разоружить тюремную и воин¬
136
скую охрану, захватить тюрьму, вызвать по телефону
товарища прокурора, полицмейстера, приставов и жан¬
дармских чинов для того, чтобы арестовать их и по¬
садить в камеры. Затем он намеревался вызвать кон¬
войную команду якобы для производства повального
обыска и отправки заключенных в одесскую тюрьму,
разоружить ее и, имея в своем распоряжении обмун¬
дирование и оружие, инсценировать отправку большо¬
го этапа в Одессу, а в пути следования скрыться.
Правда, среди друзей находились и такие, которые
этот грандиозный по замыслу план считали несбыточ¬
ной фантазией — в их сознании не укладывалось, что
закованные в цепи, замурованные в камеры узники
смогут обезоружить тюремщиков и вырваться из тю¬
ремного замка. Им трудно было представить, как за¬
ключенные голыми руками возьмут эту цитадель,
мрачной скалой возвышавшуюся над лачугами киши¬
невской окраины. А тюремный замок, разместивший¬
ся на обширной Сенной площади со своими пятиэтаж¬
ными башнями, действительно напоминал крепость.
Он казался неприступным, стены его были прочны,
заборы опутывала колючая проволока. Его корпуса и
высокие башни просматривались со многих точек го¬
рода. Особенно выделялась центральная башня, ее об¬
ращенный к городу фасад с узкими продолговатыми
необычной формы, в виде креста, окнами. Бедные лю¬
ди с ненавистью смотрели на этот господствовавший
над городом склеп, в котором заживо были похороне¬
ны сотни заключенных.
Тюремный замок имел четыре башни: «Поднаве-
сная», или «Крестовая», ведшая в главный корпус че¬
рез двойные железные — с волчком—ворота; «Церков¬
ная», находившаяся по диагонали против «Крестовой».
«Больничная» и «Срочная» башни стояли слева и справа
от главного корпуса. В корпусах, в коридорах, около во¬
рот стояли надзиратели. С внутренней и внешней сто¬
роны высокой ограды ходили стражники. Около глав¬
ных ворот — караульное помещение. Вокруг тюрьмы
патрулировали разъезды конной стражи.
Котовский понимал, что брался за тяжелое и весь¬
ма рискованное предприятие, но верил в свои силы, в
преданность товарищей. Началась незаметная, требу¬
ющая колоссальной воли и железной выдержки рабо¬
та по подготовке к восстанию. Учитывалось все до
137
мельчайших подробностей, и, прежде всего, конечно,
вооруженный противник, составлявший внушитель¬
ную силу,— более 50 человек.
В дни, когда Котовский и его единомышленники
готовились к реализации своего плана, тюрьму потря¬
сло чрезвычайное событие, ускорившее подготовку по¬
бега. 16 апреля находившиеся в заключении ком^&т*-
цы — 60 крестьян и 8 интеллигентов — объявили го¬
лодовку. Арестованные еще в начале января, они чет¬
вертый месяц ждали следствия. К ним применяли су¬
ровый режим, при допросах их избивали, спали они
на полу вповалку в темных камерах, многие заболева¬
ли. Наступившая весна звала их в поле — пахать, се¬
ять, сажать. Они потребовали освобождения и в знак
протеста объявили голодовку. Их поддержали полити¬
ческие. Узнав об этом, Котовский связался с дружин¬
никами, которые сидели в камерах уголовников, и
призвал их также объявить голодовку. Все заключен¬
ные отказались принимать пищу. Голодовка принесла
победу — распоряжением губернатора многие комрат-
цы были освобождены, некоторых из них выпустили
сод залог или на поруки. Заключенные поняли, что
в в тюрьме можно добиваться своих прав.
В установленный день и час, среди бела дня, раз¬
бросанные в разных камерах, но объединенные боевой
дружбой и руководимые железной волей своего ата¬
мана, дружинники начали реализовывать задуманный
слан. В дверь одной из камер постучали заключенные
и попросились в уборную. Ничего не подозревая, над¬
зиратель открыл дверь. На него набросились, обезору¬
жили, связали и, воткнув в рот тряпку, втолкнули в
камеру. Под дулом отобранного у первого надзирателя
револьвера был обезоружен надзиратель и другого ко¬
ридора. Вскоре все коридорные надзиратели и надзи¬
ратели внутреннего двора были связаны и лежали в
камерах с заткнутыми ртами. Со связанными руками
и кляпом во рту очутился в камере и помощник на¬
чальника тюрьмы Гаденко.
Посланные Котовским дружинники отпирали каме¬
ры и выпускали арестованных, объясняя им, что вы¬
шел царский манифест о свободе, который тюремщики
скрывают. Поэтому де настало время самим вырваться
ка свободу. Освобожденные из камер заключенные
стали сбегаться во внутренний двор, к корпусным во¬
138
ротам, где, как им сообщили, будут читать опублико¬
ванный в газетах царский манифест.
Теперь предстояло обезвредить привратника, стояв¬
шего у волчка по ту сторону корпусных ворот. Когда
заключенные собрались во внутреннем дворе, Котов¬
ский подбежал к воротам и, вытащив из кармана при¬
готовленную заранее газету, развернул ее, заслонив
волчок, и громко крикнул, обращаясь к собравшимся,
что будет читать царский манифест.
Услышав крики во внутреннем дворе и не пони¬
мая, что там происходит, привратник открыл большой
волчок и выглянул в него. Этого только и ждал Ко¬
товский. Железной хваткой вцепился он в горло опе¬
шившего тюремщика и притянул его к воротам. Двое
заключенных из « Крестовой башни» отняли у него
ключи и открыли ворота. Один из заключенных подо¬
шел к решетчатым воротДм и стал просить надзирате¬
ля Савчинского пропустить его на внешний двор. Как
только тот открыл решетчатые ворота, чтобы пропус¬
тить арестанта, из корпусных ворот хлынула толпа
заключенных. Часть их ринулась в контору, а дружин¬
ники во главе с Котовским ворвались в караульное
помещение и, схватив стоявшие в пирамидах винтов¬
ки, направили их на отдыхавших стражников.
Путь к воле теперь преграждали лишь наружные
ворота. Стоявший у них надзиратель, увидев толпу
заключенных, выбросил ключи за ограду. Слесари
бросились делать новый ключ, а некоторые, по указа¬
нию Котовского, переоделись в форму стражников,
надзирателей и приступили к патрулированию внутрен¬
ней территории тюрьмы.
В это время произошло непредвиденное. Несколько
уголовников, видя задержку у наружных ворот, реши¬
ли действовать на свой страх и риск. Они разыскали
доски и, приставив их к стене, очутились на Сенной
площади. Беглецов заметили наружные часовые и от¬
крыли стрельбу. Чтобы выиграть время, Котовский
вместе с дружинниками сорвал наружные ворота с пе¬
тель. В этот миг к воротам подбежал околоточный над¬
зиратель, но Котовский преградил ему путь и навел
на него револьвер, дав возможность заключенным выр¬
ваться на свободу1. Однако поднятые по тревоге кон¬
1 С. Сибиряков. Г. И. Котовский. М., 1925, стр. 11 —12.
139
ная h пешая полиция, жандармерия и регулярные ча¬
сти сумели задержать на Сенной площади и па приле¬
гающих к ней улицах большинство бежавших. Из 17
беглецов 13 были пойманы и снова брошены в тюрем¬
ные камеры.
Раненый Котовский отступил, держа в обеих руках
по револьверу. В своей камере он забаррикадировался
и заявил: «Оружие сдам, когда приедет губернатор и
даст обещание, что не будет избиений». Прибывший в
тюрьму вице-губернатор Кнолль обещал, что беглецов
не будут истязать, что для них не будет ужесточен ре¬
жим, и только тогда Котовский выбросил оружие из
окна. Загнав заключенных в камеры, тюремная адми¬
нистрация установила дополнительные посты, увели¬
чила количество надзирателей и приняла другие меры
предосторожности.
Слухи о волнениях в тюрьме распространились по
городу, и у тюрьмы собралась громадная толпа. От¬
кликнулись на это событие и газеты. «Бессарабская
жизньг в номере от 7 мая подробно рассказала об ор¬
ганизованном Котовским побеге арестантов.
Вице-губернатор не сдержал данного слова. Всех
задержанных заковали в ручные и ножные кандалы,
лишили коек и постельного белья, стали давать им не¬
доброкачественную пищу, избивать. В ответ на репрес¬
сии 7 мая заключенные объявили голодовку. Чтобы
погасить разраставшийся скандал, чины прокуратуры
вынуждены были посетить тюрьму и вести переговоры
с Котовским и другими заключенными о прекращении
голодовки. Созданная комиссия в составе товарища
прокурора Фрейната и других чинов нашла много не¬
достатков как в камерах, так и на кухне. Материалы
комиссии были переданы на заседание тюремного- ко¬
митета. Но, конечно, как комиссия, так и комитет за¬
щищали отнюдь не интересы заключенных — дальше
обещаний дело не пошло.
Организованный протест заключенных кишинев¬
ской тюрьмы и объявленная голодовка против репрес¬
сивных мер, применяемых к Г. И. Котовскому и его
товарищам за побег из тюрьмы, получили широкую ог¬
ласку. Газета «Бессарабская жизнь» поместила об
этом подробные сообщения в номерах от 9 и 13 мая.
Выступили и одесские газеты.
«Одесские новости» в номере от 9 мая писали:
140
«Неудачный побег 17 бежавших из тюрьмы «анар¬
хистов», державших довольно продолжительное время
уезды Кишиневский и Оргеевский в страхе своими ор¬
ганизованными набегами во главе с атаманом Котов-
ским, вызвал со стороны тюремной администрации
ряд тяжелых репрессий, вроде лишения обычных сви¬
даний с родными, сокращения срока прогулки до 10
минут, притом не группами, как было прежде, а в оди¬
ночку, лишения элементарных удобств, как, например,
коек и т. д. Под тяжестью таких репрессий наказан¬
ная группа 7 мая объявила голодовку, к которой при¬
соединилась вся тюрьма, предъявившая требование не
только об отмене репрессивных распоряжений, но и об
улучшении тюремной пищи. Узнав о голодовке, проку¬
рор окружного суда Горемыкин посетил тюрьму и, вы¬
слушав арестантов, немедленно в тот же день отменил
все карательные меры, отказав лишь в распоряжений
об улучшении пищи, от него независящем».
Котовского посадили в камеру полуподвального ко¬
ридора. Надзиратели постоянно наблюдали за ним, его
редко выпускали на прогулки, изолировали от осталь¬
ных. И все же он находит способы общения с друзья¬
ми. Через надежного человека направляет письмо то¬
варищам с просьбой оказать ему содействие в соверше¬
нии побега из тюрьмы. В конце письма он перечисляет
все предметы, которые необходимы ему для побега.
Сообщает, что их можно приобрести при помощи
«Вольки», по росту которого надлежит изготовить и
платье. Упомянутый в письме «Волька» был мещани¬
ном Волько Гольдманом, который, как выяснилось
впоследствии, принимал от дружинников на хранение
и для продажи разные вещи, отнятые ими во время
нападений на богачей.
Котовский принимается за подкоп. Но тюремщики
случайно его обнаруживают. Многодневный труд про¬
пал даром. Котовский тут же начинает второй подкоп
из уборной на Сенную площадь. И снова провал.
«Третьего дня,— сообщила 1 июля 1906 года «Бес¬
сарабская жизнь»,— в местном тюремном замке, в ка¬
мере, где содержатся участники нашумевшей в нашем
городе шайки Котовского и другие серьезные арестан¬
ты, закованные в кандалы, и. д. начальника тюрьмы
г. Бебелло обнаружил подкоп из ватерклозета, примы¬
кающего к этой камере. Подрыта была стена и сделан
141
подкоп под фундамент тюрьмы с тем, чтобы пробить
выход на Сенную площадь. На месте подкопа найдены
стамески, ломы, лопаты и др. инструменты. По обна¬
ружении подкопа в тюрьму были вызваны и. д. проку¬
рора окружного суда Фрейнат и тов. прокурора, заве¬
дующий тюрьмой Нузынский. Это уже не первый слу¬
чай покушения на побег со стороны участников шаййй
Котовского».
Тюремное начальство ломало головы над тем, как
в камеру попали эти инструменты. А все оказалось
просто — Котовский, умевший завоевывать симпатии
людей, склонил к соучастию в подкопе некоторых над¬
зирателей, и они обеспечили его всем необходимым ин¬
струментом.
Убедившись в неукротимом стремлении узника к
побегу, начальник тюрьмы заключает его в специаль¬
ную камеру, которая называлась «железной» и нахо¬
дилась на самом верху «Больничной» башни, равной
по высоте 6-этажному дому.
«Отсюда подкопа не сделает»,— посмеивался на¬
чальник тюрьмы и все же приставил к заключенному
самых свирепых и неподкупных надзирателей. Неболь¬
шая квадратная одиночка была изолирована от кор¬
пуса. Тусклый свет едва пробивался через небольшое
круглое оконце с железной решеткой из толстых пруть¬
ев. Специально сделанная решетчатая дверь позволяла
неотлучно находившемуся в коридоре надзирателю
наблюдать жизнь заключенного. Тюремщики сделали
все, чтобы пресечь какие-либо попытки Котовского к
побегу. На внешнем дворе против его камеры устано¬
вили дополнительный круглосуточный пост. Казалось
бы, и думать здесь нельзя было о побеге, все сделано,
чтобы изолировать его, заживо похоронить и заставить
не думать о воле. Враги радовались, а друзья горева¬
ли: «Не выдержит режима такой страшный одиноч¬
ки,— думали они.— Погибнет!» Но не таков был Ко¬
товский.
Надзиратели не спускают с него глаз. Но еще вни¬
мательнее он следит за ними, изучает и запоминает их
повадки, каждое их движение, время смен, маршруты
часовых. Учитывая предыдущие неудачи, он решает
действовать наверняка. Ему помогают находящиеся на
свободе друзья, заключенные в тюрьму верные сорат¬
ники.
142
В начале августа к помощнику начальника тюрь¬
мы Бебелло обращается знатная даАма, в модной шля¬
пе с огромными полями и пучком страусовых перьев,
с просьбой показать ей ♦знаменитого разбойника*, о
котором пишут газеты. При этом она наивно восклик¬
нула: * Я сгораю от любопытства. Никогда в жизни
не видела разбойников!*.
Галантный Бебелло не может отказать жене вид¬
ного кишиневского деятеля и сам сопровождает ее в
камеру заключенного. На какое-то мгновение, закаш¬
лявшись, Бебелло отворачивается к окну, но этого Ко-
товскому достаточно, чтобы получить и запрятать при¬
несенные дамой браунинг, шелковую веревку, пилку и
усыпляющие папиросы.
Когда Бебелло напомнил, что время свидания окон¬
чено, дама вынула из сумки марселевое одеяло и пере¬
дала его заключенному. Тюремщик промолчал — та¬
кой дар не сапрещался тюремными правилами.
Обдумывая план побега, Котовский беспрестанно
ходил по камере быстрыми, мелкими, как бы краду¬
щимися шагами. Такая осторожная походка осталась у
него на всю жизнь.
К концу августа были закончены все приготовле¬
ния к побегу, изучены все препятствия, которые могли
возникнуть на пути к свободе, характеры и привычки
надзирателей, план расположения тюрьмы, ворот, оград,
постов. Все учтено, есс продумано. Мальчик, выносив¬
ший из камеры Котовского парашу, в течение несколь¬
ких дней прихватывал с собой и полоски марселевого
одеяла. На чердаке он связывал их и прятал в услов¬
ленном месте.
Котовский с нетерпением ждал темной ночи. И она,
наконец, наступает — темная, ветреная, с мелким мо¬
росящим дождиком, ночь, поглощавшая все ЗБуки и
шумы. После вечерней проверки 30 августа узник
♦железной» камеры как всегда начал вышагивать из
угла в угол. Потом закуривает, но вместо обычного
ствратитеявного запаха махорочной самокрутки по
камере и коридору распространяется ароматный запах
высокосортной папиросы. Надзиратель Иванов с нас¬
лаждением втягивает ноздрями приятный запах дыма,
и Григорий Иванович, заметив это, непринужденно
предлагает ему закурить. Велик соблазн, и надзира¬
тель сквозь решетчатую дверь берет папиросу, с удо¬
143
вольствием затягивается. Котовский с облегчением
вздохнул — взял все-таки... Ликуя в душе, он ложится
на койку, укрывается одеялом и «засыпает», чутко
прислушиваясь к тому, что делает Иванов. А того от
выкуренной папиросы потянуло ко сну. Он пытается
бороться с сонливостью, начинает ходить по коридору,
тереть глаза кулаками... Но ничего не помогает. Тогда
он садится на табурет, прислушивается к тихому хра¬
пу заключенного, успокаивается и блаженно прислоня¬
ется к стенке. Тут же его сковывает сон — крепкий,
беспробудный.
Котовский тихо встает, делает из подушки и одея¬
ла подобие спящего человека, снимает подпиленные
раньше кандалы. Крадущейся походкой подходит к
двери, приподнимает скобу и на цыпочках проскальзы¬
вает мимо спящего надзирателя. Пробраться на чердак
не составляет большого труда.
Стоявший на посту во внутреннем дворе надзира¬
тель Тополов увидел спускающегося по веревке Котов¬
ского и обомлел от испуга. Страх отнял у него язык,
когда он увидел за поясом спускавшегося браунинг.
Веревка оказалась короткой и пришлось прыгать чуть
ли не с трехсаженной высоты.
«Если надзиратель подымет тревогу, оглушу его
ударом кулака и, пользуясь темнотой, все же попыта¬
юсь перемахнуть через стену»,— решает Котовский.
Но надзиратель продолжал стоять как пораженный
громом. И только когда беглец очутился на земле, он
прошептал прерывающимся, дрожащим от волнения
голосом :
— Григорий Иванович, ради бога, пощадите, не
убивайте.
Григорий Иванович и не думал его убивать, он
только вынул на всякий случай затвор из винтовки
Тополова. По заранее приготовленной друзьями доске
взобрался на стену, бросил оттуда Тополову затвор и
легко спрыгнул на Сенную площадь. Ужом прополз
мимо наружного часового и спрятался в ближайшем
кустарнике. Затаив дыхание, прислушался. В тюрьме
тихо. «Не подвел Тополов, не поднял тревоги».
Кривые улочки и переулки кишиневской окраины,
заросшие кустарниками дерезы, привели его к одному
из глинобитных домишек на Малой Малине, где его
уже ждали.
144
А тюрьма жила своей жизнью. Ходили по своим
маршрутам наружные часовые, в душных коридорах
позевывали надзиратели. Надзирателей Иванова и То-
полова сменили на постах другие, а побег Котовского
не был замечен. Правда, проверяя в полночь посты,
дежурный стражник обратил внимание на измятое
ли до и осоловелые глаза Иванова, но, заглянув в ка¬
меру Котовского, успокоился — там было все в поряд¬
ке, заключенный спал, укрывшись с головой одеялом.
Только утром, проходя по двору, дежурный заме¬
тил на «Больничной» башне против камеры Котовского
веревку. Бросился наверх, в «железную» камеру, и об¬
наружил исчезновение узника.
Когда убежал Котоеский, для тюремной админист¬
рации, как и для следствия, осталось загадкой. Никто
так и не признался, во время чьего дежурства был со¬
вершен этот поистине беспримерный побег. Тень подо¬
зрения все же пала на надзирателей Иванова и Топо-
лова. Начинается расследование. В дело вмешивается
сам губернатор Харузин. Не доверяя следователю, он
поручает расследовать обстоятельства побега чиновни¬
ку особых поручений Золотареву. По свежим следам
беглеца бросили отряды полиции, жандармов, сыщи¬
ков. Но Котовский исчез. Каждые два-три часа губер¬
натору докладывали о результатах поиска, однако пой¬
мать Котовского было не так просто.
Весть о побеге грозного атамана прославленной
дружины быстро разнеслась по городу, а затем и по
губернии. К тюрьме потянулись толпы горожан, чтобы
взглянуть на окно, из которого бежал Котовский. При¬
ехавшие на базар крестьяне также спешили на Сенную
площадь — Котовский был им близок и дорог. Наряды
городовых разгоняли собравшихся. Все только и гово¬
рили об этом дерзком побеге. Ходили самые невероят¬
ные слухи и толки о находчивости, героизме и смело¬
сти атамана. Бессарабские и одесские газеты были за¬
полнены информациями о побеге, сообщали различные
подробности его, порой самые фантастические. А с га¬
зетных полос эта весть разносилась по всей стране.
Под заголовком «Побег Григория Котовского» газета
«Бессарабская жизнь» от 1 сентября сообщила: «В
ночь с 30 на 31 августа при невыясненных вполне об¬
стоятельствах бежал из? местной тюрьмы содержавший¬
ся там долгое время Григорий Котовский. Это уже не
145
первая попытка к побегу этого почти легендарного-аре¬
станта...
Ввиду неоднократных попыток к побегу, за каме¬
рой, в которой содержался Котовский, внутри тюрьмы
и снаружи наблюдали часовые. Вчера в 5 с полови¬
ной утра стражник, обходивший тюрьму снаружи, за¬
метил, что из окна чердака, находящегося няд камвт
рой Котоеского, свешивается веревка, сделанная из ра¬
зорванного на полосы одеяла. Тотчас же бросились к
камере, в которой содержался Котовский. Когда толк¬
нули дверь камеры, она легко открылась, так как ско¬
ба, на которую дверь закрывалась, была снята. В ка¬
мере на полу лежали кандалы Котовского, неизвестно
каким образом снятые, а самого Котовского и след
простыл. Пока удалось лишь выяснить, что, опустив¬
шись по веревке во двор тюрьмы, он приставил доску
к забору и таким образом выбрался на свободу.
Веревка не достигала до земли и бежавшему приш¬
лось сделать большой прыжок. Каким образом Котов¬
ский освободился от оков и как он очутился на черда¬
ке, выйдя из камеры, до сих пор установить не уда¬
лось. Побег настолько поражает своей смелостью, что
у лиц, знакомившихся с его исполнением, зарождает¬
ся уверенность, что без помощи стражи вряд ли он
мог быть приведен в исполнение. К розыску бежавше¬
го Котовского приняты энергичные меры. Поднята на
ноги вся полиция. Дознание о побеге поручено произ¬
вести приставу 2-го участка Хаджи-Коли».
На следующий день газета снова обращается к вол¬
новавшему всех событию. В статье «К побегу Григория
Котовского» она описывает некоторые подробности
этого фантастического побега.
В номере от 3 сентября газета опять пишет о побе¬
ге Котовского.
«Несмотря на принятые полицией энергичные ро¬
зыски, установить местонахождение бежавшего Котов¬
ского до сих пор не удалось. К розыскам привлечена
также и уездная полиция, при том командированы в
некоторые места и чины местной полиции. Повсюду
разосланы его фотографические карточки. Есть пред¬
положение, что Котовский уже успел перебраться за гра¬
ницу. Следствие, производившееся о степени виновно¬
сти в побеге Котовского тюремных надзирателей Ива¬
146
нова и Тополова, ничего еще не дало и фактических
данных об их участии пока не имеется».
Газета «Одесские новости» 2 сентября поместила
специальное экстренное сообщение о побеге Котовского
из Кишиневского тюремного замка. Она писала:
♦Тюремная администрация и полиция весь день 31
августа тщетно искали бежавшего enfant terrible1 из
Кишиневского тюремного замка, знаменитого атама¬
на разбойничьей шайки «коммунистов-тэррористов»,
долго державшей в осадном положении Оргеевский и
Кишиневский уезды, бывшего воспитанника агрономи¬
ческой или сельскохозяйственной школы Котовского.
Дважды уже были обнаружены сделанные под ру¬
ководством Котовского подкопы под тюрьмой и преду¬
преждено было бегство его и товарищей по шайке. Од¬
нажды он бежал в сообществе 17 товарищей, обезоруг
жив надзирателей и стражу* через ворота, открытые
отобранными ключами, но сам Котовский и большин¬
ство бежавших с ним были задержаны. На этот раз,
кажется, Котовский исчез окончательно...»
На следующий день эта газета сообщает о подроб¬
ностях побега Г. И. Котовского.
«Бегство Котовского из местного тюремного замка,
как оказывается, не так просто, как казалось. На пер¬
вых же порах возник вопрос, как он мог выйти из своей
одиночной камеры (в самой верхней башне), в которой
окно защищено толстой решеткой, а у дверей неотлуч¬
но дежурил надзиратель Иванов. Затем, выйдя из ка¬
меры через охраняемую дверь, он незамеченным доб¬
рался до чердака башни, откуда по веревке спустился
с 18-саженной высоты во внутренний двор, он опять не
мог пройти незамеченным мимо дежурившего надзира¬
теля Тополова, но, однако, прошел. Достигнув внешне¬
го двора, он приставил доску к забору — и был таков.
А между тем, чьей-то заботливой рукой доска была
положена на прежнее место. Все эти обстоятельства
навели на подозрение, что Котовский воспользовался
чьим-то содействием. Попутно мы узнали следующую
удивительную историю, характеризующую энергию,
решительность, неутомимость и изобретательность это¬
го молодого преступника Котовского. Оказывается, что
нашумевшая 4 мая попытка 17 человек во главе с Ко-
1 Проказника (фр.).
147
товским к побегу из тюрьмы: была только маленькой
частью задуманного Котовским плана заарестования
всей высшей и низшей тюремной администрации и
открытия свободного выхода из тюрьмы всем узни¬
кам...»
♦Бессарабская жизнь» 13 сентября 1906 года еще
раз информировала читателей о различных подробно¬
стях побега Котовского.
«В тюрьме,— писала она,— найдена записка, пи¬
санная рукою Котовского, где он сообщает, что побег
совершен ровно в 10 часов вечера и что подробности
о своем побеге он сообщит при посредстве одной из
местных газет. В его бывшей камере найден подробно
разработанный чертеж воздушного шара с подробны¬
ми вычислениями необходимых для устройства шара
материалов и инструментов и обозначением стоимости
каждого из них: например, 30 аршин шелку по 1 руб.
50 коп. за аршин, подкладки, насос и т. д. Возможно,
что Котовский разрабатывал план ♦улететь» из тюрь¬
мы».
Побег Котовского не на шутку испугал губернатора
и его приближенных. Всполошились бессарабские рос¬
товщики и фабриканты, купцы и помещики. Многие
снова стали покидать свои родовые имения и уезжать
в Кишинев.
Спустя несколько часов после обнаружения побега
Котовского губернатор Харузин шлет срочную телег¬
рамму во все уезды исправникам и полицмейстерам, в
которой сообщает:
«Из Кишиневской тюрьмы бежал важнейший и
опасный арестант Котовский. Немедленно примите са¬
мые энергичные меры его розыску. За задержание
мною будет выдана крупная денежная награда. При¬
меты телеграфирую дополнительно»1.
Кишиневскому полицмейстеру губернатор шлет
специальное предписание и поручает лично и через
всех подведомственных чинов принять решительные
и энергичные меры к самому тщательному розыску в
Кишиневе и его предместьях бежавшего «чрезвычайно
важного и опасного преступника».
Аналогичное письмо направляется кишиневскому
исправнику. Наряду с приметами Котовского во все
1 ЦГИА МССР, ф. 2, on. 1, ед. хр. 8927, л. 1.
148
кснцы империи рассылаются его фотографические кар¬
точки.
Вслед за губернатором 2 сентября начальник тюрь¬
мы Харламов шлет циркулярную телеграмму жан¬
дармским офицерам на пограничных пунктах и на¬
чальнику Оргеевского жандармского отделения:
«31 августа из Кишиневской тюрьмы бежал опас¬
ный политический преступник балтский мещанин Гри¬
горий Иванович Котовский 23 лет1, роста два аршина
семи вершков, глаза карие, усы маленькие, черные,
может быть без бороды, под глазами маленькие тем¬
ные пятна, физически очень развит, походка легкая,
скорая, боязливая. Установите самое бдительное наб¬
людение за появлением бежавшего. В случае появле¬
ния, немедленно арестуйте и препроводите усиленным
-конвоем в Кишиневскую тюрьму»2.
О побеге Котовского ставится в известность погра¬
ничная стража. Шифрованные телеграммы Бессараб¬
ского губернатора о побеге Котовского летят Подоль¬
скому, Херсонскому, Киевскому губернаторам, Одес¬
скому градоначальнику.
Получив из Бессарабии тревожные сообщения, за¬
беспокоился и Петербург. Из департамента полиции 2
сентября направлена следующая телеграмма Бессараб¬
скому губернатору: «Благоволите сообщить подробные
сведения обстоятельства побега Котовского, приказать
разослать пограничные пункты фотографические кар¬
точки бежавшего »?.
Департамент полиции рассылает во все губернии
предписания губернаторам и в пограничные пункты
циркулярные телеграммы о побеге Г. И. Котовского. Из
Бессарабского губернского жандармского управления
также летят распоряжения, угрозы, обещания за го¬
лову Котовского большого вознаграждения. Все филе¬
ры наружного наблюдения губернской жандармерии
получили строжайшее указание принять меры к поим¬
ке Котовского. В Кишиневе поставлены на ноги жан¬
дармерия, полиция, шпики. Подверглись обыскам все
дома, находившиеся на подозрении у полиции, в них и
1 Возраст указан ошибочро, к тому времени Г. И. Котовско-
му исполнилось 25 лет.
2 ЦГИА СССР, ф. 102, УП, д. 4, ч. 4, л. 14.
3 ЦГИА МССР, ф. 2, on. 1, ед. хр. 8927, л. 10.
149
около них устраивались засрды. Конные стражники
прочесывали трущобы окраин города, заросли, сады. В
одном из донесений сообщалось, что Котовский, яко¬
бы, скрывается на ферме Георгийчука в Костюженах.
Полицейские перевернули там все вверх дном, разбро¬
сали стога сена и соломы, осмотрели погреба и поме¬
щения. Из другого донесения следовало, что беглец на¬
меревается пробраться в Могилев-Подольский. Конные
стражники бросаются к Днестру, в Ваду-луй-Водэ, но
и там Котовский не был обнаружен.
Кишиневский полицмейстер и его помощники с
ног сбились в поисках беглеца. Не меньшее рвение
проявил кишиневский уездный исправник. Им была
поднята на поиски вся полиция в волостях и селах.
Мобилизованы все «надежные поселяне», т. е. кулаки.
Конные и пешие стражники тщательно проверяли в
уезде и вокруг Кишинева притоны, загородные винные
погреба, каменоломни, заросли, лес Семиградова, ви¬
ноградники, на всех дорогах, у мостов были устроены
засады.
Не смыкали глаз и жандармы. Начальник Бесса¬
рабского губернского жандармского управления на¬
правил своих подчиненных в села пограничной полосы
на реке Прут, установил секретное наблюдение за гра¬
ницей, попросил командиров пограничных частей о со¬
действии в поимке бежавшего из тюрьмы Котовского,
даже рекомендовал привлечь к этому контрабандистов
и агентов румынской полиции.
Жандармы на местах тоже не дремали — обещан¬
ная награда не давала им спать. Помощник начальни¬
ка губернского жандармского управления на погра¬
ничном пункте города Рени установил тщательное наб¬
людение за появлением новых лиц в городе, его окре¬
стностях и в порту. Встретившись с контрабандистами на
реке Прут, он сообщил им об обещанном губернатором
вознаграждении за поимку Котовского, описал его
приметы, показал фотографию. Он также лично ездил
в Галац, чтобы попросить своего хорошего знакомого,
агента румынской полиции, следить за появлением Ко¬
товского в Румынии. Агент обещал немедленно аресто¬
вать беглеца и передать в руки царских властей, если
тот появится на территории Румынии.
На пограничном пункте Унгены жандармский на¬
чальник для поимки Котовского привлек сельских
150
старост и некоторых «благонадежных» местных жите¬
лей. Такие же меры «наружного и внутреннего наблю¬
дения» по поимке Котовского принимались на погра¬
ничных пунктах Измаил, Килия, Новоселица, Скуля-
ны и ближайших к границе станциях. Шифрованные
телеграммы получили жандармы пассажирских стан¬
ций Кишинев, Унгены, Раздельная, Рени, Одесса,
Бирзула, Елизаветград, Умань, Жмеринка, Слободка,
Новоселица, Казатин, Киев.
