Текст
                    


Scan Kreyder - 02.12.2015 STERLITAMAK
ВАГРИУС
Wilbur Smith .. THE EYE OF THE TIGER
Уилбур Смит —hoi ГЛАЗ ТИГРА Москва «ВАГРИУС» 1997
УДК 820(100)-311.3 ББК 83.36.6 Юж С 50 Охраняется законом РФ об авторском праве. Воспроизведение всей книги или любой ее части запрещается без письменного разрешения издателя. Любые попытки нарушения закона будут преследоваться в судебном порядке. ISBN 5-7027-0401-0 (рус.) ISBN 0-7493-0608-4 (англ.) Copyright © Wilbur Smith 1975 © Издательство „ВАГРИУС**, издание на русском языке» 1994 © Б. Полковников» перевод с английского, 1994 © Б.Федотов, художник» 1997
Моей жене Даниэле с любовью

Тигр, тигр, жгучий страх, Ты горишь в ночных лесах... В небесах иль средь зыбей Вспыхнул блеск твоих очей?* Уильям Блейк
* Перевод на русский язык Константина Бальмонта.
В этот сезон рыба появилась поздно. Я про-- сто загонял свою яхту и команду, еже- дневно уходя далеко на север и возвраща- ясь в Гранд-Харбор уже затемно, и только ше- стого ноября в темно-фиолетовых водах Мозам- бикского пролива нам попались наконец первые крупные рыбины. К этому времени я уже почти совсем отчаял- ся. Меня нанял некий Чак Макджордж — пре- успевающий владелец рекламного агентства из Нью-Йорка. Он — один из моих постоянных клиентов, готовых каждый год совершать палом- ничество длиною шесть тысяч миль, чтобы пой- мать большого марлина в водах Острова Сент- Мари. Джек — юркий коротышка с головой, лысой, как страусиное яйцо, и сединой на висках. У него было коричневое лицо умной обезьянки и крепкие ноги — вещь, совершенно необходимая при ловле крупной рыбы. Когда мы наконец увидели рыбу, она плыла неглубоко, выставив над водой свой высокий плавник, длиной больше полуметра, имевший тот особый изгиб, который отличает его от плавника акулы или дельфина. Анжело заметил его однов- ременно со мной, перегнулся через поручни и за- вопил от радости. Ветер трепал по щекам его 9
цыганские кудри, а зубы сверкали на слепящем тропическом солнце. Рыба то появлялась, то исчезала, напоминая плывущее по волнам тяжелое бревно, — черное и массивное. Хвостовой плавник изящно следовал за поворотами спинного, пока наконец марлин не ушел на глубину. Волны сомкнулись над его бле* стящей спиной. Я обернулся и кинул взгляд вниз, на палубу. Чабби уже устраивал Чака в большом рабочем кресле. Он пристегивал крепкие ремни, помогал надеть перчатки и, посматривая вверх, подмиги- вал мне. Закончив, Чабби презрительно скривился и плюнул за борт, демонстрируя разительный кон- траст с тем волнением, которое охватило осталь- ных. Чабби — настоящий верзила, такого же ро- ста, что и я, но гораздо шире в плечах, да и во- обще потяжелее. Он — один из самых упорных и неисправимых пессимистов в нашем деле. — Да, пугливая рыбка! — буркнул Чабби и опять сплюнул. Я осклабился в ответ. — Не обращай внимания! — крикнул я. — Старина Гарри не оставит тебя без улова! — Ставлю тысячу „зеленых" на то, что у тебя ничего не выйдет! — закричал Чак, щурясь от слепящих солнечных бликов, прыгавших по вол- нам. Однако его глаза горели тем же азартом. Я принял пари, которого не мог себе позво- лить, и сосредоточил все внимание на рыбе. Но Чабби, конечно, был прав. После меня он лучший в мире знаток рыбьих повадок. Эта рыба была большая и чертовски пугливая и осторожная. Пять раз я кидал приманку, стараясь привлечь ее, используя все свое мастерство и хитрость. Но 10
каждый раз марлин уходил, стоило мне только повернуть „Морскую чайку* ему наперерез. — Эй, Чабби, там в холодильнике есть све- жее дельфинье мясо. Цепляй на снасть один ку- сок побольше! — крикнул я, отчаявшись. Мы дали ей дельфина. Я собственноручно за- кинул приманку, и она поплыла в волнах, словно живая. Не составило труда уловить момент, ког- да марлин заметил ее: он слегка приподнял свою мощную спину, и я увидел, как мелькнуло его светлое брюхо, похожее на опущенное под воду зеркало, когда он развернулся. — Заметил! — закричал Анжело. — Сейчас клюнет! Я отдал рыбу на попечение Джека чуть поз- же десяти утра. Однако моя работа была по- сложней, чем сжимание зубов и удерживание тя- желого фиберглассового удилища. Я направлял яхту по волнам, неотступно сопровождая марли- на. Рыба дергала леску, делая отчаянные прыж- ки в воде. Наконец Джек, усевшись поудобнее в рабочем кресле, оперся на свои чертовски креп- кие ноги и взял марлина на себя. Чуть позже полудня Джек его доконал. Мар- лин плыл по поверхности, делая широкие круги, которые постепенно сужались по мере того, как Джек вытягивал леску. Наконец мы подвели его к борту. — Эй, Гарри! — Голос Анжело вывел меня из задумчивости. — А у нас гости! — В чем дело? — спросил я. — Сам Большой Джонни пожаловал к нам! — сказал он. — Рыба ранена, и он это. учуял. Я оглянулся и увидел приближавшуюся аку- лу. Ее треугольный плавник уверенно рассекал 11
поверхность моря. Она плыла к нам, привлечен- ная борьбой и запахом крови. Это была большая рыба-молот. — Иди на мостик! — крикнул я Анжело и передал ему управление, когда он поднялся. — Гарри, если только этот ублюдок сожрет мою рыбу, плакала твоя тысяча „зеленых"! — прорычал Джек, обливаясь потом. Я нырнул в салон и, опустившись на колени, поднял задвижки на дверце моторного отсека. Лежа на животе, я протянул руку и ухватил при- клад винтовки, спрятанной внутри. Вернувшись на палубу, проверил, заряжена ли она, и пере- ключил ее на автоматический огонь. Это была мощная бельгийская винтовка системы „Брау- нинг". — Анжело, разверни-ка меня к этому Джонни! Перегнувшись через поручни, я прицелился в акулу, а Анжело повел судно прямиком на нее. Это действительно была рыба-молот, крупная, метра четыре от носа до хвоста. В прозрачной воде шкура акулы имела какой-то медно-рыжий оттенок. Я тщательно прицелился ей между глаз, сидящих по обеим сторонам уродливой, деформи- рованной головы, и дал короткую очередь. Пу- стые гильзы застучали по палубе, а по воде про- бежала строчка точек-фонтанчиков. Акула кон- вульсивно вздрогнула: пули пробили ей голову, раздробив череп и разнеся крошечный мозг. Она перевернулась и стала погружаться в глубину. — Ну, спасибо, Гарри! — сказал Чак, перево- дя дыхание, все еще потный и красный. — Входит в услуги, — улыбнулся я в ответ и пошел сменить Анжело у штурвала. Без десяти час Чак подтянул марлина, к бор- 12
ту, удерживая его в этом положении, пока изму- ченная рыба не повалилась на бок, слабо ударяя хвостом и судорожно разевая и закрывая пасть. Ее помутневший глаз был размером с хорошее яблоко, а пульсировавшая длинная туша перели- валась всеми оттенками серебра, золота и пур- пура. — Теперь поосторожней! — крикнул я и, на- дев перчатку, подтянул рыбу ближе к Чабби, ко- торый уже поджидал ее с крюком из нержавею- щей стали наготове. Чабби ответил мне презри- тельным взглядом, означавшим, что, когда я еще беспризорничал в лондонских трущобах, он уже гарпунил здоровенных рыб. — Подожди, пока катушка не размотается! — не оставлял я своих советов, чтобы еще немнож- ко позлить его. Чабби скривил губы. Волна подняла рыбу к нам, обнажив ее сере- бристое брюхо и распластанные плавники. — Давай! — крикнул я, и Чабби глубоко вон- зил крюк в рыбу. Брызнула алая кровь, рыба за- билась в агонии, взбивая белую пену и обдавая нас потоками морской воды. На Адмиралтейской пристани я подвесил рыбу на стрелу портового крана. Бенджамин, смотри- тель гавани, подписал свидетельство на общий вес более трехсот семидесяти килограммов. И хотя яркие флюоресцирующие краски ее по- блекли и слились в мутный, темный цвет смерти, туша впечатляла своими размерами — почти че- тыре с половиной метра от кончика носа до раз- двоенного, как у ласточки, хвоста. — Мистер Гарри выловил настоящего Мои- сея! — Эту весть уже разнесли по улицам босо- 13
ногие мальчишки, и жители острова, пользуясь благовидным предлогом пораньше улизнуть с ра- ты, заполнили пристань как в праздник. Наконец новость дошла до администрации острова, и президентский „Лендровер" с пестрым флажком на капоте пронесся по извилистой ули- це. Пробравшись через толпу, машина останови- лась, и из нее появилась Важная Особа. До не- зависимости Годфри Биддл был единственным адвокатом на острове — уроженец Сент-Мари, получивший образование в Лондоне. — Мистер Гарри, какой изумительный экзем- пляр! — в восторге закричал он. Улов, подобный этому, мог весьма поспособ- ствовать зарождавшемуся на острове спортивно- му туризму, и президент от души пожал мне руку: он всегда старался быть на высоте. — Спасибо, мистер президент! Даже в высокой фетровой шляпе он едва до- ставал мне до подмышек. Сегодня он прямо-таки являл собой симфонию в черном — черный шер- стяной костюм, черные лакированные туфли, лицо цвета антрацита и лишь немножко седины на ви- сках. — Вас действительно можно поздравить! Президент Биддл не мог устоять на месте от восторга, и я уже знал, что в течение сезона буду, как обычно, получать приглашения на ужин в президентской резиденции. Чтобы до- биться этого, мне понадобилось год или два, но в конце концов президент все же признал меня, как если бы я был уроженцем острова. Я стал как бы одним из его детей, со всеми вытекаю- щими отсюда привилегиями. Затем на своем катафалке прибыл Фред Ко- 14
кер, вооруженный всем необходимым для фото- съемки. Пока он устанавливал треногу и пря- тался под черной тканью, чтобы навести фокус своей допотопной камерой, мы расположились возле здоровенной туши. Чак стоял в центре с удочками в руках, а все остальные вокруг него — на манер футбольной команды, скрестив руки на груди. Мы с Анжело улыбались, а Чаб- би даже перед объективом смог изобразить лишь подобие кривой ухмылки. Снимок отлично подой- дет к моей новой рекламной брошюрке: верная команда во главе с бесстрашным капитаном; из- под козырька его фуражки выбиваются кудри, ворот рубашки расстегнут, сам он весь — сплош- ные мускулы и широкая открытая улыбка. Это должно привлечь многих в следующем сезоне. Я договорился, чтобы рыбу сразу же отправи- ли в холодильник фруктовой компании. Со следу- ющим рефрижератором ее заберут в Лондон. За- тем я оставил „Морскую чайку" на попечение Чабби и Анжело — они должны были отдра- ить палубу, отвести яхту на заправку компании „Шелл" на другом берегу залива и потом поста- вить на якорную стоянку. Когда мы с Чаком са- дились в кабину моего старого, видавшего виды пикапа, Чабби подошел к машине и, нагнувшись, прошептал мне на ухо: — Гарри, а как насчет небольшой премии? Я точно знал, что он имеет в виду, так как он делал это каждый раз в такой ситуации. — И миссис Чабби не обязательно знать об этом, не так ли? — Точно так, — согласился он и сдвинул на затылок свою видавшую виды замусоленную фу- ражку. 15
Я посадил Чака на самолет в девять часов на следующее утро и всю обратную дорогу пел и гудел клаксоном своего старого „форда“-пикапа, когда проезжал мимо местных девушек, работав- ших на ананасовых плантациях. Они выпрямля- лись и, одаривая меня сияющими улыбками из- под широких полей своих соломенных шляп, ма- хали вслед. В бюро путешествий Фреда Кокера я обменял дорожные чеки „Америкэн Экспресс", полученные от Чака, вволю поторговавшись о курсе обмена. Кокер был в своем парадном одеянии — фрак и черный галстук; в полдень ему надо быть на по- хоронах. Камера и тренога временно отдыхали, а фотограф превратился в распорядителя похорон. Похоронная контора Фреда Кокера находилась с обратной стороны его бюро путешествий и выхо- дила на широкий проезд. Катафалк использовал- ся Фредом и для похорон и для встречи туристов в аэропорту: менялась лишь рекламная табличка, а вместо подставки для гроба появлялись сиде- нья. Всех моих клиентов я получал через него, за что он забирал десятую часть стоимости моих дорожных чеков. Кроме того, он был и моим страховым агентом, вычитая страховку за яхту при ежегодном подведении баланса. Я каждый раз тщательно пересчитывал этот баланс. Хотя высокий элегантный и подтянутый Фред и походил на школьного учителя, в нем было достаточно местной крови, которая не толь- ко придавала его коже здоровый бронзовый цвет, но и делала его склонным к различного рода небольшим финансовым махинациям, не все из которых были известны профессионалам в этом деле. 16
Нимало не обижаясь, он терпеливо ждал, пока я закончу проверку, и когда я засунул пачку ку- пюр в задний карман, он, блеснув золотым пенс- не, обратился ко мне как любящий отец: — Мистер Гарри, не забудьте, завтра прибы- вают ваши новые клиенты. — Все в порядке, мистер Кокер, не беспокой- тесь, моя команда будет в отличной форме, — заверил его я. — Но они уже остановились в „Лорде Нельсо- не", — тонко намекнул он. Ничто в жизни не ускользает от его проницательного взора. — Мистер Кокер, я командую судном, а не обществом трезвости. Не волнуйтесь, — повторил я и встал. — От похмелья еще никто не умирал. Я пересек Дрейк-стрит и вошел в лавку ма- маши Эдвард, где меня встретили как героя. Сама Матушка Эдди выплыла мне навстречу из- за прилавка, и я тут же утонул в ее теплой не- объятной груди. — Мистер Гарри, — проворковала она. — А я тоже ходила взглянуть на рыбу, которую вы вче- ра поймали! Затем, все еще обнимая меня, она повернулась и крикнула одной из девушек: — Ширли, принеси мистеру Гарри холодного пивка, да поживее! Я вытащил деньги. Симпатичные местные ба- рышни, увидев их, зачирикали, как воробьи, а Матушка Эдди закатила глаза и обняла меня еще крепче. — Сколько я вам должен, миссис Эдди? С июня по ноябрь, в долгий мертвый сезон, когда нет рыбы, Матушка Эдди помогает мне не протянуть ноги. Поудобнее устроившись у прилавка с банкой пива в руке, я выбирал необходимые мне товары
из тех, что стояли на полках, разглядывая при этом ножки девушек, когда они в своих мини- юбчонках взбирались по лесенкам, чтобы снять для меня что-то с полки. Когда у старины Гарри в кармане лежит сотня-другая долларов, у него сразу становится веселей на душе и ему хочется немного попетушиться. Затем я отправился на заправку компании „Шелл", и управляющий встретил меня прямо у дверей конторы, которая находилась между дву- мя гигантскими серебристыми емкостями. — Ну, слава Богу, Гарри, я жду тебя всё утро. Начальство мне всю плешь проело по пово- ду твоего неоплаченного счета. — Твое ожидание кончилось, братишка, — за- верил его я. „Морская чайка", как и большинство красивых женщин, обходилась довольно дорого, и когда я вернулся к своему пикапу, пачка в моем кармане стала заметно тоньше. Они ждали меня в баре отеля „Лорд Нель- сон". Остров гордился своими связями с Коро- левским флотом Великобритании, несмотря на то, что больше не принадлежал ей, а уже шестой год купался в лучах независимости. Но до этого в течение двухсот лет он служил базой британ- ского флота в этом районе. Стены бара украшали старинные литографии давно умерших художников. Все они изображали величественные суда, проходящие пролив или за- стывшие на рейде Адмиралтейской пристани, — военные и торговые корабли, которые пополняли здесь запасы продовольствия и ремонтировались перед тем, как отправиться дальше на юг к мысу Доброй Надежды, а затем в Атлантику. 18
Сент-Мари никогда не забывал ни своего ме- ста в истории, ни адмиралов, ни величественных кораблей, что заходили в его гавань. Отель „Лорд Нельсон" — жалкая пародия на былое ве- ликолепие, но я предпочитал его дряхлую, старо- модную элегантность и тоску по прошлому той башне из стекла и бетона, что недавно была со- оружена компанией „Хилтон" над самой гаванью. Чабби и его дражайшая половина сидели ря- дышком на скамейке у дальней стены, оба в вы- ходных воскресных нарядах. Чабби был одет в костюм-тройку, купленный им еще к свадьбе, не- которые пуговицы которого болтались или вовсе отсутствовали. На голове красовалась затвердев- шая от морской соли и перемазанная рыбьей кро- вью фуражка. Его супруга была в длинном чер- ном платье из плотной шерсти, порядком выцвет- шем и слегка позеленевшем от времени, и высо- ких черных ботинках на пуговицах. Их темные, с оттенком красного дерева, лица были почти не- различимы, только Чабби был гладко выбрит, а у нее пробивались небольшие усики. — Привет, миссис Чабби, как дела? — спро- сил я. — Благодарю вас, мистер Гарри, — степенно ответила она. — Может, вы немного выпьете со мной? — Ну, если только немного джина с апель- синовым соком, мистер Гарри, и глоток горького пива, чтобы запить. Пока мамаша Чабби потягивала сладкую вы- пивку, я отсчитал ей деньги, заработанные му- жем. Ее губы беззвучно двигались, когда она считала вместе со мной. Чабби нетерпеливо на- блюдал' за нами, и я не переставал удивляться, 19
как все эти годы ему удавалось обманывать ее с премией. Миссис Чабби выпила свое пиво, и пена еще больше подчеркнула ее усики. — Ну я пойду, мистер Гарри. — Она величе- ственно поднялась и выплыла из бара. Я подождал, пока она свернула на Фробишер- стрит, и лишь тогда протянул Чабби под столом несколько купюр. Мы направились в бар. С обеих сторон от Анжело уже сидело по де- вице, а третья устроилась у него на коленях. Его черная шелковая рубашка была расстегнута до пупа, обнажая мускулистый торс. Джинсы сидели на нем как влитые, не оставляя никаких сомне- ний по поводу его мужских достоинств, а на но- гах были сапоги — настоящие, сшитые вручную, ковбойские сапоги. Он напомадил шевелюру, зачесав волосы на- зад на манер молодого Элвиса Пресли, а его улыбка сияла на весь зал, как с ит. Когда я отдал ему жалованье, он немедленно засунул каждой девице по купюре за вырез блузки. — Ну-ка, Элеонора, посиди-ка на коленях у мистера Гарри! Но поосторожней, он у нас еще девственник, не обижай его, ладно? — Анжело громко захохотал и повернулся к Чабби. — А тебе, старик, пора перестать скалиться. Ну чего ты вечно ухмыляешься, словно идиот? Чабби надулся, лицо его собралось в складки, как у бульдога. — Эй, мистер бармен, дай старине Чабби что- нибудь выпить. Может, он тогда прекратит гри- масничать! — надрывался Анжело. К четырем часам он наконец разогнал девиц и остался один на один со своим стаканом. Ря- дом лежал, зловеще поблескивая в свете ламп, 20
его острый как бритва рыбацкий нож. Анжело что-то невнятно бормотал себе под нос, погружа- ясь в глубокую хмельную меланхолию. Время от времени он трогал большим пальцем лезвие ножа и окидывал зал недовольным взглядом. Никто не обращал на него внимания. Чабби сидел рядом со мной, улыбаясь, как большая коричневая жаба, показывая крупные неестественно белые зубы и розовые пластмассо- вые десны. — Гарри, — проговорил он с чувством, обняв меня за шею крепкой мускулистой рукой. — Ты Хороший парень, Гарри. Знаешь, я хочу тебе что- то сказать, чего еще никогда не говорил. Я понимающе кивнул, а он собрался с духом и произнес признание, которое делал каждый раз в день получки: — Гарри, я люблю тебя, старина, люблю силь- ней, чем собственного брата. Я приподнял его замусоленную фуражку и ле- гонько погладил его коричневую лысину. — Ах ты, мой возлюбленный лысоватый блон- динчик! Он на минуту отстранился, вглядываясь в мое лицо, а затем разразился хохотом, скорее напо- минавшим рычание льва. Его смех был столь за- разителен, что когда Фред Кокер вошел в бар и присел к столу, мы все еще никак не могли оста- новиться. Фред поправил пенсне и чопорно произнес: — Мистер Гарри, я только что получил сооб- щение из Лондона. Ваши клиенты отменили за- каз. Я тут же перестал смеяться. — Что за черт! — сказал я. Две недели без- действия в самый разгар сезона и всего лишь 21
две сотни долларов неустойки. — Мистер Кокер, вы просто обязаны найти мне новых клиентов! У меня в кармане осталось лишь три сотни из того, что я получил от Чака. Вы просто обязаны это сделать, — повторил я. Анжело взял свой нож и с силой вогнал его в столешницу. Никто не обратил на него внима- ния, и он снова сердитым взглядом окинул зал. — Я постараюсь, — ответил Фред Кокер, — но боюсь, что уже поздно. — Телеграфируйте тем, кому мы раньше вы- нуждены были отказать, — посоветовал я. —А кто заплатит за телеграммы? — спросил он с намеком. — Черт с ним, я заплачу. Он кивнул и вышел. Я услышал, как на улице заработал мотор катафалка. — Не расстраивайся, Гарри, — сказал Чаб- би. — Я тебя все равно люблю. Внезапно Анжело отключился. Он упал впе- ред, звонко стукнувшись лбом об стол. Я повер- нул ему голову, чтобы он не захлебнулся разли- той на столе жидкостью, и убрал нож и деньги, на которые уже поглядывали вертевшиеся вокруг девицы. Чабби заказал еще выпить и невнятно затянул какую-то песню из местного репертуара. В который раз я попал в финансовые тиски. Боже, как я ненавижу деньги, вернее их отсут- ствие. Эти две недели решат все — протянем ли я и моя „Чайка" мертвый сезон, или мне придет- ся оставить благие намерения и снова взяться за ночные вояжи. Черт, если уж браться за это, то почему не сейчас? Пущу слух, что старина Гарри на мели и готов на сделку. Приняв решение, я почувствовал, как у меня приятно защекотало нервы. Это такое особое.
ощущение, что приходит вместе с опасностью. Две недели без клиентов вовсе не означают без- делья и могут быть потрачены с пользой. Я стал подтягивать Чабби, хотя и не уверен, что мы пели одну и ту же песню, — во всяком случае, когда я заканчивал припев, Чйбби его только начинал. Вероятно, это небольшое музы- кальное вступление привлекло внимание блюсти- телей порядка. На Сент-Мари таковыми являют- ся инспектор Дейли и четверо его констеблей, чего более чем достаточно для нашего небольшо- го островка. Если не считать „половую связь с несовершеннолетними" и семейные потасовки, здесь не было преступности в прямом смысле этого слова. Инспектор Питер Дейли был молодым челове- ком со светлыми усиками, английским румянцем на гладких щеках и светло-голубыми глазами, поставленными так близко друг к другу, что это придавало ему сходство с канализационной кры- сой. Одет он был в форму британской колониаль- ной полиции — фуражка с серебряной кокардой и блестящим лакированным козырьком, рубашка цвета хаки, накрахмаленная и выглаженная до такой степени, что легонько потрескивала при ходьбе, кожаный ремень и портупея. В руках у него была обтянутая кожей пальмовая прогулоч- ная трость. Если не принимать во внимание жел- то-зеленые погоны полиции Сент-Мари, то его можно было бы принять за образцового британ- ского бобби. Однако те, кто носил эту форму, ушли, как ушла и Британская империя. — Мистер Флетчер, — произнес он, слегка склонившись над столиком и легонько похлопывая тростью по ладони. — Надеюсь, этот вечер обой- дется без происшествий, не так ли? 23
— Сэр, — подсказал я ему. Инспектор Дейли и я никогда не были друзья- ми. Я не люблю грубиянов, а также тех, кто, на- ходясь на посту, требующем доверия, увеличива- ет свое вполне приличное жалованье взятками и вымогательством. В прошлом он выкачал из меня довольно много с трудом добытых денег, и я считал этот факт непростительным грехом с его стороны. Его лицо приняло каменное выражение, а на щеках еще сильнее выступил румянец. — Сэр, — добавил он с явной неохотой. Верно, пару раз в далеком прошлом мы с Чаб- би дали волю мальчишескому настроению, раду- ясь крупному улову. Но разве это дает основание инспектору Дейли так говорить с нами? Да и кто он такой? Обыкновенный эмигрант, работает по трехлетнему контракту, который — я это знал от самого президента — не будет продлен. — Инспектор, прав ли я в своем предположе- нии, что это — общественное место, и ни я, ни мои друзья не совершаем никакого правонаруше- ния? — Да, вы правы. — Прав ли я также в своем предположении, что исполнение в общественном месте мелодич- ной и вполне пристойной песни не содержит в себе преступного деяния? — Верно, но... — Инспектор, катитесь к черту, — мило про- изнес я. На мгновение он задумался, глядя на нас с Чабби. Мы оба крепкие ребята, и он не мог не заметить задиристого блеска в наших глазах. Он явно сожалел, что с ним нет его команды. 24
— Я постараюсь не упускать вас из вида, — пообещал он зловеще, цепляясь за чувство соб- ственного достоинства, как нищий за свои лохмо- тья, и покинул нас. -г- Чабби, ты поешь как ангел, — сказал я. — Гарри, я закажу тебе выпить. Фред Кокер подоспел как раз вовремя, чтобы выпить с нами. Он пил немецкое пиво с лимон- ным соком — мой желудок бунтовал, даже ког- да я только смотрел, как это делается. Но нельзя было не признать, что его внешняя элегантность свидетельствовала об относительной безвредности такой смеси. — Мистер Гарри, я нашел вам клиентов, — торжественно возвестил он. — Мистер Кокер, я вас обожаю! — Ия обожаю, — добавил Чабби. В глубине души я ощутил легкое разочарова- ние, так как мысленно уже приготовился к ноч- ному вояжу. — Когда они прибывают? — спросил я. — А они уже здесь — ждали меня в моем офисе, когда я вернулся. — Шутите?! — Они знали, что ваша первая группа отме- нила заказ, и спросили именно вас. Видимо, они прибыли тем же самолетом, что и почта. Мои мозги были немного в тумане, иначе я бы удивился. Что за странное совпадение — не ус- пели одни отказаться, как другие тут как тут? — Они остановились в „Хилтоне", — продол- жал Фред. — Мистер Чарли Матерсон и два его спутника. — Мне забрать их прямо из отеля? — Нет, они встретят вас на Адмиралтейской пристани завтра в десять утра. 25
h h Я был благодарен клиентам за то, что они на- значили отплытие на столь поздний час. На сле- дующее утро мои подчиненные напоминали едва оживших мертвецов. Анжело стонал, и лицо его темнело всякий раз, когда он нагибался, сматы- вая веревки или снаряжая удилище. Чабби потел и источал запах алкоголя, а выражение его лица было просто ужасающим. За все утро он не про- изнес ни слова. Я и сам чувствовал себя неваж- но. „Чайка" покачивалась у причала, а я стоял в рубке, надев свои самые темные очки „поляроид". Кожа на голове напоминала о себе постоянным, зудом, и я не отваживался снять фуражку, опа- саясь ненароком лишиться скальпа. Единственное на острове такси — „Ситроен" шестьдесят второго года — проехало по Дрейк- стрит, остановилось у начала пристани и высади- ло моих новых клиентов. Их было двое, хотя я ожидал троих. Кокер определенно вел речь о троих. Они направились к нам по длинному, вымо- щенному камнем причалу, а я, постепенно рас- правляя плечи, наблюдал за ними. Я чувствовал, как мое физическое недомогание улетучивается, сменяясь предчувствием приключений; по спине и рукам побежали мурашки. Один из них был стройный джентльмен высо- кого роста, с этакой свободной, непринужденной походкой профессионального спортсмена. Он был с непокрытой головой, и его рыжеватые волосы, аккуратно зачесанные, прикрывали преждевремен- ную, чуть розовую лысину. Казалось, что он по- стоянно находился начеку. Это, пожалуй, самое точное слово, которое передавало исходившую от него настороженность. 26
Такого можно узнать с первого взгляда. Спо- собом существования таких типов является наси- лие. Сплошные мускулы. Это был настоящий бо- евик. Вне зависимости от того, с какой стороны закона он использует свое умение — для его за- щиты или для нарушения, — его появление ни- когда не предвещает ничего хорошего. Как я не хотел, чтобы эта барракуда бороздила спокойные воды Сент-Мари! От таких мыслей у меня по- явилось неприятное ощущение в желудке. Я перевел взгляд на его спутника. В нем на- силие было не столь очевидно — оно слегка рас- плылось под грузом лет и слоем жира, но никуда не исчезло, и это тоже обещало одни неприятно- сти. „Ну и дела, Гарри, — сказал я себе. — К по- хмелью в придачу еще и эта компания". Сразу было видно, что командовал старший по возрасту. Он шел на полшага впереди, и тот, что помоложе и повыше, почтительно позволял ему это. Он был чуть старше меня, лет под со- рок. Над пряжкой ремня из крокодиловой кожи уже намечалось брюшко, а под подбородком по- висли небольшие опировые мешки, но прическа в стиле лондонской Бонд-стрит, фирменная рубаш- ка и мягкие итальянские туфли — все это были свидетельства определенного положения. Шагая по пристани, он несколько раз промокнул лицо белым носовым платком, и я заметил у него на мизинце небольшой, карата на два, бриллиант, вставленный в строгое золотое кольцо. Золоты- ми были и часы на руке — французские, похо- же, „Ланвэн" или „Пиаже". — Флетчер? — спросил он, остановившись на- против меня. Глаза его напоминали черные бусины, как у 27
хорька. Это были глаза хищника, холодные и пронзительные. Он оказался старше, чем мне представилось сначала, — сейчас стало очевид- но, что он красит волосы, чтобы скрыть седину. Кожа на щеках его была неестественно натяну- та, и я разглядел у корней волос шрамы от пла- стической операции. „Тщеславный тип", — отме- тил я про себя. Судя по всему, это был старый служака, про- шедший путь от рядового до командира. Несом- ненно, он являлся мозгом компании, а тот, что шел рядом, — ее мышцами. Кто-то нанес упреж- дающий удар. Теперь стало понятно, почему мои прежние клиенты не прибыли. Телефонный зво- нок, а затем и визит такой парочки навсегда ото- бьет желание ловить марлина у кого угодно. Не- смотря на очевидные потери, мои прежние клиен- ты поторопились отменить заказ. — Мистер Матерсон? Прошу на борт... — Я был уже абсолютно уверен, что они явились сюда вовсе не для рыбной ловли, но решил не выдавать себя, пока не пойму что к чему. Не- сколько помедлив, я добавил: — ...Сэр. Молодой прыгнул на палубу, приземлившись по-кошачьи мягко и легко. По тому, как его переброшенный через руку плащ тяжело качнул- ся, я понял, что в кармане плаща лежало что- то массивное. Он повернулся к команде, выпятив челюсть, и бегло окинул их взглядом. Анжело выдал подобие своей знаменитой улыбки и козырнул. — Добро пожаловать, сэр. Чабби тоже улыбнулся и пробормотал что-то, похожее на ругательство, что, однако, несомнен- но было теплым приветствием. Тип проигнориро- вал их, повернувшись, протянул Матерсону руку 28
и помог ему спуститься на палубу, где тот и оставался, пока его телохранитель внимательно осмотрел салон „Чайки". Затем Матерсон вошел внутрь, и я последовал за ним. Внутри у нас просто шикарно, не меньше, чем на сто двадцать пять тысяч фунтов стерлингов. Кондиционер охладил утренний горячий воздух, и Матерсон вздохнул с облегчением. Усевшись по- удобнее в одно из мягких кресел, он еще раз вы- тер платком лицо. — Это Майк Гатри, — указал он на телохра- нителя. Тот двигался по салону, проверяя иллю- минаторы, открывая двери и явно демонстрируя усердие. — Рад познакомиться, мистер Гатри. — Я улыбнулся свой самой обаятельной улыбкой, но он лишь, не глядя, помахал рукой. — Желаете выпить, господа? — спросил я, открывая бар. Оба взяли по кока-коле, мне же требовалось что-то покрепче, из-за похмелья и внезапно воз- никшей опасности. Первый же глоток холодного пива вернул меня к жизни. — Итак, господа, думаю, что могу предло- жить вам отличную морскую охоту. Не далее как вчера я поймал великолепный экземпляр; и все говорит за то, что нас ждет удача. Майк Гатри подошел и изучающе посмотрел на меня. У него были зеленые глаза с коричне- выми крапинками, будто ручной работы твид. — Мы не знакомы? — Не думаю, чтобы я имел это удовольствие. — Но ты из Лондона, не так ли? — уловил он акцент. — Я давно уехал оттуда, браток, — осклабил- ся я от уха до уха. 29
Он не ответил на улыбку и уселся напротив меня, положив руки на стол ладонями вниз и растопырив пальцы. Он все еще изучал меня. Крепкий орешек, чертовски крепкий. — Боюсь, что сейчас уже поздно, — бодро продолжал я. — Если вы желаете порыбачить в Мозамбикском проливе, нам надо выйти из га- вани часов в шесть. Однако завтра мы можем выйти пораньше... Матерсон прервет мою болтовню: — Посмотрите этот список, Флетчер, и скажи- те, чего из этого у вас нет. Он протянул мне сложенный лист бумаги, и я стал читать написанный от руки список. Это были принадлежности для спуска с аквалангом и подводных спасательных работ. — Так, значит, господа, вас не интересует ры- балка? — Старина Гарри изобразил удивление таким поворотом событий. — Нам надо провести небольшой поиск — вот и все. Я пожал плечами: — Кто платит деньги, тот и заказывает музы- ку; Мы к вашим услугам. — У вас есть все это оборудование? — Почти все. В мертвый сезон я за умеренную плату зани- маюсь прокатом аквалангов, что служит мне не- плохим подспорьем. У меня есть полный ком- плект снаряжения для подводных работ, а в ма- шинном отсеке „Чайки" — компрессор для за- правки аквалангов. — У меня нет только воздушных мешков и такого количества веревок. — Но их можно достать? 3Q
— Безусловно. У Матушки Эдди был хороший выбор всякой корабельной всячины, а отец Анжело умеет де- лать паруса. Он смог бы смастерить воздушные мешки за пару часов. — О’кей, добудь все это. Я кивнул. — Когда вы хотите отправиться? — Завтра утром. С нами будет третий. — Надеюсь, мистер Кокер сообщил вам, что это будет стоить пятьсот долларов в день. Кро- ме того, отдельная оплата за дополнительное оборудование. Матерсон наклонил голову и как будто со- брался встать. — Не желаете ли внести небольшой зада- ток? — вкрадчиво произнес я. Они застыли. Я заискивающе улыбнулся: — После долгой голодной зимы, мистер Ма- терсон, мне необходимо купить кое-какое снаря- жение и заполнить топливом баки. Матерсон достал бумажник и отсчитал триста фунтов пятерками. Затем своим мурлыкающим го- лосом он произнес: — Нам не понадобятся услуги вашей коман- ды, Флетчер. Мы втроем поможем вам управить- ся с судном. Я был ошеломлен, не ожидав такого поворота. — Но они должны получить полное жалова- нье, даже если вы и отказываетесь от их услуг. Я не могу взять с вас меньше. Майк Гатри, все еще сидевший напротив меня, резко наклонился вперед. — Ты слышал, что тебе сказано, Флетчер? Пусть твои негритосы остаются на берегу. 31
Я аккуратно сложил пачку пятифунтовых ку- пюр и опустил их в нагрудный карман, прежде чем посмотрел на Гатри. У него была отличная реакция, я заметил, как он весь напрягся под моим взглядом и впервые в его холодных глазах мелькнуло какое-то выражение. Это была враж- дебность. Он сознательно задел меня и полагал, что я отвечу ему тем же, и хотел этого, хотел расправиться со мной. Его руки все еще лежа- ли на столе, ладонями вниз. Я подумал, с каким удовольствием я сломал бы ему мизинцы попо- лам, словно сосиски. Я знал, что смог бы это сделать прежде, чем он успел бы пошевельнуть- ся, и эта мысль доставила мне удовольствие. Я был чертовски зол — у меня не много друзей, но я дорожу теми немногими, что у меня есть. — Ты слышал, парень, что я сказал? — про- шипел Гатри, а я опять вытащил на свет Божий глуповатую улыбку, подвесив ее под невообрази- мым углом на свое лицо. — Да, сэр, мистер Гатри, вы платите, наше дело подчиняться, — произнес я, хотя меня ду- шила ярость. Гатри откинулся назад, было заметно, что он разочарован. Это был настоящий громила, он лю- бил свою работу, и у меня возникло предчув- ствие, что мне придется его убрать. Эта мысль утешила меня и помогла продолжать глуповато улыбаться. Матерсон наблюдал за нами своими пронзи- тельными маленькими глазками. Его интерес был отчужденным и академическим: так ученый в ла- боратории наблюдает за поведением подопытных животных. Он понял, что противостояние пока закончилось мирно, и вновь заговорил мягким мурлыкающим голосом. 32
— Прекрасно, Флетчер, — сказал он, встал и направился к выходу на палубу. — Соберите сна- ряжение и будьте готовы встретить нас завтра в восемь утра. Они ушли, а я остался допивать свое пиво. Наверное, виною всему было похмелье, но меня начало охватывать весьма неприятное предчув- ствие. Может, оно и к лучшему, что Чабби и Анжело останутся на берегу. Я отправился сооб- щить им это. — У вас завтра выходной, — сказал я. — Эти двое ненормальные, так что ничего не поде- лаешь. У них какие-то секреты, и вас вычеркну- ли из списка участников. Я подсоединил баллоны аквалангов к компрес- сору „Чайки" для заправки, и мы покинули судно. Я пошел к Матушке Эдди, а Чабби с Анжело направились с моими эскизами воздушных меш- ков в мастерскую к отцу Анжело. Мешки были готовы к четырем, и я приехал за ними на своем пикапе. Привезя мешки на суд- но, я сложил их в ящик для хранения запасных парусов под палубными сиденьями. Затем в тече- ние часа проверял работу аквалангов и другого подводного снаряжения. На закате я сам отвел „Чайку" на якорную стоянку и уже собирался вернуться на берег, когда в голову мне пришла хорошая мысль. Я вернулся в салон и открыл дверцу машинного отсека. Вытащив винтовку из тайника, я вставил новый магазин, переключил ее на автоматический огонь, поставил на предохра- нитель и повесил обратно. Перед наступлением темноты, я взял свою старую сеть и отправился вброд через лагуну к 2—3712 83
главному рифу. В лучах заходящего солнца вода сверкала всеми оттенками пылающей меди. Уве- ренным движением руки я, как лассо, забросил сеть. Она наполнилась воздухом, словно пара- шют, и, очертив широкий круг, опустилась на стайку кефалей. Я потянул за веревку, и сеть сомкнулась, захватив пяток крупных, в половину моей руки, рыбин. Они отчаянно били хвостами в мокрых складках грубой рыбацкой сети. Вернувшись домой, я зажарил на углях две из них и поужинал на веранде. На вкус они были лучше горной форели. За стаканом виски я про- сидел до темноты. Обычно в это время суток меня охватывает умиротворение и, как мне ка- жется, появляется ясность в вопросе о смысле жизни. Этот вечер был совсем иным. Я был зол. На остров явились непрошенные гости и принес- ли с собой заразу, которая может погубить всех нас. Пять лет назад я бежал от этого, полагая, что нашел место, где мне ничто не угрожает, а теперь это все вернулось. Но, если честно при- знаться, в глубине души я чувствовал возбужде- ние, приятно щекотавшее нервы. Опять риско- вое дело, где нужны выдержка и хладнокровие. Я еще плохо представлял себе, что поставлено на карту, но уже знал, что ставки высоки и что противники мои — тоже ребята не промах. Меня снова вынесло на кривую дорогу, вы- бранную мной еще в семнадцать лет, когда я плюнул на университетскую стипендию, которой был удостоен, и, удрав из сиротского приюта Святого Стефана, что в северном Лондоне, от- правился навстречу приключениям. Соврав насчет своего возраста, я устроился на китобойное суд- но, направлявшееся в Антарктику. Там, у кромки 34
вечных льдов, я окончательно потерял вкус к академической карьере. Когда деньги, которые я заработал на юге, кончились, я записался в специальный батальон, где научился смертельному, но тонкому искусству насилия. Я воплощал это искусство в жизнь в джунглях Малайи и Вьетнама, а позже — в Конго и Биафре, пока однажды в далекой, зате- рянной в джунглях деревушке, где горели трост- никовые крыши, наполняя неподвижный душный воздух черным липким дымом, и мухи синим гу- дящим роем слетались на мертвые тела, мне не стало тошно. Я решил выйти из игры. В Южной Атлантике я полюбил море и теперь мечтал о том, чтобы обосноваться у него, пока- чиваясь в лодке долгими мирными вечерами. Но для этого нужны были деньги, много денег, так много, что заработать их можно было лишь моим прежним искусством. Ну, последний разок, поду- мал я и разработал свой план с предельной тща- тельностью. Мне нужен был напарник, и я вы- брал парня, которого знал еще в Конго. Вдвоем мы увели полную коллекцию старинных золотых монет из Британского музея нумизматики, что на Белгрейв-сквер. Три тысячи редких дорогих мо- нет легко поместились в средних размеров „ди- пломате": монеты римских цезарей и византий- ских императоров, первых государств Америки и английских королей — флорины и леопарды Эдуарда III, благородные пр £или Генрихов, ан- гелы Эдуарда IV, тройные соверены и одинар- ные, короны и розы времен правления Генриха VIII, пятифунтовые монеты Георга III и короле- вы Виктории. Три тысячи монет, за которые мож- но было выручить не менее двух миллионов дол- ларов, даже если продавать их тайком на „чер- ном" рынке. 2* 35
Тогда я совершил свою первую ошибку как профессиональный преступник: я доверился дру- гому преступнику. Когда я настиг его в грязном арабском отеле в Бейруте, я задал ему несколь- ко нелицеприятных вопросов, главным из кото- рых был такой: — Куда ты подевал дипломат с монетами? Из-под матраца он вытащил „бсретту" трид- цать восьмого калибра, мне пришлось защищать- ся, в результате чего у него оказалась сломана шея. Я не хотел его убивать, но еще сильнее я не хотел быть убитым. Я повесил на дверь таб- личку „Просьба не беспокоить" и первым же рей- сом улетел в Европу. Десять дней спустя поли- ция обнаружила дипломат с монетами в бюро за- бытых вещей на лондонском вокзале Паддинг- тон: Эта новость обошла первые полосы всех британских газет. Вторую попытку я предпринял на выставке бриллиантов в Амстердаме. Плохо изучив систе- му сигнализации, я пересек луч, который не за- метил. Агенты безопасности в штатском, нанятые организаторами выставки для ее охраны, столк- нулись со спешившей им навстречу от главного входа полицией. Получился неплохой спектакль с пальбой, в то время как абсолютно безоружный Гарри Флетчер прошмыгнул, никем не замечен- ный, в темноту ночи. За спиной у него раздава- лись крики и выстрелы. Я был уже на полпути в аэропорт „Схипол", когда противоборствующие стороны наконец-тб разобрались и прекратили огонь. Но было позд- но — сержант голландской полиции получил смертельное ранение в грудь. Я сидел, беспокой- но кусая ногти, окруженный бесчисленными бан- ками пива, в номере гостиницы „Холидей-Инн" 36
возле Цюрихского аэропорта и по телевизору на- блюдал, как бравый сержант боролся за свою жизнь. Мне чертовски не хотелось, чтобы на моей совести висела еще одна смерть, и я тор- жественно поклялся сам себе, что, если он умрет, мне не должно быть места под солнцем. Но сержант оказался живучим. Когда наконец врачи объявили, что его жизнь вне опасности, я почувствовал гордость за него. А когда услы- шал, что он получил повышение по службе — должность помощника инспектора и в придачу 5000 гульденов премии, — то совсем уверился, что был для него этакой крестной матерью-феей из сказки, за что мне полагается вечная благо- дарность. И все-таки эти две неудачи выбили меня из колеи. Я нашел место инструктора в школе наем- ников и в течение шести месяцев размышлял о своем будущем. В конце концов я решил риск- нуть еще раз. Теперь я тщательно подготовился к делу. Я отправился в Южную Африку, где без труда получил место оператора в фирме, обеспечиваю- щей сохранность золотых слитков при их транс- портировке из Южно-Африканского резервного банка в Претории на другие континенты. Около года я проработал на перевозке золо- тых слитков на сотни миллионов долларов и до- сконально изучил систему безопасности. Самым слабым звеном в ней, как я обнаружил, был Рим, но мне опять потребовалась помощь. На этот раз я обратился к профессионалам и цену установил такую, что им было выгоднее заплатить мне, чем вовсе убрать. Так я застраховал себя от преда- тельства. Все прошло гладко, как я и планировал. 37
Жертв не было: никто не был ранен шальной пулей, никому не раскроили череп. Мы просто вынули часть груза, положив взамен свинец. А две с половиной тонны золотых слитков были переправлены через швейцарскую границу в фур- гоне для перевозки мебели. В Базеле, в роскошных апартаментах какого- то банкира, обставленных бесценным антиквари- атом, с окнами, выходящими на быстрые воды Рейна, по которым величественно скользили бе- лые лебеди, я получил причитающуюся мне долю. Мэнни Резник подписал чек о переводе на мой зашифрованный счет ста пятидесяти тысяч фун- тов. — Ты еще вернешься, Гарри, — сказал он. — Ты узнал вкус крови, и ты вернешься. Отдохни как следует и возвращайся ко мне, если приду- маешь что-нибудь стоящее, вроде этого дела. Но он ошибся, я не вернулся. На взятой на- прокат машине я приехал в Цюрих, откуда вы- летел в Париж. В туалете аэропорта „Орли" я сбрил бороду и из ячейки камеры хранения вы- нул „дипломат", в котором лежал паспорт на имя Гарольда Дел вилл а Флетчера. Затем рейсом „Пан-Америкэн" я перебрался в Австралию, в Сидней. „Морская чайка" обошлась мне в сто двадцать пять тысяч фунтов стерлингов, и я с хорошим запасом топлива прошел на ней через океан две тысячи миль до острова Сент-Мари. Во время этого путешествия мы с „Чайкой" полюбили друг Друга. На Сент-Мари я купил себе двадцать пять акров* уединения. Среди пальм высоко над бе- *1 акр=4046,86 кв. м — Здесь и далее примеч. пер. 88
лым песчаным пляжем я своими руками выстроил дом — четыре комнаты, крытая тростником кры- ша, просторная веранда. Если не считать редких случаев, когда обстоятельства вынуждали меня браться за ночные рейсы, мне удавалось не сби- ваться с пути истинного. Было уже поздно, когда я вырвался из плена воспоминаний. В лунном свете прилив подкрады- вался к пляжу. Я бросил прощальный взгляд на море и вернулся в дом, где и заснул сном невин- ного младенца. На следующий день вся компания появилась вовремя — Чарли Матерсон держал свою коман- ду в узде. Они вышли из такси у начала приста- ни. К этому времени „Чайка" сияла от носа до кормы, оба ее мотора нежно урчали. Я наблюдал за их приближением, сосредото- чив все свое внимание на третьем в их компании. Он оказался совсем не таким, как я ожидал: вы- сокий и подтянутый, с открытым дружелюбным лицом и темными мягкими волосами. В отличие от других, его лицо и руки были покрыты тем- ным загаром, отчего зубы казались очень круп- ными и белыми. Одет он был в джинсовые шор- ты и белую водолазку. У парня были широкие плечи отличного пловца и крепкие руки. Я понял, что нырять с аквалангом будет он. На его плече висел большой рюкзак с при- надлежностями. Он нес его без видимых усилий, хотя было заметно, что рюкзак достаточно тя- жел; при этом он дружелюбно беседовал со сво- ими спутниками, которые односложно отвечали ему. Они шли по обе стороны от него, словно тю- ремные конвоиры. 39
Поравнявшись с „Чайкой", он взглянул на меня, и я увидел, что он молод и полон нетерпе- ния. Это сразу бросалось в глаза, напоминая мне меня самого десятью годами раньше. — Привет! — произнес он с непринужденной обворожительной улыбкой. Да, парень был чер- товски красив. — Салют! — ответил я. У меня сразу возникло к нему чувство сим- патии. Казалось непонятным, как его угораздило попасть в эту волчью стаю. Следуя моим указа- ниям, они отдали швартовы, и по этому нетруд- ному упражнению я понял, что новый парень — единственный из них, кто умеет обращаться с не- большими судами. Когда мы вышли из гавани, они с Матерсо- ном поднялись ко мне в рубку. Матерсон слегка взмок и запыхался после непродолжительной, но непривычной работы. Он представил мне нового члена их коллектива. — Это Джимми, — сказал он, переводя дух. Мы пожали руки, и я на глаз определил его возраст — чуть больше двадцати. Разглядев его вблизи, у меня не было оснований менять свое первоначальное мнение о нем. У него был спокой- ный, даже невинный, взгляд серо-синих глаз, а рукопожатие было сухим и крепким. — Она у тебя просто чудо, шкипер, — произ- нес он. Это мне так же приятно было слышать, как если бы матери сказали, что ее ребенок — истин- ный ангел. — Да, старушка еще ничего, — признал я. — Тринадцать-четырнадцать метров в длину? — Четырнадцать, — ответил я. Он все боль- ше нравился мне. 40
— Джимми укажет вам, куда идти, а вы должны выполнять его указания, — сказал мне Матерсон. — Прекрасно, — ответил я. — Это не указания, мистер Флетчер, — сму- тился парень. — Просто я буду говорить вам, куда следовать. — Хорошо, Джим. Я доставлю вас туда. — Как только отойдем от острова, поверните на запад. — И как долго идти в этом направлении? — спросил я. — Мы хотим пройти вдоль африканского по- бережья, — вмешался Матерсон. — Замечательно, просто великолепно! — ска- зал я. — Но разве вам не известно, что там не вывешивают приветственных флагов, когда при- ближаются чужаки? — Постараемся держаться подальше от берега. Я на мгновение задумался. Меня очень под- мывало вернуться на Адмиралтейскую пристань и высадить всю эту компанию на берег. — И куда вам надо — севернее или южнее устья реки*? — Севернее, — сказал Джимми. Это меняло дело в лучшую сторону. К югу от устья реки побережье патрулируется вертолетами, нечего было и думать соваться в их территори- альные воды. Днем бы я туда не пошел ни за какие деньги. К северу побережье было более пустынно. Возле Зинбаллы курсировало единственное спаса- тельное судно, и если вдруг оказывалось, что его *Имеется в виду пограничная река Рувума, разделя- ющая Танзанию и Мозамбик. 41
моторы были в исправности, что случалось не чаще одного-двух раз в неделю, то команда, скорее всего, находилась в полном бесчувствии, напившись пальмовой самогонки, которую здесь производили повсеместно. Когда же и команда и моторы одновременно находились в рабочем со- стоянии, что бывало крайне редко, они могли де- лать не более пятнадцати узлов. Моя „Чайка", если ее хорошенько попросить, в любой момент могла дать двадцать два. Последним аргументом в нашу пользу было то, что я мог провести свою яхту через лабиринт прибрежных рифов и островков в самую темную ночь при ревущем муссоне, в то время как мне по опыту было известно, что шкипер спасатель- ного судна, как правило, избегает подобных эк- стравагантностей. Даже в ясный солнечный день, когда море спокойно и дует лишь бриз, он пред- почитает тишину и умиротворенность залива Зин- балла. Поговаривали, что он ужасно страдает от морской болезни и свой нынешний пост получил потому, что его отправили подальше от столицы, где, будучи министром в правительстве, он ока- зался замешанным в одном неприятном дельце: никто не мог объяснить, куда в больших коли- чествах исчезала зарубежная гуманитарная по- мощь. С моей точки зрения, это была идеальная кандидатура на данную должность. — Ну ладно, — согласился я, повернувшись к Матерсону. — Но, боюсь, ваша просьба бу- дет стоить вам еще двести пятьдесят долларов в день — за риск принято платить. — Боюсь, что вы правы, — мягко произ- нес он. Я провел „Чайку" недалеко от Устричного мыса. Было ясное утро, в высоком чистом небе 42
изредка появлялись небольшие облачка, повисая над островками мягкими, ослепительно белыми комками. Стремительный разбег океанских ветров встре- чал здесь мощную преграду в виде африканского побережья, и они меняли направление. Мы шли сквозь эти ветры прямо в прибрежный пролив между коралловыми рифами. Время от времени порывы встречного ветра покрывали бледно-зе- леные воды темной рябью, а иногда на гребнях волн появлялись белые барашки. Моя „Чайка" это просто обожала, потому что получала воз- можность порезвиться и повертеть попкой. — Вы ищете что-то конкретное или просто так? — как бы невзначай спросил я. Джимми уже повернулся ко мне и даже от- крыл рот, чтобы ответить. Он просто сгорал от нетерпения, в его серых глазах плясали огоньки. — Просто так, — опередил его Матерсон с холодными нотками в голосе, и на его лице по- явилось угрожающее выражение. Рот Джимми тотчас же закрылся. — Я знаю эти воды — каждый островок, каждый риф, — и мог бы помочь вам сэкономить много времени и немного денег. — Это очень любезно с вашей стороны, — с издевкой в голосе поблагодарил меня Матер- сон, — однако я полагаю, что мы справимся и сами. — Что ж, хозяин — барин, — пожал я пле- чами. Матерсон взглянул на Джимми и кивком го- ловы приказал ему следовать за ним. Они оста- новились у кормовых поручней на корме, и Ма- терсон что-то спокойно и твердо выговаривал ему минуты две. Я видел, как Джимми густо по- 43
краснел: выражение его лица изменилось, и он по-мальчишески надулся. Было ясно, что ему как следует промыли мозги на предмет соблюдения конспирации и безопасности. Когда он вернулся в рубку, то весь кипел от гнева, и я впервые отметил решительную линию его подбородка. „Да, это не просто смазливый парень", — подумал я. Явно по приказу Матерсона из салона по- явился горилла Гатри и установил рабочее кресло так, чтобы сидеть лицом к рубке. Затем он раз- валился в кресле, но даже расслабившись, по- ходил на отдыхающего леопарда — так сильно сквозила в нем готовность к насилию. Он наблю- дал за нами, перекинув ногу через подлокотник кресла, а на его коленях был сложен полотняный пиджак, в кармане которого угадывалось нечто тяжелое. „Веселенькое дело!" — усмехнулся я про себя. Я провел „Чайку" между островами, по спокой- ной полосе прозрачной зеленоватой воды, а из глубины на нас недружелюбно, как зловещие монстры, поглядывали рифы. Островки были опо- ясаны ослепительно белыми, словно снежные суг- робы, полосками кораллового песка и кое-где по- крыты темной густой растительностью, над кото- рой возвышались изящные стволы пальм. Их вер- хушки колыхались, обдуваемые слабым пассатом. В течение долгого дня мы бесцельно плыли вперед, и я пытался уловить хотя бы слабый на- мек на то, куда же мы, собственно, направляем- ся. Однако Джимми после инцидента с Матер- соном не раскрывал рта и дулся. Он извлек из рюкзака навигационную карту и иногда просил меня изменить курс, после того как я показывал ему наше положение. На карте не было никаких 44
внешних пометок, но исподтишка изучив ее, я понял, что нас интересовал участок шириной от пятнадцати до тридцати миль к северу от широ- кого устья Рувумы, примерно в шестнадцати ми- лях от берега. На этом участке располагалось, наверное, сотни три островков самых разных раз- меров — площадью от нескольких соток до мно- гих квадратных километров. Довольно-таки боль- шой стог для поиска в нем иголки. Я не имел ничего против. Мне нравилось на- ходиться в рубке „Чайки", ощущая ее мерное по- качивание, спокойно плыть по морским протокам, наблюдая за жизнью морских птиц и животных. Не мог испортить мое настроение даже вид Майка Гатри, развалившегося в рабочем кресле. Мне было видно, как сквозь его не слишком гу- стую шевелюру розовела ранняя лысина. „Жарь- ся, идиот!" — думал я. Контракт не обязывал меня предупреждать его о коварстве тропическо- го солнца. С наступлением сумерек мы вернулись домой. На следующий день на Гатри было жалко смо- треть — воспаленное лицо, намазанное белым жиром, широкая матерчатая шляпа на голове. Его морда даже сквозь жир горела, словно габа- ритный огонь океанского лайнера. К полудню следующего дня мне стало совсем скучно. Джимми предпочитал хранить молчание, и хотя его настроение несколько улучшилось, не- обходимость соблюдения конспирации давила на него так, что он, скажем, секунд тридцать раз- мышлял перед тем, как согласиться выпить ча- шечку кофе. Скорее для того, чтобы хоть чем-нибудь за- няться, нежели наловить рыбы к обеду, я, увидев 45
впереди по курсу стаю сардин, отдал штурвал Джимми. — Иди в этом направлении, — сказал я ему и спустился вниз. Гатри лениво наблюдал за мной, его лицо по- прежнему было вспухшим и красным. Я заглянул в салон и увидел, что Матерсон, стоя у откры- того бара, смешивал себе джин с тоником. „За семьсот пятьдесят баксов в день он имеет на это право", — решил я. Он уже второй день не по- казывался на палубе. Вернувшись к маленькому рундучку со снастя- ми, я выбрал пару лесок с крючками и забросил их в воду. Мы шли наперерез стае; я поймал ры- бину и вытащил ее, бьющую хвостом и сверкаю- щую золотом на солнце. Затем я смотал лески, положил их на место, взял тяжелый рыбацкий нож для разделки наживки и провел им пару раз по оселку, чтобы освежить лезвие. Затем я вспо- рол рыбе брюхо от хвоста до самых жабер, вы- тащил окровавленные внутренности и бросил их за борт. Тотчас же пара чаек, до этого круживших над нами, с жадным криком бросилась на добы- чу. Их шум привлек других, и в считанные мину- ты мы оказались в гуще хлопающих крыльев и оглушительных криков. Однако шум был не на- столько силен, чтобы заглушить металлический щелчок за моей спиной. Я безошибочно узнал звук взводимого курка пистолета. Дальше я дей- ствовал исключительно инстинктивно. Не раздумывая, я крепко сжал свой рыбацкий нож, приготовившись метнуть его, резко повер- нулся, пригнувшись к палубе, занес над плечом правую руку и чуть было не бросил нож, остано- вившись в самый последний момент. 46
В правой руке Гатри был большой старомод- ный военно-морской пистолет сорок пятого кали- бра*, настоящее оружие убийцы. Таким можно проделать в человеке дыру, сквозь которую сво- бодно проедет лондонское такси. Со своей сторо- ны, я мог бы пригвоздить Гатри к спинке рабо- чего кресла лезвием тяжелого ножа, но его спас- ли две вещи. Во-первых, сорок пятый был на- правлен не на меня, а во-вторых, на красном лице Гатри было выражение забавного замеша- тельства. Усилием воли я удержал занесенную для броска руку, и мы уставились друг на друга. Он понял, что подошел слишком близко к роко- вой черте, и улыбнулся своими распухшими губа- ми, но улыбка эта была довольно фальшивой и неубедительной. Я выпрямился и воткнул нож в доску для разделки приманки. — Сделай одолжение, — сказал я ему спокой- но, — не играй с этой штуковиной у меня за спи- ной. Он засмеялся, самообладание вернулось к нему, он покрутился в кресле, прицелился куда- то за корму и дважды выстрелил. Гром выстре- лов на. мгновение даже заглушил мотор „Чайки". Легкий ветерок развеял запах пороха, и две чайки превратились в месиво из крови и перьев — тяжелые пули разорвали их в клочья; собратья по стае бросились в разные стороны с испуганными криками. То, как птицы были разо- рваны выстрелами, не оставляло сомнения в том, что Гатри зарядил свою пушку разрывными пу- *По традиции в Англии и США калибр оружия опре- деляется в процентах от дюйма (2,54 см); так, сорок пятый калибр соответствует 11,4 мм, тридцать вось- мой — 9,6 мм и т.д. 47
лями. При этом пистолет становился страшнее винтовки. Он снова развернулся в кресле лицом ко мне и дунул в ствол пистолета на манер Джона Уэйна*. Тяжелое оружие было для него вроде игрушки. — Чистая работа, — похвалил я и повернулся, чтобы подняться в рубку. В. этот момент в две- рях салона показался Матерсон со стаканом в руке и, когда я поравнялся с ним, тихо сказал своим мягким мурлыкающим голосом: — Теперь я знаю, кто вы. Нам все казалось, что мы вас знаем, и это не давало нам покоя. Я внимательно посмотрел на него, а он, глядя мимо меня, крикнул Гатри: — Знаешь, кто это такой? Гатри покачал головой. Видно, он все еще не мог рискнуть раскрыть рот после пережитого шока — Ну, вспомни, у него тогда была борода — на том полицейском снимке. — Господи! — воскликнул Гатри. — Это же Гарри Брюс! Я испытал легкий шок, услышав это имя спу- стя столько лет. Мне хотелось надеяться, что оно похоронено навсегда —— Рим, — сказал Матерсон. — Кража золота. — Здорово он ее провернул, — щелкнул паль- цами Гатри. — Я был уверен, что знаю этого парня. Меня сбила с толку борода. — Боюсь, джентльмены, вы ошиблись адре- сом, — сказал я, из последних сил стараясь со- *Джон Уэйн (1907—1979) — американский киноак- тер, исполнитель ролей ковбоев, шерифов в фильмах- вестернах. 48
хранить спокойствие. Но мозги мои лихорадочно работали, взвешивая последствия их открытия. Они видели полицейский снимок. Где? Когда? Может, это стражи порядка — или они по дру- гую сторону барьера? Мне требовалось время для размышлений, и я поднялся в рубку. — Я виноват, — пробормотал Джимми. — Мне следовало предупредить вас, что он воору- жен. — Да уж, — задумчиво сказал я, — не по- мешало бы. Мысли лихорадочно проносились у меня в го- лове. Первое, что пришло на ум, опять толкало меня на преступление... Их следовало убрать. Они вторглись в мою размеренную жизнь, об- наружили мое убежище, и существовал только один действительно надежный способ обезопа- сить себя. Я взглянул на палубу, но Гатри и Ма- терсон уже скрылись в салоне. Несчастный слу- чай, который ликвидировал бы обоих, легко мо- жет случиться на борту небольшого суденышка, где новичку нетрудно попасть в беду. Да, их надо убрать. Я посмотрел на Джимми, и он улыбнулся мне в ответ: — У вас Хорошая реакция. Майк чуть не об- мочился от страха. Он уже приготовился полу- чить нож в горло. „И мальчика тоже?" — спросил я себя. Если я уберу тех двоих, этого придется присоединить к их компании. Я внезапно ощутил подступаю- щую к горлу тошноту, какую впервые испытал в деревне Биафры. — Все в порядке, шкипер? — обеспокоенно спросил Джимми. Видимо, он что-то понял по моему лицу. — Все в порядке, Джим, — успокоил я 49
его. — Почему бы тебе не сходить за баночкой пива? Пока он был внизу, я принял решение. Мы за- ключим сделку. Я был уверен, что и они не же- лали, чтобы об их деле стало известно всем и каждому. Я куплю секрет за секрет. Кто знает, возможно, к такому же решению пришли и в са- лоне. Я закрепил штурвал и, ступая как можно тише, подошел к краю рубки, где находилось от- верстие вентиляционной трубы, которая в салоне находилась над столом. Я давно обнаружил, что эта труба может служить отличным подслушива- ющим устройством, доносившим звуки из. салона до рубки. Однако эффективность его зависела от нескольких условий, главными из которых были сила и направление ветра, а также положение го- ворившего в салоне. Ветер дул с кормы, его порывы проникали в рубку и заглушали часть разговора в салоне. Однако Джимми, по-видимому, стоял прямо под вентиляционным отверстием. Его голос доносился четко, когда не заглушался ветром. — Но почему вы не спросите его сейчас? — настаивал он. Ответ я не расслышал из-за порыва ветра, а когда ветер стих, до меня снова донесся голос Джимми: — Если вы сделаете это сегодня, то куда вы... И снова порыв ветра. — ...чтобы попасть к раннему рассвету, нам придется... Похоже, разговор шел о том, когда и куда им отправляться. Я слегка удивился: что им даст, если они успеют к раннему рассвету, а Джимми снова сказал: 50
— Если ранний рассвет будет... Я напряг слух, ожидая, что он скажет даль- ше, но секунд на десять ветер совершенно заглу- шил их разговор. — Не понимаю, почему мы не можем... — с чем-то не соглашался Джимми. Внезапно резко и твердо донесся голос Га- три — должно быть, он подошел к Джимми, мо- жет быть, даже угрожая ему: — Послушай, Джимми, крошка, это не твоего ума дело. Твое дело найти эту чертову штукови- ну, и пока не заметно, чтобы это у тебя хорошо получалось. Наверное, они снова отошли в сторону, так как их голоса стали невнятными, и я услышал, как открылась дверь салона. Я быстро вернулся к штурвалу и отпустил стопор как раз в тот мо- мент, когда над палубой рубки показалась голо- ва Джимми, поднимавшегося по трапу. Он про- тянул мне банку пива, и мне показалось, что вер- нулся он более спокойным. Из его манер исчезла настороженность. Он улыбнулся мне доверчиво и дружелюбно: — Мистер Матерсон говорит, что на сегодня хватит. Мы возвращаемся домой. Я развернул „Чайку" через течение, и мы вер- нулись на остров с запада, мимо Черепашьего за- лива. Я бросил взгляд на пальмы, среди которых мог различить свой домишко, и почувствовал вне- запное, леденящее душу, ощущение утраты. Судьба сдала новую колоду карт: впереди была большая игра, ставки были слишком высоки для меня, но выйти из игры я уже не мог. Однако я подавил приступ отчаяния и повер- нулся к Джимми. Я решил воспользоваться его новым доверительным отношением ко мне, чтобы 51
выудить, из него побольше ценной информации. Мы непринужденно болтали, пока „Чайка" дви- галась вдоль пролива по направлению к главной гавани острова. По-видимому, его уверили, что я теперь не представляю для них опасности. Мое криминальное прошлое даже несколько располо- жило ко мне эту волчью стаю. Теперь они могли определить, что к чему. Они нащупали рычаг, с помощью которого могли управлять мной, однако я был уверен, что они не объяснили всех об- стоятельств малютке Джимми. Несомненно, он вздохнул свободнее, получив возможность дер- жаться со мной естественно. В нем совершенно не было настороженности, он был открытой, дру- желюбной натурой. Об этом свидетельствовал и тот факт, что, хотя его фамилию скрывали от меня как военную тайну, у него на шее болта- лась цепочка с медальоном для врачей, преду- преждающим, что Дж. А. Норт — его владе- лец — не переносит пенициллина. Теперь он отбросил в сторону свою прежнюю сдержанность, и я потихоньку вытягивал из него крохи информации, возможно, полезной мне в бу- дущем. Я по собственному опыту знал, что бо- лее всего нам вредит, если мы чего-то не знаем. Тему для разговора я выбрал такую, которая, на мой взгляд, могла окончательно расположить его ко мне. — Видишь риф на той стороне пролива, что мы только что прошли? Это риф Чертовой рыбы. Глубина там метров двадцать пять со стороны моря. Там любят собираться самые крупные рыбы.. В прошлом году я загарпунил одну, кило- граммов на двести с гаком. — Двести! — воскликнул он. — Это же поч- ти четыреста пятьдесят фунтов! 52
— Точно, в пасть ей можно было засунуться по самые плечи! Это растопило последний ледок недоверия. Оказывается, Джимми изучал историю и филосо- фию в Кембридже, но проводил слишком много времени в морских экспедициях, из-за чего ему и пришлось бросить университет. Теперь он вла- дел небольшой компанией по продаже подводно- го снаряжения. Это позволяло ему не только за- рабатывать на жизнь, но и давало возможность нырять почти каждый день. Он принимал част- ные заказы, а иногда выполнял поручения прави- тельства или флота. Несколько раз в его расска- зе проскользнуло имя Шерри, и я осторожно по- интересовался: — Подружка или жена? Он улыбнулся: — Старшая сестра. Она — мое спасение. Она ведет бухгалтерию и следит за магазином и про- чей ерундой. Произнес он это таким тоном, что не остава- лось никаких сомнений в том, что он думает о всяких там дебетах-кредитах и расшаркиваниях перед посетителями. — Она просто помешалась на морских ракови- нах и только на них делает две тысячи в год, — продолжал парень. Однако он так и не объяснил мне, как ока- зался в такой сомнительной компании и что он, собственно, делает здесь, бросив на произвол судьбы свой спортивный магазинчик в другом по- лушарии. Я высадил их на Адмиралтейской пристани и еще до наступления темноты отвел „Чайку" на заправку к хранилищам. компании „Шелл". 53
* * * В тот вечер я поджарил на углях пойманную днем рыбу, подрумянил прямо в кожуре пару крупных бататов, запил все это холодным пивом и, сидя на веранде, слушал шум прибоя. Внезап- но между стволами пальм я увидел приближаю- щиеся огни машины. Такси остановилось возле моего пикапа, водитель остался в машине, а пас- сажиры поднялись по ступенькам ко мне навстре- чу. Джимми они оставили в „Хилтоне** и прибыли вдвоем — Матерсон и Гатри. — Может, выпьете? — Я указал на бутылки и ведерко со льдом, стоявшие на сервировочном столике. Гатри налил им обоим джина, и Матер- сон уселся напротив меня, наблюдая, как я до- едаю рыбу. — Я кое-кому позвонил, — сказал он, когда я отодвинул тарелку, — и мне сказали, что Гар- ри Брюс исчез в июне пять лет назад, и с тех пор о нем не слышали. Я разузнал хорошенько и выяснил, что три месяца спустя в Гранд-Харбор приплыл Гарри Флетчер — из Сиднея, Австра- лия. — Вот как? — Я вытащил из зубов малень- кую рыбью косточку и закурил длинную черную Индийскую сигару. — Хочу кое-что добавить. Некто, кто хоро- шо знал его, утверждает, что у Гарри Брюса на левой руке есть шрам от ножевого ранения, — промурлыкал он, и я не смог удержаться, чтобы не взглянуть на тонкую линию, пересекавшую мое предплечье. Шрам потемнел с годами и стал менее заметен, но все еще выделялся на фоне за- горелой кожи. — Но все это может быть простым совпаде- нием, — сказал я и затянулся. 54
Сигара была крепкой и ароматной, у нее был вкус моря, солнца и специй. Я был спокоен — они пришли заключить сделку. — Да, конечно, может, — согласился Матер- сон и с любопытством огляделся. — А вы тут мило устроились. Уютно, не правда ли? — Да-да, здесь мило и уютно. Но ради этого приходится прилично вкалывать. — Однако это не сравнить с шитьем почто- вых мешков в тюрьме или работой в камено- ломне. — Пожалуй, вы правы. — Джеймс собирается задать вам завтра не- сколько вопросов. Не обижайте его, Флетчер. Когда мы покинем остров, вам придется забыть о том, что вы нас когда-либо вцдели. Ну а мы, со своей стороны, никому не скажем об этих странных совпадениях. — Мистер Матерсон, сэр, у меня ужасная па- мять, — заверил я его. После разговора, подслушанного мною в са- лоне „Чайки", я ожидал, что они попросят меня выйти в море рано утром, так как им почему-то был важен ранний рассвет. Однако никто из них даже не вспомнил об этом. Когда они ушли, я понял, что не усну, и отправился по берегу вдоль излучины к Бараньему мысу, чтобы полюбоваться всходящей над пальмами луной. Я просидел там до полуночи. На следующее утро я не обнаружил шлюпки у пристани, но перевозчик по кличке Окорок перевез меня в своей лодке до якорной стоянки „Чайки". Когда мы подплыли, шлюпка была при- вязана к ней, и я разглядел знакомую фигуру, маячившую на палубе. 55
— Эй, Чабби! — Я прыгнул на борт. — Не- ужели твоя благоверная выставила тебя из по- стели? Даже в слабом утреннем свете было видно, что палуба „Чайки" надраена до блеска, а все ме- таллические ее части отполированы. Наверное, он трудился тут не менее двух часов. Чабби обожа- ет „Чайку" почти так же, как и я. — Она выглядела, как городской нужник, Гарри, — проворчал он. — Ну и компания у тебя на борту — такие свиньи. — Он смачно плюнул за борт. — Никакого уважения к судну, вот что я тебе скажу. Он приготовил мне кофе, крепкий и аромат- ный, какой умеет варить только он, и мы выпили его в салоне. Чабби хмурился над своей кружкой и дул на дымящийся черный напиток. Он явно что-то хотел сказать мне. — Как там Анжело? — осведомился я. — Развлекает раванских вдовушек. На острове не хватает работы для всех тру- доспособных мужчин, поэтому многие из них по трехлетнему контракту отправляются работать на станцию спутниковой связи или военно-морскую базу США на острове Равано. Их молодые жены, так называемые раванские вдовушки, оста- ются дома. А все островитянки славятся своей горячей кровью и дружелюбным обхождением. — Анжело совсем свихнулся. С самого поне- дельника у него одни бабы на уме. — В ворча- нии Чабби я уловил завистливые нотки. Миссис Чабби держала его на коротком поводке. Он с шумом потягивал кофе. — Как твои клиенты, Гарри? — Платят нормально. — Но рыбу вы не ловите. — Он наконец 56
взглянул на меня. — Я наблюдал за вами с вер- шины Кули-пика. Вы не уходите в пролив, а ра- ботаете вблизи берега. — Ты прав, Чабби, — признал я. Он снова отхлебнул кофе. — Послушай, Гарри, не спускай с них глаз. Будь осторожнее, слышишь? Не нравятся мне эти двое. О парне ничего сказать не могу, но у этой парочки рожи подозрительные. — Я буду осторожен, Чабби. — Ты ведь знаешь новую девушку в гостини- це — Марион? Ну та, что пришла работать на сезон? Я кивнул. Это было изящное веснушчатое со- здание лет девятнадцати, с красивыми стройными ногами, смелыми глазами и озорной улыбкой. — Так вот, прошлой ночью она пошла с этим белобрысым, ну, что с красной рожей. Я знал, что девушки, обслуживающие отель, иногда совмещали приятное с полезным и предо- ставляли некоторым клиентам отеля услуги, вы- ходящие за рамки их служебных обязанностей. Такого рода деятельность не вызывала общест- венного осуждения на острове. — Ну и?.. — Я ждал, что Чабби скажет дальше. — Так он избил ее, Гарри, избил до синя- ков. — Чабби снова отхлебнул из кружки. — А потом отвалил ей столько денег, что она не посмела заявить в полицию. Теперь Майк Гатри нравился мне еще меньше. Только подонок мог обидеть такую девушку, как Марион. Я хорошо знал ее. Она воспринимала жизнь с невинностью ребенка, а амурные похож- дения только придавали ей некое очарование. 57
Я вспомнил о своем намерении убрать Гатри — что ж, это намерение не должно пропасть втуне. — Они дурные люди, Гарри, я хочу тебя пре- дупредить. — Спасибо, Чабби. — И нс давай им устраивать на „Чайке* бес- порядок, — добавил он обвиняюще. — И салон и палуба — настоящий свинарник, черт побери. Он помог мне подогнать „Чайку* к Адмирал- тейской . пристани, а затем отправился домой, все еще что-то недовольно бормоча себе под нос. Навстречу ему попался Джимми, и он бросил на парня уничтожающий взгляд, который должен был испепелить того на месте. Джимми был бодр, весел и уверен в себе. — Привет, шкипер! — крикнул он и спрыгнул на палубу. Мы прошли с ним в салон выпить кофе. — Мистер Матерсон сказал, что у тебя ка- кие-то вопросы ко мне. Верно? — Послушайте, мистер Флетчер, я хочу, чтобы вы знали. Я не хотел вас обидеть, но я был вы- нужден молчать. Это не я, мне было приказано. — Конечно же, — сказал я. — Все в поряд- ке, Джимми. — Мне давно уже следовало попросить вас о помощи, а не блуждать наугад, как до сих пор. Как бы то ни было, теперь мне это разрешено. Сказав это, он сообщил мне больше, чем мог- ло показаться на первый взгляд, и я несколько изменил свое мнение о мистере Джеймсе. Было ясно, что он владел какой-то информацией и не желал делиться ею с остальными. Это был его страховой полис, и, видимо, это он настоял на встрече со мной наедине, чтобы его страховой по- лис по-прежнему имел силу. 58
— Шкипер, мы ищем остров, вполне опреде- ленный остров. К сожалению, я не могу вам ска- зать, зачем мы его ищем. — И не надо, Джимми. Все о’кей. „А какая тебе от этого выгода, Джеймс Норт? — подумал я про себя. — Чем оплатят твой труд эти шакалы, когда ты найдешь свой замечательный остров? Не будет ли это чем- то похуже, чем твоя аллергия на пенициллин?" Я взглянул в его красивое лицо и почувствовал неожиданную симпатию к нему — наверное, при- чиной тому были его молодость и неопытность и тот восторг, с которым он воспринимал этот злобный и усталый мир. Я завидовал ему и восхищался им, и не хо- тел бы видеть его поверженным и втоптанным в грязь. — Джим, а ты хорошо знаешь своих друж- ков? — спросил я, и этот вопрос застал его врас- плох. Он моментально как-то сник. — Достаточно хорошо, — ответил он. — А в чем дело? — Ты знаком с ними чуть больше месяца, — сказал я наугад и по выражению его лица по- нял, что не ошибся. — А я знаю эту породу всю жизнь. -— Я не понимаю, какое это имеет отношение к делу, мистер Флетчер, — сказал Джим жестко. Я обращался с ним, как с ребенком, и это ему не нравилось. — Послушай, Джимми, брось ты эту затею, какой бы она ни была. Брось, да и все тут, и возвращайся в свой магазинчик. — Вы сошли с ума, — возразил он. — Вы не понимаете... — Я все понимаю, Джим, еще как понимаю. 59
Я шел той же дорожкой и знаю, чем это может кончиться. — Я сам позабочусь о себе. Не надо обо мне беспокоиться. Сквозь загар был видно, что он покраснел, а в его взгляде был вызов. Несколько мгновений мы смотрели друг другу в глаза, и я понял, что зря трачу силы и эмоции. Если бы со мной в его возрасте кто-либо заговорил в подобном тоне, я бы решил, что передо мной выживший из ума старикашка. — Ну, ладно, Джим, я молчу, но я тебя пре- дупредил. Как бы хладнокровно ты ни играл, ты все равно проиграешь, вот и все. — О’кей, мистер Флетчер. — Хорошее настро- ение вернулось к нему, и он улыбнулся своей обезоруживающей улыбкой. — Спасибо за совет. — Давай поговорим об острове, — предложил я, и он окинул взглядом салон. — Пойдемте в рубку, — сказал он. В рубке он достал с полки для карт старый блокнот и огрызок карандаша. — По моим прикидкам, он лежит милях в ше- сти—девяти от африканского берега и милях в десяти—тридцати к северу от устья Рувумы. — Но это же чертовски огромный квадрат для поисков, Джим! Ты, наверное, и сам это за- метил за последние дни. Что еще ты знаешь об этом острове? Он минуту поразмышлял и нехотя извлек не- сколько монеток из своего кошелька. Взяв каран- даш, он начертил поперек листа горизонтальную линию. — Уровень моря, — сказал он, а затем над линией начертил рельеф: он начинался низко, за- тем круто вздымался тремя острыми пиками и 60
резко обрывался с другой стороны. — Вот так выглядит силуэт острова с моря. Три холма из вулканического базальта. Голые скалы и почти никакой растительности. — „Старики", — моментально узнал я. — Но ты порядком ошибся в расчетах. От берега это будет миль двадцать. — Но их видно с материка? — быстро спро- сил он. — Они должны быть видны с материка. — Конечно, с вершин материковых холмов видно далеко, — сказал я, а он, вырвав лист из блокнота, тщательно порвал его на мелкие клоч- ки и выбросил их в воду. — И как это далеко на север от устья реки? — Он снова обернулся ко мне. — По моим прикидкам, миль шестьдесят— семьдесят, — сказал я. Джим задумался. — Да, вполне возможно, что это так. Все за- висит от того, сколько времени потребуется на... — Он не закончил фразу, видимо, следуя моему совету вести игру хладнокровно. — Вы до- ставите нас туда, шкипер? Я кивнул. — Но это будет неблизкий путь, и придется ночь провести на судне. — Я пойду за ними, — сказал он, загораясь нетерпением. Сойдя на причал, он обернулся и взглянул на меня. — Насчет острова, как он выглядит и все та- кое, — не стоит об этом говорить с ними. О’кей? — О’кей, Джим, — улыбнулся я ему. — Иди- иди! Я спустился в салон, чтобы взглянуть на большую навигационную карту. „Старики" были 61
самой высокой точкой базальтовой гряды — длинного рифа, протянувшегося вдоль материка на двести миль. Он то исчезает под водой, то появляется снова, образуя постоянную структуру среди разбросанных там и сям островков и отме- лей. Остров был отмечен как безводный и необи- таемый, а замеры глубины эхолотом указывали на несколько глубоководных проходов в окружа- ющих его рифах. И хотя он лежал далеко на се- вер от моих обычных маршрутов, я был там год назад с морской биологической экспедицией из Лос-Анджелеса, изучавшей особенности размно- жения зеленых черепах, которые водились там в неимоверном количестве. Тогда мы разбили лагерь и прожили три дня на соседнем со „Стариками" островке. Там, в за- крытой лагуне, была удобная якорная стоянка, а в источнике, найденном нами среди пальм, — мутноватая, но пригодная для питья вода. Если смотреть с той якорной стоянки, „Старики" имели как раз те очертания, что набросал мне Джимми. Вот почему я так легко узнал их. Полчаса спустя компания прибыла в полном составе. На крыше такси ремнями было привяза- но какое-то громоздкое снаряжение, завернутое в зеленый брезент. Они наняли пару слоняющих- ся по пристани островитян, чтобы поднести его, а также их сумки с личными вещами по причалу к тому месту, где стояла „Чайка". Не разворачивая, они бросили тюк на форде- ке*, а я не стал задавать лишних вопросов. Лицо Гатри начало шелушиться после ожога, и там, где отвалилась сожженная солнцем кожа, про- "Фордек — передняя часть основной палубы судна. 62
ступали влажные, красные пятна. Он густо нама- зал их кремом. Я представил, как он гонял крошку Марион по своему номеру в „Хилтоне", и улыбнулся ему. — А ты хорошо выглядишь! Не приходила в голову мысль принять участие в конкурсе за зва- ние „Мисс Вселенная"? Он недружелюбно глянул на меня из-под шляпы и привычно уселся в рабочее кресло. Пока мы шли на север, он потягивал пиво прямо из банки, а опустошив, использовал банку в ка- честве мишени. Он палил по жестянкам из сво- его громадного пистолета, и они кувыркались в воздухе за бортом „Чайки". Незадолго до полудня я передал Джимми штурвал и спустился вниз, в туалет. Матерсон уже открыл бар и извлек оттуда бутылку джина. — Сколько еще? — спросил он. Несмотря на работу кондиционера, он был весь красный и взмокший. — Еще часок-другой, — ответил я и подумал, что у Матерсона, видимо, проблемы с алкоголем, если он пьет в первой половине дня. Но джин подействовал на него благотворно, и я — чело- век, никогда не упускающий удобного случая, — выудил из его кармана еще три сотни в качестве аванса за моральные и физические издержки — мне предстояло приложить немало усилий, что- бы провести - „Чайку" к „Старикам" через север- ную приливную протоку на последнем этапе. Наконец вдали появились очертания трехгла- вого пика. В душном воздухе „Старики" выгляде- ли призрачно зловещими, будто головы, висящие над морем и не имеющие тела. Джимми разгля- дывал вершины в бинокль, а потом, опустив его, обернулся ко мне: 63
— Похоже, что это они, шкипер. — И он спу- стился на палубу. Затем они втроем прошли на фордек, перешаг- нув через завернутый в брезент груз, и, встав плечом к плечу на носу, устремили взгляды в морскую даль, где неясно виднелся остров. Я осторожно вел судно вдоль протоки. Нам помогал прилив, он подталкивал нас впе- ред, и я решил воспользоваться этим, чтобы по- дойти к „Старикам" с востока и высадиться на берег у ближайшего пика. Высота прилива у это- го берега достигает пяти метров, подходить на более мелком месте было бы неразумно — легко можно оказаться на мели во время отлива, ког- да вода стремительно уходит прямо из-под киля судна. Джимми взял у меня ручной компас и поло- жил его к себе в рюкзак, где уже лежали тер- мос с холодной водой и пузырек с соляными таблетками из нашей походной аптечки. Пока я осторожно подходил к берегу, Джимми и Матер- сон сняли с себя брюки и обувь. Когда „Чайка" ткнулась носом в плотный белый песок, я крик- нул им: — О’кей! Можно идти! Джимми первым спустился по подвесному тра- пу, который я сбросил с борта „Чайки". Вода до- ходила им до подмышек, и Джимми держал рюк- зак высоко над головой, чтобы не замочить. — У вас есть два часа! — крикнул я им вслед. — Если задержитесь дольше, вам придет- ся ночевать на берегу. Во время отлива я не смо- гу забрать вас назад. Джимми помахал рукой и улыбнулся. Я дал задний ход, осторожно отведя „Чайку" на глубо- 64
кое место. Тем временем они достигли берега и неуклюже прыгали на песке, надевая брюки и обувь. Затем они направились к пальмовой роще и скрылись из виду. Покружив минут десять в спокойной и про- зрачной, как горный ручей, воде лагуны, я обна- ружил в глубине темную тень, которую и искал, и бросил легкий носовой якорь. Под любопытным взглядом Гатри я надел маску и перчатки и ныр- нул с небольшой сеткой ДЛя устриц, прихватив для облегчения спуска тяжелую рукоятку дом- крата. Под нами было больше двенадцати метров глубины, и я с удовлетворением отметил, Что мо- его дыхания ещё хватает, чтобы спуститься и на- полнить сетку устричными раковинами за один раз. Я высыпал раковины на фордеке, очистил и, памятуя недовольство Чабби, выбросил пустые раковины за борт и тщательно вытер палубу. За- тем я отнес ведро нежной мякоти на камбуз, переложил в стеклянную кастрюлю, добавил вина, чеснока, соли и молотого перца, поставил кастрюлю на слабый огонь и закрыл крышку. Когда я вернулся на палубу, Гатри все еще сидел в рабочем кресле. — С чего это, Великий Стрелок, ты такой скучный? — спросил я участливо. — Девочек нет и мучить некого? Его глаза сузились, мысленно он пытался определить источник моей информации. — У тебя длинный язык, Брюс. Когда-нибудь тебе его укоротят. Мы обменялись еще парой любезностей в том же духе, и это помогло нам скоротать время, пока вдалеке на берегу не показались две фигу- 3—3712 65
ры. Они махали руками и что-то кричали. Я под- нял якорь и пошел к берегу. Как только они поднялись на судно, то сразу позвали Гатри и устроили прямо на палубе не- большое совещание. Все они были возбуждены, особенно Джимми. Он жестикулировал и указы- вал куда-то через пролив, говоря тихо и страст- но. В какой-то момент казалось, что они пришли к соглашению, но когда их разговор завершился окончательно, до заката оставался всего лишь час, и я наотрез отказался выполнить требова- ние Матерсона продолжить исследования вече- ром. У меня не было ни малейшего желания вы- бираться в темноте во время отлива! Я решительно повел „Чайку" в безопасное для стоянки место в лагуне по другую сторону про- токи, и, когда солнце опустилось за горизонт, она уже мирно покачивалась на двух тяжелых якорях, а я, сидя на палубе, наслаждался по- следними часами дня и первой за вечер порцией виски. В салоне звучал непрерывный шепот дис- куссий и предложений. Я не обращал на них внимания. Желания еще раз воспользоваться вентиляционной трубой у меня нс было, и я оставался на палубе до тех пор, пока первые москиты, перелетев, к нам через лагуну, не зазвенели у меня над ухом. Тогда я отправился в салон, и при моем появлении разго- вор прекратился. Я слил сок из кастрюли, поставил ее на стол вместе с запеченными бататами и салатом из ана- насов. Они в сосредоточенном молчании приня- лись за еду. — Господи, да это вкуснее, чем готовит моя сестра! — с удивлением в голосе произнес Джим- 66
ми. Я гордился своими кулинарными способностя- ми, а Джим, без сомнения, был в состоянии их оценить. Проснувшись после полуночи, я вышел на па- лубу проверить якоря „Чайки". Все было в пол- ном порядке, и я остановился, чтобы полюбовать- ся луной. Вокруг была разлита тишина ночи, ее нарушали только мерный плеск волн о борт моей красавицы да удаленный рокот прибоя на внеш- нем рифе. Волны, приходившие с океана высоки- ми и мощными, с гулом разбивались о коралло- вую преграду Пушечного рифа, превращаясь в фонтаны белой пены. Имя рифу было дано не случайно: глубокий, всесотрясающий гул его зву- чал подобно салюту из небольшой пушки. Лун- ный свет заливал море серебристым сиянием, под- черкивая голые вершины „Стариков", белевших, словно слоновая кость. Из лагуны перед ними поднимался ночной туман, клубясь и извиваясь, подобно душам грешников. Внезапно я услышал за спиной слабое движе- ние и обернулся на звук. За мной, будто леопард на охоте, следовал Гатри. На нем были только жокейские шорты, и лунный свет высвечивал его мускулистый и стройный торс. На правом боку у него болтался здоровенный черный „сорок пятый". Мгновение мы смотрели друг на друга, затем я расслабился. — Знаешь, дружище, оставь эти штучки. Ты вовсе не мой тип, — сказал я ему, но адреналин уже попал мне в кровь и голос мой звучал хри- пло. —г Когда придет время покончить с тобой, з* 67
Флетчер, я воспользуюсь вот этим, — сказал он и похлопал по пистолету. •— Я продырявлю тебя насквозь. Мы позавтракали перед рассветом, и я взял кружку кофе с собой в рубку, чтобы выпить ,ее наверху, пока мы двигались вдоль протоки в на- правлении открытого океана. Матерсон был вни- зу, а Гатри развалился в рабочем кресле. Джим- ми стоял рядом со мной, объясняя мне задачи сегодняшнего дня. Он был очень возбужден и походил на охотничью собаку, которая учуяла добычу и не может стоять на месте. — Я хочу сделать несколько снимков с этих пиков, — пояснил он. — Мне нужен ваш ручной компас, и потом мне понадобится ваша помощь. — Джим, скажи мне лучше твои азимуты, и я доставлю тебя прямо на место, — предложил я, но он заупрямился. — Давайте лучше по-моему, шкипер, — ска- зал он, и я почувствовал, что он потихоньку на1- чинает раздражаться. — Что ж, хорошо, бойскаут, — ответил я. Он вспыхнул и отошел к поручням левого бор- та, чтобы навести компас на вершины. Минут че- рез десять он заговорил снова: — Можем ли мы взять градуса на два левее, шкип? — Конечно, можем, — улыбнулся я в от- вет. — Но тогда мы направимся точно к краю Пушечного рифа и распорем об него брюхо. Еще два часа у нас ушло на блуждания в ла- биринте рифов, пока наконец я не вывел „Чайку" через протоку в открытое море, развернулся и пошел к Пушечному рифу с востока. Это напо- 68
минало детскую игру в „горячо—холодно". Джим- ми выкрикивал „теплей" или „холодней", не давая мне тех двух окончательных координат, которые позволили бы мне привести яхту точно в то ме- сто, которое ему нужно. На открытом пространстве волны шли величе- ственной чередой, вздымаясь все выше по мере Приближения к берегу. „Чайка", раскачиваясь, Перекатывалась через их гребни, пока мы мед- ленно подходили к внешнему рифу. Здесь во- лны встречали коралловую преграду, и их вели- чие, внезапно уступало место ярости, они закипа- ли, рассыпаясь высокими фонтанами пены, водо- падом обрушивались на риф, вкладывая в столк- новение всю свою мощь. Затем волна откатыва- лась обратно, обнажая черные коварные клыки рифа, пена потоками сбегала со скал, а навстречу ей уже надвигалась другая волна, изогнув гро- мадную гладкую спину для атаки. Джимми упорно направлял меня на юг курсом, постепенно приближающим нас к рифу, и я пони- мал, что мы где-то близко от нужного ему ме- ста. Он лихорадочно наводил компас то на один пик, то на другой. — Идите точно этим курсом, шкипер! — нако- нец крикнул он. Я взглянул вперед, оторвав на мгновение взгляд от таящего смертельную угрозу рифа. Но- вая волна поднялась и разбилась о риф, но мет- рах в пятистах от нас остался узкий проход спокойной воды. В этом месте волна оставалась целой и невредимой и, не встретив на пути ника- кой преграды, бежала дальше к берегу. С обеих сторон прохода волны разбивались о кораллы, и только эта узкая протока была открыта. Внезапно я вспомнил, как Чабби хвастался од- нажды: 69
„Мне было лет девятнадцать, когда я поймал своего первого морского окуня в омуте Пушечно- го пролома. Никто не захотел идти туда со мной, да я и не в обиде на них. Я и сам теперь ни за что туда не пойду, чего-чего, а ума у меня при- бавилось". „Пушечный пролом, — вдруг понял я, — вот куда мы идем!" Я стал напряженно вспоминать, что же конкретно Чабби говорил мне о нем. „Если войти в него с моря за два часа до на- чала отлива, то надо держаться середины до тех пор, пока не поравняешься с большой коралловой головой с правого борта; ее сразу можно узнать. Подойди как можно ближе к ней и развернись. Ты окажешься прямо посередине большого ому- та, спрятанного за главным рифом. Чем ближе к стене рифа, старина, тем безопасней". Я точно помнил эти его слова, произнесенные в общем баре отеля. „Лорд Нельсон", Чабби был тогда разговорчив. Любой из тех немногих, кто прошел через Пушечный пролом, хвастался бы так же. „Никакой якорь там тебе нс поможет, парень, только весла, парень, только весла — омут там бездонный, зато окуни — просто отличные. Раз я вытащил там четыре рыбины, так самая мелкая весила почти сто двадцать килограммов. Мог бы поймать и больше, да время поджимало. В Пу- шечном проломе не задержишься более двух ча- сов после окончания прилива — вода так и ухо- дит, будто из моря вытащили какую-то пробку. Выходить нужно тем же путем, что и пришел, только приходится больше надеяться на Госпо- да — на борту почти тонна рыбы, а под килем и трех метров не будет. Есть, правда, и другой 70
выход — через узкий пролив дальше в рифе, но об этом мне даже говорить не хочется. Им я прошел только один раз, и этого мне хватило по горло". И вот теперь мы шли прямо к пролому. Джимми вел нас точно в его середину. — О’кей, Джимми! — крикнул я. — Вот мы и приехали. Я дал полный ход, круто развернулся, дер- жась на почтительном расстоянии от рифа, и за- глушил двигатель. Обернувшись, я увидел его разгневанное лицо. — Мы почти пришли, черт побери! — рявкнул он. — Неужели нельзя подойти поближе? — Мальчик, у тебя какие-то трудности? — раздался с палубы голос Гатри. — Нет-нет, все в порядке, — ответил Джим- ми и резко повернулся ко мне. — Слушайте, ми- стер Флетчер, мы вас наняли для... — Джеймс, мне хотелось бы кое-что вам по- казать. Я подвел его к карте. Пролом был отмечен на ней лаконично: глубина по эхолоту тридцать пять метров, названия и рекомендаций по судоходству не было. Я быстро провел карандашом азимуты двух крайних пиков из точки пролома и измерил транспортиром угол. — Вот так, верно? — спросил я его. Он тупо смотрел на мои руки. — Мы здесь, не так ли? — настаивал я, и он нехотя кивнул. — Да, это то самое место. Вот тут-то я и рассказал ему о Пушечном проломе в мельчайших подробностях. — Но нам непременно надо туда попасть, — сказал он, будто не услышав ни слова из моей речи. — Ничего не выйдет, — отрезал я. — Един- 71
ственное, куда мы можем попасть, так это в Гранд-Харбор, остров Сент-Мари. — Ия поло- жил „Чайку" на означенный курс. Судя по всему, с нашим контрактом было покончено. Джимми спустился по трапу вниз и через счи- танные минуты вернулся с подкреплением — Ма- терсоном и Гатри, причем оба были в бешенстве. — Ты мне только скажи, я оторву этому ублюдку руку и ею же его прихлопну, — смакуя каждое слово, произнес Гатри. — Парень говорит, что вы идете на попят- ную, — вежливо поинтересовался Матерсон. — Видимо, я что-то не так понял. Пришлось и им рассказать о том, чем грозит путешествие через Пушечный пролом. Это их мо- ментально отрезвило. — Давайте подойдем как можно ближе, остальное я проплыву, — умолял меня Джеймс, но я обратился прямо к Матерсону. — Вы его потеряете, это я вам гарантирую. Хотите рискнуть? Он не ответил, но было ясно, что Джимми для них слишком ценен, чтобы отважиться на такое. — Ну позвольте мне попробовать, — настаи- вал Джимми. Матерсон покачал головой. — Если мы не можем войти в пролом, пусть он хотя бы пробуксирует меня на подводных са- нях вдоль рифа, — продолжал Джимми, и я по- нял, что мы везли на фордске, завернутое в бре- зент. — Я лишь пройдусь пару раз вдоль рифа, у входа в пролом. Матерсон вопросительно взглянул на меня. Не часто мне предоставляется возможность, подоб- ная этой, прямо на серебряном блюдечке. Я знал, что сумею провести „Чайку" в сантиметре от ко- 72
раллов без всякого риска, но тем не менее из- образил озабоченность. — Для меня это будет чертовский риск, но если мы договоримся о некоторой компенсации... Я загнал Матерсона в угол и выудил у него дополнительно целую дневную сумму в пятьсот долларов, причем вперед. Пока мы улаживали это дело, Гатри помог Джимми развернуть сани и отнести их на корму. Я спрятал пачку банкнот и пошел прилаживать буксировочный трос. Сани представляли собой великолепную конструкцию из пластика и нержавеющей стали. Вместо поло- зьев у них были подводные крылья с короткими килями и рули глубины, рычаг управления кото- рыми выходил за пластмассовый щит, прикрыва- ющий седока. На носу было кольцо для бук- сировочного троса. Когда „Чайка" потянет сани, Джимми придется лежать на животе за прозрач- ным щитом, дыша сжатым воздухом из двух баллонов, размещенных на шасси саней. Перед ним была приборная доска с индикаторами глу- бины и давления, компасом и таймером. С помо- щью рычага Джимми мог регулировать глубину погружения, а также отклоняться вправо и влево от курса „Чайки". — Отличная штука, — заметил я, и Джимми порозовел от гордости. — Спасибо, шкип. Это я сам сконструировал. Он уже натягивал неопреновый гидрокостюм, и пока его голова медленно пролезала в узкое отверстие капюшона, я успел разглядеть таблич- ку на шасси саней, нагнулся и запомнил ее со- держание: „Изготовлено фирмой „Подводный мир Норта", Павильонная Аркада, 5, Брайтон, Сассекс". 73
Я выпрямился как раз в тот момент, когда го- лова Джимми показалась в отверстии капюшона. — Оптимальная скорость для них — пять уз- лов, шкипер. Если вы будете идти в сотне ме- тров от рифа, я смогу отклониться поближе к нему и пройти почти вплотную по его контуру. — Прекрасно, Джим. — Если я подниму желтый сигнал, не обра- щайте внимания. Им я лишь значу находку, и мы вернемся к ней позже. Но если я подниму красный сигнал — это тревога. Постарайтесь тог- да отвести меня от рифа и подтяните к себе. Я кивнул. — Даю тебе три часа, — предупредил я его. — Иначе вода при отливе начнет уходить через пролом, и нам придется сматываться. — О, этого более чем достаточно, — согла- сился он. Мы с Гатри подняли и опустили сани через борт, и они с шумом упали в воду. Джимми за- брался на них, расположился за щитом, проверил управление, надел маску с трубкой для дыхания, сделал несколько глубоких вдохов и показал мне большой палец,. Я поднялся в рубку и включил двигатель. „Чайка" набрала скорость, а Гатри принялся стравливать через корму нейлоновый буксировоч- ный трос. Сани удалялись от нас. Наконец, когда трос длиной около ста пятидесяти метров размо- тался до конца, сани дернулись и пошли на бук- сире. Джимми помахал мне рукой, и я установил постоянную скорость „Чайки" в пять узлов. Опи- сав широкую дугу, я приблизился к рифу, повер- нувшись бортом к волне, так что „Чайку" доволь- но основательно раскачивало. Джимми махнул мне еще раз, и я увидел, как 74
он передвинул рычаг управления вперед. Вдоль крыльев брызнула пена, сани опустили нос в воду и ушли вглубь. Угол натяжения троса рез- ко изменился, когда сани повернули к рифу. Туго натянутый трос дрожал, как стрела, попавшая в мишень, и вода разлеталась от него в разные стороны. Мы медленно шли вдоль рифа, приближаясь к пролому. Я внимательно следил за рифом, не же- лая рисковать понапрасну, и представлял себе, как там, далеко в глубине, Джимми летит в ти- шине над дном, едва не касаясь высоких4 корал- ловых зарослей. Какое это должно быть необык- новенное ощущение! Я даже позавидовал ему и твердо решил попробовать прокатиться на этих санях, как только представится возможность. Мы поравнялись с проломом, прошли его, и я услышал крик Гатри. Бросив быстрый взгляд за корму, я увидел, что позади нас на воде качает- ся большой желтый надувной поплавок. — Он что-то нашел! — кричал Гатри. Чтобы отметить место находки, Джимми бро- сил леску с грузом и воздушным поплавком. При ударе о дно специальное устройство наполнило шар углекислым газом, и он всплыл на поверх- ность. Я уверенно шел вдоль рифа, и через чет- верть часа угол натяжения троса уменьшился и сани вынырнули на поверхность, взбурлив воду. Я отвел „Чайку" от рифа на безопасное рас- стояние и спустился вниз, чтобы помочь Гатри подтащить сани. Джймми неуверенной походкой прошел по палубе, и когда он снял маску, губы его дрожали, а глаза сверкали сумасшедшим бле- ском. Он схватил Матерсона за руку и потащил его в салон, разбрызгивая воду на столь обожа- 75
емой Чабби палубе. Мы с Гатри смотали трос и подняли сани на палубу. Я вернулся в рубку и снова взял курс на Пушечный пролом. Матерсон и Джимми поднялись ко мне в руб- ку прежде, чем мы достигли пролома. Матерсон уже заразился волнением Джима. — Парень хочет попробовать поднять наход- ку, — сказал он, и я почел за лучшее не спра- шивать, что это такое. — А какие у нее размеры? — спросил я вме- сто этого и посмотрел на часы. У нас в запасе было около полутора часов до того, как при от- ливе вода стремительно начнет уходить через пролом. — Не очень большие, — успокоил меня Джимми. — Весит килограммов двадцать макси- мум. — Ты уверен в этом, Джим? Не больше? — Я не доверял его энтузиазму, который вполне мог преуменьшить необходимые для работы уси- лия. — Клянусь! — Ты хочешь привязать к находке воздуш- ный мешок? — Да, с его помощью можно поднять ее и от- буксировать от рифа. Я осторожно вел „Чайку* по направлению к желтому шару, который игриво покачивался в разинутых челюстях пролома. — Ближе никак не смогу! — крикнул я Джи- му вниз, и он одобрительно махнул рукой. Затем он вразвалочку прошлепал к корме, по- правляя снаряжение, взял два воздушных мешка, брезент, в который были завернуты сани, и при- вязал себе к поясу нейлоновую веревку. С помо- щью ручного компаса он еще раз сориенти- 76
ровался на желтый шар, бросил взгляд на меня, прыгнул спиной вперед через борт и исчез под водой. За кормой показались белые пузырьки воздуха от его дыхательной трубки, и их цепоч- ка потянулась к рифу. Гатри стравливал страхо- вочную веревку, а я старался удержать „Чайку" на месте, делая небольшие движения вперед и назад, чтобы не подходить ближе, чем на сто ме- тров к южному краю пролома. Постепенно пузырьки воздуха приблизились к буйку и остановились возле него. Джим начал работать на глубине под буйком, и я представлял себе, как он привязывает воздушные мешки к не- ведомому предмету. Это должна была быть не- легкая работа т- течение тянет и рвет из рук не- надутые мешки. Лишь закрепив веревки, он смо- жет надуть мешки сжатым воздухом из своего акваланга. Если Джимми правильно оценил вес находки, ему понадобится лйшь слегка надуть мешки, что- бы поднять таинственный предмет со дна, чтобы, как только он всплывет, мы могли отбуксировать его в более безопасное место и поднять на борт. Я удерживал „Чайку" на месте минут сорок, когда над водой внезапно выросли два надутых зеленых холма — это всплыли мешки. Джимми удалось поднять свою находку. Рядом с мешка- ми тут же показалась голова Джимми, и он под- нял правую руку. Это был сигнал к буксировке. — Тотов? — крикнул я Гатри. — Готов! — Он закрепил веревку, и я начал медленно и осторожно, чтобы случайно не пропо- роть мешки о кораллы, отходить от рифа. Отой- дя метров на пятьсот, я остановил „Чайку" и со- брался спуститься из рубки, чтобы помочь подтя- нуть пловца и его огромные зеленые мешки. 77
— Оставайся на своем месте! — рявкнул на меня Матерсон, когда я приблизился к трапу. Я пожал плечами и вернулся к штурвалу. „Да провались вы в тартарары с вашими секрета- ми", — подумал я и закурил сигару. Однако мне трудно было побороть нарастающее любопыт- ство, глядя, как они подтягивают воздушные мешки, а затем тянут их к носу вдоль судна. Они помогли Джимми подняться на борт, он сбросил тяжелый акваланг прямо на палубу и поднял маску. — Вот это куш! — крикнул Джимми. — Это... — Тихо! — предупредил его Матерсон. Джим- ми умолк, и они как один подняли головы и по- смотрели на меня. — Ребята, можете не обращать на меня ника- кого внимания, — ухмыльнулся я и весело пома- хал сигарой. Они отвернулись и сбились в кучу, чтобы посовещаться. Джимми говорил шепотом, а Гатри громко воскликнул: „Господи!" — и шлепнул Матерсона по спине. Затем, еще что-то выкрикивая, они подошли к поручням и стали вы- таскивать груз на борт. Получалось это у них довольно неуклюже. „Чайку" сильно качало, а я, сгорая от любопытства, искоса поглядывал на них. Моей досаде и разочарованию не было границ, когда я увидел, что Джимми предусмотрительно завернул находку в брезент, в который раньше были завернуты сани. На палубе лежал промок- ший, наскоро связанный узел. Штука была тяже- ла, это было заметно по тому, как они с ней об- ращались, но некрупная, не больше маленького чемодана. Развернув находку на палубе, они ра- достно обступили ее. Матерсон улыбнулся мне: 78
Майк Гатри принял снайперскую стойку, и, ухмыляясь, щурил свои кошачьи глаза через прицел пистолета.

