Автор: Навои А.  

Теги: стихотворения   поэмы   художественная литература  

Год: 1983

Похожие

Средневековая литература мусульманского мира

Язык птиц (Литературные памятники)

Узбекская ССР. Энциклопедический справочник

История Узбекской ССР. Том I. Книга 1

Текст
                    БИ Б ЛИОТЕК А
ПОЭТА
ОСНОВАНА
М.
ГО РЬ КИМ
Ред акцион н ая
коллегия
Ф.
Я.
Прийма
(главный редактор) ,
И.
В.
Абашидзе,
Н.
П.
Бажан,
Г.
П.
Бердников,
А.
Н.
Болдырев,
|Д.
С.
Бушм ин), H.
М.
Грибачев,
М.
А.
Дудин,
А.
В.
Западов,
М.
К.
Каноат,
К.
Ш.
Кулиев,
Э.
Б.
Межелайтис,
А.
А.
Михайлов,
Д.
М.
Мулдагалиев,
С.
А.
Р устам , jA.
А.
Сурков), М,
Танк,
В.
Д.
Ф едоров ,
М.
Б.
Храпченко
*
{Большая серия
ое
издание
СОВЕТСКИЙ
ПИСАТЕЛЬ


HABOИ
СТИХОТВОРЕНИЯ
и
поэмы
Вступительная
статья
Камиля
Я
иле
на
Составление
и
примечания
А,
П.
Каюмо ва
ленинградское
от д еление
• 1983


PI
H15
Алишер
Навои
(1441—1501)—в ыд ающий ся
поэт-гуманист
Средневекового
Востока,
осново­
положник
узбекской
национальной
литературы.
Его
б о гате йшее
стихотворное
наследие
со ста вл яют
ряд
диванов
(сборников лирики), знаменитый цикл
из
пяти
монументальных
по эм
«Хамсе» («Пятери­
ц а») и много других произведений .
По лно той
ма­
т ер иала
настоящее
издание
прев осход ит
большин­
ст во
ранее
вып ущ енн ых
однот о мны х
со браний
со­
чинений
Навои
в
русских
переводах.
О сновн ое
место
в
книг е
занимают
п ять
п оэ м: «Смятение
пр авед ны х», «Лейли и Меджнун», «Фархад и Ши ­
рин», «О семи скитальцах», «Стена Искандара»,
каждая
из
к ото рых
представлена
в
избранных
главах.
Раздел
ст ихот ворен ий
объединяет
разнооб­
разные
по
жан рам
и
формам
образцы
лири ки
по эта
(газели,
мухаммасы,
туюги,
кыта,
сакинаме
и
д р.).
н
4702570200-141
083(02)—83
433-81
© Издательство «С ов е тс к ий
писатель», 1983 Г.


ВЕ ЛИ КИЙ
МАСТ ЕР
ПОЭЗИИ
Кл ассич еск ое
н аслед ие
про шлог о
в
его
самы х
луч ших ,
гумани­
стических
традициях,
как
известно,
является
неотъемлемой
сост ав­
ной
частью
в
стро ител ьств е
социалист иче ской
культуры.
Тв ор честв о
Навои
—
наглядная
и
ярчайшая
иллюстрация
т ому.
В
условиях
со­
циализма
по длинные
сокровища
человеч еског о
духа,
созданные
в
д алек ом
XV веке,
продолжают
служить
делу
нравственного
и
эс­
тетического
восп итан ия
народов,
соз ид ающих
ко ммун исти чес ко е
общество.
Имя
Алишера
Навои
по
праву
стоит
в
ря ду
в елич айш их
имен
мировой
художественной
литературы.
Узбекский
народ
гордится
творческим
подв иг ом
своего
гениального
сына,
так
же
как
гордятся
азербайджанцы
своим
Низ ами,
таджики
—
Джам и,
г руз ины
—
Ру­
ст авели.
В
Советском
Союзе
произведения
Навои
доступны
ш и роким
массам
чит ат елей
на
многих
языках
народов,
на селя ющ их
нашу
ст ра ну.
Они
неизменно
вызывают
интерес
и
восторженное
отно­
шение
у
людей
самых
разных
профе с с ий,
возрастов,
пок ол е ний,
на­
циона льн ос те й.
1
В
истории
литературы
народов
В ост ока
поэзия
з аним ала
глав­
ное
место.
До
нас
д ошли
и
стал и
предм ет ом
тщательного
из учения
некоторые
образцы
д рев ней
т юрк ской
по эзии ,
известные
науке
как
тюркские
рунические
на дпи си.
Они
относятся
к
VI—VIII
векам.
Первое
известное
нам
поэ ти ческо е
произведение
на
тюркском,
т.
е.
староузбекском,
язы ке
—
дидактическая
по эма
«Наука быть сча­
стли вым »
Юсуфа
Хас-Хаджиба,
написанная
в
1069 году .
Немного
ран ее
бы ла
создана
эпопея
в
ст их ах,
написанная
на
фарси
(таджик ­
ск о-персид ском
языке), — «Шахнаме»
Ф ирдоус и.
Бессмертные
п ро­
изведения
литературы
на
этом
языке,
выдающимися
представите­
лям и
к от орой
были
Ру да ки,
Низами,
Хоеров
Дехлеви,
Руми,
Аттар,
Саади,
Хафиз,
Джамп
и
другие,
проповедовали
гу мани стич еск ие
5


идеи,
явились
образцом
б лес тя щего
мастерства
художественного
слова.
Узбекская
литература
развивалась
на
о снове
эт их
бог ат ых
лите­
ратурных
традиций.
Еще
до
Навои
на
узбекском
языке
создавались
такие
произведения,
как
«Мухаббат-н а ме» («Книга любви») Хорез­
ми, «Юсуф и Зулейха»
Ду р бе к а, «Махзанул -а с р а р» («Сокровищни ­
ца
та йн ») Хайдара Хорезми,
стихи
«царя поэтов»
Лу тфи,
поэтов
Саккаки,
Амири,
Атаи,
Гадои
и
многих
д руги х.
Одна ко
при вест и
в
движение
и
раскрыть
все
т вор ческ ие
возмож­
ности
ро дн ого
языка,
поднять
узбекскую
литературу
и
узб ек ский
литературный
яз ык
до
высшей
с те пени
со верш енс тва
—
ис по лнение
этой
миссии
выпало
на
д олю
Алишера
Навои.
Ве л икий
поэт,
выд а­
ющийся
деятель
культуры,
мудрый
политик
и
государственный
де я­
тель,
к рупн ейший
ученый,
художник
и
музыкант,
Навои
обладал
еще
од ним
я рчайши м
талантом
—
талантом
бы ть
человеком.
«Самым
лучшим
человек ом
пр изн ай
тог о,
от
ког о
будет
на ибо л ьшая
польза
для
н ар о да»; «Если ты человек,
то
не
признавай
человеком
того,
кто
не
заботится
о
благе
нар ода ».1
Эти
мы сли
были
высказаны
На­
вои
в
эпо ху,
ког да
кровавые
прест уп лен ия
были
типичным
явлени­
ем;
когда
из-за
с оперни че ст ва
феодальных
вла стите лей
рекою
т екла
народная
кровь;
когда
об ычаем
завоевателей
бы ло
со ору жен ие
ба­
шен
из
человеческ их
голов ;
ког да
же сто ко сть
и
алчн ост ь
были
н ор­
мой
поведения
в
кругах
титулованных
гра бите лей,
имеющих
власть
над
страной.
В
таких
условиях
жи л,
творил
и
бор олся
Навои.
Али шер
Навои
родился
9 февраля 1441
год а
в
гор оде
Герате,
сто ли це
Хорасанского
государства.
Его
отец
Гиясиддин
принадле­
жал
к
родовой
знати,
близкой
ко
двору
пр ави теле й
Хорасана.
Н авои
с
раннего
детства
рос
и
воспитывался
среди
людей,
умевших
ценить
красоту
художественного
сл ова.
Гиясиддин
любил
литературу,
часто
устраивал
литературные
беседы.
С
детства
Алишер
увлекся
чте ние м
п роизвед ений
классиков
п ер­
сидско-таджикской
литературы:
Саади,
Аттара
и
других.
По
свиде­
тельству
сам ого
Навои,
его
направляли,
давал и
высокую
оценку
написанным
им
стихам
такие
поэты,
как
Лутфи,
Шей х
Кемаль
Тур-
б ати.
На вои
учился
у
образованнейших
людей
своего
времени,
пр и­
н имал
уч асти е
в
их
высокоинтеллектуальных
и
глубоко
поучитель­
ных
беседах.
Все
это
дало
возможность
ему
взрастить
свой
поэти­
ческий
да р,
пробудившийся
еще
в
раннем
детстве.
Серьезнейшим
событием
в
от роче ские
го ды
Навои
бы ло
знаком­
ст во
с
оригинальным
произ веден ием
средневекового
Востока
—
по э-
1 Навои Алишер,
Соч.,
т.
15, Ташкент, 1968, с .
59; т.
6, 1965,
с.
155 (на узб.
я зы ке).
6


мой
Аттара
«Язык птиц».
Ма ло
сказать,
что
Навои
был
очарован
им,
—
оно
открыло
пе ред
маль чик ом
целый
мир
волнующ ей,
безгра­
нично
п рек расно й
жизни
—
жизни
духа,
плен ит ель ной
мечты,
твор­
ческого
воображения.
С
1457 по 1464
год
Навои
совершенствовал
свои
знания
в
раз ных
м ед ресе
Ме шхе да,
затем
вернулся
в
Ге рат,
где
пробыл
до
1466 года на службе правителя Хорасана и Маверан -
нахра
—
султана
Абу
Саида.
В
неспокойной
политической
жизни
Хорасана
Хусейн
Б айкар а,
потомок
Тимура
по
линии
ферганских
правителей
Омар-шейха,
в
это
врем я
выдвигался
на
первый
план.
Он
претендовал
на
хора сан­
ск ий
престол
и,
находясь
в
изгнании,
предпринимал
активные
дей­
ствия
против
су лта на
Абу
Саида.
Семейст ва
Гиясиддииа
и
Байкары
с
давних
пор
имели
очень
тесные
связи.
Два
дя ди
Навои
—
поэ ты
Мир саид
Кабули
и
Мухаммед
Али
Гариб и
—
за
э тот
союз
бы ли
к аз­
нены
су лт аном
Абу
Саидом.
Ж изнь
сам ого
Алишера
Навои
такж е
находилась
в
опасности.
В
период
правления
Абу
Саида
в
Хорасане
еще
боле е
усилились
гнет
и
притеснения.
Навои
писал: «...в
Хорасане
не
осталось
вер­
н ости.
Ме сто
верности
заняло
лицем ерие,
место
щ едр ости
—
ж ад­
ность,
место
вели ко ду шия
заняли
зависть
и
ненависть.
Страна
пре ­
вратилась
в
гру ду
развалин,
в
ад:
уделом
народа
ста ло
разорение.
С ановник и
от обр али
вакуфные
1 земли .
Шах
разрушил
много
бл аго­
устроенных
рай онов,
превратил
их
в
ме сто
обитания
сов...
Те,
кто
сделал
своим
ремеслом
ради
черного
гр оша
уб ийст во
человека,
те­
п ерь
тр еб уют
в
ви де
взятки
от
мер тве цов
их
са ван ы.
Они
не винног о
обвиняют
в
воровстве
и
отрезают
ему
рук у;
не
оказывают
помощи
смерт ельн о
пострадавшему,
а
наоборот,
пом ог ают
его
у бийце .
В
этой
стра не
(т.
е.
Хорасане)
нет
ни
единого
должностного
лица,
у
кото­
рого
бедные,
изму ч е нные
люди
могли
бы
най ти
п омощь ».2
До
боли
в
серд це
переживая
это
стра шное
по ложе ни е,
Навои
мечтал
о
то м,
чтобы
пришел
к онец
тирании,
произволу
и
страданиям
на род а.
Он,
в идимо ,
надеялся
на
то,
что
в
стране
будут
установлены
мир
и
споко йст вие,
будет
обеспечено
благополучие
народа,
созданы
услов ия
для
расцвета
наук
и
искусств,
если
власть
в
государстве
во зь мет
тако й
просвещенный
и
смелый
человек,
как
Хусейн
Бай кара .
Нав ои
ок азы вал
помощь
Хусейну
в
осущ ест влении
его
нам ерений ,
подбадривал
его
в
п ериод
оп алы
и
неудач ,
внушал
ему
уверенность
в
конечной
победе.
В
успехе
друга
Хусейна
Байкары
Навои
ви дел
за лог
торжества
своих
собственных
гуманистических
ст рем лений.
В
1469 году правитель Хорасана султан Абу Саид погиб в воен-
1 Вакуф
—
зем ли,
пожертвованные
их
владельцами
на
благо­
творительные
цели.
2 Навои Алишер,
Сокровищница
мыслей,
т.
1,
Ташкент,
1959, с .
708—711 (на узб .
языке).
7


ном
п оход е.
Хусейн
Байк ара ,
в
это
вр емя
овладевший
вторым
по
ве лич ине
городом
Астрабадом,
двинул
свои
войска
в
Герат
и
легко
ов ладел
хорасанским
престолом.
По
вызову
нового
су лт ана
Навои
в
том
же
год у
из
Сам арк анда
прибыл
в
Герат .
Поэт
посвятил
султану
Хусейну
торжественную
оду
«Хилалия»
(«Новолуние»), в которой поздравил его с победой и выразил уве ­
ренность,
что
царствование
его
будет
ознаменовано
торжеством
до­
бра
и
справедливости.
Однако
реальная
жизнь,
объективные
истори­
ческ ие
обстоятельства
показали
тщетно сть
н адежд
идеалист иче ски
настроенного
поэта.
Большое
централизованное
государство
во
главе
с
таким
образо­
ванн ым
правителем,
каким
был
султан
Хусейн,
на
деле
раздирали
внутренние
противоречия.
Круп ные
феодалы
(Музаффар Барлос и
друг ие), с одной стороны,
непокорные
царевичи,
стр емя щи еся
к
са­
мостоятельности,
—
с
д ругой,
затевали
междоусобные
кровопролит­
ные
рас при .
Злоупотребления
властью
разных
должностных
лиц
—
судей,
чиновников
шах ск ой
канцелярии,
провинциальных
упра вля ю­
щих
—
не
знали
предела
и
ложились
бременем
на
плечи
народа.
Реа кцио нно е
духовенство
под
благовидным
пред ло гом
защиты
ре­
лиги и
фактически
грабило
людей;
его
алчност и ,
жадности,
обману
и
козням
не
бы ло
к онца.
В
такое
сму тно е
вре мя
Алишер
Навои
твердо
стоял
на
защите
интересов
народных
масс.
Он
занимал
высокие
по сты
при
дворе
султан а
Хусейна:
должность
хранителя
печ а ти,
главн ого
визиря
(1472—1476).
В
1472 году Навои был пожалован титул эмира,
в
1488 году
—
почетный
т и тул : «Приближенный его величества султа­
на» .
Навои
способствовал
боле е
разумному
правлению
страной,
пр и­
мирял
конфликты
между
отц ом-ша хом
и
его
не пок орным и
сыновья­
ми,
требовал
и
добивался
с меще ния
и
наказания
сан овн ик ов,
допу­
скавших
злоупотребления
власт ь ю.
Герат
и
Хорасан
обяз а ны
деятельности
Навои
тем
блеском,
ко­
торый
они
по луч или
во
вт орой
половине
XV века.
Навои
покрови­
тельствовал
поэтам,
ученым,
художникам,
каллиграфам,
архитекто­
рам,
музыкантам,
танцорам,
композиторам
и
другим
мастерам
ис­
кусств
и
рем есел.
Та кие
знаменитые
де яте ли
культуры
и
науки,
как
историки
Мирхонд,
Хондемир,
Васиф и,
художник
Камилиддин
Бехзад,
каллиграф
Султан
Али
М еш хеди
и
многие-многие
д руги е,
бы ли
воспитанниками
А лишера
Навои.
Не
имея
ни
семьи,
ни
детей,
ни
наследников,
п оэт
значительную
часть
своего
ог ромн ого
состо я ния
тратил
на
благотворительные
де­
ла.
Он
п остр оил
н емало
учебных
заведений,
бо ль ниц,
караван-сара­
ев,
к ан алов,
мостов
и
дорог.
В
Герате
Навои
подде ржив а л
сам ые
тесные
отношения
с
вели­
ким
таджикским
поэтом
и
м ы слит елем
Абдуррахманом
Джами
8


(|414—1492), который был его ближайшим другом,
единомышлен­
ником,
учителем
и
духо вным
нас тавн ик ом.
Дружба
Навои
и
Джами
навсег да
ост ане тся
в
истории
как
яркий
символ
дружбы
ме жду
уз­
бе кск им
и
т а джикс ким
на род ами.
2
Ко
времени,
ког да
На вои
с тал
видным
человеком
в
Хор асане,
получив
почетную
должность
при
дворе,
он
уже
пользовался
репу­
тацией
ви ртуоз н ого
м асте ра
стиха.
Любители
по эзии
—
а
так ов ых
бы ло
тогда
н емало
—
гонялись
за
его
сти хотвор ен ия ми,
заказывали
с
них
копи и
переписчикам,
составляли
из
них
анто логии ,
ч асто
даже
без
ведо ма
автора.
Талант
поэт а
с
бол ьшой
силой
с ка зался
в
ли­
рике,
долгое
время
остававшейся
е динс твенн ым
р одом
его
т ворче ­
ств а,
за
пределы
кот ор ого
Навои
вышел
только
в
зрелом
возрасте.
Лирические
жанры,
в
особенности
га зе ли,
пользовались
большим
успехом
среди
образованного
населен ия
Хорасана
и
других
ст ран
мусульманского
Востока.
Но
авторы
лири чески х
про изв еде ни й,
да­
же
те,
кто
обл адал
ориг ин альны м
и
ярким
дарованием,
могли
рас­
считывать
на
прочную
известность
ли шь
в
том
случ ае,
ес ли
им
удавалось
создать
див ан
(т.
е.
сб орни к)
своих
ст ихов .
Практика
со­
ставл ен ия
див ано в
имела
в
эпо ху
Навои
давнюю
традицию.
Счита­
лось,
чт о,
чем
б оль шее
к оличест во
жанров
и
ф орм
лирики
представ­
лено
в
диване,
тем
в
более
выи г рыш ное
положение
ставил
се бя
его
авто р,
кот оры й
мог
блеснут ь
ши рот ой
и
гибкостью
своих
способ­
ностей.
Существовали
оп ред елен ные
правила
пост роени я
дивана .
Обычно
он
открывался
касыдами
—
сти хо творн ыми
панегириками
типа
п охва льн ых
од,
за
которыми
шли
газ ели ,
сакинаме,
тарджи-
б анды,
мухаммасы,
мустазады,
месневи
и
т.
д.
Замыкались
диваны,
как
правило,
такими
лако ни чн ыми
формами
ли ри ки,
как
рубаи,
тую-
ги
и
фарды.
Каждый
вид
лири ки
следовал
также
ст рого
установленным
ка­
нонам.
Например,
предусматривалось
определенное
количество
сти ­
хов
и
ст роф
в
с ти хот ворени и,
система
и
характер
рифмовки.
Многие
в иды
лирики
могли
использовать
только
заранее
заданную
тематику.
Щедрость
дарования
Навои
б ыла
такова,
что
поэ т
охватил
все
разновидности
лирическ ог о
тво рч еств а,
созданные
народами
мусуль­
ма нско го
Во сто ка
на
пр от яжен ии
р яда
столетий.
Газели
и
кыта,
тарджибанды
и
рубаи
—
в
каком
бы
жа нре
ни
выступал
Навои,
он
в сюду
с
блеск ом
доказывал
безграничные
возможности
своег о
та­
ланта
и
мастерства.
Попытку
сос тавлен и я
дивана
стихов
Навои
предпринял
в
к онце
1470- х
годов,
кстати
г оворя ,
по
совету
султана
Хусейна,
поощряр-
9


шег о
своег о
визиря
в
его
литературных
занятиях
и
подчас
даже
вступавшего
с
ним
в
творческое
соревнование.1
Первый
св ой
ди­
ван,
ку да
вош ли
стихи
1470—1476 годов,
по эт
озаглавил
«Редкости
начала».
Поз днее
им
был
сос тавл ен
второй
диван
«Диковины конца»,
о бъе динивш ий
стихи
1480—1492 годов,
а
в
последние
го ды
жизни
(между 1491 и 1498 годами)
поэ т
пересматривает
свое
гро мад ное
лирическое
наследие,
которое
распределяет
по
четырем
сборн ика м,
известным
под
общим
названием
«Чар диван».
Так
по яв ились
че­
тыр е
д ивана: «Чудеса детства», «Редкости юности», «Диковины сред­
него
возраста»
и
«Полезные советы старости», —
на
основе
которых
Навои
создает
в
1498—1499 годах сводный диван избранных образ ­
цов
свое й
лирики
—
«Сокровищница мыслей».
В
этом
монументаль­
ном
памятнике
узбекской
сре дне век ово й
по эзи и,
содержащем
ок оло
45 тысяч строк,
главное
место
занимает
жа нр
г азе ли,
форма
которой
была
уже
о тточ ена
поэтами
многих
поколений,
в
том
числе
такими
узбекскими
ма стер ами ,
как
Ами ри,
Атаи,
С а ккаки,
Лу тфи,
Гадои.
Современному
читателю
Навои
следует
знать
о
том,
как
вели ка
был а
в
средневековой
восточной
по эзии
власть
ху до жеств ен ной
тра­
диции,
литературного
авторитета
и
образца.
История
газели
—
яр­
кий
пример,
превосхо дно
иллюст рирующ ий
вла сть
традиции
в
пре­
делах
одного
жан ра.
На
про тяж е нии
целог о
ряда
веков
газель
как
жа нр
сохр анил а
все
сво и
структурные
особенности
и
компоненты.
По
содержанию
она
близка
к
ро мансу .
Газель
т акже
очень
н апо ми нает
любов ную
э леги ю,
вещ ающую,
как
известно,
о
н ераз де лен ном
ч увст ве,
о
по­
гибших
надеждах
на
вз аимн ос ть,
о
непр еодолим ы х
препятствиях
на
пути
соединения
влю бле нных.
Традицией
п ред пис ыв ались
определен­
ные
«персонажи»
г азели.
Это,
прежде
всего,
влюбленный
герой,
ис­
пытывающий
муки
т омлени я,
сг орающи й
от
неутолимой
страсти.
Столь
же
по сто ян ными
чертами
наделяется
и
образ
избранницы:
ее
кр асот а
божественна
и
ос лепи тель на ,
но
она
либо
холодна
к
своему
поклоннику,
либо
предпочитает
ему
другого,
либо
вовсе
его
не
за­
мечает .
Распространенный,
хо тя
и
не
ст оль
обязательный
«персо­
н аж»
газелей
—
к рав чий
(виночерпий), чье вино должно заглушить
бо ль
от
любо вн ой
тоски,
погрузить
ум
влюб лен ного
героя
в
сла­
до ст ную
мечту,
либо,
напротив,
об остр ить
его
страдания
до
к рай­
ней
степени.
Литературным
этикетом
предписывалось
восп ева ние
* красоты
возлюбленной,
причем
сложился
опре деленн ый
кано н
таких
восхва­
лени й.
О бычно
воспевались
глаза,
брови,
ресницы
и
волосы
кр аса­
вицы,
румянец
щек
и
белизна
ее
кожи,
малень ки й
р от,
ярко-красные
1 Правитель Хорасана Хусейн Байкара был тоже поэт,
пи савший
под
п севдони м ом
Хусейни.
Он
о ста вил
з аметны й
след
в
истории
узбекской
литературы.
10


уста,
стройный
и
г ибкий
стан,
нежный
пушок
и
родинки
на
л ице.
Симптомы
любовного
то мле ния
и
страдания
т акже
имели
усто йч и­
вые
опознавательные
признаки:
жар
в
крови ,
чувственное
оп ьян ение,
оцепенение,
об м орочно е
сост оя ние,
самоуничижение,
разрывание
во­
рота
(в знак отчаяния)
и
т.
п.
При
этом
использовался
готовый
на бор
деталей,
метафор,
сра внени й
и
у подоб лений .
Добавим,
что
ав тор
газели
должен
был
каждый
раз
преодолевать
о дни
и
те
же
т ехн ическ ие
трудности.
Газель,
как
правило,
строилась
из
4—11
бейтов
(двустиший), скрепленных единой рифмой .
Неред­
ко
зада ча
осложнялась:
всл ед
за
риф мой
появлялся
редиф
—
сл ово
(или группа слов), повторяющееся в конце каждого бейта.
Нако ­
нец,
авто р
должен
был
обязательно
упомянуть
свой
поэтический
псевдоним
в
заключительном
дву ст ишии
—
так
называемый
прием
тахаллуса.
Кстати
г оворя ,
имя
Навои
—
не
что
иное,
как
поэтиче­
ск ий
псевдоним
поэта,
означающий:
мелодичный.1
Из
сказанного
видно,
в
какие
ог рани ченны е
рамки
бы ла
з аклю­
чен а
фантазия
автора
г азели.
И
однако
поэты
находили
возможным
проявлять
оригинальность.
Соврем ен ному
читателю,
не
пос вя щен ному
в
особ ую
жиз нь
этого
жанра,
газели
Навои
могут
показаться
н ескольк о
однообразными.
Однако
восприятие
к лассическо й
газ ели
требует
оп ре дел енн ого
чи­
тател ьс к ого
навыка.
Вдумчивый
и
подг о товлен ный
читатель
не
мо­
жет
не
отдать
должного
искусс тв у
поэта.
Поистине
захватывающее
занятие
—
сле дит ь
за
тем,
как
в
предельно
суженных
формах
фанта­
зия
Навои
выявляет
св ою
неистощимую
изобретательность,
как
она
творит
все
новые
и
новые
ва ри ации
образов,
кр ас ок,
деталей,
ко­
торые
от
газели
к
газ ели
поворачиваются
разными
гранями,
об ре­
тая
по дчас
неожиданные
и
прямо
противоположные
смыслы.
Какое
не об ъя тное
разнообразие
в
еди ноо бр ази и!
В
отличие
от
элегии
газель
не
допускает
изображения
«истории»
чувст ва
или
индивидуальной
ситуации,
в
которой
оно
возник ло.
«Ситуация»
в
газ ели ,
как
ска за но,
в
сущности
—
одна
и
та
же.
Она
мет афи зична
и
не
нуждается
в
развитии.
Но
она
допускает
и
д аже
тр еб ует
того,
чтоб ы
в
нее
был
вовлечен
довольно
об ши рный
«ассор­
тимент»
п одроб ност ей
предметно-чувственного
мира
—
п одроб ност ей,
взятых
из
жиз ни
природы,
из
соц иаль но го
бы та,
культурного
и
ре­
л иг иозн ого
обихода,
из
м ифолог ии
и
поэтического
э поса
народов
Востока.
Та к,
бол ьши нство
г азе лей
не
обходится
без
того,
чтобы
в
них
не
упоминались
солнце,
лун а,
звезды,
пустыня,
заря,
ветер,
ливень,
мол ния ,
сад;
печень
(аналог сердца в поэзии Запада), цве­
ты
и
деревья
(неизбежная роза,
тюльпан,
камфара,
кипарис,
чина р);
1 Иначе— пс е вдон имом
Фа ни
(что значит:
тленный)
—
Навои
подп исывал
свои
стихи
на
языке
фарси.
11


животные
и
насекомые
(конь,
собака,
со ва,
голубь,
неизбежный
со­
ловей,
мотылек,
ск орпи он
и
т.
д .).
Час то
в стре чаютс я
п риз наки
городского
п ей зажа
(улица,
май да н,
дом ,
стена,
м ече ть,
ба за р),
упоминаются
пр едмет ы
хозяйственного
и
культурного
обихода
(све ­
ча,
кубок,
халат,
шелк,
кове р,
сеть),
др агоц ен нос ти
(золото,
се­
реб ро,
же мчуг,
рубины).
Значительны
вкрапления
из
об ла сти
рели­
гио зн ого
культа
(мечеть,
м инба р,
мн храб ,
намаз,
четки,
кыбла,
су­
ра ).
Но
обильнее
всего,
пожалуй,
представлены
в
газелях
атр ибу ты
и
признаки
войны:
по ле
битвы,
пол чища
воинов,
разгра­
бленная
врагом
м ест ност ь,
лук
и
стрелы,
копья,
м еч,
щит
и
т.
д.
Подробности,
по добны е
перечисленным,
давали
возможность
нарисо­
вать
некую,
конечно,
очень
условну ю
обстановку.
Но
именно
па
них
проецируются
пер еж ива ния
влюблен ног о,
всл ед ст вие
чего
детали
это й
обстановки
част о
превращаются
в
иносказания,
в
своеобразный
яз ык
люб ви.
Например,
кипарис
—
ч аще
всего
не
деталь
южного
пейзажа,
а
с трой ный
ст ан
красавицы,
красавица
в ообщ е.
Аналогич­
но
значение
и
ар абс кой
бук вы
«алиф»
—
сим вола
стройности.
Камни
и
стрелы
—
о бычные
сино нимы
люб овн ых
терзаний.
Зуннар
(пояс,
к от орый
носили
немусульмане)—символ
неверности.
Руб ин
—
алые
уста,
а
стр елы
—
ресницы
возлюбл енн ой,
лук
и
михраб
(сводчатая
яи ша
в
мечети)—изгибы
ее
бровей.
Г от овый
зап ас
та ких
подроб­
ностей
позволял
авторам
газ еле й
путем
бесконечного
варьирования
и
комбинирования
уже
ис пыт а нных
художественных
сред ств
созда­
вать
все
новые
и
н овые
узоры .
Залогом
у спеха
была
высокоразви­
тая
ассоциативность
художественного
мышления.
Пока же м
это
на
примерах
неско ль к их
газ еле й,
включенных
в
настоящее
из дани е.
Ед ва
подкову
подниму,
бровь
милой
вспом инаю
я,
И,
как
мих раб ,
душа
моя
бывает
сумраком
пол на.
(«С прикосновеньем губ твоих дуила бессильна
и
боль на.
.
.»)
Зд есь
представление
о
безукоризненно
симметричном
изг ибе
объ­
единяет
три
слова:
брови,
михраб
и
подкову.
Богатейший
п учок
ассоци аци й
ро жд ает
красно-розовый
цвет:
Вет ер
утра,
одари
нас
шелком
розовы м
зари,
Чтобы
роза
ле пе стк ами
кипарис
мой
о бнял а.
Первый
бейт
э той
газели,
в
к ото ром
розовый
цвет
за ри
как
бы
служит
одеянием
стройного
стана
красавицы,
подсказывает
следую­
щий
бейт,
где
роз ов ый
цвет
переходит
в
к расн ый:
То
не
край
завесы
неба
окровавила
зар я
—
Это
кр овь
м оих
рыдан ий
ночью
землю
з алила .
12


А
вот
не
мен ее
показательный
на чальны й
б ейт
еще
одной
га­
зе ли:
Ко гда
тюль пан ы
зацв ет ут
на
брошенной
мо ей
могиле,
Знай:
п ламень
сердца
рдеет
ту т,
здесь
раны
кровь
мою
пролили.
Алы й
цвет
в
газелях
Навои
обретает
всевозможные
оттенки.
По­
эт
ви дит
его
и
в
отсвете
о с енней
красноватой
ли ствы ,
и
в
т юль­
па нах,
и
в
рубин овых
уст ах
красавицы,
в
ви не
и
в
пламени :
.. .пом ер кли
осенью
глаза.
Унылый
листопад
разлуки
их
алой
к ровью
ор осил.
(«Друзья!
Над еж да
на
свиданье
сожгла
мне
грудь,
лишила
сил.
.
.»)
Еще
и
стрелы
не
до шли,
а
я
уж
в
серд це
ран ен
был,
На
эту
рану
ливен ь
ст рел
ударил
из
т воих
зрачков.
Стр емя сь
к
руб ина м
губ
т воих,
кровавым
морем
слез ы
л ью.
Дивиться
ль
а лым
облакам
над
морем,
где
струится
кровь?
(«В мечтах увидя шелк ресниц,
я
из-за
них
ст радат ь
готов.
.
.»)
В
двух
последних
бейт ах
к расны й
цвет
сопрягается
с
представ­
л ением
о
вл аге
и
жидкости.
А
в
концовке
ци ти руемо й
газ ели
(спустя
десять
строк)
эти
ассоц и ац ии
подо бно
отзвуку
эха
сно ва
оживают.
Где
розоцветное
вино,
где
розоликий
кравчий
мой?
Вот
почему
и
Навои
п окинут ь
Хорасан
готов.
Культуре
ассо ци ати вн ого
м ыш ления
нем ало
способствовал
так ой
распр ост ранен ны й
прием
поэтической
классики
Востока,
как
ре диф.
У
больших
поэтов
ред иф
—не
просто
щегольское
украшение,
а
главная
тем а
всего
стихотворения,
формулируемая
в
п овтор я ющем ся
слове
(либо группе слов) .
Привычная
метафора
л юб овной
г оряч­
ки
—
пожар
—
в
н ижеслед ующей
газели
Навои
превращается
в
свое­
обр азны й
перечень
разных
в идов
горения:
Ска жи
я
в сё,
что
в
сердце
скрыл,
—
земля
заполыхает
И
среди
дня
весь
хор
свет ил
костром
заполыхает.
О,
не
прикл а дыв айте
мне
целебной
мази
к
ране ,
Не
то
и
вата,
как
фит иль,
на
ней
заполыхает.
Когда
огонь
внутри
горит,
не
скрыться
от
п ожара
—
Куда
бы
ты
ни
ух од ил,
он
всюду
полыхает.
О,
мой
язык
—
язык
ко стр а,
и
каждый
вздох
мой
и скра:
Куда
бы
он
ни
уг од ил,
всё
в миг
заполыхает.
13


Я
молнией
т воей
любви ,
как
ствол
сухой,
повержен:
Ее
дав но
и
сле д
п рост ыл,
а
он
всё
полыхает.
Ув ы,
из
глаз
моих
по ток
—
и
тот
т ечет
горячим,
И
след,
к ото рый
про черт ил,
ожогом
полыхает.
О
Навои,
ого нь
люб ви
хм ельн ою
влагой
тушат,
Но
сердц е,
сколько
бы
ни
пил,
всё
так
же
полыхает...
Немало
у
Навои
газ еле й,
где
сквозные
ассоци аци и,
захв аты в ая
весь
текст
или
большую
его
часть,
выражены
несколько
п ри глушен ­
но.
Вот
один
из
подоб ных
образцов:
В
мо их
слезах
—
из
сердца
кровь,
по ток
их
кра сн ым
кажется,
Да,
это
—
кровь,
хот ь
отб леск
с лез
как
будто
яс ным
кажется!
Я
раз
припал
к
ее
губам
—
мой
ум
сражен
безумием:
Кто
тих
—
п
тот,
испив
в ина,
подчас
опа с ным
кажется!
Ст р ашна
и
малая
пе чаль
для
сердца
с окруше нног о:
Подбитой
птице
ком
зе мли
—
и
тот
ужасным
кажется.
Увижу
днем
ее
чело
—
она
и
ночью
снится
мн е:
Вз глян ув
на
солнце,
взор
смежи шь,
—
оно
всё
кра сны м
кажется!
Вок руг
се бя
людскую
кро вь
ты
проливала
рек ами ,
В
них
груда
че реп ов-к амн ей
плас том
бе згласн ы м
кажется.
Может
быть,
самое
лю боп ытн ое
в
этой
газели
то,
что
Навои
не
поддался
соблазну
продолжить
до
ко нца
выстроенную
им
цепь:
кровь,
бьющая
из
сердца,
—
губы
—
ви но
—
п одбит ая
птица
—
кр ас­
ное
солнце
—
кровь
многих
людей.
По эт
закончил
газель
неожи­
данно:
Дверь
каб ачк а
закрой
не
всю
—
как
лик
прикрыли
лок он ы:
В
полнеба
разлитой
закат
вс егда
прекр асным
кажется.
Взг ляни ,
о
боже,
Навои
как ой
объят
м олит вою:
Мне
бр ови
чудятся,
михраб
в
их
сг ибе
в ластн ом
кажется!
Чуткий
и
требовательный
художник,
Навои
не
гнался
за
вн еш ни­
ми
эффектами,
пользуясь
а ссо ци ативн ым
мышлением
в
той
мере,
в
ка­
кой
оно
не
угр ожало
изысканностью,
нарочитостью
и
схематизмом.
Перу
Навои
принадлежит
по
ме ньше й
мере
две
с
половиной
ты­
сячи
газелей
—
плод
в еликой
щедрости
его
таланта!
Конечно,
его
г азели
—
в
г ораздо
больш е й
мер е
я вле ние
ис ку сства ,
нежели
чело­
14


веческий
до кумент .
От нюдь
не
личные
увлечения
побуждали
поэта
к
созданию
ст оль
обширного
свода
л юбо вной
ли рик и.
Но
это
обсто­
ятельство
ниск ольк о
не
умаляет
ее
действенности
—
напротив.
По­
раж ает
прежде
всего
разнообразие
наст роений
и
широ чайши й
ди а­
пазон
чувств,
которые
по эт
сум ел
выразить
в
с воих
газелях.
Несмотря
на
то
что
газель
—
это
песня
о
недостижимой
или
отверг­
нутой
любви,
Навои
по чти
каждый
раз
ище т
и
передает
новую
эмо­
ц ион аль ную
атм осф еру ,
све тящу юся
р азн ыми
нюансами
чувс т в.
Се­
тования,
печаль,
мольбы
и
скорбь
п оэт
порой
предельно
обостряет,
порой
же
они
граничат
с
рад ост ью,
умилением
и
восторженным
упо­
ением.
Наряду
с
б огатств ом
эмоциональной
п алит ры
вторая
отличитель­
ная
черта
многих
га зел ей
поэта
—
тема
верн ости ,
которая
ста нет
лейт мо т ивом
его
поэт и ческог о
эпоса
и
которая
в
ту
эпоху
имела
злободневный
гу манист и ческий
смысл,
далеко
выходящий
за
п ределы
интимного
чув ст ва.
На
это
указывает
ряд
га зеле й,
помещенных
в
настоящем
из дании .
Вот
од но
из
таких
указаний:
Влюбленный!
Верност ь
сохраняй
избраннице
навек и.
Единым
чувством
будь
силен.
Твоя
оп ора
—
верн ост ь.
В
наш
низкий
век
не
доверяй
ни
зн атны м,
ни
богатым.
Пей
с
горя,
с корб ью
опь янен .
Чужда
вельможам
верность.
(«Я буду очень удивлен,
что
соблюдает
верность.
.
.»)
О
зна че нии
эт ой
темы
свидетельствует
тот
факт,
что
в
свою
п оэму
«Смятение праведных»
Навои
вк лю чил
об шир ный
гимн,
прослав­
ляющ ий
вафо,
т.
е.
верность.
По
резо нн ому
замечанию
В.
Захидова,
верн ост ь
Н авои
поним ал
как
«большую социальную категорию». 1
Тр адиц ии
поэтической
классики
Востока
допускали
в
газ е лях
отк ло нен ия
(впрочем,
весьма
ог рани ченные)
от
глав но й
(т.
е.
любов­
но й)
темы.
Удельный
вес
так их
газелей
в
нас леди и
поэта
значи­
телен.
Но
еще
боле е
важно
то,
что
целый
ряд
его
газелей
под обног о
рода
наполнен
ост ро крит и чес ким
содержанием.
М ише нью
смелой
са­
тиры
Н авои
ст анов ят ся
служители
ис лама
—
иша ны,
имамы,
коры­
столюбивые,
ли цемерны е
шейхи,
испо ль зов авши е
ре лигию
в
целях
наживы,
б езз асте нчи во
вы м огавши е
у
народа
по сле дние
гроши.
Ед­
ко
и
хлест к о
звучат
такие
газ ели ,
как
«Мечется в кругу дервишей,
во ет
в
исступленье
ше йх . . .», «С минбара искусное слово лепил про­
повед ник .
..», «Он любить мне запрещает,
простодушный,
кроткий
ше йх ...», «Пустословя
на
ми нбаре ,
ввол ю
ч ешет
ше йх
язык...».
1 См.:
За хид ов
Вахид,
Мир
идей
и
образов
А лише ра
На
вой,
Ташк ент , 1961, с.
145.
15


Сдергивая
маску
с
под обных
пр опо вед ник ов
Корана,
Навои
изо­
бражает
их
подлинное
лицо :
В
яр ости
—
он
хищник
дик ий,
похот ь ю
—
как
грубый
скот,
Хот ь
и
ка ж ется
двуногим
по
прямой
походке
шейх.
На
л юдей
похожим
стан ет
ра зве
только
в
ка бач ке,
Если
хм елем
б ренной
влаги
пополощет
в
глотке
ш ейх!
(«Он любить мне запрещает,
простодушный,
кро т кий
шейх!.
.»)
Следует,
нак он ец,
сказ ать
еще
об
одной
особен ност и
г азе лей
Навои
—
о
н асыщенн ост и
их
двустишиями
с
емким
назидательным
смы сл ом,
кристаллизующими
мудрость
по эта,
его
ск лон ност ь
к
фило­
софским
р азд умья м.
Проповедник
гуманных
и
благородных
истин,
Нав ои
б лестя ще
показал
себ я
и
в
такой
афористической
по
своей
п рир оде
форм е
ли­
ри ки,
как
кыта,
среди
которых
читатель
без
труда
найдет
колк ие
социальные
выпады
и
обличительные
мотивы.
С
презрени ем
отвер­
гая
ле сть
и
уго дн ичес тво
пер ед
сильными
мира
сего,
по эт
отстаи­
вает
достоинство
и
уважение
к
истине:
Не
позволяй
льс теца м
себ я
завлечь
—
В
ко ры сти
все
нег одн ики
едины.
Беседуя,
це ни
не
ч ин,
а
речь:
Не
важно,
кто
сказал,
важны
причины!
А
другое
кыт а,
как
бы
продолжая
тем у
предыдущего,
поэт
начал
так:
Не
разделяйте
тра п езу
с
тираном
—
П рили чно
ли
лизать
собачье
блюдо?
Решительно
ополчался
Навои
прот ив
преклонения
п еред
влас ть ю
денежного
мешк а
и
золота,
предупреждая
о
разлагающих
п ослед­
ствиях
этой
низменной
ст раст и:
Что
злато-серебро?
От
них
—
ли шь
п орча
рук.
Возьмешь
—
блестит,
отложишь
—
руки
в
черном!
Но
и
душе
они
—
пог ибель ный
недуг:
За губ ишь
жиз нь
пристрастием
позорным!
Поэт
развенчивает
спесь
и
вы сок оме рие
тех,
кто
«пробился в
вельможи» («Бывает так,
что
спеси
по лн
бо лван ...»).
Однако
На­
вои
р еши тель но
защищал
гордость,
осн ов ан ную
на
вере
в
справед­
ливость
и
с т ремл ении
к
добродетели.
Вот
как
он
изобразил
свою
д ея­
тельность
при
дворе
султана
Хусейна:
В
диване
шах
печат ь
мне
поручил
—
В
гот овы е
де ла
клей мо
влеплять.
16


То
означало:
гордость
заглуши
И
ниже
всех
других
в
диване
сядь.
Одна ко
с
та ким
от речением
от
гордости,
которое
б ыло
ра вно­
сильно
отказу
от
уч асти я
в
делах,
п оэт
примириться
не
мог :
Но
гордость
я
никак
сл омить
не
мо г,
И
вышло
так,
что
я
сломал
печат ь .
Навои
принадлежал
к
чи слу
тех
немногих
в
ис тор ии
государ­
ственных
деятелей
прошлого,
для
которых
политика
был а
не от­
делима
от
нравственности
и
слу жи ла
как
бы
ее
продолжением.
Слова
и
дела
не
расходились
в
жи зни
поэта.
Он
поступал
в
соответ­
ствии
со
своими
убеждениями,
которые
открыто
высказывал
в
с ти­
хах.
3
Придворные
круги
ненавидели
Алишера
Н авои
за
его
действия,
направленные
иа
бл аго
народа,
за
резкое
осуждение
им
д еспот из­
ма
и
насилия,
корыстолюбия
и
низ ост и.
Со
време нем
эта
вражда
все
более
и
боле е
усиливалась.
История
сохранила
следующий
приме­
чательный
эпизод:
когда
Алишер
Навои
жаловался
и
говорил,
что
ему
на до ели
лю ди
шахского
двора,
Джами
о тв ет ил: «Разве там есть
люд и,
если
есть,
то
покажи
их
н ам».1
Борьба
против
феодальной
знати
бы ла
зад ач ей
трудной
и
опас­
ной.
Иногда
одерживали
вер х
круги,
враждебно
настроенные
против
Навои.
В
1487 году он был удалей из столицы и назначен прави ­
тел ем
пограничного
города
Астрабада.
В
1488 году в Астрабаде
готовилось
пок ушен ие
на
жизнь
Навои.
Только
благодаря
проница­
тель нос ти
поэта
оно
был о
предотвращено.
Вест ь
об
это м
происшест­
вии
всколыхнула
страну
и
дошла
до
Герата.
Султан
Хусейн
вынуж­
ден
был
вскоре
вызвать
Н авои
в
столицу.
По
возвращении
в
1489
году
в
Герат
Навои
п родол жал
свою
деятельность
и
творческую
работу.
Сму ты
и
междоусобные
во йны
все
бо лее
омра ча ли
политическую
жи знь
государства.
Сыновья
султана
Хусейна
один
за
другим
вос­
став али
против
центральной
власти.
В
это
неспокойное
время
На­
во и,
с
присущей
ему
дальновидностью
и
громадным
авторитетом,
был
одн ой
из
главных
опор
расшатавшейся
власти
султана.
Но
это
не
помешало
тому,
что
близкие
Навои
л ица
пали
жертвой
различ-
1 Навои Алишер,
Соч. ,
т.
14, Ташкент, 1967, с.
19 (на узб.
я зык е).
17


пых
политических
инт ри г.
В
ча стно сти,
был
посажен
в
т емниц у
и
закован
в
це пи
младший
б рат
Н авои
Д арвеш али ,
правитель
города
Балха;
был
казнен
плем янник
Навои,
по эт
Мир
Хайдар
Сабухи.
Н авои
не
жал ел
сил
для
то го,
чтобы
установить
в
стране
по­
рядок
и
спо к ойств ие,
согласие
между
царевичами,
обеспечить
н ормал ь ные
условия
для
труда
дехкан
и
ремесленников.
О дна­
ко
феодальные
распри
не
пр ек ращ а лись.
Оч ень
характерную
кар­
т ину
эт ой
эпохи
Навои
в
своей
поэме
«Стена Искандара»
описал
так:
Вот
два
царя
враждуют,
мир
поправ,
Всю
землю
на
две
доли
разо драв.
И
уведет
от
ми рног о
труда ,
Вооружит
народы
их
в ра жда;
И
поведет,
ожесточив
сердца,
х
От ца
на
сына ,
с ына
на
отца...
Отец
возжаждет
сын а
истребить,
И
сын
возжаждет
кровь
отца
пролить,
И
брат
на
брата
обн аж ит
с вой
меч,
Чт об
голову
мечом
ему
отсечь...
В
результате
интриг
царедворцев
пог иб
молодой
п ринц
Мумин
Мирза,
вну к
султан а
Хусейна.
Он
был
казнен
по
п рика зу
самого
султ ана,
к
чему
его
склонили
придворные
интриганы,
причем
с ул­
тан
п рил ожил
к
п рика зу
свою
пе чать
в
пьяном,
почти
бессознатель­
ном
состоянии.
Отмена
приказа,
последовавшая
на
другой
де нь,
опоздала.
Ни
в
чем
не
по винный
четырнадцатилетинй
Мумин
Мирза
был
обезглавлен.
Это
еще
больше
обострило
вн утр енн ие
пр отив о­
речия.
В
казни
Мумина
Мирзы
Навои
увидел
пре дзна ме нов ание
гибели
власти
Тимуридов.
Ис тор ия
вскоре
подтвердила
его
предчув­
ст вие.
В
1500 году султан Хусейн отправился в очередной военный по­
ход
против
восставшего
сы на
Мухаммеда
Хусей на.
Как
обычно,
ве­
дение
дел
в
столице
на
время
отсутствия
властителя
было
поручено
Навои.
Вскоре
отец
и
сын
п омири лись .
Султан
Хусейн
возвращ ал ся
в
Герат.
Н авои
со
сво ими
приближенными
выехал
из
сто лиц ы
ему
навстречу.
30 декабря 1500
го да
они
встретились
вблизи
Герата.
Н авои
слез
с
к оня
и
п од ошел
к
султану
Хус е йну.
Тут
ему
стало
плохо.
Ни
слова
не
успев
сказат ь,
он
упа л
без
сознания
(случилось
18


кр ов о из лияние
в
мозг ). 3
января
1501 года в Герате Навои скон ­
чался.
Ве сь
Герат
провожал
в
последний
пут ь
сво его
любимого
поэта
и
мудрого
деятеля.
Целый
год
в
стране
дли лся
траур
по
пов оду
кончины
Алишера
Навои
—
так
велика
бы ла
любовь
к
человеку,
по­
святившему
весь
с вой
талант
и
дар ован ия
б еск онеч но
любимому
им
народу.
4
Литературное
наследие
Алишера
Навои
о громн о.
В
нем
мы
на­
ходим
множество
прекрасных
стихотворений,
эпические
произве де ­
ния,
научно-философские
трактаты,
литературоведческие
и сследо ва­
н ия,
жизнеописания
ученых,
поэтов,
философов,
труды
по
ист ори и,
по
языкознанию.
Вершиной
же
поэтического
творчества
Навои
является
создание
«Хамсе» («Пятерицы») —цикл а
из
пяти
кру пн ых
поэм.
В
на чале
80- х
годов
XV века,
в
зрелый
период
жизни,
будучи
прославленнььм
поэтом
и
крупным
государственным
сановником,
в
пр озаи че ском
произведении
«Вакфия» («О пожертвованиях»),
где
Навои
подводит
ит ог
своей
де ятел ьнос ти
строителя
(продолжавшей ­
ся,
впрочем,
до
конца
д не й), он высказывает свое заветное желание:
написать
в
оставшиеся
годы
жизни
такое
монументальное
поэтич е ­
ск ое
пр оизвед ение,
чт обы
память
о
нем
сохранилась
на
дол гие
века.1
Примеры
подобных
произведений
были
хо рошо
известны
по эту
и
его
сов реме нни к ам:
эт о,
во -пер вых ,
эпич ес кая
поэма
«Шахнаме»,
грандиозное
творение
прославленного
персидско-таджикского
поэта
Абулькасыма
Фирдоуси
Туси,
во-вторых,
тематически
соприкасаю­
щийся
с
ней
цикл
из
пяти
по эм
«Хамсе», созданный двумя веками
позже,
в
XII столетии,
великим
азербайджанцем
Ильясом
Низ ами
Гя ндже ви
(1141—1203).
«Пятерицу»
можно
кратко
определить
как
свод
исторических,
философских,
космогонических
и
гео гра фиче ски х
познаний
св оего
врем ени,
п реподн осим ых
читателю
в
виде
занимательных,
зачастую
высокохудожественных,
романических
или
авантюрных
сюжетов,
с
участием
л ибо
легендарных,
либо
исторических
персонажей
(воссо ­
зда нных ,
естественно,
с
помощь ю
т вор ческ ой
фантазии), либо просто
вы мы шленн ых
или
м иф ическ их,
причем
«сверхзадачей»
такого
пове ­
ствования
является
изложение
и
утверждение
(а в иных случаях,
наоборот,
—
ниспровержение)
тех
или
иных
философских
понятий,
религиозных
и
нравственно-этических
до гм,
житейских
правил
и
т.
д.
1 См.:
Иззат
Султ ан ,
Книга
признаний
Навои,
Ташкент,
1979, с .
234—235 .
19


Иными
словами,
произведение
это
должно
было
представлять
не­
кий
сплав
духовных
ценност ей
самого
высокого
достоинства.
Такая
многогранность
и
глубина
содержания
при
с ове ршен стве
художественного
выполнения,
сп осо бност ь
удовлетворить
потребно­
стям
и
соответствовать
вкусам
высокообразованных
и
взыскатель­
ных
читателей
созд ал и
«Пятерице»
Низами
ср азу
же
по сле
ее
на­
пис а ния
очень
широкую
популярность
на
всем
мусульманском
Восто­
ке,
а
значит,
согласно
литературным
традициям
э похи,
—
возбудили
у
поэтов,
современников
и
потомков,
же ла ние
подражать
высо кому
об ра зцу,
про должит ь
и
творчески
ра звит ь
начатое
основоположником.
Обыч а ем
литературной
практики
того
вре мен и
б ыло
создание
ст и­
хотворных
«ответов»
на
произведение,
уже
ставшее
известным,
будь
то
небольшая
г азель
или
громадная
по
ра зме ру
поэма:
автор
«отве­
та»
ва рь иров ал
те
или
ины е
особ енност и
содержания
и
форм ы
про­
изведения-образца,
демонстрируя
свою
способность
уловить
в
нем
самое
ценное,
внести
в
не го
соб ст вен ную
долю
фантазии,
по
воз мож ­
но сти
что -то
оттенить,
переставить
ак це нты
и
т.
д.
В
период
XIII—XV
столетий,
с
появления
«Пятерицы»
Низами
и
до
тог о
в ремен и,
ко гда
за
п одоб ный
же
т руд
принялся
Навои,
ис­
следователи
насчитывают
до
десятка
п оэто в,
трудившихся
на
этой
же
стез е.
Сведения
о
некоторых
из
них
от рывоч ны;
с
н есом ненно­
ст ью
установлено,
что
ими
были
созданы
одна
либо
две-три
поэмы
из
«пятисложного»
цикла.
Сами
эти
поэмы
зачастую
извест ны
ли шь
по
названию
либо
в
отрывках,
в
неполных
сп иск ах.
Т ак,
например,
сам
Навои
в
своих
литературоведческих
трудах
называет
Ходжу
Имадиддина
Лах ури ,
по эта
из
Инд ии,
писавшего
на
фарси,
авт о­
ром
лучшей
из
поэм
«Лейли и Меджнун» (из цикла «Х а м с е») —
сле ­
довательно,
б ыло
еще
немало
других
авторов.
Из
их
чи сла
Навои
упоминает
Ашрафа,
умершег о
в
серед ин е
XV века,
а
из
своих
со­
временников—
Ма вла на
Али
Ас и,
Абдаллаха
Х ат ифи.
Тот
факт,
что
.уже
в
эпоху
Навои
о
произведениях
поэтов
подо бног о
ра нга
м ожно
было
ска за ть
сравнительно
немногое,
д ает
основание
предположить:
их
п опы тки
продолжать
традицию
«Хамсе»
не
имели
бол ьшого
ус­
пех а.
Со зда ть
вес ь
цик л
из
пяти
поэм,
творчески
восп рои зв ести
и
пр одолжи ть
то,
что
на чал
Низами,
удалось
ли шь
двум
авторам
—
Амиру
Хосрову
Дехлеви
(1253—1315),
крупному
ираноязычному
поэту,
жившему
в
Индии,
а
также
старшему
современнику
и
на­
ставнику
Навои,
классику
персидско-таджикской
литературы
Абдур-
рахману
Джами.
В
Герате
э похи
Навои,
в
условиях,
благоприятных
для
развития
лит ер атуры
и
культурной
деятельности
в
ц ело м, «Пятерицы»
Низами
и
Хосрова
Дехлеви
пользовались
ис ключ ит ельно й
популярностью.
В
Герат е
же
был и
созданы
многие
«ответы»
на
них,
в
том
числе
са*
20


мый
значительный
—
«Пятерица»
Д ж ами.1
Все
это
стало
вн ешн ими
побудительными
стимулами
к
тому,
чтобы
у
Навои
появилось
жела­
ние
приняться
за
п одоб ный
же
труд.
Более
важны,
однако,
ст иму лы
внутренние:
поэт,
в
зрелом
возрасте
об ога щенн ый
колоссальным
жиз­
ненным
и
литературным
опы то м,
ощутил
настоятельную
потребность
воплотить
в
ем ком
п оэт ическ ом
творении
у роки
мудрости
—
жи тей­
ской,
нр авств енн ой ,
государственной,
—
в ын ошенн ые
и
выстраданные
им,
преподать
их
современникам
и
по томк ам
ра ди
их
д уховног о
ус о­
вершенствования
и
социального
благополучия
ро ди ны.
Жанр
«Пяте­
р ицы », к тому времени вполне сложившийся,
подходил
для
это й
ц ели
как
нельзя
лучше.
Неп оср ед ственн ым
побудительным
импульсом
к
работе,
возможно,
ста ло
для
Навои
появление
первой
из
п яти
по эм
Джами
—
«Тухфатул - а хр а р » («Дар благородным»).
Своеобразным
«эхом»
—
так
предписывал
литературный
канон
—
звучит
заглавие
и
п ервой
поэмы
в
«Пятерице»
На во и: «Хайратул- абр а р »
—
«Смятение
пра вед ных ».
Еще
раз
по дчеркн ем
ос об ен ность
литературной
пра ктики
то го
в рем ени:
уст ой чиво ст ь,
канонизированность
поэтических
жан ров,
о
чем
г ово рило сь
выше
в
св язи
с
ли ри кой
Навои.
Можно
пр едп ола­
г ать,
что
это
—
отражение
традиций
фольклора,
где
«стереотипы»,
жанровые,
сю жетны е,
образные,
версификаторские,
обеспечивают
устойчивость
словесной
тка ни
произведения,
сберегаемого
только
па­
мятью
народного
певца,
создающего
свои
варианты
текста
в
соот­
вет стви и
с
индивидуальными
осо бе нно стя ми
св оего
дарования
и
вк у­
сам и
слушателей.
Письменная
литература
эпохи
Навои
во
многом
сле­
довала
правилам
такого
рода.
В
част нос ти,
каждая
новая
поэма
должна
б ыла
быт ь
в
чем-то
существенном
«похожа»
на
близкую
ей
по
со дер ж анию
и
форме
по эму
предшественника.
Это
обеспечивало
новой
вещи
успех
у
читателя.
С
другой
ст орон ы,
степенью
одаренно­
сти,
твор чес ко го
своеобразия
п оэт а-п родо лжат еля
определялось
то,
нас ко лько
его
твор ени е
по-своему
«непохоже»
на
образец,
что
нового
внесено
в
уже
напи санн ое,
что
продолжено,
углублено,
заострено
при
со хра нен ии
замысла,
сюжетн ой
канвы,
об щих
особенностей
и
т.
и.
В
1483 году с самого начала работы над « Пят ер иц ей», когда
1 Первый дастан (п оэ ма)' «Пятерицы»
Джа ми
—
«Дар благород ­
ным»—
был
завершен
ав тор ом
в
1482 году.
Спустя
год
появился
первый
дастан
«Пятерицы»
Навои.
Оба
цикла
поэты
завершают
в
од­
ном
и
том
же
год у—
1485-м ,
оба
—
дастанами
об
Искандаре.
Раб о­
т али
они,
так им
образом,
параллельно,
вдохновляя
дру г
друга.
Это
ли
не
п рек расны й
пример
тв орч еск ого
содружества
двух
могучих
талантов?
Завершив
традиционную
«Пятерицу», Джами впоследствии
присоединил
к
ней
два
дастана,
созданные
ранее
(«Золотая цепь»
и
«Саламан и Абсал»), составив
«Семерицу» (напомним: «пять»
и
«семь»
—
ч исла
издревле
магические)
и
н азвав
ее
«Хафт авранг»
(«Семь престолов»,—
и мелось
в
ви ду
созвездие
Большой
Медведицы)«
21


Нав ои
освободился
от
высоких
пост ов
при
дворе
султана
(но все же
ле
до
конца
и збав ился
от
хлоп от ных
обязанностей
по
государствен­
ной
с л ужб е), он в качестве главных образцов избрал для себя труды
прежде
всег о
Низами
и
Х осро ва
Дехлеви.
В
начале
и
к онце
каждой
из
пяти
по эм
Навои
говорит
о
своей
зависимости
от
предшественни­
ко в,
наз ыв ая
с ебя
всег о
лишь
их
учеником,
который
едва
ли
и
до­
ст оин
состязаться
с
учителями
(скромность в данном случае не толь­
ко
предписывалась
каноном,
но
и
бы ла
выражением
искренней
пр и­
знательности
поэта
великим
предшественникам,
глубокого
вос хищен ия
их
творческим
под в игом) .
И
тут
же
Навои
подчеркивает:
он
на мер ен
продемонстрировать
и
свои
твор ческ ие
возможности,
не
отказываясь
от
самостоятельной
трактовки
сю же тов
своей
«Пятерицы».
Одной
из
насущных
для
Навои
всегда
б ыла
проблема
тюркского
(староузбекского)
языка,
его
важной
роли
в
литературной
практике
своего
вр емен и
и
его
сп осо бност и
играть
такую
роль.
Проблема
эта
как
бы
вновь
обрела
актуальность,
ког да
поэ т
приступил
к
н ап исанию
«Пятерицы».
Все
известные
Навои
предшествующие
образцы
э того
жан ра
был и
созданы
на
яз ыке
ф ар си.1
Навои
решил,
что
читающие
по-тюркски
вполне
достойны
иметь
на
с воем
языке
такое
сокровище
духовной
культуры,
как
*Хамсе», и что подарить им это сокровище
—
его
долг.
В
п оэме
«Смятение праведных»
Навои
пиш ет,
ч то,
после
того
как
Джа ми
б лагос лов ил,
его
на
труд,
ои
.. .Желанье
ощ утил
в
душе
своей,
Ж елань е
вслед
вел ик им
т рем
идти,
Хот ь
ша га
три
пройти
по
их
пути.
Решил:
пис али
на
фарси
они,
А
ты
на
тюрк ск ом
языке
начни.
Х оть
на
фар си
их
подвиг
был
велик,
Но
пуст ь
и
тюркский
с лавит ся
язык.
Затем
Навои
неоднократно
и
с
предельной
категоричностью
вы­
ск аз ывает
сле ду юще е:
он
во все
не
намерен
пересказывать
по-тю ркск и
поэ мы
предшественников,
тем
менее
—
переводить
их
на
тюркский.
И
поэт
с
б лес ком
вы по лнил
ми сс ию,
и-м
сами м
на
себ я
возложенную:
каждая
из
пяти
его
поэм,
в
об щих
чертах
следуя
сюжетной
канве
и
варьируя
идейно-образную
тка нь
предшественника,
являет
со бой
ори­
гинал ьное
произведение,
где
словесная
ткань
тюркского
(староузбек­
ского)
языка
виртуозно
использована
для
выражения
идей,
актуаль­
ных
для
эпохи
Навои;
п ричем
стиль,
поэтическая
тональность
произ-
1ВXIV
век е
в
Зол отой
Орде
п оэт
Ку тб
написал
п оэму
«Лейли
н
Меджнун»
—
на
бытовавшем
там
ста ро тю ркс ком
языке.
О
ее
су«
шествовании
Навои,
по-в ид имом у,
не
зна л.
22


ведения
отражают
богатый
и
сложный
вн утр енн ий
мир
поэта,
его
неповторимую
индивидуальность,
тонкое
и
чуткое
пос тиже ние
им
че­
ловеческих
поступков,
п омы слов
и
эмо ци й.1
Соз да ние
«Пятерицы»
на
язы ке
тюр ки
—
подвиг
Навои
еще
и
ради
упрочения
позиций
ста­
роузбекского
языка
в
качестве
литературного,
н арав не
с
фарси
и
арабским,
господствовавшими
тогда
в
культурной
жизни
му суль­
манского
Во сток а.
Приступив
к
о су ществле нию
давно
задуманного,
На вои
завер­
ша ет
первую
п оэму
«Смятение праведных»
в
том
же
году,
в
котором
на ч ал,—
в
1483- м .
Быстрота,
с
к отор ой,
нео жид анно
для
нег о
самого,
п ошло
д ело,
блестящий
ус пех
и
широкая
из вес тност ь,
которых
удо­
стоилось
первое
т ворен ие,
вдохновили
поэта
на
продолжение
труда.
И
след ующие
три
поэм ы
—
«Фархад и Ширин», «Лейли и Меджнун»,
«О семи скитальцах»2 —
были
начаты
и
окончены
в
т еч ение
одного
ли шь
го да
—
1484-го.
При
эт ом
от
государственной
службы
Навои
так
до
конца
и
не
оставался
освобожденным.
Зав ерш ающ ая
цик л
по эма
«Стена Искандара», вероятно,
была
на­
писана
в
1485 году.
Некоторая
задержка
с
ее
завершением
была
вы­
зва на
не
только
ест ест венны м
переутомлением,
но
и
возникшими
у
ав­
тора
сом нен иям и
принципиального
порядка,
о
которых
реч ь
впереди.
Таким
образом,
колоссальный
труд,
содержащий
свы ше
51 ты­
с ячи
стихотворных
строк,
был
создан
за
период
немногим
более
двух
ле т,
а
если
считать
только
дни
работы
над
произведением,
то
и
того
меньше
—
всего
за
ше сть
месяцев.3
Сам
Навои
в
заключительных
строках
финальной
п оэмы
«Стена
Иск ан дара»
выражает
—
естес твен ное
в
его
ус тах
—
сомн ен ие
в
соб­
ст венн ом
успехе,
в
том ,
удалось
ли
ему
хотя
бы
приблизиться
к
том у,
чего
достигли
великие
пре дшест вен ник и.
Одна ко
именно
оди н
из
них
—
Джами
—
сразу
же,
как
только
ознакомился
с
произведением
сво его
ученик а,
дал
его
«Пятерице»
сам ую
вы сок ую
оц енк у,
справед­
ли во
расц ени в
ее
как
грандиозное
собы тие
литературной
жиз ни
своей
э похи,
крупн ый
вклад
в
сокровищницу
духовной
культуры
всего
че­
ловечества.
Время
доказало
справедливость
эт ой
оценки.
1 Заслуга в раскрытии многоплановой художественной ориги­
нальности
«Пятерицы», созданной Навои,
п ринад лежи т
Е.
Э.
Бер-
тель су .
См.
его
фундаментальное
исследование
«Навои .
Опыт
твор­
ческой
биографии», М.—JL,1948ивкн.:
Берте
л
ьс
Е.
Э.,
Изб ра н­
ные
труды.
Навои
и
Джами,
М ., 1965.
2 Иначе
—«Семь
планет» (узб.
«Сабъи сайяр»); различный пере­
вод
на зва ния
вызван
тем,
что
пла нета
по-арабски
имен уетс я
сло вом,
обозначающим
«странник»
или
«скиталец»; в отличие от звезд,
ста ­
бильных
на
карте
неба,
п лан еты
п ер ехо дя т , «странствуют»
из
со­
зв езди я
в
созвездие.
Здесь,
кро ме
т ого,
подразумеваются
сем ь
стран­
ников,
рассказы
которых
слушает
шах
Бахрам
в
семи
дворцах.
3 См.:
Иззат
С улт ан,
Книга
при зн аний
Навои,
с.
249.
23