Необычайное усердие и рвение по обнаружению и
аресту «опасного политического преступника» прояви¬
ли уездные исправники. Получив от губернатора теле¬
грамму, бендерский уездный исправник учредил над¬
зор за граничившими с Кишиневским уездом поселе¬
ниями, организовал проверку всех притонов, паспор¬
тов у подозрительных лиц. Измаильский уездный ис¬
правник предписал всем приставам лично объехать и
проверить подозрительные места, в особенности погра¬
ничные с Румынией села. В селе Чадыр, где прожива¬
ла сестра Котовского Мария, было установлено неусып¬
ное наблюдение за ее домом, как кстати и за домом
Софьи и Елены, проживавших в местечке Ганчешты.
Хотинский уездный исправник дал телеграфное указа¬
ние становым приставам и полицейским надзирателям
разыскивать беглеца. Не довольствуясь этим, он сам
выехал в уезд, где лично давал «приказания по сему
делу», объяснял полицейским урядникам, что «аресто¬
вавшему Котовского будет выдана губернатором круп¬
ная награда»1.
Начальники многих губерний, получив указание
Департамента полиции и сообщение коллеги из Бесса¬
рабии, также принимают меры по поимке Котовского.
Так, Киевский губернатор генерал Веретенников разо¬
слал отпечатанное типографским способом указание, в
котором требовал от уездных начальников полиции
«произвести в пределах вверенных районов розыск
Григория Котовского и в случае появления его немед¬
ленно арестовать, заключить в тюрьму и мне донести».
Петербург выражает недовольство нерасторопностью
местных властей, губернатор Бессарабии нервничает.
7 сентября он снова шлет уездным исправникам, по¬
1 Фонд Республиканского музея Г. И. Котовского и С. Г. Л[а-
зо, инв. № 724, ф. 2, on. 1, д. 92, л. 31.
151
лицмейстерам, жандармским начальникам секретное
предписание, требует, чтобы они «безотлагательно до¬
несли, какие именно меры были приняты для розыска
бежавшего арестанта Котовского, в каком положении
в настоящее время находится вопрос об обозначенном
розыске»1.
Через два-три дня со всех концов губернии в кан¬
целярию губернатора начали стекаться рапорты — по¬
лицмейстеры, уездные исправники, жандармские чины
отчитывались перед высоким начальством о принятых
мерах.
Сорокский уездный исправник Левицкий рапорто¬
вал 11 сентября: «Во исполнение предписания от 7
сего сентября за № 1856 Вашему превосходительству
честь имею донести, что к розыску бежавшего из Ки¬
шиневской тюрьмы Котовского приняты следующие
меры :
Получив 31 августа телеграмму Вашего Превосхо¬
дительства... я тотчас же 31 августа за № 304 препро¬
водил приставам и полицейскому надзирателю копии
телеграммы и описание примет его и предписал снаб¬
дить всех урядников уездной полицейской стражи опи¬
санием примет Котовского и произвести тщательные
поиски его, а затем 1, 2, 3, и 4 сентября я лично при
одном взводе конных стражников, при содействии ме¬
стных поселян производил розыски в лесах и кукуру¬
зе, на вотчинах: Кобыльня, Кугурешты, Пияны, Ку-
нича, Васкауцы, Черепково и Волово и в настоящее
время как мною, так и подведомственными мне чи¬
нами полиции имеется строгое наблюдение за появле¬
нием Котовского»2.
А в это время в Кишиневе и в губернии располза¬
лись слухи о том, что Котовский создал большую дру¬
жину и готовится к беспощадной расйраве с полицей¬
скими, помещиками, купцами, царскими чиновника¬
ми. Многие кишиневцы утверждали, что по ночам на
востоке в облаках наблюдались багровые отражения
пожаров и шепотом добавляли, что это наверняка Ко¬
товский со своими дружинами поджигает помещичьи
1 Фонд Республиканского музея Г. И. Котовского и
С. Г. Лазо, инв. № 740, ф. 2, д. 92, л. 15.
2 ЦГИА МССР, фонд бессарабского гражданского губерна¬
тора, д. 92, стр. 27.
152
имения. О пожарах заговорили бессарабские и одес¬
ские газеты. Вышедшая во вторник 12 сентября 1906
года газета «Одесские новости» сообщала: «В ночь на
9 сентября на вотчинах Охринча, Криуляны, Золонче-
ны (Оргеевского уезда, в 40 верстах от Кишинева.—
М. Н.) вспыхнули одновременно около 9 ч. 30 м. гро¬
мадные скирды соломы. Вызваны исправник и усилен¬
ный наряд стражников.... все это произошло на аг¬
рарной почве...»
Напуганные слухами о действиях вновь созданной
дружины Котовского, подогреваемые газетными ин¬
формациями о разгромах имений и поджогах, которые
тоже приписывали Котовскому, многие помещики со¬
бирали пожитки и спешно выезжали в Кишинев и в
уездные города под защиту армии и полиции.
К раздуванию, порой самых невероятных, слухов
причастны были и бессарабские газеты. Так, газета
«Друг» в номере от 11 сентября писала: «Нам сооб¬
щают, что бывший в заключении в Кишиневском тю¬
ремном замке и недавно оттуда бежавший атаман раз¬
бойничьей шайки 8 сентября ночью перебежал через
австрийскую границу и таким образом скрылся от
разыскивавших его чинов русской полиции. Многие
предполагают, что в Австрии он соберет новую шайку
негодяев и вновь появится с нею в Бессарабии».
Котовский скрывался не в Австрии и не в Румы¬
нии, а на Малой Малине, откуда друзья перевезли его
на Мунчештскую улицу к одному железнодорожнику.
Маленький домик с крохотным садиком примыкал к
товарной станции, так что можно было, не выходя на
улицу, через окно попасть в садик, а оттуда на товар¬
ный двор и, спрятавшись с помощью друзей в вагоне,
выехать незамеченным за пределы Кишинева.
Владелец двухкомнатной квартиры был молодым
человеком, но за лихо закрученные усы и бравый вид
Беличался сослуживцами Иваном Сергеевичем. Слу¬
жил он на железнодорожной станции перронным сто¬
рожем. Его жена Анюта, чернявая застенчивая укра¬
инка, неотлучно сидела дома, шила и вязала по зака¬
зу соседок. В Кишинев они приехали из Измаила год
тому назад, поэтому не обзавелись еще знакомыми.
Иван и Анюта раньше лично не знали Котовского и
не видели его, но много слыхали о нем и, не скрывая,
завидовали его героической судьбе. Потомки запорож¬
153
ских .казаков, не желавших служить царице Екатери¬
не и после разрушения ею Сечи подавшихся за Ду¬
най, они больше всего на свете любили свободу, а вся¬
кое притеснение связывали с именем царя и его приб¬
лиженных. Поэтому когда их знакомый стрелочник
Петря Марар как-то пришел к ним и сказал, что нуж¬
но надежно спрятать от полиции хорошего человека,
они с готовностью согласились. Несколько дней Григо¬
рий отсыпался и совсем не показывался из своей кро¬
шечной комнатки. Никто не приходил и к нему, чтобы
не потянуть за собой шпика. Но вот он отоспался и
заскучал от безделья.
— Принеси мне, Ваня, газеты,— попросил он хо¬
зяина.
Вскоре целый ворох газет лежал на столе. Более
полугода Григорий редко видел газеты да и то украд¬
кой от надзирателей. С жадным интересом стал прос¬
матривать их. И тут же наткнулся на сообщение в
♦Друге» от 1 сентября о своем побеге. Информации
были и в «Бессарабской жизни», и в «Одесских но¬
востях», и в «Одесском листке».
«Раз пишут в газетах, значит мэры к моей поимке
принимают основательные, поэтому надо пока укры¬
ваться понадежней»,— подумал он.
Через некоторое время друзья начали подыскивать
новую надежную квартиру. А тут подвернулся случай.
Выйдя загримированным на Николаевскую улицу, Ко¬
товский встретил каменщика Еремчия, которого знал
как члена партии социалистов-революционеров, поль¬
зовавшегося среди товарищей доверием. Но никто тог¬
да не знал, что Еремчий был секретным сотрудником
Кишиневской охранки. Разыгрывая в кругу своих быв¬
ших товарищей преданность революции, этот проныр¬
ливый провокатор продавал их полиции. Встреча с Ко-
товским подсказала ему, что можно хорошо зарабо¬
тать, и он предложил адрес «надежной» квартиры на
Теобашевской улице.
Немедленно была собрана команда полицейских и
разделена на два отряда. Одним руководил Хаджи-Ко¬
ли, другим — Ивановский. Первый отряд отправился
на Теобашевскую.
Котовский в это время находился на улице. Заме¬
тив городовых, он побежал в соседний двор, но тот
оказался глухим. Перед самым носом Хаджи-Коли Ко-
154
товский выскочил из калитки и бросился в переулок,
открывавший ему путь на Гуцулевку.
Пристав было схватил Котовского за руку, но тут
же получил такой удар, что очутился на мостовой.
Стряхнув с себя городовых, Котовский побежал по на¬
правлению к Иринопольской улице. Полицейские пу¬
стились за ним, но догнать его не удалось, и тогда
они открыли стрельбу. Григорий вскочил в проезжав¬
шую бричку, выхватил у перепуганного извозчика
вожжи и что есть мочи погнал лошадей. Через нес¬
колько кварталов повернул в переулок, стегнул лоша¬
дей, а сам соскочил и, спрятавшись между нагромож¬
дениями старых водосточных труб, поломанных кро¬
ватей и другой рухляди, отдышался. Только лежа в
укрытии, почувствовал боль в правой ноге. Оказалось,
что одна из посланных ему вдогонку пуль пробила го¬
ленище сапога и впилась в икру, а другая пробила
ногу выше колена.
Убедившись, что полиция потеряла его след, Ко¬
товский с наступлением темноты вышел из своего ук¬
рытия и, превозмогая боль, добрался к знакомому док¬
тору, сочувствовавшему революционерам.
— Николай Михайлович! Помогите мне, я ранен,
меня преследует полиция, мне надо скрыться...
Не говоря ни слова, доктор и его жена ввели Ко¬
товского в комнату, перевязали раны и уложили в
постель.
А в это время кишиневская полиция бесновалась.
Она с утроенным упорством продолжала розыски. Все
въезды и выезды из города были блокированы, желез¬
нодорожный вокзал оцеплен для повальной проверки
документов. То же было сделано в гостиницах и на
постоялых дворах.
Отлежавшись двое суток у врача, Котовский посы¬
лает товарищу записку и настаивает на быстрейшем
устройстве ему конспиративной квартиры. Хотя раны
еще не зажили, он торопится начать активные дейст¬
вия против царских властей. Газетные сообщения убе¬
ждали его в том, что борьба с самодержавием разго¬
рается, и он не мог оставаться в стороне. Он уже пред¬
1 Фонд Республиканского музея Г. И. Котовского и С. Г. Ла¬
зо, инв. № 2195.
155
принял первые шаги по формированию новой дружи¬
ны — через преданных людей были посланы записки
будущим дружинникам, и многие дали согласие.
Об обнаружении Г. И. Котовского в Кишиневе не¬
медленно сообщили кишиневские и одесские газеты.
«Одесские новости» в номере от 8 сентября писали:
«Как оказывается, приставу 2-го участка Хаджи-
Коли удалось узнать, что бежавший из тюрьмы Гри¬
горий Котовский находится в Кишиневе и скрывается
где-то в районе 4-й части города. Взяв с собой несколь¬
ких переодетых городовых, Хаджи-Коли отправился
на поиски Котовского. В 9 часов вечера он направился
вниз по Теобашевской улице и тут вдруг грудь с гру¬
дью встретился с Котовским. Оба были поражены нео-
жиданзгостью, но сейчас же опомнились, причем Ко¬
товский, быстро повернув в сторону, бросился бежать
вверх по Теобашевской улице. В это время Хаджи-Ко¬
ли крикнул сопровождавшим его городовым: «Держи,
стреляй!», но задержать Котовского уже невозможно
было, так как он горкнул в один из многочисленных
переулков той части города. Городовые пустили ему
вдогонку несколько выстрелов, но, по-видимому, пули
цели не достигли, и Котовскому удалось скрыться.
Только благодаря внезапности встречи и на этот раз
Котовскому удалось избежать ареста. А встреча эта
была столь неожиданна, что пристав даже не успел
выхватить револьвер. Один из городовых схватил бы¬
ло Котовского за руку, но тот сильным движением
высвободил руку и убежал».
Чтобы исключить возможность провокации и отру¬
бить пути шпикам, друзья предложили Григорию по¬
селиться у лица вполне надежного, но ничего не знав¬
шего о постояльце. Таким оказался Михаил Романов.
Ранее он служил почтово-телеграфным чиновником, а
после перешел на железную дорогу и работал на стан¬
ции Кишинев счетчиком вагонов. Романову была на¬
писана открытка от имени его друга, сообщавшего,
что к нему зайдет уволившийся со службы почтовый
чиновник из Романовки. Вечером 23 сентября Котов¬
ский пришел к Романову, проживающему по Гончар¬
ной улице в доме 20, и представился, назвав вымыш¬
ленную фамилию. Он передал Романову поклон от его
бывших сослуживцев, рассказал о некоторых подроб¬
156
ностях их теперешней жизни и сообщил, что служба
была настолько тяжелой, что сам он решил искать
другую должность.
На вопрос Романова о хромоте ответил, что, вы¬
ходя из вагона, упал, повредил ногу и на станции ему
сделали перевязку.
Романов познакомил гостя с женой, уложил его
спать на кухне.
Утром 24 сентября в кабинете полицмейстера пол¬
ковника Рейхарда появился высокий сутуловатый че¬
ловек средних лет в потрепанном пальто и помятой
касторовой шляпе. Он-то и сообщил полковнику, что
сбежавший из тюрьмы Котовский скрывается у Миха¬
ила Романова. Провокатор договорился о вознаграж¬
дении, однако для широких масс пожелал остаться не¬
известным. Рейхард сделал немедленные распоряже¬
ния об оцеплении района усиленным нарядом конной
и пешей полиции и городовых, поручив руководить
операцией приставу Хаджи-Коли.
После полудня Котовский то и дело поглядывал в
окно, с нетерпением ожидая прихода одного из своих
сподвижников, но вместо товарища вдруг увидел нео¬
жиданно появившихся во дворе полицейских1.
Заметив волнение гостя, жена Романова стала уве¬
рять, что полиция явилась не к ним, и даже пыталась
удержать его. Но тот, поняв, что кто-то его предал, не
долго думая бросился в кухню, открыл выходящее в
чужой двор окно и выпрыгнул в него, а затем через
забор перемахнул в Остаповский переулок. Но и здесь
оказалась засада полицейских. Зная расположение до¬
ма Романова, полиция устроила засады всюду, где
мог появиться Котовский. Из-за раненой ноги он не
мог бежать и сдался без сопротивления. Полицейские
схватили его, скрутили руки, а подоспевший Хаджи-
Коли надел ручные кандалы. Из карманов задержан¬
ного извлекли револьвер с двумя обоймами патронов.
В Кишиневский тюремный замок Котовского сопро¬
вождал усиленный конвой конных стражников и пе¬
ших городовых с шашками наголо. Хаджи-Коли лич¬
но доставил его в специально оборудованную камеру.
Потревоженные при аресте огнестрельные раны при¬
1 ЦГИА МССР, фонд кишиневского окружного суда, т. 2,
стр. 70—71.
157
носили нестерпимую боль, и потому администрация
заковала его до выздоровления только в ручные кан¬
далы.
О поимке «важного политического преступника*
начальник тюрьмы немедленно доложил рапортом гу¬
бернатору, а тот циркулярно сообщил уездным ис¬
правникам и полицмейстерам: «Котовский задержан,
прекратить розыски»; департаменту полиции в Пе¬
тербург: «Уведомляю, арестант Котовский задержан
Кишиневе»; агентству печати: «Вчера Кишиневе за¬
держан важный арестант Котовский, бежавший из
Кишиневской тюрьмы».
О задержании Григория Котовского немедленно
сообщили все кишиневские и одесские газеты.
Уже 26 сентября «Бессарабская жизнь» информи¬
ровала :
«...Вчера пристав 2-го участка производил в тюрь¬
ме допрос Котовского с целью выяснить обстоятельства
его побега. На все вопросы Котовский отказался от¬
вечать, заявив только, что побег им подготовлялся
давно. Каким образом он его совершил, сказать отка¬
зался. Между прочим, он сообщил, что уехать из Ки¬
шинева ему мешали раны, но через два-три дня он
имел получить паспорт и уехать отсюда. О надзира¬
телях Иванове и Тополове, которые подозреваются в
содействии его побегу и которые, по распоряжению су¬
дебной власти, заключены в тюрьму, Котовский отзы¬
вается неведением...».
Снова Григорий Иванович в тюрьме под неусыпным
оком надзирателей. Но он, как и прежде, не унывает.
Каждую прогулку пытается использовать для уста¬
новления связей, получения информации. И в канда¬
лах он герой для заключенных, каждый старается при¬
ветствовать его, к нему обращаются за советом и по¬
мощью. И все любуются его статной атлетической фи¬
гурой, гордым независимым видом. Даже будучи за¬
кованным в цепи, он грозен для тюремного началь¬
ства, которое предпочитает не ссориться с ним, а вы¬
полнять его требования. После побега он стал еще бо¬
лее решительным и требовательным — смело пресека¬
ет попытки администрации и уголовников воровать
продукты в тюремной столовой, добивается улучшения
условий в лазарете, выступает против ежедневных
обысков...
158
Недалекий и трусливый начальник тюрьмы Фран¬
цевич часто жаловался на Котовского, не стесняясь
делать это и при заключенных:
— Скажите, пожалуйста, кто же, наконец, здесь,
в тюрьме, хозяин?— возмущался он.— Не я, выходит,
хозяин, а Котовский: меня не слушаются, а его боят¬
ся, ггеред ним шапку ломают! И кто — мои же помощ¬
ники. А об арестантах и говорить нечего!..
Действительно, Котовский срывает все попытки на¬
чальства «завинтить» тюрьму, добивается разрешения
носить гражданскую одежду. И даже когда делались
фотографии для полицейской картотеки, он отказыва¬
ется надеть арестантскую одежду. До нас дошли сним¬
ки того времени: Котовский во весь рост, закованный
в ручные и ножные кандалы, с тюремным номером
«2122», но в личной одежде — шляпе, костюме и бот¬
фортах с отворотами; Котовский с тюремным номе¬
ром, но в белой косоворотке. Спокойно смотрят чуть
прищуренные глаза. И во всем облике заключенного
ни тени раскаяния и обреченности.
Юрист В. А. Городецкий, назначенный по просьбе
Котовского его защищать, впоследствии вспоминал:
«Однажды я посетил тюрьму в тот час, когда аресто¬
ванных вывели на прогулку в тюремный двор — в
«большой каменный мешок»... и я увидел такую кар¬
тину. Масса арестантов разгуливала в серых тюрем¬
ных халатах. На этом сером фоне выделялась высо¬
кая, стройная фигура человека, одетого в свое платье
«с воли», как характерно выражаются арестанты, в
сапогах, галифе и в светло-зеленой вязанке, которая
оттеняла его красивую, сильную природу. Большин¬
ство арестантов гуляли как-то пассивно, с опущенны¬
ми головами, а человек в зеленой вязанке, опустив
правую руку на плечо своего товарища, быстро шагал,
размахивая левой рукой, и что-то горячо объяснял
своему спутнику. Я не мог оторваться от этой карти¬
ны и спросил тюремного надзирателя, кто это в зе¬
леной вязанке? Он ответил с гордостью: «Разве вы
не знаете — это наш знаменитый Котовский». Так я
впервые увидел Григория Ивановича, о котором уже
много говорили в обществе как о бесстрашном, сме¬
лом, дерзком и оригинальном нарушителе буржуаз¬
ного порядка... Изучая подробно судебные материалы
и часто беседуя с Григорием Ивановичем, я понял, что
159
передо мной незаурядный рядовой «уголовный пре¬
ступник»1.
Тюремное начальство хорошо знало, что Котоз-
ский обладает исключительной способностью устанав¬
ливать связи не только внутри тюрьмы, но и с волей.
Как ни следят за ним, а он то и дело ухитряется полу¬
чить все необходимое для организации побега.
А о побеге он не перестает думать и постоянно пред¬
принимает попытки к его осуществлению. Вот и сей¬
час, сидя в карцере, он принимается за подкоп. И
только случайно администрация тюрьмы раскрывает
его: надзиратели приволокли в карцер избитого полит¬
заключенного и когда его бросили на пол.— он нео¬
жиданно провалился. Тюремщики ахнули, увидев под
полом карцера замаскированную яму почти в рост че¬
ловека. Котовского переводят в камеру верхнею эта¬
жа, но и там он готовит побег через крышу. И снова
побег срывается. Но он уже присматривается к тю¬
ремной церкви, прикидывает, как использовать ее для
побега. Обладая хорошим голосом, он записывается в
церковный хор. Тюремщики не смеют отказать ему —
такие наклонности заключенных поощряются. Вско¬
ре Котовский появляется на клиросе тюремной церк¬
ви и старательно выводит псалмы. Это позволяет ему
чаще выходить из камеры, встречаться с друзьями, ко¬
торые также стали усиленно отмаливать грехи, а од¬
новременно готовиться к аресту тюремной администра¬
ции во время одного из предстоящих богослужений.
Церковь превращается в склад оружия и инструмента.
Но и эта попытка вскоре была раскрыта.
Начальник тюрьмы неоднократно обращался к гу¬
бернатору и следственным властям с настоятельными
просьбами ускорить судебный процесс над Котовским
и членами его дружины, чтобы избавиться от них. Од¬
нако следствие затягивалось — некоторые дружинники
были еще на свободе, а допросы причастных к процес¬
су почти сотни человек требовали времени. Дело ос¬
ложнялось еще и тем, что свидетели и потерпевшие да¬
вали противоречивые показания, а бедняки, крестьяне,
как правило, отвечали односложно, невразумительно:
«не знаем», «не видели», «не помним».
1 Фонд Республиканского музея Г. И. Котовского и С. Г. Jla-
80, инв. № 2331.
160
Котовский и его дружинники отвергали многие об¬
винения, требовали новых свидетелей, дополнительных
экспертиз. Они так искусно запутывали следствие, что
следователи вынуждены были перепроверять факты,
вызывать дополнительных свидетелей, которые не
всегда могли дать внятный ответ. Ведь дружинники,
как правило, совершали нападения в масках или за¬
гримированными и были похожи друг на друга. Так,
очевидцы нападения дружины на Костюженскую ле¬
чебницу утверждали, что «Котовский, Пушкарев и Ко-
томан по росту, походке и телосложению очень похо¬
жи на злоумышленников, бывших в их квартире, тем
не менее объяснили, что лиц они их не могли видеть,
так как те были в масках, а один загримирован»1.
Папки следствия пухли, количество их перевалило
за десяток — допрашивавший обвиняемых следователь
по важнейшим делам тонул в море бумаг.
После следствия, тянувшегося с февраля 1806 го¬
да по апрель 1907 года,, в качестве обвиняемых были
привлечены Григорий Котовский, Николай Дорончан,
Прокопий Демянишин, Игнатий Пушкарев, Захарий
Гроссу, Эммануил Гуцуляк, Исидор Стадничук, Иван
Головко, Ирина Бессараб, Александр Котоман, Воль¬
но Гольдман. Во время следствия Котоману и Гольд-
ману удалось скрыться. В обвинительном акте дружин¬
никам было предъявлено обвинение, «во-первых, в
том, что зимой 1805 года по уговору с другими лица¬
ми, числом более 3-х, составили в пределах Бессараб¬
ской губернии преступное сообщество, поставившее
целью своей деятельности совершение преступлении,
направленных на открытое с оружием похищение чу¬
жого движимого имущества». Котовский дополнитель¬
но обвинялся еще в том, что был «основателем назван¬
ного преступного сообщества». Далее перечислялись
«преступления» Котовского и его дружины.
Перед началом суда Кишинев напоминал растре¬
воженный муравейник. Особенно волновались поли¬
цейские и жандармские чины. Им предстояло достав¬
лять Котовского из тюрьмы в здание окружного суда.
А это давало возможность оставшимся на свободе дру¬
жинникам и единомышленникам предпринять попыт¬
1 ЦГИА МССР, фонд Кишиневского окружного суда, т. 5.
в 161
ки для освобождения своего руководителя. Поэтому на
улицах и перекрестках стояли пешие и конные горо¬
довые, по пути следования Котовского были забарри¬
кадированы все окна, двери домов, выходивших на
улицу. Здание суда на улице Синадиновской1 также
охранялось многочисленной стражей.
Под усиленным конвоем пеших и конных полицей¬
ских Котовского и его друзей повели в Кишиневский
окружной суд. Грело южное апрельское солнце, Гри¬
горий Иванович шел и щурился под его яркими луча¬
ми, рассматривая огромные толпы горожан, запрудив¬
ших улицы на всем пути от тюремного замка до Си¬
надиновской улицы. У здания суда была большая
толпа. В зал, конечно, попали немногие — предусмот¬
рительная кдминистрация впускала на суд только по
билетам и только благонадежных.
Войдя в парадную, Котовский замедлил шаги и ос¬
мотрелся. Строгие квадраты лестниц, ажурные метал¬
лические переплеты, боковые винтовые лестницы, за¬
решеченные окна и на каждом шагу городовые. В
здании суда было полно народа. Как только в дверях
появился Котовский, взоры всех присутствующих
устремились на него. Он выглядел утомленным, но
улыбался, кивком головы приветствовал знакомых. Он
занял место на скамье подсудимых с левой стороны.
Рядом с ним сели Дорончан — неустрашимый
дружинник, уже совершивший побег с Сахалина и пе¬
реплывший на лодке Татарский пролив, Пушкарев и
Демянишин.
После выборов присяжных заседателей и оглаше¬
ния обвинительного акта начался допрос подсудимых,
потерпевших, свидетелей.
Судебный процесс Котовский воспринял как про¬
должение битвы с царскими чиновниками. Он задавал
вопросы, делал заявления, разоблачающие купцов,
помещиков и защищающих их судей, доказывал, что
его дружина — не шайка разбойников, как ее пыта¬
лись изобразить, а народные мстители, что они не со¬
вершили ни одного убийства, ни одного насилия над
бедными людьми.
Котовский и его единомышленники требовали, кета'*
1 Теперь ул. 28 Июня.
162
ти, как и во время следствия, вызова в суд студен¬
тов, вдов, бедных крестьян и ремесленников, которые
могли бы показать, что им выдавались деньги, отня¬
тые у богатеев. Но суд, естественно, отказал в этих
требованиях.
15 апреля 1907 года газета ♦Бессарабская жизнь»
в разделе ♦Судебная хроника» сообщала, что ^13 ап¬
реля началось слушание громкого дела об известной
шайке Котовского».
В хронике подчеркивалось, что ♦публика впуска¬
лась в зал по билетам». Изложив обстоятельства дела,
газета отмечала: ♦Значительное число описанных на¬
падений, имевших место в сравнительно короткий про¬
межуток времени, и кроме того, при одной и той же
обстановке, не оставляли сомнения в том, что эти на¬
падения совершаются прочно организованной шайкой
под руководством опытного и ловкого начальника.
Последующие затем события доказали, что означенная
шайка, образовавшаяся для совершения разбоев на
проезжих дорогах, впоследствии расширила кр*т сво¬
ей деятельности и произвела несколько дерзких напа¬
дений на обитаемые дома».
Судебные власти надеялись этим процессом развен¬
чать Котовского в глазах народа как политического
борца, изобразить его дружину как шайку разбойни¬
ков. Особенно неистовствовал обвинитель, товарищ
прокурора Саченко-Сакун. Вопросами, репликами, сво¬
ей речью он пытался доказать, что доктрина Котов¬
ского и его сподвижников зиждется не на библейском
и евангельском завете: ♦Люби ближнего, как самого
себя», а на усвоенном ими праве ♦грабить и убивать».
Этот выпад прокурора активно опровергали, поми¬
мо самого Котовского, защитники. В их руках были
документы, они располагали доподлинными фактами,
подтверждающими, что дружина значительную часть
экспроприированных средств сдавала революционерам,
раздавала бедным, а себе оставляла лишь на приобре¬
тение оружия, боеприпасов, одежды, пищи и наем
квартир. Один из защитников напомнил прокурору,
что при аресте Котовского у него не было обнаружено
никаких ценностей.
Спустя много лет, уже в советское время, бывший
защитник подсудимого В. А. Городецкий на вопрос:
♦Что отличало это дело от других подобных дел?» —
6*
163
отвечал: ♦ ...Личность героя этой эпохи и необыкно¬
венный способ протеста этой личности против соци¬
ально-экономического уклада жизни тогдашнего об¬
щества. Когда один человек, неимущий, отнимает
часть имущества у другого, имущего, то обыкновен¬
но он это делает в личных интересах для себя и толь¬
ко для себя. Это просто и понятно всем.
Когда же образованный, сознательный человек,
рискуя своей жизнью, отнимает часть богатства у иму¬
щего и раздает его неимущим, такое необыкновенное
явление, такой протест личности против несправедли¬
вого распределения богатства в обществе будит обще¬
ство и привлекает к себе его внимание. Этот человек
выходит из ряда обыкновенных, он думает не о лич¬
ном эгоистическом счастье, а о счастье других, о сча¬
стье всего общества. Тут уже есть что-то дерзающее,
героическое... Вот тот магнит, который привлек лю¬
бопытство и внимание общества к личности героя в
этом процессе»1.
Буржуазной печати и царским чиновникам не уда¬
лось фальсифицировать революционный характер
борьбы дружины Котовского. Текст ♦Призывной пес¬
ни», обнаруженной у дружинников, секретное доне¬
сение уголовного следователя, в котором Котовскому
вменялось в вину ♦вооруженное сопротивление вла¬
стям» с требованием, чтобы он был судим, как ♦по¬
литический преступник»2, многочисленные секретные
телеграммы подтверждали, что деятельность Котов¬
ского носила политический характер.
О политическом характере деятельности дружины
вынуждены были писать и многие газеты. Так, ♦Одес¬
ские новости» в номере от 15 апреля 1907 года писа¬
ли, что Котовский ♦во всех подвигах шайки выдви¬
гался и обрисовывался молвой непримиримым мстите¬
лем для сильных мира сего и защитником угнетен¬
ных» (курсив мой.— М. H.).
Последнее слово Котовского, выступавшего не толь¬
ко в свою защиту, но и в защиту всех дружинников,
в защиту бедняков от произвола богатых, слушали с
1 Фонд Республиканского музея Г. И. Котовского и
С. Г. Лазо, инв. № 2331.
2 «Ниструл*, 1965, № 2. «Новые документы о Г. И. Ко-
товском».
164
напряженным вниманием. Он раскрывал тяжелое по¬
ложение бессарабских крестьян, городской бедноты,
влачивших полуголодное существование, уличал вла¬
сти, защищавшие не обездоленных, а богатых, нажи¬
вающихся за счет бедных.
— Безработные и бездомные голодают,— бросил
он судьям,— они умирают от болезней, не имея ле¬
карств и медицинской помощи, сироты нищенствуют,
а «отцы Кишинева» устраивают для них благотвори¬
тельные концерты, танцы ожиревших господ. Какой
прок беднякам от этих танцев, господа судьи?..
Председательствующий неоднократно прерывал под¬
судимого, требуя говорить по существу, но Котовский
продолжал говорить о том, что заставило его сделать¬
ся народным мстителем. Отвечая прокурору на его
призыв любить ближнего, он вспом'нил эпизоды из
своей тяжелой жизни — круглого сиооты из Ганчешт,
незаконно исключенного из Кишиневского реального
училища, оскорбленного и избитого изувером Скопов-
ским, напомнил об арестах, тюремных заключениях и
издевательствах над ним лично и над всем бедным
людом. Он показал, что члены его дружины не уго¬
ловники, а батраки и ранее не судившиеся крестьяне,
поднявшиеся против жестокости помещиков и царских
властей.
— Я бескорыстно для себя брал у богатых, чтобы
отдавать бедным! Нет, мы не разбойная, шайка,— об¬
ращался Григорий Иванович к прокурору,— а вос¬
ставший против тирании народ. Я не раскаиваюсь
в своих действиях, а только сожалею, что так мало
сделал для уничтожения этой ненавистной тиранки.
Котовский категорически отверг попытку проку¬
рора бросить на него тень подозрения в убийстве ме¬
щанина Левита и доказал, что не только он, но и ник¬
то из дружинников не виновен в этом. Он высмеял ут¬
верждения лжесвидетелей обвинения, большинство из
которых были переодетыми полицейскими и городовы¬
ми.