— О’кей, Флетчер, можешь взглянуть. Сцена была разыграна превосходно. Он сыг- рал на моем любопытстве, как пианист-виртуоз. Мне ужасно хотелось взглянуть, что за штуко- вину они вытащили из моря. Я, сжав в зубах си- гару, начал спускаться по трапу, чтобы присоеди- ниться к их компании. Я был на полпути к фор- дек у, на открытом пространстве, когда Матер- сон, все еще улыбаясь, тихо произнес: „Давай!" И только тогда я понял, что это ловушка. Мои мысли начали крутиться так быстро, что все про- исходящее я воспринимал как при замедленном воспроизведении киноленты. Я увидел, что зловещее черное дуло „сорок пятого" в руке Гатрй медленно поднимается, на- целиваясь мне прямо е живот. Майк Гатри при- нял снайперскую стойку, вытянув вперед правую руку, и, ухмыляясь, щурил свои кошачьи глаза через прицел пистолета. Я успел увидеть, как красивое юное лицо Джимми Норта исказила гримаса ужаса, как он потянулся, чтобы перехватить руку, державшую оружие, но Матерсон, все так же улыбаясь, гру- бо оттолкнул его, и Джим качнулся вместе с „Чайкой". Моя голова работала четко и быстро, но это не была последовательность мыслей — я видел несколько образов одновременно. Я думал, как аккуратно мне поставили капкан — работа профессионалов. Я думал также, что был самонадеян, пола- гая, что можно прийти к соглашению с волчьей стаей — для них было проще убить, чем сторго- ваться. Я думал, что следующим будет Джимми, коль скоро он оказался свидетелем этой сцены. Воз- можно, это было запланировано с самого начала. 79
Мне стало грустно — я успел полюбить этого парня. Я думал о тяжелой разрывной пуле, которую пошлет в меня „сорок пятый", о том, как она про- бьет мое тело, разрывая его на части с силой свыше двухсот пятидесяти килограммометров. Указательный палец Гатри начал нажимать на спусковой крючок, и я бросился в сторону, к по- ручням, все еще сжимая в зубах сигару и зная, что не успею увернуться. Ствол пистолета в руке Гатри подпрыгнул, и я увидел неяркую в свете дня вспышку. Грохот выстрела и тяжелая пуля настигли меня одновременно. Гром выстрела ог- лушил меня, я откинул голову назад, сигара вы- летела у меня изо рта, оставляя за собой сноп искр. Удар пули заставил меня согнуться, сбил меня с ног и отбросил назад. Я почувствовал, что ударился поясницей о поручни. Боли я не ощущал, только сильный шок, от которого все онемело. Удар пришелся в грудь, я был в этом уверен, как и в том, что пуля прошила меня на- сквозь. Майк Гатри выполнил свое обещание. Рана должна была быть смертельной, в этом не было сомнений. Я ожидал, что мое сознание вот-вот помутится и я рухну без чувств в черную бездну. Наткнувшись на поручни, я опрокинулся нав- зничь и полетел за борт головой вниз, навстречу принявшим меня холодным объятиям моря. Это привело меня в чувство, и, открыв глаза, я уви- дел серебристое облако пузырей и мягкий зелено- ватый свет солнца, проникавший под воду. Мои легкие были пусты — воздух вышел из них от удара пули, и я инстинктивно потянулся к по- верхности за глотком воздуха. К моему удивле- нию, сознание не покинуло меня настолько, что- 80
бы не понять, — стоит мне только вынырнуть и Майк Гатри не преминет разнести мне череп вто- рым выстрелом. Я перевернулся, нырнул глубже и, неуклюже работая ногами, поплыл под днище „Чайки". С пустыми легкими путь показался мне беско- нечным. Гладкое белое днище „Чайки" медленно проплывало надо мной, и я отчаянно двигался вперед, удивляясь, что в моих ногах еще оста- лась сила. Внезапно меня окутала темнота — я погрузил- ся в мягкое темно-красное облако и запаниковал, полагая, что теряю сознание, но тут же понял, что это моя собственная кровь. Огромное пуль- сирующее облако моей крови окрасило воду. Кро- шечные полосатые, как зебры, рыбки налетели со всех сторон, жадно глотая ее. Я попытался уско- рить движение, но левая рука не слушалась меня. Онемевшая, она болталась вдоль тела, а вокруг, словно дым, клубилась кровь. Правая рука сохранила силу, и я греб ею изо всех сил, стараясь выбраться из-под брюха „Чайки". Нако- нец я проплыл у нее под килем и поднялся к ва- терлинии. С кормы, около которой я оказался, свисал конец нейлонового троса. Небольшая его часть уходила под воду, и я с облегчением ухватился за него. Повиснув под кормой „Чайки", я с трудом втя- гивал в себя воздух. Легкие онемели, во рту по- явился медный привкус, но я все-таки сделал глубокий вдох. Мое сознание все еще было яс- ным: сам раненый, вишу под кормой, на борту — волчья стая, а винтовка заперта в машинном от- секе. Я дотянулся рукой так высоко, как только смог, и ухватился за трос повыше, обмотав его 81
вокруг кисти здоровой руки. Затем, подтянув ко- лени, я уперся ногами в предохранительную план- ку, идущую вдоль ватерлинии. Я знал, что сил у меня хватит только на одну попытку, и она должна быть успешной. Сверху до меня доносились их голоса. Они зло кричали друг на друга, но я не обращал внимания, собш раясь с силами* Наконец я подался вверх, работая ногами и одной здоровой рукой. От напряжения у меня по- темнело в глазах, а грудь совсем онемела. Одна- ко мне удалось выбраться из воды, я перевалил- ся через поручни кормы и повис на них, как пу- стой мешок на колючей проволоке. Я висел так несколько секунд, пока сознание снова не прояс- нилось, чувствуя, как теплая липкая кровь стека- ет ручьем по моему боку и животу. Это подстег- нуло меня — я понял, как мало времени у меня осталось до того, как я потеряю сознание. Отчаянно оттолкнувшись, я полетел на палу- бу, ударился головой о рабочее кресло и зарычал от новой боли. Лежа на боку, я взглянул на свое тело. То, что я увидел, повергло меня в ужас. Из меня потоками текла густая, липкая кровь, соби- раясь в лужу. Я впился в палубу пальцами, под- тягивая себя ко входу в салон. Еще одним ди- ким усилием я постарался поднять себя верти- кально, повиснув на поручне трапа, ведущего в салон, и упираясь ногами, которые ослабели и те- перь едва слушались. Осторожно выглянув из-за надстройки, я по- смотрел на фордек — туда, где все еще стояли эти трое. Джимми Норт отчаянно пытался снова надеть свой акваланг. На его лице было выраже- ние гнева и ужаса, и голос звучал пронзительно и резко, когда он кричал Матерсону: 82
— Вы грязные, мерзкие убийцы! Я нырну и отыщу его. Я вытащу его тело, и, да поможет мне Бог, еще увижу, как вас отправят на висе- лицу. Даже в моем плачевном состоянии я не мог не почувствовать восхищения мужеством этого парня. Сомневаюсь, чтобы он догадывался, что и ему была уготована та же участь. — Это же убийство, хладнокровное убий- ство! — крикнул он и повернулся к поручням, по- правляя на лице маску. Когда Джимми оказался к ним спиной, Ма- терсон взглянул на Гатри и кивнул. Я попытался криком предупредить Джимми, но из моего горла вырвался лишь жалкий хрип. Гатри шагнул к Джимми и поднял пистолет. На этот раз он не ошибся. Он поднес дуло сво- его „сорок пятого* к основанию черепа Джимми, и резиновый капюшон поглотил звук выстрела. Голова Джимми дернулась, пробитая тяжелой пулей. Она вышла сквозь стекло его маски, раз- неся его вдребезги. Сила выстрела отбросила Джимми, и он с шумом упал в воду. Затем на- ступила тишина, в которой звуки ветра и плеск волн казались эхом прогремевших выстрелов. — Он потонет, — спокойно сказал Матер- сон. — На нем был свинцовый пояс для погру- жения. А нам не мешало бы заняться поисками Флетчера. Я бы не хотел, чтобы его выбросило где-нибудь на берег с пулей в груди. — Он увернулся, этот ублюдок, я не смог уложить его на месте, — пожаловался Гатри, остальное я не расслышал. У меня подкосились ноги, и я растянулся на палубе. Меня тошнило от шока и ужаса, от вида струящихся потоков крови. 83
Я видел смерть в разных жестоких обличьях, но то, как погиб Джимми Норт, потрясло даже меня. Я хотел сейчас только одного и обязан был это сделать, пока жестокая смерть не уне- сет меня. Я начал потихоньку пробираться к дверце ма- шинного отсека. Белый пол салона простирался передо мной, как пустыня Сахара, и постепенно я начал ощущать свинцовую руку тяжелой уста- лости на своем плече. Вскоре я услышал их шаги по палубе с другой стороны надстройки и приглу- шенный звук их голосов. — Секундочек десять, ну, прошу тебя, Госпо- ди! — шептал я. — Больше мне не надо! — про- сил я, зная, что все напрасно. Они попадут в са- лон прежде, чем я открою задвижки, но все рав- но я продолжал упорно подтягивать себя вперед. На мгновение их шаги замерли, потом послы- шались вновь. Они остановились на палубе, что- бы поговорить, и одновременно я почувствовал облегчение, достигнув дверцы машинного отсека. Теперь я сражался с запорами. Казалось, они на- мертво застряли, и я понял, насколько ослаб. Но сквозь слабость я чувствовал, как злость возвра- щает меня к жизни. Я дергал запоры, бил по ним, и наконец они открылись. Превозмогая сла- бость, я поднялся на колени. Новые капли крови брызнули на пол, когда я наклонился перед двер- цей. „Подавись собственной печенкой, Чабби", — подумал я рассеянно и начал открывать дверцу. Она поддавалась чертовски медленно, и я ощу- тил новые уколы боли, пронзившие мне грудь там, где рвались раненые ткани. Упав на живот, я отчаянно пытался нащупать приклад, мне удалось ухватить его, я слабо по- 84
тянул винтовку, но она, казалось, намертво за* стряла в петлях и не желала поддаваться. Нако- нец я отчаянным усилием вытащил ее, едва не уронив внутрь машинного отсека. Я перевернулся, держа винтовку одной рукой, и в этот момент дверца машинного отсека с гро- хотом упала. Голоса на палубе тотчас же смолк- ли, я представлял себе, как они прислушиваются. — Смотри! — раздался громкий крик, и я узнал голос Матерсона. Послышался топот бе- гущих ног, приближающихся к двери салона. — Иисус, вся палуба в крови! — орал Матерсон. — Это Флетчер! — вторил ему Гатри. — Он вернулся через корму! Я сидел, держа винтовку на коленях, сняв ее с предохранителя большим пальцем. Пот и соле- ная вода застилали глаза, мешая смотреть, — я впился глазами в дверь салона. Матерсон вбежал первым и сделал несколько шагов, прежде чем увидел меня. Он остановился и, раскрыв рот, уставился на меня. Лицо его го- рело от возбуждения, он поднял руки, как бы пытаясь защитить себя, пока я поднимал оружие. Бриллиант на его мизинце весело подмигнул мне. Я держал винтовку одной рукой, и ее тяжесть казалась мне невыносимой. Как только ствол поднялся до колен Матер- сона, я нажал на спуск. С грохотом винтовка выплюнула целый рой пуль. Отдача подбросила ствол, и очередь прошила тело Матерсона от жи- вота до груди. Она отбросила его назад, к стенке, вспоров, как вспарывают разделываемую рыбу одним движением ножа. Под ударами пуль он словно танцевал быстрый, гротескный фокс- трот смерти. Я знал, что нельзя стрелять до последней 85
пули — мне предстояло еще разделаться с Га- три, — но не мог заставить себя снять палец с крючка. Пули продолжали рвать тело Матерсона, разнося заодно в щепки и деревянную обшивку салона. Наконец я отпустил крючок. Поток пуль иссяк, и Матерсон тяжело рухнул вперед. В са- лоне пахло порохом и кровью — это был тяже- лый, сладковатый и противный запах. В дверях салона возник Гатри, в его вытя- нутой вперед правой руке был направленный на меня пистолет. Я сидел прямо посередине салона. Он мог убить меня с первого выстрела, у него было для этого достаточно времени. Но он торо- пился, паниковал и не смог сохранять равнове- сия. Выстрел прогремел у меня в ушах, и тяже- лая пуля ударила в стенку возле моей щеки. От- дача подбросила ствол пистолета, и пока Гатри наводил его снова, я успел броситься в сторону и поднять винтовку. Наверное, у меня оставался лишь один патрон, но мне повезло. Я не стал целиться, а просто на- жал на спуск. Пуля попала Гатри в сгиб правого локтя, повредив сустав, так что пистолет переле- тел через его плечо и, упав на палубу, отлетел к кормовому водостоку. Гатри дернулся, его перебитая в суставе рука нелепо повисла, но в этот момент моя винтовка смолкла. Мы смотрели друг на друга, оба раненые, но давнишний антагонизм по-прежнему разделял нас. У меня хватило сил встать на колени и дви- нуться в его сторону. Пустая винтовка выскольз- нула у меня из рук. Гатри захрипел и повернул- ся. Поддерживая раненую руку здоровой, он, ша- таясь, направился к лежащему на палубе „сорок пятому". Я знал, что не смогу остановить его. 86
Рана была не смертельной, и я не сомневался, что левой он стреляет ничуть не хуже, чем пра- вой. И все же я, превозмогая себя, нашел силы перебраться через тело Матерсона и вылез на па- лубу как раз в тот момент, когда Гатри нагнулся за пистолетом. Но тут мне на помощь пришла „Чайка". Она взбрыкнула, как дикая лошадь, под ударом слу- чайной сильной волны. Гатри потерял равновесие, а пистолет заскользил от него по палубе. Гатри повернулся, чтобы броситься за ним, но поскольз- нулся в луже оставленной мною крови и упал. Он тяжело рухнул на поврежденную руку и вскрикнул от боли. Затем он поднялся на колени и быстро пополз к черному блестящему писто- лету. У стены надстройки в специальной подставке, подобно бильярдным киям, стояли боевые гарпу- ны — каждый длиной около трех метров, с ог- ромным стальным крюком на конце. Чабби зато- чил их наконечники острей ножа, чтобы они как можно глубже входили в тело рыбы, а сила уда- ра отделяла бы голову от туловища. Затем рыбу нетрудно было подтянуть к судну за толстую нейлоновую веревку, которая крепилась к сталь- ному крюку. Гатри почти дополз до пистолета в тот мо- мент, когда я открыл перемычку подставки и вы- тащил один из гарпунов. Мой противник схватил пистолет левой рукой, сосредоточив все внимание на оружии. В это время я поднялся на колени, держа в одной руке гарпун и целясь им в со- гнутую спину Гатри. Как только острие прибли- зилось к его спине, я ударил что было сил, ста- раясь вогнать гарпун ему меж ребер как можно глубже. Гатри рухнул на палубу, пистолет снова 87
выпал у него из рук и от покачивания судна от- летел еще дальше. Тогда Гатри закричал — это был душеразди- рающий вопль агонии, сталь глубоко пронзила его. Я нажал еще сильнее, стараясь повредить сердце или легкие, но древко сломалось возле са- мого крюка. Гатри отчаянно пытался дотянуться до пистолета, а я, отбросив древко, не менее от- чаянно натягивал веревку, пытаясь удержать его. Как-то мне довелось видеть двух женщин- борцов, сражавшихся по колено в черной жиже. Это было в ночном клубе района Санкт-Паули, в Гамбурге. И вот теперь мы с Гатри давали та- кое же представление, только вместо грязи мы барахтались в луже крови. Извиваясь, мы ката- лись по палубе, и качка безжалостно швыряла нас из стороны в сторону. Наконец Гатри стал слабеть. Он пытался на- щупать здоровой рукой торчащее в его спине лезвие. Однако при следующем толчке судна мне удалось накинуть ему на горло виток веревки, зацепив другой ее конец за подлокотник рабоче- го кресла. Затем я, собрав последние силы, сде- лал рывок. Из его горла с шумом вырвался воз- дух, язык выпал изо рта, тело обмякло, конечно- сти безжизненно вытянулись, а голова моталась из стороны в сторону от качки „Чайки". Я так устал, что мне все стало безразлично. Моя рука разжалась, веревка выскользнула из нес, я отки- нулся назад и закрыл глаза. Последним ощуще- нием перед тем, как забытье окутало меня, слов- но саван, было чувство удовлетворения — я тоже выполнил свое обещание. Когда сознание вернулось, мне показалось, что мое лицо горит, словно обожженное кисло- 88
той. Губы распухли, а жажда жгла, как лесной пожар. Я пролежал лицом вверх нс менее шести часов под тропическим солнцем, нещадно палив- шем меня. Медленно я перекатился на бок и беззвучно заплакал от бессилия и невыносимой боли, пронзившей мне грудь. Я немного полежал без движения, чтобы боль утихла, и начал ис- следовать рану. Пуля под углом прошила бицепс левой руки, не задев кости, вышла, проделав ог- ромную дыру, через трехглавую мышцу и еще она пропахала мне бок. Рыдая от боли, я ощупал рану пальцем. Ребро было задето, ощущалась от- крытая кость — она была сломана, и вокруг нее, в обгорелой плоти, нащупывались застывшие кап- ли свинца и осколки кости. Пуля прошла через толстые мышцы спины и вышла наружу ниже ло- патки, оставив дыру размером с кофейную чашку. Я снова повалился на палубу, тяжело дыша и пытаясь побороть приступы головокружения и тошноты. Мои исследования вызвали кровотече- ние, но теперь я, по крайней мере, знал, что пуля не проникла в грудную полость. У меня оставал- ся шанс выжить. Пока же я отдыхал, с грустью разглядывая себя. Мои одежда и волосы запек- лись от крови, палуба была залита кровью — она засохла, почернела и блестела на солнце. Гатри лежал на спине. Остаток гарпуна все еще торчал из него, а на шее болталась верев- ка. В его животе начали скапливаться газы, он вспух, что придавало ему сходство с беременной женщиной. Я поднялся на колени и пополз. Тело Матср- сона наполовину загораживало вход в салон — разорванное пулями, оно напоминало жертву ка- кого-то хищника. Я переполз через него и заску- лил, увидев холодильник в баре. 89
Я выпил три банки кока-колы подряд, захле- бываясь от нетерпения и жажды. Я проливал ле- дяной напиток себе на грудь, стеная и отфырки- ваясь при каждом глотке. Затем я снова прилег отдохнуть, закрыл глаза, и мне захотелось ус- нуть навсегда. „Черт, а где же мы находимся?" Этот вопрос привел меня в чувство. „Чайка" медленно дрейфо- вала в направлении коварного берега, охраняемо- го опасными рифами и отмелями. Я с трудом поднялся на ноги и побрел по покрытой кровью палубе. За бортом плескались пурпурные воды Мозамбикского пролива, со всех сторон виднелась чистая линия горизонта, а над ней причудливо громоздились белые облака, под- нимаясь к высокому синему небу. Отлив и ветер отнесли нас далеко на восток, и вокруг было только море. Ноги не держали меня, я упал и, наверное, проспал какое-то время. Когда я проснулся, в голове у меня немного прояснилось, но раненая часть тела неприятно онемела. Каждое движение причиняло невыносимую боль. На коленях, опира- ясь на здоровую руку, я добрался до душевой, где хранилась аптечка. Я стащил с себя рубаш- ку и влил прямо в раны неразбавленный раствор антисептика. Потом кое-как заткнул раны ватой и наскоро сделал повязку, что стоило мне неимо- верных усилий. На меня снова накатило голово- кружение, и я рухнул без чувств на линолеум ду- шевой. Я пришел в себя с еще неясным сознанием, слабый, как новорожденный младенец. Пришлось как . следует повозиться, прежде чем мне удалось 90
сделать перевязь для больной руки, а путь до рубки показался мне нескончаемым странствова- нием, где головокружение сменялось болью, а боль — тошнотой. Двигатель „Чайки" заработал мгновенно. Он урчал так же нежно, как и прежде. — Отвези меня домой, любовь моя, — бормо- тал я, устанавливая авторулевого. Я задал при- мерное направление, „Чайка" легла на курс, и я вновь погрузился в забытье, растянувшись на па- лубе рубки. Было даже приятно погрузиться в спасительную темноту, где не было боли и тош- ноты. Должно быть, я проснулся от изменения хода „Чайки". Она больше не раскачивалась на испо- линских волнах Мозамбикского пролива, а тихо проплывала по укрытому от ветров морю. Начи-; нало темнеть. Я с трудом подобрался к штурвалу и едва не опоздал, так как впереди, в меркну- щем свете дня темнела полоска суши. Заглушив двигатели, я позволил „Чайке" двигаться по инер-. ции, и она остановилась, слегка покачиваясь на мелководье. Я узнал очертания земли — это был. Большой остров чаек. Мы прошли мимо пролива, ведущего в Гран Д'- Харбор, слегка отклонившись к югу, и теперь приплыли к самой южной оконечности цепочки крохотных атоллов, составляющих группу остро-, вор Сент-Мари. Повиснув на штурвале, я посмо-. трел на фор дек. Завернутый в брезент сверток, все еще лежал там. Внезапно я решил, что долг жен во что бы то ни стало избавиться от него — я и сам еще не понимал почему. Смутно я догадывался, что это, должно быть, карта в крупной игре, в которую я оказался втянутым пег. мимо воли. Я знал, что мне нельзя появиться в: . . . . I / ♦ ' 91
Гранд-Харбор с этим свертком на виду у всех. Из-за него уже убиты трое, а мне отстрелили полгруди. В этом брезенте, видимо, спрятано сильнодействующее средство. Чтобы добраться до фордека, мне понадоби- лось минут пятнадцать. Я дважды терял созна- ние и, когда подползал к свертку, громко стонал при каждом движении. Полчаса я тщетно пытал- ся развязать узлы на нейлоновой веревке, что- бы развернуть жесткий брезент. Владея только одной рукой с онемевшими и негнущимися паль- цами, которые я не мог даже как следует сжать, нечего было и мечтать об этом. Я снова почув- ствовал приближение обморока и испугался, что упаду без чувств, пока этот сверток еще валяет- ся на палубе. Лежа на боку, я в последних лу- чах солнца постарался определить наше местопо- ложение по отношению к острову. Я в точности запомнил направление на верхушки пальм и выс- шую точку острова. Затем я открыл дверцу в ог- раждении палубы, через которую обычно втяги- вали рыбу, и из последних сил стал передвигать сверток. Потом я прижал к нему обе стопы и толкнул. Он упал с тяжелым плеском, и брызги воды долетели до моего лица. От усилий рана снова открылась, и свежая кровь просочилась сквозь мою неуклюжую повяз- ку. Я попытался вернуться в рубку, но не смог и потерял сознание на полпути, у трапа. Меня разбудило утреннее солнце и громкие крики птиц. Когда я открыл глаза, мне показа- лось, что солнце чем-то закрыто, оно было тем- ным, как при затмении. У меня снова померкло в глазах, и когда я попытался пошевелиться, то для этого не нашлось сил. „Чайка" стояла, как- 92
то странно накренившись,— вероятно, застряла в песке после отлива. Я глянул вверх. Три морских чайки с черными спинами, каждая размером с индюшку, сидели на рее. Изогнув шеи, они смотрели вниз на меня. У них были желтые, мощные клювы, заканчива- ющиеся кривыми ярко-красными крюками. Они наблюдали за мной блестящими черными глазка- ми и от нетерпения распушали перья. Я попытал- ся прогнать их криком, но губы мои едва шеве- лились. Я был совершенно беспомощен и пони- мал, что с минуты на минуту они бросятся к моим глазам. Они всегда в первую очередь кида- лись на глаза. Одна из чаек набралась смелости и, расправив крылья, опустилась на палубу возле меня. Затем, сложив крылья, она вперевалочку сделала ко мне несколько шагов, и мы пристально посмотрели друг на друга. Я еще раз попробовал крикнуть, но нс смог выдавить из себя ни звука, а чайка подошла еще ближе, вытянув шею и открыв уродливый клюв. Она издала скрипучий угрожа- ющий крик. Мне показалось, что мое измученное тело само подалось в сторону от птицы. Внезап- но тон их криков изменился, и воздух наполнил- ся шумом крыльев. Птица, за которой я наблю- дал, прокричала снова, но уже разочарованно, и поднялась в воздух. Я почувствовал на лице дви- жение воздуха от взмаха ее крыльев. Наступила долгая тишина. Я лежал на зага- женной палубе, пытаясь побороть приступы голо- вокружения. Внезапно откуда-то донеслись скри- пящие звуки. Я поднял голову им навстречу, и в тот же момент на уровне палубы показалось шо- коладное лицо. Нас разделяло всего полтора ме- тра. 93
— Боженьки мои, — раздался знакомый го- лос. —: Мистер Гарри, это вы? Позже я узнал, что Генри Уоллес, охотник за черепахами с Сент-Мари, разбил бивуак на од- ном из атоллов и, поднявшись утром со своего соломенного ложа, увидел „Чайку", уткнувшуюся в песок отмели, вокруг которой кружили тучи птиц. Он добрался до судна, перелез на борт, и его взору предстала жуткая картина последствий бойни на палубе „Чайки". Мне хотелось сказать ему, как я рад был видеть его, я готов был по- обещать ему бесплатное пиво до конца его дней, но вместо этого я расплакался. Слёзы поднима- лись к моим глазам, будто из неиссякаемых ко- лодцев, сил громко рыдать у меня не было. — Ну, это всего лишь царапина, — произнес доктор Макнаб. — Абсолютно никакого повода для беспокойства. — И он решительно поставил зонд. У меня от боли перехватило дыхание, а он уже ощупывал мне спину. Если бы у меня хва- тило сил, я бы встал с койки и воткнул бы ему этот зонд в наиболее подходящую дырку на его теле. Вместо этого я лишь слабо застонал. — Послушай, док, разве тебя не учили, что Существует морфий и прочая ерунда, когда ты едва не завалил свой диплом? — осведомился Я, скрипя зубами. Макнаб: обошел меня и взглянул мне в лицо. Это был полный, с красной физиономией мужчи- на лет под пятьдесят, волосы и усы его отсве- чивали сединой. Его дыхание вполне! могло заме- нить анестезирующие средства. г-?. Гарри, дружище, эти вещи стоят денег- — 94
а ты кто такой, скажи, пожалуйста, у тебя что — государственная страховка или ты част- ный пациент? — Я только что сменил статус — теперь я частный. — Верно, — согласился Макнаб. — Человек с положением в обществе. — Он кивнул медсе- стре: — Ну что ж, дорогая, придется дать ми- стеру Гарри чуть-чуть морфина, прежде чем мы продолжим работу. — И, ожидая, пока пригото- вят шприц, он продолжал подбадривать меня: — Прошлой ночью мы влили в тебя три с полови- ной литра крови, ты почти совсем пересох. При- шлось наполнить тебя, как губку. Вряд ли можно было ожидать, чтобы на Сент-Мари практиковали медицинские светила. Я бы мог даже поверить в то, что он, как ходи- ли слухи по острову, работает в паре с владель- цем похоронного бюро Фредом Кокером. — И долго вы намерены держать меня здесь,, док? — Не больше месяца. — Месяц?! — Я попытался привстать, но две сестры удержали меня, что, кстати, было весьма нетрудно сделать, — я едва мог поднять голо- ву. — Месяц — это слишком, сейчас самый раз- гар сезона! На следующей неделе у меня новые клиенты, — запротестовал я. Сестра уже торопилась ко мне со шприцем. — Вы хотите меня разорить? Я не могу упу- стить ни одного клиента. Сестра сделала мне укол. — Гарри, старина, забудь об этом сезоне. Тебе долго не придется ловить рыбу. — И Мак- наб принялся выбирать из меня осколки костей и кусочки свинца, что-то весело напевая себе под нос. 4—3712 95
Морфин мог смягчить боль — но не мое от- чаяние. Если мы с „Чайкой" упустим полсезона, дальше не протянем. Я снова окажусь в финан- совых тисках. Боже, как я ненавижу деньги! Макнаб забинтовал рану, стараясь смягчить боль своей солнечной улыбкой. — Возможно, ты слегка потеряешь способ- ность владеть левой рукой, Гарри, детка. Не ис- ключено, что она станет слабее и будет плохо слушаться, но зато у тебя будут замечательные шрамы, чтобы хвастать перед девушками... Он закончил перевязку и повернулся к сестре. — Меняйте повязку каждые шесть часов, промывайте обеззараживающим и давайте обыч- ную дозу левомицетина каждые четыре часа. Три таблетки сегодня, а завтра я посмотрю его во время обхода. Он снова улыбнулся мне, обнажив гнилые зубы под неряшливыми усами. — Вся полиция Сент-Мари собралась под эти- ми дверями. Мне придется сейчас впустить их. — Макнаб направился к двери, остановился и, ус- мехнувшись, сказал: — Ну и отделал же ты этих двоих — прямо-таки размазал по стенам. Хоро- шо стреляешь, Гарри, детка. . Инспектор Дейли явился, облаченный в свеже- выстиранную форму цвета хаки, накрахмаленную и безукоризненно отглаженную. Пряжки его пор- тупеи сияли. — Добрый день, мистер Флетчер. Я пришел взять у вас показания. Надеюсь, у вас найдется для этого достаточно сил. — Я чувствую себя просто великолепно, инс- пектор. Ничто так не взбадривает, как пуля в грудной клетке. Дейли повернулся к констеблю, что следовал 96
за ним, и знаком приказал ему сесть на стул у моей кровати. Тот сел и приготовил блокнот для стенографирования, сказав при этом сочув- ственно: — Сожалею, что вы ранены, мистер Гарри. — Спасибо, Уолли, но видел бы ты тех двоих! Уолли был одним из племянников Чабби, и его мать стирала для меня белье. Это был высокий сильный симпатичный чернокожий парены — Я видел их, — сказал он. — Да уж. — Если вы готовы, мистер Флетчер, — сухо прервал нас Дейли, явно не одобрявший нашу болтовню, —- то давайте начнем. — Начали, — сказал я и изложил ему свою, тщательно откорректированную, версию. Как и все хорошие рассказы, этот был абсо- лютно правдив и точен, опущены были лишь не- которые детали. Я не упомянул о Свертке, кото- рый Джеймс Норт поднял у Пушечного рифа, а я затопил у Больших чаек. Не сказал я и о том, в каком месте мы вели поиски. Дейли, конечно, это интересовало, и он постоянно возвращался к этим моментам. — Но что они искали? — Не имею понятия. Они приняли все меры, чтобы сохранить это в тайне. — Так где же это произошло? — настаи- вал он. — Где-то за рифом Селедочной кости, южнее мыса Растафа. — От Пушечного рифа это было миль пятьдесят. — Вы могли бы точно указать место, где они ныряли? — Не думаю, могу ошибиться на несколько миль. Я лишь следовал их указаниям. Дейли задумчиво пожевал свой шелкови- стый ус. 4* 97
— Хорошо. Как вы утверждаете, они напали на вас без предупреждения. Я кивнул. — Зачем они это сделали? Почему пытались убить вас? — Мы этот вопрос как-то не обсуждали. У меня не было времени спросить их об этом. -— Я снова почувствовал слабость и усталость и не хотел рассказывать дальше, опасаясь проболтать- ся. — Когда Гатри начал стрелять в меня из своей пушки, я так понял, что он не намерен ве- сти со мной беседы. — Здесь не до шуток, Флетчер, — сердито произнес Дейли, а я позвонил в колокольчик, ко- торый лежал рядом на столике. Сестра, наверное, уже ждала прямо за дверью. — Сестра, я чувствую себя препогано. — Вам придется уйти, инспектор. Она повернулась к двум полицейским, как на- седка, оберегающая своих цыплят, и выдворила их из палаты. Затем подошла поправить мне по- душку. Это было симпатичное создание с огром- ными черными глазами. Ее осиную талию перетя- гивал пояс, еще сильнее подчеркивающий краси- вую пышную грудь, на которой были нацеплены значки и медали. Блестящие каштановые локоны выбивались из-под кокетливой форменной ша- почки. — Как тебя зовут, сестрица? — хрипло про? шептал я. — Мэй. — Сестричка Мэй, почему я никогда не видел тебя раньше? — спросил я, когда она наклони- лась, чтобы поправить мне простыни. — Должно быть, плохо смотрели, мистер Г арри. 98
— Ну, зато теперь насмотрюсь. Белая накрахмаленная блузка была всего в не- скольких сантиметрах от моего носа. Сестра бы- стро' Выпрямилась. — Говорили, что вы сущий дьявол. Теперь я вижу, Что мне не наврали. — Однако она улыб- нулась. — А теперь спите. Вам надо поправ- ляться. — Да, и тогда мы поговорим, — сказал я, и она рассмеялась. В течение трех следующих дней у меня было достаточно времени для размышлений. Посетите- лей ко мне не пускали до тех пор, пока не было проведено официальное расследование. Дейли вы- ставил у моей палаты охранника, и я уже не со- мневался, что мне выдвинут обвинение в самом что ни на есть Жутком убийстве. Моя палата была прохладной и полной свеже- го воздуха. Из окна открывался изумительный вид на лужайки и стоящие в отдалении индий- ские смоковницы, а за ними виднелись увенчан- ные пушками мощные стены форта. Пища была здоровой, с обилием рыбы и фруктов, а сестрица Мэй стала мне близким, если не сказать самым лучшим, Другом. Она даже как-то раз принесла для меня бутылку виски „Чивас Регал", которую мы спрятали в судне под кроватью. От нее я уз- нал, как всполошился4 весь остров из-за достав- ленного в Гранд-Харбор „Чайкой" груза. Она также рассказала мне, что Гатри и Матерсона похоронили на следующий день на старом клад- бище. В наших широтах трупы долго хранить не- льзя. За эти три дня я решил, что будет лучше, 99
если сверток, который я утопил у Больших чаек, еще полежит некоторое время на дне. Я был уве- рен, что отныне за мной будет следить множе- ство глаз, и положение мое было незавидным. Я не знал, кто будет следить и почему, но знал, что мне следует лечь на дно и не высовывать- ся до тех пор, пока я не пойму, где меня мо- жет подстерегать следующая пуля. Игра эта мне не нравилась, меня могли убрать в любой момент, и мне следовало делать только те ходы, в кото- рых я был абсолютно уверен. Я много думал о Джеймсе Норте, и каждый раз меня охватывала странная грусть. Я пытался убедить себя, что он лишь случайный незнакомец на моем пути, но это не помогало. Это моя сла- бость, с которой надлежало всемерно бороться. Я стал слишком быстро привязываться к людям. Я всегда старался действовать в одиночку, избе- гая привязанностей, и после нескольких лет тре- нировки у меня это стало получаться. Редко кому удавалось проникнуть под мою броню, как это сделал Джимми Норт. К концу третьего дня я почувствовал себя на- много сильней, я уже мог самостоятельно садить- ся в постели, испытывая при этом лишь уме- ренную боль. На четвертый день в моей палате ициальнос дознание. Это было было проведено закрытое заседание, на которое были допущены лишь главы законодательной, исполнительной и судебной властей острова. Сам президент, обла- ченный в черный костюм и белоснежную рубаш- ку, с серебряным венчиком волос вокруг лысины председательствовал на этом заседании. Ему по- могал судья Харкнесс — высокий, худой, загоре- лый до черноты, — а инспектор Дейли представ- лял исполнительные органы. Важнейшей заботой 100
президента были мой комфорт и здоровье. Я был одним из его детей. — Прошу вас, не утомляйте себя, мистер Гар- ри. Если вам что-то необходимо, спрашивайте, не стесняйтесь. Мы ведь здесь лишь затем, чтобы услышать вашу версию. Пожалуйста, не волнуй- тесь. Ничего плохого с вами не произойдет. Инспектор Дейли хмурился, слыша, как под- следственного объявляют невиновным еще до суда. Я еще раз повторил свой рассказ, и, пока я говорил, президент делал одобрительные заме- чания каждый раз, когда я останавливался, что- бы перевести дыхание, а когда я закончил, удив- ленно покачал головой. — Я вам только одно хочу сказать, мистер Гарри, — немного найдется людей, которые бы с такой отвагой и мужеством противостояли бы бандитам. Верно, джентльмены? Судья Харкнесс охотно согласился, а инспек- тор Дейли промолчал. — И это действительно были бандиты, — продолжал Он. — Мы послали их отпечатки пальцев в Лондон, и сегодня нам сообщили, что они прибыли сюда по фальшивым паспортам, они оба числятся в розыске в Скотленд-Ярде. Банди- ты оба. —• Президент взглянул на судью Харк- несса. — У вас есть вопросы? — У меня нет, мистер президент. — Прекрасно! — воскликнул тот. — А у вас, инспектор? Дейли достал отпечатанный на машинке текст. Президент не стал скрывать своего раздражения: —Мистер Флетчер еще очень болен, инспек- тор. Я надеюсь, что ваши вопросы действительно важны... Инспектор на минуту задумался, а президент тотчас же продолжил: 101
— Хорошо, мы все одного мнения. Наше за- ключение — смерть в результате несчастного случая. Мистер Флетчер действовал в целях са- мообороны и посему не несет никакой ответствен- ности за содеянное. Против него не будет выдви- нуто никаких обвинений. — Он обернулся к си- дящей в углу стенографистке. — Вы это записа- ли? Отпечатайте и пришлите мне на подпись. — Затем он встал и подошёл к моей постели. — Вы скоро поправитесь, мистер Гарри. Я жду вас к обеду в Доме правительства, как только вы будете себя хорошо чувствовать. Мой секретарь пришлет вам официальное приглашение. Я желал бы еще раз услышать вашу историю. Хорошо бы в следующий раз, когда я пред- стану перед судом, а это непременно произойдет, ко мне отнеслись бы с такой же снисходитель- ностью. После официального признания меня невинов- ным мне разрешили принимать посетителей. Чабби с супругой пожаловали, наряженные в выходные платья. Миссис Чабби испекла вели- колепные банановые пирожные, зная мою к ним слабость. Чабби был ужасно рад видеть меня живым и поэтому разрывался между облегчением по этому поводу и гневом по поводу того, что я натворил с „Чайкой**. Сердито глядя на меня, он высказал мне все, что думает по этому поводу. — Палубу теперь до конца не отмыть, она на- всегда пропиталась кровью. А твое проклятое ру- жье разнесло в клочья всю обшивку салона. Мы с Анжело работаем уже третий день, и надо бу- дет, наверное, еще столько же. — Прости, Чабби, когда в следующий раз мне придется в кого-нибудь стрелять, я попрошу его встать к поручням. 102
Я знал, что стоит Чабби закончить ремонт де- ревянных частей, никто и не заметит, где были повреждения. —- Ладно, а когда тебя выпишут? Такая рыба идет сейчас, Гарри! — Совсем скоро, Чабби, этак через недельку. Чабби фыркнул: — А ты знаешь, Фред Кокер дал телеграммы всем твоим клиентам — ты, мол, тяжко болен, и все твои заказы передал мистеру Колмену. Этого я уже не мог стерпеть: — Передай Фреду Кокеру, чтобы его черная задница явилась сюда собственной персоной, да поживее! У Дика Колмена был договор с „Хилтоном". Они купили ему два рыбацких судна, на кото- рые Колмен пригласил откуда-то шкиперов. Ни- кому из них не удавалось поймать настоящую рыбу: не было у них рыбацкого чутья. Дик с тру- дом добывал себе клиентов, и я готов был по- клясться, что Фред Кокер получил от него хоро- шенькую мзду за то, что отдал ему мои заказы. Кокер появился на следующее утро. — Мистер Гарри, доктор сказал, что вы не сможете выйти в море до конца сезона. Я не имею права подводить моих клиентов — чтобы они, прилетев сюда за тысячи миль, нашли вас на больничной койке. Я не могу себе это позво- лить, мне надо заботиться о моей репутации. — Мистер Кокер, ваша репутация воняет точ- но так же, как те жмурики, которых вы держите в задней комнате, — произнес я, а он глупова- то улыбался мне из-за очков. Но он, безуслов- но, был прав. Еще долго придется ждать, когда я смогу повести „Чайку** в погоню за рыбой. — Пожалуйста, не беспокойтесь, мистер Гар- 103
ри. Как только вы поправитесь, я организую вам несколько выгодных клиентов. Он имел в виду ночные контрабандные вояжи, его комиссионные в этих случаях достигали семь- сот пятидесяти долларов. Даже в моем тепереш- нем плачевном состоянии я мог взяться за кон- трабанду — просто ночная прогулка на „Чайке" туда и обратно, если, конечно, все сойдет гладко. — Забудьте об этом, мистер Кокер. Я уже го- ворил не раз — я только ловлю рыбу, и все. Он кивал, улыбался и продолжал гнуть свое, как будто не слышал меня. —- О вас постоянно спрашивает один ваш ста- рый клиент. •—Тело? Ящик? — спросил я. „Телом" на нашем жаргоне называлась неза- конная перевозка людей на континент или с кон- тинента. Обычно это были спасающиеся бегством политики, за которыми гнались солдаты, или, на- оборот, Политики, вдохновленные идеей радикаль- но изменить правящий режим. Под „ящиком" обычнй подразумевалась контрабанда оружи- ем — это перевозилось только в одном направ- лении. В старые добрые времена это называлось „бег с ружьем". Кокер ответил цитатой из детского стишка: — Пять, шесть — бревна есть. В этом контексте под „бревнами" понимались бивни слоновой кости. Широкая, хорошо органи- зованная браконьерская сеть методично стирала с лица земли несчастных животных, нашедших последний приют в заповедниках и местах обита- ния диких племен Восточной Африки. Восток не- насытно поглощал слоновую кость, поддерживая на нее высокие цены. Требовались лишь быстрое судно да хороший шкипер, чтобы отправить цен- 104
ный груз из устья какой-нибудь речушки, через полные опасностей прибрежные воды туда, где большой океанский корабль уже поджидал по- среди Мозамбикского пролива. — Мистер Кокер, — сказал я устало, — дер- жу пари, ваша матушка никогда не знала имени вашего отца. — Его звали Эдвард. — Мистер Кокер изо- бразил на лице удивление. — Я поставил клиен- та в известность, что ставки существенно возрос- ли. Нельзя забывать инфляцию и рост цен на ди- зельное топливо. — Так сколько? —- Я уже сдался. — Семь тысяч за рейс. Это было не так уж много, если учесть пят- надцать процентов комиссионных Кокера. К тому же кое-что причиталось инспектору Дейли, что- бы его зрение и слух временно потеряли остроту. Ну, а кроме того, Чабби и Анжело тоже пола- галась премия за риск — по пятьсот долларов каждому за ночную вылазку. — Забудьте об этом, мистер Кокер, — нс слишком уверенно произнес я. — Организуйте лишь парочку клиентов на рыбную ловлю. Но он знал, что мне будет трудно отказаться от этого предложения. — Как только вы наберетесь сил для рыбал- ки, я вам-кого-нибудь подброшу. Ну, а теперь — когда бы вы могли выйти в. море? Давайте до- говоримся —- через десять дней, не считая сего- дняшнего. Будет высокий прилив и хорошая луна. — Ладно, — отрешенно произнес я. — Через десять дней. Приняв решение, я еще быстрее пошел на по- правку. Моя отличная физическая форма тоже сказалась1 на быстром, выздоровлении — зияю- 105
щие раны на руке и спине затягивались самым удивительным образом. Шестой день моего выздоровления стал свое- образным рубежом. Сестрица Мэй мыла меня в постели, обмакивая губку в мыльный раствор и протирая меня, когда вдруг мои физические до- стоинства продемонстрировали себя со всей на- глядностью. Даже я сам, кому этот феномен был хорошо знаком, был приятно удивлен, а сестрица Мэй так смутилась, что ее голос упал до хрипло- го шепота: —- Иисус, ваши силы действительно вернулись к вам! — Сестрица Мэй, скажите, можно ли такое тратить впустую? — спросил я, но она лишь от- рицательно покачала головой» С этого дня я стал с большим оптимизмом взирать на свое положение, и неудивительно, что таинственный сверток, одиноко лежавший где-то у Больших чаек, не выходил у меня из головы. Я чувствовал, как слабеет моя решймость не за- являться туда. „Я только взгляну разок, — убеждал я себя. — И только когда удостоверюсь, что пыль улеглась". Мне уже разрешали вставать на несколько часов, и я горел нетерпением снова взяться за дело. Даже трогательная забота сестры Мэй не могла заглушить пробуждающуюся во мне энер- гию. Доктор Макнаб нс переставал удивляться. — Ты хорошо идешь, Гарри, старина. Раны затягиваются, еще неделя, не больше. — Неделя? К черту! — решительно произнес я. Через семь дней я должен был выйти в ноч- ной рейс. Кокеру не составило труда органиЗО- 106
вать его, и я уже был достаточно крепок. Мне этот рейс был нужен позарез. Моя команда навещала меня каждый вечер, и я получал подробный отчет о том, как продвига- ется ремонт „Чайки". Однажды Анжело пришел раньше обычного, облаченный в свой традицион- ный костюм для ухаживания — ковбойские сапо- ги и все такое, но он был до неузнаваемости при- тихший и не один. Девушка, что пришла с ним, работала в младших классах правительственной школы, которая располагалась рядом с фортом. Я знал ее Достаточно хорошо, чтобы обменяться улыбкой при встрече на улице. Матушка Эдди так однажды определила ее характер: „Хорошая девушка эта Джудит. Не такая вертихвостка, как некоторые. Какому-то парню повезет с женой". Она была симпатичная, с тонкой гибкой фигу- рой, оДета аккуратно и довольно консервативно. Она смущенно улыбнулась мне: — Как дела, мистер Гарри? — Привет, Джудит. Хорошо, что ты пришла. Я взглянул на Анжело, не в силах сдержать улыбку. Он не решался встретить мой взгляд и краснел, подыскивая слова. — Мы с Джудит решили пожениться, — вы- палил он наконец. — Хотел сообщить вам об этом, босс. — Ты думаешь, что сможешь держать его под контролем, Джудит? — со смехом спросил я. — А вот увидите! — задорно сказала она, сверкнув темными глазами, и я понял, что мои опасения излишни. — Чудесно, я скажу речь на вашей свадь- бе, — заверил я их. — А ты позволишь Анжело и дальше работать у меня? 107
— У меня и в мыслях не было препятствовать этому, — заверила она. — Я очень довольна, что он у вас работает. Они пробыли у меня еще около часа, и когда наконец ушли, я почувствовал даже что-то вро- де зависти. Должно быть, чертовски приятно быть не совсем уж одному. Может, когда-ни- будь и я рискну, если найду ту, что окажется для меня единственной. Затем я отогнал эту мысль, доверившись вновь инстинкту самосохра- нения. Женщин так много, р где гарантия, что выбор окажется удачным? Доктор Макнаб выписал меня на два дня раньше. Одежда болталась на мне, как на ве- шалке, — я потерял более двенадцати килограм- мов, — а мой загар вылинял до грязно-желтого цвета. Под глазами были синяки, а сам я был слаб как младенец. Рука болталась на перевязи, раны еще не совсем затянулись^ но я уже мог самостоятельно сделать себе перевязку. Анжело приехал за мной в больницу на пикапе и ждал, пока я прощался на ступеньках с сестрицей Мэй. — Была рада с вами познакомиться, мистер Гарри. — Зайди ко мне как-нибудь в ближайшее время. Я приготовлю жареных крабов, и мы вы- пьем немного вина. — Мой контракт заканчивается на будущей неделе, и я возвращаюсь домой, в Англию. — Что ж, будь счастлива, дорогая, — ска- зал я. Анжело отвез меня на стоянку „Чайки", и вме- сте с Чабби мы втроем подробно осмотрели ре- зультаты ремонта. Палубы сверкали белизной, все поврежденные части были заменены, на но- вые, причем так искусно, что я не мог найти сты- ков. 108
Мы прошлись на ней по проливу до Бараньего мыса, и я не мог скрыть радости, снова чувствуя под ногами ее покачивание и слыша легкое урча- ние ее моторов. Домой мы вернулись уже в су- мерках, поставили „Чайку" на стоянку и посидели в темноте на палубе, потягивая пиво и о чем-то болтая. Я рассказал им, что на следующую ночь нам предстоит вылазка, и они только спросили, что и куда мы везем. И все было решено, никто не стал спорить. — Пора идти, — сказал наконец Анжело. — Мне надо встретить Джудит после вечерних за- нятий. Мы погребли к берегу на шлюпке. Возле мое- го старого пикапа, позади склада ананасов, сто- ял полицейский „Лендровер", и когда мы подошли ближе, из него вылез Уолли, молодой констебль. — Извините, что приходится вас беспокоить, мистер Гарри, но инспектор Дейли желает видеть вас в форте. Он говорит, по срочному делу. — Боже, — проворчал я. —- Как будто нель- зя подождать до утра. — Он говорит, что нельзя, мистер Гарри. — Уолли был так смущен, что я не стал спорить. — О’кей, я поеду следом на пикапе, но снача- ла подвезу Чабби и Анжело. Я думал, что Дейли хочет поторговаться на- счет своей доли за невмешательство. Обычно это обговаривал Фред Кокер, но я догадывался, что Дейли с каждым разом поднимает стоимость своей чести. Я вел пикап одной рукой, придер- живая руль коленом, если мне было необходимо переключить скорость. Ориентировался я только по красным стоп-сигналам „лендровера" Уолли. Наконец, протарахтев через подъемный мост, ма- шина остановилась во дворе форта. 109
Мощные каменные стены были сложены раба- ми в середине восемнадцатого века, из их ши- роких бойниц, обращенных к проливу и входу в бухту Гранд-Харбор, грозно посматривали ста- ринные пушки, стрелявшие шестнадцатикилограм- мовыми ядрами. Одно крыло форта использова- лось как штаб-квартира полиции острова, тюрьма и арсенал, остальные помещения занимали офисы администрации, апартаменты президента и прави- тельства. Мы поднялись по ступеням в кабинет дежур- ного, и Уолли провел меня куда-то через боко- вую дверь, затем по коридору вниз, по другому коридору и снова вниз по каменным ступеням. Я никогда не был здесь, внизу, и с любопыт- ством озирался по сторонам. Каменные стены были толщиной не менее шести метров, вероятно, раньше здесь был пороховой склад. Я уже почти ожидал увидеть чудовище Франкенштейна, вы- глядывающее из-за толстых дубовых дверей. Двери эти потемнели от времени и были обиты железом. Они находились в конце коридора, и мы вошли в них. Чудовища Франкенштейна за ними не оказа- лось, но тот, кто нас встретил, вряд ли был на- много лучше того монстра. Сам инспектор Дейли в компании еще одного констебля ожидал нас. Я сразу же обратил внимание, что на боку у них висело оружие. Комната неправильной формы была пуста, если не считать деревянного стола и четырех стульев. Стены были каменными и некра- шеными, пол тоже. В глубине комнаты начинался коридор, который, очевидно, вел к камерам. Ком- нату освещали голые лампочки в сто ватт, сви- сающие с черного провода, протянутого через по- толочные балки, и по неправильным углам комна- ты ложились резкие черные тени. НО
На столе лежала моя винтовка. Я уставился на нее, ничего не понимая. Позади меня Уолли закрыл тяжелую дубовую дверь. — Мистер Флетчер, это ваше оружие? — Вы прекрасно знаете, что мое, — ответил я в сердцах. — Какую, черт побери, игру вы за- теяли, Дейли? — Гарольд Делвилл Флетчер, я объявляю, что вы арестованы за незаконное владение ору- жием категории „А“, а именно, не имея на то ли- цензии, вы хранили у себя винтовку фирмы ФН системы „Браунинг", серийный номер 4163215. — Вы совсем спятили, — сказал я и рассме- ялся. Мой смех пришелся ему не по душе. Его тон- когубое усатое лицо приняло надутое выражение, как у обиженного ребенка, и он кивнул-консте- блям. Они, видимо, были заранее проинструкти- рованы, так как сразу же вышли через дубовые двери. Я услышал, как лязгнули засовы, и мы с Дейли остались наедине. Он стоял на некотором расстоянии от меня, его кобура была расстегнута. — А знает ли об этом Его Превосходитель- ство, а, Дейли? — спросил я, все еще улыбаясь. — Его Превосходительство покинул остров в четыре часа пополудни, чтобы принять участие в конференции глав стран Содружества в Лондоне. Его не будет еще две недели. Улыбка сошла с моего лица, когда я понял, что это правда. — А пока я имею все основания полагать, что безопасность государства нуждается в за- щите. — Он улыбнулся, криво, одним ртом: — Перед тем, как продолжить, хочу заверить вас еще раз в серьезности моих намерений. 111
— Верю, — ответил я. — В моем распоряжении две недели, Флетчер. Эти стены достаточно толсты, и ты можешь кри- чать, сколько тебе вздумается. — Ты чудовищная куча дерьма, вот ты кто! — Я предлагаю тебе один из двух возможных выходов отсюда. Или мы придем к взаимному со- глашению, или я буду вынужден пригласить Фре- да Кокера, чтобы он забрал тебя отсюда в де- ревянном ящике. — И каковы твои условия, недоносок? — Я хочу точно знать — именно точно! — куда направлялись твои клиенты и где они ны- ряли, прежде чем ты их пристрелил. — Я уже говорил — неподалеку от мыса Рас- тафа. Точное место указать не могу. — Флетчер, ты можешь найти какое угодно место на земле или на воде с точностью до сан- тиметра. Ты это знаешь, и я это знаю, и они это знали, иначе они не пытались бы пристрелить тебя. Это твой единственный шанс на спасение. Не упусти его. — Инспектор, иди ты в задницу, — отве- тил я. — Более того, вы никогда не были у мыса Растафа. Вы работали к северу от острова, бли- же к континенту. Я поинтересовался и получил некоторые сведения о ваших передвижениях. —Я повторяю, мы были у мыса Растафа. — Ну что ж, — кивнул он. — Полагаю, что ты не так уж крепок, как может показаться на первый взгляд. В противном случае обещаю тебе долгие неприятные ощущения. И сразу преду- преждаю — не пытайся мне морочить голову всякими выдумками. Любое твое утверждение бу- дет тщательно проверено —• у меня ведь есть це- лых две недели, не забывай. 112
Мы пристально посмотрели друг на друга, и у меня по телу побежали мурашки. Я понял, что Питер Дейли решил получить от этой процеду- ры максимум удовольствия. На его лице появи- лось выражение предвкушения, а глаза слегка помутнели. — У меня большой опыт ведения допросов, как ты знаешь, еще со времен Малайи. Обожаю это занятие — в нем таится так много неожи- данностей. Часто самые крепкие на вид раска- лываются первыми, а всякая шушера держится упорно. Это была пустая болтовня, видно было, как его охватывает предвкушение чужой, боли,, Его дыхание стало глубже и чаще, на щеках высту- пил румянец. Безусловно, сейчас ты, Флетчер, не в луч- шей форме. Наверняка твой: болевой порог не- сколько понизился после недавних приключений. Полагаю,, мне не потребуется много времени, что- бы... Он, совершенно очевидно, сожалел об этом. Я подобрался, приготовившись броситься на него. — Нет, — резко сказал он. — Не делай это- го, Флетчер. Он положил руку на рукоятку пистолета. Нас разделяло метров пять, я был слаб, владел толь- ко одной рукой, позади меня были запертые две- ри и за ними — два вооруженных констебля. Я опустил плечи и расслабился., — Так-то лучше, —• снова ухмыльнулся он. — А теперь, видимо, нам придется приковать тебя наручниками к стене камеры и приступить к делу. Когда тебе будет достаточно, ты только скажи. Я полагаю, ты согласишься со мной, что мой электрический прибор прост в обращении, но весьма эффективен. Это всего лишь двенадцати- 113
вольтный аккумулятор от автомобиля. Я присо- единяю провода к некоторым интересным частям тела... Он протянул руку за спину, и я заметил на стене кнопку. Он нажал ее, и за дубовыми две- рями слабо звякнул звонок. Двери открылись, и снова вошли два констебля. — Отведите его в камеру, — приказал Дейли, но констебли слегка замешкались. Очевидно, та- кие дела были им в новинку. —- Пошевеливайтесь! — рявкнул Дейли, и они стали по обе стороны от меня. Уолли легонько положил мне руку на больное плечо, и я позволил им вывести меня. Дейли шел впереди. Я решил попробовать свои шансы с Уол- ли — а вдруг что-то выйдет. — Как твоя матушка? — спросил я Уолли как бы невзначай. — Спасибо, хорошо, мистер Флетчер, — отве- тил он неуверенно. — Получила ли она мой подарок, который я послал ей ко дню рождения? — Да, получила. Я сбил его с толку, как того и хотел. Мы поравнялись с Дейли. Он стоял у дверей, ведущих к камерам, ожидая, когда мы пройдем, и постукивал тростью по ботинку. Констебли вели меня почтительно, почти не придерживая, неуверенные в своих действиях. Я сделал шаг в сторону, слегка толкнув Уолли. Он на мгновение потерял равновесие, и я был свободен. Ни один из них не был готов к такому повороту собы- тий. В три шага я покрыл расстояние, отделяв- шее меня от Дейли. Когда они наконец пришли в себя, было уже поздно. Я нанес Дейли удар коленом в промежность, вложив в него весь вес своего тела. Это был хороший, солидный удар. 114
Какую бы цену мне ни пришлось заплатить за это, она не была бы слишком высока. Удар поднял Дейли на добрых полметра в воздух, и он с размаху ударился спиной о решет- ку ближайшей камеры. Затем он согнулся, при- жав руки к нижней части живота, и заскулил. Издаваемый им звук напоминал свист пара из за- кипающего чайника. Я собрался нанести ему вто- рой удар в лицо, меня так и подмывало выбить ему одним ударом все зубы, но констебли уже опомнились и подскочили, чтобы оттащить меня в сторону. Теперь они не церемонились, выкручи- вая мне руки. — Зачем вы это сделали, мистер Гарри? — сердито крикнул Уолли. Его пальцы впились мне в раненый бицепс, и я заскрипел зубами от боли. — Сам президент признал, что я невиновен, Уолли. Ты это знаешь! — крикнул я в ответ. Дейли уже выпрямился, хотя его лицо все еще было перекошено от боли, а руки по-преж- нему прижаты к промежности. — Это все подстроено. Я знал, что на разговоры у меня оставались считанные секунды. Дейли, шатаясь, направлялся ко мне, занося трость для удара. Его рот был разинут, он пытался что-то сказать. — Если он отправит меня в камеру, он меня там убьет, Уолли! — Заткнись! —• проскрипел Дейли. — Он не посмел бы сделать это, если бы пре- зидент не уехал. — Да заткнись же ты! Дейли взмахнул тростью, и она просвистела в воздухе — словно кобра зашипела. Он намерен- но целился по ранам, и удар по силе не уступал пистолетному выстрелу. 115
Боль была неописуемая, я сжался и непроиз- вольно откинулся к державшим меня констеблям. — Замолчи! От боли и злости у Дейли началась истерика. Он размахнулся еще раз, и гибкая трость снова впилась в едва зажившее тело. Я закричал от боли. — Я убью тебя, ублюдок! Дейли, все еще нетвердо держась на ногах, неуверенным движением попытался вытащить пи- столет из кобуры. И тут случилось то, на что я рассчитывал. Уолли отпустил меня и решительно шагнул впе- ред. — Нет! — крикнул он. — Только не это! Ростом он превосходил тощего и скрюченного от боли Дейли и одним движением коричневой руки блокировал намерения инспектора. — Не мешай мне! Это приказ! — прокричал тот, но Уолли расстегнул кобуру и обезоружил инспектора. Затем он отступил назад, держа в руке пистолет. — Я уничтожу тебя за это! — прорычал Дейли. — Твой долг... — Я знаю свой долг, — с. достоинством ска- зал Уолли. — И он вовсе не в том, чтобы уби- вать заключенных. — Он повернулся ко мне. — Мистер Гарри, вам лучше поскорее убраться от- сюда. — Ты освобождаешь заключенного, — в не- доумении сказал Дейли. — Парень, я тебя в по- рошок сотру за это. — Ордера на арест не было, — отрезал Уол- ли. — Как только президент подпишет его, мы снова доставим сюда мистера Гарри.. 116
— Ты черный ублюдок, — задыхаясь, произ- нес Дейли. Уолли повернулся ко мне: — Уходите, и побыстрее! Дорога домой показалась мне бесконечной, и каждый ухаб на ней отзывался болью в груди. Однако то, что я узнал в результате моего ма- ленького ночного приключения, еще раз утверди- ло меня в мысли: что бы там ни находилось в свертке, покоившемся сейчас у Больших чаек, оно не сулило ничего хорошего такому миролю- бивому джентльмену, как я. Я вовсе не обольщался, зная, что это была не последняя попытка Дейли устроить мне допрос. Как только он оправится от удара, который вре- менно вывел из строя его аппарат воспроизведе- ния, он снова попытается подсоединить меня к осветительной сети. Я пытался; вычислить, дей- ствовал ли Дейли в одиночку или имел партне- ров. Скорее всего, он действовал один, решив воспользоваться подходящим случаем. Я поставил пикап во дворе и прошел в дом. Пока меня не было, миссис Чабби, видимо, под- мела и навела порядок; На столе в столовой в жестянке из-под джема стояли свежие цветы, и — что было еще важнее — в холодильнике я нашел яйца, ветчину, хлеб и масло. Я снял выпачканную в крови рубашку и бин- ты. Трость оставила у меня на теле вздувшиеся рубцы, а раны представляли собой кровавое ме- сиво. Я принял душ и наложил свежую повязку на раны. Затем, не надевая рубашки, я пригото- вил себе полную сковородку яичницы с ветчиной, 117
а пока она жарилась, налил и выпил добрую пор- цию виски вместо лекарства. Я слишком устал, чтобы разбирать постель, и просто улегся на кровать, размышляя, позволит ли мне мое самочувствие совершить ночную вы- лазку, как запланировано. С этими мыслями я и уснул перед самым рассветом. Утром я опять принял душ, проглотил две таблетки анальгина,, запив их ананасным соком, съел еще одну сковородку яичницы и решил, что ответ на последний вопрос, скорее всего, будет „да“. Я передвигался с трудом, все тело болело, но работать я мог. В полдень я поехал в город, остановился возле лавки Матушки Эдди, чтобы сделать кое-какие покупки, а затем отправился на пристань. „Чайка" покачивалась у причала, Чабби и Ан- жело уже были на борту. — Я наполнил дополнительные баки, Гар- ри, — сообщил мне Чабби. — Теперь она может пройти хоть тысячу миль. — Ты приготовил сеть для груза? — спросил я, и он кивнул в ответ. — Она лежит в ящике для парусов. Эта сеть была нужна, чтобы погрузить тяже- лые слоновьи бивни на палубу. — Не забудь прихватить куртку, — добавил я. — Ветер такой сильный, что ночью в откры- том море будет прохладно. —- Не волнуйся обо мне, Гарри, ты лучше о себе побеспокойся. Ты выглядишь не лучше, чем десять дней назад. Совсем больной. — Я чувствую себя превосходно, Чабби! — Ну да, — пробормотал он, — совсем как моя теща. — Он переменил тему разговора: — А что с твоим ружьем? — Оно в полиции. 118
— Ты хочешь сказать, что мы выйдем в море без единого ствола на борту? — Нам еще ни разу не понадобилось оружие. — Никогда не знаешь, когда оно понадобится в первый раз, — проворчал он. ~ Без ружья я буду чувствовать себя просто голым. Меня всегда удивляла страсть Чабби к ору- жию. Несмотря на все мои доводы и примеры, доказывающие обратное, Чабби был свято убеж- ден, что скорость и дальность полета пули за- висят от силы, с какой нажимают на спусковой крючок. А Чабби всегда очень хотелось, чтобы его пули летели быстро и далеко. Дикая перво- бытная сила, с какой он обращался с оружием, давно бы доконала любую винтовку, менее креп- кую, чем эта. Кроме того, Чабби инстинктивно закрывал глаза в момент выстрела. Я был свиде- телем того, как он промахнулся, стреляя в пяти- метровую тигровую акулу с расстояния не более трех метров, имея полный магазин на двадцать выстрелов. Не вышло из Чабби Эндрюса хороше- го стрелка, хотя он с детства обожал оружие и вообще все, из чего можно было громко выстре- лить. — Это будет вроде прогулки за покупками, сплошное удовольствие, Чабби, вот увидишь. Он постучал по дереву, чтобы не сглазить, и продолжил наводить блеск на и без того сияю- щие медные части „Чайки", а я сошел на берег. Главный офис бюро путешествий Фреда Коке- ра был пуст, и я нажал кнопку звонка на столе. Голова Фреда показалась из-за дверей, ведущих в заднее помещение. — Добрый день, мистер Гарри. — Он был без пиджака и галстука, рукава рубашки закатаны по локоть, а на животе — красный прорезинен- 119
ный фартук. — Заприте, пожалуйста, дверь и проходите сюда. Задняя комната резко отличалась от главного иса с его кричащими обоями и пестрыми рек- ламными плакатами. Она напоминала длинный мрачный сарай. Вдоль одной стены были сложе- ны дешевые сосновые гробы, а в дальнем конце у двойных дверей стоял катафалк. В другом кон- це комнаты, за грязной холщовой ширмой нахо- дился мраморный стол с канавками по краям и носиком для стока бальзамирующей жидкости в стоящее на полу ведро. — Заходите, присаживайтесь, вот . стул. Из- вините, но пока мы разговариваем, я продолжу Свое занятие. Я должен йсё приготовить к четы- рем часам дня. Я бросил взгляд на худенький обнаженный трупик, лежавший на столе. Это была девочка лет шести с длинными черными волосами. Одно- го взгляда мнё было достаточно. Я отодвинул стул за ширму, чтобы мне была видна лишь лы- сая голова Фреда Кокера, и зажег сигару. В ком- нате стоял тяжелый запах бальзамирующей жид- кости, от него у меня запершило в горле, и я за- кашлялся. —- Вы привыкнете, мистер Гарри, — заметил Фред, видя мое отвращение. — Ты все устроил? — Мне не хотелось об- суждать специфику его занятия. — Все в порядке, — заверил он. — А ты подмазал нашего друга из форта? — Все в порядке, — повторил он. — Когда ты его видел? — настаивал я. Меня очень интересовало состояние Дейли, так и подмывало спросить, как он себя чув- ствует. 120
— Я видел его утром, мистер Гарри. — И как он? — Выглядел нормально. Кокер на минуту прервал свое печальное заня- тие и вопросительно посмотрел на меня. — Он стоял, расхаживал по комнате, отпля- сывал мамбу, пел, отвязывал пса? — допытывал- ся я. — Нет, он сидел и был не в очень хорошем настроении. — Так оно и должно быть. — Я удовлетво- ренно рассмеялся, и мои собственные раны стали меньше болеть. —• Но он принял взятку? — Принял. — Прекрасно. Значит, наш договор остается в силе. — Как я и говорил, все устроено. — Что ж, я вас не подведу, мистер Кокер. — Груз находится в устье реки Сальса — там, где она впадает в южный проток главного русла Дузы. Я кивнул, это место меня устраивало. Там был хороший проток и можно было прочно стать на якорь. — Условный сигнал — два фонаря, один над другим на берегу возле устья. Будете мигать по два раза через каждые тридцать секунд, и ког- да они погасят нижний фонарь, можете бросать якорь. Запомнили? — Запомнил., — Все это было несложно. — У них там будут люди, чтобы перегрузить товар с лихтера. Я кивнул и спросил: — Они знают, что отлив начинается в три часа? Я должен выйти из протока раньше. — Да, мистер Гарри. Я им сказал, что они должны закончить погрузку к двум часам. 121
— Замечательно. А где пункт назначения? — Сбросите его милях в двадцати к востоку от мыса Растафа. — Прекрасно! Это давало мне возможность ориентироваться по маяку, стоящему на мысе. Просто и мило. — Вы передадите груз на большую шхуну, которая будет вас поджидать там. Условный сиг- нал тот же — два фонаря у них на мачте, вы посветите дважды через каждые полминуты и, когда они погасят нижний фонарь, можете под- ходить и разгружаться. Вот, пожалуй, и все. — Кроме денег. — Кроме денег, конечно. Он вынул из кармана фартука конверт. Я осторожно взял его двумя пальцами и посмо- трел на расчеты, нацарапанные на нем шариковой ручкой. — Половина авансом, остальное, как всегда, потом, — пояснил Фред. Половина составляла три с половиной тысячи, из них были удержаны две сто — комиссионные Фреда и взятка Дейли. Оставалось тысяча четы- реста. Но из них еще предстояло заплатить Чаб- би и Анжело — еще тысяча, и оставалась сущая ерунда. Я поморщился. — Буду ждать вас завтра утром в девять ча- сов возле вашего офиса, мистер Кокер. — Я приготовлю вам чашечку кофе. — Прекрасно, только побеспокойтесь, чтоб это нс было все, что вы для меня приготовите. Мы покинули Гранд-Харбор во второй полови- не дня и сделали ложный рейс вдоль пролива в сторону Бараньего мыса -— на случай, если кому- 122
нибудь вздумалось следить за нами в бинокль с Кули-пика. Когда стемнело, я лег на нужный нам курс, и мы пошли сквозь лабиринт проливов и прибрежных островков к широкому, размытому прибоем устью Дузы. Луны не было, но звезды сияли ярко, и верхушки волн светились призрач- ным зеленоватым отсветом только что зашедше- го солнца Я вел „Чайку" очень быстро, удачно исполь- зуя знакомые мне ориентиры — неясные очерта- ния атолла в свете звезд, торчащий из воды при- чудливый обломок рифа. Даже сам звук воды помогал мне двигаться по проливу и избегать мелководья. Анжело и Чабби сидели, нахохлив- шись, возле меня в рубке. Время от времени кто- нибудь из них Спускался вниз сварить кофе, и мы потягивали из кружек дымящийся черный на- питок, вглядываясь в темноту ночи, — очередная подсвеченная звездами волна вполне могла ока- заться кормой патрульного судна. Лишь раз Чабби нарушил молчание: — Слышал от Уолли, что ты попал в хоро- шенькую переделку прошлой ночью в форте? — Похоже на то. — Уолли пришлось потом отвести его в боль- ницу. — Уолли не выгнали с работы? — Пока нет. Тот хотел посадить его в кутуз- ку, но Уолли слишком велик ростом для этого. В разговор вступил Анжело: -— Джудит днем была в аэропорту, получала посылку с книгами для школы и видела, как он садился в самолет, чтобы лететь на материк. — Кто? — не понял я. — Инспектор Дейли. — Почему ты не сказал мне этого раньше? ?— Я не думал, что это важно, Гарри. 123
— Что ж, — согласился я, — может быть, и не важно. Для отлета инспектора могла быть дюжина причин, ни одна из которых не имела ни малей- шего отношения к моему делу. И все-таки мне стало не по себе — не нравилось мне, что этот зверь бродит где-то поблизости именно тогда, когда, я вышел на рисковое дело. — Да, сейчас твоя винтовка была бы очень кстати, — с грустью произнес Чабби. Я промолчал, в душе соглашаясь с ним. Поднимающийся прилив сглаживал обычный водоворот при входе в южный проток Дузы, и я шел в темноте наугад. Глинистые берега по обе- им сторонам рёки были утыканы прутьями лову- шек для рыбы •— их обычно ставили местные жители,' промышляющие рыбной ловЛей, —- это и помогло Мне в конце концов найти нужный про- ток. Когда я убедился, что мы вошли в него, я заглушил оба мотора, и мы в темноте дрейфова- ли вместе с приливом. Я напряженно вслушивал- ся, не раздастся ли в тишине звук мотора па- трульного судна. Но в ночи лишь изредка разда- вался крик цапли или пЛеск рыбы на мелководье. Молчаливые, как призраки, мы плыли вверх по протоку. С обеих Сторон к нам подступали тем- ные мангровые заросли, наполняя влажный воз- дух удушливым запахом гниения и болота. На волнующейся поверхности протока плясали отра- жения звезд, и однажды длинное, узкое, выдол- бленное из целого ствола каноэ проскользнуло мимо, подобно плывущему по реке крокодилу, — два рыбака возвращались домой. Они на минуту перестали грести, разглядывая нас, а затем, не издав ни звука, быстро скрылись во мгле. — Что-то мне это не нравится, — заметил Анжело. 124.