И
теп ер ь,
в
на ши
дни
чтение
«Пятерицы»
Навои
в
о ри гина ле,
в
переводе
ли
—
заня т ие
поист ине
захватывающее,
способное
вызвать
глубокое
сопереживание.
Не
вдаваясь
в
подробный
анализ
поэм,
мы
коснемся
лишь
некоторых
момент о в
как
многопланового
сродства
между
ним и,
так
и
специфики
каждой
из
них.
5
Прежде
всег о
об ращает
на
себ я
внимание,
что
первая
п оэма,
«Смятение праведных», не похожа на четыре других.
О на,
в
от лич ие
от
них ,
бессюжетна
и
«безгеройна». «См яте ни е
праведных»
—
это
фи­
лософско-дидактический
тр актат
почти
в
чистом
ви де, «почти»
—
по­
т ому
что
абстрактные
п он ятия
о
сущ ност и
человека,
человеческ ого
духа,
ро ли
слова,
наконец
составляющие
предмет
двадцати
«бесед»
нравственные
категории
ще дро сти,
благопристойности,
возде рж ани я,
правдивости
и
т.
д.
и
т.
п.
и ллюс трир уютс я
краткими
рассказами
—
своего
род а
новеллами
в
стихах,
где
действуют
персонажи,
чьи
харак­
те ры
о черчены
ск упо,
но
выразительно.
Сю жеты
этих
но велл
—•
ти па
бас ен
или
пр итч,
порой
с
уч аст ием
ис то рических
или
мифиче с ких
героев
и
т.
п.
Таким
образом,
это
философский
трактат,
но
созданный
пером
худ ожн ик а,
в
це лом
являющийся
порождением
его
образного
мировосприятия.
Д алее.
При
явн ом
структурно-смысловом
от личи и
первой
поэмы
от
четы р ех
остальных
мы
без
труд а
видим
в
ней
то,
что
сплачивает
все
пят ь
в
еди ный
по
за мы слу
ц икл.
Каждая
из
них
(в меньшей сте ­
пени
вт орая
—
«Лейли и Меджнун», о которой разговор особый)
со­
держит
значительный,
фи лософ ич еск ий
элемент
мысли,
ор иентир о в ан­
ный
на
дидактику,
воспитание
читателя
в
том
духе,
какой
поэтом
признается
желательным.
В
прямой
фо рме
поучений
э тот
элемент
занимает
особо е
место
в
поэ ме
«Стена Искандара».
Только
здесь
по­
учения
«оживляются»: они вложены в уста двух собеседников
—
Искандара
(Александра ^М ак е донс к ого)
и
его
сверстника
и
ученого
друга
Ара сту
(Аристотеля).
В
поэм е
«О семи скитальцах»
сравни­
тельно
со
«Смятением праведных»
ситуация,
при
к ото рой
читатель
должен
извлечь
из
текста
нравственный
урок,
как
бы
«обернута
вс пя ть»: сперва рассказываются сказки-п р итч и ,
затем
следует
нази­
дательный
вывод.
Од ин
из
философских
лейтмотивов,
в
прямой
форме
выражае­
мый
в
поэме
«Смятение праведных»
и
в
бо лее
завуалированной
—
в
ос та льных ,
—
это
призыв
к
доброте,
к
то му,
что бы
в
отно шени я х
ме­
жду
люд ьми
господствовали
доверие
и
сострадание:
Не
назовется
человеком
тот,
Ко го
людское
горе
не
гнетет.
24


В
этом
смы сле
Навои
—
прямой
последователь
сво их
предше*
ств енн ик ов
и
учит елей,
в
первую
очередь
Низами
и
Дж ами,
в
чьих
произведениях
мотивы
гу ман но сти
звучат
с
н емень шею
силой
(заме­
т им,
что
в
э том
отношении,
как
и
в
ря де
др угих ,
вс ем
троим
до
из­
вест н ой
степени
уступает
Хое ров
Дехлеви,
чья
«Пятерица», при высо­
ких
художественных
до ст оинст в ах,
менее
насыщена
философскими
и
дидактическими
мо тива ми,
разд умь ям и
на
социальные
темы
и
т.
п.).
Зато
в
другом
с
особ енной
яркостью
проя вляе т ся
индивидуальность
Навои,
его
громадный
о пыт
и стор ичес ко го
мыслителя
и,
главное,
го­
сударственного
деятеля,
долгие
годы
стоявшего
в
центре
важных
по­
ли т ическ их
событий
эпох и.
Это
размышления
о
сущности
ед ино дер­
жавной
в ласти ,
об
обязанностях
прав ит еля ,
о
его
нравственном
облике,
о
структуре
общества,
его
«низах»
и
«верхах», о функциях
государственного
ап парат а
и
органов
правосудия,
о
положении
вой­
ска ,
о
нал ог ах
и
т.
д.
В
«Смятении праведных»
вес ь
э тот
кр уг
п ро­
блем
лишь
нам ечен,
однако
сод е ржа ние
сл ед ующих
по эм
не о прове р­
жим о
свидетельствует:
они
—
главное,
что
постоянно
зани мает
мысли
поэта,
глу бок о
тревожит
его.
И
в
эт ом
«Пятерица»
Навои
стоит
неизмеримо
вы ше
аналогичных
произведений
его
предшественников.
В
первой
част и
поэтического
цикл а
Навои
эпизодически
поя в­
ляются
Искандар
(Александр Македонский), иранские шахи Хоеров
и
Б ахр ам,
цар ев ич- кам ено тес
Фар хад
—
персонажи,
которым
в
более
поздних
частях
«Пятерицы»
суждено
стать
центральными,
в
выс шей
ст епени
показательными,
выполняющими
важнейшую
смысловую
функцию
—
воплощать
положительные
идеалы
автора
л ибо
к о нцен­
трировать
в
себе
то,
что
он
осуждает.
В
связи
с
эти ми
об разами
Навои
в
«Смятении праведных»
пока
еще
кратко
формулирует
свое
пр едс тав л ение
об
идеальном
правителе,
которого
в идит
в
Искандаре:
Он
был
царем,
пророком
и
свят ы м,
Ни
с
кем
в
познанье
мир а
не
сравним.
Зд есь
же
—
од но
из
мн огоч исленн ых
у
Навои
поучени й
самодерж­
цу,
им еющ ее
целью
предохранить
от
бе дст вий
как
его
самого,
так
и
подданных:
Нар од
—
тв ой
сад.
Будь
муд рым ,
Са дов од.
Будь,
Пастырь,
добрым!
Ст адо
—тв ой
народ.
В
э той
поэме
намечаются
и
некоторые
другие
сюжетные
к олли­
зии
следующих
час тей
«Пятерицы», как,
например,
расск аз
о
«краса­
вице
Чина»
и
о
б езу мно
влюбленном
в
нее
юноше,
ради
люб ви
гото­
вом
пожертвовать
жизнью.
Новелла
эта
выделяется
среди
прочих
впечатляющей
силой:
поэт
здесь
явно
приоткрыл
то,
что
глубоко
во л­
нов ало
его
долгие
годы.
25


Остросюжетное
воп лоще ние
любовно-романтической
тематики
объединяет
две
следующие
поэмы
Навои
—
«Фархад и Ширин»
и
-«Лейли
и
Ме дж ну н», выделяющиеся в «П ят ер ице»
благодаря
общ но­
сти
сво ей
художественной
т иполо гии .
«Лейли и Меджнун»
—
это
роман
в
стих ах ,
трагическая
по вес ть
о
за губ ле нной
любв и.
Низами,
автор
п ер вого
д астан а
на
эту
тему,
п ольз овал ся
литературными
сведениями
отч асти
легендарного
харак­
тер а
о
Кайее,
арабском
поэ те
VII века,
прозванном
«Меджнун»
(т.
е.
«Одержимый бесами,
зл ыми
духами») за то,
что,
согласно
пр еда нию,
был
безумно
в люб лен
в
не кую
девушку
и
слаг ал
об
э том
страстные
стихи,
впоследствии
собранные
вое ди но,
с
прибавлением
стихов
аналогичного
содержания
других,
неизвестных,
по эт ов.
Кол­
л изия
«Лейли и Меджнуна» (Лейли
—
имя
возлюбленной
Кайс а
—
от
ар абск.
«лейл»
—
«ночь») —
плод
поэтического
вым ыс ла
Низами,
она
ан алог ич на
той ,
которую
Шексп ир
воплотил
в
трагедии
«Ромео и
Джульетта».
Взяв
за
о браз ец
дастан
Низами,
Навои,
во -пе рвы х,
у силил
в
сво­
ем
произведении
реалистические
мот ивы ,
глубже
обосновал
психоло­
гич еск и
поступки
ге роев ,
во-вторых,
заострил
г уман ис тичес кую
на­
правленность
сюжета,
рез че,
нежели
у
предшественников,
выразив
протест
против
тех
предрассудков
и
н ав ыков
мы шлени я,
кот оры е
с еют
зло
и
вражду
между
л юдьми ,
ограничивают
право
человека,
и
прежде
все го
женщины,
на
свободный
выбор
в
любви .
Последнее
на
мусульманском
Востоке
явилось
предвосхищением
п рог рессивн ых
об­
щественных
воззрений
на
много
веков
вперед .
Ф инал
дас тан а
«Фархад и Ширин»
также
трагический:
как
и
в
пар аллель ной
поэме,
вл юбл енн ые
по гиб ают,
не
достигнув
соед инени я.
Однако
и
несх о дст во
между
дв умя
произведениями
очень
существен­
но.
Так,
например,
об ществ енн ое
положение
главных
персонажей
«треугольника»
Фархад
—
Шир ин
—
Хое ров,
в
от личие
от
героев
пред­
шествующего
дастана,
вес ьма
разительное
—
Хоеров
—
шах
Ир ана
(с чертами реальной исторической личности),
Ширин
—
армянская
царевна,
Фархад
же
—
сын
властителя
Чина,
т.
е.
Китая
(хотя то,
что
рассказывается
об
этой
стр ане ,
да ет
основание
утверждать:
автор
имеет
в
виду
Западный
Китай,
в
древности
именовавшийся
Хотан).
В
отли чие
от
предшественников,
прежде
всег о
от
Низами,
к ото­
рый
в
б оль шей
ст епен и
п рид е ржива лся
и ст оричес ких
хрон ик ,
содер­
жащ их
сведения
о
реально
существовавших
Х осрове
и
Ши рин
(его
по эма
озаглавлена
им ен ами
этих
персонажей), и ввел Фархада в ка­
честве
второстепенного
героя,
Навои
дела ет
п осл едн его
главным
пе р­
сон аже м
(что отражено и в заглавии), в помыслах и действиях кото­
рого
воплощаются
ва жне йшие
пол ож ите л ьные
идеалы
автора.
С ле­
ду ет
помнить,
что
Н авои
был
убежденным
сторонником
си ль ной
26


единодержавной
в ласти ,
но
при
условии
сосредоточения
этой
власти
в
руках
п ро свещен ного
и
справедливого
монарха,
высоконравствен­
ного
и
гума нно го,
заботящегося
о
наро де ,
ради
его
б лаго денст вия
готового
на
п одви ги
и
жертвы.
Сын
вл ас те лина,
Фарх ад
с
юн ых
лет
симпатизирует
людям
труда,
овл адева ет
ис кусст вом
каменотеса
и
кузнеца.
С
п омощь ю
во л­
шебства
он
увидел
свою
будущую
возлюбленную
—
Ширин
и,
отка­
завшись
унаследовать
п р естол
о тца,
отправляется
на
п оиски
ее.
Шир ин
—
армянская
царевна,
и
во
имя
лю бви
к
ней
Фа рхад
совер­
ша ет
од ин
из
главных
своих
подвигов
—
прокладывает
в
гора х
ор о­
сит ель ный
канал,
по
которому
вод а
устремляется
на
поля
Армении.
Впоследствии
он
возг лавляет
во йско ,
которое
обороняет
ро дину
ар­
мян
от
полчищ
иранского
ш аха
Х осро ва
(вспомним,
что
это
це н­
тральный
персонаж
дастана
Низ ами ), претендента на руку Ширин,
всею
душ ой
полюби вш ей
Ф архада.
Хитростью
враги
заманили
его
в
плен.
И
здесь
Фархад
проя вля ет
чудеса
мужества
и
ве ликод ушия
д аже
к
недругам:
он
имеет
возможность
бежать,
но
остается
в
плену,
чт обы
шах
не
каз нил
его
стражей.
Фарх ад
кончает
с
с обой ,< получив
ло жную
весть
о
смерти
Ширин.
Обр аз
Фархада,
которого
Навои
на де лил
самыми
светлыми
че­
ловеческими
качествами,
именно
благодаря
э тому,
а
та кже
благо дар я
таланту,
с
кот оры м
описан
герой
и
его
благородные
по дви ги,
вызы­
вал
и
на
пр от яже нии
веков
п род олж ает
вызывать
искреннее
соч ув­
ствие
чи тате лей
и
слушателей.
Он
сделался
люб им ым
и
поистине
на­
род ным
в
среде
узбеков,
да
и
всюду ,
где
ощущается
в лияние
ср ед не­
азиатской
литературы
и
фольклора.
Еще
одна
особен ност ь
поэмы
Навои
«Фархад и Ширин», сбли­
жающая
ее
с
двум я
п осл ед ующими
в
«Хамсе»: в ней автор широко
и
сво бод но
использует
ист ори чески й
и
географический
материал,
как
реальный,
так
и
почер пнут ый
из
мифологии.
Это
в
значительной
сте ­
п ени
расширяет
познавательный
материал
произведения,
обост ря ет
читательский
инт ере с
к
нему.
Последнее
в
высокой
степени
свойственно
и
чет ве рто й,
и
пятой
частям
«Хамсе»
—
поэме
«О семи скитальцах»
и
особенно
«Стене
Искандара».
Перв ая
им еет
своеобразную
структуру.
Зде сь
обрамляю­
щий
сюжет
—
и стор ия
любв и
иранского
шаха
Бахрама
(как обычно
в
эпико-романтических
поэмах
того
вре мени ,
образ
его
—
сплав
исто­
рически
реального
и
вы мы шленн ого )
и
красавицы
Д илар ам
из
Ч ина
(героиня с таким именем встречается в одной из притч « См ят ения
праведных»).
В
этом
—
черта
отдаленного
сюжетно-тематического
сходства
с
первыми
двумя
поэмами.
Одна ко
идейно-нравственные
ак­
центы
здесь
иные.
Очень
существенно,
что
в
от личие,
с каж ем,
от
Ни­
зами,
который
идеализирует
шаха
Бахрама
(это,
в
си лу
ряда
пр ичин,
стало
традицией
в
ли терат урах
и
фольклоре
мусульманского
Вос то ка
27


еще
зад о лго
до
Низ ами ), Навои подает его натурой сложной и про­
тиворечивой,
в
которой
явно
преломляются
черт ы
реальных,
хорошо
знак омы х
автору
самодержцев
и
в
кот оро й
отрицательные
начала
в
ко нце
концов
одерж ивают
в ерх.
Момент
сурового
назидания
имен­
но
п равит елям
в
это й
поэме
резко
усилен
сравнительно
с
пр едыду ­
щими,
явл яясь
продолжением
и
развитием
тех
размышлений
об
об­
щественно-исторической
роли
и
назначении
правителя,
о
его
долге
перед
по дданн ым и,
о
его
моральном
об лик е,
которые
поэ т
уже
изла­
гал
в
да ста нах
«Смятение праведных»
и
«Фархад и Ширин».
Шах
Бахрам
в
дастане
«О семи скитальцах»
начинает
как
муд­
рый
и
справедливый
самодержец,
но
у
нег о
одна
страсть,
кот ор ая
временами
от влек ает
его
от
государственных
дел ,
—
страсть
к
охоте.
Вскоре
поя вля ет ся
и
еще
одна:
шах
услышал
о
красавице
Ди лар ам,
вытребовал
ее
себе
ко
двору,
сделал
с воей
во злюб ле нно й,
после
чего
окончательно,
к
нес часть ю
подданных,
запустил
дела
правления.
Он
нашел
в
себ е
силы
понять,
в
чем
п ричи на
бе дств ий
его
и
стра ны :
про­
яв ив
жестокость,
Бахрам
избавился
от
Дил арам ,
но
тоска
охватила
его
с
еще
б оль шею
силой.
Тогда-то
му дре цы
посоветовали
шаху
по­
строить
с емь
дворцов
(по числу дней недели,
посвященных
главн ы м
пла нетам ).
Зд есь
Бах рам
слушает
сказки-новеллы
стра нни к ов,
и
о дин
из
них
рассказывает
о
красавице,
в
кото ро й
шах
узнал
свою
Дила­
рам.
Страсть
к
ней
шах у
не
удается
превозмочь,
и
эта
ст ра сть
ока­
з ыв ается
роковой:
сн ова
предавшись
пиршествам
и
охоте ,
Бахр ам
вместе
с
во йс ком
и
возлюбленной
гибнет
во
время
ги ган тск ой
облавы
на
диких
животных.
Мрачны м
пророчеством
звучат
ст ихи
в
финале:
Вот
так,
западню
готовя
другому,
ты
Себ е
открываешь
мрачные
ом уты.. .
В
описаниях
придворных
пи ршест в
и
уве сел ений ,
со провож даю ­
щихся
обильным
винопитием,
явственно
проглядывают
черты
герат­
ско го
придворного
бы та,
а
в
облике
шаха
Бах р ама
—
характерные
ка­
чества
самого
султана
Хусейна.
Думается,
в
дастане
«О семи скиталь­
цах»
над
д руже с ким,
нередко
восторженно-почтительным
от нош ением
Н авои
к
властелину
и
све рстн и ку
Хусейну
возо бл адал
критический
взгляд
на
властителя,
с тремл ени е
преподать
ему,
а
возможно,
и
на­
следникам,
жесткий
нравственный
уро к.
Подобного
рода
замысел
в оп лощен
в
изящной,
в ы сок охудоже ­
ственной
поэтической
ткани.
Вставные
н овел лы
(их семь,
по
чис лу
дворцов
Бахрама)
представляются,
по
форме
и
функции,
развитием
тог о,
что
бы ло
зало же но
в
структуре
«Смятения праведных», по бо­
гатс тву
же
и
красочности
со держ ания
предвосхищают
м ного слож ны й,
до
предела
насыщенный
географическим,
ист орическ им
и
научно-фан­
тастическим
материалом
даст ан
«Стена Искандара».
28


Переходя
к
р аз говору
о
нем,
следует
подчеркнуть,
что
здесь
идея
высоконравственного
и
широко
образованного
монарха
является
стержневой
уже
безраздельно,
образ
же
И ска нд ара,
в
вы сокой
ст е­
п ени
идеализированный,
—
законченное
во пло ще ние
та кой
идеи.
Да?
стан
«Стена Искандара»
следует
рассматривать
как
своего
рода
социальную
утопию,
од ну
из
самых
ярких
на
мусульманском
Востоке,
причем
характерные
черты
такой
ут опии
резко
уси ле ны
Навои
сравнительно
с
предшественниками,
разрабатывавшими
аналогичный
сюжет.
У
Навои
это
государь,
предельно
близкий
простому
люду,
гото вы й
ра ди
полног о
растворения
в
нем
(суфийский мотив,
харак ­
терный
для
«позднего»
Навои)
отречься
от
своег о
с ана.
Здесь
напра­
шивается
аналогия
с
«чинским»
царевичем
Фархадом,
добровольно
превратившимся
в
мастера-каменотеса.
Оставшись,
по
просьбе
под­
данных,
на
т роне,
Искандар
неуклонно
проводит
в
жизнь
свои
идеалы:
Он
ист ребил,
разрушил
зла
оплот,
От
беззаконий
защитил
народ.
Гуманность
превы ше
всего
ставит
Искандар,
когда
начинает
с
боль шим
вой ско м
пох оды
в
д ал ьние
с тран ы.
Не
з авоеват елем
при- ,
ходит
он
туда,
но
мир отвор це м
и
мудрым
законодателем,
строителем
пол езны х
для
народа
сооружений
(главное из них
—
«вал», или «с те­
на », защитившая цивилизованные страны от свирепых варваров).
Наряду
с
этим
Искандар
—
пытливый
и
самоотверженный
исследо­
ватель
всег о
неизведанного,
его
открытия
обогащают
науку.
Образ
И скан дара
в
поэ ме
Навои,
как
сказано,
далек
от
п рото­
типа
(Александра Македонского), причем идеализации этот образ
подвергался
еще
задолго
до
пер вой
«Пятерицы»
Низами.
Пот ому-т о
Навои,
приступая
к
своей
поэме,
поначалу
не
решался
совместить
в
одн ом
персонаже
черты
реально-исторические
и
вымышленно-эпи­
ческие.
Он
все
же
от важи лся
на
это,
оч евид но
увлеч ен н ый
сверх­
задачей:
создать
предельно
убедительный
образ
могучего
монарха,
сильн ого
прежде
всег о
своей
справедливостью,
близостью
к
н ароду
и
п росвещ енност ь ю,
чтобы
этот
образ
послужил
на з ида нием
для
пра ­
ви телей
—
сов реме нни ко в
поэта.
Действительность,
увы ,
жестоко
об­
манула
его
надежды,
чему
свидетельство
—
историческая
трагедия
Хорасана
в
последние
годы
жизни
Навои
и
после
его
ко н чины,
бес­
сла вная
гибель
Тимуридов,
упадок
экономики
и
культуры,
разгул
кровавых
распрей
в
те че ние
век ов.
В
даст ане
«Стена Искандара»
читатель
найдет
своеобразные
от­
голоски
сюжетов
и
мот ивов
каждой
из
предшествующих
ча стей
«Хамсе», снова
—
эпизодически
—
встретится
с
их
геро я ми.
Такова
еще
одна
черта,
сплачивающая
цикл,
при
всей
его
многосложности
29


и
многообразии,
в
единое
целое
как
по
структуре,
так
и
по
замыслу,
по
идейно-тематическому
наполн ению.
Интереснейшим
произведением
Навои
является
т акже
поэма
«Язык птиц» (1499).
Она
написана
в
аллегорической
форме.
Бо ль шая
гр уппа
пт иц
в
поисках
ц аря
пт иц
Си мург а
отправляется
в
дальний
полет.
Им
предстоит
преодолеть
много
гор
и
доли н.
Ус тав
от
мучи­
тельной
дороги,
многие
пт ицы
разочаровываются
и
отказываются
л ететь
дальше.
Предводитель
птиц
Удод
(Худхуд)
упрекает
б езволь­
ны х,
уг ов арива ет
их
про долж ат ь
путь.
Наконец
небольшая
ча сть
п тиц— их
осталось
всег о
тр идца ть
—
долетает
до
той
вершины,
где
должен
был
находиться
цар ь
птиц.
Однако
в ерш ина
ок аза лась
пуст а:
Вокруг
никого
не
было.
Все
удивлены.
Но
как
раз
в
это
время
слы­
шится
г олос,
об ъ ясняю щий,
что
достаточно
п осмо треть
на
сами х
себя,
чтобы
увидеть
Симурга.
Таджикское
слово
Симург
и
означает:
три ­
дц ать
птиц.
По
мысли
Навои,
истинное
в ели чие
человека
достигается
не
за
счет
м илост и
суд ьб ы,
не
через
близость
к
п ре столу
самодержца,
а
пут ем
неустанного,
самоотверженного
духовного
восхождения
к
ве рши нам
мудрости
и
нравственного
со вер шен ств а.
В
книге
«Возлюбленный сердец» (1500), написанной рифмован­
ной
прозой,
Навои
п омест ил
свод
сво их
жизненных
н аблюд ени й.
В
нем
он
хар ак т ери зует
деятельность
различных
кругов
и
слоев
обще­
ства
—
султанов,
духовных
лиц ,
судей,
поэтов,
музыкантов,
учителей,
ч инов ников
государственного
ап парат а,
ре месл енн ико в,
земледельцев
и
т.
д.
На вои
особенно
высок о
цен ил
т руд
крестьян.
Перу
Навои
принадлежит
ученый
т руд
«Спор о двух языках»
(1499), в котором сопоставляются два языка
—
тю рки
и
фарси.
Поэт
подчеркивает
богатство
и
ш ирок ие
выразительные
свойства
родного
языка
тюрки,
не
ус туп ающ ие,
на
его
взг ля д,
достоинствам
господ­
ствующего
в
то
время
в
литературе
языка
фа рси,
возможность
и
необходимость
создания
на
языке
тюр ки
высокохудожественных
про­
изведений.
Мно го
сочинений
на писал
Навои
по
ис тори и
литературы.
В
книге
«Собрания утонченных» (1490—1492) он сообщает данные о более
чем
четырехстах
пят иде ся ти
поэтах
и
приводит
из влеч ен ия
из
их
про­
изведений.
Специальный
тр акта т
«Весы размеров»
Навои
посвятил
теории
восто чн ого
стихосложения.
Политической
и с тории
Ирана
посвящена
книга
Навои
«История
п равит елей
Ирана».
К ниги
«Дуновения любви»
и
«История пророков
и
мудрецов»
представляют
собой
св од
кратких
све де ний
об
ученых,
пророках,
философах
и
богословах.
Любовь
к
человеку,
страстная
проповедь
идей
добра,
сп раведли ­
вос ти,
г ума низма
составляют
су ть
художественного
творчества
На­
вои.
Он
твердо
п ри держ ивался
п антеи стич еск ого
о бъяс не ния
мира.
Согласно
этому
уч е нию,
во
всем,
что
есть
в
мире,
в
том
числе
в
че ло­
30


веке,
о тра жаетс я
красота
т ворца ,
т.
е.
бога.
Следовательно,
отношение
к
человеку
должно
соответствовать
его
божественной
сут и.
Вместе
с
тем
высокого
зва ния
человека
до стоин
только
тот,
кто
постоянно
заботится
о
благе
народа,
кто
обладает
нравственным
совершенством.
В
условиях
го спо д ства
феодального
десп отиз ма ,
эксплуатации
трудящихся
кучкой
алчн ых
и
ненасытных
уг нета тел ей,
засилия
кле ­
рикализма
и
рели гиоз но го
фанатизма
пантеизм
был
прогрессивной
идеоло ги ей.
Ее
разделяли
многие
передовые
мыс лите ли ,
к ому
был и
дороги
интересы
народа
и
общества.
Воззрения
Навои,
е ст еств енно,
были
ог рани чены
рам ками
своего
врем ени
и
с реды.
Он
никогда
не
подвергал
с омне нию
основные
догмы
исл ама ,
не
выступал
против
фео да льно й
власти
как
таковой.
Он
был
сторонником
крепкого
централизованного
государства,
упра вля е мого
пр освещ енн ым
и
справедливым
властителем.
Он
надея лся,
что
путем
самовоспитания
ч ело век
сможет
совладать
с
жестокими
эгоистиче­
скими
ст рас тя ми,
от каз ат ься
от
угнетения
себе
подобных.
Поэт
тра ­
гически
ошибался,
полагая,
что
его
полит ически е
нравоучения
смогут
благотворно
по вл иять
на
действия
власт ь
иму щи х.
У т опическ ий
ха­
рактер
подобных
чаяний
очев иден.
Однако
это
не
мешало
Навои
высоко
нести
через
всю
жи знь
зн амя
гуманизма
и
быть
пламенным
борцом
за
сча стье
людей.
Творческ ий
подвиг,
совершенн ый
п оэт ом,
поставил
его
имя
в
од ин
ряд
с
им енам и
корифеев
м иро вой
литературы.
На вои
блестяще
вы­
полнил,
прежде
всего,
одн у
из
выдвинутых
им
задач:
он
создал
мо­
нументальное,
законченное
по этич еск ое
произведение
на
языке
тюр ки
(староузбекском), доказав тем самым его богатые выразительные
возможности.
Введя
в
круг
интересов
тюркоязычных
народов
богат­
ств о
сюжетов
вост очной
литературы
и
фо льк ло р а, «Пятерица»
Навои
сделалась
о сновой
и
ис т очником
многих
последующих
поэтических
п рои зведе ний .
Вскоре
после
смерти
поэта
его
славное
имя
стало
об раст ать
ле­
гендами,
во шедшим и
в
фольклор
нар одо в
Сре дн ей
Азии.
В
репертуаре
певцов-сказителей
появились
дастаны,
восходящие
в
своей
основе
к
те ксту
по эм
«Пятерицы».
С
начала
XVI века вся последующая ли­
т ерат ур ная
жизнь
Узбекистана
р азв ива лась
под
влиянием
творчества
Навои,
ко тор ое
служило
прекрасной
школой
художественного
ма­
стерства.
Шир очай шую
известность
произведения
Навои
п олуч или
в
совет­
скую
э поху.
В
1941 году Советское правительство приняло постанов ­
ление
о
проведении
юбиле йны х
торжеств
в
ознаменование
пятисот­
летия
со
дня
рождения
поэта.
Небывалый
размах
приобрело
изу чен ие
31


литературного
наследия
и
биографии
Навои,
из д ание
его
произведе­
ний
на
современном
узбекском,
русском
и
других
языках
народов
СС СР.
Произв е де ния
поэта
прочно
вошли
в
репертуар
узбекских
теат ро в
и
творческих
коллективов,
его
стихи,
положенные
на
музыку,
звучат
в
концертных
залах,
ис полня ю тся
по
радио
и
тел евид ени ю,
на
народных
и
сем ейных
празднествах,
в
узком
кругу
друзей
поэ зии.
Фигура
Навои
привлекала
и
привлекает
внимание
даровитых
писателей,
художников,
деятелей
других
искусс тв .
Упомянем
в
э той
свя зи
роман
узбекского
писателя
Айбека
«Навои», удостоенный Го­
сударственной
пр ем ии.
Доныне
пользуется
популярностью
пь еса
Уйгуна
и
Иззата
Султана
«Алишер Навои».
Постановке
пьесы
в
Т еатре
драмы
им ени
Хамзы,
как
и
одноименному
филь му,
выпущен­
н ому
киностудией
«Узбекфильм» (режиссер
—
народный
ар тист
СССР
К.
Яр м ато в), также были присуждены Государственные премии.
На­
родный
артист
СССР
композитор
Мухтар
Ашрафи
создал
оперу
«Ди ­
ларам»
по
мотивам
дас тан а
«О семи скитальцах» .
Многие
талантли­
вые
художн ики
республики,
вдохновляясь
тв орч ество м
Навои,
созда­
ли
прекрасные
произведения
жив опис и.
В
Ташкенте
на
п росп ек те,
носящем
имя
Навои,
высится
памятник
ве лико му
мастеру
поэ зии ,
расположенный
рядом
с
литературным
му­
зеем
имени
Навои.
В
Самарканде,
в
ист ори чес ком
центре
города,
воздв игн ут
па мя тник,
изображающий
Навои
и
его
друга
Абдуррах-
мана
Джами
во
время
задушевной
беседы.
Именем
Навои
наз в аны
А каде миче с кий
театр
оперы
и
балета
в
Ташкенте,
Самаркандский
го­
сударственный
университет,
а
т акже
моло дой
цветущий
город
хими­
ков
и
н овая
область
Узбекистана,
возникшие
в
ранее
безводных
пу­
ст ынях
северо-западного
Узбекистана.
Испокон
век ов
тв ор че ство
Навои
бы ло
близко
сердцам
всех
на­
родов
Средней
А зии.
Вели кий
п оэт
Каз ахст ан а
Абай,
классики
турк­
мен ско й
литературы
Махтумкули
и
каракалпакской
литературы
Бер­
дах
признавали
Навои
своим
у чит елем.
И
ныне
м ног очис ле нные
представители
литератур
пародов
н ашей
страны
наравне
с
другими
великими
по эта ми
и
мы сли теля ми
про шлог о
изучают
творения
Навои,
секреты
его
виртуозного
мастерства,
обогащают
свой
иде йн ый
и
худ о­
жественный
арсенал.
Ду ховное
наследие
замечательного
с ына
уз б екско го
народа
в
наше
время
прио бре та ет
международное
звучание,
становится
до­
ст о янием
всех,
кому
дороги
интересы
мир а,
дружбы
и
единства
на­
родов.
Навои
с
нами.
Он
в
наших
рядах
в
борьбе
против
всег о
кос ног о
и
отжившего,
в
борьбе
против
социального
зла
и
несправедливости,
в
борьбе
за
идеалы
ми ра,
свободы
и
счастья
всех
люд ей
на
зем ле.
Камиль
Яш ек


СТИХОТВОРЕНИЯ
«СОКРОВИЩНИЦА МЫСЛЕЙ»


ГАЗЕЛИ
ЧУДЕСА
ДЕ ТС ТВА
1
Если
со
свечою
дружбы
с т упишь
на
порог,
мой
друг,
Можешь
от
свечи
коварной
полу ч ить
ожо г,
мой
друг.
Без
томления
в
разлуке
нет
ни
стр асти,
ни
лю бви,
Всё
же
от
в ина
таког о
лучше
будь
дал ек,
мой
др уг!
С лово
«страсть»
не
вспоминай
ты,
о
любви
не
помышляй,
А
не
то
тебя
на каж ет
б еспо щад ный
рок ,
мой
друг.
Не
гори
ог нем
любовным,
погаси
костер
страстей,
Коль
не
хоч ешь
с тать
золою,
—
вот
тебе
урок,
мой
друг.
На
к оне
шалунья
скачет,
п ыль
презрения
летит.
Не
смотри,
как
ска чет
пери,
в
этом
дай
зарок,
мой
друг.
Коль
жемчужною
росою
пот
на
розе
—
не
см от ри!
А
не
то
тебя
зак ружит
горестей
поток ,
мой
друг.
Без
любви
ты
жит ь
не
хочешь.
Нет
терпенья
ни
на
миг.
Ты
себя
низверг
в
пуч ину ,
и
урок
не
впрок,
мой
друг.
Стойким
буд ь.
Себ е
подругу
ты
поласковей
найди.
Не
люби
каменносердых,
те х,
кто
так
жест ок ,
мой
д руг.
А
не
то
заботы
тя жкой
поразит
т ебя
стрела.
Так
и
На вои
с
печалью
справиться
не
м ог,
мой
друг .
2
Я
возрожден
тво им
п ис ьмом,
о,
как
я
р ад,
поверь
мне.
Ис че зла
грусть,
не
надо
мне
других
наг р ад,
поверь
мне.
Яз ык
бессилен
мо й,
пе ро
об
э том
лучше
ска жет
—
Как
осл абе л
я,
как
устал
от
вс ех
утрат,
поверь
мне.
35


Когд а
чи тал
твое
п ис ьмо,
я
слезы
лил
невольно,
На стоян
в
мускусе
тв оем
разлуки
чад,
поверь
мне.
Что б
в
т ело
б ренно е
мое
ты
душу
в новь
вдохнула,
Теб е
Мессия
диктовал,
прише л
в
тв ой
са д,
поверь
мне .
Мн е,
си ром у,
прислала
ты
слов
драгоценных
жемчуг,
Руины
сердца
превратив
в
же ла ний
клад,
поверь
мне .
Кол ь
книга
дел
твоих
черна,
то
не
прибавит
польза,
Указ
по дпише шь
ты
«Джамшид»
или
«Кубад», поверь мне.
О
Навои,
ты
был
сп асен
письмом
прекрасной
пери,
Мессию
славишь
за
письмо
ты
невпопад,
поверь
мне.
3
Камень
горя
п ри вязала
к
т елу
без
по щады
ты.
Тело
— дерево,
а
горе
—
плод
на
нем ,
что
ж,
ра да
ты?
Уст
твоих
рубин
так
сладок,
сахар
не
сравнится
с
ним.
Улыбнулась,
засмеялась
—
и
для
глаз
услада
ты.
Для
друг их
ты
стол
накрыла,
чашу
счасть я
поднесла,
Мне
ж
оставила
коварно
только
ч ашу
яда
ты.
Ес ли
песни
соловьиной
ты
не
хоче шь
от
меня,
Так
зачем,
вино
пр игу бив,
стала
розой
сада
ты?
Как
Адам,
из
рая
из гн ан,
гла з
мой
раз л учен
с
тобой,
И
е го,
свой
лик
скрывая,
вве ргла
в
бездну
ада
ты.
Верности
не
знает
роз а
и
терзает
соловья,
Сделала
бы
постоянство
соловью
наградой
ты.
Так
М ед жнун
безу ме н
не
б ыл,
как
страдалец
Навои.
На
пути
его
рассудка
в ечная
преграда
—
ты!
36


4
Ед ва
прижал
к
груд и
письмо
—
затрепетало
сердце.
И
в
жаркой
жажде
эт их
уст
заполыхало
сердце!
На
р аны
от
лю бо вных
стр ел
я
положил
посланье
—
Как
о
целителе
тако м
давно
мечтало
сердце!
Края
его
ж есто ких
ран
едва
з ар убце вали сь
—
Но
вно вь
в
губительную
даль
лететь
желало
сердце!
Как
будто
пал а
пелена
с
нег о
в
одн о
мгновенье
—
Так
долго
от
земных
утех
она
скрывала
сердце...
Казалось,
вслед
св ерн улас ь
кровь,
когда
письмо
свернулось!
Посланья-свитка
так
давно,
так
долго
ждало
сердце!
Но
ничего
не
про я снил
пот ок
туманных
строчек
—
И
от
неясности
тако й
опять
страдало
сердце...
О
Навои,
в
твоей
г руди
опять
заныли
раны.
Я
приложил
письмо
к
груди
—
и
з апыл ало
се рдц е,..
5
Клялся
он,
что
друг
мой
ве р ный,
да же
плакал
от
обиды.
Сам
смеется
н адо
мною,
как
посмотришь
—
вр аг
он
скрытый.
Друг!
П осм ешищ ем
ме ня
же
для
мо их
врагов
он
сделал,
Е сли
д руг
таков,
то
лучше
я
умру,
врагом
убитый.
Глубже
и
больней,
чем
враг
мой,
д руг
страданья
пр ичиня е т.
Дружбе
у
врагов
учу сь
я,
если
другом
честь
забы та.
Есл и
вра г
наносит
рану,
друг,
надеюсь,
д аст
мне
пластырь.
Е сли
ранит
друг
—умру
я,
нет
от
ран
его
защиты.
37


Вра г!
Упреками
своими
не
круши
обитель
сердца.
Дом
разрушил
др уг
мой
— хватит,
сердце
уж
мое
разбито.
Вынув
се р дце,
другу
отдал,
а
теперь
он
—
вр аг
мой
кровный.
Если
д руг
м еня
терзает,
то
к
врагу,
мой
стон,
л ети
ты!
Навои!
Друзей
на
св ете
не
ос та лось
н асто ящих .
И
глаза
мои
—
враги
мне:
зло
творят,
к огда
открыты.
6
За
верность
гнетом
нас
судьба
в озн аг ражд ает
час та.
Обиден
верным
дар
судьбы
такой
бывает
часто!
Не
оттого
ль,
что
верность
душ
редка
и
ценна
в
мире,
Всевышний
пыльным
смерчем
бед
ее
скрывает
часто?
Удар
судьбы
не изл ечим ,
но
камень
есть
целебный,
Он
лечит
вс ё,
но
как
искать
— того
не
знают
часто.
Чтоб
камень
этот
разыскать
—
в сем
це нны м,
жизнью
жертвуй.
Когда
известна
ей
цена,
вещь
до рожа ет
часто.
Я
жизнь
отдал,
но
от
людей
награды
жд ал
напрасно—■
Ош ибся ,
да
простит
мне
бог,
в едь
так
бывает
часто.
О
ш ах!
Подвластных
не
пугай
м ечом
твоей
расправы
—
Жестокость
бедным
не
страшна,
хо ть
их
пугают
часто.
Свой
гордый
дух
освободи
от
зл ых
оков
природы
—
Ве дь
в
тесной
клетке
соловей,
томясь,
стр ад ает
ча сто!
Что
чашка
райского
питья
от
горе чи
обиды?
Мне
чаша
тлена
о
себ е
напоминает
часто.
О
Навои!
Ч тоб
улететь,
себе
расчисти
место:
Печально
с
вороньем
летать,
а
так
бывает
часто,
38


1
Узнай,
с
твоим
лицом
в
разлуке
мой
каждый
вздох
костром
возрос.
Я
разбросал
по
бел у
свету
огн и
его
палящих
роз.
Как
будто
Рисовальщик
Рока,
т вой
нежный
высветлив
овал,
Прибавил
яр ко сти
извиву
губ,
за це лова нных
взасос.
Для
твоего
для
пса
цепного,
что,
мнится
мне,
сильнее
льва,
Не
смог
иного
приношенья
сы скать
я,
кроме
горьких
сл ез.
Пр ишедш ий
о
моем
зд оровь е
о све до мить ся,
милый
д руг,
Возьми
с
собой
хмельную
чашу,
ведь
я
бы
трезвости
не
снес!
Не
надобно
перечить
Року,
ед ин оборс твов ать
с
Судьбой.
Сч ита й,
что
жизнь
великолепна,
по ра
принять
ее
всерьез.
О
с олов ей,
ты
не
у ви дишь
румянца
розы
поутру
Иль ,
словно
Навои
неспя щий,
вместишь
в
душе
ночной
ха ос!
8
Мне
вня тны
все
ее
слова,
неуловим
для
в згля да
рот,
Не
ди во,
что
слова
ясны,
к уда
ж
и счез
отрада-рот?
Аллах,
аллах,
вот
чудеса:
от лично
в ижу
свежесть
губ,
Жизнедающих
губ ,
но
где
ж
меж
ними
сам
услада-рот?
Тончайшей
линиею
—
ст ан,
легчайшей
точкой
рот
отметь,
Воображение
мое,
—
сомнений
с онм
— досада-рот!
С
алифом
сходен
ст ан,
хотя
его
п рекра сн ей
во
сто
крат;
Подобен
не жном у
нулю
—
блаженный
рот ,
привада-рот!
Я
умираю
от
тоски
и
жажды
к
тем
устам
припасть,
Но
ста
отчаявшимся
ждать
твоих
лобзаний
надо,
рот !
39


В
мо их
устах
—
разлуки
яд.
И
целовать
не
стан у
я.
К
ее
ус там
не
припадет
мой
горький,
полный
яда
рот.
Чт об
ре чи
светлые
вещать,
у ста
очистить
должен
ты.
Ес ть
добрые
с лова
—
и
всё
ж
не
знает
с
взором
сладу
рот.
Коль,
Навои,
не
хочешь
па сть
злор ечья
жертвой,
то
очисть
Ус та
от
прозы,
а
затем
от
песенного
л ада
—
рот!
9
Пользы
м ира
ты
не
жаждай,
ибо
в
нем
лишь
вре д
—
не
бо льше.
Жизнью
пользуйся
—
на
в ремя
входим
в
этот
свет
—
не
бол ьше .
Странно,
что
жилье
воздвигший
приглашает
смертных
в
гости,
Ведь
и
сам
он
в
этом
д оме
—
гос ть
недолгих
лет
—
не
б ольше.
Не
считай
себ я
могучим,
смертен
ты
—
в едь
с лои
громадный
Перед
комариным
жалом
—
л ишь
отваги
сл ед
—
не
бо льше.
В
бренную
во йди
обитель
—
ше йх
там
наторел
,
в
торговле;
Пусть
зовется
ха нак ою
—
это
лавка
бед
—
не
больше.
Т от,
кто
в
платье
златотканом,
—
пусть
к ичитс я
н е разум но:
Знает
мыслящий,
что
в
злато
ж алкий
шут
одет
—
не
больше.
На
пр есто л
воссев
небесный,
всё
равно
не
будь
беспечен
—
В
не бе
л аски
ты
не
в стр ети шь,
встретишь
л ишь
рассвет
—
не
больше.
40


Повелитель
справедливый
должен
думать
о
на род е,
Ведь
б люсти
пасо мых
благо
пастырь
дал
обет
—
не
больше.
Е сли
н ынче
стал
ск италь ц ем
Н авои
по
доброй
в оле,
Не
горюй,
б лагора зу мный ,
глянь
безу м цу
вслед
—
не
больше!
10
Я
обезумел,
за к ута вшись
в
шкуру
оленью, —
и
только.
Камень
безумья,
разбитое
тем я,
гнездо
исступленья
—
и
только.
Ты
животворным
дыханьем,
Иса,
не
смя гча й
мои
муки:
Пи ща
моя
— жаркой
крови
струенье
—
и
только!
Х ызр,
со
своею
водою
живою
ко
мне
не
спеши
ты:
Смерть
пре д
подругой
—
по
мн е,
нас лаж день е
—
и
только!
В
сердце
богатого
вечная
мысль
о
дирхеме,
В
сердце
мое м
—
скрытых
язв
наважденье
—
и
только.
Во ды
Ко всер а
и
пес ни
Давида
тебе
оставляю.
Мне
же
—
кабацкие
песни
и
кубков
круженье
—
и
только.
Шаху
н ебесн ая
крепость
— оплот
от
превратностей
ро ка,
Нам
же,
незнатным,
обитель
с пок ойн ого
бденья
—
и
только.
Ж аль
мн е,
что
бр ен ная
твердь
по -пр ежне му
к
людям
с уров а:
Милость
иль
гн ев
станут
добычею
тленья
—
и
только.
В
смертный
мой
миг
не
тв ер дите
о
гуриях
рая
Мне,
Навои,
ибо
жа жду
ее
лицезренья
—
и
только.
41


11
Нет,
не
только
очи
твои
че рны,
о
кр асавиц а
черноокая,
Дуги-брови
твои
чернотою
полны,
о
кр асавица
черноокая.
Если
хочешь
зас тав ить
на ши
сердца
безвозвратно
по кину ть
род ин у,
Уподобь
с вои
кудри
стремленью
во лны,
о
красавица
черноокая.
Розоликая,
ты
кипариса
стройней:
нет
прекрасней
тебя,
н еср ав нен ная,
Для
тебя
моя
песнь
с оло вьин ой
весны,
о
красавица
•
черноокая.
Если
каждой
своею
ресницею
ты
не
убила
ме ня,
не
изранила,
По чему
в
мое
сердце
сто
ран
вп летен ы,
о
красавица
черноокая?
Обрати
п орой
и
на
бедны х
нас
взор,
исполненный
снисх о жд ения ,
За
тебя
мы
взмолились,
тобой
пле не ны,
о
красавица
черноокая.
Шах
Абу-ль-Гази
иб н- Б айкара
наградит
пускай
д ружбо й
вечною
Наво и,
кому
очи
т вои
не ве рны,
о
кр асавиц а
черноокая.
12
Ли шь
взглянул
на
эту
пери,
очи
пр елест ью
пь яня,
Как
смятенье
и
безумье
ополчились
на
меня.
Ах,
когда
б
мне
в
н очь
разлуки
же чь
свечу
свиданья
с
ней,
Л аск ово
вести
беседу
подле
этого
огн я!
Только
где
зв езда
такая,
где
счастливая
з везда ,
Чт об
слугой,
одним
из
м н огих,
быть
ей
—
пусть
не
дольше
дня ?
Коль
наперсником
ей
стану,
может,
улучу
я
ми г,
Чт об
ск азать : «Уединимся,
вс ех
прислужников
кл яня!»
42


Впрочем,
и
в
уединенье
н оги
ей
я
не
смогу
Лобызать,
в
душе
отвагу
дерзновенную
храня.
Даже
е жели
протянет
н огу
вдруг
к
м оим
о чам,
Сердце
к
взору
пр ир евну ет,
страстью
зависть
и звин я.
Так
не
уповай
на
бл и зость
с
не й,
влюбленный
Нав ои,
Б оль
несбыточных
мечтаний,
призрак
сч асть я
прочь
.
гоня!
13
Всё
гром че
стон
в
м оей
груди,
что
пронзена
т воей
стрелой.
Так
са з,
чья
де ка
пронзена,
рыдает
каждою
струной.
Чадит
свеча
мо ей
тоски,
и
тень
от
копоти
свечи
В
заре,
на
бе ли зне
стены,
колеблясь,
пише т
образ
т вой.
Дыханье
прихоти
твоей
—
кораблик
утлый
бытия
Несет,
бросает,
в
миг
любой
готово
захлестнуть
во лной.
И
ка ждой
встречей
спалено,
печально
сердце
и
темно,
В лач ась
в
п ыли
земных
дорог,
как
странник
с
нищенской
сумой.
Срезает,
плача,
но чь
нагар
на
черных
амб ровы х
свечах;
А
я
сгораю,
но
твоя
свеча
не
плачет
над о
мной.
Но
родинка
твоей
щеки
разлуки
долгой
но чь
сожгла,
Так
яз ву
раскаленный
прут
вра чу ет
язвой
огневой.
И
вздох
горящий
Навои'погасший
дух
животворит,
Как
по
весне
дыханье
роз
несущий
в ет ерок
степной.
14
Всадник
на
соревнованье
бьет
тулпара
по
бокам,
—
Ко нь
—
как
молнии
сверканье,
пыл ь
подобна
о бл акам.
Острой
ревности
стрелою
сердце
р анено
м ое.
Бьется
сердце,
словно
голубь,
подкатись
к
твоим
ногам.
43


П р ичиняя
мне
мученье,
ты
сг иб аешь
лук
б ро вей,
Для
теб я
сплетаю
душу
в
тетиву
тугу ю
—
сам.
Над
ристалищем,
как
солн ц е,
ты
восходишь
каждый
день .
О,
как
радос тно
и
больно
на
теб я
глядеть
гла за м!
Кто ,
в
миш ень
пуская
стрелы,
изгибает
лук
бровей?
Ты
—
чье
сладостное
тело
для
души
жестокой
храм.
Будешь
ты
одна
виновна,
ко ль
от
горя
я
умру,
К оль
мо ей
несч аст но й
ж изни
нит ь
порвется
попо ла м.
Знаю,
станет
тот
ми ше нью,
кто
царицу
попрекнет,
Зн аю
—
нет
в
ней
снисхожденья
к
опрометчивым
рабам...
Навои ,
твои
желанья
растоптал
ее
ту лпар
—
Сердца
лучшие
надежды
превратились
в
пыль
и
хлам!
15
Без
тебя
разлуки
пла мя
жж ет
меня
за
часом
ч ас.
Волоском,
в
костер
упавшим,
извиваюсь
я,
дымясь.
О,
открой
свой
лик-светильник!
О,
блесни
лучами
глаз!
Мотыльком
г отов
сгореть
я,
над
огне м
твоим
кружась.
Я
б оюсь,
что
красотою
можешь
мир
ты
погубить,—
Как
баты р
на
п оле
боя,
уничтожить
можешь
нас!
Ты
пылаешь
розо й
алой,
даже
осе нью
цветешь,
В
д ни,
когда
гул ять
выходишь,
в
ш елк
одевшись
и
в
атл ас.
Ты
сумела
мое
сердце,
словно
п тицу,
прир уч ит ь,
И
душа
моя
трепещет,
твой
беспечный
сл ыша
глас.
Стала
б
долголетней
Ноя
и
богаче,
чем
Гарун,
Долголетья
и
богатства
пожелав
хотя
бы
раз...
Ко ль
умру
я,
на
моги лу
положить
вели
рабам
Ту
плиту,
что
заме няла
мне
поду шк у
и
матра с.
Если
б
мог
во
сне
последнем
взор
твой
встретить
Навои,
Он
спросил
бы,
пробудившись,
что
ты
д елаешь
сейчас?
44


16
В ерю
я,
что
мертвых
могут
ожи в ить
рубины
уст
И
обы чной
реч и
мог ут
подарить
б альзам а
вкус.
Ты
поймала
мое
сердце
на
п рима нку
алых
губ,
Как
охот ник ,
что
набросил
сет ь
незримую
на
куст.
Зеленеет
ветвь
сухая
от
р уб инов
этих
уст.
Ты
—
моя
вода
живая!
Без
теб я
мир
был
бы
пуст!
Т воя
р о динка,
как
мошка,
на
зрачках
моих
сидит.
Эта
родинка
всеч асн о
рад ость
мне
дар ит
и
грус ть.
Ты,
расчесывая
косы,
з атм еваешь
свет
дневной.
Ут ро
делаешь
ты
ночью.
Мр ак
вокруг
тяже л
и
густ.
Сло вно
зеркало
тв ой
облик.
Скрыть
его
ал лах
велит.
Есл и
кто
теб я
ув идит ,
страстный
вздох
удержит
пусть!. .
Постник,
изгнанный
из
храма,
напр ав ля ет
к
лю дям
пут ь
И
ди вит
их,
п овторя я
все
молитвы
наизусть.
Я
молюсь,
чтоб
твои
сл езы
превратились
в
зерна
вдруг,
Чтоб
ручная
пт ица
сердца
их
с
твоих
кл евал а
у ст.
Навои
одной
лепешкой
целый
д ень
бывает
с ыт,
Но
ни
днем,
ни
темной
ночью
нам
п окоя
нет
от
чув ств !
17
Взор
тв ой
вдруг
мрачнее
ночи
в
гневе
и
презренье
стал,
—>
Черных
бед
сосредоточьем
в есь
я
в
то
мгновенье
стал .
Но
соединились
в
бедах
и
ле ка рс тво,
и
болезнь;
Вздо х
мой
собственный
лекарством,
давшим
исцеленье,
стал.
У
любви
сто
душ
в
запасе,
чт об
люби мой
отдавать.
Чтоб
отдать
тебе
всё
сразу,
я
бы
на
колени
встал!
Я
ра сс ори лся
с
друзьями,
чт об
теб я
не
ра зд ража ть.
Я
сдружился
с
чужаками,
я
твоею
тенью
стал.
45


Обли к
твой
к
теб е
стремленье
пр о бу ждает
вно вь
и
вновь.
Ты
—
от
ста
дру гих
в
волненье;
я
— для
стр ел
мишенью
ст ал.
Вечный
ищ ет
то,
что
тленно,
и
находит,
что
искал.
Я
—
т вой
спутник
не из ме нный,
дух
мой
же ртв ой
тленья
стал...
На вои,
т вои
га зе ли,
что
в
томленье
ты
сл агал,
Все
влюбленные
запели.
Ты
их
утешеньем
стал!
18
С
удивленьем
пальчик
тонкий
на
ее
устах
за ст ыл,
Вся
она
как
алиф
тон ки й,
что
в
моих
мечтах
застыл.
До
сих
пор
не
понимает,
что
лю бо вный
будит
пыл.
П альчи к
словно
на
солонке,
а
не
на
ус тах
зас ты л.
От
улыбк и
уст-рубинов
ста нет
юношею
вми г
Ста рец,
что
у
Аз р аила
в
кам ен ных
ру ках
застыл.
С
райским
сказо чны м
павлином
я
бы
мог
ее
сравнить.
В ете рок,
ее
целуя,
на
ее
щеках
з ас тыл.
У
меня
гл аза
в
тюльпаны
превращаются
от
сле з,
Черные
зрачки
тускнеют
—
в
них
разлуки
страх
засты л.
Ах,
спокойствие
той
пти це,
что
живет
среди
ру ин!
Ужас
дружбы
с
зим ней
стужей
—
у
меня
в
стихах
застыл.
Навои,
бе ды
напи то к
в
ста
б окал ах
вид ишь
ты,
Но
в
любом
и
сч аст ья
сл ит ок,
как
велит
аллах,
застыл.
19
Что
за
пе гий
конь
несется?
С
луноликой
мчится
он,
Будто
бы
из
роз
и
ве тра
кон ь
тот
п егий
сотворен.
С
той
поры
как
в
м ире
эт ом
для
гарцующих
простор
—*
Ка ждый
глянувший,
как
чудом,
луноликой
изу мле н.
46


То
не
пегий
конь,
то
не бо
в
ранних
зв езд ах
над
землей,
Вс а дник
тот
солнцеподобный
непослушен,
разъярен.
Как
не
умереть,
увидев
луноликой
красоту:
Ко нь
и
всадница
ш ал ьная
—
как
хмельной
волшебный
сов.
Есл и
я
впаду
в
безумье,
не
дивитесь,
люди,
мне,
Кто
не
потеряет
разум,
эт им
дивом
поражен!
На
коне,
п одобн ом
пери,
пери
об лак ом
л етит.
Будь
благочестив,
—
а
станешь
пить
в ино
себ е
в
урон.
Сло вно
смерч,
несется
чуд о,
ты
уж,
Навои,
молчи,
Не
на йдешь
ты
с лов
смутнее
среди
слов
любых
вр ем ен,
20
Кипарис
п одобе н
розе
увлажненной,
—
гов ор ю.
Уст
рубин
вину
подобен
—
я,
влюбленный,
го во рю.
Бровь
ее
мне
станет
кыблой
—
сердцу
моему
приют.
Эта
бровь
— что
свод
михраба, —
пр е кло не нный,
го вор ю.
Сердце
плачет
к ров ью,
в ижу
через
трещину
в
груди.
В
скорби
о
ее
рубинах
—
я,
пр онзе нный,
гов о рю.
Не
со
звездами
сравню
я
кр а соту
ее
л ица
—
Мир
сия ет
словно
солнцем
ос ве щ енный,
—
гов о рю.
Как
душе
освободиться
от
бе зуми я
оков,
—
Каждым
волоском
лю бимо й
оплетенный,
гов орю .
Что
ат лас
нам
златотканый!
Лучше
—
бедности
пола.
Ты
и
в
рубище
прекрасна,
—
у мил енный,
го во рю.
О,
не
отводи
ты
взгляда
в
с торо ну
от
Навои!
Он
влюблен
в
теб я
навеки
—я,
плененный,
го вор ю.
47


21
С
нес час тны м
нищим
говорить
и
шах
не
может
дерзко,
Как
нищий
с
шахом
гов ор ить
не
станет
тож е
дерзко.
Откуда
шах у
с илу
взять
для
разговора
с
нищим
—
Вдр уг
птица
Хума
на
того
крыла
п оложи т
дерзко?
По ка
влюбленным
ты
не
стал ,
в
беде
бу дь
осторожен,
Ли шь
сал ама ндр ой
ста в,
с
огнем
играть
ты
сможешь
дер зко .
Пустынна
улица
л юбви
— зефир
пройти
боится,
Ч тоб
в
жгучем
том
кр аю
не
ста ть
с
самумом
схожшм
дерзко.
В
разв али н ах
дракон
и
тот
жилища
не
построит,
Не
пробуй
в
домик
бедняка
вой ти,
прохожий,
дер зко .
Не
находя
в
монастыре
всего,
что
пожелаешь,
И
притязанья
предъявлять
на
всё
негоже
д ерзк о.
Нр ав
похитительницы
той
чужих
сердец
обидчив,
Желая
да же
ей
добра,
не
глянь
на
ложе
д ерзк о.
В ы сокоме рие
л юбви
ч уть
Навои
увидел,
Ст ал
воп ли
издавать,
а
петь
не
в
силах
всё
же
д ерзк о.
22
Человеку
дал
горенье
эт от
мир-хамелеон,
И
ог онь
в
небесной
чаше
фокусником
был
зажжен.
Удивительно,
что
часто
у
людей
в
тако м
аду
Соболем
и
горностаем
ум
бывает
во спален.
Похитительница
сер дца ,
к
шапке
приколов
пе ро,
Ты
не
обретаешь
крыльев,
чтоб
подняться
в
небосклон.
Ни
жары,
ни
стужи
люд и
на
земле
не
со здают ,
Сам
с обою
мир
морозен
или
жарко
накален.
Нет
лю бви
в
невесте
неба,
похищающей
сердца,
.Что жеманством
подменяет
женской
вер но сти
закон .
43


Гордый
человек,
склонивший
в
ува жен ии
глав у,
Пья н ицу
напоминает,
что
в
молитве
б ьет
пок ло н.
Хорошо
т ому,
кто
всюду
бу дет
в
странствиях
св оих
Тенью
спутника
иль
друга
непременно
повторен.
Выбрав
местопребываньем
хоть
Аджам,
Ирак,
Хиджаз,
Навои,
будь
другом
богу,
и
с
тобою
бу дет
он.
23
Ме лан хо лия
бе збре жн ей
забурлившего
ручья.
Степь
затоплена,
без у мцем
там
еще
блуждаю
я.
Ливень
—
ку п олом
над
розой.
Но,
разрушив,
понесла
Зданье
моего
безумья
меланхолии
ст руя.
Каждый
сук
сухой
одел а
буря
пыльная
в
степи,
С
обессиленного
ж
те ла
сорваны
клочки
тр яп ья.
Есл и
вздохи
все
и
слезы
как
потоп,
что
то лку
мне
И
от
утреннего
ветра,
и
осеннего
дождя?
Будет
ватою
с
лекарством
белой
розы
лепесток,
Ко ль
из
ра ны
—
кр асно й
розы
—
стрел
не
вынуть
острия.
О
советчик,
ты
считаешь,
что
еще
я
человек,
Но
я
стал
в
пустыне
дикой
пугалом
и
для
зве рья.
Ис пол нять
людей
ж елан ья
случая
не
упускай,
О
богач,
пок а
ты
властен
над
теченьем
бытия.
Шейх
безумье
прогоняет
оттого,
что
в
дни
весны
Шейх
не
знает,
как
безумна,
Навои,
душа
твоя.
24
Моя
любимая
с
другим
б ла женс тво
делит,
как
в
раю.
Смотрю
на
них,
душа
в
крови,
глухие
вздохи
издаю.
Как
пес,
которого
ведут
на
крепкой
привязи,
иду,
Пле тусь
на
у лицу
тв ою,
топчусь,
под
окнами
сто ю.
49


Хочу,
чт об
ты,
моя
лу на,
не
забывала
обо
мне,
И
потому
сюда
хожу
и
скорбных
стонов
не
таю.
Пусть
вре мя
в
сердце
мне
вонзит
десятки
оперенных
ст рел
—-
Стерплю,
но
только
изв лек и,
назад
возьми
стрелу
сво ю.
Я
не
ищу
н еб ытия,
но
сердце
горькое,
томясь
В
тоске
по
розовым
губам,
меня
влечет
к
небытию.
Солому
тянет
к
янтарю,
так
и
ме ня
к
с ебе
зов ет
Разлуки
желтое
вино,
которое
в
унынье
пью.
Глоток
проглотит
Навои,
до
само й
смерти
будет
пьян.
А
ты
пируй
и
в
кубок
лей
веселья
зв онк ую
струю.
25
Наста ло
утро,
я
—
в
похмелье,
мы
оба
—
пленники
вина.
Дай
чашу,
круглую,
как
солнце,
источник
тре зво сти
она .
Был а
бессонной
но чь
разлуки,
была
неутолимой
жажда.
Но
вот
взошла
заря
сближенья,
опять
ду ша
о пья нена.
Пок а
еще
не
близок
полдень,
умерим
шум
пир уш ки
п ьяной .
Крас н ы,
как
розы,
наши
лица,
и
чаша
каждая
полна.
И
солнце
обрывает
зве зды
—
ср ез ает
розы
с
небосвода,
И
плачет
небо
в месте
с
нами
слезами
прерванного
сна.
И
б р енный
мир
—
обитель
го ря
—
размок
от
эт их
слез,
расплылся,
И
помощь
ангелов
небесных
ему
сегодня
не
нужна.
Восходит
о гне нное
солнце,
перед
его
багряным
ликом
Дор ога
утреннего
неб а
разостлана,
обнажена.
Пей,
Нав ои,
сут ра
свой
кубок,
изнемогай
от
опьяненья,
До
ночи
пей,
покуда
вечность
не
бу дет
выпита
до
дна.
50


26
Ты
— свиток
времен
предвечных,
что
мудростью
оз а рен,^
Предвечными
письменами,
печатью
ро ка
скреплен.
Меж
атомов
каждый
атом
от
века
по мнит
тебя.
Меж
к ап лями
дождевыми
лишь
о
теб е
перезвон.
Прислужница
прикоснулась
—
и
зеркалом
ст ал
т вой
л ик.
Он
глаже
о зер
закатных,
и
дивно
светится
он.
Укр а шены
ку дри
ночи
дыханьем
твоей
любви.
Круг
солнца,
в
теб я
влюбленный,
пр ед
ликом
твоим
склонен.
Приходит
в
твои
чертоги
и
хан,
и
бедный
дервиш.
Невежда
и
мудрый
старец
— все
чтут
т вой
добрый
закон.
На
розу
глядит,
но
песни
пое т
теб е
соловей,
И
мотылек
не
свечою
—
тоб ою
он
пр ивле че н.
О
бо же,
да
будет
вечно
с
влюбленными
На вои!
Язык
поэта
да
бу дет
теб е
од ной
посвящен.
27
Я
от
скорби
обезумел,
одичал
—
и
п отому
Изумился
беспредельно
мир
смятенью
моему.
Ус покой
мое
горе н ье!
Стрелы
в
гру дь
мою
метни!
Я,
как
струи
свежей
влаги,
жадным
сер д цем
их
приму.
Как
письмо
тебе
доставить?
Имя
с вет лое
твое
Я,
к
чужим
глазам
ревнуя,
не
доверю
ник ом у.
Хр ам
высокий
мудрых
магов,
дом
в ина
—
тебе
приют,
Н ебо
—
к ровля,
светоч
—
со лнце
в
радостном
твоем
дому.
Не
до ст ичь
тому
любимой,
кто
не
жертвует
собой.
Навои,
отдай
сто
жизней
в
жертву
взгляду
од но му.
51


28
Я
упьюсь
ви ном
и
буд у
опьяненьем
осиян.
Кто
пьяней
меня
из
магов,
кто
пьяней
из
мусульман?
Не
из
треснувшей
бутылки
проливается
вино
—
То,
разбитое
разлукой,
сердце
кровь
струит
из
ран.
Если
буду
без
сознанья,
ма г,
не
убивай
меня,—
Я,
нарушив
покаянье,
в
первый
раз
сегодня
пьян.
В
м ире
— толь ко
виночерпий,
только
я
и
дом
вина !
Пь ян
от
песен,
пь ян
от
чаш и,
я
восторгом
обуян.
Я
од ин
в
степи
ис к аний,
не
с
кем
об
руку
идт и.
П уть
велик,
но
где
же
спутник,
где
же
друг
мой?
—
Всё
—
обман!
Шейх ,
я
опьянел,
но
чашу
ты
мою
не
разбивай!
Чашей
мне
д аны
печали
и
восторг
мне
чашей
дан.
Утонув
в
потоке
винном,
сла б
и
ж алок
Навои.
Вот
взметнулся
из
бутылки,
захлестнул
его
ар кан!
29
/Течется в кругу дервишей,
воет
в
исступленье
ш ейх.
Звон ку ю
монету
веры
грабит
на
раденье
шейх.
Пти ц
приманивают
зерн а,
ловят
сети.
А
людей
С
четками
подстерегает
на
ко вре
моленья
ш ейх.
Простодушный!
То
не
чудо,
а
мечта
тв оя
была,—
Знай,
подстроил
хитроумно
все
тво и
вид ень я
ше йх.
За
красавицами
мчится...
Бь ет
в
ладоши...
Про лож ил
Путь
широкий
для
безумья,
лжи
и
преступленья
шейх.
Выйдя
с
п олною
ут роб ой,
дураков
к
постам
зовет,
Насыщает
легковерных
сладостью
смиренья
шейх .
Он
—
неве жд а,
и
не
ди во,
что
н ашел
уче ник ов
Самого
себя
темнее
полный
самомненья
ш ейх.
Я
кабатч и ку
—
помо щник ,
польза
людям
от
меня,
В
хан аке
же
от
народа
ждешь
ты
приношенья,
шейх .
52