Пламенная речь Котовского пресекла попытки про¬
курора обмануть общественное мнение. Напомнив про¬
курору его слова: «Беспристрастные свидетельские по¬
казания кладу я на чистые весы правосудия», Котов¬
ский воскликнул: «Нет, господин прокурор, отбросы
из таких грязных источников не кладут на чистые ве¬
165
сы правосудкл! А впрочем, где власть охраняет без¬
законие и неправду, где закон соседствует с преступле¬
ниями, там все возможно!».
Эти слова были встречены аплодисментами, крика¬
ми «браво», топотом. Многие открыто выражали свои
симпатии Котовскому и его дружинникам. С трудом
председательский колокольчик успокоил публику.
Последнее слово Котовского было настолько аргу¬
ментировано и эмоционально насыщенно, что многие
присяжные отвергли обвинение дружинников в убий¬
ствах, а некоторые даже требовали оправдания Котов¬
ского. Однако под нажимом старшины они в конце
концов вынуждены были вынести подсудимым обвини¬
тельный вердикт.
Рассмотрение дела дружины Котовского затяну¬
лось до утра, поэтому приговор был зачитан только йа
следующий день. Долго и нудно читал председатель:
«1907 года апреля 13 дня, по указу его императорско¬
го величества Кишиневский окружной суд, по уголов¬
ному отделению в публичном судебном заседании при
председательствующем H. М. Горяйнове, прокуроре
Е. В. Саченко-Сакуне...»
Котовский рассеянно слушал приговор — думал о
будущем. А услышав об осуждении на 10 лет каторж¬
ных работ и о лишении всех прав состояния, засме¬
ялся:
— Это пустяки в сравнении с вечностью, к тому
же срок можно и сократить.
Его друзья были осуждены на различные сроки,
но никто не получил меньше восьми лет.
Присутствовавшие на суде купцы, чиновники, по¬
мещики, полицейские возмущались «мягким» приго¬
вором дружинникам, но многие выкрикивали привет¬
ствия Котовскому, бросали ему цветы.
Либ'ральные кишиневские и одесские газеты, дав
подробные отчеты о судебном процессе, в отличие от
монархического «Друга», подчеркивали, что «некото¬
рые свидетели оттенили рыцарские качества Котовско¬
го и поэтому публика прониклась к нему особым рас¬
положением», что «поведение Котовского на суде было
в высшей степени корректно и это все более и более
располагало к нему всех присутствующих».
Спустя неделю после суда Котовский начал гото¬
вить побег из Кишиневской тюрьмы. Через друзей срэ-
166
ди. заключенных и сочувствующих служащих тюрьмы
он установил связи с политическими. В это время в
тюремном замке находилась большая группа политиче¬
ских и среди них 30 анархистов- «белоцерковцев*, си¬
девших по делу о нападении на Кишиневскую банкир¬
скую контору Белоцерковского. За террористические
акты и экспроприацию им грозила 179-я статья —
смертная казнь. Будучи уверенным, что они поддер¬
жат его, Котовский решает вместе с ними вырваться
из тюрьмы, организовать из них и крестьян окрестных
сел крупную дружину. Совместно с «белоцерковцами*
он организует подкоп из «Крестовой* башни и из ка¬
меры политических. Однако провокатор С. Рейх рас¬
крыл подкоп, и двухмесячный труд пошел насмарку.
Котовский тут же выдвигает план массового побега из
тюрьмы. Учитывая неудачную попытку побега в мае
1906 года, он предлагает не мирную «вязку* тюрем¬
ной стражи и надзирателей, а расправу со всеми со¬
противляющимися. Через провокатора жандармерия
узнает о готовящемся побеге. Хранящаяся в Молдав¬
ском республиканском архиве копия с совершенно сек¬
ретной записки начальника Одесского охранного отде¬
ления подполковника Левдикова от 5 июня 1907 года
за № 6154 на имя начальника Бессарабского губерн¬
ского жандармского управления об этом сообщает не¬
двусмысленно. Жандарм из Одессы доводит до сведе¬
ния своего бессарабского коллеги о готовящемся «в
Кишиневской тюрьме общем побеге политических и
уголовных преступников*.
Начальник Бессарабского губернского жандармско¬
го управления полковник Соколов 11 июня дал пред¬
писание своим подчиненным принять меры к преду¬
преждению побега арестантов из тюрьмы.
Оставшиеся на свободе друзья Котовского через
Красный Крест, которому дружина во время своих дей¬
ствий выделяла немалые суммы, под видом передач
наладили с ним систематическую связь. Чтобы ввести
полицию в заблуждение, были выделены две девушки,
далекие от революционного движения, но серьезные
и честные. Они-то и ходили в тюрьму на свидание к
Котовскому. Одна из них — миловидная Александра
Лосева, фельдшерица земской больницы,— представи¬
лась тюремной администрации невестой арестованно¬
167
го, а другая — работница швейной фабрики Пелагея
Волохова — как родственница.
Шли девушки в тюрьму действительно как ца сви¬
дание. Надевали лучшие платья, кокетливые шляпки,
модные туфли. Это нужно было, чтобы надзиратели не
заподозрили их. Вместе со снедью они ухитрялись.пе¬
редавать газеты, прокламации, напечатанные на тон¬
кой бумаге, а один раз даже напильник.
В последующие годы, когда Григорий совершал
побеги, он встречался со своей «невестой», скрывался
в ее квартире от полиции. В обнаруженных после рево¬
люции в Одесском охранном отделении сводках аген¬
турных сведений по г. Кишиневу есть такая запись:
♦Установлено неотступное наблюдение за сожительни¬
цей Котовского Александрой Лосевой»1.
Кишиневская тюрьма, как впрочем и все тюрьмы
и каторги России, была забита политическими узника¬
ми. Царизм в крови топил революцию, свирепо рас¬
правлялся с революционными рабочими и крестьяна¬
ми, бросал их в тюрьмы или отправлял в солдаты.
В 1906—1907 годах здесь находилось заключен¬
ных в два с лишним раза больше, чем это полагалось
по полицейским нормам. Режим в тюрьме все время
♦завинчивался». Администрация строго руководство¬
валась секретными инструкциями Столыпина, началь¬
ника департамента полиции Курлова, начальника
главного тюремного управления Максимовского, кото¬
рые категорически требовали при малейшей попытке
протестов и иных «нарушений» со стороны заключен¬
ных «восстанавливать порядок силой оружия, без по¬
слаблений»... За удачную стрельбу по заключенным
назначались награды : за ранение — 3 рубля, за убий¬
ство — 5 рублей...
Руководствуясь этими инструкциями, стражник Ки¬
шиневской тюрьмы выстрелом из ружья убил полит¬
заключенного Савенко и нескольких ранил. Узнав об
этом злодеянии, Котовский поднял на ноги всю тюрь¬
му. Заключенные стали ломать койки, столы, двери,
побили стекла, в том числе и в квартире начальника
тюрьмы, отказались от выполнения всех работ.
Только после прибытия в тюрьму прокурора, обе¬
1 ЦГИА МССР, д. 9, ч. 4, л. А. ДПОО, 1908 г., л. 19.
168
щавшего расследовать факт убийства» тюрьма успокои¬
лась. Вскоре тюремщики снова испытали ярость Ко¬
товского. Сидевшему долгое время в тюрьме политиче¬
скому заключенному Монастыреву не предъявлялось
никакого обвинения. В жандармском управлении его
брату обещали освободить заключенного. Но пришел
назначенный день» а освобождения не последовало.
Тогда Монастырев стал бить и ломать мебель, окна.
Политические объявили однодневную голодовку. Уз¬
нав об этом, Котовский поднял всех дружинников, си¬
девших в разных камерах, а через них всех уголовни¬
ков. В тюрьму прибыли и. д. бессарабского губернато¬
ра, вице-губернатор Фукс, прокурор Кишиневского ок¬
ружного суда Кинегсон и товарищ прокурора, заве¬
дующий тюрьмой Пузынский. Кое-как успокоили
взбунтовавшуюся тюрьму, пообещав освободить Мона-
стырева.
Судебная процедура, проходившая над Котовским
и его дружиной в апреле 1907 года, не была послед¬
ней. Чтобы не выносить на открытый процесс очевид¬
ные политические акты дружины, такие, как освобож¬
дение на Оргеевской дороге арестованных, и заклей¬
мить Котовского как разбойника, суд выделил эти де¬
ла и произвел новое разбирательство, которое состоя¬
лось в ноябре 1907 года. Назначенный на 23 ноября
1907 года суд над Котовским рассматривал предъяв¬
ленное ему обвинение в освобождении арестованных
крестьян.
На втором процессе Котовский был особенно акти¬
вен и с непримиримостью разоблачал насаждаемые ца¬
ризмом порядки, при которых бедный человек стано¬
вится бесправным, выступал как обвинитель царского
произвола и беззакония. Он отверг выдвинутые про¬
тив него обвинения и заявил, что его действия вызва¬
ны стремлением защитить угнетенных и обиженных.
При рассмотрении обстоятельств освобождения аре¬
стованных властями крестьян товарищ прокурора Са-
ченко-Сакун задал вопрос подсудимому:
— На каком основании вы их освободили?
Котовский с вызовом ответил на вопрос вопросом:
— А на каком основании вы их арестовали? — И
сам же за него ответил: —Вы арестовываете людей
лишь за то, что они не хотят жить как рабы, не хотят,
чтобы их дети умирали с голоду.
169
Помещенная 25 ноября 1907 года в газете «Бесса¬
рабская жизнь» судебная хроника сообщила:
«В судебном заседании Котовский, не отрицая
факта освобождения им арестантов, не признал себя
виновным, находя, что в поступке его нет ничего пре¬
ступного. Стороны отказались от допроса свидетелей,
и суд перешел к прениям сторон. Товарищ прокурора
Саченко-Сакун, поддерживая обвинение, указал при¬
сяжным заседателям, что для людей права и порядка
деяние Котовского является преступлением и просил
вынести ему обвинительный приговор. Котовский за¬
щищал себя лично и сначала старался открыть перед
прйсяжными заседателями свои политические воззре¬
ния на общественный строй и угнетение низших слоев
общества».
Раскрывая свои политические убеждения, он сры¬
вал маску с царизма, говорил о безрадостной жизни
народа, его эксплуатации и доказывал, что дружина
совершила справедливый акт, освободив из-под ареста
крестьян, вина которых состояла лишь в том, что они
рубили лес, отнятый помещиками у их дедов и отцов.
Это был дерзкий вызов царизму. И суд понял это
правильно, приговорив его по совокупности с прежни¬
ми приговорами на двенадцать лет каторжных работ.
Монархисты снова завопили о либеральности суда
и о «мягкости» приговора. Процессом над дружиной
Котовского была недовольна и черносотенная газета
Крушевана «Друг». Она разразилась бранью в адрес
Котовского, сочувствовавшей ему публики и даже су¬
да. В злобной статье «Глупая комедия» автор писал:
«Котовский, прославившийся своими грабежами,
вновь выплыл на сцену: вчера был разбор его дела.
Уголовные арестанты, грабители и убийцы облача¬
ются обыкновенно в арестантские халаты, как и подо¬
бает по чину. Котовский же почему-то составляет иск¬
лючение: одет он щегольски, держит себя нагло, раз¬
вязно, вызывающе, защищается нахально, словом «ге¬
рой дня» да и только. Кажется, что если адвокатам
больше нравится видеть арестанта прилично одетым,
то лучше всего было бы облачить Котовского во фрач¬
ную пару, а на ноги вместо кандалов надеть изящную
цепочку от часов. Так было бы эффектнее.
У него есть друзья, такие же преступники, как и
он, которые постараются вновь освободить его, и если
170
не смогут сами, то воспользуются услугами какой-ни¬
будь психопатки. В результате, быть может, летопись
Бессарабии еще не раз обогатится описанием подви¬
гов г. Котовского. А между тем, эту глупую комедию
возведения в герои негодяя и разбойника легко можно
было свести на нет. Стоило только поставить арестанта
на место, не создавать ему ореола и не давать возмож¬
ности позировать»1.
Злобный, оскорбительный тон этой заметки не мо¬
жет все же скрыть бессилия реакционной газетки за¬
бросать грязью величественную фигуру бунтаря, на¬
родного мстителя.
После судебного процесса Котовского перевели из
одиночной в общую камеру уголовников. Это дало ему
относительную «волю» внутри тюрьмы, облегчило кон¬
такты с единомышленниками, позволило завязать но¬
вые знакомства, в том числе и с политическими.
Бывая у политических, Котовский познакомился со
многими интересными людьми. Особенно близко со¬
шелся со студентами Суховым, Н. Поповым, Б. Берко-
вым, комратцами — болгарином Михаилом Сибовым,
Андреем Галацаном, которого товарищи по камере в
шутку называли «президентом комратской респуб¬
лики».
Политические с большим уважением относились к
Котовскому. Они с удивлением открыли в этом челове¬
ке не ожесточившееся, огрубелое сердце, а душевность,
простоту, скромность, доброту и в то же время ярост¬
ную непримиримость к дикому произволу, творивше¬
муся именем царя и господа бога.
Выступая в журнале «Красная Бессарабия» с вос¬
поминаниями, бендерский рабочий, бывший политзак¬
люченный, подписавшийся «Алекс. Ф.», рассказывал о
встречах с Котовским в тюремном замке в 1907 году:
«Мы увидели крепкого молодого человека в черной са¬
тиновой рубашке, в ножных кандалах, всегда ровно¬
го, одинакового со всеми, слегка заикающегося. Не¬
обыкновенный запас жизненных сил был у Григория
Ивановича Котовского. Тогдашний простоватый на¬
чальник тюрьмы Францевич больших препятствий на¬
шему знакомству не чинил. Котовский брал у нас кни¬
ги. Читать он любил. Читал много и о прочитанном
1 «Красная Бессарабия», 1934, 9f стр. 18.
171
всегда беседовал. Много читал он по истории револю»-
ционного движения в России. Сам Котовский причис¬
лял себя в то время к политическим с еще невыяснен¬
ным мировоззрением.
Он пользовался непререкаемым авторитетом, и в
тюрьме был всем советчиком и судьей. Раз Котовский
сказал — точка. Пребывание в тюрьме Котовского сде¬
лало более нормальными отношения между уголовны¬
ми высшей марки и мелкотой, «шпаной». Прекрати¬
лись грабежи друг у друга и псбэры, так называемые
«на камеру». Прежде каждый попавший в тюрьму об¬
лагался уголовным налогом в пользу верховодов тюрь¬
мы. Такой налог назывался «на камеру», и не давше¬
му его житья в тюрьме не было. В этом же году, осво¬
божденный под поручительство, я по просьбе товари¬
щей и Котовского ездил в Бэндеры и через членов ор¬
ганизации эсеров достал для Кишиневской тюрьмы три
револьвера»1.
Характерно, что Красный Крест оказывал по¬
мощь Котовскому как политзаключенному. Политиче¬
ские привлекали его к участию в собраниях. Он участ¬
вовал з суде над провокатором Михелем Гофманом,
который выдал группу анархистов, совершивших налет
ка банкирскую контору Белоцерковского. Гофман соз¬
нался, что связан с приставом Хаджи-Коли. И когда
факт подтвердился, провокатор политическими заклю¬
ченными был приговорен к смерти.
Сидевший в то время в Кишиневской тюрьме поли¬
тический С. Сибиряков рассказывал впоследствии:
«С Григорием Ивановичем Котовским я сидел в Ки¬
шиневской тюрьме более трех лет. Он все время нахо¬
дился в общем корпусе. Мы же, следственные полити¬
ческие и уже осужденные, сидели одно время отдельно
от главного корпуса, на внешнем дворе, затем в под-
навесной башне. Позлее и нас перевели в корпус. Стои¬
ло Котовскому узнать, что мы объявили тюремной ад¬
министрации протест, обструкцию или голодовку, как
он сейчас же присоединялся и поднимал всю тюрьму
для поддержания. И весь корпус ходуном ходил от
дружного выступления. Гремели удары чайников, бач¬
ков, котелков и коек. Ломали двери, печи, бросали
камни в корпус, в тюремную стражу. И все увещева-
1 «Красная Бессарабия*, 1934, № 9, стр. 18.
172
ния тюремного начальства, все угрозы пустить в ход
оружие не помогали.
В ответ раздавался многоголосый крик заключен¬
ных:
— Стреляйте! Палачи! Кровопийцы!..
И тогда начальство сдавалось, обещало удовлетво¬
рить требования и просило Григория Ивановича успо¬
коить тюрьму»1.
Котовский принимал участие в рукописном журна¬
ле «Беднота», выходившем под редакцией Михаила
Сибова2, бывшего также старостой тюрьмы, человека
способного, деятельного и неутомимого. Журнал поль¬
зовался популярностью среди политзаключенных. В
статьях проводилась мысль о необходимости объедине¬
ния крестьян против «белой кости». В журнале были
помещены материалы и о революционной деятельности
Г. И. Котовского. Как вспоминали бывшие политзак¬
люченные, два номера журнала «Беднота» хранились
до 1917 года, а после след их был потерян, как поте¬
рян и след фотографии, сделанной начальником тюрь¬
мы Францевичем в 1907 году. На ней была запечатле¬
на группа политзаключенных, уходившая з ссылку в
Архангельскую губернию и пожелавшая сфотографи¬
роваться с Котовским. Григорий Иванович стоял среди
политзаключенных в серой тюремной одежде, в чер¬
ной барашковой манчжурской шапке.
Котовский не давал тюремщикам повода к откры¬
тому преследованию его, был с ними предупредитель¬
ным и вежливым, никогда не грубил. Если он предъ¬
являл требования, то всегда обоснованные и боролся
за них до победы.
Чтобы избавиться от беспокойного и опасного зак¬
люченного, начальник тюрьмы добивался от губерна¬
тора и главного тюремного управления быстрейшего
выдворения Григория Котовского на каторгу. Автори¬
тет его среди тюремного населения был «поперек гор¬
ла» не только администрации, но и вожакам уголов¬
ников. С «Иванами»3 из-за Котовского перестали счи¬
таться, они теряли власть над заключенными. И тки
1 С. Сибиряков и А. Николаев. Г. И. Котовский. М., 1931,
стр. 41.
2 М. Сибов в тюрьме принял мышьяк и умер.
9 Арестант из уголовников, который командует другими.
17?
ремщики, видя это, еще больше натравливали их на Ко¬
товского, рассчитывая таким способом избавиться от
♦бунтаря». Особенно невзлюбили его профессиональ¬
ные убийцы Козлов, сахалинец Рогачев, тюремный
«бог» силач Загари — атаман шайки уголовников. С
помощью своих подручных они организовали против
Котовского заговор с целью его убийства. Узнав об
этом, дружинники и политические посоветовали Котов¬
скому перейти в другую камеру, но он категорически
отказался, так как никогда не отступал перед опасно¬
стью, а сам выходил на противника. Уголовники ре¬
шили ошпарить его кипятком в бане, а после, уже бес¬
помощного, добить шайками. Оповещенный о готовя¬
щемся нападении, Григорий все же пошел в баню, и
только друзья спасли его от гибели. Однажды враги
устроили засаду в уборной. Когда Котовский вошел в
помещение, три бандита набросились на него с ножа¬
ми, но он мигом отскочил к стене и направил на них
браунинг.
— Ну что, струсили? Вон, сию же минуту, гады!
Увидев вороненую сталь браунинга, бандиты тут
же скрылись.
Как-то друзья предупредили Котовского, что Зага¬
ри готовит нападение на него во время прогулки. Тот
не уклонился от встречи. Договорившись с дружинни¬
ками, он вышел в тюремный двор. К нему подошел За¬
гари и стал придираться, выкрикивать бранные слова.
Подошли еще три бандита. Поняв, что драки не избе¬
жать, Григорий перехватил инициативу и нанес Зага¬
ри молниеносный сильный удар в челюсть, от которого
бандит грохнулся на булыжную мостовую. Дружки по¬
верженного набросились на Котовского, а оправивший¬
ся от удара Загари выхватил из кармана нож. Только
тогда дружинники бросились к куче булыжника, под¬
готовленного для ремонта. В уголовников полетел град
камней. Видя уже занесенный над Котовским финский
нож, заключенный Меламут булыжником раскроил че¬
реп Загари. Тот грохнулся на мостовую. Второй бу¬
лыжник свалил фальшивомонетчика грека Попу. Это
подхлестнуло уголовников, они тоже стали бросать
камни в сторонников Котовского. Одним из булыжни¬
ков был убит дружинник Гроссу.
Разъяренные битвой, дружинники носились по дво¬
ру, сокрушая бандитов. Видя кровавую драку, надзи¬
174
ратели попрятались. Только после появления окружен¬
ного большой свитой начальника тюрьмы дерущиеся
разбежались по камерам. Во дворе остался с железным
прутом в руках лишь Котовский. Увидев Францевича,
он направился в его сторону, чтобы объяснить проис¬
ходящее. Но, заметив в его руках увесистый прут, тю¬
ремщик испуганно попятился к воротам. Наблюдавшие
эту сцену заключенные расхохотались. Котовский
улыбнулся и, бросив злосчастный прут, пошел в свою
камеру.
Тюремная администрация пыталась возложить ви¬
ну за драку на Котовского и его товарищей. Был да-
rte затеян судебный процесс, на котором извращались
мотивы драки. Даже либеральная газета «Бессараб¬
ская жизнь» дала лживую информацию об этом слу¬
чае. В номере от 20 ноября она писала: «Вчера в мест¬
ном окружном суде разбиралось дело по обвинению 10
арестантов, уже присужденных за разные преступле¬
ния к различным срокам каторги, в убийстве в тюрьме
арестанта Гроссу и о ранении еще других арестантов.
Гулявшие во дворе арестанты, в числе коих был изве¬
стный своими похождениями Григорий Котовский, на¬
бросились на трех товарищей по заключению и камня¬
ми стали наносить им удары по голове. Суд пригово¬
рил пять обвиняемых к разным срокам каторжных ра¬
бот, а пятерых оправдал».
После описанного выше столкновения авторитет
Котовского вырос еще более.
Между тем, Петербург внял просьбам губернато¬
ра — из Главного тюремного управления пришло рас¬
поряжение об отправке Котовского в Николаевскую
каторжную тюрьму. Эта тюрьма была одной из самых
жестоких в России. Режим здесь был построен так,
чтобы убить в заключенных волю, человеческое до¬
стоинстве, интерес к жизни.
Котовский решил в пути совершить побег. Этап
проходил через станцию Бирзула и Елизаветград. В
Бирзуле к этапу присоединилась партия одесситов.
Среди них выделялся рослый и сильный, черный, как
жук, весь обросший волосами Павка-Грузин, пользо¬
вавшийся среди уголовников огромной популярностью.
Котовский познакомился с ним и условился совершить
побег из Елизаветградской пересыльной тюрьмы, где
предстояла дневка. Тюрьма располагалась в центре го¬
175
рода. Окна подвала, куда загнали партию, выходили
на улицу. Григорий и Павка решили перепилить ре¬
шетку, обезоружить часового и скрыться. Совершенно
неожиданно, за день до установленного расписанием
срока, партию отправили дальше. Котовский готов был
приписать это случайности, но впоследствии убедился,
что, испугавшись смелого плана побега, Грузин предал
товарища и донес конвойным, рассчитывая заслужить
с. Ге сокращение срока наказания.
В начале апреля 1908 года партия каторжан при¬
была в Николаев. От железнодорожной станции их
погнали через весь город и вывели на пустырь. Вдали
показалось двухэтажное белое, с колоннами, строение,
огороженное высоким забором. По углам поднимались
круглые башни для часовых. Это и была Николаев¬
ская образцовая каторжная тюрьма. Река Ингул дугой
обвивала это красивое здание, когда-то предназначав¬
шееся для монашеской школы. Теперь же в нем томи¬
лось 500 каторжан. Через тяжелые ворота партия про¬
следовала во двор, где ее встретило тюремное началь¬
ство.
— Шапки долой! — крикнул начальник тюрьмы.
Некоторые из каторжан не сняли головных уборов,
и их тут же посадили в карцер. Начальник тюрьмы
удалился, и надзиратели начали просматривать доку¬
менты, сортировать каторжан. Внимательно они проч¬
ли сопроводительный документ Котовского, в котором
указывалось: «Осуществил четыре побега из Кишинев¬
ского централа».
После всех тюремных формальностей по приему
заключенных Котовского напра .или з одиночку —
темную и мрачную камеру со строгой изоляцией. Ему
как каторжанину второго разряда1 был установлен
жесточайший режим. Его долго не выпускали на про¬
гулки, не разрешали свиданий, несколько раз пыта¬
лись избить. Когда же стали выпускать во двор, то
1 Каторжные делились на разряды: к первому разряду от¬
носились осужденные к каторжным работам без срока и на
срок свыше 12 лет; ко второму разряду относились осужденные
от 8 до 12 лет; к третьему — на 8 лет и меньше. Бессрочно
ссыльные каторжные содержались в ножных и ручных канда¬
лах, прочие в ножных. Тюремные власти часто нарушали этот
и без того жестокий режим, заковывали руки и ноги любого
каторжанина.
176
лишь одного. Надзиратель предупредил: в окна не
смотри, убьют!
На прогулке тоже неусыпный надзор. Посреди дво¬
ра круглая башня с часовым. Когда арестантов выпу¬
скали на прогулку, а это было раз в день, надзиратель
прятался в железную клетку, сделанную на случай на¬
падения, и наблюдал за порядком.
Вспоминая «образцовую Николаевскую каторжную
тюрьму», Котовский писал в автобиографии:
«Одиночный режим в течение двух с половиной лет
с прогулкой 15 минут в сутки и полной изоляцией от
Живого мира. На моих глазах люди от этого режима
гибли десятками, и только железная воля и решение
во что бы то ни стало быть на свободе, жажда борьбы,
ежедневная тренировка в виде гимнастики спасли ме¬
ня от гибели»1.
С утра до вечера каторжане должны были расщеп¬
лять старые морские канаты. От джута руки их были
иссечены, а от едкой пыли душил кашель. Донимали
ежедневные обыски и осмотры, во время которых аре¬
стантов раздевали догола. За малейшее неповиновение
следовала расправа.
Несмотря на обрушившиеся на Котовского удары и
ужасные испытания в одиночке и карцере, он сохра¬
няет независимость и презрение к врагам. Тюремщики
не сломили его боевого революционного духа, физиче¬
ских л душевных сил, он не потерял интереса к жизни
и борьбе за свободу. Чтобы вырваться из этой ужасной
тюрьмы, он возбуждает уголовное дело против помощ¬
ника пристава Зипьберга, который в свое время предал
его дружину, и добивается, чтобы на допрос по этому
делу в 'Кишинев вызвали всех дружинников и других
нужных ему людей, находившихся в различных цент¬
ралах страны. С этой целью он направляет Бессараб¬
скому губернатору пространную жалобу на преступ¬
ные действия Зильберга, полицмейстера Кишинева пол¬
ковника Рейхарда и других полицейских чинов, брав¬
ших у дружинников крупные взятки, в том числе ве¬
щи, отнятые у помещиков. Допущенный на свидание
к Котовскому его товарищ получает мелко исписанные
листы бумаги с указанием сподвижникам, как веста
1 »Г. И. Котовский», стр. 14.
177
себя на допросе. Нащупав связи с волей, он пишет сво¬
им друзьям-единомышленникам и намекает на воз¬
можность встречи.
Ознакомившись с жалобой Котовского, рапортами
Хаджи-Коли, а также узнав о получении аналогичных
писем либеральными газетами, бессарабский губерна¬
тор вынужден был поручить производство следствия
судебному следователю по важнейшим делам А. Э.
Штанге.
В следственные органы обратились также Пушка-
рев и Демянишин с жалобами на преступные действия
Зильберга. Показания свидетельниц Анны Пушкаре-
вой и Людмер подтверждали злоупотребления Зильбер¬
га по службе — получение от дружины богатых подар¬
ков. У Зильберга произвели обыск, во время которого
был обнаружен ковер — подарок шаха помещику Кру-
пенскому—и другие вещи, в свое время отобранные дру¬
жиной у богачей. Зильберг был посажен в тюрьму.
Вместе с ним на скамью подсудимых сели помощник
пристава Лемени-Македони :и околоточный надзира¬
тель Бабакиянц. Веревка вокруг шеи Зильберга затя¬
гивалась. В Николаевскую тюрьму, где отбывал срок
Котовский, и в другие тюрьмы, где находились дру¬
жинники, поступали письменные запросы с требовани¬
ем дать свидетельские показания. Но свидетели кате¬
горически отказались писать что-либо и заявили, что
будут отвечать на вопросы только в Кишиневе на суде
в присутствии Зильберга и других полицейских чинов.
Бессарабский губернатор Еынужден был запросить
Петербург и оттуда после длительного раздумья после¬
довало разрешение на перевод свидетелей из разных
тюрем в Кишиневский тюремный замок. Под усилен¬
ной охраной Котовского перевезли в Кишиневскую
тюрьму. Многие старожилы тюрьмы не узнали его —
так он похудел и осунулся. И не мудрено — он поте¬
рял в весе больше пуда.
Вскоре в Кишиневской тюрьме появились дружин¬
ники, переведенные из других централов. Всего на суд
вызвали более 20 человек.
Тюремщики и не догадывались, что они по сущест¬
ву являются исполнителями воли Котовского, готовив¬
шего большой побег. Однако ему не удалось осущест¬
вить свой замысел. Режим в Кишиневской тюрьме за
178
последнее время ужесточился. Дружинников держали
изолированно под неусыпным надзором охраны.
Процесс над Зильбергом, полицейским Лемеки-Ма-
кедони, околоточным надзирателем Бабакиянцем вско¬
лыхнул Кишинев. Началась междуведомственная пе¬
ребранка. Задумывая дело против Зильберга, Котов¬
ский не рассчитывал, что у него появится союзник в
лице пристава Хаджи-Коли. Возненавидя Зильберга
как соперника в слежке за дружиной Котовского, Хад-
жи-Коли решил убрать со своего пути этого « выскоч¬
ку », мешавшего его карьере, стал организовывать об¬
винения против Зильберга в кражах и взятках. Тайно,
через подставных лиц, он вел переговоры и с осужден¬
ными дружинниками, понуждая их разоблачать Зиль¬
берга. Приглашал он и других «свидетелей», а чтобы
они были разговорчивее, давал им денежные возна¬
граждения — о чем на судебном следствии рассказал
помощник начальника тюрьмы Загородний. Об этом
же сообщил и сам Зильберг в своей «кассационной»
жалобе.
♦Я доказал бы фактами,— писал он,— что Хаджи-
Коли не только старалсй' раздуть в преступниках (дру¬
жинниках) чувство злобы против меня непозволитель¬
ными разоблачениями моих служебных действий про¬
тив них, но и подкупал их, давши авансом им 10 руб¬
лей, а Анне Пушкаревой швейную машину и пообещав
дать еще 90 рублей, если они будут тверды в своем
ложном сговоре. Во-вторых, относительно того, что сви¬
детельница Людмер удостоверила знакомство мое с
Котовским в период деятельности его шайки, мне до¬
статочно было представить доказательство того, что
сношения с Котовским велись мною в интересах сыска
с ведома и по распоряжению моего начальства — по¬
лицмейстера г. Рейхарда и даже губернатора г. Хару¬
зина и тов. прокурора г. Фрейнета. ...Подстрекатели к
лжесвидетельству Хаджи-Коли и Ивановский неустан¬
но заботились о таком направлении предварительного
следствия... Достаточно указать в этом отношении на
показание сыскного агента Пини Меламуда, который
17 сентября 1908 года показал, что агент Хаджи-Коли
Рожко уже 15 сентября, т. е. в день моего ареста, явил¬
ся к нему с предложением, что «если он, Меламуд, хо¬
чет по-прежнему иметь место, а не сесть в тюрьму, как
Зильберг, то должен показать на следствии, что не Ко-
179
товский, а Зильберг был главою разбойничьей шайки
и доставлял шайке оружие»1.
Следствие по делу Зильберга, помимо воли судеб¬
ных чиновников, вскрыло коррупцию среди полицей¬
ских чинов губернии, которые широко привлекали к
сотрудничеству различных подонков из уголовного
мира. Оно до конца раскрыло и отвратительную фи¬
зиономию стяжателя Зильберга, впрочем как и дру¬
гих полицейских.