— Мы будем пить, пиво у „Лорда Нельсона" прежде, чем они успеют доложить кому следует. Я знал, что у большинства рыбаков на побе- режье были свои секреты и они предпочитали держать язык за зубами, поэтому появление ка- ноэ не обеспокоило меня. Глядя вперед, я заметил первую излучину, и, когда течение стало подталкивать „Чайку" к дру- гому берегу, включил стартер. Моторы негромко заурчали, и мы осторожно вышли на глубокую воду. Мы пробирались по извилистому протоку, пока наконец не достигли широкой, спокойной реки, где кончались мангровые заросли, ас обеих сторон поднимались невысокие берега. Примерно в миле впереди я разглядел устье Сальсы — темный прогал в береговой линии, заросшей стройными высокими камышами. Над камышами желтоватым огнем горел условный сигнал — два фонаря один над другим. — Что я тебе говорил, Чабби, это просто про- гулка за покупками!. — Не говори „гоп", — возразил Чабби, неис- правимый оптимист, -— мы еще не вернулись. — О’кей, Анжело, иди к носовому якорю. Я скажу тебе, когда бросить. Мы медленно ползли по протоку, и у меня в голове вертелись строчки из детских стишков. Я не мог от них отделаться, даже когда оставил управление и достал из отсека ручной фонарь. Три, четыре — зацепили! Пять, шесть — бревна есть! Я на минуту подумал о сотнях серых исполи- нов, которым было суждено погибнуть из-за сво- их бивней, и почувствовал, как щемящее чувство 125
вины щекоткой пробежало у меня по позвоночни- ку: я был причастен к этой бойне. Но я поста- рался отогнать эти мысли и поднял фонарь, на- правив луч ответного сигнала на горящие на бе- регу огни. Я трижды повторил условный сигнал через полуминутные интервалы, и судно уже по- равнялось с огнями на берегу, когда наконец, нижний из них погас. — О’кей, Анжело, бросай, — сказал я и вы- ключил моторы. Якорь упал в воду, и тишину нарушило резкое громыхание цепи. „Чайка" сделала рывок вперед, затем назад, цепь натянулась, а судно разверну- лось носом к океану. Чабби пошел принести сеть для подъема гру- за, а я остался у поручней, с тревогой вгляды- ваясь в черные окрестности сигнального фонаря. Ничто не нарушало тишину, кроме трескучего не- ния лягушек в болотистых камышовых зарослях вдоль берегов Сальсы. И в этой тишине я скорее почувствовал, чем расслышал биение сердца гиганта. Пожалуй, оно проникло в меня, скорее, через ступни ног, неже- ли через барабанные перепонки. Нс было сомне- ния, что это был стук морского дизеля „Алисон". Я знал, что старые, еще времен второй мировой войны морские моторы „Роллс-Ройс" были сняты с патрульных судов Зинбаллы и заменены мото- рами фирмы „Алисон". И вот теперь звук, кото- рый я уловил, несомненно, был неспешным сту- ком мотора „Алисон" на холостом ходу. — Анжело... — Я старался говорить как мож- но тише, стараясь, однако, чтобы он оценил всю важность сказанного. — Отцепи якорь, и, ради Бога, поскорее. Именно на такой критический случай якорная 126
цепь крепилась к борту скобой со шплинтом, и я, благодаря за это Всевышнего, поспешил в рубку. Заводя мотор, я услышал, как Анжело молотком вышиб шплинт и конец цепи с плеском упал в воду. — Она свободна, Гарри! — крикнул Анжело, и я включил машину на полный ход, открыв за- слонки. Машина сердито взревела, от лопастей вверх полетела белая пена, и „Чайка" рванулась вперед. Хотя „Чайка" шла по течению, ей в зубы со скоростью в пять узлов бил прилив, и она пры- гала по волнам, не слушаясь руля. Теперь даже сквозь шум собственных моторов до меня доносилось ворчание моторов „Алисон", и вскоре из поросшего камышом устья Сальсы показался длинный угрожающий силуэт. В свете звезд я узнал судно — изящный корпус, широ- кие, ярко освещенные клюзы*, стремительные ли- нии обвода, квадратная крутая корма — одна из спасательных яхт Королевского флота, что про- вела лучшие свои годы в проливе, а теперь до- живала последние дни в качестве патрульного судна в прибрежных малярийных водах. Темнота скрывала се дряхлость — ржавые пятна и неровную свежую покраску на запла- тах, — она была совсем старушенция. Лишив- шись своих когда-то великолепных роллс-рой- совских моторов, она была вынуждена доволь- ствоваться менее мощными, но более экономич- ными моторами фирмы „Алисон". В равных усло- виях „Чайка" дала бы ей сто очков вперед, но условия здесь были далеко не равные. У них хватало и мощности и скорости, чтобы отрезать нам отступление. Когда же они включили боевые *Клюз — отверстие для якорной цепи. 5—3712 127
прожектора, те ударили нас, как два молота, — два ярких, слепящих луча, таких сильных, что мне пришлось прикрыть глаза ладонью. Они уверенно опередили нас, перегородив рус- ло, и я смог различить на фордеке неясные фи- гуры, копошившиеся около сорокапятимиллиме- тровой скорострельной пушки на широкой враща- ющейся платформе. Ствол, казалось, был направ- лен прямо мне в левую ноздрю, и я почувствовал дикое, безысходное отчаяние. Это была тщательно спланированная и мастер- ски выполненная засада. Я было решил идти на таран — скорее всего, у судна был деревянный корпус, порядком уже прогнивший, и фиберглас- совый форштевень „Чайки" выдержал бы удар. Но течение было против нас, и „Чайка" просто не смогла бы набрать необходимую скорость. Внезапно тишину нарушил электрический го- лос мегафона, донесшийся из-за слепящих про- жекторов: — Глушите мотор, мистер Флетчер. Или мы будем вынуждены открыть огонь. Один снаряд из их пушки оставил бы от нас мокрое место, а их пушка стреляла быстро и мет- ко. На таком расстоянии она разнесла бы нас вдребезги за десять секунд. Я выключил двига- тель. — Мудрое решение, мистер Флетчер, — про- чавкал мегафон. — А теперь будьте столь лю- безны, бросьте якорь там, где вы стоите. — Давай, Анжело, — мрачно сказал я. Ожидая, когда он сбросит запасной якорь, я внезапно почувствовал боль в раненой руке — за последние часы я совсем позабыл о ней. — Я же говорил, что без ружья нам просто беда, — пробормотал стоящий возле меня Чабби. 128
— Хотел бы я посмотреть, как бы ты стал стрелять в эту здоровенную пушку, Чабби. Все бы полопались со смеху. Патрульное судно неуклюже маневрировало перед нами, не сводя с нас прожекторов и пу- шечного ствола. Мы беспомощно стояли в слепя- щих лучах и ждали своей участи. Я не хотел ни о чем думать, но какой-то внутренний голос из- девался надо мной. „Скажи „прощай" своей красотке, Гарри, стари- на. Именно здесь ты расстанешься с ней навсег- да", — раздавалось у меня в голове. Было похоже, что в недалеком будущем я предстану перед отрядом солдат с ружьями в ру- ках, но это не так волновало меня, как перспек- тива потерять мою яхту. Имея „Чайку", я был мистером Гарри, самым удачливым шкипером на Сент-Мари и одним из лучших мастеров рыбной ловли в этом сумасшедшем мире. Без нее я был обыкновенным оборванцем, который не знает, как наскрести денег на обед. Нет, уж лучше умереть. Патрульное судно приблизилось к нашему бор- ту, погнув поручни и содрав целый метр краски с борта, прежде чем им удалось крюком заце- пить „Чайку". — Сукины дети, — проворчал Чабби. На нашу палубу перепрыгнуло с полдюжины вооруженных моряков в форме — шумной недис- циплинированной толпой. Они были одеты в рас- клешенные синие матросские брюки, белые кургу- зые курточки с широкими матросскими воротни- ками, тельняшки и белые береты с красными пом- понами. Фасон формы был явно китайского про- исхождения, а в руках у матросов были „калаш- никовы" с изогнутыми вперед магазинами и дере- вянными прикладами. 5* 129
Споря между собой — кому принадлежит пра- во ударить каждого из нас прикладом, они свели нас троих вниз, в салон, и грубо, пинками, уса- дили на скамью. Мы сидели плечом к плечу, а перед нами с автоматами наготове стояли два матроса. Их пальцы с кровожадным нетерпением впивались в спусковые крючки. — Теперь мне понятно, босс, за что ты запла- тил мне пятьсот долларов. Анжело пытался превратить все в шутку, но моряк закричал на него и ударил в лицо прикла- дом. Анжело вытер кровь, размазав ее по подбо- родку, и всем нам стало как-то не до шуток. Другие вооруженные моряки принялись разно- сить салон „Чайки" вдребезги. Предполагается, что это был обыск, но они крушили все вокруг, ломая встроенную мебель и сдирая обшивку. Один из них обнаружил бар со спиртным, и хотя там стояла лишь пара бутылок, раздался одобрительный рев. Они сгрудились у него, тол- каясь, словно чайки вокруг добычи, а затем с не меньшим воодушевлением и энтузиазмом приня- лись грабить продуктовый склад. Даже когда их командир с помощью четверых своих подчинен- ных преодолел страшную пропасть между „Чайкой" и патрульным судном шириной в пят- надцать сантиметров, крики и хохот ничуть не стихли, и вокруг продолжал раздаваться треск отдираемой обшивки и звон разбитого стекла. Командир тяжелой неуверенной походкой пере- сек палубу и остановился у входа в салон, чтобы отдышаться. Такого великана я еще раньше не встречал — ростом почти под два метра, огром- ный и словно распухший. Из-под белого бушлата выпирал живот, огромный, как дирижабль, ткань от натяжения трещала, а подмышки промокли от 130
пота. На груди у него сверкало целое созвездие орденов и медалей, среди которых я узнал Аме- риканский военно-морской крест и Звезду Побе- ды 1918 года. Его голова формой и цветом на- поминала черный полированный котел, вроде тех, в которых варили миссионеров, и на ней лихо си- дела морская фуражка с витыми золотыми галу- нами. По лицу текли блестящие потоки пота, он тяжело дышал, вытирая его и глядя на меня вы- пученными глазами. Его тело начало медленно надуваться, распу- хая еще больше, наподобие огромной жабы, и я заволновался, как бы он не лопнул. Темно-фи- олетовые губы, толстые, как тракторные шины, раздвинулись, и из розовых глубин его рта вы- рвался оглушительный рев: — Всем заткнуться! В мгновение ока кучка погромщиков онемела и замерла на месте, причем один так и остался стоять с занесенным на обшивку бара прикладом. Исполин тяжело ступил вперёд, казалось, за- полняя весь салон своим громадным телом. Затем он медленно опустился в мягкое кожаное кресло. Он еще раз вытер пот, взглянул на меня, и по- степенно лицо его озарилось прямо-таки чудес- ной дружеской улыбкой, как у громадного пухло- го очаровательного младенца. У него были круп- ные безупречно белые зубы, а глаза почти исчез- ли в складках черной кожи. — Мистер Флетчер, вы просто не поверите, как я рад вас видеть. — Его голос был глубо- ким, мягким и дружеским, а акцент — как у бри- танского аристократа; видимо, он приобрел его в каком-нибудь престижном учебном заведении. Он говорил по-английски лучше, чем я. — Я давно уже, все эти годы, мечтал о встрече с вами. 131
— Мне чрезвычайно приятно это слышать, ад- мирал. — В такой форме и с такими наградами он не мог быть ниже рангом. — Адмирал! — повторил он с восторгом. — Мне это нравится. — Он засмеялся, смех начал- ся с колыхания его огромного живота и закон- чился в разинутом рту, хватающем воздух. — Увы, мистер Флетчер, моя внешность ввела вас в заблуждение. — Тем не менее он даже слегка расцвел, потрогал свои награды и попра- вил фуражку. — Я всего лишь скромный офицер пограничной службы в чине капитан-лейтенанта. — Кто бы мог подумать, капитан! — Нет-нет, мистер Флетчер, не тратьте ваше сочувствие на меня. Я обладаю всей властью, ка- кую только можно пожелать. — Он снова оста- новился, чтобы отдышаться и вытереть набежав- ший пот. — У меня есть власть, чтобы казнить и миловать, поверьте мне. — Я вам верю, сэр, — честно признался я. — Пожалуйста, не беспокойтесь, я вам верю безо всяких доказательств. Он опять громко рассмеялся, чуть было не за- дохнувшись при этом, затем откашлялся, выплю- нул ошметок желтоватой мокроты на пол и снова обратился ко мне: — Вы мне нравитесь, мистер Флетчер, очень даже нравитесь. Я думаю, что очень важно ни- когда не терять чувства юмора. Я также пола- гаю, что мы могли бы стать с вами хорошими друзьями. Вот в этом я сомневался, однако спорить не стал и ободряюще улыбнулся. — В знак моего особого к вам расположения, я разрешаю вам обращаться ко мне просто по имени — Сулейман Дада. 132
— Я ценю ваше доверие, Сулейман Дада, и в свою очередь разрешаю вам называть меня про- сто Гарри. — Гарри, — сказал он. — Давайте выпьем по глотку виски. В этот момент в салон вошел еще один чело- век.. Худощавая мальчишеская фигурка, одетая не в привычную форму колониального полицей- ского, а в легкий шелковый костюм, шелковую лимонно-желтую рубашку и галстук в тон костю- му, на ногах — туфли из крокодиловой кожи. Редкие светлые волосы были тщательно зачеса- ны назад, будто их прилизала корова, пушистые усики были аккуратно подстрижены. Однако по- ходка его была неуверенной, осторожной, словно оберегающей какую-то рану. Я улыбнулся ему. — Ну, как поживает твоя мошонка, Дей- ли? — участливо спросил я, но он нс ответил, а сразу направился к Сулейману и сел напротив него. Дада протянул свою огромную черную лапу, взял бутылку шотландского виски, принесенную одним из его подчиненных из моих старых запа- сов, и жестом приказал другому принести стака- ны из разгромленного бара. Когда у каждого из нас в руках оказалось по полстакана виски, Дада выдал тост: — За долгую дружбу и совместное процвета- ние! Мы выпили, я и Дейли осторожно, а Дада — залпом и с нескрываемым удовольствием. Пока его голова была откинута назад, а глаза закры- ты, один из его ребят попытался стащить стоя- щую на столе бутылку виски. Не опуская стака- на, Дада отвесил ему такую оплеуху, что голова того от удара дернулась назад, а бедняга проле- 133
тел через весь салон, приземлившись в разгром- ленном баре. Затем он осел на пол и долго не мог прийти в себя. Я понял, что Сулейман Дада, несмотря на свою тучность, обладает быстрой ре- акцией и недюжинной силой. Он осушил стакан, поставил его и вновь на- полнил. Он опять взглянул на меня, но теперь выражение его лица изменилось. Клоун исчез, передо мной был, несмотря на шарообразные складки жира, проницательный, опасный и абсо- лютно безжалостный противник. — Гарри, я вижу, что вы и инспектор Дейли не довели до конца свою недавнюю дискус- сию. — Я только пожал плечами. — Мы все здесь разумные люди, Гарри, в этом я уверен. — Я промолчал, продолжая с глубокомысленным ви- дом изучать стоящий передо мной стакан ви- ски. — По-моему, это чрезвычайно удачно, ибо, представьте себе, что может произойти с нера- зумным человеком в вашем положении. — Он умолк и снова отхлебнул виски. Маленькие белые капельки пота выступили у него на носу и под- бородке. Он вытер их и продолжил: — Прежде всего, неразумный человек может стать свидете- лем того, как членов его команды выведут одно- го за другим и казнят. Для этого мы используем рукоятки от топориков. Неприятнейшее зрелище, тем более что, как утверждает инспектор Дейли, у вас с этими двумя особенно теплые отношения. Чабби и Анжело заерзали на своих местах. — Затем неразумный человек увидит, что его судно уводят в залив Зинбалла. А раз так, то вернуть его не представится возможным. Суд- но будет попросту конфисковано, прямо моими скромными руками. Он остановился и продемонстрировал мне свои скромные руки, протянув их к самому моему 134
носу. Они бы прекрасно подошли самцу гориллы. Некоторое время мы оба тупо смотрели на них. — Ну, а затем неразумный человек может оказаться в тюрьме Зинбаллы, которая, как вы, вероятно, знаете, является политической тюрьмой с очень суровым режимом. Мне уже доводилось слышать о тюрьме Зин- баллы, как и любому жителю здешних мест. Те, кто покидал ее, были либо мертвы, либо сломле- ны телом и духом. Ее еще звали „львиная клет- ка". — Сулейман Дада, позвольте мне заверить вас, что в моем лице вы имеете одного из самых разумнейших по своей природе людей, — сказал я, а он снова расхохотался. — Я был в этом уверен, — произнес он. — Я таких людей вижу издалека. — Он снова стал серьезным. — Я подумал, что если мы снимемся с якоря сейчас, пока не начался отлив, мы смо- жем выйти в открытое море до полуночи. — Да, — согласился я, — сможем. — Тогда ты сможешь доставить нас в инте- ресующее нас место, подождать, пока мы не убе- димся, что ты привел нас туда куда надо, — в чем я лично ни на мгновение не сомневаюсь, — а затем ты и твоя команда с чистой совестью можете плыть на вашей замечательной яхте куда вам заблагорассудится, и уже не далее как за- втра вы сможете спать в собственной постели. — Сулейман Дада, вы щедрый и великодуш- ный человек. У меня также нет никаких осно- ваний сомневаться в правдивости ваших завере- ний, — „не более, чем в заверениях Матерсона и Гатри", — продолжил я эту мысль про себя. — Кроме того, у меня есть неодолимое желание провести следующую ночь именно в своей посте- 135
ли. — Я, как мог, старался соответствовать его оксфордскому английскому. Дейли заговорил впервые за это время. С хо- лодной злобой он процедил из-под своих усов: — Да будет тебе известно, что один из лов- цов черепах видел твое судно стоящим на якоре в лагуне между „Стариками" и Пушечным рифом за ночь до вашей перестрелки. Надеюсь, ты до- ставишь нас именно туда. — Я ничего не имею против людей, берущих взятки, Дейли. Бог свидетель, я сам не без гре- ха — но до каких пределов простирается честь среди воров, как сказал поэт? Я был очень огорчен за Дейли, но ему мои упреки были безразличны. — Брось свои дурацкие шуточки, — предупре- дил он. — А ты и в самом деле чемпион говнюков, Дейли. Выпуская тебя в этом виде спорта, я мог бы неплохо заработать. — Успокойтесь, джентльмены. — Дада под- нял обе руки, чтобы прервать поток моего крас- норечия. — Давайте останемся друзьями. Еще по стаканчику виски, и Гарри отправится с нами по интересующему нас маршруту. — Дада до краев наполнил стаканы и сделал паузу перед тем, как выпить свой: — Мне кажется, я должен преду- предить вас, Гарри. Я не переношу, когда судно слишком сильно раскачивает. Мне эго просто не по нутру. Так что, если вы заведете меня туда, где будет сильная качка, я очень-очень рассер- жусь на вас. Надеюсь, вы меня понимаете? — Ради вашего благополучия, Сулейман Дада, я прикажу водам быть тихими, — заверил я его, и он торжественно кивнул, как будто ничего дру- гого и не ожидал услышать. 136
* * * Рассвет напоминал прекрасную женщину, вста- ющую из моря, как с ложа. Вокруг царили не- жные телесные тона и перламутровый свет. Об- лака, светящиеся в первых лучах солнца золоти- стым блеском, напоминали спутавшиеся за ночь локоны красавицы. Мы шли курсом на север в спокойных при- брежных водах. Порядок движения был таким: „Чайка" — впереди, словно закусившая удила мо- лодая кобыла, а патрульное судно покачивалось сзади на расстоянии около полумили. Моторы „Алисон" никак не могли удержать его в ровном положении. Наш путь лежал к „Старикам" и Пу- шечному рифу. В рубке „Чайки" возле меня стоял матрос, а позади — инспектор Дейли. Оба были вооруже- ны. В салоне на скамье сидели Чабби и Анжело и еще трое моряков, приставленных к ним для охраны. Все запасы „Чайки" были начисто разграблены, так что никто из нас нс завтракал. Не было даже кружки кофе. Первое парализующее чувство от ареста про- шло, и я непрестанно думал о том, как нам вы- браться из переплета, в который мы угодили. Я знал, что, если покажу Дейли и Сулейману пролом в Пушечном рифе, они исследуют его и либо ничего не найдут — что было наиболее ве- роятно, ведь то, что лежало там ранее, покои- лось теперь у острова Больших чаек, — либо все-таки что-то обнаружат в проломе. В обоих случаях меня не ожидало ничего, кроме неприят- ностей. Если они ничего не найдут, то Дейли не откажет себе в удовольствии подключить меня к своей электрической машинке, чтобы заставить заговорить. Если же будет найдено что-то суще- 137
ственное, то мое присутствие просто окажется излишним и дюжина моряков будет просто драться за право прихлопнуть меня. Мне не нра- вился вид рукояток их топориков — он предве- щал весьма неприятные ощущения. Шансы на спасение были минимальными. Хотя „Чайка" шла в полумиле от патрульного судна, скорострельная сорокапятимиллиметровка на его фордеке держала нас, как на поводке. Кроме того, у нас на борту находились Дейли и четве- ро головорезов из команды Сулеймана. Я впер- вые за этот день закурил индийскую сигару, и эффект оказался невероятным — почти с первой же затяжкой в конце туннеля забрезжил слабый свет. Я обдумал идею, неспешно попыхивая сигарой, и решил, что попытаться стоит. Но сначала мне необходимо было поговорить с Чабби. — Дейли, — произнес я, обернувшись через плечо. — Позови Чабби, чтобы он сменил меня у руля. Мне надо вниз. — Зачем? — подозрительно спросил тот. — Что тебе там понадобилось? — Лишь то, скажем так, что я обычно делаю каждое утро в это время, и никто, кроме меня самого, этого сделать не сможет. Если ты заста- вишь меня продолжать эту тему, я покраснею. — Флетчер, тебе лучше быть у меня на гла- зах. Я не могу тебе доверять. — Странно, что ты заговорил об этом. Я по- чему-то и сам так думаю. Дейли послал охранявшего меня моряка приве- сти из салона Чабби, и я передал тому штурвал. — Будь поблизости, я хочу позже тебе кое- что сказать, — пробормотал я, почти не раскры- вая рта, и стал спускаться вниз по трапу. 138
Анжело немного повеселел, когда я вошел в салон, и даже выдал довольно приличное под- обие своей знаменитой улыбки. Три головореза, явно изнывавшие от скуки, с радостью направили на меня оружие, и я поспешно поднял руки. — Полегче, ребята, полегче, — успокоил я их и проскользнул мимо них дальше, однако двое последовали за мной. Когда я добрался до места назначения, они и тут вознамерились составить мне компанию. — Джентльмены, — запротестовал я, — если вы собираетесь держать меня на прицеле в те- чение нескольких следующих, очень важных для меня минут, то, пожалуй, станете пионерами в разработке нового эффективного метода лечения запора. Они заколебались, и я запер дверь перед са- мым их носом, добавив: — Вы ведь не претендуете на Нобелевскую премию по медицине, не так ли? Когда я вновь открыл дверь, они все еще сто- яли в тех же позах, будто и не шевелились все это время. Конспираторским жестом я пригласил их следовать за мной. Они сразу же. заинтересо- вались, и я повел их в шкиперскую каюту. Под большой скамьей я давно уже соорудил тайник: он был размером с гроб и имел доступ воздуха. В нем, лежа, мог бы легко поместиться человек среднего роста. В те времена, когда я перевозил беглецов, это было тайным укрытием на случай обыска, но теперь я использовал тайник для перевозки ценного, незаконного или опасного гру- за. В настоящее время в нем находились обоймы для моей винтовки, деревянный ящик с ручными гранатами и два ящика шотландского виски «Чи- вас Рсгал". 139
С радостными воплями они закинули автоматы за спину и вытащили ящик виски. Они тут же позабыли обо мне, я протиснулся мимо них, вер- нулся в рубку и встал возле Чабби, стараясь за- тянуть момент передачи управления. — А ты не торопился, — проворчал Дейли. — Зачем же спешить, когда занимаешься при- ятным делом? Это дело спешки не требует, — пояснил я, и он, потеряв всякий интерес ко мне, отошел, чтобы взглянуть на сопровождающее нас судно. — Чабби, — прошептал я. — Пушечный про- лом. Ты как-то рассказывал мне, что там можно пройти со стороны материка. — Во время высокого прилива, на легком суд- не и если у шкипера стальные нервы, — подтвер- дил он. — Я как-то раз прошел его, когда был молодым и сумасшедшим. — Высокий прилив будет через три часа. Как ты думаешь, смогу я на „Чайке" пройти его? — Господи Иисусе, — прошептал он и уста- вился на меня, словно не веря своим ушам. — Я смогу провести ее? — негромко настаи- вал я, а он в задумчивости смотрел на восход, почесывая щетину на подбородке. Наконец он пришел к заключению и сплюнул за борт. — Ты бы смог, кроме тебя — никто, но ты бы смог. — Дай мне ориентиры, Чабби, побыстрее. — Это было давно, но... — И он кратко объ- яснил мне, как подойти к рифу и пройти про- лом: — Там есть три поворота — влево, вправо и опять влево, между вторым и третьим проход в кораллах сужается — монолитные кораллы с обеих сторон — „Чайка" пройдет, хотя, и обдерет 140
немного краски. Затем ты выйдешь в большой омут, позади главного рифа. Там можно развер- нуться и подождать высокой воды, прежде чем идти через проход в открытое море. — Спасибо, Чабби, — сказал я. — А теперь иди вниз. Я дал пограничникам остатки виски. К тому времени, как нам входить в пролом, у них уже отшибет все мозги. Я дам сигнал, топ- нув три раза по палубе, и вы с Анжело отнимете у них стволы, а самих как следует свяжете. Солнце уже поднялось довольно высоко, и всего в нескольких милях впереди виднелся си- луэт трех „Стариков", когда до меня донеслись первые пьяные возгласы, смех и треск ломаемой внизу мебели. Дейли не обратил на них внима- ния, и мы продолжали идти спокойными при- брежными водами к обратной стороне Пушечного рифа. Я уже мог различить его очертания, напо- минавшие черные зубы древней акулы. Позади рифа высокий прибой белел брызгами пены, а дальше открывались просторы океана. Я повернул к рифу и чуть сильнее открыл дроссельные заслонки двигателя. Звук моторов „Чайки" слегка изменился, но не настолько, что- бы привлечь внимание Дейли. Он прислонился к стенке рубки — усталый, небритый и, вероятно, мечтающий о завтраке. Я уже слышал грохот прибоя о кораллы, а звуки погрома внизу стали непрерывными. Дейли наконец обратил на них внимание, нахмурился и приказал моему охранни- ку спуститься вниз и выяснить, в чем дело. Ох- ранник, которому все это до чертиков надоело, исчез с удивительной живостью и больше не по- являлся. Я взглянул назад. Расстояние между „Чайкой" и патрульным судном слегка увеличилось, но мы 141
по-прежнему, как связанные одной веревочкой, приближались к рифу. С тревогой вглядываясь вперед, я старался отыскать ориентиры, о кото- рых говорил мне Чабби. Мягким движением я еще чуть-чуть приоткрыл заслонки. Преследова- тели уже заметно отставали от нас. Внезапно почти в километре от нас впереди я увидел вход в Пушечный пролом. Он был отме- чен двумя выветренными коралловыми рифами, и мой наметанный глаз видел разницу в цвете воды в проломе и вокруг него. Внизу раздался очередной взрыв дикого хохо- та, и на палубу вышел, пьяно качаясь, один из моряков. Он едва успел добраться до перил, как его вырвало за борт. Ноги его подвернулись, и он рухнул на палубу, где и остался лежать бес- форменной массой. Дейли издал крик возмуще- ния и поспешил вниз по трапу. Я воспользовался этим, чтобы еще прибавить ход, сильнее открыв заслонки. Глядя вперед, я собирался с духом. Мне было необходимо еще сильнее оторваться от сопровож- дающего нас судна — каждый сантиметр мог оказаться решающим, когда они начнут стрелять. Я собирался поравняться с Проломом и войти в него на полном ходу, предпочитая риск заце- питься за кораллы испытанию меткости канони- ров патрульного судна. Нам предстояло пройти с полмили через кораллы по узкому коварному про- ходу, прежде чем мы сможем выйти в открытую воду. На большей части этого отрезка „Чайка" будет прикрыта коралловыми рифами, а изгибы прохода помешают наводить пушку точно на цель. Я также надеялся, что прибой, проходя че- рез пролом, будет беспрестанно швырять „Чайку" вверх и вниз, она будет подскакивать и нырять, 142
наподобие уток в тире. В одном я не сомневался: этот бесстрашный моряк, капитан-лейтенант Су- лейман Дада ни за что не рискнет преследовать нас через пролом, и каждый раз его людям при- дется наводить пушку на все большее расстоя- ние. Не обращая внимания на пьяную перебранку внизу, я наблюдал, как стремительно приближа- ется к нам пролом, надеясь, что умение стрелять команды патрульного судна будет в полном со- ответствии с ее дисциплиной. Внезапно, взлетев вверх по трапу, передо мной предстал Дейли. Его лицо покраснело от возмущения, а усы были взъерошены, рот судорожно дергался, прежде чем он сумел что-то произнести. — Ты дал им спиртное, Флетчер? Ты изворот- ливый проходимец! — Я? — возмущенно переспросил я. — Ни за что на свете я не сделал бы ничего подобного. — Они упились, как свиньи, — абсолютно все! — крикнул он, а затем обернулся и взглянул за корму. Патрульное судно уже отстало более чем на милю, и расстояние продолжало расти. — У тебя что-то на уме! — завопил он и су- нул руку в карман своего пиджака. В этот момент мы поравнялись со входом в пролом. Я дал полный газ, дизели взревели, и „Чайка" рванулась вперед. Дейли, все еще державший руку в кармане, потерял равновесие и отлетел в сторону. Я резко повернул штурвал вправо до упора, и „Чайка" завертелась на месте, как ба- летная танцовщица. Дейли швыряло из стороны в сторону. Пролетев через всю рубку, он ударил- ся о стойку. Когда „Чайка" совершила новый по- 143
ворот, ему наконец удалось вытащить руку из кармана. В ней был небольшой револьвер двад- цать пятого калибра, из тех, что дамы носят в сумочках. Пришлось на секунду оставить штур- вал. Наклонившись, я схватил Дейли за ноги. — Товарищ, избавь нас от своей компании, — сказал я. Он полетел с четырехметровой высоты, уда- рился о поручни палубы и, неуклюже отлетев, упал в воду. Я бросился к штурвалу, чтобы удер- жать „Чайку" от нового поворота, и одновремен- но с силой трижды топнул по палубе. Когда я выровнял „Чайку* для входа в пролом, до меня донесся шум потасовки в салоне под рубкой. Я вздрогнул, услышав треск автоматной очереди, будто звук рвущейся ткани: т-р-р-р-р-р — и у меня за спиной палубу рубки прошили пули, оста- вив после себя дырки с неровными краями и тор- чащими щепками. Они стреляли в потолок, зна- чит, пули вряд ли ранили Чабби или Анжело. Перед тем как войти в коралловые ворота, я еще раз глянул назад. Патрульное судно все еще тащилось за нами, а в белой пене, что тянулась за нашей кормой, мелькала голова инспектора Дейли. „Интересно, кто же быстрее поспеет к нему — акулы или патрульное судно?" — поду- мал я мимоходом. После этого у меня уже не оставалось време- ни для праздных размышлений. „Чайка* нырнула в пролом, и у меня холодела душа от мысли о предстоящих нам опасностях. На расстоянии вытянутой руки от борта яхты проходила стена кораллов, а сквозь неглубокую бурлящую воду я мог видеть ее зловещее про- должение. Казалось, в длинном и извилистом проходе волны должны были бы потерять свою 144
ярость, но чем дальше мы шли, тем безумнее они становились. „Чайка" все хуже слушалась руля. Впереди показался первый изгиб пролома, и я направил в него „Чайку". Она легко повернулась, крутанув попкой, и лишь слегка качнулась в сто- рону коварной стены кораллов. Когда я выровнял ее для прохода следующего отрезка пути, в руб- ке появился Чабби. Он сиял от уха до уха. В та- кое расположение духа его могли привести толь- ко две вещи, и одна из них — если ему уда- лось кому-то хорошо врезать. У него была со- драна кожа на костяшках пальцев правой руки. — Внизу все спокойно, Гарри. Анжело присма- тривает за ними. — Он огляделся. — А где по- лицейский? — Решил искупаться. — Я не мог оторвать внимания от прохода. — Как там наши друзья сзади, чем занимаются? Чабби взглянул назад. — Все по-прежнему, по-моему, они еще не утонули... хотя... — Голос его дрогнул. — Они готовят пушку. Мы устойчиво шли по протоке, и я рискнул бросить быстрый взгляд назад. Я увидел белый шлейф порохового дыма, который, будто перо, вылетел из ствола пушки. Тотчас же у нас над головой просвистел снаряд, а мгновением позже до нас донесся хлопок выстрела. — Гарри, приготовься, приближаемся к право- му повороту! Мы шмыгнули в следующий изгиб. Новый вы- стрел был недолетом, он сбил верхушки корал- лов, разбросав фонтаны осколков и оставив шлейф синеватого дыма метрах в пятидесяти за нами. Когда „Чайка" плавно прошла поворот, по- зади нас в воду упал еще один снаряд, подняв 145
высокий стройный фонтан воды аж выше рубки. Ветер обдал нас мелкой водяной пылью. Мы прошли уже половину пути, и почти двух- метровые волны рвались нам навстречу в ярости оттого, что их ход наталкивается на коралловую преграду. С патрульного судна в нас палили уже без всякого прицела. Один снаряд упал метрах в пятидесяти позади нас, а другой просвистел пря- мо над нашими головами, от чего мы оба в ужа- се присели. — Сейчас будет горловина! — взволнованно крикнул Чабби. Я похолодел, видя, как тесно подошли друг к другу стены пролома. Ветви стерегущих его ко- раллов почти достигали рубки; казалось, невоз- можно пройти эту тесную горловину. — Эх, Чабби, была не была! Постучи по де- реву на счастье! — крикнул я и, не сбавляя хода, направил „Чайку* в тесный проход. Я видел, как Чабби впился в поручни обеими руками, так что, казалось, сталь вот-вот согнет- ся от мощной хватки. Мы прошли уже почти половину горловины, когда „Чайка" с оглушительным треском задела кораллы. Она качнулась и накренилась. В тот же момент совсем рядом ударил еще один снаряд. На нас посыпались стальные осколки и обломки кораллов, но я почти нс замечал их, пытаясь вы- ровнять „Чайку". Я пытался оторваться от корал- ловой стены, раздался душераздирающий скрип, на какое-то мгновение мы застряли еще силь- ней, но затем набежавшая высокая зеленая вол- на приподняла нас, вырвав из коралловой пасти, и мы преодолели горловину. „Чайка" устремилась вперед. — Сходи вниз! — крикнул я Чабби. — Про- верь, не пробили ли мы днище. 146
У него по подбородку текла кровь —- оско- лок оцарапал ему лицо, но он проворно спустил- ся вниз. Выйдя опять на прямой отрезок пути, я мог Снова взглянуть на наших преследователей. Их Почти не было видно из-за рифов, но они про- должали яростно палить без передышки. Похо- же, они подошли к самому входу в пролом, воз- можно, для того, чтобы подобрать Дейли. Но я был уверен, что они не рискнут преследовать нас. А для того, чтобы обойти риф и отыскать главный проход у „Стариков*, им понадобилось бы не менее четырех часов. Впереди показался последний поворот, и снова днище „Чайки* задело кораллы. Этот скрежет, казалось, рвал мне душу на части. Наконец мы вырвались в глубокий омут поза- ди главного рифа — круглый глубокий бассейн метров триста в поперечнике. Он был огражден высокими стенами кораллов, и .только Пушечный пролом связывал его с Индийским океаном. Ря- дом со мной снова появился Чабби. — Целехонька, как мышиное ушко, Гарри! Не просочилось ни капли! Я мысленно поблагодарил свою красавицу. Теперь мы впервые стали доступной мишенью для пушки патрульного судна, находившегося в полумиле от нас за стеной кораллов. Мой разво- рот посередине омута поставил „Чайку* бортом к ним. Они будто почувствовали, что это их по- следний шанс, и обрушили на нас буквально шквал огня. Вокруг нас поднимались фонтаны брызг, при- чем так близко, что у меня не было пространства для маневра. Я опять развернул „Чайку*, чтобы пройти наконец через узкий проход в Пушечном 147
рифе. Я бросил ее в вперед, и когда уже мы зашли слишком далеко, чтобы можно было вер- нуться, у меня в животе похолодело от ужаса при взгляде на выход в открытый оксан. Каза- лось, впереди весь оксан вздыбился, словно не- истовое чудовище, собираясь с силами, чтобы раздавить хрупкое суденышко, бросившее ему вызов. — Чабби, — в отчаянии крикнул я, — ты только взгляни на это! — Похоже, настало время молиться, Гарри, — прошептал он. А „Чайка" стремительно неслась навстречу чу- довищному морскому Голиафу. Он приближался к нам, выгнув в броске спину и вздымаясь все выше зеленой стеклянной стеной, и я уже слы- шал его голос — будто огонь пожирает сухую траву. Над нашими головами просвистел снаряд, но мы не обратили на него внимания. „Чайка", за- драв нос, начала взбираться на гигантскую вол- ну. Ближе к пенному гребню на макушке волна казалась светлее и слегка закручивалась вниз. „Чайка" поднялась на ней, как на лифте. Палу- ба резко накренилась, и мы отчаянно вцепились в поручни. — Она сейчас перевернется! — закричал Чаб- би, когда палуба стала почти вертикально. — Перевернется вверх брюхом! — Ну, пройди, — уговаривал я „Чайку", — прорежь волну! И, будто услышав меня, она резким движе- нием устремилась сквозь гребень волны прежде, чем та успела обрушиться на нас и разбить суд- но вдребезги. Вода сомкнулась над нами ревущей зеленой массой, укутав „Чайку" от носа до кормы двух- 148
Так же неожиданно мы выскочили с обратной стороны волны, и под нами разверзлась бездна.

метровой мокрой шубой, и „Чайка" будто бы по- корилась этому смертельному удару. Но так же неожиданно мы выскочили с обратной стороны волны, и под нами разверзлась бездна. Это была зияющая пропасть, в которую „Чайка" ухнула в свободном падении как в колодец., и у нас от ужаса снова перехватило дыхание. Падение за- кончилось оглушительным ударом, который, каза- лось, парализовал ее, а нас с Чабби отбросил к задней стенке рубки. Но когда я наконец под- нялся, „Чайка" уже стряхнула с себя тонны воды, что заливала се палубы, и неслась на- встречу следующей волне. Эта была поменьше, „Чайка" легко взбежала на ее гребень и скати- лась вниз. — Молодчина! — похвалил я ее, а она, на- брав скорость, играючи преодолела третью во- лну, как бегун в стипл-чейзе*. Где-то неподале- ку упал очередной снаряд, но мы уже были не- досягаемы для них. Больше выстрелов мы не слышали. Пьяного матроса, который валялся на палубе, нигде не было видно, вероятно, его смыло за борт. Остальных трех мы высадили на маленьком островке милях в тридцати от Сент-Мари, где, как мне было известно, был небольшой источник с мутной водой. Островок этот часто навещали рыбаки с материка. Пограничники к этому времени совершенно протрезвели и, как один, ужасно страдали от последствий выпивки. В сумерках мы повернули на юг, а три одинокие фигуры остались стоять на берегу. *Стипл-чейз — бег по дорожке стадиона на 3000 метров с препятствиями, одно из которых — яма с водой. 149
* * ♦ Было уже темно, когда мы медленно вошли в бухту Гранд-Харбор. Я бросил якорь подальше от Адмиралтейской пристани, мне не хотелось выставлять на всеобщее обозрение увечья „Чайки", о которых бы потом судачил весь остров. Чабби и Анжело отправились в шлюпке на берег, я же, измученный приключениями, не стал ужинать и свалился на койку шкиперской каюты, где и проспал, не шелохнувшись, до са- мого утра, пока в девять часов меня не разбуди- ла Джудит, посланная ко мне Анжело. Она при- несла ведерко, полное пирогов с рыбой и беко- ном. — Чабби и Анжело отправились к Матушке Эдди купить материалов для ремонта яхты, — сообщила она. — Они скоро вернутся. Я с волчьим аппетитом проглотил завтрак в салоне и вышел, чтобы принять душ и побриться. Когда я вернулся, девушка все еще сидела, при- мостившись на краю скамьи. Она явно хотела что-то обсудить. Отвергнув мои неуклюжие по- пытки самому перевязать раны, она заставила меня сидеть смирно и сама быстро и аккуратно стала делать перевязку. — Мистер Гарри, вы ведь не желаете, чтобы Анжело угодил в тюрьму или погиб? — требова- тельно спросила она. — Если все будет продол- жаться в том же духе, я заставлю его уйти от вас. — Великолепно, Джудит, — рассмеялся я над ее озабоченностью. — Почему бы тебе не ото- слать его годика на три на Равано, а самой не посидеть здесь? — Но это жестоко, мистер Гарри. — Жизнь довольно жестокая штука, Джу- 150
дит, — произнес я мягче. — Анжело и я делаем то, что умеем лучше всего. Только для того, что- бы лишь держаться на поверхности, мне иногда приходится идти на риск. Часто вместе с Анже- ло. Он говорил мне, что скопил немного день- жат на покупку небольшого домика около церк- ви. Эти деньги он заработал, работая у меня. Джудит не проронила больше ни слова, пока не закончила перевязку. Когда она уже собра- лась уходить, я взял ее за руку и удержал. Она не решалась взглянуть мне в глаза, пока я не приподнял ее лицо, взяв за подбородок. Она была прелестным созданием с большими загадоч- ными глазами и гладкой шелковистой кожей. — Не надо тревожиться, Джудит. Анжело мне как младший брат. Я присмотрю за ним. — Вы говорите это от чистого сердца, мистер Г арри? — От чистого, Джудит. — Я вам верю, — наконец произнесла она и улыбнулась. На фоне янтарно-золотистой кожи ее зубы казались ослепительно белыми. — Я до- веряю вам. Женщины почему-то всегда говорят мне это — „я доверяю вам". Такова женская натура с се хваленой интуицией. — Одного из детей вы назовете в мою честь, слышишь? — Первенца, мистер Гарри. — Она сверкнула улыбкой, а ее темные глаза блеснули. — Обе- щаю вам. — Говорят, что, если ты упал с коня, его надо сейчас же оседлать снова — иначе позже ты просто побоишься это сделать, мистер Гарри. 151
Фред Кокер сидел за столом в своем бюро пу- тешествий. За его спиной висел плакат с изобра- жением бородатого английского стражника и ко- локольни Биг-Бен. „Англия манит", — гласил он. Мы только что обсудили вероломство Питера Дейли и выразили взаимную озабоченность по этому поводу, хотя я и подозревал, что озабочен- ность Фреда была куда меньше моей. Он полу- чил свои комиссионные авансом, и никто не ло- вил его в капкан и не посягал на его яхту. В данный момент мы обсуждали перспективы на- шего дальнейшего сотрудничества. — Говорят также, мистер Кокер, что тот, у кого через дыры в штанах светит задница, не должен быть слишком привередливым, — сказал я, и очки мистера Кокера удовлетворенно блес- нули. — И это, мистер Гарри, возможно, мудрейшая из двух поговорок, — кивнув головой, согласил- ся он. — Я возьму все — тело, ящики, бревна. Но при одном условии: свою смерть я теперь оцени- ваю в десять тысяч долларов, и все авансом. — Даже по такой цене работа вам найдет- ся, — пообещал он, и я понял, что раньше оце- нивал свой труд слишком дешево. — И поскорее, — настаивал я. — Совсем скоро, — пообещал он. — Вам ве- зет. Я полагаю, что инспектор Дейли не вернется на Сент-Мари, поэтому вам останутся комиссион- ные, которые раньше уходили в его карман. — Это самое малое, что он мне должен. В течение следующих шести недель я сделал три ночных вылазки. Два раза я тайком прово- зил-„тела", один раз — „ящик". „Тела" были мол- чаливыми темнокожими мужчинами, одетыми в 152
маскировочные костюмы. Я доставил их далеко на юг и высадил на безлюдном берегу, размыш- ляя про себя, что принесут местным эти тайные пришельцы — сколько боли и смертей будет ре- зультатом их тайной миссии. Во время третьей вылазки я контрабандой до- ставил восемнадцать длинных деревянных ящи- ков, все с китайской маркировкой. Мы приняли их с подводной лодки далеко в проливе и сбро- сили в устье реки на несколько выдолбленных из цельного дерева каноэ, связанных вместе для большей устойчивости. Мы ни с кем не разгова- ривали, никого не видели. Это были просто прогулки за покупками, за которые я получил восемнадцать тысяч долла- ров — вполне достаточно для того, чтобы я и моя команда не бедствовали в межсезонье. Бо- лее того, нечастая работа с большими перерыва- ми как нельзя лучше способствовала заживлению моих ран и восстановлению сил. Поначалу я ча- сами лежал в гамаке под пальмами — читал или дремал. Иногда, если возникало желание, я пла- вал, удил рыбу, загорал, собирал устриц и кра- бов, пока наконец снова не обрел силу, став под- тянутым и бронзовым от загара. Раны затянулись, на их месте остались тол-; стые, неправильной формы, шрамы — память о хирургическом мастерстве доктора Макнаба. Они обвивали мои грудь и спину подобно злове- щему фиолетовому дракону. Но в одном он ока- зался прав — обширное поражение левого пред- плечья сделало левую руку слабой и малопо- движной. Я не мог поднять локоть левой руки выше плеча и в состязаниях в баре „Лорда Нель- сона" уступил свой титул чемпиона по армрест- лингу Чабби. Однако я надеялся, что плавание и 153
регулярные упражнения вернут руке подвижность и силу. Вместе с выздоровлением ко мне возвраща- лось любопытство и жажда приключений. Мои мысли снова и снова возвращались к свертку, что покоился у Больших чаек. Однажды мне приснилось, что я достал его, развернул и обна- ружил маленькую женскую фигурку, вроде стату- этки из дрезденского фарфора. Это была русалка с очаровательным личиком сестры Мэй и очень соблазнительной грудью, а ее хвост напоминал изящный серповидный хвост марлина. Русалочка смущенно улыбнулась и протянула мне руку. На ее ладони лежал блестящий серебряный шиллинг. — Секс, деньги и хороший улов, — решил я, проснувшись. Незамысловатый старина Гарри — готовый пациент для старика Фрейда. Я уже знал, что скоро непременно отправлюсь к Боль- шим чайкам. Уже под конец сезона я снова попросил Фре- да Кокера найти мне клиентов для ловли марли- на, но затея оказалась дешевой, как прокисшее вино. Моими клиентами на этот раз были два за- плывших жиром немецких промышленника и их толстые, обвешанные побрякушками жены. Я лез из кожи, чтобы добыть каждому из них по рыбе. Первая была большим черным марлином, но у моего клиента заклинило катушку, когда рыба была еще полна сил и рвалась как черт. Она оторвала необъятную немецкую задницу от рабо- чего кресла, и прежде, чем мне удалось осво- бодить застрявшую леску, вырвала у него мою трехсотдолларовую удочку. Фиберглассовое уди- лище оказалось прижатым к поручням и перело- милось, как спичка. 154
Другой клиент, упустив пару вполне прилич- ных рыбин, задыхаясь и обливаясь потом, три часа водил детеныша голубого марлина. Когда же он, наконец, подвел его к борту,. мне стои- ло немалых трудов заставить себя бросить гар- пун. Мы сфотографировались на борту „Чайки", и я доставил добычу на берег тайком, завернув ее в брезент. Как и Фреду Кокеру, мне тоже при- ходилось заботиться о своей репутации. Немец- кий промышленник был, однако, в таком восторге от удачи, что сунул лишние пятьсот долларов в мою жадную лапу. Я сказал ему, что это был просто великолепный экземпляр, что было вра- ньем на целую тысячу долларов. Я никогда не беру денег даром. Ну а затем подул холодный ветер с юга, тем- пература воды в проливе упала на четыре граду- са, и рыба ушла. В течение десяти дней мы за- бирались далеко на север, но все было тщет- но — очередной сезон закончился. Мы сняли с судна и почистили рыболовные снасти, а затем законсервировали их в густой желтой смазке. После этого мы отвели „Чайку" в сухой док у заправочной станции, где исследова- ли ее днище, почистили его и заменили времен- ные заплаты на повреждениях, полученных у Пу- шечного рифа. Затем мы покрасили ее, и она за- сверкала, вновь став настоящей красавицей. Мы спустили ее на воду и отвели на якорную стоян- ку. Там мы начали не спеша трудиться над ее верхней частью, сдирая облупившуюся покраску, зачищая поверхности наждаком, перед тем как нанести новый слой. Мы проверили ее электриче- скую систему, тут запаивая контакт, там меняя провод. 155
Торопиться было некуда, до прибытия новых клиентов — экспедиции морских геологов из од- ного канадского университета — оставалось бо- лее трех недель. Изнуряющая жара спала, дни становились прохладней, и ко мне вернулось зна- комое чувство здоровья и телесного комфорта. Почти каждую неделю я обедал в Доме прави- тельства, и каждый раз мне приходилось пере- сказывать историю моей перестрелки с Гатри и Матерсоном. Президент Биддл знал ее наизусть и поправлял меня, когда я упускал какую-нибудь деталь. Всякий раз, когда я заканчивал рассказ, президент взволнованно восклицал: — Покажите ваши шрамы, мистер Гарри! — И мне приходилось расстегивать накрахмаленную рубашку прямо за обеденным столом. Эго были приятные, праздные дни. Жизнь на острове текла безмятежно. Питер Дейли так и не вернулся на Сент-Мари, и по ис- течении шести недель Уолли Эндрюс был повы- шен до временно исполняющего обязанности инс- пектора и старшего офицера полицейских сил острова. Одним из первых его действий было возвращение мне винтовки. Это спокойное время, однако, было для меня наполнено предвкушением, которое я тщательно скрывал ото всех. Я знал, что в один прекрас- ный день отправлюсь к Большим чайкам, чтобы завершить дело, подняв сверток, лежащий в мел- ких спокойных водах. Я постоянно дразнил себя этим ожиданием. Однажды в пятницу вечером я со своей командой, как всегда, отмечал окончание недели в „Лорде Нельсоне". С нами была Джудит, заме- нившая стаю девиц, обычно окружавших Анже- ло. Она сотворила с ним чудо — он больше не 156
напивался до бесчувствия. Мы с Чабби начали свое ритуальное вокальное соревнование и уже успели несколько раз победить друг друга, ког- да на свободное место возле меня проскользну- ла Марион. Я обнял ее за плечи одной рукой и поднес ей к губам кружку с пивом, из которой она сделала несколько жадных глотков. Это от- влекло меня, и я опередил Чабби еще на один куплет. Марион работала на коммутаторе в „Хилтоне". Она была прехорошенькая: симпатичная мордаш- ка, длинные прямые темные волосы. Это ее не- сколько месяцев назад Майк Гатри решил упо- требить в качестве боксерской груши. Когда мы с Чабби наконец дошли до конца вокализа, Ма- рион сказала мне: — Вас спрашивает какая-то дама, мистер Гарри. — Что за дама? — В гостинице. Она прибыла утренним само- летом. Она знает ваше имя и все такое. Я ска- зала ей, что увижу вас сегодня и передам, что она вас ищет. — Какая она из себя? — поинтересовался я. — Просто красавица, мистер Гарри, настоя- щая дама. — Похоже, она мне понравится, — решил я и заказал кружку пива для Марион. — Разве вы не пойдете к ней прямо сейчас? — Когда ты сидишь рядом со мной, Марион, все прекрасные дамы мира могут подождать до завтра. — О, мистер Гарри, вы не человек, а дья- вол! — хихикнула она и переместилась ко мне поближе. 6—3712 157
— Гарри, — произнес Чабби, сидевший рядом со мной. — Я хочу тебе что-то сказать, чего раньше никогда не говорил. Он отхлебнул из кружки, а потом сентимен- тально, со слезами на глазах продолжил: — Гарри, я люблю тебя, старина, люблю силь- ней, чем собственного брата. На другой день я пришел в „Хилтон* без не- скольких минут двенадцать. Марион вышла ко мне из комнатушки, расположенной за стойкой портье. На шее у нее висели наушники. — Дама ждет вас на террасе, — указала она рукой через холл, украшенный в псевдогавайском стиле. — Блондинка в желтом бикини. Она читала журнал, лежа в шезлонге, спиной ко мне, и первое, что бросилось мне в глаза, это масса густых блестящих светлых волос, взбитых наподобие львиной гривы и ниспадающих золо- тистым каскадом. Она услышала мои шаги по плиткам пола, обернулась, подняв на лоб солнеч- ные очки, и встала мне навстречу. Она была невысока ростом и не доставала мне до плеча. Ее бикини тоже было миниатюр- ным, и взгляду открывался плоский гладкий жи- вот с глубоким пупком, крепкие, покрытые лег- ким загаром плечи, небольшая грудь и изящная талия. У нее были красивые ноги, а маленькие аккуратные ступни были обуты в открытые сан- далии, и ногти на ногах были покрыты ярко- красным лаком. Когда она небрежным жестом поправила прическу, я заметил, что такой же лак был и на ногтях рук, а кисти были тоже неболь- шие и изящные. 158
Она была сильно накрашена, однако сделано это было очень искусно. Ее кожа имела мягкий перламутровый блеск, а щеки и губы были ес- тественного цвета. Длинные искусственные ресни- цы, веки слегка оттенены, а глаза обведены ка- рандашом для придания им экзотической восточ- ной формы. „Ну, Гарри, берегись", — предупредил меня внутренний голос, и я едва не внял ему. Мне был хорошо знаком этот тип женщин. Я и раньше встречал таких особ — небольших, мурлыкающих кошечек, и у меня были шрамы в подтвержде- ние тому и на теле и в сердце. Однако уж чего нельзя было сказать о старине Гарри, так это что он станет искать, куда спрятаться, если не- нароком потеряет брюки. Я смело шагнул вперед, прищурив глаза и изобразив свою хулиганскую мальчишечью ухмылку — это их моментально за- водит. — Привет! — сказал я. — Я Гарри Флетчер. Она оглядела меня, начав от самых ботинок и пройдя все метр восемьдесят три вверх, где на- конец ее взгляд задумчиво остановился, и она слегка оттопырила нижнюю губу. — Привет, — ответила она. Голос у нее был с хрипотцой, будто она запыхалась. Похоже, все это было отрепетировано заранее. — Я Шерри Норт, сестра Джима. Вечером мы сидели на веранде моей лачуги. Было прохладно, а закат напоминал фейерверк, который то вспыхивал, то угасал над пальмами. Она потягивала мой фирменный коктейль, предназначенный для совращения дам. На ней было широкое, свободное платье в восточном 6* 159
стиле из легкого прозрачного материала, сквозь который просвечивали очертания ее тела, когда она сидела, откинувшись к перилам террасы, освещенная закатом. Я не мог с уверенностью сказать, было ли у нее что-нибудь надето под платьем. Это, а также позвякивание льда в ее стакане постоянно отвлекало меня от письма, ко- торое я читал. Она показала его мне, чтобы удо- стоверить свою личность. Это было письмо Джимми Норта, написанное незадолго до его смерти. Я узнал его почерк и манеру, присущую этому смышленому и смелому парню. По мере того как я читал, я позабыл о присутствии его сестры, углубившись в прошлое. Это было длинное, довольно сумбурное письмо, написанное, судя по всему, близкому другу, с ту- манными намеками на выполняемую миссию, ее успешный исход и обещанием будущего, в кото- ром будут богатство, веселое времяпрепровож- дение и прочие приятные вещи. Я почувствовал укол сожаления и личной утраты, вспомнив смерть этого парня, лежавшего сейчас в своей одинокой морской могиле, и утраченные надеж- ды, что уплыли вместе с ним, подобно гниющим водорослям. Внезапно на страницах письма возникло мое собственное имя: „Он бы тебе понравился, Шерри. Он высокий и сильный, весь в шра- мах и закаленный в поединках, как старый котище, что участвовал в уличных драках каждую ночь. Но под этой внешностью скры- вается очень добрый человек. Он, кажется, привязался ко мне. Даже дает мне отеческие советы". Там было еще несколько строк в том же духе, и это так смутило меня, что у меня пере- 160
хватило горло. Мне пришлось сделать глоток ви- ски, глаза мои увлажнились, и строчки расплы- лись перед ними. Я закончил читать и сложил письмо. Я отдал его Шерри, отошел к другому концу веранды и постоял там немного, глядя на залив. Солнце скользнуло за горизонт, сразу стало хо- лодно и темно. Вернувшись к столу, я зажег лампу и установил ее повыше, чтобы свет не бил в глаза. Шерри молча наблюдала за мной. Я на- лил себе еще один стакан виски и опустился в плетеное кресло. — О’кей, — сказал я. — Вы сестра Джимми. Вы прилетели на Сент-Мари и нашли меня. По- чему? — Он вам нравился, не так ли? — спросила она н пересела немного поближе ко мне. — Мне нравятся многие люди. Это моя сла- бость. — Он умер... Я хочу сказать — все произо- шло так, как писали в газетах? — Да, — сказал я. — Именно так. — Он когда-нибудь говорил вам, что они там делали? Я покачал головой: — Они были очень осторожны, а я не зада- вал лишних вопросов. Она помолчала, достала своими изящными пальчиками из стакана ломтик ананаса и приня- лась откусывать его крошечными кусочками, про- макивая губы кончиком розового языка. — Потому, что вы нравились Джимми, и он вам доверял, и потому, что вы знаете, как мне кажется, больше, чем говорите, а также потому, что мне нужна ваша помощь, я расскажу вам одну историю, ладно? 161
— Обожаю всякие истории, — ответил я. — Вы когда нибудь слышали о пого-стике, его еще иногда называют „ходуля пого"?— спро- сила она. — Конечно. Это детская игрушка. — А также кодовое название американского экспериментального всепогодного истребителя с вертикальным взлетом и посадкой для авианос- цев. — Да-да, припоминаю, видел статью в журна- ле „Тайм". Что-то там было по этому поводу в сенате, сейчас уже подзабыл подробности. — Были противники выделения пятидесяти миллионов долларов на разработку проекта. — Да, верно. — Два года назад, а именно шестнадцатого августа, прототип „пого-стика" взлетел с военно- морской базы Равано в Индийском океане. На его борту было четыре ракеты класса „воздух— Земля" типа „касатка", каждая из которых несла тактическую ядерную боеголовку. — Похоже, груз был достаточно смертонос- ным. Она кивнула. — Это был совершенно новый вид ракеты. „Касатка" имела устройство для поиска погру- женных или всплывших подводных лодок и дру- гих судов. Она могла уничтожить авианосец и даже, перейдя из одной среды в другую — из воздуха в воду, — нырнуть на сотни метров и уничтожить подводную лодку. — Да уж... — произнес я и сделал еще один глоток виски. Чего только люди не придумают, чтобы уничтожать друг друга! — Вы помните, что было шестнадцатого авгу- ста того года — вы тогда уже жили здесь? 162
— Да, но ведь это было так давно. Напом- ните. — Тайфун „Цинтия". — Боже, разумеется. Тайфун прошел по острову, сокрушая все на своем пути. Скорость ветра достигала ста пяти- десяти километров в час. С моего домика сорва- ло крышу, а „Чайку" едва не затопило на якор- ной стоянке в бухте Гранд-Харбор. Такие тайфу- ны были в здешних местах не редкость. — „Пого-стик" взлетел с Равано за несколько минут до того, как налетел тайфун. Спустя две- надцать минут пилот катапультировался, а само- лет с четырьмя ядерными ракетами на борту рух- нул в море. Радар базы Равано не работал из- за тайфуна, и они не знали, куда упал самолет. Наконец-то я начал понимать, что к чему. — Ну а при чем здесь Джимми? Она сделала нетерпеливый жест. — Погодите. Вы представляете, сколько стоит этот груз на свободном рынке? — Полагаю, что вы можете выписывать чек на какую угодно сумму, пара миллионов туда или сюда — значения не имеет. — Старина Гарри мысленно стал по стойке „смирно". Последнее время он упорно упражнялся и стал значительно сильнее. Шерри кивнула: — Летчиком-испытателем „пого-стика" был офицер военно-морских сил США Уильям Брайс. Самолет начал падать с высоты пяти километров, как раз перед тем, как выйти из центра тайфуна. Пилот пытался спасти машину, это был очень до- бросовестный офицер, но на высоте ста пятиде- сяти метров он понял, что вывести самолет из штопора ему не удастся. Он катапультировался, и на его глазах машина упала в воду. 163
Она говорила, очень аккуратно подбирая сло- ва, и сам подбор слов показался мне странным для женщины — слишком „техническим", что ли. Я был уверен, что она выучила рассказ на- изусть — со слов Джимми?.. Или кого-то дру- гого? „Слушай и мотай на ус, Гарри", — сказал я себе. — Три дня тайфун мотал Билли Брайса на надувном резиновом плоту по океану, пока его не нашел и не спас вертолет, посланный с Равано. У него было время подумать. Главное, о чем он думал, это о стоимости груза — он сравнивал ее со своим окладом летчика-испытателя. В своих показаниях во время следствия он умолчал о том, что „пого-стик" упал в воду в пределах ви- димости с суши, так что он мог запомнить ка- кие-то приметы места падения на берегу — до того, как его надувной плот унесло в открытое море тайфуном. Я не мог найти слабых мест в ее рассказе, он звучал вполне правдоподобно и весьма интри- гующе. — Суд вынес решение — „ошибка пилота". Брайсу пришлось подать в отставку, этот вер- дикт означал конец его карьеры. Тогда он ре- шил сам себе обеспечить пенсию и вернуть до- брое имя. Он намеревался заставить ВМС США оплатить стоимость ракет „касатка" и учесть показания „черного ящика". Но для этого его надо было найти. Я собрался задать вопрос, но Шерри жестом опять остановила меня. Она не хотела, чтобы я прерывал ее изложение. — Джимми как-то выполнял задание ВМС США — осматривал днище одного авианосца, и в это время познакомился с Брайсом. Они подру- жились, и Брайс, естественно, обратился к Джим- 164
ми за помощью. Вдвоем они не располагали до* статочным капиталом для организации экспеди- ции по подъему ракет и поискам „черного ящи- ка", но они надеялись найти какого-нибудь спон- сора. Конечно, такое нельзя было напечатать в отделе объявлений в „Таймс", и пока они занима- лись поисками средств, Билли Брайс погиб в ав- токатастрофе на шоссе под Лондоном, недалеко от поворота к аэропорту „Хитроу". — Надо всем этим, похоже, висит прокля- тие, — сказал я. — Вы суеверны, Гарри? — спросила она, гля- дя на меня своими слегка раскосыми тигриными глазами. — Не без этого, — признался я, и она кив- нула, словно занося в память эту информацию, прежде чем рассказывать дальше. — После смерти Билли Джимми продолжал поиски. Ему удалось найти средства. Он не ска- зал мне, кто дал ему деньги, но я догадываюсь, что эти люди были не совсем в ладах с законом. Он прилетел с ними сюда. Остальное вы знаете. — Остальное знаю, — согласился я и маши- нально потрогал твердый рубец шрама сквозь ткань рубашки. — Конечно, кроме места аварии. Мы пристально посмотрели друг на друга. — А вам он не сказал? — спросил я, и она отрицательно покачала головой. — Да, очень интересная история. Жаль только, что мы не мо- жем проверить ее подлинность. Она резко встала и отошла к перилам веран- ды, обхватив себя обеими руками за плечи. Ка- залось, я рассердил ее — будь у нее хвост, она бы постукивала им по полу, как тигрица. Я по- дождал, пока она смягчится, и вскоре она, пожав плечами, опять повернулась ко мне. Ее улыбка снова была приветливой. 165
— Ну что ж, так тому и быть. Я думала, что мне полагается хоть что-то. Джимми был моим братом, и я проделала такой путь, чтобы увидеть вас — ведь вы ему нравились, и он доверял вам. Я думала, мы сможем работать вместе — но, по- лагаю, если вы хотите забрать все, то я вряд ли смогу вам помешать. Она откинула волосы, блеснувшие в свете лампы. Я встал. — Я отвезу вас в гостиницу, — сказал я и коснулся ее руки. Она подняла обе руки, и ее пальцы сомкнулись у меня на затылке. — Это так далеко, — шепнула она и потяну- ла мою голову вниз, привстав на цыпочки. Ее губы были мягкими и влажными, а язык горячим и настойчивым. Спустя несколько ми- нут она отстранилась и улыбнулась, глядя мне в лицо. Но взгляд ее, казалось, был устремлен куда-то в пространство, а дыхание участилось. — Может быть, я все-таки приехала сюда не зря? Я взял ее на руки. Она была легкой, как ре- бенок. Обняв меня за шею, Шерри прижалась ко мне щекой, и я отнес ее в дом. Я давно уже научился не отказываться от обеда, когда меня приглашают к столу, ведь неизвестно, когда раз- разится голод. Даже слабый свет зари оказался безжалостен к ней, когда на следующее утро она лежала, рас- кинувшись под москитной сеткой на моей широ- кой кровати. Ее косметика размазалась и засох- ла, и она спала, открыв рот. Ее светлая грива спуталась и не гармонировала цветом с темным треугольником волос внизу живота. Утром она 166
показалась мне отталкивающей, тем более что ночью выяснилось, что в постели Шерри Норт была неукротимой садисткой. Я постоял несколько мгновений, вглядываясь в лицо спящей в напрасных поисках хотя бы сла- бого сходства с Джимми Нортом, и, не одеваясь, вышел из дома. Был прилив. Я бросился в про- хладную прозрачную воду и поплыл к заливу. Я плыл быстро, мощным австралийским кролем, а соленая вода щипала глубокие царапины у меня на спине. Это было удачное для меня утро, за рифом меня поджидали старые друзья — стая крупных, с носами, похожими на бутылки, дельфинов. Они, плескаясь, поплыли ко мне, их высокие плавники разрезали темную поверхность моря, когда они гонялись друг за другом в волнах. Они окружи- ли меня, посвистывая и похрюкивая. Дыхала на их макушках были похожи на крошечные рты, а их настоящие, огромные рты, казалось, застыли от удовольствия в идиотских улыбках. Они развлекались со мной минут десять, по- том один крупный самец подставил мне свой спинной плавник и взял меня на буксир. Это была восхитительная прогулка сквозь пенные волны, кипевшие вокруг моей груди и головы. Дельфин увлек меня на полмили от берега, где наконец сопротивление воды оторвало меня от его плавника. Я довольно долго плыл обратно, а дельфин кружил около меня, время от времени подталки- вая в спину и приглашая прокатиться еще раз. Возле рифа дельфины свистом попрощались со мной и грациозно удалились. Меня переполняло счастье, когда я брел по мелководью назад к бе- регу. Рука немного побаливала, но это была здо- ровая боль исцеления и возвращающихся сил. 167
Постель оказалась пуста, а дверь в ванную была заперта. „Бреет подмышки моей брит- вой", — подумал я и поморщился. Старый пес вроде меня не особенно бывает рад, когда кто- то нарушает его привычный уклад. Я воспользо- вался душем для гостей, чтобы смыть соль, и мое раздражение постепенно улетучилось под по- токами горячей воды. Затем свежий, но небритый и голодный, как питон, я прошел на кухню, под- жарил копченой ветчины с ананасами и как раз намазывал маслом тосты, когда на кухне появи- лась Шерри. Она снова выглядела безупречно. Наверное, в своей дамской сумочке она носила ассортимент целого косметического кабинета. Ее волосы были причесаны и уложены лаком в ниспадающую гри- ву, а на губах сияла восхитительная улыбка. — Доброе утро, любимый, — сказала она и крепко поцеловала меня. Сейчас я был дружески расположен ко всему миру и всем населяющим его тварям. Эта блестя- щая женщина больше не казалась мне оттал- кивающей. Мне передалось хорошее настроение дельфинов, и моя веселость, видимо, оказалась заразительной. Во время завтрака мы беспрестан- но смеялись, а кофе пить решили на веранде. — Когда мы отправимся искать „пого- стик"? — внезапно спросила она, и я, не ответив, налил еще одну кружку крепкого черного к Шерри Норт, очевидно, решила, что одна ночь в ее обществе сделала меня ее рабом до конца моих дней. Может, я нс такой уж большой зна- ток женщин, но, с другой стороны, и у меня есть кое-какой опыт, я, так сказать, вроде не совсем девственник, поэтому я не расценивал чары мисс Норт столь высоко, чтобы обменять на них четы- 168
ре ракеты типа „касатка" и „черный ящик" засе- креченного истребителя. — Как только ты мне покажешь дорогу к нему, дорогая, — ответил я уклончиво. Как это по-женски старомодно — полагать, что, если мужчина ублажал вас со всем рвением и мастерством, на какое способен, то он еще и обязан за это платить. Я всю жизнь думал, что дело обстоит как раз наоборот. Она протянула через стол руку и взяла меня за запястье. Ее тигриные глаза расширились и впервые в них мелькнуло что-то человеческое. — После этой ночи, — хрипло прошептала она, — я поняла, что у нас еще многое впере- ди — у нас с тобой, Гарри. Этой ночью я долго лежал без сна, размыш- ляя, и наконец принял решение. Что бы ни лежа- ло в этом свертке, это, конечно, не летательное устройство, а, скорее, какая-то его малая часть. Почти наверняка это не был „черный ящик" или одна из ракет. У Джимми Норта не было доста- точно времени, чтобы снять „черный ящик" с фю- зеляжа, даже если он точно знал, где тот рас- положен, и имел для этого необходимые инстру- менты. Ракетой же это быть не могло ни по раз- мерам, ни по форме —- это был короткий и тол- стый предмет, круглой, совсем не аэродинамиче- ской формы. Скорее всего, это был какой-то несуществен- ный предмет. Взяв с собой Шерри Норт, чтобы поднять его со дна, я разыграю достаточно мел- кую карту, которая, однако, будет выглядеть как крупный козырь. Я ничего при этом не выдам — ни места аварии у Пушечного пролома, ни цен- ных предметов, которые могут там обнаружиться. 169
Зато я мог бы попытаться поймать тигра на жив- ца. Было бы весьма интересно понаблюдать, как именно мадемуазель Норт поведет себя, как только она, по ее мнению, узнает место ката- строфы. — Гарри, — снова шепнула она. — Пожалуй- ста. — Она еще ближе наклонилась ко мне. — Ты должен мне верить. Мне еще никогда не было так хорошо. С первых мгновений, как толь- ко я увидела тебя, я поняла... Я отвлекся от своих расчетов и наклонился к ней, придав лицу простовато-похотливое выраже- ние. — Дорогая, — начал было я, но у меня пере- хватило дыхание, и я сжал ее в своих медве- жьих объятиях, почувствовав, как она напряг- лась от раздражения, когда я размазал ей по- маду и взлохматил столь тщательно уложенную прическу. Я чувствовал, что ей стоит немалых усилий отвечать мне с соответствующей страстью. : — Ты чувствуешь то же, что ня? — спро- сила она из глубины объятий, прижатая к моей груди. И чтобы еще раз, любопытства ради, понаблю- дать, как она будет играть выбранную для себя роль, я снова поднял ее на руки и отнес на смя- тую постель. —• Сейчас ты увидишь, что я чувствую, — пробормотал я. — Дорогой, — отчаянно запротестовала она. — Не сейчас. — Но почему? — У нас столько дел. Еще будет время по- том — все время на свете для нас двоих. 170
С деланной неохотой я отпустил ее, хотя, го- воря откровенно, был этому рад, так как что после плотного завтрака и трех чашек знал, это занятие вызвало бы у меня изжогу. Я вышел из Гранд-Харбор вскоре после полу- дня и повернул на юго-восток. Свою команду я оставил на берегу, поскольку не собирался ло- вить рыбу. Чабби бросил взгляд в сторону Шер- ри Норт, которая лежала в бикини на залитой со- лнцем палубе, и слегка поморщился, а Анжело выразительно закатил глаза и спросил с явным намеком: — Увеселительная прогулка? — У тебя одни гадости на уме, — проворчал я в ответ. Он довольно рассмеялся, как будто я одарил его приятнейшим комплиментом, и они оба поки- нули пристань. „Чайка" пробралась сквозь ожерелье атоллов и островков, и, наконец, в четвертом часу я вышел в глубокий проход между Большими и Малыми чайками, а затем повернул на открытое мелково- дье между восточным берегом Больших чаек и синими водами Мозамбикского пролива. Свежий ветер приносил приятную прохладу и срывал белые барашки с гребней волн. Я осто- рожно маневрировал, все время контролируя по- ложение яхты по Большим чайкам. Найдя нуж- ное мне место, я провел „Чайку" чуть вперед про- тив ветра, чтобы ее далеко не сносило. Затем я заглушил моторы и поспешил на фордек, чтобы бросить якорь. „Чайка" сделала разворот и оста- новилась, как благовоспитанная леди. — Это то самое место? 171
Шерри наблюдала за моими действиями холод- ным кошачьим взглядом. — То самое. — Ия, рискуя переиграть в роли преданного возлюбленного, принялся объяснять ей свои приметы: — Оно находится на линии, проходящей через эти две пальмы — ту, что на- клонилась, и ту, что стоит одна на фоне горизон- та, — видишь? Она молча кивнула, и на ее лице опять по- явилось выражение, свидетельствующее, что вся поступающая информация тщательно сортируется и фиксируется. — Что мы будем теперь делать? — Это то место, где нырял Джимми, — по- яснил я. — Когда он поднялся на борт, то был очень взволнован. Он втайне от меня перегово- рил с напарниками — Матерсоном и Гатри, — и, казалось, им тоже передалось его волнение. По- том Джимми нырнул с веревкой и брезентом. Он долго был под водой, а когда вынырнул вновь, началась эта ужасная стрельба. — Ясно, — кивнула она. Казалось, напомина- ние о смерти брата нисколько не тронуло ее. — А теперь мы должны возвращаться, чтобы никто нас здесь не увидел. — Прямо сейчас? — спросил я, глядя на нес. — Я думал, мы собирались взглянуть, что там внизу. Она поняла свою ошибку. — Нам надо все тщательно продумать и толь- ко тогда вернуться сюда, чтобы поднять и отвез- ти груз, — попыталась оправдаться Шерри. — Милая, — улыбнулся я, — не за тем я та- щился сюда, чтобы даже не взглянуть на него одним глазком. — Не думаю, что это надо делать сейчас! — крикнула она мне, но я уже направился к машин- 172
ному отсеку. — Нет, давай вернемся сюда в дру- гой раз, — уговаривала она меня. Не слушая ее, я спустился по трапу, достал акваланг, проверил дыхательный клапан и балло- ны, продул дыхательную трубку. Бросив быстрый взгляд наверх, я убедился, что она за мной не следит, протянул руку к потайному выключателю и разъединил электропитание двигателя. Теперь без меня никто не смог бы завести мотор „Чайки", пока я был под водой. Я перебросил че- рез корму веревочный трап, облачился в неопре- новый гидрокостюм с короткими рукавами и ка- пюшоном, надел пояс для погружения, маску, ла- сты и прицепил нож. Затем я надел акваланг, взял моток нейлонового шнура и повесил его на крючок у пояса. — А что будет, если ты не вернешься? — впервые с беспокойством спросила Шерри. — То есть что будет со мной? — Ты погибнешь от жажды, — ответил я и спустился за борт. Я решил не демонстрировать показушный прыжок через спину — этого мне не позволяли мой возраст и мое достоинство. Вода была прозрачна, как горный воздух, и, когда я шел вниз, я мог различить малейшие де- тали дна в пятнадцати метрах под собой. Это был красивый коралловый пейзаж, освещенный мягким светом и расцвеченный удивительными красками. Я приближался к нему, и причудливые скульптуры кораллов постепенно укутывались во- дорослями и оживлялись сверкающими и перели- вающимися, будто самоцветы, стайками тропиче- ских рыб. Здесь были глубокие расщелины и вы- сокие коралловые пики, плантации извивающихся водорослей и открытые полосы ослепительно бе- лого песка. 173
Мои ориентиры оказались на удивление точны- ми, если учесть, что тогда я был почти без со- знания от потери крови. Сброшенный мной якорь упал буквально в двух шагах от брезентового свертка, который лежал на рткрытом песке, на- поминая какое-то ужасное морское чудовище, зе- леное и приземистое, а концы веревок извивались в воде подобно щупальцам. Я присел на корточки возле него, и стайки мелких рыбешек, напоминающих своими золоты- ми и черными полосками зебру, собрались вокруг меня в таких количествах, что мне пришлось пу- гануть их струей пузырей из акваланга, прежде чем я смог приступить к делу. Я снял с пояса моток шнура, привязал его конец к свертку и за- тем поднялся на поверхность, осторожно разма- тывая шнур за с й. Я вынырнул в десяти ме- трах позади „Чайки", подплыл к трапу, вылез на палубу и крепко привязал конец шнура к подло- котнику рабочего кресла. — Что ты нашел? — с нетерпением спросила Шерри. — Пока не знаю, — ответил я, устояв перед искушением развернуть сверток еще на дне, мне хотелось посмотреть на выражение ее лица, ког- да я разверну его перед ней на палубе. Я снял подводное снаряжение, ополоснул его пресной водой и убрал на место. Мне хотелось, чтобы она подольше посгорала от любопытства. — Черт побери, Гарри, вытаскивай его ско- рей! — не выдержала она наконец. Мне помнилось, что сверток был тяжел как вселенная, но тогда я был почти без сил. Теперь, упершись в планшир*, я начал вытягивать шнур. *Планшир — брус, проходящий поверх обшивки бор- та судна. 174
Груз был тяжел, но не слишком, и я сматывал мокрую веревку в бухту привычными движения- ми опытного рыбака. Наконец промокший зеле- ный брезент вынырнул на поверхность, истекая струями воды. Я наклонился через борт, ухва- тился за шнур и одним движением поднял его. С глухим металлическим стуком он шлепнулся на палубу. — Разворачивай, — нетерпеливо приказала Шерри. — Сию минуту, мадам. Я вытащил нож, острый как бритва, и вмиг разрезал веревки. Шерри с нетерпением подалась вперед. Я раз- ворачивал складки намокшего брезента, испод- тишка наблюдая при этом за выражением ее лица. Жадное, выжидательное выражение смени- лось вспышкой триумфа, как только она увидала предмет. Она узнала его первой, раньше меня, и затем быстро натянула маску неуверенности — будто опустили занавес. Это было великолепно разыграно, она была умелой актрисой. Если бы я не наблюдал за ней столь внимательно, я бы лег- ко пропустил эту мимолетную смену эмоций. Я смотрел на ничего не значащий для меня предмет, из-за которого столько людей было по- калечено или убито, и меня раздирало на части от удивления, растерянности, разочарования — это было вовсе не то, что я ожидал. Половина его была сильно повреждена, будто стерта наждаком — бронза была рыхлой и изъ- еденной. Верхняя часть и петля для цепи были невредимы, но покрыты толстым слоем медной зелени, сквозь которую проступал орнамент: ге- ральдический герб или часть его, и буквы в ви- тиеватом старинном стиле. Большая часть букв 175
не сохранилась, они превратились в неровную из- вилистую линию с широкими пробелами. Это был массивный корабельный колокол, от- литый из бронзы, у него был закругленный верх и широкий нижний край. Весил он, наверное, не менее сорока килограммов. Я перевернул его внутренней стороной вверх. Она оказалась сильно поврежденной и сплошь покрытой прилипшими к ней моллюсками. Я был удивлен странным распределением повреждений и ржавчины на его внешней стороне, но внезапно сообразил, в чем дело. Мне приходилось видеть сходные повреждения на предметах, долгое вре- мя пролежавших в воде. Колокол был частично занесен песком, и лишь незанесенная часть под- вергалась постоянному и безжалостному разруше- нию. Песок и прибой у Пушечного рифа сточили около сантиметра с его открытой части. Однако тот бок, что был занесен песком, неплохо сохра- нился, и при внимательном рассмотрении можно было различить что-то вроде: ИЙ РА. Это было то ли двойное „И“, то ли „ИЙ“, а затем через промежуток — хорошо сохранивши- еся буквы „РА“. Далее буквы снова становились неразборчивыми. Герб, выгравированный с другой стороны коло- кола, представлял собой причудливое изображе- ние двух вздыбленных зверей, видимо, львов, ко- торые держали щит и чью-то голову в шлеме. Мне этот герб почему-то показался знакомым, но я не мог припомнить, где же я его раньше видел. Сидя на корточках, я откинулся назад и 176
Это был массивный корабельный бронзовый колокол с закругленным верхом и широким нижним краем.