Слух
мой
мирно
отдыхает
в
кабачке.
Эй,
замолчи!
Или
ты
не
накричался
утром
в
час
раденья,
ше йх?
Навои!
Ты
вид ишь :
продал
за
в ино
ве ликий
сан
Со
священным
облаченьем
ра ди
опьяненья
шейх.
30
Сл овно
зеркало,
омыла
ты
л ицо
в одой
тоски,
Или
з еркало
сверкнуло,
отр ажая
блеск
щеки ?
Потрясен
я
тьмой
разлуки,
не
м огу
на йти
себ я:
В
лихорадке
бь юсь
и
в ижу
кос
тугие
завитки.
Стрелы
ты
пускаешь
в
сердце
—
и
воскликнуло
оно:
«Эй,
убийца!
Зо рче
целься,
напрягай
всю
мо щь
руки!»
Идолу
или
К аабе
п оклон ять ся
— всё
равно!
Мой
михраб
—
л ишь
брови
милой,
всюду
мне
они
бл и зки,
О,
погибель!
Растрепались
завитки
т воих
кудрей,
Черною
завесой
скорби
омрачили
блеск
щеки.
Ной
не
вечно
жи л,
не
вечно
ца рс твова л
и
Сулейман.
Навои!
В ино
—
тв ой
лекарь,
и сцел яйся
от
тоски!
31
Снарядила
корабль
—
нам
раз лук а
опять
суждена,
В
сердце
мн е,
словно
в
берег,
стучит
р асста вань я
волна.
О,
не
плачьте,
глаза!
Мир
слезами
мои ми
залит,
Нег де
шагу
ступить.
Как
сойдет
с
ко р абля
та
луна?
А
к огда
океан
под
напорами
ветра
д рожи т,
То
дрожит
и
душа
м оя,
страха
за
пери
полна.
Увезла
мое
сердце
— терпенье
с
собой
у вез ла,
Все
г лаза
проглядел
я,
слезами
душа
со жж ена.
Не
пытайте
меня
про
корабль
ее
— цел
или
нет ,
Раз
ды шу
—
зн ачит,
це л,
ведь
дыхание
—
это
она.
53


Моря
страсти
бе ги,
пусть
рассыпано
в
нем
серебро,
Жизнь
монетой
скол ь зн ет,
а
монета
та кая
—
одна!
Тонет
в
мо ре
забвенья
лодчонка
нену жных
забо т,
Л ишь
в
руках
Навои
зак ачае тся
чаша
ви на.
32
Как
гарцует
он а!
Как
танцует
под
ней
в ороно й!
Я
гот ов
стать
добычей,
под ра не нной
меткой
стрелой.
На
охоте
она
всё
стремится
оленя
под б ить
—
Я
оленем
бы
стал,
чтоб
охотилась
пе ри
за
мной!
Или
ст ать
бы
собакой,
чтоб
мордой
к асат ься
седла,
Навсегда
пусть
в
собаку
вселится
мой
дух
с уетн ой.
Без
нее
мое
сер дце
по
капле
исх од ит
тос к ой,
Словно
кровью
—
олень,
что
прощается
с
жизнью
земной.
Как
Бахрам,
не
набр о шу
на
шею
онагру
аркан,
Ведь
я
сам ,
как
Бах р ам,
заарка не н
жестокой
судьбой.
Пос мотри,
Навои,
др ем лет
пес
в
ее
светлой
тени—•
Ты
ничтожнее
пса
для
красавицы
той
оз орн ой!
33
В
моем
сердце
твоя
обломилась
шальная
стрела.
Жаркой
кро ви
струя
эту
сталь
облила,
обвила.
Но
ви но
твоих
губ
так
бодрит,
подкрепляет
ме ня,
Словно
в пра вду
его
ты
живою
вод ой
раз в ела.
В
эту
рану
мо ю,
что
горит
и
горит ,
как
костер,
То
огня
подбавляешь,
то
вла гой
с
ресниц
залила...
Сад
печальный
—
лю бо вь,
это
сердце
—
убитый
пав ли н,
Л ишь
цветы
расцвели
там,
где
ты
наступила,
прошла.
Ветерок
или
голубь,
ле тящ ие
там ,
в
вышине,
Расскажите
вы
солнцу,
что
землю
сж игае т
дотла!
54


Ах,
когда
ты
в
разлуке
встаешь
перед
взором
моим,
Опускаю
ресницы,
чт об
стонов
мо их
не
прочла!
Навои,
эти
сл езы
т вою
не
ут иш или
боль
—
И
потопа
волна
тот
огон ь
погасить
не
смогла!
34
То
ли
щеки
румянами
красит
в ино,
Лучами
ли
пьяными
сердце
полно ?
Мерцают
в
ушах
драгоценные
камни,
С ияют
ли
звезды
с
лун ой
за од но?
Тв ой
лоб
покрывается
бисером
пота,
Р оса
ли
на
розе
—
не
всё
ли
равно?
Бутон
этот
не жный
проткнула
ко л ючка,
Иль
сердце
обманами
пронзено?
Запуталась
в
прядях
любви
м оей
птица,
Ночную
ли
тварь
приманило
ок но?
Го рит
небосвод,
как
лицо
м оей
мил ой,
Иль
пламя
ду ши
мое й
вознесено?
Любимая,
ра да
ли
ты
расставанью,
Иль
так
же
тебя
убивает
о но?
Ночной
ли
печали
на
всем
п ок рыва ло,
От
смерти
крылатой
ли
стало
темно?
Кол ь
скажут:
от
мук
Навои
отступился,
Не
верь
—
не
бывает
водою
вино.,,
35
Войди
в
мой
темный
д ом,
о
дж ан,
от
смерти
дай
свободу,
Я
пью
в ино
твоих
речей,
как
Хы зр
— живую
воду.
Ве дь
это
сердце
для
тебя
—
как
бы
сосуд
прозрачный:
Ты
видишь
всё,
что
скрыто
в
нем, —
и
ра до сть,
и
невзгоду.
55


Тв ой
лик,
как
с олн це,
с жег
мой
са д,
безум ца
нищим
сделал.
Но
будь
как
солнце,
что
порой
и
милость
дарит
году.
Сто
стрел
торчат
в
мо ей
гру ди
—
железной
птицы
перья.
Скажи,
ко гда
ос тав ишь
ты
бесцельную
охоту?
Спр ос и,
чем
я
живу?
Одной
надеждой
на
свиданье!
Другой
и
знать
я
не
хочу,
пустой
молве
в
угоду.
Ко гда
поток
зальет
поля,
гора
— одно
спасенье.
Кто
ждет
зар и,
тот
должен
знать,
что
но чь
— пролог
к
вос ходу.
О
Наво и,
огонь
любви
описывать
не
про буй :
Горит
перо,
и
белый
лист,
истлев,
чернеет
с
ход у. ..
36
Ах,
в
чертах
у
каждой
пер и
оставляет
р осч ерк
шалость,
И
в
твоих
чер тах ,
пове рь
мне,
это
яр ко
начерталось.
Суждено
т ебе
лукавством
сокрушать
сер дца
мужские,
Чт обы
с
мук ою
надеж да
в
них
равно
перемежалась.
Что
дивиться?
Чуть
зад ела
—
грудь
пронзила
мне
шалунья,
Кровь
текла
всю
но чь
из
раны,
с
в лагой
слез
перемешалась...
О,
кокетство
с
красотою
уживается
прекрасно,
Оттого
под
эт им
в згляд ом
так
печально
сер дце
сжал ос ь.
Сотню
бед
стер пл ю
от
милой,
сотню
раз
скажу
спасибо
—
Лиш ь
бы
раз
в
ду ше
шалуньи,
лишь
бы
раз
проснулась
жалость!
Ах,
того,
что
ждешь,
— вовеки
не
дождешься
от
лукавой.
Вот
исчезла
—
а
казалось,
шла
н австр еч у,
приближалась!
Навои,
внемли
совету,
не
ищи
любви
лукавой,
Чт обы
сер дце
с
вечной
мукой
вечно
не
соприкасалось!
56


37
Лик
—
белой
розы,
к осы
— смоль,
и
тонкий
стан
—
сам ш ит.
Пою
о
ней...
Так
соловей
пролить
св ой
с тон
спешит.
Живому
сердцу
стать
дано
добычей
гл аз
твоих:
Два
ловчих
гонят
д ичь
одну,
она
ли
уб еж ит?
А
в
школе
той,
где
весь
тобой
лукавства
пр ойде н
кур с,
Наверно,
верностью
простой
никто
и
не
грешит.
И
разве
эти
сл езы
—
сталь?
За
что
ж,
в
от вет
на
ни х,
Я
эт им
взглядом
ледяным,
как
пикою,
про шит ?
Хоть
каждый
д ень
меня
казнишь
—
не
предаешь
земле,
Когда
ж
т вой
скорбный
долг
тебя
спокойствия
лишит?
Не
кам не м,
что
дроб ит
скалу,
—
тоской
ду ши
своей
Фархад
пробился
в
грудь
гор ы,
где
сладкий
ток
бежит...
А
этой
розы
лепестки
—
подобие
когтей,
И
соловей
у
ног
ее
растерзанный
лежит.
Кто
виноват
в
судьбе
такой,
безумный
Навои?
Любой,
кто
истинно
влюблен,
тоске
принадлежит.
38
Го рит
свеча
любви,
и
тае т
воском
тело,
И
—
бабочкой
душа
иль
искрой
полетела?
Легендой
сдел ала сь
мое й
разлуки
ночь
И
черным
жемчугом
на
сердце
отвердела.
Другой
т ебя
воспел
в
руинах
грез
моих,
Моя
же
—
смолкла
песнь
и
горесть
онемела.
А
сердце
от
тоски
твердеет,
как
гранат,
И
каждым
зернышком
излиться
бы
хотело.
О,
где
ты?
Ветерок,
с кользя щи й
вдоль
домов,
Шеп нет
ли
о
теб е
мечте
осиротелой?
57


Иль
месяц,
страж
ночной,
согнувшись,
как
стар ик ,
Крадется
за
тобой,
касается
несмело?
Где
отыскать
приют,
не
знает
Навои,
Его
под руга
—
боль,
кров
—
небо
без
предела.
39
То
не
з аро сли
тюльпанов
—
то
стенанья
пал
огонь,
Не
пожар
зари
—разлуки
в
мирозданье
пал
огонь.
Пла мя
щек
т воих
способно
сж ечь
мое
жилье
д отла.
На
бездо мно г о
скитальца
в
час
свиданья
пал
огонь.
Войско
моего
терпенья
бл еск
т воих
ла нит
спалил,
Караван
грозой
застигнут
—
гро м,
свер кань е!
—
пал
огонь.
Вспыхнул
я,
сгорел
и
умер ,
л ишь
отк рыла
ты
лицо,
На
ме ня
от
молн ий
в згляда
—
о,
страданье!
—
пал
огонь.
Навои ,
когда
вздыхаю
я
о
ней,
то
говорят:
«На леса Мазандарана молнии упал огонь!»
40
Я
дохну
—
и
лик
у
девы
стан ет
з ерк ала
м утн ей,
—
Вечно
в
сторону
красавиц
я
влекусь
душой
своей.
Взд ох
мой
мир а
не
туманит,
и
нельзя
рассеять
ночь
Эт им
в здохом,
потому
что
не
ув и деть
ут ра
ей.
Не
кляните,
мусульмане,
говоря: «Онпьетвино!»
Милосердия
достоин
даж е
гебр
или
еврей.
Вот
че го,
за
чашей
сидя,
я
от
зе ркал а
хочу:
Мага
юн ого
пусть
бу дет
отражение
ясней.
Всех
с обак
живьем
изжарил
жар
ды ха нья
моего.
С
улицы,
где
дом
лю бим ой,
разогнал
он
всех
людей.
Навои ,
не
жалко
душу
за
свидание
от дать ,
Тол ько
что
мне
пользы
в
этом!
Жизнь
прошла
в
раз л уке
с
не й.
58


41
Не
знаю,
чем
смог
человек
ненависть
неба
на вле чь,
Но
ежевечерне
закат
в
землю
вонза е т
свой
ме ч.
Походит
за кат
на
рассвет
—
всюду
разб ры зган а
кровь,
Наверно,
от
пятен
ее
солнца
уже
не
сберечь.
И
ре чь
тут
идет
не
о
дн е,
а
о
бельме
на
гл азах,
О
тучах,
укравших
зарю,
а
не
о
ночи
тут
речь..
.
Неб о
ведь
может
весь
мир,
будто
же рнов ,
крутить,
Цепью
судьбы
обмотав
строптивых
от
шеи
до
плеч.
Мудр
и
могуч
падишах,
но
меч
и
над
ним
зан есе н,
Ря дом
со
слабым
в
сво й
час
приходится
сил ьно му
лечь.
Как
угадать
наперед,
где
выигр ыш ,
про игр ыш
где?
Ветер
п опут ный
дохнет
—
в
трюме
от кроетс я
течь?
Ясно
одно,
Навои,
— всё
так,
как
зад ума л
аллах,
Пой ,
а
в
чужие
д ела
не
дай
себ я
людям
вовлечь.
42
Во
мраке
разлуки
с
тобой
сгораю
я,
будто
свеча;
Обуглена
плоть ,
как
фит иль ,
слеза,
словно
воск,
гор яча «
Далеко
тв ой
ста н-кип ар ис,
дале ко
головка-тюльпан,
О
стены
разлуки
я
бьюсь,
но
дверь
не
открыть
без
ключа.
Мне
мнится
стрелой
кипарис,
а
ро за
колючкой
те пер ь,
Я
в
сад
выхожу
без
те бя,
оковы
разлуки
вл ача.
О гонь
мо ей
горькой
души
ру б инов
и
кр ови
кр асн ей.
О
кравчий,
п усть
льется
вино
в
широкие
чаш и,
журча.
Бу дь
трезв,
если
хоче шь,
но
мне
сверх
меры
уп ить ся
позволь.
Разлука
съедает
мой
хмель,
как
хлеб
на
полях
саранч а,
О
родинках
я
говорю,
шепчу
о
пушке
над
губой,
Но
разве
приблизишь
ее,
везде
о
приметах
крича?
59"


Покой
—
н едос тупн ая
вещь,
нем ыслим
п окой
без
нее,
—
А
разве
он
мыслим
при
ней,
чьи
взоры
опасней
меча?
Безрадостны
песни
и
жизнь
усталых
седых
со лов ьев,
За
воронов
можно
их
счесть,
убить
невзначай,
сг оряча ...
О
д руг,
не
считай,
что
вконец
свихнулся
старик
Навои,
Если
любовь
—
не
болезнь,
он
справится
с
ней
без
вр ача.
43
Когда
пов еле ла
она
любить
и
ст р адать
вдали,
Уше л
я,
а
все
почему-то
ближе
к
ней
подошли.
И
что
же,
покорность
мою
вовсе
не
це нит
она,
А
тех ,
кто
о ста лся
при
ней,
мнит
украшеньем
земли.
Х итр ый,
увертливый
фе рзь
всегда
возл е
ш аха
стоит,
А
прямо
ходящим
ладьям
с
краю
места
отвели.
Тысячи
ран
нанесла
мне
горькая
эта
любовь,
Но
что
перед
солнцем
червяк,
кровью
истекший
в
пыли!
Вздумав
добиться
любви,
пожертвовал
встречами
я,
Губ ит
ра злука
ме ня.
О
роза,
вернуться
в ели!
Знаю
—
мольбы
ни
к
чему,
сердца
луноликих
черны,
Ас тролог и
в
центре
лу ны
темную
глыбу
на шли.
К
любимой
сту п ай,
Навои,
в
Иран
или,
может,
в
Ир ак,
А
о
поездке
в
Хиджаз
аллаха
зазря
не
м оли.
44
Те
брови
—
лук.
А
их
стрела
ле тит
в
сердца-колчаны,
Живым
кол ча ном
со
стрелой
бреду
я
сквозь
туманы.
Возжаждут
бл изо сти
у ста
—
гл аза
ревнуют,
плача,
Глаза
засмотрятся
в
лиц о
—
и
плачут
губ
тюльпаны.
60


О,
пусть
бы
грудь
мне
р ассекл а
и
сердце
бы
открыла,
Течет
вода
открытых
рек
в
моря
и
океаны.
Ее
стрела
— сплошной
огонь,
как
головня
горящий,
Не
искры
мечутся
вокруг,
а
жаркие
обманы.
Ли цо
но гт ями
разодрал
я
в
горести,
в
обиде,
И
слезы
сыплются
из
глаз,
крупны
и
не уст ан ны.
Сравню
я
с
ч ашей
круговой
небес
круговращенье,
Я
пью
в ин о!.. А Джам не знал,
как
не беса
коварны.
Х оть
их
вр ащ ает
Навои,
как
сто
волшебных
Джамов,
И
пишет,
что
на
ум
придет.
Лишь
вздохи
по с то янны.
45
О
ветерок,
по ве дай
мне
о
черноокой
весть,
Потом
и
ей
ты
пе редай
любви
глубокой
весть.
О,
сделай
милость,
торопись
ты
от
нее
ко
м не,
Нес и
от
радости
мо ей,
та кой
далекой,
весть.
А
не
п ове рит
мне
она
— так
сам
ей
передай,
Что
вся
земля
в
моих
слезах,
в
тоске
жестокой,
—
весть.
Скажи,
что
ангелов
из вел
я
воплями
любви,
О
людях
не ба
ты
подай,
хо тя
б
сторонкой,
весть.
Высокомерие
в
ней
есть,
ио
жалость
быть
должна,—
О
язвах
сердца
с ообщ и,
под
че рной
коркой,
весть.
Скажи
ей:
вести
получи.
А
нет
—
так
не
н айде шь
О
бедном
им ени
во
всей
вселенной
громкой
— вест ь.
А
бу дет
радостною
в есть
—
размеренно
скаж и,
Иль
насмерть
Навои
сразит
отрадой
звонкой
весть.
61


46
Очень
горько,
что
подруга
верным
причиняет
боль,
Судит
слабость
и
смиренье,
строго
о бв иняет
б оль.
И
привыкшие
к
б лаж енс тву,
к
счастью
близости
сердца
В
горестном
пл ену
разлуки
п лака ть
заставляет
б оль.
А
соперники
болтливы,
н едо статко в
сто
найд у т,
На зову т
тебя
бессильным
— это
вызывает
бо ль.
Пусть
бы
приговор
с ур овый
вынесла
сама
су дь ба,
Но
красавицы
—
вот
судьи.
Кто
нам
причиняет
боль?
Пусть
убьет
ме ня
красотка,
но
со перн ик
—
тут
как
ту т,
Как
смущает,
унижает,
как
ме ня
терзает
боль.
Горе,
г о ре !.. Ты сжигаешь медленно людей любви,
Кто
их
вздохи
со счит ает ,
кто
их
з амеча ет
б оль? ..
Роза
неверна.
Об ман ет,
как
ее
ни
стереги,
С оло вьи
в
с аду
замолкли,
песня
разжигает
боль.
И
л юдей,
прямых,
как
ст рел ы,
жизнь
сгибает
в
лук
к риво й,
А
кривых
—
шах
ув аж ает,
это
причиняет
б оль.
Навои,
ведь
ты
погибнешь
без
надежды
на
любовь,
А
напрасная
н ад ежда
в
сердце
об ост ряет
боль.
47
Бессильно
сердце
пр ед
тобой,
теб я
я
жду
в
печали,
Же лте ют
листья,
осень
спит
в
мо ем
саду
в
печали.
Я
не
на
розы
лепестке
пи шу
посланье
э то,
Желта
бумага
и
та ит
мою
бе ду
в
пе чал и.
Тропинки
на
лице
от
сл ез
—
мой
взгляд-гонец
провел
их,
Он
всё
ходил,
тебя
искал,
твердил
«найду!» —
в
печали.
Глаз
по чер нел
от
т ишины,
от
одинокой
боли,
Как
крови
сп ек шийся
комок,
он
на
виду
в
печали.
62


Ре сн ицы
над
по то ком
сл ез
напоминают
ветки
—
«Дорогу преградим воде,
пусть
как
в
пруду
—
в
п ечал и».
Не
станут
зарослями
роз
обиженные
слезы,
Тр ава
засохнет
на
л угу
—
в
жару,
в
бреду,
в
печали.
Эй,
шах ,
не
украшай
ша тер
атл а сною
лазурью,
Я
нищий,
небо
—
мой
шатер,
под
ним
бр еду
в
печали.
Не
мо лв и: «Навои,
дер жи
дитя-любовь
сокрытым»,—
Как
ск азка
городских
детей,
она
в
ходу,
в
печали.
48
Мне
подруга
повязала
ра ну
на
груди
платком,
Кровь
сочиться
перестала,
но
пылает
грудь
огнем.
В
этот
миг
сгорело
сердце.
И
она
его
со
зла
В
п ищу
бросила
собакам,
искрошив
кривым
но жом.
Кудри
черные
—
в
колечках,
вьются,
будто
бы
они
Счет
ведут
убитым
людям:
узелок
за
узелком.
На
зе мле
не
остается
равнодушным
к
ней
никто:
Запах
кос ,
как
зап ах
нарда,
в даль
несется
с
ветерком.
О
бесстрашная,
хмельная!
Так
разгневалась
за
что?
Иль
она
мен я,
играя,
в
грудь
у дар ила
ме чом?
Жертва
я
ее
забавы.
Весь
растерзан
на
куски,
И
бессильного
собаки
рвут
в
остервененье
злом.
Кто
та кого
человека,
что
за
д оброе
од но
Зл ого
тысячу
не
сделал,
п о встр ечал
в
п ути
земном?
Ро за
солнечного
мира!
Не
во лнуй
ты
с олов ья
—
Заразясь
его
волненьем,
и
сам а
сгоришь
костром.
Ты
не
думай,
что
волненья
нету
в
сердце
Навои,
На
чужбине
он
—
с
то бою
и
с
утраченным
теплом.
63


49
Све ча
гор ела
в
темноте.
Свеча
в
слезах
сгорела,
Как
будто
от
любви
ко
мне
се бя
убить
хотела.
Н очь
оди н очеств а
черна.
И
голос
кто
подаст
мне ,
Коль
соловей
в
с аду
замолк,
ворона
онемела?
О,
ст ать
бы
смерчем,
пронестись
по
улице
знакомой
И
в
дв ерь
разлуки
постучать,
что
ты
замкнуть
велела!..
Ушла ,
не
выпила
воды.
Поста
ли
испугалась?
Кувшин
сегодня
п олн
вин а
и
пи ала
без
дел а.
Удары
н еба
бьют
и
бьют,
как
топором,
по
сердцу,
От
их
же ст окос ти
душа
б оль ная
затвердела.
Разгорячи
мое
лицо
веселой
чашей,
кравчий,
Ли цо,
как
виноградный
л ист
под
ветром,
пожелтело.
Кто
многобожец
— путник
тот
на
нищенской
дороге,
Тот
—
прах,
з авя зка
для
чувяк:
рванешь
—
и
отлетела.
Сказала
т ы: «Я Навои жестокостью замучу!»
И
обещанью
ты
верна.
Свеча
моя
сгорела.
50
От
поста
и
лицемерья
избавляясь,
пей
вино,
От
недугов
и
неверья
избавляясь,
пей
в ино,
От
вина
в
пожаре
сердце,
и
—
да
славится
любовь,
И збав лен ие
от
горя
и
от
в сех
скорбей
— вино.
Ду шу
от
поста
избавишь
чашею
не бы тия,
Соткана
она
из
света,
словно
из
лучей
в ино.
С
мил ою
не
разлучайся,
из
об ъяти й
не
п ус кай,
Иль
погибнешь
от
кокетства,
и
то гда
—
скорей
вино.
Дождь
из
стр ел
обрушит
не бо
в
н очь
разлуки
на
тебя,
Кровь
из
ран
о кр асит
тело,
но
ее
кр асней
вино.
64


О
жестокая!
К
ст р адал ьцу
на
прощанье
обернись,
Если
я
теб е
не
ну жен,
то
хотя
б
исп ей
в ино.
Навои
своей
не
хочет
лунолнкой
потерять,
Ты
оставь
ему,
о
б оже,
девушку
и
с
ней
—
вино!
51
С
холодным
вздохом
почему
спускается
по
склону
утро?
Б ыть
может,
ранено,
как
я,
любовью
затаенной
утро?
А
если
страстью
не
горит
подобно
мн е,
так
почему
же
С вои
оде жды ,
как
Меджнун,
порвало
исступленно
утро?
Не
гов ор и,
что
облака
—
крапленный
киноварью
хл оп ок:
Бы ть
может,
кровь
свою,
как
я,
из
р аны
л ьет
бездонной
утро?
Не
вихрем
солнечных
лучей
мо их
очей
прорезан
сумрак.
То
рас ц арап ало
ли цо
зубцом
звезды
спаленной
утро.
Полнеба
охватил
в
ту
н очь
пожар
от
искр
моих
стенаний,
В ращ ающи йся
небосвод
назвал
его
в любл енно
—
ут ро.
Встань,
виночерпий,
подними,
ликуя,
утреннюю
ча шу!
Когда
уйдем,
взойдет
не
раз
из
пь яног о
притона
утро.
О
Навои,
за хочешь
ты
—
и
сад
ис пол нитс я
напевов.
Как
ро за,
никнет
ночь.
Поет,
как
соловей
бессонный,
утро.
52
Ушла,
но
г лаз
ее
игра
в
душе
м оей
осталась,
Навек
в
ушах
моих
кр аса
ее
речей
о стал ась.
Дом
г лаз
моих
разрушен
в
прах
от
слез,
но
та
плутовка,
По
чье й
ви не
случилось
т ак,
по
в оле
чье й,
—
осталась.
Когда
бы
птица
сердца
в
сеть
густых
кудрей
попала,
Она
б
средь
роз
порхать
и
тут,
как
со ло вей,
осталась.
65


Хоть
п тица
та
уже
в
пути,
роз
ра д ости
не
скрою,
В едь
кипариса
злая
тень
ср еди
аллей
осталась.
Любви
загадок
не
зада м.
Не
меш ка й,
в
п уть
скорее!
—-
Меджнуна
нет ,
но
тайна
тех
у шедших
дн ей
осталась.
Подобно
сердцу
моему,
вздыхают
все
в
округе
—
Она
ушла,
но
средь
людей
мо лва
о
ней
осталась.
Разлуку,
близость
оц енить
ты,
Навои,
не
п робуй .
Уш ло
большое,
малость
всё
ж,
что
вс ех
ценней,
осталась.
53
Всякий
раз
теряюсь,
если,
по
пу ти
ме ня
тесня,
В садник
царственный
гарцует
на
д ороге
у
ме ня.
Всякий
раз
его
р ес ницы
в
грудь
вонзаются
мою,
Если
брос ит
вз г ляд,
насмешкой
и
п ре зрен ием
казня.
Как
бутон
от
ветра,
сердце
раскрывается
мое
От
стремительного
бе га
буйногривого
коня.
Из-под
конских
ног
при
скачке
выбивается
огон ь,
Так
в ыбр асы вает
солнце
метеоры
в
блеске
дн я.
Ес ли
вс а дник
мечет
стрелы,
что
сп ешат
вернуться
вспять,
Вся
душа
моя
тр еп ещет,
извивается,
стеня.
Оседл ат ь
не
взд ум ай
месяц
— тот
скакун
в
конце
концов
Сбросит
всадника
на
зем лю,
суд
над
дерзостным
чиня.
Меч
т вой
только
ра сп аляет
жар
лю бо вный
Навои,
Хоть
вода,
как
всем
известно,
гасит
всполохи
огня.
54
Го во р ю: «Лишь кудри могут излечить любовный бред» .
■— «Пса
взбесившегося
л ечит
смерть,
не
цепь»,—
она
в
ответ.
Как
у знат ь,
что
с
сер д цем
с тал ось
от
случайной
встречи
с
ней?
По
лицу
увидишь
сразу,
в
объясненьях
нужды
н ет.
66


Очертанья
звезд
не
вздохом
нарисованы
моим,
Звезды
—
это
сл ез
небесных,
за
меня
пролитых,
сл ед.
В
темь
кудрей
попав
змеистых,
сердце
мечется
мо е.
Всё
же
в
нем
не
обнаружить
б оли
явственных
примет.
Я
под
меч
подставлю
ше ю,
покорен
тобой.
Смелей
На неси
удар
последний
—
то
последний
мой
завет.
Зря
корят
меня
за
пьянство,
в едь
тог о,
что
суждено,
Отменить
не
правомочен
ни како й,
ни чей
запрет.
Навои,
теб я
позору
эта
п ери
предала
—
Притаись
в
уг лу:
та кого
выно си ть
нельзя
на
свет.
55
В
драгоценном
платье
цв ета
ртути
снова
розоликая
явилась,
Словно
солнце,
что
за
о бл аками
тонкими,
весенними
укрылось.
Платье
—
словно
облако;
по
платью
св етл ые
наведены
полоски
—
То
весенний
д ождь
из
ту чи
льется:
ееребро
из
тучи
заструилось.
В
эт ом
ярком
пла тье
серебристом
с т ройный
стан
тв ой
мне
на пом инае т
Серебро,
искрящееся
ярко,
что
в
сверканье
ртути
погрузилось.
Солнце
твоего
лица
я
в ижу
в
этом
платье
серебристом
—
точно
Солнце,
что
в
пу ти
своем
небесном
в
зеркале
сл у чайно
отразилось.
Почему
серебряное
пла тье
вд руг
померкло?
Из
осенней
туч и
На
теб я
серебряные
слезы
пролил
я
—
оно
тог да
затмилось.
67


Серебристый
с тан
тебе
недаром
в
дар
дан
голубыми
небесами,
Ты
блестишь
в
серебряном
х алат е,
а
п отом
в
зеленом
засветилась.
Навои,
когда
ее
одежда
как
вод а
струится,
то
не
д иво,
Что
в
воде
жемчужину
находят
— так
вот
и
на
этот
раз
с лучил ось!
56
Не
удивляйтесь,
о
друзья,
что
я
тоской
то мим:
Разбито
сердце
—
как
?ке слез не лить очам моим?
Но
неужели
есть
сердца
без
боли
и
заботы
И
в
целом
ми ре
злая
скорбь
вл адеет
мно й
одним?
Н апра сно
думать,
что
вино
страданья
и сц еляе т,—
Без
д руга
б лиз кого
вином
мы
боль
не
заглушим.
Как
счастлив
тот,
кто
не
узнал
отчаянья
разлуки,
Отвергнут
не
был
никогда
и
не
был
нелюбим.
Для
воспаленных
ран
моих
на
свете
нет
л екарст ва,
Но
как
же
сердце
исцел ит ь
и
что
мне
д елать
с
ним?
Зачем
ты
гнешься,
кипарис,
направо
и
налево?
За чем
ты,
стройный
и
прямой,
становишься
к ри вым?
Нет,
не
спасают
Навои
ни
гре х,
ни
покаянье
—
Ли шь
смертью
суетность
моя
развеется
как
дым.
57
То
не
тюльпан,
не
зап ах
трав
вдруг
в етер
к
нам
принес
—
То
ра ны
кровь,
то
аромат
р аспу щен ных
волос.
С
любимою
отражены
мы
в
зерка ле
нарцисса,
И
это
—
свет
ее
лица ,
а
не
блистанье
роз.
Она
как
роза,
но
над
ней
не
рокот
с ол овь иный,
А
пенье
сердца
моего
во
мраке
разнеслось.
68


Приносит
ветер
з апах
трав,
и
я
пр ипо минаю
Неповторимый
аромат
ее
тяжелых
кос.
Я
пред
нарциссом
опустил,
пред
ч ашей
золотою
Завесу
светлую
души,
моих
весенних
грез.
Не
гов орю ,
что
я
в сег да,
как
соловей,
тоскую,
—
Не
умн ож аем
в
ми ре
мы
ни
радостей,
ни
сл ез.
Сравнится
ль
с
розой
кипарис,
в
са ду
царящий
се рдц а,
И
кто
прекрасней?
Для
м еня
давно
решен
вопрос...
О
розы
мил ые,
к
чему
гордиться
красотою?
И
вы
увянете,
и
вас
не
п ощад ит
мороз.
Как
кр а вчий
мне,
так
соловью
подносит
ч ашу
ро за
—
И
охмелеть,
как
Навои,
и
соловью
пришлось.
58
С
ми нба ра
искусное
слово
л епил
проповедник,
Бесстыдный,
на
место
п ророка
вст у пил
проповедник.
В
св оем
ли
уме
он?
Взойдя
по
ступеням
минбара,
Зачем,
погрозив
кулаком,
возопил
проповедник?
Зачем
ра змаха лс я
руками
он,
как
бесноватый?
От
ис тинно й
веры
для
лжи
отступил
проповедник.
Лю буясь
рас кат ами
голоса,
ре чью
играя,
Он
в
чаш е
го рд ыни
себя
утопил
—
пр опов е дник!
В
мечети
кр и чать
о
за пре те
в ина
бе спо л езно
—
О,
если
бы
д ома
хмельного
не
пил
проповедник.
Люде й
к
м ило серд ию
криками
он
призывает,
Но
разве
лихву
беднякам
уступил
проповедник?
Ступени
минбара
ступенями
н еба
не
стали
—
Зачем
же
ты
так
о
с ебе
возомнил,
проповедник?
Налей,
виночерпий,
мне
ч ашу
—
в
обители
жизни
Путем
лихоимства
деньгу
прикопил
проповедник.
Не
слушай
е го,
Навои,
ты
п озн аешь
веселье
В
вине,
если
счастье
твое
загубил
проповедник.
69


59
В
невежестве
погибла
жизнь
и
в
суете
напрасно.
Я
в
покаянье
дни
провел
—
ушли
и
те
напрасно.
Я
вр емя
жизни
расточал
в
пустых
со бл азнах
плоти,
И,
душу
осквернив,
я
жил
в
нечистоте
напрасно.
Я
с
вин ной
чашей
дружен
был
—
мои
душа
и
ра зум
Блуждали
в
ней
—
в
ее
огн е
и
пустоте
напрасно.
О
мусульмане,
знайте
вс е,
что
прибыль
э той
жизни
Я
промотал
по
кабакам
и
в
срамоте
напрасно.
Теперь
что
пользы
мне
кричать,
заламывая
руки:
«О,
я
—
глуп ец!
Зачем
кружил
я
в
темноте
напрасно?»
Напрасно
каешься
в
грехах,
в
дел ах
ничтожной
жизни:
Грешить
—
гр еши л,
так
не
кричи
о
слепоте
напрасно.
И
всё,
что
в
жизни
наз ы вал
я
правдой,
—
ложью
стало,
Вот
и стин а:
пропала
жизнь
в
неправоте
напрасно.
По дум ай:
н ищий
на
суде
—
он
праведней
султана,
Султ аном
стал
бы
нищий
—
и
погряз
в
тщете
напрасно.
Но
что
мне
до
других
людей,
о
Навои,
я
знаю:
В
невежестве
погибла
жизнь
и
в
суете
напрасно.
60
Я
ж ажду
близости
твоей
—
приди,
моя
от рада !
Приди:
я
—
тот,
кто
жи зни
жд ет,
ис пив
от
ч аши
яда .
В
костре
сгорает
человек
—
огню
и
горя
мало!
И
я
г орю,
и
мой
пал ач
мне
не
по да рит
взгляда.
И,
двери
смерти
отворив,
стр ела
мне
грудь
пронзила!
Стрела
что
ключ,
и
рана—две рь,
и
грудь
моя
—
ограда.
Аллах
мне
ниспослал
любовь
—
и
плоть
испепелилась,
И
сгинула
в
огн е
д уша,
стреле
небесной
р ада.
Я
страстью
сер дце
утолил,
как
влагою
Кав сара:
Не
в
райском
ли
саду
взр ос ла
та
ветка
винограда?
70


Как
саламандра,
я
в
огн е
не
зн аю
искры
страха.
Молю!
Оставь
меня
в
л юбви,
не
избавляй
от
ада!
По ка
твоя
бунтует
плоть,
ты
—
прахом
бу дь
ничтожным,
А
станет
прахом
плоть
—
грядет
ду ше
твоей
на гр ада.
Без
тьмы
разлуки,
Навои,
не
будет
утра
встречи.
Так
белую
берут
сурьму,
коль
красить
черным
надо.
61
Если
кровью
изойду
— этому
виною
ты.
Е сли
сча сть я
не
н айду
—
этому
виною
ты.
Обе щ ал а : «Я приду!» Говорила: «Жди в саду!»
Есл и
я
с
ума
сойду
—
этому
виною
ты.
«Это горе
—
не
гора,
по це лую
—
всё
сотру...»
Каждый
де нь
растить
беду
— этому
виною
ты.
«Отражу я стрелы звезд!» —
звезды
ранами
во
мне
Отразились,
как
в
пруду,
—
этому
виною
ты.
Я
по пал
в
т вои
силки!
Не
г лаза
—
а
колдовство,
Рот
— как
точка!
Я
в
бреду!
Эт ому
виною
ты.
Р азорен
я!
Чашей
мне
станет
жалкий
черепок,
В
сердце
я
с вой
к лад
на йду
—
этому
виною
ты.
Глуп,
кто
и щет
в
Навои
святость!
Я
ее
п роп ил!
И
сейчас
в
кабак
иду
— этому
виною
ты.
62
Долго
ли,
се бя
казня,
должен
я
о
камни
би ть ся,
Чтобы
разум
покорить
и
лю бим ой
покориться?
Ты
преступница,
душ а!
Потян ув
за
це пь
б ез умья,
Я
предам
тебя
с уду,
заключу
теб я
в
темницу.
Право,
я
несправедлив,
и
душа
не
ви но вата:
Что
не
видели
глаза,
то
могло
ли
ей
от кры ться ?
71


Мне
не
спится
в
эту
ночь,
не
ле житс я,
не
си дитс я,
Я
брожу,
ищу
во
тьме,
где
же
ис тина
та ит ся?
Только
что
мне
горевать?
И
за чем
рыдать
напрасно?
П редн аче ртан а
судьба
и
не
может
из ме нить ся.
Я
—
пылинка,
я
молюс ь,
но
меня
не
слышит
солнце,
М ало
пользы
от
мольбы
— значит,
не зач ем
молиться.
Яд,
кинж ал
или
п етля
—
много
способов
надежных,
Чт об
окончить
эту
жизнь
и
к
лю бим ой
возвратиться.
63
В
гневе
ты
—
любой
поступок
мой
му че нье
для
тебя.
Ты
добра
—
мой
грех
сто кр атны й
упо е нье
для
тебя.
Ты
со
м ною
то
скучлива,
то
в незап но
весела,
Как
привыкнуть
к
переменам
н астрое нь я
у
тебя!
Доб ро та
твоя
ср ажае т,
и
убийственен
тв ой
гнев,
Своему
див л юсь
терпенью
в
раздра жень е
на
тебя.
Се рд це,
так
тебе
и
надо:
по люб ило
—
и
терпи,
Б удь
хоть
каж дое
мгновенье
огорченьем
для
тебя!
Роза,
зноя
пылких
вздохов
опасайся,
но
поток
С лез
из
г лаз
моих
—
спасень е,
насл ажденье
для
тебя.
Солнце,
не
сожги
вл юбле нны х:
знай,
от
их
горячих
лиц
П ри ба вляется
свеченье,
жар
и
жженье
у
тебя.
С
солнцем
не
ищи
сравненья.
Ты
—
пылинка,
Навои,
Но
его
пренебреженье
—
оскорбленье
для
тебя.
64
Сто
т ысяч
раз
кинжал
любви
полосовал
мне
тело,
Р аз лука
бросила
в
шипы,
в
сто
тысяч
ран
одела.
Но
да же
и
среди
шипов,
теб я
благословляя,
О
нежном
аромате
роз
влюбленно
сердце
пело.
72


Из
тела
—
до ма
своего
—
рв алось
к
лю бим ой
сердце,
Без
родины,
в
кр аю
чужом
ему.
осточертело.
Мой
саван
словно
бы
в
крови
от
каждой
ни ти
алой,—
Душа
от
алых
губ
твоих
немало
претерпела.
Как
не
погибнуть
соло в ью:
неверности
жестокой
Пылающих
средь
луга
роз
—
нет
меры
и
предела!
В
ста
завитках,
о
Навои,
тв оей
люби мой
локон.
На
за вито к
—
по
сто
сер дец
навек
оцепенело.
65
О,
если
бы
в
саду
любви
вступила
страсть
в
свои
права!
За
шею
милую
обняв,
шепчу
ей
нежные
слова.
В
мгновенье
близости
л ицо
я
прячу
на
ее
плече,
В
мгновенье
слабости
у
ног
л ежит
покорная
глава.
К
се бе
приблизив
роз ы
щек ,
беру
губами
лепестки,
То
как
безумный
к
ним
прил ьнув,
то
прикасаясь
к
ним
ед ва.
Я
с
губ
живительный
си роп,
что
слаще
и
х мел ьней
вина ,
Вбираю
—
и
в
сравненье
с
ним
был а
бы
горечью
халва!
Сле за
в
ресницах
задрожит
—
к
ее
ли цу
прижму
гла за,
Ро су
восторга
осушит
жар
щек
—
не
грубость
рук ава .
Беспамятство
одол е вать
в
себе
хотел
бы
я
порой
И
вежеством
од ним
смирять
порывы
злые
ес тес тва.
О дну
хмельную
ночь
познай
и
бу дь
доволен,
человек.
Займется
у тро,
день
придет
—
и
снова
жизнь
т воя
тр е зва.
Разлуки
ад
и
гор я
яд
да ла
в
и збы тке
мне
су дь ба.
А
ночь
хмельную
мне
не
да в,
она
была
бы
не
пр ава.
О
Навои,
что
стоишь
ты
и
что
—
вино
ми р ских
услад?
У
пса
—
л акай
он
да же
кровь
—
дол жна
бы ть
в
миске
голов а.
73


РЕДКОСТИ
ЮНОСТИ
66
Е сть
где-то
пе ри,
говорят,
она
красивей
всех.
Любовь
моя
миле й
сто кра т,
она
красивей
всех.
Красавиц
много,
но
она
весь
мир
вве ла
в
соблазн,
Нет
в
мире
без
нее
услад,
она
красивей
всех.
Ее
лицо
—
как
я сный
день,
г лаза
ее
—
как
ночь.
Лани т ы,
как
тюльпан,
горят
—
она
красивей
всех.
Пу скай
мне
возразит
и ной
—
мол,
краше
лица
ес ть,
Но
ясно
говорит
мне
взгляд
—
она
кр аси вей
все х.
Кра сой
насытиться
нельзя,
красе
пр еде ла
нет ,
Юсуф
пре крас не й
был
навряд
—
она
красивей
всех.
Коль
б ыли
бы
Ш ирин,
Лейли
прелестны,
как
она ,
Меджнун
гр уст ил
бы
и
Ф архад
—
она
красивей
всех.
Пусть
солгала
и
не
пришла
—
прекрасна
эта
ложь.
Прощу
ей
всё,
ей
нет
преград,
она
кр аси вей
всех .
Я
с лыша л,
гу рии
добры,
но
гурия
моя
Добрей,
отрад не й
вс ех
отрад
—
она
красивей
всех.
О
Наво и,
в
ее
са ду
ш ипы
как
лепестки,
А
ул ица
ее
как
с ад,
—
она
кр аси вей
всех .
67
Вновь
ра злука
обожгла,
вно вь
тос кой
т еснится
сердце.
Разум
вно вь
испепелен,
и
опять
ды ми тся
сердце.
Постоянство
искушать
—нет
вреда,
но
нет
и
пол ьз ы.
Тот,
кто
любит,
тверд
в
любви,
по мнит
о
царице
сердце.
Путник,
цели
ты
достиг,
если
ищешь
прах
Меджнуна,
—
Обращен
и
я
во
прах,
сделалось
гробницей
се рд це.
Гвозди
в
не бе
в место
зве зд,
дегт ем
небо сво д
изм ара н,
Не
зажжется
никогда
светлою
денницей
се рд це.
74


Не
ликуй,
со пер ник
мо й,
был
и
я
любезен
милой,
А
теперь
отвергнут
я,
и
теперь
темница
—
се рд це.
Сер д це,
не
печалься
та к—
может
быть,
в
разлуке
благо.
О
шалунье
позабудь,
пусть
другой
пленится
сер д це.
Если
дева,
Навои,
не
огорчена
разлукой,
Не
прощаясь
уходи,
пус ть
угомонится
сер д це.
68
Чт об
св ежей
ты
травой
бы ла
в
с аду
моем,
хочу
я.
Чт об
ты
смеющимся
цветком
сияла
в
не м,
хочу
я.
Моя
любимая
больна,
и
дух
мой
с
нею
страждет.
.Чьи
муки
г орше,
не
узнать.
Но
б ыть
врачом
хочу
я.
Без
милой
хижина
моя
—
пр ист ан ище
печалей.
Чт об
снова
солнцем
ты
вошла
в
мой
темный
дом,
хочу
я.
Живую
в оду
подноси,
о
Хызр!
Зачем
ты
медлишь?
Отдать
ей
душу,
быть
вовек
ее
рабом
хочу
я.
И
е сли
кровь,
как
хна ,
нужна
ее
ногам,
ладоням,
Чт об
крови
дат ь
ей,
грудь
мою
проб ит ь
мечом
хочу
я,
О
лекарь!
Со общи
скорей,
что
ми лая
здорова,
За
весть
такую
жизнь
о тдат ь,
забыться
сном
хочу
я.
О
Навои!
Ты
стан
ее
видал,
стреле
подобный.
Чт об
был
твой
гл аз
н авек
пронзен
стрелы
концом,
хочу
я.
69
Оставь
скорей
сл уч айный
кров .
Пускай
душ а
больна
—
Для
пу тник а
всего
милей
родная
сторона.
Твой
путь
опасен,
кон ь
тв ой
хром,
дорог а
далека,
И
всё
ж
оставь
случайный
кров
—
пус ть
ц ель
ед ва
видна.
Твой
кар ав ан
уй дет
в пер ед,
останешься
од ин
—
В
пус ты не
той
грабеж,
разбой,
недаром
н очь
темна.
75


Неопытному
ни
вод ы,
ни
пищи
не
с ыска ть
—
Легка
дорога
для
т ого,
кем
пройдена
она.
В
ком
нет
сом нения ,
лишь
тех
св ида нье
с
м илой
жде т
—
Обдум а н
каждый
шаг
в
п ути,
дорога
им
ясн а.
В
долине
стр ас ти
чудесам,
о
п утник ,
не
дивис ь
—
Там
муравей
повергнет
льва,
там
червь
сильней
слона.
До лину
эту
покорит,
с
ней
справится
лишь
тот,
Кем,
точн о
молнией
в
грозу,
зе мля
озарена.
О
кравчий!
Трудно
мне
в
пути,
я
выбился
из
сил
—
Я
бочку
вычерпаю
вс ю,
пок ре пче
дай
вина .
В
твоем
вине
тако й
огонь,
что
голова
в
дыму,
Сгорают
знания
и
ум,
душа
опалена.
Из
се рдца
вычеркну
я
всех ,
чиста
души
скрижаль.
Скажу
—
и
тайны
в
этом
нет
—
там
лишь
она
одна.
О
Навои,
на
п уть
скорбей
остерегись
вступать,
Пока
ты
в
бренности
своей
не
убе жд ен
с полна .
70
Лик
тво й
в
бисеринках
пот а
обретает
новый
свет.
Ах,
когда
сияло
солнце
так
в
кругу
своих
пла не т!
За
д е вятую
завесу
спрячься,
чт обы
мир
не
сжечь!..
Но,
у вы,
все
покрывала
это т
свет
не
скроют,
нет!
О тража ешь ся,
как
со лнце ,
ты
в
по то ках
сл ез
моих,
Ост авля ешь
в
мо ем
сердце
навсегда
горячий
след.
Из
ду ши
совью
веревку,
чтоб
се бя
свя зат ь
скорей:
Нежных
уст
тво их
рубины
порож даю т
буйн ый
бред.
Воп ро ша я: «Что со мною?» —
в
н ебесах
л уна
п лыве т.
Я
терзаюсь,
но
ни
слова
не
могу
ск азать
в
ответ.
Пиршеству
любви
даруют
соловьи
сво и
сердца.
Я
на
углях
роз
пылаю
—
не
спастись
вовек
от
бед...
Кол ь
ви ном
печаль
развеять
ты
захочешь,
Навои,
—
В
пузырек,
кипящий
в
чаще,
превратиться—дай
обет!
76


71
Наступили
дни
разлуки,
угрожает
смертью
рок.
Для
че го
терплю
я
муки?
Всё
равно
умру
в
с вой
срок.
От
любви
твоей
к
другому
я
страдаю,
я
горю.
Рай
с
тоскою
вспоминаю,
в
ад
шагнув
через
порог.
Н адо
ль
в
горькое
лекарство
добавлять
смертельный
яд?
Ты,
губя
меня
разлукой,
до бавл яешь
к
ней
упрек.
Для
чего,
любя
другого,
так
суров а
ты
со
мной?
Вед ь
равно
ла скае т
солнце
и
колючку,
и
цветок.
Твой
тулпар
мои
желанья
раскидал,
ра звеял
в
прах,—
Сердца
лучшие
надежды
смяты,
втоптаны
в
песок.
Стан
твой,
сх ожий
с
к ипар исом ,
я
б
омыть
слезами
мог...
Ах,
ун ес
мечты
о
сч асть е,
сл ез
безудержных
п оток.
Жж ет
меня
твое
сиянье.
Гордый
взор
как
меч
ж есто к.
Ах,
зачем
мечом
жестоким
сбить
спешишь
ме ня
ты
с
ног?
К
смерти
ты
приговорила
з лой
ра злук ой
Н авои
—
Душу
с
телом
разлучила,
и
ал лах
мне
не
помог!
72
Он
любить
мне
запрещает,
простодушный,
кроткий
шейх !
Э,
какой
там
кроткий!
Злыдень!
М ер зкий
пес
в
чесотке,
шейх !
Что
в
в ине
твоем
соринки,
е сли
даже
коврик
свой
После
омовенья
стелет
в
лу же
посередке
ше йх!
Яркий
свет
д обра
и
веры
разве
может
излучать
В
заблуждениях
погрязший
разум
тв ой
короткий,
шейх?
В
море
лжи
и
ли це ме рья,
духом
алчности
гоним,
Посохом-веслом
махая,
плавает,
как
в
лодке,
шейх.
Сеть
обмана
расстилает
для
доверчивых
людей,
Сделав
зернами
приманки
по1ремушки-четки,
ше йх.
77


В
ярости
—он
хищник
дикий,
п охоть ю
—
как
грубый
с кот,
Хоть
и
ка жется
двуногим
по
прямой
походке
ше йх.
На
л юдей
похожим
станет
разв е
только
в
кабачке,
Если
хмелем
б ре нной
вла ги
пополощет
в
глотке
шейх!
Если
средь
т воих
собратьев
я
бы
честного
нашел,
Я
рабом
ему
служил
бы,
радуясь
находке,
ше йх!
Ты
себя
считаешь
мужем,
а
н аряд
т вой
так
цветист,
Что
под
стать
лишь
пестрой
пт ице
или
глупой
тетке,
шейх.
Простодушна
юность
в
дружбе,
к
ней
стр еми тся
Навои,
Не
беда,
что
дружбу
тоже
запрещает
кроткий
шейх !
73
Не
придет
она
—
из
тела
мое
сердце
выйдет,
Но
забьется,
к оль
из
эт ой
у зкой
дверцы
выйдет.
И
пу с тыня
станет
садом,
коль
она
из
сада ,
Грациозней
кипарисрв
островерхих,
выйдет.
Опасайтесь,
мусульмане!
Угр ожат ь
исламу
И
р елиг ию
разграбить
иноверка
выйдет.
Нет,
из
г лаз
мои х
не
слезы
—
капельки
сочатся,
А
из
р аны
ка пля
крови,
на
поверку,
выйд е т.
Из
груди
моей,
приятель,
вытащи
занозу
—
Заодно
стрела
из
сердца
милосердно
выйдет.
Если
на
меня
и
не бо
гн ев
с вой
обра тил о,
Разве
же
мои
стенанья
слушать
сверху,
вый де т?
Ч ашу
Навои
наполни,
кр ав чий,
в
утешенье
—
Ведь
любимая
печальна
непомерно
выйдет,
78


Небосвода
грудь
си яет
солнцем,
звездами,
луной,
Небосвод
не
з ам ечает
бед
поверхности
зем но й.
И
садовника,
который
множество
цветов
р аз вел,
Соловей,
лиш е нный
розы,
не
проймет
своей
тоской.
Шах ,
владеющий
в сем
ми ром,
сотней
розоликих
де в,
Не
у видит ,
что
в
разлуке
бродит
нищий,
как
изгой.
Будь,
приятель,
милосерден
—
р аны
разбинтуй
мои:
Же сткий
п ла стырь
впился
в
тело,
болью
пронизал
сквозной.
Ду шу
жертвовал
я
людям,
о тк лика
не
на хо дя,
С
каждою
толпой
с ливал ся,
был
с
людьми
я
день-деньской.
Я
не
выболтал
секретов.
Как
же
узн а вал
на род
Всё
о
сокровенной,
т а йной,
о
любви
м оей
мирской?
Навои!
Когда
узнает
тай ну
за к ад ычный
друг
—
У
нег о
всегда
бывает
за к ад ычный
д руг
другой.
75
Я
отвел
глаза
от
милой,
боль
тревог
— возмездье
мне,
Возгордился
—и
к рова вых
сл ез
пот ок
—
возмездье
мне,
Я
не
з нал
в
безумном
сердце
единенью
с
ней
цены,
И
за
это
уготовил
му дрый
рок
возмездье
мн е.
Я
забыл,
что
сад
свиданья
крепким
кровом
был
моим.
По
степи
бл уж дать
без
крова,
без
дорог
—
возмездье
мн е.
Мо жет
быт ь,
твоей
открытой
лаской
возгордился
я,
И
в
разлуке
тайной
скорби
зл ой
ожог
—
возмездье
м не.
Не
карай
меня
разлукой,
лучше
на
сме рть
обреки!
Порази
кинжалом
гнева!
Тв ой
клинок
—
возмездье
мне.
79


Можно
ли
в
любви
неверность
по
заслугам
н аказать?
Только
смерть,
что
преступленьем
я
навлек,
—
возмездье
мне.
Навои
в
са ду
с вида нья
песнь
тв ою
не
оц ен ил.
Сто н
мо й,
что
пребудет
но чью
одинок,
—
воз ме здье
мн е.
76
Нет!
Не
нарциссы
те
глаза!
Нарциссы
раз ве
палачи?
«Людей разят ее глаза быстрей,
чем
острые
мечи.
О
пери!
К осы
на
за ре
от
ветра
приколола
ты,
И
я
в
смятении
гляжу
на
у см иренн ые
бичи.
Не т,
не
бичи
—
две
ц епи
мне
—
две
черные
твои
ко сы.
Пу скай
на
землю
упадут!
Скорее
ко сы
размечи!
Пропитанный
водою
слез,
в друг
за пы лал
от
стр асти
я.
Ах!
То
не
молния
ль
зажгла
сырое
дерево
в
но чи?
Рычаньем
небо
разодрав,
явился
лев
—
дрожи,
ли са!
Пришла,
сжигая
землю,
страсть
—
о
разум
хит рый ,
замолчи!
Заря!
В
саду
м оих
оч ей
ты
пальму
стройную
взлелей!
Осыпь
ц ве тами
т ело
ей,
росою
кос ы
омочи!
Возлюбленная,
покажись
изголодавшимся
г л азам,
Румяным
яб лок ом
лица
мой
давний
голод
обле гчи !
Плоть
побеждая,
Навои,
пл от ину
с тр асти
подними!
Да
хлыну т
в
д ушу
без
пре гра д
печали
светлые
ключи!
77
Познал
вино
—
и
от
глу пцов ,
от
их
речей
свободен
я.
От
самохвалов,
от
святош
и
от
ханжей
свободен
я.
П о движники
в
мон аст ырях
не
знают
прелести
вина.
Хв ала
всевышнему!
Без
них
мне
веселей,
свободен
я.
80


Из
тесной
кельи
в
кабачок
люб овь
забросила
меня.
Моя
темница
дале ко !
От
веек
це пей
свободен
я.
Но
где
ж есто кая
мо я?
Ах,
ес ли
бы
она
пришла
И
стала
бы
со
мно й
нежней!
Ведь
только
с
ней
свободен
я!
Пог иб ну
от
разлуки
я.
Эй,
виночерпий,
кубок
дай!
Похмелье
кубком
исцели,
что б
стал
скорей
свободен
я!
Все
п есни
звучные
свои
в
зл ос час тье
че рпа ет
поэт.
О
На вои!
Не
гов ор и: «От злых страстей свободен я».
78
Др узь я!
На деж да
на
свиданье
сожгла
мне
грудь,
лишила
• сил.
Безмерный
груз
моей
печали
скалой
мне
душу
придавил.
Как
ми лост и
просить
у
шаха,
когда
огон ь
мо их
с трас тей
Испепелил
мое
сознанье
и
языка
меня
лишил?
Весной
любви
глаза
сия ли,
померкли
осенью
гл аза.
Унылы й
листопад
ра зл уки
их
алой
кровью
оросил.
В
тоске
я
стал,
как
волос,
легок,
как
ни ть,
запу т ался
в
тоске.
Бессил ь но е
поник ло
тело,
по
каплям
кровь
ушла
из
ж ил.
Ах,
се рдце
рвется
к
н ей,
как
птица,
и
днем,
и
ночью
рвется
к
ней.
Из
оперенья
стрел
разлуки
у
сердца
па ра
легких
крыл.
Потоки
слез
разлились
морем,
бушует
ураган
любви,
О
мой
кор абль ,
ку да
ты
мчинься,
ру ля
лиш е нный
и
ветрил?!
Мне
стыдно
жи ть
в
разлуке
с
нею,
но
я
не
виноват,
клянусь!
Презрев
меня,
нейдет
за
мною
п осл анец
смерти
Азр аи л.
81


Когда
ты
пьешь
вино,
лишенный
ру би но цвет ных
губ
ее,
Проси,
ч тоб
в
том
вине
кабатчик
руби н
и
яхонт
растворил.
О
Навои,
тяжка
разлука,
но
не
г руст и,
бы ть
может,
бог,
Т воря
безжалостных
красавиц,
и
добрых
т оже
сотворил.
79
Меня
покинув,
чаровница
теперь
смеется
на до
мно й:
«Смотрите!
На
осенней
ветке
осенний
лист
дрожит
сухой».
Она
права.
Я
слишком
сильно
разжег
огонь
в
моей
душе .
И
вот
поблек.
Спина
со гну лась,
ли цо
покрылось
желтизной.
Кро^ь
многих
сотен
же ртв
алеет
на
белых
пальчиках
ее.
Что
д ел ать!
Эта
чаровница
своих
ногтей
не
красит
хной.
В зглянит е,
в
чем
она?
В
наряде*
из
лепестков
из ящ ных
роз
Или
в
оранжевом
жиле те
под
нежно-алой
епанчой?
О
нет,
не
ей
от
солнца
жарко,
а
солнцу
жарк о
от
нее.
Спасая
солнце,
чаровница
лицо
завеси ла
фатой.
Ее
глаза
пьяны.
О
сердце,
налей
до
кр ая
чашу
дней,
.Чтоб
охмелел
и
я,
влюбленный
в
гла за
красавицы
хм ельн ой.
Плачь,
плачь,
влюбленный,
лейтесь,
слезы!
Ты
слепнешь,
ночь
тво я
темна.
В
у ха бах,
в
рыт вин ах
дорога,
хр ома ет
кон ь
усталый
твой-
Плачь,
Навои!
Здесь,
вероятно,
тво я
любимая
про ш ла.
Не
потому
ли
пыл ь
дороги
тончайшей
каж ет ся
сурьмой? .t
82


80
Прямого,
искреннего
д руга
ис кал
я
много
лет
подряд.
Напрасно!
Горести,
п ечали
все
в
тайниках
души
таят.
Ах,
как
была
нужна
мне
др у жба!
Родную
душу
обре тя,
Я
б
одолел
тоску
и
горе,
я
стал
бы
радостью
богат.
Я
вид ел
колесо
фортуны,
я
знаю,
в
чем
его
секре т .
Б
конце
гн езда
у
каждой
спицы
р а зящий
насмерть
спрятан
яд.
Нет
счастья!
Ж изнь
скорбит
о
людях,
как
ночь,
как
в
трауре
вдова.
Бледна.
Распущенные
ко сы.
Слеза
тоски
туманит
в згляд .
Да,
мир
ун ыл
и
беспросветен.
Все
начинанья
губит
он.
Захочет
ли
его
Всевышний
вно вь
переделывать?..
На вр яд!
Нет
верности,
нет
чести
в
мир е.
Но
погод и ,
настанет
час
—•
Появятся
другие
люди
и
свет
от
мрака
отстоят.
Красиво
сказано,
не
так
л и?..
А х,.если
б
это
всё
сбылось!
Ах,
е сли
б
знать,
что
эти
строки
свеч ам и
истины
г орят !..
О
кравчий,
дай
хмельную
чашу,
осадком
грудь
мою
нам ажь .
Бы ть
может,
эта
му ть
и
чаш а
меня
от
муки
исцелят.
Ах,
Навои,
зачем
дивиться,
что
нету
счас ть я,
е сли
мир
Вес ь,
т очно
музыка
ду рная ,
на
части
без
толку
ра зъят !
81
Вра г
пожалеет
иногда,
но
не
разделит
го ре
друг.
Е два
н ад вин ется
беда
—
теб я
пок ин ет
вскоре
друг.
*0 сердце!
Дружбы
не
ищи.
С
врагами
сладить
я
могу,
Но
ли шь
страдание
несет
на
жиз ненно м
просторе
друг .
83


Ког да
мне
душу
ранил
враг,
случалось,
я
его
прощал.
И
я
п рощал ,
когда
терзал
кинжальной
бо лью
в
с соре
Друг.
Когда
ночами
я
не
спа л,
будил
мой
стон
подчас
врага,
Но
в
безмятежном,
сладком
сне
встречал
со
мною
зор и
Друг.
Ког да
я,
мучась,
умирал
—
к азался
дружелюбным
враг.
А
друг?
Враждебности
не
скр ыл
в
сво ем
хол одн ом
взоре
Друг.
Пускай
хулят
ме ня
в раги
—
от
них
иного
я
не
жду.
Но
то т,
к ому
я
отдал
жизнь,
—
он
тоже
в
эт ом
х оре
—
Друг.
Кова рен
рок:
ты
сч астл ив
был,
но
вот
уже
идешь
ко
дну.
К
тебе
на
помощь
не
плывет
в
жит ейск ом
бурном
мор е
друг.
Эй,
виночерпий!
Другом
бу дь
—
нал ей
вина!
Врагов
не
сч ест ь,
Но
есть
у
всех
тако й,
как
ты,
в
кабацком
разговоре
дру г!
Уже
завыли
псы
кругом,
как
бу дто
умер
Навои,
Друзей-приятелей
мо их
я
вижу
в
этой
своре,
друг.
82
Царь
вселенной
на
востоке
расстелил
потоки
света.
Развернулось
полосами
знам я
золотого
цвета.
Будто
небо
по дме тая
радужным
хвос том
па влинь им ,
Разбросал
посланец
счастья
брызги
яркие
рассвета.
«Встало над,
каймою
неб а
солнце
золотом
узорным»—-
Так
в
одной
из
сур
Корана
р ань
рассветная
воспета.
Ж рец
в
ку м ирне
запевает,
му эд зин,
зо вя
к
молитве,
Над
террасами
Каабы
славит
утро
с
минарета.
Лишь
влюбленный
неу дач ник
во рот ник
порвал
халата
—
Сквозь
завесу
сл ез
кровавых
смотрит
он
на
утро
э то.
84


Все
любовные
волненья
отдала
она
другому.
Он
ры дае т.
Нет
страд ан ий
ху же
с трас ти
без
о тв ета.
Несчастливцы!
В
ваших
душах
острые
шипы
разлуки.
Не
вино,
а
сл езы
в
чашах
—
неудачников
примета.
Если
б
выпало
вам
счаст ь е
хо ть
на
час
сойтись
с
любимой
—•
Вы
б,
как
Фаридун
на
троне,
пировали
без
запр ет а.
Осуш ив
Джамшида
чашу
и
у пав
к
ногам
любимой,
Вы
уш ли
бы
в
вечность
счасть я,
как
сгоревшая
комета.
Навои!
Судьба
так ая
и
тебе
не
суж ден а
ли?
Много
стр а нств ий
обещает
наша
бренная
планета.
83
Я
буд у
очень
у дивл ен,
что
собл юд ает
верность
Красавица.
В
нее
влюблен,
но
ес ть
ли
в
мире
верность?!
Я
столько
черноглазых
з нал
ьоварных
и
неверных.
Весь
мир
изменой
заселен.
Как
отыскать
мне
верность?
Пусть
чер но г лазая
меня
и змучает
снач ала,
Чтоб
был
наградой
исцелен.
Награда
эта
— верность.
Сердечные
страданья,
бо ль
пусть
причиняет
п ери,
Пусть
буду
страстью
опа ле н.
Меня
изл ечит
верность.
Влюбленный!
Верность
сохраняй
избраннице
на веки.
Ед иным
чувством
бу дь
силен.
Тв оя
опора
—
верность.
В
наш
низкий
век
не
доверяй
ни
знатным,
ни
богатым.
Пей
с
горя,
скорбью
опьянен.
Чужда
вельможам
верность.
Кто
жиз нью
жер тву ет
своей,
ч тоб
верность
доказать
и м,—
Неве же стве нен,
не уме н.
Глупа
такая
верность.
И
ес ли
ты
услышишь
речь
о
верности
красавиц,
Не
с порь,
неправдой
разозлен.
Не
верь
лишь
в
эту
верность.
О
Навои,
не
говори
о
верности!
Быть
может,
На
свете
л ишь
один
бед няк
хранить
способен
верность.
85