Впоследствии губернатор Харузин сообразил, что
он попался на удочку Котовского, по инициативе ко¬
торого был начат грандиозный скандальный процесс
против... кишиневской полиции. Фактическими судь¬
ями в этом процессе выступали Котовский и его дру¬
жинники. Но было уже поздно — судебная машина за¬
вертелась и остановить ее, без еще большего скандала
и неприятностей для самого губернатора, было невоз¬
можно. Чтобы не допустить широкой огласки этого
скандального разоблачения, грозившего крупными не¬
приятностями и самому губернатору, дело Зильберга
и Македони рассматривалось в заседании особого при¬
сутствия судебной палаты при закрытых дверях. Вла¬
сти всячески пытались спасти Зильберга. Выступая на
суде, бывший товарищ прокурора Фрейнат утверждал,
что Зильберг был «душою дела розыска шайки Котов¬
ского», что он не усматривает данных, «могущих при¬
вести к его заключению», что Зильберг «не извлекал
какие-либо материальные выгоды из общения с Котов-
ским и членами его шайки» и т. д. Но преступления
подсудимого были настолько очевидными, что особое
присутствие Одесской судебной палаты вынуждено
было приговорить Зильберга к 4 годам каторжных ра¬
бот — за содействие и попустительство шайке Котов¬
ского2.
Противнику Зильберга, приставу Хаджи-Коли, так¬
же не* удалось удержаться, тем более сделать карьеру.
Он был настолько скомпрометирован, что губернатор
Харузин вынужден был удалить его со службы.
Так закончился организованный Котовским, нашу*
1 ЦГИА в Ленинграде, ф. 1363, Уголовный кассационный
департамент, оп. 7, 1910 г., д. 1909, лл. 4—11.
2 Там же.
180
мевший в Бессарабии процесс, названный в народе
«Зильбериадой».
Вскоре после окончания суда над Зильбергом гу¬
бернская администрация в срочном порядке отправила
всех свидетелей в тюрьмы, откуда они прибыли. Но
Котовский категорически отказался возвратиться в Ни¬
колаевский централ. Он предупредил тюремщиков, что
это насилие им дорого обойдется. Зная, что Котовский
не бросает слов на ветер, губернатор добился от Петер¬
бурга посылки заключенного в Смоленскую тюрьму,
куда он и был вскоре препровожден.
ГЛАВА V
Пленник
царизма
В конце декабря 1910 года в Смоленский централ
поступило распоряжение главного тюремного управле¬
ния об отправке большой партии долгосрочников в
Нерчинск. Тюремное начальство с облегчением вздох¬
нуло, надеясь хоть немного разгрузить камеры.
Начальство было радо еще и потому, что предста¬
вилась возможность избавиться от беспокойного бес¬
сарабца Котовского, который причинял немало хлопот.
Прямой по натуре, нетерпимый к несправедливости и
унижению человеческого достоинства, он был «возму¬
тителем спокойствия» не только в своей камере, но и
нередко во всей тюрьме.
Тюремщики знали о неоднократных попытках Ко¬
товского совершить побег и организовать восстание
заключенных Кишиневского тюремного замка, о спро¬
воцированном им бунте в Орловской тюрьме. Поэтому
они давно искали случая избавиться от беспокойного
заключенного и теперь поспешили включить его в
списки отправляемых на каторгу.
Новость об отправке на каторгу Котовскому принес
коридорный служка-арестант из малосрочных, разно¬
сивший кипяток для вечернего чая. Вскоре ее подтвер¬
дили по тюремному «телеграфу» из соседней камеры.
А на утренней поверке об этом известил помощник
начальника тюрьмы.
Перед отправкой в Сибирь арестанта под № 30241
фотографируют в анфас и в профиль. Один экземпляр
карточки направляется в департамент полиции с вы¬
разительной «сопроводиловкой» : «Онный арестант Ко¬
товский, приговоренный Кишиневским окружным су¬
дом к 12 годам каторги... является чрезвычайно опас¬
ным преступником и имеет склонность тс побегам... По
Ш2
прибытии на место установить за ним строгое наблю¬
дение».
Об ужасах Нерчинской каторги, особенно о «Коле-
сухе» — строящейся Амурской железной дороге, гово¬
рили во всех тюрьмах Европейской России. Никому не
хотелось попадать в гиблые места, где через два-три
месяца люди превращались в ходячие трупы. Не же¬
лая умирать от голода или под ударами соленых пру¬
тьев, каторжане часто либо кончали жизнь самоубий¬
ством, либо совершали побеги, подвергаясь опасности
умереть от пуль, зверя или мошкары.
Накануне отправки партии тюремщики заковали
всех этапников. А в день отправки придирчиво осмат¬
ривали каждого, ощупывали одежду, обувь, изучали
содержимое вещевых мешков, сундучков. Особенно
внимательно просматривали кандалы, ища надпилы и
надломы. Котовского, как и других особо опасных
«долгосрочников» и «вечников», заковали в ручные
и ножные кандалы, соединенные между собой желез¬
ной цепью.
Поезд, к хвосту которого прицепили вагоны с арёс-
тантами, тащился медленно, долго стоял на станциях,
полустанках, у семафоров. В товарных вагонах не бы¬
ло никаких удобств. Только счастливчики захватили
нары, большинство же сидело на полу. Была такая
теснота, что некуда ноги протянуть. Правда, сняли
ручные кандалы, разрешили курить. Но это мало об¬
легчало страдания узников.
В Москву прибыли на третий день. Целые сутки
стояли в тупике против глухой кирпичной стены, по¬
том вагоны с арестованными перегнали на другой вок¬
зал и снова прицепили к хвосту товарного поезда. Ко¬
товский сидел в углу вагона и под гдерный стук колес
пытался представить, какова она, эта Нзрчинская
каторга? За пять лет пребывания в тюрьмах он нема¬
ло наслышался об этом суровом крае. Многие расска¬
зывали, что зимой там птицы мерзнут на лету и кам¬
нем падают на землю, что люди задыхаются от стужи
и ледяного ветра.
Свободное время располагает к воспоминаниям.
Правда, в вагоне шум, теснота, холодно, беспокоят
кандалы, но все это забывается, и даже, кажется, ста¬
новится теплее, как только перед мысленным взором
возникают дорогие лица родных и близких, картины
183
вольной жизни, товарищи по дружине, родная Бесса¬
рабия...
Все эти долгие и томительные дни следования к ме¬
сту каторги надзиратели, поглядывая на «опасного
преступника», читали на его лице только апатию, ле¬
нивую дремоту. Но это была маска. День и ночь он был
в напряжении, готовый в любую минуту воспользо¬
ваться благоприятными обстоятельствами для побега.
Но за всю многодневную дорогу так и не представил¬
ся подходящий случай.
Наконец окончился однообразный перестук колес.
На небольшой сибирской станции арестантские вагоны
отцепили и загнали в тупик.
Чуть забрезжил рассвет, заключенных вывели из
вагонов, выстроили по четыре в ряд, сделали переклич¬
ку, проверили кандалы и передали другой команде
конвойных.
Длинной серой змеей заколыхалась колонна, на¬
правляясь но тракту к Александровскому централу. И
всюду — впереди, сзади, по бокам — конвойные, они
частенько, чтобы согреться, орудуют прикладами.
Звон кандалов заглушает завывание вьюги.
Верста за верстой, все ближе к централу. Сильный
мороз и обжигающий ветер пронизывают до костей,
коченеют руки и ноги. Арестанты отворачиваются от
ветра, сгибаются, прячут покрасневшие опухшие руки
в рукава бушлатов, но это не спасает от ледяной сту¬
жи. Сыпучий снег клубится, словно белый дым, окру¬
жает путников со всех сторон. Острые, как толченое
стекло, снежинки секут лицо, бьют в глаза. От нестер¬
пимой боли и холода у некоторых наступает полное
безразличие, они готовы упасть и больше не подни¬
маться.
Конвойные кричат на тех, кто отстает или отходит
в сторону, пинками и ударами прикладов восстанав¬
ливают порядок. Им — конвойным — тоже не сладко
в такой мороз. Но они тепло одеты: в овчинных тулу¬
пах, валенках, головы укутаны башлыками. Вот толь¬
ко винтовки оттягивают руки и плечи...
Путь до централа был недолгим, но для многих
стал тягчайшим испытанием. Это уже было началом
каторжной жизни. Котовский впервые попал в такой
студеный край. Ему тоже нестерпимо холодно, но сис¬
тематические тренировки и закалка организма позво¬
184
лили сравнительно легко перенести первую встречу с
лютым сибирским морозом. А главное, не дал побе¬
дить себя унынию, безнадежности, как это случилось
с другими. Расправив плечи, он упрямо идет навстре¬
чу вьюге. Порывы ветра остервенело рвут рубашку,
языки холодного пламени обжигают лицо, грудь. Но
ни на минуту его не покидает 'ысль: ни морозы, ни
каторга, ни вьюга не удержат, все равно он убежит
отсюда в родную Бессарабию, а там снова борьба...
Впереди показалось большое сибирское село Алек¬
сандровское с каторжным централом, о котором Гри¬
горий много слыхал.
Александровская центральная каторжная тюрьма,
как ее называли в официальных документах, находи¬
лась в нескольких часах ходьбы от ближайшей желез¬
нодорожной станции и примерно в двухдневном пере¬
ходе от Иркутска. При централе была пересыльная
тюрьма. В начале двадцатого века, особенно после по¬
давления революции 1905 года, централ заполнили
политические. Через пересыльную тюрьму прошли
Ф. Дзержинский, С. Артем (Сергеев), М. Фрунзе, С. Ор¬
джоникидзе и многие другие деятели большевистской
партии. Это была огромная тюрьма. Только в централе
количество заключенных достигало трех тысяч чело¬
век да в пересыльной — не менее тысячи. Александ¬
ровский централ считался «усовершенствованной об*
разцовой тюрьмой». Камеры его были оборудованы
железными кроватями, которые на день откидывались
к стене, освобождая место для работы. Узники были
заняты ткацкой работой, изготовлением изделий из
картона и другими несложными ремесленными подел¬
ками. Ежедневно они выходили на прогулки и обяза¬
ны были ходить друг за другом на расстоянии пяти
шагов, не ближе и не дальше. За нарушение порядка,
за разговоры следовало наказание — 3—5 суток кар¬
цера.
Котовского поместили в камеру уголовников —
царские чиновники были верны себе. Но он не стал
протестовать, как это делал в других тюрьмах. В пе¬
ресыльной долго не задержат, отправят дальше — здесь
только полустанок, а станция будет где-то впереди«
Придется потерпеть.
Шагнув в камеру, увидел двухъярусные нары в че¬
тыре ряда и узкие проходы между ними, маленькие
185
окна с железными решетками, закопченный керосино¬
вой лампой потолок. В нос ударил затхлый воздух.
Взобравшись на указанное место, Котовский растянул¬
ся на тощем соломенном матраце. Усталость взяла
свое. Тепло разморило, расслабило организм, и он
крепко уснул. Проснулся от толчка в ногу и услышал
чьи-то слова: «Крепко кемарит, жлоб».
У нар стояло несколько обитателей камеры. Гряз¬
ные, небритые. Одни смотрели с любопытством, другие
изучающие, с недоверием, даже с угрозой.
Жизнь в камере однообразна и сера до отупения: с
утра и до глубокой ночи уголовники режутся в карты,
сектанты и татары в углах нашептывают молитвы. Ко¬
товского не интересует ни то, ни другое. Зная, что его
отправят в суровый край, он ежедневно тренировал
свое тело, обливался ледяной водой, совершал прогул¬
ки на морозе без рубахи и без шапки. Все удивлялись
чудачествам бессарабца, посмеивались над ним, а он
упорно делал своз, зная, что физическая тренировка
не только наливает мускулы упругой сталью, но и вы¬
рабатывает выносливость, воспитывает стойкость.
Котовский пробыл в Александровском около месяца.
Дни и ночи он был в напряжении, вздрагивал и насто¬
раживался при каждом скрипе двери, щелканье смот¬
рового глазка — все ждал вызова и дальнейшего следо¬
вания по этапу. Затевать побег из пересыльной, откуда
в любое время могут увезти, было бессмысленно, и он
жил мечтой о будущем, не проявляя интереса к раз¬
ношерстному уголовному .населению камеры.
Как-то утром надзиратель вызвал Котовского с ве¬
щами в коридор.
«Снова в путь»,— подумал он и с облегчением пе¬
реступил порог опостылевшей камеры. Чувствуя, что
предстоит длинный путь, Котовский тщательно подго¬
товился к нему — осмотрел кандалы, обмотал тряпка¬
ми кольца, чтобы железо не въедалось в тело, аккурат¬
но обмотал ноги портянками, подвязал шпагатом и
проволокой коты.
На тюремном дворе собралась большая партия ка¬
торжан. Старший надзиратель объявил, что партия
следует в Иркутск, а оттуда часть пойдет на Нерчин-
скую каторгу — в шахты, а остальные — на «колесу-
ху». Котовский не знал, куда погонят его. Но он был
доволен, что сидение в пересыльной закончилось.
186
Больше двух суток шла партия по заснеженному
сибирскому тракту. Через два-три часа привалы, но¬
чевки в грязных, холодных бараках. Тяжело совер¬
шать такие длительные переходы. Заключенные ежат¬
ся от холода, прячут руки. Слабые отстают, но конвой¬
ные подгоняют их ударами прикладов, ругают послед¬
ними словами. Некоторые не выдерживают и падают
на заснеженный тракт.
Мороз лютует, но Котовский твердо шагает по
тракту, как бы состязаясь с морозом. Сняв бушлат, в
одной рубахе, без шапки, он идет навстречу пурге,
злым порывам ветра. Поражаются арестанты этой за¬
калке, нечеловеческой воле молодого каторжанина. Ко¬
со смотрят на геркулеса конвойные — не видывали
они еще арестанта, которому нипочем такая стужа.
Чего доброго, и сбежать может, думают охранники и
еще зорче следят за ним.
В Иркутске заключенных направили на железнодо¬
рожную станцию, где погрузили в зарешеченные ваго¬
ны. Поздно ночью поезд умчал их на север. От кон¬
войных стало известно, что партия следует в Читу.
Прибыли туда через несколько дней. Вагоны загнали
на запасной путь, и только утром каторжан отправи¬
ли в пересыльную тюрьму. Колонну провели по глав¬
ной улице почти через весь город. На окраине его
стоял низенький деревянный домик, в котором и раз¬
мещалась Читинская пересылка. Прибывших кое-как
втиснули и в без того уже переполненные камеры. Ко¬
товского и четырех уголовников посадили к полити¬
ческим. В ожидании отправки здесь сидели шестнад¬
цать большевиков из Тобольска и несколько читинцев,
которых привозили на судебный процесс в качестве
свидетелей.
В пересыльной читинской тюрьме были сравнитель¬
но либеральные порядки. Заключенные вели себя не¬
принужденно — в тюрьме еще не были ликвидированы
послабления, вырванные в революцию 1905—1907 го¬
дов.
С появлением уголовников в камере политических
установилась нервная обстановка. Особенно развязно
вел себя один из вновь прибывших уголовников по
кличке «Филин». Он придирался к политическим,
стремясь вызвать их на ccoov. Его поддерживали
дружки, и дело могло закончиться резней —? уголов¬
187
ные в таких случаях не останавливались ни перед чем.
Спасло вмешательство Котовского. Видя решитель¬
ность « бритого * и зная его стальные мускулы, они^
ругаясь, примирились. Через день-два* в камере уста¬
новились нормальные отношения.
Долгими вечерами между заключенными велись
задушевные беседы. Котовский рассказывал о боевых де¬
лах своей дружины, а большевики раскрывали ему
смысл борьбы с царизмом. Часто беседы перерастали
в жаркие споры.
Познакомившись ближе с Котовским, политические
убедились, что перед ними интереснейший, самобыт¬
ный человек, страстный и убежденный враг царизма,
беспредельно преданный трудовому народу, питающий
неистребимую ненависть к поработителям и угнетате¬
лям, обладающий неисчерпаемой волей к победе. Уз¬
нали они и о том, что Котовский пришел в революцию,
не будучи связанным ни с какой партией, не имея опы¬
та политической борьбы, оставаясь стихийным бунта-
рем-одиночкой, взявшим на себя роль народного мсти¬
теля. В беседах и спорах они разъясняли молодому ре¬
волюционеру, что героических действий его отважной
дружины, наводившей ужас на помещиков Бессарабии,
все же далеко недостаточно для уничтожения в Рос¬
сии царского строя.
— Храбрости у вас хоть отбавляй,—говорили ему по¬
литические. — Вы даже играли с опасностью, но вы бы¬
ли одиночкой, не были связаны с общенародной
борьбой, действовали на свой страх и риск, по своему
разумению. Для победы этого мало. Не герои-одиноч¬
ки и разрозненные дружины, а организованные рабо¬
чие п крестьяне, руководимые Российской социал-де¬
мократической рабочей партией, уничтожат власть ца¬
ря, помещиков и буржуазии. Разрозненность, отсут¬
ствие единства в революции 1905 года не позволили
нам свалкть царизм, хотя и тряхнули мы его основа¬
тельно. Вначале поднялся пролетариат Питера, потом —
в разное время - Москва, Чита, юг России, армия и
флот... И с большим опозданием — крестьянство.' Ца¬
ризм этим и воспользовался — бил всех поодиночке,
пока не подавил революцию...
Котовский задумался над этими словами. Руководя
своей дружиной, он не раз пытался связаться с подлин¬
183
ным кишиневским революционным подпольем, с вос¬
ставшими крестьянами. Организовав в 1906 году восста¬
ние в Кишиневской тюрьме, он мечтал захватить ору¬
жие и начать борьбу с помещиками и войсками в
больших масштабах. Свою неудачу он приписывал
случаю, тому, что встретил мало энергичных, самоот¬
верженных и до конца преданных революции людей.
Вспоминая сейчас действия своей дружины, он пытал¬
ся защищаться.
— Так что же, по-вашему, вся наша борьба, кровь,
пролитая нами, были напрасны? Я и мои дружинники
зря рисковали жизнью? Как каждый человек поет
свою песню, так и наша дружина, как смогла, спела ее!
— Вы, возможно, и не плохо спели свою песню,—
отвечали ему политические,— и не ваша вина, что ре¬
волюция потерпела поражение. У многих еще не было
опыта делать революцию... Великие силы таятся в на¬
шем народе, но они еще разъединены, не сплочены, не
готовы к решительному бою. 'олыпевики, учитывая
первые уроки революции, выявляют их, сплачивают,
готовят к решительной схватке с врагом, к всенарод¬
ному восстанию. Большевики высоко ценят действия
партизан, наносивших ощутимые удары по самодер¬
жавию.
Политические дали Котовскому прочесть статью
♦Партизанская война», опубликованную в газете ♦Про¬
летарий». Не все Григорию Ивановичу было ясно в
этой статье, он часто останавливался, задумывался,
повторял про себя отдельные строки. Взгляды, фор¬
ма обращения к читателю и язык статьи — все было
ново для него. В статье рассматривался вопрос о пар¬
тизанских действиях народных мстителей с позиций
ученого-революционера, ненавидевшего царизм. Это
был разбор форм вооруженной борьбы с царизмом,
разбор без трескучих фраз и громких выкриков.
Автор статьи поддерживал вооруженную борьбу с
самодержавием независимо от того, ведут ли ее от¬
дельные лица или небольшие группы, принадлежат ли
они к революционным организациям или нет, говорил
о различных целях борьбы, о конфискации денежных
средств для вооружения и подготовки восстания, о
том, что нельзя партизанскую борьбу рабочих и кре¬
стьян приравнивать к террору, к грабежам, воровству.
Это место Котовскому особенно понравилось, и он про*
189
чел его дважды. Ьедь царский суд судил его как обык¬
новенного разбойника, уголовника. И его всюду изобра-
жали таким, тогда как он не грабил, а вел борьбу с
грабителями — с черносотенным правительством, по¬
мещиками, банкирами, купцами.
Прочитав статью, он задумался. Еще раз посмо¬
трел на заголовок газеты. Под ним значилось: «Рос¬
сийская социал-демократическая рабочая партия*,
сверху девиз —«Пролетарии всех стран, соединяйтесь!*
Дата газеты — суббота, 30 сентября 1906 года. Зна¬
чит, партия большевиков еще в дни революции одоб¬
ряла партизанскую борьбу, одобряла действия его дру¬
жины? Он снова посмотрел на статью, желая устано¬
вить ее автора. Но подписи не было.
— А кто написал ее?— спросил он политических.
— Автор статьи остался анонимным,— ответил
один из них,— но по глубине выдвигаемых в ней по¬
ложений, по силе логики, страстности и убежденности
нет сомнения, что статья принадлежит перу Ленина.
Как видите, партия большевиков высоко ценит парти¬
занские действия отрядов и даже одиночек из рабочих
и крестьян, если они преследуют революционные цели.
И вы, выступив против царизма, оказали большую ус¬
лугу революции. Но необходимы организованность, ор¬
ганизованность и еще раз организованность. Эту орга¬
низованность в подготовке к очередной революции мо¬
жет внести только Российская социал-демократическая
рабочая партия, руководителем и вождем которой яв¬
ляется Ленин...
Еще сидя в Кишиневском централе, Котовский не
раз слыхал эту фамилию от эсеров и анархистов. Но
они всегда говорили о Ленине с раздражением и зло¬
бой. А большевики говорили о Ленине тепло, с чув¬
ством уважения.
Долгие беседы в камере Читинской тюрьмы на про¬
тяжении десяти дней пребывания там Котовского на¬
всегда запомнились ему. Теперь он начал осознавать,
что ринулся в революцию 1905 года, не имея четких
политических взглядов, ясной программы. А остался
он вне какой-либо партийной организации потому, что,
как говорил сам, «не мог в те годы вложиться в какие-
нибудь определенные рамки*, был «по натуре и пси¬
хологии человеком реального действия*. Его «нктура
требовала немедленных действий*, у него не хватало
19Ö
терпения и выдержки, так как он стремился к « актив¬
ной мести богачам сегодня».
Встреча с большевиками в Читинской пересыльной
открыла нечто новое, неизведанное, во многом еще не¬
понятное, но привлекательное своей правдивостью,
неотразимой логикой, своим искренним отношением
к трудовому люду.
Когда настал час расставания, политические про¬
щались с Котовским как с другом, искренне сожалели,
что так мало удалось побыть вместе. Пожимая руку
новому товарищу, один из большевиков пожелал:
— Будьте всегда тверды и последовательны в борь¬
бе за дело трудового народа и запомните изречение
мудреца древности: что бы о тебе ни думали, делай
то, что считаешь справедливым, будь одинаково рав¬
нодушен и к порицанию, и к похвале.
Большую партию политических п уголовников по¬
садили в товарные вагоны с зарешеченными окнами
и отправили в Сретенск.
Во время пути Котовский был под впечатлением
бесед с политическими. Давно он не испытывал тако¬
го глубокого чувства, такой человеческой отзывчиво¬
сти. Встреча взбудоражила, окрылила его, вселила уве¬
ренность в будущей победе, но в то же время заста¬
вила над многим задуматься. Долгие беседы и споры
с большевиками придали Котовскому сил, он понял,
что не одинок, что у него есть друзья.
В думах о встречах в Читинской тюрьме незамет¬
но шло время.
За окном бежала тайга. Паровоз то надрывался,
поднимаясь в гору, то тревожно гудел, мчась под
уклон.
Ночью поезд прибыл на станцию Сретенск — ко¬
нечную станцию Сибирской железной дороги. Это
большая казачья станица Забайкальской области H^d-
чинского округа. Она раскинулась в месте впадения
реки Куренги в Шилку.
Рано утром каторжане услышали свистки и крики.
С грохотом раскрылись двери вагонов.
— Выходи! Стройся!
Каторжане торопливо натягивали бушлаты, шап¬
ки, зашнуровывали коты, схватив свои пожитки, пры¬
гали из вагонов на заснеженные станционные пути и
строились по четыре. Котовский и Азаров — его со¬
191
сед по вагону — стоят вместе. За время долгого пути
они близко сошлись и стараются держаться друг друга.
Пересчитав и проверив своих подопечных, конвой¬
ные отходят в сторону и о чем-то совещаются. А ка¬
торжан пробирает мороз, шквальный ветер насквозь
продувает их ветхую одежду. Чтобы хоть немного со¬
греться, они начинают прыгать, хлопать руками, бить
нога об ногу. Вначале стройная и неподвижная, ко¬
лонна изломалась в нескольких местах, заколыхалась,
заплясала. Что-то смешное и трагическое в этой пляс¬
ке замерзающих людей. Но и пляска мало помогает.
Дубеют руки, ноги, уши. Многие безнадежно опустили
головы, обреченно ждут, что будет дальше. Котовский
как на шарнирах. Кисти рук методически сжимаются
в кулаки, пальцы ног тоже в движении, чтобы не за¬
мерзли. Он ведет активный бой с морозом.
— Шагом марш!— раздается наконец зычный го¬
лос офицера.
Заключенные, перепрыгивая через рельсы, споты¬
каясь на обледеневших шпалах, выходят на неболь¬
шую площадь у вокзала. Остановка, ожидание чего-
то, и снова:
— Шагом марш!
На окраине станицы партия останавливается у
длинного одноэтажного деревянного здания. Раскрыва¬
ются ворота, и колонна каторжан втягивается в об¬
ширный двор. Здесь предстоит дневка для подготовки
в дальний путь—ведь надо пройти около трехсот верст
до Горного Зерентуя, где находится управление ка¬
торжных тюрем, расположенных в Нерчинском гор¬
нозаводском округе.
После скудного завтрака — куска черного хлеба,
соленой рыбы и кружки кипятку—конвойный началь¬
ник разрешает каторжанам через солдат закупить в
станице махорку, хлеб, сало. А вскоре их вызывают
по списку в кузницу для расковки ножных кандалов.
В поезде, во избежание побегов, все были закованы в
ручные и ножные кандалы. Теперь же, перед большим
этапом, чтобы партия могла проходить по 30—35 верст
в сутки и вовремя добираться к местам ночевок, на¬
чальник конвоя решил снять ножные кандалы, а со
слабых и стариков — и ручные.
Во второй половине дня вызов арестантов в кузни¬
цу прекратился, хотя осталось еще около двадцати че¬
192
ловек, закованных по рукам и ногам. Это были моло¬
дые, крепкие арестанты.
— А нас когда будут расковывать?— спросил у
конвойного один из них.
— А вы пойдете с браслетами, чтобы не было охо¬
ты бежать,— с ухмылкой ответил конвойный.
— Требуем снять с нас кандалы,— сразу закрича¬
ло несколько человек. На крик прибежал офицер.
— Бунтовщики! Прекратить кричать! Кто зачин¬
щик?—офицер пробежал вдоль строя, выискивая ви¬
новников.— Ты кричал?— подскочил он к худому че¬
ловеку, сорвал с него пенсне и бросил на землю.
Каторжанин растерянно замигал глазами. Он пло¬
хо видел без пенсне. Из заднего ряда послышался пре¬
рывистый, но твердый голос Котовского:
— Как вы смеете издеваться над человеком? И
почему нас не расковывают, как остальных?
— Ко мне!— заорал офицер.
Строй расступился, и Котовский, не торопясь, по¬
званивая кандалами, подошел к офицеру. Сильный,
гордый, он смотрел прямо в глаза тюремщику.
— Ах, это ты, молдаванская морда, бунтуешь!—с
перекошенным от злобы лицом завопил офицер.— Я
еще вторую пару браслетов на тебя надену, а будешь
бунтовать — заморожу, как омуля, и оставлю здесь.
Конвойным понравилась острота начальника, и они
громко заржали.
Лицо Котовского вспыхнуло, побагровело и тут же
стало покрываться мертвенной бледностью. Он уви¬
дел перед собой зверя, которому ничего не стоит оскор¬
бить и унизить человека, растоптать его достоинство.
— Пока не снимете с меня кандалы,— начал он,
заикаясь и растягивая слова,—я никуда отсюда не
пойду.
— Поволокут, если не пойдешь!— рявкнул офи¬
цер.— В строй!
Котовский возвратился на свое место. Каторжане
с удивлением и завистью, а кто с сочувствием и ис¬
пугом смотрели на смелого арестанта. Офицер ещэ
долго кричал об антихристах, восставших против ца¬
ря и бога, о разбойниках, которых надо гноить и унич¬
тожать. Но Котовского не пугал этот крик. Когда в
камеру принесли обед, он отказался от еды. По при¬
казу конвойного миску оставили на нарах, но он толк¬
7
193
нул ее ногой, и баланда разлилась по полу. Некоторые
из оставшихся нераскованными заключенных также
отказались от обеда, а от ужина отказались уже все.
Утром, как по уговору, все нераскованные каторжа¬
не остались лежать на нарах. Прибежавший офицер
разразился отборной бранью, угрожая, что в Горном
Зерентуе за неповиновение всех засадят на месяц в
карцер. Но и эти угрозы не испугали каторжан.
Видя упорство заключенных, офицер подумал о воз¬
можных неприятных последствиях — до начальства
дойдет, что он разрешил снять ножные кандалы с не¬
которых заключенных, нарушив *ем инструкцию. Он
начал нервничать, боясь, как бы неповиновение не за¬
шло слишком далеко. Чего доброго, заупрямятся, тог¬
да партия выйдет с опозданием и на полуэтап придет
только к полуночи, а в четыре часа подъем, задер¬
живаться нельзя, вслед идет другая партия, нужно ос¬
вободить помещение.
Взвесив все, он решил снять со всех ножные кан¬
далы.
Вскоре партия была выстроена. Офицер разъяс¬
нил арестантам порядок дальнейшего движения: не
отставать, не уходить в сторону от дороги, не разгова¬
ривать в строю и с посторонними. По пытающимся
бежать конвойные открывают стрельбу без предупреж¬
дения.
Поздно вечером пришли на этап. Новый этапный
пункт, как и все этапы на дорогах каторжан, был гряз¬
ным, тесным, холодным. Поужинали. Измученные
дневным переходом, люди не чаяли, как добраться до
застланных соломой нар, чтобы вытянуть усталые от
ходьбы, израненные и натертые до кровавых мозолей
ноги.
На тринадцатый день пути каторжане увидели на
фоне сопок силуэт белого трехзтажного здания Горно-
Зерентуйской тюрьмы. И хотя понимали, что для мно¬
гих это еще не конечный пункт, что их погонят даль¬
ше, в другие каторжные централы или рудники, все
же были довольны, что на какой-то срок избавятся от
этого изнурительного пути. Правда, никто не знал,
что их ждет в этом белоснежном здании, расположен¬
ном у самой границы с Монголией, за много тысяч
верст от Центральной России.
Дорога пошла круто в гору. Напрягая последние
194
силы, каторжане ускорили шаг. Миновав десяток зем¬
лянок, беспорядочно разбросанных на пригорке,— ве¬
роятно, жилища вольной команды,— партия подошла
к тюремным воротам. Каменная стена с высокими
деревянными вышками по углам для часовых опоя¬
сывала огромное здание тюрьмы. По фасаду заклю¬
ченные насчитали более 25 зарешеченных окон в каж¬
дом этаже.
— Вот в какой «дворец» нас пригнали!— пошутил
Азаров.— Недаром так долго шли.
Из небольшого домика, расположенного недалеко
от ворот тюрьмы, вышло начальство. Среди них нахо¬
дился и этапный офицер. Они подошли к колонне, про¬
должая о чем-то спорить.
Время шло, а каторжане мерзли на холоде. Кто-
то из задних рядов выкрикнул:
— Фараоны! Пожалейте хотя бы больных.
В ответ послышалась брань тюремщиков. Но все
же несколько человек из группы подошло к саням с
больными. А вскоре, скрипя полозьями, сани просле¬
довали мимо партии и скрылись в тюремных воротах.
Заключенные угрюмо смотрели на главную тюрьму
Нерчинской каторги, которая поглотила тысячи свет¬
лых умов и горячих сердец сынов России, осмелив¬
шихся подняться против самодержавия. Сюда, в глу¬
хой угол империи, чуть ли не со времен Екатерины II
гнали колодников для разработки руд. В эти гиблые
места были загнаны декабристы, петрашевцы, наро¬
довольцы... После поражения первой русской револю¬
ции сюда погнали тысячи рабочих, крестьян, предста¬
вителей интеллигенции, солдат и матросов. Каторж¬
ные тракты, рудники были усеяны костьми передовых
людей России — русских, украинцев, поляков, латы¬
шей, молдаван, татар, евреев...
Упрятанные в этом краю, изолированном от циви¬
лизованного мира, люди умирали медленной смертью.
Не выдерживая жестокого обращения, они нередко
устраивали бунты или организовывали массовые по¬
беги. Но немногим из них удавалось вырваться на
волю. На место погибших гнали новых узников, и ка¬
торга поглощала их в свое ненасытное чрево. Из тысяч
пригнанных возвращались сотни, а то и десятки, ос¬
тальные навечно оставались здесь.