взглянул на Шерри. Она не посмела взглянуть мне в глаза. — Странно, — размышлял я. — Реактивный истребитель, на носу которого болтается медный колокол. — Я ничего не понимаю, — произнесла она. — И я не больше тебя. Я встал и пошел в салон, чтобы взять сига- ру. Усевшись в рабочее кресло, я с удовольстви- ем закурил. — О’кей, давай послушаем твою версию. — Я не знаю, Гарри, действительно ничего не понимаю. — Давай пофантазируем, — сказал я. — Я начну. Она отвернулась к поручням. — Реактивный самолет превратился в тык- ву, — сказал я наобум. — Как, подходит? Она повернулась ко мне: — Гарри, мне нехорошо. Меня, кажется, сей- час вырвет. — А что же должен делать я? — Давай возвращаться. — А я собирался нырнуть еще разок, чтобы как следует пошарить там. — Нет, — отрезала она. — Пожалуйста, не сейчас. У меня нет настроения. Поехали. Мы мо- жем сюда вернуться, если понадобится. Я пытался найти на ее лице признаки недомо- гания, но оно выглядело, словно реклама здоро- вой пищи. — О’кей, — согласился я. Нырять действи- тельно было незачем, но это знал только я. — Давай вернемся домой и все хорошенько обду- маем. Я встал и принялся заворачивать колокол. 177
— Что ты собираешься делать? — с тревогой спросила она. — Верну его на место. Мы же не собираем- ся тащить его на Сент-Мари, чтобы продать на рынке. Ты ведь сама сказала, что мы можем сюда вернуться в любой момент. — Да, — тут же согласилась она. — Конеч- но, ты прав. Я бросил сверток за борт во второй раз и по- шел поднимать якорь. На обратном пути я обна- ружил, что присутствие Шерри в рубке раздра- жает меня. Мне надо было многое обдумать в одиночестве. Я отправил ее варить кофе. — Покрепче, — предупредил я. — И положи четыре ложки сахара. Это лучшее средство от морской болезни. Через пару минут она появилась снова. — Газовая плита не зажигается, — пожалова- лась она. — Надо сначала открыть главный кран. — Я объяснил ей, как его найти. — Но потом не забудь его закрыть, иначе наше судно превратит- ся в бомбу. Кофе у нее получился паршивый. Лишь. поздно вечером мы стали на якорную стоянку в Гранд-Харбор, и было уже совсем тем- но, когда я отвез Шерри в отель. Она даже не пригласила меня зайти выпить и, лишь поцеловав в щеку, сказала: — Дорогой, сегодня мне хочется побыть одной. Ужасно хочу спать. Позволь мне все хо- рошенько обдумать, и, когда я стану чувствовать себя лучше, мы с тобой что-нибудь придумаем. — Я заеду завтра за тобой — во сколько? 178
— Нет, — сказала она. — Лучше я сама встречу тебя на пристани. Пораньше, в восемь. Жди меня там. Нам надо поговорить наедине; Только мы двое, и никого больше. Хорошо? — Я приведу „Чайку" к пристани в восемь. После такого дня меня мучила жажда, и я за- скочил в бар отеля „Лорд Нельсон". Анжело и Джудит веселились в шумной компании своих сверстников в одной из отдельных кабинок. Они позвали меня и, потеснившись, усадили между двух девушек. Я заказал всем по кружке пива, а Анжело, пригнувшись ко мне, спросил довери- тельно: — Шкипер, ты сегодня при своем пикапе? — Да, — ответил я, — чтобы доехать до дома. Но я знал, на что он намекает. Он вел себя так, будто машина была у нас в общем пользо- вании. — Босс, сегодня на Южном мысе большая ве- черинка. — Он не часто позволял себе вольни- чать с „боссом" и „шкипером". — И я подумал: если я подвезу тебя к Черепашьему заливу, ты разрешишь нам воспользоваться машиной? Я за- еду за тобой рано утром, обещаю. Я сделал глоток из кружки и увидел, что все они смотрят на меня умоляющими глазами. — Это такая большая вечеринка, мистер Гар- ри, — сказала Джудит. — Ну, пожалуйста! — Ты заедешь за мной ровно в семь, слы- шишь, Анжело? — сказал я, и вся компания тут же разразилась смехом облегчения. Теперь они скинулись, чтобы заказать мне еще кружку пива. Это была тревожная ночь. Я спал неспокойно, часто просыпаясь. Мне опять снилось, что я ны- 179
ряю за свертком. И снова в нем была фарфоро- вая русалочка. Но на этот раз у нее было лицо Шерри Норт. Она предложила мне модель боево- го истребителя, который превратился в золотую тыкву, как только я до него дотронулся. На тык- ве были выгравированы буквы: ИИ РА. В полночь начался ливень. Вода сплошным по- током катилась с крыши, и пальмы высвечива- лись вспышками молний на фоне неба. Дождь все еще лил, когда я вышел на пляж, и тяжелые капли дождя взрывались на моем теле мелкими брызгами, точно крошечные бомбы. В слабом свете море казалось черным, а стена дождя тянулась до самого горизонта. Я заплыл в одиночестве за риф, но когда вернулся назад, не испытывал привычной бодрости и подъема духа. Я посинел от холода и дрожал, меня дави- ло неясное, но неотступное чувство тревоги. Я как раз закончил завтрак, когда среди пальм, разбрызгивая лужи, показался мой пикап, весь заляпанный грязью и со все еще зажжен- ными фарами. Во дворе Анжело нажал клаксон и крикнул: — Гарри, ты готов? Я вышел навстречу ему, держа над головой зюйдвестку. От Анжело пахло пивом, он был на- строен бесшабашно, и взгляд его был еще до- вольно пьяным. — Поведу я, — сказал я, и пока мы ехали че- рез остров, он минута за минутой описал мне всю знатную вечеринку на Южном мысе. Из того, что он мне поведал, можно было за- ключить, что через девять месяцев Сент-Мари 180
захлестнет эпидемия родов. Я слушал его вполу- ха, и по мере приближения к городу мое чувство тревоги возрастало. — Гарри, ребята просили меня поблагодарить тебя за то, что ты одолжил нам пикап. — О’кей, Анжело. — Я послал Джудит на судно — пусть она там все приберет и приготовит тебе кофе. — Не стоило ее беспокоить. — Она сама захотела — вроде как се личное маленькое спасибо. — Она замечательная девушка. — Просто чудо, Гарри, и я се люблю. — И Анжело затянул песню „Дьявол, а не женщи- на" на манер Мика Джаггера. Когда мы пересекли холмы и начали спуск в долину, я словно почувствовал внезапный толчок. Вместо того чтобы ехать дальше по Фробишер- стрит прямо к гавани, я повернул влево, объез- жая форт и больницу, и по обсаженной баньяна- ми улице подкатил к „Хилтону". Я припарковал пикап под тентом и направился в холл отеля. За стойкой портье в такую рань никого нс было, но я перегнулся через нее и заглянул в комнатушку Марион. Она сидела за коммутато- ром. Увидев меня, она улыбнулась и сняла науш- ники. — Привет, мистер Гарри! — Привет, Марион, лапочка, — улыбнулся я в ответ. — Мисс Норт у себя? Ее улыбка вмиг пропала. — Нет, она уехала час назад. — Уехала? — Я не мог поверить своим ушам. — Да, она уехала в аэропорт на автобусе оте- ля.- Она хотела успеть на самолет, улетающий в половине восьмого. — Марион взглянула на де- 181
шсвые японские часики у нее на запястье. — Они должны были взлететь десять минут назад. Я был сражен на месте — к такому повороту я был совершенно не готов. Сначала это просто не укладывалось у меня в голове, но внезапно я все понял, и мне стало не по себе. — О Боже! — воскликнул я. — Джудит! Я бросился прямо к пикапу. Увидев мое лицо, Анжело выпрямился и замолчал. Я прыгнул на водительское сиденье, завел мотор и с такой силой нажал на газ, одновременно крутанув руль, что выехал на улицу лишь на двух колесах. — В чем дело, Гарри? — спросил Анжело. — Джудит... — сказал я мрачно. — Ты по- слал ее на судно — когда? '— Когда отправился за тобой. — И она сразу ушла? — Нет, она сначала хотела принять ванну и переодеться. — Он говорил прямо, уже не скры- вая, что они спят вместе, — понял, что дело се- рьезно. — А затем ей еще надо было пройти всю долину от самой фермы. Анжело снимал комнату у крестьянской семьи, что жила возле источника. Это было километрах в трех от города. — Господи, лишь бы нам успеть, — прошеп- тал я. Грузовик ревел, несясь по дороге, я лихора- дочно переключал скорости и гнал машину что было сил, отчаянно нажимая на газ. — Черт возьми, в чем дело, Гарри? — наста- ивал Анжело. — Мы должны помешать ей добраться до „Чайки", — мрачно ответил я. Мы с ревом неслись по кольцевой дороге над городом. За фортом открылась панорама Гранд- 182
Харбор. Анжело больше не тратил времени на бесплодные вопросы. Мы давно уже работали вместе и понимали друг друга с полуслова. „Чайка" все еще стояла на якоре среди других судов, и на полдороге к ней мы заметили Джу- дит, плывшую в шлюпке. Даже с такого рассто- яния я смог разглядеть в лодке крошечную жен- скую фигурку и узнать ее по быстрой работе ве- сел. Джудит была уроженкой острова и гребла по-мужски. — Мы не успеем, — сказал Анжело. — Она будет там прежде, чем мы приедем на пристань. Выехав на Фробишер-стрит, я нажал запяс- тьем правой руки на клаксон и непрерывно гудел, требуя освободить мне дорогу. Но была суббота, базарный день, и улица была полна народу. Де- ревенские жители приехали на своих допотоп- ных телегах, запряженных буйволами, или древ- них драндулетах. Отчаянно ругая весь свет, я гу- дел и пробивался вперед. Полкилометра от доро- ги до пристани заняли у нас три минуты. — Ух, Господи, — сказал я, пронесясь сквозь ворота в сетчатой ограде и пересекая железнодо- рожную колею. Шлюпка уже качалась у борта „Чайки", Джу- дит карабкалась через борт. На ней была изум- рудно-зеленая рубашка и короткие джинсы. Во- лосы были заплетены в длинную косу. Я резко затормозил и остановился у склада ананасов, а затем мы что было духу припустили по пристани к причалу. — Джудит! — звал я, но мой голос не доле- тал до нее через пространство гавани. Не огля- нувшись, Джудит исчезла в салоне. Мы с Анже- ло добежали до конца пирса, оба что есть мочи кричали, но зетер дул в нашу сторону, а до „Чайки" было метров пятьсот. 183
— Вон еще одна шлюпка! •— схватил меня за руку Анжело. Это была старая разбитая лодка для ловли макрели. Она была привязана цепью к кольцу в камне причала. Мы прыгнули в нее, пролетев около трех ме- тров, и одновременно очутились в лодке. Я схва- тился за цепь. Она состояла из толстых сталь- ных анодированных звеньев, а у кольца ее дер- жал тяжелый медный замок. Я дважды обернул ее вокруг запястья, уперся ногой в стенку прича- ла и рванул. Замок отлетел, и я упал спиной на дно шлюпки. — Греби!' — крикнул я Анжело. — Налегай что есть мочи! Я стоял на носу, сложив руки рупором, и звал Джудит, стараясь докричаться до нее сквозь ве- тер. Анжело греб как сумасшедший. Он почти ложился вперед, пронося весла низко над водой, а затем вкладывал весь свой вес в силу гребка. Каждое его движение, каждый гребок сопро- вождались надрывным дыханием. На полпути к „Чайке" мы попали в полосу дождя, заслонив- шую от нас все окружающее сплошной серой стеной. Вода заливала мне лицо, я почти ничего не видел. Размытые дождем очертания „Чайки" были все ближе. У меня появилась надежда, что Джудит сначала подметет и уберет в салоне, и лишь за- тем зажжет спичку и поднесет ее к газовой го- релке. Я хотел также надеяться, что ошибся и что Шерри Норт не приготовила мне прощально- го сюрприза. И все же я постоянно слышал свой голос, накануне предупреждавший Шерри: „Надо сначала открыть главный кран, но не забудь его Закрыть, иначе наше судно превратится в бомбу". Мы подходили все ближе и ближе. „Чайка", 184
казалось, висела в воздухе на струях дождя, призрачно белая и невесомая в серой мгле. — Джудит! — прокричал я. Она уже могла меня услышать — Мы были совсем рядом. На борту были два двадцатикило- граммовых баллона с бутаном. Их было доста- точно, чтобы разнести целый кирпичный дом. Бу- тан тяжелее воздуха. Вырвавшись наружу, он стал бы скапливаться в трюме, наполняя „Чайку" смертельно опасной смесью газа и воздуха. До- статочно было искры от батарейки или зажжен- ной спички... Я молился, чтобы я ошибся, и кричал, кричал и молился. И внезапно „Чайка" взорвалась. Блеснула ослепительная вспышка, пронзившая ее голубым светом. Корпус судна раскололся, как от мощного удара тяжелого молота, а надстрой- ка взлетела вверх, словно крышка чайника. „Чайка" подалась назад от смертельного удара, а на нас обрушилась взрывная волна. Я ощутил ха- рактерный запах — едкий запах, который быва- ет, когда молния ударит в железо. Я наблюдал, как „Чайка" умирала страшной, мучительной смертью. Наконец ее безжизненный разбитый корпус опрокинулся, и в него хлынула серая холодная вода. Под тяжестью моторов она тут же пошла ко дну и исчезла в серых водах гавани Гранд-Харбор. Мы с Анжело, окаменев от ужаса, сжались в комок в раскачивающейся в волнах шлюпке. Мы вглядывались во взбаламученное пространство залива, усеянное щепками и обломками — все, что осталось от красивого судна и чудесной юной девушки. На меня накатилась такая тоска, что впору было завыть от безнадежности, но меня словно парализовало. 185
Анжело первым пришел в себя. Он резко вы* прямился, издав вопль, похожий на крик ранено- го зверя, и попытался броситься за борт, но я крепко вцепился в него. — Пусти меня, — рвался он. — Мне надо к ней. — Нет. — Я силой удерживал его в отчаян- но раскачивающейся шлюпке. — Это уже ни к чему, Анжело. Даже если бы он смог нырнуть на глубину двенадцати метров, где покоилась теперь „Чайка", зрелище, которое предстало бы его взгляду, превратило бы его в безумца. Джудит находилась в эпицентре взрыва, и нетрудно было представить, что с ней произошло. — Да отпусти же меня, черт побери. Анжело высвободил руку и ударил меня в лицо, однако я сумел увернуться от удара. Шлюпка была готова вот-вот перевернуться. И хотя Анжело килограмм на пятнадцать легче меня, он сражался с силой маньяка и беспрестан- но звал Джудит. — Джудит! Джудит! — с истерическим над- рывом и завыванием звенело над водой. Я отпустил его плечо, слегка оттолкнул от себя и правой рукой с силой ударил чуть пониже уха. И хотя размах у меня был невелик, Анжело тут же рухнул без чувств. Я уложил его поудоб- нее на дно шлюпки и начал грести к причалу, не оглядываясь назад. Я чувствовал себя совершен- но опустошенным. На причале я отнес Анжело на руках к маши- не, даже не почувствовав его веса, и отвез прямо в больницу, где дежурил доктор Макнаб. — Дайте ему что-нибудь такое, чтобы он спал и не вздумал вскакивать с постели в бли- жайшие двадцать четыре часа, — сказал я ему. 186
Тот начал было спорить. — Послушай, ты, старая затычка от бутыл- ка, — спокойно произнес я. — Я только и жду случая, чтобы открутить тебе голову. Он побледнел так, что вены ярко выступили у него на носу и щеках. — Послушай, Гарри, старина... — начал было он, но я сделал угрожающий шаг вперед, и он тотчас же отправил дежурную сестру за лекар- ствами. Я нашел Чабби завтракающим, и мне понадо- билось не более минуты, чтобы объяснить ему, что произошло. Мы отправились в форт на пи- капе, и там нас незамедлительно принял Уолли Эндрюс. Он не стал снимать с нас показания ц заниматься прочими полицейскими процедурами. Вместо этого мы погрузили в мой пикап подвод- ное снаряжение полиции. К тому времени, когда мы добрались до пристани, там уже собралась добрая половина жителей Сент-Мари, стоявших молчаливой тревожной толпой. Некоторые своими глазами видели взрыв, а уж слышали его все без исключения. Время от времени раздавались соболезнова- ния в мой адрес, когда мы тащили снаряжение к лодке. — Пусть кто-нибудь найдет Фреда Коке- ра, — сказал я. — Скажите, чтобы он приехал сюда, захватив мешок и корзину. Сразу же раздался гул предположений и до- гадок. — Эй, мистер Гарри, кто-нибудь был на судне? — Повторяй), позовите Фреда Кокера. И мы направились к месту якорной стоянки „Чайки". 7—3712 187
Уолли ждал нас в шлюпке наверху, а мы с Чабби погрузились в мутную воду гавани. „Чайка" лежала вверх килем на глубине двенад- цати метров. Видимо, она перевернулась, когда тонула, и нс было причин для беспокойства о том, что мы не сможем попасть внутрь судна — ее корпус раскололся пополам вдоль киля. Вос- становить ее уже не было никакой надежды. Чабби остался ждать у дыры в днище, а я пробрался внутрь. То, что осталось от камбу- за, было теперь заполнено бесчисленными стаями рыб. Они пребывали в каком-то прожорливом эк- стазе, и я едва не подавился дыхательной труб- кой акваланга, когда увидел, что было их трапе- зой. Лишь лоскутки зеленой ткани, прилипшие к останкам, указывали, что это была Джудит. Мы вытащили их и положили в мешок, который до- ставил Фред Кокер. Я сразу же нырнул еще раз и стал пробирать- ся среди обломков к тому отсеку под камбузом, где все еще покоились два железных баллона, привинченных к специальной раме. Оба крана были полностью открыты, а шланги с баллонов сорваны, чтобы газ мог свободно вытекать. Ни- когда в жизни я не чувствовал такой безудерж- ной ярости, как в эти мгновения. Она была тем сильнее, что речь шла о моей личной потере. „Чайка" погибла, а она была частью моей жизни. Я закрыл краны и присоединил шланги. Это уже было мое личное дело, и я займусь им сам. Когда я шел по пристани назад к пикапу, меня утешала только одна мысль — „Чайка" была застрахована. Я куплю себе новую яхту, может, она будет не столь красивой и любимой, как „Чайка", но все же это будет судно. В толпе я заметил черную блестящую физио- 188
номию Окорока Уильямса — портового перевоз- чика. В течение сорока лет он мотался по бухте на своей старенькой шлюпке, беря всего лишь три песо за рейс в любую точку гавани. — Окорок! — окликнул я его. — Ты отвозил кого-нибудь на „Чайку" прошлым вечером? — Нет, сэр, мистер Гарри, никого. — Совсем никого? — Только вашу барышню. Она сказала, что забыла на судне часы. Вот я и отвез ее за ними. — Барышню? — Ну да, сэр, с желтыми волосам. Ту, что жила в отеле. — Когда это было? — Часов в девять. Я сделал что-то не то, ми- стер Гарри? — Да нет, все в порядке. Забудь об этом. Мы похоронили Джудит на следующий день после полудня. Мне удалось добиться на клад- бище участка возле ее родителей. Анжело это одобрил. Он сказал, что ему было бы очень больно, если бы она лежала в одиночестве где- нибудь на холме. Анжело все еще находился под действием таблеток и был задумчив и молчалив. На следующее утро мы начали подъемные ра- боты. Мы трудились десять дней подряд и сняли с судна все, что еще хоть как-то могло приго- диться — начиная от огромных спиннинговых ка- тушек и моей винтовки и кончая двойными брон- зовыми лопастями винта. Днище и надстройка были так сильно повреждены, что поднимать корпус не имело смысла. Итак, к концу этих дней „Чайка" осталась лишь прекрасным воспоминанием. В моей жизни 7* 189
было немало женщин, но теперь каждая из них — лишь мимолетное приятное воспоминание, когда я слышу знакомую мелодию или чувствую запах знакомых духов. Как и они, „Чайка* посте- пенно начала растворяться в прошлом. На Десятый день я отправился навестить Фре- да Кокера. И в первый же момент, как' только’ переступил порог его конторы, я почувствовал не- ладное. Он ‘ нервно вытирал пот, глаза за стекла- ми очков воровато бегали, а руки дрожали, как испуганные мыши, перебирая вещи на столе или скользя по телу, — он то двигал блокнот, то поправлял галстук, то приглаживал непослушные пряди на лысом черепе. Он знал, что я пришел поговорить о страховке. — Только, пожалуйста, не волнуйтесь, мистер Гарри, — начал он. Когда я слышу эту фразу, я моментально на- чинаю волноваться. — В чем дело, Кокер? Давай, выкладывай. Я стукнул кулаком по крышке стола, и он подпрыгнул так, что очки в золотой оправе сва- лились у него с носа. — Мистер Гарри, пожалуйста... — Говори, гнусный несчастный могильный чер- вяк! — Мистер Гарри, я хотел бы поговорить о вашей страховке за „Чайку". — Я пристальным взглядом наблюдал за ним. — Понимаете, вы ни- когда раньше этого, не требовали — это каза- лось напрасной... Я все понял. — Ты прикарманил мои взносы! — прошептал я срывающимся голосом. — Ты не перечислял их страховой компании! 190
— Понимаете, — пролепетал Фред. — Я пола- гал, что вы... Я попытался, не теряя времени, броситься че- рез стол, но зацепился и упал. Фред Кокер вы- прыгнул из кресла, кинулся к задней двери и вы- скочил, захлопнув ее за собой. Я пробежал прямо сквозь дверь, даже не потрудившись открыть ее. Фред удирал, будто за ним гнался сам сатана, да, может, это и было бы для него не так страшно. Я настиг его в дверях, ведущих к подъездной аллее. Взяв его за горло, я припод- нял его и прижал к штабелю дешевых.. гробов. Он потерял очки и хныкал, крупные слезы кати- лись из его беспомощных близоруких глаз. — Ты знаешь, что я сейчас убью тебя? — прошипел я, и он только застонал в ответ. Его ноги болтались в двадцати сантиметрах от пола. Приняв более устойчивое положение, я замах- нулся. Мой удар мог снести ему голову, чего я вовсе не хотел, но мне было необходимо выме- стить на чем-то свою злость. Я ударил кулаком по гробам возле его уха. Доска треснула по всей длине, Фред Кокер истерично завизжал, как де- вица на поп-концерте, и я отпустил его. Ноги его не держали, и он тяжело осел на цементный пол. Я оставил его там, стонущим и хныкающим от страха, а сам вышел на улицу — теперь уже почти полным банкротом, кем, собственно, я и был последние десять лет. Мистер Гарри в мгновение превратился во Флетчера, портовую крысу и никчемного бродя- гу. Это был классический случай возвращения на круги своя — пока я шел к „Лорду Нельсону*, в голове у меня уже вертелись мысли, подобные тем, что посещали меня десять лет назад. Я уже просчитывал варианты в надежде рискнуть еще раз. 191
Рабочий день еще не окончился, и единствен- ными посетителями общего бара были Чабби и Анжело. Я рассказал им все, они промолчали. Да и что они могли сказать? Мы молча выпили по первой, затем я спросил Чабби: — И куда ты теперь? Он пожал плечами. — У меня есть вельбот. — Это была старая лодка, метров шесть в длину, с открытой палу- бой, но довольно устойчивая. — Буду опять кор- чевать пни. Корчевать пни на нашем жаргоне означало ло- вить крабов на больших рифах. Продавая их мо- роженое мясо, можно было сделать кое-какие деньги. Именно этим Чабби и зарабатывал на жизнь до того, как на Сент-Мари появились я и моя „Чайка". — Тебе понадобятся новые моторы, твои уже никуда не годятся. Мы выпили еще по кружке, а я в уме подсчи- тывал свои ресурсы. Черт, пара тысяч туда — пара тысяч сюда, какая разница? — Я куплю тебе новые, по двадцать лошади- ных сил, Чабби, — предложил я. — И не думай даже, Гарри, — насупился он. — Я достаточно скопил, работая у тебя. — Вид у него был непреклонный. — А ты, Анжело? — Наверное, продам душу на Равано. — Ну уж нет, — заявил Чабби. — Мне ну- жен напарник для ловли крабов. Итак, они были устроены. У меня отлегло от сердца, ведь я чувствовал ответственность за них обоих. Особенно я был рад тому, что Чабби присмотрит за Анжело. Он очень тяжело перено- сил смерть Джудит, был тих и весь погружен в 192
себя. От прежнего пылкого Ромео не осталось и следа. Я заставлял его работать до изнеможения, когда мы поднимали оборудование „Чайки". Ка- залось, это могло дать ему время прийти в себя после тяжелой утраты. Однако, когда работы были окончены, он снова запил, мешая дешевый бренди с бессчетными кружками пива. Из того, что я знаю, страшней этой смеси, пожалуй, толь- ко метиловый спирт. Мы с Чабби пили не спеша, растягивая каж- дую кружку, однако за нашим спокойствием скрывалось понимание того, что мы находимся на распутье, и с завтрашнего дня каждый пойдет своей дорогой, поэтому вечер казался наполнен- ным утонченной горечью утраты. Днем в порт на ремонт пришел южноафрикан- ский траулер, команда которого тоже обреталась в пивной. Когда Анжело отрубился, а мы с Чаб- би затянули песню, матросы с траулера выразили свое неудовольствие самым бесцеремонным обра- зом. Мы с Чабби не привыкли оставлять такие оскорбления безнаказанными. Всей толпой мы вы- шли во двор, чтобы там продолжить дискуссию. И дискуссия удалась на славу. Когда Уолли Эндрюс прибыл со своей командой, он арестовал всех, даже тех, кто пал на поле битвы. Это до крайности возмутило Чабби. — Моя плоть и кровь, — повторял он, когда мы, шатаясь и держась друг за друга, ввалились в камеру. — Он предал меня. Сын моей соб- ственной сестры! Уолли оказался достаточно благороден, чтобы послать одного из своих констеблей в бар прине- сти кое-чего, что сделало наше заточение менее удручающим. За это время мы с Чабби успели 193
найти общий язык с моряками траулера, которых посадили в соседнюю камеру. Так что бутылку мы . распили вместе, передавая ее друг другу че- рез прутья решетки. На следующее утро нас выпустили, так как Уолли снял обвинение, и я отправился к себе в Черепаший залив, готовиться к отъезду. Я про- вел генеральную уборку и бросил несколько ша- риков нафталина в платяной шкаф. Дверь запи- рать я не собирался, такого понятия, как квар- тирные кражи, на Сент-Мари не была В последний раз я заплыл за риф и ждал око- ло получаса, надеясь, что приплывут дельфины. Но они так и не появились, и я поплыл назад, принял душ, переоделся, собрал старую дорож- ную сумку и пошел к припаркованному во дворе пикапу. Я даже не обернулся, проезжая; пальмо- вую рощу, но в душе пообещал самому себе, что еще вернусь сюда. Я поставил машину на стоянке отеля „Хилтон" и закурил сигару. Ровно в полдень Марион, за- кончив смену, показалась в дверях отеля и на- правилась по аллее, виляя соблазнительной поп- кой. Я свистнул, и она, увидев меня, подошла к машине и уселась рядом со мной. — Мистер Гарри, мне так жаль вашу яхту. -— Мне самому жаль. — Мы поболтали пару минут, прежде чем я решился спросить ее: — Мисс Норт, когда она останавливалась в оте- ле, звонила кому-нибудь или отправляла теле- граммы? — Я не помню, мистер Гарри, hq я могу для .вас это проверить. — Прямо сейчас? — Конечно. 194
-— И еще — ты не могла бы спросить у Дик- ки, нет ли у него ее снимка? Дикки был фотографом отеля, и было бы не- плохо, если бы у него оказалась фотография Шерри Норт; Марион отсутствовала почти три четверти часа, но зато вернулась с улыбкой rto- бедительницы. — Она посылала телеграмму вечером^ накану- не отъезда. —- Марион протянула мне узкий ли- сток с текстом— Можете оставить его себе, — сказала она, когда я прочитал его. Телеграмма была адресована какому-то Мэн- сону, на Керзон-стрит, 97, кв. 5, Лондон. Содер- жание ее было следующим: „Контракт подпи- сан возвращаюсь Хитроу рейсом БОАК 316 субботу".: Подписи не было. — Дикки пришлось просмотреть всё его пап- ки, но он. нашел снимок. Она протянула мне небольшую глянцевую фо- тографию. Шерри Норт в бикини сидела; откинув- шись в шезлонге, на террасе отеля. На ней были солнечные очки, но даже в них ее легко можно было узнать. — Спасибо, Марион. — Я протянул ей пяти- фунтовую бумажку. — Спасибо, мистер Гарри. — Она улыбнулась мне и засунула ее себе в лифчик. — За такие деньги вы можете просить все, что угодно. — Мне надо успеть на самолет, киса. Пока. Я поцеловал ее курносый носик и шлепнул по попке, когда она вылезала из машины. Чабби и Анжело приехали в аэропорт прово- дить меня, Чабби потом должен был забрать мой пикап. Мы все были немного подавлены и неук- люже пожали руки у выхода на посадку. О чем 195
можно было еще говорить? Все было сказано на- кануне. Когда маленький коричневый самолет оторвал- ся от земли и взял курс на материк, я бросил взгляд вниз и увидел две крошечные фигурки, стоящие у ограды аэропорта. Из Найроби я через три часа вылетел само- летом компании „БОАК“ в Лондон. Я так и не уснул во время долгого ночного перелета. Я уже давно не ступал на родную землю, и вот теперь снова направлялся туда, движимый одной лишь местью. Мне очень хотелось поговорить с Шерри Норт. Когда вы разорены, советую вам на последние деньги приобрести шикарную машину и дорогой костюм. Надо выглядеть удачливым и процвета- ющим, и тогда люди вам поверят. В аэропорту я побрился и переоделся, вместо обычного „Хиллма- на" взял в бюро проката автомобилей Херца ши- карный „крайслер**, бросил дорожную сумку в ба- гажник и остановился у ближайшего паба. Я заказал двойную порцию яичницы с ветчи- ной, запил ее пивом, одновременно изучая дорож- ную карту. Я давно уже не был в Англии и по- рядком подзабыл дороги. Тщательно ухоженный английский пейзаж казался каким-то пресным и слишком зеленым после буйных красок тропиков; Бледное золото осеннего английского солнца не шло ни в какое сравнение с яростным, слепя- щим африканским солнцем, и все же я испыты- вал удовлетворение и тихую радость, ведя Маши- ну по пологим холмам к Брайтону. Я поставил „крайслер** перед „Гранд-отелем** и смешался с толпой в торговых рядах. Даже в конце сезона здесь было полно туристов. 196
Павильонная Аркада — такой адрес я прочи- тал, казалось, ужасно давно на табличке, прикре- пленной к подводным саням Джимми Норта, и у меня ушел почти час, чтобы отыскать ее. Дом № 5 был спрятан в глубине мощенного булыж- ником двора, и почти все его окна были закрыты ставнями, а двери заперты. „Подводный мир Нор- та* занимал небольшой одноэтажный флигель, выходивший в переулок. Эта лавка тоже была закрыта, и поверх ее единственного окна тоже были спущены жалюзи. Я тщетно пытался рассмотреть что-либо вну- три сквозь щели жалюзи, но в помещении было темно, и я постучал. Внутри не было слышно ни звука, и я уже собрался уходить, когда заметил кусок картона, который, видимо, стоял на подо- коннике, а потом упал на пол. По счастью, он упал лицевой стороной вверх, и, едва не свернув шею, я сумел прочитать написанное на нем объ- явление: „Обращаться в „Морские виды Норта* по адресу Дайнерз-лейн, Фалмер, Сассекс*. Я вернулся в машину и достал из „бардачка* карту. Пока я пробирался на своем „крайслере* по узким переулкам, пошел дождь. „Дворники* с унылым упорством очищали ветровое стекло от дождевых капель, а я напряженно вглядывался в вечерние сумерки — темнеть теперь начинало рано. Дважды я заезжал не туда, но наконец подъехал к воротам в густой живой изгороди. „МОРСКИЕ ВИДЫ НОРТА* — гласила вывеска над ними, и я подумал, что в ясный день, бросив отсюда взгляд к югу, можно было, пожалуй, уви- деть море. Я проехал между рядами живой изгороди и оказался во дворе, мощенном булыжником, у ста- рого двухэтажного фермерского дома из красно- 197
го кирпича, стены которого были укреплены ду- бовыми балками, а крыша, крытая дранкой, за- росла мхом. На первом этаже горел свет. Я вышел из „крайслера" и пересек двор, на- правляясь к двери, ведущей, видимо, на кухню, подняв воротник от ветра и дождя. Я постучал в дверь и понял, что внутри кто-то есть. Скрип- нули запоры, верхняя половина двери открылась на цепочке, и в образовавшейся проем выглянула девушка; Она не произвела на меня особого впечатле- ния. Это была высокая девушка с плечами хо- рошей пловчихи, на ней была мешковатая трико- тажная рабочая одежда. Она даже показалась мне простоватой — но на какой-to Свой, особый манер. Широкое бледное лицо, крупный и не особенно изящный нос, большой рот и приветливая друже- ская улыбка. На лице не было никакой космети- ки, поэтому губы были бледно-розовыми, а нос и скулы были осыпаны веснушками, словно мо- лотым перцем. Темные волосы, поблёскивавшие в свете лампы, были зачесаны назад и заплетены в толстую короткую косу. Брови тоже были тем- ные, и из-под резко очерченных дуг на меня смо- трели черные глаза. Но когда на них упал свет, я понял, что Они темно-синие, как вода в Мо- замбикском проливе, когда в полдень ее пронза- ют солнечные лучи. Несмотря на бледность, девушка вызывала ощущение здоровья и благополучия. Белая кожа была гладкой й эластичной, но при пристальном взгляде — а именно так я смотрел на нее — она казалась' какой-то прозрачной. Девушка поправила непокорную прядь волос, выбйвшуюся из прически и как бы парящую у 198
виска. Это был трогательный жест, он выдавал ее волнение и не вязался с безмятежным выра- жением ее голубых глаз. И я вдруг понял, что она необыкновенно красива. Хотя на вид ей было не больше двадцати пяти, было ясно, что передо мной не легкомысленная девчонка, а зрелая жен- щина. В ней были сила и уравновешенность, уве- ренность в себе — и это меня заинтриговало. Обычно женщины, которых я выбирал, были не столь загадочны, я не охотник растрачивать силы на длительные ухаживания. Такой женщи- ны еще не было в моей жизни, и я впервые по-, чувствовал некоторую неуверенность в себе. Мы довольно долго смотрели друг на друга, не дви- гаясь и не произнося ни слова. — Вы — Гарри Флетчер, — вымолвила она наконец. Голос был низкий и выразительный, он выдавал воспитанного и образованного человека. От удивления я открыл рот. — Откуда вам это известно? — требователь- но спросил я. — Заходите. Она сняла цепочку и открыла нижнюю поло- вину двери. Я повиновался. В кухне было тепло и уютно, в ней царили аппетитные запахи. — Откуда вы знаете мое имя? — спросил я. — Ваша фотография была в газетах — вме- сте с фото Джимми, —• объяснила она. Мы опять замолчали, изучающе глядя друг на друга. Она оказалась выше, чем мне сперва по- казалось — ростом почти до моего плеча. На ней были синие брюки, заправленные в короткие чер- ные сапоги, у нее была тонкая талия, а свобод- ный свитер скрывал красивую грудь. На первый взгляд она показалась мне дурнушкой, спустя не- сколько секунд — привлекательной,, теперь же я 199
видел ее уже настоящей красавицей. Похоже, никогда в жизни я не встречал столь красивой женщины. Потребовалось некоторое время, чтобы я смог окончательно оценить ее. — Теперь у вас есть преимущество передо мной, — заявил я наконец. — Ваше имя мне не- известно. — Я — Шерри Норт, — ответила она, и я снова удивленно уставился на нее. Она совсем не походила на ту Шерри Норт, которую знал я. — А известно ли вам, что вас на свете целое племя? — спросил я. — Не понимаю, — нахмурилась она. Под низ- ко опущенными бровями ее глаза казались обво- рожительно синими. — О, это долго рассказывать. — Простите. — Кажется, до нее дошло, что мы все еще стоим лицом к лицу посередине кух- ни. — Может, вы присядете? Хотите пива? Шерри достала две банки „Карлсберга" и села напротив меня за кухонный стол. — Вы хотите рассказать мне длинную исто- рию? — Она открыла обе банки и, протянув одну мне, выжидательно взглянула на меня. Я начал излагать ей тщательно отредактиро- ванную версию моего знакомства с Джимми Нор- том на Сент-Мари. С ней было легко говорить, словно со старым заинтересованным другом. Внезапно я почувствовал желание рассказать ей все, как есть, всю горькую правду. Важно было с самого начала не допустить лжи. Она была мне совершенно незнакомым человеком, и все же я доверял ей как никому другому. Я рас- сказал все ей так, как это произошло. Потом она накормила меня ужином — аппе- титным тушеным мясом с овощами в горшочке. 200
Мы ели его с домашним хлебом и маслом. Я про- должал рассказывать уже о недавних событиях на Сент-Мари, она слушала меня с неослабеваю- щим вниманием. Наконец-то я нашел собеседни- ка, с которым можно было отвести душу. Потом я поведал ей о своей бесшабашной мо- лодости, всю голую правду без прикрас, расска- зал даже о том, как я не совсем честно зарабо- тал деньги на «Чайку* и как с тех пор подвер- гался всяческим искушениям. Лишь после полуночи, когда я наконец закон- чил, она заметила: — Мне трудно поверить в то, что вы расска- зали. Глядя на вас, и не подумаешь даже, у вас такой вид... — она поколебалась, подыскивая подходящее слово, — достойный. — Но видно было, что это не совсем то слово, которое могло бы выразить ее впечатление. — Я всегда стараюсь так выглядеть. Но иног- да мой нимб съезжает мне на глаза. Внешность обманчива, — назидательно добавил я, и она кивнула. — Но в самом деле, — размеренно сказала она, будто о чем-то предупреждая, — зачем вы рассказали мне все это? Это ведь довольно ри- скованно, не правда ли? — Мне давно пора было рассказать кому-то всю правду о себе. Извините, что этот выбор пал на вас. Она улыбнулась. — Сегодня вам придется переночевать в ком- нате Джимми. Я не могу отпустить вас, а то вы разболтаете кому-нибудь еще. Я не спал предыдущую ночь и внезапно по- чувствовал, что валюсь с ног от усталости. Я даже испугался, что у меня не хватит сил под- 201
няться по лестнице в спальню, но все-таки я на- шел в себе силы спросить: — Зачем Джимми прилетал на Сент-Мари? Что он искал? Вы знаете, с кем он работал? Кто эти люди? Она покачала головой. — Не знаю, — сказала она, и я понял, что это действительно так. Она не смогла бы со- лгать после того, как я доверился ей. — Вы поможете Мне это выяснить? Помо- жете? — Постараюсь, — ответила она и поднялась из-за стола. — Но об этом мы можем погово- рить утром. Комната Джимми находилась под самой кры- шей, скат которой придавал комнате неправиль- ную форму. Стены были увешаны фотографиями и книжными полками, на которых стояли книги, спортивные кубки и всякая милая сердцу хозяина ерунда. Пока Шерри Норт стелила чистые про- стыни, Я пошел к „крайслеру" забрать свои вещи. Она показала мне ванную комнату и ушла. По- стель была удобная, с мягким матрацем. Лишь несколько минут я пролежал, слушая шум дож- дя, а потом уснул. Среди ночи я проснулся и в тишине ночного дома услышал се голос, вернее, шепот. В трусах и босиком я тихонько прокрался в холл второго этажа к лестнице и глянул вниз. В холле перво- го этажа горел свет, и Шерри стояла у висящего на стене телефона. Она так тихо говорила что- то в трубку, прикрывая ее рукою, что я не мог разобрать слов. Свет падал на нее с другой сто- роны, отчего се тело в прозрачной ночной рубаш- ке казалось почти обнаженным. Я почувствовал себя в роли подростка, подглядывающего за го- 202
лыми женщинами^ Свет лампы придавал, ее коже оттенок слоновой кости, а под тонкой прозрачной тканью были хорошо видны манящие изгибы ее тела. С трудом, я; оторвал от нее взгляд и вер- нулся в постель. Я лежал и думал об этом теле- фонном звонке, и мне стало как-то тревожно на душе, но затем сон снова охватил меня. Утром дождь прекратился, но земля была все еще скользкой, а трава мокрой, когда я споза- ранку вышел подышать свежим воздухом. Я ожидал, что мне будет неудобно встретиться с Шерри после вчерашних излияний, но оказа- лось, что я ошибался. Мы. поболтали за завтра- ком, а затем она сказала: — Я обещала помочь. Что я могу сделать? — Ответить на несколько вопросов, — Хорошо, спрашивайте. Джимми Норт, как оказалось, был довольно скрытным, и она не знала о его экспедиции на Сент-Мари. Он сказал ей, что у него контракт на установку подводного электронного оборудо- вания на дамбе Кабора-Басса в португальском Мозамбике. Она проводила его со всем оборудо- ванием до аэропорта. Насколько ей было извест- но, он летел один. О его смерти она узнала от брайтонской полиции, потом прочитала сообщения в газетах — и все. — И никаких писем от Джимми? — Ничего, — ответила, она. Волчья стая, надо! полагать,. перехватывала его корреспонденцию. Письмо, которое показала мне лжс-Шерри, было, судя по: всему, подлинным. — Я ничего не могу понять, расстроенно сказала она. — Или я так глупи? 203
— Нет. — Достав сигару, я уже было собрал- ся закурить, но остановился и спросил: — Ниче- го, если я закурю? — Пожалуйста, меня это не беспокоит. Я был рад, ведь отказаться от этого удоволь- ствия для меня равносильно пытке. Я закурил, затягиваясь ароматным дымом. — Похоже, что Джимми набрел на что-то крупное. Ему нужна была помощь, но он обра- тился не к тем людям. Как только они узнали, где находится добыча, они убили его и попыта- лись убить меня. Когда им это не удалось, они послали свою сообщницу под видом его сестры. Она решила, что узнала, где находится сокрови- ще, оставила мне прощальный привет и улетела домой. Следующим их шагом будет возвращение к Большим чайкам, но там их будет ждать раз- очарование. Она снова налила кофе, и я заметил, что утром она накрасилась, но лишь слегка, так что веснушки были по-прежнему заметны. Я еще раз подтвердил свое вчерашнее суждение, убежда- ясь, что передо мной одна из самых красивых женщин, каких я когда-либо встречал. Слегка нахмурившись, она о чем-то думала, сидя над чашкой кофе, и мне так хотелось коснуться ее изящной и сильной руки, что лежала на скатерти возле меня. — Что они искали, Гарри? И кто были те люди, что убили его? — Два замечательных вопроса. И у меня есть догадки по каждому из них. Давайте рассмотрим их в том порядке, как вы их задали. Итак, что искал Джимми? Когда мы узнаем это, нам будет легче узнать^ кто его убил. — Но я понятия не имею, что бы это могло 204
быть. — Она подняла на меня глаза. Они уже не казались мне такими темными, как вчера ве- чером. Скорее, это был цвет синего сапфира. — У вас есть что-нибудь? — Корабельный колокол и надпись на нем. — А что она означает? — Я не знаю, но, думаю, это нетрудно выяс- нить. — Я не устоял перед соблазном и положил свою руку поверх ее. Рука была такой крепкой и сильной, как и казалась, и теплой на ощупь. — Но сначала я должен исследовать магазин Джимми в Брайтоне и его комнату здесь.. Мо- жет, что-нибудь там нам поможет. Она не убрала руку. — Хорошо, сначала мы поедем в магазин. По- лиция там уже побывала, но они могли что-ни- будь и проглядеть. — Прекрасно. А потом я приглашаю вас на ленч. — Ия сжал ее руку. Она повернула ее в моей ладони и ответила сильным пожатием. — Ловлю вас на слове, — сказала она, и я был изумлен своей собственной реакцией на ее слова — я не знал, что ответить, в горле у меня пересохло, а сердце забилось так, словно я про- бежал километр. Она потихоньку высвободила руку и встала. — Давайте помоем посуду. Представляю, что осталось бы от моей репу- тации, если бы девушки Сент-Мари увидели, как мистер Гарри вытирает тарелки! В магазин мы прошли через черный ход, вы- ходивший в небольшой закрытый дворик, заби- тый разнородными предметами, имеющими то или иное отношение к подводным исследованиям, — здесь были кислородные баллоны, портативный компрессор, медные иллюминаторы и прочая дре- 205
бе день, поднятая во время спасательных работ, даже челюсть касатки с совершенно неповреж- денными зубами. — Я давно не была здесь, — извинилась Шерри, открывая черный ход магазина. — Без Джимми... — Она пожала плечами. — Думаю, мне следует распродать все это барахло и отка- заться от аренды. — Я покопаюсь здесь, ладно? — Хорошо, а я пока поставлю чайник Я начал со двора, быстро и тщательно осмо- трев. все, что там было свалено, однако не смог обнаружить ничего, что имело бы хоть отдален- ное отношение к моим поискам. Я прошел в ма- газин и принялся перебирать раковины и акульи зубы, которыми были уставлены шкафы и откры- тые полки, Наконец в углу я обнаружил письмен- ный стол и начал копаться в ящиках. Шерри при- несла мне чашку чая и присела на край стола. Я перебирал старые квитанции, вырезки и прочие бумажки, внимательно рассматривая каждую. — Ничего? — спросила Шерри. — Ничего, — подтвердил. я и, взглянув на часы, добавил: — Пора перекусить. Она заперла магазин, и мы направились в бли- жайший ресторан. Найдя скрытый от посторон- них глаз столик в дальнем углу, я заказал ома- ров и бутылку французского вина. Стоимость за- каза повергла меня в шок, но когда я пришел в себя, мы долго смеялись, и не только по пово- ду стоимости заказа. Нам было хорошо вдвоем, и это ощущение росло с каждой минутой. После ленча мы вернулись в Фал мер, в „Морские виды Норта" и поднялись в комнату Джимми. — Здесь мы непременно должны что-нибудь найти. — Если он хранил секреты, to только здесь. 206
Я упорно читал, пытаясь найти хоть что-то, пусть отдаленно связанное с Сент-Мари.

Но я знал, что мне предстоит нелегкая работа. В комнате находились сотни книг и кипы журна- лов, главным образом о подводных исследовани- ях — „Трезубец", „Ныряльщик", „Американский судоводитель". У задней стенки кровати была полка, уставленная папками. — Оставляю все в вашем распоряжении, — сказала Шерри и ушла. Я взял содержимое с одной из полок и уселся за стол, чтобы просмотреть их. Мне сразу стало ясно, что задача окажется трудней, чем я ожи- дал. Джимми был из тех людей, что читают с карандашом в руках. Поля пестрели заметками, комментариями, вопросительными и восклицатель- ными знаками, а все, что его заинтересовало, было тщательно подчеркнуто. Я упорно читал, пытаясь найти хоть что-то, пусть отдаленно, свя- занное с Сент-Мари. Примерно в восемь часов я приступил к сле- дующей полке. Первые две папки оказались на- битыми газетными вырезками о кораблекрушени- ях и других морских происшествиях. Третья ни- как не была помечена — просто черная обложка из коленкора. В ней были тонкие листы бумаги, и я сразу же понял, что нашел нечто стоящее. Это были письма вместе с конвертами, на ко- торых еще сохранились марки. Всего там было шестнадцать писем, адресованных господам Пар- керу и Уилтону на Фенчерч-стрит. Все письма были написаны разными лрдьми, но их родни- ла сходная элегантность почерка прошлого сто- летия. Письма были отправлены со всех концов прежней Империи — из Канады, Южной Афри- ки, Индии, и уже одни марки прошлого века де- лали их бесценными. Когда я прочел первые два письма, я понял, что господа Паркер и Уилтон были доверенными 207
лицами многих влиятельных господ, находивших- ся на службе у королевы Виктории. Письма со- держали распоряжения насчет поместий, банков- ских счетов и страховых взносов. Все письма были отправлены в период между августом 1857 и июлем 1858 годов и, видимо, были приобретены одной партией на каком-нибудь аукционе или в антикварном магазине. Я быстро просмотрел их. но содержание меня не заинтересовало. Однако в десятом письме я заметил нечто, от- чего едва не подпрыгнул. Два слова были под- черкнуты карандашом, а рядом была надпись: Б.Муз.Е.6914(8). Но волнение мое вызвали имен- но подчеркнутые слова — „Ранний рассвет*. Осталось ощущение, что они что-то означают. Я бегло прочитал первые строки письма. Адрес . отправителя был краток - Бомбей, а ниже была дата — 16 сентября 1857 года. Мой дорогой Уилтон! Вверяю Вам на тщательную сохранность и соответствующую заботу пять, мест багажа, отправленных на мое цмя по вашему лон- донскому адресу на борту судна „Ранний рассвет", принадлежащего достопочтенной Ост-Индской компании. Судно покинет этот порт 25-го числа сего месяца и прибудет к причалу компании в лондонском порту. Прошу Вас любезно сообщить мне о бла- гополучном прибытии груза. Искренне ваш, полковник сэр Роджер Гудчайлд, Командующий 101-м Стрелковым полком Ее Величества в Индии. Доставлено благодаря содействию командующего фрегатом Ее Величества „Пантера^ 208
Бумага шуршала, и я понял, что это мои руки дрожат от волнения. Теперь я знал, в чем дело. Это был ключ. Я осторожно положил письмо на Стол и прижал его верхний край серебряным но- жом для бумаги. Потом я перечитал письмо еще раз, очень мед- ленно, но тут посторонний шум отвлек мое вни- мание. По переулку к воротам подъехал автомо- биль. Фары сверкнули прямо в окно, затем свет Скользнул за угол. Я сел прямо и прислушался. Шум мотора затих, и я услышал, как хлопнула дверца машины. Несколько мгновений было тихо, потом до меня донеслись мужские голоса; Я медленно под- нялся из-за стола. Внезапно раздался крик Шер- ри, он эхом отдался по всему дому и молнией пронзил меня. Во мне тотчас же проснулся пер- вобытный инстинкт самосохранения, и я оказался внизу, в холле, прежде, чем успел об этом по- думать. Дверь в кухню была открыта, и я на секун- ду замер в дверях. Рядом с Шерри стояли двое мужчин. Один, постарше и покрепче сложением, был одет в бежевое пальто верблюжьей шерсти и твидовое кепи. У него было сероватое, с круп- ными чертами лицо и глубоко посаженные глаза, а губы — тонкие и бесцветные. Он вывернул ле- вую руку Шерри за спину и держал девушку, прижав к стене возле газовой плиты. Второй был помоложе, худой и бледный, с непокрытой голо- вой. Длинные соломенного цвета волосы спадали на воротник кожаной куртки. Он ухмылялся, дер- жа правую руку Шерри над голубым пламенем газовой : горелки, и медленно опускал ее все ниже. Она отчаянно сопротивлялась, но они креп- 209
ко держали ее. От борьбы волосы рассыпались у нее по плечам. — Не торопись, сынок. — Тип в кепи говорил низким глухим голосом. — Дай ей время поду- мать. Шерри закричала опять, ее пальцы уже почти касались шипящего голубого пламени. — Давай, давай, детка, кричи, сколько тебе вздумается, — засмеялся блондин. — Здесь тебя все равно никто не услышит. — Кроме меня, — сказал я, и они обернулись в мою сторону. Удивленное выражение на их ли- цах было даже комичным. — Кто... — начал блондин, отпустив руку Шерри и быстро потянувшись к заднему карману. Я ударил его дважды: левой рукой в живот, а правой — в голову, и хотя ни один из ударов не был полноценным — им не хватало мощи, — тип упал, опрокинув стул и врезавшись в буфет. Я не стал больше тратить на него время и пере- ключился на другого — в твидовом кепи. Он все еще держал Шерри перед собой и, когда я при- близился, толкнул ее на меня. Я потерял равно- весие и был вынужден ухватиться за нее, чтобы мы оба не упали. Человек повернулся и бросился к двери, что была у него за спиной. Мне пона- добились считанные секунды, чтобы отстранить Шерри и пересечь кухню. Когда я выбежал во двор, он уже успел про- делать половину пути до старенького „триумфа". Он бросил взгляд через плечо, оценивая рассто- яние до меня. Ему стало ясно, что он не успеет добежать до машины, прыгнуть в нее и развер- нуться к воротам — я бы настиг его раньше. Он бросился влево и помчался по узкому пере- улку. Полы пальто развевались у него за спиной. 210
Я погнался за ним, но земля была мокрой и скользкой после дождя, и бежать было трудно. Он поскользнулся и едва не упал, я настиг его, тогда он повернулся, и я услышал, как щелкнула пружина ножа. Блеснуло лезвие, он присел, вытянув вперед руку с ножом, но я не остановился. Этого он не ожидал — блеск стали обычно заставляет людей замереть на месте. Он целился мне в живот, но руки его тряслись, он задыхался от бега, поэтому удар не получился. \ Я перехватил его запястье и одновременно с силой ударил по предплечью. Пальцы его разжа- лись, он выронил нож, и я бросил своего против- ника через бедро. Он тяжело упал на спину, но влажная земля смягчила падение. И тогда я опу- стился коленом ему на грудь. На него давили те- перь все девяносто пять килограммов моего веса, вытесняя воздух из легких. Он скорчился как эмбрион, пытаясь вдохнуть хоть глоток воздуха, но я перевернул его лицом вниз. Твидовое кепи упало с его головы, и я увидел копну темных во- лос с редкими седыми прядями. Я что было сил вцепился в них и, навалясь ему на плечи, вдавил лицо в жидкую глину. — Не люблю подонков, которые обижают де- вушек, — произнес я спокойным тоном и в то же мгновение услышал, как за моей спиной ожил мотор „триумфа". Описав яркую дугу, сверкнули фары и свет их упал в узкий переулок. Я понял, что недостаточно надежно уложил блондина — очень уж я торопился. Я оставил своего противника лежать в грязи, а сам бросил- ся назад по переулку. Колеса „триумфа" визжали на скользкой брусчатке, его фары светили мне прямо в глаза, машина въехала в переулок и, скользя и виляя в жидкой грязи, двинулась пря- 211
мо на меня. Я бросился на землю и скатился в холодную жижу сточной канавы, что тянулась вдоль живой изгороди. Машина боком зацепила изгородь и слегка соскользнула в сторону. Коле- са со злобным скрипом пронеслись в нескольких сантиметрах от моего лица, обдав меня грязью и россыпью обломанных веток. Поравнявшись с человеком в грязном верблю- жьем пальто, машина замедлила ход. Человек с трудом поднялся на колени и вполз на заднее сиденье. В момент, когда я выбрался из канавы, она рванула вперед, разбрызгивая задними коле- сами грязь во все стороны. Я помчался за ней, но увы! — вскоре она скрылась за поворотом. Я повернулся и побежал назад по переулку, од- новременно нащупывая в кармане ключи от „крайслера**. Их там не было, видимо, я оставил их на столе в комнате Джимми. Шерри стояла, прислонившись к косяку двери, ведущей на кухню- Она прижимала обожженную руку к груди, волосы ее были спутаны. Рукав джемпера был почти оторван и болтался на плече. — Я не смогла остановить его, Гарри, нс смог- ла, — задыхаясь, произнесла она. — Я пыталась. — Очень больно? •— спросил я, оставив вся- кую мысль о преследовании налетчиков, когда увидел, в каком она состоянии. — Немножко обожжено. — Я отвезу тебя к врачу. — Нет, не надо. Но ее улыбка казалась довольно вымученной. Я поднялся в комнату ДжиМми и достал из своей походной аптечки обезболивающее и сно- творное. 212
— Но мне не надо этого, — пыталась проте- стовать она. — Мне что ‘— взять тебя за нос и силой за- сунуть их тебе в рот? —, спросил я. Она улыбнулась, покачала головой и приняла лекарство. — А тебе следует принять ванну, — заметила она. ;—, Ты весь промок. Я тут же почувствовал, что совсем замерз в мокрой одежде. Когда я вернулся в кухню, рас- паренный после ванны, она уже засыпала под действием таблеток, но все же успела сварить нам кофе. Для усиления воздействия она плесну- ла в него немного виски. Мы выпили кофе, сидя, друг против друга. — Что им было надо? — спросил я. — Чего они хотели от тебя? — Они думали, что мне известно, зачем Джимми летал на Сент-Мари. Они хотели это знать. Я обдумал то, что она сказала. Что-то здесь было не так, и это тревожило меня. — Я думаю... — Голос Шерри звучал нетвер- до, она покачнулась, пытаясь встать из-за сто- ла. — Ой, что это такое ты мне дал? Я взял ее на руки, она слабо сопротивлялась, но я отнес Шерри в ее комнату. Это была сим- патичная девичья спальня, с ситцевыми занавес- ками и обоями в цветочек. Я уложил ее в по- стель, снял с нее туфли и накрыл ватным одея- лом. Она вздохнула и закрыла глаза. — Я, пожалуй, оставлю тебя в доме. Ты очень полезен. Будучи воодушевлен столь странным образом, я присел на край постели и пргладил ей лоб и волосы на висках. Ее кожа казалась нежнее бар- 213.
хата. Через минуту Шерри уже спала. Я выклю- чил свет и хотел было уже покинуть комнату, но вдруг передумал. Сняв ботинки, я пробрался к ней под одеяло. Я обнял ее сонную и прижал к себе. Мне было хорошо рядом с ней, и вскоре я сам уснул. Проснулся я на рассвете. Она ле- жала, уткнувшись мне лицом в шею и закинув на меня руку. Волосы ее разметались и щекотали мне лицо. Старясь не разбудить ее, я тихонько выскользнул из-под ее руки, поцеловал ее в лоб и, взяв туфли, ушел в свою комнату. Впервые в жизни я провел целую ночь, держа в объятиях красивую женщину, и при этом просто спал. Я чувствовал, как меня распирает от доброде- тели. Письмо лежало на письменном столе в комна- те Джимми, где я его и оставил. Я прочитал его еще раз, прежде чем пойти в ванную. Мне не да- вало покоя примечание, сделанное на полях ка- рандашом: „Б.Муз.Е.6914(8)“, и я размышлял об этом, пока брился. Дождь кончился, и облака начали рассеивать- ся. Я вышел на улицу, чтобы исследовать ме- сто вчерашней потасовки. Нож валялся в грязи, я поднял его и забросил за изгородь. Затем вер- нулся на кухню; я озяб и потирал руки, чтобы согреться. Шерри уже начала готовить завтрак. — Как рука? — Побаливает. — Мы поищем врача по пути в Лондон. — Почему ты решил, что я собираюсь в Лон- дон? — настороженно спросила она, намазывая маслом хлеб. — По двум причинам. Во-первых, тебе нельзя 214
здесь оставаться. Волчья стая еще вернется сюда. — Она бросила на меня быстрый взгляд, но промолчала. — А во-вторых, ты обещала мне помочь, и наш след ведет в Лондон. Она попыталась возразить, поэтому я показал ей письмо, найденное в папке Джимми. Пока я ел, она внимательно его прочитала. — Я не вижу никакой связи, — произнесла она наконец. — Мне тоже здесь не все ясно. — Я заку- рил свою первую в это утро сигару, и ее дей- ствие оказалось просто удивительным — я слов- но прозрел. Как только я увидел слова „Ранний рассвет", что-то поразило меня — я замер. — Господи! — выдохнул я. — Ну, конечно же! Судно называлось „Ранний рассвет"! Я вспомнил обрывки разговора, который доно- сился до меня по вентиляционной трубе, когда я стоял в рубке „Чайки": „Чтобы попасть к ран- нему рассвету, нам придется.Голос Джим- ми отчетливо звучал у меня в ушах: „Если ран- ний рассвет будет..." Помню, я недоумевал тог- да по поводу этих слов — я не мог понять, что они значили, поэтому они врезались мне в па- мять, как шрамы. Теперь все стало ясно. Я принялся объяснять все это Шерри, но был так взволнован, что мой рассказ звучал сбивчиво и бессвязно. Она смеялась, зараженная моим эн- тузиазмом, но ничего не могла понять. — Нет, — протестовала она, — ты несешь ка- кую-то чушь. Я принялся рассказывать заново, но, не дойдя до половины, остановился и молча посмотрел на нее. — А теперь в чем дело? — Она развлекалась 215
и сердилась одновременно. — Ты сводишь меня с ума. — Колокол! Помнишь, я рассказывал тебе про колокол. Тот, что Джимми вытащил у Пушечно- го рифа. — Конечно! — Я говорил тебе, что на нем были буквы, на- половину стертые песком? — Ну? Я взял вилку и будто на восковой табличке нацарапал на куске масла: ИИ РА. — Это буквы, которые сохранились на- бронзо- вом колоколе. Вот, смотри,--сказал я. -— Тогда они для меня ничего не значили, но теперь... — И Я; быстро дописал недостающие буквы: РАН- НИЙ РАССВЕТ. Она внимательно посмотрела на них и кивну- ла, соглашаясь. —- Нам надо поподробнее узнать об этом судне. •— Но как? — Это, наверное, нетрудно. Оно принадлежа- ло Ост-Индской компании. Должны же сохра- ниться какие-то документы — у „Ллойда" или в Торговой палате. Она взяла у меня из рук письмо и прочла его еще раз. — Багаж благородного полковника мог состо- ять из грязных носков и рваных рубашек, — по- морщилась она, возвращая письмо. — Что ж, мне и носки пригодятся. Шерри Собрала чемодан, и я рад был заме- тить, что она; принадлежала к людям, предпочи- тающим путешествовать налегке. Затем она по- 216
шла поговорить с соседним фермером, чтобы он в ее отсутствие присмотрел за домом, а я уло- жил ее чемодан и свою дорожную сумку в „крайслер". Она вернулась, заперла кухонную дверь и села рядом со мной. — Забавно, — заметила она. — У меня пред- чувствие, что нам предстоит долгое путешествие. — У меня свои планы, — предупредил я и на- смешливо посмотрел на нее. — Сначала мне показалось, что у тебя очень располагающая внешность, — сказала она задум- чиво. — Но после того, что было... — Я кажусь тебе соблазнителем, — согласил- ся я и вывел машину в переулок. Проезжая Хейуорд-хит, мы увидели вывеску врача. Рука, Шерри покрылась белыми волдыря- ми, напоминавшими больные виноградины. Врач проколол пузыри и забинтовал ей руку. — Теперь даже больнее, — пожаловалась она, когда мы отправились дальше на север. Шерри от боли была бледна и всю дорогу молчала. Я не докучал ей разговорами. Наконец мы въехали в пригороды Лондона. — Нам надо найти, где остановиться, — ска- зал я. Что-нибудь поуютней и поближе к цен- тру. Она вопросительно взглянула на меня: — Наверное, будет удобней и дешевле, если мы снимем номер на двоих? Внутри меня что-то перевернулось, и я ощу- тил теплое, приятное волнение. — Забавно, что ты заговорила об этом. Я сам как раз хотел предложить то же самое. — Я догадывалась об этом, — рассмеялась она впервые за последние два часа. — И решила облегчить тебе задачу. — Все еще смеясь, она 8—3712 217
покачала головой. — Но я лучше остановлюсь у дяди. У него квартира в Пимлико, там есть сво- бодная комната. Рядом на углу есть паб, где можно снять комнату. Там тихо и чисто. Бывают места и похуже. — Я в восторге от твоего чувства юмора, — пробормотал я. Она позвонила дяде из телефонной будки, а я ждал ее в машине. — Я договорилась, — сказала она, вновь са- дясь в машину. — Он как раз дома. Квартира была на первом этаже в доме на тихой улочке у реки. Я нес вещи, а Шерри про- шла вперед и позвонила. Нам открыл дверь не- высокий худощавый человек, на вид лет шести- десяти. На нем была серая кофта с заштопанны- ми рукавами, на ногах войлочные шлепанцы. По- ношенная одежда как-то не вязалась с его внешностью. Седые волосы и короткие жесткие усы были аккуратно подстрижены, кожа чистая и румяная. Глаза его излучали особый хищный блеск, а осанка выдавала военного. — Мой дядя, Дэн Уилер. — Шерри отступи- ла в сторону, чтобы представить меня. — Дядя Дэн, это Гарри Флетчер. — Это тот молодой человек, о котором ты мне говорила? — спросил он и кивнул. Его рука была сухой и костлявой, а взгляд — колючим, как жало. — Входите, входите же. — Не хотел бы обременять вас, сэр. — Такое обращение к нему выглядело совершенно есте- ственно, учитывая мой прошлый военный опыт. — Я найду, где мне остановиться. Дядя Дэн и Шерри обменялись взглядами, и мне показалось, что она едва заметно покачала головой, но я смотрел за их спины, разглядывая 218
квартиру. Она походила на келью. Это было чи- сто мужское пристанище, строгое и аскетичное, с минимумом мебели и украшений. Комната вроде бы подтверждала мое первое впечатление об этом человеке. Мне уже хотелось как можно реже встречаться с ним, но при этом как можно чаще видеться с Шерри. — Я заеду за тобой к ленчу, Шерри. Она кивнула, я покинул их и пошел к „крайс- леру". Паб, который мне порекомендовала Шерри, назывался „Виндзорский герб", и, когда я, следуя ее совету, упомянул имя ее дяди, меня тут же отвели в тихую заднюю комнату с видом на небо и телеантенны. Я не раздеваясь лег на постель и предался размышлениям о семействе Нортов и их родственниках, чтобы как-то скоротать время до ленча. В одном я был твердо уверен — что Шерри Норт номер два не ускользнет от меня, не оставив следа. Я постараюсь быть как можно ближе к ней, хотя далеко не все в ней мне было ясно. Я по- дозревал, что она была не столь проста, как можно было подумать, глядя на ее хорошенькое безмятежное личико. Было бы интересно попы- таться разгадать ее, если бы у меня было время. Но времени не было, и я отмел эти мысли в сторону, сел и взялся за телефон. В течение двадцати минут я позвонил по трем номерам. Первый звонок был в Регистр Ллойда на Фен- черч-стрит, второй — в Национальный морской музей в Гринвиче и последний — в библиотеку Индийского общества на Блэкфрайерз-роуд. Я оставил „крайслер" на стоянке у паба — в Лондоне от машины больше неудобства, чем пользы, — и пешком отправился в квартиру дяди Дэна. Дверь открыла сама Шерри, она была уже 8* 219
готова к выходу. Мне ее пунктуальность при- шлась по душе. — Тебе не понравился дядя Дэн; не так ли? — с вызовом спросила она, когда мы уже сидели за столиком. Я уклонился от ответа. — Я тут кое-куда позвонил. Так вот, нам надо на Блэкфрайерз-роуд. Это в Вестминсте- ре — библиотека Индийского общества. Мы от- правимся туда сразу после ленча. — Но он обязательно тебе понравится, когда ты познакомишься с . ним поближе, .— не отста- вала Шерри. — Послушай, милая девочка, это твой дядя. Пусть он останется твоим. — Но почему, Гарри, интересно мне Знать? — Где он служил — в армии, на флоте? Она пристально посмотрела на меня: — А как ты догадался? — Я даже в толпе различу таких, как он. — Он был в армии, теперь в отставке. А ка- кая тебе разница? — Что ты хочешь попробовать? — Я помахал у нее перед носом меню. — Если ты возьмешь бифштекс, я закажу себе утку. Она приняла предложение и сосредоточилась на еде. Архивы Индийского общества размещались в одном из новомодных квадратных зданий стальной каркас и сплошные зеленоватые стекла. Мы с Шерри получили разовые пропуска и рас- писались в журнале. Сначала мы направились в отдел каталогов, а оттуда — в морскую секцию архива. На его страже сидела аккуратно одетая дама с суровым лицом и седеющими волосами. На носу у нее были очки в стальной оправе. 220
Я протянул ей бланк запроса на папку, в ко- торой должны были находиться материалы, каса- ющиеся судна достопочтенной Ост-Индской ком- пании „Ранний рассвет", и дама исчезла среди стеллажей, забитых до самого потолка. Она вер- нулась минут через двадцать и положила передо мной на барьер толстенную папку. — Распишитесь вот здесь, — сказала она; указывая на колонку в формуляре. — Стран- но, — заметила она. — Вы второй посетитель, который запрашивает эту папку за последнее время. В предыдущей графе на формуляре я увидел фамилию Дж. Норта. „Идем прямо по следу", — подумал я, й под его именем расписался — Ри- чард Смит. — Вы можете сесть за один из тех столов. — Дама указала через весь зал. — Будьте добры, постарайтесь не повредить и не запутать доку- менты. Шерри и я уселись за стол плечом к плечу, и я развязал тесемки папки. ^Ранний рассвет" принадлежал к типу судов, известному как „блэкуолльский фрегат", то есть судов, построенных на верфях Блэкуолла в нача- ле девятнадцатого века. Они были очень похо- жи на фрегаты того времени. Это судно было по- строено в Сандерленде по заказу Ост-Индской компании, й его водоизмещение составляло 1330 регистровых тонн. Длина его ватерлинии была шестьдесят восемь метров, а поперечнйк — восемь метров. Малая ширина делала его быстро- ходным, но Довольно неустойчивым на волне. Оно было спущено на воду в 1832 году, то есть за год до того, как компания потеряла мо- 221
нопольное право торговли в Китае, и тень этой неудачи, словно рок, повисла над злополучным судном. В папке была целая куча судебных от- четов, связанных с „Ранним рассветом**. Первым капитаном судна был некто Хогг. Он умудрился во время первого же плавания посадить корабль на мель в районе Даймонд-Харбор на реке Хугли в Индии. Суд установил, что капитан находился под действием крепких напитков. — Ну и свинья, — заметил я, а Шерри что- то проворчала и закатила глаза по поводу моего комментария. Хогга уволили, но полоса несчастий на этом не закончилась. В 1840 году в Южной Атлан- тике пожилой вахтенный во время „собаки*** за- снул, судно потеряло управление и лишилось всех мачт. Беспомощное, с волочащимися по воде парусами, оно было обнаружено голландским кли- пером. „Пеньки**, оставшиеся от сломанных мачт, срезали, а судно отбуксировали в Тэйбл-бэй. За спасение „Раннего рассвета** была присуждена премия в двенадцать тысяч фунтов. В 1846 году половина экипажа, сошедшая на берег в Новой Гвинее, подверглась нападению каннибалов и была полностью уничтожена. Поги- бло шестьдесят три человека. Наконец, 23 сентя- бря 1857 года судно отплыло из Бомбея, направ- ляясь на Сент-Мари, а затем к мысу Доброй Надежды, острову Святой Елены и далее — в Лондонский порт. — Вот дата, — указал я пальцем на строч- ку. — Именно об этом плавании говорится в письме Гудчайлда. Шерри молча кивнула. Я уже обнаружил, что *„Собака“ — самое тяжелое время вахты — от че- тырех до шести утра.’