84
Ска жу
ль,
что
уст
т воих
шербет
мне
как
родник
в оды
живой,
А
есл и
не
ска жу
«родник», то назову ль его «душ ой»?
А
если
ночь,
как
дни
мои,
светла
от
лика
твоего,
То
солнцем
пламенным
его
иль
светлою
луной
на зва ть?
К оль
колыхнет
она
с вой
стан
иль
улыбнется
не жный
рот ,
Мне
кипарисом
ли
его
иль
роз ою
жив ой
—
на зват ь?
Когда
ж
с
усмешкою
гля ди шь
или
коварный
щуришь
гла з,
Врагом
ли
жизни
мне
тебя
иль
истинной
бедой
—
на зват ь?
Ко гда
кляну
я
гне т
любви,
меня
не
сл еду ет
хулить,
Мог у
ли
трудности
свои
я
ношею
про стой
назвать?
Могу
ль
уму
я
помешать
уйти
из
пламени
лю бви?
Тому,
кто
от
о гня
бежит,
могу
ли
я
«постой!» сказать?
Как
быть,
коль
о
моем
вине
узнает
п остни к,
Навои,
Коль
спросит,
то
могу
ли
я,
что
это
сл ух
п уст ой,
сказать?
85
В
мечтах
увидя
шел к
рес ни ц,
я
из- за
них
страдать
готов
—*
Ве дь
те,
кто
в
М екку
держит
путь,
п орой
страдают
от
шипов,
Еще
и
стрелы
не
дошли,
а
я
уж
в
сер дце
ранен
был,
На
эту
рану
ливень
ст рел
ударил
из
твоих
зр ачк ов.
Стремясь
к
рубинам
губ
твоих,
кровавым
морем
сл езы
лью.
Дивиться
ль
алым
облакам
над
морем,
где
струится
кровь?
Не жней ший
пух
т воих
ланит
стал
искушеньем
для
меня,
Но
колет
в сякая
трава
у
эт их
розовых
кустов.
86


Любимые,
заче м
стряхать
с
меня
вам
зе млю
ц ветн ика,
З ачем
с
безумца-бедняка,
шутя,
с рыва ть
его
пок ро в?
Ед ва
коснусь
я
губ
твоих,
в
мое
дыханье
жизнь
войдет,
—
Ве дь
это
ветер,
что
пахнул
дыханьем
чис тых
родников.
Ты
узелками
кос
своих
давно
мне
сердце
оп ле ла,
И
сердце
пр иня ло
союз
твоих
растрепанных
си лко в.
Шейх
приказал
не
п ить
вина,
а
маг
мне
ча шу
преподнес.
Я,
тв ой
союзник,
не
беж ал
от
это й
ча ши
и
пиров.
Где
розоцветное
вино ,
где
розоликий
кр ав чий
мой?
Вот
почему
и
Нав ои
покину ть
Хо р асан
готов .
86
’ На мускус родинка похожа —
как
бу дто
предо
мно й
—
инду с,
В
стр ане
Хотана
оказалс я
пр иш лец
стран ы
чужой
—
и ндус.
Чья
родинка,
п охит ив
сердце,
пл ен яет
тотчас
же
собой,
Кто
этот
«похититель сердца», пленяющий красой
ин дус?
Тв ои
глаза,
где
светит
верность,
совсем
не
смотрят
на
меня.
Не
д иво,
что
слывет
неверным
в
неискренности
той
ин дус.
На
солнце
утвердив
жи ли ще,
он
в
мир
лучами
льет
беду,
И
ро дин ка
тв оя
—
не сущи й
бе ду
на
мир
земной
индус.
Берет
он
сердце
красотою,
и
разницы
нет
для
него,
Бу дь
армянин
то,
иль
китаец,
иль
смуглый
красотой
индус.
87


Равны
и
соловей
и
ворон
пре д
цветником
красы
твоей,
И
в
красноречии
заикой
стал
черноликий
тв ой
индус.
Ст ал
я
рабом,
и ндус ом
тюрка,
и
вот
отн ыне ,
Наво и,
Все
люди
стороны
китайской
в
его
глазах
—
сплошной
инду с.
87
Из
сердца
вынута
стрела
со
вз дох ом
горестным
моим,
Так
искры,
разлучась
с
огнем ,
всегда
берут
с
соб ою
дым.
Сто
ве р ных,
лоб
к
земле
склонив,
в
пыли
испачкали
лицо,
Ку да
бы
ты
ни
посмотрел,
все
п ред
ли цом
грязны
твоим.
Страсть
к
ней
заста в ила
ме ня
у йти
от
пользы
и
вреда,
Прибытка
мне
в
торговле
н ег,
как
и
убытка
нет
другим.
Пусть
утро
ра до сти
в зо йдет
для
любящих,
но
я
привык
Грустить
в
полночной
тишине,
одетой
сумраком
гус тым .
Печали
пыль,
осев
в
душе,
нам
утомление
не сет,
И
ты,
ку да
бы
ни
пошел,
уже
не
расстаешься
с
ним.
Что
бытие,
небытие?
Ни
счастья,
ни
тоски
в
них
нет,
Не
радуйся
же
бытию,
небытием
не
буд ь
то мим '.
Сво е
вино
пей,
Навои,
в
нем ,
словно
в
струнах,
песня
есть,
Она
к
веселию
зовет
и
станет
спутником
твоим.
88
Зачем,
о
солнце,
сл овно
?ень,
тоб ою
я
гоним?
Меня
сожгло
ты,
мир
з алив
сиянием
своим.
Любовь^
сжигая,
пепел
мой
до
н еба
подняла,
Не
ты
ль,
любимая,
меня
шле шь
к
небесам
пустым?
Меня
отныне
жар
любви
лиши л
душевных
сил,
Но,
ветер
близости,
ве дь
я
уже
неизлечим.
88


Ты
на
любовь
кладешь
за пр ет,
я
спорить
не
хочу.
Я,
проповедник,
всё
равно
иду
пу тем
своим.
Скажи,
лю бо вь,
зачем
меня
на
смерть
ты
обрекла,
Зачем
разлуке
ты
велишь
стать
па ла чом
моим?
Ты
об ещ ала
близость
мне,
отдав
раз л уке
в
плен,
Ты
к
не бу
по дн яла
меня,
что б
был
я
с ве ржен
им.
О
Навои,
лишь
близость
к
ней
могла
б
мне
жизнь
вернуть,
Бе зд ейств ием
не
упрекай,
не
будь
судьей
моим.
89
Сердце,
полное
печали,
вз ял
красавиц
легкий
строй,
Как
бутон,
что
до
расцвета
сорван
детскою
рук ой.
Сердце
бедное
осталось
в
пут ах
локонов
твоих,
Как
жемчужина
меж
створок
в
глубине
лежит
морской.
У
тебя
в
сад у
по ймал и
п тицу
сердца
моего,
Как
зерном
и
сетью,
кудри
с
э той
родинкой
двойной.
Сердце
ты
мое
швырнула
в
п ыль
на
улице
своей,
Люди
могут,
словно
пламя,
за топта ть
его
ногой.
Образ
тв ой
увидя,
разум
обезумел,
как
ди тя,
Что
ри су нок
на
бумаге’вдруг
у виде ло
цветной.
В
м ире
подлостей
не мал о,
почему
ж
не
видит
их
Та,
что
радостью
мог ла
бы
оз арит ь
весь
мир
земной?
Навои
лишен
рассудка,
это,
кравчий,
не
беда.
Возврати
ему
рассудок
полной
чашею
хм е льной.
90
Я
хотел,
ч тобы
подруга
в
сердце
радость
мне
несла,
Но
не
знал,
что
испытаю
от
нее
так
много
зл а.
Я
хотел,
чтоб
от
дых ан ья
уст
ее
цвела
ду ша,
Но
хирман
существованья
дева
ветру
отдала.
89


Д умал
я,
фун да мент
гор я
разобьет
она,
любя,
А
она
лиш ь
грунт
ра злу ки
мне
под
дом
мой
по дв ела.
Надо
б
ей
св ечою
л ика
оза ри ть
мой
темный
дом,
А
не
дымом
кос
завесить
свет
у
ка ждого
угла .
Думал
я,
ресницы-стрелы
разорвут
узлы
души ,
Но
лишь
жалом
для
убийства
ста ла
каждая
стрела.
Пусть
не
будет
склонен
к
розе
тот ,
кт о,
словно
кипарис,
Неподвластен
переменам,
ес ли
ос ень
подошла.
Не
м еша йте
же
стенаньям
предаваться
Навои,
Он,
подругу
вспоминая,
ст оне т,
словно
жизнь
ушла.
91
Узор
т воих
волнистых
строк
теперь
в
ду ше
мо ей
живет,
Что
ни
алиф,
то
стройный
стан
в
воображении
вст ает .
Нет,
не
письмо
ко
мне
пришло
—то
был
могучий
талисман,
Он
горе
в
рад ость
п рев ратил ,
войдя
в
приют
мои х
нев зго д.
Свила
ты
нить
бесценных
строк,
и
в
плачущих
мои х
г лазах
Кро вав ые
п рожи лки
их
пылают
но чи
напролет.
Иссохший,
не мо щный,
я
сам
пох ожим
стал
на
эту
нить,
И
корчится
она
в
крови,
что
из
обоих
гл аз
течет.
Возлюбленная
—
всех
милей,
но
мил ,
как
жизнь,
и
каждый
знак,
Что
ист о мивш ейся
ду ше
весть
о
любимой
принесет.
О
щедрая,
своим
письмом
дай
ни ще му,
что
жаждет
он,
Вед ь
здесь ,
в
развалинах,
никто
таких
сокровищ
не
найдет«
Бу дь
счастл и в,
Наво и!
Пришло
ее
ж ела нное
письмо,—
Оно
тебе
от
всех
скорбей
освобождение
дает.
90


92
Как
меня
б
ты
ни
т ерзала
—
буду
молча
я
т ерп еть.
Как
бы
клятв
ни
нарушала
—
б уду
молча
я
терпеть.
Обещала
ты
мне
муку,
людям
—
верность.
Их
оставь,
Дай
мне
то,
что
обе ща ла,
—
буду
мо лча
я
терпеть.
Слов о
милой
—
стих
Корана,
хочешь
ты
ме ня
казн ить ,
Но
душа
отважней
стала
—
буду
молча
я
терпеть.
Волос ы
тв ои
душисты,
солнце
лик а
твоего
Те нь
твою
мне
начертало
—
буд у
молча
я
терпеть.
Что
твоя
у см ешка
зн ачи т?
Как
ее
мне
понимать?
Ты
на
что
мне
наме кала?
Буду
молча
я
терпеть.
Н авои,
в
руках
любимой
сер дце
верное
тво е
—
И
оно
в о зли ков ало : «Буду молча я терпеть!»
93
У
л юби мой
на
п иру,
милый
музыкант,
игр ай.
Кн игу
горе с ти
мо ей
и
печ али
открывай.
Ты
рассказывай
о
том,
как
стр ад аю,
как
грущу.
Ты
мелодию
тоски
вдохновенно
исполняй.
Твои
струны
хорошо
прославляют
мир
иной.
Но
сейчас
о
мире
то м,
я
прошу,
не
вс по минай .
Если
струнный
инструмент
всё
не
сможет
объяснить,
Словом
песенным
св оим
инструменту
помогай.
Гол ову
мне
отруби
—
может,
буду
я
с меле й.
Побыстрей
гони
ко ня,
свистом
сабли
опьяняй.
Так
наст р ой
свой
инструмент,
чтоб
созвучен
пи ру
был ,
У
любимой
на
пиру
от
других
не
от става й.
Не
беда,
что
т вой
напев
вовсе
не
для
Нав ои ,—
Слух
ценителей
друг их
тем
на пе вом
услаждай.
•
91


94
Дв ух
зубов
мне
не
хватает,
но
ка кая
это
щель!
Жи знь
из
щ ели
выползает,
смерть
вполз ае т
в
эту
щель.
Ще ли
все
заделать
можно,
щели
можно
заложить.
Кто
же
эту
ще ль
з ало жит?
—
Не
простая
это
щель.
Как
бы
ни
был
осторожен,
как
бы
ни
бе рег ся
ты
—
Д аже
краткое
мг нове нье
расширяет
эту
щель.
Нет,
не
только
дверью
смерти
представляется
она
—
Множество
земных
печ алей
проникает
в
эту
ще ль.
От
зубов
сто
притеснений
—
вот
мой
тягостный
удел.
З убы
возраст
отмечают,
дни
сч и тает
эта
щель.
Ближе,
б лиже
срок
пр ед ельн ый,
грань
неб ыт ия
видней.
Не
одни
редеют
зу бы,
и
г лаза
—
пустая
щель.
И,
всё
выш е
поднимаясь,
скорби
и
печ али
дым
Застилает
их
и
мраком
наполняет
эту
щель.
Не устан но,
неуклонно
сквозь
глазницы,
меж
зубов
Старость
с
сотнею
недугов
посещает
эту
щель.
Наво и,
к
п ути
готовься
— это
т вой
последний
путь.
Близкой
смерти
посещенье
означает
эта
щель.
95
Пусть
из
праха
моего
тот ,
кто
любит,
сл епит
печь.
Всё
внутри
меня
го рит
—
о
мое й
любви
здес ь
речь.
У т ешения
друзей
—
не
лекарство
для
меня,
Разлученному
тоска
не
устанет
ду шу
жечь.
Я
ногтями
гор ы
бед
исцарапал.
Д руг
Фархад,
От
такой
тоски
тебя
я
хочу
предостеречь.
Вет ер
бу ри,
на
меня
понапрасну
сил
не
трать,—
От
любого
ветерка
мне
мой
прах
не
уберечь.
Умоляю,
ты
людей
мучиться
не
заставляй,
Но
гот ов
благословить
я
тв ой
зан есен ны й
меч.
92


С тав
красавицы
рабом,
в
кабачке
я
пью
вино
—
З начи т,
мнением
людей
я
р еши лся
пренебречь.
Не
склоняйся,
На вои,
перед
грозною
судьбой,
Но
красавице
своей,
умоляю,
не
перечь.
96
Я
хочу,
чтоб
был
счастливым
и
богатым
мой
народ.
Не
вино
мне
достается,
кровь
из
ран
моих
те чет.
Кто
ли шь
удовольствий
хочет,
тот
не
стоит
ниче го
—
Он
в
зависимость
к
другому
не пре ме нно
попа дет .
Лучше
горды м
и
способным
выпить
самый
гор ьк ий
яд,
Чем
из
пи алы
безволья
пить,
хо тя
и
сладкий,
мед.
Разве
лучш е
сто
красавиц?
Разве
краше
их
цвет ник?
Счастлив
тот,
кто
с
милой
вместе
в
бедном
ша лаше
живет.
Сердцем
ты
не
предавайся
упоительным
пирам.
Привыкай
к
ночам
страданья
в
хижине
своих
забот.
Птице
хорош о
на
воле,
радуясь,
по ет
она.
Пт ица
в
клетке
золоченой
зерен
рабства
не
клюет.
Лучше
щедрым
быть
и
те лом
собственным
кормить
собак,
Чем,
от
скупости
жирея,
жить,
не
ведая
хлоп от .
По
дороге
к
высшей
цели
ты
не
мчался
на
коне.
Вместе
с
нищим-горемыкой
нишета
его
умрет.
Навои,
печа ль на
старость
для
несчастного
того,
Кто
в
дни
юности
беспечной
жизнь
п орочн ую
ведет.
97
Камни
милая
бр о сает.
Что
с
мое ю
г ол овой?
Все
—
в
меня,
не
пролетает
ни
о дин
над
гол овой .
Ящерном
засеял
страсти
п оле
сердца
м оего
—
Стая
го рл инок
играет
над
мо ею
гол овой .
93


Мне
рассек
кинжал
ра злук и
голов у
на
сто
частей,
И
все
сто
частей
стр ад ают.
Что
с
моею
голов ой ?
Сто льк о
стрел-ресниц
у
пе ри,
сколько
у
меня
волос,
—
Ноч ь
печали
нависает
над
мое ю
голов ой .
Я
в
двуличную
влюбился
—
мне
ну жны
две
г оловы .
Как
с
од ной
прожить
—
не
знаю
—
мне
с
моею
голов ой .
Сам
я
полю бил
такую.
От
нее
я
всё
терплю,
Все
мученья
прини ма ю.
Что
с
мо ею
головой?
Жертва
пери,
я
вращаюсь
вкруг
н ее,
как
небосвод,
И
т ого
не
поним а ю,
что
с
моею
головой.
Лучше
выпью,
превративши
чашу
в
круглый
щит,—
пусть
он
Ливни
бедствий
отражает
над
моею
головой-.
Навои,
я
от
стр адань я
в ысох
бы,
но
добрый
шах
Св ой
покров
распространяет
над
мо ею
голо во й.
98
Кто
в
любви
бывал
несчастен’и
страдания
узнал,
Знает:
то
несчастье
—
благо.
Не
напрасно
он
страдал.
О,
любов ь!
Чиста,
как
жемчуг,
да же
пыль
с
ее
д орог.
Яркий
бл еск
светил
небесных
рядом
с
нею
бледен
стал.
Т от,
кто
пил
из
г рубой
ча ши
чистое
ви но
любв и,
Чаш у
зн атну ю
Джамшида
никогда
не
выбирал.
Х оть
любовь
царит
и
красит
все
небесные
д во рцы,
Кто
в любл ен,
одежд
богатых
никогда
не
надевал.
Кто
однажды
был
про низа н
ярк им
пламенем
любви,
Тот
в
халате
златотканом
от
мгновенной
всп ыш ки
стал.
От
о гня
ее
святого,
как
от
молнии
небес,
Ги бли
т роны
и
корон ы.
Ветер
пепел
раздувал.
Пусть
корона
зол от ая.
Для
че го
тебе
он а,
Если
ты,
в
любви
сг ора я,
в
э том
мире
дымом
стал ?
94


И
корон ой,
и
богатством
станет
искорка
ее.
Пусть
она
спалит
мне
сердце.
Ра зве
жребий
это т
мал ?
Дай
вина
мне,
кравчий,
чище
вс ех
источников'
в
ра ю,
Но
Чтоб
в
нем
светло
и
жарко
пламень
адский
полыхал.
И
тогда
в
аду
глубоком
сл езы
чистые
мои
Пл амя
сд ела ют
слабее,
чтоб
народ
не
так
стр ад ал.
Навои,
когда
взглянула
на
п рос той
тв ой
тр уд
любовь,
Б
царственном
ее
убранстве
каждый
стих
т вой
з асиял .
99
У
тебя
халат
зе л еный,
пуг ов ицы
золотые.
Стан
тв ой
словно
куст
пр екр ас ный
с
леп ес тка ми
молодыми.
Золотистый,
как
шиповник,
тв ой
халат
тебя
скрывает.
Что
в
халате
тайно
дышит?
Не
цветок
ли?
Не
плоды
ли?
Что
за
ст ан,
о
бог
всевышний!
Куст
ли
райский
в
том
х ала те?
Что
в
нем'
скрылось
цветом
в
розу?
Тайна
р адо сти?
Беды
ли?
Эт от
лик
в оды
прозрачней.
Во лны
—
су ть
мо рщ ины
гнева.
Синих
родинок
свеченье
—
словно
л илии
по плыли.
Ул ица
тв оя
—
цветник.
Ч удо.
Нет
в
раю
тако го ,
Чтобы
р оза
с
гиацинтом
на
одн ом
поб еге
б ыли.
Коль
меня
туда
допустят,
может,
ле гче
станет
сер дц у.
Может,
станут
доброй
вестью
тех
садов
цветы
свя т ые.
Хватит
му чи ться
и
хватит
тосковать
в
молельне
мрачной.
Ждет
меня
кабак
веселый,
чаши,
со лнце м
залитые.
По
ду ше
кабатчик
чес тны й
и
по
мне
веселый
кр авч ий.
То т,
кто
лю бит
веселиться,
в
жиз ни
серд цем
не
остынет.
И
не
странно,
Навои,
что
ст ихи
тв ои
прекрасны.
О,
стихи,
с леза ми
гла з,
кровью
сердца
налитые!
95


100
Оср ами лся
я
—
но
пьяный
сок
земной
тому
при чино й.
Пью
ви но,
но
несравненно й
стан
прямой
тому
причиной.
Если
друга
муч ит
пер и,
не
она,
а
он
виновен.
Коль
в
шального
камень
ки нут,
сам
шаль н ой
том у
при чино й.
Если
кто
от
скорби
со х нет,
небо
в
том
не
виновато,
Но,
что
скорбь
в
скорбящем
чуе т
дух
род ной ,
том у
причиной.
Я
ношусь
бездомным
вихрем
по
земле,
но
то
не
диво,
—
Значит,
сам
пы лю
я
небо,
ропот
мой
т ому
причиной.
Про
луну
л епе чет
глуп ый ,
привораживая
пери,
—
«Люди верят в заклинанья:
ум
п устой
т ому
причиной.
Жизнь
дарующий
убийца!
Я
умру,
в
том
нет
позора.
Если
смерть
милей
мне
жизни,
холод
тв ой
то му
причиной.
Х оть
теб я
я
проклинаю,
льешь
ты
кровь
мою
жестоко,
Проклинающий
отступник
сам
собой
то му
причиной.
Навои,
в ина
не
пьешь
ты,
жде т
напрасно
виночерпий, —
Об раз
грозный,
голос
не жный
— роковой
то му
причиной.
101
Твоей
неверностью,
у вы,
терзаюсь
постоянно,
,
Верна
другому
ты
—
увы ,
терзаюсь
пос тоя нно .
Кому-то
верности
обе т,
а
мне
одни
муче нь я.
Я
не
желаю
знать
других.
О,
будь
же
постоянна!
Ты
казнь
пообещала
мне,
но
я
окреп
вн езапно ,
Целительней
тв ои
слова
иных
стихов
Корана.
То
—
со лнце
ль
твоего
лица,
а
это
—
тень
от
стана,
Волос
ли,
па вших
до
земли,
струя
благоуханна?
-И
у то нче нный
бы
не
смог
понять
т вои
реченья:
Остроты,
колкости
и
смех
звучат
весьма
туманно*
96


Дела
мирские
—
но чи
тьм а,
вино
—
ис т очник
света.
Слей,
кравчий,
мут ь
и
на пои
из
чис т ого
ст акана.
Отнимет
душу,
Навои,
любимая
—
не
сетуй,
Бл аго дари
за
то,
что
ей
одна
душа
желанна.
ДИКОВИНЫ
СРЕДНЕГО
ВОЗРАСТА
102
Неблагосклонная
моя
несправедливой
быть
решила,
Обычай
верности
в
любви
вмиг
по
ветру
пустить
решила.
Боюсь,
мученья
пр ичиня т
ей
вздохи
те х,
кто
в
чувстве
верен.
Ведь
основанье
мукам
их
—
она
же
положить
решила.
Не
з а кру чинилас ь
он а,
в любле нн ых
радости
л и(па я,
Когда,
вогнав
невинных
в
грусть,
мгновенно
согрешить
ре шил а.
В
мгновенье
током
гневных
слов
разрушив
верности
чертоги,
Творенья
мудрости
зе мно й—
стремленьем
водным
смыть
решила.
И
не
отважился
ни кто
замолвить
хоть
одно
словечко
За
осужденную
люб овь ,
ту,
что
она
казнить
решила.
Ах,
время,
сыновья
тв ои
исполнены
противоречий
В
г лазах
того,
чья
с уть
впо лне
отшельнической
бы ть
решила.
В
чертогах
сердца
Навои
бесчинствуют
войска
разлуки
С
тех
самых
пор,
как
в
Астрабад
его
душ а
вступить
решила.
97


103
Кипарис
розоволикий,
гордо
в
сад
выхо д ишь
ты,
Среди
роз
гуляя
ти хо,
отдых
здесь
находишь
ты.
Что
с
вином
и
розой
делат ь
обезумевшему
мне ?
Я
готов
ло бзат ь
тр опинк и,
по
которым
бродишь
ты!
Аромат
душистой
ро зы
ра зве
может
мне
п ом очь,
Если
ты
меня
бросаешь,
е сли
проч ь
уходишь
ты?
Умереть
г отов
в
бессилье.
Подошла
ду ша
к
устам.
Снизойди
ко
мне,
Мессия,
вед ь
к
другим
снисходишь
ты.
Ах,
гла за
ро зовол ик ой
скорбны,
сл овно
два
б ольн ых.. .
Ты
ме ня
приводишь
в
трепет,
сер дце
в
дрожь
привод иш ь
ты.
Кто
сказал,
что
горе
ро зы
не
тревожит
соловья?..
Неба
гнев
своим
зуннаром
от
себя
отводишь
ты.
Се мь
небес
есть
у
а ллаха.
Без
т ебя
на
что
о ни?
На
других
гл аза
наводишь,
с торо ной
проходишь
ты.
Груз
несчастья
тя желе е
на
дороге
нищеты..,.
Сер д це!
Прежних
дней
веселья
плачем
не
воротишь
ты.
На вои,
смирись,
ста нь
прах ом ,
позабудь
свои
мечты!
Зря
м ечтаешь
ты
о
пери,
зря
с ебя
изводишь
ты!
104
Коль
возлюбленная
пери
у
бродяги
где-то
ес ть,
В
нем
—
величье
Исканда ра,
Хызр а
все
приме т ы
есть.
О,
как
сладко
стан
т вой
стройный
каландару
обнимать!
О
аллах,
какое
благо,
что
на
свете
это
есть!
Заглянувши
в
мое
сердце,
состраданье
ощутит
Та,
в
чье м
сердце
постоянно
от
ме ня
секреты
ес ть.
Из-за
г лаз
твоих,
о
пери,
я
бессонницей
то млю сь.
В
грустных
взорах
обещанье
л етн его
рассвета
ес ть.
98


Как
шип ы,
тв ои
ресницы
в
сер дце
страстное
впили с ь.
Что
ж!
Шипы
у
каждой
розы
в
дни
ее
расцвета
есть.
Отправляйся
из
мечети
в
майхану
с ко рее,
друг,
Чтобы
сбросить
гн ет
эпохи,
где
на
всё
запреты
есть.
Навои,
тв ои
лохмотья
и
ча лма
вс ем
говорят:
Со тни
п оводов
для
пьянства
и
зимой
и
летом
есть!
105
Горе
мне!
Огонь
разлуки
налетел
и
тело
сжег,
Опустить
заставил
рук и,
душу
мне
умело
сжег.
Стало
странником
бездомным
сердце
бурное
мое,
Всё,
что
я
имел
доныне,
пламень
оголтелый
сжег.
На
меня
любовь
упала,
словно
молнии
стрела.
Ты
ушла.
Огонь
коварный
вс ё,
что
жить
хотело,
сжег.
Всё
поблекло,
почернело
от
огня
любви
к
тебе.
Злой ,
безжалостный
убийца
всё,
что
в
сердце
пело,
сж ег.
От
го ря щих
уст-рубинов
я
не
смог
себ я
сберечь,
Вспыхнул
я,
как
с тог
соломы;
душу
пламень
белый
с жег.
Сжег
он
имя
и
приметы,
слог
неповторимый
мой,
В сё,
что
на
моих
страницах
билось
и
кипело,
сжег.
Навои,
с
зарею
всп ом ни
каждый
стон
свой,
ка ждый
в здох:
Сам
ты
этой
ночью
темной
всё,
что
ввыс ь
летело,
сжег!
106
Всё
чуде с но
осветилось,
будто
Хорасана
край,
Солнце
в
не бе
по явило с ь,
пробудило
сонный
край.
Ты
одна
Восток
и
Запад
можешь
ср азу
оз ари ть.
В
не бе
со лнце
затмевая,
ярко
землю
озаряй!
Среди
пери,
со лнцу
равных,
— некого
сравнить
с
тобой:
Выберу
одну
теб я
я,
если
скажут:«Выбирай!»
99


Полыхают
искры
страсти,
и скры
адского
огня .
Ты,
как
сотня
солнц,
пре красн а;
век
сияя
—
не
сгора й!
Быть
достойным
этой
пер и
постарайся,
Навои.
Тот,
кого
она
пол юбит ,
на
земле
узнает
рай!
107
Трудно
чувством
твоим
слабым
мою
душу
возродить.
Легче
б ыло
бы
Каабу,
в
пр ах
разрушив,
возродить...
Сын
свободного
народа,
п олюби в,
я
с тал
рабом.
Ты
м огла
б
в
рабе
несчастном
доблесть
мужа
возродить.
Если
л юди
речь
заводят
о
тебе,
моя
лю бо вь,
В
тот
же
миг
м огу
твой
образ,
их
послушав,
возродить.
О,
пойми,
с
тобой
в
разлуке
я
желаю
умереть.
Ты
мо гла
бы
к
жизни
труп
мой,
обн ар ужив ,
возродить.
Тысячи
страниц
терпенья
пиш ет
сердца
каждый
вздох.
Мой
пок ой
од на
могла
б
ты,
вдруг
нар уш ив,
возродить.
Благочестье
с
лицемерьем
ловко
смешивает
шей х,
Хочет
он
обычай
тл енный
равнодушья
возродить.
Человеком
в
на ше
время
лиш ь
того
я
на зов у,
Кто
способен
в
человеке
добродушье
возродить.
Надо
мно й
несчастным
небо,
подымая
мести
ме ч,
Х очет
летом
ощущенье
зимней
стужи
возродить...
Навои,
тебя
отныне
не
зам ан ят
в
Астрабад;
Стра шн о
встретить
эту
пер и,
стр асти
ужас
возродить.
108
Умолкнул
пре д
тво ей
красою
разум,
Взметнулась
страсть,
затмив
со бою
раз ум.
Где
озаряет
тьму
т вое
сиянье,
Там
ме р кнет
мысль,
сражен
бедою
разу м.
100


Вед ь
л юдям
св ет
любви
по слал
Мессию,
Хоть
и
влад ел
заг а док
тьмою
разум.
И
трудный
п уть
любви
никто
не
кинул,
Когда
надменно
зва л
к
покою
разум.
Но
е сли
мысль
не
освещать
любовью,
Не
ста нет
ли
она
п устою ,
разум?
О
Навои,
в
вине
любви
— забвенье,
Когда
теб я
гнетет
тщетою
разум.
109
Всегда
он
в
обуви
грубой,
с
небрежной
чалмой,
—
грубиян.
О бидет ь
до
смерти
может
приятель
мой
грубиян.
Его
сдерж ат ь
я
стараюсь,
но,
кто
ни
подступит
к
нему,
О тв етит
дерзостью
грубой,
обидой
прямой
грубиян.
Не
д иво,
что
кон ь
строптивый
под
ста ть
хозяи ну
ди к,
Когда
в
б ыс трой
скачке
мчится
стремглав
домой
грубиян.
Он
каждый
миг
помышляет
до
смерти
меня
извести.
Что
ж,
пусть
тогда
с
ним
сдружится
та кой
же
злой
грубиян!
В
саду,
во
время
по пойк и,
буянил
приятель
мой.
О
ветер,
ие
дуй
так
резко:
сморен
дремой
грубиян.
Налей
кабатчику,
кравчий,
—
в
похмелье
он
зол
и
груб,
Скажи
ем у: «Злую душу вином,
промой,
грубиян!»
Нет,
при
люб ой
неудаче
грубым
не
б удь,
Навои,
И
за
сто
удач
не
стоит
бы ть
груб ым ,
как
тв ой
грубиян!
101


по
Ах,
наполнил
мальчик
ча ши
ьл агой
светлою,
и
вот
—
Стонет
винная
л ачу га,
покачнулся
ветхий
св од.
Мальчик
н аглый
—
р ваный
ворот,
опо яса л
стан
зуннар;
В
ле вой
—
нож,
рук ою
правой
чашу
поднял
мальчик
тот.
Вз гляд -у б ийца
поражает
души
кротких*
му су ль ман,
Локон-петля
правоверным
шею
мягко
обовьет.
От
луча
неправой
веры
с отни
отблесков
в
лице ;
Куд ри
—
ть ма
колец
лучистых
—
г убят
праведный
народ.
Сел
на
земл ю
у
порога,
ч ашу
клонит
мальчик-маг,
В
землю
л ьет
осадок
в инный,
в
мертвых
вла гу
ж изни
льет.
Вот
м еня
нашел
г лаз ами
и,
смеясь,
заговорил
—
Сотни
сл ов
сказал
мне
дивных,
много
нежных
в
них
забот:
«Навои!
Кому
уделом
чаша
чи с того
вина ,
Тот
прекрасное
вдыхает,
вечное
блаженство
пь ет».
111
Ну
так
что
ж,
к оль
в
сердце
милой
восемнадцать
тысяч
смут?
Ей
ведь
только
восемнадцать, —
разве
люди
не
поймут?
Мн ого
лет
красивым
будет
этот
не жный
к ипар ис,
Если
только
в
восемнадцать
знает
столько
он
п ричуд ,
Лет
сто
восемьдесят
будут
верной
гибелью
грозить
Бедствия,
что
под
бровями
у
нее
нашли
приют.
Не
склоняйтесь
изумленно
пр ед
ца риц ей
красоты,—
Виден
здесь
художник
вечный,
вдохновенный
виден
труд.
Тело
—
серебро,
а
сердце
—
я сный
камень
в
серебре.
Всё
о
ней
ск азать
сумею
ль?
Разум
мой
бессилен
тут.
Навои
с
лун ой
р асст ал ся,
пр ол ил,
скорбный,
м оре
сл ез,
В
каж дой
кап ле
ни ти
солнца
отраженного
цветут.
102


112
В
час,
когда
г лаза
лю бим ой
в
памяти
мое й
кружат,
Слезы
взгляд
мой
застилают,
лоб
морщины
бороздят.
Ты
в
меня
метнула
камень,
подобрал
тот
камень
я,
И
к
израненному
сердцу
он
рукой
моей
прижат.
Лютой
ревностью
сраженный,
ослабел
я
п отом у,
Что
влетает
без
утайки
ветер
в
тв ой
цвет ущ ий
сад.
Не
вним айт е
мне,
о
люди,
—
закружится
голова!
Тяжко
слов
мои х
безумье,
скорбных
мыслей
горек
яд.
Нет
с частли в ее
служенья,
чем
гляд е ть
на
о браз
тв ой!
Смотришь
на
изображенье,
ма с тера
в
нем
видеть
рад.
Ночью
в
к абачк е
—
раденье.
Отлитых
из
с ер ебра
Тысячи
мыш ей
летучих
пред
кумиром
там
кружат.
Звонкую
монету
жизни
Навои
ту да
нес ет,
Только
вс пом нит
он
смутьянки
де рзки й
и
вл еку щий
взгляд.
ИЗ
Ес ли
жив
я,
эти
стоны
надо
мною
поч ему ?
Псы
на
ул ице
пустынной
дико
воют
почему?
О
любимая!
Скаж и
мне,
что
замыслил
разум
твой?
В
но чь
разлуки
я,
безумный,
схвачен
тьм ою
п очем у?
Если
не
сгубила
ду шу
эта
зл ая
ночь
тоски,
Звезды
светлые
сокрыты
тьмой
густою
поче му ?
Стало
пусто
в
доме
плоти,
в оли
нет,
и
мыслей
нет .
Так
об иже н,
так
ограблен
я
с удь бою
п очем у?
Ты
вернулась
и
на
ветер
ду шу
ки нула
мо ю,
В
час
ночной
в
степи
упреков
я
с
т обою
поче му ?
Человеческую
сущность
в
э том
теле
истребив,
Сердце
ты
мое
сжимаешь
зло й
рукою
почему?
103


О
законник!
Т айны
страсти
в
речь
законов
не
вместить.
Уши
людям
ты
терзаешь
болтовнею
п очем у?
Раз
предначертаний
вечных
не
дано
нам
избежать,
Сердце
бедное
тревожим
мы
борьбою
почему?
Ес ли
нет
тебе
надежды
на
свиданье,
Навои,
Обольщение
на де жды
пре д
т обою
п очем у?
114
Голова
моя
разбита,
я
—
Меджнун,
безумен
я,
И
при
встрече
бьют
камн ями
дети
дерзкие
меня.
Вкр уг
ли ца
любимой
пе ри
из
тюльпанов
ли
венок,
Иль
вокр уг
луны
собрались
звезды,
головы
клоня?
То
не
смерч
столбом
песчаным
над
пустыней
горя
ста л
—
П рах
б есч исленн ых
влю б ленн ых
встал
над
ней
горой
огня .
Ты
—Лейли,
теб е
пристала
св ита
светлых
р айски х
дев,
Я—
Меджнун,
толпа
безумцев
шествует
за
мной,
стеня.
И
лю бви
исход
единый
—
это
смерть,
о
Навои!
Есть
исход!
А
я
боялся
—
нет
спа сень я
для
меня!
115
Р аз моет
ли
зданье
сердца
беды
и
скорби
ре ка?
Вином
замешены
стены
—
его
основа
кр еп ка.
Пр ед
кем
лучистая
чаша
и
в
ч аше
бл ещет
в ино,
Чело
то го
не
темнеет,
над
тем
не
вла стна
тос ка.
По
чистоте
и
по
цвету
чудесна
чаша
с
вином,
Как
райский
родник
—
прозрачна,
как
пламя
ада
—
ярка.
Ск ажу
я:
всю
жатву
го ря
тот
яркий
огон ь
сожжет
И
мыслей
чертог
омоет
вода
т ого
р о дника.
104


Когда
виночерпий
духа
нальет
такого
вина,
Блаж ен,
кому
эту
чашу
протянет
его
рука.
Я
болен,
о
виночерпий,
я
ч аши
э той
хочу!
Бедою
ск о вано
сердце,
печаль
моя
г л убока.
На
темном
пут и
упреков
не
оставляй
Навои:
Ты
налил
полн ые
чаши
—
открой
мне
дверь
к абака!
116
По
нежности
т вое
ли цо
—
и
роза,
и
цветущий
са д,
А
сладкие
уста
тв ои
ду ше
покой
и
жизнь
сулят.
Но
ск рылас ь
пери
от
меня,
бежит
она
от
гл аз
моих,
И
тело
вспыхнуло
мое,
и
душу
та йный
мучит
ад.
Сто
караванов
огне вы х
видал
ли
ты
в
степи
любви?
То
пламя
стона
моего,
то
вздохи
черные
ды мят.
Я
ночью
слышал
ск о рбный
во й,
я
думал
—
это
вою т
псы,
Но
то
на
у лице
ее
в
тоске
влю блен ные
вопят .
Я
чашу
полную
разбил.
Заплакал
я.
Но
что
грустить?
Ведь
пьяный
разобьет
кув ши н,
ви на
ус лыш ав
аромат.
Я
в
кабачке
небытия!
Что
крепость
мира
перед
ним!
Здесь
л юди
забывают
мир
и
забывают
боль
утрат.
Ты
растопила
сердце
мне .
Взгляни!
В
сад у
очей
мо их
Не
роз ы
блещут,
а
следы
кровавых
ног
твоих
горят.
Сказал
я:
бедный
Навои
в
любв и
спокойствие
обр ел, —
Но
вот
опя ть
бездомен
он,
безумьем
и
тоской
объят.
117
Брызжет
в
че рный
мускус
ночи
белым
серебром
зима,
Черное
смешала
с
белым,
радостна
во
всем
зима.
Сне га
нет
в
стране
индусов,
но
бела
по стел ь
зимы.
Но чью
ло же
по-индусски
убра ла
ковром
зима.
105


Мрачны
эфиопы
ночи,
чис т
и
свет ел
белый
снег.
Победила
эфио по в
с не жным
порошком
зи ма.
Ес ть
у
нас
обычай
зимний
—
в
белом
до ме
пи ть
вино.
Благостны
зи мы
законы,
к
нам
пришла
с
добром
зима.
На
пир у
ки пит
веселье,
лю ди
гр еют ся
вином.
Нет ,
не
холодом
и
мраком
—
славится
теплом
зима.
Дом
зи мы
разрушен
будет,
во
мгновение
цени.
З най:
напиток
ро зо цве тный
пр инес ла
в
тв ой
дом
зима.
Ес ли
хочешь
власти
Джама,
утреннюю
чашу
пе й.
От
похмелия
ночного,
знай,
из лечи т
днем
зима.
Навои!
Вино
поможет,
теплой
тучей
стан ет
ад,
Есл и
с тужу
прогоняет
с не жным
п оме лом
зима.
118
Искрой
солнца
оз ар ила
ты
мой
бедный
кров,
свеча,—
Так
г они
же
ясным
светом
гь му
из
всех
углов,
свеча!
Оба
мы
с
тобой
безумны.
Голова
твоя
в
дыму...
ß медь нога твоя обута
—
крепче
нет
оков ,
свеча!
Ты,
как
я,
по
солнцу
пл ачеш ь
и
во
мраке
до
зари
К
свету
огненной
дорожкой
ма нишь
мо тыл ьк ов,
свеча!
В
тем ные
часы
дремоты
с ка зкой
старой
душу
мне
У тешаеш ь
—
и
пы л аешь
ярче
вс ех
костров,
свеча!
Тихо
слезы
льешь
в
печали
—
и
спадают
в низ
они,
У
подножья
на раста я
грудой
жемчугов,
свеча!
Это
пери
засияла!
Мотылька
св оей
д уши
Н авои
в
о гонь
кидает
—к
смерти
он
готов,
свеч а!
106


119
Вокруг
твоих
очей-убийц
сто ят
в
зас аде
круговой
Твои
ресницы,
что
сюда
сошлись
на
подвиг
боевой.
Я
губ
целительных
твоих
в
см ерт ель ной
скорби
возжелал
Затем,
чтоб
жизнь
вернулась
мне,
когда
глотну
во ды
живой.
С
мон ет ой
жизни
в
кулаке
я
шел
к
тебе,
но
на
пу ти
Р азлук е
отд ал
деньги
я,
нежданно,
в
сделке
роковой.
Нарцисс-хвастун
перед
тоб ой
красу
с вою
превозносил,
—
Он
кажет ся
пе ред
тоб ой
ду рно ю,
с орною
тр аво й.
Печален,
темен
тв ой
напев,
с ия ющая,
как
Зухре!
Но
звезды
—
б убен цы
твои,
да
будет
солнцем
бубе н
твой!
Уже
не
сердце
Навои
мишень
для
песен-стрел
твоих,
Но
в
солнце
бу бна
твоего
он
целится
своей
стрелой.
120
Щеки
—
розы.
Над
щеками
увлажненный
локон
т вой.
О
со зд ател ь!
Се ет
амбру
благовонный
локон
твой!
С тан
—
свеча.
Над
стройным
станом
как
огон ь
твое
лиц о,
По
ли цу
струится
дым ом
освещенный
локон
твой.
Разовьешь
его
—
вл юбле нным
че рной
цепью
станет
он,
Чистою
ро сою
утра
опь яне нный
локон
твой.
Ты
—
царица
все х
прекрасных!
Солнцу
—
твоему
ли цу
Ста л
венцом
благоуханным,
ст ал
короной
локон
твой.
Что
свеча!
Твой
стан
сравню
я
только
с
пальмою
прямой.
Как
над
пальмой,
над
тоб ою
пышно й
кроной
локон
тво й.
О
жестокая
шалунья!
Свей
твой
локон!
Пощади!
Пусть
не
ввергнет
нас
в
безумье
разъяренный
локон
твой!
Удивительно
ли,
если
жа дно
дышит
Навои?
Амбру
лье т
на
лик
гор я чий
благовонный
локон
твой!
107


121
Все
красавицы,
что
страстью
сердце
м учат
нам,—•
капризны.
Ну
а
ты,
мое
несч аст ь е,
всех
ты
лучше
—и
к апр изней .
Отн имаю т
жизнь
иные,
а
другие
— вновь
дарую т. ..
Но
жи вит
и
губит
ра зом
вз ор
твой
жгучий
и
ка приз ный!
Избалованней
ребенка
эта
ветреная
пе ри:
Что
попрос ит
и
получ ит
—
вмиг
наскучит
ей,
капризной!
Так
случайно,
ненароком
и
мое
разбила
сердце...
Но
твое
от
всех
я
с крою
имя,
случай
мой
капризный!
То,
что
взором
овладеет,
без
труда
проникнет
в
д ушу.
Как
по том
спастись
от
стр аст и,
столь
м огучей
и
капризной?
Пропускаю
час
мо лит вы,
потому
что
дне м
и
ночью
Лик
луны
мое й
сияет,
лж ет
мне
луч
ее
к а приз ный!
Навои,
тв ой
дух
не
знает
ни
мгно ве ния
поко я
—
Как
посев,
что
тщетно
про сит
пить
под
туч ею
капризной!
122
Скаж и
я
вс ё,
что
в
сердце
скрыл,
—
зе мля
заполыхает
И
ср еди
дня
весь
хор
светил
костром
за по лыхае т.
О,
не
прик л ад ывайт е
мне
це леб ной
м ази
к
ране,
Не
то
и
ва та,
как
фит ил ь,
на
ней
заполыхает.
Когда
огон ь
внутри
горит,
не
скрыться
от
пожара
—
Ку да
бы
ты
ни
уходил,
он
всюду
полыхает.
О,
мой
язык
—
язык
костра,
и
каждый
вздох
мой
—
искра:
Куда
бы
он
ни
угодил,
всё
вм иг
заполыхает.
Я
мо лние й
твоей
любви,
как
ствол
сухой,
пов ержен:
Ее
давно
и
след
про с тыл,
а
он
всё
полыхает.
108


У вы,
из
гла з
мо их
пот ок
—
и
тот
течет
горячим,
И
сле д,
кот оры й
прочертил,
ожогом
полыхает.
О
Навои,
огон ь
лю бви
хме л ьною
влагой
тушат,
Но
сердце,
ско ль ко
бы
ни
п ил,
всё
так
же
полыхает...
123
Св оим
п исьм ом
ты
боль
мою
не
ун яла
ни
ра зу.
Я
раб,
ув ы,
и
вол ьну ю
ты
не
дала
ни
разу.
А
лив ень
слез
размыл
и
сн ес
печальный
кров
терпенья,
Но
посетить
юдоль
мою
ты
не
пришла
ни
разу.
Разлуки
горы
прокопал
я
голым и
ру ка ми,
Фар х ада
воля
совершить
то
не
смогла
ни
разу.
Ограбила
ты
разум
мой,
ис пепел ил а
сердце...
И
враг
столь
страшные
не
смел
творить
дел а
ни
разу.
К
раз рухе
этой
я
привык ,
приучен
я
к
разлуке
—
Ин ого
мне
любовь
моя
не
пр и несла
ни
разу.
И
сердце
горькое
мое
я
пс ам
твоим
бросаю
—
Мне
не
кидали
так
ле гко
и
камень
зла
ни
разу.
Ты
мой
палач
—
и
пл ачу
я,
мо лю
судьбу
о
казнях,
Лиш ь
бы
другого
палача
мне
не
дала
ни
ра зу.
О
мальчик,
дай
вина ,
бутыль
—
отрада
пьяным
взглядам,
Ин ой
до роги ,
чем
в
кабак ,
бо ль
не
нашла
ни
раз у.
Навеки
сердце
Нав ои
изменница
р азби ла.
А
верных
—к
радости
люб овь
не
привела
ни
разу.
124
Я
на
п иру
не
от
вина
—
от
дум
о
ней
п ьян ею,
И
в
мыслях
я
не
на
пиру,
а
на
сви дань е
с
нею!
И
сам
с
с обой
веду
п орой
бе се ды,
как
безумец:
В
глазах
всегда
ее
у ста
и
стан, .что лоз
нежнее...
109


И
то
рыдаю,
то
смеюсь
в
п лену
воображенья:
То
разлучен,
то
снова
с
ней
встречаюсь,
как
во
сне,
я!
Не
го во ри,
что
от
ви на
кровв
приливает
к
коже:
От
унижений,
от
стыда
я
перед
ней
краснею!
Моя
тос ка,
как
м уэд зин,
з ов ущий
на
молитву,
Кричит
протяжно
в
ти ши не,
и
вопль
тот
сл ов
яснее.
О
виноч е рпий,
дай
вина ,
чтоб
утопить
рассудок
—
Сраженный
страстью,
он
давно
бессилен
в
битве
с
нею.
Назад
не
про буй,
Навои,
вернуть
св ой
бедный
разум:
Ве дь
без
не го
забыть
печаль
сумеешь
ты
вернее!
125
О,
чашей
ста нь
хот ь
со лнца
круг
—
что
сок
сл адчай ший
в
ча ше,
Коль
не
дано
из
милых
рук
гр ин ять
бесценной
чаши?
И
всё
же,
кравчий,
наливай
и
лей
п олне й,
чем
прочим:
Что
л ечит
горести
разлук
вернее
пенной
чаши?
Спросил
я
лекаря
любви
—
наз вал
он
три
л екар ст ва:
Свиданье,
смерти
злой
досуг,
отраду
верной
ча ши.
В
разлуке
с
лучшим
из
светил
пью
за лп ом,
опр ок инув:
Ищу
звезду
среди
подруг
на
че рном
небе
чаши .. .
Когда
ж
п одруг а
поднесет,
сказать: «Непью» — не
см ею,
Хо тя
от
сча сть я
ста ну
вдруг
пьянее
полной
чаши.
О,
в
бренном
ми ре
слышим
мы
дыхание
спасень я,
Когда
любовь,
минуя
слуг,
сама
подносит
чашу.
Ах,
милая,
дрожит
рука ,
налей
же
влаги
алой
И,
словом
ласки
нежа
с лух,
к
губам
приблизь
мне
чашу!
Я
знаю:
жаждущим
вода
— спасение
от
смерти.
Но
мне,
о
Хы зр,
хоть
смерть
вокруг,
водой
не
полни
чашу,
Я
прогулял
среди
гуляк,
напился
среди
пьяниц
И
вот
стою,
ис пол нен
мук,
испив
позора
чашу.
110


А
впрочем,
что
за
прок,
скажи,
от
пир а
с
гро мом
бубна,
Когда
с
кр ас ави цею,
друг,
не льзя
нам
выпить
чашу? ..
Ах,
е сли
кто- то
пил
в ино
в
с аду
зеленом
мира,
В
пустых
кустах
назавтра
вдруг
найдут
пустую
чашу..,
Гази,
правитель,
чей
удел
—
Дж амш ида
кубок
в еч ный,
П одъе млет
к
солнцу
синий
круг
—небес
вы сок их
ча шу.
Когда
ж
узнают
Навои
—
опустят
очи
долу...
Мирза
мне
в
чес ть
былых
засл уг
опять
протянет'чашу!
126
Когда
любовь
свел а
тебя
на
нет,
от
благочестья
жа лко го
—
что
поль зы?
Ты
стерт
с
земли,
лишен
земных
примет,
от
гор дос ти
заносчивой
—
что
пол ьз ы?
Когда
ты
всё
богатство
расточил,
как
будто
бы
его
и
не
бывало,
Бл аго разум н ый
принимать
совет,
о
пр иб ыли
раздумывать
—
что
пол ьз ы?
Утратив
разум,
от
людей
бежав,
ты
под
ноги
свою
ей
бросил
душу.
В
ней
не
нашлось
и
жалос ти
в
ответ,
а
в
этом
вид е
ангельском
—
что
пользы.?
Влюбленный,
ты
о
близости
мечтал
—
т воим
уделом
сдел алась
разлука...
Уз оры
сна
стирает
тре звы й
свет,
ждать
в
этом
м ире
радости
—
что
по льз ы?
В
моря
любви
с
надеждой
ты
нырял,
нашел
одну
меж
раковин
заветных,
Жемчужи н ы
ж
в
и тоге
нет
как
не т!
А
в
скорлупе
с вер ка ющей
—
что
пользы?
Любимая
—
в
душе
тв оей!
А
ты,
не
знав
о
том ,
ис кал
ее
пр
свету.,*«
Носиться
дне м
и
ночью
ветру
вслед,
а
ду шу
прозевать
свою
—
что
пользы?
111


О,
бл аго
те м,
кто
весел’
на
п иру,
не
упускает
чаши
искрометной...
Но
ск олько
бы
ни
выпил
ваш
сосед,
кол ь
самого
обносят
вас
—
что
пользы?
Во
имя
мудрой
бедности
сожги
знам е на
в ыгод,
почестей,
богатства,
Они
кружили
сердце
столько
лет,
пришли,
ушли,
опять
прид ут
— что
п ольз ы?
О
Навои,
на
торжище
любви
ты
торг ова л
всегда
се бе
в
убыток.
Кто
возместить
сумеет
этот
вре д?
И
в
э том
жа лком
торж ище
—
что
пользы?
127
Из
груди
отверстой
выйд я,
с тра сть
мой
раз ум
подожгла.
Так
стволы
с жига ет
пламя,
вы полз ая
из
дупла.
Чуть
сплетутся
нит и
стр а сти
с
завитками
тех
кудрей
—-
И
довольно
для
безумцев:
их
судьба
—
сгореть
дотла.
На
ли це
лу ны
я
видел
синяки
от
кула ко в:
Видно,
ей
хмельное
со лнце
на саж ало
их
со
зла.
Д ушу
семенами
горя
полнит
щек
твоих
пушок.
Так
и
лето
полнит
склады
муравьями
без
числа.
Ветер
утра,
од ари
нас
шелком
ро з овым
зари,
Чтобы
роз а
лепестками
кипарис
мой
облекла.
То
не
к рай
завесы
не ба
ок ро ва вила
заря
—
Это
кровь
мо их
рыданий
ночью
землю
зали ла.
Кто
мое,
Меджнуна,
тело
в идит
в
шрамах
эти х
ра н,
Тот
решит:.
Лейли,
навер но ,
псу
ли зать
его
дал а.
Если
я
покину
тюрков,
не
вините
Навои:
О
лун а
моя
—
туркме нка ,
бо ль
с
ума
ме ня
свела.
112


128
Мне
в
час,
ко гда
блеснет
з везда,
на
ум
лу на
приходит,
А
в
час
луны
манит
мечта:
светило
дня
восходит.
Когда
в
ковше
мо ем
вода,
на
шее
п лащ
для
шейха,
Та
ча ша
пира,
что
пуста,
на
память
мне
при хо ди т...
Смотри:
с
вино м
в
мой
скорбный
дом
спешит
моя
шалунья.
Поверь,
не
время
для
поста,
когда
она
при ходит !
Хот ь
ми лос ти
она
по лна
—
на
желтый
лик
не
взглянет,
Где
сл ед
от
сл ез,
как
борозда,
пол ями
щек
проходит...
О,
мука!
С тоит
вспомнить
мне
ее
пр ик осно венье
—
И
жгучим
ветром
на
уста
нежданный
в здох
приходит.
Иду
в
пески
небытия
—
нем ой
двойник
Меджнуна,
И
там
ступаю
н еспро ст а,
где
след
его
п роход ит. ..
О
Навои,
си янье м
глаз
укрась
свое
жилище.
И
впрямь:
подходит
час ,
когда
любимая
приходит!
129
Мне
су ж дены
ски тан ия,
и
знанье
В сей
ме ры
бед ,
и
горькое
изг нань е,
П рощан ие
с
друзьями
и
страной...
Зато
с
бе дою
—
новые
свиданья!
Но
что
тебе?
Ты
в
з ер кало
глядишь
И
ж аж дешь
вно вь
ненужного
признанья...
Смотри,
о
шах
в
стране
мо ей
любви,
Жду
от
те бя,
как
нищий,
подаянья.
Родит
измену
верность
в
на ши
дн и.
Наполнить
ча шу
—
лучшее
деянье!
О,
век
бесстыдств!
Мне
сто
не пр авд
грозят
—
И
все
они
в
святейшем
одеянье.
Гре й
среди
пьяниц
душу,
Навои:
Так
набожное
че рств о
воздержанье...
113


130
Руб ину
губ,
убийце
моему,
м оей
души
отторженной
не
нужно,
А
грешным
взорам
—
святость
ни
к
чему,
и
св ета
ве ры
то же
им
не
нужно.
Мое
же
сердце
алчет
эт их
уст
—
оно
и
дня
прожить
без
них
не
может.
Так
видящему
рядом
смерти
тьму
живой
во ды
ис пить
немедля
нужно.
Ты
гонишь
на
ристалище
ко ня
—
и
мне
уже
бе ды
тако й
довольно.
Дальнейшего
печальному
уму
уже
и
предугадывать
не
нужно.
Да
бу дет
сердце
ж ертв ою
твоей!
Оно
са мо
любви
му че ний
жаждет...
Ко кетс тво м
ты
пы та ешь
—
и
ему
полет
ресниц
твоих
у в идеть
нужно.
Смотри
же
—
птица
сер дца
рвется
прочь
из
хи жины
измученного
т ел а!..
А
гнезда
вить
в
разрушенном
дому
о дним
л ишь
совам,
душам
ночи,
нужно.
Лицо
тв ое
—
как
белый
лик
луны...
О
нежная
небесная
лепешка!
Как
крошек
хлеба
в
ни щую
суму,
тво их
лучей
гол од ным
взор ам
нужн о.
О,
в
эт ой
лав ке
бренности
земной
свой
нищий
нрав
ты
ми гом
обнаружишь,
Едв а
соседу
скажешь
своему,
что
си льным
м ира
угождать
не
нужно.
Нужнее
слав а
добрая!..
Х отя
не
худо
бы
сначала
оглядеться:
Мы
только
люди
все
—
и
потому
еще
нам
многое
на
свете
нуж но.
Увы !
Н авек
расст ал ся
Навои
с
душой
св оей
поруганной...
И
всё
же,
Что б
ст рас ть
его
в
о дну
вме стит ь
тюрьму,
сто
душ
людских
собрать
бы
вместе
нужно!
114


131
Живописец,
к
портрету
ее
пририсуй
меня
тоже,
дивясь!
Да
увидят
глаза
ее
облик
приг ожий,
ди вяс ь.
Чтобы
взгляд ы
скрестились,
чтоб
стан
к
ее
ста ну
п рини к!
Опиши
ее
рот,
на
рубины
похожий,
дивя сь .
Не
сплестись
нам
обоим
—
я
знаю!
—
в
об ъя тье
одном,
Но
услышит
она
мои
стоны,
им
всё
же
ди вясь .
Я
не
см ею
п роси ть,
чтоб ы
грудью
с клон ил ась
на
грудь,
Чтобы
я
пр ик осну лся
к
ней,
шелковой
коже
дивясь!
Боже,
бо же !..
Какое
безумие
в
сердце
растет!
Ра зме чта лся
ты,
нищий,
сул тан ск ому
л ожу
д ивя сь!
Говорят,
что
собак
она
держит
в
своей
стороне,
К
ним
швырните
ме ня!
Да
па ду
я,
по дно жью
дивясь!
Если
смерти
ру ка
увлекает
безу мца
во
тьму,
На
безумца
в
разлуке
—
взира е т
прохожий,
ди вясь .
Кубок
св ой
расплещи,
виночерпий
веселых
времен!
Тянем
го рь кий
н апито к
—
увы, —
б ез дорожь ю
дивясь.
Не
вер ну лось
безумное
сер дце
тв ое,
Навои,
Люди
видят
Меджнуна,
истлевшей
одежде
д ивяс ь.
132
Я,
с
тоб ою
разлученный,
горестным
иду
путем.
О
несчастье!
Чужестранцем
ст ал
я
в
городе
родн ом.
С
той
поры
как
я
скитаюсь,
жалости
достоин
я,
Если
го ре
су ж дено
мне
—
что
ж,
я
с
ним
давно
знаком.
Д олго
дру га
в
неуст анных
я
ски тан иях
искал,
Но
когда
ж
смогу
сказать
я:
здесь
мой
друг
и
здесь
мой
дом?
Сердце
грустное
не
может
жизнь
в
себе
остановить,
И
др узь ям
я,
и
влюб л енн ым
словно
вовсе
не
знаком.
115


Только
д руг
меня
зам ети т,
злой
соперник
тут
как
тут,—
Все
соперниками
стали
нынче
на
пути
моем.
Ты,
ск аз авший : «Был я верен,
и
оби дой
награжден»,—
Страшно
мне
твое
же
г оре
передать
твоим
с тихо м.
Навои,
уйди
из
мира,
есл и
с
другом
хочешь
быть,—
Соловей
н ектар
не
выпил,
он
л ишь
грудь
пр о нзил
шипом.
133
На
ее
щеке
девичьей
темной
родинки
пя тно
—
Каплей
амбры
на
горящем
угле
к ажет ся
оно.
В
сердце
ми лой
вызвал
жалость
я
жемчужною
слезой;
Я
—
купец,
и
наживаюсь
я
на
жемчуге
давно.
Шах
на
пиршестве
печ али
— кровью
плачу,
желт
лиц ом ,—
Так
из
кубка
золотого
каплет
красное
вино.
Сердце
просит
подаянья
уст
тв оих,
но
ты
ску па.
Почему
хотя
б
надеждой
жи ть
сейчас
мне
не
дано!
Приходи,
я
буд у
прахом,
попираемым
тобой;
Вся
душа
полна
страданья,
тело
муками
полно.
Ун ичто жь
в
своем
сознанье
бытие,
небытие:
Быт ь,
не
быть
за
гранью
жизни
—
ах,
не
всё
ли
нам
рав но!
Навои!
Уж ель
пророком
пьяной
музыки
ты
стал?
Музыкант,
иг рай
на
лютне!
Виночерпий,
лей
ви но!
134
Эти
губы,
чья
улыбка
зажигает
б леск
очей,
Заставляют
пл акат ь
кровью
и
меня
игрой
своей.
Стоны
испускает
сердце,
увидавшее
лун у.
Обессиленное
сердце,
что
ни
миг,
—
стучит
слабей.
Не
мог у
теперь
из
сердца
я
стрелу
ее
извл е чь:
Что
ни
миг
—
стрела
другая
в
грудь
вонзается
боль не й.
116


Не
дождаться
состраданья,
даже
если
б
сердца
сто н
Пробудил
на
смертном
ложе
ко
всему
глухих
людей.
Ты
кровавою
водою
эти
сл езы
называй,
Потому
что
цв ет
их
создан
кровью
из
груди
мо ей.
Сколько
я
ни
выставляю
войск
тер пен ия
в
груди,
Милый
взо р
мое й
любимой
войска
грозного
сильней«
Стать
рабом
моей
п од руги
пож ела л
бы
сам
Юсуф,
На
б азаре
чувств
хотел
бы
он
себя
п рода ть
скорей.
К
Навои,
больному
д ухом,
при вед ет
любовь
ее,
Где
б
она
ни
рассыпала
стрелы
в крад чи вых
очей!
135
Че лов ек
в
любви
не
видит
тьмы
мучения,
как
я,
Не
томится
он
в
р аз луке
и
в
смятении,
как
я.
От
стрелы
та кого
взгляда
и
от
локонов
твоих
Кто
бы
так
терзался
сердцем,
был
в
в олне нии,
как
я?
Красоты
такой
неверной
не
б ыло
досель
в
веках,
Мир
столь
верного
не
видел
в
по кл оне нии,
как
я.
Я
сказ ал :
века
не
зн али
соловьев
таких,
как
я,
А
она : «Кто затмевает роз цветение,
как
я?»
Ты
ск аза ла: «Прах влюбленных я конем своим топчу».
Знай,
другого
не
отыщешь
в
униж е нии,
как
я.
Если
д ева
даст
мне
чашу,
об
изгнанье
речи
нет :
Был
ли
кто
так
верен
ч аше
ед ине ния,
как
я?
Я
сказ ат ь
тебе
не
см ею
о
ж есто ко сти
твоей,
Был
ли
кто
еще
на
св ете
в
притеснении,
как
я?
Без
надежды
на
св идань е
жил
ли
кто-нибудь,
как
я?
И
с
тако й
надеждой
встречи
ждал
в
смирении,
как
я?
Навои,
твердить
не
надо:
будь
в
разлуке
терпелив.
Был
ли
кто
в
так ом
безвольном
подчинении,
как
я?
117


136
Лик
яви в
мне,
словно
пламя,
ты
сама
мой
дом
с ож гла«
Что
мне
до м!
Ты
душу,
т ело
чер ных
г лаз
лучом
с ожгла «
Не
тв ерд и,
что
я
виновен.
Тело,
душу
взяв
мо ю;
Ты,
недобрая,
убийца,
и
меня
потом
сожгла.
Похищающая
сердце,
на
меня
бросая
взг ляд ,
Ты
своею
красотою
вм иг
ме ня
огн ем
с ож гла.
Вспыхнуть
я
готов,
как
нитка,
оброненная
в
ог онь,
Разлученного
с
то бою
ты
костром
тоски
со жгла .
Погрузив
в
огон ь
терпенье,
ра зум,
сердце,
плоть
мою,
Вс ё,
что
знал,
че го
не
з нал
я,
зло
во
мне
с
добром
с ож гла.
Больше,
чем
весь
мир
и
сердце,
чаша
жаркая
любви,
Беспощадный
виноч е рпий,
ты
ме ня
вином
с ожгла .
С
той
п оры
тв ой
стан
и
губы
воспевает
Навои,
Всё,
что
тайно,
в сё,
что
явно,
в
сердце
ты
мо ем
сожгла!
137
От
страдания
в
разлуке
лик
иссохший
мой
—
айва.
Каждой
клеточкою
мозга
стр аст ь
к
те бе
одной
жива.
Ск ольк о
г рязи
униженья
на
пице
теперь
моем,
Не
имеет
столько
п ыли
на
щеке
крутой
айв а.
Голо ва
седою
стала,
желтым
сд елался
мой
лик,
Я
—
обложенная
ватой,
ст авшая
сухой
айва.
Меч
разлуки
перерезал
мне
морщинами
лицо ,
Но
не
принято,
что б
резал
меч
теб я
стальной,
айва.
От
мучений
горьких
тела,
изнывая,
сохну
я
И
сгибаюсь,
словно
ве тви,
с ловно
в
душный
зной
айва.
118


Человек,
живущий
ми рно,
вс ем
желающий
добра,
Охранен
пушком
защитным,
сердцем
сх ож
с
тобой,
айва.
Навои,
недаром
солнце
желтым
выглядит
всегда,
Ведь
оно
—
источник
жизни,
чи стый
пл од
земной,
айва.
138
С
прикосновеньем
губ
тво их
душ а
бессильна
и
больна,
Но
силы
вновь
она
на йдет
в
п окое
сладостного
сна.
От
неустанных
горьких
слез
лицо
покрыла
бледность
мне,
Теряет
золото
с вой
блеск,
когда
в
нем
ртути
бел и зна.
Е два
подкову
подниму,
бр овь
ми лой
вспоминаю
я,
И,
как
михраб,
душа
моя
бывает
сумраком
пол на.
От
взгляда
зависти
мое й
тесьма,
стянувшая
тв ой
стан,
Мне
тон кой
к ажет ся
змеей,
что
вкруг
теб я
оплетена.
То
з аст илает
взор
мечта
о
них,
рубинах
уст
твоих,
А
не
сл еза
из-под
ресниц,
что
словно
кровь
сейчас
к р асна.
Р ука
разлуки
уж
легла
на
струны
сердца
м оего,
И
отв еча ет
той
ру ке
рыданьем
каждая
струна.
Уже
не
диво,
что
давно
готов
ты
гордость
позабыть,—
Б ыть
в
своре
бешеных
собак
душа
твоя
обречена.
Зачем
желаньем
милых
уст
себя
ты
м учиш ь,
Навои?
Их
пламенеющий
коралл
сокрыт
глубокой
ть мою
дна.
139
Что
о
м уках
знают
шахи,
чей
парчой
гор ит
наряд?
Что
им
огненные
вздохи,
те,
что
сердце
пепелят?
Тот,
чей
меч
обрызган
кр ов ью,
мук
вл юбл енн ых
не
по ймет .
Кровь
владыки
проливают
и
в иновных
не
щадят.
119