Если посмотреть на карту тех лет, то в Нерчинском
горном округе можно увидеть целое гнездо каторжных
тюрем : Мальцевскую, Кутомарскую, Кадаинскую,
Нерчинский завод, Александровский завод, Акатуев-
скую, Алгачинскую, Казаковскую, Нерчинскую, зна¬
менитую Горно-Зерентуйскую, десятки пересыльных и
этапных.
Строительство Амурской железной дороги —«коле¬
еухи*, прорезавшей тайгу более чем на две тысячи
верст, тоже породило десятки лагерей, в которых по¬
гибало от изнурительной работы, голода, побоев око-
до четырех тысяч каторжан.
Недобрая слава была у Нерчинокой каторги. Она
изматывала, подрывала здоровье, досрочно загоняла в
могилу. Это было одно из самых жесточайших мест
расправы царизма с русскими революционерами. Са¬
модержавные власти сажали за решетку все живое,
все мыслящее. И когда не хватало тюрем, строили но¬
вые, открывали рудники. Горно-Зерентуйская тюрьма
принимала декабристов в деревянные избы, а участни¬
ков первой русской революции уже в огромный трех-
зтажный корпус со всеми «удобствами* для пыток,
угнетения и оскорбления человеческого достоинства.
После того как тюремное начальство договорилось
с конвойным офицером, открывшаяся пасть ворот про¬
глотила всю партию каторжан. Помощник начальни¬
ка тюрьмы — сухопарый офицер с тяжелым взгля¬
дом — долго держал прибывших на морозе, читая ин¬
струкции и циркуляры главного тюремного управле¬
ния и начальника Нерчинской каторги о том, как они
должны себя вести, говорил о дисциплине и порядке,
об уважении к начальству, поставленному богом и ца¬
рем. В заключение он выразил надежду, что каторжа¬
не будут благоразумны, иначе для наведения должно¬
го порядка администрация не остановится ни перед
чем.
Только после окончания нудной и утомительной
нотации надзиратели стали принимать, проверять и
сортировать заключенных по камерам. В бане, где на
каждого пришлось по две-три шайки воды, выдали об¬
мундирование: серые бушлаты из солдатского шинель¬
ного сукна с пришитым тузом на спине, дерюжные
штаны, серые уродливые шапки и коты. Только нем¬
ногим досталась новая одежда, большинство же полу¬
чило «бывшую в употреблении*.
196
Котовского поместили в правом крыле второго эта¬
жа тюрьмы, в камере уголовников и бытовиков. Как
ни сопротивлялся, убеждая старшего надзирателя,
что он не уголовник, тот был неумолим.
— В документах ясно сказано, что тебя судили за
разбой, вот и сиди с разбойниками.
Перед Котовским и его товарищами по этапу откры¬
лась дверь огромной камеры с тремя рядами двухъя¬
русных нар. Многие ее обитатели—человек двадцать—
в этот момент находились в правом углу камеры. В
центре группы на ящике сидел арестант, а вокруг не¬
го вышагивал маленький, горбатый парикмахер. Он
орудовал обломком стального, очевидно, очень тупого
ножа без ручки, срезая с головы клиента волосы. Ког¬
да сидевшему становилось невтерпеж и он, под друж¬
ный хохот зрителей, взвизгивал, парикмахер прекра¬
щал брить и давал своей жертве немного отдышаться.
В вынужденные перерывы он брал ремень и точил
«бритву», делая профессиональные движения, как за¬
правский мастер из цирюльни губернского города. Про¬
ведя несколько раз бритвой по ремню, продолжал
«брить», и все повторялось сначала: визг и стон кли¬
ента, хохот зрителей. Когда бритье окончилось и ка¬
торжанин встал, жалко улыбаясь, присутствующие по¬
катились со смеху — его голова была в кровоподтеках,
на ней торчали пучки невыбритых волос.
Желающих сесть на ящик не оказалось. С презре¬
нием посмотрев на трусливых клиентов, парикмахер
с достоинством завернул «инструмент» в тряпку и
спрятал под тюфяк. После окончания «бритья» неко¬
торые заключенные подошли к Котовскому: им сразу
понравился новичок — ладный, широкоплечий, видно
большой силы и ловкости человек, с открытым взгля¬
дом и с хитринкой в карих глазах.
— Как видно, ты парень фартовый1,— похлопы¬
вая Григория по плечу, сказал один из обитателей ка¬
меры.— С тобой можно дело иметь...
И он стал рассказывать о том, что им повезло, что
сидеть в Зерентуе — лафа. Если кое-где и завинчива¬
ют, здесь со многих снимают кандалы, ментяги2 по¬
кладистые, открывают днем двери камер, можно ва¬
1 Ловкий.
2 Надзиратели.
197
ландаться по двору. Да и на работе не заставляют на¬
дрываться — кого на тюремные огорбды, кого по дво¬
ру — и только немногих гонят на ближайшие приис¬
ки. А главное — на кухне «порядок» и шамовка пош¬
ла лучше.
— Так что жить молено,— подмигнув Котовско¬
му, заключил он.
— Кому жить можно? Что ты, кобылка1, очки ему
втираешь?—простуженным голосом отозвался кто-то
из слушавших разговор.— Вот двину тебе под душу,
тогда по-иному заговоришь...
Расталкивая всех, к Котовскому вразвалку, под¬
черкнуто морской походкой, подошел худой, высокий
каторжник с изъеденным оспой лицом. Перед ним
все почтительно расступились. Сразу видно — «Иван».
— Не верь этим слюнтяям,— обратился он к Ко¬
товскому.— Это правда, что нас, уголовных, здесь тю¬
ремные фараоны не очень донимают. Но от «полити¬
ков» нам никакого житья нет. Объединились они с
матросами и солдатнею и держат всю тюрьму в своих
руках. И кухню контролируют. А эти фраеры,— пре¬
небрежительно махнул он рукой в сторону восхваляв¬
шего только что тюремные порядки,— радуются, что
им перепадает больше баланды или лишний кусок хле¬
ба. Было время, вся тюрьма была наша, надзиратели
перед нами шапку ломали, а «политики», видя нас,
под нары лезли. И сармак2 у нас водился. А теперь
командуют они, и помощник начальника тюрьмы с
ихним старостой советуется, а нашего брата чуть что
затыривают в сушилку3.
Пожалуй, во всех тюрьмах России уголовные не¬
навидели политических за то, что последние осужда¬
ли воровское ремесло и бандитизм, за то, что во вре¬
мя амнистии 1905 года царские власти вынуждены
были освободить из тюрем и сокращать сроки только
политическим, за то, наконец, что, как им казалось,
администрация тюрьмы на все тяжелые работы наз¬
начала их, а не «политиков».
Из дальнейших разговоров Котовский выяснил,
что в Зерентуйской тюрьме давно уже шла ожесточен¬
1 Каторжник, забитый, безвольный человек.
2 Деньги.
8 Сажают в карцер.
198
ная борьба между уголовниками и политическими.
Многие годы здесь безраздельно господствовали уго¬
ловники, переведенные во время русско-японской вой¬
ны из Сахалинской каторги. Кухня была в их руках,
они воровали продукты и перепродавали их. На вы¬
рученные деньги приобретали опиум и водку, а на¬
пившись, проигрывали остальное в карты, буянили,
устраивали поножовщину. Нередко избивали полити¬
ческих. Администрация тюрьмы искусственно поддер¬
живала эту вражду.
Все изменилось, однако, цосле поражения первой
русской революции, когда тюрьмы и каторги заполни¬
лись политическими из рабочих и крестьян, матросов
и солдат. Уголовники хотели прибрать к рукам и но¬
вичков, но солдаты и матросы объединились и дали
настоящий бой уголовникам. И они вынуждены были
отступить, сдать свои позиции. После этого старост из¬
бирали из политических, большей частью из матросов
или солдат. На кухне был заведен строгий порядок —
в котлы стали закладывать все продукты, а пищу де¬
лить поровну.
Ко времени прибытия. Котовского в Горный Зерен-
туй политические и уголовники жили своей обособлен¬
ной жизнью. В камере уголовников, куда посадили
Котовского, были убийцы, домушники и медвежатни¬
ки. Жизнь здесь шла по своим законам — подъем,
завтрак, наряды на работу, заготовка дров, уборка
двора, перевозка камней, рытье могил. Оставшиеся
свободными от нарядов играли в карты, в коети, рас¬
сказывали анекдоты, ругались, пили водку, дрались
пели воровские песни, т. е. делали все, что запреща¬
лось тюремным уставом.
В камере были и свой парикмахер и свой майдан¬
щик. Худой, настроенный против политических заклю¬
ченных уголовник по кличке Васька-Козел был май¬
данщиком. Он содержал майдан — нелегальную тю¬
ремную лавчонку, в которой можно было купить
спирт, самодельные карты, махорку, кое-какие продук¬
ты. Васька-Козел был связан с командой вольных и с
надзирателями, которые доставляли ему товары для
продажи заключенным. Администрация тюрьмы зна¬
ла о существовании этого майдана, но смотрела на не¬
го сквозь пальцы — ей тоже перепадало «на лапу», и
поэтому майданщик долго оставался неразоблаченным.
199
Парикмахер — нижегородский чиновник, осужден¬
ный за убийство жены,— одновременно был и «типо¬
графом». В тайниках он прятал перочинные ножи,
чернильные карандаши, штампы, с помощью которых
печатал игральные карты и сбывал их через Ваську-
Козла всем каторжникам. Карты его производства про¬
давались даже в ближайшей, Мальцевской, женской
тюрьме.
Многое узнали новички уже в первый день пребы¬
вания в тюрьме. Узнали о том, что тюрьма сильно пе¬
регружена и это усложняет надзор за заключенными,
облегчает возможность побега. Несмотря на «завинчи¬
вание», сохранились многие вольности: от утренней
до вечерней поверки двери камер открыты и заклю¬
ченные могут свободно перемещаться по тюремным
коридорам, с больщинства сняты кандалы — надевали
их только при наряде на работу за пределами тюрьмы
да при посещении начальства из Петербурга или из
генерал-губернаторства. Строго соблюдались требова¬
ния лишь к бессрочникам, которые должны были но¬
сить ножные кандалы в течение 8 лет, и к тем, кто
осужден на 8 лет и больше — они должны были но¬
сить кандалы 4 года.
Узнали новички и о том, что в конце коридора есть
камера «лягавых», где сидят предатели, проигравшие¬
ся в карты, работающие в тюремной канцелярии. Их
даже гулять водят отдельно и всегда под усиленной
охраной. Когда «лягавые» гуляют по двору, из камер
раздаются проклятья в их адрес.
Уголовные тесно связаны с волей через жен заклю¬
ченных, проживающих возле тюрьмы в землянках.
Общаются они и с «вольной» командой, в основном
с бытовиками, отбывшими большую часть срока,—
за безупречное поведение им разрешалось жить на
воле и по утрам являться только на поверку. Надзи¬
ратели за большие деньги доставляли им водку, финки
и даже револьверы. Сейчас они «проворачивают дыр¬
ку», через которую желающие смогут вырваться на
свободу. Но это делается в величайшей тайне от «по¬
литиков» и блатных трепачей.
Котовский методически изучал расположение тюрь¬
мы, а будучи дежурным по кухне и на других рабо¬
тах, уточнил расположение хлебопекарни, служебных
помещений. Пользуясь свободой перемещения, разыс-
200
кал Азарова, который, как и предполагал, оказался в
камере политических. Азаров удивился, узнав, что его
попутчика поместили с уголовниками. По тому, как
его встретили друзья Азарова, было ясно, что тот уже
рассказал о своем попутчике.
В камере политических был образцовый порядок:
пол чисто подметен, скамейки аккуратно расставлены,
нары заправлены одеялами. Среди обитателей камеры
люди самых различных возрастов. Большинство бы¬
ло одето в свою одежду, некоторые носили хотя и вет¬
хие, но чистые солдатские гимнастерки, тельняшки,
матросские рубахи. Несмотря на большое количество
заключенных, в камере было тихо. Многие, сидя или
лежа, читали книги, другие располагались на нижних
нарах и спокойно беседовали.
В последующие дни Котовского как магнитом тя¬
нуло к политическим. Намек Васьки-Козла на то, что
доносчиков «учат» за предательство и загоняют в ка¬
меру «лягавых», не остановил его. Он прямо ответил
майданщику, что знает его проделки и может загнать
его самого в эту камеру, и тот сразу прикусил язык.
Котовского привлекала не только чистота камеры
политических, что в каторжных тюрьмах бывало до¬
вольно редко, но и отношения между ними. С каждым
посещением Азарова он открывал новый мир, кото¬
рый все больше и больше нравился ему. В камере на¬
ходилось много рабочих, студентов, матросов, солдат,
представлявших различные партии, и крестьян —уча¬
стников аграрных выступлений. Наиболее организо¬
ванными были большевики. Среди них находился че¬
ловек, внешне ничем не отличавшийся от остальных,—
выделялся он лишь своим умом да опытом подполь¬
щика. Ему не было еще пятидесяти лет. Светлая бо¬
родка, сократовский лоб делали его похожим на уче¬
ного. Небольшого роста, он был необычайно подвиж¬
ным, общительным, веселым. Когда он разговаривал
с кем-либо, обязательно надевал пенсне и через него,
прищурясь, смотрел на собеседника. К нему часто об¬
ращались за советом, и он обстоятельно отвечал на
все вопросы. Как впоследствии узнал Котовский, это
был один из руководителей Декабрьского вооруженно¬
го восстания в Москве, член фракции большевиков,
образованный марксист. Степан Петрович — так обра¬
щались к нему товарищи — был окружен вниманием
201
своих единомышленников, друзей. С него как с важно¬
го политического преступника не сводило глаз и тю¬
ремное начальство. Утром и вечером надзиратели ин¬
тересовались состоянием его здоровья, часто загляды¬
вал к нему и старший помощник начальника тюрьмы.
Степана Петровича не посылали на работы из-за бояз¬
ни, что ему организуют побег. Надзиратели, помощ¬
ник начальника, начальник тюрьмы обращались с
ним предупредительно, величали по имени и отчеству.
Даже начальник каторги полковник Забелло, посе¬
щая тюрьму, не забывал наведаться к нему и спросить
о здоровье, узнать, нет ли жалоб.
Чем ближе сходился Котовский с политическими,
тем больше завидовал им хорошей завистью.
Оказалось, что в течение уже нескольких лет их
жизнь шла на коммунальных началах. Тюремная ком¬
муна была основана еще в 1907 году, когда в Зерен-
туй из Акатуйской тюрьмы пришла партия матросов,
солдат и рабочих, осужденных за революционные вос¬
стания на вечную каторгу или на большие сроки. Сре¬
ди них было много большевиков. Политические заклю¬
ченные начали наводить порядок в тюрьме, организо¬
вали коммуну. Состав политических сменялся нес¬
колько раз, а коммуна сохранялась. Коммунары, полу¬
чая деньги от родных и близких, продуктовые и ве¬
щевые посылки или помощь от своих партийных орга¬
низаций, сдавали все в общий фонд, который распреде¬
лялся между всеми. Часто средства выделялись на
особые нужды, в том числе и на побеги. Избранный
староста распределял материальные блага по камерам
через своих помощников и экономических старост. В
камерах политических читались лекции, пгюводились
диспуты — все это втягивало людей в борьбу, не дава¬
ло отставать от жизни. Перешедшие в вольную команду
организовывали школы и обучали грамоте детей пере¬
селенцев и тюремной администрации.
Здесь Котовский столкнулся и с людьми, которые
не были связаны с организованной революционной де¬
ятельностью. Приняв участие в стихийных восстаниях,
поджогах помещичьих имений, в вооруженной борь¬
бе, забастовках или в неповиновении воинскому на¬
чальству, эти люди, попав в тюрьму, вначале не мог¬
ли осмыслить всей полноты политической отвстствэн-
202
ности и значения того движения, в которое они вклю¬
чились. Сплошь и рядом такие люди шли за больше¬
виками, меньшевиками, эсерами или анархистами, но
сами еще не были ни первыми, ни вторыми, ни третьи¬
ми, ни четвертыми. Столкнувшись в тюрьме с настоя¬
щими партийными людьми — большевиками, они при¬
обретали необходимые знания, прояснялось их поли¬
тическое сознание. К их числу относился и Котовский.
Посвятив себя борьбе с богачами, помещиками, царе¬
дворцами, со всеми, кто мучил и терзал народ, он то¬
же вначале имел смутное представление о политичес¬
ких целях борьбы, был стихийным народным мстите-
лем-одиночкой. В этом была его слабость. И вот, встре¬
тившись с политическими, он проходил азы классо¬
вой борьбы.
Чем чаще бывал он в камере политических, тем
больше узнавал о жизни этого спаянного коллектива,
о тюремных порядках. Администрация в то время пре¬
дупредительно относилась к политическим, побаи¬
валась их.
Политические вели борьбу с тюремной администра¬
цией, требуя уважения своего человеческого достоин¬
ства. Они добились права избирать старост, держать
днем двери камер открытыми, носить свою одежду,
читать и выписывать литературу, играть в шашки,
шахматы, проводить занятия и диспуты.
И все же, несмотря на остатки « вольностей *, ре¬
жим для политических был тяжелый. В годы реакции
и особенно после прихода в 1910 году нового началь¬
ника Высоцкого, человека-зверя, как все его называли,
в тюрьме стали «завинчивать гайки>.
Состав политзаключенных в Горно-Зерентуйской
тюрьме был неоднородным. Наиболее многочисленную
группу составляли социалисты-революционеры. Груп¬
па анархистов-террористов была небольшой, но самой
шумной. Анархисты легко возбуждались, по всякому
поводу грозили применением террористических актов.
Большевиков в Зерентуе в этот период было немного,
но они оказывали значительное влияние на политза¬
ключенных, в том числе на солдат и матросов, при¬
мыкавших в большинстве своем к эсерам и анархи¬
стам.
В борьбе против администрации все политические
203
действовали сообща. С целью выработки общей плат¬
формы они обычно собирались в одну камеру. Бывая
на их диспутах, Котовский внимательно слушал речи,
но сам редко выступал, так как с предметом спора
зачастую был мало знаком.
На этих диспутах Котовский начинал понимать,
что главные разногласия между партиями заключа¬
ются в их взглядах на роль трудящихся масс и, в част¬
ности, пролетариата в революции, в определении пу¬
тей борьбы с самодержавием. На заре своей деятель¬
ности он еще многого не понимал, над многими вопро¬
сами не задумывался, хотя и стремился к свержению
царизма, но часто действовал изолированно от широ¬
ких масс, не опирался на них, не вел широкой агита¬
ции среди народа, не поднимал егр на борьбу. Он был
за немедленные действия, за немедленную расправу
с врагами, ему не хватало терпения вести кропотли¬
вую работу среди масс. Правда, он и тогда не разделял
взглядов анархистов и эсеров, но часто действовал
совместно с ними. И хотя дружину его народ поддер¬
живал — в любом доме бедняка-крестьянина или ра¬
бочего дружинников укрывали от преследования,—он
начал понимать, что не только об этой поддержке на¬
рода должна идти речь, не только это дает на¬
стоящую силу революционному движению.
В тюрьмах и на каторге прояснялось классовое соз¬
нание Котовского, позволившее ему уже через нес*
колько лет стать командиром Красной Армии и созна¬
тельно, под боевым знаменем Советов, громить врагов
молодой республики, в том числе банды ярого анархи¬
ста Нестора Махно. А тогда, в Зерентуйской тюрьме,
вникая в споры, он все больше и больше соглашался
с большевиками, хотя его по-прежнему еще привлекали
эсеры и анархисты. Такие колебания в его взглядах во
многом объяснились отсутствием опыта совместной
практической работы с большевиками. Понадобились
годы, чтобы, столкнувшись с большевиками на прак¬
тической работе, в борьбе с врагом, окончательно и
бесповоротно стать на их позиции.
Прошло много дней жизни в Горно-Зерентуйском
каторжном централе. Котовский каждое утро занимал¬
ся гимнастическими упражнениями, упорно трениро¬
вал свое тело, руководствуясь системой упражнений
204
доктора Анохина, в которую, правда, внес существен¬
ные поправки.
— Эта система,—говорил он,—не признает ни гирь,
ни сложных гимнастических снарядов, а лишь одни
нервы. Я тренирую мышцы усилием воли.
Когда он делал вдохи и выдохи, приседал, сгибал
и разгибал руки, многие с удивлением наблюдали, как
его мышцы наливаются упругостью. А когда шутя
сжимал пятерню насмешников, они кричали от боли,
не в силах вырваться из железных тисков бессарабца.
— Грядущее принадлежит сильным,— отвечал он
на недоуменные вопросы. И оказался прав. Если сла¬
бые не выдерживали каторжного режима и погибали,
он выжил, закалил не только свое тело, но и волю.
Ни на минуту не оставляли Котовского мысли о по¬
беге. С ними он ложился спать, с ними вставал. Он
перебирал в уме десятки различных способов побега и
Отвергал их один за другим.
Мысль его все чаще и чаще возвращалась к нео¬
существленному в свое время в Кишиневе замыслу —
освобождению всех заключенных. Он не хотел Посвя¬
щать в свои планы уголовников, по крайней мере, на
первом этапе подготовки к побегу. Полагался только
на политических: большевики, эсеры и анархисты, а
их больше двухсот, верил он, способны перевернуть
тюрьму — дай им для начала несколько пистолетов.
Главное — заранее установить связи с вольной коман¬
дой, достать деньги, приобрести оружие, иметь под
рукой взрывчатку, запастись паспортами.
«Вооруженной охраны около ста двадцати человек,
администрации — сотня, но нас, узников, девятьсот...
Это великая сила,— думал Котовский, расхаживая по
камере и представляя, как в условленное время от
взрывов взлетают ворота.— Пользуясь растерянностью
стражи, заранее расставленные боевики набрасываются
на надзирателей и внутреннюю охрану, отнимают у
них оружие, связывают их, а сами бросаются на штурм
кордегардии. Захватив 30—40 винтовок, восставшие
разоружают охрану, захватывают управление, берут
под контроль все дороги, а сами идут освобождать
другие тюрьмы Нерчинской каторги. А дальше... все
Забайкалье...» Спохватившись, усилием воли он успо¬
каивает разыгравшееся воображение.
«Возможен и другой вариант,— поостыв, уже более
205
спокойно, размышлял он,— воспользоваться приходом
в тюрьму начальника каторги полковника Забелло
или самого губернатора. В момент появления кого-ли¬
бо из высших начальников во внутреннем дворе или
в одной из камер схватить их и заставить дать приказ
о разоружении охраны».
Решив, что о своих планах уже пора посоветовать¬
ся с товарищами, он рассказал о них Азарову. Тот
внимательно выслушал друга и сказал:
— Постарайтесь, чтобы никто не знал о ваших
планах. То, что вы задумали, слишком серьезно и от¬
ветственно. Доверимся еще одному человеку.
Котовский понял, о ком идет речь, и дал согласие.
Только через неделю, когда все были на прогулке, им
удалось остаться втроем.
— Вы предлагаете грандиозный и смелый план. Но
он не нов,— сказал Степан Петрович.
— И для меня он не нов. В 1906 году в Кишинев¬
ском тюремном замке я начал его реализовывать, но
предали уголовники...
— Вот, вот. Я тоже хотел сказать об этом,— прер¬
вал его Степан Петрович.— Много лет назад, в 1828
году, здесь, в Горно-Зерентуйской тюрьме, декабрист
поручик Сухинов, ближайший помощник Сергея Му-
равьева-Апостола, руководителя тайного Южного об¬
щества в Малороссии, задумал устроить бунт уголов¬
ников. С их помощью он намеревался обезоружить
вначале воинскую команду в Горном Зерентуе, а пос¬
ле захватить остальные тюрьмы Нерчинской каторги.
Создав вооруженный отряд, он рассчитывал освобо¬
дить декабристов, находившихся в Чите, Благодатном
и в других острогах, и уже с ними обсудить план даль¬
нейших действий. Но эти грандиозные планы сорвал
предатель-уголовник. Двадцать человек, в том числе и
организатора восстания, приговорили к смерти. Опере¬
див исполнение приговора, Сухинов повесился на рем¬
не, который поддерживал его кандалы.
Григорий Иванович был потрясен. План, разрабо¬
танный поручиком Сухиновым более 80 лет назад, да¬
же в деталях совпадал с его замыслами.
— Как видите,— задумчиво продолжал Степан
Петрович,— подобные планы имеют мало шансов на
успех. А судьбу Сухинова вам нет смысла разделять.
Поверьте, ваша ненависть к царизму, ваша несокруши¬
206
мая воля и кипучая энергия еще нужны будут гряду¬
щей революции. Поэтому не торопитесь за бесценок
отдавать голову да и других не ставьте под удар.
Сейчас, если даже и осуществим захват оружия и
создадим повстанческий отряд, нас никто не поддер¬
жит, мы будем одиноки, ибо еще нет условий для под¬
держки восстания. А создавать их, эти условия,— де¬
ло длительное и сложное. Начинать же восстание без
участия народа — безумие... Вот если бы возвратить
1905 год, «Читинскую республику», которая посылала
вооруженных рабочих и казаков освобождать полит¬
заключенных Нерчинской каторги, тогда бы ваш план
можно было принять. Впрочем, настанет это время,
придет новый 1905 год, только более организованный,
напористый, шквальный. А пока, если и думать о чем-
то, то лишь о групповом, а лучше об индивидуальном
побеге, без кровопролития...
Разговор прервали возвратившиеся с прогулки зак¬
люченные.
Григорий Иванович был огорчен той жестокой
правдой, которую ему сказали.
♦Ну, что же, раз отпадает этот план, будем гото¬
вить другой».
Вскоре один случай ускорил организацию побега.
Как-то в ненастный день в камеру политических, где
в это время был Григорий Иванович, вбежал надзира¬
тель и сообщил, что тюрьму обходит петербургское на¬
чальство — инспектор из главного тюремного управле¬
ния. Он просил, чтобы «политики» его не подвели.
Этот надзиратель был из тех тюремщиков, которые,
несмотря на многие годы службы, не потеряли челове¬
ческого облика, жили в мире с политзаключенными,
сочувствовали им, сообщали им о последних циркуля¬
рах и других тюремных новостях.
Весть о прибытии инспектора с быстротой молнии
облетела всю тюрьму. Зная, что при входе начальства
в камеру будет подана команда: «Встать! Смирно!»,
после которой все должны вскочить и выстроиться в
ряды как солдаты, и не желая подчиняться этим уни¬
жающим человека командам, заключенные поднялись
и стоя ждали появления высокого «гостя».
С грохотом отворилась дверь, и в камеру ввалилась
большая группа тюремщиков. Впереди шел высокий
207
худой чиновник в черном плаще с откинутым за спи¬
ну капюшоном.
— Встать! Смирно! — подал команду старший над¬
зиратель.
Но эта команда оказалась бессмысленной, так как
все и без того стояли. Правда* стояли без бравого ви¬
да, в самых различных непринужденных позах. Это
смутило петербургского чиновника. Но он буквально
опешил, когда в ответ на эту команду политзаключен¬
ные сели.
Взяв себя в руки, чиновник из Петербурга обра¬
тился к каторжанам с приветствием:
— Здравствуйте, братцы!
Вместо положенного «Здравия желаем, ваше благо*
родие!* — молчание.
Петербургского чиновника взбесил такой прием.
— Неповиновение? — истерически взвизгнул он и,
подойдя к пожилому заключенному, грубо спросил:
— Ты что, глухонемой?
— Нет, господин хороший... А вот «тыкать* у нас
не принято,— продолжая сидеть, спокойно ответил тот.
В этот момент к инспектору подбежал угодливо
согнувшийся помощник начальника тюрьмы и стал
что-то нашептывать ему на ухо.
— Ах, вот оно что! У вас не принято «тыкать*...
Извините, господа государственные преступники...
— Мы не преступники,— выкрикнул Котовский.
— А кто же вы? — обратился к нему инспектор.—
Вы и есть государственные преступники.
— Нет, мы пленники царизма!
— Бунтовщики, мерзавцы, вот вы кто! В карцер
вас всех!
Помощник начальника тюрьмы с ненавистью по¬
смотрел на стоявшего с плотно сжатыми кулаками Ко¬
товского.
— А уголовник почему здесь? — обратился он к
надзирателю.— Сейчас же водворить его на место...
Инспектор буквально выбежал из камеры, а вскоре
и вообще покинул тюремный двор. Никто не предпо¬
лагал, что визит петербургского чиновника закончится
таким скандалом. Многие каторжане жали Котовско¬
му руки, разделяли его протест, хотя и понимали, что
он не закончится без последствий. Так и случилось.
Спустя полчаса в камеру политических явился стар¬
208
ший надзиратель с конвойными. Политические, дерзко
отвечавшие инспектору, и староста за необеспечение
должного порядка были посажены в карцер на десять
суток. Котовский был закован в ручные и ножные кан¬
далы и посажен в карцер на 15 суток. Когда его уво¬
дили из камеры, Васька-Козел ухмылялся — он был
рад,< что этого бессарабца проучили за связь с «поли¬
тикой».
— Посидишь на декохте1, поумнеешь,— бросил он
вслед уходящему.
Грязный, тесный, не отапливаемый сырой карцер.
Топчан с прелой соломой. Два шага вперед, два назад.
Кусок черствого заплесневелого хлеба и кружка воды
в сутки. Ругань надзирателей. Но все это ничто по
сравнению с ночными кошмарами. Нестерпимый холод
не давал уснуть — всю ночь дрожь вместо сна. От из¬
неможения и желания уснуть заключенный падал на
топчан, засыпал на минуту-две, но тут же вскакивал,
ужаленный иголками холода. Чтобы донять заключен¬
ного, тюремщики отняли у него бушлат и оставили в
котах на босу ногу. И так пятнадцать дней и ночей.
Даже в карцере Котовский продумывал возможные
варианты побега. Что, если сыграть под священника?
Но как задержать в церкви самого попа? Дать снотвор¬
ное? Напоить спиртом? Может, лучше использовать
возчика, ежедневно привозившего в столовую продук¬
ты? Пожалуй, действительно это лучше, думал Котов¬
ский, но тут же вспоминал, что у возчика фигура боль¬
но щупленькая — заметят сразу. И решил все же ис¬
пробовать свое счастье на церковнике, тем более ему
уже приходилось наряжаться в поповскую рясу.
Когда окончился срок пребывания в карцере, Ко¬
товского едва узнали, так он изменился — похудел,
осунулся, даже плечи опустились. Надзиратели под¬
трунивали над ним и доложили помощнику начальни¬
ка тюрьмы, что карцер сломал неукротимого бесса¬
рабца.
Все, кто видел Котовского после выхода из карце¬
ра, стали замечать, что в нем действительно что-тэ
надломилось,— он стал неразговорчив, загрустил, ред¬
ко появлялся в камере политических, зачастил в цер¬
ковь. Но он только играл роль укрощенного, в то вре¬
1 Голодным.
209
мя как его горячая натура и ненависть к палачам ки¬
пели. Превратившись внешне в покорного надломлен¬
ного каторжанина, он упорно готовился к побегу, о
котором было известно только двоим из камеры поли¬
тических. Они и взяли на себя организацию побега:
сбор денег, приобретение поповской и гражданской
одежды, усов, бороды, грима, получение адресов неле¬
гальных явок, паспорта. Делалось это с большой осто¬
рожностью. Много надежд возлагалось на жену одного
заключенного, которая длительное время добровольно
жила в тюрьме со своим мужем, а после перешла на
квартиру, но, как и прежде, ее свободно пропускали в
камеру к мужу. Она-то и должна была укрыть Котов¬
ского в землянке, где ему предстояло переодеться в
гражданскую одежду. Главное, чего нужно было до¬
биться,— это сблизиться с попом, войти к нему в до¬
верие. К удивлению каторжан, Григорий стал посе¬
щать все богослужения. Встречая его, заключенные
подтрунивали: если, мол, ты в церковь бегаешь, то
лучше носи мышеловку1 и с патлатым2 дели сармак.
Отец Никодим, так величали тюремного попа, за¬
метил усердие каторжанина — ведь среди них давно
пропал интерес к богослужению, а тут объявился такой
набожный. Он не раз беседовал с Григорием о каре и
милости божьей, о необходимости смирения духа, на¬
поминал о содержании священных книг, обещал даже
замолвить перед начальством словечко за его усердие
в молении. Наряду с духовными разговорами, которые
велись с «отмаливающим грехи » Григорием, незамет¬
но перешли и к земным делам. Во время одной из та¬
ких бесед батюшка позволил себе выпить чарочку
спирта. После этого дела пошли совсем хорошо. Не
раз он нагружался так, что оставался в церкви до ут¬
ра. Приближалась пасха. В церкви стали чаще отправ¬
лять службу, больше собиралось молящихся.