она читает намного быстрее меня. Мне приходи- лось удерживать ее, чтобы она не переворачива- ла страницу раньше, чем прочту я. Глаза ее бе- гали по строчкам, щеки раскраснелись, от волне- ния она кусала губы. — Давай быстрее, — торопила она меня. „Ранний рассвет" не доплыл до Сент-Мари — судно исчезло. Спустя три месяца его объявили пропавшим без вести, и Регистр Ллойда отдал распоряжение выплатить владельцам судна и грузов страховку. Список грузов производил впе- чатление, ведь судно было сравнительно неболь- шим. Итак, в Индии и Китае на него погрузили: 364 ящика с чаем 494 полуящика с чаем 101 ящик с чаем 618 полуящиков с чаем 577 рулонов шелка 5 ящиков с товаром 16 ящиков с товаром 10 ящиков с товаром 72 тонны, для господ Данбара и Грина; 65 тонн, для господ Симпсона, Уилли и Ливингстона; 82 тонны, для Элдера и К’; 4 тонны, для сэра Роджера Гуд чайлда; 6 топи, для майора Джона Коттона; 2 тонны, для лорда Элтона; 26 ящиков со специями 2 тонны, для Ролсона и К’. Не говоря ни слова, я указал на четвертый груз в списке, и Шерри опять кивнула, а в гла- зах ее заплясали огоньки. 223
Страховой случай был улажен, и дело было объявлено закрытым, но четыре месяца спустя, в апреле 1858 года в Англию прибыло судно Ост- Индской компании „Замок Уолмер", на борту ко- торого оказалось несколько человек, спасшихся после гибели „Раннего рассвета". Их было шестеро — первый помощник капи- тана Эндрю Барлоу, помощник боцмана и три ма- троса, а также молодая женщина двадцати двух лет, некая Шарлотта Коттон. Она была пасса- жиркой судна и возвращалась в Англию вместе с отцом, майором пехотного полка. Помощник капитана Эндрю Барлоу дал пока- зания в суде. Из сухого судебного изложения, дотошных вопросов и осмотрительных ответов вырисовывалась потрясающая картина морского путешествия, кораблекрушения и спасения. По мере нашего чтения крупицы известных мне фак-- тов хорошо вписывались в общую картину. На четырнадцатый день после выхода из Бом- бея на судно обрушился жестокий шторм. Юго- восточный ветер свирепствовал семь дней, швы- ряя корабль, словно ореховую скорлупу. Мне не- трудно было представить эту картину. Это был один из тех тайфунов, что не раз срывали крышу с моего домика в Черепашьем заливе. Судно ли- шилось нескольких мачт — от них не осталось даже „пеньков". Уцелели лишь передняя мачта, бизань и бушприт, остальное было унесено бурей; Оказалось совершенно невозможно соорудить хотя бы временную мачту, чтобы поднять паруса, с помощью которых можно было бы хоть как-то управлять судном. Таким образом, когда впереди на горизонте показалась земля, стало ясно, что печальной участи судну не избежать. Ветер и прилив затолкнули судно в воронкообразную гор- ловину лагуны какого-то рифа, о который штор- 224
мовой прибой разбивался с грохотом, подобным грому небесному. Корабль налетел на рифы и застрял. Эндрю Барлоу с помощью еще двенадцати членов команды удалось спустить шлюпку на воду. Вме- сте с ними разбитое судно покинули четверо пас- сажиров, включая мисс Шарлотту Коттон. Бар- лоу благодаря редкому сочетанию морского ис- кусства и везения смог провести шлюпку по штормовому морю сквозь коварные рифы в спо- койные прибрежные воды. Они пристали к песча- ному берегу какого-то островка, где и просидели еще четыре дня, пока тайфун не утих. Барлоу в одиночку поднялся на южную вер- шину трехглавого пика, возвышавшегося над островом. Описание окрестностей было для меня совершенно очевидным: это были Пушечный риф и „Старики*, сомневаться в этом не приходилось. Отсюда Джимми и стали известны приметы ме- ста катастрофы — остров с тремя вершинами и коралловый барьер. С вершины Барлоу увидел останки „Раннего рассвета" — судно застряло, сжатое челюстями рифа. Каждая новая волна, накатываясь на корабль, уносила с собой часть останков. Барлоу засек по компасу направление на судно. На следующий день корпус раскололся, на глазах Барлоу переднюю часть его перенесло через риф, и она исчезла в черном омуте меж- ду кораллами. Корма упала назад в море, разбив- шись вдребезги. Когда наконец ветер стих и небо прояснилось^ Эндрю Барлоу обнаружил, что их маленькая ком- пания — единственные, кому повезло уцелеть из ста сорока девяти душ, находившихся на судне. Остальные погибли в бушующем море. На запа- де, над самым горизонтом Барлоу разглядел уз- кую полоску суши, которая, как он надеялся, 225
была африканским материком. Он снова усадил людей в шлюпку, и они пересекли прибрежный пролив. Надежды сбылись, это была Африка, но, как всегда, враждебная и жестокая. Семнадцать одиноких путников начали долгое и опасное путешествие на север, и спустя три ме- сяца только Барлоу, четыре матроса и мисс Кот- тон достигли Дар-эс-Салама. Лихорадка, дикие звери и враждебные туземцы уменьшили числен- ность их отряда, а те, кто выжил, от голода превратились в ходячие скелеты, желтые от ли- хорадки и измученные дизентерией. Суд по достоинству оценил действия Эндрю Барлоу. Достопочтенная компания присудила ему награду в пятьсот фунтов стерлингов за без- упречную службу. Кончив читать, я посмотрел на Шерри. — Кошмар! — только и сказала она. Я тоже находился под впечатлением этой дра- мы минувших дней. — Все совпадает, — сказал я. — Судно на- ходится там. — Да, несомненно, — подтвердила она. — Надо посмотреть, есть ли у них рисунки судна. Отдел рисунков и гравюр располагался на тре- тьем этаже, и недолгие поиски добросовестной служительницы позволили нам увидеть „Ранний рассвет" во всем его великолепии. Это было красивое трехмачтовое судно, длин- ное и низкое. Прямой бизани, называемой иначе задним гротом, у него не было, зато был добав- лен большой косой парус и полный набор лисе- лей. На верхней палубе располагались пассажир- ские каюты, а над ними хранились спасательные шлюпки. Судно было достаточно хорошо воору- 226
жено — из тридцати выкрашенных в черный цвет орудийных портов выглядывали длинные стодесятимиллиметровые орудия. Этого было до- статочно, чтобы защитить себя во время плава- ния по враждебным водам к востоку от мыса Доброй Надежды, через которые лежал путь в Индию и Китай. — Мне определенно надо выпить, — сказал я и взял рисунки. — Хорошо бы сделать с них ко- пии. Служительница появилась из-за стеллажей, заваленных старыми литографиями, и с удивлени- ем выслушала мою просьбу. — Вам придется заплатить семьдесят пять пенсов, — сказала она. — Меня это устраивает. — Но они будут готовы не раньше, чем на следующей неделе. — А вот это меня не устраивает, — улыб- нулся я. — Я хотел бы получить их завтра. — Я улыбнулся еще шире. Моя улыбка сотворила чудо — дама оставила надменный тон и растеряно поправила очки: — Хорошо, я постараюсь что-нибудь сделать. — Поверьте, это так любезно с вашей сторо- ны, — заверил ее я, и мы ушли, оставив ее в замешательстве, но польщенную. Способность ориентироваться в Лондоне воз- вращалась ко мне, и я без труда нашел дорогу в ресторанчик „Эль Вино". Его еще не захлест- нул поток журналистов с соседней Флит-стрит, и мы нашли хороший столик в глубине зала. Я за- казал два вермута, и мы выпили за здоровье друг друга. 227
— Знаешь, у Джимми всегда были сотни пла- нов. Вся его жизнь была нескончаемым поиском сокровищ. Каждую неделю он находил, то есть почти находил, место, где затонул корабль Вели- кой Армады с сокровищами, или ушел под воду город ацтеков, или разбилось пиратское суд- но. — Она пожала плечами. — Но мне почему- то не верилось ни в одно из его открытий. Кроме этого. Она отпила глоток вина. -— Давай еще раз прикинем^ что у нас есть, — предложил я. — Мы знаем, что Гуд- чайлд очень беспокоился о том, чтобы его агент получил и сохранил пять ящиков груза. Нам из- вестно, что он намеревался отправить их на суд- не „Ранний рассвет* и послал заранее извещение об этом, возможно, через своего знакомого, капи- тана фрегата „Пантера". — Так, — сказала Шерри. — Нам известно, что эти пять ящиков значат- ся в реестре груза, находившегося на борту суд- на. Нам также известно место катастрофы, и мы имеем подтверждение тому — корабельный коло- кол. — И это так. — Но нам не известно, что было в ящиках. — Грязные носки. — Четыре тонны грязных носков? — спросил я, и выражение ее лица несколько изменилось. Она не обратила внимания на вес груза. — Ага, — довольно заметил я, — так я и думал. Это проскочило мимо тебя. Ты читаешь так бы- стро, что половину прочитанного не успеваешь осмыслить. Она слегка надулась. — Четыре тонны, девочка, это очень много чего-то, чем бы оно там ни было. 228
— Ладно, — согласилась она. — Цифры мало значат для меня. Но четыре тонны это действи- тельно много. — Например, столько весит новый „роллс- ройс", если тебе так понятней. От удивления ее глаза расширились и потем- нели. — Ого! — Скорее всего, Джимми знал, что там нахо- дится, и у него были доказательства, способные убедить тех, кто дал ему деньги. Они поверили ему. — Настолько поверили, что... Она не договорила. На мгновение в ее глазах появилась горечь утраты брата. Я почувствовал себя неловко и отвернулся, разыскивая письмо во внутреннем кармане. Когда я снова взглянул на нее, она уже овладела собой. — „Б.Муз.Е.6914(8)“, — прочитал я. — Какие будут предложения? — Бакалавр музыки. — Великолепно, — вежливо похлопал я. — Тогда попробуй сам, — сказала она с вы- зовом. Я с гордым видом сложил письмо и заказал еще по рюмке. — Что ж, мы удачно прошли по этому сле- ду, — сказал я, расплатившись с официантом. — Мы знаем, в чем дело. Теперь нам надо отпра- виться по другому следу. Она наклонилась ко мне, ожидая, что я скажу дальше. — Я уже говорил тебе об авантюристке, дру- гой Шерри Норт — блондинке. — Она кивну- ла. — Вечером, накануне отлета в Лондон, та дала телеграмму. — Я вынул листок из бумаж- 229
ника и протянул его Шерри. Пока она читала, я продолжал: — Ясно, что это было послание шефу, Мэнсону. Он, видимо, главный, кто стоит за всем этим. И я собираюсь выйти прямо на него. — Я допил свой вермут. — Я оставлю тебя у твоего воинственного дядюшки, а завтра опять дам о себе знать. Она упрямо сжала губы, чего я раньше за ней не замечал, а глаза ее сверкнули прямо-таки во- роненым блеском оружейного металла. — Гарри Флетчер, если ты считаешь, что мо- жешь так легко от меня отделаться как раз тог- да, когда разворачиваются главные события, зна- чит, ты потерял свой> пусть и небольшой, рассу- док. Мы доехали на такси до Беркли-сквер и на- правились к Керзон-стрит. — Быстренько возьми меня под руку, — про- шептал я с видом заговорщика, оглядываясь по сторонам. Она повиновалась, а когда мы прошли около пятидесяти метров, спросила: — А зачем? — Потому что мне так приятнее, — сказал я нормальным голосом и ухмыльнулся. — Ах, ты... Она попыталась выдернуть руку, но я не пу- стил ее, и она сдалась. Мы зашагали вверх по улице в направлении Шеферд-маркет, время от времени останавливаясь поглазеть на витрины, словно обыкновенные туристы. Дом № 97 по Керзон-стрит оказался одним из громадных дорогих многоквартирных домов. В нем было шесть этажей, стеклянная входная дверь с причудливой бронзовой окантовкой, за которой виднелся отделанный мрамором вести- бюль. На страже стоял швейцар в ливрее. Мы 230
прошли мимо до «Клуба Белого Слона", затем пересекли улицу и медленно пошли по противопо- ложной стороне. — Я могла бы зайти внутрь и спросить швей- цара, проживает ли в квартире номер пять ми- стер Мэнсон, — предложила Шерри. — Великолепно! — сказал я. — И если он скажет „да", что ты будешь делать? Передашь привет от Гарри Флетчера? — Какой ты нудный! — сказала она и снова попыталась вытащить руку. — Смотри, наискосок от дома номер девяно- сто семь есть ресторан. — Я все не позволял ей вытащить руку. — Давай возьмем столик у окна, выпьем кофе и немного понаблюдаем. Было чуть больше трех, когда мы уселись за столик у окна, откуда хорошо обозревалась вся улица и дом № 97 напротив, и провели там весь следующий час. Я заметил, что мне нетрудно развлекать Шерри, у нас было схожее чувство юмора, и мне нравилось слышать, как она сме- ется. Я как раз был на середине долгой и запутан- ной истории, когда к подъезду дома № 97 под- катил „роллс-ройс" модели „Серебряный призрак". Машина остановилась у тротуара, из нее вышел шофер в дорогой серой униформе и вошел в ве- стибюль. Там он завел беседу со швейцаром, а я опять принялся за свою историю. Спустя минут десять в доме напротив снова появились признаки активности. Было видно, как лифт начал курсировать вверх и вниз, каждый раз извергая новую партию багажа — одинако- вые чемоданы из крокодиловой кожи. Шофер и швейцар относили их в багажник машины. Каза- лось, им не будет конца. 231
Шерри заметила: — Кто-то собрался в далекое путешествие, — и задумчиво вздохнула. — А ты бы хотела оказаться на тропическом острове? Представь — синее море, белый пляж и домик, крытый тростником, среди пальм. — Прекрати, — сказала она. — Осенним днем в Лондоне... Я просто слышать об этом не могу. Я уже. было собрался и дальше дразнить Шерри, как вдруг швейцар и ш •Пи ер вытянулись по стойке „смирно", стеклянные двери лифта рас- пахнулись и из них вышли мужчина и женщина. Женщина была одета в длинное золотистое норковое манто. Ее длинные светлые волосы были забраны вверх и уложены в причудливую прическу, на манер древнегреческой. Меня слов- но молнией пронзило — я узнал ее. Это была та Шерри Норт, что взорвала „Чайку" и Джудит, похоронив их обоих на дне бухты Гранд-Харбор. Рядом с ней был мужчина среднего роста, с длинными, по моде, мягкими каштановыми воло- сами, которые слегка курчавились. У него был легкий загар, полученный, видимо, под кварцевой лампой, и он был шикарно одет. Шикарно, но со вкусом клоуна. У него была тяжелая челюсть и длинный мясистый нос, печальные глаза и жад- ный рот — облик, который я знал слишком хо- рошо! — Мэнсон! — воскликнул я. — Боже мой, это же Мэнни Резник! Это был как раз тот человек, к которому Джимми мог обратиться со своим экстравагант- ным предложением. Точно так же, как я мно- го лет назад пришел к нему со своими планами перехвата золота в римском аэропорту. Мэнни 232
был антрепренером преступного мира, но он, не- сомненно, поднялся вверх по лестнице с тех пор, как я видел его в последний раз. „Живет на широкую ногу", —' подумал я в то время, как он садился на заднее сиденье „роллс- ройса" рядом с упакованной в норку блондинкой. — Жди меня здесь, — сказал я твердо, ког- да машина отъехала в направлении Парк-лейн. Я выбежал на улицу в отчаянной надежде поймать такси, чтобы последовать за Мэнни. Но такси не было, и я бросился за лимузином, зыр- кая глазами по сторонам в поисках машины и моля Бога, чтобы „роллс-ройс" не успел скрыться из вида, Машина свернула на Саут-Одли-стрит и плав- но прибавила скорость. Я остановился на углу и беспомощно смотрел, как она вливается в поток машин, текущий к Гросвенор-сквер. Тогда я по- вернулся и расстроенный побрел назад к Шерри. Она была права — Мэнни и его блондинка от- правились в далекое путешествие. Сторожить дом на Керзон-стрит больше не имело смысла. Шерри ждала меня возле ресторана. — Что все это значит? — спросила она, и я взял ее под руку. Пока мы шли к Беркли-стрит, я все ей рассказал. — Это, судя по всему, тот человек, по чьему приказу убили Джимми. Это он виноват в том, что мне чуть не Отстрелили полгруди, это ему пришло в голову поджарить твои чудесные паль- чики. Короче, это босс. — Ты знаешь его? — У меня было с ним дело много лет назад. — Ну и друзья у тебя! — Последнее время я стараюсь вращаться в приличном обществе, —сказал я и сжал ее руку. Она проигнорировала мой комплимент. 233
— А женщина? He та ли это самая блондин- ка с Сент-Мари, что взорвала твой катер вместе с девушкой? Внезапно меня охватил тот же гнев, что вла- дел мною несколько минут назад, когда я увидел эту хищницу в норковом одеянии. Шерри охнула. — Гарри, мне же больно! — Прости. Я разжал руку. — Наверное, это и есть ответ на мой во- прос, — пробормотала она и стала растирать больное место. В баре „Виндзорский герб" были темные ду- бовые панели и старинные зеркала. Когда мы с Шерри пришли туда, там уже было полно наро- ду. На улице стемнело, дул пронизывающий хо- лодный ветер, сметая опавшие листья в водосток. Было приятно оказаться в тепле бара. Мы нашли столик в углу, но из-за тесноты стулья стояли так плотно, что я вынужден был положить Шер- ри руку на плечо. Сблизив головы, мы умудря- лись вести беседу в столь многолюдном месте. — Нетрудно предположить, куда собрался Мэнни Резник со своей подружкой, — сказал я. — К Большим чайкам? — спросила Шерри, я кивнул, и она продолжала: — Ему понадобится судно и ныряльщики. — Не волнуйся, Мэнни достанет все. — А что делать нам? — Нам? — переспросил я. — Это так говорится, — поправилась Шер- ри. — Что будешь делать ты? — У меня есть выбор. Я могу либо забыть обо всем, либо вернуться к Пушечному рифу и 234
попытаться выяснить, что, черт побери, было в ящиках полковника Гудчайлда. — Тебе понадобится оборудование. — Достану. Оно будет не такое мудреное, как у Мэнни Резника, но достану. — А как у тебя с деньгами? Или это бестакт- ный вопрос? — Ответ тот же. Достану. — Синее море и белый песок, — прошептала она мечтательно. — И пальмовые ветви, шелестящие на ветру. — Прекрати, Гарри. — Жаренные на углях крабы, и я рядом, что- то мурлыкающий себе под нос. — Свинья. — Если ты останешься здесь, ты просто не узнаешь, были ли там грязные носки. — Я ле- гонько прижал ее к себе. — Ты мне напишешь. — И не подумаю. — Тогда придется ехать с тобой, — сказала она задумчиво. — Вот это правильно. — Я сжал ее плечо. — Но я настаиваю, что буду платить за себя сама, я не хочу быть твоей содержанкой. Она уже поняла, какими серьезными были мои финансовые проблемы. — Никогда не посмел бы посягать на твои принципы. Я и мой бумажник вздохнули с облегчением. Того, что у меня оставалось, едва хватало на ор- ганизацию экспедиции к Пушечному рифу. Приняв решение, мы должны были еще многое обсудить. Но не прошло и нескольких минут, как хозяин бара объявил: — Время, джентльмены! — Ночью опасно ходить по улицам, — преду- 235
предительно сказал я. — Думаю, нам не стоит рисковать. Наверху у меня отличная комната с чудесным видом на... — Нет, Гарри Флетчер. — Шерри встала. — Лучше проводи меня до дома, а то я пожалуюсь своему дядюшке. Мы прошли полквартала до дома ее дяди, по пути договорившись встретиться завтра во время ленча. У меня была куча дел на утро, включая заказ билетов на самолет, пока Шерри отметит свой паспорт и заберет ксерокопии рисунков „Раннего рассвета*. У дверей ее квартиры мы остановились лицом к лицу в странном смущении. Это было настоль- ко комично, что я рассмеялся — мы напоминали парочку неловких подростков в конце их перво- го свидания, но иногда даже банальная ситуация бывает приятной — Спокойной ночи, Гарри, —- сказала она и каким-то неуловимым образом, столетиями из- вестным всем женщинам, дала понять мне, что я могу поцеловать ее. Ее губы были мягкими и те- плыми, и поцелуй длился бесконечно. — Боже мой, — прошептала она, когда мы наконец оторвались друг от друга. — Ты уверена, что не хочешь пойти ко мне? Отличная комната, холодная и горячая вода, те- левизор, на полу ковер... Она засмеялась и легонько оттолкнула меня. — Спокойной ночи, Гарри Флетчер. Я вышел на улицу и побрел к моему пабу. Ве- тер стих, но от реки несло сыростью. Улица была пустынна, а вдоль края тротуара стояла вереница припаркованных бампер к бамперу машин — до самого угла. Я медленно шел по улице, не то- ропясь в постель и подумывая, не совершить ли 236
мне прогулку вдоль набережной. Засунув руки глубоко в карманы пальто, я шел, совершенно расслабившись, и млел от мыслей об этой жен- щине. Мне надо было еще многое обдумать, в ней было много непонятного и даже загадочного, од- нако я лелеял надежду, что между нами будет нечто такое, что продлится дольше, чем ночь, не- деля или месяц, нечто такое, что можно будет назвать сильным чувством. С годами оно станет только сильнее, а не исчезнет, как это обычно случается. Внезапно кто-то рядом со мной произнес: — Гарри! — Мужской голос был мне незна- ком, но я инстинктивно обернулся на него. Как только я это сделал, тотчас понял, что совершил ошибку. Говоривший сидел в одной из припарко- ванных к тротуару машин, это был черный „ро- вер". Стекло было опущено, но в темноте я ви- дел только светлое пятно лица. В отчаянии я постарался поскорее вытащить руки из карманов и повернулся в ту сторону, от- куда, по моему мнению, должно было последо- вать нападение. Повернувшись, я присел, и в тот же момент что-то просвистело у моего уха, силь- но ударив в плечо. Я изо всех сил нанес удар локтями назад и в кого-то попал. За моей спи- ной вскрикнули от боли. Наконец мне удалось вытащить руки из кар- манов. Я развернулся и побежал, петляя из сто- роны в сторону, чтобы не дать им снова попасть в меня дубинкой. Для меня они все еще остава- лись силуэтами в ночи — опасными и огромными, в темном одеянии. Казалось, их был легион, на самом же деле — лишь четверо, не считая того, что был в машине. Все они были мощного тело- 237
сложения, и один из них снова замахивался ду- бинкой. Я ударил его ребром ладони по горлу. Голова его откинулась назад, и я подумал, что, навер- ное, сломал ему шею. Человек упал на тротуар. Кто-то едва не попал мне в пах коленом, но я увернулся и удар пришелся мне в бедро. Я раз- вернулся и нанес ответный удар. Он оказался удачным — я попал нападавшему в грудь, тот отлетел назад, но в тот же момент другой уда- рил меня кулаком в лицо. По щеке потекла кровь. Третий навалился мне на спину, обхватив меня за горло, я выпрямился, пытаясь сбросить его, и мы оба упали. Крепко сцепившись, мы покати- лись по мостовой. — Ну-ка, держи его крепче, — раздался еще один голос, низкий и требовательный. — Дай-ка я ему врежу! — А что, по-твоему, черт побери, мы пытаем- ся сделать? — задыхаясь, ответил другой. Па- рень с дубинкой размахнулся еще раз. Я мотнул головой, и удар пришелся мне в ви- сок. Я не до конца потерял сознание, но мгно- венно ослабел и уже не мог сопротивляться. — Все в порядке, давайте его на заднее си- денье. Меня усадили на заднее сиденье „ровера", двое из них сели по бокам от меня. Дверцы за- хлопнулись, мотор взревел, и мы понеслись впе- ред. Сознание мое слегка прояснилось, но половина головы онемела и по ощущениям напоминала ре- зиновую грушу. Помимо двоих рядом со мной еще трое сидели на переднем сиденье. Все они тяжело дышали, а тот, что сидел рядом с шо- фером, потирал себе шею и челюсть. От малого, 238
что сидел справа от меня, несло чесноком. Я по- чувствовал это, когда он обыскивал меня на предмет оружия. — Думаю, тебе следует знать, что в пасти у тебя кто-то давным-давно сдох и до сих пор разлагается, — произнес я, едва ворочая распух- шим языком. Попытка задеть его оказалась бесплодной. Не слушая меня, он методично продолжал обыск. Наконец он удовлетворился, и я смог поправить одежду. Мы ехали вдоль реки по направлению к Хам- мерсмиту. Когда все они пришли в себя и отды- шались, водитель обратился ко мне: — Послушай, Мэнни желает поговорить с тобой, хотя дело и не слишком важное. Просто его что-то там заинтересовало. Он сказал, что если ты будешь брыкаться, то не стоит особен- но возиться с тобой, можно просто прихлопнуть и бросить в реку. — Очаровательный тип этот Мэнни, — бурк- нул я. — Заткнись, — сказал водитель. — Сам ви- дишь, все зависит от тебя. Веди себя прилично, и проживешь немного дольше. Я слышал, что ты рисковый парень, Гарри. Мы ждали, что ты объ- явишься, особенно после того, как Лорна упусти- ла тебя на острове, но, честно говоря, и предста- вить себе не могли, что ты будешь разгуливать по Керзон-стрит как на параде. Мэнни даже не поверил: „Неужели это Гарри? Он что — совсем свихнулся?" А когда убедился, что это ты, то очень расстроился. „Даже великие пали. Но не говори об этом на улицах Ашкелона", — произ- нес он. — Это Шекспир, — сказал тот, от кого воня- ло чесноком. 239
— Заткнись, — сказал водитель. — Мэнни очень расстроился, но не настолько, чтобы раз- мякнуть, понимаешь? — Понимаю, — ответил я. — Заткнись. Мэнни сказал: „Не трогайте его здесь. Проследите за ним и где-нибудь в темном переулке перехватите. Если он не будет сопротив- ляться, приведите его ко мне, мы с ним погово- рим. А если начнет брыкаться, просто бросьте его в реку*. — Это так похоже на старину Мэнни. Он все- гда был сентиментальным проходимцем. — Заткнись, — сказал шофер. — Яс нетерпением жду встречи с ним. —» Сиди и помалкивай, и, может быть, тебе повезет. Я последовал его совету. Мы долго ехали по дороге, ведущей на запад. Наконец, уже под утро мы добрались до Бристоля, затем, минуя центр города, свернули на шоссе, ведущее к ус- тью реки Эйвон, и выехали на пристань. Среди прочих судов у причала выделялась большая моторная яхта. Она стояла у самой при- стани, и сходни ее были спущены. На корме и на носу было написано „Мандрагора*. Это было оке- анское судно со стальным корпусом, выкрашен- ное в бело-голубые цвета, с изящными обводами. Судя по внешнему виду, оно было быстроходным и устойчивым, на таком можно плыть в.- любую точку света — игрушка богатого человека. На мостике копошились люди, в иллюминаторах был виден свет — судно готовилось к отплытию. Меня окружили, и мы подошли к трапу. „Ро- вер* отъехал назад, развернулся и. уехал, а мы поднялись на палубу. Салон был слишком изысканным для- вкуса 240
Мэнни Резника. Здесь, видимо, постарались пре- дыдущие владельцы, либо поработал профессио- нальный дизайнер. Весь пол был покрыт ярко- зеленым ковром, на иллюминаторах — бархатные гардины ему в тон, мебель из темного тика, об- тянутая кожей. Картины, написанные маслом, не выпадали из общего стиля. Судно стоило никак не меньше полумиллиона фунтов и, видимо, было арендовано. Скорее всего, Мэнни взял его на полгода, посадив на него свою команду. Сам он никогда не представлялся мне завзятым морехо- дом. Пока мы сидели и молча ждали, я безошибоч- но различил звук убираемых сходней и звяканье якорных. цепей. Легкая дрожь перешла в равно- мерное гудение моторов, а в иллюминаторах по- плыли береговые огни —- мы покинули гавань и вышли в широкую, полноводную от прилива реку Северн. Я узнал маяки на мысе Портисхэд и в Редклиффском заливе — „Мандрагора" пошла вниз по реке, минуя Вестон-сьюпер-Мэр и Бэрри, в открытое море. Наконец появился Мэнни. На нем был синий шелковый халат, а лицо помято от сна. Однако кудри его были аккуратно причесаны, а улыбка была широкой, но хищной. — Гарри, — произнес он. — Я же говорил,, что ты вернешься. — Привет, Мэнни. Не могу сказать, что это такое уж большое удовольствие. Он добродушно рассмеялся и повернулся к во- шедшей в этот момент в салон женщине. Она была тщательно накрашена, и каждый волосок ее чрезвычайно сложной прически был на своем месте. На ней был длинный белый домашний ха- лат с кружевными манжетами и воротником. 241
— Полагаю, ты уже знаком с Лорной, Лорной Пэйдж. — Когда в следующий раз ты пошлешь кого- нибудь обвести меня вокруг пальца, найди кан- дидатуру получше. На старости лет я становлюсь привередливым. Она зло прищурилась, но постаралась улыб- нуться. — Как твоя яхта, Гарри? Твоя замечательная „Чайка"? — Гроб для меня из нее не получился. — Я снова повернулся к Мэнни. — Послушай, мо- жет быть, мы все-таки сможем договориться? Он печально покачал головой. — Не думаю, Гарри. Мне бы очень хотелось, я всей душой „за", хотя бы в память о прошлых временах. Но я не вижу, о чем мы могли бы до- говориться. Во-первых, тебе нечего мне предло- жить. Во-вторых, ты слишком неделовой чело- век, ты можешь нарушить любой договор из-за одной своей сентиментальности. Я не могу поло- житься на твое слово, Гарри. Тебе не даст покоя мысль о Джимми Норте и твоей яхте, ты будешь думать о погибшей на яхте девчонке и о сестре Джимми Норта, от которой нам тоже пришлось избавиться. Я был немного обрадован тем, что Мэнни, по- видимому, еще не знал о неудаче его наемников и о том, что Шерри Норт очень даже жива. Я постарался, чтобы мой голос звучал как мож- но более проникновенно и убедительно. — Послушай, Мэнни, я чудом избежал смер- ти. Если понадобится, я смогу позабыть о чем угодно. Он снова рассмеялся. 242
— Я мог бы поверить тебе, Гарри, если бы не знал тебя как облупленного. — Он опять пока- чал головой. — Прости, но нам не о чем гово- рить. — Тогда зачем ты притащил меня сюда? — Я два раза посылал к тебе моих людей, и оба раза неудачно. На это раз я не хочу риско- вать. Я собираюсь привязать к тебе груз потя- желее и опустить тебя где-нибудь на достаточ- но глубоком месте по пути в Кейптаун. — В Кейптаун? — переспросил я. — Значит, ты решил лично заняться поисками „Раннего рас- света"? И что вас так тянет к этой разбитой по- судине? Что там такое? — Хватит, Гарри. Если бы ты не знал, ты бы не путался у меня под ногами. Он рассмеялся, и я решил, что лучше пусть пока они не знают, что я не знаю. — Ты думаешь, она сможет найти туда доро- гу? — Я взглянул на блондинку. — Море ве- лико, и многие острова похожи друг на друга. Я думаю, вам лучше оставить меня для подстра- ховки. — Извини, Гарри. — Мэнни подошел к бару, отделанному бронзой. — Выпьешь? — Скотч, — сказал я, он налил полстакана и подал мне. — Чтобы быть с тобой до конца откровен- ным — частично это из-за Лорны. Чем-то ты ей очень досадил, я уж и не знаю чем, но она на- стаивала, чтобы присутствовать на прощании с тобой. Она обожает подобные зрелища — не так ли, дорогая? Они ее заводят. Я выпил виски. — Да, завести ее надо непременно, мы оба это знаем. Иначе с ней в постели и делать нече- 243
rd, — заметил я, и Мэнни ударил меня в лицо, разбив губу, так что виски защипал в ране. — Заприте его, — негромко скомандовал он. Пока меня выталкивали из салона и вели по палубе, я имел счастье заметить, что Лорне, судя по всему, предстояло ответить на несколькр весь- ма неприятных вопросов. С обеих сторон от нас проплывали береговые огни, а река была широкой и темной. На фордеке перед мостиком была невысокая надстройка, трап за дверью которой вел вниз, к кубрикам и кают-компании. Там же была сталь* нам дверь с надписью „Склад**, за которую меня и втолкнули, захлопнув ее за мной. Лязгнул за- мок, и я очутился в крошечной стальной камор- ке метра эдак два на полтора. Стены до по- толка были заставлены ящиками, а воздух был сырой и затхлый. Первой моей заботой было найти какое-ни- будь оружие, но все ящики были сделаны из крепких дубовых досок и заперты. Чтобы их вскрыть, нужен был топор, но я все же попытал- ся. Затем я попробовал выбить дверь, но поме- щение было слишком тесным, и я не мог ра- зогнаться. Тем не менее шум привлек внимание. Дверь распахнулась, И на пороге показался один из членов экипажа, Держа в руке мерзкого вида „ругер** сорок первого калибра. — А ну прекрати, — сказал ой. — Сядь вон туда и не шебурши. — Он указал на груду ста- рых спасательных жилетов, сваленных в углу. — А то я позову ребят, чтобы они помогли мне тебя утихомирить. Он захлопнул дверь, и я опустился на спаса- 244
тельные жилеты. Было ясно, что дверь будут ох- ранять днём и ночью да и остальная банда тоже все время была поблизости. Но я не ожидал, что он так сразу откроет дверь, и не воспользовался этим. Теперь придется заставить его сделать это ещё раз, но тогда я уже не должен буду оши- биться. Шансы были мизерные, это я понимал. Все, что ему надо было сделать, это сунуть пуш- ку в мою каморку и нажать курок. Промахнуться было невозможно. Я должен был его как-то отвлечь, причем сделать это правдоподобно. Я с тоской посмо- трел на ящики, а потом занялся собственными карманами. Меня обчистили основательно, исчез- ло почти все — зажигалка, сигары, ключи от ма- шины и перочинный нож. Но они не тронули но- совой платок и просмотрели три пятифунтовые банкноты в. заднем кармане брюк. Часы тоже были при. мне. Я посмотрел на сваленные в углу жилеты, а потом принялся копаться в них. Под ними ока- зался небольшой деревянный ящик, в котором лежала грязная ветошь и прочая дребедень для уборки помещения — нейлоновая щетка, кусок мыла, банка с моющим средством и бутылка из- под бренди, до половины наполненная какой-то жидкостью. Я открыл пробку и понюхал. Это был бензин. Я снова присел и принялся размышлять о сво- ем положении, тщетно пытаясь определить веро- ятность спасения. Электрический выключатель находился в кори- доре, а лампочка была закрыта, толстым стеклян- ным плафоном. Я поставил пару ящиков друг на друга, залез на них й, стараясь не свалиться, от- крутил плафон и принялся рассматривать лампоч- ку. Во мне затеплилась надежда. 245 *
Я слез и взял один из толстых холщовых жи- летов. Звено стального браслета от часов сошло за тупое лезвие, и я принялся кромсать им мате- рию жилета, пытаясь сделать достаточно боль- шую дыру, чтобы просунуть туда руку. Наконец мне удалось прорвать ткань и выта- щить целую горсть хлопковой набивки. Я скла- дывал набивку на полу и потрошил жилеты один за другим, пока не набралась порядочная куча ватина. Потом я намочил ее бензином из бутыл- ки, взял комок намоченной в бензине ваты и сно- ва залез на ящики. Я вывернул лампочку, и ка- морка погрузилась в темноту. Действуя исключи- тельно на ощупь, я засунул комок ваты в па- трон. Перчаток у меня не было, поэтому я взял браслет от часов голыми руками и накоротко за- мкнул контакты в патроне. Зашипела голубая молния, бензин немедленно воспламенился, а сто восемьдесят вольт долбану- ли меня, словно заряд картечи, и я свалился с ящиков на кучу жилетов с комком горящей ваты в руках. Снаружи раздались недовольные кри- ки — мне удалось оставить без света весь фор- дек. Я бросил горящую вату на кучу пропитан- ного бензином тряпья, и она моментально вспых- нула. Отряхнув искры с ладоней, я закрыл нос и рот носовым платком и схватил целый спасатель- ный жилет. В считанные секунды бензин выгорел, а вата осталась тлеть, наполняя каморку густым черным дымом. Воняла она просто отвратительно, ды- шать было совершенно нечем, и у меня из глаз покатились слезы. Дым обжигал мне легкие, я надрывно кашлял. За дверью закричали: — Что-то горит! Да зажгите же свет, ради всего святого! 246
Начиналась паника, это было моим спасением. Я принялся колотить по стальной двери и кри- чать: — Горим! На судне пожар! Я тоже начал слегка паниковать. Каморка уже вся была наполнена дымом, а тлеющая вата все добавляла и добавляла его. Я понимал, что, если дверь не откроется в течение минуты, я за- дохнусь. Мои вопли возымели действие — охран- ник распахнул дверь. В одной руке он держал свой громадный „ругер", а в другой — фонарик. Во мраке за его спиной суетились темные фи- гуры, некоторые — с фонариками, а в коридор из моей каморки валили клубы черного дыма. Лишь мельком заметив все это, я ринулся вперед, как бык из загона на корриде, хватая ртом свежий воздух. Я действительно чуть не задохнулся, и это придало мне силы. Охранник упал, сбитый мною с ног, и маши- нально нажал на спуск. В тесном пространстве выстрел прозвучал оглушающе, при свете его вспышки мне удалось разглядеть, где находится трап. При выстреле снующие по коридору фигуры на мгновение замерли. Я уже почти добежал до трапа, когда один из матросов бросился мне на- перерез. Я ударил его плечом в грудь, и он отлетел в сторону. Крики звучали уже более озабоченно, и еще одна темная фигура возникла у трапа. Я с раз- бегу ударил ее головой. От удара человек со- гнулся и упал на колени. При этом свет его фо- нарика упал на его лицо, и я узнал своего зна- комого, любителя чеснока. Ничуть не смущаясь, я поставил ему ногу на плечо, используя его как трамплин, и прыгнул на трап. 247
Чьи-то руки схватили меня за ногу, но мне удалось вырваться и подтянуться до уровня па- лубы. Я уже поставил на нее ногу, зажав в одной руке спасательный жилет, а другой цепля- ясь за перила трапа. В этом довольно беспомощ- ном положении я увидел, что выход на палубу блокирован еще одной темной фигурой. И тут не- ожиданно и ослепляюще вспыхнул свет. Передо мной стоял тот самый Тип с дубин- кой, и на лице его появился кровожадный вос- торг, когда он занёс ее над MOeft головой. Един- ственным спасением для меня было разжать руку и упасть назад, где уже было полно охранников. Я оглянулся и уже почти разжал пальцы, ког- да позади меня охранник с „ругером", которого я сбил, вылетая Из каморки, сел прямо,, поднял дрожащую руку с револьвером и выстрелил. Пуля просвистела у меня над ухом и попала типу с дубинкой прямо в грудь. Он, взмахнув руками, отлетел назад, на палубу, зацепился за оснастку мачты и повис на ней, как старое пугало. Отчаянным рывком я выскочил на палубу и выпрямился, не выпуская жилета. У меня за спи- ной еще одна пуля из „ругера* врезалась в дере- вянную обшивку. В три прыжка я добежал до поручней и бросился за борт. Я плашмя ударился о воду, погрузился, и бурлящий след за кормой яхты затянул меня на глубину. Вода была обжигающе ледяной. Казалось, она наполнила мне даже' легкие и пронзила меня до самых костей. Благодаря спасательному жилету мне удалось вынырнуть на поверхность, и я ог- ляделся. Береговые огни казались четкими и яр- кими, они словно подмигивали мне над черной водой. Здесь уже чувствовалось дыхание моря, и волны прибоя покачивали меня вверх и вниз. 248
„Мандрагора" продолжала свой путь к черно- му безбрежному пространству моря. Все ее огни сияли, будто она вышла в праздничный круиз. Неуклюже ворочаясь, я скинул ботинки и пид- жак, а затем ухитрился натянуть жилет. Когда я снова взглянул на „Мандрагору", она была в миле от меня, и как раз в этот момент начала разворачиваться. С ее мостика по темным во- лнам ударил широкий белый луч. Я снова бро- сил взгляд на берег, пытаясь разглядеть знако- мые огни. Я узнал огоньки буя на Инглиш-гра- унд и огонь маяка на Флэт-хоум. В течение не- скольких секунд их положение относительно друг друга изменилось. Значит, начался отлив, и течение повернуло, на запад. Я трже развернулся и поплыл по течению. „Мандрагора" шла медленно, постепенно под- бираясь ко мне. Луч прожектора плясал по во- лнам. Я плыл по течению, делая широкие, но не- высокие гребки, чтобы быть незаметнее. „Манд- рагора" уже почти поравнялась со мной, но луч прожектора скользил по темной воде с другого борта. Течением меня отнесло немного в сторону, „Мандрагора" оказалась метрах в ста пятидесяти от меня, и я мог различить фигуры на ее мости- ке. Голубой халат Мэнни в свете ярких огней мо- стика переливался, как крыло бабочки, я слышал его рассерженный голос, хотя и не мог разобрать СЛОВ; Луч добрался до меня, словно холодный белый обвиняющий указательный палец. Он, как маятник, раскачивался взад и вперед — следу- ющий его проход Должен был высветить меня. Луч дошел до края своего сектора и пошел на- зад. Я Находился как раз на его пути. Однако в самый последний момент случайная волна, набё- 9—3712 240
жавшая с моря, прикрыла меня. Луч скользнул надо мной, осветив лишь гребень волны, и ушел дальше, методично обшаривая поверхность воды. Не найдя меня, они легли на прежний курс, двигаясь к устью Северна. Я лежал в жестких объятиях спасательного жилета и наблюдал, как удаляется „Мандрагора". От облегчения меня даже затошнило — это была реакция на пережи- тое напряжение. Я был свободен, но меня волно- вало другое — сколько я продержусь, прежде чем замерзну насмерть. Я снова поплыл, наблюдая, как огни „Мандра- горы" постепенно уменьшаются и скрываются за выступом берега. Часы я оставил на судне, так что я не мог сказать, через какое время мои руки и ноги начали неметь. Я пытался плыть, но не был уверен, что мои конечности слушаются меня. Через некоторое время мной овладело удиви- тельное парящее чувство освобождения. Берего- вые огни потускнели, а меня, казалось, укутали мягкие теплые облака. Я подумал, что если я умираю, то это вовсе не так мучительно, как рас- писывают. Я хихикал, лежа промокший и беспо- мощный на поверхности воды. Меня удивляло, что вдруг пропало зрение, я слышал, вроде это должно происходить немного не так. Потом я понял, что это утренний морской туман превратил меня в незрячего. Однако посте- пенно день становился все светлее, в клубящем- ся тумане я уже мог различать берега. Я закрыл глаза и заснул. Моей последней мыслью была мысль о том, что это, вероятно, моя последняя мысль. Я снова захихикал, и темнота укутала меня. Меня разбудили голоса, раздававшиеся гром- ко и четко где-то поблизости в тумане, голоса с 250
сочным уэльским акцентом. Я попытался закри* чать, но несмотря на все мои усилия крик полу- чился не громче писка чайки. Из тумана вынырнул темный силуэт допотоп- ной лодки ловцов омаров. Они шли без весел, расставляя ловушки. Два человека склонились над бортом, занятые своим делом. Я пропищал еще раз, и один из них поднял голову. Я увидел светлые голубые глаза на румяном, хотя и изре- занном морщинами лице, суконную кепку и ста- рую трубку, зажатую в неровных желтых зубах. — Доброе утро, — прохрипел я. — Иисусе, — произнес ловец омаров, не вы- нимая трубки изо рта. Через десять минут я сидел в крохотной ка- бинке, у рулевого управления, завернутый в гряз- ное одеяло, и пил горячий чай без сахара из древней, с отбитыми краями, эмалированной кружки. Меня колотила такая дрожь, что круж- ка прыгала и била меня по зубам, хотя я держал ее обеими руками. Все мое тело приобрело очаровательный синий оттенок, а суставы ломило, как это бывает, когда они отходят от холода. Мои спасители оказались людьми молчаливыми, не из тех, что любят со- вать нос в чужие дела. Вероятно, это качество было воспитано в них с детства — наследие мно- гих поколений пиратов и контрабандистов. К тому времени, когда они расставили ловуш- ки и взяли курс к дому, наступил полдень, и я немного отогрелся. Мою одежду высушили над плитой на камбузе, а желудок наполнили черным хлебом и бутербродами с копченой макрелью. Мы пришли в порт Талбот, и когда я попы- тался расплатиться с рыбаками промокшими пя- тифунтовыми купюрами, старший из них окинул меня ледяным взглядом. 9* 251
— Оставьте ваши деньги себе. Каждый раз, когда спасаю человека, мне уже заплачено сполна. Дорога назад в Лондон была сплошным кош- маром пересадок в сельских автобусах и ночных, поездах. Когда на следующее утро, в половине одиннадцатого, я спотыкаясь, вышел из здания вокзала Пэддингтон, двое полицейских замедли- ли свой мерный шаг и подозрительно покосились на меня. Я мог их понять: я наверняка походил на сбежавшего, каторжника. В такси шофер участливо посмотрел на мою двухдневную щетину, распухшую губу и синяк под глазом. — Что, браток, наверное, ее муж пришел слишком рано? — спросил он, но я лишь слабо простонал в ответ. Шерри Норт открыла дверь дядиной квартиры и посмотрела на меня широко открытыми синими глазами. — О Господи, Гарри! Что случилось? Ты вы- глядишь ужасно! — Спасибо, —. сказал я. — Рад это слышать. Она схватила меня за руку и втащила. в квар- тиру. — Я уже совсем сошла с ума. Два дня! Я об- звонила все больницы, все морги, звонила в по- лицию. Где ты пропадал? Дядюшка старался держаться на заднем пла- не, но его присутствие действовало мне на нервы. Я отказался принять ванну и почистить одежду, вместо этого я потащил ее в „Виндзорский герб". Пока брился и мылся, я болтал с Шерри через открытую дверь ванной. Она постаралась занять 252
такую позицию, чтобы не видеть меня, когда я вылезал из ванны, но, по-моему, между нами возникло чувство близости. Я подробно расска- зал ей о том, как меня захватили головорезы Мэнни и как мне удалось сбежать. Я не пытался представить себя героем, но она слушала с на- пряженным вниманием и, смею надеяться, некото- рым восхищением. Из ванной я возник, обмотав вокруг бедер по- лотенце, и уселся на кровать досказывать свою эпопею, пока Шерри обрабатывала мне мелкие' раны и царапины. — Ты должен обратиться в полицию, Гар- ри, — сказала она наконец. — Тебя пытались убить. — Шерри, дорогая моя, не говори мне о поли-; ции. Я не могу о ней слышать. — Но, Гарри... — Забудь о полиции и закажи нам что-ни- будь поесть. Я не ел уже и не помню с какого времени. С кухни нам принесли чудесный жареный бе- кон с помидорами, яичницу, тосты и чай. За едой я пытался найти связь между последним поворо- том событий и тем, что мы знали, чтобы соответ- ственно изменить наши планы. — Кстати, тебя тоже хотели убрать. Они це собирались ограничиться жарким из твоих паль- чиков. Мэнни Резник полагает, что его парни убили тебя. -— Ее передернуло, красивое лицо ис- казила судорога. — Скорее всего, они избавляют- ся от всех, кто знает хоть что-то о судне „Ран- ний рассвет". — Я положил в рот большой кусок яичницы с ветчиной и принялся молча жевать. — По крайней мере, теперь мы можем рассчитать время. Мэнни зафрахтовал судно :— оно называ- ется „Мандрагора", очень быстрое и мощное. Но 253
ему понадобится три-четыре недели, чтобы до- браться до острова. Время у нас есть. Она налила мне немного чаю, добавив в него молока — вещь, которую мне меньше всего хо- телось бы отведать, но я не стал спорить. — Спасибо, Шерри, ты — ангел милосер- дия, — сказал я, она показала мне язык, и я продолжал: — Что бы мы там ни искали, это должна быть вещь экстраординарная. Яхта, ко- торую зафрахтовал Мэнни, не уступает королев- ской. Он выложил за нее никак не меньше ста тысяч. Черт, хотел бы я знать, что там в этих пяти ящиках полковника Гудчайлда. Я попытался вызвать Мэнни на откровенность, но он только рассмеялся. Он сказал: раз я взялся за поиски, значит, знаю, что там лежит. — Гарри... — Лицо Шерри просветлело. — Ты принес дурные вести, но теперь приготовься выслушать хорошие. — Что ж, я не против. — Ты помнишь пометку Джимми на пись- ме — „Б.Муз.**? Я кивнул: — Бакалавр музыки? — Нет, глупый, — это Британский музей. — Боюсь, что я не совсем тебя понимаю. — Я обсуждала это с дядей Дэном. Он сразу понял, в чем тут дело. Это шифр книги в библио- теке Британского музея. У дяди Дэна есть би- лет, он часто там бывает. — А как мы можем попасть туда? — Давай попробуем как студенты. Я прождал около двух часов под высоким го- лубым с золотом куполом читального зала биб- лиотеки Британского музея, и мне нестерпимо хо- 254
телось закурить свою сигару. Я не знал, что мне принесут — я просто скопировал шифр, выписан- ный Джимми Нортом. Поэтому когда служитель положил передо мной толстый том, я с нетерпе- нием схватил его. Книга вышла в издательстве Секера и Варбур- га в 1963 году. Автором оказался некий П. А. Реди, а на корешке золотом было напеча- тано название: „Легендарные и потерянные сокро- вища мира". Я не торопился открывать книгу, дразня са- мого себя и не переставая удивляться, благода- ря каким совпадениям и везению Джимми Норту удалась эта книжная гонка за древними сокрови- щами. На что он натолкнулся раньше — на эту книгу или на пачку старых писем? Теперь этого уже никогда не узнать. В книге было сорок девять глав, каждая о каком-нибудь одном сокровище. Я внимательно прочел оглавление. Чего здесь только не было — и ацтекское золото, и слитки из Панамы, и до- бро, награбленное пиратами, и золотые прииски в Скалистых горах, и долина алмазов в Южной Африке, и набитые золотом корабли Великой Ар- мады, и знаменитый корабль „Лютайн“, перево- зивший слитки золота, колокол с которого укра- шает штаб-квартиру Регистра Ллойда, и золотая колесница Александра Македонского, еще зато- нувшие корабли с сокровищами — как древние, так и современные, от Троянской войны до вто- рой мировой, сокровища Муссолини, пресвитера Иоанна, персидского царя Дария, римских полко- водцев, авантюристов и пиратов Вест-Индии и Коромандельского берега*. В книге смешались *Коромандельский берег — западное побережье Ин- дии с центром в Мадрасе. 255
правда и вымысел, подлинные исторйи и выдум- ки, сокровища исчезнувших городов и цивилиза- ций от Атлантиды до сказочного золотого горо- да в пустыне Калахари. Я даже растерялся, не зная, что мне искать. Горестно вздохнув, я от- крыл первую страницу, мельком просмотрел всту- пление и предисловие и начал читать. К пяти часам я успел пролистать шестнадцать глав, не имевших никакого отношения к „Раннему рассвету", и еще пять прочел более внимательно. Теперь я понял, как Джимми заразился мечтой о поиске сокровищ. Я поймал себя на тех же мыс- лях — где-то лежали несметные богатства, за- бытые и заброшенные, словно в ожидании кого- то, кто придет и, благодаря везению или муже- ству, откроет их миру. Я взглянул на новые японские часы, куплен- ные взамен старушки „Омеги", оставшейся на „Мандрагоре", встал и быстрым шагом пересёк массивный портал музея, перешел Грейт-Рассел- стрит и поспешил на встречу с Шерри. Она уже поджидала меня в многолюдном1 баре „Бегущий олень". — Извини, — сказал я. — Совсем забыл про время. — Ну же, г— торопила она. — Я умираю от жажды и любопытства. От жажды я заказал ей кружку пива, но, ког- да она узнала название книги, любопытство ее разгорелось еще сильней. Она была готова отпра- вить меня опять в библиотеку, хотя я еще не ус- пел расправиться с ветчиной и индейкой, которые заказал себе на ужин, но я уперся, и мне даже удалось выкурить полсигары прежде, чем она опять вытащила меня на холод. Я дал ей ключи от моей комнаты в „Виндзор- 256
ском гербе", посадил в такси и велел ждать меня там, а сам поспешил назад в читальный зал. Следующая глава называлась „Великий Могол и Тигровый трон Индии". Глава открывалась корот- кой исторической справкой, в которой говорилось об основателе империи Великих Моголов Бабуре, потомке Чингисхана и Тамерлана, этих двух зна- менитых завоевателей древнего мира. Бабур пере- сек Гималаи и вторгся в Северную Индию, где и основал империю Великих Моголов. Мне стало ясно, что это уже ближе, ведь „Ранний рассвет" вышел в плавание именно с этого древнего полу- острова. Далее говорилось о знаменитых. потомках Ба- бура, мусульманских правителях, достигших бес- примерной власти и могущества. Они построили величественные города, оставив человечеству та- кие древние памятники прекрасного, как Тадж- Махал. Наконец, в книге рассказывалось об упадке и закате империи и ее конце в первый год восстания сипаев, когда британские силы в жажде мщения штурмом взяли и разграбили древнюю крепость Дели, расстреляв на месте мо- гольских принцев и посадив в темницу престаре- лого императора Бахадур-шаха. Затем изложение переключилось на менее „до- исторические" времена. В 1665 году Жан Батист Тавернье; фран- цузский путешественник и ювелир, посетил двор могольского императора Аурангзеба. Пя- тью годами позже в Париже он выпустил свою знаменитую книгу „Путешествия по Вос- току". По-видимому, французу удалось добить- ся особого расположения могольского импера- тора, так как ему было дозволено лицезреть 257
знаменитые сокровища и составить список не- которых вещей, представлявших особый инте- рес. Среди них оказался алмаз, получивший название „Великий Могол". Тавернье взвесил камень и указал в списке его вес — двести восемьдесят карат. Он отметил, что этот ал- маз отличается особой чистотой и игрой света, что делает его подобным „сверкающей в небе великой Полярной звезде". Император, у которого гостил Тавернье, рассказал ему, что камень был найден в зна- менитых копях Голконды* примерно в 1650 году и в необработанном виде представ- лял собой глыбу в 787 карат. Камень получил огранку в виде круглой розы, однако он не был симметричен — одна сторона выступала сильнее. С тех пор о камне не было других письменных сообщений, и многие полагают, что на самом деле Тавернье видел алмаз „Кох-и-нур“ или „Орлофф". Однако представ- ляется невероятным, чтобы такой мастер, как Тавернье, мог столь грубо ошибиться в оцен- ке веса и описании камня. „Кох-и-нур“ до его вторичной огранки в Лондоне весил все- го 191 карат и был, безусловно, огранен не в виде розы. „Орлофф", хотя и гранен розой, был и остается симметричным камнем и весит 199 карат. Оба эти камня не соответствуют описанию Тавернье, и все свидетельствует о том, что когда-то в мире существовал громад- ный неокрашенный алмаз, позднее безвозврат- но утраченный. В 1739 году, когда персидский власти- тель Надир-шах, вторгшись в Индию, захва- *Голконда — государство в Индии на плоскогорье Декан в XVI — XVII веках. 258
тил Дели, он не стал присоединять эти тер- ритории к своему государству, а ограничился лишь грабежом сокровищ, среди которых ока- зались алмаз „Кох-и-нур** и Павлиний трон шаха Джехана. Вполне возможно, что „Вели- кий Могол" не попался взору жадного перса, и после ухода Надир-шаха вступивший на мо- гольский престол Мохаммед-шах заказал себе новый трон взамен вывезенного из страны Павлиньего. Однако над новым троном висела плотная завеса секретности, и, хотя о нем есть несколько упоминаний в индийских источниках, в европейских книгах он был упомянут лишь однажды. В дневнике английского посла при дворе в Дели сэра Томаса Дженнинга говорится, что в 1747 году во время аудиенции у могольско- го императора последний восседал, облаченный в одежды из драгоценнейшего шелка, на гро- мадном золотом троне. Трон был выполнен в виде готового к прыжку тигра. „Пасть тигра была широко раскрыта, а лоб украшен сияющим глазом, как у циклопа. Тело тигра было очень искусно инкрустирова- но разнообразными самоцветами. Его Величе- ство милостиво разрешил мне приблизиться к трону и рассмотреть глаз тигра, который, как он заверил меня, был огромным алмазом, до- ставшимся ему в наследство от его царствен- ного предка Аурангзеба". Так был ли „Великий Могол", описанный Та- вернье, вставлен в Тигровый трон Индии? Если да, то подтверждается странное стечение обсто- ятельств, которыми и завершается изложение об этом пропавшем сокровище. 259
ft ft ft 16 сентября 1857 года на улицах Дели ещё продолжались кровопролитные уличные бои, лежали груды мертвых и раненых, и еще не- известно было, кому достанется победа. Бри- танские силы и преданные им индийские части пытались очистить город от восставших сипа- ев и захватить древнюю крепость, доминиро- вавшую над городом. Когда бой шел уже в самой крепости, несколько частей 101-го ин- дийского полка под командованием двух евро- пейцев получили задание переправиться через реку, окружить крепость и отрезать дорогу на север, с тем чтобы не дать императорской се- мье Моголов и лидерам восставших сипаев бе- жать из обреченного города. Этими двумя, офицерами были капитан Мэт- тью, Лонг и полковник сэр Роджер Гудчайлд... Имя мгновенно бросилось мне в глаза,, и не только потому, что кто-то подчеркнул его крас- ным карандашом.. На полях, также был постав- лен, несомненнр, Джимми. Нортом, большой вос- клицательный знак. Мастер Джимми не питал уважения к книгам, даже к тем, что являлись со- бственностью такого почтенного заведения, как Британский музей. Я почувствовал, что меня сно- ва затрясло от волнения* а щеки запылали. Пере- до мной были последние, недостающие кусочки мозаики. Все было здесь, и глаза мои опять за- бегали по строчкам. Никто никогда нс узнаёт, что произошло ночью на пустынной дброге, ведущей через джунгли, но спустя полгода кайитан Лонг и офйцёр-индус Рам Панат давал и показаний в 260
военном трибунале, где судили полковника Гудчайлда. Они рассказали, как им удалось перехва- тить группу индийских аристократов, спасаю- щихся из охваченного пожарами города. Сре- ди них оказалось трое мусульманских свя- щенников и два принца королевской крови. В присутствии капитана один из принцев пы- тался купить всем свободу, предложив британ- ским ицсрам отвести их к несметным сокро- вищам — золотому трону в виде тигра, во лбу которого горел алмазный глаз. Офицеры со- гласились, и принцы повели их в джунгли, к одинокой мечети. Во дворе мечети стояли шесть повозок, запряженных воламй. Погон- щики убежали, и, когда британские офицеры сняли с повозок и развернули груз, там дей- ствительно оказалась статуя тигра, служившая троном. Трон был разделен на четыре части, чтобы облегчить перевозку, — задние лапы, туловище, передние лапы и голова. В свете фонарей части трона, укутанные в солому, сверкали золотом и драгоценными камнями. Принцев и священников полковник Роджер Гудчайлд приказал убить на месте. Их вы- строили у внешней стены мечети и расстре- ляли из мушкетов. Полковник лично прошел между лежащих тел, производя контрольный выстрел из своего револьвера. Затем трупы были сброшены в колодец за стеной мечети. После этого два рицера расстались. Капи- тан Лонг с большей частью туземных войск вернулся охранять городские стены, а полков- ник, Рам Панат и шестнадцать сипаев отпра- вились сопровождать повозки. Офицер-индус описал на суде, как они вы- везли ценный груз на запад, пройдя британ- 261
ские посты благодаря власти полковника. Три дня они стояли лагерем в маленькой деревуш- ке. Здесь местный плотник и его два сына сработали, согласно указаниям полковника, че- тыре прочных деревянных ящика для четырех частей трона. Тем временем полковник принял- ся вынимать драгоценные камни и самоцветы, которыми был инкрустирован металл. Положе- ние каждого камня скрупулезно отмечалось на схеме, нарисованной самим Гудчайлдом. Все камни были пронумерованы и сложены в же- лезный сундучок, вроде тех, в которых храни- ли жалованье во время боевых действий. Как только трон и камни были упакованы, ящики погрузили на повозки, и процессия двинулась в Аллахабад, к железной дороге. Несчастный плотник и его сыновья вынуж- дены были сопровождать груз. Рам Панат рас- сказал, что, как только дорога вошла в густой лес, полковник спешился и отвел всех троих за деревья. Раздались выстрелы, и полковник вернулся один. Я оторвался на минуту от чтения, чтобы по- размышлять о характере галантного полковника. Мне очень хотелось познакомить его с Мэнни Резником, так много у них было общего. Улыб- нувшись этой мысли, я продолжил чтение. На шестой день процессия достигла Алла- хабада, и полковник отправил ящики под ви- дом срочного военного груза на поезде в Бом- бей. После этого он со своим небольшим отря- дом вернулся в Дели. Шесть месяцев спустя капитан Лонг, зару- чившись поддержкой младшего офицера Рама Паната, выдвинул обвинение против своего ко- мандира. Можно предположить, что мародеры 262
поссорились — полковник вдруг сообразил, что целое больше, чем одна треть. Как бы то ни было, никто не мог сказать, где находится сокровище. Суд, проходивший в Бомбее, вызвал боль- шой шум, о нем много писали как в самой Ин- дии, так и в метрополии. Тем не менее слабым местом обвинения было то; что украденное не было обнаружено, а мертвые хранили молча- ние. Полковника оправдали, но из-за скандала ему пришлось уйти в отставку и вернуться в Лондон. Если ему и удалось прихватить с собой „Великий Могол" и золотой трон, из его последующей жизни никак нельзя было сде- лать вывод об обладании столь значительным богатством. Вместе с небезызвестной в городе особой он открыл игорный дом на Бсйсуотср- роуд, который вскоре приобрел дурную репута- цию. Полковник сэр Роджер Гудчайлд умер в 1871 году, по-видимому, от сифилиса, кото- рый он приобрел еще во время своей славной карьеры в Индии. Его смерть заставила вновь заговорить о сказочном троне, но вскоре слухи прекратились ввиду отсутствия твердо уста- новленных фактов, и секрет канул в лету вме- сте с этим благородным джентльменом. Возможно, этот рассказ нам следовало бы озаглавить „Сокровища, которых никогда не было". „А вот и были, — подумал я радостно. — Были и есть". И я принялся еще раз перечиты- вать все с начала, делая на этот раз краткие за- писи для Шерри Норт. 263
* * * Она ждала меня, сидя в задумчивости у окна. Как только я вошел, она кинулась ко мне. — Что ты так долго? — недовольно спросила она. — Я тут целый вечер сгораю от любопыт- ства. -— Ты не поверишь своим ушам, — загадочно сказал я. Она была готова на меня наброситься. — Гарри Флетчер, даю тебе десять секунд, чтобы ты закончил свое вступительное слово и переходил к самой сути — иначе я выцарапаю тебе глаза! Мы проговорили далеко за полночь, й к тому времени пол был покрыт, разными бумагами, по которым мы ползали на четвереньках. Здесь были навигационная карта архипелага Сент- Мари, копии, изображений „Раннего рассвета", мои извлечения из описания кораблекрушения, сделанного Эндрю Барлоу, и записи, сделанные мной в библиотеке Британского музея. Я вытащил свою походную фляжку, и мы пили „Чивас Регал" из ее пластмассового колпач- ка, споря по Любому поводу и обсуждая наши планы. Мы пытались угадать, в какой части суд- на могли находиться те пять ящиков, размышля- ли, как оно разбилось о риф, какая часть была затянута приливом в пролом, а какая упала с внешней стороны рифа в морскую пучину. Я сде- лал наброски дюжины возможностей, и мы на- чали составлять список необходимого оборудова- ния, который все увеличивался й увеличивался по мере того, как что-то приходило на ум мне или Шерри. Я совсем позабыл, что она должна быть от- личной аквалангисткой; но она тут же напомнила мне об этом. Я понимал, что она не будет празд- 264
ной пассажиркой в нашей экспедиции, и мои чув- ства к ней пополнились профессиональным ува- жением. Я испытывал радостное воодушевление, смешанное с чувством товарищества и физиче- ским влечением. На бледных щеках Шерри от волнения высту- пил румянец. Мы ползали на коленях по бума- гам, когда она повернулась ко мне что-то ска- зать. В ее синих глазах плясали сумасшедшие огоньки. И внезапно оказалось, что все золотые троны и легендарные алмазы должны подождать. Мы оба почувствовали это мгновение и, не стесняясь своих чувств, повернулись друг к другу. Нас охватило такое нетерпение, что мы стали любов- никами, не поднимаясь с пола, прямо на рисун- ках „Раннего рассвета". Наверное, в отмеченной печальной звездой судьбе судна это был самый счастливый момент. Когда я наконец поднял ее и отнес в постель, где наши тела слились ещё раз на мягких про- стынях, я понял, что все мои предыдущие любов- ные приключения были сущей ерундой. То, что я пережил в этот раз, было выше простого удов- летворения плоти, — это был праздник духа. Если это было не любовью, то уж точно самым близким приближением к ней, какое мне было из- вестно. Мой голос звучал. глухо и нетвердо, когда я попытался объяснить ей это. Она лежала, не шевелясь, прижавшись к моей груди, и слушала слова, которые я ни разу не говорил никакой другой женщине. Она крепко сжала меня, ког- да я, умолк, -— это был недвусмысленный приказ продолжать говорить. Я продолжал говорить до тех пор, пока мы оба. .не заснули. 265
С высоты остров Сент-Мари напоминает при- чудливую рыбу, вынырнувшую из океанских глу- бин — широкое, бесформенное тело с короткими плавниками, хвост, приделанный не на том месте, и непропорционально огромный рот. Рот — это бухта Гранд-Харбор, с городом и портом, примо- стившимися вдоль челюстей. Железные крыши вспыхивали среди зелени растительности подобно сигнальным огням. Самолет описал над островом дугу, и взгляду пассажиров предстала панорама ослепительно белых пляжей и такого прозрачного моря, что каждая деталь в глубине была хорошо различима, что превращало вид в подобие сюрре- алистического полотна. Шерри прижалась лицом к иллюминатору и восторженно вскрикнула, когда наш „фоккер" на- чал снижаться над плантациями ананасов, где женщины на минуту отрывались от работы, что- бы взглянуть вверх, на нас. Наконец самолет коснулся земли и покатил к крохотному зданию аэровокзала, вывеска на котором извещала: „Остров Сент-Мари — жемчужина Индийского океана". Под вывеской стояли еще две, не менее ценные для меня жемчужины. Я дал Чабби телеграмму, и они с Анжело встречали меня. Анжело бросился ко мне, обнял и вырвал у меня из рук чемодан. Я представил ему Шерри. Манеры Анжело тотчас же измени- лись до неузнаваемости. Здесь, на острове, из всех признаков женской красоты выше всего це- нится лишь один. У девушки могут быть кри- вые зубы или косые глаза, но если у нее свет- лая кожа, отбоя не будет от кавалеров. Свет- лая или, как здесь говорили, „чистая" кожа мо- жет быть усыпана угрями или веснушками, — ценился именно молочный отблеск, — а Шерри 266
была обладательницей самой светлой кожи, ка- кую только видели на острове. Анжело таращился на нее в каком-то ступоре, пока она пожимала ему руку. Затем он стряхнул оцепенение, отдал мне назад чемодан и взял че- моданы из рук Шерри. Как верный пес, он сле- довал за ней на расстоянии нескольких шагов, в благоговении не спуская с нее глаз. Он расплы- вался в своей знаменитой улыбке всякий раз, когда она бросала на него взгляд. С первых же мгновений он превратился в ее преданнейшего раба. Чабби не спеша приблизился, чтобы привет- ствовать нас. Он был полон чувства собственно- го достоинства, громадный и вечный, словно утес из черного гранита. На его лице была гримаса недовольства, более выразительная, чем обычно. Он взял мою руку в свою огромную заскорузлую ладонь и пробормотал что-то в том духе, что он рад вновь видеть меня здесь. Потом он посмотрел на Шерри, и она поежи- лась под его суровым взглядом. Однако затем произошло нечто, дотоле мною невиданное. Чаб- би приподнял с головы фуражку, явив миру свою сверкающую лысину, и в неслыханном порыве га- лантности улыбнулся так широко, что обнажи- лись розовые пластмассовые десны его вставной челюсти. Он отобрал у Анжело чемоданы Шерри, взяв по одному в каждую руку, и неторопливо зашагал к пикапу. Шерри шла за ним, за ней — Анжело, преданно глядя на нее, а я со своим чемоданом замыкал процессию. Было совершенно очевидно, что команда в кои-то веки одобрила мой выбор. Мы сидели в кухне домика Чабби, и его мис- сис угощала нас кофе с банановыми пирожными. Мы с Чабби обговаривали планы экспедиции. 267
За некоторую сумму он предоставляет мне свой вельбот с двумя новыми моторами на не- определенное время. Анжело и Чабби будут его командой за обычное вознаграждение, а в конце еще будет премия „за улов", если поиски окажут- ся успешными. Я не уточнял, что именно мы бу- дем искать ,— просто разобьем лагерь на одном из внешних островков архипелага, и мы с Шерри . будем работать под водой. Было уже далеко за полдень, когда мы с Чаб- би наконец пришли к соглашению и ударили по рукам, как это было принято на острове. Тропи- ческая жара, от которой я быстро отвык в Анг- лии, давила на меня, вынуждая по возможности отложить из завтра все, что можно было не де- лать сегодня. Мы оставили Чабби с Анжело за- ниматься приготовлениями, а сами, заскочив пред- варительно к Матушке Эдди за провизией, от- правились ко мне в Черепаший залив. — Как в сказке, — прошептала Шерри, стоя под тростниковой крышей веранды. — Наверное, это мне мерещится. — И она кивнула в сторону пальм и ослепительно белого пляжа. Я подошел к ней сзади и, обняв за талию, прижал к себе. Она тоже прильнула ко мне, крепко сжав мои руки. — Гарри, я и представить себе не могла, что это будет так чудесно. , Я чувствовал, что в ее душе что-то происхо- дит. Она была похожу на зимний цветок, кото- рому недоставало солнца, но в ней таились скры- тые силы, а я не мог их до конца оценить, и это беспокоило меня. Она была непростым чело- веком, в ней было нелегко разобраться. Внутри нее происходила какая-то борьба, которая отра- жалась на поверхности лишь легкой тенью в ее оксански-голубых глазах. Так акула-убийца, плы- 268 . • i •
вущая на глубине, представляется лишь неясным темным пятном. Не раз, когда она полагала, что я не смотрю на нее, я ловил на себе ее взгляд — расчетливый и враждебный, как будто она ненавидела меня. Но такое было лишь до нашего прибытия на остров, теперь же она, как тот зимний цветок, распустилась под солнцем, словно забыв о трево- гах, терзавших ее душу прежде. — Спасибо, Гарри, что ты привез меня сюда. Миссис Чабби подмела пол к моему приезду, проветрила белье, поставила на стол цветы и на- полнила холодильник. Рука об руку мы обошЛи домик, и, хотя Шерри одобрительно мурлыкала по поводу скромной мужской обстановки, я за- метил в ее глазах блеск, который возникает у любой женщины в виду предстоящей перестанов- ки мебели. Обычно это сопровождается выбрасы- ванием всяких милых сердцу мелочей холостяц- кой жизни. Стоило ей остановиться у стола и переставить вазу с цветами, поставленную Миссис Чабби, как я понял, что в Черепашьем заливе пред стойте большйе перемены. Но, как ни странно, эта мысль нс огорчила меня. Внезапно я почувство- вал, что мне до смерти надоело самому готовить и вообще вести дом. Мы переоделись в купальные костюмы, так как еще в первые минуты нашей близости я по- нял, что Шерри присуще гипертрофированное чув- ство скромности. Я знал, что потребуется время, прежде чем она привыкнет к традиционному ку- пальному костюму, принятом в Черепашьем зали- ве, точнее, к полному отсутствию оного. С другой стороны, компенсацией за временные излишества в моем одеянии была возможность лицезреть Шерри в бикини. 269
Впервые я получил возможность открыто ог- лядеть ее. Больше всего в ней поражал нежный матовый блеск кожи. Она была высока, плечи были чуть широковаты, а бедра — узковаты, зато талия была то что надо, а живот — пло- ский, с красиво вырезанным пупком. Я всегда был согласен с турками, считающими пупок самой эротической частью женского тела. Пупок Шерри удовлетворил бы самого взыскательного критика. Ей не очень понравился мой присталь- ный взгляд. — Господи, ну чего ты уставился? — спроси- ла она и обернула вокруг талии полотенце. Она шла босиком по песку, и при ходьбе ее грудь и попка слегка покачивались, что я наблю- дал с нескрываемым удовольствием. Мы оставили полотенца за отметкой самого высокого уровня воды и побежали по плотному влажному песку к кромке прозрачного теплого моря. Она плыла обманчиво легким и медленным, на первый взгляд, кролем, но на самом деле не- слась так, что мне пришлось поднапрячься, что- бы догнать ее. За рифом мы остановились, оба слегка запыхавшись. — Немного не в форме, — призналась она. Пока мы переводили дух, я вглядывался в от- крытое море и наконец заметил череду темных плавников, быстро приближавшихся к нам. Я не мог скрыть своей радости. — Ты сегодня почетный гость, — сказал я. — Это торжественный прием. Дельфины окружили нас, словно толпа весе- лых щенят, толкаясь, попискивая и разглядывая Шерри. Я знал, что обычно они избегают незна- комых людей, и то, что они позволили ей потро- гать себя при первой встрече, было подлинной редкостью. Как правило, такое случается после 270
продолжительного ухаживания. Однако к Шерри они воспылали любовью с первого взгляда, ни- чуть не меньшей, чем Чабби и Анжело. Уже минут через пятнадцать они тянули нас, как на водных лыжах, и Шерри повизгивала от удовольствия. Когда она соскользнула со спины одного, к не$ тут же подоспел другой. Он при- нялся толкать ее носом, стараясь привлечь ее внимание. Когда наконец мы оба от них устали и медленно поплыли к берегу, один из крупных самцов следовал за Шерри до самого мелково- дья, где глубина была не выше пояса. Там он перевернулся на спину, и она поскребла ему брю- хо пригоршней жесткого песка, а он ухмылялся своей застывшей идиотской дельфиньей улыбкой. Мы сидели на веранде в наступавшей темноте и потягивали виски. Было слышно, как дельфин плескался где-то поблизости, издавая призывные звуки и хлопая хвостом — он надеялся соблаз- нить ее снова вернуться в море. На следующий день с утра мне пришлось бо- роться с приступом знаменитой островной лени. Меня одолевало желание подольше понежиться в постели, тем более что возле меня была Шер- ри — розовая и сияющая, как младенец. Ее взгляд был ясным, дыхание нежным, а губы — соблазнительными. Нам нужно было тщательно проверить обору- дование, поднятое с „Чайки", и еще нам был ну- жен мотор для компрессора. Чабби отправился за ним и вернулся с приобретением, которое еще пришлось доводить до ума. Пока я возился с ним, Шерри отправилась к Матушке Эдди за провизией и прочим необходимым. Мы назначили 271
наше отплытие через три дня, и дел у нас было по горло. Рано утром, когда еще было темно, мы заняли места в нашем вельботе — Чабби и Анжело у моторов на корме, а мы с Шерри, словно воро- бьи, на куче груза. Заря переливалась пурпуром и золотом, обещая еще один жаркий день. Чабби повернул на север, взял курс, доступный только для небольшого судна и умелого шкипера. Мы двигались в лабиринте рифов и островков, и иногда у нас под килем было не более полуметра до жадных и злобных клыков кораллов. Мы все находились в состояний острого пред- вкушения. Полагаю, что меня влекла вовсе не жажда наживы — все, что мне было надо, это хорошее новое судно вроде „Чайки", — скорее, Это была просто мысль о редкостном и драго- ценном произведении древнего искусства, которое надо было отвоевать у морской пучины. Если бы то, что мы искали, было просто слитками золота или монетами, вряд ли я чувствовал бы такое во- одушевление. Море в который раз превращалось в соперника, бросающего мне вызов. Ослепительные краски рассвета померкли и растворились в изнуряющей голубизне неба. Солнце вынырнуло из моря, Шерри пробралась на нос лодки и сняла куртку и джинсы. Под ними было бикини. Она сложила одежду в сум- ку, достала тюбик крема для загара и стала на- мазывать свою прекрасную белую кожу. Чабби и Анжело с ужасом и отвращением смотрели на это. Они торопливо и сердито обсу- дили что-то между собой, и Анжело с куском холста отправился на нос судна, чтобы соорудить некое подобие тента для Шерри. Тут уже воз- никла легкая дискуссия между Шерри и Анжело. 272
— Мисс Шерри, вы повредите себе кожу, —i- протестовал Анжело, но она легко отразила^ все его аргументы,, и он горестно поплелся обратно на корму. Там они с Чабби уселись с видом плакалыци^ ков, лицо Чабби собралось в печальную корич- невую гримасу, а Анжело от волнения не знал, куда , девать свои руки. Наконец они не вынес- ли этих мучений, и Анжело был отправлен еще С одной миссией. Он перебрался через кипы гру- за ко мне, стараясь заручиться моей поддержкой. — Нс позволяй ей делать этого, — умолял он. — Ее кожа потемнеет. — Я полагаю, она к этому и стремится, Ан- жело, — ответил я, однако предупредил Шерри, чтобы она остерегалась полуденного солнца. Она послушно оделась, а я направил лодку на песчаную отмель одного из островков, чтобы остановиться и перекусить. Лишь во второй половине дня мы приблизи- лись к трем пикам „Стариков", и Шерри восклик- нула: —- Точно такие, как их описал Барлоу! Мы подошли к острову со стороны открыта го моря, по узкой полосе спокойной воды между островом и внешним рифом. Когда мы проплыва- ли мимо пролома в рифе, через который я провел „Чайку", удирая от патрульного судна из Зин- баллы, мы с Чабби заговорщицки переглянулись^ улыбаясь приятным воспоминаниям, и я повернул- ся к Шерри: —Мы станем на этом острове, а проход бу- дем использовать, чтобы добираться до места крушения. — Выглядит довольно рискованно. Она скептически разглядывала узкий проход в рифе. 273
—: Да, но зато не придется каждый день со- вершать путешествие в двадцать миль. К тому же он не так страшен, как выглядит. Однажды я на полной скорости прошел его на гораздо бо- лее крупном судне. — Ты сумасшедший. Она подняла на лоб темные очки и взглянула на меня. — Кому об этом знать лучше, чем тебе? — спросил я, и мы улыбнулись друг другу. — Да уж, — сказала она с выражением. Веснушки на ее носу потемнели от солнца, а кожа слегка подрумянилась. Она была замеча- тельная, из тех, что не краснеет и не пузырится на солнце, а загорает ровно. Она быстро при- обрела золотисто-медовый оттенок. Был высокий прилив, когда мы обогнули се- верную оконечность острова и вошли в защищен- ную бухточку. Вельбот уткнулся в песок, до бли- жайших пальм было не более двадцати метров. Мы сгрузили поклажу, отнесли ее к пальмам, да- леко за отметку наивысшего прилива, и тщатель- но укрыли брезентом, чтобы предохранить от влажного, наполненного испарениями моря возду- ха. Разгрузку мы закончили довольно поздно, со- лнце уже не жгло, по земле протянулись длин- ные тени пальм. Мы двинулись в глубь острова, неся лишь личные вещи и двадцатилитровую ка- нистру с пресной водой. На пологом склоне северного пика поколения посещавших эти места рыбаков вырыли ряд не- глубоких пещер. Я выбрал самую просторную из них под склад и другую, поменьше, — в каче- стве жилища для нас с Шерри. Чабби и Анжело нашли себе еще одну, метрах в ста от нас, за зарослями кустарника. 274
Шерри подмела наше новое жилище импрови- зированным веником из пальмовых листьев, поло- жила спальные мешки на надувные матрацы, а я взял сеть и отправился назад, к бухточке. Когда я вернулся, неся неплохой улов из дюжины круп- ных полосатых кефалей, уже совсем стемнело. Анжело развел огонь и вскипятил воду. Мы мол- ча поели, а позже, лежа в нашей пещере, слу- шали, как краб-скрипач скрипит и трещит среди пальм. — У меня какое-то первобытное чувство, — прошептала Шерри. — Словно мы первые мужчи- на и женщина на свете. — Я — Тарзан, ты — Джейн, — сказал я. Она усмехнулась и прижалась ко мне. На рассвете Чабби в одиночестве отправился в обратный путь на Сент-Мари. Он должен был вернуться назад через день с запасом горючего и пресной воды, чтобы нам их хватило недели на две. Мы с Анжело принялись за нудную рабо- ту — перетаскивали оборудование и складывали его в пещере. Включив компрессор, я наполнил баллоны аквалангов, проверил подводное снаря- жение, а Шерри натянула среди пальм веревки для сушки одежды и старалась придать нашему жилищу некий уют. На следующий день мы с ней бродили по острову, взбираясь на вершины и исследуя доли- ны между ними. Я надеялся найти воду — коло- дец или ключ, не замеченные прежними визите- рами, но, естественно, ничего не нашел. Было бы странно, чтобы они за столько лет не нашли воду, если она была. Южная оконечность острова, дальняя от на- 275
шего лагеря, была сплошь покрыта непроходи- мым соленым болотом, занимавшим все простран- ство между пиками и морем. Мы обошли сторо- ной эту поросшую густой болотной травой зло- вонную лужу. Воздух здесь был тяжелый, напол- ненный невыносимыми запахами гниющей травы и дохлой рыбы. Колонии красных и пурпурных крабов покрыли глинистую поверхность своими норками, из которых таращили на нас выпучен- ные глаза. В мангровых зарослях водились цапли. Они высиживали птенцов на огромных взъерошенных гнездах, неуклюже поджав длинные ноги. Один раз до нас донесся громкий всплеск и что-то темное метнулось в заросли, — скорее всего, это был крокодил. Уйдя от малярийного болота, мы поднялись выше, пробираясь сквозь густой ку- старник к южному пику. Шерри решила, что мы непременно должны на него взобраться. Я пытался отговорить ее — южный пик был самым высоким и крутым, но мои протесты даже не были выслушаны. После того как мы достигли узкого выступа на камени- стом южном склоне, она упрямо двинулась дальше. — Если моряк с „Раннего рассвета" нашел до- рогу к вершине, то и я поднимусь туда, — за- явила она. ' -— Но оттуда такой же вид, как и с осталь- ных, — возражал я. — Не в этом дело. — Ав чем тогда? — спросил я, но она лишь окинула меня полупрезрительным взглядом —- так обычно смотрят на малых детей или слабо- умных — и даже не снизошла до ответа, про- должая осторожно продвигаться вдоль выступа. 276
Под нами была пропасть глубиной не менее, шестидесяти метров, и если и имеется в арсенале моих качеств какой-нибудь недостаток, так это то, что я с трудом переношу высоту. Однако я скорее предпочел бы балансировать на одной ноге на куполе собора Святого Павла, нежели признаться в этом Шерри, поэтому я с превели- кой неохотой вынужден был последовать за ней. К счастью, через несколько шагов она изда- ла торжествующий возглас и свернула с уступа в узкую вертикальную расселину, прорезавшую поверхность утеса. Трещины в скале образовали некоторое подобие ступенек, по которым нетруд- но было взобраться на самую вершину. С облег- чением я последовал за Шерри в глубь рассели- ны. Через несколько секунд Шерри вскрикнула снова. :— Господи, Гарри, ты только посмотри! — И она указала пальцем на укромную, укрытую от непогоды часть стены в темном дальнем конце. Кто-то давным-давно с упорным терпением вырезал на плоской поверхности камня: Э. Барлоу потерпел в этом месте крушение 14 октября 1858 года. Я смотрел на подпись, а Шерри сжала мне руку в поисках опоры, и отнюдь не духовной. Ря- дом со мной была уже не отважная альпинистка, а едва ли не испуганная школьница. — Слушай, мне что-то не по себе. Написано будто вчера, а не долгие годы назад. Действительно, надпись, защищенная от непо- годы, выглядела сравнительно свежей, и я не- вольно оглянулся по сторонам, словно ожидал увидеть старого моряка, следящего за нами. Вы- 277
бравшись наконец, словно по трубе, вверх на вер- шину, мы все еще находились под впечатлением этого послания из прошлого, не в состоянии вы- молвить ни слова. На вершине мы просидели око- ло двух часов, наблюдая игру прибоя у Пушеч- ного рифа. Пролом в рифе и черный омут за ним были отчетливо видны с нашей вершины, но узкий выход в океан был трудноразличим среди кораллов. Отсюда Эндрю Барлоу наблюдал аго- нию „Раннего рассвета", наблюдал, как прибой разламывает корабль на части. — Шерри, время работает против нас, — на- помнил я ей. Праздничное настроение последних дней постепенно испарялось. — Уже две недели как Мэнни вышел из Бристоля, он уже должен подплывать к Кейптауну. Мы будем точно знать, когда он туда прибудет. — Каким образом? — У меня там есть приятель, член местного яхт-клуба. Он будет следить за судами и даст телеграмму, как только „Мандрагора" появится в порту. Я взглянул вниз по склону горы и увидел голубой дымок, поднимающийся над вершинами пальм. Анжело готовил обед. — Я совсем свихнулся за время нашего путе- шествия, — пробормотал я. — Мы ведем себя как компания школьников, отправившихся на пикник. Нам нужно хорошенько подумать о ме- рах безопасности, ведь через пролив напротив нас — мой заклятый друг Сулейман Дада. И „Мандрагора" может оказаться в здешних во- дах гораздо раньше, чем нам бы того хотелось. Мы должны держаться в тени и не высовы- ваться. — И сколько нам понадобится времени, как ты думаешь? — спросила Шерри. 278
— Не знаю, лапочка, но, боюсь, больше, чем мы себе представляем. Во-первых, мы привязаны к Сент-Мари необходимостью доставлять воду и горючее. Во-вторых, мы сможем работать в ому- те только несколько часов в день — когда при- лив нам позволит благополучно войти и выйти из него. В-третьих, Бог его знает, что мы там об- наружим, когда приступим к поискам. Наконец, может случиться и так, что все ящики полковни- ка были погружены в заднюю часть судна — в ту, что была снесена в открытое море. Тогда на всей нашей затее можно будет поставить жир- ный крест. — Я все это уже не раз слышала. Ты ста- рый, закостенелый пессимист, — с упреком ска- зала Шерри. — Подумай о чем-нибудь приятном. И мы принялись думать о приятных вещах и заниматься ими, пока я не заметил на горизонте черную точку, напоминавшую жука-плавунца на сверкающей поверхности моря. Чабби возвращал- ся из Сент-Мари на своем вельботе. Мы спустились с горы и поспешили вернуть- ся, чтобы встретить его. Он как раз огибал мыс, когда мы выбежали на берег. Вельбот низко си- дел в воде, нагруженный емкостями с топливом и водой. Чабби стоял на корме, великий и мо- гучий, как утес. Когда мы закричали и замаха- ли ему, он лишь слегка наклонил голову в знак того, что заметил нас. Миссис Чабби присла- ла банановые пирожные и огромную, сплетен- ную из пальмовых листьев шляпу от солнца для Шерри. Видимо, Чабби доложил ей о недостой- ном поведении нашей гостьи. Однако выражение его лица стало еще более мрачным, когда он уви- дел разрушительные результаты действия тропи- 279
ческого солнца: Шерри успела-таки порядком подкоптиться. Только после наступления темноты мы кончи- ли перетаскивать пятьдесят канистр с водой и топливом в пещеру-склад. Затем мы собрались вокруг костра, на котором Анжело готовил тра- диционное блюдо из моллюсков, собранных днем в лагуне. Пора было рассказать всем о цели нашей экс- педиции. Я знал, что Чабби никогда, даже под пыткой, ничего не выболтает. Но потребовалось оказаться на уединенном острове, прежде чем я смог ввести в курс дела Анжело. Он всегда сла- вился своей чудовищной болтливостью, особенно если ему надо было произвести впечатление на своих подружек. Они слушали, не перебивая, и когда я кончил говорить, продолжали молчать. Анжело ждал, что по этому поводу скажет ЧабОи. а этот джентльмен был не из тех, кто первым хватает- ся за шпагу. Он сидел, мрачно уставившись на огонь, и лицо его напоминало медную маску из ацтекского храма. Когда он добился необходимо- го театрального эффекта, он сунул руку в задний карман и достал оттуда кошелек, старый и заму- соленный, протертый почти до дыр. — Когда в молодые годы я ловил рыбу в омуте Пушечного рифа, то однажды вытащил здоровенного старого морского окуня. У него в брюхе я нашел вот это. — И он достал из ко- шелька небольшой металлический кружок. — С тех пор я храню его как талисман, хотя один офицер предлагал мне за него целых десять фун- тов. 280
Он протянул мне кружок, и я принялся рас- сматривать его в свете костра. Это. была золо- тая монета, размером с шиллинг. Обратная сто- рона ее была покрыта восточной вязью, которую я не мог прочесть, но на лицевой стороне имел- ся герб, изображавший двух вздыбленных львов, державших щит и голову воина в шлеме. Это был тот самый герб, что я видел на судовом ко- локоле, поднятом мною у Больших чаек. Подпись под щитом на латыни гласила: AUS: REGIS & SEN AT: ANGLIA, а по ободку шла надпись „Английская Ост-Инд- ская компания". — Я всегда обещал себе, что когда-нибудь вернусь к Пушечному пролому. Похоже, этот час настал, — продолжал свой рассказ Чабби, пока я разглядывал детали монеты. На ней не было даты, но, несомненно, это был золотой мухур — монета достоинством в 15 рупий, которые чеканила Ост-Индская компа- ния. Я читал о них, но мне никогда не доводи- лось видеть такую монету. — Ты достал это из брюха рыбы? — пере- спросил я, и он кивнул. — Наверное, тот старый окунь клюнул на его блеск и проглотил. И монета сидела у него в брюхе, пока я ее не вытащил. Я протянул ему монету назад. — Что ж, это только подтверждает, что мой рассказ —г не выдумки, — Выходит, что так, — подтвердил он, а я пошел в пещеру, чтобы принести рисунки „Ранне- го рассвета" и газовый фонарь. Дед Чабби плавал на судах Ост-Индской 10—3712 281
компании, поэтому Чабби считался в некотором смысле экспертом по ним. По его мнению, багаж пассажиров и другой мелкий груз должны были быть сложены в носовой части судна. Я не стал оспаривать это утверждение и вообще развивать тему, чтобы не сглазить. Когда я достал расчетные таблицы прилива и стал вычислять сдвиг по времени для наших ши- рот, Чабби только улыбнулся. Впрочем, это труд- но было назвать улыбкой, скорее, это была пре- зрительная усмешка. Чабби не питал доверия к столбикам напечатанных в разных брошюрках цифр. Он предпочитал рассчитывать время прили- ва по морским часам в своей собственной голове. Я знал, что он может точно рассчитать все, не прибегая к таблицам, на неделю вперед. — По-моему, высшая точка прилива будет за- втра в час сорок, — объявил я. — Ну, на этот раз ты не ошибся, старина, — согласился Чабби. Освобожденный от тяжелого груза, вельбот, казалось, несся вперед особенно легко и стреми- тельно. Два мощных мотора подняли его на ре- дан*, и* он влетел в узкий проход между ри- фами, как хорек в кроличью нору. Анжело сто- ял на носу, жестами сигнализируя о подводных опасностях Чабби, сидящему на корме. Мы до- ждались достаточно высокой воды, чтобы дви- гаться без помех. Наш маленький храбрый вель- бот уверенно шлепал пятками по волнам, обдавая нас фонтанами мелких брызг. *Редан — выступ на днище глиссирующего судна, позволяющий на высоких скоростях движения снизить сопротивление воды. 282
Проход через пролом был полон для нас ско- рее приключений, нежели опасностей. Шерри оха- ла и взвизгивала от радости и возбуждения. Чабби в мгновение ока провел нас через пролом, причем в горловине кораллы отстояли от нас не менее чем на полметра с каждой стороны — вельбот Чабби был почти вдвое уже „Чайки". На- конец мы оказались в омуте Пушечного пролома. — На якорь нам здесь не стать, — провор- чал Чабби. — Слишком глубоко — метров сорок. Риф совершенно вертикальный, и дно плохое. — А как же удержаться на месте? — спро- сил я. — Кто-то должен сидеть у мотора и сдержи- вать его двигателем. — Но сколько он сожрет топлива, Чабби! — А то я сам не знаю, — буркнул он. Прилив еще не достиг полной высоты, поэтому лишь редкие волны перекатывались сюда через риф. Они не обладали значительной мощью — в омут сбегала лишь легкая пена, отчего его поверхность напоминала пузырящееся в кружке пиво. Однако по мере подъема прилива прибой становится все мощнее. Вскоре работать в омуте станет опасно, и нам придется уходить. У нас в запасе оставалось два-три часа, в зависимости от фазы Луны. Требовалось успеть между слиш- ком высокой и слишком низкой водой. При отли- ве невозможно было войти в пролом, а слишком высокий прилив грозил большими волнами, пере- хлестывающими через риф. Они легко могли за- топить открытое судно. Дорога была каждая ми- нута. Мы с Шерри уже натянули гидрокостюмы, подняв маски на лоб, и Анжело оставалось толь- ко прицепить баллоны аквалангов нам на спины и покрепче затянуть ремни. ю* 283
— Шерри, ты готова? — спросил я, и она лишь кивнула, так как се милый ротик уже был занят дыхательной трубкой. — Пошли! Мы бросились за борт и одновременно погру- зились под сигарообразное брюхо вельбота. Над нами поверхность воды дрожала, как ртуть, а брызги волн через риф -заставляли ее пузырить- ся, подобно шампанскому. Я взглянул на Шерри. Она чувствовала себя в буквальном смысле сло- ва как рыба в воде, дыша в ритме заправско- го нырялыцика, делая редкие, но глубокие вдо- хи. Она улыбнулась мне в ответ. Улыбка получи- лась немного кривой из-за дыхательной трубки, а увеличенные стеклом маски глаза казались не- соразмерно большими. Она подняла вверх боль- шой палец., давая мне знать, что все о’кей. Я резко пошел головой вниз к самому дну, энергично работая ластами, — мне не хотелось тратить воздух на медленный спуск. Под нами чернело чрево омута Пушечного пролома. Окру- жавшие его стены кораллов загораживали свет, отчего все вокруг приобрело какой-то зловещий вид. Вода была темной и холодной, и я ощутил острый приступ суеверного трепета. В этом месте было что-то враждебное, будто некие злокознен^ ные силы притаились в его мрачных глубинах. Скрестив пальцы на счастье, я продолжал по- гружение, следуя за изгибами коралловой стены рифа. Стена была испещрена множеством тем- ных пещер, над которыми нависали резкие усту- пы.. Здесь росли кораллы более ста различны^ видов, соревнуясь в причудливости и изысканно- сти форм, окрашенные в самые различные цвета. Опутывавшие их водоросли извивались, колыха- ясь в морском течении, подобно протянутом за 284