Лиш ь
смиренным
б оль
п он ятна,
а
не
тем ,
кто
вознесен,
Не понят но
для
Парвиза
то,
что
вытерпел
Фархад.
В
край
тоски
ду ша
и
сердце
удалились
от
меня,
Но
за
спутниками
следом
всё
шаги
мои
спешат.
И
к огда
узнают
лю ди,
что
разлукой
я
уб ит,
Пожалеют
о
несчастном,
не
вернувшемся
назад.
Грусть
мою
в
ц епях
разлуки
в
состоянье
ли
пон ять
Вс е,
вкушающие
радость,
кубки
сдвинувшие
в
ряд?
Разве
шахи
станут
думать
о
несчастных
бедня ках ?
Навои,
к
престолу
неб а
обращай
сво й
чащ е
в згляд .
140
Пев ец,
узнав
мою
тоску,
спой
мне
о
ней
в
печальный
час ,
Пусть
тайне
сердца
моего
теперь
печальный
вторит
саз.
Начни
ме ло дию
сво ю,
в
к ото рой
грусть
отражена,
И
мне
отраду
пр инесет
твой
утешающий
рассказ.
И
пусть
Меджнун
или
Фархад
не
будут
названы
тобой,
О
муках
р асс кажи
моих,
чтоб
сл езы
капали
из
г лаз.
Кол ь
хочешь
в
пении
своем
чужих
судеб
не
повторять,
О
тех
пой
больше,
обо
мне
упо мя ни
о дин
л ишь
ра з.
Кол ь
хочешь
петь
ты
обо
мне,
пой
о
величии
д уши,
А
о
возлюбленной
мо ей
—
ее
кокетство
пой
сейчас.
К огда
ос е нние
ве тра
завоют
в
это м
цве тник е,
Мотив
раз лу ки,
соловей,
для
ро зы
спой,
порадуй
нас.
Печальной
песнею
твоей
сжег
тайно
сердце
Навои,
Певе ц,
узнав
мою
тоску,
спой
мне
о
ней
в
печальный
ча с.
120


141
О
жестокая,
до
п епла
тело
ты
мое
с ожгл а,
Строя
хр ам
лю бви,
на
пепле
ты
всё
зданье
воз ве ла.
Ес ли
ты
среди
развалин
не
ус лы шала
совы,
Посмотри,
как
птица
сердца
душу
криком
извела!
Шел
ко
мне
Меджнун
от
вздо ха
моего
за нять
огн я
—
Вспыхнул
сам
и,
словно
волос,
догорел
в
огне
дотла.
Так
я
слаб
в
ночи
печали,
что
дохнувшая
за ря
С
ул ицы
любимой
тело
словно
искру
унесла.
Сердце,
ж изни
не
должно
ты
столь
беспечно
доверять
—
Ты
всё
время
пьян,
когда
же
голова
твоя
св ет ла?
Столько
лет
уже
ресницы
ранят
сердце
Навои,
Стрел
сво их
ми шен ыо
дева
это
сердце
избрала.
142
Дождусь
ли
светлого
я
дн я,
когда
ко
мне
она
придет,
В
сад
жизни
горестной
мо ей
когда
опять
весна
придет?
Тюльпаноликая,
в
мой
с ад,
как
долгожданная
весна,
Как
тонкоствольный
кипарис,
она ,
легка,
стройна,
приде т ?
Я
не
умру,
когда
она
ко
мне
н аездни це й
лихой,
Чтоб
подчинить
меня
узде,
схватить,
как
скакуна,
придет/
Чтоб
душу
бе дняка
согреть
и
в зять
зажженную
св ечу
С
могилы,
где
его
ду ша
уже
погребена,
придет.
Погибнет
сердце
на
пути,
когда
у знае т,
что
она,
Увидев
даж е,
что
душа
моя
пьяным-пьяна,
придет.
1?де то вино,
в
котором
я
рассудок
мог
бы
утопить,
Когда
п еред
л ицом
небес
ко
мне
моя
в ина
прид е т?
О
пе ри,
гури и
своей,
мечтать
не
смеет
Навои,
Когда
она
на
пир,
где
он
свой
кубок
пь ет
до
дн а,
пр ид ет.
121


143
Те бя
увидя
в
цветнике,
смутясь,
за трепе тала
роза.
Рон яя
л е пестки
в
тос ке,
от
за вис ти
увяла
роза.
И,
раскрасневшись
от
вина,
разлукой
злой
опьянена,
Как
сердце
красное,
сама
от
крови
стала
алой
роза.
В
стране
священной
красоты,
ша х иня,
всех
прекрасней
ты,
И
все
сады ,
и
все
цветы
взяла
ты
под
начало,
роза.
Ког да
гуляе ш ь
ты
в
саду,
что б
огра ди ть
т ебя
от
з ла,
Все
розы
встанут,
как
щиты,
ш ипы
их
словно
жало ,
роза.
Пурпурных
уст
блаженный
з ной
меня
влечет
к
тебе
*
одной.
Когда
ты
на
пиру
со
мн ой,
я
пью
—
и
серд цу
мало,
роза.
Пой
дн ем
и
ночью,
соловей,
в
честь
гос тьи
утренней
мо ей,
Знай,
бы стр о течна
смена
дней,
летят,
и
жизнь
промчалась,
роза.
К огда
все
ро зы
расцвели,
в
дорогу
выше л
Навои,
Но
для
души
его
теперь
р азлук а
раной
стала,
роза .
Связь
с
городами
я
порвал,
от
шума
их
я
отказался,
И
от
богатства
дв ух
миро в,
от
б лаг
мирских
я
отка зался.
Но
сто
н есчаст ий
на
себя
я
принял,
пла ча
и
ско р бя,
От
жизни
отв ерн улс я
я,
и
от
святых
я
отказался.
К
чему
бо га тство ,
города,
душа
и
вс ё,
чем
жизнь
горда?
Ко гда
б
ж ел анья
я
имел,
то гда
б
от
них
я
отк аза лс я,
Я
б
Искан дар о м
с тать
не
смог,
бессмертьем
Хызра
пренебрег,
На
что
мне
вечной
жизни
с рок?
А ллах
вел ик
—
я
от казал ся !
Но
от
красавицы
одной,
тако й
насмешливой
и
злой,
Х оть
это
мне
грозит
бедой,
я
ни
на
миг
не
отк азался.
122


Мой
про пове д ник,
ты
давно
нам
хвалишь
р айс кое
вино«
Я
слаб,
но
вз ять
бо льш ой
бока л
из
рук
твоих
я
о тка за лся.
Ты
кровью
плачешь,
Навои,
но,
чтоб
достичь
своей
любви,
Идя
по
собственной
крови,
от
мук
таких
не
отка зался,
145
Ес ли
встречи
долгожданной
ч ело век,
волнуясь,
ждет^
Залюбуешься
сияньем,
что
от
глаз
его
ид ет.
Не
пришлось
отд ать
мне
душу,
что б
теб я
поцеловать,
И
теперь
я
сам
не
зн аю,
для
че го
душа
живет.
Градом
кам енным
разлук а
ун ичт ожил а
ме ня,
Погребен
я
с
голово ю,
а
лавин а
всё
р асте т.
Можешь
выкупить
страдальца
за
од ин
глоток
вина,
А
не
то
я
буду
продан
будто
пьяный
сумасброд.
П рило жи
б аль зам
св идань я
к
ранам
сердца
моего,
А
не
то
разлуки
камень
мне
на
голову
падет.
Ес ли
шей х
порвет,
на
счастье,
б лагоче с тия
халат,
Лицемерия
за плат у
на
прореху
он
кладет.
Навои,
все
в
мире
смертны,
мира
бренного
дитя,
Бойся
ханжества
и
лести,
от
которых
др ожь
берет,
146
П озорОлМ
жалости
твоей
смущаюсь
каждый
де нь
я,
Его
не
смыть
и
за
сто
лет
пок орно го
служенья.
Безумьем,
болыо
стра сть
моя
внезапно
оберн ула сь ,
И
вот
—
пад ень е
для
меня
милее
возвышенья.
Пусть
от
жестокости
твоей
я
буду
ра вен
праху,
Но
от
другой
я
не
при му
и
же ст
б ла говол ен ья.
Уст а
и
стан
тв ой
далеки,
но
в
цв етн ике
я
тщетно
Искал
бы
стройный
кипарис
или
бутона
р ден ье.
123


Ни
анг ель ск ая
чистота,
ни
человечность
пе ри
Со
свойствами
твоей
души
не
вы дер жат
сравненья.
На
улице
любви
я
нищ:
в едь
на
парчу
богатых
И
на
лохмотья
бе дняко в
з десь
не ту
разделенья.
Не
гов ор и: «Поклоны брось,
коль
выжил
ты
в
разлуке».
Любовь
узн авш ий
Навои
узна л
и
униженье.
147
И
мертвый
бы
воскреснуть
мог
от
тех
бесценных
с лов.
Как
вздох
Мессии
был
поток
тех
вдохновенных
слов.
Ты
—
пальма,
и
плоды
на
ней
—
жемчужные
слова.
Аллах,
что
может
быт ь
нежней
тех
совершенных
слов!
Что
слово
—
мысль
дарят
уста.
Ведь
только
у
детей
На
мысль
одн у
не
меньше
ста
произнесенных
слов.
Тщась
лик
тв ой
описать,
твержу
я
«солнце»
много
раз,
Но
глу бже
мысль
не
нахожу
от
по вто ре нных
слов.
В
ра злук е
плачу,
больно
мне.
Ком
в
горле
от
чужих,
Хот ь
и
со чу вст венных
вполне ,
проникновенных
слов.
На
нет
вся
стройность
св еден а
об илие м
шелков,
Так
мысль
бедна ,
затемнена
обильем
б ре нных
слов.
-
Коль
сёр д цем
ты,
о
Навои,
пре д
другом
будешь
чист,
Он
т айны
бу дет
знать
твои
без
откровенных
с лов.
ПО ЛЕ ЗНЫЕ
СОВЕТЫ
СТАРОСТИ
148
Ес ли
сердце
вспыхнет
гневом
—
вся
вселенная
с горит,
Запылают
сферы
н еба,
высь
надменная
сгори т.
На
расстеленную
вату
не
бросайте
камф ар у
—
Бу дет
пламенем
об ъято
всё
мгновенно
и
с горит .
124


В
сер дце
жар
волненья
тл еет
от
раздумий
о
тебе.
Но
од на жды
вспыхнет
сердце,
словно
сено,
и-
сгори т.
Сердце,
что
ежемину т но
ис пус кает
вздох
иль
стон,
Опаленное
разлукой
иль
изменою
—
сгорит...
Почернело
мое
тел о,
я
любовью
обожжен.
Как
от
молнии
солома,
мысль
нетленная
гори т.
На
глазах
вскипают
слезы,
ль ютс я,
как
с
горы
р учьи ,—»
Лишь
сильней
от
слез
соленых
т ело
б ре нное
г орит.
Навои,
скорей
на
сердце
ковш-другой
вина
пл есни !
Если
это
не
поможет
—
несомненно
всё
сгорит!
149
В
мой
дом,
разгорячась,
вбежала
с
вечернею
звездой
она ,
Испариной
омыла
роз ы,
как
розовой
водой,
она.
Ресниц
разбойничьих
ки н жалы
—
похитчики
мое й
души,
Прядь
амбровым
жгутом
спустила
на
ст ан
сво й
молодой
она .
Приют
мой
темный
озаряет
солнцеподобный
лик
ее
Я
на
свету
др ожу
пылинкой,
—
не
луч
ли
золотой
она?
В зяв
за
ру ку
ме ня,
смеется,
сажает
около
себя,
Пересыпает
с лов
алмазы,
сверкая
красотой,
она.
И
гов ор ит: «Печальный друг мой,
как
поживае шь
без
ме ня?»
Что
я
отвечу
ей?
Ск о вала
я зык
мой
н ем отой
он а.
Кувшин
с
вином
она
от крыла
и
кубок
полный
налила,
Пригубив,
молв и ла
с
упреком,
с
лук ав ой
прямотой
он а:
«Скажи,
Л4еджнун,
не
с нов ид енье
ль,
что
разума
лиш и лся
ты?
Испей
вина,
открой
мне
ду шу,
какой
живе т
мечтой
она?»
125


Я
выпил,
по тер ял
сознанье,
к
ногам
возлюбленной
припал,—
Не
хмель
сразил
меня
—
сраз и ла
своею
добротой
он а.
Тому,
кто
в
сн ящем ся
свиданье,
как
Навои,
блаженство
з нал,—
Не
сп ать
до
воскресенья
мертвых:
сон
сдел ала
бедой
она,
150
Моя
безумная
ду ша
в
обломках
сломленного
те ла
—
Как
тот
безумец,
что
притих
среди
развалин
онемело.
Краса
т воих
рубинов-уст
чудесно
оживляет
мертвых—■
,То,
верно,
на
живой
родник
дых ан ье
бо жие
слетело!
Жемчужины
тво их
зубов
как
будто
в
раковине
скрыты,
Улыбка
створки
разомкнет
—гляжу
на
блеск
оцепенело.
Стека я
медленно,
дрожит
в
моих
ре сн ицах
капля
крови
—*
То,
в
капле
в лаги
отразясь,
наверно,
р оза
заа ле ла!
Я
стан
тв ой
вс по мню
—
и
в
строке
все
недописанные
буквы
Прямы,
как
в
слове
«джан»
алиф,
что
выводил
писец
умело!
Всю
жиз нь
отдам
я
за
тебя,
любовь
м оя,
ты
—
совер ш енств о:
Как
среди
тварей
человек,
ты
меж
людей
царишь
всецело!
И
если
хочешь,
Навои,
чтоб
лю дям
смерть
не
слало
горе,
Про
горе
не
сла гай
сти хи,
в
которых
бы
страданье
пело!
151
Она
у шла,
покинув
пир ,
и
с ела
на
к оня,
хмельна,
А
я
ей
ча шу
протянул,
с
мольбой
дер ж ась
за
стремена.
Нет,
мне
ее
не
удержать,
но
я
бы
в
жер тву
жизнь
принес,
Лишь
с илой
чу да
бы
она
была
на
пир
возвращена!
126


То ро пит
всадница
к оня
—
и
сердце
п адает
в
груди,
Ме чом
обиды
р анен
я,
жестоко
грудь
уязвлена.
Зачем
не
насмерть
я
сражен?
Не
легче
ль
муки
мне
пресечь,
Чем
торопить
в
обратный
пудь
и
гнать
сквозь
темень
скакуна?
Как
грус тн о
од ино ким
бы ть
на
горьком
пиршестве
ск орбей :
Нар у шен
сердца
сл адкий
сон,
душ а
покоя
ли шен а.
От
в ека
так
заведено:
кто
чашу
радости
вкусил,
Сто
кубков
горечи
то му
судьба
велит
испить
до
д на!
Я
в
одиночестве
умр у.
Не
странно
ль
—
преданность
моя
Ответной
верностью
в
любви
ни
р азу
не
н агр ажден а!
Когда
белеет
голова,
с
уединением
смирись,
Ведь
не
укр асят
юный
пир
ни
грусть
твоя,
ни
седина.
Неверную
не
возвратишь.
К
чему
ж
терзаться,
Навои?
Смотри:
ты
бледен,
стан
д рож ит,
ду ша
печалью
смущена.
152
Мой
жар
растопит
и
свечу
—
не
только
мотыльков
со жже т,
Так
на
лугу
вкруг
рдяных
роз
безумен
соловьев
полет.
Ср едь
пыльных
туч
затерян
я,
среди
развалин
я
б рожу— »
То,
верно,
п ыль
не быт ия
суд ьб ой
низринута
с
высот.
Нет,
то
не
звезды,
это
рок
рассыпал
скорби
сем ен а,
Так
в
ноч ь
печали
зернам
слез,
пролитых
мной,
невед о м
сче т.
Увид е ли
б
друзья
мои,
как
груз
измены
мне
тяжел,—
Была
б
бе змерн а
их
печаль,
безумье
—
ей
о дин
исход.
Р азлуки
тягостная
т ишь
—
погибель
для
моей
ду ши;
Влача
копыта,
вялый
кон ь
в
траве
все
гнезда
в
прах
сотрет,
127


Г рехов на
преданность
моя
—
убей,
разлукой
не
тер за й,
Да
будь
вино вне й
я
стократ
—
немыслим
большей
кар ы
г нет.
Гуляка
праздный!
В
кабачок,
в
св ой
бренный
дом
веди
меня—й
Обитель
та
глушит
печал ь ,
спасень е
кабач о к
да ет.
Убо гой
долей
надели,
богатствами
не
искушай:
У
богача
—
же ла ний
нет ,
у
бедняка
—
их
полон
рот.
Сжигают
с тоны
Н авои
и
соловья,
и
моты лька,—
Зачем
для
них
огон ь
любви
—
мой
жар
их
без
того
сожжет!
153
Ты
н ошей
горестей
мой
ст ан,
как
ча нг,
горбатым
сделала
И
зв ук
в
ду ше
поющих
ст рун
под
ста ть
утратам
сделала^
Уж
лучше
бы
в
скрижаль
небес
мою
беду
в пи сали
бы,
А
ты
волною
моря
слез
меня
о бъ ятым
сд елала.
П ро нзил
все
девять
сфер
небес
дым
стонов
мои х
ог ненных ,—
Ты
из
нег о
ви тки
кудрей
злым
супостатам
сделала!
Скитаний
м ук,
т воих
измен,
мо ей
уб огой
немощи
—
Всё
мало!
—
Ты
меня
еще
и
бесноватым
сделала!
И
дым
небес,
и
звезды
сл ез,
и
с тонов
гро м,
и
молния
—
Ты
это т
скорбно-пестрый
мир
моим
халатом
сделала!
О
кравчий,
в
старом
кабач ке
тв оей
я
с тану
жертвою:
Твое
вино
ме ня
хмельным,
людьми
проклятым
сделало!
Как
жаж дал
На вои
любви,
а
ты
над
бедным
тешилась,
—
Ты
в сем
пог ибш им
от
любви
меня
собратом
сделала!
128


154
О
сердце,
про
мою
беду
моей
жестокой
расскажи ,
Как
умираю
я
от
мук
в
тоске
глубокой,
р асскаж и.
Про
дым
дыханья
мое го,
про
боль
и
ст он
кров ав ых
слез
—
Кудрявой,
слов но
кипарис,
розовощекой
р асскаж и.
Про
сотни
ты сяч
мук
лю бви,
сокрытых
от
людей
в
тебе,
Ты
ей
—
хранительнице
тайн
любви
в ы сокой
—
р асскаж и.
О
видевший,
как
я
влачусь,
разбитый,
у
ее
дверей,
Ты
про
убоги й
жребий
мой
мо ей
далекой
расскажи .
*
О
то м,
как
я,
смятен
и
н аг,
в
пус тын е
пл енник ом
брожу,
Меджнуну,
что
о дин
бредет
в
степи
ши рок ой,
р асскажи .
О
ты,
кто
поучал
людей
к
слезам
см ятен ья
привыкать!
Про
то
моей
душе
б ольн ой
и
одинокой
расскажи .
У
ней
ус та
—
как
у
И сы,
но
все
ее
пос улы
—
л ожь.
О
ветер,
умер
Навои.
Про
то
—
жестокой
расскажи.
155
Я
луноликой
бы
не
см ог
и
слова
мо лв ить
за
сто
лет,
А
ес ли
б
и
ск азал
—
стократ
я
был
отвергнут
бы
в
ответ.
Любви
в
ней
нет ,
но
иног да
вдруг
милосердьем
одарит
—
И
л юди
в
зависти
язв ят
меня
ук олам и
клевет.
И
стр ан но
ведь:
она
весь
мир
на век
поссорила
со
мной,
А
у
самой
—
друзе й
не
счесть,
ей
мил
в
пи ру
любой
сосед.
А
как
иначе?
Верный
друг
всегда
доверьем
обделен,
По ка
чужие
—
как
друзья
и
каждый
лаской
обогрет.
И
значи т,
лю ди
неверны,
как
невер н а
и
жизнь,
о
Хызр,
Раз
Искандар ,
построив
в ал,
смутьянам
положил
запрет.
Б лаже н,
кто
отыскал
приют,
ко то рый
л юдям
не
найти,
Хоть
и
обыщут
даль
вре м ен,
хоть
и
обрыщут
це лый
свет !
129


Жестокостям
сынов
вре ме н,
о
вино че рпий ,
нет
г р аниц!
Дай
чашу
мн е,
чтоб
ум
померк,
а
разума
пропал
и
след !
А
если
помощь
мне
подаст
Фархадов
и
Меджнунов
рой ,
И
сотней
уст
не
вразумит
безумца
добрый
их
совет!
Могучий,
словно
небо,
шах
иль
луноликий
ки пари с—»
В
ж есто ко сти,
о
Навои,
различий
межд у
ними
нет!
156
Х оть
бодры
телом
и
д ушой
бывают
старики,
Сравняться
с
молодыми
им
—
потуги
нелегки!
Пристала
ль
бе лой
бороде
горячность
юных
ле т?
П ожухн ув,
вновь
не
зацветут
вовеки
лепестки.
И
странно,
если
невпопад,
как
юный,
ск ор
старик,
А
мол од ой
—
в
пова дка х
стар,
рассудку
вопреки.
В
ходьбе
под мог ою
—
кл юка,
а
пик а
—
ни
к
че му:
Помехой
буд ет,
если
в зять
ее
взамен
клюки.
Но
и
с
клюкой
не
будет
прям
согнувшийся
в
дугу,
И
если
б
юный
это
зна л,
со гну лся
бы
с
тоски!
Когда
глаза
зап али
вгл убь ,
считай,
что
с иль ный
муж
Смущенье
с лаб ости
укрыл
в
з апавш ие
зрачки!
Вот
стар
я
с тал,
и
осужден
я
спл етнями
ханжей:
Про
тайные
мои
г рехи
твердят
к левет ник и.
А
те,
кто
в
юн ости
чисты,
пусть
вознесут
хва лу
За
то,
что
бог
укрыл
от
них
бесчестья
та йники.
Никто
не
во лен
— стар
ли,
юн
—
в
до бре
или
грехе,
И
те,
кто
ропщет
на
судьбу,
от
блага
далеки.
Кто
в
молодости
был
строптив,
веленьям
не
внимал,
Укоры
совести
его
под
старость
ве л ики.
Господня
благость
—
океан:
над еж ду
бу ря
шлет,—
Отчаяньем,
о
На вои,
себя
не
доп е ки!
130


157
Моя
ду ша
—
как
властелин,
она
—
султан
в
стране
мечтыз
Каких
ни
пожелает
благ
—
они
доступны
и
п рос ты.
Ее
кр аса
и
страсть
моя
—
два
чуда,
меж
с обой
— сродни:
Д ивится
мир
на
страсть
мою,
ме ня
ж
дивят
ее
черт ы.
Весь
мир
—
ср еди
багровых
туч,
но
красит
их
не
цве т
небес,
То
—
отблеск
кр ови
с лез
моих
в
з ер цале
горней
высоты!
Когда
бушует
ураган,
ко гда
вокруг
шумит
потоп,
То
—
слез
моих
текут
ручь и,
п оры вом
стонов
разлиты!
А
птица
сердца
—
как
сова:
свиданья,
словно
кла да,
ждет,
В
разбитом
сер дце
спит
с ова
сре ди
глуши
и
пустоты.
Пусть
верность
—
кра с оте
не
впрок;
ты
будешь
верен,
Навои,
Хот я
прошло
уж
много
дне й,
как
от
любви
страдаешь
ты.
В
степи
любви,
о
Навои,
увидишь
ветер
—
зна й
и
верь:
В
круженье
смерча
чудны й
ст ан
мелькнет
вид еньем
красоты!
158
В
пустыне
горьких
мук
любви,
безу м ец,
я
сожжен
разлукой,
А
люд и
в
сплетнях
с тра сть
мою
корят
со
всех
сторон
ра злук ой!
В
убогой
хижине
моей
я
дружен
с
чаш ей
од ино кой,
Где
сотрапезник
мой ,
где
друг?
Увы,
всего
лишен
разлукой!
Вдруг
о
неверности
твоей
ко
мне
тревожный
слух
доходит.
И
вот
повержен,
сломлен
я,
исторгнут
в
сердце
с тон
раалукой.
131


Гордец!
В
суровый
час
беды
будь
с
теми,
кто
судьбой
унижен,
—
Ве дь
ны нче
их
щадит
суд ь ба,
а
ты
уже
сражен
разлукой!
Клянус ь:
гото в
сто
тысяч
бед
перенести
за
миг
свиданья,
Но
не
приму
я
жребий
мой,
когда
грозит
он
мне
разлукой!
Отвергнутый,
я
с лезы
л ил,
чтоб
мой
посев
взошел
плодами,
Увы,
не
дас т
плодов
росток:
он
в
сер дце
заронен
разлукой!
О
Навои,
когда
мы
жд ем
с ое дине ния
с
любимой,
Сто
тыс яч
бедствий
претерпеть
положен
нам
закон
разлукой!
159
В
ог не
измен
душа
от
сл ез
и
от
тревог
сгорает.
Так
молния
св еркне т
бедой
—и
сразу
ст ог
сгорает.
Ле тя
на
светоч
красоты,
горящий
в
ноч ь
п ечал и,
Ог нем
томимая
душа,
как
мотылек,
сгорает.
Напрасна
жертвенность
в
любви
—
мое
сгорело
сердце:
В едь
даж е
храбрость
смельчаку
в
огн е
не
впрок
—
сгорает!
Что
это
—
рдяный
цв ет
зари,
багровый
свет
з ак ата?
Иль
это
небо
—
мой
огон ь
его
за жег!
—
сгорает?
Любовь,
мне
сердце
опалив,
сожгла
и
дух
и
тел о.
Ког да
страна
в
огн е
—
с
ней
всё
в
недолгий
срок
сгорает.
От
мук
сжигающей
любви,
как
ты
ни
с кор,
не
скрыться,
Вед ь
даже
мотылька
по лет
не
уберег:
сгорает!
Ты
не
с поз налс я,
Навои,
с
красою
солнцеликой:
Ве дь
даж е
разум,
что
пос ти чь
светило
б
см ог,
сгор ае т!
132


160
У
твоего
жилья,
озлясь,
подняли
вой
с о баки,
—
Зачем
же
воют,
ес ли
я
еще
живо й,
собаки?
Не
потому
ль,
что
умер
я
в
скитальческой
неволе,
Перекликаются,
скуля,
од на
с
другой
со ба ки?
А
может
быть,
им
шеи
трут
ошейники
с
ш ипа ми,
И
потому
всю
ночь
визжат
наперебой
со б аки?
О плак иват ь
ли
смерть
мою
они
сюда
с обр али сь,
Хотят
ли
голод
утолить,
наевши сь
мной,
со б аки?
Голодным
нюхом
чуя
плоть,
сбегаются
с
урчаньем,
Они
кружат
вокруг
ме ня,
как
жадный
ро й,
собаки!
Зовешься
львом
—
нас т игни
ла нь
в
уединенном
доле,
А
п адаль
суеты
мирской
—
добыча
зл ой
собаки!
Не
ст ранн о,
если
к
Навои
соперники
пр ис тан ут:
За
нищи м
странником
всегда
бегут
гурьбой
собаки!
161
В
моих
слезах
—из
сердца
кровь,
поток
их
кр асным
ка жет ся,
Да,
это
—
кровь,
хоть
отблеск
сл ез
как
будто
я сным
кажет ся
!
Я
раз
пр ипал
к
ее
губам
—
мой
ум
сражен
безумием:
Кто
тих
—
и
то т,
испив
в ина,
подчас
опасным
кажется!
Страшна
и
ма лая
печаль
для
сердца
сокрушенного:
Подбитой
птице
ком
з емли
—
и
тот
ужасным
кажется.
Увижу
днем
ее
чело
—
она
и
ночью
снится
мне:
Взглянув
на
солнце,
взор
смежишь,
— оно
всё
кр асны м
кажется!
Вокруг
себ я
людскую
кровь
ты
проливала
река ми,
В
них
груда
черепов-камней
пла сто м
бе зглас н ым
каж ется .
133


Дверь
каб ачка
закрой
не
всю
—
как
лик
прикрыли
локон ы з
В
полнеба
разлитой
закат
всегда
прекрасным
кажется.
Взгляни,
о
бо же,
Навои
како й
объят
молитвою:
Мне
брови
чу дят ся,
михраб
в
их
сгибе
властном
кажется!
162
О,
не
вра чуйт е
сердце
мне,
оно
от
м уки
омертвело,
Пусть
разорвется
вместе
с
ним
и
всё
истерзанное
тело!
Спустите
на
ме ня
собак
—
хр а ните лей
ее
порога,
Пусть
гонят
яростно
меня
—
ду ша
бы
радостью
з ар дела.
Пусть
у
порога
п ери
той
несчастного
б езумц а
свяжут,
Пусть
цепь
наки ну т
на
меня
—
яр мо
собачьего
уд ела!
Зачем
Меджнуну
зна ть
мен я?
Прошу
вас,
пле нник и
безумья,
Что б
ва ша
мудрость
на
меня
хоть
на
мгновение
слетела.
Без у мье
бешеного
пса
с
моим
безумьем
не
равняйте,
Зато
слывущего
умом
с
безумцем
сравнивайте
смело!
О
вы,
что
дал и
мне
совет
нав еки
от
вина
отречь с я,—
Я
отрекусь,
но
надо
с тать
достойным
этого
предела!
Как
горько
плачет
Навои,
—
ну
что
вам
стоит,
ча р овницы,
Прийти
к
нему !
Его
ч ело
тогда
б
улыбкой
просветлело!
163
У
п ери
—
то чка
вмест о
уст,
бог
дал
ей
чудо
чуд
—
уста,
Див ятся
лю ди
на
нее:
да
полно,
е сть
ли
тут
уста!
Мессия
сшил
своей
иглой
ее
сладкоречивый
рот ,
—
Лиш ь
вздохи
смерти,
подступив,
раскроют
и
сомкнут
уста.
134


Все
розы
замерли
в
са ду
пре д
розоликою
моей:
Открыли
для
мо литв
о
ней,
а
не
для
нег
и
смут
уста.
Не
удивляйтесь,
что
она
то
ранит
словом,
то
—
живит:
Как
у
Мессии
нежен
рот,
но
злые
ре чи
льют
уста.
О к ружье
твоего
чела
напоминает
солнца
круг:
Нет
точ ки
циркуля
на
нем,
и скать
—
напрасный
труд
—
уста!
Послушай
шепот
уст
моих
—
слова
их
только
о
тебе,
Но
жизнь
покинуть
ср ок
придет
—
и
вздохом
изойдут
уста.
Большую
чашу,
кр авч ий,
дай!
На
мне
как
будто
сотни
уст
—
От
лю той
жажды
ис це лит
ведь
лиш ь
большой
с осуд
уста!
Послушай,
хоче шь
уберечь
ты
т айну
сердца
своего
—
Не
под ра жай
бутонам
р оз:
пусть
губ
не
разомкнут
уста!
164
За
мно ю
дети
вслед
бегут,
ж е стоко
бь ют
камнями,
Смотри:
уже
обсыпан
я
—
не
счесть
их
г руд!
—
камнями.
У
бедной
хижины
моей
—
каменья
зла
и
скорби,
Как
буд то
рухнул
небосвод
на
мой
приют
камнями!
В
горах
разлуки
кряж
страстей
омоют
кровью
слезы,
И,
ве сь
в
рубинах
сл ез,
поток
зар деет
тут
камнями.
Моей
могиле,
о
др узь я,
камней
печали
хватит,—
Не
украшайте
бедный
холм,
как
он
ни
худ ,
камнями.
Отр ин ьте
камни
зл ых
детей:
я
истекаю
кров ью ,
Как
буд то
швы
заживших
ран
мне
больно
трут
камнями.
На
мне
—
следы
твоих
кам ней ,
я
с
э той
болью
свыкся,
Но
в
давних
ранах
вно вь
зажж ен
ж есто кий
зуд
камн ями !
Истерта
немощная
плоть
камнями
тяжкой
ка ры ,—-
Пусть
небеса
х оть
душу
мне
не
изобьют
камнями.
135


Эй,
крав чи й,
лей
фи ал
полней
—
да
будет
он
тяжелым:
Не
пер е веси ть
на
в есах
большой
сосуд
кам ням и!
Держу
я
чашу,
словно
щит,
чтобы
прогнать
печали,
А
н еб еса,
о
Навои,
и
щит
мой
бьют
камнями!
165
В
болтовне
неисч ер паем,
кладезь
сладких
с лов
— болтун,
В
сл аво слови и
—
речистый,
в
ре чи
—
пустослов
б олт ун.
Принесет
посланье
пт ица
—
славословий
в
нем
не
счесть:*
Многословный
в
разговоре,
и
в
письме
таков
б олту н!
Все
слова
его
приятны
и
язык
вел ер еч ив,
Ди во
ль
в
том ,
что
облекает
ре чь
в
такой
покров
б олтун ?
У
чувствительных
аж
сл езы
прошибает
по хв алой,
—
Где
морочить
научился
эти х
простаков
б олтун ?
Осторожен
будь
с
болтливым,
не
делись
своей
бедой:
Всем
чужим
т вои
печ али
расс каза ть
готов
бол ту н!
Не
прими
на
ве ру
с лепо
смысла
вс ех
его
речей:
Речь
свою
всегда
украс ит
вязью
завитков
болтун!
В
болтовне
его
цветистой
—
сто
советов
Наво и ,—
Где
он
только
их
находит?
До
чего
ж
толков
болтун!
166
Отрекся
я
от
уз
любви.
Гоните
п рочь
меня
с ко рей,
Излейте
на
меня
х улу,
обрушьте
тяжкий
гр ад
камней!
Свяжите
шею
мне
жгутом
в
урок
приверженцам
любви,
Тащите
средь
базарных
толп
в м естил ище
души
моей!
С
позором
пусть
приволокут
меня
на
торжище
беды.
Толпа!
И змуч ай
плоть
мо ю,
как
только
см ож ешь,—
и
—
у бей!
136


И
тут
же
мерзостный
мой
тр уп
предайте
пл амен и
костра,
Из
преисподней
вз яв
огон ь,
а
хв орост— и з
степи
скорбей.
С горю
—
и,
в
горсти
вз яв
мой
прах,
ра зве йте
по
ветру
его
—
Пусть
в
небо
пепел
мой
в зме тнет
разлуки
ме р твый
суховей.
И
ветер
понесет
мой
прах,
а
вы
в сей
болью
ваших
ран
Пропойте
песнь
про
зло
разлук
и
про
изм енн ико в-
друзей.
И,
в идя
мой
позор,
сто
бед
стерпите,
пл ен ники
люб ви,
Но
усмирите
пыл
сердец,
взнуз да в
к оня
любви
сво ей!
Друзья,
прошу
в ас:
п усть
придет
на
п епел ище
мук
мо их
Кумир
моей
б ылой
любви
—
не
знав ший
жалости
зло дей.
Я
—
тлен
среди
не бы тия,
но
к
опозоренной
душе
Пусть
ветер
рая
донесут
копыта
мчащйхся
коней!
Вс ем
хватит
бед
в
степи
люб ви,
и
кто
за
На вои
вослец
Туда
придет
—
сто
тысяч
мук
сыщите
для
пришельца
з
н ей!
167
Секр ет
влюбленности
—
у
тех,
кто
раб
ее
оков,
спросите,
А
те х,
кто
счастьем
наде ле н,
про
р адо сти
пиров
спросите.
Любо вь
и
верность
—
наш
удел,
другой
обычай
нам
неведом,
А
про
неверность
у
дурных
—
в
чем
с уть
ее
основ
—
спросите.
Нас
жалкой
н ем ощью
гнетут
за боты
времени
и
старость,
—
О
кр асо те
и
с иле
—т ех,
кто
молод
и
здоров,
спросите.
Кто
бессердечен,
что
ему
сердец
восторги
и
крушенья?
Про
сердце
—
лучше
у
т ого,
кто
сл ышит
сердца
зо в,
спросите.
137


Не
зн ает
праведный
в
любви
повадки
пле ннико в
порока,
—
Об
этом
нас ,
по знав ших
мрак
порочных
тайников,
спросите«
Мужей
почета
и
чи нов
про
отрешенность
не
пытайте,
О
сладких
тяготах
ее
у
н ищих
бед няко в
спросите!
Вся
си ла
пленников
л юбви
—
во
прахе
немощи
смиренье,
А
как
смирить
врага
—
у
тех,
кто
дерзок
и
бе дов,
спросите«
Неведом
людям
суеты
благой
приют
уединенья,—
Уж
если
с пра шива ть
о
нем
—
сн ис кавши х
тихий
кров
спросите,
В
пустыню
горестной
любви
друзьями
Навои
отто ргн ут,
О
нем
—
случайный
кар аван ,
бредущий
из
пе сков ,
спросите.
168
Пустословя
на
минбаре,
вво лю
чешет
шейх
язык ,
Словно
сат ана ,
колдует
в
своре
темных
забулдыг.
Ес ли
проповедь
сл уч айно
просветлит
умы
людей,
Их
тотчас
же
усыпляет
шейха
исступленный
кри к!
Все
ступени
у
ми нба ра
у стил ают
вздор
и
лож ь,
Б ред
—
все
эти
поученья,
сам
он
—
взбалмошный
старик!
Умными
прослыли
шейхи,
но
у мен
ли
хоть
один?
В
их
нелепых
заклинаньях
разума
не
бьет
родник.
От
хадисов
лишь
наз вань я
сохра няю т
их
слова,
Вкривь
и
вкось
толкуют
шейхи
главы
из
св ящен ных
книг .
Ра зруби ть
минбар
на
части,
разнести
ег о,
под жеч ь,
Чтоб
к ровав ого
убийцу
жребий
жертв
его
постиг!
Этих
дьяволоподобных
избегай,
о
Навои,
И
не
дай
се бя
опутать
их
оковам
ни
на
миг!
138


169
На
ее
пу ти
я
ля гу
прахом
—
взв е йся
надо
мною,
ветерок!
Вихрем
стань,
лет и
за
розоликой
и
развей
мой
прах
у
милых
ног.
Анг ела м
подобна
эта
пери!
Ес ли
я
умру
в
разлуке
с
ней,
Пусть
на
свет
огней
моей
могилы
прилетит
она ,
как
мотылек.
Если
в друг
у
пти цы
вырвут
перья,
страшной
болью
т ело
ей
с ожж ет,
—
Так
и
мне
в
моей
разлуке
горькой
град
язвящих
стрел
всё
тел о
сжег.
Сл овно
солнце
с ве тлый
облик
ми лой
—
нет
мне
света
без
ее
лица,
Если
бы
сто
солнц
вокруг
светило,
черный
мрак
и
их
бы
заволок.
Д аже
если
б
я
хоте л
отречься
от
любви
и
дружбы
навсегда,
Над
и грой
л юбви
ведь
я
не
властен,
я
с
судьбой
бы
сов ладат ь
не
смог!
Мчусь
в
долине
скорби
как
безумный,
—
ветру
не
наст иг нут ь
мой
полет,
Но
ее
мне
не
дог на ть
вовеки:
быстрый
кон ь,
на
нем
ли хой
седок!
Бог
спасет
тебя
от
опьяненья,
юн ый
кр ав чий,
если,
для
меня
Чашу
пр игот о вив,
дашь
приг уб ить
хоть
оди н
целительный
глоток.
Но,
увы ,
я
в
кабачке
—
л ишь
жер т ва.
Здесь
хо зя ин,
п отчуя
вином,
Равнодушно
на
меня
взирает:
что
со
мн ой
—
здоров
иль
за не мог?
Я
сгорел
в
огне
моей
пе чал и,
—
пус ть
же
в се,
подобно
Навои,
Обр ету т
любовь,
едва
увидят
искр
мо их
струящийся
поток!
139


170
Ее
кр аса
—
диван
стих о в,
в
нем
бр ови
в
первый
стих
слилисьз
Пис ец
судьбы
предначертал
им
полустишьями
срастись.
Был
так
жесток
весенний
гр ад
ее
не бес ной
красоты,
Как
будто
самоцветы
звезд
неб есна я
низвергла
выс ь!
От
стонов
огненных
мо их
всё
горло
сожжено
до
ус т:
Ко гда
из
уст
не
зв ук,
а
стон
услышишь,
сердце,
—
не
сердись.
Потоки
сл ез
моих
—
как
кровь,
не
утихают
ни
на
миг,
И
стр а нно
ли,
что
в
муках
я,
—
ведь
с лезы
кровью
налились!
Была
со кр ыта
скорбь
моя,
но
кубок
хлынул
через
край,
В
заб аву
лю дям
боль
души,
рыданьями
взметнулась
ввысь.
А
ей
укромный
уг ол
лю б,
ви но
да
горстка
ми ндал я,—•
Что
ж
дел ат ь,
ес ли
любо
ей
таки м
даяньем
обойтись?
Лю бимая,
мелькнув,
ушла,
п охити в
сердце
Навои , —
Приди
ко
мне
еще
хо ть
раз
— хотя
бы
жизнь
отнять
ве рни сь!
171
Сверкнула
в
темноте
ночной
кр аса
ее
че ла
—
свеча,
И
с ловно
со лнце
вдруг
взошло
—
св етл ее
з везд
бы ла
свеча!
Ей
голову
сжигает
страсть,
а
ноги
держит
медь
ок ов,
—
Не
потому
ли
от
безумств
себя
уберегла
свеча?
И
каждой
ночью
до
зари
она,
рыдая,
ж жет
се бя,—
Пе ча льным
другом
стала
мне
в
юдоли
бед
и
зла
свеча.
Не
говори,
что
пла мя
—
бич:
к
мо ей
бессоннице
добра,
Св оим
дрожащим
языком
мне
ск азок
напле ла
свеча!
Желая
в
сердце
мотылька
побеги
нежности
взрастить,
В
него
роняет
вла гу
слез
и
зерна
без
числа
свеча.
140


Не
для
того
ль,
что б
мотылька
пожаром
с тр асти
погубить,
Ему
лукаво
подмигнув,
свой
лик-огонь
зажгла
свеча?
Та
луноликая
ме ня
не
допустила
в
сво й
шатер
—
Не
так
ли
дразнит
мотылька
огн ем
из -за
стекла
свеча?
А
может
быт ь,
из-за
лю бви
она
сгорает
и
сама,
И
опаляет
мотылька,
чтоб
он
сгорел
дотла,
свеч а?
Пусть,
Навои,
светильник
твой
задуют
вздохи
мук
твоих,
Блеснул
тот
лик
— твой
ветхий
дом
сияньем
зал ила
свеча!
172
В
печальном
сердце
от
любви
та кая
тя же сть
м ук,
Что
стон
мой
в
душа х
всех
люд ей
родит
ответный
зву к.
Какое
диво
в
том ,
др узья ,
что
п лачу
я
навзрыд?
В
больной
душе
—
печаль
и
скорбь,
когда
неверен
друг.
Когда
ду ша
во
вл асти
сл ез,
то му
причиной
—
хворь:
Влю бл енны х
от
из мен
гнетет
мучительный
недуг!
Когда
в
беде
есть
добрый
друг,
то
это
—
не
печаль,
Но
горе,
есл и
скорбь
придет
и
нет
друзей
вокруг.
Когда
ты
ранен
не
мечом,
лекарство
—
рад ость
встреч:
Тому,
кто
раз
любовь
обрел,
страданье
—
от
ра злук !
О
ты,
взлелеявший
св ой
са д,
не
радуйся
ц ве там:
Ведь
на
ра ссв ете
не
от
роз
—
от
солнца
блещет
луг!
С
Фархадом
и
Мед жнун ом
сх ож
смятенный
Навои
—
Его
люби мой
красота
достойна
их
подруг!
173
Что
жизнь
мн е?
—
Речь
тво я^жи в ое
слово
—
луч ше,
Рубин
живящих
уст
—
всего
земного
лучше !
Я
раб
твоих
измещ
и
всё
ж
я
твердо
з наю:
Кто
в
мире
лучше
всех,
ты
—
и
такого
лучше !
141


Ты
ищешь
жертв
себе
—
убить
своей
л юбов ью ,—-
Не
сыщешь
нико го
—
меня,
больного,
—
лучш е!
В
степи
любви
бродя,
забудь
покой,
о
разум,
—
Чем
жит ь
под
сотней
крыш,
бр о дить
без
к рова
лучше !
Любовь!
Возьми
в
сво й
дол
меня
взамен
Меджнуна!
Не
я
ли,
чья
судьба
стократ
сурова,
лучше?
Смиренно
я
служу
пр иго жим
и
негодным:
И
то т,
кто
хуж е
всех,
—
меня,
дурного,
лучше!
А
хоч ешь ,
Навои,
что б
ст их
тв ой
ста л
остре е,—’
Тебе
п оможе т
шах
—
нет
острослова
лучше !
174
Друзья»
мой
стройный
ки пар ис
вы
среди
роз
в
сад у
с прос или
б,
А
от
ме ня
вз амен
всю
жизнь
для
то й,
кого
я
жду,
спросили
б!
От
скорби
сердца
я
умру,
а
вы
мне
ищете
лекарство!
И
не
ищите,
лучше
вы
ее
—
мою
беду
— спросили
б!
Не
надо
состраданья
мне,
когда
я
от
ра злук и
стражду,—•
Как
мне
страданье
облегчить,
ее
—
мою
страду
—
спросили
б!
Нап ра сно
ищете
ср едь
роз
сраженное
безумьем
сердце,
—
Безумца
—
у
ее
дверей,
где
я
во
пр ах
пад у,
спросили
б.
Ко гда
бы
зна ли
вы,
что
враг,
сул ящ ий
гибель
мне ,—
разлука,
Вы
у
разл ук и
кровь
мою
—
за
верность
сердца
мзду
—
спросили
б.
Когда
не
виж у
дивных
у ст,
я
словно
от реш ен
от
мира,—
Мой
след
в
стране
небытия»
куд а
о дин
бреду,
спросили
б!
142


Когда
сердца
вам
л ед енит
ска з
о
Ф ар хаде
и
Меджнуне,
Вы
лучше
пламенный
дастан,
напетый
мной
в
бреду,
спросили
б!
Скорбь
погубила
Нав ои.
Мучители,
вы
плоть—не
душу,
Когда,
страданьями
убит,
я
мертвым
упа ду,
спросили
б!
175
Ах,
от
печали
уме р
я
— жестокая
мо я,
прид и!
И
ты,
о
сердце,
вслед
за
ней
и
др ужбу
к
ней
тая,
приди,
И
хоть
твержу
я
«приходи», не зная звука слов иных, z
Ей
всё
равно,
скажу
ли
«стой», произнесу ли я «п р ид и».
И
пусть
не
в
силах
ты
спасти
меня
от
бед
и
мук
м оих,
Узнать
о
бедствии
моем,
о
му ках
бытия
—
приди!
Как
месяц
льет
в
разбитый
дом
через
проломы
кровли
свет,
Сквозь
раны
тела
в
сердце
мне
свой
лунный
свет
струя,
приди.
Ты
ведь
сулила
потушить
ог онь
мой
влагой
уст
своих,
—
С ейчас
летит
мой
жа ркий
сто н
в
небесные
края,
—
приди!
Ты,
кравчий,
чашу
мне
нальешь
—я
только
идолу
служу, —.
Налей
мне
дв е,
чтоб
и
творцу
б ыла
бы
часть
своя,
—
приди!
Пусть
ты
убила
Наво и,
ни
разу
не
придя
к
нему,
—
Иса,
к
надгробию
его
как
добрый
су дия
приди!
176
У кра сишь
ты
свой
наряд
красным,
же лты м,
зе лены м
—
И
пламенем
я
о бъят
—
красным,
же лт ым,
зел еным !
В
пустыне
мо ей
любви
кострами
горячих
вздохов
С аму мов
вих рит ся
ряд
— красным,
желтым,
зел ены м.
143


Цветник
твоей
красоты
в
ду ше
моей
отразился,
И
блесткам
цвет ов
я
рад
—
красным,
желтым,
зеленым,
В
мечтах
о
твоем
лице,
о
родинках
и
пушинках
Мне
вно вь
застилает
взгляд
красным,
же лты м,
зеленым,
Рубиновое
в ино,
лит ое
золото
чаши,
Зел ен ая
гроздь
горят
красным,
желтым,
зеленым.
Где
бедность
—
там
пестрота,
и
ка ждый
нищий
сумеет
Украсить
бедный
халат
красным,
желт ым ,
зеленым.
Не
требуй
же,
Навои,
диван
раз у краши ват ь
ярко:
Ведь
сами
стихи
пе стр ят
кр асн ым,
желтым,
з еленым .
177
Ко гда
я
сердцем
и
душо й
изведал
от
людей
печаль,
Бы ла
ли
сердцу
от
души,
душе
ль
от
сердца
зл ей
печ аль ?
Вся
скорбь
—
от
эт их
двух
пр и чин,
от
них
всегда
тоска
и
грусть:
Ко гда
печаль
со
вс ех
сторон ,
попробуй-ка
рассей
печ а ль!
Кто
в
это м
мире
ого рче н
—
из-за
людей
его
бе да:
Ко го
в
темнице
мрак
гнетет,
тому
от
палачей
печаль!
Послушай,
друг,
я
клятв у
дал
с
людьми
вовеки
не
д ружит ь:
Да
не
проникнет
в
их
сердца
от
горести
моей
печаль!
Мне
и
в
глухих
песка х
пус ты нь
не
н ужен
в
бедст ви ях
собрат:
Ве дь
даж е
призракам
степным
чужда
м оих
скорбей
печаль!
Од но
коварство
в идел
я
в
от вет
на
преданность
мою,
И з-за
неверности
людской
в
ду ше
еще
сильней
печаль!
О
кравчий!
Свыше
сил
мо их
печаль,
что
от
людей
терплю:
Н алей
мне
терпкого
вина ,
на лей
ещ е,
развей
печаль!
144


И
п усть
разгонит
тяжкий
хмел ь
рассудка
горестную
б лажь:
Все
беды
сердцу
—
от
ума,
и
от
его
затей
— печаль !
Ду ша
у
Навои
—
в
огне,
и
пламенем
горят
слова,
Но
это
меньшая
беда,
чем
от
любви
твоей
печаль!
178
Я
в
юности
старцам
служил,
в
послугах
сгибаясь
сп ин ой,
Но
старость
пришла
и
ко
мне ,
невесело
юным
со
мной!
Слова
что
ни
де нь
—
трудней,
а
странно
—
не
проще
ли
ре чь
Ц едить
меж
редких
зубов,
а
не
через
ряд
сплошной?
Меня
к
мол одым
влечет
сильнее
день
ото
дн я,
Но
почему-то
они
обходят
меня
стороной.
Должно
бы ть,
правы
о ни,
если
подумать
всерьез:
У
них
ведь
и ные
пути,
и
жребий
у
них
иной!
Сравнить
ли
цве т
камфары
с
румянцем
их
мускусных
щек?
Мой
пламень
под
снегом
скрыт,
под
мертвенной
белизной.
Ср еди
цве т ущих
дерев
сто ит
скоробленный
куст,
То
—
я
сре ди
молод ы х,
и
сгорбленный,
и
больной.
О
се рдц е,
тебе
бы
теперь
молитву
тво рит ь
в
тиш и,
—
Увы ,
стар ц ев
шумно
чтут,
навек
простись
с
т ишино й!
Полсотни
стоянок
в
пути!
П ора
усмирить
свой
пыл:
Спешить
уже
н ету
сил ,
поспешность
была
бы
смешной.
Полсотни
лет
я
гр е шил,
и
что
я
смогу
свершить,
Коль
век
меня
наградит
еще
половиной
одной?
Создатель,
дай
веру
мне,
я
в
ней
заглушу
мой
стыд
За
бедность
м оих
трудов,
за
скудость
свершенного
мной!
Не
сетуй
же,
Навои,
что
м оре
господних
щедрот
Волнуется
и
шумит:
надежду
несет
волной!
145


179
Не
диво,
если
кровью
слез
лю дско е
зло
грозит
в сег да:
За
мукой
мука
вслед
и дет,
и
за
бедой
спешит
бе да!
Да
что
там
зло
и
доброта
—
не
стоит
даже
речь
вести :
Толпа
с
жестокостью
дру ж на,
а
доброте
она
чужда!
Согнулся
да же
небосвод
под
ношей
низостей
людских:-
Сверкают
зв е зды,
словно
пот,
на
те ле,
взмокшем
от
труда!
А
вед ь
в
пр едвеч ны х
письменах
не
предуказан
жребий
м ук,
И
на
ск ри жалях
душ
л юдских
не
пре дна че рта на
вражда*
А
было
б
лю дям
только
зло
наве к
п р едписа но
судьбой
—
Его
и
сотни
добрых
дел
не
одолели
б
никогда!
Когда
оди н
—
пр ичина
зла
для
многих
страждущих
людей,
Пусть
он
и
со вер шит
добро,
а
как
бы
не
бы ло
вр еда1
Глаза
и
брови
смерть
сулят,
а
речи
уст
ее
—
обман,
Найт и
б
другую
—
только
нет
другой
красы,
что
так
горда!
Нет!
Вечности
не
обретешь
ты
в
бренном
мире
средь
людей,
По ка
в
в ине
небытия
не
растворишься
без
следа!
Н икто
не
волен,
Навои,
в
обитель
вечности
ступить,
П ока
не
призовет
аллах
направить
первый
шаг
туда!
180
Я
быо
себ я
камнями
в
грудь
в
смертельном
гнете
каждый
м иг:-
Стучу
в
ту
дверь,
где
бо ль
тоски,
как
гостя,
жде те
каждый
миг!
Безумьем
я
сражен,
мой
тр уп
хранит
в
развалинах
сова,
Ей
л юбо
п ла кать
на до
мн ой,
бубня
в
дремоте
каждый
миг,
146


Рубины
н есравненн ых
уст!
Чтоб
прах
мой
кровью
оба гри ть,
Вы
истерзали
сердце
мне
и
кровь
сосете
каждый
ми г!
Лю бов ью
к
пери
одер ж им,
я
красотой
ее
томлюсь,
Ме ня
гнетут
печаль
и
скорбь
и
муки
плоти
каждый
ми г.
Весенний
ветер
наб еж ит
—
трепещут
л епест ки
у
роз :
Так
суетится
ро д*
людской
в
пустой
заботе
каж дый
ми г.
Моим
дыханьем
л едяны м
объят
весь
мир ,
и
в
небе
тьм а:
Не
тучи
—
вздохов
мо их
дым
вы
там
н ай дете
каждый
ми г!
Когда
вас
бедствия
гн е тут,
душа
ис ход ит
горлом
п рочь,
И,
чтоб
вернуть
ее
назад,
ви но
вы
пье те
каждый
миг .
Пришла
п ора
расстаться
мне
на век
с
пристанищем
мирским:
За
кар авано м
ка рав ан
в
круговороте
каждый
миг!
Как
мучишь
ты
де нь
ото
дня
изме но й
сердце
Навои!
Где
шах
жест ок
— страна
в
беде
и
зло
в
почете
каждый
миг.
181
Я
странником
пустился
в
путь,
чтоб
жар
любви
во
мне
иссяк,
Но
пламя
всё
си льн ей
в здува л
не
то
что
п уть,
а
каждый
шаг .
Куда
сто пы
ни
направлял
—
единый
ша г,
единый
вздох,
—
И
р ать
м учени й
н абеж ит,
и
пламя
то
рождало
мрак.
Не
верь,
когда
расскажут,
друг,
что
странствием
и злеч ишь
стр асть ,
Ведь
это
ложь:
п окоя
мне
не
принесла
ст езя
бродяг!
Влюбленным
н езач ем
иск ать
ра зл уки
отрешенный
край:
Там
каждый
камень
—
как
гора
и
каждый
сте бел ь
—
что
теса к!
Пусть
лучше
рухне т
на
ме ня
стена
на
улице
ее,
Чем
без
нее
на йти
при ют
в
пристанище
священных
благ!
147


В
л юбви
я
плоть
свою
обрел,
в лач ась
в
степи
небытия,
Но,
плоть
измучив,
я
свой
дух
с
любовью
лиш ь
сильней
сопряг.
Не
тщ ись
р азубе жда ть
меня
речами
мудрыми,
о
друг,
—
Для
Навои
вл юбле нны м
быть
—
судьба
предначертала
знак.
182
Любовь
к
од ним
благоволит,
других
—
корит
хо тя
бы,
А
мне
дожд атьс я
бы
не
ласк,
а
л ишь
об ид
хотя
бы!
Что
за
причуды!
Не
гро зит ,
жестокостью
не
мучит,
Но
—
не
порадует
ничем,
не
поманит
хо тя
бы.
Не
толь ко
вздохом
сл ад ких
уст
мне
жизни
не
дарует—-
Не
глянет
даже,
ч тобы
вм иг
я
был
у бит
хот я
бы!
Когда
в
любимой
нет
люб ви,
мученья
—
тож е
благо,
—
Раз
нет
любви,
а
мучить
лень,
пускай
казнит
хот я
бы!
Не
от
меча,
не
от
кам ней
я
принял
муки
смерти
—
Тех
мук
не
вытерпит
и
ст аль
или
гранит
хо тя
бы!
О
кравчий!
Дай
забыть
печал ь ,
налей
до
края
кубок!
Ко му
шлет
небо
столько
мук
или
су лит
хо тя
бы!
О,
смертной
мукой
На вои
терзают
ежечасно,
Хоть
и
н еведо м
час
его
или
сокрыт
хо тя
бы.
183
Когда,
тоскуя
по
тебе,
я
розу
в
цветн ик е
возьму,
Мой
жаркий
вздох
чадит
и
жже т
—
она
желтеет
в
том
дыму!
Я
ду мал,
рок
всю
тяже с ть
мук
Фархаду
и
Меджнунудал,
Потом
я
понял:
жребий
бед
мне
предназначен
одному!
Ее
каменьев
тяжкий
гра д
проник
сквозь
боль
отверстых
ран
—
Как
сердце
милой,
этот
груз
в
себе
храню
я,
как
в
дом у<
148


Моя
наездница
лиха,
ей
любо
на
скаку
играть,
—
Что
Ж,
нужен
ей
для
го на
шар
—
с
себя
я
голову
сниму!
Ах,
нечестивица,
к
беде
она
попа ла сь
мне
в
пути:
Вот
приключилось
горе
мне
—
погибель
вере
и
ум у!
Не
диво,
ес ли,
охмелев,
рассвет
я
встречу
в
кабачке:
Вчер а
собрался
я
в
мечеть,
да
позабыл
надеть
чалму!
Спален
любовью,
Навои
к л еймом
кал ен ым
сер дце
сжег:
Оно
яз вит
и
жжет
меня,
а
жар
я
сам
даю
к лей му!
184
Я
тв ой
платок
дер жал
в
руке
и
слез
сдер ж ать
не
мог
тогда,
Но
лишь
к
оч ам
его
поднес
—
и
хл ынул
слез
поток
тогда.
Е два
коснулся
он
оч ей
—
исся к
и
замер
ливень
сл ез,
Но
чут ь
отнял
его
от
гл аз
—
слезами
в зор
истек
тогда!
Опять
поднес
—
и
нет у
сл ез,
и
я
платок
св ой
отложу,
А
сн ова
сл езы
потекут
—
возьму
о пять
платок
тогда-
Ах,
если
б
острия
ресниц
я
сделать
языками
смог
—
Я
б
ре чью
глаз
своих
ск азал,
как
сл аб
я
и
уб ог,
тогда.
Я
на мо тал
бы
нит ь
ду ши
на
ка ждый
волосок
ресниц,
Навек
терзаться
б
и
с тр адать
я
жизн ь
свою
обрек
тогда!
Налей- ка,
кравчий,
чашу
мне,
и
пусть
кр асави ца
п одас т—*
Все
бл ага
ве ры
я
отдам
как
плату
за
гл оток
тогда!
О
Навои,
по ка
я
пьян,
я
эту
песню
за тяну ,
Ума
и
ве ры
суета
мне
будет
невдомек
тогда!
149


185
Твердят
любимой
обо
мне
то
ль
правду,
то
ли
ло жь
теперь,
А
ей
—
что
пр авда,
что
обман,
всему
пов е рит
сплошь
те пе рь!
Жестокой
сер дце
я
отдал
—
ах,
пусть
и
жизнь
мою
возьмет:
Вра ждой
ее
дру зей
убит,
я
ни
на
что
не
гож
те перь !
Уж
раз
со перни ки
мои
в
таком
дов ерь е
у
тебя,
Убей,
разлукой
изведи,
а
жить
мне
невтерпеж
теп е рь!
Любой
навет
ей
по
душе,
пришл о
безвременье
мое
—
Приспело
время
про чь
брести,
ведь
я
же
н ех орош
теп е рь!
От
мук
всё
сердце
ист екл о
потоками
кровавых
слез,
За
миг ом
м иг,
за
часом
час
всю
кровь
мою
возьмешь
те пе рь!
О
сердце,
людям
не
дано
обе ты
верн ост и
блю с ти.
Что
ж
ты
горишь?
Нарушь
обет
и
верность
уничтожь
теп е рь!
Пусть
н ечест ивцы,
Навои,
отнимут
веру,
жизнь
возьмут,
Да
у пасет
теб я
аллах,
ч тоб
с
ними
был
ты
сх©ж
теп е рь!
186
Когда
тюльпаны
з ацвет ут
на
брошенной
мо ей
мо ги ле,
З най:
пла м ень
сердца
р деет
тут ,
зд есь
раны
кровь
мою
пролили.
Как
злы
удары
стрел
т воих
—
из
ран
ручьями
кровь
струится,
А
ты
еще
мне
ра ны
шлешь
—
ах,
стрелы
глаз
не
ж есто ки
ли?
Обитель
тела
не
нужна
сра жен н ому
безумьем
сердцу:
О
доме
вспомнит
ли
Меджнун,
блуждая
ср едь
песков
и
п ыли?
150


Когда
о
бедствиях
моих,
друзья,
рыдал
я
в
н очь
разлуки,
Что
значит
этот
ливень
сл ез
—
хоть
раз
бы
вы
меня
спросили!
И
даже
Ной
мне
—
не
чет а,
сто
тысяч
лет
ра злу ка
длится,
Взм етн у лась
к
не бу
буря
сл ез,
потоп
—
неровня
ей
по
с иле!
О
ты,
кто
на
пиру
мирском
изведал
чаш
круговращенье,
З най:
много
чаш
к рова вых
слез
тебе
дары
небес
судили!
О
Навои,
когда
во
сне
у вид ишь
св ой
предел
родимый,
Не
гов ор и,
что
вздорен
со н,
что
в
снах
безумца
нету
б ыли!
187
Поверь,
никто
не
претерпел
так ой
напасти
злой,
как
я!
Полюбишь
—
будет
ли
любить
теб я
избранник
т вой,
как
я?
«Спасение от мук любви —
в
соединенье»,—
рек
мудрец,
Но
был
ли
в
ми ре
человек,
кто
б
жил
с
такой
бедой,
как
я?
Где
пери,
р авная
тебе,
среди
избранниц
кр ас оты?
Средь
бедных
пл енник ов
любви
н айде тся
ли
так ой,
как
я?
Не
брезгуй
бросить
псам
твоим
мою
и стер занну ю
п лоть!
Кто
щедро
душу
им
скормил,
так
жертвуя
собой,
как
я?
Пускай
я
гиб ну ть
обречен
от
зла
ж есто ко стей
твоих,
Но
ты
не
сыщешь
н ик ого,
кто
б
верен
был
душой,
как
я!
Нет
избавления,
о
друг,
от
бед
и
от
забо т
мирских,
Пока
в
укромном
кабач ке
не
обретешь
покой,
как
я.
И
если
красота
ее
к
другим
щедра,
о
Навои,
Найдется
ли
еще
простак,
несчастный
и
больной,
как
я1
151


188
Кто
на
сте зе
лю бв и-ед ин,
в
ком
с уть
одна
жива ,
Зем ле
и
неб у
он
не
враг,
хотя
число
их
—
два!
Забудь
привычку
различать
растенье,
т варь
и
вещь:
Тр и'
эти
с ути
не
в
ладах
с
единством
естества!
На
не бо
хочешь
—
отрешись
от
четырех
стихий:
Они
—
как
крест,
губ я щий
дух
живого
существа!
Пять
чувств
—
не
помощь
мудрецу:
где
сердцем
не
поймешь,
Там
два
да
три
—
как
будто
пять,
да
сут ь
не
та ков а!
Ш есть
направлений
—
шесть
ст орон
—
вся
с уть
небытия,
А
без
то го
их
имена
—
не нужны е
слова!
Проникнуть
чер ез
семь
небес
—
про т ивно
естеству:
Они
—
стр аш ней
кругов
в
аду
—
семи
зияний
р ва!
Чу жда йся
рая ,
Навои, —
восьми
его
кругов:
& них
—
не
опора
для
любви,
а
гибель
то ржес тв а!
189
Душа
бедою
ср ажена,
разбойница
моя!
То му
виною
ты
одна,
разбойница
моя!
Так
оскорбила
ты
меня,
что
злых
таких
об ид
Не
знают
на ши
времена,
разбойница
моя!
Я
уд али лся
от
людей,
я
позабыл
себя,
С
тех
пор
как
ты
со
мно й
дру ж на,
разбойница
мо я!
Мой
век
был
возмущен
тобой,
когда,
опьянена,
Вскочила
ты
на
скакуна,
разбойница
моя!
Не
диво ,
если,
до
меня
изм уч ив
це лый
ми р,
Ты
ста не шь
крепко
мне
верна,
разбойница
моя!
Иль
мн е,
безумцу,
иль
тебе
погиб нуть
суждено,
Ког да
на льеш ь
ты
мне
вина,
ра збо йница
моя!
Кто
здесь
о
сч асть е
помянул?
—
Не сча стен
Навои!
Твоя,
твоя
во
всем
ви на,
разбойница
моя!
152