«В эти дни тюремщики чувствуют себя смиренными
христианами и бежать будет легче»,— решил Котов-
скйй. Во время одного из богослужений на страстной
неделе, за четыре или пять дней до христова воскре¬
сения, Григорий Иванович задержался в церкви. Отец
Никодим исповедовал и причащал прихожан. Отпуе-
1 Церковная кружка для сбора денег.
2 Священником.
210
тив грехи последнему молящемуся, поп устало сел на
стоявшую за выступом скамейку.
— Вы здесь, Григорий,— обрадовался он, увидев
подошедшего к нему набожного каторжанина,— это
хорошо.
Как уже было заведено, они вошли в крохотную
просвирню, у входа в церковь, и после душеспаситель¬
ной беседы выпили по чарочке. Котовский налил по
второй и вынул из бокового кармана бушлата кусок
свиного сала и арестантский хлеб.
Поп с завистью посмотрел на белое с розовыми
прожилками сало, осуждающе — на Котовского и про¬
изнес :
— Не богохульствуй, Григорий! Ты ведь знаешь,
что великий пост не окончен и скоромное есть нельзя.
— Эх, видно, у иудеев было лучше. Они пили вино
и закусывали жареным агнцем,— пошутил Котовский.
— Так то ведь иудеи...— возразил отец Нико¬
дим.— А мы с тобой православные! Тебе, Григорий,
надо отмаливать грехи, а не накапливать новые,— до¬
бавил он назидательно.— За то, что ты впал в ересь и
оскорбил бога, я тебе назначаю ежедневную усилен¬
ную молитву. Ты должен молиться целый год, а потом
я приму твое покаяние, и ты причастишься святых
тайн.
Котовский знал, что поп в душе не очень-то при¬
держивался церковных канонов, что попал он в эти
богом проклятые места за вольнодумство, за наруше¬
ние правил церковной жизни и за растрату денег, соб¬
ранных на ремонт храма, а поэтому на разглагольст¬
вования его не обратил внимания.
После третьей рюмки отец Никодим стал разговор¬
чивее и сам потянулся к салу.
— Выпьем... Выпьем за страдания и воскресение
господа, и пусть он царствует, доколе низложит всех
врагов под ноги свои...
— А мы ему поможем,— в тон ответил Григорий
Иванович.
Поп хитро посмотрел на него, улыбнулся уже осо¬
ловевшими глазами и, опрокинув в рот очередную
рюмку, аппетитно закусил салом и черным хлебом.
Когда осушили одну бутылку, появилась другая. Ба¬
тюшка так и уснул на скамье. Этого только и ждал
Григорий. Мигом переоделся в спрятанную в клиросе
211
рясу, нацепил бороду и усы, надел черную шапку и по¬
спешно вышел, заперев за собой дверь.
Впереди осталось главное — спокойно, не выдавая
себя, пройти все посты. Опустив голову, покачиваясь
при ходьбе, как и отец Никодим, он зашагал к воро¬
там. Темнело. Во дворе попадались солдаты, катор&&:
не — они почтительно здоровались с отцом Никоди¬
мом. То, что батюшка навеселе, никого не удивляло —
он часто был в таком состоянии.
Вот и ворота внутреннего двора. Увидев покачи¬
вающегося отца Никодима, часовой улыбается — в пос¬
леднее время привыкли видеть батюшку пьяненьким:
Котовский знает, что поп неразговорчив и потому ми¬
мо часового проходит молча. Часовой открывает ка¬
литку, и «отец Никодим» проходит через нее, заце¬
пившись рясой за столбик. Часовой смеется, глядя,
как заплетаются ноги пьяного батюшки.
Вот и вторые ворота. Наружный часовой смотрит в
волчок и видит покачивающегося из стороны в сторо¬
ну попа. «Опять нализался!» — ворчит он и широко
открывает калитку. Батюшка переступает последнее
препятствие и ощущает под ногами вольную землю.
Сердце учащенно забилось. Надо пройти еще сажен
тридцать-сорок, свернуть направо и в ближайшей улоч¬
ке юркнуть во вторую землянку, где его ждут, где
есть паспорт, крестьянская одежда, парик, новые бо¬
рода и усы.
— Свобода! — шепчут губы Котовского.
Еще не веря своему счастью, он на миг закрывает
глаза. А открыв их, видит, как из-за угла появляют¬
ся помощник начальника тюрьмы и два надзирателя.
Они идут прямо на него. Что делать? Сворачивать
нельзя — заподозрят, прямо идти — могут узнать. Но
другого выхода нет. И Котовский, пошатываясь, поб¬
рел навстречу тюремщикам.
— Что это, отец Никодим, так поздно,— поравняв¬
шись с ним начал было помощник начальника тюрь¬
мы, но тут же удивленно остановился — из широких
рукавов рясы торчат громадные кулаки. Поднял глаза
и встретился с ледянящим взглядом Котовского.
— Разбойник! Хватайте его! — истерически за¬
кричал тюремщик.
Надзиратели выхватили револьверы, подскочил ча¬
совой, понявший, что пропустил не отца Никодима.
212
«Все пропало»,— подумал Котовский и, обращаясь
к тюремщикам, произнес первые попавшиеся слова:
— Я пошутил! Заключил пари! — и, круто повер¬
нувшись, пошел к тюремным воротам.
Котовского заковали в ручные и ножные кандалы,
бросили в темный карцер. Новый каменный мешок
был страшнее того, в котором недавно он отбыл пят¬
надцать дней. Без постели, с холодными и мокрыми
стенами, под ногами скользкий цемент, неприятное
шуршание и попискивание крыс. И опять два шага
вперед, два — назад. В кромешной тьме. Пища — ку¬
сок горького сухаря и вода. Спать на цементе холодно,
и только прислонившись к стене, он мог забыться
лишь минутным тревожным сном.
— Ну что же,— шептал он, кусая губы,— не уда¬
лось сейчас, удастся в следующий раз. Обязательно
удастся! Я добьюсь этого!
Потянулись томительные, ужасные дни. Один раз
с шумом отворилась дверь, и надзиратель весело, пья¬
ным голосом прокричал;
— Христос воскрес, арестант! Как видно, ты чув¬
ствуешь себя, как младенец в Вифлеемских яслях.
«...Значит, сегодня только 10 апреля, а мне каза¬
лось, что я сижу здесь целую вечность».
После выхода из карцера Котовского повели в кан¬
целярию и объявили, что его отправляют по этапу на
Казаковские прииски.
У канцелярии он столкнулся со старостой камеры
политических, который незаметно вручил ему записку.
В ожидании вещевого мешка, улучив минуту, прочел:
«Мужайтесь! Мы с вами!»
Григорий Иванович был настолько истощен, что
еле держался на ногах. Перед отправкой, впервые за
последние дни, поел горячую пищу. Роясь в мешке,
помимо личных вещей, обнаружил ковригу хлеба и
кусок сала. «Друзья»,— подумал с благодарностью и
впервые за многие годы теплый комок застрял в горле.
Стало легко, радостно от сознания, что есть друзья, ко¬
торые не покинули в беде и желают удачи.
ГЛАВА VI
Побег
с наторги
Серая колонна, как змея, растянулась по тракту.
В первых рядах особо опасные, закованные в кандалы
по рукам и ногам. Колонну сопровождает усиленный
конвой, в том числе несколько конных стражников.
Конвоиры проинструктированы и предупреждены, что
отвечают головой за всех и особенно за Котовского,
который, судя по «послужному списку», неоднократно
совершал дерзкие побеги и уже пытался это сделать
даже в Горно-Зерентуйской тюрьме.
Но Котовский и не думает бежать. Многодневное
сидение в холодном карцере без горячей пищи, без сна
обессилило его. Сейчас главное — выдержать этап. Он
тяжело передвигает ноги, рассчитывает каждое движе¬
ние, чтобы не свалиться.
Три месяца тому назад он шагал в Горный Зерен-
туй. Как все изменилось с тех пор! Тогда были лютые
морозы, заснеженные сопки, ледяной ветер. Теперь
светит солнце, южные склоны сопок очистились от
снега. Глядя на оживающую природу, он мысленно
уносится в родную Бессарабию, вспоминает яркую зе¬
лень весны. Скоро заколосится рожь, а деревья уже
покрываются буйным цветом. Зацветают каштаны, си¬
рень, белой кипенью покрываются акации.
Несколько дней шагает колонна с раннего утра до
позднего вечера. Изнурительные многочасовые перехо¬
ды и краткий отдых в этапных и полуэтапных тюрь¬
мах. В бараках теснота, грязь, насекомые. Не сон, а
кошмар. Провалявшись несколько часов на нарах, зак¬
люченные с нетерпением ждут часа избавления от это¬
го отдыха.
На некоторых этапах конвойные остаются на от¬
214
дых, а другие, уже отдохнувшие, гонят измученных
людей дальше.
— Шире шаг! — то и дело доносятся их голоса.
Но шагать быстрее трудно. Тяжелые ножные канда¬
лы замедляют движение, ноги еле передвигаются от
усталости, вещевой мешок пригибает к земле.
На этапе между Кавыкучи и Шелепугинской кон¬
войные с первых же шагов стали покрикивать на ка¬
торжан. Удары прикладов посыпались на спины и го¬
ловы несчастных. Когда партия медленно поднималась
на сопку, начальник конвоя неожиданно скомандовал:
— Бегом!
Звеня кандалами, узники побежали.
— Шире шаг! Шире шаг! — подгоняли конвойные
отстающих. Слабые задыхались, отставали, некоторые
падали на тракт.
В Шелепугинской партия остановилась на дневку.
Там произошла встреча с поселенцами, следовавшими
из приисков на Нерчинский завод. Они рассказали*
что работа на приисках изнурительная, питание сквер¬
ное, что там свирепствует цинга. Многие бегут, но их
ловят и секут солеными розгами.
Еще один тяжелый переход, и каторжане подошли
к Казаковским приискам. Начальник тюрьмы подпол¬
ковник Евтин стал разъяснять пришедшим, что отны¬
не они начинают новую жизнь. Из лентяев, отлежав¬
ших в тюрьмах бока, они превращаются в настоящих
каторжников-трудяг и будут работать на царя и отече¬
ство. Здесь все равны, и уголовные и политические —
все братья.
— Мягко стелет, да жестко спать,— проворчал
кто-то из каторжан.
— Тому, кто будет хорошо работать,— продолжал
начальник,— сокращается срок отсидки, усиливается
питание, он будет ежедневно получать фунт вареного
мяса и четыре фунта хлеба. При невыполнении норм —
ни того, ни другого не будет, но зато гарантируем кар¬
цер. С вас,— обратился он к закованным в ручные и
ножные кандалы,— сначала снимем только ручные
кандалы, а если заслужите — снимем и ножные. Взду¬
мавшего бежать догонит пуля или съест зверь в тайге.
Закончив речь, начальник тюрьмы сказал что-то
своему помощнику, а сам удалился. Каторжане его
мало интересовали : ведь их пригнали как рабочую
215
силу в распоряжение администрации приисков. А он
торопился к своим рысакам, которых объезжал еже¬
дневно. Но как на конюшне, так и в тюрьме он любил
порядок и наводил его самыми жестокими мерами.
Его хорошо знали как изверга, садиста, который за ма¬
лейшее неповиновение приказывал пороть. В истязани¬
ях особенно отличался здоровенный надзиратель Ви¬
нокуров — правая рука Евтина.
Казаковская тюрьма совсем не была похожа на
Горно-Зеректуйскую, построенную по специальным
проектам главного тюремного управления. Здесь бара¬
ки даже не огорожены частоколом. Верхняя часть
окон забита досками, снаружи — железные решетки.
Вокруг часовые. В больших сенях у двух дверей, веду¬
щих в огромные камеры, тоже часовые и два подча-
ска, выводившие каторжан по личным надобностям.
Камеры были общими для уголовников и политиче¬
ских. Котовский попал в большую, человек на 50—60,
камеру. Как и везде, двухэтажные нары с набитыми
прелой соломой рваными матрацами, грязь, насеко¬
мые. Уже в первые дни он подметил, что политические
и уголовные, хотя и согнаны в одну камеру, живут
обособленно, занимают разные углы. В их отношениях
чувствовалась скрытая вражда, которая, казалось,
должна вот-вот прорваться. Долго ждать этого не
пришлось. В воскресенье, изрядно напившись, уголов¬
ники начали обвинять политических в предательстве,
задираться и в одной из камер учинили драку. Как
пожар, драка перенеслась в другие камеры. Уголовные
пошли на матросов и солдат с ножами и кастетами.
Пролилась кровь. Политические из рабочих выступили
на стороне военных. Пошли в ход кирки, лопаты.
Только после того, как несколько человек было убито
и ранено, вмешались караульные. Винтовочными выст¬
релами они разогнали дерущихся. После этого случая
политические заявили, что не приступят к работе, по¬
ка не уберут из их камер уголовников. Начальник
тюрьмы, зная, что политические не бросают слов на
ветер, и не желая осложнять обстановку, переселил
уголовников в отдельные камеры. На время конфликт
был погашен.
В течение двух дней вновь прибывших не выгоняли
на работы. За это время Котовский огляделся, узнал,
что главная сила здесь — промысловая администра¬
216
ция, которая заинтересована в раоочих руках, она де¬
лает все, чтобы выколотить из каждого каторжанина
дневную норму. Тому, кто не вырабатывает норму, на
первый раз урезывается паек, сокращается количество
отсылаемых писем, свиданий с близкими и т. д. При
систематическом невыполнении рацион становится ми¬
нимальным — баланда и хлеб. Поэтому администра¬
цию шахт больше устраивали солдаты, матросы, ка¬
торжане из рабочих, умевшие трудиться. Что касается
уголовников, то их недолюбливали: знали, что они за¬
нимаются хищением золотого песка и увиливают от
тяжелых работ.
На третий день в три часа ночи побудка. Заклю¬
ченные Ескакивают, быстро одеваются, хватают кайла
и выбегают во двор, где строятся в колонну.
Целый час шли в кромешной тьме по извилистой
дороге, пока не увидели у подножия сопки пылающий
костер. Его пламя освещало вагонетки, выстроившиеся
у ствола шахты, и конский привод. Рельсы узкоколей¬
ной дороги терялись где-то в темноте. Смотритель шах¬
ты, десятники и несколько стражников уже были на
месте и руганью встретили конвойных, поздно приг¬
навших партию... Каторжане погрузили инструмент в
бадью, после этого с них сняли ручные кандалы, и они
по лестнице стали опускаться в шахту.
С момента спуска в шахту и до подъема из нее ка¬
торжане поступали в полное распоряжение горного на¬
чальства, которое принимало заключенных по списку
и давало расписки конвою.
Котовский подошел к черневшему квадрату отвер¬
стия. В стену ямы были вделаны две или три скобы,
чтобы за них можно было ухватиться, начиная спуск.
Десятник взялся руками за первую скобу, спустил но¬
ги, потом ухватился за нижнюю скобу и скрылся в
яме. Григорий последовал за ним — начал спускаться
и вскоре остановился на первой площадке.
— Осторожно,— услышал голос десятника.— Бе¬
рись опять за скобу и спускайся ниже.
Осветив площадку фонарем, увидел такое же от¬
верстие, такие же скобы в стене и снова погрузился в
черную яму. Каждые три-четыре минуты встречались
площадки и скобы. Лестницы сырые и грязные.
Чем ниже спускались, тем становилось теплее. Гро¬
бовая тишина, только шарканье ног. Тьма кромешная,
217
слабый свет фонаря освещал очередную ступеньку.
Откуда-то капала вода, откуда-то продувало ветром.
Начали уставать руки — казалось, не будет конца
этому спуску. Пот градом катился по щекам и спине,
колени и руки были измазаны грязью.
Наконец достигли дна шахты. Смотритель и десят¬
ники развели каторжан по забоям. Кругом крепи,
тачки, кучи породы. Предательски трещат балки, с
потолков сыплется песок. Впечатление такое, что вот-
вот масса обрушится и погребет всех под собой. Сог¬
нувшись, Котовский и его товарищи долго шли кори¬
дорами, переползали через груды камней и, наконец,
добрались до тупика, где можно встать во весь рост.
Шахтный показал золотоносный пласт толщиной в
рост человека — по красному фону тянулось несколь¬
ко синеватых прожилок.
В группе только Котовский был новичком, осталь¬
ные давно кайлили здесь, поэтому шахтный, не рас¬
толковывая задания, оставил их и возвратился к ство¬
лу. Один из каторжан объяснил, что сначала следует
сделать подкоп под пласт, а когда часть его окажет¬
ся как бы висящей, забить сверху железные клинья
и с помощью лома и веревок отвалить золотоносную
глыбу.
Приступили к работе. Порода крепкая, как гранит.
Кирка отскакивает от нее, выбивая снопы разноцвет¬
ных искр. Лежа попеременно то на боку, то на спине,
Котовский кайлит увесистой киркой, отбивает золот¬
ники породы. Неимоверно тяжело, неудобно, едкая
пыль лезет в горло, нос, засыпает глаза, нечем дышать.
От неудобства и тяжелой кирки руки быстро налива¬
ются свинцом, становятся бессильными. Трудно и от¬
возить руду к стволу, высыпать ее из тачки в огром¬
ную бадью. Наполненная бадья тяжело ползет вверх,
а пустая, гремя цепями, опускается. Неисправные тач¬
ки плохо передвигаются по шатким подмосткам. Ког¬
да Григорий толкал одну из тачек, она зацепилась за
крепь и перевернулась. Потребовалось много времени,
чтобы при тусклом свете собрать все ее содержимое.
Каторжане смотрят на ползающего у тачки нович¬
ка и только ухмыляются. Они знают, что впервые по¬
павший в это подземелье сталкивается с непосильной
работой, что некоторых через два-три часа выносят из
218
шахты на руках. Но &тот новичок выдержал до конца
смены.
После окончания работы усталость сковывает все
тело. А впереди тяжелый подъем. От усиленного ды¬
хания пересохло в горле, хочется пить. Руки еле удер¬
живают скользкие перекладины, ноги не слушаются.
Особенно тяжелы последние минуты подъема.
Из шахты вышли поздно вечером. Как и перед на¬
чалом смены, у ствола горит костер. Пользуясь тем,
что стражники не надели кандалы, Григорий Ивано¬
вич с удовольствием разводит руки и глубоко вдыхает
свежий воздух. Все тело ноет, нестерпимо болит спина,
ломит руки, ноги. Добравшись до казармы и поужи¬
нав, он валится на нары и моментально засыпает. Ра¬
бота оказалась настолько изнурительной, что высосала
из организма все силы, опустошила его. Оставалось
лишь одно желание — спать.
Только в воскресенье и в праздничные дни катор¬
жане несколько приходили в себя. Но и в эти дни их
заставляли работать: пилить и колоть дрова, копать
могилы, очищать дороги.
Больные легкими, сердцем, ревматики не выдержи¬
вали подземных работ. Их списывали и угоняли в цент¬
ралы, если до того не уносили на арестантское клад¬
бище.
Больше года проработал Котовский на приисках.
Мало кто из каторжан выдерживал такой длительный
срок изнурительной работы под землей. А он не толь¬
ко выдержал, но и научился кайлить в любом положе¬
нии, искусно вбивать в породу клинья, возить по нас¬
тилам тачки, крепить потолки. Работал он хорошо,
проявлял сметку, был вынослив. Шахтная админист¬
рация заметила эти качества бритого каторжанина
(под номером 2614) и настояла, чтобы при спуске в
рудник с него снимали и ножные кандалы. «Без них
он будет работать еще лучше»,— доказывали они
стра ж никам.
Спускаясь под землю без кандалов, Котовский чув¬
ствовал себя почти свободным, хотя шахта оставалась
для него той же тюрьмой, только без окон и дверей.
Трудно отсюда бежать. Двенадцать часов в день глу¬
боко под землей, два часа в пути з тяжелых кандалах,
под неусыпным оком конвойных, остальное время в
бараке, зорко охраняемом часовыми. А кругом откры¬
219
тая местность. Особенно трудно найти товарища, с ко¬
торым можно поделиться замыслом, попросить созета,
а если надо—и помощи. Уголовные были поглощены во¬
ровством золотого песка, картами, пьянством, руганью
с политическими, поножовщиной. Политических было
мало, и они, терроризируемые уголовниками, замкну¬
лись, ушли в себя.
Стремясь заставить каторжан лучше работать,
шахтная администрация повысила и без того высокие
нормы, что привело к еще большему невыполнению
дневных заданий и к резкому ухудшению питания.
Каторжане начали роптать.
Чтобы сорвать замыслы администрации, Котовский
организовал забастовку заключенных. Узнав, что бес¬
сарабец толкает каторжан на неповиновение, тюрем¬
щики вначале бросили его в карцер, а после выдвори¬
ли с прииска — снова в Горный Зерентуй.
И вот Котовский снова идет по тюремному тракту.
Дни на редкость теплые и солнечные — стоял август
1912 года. Но он не замечает яркого солнца — его ос¬
лабевший организм едва справляется с большой физи¬
ческой нагрузкой.
Жестокие конвойные, будто понимая его состояние,
еще громче кричат. Стоит на один шаг отстать от сво¬
ей шеренги, как следует удар приклада в спину. Он
выдержал и эту пытку, перенес и эти испытания, до¬
шел до Горного Зерентуя, который покинул больше го¬
да тому назад.
Тюремная администрация, ознакомившись с прис¬
ланными на Котоеского документами и помня о его
попытке к бегству, посадила его в одиночную камеру,
оставив на нем ножные и ручные кандалы. Но вскоре,
к удивлению Григория, он был переведен в общую ка¬
меру. «Что-то затевают тюремщики»,— подумал он. И
действительно, у администрации были свои планы.
Она решила не давать ему отсиживаться в тюрьме,
проучить «непокорного бессарабца».
К тому времени у каторжан Горно-Зерентуйской
тюрьмы были отняты остатки вольностей: ликвидиро¬
ваны коммуны, запрещены диспуты, собрания, уничто¬
жена библиотека. Камеры были закрыты, только два
раза в день разрешались короткие прогулки. В каме¬
рах устраивались повальные обыски. Подходить к ок¬
220
нам воспрещалось, по нарушителям открывалась
стрельба.
Как-то в камере появился тюремный парикмахер.
Приступив к работе и перезнакомившись с вновь при¬
бывшими, он подошел к Котовскому.
— Вы недавно прибыли в наш замок, поэтому вам
нужно -постричься, побриться и принять ванну. Пока
предлагаю первое и второе. Можно немедленно и с
теплой водой,— выспренно, со знакомым, присущим
только одесситам акцентом начал он.
— С удовольствием принимаю ваше предложение.
Только мне и голову побрить!
— Все по желанию господина клиента,— раскла¬
ниваясь, ответил парикмахер.— Правда, бритва — не
первый сорт.
Зная жаргон Молдаванки и Пересыпи с их харак¬
терными словечками и выражениями, Григорий Ива¬
нович сказал в тон:
— Хоть шило, лишь бы брило. Только мне нечем
расплачиваться...
Парикмахер озорно улыбнулся:
— Если нет знаков с изображением царя-батюш-
ки, беру фунтами, франками и даже пиастрами. Тех,
кто и этим не располагает, стригу и брею в долг —
расплатитесь после.— Продолжая править бритву, как
бы невзначай спросил : — Если не секрет, кого имею
честь брить?
— Каторжанина.
— А точнее?
Григорий Иванович назвал свою фамилию.
— О!—расцвел-в улыбке цирюльник.— Это шикар¬
но! Знаменитость Бессарабии! Кажется, уже прошло
шесть или семь лет с тех пор, как вы оставили этот
райский уголок, а слава о вас до сих пор гремит по
всему Приднестровью, залетела и в Одессу-маму! Я
ведь сам из Одессы. Был и там цирюльником в таком
же замке. Эх, Одесса! Одесса! Там я чувствовал себя
как рыба в воде. Даже в тюрьме хапал морской воз¬
дух! Разве лучше Одессы вы найдете город, я вас
спрашиваю? Магазины, опера, шинки на Молдаванке
с дешевым вином и мировой компанией. А кафе Фан-
кони? А наша толкучка? Где на свете найдете еще та¬
кую? Там можно достать не только птичье молоко, но
даже еыписки из метрической книги с гербовой пе¬
221
чатью, подтверждающие, что моя бабушка была внуч¬
кой Дерибаса и родной сестрой князя Воронцова. Там
даже бронзового дюка Ришелье можно купить по сход¬
ной цене... Да что говорить! Вы сами хорошо знаете
за нашу Одессу, которая кушает маслины из Греции,
масло марсельское, пьет лиссабонскую малагу...— Не¬
ожиданно он переменил тему: —Вот уже более года,
как вы удалились из Зерентуя, а благородство вашего
сердца не забыли старожилы тюрьмы.— И совсем по¬
низив голос: —Слушайте сюда! Я имею большой ин¬
терес кое-что сказать вам, а именно, что вами здесь
заинтересовались.
— Кто? — насторожился Котовский.
Цирюльник рассказал, что политические, работая в
столярной мастерской, видели, как через тюремные во¬
рота прогнали партию заключенных. И вот один из
них, Моисей Губельман, заинтересовался атлетической
фигурой прибывшего и попросил узнать, кто это.
— Теперь я могу сказать Моисею, что вы и есть
тот самый знаменитый Котовский, которого знает и
которому желает здоровья трудовая Бессарабия и вся
Новороссия.
Через несколько дней одессит снова появился в ка¬
мере и заговорил с Григорием Ивановичем как старый
знакомый. Он сообщил, что Губельман хорошо инфор¬
мирован о нем и спрашивает, нужна ли помощь? От
себя добавил, что Губельман — большевик, осужден
на 8 лет Военно-Окружным судом по делу Читинского
комитета большевиков и что его брат Миная Израиле¬
вич1 тоже большевик. Вначале Котовский не восполь¬
зовался предложенной помощью, но через некоторое
время, когда убедился, что это не провокация, попро¬
сил Губельмана организовать его перевод в мастерские
или достать пилочки, компас и прислать хлеба, соли,
бумаги, спичек и немного денег.
Выслушав переданную парикмахером просьбу, Гу¬
бельман понял, что Котовский готовит побег, и послал
ему кое-что из продуктов, собранные среди политзак¬
люченных 3 рубля и адреса явок в некоторых сибир¬
ских городах.
Григорий Иванович горячо поблагодарил неожи¬
данных друзей.
1 Емельян Ярославский — родной брат Моисея Губельмана.
222
Однажды его и еще нескольких заключенных выз¬
вал помощник начальника тюрьмы и объявил, что их
направляют на работу в старую серебряно-свинцовую
шахту.
— Если будете работать добросовестно, дадим уси¬
ленное питание, полтинник ежедневно, сократим срок
каторги и снимем кандалы,— объявил тюремщик.
Условия были заманчивыми, но от старожилов ка¬
торги Котовский уже знал, что эта заброшенная шахта
была ловушкой, в нее многие опускались в погоне за
полтинниками и хорошими обедами, но не все возв¬
ращались. Администрация все сваливала на несчаст¬
ный случай.
♦Они решили похоронить меня в шахтах Зерентуя.
Не выйдет! Мне еще рано умирать!* Размышляя над
новыми обстоятельствами, он прикидывал, как можно
использовать их в своих интересах. ♦Убегу*,— решает
он и дает согласие пойти на шахту.
В шахту, расположенную в пяти-шести верстах от
тюрьмы, каторжан сопровождал усиленный конвой. В
первый же день новички убедились, что это действи¬
тельно заброшенная шахта. С опаской пробираясь по
забоям, мастер привел их в один из тупиков. Порода
грозно нависла над головой, крепежные столбы поко¬
сились под давлением пласта и угрожающе скрипели.
Прошло несколько дней. Работа шла медленно, на-гора
в день выдавали 8—10 мешков. Такие результаты вы¬
зывали недовольство администрации, и она обещала
добиться перевода ♦нерадивых» на голодный паек. Пос¬
ле одной из таких ♦проработок* уголовники, боясь по¬
терять мясную пищу, которую начали получать, реши¬
ли ♦нажать* и дать больше руды. До обеда выполнили
норму, а после перерыва произошло несчастье. Когда
вгоняли в подрубленный пласт стальной клин, что-то
затрещало, и огромный пласт, кромсая деревянные
подпорки, как спички, накрыл работавших. Котовско¬
го, отдыхавшего в стороне, ударило осколками, обдало
едкой пылью. Он бросился спасать товарищей. На
крик прибежали другие. Вскоре из-под камней извлек¬
ли два трупа.
Вечером Котовский заявил помощнику начальника
тюрьмы протест и предупредил, что отказывается спус¬
каться в шахту до проведения ремонтных работ. Тю¬
ремщик спокойно ответил, что за отказ работать сгно¬
223
ит в карцере. Григорий Иванович донимал, что адми¬
нистрация осуществит свою угрозу. И он принимает
дерзкое решение: бежать через два дня. На дворе
ранняя осень — неплохое время для побега. Мороз
уже сковал болота и в то же время самые лютые хо¬
лода впереди, днем еще греет солнце.
Для побега кое-что уже сделано: починены коты,
есть новые шерстяные портянки, сухари, сало, сахар,
соль, чай, несколько коробок спичек, товарищи собра¬
ли немного денег, есть компас и явки. Все это он в спе¬
циальном поясе закрепил на себе.
В намеченный для побега день Котовский с пар¬
тией каторжан спустился в шахту. План его был прост
и в то же время оригинален — за час-два до оконча¬
ния смены прикинуться больным и под этим предло¬
гом подняться наверх, чтобы отдышаться на свежем
воздухе.
К тому времени уже наступит темнота, и только не¬
большой пятачок у ствола будет освещаться костром,
у которого обычно греются стражники. Дальше этого
освещенного места ничего не видно. До того, как на
него начнут надевать кандалы, он бросится в темноту.
Пока конвоиры сообразят, снимут рукавицы, схватят
наганы или винтовки, самое малое пройдет трид¬
цать секунд, а за это время он сделает несколько
прыжков, рванется в сторону и, перепрыгнув ров, пом¬
чится к тайге. Его не догонят. У ствола два конвоира.
Один должен остаться охранять выход, а второй в оди-
ночт:у, конечно, побоится преследовать беглеца.
В тот день он работал усердно, десятник даже по¬
хвалил его. Томительно медленно тянулся обеденный
перерыв, а затем послеобеденное время. Наконец на¬
ступила решительная минута. Григорий Иванович
взмахнул молотом, но... не ударил по клину. Тяжело
дыша, ухватился за опору и сел. Его окружили това¬
рищи.
— Отправить на-гора, пусть отдышится,— прика¬
зал подошедший десятник. Котовского подняли с зем¬
ли и повели к стволу. Здесь ему «стало легче», и он
отказался от помощи и от бадьи.
— Сам взберусь по лестнице,— сказал он и, мед¬
ленно переставляя по ступенькам ноги, стал поднимать¬
ся. У костра, как он и предполагал, грелись два страж¬
ника — отряд конвоиров для сопровождения работаю¬
224
щих в тюрьму еще не прибыл. Увидев вылезающего
из шахты каторжанина, они бросились к стволу.
— Я заболел,— простонал Котовский и упал ка
землю. Конвойные выругались и вернулись к костру,
даже не подумав оказать ему какую-либо помощь.
Григорий Иванович напрягся, как тетива. Надо
выбрать удобный момент, чтобы внезапно рвануться в
темноту. И когда почувствовал, что конвойные успо¬
коились и уже собирался вскочить, один из них, по¬
глядев на лежащего, вдруг проговорил:
— Наденем на него браслеты, спокойнее будет.
«Все пропало!» — подумал Котовский и тут же ус¬
лышал :
— Вставай, лодырь!..
Медленно, со стоном, поднялся, проклиная себя за
то, что упустил момент для побега.
— Так ты, оказывается, стоять можешь, образи¬
на, симулянт,— зашипел конвойный и с размаху уда¬
рил Котовского по лицу.
Молниеносно пришло решение. Это даже было не
решение, это был инстинкт, соединенный с яростью,
жгучей ненавистью к палачу, это было отчаяние и
презрение к смерти. Действия опередили работу моз¬
га, сознания. Как железными клещами схватил он
стражника за горло мертвой хваткой. Тот не успел из¬
дать и звука, руки его повисли как плети, и он рух¬
нул на землю.