подаянием рукам нищих или темным, спутанным гривам лошадей. Я взглянул на Шерри. Она держалась побли- зости и опять улыбнулась мне. Ей был неведом мистический трепет, охвативший меня. Мы про- должали спускаться. С тайных уступов торчали длинные желтые усы гигантских крабов. Они осторожно поводили усами, почуяв наше присутствие в потревоженной воде. Стайки пестрых коралловых рыбок окружа- ли подводные утесы. В тусклом голубоватом под- водном свете рыбки сияли и переливались, подоб- но самоцветам. Шерри похлопала меня по плечу, и мы остано- вились, чтобы заглянуть в глубокую черную пе- щеру. Два огромных, как у совы, глаза смотрели на нас, и, когда мои глаза привыкли к темно- те, я разглядел очертания неимоверных размеров окуня. Он был весь пятнистый, как яйцо кукуш- ки, а рот его между широкими резиновыми губа- ми был похож на огромную щель. Пока мы на- блюдали, рыба приняла оборонительную позу. Она вся надулась, расправив и без того внуши- тельную грудь, раскрыла, подобно вееру, жабры и распахнула пасть так широко, что, казалось, была способна проглотить человека целиком. Не- приятнейшая это была пасть с длинными рядами острых зубов. Шерри потянула меня за руку, мы отплыли, а рыба захлопнула пасть и приняла прежние раз- меры. Если когда-нибудь будет объявлен кон- курс на самого крупного в мире окуня, я знаю, где его искать. Даже если принять во внимание увеличивающий эффект водной среды, этот эк- земпляр должен был потянуть не менее четырех- сот кило. 285
Мы продолжали спуск вдоль стены кораллов, и мимо нас проплывал удивительный подводный мир, весь кипящий жизнью и красотой, опаснос- тью и смертью. Симпатичные пестрые рыбки гнездились среди ядовитых щупалец морских анемонов, совсем не боясь их смертельных уколов. Вдоль коралловой стены промелькнула, подобно длинному черному копью, мурена, скрылась в своем убежище и вы- глянула оттуда, угрожая нам отвратительными неровными зубами и пронзая нас взглядом своих поблескивающих змеиных глаз. Мы погружались все ниже, работая ластами, и вскоре показалось дно. Его поверхность была по- крыта непроходимыми джунглями морской расти- тельности, зарослями морского бамбука и окаме- невшими ветками кораллов, торчащими сквозь гу- стые водоросли. Коралловые холмы были изъ- едены до таких причудливых форм, что дразни- ли воображение, но что они скрывали, было не- известно. Мы зависли над непроходимыми подводными джунглями, и я проверил по таймеру, сколько прошло времени, и по глубокомеру — какова глу- бина. Она оказалась равной тридцати девяти ме- трам, а на спуск мы затратили пять минут и со- рок секунд. Я дал Шерри знак оставаться на месте, а сам опустился к верхушкам зарослей и осторожно раздвинул холодные скользкие побе- ги. Я пробрался сквозь них и оказался на срав- нительно свободном пространстве. Здесь, под низким бамбуковым пологом, царил полумрак, и мир был населен совсем другими видами рыб и морских животных. Стало ясно, что вести поиски на дне впадины 286
будет нелегко. Видимость была не более трех метров, а нам предстояло исследовать площадь около двух-трех акров. Я решил взять Шерри с собой — для начала мы бы прошли основание скал, стараясь держаться в пределах видимости друг друга. Сделав глубокий вдох, я оторвался от дна и всплыл через густые водоросли в от- крытое пространство. Я не сразу заметил Шерри, и меня мгновенно охватила тревога. Затем я увидел серебристую струйку пузырьков, поднимающихся на фоне чер- ной стены кораллов. Она отплыла в сторону, на- рушив мое указание, и я почувствовал раздраже- ние. Быстро подплыв к ней, я увидел, чем она занималась, и мое раздражение превратилось в ужас. Началась длинная цепь злоключений, которые еще будут преследовать нас в Пушечном проло- ме. Из кораллового утеса росло нечто, напоми- навшее папоротник. Его побеги, сплетаясь и пока- чиваясь, играли переливами от розового к пурпур- ному. Шерри отломила от него большую ветку. Она держала се голой рукой, и пока я торопился к ней, я успел заметить, что и ноги ее касаются красных отростков страшного огненного коралла. Я схватил Шерри за запястье, пытаясь отта- щить от прекрасного, но коварного коралла. Я крепко сжал ее руки и тряхнул их, вынудив выпустить опасную находку. Я совсем потерял голову от страха, представляя, как при каждом прикосновении из клеток кораллов крошечные по- липы посылают в ее тело острые отравленные стрелы. Она в страхе и удивлении смотрела на меня, осознавая, что произошло нечто ужасное, но не понимая, что именно. Я подхватил ее и немедлен- 287
но начал подъем. Но даже охваченный тревогой, я не пренебрег соблюдением элементарного пра- вила подъема — не обгонять свои собственные пузырьки, а подниматься вслед за ними. Я взглянул на таймер — прошло восемь минут тридцать секунд, из них три минуты на глубине сорока метров. Я быстро рассчитал, сколько по- требуется остановок для декомпрессии. Пришлось пойти на компромисс двух зол — коварства бы- строго подъема и лавины боли, что надвигалась на Шерри. Первый приступ боли она ощутила, когда мы были на полпути к поверхности. Лицо ее искази- ла гримаса, а дыхание стало частым и неглубо- ким. Я испугался, что при таком дыхании у нее может отказать клапан акваланга, и она задох- нется. Она извивалась в моих объятиях, ее ладо- ни покраснели, а на бедрах выступили багровые рубцы, словно нанесенные кнутом. Я благодарил Бога за то, что хоть тело ее был закрыто гид- рокостюмом. Когда мы остановились метров за пять до по- верхности для декомпрессии, Шерри начала дико рваться из моих рук, брыкаясь и извиваясь. Я со- кратил остановку до минимума, и мы наконец вынырнули на поверхность. Как только головы наши оказались над водой, я выплюнул трубку и заорал: — Чабби! Быстрей!! Вельбот был от нас метрах в пятнадцати. Мо- тор ритмично работал, и Чабби мгновенно развер- нул судно. Как только вельбот повернулся к нам, Чабби отдал управление Анжело, а сам перебрал- ся на нос. Он приближался к нам, как громад- ный коричневый колосс. 288
— Огненный коралл, Чабби! — крикнул я. — Ей сильно досталось! Вытаскивай ее. Чабби нагнулся вперед, ухватил Шерри за ремни акваланга и поднял ее тело над водой. Она висела в его руках, как утопающий котенок. Я прямо в воде стащил с себя акваланг и бросил его Анжело. Когда я перебрался через борт, Чаб- би уже уложил Шерри на дно вельбота и скло- нялся над ней, стараясь утешить ее. Я нашел свою походную аптечку, но пальцы отказывались повиноваться мне, когда я слышал рыдания Шерри у себя за спиной. Мгновенно от- ломив головку ампулы с морфином, я наполнил одноразовый шприц прозрачной жидкостью. Те- перь я был не только напуган, но и зол. — Безмозглая идиотка, — произнес я вне себя от злости. — И что заставило тебя лезть туда? Ты что — рехнулась? Она была не в состоянии ответить мне, ее си- ние губы дрожали, а в их углах пузырилась слю- на. Я сжал двумя пальцами ее бедро, воткнул шприц и ввел лекарство. А потом со злостью продолжал: — Огненный коралл! Господи, да какой из тебя специалист по кораллам! Да последний ре- бенок на острове не так глуп, как ты! — Я не думала, Гарри, — задыхаясь, произ- несла она. — Не думала! — Ее стоны только провоциро- вали приступы моего гнева. — Да есть ли у тебя в голове мозги, глупая ты баба? Мозги у тебя куриные! Я вытащил иглу и теперь искал в аптечке какой-нибудь антиаллерген. — Мне следовало положить тебя через коле- но и... Внезапно Чабби сурово посмотрел на меня: 289
— Гарри, если ты скажешь мисс Шорт еще одно слово в том же духе, клянусь, я проломлю тебе голову, слышишь? С некоторым изумлением я понял, что говорит он совершенно серьезно. Мне приходилось рань- ше видеть, как это у него получается, поэтому я знал, что лучше дело до этого не доводить. Я сказал ему: — Вместо того чтобы угрожать мне, ты бы лучше поскорей вывез нас отсюда. У меня здесь далеко не все необходимые лекарства. — Обращайся с ней поласковее, слышишь, не то я поджарю тебе задницу так, что тебе пока- жется, будто это ты сел на огненный коралл, а не она. Ясно? Я не стал с ним спорить, а продолжал нано- сить на се уродливые багровые рубцы защитную пленку болеутоляющего. Затем я взял ее на руки и держал так до тех пор, пока морфий не унял боль, тысячами игл пронзавшую ее. Когда я принес Шерри в пещеру, она уже была почти без сознания от наркотика. Всю ночь я провел подле нее, утешая и поддерживая, ког- да у нее началась лихорадка, вызванная действи- ем яда. Один раз, в полубреду, она прошептала: — Прости, Гарри. Я не узнала. Я впервые ны- ряла среди кораллов и не узнала его. Чабби и Анжело тоже не спали. Я слышал их негромкие голоса у костра, и каждый час один из них, покашляв у входа, заглядывал в пещеру, чтобы узнать, как дела. К утру Шерри преодолела худшие послед- ствия интоксикации, и ожоги превратились в не- симпатичную россыпь пузырей. Ей потребовалось еще полтора дня, чтобы прийти в себя, и мы смогли снова приступить к исследованию впади- 290
ны. Кроме того, пришлось ждать нужного прили- ва. На это ушел еще один день. Мы теряли драгоценное время. Я легко пред- ставлял себе, как „Мандрагора" на всех парах приближается к нам. Это было мощное, быстро- ходное судно, и каждый потраченный впустую день делал наши планы все менее осуществи- мыми. На третий день мы снова отправились к ому- ту. Была уже середина дня, и мы рискнули прой- ти туда по низкой воде, едва не задевая острые коралловые зубы, до которых оставалось не бо- лее нескольких сантиметров. Шерри еще не опра- вилась от ожогов, и руки се были забинтованы, поэтому ныряли мы с Чабби. Шерри оставалась на борту в компании Анжело. Мы с Чабби быстро спустились вниз и оста- новились над покачивающимися верхушками во- дорослей, чтобы поставить первый сигнальный буек. Я решил исследовать все дно по-научному. Мы разбили его на квадраты, оставляя поверх подводных зарослей надувные буйки, привязан- ные нейлоновой веревкой. Проработав около часа, мы не обнаружили ничего, похожего хотя бы от- даленно на останки судна. Правда, там еще оста- вались обширные заросли кораллов, перемешан- ных с густой подводной растительностью, кото- рые требовали более подробного изучения. Я от- метил их положение на грифельной доске, при- крепленной у меня на бедре. За это время наши запасы сжатого воздуха в баллонах в значительной степени поистощились. У Чабби дела шли хуже, чем у меня, так как он был крупнее, и дышал он не так экономно, как я, так что я все чаще проверял давление в его акваланге. Когда мы начали подъем, я с особой 291
тщательностью проводил декомпрессию, хотя Чабби, как обычно, проявлял нетерпение. Ему ни- когда нс доводилось видеть водолазов или ны- ряльщиков, поднявшихся слишком быстро и пора- женных кессонной болезнью, когда кровь вскипа- ет в жилах, словно шампанское. Можно остать- ся калекой на всю жизнь — пузырьки воздуха в крови, попав в мозг, могут нанести ему необра- тимые повреждения. — Нашли что-нибудь? — спросила Шерри, как только мы показались из воды, и я показал ей опущенный вниз большой палец. Мы выпили кофе из термоса, отдыхая и раз- говаривая, и я выкурил сигару. По-моему, все были слегка расстроены, что успех не был мгно- венным, и я старался приободрить их, расписывая предстоящие находки. Надев заново наполненные акваланги, мы с Чабби снова ушли под воду. На этот раз у нас в запасе было только сорок пять минут для ра- боты на глубине в сорок метров, ведь концен- трация газа в крови постепенно накапливается, и при повторном спуске опасность увеличивается. Мы осторожно пробирались сквозь заросли бам- бука и нагромождения кораллов, исследуя все трещины и впадины между ними. Через каждые несколько минут мы останавливались, чтобы от- метить местоположение подозрительных предме- тов, а затем ползли дальше, методично исследуя поверхность дна. Прошло сорок три минуты, и я бросил взгляд в сторону Чабби. Ни один из наших гидрокостю- мов не подходил ему, и он нырял обнаженный, если не считать старомодного черного шерстяно- го купального костюма. Он напоминал мне одно- го из моих приятелей-дельфинов, правда, он не 292
был столь изящен, когда продирался сквозь де- бри водорослей. Я улыбнулся этой мысли и уже собирался отвернуться, когда что-то блеснуло в воде возле Чабби. Я тотчас же подплыл, чтобы рассмотреть этот предмет. Вначале я подумал, что это створка раковины, но предмет был толще и правильной формы. Я опустился ниже к нему и увидел, что он наполовину врос в кораллы. У меня на поясе болтался небольшой ломик. Я вытащил его из футляра и с его помощью от- ломил кусок коралла, в котором застрял предмет. Кусок весил около двух килограммов, и я поло- жил его себе в сетку. Чабби следил за мной, и я дал ему знак под- ниматься. — Есть что-нибудь? — нетерпеливо закрича- ла Шерри, когда мы вынырнули. Вынужденное безделье в лодке плохо отража- лось на ее нервах. Она стала раздражительной и нетерпеливой, но я не мог ей позволить нырять, пока не заживут уродливые язвы на ее руках и бедрах. Я знал, что ее легко может поразить вторичная инфекция, хотя я постоянно пичкал ее антибиотиками и транквилизаторами. — Нс Знаю, — ответил я, подплывая к судну, и протянул ей сетку. Она с жадностью схватила ее, и пока мы вы- лезали и снимали снаряжение, внимательно изу- чала находку, вертя ее в руках. Прибой уже начал перехлестывать через риф, поверхность омута покрылась волнами, и наш вельбот раскачивался и подрыгивал на месте. Ан- жело было все трудней удерживать его; пора было уходить. Мы провели под водой столько времени, сколько я считал безопасным для одно- 293
го дня. Скоро сюда через барьер рифа ворвется океанский прибой. — Вези нас домой, Чабби! — крикнул я, и Чабби отправился к моторам. Все наше внимание было сосредоточено на том, чтобы быстрее про- скочить проход. С наступлением прилива прибой толкал нас, обдавая брызгами, и даже обгонял, так что относительная скорость вельбота вре- менами становилась отрицательной, казалось, он вот-вот потеряет управление и мы налетим брю- хом на коралловые скалы. Однако мореходное искусство Чабби не подвело нас, и мы благопо- лучно выскочили в спокойные воды, защищенные рифом, и повернули к острову. Теперь я мог переключить внимание на най- денный мною в омуте предмет. Шерри непрерыв- но донимала меня советами быть поосторожнее, но я просто положил кусок коралла на сиденье и стукнул по нему ломиком. Он раскололся на три куска, открыв нашему взору несколько пред- метов, которые в свое время обволок и сохранил для нас коралловый полип. Там это были три круглых серых предмета размером с детский мраморный шарик. Я выта- щил один из них из кораллового футляра и взве- сил на руке. Предмет был тяжел. Я протянул его Шерри. — Ваши предположения? — Мушкетная пуля, — не колеблясь, сказала она. — Несомненно, — согласился я. Мне следова- ло бы узнать ее раньше, поэтому я решил взять реванш, определив второй предмет. — Небольшой медный ключ. — Ты гений, — насмешливо сказала она, но я не обратил на это внимания, так как в ту минуту пытался осторожно освободить тот белый пред- 294
мет, что первоначально привлек мое внимание. Наконец, я вытащил его и повернул, чтобы раз- глядеть узор на одной из его сторон. Это был кусок белого фарфора, осколок тарел- ки, край которой был украшен изображением гер- ба. Половины рисунка недоставало, но все равно я тотчас же узнал вставшего на дыбы льва и слова „SENAT: ANGLIA*. Это была тарелка из судового сервиза компании. Протянув осколок Шерри, я внезапно понял, как все это произош- ло — как будто увидел своими глазами. Я изло- жил ей свои соображения, и она молча выслуша- ла их, разглядывая фарфоровый обломок. — Когда прибой разбил корпус судна и он переломился на коралловом рифе пополам, судно стало тонуть средней частью вниз, и весь его тя- желый груз и оборудование должны были сдви- нуться с места, разрывая переборки. Начинка судна стала высыпаться — пушки и картечь, сто- ловое серебро и фарфор, чашки и бутылки, моне- ты и оружие. Всем этим было усыпано дно ому- та, пока кораллы нс обволокли и не поглотили творения рук человеческих. — А ящики с сокровищем? — спросила Шер- ри. — Они могли выпасть из трюма? — Не знаю, — признался я. Чабби, который нас внимательно слушал, плю- нул за борт и проворчал: — Передняя часть трюма всегда имеет двой- ную обшивку из толстых трехдюймовых дубовых досок, чтобы груз не сдвигался во время качки. Если в трюме что-то было, то оно там до сих пор и лежит. — Такая консультация стоила бы тебе на Харли-стрит десять гиней, — сказал я Шерри, подмигнув. 295
Она засмеялась и повернулась к Чабби: — Не знаю, милый Чабби, что бы мы без вас делали. Чабби лишь насупился и начал что-то внима- тельно изучать на горизонте. Позже, когда мы с Шерри искупались на од- ном из уединенных пляжей, облачились в сухую одежду и уселись у костра, потягивая „Чивас Ре- гал“ и закусывая свсжспойманными креветками, эйфория по поводу наших первых незначитель- ных находок стала испаряться. Я просто не знал, как же нам исследовать останки „Раннего рассве- та", рассеянные по всему омуту. Если Чабби ошибся и тяжелые ящики с дра- гоценностями пробили переборки и упали сами по себе, то мы обречены продолжать наши поиски до бесконечности. Я видел около двухсот корал- ловых утесов и холмов в этот день — и каждый из них мог скрывать часть Тигрового трона Ин- дии. Но если Чабби был прав и груз остался в трюме, то кораллы должны были слой за слоем покрыть остов судна, лежащий на дне, мощной известковой броней, превратив его в непробивае- мый депозитарий, к тому же неплохо замаскиро- ванный. Мы принялись обсуждать все в мельчайших подробностях. Кажется, все уже поняли гранди- озность стоящей перед нами задачи и сошлись на том, что ее решение надо разбить на стадии. Сначала следует обнаружить место, где лежат ящики, а затем вырвать их из цепких объятий кораллов. — Ты догадываешься, что нам может понадо- биться, Чабби? — поинтересовался я, и он кив- нул. 1 — У тебя все еще сохранились те два ящика? Мне не хотелось упоминать гелигнит в присут- 296
ствии Шерри. Этой взрывчаткой мы с Чабби за- паслись однажды, три года назад, когда основа- тельно сидели на мели и взялись за дело, ко- торое даже с очень большой натяжкой нельзя было отнести к разряду законных. Я предпочел бы вообще никогда не вспомнить об этом, но вот теперь нам снова понадобился гелигнит. Чабби покачал головой: — Нет, весь наш запас взмок, как портовый грузчик в жару. Даже икнуть возле него было опасно — он мог целый остров поднять на воз- дух. — И что ты с ним сделал? — Мы с Анжело отвезли его в Мозамбикский пролив и сбросили там, где поглубже. — Нам понадобятся ящика два. Нужен насто- ящий взрыв, чтобы как следует разломать ко- раллы. — Я поговорю с мистером Кокером. Он, пожа- луй, сможет достать. — Сделай, будь другом. Когда в следующий раз отправишься на Сент-Мари, скажи Фреду, чтобы он достал нам три ящика. — А как насчет лимонок, что мы подняли с „Чайки"? — поинтересовался Чабби. — Ну уж нет. Не хочу, чтобы в моем некро- логе было написано: „Этот человек пытался взор- вать ручные гранаты под водой на глубине соро- ка метров". На следующее утро я был разбужен неесте- ственной тишиной. Душный воздух, казалось, был пропитан электричеством. Я лежал, прислу- шиваясь, но даже крабы-скрипачи хранили мол- чание. Непрерывный шелест пальмовых листьев 297
тоже стих. Единственным звуком было негромкое и нежное дыхание спящей рядом со мной жен- щины. Я поцеловал ее в лоб и осторожно, чтобы не разбудить, вытащил свою раненую руку у нее из-под головы. Шерри всегда хвасталась, что спит без подушки — они якобы портят осан- ку, — но это не мешало ей использовать в ка- честве таковой любую подходящую часть моего тела. Я вышел из пещеры, растирая затекшую и онемевшую руку. Сходив к ближайшей пальме по надобности, я принялся рассматривать небо. Рассвет был туманным, еще не погасшие звез- ды казались тусклыми, затянутыми темной дым- кой, повисшей в небе. Нагретый воздух был тя- жел и удушлив, не было ни ветерка, и атмосфер- ные разряды покалывали мне кожу. Когда я вернулся, Чабби сидел, подбрасывая ветки в костер и раздувая его. Он взглянул на меня и подтвердил мой диагноз. — Погода портится. — И что будет, Чабби? Он пожал плечами. — Барометр упал до двадцати восьми и двух*, но все станет ясно только к полудню. — И он снова принялся шевелить угли и раздувать огонь. Погода подействовала и на Шерри. Волосы у нее на висках слиплись, и она с раздражением огрызалась на меня, пока я менял ей повязки. Однако уже минутой позже, когда я одевался, она подошла ко мне и прижалась щекой к моей спине. — Прости, Гарри. Сегодня так душно и... не- выносимо. — Она провела губами по спине, ка- саясь толстого валика шрама кончиком языка. — Простил? *28,2 дюйма—716 мм рт. ст. 298
А что мне оставалось делать? Мы с Чабби нырнули в омут около одиннад- цати часов утра и провели под водой тридцать восемь минут, не найдя ничего мало-мальски су- щественного. И вдруг я услышал удары о ме- талл. „Клинк! Клинк!" — доносилось сквозь воду. Я замер, Чабби тоже остановился. Звук донесся опять, потом в третий раз. Там, наверху, Анжело, погрузив в воду метро- вый кусок рельса, бил по нему молотком, давая нам сигнал подниматься на поверхность. Я по- казал Чабби рукой: „Идем вверх", и мы начали подъем. Когда мы взобрались на борт, я спросил с не- терпением: — Анжело, в чем дело? Вместо ответа он указал рукой в море, за не- ровные зубцы рифа. Я снял маску и заморгал, стараясь восстановить зрение после полумрака подводного мира. Будто узкий темный мазок на палитре неба, нанесенный игривым божеством через весь гори- зонт, над морем низко чернела туча. Пока я на- блюдал за ней, она все росла и поднималась из моря, застилая собой синеву неба и становясь все чернее с каждой минутой. Чабби тихонько при- свистнул и помотал головой. — Да, приближается леди Т., и, кажется, она торопится. Низкая черная полоса наступала на нас все быстрее, она уже закрыла полнеба черной погре- бальной занавеской. Чабби выжимал из моторов все, что мог, но когда мы на сумасшедшей ско- рости еще неслись по проходу, первые темные языки уже начали застилать солнце. Шерри пере- 299
бралась ко мне, чтобы помочь снять прилипший гидрокостюм. — Гарри, что это? — Леди Т., — ответил я. — Тайфун. Тот самый, что когда-то погубил „Ранний рассвет". Он опять вышел на охоту. Анжело раздал нам спасательные пояса. Мы надели их и уселись, сбившись в кучу, наблю- дая, как туча приближается к нам во всем своем мрачном великолепии. Ясный голубой купол неба постепенно превращался в низкую серую крышу из клубящихся туч. Спасаясь от них бегством, мы прошли протоки и вырвались в спокойные воды внутреннего зали- ва. Все мы сидели, обернувшись в сторону на- шего преследователя, и наши сердца переполнял ужас беспомощности перед лицом безжалостной стихии. Фронт облаков настиг нас, когда мы уже во- шли наконец в бухточку. Мир вокруг превратил- ся в сплошные сумерки, застывшие перед ярост- ной атакой стихии. Туча несла с собой холодный сырой воздух, он достиг нас, и мы задрожали от резкого похолодания. Наполняя воздух смесью морской пены и песка, на нас налетел ветер. — Моторы! — крикнул Чабби, когда вель- бот коснулся песка. В эти два новых „Эвинруда" были вложены все его сбережения, и я понимал его беспокойство. — Мы возьмем их с собой. — А лодка? — Затопим. Дно здесь песчаное, твердое, с ней ничего не случится. Пока я и Чабби снимали моторы, Шерри и Ан- жело заворачивали оборудование в брезент, пере- вязывали его нейлоновой веревкой и привязывали 300
к корпусу лодки. Мы с Чабби взгромоздили на плечи тяжеленные „ЭвинрудьГ, а Анжело с помо- щью ветра отвел вельбот от берега и вытащил пробки из днища. Лодка немедленно наполнилась водой и затонула на глубине порядка шести ме- тров. По собачьи загребая под водой, поскольку волны не давали ему плыть нормально, Анжело вернулся на берег. За это время мы с Шерри уже достигли опушки пальмовой рощи. Я остановился, сгибаясь под тяжестью мото- ра, и, обернувшись, увидел, что Чабби со своим грузом тяжело тащится вслед за нами, с трудом пробиваясь сквозь поднятый ветром почти на вы- соту пояса вихрь песка. Анжело выскочил из воды и поспешил за нами. Они с Чабби почти догнали нас, когда мы углубились в рощу. Если я полагал, что здесь мы найдем укрытие, то оказался сущим глупцом. Открытое простран- ство доставляло нам массу неудобств, но здесь, в роще, нас подстерегала смертельная опасность. Пальмы будто в безумии раскачивались под мощ- ными порывами ветра, наполнявшим воздух оглу- шительным ревом, который сводил нас с ума. Вы- сокие стройные стволы пальм со свистом хлеста- ли воздух, словно кнуты, ветер безжалостно от- ламывал ветви и разбрасывал их по песку. Они летали по берегу, будто огромные уродливые птицы. Мы бежали гуськом по еле заметной тропин- ке — Шерри впереди, прикрывая голову руками. Я даже почувствовал благодарность судьбе за то, что меня защищает большой мотор, который я тащил на плечах. Но обломанные ветви не представляли един- ственной опасности. С раскачивающихся пальм, с высоты примерно метров пятнадцати срывались 30]
твердые и тяжелые, как чугун, орехи. Они были не меньше хорошего пушечного ядра и не усту- пали ему по убойной силе. Мы бежали как сквозь бомбежку. Один из орехов попал в мотор, который я нес, от удара я едва не упал. Еще один упал возле тропы и, срикошетив, ударил Шерри по ноге. Удар был не очень сильным, но и его оказалось достаточно, чтобы сбить ее с ног. Шерри упала на песок, будто подстреленная из ружья куропатка, поднялась и, прихрамывая, побежала дальше, сквозь смертельный кокосовый град. Мы уже почти достигли седловины между холмами, когда ветер подул с особенно дикой силой. Он завывал над нами на высокой пронзи- тельной ноте, несясь по верхушкам деревьев по- добно вырвавшемуся на свободу зверю. Я поднял голову и сквозь новый заряд песка, принесенный ветром, увидел, как начала падать первая пальма. Сначала она устало наклонилась, будто лиша- ясь сил под порывами ветра, затем земля вокруг нес вздыбилась, обнажая вырванные из песчаной почвы корни. Падая, дерево набирало скорость, оно падало, как топор палача, прямо на нас. Шерри бежала шагах в пятнадцати впереди меня и уже начала взбираться на холм. Ее лицо было опущено вниз, словно она наблюдала за ра- ботой своих ног, а руки были прижаты к голове. Она бежала прямо под падающее дерево, такая маленькая и хрупкая перед готовым обрушиться на нее Гаргантюа. Один удар этого циклопа убил бы се на месте. Я закричал, но она, хотя и была близко от меня, крика не услышала. Рев ветра подавил все наши чувства. Длинный ствол падал все ниже, и 302
Шерри была уже на его пути. Я сбросил с плеч мотор и кинулся вперед. Было ясно, что я не ус- пею догнать ее, поэтому я прыгнул вперед, вы- тянул правую руку и ударил Шерри по ноге, и она зацепилась сю за другую. Это была класси- ческая футбольная подножка, и Шерри упала ли- цом вниз в песок. Мы оба лежали, распластав- шись, когда пальма наконец рухнула. Грохот уда- ра на мгновение даже заглушил вой ветра. От удара дрогнула земля, и он отозвался болью во всем моем теле. В следующее мгновение я встал и помог подняться Шерри. Пальма упала в полуметре от головы Шерри, лишь чудом не задев ее. Я обнял ошеломленную и напуганную Шерри, чтобы приободрить, а за- тем помог перебраться через поваленный ствол и подтолкнул в сторону седловины. — Беги! — крикнул я, и она, пошатываясь, сделала шаг вперед. Анжело помог мне снова взвалить мотор на плечи. Мы перебрались через дерево и с трудом побрели вверх по склону вслед за удаляющейся фигуркой Шерри. По обеим сторонам тропы с грохотом руши- лись все новые и новые деревья, но я старался смотреть только вперед и вверх, чтобы падение не застало меня врасплох. В это время еще один сорвавшийся кокос вскользь ударил меня по ви- ску. На мгновение я потерял сознание, но затем, шатаясь, двинулся вперед, почти ничего не видя перед собой. Чудовищные гильотины падающих пальм продолжали рушиться вокруг. Я не уловил момент, когда достиг верхней точки седловины, и оказался не готов к этому. Ветер с такой силой швырнул меня вперед, что земля ушла у меня из под-ног, и я перевалил че- 303
рез седловину. Ноги не слушались меня, и я вме- сте с мотором покатился вниз по склону. Во вре- мя этого странного спуска мы догнали Шерри, налетев на нее сзади, сбили ее, и теперь вниз мы уже катились втроем — я, мотор и Шерри. По- переменно то я оказывался наверху, то Шерри восседала у меня между лопаток, то мотор всей тяжестью давил на нас обоих. Наконец, мы достигли низшей точки и лежали там, отчасти прикрытые от прямой ярости ветра, но избитые до синяков, не в силах пошевелиться. Теперь я мог слышать, что говорила Шерри. Она приняла мое нападение за специально подстроен- ное, и это привело ее в ярость. Она без стесне- ния высказывала мне все, что она думает обо мне, моих родителях, манерах и воспитании. Даже в моем жалком положении ее гнев пока- зался мне ужасно комичным, и я рассмеялся. Я видел, что она собирается с силами, чтобы по- больнее уязвить меня, и решил отвлечь ее. — Джек и Джилл пошли к реке, Каждый с долларом в руке, — прохрипел я. — Джек споткнулся, Джилл нагнулся... Джек вернулся налегке. Секунду Шерри пристально смотрела на меня, как на идиота, пускающего слюни, а затем тоже расхохоталась. Но в ее истерическом смехе про- скальзывали безумные нотки. — Ты свинья, —- давясь от смеха,, произнесла она. Слезы катились у нее по щекам, а слипшиеся Ж
от песка волосы болтались по щекам, словно чер- ные змеи. Когда нас догнал Анжело, он решил, что Шерри плачет, и заботливо помог ей подняться на ноги, проводив последнюю сотню метров до пещеры. Мне пришлось самому взваливать на по- крытые синяками плечи мотор и в одиночестве плестись за ними. Пещера наша была удачно расположена, ветер в нее не проникал. Наверное, рыбаки вырыли ее, специально учитывая это. Я принес москитную сетку, которая была намотана вокруг ствола пальмы, и завесил вход, привалив нижний край камнями. Мы, будто раненые животные, вползли в наше тускло освещенное укрытие. Я отнес мотор в пещеру Чабби, зная, что тот подобно любящей матери, позаботится о нем, как о больном ребенке, и как только тайфун стихнет, мотор снова будет готов к работе. Но после со- вместного кросса я настолько возненавидел его, что был бы рад больше никогда с ним не встре- чаться. После того как я завесил вход, мы с Шерри смогли наконец раздеться и смыть соль и песок. Для этого, увы, нам пришлось воспользоваться драгоценной пресной водой. Мы поочередно ста- новились в тазик, и один из нас протирал друго- го губкой. После бесконечной битвы с мотором я был весь в синяках и царапинах, и хотя моя ап- течка покоилась вместе с вельботом на дне за- лива, в сумке я отыскал большую бутыль с мер, бромином. Шерри не без успеха принялась подра- жать Флоренс Найтингейл*. Комочком ваты, смо- *Флоренс Найтингейл — английская медсестра, орга- низатор и руководитель отряда санитарок во время Крымской войны 1853—1856 гГ. 305
ченным в антисептике, она обработала мне раны, мурлыча при этом слова сочувствия и утешения. Эта процедура оказалась по своему приятной, и я стоял, как загипнотизированный, автомати- чески реагируя на просьбу Шерри поднять руку или передвинуть ногу. Однако мисс Шерри, как выяснилось, относилась к моим ранам без доста- точного уважения, так как она вдруг издала во- инственный клич и намазала мне самую нежную и выдающуюся часть тела красным антисепти- ком. — Красноносый олень! — воскликнула она, когда я в возмущении обернулся. — Что ты наделала! — воскликнул я. — Это же не смывается! — Вот и отлично! Я смогу без труда найти тебя в самой большой толпе. Шокированный таким неподобающим легко- мыслием, я принялся искать сухие брюки. Шерри, сидя на матраце, наблюдала, как я роюсь в сумке. — И сколько это продлится? — кивнула она в сторону входа в пещеру. — Дней пять, — ответил я, прислушиваясь к завываниям ветра. — Откуда ты знаешь? — Это всегда длится пять дней, — объяс- нил я. — Ну что ж, по крайне мере, у нас будет вре- мя поближе узнать друг друга. Из-за тайфуна мы словно попали в заточе- ние. Было непривычно находиться все время бок о бок в тесной пещере. Каждое путешествие на- ружу, вызванное природной необходимостью или 306
визитом к Чабби и Анжело, было сопряжено с неудобствами и риском. Хотя в течение первых двенадцати часов с пальм были сорваны почти все кокосы и самые слабые деревья уже были повалены, время от времени все еще раздавался грохот падающего ствола, и во все стороны, буд- то стрелы, разлетались щепки и отломанные вет- ки. Подхваченные ветром, они могли ослепить или серьезно поранить. Чабби и Анжело все дни колдовали над мо- торами. Они разобрали их и очистили от соли. В такой ситуации работа была наилучшим заня- тием. А в нашей пещере, когда первая новизна по- ложения прошла, начал надвигаться кризис. Я еще не до конца осознавал его, но ощущал приближающуюся опасность. Я отдавал себе от- чет в том, что никогда до конца не понимал ха- рактера Шерри. Многие вопросы оставались неяс- ными, она словно не пускала меня дальше како- го-то определенного барьера. До сих пор она ни- чего нс говорила о своих чувствах ко мне, мы ни разу не обсуждали наше будущее. Мне это ка- залось странным. Любая другая женщина, из тех, что я знал, всегда ожидала, более того — требовала объяснений в любви и преданности. Я ощущал, что это доставляет ей не меньше огорчений, чем мне. Ее словно что-то сдержива- ло, с чем она тщетно и не без потерь для своего самолюбия вела борьбу. Тем нс менее вслух так ничего и не было вы- сказано, ибо мы как бы заключили молчаливое соглашение не обсуждать наши чувства друг к другу. Мне это давалось с трудом, так как в роли любовника я привык широко изливать свои чувства. И если пока мне не удалось заставить 307
эту пташку спуститься ко мне на ладонь, то, на- верное, отчасти потому, что я не прилагал к это- му достаточных усилий. Я бы мог без труда на- верстать упущенное, но неясность будущего сдерживала меня. Иногда казалось^ что для Шерри наши отношения — дело одного-двух дней, но я знал, что, по большому счету, это не так — периоды уныния у нее часто сменялись вспышками страсти, в искренности которой у меня не было сомнений. Однажды я завел разговор о своих планах на будущее после того, как мы поднимем сокрови- ще, — как я закажу себе новое судно по со- бственному проекту, которое воплотит в себе все лучшее, что было присуще „Чайке", как построю себе новое жилище в Черепашьем заливе, кото- рое уже нельзя будет уничижительно называть домишком, как обставлю его и кто там будет жить. Шерри отмалчивалась. Когда я закончил, она отвернулась от меня, притворяясь спящей, но я чувствовал, даже не прикасаясь к ней, какое напряжение охватило ее. В другой раз я поймал на себе ее враждеб- ный, почти ненавидящий взгляд. А через час она уже была охвачена безумием страсти, в полном противоречии с ее предшествующим настроением. Как-то она разбирала й чинила мою одежду, тщательно и аккуратно штопала ее, сидя по-ту- рецки на матраце. Когда я поблагодарил ее за работу, она ответила мне что-то яЗвитеЛьно-на- смсшливое, и все закончилось шумным сканда- лом. В конце концов она кинулась наружу из пе- щеры и побежала, сгибаясь под порывами ветра1,' к пещере Чабби. Она не возвращалась до самой темноты, пока Чабби не привел ее назад, осве- щая дорогу фонариком. Он одарил меня взгля- дом, способным испепелить человека на месте/и si»
холодно отказался зайти выпить глоток виски. Что-то неодобрительно бормоча, он снова исчез в темноте. К концу четвертого дня мои нервы были на пределе. Я продолжал размышлять о странном со всех точек зрения поведении Шерри и при- шел к некоторым выводам. Заключенная вместе со мной в тесной пещере, она была вынуждена наконец задуматься о том, что же ее связыва- ет со мной. Она влюбилась, наверное, впервые в жизни, и ее бунтарский, независимый дух проти- вился этому новому чувству. Могу сказать, что и мне все это не доставляло особого удоволь- ствия — то есть доставляло, но лишь в корот- кие периоды любви и покаяния между приступа- ми раздражения. Я с нетерпением ждал, когда же она осозцает неизбежное и покорится ему. Именно в состоянии такого ожидания я про- снулся на рассвете пятого дня. Над островом ви- села тишина, словно сам воздух оцепенел после рева бури. Я лежал и молча прислушивался, не открывая глаз, потом почувствовал, как возле меня зашевелилась Шерри. Я повернул голову и посмотрел ей в глаза. — Шторм кончился, — тихо произнесла она и встала. Вместе мы вышли из пещеры навстречу ранне- му рассвету, глядя на разрушения, причиненные бурей. Остров походил на поле сражения времен первой мировой войны. Буря сорвала листву, и го- лые стволы пальм, патетически и обвиняюще ука- зывали в небо. Земля под ними была густо усе- яна ветками и кокосовыми орехами, и надо всем этим царила мертвая тишина. Не было ни ветер- ка, небо было бледного молочно-голубого цвета, и в воздухе висела тончайшая дымка из песка и мелких брызг. 309
Анжело и Чабби показались из своей пещеры, как два медведя — большой и маленький — из берлоги в конце зимы. Они тоже стояли, неуве- ренно оглядываясь по сторонам. Внезапно Анже- ло издал клич диких индейцев и метра на пол- тора подпрыгнул в воздух. После пяти дней при- нудительного заточения его животный дух рвал- ся на волю. Он, как борзая, припустился через пальмовую рощу. — Кто последний прыгнет в воду, тот фа- шист! — заорал он, и Шерри первая приняла вы- зов. Она была шагов на десять позади него, когда они выбежали из рощи, но в воду они бросились почти одновременно, не раздеваясь, и тут же на- чали кидаться друг в друга пригоршнями мокро- го песка. Мы с Чабби последовали за ними раз- меренной походкой, более подобающей нашему возрасту. Не снимая с себя яркой полосатой пи- жамы, Чабби степенно погрузил свои окорока в море. — Хороша водичка, нечего сказать, — веско произнес он. Я несколько раз затянулся своей сигарой, стоя рядом с ним по грудь в воде, а затем передал остаток сигары ему. — Пять дней потеряли, — сказал я, и Чабби сокрушенно нахмурился. — Пора приниматься за дело, — провор- чал он. В своей полосатой желто-малиновой пижаме и с сигарой во рту он напоминал большую черную лягушку. Поднявшись на вершину пика, мы окинули взглядом нашу лагуну, и хотя в воздухе еще ви- 310
села дымка из песка и брызг воды, нам удалось разглядеть наш вельбот. Он, как и прежде, ле- жал на глубине, палуба его была закрыта бре- зентом. Спустившись, мы подняли его с помощью воз- душных мешков, вычерпали воду и подвели к бе- регу. Остаток дня мы провели, выгружая намок- шее оборудование. Мы высушили и вычистили его, зарядили баллоны аквалангов, навесили мо- торы. Все было готово к очередному посещению Пушечного рифа. Меня очень тревожило упущенное время. Мы тратили день за днем, сидя без дела на острове, в то время как Мэнни Резник и его бравые ре- бята, надо полагать, времени даром нс. теряли, выбирая фору, которую они нам дали, огибая африканский материк. Вечером, у костра, мы обсудили создавшееся положение, и все сошлись на том, что за десять дней нам удалось лишь установить, что одна часть „Раннего рассвета" была действительно сне- сена в омут. К счастью, на следующий день прилив начи- нался рано утром, и Чабби повел лодку через проход, когда коралловые зубцы были еще едва различимы в тусклом утреннем свете. Мы уже заняли боевую позицию внутри рифа, когда солнце только появилось над горизонтом. За пять дней, проведенных нами на берегу, руки Шерри почти полностью зажили, и хотя я тактично намекал, что право нырять со мной в течение нескольких дней следует предоставить Чабби, мои старания и такт оказались напрасны- ми. Она облачилась в костюм и ласты, а Чабби остался сидеть на корме, чтобы удерживать суд- но на месте. 311
Мы с Шерри быстро спустились в глубину и проникли в заросли подводного бамбука, ориенти- руясь по буйкам, оставленным мной и Чабби. Ра- ботали мы недалеко от основания коралловой стены, и я выделил Шерри участок между рифа- ми и мной — чтобы ей было легче ориентиро- ваться. Мы едва прошли первый квадрат, проплыв ме- тров по пятнадцать, как Шерри постучала по баллонам своего акваланга, чтобы привлечь мое внимание. Я поспешил к ней сквозь заросли бам- бука. Она висела вниз головой, словно летучая мышь, возле коралловой стены и внимательно рассматривала отломившийся кусок скалы и мел- кие обломки, устилавшие дно. Она находилась в тени нависших кораллов, так что только подплыв к ней вплотную, я увидел, что привлекло ее вни- мание. Упираясь одним концом в стену на холмике из водорослей и обломков кораллов, лежал длинный цилиндрический предмет, густо покрытый мор- ской растительностью и наполовину заросший ко- раллами. Его размеры и форма недвусмысленно свидетельствовали, что это произведение челове- ческих рук — метра три в длину, с полметра в поперечнике, слегка конической формы. Шерри с интересом принялась рассматривать его, но, судя по ее жестам, никак не могла понять, что это та- кое. Я же сразу узнал его, и от волнения у меня по телу забегали мурашки. Я указательным и большим пальцем изобразил пистолет и даже разок „выстрелил" из него в Шерри, но она не поняла мою пантомиму, и мне пришлось нацара- пать на грифельной доске „пушка". Шерри энер- 312
гично закивала, закатила глаза и в знак ликсва ния выпустила цепочку воздушных пузырей. Пушка была как раз того размера, чтобы ока- заться одним из орудий, которыми был вооружен «Ранний рассвет". Прочитать какую-либо надпись на ней было невозможно, так как ее поверхность была покрыта густой шубой ржавчины и водорос- лей. В отличие от колокола, найденного Джимми Нортом, она оказалась жертвой моря, полностью лишенной защитного слоя песка. Я подплыл поближе, стараясь рассмотреть ствол, и почти тут же обнаружил еще одну пуш- ку, скрытую нависшим утесом. Три четверти ее были поглощены скалой, образованной живыми коралловыми полипами. Я подплыл поближе, под- нырнул под первый ствол и погрузился в дебри обломков кораллов и морской растительности. В полуметре от меня находился бесформенный холм, и внезапно я испытал шок, от которого у меня перехватило дыхание и сильно забилось сердце, — я узнал то, что предстало моему взгляду. Быстро подплыв, я определил место, где кон- чался холм и начинался неповрежденный ко- ралл, стараясь отыскать какую-либо щель между ними. С трудом пробиваясь сквозь бамбуковую растительность, я пытался оценить размеры на- ходки, одновременно ища в ней какое-либо от- верстие или неровность. Общий объем «холма" соответствовал пример- но двум железнодорожным вагонам, но только когда я подплыл вплотную, раздвинув водоросли, я увидел квадратный люк, из которого смотрел ствол еще одной пушки. Это орудие гораздо меньше пострадало от действия моря, и теперь 11—3712 313
уже было ясно — я обнаружил всю переднюю половину фрегата „Ранний рассвет", отломившую- ся примерно на уровне главной мачты. Я огляделся по сторонам в поисках Шерри и увидел ее ласты, торчащие с другой стороны „холма". Я вытащил се оттуда, выдернул у нее изо рта трубку и поцеловал. Она смеялась от ра- дости, и когда я дал знак подниматься, покача- ла головой и продолжала исследовать находку. Только спустя пятнадцать минут мне удалось оторвать се от этого занятия, и мы поднялись на поверхность. Как только мы вытащили трубки изо рта, мы принялись наперебой рассказывать о нашей на- ходке. Мой голос был громче, но ее — настой- чивее. Чабби не знал, кого слушать. У меня ушло минут пятнадцать на то, чтобы доказать, что по праву руководителя экспедиции говорить должен я. — Почти наверняка это часть „Раннего рас- света". Вес вооружения и груза затопил ее, как только она отломилась. Она камнем пошла на дно и теперь лежит у основания скалы. Некото- рые пушки высыпались и лежат, разбросанные вокруг. — Мы нс сразу ее узнали. Она похожа на кучу мусора, этакая гигантская свалка, — вмеша- лась Шерри. — Насколько я могу судить, она отломилась сразу за главной мачтой и сильно повреждена по всей длине. Вес пушек проломил батарейную па- лубу, и только в двух люках на самом носу оста- лись пушки. — Как судно лежит? — Чабби сразу взял быка за рога. — Вверх килем, — сказал я. — Наверное, перевернулось, когда тонуло. 314
— Задачка не из легких, если только не удастся пробраться внутрь через орудийный люк или подлезть снизу. — Я внимательно осмотрел все и не нашел, где бы мы могли проникнуть внутрь. Даже ору- дийные люки забиты водорослями. Чабби скорбно покачал головой: — Да, похоже, тут не обошлось без нечистой силы. И немедленно все мы постучали по дереву. Анжело сердито сказал: — Накликаешь беду. Нельзя говорить такое! Чабби снова покачал головой, и лицо его со- бралось в унылую гримасу. Я ободряюще похло- пал его по спине и сказал: — А верно, что ты писаешь холодной водич- кой даже в самую жару, а? Но даже это не рассмешило его. Он выглядел не более жизнерадостным, чем безработный гро- бовщик. — Оставь Чабби в покое, — пришла ему на помощь Шерри. — Давай нырнем еще раз и по- пытаемся пробраться в трюм. — Сначала мы должны полчаса отдохнуть, — сказал я. — Тогда можно нырять еще раз. А пока — чашка кофе и сигара. Нырнув в следующий раз, мы оставались под водой так долго, что Чабби пришлось давать нам сигнал подъема. Когда мы вынырнули, по- верхность омута кипела от волн. Тайфун оставил в наследство сильный прибой, и во время прилива волны прорывались в омут, отчего уровень воды в нем значительно поднялся. Пока Чабби гнал лодку домой, мы сидели молча, держась за борта. Только после того, как ц* 315
лодка вошла в спокойные воды лагуны, мы при- нялись снова обсуждать находку. — Содержимое судна замуровано надежно, как в национальном банке, -— сказал я. — В один люк пробраться мешает пушка, я пролез во второй, но дальше полутора метров не про- шел — обрушилась переборка. Там живет огром- ная мурена -— она скорее похожа на питона, — и зубы у нее — будь здоров! По-моему, мы не слишком понравились друг другу. —А снизу никак не пролезть? — Исключено. Судно крепко прижато к дну и все заросло кораллами. Лицо Чабби приняло такое выражение, будто он слышит подтверждение собственных мыслей. Мне захотелось стукнуть его разок по башке га- ечным ключом —- такой у него был самодоволь- ный вид. Но я решил не обращать на него вни- мания , и показал всем кусок обшивки, который умудрился отломать при помощи ломика. — Кораллы покрыли все, как броней. И за- твердели, вроде каменного угля. „Ранний, рассвет" весь закован в коралловую броню. Единственный способ попасть в него —- расколоть, как орех, взрывчаткой. Чабби важно кивнул: — Только так, да. — Но если мы используем взрывчатку, не раз- несет ли она все на мелкие кусочки? — поинте- ресовалась Шерри. — Но мы же взорвем не атомную бомбу, — ответил я. — Для начала надо заложить неболь- шой заряд в первый люк, просто чтобы разбить кораллы. — Я повернулся к Чабби. — Надо по- скорее достать гелигнит. Теперь дорог каждый 316
час. Сейчас достаточно полная луна. Нс мог бы ты подбросить нас до Сент-Мари сегодня? Чабби даже не снизошел до ответа на этот риторический вопрос; как будто я сомневался в его мореходном искусстве. Луна была не совсем полная» с бледным ди- ском вокруг. В воздухе все еще плавали мельчай- шие частицы песка, поднятые бурей. Звезды ка- зались неясными и далекими. Тайфун нагнал в лагуну такое количество планктона, что морс све- тилось мерцающим светом, переливаясь при во- лнении. Наша лодка оставляла длинный зеленоватый след, расплывавшийся, словно павлиний хвост, а подходившие близко к поверхности рыбы сверка- ли, как метеоры. Шерри опустила руку в воду и вынула ее, всю светящуюся призрачным жидким пламенем. Она даже закудахтала от восхищения. Потом она начала дремать, прильнув ко мне под брезентом, которым мы прикрывались от ноч- ной сырости. Мы слушали, как гигантский скат манта хлопает по воде в открытом морс, выска- кивая высоко в воздух и плюхаясь обратно всем своим плоским брюхом и тоннами живого веса. Было далеко за полночь, когда, подобно брилли- антовому ожерелью, украшавшему остров, пока- зались огни Гранд-Харбор. Улицы были совершенно пустынны. Мы оста- вили вельбот на якорной стоянке и поднялись в город к дому Чабби. Миссис Чабби открыла нам дверь в таком халате, который затмил своей эк- стравагантностью даже пижаму ее супруга. Ее волосы были накручены на большие розовые би- гуди. Я никогда прежде не видел ее без шляпки й был немало удивлен тем, что она оказалась не 317
столь лысой, как ее супруг. Во всем остальном они были удивительно похожи. Она угостила нас кофе, и мы с Шерри забра- лись в пикап и отправились в Черепаший залив. Простыни были влажными и нуждались в прове- тривании, но нам было не до этого. На следующее утро пораньше мы заехали на почту. Мой абонентский ящик был забит рыбо- ловными каталогами и прочей ерундой. Было не- сколько писем от старых клиентов, интересовав- шихся перспективами рыбалки на моем судне, и мне стало грустно. Среди них я обнаружил и желтый конверт с телеграммой. Я вскрыл его в последнюю очередь. Каждый раз, когда я беру в руки такой конверт, из прозрачного окошечка ко- торого, словно пожизненно заключенный, выгля- дывает мое имя, мне становится не по себе. В те- леграмме значилось: „Мандрагора вышла из Кейптауна пятницу 16 числа 12 дня курсом Занзибар. Стив“. Подтвердились худшие мои опасения. „Манд- рагора" покинула Кейптаун шесть дней назад, она шла быстрее, чем я предполагал. Я готов был кинуться на Кули-пик, чтобы оттуда сле- дить за горизонтом, но ограничился лишь тем, что отдал телеграмму Шерри и снова сел в пи- кап. Фред Кокер как раз открывал дверь своего бюро путешествий, когда я остановил пикап у лавки Матушки Эдди. Шерри со списком поку- пок отправилась в лавку, а я направился к бюро Фреда Кокера. Я не видел его с тех пор, как оставил лежать на полу в собственном морге. Сейчас он сидел за столом в белом костюме из акульей кожи. На шее у него был галстук с изображением гавай- 318
ской танцовщицы на фоне утыканного пальмами пляжа и с надписью: „Добро пожаловать на остров Сент-Мари — жемчужину Индийского оксана". Он, улыбаясь, поднял взгляд, но как только увидел меня, тут же увял. Что-то пробле- яв, словно ягненок, потерявший мать, он выско- чил из кресла и попытался скрыться в задней комнате. Я преградил ему путь, и он прижался спиной к стене. Капли пота, выступившие на его лице, блестели почти так же, как его очки в золотой оправе. Он попятился вдоль стены, на- ткнулся спиной на кресло и рухнул в него. Толь- ко тогда я позволил ему лицезреть одну из са- мых приветливых улыбок и испугался, что он грохнется в обморок от облегчения. — Как поживаете, мистер Кокер? Он попытался что-то ответить, но язык его не слушался. Вместо ответа он быстро-быстро закивал головой, что, видимо, должно было озна- чать „все в порядке". — Я хотел бы попросить вас об одолжении. — Все, что угодно, — пролепетал он, снова обретя дар речи. — Что угодно, мистер Гарри, вам стоит только попросить. Несмотря на очевидный испуг, понадобилось лишь несколько минут, чтобы к нему вернулись решительность и сообразительность. Он внима- тельно выслушал мою вполне скромную просьбу достать три ящика мощной взрывчатки, а затем исполнил выразительную пантомиму, дабы убе- дить меня в полной неосуществимости этой за- теи. Он закатывал глаза, втягивал щеки и выра- зительно цокал языком. — Мне она нужна не позднее завтрашнего полудня, — уточнил я, и он схватился за голову как бы в агонии. — И если завтра ровно к две- 319
надцати груз не будет доставлен, мы возобновим нашу дискуссию по поводу моей страховки. Фред опустил руки и сел прямо, лицо его сно- ва выражало готовность и понимание. — В этом не будет необходимости, мистер Гарри. Я достану то, что вы просите, но это бу- дет стоить больших денег. Триста долларов за ящик. — Запиши на мой счет. — Мистер Гарри, вы же понимаете, что я не могу давать кредит бесконечно! — восклик- нул он. Вместо ответа я прищурил глаза и стиснул зубы, так что дыхание со свистом прорывалось между ними. — Хорошо, — торопливо согласился он. — Но нс позже, чем до конца этого месяца. — Как это любезно с вашей стороны, мистер Кокер! — К вашим услугам, мистер Гарри, всегда к вашим услугам! — И еще одна мелочь, мистер Кокер. — Было видно, что он мысленно застонал, услышав о еще одной моей просьбе, но держался он как герой. — В ближайшее время я собираюсь отпра- вить небольшую партию груза в Швейцарию, в Цюрих, и мне хотелось бы избежать излишних таможенных формальностей. Вы меня понимаете? — Разумеется, мистер Гарри. — Вам когда-нибудь приходилось оформлять отправку дорогого праха скорбящим родственни- кам? — Простите, мистер Гарри? — Если турист умирает на острове, скажем, от сердечного приступа, то вас приглашают на- бальзамировать его тело, а затем отправляют — 320
тело, а не вас, разумеется, — в цинковом гробу, верно? — Такое случалось прежде, — согласился он. — За все время три раза. — Отлично. Значит, вы хорошо знакомы с этой процедурой? — Да, мистер Гарри. — Мистер Кокер, закажите гроб и подготовь-, те все необходимые бумаги. Мой груз потребует отправки в самое: ближайшее время. — Хорошо. Могу ли осведомиться, что вы предполагаете перевозить под видом кадавра*? Мне понравилась деликатная формулировка его вопроса. Ответил я нс менее деликатно: — Разумеется, можете, мистер Кокер. Затем я отправился в форт и поговорил с се- кретарем президента. Годфри Биддл находился на заседании, но был готов принять меня в час дня, если я соблаговолю разделить с ним ленч в его офисе. Я соблаговолил и, чтобы скоротать время, поехал по проселку на Кули-пик до тех пор, пока мой пикап был в состоянии преодоле- вать подъем. Оставив машину, направился пеш- ком к развалинам сторожевой башни и сигналь- ного маяка. Я присел на парапет, любуясь пано- рамой моря и утопающих в зелени островков, и закурил сигару. Еще раз старательно обдумал свои планы, используя последнюю возможность тщательно все взвесить, прежде чем приступить к выполнению задуманного. Я размышлял, что же мне нужно от жизни, и решил, что три вещи — Черепаший залив, „Чайка-2“ и Шерри Норт, хотя, возможно, и не в такой последова- тельности. Чтобы не расстаться с Черепашьим заливом, —.U *Кадавр (лат.) — труп. 321
мне нужно было не вступать на Сент-Мари в конфликт с законом. Чтобы иметь „Чайку-2“, мне нужны были деньги — и много. Что касалось Шерри Норт — здесь предстояло еще многое об- думать, и только когда моя сигара превратилась в окурок и была загашена о парапет, я, кажет- ся, обдумал все. Я глубоко вздохнул и распра- вил плечи. — Ну, держись, Гарри, мой мальчик, — ска- зал я себе и поехал обратно к форту. Президент был рад видеть меня снова. Он вы- шел в приемную, чтобы встретить меня, привстав на цыпочки, одной рукой обнял за плечи и повел к себе в кабинет. Это была комната, напоминавшая парадный зал замка какого-нибудь барона, с дубовым по- толком, обшитыми деревом стенами, английскими пейзажами в массивных резных рамах и потем- невшими от времени картинами маслом. Высокое узорчатое окно поднималось от самого пола и выходило на гавань. Пол был устлан мягкими, гасящими звук восточными коврами. Ленч был накрыт на широком столе для за- седаний у самых окон — копченая рыба, сыр, фрукты и уже открытая бутылка „Шато-Лафит“ шестьдесят второго года. Президент наполнил два хрустальных бокала темно-красным напит- ком. Один он протянул мне, а в свой бросил два кубика льда и смущенно улыбнулся, видя мое не- доумение. — Святотатство, не так ли? — Он поднял бо- кал редкого вина с кубиками льда. — Но, Гарри, я уж лучше знаю, что мне нравится. И то, что хорошо на Рю Руайяль, не обязательно подходит для Сент-Мари. 322
— Абсолютно верно, сэр, — улыбнулся я, и мы осушили бокалы. — А теперь, мой мальчик, о чем ты хотел по- говорить со мной? Когда я вернулся в свой домик, то обнаружил записку от Шерри, извещавшую, что она ушла навестить миссис Чабби. Я в одиночестве поси- дел на веранде с банкой холодного пива, мыслен- но возвращаясь к разговору с президентом Бидд- лом, вспоминая каждое произнесенное слово, и остался доволен. Как будто я надежно прикрыл все бреши — кроме тех, что могут понадобиться мне на случай внезапного бегства. Три деревянных ящика с надписью: „Рыбные консервы. Производство Норвегии" были достав- лены с материка десятичасовым самолетом. Они были адресованы в похоронное бюро Фреда Ко- кера. „Альфред Нобель перевернется в гробу!" — подумал я, увидев надпись на ящиках, когда Фред сгружал их с катафалка у меня в Черепа- шьем заливе. Мы погрузили их в пикап, и я на- крыл их брезентом. — Итак, жду до конца месяца, мистер Гар- ри, — произнес Фред с интонациями героя шекс- пировской трагедии. — Можете на это твердо рассчитывать, ми- стер Кокер, — заверил я его, и он укатил на сво- ем катафалке. Шерри уже закончила упаковку наших припа- сов. Она совсем не походила на вчерашнюю си- рену — волосы собраны сзади, сама одета в мою 323
старую рубашку, которая болталась на ней, как ночная сорочка, и выцветшие джинсы, оборван- ные ниже колен. Я помог ей отнести вещи в машину, и мы сели в кабину. — В следующий раз мы вернемся сюда уже разбогатев, — сказал я, заводя мотор и забыв постучать по дереву, чтобы не сглазить. Автомобиль пересек пальмовую рощу, выехал на главную дорогу за плантациями ананасов и начал подъем в гору. Мы добрались до перевала, откуда открывался вид на город и гавань. — Проклятие? — в ярости прокричал я и так нажал на тормоз, что ехавший за нами грузовик с ананасами едва: успел вырулить, чтобы избе- жать столкновения, а высунувшийся водитель на ходу популярно. объяснил мне, кто я такой и ка- ковы были мои родители. — В чем дело? — Шерри с трудом отлипла от приборного щитка, о который она ударилась в результате моего маневра. — Ты спятил? День был ясным и безоблачным, а воздух на- столько прозрачен, что каждая деталь красивого бело-голубого судна, пришвартованного в гавани Гранд-Харбор, была как на ладони. Оно стояло на месте, отведенном для судов, совершавших круизы или привозивших почту. Судно было празднично расцвечено сигнальными флажками. Я даже мог различить команду, выстроившуюся у поручней в белой тропической форме. Смотри- тель гавани был уже на пути к ним, вместе с таможенным инспектором и доктором Мак- набом. — „Мандрагора"? — спросила Шерри. — „Мандрагора" и Мэнни Резник, — подтвер- 324
дил я и развернул грузовик назад прямо посреди дороги. — Что ты собираешься делать? — спросила она. — Единственное, чего я не собираюсь делать, так это разгуливать по Сент-Мари, пока Мэнни и его головорезы находятся на берегу. Я встре- чался с ними при обстоятельствах, которые слиш- ком сильно запечатлели мой скромный образ даже в их рудиментарных птичьих мозгах. Ниже по дороге, у первой остановки автобуса за поворотом на Черепаший залив, был малень- кий магазинчик, где я покупал яйца, молоко, мас- ло и другие скоропортящиеся продукты. Хозяин очень обрадовался, увидев меня, он размахивал внушительным счетом, как выигрышным лотерей- ным билетом. Я расплатился с ним, а затем, за- крыв двери служебного помещения в глубине ма- газинчика, позвонил по его телефону. У Чабби телефона не было, но сосед пригла- сил его поговорить со мной. — Чабби, — сказал я ; ему, — тот большой плавучий бордель, что стоит на почтовой стоян- ке, вряд ли привез нам друзей. — Что надо делать, Гарри? — Быстренько давай на вельбот, прикрой ка- нистры с водой сетями, как будто уходишь ло- вить рыбу. Выйдя в море, свернешь в Черепаший залив. Мы погрузимся отсюда, и выйдем, как только стемнеет. — Я буду в заливе через два часа, — сказал Чабби и повесил трубку. Он был там уже через час сорок пять минут. Одной из причин, почему я люблю работать с Чабби, было то, что на его слово всегда можно положиться. Как только солнце село, видимость уменьши- 325
лась до ста метров и мы выскользнули из зали- ва. К восходу луны мы уже далеко отошли от острова. Мы с Шерри сидели на ящиках с ге- лигнитом и обсуждали прибытие „Мандрагоры" в Г ранд-Харбор. — Первое, что сделает Мэнни, это даст своим ребятам по пачке долларов и пошлет их по ма- газинам и пивным с вопросом: „Кто-нибудь видел Гарри Флетчера?" — и целая очередь выстроится из желающих рассказать, что Гарри нанял вель- бот Чабби Эндрюса, и они вместе отправились на сбор раковин. А особенно повезет тем из коман- ды Мэнни, кому посоветуют обратиться к сэру Фредерику Кокеру, эсквайру, а уж Фред из кожи вон вылезет, лишь бы цена была подходящей. — А потом? — Мэнни сильно огорчится, когда узнает, что я не утоп в Северне. Когда он придет в себя, то отправит нескольких ребят перевернуть вверх но- гами мой домик в Черепашьем заливе, а затем несравненная мисс Лорна Пэйдж поведет их к предполагаемому месту крушения у Больших чаек. Это осчастливит их, и они будут при деле дня два, пока не обнаружат, что там нет ничего, кроме судового колокола. — И тогда? — И тогда Мэнни рассвирепеет. Можно пред- положить, что Лорне придется пережить пару не- приятных минут, но что будет потом, сказать не могу. Все, что мы можем сделать, это держаться от них подальше и трудиться, как семейство бо- бров, чтобы извлечь из-под обломков судна со- кровища досточтимого полковника. На следующий день прилив начался довольно поздно, и мы не смогли попасть в пролом рано 326
утром, зато это позволило нам сделать кое-какие приготовления. Я вскрыл один ящик со взрывчат- кой, вынул десять желтых, похожих на воско- вые, палочек, закрыл ящик и закопал его вместе с двумя остальными поглубже в песок в пальмо- вой роще, на почтительном расстоянии от лагеря. Затем мы с Чабби собрали и проверили взрывное устройство — самодельное, но очень надежное в работе. Оно состояло из двух девятивольтовых батареек в корпусе с выключателем. Еще у нас были четыре катушки изолированного провода и коробка с детонаторами. Каждая смертоносная серебристая трубка была аккуратно обернута ватой. Мы работали очень тщательно, подсоеди- няя провода к контактам в коробке с батарейка- ми. У нас также были детонаторы замедленного действия, похожие на обычные карандаши. Работа со взрывчаткой проста только в тео- рии, на деле же это — сущая нервотрепка. Любой идиот может соединить цепь и нажать кнопку, но только у мастера это становится на- стоящим искусством. Дерево средних размеров может устоять, потеряв лишь листву и немного коры, если неумело взорвать хоть пол-ящика ге- лигнита. Но можно это же самое дерево с помо- щью одной палочки аккуратно уложить поперек дороги, полностью перегородив ее, и при этом оно не потеряет ни листочка. По натуре я немного наставник и поэтому ста- раюсь учить Чабби всему, что сам знаю и умею. Чабби — прирожденный взрывник, хотя его трудно было назвать мастером — его отношение к взрывчатке было все-таки немного ребяческим, он просто обожал взрывать все, что ни попа- дется. Вот и сейчас, работая с детонаторами, он что-то весело мурлыкал себе под нос. 327
Мы вышли в море около полудня. Под воду я спустился один с пневматическим ружьем для подводной охоты, заряженным гарпуном, на кон- це которого я наварил нечто вроде крестообраз- ной головки с шипами. Конец был острый как игла, и сантиметров пятнадцать ствола гарпуна были покрыты короткими острыми зубцами, вроде тех, что используют местные племена, когда ло- вят сомов в истоках Замбези. За шипами была крестовина с десятисантиметровыми переклади- нами, которая не позволяла жертве скользнуть вдоль гарпуна и атаковать меня. К гарпуну была привязана толстая голубая нейлоновая леска дли- ной метров шесть, собранная в моток под ство- лом ружья. Энергично работая ластами, я подплыл к об- росшему водорослями корпусу судна, пристроился напротив, орудийного люка и закрыл на минуту глаза, чтобы адаптироваться к полумраку. Затем я осторожно заглянул в темное квадратное от- верстие и направил туда свое ружье. Темные скользкие кольца мурены крутились и извивались во мраке. Почувствовав мое присут- ствие, рыба приняла угрожающую позу — она приподняла голову, разинув пасть и показывая страшные неровные желтые зубы. Во мраке ее глаза блестели, как антрацит, отражая слабый свет наподобие кошачьих. Это был матерый старый самец, толщиной в мою ногу и длиннее, чем размах моих рук. Он угрожающе растопырил спинной плавник, пыта- ясь нагнать на меня страху. Я тщательно прицелился в мурену, ожидая, когда она повернет голову в профиль, став более удобной мишенью. У меня был только один вы- стрел, и если я промахнусь, она бросится на 328
меня. Я как-то видел, как пойманная живьем му- рена откусила часть деревянной обшивки шлюп- ки. Эти клыки без труда прорвут резиновый гид- рокостюм и мышцы до самых костей. Змееподобная рыба медленно извивалась, словно кобра, наблюдая за мной. Расстояние между нами было предельным для точного вы- стрела, и я выжидал, пока она не перешла ко второй стадии атаки: надула горло и слегка по- вернулась, демонстрируя мне свой пр иль „Боже мой, — подумал я, — неужели я ког- да-то занимался этим для удовольствия?" — и нажал на спуск. Воздух злобно зашипел, толкатель ударил конец гарпуна, и он полетел в цель. Вслед за ним вился неясный голубой шлейф нейлоновой лески. Я целился в темную, похожую на ухо отме- тину на задней части головы, но попал немно- го правее и выше. Мурена тотчас превратилась в мечущийся, крутящийся клубок извивающихся колец, который, казалось, заполнил все простран- ство орудийного порта. Я выпустил ружье из рук, кинулся вперед и ухватился за рукоятку гарпуна. Гарпун прыгал и дергался у меня в руках, так как мурена обмоталась вокруг него. Я вытащил ее из логова, надетую на гарпун, как котлета на вилку- Ес пасть была разинута, а распрямившееся тело колыхалось, словно флаг на ветру. Она за- дела меня по лицу хвостом, сдвинув маску. Вода попала мне в нос и в глаза, и мне пришлось дол- го продувать маску, прежде чем я смог двинуть- ся вверх. Тогда мурена, вывернув голову под совершен- но невообразимым углом, вцепилась зубами в 329
ствол гарпуна. Я слышал, как ее зубы грызли сталь, и на гарпуне появлялись яркие блестящие царапины. Я вынырнул из воды, высоко подняв свой тро- фей, и услышал, как Шерри вскрикнула от ужаса при виде извивающегося монстра, а Чабби ласко- во бормотал: — Ну, иди же к папочке, моя крошка! Наклонившись, он взял у меня гарпун и вта- щил морского угря в лодку. Чабби демонстри- ровал свои пластмассовые десны в счастливой улыбке — жареная мурена была его любимым лакомством. Он прижал голову рыбины к бор- ту и одним ударом ножа отправил ее обратно в омут. — Мисс Шерри, — сказал он, — вам она не- пременно понравится! — Никогда! — с отвращением произнесла Шерри. Ее передернуло, и она отодвинулась подальше от кровоточащей массы. — О’кей, дети мои, давайте займемся гелигни- том. Анжело уже приготовил сетку с взрывчаткой, а Шерри перевалилась через борт, готовая к по- гружению. В руках у нее была катушка с прово- дом, который она аккуратно разматывала, пока мы шли вниз. Я направился к лишенному своего обитателя люку и забрался внутрь. Казенная часть сместив- шегося орудия была крепко засыпана массой об- ломков. Я выбрал два места для размещения за- рядов. Мне хотелось еще больше сдвинуть пушку в сторону, используя се как рычаг, чтобы проло- мить окаменевшую деревянную переборку. Второй ззо
взрыв, произведенный одновременно с первым, должен был очистить место от обломков, кото- рыми был засыпан проход на батарейную палубу. Я аккуратно укрепил заряды в нужных ме- стах, Шерри протянула мне концы провода, я за- чистил их бокорезами и подсоединил к контактам детонатора. Потом я еще раз тщательно все про- верил и выбрался из люка. Шерри по-турецки восседала на груде обломков, держа на коленях катушку. Я улыбнулся ей, не выпуская дыхатель- ной трубки изо рта, и показал ей большой палец. Затем я подобрал ружье, и мы начали подъем. Когда мы забрались в вельбот, Чабби взял ко- робку взрывателя и приготовился к священнодей- ствию. Он был полон торжественного предвку- шения, склоняясь над взрывателем с видом соб- ственника. Только какая-то неведомая сила мог- ла помешать ему самому нажать кнопку. — К взрыву готов, шкипер! — возгласил он. — Взрывай! Он еще немного ноустанавливал коробку, от- тягивая удовольствие, а затем щелкнул тумбле- ром. Поверхность омута вздыбилась и задрожа- ла, взрывная волна ударила в дно вельбота. Че- рез некоторое время из глубины вырвался поток пены и пузырей, как будто кто-то опрокинул в омут тонну газировки. Постепенно все успокои- лось. — Дорогая, советую тебе надеть брюки, — сказал я. Как я и ожидал, она начала спорить: — Зачем, вода ведь теплая? — А также перчатки и бахилы, — добавил я и принялся натягивать брюки от своего гидроко- стюма. — Если трюм раскололся, мы уже сейчас 331
сможем проникнуть внутрь. Надо защититься от заноз. Наконец мне удалось убедить ее, и она сде- лала то, что должна была сообразить сделать сама. „Долго мне еще придется обучать ее“, — думал я, налаживая оборудование, необходимое для спуска. Взяв водонепроницаемый подводный фонарь, я ждал, пока Шерри справится с проб- лемой втискивания бедер в тесные резиновые брюки, в чем ей деликатно пытался помочь Ан- жело. Как только брюки были надеты и застег- нуты, мы начали спуск. Уже на пол пути ко дну нам стали попадать- ся мертвые рыбы, плававшие брюхом вверх. Их были сотни, убитых и покалеченных взрывом, от крошечных мальков лосося до крупных лютиа- нусов и морских окуней размером в мою руку. Меня мучили угрызения совести по поводу учи- ненной нами бойни, и утешался я лишь тем, что убил их меньше, чем средних размеров голубой тунец съедает за один день. Мы спускались сквозь это подводное клад- бище, и луч фонаря выхватывал из темноты их мертвые тела, которые тускло отсвечивали, слов- но гаснущие звезды в дымной лазури неба. На дне ничего невозможно было разглядеть из-за мути и песка, поднятых взрывом. В одном месте заросли бамбука были словно скошены косой, и мы поспешили туда. Я сразу же увидел, что достиг задуманного. Взрыв вырвал массивное орудие из челюсти ба- тарейной палубы, словно больной зуб. Теперь пушка лежала на дне омута, окруженная мусо- ром, вынесенным вместе с ней. Верхняя часть люка была снесена взрывом, и в образовавшем- ся отверстии можно было встать почти в пол- 332
ный рост. Когда я посветил туда фонариком, то увидел лишь густой туман из взбаламученной грязи и деревянных обломков. Нетерпение не поз- воляло мне ждать, пока муть осядет, так что я быстро оценил, сколько времени мы уже нахо- димся под водой, рассчитал время, необходимое на декомпрессию, с учетом моих двух предыду- щих погружений. Вышло, что мы сможем про- вести в трюме только около семнадцати минут. Я установил таймер на часах на это время и со- брался нырнуть в люк. Вывороченная пушка послужила мне отлич- ным якорем. Я привязал к ней конец нейлоново- го шнура и, разматывая его за собой,1 вернулся к отверстию люка. Тем временем Шерри тоже воз- намерилась воспользоваться люком, чтобы про- никнуть внутрь корпуса судна. За те несколько секунд, пока я привязывал шнур, она успела поч- ти полностью скрыться в нем. Я сердито дернул се за ногу, предлагая уйти с дороги, и в ответ получил весьма недвусмысленную комбинацию из трех пальцев. Сделав вид, что ничего нс заметил, я проник в орудийный порт и обнаружил, что видимость тут, в этом густом супе из мусора, была не боль- ше метра. Взрыв лишь частично удалил прегра- ду позади того места, где раньше лежала пуш- ка. Там образовалась дыра, но чтобы пролезть в нее, ее необходимо было расширить. Ломиком я отковырял часть обшивки и обнаружил, что путь мне преграждает тяжелый пушечный лафет. Работа на месте взрыва — дело тонкое, так как не известно, от чего зависит равновесие всей массы обломков. Малейшее его нарушение может сдвинуть целую гору, и на неудачника обрушит- ся настоящая лавина, все сокрушающая на своем пути. 333
Я работал медленно и обстоятельно, не обра- щая внимания на регулярные толчки в заднюю часть тела — таким образом Шерри сигнализиро- вала мне о своем нетерпении. Когда я оттаскивал отломанный кусок обшивки, она схватила мою грифельную доску, написала: „Я меньше ростом!!", дважды подчеркнув слово „меньше" на тот слу- чай, если я не замечу двойной восклицательный знак, и сунула доску мне под нос. Я ответил ей любимым жестом Черчилля и вернулся к своему занятию. Несколько расчистив пространство, я понял, что единственным препятствием оставалась бал- ка крепления орудийного лафета, которая висела под невообразимым углом, преграждая выход на батарейную палубу. Ломик был совершенно неэф- фективен против такой массы, и у меня остава- лось только два выхода — оставить все как есть и вернуться на другой день с новым зарядом или рискнуть. Судя по часам, я работал двенадцать минут. Возможно, я не слишком экономно расходовал воздух, но все же решил рискнуть. Я отдал фо- нарь и ломик Шерри, а сам осторожно пробрал- ся в отверстие и уперся плечом в верхний конец балки. Повозив ногами, я нашел устойчивую опо- ру, сделал глубокий вдох и начал разгибаться. Я напрягался все сильней, чувствуя, как вены у меня на шее наливаются кровью, но ничего не мог сделать. Я расслабился, передохнул и начал вторую по- пытку. На этот раз я сделал резкий толчок, вло- жив в него все силы, и балка поддалась. Я ока- зался в положении Самсона, обрушившего храм себе на голову. Я потерял равновесие и упал на- 334
взничь под грудой рушавшихся на меня облом- ков. Они падали с треском и скрипом, гулко плю- хаясь вокруг меня. Когда наступила тишина, я оказался в полной темноте. Густой суп из взвешенных частиц совер- шенно не пропускал света. Я попытался двинуть- ся и обнаружил, что у меня придавлена нога. Меня обдало холодной волной панического ужа- са, и я принялся как безумный выдергивать ногу. Мне пришлось дернуть ее с полдюжины раз, прежде чем до меня дошло, что мне просто не- вероятно повезло. Лафет свалился буквально в сантиметре от моей ступни, придавив лишь ласт. Я вытащил ногу из резиновой обувки, оставив ее иод грузом, и стал пробираться наружу. Шерри с нетерпением ждала новостей. Я вы- тер доску и написал на ней: „Открыто!11, подчерк- нув слово дважды. Она показала пальцем на люк, прося разрешения туда войти, и я проверил время. У нас оставалось еще две минуты, и я кивнул. Даже освещая себе путь фонарем, мы не мог- ли, однако, видеть дальше, чем на полметра, но и их хватило, чтобы найти сделанную мною дыру. Я с трудом протиснулся в нее, едва не повредив дыхательную трубку. Разматывая за собой шнур, словно Тезей в лабиринте Минотав- ра, чтобы не потерять ориентировки среди палуб и трапов, я пробирался вперед. Шерри двигалась за мной вдоль шнура. Иногда я чувствовал, как она задевает мою ногу, нащупывая путь. Позади преграды вода была не столь мутной, и мы увидели, что очутились в низком широком пространстве батарейной палубы. Здесь было та- инственно и мрачно, вокруг нас были рассеяны предметы странных очертаний. Я разглядел ору- 335
дийные лафеты, ядра, лежавшие поодиночке и кучами по углам, разное снаряжение, проржавев- шее за многие годы в воде до неузнаваемости. Мы продвигались вперед, поднимая ластами муть со дна. Здесь тоже плавали дохлые рыбы, и я заметил пару крабов, ползавших вперевалку, словно чудовищные пауки, в глубине помещения. Во время взрыва они уцелели, видимо, благодаря своему крепкому панцирю. Я посветил фонарем над головой в поисках трапа, ведущего на нижние палубы и в трюм. Корабль лежал вверх дном, и мне было нелегко ориентироваться, сравнивая реальность с рисун- ками. Примерно в пяти метрах от того места, где мы вошли, я обнаружил трап, ведущий на бак, и поднялся к квадратному отверстию над головой. Мои пузырьки поднялись вместе со мной серебри- стой струйкой и побежали, словно шарики ртути, вдоль балок и настила. Прогнивший трап рассы- пался от первого же прикосновения, его части ви- сели вокруг меня, пока я пробивался на нижнюю палубу. Я попал в длинный и узкий проход, вероятно, ведущий к каютам пассажиров и кают-компании. Теснота, атмосфера клаустрофобии — в ужасных условиях жила команда фрегата. Я осторожно двигался вдоль прохода, привлеченный дверями по обеим его сторонам, обещавшим, возможно, всякие чудесные открытия. Однако я устоял перед соблазном толкнуть хотя бы одну из них и продвигался дальше, пока не уперся в толстую деревянную переборку. Это была, надо полагать, внешняя стенка ко- лодца трапа, ведущего с палубы судна в трюм. Я решил дальше не двигаться и, посветив фона- 336
риком на циферблат часов, обнаружил с чувством некоторой вины, что мы проработали лишние че- тыре минуты. Каждая следующая минута прибли- жала нас к смертельной опасности, когда балло- ны опустеют, а на декомпрессионные передышки нс останется времени. Я схватил Шерри за руку, подал ей сигнал опасности, проведя ладонью у горла, и показал на часы. Она мгновенно поняла и покорно после- довала за мной назад вдоль спасительного шну- ра. Я уже начинал ощущать плохую работу дыхательного клапана. Баллоны акваланга были почти пусты, и воздух поступал как будто с не- охотой. Мы выбрались наружу, я взглянул вверх, и от того, что я увидел, у меня перехватило дыхание, а в животе появилось теплое маслянистое ощу- щение, возникающее при сильном испуге. Омут Пушечного пролома превратился в кро- вавую арену, куда во множестве собрались глу- боководные акулы, привлеченные запахом крови. Возбужденные обилием пищи, а также движени- ем своих собратьев, передававшимся к ним че- рез воду, они метались по пространству в безу- мии пожирания всех и вся. Я тут же втолкнул Шерри обратно в люк. Вы- глядывая из этого укрытия, мы видели мелькав- шие на фоне поверхности воды страшные стреми- тельные силуэты. Среди множества более мелких акул я мог различить не менее двух десятков отвратительных уродливых созданий, которых на острове называли тунцовыми акулами. Это были торпсдообразные белобрюхие акулы с тупым ры- лом и будто в насмешке раскрытой пастью. Слов- но в гигантской карусели, они носились по омуту, били хвостами и, разинув рты, автоматически за- 337
глатывали все, что попадалось на пути. Обычно этих глупых, жадных животных легко отпугнуть, если только они не впадали в безумие пожира- ния. Сейчас же, в страшном возбуждении, они были опасны. И все же я рискнул бы поднимать- ся вверх, делая остановки для декомпрессии, если бы дело было только в них. Меня привели в ужас два других длинных и гибких силуэта, которые кружили по омуту. При повороте они изгибались так, что почти касались носом раздвоенного, как у ласточки, хвоста, пос- ле чего мощный удар хвоста с силой бросал на- поминающую красотой парящего орла акулу впе- ред. Похожие на полумесяцы рты их были усея- ны острейшими зубами, торчащими, словно иглы дикообраза. Парочка была что надо — каждая не менее трех с половиной метров от носа до кончика хво- ста, с лезвием спинного плавника длиной в чело- веческую руку. Спины у них были синевато-се- рые, а животы ослепительно белые, кончики хво- ста и плавников окрашены в черный цвет. Такие могли за раз перекусить человека пополам и про- глотить, даже не поперхнувшись. Это были смертельно опасные белые акулы — самые страшные создания, обитающие в море. Одна из них заметила нас, съежившихся в люкс, резко развернулась и нырнула, застыв все- го в паре метров над нами. Нам пришлось за- биться в люк поглубже, откуда нам было видно лишь ее длинное белое брюхо. В этой ситуации попытка всплыть открыто, делая остановки для декомпрессии, означала для нас верную смерть. Если я хочу доставить Шерри наверх целой и невредимой, мне придется пойти на такой риск, 338
какой в любой другой ситуации был бы чистым безумием. Я нацарапал на дощечке „Оставайся на месте! Я пойду без акваланга за воздухом и ружьем". Она прочитала и отрицательно помотала головой, но я уже отстегнул ремни акваланга, сделал по- следний глубокий вдох, передал ей баллоны, сбросил пояс с грузом, чтобы облегчить подъем, выбрался из люка и скользнул под прикрытием корпуса корабля к коралловой стене. Запаса воз- духа, который я отдал Шерри, должно было хва- тить минут на пять-шесть, если расходовать эко- номно. Мне же предстояло добираться до поверхности только с тем воздухом, что был у меня в легких. Я подплыл к самой стене кораллов и стал подниматься, надеясь, что мой темный гидроко- стюм сольется с их тенями. Я поднимался спиной к кораллам, лицом к омуту, где все еще кружили огромные зловещие тени. Поднявшись метров на шесть, я почувствовал, как воздух в моих легких начал расширяться по мере уменьшения давления воды. Я не мог удерживать его, иначе он разор- вал бы мне легкие. Слегка приоткрыв рот, я вы- пустил струйку серебристых пузырей, которая не- медленно привлекла внимание одной из акул- убийц. Она перевернулась, ударив хвостом, и мет- нулась ко мне через весь омут. Она шла прямо на меня. В отчаянии я бросил взгляд на скалу и дву- мя метрами выше заметил небольшое углубление. Я нырнул в него как раз в тог момент, когда акула пронеслась мимо. Она развернулась, гото- вясь повторить атаку, а я постарался поглубже забиться в свое мелкое укрытие. Потеряв меня из виду, акула забыла обо мне и тут же набро- 339
силась на дохлого лютиануса, мгновенно загло- тав его целиком. Мои легкие горели, требуя кислорода, так как тот, что был в них, уже всосался в кровь, и те- перь в ней начал накапливаться углекислый газ. Еще немного, и я потеряю сознание от удушья. Я выбрался из укрытия и заскользил вверх вдоль стены, изо всех сил работая своим един- ственным ластом. Как бы мне сейчас пригодился второй, оставленный в зубах у лафета! Я снова выпустил струйку воздуха, сознавая, что давле- ние азота в моих сосудах падает слишком бы- стро и что он в любую минуту может начать пу- зыриться, превращая мою кровь в некое подобие шампанского. Черное сигарообразное днище вельбота висе- ло впереди в серебристом дрожащем зеркале поверхности воды. Быстро поднимаясь, я еще раз кинул взгляд в глубину. Далеко внизу видно было мельтешенье акульих тел. Похоже, на этот раз мне удалось ускользнуть от них. Мои лег- кие пульсировали, требуя хотя бы глотка возду- ха, кровь стучала в висках. Я решил оторвать- ся от спасительной стены кораллов и поплыл к вельботу напрямик. Вельбот находился метрах в тридцати от рифа. На полпути к нему я бросил взгляд вниз и увидел, что одна из белых акул заметила меня и пустилась в погоню. Она неслась из глубины на невиданной скорости, но и мне страх добавил сил. Поднимаясь, я следил за ее приближением. Она вырастала прямо-таки на глазах. На всю жизнь я запомнил каждую деталь происшедшего в эти решающие мгновения — тупое рыло с уз- кими прорезями ноздрей, золотистые глаза с чер- ными зрачками, пронзительные и острые, словно 340
наконечники стрел, широкую спину, посреди кото- рой торчал, подобно секире, высокий плавник. Я выскочил на поверхность с такой скоростью, что почти до пояса вышел из воды, ухватившись здоровой рукой за борт вельбота. Поджав коле- ни к подбородку, я рванулся из последних сил и бросился на борт вельбота. В то же мгновение акула пронеслась мимо, оцарапав мне ногу своей шершавой кожей и взорвав брызгами поверх- ность омута. Раздался глухой удар о днище вельбота. Я увидел перепуганные лица Чабби и Анжело, лодка подпрыгнула и заплясала на во- лнах. Мой последний рывок сбил акулу с курса, и она промахнулась. Я перевалился через борт и упал на дно, а акула в повторной атаке снова врезалась в днище лодки. Я лежал, жадно хватая воздух горящими лег- кими, чувствуя слабость и головокружение, как от хорошего вина. Чабби закричал: — А где мисс Шерри? Этот Джонни-Задери- Хвост, он что — проглотил ее? Я лежал на спине и тяжело дышал, глотая драгоценный воздух. — Успокойся, — выдохнул я. — Шерри ждет в затонувшем корабле. Ей нужен воздух. Чабби одним прыжком кинулся на нос вельбо- та и принес завернутые в брезент баллоны для акваланга. В трудную минуту я хотел бы, чтобы именно этот человек оказался рядом со мной. — Анжело, — сказал я. — Приготовь таблет- ки для Джонни. Я имел в виду таблетки ацетата меди для от- пугивания акул, которые я заказал по американ- скому каталогу. Чабби относился к ним с глубо- чайшим и неодолимым презрением. 341
—- Проверим на деле, на что годятся эти но- вомодные штучки. Я наконец отдышался, поднялся со дна лодки и сказал: — Надо выручать Шерри. Там этих Джонни видимо-невидимо, и среди них двое настоящих Задери-Хвостов — тот, что гнался за мной, и еще один. Чабби угрюмо прилаживал новый дыхательный клапан к баллонам. — А ты так прямо и всплыл? Я кивнул. — Я оставил свой воздух Шерри, но надолго его не хватит. — Тебя сейчас будет ломать? — Он с беспо- койством посмотрел на меня. — Да, — ответил я, с трудом подбираясь к ящику со снастями и открывая крышку. — Мне надо поскорее опять спуститься вниз — поднять давление в крови, пока она не начала пузы- риться. Я достал и надел себе на бедро патронташ с разрывными головками для моего ручного гарпу- на-ружья. Их было двенадцать, хотя не помеша- ло бы и побольше. Разрывной наконечник привин- чивался к концу трехметрового гарпуна-ружья и содержал заряд, равный заряду винтовочного па- трона. Наконечник взрывался при нажатии спу- скового крючка на рукоятке гарпуна-ружья. Это было эффективное средство защиты от акул. Чабби повесил мне на спину акваланг и за- стегнул ремни, а Анжело, опустившись на коле- ни, укрепил перфорированные контейнеры с ре- пеллентом у меня на лодыжках. — Мне нужен другой пояс для погруже- ния, — сказал я, — и еще я потерял ласт. Там есть запасная пара в... 342
Я не договорил — жгучая боль пронзила ло- коть моей раненой руки. Она была настолько не- стерпимой, что я закричал. Руку свело судорогой, и она непроизвольно согнулась в локте, словно лезвие перочинного ножа. Это был первый при- ступ кессонной болезни — пузырьки в крови да- вили на нервные окончания. — Его ломает! — прокричал Чабби. — Пре- святая дева Мария, его ломает! — Он бросился к моторам и завел их, чтобы подвезти меня по- ближе к рифам. — Живее, Анжело, — рычал он, — нам надо поскорее отправить его вниз! Приступ боли снова охватил меня. На этот раз заломило правую ногу, и я захныкал, как ребе- нок. Анжело застегнул на мне грузовой пояс и надел на онемевшую ногу ласт. Чабби подвел вельбот к самому рифу. Затем он пролез ко мне, помог вставить в рот дыхательную трубку и от- крыл вентили акваланга. — О’кей? — спросил он. Я сделал вдох и кивнул. Чабби перегнулся через борт, бросил взгляд в глубину и проворчал: — О’кей, Джонни-Задери-Хвост куда-то про- пал. Он поднял меня как ребенка, ведь я не мог воспользоваться онемевшими рукой и ногой, и опустил в воду между лодкой и рифом. Анжело прицепил мне к поясу запасной акваланг для Шерри, а потом дал мне в руки гарпун-ружье. Я молил Бога, чтобы нс уронить его. — Ты обязан вызволить мисс Шерри, — ска- зал Чабби. Я неуклюже перевернулся и, работая одной ногой, начал погружаться. Даже испытывая адские муки ломоты, я ни на 343
минуту не забывал о подстерегающих меня в глубине убийцах. Я заметил одну из них, но она была далеко внизу, посреди стаи тунцовых акул. Прижавшись к спасительному рифу, я брыкался и извивался, двигаясь вниз словно искалеченный водяной жук. Метрах в десяти под водой боль начала отступать. Увеличившееся давление воды уменьшило размеры пузырьков в крови, конечно- сти выпрямились, и я заработал ими. Я стал по- гружаться быстрее, ощущая благословенное об- легчение. Мужество и уверенность возвраща- лись ко мне, вытесняя первоначальное отчаяние. У меня были воздух и оружие. Теперь я мог по- стоять за себя. Погрузившись почти на тридцать метров и уже различая дно, я увидел, как из неясной глу- бины поднимается струйка пузырьков, и неска- занно обрадовался. Шерри продолжала дышать, и у меня был для нее новый, полный акваланг. Оставалось только доставить его. Одна из толстых, уродливых тунцовых акул заметила меня, когда я пробирался вдоль темной скалы, и повернулась в мою сторону. Уже по са- мое горло набитая добычей, но так и не насытив- шаяся, она поплыла ко мне, отвратительно ухмы- ляясь и широко размахивая хвостом. Я попятился, прижался спиной к скале и про- тянул ей навстречу гарпун-ружье со взрываю- щимся наконечником. Когда я работал ластами, таблетки репеллента растворялись в воде и окра- шивали ее потоками синей краски, укутав меня словно плотным клубящимся облаком. Акула при- близилась ко мне, и я прицелился ей прямо в нос, но как только она достигла синей краски, она резко развернулась, хлопая хвостом от отвраще- 344
ния и шока. Уксуснокислая медь жгла ей глаза и жабры, и она поспешила удалиться. „Ты был не прав, Чабби Эндрюс, — подумал я. — Они действуют". Я спустился вниз, до самых верхушек морско- го бамбука и даже разглядел Шерри. Она сиде- ла, сжавшись в комок в отверстии люка и на- блюдала за мной. Ее баллон кончился, и она ды- шала из моего. Но струйка пузырьков была ред- кой и тонкой, и было ясно, что воздуха осталось на несколько секунд. Я собрался уже было бро- ситься к ней, но ее предостерегающий жест оста- новил меня. Я повернулся и увидел летящего ко мне наподобие длинной стальной торпеды белого убийцу. Акула почти касалась верхушек бамбука, и из одного угла ее рта свисали окровавленные куски мяса. Она широко раскрыла пасть, чтобы заглотить меня, и зубы ее блеснули, словно ле- пестки какого-то зловещего цветка. Когда она приблизилась, я откинулся назад, отчаянно рабо- тая ногами у нее перед носом. Между нами об- разовалась плотная синяя завеса. Мощным уда- ром хвоста она преодолела последние метры, раз- делявшие нас, но, наткнувшись на облако репел- лента, резко развернулась и поспешила прочь. При развороте она прошла так близко от меня, что задела хвостом, отчего я полетел вверх тормашками. На минуту я потерял ориентацию, а когда восстановил положение и огляделся, аку- ла все еще кружила около меня. Она проплыва- ла мимо меня метрах в десяти, словно длинный эсминец, а голубизна ее спины казалась ярче неба. Было невозможно представить, что эти рыбы вырастают до вдвое больших размеров. Эта была еще. ребенком, и я был благодарен судьбе за это. 12—3712 345
Внезапно мое трехметровое стальное гарпун- ружье, на которое я возлагал столь большие надежды, показалось мне пустяковой игрушкой перед лицом этого монстра. Акула не сводила с меня безжалостного взгляда желтых глаз, иног- да сардонически подмигивая мне мигательной мембраной, а затем недвусмысленно разинула пасть, словно предвкушая поглощение моей плоти. Она продолжала бешено кружиться передо мной, и мне приходилась поворачиваться, отчаян- но работая ластами, чтобы поспеть за ее молние- носными, без видимых усилий, перемещениями. Я отстегнул от пояса запасной акваланг и пове- сил его на левое плечо словно щит римского ле- гионера. Рукоять гарпуна-ружья я сжимал под мышкой, стараясь держать его нацеленным на кружащего монстра. Всем телом я ощущал при- лив адреналина в крови, отчего обострились все мои чувства — я испытывал странное ощущение смешанного с удовольствием страха, чувства, к которому некоторые легко привыкают. У меня до сих пор стоит в памяти эта карти- на — холодный безжалостный убийца, не спуска- ющий с меня глаз, колыхание жабр позади голо- вы, рыбы-прилипалы, присосавшиеся к широкому белому брюху. Если бы я попал ей в нос, это лишь разозлило бы ее. Моей единственной на- деждой было пробить ей мозг. Мне удалось уло- вить момент, когда акула, движимая голодом и злостью, преодолела отвращение к синей завесе репеллента. Хвост ее напрягся, сделав несколько быстрых ударов, а скорость движения возросла. Я приготовился к обороне, приподняв запас- ной акваланг. Акула резко повернулась, разомк- нув круговое движение, и бросилась на меня. 346
Я крепко прижал наконечник гарпуна-ружья к изогнутому голубому черепу и нажал на спусковой крючок.