190
Зверя
дикого
поймала
тех
кудрей
густая
сеть ,
Сто
Фархадов,
сто
Меджнунов
ду шит,
оплетая,
сеть.
Сколь
охотница
искусна!
На
того,
кто
це лый
мир
Красотою
с лов
пленяет,
пала
золотая
сеть.
Зерна
ро д инок
—
приманка,
и
не
только
соловья;
Ах!
Обманет
и
Симурга
солнцем
за лита я
сеть.
Эй,
охотница!
Павл ина,
оза ряю щ его
сад,
Покорила,
ослепила,
кольцами
бли ста я,
сеть!
Сто
к р асавиц
расставляли
сеть
св ою
для
Навои,
Но
безумного
поймала
лишь
тво я
густая
се ть.
191
Уже
белеет
голова,
да
и
зу бов
уж
многих
нет.
П ора
собраться
в
дальний
путь,
кончай
св ои
дел а,
поэт.
Давно
ли
молодость
цвела,
а
смотришь
—
старость
тут
как
ту т.
Как
ни
хи три
—
о дин
конец
в
долине
горьких
зол
и
бед.
Кто,
сорок
лет
да вно
пройдя,
переступил
за
пятьдесят,
Тот
знает,
что
добра
не
жд и,
когда
уже
ты
ста р
и
сед.
Твой
п осох
—
тети ва ,
тв ой
стан
с огбе н,
как
лу к;
что
скоро
сам
Стрелой
из
м ира
улетишь
—
других
не
надобно
примет.
Когда
со
вс ех
ш ести
е торон
ожесточились
семь
небес,
Что
пользы
—
шестьдесят
тебе
иль
семь д есят
минул о
ле т.
Изв естно :
молодость
—
весна,
а
зрелость
—
осе нь.
Если
так,
То
с тар ость
ср авн и вать
с
зимой
поэтам
я
даю
совет.
Увы!
Ни
осе нь,
ни
весна
мне
счасть я
больше
не
сулят.
Пришла
моя
зим а
—
ив
снег ,
как
в
саван,
я
уже
одет.
153


Непо прав им о
устает
от
долгой
жизни
человек!
Сосед
сказал: «Сто лет живи!» — тебя
он
пр ок лял,
твой
сос ед.
С вой
п уть
все
лю ди
на
земле
к
забвенью
дер жат ,
Навои!
Когда
стремишься
к
це ли
ты,
иди
и
сам
за
ними
вслед.
192
Бу дь
жестокой
или
нежной
— весь
я
твой,
душа
моя,
Жизнь
во зьми
иль
возв ра ти
мне
—
весь
я
тв ой,
душа
м оя.
С
нежным
станом,
чаров ни ца,
или
во все
отой ди ,
Иль
приблизься,
ки пар ис
мо й,
с тан
тугой,
ду ша
моя.
Расскажи
мн е,
как
ты
смотришь
на
мою
к
тебе
любовь?
В едь
делить
привыкла
тай ны
ты
со
мной,
душа
моя.
Не
кори
меня
за
стоны,
о
весел ая
всегда;
Для
ме ня
ведь
ты
при чина
жизни
злой,
душ а
моя.
Всп ом ни
ласковое
с лово,
что
сказала
сердцу
ты,
Коть
на
краткое
мгновенье,
гость
родн ой ,
душа
мо я.
От
тебя
я
впа л
в
безумье,
но,
прекрасная,
пойми,
|Ты слепишь,
подобно
пери,
красотой,
душа
моя.
Не
зови
ме ня
неверным
— умер
в
стр асти
Навои,
Подозрение
и
нежность,
светоч
мой,
душа
моя!
193
Улыбки
в сем
расточая,
мне
ты
не
улыбнулась,
Встретив
мой
взор,
печалью
одетый,
не
улыбнулась.
В
жажде
твоих
рубинов
подобен
я
с тал
шафрану,
Но
ты
и
при
в иде
эт ой
пр имет ы
не
улыбнулась.
Молил
я : «Скажи хоть слово», но знаком ты приказала
Мне
умереть
и,
слыша
обеты,
не
улыбнулась.
154


Не
зн ая
с час тья
с ли яний,
себ я
ты
отдать
не
можешь,
Я
не
дивлюсь,
что
при
э той
беде
ты
не
улыбнулась.
Послушай,
Меджнун
с
Фа рх адом
б ыли
л ишь
струйкой
дыма.
Я.—
пламя,
но
ты
б
и
в спы шке
кометы
не
улыбнулась.
Улыбка
по до бна
с олнц у,
солнцу
свет ить
пристало,
Ж аль,
что
ты
на
такие
советы
не
улыбнулась.
О
Навои,
от
розы
вда ли
соловей
тоскует,
Может,
она
и
песням,
что
спеты,
не
ул ыбн улас ь.
194
О
кравчий,
в сё,
чем
я
богат,
всё
в
чаше
той
заключено,
Вед ь
в
ней
вино,
а
в
том
ви не
ее
л ицо
отражено...
В
лазури
не ба
разлилось
румяное
вино
зари,
И
в
чаше,
светлой,
как
лазу рь ,
пускай
зарей
бл есн ет
вино.
Налей,
о
кравчий!
Миг
од ин
мы
будем
юны
и
пьяны,
В едь
юности
быстрей,
чем
миг,
в
сей
жизни
пролететь
дано,
Не
разлучайтесь
ни
на
миг
со
счастьем,
что
любовь
дарит,
Разлука
оборвет
любовь,
и
сч асть е
упадет
на
дн о.
Не
удался
со
зн атью
п ир,
где
ль ют
вина
искристый
ток,
С
отребьем
всяким
в
кабаке
я
пью
опивки
—
всё
равно!
Чтоб
самому
не
быть
собой,
я
пью
вино
и
д ень
и
ночь,
Лекар ст во
от
печальных
дум
для
нас
— з абвение
одно.
Но
го ре
жа ляще й
з меей
не
потому
ль
меня
разит,
Что
б ыло
сердце
Навои
отрадами
обольщено?
155


195
Не
спросила
—
сердце
друга
трепетать
давно
ли
стало?
Оскорбленное,
тем
боле
зам ира ть
от
боли
стало.
Раны
кровь
не
успокоил,
не
ун ял
рубин
п одруги .
Видеть
струи
сл ез
кровавых
ей
з абавно ,
что
ли,
стало?
Я
хотел
вин ом
рубина
отог н ать
с вои
печали,
Но
в
бе зумь е
впало
сердце
и
чернее
смоли
стало.
Сердце,
на
горе
терпенья
ты
живешь,
но
всё
нагорье
Смыто
паводком
любовным
и
ровней
юдоли
стало.
Наво и,
ты
жемчуг
ни жешь
из
рос ы
своей
ланиты,
И
тебя
л ишь
стихотворство
утешать
в
недоле
стало.
196
Пусть
сто
ты сяч
звезд-жемчужин
сыплет
с
высей
небосвод
—■
Ту ча
бедст ви й
н еизб ежно
град
печали
принесет.
Знает
рок
од ну
заботу,
низвергая
э тот
град,—
Обломать
побеги
жизни,
с аду
тела
сл ать
извод.
Каж дый ,
кто
обижен
долей,
зн ает
злобный
рок
не бес,
Но
судьбу,
с тар уху
з лую,
благодетелем
зовет!
В
океане
сотворенья
не бо
—
мелкий
пузырек,
А
пузырь
хо ть
каплю
вла ги
даст
ли
от
своих
щедрот?
Если
б
небо
б ыло
в
силах
хоть
на
миг
на йти
покой,
Разве
так
оно
спешило
б
—
де нь
за
днем,
за
годом
го д?.
Не бо;
как
и
я,—
в
смятенье,
смущено
своей
судьбой:
Как
м еня
в
кругу
терзаний,
мчи т
его
круговорот.
Синева
на
те ле
н еба
—от
ударов
зл ой
судьбы:
Как
ни
мчится,
мне
п одоб но,
а
до
цели
не
дойдет!
Нет
мог уще ств а
у
не ба,
и
слабы
мы
наравне,
И
вовеки
мы
не
можем
друг
от
друга
жд ать
отче т!
Навои,
коль
правду
ищешь,
зна й,
что
сущ
од ин
лишь
бо г!
Нет у
сущего
вне
бог а,
правду
бог
в
с ебе
несет!
156


197
Как
от
вздохов
безнадежных
дым
струится,
посмотрите!
В
ночь
разлуки
м оре
горя
как
клубится,
посмотрите!
От
лу ны
письмо
доставив,
в
грудь
мою
вонзила
когти
И
с
моим
кровавым
сердцем
взмыла
птица
—
посмотрите.
Р од инка
на
подбородке
— волшебство
индийских
магов,
А
под
ним
михраб
явила
чаровница,
посмотрите.
У
меня
душа
сгорает
от
л юбо вной
жгучей
жа жды.
Два
рубина,
вла ги
п олн ых,
— вот
криница,
посмотрите.
И
г лаза
ее,
и
губы
взяли
в
пле н
мою
св об оду,
В
них
так
сладостно
и
властно
смех
искрится,
посмотрите.
Тщетно
Шествующий
ище т,
хо ть
и
п олон
мир
Желанным,
Боже!
Он
страданья
прос ит,
он
томится,
посмотрите.
Навои
в
стремленье
к
другу
п ере стал
бы ть
сам
соб ою,
Вз ял
он
посох,
и
на
тел е
—
власяница,
посмотрите!*
МУХАММАСЫ
198
Позабыт
мо им
ки пар исо м,.я грущу всё сильней в разлуке,
Очи
плачут
по
нежной
розе, —
о,
как
жалок
я
с
ней
в
-
разлуке!
Я
без
гури и
ра йских
кущей
не
пою
много
дней
в
разлуке:
Да
как ой
же
напев
веселый
запоет
с олов ей
в
разлуке?
Попугай
—
и
тот
онемеет
е
нежным
вкусом
елаотей
в
разлуке!
Жж ет
огонь
л юбви
мое\ело —
до
ко сте й,
яр
и
зо л,
сжигает,
Воротник
ли шь
займется
—пламя,
глядь,
уже
и.
подол
сжигает!
157


Обезумевший
с тон
мой
землю
и
небесный
престол
сжигает,
—
Если
я
не
с
ней,
солнцеликой,
весь
подоблачный
дол
с жигае т
Б уря
пылких
моих
стенаний,
жгущ их
жарче
огне й
в
разлуке!
Ах,
из
сердца
пролил
я
кро ви
через
взор
еле
зрячий
много,
Плака л
я,
тоскуя
по
розе,
росной
вла гой
горячей
много,
По р ассып ал
я
слез-тюльпанов,
истомлен
неудачей,
много,
—•
Не
ко ри,
если
я,
забытый,
не
вознес
громких
п лачей
много:
Разве
кри к
изо йдет
из
т ела,
ес ли
жит ь
всё
трудней.
в
разлуке?
Нестерпимой
болью
я
мучу,
позабыт
любимою,
душу,—
Не
жив ящей
чашей
свиданья
—
го рь ким
хмелем
вымою
душ у!
Не
спасти
мне
вов ек
от
смерти
ядо м
мук
г уби мую
душу,
Горек
жребий
измен,
о
время,
—
лучше
ты
возьми
мою
душу,
Ра злу чи
и
с
душой
и
с
жизнью:
я
с
лю бим ой
мое й
в
разлуке!
Не
я зви
же
меня,
ра злука ,
остриями
беды
горю че й,
Сотни
мук
претерпи,
о
сердце,
—
л ишь
не
гнет
соперников
жгуч ий!
Не
р асст ань ся,
душа,
с
любимой,
хоть
сто
бед
понависнут
туче й,
Сотни
тысяч
жи зней
отдам
я,
лишь
о,дцим
ты
ме ня
не
мучай:
Нас
губить,
отняв
друг
от
друга,
о
изм ена ,
не
сме й.
О
в>
разлуке!
От
кра сы
ее,
жарам
жгущей,
вся
д уша
дотла
об горе ла,
А
чела. ее
жаркий
светоч
о пал яет
до
пепла
тело!
И
о
ней
такое
сравненье
потому
написал
я
смело,
Что,
познав
блаженство
свиданья,
мотылек
сгорел
до
предела,
А
к
утр у
он
пог ибне т
снова
со
св ечою
своей
в
разлуке!
158


О,
как
ж алок
бедный
в любл енны й,
есл и
не жная
с
ним
не
рядом!
В
го ре
он
соловью
подобен,
разлученному
с
веш ним
садом!
Ж аль
певца:
и
жив,
да
без
розы,
одинокий,
он
чуж д
у сл адам.
Как
бездомный
пес,
без
любимой
Навои
стонет
горьким
ладом;
Что
за
подданный
без
су лт ана?
Ты
м еня
по ж алей
в
разлуке!
199
О,
не
была
б
твоя
кр аса
такой
прекрасной
никогда,
О,
не
вида л
нич ей
бы
взор
твой
об лик
ясный
никогда,
И
к азни
бы
не
с лала
ты
такой
ужасной
никогда,
И
не
являла
бы
чужим
свой
образ
властный
никогда, —
О,
если
б
ты
не
вве рг ла
мир
в
мятеж
о па сный
никогда!
А
ты,
открыв
прекрасный
ли к,
повергла
всех
людей
в
недуг,
И
навострили
сто
мечей
все
пл енн икй
любви
во к руг,
И
сердце
изрубили
мне
в
куски
кинж ал ами
разлук!
И
если
свет
твоей
к расы
посеял
столько
смут
и
м ук,
О,
не
видать
бы
мне
теб я
—
беды
всечасной
—
никогда!
Тв ой
лик
сверкнул
мн е,
как
огон ь,
—
по з нало
серд це
горький
рок!
Кто
этот
жар
увидеть
смог,
того
он
ср азу
в
пе пел
сж ег!
Ме чт ать
о
вер но сти
твоей
—
о,
эт от
жребий
так
жесток!
О,
не
видать
бы
мне
т вой
лик,
разящий
насмерть,
как
ожог,
—>
Не
заронила
бы
в
ме ня
ты
искры
страстной
никогда.
Любовь
к
тебе
смутила
ум,
для
веры
ста в
бе дой
из
бе д,
А
был
в едь
милостив
и
добр
твоей
былой
любви
обет!
А
н ынче
я
—
невольник
т вой,
спасенья
мне
от
каз ни
н ет,
Я
—
пл енник
в
цепя х
кос
твоих:
я
ж ертв ою
в
их
кольца
вдет,
—
О,
не
бывать
бы
жертвой
мне
твоей
б езгла сн ой
никогда!
159


Ты,
сердце
y меня отняв,
сулила
б ыть
всегда
со
мно й.
А
мучили
меня
враги
—
ты
шл а,
не
гл ядя,
сто роно й!
1{огда бы милостям твоим я не поверил
—
ни
одной
—
Не
обманулся
бы
вовек,
познал
бы
жребий
я
иной,
—
О,
не
терзать
бы
сердце
мне
ме чтой
напрасной
никогда!
Навек
ты
сердце
отняла,
когда
с
ч ела
с няла
пок ров ,
Изранила
ты
душу
мне,
тв ой
г нев
безмерно
был
суров!
И
если
верностью
любви,
о
светоч,
так
манил
тв ой
зов,
А
я
такою
страстью
мл ел,
к
свиданью
страстному
готов,
О,
не
терпеть
бы
мне
пото м
и
гне т
злосчастный
никогда!
О
лукобровая!
Когда
стрелой
пронзила
се рдце
ты,
Сулила
верность
мне
в
л юбви
и
ис по лне ние
мечты,
Но
если
ты
теперь
гнетешь
и
все
надежды
отняты,
Измену
понял
я,
в
душе
—
не
стр асть ,
а
темень
п уст оты,
—
О,
не
сносить
бы
мне
позор
мол вы
стогласной
никогда!
В
пле ну
желаний
и
стр асте й
я
мыкать
с вое
горе
стал,
Я,
как
Меджнун,
для
горемык
собратом
их
по
хвори
стал,
Увы,
посмешищем
для
вс ех
я
дни
влачить
в
позоре
ста л
И,
опозоренный
на век,
совсем
безумным
вскоре
стал,
Зов у
я
смерть:
не
свижусь
я
с
тобой,
несчастный,
никогда!
Не
ду май,
сердце,
обрести
покой
в
тени
душистых
кос!
О,
есл и
б
в
жертву
я
себя
устам
медвяным
не
пр инес!
И
разве
пред
ее
кон ем
не
пал
во
пр ах
я
—
вот
вопрос!
О
той,
что
неверна
тебе,
о
Навои,
не
н адо
грез:
Не
молви
«если»
да
«кабы»
ей,
безучастной,
никогда!
200
Ах,
любимою
пок инут
я
жестоко
напо след ок !
Та ^*за муку посрамлен я волей рока напоследок,
Что
от
тайн ы
не
осталось
и
намека
напоследок!
Стойом
вы дал
скорбь,
что
мыкал
одиноко,
напоследок,
Р анят
грудь
ресницы-стрелы
из дал ека
напоследок!
Луки-брови
ты
вз води ла
—
стрел-ресниц
летели
жала,
Острия
меня
язвили,
болью
грудь
на
ч асти
рвало^
160


я,
собрав
все
с илы
сердца,
сдел ал
б ыло
щит-забрало,
Затаил,
заж ал
я
р аны,
да
стр адань е
явным
стало:
Через
очи
кр овь
прорвалась
в
два
потока
напоследок!
Как
ме ня
судьбой
злосчастной
по
любовным
тропам
мчало!
Посмотрела
б
—
пожалела,
ты
ж
меня
не
замечала!
А
теперь
вот-вот
умру
я,
истомленный
одичало.
Раны
от
ме ча
разлуки
я
хотел
сокрыть
снач ала,
Да
рванул
пре д
всеми
ворот
я
широко
напоследок.
С
той
поры,
как
стрелы
горя
сердце
мукам
обучали,
Сотни
тыс яч
язв
сокрытых
воспалились
от
печ али.
А
мечтал
я,
чт обы
люди
ран
мо их
не
замечали,
Только
стали
явны
людям
затаенные
в нач але
Клейма
стр ас ти,
что
хотел
я
скрыть
глубоко,
.
напо сл едок !
Как
безумный,
одержимым
стр асть ю
к
этой
пери
был
я,
В
цепях
кос
ее
Меджнуном
мык ал
п лен
совсем
без
сил
я,
И
безропотно
томился,
ждал
обресть
ответный
пыл
я,
Нем
от
стр а сти
и
восторга,
все
мучения
сносил
я,
Но
и
б ро ше нный,
терплю
я
бо ль
упрека
на пос ледо к!
Лик
ее
св оей
красою
посрамит
все
розы
сада,
От
ее
ре чей
певучих
—
соловьям
и
то
досада!
Косам
гиацинт
—
неровня,
а
на р цисс
—
не
стоит
вз гля да!
За
безверье
глаз,
за
кос ы,
что
зуннары,
—
мне
отрада
Ве чно
быть
хмельным
в
прит оне
без
за рока
напо сл едо к!
Ду мал
я
о
л ике
пе ри
— одержимость
донималах
Гнет
любви
и
мра к
похмелья
принесли
мне
сл ез
немало.
Был
я
нищ
и
н аг,
мне
разум
будто
вовсе
отнимало,
Я
безумьем
был
ославлен
и
не
пощажен
нимало, .
От
камней
разлуки
бо ль
мне
и
морока
напоследок!
Пей
вино!
Ведь
доли,
б лаго
нам
да ющей ,
мы
не
з нали,
И
красавиц
в
вешнем
цвете
сре ди
кущей
мы
не
знали!
Вслед
за
осенью
прид ет
ли
день
цветущий,
мы
не
знали,
Зелени
мирского
сада,
нас
влекущей,
мы
не
знал и,
Стали
тенью,
незаметной
и
для
ока,
напоследок!
161


Что
за
польза
в
шахской
вла ст и,
ес ли
жить
без
отрешенья:
В
ст р анах
веч но сти
не
сыщешь
ни
султана,
ни
правленья!
Только
мудрому
султану
не
познать
вовек
забвенья.
Наво и,
ты
ищешь
вечность,
жа жде шь
с
нею
единенья,
—
Жда ть
ее
без
отрешенья
нет
и
прока
напо след о к!
201
О,
с кольк о
д ней
ты
не
со
м ной,
отторгнул
г ро зный
рок
те бя:
За
мно го
лет
единый
раз
я
повидать
не
смог
тебя!
В
дом
сердца
гостем
тщетно
жду
я,
сир
и
од ино к,
теб я,
Приди,
покой
м оей
души, — ведь
я
в
душе
бер ег
тебя!
Открой
чело
—
как
жаждет
в зор,
струящий
сл ез
п оток,
'
тебя!
Уш ла
ша лунья ,
мрак
души
о
ней
вестями
не
согрет,
А
плоть
—
пустыня,
где
вовек
и
не
сыскать
заветный
сл ед:
Ни
мига
мне
в
пу с тыне
той
не
жить
без
мук и
и
без
бед,—
О
мускусная
лань,
приди,
—
нигде
так ой
пустыни
нет,
Где
б
я
не
рыскал,
словно
смерч,
ищ а,
сбиваясь
с
но г,
тебя!
О
пери,
от
ра злук
с
тобой
я
сер д цем
хворым
из не мог,
Жестоко
осуж д ен
молв о й,
покрыт
позором,
изнемог.
Не
упрекай,
что
я
— незрим,
сражен
из мор ом,
изнемог:
Ты,
пери,
скрылась
—
вот
и
я,
не вид им
вз ора м,
изнемог,
—•
Всем
неприметен,
я
ищу,
к уда
зов
тайн
завлек
тебя!
Взошла
луна
моя
в
красе,
украшенной
ве нцом
лучей,
И
душу
немощью
гнело,
а
сердце
жгло
всё
горячей,
А
взор
мо й,
л ишь
узрел
ее,
взб ур лилс я
кровью,
как
ручей,
—
Не
диво,
есл и
гы
в
крови
утонешь,
свет
моих
очей:
В едь
з ахлест ну ло
кровью
сл ез,
которой
я
истек,
тебя!
О,
кто
бы
свел
ме ня
с
тоб ой
и
дал
бы
ч ашу
с тра сти
мн е,
Хо тя
бы
в
шутку
роз
собрал
и
дал
нектар
их
сласти
мн е!
162


Но
мне
те бя
не
з амани ть
—
за
что
же
гне т
напаст и
мне?
Увы,
на де жды
бы ть
с
тобой
нет
даж е
малой
части
мн е:
Утратив
разум,
от
чужих
я
отлучить
не
смог
тебя!
Я,
кравчий,
не
прошу
т ебя: «Таким - то
б удь,
таким
—
не
будь»,
Лишь
ду шу
мук ой
не
то ми
и
не
терзай
разлукой
груд ь!
О,
с жаль ся,
смил уй ся,
прос ти ,
не
норови
меня
минуть,
И
если
взор
не
отвожу
я
от
теб я
—
ук ор
забу дь :
Очам
влю блен ным
не
за б ыть,
хот ь
на
нед о лгий
с рок,
теб я!
И
если,
одержимый,
я
пройду
все
р еки
и
моря,
Все
горы-долы
обойду,
судьбу
за
муку
не
коря,
—
Не
уко ряй,
мол ,
ты
за чем
у
всех
дверей
толчешься
зря!
О
пери,
если
Навои
пон ик,
безу м ием
горя,
Такой
уд ел
дар ов ан
тем ,
кто
целью
дум
нарек
тебя!
202
Лик
явив,
столикой
мук ой
разве
сердце
не
гнела
ты?
В
доме
те ла
хворый
дух
мой
не
разбила
ли
дотла
ты?
Ра зве
сломленную
ду шу
жаром
страсти
не
сожгла
ты?
Опаленной
мое й
дол е
не
пр иб авила
ли
зла
ты?
Злобно
муча,
с
черной
долей
разве
не
меня
све ла
ты?
С
той
поры,
как
я,
убогий,
в стре тил ся
с
тобой,
пре крас ной,
О,
каким
огн ем
палящим
не
был
я
сожжен,
несчастный!
Не
пыт ала
ль
ты
мне
ду шу
смертной
карой
ежечасной,
Жаром
молний
не
обжег
ли
душу
мне
мой
стон
ужасный,
О
лав ина
слез
горючи х,
не
смертельно
ль
тяжел а
ты?
Кипарис
мой
ладный,
ты
ли
не
гнуша лас ь
мной,
неладным?
Не
со
смехом
ли
внима ла
ты
рыданиям
надсадным?
Не
арк ан ом
ли
грозила,
не
ме чом
ли
беспо щадн ым?
Не
мое
ли
те ло
предал
гн е вный
меч
твой
мукам
страдным?
Мне
разлукой
разве
тело
на
куски
не
ра ссек ла
ты?
163


Сто
мучений
претерпел
я
— злюке
той
не
ново
м учи ть!
Горем,
скорбью
я
терзался
—
ох,
она
бедова
мучить!
Сердцу
я
излил
обиды:
что
ж,
мол,
так
сурово
му чит ь?
Всё
ты,
сердце,
ей
ск азало
—
стал а
гор ше
снова
мучить, —
Поразмысли:
совершаешь
разве
добрые
дела
ты?
Говорить,
что
не
бывает
от
людей
сто
бед,
не
взд ума й,
Лгать,
что
луноликой
лю бо
чтить
любви
обет,
не
в зду май,
Мнит ь,
что
ей,
подобно
неб у,
чужды
гн ев
и
в ред,
не
вздумай!
И
тебя,
су дь ба,
клянем
мы
—
нас
корить
за
бред
не
вздумай:
Вс ем
счастливым
дав
надежды,
не
у
нас
ли
их
в зяла
ты?
Ес ли
на
стез е
бездольных
бо ль
и
скорбь
тер п еть
не
бу де шь,
Ша хом
средь
мужей
печали
ты
вовеки
ведь
не
буде шь !
Не
познав
безмолвных
пес ен,
никогда
ты
петь
не
будешь!
Другом
океану
стр ас ти,
Навои,
ты
впредь
не
буде шь,
Если,
как
Аму
с
Арасом,
слез
не
пролил
в
два
жерла
ты!
203
Где
тополь
мой?
О,
го ре
мне!
Я
с
н ежным
станом
разлучен.
Ç моим смеющимся цветком,
с
моим
тюльпаном
разлучен.
Нет
песен!
С
гурией
мо ей
я
злы м
об м аном
разлучен.
Поет
ли
соловей,
ког да
он
с
гулистаном
разлучен?
И
молкнет
попугай,
с
родным
шакеристаном
разлучен?
О,
горе
мн е!
Как
я
гор ю!
В
крови
мо ей
упрям
огонь.
Бежит
по
платью
моему
и
по
мо им
костям
огонь.
От
ры бы,
что
подперла
мир ,
метнулся
к
небесам
огон ы
И
страшно
мне
за
облака
—
неугасимый
там
огонь.
Везде
огонь!
Ведь
я
с
твоим
лицом
румяным
разлучен,
О,
горе!
Сквозь
мои
г лаза
ч асти цы
сердца
потекли.
Росой
кровавых
сл ез
мо их
окроплена
вся
грудь
земли.
И
над
землею
—
мой
посев:
тюл ь паны
красные
взошли.
164


Ты
плачешь!
Можно
ль
не
рыд ать,
когда
любимый
т вой
вда ли?
Как
п рах
с
душой,
так
я
с
т обой
судьбы
обманом
разлучен.
Нет
ку бка
единенья
мн е!
Навек
лишен
я
встречи
с
ней.
Я
влаг ой
жизни
огорч ен
—
ви ном
своих
печальных
дней.
Не
яд
ли
го ря
в
то
вино
пр им ешан
м илою
моей?
Разлука
гор ше
смерти
мн е!
О
рок ,
срази
м еня
ск орей!
Но
да
не
буду
я
с
ее
желанным
станом
раз л учен.
Разлука,
сердца
м оего
ш ипами
больше
не
т ерза й!
Я
сто
мучений
претерпел,
я
полон
скорбью
чер ез
край!
О
сердце1
Больше
претерпи,
но
милую
не
забывай!
Что
мне
де сятк и
тысяч
дней?
Пусть
я
погибну
невзначай!
Но
только
да
не
буду
я
с
мо им
тюльпаном
разлучен!
Огонь
прекрасного
ли ца
меня
тоскою
оп алил .
И
тело
и
ду ша
горят,
я
весь
в
огне,
нет
больше
си л.
Душе
и
телу
мое му
так
муд рый
рок
определил.
Сгорел
при
встрече
мотылек
не
потому
ль,
что
он
решил,
Что
будет
на
рас св ете
он
с
ночным
туманом
разл учен ?
Влюбленному
прожить
нельзя
без
милы х
г лаз,
без
милых
кос.
Без
алой
розы
соловей
поет,
но
голос
п олон
сл ез.
О,
го ре
мне !
Как
жить
могу?
Я
смерть
лю бим ой
перенес«
Без
м илой
сердцу
Навои
блуждает,
как
бездомный
пес«
О
бож е!
Да
не
будет
раб
с
его
султаном
разлучен!
204
Кто
тво и
увидел
кудри,
тот
навек
тоской
пленен.
С
черною
печалью
стр ас ти,
с
горем
п од ружи лся
он.
Каждый
миг
себе
в
без умь е
г ово рит
он : «Я влюблен!»
О
взволнованные
кудри!
Кольцами
со
всех
с торон
Лье те сь
вы,
и
тьмой
душистой
дух
мой
скорбный
покорен«
Ах!
В
прекрасной
книге
стр ас ти
роз ы
—
ли шь
один
листок,
Все
цветы
произрастанью
учит
свежий
т вой
п ушок.
165


Че рных
завитков
сплетенье
ли шь
рассыплет
гребешок—г
И
потоком
гиацинты
уп адут
на
розы
щек,
И
ск ажу
я:
свод
небесный
облаками
омрачен.
П одойти
к
тебе
нет
силы,
я
смотрю
издалека,
И
ра стаяв ше е
сердце
у вл екает
сл ез
р ека.
Кудри
жемчугом
убрала
верной
ме шш ате
рука...
Словно
з еркал о,
сверкает
предо
мно й
твоя
щек а,
Но
ее
жестоким
блеском
я,
печальный,
ослеплен.
Тайну
с тра сти
сокровенной
сохранит
ли
наша
ре чь?
Только
истинно
вл юбл енны й
тайну
может
уб ере чь!
Что
мне
чар ы
всех
кр аса виц,
что
мне
боль
нежданных
в ст реч!
Но
от
той
жестокой
пе ри
ду шу
мо жно
ли
сберечь?
Что
поделать
человеку,
да же
анг ел
тут
смущен!
Голосу
любви
внимает
н еба
синего
атлас:
«ПЛему одежда мрака с дивным телом обнялась?
Ве дь
н аста ла
ночь
с вид ань я!» Молвит небо:
«Минул час!
Бе лая
р уб ашка
утра
с
нежным
телом
обнялась.
И
любуется
восходом
тот,
кто
ис тинно
влюблен».
Не
Исы
ли
то
дыханье,
что
уста
тво и
таят?
Я
м ол ю: «Убей!» Смеется надо мной лукавый взгляд .
Н авои
губам
желанным
в
слад к ий
пл ен
отдаться
ра д,
В едь
они
единым
вздохом
мертвых
жизнью
одарят.
Ах!
Кто
ожил,
будет
сно ва
злой
разлукою
сражен.
ТАРДЖИБАНД
205-214
О
кр авчий ,
утром
принеси,
прошу ,
т ого
вина ,
Которым
сердце
усладил
я
нынче
до пь яна.
Ес ть
свойство
у
него
—
когда
вно вь
чаш а
налита,
Хоть
пья н
ты,
хочется
ее
вн овь
осуш ит ь
до
дн а.
Послушай:
раз
я
встретил
те х,
кто
ж аждой
одержим,
И
приключилась
тут
со
мно й
история
од на.
166


К ако й-то
силой
повлекло
к
кабатчику
меня.
Не
так
ли
ры ба
на
крючок
порой
завлечена?
Ос тав ил
рубище
в
залог,
закупорил
кувшин,
Чтобы
надежней
влага
в
нем
бы ла
сохранена.
И ду.
До
девяти
небес
мне
уж
рукой
подать,
Ведь
чудной
влагою
моя
по суд ина
полна.
Внезапно,
выследив
меня,
со йдя сь
со
вс ех
сторон,
Нра воучи тел и
толпой
вк руг
встали,
как
стена.
Р азби лся
в
схватке
мой
кувшин,
вот
чем
я
сокрушен;
Всем
неприятностям
ины м
пред
эт им
грош
цена.
Ст ою
и
слезы
лью
руч ьем,
несчастен,
пьян
и
н аг.
Где
выход?
Не
на йти
его.
Моя
ли
в
том
вина ?
В
смятенье,
попр ос ить
ви на
вошел
я
в
погребок.
Смо трю,
а
у
м еня
в
руке
од ин
л ишь
черепок.
***
О
чаше
радостную
весть
ты
при не си
мне
в
с рок,
О
кравчий,
ибо
я
вконец
от
жажды
изнемог.
Ах,
если
в
этом
цв етник е
мне
р оза
неверна,
Как
во здер жат ься
от
вина?
Как
дать
такой
зарок?
Коль
не
см е няет
ночь
ра злук
зар я
—
похмелья
ча с,
Кто
б
ночь
от
утра
от личи ть
в
угаре
винном
мог?
Я
лакомствами
и
вином,
водою
и
зерном
Насы щу сь
всласть,
чтобы
силок
приманкой
не
завлеК|
Став
преданным
учеником
кабатчика,
узн ай
—
Шейх-уль-ислама
имя
я
забв ен ию
обрек.
Придя
в
кабак,
мертвецки
пь ян
и
бу ен
буду
я,
Чтоб
вся к
—
и
мудрый
и
простак
—
ума
не
уберег.
Столпотворенье
спьяну
я
устрою
в
к абак е,
Чтоб
завопили
земляки,
пускаясь
на у тек.
167


О
состоянии
моем,
хан жа,
не
во про шай,
Когда
без
сил
я
в
кабаке
п ерест у пил
порог.
И
не
ост алос ь
у
ме ня
ни
четок
костяных,
Ни
рубища,
чтобы
от дать
их
за
ви но
в
залог.
В
смятенье,
попросить
ви на
вошел
я
в
погребок.
Смотрю,
а
у
меня
в
ру ке
од ин
лишь
черепок.
***
Глоток
осадка
в
черепке
—
вина
ни чт ожный
след,
Но
да же
в
нем
отображен,
знай,
для
меня
весь
свет .
Ч тоб
самолюбию
стр адать
не
приходилось
впредь,
К
в ину
прибегнуть
на до
мне
—
иного
сред ств а
нет.
По ка
я
верен
остаюсь
кабатчику,
узнай,
От
не ба
можно
мне
не
ждать
опасностей
и
бед.
Но
есл и
всё
ж
бед а
пр иде т,
о
кр авч ий,
что
ж
с
того?
Мне
лишь
бы
твердо
зна ть,
что
ты
дал
верности
о бет.
На
праведный
я
вышел
п уть
в
конце
ко нцо в,
и
что
ж?
По ддавш ись
стр асти,
в
тот
же
де нь
я
преступил
за пр ет.
Решил
благочестивым
ста ть,
отшельником
святым,
Что б
чис той
радости
п о знать
мне
благодатный
свет.
В
мечети
постоянно
я
в
моленьях
пребывал,
Но
это
ча яньям
мо им
лишь
приносило
вред.
Я
це ну
ханжества
узн ал,
напоминал
о
нем
’И зикр,
и
коврик,
и
любой
мол ит ве нный
предмет.
Стремясь
д ост ичь
небытия,
освободился
я
От
пут
ханжей,
отринул
их
благочестивый
бред.
В
смятенье,
попр ос ить
вина
вошел
я
в
погребок.
Смотрю,
а-у
ме ня
в
руке
оди н
лишь
черепок.
168


***
Хотел
бы
в
эт ом
ми ре
я
иметь
красивый
дом ,
Чт об
«дом кувшинов»
был
открыт
в
соседстве
с
ним
притом,
Чтоб
в
заведенье
этом,
где
б
я
душу
отводил,
Виноторговец
щедрым
б ыл,
почтенным
стариком.
Чтобы
всегда
стоял
его
пом ощ ник
перед
ним
С
красивой
чашею
в
руках,
на полне нно й
вином,
Что б
тот
ю нец
пр ек рас ней
был
всех
среброгрудых
де в,
Всех
периликих
кра с ота
соединилась
в
нем.
Такой
вернет
когда-нибудь
мне
жизнь
с
глотком
вина ,
Иль
жи знь
от ним ет
у
меня
другой
в
чад у
хмельном.
Осталось
д ело
мне
одн о
—
впредь
сказки
сочинять,—
Безумец,
время
провожу
так
ночью
я
и
дн ем.
Пит ь
в
складчину
я
предложил
однажды
беднякам,
Собрал
их
вместе
и
еще
по ве дал
кой
о
че м:
«Я слышал,
—
так
ск азал
я
им,
—
что
дом
ви на
открыл
Ста рик
виноторговец
вновь.
В
питейном
храме
том
Подносят
поначалу
всем
по
чаше,
говорят,
К акой
бы
н ищий
ни
пришел
к
н им,
жаж дою
влеком».
В
смятенье,
попросить
в ина
зашел
я
в
погребок.
См отр ю,
а
у
меня
в
ру ке
о дин
лишь
ч ереп ок.
***
В
ту
п ору
постоянно
был
я
грустен
и
влюблен,
Гулякою
беспутным
слыл,
мо лвою
заклеймен.
Гордился
пьянством
пр ед
людьми,
хоть
и
сносил
позор,
Вед ь
бл аг о честия
давно
я
преступил
закон.
Кумиром
сделал
фля гу
я,
носил
ее
с
собой
На
волоске,
что
к
кушаку
всегда
был
прикреплен.
169


Когда
залож ен
коврик
бы л,
а
такж е
башмаки,
Я
вскоре
был
и
тюрбана
за
ними
вслед
лишен.
Попал
я
в
мир
небытия,
безу м ен
и
х мел ен,
Подобно
каландару
в
нем
бродить
был
обречен.
Подростки
райской
красоты
мне
раны
н анес ли,
В
неистовстве
каменьев
г рад
швыряя
мне
в дого н.
Ме ня
сл ужите ль
погребка
любовью
с жег
дотл а,
Был
одержимым,
оз ор ным
и
с
пе ри
сх ожим
он.
Когда
узнал
я,
что
судьба
всех
пьяниц
такова,
Гуляк,
что
льнули
к
погребку,
сойдясь
со
всех
ст орон,
Что
все
они
в
лю бви
равны,
сроднился
с
ни ми
тут
Я,
плачущий
от
мук
любви,
таящий
в
сердце
стон.
В
смятенье,
попросить
ви на
вошел
я
в
погребок.
Смотрю,
а
у
меня
в
руке
один
лишь
черепок.
***
Где
сх ожий
с
розою
лицом
прекрасный
кр а вчий
мой?
Похмелье
губит
душу
мн е,
я
поражен
то ск ой.
В
ра злук е
много
я
сносил
страданий,
тяжких
му к,
В
пр ах
пре вр атил ся,
не
стерпев
зл ой
участи
такой.
Всё
ж
мук
похмелья,
что
сношу
здесь,
что
ни
утро,
я,
Не
знали
те ло
и
ду ша
и
в
час
разлуки
злой.
Как
натиск
эт их
мук
сломить,
страданья
отра зить ?
Оди н
л ишь
выход
—
чтоб
кабак
стал
крепостной
стеной.
Узнайте
—
с кольк о
бы
ви на
мне
старец
ни
поднес,
От дам
как
выкуп
всё
добро,
накопленное
мн ой.
Готов
жемчужины
души
я
р аз бро сать
пр ед
ним ,
Пусть
даже
на
голову
мне
наступит
он
ногой.
Б удь
тай н
моих
хотя
б
на
миг
поверенным
факих,
Все
зн али
б,
что
творил
я
здесь
в
приход
очередной,
170-


Был
и
в
мечети
я
вчера,
представь,
мертвецки
пья н,
Се го дня
ж,
не
вкусив
в ина,
вдруг
потерял
покой.
В
растерянность
меня,
в
ту пик
похмелье
привело
—
Я
в олю
выпустил
из
рук,
утр ат ил
разум
свой.
В
смятенье,
попросить
ви на
вошел
я
в
погребок.
С м отрю,
а
у
меня
в
руке
оди н
ли шь
черепок.
***
В
угаре
винном
сам
не
свой
я
постоянно
б ыл,
В
долине
этой
как
Меджнун
бродил,
лише нный
си л.
Кабатчик
голову
мою
в
горячечном
ча ду
Как
виноградину
среди
кувшинов
раздавил.
Знай,
от
обилия
ви на
как
чаша-утка
стал
Безгласным
сол ов ей
души,
весь
пыл
его
остыл.
Когда
вконец
я
опился,
согнуло
буквой
«даль»
Мой
стан
под
тяжестью
вина
—
так
жребий
мне
судил.
Стал
с
ча шей
золотою
схож
я
желтизной
лица,
Я
цв ета
алого
ви на
ручьями
слезы
лил .
Стянув
с
меня
одежду,
чтоб
в
залог
ее
отд ат ь,
Как
видно,
небо
поддержать
взял ос ь
мой
винный
пы л,
Взамен
одежды
мне
оно
дерюгу
поднесло,
Что б
ею
наготу
св ою
я
кое-как
прикрыл.
До
горя
довело
меня
пристрастие
к
вину:
Случилось
—
малый
черепок
мне
чашу
заменил.
Ме ня
в
отчаянье
по верг
хозяин
кабач ка:
Из-за
одной
той
ча ши
мне
разнос
он
учи ни л.
В
смятенье,
попросить
в ина
вошел
я
в
погребок.
Смотрю,
а
у
меня
в
руке
о дин
ли шь
черепок.
171


***
Опять
из
гордости
тяну
осадок
терпкий
то т,
Я
отдал
душ у
за
вино,
иное
всё
не
в
счет.
О
кравчий,
подойди
на
ми г.
Я
умер ,
посмотри
На
зеркало
души
—
налей
вино
мне
прямо
в
рот.
Нет,
не
на
зеркало,
скорей
на
с ол нце,
что
тепло
Всему
живому
на
земле,
пылинкам
всем
дает.
Зря
п ост ник
упрекал
меня,
мне
угрожал
за
то,
Что
в
погребке
я
трачу
дни
и
ночи
напролет.
Сказал
я: «Лучше пить вино,
чем
постником
прослыть,
Л йшь
рад и
славы
человек
на
этот
пут ь
идет.
Я
пью
ви но
и
тем,
узнай,
уничтожаю
п лоть,
Постишься
ты,
чтоб
укреплять
ее
наоборот».
Он
рассердился
и,
бранясь,
направился
в
ме че ть,
.
Взамен
благословений
мне
п оток
проклятий
шлет.
Во шел
он
в
келью,
верно,
всё
ж
с
молитвой
на
устах—•
Так ой
за
ха нже ство
с вое
от
неба
чуда
ж дет,
На
этот
раз
он
прогадал:
чтоб
отразить
беду<
В
ту
пору
ч удо
совершить
мой
наступил
черед.
В
смятенье,
попросить
в ина
вошел
я
в
погребок.
Смотрю,
а
у
ме ня
в
руке
од ин
л ишь
черепок.
❖
**
Стал
в новь
л юб имый
п ить
вин о.
Снести
мне
это
как ?
Что
предпринять
мне,
чтоб
за пас
терпенья
не
иссяк?
Кр овь
буду
пи ть
я,
не
вино,
у зн айте,
дел о
в
том
—
Его
с
любимым
распивать
с тал
мой
соперник-враг.
Когда
сопернику
дано
хмельную
влагу
пить,
Я
кровью
заменю
в ино,
лиш енный
лучших
благ.
Отныне
ворон
заместил
той
розе
соловья.
Что
ж
делать!
Видно,
су ж дено
судьбой
жестокой
т ак.
172


Не
диво,
есл и
кто-нибудь,
в
любв и
неверным
ста в,
Вдруг
на
себ я
по ве сит
крест,
ведь
то
неверных
знак.
Разорван
ворот,
для
камней
мишенью
ст ала
грудь,
Нарушил
буйством
я
покой,
охвачен
страхом
в сяк.
Обманом
чашу
сердца
я
наполнил
до
краев,
Ведь
не
сумел
помочь
ему
делами
я
никак.
I
Ув идев
ясно,
что
себ я
гот ов
я
потерять,
С тал
я
спускаться
по
пути,
ведущему
в
кабак.
На
ул ице
Рустема
я
заметил,
как
туд а
ж
Махмуд
Хабиб,
мертвецки
пь ян,
сво й
н ап ра вляет
шаг.
В
см ят енье,
попросить
вина
вошел
я
в
погребок.
Смотрю,
а
у
меня
в
ру ке
оди н
ли шь
черепок.
***
Как
не
признать
мне,
что
вино
—
мой
самый
верный
друг,
Когда
истерзана
душа
от
горестей
и
мук?
К
устройству
мира
присмотрись.
Всё
больше
из у млен,
Я
не
сумел
п ост ичь
его
и
с
п омощью
наук.
Не
только
со лнц а,
мне
одной
пылинк и
не
познать,—
Как
ум
ни
напрягай,
ясна
бесцельность
тех
пот уг.
Прихода
и
ухода
смысл
кто
зна ет
на
земле?
Неведомо,
как
я
возник
и
где
замкнется
к руг.
Ни
знанья
мне
не
п омогл и,
ни
постник,
ни
мулла
Не
предложили
в
помощь
мне,
п р едстав ь,
своих
услуг.
«Чтоб затрудненья разрешить,
придется
звать
друзей,—•
Ск азал
я,
—
мы
обсудим
в сё,
есть
для
того
досуг!»
Не
изле ч ил
бо л езнь
мою
при
вс ем
старанье
вр аг»
Сам
ше йх
и
тот
бы
не
сумел
мой
ис цели ть
недуг.
Не
с мею
ни
отвлечься
я
от
тяжких
мыслей
те х,
Ни
объяснить
всего
того,
что
в ижу
я
вок р уг.
173


Задача
трудная
легла
на
плечи
мне,
когда
Иссякло,
му ки
не
снеся,
мое
терпенье
вдруг.
В
смятенье,
попросить
пи на
вошел
я
в
погребок.
Смотрю,
а
у
ме ня
в
рук е
о дин
л ишь
черепок.
М ЕСН ЕВИ
215. ( ПО СЛАН ИЕ
К
САИД-ХАСАНУ
АРДАШЕРУ)
.. .Ты Верен,
щедр,
и
дар
тебе
высокий
дан:
Ты
—
кл аде зь
добрых
свойств,
мой
друг
С аид-Ха сан.
Красой
ты
райский
сад
намного
превзошел:
Померкнет
перед
ней
и
райской
пальмы
с твол!
В
че ртог е
д обрых
дел
тобой
воздвигнут
трон,
От
суеты
мирской
ты
духом
отрешен.
На
свете
хоть
од ин
сравнится
ли
с
тобой?
Излить
печаль
души
к
тебе
ид ут
гурьбой.
Я
рад:
твоей
любви
я
бл аго дать
п ости г,
Я
—
л юбящ ий
т вой
сын
и
верный
уче н ик.
Но
мне
послал
беду
неотвратимый
рок :
Гнела
ме ня
печаль,
терзала
боль,
тревог.
И
стал
в
родном
краю
нелегок
мой
уде л
—
Из
сердца
горечь
мук
из гна ть
я
захотел.
И
выпал
жре бии
мне
идти
в
далекий
путь,—
Ве лен ий
зл ой
судьбы
не
су ж дено
минуть.
И
если
повелит
тебе
всесильный
рок
Сюда
назад
ид ти
с
твоих,
путей-дорог,
И
если
ты
в
кр ая
родных
округ
придешь
—
Исп ить
ве се лый
хмель
на
вешний
луг
придешь,
И,
чистое
вино
держа
в
ру ке
своей,
Захочешь
повидать
собратьев
и
др у зей,
—
174


То,
д аро вав
д руз ьям
хмель
радостного
дня,—
Я
знаю
—
вспомнишь
ты,
кон ечно ,
и
меня.
И
ты,
про
мой
уход ,
про
мой
отъезд
узнав,
—
Про
то,
что
я
вда ли
от
эт их
мест,
узна в
И
не
найд я
меня
среди
своих
д рузей,
Печаль
по
мне
храня
среди
своих
др узе й,
Пр о м ол в ишь : «Горький путь скитальцу в даль лежит,
—
Как
видно,
им
глоток
в ина
разлук
испит!
Какую
долю
дал
ему
злосчастный
ро к,
Что
в
дал ях
чуждых
стра н
бродить
его
обрек?
Какая
грусть-печаль
на
ум
ему
взбрела,
Зачем
чужбина-даль
на
ум
ему
взбрела?»
Неведома
друзьям
печаль
мо их
невзг о д,
И
каждый
скаж ет
то,
что
в
ум
ему
взбр е дет.
И
чт обы
ты
узнал,
что
ста лос ь
тут
со
мно й,
Послать
те бе
письмо
за
долг
почел
я
св ой
—
Теб е
моей
ду ши
к ру чину
объяснить,
Отъ езда
моего
причину
объяснить.
Со
мной
случилось
тут
немало
бед
и
з ол,
И
потому
теперь
я
в
странствия
ушел.
Во-первых,
славный
дар
—
дар
слова.
Чел овек
От
грубого
скота
им
отличён
н авек.
Душевным
тайником
хран и мы
пер лы
слов ,
И
в
цв етни ке
людском
дороже
нет
п лод ов.
Слова
—
ду ша
небес,
ми’ р
—
ре чью
напоен:
Она
живой
во дой
течет
во
тьм е
времен...
При
сотворенье
дан
словам
выс окий
знак,
А
среди
с лов
стихи
—
прекрасней
прочих
благ.
Прекрасен
и
красив
жемчужин
ровный
р яд,
Но
четкий
с трой
стихов
—
прекрасней
во
сто
крат.
И
ре чь,
в
которой
нет
ни
лжи,
ни
сл ов
п лохих,
И скус ник
зв учн ых
с лов
од енет
в
ладный
стих.
175


Меж
т юрок
я
взращен.
Их
род а
скромный
сын,
На
тюркском
языке
стихам
я
дал
поч ин.
По
д ару
равных
мне
не
зн али
времена,
И
сила
Низа ми
мо им
стихам
дана.
К аких
бы
слов
в
стихе
я,
бедный,
ни
изрек,
Жемчужной
красотой
в
них
блещет
каждый
слог.
Да на
всевышним
мощь
мне
редкая
в
удел,
Но
проявить
мой
дар
мне
рок
не
порадел.
Был
дар
Фирдоуси
и
мо щен
и
высок:
С
самим
Рустамом
он
тягаться
силой
мо г.
Ког да
на
«Шахнаме»
он
был
благословлен,
Бессчетных
перьев
с трой
был
сломлен-посрамлен.
Его
выс о кий
труд
вовек
нео бо рим,
И
до
сих
пор
никто
не
мог
тягаться
с
ни м.
Сам
о
себе
ск азал
сей
муж
—
рудник
даров:
«Тридцатилетний труд был тяжек и суров».
А
е сли
б
я
писать
такой
же
тр уд
решил,
Даровано
т вор цом
и
мне
немало
сил.
И
ес ли
речь
вести
без
гнета
тяжких
бед,
Мне
хватит
тридцать
лун
—
не
три
десят к а
ле т!
Ког да
я
вдохновлен
и
мыс ль
моя
быст р а,
Сто
бейтов
каждый
день
мне
дари т
бег
пера.
Не
«Шахнаме»
б
создать,
а
«Пятерицу»
мне
—
О,
только
б
до
нее
добраться
пятерне!
И
дат ь
труду
почин
над еж ду
я
храню
—
Влож ить
уменьем
рук
всю
с илу
в
п яте рню!
Пу сть
Низами
сказал
о
трех
десятках
лет,
—
В
два
года
или
в
три
свершу
я
мой
обет!
Когда
закончу
труд
—устрою
торжество,
Чтоб
л юдям
—
на
их
суд
—
явить
кр асу
его.
Пу сть
бу дет
там
сто
лиц
—
спою:
моя
ду ша
Д вум
лицам
мож ет
петь ,
двуличьем
не
греша.
176


Что
—
сто,
что
—
дв ести
ли ц,
—
разбег
калама
сп ор:
С
Меркурием
самим
затеять
может
спор.
Пок а
он
на
пути
с вер шит
св ой
оборот,
Краса
мо их
стихов
затмит
не бес ный
свод!
А
был
бы
кто-нибудь,
мне
равный
в
пользе
дел ,
К то,
кроме
бе д,
и ным
до с татком
не
вла де л,
И
был
бы
дан
п риют
ему
горою
Ка ф,
И
птице й
Ан кой
был
воспитан
его
нрав,
И
был
бы
его
дом
мо ей
душе
с родн и,
Где
средь
обломков
стен
—
страдания
одни,
И
он
бы
на
п ирах
в сей
кров ью
сердца
пел
—
Печальный
вел
напев
про
горький
свой
удел...
И
если
б
был
такой,
о
ком
бы
шла
молва,
Что
участь
дней
его,
как
и
моя,
крива,
То
как
бы
он
себя
скитаться
не
обрек
И
как
бы
упастись
он
от
ч ужб ины
смог?
И
что
еще
познал
я
в
Хорасане
тут
—
Обету
добрых
дел
не
верен
здешний
люд.
Где
люди
верность
чту т
и
сердцем
ей
верны,
Им
щедрость
с
добротой
в
п опутч ики
даны .
И
если
эти х
свойств
—
трех
этих
качеств
нет,
Заступят
место
их
пороки
трех
примет:
Гл я дишь
—
в
ра зд оре
злом
дух
верности
и ссяк
И
в
щедрый
прежде
дом
вошла
корысть
сутяг,
И
г ибнет
доб рота
от
зависти
дурн ой,
И
—
правит
«добрый»
люд
«прекрасною»
страной!
О
людях
и
стране
подробно
я
скажу,
И,
что
в
них
—
не
по
м не,
подробно
я
скажу.
Что
за
стр ан а,
где
зло
и
д икий
нр ав
цар ят,
Где
не
цветущий
ра й,
а
д ышит
смрадом
ад !..
Сокровища
дво рц ов
разграблены
спо лна,
Страна
разорена,
расхищена
казна...
177


Где
человечность?
К
ней
затерян
да же
след.
Сплошное
зло
вокруг,
ино го
—
нет
как
нет!
И
что
за
люд и!
Им
шайтан
и
див
под
стать :
Привычно
им
хитрить
и
слабых
угнетать.
В кус
п ищи
позабыт,
и
все
е дят
давно
Небывшей
стороны
невзр о сшее
зерно!
За
жалки й
гро ш
убьют
—
вс ех
губит
жадный
зуд,
И
даже
с
мертвеца
хот ь
саван
—
да
сорвут!..
А
мученик-бедняк,
сражен
бедой,
умрет
—
Убийце
воздадут
за
это
зло
почет.
Н абего м
вихря
бед
сметен
гератский
люд:
От
самар кан дски х
сте н
взвихрился
ветер,
лют .
Народу
здешн их
мест
—
от
тех
краев
бе да:
Набеги,
г раб ежи
—
и
не
соч те шь
вреда!
Мне
зд есь
среди
людей
и
др уга
даже
нет,
С
кем
мог
бы
сесть
вдвоем
— ра звеять
горечь
б ед.
И
шаха
не
найти,
что
делом
бы
помог,
Кому
б
хвалу
во здал
я
зв уч ным
строем
строк.
И
не
сыскать
людей,
чей
нрав
не
зол,
не
крут,
Чт об
горе мык а
мог
н айти
у
них
приют.
Нет
пропитанья
м не,
ни
в
чем
достатка
нет,
Покоя
не
на йти,
и
жи ть
—не
сладко,
не т!
И
крова
не
сы ск ать,
и
сча сть я
нет
душе,
Чтоб
хо ть
единый
миг
не
ведать
бед
ду ше!
И
нет
в
любви
удач
—
по др уги
не
найти,
Что
упасла
б
ме ня
от
скорбного
пути.
Нет
друга,
кто
со
мно й
д елил
бы
зло
невзгод,
Кого
бы
огорчил
мой
нынешний
уход...
Л ишь
ты
од ин
всегда
мне
верным
другом
б ыл,
Подмогою
ты
вс ем
мо им
недугам
был.
Но
и
тебя
н астиг
св оим
коварством
рок :
Ты
по
его
в ине
теперь,
увы,
далек.
178


Тому,
чей
рок
—
влачить
столь
горестный
удел,
Оста ло сь
ли шь
одно
— уйти
в
ин ой
п редел ..,
И
тре тье .
Бог-творец
—
велик
и
всемогущ,
Он
—
вечности
венец
и
вечно
вездесу щ.
На
свитке
бытия
он
в олю
начертал
—
Два
ми ра
создал
он,
основу
дв ух
начал...
С
единой
це лью
им
был
со здан
человек
—
Чтоб
таи нств о
творца
хранил
в
ду ше
вовек.
Дан
человеку
дар
—
вершиной
быть
всему,
И
су ть
всего
по знат ь
назначено
ему...
И
вот
уразуметь
я
так
с уть
дела
смог:
Движенью
этих
дум
дво який
дан
ис ток.
О дин
исток
таков,
что
гос подом
дано
Для
ч ис тоты
сердец
священных
благ
ви но
—
Чтоб,
к
ис тине
стремясь,
и скать
стези
тако й,
Где
будешь
отрешен
от
суе ты
ми рс кой,
И
чтоб
на
той
стезе
постигнуть
цель
ее
—
Во
вс ем
забыть
себ я
—
себ я
и
всё
«свое».
И
в
сути
бытия
пр едел
высокий
есть :
Постигнув
сут ь
тв орца ,
небытие
обресть.. *
Другой
исток
таков:
властитель
ли,
бедняк
—
Л ишь
на
пути
благом
нетленных
вкусят
благ.
Наставника
н айдя,
—
так
б ыло
искони,—
Себя
пре пор уч ить
ему
должны
о ни.
Им
праведный
да но
пре д
ним
свершать
обет—>
И
шагу
не
ступить,
не
чтя
его
завет...
Но
эта
страсть,
увы,
недуг
судила
мне,
Д ала
немало
мук
сей
с тр асти
сил а
мне.
А
мог
ли
кто-нибудь
п окой
найти
от
мук,
Кто
помыс ло м
таким
повергнут
был
в
недуг?
П ока
я
мог
идт и,
я
устремлял
сво й
шаг,
Мечтая
об р ести
да ры
заветных
благ.
179


О,
пусть
на
том
п ути
погибель
суждена:
На
пра ве дной
с тезе
во
благ о
и
о на!
Ко гда
б
моим
мечтам
послал
свершенье
ро к,
Я
к
счастью
вечных
бл аг
причастным
стать
бы
см ог. .,
А
не
свершу
мечты,
желанной
для
ме ня,
И
сгину
я
навек,
в
себе
ее
хр а ня,—
Паду
к
т воим
стопам
я
с
робкою
мольбой
—
Чтоб
тв ой
смиренный
раб
помянут
был
тобой!
Пусть
помощь
мне
подаст
твоих
ра дени й
рать:
Позволь
своей
мольбе
мой
зов
в
себя
вобрать!
И
зов
мой
—
та
мольба,
что
бедный
раб
берег,—
Чтоб
господа
узр еть
меня
сподобил
рок !
САКИНАМЕ
216
О
кр а вчий,
кубок
царственный
подай,
Рубины-капли
льются
через
край.
Рубинов
рос с ыпь
скрыл
в
себе
кувшин,
Но
ярче
всех
единственный
рубин.
Подковой
раскаленною
горя,
Ц енней
он,
чем
рубин
в
венце
царя.
И
огненным
сияньем
этот
свет
Вс ех
гурий
пр евзо ше л,
затмил
весь
свет.
По доб но
с олнц у,
в
чаше
он
гори т,
То
ча ша,
из
которой
пьет
Джамшид.
Ед ва
Джа мши д
на
пышный
пир
пришел,
Как
сол нце
он
по дн ялся
на
престол.
Все
шахи
—
лиш ь
привратники
пред
ним,
И
разум
наш
—
безумьем
одержим.
180


Его
пр иказ а
слушается
ха н,
Его
ве лен ью
п одчи нен
сул тан ,
Его
престол
до
неба
д о стает,
Его
войска
—
как
звездный
небосвод.
Не сут
ему,
как
цв ет
зари,
вино ,
Как
плавленый
руб ин,
го рит
он о.
Я
сам ,
едва
заговорю
о
нем,
Восторгом
загораюсь,
как
огнем.
Вин о
пус ть
шах ,
как
в оду
Хызра,
пь ет,
А
мне
пусть
только
гущ у
по д ает.
Когд а
нальют
нам
чаши
до
краев,
Хмельных
сдерж ать
я
не
сумею
слов:
«Шах,
славный
словно
глубь
небесных
недр,
Ты
сердцем
—
мо ре,
ты,
как
туча,
щедр.
Коварно
не бо,
как
хамелеон,
У
чаши
н еба
св ой
всегда
зако н.
Нет
вечности
для
знатных,
для
царей,
Нет
верности
для
счастья
жизни
всей.
Аллаху
слава!
Созд ан
им
ты,
шах,
Вс езна ющ им
и
опытным
в
делах.
Смотри:
завоеватели
земли,
Все
шахи
в
землю
черную
легли.
Где
Каюмерс,
Хушенг,
скажи
мн е,
где ?
Где
их
венец
и
трон,
скажи
мне,
гд е?
Дж ам шид
и
Феридун
где ,
нако нец?
Кто
небом
пощажен
бы л,
наконец?
Где
Кей ани до в,
Саманидов
род,
Где
Ис канд ара ,
Ашкаиидов
род?
Р уста ма
нет ,
и
С ама
т оже
нет ,
Мертв
Язди гер д,
Бахрама
т оже
но т.
Где
х аны,
где
их
предок
Чингисхан?
Где
Угедэй,
в ласт и тельн ый
каган?
181


Где
хан
Тимур,
что
мир
завоевал?
Он
с
армией
бе сс четн ой
прахом
с тал.
Нет
ни
дете й
его
—
твоих
отцов,
Нет
внуков
—
ста рш их
братьев-храбрецов.
Наука
зла
пр ивыч на
небеса м ,
Они
б ерут
в сё,
что
да рили
нам.
Чей
трон
они
до
солнца
во знес ли,
Тот
скоро
свергнут
бы л,
леж ал
в
п ыли.
Кому
был
налит
наслаж де нь я
мед,
Сто
кубков
яда
выпьет
с
мед ом
тот.
Судьба
сильней
глупца
и
мудреца,
Ме ссия
с
Хызром
спорят
без
ко нца.
Мысль
выр аж ение
на шла
в
словах:
Никто
не
ве чен
—
ни
бе дняк,
ни
шах.
Не
з абыв ай
о
бог е
ни
на
миг,
Другим
не
уте шай ся
ни
на
миг.
С
надеждой
милости
его
дождись
И
гнева
постоянно
не
страшись.
Бу дь
справедливым
к
людям
и
к
стране,,
Чт об
в
счастье
им
жилось
и
в
тишине.
Бог
—
это
крепость,
ты
всесил ен
с
ним ,
Пус ть
станет
правда
зна мен ем
твоим.
Свой
долг
исполнив,
весел
будь
всегда,
Пусть
сердце
знает,
что
пройдет
б еда.
И
о
веселье
думать
мы
долж н ы,
Богатства
мира
не
на
век
дан ы.
Беспечности
мину т
не
отдавай,
Бу дь
справедлив,
ве с елья
не
теряй.
Предвидеть
каждый
миг ,
увы,
н е льзя,
Уносит
время
пыл ь
— догнать
нел ь зя.
Придет
печаль
—
будь
в есел
средь.гостей,
В
пар чу
одетый,
с
ними
чашу
пей.
182


Когд а
ты
л юдям
принесешь
покой,
Всемилостивым
будет
бог
с
тоб ой.
А
если
милостив,
у час тлив
ты,
То
и
за
гробом
будешь
сча стлив
ты.
217
О
кравчий,
в
ч ашу
мне
налей
ви но,
Пускай
рубином
светится
оно.
Не
гов ор и,
что
яхонта
в
нем
цвет ,
Оно
рубин,
какого
ярче
не т.
С
дыханием
Исы
его
ср авн и,
С
живой
водой,
что
продлевает
дни .
Ты
видиш ь,
к
это й
чаш е
я
приник ,
Чтоб
от
с ебя
уй ти,
хотя
б
на
миг.
Ра злук а
с
шахом
так
мне
тяжела,
Что
ре чь
и
выразить
бы
не
могла.
Зас луг ам
ша ха
даже
м еры
нет ,
Делами
он
на
весь
прославлен
свет.
Так
в
«Пятерице»
в
каждой
бу кве
ес ть
Жемчужины,
которых
и
не
с чес ть.
Ск азан ия,
написанные
мной,
Я
шах у
посвящаю
с
похвалой.
Бы ть
может,
я
чрезмерность
допустил,
Пол е зностям и
ре чь
перегрузил,
Но
пусть
царевич
их
запо мн ит
в се,
Шах
благородный
их
з ап омнит
все,
Х отя
ему
советы
не
нужны,
Как
разуму
обеты
не
нуж ны.
,
183


Зачем
они
тому,
кто
бо гу
друг,
Кто
в
чистых
душах
видит
верных
с луг?
О,
есл и
б
я
ему
в новь
бл изким
стал ,
Х оть
раз
его
красу
вно вь
ув ида л!
218
О
кравчий,
дай
мне
пьяное
вино
Там,
где
всех
пьющих
радует
он о.
Вин о
такое,
что
друзья
его
От
запаха
пьяне ю т
одного.
Мел од ии
«Ирак»
пь ян ящий
звук
Горит,
как
кровь
источника
ра злук .
О
музы кан т,
на пев ный
строй
держи
И
хусейни
оттенки
п ока жи.
Из
с лов
Хус ей на
—
вя зь
цветов
живых,
Из
Гариби
—
его
чудесный
стих.
Настроив
саз,
мне
сч асть е,
радость
дай
И
в
го ре
мне
покоя
сла дос ть
да й.
Пристрастны
шахи
к
р едко ст ным
делам,
Реч ам
внимают
тонким
и
стихам.
Бог
сделал
их
приятными
для
на с,
Мы
навсегда
храним
о
них
рассказ.
Да
будет
слово
ша ха,
как
он
сам,
Великодушно
и
прия т но
нам !..
219
О
кравчий,
сл адо сть
кто
душе
нал ь ет?
На пильн ик
волн
пус ть
го ре
мне
с отрет .
Придется
выбравшему
те
пути
Неприглашенным
к
кравчему
при йти .
184