В два прыжка подскочил ко второму стражнику,
нанес ему сокрушительный удар кулаком по голове
еще до того, как тот успел осмыслить происшедшее и
схватиться за оружие. Стащив с него валенки, полушу¬
бок и подхватив винтовку, ринулся в темноту. Через
несколько минут остановился и взял направление на
самую высокую сопку.
В первые два дня побега он не обходил человече¬
ское жилье, зная наверняка, что погоня еще не орга¬
низована. В костюме стражника, с винтовкой за пле¬
чом, он смахивал на тюремщика. Зайдя утром в пер¬
вое попавшееся на пути село, он заявил местным вла¬
стям, что разыскивает бежавшего каторжника, дал им
нагоняй за небрежное несение службы и потребовал
обеспечить продуктами. В последующие дни играть
роль тюремщика было уже опасно, и он скрылся в та¬
ежную чащобу.
8 225
И вот здесь, в тайге, когда, казалось, самое опасное
осталось позади, Котовского подстерегла неудача.
Один из жителей села, старый забайкальский казак,
заподозрил в нем беглеца. Когда утомленный пережи¬
тым и бессонными ночами Григорий уснул, спрятав¬
шись под вывороченным кедром, шесть человек нава¬
лились на него, связали руки и ноги и доставили в
Горно-Зерентуйский централ.
Закованный в кандалы, избитый, голодный, две не¬
дели сидел Котовский в одиночной камере, ожидая су¬
дебной расправы за нападение на стражников и побег.
Однако суд так и не состоялся — то ли потому, что
стражники остались живы, то ли j какой другой при¬
чине. С очередной партией его направили на строитель¬
ство Амурской железной дороги.
В Нерчинск пришли вечером. Камера была пере¬
полнена. Застоявшийся воздух ударил в нос. Ругань,
проклятья, блатные песни. Как и в других пересыль¬
ных, самыми шумными были картежники. Они орали,
визжали, матерились. Где-то в углу пиликала губная
гармошка, рядом с ней гудел простуженный голос:
За милых женщин, прелестных женщин,
Любивших нас, хотя бы час...
Камеру заволакивала сизая пелена махорочного
дыма.
Найдя место у топившейся печки, Котовский прит¬
кнулся к ней спиной и заснул...
Не долго засиделся он в Нерчинской тюрьме. На
третий или четвертый день на большом плацу, перед
главным тюремным корпусом, выстроились каторжа¬
не, направляемые на «Колесуху». С правого фланга в
четвертом ряду Котовский. За плечами тощий вещевой
мешок.
Тусклое осеннее солнце уже довольно высоко подня¬
лось над тайгой, когда открылись тюремные ворота
и из них вышла длинная колонна арестантов. Не зная,
что будет впереди, они со вздохом облегчения покида¬
ли Нерчинскую пересыльную тюрьму.
Колонна прошла по Тюремной улице, свернула
на Муравьевскую, миновала собор, гостиницу «Дау-
рия», Гостиный двор и по Артиллерийской вышла на
тракт.
Осень стояла неровная, капризная. Вначале пошел
снег, ударили морозы, болота и берега рек затянулись
226
льдом, но не прошло и недели, как наступило резкое
потепление, начались дожди. Солнце спряталось за ту¬
чи, небо потемнело, пошел мелкий, а затем проливной
холодный дождь. Конвоиры повернули винтовки ду¬
лами вниз, натянули на шинели плащи с островерхи¬
ми капюшонами, каторжан же беспощадно хлестал ко¬
сой дождь. Холодные струи текли за ворот, мокрые ру¬
бахи прилипали к спинам, в рваных котах хлюпала
ледяная вода. Уныло шагая по грязной дороге, узни¬
ки проклинали и каторгу, и дождь, и свою несчастную
долю.
Котовский шел рядом с политкаторжанином, с ко¬
торым познакомился в Нерчинской пересылке. Это
был орехово-зуевский рабочий, участник Декабрьского
вооруженного восстания Яков Сергеевич, общительный
и образованный человек.
— Эти места богом прокляты,— обратился он к
Григорию Ивановичу.— Посмотрите, какая чахлая
здесь растительность.
— Разговоры! — крикнул сиплым голосом конвой¬
ный, подходя к шеренге.
Беседа прекратилась, и сразу стал слышен тяже¬
лый, беспорядочный топот да позвякивание кандалов.
Конвойный прошел вперед, и арестанты снова разго¬
ворились.
— Когда же привал? — спросил идущий впереди
Григория Ивановича каторжанин.
— Скоро,— ответил его сосед,— идем-то уже око¬
ло двух часов!
— А сколько нам еще шагать до этой «Колесу-
хи»? — спросил тот же голос.
— А ты что, торопишься туда? Вот подожди, хлеб¬
нешь горя, тогда согласишься год шагать, лишь бы не
копаться там в грязи.
Любопытный новичок умолк.
Заключенные, впервые попавшие в каторжную
тюрьму, не чаяли, как вырваться оттуда, и мечтали
быстрее попасть на строительство, в тайгу, на воздух.
Но «обратники», уже побывавшие на строительстве
железной дороги, хорошо знали, во что обходится эта
«Колесуха*. Непосильный труд, ревматизм, цинга, ли¬
хорадка загоняли в гроб многих. Эта каторга без ча¬
стоколов и железных решеток оказалась во сто крат
тяжелее любого централа.
8*
227
Вскоре партия остановилась на отдых. Здесь же, на
тракте, каторжане извлекли из котомок и ящиков вы¬
данные им на обед продукты — хлеб и соленую ры¬
бу — и с жадностью жевали эту нехитрую еду. С обе¬
дом покончили в несколько минут, но отдыхать
было негде, кругом грязь — ни сесть, ни лечь. Просто¬
яв минут 15, заключенные стали трястись от холода и
с нетерпением ждали, когда они снова тронутся в путь...
Только поздно вечером партия прибыла на полу-
этап, где предстояла ночевка. Длинная очередь изго¬
лодавшихся людей с котелками выстроилась у поход¬
ной кухни. Повар, тоже каторжанин, огромным черпа¬
ком выхватывал из котла жидкость и разливал ее в
подставленные котелки. Не в каждой порции супа
можно было выловить перловые крупинки.
В дырявый и холодный барак загнали в три раза
больше людей, чем положено, и нары захватили толь¬
ко счастливчики. Остальные устроились на полу —
под нарами, в проходах у стен. Котовскому досталось
место на нарах, но он. уговорил своего напарника лечь
первым. Привалившись к стене, стиснутый спинами
каторжан, он тоже пытался уснуть. От тепла челове¬
ческих тел немного согрелся, усталость взяла свое, и
его окутал тяжелый сон.
Проснулся Яков Сергеевич и тихо позвал.
— Спите,— ответил Котовский.— Я уже отдохнул.
Но тот слез и подтолкнул товарища на нары. Одна¬
ко Котовский никак не мог втиснуть в освободившу¬
юся щель свое кряжистое тело. После сидения у сте¬
ны нары показались блаженством. Они давали возмож¬
ность лежать на спине и наслаждаться почти настоя¬
щим отдыхом. Правда, мешали ручные кандалы. Руки
вместе с кандалами и тяжелым замком лежали на гру¬
ди и затрудняли дыхание. Прошло несколько минут, и
он закинул руки за голову. Так лучше, да и кулаки за¬
менят подушку. Но и в этом положении выдержал все¬
го несколько минут. Руки начали неметь. Повернулся
на правый бок, на левый — не лучше. Снова лег на
спину и снова вынужден был потеснить спящих. По¬
ворочавшись некоторое время, не выдержал, сполз с
кар и предложил Якову Сергеевичу занять место, а
сам, найдя свободный уголок на полу, сел, поджал
под себя ноги и тяжело задремал.
228
Все эти дни арестанты шагали по тракту, тянувше¬
муся вдоль строящейся Амурской железной дороги.
Тракт считался почтовым, но больше был загружен
каторжанами. Он то подходил совсем близко к колее,
то углублялся в лес, скрывающий насыпь, выемки, дере¬
вянные мостики через речушки, изрытую землю, рас¬
корчеванную полоску тайги и копошащийся там чело¬
веческий муравейник.
Из разговоров конвойных каторжане догадывались,
что их партию сдадут, вероятно, на станции Зилово
или Урюм. От Нерчинска по прямой это не более
двухсот верст. Но тракт идет не по линейке, он петля¬
ет, обходит пади, болота, сопки, реки и тянется поэ¬
тому все триста.
Один раз тракт подошел совсем близко к железно¬
дорожной колее, и заключенные увидели горы земли,
вывороченные корневища деревьев, лошадей, запря¬
женных в телеги, и двугорбых верблюдов, тянущих
стволы деревьев. Истощенные и оборванные арестан¬
ты толкали тачки, орудовали лопатами, ломами. По
краям строительного участка, как оловянные солдати¬
ки, стояли конвойные.
Каторжане заговорили о «Колесухе», о которой
они так много слыхали еще в тюрьмах Европейской
России, Кавказа, Малороссии.
От станции Зилово до Урюма путь был особенно
тяжел. Местность пересекали десятки притоков Бело¬
го Урюма. Эти речки, ручьи и прошедшие накануне
ливни насытили почву влагой, и тракт, истоптанный
лошадьми, верблюдами, оленями, подвозившими ма¬
териалы для постройки железной дороги, представлял
сплошную грязь. С трудом заключенные брели по это¬
му жидкому, еще не прихваченному морозом месиву.
У некоторых развалились коты, и они шли в одних
портянках, привязанных к ногам шпагатом или прово¬
локой.
На десятый день пришли на станцию Урюм. Ка¬
торжан загнали в огороженный высоким частоколом
двор, посредине которого стоял длинный одноэтажный
сруб — пересыльная тюрьма.
Три дня пробыла партия в пересыльной. За это
время заключенные помылись в бане и получили но¬
вую арестантскую одежду.
229
После отдыха группу в 30 человек, в которую по¬
пал и Котовский, погнали по направлению станции
Зилово. Через три часа пришли на разъезд, к месту
работы. В 100—120 саженях от небольших служебных
зданий виднелись поросшие травой крыши пяти¬
шести землянок и палаток, у которых расхаживали
часовые. Землянки были построены так, что все две¬
ри и окна, наполовину уходящие в землю, смотрели в
одну сторону — на небольшую площадку. Невдалеке
стояло здание для караульного начальства и конвой¬
ных, а в противоположном конце — деревянный ба¬
рак, от которого тянуло едким запахом кислых щей
и протухшей рыбы.
Котовского с несколькими уголовниками помести¬
ли в большой грязной и дырявой палатке, что стояла
невдалеке от караульного помещения. Пронизываю¬
щий осенний ветер непрестанно трепал ее бока, про¬
рывался внутрь, пытался опрокинуть. Нары покрыты
соломой, мокрой от дождя. На столбах висели котом¬
ки, под нарами стояли сундучки. Поздно вечером по¬
явились и их владельцы — грязные, оборванные, с из¬
можденными, заросшими щетиной и покрытыми пят¬
нами лицами. «Уплотнение», происшедшее без ведома
старожилов, многим не понравилось, и они разрази¬
лись отборной руганью в адрес новичков. Котовский
убедил их, что виноваты не прибывшие, а тюремное
начальство, не подготовившее для них жилья. Его спо¬
койный, твердый и в то же время миролюбивый тон
возымел должное воздействие.
На следующее утро раздались оглушительные уда¬
ры в висевший у караулки рельс и крики конвойных.
Заключенные вскакивали, торопливо натягивали на се¬
бя холодную одежду, которая так и не высохла за
ночь, убирали постели, наспех умывались и выскаки¬
вали на плац перед землянками, где выстраивались
в две шеренги для поверки и молитвы. Всех застав¬
ляли читать «Отче наш...», не интересуясь — русские
они, поляки, евреи или татары. Котелок супа и кусок
ржаного хлеба на завтрак и снова — построение, пе¬
рекличка. Но вот всэ подсчеты и пересчеты, осмотры
и проверки окончены, конвойные вскидывают на пле¬
чи винтовки, а заключенные — кирки и лопаты. Пар¬
тия выходит на проселочную дорогу. Больше пяти
верст надо пройти до места работы.
230
На месте их уже ожидают вольнонаемные путе¬
вые рабочие. Каждый берет трех-четырех каторжан
и идет к своему участку, а за ними неотступно следу¬
ет конвойный.
Подошли к огромной выемке.
— Будем очищать кювет от глины,—сказал путе¬
вой рабочий.
Весной глина не держится на откосе и сползает в
кювет, заполняет его, подбирается к железнодорож¬
ному полотну. Оползни убирают, срезают откосы, де¬
лают их более пологими. Пригреет солнце, и снова гли¬
на ползет в кювет. Сейчас редко показывается солнце,
но глину размывают осенние дожди.
Поработавший на Казаковских шахтах, Котовский
знает, что значит толкать тачки. Уже после пятой за¬
ныла спина, заболели руки и ноги, а до обеда еще на¬
до отвезти 10 тачек и после обеда столько же. А вез¬
ти надо по узким кривым доскам не менее ста са¬
женей. Чтобы облегчить труд, заключенные меняют¬
ся между собой: кто возил тачку, идет на срезку от¬
косов или на загрузку. Но и зд^сь не легче. Глина тя¬
желая, вязкая, прилипает к лопате, к котам. Ноги де¬
лаются как свинцовые, а передохнуть нельзя — кон¬
войный грозится избить и сократить пайку хлеба.
В первый день Котовский смертельно устал, но
норму все-таки выполнил и даже помог товарищам.
Выполнение нормы да еще новичком — редкое явле¬
ние на «Колесухе». Путевой рабочий сообщил об этом
конвойному, и тот сделал пометку в своем журнале.
— Старайся, старайся!—одобрительно сказал он.—
Завтра получишь больше хлеба.
— Буду стараться,— ответил Котовский.
Действительно, он старался, но думал не только о
куске хлеба. Чтобы облегчить побег, надо завоевать
расположение начальства, усыпить его бдительность.
Мысли о побеге все чаще и чаще стали занимать
Котовского. Нужно было раздобыть деньги, одежду,
обувь, продукты. Продумывал он и маршрут: «Можно
придерживаться тракта, но там легко напороться на
разъезды конных стражников или конвойные коман¬
ды. Лучше напрямик, через тайгу. Тяжелее, зато вер¬
нее. Надо только раздобыть компас». Котовский наме¬
ревался совершить побег, никого не посвящая в свои
замыслы.
231
Из рассказов «обратников» и конвойных он знал,
что ка «Колесухе» часто совершаются побеги. Бегут
в одиночку, небольшими группами, целыми десятка¬
ми, а иногда и вместе с конвойными. Но, как правило,
побеги заканчиваются гибелью. И все же он решил бе¬
жать.
...Наступил ноябрь, а с ним пришли морозы и лю¬
тые ветры. Рыть котлованы, корчевать лес и перено¬
сить бревна становилось все тяжелее, а норму не сни¬
жали. Особенно изматывала корчевка леса. В течение
рабочего дня «десятка» должна свалить пятнадцать
деревьев, очистить их от веток, распилить и сложить
бревна в штабеля. Каторжане часто простуживались,
но никакой медицинской помощи и освобождения от
работы на время болезни не получали. Не проходи¬
ло и недели, чтобы кого-нибудь не уносили на клад¬
бище.
Однажды Григорий Иванович стал свидетелем ди¬
кой расправы конвойного с пожилым каторжанином,
упавшим под тяжестью бревна, которое для него ока¬
залось непосильной ношей. Взбешенный жестокостью
часового, Григорий Иванович схватил лопату и бро¬
сил ее в истязателя. Тот отскочил, и лишь благодаря
этому лопата просвистела у самого его уха. Перепу¬
ганный конвойный стал стрелять в воздух. Подбе¬
жавшие часовые схватили Котовского, скрутили ему
руки и жестоко избили. В сопровождении двух кон¬
войных его отправили в лагерь и закованного бросили
на десять суток в холодный погреб...
В начале 1913 года лагерь каторжан на «Колесу-
хе» походил на растревоженный муравейник — с утра
до вечера не только заключенные, но и тюремщики
обсуждали возможное содержание предстоящего вы¬
сочайшего Манифеста помазанника божьего на земле
Николая П в связи с исполняющимся 21 февраля
300-летием дома Романовых. Из землянки в землянку
переходила зачитанная до дыр петербургская газета
«Русская молва» от 9 января 1913 года. На третьей
ее странице крупными буквами было напечатано:
«Амнистия».
Значит, амнистия — не пустые разговоры, если о
ней пишут в петербургских газетах, значит, амнистия
будет, рассуждали некоторые каторжане. Но больше¬
вики не верили в царские милости, особенно по от-
232
ношению к ним. Такого же взгляда придерживался и
Котовский. Человек беспокойной души, вечно ищущий
правды, он не верил в милосердие царя, именем ко¬
торого его осудили на каторгу. Последний день суда
над дружиной — 13 апреля 1907 года — он запомнил
на всю жизнь. Приговор начинался словами: «По
указу его императорского величества». «По указу его
императорского...» Котовского лишили всех прав и
сослали на каторжные работы. «По указу его импера¬
торского...» трудовой люд, за жизненные права кото¬
рого он борется, живет в страшной нищете и неве¬
жестве. Нет, он видел в царизме только лютого врага,
а у врага он никогда не будет просить пощады, не
будет ждать от него милосердия.
Живший в бараке эсер, показав Котовскому статью
об амнистии, спросил:
— Ну как, выгорит и нам?
— Меня эта амнистия не коснется, сюда я попал
именно за те серьезные дела, о которых и говорится
в статье. Что же касается тебя, сам решай — выгорит
или нет, ибо я не знаю, за какие дела ты попал на
каторгу,— ответил ему Котовский.
— Одобряю вашу отповедь,— сказал подошедший
сосед по нарам.— Позорно ждать амнистии от царя,
который превратил в тюрьму всю страну, сделал народ
бесправным и нищим.
К концу февраля все было готово к побегу. Соб¬
ранные продукты, компас, спички Григорий Иванович
вынес из лагеря и запрятал под корневищем свален¬
ного дерева недалеко от места работы. Накануне над¬
пилил ножные кандалы настолько, чтобы можно бы¬
ло их сломать, и тщательно замаскировал надрезы.
Во время одного из перекуров Котовский пошел в
дальний угол разработанного участка, где стоял ог¬
ромный валун, используемый каторжанами как прик¬
рытие при отправлении естественных надобностей.
Юркнув за валун, он разломил надпиленные кан¬
далы, взял спрятанный сверток и, прячась за камня¬
ми, быстро пошел в сторону тайги. Один из конвойных
обнаружил его бегство. Прогремел выстрел. Он как
хлыст подстегнул беглеца. Огиба' деревья, перепры¬
гивая через рвы и замерзшие ручьи, он изо всех сил
побежал вперед. Только бы добраться до речки, пе¬
рейти ее,— молотом било в голове, а там за огром¬
233
ными валунами никакая пуля не возьмет, и он суме¬
ет скрыться в тайге, куда никто не проберется. Сзади
раздавались беспорядочные выстрелы и крики.
Получив донесение о том, что бежал опасный по¬
литический каторжанин Григорий Котовский, началь¬
ник команды арестантских работ Амурской железной
дороги передал по телеграфу жандармским пунктам
срочную шифрованную телеграмму:
«а/ ссыльно-каторжный из мещан города Балты,
Подольской губернии, 25 лет1, приметы: г/ рост 2 арши¬
на 6 4/8 вершка, волосы русые, большие усы рыже¬
ватые; д/ фотография прилагается; е/ скрылся работ
Амурской ж. д. 27 февраля 1913 года... и/ арестовать
обязательно препроводить распоряжение начальника
команды арестантских работ Амурской железкой до¬
роги»2.
Побег Котовского поднял на ноги всех тюремщи¬
ков строительства Амурской железной дороги, Горно¬
го Зерентуя. Всполошились гражданские и военные
власти Забайкалья. На поиски важного политическо¬
го преступника были подняты сельские старосты и
казаки. Прочесывались дороги, были взяты под на¬
блюдение все перекрестки. Переодетые стражники и
филеры заполнили железнодорожные, станции, -про¬
веряли в поездах подозрительных пассажиров. Цар¬
ские сатрапы надеялись, что в такую суровую погоду
беглец выйдет к какому-либу населенному пункту и
неизбежно, живым или мертвым, попадет к ним в
руки. Но после побега Котовского прошла уже неделя,
а тюремщики все еще не получили утешительных све¬
дений. Беглец как в воду канул, исчез бесследно в та¬
ежных дебрях.
Узнав, что Котовский не обнаружен, департамент
полиции Министерства внутренних дел разослал се¬
кретные циркуляры и шифрованные телеграммы в
сотни адресов, в которых обязывал губернаторов, на¬
чальников жандармских и полицейских органов ра-
1 Возраст указан неправильно, так как Котовский родился
24 июня 1881 г.
2 Выписка из розыскной карточки жандармского управле¬
ния, обнаруженной в бывших архивах Читинского отделения
жандармерии. Опубликована в газете «Суворовский натиск* от
6 августа 1950 г.
234
зыскать и немедленно арестовать Котовского. К цир¬
куляру прилагался литографский оттиск с портрета
беглеца, сделанного в 1910 году перед отправкой на
Нерчинскую каторгу. Розысками Котовского занима¬
лась целая армия полицейских чинов, даже сотрудни¬
ки заграничной агентурной охранки, полицейские ре¬
зиденты в столицах ряда стран. Соответствующие цир¬
куляры и фотографии Котовского были обнаружены
спустя более полувека в Центральном государствен¬
ном историческом архиве Туркмении, Белоруссии, в
делах канцелярии витебского губернатора и в других
республиканских и областных архивах. Котовского
искали всюду, но он так искусно запутал свои следы,
что полицейские не смогли его обнаружить.
В то время как жандармы Сибири, Дальнего Во¬
стока и Европейской России пытались напасть на след
беглеца, он пробирался по таежным чащобам к наме¬
ченной цели — к железной дороге1. Чтобы не наско¬
чить на засаду, шел окольными путями, минуя посе¬
ления, тракты и даже русла рек. Путь свой он прок¬
ладывал по нехоженой тайге, через буреломы, кру¬
тые склоны сопок, там, где не ступала нога чело¬
века. «Это трудней,—решил он,—но безопаснее*. После
первых неудачных побегов он не мог рисковать — по¬
пасть снова в руки тюремщиков для него означало
верную гибель.
Чем дальше углублялся в тайгу, тем гуще и сум¬
рачнее она становилась. Гигантские, в два-три обхва¬
та, высотой в 20 саженей деревья стояли неподвижно,
словно окаменевшие. Здесь были могучие кедры, ве¬
ковые пихты, седые ели. От густых веток в тайге был
сумрак. Обходя преграждавшие путь вывороченные с
корнем деревья, он пробирался все дальше и дальше.
Котовский помнил рассказы старожилов Нерчинской
каторги о том, что в таких буреломах проводят зим¬
нюю спячку хозяева тайги — бурые медведи, что здесь
можно столкнуться с медведем-шатуном, который, не
нагуляв летом жира, рыскает по зимней тайге в по¬
исках добычи. Помнил и о том, что в эти места не¬
1 ЦГИА УССР, фонд Одесского военно-окружного суда,
1916 г., д. 419, лл. 30—46 об., инв. 421,
236
редко забирается могучий амурский тигр. Встреча в
тай^е с медведем-шатуном, диким кабаном, а тем бо¬
лее с тигром не предвещала ничего хорошего. Зная,
что тигр, как правило, чаще всего охотится после за¬
ката солнца, в первой половине ночи и на рассвете,
Григорий делал привалы, не дожидаясь наступления
темноты. Выбрав небольшую поляну, разводил нес¬
колько костров и посредине этих огненных сторожей
ложился отдыхать. Ночью часто вскакивал в холод¬
ном поту от треска лопавшихся на сильном морозе де¬
ревьев или от воя зверя и, подбросив в костры поболь¬
ше веток, опять забывался тревожным коротким
сном.
На десятый день голодный паск дал о себе знать.
Он часто останавливался, ложился отдыхать на листья
или ветки, разжигал костры. Несколько раз принимал¬
ся жевать ветки кустарников, лиственницы, мерзлую
траву. Но все было горькое, вызывало тошноту. За
все время только один раз посчастливилось поймать
глухаря с подбитым крылом. Но надолго ли могло
хватить этой дичи голодному человеку. Вскоре по¬
чувствовал слабость.
И все же когда восток розовел, Григорий Иванович
вскакивал, уточнял направление и шагал дальше, а
железной дороги все не было видно. Стала кружиться
голова, казалось, что идет он не туда, что заблудился.
И надо же было именно в эти дни разыграться мете¬
ли. Вначале ветер со свистом гнал снег по ложбинам,
перекатывал его через бугры, высоко поднимая белую
пыль. В тайге совсем потемнело, днем в трех шагах
ничего не было видно. Там, где были поваленные де¬
ревья, намело огромные сугробы. Мороз был такой,
что дух захватывало. Несмотря на пургу, пытался все
же идти вперед. Он уже потерял счет дням и верстам.
Ноги еле передвигались. От зари до ночевки проходил
не более трех-четырех верст. Были минуты, когда те¬
рял надежду добраться до железной дороги. Но это
были только минуты, а после он продолжал упор¬
но двигаться вперед, хватаясь за деревья, чтобы не
упасть.
Как-то утром почувствовал, что уже не в силах
подняться, не было желания двигаться. Только созна¬
ние было ясное, воля непреклонна, и он лихорадочно
237
думал, что надо сделать, чтобы не умереть. Очень хо¬
телось еще раз увидеть родную Бессарабию, сестер,
слазных дружинников, поваляться в зеленой траве Бар-
дарского леса, послушать, как шумят деревья, уви¬
деть розовые росистые рассветы и темно-синее, усы¬
панное яркими звездами ночное южное небо. Охвати¬
ла тоска по родным местам. А рядом на кряжистой
лиственнице весело щебетали птицы, предчувствуя
раннюю весну. С трудом поднял голову и с завистью
посмотрел на них.
Неожиданно совсем недалеко услышал паровозный
гудок, заглушивший щебетанье пернатых. Что это?
Галлюцинация? Стал прислушиваться. Теперь уже
совсем близко слышен перестук колес идущего поезда.
Да, он не ослышался, ему не почудилось, это желез¬
ная дорога, это спасение. Напрягая остатки сил, под¬
нялся и неуверенными шагами пошел на сигнал. Ког¬
да уже не мог держаться на ногах, стал ползти. С
ожесточением вытягивал руки, хватался за кочки, ку¬
сты, мерзлую траву и перетаскивал свое обессилевшее
тело все ближе и ближе к полотну железной дороги.
Это была еще не железнодорожная станция, а только
стальные рельсы, но это была уже жизнь. Это было
спасение...
Увидев у своих ног человека в изодранной в кло¬
чья одежде, с исхудавшим, покрытым ссадинами ли¬
цом, окровавленными руками и блестящими больши¬
ми карими глазами, путевой обходчик ужаснулся. По¬
няв, в чем дело, он приютил терявшего сознание че¬
ловека, отогрел его, отпоил козьим молоком, а от де¬
нег категорически отказался.
— Эта трешка еще нужна будет в твоем опасном
странствии!
У старика нашлась поношенная форменная одеж¬
да, старые валенки.
После недельного отдыха силы Ксговского были
восстановлены, он прочно стал на ноги. Как своему
дальнему родственнику обходчик помог ему сесть на
поезд, идущий в Благовещенск, где были адреса, явки-
Трогательным было прощание с человеком, приняв¬
шим бескорыстное участие в его судьбе. Чем он мог
расплатиться со стариком, который рисковал своим
благополучием ради его спасения? На прощание Гри¬
238
горий Иванович обнял старика и расцеловал, как род¬
ного отца.
Поездка в Благовещенск была связана с огромным
риском. У Котовского не было паспорта, а поезд поч¬
ти на каждой станции проверялся жандармами, шпи¬
ками. На одной из остановок он чудом вывернулся из
лап жандармов. Выпрыгнув на ходу, направился в
небольшое село, расположенное у озера Байкал. Но и
здесь подстерегали опасности. На постоялый двор, ку¬
да зашел выпить чаю и отогреться, нагрянули страж¬
ники. От неминуемого ареста спасся бегством. На льду,
в трескучий мороз пришлось провести эту ночь. И та¬
ких ночей было немало.
Спустя несколько месяцев после бегства, когда с
подложным паспортом загримированный Котовский
направлялся в Европейскую Россию, недалеко от Сыз¬
рани жандармы устроили облаву в пассажирском поез¬
де. Он был задержан вместе с другими подозритель¬
ными лицами. Только физическая сила и сообрази¬
тельность и на этот раз помогли ему вырваться из ло¬
вушки.
По подложному паспорту на имя орловского меща¬
нина Котовский устроился в городе Балашове на стро¬
ительстве вальцовой мельницы и проработал там око¬
ло полугода. Но его опознали, и он вынужден был
оставить работу. А было это так. В один из воскрес¬
ных дней февраля 1914 года Григорий посетил город¬
ской иллюзион. Перед началом сеанса к нему подо¬
шел солдат и попросил назвать свою фамилию. Тот
назвал фамилию, соответствующую подложному пас¬
порту. Но солдат улыбнулся и сказал:
— Я из Кишинева, служил там приказчиком в
магазине Спыкулова и видел вас в суде...1
Григорий Иванович опешил, но сдержал себя.
— И все же я не Котовский, вы ошиблись!
— Извините, но все же вы очень похожи на Ко¬
товского. Это наш разбойник, он теперь на каторге,—
пояснил солдат.
Поняв, что эта встреча не предвещает ничего хо¬
рошего, Котовский во время сеанса покинул театр,
1 «Одесский листок», 5 октября 1916 г.
239
забрал на квартире необходимые вещи и ушел из го¬
рода, не взяв даже у подрядчика документы. Пройдя
пешком верст полтораста вдоль железной дороги, иду¬
щей на Харьков, Котовский сел в поезд и решил пое¬
хать в Бессарабию, так как оставаться без документов
в чужой местности — значило сновл быть арестован¬
ным.
Будучи уже прославленным военачальником Крас¬
ной Армии, Григорий Иванович вспоминал: «Тайга...
Тысячи верст... Благовещенск, Чита, Иркутск, Томск
и его общество землемеров землеустроительной комис¬
сии. Явки. Паспорта и нелегальная жизнь... Потом Ев¬
ропейская Россия. Работа на Волге в качестве груз¬
чика, чернорабочим на постройках и в помещичьих
имениях. Кочегар на мельнице, помощник машини¬
ста, кучер, разливщик и рабочий на пивоваренном за¬
воде, молотобоец, рабочий кирпичного завода, работа
на постройке железной дороги — и везде я будил не¬
нависть к эксплуататорам, к тем, кто выжимает пос¬
ледние соки из рабочего и бедняка»1.
Да, слишком скупы, а подчас и разноречивы све¬
дения об этих месяцах жизни легендарного героя мол¬
давского народа. Из лаконичных записей самого Гри¬
гория Ивановича, свидетельств его друзей, биографов
известны лишь отдельные эпизоды этого драматиче¬
ского, насыщенного смелыми поступками периода его
жизни.
Котовский вынужден был уходить от преследова¬
ний, жить по подложным паспортам, искать случай¬
ные заработки. Чтобы полиция не могла напасть на
его след, он не задерживался долго на одном месте.
Переезжая из города в город, меняя работу, изменяя
свой внешний вид, он путал карты царских ищеек.
Это были долгие месяцы скитаний и мытарств. Выра¬
ботанные за многие годы борьбы с полицией, шпика¬
ми и тюремщиками наблюдательность, зоркость и ос¬
торожность помогли избежать подстерегавшие его на
каждом шагу опасности.
И все же где бы он ни был, он всегда стремился в
родные края. Чувство это настолько властно охваты¬
1 «Г. И. Котовский», стр. 14.
24Ö
вало его, что сознание грозящей опасности стушевывав
лось, уходило на второй план.
Могучее здоровье, неукротимая воля, железная вы¬
держка, непреодолимое стремление к свободе помогли
ему справиться с тягчайшими испытаниями и вернуть¬
ся в родные места.
Когда поезд проезжал станцию Бирзула, Котозско-
го охватило волнение. Больше восьми лет он не был
здесь, не дышал воздухом родного края. На станции
Раздельная надо было пересаживаться на Кишинев¬
ский поезд, который прибывал только в 8 часов утра
следующего дня.
Какой-™ железнодорожник указал на постоялый
двор, находившийся сразу за привокзальной площа¬
дью.