Я увидел бездонную пропасть ее пасти, ряды острейших зубов и в момент атаки бросил в нее акваланг. Акула тут же сомкнула челюсти на фальшивой добыче, вырвав у меня ремни и от- бросив меня в сторону. Когда я восстановил равновесие, я увидел бе- лого убийцу метрах в десяти от меня. Акула дви- галась не спеша, стараясь разгрызть стальные баллоны, словно щенок, жующий тапок. Она трясла головой — инстинктивное движение, с по- мощью которого она обычно отделяла куски мяса от добычи, — но сейчас ей удавалось лишь наносить глубокие царапины на металлической поверхности баллонов. Это был мой шанс — мой первый и последний шанс. С силой оттолкнувшись, я поднялся вверх над широкой синей спиной, почти коснувшись высоко- го плавника, и стал спускаться вниз, держась в слепом пространстве ее широко расставленных глаз, — как пилот, идущий на таран. Я крепко прижал наконечник гарпуна-ружья к изогнутому голубому черепу, прямо посередине между неми- гающими холодными глазами, и нажал спуско- вой крючок. Раздался выстрел, гулко отдавшись в моих барабанных перепонках, и оружие под- прыгнуло у меня в руках. Белая акула поднялась на хвосте, как заку- сившая удила лошадь, и меня опять перевернуло. Я быстро пришел в себя и отплыл в сторону, на- блюдая агонию акулы. Мышцы под ее гладкой кожей конвульсивно сокращались, получая беспо- рядочные импульсы от поврежденного мозга, она вертелась и ныряла, будто в истерике, стреми- тельно бросаясь то вверх, то вниз. Держась от нее на почтительном расстоянии, я заменил патрон в гарпуне-ружье. Запасной ак- 347
валанг Шерри все еще был в зубах у акулы, и я не мог его там оставить. Я внимательнб сле- дил за непредсказуемыми бросками акулы, и ког- да она на короткое время зависла носом вниз, будто подвешенная за широкие лопасти хвоста, я приблизился и прижал заряд к ее голове. Я вы- стрелил, акула застыла на месте и больше уже не шевелилась, потом медленно перевернулась и начала опускаться на дно впадины. Я кинулся к ней и не без труда вырвал у нее из пасти аква- ланг. Шланги были изорваны острыми акульими зубами, но сами баллоны были целы, лишь силь- но поцарапаны. Держа акваланг в руках, я устремился к об- ломкам корабля. Пузырьков, выходящих из люка, уже не было. Подплыв ближе, я увидел, что она уже отбросила пустой акваланг. Она медленно умирала, но даже страх удушья не заставил ее совершить самоубийственную попытку подняться на поверхность. Она ждала меня — умирала, но верила мне. Я влез в люк, опустился возле Шерри, выта- щил свою дыхательную трубку и дал ей. Ее дви- жения были медленными и неловкими. Трубка вывалилась у нее из рук и поплыла вверх, выпу- ская поток воздуха. Я поймал ее и засунул ей в рот, придерживая ее рукой, а сам опустился по- ниже, чтобы воздух поступал более свободно. Шерри начала дышать. Ее грудь поднималась и опускалась, вдыхая живительный газ, и почти сразу же к ней стали возвращаться силы. С об- легчением я принялся откручивать дыхательную трубку от пустого акваланга, чтобы переставить ее на тот, что побывал в зубах у акулы. Я по- дышал из него с полминуты, а затем надел на спину Шерри, взяв у нее свою трубку. 848
Теперь у нас было много воздуха, и "можно было медленно подниматься наверх, делая доста- точно долгие остановки для декомпрессии. В про- еме люка я остановился и посмотрел на Шерри. Она неловко улыбнулась мне с трубкой во рту и показала большой палец. „Все о’кей", — подумал я, открутил использованный заряд с конца гарпу- на-ружья и заменил его новым. Затем я выгля- нул из люка. Запас мертвой рыбы иссяк, и акулы, кажется, расплылись в разные стороны. Я увидел две или три несимпатичные особи, медленно кружившие в подкрашенной воде, но их жадность была на ис- ходе. Судя по всему, подниматься было доста- точно безопасно. Я взял Шерри за руку, удивившись, какой она показалась холодной и маленькой в моей. Но на пожатие она мне ответила. Я показал пальцем наверх, и Шерри кивнула. Я первым выплыл на- ружу, мы проскользнули вдоль корпуса судна и под прикрытием бамбуковых зарослей быстро до- брались до подножия рифа. Держась за руки, спиной к скале мы медленно поднимались. Стано- вилось светлее, и, взглянув вверх, я увидел вель- бот. Появилась надежда добраться до него без приключений. На глубине двадцати метров я остановился, чтобы сделать паузу для декомпрессии. Толстая тунцовая акула, вся пятнистая, как свинья, про- плыла мимо нас, не обращая внимания. Я опустил гарпун-ружье, только когда она скрылась в ту- манной воде. Мы медленно поднялись и снова остановились на глубине десяти метров. Здесь мы задержались минуты на две, чтобы азот из нашей крови мог медленно выйти через легкие. Затем, через пять метров, остановились еще раз. 349
Я пристально вглядывался в лицо Шерри сквозь стекла маски, и она в ответ тоже смотрела на меня. Было заметно, что к ней возвращаются бесстрашие и решительность. Пока все шло хоро- шо. Мы уже были почти дома, оставалась самая малость, минут десять-двенадцать. Вельбот был так близко, что, казалось, я могу достать до него своим гарпуном-ружьем. Я уже видел коричневые лица Чабби и Анжело, пере- гнувшихся через борт и с нетерпением ожидаю- щих нашего появления. Я оторвал от них взгляд, чтобы еще раз внимательно осмотреться. Краем глаза я заметил внизу, в глубине, там, где вода казалась сплошной синей стеной, какое-то дви- жение. Это была едва уловимая тень, которая по- явилась и исчезла прежде, чем я успел рассмо- треть ес, но я тотчас ощутил, как ко мне воз- вращаются нехорошее предчувствие и страх. Я повис в воде, настороженно вглядываясь в глубину. Последние несколько минут тянулись медленно, словно покалеченные насекомые. Тень появилась снова, на этот раз отчетливая. Бы- стрые, уверенные движения не оставляли ни ма- лейших сомнений в том, что это была отнюдь не тунцовая акула. Она отличалась от своей пред- шественницы, как вышедший на охоту лев отли- чается от рыскающей во тьме у костра путеше- ственника гиены. Внезапно вторая акула-убийца выплыла прямо на нас сквозь голубую дымку. Она двигалась быстро и сосредоточенно, проплыв в пятнадцати метрах от нас. Сначала казалось, что она нас даже не заметила, почти скрылась из виду, но затем резко развернулась и снова проплыла мимо нас, словно животное в клетке, снующее вдоль прутьев взад и вперед. Шерри схватила меня за 350
руку, но я осторожно освободился от ее крепкой хватки. Теперь мне требовались обе мои руки. Приблизившись к нам, акула изменила такти- ку и принялась описывать широкие круги, кото- рые всегда предшествуют атаке. Она ходила кру- гами, не спуская с нас жадного взгляда своих бледно-желтых глаз. Внезапно с высоты на нас стали опускаться около дюжины синих пластмас- совых упаковок с репеллентом. Должно быть, по- чувствовав наши трудности, Чабби вывалил за борт содержимое целого ящика. Одна из них проплыла достаточно близко, я схватил ее и передал Шерри. Ее окутало синее облако, и я смог снова сосредоточить свое внимание на аку- ле. Та слегка отпрянула, отпугнутая репеллентом, но продолжала описывать круги, ухмыляясь сво- им отвратительным ртом. Я бросил взгляд на часы. Для полной гаран- тии надо было бы выждать еще минуты три, но Шерри можно было отправлять одну уже через минуту — в отличие от меня, в ее крови азот не закипал. Акула сужала круги, с тупой настойчи- востью приближаясь к нам, так что я уже мог заглянуть в се черные зрачки и прочесть там ее намерения. Я снова взглянул на часы. Время еще нс прошло, и всс-таки я решил отправить Шерри одну. Я похлопал се по плечу и показал вверх. Она заколебалась, но я снова настойчиво пока- зал вверх. Она начала подъем медленно, как и надо было, плавно работая своими длинными ногами, которые и привлекли акулу. Она оставила меня и стала методично подниматься вслед за Шерри. Та заметила ее и ускорила подъем, но акула не отставала. Находясь под ними, я быстро поплыл вверх и оказался под акулой как раз в тот мо- 351
мент, когда она замерла с неподвижным хво- стом, что являлось свидетельством момента нача- ла атаки. Вытянув руку, я прижал конец, гарпу- на-ружья к отвратительно мягкому горлу и на- жал на спуск. Заряд пронзил белое мясо, и акула попятилась, судорожно хлопая хвостом. Она рва- нулась вверх, выпрыгнув целиком из воды, и тя- жело рухнула обратно, подняв фонтан брызг и тотчас в безумном танце завертелась на месте, будто преследуемая роем пчел. Ее рот ритмично открывался и закрывался. С тревогой я наблю- дал, как Шерри, изо всех сил стараясь не под- даться страху, неторопливо поднимается к вель- боту. Навстречу ей в воду опустилась пара ко- ричневых лап, Шерри подплыла к ним, коричне- вые пальцы сомкнулись на ней, как клещи, и чу- довищная сила подняла ее из воды. Теперь я мог сосредоточиться на собственной безопасности. Акула, казалось, пришла в себя после действия заряда, и вместо безумного вра- щения снова принялась описывать знакомые мне зловещие круги. Она начала широко, постепенно сужая круги. Я взглянул на часы — можно было начинать последнюю стадию подъема. Я медленно поплыл вверх. Адская боль в мышцах еще была свежа в моей памяти, но и акула-убийца подбиралась все ближе и ближе. За три метра до вельбота я снова остановил- ся. Акула тоже действовала осмотрительно, види- мо, помня недавний удар в горло. Она прекрати- ла кружение и замерла, как будто опираясь на грудные плавники. Мы смотрели друг на друга с расстояния порядка пяти метров, и я почувство- вал, как это огромное бело-синее чудовище на- пряглось для последнего броска. Я вытянул руку с гарпуном-ружьем и осторожно, чтобы не спро- 352
воцировать акулу, подкрался к ней поближе, пока заряд не оказался в нескольких сантиме- трах от узких прорезей ее ноздрей. Я нажал на спуск, и акула отскочила назад от удара заряда. Затем она в бешенстве описала широкую дугу, а я, бросив гарпун-ружье, ринулся к поверхности. Подобно раненому слону, которого боль от ран приводит в ярость, акула устремилась на меня, распахнув пасть, огромная, как синяя гора. Я знал, что на этот раз ее остановит только смерть. Достигнув поверхности, я увидел, что Чабби уже ждет меня. Его коричневые пальцы висели в воде, как грозди бананов, и в этот момент моя любовь к нему была безгранична. Я протянул к нему руки, он схватил их в те самые мгновения, когда акула преодолевала последние разделяв- шие нас метры. В этот самый момент вода взорвалась вокруг меня. Чабби тянул меня вверх, а бурлящая вода засасывала меня вниз. Через секунду я уже ле- жал на спине, вытащенный буквально из пасти акулы. — Какие у тебя милые, приличные дру- зья, — стараясь ничем не выдать своих настоя- щих чувств, сказал Чабби. Я обернулся к Шерри. — Ты в порядке? — спросил я. Она кивнула, сидя на корме, мокрая и блед- ная. Похоже, что она была не в силах произне- сти ни слова. Отстегнув ремни акваланга, я сбро- сил тяжелые баллоны. — Чабби, приготовь-ка мне палочку гелигни- та, — сказал я, снимая маску и ласты и озабо- ченно вглядываясь в воду за бортом вельбота. Акула все еще вертелась поблизости, в ярости 353
описывая круги вокруг лодки, и се спинной плав- ник полностью торчал из воды. Я знал, что она без труда может пробить обшивку вельбота. — Боже мой, Гарри, какая она отвратитель- ная! Шерри наконец, обрела дар речи, и мне было понятно, что она чувствует. После пережитого я ненавидел мерзкую рыбу ничуть не меньше. Но сейчас мне надо было отвлечь ее от прямой атаки. — Анжело, дай-ка мне нашу мурену и нож! — крикнул я, и он протянул мне холодное скользкое тело морского угря. Я отрезал от него порядочный кусок и бросил в море. Акула развернулась и мгновенно проглотила брошенный кусок, задев при этом вельбот. Лодка закачалась из стороны в сторону. — Быстрей, Чабби! — крикнул я и скормил акуле* еще один кусок. Она приняла его с готовностью голодной со- баки, метнувшись под днище вельбота и снова толкнув нас. Вельбот покачнулся так, что Шерри взвизгнула и схватилась за борт. — Готово? — крикнул Чабби, и я протянул ему кусок мурены длиной около полуметра, раз- резанный вдоль. Брюшная полость рыбы была раскрыта, словно сумка. — Привяжи заряд покрепче! — сказал я, а он сделал большие глаза и пролепетал: — Мне-то оставь хоть что-нибудь! Я скармливал акуле куски мурены, а Чабби аккуратно начинял взрывчаткой кусок рыбы, при- лаживая провод к детонатору. Замотав рыбу сверху проволокой, он протянул устройство мне. — Присоединяй к взрывателю, — сказал я, наматывая на руку десяток витков провода. 354
— К взрыву готов! — осклабился Чабби, и я бросил нашпигованный взрывчаткой кусок муре- ны акуле. Она стремительно бросилась к нему, блеснув синей спиной, и проглотила наживку. Провод на- чал разматываться, я стравил петли с руки и еще добавил длины с катушки. — Пусть заглотнет как следует, — сказал я, и Чабби закивал, счастливо улыбаясь. — О’кей, Чабби, а теперь разнсси-ка эту сволочь к черто- вой матери! — свирепо сказал я, когда рыба ото- шла от нас подальше, описывая очередную дугу. Из угла се серповидного рта тянулся медный провод. Чабби замкнул цепь, и акула взорвалась, буд- то лопнул гигантский арбуз. Ее бледная кровь смешалась с еще более бледной плотью и багро- вым содержимым се брюха, и все это взлетело метров на двадцать в воздух, обрызгав поверх- ность воды и вельбот. Разорванная на части туша некоторое время плавала, подобно огромно- му кровоточащему бревну, потом перевернулась и стала тонуть. — Прощай, Джонни-Задери-Хвост! — прогу- дел Анжело, а Чабби улыбался, как херувим. Мне же казалось, что меня вот-вот вырвет. — Давайте возвращаться, — сказал я. Океанский прибой уже начинал бить через риф. Свое недомогание я чудодейственным образом излечил глотком виски „Чивас Регал“, хотя пить пришлось из эмалированной кружки. Позже, в пещере, Шерри сказала: — Ты, наверное, ждешь, что я поблагодарю тебя за спасение и все такое? Я развел руками: 355
— Дорогая, не надо слов, просто продемон- стрируй мне свою благодарность на деле. Что она и сделала. После этого меня уже нс мучили дурные сны, и я спал, совершенно опусто- шенный телом и духом. Я полагаю, мы все начинали относиться к Пу- шечному рифу с суеверным страхом. Казалось, цепь злоключений и неурядиц, которая преследо- вала нас, была проявлением чьей-то злой воли. С каждым нашим новым возвращением в омут он становился все более зловещим и вокруг него нарастало гнетущее напряжение. — Ты знаешь, что я думаю, — сказала Шер- ри, усмехаясь, но слова ее не прозвучали как шутка. — Я думаю, что души убитых могольских принцев последовали за сокровищем, чтобы охра- нять его. — Несмотря на яркий солнечный день на лица Чабби и Анжело набежала тень. — Ия полагаю, что их души вселились в этих двух Джонни-Задери-Хвост, что мы прихлопнули вче- ра, — продолжала она. По лицу Чабби можно было предположить, что он позавтракал дюжиной протухших устриц, он побледнел до воскового желто-коричневого цвета. Анжело тоже не выглядел счастливым. — Мисс Шерри, — строго сказал он, — не- льзя так говорить. У него на руках выступила гусиная кожа. Он и Чабби боялись духов до смерти. — Да, прекрати, — согласился я. — Да я же просто пошутила! — слабо возра- зила Шерри. — Здесь так не шутят, — возразил я. — По- смотри на них. 356
Мы все молчали, пока плыли по проходу. Я сидел на носу, и когда мы вошли в тихие воды омута, все трое взглянули на меня. Я по- нял, что спокойствие их душ в моих руках. — Сегодня я буду нырять один, — объявил я, и по моей команде прошелестел вздох облег- чения. — И я с тобой, — без энтузиазма заявила Шерри. — Попозже, — согласился я. — Сначала я проверю, как там насчет этих Джонни, и заодно достану оборудование, которое мы вчера поте- ряли. Я начал медленное погружение. Сначала я ми- нут пять повисел под вельботом, вглядываясь в глубину омута — не мелькнут ли там зловещие тени, и лишь затем не спеша пошел вниз. В глубине было холодно и страшновато, но я заметил, что ночной прилив прочистил омут и смыл в море всю падаль и кровь, которые при- влекли вчера акул. Навстречу мне попадались лишь многочисленные стайки сверкающих обита- тельниц кораллов. Металлический блеск в глуби- не помог мне отыскать брошенное в спешке гар- пун-ружье. Кроме того, я подобрал пустые аква- ланги и дыхательную трубку с поврежденными шлангами. Я всплыл со своими находками, и впервые в этот день лица моих спутников озарились улыб- ками. Я объявил, что в омуте никого нет. — Все в порядке! — Я решил сыграть на подьсме их духа. — Сегодня мы расколем этот орешек! — Ты хочешь проникнуть в трюм через дни- ще? — спросил Чабби. — Сначала я тоже подумал об этом. Но для 357
этого понадобится сделать еще пару приличных взрывов. Нет, лучше попытаться пройти с пасса- жирской палубы через трап. — Я набросал при- мерный план на грифельной доске. — Груз, по- видимому, сдвинулся, он должен лежать грудой сразу за переборкой, и как только мы ее разло- маем легким взрывом, то сможем перетаскать его в проход. — Далековато оттуда до люка. — Чабби снял фуражку и задумчиво почесал свою лысину. — Я сделаю небольшой подъемный блок у трапа на батарейную палубу и еще один у люка. — Слишком много работы, — произнес Чабби печально. — Впервые ты со мной согласен — меня это беспокоит, уж не ошибаюсь ли я? — Я не говорю, что ты ошибаешься, — упря- мо сказал Чабби. — Я говорю, что потребуется много работы. Ты же не можешь позволить мисс Шерри таскать грузы — или можешь? — Конечно, нет, — согласился я. — Нам ну- жен кто-то потяжелее. — Ия ткнул пальцем в его огромное упругое пузо. — Так я и думал, — печально отозвался Чаб- би. — Мне что — уже одеваться? — Пока нет, — ответил я. — Шерри может спуститься со мной, чтобы помочь установить за- ряды. — Мне хотелось проверить ее нервы после кошмаров вчерашнего дня. — Мы расчистим за- валенный трап и отправимся домой. Не будем се- годня работать сразу после взрыва, подождем, пока прилив очистит омут от мертвой рыбы. Я не хочу повторения вчерашнего. Спустившись, мы влезли в люк и двигались вдоль нейлонового шнура, оставленного накануне, через батарейную палубу, затем по трапу на пас- 358
сажирскую палубу и далее вдоль темного узкого прохода до тупика у трапа, ведущего в перед- нюю часть трюма. Шерри светила мне фонари- ком, а я начал сверлить в переборке дырки за- хваченным из лодки инструментом. Было очень неудобно работать без опоры, однако первые пять сантиметров дались без труда. Этот слой дерева давно прогнил, став мягким, как пробка, но за ним я наткнулся на твердую, как железо, дубовую обшивку, и мне пришлось оставить мою затею. Понадобилась бы неделя работы, чтобы просверлить ее. Поскольку гнезда для зарядов сделать не удалось, сами заряды пришлось увеличить. Кроме того, я рассчитывал, что в коротком туннеле вторичная, отраженная взрывная волна поможет прогнуть переборку внутрь. Я взял пять палочек гелигнита, расположив их по углам и в центре переборки и прикрепив болтами, которые загнал в мягкое дерево молотком. На подготовку взрыва у нас ушло около по- лучаса, и мы с облегчением покинули тесное, мрачное помещение и поднялись сквозь прозрач- ную воду к серебристой поверхности, разматывая за собой провод. Чабби произвел взрыв, пока мы снимали с себя снаряжение. Корпус корабля заглушил звук, и мы его почти не услышали. Мы сразу ушли из омута и возвращались домой, воодушевленные перспективой провести день в полном безделье, ожидая, пока прилив очистит омут от мертвой рыбы. После полудня мы с Шерри решили устроить пикник на южной оконечности острова. Мы за- хватили с собой большую оплетенную двухлитро- вую бутылку зеленого португальского вина, а на 859
закуску накопали полную корзину крупных пес- чаных ракушек. Я обернул их водорослями, зако- пал в песок и развел над ними костер из плав- ника. К тому времени, когда мы почти покончили с вином, солнце уже садилось, а ракушки поспе- ли. Вино, ужин и роскошный закат как-то смяг- чили Шерри Норт, и она немного оттаяла. Ког- да закат наконец погас, уступив место большой желтой луне, благосклонной к влюбленным, мы вернулись домой босиком по влажному песку. Все следующее утро мы с Чабби трудились, опуская с вельбота вниз необходимое оборудова- ние и складывая его на батарейной палубе, — го- товились к продвижению дальше в трюм. Мощ- ные заряды взрывчатки, как я и опасался, про- извели значительные разрушения. Они вырвали настил палубы и разметали переборки пассажир- ских кают, блокировав проход на четверть его длины. Мы нашли неплохую опору для нашего подъ- емного блока, и, пока Чабби устанавливал его, я один поплыл к ближайшей каюте и посветил фо- нариком сквозь разбитую переборку. Каюта вну- три, как и все вокруг, была покрыта густым ков- ром морской растительности, но под ним можно было разглядеть очертания незамысловатой мебели. Я протиснулся в проем и медленно двинулся по разгромленной каюте, с любопытством осма- тривая разбросанные по ней предметы. Это были изделия из фарфора и фаянса — разбитая умы- вальная раковина, роскошный ночной горшок, украшенный розовым цветочным орнаментом, ко- торый едва проступал сквозь слой покрывавшего 360
его ила, косметические баночки и другие склян- ки, назначения которых я не мог понять, а также бесформенные груды какого-то гнилья — одеж- ды, занавесок, матрацев и постельного белья. Взглянув на часы, я увидел, что пора подни- маться наверх, чтобы заменить баллоны с возду- хом. Когда я уже повернулся уходить, мое вни- мание привлек небольшой квадратный. предмет, я посветил на него фонариком, а затем слегка очи- стил от толстого слоя гнили и грязи. Это была деревянная шкатулка, размером с транзисторный приемник, ее крышка была великолепно инкрусти- рована перламутром и пластинками черепахового панциря. Я захватил ее с собой, зажав под мыш- кой. Чабби уже установил блоки и ожидал меня возле трапа, ведущего на батарейную палубу. Когда мы вынырнули возле вельбота, я сначала отдал шкатулку Анжело, а затем уже сам вска- рабкался на борт. Пока Шерри разливала кофе, а Анжело при- лаживал дыхательные трубки к новым баллонам, я закурил сигару и принялся рассматривать шка- тулку. Она была в плачевном состоянии, это было ясно с первого взгляда. Пластинки инкру- стации подгнили, многие из них вывалились из ячеек, палисандровое дерево разбухло и вздыби- лось, а замок и петли наполовину съела ржав- чина. Шерри присела возле меня на сиденье и тоже принялась рассматривать находку. — Это дамская шкатулка для драгоценно- стей! — воскликнула она. — Открой ее, Гарри, давай посмотрим, что там внутри. Я просунул отвертку под замок, и от легкого усилия петли лопнули и крышка отскочила. 361
— Ой, Гарри! — Шерри первая запустила туда руку и вытащила толстую золотую цепь с тяжелым медальоном того же металла. — Это сейчас так модно, ты просто не поверишь! Мы принялись копаться в шкатулке. Анжело вытащил пару золотых сережек с сапфирами, ко- торые тут же оказались у него в ушах вместо обычных, медных. Чабби выбрал огромное ожере- лье с гранатами, которое повесил себе на шею, сияя, словно девушка-подросток. — Для моей миссис, — пояснил он. Это были личные драгоценности дамы средне- го класса, вероятно, супруги какого-нибудь чи- новника. Они не представляли особой ценности, но были полны очарования древности. Естествен- но, мисс Норт досталась львиная их доля, но и мне удалось ухватить для себя простое широкое обручальное кольцо. — А это тебе зачем? — с вызовом спросила Шерри, не желавшая уступать ни единого пред- мета. — Найду применение, — сказал я, многозна- чительно взглянув на нее, что, впрочем, оказа- лось совершенно напрасно, так как она уже вер- нулась к шкатулке. Я спрятал кольцо в крошечный кармашек на сумке для инструментов. Чабби к этому времени был увешан блестящими побрякушками, как ин- дийская невеста. — Ну, Чабби, сейчас перед тобой не устояла бы даже Лиз Тейлор, — сказал я ему, и он при- нял комплимент полным грации кивком головы. Мне с трудом удалось увлечь его обратно под воду, но когда он снова оказался на пассажир- ской палубе, то трудился среди останков судна, как титан. Мы расчищали проход, убирая облом- 362
ки переборок и балки с помощью блока, затем перетаскивали их на батарейную палубу и скла- дывали в дальнем углу темной галереи. Когда мы добрались до трапа, ведущего в передний от- сек трюма, наш воздух был почти на исходе. Толстая переборка была лишь проломлена взры- вом, и в отверстие можно было разглядеть толь- ко сплошную массу вещей. Я решил, что это был слежавшийся под собственной тяжестью и давле- нием воды груз. Однако правильность своей догадки я смог подтвердить только на следующий день. Мы на- конец пробрались в грузовой отсек, но я и пред- ставить не мог, какой геркулесов труд нам пред- стоял. Содержимое отсека более чем за столетие на- сквозь пропиталось водой. Почти все ящики сгни- ли и развалились, их содержимое смешалось с ними в единую темную гнилую массу. В этой сплошной куче морского „компоста" металличе- ские предметы, контейнеры из более крепкого и прочного материала, и другие большие и малень- кие уцелевшие предметы торчали, словно монет- ки „на счастье" в рождественском пудинге. Нам предстояло их выкопать. Тут мы столкнулись еще с одной проблемой. При малейшем прикосновении к этой массе гни- лья вода моментально наполнялась вихрем взбу- дораженного мусора, через который не проникал даже луч фонаря, мы погружались в темноту и были вынуждены работать на ощупь. Дело дви- галось весьма медленно. Когда мы натыкались на что-то твердое в этом прахе, нам приходи- лось вытаскивать находку на батарейную палубу и там устанавливать, что именно найдено. Иног- да нам приходилось взламывать то, что когда-то 363
было ящиком, и исследовать содержимое. Если находка не представляла особой ценности и интереса, мы складывали ее в глубине батарей- ной палубы, чтобы не захламлять рабочее про- странство. К концу дня мы обнаружили лишь один пред- мет, который, по нашему мнению, следовало бы поднять. Это был обитый кожей крепкий ящик с медными углами размером с большой сундук, из твердого дерева. Он был настолько тяжел, что даже вдвоем с Чабби мы не смогли его поднять. Один только вес вселял надежду — внутри его вполне могла оказаться часть золотого трона. Хотя ящик вовсе нс походил на творение рук простого деревенского плотника и его сыновей, оставалась надежда, что трон вполне могли пере- паковать перед отправкой из Бомбея. Если бы в нем действительно оказалась часть трона, это значительно облегчило бы нашу зада- чу. Мы бы знали, какого вида контейнеры надо искать. С помощью блока мы перетащили ящик на батарейную палубу и укутали его грузовой нейлоновой сетью, чтобы он не открылся или не развалился при подъеме. По периметру груза мы прикрепили брезентовые надувные мешки, напол- нив их воздухом из наших аквалангов. Мы поднялись вместе с ящиком, управляя ско- ростью подъема с помощью надувных мешков, и вынырнули рядом с вельботом. Анжело протянул нам несколько нейлоновых веревок, которые мы прикрепили к нашему грузу. Затем мы вскарабка- лись на борт и попытались втащить ящик. Ящик, однако, не поддавался нашим усилиям, а вельбот угрожающе накренился, когда мы втроем попытались втащить находку в него. Нам пришлось опустить мачту и использовать ее как 364
лебедку. Только тогда наших совместных усилий оказалось достаточно, и ящик плавно опустился на дно вельбота. Из всех швов его бежала вода. Как только ящик оказался на борту, Чабби про- брался к моторам, и мы двинулись обратно. При- лив уже наступал нам на пятки. Ящик оказался слишком тяжелым, а наше лю- бопытство слишком распаленным, чтобы донести груз до пещеры. Мы вскрыли его прямо на бере- гу, взломав крышку ломиком. Хитроумный замок был из латуни, и его не разъела даже морская вода. Он стойко сопротивлялся нашим усилиям, пока наконец не отлетел вместе с куском дерева. Крышка со скрипом откинулась назад на про- ржавевших петлях. В первый момент меня постигло разочарова- ние, ибо я сразу понял, что это не Тигровый трон. И только когда Шерри достала какой-то крупный диск и стала разглядывать его, я понял, что нам за труды досталось крупное вознаграж- дение. У нее в руках было блюдо для закуски, и первой моей мыслью было, что это чистое зо- лото. Однако когда я достал из ячейки в искус- но сработанном футляре другое такое же и пере- вернул его, чтобы взглянуть на пробу, я понял, что это было позолоченное серебро. Золотое покрытие защитило его от воздей- ствия морской воды, и оно было в превосходном состоянии — настоящий шедевр ювелирного ис- кусства. В середине был герб, а по окружности шли удивительно вычеканенные изображения — сцены охоты, лес, олени, охотники и птицы. Блюдо, которое я держал в руках, весило поч- ти килограмм. Я отложил его в сторону и осмо- трел остальные предметы сервиза. Теперь стал понятен огромный вес ящика — это были прибо- 365
ры на тридцать шесть персон: суповые тарелки, блюда для рыбы и закусок, чаши для десерта, тарелки для хлеба и к ним полный набор ножей, вилок и ложек. Здесь были также подносы, ве- дерки для льда, крышки для блюд и огромное деревянное резное блюдо размером с детскую ванночку. Каждое изделие было украшено гер- бом и орнаментом, изображавшим охотников и диких животных, а в самом ящике был ловко встроен футляр для сервиза. — Леди и джентльмены, — торжественно провозгласил я, — как ваш председатель, считаю своим долгом информировать вас, что наше не- большое предприятие начало приносить доход. — Но это же лишь тарелки и прочие пустя- ки, — сказал Анжело, и я демонстративно изо- бразил возмущение. — Это, мой дорогой Анжело, возможно, один из нескольких в мире полностью сохранившихся банкетных сервизов времен короля Георга — ему просто нет цены! — Так сколько, все-таки? — недоверчиво по- интересовался Чабби. — Боже милостивый, откуда мне знать? Все будет зависеть от того, кем он изготовлен и кто его первоначальный владелец — во всяком слу- чае, герб принадлежит благородному семейству. Богатый аристократ, служивший в Индии, — граф, герцог, а может, сам вице-король Индии. Чабби смотрел на меня так, будто я пытался всучить ему хромую лошадь. — Так сколько? — На аукционе Сотби в удачный день, — размышлял я, — тысяч сто фунтов стерлингов. Чабби сплюнул в песок и покачал головой. Его не проведешь, нашего Чабби, нет. 366
— Этот твой Сотби, он что — владелец су- масшедшего дома? — Это так, Чабби, — вмешалась Шерри. — Это настоящее состояние и, вероятно, стоит го- раздо больше. Теперь Чабби разрывался между природным скепсисом и галантностью. Он не мог в это по- верить, но и не мог решиться обвинить Шерри во лжи, поэтому он пошел на компромисс — поднял фуражку, почесал лысину, сплюнул еще раз и ни- чего нс сказал. Однако когда мы тащили ящик к пещерам, он обращался с ним с заметным уважением. Мы спрятали ящик в зарослях, и я достал бутылку виски. — Даже если там не окажется никакого Тиг- рового трона, мы неплохо заработаем уже на этом, — сказал я. Чабби, потягивая виски из кружки, бормотал: — Сто тысяч, нет, они просто ненормальные! — Нам надо тщательно осмотреть каюты и грузовой отсек, — продолжал я. — Если мы это- го не сделаем, мы оставим лежать на дне целое состояние. — Даже мелкие предметы, не такие привлека- тельные, как эти серебряные блюда, могут иметь антикварную ценность, — поддержала меня Шерри. — Беда в том, что стоит там чего-нибудь коснуться, как поднимается такая муть, что не видно и кончика собственного носа, — мрачно изрек Чабби, а я подлил ему в кружку виски для поднятия духа. — Слушай, Чабби, а помнишь тот насос с центрифугой, что Эрни Эндрюс вытащил из Обезьяньей бухты? — спросил я, и Чабби кив- нул. — Он не смог бы одолжить нам его? 367
Эрни приходился Чабби дядюшкой. Он дер- жал небольшой огород в южной части острова Сент-Мари. — Да, мог бы, — вяло отозвался Чабби. — А зачем? — Хочу попробовать соорудить что-то вроде драги, — ответил я и стал рисовать на песке у наших ног. — Мы установим насос на вельбо- те и спустим к обломкам шланг — вот так. — Я начертил схему пальцем. — Мы, как пылесо- сом, прочистим насосом трюм и выкачаем грязь на поверхность. — Это пойдет, — с энтузиазмом сказал Ан- жело. — Когда будем выкачивать грязь, мы про- сеем ее через сито и выберем всю ценную ме- лочь. — Верно. Лишь грязь и очень мелкие предме- ты пройдут, а все крупное и тяжелое останется. Мы обсуждали реализацию этой идеи еще около часа, уточняя отдельные детали. Все это время Чабби мужественно пытался не проявлять никакой заинтересованности, но в конце концов сдался. — Да, возможно, сработает, — буркнул он, что для него было припадком красноречия. — Тогда вам с Анжело отправляться за насо- сом, не так ли? — спросил я. — Тогда мне надо выпить еще глоток, — тя- нул время Чабби, и я отдал ему всю бутылку. — Возьмите с собой. Это поможет вам скоро- тать время. Он фыркнул и пошел за курткой. На следующий день мы с Шерри встали позд- но в предвкушении ленивого дня, испытывая ра- достное волнение при мысли, что остров принад- 368
лежит нам двоим. Возвращения Анжело и Чабби мы ожидали не раньше полудня. После завтрака мы пересекли седловину меж- ду холмами и спустились к берегу. Мы барахта- лись на мелководье, и шум прибоя у внешнего рифа, а также наше собственное шлепание за- глушали другие звуки. Совершенно случайно я взглянул вверх и увидел легкий самолет, прибли- жающийся к нам со стороны пролива. — Беги! — крикнул я Шерри, но она подума- ла, что я шучу, и мне пришлось указать ей на приближающуюся машину. — Беги! Они не должны видеть нас! На этот раз она мгновенно послушалась. Мы выскочили, оба обнаженные, из воды и что было мочи помчались по пляжу. Я уже слышал звук моторов и, оглянувшись через плечо, увидел, как самолет низко прошел над южным пляжем, при- ближаясь к нашему берегу. — Быстрей! — завопил я. Длинноногая и загорелая, сверкая полной белой попкой, она мчалась впереди меня, и длин- ные темные мокрые пряди прыгали у нее по спи- не. Я оглянулся. Самолет шел прямо на нас. Он был еще в миле от нас, но можно было разгля- деть, что он двухмоторный. Пока я наблюдал за ним, он спустился еще ниже. Мы на бегу подхватили нашу одежду и про- неслись последний десяток метров до пальмовой рощи. Там был небольшой холмик, образованный сваленной пальмой и обломанными бурей ветвями. Это было удобным укрытием, я схватил Шерри за руку и потянул ее в углубление. Мы забились под корни пальмы и сухие пальмовые ветки, тя- жело дыша от гонки по пляжу. Теперь я смог рассмотреть, что это была двух- 369
моторная „Сессна". Она шла на небольшой высо- те и пронеслась мимо нашего укрытия буквально метрах в десяти. Фюзеляж был желтого цвета, и на нем ярко выделялась надпись „Африк Эйр“. Я узнал самолет, я не раз видел его в аэропор- ту Сент-Мари, куда он привозил группы богатых туристов. „Африк Эйр" — частная компания, ор- ганизующая групповые экскурсии с материка на остров. Клиенты сами платят за рейс, и я поду- мал — во что же может обойтись такая воздуш- ная разведка? На передних сиденьях самолета сидели двое — пилот и пассажир. Их лица были повер- нуты в нашу строну, когда самолет с ревом про- несся мимо нас. Однако он двигался слишком быстро, и я не смог узнать их. Но оба мужчины были белыми, в этом я не сомневался. „Сессна" сделала резкий разворот над лагуной, наклонившись на один борт, сделала круг над нами, а потом полетела вдоль берега. На этот раз они пролетели еще ближе, и мне показалось, что я узнал пассажира, хотя я мог и ошибить- ся. Затем „Сессна" сделала еще один разворот и, медленно набирая высоту, взяла курс на материк. Казалось, она улетала, полностью выполнив свою миссию, достигнув поставленной цели, — с чув- ством выполненного долга. Мы с Шерри выбрались из нашего убежища и отряхнули песок с мокрых тел. — Ты думаешь, они нас заметили? — с бес- покойством спросила Шерри. — Твою попку, сверкающую на солнце, они вряд ли могли не заметить. — Но они могли принять нас за пару местных рыбаков? Я усмехнулся: 370
— С таким-то бюстом? — Гарри Флетчер, ты просто отвратительное животное, — сказала она. — Нет, Гарри, я серь- езно. Что теперь будет? — Если бы я знал, дорогуша, если бы я знал, — ответил я, радуясь в душе, что Чабби забрал с собой на Сент-Мари ящик со столовым серебром. К этому времени он, должно быть, уже зако- пал его позади моего домика в Черепашьем за- ливе. Мы уже были с добычей, даже если бы нам помешали вести Дальнейшие поиски. Визит самолета вселил в нас чувство беспо- койства. Мы поняли, что времени у нас остава- лось в обрез. Кроме того, Чабби, вернувшись, привез тревожные новости. — „Мандрагора" пять дней кружила у южных островов. Их почти каждый день видели с Кули-пика. Они метались, будто не знали, чего ищут, — сообщил он. — Затем в понедельник они снова стали на якорь в Гранд-Харбор. Уолли рассказывал, что владелец, яхты и его жена сно- ва вернулись в отель, пообедали, взяли такси и отправились на Фробишер-стрит. Они провели около часа в конторе Фреда Кокера, а потом он отвез их на Адмиралтейскую пристань, где они вернулись на „Мандрагору", и она отчалила почти мгновенно. — И это все? — Да, — кивнул Чабби, — если не считать того, что сразу после этого Фред Кокер прями- ком отправился в банк и положил на свой счет полторы тысячи долларов. — А это ты как узнал? — Третья дочь моей сестры работает в банке, ты что, забыл? 371
Я постарался сохранить веселое выражение лица, хотя по спине у меня бегали мурашки. — Что ж, — бодро сказал я, — давайте не тратить время попусту. Надо собрать насос, что- бы успеть к завтрашнему приливу. Позже, когда мы отнесли насос к пещерам, Чабби вернулся к вельботу и принес оттуда длинный завернутый в брезент сверток. — Что это у тебя, Чабби? — спросил я, и он, немного смущенно, развернул брезент. Это была моя винтовка и десяток магазинов к ней, упакованных в небольшую сумку. — Я подумал, что это может нам пригодить- ся, — пробормотал он. Я отнес оружие в рощу и закопал рядом с ящиками со взрывчаткой в неглубокой пещере. От его близости у меня стало как-то легче на душе, и я приступил к сборке насоса. Мы трудились дотемна, продолжили при свете газового фонаря, и было уже за полночь, когда мы отнесли мотор и насос к вельботу и разме- стили их в нем. Утром, перед тем как отправить- ся, Анжело еще пришлось повозиться с насосом. На окончательную сборку и подготовку к работе ушло еще полчаса. К останкам судна в этот день ныряли трое — Шерри, Чабби и я. Мы протянули жесткую чер- ную змею шланга через орудийный люк и через пролом в переборке прямо в грузовой отсек. Ког- да все было готово, я хлопнул Чабби по плечу и показал вверх. Он ответил радостным жестом и уплыл, оставив нас с Шерри на пассажирской палубе. Тщательно все рассчитав, мы ждали те- перь результатов включения насоса. О моменте 372
включения мы узнали по слабому гудению и ви- брации шланга. Я устроился у разбитого входа в трюм, держа шланг в обеих руках. Шерри направила луч фо- наря на темную массу груза, и я медленно про- вел концом шланга над ним. Сразу стало ясно, что дело пойдет. Мелкие частицы чудесным об- разом исчезали в шланге, у конца которого обра- зовался небольшой водоворотик. На такой глубине при создаваемом бензино- вым мотором давлении насос должен был пропу- скать около восьмисот литров в минуту — впол- не приличный объем. В считанные секунды я очистил поле деятельности, и видимость стала неплохой. Я начал работать ломиком, отламывая крупные куски и проталкивая их в проход себе за спину. Несколько раз мне приходилось прибе- гать к помощи блока, когда нужно было пере- двинуть какой-нибудь крупный ящик, но боль- шей частью я работал только шлангом и ломи- ком. Мы перелопатили, наверное, кубометра два груза, прежде чем нам пришлось подняться, что- бы сменить баллоны акваланга. Уходя, мы жест- ко прикрепили конец шланга к пассажирской па- лубе и поднялись навстречу поздравлениям. Ан- жело был в неописуемом восторге, и даже Чабби улыбался. Вода вокруг вельбота стала мутной и гряз- ной — густой суп из мусора, который мы выка- чали из трюма. Анжело собрал целое ведро мел- ких предметов, которые насос выплюнул в сито. Это была настоящая коллекция пуговиц, гвоздей, небольших украшений с женских платьев, мед- ных и серебряных монет того времени и прочей мелочи из металла, стекла и кости. 373
Я горел нетерпением вернуться к работе, Шер- ри тоже была полна энтузиазма. Я отдал напо- ловину выкуренную сигару Чабби, и мы снова нырнули. Проработав минут пятнадцать, я наткнулся на угол ящика, похожего на тот, что мы подняли накануне. Хотя дерево уже давно стало пори- стым, как пробка, пазы ящика были укреплены железными полосами и гвоздями. Нам пришлось как следует потрудиться, прежде чем Я выломал планку. Следующая планка поддалась меньшим усилиям, я сунул руку внутрь и ощупал содержи- мое. Внутри оказалась толстая прокладка из по- лусгнивших и спутанных волокон. Я вытащил большую их охапку, едва не засо- рив отверстие шланга, но все-таки насосу уда- лось утянуть эту массу к вельботу. Я почти по- терял интерес к‘ этому ящику и собрался было уже работать в другом месте, но Шерри знака- ми выражала мне свое неодобрение —она кача- ла головой, стучала меня по плечу, отказывалась светить фонарем в любую другую сторону, кроме этой непривлекательной массы гнилья. Позже я спросил ее, почему она так настаивала, и она, не моргнув глазом, серьезно сказала: — Женское чутье, милый. Тебе не понять. Поддавшись на ее уговоры, я снова занялся ящиком. На этот раз я снимал менее толстые слои прокладки, чтобы не засорить шланг. Я уже снял около пятнадцати сантиметров грязи, когда наконец в глубине заметил металлический блеск и сразу ощутил прилив энтузиазма. В нетерпении я выломал следующую планку, отверстие увели- чилось, и мне стало легче работать. Медленно, слой за слоем я снимал слежавши- еся волокна. Я понял, что это была солома, в ко- 374
торую первоначально был упакован груз. Он про* ступал постепенно, как1 картина сна. Первый слабый блеск превратился в чудесное сияние обработанного металла. Я почувствовал, как Шерри впилась мне в плечо, прильнув ко мне сзади. Показались нос и рот, искривленный в диком оскале, обнажившем Золотые клыки и выгнутый язык, затем мощный лоб, шириной в мои плечи, и плотно прижатые к черепу уши. И посередине широкого лба была единственная пустая глазни- ца, отчего зверь выглядел трагично — незрячий, словно изуродованное божество. Меня объяло почти мистическое благоговение. Я с волнением вглядывался в эту громадную ма- стерски выполненную голову тигра, открывшуюся перед нами. По спине у меня проскользнуло что- то мокрое и холодное, и я непроизвольно обер- нулся^ окидывая испуганным взглядом гнетущий мрак трюма. Я был готов к Встрече с притаив- шимися духами могоЛьСких принцев, стерегущими сокровища. Шерри снова сжала мне плечо, и я вернулся взглядом к золотому идолу. Но чувство страха было так велико, что мне стоило немалых усилий заставить себя продолжать удаление упаковки. Я работал очень Осторожно, понимая, что даже малейшая царапина или иное повреждение могут существенно Снизить ценность статуи. Когда наше рабочее время подходило к концу, мы отплыли в сторону, чтобы взглянуть на обна- жившиеся плечи й голову. Луч фонаря горел на золотой поверхности стрелами яркого света, отче- го трюм казался Чём-то вроде святилища. Затей мы повернулись; оставив сокровища в тишине И темноте; а сами начали подъем к солнцу. 13—3712 375
Чабби сразу догадался, что произошло нечто значительное, но он не проронил ни слова, пока мы поднимались на вельбот и молча снимали ак- валанги. Я зажег сигару и сделал глубокую за- тяжку, даже не потрудившись вытереть потоки морской воды, струившиеся с мокрых волос по моим щекам. Чабби выжидательно наблюдал за мной, а Шерри уселась в сторонке, погруженная в собственные мысли. — Нашли? — наконец не выдержал Чабби. — Да, Чабби, все на месте. Я удивился, услышав свой голос, — таким хриплым и неуверенным он оказался. Анжело, не уловивший общего настроения, оторвал взгляд от снаряжения, которое он в тот момент складывал. Он открыл рот, чтобы что-то сказать, но постепенно и до него дошло напря- жение момента. Мы все молчали, не в силах го- ворить. Я не ожидал, что все произойдет именно так, и посмотрел на Шерри. Она в ответ посмо- трела на меня не сразу, но и тогда взгляд ее был полон тайных мыслей. — Давайте вернемся домой, — сказала она, и я кивнул Чабби. Он привязал к шлангу буек, чтобы мы могли воспользоваться им на следующий день, и бросил его в воду. Затем он завел мотор и развернул вельбот, чтобы войти в проход между кораллами. Шерри встала, пробралась ко мне и села рядом. Я обнял ее за плечо. Мы оба молчали, пока вель- бот не уткнулся носом в мягкий белый песок. На закате мы с Шерри взобрались на пик воз- ле лагеря и уселись там, прижавшись друг к дру- гу и глядя на лагуну. Мы наблюдали, как сол- нечный свет бледнел над морем и омут в Пушеч- ном рифе погружался в темноту. 376
— У меня какое-то чувство вины, — прошеп- тала Шерри. — Будто мы совершаем страшное святотатство. — Да, — согласился я. — Я понимаю, что ты хочешь сказать. — Эта вещь — она как будто живет своей собственной жизнью. Удивительно, что мы преж- де всего откопали голову, а не какую-то другую часть. Так странно было внезапно увидеть эту голову, взирающую на нас. — Она поежилась и умолкла. — И все-таки я испытываю какое-то удовлетворение, чувство глубокого умиротворе- ния... Мне трудно выразить мои чувства слова- ми, но эти два противоположных чувства в то же время неотделимы друг от друга. — Да, я понимаю, у меня такое же ощуще- ние. — А что теперь, Гарри? Что мы будем делать с этим фантастическим зверем? Почему-то в этот момент мне не хотелось го- ворить о деньгах и покупателях. Уже одно это свидетельствовало, как глубоко затронул меня золотой идол. — Пойдем вниз, — сказал я. — Анжело уже приготовил ужин. Сидя у костра за сытным ужином, наполняв- шим и согревавшим мой пустой и холодный же- лудок, с кружкой виски в одной руке и сигарой в другой, я наконец-то нашел в себе силы по- дробно рассказать о нашей находке своим спут- никам. Я изложил, как мы ее обнаружили, и опи- сал наводящую мистический ужас голову. Они слушали в напряженной тишине, не проронив ни слова. — Мы очистили голову до самых плеч. Я ду- маю, здесь она и кончается. Завтра мы попыта- 13* 377
емся поднять ее, но это будет чертовски трудная задача.: Ее нельзя :просто так тянуть на блоке. Сначала ее надо обернуть, чтобы не повредить во время подъема. Какое-то время мы обсуждали детали зав- трашней работы, раздумывая^ как бы нам свести К минимуму риск повредить голову. -— Скорее всего, все пять ящиков были сгру- жены вместе. Надеюсь, что мы найдем их в этой части трюма. Наверное, это будут такие же ящи- ки, укрепленные железными полосами. — Кроме, того, в котором камни, — вставила Шерри. -— На суде Рам Панат сказал, что камни были, упакованы отдельно в казначейский сунду- чок. — Да, конечно, — согласился я. — А как бы он мог выглядеть? — поинтере- совалась Шерри. — Я видел казначейский сундучок как-то раз на выставке в копенгагенском Арсенале. Видимо, и этот будет таким же. Он напоминает, неболь- шой железный сейф, размером с. большую жес- тянку для печенья. — Я показал размер руками, словно рыбак, хвастающийся уловом. — Сунду- чок окован железными полосами^ у него есть стержень, проходящий через, петли: запора, и два висячих замка с каждой стороны, -г- Крепкий это, должно быть, сундучок! — Да, но после ста с лишним лет в соленой воде: он будет непрочен, словно из мела, если только он вообще не развалился. —. Мы выясним это завтра, —- уверенно объ- явила Шерри. Наутро мы семенили к вельботу под. дождем, барабанившим по нашим накидками и потоками 378
стекавшим с них. Над самыми вершинами низко повисла тяжелая туча. Ее темные маслянистые клубы мерно накатывали с моря, чтобы освобо- диться от влаги над островом. Удары дождевых капель подняли над поверхностью моря перламу- тровую завесу из пены и брызг, и этот подвиж- ный серый занавес снизил видимость до пятиде- сяти метров, так что, когда мы вышли к рифу, наш остров исчез в серой пелене; Все в вельботе стало мокрым й холодным. Ан- жело постоянно вычерпывал воду, а мы с Шерри с жалким видом съежились под нашими накид- ками. Только Чабби стоял на корме, как вечной паромщик, и, слегка прищурившись, осторожно* и уверенно вел вельбот через пролом. Яркий оранжевый буй прыгал на воде непода- леку от рифа. Мы подобрали его, вытащили кон- ец шланга и присоединили его к насосу. Помимо прочего из шланга получился на удивление не- плохой якорь, и Чабби смог выключить моторы. Я с облегчением покинул вельбот, где меня без- жалостно хлестали резкие плети дождя, и погру- зился в спокойный голубой туман омута. Накануне после долгих препирательств со мной и Чабби Анжело наконец уступил нашим завуалированным угрозам и открытым подачкам и отдал нам свой великолепный шуршащий ма- трац, набитый кокосовым волокном. Как только матрац пропитался водой, он тут же стал тонуть. Я подхватил его, аккуратно скатал и перевязал веревкой. Я протащил его чрез люк, потом по ба- тарейной палубе до пассажирской, а там развя- зал веревку и раскатал его снова. Затем мы с Шерри вернулись в грузовой отсек, где при свете фонаря на нас скалилась голова тигра. Нам понадобилось около десяти минут, Чтобы освободить голову из гнезда. Как я и думал, эта 379
часть заканчивалась на уровне плеч, и место со- единения имело ряд зубцов, соответствующих вы- емкам в туловище, что обеспечивало прочное и почти незаметное соединение. Когда я перекатил голову набок, я сделал еще одно открытие. Я по- чему-то полагал, что золотой идол был сплош- ным, но оказалось, что отливка была пустотелой. Толщина металла была не более трех сантимет- ров, а внутренняя поверхность — неровной и не- обработанной. Я тут же сообразил, что в против- ном случае эта махина весила бы сотни тонн и была бы не по карману даже богатейшему вла- стелину, который смог построить такую громади- ну, как Тадж-Махал. Однако малая толщина металла делала ста- тую легко повреждаемой, и я сразу заметил, что голова была попорчена. Край отверстия в шее был сплющен и искорежен. Возможно, это случи- лось во время путешествия по индийским дебрям на неприспособленной повозке, а может, при смертельной схватке „Раннего рассвета" со штор- мом. Заняв удобную позицию в отсеке, я решил определить вес головы. Я обхватил голову рука- ми, как ребенка, и, к своей радости, обнаружил, хотя и не удивился, что могу поднять голову. Он была очень тяжелой, и мне стоило больших уси- лий сохранять равновесие, держа ее, но я все- таки мог поднять ее! На земле она весила, наверное, килограммов сто сорок—сто пятьдесят, предположил я, неук- люже развернулся и положил ее на матрац, ко- торый постелила Шерри. Затем я выпрямился, чтобы передохнуть, растирая те части тела, куда впились острые края идола. Мысленно я прово- дил кое-какие расчеты. Сто сорок килограммов по тридцать пять унций в каждом, это почти 380
пять тысяч унций. По сто пятьдесят долларов за унцию — это будет три четверти миллиона дол- ларов. И это только стоимость золота, из кото- рого была сделана голова. А ведь были еще три части трона, возможно, еще более тяжелые, и еще надо было прибавить стоимость камней. Ци- фры получались астрономические, но и их следо- вало удвоить или утроить, если принять во вни- мание историческую и художественную ценность находки. Я оставил расчеты, сейчас они были просто бессмысленны. Мы с Шерри завернули голову тигра в матрац и обвязали веревкой. Потом с по- мощью блока я подтянул груз к трапу и опустил на батарейную палубу. Мы с трудом дотащили его до люка, и нам пришлось-таки повозиться, прежде чем мы протащили его через узкое от- верстие. Наконец нам это удалось, мы положили находку в нейлоновую сеть и надули воздушные мешки. На вельботе снова пришлось опускать мачту, чтобы сделать из нее лебедку. Как только груз оказался на борту, не могло и речи быть о том, чтобы он остался завернутым. Я церемонно и со всем максимальным апломбом, какой только был возможен под потоками ливня, развернул находку, чтобы продемонстрировать ее Чабби и Анжело, которые оказались публикой, способной оценить ее по достоинству. Они при- шли в неописуемое волнение, несмотря на свое жалкое промокшее состояние. Они принялись разглядывать голову, гладить ее, сопровождая все это ребячьим смехом. Праздничному веселью по поводу находки недоставало лишь одного. Но я заранее прихватил с собой серебряную поход- ную фляжку и теперь разливал в кружки дымя- щийся кофе с изрядной порцией виски. Мы под- няли тост за наше здоровье и здоровье золотого 381
тигра, хохоча под струями проливного дождя, что барабанил по бесценному сокровищу, лежав- тему у наших ног. Наконец я выплеснул гущу из кружки за борт и посмотрел на часы, — Надо нырнуть еще раз, — решил я. — Включай насос, Чабби. Теперь мы знали, где надо вести поиски. Вы- тащив остатки ящика, в котором: покоилась го- лова, я увидел, что за ним находится еще один, подобный ему, и направил туда конец шланга, чтобы очистить место для работы. Мои раскопки нарушили, по-видимому, равно- весие прогнившего груза, и потребовался лишь небольшой дополнительный толчок, чтобы вся масса стронулась с места. ,С шумом и скрипом она обвалилась Вокруг нас, насос не успевал от- качивать поднявшуюся гниль, и мы оказались в кромешной темноте. Прежде всего я принялся в темноте искать Шерри. Она, видимо, тоже нащупывала меня — наши руки встретились, и ее пожатие означало, что с ней все в порядке, ее не Задело, и мы мо- жем снова приступить к очистке воды с помо- щью шланга. Через пять минут луч фонаря Шер- ри стал слабо пробивать темноту, затем показа- лась ее фигура и слабые очертания вновь насы- павшейся кучи вещей и обломков. Мы с Шерри принялись разгребать ее. Обвал засыпал деревянный ящик, который я; перед тем откопал, но Зато явил взору нечто такое, что я мгновенно узнал, несмотря на его жалкий вид. Он выглядел точно так, как я его накануне опи- сал Шерри, вплоть до таких подробностей, как стержень, протянутый через петли,'и два висячих замка. Казначейский сундучок весь заржавел; и когда я дотронулся до него, то испачкал руки ржавчиной. 382
По обеим сторонам сундучка были массивные круглые железные ручки, которые когда-то мог- ли откидываться, а теперь намертво проржавели. Я ухватился за них и без труда вытащил его из цепких объятий осадка. Весил он более семиде- сяти килограммов, и большая часть наверняка приходилась на сам сундучок. После огромной го- ловы, упакованной в толстый матрац, вытащить этот трофей Не составило труда. Нам потребовал- ся только один воздушный мешок, чтобы под- нять его На поверхность. Прилив и прибой уже угрожающе захлестыва- ли наш вельбот, так что он нетерпеливо вертелся и прыгал по волнам, пока мы поднимали груз на борт. Мы' положили его на прикрытую брезентом кучу баллонов на Носу вельбота. Чабби завел мотор и повел нас через пролом. Мы все еще не могли прийти в себя от волнения, и походная' фляжка переходила из рук в руки. — Как тебе нравится чувствовать себя бога- тым, Чабби? — крикнул я. Он отхлебнул из кружки, прищурил глаза» за- кашлялся после глотка обжигающего напитка и расплылся в улыбке. — А я еще ничего не чувствую. Все по-преж- нему. — Что ты собираешься делать со своей долей? —. настаивала Шерри. — Она немного опоздала, мисс Шерри. Если бы этак лет двадцать назад, я бы нашел ей применение. — Он сделал еще один глоток. — В том-то вся и. беда — когда ты молод, у тебя ничего нет, а когда что-то есть, то тебе уже ни- чего не нужно. — А как ты, Анжело? — Шерри; обернулась к нему. 383
Тот сидел, нахмурившись, на этом самом сун- дучке. Его цыганские кудри намокли и болтались по щекам, а на темных ресницах повисли круп- ные капли. — Ты ведь еще молод. Что ты сделаешь с ней? — Мисс Шерри, я вот тут сижу и думаю, и у меня уже получился список длиной до Сент- Мари и обратно. Нам потребовалось два раза сходить от пля- жа к лагерю, чтобы спрятать голову и сундучок в пещере, которая служила нам складом. Чабби зажег два газовых фонаря, так как небо затянуло тучами и стемнело рано. Мы со- брались вокруг казначейского сундучка, а золо- тая голова тигра скалилась на нас со своего по- четного места — земляного карниза, вырубленно- го в глубине пещеры. Вооружись ножовкой и ломиком, мы с Чабби подступили к запорам и тут же обнаружили, что изношенный вид металла оказался обманчив. От лежания в воде он только стал прочнее, а запо- ры буквально приварились друг к другу. В течение первого получаса мы сломали три полотна ножовки, и Шерри призналась, что мой лексикон приводит ее в отчаяние. Я отправил ее в нашу пещеру принести бутылку „Чивас Регал" для поддержки сил трудящихся, и мы с Чабби сделали перерыв, чтобы принять вместо чая его шотландский эквивалент. Заправившись, мы с удвоенным усердием при- ступили к вскрытию сундучка, но лишь минут че- рез двадцать нам удалось перепилить стержень. К этому времени за стенами пещеры совсем стем- нело. Дождь все еще мерно стучал, но нежный шелест пальмовых ветвей возвестил о том, что 384
Чабби подцепил крышку, и она со скрипом открылась на проржавевших петлях.

подул западный ветер, который к утру должен был разогнать тучи. Перепилив стержень, мы выбили его из петель ударами молотка. Нам понадобилось несколько сильных ударов, чтобы выбить стержень из ржа- вых петель, и каждый раз при ударе с метал- ла слетали чешуйки ржавчины. Но и после этого крышка не открылась. Мы били по ней во всех направлениях, я сыпал проклятиями, чтобы по- мочь, но все было напрасно. Пришлось объявить еще один перерыв и обсудить проблему за круж- кой виски. — А если его рвануть? — предложил Чабби с блеском в глазах, но мы быстро охладили его пыл. — Нужен сварочный аппарат, — объявил Ан- жело. — Гениально! — насмешливо похлопал я ему. — Особенно если учесть, что ближайший сварочный аппарат находится отсюда километрах в пятидесяти. Дополнительное запирающее устройство помог- ла обнаружить Шерри. Это был потайной штифт, проходивший через крышку в паз в толще стен- ки сундучка. Чтобы открыть устройство, видимо, требовался ключ. Но так как такового у нас не было, я взял десятимиллиметровый шуруп и за- гнал его в замок. На наше счастье он задел пру- жину и замок отперся. Чабби подцепил крышку, и она со скрипом от- крылась на проржавевших петлях. К ее внутрен- ней поверхности пристало что-то липкое, а по уг- лам сундучка висели полусгнившие остатки ко- ричневой ткани. Это была хлопковая материя, на- сквозь промокшая и, по моим предположениям, когда-то служившая дешевой туземной одеждой, 385
которую использовали как упаковку. Я было со- брался продолжить свои исследования, как вдруг обнаружил, что нахожусь во втором ряду и вы- нужден заглядывать в сундучок через плечо Шерри Норт. — Этим займусь я, а то ты что-нибудь сло- маешь. — Не выдумывай! — запротестовал я. — Почему бы тебе не выпить еще глоток, — попыталась соблазнить она меня, а сама начала слой за слоем снимать истлевшую ткань. Я решил, что ее предложение не лишено резо- на, и налил себе в кружку виски, одновременно наблюдая, как Шерри достает один за другим завернутые в ткань сверточки. Каждый сверточек был перевязан бечевкой, рассыпавшейся при попытке развязать ее. Пер- вый сверточек развалился в руках Шерри, она сгребла ладонями прогнившую массу и высыпала на расстеленный брезент. В ней оказалось не- сколько мелких предметов размером от спичеч- ной головки до крупной виноградины. Каждый из них, в свою очередь, был завернут в тонкую па- пиросную бумагу, которая, как и ткань, совершен- но истлела. Шерри выбрала камешек покрупнее и потерла его пальцами, удаляя остатки бумаги. Обнару- жился крупный голубой камень, квадратной ог- ранки, отполированный с одной стороны. — Сапфир? — попыталась угадать она. Я взял камень и осмотрел его в свете фонаря. Камень был матовый, и я не поддержал ее пред- положение. — По-моему, это скорее всего ляпис-лазурь. Клочок бумаги, который прилип к камню, 386
тоже был слегка голубоватым. Я повозил бумаж* ку между пальцами. — Голубой цвет — это чернила, должен вам заметить. — Я посмотрел на свои испачканные пальцы. — По крайней мере, полковник Роджер побеспокоился, чтобы пометить камни. Каждый камень был завернут в бумажку с номером ячей- ки, из которой он был вынут, чтобы можно было воссоздать инкрустацию трона. — Теперь на это и надеяться не приходит- ся, — заметила Шерри. — Не знаю, не знаю, — сказал я. — Работа, конечно, адская, но все же я считаю, что камни можно будет вернуть на свои места. В наших запасах было множество пластмассо- вых пакетиков, и я послал Анжело принести их. Развернув очередной сверточек, мы слегка очи- щали камни и ссыпали каждую партию в отдель- ный пакетик. Работа продвигалась медленно, хотя в ней участвовали мы все, и спустя два часа мы напол- нили несколько десятков пакетиков сотнями по- лудрагоценных камней — ляпис-лазурью, берил- лами, аметистами, гранатами, малахитами и дру- гими камнями, в названиях которых я сомневал- ся. Каждый камень был искусно огранен и тща- тельно отполирован, чтобы точно соответствовать своей ячейке в инкрустации трона. Только когда мы, разбирая свертки, дошли до последнего слоя, то обнаружили наконец камни большой ценности. Старый полковник, видимо, вынул их в первую очередь, и они оказались в нижнем слое сундучка. Я поднес прозрачный па- кетик с изумрудами к фонарю, и они вспыхнули зеленым светом, словно звезды. Мы как заворо- 387
женные смотрели на него, а я поворачивал па- кетик, чтобы поймать новый пронзительный луч света. Наконец я отложил пакетик в сторону, а Шер- ри порылась в сундучке и после паузы извлек- ла оттуда небольшой срерток. Она стерла мяг- кую ткань, в которую был завернут единствен- ный камень и как ни в чем не бывало протяну- ла мне в согнутой наподобие чаши ладони алмаз „Великий Могол". Он был размером с куриное яйцо, с множеством фасеток*, именно такой, ка- ким его описал Жан Батист Тавернье несколько столетий назад. Сверкающая россыпь камней, которую мы только что перебрали, поблекла перед сиянием этого чуда, подобно тому, как все звезды неба не в силах соперничать с восходящим солнцем. Прекрасные самоцветы поблекли перед сиянием великого алмаза.' Шерри медленно протянула ла- донь Анжело, предлагая ему подержать и рас- смотреть камень, нс> он испуганно убрал руки за спину, взирая на алмаз в благоговейном трепете. Шерри протянула его Чабби, но и он с серьез- ным видом отклонил предложенную честь. — Дайте его мистеру Гарри. По-моему, он за- служил право быть первым. Я взял у нее камень и был поражен тем, что такое неземное пламя может быть холодным на ощупь. Я встал, подошел к. тому месту, откуда на нас в колеблющемся свете газовых фонарей, злобно скалилась, голова тигра, и вложил алмаз в глазницу. Он идеально вошел в нее, а я с по- мощью ножа загнул металлические лапки, кото- рые держали его на месте. Более ста лет назад, наверное, полковник отогнул их штыком. Я отступил назад, и тут же раздались возгла- "Фасетка — грань отшлифованного камня. 388
сы удивления и восхищения. Когда алмазный глаз вернулся на свое место, золотой зверь точно ожил. Казалось, он с царственным видом наблю- дает за нами, и в любую минуту пещеру может наполнить его хриплое грозное рычание. Я вернулся к своим товарищам, заняв место среди них, сидевших на корточках вокруг про- ржавевшего сундучка, и мы погрузились в со- зерцание золотой тигриной Головы. Можно было подумать, что мы молились, совершали какой-то древний языческий ритуал, согнувшись в трепете перед лицом страшного идола. — Чабби, мой старый ц верный дружище, ты получишь право быть внесенным в титульный лист книги милосердия, если передашь мне бу- тылку, — сказал я, и это рассеяло чары. Ко всем вернулся ддр речи, все принялись с азартом, перебивая друг друга, обсуждать наход- ку, и через некоторое время мне пришлось отпра- вить: Шерри за второй бутылкой, чтобы смочить наши пересохшие от спора глотки. Мы все были изрядно пьяны этим вечером, даже 'Шерри Норт. Она беспомощно цеплялась за меня в поисках опоры, когда мы неуверенным шагом пробирались в нашу пещеру. -— Ты развращаешь меня, Флетчер, честное слово! — Она оступилась, поскользнувшись в луже, и чуть не свалила меня туда же.— Это первый раз в жизни, когда я так набралась! — Не теряй надежды, лапочка, следующий этап твоего развращения последует незамедли- тельно. Когда я проснулся, было еще темно. Я тихонь- ко выскользнул из постели, чтобы не разбудить 389
Шерри, чье ровное дыхание слышалось в темно- те, натянул шорты и шерстяной свитер. Западный ветер прорвал завесу облаков, дождь прекратил- ся и кое-где с небес мерцали звезды. Их света было достаточно, чтобы различить время на ци- ферблате часов. Было чуть больше трех. По пути к моей любимой пальме я заметил, что мы оставили зажженным фонарь в пещере- складе. Когда я закончил то, зачем вставал, я подошел к освещенному входу в пещеру. Сунду- чок был открыт, как мы его и оставили, а золо- тая голова взирала на меня бесценным алмазом. Внезапно меня охватил непреодолимый страх, ко- торый, наверное, испытывает каждый скряга, опа- саясь за свое имущество. С ним могло случиться все, что угодно. „А если грабители?" — подумал я так, как будто в окрестности в них не было недостатка. Надо было сегодня как следует все спрятать, а то завтра может быть поздно. Несмотря на жуткую головную боль и омерзительный привкус во рту, я понял, что должен немедленно этим за- няться, но требовалась чья-нибудь помощь. Чабби поднялся по первому моему негромко- му зову у входа в его пещеру. Он явился свету звезд во всем великолепии полосатой пижамы и был совершенно бодр, будто и не пил на ночь ничего другого, кроме материнского молока. Я поделился с ним моими страхами и опасени- ями. Чабби, хмыкнув, выразил полное со мной со- гласие, и мы вместе направились к пещере-скла- ду. Пластмассовые пакетики с камнями мы сло- жили обратно в сундучок, и я перевязал его ней- лоновым шнуром. Золотую голову мы осторожно завернули в зеленый брезент и затем отнесли и то и другое в пальмовую рощу. Затем мы верну- лись за лопатами и газовыми фонарями. 390
При ярком ровном свете фонарей мы с ним выкопали в песчаном грунте две неглубокие ямы на расстоянии пары метров от того места, где уже были закопаны взрывчатка, моя винтовка и запасные магазины к ней. Мы положили в ямы сундучок и голову, за- копали их и затем пальмовыми ветвями подмели землю, чтобы скрыть следы своих трудов. — Теперь ты счастлив, Гарри? — спросил на- конец Чабби. — Да, я стал чуть-чуть счастливее, Чабби. А ты иди и поспи еще, слышишь. Он взял фонарь и, не оборачиваясь, скрылся среди пальм. Я знал, что мне уже не уснуть, так как работа лопатой прояснила мою голову и ра- зогнала кровь. Не было никакого смысла возвра- щаться в пещеру, где мне пришлось бы застав- лять себя неподвижно лежать возле Шерри до самого рассвета. Я решил найти какое-нибудь ме- стечко, где можно было бы спокойно обдумать последующие действия в запутанной, полной ри- ска игре, в которую я оказался втянут. Я выбрал тропинку, что вела к седловине между холмами. Пока я взбирался по ней, ветер разогнал послед- ние тучи, открыв бледно-желтый месяц в послед- ней четверти. Свет был достаточно ярким, чтобы я мог найти путь к ближайшей вершине. Я оста- вил тропинку и начал взбираться к вершине на- прямик. Найдя укрытую от ветра площадку, я устро- ился на ней, жалея, что забыл захватить сига- ру, — с сигарой во рту мне как-то лучше дума- ется. Мне также лучше думается на трезвую го- лову, но тут уж я ничего не мог поделать. После получаса размышлений я пришел к за- ключению, что главное — это сохранить то, что удалось добыть к настоящему моменту. Опасения 391
скряги, которые обуревали меня, так и не рассе- ялись; кроме того, я имел ясное предупреждение, что волчья стая находится на пути сюда. Как только рассветет, нам надо все, что мы успели поднять с морского дна, — голову и сундучок — поскорее отвезти на Сент-Мари и распорядить- ся ими так, как я уже тщательно обдумал ра- нее. Вернуться к Пушечному рифу и поднять то, что осталось лежать в сумрачных глубинах ому- та, можно будет и позднее. Как только я принял решение, у меня сразу стало лёгЧё на душе. Я ощутил бодрость духа и готовность заняться еще одной неотложной проб- лемой, которая давно беспокоила меня. Очень скоро наступит время, когда я буду вправе по- требовать от Шерри Норт, чтобы она раскрыла карты» которые так тщательно скрывала от меня. Я хотел знать; почему в голубой глубине ее глаз мелькали темные тени. Я хотел получить доступ к многочисленным тайнам; что окружали ее. Та- кое времянастанет очень скоро. , Я кинул взгляд вниз, туда, где дремала за- щищенная рифом лагуна, и в слабом мерцающем свете утренней зари увидел темный силуэт судна, которое крадучись, подобно призраку,, вползало в распахнутые объятья .залива. Я все еще остолбе- нело смотрел на него, когда под носом у него поднялся фонтан брызг от брошенного якоря, и оно развернулось по ветру, представ передо мной во всю дЛи'йу. Не было ни малейших сомнений в том, что это „Мандрагора". Я ёщё не пришел в себя, когда от судна отчалила шлюпка и стреми- тельно понеслась к берегу Тогда я бросился бежать. Один раз я упал на тропинке, но сила тяжести и инерция несли меня 892
вперед. Перекувырнувшись через голову, я снова поднялся на ноги и помчался дальше. Я ворвался в пещеру Чабби и Анжело и, тяжело дыша, про- кричал: — Давайте живее! Они уже на берегу! Мои друзья торопливо выкарабкивались из спальных мешков. Анжело был еще сонный и взъерошенный, но Чабби поднялся мгновенно, как солдат по тревоге. — Чабби! — крикнул я. — Мйгом откопай нашу штуковину! Бегом, старина, они будут в роще через несколько минут! Пока я говорил, он уже оделся, натянув ру- башку и застегивая обрезанные по колено джинсы. — Я догоню тебя через минуту!— крикнул я, и он хрюкнул в знак согласия^ повернулся и ис- чез в слабом свете раннего утра. — Анжело, пошевеливайся! — Я тряхнул его за плечо. — Я оставляю на тебя мисс Шерри, слышишь? Наконец он оделся и кивнул, глядя на меня еще сонными глазами. -— Давай же! Я почти тянул его за собой, когда мы бежали к нашей пещере. Я разбудил Шерри и, пока она одевалась, изложил ей обстановку. — Анжело пойдет с тобой. Возьмите питье- вую воду и дуйте что есть силы на южную око- нечность острова. Когда будете пробираться че- рез седловину, постарайтесь не попасться им на глаза. Поднимитесь на пик и спрячьтесь в рассе- лине, где мы с тобой обнаружили надпись, Шер- ри, помнишь, где это? Она кивнула; 393
— Оставайтесь там. Не выходите и не пока- зывайтесь ни при каких обстоятельствах. По- нятно? Она снова кивнула, заправляя рубашку в джинсы. — Помните, эти люди — убийцы, они ни перед чем не остановятся. Время игр кончилось. Теперь нам предстоит иметь дело с волчьей стаей. — Да, Гарри, я знаю. — Тогда вперед! — Я быстро обнял ее и по- целовал. — Бегите! Они вышли из пещеры, Анжело тащил тяже- лую канистру с питьевой водой. Через несколько секунд они скрылись между деревьями. Я быстро побросал в рюкзак несколько необ- ходимых мелочей — сигары, спички, бинокль, бу- тылку с водой, свитер, немного съестного, фона- рик. На поясе я затянул ремень, пристегнув к нему тяжелый нож в футляре. Перекинув рюкзак через плечо, я выбежал из пещеры и помчался вслед за Чабби. Я пробежал не более пятидесяти метров, ког- да раздался выстрел, крик, а затем снова вы- стрел. Все это происходило где-то совсем неда- леко. Я спрятался за пальмовый ствол, напря- женно вглядываясь сквозь начинающую светлеть рощу. Через некоторое время я увидел бегущую ко мне фигуру. Я вынул нож и держал его в руке до тех пор, пока не убедился, что это Чабби. Я тихонько окликнул его, и он резко свернул ко мне. В руках у него была винтовка и сумка с ма- газинами. — Они меня заметили, — проворчал он, слег- 394
ка запыхавшись. — Их там сотни, этих ублюд- ков. В это время я обратил внимание на движение среди деревьев. — Они идут сюда, — сказал я. — Уходим. Я хотел отвлечь их от Шерри, поэтому напра- вился не через седловину, а сразу повернул на юг, чтобы оттянуть их на себя. Мы бежали пря- миком к болотам на южном мысу. Они замети- ли нас, когда мы пересекли их курс. Я услышал крик, на который откликнулись несколько чело- век, а затем увидел вспышки выстрелов среди деревьев. Пуля ударила в ствол пальмы над моей головой, но мы неслись со всех ног, и постепенно крики преследователей стихли у нас за спиной. Мы добежали до края соленого болота и по- вернули в глубь острова, чтобы обогнуть воню- чую топь. На первом же пологом склоне я оста- новился, чтобы перевести дух и прислушаться. Становилось все светлее, скоро взойдет солнце, и до этого момента надо было найти подходящее убежище. Со стороны болота донеслись крики от- вращения, и я понял, что погоня заплутала, уго- див в зловонную грязь. „Это слегка охладит их пыл“, — подумал я и улыбнулся. — О’кэй, Чабби, бежим дальше, — сказал я, но, когда мы двинулись, до нас с другого на- правления донеслись новые звуки. Звук был ослаблен расстоянием и стоявшим между нами холмом, так как он доносился с моря, но я безошибочно определил, что это авто- матная очередь. Мы с Чабби на мгновение застыли, прислуши- ваясь. Звук повторился — длинная, способная прошить что угодно насквозь, автоматная оче- 395
редь.Затем все смолкло, хотя мы с Чабби при- слушивались еще минуты три-четыре. — Пойдем, наконец сказал я. Больше ждать было нельзя, и мы побежали вверх по склону к южному пику. Мы поднима- лись быстро, и так же быстро рассветало. Я так был погружен в собственные мысли, что без, страха пробрался по узкому карнизу и шагнул в глубокую расселину, где мы договорились встре- титься с Шерри. В убежище было тихо и пусто, но я все равно позвал: — Шерри, дорогая, ты здесь? Ответа не было, и я повернулся к Чабби. — Они должны были быть здесь, ведь их путь короче и они вышли раньше нас, — сказал я и. в тот же мрмент осознал, что означали эти автоматные очереди, которые мы слышали. Я до- стал из рюкзака бинокль, а рюкзак спрятал в расселине — Они попали в беду, Чабби, — сказал я. — Пойдем, надо выяснить, что случилось. Как только преодолели карниз, мы стремитель- но понеслись через нагромождение скал и камней к открытому морю. Но даже в спешке и смер- тельном беспокойстве за жиЗнь Шерри я старал- ся двигаться осмотрительно, чтобы не попасться на глаза наблюдающим за нами в роще или на берегу под нами. Когда мы пересекли гребень, перед нами от- крылась вся панорама — изгиб берега лагуны и неровная черная дуга Пушечного рифа. Я застыл на месте; удержал Чабби, и мы опустились на землю, спрятавшись за выступом скалы. Бросив якорь у самого входа в Пушечный про- лом, перед нами во всей красе стояло патрульное 396
судно из залива Зинбалла, флагманский корабль моего старого приятеля Сулеймана Дада. От бе- рега к нему шла небольшая шлюпка, в Которой сидели люди. •— Черт побери! ;— воскликнул я. Они действительно ловко все спланировали. Мэнни Резник спелся с Сулейманом Дада! Он мотался на материк, и поэтому Сулейман Дада так долго не появлялся здесь и теперь, пока Мэнни высаживался на берегу, прикрывал Пу- шечный Пролом, чтобы мы не могли улизнуть от них, как в прошлый раз. — И его люди тоже высадились на берег, — продолжал я. -— Это они стреляли из автоматов. Мэнни с „Мандрагорой" оттесняли нас из лагуны, а Сулейман прикрывает черный ход. — А что же СтаЛо с мисс Шерри и АнжеЛо? Ты думаешь, им удалось уйти? Неужели люди Сулеймана поймали их, когда они бежали через седловину? — О Боже, —- простонал я, проклиная Себя за то, что не остался с ней. Я приподнялся и навел бинокль на моторную лодку, которая ползла по пространству лагуны к стоящему на якоре патрульному судну. — Я их не вижу. Даже в бинокль люди в лодке казались сплошной серой массой, так как утреннее солнце вставало позади них, и его блеск слепил мне гла- за. Я едва различал отдельные фигуры, о том, чтобы кого-то узнать, не могло быть и речи. — Возможно, они в лодке, но я их не вижу. От волнения я забыл осторожность и вышел из-за укрытия, стараясь отыскать удобную точку наблюдения. На открытом пространстве я был 397
отлично освещен лучами солнца, которые мешали мне вести наблюдение. Я увидел знакомую вспышку и белое перо по- рохового дыма из орудия, установленного на па- лубе судна. Словно шорох орлиных крыльев, до меня донесся свист летящего снаряда. — Ложись! — крикнул я Чабби и бросился ничком среди камней. Снаряд разорвался где-то поблизости, нас опалило горячей ослепительной вспышкой, как будто кто-то приоткрыл дверцу доменной печи. Вокруг нас еще свистели осколки снаряда и кам- ни, но я вскочил на ноги. — Бежим! — закричал я Чабби. Мы перелетели через гребень как раз тогда, когда над нами пронесся второй снаряд, и втяну- ли головы в плечи, оглушенные раскатом взрыва. Когда мы снова укрылись за гребнем, Чабби вы- тер струйку крови с предплечья. — Ты в порядке? — спросил я. — Просто оцарапало осколком камня, — про- ворчал он. — Чабби, я должен спуститься вниз, чтобы узнать, что случилось с ними. Нам незачем ри- сковать вдвоем. Жди здесь. — Не трать попусту время на разговоры, Гар- ри. Я иду с тобой. Он подхватил винтовку и стал первым спу- скаться с горы. Сначала я хотел забрать у него ее, ибо в его руках это было такое же смертель- ное оружие, как рогатка, если учитывать его тех- нику стрельбы с закрытыми глазами. Но потом я передумал. С винтовкой в руках он чувствовал себя увереннее. Мы двигались осмотрительно, используя лю- бые прикрытия, напряженно всматриваясь вперед, 398
прежде чем двинуться дальше. Однако на острове стояла тишина, если не считать шелеста пальм под порывами западного ветра. Двигаясь к морю, мы никого не заметили. Наконец я обнаружил след Анжело и Шерри, оставленный ими, когда они пересекали седлови- ну над лагерем. Подошвы их ног отчетливо от- печатались на пыльной тропинке — небольшие изящные следы Шерри, поверх которых легли широкие босые ступни Анжело. Мы шли по следам вниз по склону, но внезап- но они исчезли с тропинки. Здесь беглецы броси- ли канистру с водой и, резко свернув в сторону, пробежали метров пятьдесят по склону. Здесь мы и обнаружили Анжело, которому уже не суждено было стать обладателем своей доли сокровищ. Он был убит автоматной очере- дью. Пули разорвали тонкую ткань его рубаш- ки и изрешетили громадными ранами его грудь и спину. Он потерял много крови, но песок уже впитал ее, а та, что осталась, на • глазах под- сыхала, превращаясь в толстую черную корку. Мухи уже слетались к нему, заползая в жадном восторге прямо в раны и кружась над темными ресницами его широко открытых, будто от удив- ления, глаз. Двигаясь по следу Шерри, мы поняли, что она пробежала шагов двадцать, а затем эта малень- кая идиотка вернулась и опустилась на колени возле упавшего Анжело. Я проклинал ее за это. Она могла бы спастись, если бы не этот краси- вый, но совершенно бесполезный жест. Они схватили ее, когда она склонилась над телом, и потащили через рощу к берегу. Еще были видны длинные полосы, оставленные ее но- 399
гами, когда она упиралась в песок, сопротивляясь бандитам. Не покидая нашего укрытия, я осмотрел ров- ный белый песок» на котором Отпечатались их следы, ведущие к отметине, оставленной килем лодки — она еще была видна у кромки Воды. Они забрали ее на патрульное судно, и я, скорчившись позади кучи вынесенного морем му- сора и сухих ветвей, пытался рассмотреть что-ни- будь в бинокль. Пока я смотрел, судно подняло якорь и пошло вдоль острова, чтобы, обогнув мыс, войти во внутреннюю лагуну, где стояла „Мандрагора". Я выпрямился и вернулся к тому месту, где меня поджидал Чабби. Положив винтовку на землю, он сидел, обнимая мертвого Анжело, при- жимая его голову к груди, и рыдал. Крупные блестящие слезы катились rio его щекам, и пада- ли на густые темные кудри мальчишки, которого он держал на руках. Я поднял винтовку и сто- ял, как часовой, пока Чабби плакал за нас дво- их. Я завидовал ему, зная, что слезы принесут облегчение и боль утихнет. Я страдал так же жестоко, как и он, я тоже любил Анжело, но плакать я давно разучился, боль была глубоко внутри и оттого еще невыносимее, , —г Ладно, Чабби, — сказал я наконец,. — Надо идти. Пойдем, старина! Он поднялся, все еще держа Анжело на ру- ках, и мы двинулись вдоль гребня. В овраге, пол- ном сухих листьев, мы опустили Анжело в неглу- бокую могилу^ которую вырыли своими руками и устлали ветками и листьями; Рука не поднима- лась бросить хотя бы горсть песка на его неза- щищенное лицо, и я прикрыл его листьями, кото- 400
рыс стали ему чем-то вроде савана. Чабби, утер слезы и выпрямился. -— Они схватили Щерри, — сказал я тихо. — Она на борту у Сулеймана. — Она ранена? — Не думаю. Пока, наверное, нет. — Что же нам теперь делать, Гарри? — спро- сил он, но ответ пришел сам собой. Где-то далеко, ближе к лагерю, раздался рез- кий свист, и мы перешли через гребень, туда, от- куда просматривались западный берег острова и лагуна. „Мандрагора" стояла все там же, где я видел ее раньше, а патрульное судно бросило якорь ме- тров на сто ближе к берегу. Они захватили наш вельбот и теперь с его помощью высаживали на берег людей, каждый из которых был в форме и вооружен. Они сразу же направились в пальмо- вую рощу, а вельбот возвратился к „Мандраго- ре . Я перевел бинокль на „Мандрагору" и уви- дел, что на ней также разворачивались события. В поле зрения бинокля появился Мэнни Резник в белой рубашке и голубых брюках. Он спу- стился в вельбот, а на палубе показалась Лорна Пэйдж. На ней были темные очки, желтый шарф поверх ее светлых волос и ярко-зеленый брюч- ный костюм. Как только я увидел их, во мне тот- час вскипело негодование; А затем произошло не- что, что меня изрядно озадачило. Два амбала из команды Мэнни вытащили багаж, который в свое время на моих глазах был погружен в ба- гажник. „роллс-ройса"; на Керзон-стрит, и чемода- ны тоже перекочевали в вельбот. Одетый в форму член команды „Мандрагоры^* отдал салют, и Мэнни помахал ему рукой, словно 401
на прощание. Вельбот отвалил от борта „Манд- рагоры" и направился к патрульному судну. Как только Мэнни, его подружка и телохранители поднялись на борт, „Мандрагора" снялась с яко- ря, повернула к выходу из залива и уверенно взяла курс на глубокую воду. — Она уходит, — пробормотал Чабби. — По- чему они это делают? — Да, „Мандрагора" уходит, — подтвердил я. — Мэнни Резник теперь может обойтись и без нее. У него есть новый союзник, и яхта стала ему не нужна. Она, небось, обходилась ему ты- сячу фунтов в день, а Мэнни у нас экономный парень. Я перевел бинокль на патрульное судно и уви- дел, как Мэнни со своей свитой спускается в са- лон. — Но тому, возможно, есть и другие причины. — Но какие? — Мэнни и Сулейману не нужны лишние сви- детели того, что здесь произойдет. — Да, кажется, я тебя понимаю, — проворчал Чабби. — Я полагаю, дружище, что если мы им по- падемся, с нами обойдутся так, что смерть Ан- жело покажется нам божьим благословением. — Но, Гарри, нам надо вызволить мисс Шер- ри с этого корабля. — Чабби начал понемногу приходить в себя после шока, вызванного смер- тью Анжело. — Мы должны что-то сделать, хотя бы ценой своей жизни. — Хорошая мысль, Чабби, — усмехнулся я. — Но ей будет мало пользы, если нас с тобой просто убьют. Я полагаю, что она будет в без- опасности до тех пор, пока сокровище не попа- дет им в руки. — Так что же нам все-таки делать? — Его 402
большое коричневое лицо сердито сморщилось, как у бульдога. — В настоящий момент нам снова надо бе- жать. — Что ты имеешь в виду? — Послушай-ка, — посоветовал я. Он прислушался. Снова раздался резкий звук свистка, а затем ветер донес до нас голоса, пере- кликающиеся в роще. — Похоже, они просто надеются на превос- ходство в живой силе. Их там высадился целый взвод, и они собираются прочесать весь остров, чтобы поймать нас, как парочку фазанов. — Давай спустимся и покажем им! — проры- чал Чабби и вскинул винтовку. — У меня есть для них послание от Анжело. — Не валяй дурака, Чабби! — сердито при- крикнул я на него. — Лучше послушай меня. Я хочу узнать, сколько у них человек. Затем, если повезет, хорошо бы уложить одного из них и забрать его оружие. Будем ждать, когда под- вернется случай, а потому пока не будем пускать ружье в ход. И обращайся с ним поосторожнее, слышишь? — Мне не хотелось комментировать его стрелковое искусство в насмешливом тоне, но и не предупредить его я не мог. — О’кей, — согласился Чабби. — Ты останься здесь, на этой стороне гребня, и сосчитай, сколько их высадилось на этой сто- роне острова. Я перейду гребень и сосчитаю на той стороне. Встретимся там, где нас обстреляли с патрульного судна, через два часа. — А как же ты, Гарри? Чабби нерешительно держал в руках винтов- ку. Я не решился забрать ее у него. — Обо мне не беспокойся, со мной все будет о’кей, — сказал я. — А теперь иди, старина. 403
Двигаться перед цепью автоматчиков оказа- лось несложным' делом, так как онй громко пере- кликались, стараясь приободрить друг друга. Они даже не пытались скрыть свое присутствие, мед- ленно, но верно продвигаясь вперед широко рас- тянутой шеренгой. С моей стороны гребня их было девять чело- век. Семеро из них были негры, в матросской форме, вооруженные АК-47, и ещё двое ребят Мэнни Резника. Один из них был водителем „ро- вера^ увезшего' меня из Лондона в ту далекую ночь, и теперь я признал в нем пассажира „Сесс- ны", что засек нас с Шерри на острове. Убедив- шись, Что я сосчитал их всех, я повернулся к Ним спиной и, бросился к излучине солёного бо- лота. Я резонно предполагал, что как только цепь автоматчиков упрется в это препятствие, они разбредутся и кто-то из них' обязательно окажется в одиночестве. Обнаружив „язык" болота, покрытый мангро- выми зарослями и жесткой травой ядовито-зеле- ного малярийного цвета, я прошел по его ‘кромке И вышел к поваленному стволу пальмы,' переки- нутому Чёрез этот „язык" наподобие моста и да- вавшему путь отступления В обе стороны. Я со- брал небольшую кучу сорванных бурей Пальмо- вых ветвей в густой высокой траве, устроив себе неплохое укрытие, и притаился за этой кучей. Сжимая в руке тяжелый нож. Цепочка преследователей неуклонно прибли- жалась, их голоса становились всё Слышней. Судя По звуку Шагов и шелесту сухих ветвей, один из них двигался в моем направлений. Мет- рах в десяти от меня он остановился й окликнул своих товарищей. Прижавшись к земле, я бросил 404