Свиданье
я
тогда
устрою
с
ним,
Беседу
словом
я
на чну
таким:
Певец,
у
стихотворца
твоего
Волшебник
—
мысль,
а
буквы
—
колдовство.
В
поэзии
ты
умн ый
вод ола з,
Стихи
твои
—то
жем чу г,
то
алмаз.
Ед ва
ты
по
листу
провел
пером,
Уже
стихов
собрался
це лый
том.
Как
б удто
Анва ри
иль
Хагани
И
Ферьяби
иль
сам
Исфагани.
Живую
воду
слов
ты
отцедил,
И
душу
ты
живую
в
них
вложил.
Стих
восхваления
почти
угас
И
был
давн о
в
забвении
у
нас,
Но
все
касы ды
в
творчестве
твоем,
Что
из
чернил
ты
выво дил
пером,
По
сут и
это
це лый
мир
живо й,
А
буквы
ста ли
«вечной чернотой».
Тому,
кто
сыплет
жем чуга
с
пера,
Тому
забыть
о
с купо сти
пора.
Чем
меньше
слов,
тем
совершенней
стих,
И
в
том
достоинство
касыд
твоих.
220
О
кравчий,
чашу-зеркало
налей,
Чтоб
с
сер дца
ржавчину
сняла
скорей.
Ви но
—
как
роза,
в
чаш е
—
бл еск
зер кал ,
А
смешанный
их
цвет,
как
роза,
ал.
Я
с
э той
чашей,
полн ою
ум а,
Раскрою
то,
что
значит
р ечь
сама.
185


Ты
мысль
мою
уз на ешь
наперед,
И
к
ней
моя
беседа
поведет.
Знай,
что
в
предвечности,
к огда
гос п одь
Вложил
себя
в
им
созданную
плоть,,
Дух
еще
не
был
с
плотью
сопряжен
И
мир
наш
еще
не
был
сотворен.
Семь
климатов
и
девять
есть
небес.
«Да будет!» —
и
прекрасный
мир
воскрес.
Ли шь
для
теб я
рожден
был
эт от
св ет,
И
в
созданном
тебе
замены
н ет.
Зе мля,
и
небо ,
и
просторы
вод
—■
Никто
из
них
спины
не
ра зогн ет«
Ты
это
время
вынес
на
се бе,
И
тайны
духа
ведомы
тебе.
Ты
многих
в
удивление
пр ивел ,
Все
в иде ли,
как
жребий
тв ой
тяжел.
Друзей,
тебе
подобных,
зн ал
и
я,
Их
на
своих
беседах
видел
я.
На
не бо
в
з вездах
об ращая
взо р,
Они
вели
сво й
долгий
раз г овор.
А
з везды
—
искры
вечного
огня
—
Оставили
теб я,
как
и
меня.
Но
мне
ль
себя
находкой
на зыват ь?
Так
лишь
теб я
м огу
именовать.
Стар ай ся
уж
м еня
развеселить
И
так
живи,
чт об
каждый
миг
ценить.
В едь
жизнь
—
мг нове нь е,
только
и
всего,
Желанье
Хызра
—
только
и
всего.
186


221
О
кравчий,
чашу-море
дай
мне
пить,
Чтоб
мне
тем
море м
жа жду
утолить.
Когда
я
ста ну
мо ре
выпивать,
Дай
сот ню
мне
жемчужин
разбросать.
Жемчужинами
капли
уп адут,
Рубин
иль
ж емчуг
—
все,
как
пламень,
жгут.
Рубином,
раскаленным,
как
звезда,
В
сердца
людей
ударю
я
тогда.
Пускай
п ов сюду
скорбный
сто н
стоит,
Мое
пусть
сердце
бьется
о
гранит.
И,
как
безумный,
к рик
я
подниму,
Как
пес
бездомный,
вой
я
подниму.
И
вздох
из
сердца
я
издам
такой,
Что
солнце
обернется
пеленой.
Греха
в
том
не т,
что
я
ума
лише н,
Подумай
только,
с
кем
я
разлучен.
Где
тот ,
ко го
и
небо
над
землей
Не
видит,
п уть
свершая
круговой,
Подобного
ему
среди
людей
Напрасно
я
ищу
до
этих
дней.
Бы ть
может,
с
той
п оры
как
мир
в
п ути,
Уж
нет
возможности
его
найти.
Среди
людей
мудрейших
он
имам,
В
мир
истины
вознес
его
ислам.
Ведь
он
из
те х,
к то,
не
жалея
с ил,
Поборником
суфийской
правды
б ыл.
В
его
груди
сто
ты сяч
есть
миров,
А
в
сердце
— трон
ста
ты сяч
мудрецов.
И
вс ех
его
д ост о инств
верный
зн ак
—
Бл еск
молн и й,
что
рожд ае т
каждый
шаг .
187


Другой,
идущий
к
лестнице
крутой,
Ступеньки
не
достиг
бы
ни
одной.
«Вершина знанья»
—
скажет
ум
о
не м,
А
умник
с к аже т: «Есть безумье в нем».
Наукою
прославлен
меж
людьми,
Всегда
суфистом
мудрым
был
Джами.
Он
—
солнце,
мне
ж
п ылинко й
только
бы ть.
С
землею
солнце
можно
ли
сравнить?
Стократно
повышая
свой
пр ед ел,
С
ним
не
ср авнюсь
я,
как
бы
ни
хотел.
В
полете
мысли
он
пера
не
гнал,
Мое
он
имя
и
не
называл.
Но
моему
пе ру
внушил
слова
Такого
же
живого
естества.
Он
близостью
к
се бе
ме ня
почтил,
Мне
имя
друга
щедро
подарил.
Но
солнце
каждый
раз
идет
в
з акат,
А
мне
грустней
без
солнца
во
сто
крат.
Ка зат ься
тер пел ив ым
должен
я,
Но
как
раз лук а
тягос тн а
моя!
Быть
может,
чаша,
дан ная
тобой,
Мне
возвратит
утраченный
покой.
222
О
кравчий,
дай
в ина
небытия,
Что б
видел
я
исход
неб ытия.
И
пья ным
от
вина
не бы тия
Войду
я
в
кабачок
небытия.
Пойду
к
гуляк а м
в месте
с
ни ми
пи ть
И
с
пьяницами
чашу
ос уши ть.
188


От
чаши
бренности
б есст раш ным
став,
Я
сам
в
л охмоть ях
пе ре йму
их
нрав.
Хоть
он
всесилен
и
душо й
высок,
Небы тия
он
одолеть
не
мог.
Пусть
тело
б ыло
погруженным
в
прах,
Гореньем
дух а
был
он
в
небесах.
Соб л азна
собственного
«я»
лишен,
Безгрешен
и
суфист
скромнейший
он.
Там ,
в
бренности,
неведом
он
всегда,
От
су щест ва
его
нет
и
следа.
Мне
внешне
он
наставник
и
отец,
На
самом
деле
вещий
он
мудре ц .
Я
р аб ству
этому
безмерно
ра д,
Зове т
меня
он:
сын ,
товарищ,
бр ат.
От
тягот
всех,
что
шл ет
нам
существо,
Я
находил
спасень е
у
него.
Он
—
помощь
м не,
когда
я
удручен,
Сомненье
духа
разрешает
он.
Саид
прозваньем,
по
имени
Хас ан,
В
том
и
другом
он
с лава
наших
стран.
Ему
и
небо ,
где
ид ет
всегда
С
желаньем
нашим,
с
мыс лям и
вражда,
Дорогу
у каз ало
в
р айск ий
сад,
А
я
по пал
в
разлуки
сущий
ад.
Печальным
стал
я,
ж изни
свет
исчез,
Рыдаю
я
под
сводами
небес.
Когда
теряем
мы
таких
люде й,
Нам
о ста ется
плач
и
гне т
скорбей.
Мне
трудно
б ыло
б
мук и
выносить,
Когда
бы
мне
надеждою
не
жить.
Но
как
же
бы ть,
что б
излечить
недуг?
Одн о
вино
т еперь
мой
верный
друг.
189


223
О
кр а вчий,
по -ир анс ки
лей
вино,
Пусть
с
песней
усладит
ме ня
оно.
По-пехлевийски
ч ашу
мне
налей,
Пускай
в ино,
как
море,
бу дет
в
н ей,
Чт об,
ум
и
память
не
теряя
зря,
Ее
я
вы пил
в
чес ть
б огат ыря.
Приверженцев
суфизма
вождь
и
шах,
Великий
он
знаток
в
его
делах.
В
уединенье
не ба
—
солнце
он,
И,
как
И са,
от
мира
отрешен,
По
с иле
—
дес яти
слонов
с ильне й,
А
по
см ире нью
— сущий
муравей.
Небоподобный
ст ол
гост ей
зовет,
За
ним
— всем
ува же нье
и
почет.
Готов
он
пир
устроить
беднякам,
Но
среди
них,
как
нищий,
скромен
сам,
Когд а
же
он
воздвиг
Нимат
Абад,
По
милости
его
на род
богат.
Была
л еп ешка
каждому
дан а,
Как
солнце
горя ча,
кругла
она.
Он
рве ние
к
наукам
про я вил,
В
любой
из
них
он
одаренным
был.
В
по зна ниях
яви л
он
волшебство,
Жемчужины
в
морях
стихов
его.
Для
с иль ных
—
он
соперник
с иле
их,
Печальник
он—для
слабых
и
боль ны х.
Для
ран ы
пластырь
он,
целитель
м ук,
И
сорок
лет
как
он
слуга
и
друг.
В
завет ны х
тайнах
он
наперсник
мне,
Я
в сем
гото в
делиться
с
ним
вполне.
190


Из
всех,
кто
здесь
беседует
со
мно й,
Единомышленник
он
верный
мой .
И
вот
вр а жде бным
небом
так
же
он
С
мо ей
душой
печальной
раз луч ен.
В
разлуке
с
ним
покой
ут ра тил
я,
И
горько
льется
жа лоба
м оя.
От
памяти
мне
не
уйти,
ск о рбя,
Где
то
вино,
чт об
мне
забыть
себя?
224
О
кравчий,
дай
скорей
в ина
любви,
Душа
моя
вся
отдана
лю бви.
Такого
дай
вина ,
чт об
тот,
кто
пьян,
Мог
тела
своего
спалить
хирман.
Когда
начнет
огон ь
тот
ду шу
же чь,
О
пламени
любви
нач ну
я
речь,
О
том,
что
сд елала
со
м ной
любовь,
И
с
телом,
и
с
душой
б оль ной
— любовь.
Веселым
был
пленен
я
божеством,
И
позабыл
я
о
себе
самом.
Едв а
к
той
пери
охватила
стра сть ,
Позволил
сердцу
я
в
безумье
в пасть .
Когда
любви
безумство
не
избыть,
Возможно
ль
д олго
тайну
сохранить?
А
тот ,
кто
другом
назван
был
мои м,
Кто
так
же
был
любовью
одержим,
Не
мог
мучений
вытерпеть
м оих,
Ког да
ему
я
рассказал
о
н их,
Но
есл и
б
я
о
них
не
говорил,
Он
тайну
бы
мою
и
так
открыл.
191


Мне
мука
тело
слабое
со жгла ,
На
голову
мою
тоска
пришла.
Мне
не бо
мст ит
жестокости
мечом,
Не
только
н ебо
—
мир
и
все
к ру гом.
Кто
был
мне
другом
на
п ути
моем,
Отныне
самым
злей шим
ст ал
врагом.
Нет,
не
они
язвят,
как
жалом
змей,
—
Земля
и
неб о
рушат
дождь
камней.
Все
б лизк ие
разя т
меня
сейчас,
А
ж енщ ины
иголкой
тычут
в
глаз.
Теряя
жизнь,
уже
я
свален
с
ног,
От
сл або сти
уже
на
землю
ле г.
Моим
бо л езням
да же
счета
нет,
И
мне
теперь
не
мил
весь
бе лый
свет .,
Я
в
тел е
сто
недугов
увидал,
Сто
пыток
я
душою
испытал.
Когд а
ж
реши л
я
умереть,
стеня,
Прочь
все
врачи
бежал и
от
меня.
Когд а
ж
к
небытию
я
сделал
ша г,
Надежду
близости
мне
подал
шах.
В
огн е
тех
с лов
надежду
я
обрел,
В
миг
смерти
в
них
с пасени е
нашел.
Но
мн е,
бедняге,
бл изо сть
не
дана,
В
воображенье
лишь
жив ет
она .
Учеников
немало
я
привлек,
Но
ни
один
из
них
мне
не
помог.
Т от,
кто
в
любви
муче н ьем
был
моим
И
с
кем
в
разлуке
горько
я
томи м,
Мне
не
сказал : «На свете есть больной,
В
любви
сгоревший
—
я
т ому
виной,
Он,
раненый,
в
разв а ли нах
умрет,
Ра злу кой
опечаленный
—
умрет.
192


Спро сит ь
о
сердце
горес тн ом
пойду,
И
в
тело
лаской
жизнь
я
приведу».
Уже
два
года,
как
том им
я
сам,
И
каждый
миг
в
них
равен
дв ум
годам.
Т еперь
есть
на
губах
его
пушок,
Волосяной
покр ов
на
щеки
л ег.
Он
иног да
и
смотрит
на
меня,
Г ляди т,
как
таю
я
ден ь
ото
д ня,
Но
разве
знать,
друзья,
мне
суждено,
С
кем
ны не
пье т
он
чис тое
в ино!
Каким
любовным
предан
он
мечтам,
Где
д опьяна
пирует
по
ночам?
Кому
беда
так ая
суждена,
Пусть
одинокий
пье т
—
и
допьяна!
225
О
кравчий,
дай
мне
хоть
оди н
глоток,
Будь
милосердным
—
я
ведь
од инок .
Дай
ча шу
мне ,
печаль
в
душе
храня,
Жалея
одинокого
меня.
Мне
каждый
миг
о
горестях
грустить,
Об
одиночестве
мне
слезы
лит ь.
Немало
в
эт ом
мир е
я
ходил,
По
миру
беспредельному
ходи л.
Бы вал
средь
те х,
чья
ве ра
высока,
Бывал
и
среди
пьяниц
кабака,
Я
виде л
беды
множества
людей,
Средь
многих
скопищ
множество
скорбей,
Могущество
я,
з натн ос ть,
счасть е
знал,
Богатство
и
высокий
сан
я
зн ал.
193


Вс ё,
что
искали
лю ди,
я
нашел,
Но
от
всего
я
отряхнул
подол.
Всё,
что
влечет
нас,
было
на
пути,
Лишь
верности
не
мог
нигд е
найт и.
От
тех,
к
ко му
был
верностью
согрет,
Л ишь
сто
жестокостей
и мел
в
ответ,
Ко му
по мог
найти
я
правый
пут ь,
Те
в
гл аз
.стрелу стремились мне воткнуть.
А
тот ,
пр ед
кем
я
голову
склонял,
Меня
ка мням и
тотчас
осыпал.
Кому
хвалу
мой
говорил
яз ык,
Те
на
куски
мой
резали
язык,
В
чью
честь
хотел
я
слово
написать,
Тот
руку,
как
тростник,
мне
мог
сломать.
Любил
я
—
и
ж есто ко сть
я
познал,
Нес
душу
—
и
несчастье
я
по знал .
Нет,
верности
не
сыщешь
меж
людей,
И
это
боль
несет
ду ше
моей.
Наверно,
так
устроен
это т
свет,
Что
доброты
в
сынах
Адама
нет.
С тр адаю
я,
мне
горечь
не
з абы ть.
Но
как
с озд ан ьями
таким и
бы ть?
Когда
б
свой
ум
я
обманул,
ск орбя ,
Я
эт им
бы
оклеветал
себя.
Правдивых,
честных
в
этом
мире
нет ,
В
долине,
в
гор од е,
в
пу ст ыне
нет .
О дин
ли шь
я
иначе
одарен,
Я
не
таков,
кто
верности
лише н.
Но
лучше
мне
тех
слов
не
говорить,
Я
сам
налью
ви на
и
буду
п ить.
194


Кто
ж
ч ашу
вер но сти
мне
поднесет,
Не
примешав
к
ней
горя
и
забот?
Пить
в
но чь
веселья
бу ду
без
стыда,
Чтоб
пь яным
быть
до
Страшного
суда!
226
О
кравчий,
поднеси,
как
друг,
вина,
Пусть
бу дет
ч аша
дружества
полна.
В едь
память
о
друзьях,
когда
я
пь ю,
Огон ь
л ьет
в
ду шу
скорбную
мо ю.
На
кра соту
наброшенный
покров
—
Как
со лнце
за
грядою
облаков.
Од ин
из
них
был
мудрый
Муаммаи,
Он
жил
в
пустыне,
от
людей
вдали.
Д руго й,
что
музыкой
вле к
души
вд аль,
Со
спутником
своим
—
ходжа
Ке ма ль.
Мир
Са др
единомышленник
был
мой ,
И
он
в
искусстве
не
кривил
душой.
Мой
д руг
Т енбел ь
жил
в
чистоте
ду ши
—
И
сам
хорош,
и
ре чи
хорош и.
Еще
од ин
— Сабзарский
был
Алим,
Беседов ать
приятно
было
с
ни м.
По-разному
д ружи ли
все
со
мной,
И
все
ушли,
о ко нчив
п уть
зем но й.
Так
буду
п ьян
я
п амять ю
о
них,
Что
уж
друз ей
не
за лочу
ины х.
195


227
О
кр ав чий,
я
про шу
тебя,
полней
Мне
ч ашу
благодарности
налей,
Что б
утопил
я
жалобы
в
вине
И
благодарность
выр ази л
вполне.
Язы к,
что
жаловаться
мог
п орой,
Не
ч ужд
и
бла года рн ост и
живо й.
Х отя
друзей
я
многих
потерял,
Круг
новых
у
ме ня
не
так
уж
мал.
О дин
из
них
таков,
как
Атаи,
Другой
же
—
как
дер в иш,
как
Фанаи,
Один
на
небе
знанья
—
солнца
л ик,
Другой
же
небом
знанья
бы ть
пр ив ык.
Во
всем
тончайшим
вкусом
одарен,
Решителен
и
тверд
д ушою
он.
Есть
Асафи,
таких
стихов
творец,
Что
Сулейман
св ой
отдал
бы
венец.
Встречался
я
и
с
Бенаи,
но
он
В
науках
был
не
оч ень
изощрен.
Еще
был
друг
для
горе с тно го
дн я,
Любил
порой
он
посещать
меня.
Е сть
Мешхеди
—
от
всех
отличен
он
И
б л аг ородс твом
д уха
о дар ен.
Есть
Шафии,
святилище
ума,
Он
заслужил
прозванье
«муамма» .
Есть
то т,
кто
к
чаше
истины
приник,
Др уг,
верный
с пут ник
мой
и
пр овод ник .
Катиб
безумный;
он,
ког да
придет
Охота,
отвлекает
от
забот.
Еще
есть
несколько;
пускай
их
бог
Всегда
оберегйет
от
тревог.
196


Не
гов орю
я
н ынче
о
других,
В
«Собраниях»
на писано
о
них .
Одни
среди
пустынь
небытия,
Другие
живы
—
этим
сча стл ив
я.
Мне
не бо
есть
за
что
благодарить,
Из
благодарности
я
стану
пи ть.
Разлука
или
бл изо сть
—
всё
равно
Я
осу шу
до
дна
свое
вино.
228
О
кравчий,
отды хая
от
забот,
Нал ей
мне
чашу,
путь
ме ня
зовет,
Налей
в
кувшин
мне
ало го
вина,
Чтоб,
воспарив,
душа
бы ла
пьяна.
Навек
с
земным
п рощаяс ь
бытием,
Т ебе
махать
я
буду
рукавом,
По ка
в
тот
т ле нный
мир
не
попаду,
На
пир
гуляк,
навер н о,
я
приду,
Целуя
землю,
б уду
всем
служить,
Как
кр авч ий,
чашу
по дават ь
и
пи ть
И,
выпивая
свой
бокал
до
дн а,
Как
и
они,
воспряну
от
вина .
Пока
ра бы
не б ытия
пь яны,
Поклонники
вина
все
пи ть
д олжны:
И
за
ца ря
цар ей
(почтенья знак!),
И
за
Абу-ль-Гази,
царя
гуляк,
Всл ед
бедняку,
что
дни
влачит
свои
П од обно
горестному
Навои,
Мы
станем
петь,
возб ужд ен ы
вином,
Св ои
моленья
воссылать
о
нем.
197


По ка
в
движе нье
ку бо к-небо сво д,
По ка
вино
людской
вкушает
ро д,
Пус ть
будет
он
при
шах ских
жить
дворах
И
кр авчим
шаха
бу дет
на
пирах.
И
пусть,
как
солнце,
он
взойдет
в
зенит,
Джамшида
ч аша
пусть
его
поит .
Пок а
судьба
свой
не
свершит
закон,
Пу сть
нами
вечно
будет
править
он.
Святые
на
него
мо литв ы
шлют,
И
ангелы
«аминь»
ему
поют.
К ЫТА
229
Старайся
этот
мир
пок ину ть
так,
Чтоб
без
долгов
р асчесть ся
с
пережитым:
Уй ти
из
ми ра
про чь,
сбивая
шаг,—
Не
то
же
ль,
что
из
бани
—
недомытым?
230
Пусть
в
сад
твоей
ду ши
негодник
не
заглянет,
Посконный
половик
не
скрасишь
и
цветком:
На воз ный
жук,
сме р дя,
и
р озу
испог а нит,
Летуче й
мыши
ввек
не
виться
мотыльком!
231
Н ев ежда
в
ст рахе
жизнь
пр ов ел:
Б оялся
он
учиться
слову,
И
был
он
ну
точь-в-точь
осел :
Влачился
он
от
рева
к
реву.
198


232
Что
зла то- сер еб ро!
От
них
—
л ишь
порча
р ук:
Во зь мешь
—
блестит,
от ложиш ь
—
ру ки
в
черном!
Но
н
ду ше
они
—
пог ибе л ьный
недуг:
Загубишь
жиз нь
пристрастием
позорным.
233
Когд а
я
в
тишине
лечу
души
недуги,
Ложится
на
меня
печалей
пыльный
пласт.
Едва
— стряхнуть
его
—
я
вы йду
из
лачуги,
Как
злобою
людской
ст о крат
меня
обдаст!
234
Кто
сокрушил
в
с ебе
прибежище
гордыни,
Богатства
вечности
даны
тому
отныне.
А
если
гордость
и
во
мне
на шла
обитель,
Найдется
ль
для
бог а тств
другой
хранитель?
235
Со
мно й
в
п оходе
два
коня,
Но
пеший
я
ходок:
Что
ко ни
в
шахматах,
они
Под н ять
не
мог ут
н ог.
Что
в
шахматах,
за
край
полей
Им
не
дано
дорог.
Ко нь
черный
по до
мно й
—
земля,
А
белый
кон ь
—
песок!
236
Из
тысячи
оди н
поделится
с
другим,
А
большинство
—
скупцы
и
всё
себ е
берут!
Таков
обычай
есть,
и
всеми
он
храним:
Брать
у
других
—
легко,
давать
—
нел ег кий
труд!
199


237
Я,
жар
души
в
сти хи
вдо хну в,
мечта л ,
Чтоб
м ысль
мою
тем
жаром
заж иг ало,
И
потушить
огонь,
что
жег
мне
мысль,
Живой
воды,
наверно,
бы ло
б
мало.
О,
если
бы
горение
души
Всегда
огон ь
св ой
мыс ли
отдавало!
238
В
диване
шах
печать
мне
поручил
—
В
готовые
дела
клеймо
влеплять.
То
означало:
гордость
заглуши
И
ниже
всех
других
в
диване
сядь.
Но
гордость
я
никак
сл оми ть
не
мог,
И
вышло
так,
что
я
сл омал
печать.
239
Быва ет
та к,
что
странный
в
ино,м
сидит
задор:
Он
по
любой
причине
с
людьми
вступает
в
спор.
Такому
не
перечьте:
ни
зернышка
не
да ст,
Когда
хоть
слово
скажу т
ему
наперекор.
А
сам
—
с
о громн ой
ложкой
у
каждого
ко тла ,—
Эх,
кто
к от лОхМ
бы
—сажей
ему
ли цо
натер?
240
Не
разделяйте
трапезу
с
тираном
—
Прилично
ли
лизать
со бач ье
блюд о?
Не
доверяйте
т айн
св оих
болванам
—
Беседовать
с
ослами
тоже
худ о!
241
Учтивость
привле кат е ль на
вд во йне,
Когда
ее
в
привыч ку
в зял
богатый.
Раскаянье
ценней
во
много
раз ,
Когда
богат
и
знатен
вин ова т ый.
200


Нет
щедрости
п рек рас нее
такой,
Когда
не
жду т,
чт об
ле сть
была
отплатой.
А
мудры й
тех
достойными
зовет,
Чей
дух
—
см ир енья
кл ад езь
непочатый!
242
Не
позволяй
льстецам
себя
завлечь:
В
корысти
все
негодники
еди ны.
Бес едуя ,
цени
не
чин,
а
речь:
Не
важно,
кто
ск аза л,
важны
причины!
243
И
в
тысяче
ответов
будь
правдив:
Лишь
истина
одна
—
для
них
приют.
Один
кал ам
ста
букв
ведет
извив,
На
тысячу
бананов
—
об щий
кнут!
244
Как
женск и й
л ик,
си яя
вдалеке,
Над
миром
блещет
солнце
на
восходе.
Здесь
ди ва
не т:
в
ара бс ком
языке
Н азвани е
для
солнца
—
в
женском
роде.
245
Ты
благороден,
ты
ум ом
высок,
В
сер дца х
людей
ты
будишь
м ятеж и.
Ты
бесподобен!
В
паре
кр ат ких
строк
Я
о
т ебе
ск азал
четыре
лжи !
201


246
Болтливым
с
любопытными
не
будь:
Не
спрячешь
тайну,
если
с
уст
слетела!
Последний
вздох
н азад
уж
не
вдохнуть,
Ког да
уй дет
дыхание
из
тела!
247
Ест ь
выродки,
чьи
свойства,
как
ни
прячь,
В
особенности
мерзостны
и
гадки:
Безмозглый
ша х,
скупой
богач,
Ученый
м уж,
на
деньги
па дки й.
248
Не
внем ле т
он
с лова м,
как
сил
ни
трать,
А
ведь
ему
ж
от
лени
и
неладно:
Те
ценности,
что
л ень
глупцу
сбирать,
Не
раздавать
—
и
вовсе
не
накладно!
249
Бывает
так,
что,
спеси
полн,
болван
Заподличает,
выбившись
в
вельможи.
З десь
чу да
нет :
от
власти
словно
пьян,
Он,
всё
забыв,
се бя
не
помнит
тоже!
250
Дал ек ий
дым,
а
не
ман ящ ий
свет
Холодной
ночью
—
поводырь
скитанья.
Не
так
ли,
за глушив
соблазн,
аскет
Н аходи т
радость
в
твердом
воздержанье?
202


251
К огда
хол оп
отставлен,
а
без
зова
Являет
пыл
не про ше ных
хл опо т,
Он
—
словно
в
же ны
лезущая
сно ва
Супруга,
получившая
развод.
252
За
темнотой
придет
сия нье
св ета,
Ты
в
это
верь
и
бу дь
неколебим.
Есть
в
этом
мире
верная
примета:
Над
пламенем
всегда
завесой
—
дым.
253
От
всех
венцов
—
од на
докука
на м:
Ведь
ум
слабеет,
сжа т
со
вс ех
ст орон .
Венцов
не
на до
нашим
головам,
Как
и
сам им
султанам
—
их
к орон!
254
Когда
бо г атств
души
ты
уберечь
не
смог
И,
вверив
язы ку,
рассыпал
их
по
свету,
Как
друга
ни
проси,
что б
слово
он
берег,
—
Большой
ли
в
том
секрет
иль
тайны
вовсе
нету,
Не
странно,
если
он
нарушил
сво й
зарок:
Он
просто
ра зда вал
ходячую
монету!
255
Хулит
моих
сородичей
народ
За
их
бездарность.
Это
—
справедливо.
Но
и
моя
«бездарность»
всех
гнетет:
Мо л,
я
не
всё
дарю.
Вот
это
— диво!
203


256
Уж
есл и
об
ино м
молва
пошла,
Что
только
зло
да
зло бу
в
нем
найд еш ь,
Доб ра
не
жди
—не
сотворил
бы
зл а,
Не
сделал
зла
—
уже
и
тем
хорош !
257
Я
столько
от
друзей
обид
терпел
И
столько
бед
и
мук
ом ыл
слезами,
Что
лучше
смертный
обрести
удел,
Чем
уцелеть
и
с нова
быть
с
друзьями!
258
Среди
искусств
такое
есть
уменье:
Оплошность
скрыть,
когда
ошибся
друг,
И
похвалить
при
всех
его
раденье
Или
сокрыть
отсутствие
з ас луг.
259
Прекрасен
дом,
в
котором
есть
жен а
—
Тв ой
добрый
друг,
кр аси вая
подруга.
Но
та
обитель
света
лишена,
Когда
в
ней
нет
жены,
хозяйки,
друга.
260
О
Навои,
не
дай
взойти
корысти
зернам,
Не
сдобри
их
слезой
в
стен ании
пр итвор но м,
Для
прихотей
не
отводи
надел
пространный
И
по
ве тру
развей
запасы
спеси
чванной!
204


261
За во дишь
речь
—
скажи
лишь
половину:
На вье шь
словес
—
и
жалкий
будет
ви д!
Когда
паук
накрутит
па у тину,
Он
в
ней
и
сам
как
пойм а нный
висит!
262
Два
пса
борзых
охотились
на
л ьва.
По
си ле
нет
как
будто
в
них
различий,
Но
пес
оди н,
принюхиваясь,
жд ет,
Другой
—
бежит,
не
дожидаясь
кличей.
Ра стерза н
пес.
Смертельно
р анен
лев
—
Он
стал
тому,
трусливому,
добычей!
РУБАИ
263
То
море
плещет,
ценный
дар
скрывая,
В
нем
капли
все
—
как
бы
вод а
живая.
Его
рав н яют
с
ш ахск ою
казной,
«Сокровищницей мыслей»
называя!
264
За
то
письмо
я
жизнь
отдать
бы
с мог:
Когда
прон ик
я
в
смысл
желанных
строк,
Я
в
море
слез,
затрепетав,
по плыл ,
Как
будто
в
воду
брошенный
листок!
265
Когда
тебя
народ
в иной
корит,
Ты
на
людей
не
зат аи
обид:
Ук ор
правдив
—
исправиться
не
стыд,
А
лживая
хула
не
уязвит!
205


266
Ког да
я
гнал
вином
печаль
забот,
Уко р
хан жи
поверг
м- не
ду шу
в
гнет.
Что
ж
—
буд у
пить
все
но чи
напролет,
По ка
душ а
опять
не
заживет!
267
Когда,
порвав
с
люд ьм и,
я
вырвался
из
пут,
Я
рад
был,
что
меня
простор
и
в оля
ждут.
Но,
полюбив
теб я,
я
снова
влез
в
хом ут:
Так
зверь:
рванет
ар кан
—
и
шею
стян ет
ж гут!
268
З десь
ро зы
нет,
а
мне
о
ней
твердят!
Пройти
б
у
сада,
вдоль
его
оград,
—
Пу сть
прелесть
розы
не
увидит
вз гл яд,
Зато
вдохну
чудесный
аромат!
269
О
ветер!
По ле тишь
за
милою
мо ей
—
Ты
душу
отн еси
и
сердце
прямо
к
не й.
Дай
сердце
псу
ее
—
пусть
с гложет
поскорей,
А
ду шу
на
пут и
у
ног
ее
ра звей !
270
Укрывшийся
в
горах
от
мир а
человек
В
пещер е
в
зимний
де нь
найдет
себе
ночле г.
Ему
прохладу
в
зн ой
дарует
горны й
снег ,
А
вл асть
тщеты
мирс к ой
ему
чуж да
навек!
271
Сил ьней
души
моей
тебя
люблю
я,
жизнь,
Сил ьней
любви
своей
теб я
люблю
я,
жизнью
206


Да,
есть
любовь,
верней
которой
н ет,
И
всё
ж
еще
с иль ней
тебя
люблю
я,
жизнь!
272
Сто
тя гот
сердцу
принесла
ра злука,
Пронзила
душу,
как
стрела,
ра злук а,
Спалила
тело
мне
дотла
ра злука,
И
пепел
в
н ебеса
взвила
разлука.
ТУЮГИ
273
То
— губ
не ктар
ли,
гл аз
твоих
алмазная
слеза
ли?
А
может
быть,
т вои
уст а
чу жой
нектар
слизали?
Лукавством
лук
заряжен
твой,
и
стрелы
в
сердце
метят,
Ах,
е сли
б
зерна
яда
с
них
на
полпути
сл езал и!
274
Стрела
обиды
в
грудь
впилась
и
сердце
мне
задела
—
Едва
утихнувшая
стр асть
опять
взяла сь
за
дело!
Так
пре дн ач ертан о
судьбой:
мы
сердцем
рвемся
к
юн ым,
А
до
других
—
кто
нелюбим
—
вл юбл енны м
что
за
дело?
275
Дугою
бровь
—
как
меткий
лук:
стрелу
мне
брось
навстречу!
О,
до лго
ли
е ще,
с кор бя,
л ишь
уповать
на
встречу?
Среди
луноподобных
звезд,
что
всех
затмят
красою,
С
красой
такой,
как
у
тебя,
другую
раз ве
встречу?
•
276
Ру бины
губ
ее
— огон ь,
они
мне
душ у
жгут.
Как
лук
мой
стан
—
лишь
потяни
за
тетиву,
за
жгут .
207


Я
клятвам
верить
был
бы
ра д,
но
искренни
ль
они
И
светоч
вер но сти
в
т ебе
зажгут
иль
не
з а жгут?
277
Не т,
ты
не
роза,
я
пр ав див
в
сравненье
этом
смелом:
По
бледности
твое
лиц о
соперничает
с
мелом!
За тво рница!
Румянец
щек
том у
ли шь
дан
в
награду,
Кто
не
гнушается
вином
и
в
страсти
будет
см е лым.
278
Кинжал
разлуки
в
эту
ночь
за теял
пир
и
справил,
Но
рок,
мне
сердце
истерзав,
нед уг
мой
не
исправил.
Тогда
он
в
Тун
меня
послал
и
пыткой
муч ил
в
Ту не,
Как
н ужно
мучить
—
не
забыв
ни
одного
из
пра вил!
279
По ка
любимая
в
Са ри,
грустить
не
перестану.
Ког да
ж
сравнения
иска ть
для
ми лой
пе ри
стану,
Я
в
сад
пойду,
в
цветенье
роз
увижу
лик
пр ек расн ый,
А
рядом
—
стройный
кипарис,
ее
под обны й
стану!
280
Бальзам
для
ран
я
не
наш ел,
страницы
кн иг
листая.
Что
тело
мне
те рз ает
в
кровь
—
не
хищных
птиц
ли
стая?
Огонь
любви
мне
душу
сжег,
и
в
горькой
той
пустыне
Не
отыс к ал
ни
одн ого
целеб ног о
ли ста
я!
281
Жестокий
гр ад
коварных
стрел
мне
душу
поражал,
И
в
сер дце
две
из
них
впилис ь,
как
острых
па ра
жал.
Алмазы
горьких
слез
моих
пролив
к
твоим
ст опам ,
Я
взоры
россыпью
камней
бесценных
по раж ал,
205?


282
Мой
взор
состарила
сл еза,
в
мученьях
про лита я,
Но
ты,
как
прежде,
—
л ишь
мечт а,
что
дразнит,
пролетая.
Один
—в
тоске
я
слезы
лью,
но
если
ты
со
мною,
Мой,
как
у
Хызра,
д олог
век
—
что
ж
всп ом нил
про
лета
я?
283
Чтоб
ей
сказат ь : «Не уходи», уста я растворил,
Но
замер
зов
мой
на
устах
и
льда
не
рас тв орил .
Ее
капризам
нет
числа,
упорству
—
нет
границ,
Мир
удивлен:
такое
зло
ну
кто
хоть
раз
творил?
ФАРДЫ
284
Всё
отда ть ,
с ебя
лишая,
—
это
щедрость
свы ше
ме р,
Сд ел ать
то
же,
только
м ол ча,—
это
мужества
пример«
285
Дородность
тела
—
нам
всегда
отягощает
бытие,
Душе
спокойней
во
сто
раз
освободиться
от
нее,
286
Обманщик
должен
быть
хитер,
внимания
не
привлекать
—
Так
ти хо
кр адет ся
лиса,
чт об
птичку
быструю
поймать.
287
Т от,
кто
учтив
и
кто
не
скуп,
вд во йне
с вой
одарил
народз
Мир
—от
спо к ойст вия
его,
бл а г оустройст во
—от
щедрот.
209


288
От
людей
звероподобных
жд ать
пр ивет а
и
доб ра
—
Всё
равно
что
юной
розе
пожелать
любви
козла.
289
Знай
—
обирающий
народ
бывает
алчным
до
конца,
А
кто
заботится
о
нем,
все гда
влечет
к
себе
се рд ца.
290
Зн ай
—
н асто ящий
тот
гл упе ц,
кто
вечности
от
м ира
ждет,
И
не с о мненно,
тот
дурак,
кто
верности
от
бл иж них
жд ет.
291
Кто
т ебе
пр инос ит
сплетни,
не
щ адя
в
них
ни кого,
.Тот пред ними обесчестит и тебя же самого.
292
Друг
обв инит
—
молчи:
он
хочет ,
что б
в
зер кало
уп ал
т вой
взгляд,
К оль
мут но
в
зеркале,
не
думай,
что
в
эт ом
друг
тв ой
виноват.
293
Разбито
сердце,
дом
терпенья
вот-вот
на
землю
уп адет,
Поймет
ли
кто
мое
увечье,
не
испы тав
моих
невзгод?
294
В
э тих
пол ных
го ря
вз дох ах
траур
жи зни
я
таю,
В
каждом
в здохе
—
сотня
вздо х ов,
сокративших
жизнь
мо ю.


поэмы
«ПЯТЕРИЦА»


СМЯТЕНИЕ
ПРАВЕДНЫХ
Глава
XIV
О
СЛОВ Е
Я
славлю
жемчуг
слова!
Ве дь
он
Жемчужницею
сер дца
рождено.
Четыре
перла
мирозданья
—
в
нем ,
Все х
звез д
се ми
небес
блистанье
—
в
нем .
Цветы
рас кры ли сь
т ыс ячами
чаш
В
саду,
где
жил
он
—
прародитель
наш.
Но
роз
благоуханных
тайни ки
Еще
не
развернули
лепестки.
И
ветер
слова
хлы нул
с
древних
гор
И
роз
цветущих
развернул
ковер.
Два
признака
у
р озы
видишь
ты:
Ши пы
и
благовонные
цветы.
Тех
пр изна ков
значенье
—
«каф»
и
«нун»,
То
е ст ь: «Твори!» Иль,
как
мы
скажем, «Кун!»
И
вс ё,
что
зде сь
вольно
иль
не
в ольн о,
От
этих
букв
жив ых
порождено.
И
со нм ища
людей
произошли
И
населили
все
к руги
земли.
Как
слову
ж изни
я
хвалу
скажу,
Ко*ль
я
из
сл ов
хвалу
ему
сложу.
Вед ь
сло во
—
ду х,
что
в
звуке
воплощен,
Тот
словом
ж ив,
кто
духом
об лач ен.
Оно
—
бесценный
лал
в
ларцах-сердцах,
Оно
—
ре дчай ший
перл
в
ларцах-устах.
213


С
булатным
ты
язык
ср авн ил
клинком,
С
алмазным
сл ово
я
сравню
сверлом.
Ре чь
—
лепесток
тюльпана
в
цветнике,
Слова
же
—
капли
рос
на
лепестке.
Ведь
с ловом
исторгается
душа,
Но
словом
очищается
ду ша.
И
сус
умерших
словом
воскрешал
—
И
мир
его
«Дающим жизнь»
на звал .
Царь
зл ое
слово
из ро нил
сплеч а,
Так
пус ть
не
обвиняют
пал ача.
По
сло ву
в
пла мя
бросился
Халил,
И
бремя
слова
тащит
Джабраил.
Бог
человека
словом
ода рил ,
Сокровищницу
т айн
в
нег о
вложил.
Не
попади
душой
кумиру
в
плен,
Чей
рот
молчанием
запечатлен.
Она
прекрасна,
уст
ее
руби н
Твой
ум
пьяни т
сил ьнее
старых
вин .
Но
п усть
она
блистает,
как
луна,
Что
в
ней
—
всегда
безмолвной,
как
стена?
Ты,
верно,
не
сравнишь
ее
с
иной,
Не
спорящей
с
небесною
луной.
Пусть
не
лу к авит
взглядом
без
ко нца,
Пусть
не
пронзает
стрелами
сер дца .
Пусть
даже
внешне
к ажется
п рост ой
И
пусть
не
ослепляет
красотой.
Но
если
дан
ей
ум,
словесный
да р,
То
он
сильнее
самых
с и льных
чар.
Она
упреком
душу
опьянит,
Посулом
смуту
в
сер дце
п ороди т.
И
пус ть
обман
таят
ее
слова,
Но
как
от
них
кружится
го ло ва!
214


И
видишь
ты,
что
все
ее
че рты
По лны
не об ыча йной
красоты.
Как
устоишь
перед
таким
огнем,
Х оть
ты
сгораешь,
умираешь
в
нем ?
А
коль
она
прекрасна,
как
луна,
И
в
ре чи
совершенна
и
умна,
Коль,
наряду
с
прир од ной
красотой,
Владеет
в сею
мудростью
зем но й,
Она
не
только
весь
Адамов
род ,
Но
коль
за хоч ет
—
це лый
мир
с ожжет .
Так ой
красе,
сжигающей
сердца,
В
подлунной
нет
достойного
в енца,
Когд а
певец
прославленный
ср едь
нас
Ведет
напев
под
звонкострунный
саз,
То,
как
бы
сладко
он
ни
пел
без
слов,
Нам
это
н адо ест
в
к онце
к онцов;
Мелодия
любая
ут ом ит,
Когда
мутриб
играет
и
молчит.
Но
е сли
струны
тронет
он
свои
И
запоет
газели
Навои,
Как
будет
музыка
его
жива ,
Каким
огн ем
наполнятся
слова!
И
гости
той
заветной
майханы
Зарукоплещут,
радостью
п олны,
И
разорвут
воротники
одежд,
И сполн ены
восторга
и
надежд.
Что
жемчуг,
е сли
слово
нам
дано ?
Оно
в
глубинах
мира
рождено!
Пусть
с лова
м ощь
сильна
в
простых
речах,
Она
учет ве ряетс я
в
стихах.
Стих
—
это
слово!
Да же
ложь
верна,
Когда
в
правдивый
стих
воплощена.
215


Ценнее
з убы
перлов
дорогих;
Когда
ж
разрушатся
—
кто
ценит
их?
В
садах
ле лее мые
дерева
Ид ут
в
нагорных
чащах
на
дров а.
Речь
обыденная
претит
порой,
Но
радует
созвучной
речи
строй.
Когда
дыханье
людям
дал
тво ре ц,
Он
каждому
назна ч ил
свой
венец.
Шах ,
расцветая
розой
п оутру,
Главенствует
в
с уде
и
на
пиру.
И
каждый
место
пус ть
сво е
займ е т,
Тогда
во
всем
согласие
п ой дет.
Ца рь
должен
за
порядком
сам
смотреть,
И
не
дозволено
ему
пьянеть.
Не
должен
бек
с
рабами
в
спо р
вступать,
Строй
благолепный
пир а
нарушать.
Фи гуры ,
бывшие
в
твоей
руке ,
Рассыпались
на
шахматной
доске.
И
кто-то
из
играющих
двоих
В
порядке,
по
две
в
ряд,
расставит
их.
Вс тают
ряды,
и
с тр ойны
и
крепки,
—
В
д вух
песнях
две
начальные
строки.
Но
силы
их
по ка
затаены,
Меж
ни ми
ес ть
и
к они
и
слоны.
Коль
у
те бя
р асс еян
ум
и
в згляд,
Твой
шах
и
от
коня
получит
мат.
Ст о лепест к овой
роз ою
цв етет
Те тра дь,
чей
сш ит
лю бо вно
переплет;
Но
вырви
нить,
ко торо й
он
прошит,
—
Лис т
за
листом
по
ветру
улетит.
Так
участь
прозы
—
с
ветром
улетать,
Поэзии
же
—
цве тни ком
блистать.
216


Уд ел
ее
поистине
велик
—
Она
цветет
в
предвечной
Книге
Кн иг.
Ее
одежда
может
быть
любой,
А
с уть
в
ней
—
содержанье,
смысл
живо й.
Не
ценится
газе ль,
хот ь
и
звуч н а,
Когда
она
значенья
ли шен а.
Но
смы сл
поэма
выскажет
с ильне й,
Когда
прекрасен
внешний
строй
у
ней.
О
боже,
дай
мне,
бедному,
в
удел,
Чт об
я
искусством
слов а
овладел!
Глава
XV
НЕСКОЛЬКО
СЛОВ
О
ТОМ,
ЧТО
В
С ЛОВЕ
СО ДЕРЖ АНИ Е
ЯВЛЯЕТСЯ
ЕГО
ДУШОЙ,
А
БЕЗ
СОДЕРЖАНИЯ
ФОР МА
СЛОВА
—
ТЕ ЛО
БЕЗ
ДУ ШИ
В
пучине
слов
н ыряльщ ик
лучши й
—
тот,
Кто
смысла
п ерл
в
жемчужнице
найдст.
Пред
тем,
кем
светоч
смысла
обретен,
Гарем
очарованья
о зар ен.
Тот
опь яне н
сл ов ами,
кто
подъял
Жемчужницу
значенья,
как
фиал.
Скажи:
вино
бессмертья
в
нем
гори т,
Что,
словно
лампа,
сердце
озарит.
Кувшин
небесный
полон
тем
вином,
А
солнце
—
крышка
на
к увш ине
том.
Все
люд и
мира
им
упоен ы,
Самозабвением
усыплены.
Но
ско ль ко
из
не го
вина
ни
пить,
Кув шин
вов ек
до
дна
не
осуши ть.
Хот ь
поколенья
это
пьют
вино,
На
кап лю
не
убавилось
оно.
217


Иду
как
пь яный
с
кара вано м
я
К
пор огу
майханы
небытия.
Стремлюсь,
надеждой
радостной
горя...
Мне
чаша
слова
с ве тит,
как
заря.
Но,
с
путеводной
чаши
сняв
печать,
Я
много
лет
предпочитал
молчать.
Пр едчу вств у ю,
и спив
из
чаши
сей,
Что
я
расстанусь
с
в олею
своей.
Как
ветер,
устремлюсь,
куд а
хочу,
С ады
в
цвету,
п ус тыни
облечу.
И
обойду,
как
с олнц е,
высоту,
Всё
в идя
—
нич его
не
обрету.
Отвергну
всё
и
сяду
пировать,
Упьюсь
вином,
начну
стихи
слаг ать;
И
на
престол
поэзии
вз ойду ,
И
тысячи
приверженцев
найду...
Тог да
б
играл
и
пел
я
целый
день,
Кулах
парч о вый
сдвинув
набекрень.
И
морем
слов
мне
б
стал о
бытие
—
Я
в
нем
бы
пл авал
в
чаше,
как
в
ладье.
Я
до
краев
бы
наполнял
фиа л,
Его
ежеминутно
б
о суш ал.
Запел
бы
я
под
пиршественный
шум
По -тю ркс ки: «Ай -Т улгум »
и
«Ай- Т улум ».
Я
од ино к!
Поэтов
тюркских
нет .
Най ду
ль
в
сердцах
сочувственный
ответ?
Пускай
мой
друг
пригубит
хоть
гло то к,
Коль
он,
как
я,
не
выпьет
весь
п оток.
Увы!
Пока
мечта
св ой
пир
ведет,
Безмолвствует
высокий
небосвод.
Иль
не
б ыло
предтеч
м оих
в
былом,
Владевших
тюркским
словом
и
с тихо м?
218


А
если
бы ли
—
позабыл
их
мир...
Я
п осле
них
пришел
на
этот
пи р.
Но.
хуже
одиночества
гнетет
Меня
назойливый
и
жадный
сброд.
Двух
не
умеют
сло в
они
с вяз ать,
Бездарны
все,
и
все
хотят
писать.
Они,
в
стихах
размеров
разных
двух
Не
различая,
мой
терзают
слух.
Их
строй
словесный
знатоку
смешон,
Лад
исполненья
верности
лишен.
Все
ложной
новизной
хо тят
блистать,
Хоть
и
не
м огут
ничего
со зд ат ь...
Когда
врата
поэ м
открылись
мне
И
пер и
кр ас оты
я вил ись
мне,
Мое
искусство
скр о мно
за нялос ь
Нарядом
их,
прической
их
волос.
Сунбул
кудрей
их
тронул
гр еб ень
мо й,
Нарциссы
их
я
оттенил
с урьмой .
Блеск
их
ланит
от
сл ез
мои х
зардел,
Где
родинки
мой
взгляд
напечатлел.
Для
их
од ежд
брала
моя
рука
Слова,
как
многоцветные
шел ка.
Чтоб
з абли стал
красою
каждый
стих
—
Невестой,
не
по хо жей
на
других,
Парчою
цар ско й,
с
гол овы
до
ног,
Свой
стих
я,
как
крас ав иц у,
облек.
Я
посвятил
всё
существо
мое
Заб о там
украшения
ее.
Они
же,
как
разбойники
в
ночи,
Пришли
—
украли
золото
парчи;
Украли
ст их
—
красавицу
мою,
Украли
жемчуг,
шелк
и
кисею.
219


И
пе ри
Чи на
в
нище нс кую
шаль
Од ели,
словно
смертную
печал ь ...
Мой
каждый
бе йт
они
перепоют
И
за
св ое
творенье
выдают.
И
всё,
что
у
мен я
ни
украдут,
Презревши
с тыд,
несут
ко
мне
на
суд .
Коль
в
их
мазне
себ я
узнать
я
р ад,
Они
на ха льно
требуют
наград.
Стыжусь
за
них,
судить
их
не
мо гу,
Но
больше
выносить
их
не
могу.
Од но
мне
о стается:
п рочь
у йти,
Твер д ыню
на
вершине
возвести.
На
круче
неприступной
высоты
Воздвигну
замок
вечной
красоты.
Его
опоры
—у
подземных
во д,
А
башен
сталь
упрется
в
небосвод.
Глубокий
будет
кл адезь
т ам,
чье
дно
До
грозных
недр
земли
углублено,
Чт об
ход
под
крепость
ту
не
подкопать,
Зубц ов
сте ны
арканом
недостать.
Чтоб
там
мои
соз дани я
цве ли,
От
бедствий
и
опасностей
вдали.
И
будет
много
там
камней
и
стрел,
Чтоб
вр аг
напасть
на
крепость
не
посмел.
Те
камни
будут
скорбью
мне
даны ,
А
стрелы
вздохом
ут ра
рождены.
Кто
на
твердыню
приступом
пойд ет,
Тот
от
камней
и
ст рел
мо их
падет...
О,
бо же,
бож е!
Небыл ь ,
бред
и
тьма!
Я
бредил,
буд то
впрямь
сошел
с
ума.
Хвалился,
бу дто
опьянен
вином,
Забыв
себя
в
безумии
своем,
220


Коль
ты
себя
над
всеми
вознесешь,
Знай:
это
всё
—
безу м ие
и
ложь.
Бранил
я
подражателей
мои х,
Что
вз яли
об раз цом
мой
слог
и
стих.
Они
в едь
пишут
плохо
не
в сег да,
Стих и
их
сладкозвучны
иногда.
Они
поют,
как
ты,
—и
от
души ,
Ты
сам
—
п лохой ,
они
же
—
хороши .
В
дорогу,
Навои!
Забудь
покой,
Но
строк,
рожденных
сердцем,
всл ух
не
пой!
Средь
нищих
ни щим
б удь,
пока
в енца
Не
удостоишься
из
рук
тво р ца.
Г лава
XXVI
ТРЕТЬЯ
БЕСЕДА
О
СУ ЛТАНАХ
О
ты,
ком у,
как
небу,
власть
дан а,
Ты,
чьи
литавры
—
солнце
и
луна.
Ты
вол ен
в
зле
сег од ня
и
в
добре,
И
со лнце
в сей
страны
—
в
тв оем
шатре.
Венец
тв ой
вознесен
главой
твоей,
Престол
тво й
утвержден
стоп ой
твоей.
И
звезды
неб а
—
г оры
с ере бра
Для
твоего
монетного
двора.
Тв ой
трон,
пред
коим
падают
цари,
Благословляет
хутбой
Муштари.
Запечатлен
твой
перстень
на
луне,
Твой
светлый
щит
—
как
со лнце
по
весне.
Ты
—
мудрый
Сулейман
в
юдоли
сей;
Хума
парит
над
голо вой
твоей.
221


Ты
правишь
там.
где
правил
древний
Джам.
Зла той
ф иал
идет
тво им
пер ста м.
Но
ты
на
перстне
на дпи сь
не
за бу дь,
Что
«В справедливости
—
к
спасенью
путь!»
Мо лясь,
аят
Корана
повторяй:
«Правитель,
справедливо
у п рав ляй!»
Ты
помни,
что
судья
в
т воих
дел ах
—
Сам
возвеличивший
тебя
аллах.
Мог уч их
он
к
нога м
твоим
поверг,
И
чуждый
бл еск
перед
тоб ой
померк.
Склоняется
перед
то бой
народ,
Покорно
он
твоих
ве л ений
жд ет.
Творец
миров,
владыка
звездных
с ил,
Лю дей
твоей
де с нице
подчинил.
Но
сам
пред
ним
ты
немощен
и
слаб,
Ты
сам
—
его
тв ор ение
и
ра б.
Как
в се,
ты
—
пр ах
и
обречен
земле,
Как
вс е,
ты
—
сгусток
т ьмы,
не
св ет
во
мгле.
Своим
р абам
п одобе н
ты
во
всем
—
По
внешности
и
в
существе
своем.
Но
красотою
ре чи
и
умом,
Но
совершенством
в
мастерстве
любом,
Упорством
каждодневного
труда
И
честностью
—
со
всеми
и
в сег да,
Но
преданностью
богу
твоему
И
полным
подчинением
ему
Ты
уступаешь
—
не
мужа м
святым,
А
самым
низ ким
подданным
своим.
Но
всё
ж
кал ам
судьбы
предначертал,
Чтоб
ты
султаном
в
э том
мире
ст ал.
Неизреченный
дал
т ебе
печ ат ь,
И
жез л,
и
власть
—
людьми
повелевать.
222


Ты
каплей
б ыл.
Но
в
мо ре
превратил
Тебя
живой
Источник
Вечных
С ил.
И
в
эт ом
—
в оля,
власть
и
м ощь
творца;
А
божью
власть
приемлют
все
сердца.
По
жребию
ли
тайному,
—
одн о
Такое
сча сть е
здесь
теб е
дано,
—•
Ты
знай:
вершина
мудрости
земной
В
искусстве
управления
страной.
П усть
для
народа
шах
добро
творит
И
за
д обро
творца
благодарит.
Ус тан ови
закон
до бра
взамен
Насилия
—
«И будешь ты блажен!».
Да,
здесь
ты
—
царь,
но
ца рь
на
к рат кий
срок.,
«Так осчастливь людей!» —
сказал
пророк.
Божественных
велений
череда
Нес м етна.
Д руг
народу
—
будь
в сегда !
Народ
—твой
са д.
Будь
мудрым,
Садовод!
Будь,
П аст ырь,
добрым!
Стадо
—
т вой
народ.
Пастух
задремлет
— волки
нападут,
Урон
ве ликий
стаду
нанесут .
Забросишь
сад
— засохнут
дерева
И
пригодятся
только
на
дрова.
Бл аго у стр аивай
и
орошай
С вой
сад!
Волков
от
стад а
отгоняй!
За
то,
что
стадо
защитишь
и
са д,
Награда
— урожай,
приплод
я гнят.
А
коль
сады
загубишь
и
стада,
При дут
к
теб е
тр ев ога
и
бе да.
Умрешь,
перед
с удом
п редс тан ешь
ты...
Что
ты
ответишь?
В
бездну
канешь
ты.
Открой
г лаза
и
п рав дой
озарись!
Всю
жизнь
на
благо
подданных
трудись!
223


Ты
благоденствуешь,
а
твой
народ
В
не выно с имых
бед ств иях
живет.
Но
тру же ник
и
в
бездне
нищеты
Ду хов но
вы ше
степенью,
чем
ты.
Предстанут
пред
владыкою
времен
То т,
кто
гн е тет,
и
тот,
кто
угнетен.
Награду
у гне те нный
обретет,
А
на
тебя
проклятие
падет.
Язык
то го,
ко го
ты
угнетал,
Т ебе
вонзится
в
сердце,
как
к инжа л.
И
перед
бездной
содрогнешься
ты,
Как
сте бель ,
от
сты да
согнешься
ты.
Ты
счастлив
н ыне,
но
идешь
во
мрак.
В
э дем
пойд ут
гонимый
и
бедняк.
Когда
же
все
гре хи
тв ои
с очтут,
Т ебя
сто кр атн ым
мукам
предадут.
И
не
поможет
бог
беде
твоей,
—
Пр ед вечны й
бог
—
не
сбо р щик
податёй.
Иглу
у
нищих
силою
возьмешь
—
Знай:
та
игла
те бя
пронзит,
как
н ож.
Спеши,
утешь
обиженных
тобой!
Не
то
—
сгоришь
в
геенне
огн ев ой.
За
всех,
ко го
ко лючко й
ра нишь
тут,
Тебе
сто кр атно
в
бездне
возд адут.
И
будет
пламень
вкруг
тебя
жесток
За
те х,
кого
хоть
искрой
ты
обжег.
Отнимешь
нить
у
нищих,
эта
н ить
Удавом
вырастет
— тебя
душить.
Ты
властен.
Над
т обою
—
ни кого.
Но
ты
—
пал ач
народа
тв оег о.
Насильник
обездоленных
людей,
Насильник
ты
и
для
ду ши
своей.
224


.Взгляни:
ты
в
сквер не
по
уши
погряз!
Бе ги,
по ка
тв ой
разум
не
погас.
У йди
от
з ла,
добром
наполни
мир!
А
ты,
в о сстав
от
с на,
бежишь
на
пир.
Подобен
раю,
светел
и
высок
Для
пиршества
у кр ашенн ый
че ртог.
Но
в
киноварной
р осп иси
его
Алеет
кровь
народа
тв ое го.
За веса,
чья
неслыханна
цена,
Не
из
парчи
—
из
ж изней
со ткан а.
Укр ашен
же мчуга ми
твой
шатер
—
Ты
у
народа
отнял
их,
как
вор!
Чт об
яшму
вз ять
для
ар ки
и
стены,
Гробницы
др евн ие
разорены.
Вот
на
пи ру
са дишь ся
ты
на
трон.
Фиа л
вином
шипучим
опенен.
Там
кравчие
снуюг
—
п олны
красы,
Вельможи
льнут
к
ног ам
твоим,
как
псы.
Что б
жа жду
утолить,
шербет,
вино
—
В
стократном
им
количестве
дано.
Там
р ечи
—
пустословие
одно,
Их
ве рным
с луша ть
стыдно
и
гре шно.
Там
сквернословья
слышен
пьяный
хо р,
Там
непотребства
оск орбл яют
взор.
Покамест
д ень
сияе т
над
землей,
На
сборище
ра згул ьн ом
чин
такой.
Когда
ж
звезда
в ечер няя
блеснет
И
ночь
страницу
дня
перечеркнет,
Зажгутся
свечи,
но
бесчинство
то
ж
Идет
и
у
тебя,
и
у
вельмож.
Свеча,
пылая,
плачет
над
тобой,
И,
падая,
рыдает
ку бок
тво й.
225


«Дай денег!» — к азна ч ею
ты
к ричи шь
И,
как
петух
охриплый,
голосишь.
Так
це лый
де нь
в
тени
твоих
п алат
Царят
ра зг ул,
и
скверна,
и
разврат.
Забыт
зав ет
пророка!
От
вина
То лпа
твоих
гос тей
пьяным-пьяна.
Х оть
каждый
тигра
злобного
лютей,
Но
все
п окорн ы
власти
пса
страстей.
Корыстью
низкой
души
их
горят,
Они
д авно
презрели
шариат.
Не
дрогнут
изнасиловать,
растлить,
Ч тоб
низме нную
п охоть
утолить.
Когда
же
утро
землю
озарит,
Чертог
ца ря
являет
гн усны й
вид :
Как
будто
р ать
в
сраженье
п олегл а,
Р аспл астан ы
упившихся
те ла.
Уже
на маз
полуденный
вершат,
А
в
замке
царь,
вельможи,
войско
спят.
Едва
проснутся
—
бр о сятся
о пять
Последнее
у
нищих
отбирать.
Всё
взыщут,
не
о ставя т
ни
зерна:
М ол,
по полне нья
требует
казна!
Казну
пополнят,
а
ночной
п орой
Опять
—
и
шум,
и
гам,
и
пир
горой.
Когда
бесчинству
ца рь
дает
при ме р,
Бесчинствуют
вельможа
и
нукер.
Вот
так
проходят
ночи
их
и
дни;
О
будущем
не
думают
о ни.
П ро рока
и
халифоз
четверых
—
Ты
вспомни,
зас ту пив ший
место
их!
Где
у
тебя
закон?
Где
правый
суд?
К
чему
т вои
поступки
приведут?
226


По
воле
бога
ты
султаном
стал
—
А
ты
народ
измучил,
обобрал!
Молитва,
пост
завещаны
те бе,
А
ты
пр ивык
к
веселью
и
гульбе.
В
самозабвенье
дни
тв ои
п ройд ут...
Опомнись!
Вспомни:
грянет
гр о зный
суд!
И
у жас
смерти
обоймет
те бя;
Никто
в
ту
п ору
не
спасет
тебя.
Не
шахом,
жалким
прахом
стан ешь
ты.
Как
из
пучины
зла
во спр янеш ь
ты?
Когда
ты
жизни
грань
перешагнешь,
Ты
з най,
что
там
пощады
не
найд ешь .
Раскайся,
справедливость
прояви,
Себя
для
ж изни
вечной
оживи!
Т вое
насилье,
низость
и
разв рат
Земле
и
небу
ве чн ому
претят.
Раскайся
же
отныне
навсегда!
Тр удис ь!
Стр аш ись
грядущего
суда!
Хоть
никако й
не
волен
человек
Не
совершить
греха
за
долгий
век,
Хоть
совершенства
полон
только
тот,
Кто
создал
мир
и
многозвездный
свод,
Но
ты,
порой
не вол ьно
оступясь,
Р аска йся,
о
про щен ии
молясь.
И
коль
невольно
утеснил
людей,
Воздай
им
тут
же
милостью
своей.
И
должен
ты,
как
свет
во
тьме,
светить,
Все
души
справедливостью
пленить.
Как
солнце,
луч
над
миром
простирай,
И
подданным
своим
любовь
являй!
Ту
доблесть,
что
ж ила
в
бы лых
царях,
Хранит
о дин
Победоносный
шах!
227


Гла ва
XXVII
РАССКАЗ
О
СУЛТАНЕ
И
СТ АРУ ХЕ
В
те
дни,
когда
Победоносный
шах
С
вра га ми
ца рс тва
пребывал
в
бо ях,
Нукеров
верных
сотни
две
всего
Соп рово жда ли
ша ха
св оего.
В
сраженьях
каждая
его
стрела
Смертельной
для
противников
был а.
Аллах
возвел
его
на
шахский
тр он,
Что
был
его
отцами
ут ве ржд ен.
Когда
в
сво ю
ст ол ицу
он
вступил,
Он
двери
справедливости
открыл.
Он
истребил
насилие
и
гнет,
У крас ил
гор од
от
сво их
щедрот.
При
нем
исчезли
ересь
и
ра зв рат
И
стал
оп орой
правды
ша риа т.
Дабы
столицу
осмотреть
кругом,
Султан
однажды
выехал
ве рхо м.
И
некая
с тару ха
подошла
И
крепко
за
полу
его
взяла.
«Эй,
шах !
—
кричала,
пла ка ла
она.
—
П ередо
мною
на
тебе
вина!
Ты
справедлив.
Так
пус ть
же
призовут
Т ебя
ответчиком
на
пра вый
суд !»
А
ца рь : «Не дрогну,
жизнь
тебе
отдав,
Когда
тв ой
иск
по
шариату
прав!»
И
вот
на
суд
к
и сла мско му
к ази
Пришли
—
ст ар уха
и
сул тан
Гази.
Был
весь
народ
смятеньем
обуян,
Когд а,
как
подсудимый,
сел
султан.
228


Они
сидели,
словно
Заль
и
Сам ,
Открытые
земле
и
небесам.
Старуха
начала: «Когдавбоях
С нач ала
отс ту пал
ве лик ий
шах,
В
отряд,
что
двинулся
против
него,
Неволей
взя ли
с ына
моего.
Он
кипарисом
был
в
сад у
моем,
Единственным
на
ни ве
колоском.
Но
ца рь
уб ил
кормильца
моего...
Мечом
он
в
битве
зарубил
ег о!»
Судья
е й : «Для признания вины
Мне
два
живых
сви детел я
нужны».
Старуха
мо лви ла:«Я приведу
Двух
очевидцев
правому
суду».
А
ца р ь: «Вину свою я признаю .
Всё
та к.
Я
за ру бил
его
в
бою».
Судья
с ка за л: «Иль кровью заплати
За
кровь,
или
п отерю
возмести!»
Султан
от вет ил: «Я,
без
да ль них
слов,
По
шариату
жизнь
отдать
готов!»
Мешок
ди н аров
золотых
открыл
И
меч
старухе
плачущей
вру чил ;
Ска зал : «Казною жизнь не возместить,
И
ты
вольна
мне
голову
руби ть .
В
бою
уб ил
я
сы на
твоего,
Но
жизнь
теб е
отдам
за
жизнь
ег о!»
Потупила
старуха
скорбный
вз гля д,
Увидев
тот
прославленный
булат.
В
смятении,
она
к
ногам
царя
Упала,
так
сквозь
сл езы
говоря:
«Мой сын против тебя пошел на бой,
Я
за
теб я
пожертвую
собой!
229


Меня
теперь
ты
с
миром
отпусти,
Коль
я
виновна,
мне
в ину
п рост и!»
Так
у
всего
народа
на
глазах
Яв ил
святую
справедливость
шах.
Ста р уха
мать
от
мести
от рекл ась ,
От
ден ег
—
ради
чести
— отреклась.
Но
сам
султан
ей
с ына
заменил,
Безмерно
он
ее
обогатил.
Своим
вниманьем,
как
небесный
З аль,
Утешил,
сколько
мог,
ее
п ечал ь.
***
За будь
обиды
жгучие
свои
Пред
б ле ском
солнца
правды,
Навои!
Эй,
кравчий,
дай
мне
верности
фиал,
Чтоб
верности
цв ет ник
не
отцветал!
Вина
мн е!
Выпью
радостно
его
За
справедливость
шаха
моего!
Г лава
XXVIII
ЧЕТВЕР ТАЯ
БЕСЕДА
О
ЛИЦЕМЕРНЫХ
ШЕЙХАХ
Эй
ты,
обманщик,
дармоед
в
хырке,
Чей
к рик
с
утра
мне
слышен
вдалеке!
Эй,
лицемер,
на
рубище
своем
Заплаты
на ши вающий
кру гом !
Не
деньги
ли
под
множеством
заплат
Ты
прячешь,
как
в
народе
говорят?
По
тем
за плат ам
нитка
лжи
прошла,
Твоя
иг ла
—
из
уса
духа
зла.
Заплаты
он
кладет
на
небосвод,
С
планетами
и гру
св ою
ведет.
230