На следующее утро Григорий Иванович попал в
шумный водоворот вокзальной жизни. Станция Раз¬
дельная, находясь на главной магистрали Одесса—
Киев, одновременно являлась началом и Бессарабской
линии. Поэтому каждый поезд, следовавший из Моск¬
вы или Киева, выбрасывал на станцию десятки пасса¬
жиров, следовавших в Бессарабию. Прибывший из
Одессы на Кишинев поезд был атакован огромной тол¬
пой пассажиров. С криком, руганью, жалобами люди
втиснулись в вагоны, и поезд, набирая скорость, стал
пересекать Кучурганскую низменность. Вокруг черне¬
ла вспаханная земля, виднелись квадратики садов и
виноградников, а кое-где коробочки белых деревен¬
ских хаток.
После краткой остановки на станции Кучурган по¬
езд медленно пополз по многосаженной насыпи, сде¬
ланной у самой кромки глубокой балки. Григорий
Иванович взволнованно смотрел в окно на распластан¬
ный одноэтажный Тирасполь. Несколько минут оста¬
новки, и поезд пошел дальше. Вдали показался из¬
вивающийся Днестр, о котором молдаване, как и ук¬
раинцы о Днепре, сложили много песен. На противо¬
положной стороне реки показалась старинная турец¬
кая крепость, напоминавшая о столетиях рабства и
страданий молдавского народа. Поезд загрохотал по
стальным пролетам моста.
Переехав Днестр, Григорий Иванович с жадно¬
стью стал вглядываться в открывшиеся картины родной
Бессарабии. Холмы, перелески, узкие ленты крохотных
241
речушек, разбросанные деревни с мазанками под почер¬
невшими соломенными и камышовыми крышами, вата¬
ги ребятишек, с криком и визгом встречавшие поезд. Вот
бредут по дороге крестьяне, серые круторогие волы
медленно тянут большие повозки с соломой и чекле-
жем. В какой-то миг представились картины недав¬
него прошлого: централы, пересылки, этапы, мрачные
шахты, карцеры, «Колесуха», тайга, зной, мороз, тря¬
сины, гнус, голод, побои... Все было за годы каторги.
Какие еще испытания готовит ему судьба, чем занять¬
ся сейчас? У него не было еще ясного плана действий,
но он знал, что будет продолжать борьбу с угнетате¬
лями, борьбу жестокую, беспощадную.
ГЛАВА VII
Снова
на воле
Весть о побеге Котовского облетела всю Бессара¬
бию. Первым ее получил губернатор в виде шифрован¬
ной депеши из Петербурга. А вслед за депешей, в на¬
чале марта 1913 года, в^ все губернии Российской им¬
перии поступили секретные предписания. Выпорхнув
из массивных жандармских сейфов, весть о побеге Ко¬
товского прорвалась через тайные полицейские кан¬
целярии и пошла гулять среди народа.
— Котовский на воле! Наш защитник вновь будет
трясти толстосумов!— говорили простые люди. А вла¬
сти, бессарабские помещики, буржуазия, дрожа за
свои шкуры, начали плести сети, готовить капканы
бесстрашному народному мстителю.
Начальник Бессарабской губернии, камергер дво¬
ра его императорского величества М. Э. Гильхен,
поднял на ноги всю жандармерию и полицию, требуя
«разыскать, задержать и препроводить». Только по¬
наслышке знавший о Котовском, он не представлял
еще, что не так-то легко это сделать. Подчиненные
подсказали, что нужно сначала срочно разыскать Хад¬
жи-Коли, который, как известно, в 1908 году, в связи
с делом "ильберга, был отстранен ог должности при¬
става второго участка города Кишинева и предан суду
за нарушения по должности, но вскоре с помощью
шурина, товарища министра юстиции г. Люце, очутил¬
ся в С.-Петербурге, в дворцовой охране. Бессарабский
губернатор обращается с соответствующей просьбой в
С.-Петербург, и Хаджи-Коли снова появляется в Киши¬
неве в должности уездного исправника...
Только через год после побега появился Котовский на
родной бессарабской земле. Прибыв в Бендеры, он пе¬
ресел на поезд, идущий в сторону Рени,— без предва-
243
рителъной разведки он не решился ехать в Кишинев.
Не доезжая Чадыр-Лунги, сошел с поезда, в одном из
сел разыскал старого знакомого Игнатия Антипичьева,
зажиточного крестьянина, жившего в мире с сельски¬
ми и пограничными властями, и с его помощью достал
подложный паспорт.
Целый месяц прожил Григорий Иванович в доме
Антипичьева, выполняя крестьянские работы и обретая
душевное равновесие после всего пережитого. Все это
время он раздумывал о том, что делать дальше, как
жить? Мысль об отъезде за границу, чтобы прожить
там десять лет, срок, освобождающий от судимости,—
он отвергал. Душа его рвалась в Кишинев, где — он
знал — его ждут в любое время дня и ночи. И он едет
в Кишинев для налаживания связей. С первых же
цней стал искать товарищей по борьбе. Как-то на Алек¬
сандровской улице он увидел знакомую коренастую
фигуру моряка Алексея Федорова, с которым сидел
в 1907 году в Кишиневском тюремном замке. Вероят¬
но, почувствовав на себе взгляд, тот оглянулся, и они
узнали друг друга.
— Как? Каким образом? Откуда? — посыпались
взаимные вопросы.
Долго разговаривать на улице было опасно, поэто¬
му, сообщив друг другу свои подпольные клички и ад¬
реса, товарищи договорились о встрече на конспира¬
тивной квартире.
Вскоре организованная Котовским дружина из 13
человек совершила ряд нападений. И первым из них
было нападение на известного уже нам Назарова, ко¬
торый накануне 1906 года, вовремя учуяв беду, сумел
ускользнуть от справедливого возмездия дружины Ко¬
товского. Чтобы не промахнуться на сей раз, Котов¬
ский тщательно подготовился к операции. Прежде все¬
го он послал на разведку в Ганчешты одного из смыш¬
леных своих дружинников — Степана Руснака. Тот уз¬
нал, что школьный товарищ Котовского Михаил Попе¬
ску, как и прежде, живет в отцовском доме, служит
в церкви псаломщиком, что сестра Котовского Софья
вместе с мужем живет в родительском доме, что Елена
вышла замуж и перешла жить в дом мужа. Только
после этого загримированный под старика Григорий
Иванович вместе с дружинником Василием Савеску-
лом появился в Ганчештах. Дружина ждала его сиг¬
244
нала в раскинувшемся недалеко от Ганчешт Лопуш-
нянском лесу* Среди дружинников был и Игнатии
Пушкарев, сбежавший с каторги и разыскавший сво¬
его друга, и Федор Стригунов, рабочий паренек с ки¬
шиневской окраины — Скулянской рогатки. Его реко¬
мендовали в дружину надежные люди, хорошо знавшие
отца Федора — революционного матроса с крейсера
«Очаков».
Когда тьма окутала улицы местечка, Котовский с
Савескулом подошли к хате Михаила Попеску. Уви¬
дев в проеме двери согнувшегося старика и молодого
парня, Попеску пригласил их в сени и зажег керосино¬
вую лампу.
Только осветив лица вошедших, Попеску с трудом
узнал в седобородом оборванном человеке товарища
своего детства.
— Гриша! — сдерживая нахлынувшую радость,
воскликнул он и крепко обнял друга.
Сели за стол. После стакана вина Григорий Ивано¬
вич стал есть с большим аппетитом, и жена Попеску
то и дело подкладывала ему в тарелку брынзу, ломти¬
ки холодной поджаренной мамалыги, салат, соленые
помидоры, огурцы. Долго вспоминали друзья годы
детства, потом подробно обговорили план нападения
на Назарова, контору винокуренного завода. Григорий
Иванович попросил друга:
— Никому о том, что я здесь, даже сестрам!..
Лишь перед рассветом в доме Попеску погасла лам¬
па и тяжелые рядна были сняты с окон.
Утром Попеску договорился с ганчештским лесни¬
ком Заленским, и вскоре из его двора выехала подвода
с продуктами и небольшим бочонком пресной воды.
Кроме хозяина, на подводе был дружинник Савескул.
В условленном месте они встретились с дружинниками
и направились в сторожку, затерявшуюся в густых за¬
рослях орешника. Позавтракав, дружинники располо¬
жились на отдых в жарко натопленном помещении.
Котовский дважды появлялся у дворца под видом
точильщика.
На четвертый вечер дружина собралась в неболь¬
шом овраге.
— Врываемся во дворец и в контору завода одно¬
временно, в 7 часов 15 минут вечера,— распорядился
Григорий Иванович.— Если все ясно, пошли!
245
Четыре дружинника направились в сторону завода,
а Котовский во главе основной группы пошел к кня¬
жескому дворцу.
Из рассказов ганчештских друзей Григорий Ивано¬
вич знал, что Назаров допоздна задерживается в своем
кабинете, расположенном на втором этаже. Знал он и
о том, как проникнуть в кабинет и кого можно встре¬
тить во дворце в вечерние часы.
Оставив одного дружинника под окном кабинета
помещика, Котовский с остальными двинулся к парад¬
ному подъезду. Здесь стоял запряженный экипаж с
дремлющим на козлах кучером.
— Кого ждешь? — спросили его дружинники.
— Едем с барином к господину приставу! — сон¬
ным голосом ответил кучер. Не успел он разглядеть,
кому ответил, как дружинники сунули ему в рот кляп,
связали поясными ремнями и поволокли в кусты, пре¬
дупредив:
— Пошевелишься, пошлем к праотцам!
Игнатий Пушкарев сел за кучера, а Котовский, ос¬
тавив еще одного дружинника у парадного, с осталь¬
ными вошел в вестибюль и направился в кабинет по¬
мещика.
По пути связали швейцара и встретившегося на ле¬
стничной клетке лакея, втиснули им в рты кляпы и
спрятали за портьеры.
Оставив двух человек у входа, Котовский с двумя
дружинниками вошел в кабинет. Назаров услышал
скрип отворяемой двери, поднял голову и окаменел —
перед ним стояли трое в черных ыасках и с револьве¬
рами в руках.
— По уполномочию революционного народа,— про¬
изнес один из них,— экспроприируем у вас всю налич¬
ность. Деньги на стол!
Трясущимися руками Назаров вынул из бокового
кармана пиджака кошелек и вытряхнул из него содер¬
жимое.
— Не эту мелочь я требую,— грозно придвинулся
к нему Котовский,— а то, что хранится в сейфе. Да
побыстрее.
Он не назвал себя, но по характерному выговору и
чуть заметному заиканию Назаров узнал Котовского
и еще больше перепугался. С трудом вытащил из кар¬
мана брюк связку ключей, неуверенными шагами по¬
?46
шел к стене и открыл дверцу сейфа. Деньги тут же
перекочевали в карманы дружинников.
— Надеюсь,— уже любезным тоном проговорил
Григорий Иванович,— вы верите, что эти деньги пой¬
дут народу, а не нам лично. Поэтому расписку не да¬
ем. И еще... Не вздумайте кричать, звать на помощь и
выходить из кабинета! Полчаса мои орлы будут дежу¬
рить у окна вашего кабинета. Учтите это — и полчаса
никуда!..
Дружинники встиснулись в экипаж, «кучер» стег¬
нул лошадей, и они пошли легкой рысцою к главному
выходу. Сторож поспешно раскрыл ворота и низким
поклоном проводил экипаж.
Когда отъехали от местечка, Котовский приказал
свернуть с тракта. Вскоре подошли дружинники с ви¬
нокуренного завода и рассказали об удачной встрече
с арендатором Фукельманом.
Спустя полчаса после ухода дружины из Ганчешт
Назаров помчался к приставу и сообщил, что ограблен
Котовским. Вскоре с такой же вестью примчался и Фу-
кельман. Пристав немедленно протелеграфировал ки¬
шиневскому исправнику Хаджи-Коли и полицмейсте¬
ру. Через час крупный отряд конной полиции спешил
в Ганчешты.
Полиция блокировала въезды в Кишинев. В горо¬
дах и селах губернии начались облавы, почтовые трак¬
ты, вокзалы, поезда, ночлежки прочесывались шпика¬
ми и городовыми. Особенно усердствовала жандарме*
рия на родине Котовского. Хаджи-Коли все время под¬
хлестывал ганчештского станового пристава Лефтера,
так как был уверен, что беглец наверняка должен по¬
бывать у своих сестер и друзей. И становой все время
рыскал по местечку и ближайшим селам, подкупал бо¬
сяков, местных жителей, совершал ночные налеты на
дома, где жили сестры Котовского, его друг Михаил
Попеску. Однако среди большого количества задержан¬
ных ни одного дружинника не оказалось. Хаджи-Коли
был вне себя. Кстати, еще задолго до этого случая,
получив сведения о появлении в пределах вверенного
ему уезда Котовского, он строго-настрого предписал
подчиненным принять меры к задержанию разбойни*
ка, к выявлению членов дружины и пресечению их
«разбойной деятельности». Все приставы были снабже¬
ны фотографическими карточками Котовского.
247
«Беглый каторжник» стал самой популярной лич¬
ностью в губернии. О Котовском, как и в 1905—1906
годах, по всей Бессарабии рассказывали легенды.
Спустя некоторое время с помощью агентуры Лефтер
узнает, что у Михаила Попеску укрывались беглые, в
том числе и Григорий Котовский. В ночь на 7 апреля
пристав с отрядом стражников оцепил квартиру По¬
песку. Из допроса он убедился, что Котовский здесь
бывал неоднократно. Добытые сведения становой не¬
медленно сообщил уездному исправнику, а тот поспе¬
шил письменным рапортом донести губернатору. Жан¬
дармерия прочесала ближайшие к Ганчештам леса, на¬
деясь найти там следы дружины. Газета «Бессараб¬
ская жизнь» в номере от 15(27) апреля 1914 года рас¬
сказала читателям об одном из таких налетов полиции
на Бардарский лес.
«Ганчештский становой пристав,— сообщалось в
заметке «Облава»,— получив сос!щение, что в Ган-
чештском лесу скрывается шайка разбойников во гла¬
ве с известным Котовским, в ночь на 14 апреля произ¬
вел облаву на лес. В облаве, кроме всего состава
стражников, участвовало большое количество собран¬
ных из соседних сел и деревень крестьян. Облава про¬
должалась несколько часов и сопровождалась стрель¬
бой в разных направлениях. Задержать никого не уда¬
лось. Несмотря на то, что сделано было свыше ста
выстрелов, могущих спровадить на тот свет случайных
путников, облава кончилась бескровно».
Сообщая об участии в облаве крестьян, газета умол¬
чала, что большинство согнанных на облаву крестьян
наотрез отказались прочесывать лес. А то, что Котов¬
ский был популярен среди беднейшего крестьянства и
что оно оберегало его от преследования полиции, под¬
тверждает даже такая злобная монархическая газета,
как «Друг». В номере от 19 апреля (2 мая) 1914 года
в статье под названием «Опять Котовский» она с разд¬
ражением признавалась:
«Бежавший в прошлом году из Нерчинской ка¬
торжной тюрьмы Григорий Котовский вновь появился
в Кишиневском уезде. Арестовать атамана головорезе и
полиции будет не так легко: Котовский «объявил вой¬
ну» помещикам, для крестьян же старается быть бла¬
годетелем — материально помогает неимущим, чт у
создало ему популярность среди сельского населения.
248
Приехавшие из Ганчешт балагулы передают такой
факт. Крестьянин гнал в город продавать пару волов,
чтобы уплатить долг «кредитке» и неожиданно столк¬
нулся с Котовским. Сначала атаман задумал было от¬
нять скотину для «своих» на еду, но раздумал, когда
ему мужичок сказал, почему он вынужден сбыть
волов.
— А ты правду говоришь? — спросил Котовский.
— Я тебя не обманываю.
Ничего не ответив ему, «удалой молодец» вынул
из кармана 125 руб., вручил их селянину и сказал:
— Отправляйся домой. Если по дороге тебя кто-
нибудь остановит, скажи: «Пропустить».
По-видимому «пропустить» было паролем, так как
недалеко от Бардар крестьянин встретил группу из 6
человек, которые тотчас освободили мужика, когда тот
произнес это магическое слово...»
Когда сельскому начальству стало известно о встре¬
че Котовского с крестьянином, последнего допроси¬
ли и предъявили ему фотокарточку Котовского. И он
опознал своего благодетеля. За Котовским бросилась
погоня, но он в то время сводил счеты с помещиками
уже в другом уезде, в противоположном конце губер¬
нии.
Даже среди полицейских были помощники Котов¬
ского, сообщавшие ему о планах губернского началь¬
ства. И пока жандармерия совершала облавы в Ган-
чештах, Оргееве, прочесывала Бардарский и другие ле¬
са, Котовский жил в первоклассной гостинице Киши¬
нева «Лондонская», имея такие солидные документы,
что полицейские чины и усомниться не смели в небла¬
гонадежности их владельца. В то время, когда в Ки¬
шиневе проводились облавы, Котовский свободно раз¬
гуливал по улицам и скверам города.
В начале мая 1914 года случай свел Котовского с
одним из кишиневских воротил. Благотворительное об¬
щество решило устроить день пожертвований в пользу
сирот под девизом «День синего цветка». На страни¬
цах газет запестрели призывы: «7 мая дети-сиротки
ждут вашей помощи!», <Не забывайте, что 7 мая день
синего цветка!», «Купите 7 мая синий цветок!», «Если
в вас живо сострадание к ближнему, вы обязаны 7 мая
купить синий цветок!»
249
С утра 7 мая сотни гимназистов и курсисток ходи¬
ли с кружками по улицам города. Остановят солидно¬
го господина, приколют к борту его пиджака синий
цветок, а он должен бросить в кружку монету. Кста¬
ти, старожилы Кишинева рассказывали, что среди
сборщиков пожертвований был и юный Иона Якир —
тогда студент Базельского университета.
Одетый франтом, Котовский явился в помещение
благотворительного общества, чтобы пожертвовать на
сирот крупную сумму, и случайно услышал жалобу
гимназистки на купца первой гильдии — владельца
многих домов и гостиницы, который не только не внес
пожертвование, но и прогнал ее из конторы.
— Я помогу вам, мадмуазель,— вмешался Котов¬
ский и пошел с гимназисткой в гостиницу. Григорий
Иванович предложил гимназистке обождать его в вес¬
тибюле, а сам вошел к хозяину.
— Я член благотворительного общества,— обратил¬
ся он к тучному купцу и, назвав свою настоящую фа¬
милию, приколол к лацкану его пиджака синий цве¬
ток.
Видя перед собой грозу богачей, купец бросил в
кружку крупные купюры.
— Надеюсь, что вы никому не будете рассказы¬
вать о нашей встрече,— предупредил Котовский купца
при прощании,— по крайней мере в течение ближай¬
шего часа.
Передав счастливой гимназистке кружку, Котов¬
ский сел в первый попавшийся экипаж и укатил в не¬
известном направлении...
Через некоторое время, когда полиция ослабила
свое внимание и сняла наблюдение за домами сестер,
Котовский появился у своего друга Михаила Попеску
и попросил провести его к сестре Елене.
Елена Ивановна удивилась ранним гостям, а после,
когда по лучистым глазам узнала в оборванном ста¬
рике родного брата, несказанно обрадовалась, но тут
же прильнула к его груди и заплакала. Растроганный
Григорий стал нежно гладить ее мягкие волосы.
— Не сокрушайся, Елена, не оплакивай меня! По-
иному жить не могу. Только борьба. И если даже по¬
гибну в неравной схватке, то и тогда не оплакивай. На¬
деюсь, еще увидимся и не придется закрывать ставни!..
Григорий Иванович давно подумывал о том, как
200
легализовать свое положение. Это намного облегчило
бы его жизнь, так как дворники, городовые прежде
всего брали под негласный надзор неработавших. И
вот по паспорту на имя поселянина Рудковского он
поступает на кирпично-черепичный завод. Общение с
рабочими и служащими завода, с клиентурой помога¬
ло ему расширять круг знакомств, получать нужную
информацию, вербовать в дружину надежных людей.
Однако вскоре в стране произошел крутой поворот,
отразившийся и на положении Котовского,— разрази¬
лась мировая империалистическая война.
Газеты изложили приказ главнокомандующего ар¬
миями Юго-Западного фронта генерал-адъютанта Ива¬
нова о введении военного положения в ряде
губерний, в том числе и в Бессарабии, с неограни¬
ченной властью главнокомандующего и введением во¬
енно-полевых судов. А это означало усиление полицей¬
ского карательного режима. За малейшую провин¬
ность грозила отправка на фронт или предание воен¬
но-полевому суду.
Видя разгул шовинизма, Котовский не дал себя об¬
мануть — с первых же дней войны он занял к ней рез¬
ко отрицательную позицию. Несмотря на уговоры не¬
которых «друзей» из эсеров и анархистов подать про¬
шение на имя «верховного вождя» о посылке на фронт,
что избавило бы его от судимости, Котовский катего¬
рически отказался от этого «патриотического» шага:
он хорошо знал волчьи повадки «власть имущих» и не
доверял им. Несмотря на ужесточение режима, услож¬
нившее действия дружины, он продолжал борьбу и в
этих тяжелых условиях. Для маскировки дружинники
часто одевались в военную форму, имели при себе соот¬
ветствующие документы.
В самом начале войны кирпично-черепичный завод
был закрыт, и Котовский устраивается в семи верстах
от Кишинева на поденную работу на молотилку. Вско¬
ре хозяин оформил Григория Ивановича на помесяч¬
ную работу в качестве кочегара и помощника машини¬
ста. Эта работа позволяла Котовскому хорошо маски¬
роваться и оперативно руководить дружиной — в осен¬
ние месяцы 1914 года она совершила ряд дерзких на¬
летов, основательно облегчив кошельки коммерсантов
и помещиков, перехваченных на прилегающих к Ки¬
шиневу трактах.
251
Котовский всегда тщательно готовился к экспоо-
приациям — изучал объекты, обстановку, в которой
предстояло действовать, готовил конспиративные квар¬
тиры. Чтобы не быть узнанным, переодевался, грими¬
ровался, но и это не ограждало его от опасностей, а
подчас и забавных ситуаций.
Так, осенью и зимою 1914 года во время гастролей
в театре еврейской труппы Котовский часто ходил ту¬
да на представления. Однажды он там долго разгова¬
ривал с одним из сотрудников местной газеты. И хотя
тот хорошо знал Котовского, но гак и не догадался,
что разговаривает с ним,— так искусно тот был загри¬
мирован.
— Как-то в еврейском театре,— рассказал однаж¬
ды Григорий Иванович своим дружинникам,— сзади
меня сидела одна хорошо одетая дама. Она долго
всматривалась в меня, а потом сказала окружающим:
— Этот господин поразительно похож на Котов¬
ского!..
Ей дали понять, что Котовский христианин и не
может посещать еврейский театр, и она успокоилась.
В Кишиневском театре Котовский встретился с ди¬
ректором Кокорозенской сельскохозяйственный школы.
«В антракте,— вспоминал Киркоров,— вдруг kö
мне подошел господин в цилиндре с окладистой чер¬
ной бородой. «Иосиф Григорьевич,— говорит мне ти¬
хо,— я ваш ученик Гриша». Я обомлел. Сколько сме¬
лости и изобретательности»1.
Получая от знакомых полицейских информацию о
мерах, предпринимаемых по его поимке, Котовский
безошибочно совершал свои акции под самым носом у
жандармов и стражников, нередко даже как бы бра¬
вируя опасностью.
Спустя некоторое время «Одесские новости» сооб¬
щили следующую любопытную историю : однажды
пристав одного из станов Кишиневского уезда Полто-
раднев, получив распоряжение изловить Котовского,
снарядил для этого целый отряд стражников и поехал
с ними в Бардарский лес. Прибыв туда через несколь¬
ко дней самолично, пристав принял рапорт старшего
стражника о том, что они обыскали весь лес, но Ко-
* ЦГИА МССР, ф. 972, on. 1, стр. 22.
252
товского не нашли. За бездеятельность пристав учинил
стражникам «разнос», не заметив, что в двух шагах от
него стоит «искомый», приехавший к лесничему.
Зная, что кишиневский уездный исправник Хаджи-
Коли из кожи вон лезет, чтобы разгромить его дружи¬
ну, Григорий Иванович решил умерить его пыл. Но
как? Случайно он узнает, что исправник является
усердным приверженцем греческой церкви и решает
встретиться с ним именно там. Несколько раз заходил
он в церковь во время богослужений, но Хаджи-Коли
там не оказывалось. Наконец ему повезло. Как-то
войдя в заполненный молящимися храм, Котовский
заметил у самого алтаря, с правой стороны, костля¬
вую фигуру исправника. Григорий Иванович стал ме¬
дленно пробираться к нему. Видя хорошо одетого гос¬
подина с черной вьющейся шевелюрой, окладистой
бородой и в пенсне с дымчатыми стеклами, молящие¬
ся расступались.
Исправник оглянулся и встретился с леденящим,
адресованным только ему взглядом. Пока он вгляды¬
вался в дерзкого незнакомца, напрягая свою память,
последний поспешил ему на помощь.
— Я Котовский,— тихо сказал, даже не сказал, а
прошептал одними губами.
«Что делать?—металась в голове мысль.— Котов¬
ский, которого я ищу день и ночь, появился сам. Но
где? В храме, на торжественной литургии, где полно
молящихся, где сам преосвященный служит благодар¬
ственное господу богу и царствующему дому молеб¬
ствие. Что делать? Что делать?»
Григорий Иванович увидел растерянность исправ¬
ника и пришел ему на помощь.
— Оставьте дружину в покое,— так же тихо, но с
угрозой произнес он.— И не вздумайте кричать, а про¬
должайте молиться. Не то... мне ведь терять нече¬
го. — И он глазами указал на свои оттопыренные кар¬
маны.
Хаджи-Коли понял все и еще больше побледнел —
он даже представил, как от взрыва бомбы части его
тела разлетаются во все стороны...
Этот необычный диалог длился не больше минуты.
Но Котовский, используя слова, мимику и жесты, ска¬
зал исправнику все, что хотел, даже не обратив на се¬
253
бя внимания молящихся. Со смиренно-торжественным
выражением на лице он проложил себе обратный путь
и вышел из храма.
Встреча с атаманом боевой дружины, о которой по¬
лицейское начальство так и не было осведомлено,
серьезно повлияла на Хаджи-Коли, и он некоторое вре¬
мя не проявлял особого рвения в охоте за Котовским
и его товарищами.
В январе и феврале 1915 года дружина снова дала
о себе,знать, совершив ряд дерзких нападений, в том
числе на Бендерское казначействэ, отделение конторы
Ашкинадзи в Калараше. Эти нападения всполошили
губернское начальство, подняли на ноги полицию, ко¬
торая сразу узнала «почерк» Котовского, но была бес¬
сильна что-либо сделать. Тогда из Одессы затребовали
известного сыщика Лопатина. Однако и «знаменитый»
не помог — след дружины затерялся, и она долгое вре¬
мя ничем не давала о себе знать. Но когда полиция и
сыщики начали уже успокаиваться, предположив, что
дружина ушла из губернии, она нанесла еще один сок¬
рушительный удар.
Случилось это в марте 1915 года.
В Бендерах на запасном пути, в ожидании утренне¬
го поезда Унгены—Одесса, стоял арестантский вагон
с заключенными, направлявшимися в одесскую тюрь¬
му. Котовский решил спасти okojo шестидесяти зак-
люченных-долгосрочников, среди которых были «веч-
ники» и два смертника, причем на размышление, под¬
готовку и проведение операции в его распоряжении
была только одна ночь. И Котовский нашел безоши¬
бочное решение. За час до прихода одесского поезда
он направил в арестантский вагон переодетого дру¬
жинника, и тот доложил начальнику караула, что его
вызывает комендант. Видя перед собой железнодорож¬
ника в замасленной спецовке и в форменном картузе,
ничего не подозревающий караульный пошел на стан¬
цию. Как только он скрылся за ближайшим товарным
составом, к арестантскому вагону подошло отделение
солдат, сопровождавшее четырех заключенных. Гром¬
ко скомандовав: «Стой! Нале-во!», офицер в чине по¬
ручика вскочил на подножку вагона и вызвал карауль¬
ного начальника.
— Я за него,— вытянулся открывший дверь уса¬
тый пожилой унтер.
254
— Что вы дремлете? — напустился поручик на
огорошенного унтера.— Вам ведь приказали подгото¬
виться к приемке опасных преступников, а вы...
— Так начальника вызвали к коменданту...— на¬
чал было оправдываться унтер, но рассерженный пору¬
чик, не слушая его, скомандовал стоящим внизу:
— В вагой!
С завидной расторопностью заключенные и конвои¬
ры ворвались в вагон и разоружили шестерых охран¬
ников. Тем временем оставшиеся около вагона четыре
дружинника разоружили и втолкнули в вагон двух на¬
ружных часовых.
За две-три минуты все было закончено. Заключен¬
ных выпустили из купе-камер, часть их расковали, а
остальных в кандалах посадили в повозки и-увезли
по заранее указанным дружинникам адресам.
За счет освобожденных узников дружина Котовско¬
го сразу выросла на 10 человек.
Около года Котовский работал на молотилке, но
после того, как приехавшая к хозяину племянница
опознала его, ему пришлось срочно скрыться и заме¬
нить документы — в то время без паспорта нельзя
было прожить и дня, ибо на любом перекрестке, в
поезде, в трактире, в ночлежке в любое время суток
могли проверить документы. В июле 1915 года Григо¬
рий Иванович поступает к землевладельцу Краусту на
поденную работу с оплатой по 90 копеек в день, одна¬
ко, пробыв там около двух месяцев, вынужден был ос¬
тавить имение, так как ежедневная изнурительная ра¬
бота лишала его возможности руководить дружиной...
Война не была популярной среди трудящихся. Это
выражалось, в частности, и в массовом дезертирстве
из действующей армии, из маршевых рот и госпиталей.
В 1915 году дружина Котовского как раз и выра¬
стала за счет дезертиров. Это были отчаянные ребя¬
та, которые успели посмотреть смерти в глаза, узнали
почем фунт лиха, и хорошо усвоили, кто их враги. С
ними совершил Григорий Иванович лихие налеты на
кишиневское и бендерское интендантства, захватив
там много наганов, патронов, «лимонок», обмундиро¬
вание и обувь.
Убедившись в неспособности полиции изловить Ко¬
товского и его дружину, губернатор обращается за по¬
мощью к военным властям. В ответ на усиление пре¬
255
следований дружина совершает еще более дерзкие на¬
леты, нередко среди бела дня, на имения помещиков,
канцелярии, склады, конфискует средства у раз¬
богатевших на войне купцов, фабрикантов, а сама ос¬
тается неуловимой. Многим Котовский посылал запи¬
ски с требованием к определенному сроку подготовить
нужную сумму денег. И горе было тому, кто пытался
его ослушаться. Так случилось с одним кишиневским
спекулянтом, нажившим на военных заказах огромное
состояние. Вместо того чтобы беспрекословно выдать
дружине требуемую сумму, он заявил о полученном
письме в полицию. Узнав, что полиция готовит у дома
спекулянта засаду, Котовский одел своих дружинни¬
ков в форму городовых и устроил свою засаду. Сам же
в форме жандармского офицера пожаловал в дом спе¬
кулянта. На радостях тот пригласил «жандарма» к
столу и поднял тост за недремлющую кишиневскую
полицию.
— Пожалуй, первый тост выпьем за боевую дру¬
жину Котовского, ведущую беспощадную борьбу с гра¬
бителями и притеснителями трудового люда,— в свою
очередь предложил «жандармский офицер».
Спекулянт опешил, лицо его исказила вымученная
улыбка, обозначающая удивление,— мол, господин
офицер допускает неуместные шутки. Но ему все ста¬
ло ясно, когда «жандарм» резким движением руки
сорвал с себя длинные, торчащие вперед усы и бросил
их на стол. Пришлось все-таки хозяину вместе с гос¬
тем выпить бокал за дружину Котовского, а после
этого основательно раскошелиться. Когда же прибыли
настоящие городовые, они застали спекулянта в пла¬
чевном состоянии — он даже на время потерял дар
речи.
Отнятые у богачей деньги и ценности Григорий
Иванович раздавал, как и прежде, бедным людям, бе¬
женцам, покинувшим занятые немецкими войсками
родные места и наводнившим в то время Бессарабию,
южные и центральные губернии России. Через Крас¬
ный Крест он посылал большие суммы денег на меди¬
каменты и питание раненных на войне солдат.
В то время как большинство народа страдало, нес¬
ло непосильные тяготы войны, работало до изнеможе¬
ния, кучка «оборотистых людей» — поставщики, про¬
мышленники, посредники, биржевики, банкиры и про¬
256
чие охотники за легкой наживой — прожигали жизнь,
устраив