взгляд сквозь сухие ветки моего укрытия. Мне были видны ступни его ног и сами ноги до ко- лен. На нем были синие саржевые брюки и де- шевые кроссовки на босу ногу. При каждом шаге его щиколотки мелькали черной африканской кожей. Это был матрос с патрульного судна, и я был рад этому. У него наверняка был автомат. Мне это оружие нравилось гораздо больше, чем пистолеты, которыми были вооружены парни Мэнни Резника. Я медленно перекатился на бок, освобождая руку, в которой был нож. Матрос крикнул снова, так громко, что я вздрогнул и кровь бросилась мне в лицо. Ему ответили, и он двинулся дальше, приближаясь ко мне. Наконец он обогнул собран- ную мной кучу, и я увидел его в полный рост. Он был в десяти шагах от меня, на нем была морская форма, а на голове голубая бескозырка с легкомысленным красным помпоном. Но на бед- ре у него болталось смертоносное оружие. Это был молодой парень лет двадцати, взмокший от напряжения, отчего кожа его приобрела фиолето- вый оттенок, на фоне которого белки глаз свер- кали особенно ярко. Увидев меня, он попытался вскйнуть автомат, но тот висел у него на правом бедре стволом вниз, и он не успел поднять его. Я прицелился в ямку на горле, между ключицами, хорошо вид- ную в расстегнутом вороте его формы, и метнул нож, разжав пальцы в самый последний момент. Лезвие пронеслось серебристой стрелой и вонзи- лось туда, куда я метил. Нож ушел в горло по самую рукоятку из темного орехового дерева. Он попытался крикнуть, но не смог издать ни звука, так как нож повредил голосовые связки. Он медленно опустился на колени, глядя на меня 14—3712 405
в немой мольбе, руки его безжизненно болтались вдоль тела, а автомат повис на ремне. Несколько мгновений мы смотрели друг на друга, и они по- казались мне вечностью. Потом его передернуло, изо рта его вырвался поток крови, и он упал ли- цом вниз. Я перевернул его, вытащил нож из горла и вытер о рукав его формы. Быстрым движением я снял с него оружие и пояс с запасными магази- нами. Затем, не разгибаясь, оттащил его за ноги в липкую грязь и нажал коленом ему на грудь, чтобы он погрузился в болото. Грязь медленно натекла ему на лицо толстым слоем, напоминая расплавленный шоколад. Когда топь поглотила его целиком, я застегнул на себе его пояс, пове- сил автомат на плечо и проскочил через брешь в разорванной мною цепи преследователей. Я бежал, низко пригнувшись, используя любые прикрытия. На бегу проверил АК-47 — я был знаком с этим оружием, мне доводилось пользо- ваться им в Биафре, — и убедился, что магазин полон и автомат готов к стрельбе. Затем я снова перекинул ремень через плечо, держа автомат на- готове у бедра. Пройдя около пятисот метров, я остановился, укрывшись за толстым пальмовым стволом, и прислушался. Позади меня цепь авто- матчиков, кажется, наткнулась на болото. Они с громкими криками пытались выбраться из него. Слушая их вопли и резкие звуки свистка, я по- думал, что все это похоже на звуки финала куб- ка по футболу, и усмехнулся, но усмешка вышла кривой. Я только что убил человека, и воспоми- нания об этом вызывали у меня чувство тош- ноты. Теперь, когда я прорвался сквозь цепь, я по- вернулся и кинулся прямиком на встречу с Чабби 406
у южного пика. Выбежав из пальмовой рощи на нижние склоны гряды, я оказался в густой высо- кой растительности и припустился быстрее под ее прикрытием. Когда я был на полпути к гребню, меня заставила вздрогнуть автоматная очередь. Но сквозь нее я отчетливо расслышал похожие на щелканье кнута выстрелы из моей винтовки, резкие, но более редкие, чем ответивший ей лай единственного АК-47. Судя по продолжитель- ности перестрелки, магазины обоих противников должны были быть пусты. Наступила гнетущая тишина. Чабби все-таки решил пострелять, несмотря на все мои увещевания. Хотя я и был ужасно зол на него за это, меня не отпускало беспокой- ство — в какую еще беду он угодил? Уверен я был только в одном — в кого бы он ни стрелял, он обязательно промахнулся. Я стремительно бросился по направлению к гребню, рассчитывая попасть туда, где была стрельба. Выскочив из кустов на узкую, еле за- метную тропинку, что вела в нужном направле- нии, я свернул на нее и помчался, что было сил. Добежав почти до гребня, я едва не угодил в объятия одного из матросов, который так же стремительно несся мне навстречу. За ним гусь- ком бежали шестеро его товарищей, тоже изо всех сил работая ногами. Метрах в тридцати по- зади них виднелся еще один — без оружия и в пропитанной свежей кровью одежде. На их ли- цах застыл непередаваемый ужас и ясно про- читывалось одно-единственное желание — как можно быстрее унести ноги от преследующих их по пятам легионов ада. Я понял, что это оставшиеся в живых после встречи с Чабби Эндрюсом и что встреча эта са- 14* 407
мым пагубным образом отразилась на их нервах. Они словно спасались от нечистой силы. Видимо, каким-то чудесным образом Чабби Эндрюс пре- вратился в искусного стрелка, и я мысленно при- нес ему извинения. Матросы были так напуга- ны встречей с самим дьяволом, что не замечали меня в течение нескольких секунд — мне их хва- тило как раз на то, чтобы вскинуть автомат, снять предохранитель и крепко расставить ноги, согнув их в коленях. Я дал очередь, ведя автомат слева направо, целясь им в ноги. При стрельбе из „Калашнико- ва" надо всегда целиться в ноги — тело, пада- ющее сквозь стену огня, обязательно несколько раз будет прошито пулями. Кроме того, такой прицел компенсирует сильную отдачу этого ору- жия, которая все время стремится подбросить ко- роткий ствол вверх. Они рухнули на траву, под- кошенные очередью, образовав кричащую кучу, они падали назад, сбивая друг друга с ног. Я не снимал палец с крючка, пока не досчи- тал до четырех, потом повернулся, нырнул с тро- пинки в густые заросли кустарника и исчез в них, на бегу стараясь увертываться от наиболее толстых ветвей. Позади меня раздалась очередь, и густую листву с треском прошили пули. Одна- ко никто ко мне не приблизился, и я продолжал бежать. Я полагал, что моя внезапная, абсолют- но для них неожиданная атака стоила им двоих- троих убитых и еще одного-двоих раненых. На их боевой дух это оказало совершенно ка- тастрофическое воздействие, особенно столь ско- ро после неравной схватки с Чабби. Вернувшись на свое патрульное судно, они уже ни за что не осмелятся сунуть нос на остров, как бы им ни приказывали. Второй раунд был явно за нами, но 408
Шерри Норт все еще оставалась в их руках. Это был их главный козырь. Пока она оставалась у них, они могли диктовать правила игры. Чабби ждал меня среди камней на седловине. Этот человек казался непотопляемым. — Господи, Гарри, где ты пропадал? — недо- вольно произнес он. — Я жду тут тебя уже це- лое утро. Я увидел, что он захватил мой рюкзак из рас- селины, где я его бросил. Рюкзак лежал рядом с двумя трофейными „Калашниковыми* и связ- ками магазинов. Чабби протянул мне бутылку с водой, и лишь тогда я ощутил сильнейшую жаж- ду. Хлорированная вода показалась мне вкуснее „Вдовы Клико", но я ограничился тремя глот- ками. — Я должен извиниться перед тобой, Гарри, я тут немного пострелял. Ну никак не мог удер- жаться, брат. Они там сбились в кучу и стояли на полянке, как школьники на пикнике. Ну ни- как не мог удержаться и всыпал им как следу- ет. Двое свалились сразу, а остальные разбежа- лись, словно куры. И при этом все они палили в воздух. — Да, — кивнул я. — Они мне повстреча- лись, когда бежали через гребень. — Я слышал стрельбу и совсем было уже со- брался идти искать тебя. Я сел на камень около него, пошарил в рюк- заке и нашел сигары. Я закурил одну, несколько раз затянулся ею, наслаждаясь в благословенной тишине, но Чабби все испортил. — Да, поддали мы им огоньку под хвост, не думаю, чтобы они скоро вернулись сюда. Но ведь мисс Шерри у них в руках, а пока она в их руках — победители они. 409
— Сколько их было, Чабби? — Десять. — Он выплюнул прилипший к язы- ку табак и осмотрел горящий конец сигары. — Но двоих я уложил и, наверное, подбил еще од- ного. — Да, — подтвердил я. — На гребне было семеро уцелевших. Я тоже в них попалил. Теперь их не более четырех, и еще восемь с моей сто- роны. Плюс на судне человек семь-восемь. Про- тив нас не более двадцати стволов, Чабби. — Неплохое соотношение, Гарри! — Ты думаешь, справимся? — Спрашиваешь! Я выбрал самый новый, наименее изношенный из автоматов и рассовал по карманам пять ма- газинов. Припрятав остальные два автомата под большим плоским камнем, я зарядил и проверил свой. Мы сделали по глотку из бутылки с водой, а затем я, крадучись, стараясь не высовываться, двинулся вдоль гребня назад к лагерю. С того места, откуда я впервые заметил появление „Мандрагоры", хорошо просматривалась вся се- верная часть острова. Как мы и предполагали, Сулейман ДаДа и Мэнни Резник убрали с острова всех своих людей. Наш вельбот и моторная лодка стояли, причаленные к патрульному судну. На его борту кипела какая-то непонятная деятельность. На- блюдая за снующими по палубе фигурками, я представлял себе, какие сцены гнева и негодо- вания разыгрывались в салоне судна. Сулейман Дада и его новый союзник обрушили, надо пола- гать, град проклятии на свои и без того побитые и деморализованные войска. — Я хочу сходить в лагерь, Чабби. Посмотрю, 410
что они от него оставили. — Я отдал ему би- нокль. — Понаблюдай тут за меня. Если что, сигналь — три быстрых выстрела один за дру- гим. — О’кей, Гарри, — сказал он, но только я со- брался уходить, как на палубе судна снова вспыхнула лихорадочная деятельность. Я взял у Чабби бинокль и увидел, что из са- лона показался Сулейман Дада и не без труда поднялся на открытый мостик судна. В своей бе- лоснежной форме, увешанный блестящими побря- кушками и окруженный группой помощников, он напоминал белую толстую матку термитов, кото- рую рабочие муравьи выкатывают из ее королев- ской ячейки. Наконец его перемещение было благополучно завершено, и в бинокль я увидел, как ему вручи- ли электромегафон. Он повернулся лицом к бере- гу, поднес мегафон к губам, и они энергично за- двигались. Спустя несколько секунд я услышал его голос, усиленный мегафоном и донесенный до нас ветром. — Гарри Флетчер, надеюсь, ты меня слы- шишь. — Глубокий, хорошо поставленный голос слегка искажался усилителем. — Я решил проде- монстрировать тебе сегодня нечто такое, что убе- дит тебя в необходимости сотрудничества со мной. Будь добр, найди удобную для наблюде- ния позицию. Это будет захватывающее зрелище. В девять часов вечера на корме моего корабля. Я назначаю тебе свидание, Гарри, смотри, нс про- пусти его. Он передал мегафон одному из офицеров и спустился вниз. — Они собираются что-то сделать с Шер- ри, — пробормотал Чабби и с расстроенным ви- 411
дом принялся возиться с винтовкой, лежавшей у него на коленях. — Что они задумали? — В девять часов мы это узнаем, — сказал я, наблюдая, как офицер с мегафоном спускает- ся в моторную лодку. Они медленно обогнули остров, останавливаясь через каждые пятьсот ме- тров и повторяя мне приглашение Сулеймана Дада. Он принял все меры, чтобы я его услы- шал. — Ну что же, Чабби. — Я взглянул на часы. — У нас еще есть время. Я иду в лагерь, а ты не спускай с них глаз. Лагерь был разграблен, они стащили все мало-мальски ценное — подводное оборудование, продовольственные припасы, а что не взяли, то разбили и разбросали по полу пещер, но все-таки они многое не заметили. Я нашел пять канистр с горючим и спрятал их вместе с тем незначитель- ным, что осталось ценного. Затем я осторожно прокрался в рощу и с облегчением убедился, что тайники с сундучком, головой тигра и остальны- ми находками остались нетронутыми. Забрав вос- ьмилитровую канистру с питьевой водой и три банки с говяжьей тушенкой и консервированными овощами, я вернулся к Чабби. Мы поели, запив еду водой, и я сказал: — Поспи немного, если сможешь. Нам пред- стоит долгая и трудная ночь. Он хрюкнул и свернулся в траве калачиком, как гигантский бурый медведь. Через минуту он уже мерно и мягко посапывал. Я в задумчивости выкурил три сигары, но только ближе к закату меня осенило. Это было так ясно и просто и так, к моему восторгу, осуществимо, что я даже за- подозрил неладное и еще раз тщательно все об- думал. Ветер стих и совсем стемнело, когда я 412
окончательно убедился в реальности своей идеи. Я сидел и удовлетворенно улыбался и кивал са- мому себе, снова и снова возвращаясь к своему замыслу. Патрульное судно было ярко освещено, все его иллюминаторы сияли, а пара прожекторов за- ливала корму слепящим светом, отчего она каза- лась похожей на ярко освещенную сцену. Я раз- будил Чабби, мы снова поели и выпили воды. — Давай спустимся на берег, — сказал я. — Оттуда будет лучше видно. — А вдруг это ловушка? — забеспокоился он. — Не похоже. Они все на борту, считают свою позицию неуязвимой — ведь Шерри все еще у них. Им нет необходимости придумывать какие-либо трюки. — Слушай, если они хоть пальцем тронут де- вушку... — Он угрожающе замолк и встал. — Ладно, пойдем. Мы медленно и осторожно шли через рощу, держа оружие наготове, не снимая пальцев с крючков. Ночь была тиха, в роще никого не было. Мы остановились среди деревьев на опуш- ке. Судно было от нас лишь в двухстах метрах, и я, прислонившись плечом к стволу пальмы для устойчивости, навел на него бинокль. Оно было настолько близко и хорошо видно, что я мог про- честь название на пачке сигарет, которую выта- щил один из часовых. Какое бы представление ни затевал Сулейман Дада, у нас места были в первом ряду партера. Я почувствовал, как во мне шевельнулось дурное предчувствие. Я понял, что нам предстоит пере- жить ужасное зрелище, и у меня мороз пробе- жал по коже. Я опустил бинокль и негромко сказал Чабби: 413
— Дай-ка мне ружье, а себе возьми пока ав- томат. Он протянул мне винтовку и взял мой АК-47. Мне потребуется точность длинноствольного ору- жия, если возникнет необходимость вмешаться в события на палубе судна. Конечно, я не мог ни- чего предпринимать, пока Шерри оставалась не- вредимой, но если они что-нибудь сделают с ней, я позабочусь о том, чтобы она страдала не одна. Я опустился на одно колено около пальмы, уста- новил диоптический прицел на необходимое рас- стояние и взял на мушку голову часового на па- лубе. Я знал, что даже с такого расстояния по- паду ему прямо в висок. Затем я удовлетворенно опустил винтовку и приготовился ждать. Вокруг нас отчаянно звенели москиты, нале- тевшие с болота, но мы с Чабби не обращали на них внимания и сидели спокойно. Мне хотелось закурить, чтобы успокоить нервы, но я вынужден был отказаться от этого удовольствия. Время тя- нулось медленно, меня начали одолевать сомне- ния, отчего ожидание казалось еще дольше. Наконец за несколько минут до назначенного времени на судне снова началась суматоха и бе- готня, и опять Сулейман Дада, опекаемый по- мощниками, поднялся по трапу на мостик и встал у поручней, глядя вниз, на корму. Он сильно вспотел, бушлат его промок под мышками и на спине. Я был уверен, что в последние часы он не раз прикладывался к бутылке, возможно, из моих запасов, которые были унесены мародерами из пещеры. Дада смеялся и шутил с окружав- шими его людьми. Неохватное брюхо его колы- халось, а окружающие раболепно ему подхихики- вали. Их голоса по спокойной воде доносились до самого берега. 414
За Сулейманом показались Мэнни Резник и его блондинка. В дорогом спортивном костюме Мэнни выглядел спокойным и уверенным в себе. С выражением брезгливого равнодушия на лице он держался несколько в стороне от других, на- поминая взрослого, вынужденного принимать уча- стие в неинтересном ему детском празднике. В противоположность ему Лорна Пэйдж была радостно возбуждена, с широко раскрытыми гла- зами, как девушка, ожидающая первого свида- ния. Она смеялась шуткам Сулеймана Дада, опи- раясь в ожидании зрелища на поручни мостика. В бинокль мне был хорошо виден яркий румянец на ее щеках, и это была не косметика. Я сосредоточил свое внимание на ней, но ког- да Чабби беспокойно заерзал около меня и про- ворчал что-то, я перевел бинокль на корму. Там была Шерри. Она стояла между двумя матроса- ми в форме, которые держали ее за руки, и ря- дом с ними она казалась крошечной и хрупкой. На ее осунувшемся лице застыло напряжение. Но когда я вгляделся попристальней, то понял, что то, что я сначала принял за темные круги под глазами от недосыпания, было кровоподтеками. Я пришел в ярость, увидев, что губы ее распух- ли, словно искусанные пчелами. На левой скуле также был заметный синяк. Они избили ее, и избили довольно крепко. Присмотревшись внимательней, я заметил пятна крови на ее рубашке. Когда охранник грубо схва- тил ее и повернул лицом к берегу, стало видно, что кисть одной ее руки наспех забинтована, и на бинте выступили пятна не то крови, не то йода. Она выглядела измученной, больной и совер- шенно обессиленной. Гнев во мне боролся с рас- 415
судком, мне хотелось немедленно разделаться с мучителями Шерри. Я уже приготовился было вскинуть винтовку дрожащими руками, однако неимоверным усилием воли сдержал себя. Я за- крыл глаза и глубоко вздохнул, чтобы успокоить- ся. Мое время придет, но не сейчас. Когда я сно- ва открыл глаза и взглянул в бинокль, Сулейман Дада поднес к губам мегафон: — Добрый вечер, Гарри, мой дорогой друг. Я не сомневаюсь, что ты узнаешь эту молодую леди. — Он сделал широкий жест в сторону Шерри, и она обреченно посмотрела на него. — После того как ей были заданы несколько во- просов — процедура, которая, должен признать- ся, доставила ей некоторые неудобства, — я на- конец убедился, что ей неизвестно, где находит- ся имущество, в котором так заинтересованы я и мои новые друзья. Она говорит, что ты его спря- тал. Сулейман сделал паузу, вытер потное лицо полотенцем, услужливо поданным одним из его людей, а затем продолжал: — Так что она меня больше не интересует — разве только как заложница, которую можно на что-то обменять. Он сделал жест, и Шерри увели с палубы. Что-то холодное и скользкое шевельнулось вни- зу моего живота, когда я увидел, что ее уво- дят. Я спрашивал себя, увижу ли я ее снова — живой? На опустевшей корме появились люди Сулей- мана Дада — четверо, обнаженные по пояс, и свет прожекторов играл на их крепких темных мускулистых телах. У каждого в руках была пальмовая рукоятка от топорика, они молча вста- ли квадратом по углам открытого пространства. 416
Затем два охранника вывели в центр этого про- странства какого-то человека. Руки его были связаны за спиной. Охранники встали у него по бокам и заставили его медленно повернуться кру- гом, чтобы все могли его разглядеть, в то время как голос Сулеймана гремел через мегафон: — Интересно, узнаешь ли ты его? Я вглядывался в сгорбленную фигурку, обла- ченную в грубую тюремную робу, которая висела на ней мешком. Бледная кожа с восковым оттен- ком, глубоко запавшие глаза, длинные светлые волосы, свисавшие грязными прядями на лицо, заросшее редкой кудрявой бороденкой. Зубов у него не было, судя по всему, ему их просто вы- били. — Ну, Гарри? — Сулейман Дада весело рас- смеялся в мегафон. — Отсидка в тюрьме Зинбал- лы творит с человекам чудеса, не так ли? Разу- меется, арестантская одежда не так нарядна, как форма инспектора полиции. Только тогда я узнал инспектора полиции Пи- тера Дейли, которого я в свое время сбросил с палубы „Чайки" в море, прежде чем скрыться от патрульного судна в Пушечном проломе. Судя по всему, акулы опоздали, но вряд ли это пошло ему на пользу. — Инспектор Питер Дейли, — подтвердил Сулейман Дада с насмешкой. — Человек, кото- рый очень сильно подвел меня тогда. А я ужас- но обидчив, Гарри. Я не люблю, когда меня под- водят. Я предусмотрительно захватил его с собой, на всякий случай, и это была мудрая пре- дусмотрительность. Я полагаю, что наглядная де- монстрация окажется более впечатляющей, чем все словесные описания. Он снова остановился, чтобы вытереть лицо и сделать глоток из протянутого ему стакана. 417
Дейли упал на колени и взглянул вверх на чело- века на мостике. На его лице было жалкое вы- ражение, слюнявый рот молил о пощаде. — Итак, мы продолжаем, если ты готов, Гар- ри, — прогудел Сулейман, и один из охранников натянул на голову Дейли черный полотняный ме- шок, завязав его веревкой вокруг шеи. Пленника грубо заставили подняться. — Это наша соб- ственная версия игры в жмурки. В бинокль мне было видно, что брюки Дейли промокли, — видимо, от ужаса не выдержал мо- чевой пузырь. Скорее всего, он уже имел воз- можность познакомиться с этой игрой в тюрьме Зинбаллы. — Гарри, я хочу, чтобы ты включил свое во- ображение. Представь, что на месте этого гряз- ного сопливого выродка находится твоя очаро- вательная барышня. — Дада тяжело дьшгал, но когда стоявший возле него матрос снова подал ему полотенце, он нанес тому бесстрастный удар тыльной стороной ладони, отчего бедняга проле- тел через весь мостик, а затем как ни в чем не бывало продолжал: — Представь себе ее изуми- тельное юное тело, представь себе ее страх, ког- да она стоит в темноте, не зная, что ее ожидает. Два охранника принялись вращать Дейли между собой, как это бывает в детской игре, он крутился на месте, и я мог слышать слабые во- пли и крики ужаса, пробивавшиеся сквозь плот- ную ткань. Внезапно охранники отпустили Дейли и вышли из круга, образованного людьми с руко- ятками топориков в руках. Один из них упер ру- коятку топорика Дейли в поясницу и с силой толкнул его. Покачнувшись, тот полетел через палубу, где его уже поджидал другой, нанесший ему удар в живот. 418
Шатаясь, он летал взад и вперед под ударами дубинок. Постепенно мучители увеличивали силу ударов, пока наконец один из них не ударил его с полного замаха, как топором, сломав ему ре- бра. Это был сигнал прикончить его, и как толь- ко Питер Дейли упал, они обступили его. Дубин- ки ритмично взлетали и опускались, и через ла- гуну доносились звуки ударов. Мы наблюдали за происходящим с отвраще- нием и омерзением. Наконец они один за другим устали и отошли в сторону отдохнуть, а тело Пи- тера Дейли осталось лежать в центре палубы. — Ты скажешь, жестоко, Гарри, — но ты ведь не станешь отрицать, что весьма эффек- тивно. Меня едва не мутило от варварской жестоко- сти этой сцены, и Чабби возле меня пробормотал: — Он чудовище, никогда не видел ничего подобного. — Даю тебе время- до завтра, до полудня, — продолжал Сулейман. — Ровно в полдень ты должен прийти ко мне — один и без оружия. И полностью согласным на все. Мы побеседуем, договоримся по конкретным пунктам, обменяем наши ценности и расстанемся друзьями. Он умолк, наблюдая, как один из его людей привязал веревку к щиколоткам Питера Дейли, и они подвесили его на мачте судна. Он болтался там, словно какой-то страшный гротескный вым- пел. Лорна Пэйдж впилась в него взглядом, от- кинув голову назад. Волосы рассыпались по ее плечам, а губы приоткрылись от удовольствия. — Если ты, Гарри, не проявишь понимания, то завтра после полудня я совершу прогулку вокруг острова, и на мачте вот так же будет болтаться твоя подружка. — Дада указал на труп, чья го- 419
лова моталась из стороны в сторону в несколь- ких метрах над палубой. — Подумай об этом, Гарри. Можешь не торопиться, обдумай все хо- рошенько. Прожектора погасли, и Сулейман Дада начал медленно спускаться с палубы. Мэнни Резник и Лорна Пэйдж последовали за ним. Мэнни хму- рился, как будто обдумывая какую-то сделку, но Лорна была в полном восторге. — Кажется, меня сейчас вырвет, — пробормо- тал Чабби. — Тогда давай побыстрее, — ответил я. — У нас еще много дел. Я встал и не спеша двинулся в пальмовую рощу. Мы копали по очереди — один копал, а другой караулил среди деревьев. Мы не пользо- вались фонарем, опасаясь привлечь внимание, и изо всех сил старались не задеть ничего лопатой, чтобы металл не лязгнул о металл. Мы вынули откопанные ящики с гелигнитом и взрывное устройство. Потом из другой ямы до- стали ржавый казначейский сундучок и отнесли его к выбранному мной заранее месту на скло- не крутого пика. Метрах в ста выше по склону была небольшая земляная складка, скрытая гу- стым кустарником и травой. В выбранном месте мы выкопали глубокую яму, пока не дошли до воды. Затем мы перепаковали содержимое сун- дучка и закопали его, а потом Чабби поднялся к земляной складке и сделал кое-какие приготов- ления. Я перезарядил автомат, завернул его вместе с пятью магазинами в мою старую рубашку и не- глубоко закопал около ближайшей пальмы, в не- большом желобе, который проделали потоки не- давнего дождя. Пальма и прорытый водой желоб 420
были шагах в сорока от того места, где мы за* копали сундучок. Я надеялся, что это достаточ- ное расстояние. Желоб был глубиной около полу- метра и при необходимости мог послужить хоть каким-то укрытием. Вскоре после полуночи взошла луна, и стало достаточно светло, что позволило нам еще раз проверить все наши приготовления. Чабби удосто- верился, что хорошо видит меня из своего укры- тия вверху по склону, когда я нахожусь возле пальмы и желоба. Затем я взобрался к нему и еще раз проверил все сам. Мы закурили по сигаре, загораживая огонь спички ладонью, и заново обсудили все детали нашего плана. Я особенно беспокоился, чтобы не было непонимания относительно сигналов и вре- мени действия, заставив Чабби повторить все два раза. Он подчинился, театрально изобразив муче- ническую покорность, и я решил, что он все за- помнил правильно. Мы погасили окурки, закопали их в песок и спустились вниз по склону, чтобы пальмовыми ветками замести следы нашей дея- тельности. Первая часть подготовки нашего плана была завершена. Мы вернулись туда, где находились остатки взрывчатки и золотая тигриная голова. Мы набили полный ящик гелигнитом, а голову слева закопали. Ящик взрывчатки представлял собой сверхмощный заряд, способный убить го- раздо больше людей, чем требовалось, но я ни- когда не экономил там, где можно было полу- чить удовольствие по высшему разряду. Я не мог воспользоваться электрическим взры- вателем, так что пришлось положиться на хими- ческий таймер-детонатор замедленного действия. У меня к этим химическим штучкам стойкое не- 421
доверие. Их принцип основан на разъедании кис- лотой тоненькой проволочки, которая сдерживает ударник на пружине над капсюлем. Как только кислота переедает проволоку, ударник бьет по капсюлю и происходит взрыв. Задержка взрыва определяется толщиной проволочки и концентра- цией кислоты. Однако здесь возможны значи- тельные отклонения от номинального времени, и однажды я попал из-за этого в довольно непри- ятную ситуацию, едва не стоившую мне жизни. Но в данном случае у меня не было выбора, и я взял детонатор с шестичасовой задержкой взрыва. Среди оборудования, не удостоившегося вни- мания бандитов, был и мой старый кислородный акваланг циклического действия. Как и таймер- детонатор, это подводное устройство весьма опасно в применении. В отличие от обычного ак- валанга, где используется сжатый воздух, в этом приборе чистый кислород добавляется в выдыха- емый воздух, который предварительно фильтрует- ся и очищается от углекислого газа после каж- дого вдоха, и полученная смесь снова возвраща- ется аквалангисту. Кислород под давлением свы- ше двух атмосфер не менее опасен, чем угарный газ. Другими словами, если вы дышите в этом аппарате на глубине менее десяти метров, вы ри- скуете жизнью. Чтобы работать с этой штукови- ной, надо хорошенько ворочать мозгами, но у нее есть одно ценнейшее преимущество: на поверх- ность не поднимаются пузыри, которые могли бы привлечь внимание наблюдателей и выдать вас. Чабби взял приготовленный ящик гелигнита и винтовку, и мы вернулись на берег. Было уже на- чало четвертого, когда я надел и осмотрел кис- лородный акваланг, а затем отнес взрывчатку к 422
воде и проверил ее на плавучесть. Потребовался небольшой груз, чтобы она не всплывала и не то- нула, и с ней было бы легко обращаться в воде. Мы подошли к воде в месте, отгороженном от патрульного судна небольшим поросшим пальма- ми мысом, и сделали последние приготовления. Это был долгий и утомительный заплыв. Мне пришлось обогнуть этот самый мыс, чтобы по- пасть в лагуну — расстояние не меньше киломе- тра, — таща за собой ящик со взрывчаткой. Он тяжело продвигался сквозь воду, и я плыл поч- ти час, прежде чем передо мной показались огни судна. Держась у самого дна, я двигался чрез- вычайно осторожно, сознавая, что лунный свет сделает из меня отличную мишень на фоне свет- лого песчаного дна лагуны — вода была про- зрачна, как джинн, а глубина — не более восьми метров. Наконец я с облегчением подплыл к темной тени судна, зная, что здесь меня уже не смогут обнаружить. Я несколько минут отдыхал, затем размотал нейлоновый шнур, висевший у меня на поясе, и привязал его к ящику с гелигнитом. После этого я по часам проверил время — све- тящиеся стрелки показывали десять минут пято- го. Я сломал стеклянную ампулу в таймер-дето- наторе, выпуская на волю кислоту, которая не- медленно начала свое разрушительное действие на проволочку, а затем вернул его в ящик с ге- лигнитом. Через шесть часов, чуть раньше или чуть позже, все это взлетит на воздух от взры- ва, равного по мощности взрыву стокилограммо- вой авиабомбы. Поднявшись со дна, я осторожно приблизился к корпусу судна. Он был грязный, обросший ми- диями и другими ракушками. Я медленно двинул- 423
ся вдоль киля, соображая, к чему бы прикрепить мой груз, но ничего подходящего не было. Тогда я просто повесил его на ось винта. Я тщательно привязал его, используя весь нейлоновый шнур, который у меня был, чтобы быть уверенным, что, даже если судно будет идти на полной скоро- сти, сопротивление воды не сможет сорвать мое устройство. Наконец, убедившись, что все в порядке, я снова опустился на дно и двинулся в обратный путь. Теперь я плыл значительно быстрее, не об- ремененный ящиком со взрывчаткой. Чабби под- жидал меня на берегу. — Все в порядке? — тихо спросил он, помо- гая мне снять акваланг. — Если только не подведет этот химический детонатор. Я так устал, что обратный путь через рощу показался мне вечностью, я едва передвигал ноги. Я почти не спал предыдущую ночь и с тех пор не сомкнул глаз ни на минуту. На этот раз Чабби охранял мой сон, и когда он осторожным движением разбудил меня, был уже восьмой час. Быстро рассветало. Мы позав- тракали холодными консервами, съев на закуску пригоршню таблеток глюкозы из походной аптеч- ки и запив все это кружкой хлорированной воды. Я вытащил из-за пояса нож и скрытым бро- ском снизу вонзил его в ствол ближайшей пальмы. — Ну ты даешь! — пробормотал Чабби. — Смотри, как было условлено, — никакого оружия. — Я развел пустые руки. — Ты готов? — спросил он, и мы поднялись, как-то странно глядя друг на друга. Чабби никогда не желал мне удачи, по его мнению, это был самый верный способ сглазить. 424
— До скорого, — сказал он. — О’кей, Чабби. Я протянул ему руку. Он крепко пожал се, за- тем взял винтовку и, повернувшись, зашагал че- рез рощу. Я подождал, пока он скроется из виду, и он ни разу нс оглянулся. Тогда я направился к бе- регу. Я вышел из рощи, подошел к кромке воды и стал вглядываться в патрульное судно. С об- легчением я увидел, что с мачты убрали болтав- шийся там труп. В течение нескольких минут ни один из часовых, стоявших на палубе, не заметил меня, поэтому я поднял руки над головой и крик- нул: — Привет! Мгновенно на борту судна закипела бурная деятельность, раздались крики отдаваемых при- казов. У поручней появились Мэнни и Лорна и уставились на меня, а с полдюжины вооружен- ных матросов спустились в вельбот и отчалили к берегу. Когда вельбот коснулся песка, они выско- чили из него и окружили меня, упершись мне в спину и в живот стволами „Калашниковых1*. Я стоял, подняв руки вверх, пытаясь придать лицу выражение полного безразличия, пока стар- шина с нарочитой тщательностью обыскивал меня на предмет оружия. Когда он удовлетворил- ся осмотром, он положил мне руку между лопа- ток и от всей души толкнул меня к вельботу. Один из его молодцов принял этот жест за раз- решение свободы действий и попытался ударить меня прикладом АК-47 по почкам, но удар при- шелся сантиметров на двадцать выше. Я торопливо зашагал к вельботу, чтобы пред- отвратить дальнейшие попытки демонстрации бо- евого искусства. Они набились в лодку, окружив 425
меня со всех сторон и тыча стволами своих за- ряженных „Калашниковых" в разные части моего тела. Мэнни Резник с невеселой улыбкой наблюдал, как я поднимаюсь на борт. — Рад тебя снова видеть, Гарри! — ска- зал он. — Ты-то рад, да я не очень, — ответил я ему тем же оскалом и получил еще один удар при- кладом между лопаток, от которого я пролетел через всю палубу. Я сжал зубы, чтобы сдержаться, и стал ду- мать о Шерри Норт. Это помогало. Капитан-лейтенант Сулейман Дада развалился на низкой кушетке с простыми сатиновыми по- душками. Он снял бушлат, и тот висел, сверкая медалями и аксельбантами, на гвозде, вбитом в переборку. На нем была лишь пропитанная потом сероватая майка, и, несмотря на раннее утро, он держал в руке стакан со светло-коричневой жид- костью. — Ага, Гарри Флетчер — или, может быть, Гарри Брюс? Как правильнее? Улыбающийся, он был похож на громадного, черного как сажа, младенца. — Выбирай сам, Сулейман, — сказал я, так как не был настроен вести словесные игры. Я не питал иллюзий по поводу того, в сколь опасном положении мы с Шерри оказались. Мои нервы были напряжены до предела, и страх в моем животе рычал, как зверь в клетке. — Я узнал о тебе много нового от моих до- брых друзей. — Он указал на Мэнни и Лорну, которые последовали за мной в салон. — Вели- колепно, Гарри! Я и представить себе не мог, что твои таланты столь разнообразны и ты так мно- го повидал. 426
— Благодарю тебя, Сулейман, ты славный па- рень, но давай не будем тратить время на ком- плименты. У нас с тобой важное дело, не так ли? — Верно, Гарри, в высшей степени верно! — Мы знаем, что ты поднял Тигровый трон, Гарри, — вмешался Мэнни, но я покачал голо- вой: — Только часть. Остальное пропало. Мы под- няли то, что осталось. — Хорошо, Гарри, допустим, я поверил, — сказал Мэнни. — Скажи нам только, что это. — Это голова тигра, верхняя часть трона, из чистого золота, весом около ста сорока килограм- мов. Сулейман и Мэнни переглянулись. — И больше ничего? — спросил Мэнни, и я догадался, что Шерри рассказала им все, когда они избивали ее. Я не держал на нее зла. Трудно было ожи- дать чего-либо другого. — Еще сундучок с драгоценностями, — ска- зал я. — Камни были сняты с трона и упакованы отдельно в железный казначейский сундучок. — А алмаз „Великий Могол"? — нетерпеливо спросил Мэнни. — Он у нас, — ответил я, и они склонились друг к другу, улыбаясь и перешептываясь. — Но я — единственный, кто знает, где он находит- ся, — добавил я мягко. Они сразу же умолкли и посуровели. — На этот раз у меня есть, что предложить тебе, Мэнни, — сказал я, намекая на наш про- шлый разговор на борту „Мандрагоры". — Тебя это интересует? — Интересует, Гарри, очень даже интересу- ет, — ответил за него Сулейман, и я почувство- 427
вал напряженность, возникшую между двумя мо- ими врагами — теперь, когда добыча была так близка. — Мне нужна Шерри Норт. — Шерри Норт? — переспросил Мэнни. Со странным выражением на лице он несколько се- кунд смотрел на меня, а затем закашлялся, по- давив усмешку. — А ты больший дурак, чем я предполагал, Гарри. — Девица нас теперь не интересует. — Сулей- ман Дада отхлебнул из стакана, а я почувство- вал, как салон заполняет запах его пота. — Ты можешь ее забирать. — Еще мне нужна моя лодка, топливо и вода, чтобы покинуть остров. — Резонно, Гарри, весьма резонно. — Мэн- ни улыбался как бы какой-то шутке, известной только ему одному. — И еще мне нужна голова тигра, — продол- жал я. Теперь они оба громко расхохотались. — Гарри, Гарри! — с упреком сказал Сулей- ман, все еще смеясь. — Старый скряга Гарри... — Смех Мэнни обо- рвался. — Вы можете забрать алмаз и еще около двадцати килограммов драгоценных камней. — Я пытался всучить им свою идею со всей доступ- ной мне убедительностью. Это выглядело вполне естественно для человека в моем положении. — В сравнении с ними голова — ничто. Алмаз сто- ит миллионы, а голова лишь покроет мои рас- ходы. — А ты крепкий орешек, Гарри, очень креп- кий, — усмехнулся Сулейман. — Так что я все-таки смогу получить? 428
— Жизнь, и будь благодарен за это, — вы- разительно произнес Мэнни, и я посмотрел на него. Его взгляд был холодным, как у рептилии, и у меня не было ни малейших сомнений в его на- мерениях относительно моей судьбы, стоит мне только указать им, где спрятано сокровище. — Но я могу вам доверять? — продолжал до- пытываться я, и Мэнни лишь пожал плечами. — Гарри, как ты можешь нам не доверять? — вмешался Сулейман. — Ну, какой нам прок уби- вать тебя и твою подружку? „А какой вам прок оставлять нас в жи- вых?" — подумал я и сказал вслух: — О’кей, выбор у меня невелик. Они снова расслабились, улыбнулись друг дру- гу, и Сулейман приветственно поднял стакан: — Выпьешь, Гарри? — Для меня слишком рано, Сулейман, — от- клонил я предложение. — Но мне бы хотелось, чтобы девушку привели сейчас. Сулейман подал знак одному из своих людей, и тот пошел за Шерри. — И мне нужен вельбот с топливом и водой, — упрямо повторил я, и Сулейман Дада отдал соответствующие приказания. — Девушка сойдет со мной на берег, и когда я укажу вам, где сундучок и голова, вы их за- берете и уйдете. — Я переводил взгляд с одного на другого. — Вы оставите нас на острове, не причинив нам вреда, согласны? — Разумеется, Гарри. — Сулейман добродуш- но развел руками. — Мы со всем согласны. Я боялся, как бы они по моим глазам не по- няли, что я им не верю, поэтому я с облегчением поспешил обернуться к Шерри, когда ее привели. 429
Как только я увидел ее, мое облегчение мгновен- но улетучилось. — Гарри, — прошептала она распухшими баг- ровыми губами. — Ты пришел! Боже мой, ты при- шел! — И она сделала ко мне неуверенный шаг. Левая щека ее была в синяках и распухла, и по размеру отека я понял, что была сломана кость. Из-за синяков под глазами у нее был ис- тощенный вид, а в ноздрях черной коркой за- пеклась кровь. Мне было больно смотреть на ее кровоподтеки, поэтому я крепко обнял ее и при- жал к груди. Они наблюдали за нами, с насмешливым любо- пытством и интересом. Я чувствовал на себе их взгляды, но не хотел встречать их, чтобы они не прочли в моих глазах ту черную злобу и нена- висть, которую я к ним испытывал. — Хорошо, — сказал я. — А теперь присту- пим к делу. Я наконец посмотрел на них, надеясь, что уже овладел собой и контролирую выражение лица. — К сожалению, я не смогу пойти с вами. — Сулейман и не собирался подниматься с кушет- ки. — Карабкаться с борта на борт мелких су- денышек, далеко ходить по песку на жарком со- лнце не входит в перечень моих любимых заня- тий. Я попрощаюсь с тобой здесь, Гарри, а мои друзья, — он указал на Мэнни и Лорну, — пойдут с тобой как мои представители. Безуслов- но, вас будет сопровождать также дюжина моих ребят, все они вооружены и действуют согласно моим приказаниям. Я понял, что это заявление было предназначе- но нс только для меня. — Прощай, Сулейман. Надеюсь, что мы еще встретимся. 430
— Не думаю, Гарри, — хмыкнул он. — Но Божья милость и мое благословение не оставят тебя. Он помахал мне огромной лапой с розовой ла- донью, вместе с другими поднял стакан и осушил его. В лодке Шерри сидела, прижавшись ко мне. Казалось, все ее тело сжалось от перенесенных мук. Я обнял ее за плечи, и она устало шепнула мне: — Они наверняка убьют нас, Гарри, ты ведь сам знаешь. Я ничего не сказал на это, а только тихо спросил: — Что с рукой? — Она все еще была неак- куратно перебинтована. — Что случилось? Шерри подняла взгляд на белокурую особу, сидящую рядом с Мэнни, и я почувствовал, как она вздрогнула. — Это ее работа, Гарри. Лорна Пэйдж что-то щебетала Мэнни Резни- ку. Ни единая прядь ее аккуратно уложенных ла- ком волос не выбилась под порывами встречного ветра, а лицо было тщательно накрашено доро- гой косметикой. Губы ее были влажными и бле- стящими от помады, веки — серебристо-зелены- ми, а ресницы вокруг кошачьих глаз — длинны- ми и черными от туши. — Они держали меня, а она вырывала мне ногти. Шерри снова вздрогнула, в то время как Лор- на Пэйдж весело смеялась. Мэнни прикрывал от ветра пламя дорогой зажигалки „Данхилл", пока Лорна прикуривала. — Они все время спрашивали меня, где сокро- вище, и каждый раз, когда я не могла ответить, 431
она вырывала мне ноготь щипцами. Было слыш- но, как он отрывается от пальца. — Шерри умолкла и инстинктивно прижала больную руку, будто защищая ее, к животу. Я понял, что она готова вот-вот разрыдаться, и прижал ее к себе, надеясь, что мое прикосно- вение придаст ей силы. — Успокойся, детка, успокойся, — прошептал я, и она тоже сильней прижалась ко мне. Я гладил ее волосы, снова стараясь сдержать гнев, чтобы он не затмил мне рассудок. Моторная лодка уткнулась в песок, и мы вы- шли на берег. Охранники с оружием окружили нас со всех сторон. — О’кей, Гарри, — сказал Мэнни. — Вот твоя лодка и в ней все для тебя приготовле- но. — Наш вельбот действительно пригнали к бе- регу. — Баки полны, и как только покажешь нам сокровище, ты свободен. Он говорил непринужденно, а девица рядом с ним посматривала на нас хищными глазами — так мангуст смотрит на цыпленка. Любопытно, что она приготовила для нас. Я был совершенно уверен, что Мэнни пообещал ей любое удоволь- ствие без всяких ограничений — как только за- кончит дело с нами. — Надеюсь, Гарри, ты не собираешься играть с нами в прятки, а будешь благоразумен и не станешь зря тратить наше время. Я заметил, что Мэнни старался держаться вместе со своими людьми — их было четверо, все вооруженные пистолетами, и среди них — мой старый приятель, водитель „ровера" во время нашей первой встречи. Им противостояли десять черных матросов под командованием старшины, и я уже ощущал, 432
как между этими двумя группами нарастает враждебность. Мэнни уменьшил число матросов, приказав двоим из них остаться в лодке. После этого он повернулся ко мне. — Если ты готов, Гарри, веди нас к сокрови- щам. Когда мы шли через рощу, я поддерживал Шерри под локоть. Она была так слаба, что по- стоянно спотыкалась, и когда мы приблизились к пещере, ее дыхание стало частым и неровным. В сопровождении следующих за нами по пятам вооруженных бандитов мы прошли вдоль склона. Украдкой я взглянул на часы. Было девять. До того момента, когда гелигнит рванет под днищем судна, оставался час. Примерно так я и рассчи- тывал. Я устроил небольшое представление, якобы отыскивая место, где захоронен сундучок. Мне стоило больших усилий не бросить взгляд вверх, где на склоне в зарослях кустарника притаился Чабби. — Скажи, чтобы копали здесь, — сказал я и отступил. Четверо матросов отдали оружие товарищам и достали складные саперные лопатки, которые за- хватили заранее. Почва была мягкая и один раз уже перекопанная, поэтому работа продвигалась угрожающе быстро. С такими темпами они отко- пают сундучок в считанные минуты! — Девушка устала и измучена, — сказал я Мэнни. — Ей надо присесть. Он взглянул на меня, пытаясь разгадать, что я задумал. Он знал, что Шерри не сможет убе- жать далеко, и, похоже, обрадовался возможно- сти отвлечь еще нескольких матросов от сокро- вища — он быстро обратился к старшине, и я 433
отвел Шерри к ближайшей пальме в сопровожде- нии двух матросов с оружием наготове. Она усе- лась со вздохом облегчения, прислонившись к стволу пальмы. Я бросил взгляд вверх, но там не было видно ничего подозрительного, хотя я был уверен, что Чабби внимательно наблюдает за нами. Не считая наших охранников, все столпи- лись вокруг четверых матросов, которые уже вы- рыли яму глубиной по колено. Наших охранников тоже снедало любопытство, они постоянно отвле- кались и смотрели в сторону компании в сорока шагах от нас. Я ясно услышал металлический лязг лопатки о сундучок, и тут же раздался радостный крик. Они окружили раскопку, наперебой выкрикивая что-то и толкаясь, чтобы протиснуться вперед. Наши стражи повернулись к ним и даже сделали несколько шагов в том направлении. Это было даже больше, чем я рассчитывал. Мэнни Резник грубо оттолкнул двух матросов в стороны и сам прыгнул в яму рядом с копаю- щими. Я услышал, как он крикнул: — Ладно, несите веревки, и будем поднимать! Осторожнее, смотрите, ничего не повредите! Лорна Пэйдж тоже склонилась над ямой. Диспозиция была просто превосходной. Я поднял руку и медленно вытер лоб, подавая знак Чабби, затем опустил руку, схватил Шерри и быстро откатился в вырытый дождем желоб. Шерри этого не ожидала. Я волновался о том, чтобы успеть в укрытие, и потому дернул ее слишком резко. У нее и без этого все болело, и она вскрикнула. Двое охранников обернулись на крик и вски- нули автоматы. Я понял, что сейчас они начнут стрелять, и мелкий желоб не защитит нас. 434
Компания вокруг раскопки взлетела в воздух, крутясь и кувыркаясь, как группа сумасшедших акробатов.

— Ну, давай же, Чабби, давай! — молил я, бросаясь, чтобы прикрыть Шерри от автоматной очереди, и прижал руки к ее ушам, защищая их. В этот момент Чабби нажал кнопку электри- ческого взрывателя, и по тщательно замаскиро- ванному проводу побежал электрический ток. В казначейском сундучке было не менее пол- ящика взрывчатки — больше я не рискнул, так как опасался, что и мы можем пострадать от взрыва. Я представил себе зловещую усмешку Чабби в момент, когда он включил ток. Взрыв, ограни- ченный стенками раскопки, ударил вверх, но мы заранее переложили взрывчатку песком и мелки- ми полудрагоценными камнями, из которых полу- чилась отличная шрапнель, отчего взрыв стал бо- лее смертоносным. Компания вокруг раскопки взлетела в воздух, крутясь и кувыркаясь, как группа сумасшедших акробатов, а фонтан песка и пыли взметнулся на добрых тридцать метров. Земля содрогнулась под нами, нас накрыло мощной взрывной волной. Сила этой волны от- бросила собиравшихся было уже открыть огонь охранников и сорвала с них одежду. Я был со- вершенно оглушен взрывом, но знал, что спас от повреждения уши Шерри. Оглушенный и почти ослепленный песком, я скатился с Шерри и, как безумный, принялся рыть руками песчаное дно желоба. Мои -пальцы нащупали автомат, я выта- щил его, развернул, снял с предохранителя и бы- стро поднялся с коленей. Оба наших охранника были еще живы — один пытался подняться на колени, а другой си- дел, бессмысленно глядя перед собой, и струйка крови вытекала у него из уха. Я прикончил их 15—3712 435
двумя короткими очередями, они упали лицом в песок. Затем я посмотрел в сторону груды чело- веческих тел у ямы. Там еще было какое-то дви- жение, слабые стоны и скулящие звуки. Я, шата- ясь, сделал шаг из желоба и увидел стоящего на склоне Чабби. Он что-то кричал, но я ничего не слышал, кроме громкого жужжания и звона в ушах. Пока я стоял и озирался с глупым видом, ря- дом со мной поднялась Шерри. Она коснулась моего плеча и что-то сказала, и у меня отлегло от сердца, когда я услышал ее голос, а шум в ушах понемногу начал стихать. Я снова взглянул на место взрыва, и моему взору предстала жут- кая, леденящая душу картина. Получеловеческая фигура, с которой взрывом сорвало не только одежду, но и почти всю кожу, кровоточащий ку- сок мяса с одной почти оторванной рукой, болта- ющейся на остатках кожи, медленно поднялась возле ямы, как какой-то отвратительный призрак из могилы. Она постояла несколько мгновений, которых мне хватило, чтобы узнать Мэнни Резника. Труд- но было представить, что он остался в живых после такого взрыва, но мало этого, он еще мед- ленно двинулся в мою сторону. Он делал шаг за шагом, а я стоял, оцепенев от ужаса, не в силах сдвинуться с места. Я видел, что он ослеплен — песок запекся у него в глазницах и ободрал кожу на лице. — Господи Боже мой! — прошептала рядом со мной Шерри, и я пришел в себя. Я вскинул автомат, и поток пуль, пронзивших ему грудь, положил конец его земным страдани- ям. Я еще плохо соображал, глядя на устроен- ную нами бойню, когда ко мне подоспел Чабби. Он взял меня за руку, и я услышал его крик: 436
— С тобой все в порядке, Гарри? — Я кив- нул, а он продолжал: — Вельбот, мы должны проверить, что с вельботом. Я обернулся к Шерри: — Иди в пещеру и жди меня там. Она послушно повернулась и пошла. — Давай сначала удостоверимся насчет этих, — пробормотал я Чабби, и мы подошли к груде тел у взорванного сундучка. Все они были либо мертвы, либо близки к этому. Лорна Пэйдж лежала на спине. Взрыв сорвал с нее верхнюю одежду, и ее изящное тело было облачено только в кружевное белье, лишь на за- пястьях, словно браслеты, висели обрывки ее зе- леного костюма. На ее оторванных, кровоточа- щих ногах тоже сохранились куски зеленой ма- терии. Однако ее прическа, словно бросая вызов всему происходящему, сохранила свою лаковую элегантность, лишь слегка припудренная тонким белым песком. Смерть сыграла с Лорной злую шутку — силой взрыва ей глубоко вогнало в лоб кристалл лазурита. Он сиял у нее во лбу подоб- но глазу тигра на золотом троне. Ее собственные глаза были закрыты, а третий, драгоценный, глаз обвиняюще взирал на нас. — Они все мертвы, — сказал Чабби. — Да, мертвы, — подтвердил я и отвел взгляд от изуродованной женщины. К моему удивлению, я не испытывал удовлет- ворения и триумфа ни от ее смерти, ни от того, как это произошло. Мстительность — совершен- но безвкусное чувство, не говоря уже о том, что- бы быть приятным, подумал я и последовал за Чабби. Мои движения все еще были неуверенными от контузии, хотя слух полностью восстановился, и 15* 437
мне трудно было идти в ногу с Чабби. Он шагал легкой походкой, несмотря на свой рост и вес. Когда мы вышли на берег из рощи, я отставал от него шагов на десять. Вельбот лежал там же, где и был, а два матроса, оставленные в мотор- ке, видимо, решили не рисковать и были уже на полпути к судну. Один из них заметил нас с Чабби и выпустил очередь в нашем направлении. С такого расстояния они не могли нас достать, и мы не стали прятаться. Однако выстрелы при- влекли внимание команды судна, и мы увидели, как трое матросов подбежали к пушке, установ- ленной на фордеке. — Начинаются неприятности, — пробормо- тал я. Первый снаряд пролетел высоко, сбивая паль- мовые листья у нас над головами. Мы с Чабби тотчас юркнули назад в рощу и распластались за песчаной дюной. — Что дальше? — спросил Чабби. — Пока глухо, — сказал я, а два следующих снаряда снова пронеслись выше нас. Затем на несколько минут все стихло, и я уви- дел, что они опускают ствол пушки. Следующий выстрел из нее взметнул воду на отмели у вель- бота. Чабби издал грозный рык, словно львица, чей детеныш в опасности. — Они пытаются потопить лодку! — взревел он, когда следующий выстрел взметнул вверх фонтан песка на берегу. — Дай-ка мне это, — сказал я, вырвал у него винтовку, бросил ему короткоствольный ав- томат и снял у него с плеча сумку с магазинами к винтовке. Его меткость была явно недостаточ- ной для требовавшейся здесь тонкой работы. — Оставайся здесь, — сказал я ему, а сам побежал по широкой дуге вдоль берега лагуны. 438
Я уже почти полностью пришел в себя после взрыва. Я добежал до мыса, от которого было недалеко до стоящего на якоре патрульного суд- на, распластался на животе и прижал к плечу приклад винтовки. Матросы все еще увлеченно палили по вельботу, но никак не могли попасть, и вокруг него взметались вверх фонтаны воды и песка. В этой позиции щит пушки был развернут ко мне ребром и незащищенные спины и бока ма- тросов были хорошо видны. Я переключил винтовку на одиночные выстре- лы и сделал несколько глубоких вдохов, чтобы успокоить дыхание после бега по рыхлому песку. Наводчик крутил рукоятки управления пушкой, прижавшись лбом к подушке над прицельной планкой. Я поймал его в прицел и нажал на спуск. Выстрел выбил его из сиденья, и он упал на замок орудия. Лишившись управления, рукоят- ки стали вращаться сами по себе, и ствол пушки лениво задрался в небо. Двое его напарников в замешательстве обернулись, и я послал еще одну пулю в их направлении. Их замешательство сме- нилось паникой, они бросили пушку, помчались по палубе и нырнули в открытый люк. Я перевел прицел выше — на капитанский мо- стик. Три выстрела в собравшихся там матросов и офицеров вызвали приятный для моего слуха хор воплей, и мостик чудесным образом опустел. Моторка в это время подошла к патрульному судну, и я тремя выстрелами убедил матросов по- быстрее укрыться в каютах. Они даже не успе- ли привязать лодку, и она потихоньку отплыла от судна. Я сменил магазин, а потом, тщательно прице- лившись, послал по пуле в каждый иллюминатор на моей стороне, слыша звон разбитого стекла. 439
Это, по-видимому, положило конец терпению капитан-лейтенанта Сулеймана Дада. Я услышал, как ожила лебедка, и якорная цепь поползла из воды, наматываясь на ворот. С нее стекали пото* ки воды, и в тот момент, когда якорь показался на поверхности, моторы „Алисон" мягко заурчали, вспенив воду под кормой, и судно повернулось носом к выходу из бухты. Когда оно проходило мимо моего мыса, я про- должал вести по нему огонь — мне не хотелось, чтобы оно изменило свое намерение покинуть ла- гуну. Мостик был заслонен теперь грязной пару- синой, но я знал, что за ней, не поднимая голо- вы, лежит рулевой. Я посылал сквозь парусину пулю за пулей, пытаясь нащупать его. Так как это не приносило видимых результатов, я пере- ключился на иллюминаторы, надеясь на всякие удачные рикошеты внутри салона. Судно быстро набирало скорость, пока нако- нец не поплыло, покачивая боками, как старая леди, спешащая на автобус. Оно обогнуло мой мыс, и я встал, отряхивая песок. Затем я переза- рядил ружье и рысцой припустился через пальмо- вую рощу. К тому времени, когда я достиг северной око- нечности острова и взобрался на склон достаточ- но высоко для того, чтобы окинуть взглядом всю глубокую воду, корабль уже успел отплыть на целую милю, твердо держа курс к берегам Афри- ки — тонкому белому силуэту на фоне зеленых волн и голубого неба. Я нашел удобное место, откуда хорошо мог наблюдать дальнейший курс судна, сел и поло- жил винтовку на колени. По моим часам было уже десять минут одиннадцатого, и я начал было беспокоиться, не оторвало ли ящик встреч- 440
ным потоком воды или лопастями винта. Па- трульное судно как раз проходило между под- водными скалами внешнего рифа, перед тем как выйти в открытое море. Вода над рифом мерно вздымалась, как будто какое-то чудовище, лежа на дне, выдыхало на поверхность белую пену. Крошечное белое пятнышко судна казалось при- зрачным и воздушным в бескрайних просторах неба и моря, оно было готово вот-вот слиться с белой рябью, поднятой ветром и приливом на морской глади. Взорвалось оно как-то неэффектно — сила взрыва была ослаблена расстоянием, а его звук слился с шумом ветра. Просто внезапно взмет- нулся высокий столб воды и поглотил крохотное суденышко. Он был похож на страусиное перо, мягко колышущееся на ветру. Достигнув пика высоты, оно согнулось пополам, а затем, потеряв форму, растеклось по поверхности моря. Звук до- несся спустя несколько секунд, словно приглу- шенный раскат грома пощекотал мои еще болез- ненно чувствительные барабанные перепонки, и мне показалось, что дуновение ветра на лице было докатившейся до меня слабой взрывной во- лной. Когда пена рассеялась, пролив был вновь пу- стынен, от крошечного судна не осталось и сле- да, а там, где оно недавно шло, была лишь под- нятая ветром рябь. Я знал, что вместе с приливом нагрянут от- вратительные тунцовые акулы. Они живо учуют в воде кровь и куски мяса, и те, кто чудом остался жив, вряд ли смогут избежать встречи с тупыми прожорливыми убийцами. Особенно пове- зет тем рыбкам, которые наткнутся на Сулеймана 441
Дада, думал я, если, конечно, они не узнают в нем родственную душу и не пощадят его из про- фессиональной солидарности. Это была нсвссе- лая шутка, и удовольствия я от нее не получил. Я встал и начал спускаться к пещере. Моя аптечка была разбита, а содержимое раз- бросано во время вчерашнего грабежа, но я со- брал достаточно материала, чтобы промыть и перебинтовать пальцы Шерри. У нее были вырва- ны три ногтя, и я опасался, как бы не были повреждены корни — тогда ногти не отрастут вновь. Но когда Шерри высказала те же опасе- ния, я безоговорочно отмел их. Перевязав ей раны, я заставил ее проглотить пару обезболивающих таблеток и приготовил ей постель в темном дальнем углу пещеры. — Отдыхай, — сказал я ей, опустившись на колени, чтобы поцеловать. — Постарайся уснуть. Я приду за тобой, когда мы будем готовы от- плыть. Чабби уже готовил вельбот. Тот был в поряд- ке, не считая нескольких дырок от осколков. Мы заделали их быстрозастывающей шпаклевкой. Яма, в которой был сундучок с взрывчаткой, стал братской могилой погибшим, мы уложили их, как сардины в банку, и присыпали рыхлым песком. Затем мы выкопали золотую голову и, шатаясь под ее тяжестью, перенесли на вельбот. Алмазный глаз по-прежнему сверкал у нее во лбу. Пластмассовые пакеты с камнями я сложил в рюкзак, который положил рядом с головой. После этого мы вернулись в пещеру и забра- ли оттуда остатки оборудования и продоволь- ствия — канистры с водой и горючим, акваланги 442
и компрессор. Когда мы закончили, уже темнело. Внезапно я почувствовал, что смертельно устал. Я положил винтовку поверх груза и повернулся к Чабби. — Ну что, Чабби, кажется, можно отплы- вать? — спросил я и вытащил сигары. Мы закурили, Чабби выпустил длинную си- нюю струю дыма и сплюнул в песок. — Только схожу и принесу Анжело, — ска- зал он, а когда я уставился на него, смущенно пробормотал: — Не могу оставлять там парня. Здесь ему так одиноко. Он бы предпочел лежать вместе со своими в христианской могиле. Так что я отправился к пещере, чтобы при- вести Шерри, а Чабби взял кусок брезента и скрылся в надвигающихся сумерках. Я разбудил Шерри и заставил ее натянуть теплый свитер. Затем я дал ей еще две таблетки кодеина, и мы пошли к берегу. Было уже темно. В одной руке я сжимал фонарик, а другой под- держивал Шерри. Мы вышли на берег, подошли к вельботу, и я на минуту остановился. Мне по- казалось, что что-то не так, и я посветил фона- риком на оставленный груз. Я тут же понял, в чем дело, и мгновенно почувствовал спазм в жи- воте. Исчезла винтовка, которую я оставил лежа- щей на грузе в вельботе. — Шерри, — настойчиво прошептал я, — при- сядь и оставайся тут, пока я тебя не позову. Она послушно опустилась на песок возле вельбота, а я в отчаянии принялся озираться в поисках какого-нибудь оружия. Сначала я поду- мал о подводном ружье, но оно было завалено канистрами, мой нож все еще торчал в стволе пальмы, я совсем позабыл о нем. „Может, гаеч- ный ключ", — только и успел подумать я. 443
— Ладно, Гарри, не вертись, твое ружье у меня, — раздался в темноте за моей спиной низ- кий хрипловатый голос. — Не вертись и не делай глупостей. Он, должно быть, прятался в роще после того, как забрал винтовку, а теперь бесшумно подкрался к нам. Я окаменел. — Не поворачивайся, брось мне свой фонарик. Через плечо. Я выполнил его приказ и услышал, как скрип- нул песок у него под ногами, когда он нагнулся за ним. — Прекрасно, а теперь повернись, только мед- ленно. Когда я повернулся, он направил мне слепя- щий луч прямо в глаза, однако я все равно мог различить громадные телеса позади источника света. — Как тебе удалось выплыть, Сулейман? — спросил я. — Вода не холодная? Мне было видно, что на нем лишь короткие белые трусы, его неохватное брюхо и бесформен- ные ноги блестели от влаги, отражая свет фона- рика. — У меня уже начинает развиваться аллер- гия на твои шутки, Гарри. — Он снова загово- рил своим глубоким, хорошо поставленным голо- сом, а я слишком поздно вспомнил, что излишне жирный человек становится легким и плавучим, особенно в соленой воде. Однако даже с помощью прилива Дада совер- шил чудо, оставшись в живых после взрыва и проплыв две мили до берега. Сомневаюсь, что- бы подобное удалось кому-либо другому из его людей. — Сначала я выстрелю тебе в живот, — ска- 444
Краем глаза я заметил, что Чабби упал, и в это время Сулейман попытался перевести винтовку на меня.

зал он, и я увидел ствол моей винтовки, лежа* щий на сгибе его левой руки. — Говорят, это са- мое болезненное место при ранении. Некоторое время мы молчали. Сулейман сде- лал несколько свистящих астматических вдохов, а я в это время отчаянно пытался придумать что-нибудь, чтобы отвлечь его внимание. Мне нужно было несколько секунд, чтобы ухватиться за ствол винтовки. — Не думаю, чтобы ты согласился опуститься на колени и молить меня о пощаде, — сказал он. — Иди ты в задницу, Сулейман, — сказал я с чувством. — Да, конечно, на это ты не пойдешь. А жаль. Я бы получил огромное удовольствие. Но подумай о девушке, ради нее можно было бы и поступиться гордостью. В этот момент мы оба услышали приближение Чабби. Он понимал, что не сможет пересечь от- крытое пространство незамеченным, даже в тем- ноте, он решил открыто опередить Сулеймана, хотя и наверняка знал, что не успеет. В действи- тельности он сделал это, чтобы отвлечь внимание Сулеймана от меня, что мне было так отчаянно необходимо. Он выбежал из темноты почти со- вершенно бесшумно, его выдавал только хруст песка под ногами. Даже когда Сулейман повер- нул винтовку в его сторону, он не остановился. Раздался выстрел, и подобная молнии вспыш- ка сверкнула из дула ружья, но еще до этого момента я преодолел расстояние между мной и чернокожим великаном. Краем глаза я заметил, что Чабби упал, и в это время Сулейман попы- тался перевести винтовку на меня. Я пролетел мимо дула винтовки и с силой ударил его плечом в грудь. Такой удар должен был сломать ему ре- 445
бра, словно жертве автокатастрофы, но вместо этого энергия моего удара поглотилась его тол- стыми черными телесами. Я словно уткнулся в пуховую перину, хотя Дада и пошатнулся, вы- ронив винтовку. Но он остался стоять на своих толстых, как дубовые стволы, ногах. Не успел я восстановить равновесие, как он схватил меня своими медвежьими ручищами. Он прижал меня к своей необъятной мягкой груди и поднял в воздух, так что я не мог освободить руки или сопротивляться, упираясь ногами. Просто не верилось, что в человеке мо- жет существовать такая сила — не жесткая, грубая сила мышц, или мускулов, а массивная, мягкая, обволакивающая сила, словно морской прибой или прилив. Я пытался работать локтями и коленками, брыкался в надежде ослабить его хватку, но все мои удары тонули в его теле, не производя на него ни малейшего впечатления. Я начал пони- мать, что он способен буквально раздавить меня в своих объятиях, и меня стала охватывать па- ника. Напрасно я, как безумный, извивался и брыкался, схваченный мощными лапами. Чем сильнее он сдавливал меня, тем более хриплым и отрывистым становилось его дыхание. Он накло- нился вперед, нависая надо мной и сгибая меня в дугу, так что мой позвоночник готов был вот- вот сломаться. Я откинул голову назад, вытянул шею и в от- чаянии впился зубами в его широкий приплюсну- тый нос. Я вложил в это все мое отчаяние и по- чувствовал, как мои зубы прорезали его кожу и носовой хрящ, и немедленно мой рот наполнился его теплой, густой, с соленым металлическим при- вкусом кровью. Как пес во время травли быка, я грыз и кусал его за нос. 446
От боли и ярости Сулейман Дада издал дикий рев и слегка ослабил хватку вокруг моего тела. Он пытался оторвать мои зубы от своего лица. Наконец мои руки освободились, я резко дернул- ся и уперся ногами в песок. Теперь я мог попы- таться бросить его через бедро. Он так старался оторвать мои зубы от своего лица, что почти не сопротивлялся броску, и в момент, когда я бро- сил его через себя, мои зубы оторвались от его лица, откусив часть его живой плоти. Я выплюнул омерзительный теплый комок, но его кровь все еще текла у меня по подбородку. Я подавил желание остановиться и вытереть ее. Сулейман Дада лежал на спине, распластанный, как огромная искалеченная черная лягушка, но я понимал, что он не долго пробудет в таком со- стоянии. Я должен был немедленно покончить с ним, и было только' одно место, в котором он был уязвим. Я подпрыгнул над ним и опустился ему коле- ном на горло, давя всем своим весом и силой па- дения в попытке перекрыть ему кислород. Но он оказался быстр, как кобра, он успел поднять руки и перехватил меня, когда я опускался на него. Я снова оказался сдавленным его толстыми черными лапами, и мы покатились по песку, при- жавшись друг к другу, прямо в теплое мелко- водье лагуны. В прямой схватке веса с весом я уступал ему, и он подмял меня под себя, поливая кровью из своего раненого носа и все еще рыча от ярости. Он не давал мне пошевелиться, ста- раясь опустить мою голову под воду и вытесняя воздух из моей груди всем своим неимоверным весом. Я стал захлебываться. Легкие начали гореть, и от нехватки воздуха в глазах заплясали огнен- 447
ные искры и круги. Я чувствовал, как силы по- кидают меня, а сознание погружается в черноту. Выстрел прозвучал глухо, едва слышно, я даже не понял, что это. Только Сулейман Дада вдруг дернулся и затих, тиски его объятий раз- жались, и он свалился с меня в воду. Я сел в воде, кашляя и хватая ртом воздух, вода пото- ками лилась с моих волос, заливая глаза. В свете валяющегося фонаря я увидел Шерри Норт, сто- ящую на коленях у кромки воды. В ее перевя- занной руке все еще была сжата винтовка, а лицо было бледным и испуганным. Возле меня в мелкой воде плавал лицом вниз Сулейман Дада. Его обнаженная спина блесте- ла, как тело прибитого к берегу бурого дельфи- на. Я медленно поднялся на ноги, с меня текла вода, а Шерри Норт смотрела на меня, и в гла- зах ее застыл ужас от содеянного ею. — Господи! — шептала она. — Я же его уби- ла! О Господи! — Детка, — выдохнул я, — это твой лучший поступок за день. И я, шатаясь, побрел туда, где лежал Чабби. Превозмогая себя, он попытался подняться мне навстречу. — Лежи-лежи, Чабби, — сказал я и подия,, фонарь. На его рубашке была свежая кровь. Я рас- стегнул се, обнажив широкую коричневую грудь. Рана была внизу, в левом боку, и было задето легкое. При каждом вдохе из темного отверстия раны поднимались пузыри. На своем веку я по- видал достаточно ранений, чтобы в них разби- раться и понять, что это было из разряда безна- дежных. Он всматривался в мое лицо: — Ну, как она? И ведь почти не больно. 448
— Замечательно, — сказал я мрачно. — Каж- дый раз, когда ты будешь пить пиво, оно будет вытекать из этой дыры. Он криво усмехнулся, и я помог ему сесть. Выходное отверстие было чистым и аккуратным и едва больше входного. Тяжелая винтовочная пуля кость не задела. В аптечке я нашел пару бинтов и кое-как перевязал его. Затем я помог ему вскарабкаться в вельбот. Шерри уже постелила надувной ма- трац, и мы укрыли его одеялом. — Не забудьте Анжело, — прошептал он. Сердце сжалось у меня, когда я нашел бре- зентовый сверток там, где его уронил Чабби. Я перенес Анжело и положил его на нос вель- бота. Я толкал вельбот, пока вода не дошла мне до пояса, потом вскарабкался через борт и включил моторы. Моей главной заботой было теперь до- ставить Чабби к врачу, но нам было еще очень далеко плыть до острова в холодной ночи. Шерри сидела возле Чабби прямо на досках днища, стараясь как-то утешить его, а я сидел на корме и осторожно вел вельбот через пролив, чтобы потом свернуть на юг. Под небом, усыпан- ным равнодушными сверкающими звездами, я вез свой печальный груз — раненую, мертвого и уми- рающего. Мы шли уже около пяти часов, когда Шерри поднялась от лежащего на дне вельбота, укры- того одеялом тела, и пробралась ко мне. — Чабби хочет поговорить с тобой, — тихо сказала она, а затем, внезапно наклонившись, коснулась моей щеки холодными пальцами здоро- 449
вой руки. — По-моему, он умирает. — В ее го- лосе звучала тоска. Я передал ей управление. — Видишь эти две яркие звезды? — Я ука- зал ей на две звезды длинной перекладины Юж- ного Креста, лежащие на прямой, проходящей через Южный полюс мира. — Держи прямо на них. Я пробрался к Чабби. Несколько мгновений он, казалось, не узнавал меня. Я опустился около него на колени и слушал его булькающее дыха- ние. Внезапно он пришел в себя. Я увидел, что в его глазах отразился свет звезд, и он взгля- нул на меня. Я склонился над ним, между наши- ми лицами было несколько сантиметров. — Хорошо мы с тобой вместе порыбачили, Гарри, — прошептал он. — А сколько еще рыбалок нас ждет впере- ди, — ответил я. — Того, что мы везем с собой, нам хватит, чтобы купить отличную новую яхту. В следующий сезон мы с тобой выйдем в море, и — держись, рыба! Честное слово! Затем мы долго молчали, пока наконец я не почувствовал, что он пытается нащупать мою руку. Я взял его руку в свою и крепко сжал. Я чувствовал мозоли и застарелые трещины от лески на коже — ему часто приходилось выта- скивать тяжелую рыбу. — Гарри... — Его голос был таким слабым, что я едва слышал его сквозь шум моторов, даже опустив голову к самым его губам. — Гар- ри, я хочу тебе что-то сказать, чего еще никогда не говорил. Я люблю тебя, парень, — прошептал он, — люблю сильней, чем собственного брата. — Я тоже люблю тебя, Чабби, — ответил я. На несколько мгновений он сильнее сжал мою 450
руку, потом пальцы его расслабились. Я сидел подле него, и его большая мозолистая лапа мед- ленно холодела в моей руке. Над темным задум-. чивым морем медленно начинал разгораться ран- ний рассвет. В течение последующих трех недель мы с Шерри редко покидали наш уединенный приют в Черепашьем заливе. Мы с ней, чувствуя себя ви- новатыми, постояли на кладбище, пока хоронили наших друзей, и как-то раз я один съездил в форт и провел два часа с президентом Годфри Биддлом и инспектором полиции Уолли Эндрю- сом. Но все остальное время, пока заживали раны, мы были одни. Раны телесные, однако, затягивались быстрее, чем раны душевные. Однажды утром, перевязы- вая Шерри руку, я заметил крошечные перламу- тровые чешуйки на кончиках ее пальцев и по- нял, что это начали отрастать ногти. Ее длинные пальцы будут со временем опять украшены ног- тями — спасибо хотя бы за это. Это были невеселые дни, память была слиш- ком свежа и слишком горьки были мысли о по- тере Чабби и Анжело. Мы оба ощущали, что близится кризис наших отношений. Я догадывал- ся, как мучительно трудно было ей сделать свой выбор, и прощал ей вспышки дурного настроения, приступы упрямого молчания и внезапные исчез- новения из дома, когда она часами бродила одна по пустынному берегу или уходила на далекий мыс, где я едва различал ее одиноко сидящую фигуру. Наконец я счел, что она достаточно окрепла, чтобы взглянуть в глаза тому, что нас ожидает. Однажды вечером я, впервые после на- 451
шего возвращения на Сент-Мари, завел разговор о сокровищах. Пока они лежали,. зарытые под высоким фун- даментом моего домика. Мы сидели с ней на ве- ранде, потягивая виски под шорох ночного при- боя о прибрежный песок. Она слушала меня молча. — Я хочу, чтобы ты улетела первой и сдела- ла необходимые приготовления для приема гроба. В Цюрихе возьмешь машину и поедешь в Ба- зель. Там я заказал для тебя номер в гостинице „Красный дуб“. Я выбрал этот отель потому, что там есть подземный гараж, и я знаком с глав- ным портье. Его зовут Макс, — посвящал я ее в свои планы. — Он закажет катафалк, который подадут к самому самолету. Ты будешь играть роль безутешной вдовы и привезешь гроб в Ба- зель. Мы его заменим в гараже, и ты догово- ришься, чтобы мой банкир прислал бронирован- ную машину и забрал голову тигра. — Ты хорошо все продумал? — Надеюсь. — Я налил еще виски. — Мой банк — „Фаль и сын", спросишь месье Шалона. Когда ты с ним встретишься, сообщишь ему мое имя и номер счета — тысяча шестьдесят шесть, год битвы при Гастингсе. Вместе с месье та- лоном вы должны найти апартаменты, куда мы могли бы пригласить посредников для осмотра головы... — Я продолжал детально излагать свои планы, а она внимательно меня слушала. Иногда она задавала вопросы, но большей частью молчала. Наконец я протянул ей билет и несколько чеков „Америкэн Экспресс" на первое время. — Ты уже взял билет? — как-то испуганно удивилась она. — И когда же я вылетаю? — Она раскрыла книжечку билета. 452
— Завтра в полдень. — А ты? — Вместе с гробом, через три дня, в пятни- цу. Я прилечу рейсом „БОАК“ в половине второ- го. У тебя будет время все устроить и встретить меня. Последняя ночь была нежна и полна любви, как и всегда, но все-таки я улавливал в ней ка- кую-то задумчивость, как будто она покидала меня навсегда. На заре у входа в залив нас встретили дельфины, и мы забавлялись с ними все утро, а потом медленно поплыли к берегу. Я отвез ее в аэропорт на старом пикапе. Боль- шую часть пути она молчала, потом попыталась сказать мне что-то, но была так смущена, что говорила путано и непонятно: — Если с нами что-то случится, ну, я хочу сказать, ничто ведь не продолжается вечно, зна- чит ли это, что... — Она умолкла. — Продолжай, — сказал я. — Нет, это я так. Просто мы должны поста- раться простить друг друга, если что-то слу- чится. Больше она не сказала ни слова. В аэропорту, у барьера она быстро поцеловала меня, на мгно- вение обняв за шею, а затем торопливо пошла к самолету. Она не обернулась и не помахала мне рукой, пока шла к самолету и поднималась по трапу. Я проводил взглядом самолет, который плавно поднялся, набрал высоту и взял курс на материк, а затем не спеша покатил назад, в Черепаший залив. Без нее дом показался мне пустым, и ночью я долго лежал без сна на широкой кровати под москитной сеткой. Я знал, что риск, на который 453
иду, был необходим. Крайне опасен, но необхо- дим. Только так я мог вернуть ее сюда, а без нее все для меня становилось пресным и безвкус- ным. Чтобы вырвать ее из объятий тех сил, ко- торые управляли ею, я должен был поставить на кон все. Окончательный выбор она должна сде- лать сама, но я обязан предпринять все, что в моих силах, чтобы ее выбор оказался в мою пользу. Утром я отправился к Фреду Кокеру, и после того, как мы в течение часа спорили и обсужда- ли наши проблемы, передавали друг другу деньги и давали обещания, он наконец распахнул дву- створчатые двери своего помещения. Я въехал на пикапе и остановился рядом с катафалком. Мы погрузили в пикап один из лучших гробов — ти- ковый, с серебряными ручками, обитый изнутри красным бархатом. Я накрыл его брезентом и по- ехал домой. После того как я наполнил гроб и завинтил крышку, он весил, наверное, не менее двухсот килограммов. Было уже темно, когда я снова отправился в город, однако я успел перед самым закрытием заскочить в бар отеля „Лорд Нельсон" пропу- стить стаканчик, а затем завершил остальные свои дела в Гранд-Харбор. Потом я вернулся в Черепаший залив и, перед тем как лечь спать, со- брал свою видавшую виды дорожную сумку. На следующий день в полдень, ровно на двад- цать четыре часа раньше, чем было условлено с Шерри Норт, я сел на самолет, летящий на ма- терик, и уже вечером самолетом компании „БОАК" вылетел из Найроби в Цюрих. Там меня, естественно, никто не встречал, так как я приле- тел на сутки раньше. Я быстро прошел тамож- ню и паспортный контроль и вышел в простор- ный зал для прибывающих. 454
Я оформил свой багаж и приступил к выпол- нению последней части моего плана. Я нашел в расписании самолет, вылетающий завтра в час двадцать — это время отлета меня отлично устраивало. Я купил один билет и отправился к справочному бюро. Там я дождался, когда осво- бодится хорошенькая блондинка в форме авиа- компании „Свиссэйр", и принялся долго и нудно объяснять ей, что мне надо. Сначала она была довольно неприступна, но я хитровато щурился, улыбался, подмигивал, и она наконец растаяла, проявила заинтересованность и даже стала под- хихикивать мне. — Так ты точно будешь завтра на дежур- стве? — еще раз уточнил я. — Да, месье, не волнуйтесь, я буду здесь. Мы расстались друзьями, я подхватил свою сумку и прямо у выхода взял такси до отеля „Холидей-Инн“. До того самого отеля, где много лет назад я, обливаясь потом от волнения, молил судьбу, чтобы голландский полицейский остался жить. Я заказал в номер спиртное, принял ванну и уселся перед телевизором — все точно так же, как в тот раз. За несколько минут до полудня на следующий день я сидел в кафе аэропорта, делая вид, что читаю номер „Франкфуртер альгемайне", и через край газеты наблюдал за главным входом в аэропорт. Я уже зарегистрировал багаж и билет, и мне оставалось только пройти в зал вылета. На мне был новый костюм мышиного цвета и такого идиотского фасона, что никто из знавших Гарри Флетчера не поверил бы, что он способен показаться на людях в таком обличье. Костюм был на два номер больше, и я обмотался гости- ничными полотенцами, чтобы добавить себе со- 455
лидности. Я самостоятельно сделал себе корот- кую, торчащую клоками прическу и припудрил волосы, чтобы выглядеть лет на пятнадцать старше. Когда я сквозь стекла очков в золотой оправе взглянул на свое отражение в зеркале мужского туалета цюрихского аэропорта, то с трудом узнал себя. В семь минут второго Шерри Норт показалась в главном входе аэропорта. На ней был серый в клетку шерстяной костюм, длинное черное кожа- ное пальто и в тон ему черная деловая шляпка с узкими полями. Ее глаза были закрыты темны- ми стеклами очков, но когда она уверенным ша- гом прошла сквозь толпу туристов, вид у нее был решительный. У меня похолодело в животе, когда я увидел, что все мои страхи и опасения подтверждаются, и газета задрожала у меня в руках. На расстоя- нии нескольких шагов за ней, чуть-чуть в сторо- не, шел невысокий аккуратно одетый человек, ко- торого она не так давно представляла мне как дядюшку Дэна. На голове его была твидовая кепка, а через руку переброшено пальто. Более чем когда-либо он производил впечатление на- стороженности и готовности — опытный охотник, сосредоточенно идущий по следу зверя. С ним были еще четверо. Они следовали за ним — молчаливые, неброско одетые парни с замкнутыми лицами и ничего не пропускающими глазами. — Ах ты, стерва, — прошептал я и удивил- ся — что, собственно, меня так разозлило? Я и так уже давно все знал. Группа из девушки и пятерых мужчин остано- вилась в центре зала, и я наблюдал, как дядюш- ка Дэн отдает распоряжения. Это был 456
профессионал — уже то, как он готовил мне ло- вушку, говорило о многом. Его люди должны были перекрыть все выходы и входы для прибы- вающих. Шерри Норт слушала его спокойно, с бес- страстным выражением лица. Глаза ее по-преж- нему были скрыты за темными стеклами очков. Дядюшка Дэн что-то сказал ей, она коротко кивнула, четверо его молодцов заняли свои ме- ста, а они остались стоять в центре зала, глядя на вход для прибывающих. „Сматывайся, Гарри! — шептал мне внутрен- ний голос. — Не стоит играть в эти игры. Это тоже волчья стая. Беги, Гарри, уноси ноги!" В этот момент по радио объявили посадку на мой рейс, которым я должен был покинуть Швей- царию. Я встал из-за столика в своем дешевом мешковатом костюме и пошаркал к справочному бюро. Маленькая блондинка сначала не узнала меня, а потом от удивления глаза у нее полезли на лоб. Она прикрыла рот рукой, и в глазах у нее мелькнул заговорщический блеск. — Последняя телефонная кабинка, — шепну- ла она. — Ближайшая к залу вылета. Я подмигнул ей и, шаркая, пошел прочь. В те- лефонной кабинке я снял трубку, делая вид, что разговариваю, и придерживая рычаг рукой. При этом я наблюдал за залом сквозь стеклянную дверь. До меня донесся голос моей соучастницы, объявлявшей по радио: — Мисс Шерри Норт, будьте добры, подойди- те, пожалуйста, к справочному бюро. Я видел, как Шерри Норт подошла к справоч- ному бюро и обратилась к сидевшей там девуш- ке. Блондинка указала ей на кабинку рядом с моей. Шерри повернулась и пошла прямо на меня. 457
От дядюшки Дэна и его веселых ребят нас те- перь заслонял ряд кабинок. При каждом шаге пальто изящно колыхалось вокруг ее длинных ног, длинные блестящие чер- ные волосы рассыпались по плечам. На руках у нее были черные перчатки, скрывающие изувечен- ные пальцы, и я подумал, что никогда она еще не была так прекрасна, как в момент предатель- ства. Она вошла в кабинку и подняла трубку. Я по- ложил свою и вышел из кабинки. Когда я от- крыл дверь се кабинки, она взглянула на меня с нетерпеливым раздражением. — Ну, полицейская ищейка, будь добра, объ- ясни мне, почему я не должен проломить тебе го- лову? — сказал я. — Ты! — Она вся сжалась и рефлекторно прикрыла рот рукой. Мы смотрели друг на друга. — Что случилось с настоящей Шерри Норт? — спросил я, и этот простой вопрос не- сколько успокоил ее. — Ее убили. Мы нашли ее тело, обезображен- ное до неузнаваемости, в каменоломне на окраи- не Аскота. — Мэнни Резник сказал мне, что они убили ее, но я не поверил. Он смеялся надо мной, ког- да я явился на борт для переговоров с ним и Сулейманом Дада о твоей жизни. Я назвал тебя Шерри Норт, а он засмеялся и обозвал меня иди- отом. — Я криво улыбнулся: — И он был прав, не так ли? Я был-таки идиотом. Она молчала, не в силах поднять на меня взгляд. Я продолжал говорить, подтверждая то, о чем только догадывался: — Итак, когда Шерри Норт убили, полиция 458
решила не сообщать об этом, а устроить в доме засаду в надежде, что убийцы вернутся, чтобы узнать, кто там появится, а может, какая-нибудь другая добыча клюнет, и они выйдут на след. Для засады они выбрали тебя, потому что ты — профессиональная полицейская ныряльщица. Так? Она кивнула, по-прежнему не глядя на меня. — Но вам следовало позаботиться, чтобы *гы хоть что-то понимала в кораллах. Тогда бы ты не схватила ветку огненного коралла, и мне не пришлось бы столько психовать из-за этого. Первый шок моего появления постепенно про- ходил. Уже пора было свистнуть дядюшку Дэна и его молодцов, если это входило в ее намере- ния. Но она молчала, отвернувшись от меня. Ее щека, обращенная ко мне, покрылась румянцем, проступившим сквозь золотистый загар. — Тогда, в первую ночь, ты звонила в поли- цию, думая, что я сплю. Ты доложила началь- ству, что рыбка клюнула, и они велели тебе ра- зыграть мою карту. И — о Боже! — как вели- колепно ты ее разыграла! Наконец она взглянула на меня. В ее синих глазах вспыхнул вызов, слова, казалось, рвались наружу из-за плотно сомкнутых губ, но она сдержала их, а я продолжал: — Вот почему ты вошла в магазин Джимми через черный ход — ты не хотела попадаться на глаза соседям, которые знали Шерри. Вот почему появились эти двое дебилов, которых Мэнни по- слал поджарить твои пальчики на газовой пли- те. Они хотели выяснить, кто ты. Они прекрас- но знали, что ты не Шерри Норт, ведь они ее убили. Я ждал, что она что-нибудь скажет, ее мол- чание начинало действовать мне на нервы. 459
— Ив каком чине дядюшка Дэн — инспек- тор? — Главный инспектор. — Его я раскусил с первого взгляда. — Если ты все понял, почему же ты пошел на это? — требовательно спросила она. — Сначала я только подозревал неладное, а когда убедился окончательно, то уже был влюб- лен в тебя, как сумасшедший. Она сжалась, словно я ударил ее, а я безжа- лостно продолжал: — Я думаю, судя по тому, что было между нами, что и тебе было хорошо со мной. Но по моим понятиям, если любишь кого-то, то не про- даешь его со всеми потрохами. — Я — полицейский, — с вызовом сказала она, — а ты — убийца. — Я не убил ни одного человека, который не пытался бы первым убить меня, — с не меньшим вызовом ответил я. — Точно так, как ты убила Сулеймана Дада. Это заметно смутило ее, она что-то пробормо- тала, озираясь по сторонам, будто попав в за- падню. — Но ты вор! — снова ринулась в бой она. — Да, — не стал спорить я, — был когда- то, но это было давно, и с тех пор я искупил грехи тяжким трудом. Чуть-чуть поддержать меня, и я бы совсем исправился. — Трон, — напомнила она. — Ты украл Тиг- ровый трон. — Ошибочка, мэм, — осклабился я. — Что же тогда находится в гробу? — Двести килограммов песка с пляжа в Че- репашьем заливе. Когда ты его увидишь, вспом- ни, как нам было хорошо там. 460
— А где трон? — У своего законного владельца, представи- теля народа острова Сент-Мари президента Год- фри Биддла. — Ты отказался от него? — Она в изумлении смотрела на меня, нс в силах поверить услышан- ному, а затем в ее глазах недоверие начало сме- няться совсем другим выражением. — Но почему, Гарри, почему? — Я же сказал, я искупаю старые грехи. Мы снова пристально посмотрели друг на друга, и я увидел, что ее синие глаза наполни- лись слезами. — И ты прилетел сюда, зная, что тебя здесь ждет? — спросила она прерывающимся голосом. — Я хотел, чтобы ты сделала свой выбор. — Слезы висели на ее ресницах, как капли росы на пальмовых листьях. — Сейчас я выйду из этой кабины и пройду в зал вылета. Если никто не подаст сигнал полиции, я улечу отсюда и уже послезавтра поплыву за риф на встречу с дель- финами. — Полиция найдет тебя там, — сказала она, но я отрицательно покачал головой. — Президент Биддл только что внес поправ- ку в закон о выдаче преступников. Никто не смо- жет тронуть меня, пока я на Сент-Мари. Он мне твердо обещал. — Я открыл дверь кабины. — Мне будет чертовски одиноко там, в Черепашьем заливе. Затем я повернулся к ней спиной и нарочито медленно пошел в зал для вылета. Как раз в это время вторично объявили посадку на мой рейс. Это был самый долгий и опасный переход в моей жизни, мое сердце билось в такт моим шагам. 461
Никто не остановил меня, а я не осмелился пос- мотреть назад. Устроившись в кресле свиссэйровской „Кара- веллы", я застегнул ремни и подумал о том, сколько времени выдержат ее нервы, прежде чем она последует за мной на Сент-Мари, и о том, что мне еще надо очень многое рассказать ей. Я должен был рассказать ей, что подписал контракт на подъем остальных частей Тигрового трона из Пушечного пролома на благо и про- цветание народа Сент-Мари. Взамен президент Биддл обещал купить мне новое судно, точно та- кое, как „Морская чайка" — в знак благодарно- сти народа. Я должен был рассказать ей, что в состоянии обеспечить своей женщине жизнь, к которой я привык в Черепашьем заливе, и что, конечно, на черный день у меня всегда есть ящик с позо- лоченным сервизом короля Георга. Я еще не до конца вступил на путь истинный, но я бы дал ей слово, что ночных вылазок больше не будет. Когда „Каравелла" взмыла над голубыми швейцарскими озерами и поросшими лесом гора- ми, до меня дошло, что я даже не знаю се на- стоящего имени. Это будет первое, что я спрошу у нее, когда встречу в аэропорту острова Сент-Мари — жем- чужины Индийского океана.
Уилбур СМИТ ГЛАЗ ТИГРА Выпускающий редактор АЛО Малютин Художественный редактор Ю.В.Архамгелъский Технолог М.С.Белоусова Оператор компьютерной верстки И. В.Соколов а Зав. корректорской АЛОМинаева Зам. зав. корректорской Н.Ш.Таласбаева Корректоры В.А.Жечков, С.Ф.Лисовский
Издательская лицензия № 101053 от 4 апреля 1997 года. Подписано в печать 30.10.96. Формат 84 х 108/32. Гарнитура Литературная. Печать высокая. Объем 15 печ. л. Тираж 15000 экз. Изд. № 402. Заказ № 3712. Издательство „ВАГРИУС“. 103064, Москва, ул. Казакова, 18. Отпечатано с готовых диапозитивов в ГЬсударственном ордена Октябрьской Революции, ордена Трудового Красного Знамени Московском предприятии «Первая Образцовая типография» ГЪсударственного комитета Российской Федерации по печати. 113054, Москва, Валовая, 28.
Scan Kreyder - 02.12.2015 STERLITAMAK