Зарозовеет
ут ре нний
туман,
Но
это
утро
—
призрак
и
обман.
Пускай
у
шейха
велика
чалма,
Но
под
чалмой
—
ни
света,
ни
ума.
Взгля н и
на
посох
шейха
и
скажи:
«Сей посох
—
столп
опорный
дома
лжи!»
А
четки
подобрал
он
из
кусков
С
порога
у
ваят ел я
божков.
Сосуд
греха
—
их
камень
головной,
А
нить
—
зу нна ра
шну р
волосяной.
Подошвы
деревянные
его
Стучат,
к
соблазну
города
всего.
Но
он
восходит
на
минб ар
св ят ой,
Тря ся
св оей
козлиной
бородой.
Пусть
он
козел,
не
стр аше н
он
ворам.
Хоть
и
ко зел
он
—
а
ворует
сам.
Козел
почт ен ный ,
если
мудр
и
стар,
С тан ов ится
водителем
отар.
Не
так
ли
ше йх
хвастливый,
как
козел,
Доверчивых
в едет
д о линой
зо л?
Взгляни,
как
зорко,
сам
идя
вперед,
Козел
стада
на
па стбищ а
ведет...
А
шейх ,
тряся
козлиной
бо род ой,
Ведет
людей
к
геенне
огневой!
Заблудших
он
ведет,
на
свет
маня;
Но
это
отблеск
а дског о
огн я.
Прибежите,
где
царствует
разврат,
Зов е тся : «Храм», «Молельня», «Харабат».
Там
шей х
цино вк у
ст елет .
Смысл
ее
По
начертанью
слов а
—
«бу- ри ё».
В
мечети
их
столбы,
изгиб
стены
—
Отвращены
от
юж ной
стороны.
231


Из
храма
гебров
—
створы
их
дверей,
Михраб
их
—дуги
женственных
бровей.
Шейх
этим
гр е шным
молится
бровям,
Ему
шайтан
подсказывает
сам .
И,
по лн
дов ерь я,
слушает
народ
Невеж еств енн ы й
—
в сё,
что
он
поет.
А
шейх
сгибает
спину ,
словно
«нун»,
Си дит
в
уг лу,
как
набожный
З унну н.
Средь
истинных
суфиев
—
первый
он.
Его
решения
для
них
закон.
И
он
своей
пустою
болтовней
Увлечь
людей
у меет
за
собой.
Од ним
в н уш ает: «В угол сядь,
мол и сь!»
Другим
вн уш ает : «В горы удались!»
Он
шл ет
на
мученичество
од них
И
тешит
небылицами
д ру гих.
Умеющий
обманывать
народ,
Он
выдумку
за
правду
выдает.
С ебя
обманывает...
Для
н его
Нет
друга,
кроме
Хызра
самого.
Он
в
тряпке
ба нг
упрятал;
и
она
От
цвета
банг а
стала
зелена.
Нс
пото му
ль
кр ич ат : «Вот Хызр идет!» -
Что
з елень ю
тр япье
его
цветет?
Тако й
он
—
это т
шейх!
Его
душа
Все цел о
в
обаянье
г ашиша.
В
ночи,
дурманом
банга
обуян,
Он
види т
под
соб ой
зве зду
Ке йва н.
И
каж етс я
ему ,
что
сн
достиг
Вершин
познанья
—
и,
как
бог,
велик.
Услышать
най
бродяги
—
всё
равно
Что
выпить
вечной
истины
вино.
232


И
чем
приятней
песня,
чем
звучней,
Тем
громче
сам
он
подпевает
ей.
Он
топает
не
в
л ад,
ревет,
как
слон ,
Не
понимая,
как
ничтожен
он.
И,
по
приме р у
шейха
св оего,
С уфии
кружатся
вокруг
него.
Не сутс я
ви хри
ликов
неземных
В
расст р оенно м
воо бра жень е
их.
И
все
они
—
как
их
беспутный
пир.
И
пляска,
что
ни
день,
у
них,
и
пир.
В
самозабвенье
кружатся
они;
Ты
их
с
ночною
мошкарой
сравни
—
В
са мозаб вен и и,
в
глухой
н очи
Кр ужа щейс я
вокруг
твоей
свечи.
Круженье,
вопли
тех
«мужей святых»,
Их
исступленье,
обмороки
их
У
них
зовутся
«поиском пути»,
Дабы
«в забвенье истину найти».
Но
в
них
пылает
п ламя
адской
лжи.
Ты
с
их
ученьем,
верный,
не
дружи.
Они
всю
ночь
не
устают
плясать
—
Да
так,
что
поутру
не
могут
встать.
Но
во ждел ен ье
в
них
одн о
и
то
ж:
Привлечь
к
себе
вним а ние
вельмож,
Чтоб
сам
вазир
верховный
п огляд ел
—
Насколько
в
«Вере»
кру г
их
преуспел,
И
уб едил ся
в
набожности
их,
И
счел
бы
их
за
под линно
святых;
И
вс ех
бы
их
от
бедствий
защитил
И
щедрою
рукой
обогатил;
Чтоб
щит
страны
—
султан
великий
сам,
Молясь
о
них,
к
пре д ве чным
пал
стопам,
233


Чтоб
ш ейха
лицемерного
того
Возвысил,
стал
м юри дом
у
него;
Чт об
для
н его
казну
он
расточил,
Чт об
землю
ш ейх
в
подарок
получил.
А
ты
на
ненасытность
их
взгляни,
Когда
обогатятся
все
о ни.
'
Ув идишь :
суть
их
—
низменная
страсть:
Р азбо га теть,
а
там
—
пускай
пропасть.
Вот
для
чего
им
хитрость
и
обман:
Их
цель
—
богатство,
вла с ть,
высокий
сан.
Так
пусть
о
них
всю
правду
знает
свет:
Обманщиков
подлее
в
мир е
не т!
Их
внешность
благовидна
и
свята,
Но
души
их
—
отхожие
места.
Люб ой
из
них
—
пристрастий
низкий
раб:
Любой
из
них
пред
нечистью
ослаб.
Сна р ужи
— перья
ангелов
бл ес тят,
Внутри
их
— дивы
и
бездонный
ад.
Пусть
в еет
мус кус ом
от
их
рубах,
Но
в
их
сердцах
— смятение
и
страх.
Динар
фальшивый
позлащен
извне,
Но
золото
очистится
в
огне.
Ну
а
для
эти х,
правду
говоря,
Ог онь
гееннский
раздувают
зр я.
Ни кто
бы
вечно
жи гь
в
огн е
не
мог,
От
них
же
сам
огон ь
бы
изнемог.
Люд ей
различных
порождает
ми р:
Святы ня
этим
—
кыбла,
тем
— кумир.
Сожженья
недостойные,
о ни,
Не
веря
в
жизнь,
проводят
жизнь
о дни ..,
С вет
истин ы!
Дорогу
освети
И
мир ,
и
жизнь,
и
душу
воз вра ти
234


Тем
искренним,
чей
п уть
прямой
суров,
Отрекшимся
от
блага
двух
мир ов,
Труждающимся,
страждущим
в
т иши,
Ч тоб
не
по гас
живой
сгонь
души;
Тем,
что
в
огн е
с ожгли
св ою
хыр ку
И
не
злоумышляли
на
веку;
Которым
ни
мечеть,
ни
майхана,
Ни
Ка аба
святая
не
нужна!
Всё
ведают
о ни!
Но
в
их
г лазах
Вселенная
— соломинка
и
прах.
Наст ан ет
д ень
—
и
мирозданья
сень
В
небытии
исчезнет,
словно
тень.
Им
эта
мысль
сердца
не
тяг от ит,
Живая
мысль
их
зеркалом
блестит.
В
том
з ер кале
го рит
же л анье
их,
Любимой
лик
—
и
с
ней
слиянье
их.
Той
мысли
земнородным
не
вместить,
Лишь
грань
той
мысли
в
сердце
может
жить,
И
в
каждой
г рани
—
вечно
молод ой
Лик
от ра жен
красавицы
одной.
И
ты
в
какую
грань
ни
бросишь
взгляд,
В езде
гл аза
волшебные
глядят.
В езде
гл аза
прекрасные
того,
Кто
смысл
и
с уть
живущего
всего.
И
те,
кто
видел
э то,
л ишь
они
—
С уфии
под л инные
в
наши
дни .
Они
несут
свой
путеводный
свет
Всем
заблудившимся
в
долине
бед.
Он и,
как
Х ызр,
о тстав ше го
найдут
В
пустыне
и
к
кочевью
приведут.
По
зоркости
вниманья
своего
Они
—
как
братья
Хызра
самого.
235


Под
их
дыханьем
даже
Х ызр
святой
Нам
каж етс я
зеле но ю
травой.
Источник
вечной
ж изни
Хызр
найдет
В
слезах,
что
по
ланитам
их
те чет.
Пы ль
их
сандалий
зренье
исцелит,
Их
слово
каме нь
в
зл ато
превратит.
Пред
гневом
их
бессилен
небосвод,
И
кр уг
планет,
что
род
людской
гнегет.
В
их
цв ет нике
всегда
цветет
весна,
Как
два
ли стк а,
там
со лнце
и
луна.
Они
—
в
пу ти,
и
пот
на
лицах
их
Непостижимее
глуби н
мор ски х.
Как
многозначно
со де ржань е
сл ов
В
благословенном
строе
их
стихов!
Суфий
сидит
в
углу
— чуть
виден
сам ,
А
ходит
по
высоким
небесам.
В
иклимах
мира
их
путей
черта
От
всяко й
ложной
мудрости
чиста.
На
светлом
том
пути
—
ристанье
их,
В
де лах
и
мыслях
—
состязанье
их.
Их
но чи
жаркою
мо ль бой
п олны,
Чтоб
сонмы
верных
б ыли
спасены.
Пу тем
пророка
след у ют
он и,
Его
лишь
в олю
ведают
они.
Сле за ми
ве ры
п уть
свой
орося,
Они
идут
—
на гра ды
не
прося.
Под
бурей
не
сгибаются
он и,
В
б еде
не
содрогаются
о ни.
См ире нны,
без
надежды
на
эдем,
Лишь
к
истине
стремятся
сер дцем
всем.
236


Любовь
их
только
к
истине
одной .
Нет
во
вселенной
истины
иной.
О
и щущий
жемчужину
любви,
О
ней
к
глубинам
вечным
воз зо ви!
Г лава
XXX
ПЯТАЯ
БЕСЕДА
О
ЩЕДРОСТИ
О
мудры й
м уж,
от
сердца
щедрым
бу дь
И
сче т
своих
даяний
позабудь!
Пусть
из
перстов
твоих
златой
поток
Дождем
о сыплет
Запад
и
Восток!
Враждует
серебро
с
рукой
твоей;
Ра сс ыпь
его
без
счета,
не
жалей!
Сып ь
золото,
как
м ол нию,
в сег да,
Чтоб
молния
вспотела
от
стыда.
Корону
голова
твоя
несет,
Краса
венца
—
жемчужина
щедрот.
Жемчужины
твоей
прославлен
свет,
Как
перламутр
жемчужницы
планет.
Чем
больше
здес ь
казна
расточена,
Тем
выше
в
не бе сах
тв оя
цена.
Пусть
вечно
блещет,
словно
слово
«барк»,
Тв оя
з вез да,
как
«фарр»
над
словом
«фарк»!
Ты
вс юду
знамя
щедрости
не сешь,
Как
гордый
стяг
«алифа»
в
слове
«бош».
Ты
сам
—
жемчугоносный
океан,
В
одной
ру ке
—
Кулзум,
в
другой
—
Оман.
Ты
раздаешь.
Зато
тв оим
перстам
Покорствуют
Бармак
и
сам
Хатам.
237


Родясь,
ты
принял
го ру
се ребра ;
И
щедрость,
и
же ла ние
добра.
И
тво й
любой
на
тел е
вол о сок
Тобою
восторгался
б,
если
б
мог.
Не
будь
скупым,
про ся щего
дари,
Но
сам
за
всё
творца
благодари.
Ведь
щедрость
—
з нак
душевной
красоты,
А
жадность
—
з нак
душевной
нищеты.
Ты
щедр,
от
корня
щедрых
порожден.
Венец
твой
эт им
перлом
оза рен ,
Ио
это т
чистый
пе рл
не
попирай
И
ра зум
жадностью
не
назы вай !
Кто
ще др
без
м еры
—
шум
пойдет
о
нем ,
И
назовется
щедрость
мотовством.
Без
всякой
меры
щедрость
—
нар а вне
Со
скупостью
—
ущерб
несет
ка зне.
Так
щедрость
ц ену
перлов
низвела
К
стекляшкам
на
ош е йнике
осл а.
Такая
всем
нам
заповедь
дана:
У
щедрости
граница
быть
должна.
Ты
богом
в
сан
султана
воз вед ен,
Богатствами
безмерно
наделен.
Ты
можешь
сыпать
горст и
сере бра ,
Но
только
ра ди
блага
и
добра.
А
из
тщеславья
деньги
раздавать,
Для
хвастовства
горстями
их
брос ать
Грешно,
по стыдно !
Это
дар
пустой;
И
скупость
луч ше
щедрости
такой.
Ведь
ну жно
пьяным
бы ть,
безумцем
стать,
Чтобы
богатство
предков
ра сто чать .
Кто
пьет
за
пиалою
пиалу,
Тот
погружает
разум
сво й
во
мгл у.
238


Нас ледь е
Сулеймана
истребить
Способен
д ив,
вино
привыкший
п ить.
Х оть
посади
на
золотую
цепь
Безумца
—
что
ему
любая
крепь?
Сорвется
он
—
не
удержать
его
Богатствами
Каруна
с ам ого!
Но
меру
щедрости,
любви,
добра
Нельзя
измерить
мерой
серебра.
Цв еты
тюльпана
ветер
оборвет,
Но
кто
же
щедрым
ветер
назовет?
Аллах
ск азал
в
Коране:«Пей!
Вкушай!»
Но
там
же
сказан о : «Не расточай!»
Нет
бл ага
в
расточенье.
И
народ
Щедротой
мотовство
не
назовет.
Богатый
дар ит
щедро.
Но
бе да,
Когда
не
з нает
сам
—
ком у?
куда?
Ты
на
просящих
зорко
посмотри:
Тем,
кто
в
нужде,
—
по
их
н ужде
дар и,
А
ты
пресыщенному
ста виш ь
стол,
Даришь
ха лат
тем,
кто
и
так
не
го л.
Ты
посылаешь
лучших
скакунов
Владеющему
сотней
табунов.
Рубины
посылаешь
в
Бадах шан,
Тмин
посылаешь
в
т мино вый
К ирма н.
Вод ою
ж изни
Хызоа
напоить,
Египет
леденцами
угостить
—
Не
всё
ль
равно,
что
дн ем
заж ечь
свечу:
М ол,
солнцу
я
помочь
светить
хочу.
Ночь
осыпает
мускус
с
темных
к рыл,
Чтоб
дол
земной
благоуханным
б ыл.
Но
тот ,
кто
сытого
на
пир
зовет,
Голодным
же
ни
корки
не
да ет,
239


Он
с
тучей
сх ож,
чго
ль ет
поток
воды
В
горах,
по ля
минуя
и
с ады.
Пропойца
жаждет
лиш ь
глотка
вина,
Ему
ж
тоб ой
и
кап ля
не
дан а.
Чума
настала...
Стон
вокруг
и
пла ч.
Но
деньги
прячет
в
тайнике
богач.
Ес ть
в
ми ре
ви ды
сч асть я
и
беды,
И
щедрости
ду ш евной
и
нужды.
Не
бедствует
порода
тех
людей,
Что
бедствуют
от
жадности
своей.
Я
проклинаю
жадных
к
серебру,
Что
тянутся
к
народному
добру!
О
помощи
они
ли
вопиют
Иль
наглостью
и
силою
берут,
Коль
всё
уда с тся
им
с
людей
содрать,
Не
жалк о
часть
им
сотую
отдать.
Богач,
бесчестно
грабя
свой
народ,
Бе сч естно
и
«дары»
ему
дает.
Всю
жизнь
он
роет
яму.
Но
ком у?
Се бе
он
рое т
яму
само му .
О,
стыд!
У
беззащитных
отнимать
И
часть,
корысти
ради,
раздавать!
От
грабежа
его
—
народу
вред,
А
от
его
раздачи
пользы
не т.
Не
щедр,
кто
не
уделит
ничего,
По ка
не
молят
помощи
ег о.
Пусть
люди
стонут
в
пр оп асти
нужд ы,
Он
не
придет
спасать
их
из
бе ды.
«Он
—
брат
наш!»—
прихлебатели
кричат>
Но
себялюбец
—
никому
не
брат.
Ты
видел,
как
ба за рный
чудодей
Бр о сает
шар ик
в
пас ть
индийских
змей?
240


Св ой
яд
факиру
зм еи
отдают,
Но
ра зве
это
щедростью
зовут?
Т от,
чей
язы к,
как
пламя,
удлинен,
Кто
щедростью
своею
восхищен,
Кто
пред
людьми
своим
вел ич ьем
горд,
Т от,
как
ал маз,
душой
жесток
и
тверд.
Свеча
же,
ровно
оза ряя
мрак,
Над
строчкой
ночи
свей
подъемлет
стяг .
Есть
у
огня
достоинство
с вое
—
Железо
плавит
он,
как
мумиё.
Пускай
заря
прекрасна
и
ясн а,
Краса
лучами
солнца
ей
д ана.
Ты
щедрыми
людьми
зови
таких,
Что
радуются
радости
других.
Кто
сердцем
щед р
—
богат
иль
беден
он
—
Корысти
низ ко й,
зависти
лише н.
Он,
сострадая,
с илы
соберет
И
гиб нущ их
от
бедст в ия
спасет.
У
океана
капли
не
возьмет,
А
св ой
бал ьз ам
ст р адаль цам
принесет.
И
вс ё,
что
принял
са м,
как
благодать,
Нуждающимся
он
гот ов
о тдать .
«Что с вами?» — он
не
с прос ит
никогда,
Сам
вид ит
он
— где
бедно с ть
и
нужда!
Как
нож
разбойника
—
голодных
стон;
И
в сё,
что
есть
при
нем,
отдаст
им
он;
Для
них
в
г орах
д обуд ет
он
рубин
И
чистый
жемчуг
из
морских
глуби н .
Бывает
миг:
дирхем
в
руке
т воей
Мешка
динаров
зо лотых
ценней.
Вот
щедрый
му ж:
богат
иль
не
богат,
Но
всем,
что
есть,
п омочь
в
беде
он
рад.
241


Не
только
деньги
бедным
он
несет,
Скажи
—
он
им
всю
душу
о тд ает.
Он
знает,
что
дарить
добром
сердца
—
Веленье
милосердного
т ворц а.
Здесь
тайна
скрыта:
Милосердный
сам
Творить
добро
ве лит
его
рукам.
Но
то т,
скажи,
безумен
или
пьян,
Кто
стр асть ю
рас точен ь я
обуян...
Казну
свою,
что
ты
собрал
не
сам ,
Не
разд ава й,
как
л епест ки
вет рам !
Но
и
не
бу дь
с к упым;
динаров
звон
Не
прячь
в
мешок,
как
в
розовый
бутон.
Жемчужница,
от
жадности
твоей,
С кры вает
перлы
в
мантии
своей.
Ночь
поглотила
солнца
круг
златой,
И
лик
земли
покрылся
темнотой.
Восходит
солнце
—
и
монеты
звезд
Ссы лае т
ут ро
в
бездну
тайн ых
гнезд.
А
осень
сыплет
щедрою
рукой ,
Как
расточитель,
золотой
листвой.
Дракон,
что
на
сокровище
лежит,
—
Поймет
ли
он,
что
кровью
клад
за лит?
Ког да
Бахрам
небес
заносит
меч,
Том у
дра кон у
кл ад
не
уберечь.
Восстанет
небо
на
тебя
с
мечом,
Умрешь
ты
на
сокровище
своем.
Не
зная,
кем
сражен,
р укою
чь ей,
Омоешь
ты
лицо
в
крови
своей.
То гда
на
жизнь
на дежду
сокруши,
Рас ст авши йся
с
же мчуж иной
души.
Вставай
же,
дверь
по двала
ра с кры вай,
Казну
св ою
страдающим
ра зд ай!
242


Зерно
з асыпал
ты
в
амбар
давно,
Истлеет
втуне
чистое
зерно.
Раздай
голодным!
И
в зо йдет
щедрей
Посев
на
н иве
мудрости
твоей.
Хоть
не
посев
—
зерн о,
что
раздаешь,
—
Но
всё
же,
что
посеял,
то
пожнешь.
Посей
добро
и
добрый
урожай
Сторицею
под
осень
собирай.
Друг,
от
корыстолюбья
отрекись,
Как
на
по сев,
на
щедрость
положись!
Ум ей
о тдат ь,
далек
от
мысли
брать.
И
лучше
уж
не
брать,
чтобы
отдать.
Глава
XXXI
РАССКАЗ
О
ХАТАМЕ
ТАЙС КОМ
Спросил
Хатама
некий
человек:
«О славный муж,
я
прожил
долгий
век,
Но
кто
же
равного
т ебе
найдет,
С
тех
пор
как
ты
простер
ладонь
щедрот!»
Ответил:«Яподсеньшатровмоих
Созвал
од на жды
все х
людей
сте п ных.
Чтоб
изобильна
трапеза
бы ла,
Барашков
я
заре за л
без
ч исла.
На
том
пир у
мне
душно
стало
вдру г.
Я
вышел
в
степь,
гос тей
п оки нув
круг.
И
на
тропе
глу хой ,
среди
пе сков ,
Увидел
старика
с
вяза нко й
дров.
Под
это й
тяжестью
сгибался
он,
Крях тя,
на
посох
опирался
он.
'
Вся
хижина
телесная
его
Ша талася
от
б рем ени
т ого.
243


Та к,
что
ни
шаг,
он
тяжело
взд ыха л
И,
останавливаясь,
отдыхал.
Я
был
взволнован
видом
этих
мук
И
ласк ов о
ск азал
ем у: «О друг,
Твой
непосилен
груз!
Тебя
язвит
Колючек
н оша,
как
гора
об ид,
Ты
— житель
степи
—
видно,
не
слыхал,
Что
здес ь
у
вас
Хагам
с
ша тр ами
ста л,
Что
он,
д абы
в
се р дцах
посеять
мир ,
Всех,
злых
и
добрых,
звать
велел
на
пир?
Сбрось
ты
колюч ек
ношу
с
пл еч
долой!
В
цветник
добра,
на
пир
и дем
со
мной!»
Мое
во лне нье
увидал
бед ня к;
Он
улыбнулся
мне
и
молвил
так :
«Цепями алчности окован ты,
На
шее
у
теб я
—
петля
тщеты.
На
башню
благородства
никогда
Не
вступишь
ты
—
не
знающий
труда .
Поверь:
мой
тяжкий
труд
не
тяжелей,
Чем
иго
благодарности
тв оей.
И
лучше
мне
трудом
дирхем
добыть,
Чем
от
Хатам а
ста до
п олучи ть!»
И
не
сказал
в
ответ
я
нич ег о,
Скло ня сь
перед
величием
его».
***
О
Навои!
Будь
сердцем
щедр
во
в сем,
—
Да
бу дет
сам
Хатам
тв оим
рабом!
Дай
чашу,
кравчий,
щедро
нам
служи,
Пр имер
Хатам у
Тая
пок ажи!
Мы
бедны.
Не
на
что
купить
вино .
Тебе
л ишь
море
щедрости
дано!
244


Глава
XXXII
ШЕСТАЯ
БЕСЕДА
О
БЛАГОПРИСТОЙНОСТИ
О
устремленный
к
ист и не,
всегда
Со гну вш ийся
под
но шею
труда!
Сл ужа
добру,
пылинкой
ты
взлетишь,
Гл аза
высокомерья
ослепишь.
Лей
слез ы
отрешения
души
От
мира!
Плам я
стр асти
потуши!
Ра ская н ье,
как
пл амя,
взметено
—
И
лжи
лицо
от
ко поти
черно.
О
верный,
каждый
огненный
тво й
вздо х
Хи рма ны
лицемерья
сжечь
бы
мог!
А
верный
к
цели
главной
уст р емл ен,
Корысти
для
себ я
не
и щет
он.
Дыханье
сил
он
сам
в
себе
найд ет ,
Оп ору
к рыл
растущих
обретет.
Проверь
за пас
т воих
духовных
с ил,
Ты
—
что
на
путь
искания
вступил.
Ты
неуклонно
пу ть
сво й
п роходи,
И
в
скромности
достоинство
блюди.
Н овр уза
месяц
согн ут,
но
потом
Как
он
си яет
в
торжестве
своем!
Лук
для
стрелы
свой
изгибает
стан,
Но
славу
возгласил
ему
Коран.
Со гнул
над
миром
спину
небосвод,
Но
дел
мирских
ему
по двл аст ен
х од.
Дв ойно й
дугой
изогнут
лук
бровей
—
За
них
ты'жертвовал
душо й
св оей.
Происхожденьем
зна тны м
не
гордись
И
преходящей
славы
устыдись.
245


И
пусть
тв ой
стыд
дождем
жи вых
щедрот
На
пажити
безводные
падет!
Но
непристоен
будет
здесь
во век
Гордящийся
соб ою
человек.
И
первый
п р изнак
непр илич ья
—
смех ,
Ког да
вокруг
беда,
нужда
и
грех.
Вот
засм еял ся
и
загурковал
Нагорный
голубок
—
ив
сеть
попал.
Тюльпан
ра сцв ел
и
смехом
засиял
—
И
лепестки
по
ветру
растерял.
Блеснула
в
л ивне
мол ния,
смеясь,
И
цве т
тюльпана
пр е врат ила
в
грязь.
Рассвет,
смеясь,
жемчужницу
раскрыл,
А
полдень
в
пе пел
жемчуг
превратил.
Когда
бесстыдный
смех
гремит
вок р уг,
Тогда
я
молча
сл езы
лью,
мой
друг.
В
ночи
свеча
в
слезах
светлей
горит,
А
смех
цветов
под
ветром
облетит.
Так
смехом
молний
в
землю
бьет
гроза,
Но
перлом
станет
облака
слеза.
И
пьяница,
отверженный
от
всех,
Слезой
раскаянья
смывает
грех.
Не
засмеется
мудрый
ни ко гда
Под
каплею
из
облака
стыда.
Как
хор
лягуш ек
—
х охот
шутников,
Их
шутки
—
род
лягушечьих
прыжков.
Кто
ста л
шутом
наперекор
судьбе,
Пусть
щеки
сажей
вымажет
себе.
Слова
шута
—
бессмыслица
и
ло жь,
Он
сам
себе
в
язык
вонза е т
н ож.
Сме ша
приклеенною
бородой,
Он
сам
глумится
над
самим
собой.
246


За
деньги
шуткой
шут
послужит
всем,
Он
за
пощ ечи ну
бер ет
дирхем.
Сова
—
ночная
хищница,
а
дн ем
Вс ем
птицам
кажет ся
она
шутом.
Цыган,
да бы
добыть
свой
хл еб
дневной,
Горланит,
ходи т
к низу
гол овой .
Когда
б
име л
хоть
каплю
он
стыда,
Так
не
у низи лся
бы
никогда.
Чуть
над
землей
заблещет
со лнца
стяг ,
Уходят
знаки
звезд
в
подземный
мрак.
Шут
болтовней
в
ночи
гуляк
смешит,
А
дне м
слова,
обдумав,
гов орит .
Ли са
смешна
в
уловках;
а
на
льва
Ид ут
селеньем
вс ем
—
гласит
молва.
О
том
же,
что
всегда
в
народе
чтут,
Что
честью
и
достоинством
зовут,
Скажу:
две
эти
степени
верны,
Но
не
во
всякой
степени
равны.
Во здай
царю
и
воинству
его
По
су ти
и
достоинству
его.
Но
ко ль
рабу
покорность
явит
х ан,
Сам
на
себя
наденет
он
аркан.
Ты
кланяешься
нищему
—
зачем?
Довольно,
если
дашь
ему
дирхем.
П ред
юно шей
с
поклоном
не
вставай,
Достоинство
свое
не
ун иж ай.
Умей
не сти
достоинства
печать
И
в сем
—
по
их
достоинству
—
воздать.
Тебе
в
с лужен ье
некто
подчинен,
И
от
те бя
во
всем
за вис ит
он
—
Ты
не
го ни
ег о,
не
угнетай,
Сочувствуй,
в
трудном
дел е
помогай.
247


Заветам
правды
слуг
тво их
учи,
Открой
им
справедливости
к лючи.
Над
подчиненными
держ и
надзор
И
з най:
их
бе зза кон ье
—
т вой
позор.
И
все
зло де йс тва
их
твоим
грехом
Предстанут
перед
будущим
судом.
Но
от
нужды
избавь
тво их
людей;
Прожиток
их
—за
пазухой
твоей.
Ты
их
руководи
во
в сех
делах,
Пускай
за.
совесть
служат,
не
за
страх.
Блюди
тебе
д ов ерен ную
часть,
Возмездия
грядущего
страшась.
И
че сть
семьи
—
твоя,
во-первых,
честь,
Коль
у
теб я
сем ья
и
дети
есть .
Ты
по род ил
детей,
но
д олжен
знать,
Как
с
малых
лет
им
воспитанье
д ать.
Нисана
капля
пала
в
перламутр
—
И
ст ала
перлом,
ярче
вешних
утр.
Ты
должен
хорош о
дет ей
наречь,
Чтоб
их
потом
насмешкам
не
обречь.
Ъе дь
имя
—
счастья
зн ак
и
знак
оби д.
Не
зря:
один
—
Ху сейн,
другой
—
Яз ид.
Вторая
ц ель
твоя
на
том
пут и
—
Достойного
уч и теля
на йти.
Потребна
дичь,
которую
принес
Охотничий
твой
обученный
пес.
Как
сыну
твоему
невеждой
быт ь,
К огда
ты
пса
умеешь
обучить?
Жалей
дитя,
оберегай
от
бе д,
Но
в
нежности
чрезмерной
—
явный
в ред.
Святое
уважение
к
своим
Родителям
пускай
вл адеет
им.
248


Ве лик им
уваженье
бы ть
должно
К
том у,
кем
благо
жизни
нам
дано.
Главу
св ою
перед
отцом
скл о няй,
А
сердце
матери
св оей
отдай.
Свободы,
счаст ья
хоче шь
ты
и скать ?
Пускай
благословят
отец
и
мать.
Пу скай
отец
—
луна
и
солнце
—
м ать
Тебе
дорогу
будут
озарять.
Блю ди
всегда
предуказанья
их,
Не
преступай
предначертанья
их.
Пр ед
ними
ты
свой
стан,
как
«даль», согни
И
знай:
тв ои
хранители
—
он и.
А
к
стр ажд ущ им
на
жизне нно м
пу ти
Долг
милосердья
высшим
долгом
чти.
Ты
помо га й
везде,
где
можешь,
сам
Голодным,
бесприютным
беднякам.
Коль
старше
муж
теб я
—
ему
служи,
А
е сли
младше
—
помощь
окажи.
Долг
уваженья
к
людям
не
забудь:
С
ровесником
своим
умерен
будь;
Чрезмерного
почтенья
не
являй
И
грубостью
отнюдь
не
оскорбляй.
Есть
мудрость
в
изреченье
золотом:
«Средина
—
мера
лучш ая
во
всем».
Да ри
добро
вниманья
своего
Любому
—
по
достоинству
его.
Когда
по
во ле
неба,
может
бы ть,
Царю
ты
удостоишься
служить,
На
э той
службе
не
ж алей
трудов,
Но
только
царских
избе га й
пиров.
Они
души
твоей
не
утолят,
В
напитке
царственном
—
з м еиный
яд.
249


Т аит
величье
тысячу
обид,
Цветеньем
розы
ку ст
к олючи й
скрыт.
Безумец
пламя
за
цве т ник
с очт ет,
Но
от
ожогов
кто
его
спасет?
Вот
тянется
ручо нкою
своей
Дитя
к
змее,
не
зн ая
свойства
змей.
Отборный
ж емчуг
ловится
подряд
К
беде, —
жемчуголовы
говорят.
Вот
в
чем
опасность
с лужбы
царской,
друг:
Жемчужин
горсть
н ичто
пред
морем
му к.
С вой
п уть
подальше
от
царей
держи,
А
лучше
—
ими
вовсе
не
служи.
Кто
истину
несет
в
себе
самом,
Тот
в
царстве
д уха
будет
сам
царем.
А
если
поневоле
служишь
ты,
Б еги
—
к огда
по
воле
тужишь
ты.
Хочу,
ко ль
ты
с пособ ен
всё
понять,
О
п оложе нье
нынешнем
сказ ать .
Коль
должен
ты
служить,
с лужи
— иди,
Но
здесь
мои
советы
затверди:
Во-первых:
к
делу
ревностью
горя,
Не
спорь
напрасно
с
волею
цар я.
А
во-вторых:
в
служении
своем
Бу дь
скромен,
руководствуйся
умом.
И
в-третьих:
не
промолви
прямиком
Ни
доброго,
ни
злого
ни
о
ком .
В-четвертых:
проходя
с вой
трудный
путь,
Со
всеми
ласков
и
приветлив
будь.
Но
тот
бл ажен,
кто
будет
в
стороне
От
этой
службы,
тягостной
вдвойне...
250


А
тем,
кто
служит
чез тно ,
ть ма
обид
Зв езд ой
удачи
изредка
блестит.
Всё
это
ложь,
беспомощный
мой
д руг!
А
правда
в
том ,
что
ты
внезапно,
вдруг
Всё
бросишь
сам
и
всем
пренебрежешь,
И
вдаль
—
к
рабату
бедности
—
уйдешь.
И
там
сво ю
гор д ыню
победи,
Даров
судьбы
твоей
покорно
жди .
Б ессмер тно й
в ечной
во ле
покорись,
Как
ст ебель
тра вян ой,
к
земле
склонись.
Всё
горе
вынеси,
что
рок
пошлет,
Как
г оры
на
се бе
земля
несет .
И
гра д
камней
бестрепетно
прими,
В
грозе
фиалкой
стан
св ой
распрями.
В
беде
покорствуй,
верности
держись,
Духовного
смятенья
устыдись!
И
с илу
и
вел ичь е
обретешь
И
к
вечной
ц ели
ве рный
п уть
найдешь.
Глава
XXXIII
РА ССКА З
О
СТЫДЛИВОСТИ
АНУШИРВАНА
В
дни
юн ости
своей
Ануширван
Любовным
был
не ду гом
обуян.
Он
от
любви
своей
изнемогал,
Но
в
тай не
ото
всех
ее
д ержал.
И,
мукою
вел ико й
истомлен,
Свиданья
наконец
доб ил ся
он.
251


В
дворцовом
цветнике,
в
тени
ветвей,
Он
в стр ети лся
с
во зл юблен ной
своей.
И
руку
он
к
любви
своей
прос те р:.
Но,
видя,
что
глядит
она
в
уп ор,
Он
п рочь
отдернул
руку,
устыдясь.
Она
с прос ил а: «Что с тобою,
князь?
Ты
руку
протянул
и
п рочь
уб ра л?»
И
так
Ануширван
ей
отвечал:
«Не суждено мне счастье в этот час,
Огонь
мой
пред
нарциссами
п огас!»
Вот
так
не
перешла
своей
черты
Стыдливость
юношеской
чи стоты .
Нарциссы
глаз
своих
ск л онил
в
с лез ах,
Ушел
и
от
лю бви
от ре кся
шах.
Ин ой
огонь
светил
уму
его.
И
по
ве лич ью
д уха
своего
Вла д ыкой
он
непобедимым
стал,
Мир
справедливостью
завоевал.
***
О
Наво и , see души страсть влечет,
Но
чистота
—
вел ичи я
оп лот.
Эй,
кравчий!
Скромно
кубок
наполняй,
Девятикратно
кланяясь,
подай!
Что б
сам
тебе
я
мо лв ил: «Друг,
и спей!»
Ви на
ур о нишь
каплю
—
не
жалей!
За
каплю
дёвять
чаш
я
выпить
рад,
Прольешь
—
я
выпью
тр идца ть
чаш
подряд.
252


Глава
XXXVI
ВОСЬМАЯ
БЕСЕ ДА
О
ВЕРН О СТИ
У
неба
—
девять
золотых
ларцов,
А
в
каждом
—
со тни
тысяч
жемчугов.
И
каждый
перл
—
подобие
свечи,
Что
нежный
свет
жемчужный
ль ет
в
ночи.
Тот
жемчуг
выше
чт ят
душа
моя
Г лубин
жем ч угоно с ных
бытия.
Мы
называем
Небом
Мор е
сил,
Где
неисчерппы
росс ып и
св е тил.
И
все
они
по
чи ст оте
равны.
Как
жемчуга,
которым
нет
цены.
Все
несравненны
—
с
чем
их
ни
сравни,
Все
непостижны
раз уму
он и.
Где
ищешь
п ерл
оди н
—
там
сто
лежат,
Где
ищешь
сто
—
отыщешь
мир иа д.
Но
есть
на
дне
жемчужина
одна,
Ч ьим
блеском
эта
глубь
озарена.
Вселенную
пронизывает
свет
Же мчужи ны ,
к оторо й
пары
нет.
Ты
сп р ос и шь : «Как жемчужину зовут?»
В
ответ
чистосердечные
вздохнут
И
с ка жут: «В день творенья названа
«Жемчужиною верности»
она!
Она
—
ед инств енн ая,
как
Анка,
Она
— средь
нас,
хотя
и
далека...
По до бна
блеском
солнцу.
Пыл ь
на
ней
—
Татарский
мускус
в
волосах
ночей.
Кто
ею
овладеет
—
не
таю
—
Опасности
по дв ерг нет
жиз нь
свою.
253


Кто
в
рук и
ту
жемчужину
возьмет,
Свой
век
в
труде
и
муке
проживет.
Но,
в
пр ед анност и
искренней
тв ер да,
Она
теб я
не
бросит
никогда.
Она
любовь
яв ляет
всем
живым
—
Возвышенным,
и
низм е нным,
и
злым.
Так
Солнце
мир а
светит
всем
равн о,
И
для
тог о
оно
сотворено.
Весенний
ливе нь
каплею
любой
Рождает
перлы
в
глубине
мор ско й.
Цветы
не
знают,
укр ашая
сад,
Что
всех
благоуханием
поят.
Ог онь
не
знает,
что
т епло
да рит,
Вино
не
знае т,
что
оно
пьянит.
И
то т,
кем
жемчуг
верных
обретен,
Поймет,
что
ничего
не
з нает
он.
Х оть
перлу
верности
и
нет
це ны,
Ему
и
сво йст ва
низкие
даны:
Кто
э тот
перл
несет
в
груди
своей,
Тот
прим ет
на
голову
гр ад
к ам ней.
Кто
вечно
верен
другу
с в оему,
Тот
истомится
мукой
по
нем у.
Чем
плодоносней
ветвь,
тем
больше
ей
Достанется
и
палок
и
к ам ней.
Чем
жила
рудная
в
горах
щедрей,
Тем
глубже
ходы
прорубают
к
не й.
Т от,
для
к ого
в
ноч и
свеч а
горит,
Ей
голову
у рез ать
норовит.
И
н ако нец,
к огда
бл есне т
восток,
Он
пальцами
потушит
огонек.
Любовью
к
лю дям
солнце
дня
полно,
А
н очью
под
землей
утаено,
254


Как
свет
—
слова,
что
начертал
к алам,
Но
от
чернил
сам
черен
стал
ка лам.
К
темничной
яме
наклонился
день,
Но
там
и
в
по л день
непроглядна
тень.
С
тех
пор
как
звезды
всходят
над
землей,
Мир
перед
н ими
как
старик
хро мо й.
Неужто
же
любви,
что
так
сильна,
Глухая
без отв етно с ть
суждена?
Ужель
награды,
кроме
боли,
нет
Тому,
кто
мотыльком
летит
на
свет?
/
И
не ужел ь
услышит
лишь
упр ек
Тот,
кто
всю
ду шу
верности
обрек?
Ты
гос тю
по дае шь
вино
и
мед,
За
что
ж
он
в
кубок
твой
отраву
льет?
Вот
ро зы
в
знак
любви
приносишь
ты,
Не
розы
—
сада
райского
цветы.
А
друг
в
ответ
колючками
дарит,
Чей
каждый
шип
и
ранит
и
язв ит.
Где
человека
ср едь
людей
найти,
Коль
так
у
них
искривлены
пути?
Где
человека
средь
людей
найт и,
С
кем
раз гов ор
от
серд ца
повести?
Где
др уга
ве рного
отыщешь
—
гд е?
—
Когда
ты
в
притесненье
и
нужде?
Чтоб
он
хоть
посочувствовал
т ебе,
Когда
ты
пр едан
гибельной
суд ьбе!
Чтобы
пр ед
ним
ты
ду шу
облегчил,
Под
тяжестью
мир с кой
вл ач ась
без
сил.
А
кто
в
беде
на
жизненном
пу ти
Не
може т
др уга
доброго
найт и,
Чей
р от,
как
д ра твой,
тайною
зашит,
Кто
в
сердце
к опит
го ре
—
и
молчит,
255


Сгорит
от
горя
одинокий
тот ,
Костром
истлеет,
дымом
изойдет.
Пусть
тел о
рана
старая
томит,
Тр уд ней
тому,
кто
бо ль
в
ду ше
таит.
Печ аль
дохнет,
как
ураган
грозна,
Хирм ан
его
раз веет
—
до
зерна.
Да
шл ет
теб е
дыханье
бытия
Жизн ь,
как
подруга
верна я
твоя!
Неверную
подругу
надлеж ит
Со
свечкою
сравнить,
что
не
горит;
Сра внит ь
с
сосулькою,
когда
она
Способности
горенья
ли шен а.
Но
жизнь
—
подруга
верная
тво я,
Когда
с
тоб ою
верные
друзья.
А
тот,
кем
добрый
д руг
не
обретен,
Жемчужница
—
но
жем чуга
лишен.
Не
сможет
од ино кий
человек
Св ой
д олг
ис полнит ь
и
за
долгий
ве к.
Од ин
—
перед
лиц ом
зем ных
щедрот,
—
Он
с час тья
в
эт ом
ми ре
не
найдет.
Горит
очаг,
коль
два
полена
в
нем;
От
головешки
—
дым
над
очагом.
Стол ба
в
жилище
ма ло
одн ого,
Прогнется
кровля
ра дос ти
его.
Когд а
орлу
кр ыло
стрела
пр онз ит,
Как
на
од ном
кры ле
он
полетит?
Двух
игроков
для
н ардов
на до
брать,
Одною
костью
в
нарды
не
сыграть.
Кресалом
не
уд ар ив,
из
кремня
Не
вырубишь
ни
искорки
огня.
Но
т рут
кресало
с
камнем
за пал ят
И
целый
мир
сия нь ем
озарят.
256


Коль
зао стр ен
кал ам
и
расщеплен,
Тогда
в
руке
умелой
пишет
он.
И
кто
бы
выстрелить
из
лука
мог ,
Когда
у
лука
надломился
ро г?
Жемчужина
пол уд е нных
глубин
Красивей,
если
рядом
с
ней
—
рубин.
Бедняк,
когда
он
д ружбо ю
богат,
Счастливей
обитателя
палат.
А
у
царя,
лишенного
др у зей,
Тоска
на
сердце,
ка мня
тяжелей.
Н есчасть е,
гром ом
грянувшее
вдруг,
Не
устрашит,
когда
с
тобою
друг.
Как
ве рх ний
камень
з амы кает
свод,
Так
дружба
—
счас ть я
истинны й
оплот.
Вот
свойства
друга.
Но,
ув ы!
Взгляни
—
Таких
не
существует
в
на ши
д ни!
А
е сли
есть,
то
где
его
найти
В
людском
п оток е,
на
земном
пу ти?
Бы ть
может,
он
средь
ангелов
живет,
Но
как
до ст иг нешь
ты
его
высот?
Не
будет
пер и
другом
никогда,
Ведь
пе ри
человечности
чужда.
Теб е
подобных
пери
я
видал,
Но
верности
у
них
не
наблюдал.
Нет,
верность
ты
ищи
в
сердцах
людей,
Х оть
э то,
может
быть,
всего
трудней.
К оль
встретишь
верность,
обойдя
ве сь
свет,
Пр о и знеси : «Победы близок свет!»
И
сонмы
духов
неб а
в
этот
час
В
слезах
во скл и кну т : «Да не сглазят вас!»
Кто
встретил
вер но сть
на
тропе
мир ск ой,
И
сам
да
будет
верным
всей
душой. •
257


О
све жий
ветер,
веющий
в
ночи,
Мой
вздох
горящий
до
нее
домчи!
Как
вих рь,
над
головой
ее
кружи,
Ей
о
моих
мученьях
расскажи!
Шепни,
что
на
п ути
далеком
к
ней
Я
жертвовать
гот ов
душой
св оей!
Из
цв ет ника
ее
хоть
л еп есток
Сорви
и
принеси
на
мой
п орог.
О
ветер
ночи,
бу дь
моим
гон ц ом,
По вед ай
ей
о
бедствии
мое м!
К
ногам
ее
скл он ись
и
ей
служи,
Заботливо,
любовно
поддержи!
Не
будь,
как
предрассветный
ветерок,
Рассеянным,
что
к
полдню
изнемог.
Будь
смелым,
ветер,
веющий
в
ночи,
Лети,
шу мя
крылом,
труби,
кри чи!
И
от
ме ня
ска жи
ей: «Ты одна
Из
воз дух а
и
света
со тка на!
О,
долго
ль
вст реч и
мне
с
тобою
ждать?
Ко нца
разлуки
нашей
не
видать!
Тюльпаном
был
я
на
гор ах
тоски
И
растерял
под
ветром
лепестки...
Душа
изнемогла,
душа
больна,
Ремнями
смерти
скручена
о на.
Степные
дали
я
пересекал,
Ниг де
п ути
к
тебе
не
от ыск ал.
Наш ел
одн и
ст р аданья ,
клад
ища,
И
жизнь
моя
по-прежнему
нища .
Я
был
обманут
маревом
степным.
Бр еду
в
пустыне,
тернием
язвим.
Найт и
мне
розу
счас ть я
не
дано ,
З ато
шипами
сердце
пронз е но.
258


Тот,
для
кого
я
не
жа лел
души,
Злоумышлял
прот ив
ме ня
в
тиши.
Тот,
кто
надеждой
был
д уши
мое й,
Низверг
мне
на
голову
град
к ам ней.
О
друг,
не
сотня
мне
голов
да на!
Кам ней
ведь
сто,
а
голова
—
одна.
Примчись
ко
мне
на
к рыльях
на
ветру,
Иначе
будет
поздно,
я
ум ру.
Коль
с
караваном,
по
п ескам
с т епным,
Ты
двинешься
к
ра зва лин ам
моим,
Не
медли,
весть
мне
с
голубем
пошли,
Во дою
Хызра
жар
мой
утоли!
Чтобы
навстречу
выше л
я
тебе,
Исполнен
благ ода рн ос тью
судьбе.
Когда
в
слезах
теб я
увижу
я,
Мой
первый
дар
теб е
—
ду ша
м оя.
И
сл езы
вн овь
исторгнутся
из
гл аз,
При
в иде
счастья,
пусть
в
последний
час .
Но
коль
не
будет
это
мне
дано
И
солнце
встречи
мне
не
суждено,
Тогда
иск ать
мне
дальнего
пути,
В
страну
за
гранью
вр ем ени
идт и.
Но
тот,
кто
выпил
верности
фиал,
Тот
и
б ла женс тво
высшее
по знал .
Кто
это
чу вс тво
разделил
со
мной,
Я
знаю
сердцем:
избранный
такой
Всю
жизнь
сво ю
лю бим ой
посвятит
И
для
нее
душ и
не
пощадит.
Он
девяти
небес
подымет
гн ет
За
каплю
счас ть я
от
ее
щедрот.
Кто
верности
жемчужину
най дет,
Ее
он
ми ром
вечным
назовет.
259


Он
сердце
должен
для
любви
открыть,
Благословлять
ее,
благодарить.
О,
если
счастья
удостоюсь
я,
На
лоне
мир а
успокоюсь
я!
Б ла года рить
любовь
я
бу ду
рад
Всем,
чем
по
воле
судеб
я
богат.
А
те,
чьи
д уши
искренне
верны,
Таким
сокровищем
на гра жд ены,
Что ,
е сли
н ебо
в
свиток
превратить,
На
нем
рассказ
о
них
не
уместить!»
Глава
XXXVII
РАССКАЗ
О
ДВУ Х
ВЛЮБЛЕННЫХ
Слыхал
я:
четырех
улусов
хан,
Э мир
Тимур,
в елик ий
Гураган,
Повел
войска
железною
ру кой
И,
в
Хин д
войдя,
жест о кий
приня л
бо й.
Удачи
н еи зменн ая
з везда
Ему
да ла
п обе ду,
как
в сег да.
А
чтобы
не
м огли
враги
восстать,
Велел
он
вс ех
индийцев
убивать.
И
там
он
столько
жизней
погубил,
Что
кровь
убитых
п отекл а,
как
Нил.
Отрубленные
головы
горой
Лежали
над
кровавою
рек ой.
Там
не
б ыло
пощады
никому,
Настала
смерть
живущему
всему.
Шел
не кий
в оин
—
весь
окровавлен,
И
дв ух
влюбленных
бедных
встр е тил
он,
Го то вых
вместе
мо лча
смерть
принять;
Им
негде
скрыться,
не куда
б е жать.
260


Убийца
во ин
об на жил
с вой
меч,
Чт обы
мужчине
голову
отсечь.
Но
з а слонила
женщина
его
И
так
молила
во ина
того:
«Ты хочешь голову?
—
мою
руби,
Но
пощади
его
и
не
гу би!»
Убийца
во ин
повернулся
к
не й,
А
друг
ее
вс кри ч ал: «Меня убей!»
И
вно вь
убийца
двинулся
к
нему ,
И
вновь
предстала
же нщ ина
ему .
Тот
со
стальными
пальцами
барлас
Р аз гнев ал ся : «Убью обоих вас!»
Занес
он
меч
над
жертвою
своей,
А
же нщин а
к р ичит : «Меня убей!»
Мужчина
ж е: «Меня убей сперва,
Чтоб
лишний
миг
она
была
жива!»
Так
спорили
они
наперебой,
Под
меч
его
ск лон яясь
голов ой.
Угрюм ы й
во ин
медлил.
Между
тем
В
толпе
раз дался
к р ик : «Пощада всем!»
Спешил
глашатай
войску
возвестить,
Что
ца рь
велел
убийства
прекратить.
За
жертвенность,
б ыть
может,
тех
двоих
Рок
пощадил
ост ав ши хся
в
ж ивых.
***
О
На вои,
и
ты
любви
своей
П ожер твуй
всем,
ду ши
не
пожалей!
Дай
чашу;
кравчий,
если
ты
мне
д руг
И
в
чистой
ра до сти
и
в
мо ре
му к.
Я
за дых аюс ь,
мне
исхода
нет.
Вр а чуй!
Исполни
вер но сти
обет!
261


Глава
XL
ДЕСЯТ АЯ
БЕСЕДА
О
ПРАВ ДИВОС ТИ
Т от,
кто
правдив,
не
дум ает
о
то м,
Что
д р евний
св од
идет
кривым
путем.
Ведь
не
помеха
мча щей ся
стреле
Буг ры
и
буераки
на
земле.
Ум
направляет
к
це ли
—
по
пр ям ой.
От
це ли
отдаляет
пут ь
кривой.
Высокого
по знан ия
мужа м
Любезен
звонкий
най
за
то,
что
пря м.
А
чангу
кру тят
каждый
раз
колки,
Чтоб
струны
бы ли
прямы
и
зво нк и.
Ко пье
достойно
богатырских
рук;
Веревкой
вяжут
ка ра ва нный
вьюк.
Свеча
высоко
на
пи ру
гори т,
Сердца
гостей
сияньем
веселит.
А
по
кривой
летая,
мотылек
Попал
в
огонь
и
крылышки
обжег.
П рям
кипарис
и
к
небу
устремлен,
И
нико г да
не
ув ядает
он.
А
гиацинт
деревья
обвивал,
И
почернел
под
осень,
и
ув ял.
Пряма
на
та ре
звонкая
струна;
А
лопнет
—
в
кольца
скрутится
она.
Коль
по
линейке
строки
пише шь
ты,
К алам
не
отойдет
от
прямоты.
А
коль
наставишь
точки,
как
пришлось,
Вся
ру к опись
пойдет
и
вкривь
и
вкось.
В
си яние
одетая
душ а
—
Как
ни
была
бы
пе ри
хороша,
262


Хотя
б
красавицы
вселенной
всей
Склонялись,
как
служанки,
перед
ней,
Х отя
б
огн ем
ланит,
венцом
чела
Она
весь
мир
и спеп елит ь
могла,
—
Но
коль
жив ой
сердечной
прямоты
В
ней
нет ,
то
ею
не
прельстишься
ты;
Она
прямыми
стрелами
ресниц
Не
поразит
и
не
пов ерг нет
ниц.
И
не
привяже тс я
душою
к
ней
Никто
из
чис тых ,
искренних
люде й.
Ко ль
верные
михраб
не
возведут,
Намазы
их
напрасно
пропадут.
Будь
благороден,
пишущий!
Пи ши
Пр авди во
пер ед
зеркалом
души.
Тот
прям
душой,
чей
правду
видит
взор;
Рукою
ги бкой
обл адает
в ор.
Когда
же
я вным
ста нет
воровство,
Пала ч
отрежет
кисть
руки
его.
В
косых
гл азах ,
так
говорит
мол ва, —
Од но
явленье
в иди тся,
как
дв а.
А
в
вечном
и
едином
видеть
двух
Есть
многобожие;
запомни,
др уг!
Был
не пос т ижный
дар
всезнанья
дан
Великому,
чье
имя
Сулейман.
Ц арь
Сулейман
—
в ла дыка
и
пророк
—
Наполнил
славой
Запад
и
Вост ок.
В
пе ска х,
где
да же
коршун
не
живет,
Он
словом
во здвиг ал
дворцовый
сво д;
На
о бл аках
ковер
сво й
расстилал,
В
поход е
ветер,
как
коня,
седлал;
Заставил
дивов,
пери,
св ет
и
тьму
Повиноваться
перстню
своему.
263


Была
на
перстне
над пи сь;
смысл
ее:
«В правдивости
—
сп асе ние
тв ое!»
Живет
в
наш
век
султан,
х акан
времен,
—
Не т,
не
хакан,
а
Сулейман
вр емен ;
То т,
чей
престол
вздымается
в
зенит,
Чьим
блеском
зат мевает ся
зенит.
Ему
отважных
преданы
сердца;
Как
н ебо
в
з в ездах
—
св од
его
дв орца .
Джамшида
он
величием
пышней,
Войсками
Иска ндар а
он
сильней.
Он. бли з
Хурмуза
ставит
ратный
стан,
Там,
где
ко гда-т о
правил
Сулейман.
По
вечной
во ле
разума
времен,
Как
Сулейман,
он
перстнем
одарен.
Тот
перстень
сил а
звезд
ему
дала,
Чтоб
совершать
великие
дела.
Не
лал
бесценный
сл авен
в
пер с тне
том,
А
надп ись
на
ок ру жье
золотом.
Я
изумился,
прочитав
ее:
«В правдивости
—
сп ас ение
твое!»
Пусть
э тот
перстень
мощи
не
да ет,
Владелец
перстня
м ощь
в
себе
найдет.
И
каждый
будет
жизнь
отдать
счастлив
Владыке,
что
к
н ароду
справедлив.
Правдивость
—
сущность
истинных
людей;
Два
главных
свойства
различимы
в
ней.
Вот
первое:
не
только
на
словах,
Правдивым
будь
и
в
мыслях
и
в
делах.
Второе:
сожалей
о
м ире
л жи,
Но
правду
вслух
бестрепетно
скажи.
И
оба
свойства
эти
х ороши,
И
оба
—
зна к
величия
д уши ...
264


О,
если
б
каждый
лживый
человек
Поменьше
лга л!
Но
не
таков
наш
век ...
Так
мыслит
в
наше
время
целый
свет,
Что
слово
правды
х уже
всяких
бед!
Там,
где
ты
ище шь
пр авды ,
прямоты,
Лжи
зак осн ел ой
ви жу
я
черты.
«Страной неверных»
да льни й
Чин
зовут,
Но
верность
и
правдивость
там
живут.
Хо ть
правда
от
при род ы
в сем
дана,
Но
всем
потом
не
по
сердцу
она.
Где
сер дце
ты
правдивое
н айде шь
Средь
изолгавшихся,
чья
правда
—
ло жь?
И
кто
правдив
сегодня
—
о,
как
он
Гоненьем
и
нуждою
угне тен !
В зг ляни
на
время!
Ви д ишь,
как
оно
В
движении
своем
искривлено.
Как
циркуль
движ утс я
пути
светил,
Но
циркуль
тот
«прямой»
не
начертил.
Правдивым
—
слава!
Но
у
них
всегда
С
коловращеньем
времени
—
вр аж да.
Калам
писца
стезей
спешит
прямой
И
платится
за
это
голов ой.
Был
прям
«алиф», но в плен его взяло
Петлею
начертание
«бало».
Веревка
прямо,
как
струна,
в
шатрах
Натянута,
но
вся
она
—
в
узлах.
По
лини и
прямой
—
метеорит
Летит
к
земле
и,
падая,
горит .
С вива ясь
в
кольца,
древняя
змея
Над
кла дом
дремлет,
яд
в
зубах
тая.
Чарует
сер дце
новая
луна,
Хоть,
сл овно
серп,
она
искривлена.
2G5


А
сколько
за витк ов
вокруг
чела
На кру чива ют,
чтоб
чалма
была?
Нет,
нет !
Не
то
хот ел
сказа ть
я
вам
—
Видать,
ошибся
быстрый
мой
калам!
Над
н ами
иск р ивлен
небесный
св од,
Но
в
пр авде
сердца
ис тина
живет.
Свеча
сг орае т,
и злива я
свет,
И
для
свечи
отрады
большей
нет.
А
яр кий
р осч ерк
молнии
кривой
Блеснет
—
и
поглощается
зем ле й.
Садовник,
чьи
орудья
—
шнур
и
в згля д,
Кустарник
д икий
превращает
в
сад.
Когда
широкозубой
бороной
Не
заскородишь
па шни
поливной,
Нап р асно
будешь
землю
поливать,
Н апрасн о
будешь
урожая
ждать.
И
зе рк ала
поверхность
—
чем
ров не й,
Тем
отраженье
в
зер ка ле
верней,
Тем
яр че
в
нем
сиянье
красоты
И
резче
безобразия
черт ы.
Так
солнца
диск
в
озерах
отр аж ен,
А
кри визно ю
зы би
—
и скаж ен.
Когда
ты
по
невежеству
солжешь,
То,
может
бы ть,
—
не
в
с чет
такая
лож ь.
Но
тот
—
неверный,
не
мужчина
то т,
Кго
делом
лжи ,
как
рем есло м,
живет.
И
ско л ько
бы
ни
ухит рялс я
он,
В
конце
концов
он
будет
обличен.
И
если
он
об ман ет
в есь
народ,
Но
всё
же
от
возмездья
не
уйдет.
Хо ть
це лый
век
обманывай
глупцов,
Но
вы даст
ложь
себя
—
в
к онце
кон цов .
266


Рассвет
вещает
наступленье
дн я,
Об ман чив
ярк ий
блеск
его
ог ня.
Фальшивыми
монетами
платеж
Подсуден.
Что
же
неподсудна
ло жь?
Ты
в
зл обе
клялся
ложно,
может
быть,
Но
ложь
свою
ты
можешь
искупить.
Тому,
кто
средь
людей
слывет
лже цо м,
Народ
не
верит
нико г да,
ни
в
чем.
И
есл и
правду
будет
гов ори ть,
Он
никого
не
сможет
убедить.
«Обманщик он!
— трубит
о
нем
молва.—
Ему
не
верьте!
Ложь
—
его
с ле ва!»
В
народе
имя
доброе
навек
Утратит,
изолгавшись,
человек.
Коль
правда
весь
народ
не
убедит,
Ложь
эту
пор ос ль
правды
заглушит.
Когда
не
можешь
правды
ты
сказ ать
—
Молчи,
терпи
и
ж ди,
но
бойся
лгать.
Г лава
XLI
РА ССКАЗ
О
ПТИ ЦЕ
—
ЛГУН Е
ТУРАЧЕ
Жил
у
подножья
гор,
в
лесу
большом
Могу чий
ле в,
с
небесным
схожий
львом.
Но,
не
страшась
в
округе
ни кого,
Боялся
он
за
львенка
своего.
Все
муравейники
он
разорил,
Чтоб
муравей
дитя
не
укусил.
Испытывая
по с тоя нный
с трах,
Таскал
повсюду
львенка
он
в
зуб ах.
267


Жил
там
о дин
турач,
гла сит
молва;
Он
пущ е
ко рш уна
бо ялся
льва.
Лев
проходил,
детен ыша
держа.
Турач,
от
страха
смертного
дрожа,
Вдруг
перед
нос ом
л ьва
взлетал,
крича.
А
лев
пуг ал ся
крика
турача.
На
миг
сильней
он
челюсти
сжимал,
Чтобы
в
беду
детеныш
не
попал;
И
Сам,
не
рассчитавши
страшных
си л,
Невольно
львенку
раны
на нос ил.
От
этого
душой
терзался
лев ,
Вернее
—
п росто
убивался
ле в.
И,
чтоб
ко нец
несчастью
положить,
Он
с
этим
турачом
решил
дружить.
Ск а за л: «Не причиню тебе вреда!
Так
поклянемся
в
дру жбе
навсегда.
Ты
всякий
страх
забудь
передо
мн ой,
Сиди
себе
в
своих
ку стах
и
по й.
Я
зде сь
среди
зверей
с лыву
царем,
А
ты
придворным
будь
мо им
певцом.
Мне
убивать
тебя
корысти
нет ,
Сам
знаешь
—
бык
мне
ну жен
на
об ед.
Враги
тво и
—
охотники
одн и;
И
ты
ост ерег а йся
западни.
Но
если
в
се ть
ловц а
ты
по па дешь
—
То
знай:
во
мне
спасителя
найдешь.
Твой
крик
услышав,
я
примчусь
бегом
И
вм иг
с
твоим
раз делаюс ь
врагом.
Вот
это й
страшной
лапою
мое й
Сп асу
тебя
от
вражеских
сетей!»
Так
лев
мо гучий
мягко
говорил,
Что
сер дце
турача
обворожил.
268


Вот
лев
и
птица
в
дружбе
поклялись
И
впрямь,
как
братья
кровные,
сошлись.
Где
лев
свирепый
в
полдень
о тд ыхал,
Туда
турач
без
страха
прилетал.
И
даже
—
шла
о
нем
в
лесу
молва
—
Садился
смело
он
на
гриву
ль ва,
Как
птица
легендарная
Анка
На
гребень
царственного
шиш ака.
Порой
«На помощь!» в шутку он кричал .
За
это
лев
сердился
и
ворчал:
«Эй,
друг,
не
лг и,
со
мно ю
не
шути!
Ложь
до
добра
не
может
довести».
Но
турачу
понравилась
игр а.
«На помощь!» —
он
в
кустах
кричал
с
утра.
А
лев
уст ал
его
увещевать,
Не
ст ал
на
к рик
вни мань я
обращать.
Так
жил
шутник
до
рокового
д ня,
Когда
его
поймала
западня .
Беспечно
н ачал
он
зер но
к лева ть
И
в
с еть
попа л,
а
се*гь
не
ра зор ва ть.
Он
закричал: «На помощь,
д руг,
ско рей !
О дин
я
тут
не
вы рв усь
из
сет ей!»
Спросонья
лев
по д у мал : «Снова крик...
Какой
обманщик!
Эки й
озорник!
Сто
раз
напрасно
он
меня
пугал,
Сто
раз
его
спасать
я
прибегал.
Сто
раз
обман
устроивши
такой,
Он
только
потешался
на до
мной! ..»
О
помощи
не
докричался
лжец
—
Попал
в
бе ду,
настал
ему
конец.
Тому,
кто
никогда
нигде
не
лжет,
Без
спора
Еерит.на
слово
народ.
269


***
Будь,
Навои,
прямым
в
своих
речах,
Бу дь
искренним
в
напевах
и
стихах!
О
кравчий,
дай
отрадный
мне
фиал,
Чтоб
вып ил
я
—
и
льву
подобен
стал!
Пускай
пирушку
озарит
свеча!
Пускай
даду т
кебаб
из
ту ра ча!
Глава
LVI
ВОСЕМНАДЦА ТАЯ
БЕСЕДА
О
Ц ЕНН ОСТИ
ЖИЗНИ
Для
д уха
мир
—
у зил ище,
но
он
Рай
для
не вежд ы,
что
в
него
влюблен.
Не
унижай
вел ичь я
с в оего,
Не
пей,
мой
дух ,
из
кладезя
ег о!
Коль
мир а
этого
круговорот
В
св ой
срок
рабом
в
подземный
гра д
сой де т,
Зачем
о
нем
пе чали ть ся,
скорбя,
И
—
прежде
смерти
— убивать
себя?
Зачем
при
ж изни
траур
надевать?
Умрешь
—
тебя
успеют
обрыдать.
В
ду ше
тв оей
пе чал ь;
ты
не
страдай,
Св ою
печаль
сто кр ат
не
умножай!
Заботами
св ой
век
не
сокращай,
Одну
заботу
в
две
не
превращай,
Но
от
своей
печали
отд охн и,
Усталость,
скуку,
горечь
отгони!
Пускай
судьбы
гон ен ье
велико,
С тар айся
пережить
его
легко.
Как
ни
громаден
труд,
но
поб ед ит
Т от,
кто
на
эт от
труд
легко
глядит.
270


Пусть
Шам
цвет ет,
красуется
Герат,
Когда
они
души
не
тяг о тят.
И
стоит
ли
печалиться
о
них
Нам
—
странникам
на
сих
пут ях
зе м ных?
Сад
эт ой
жизни
верности
лишен,
В
нем
луч ший
цве т
на
гибель
обречен.
И
е сли
этот
сад
от
бурь
и
гроз
Укрыть
своих
не
мо жет
лучших
роз,
Там
не
ищи
успокоенья
ты,
Где
благовонья
лишены
цветы.
Что
совер ш ит ся,
то
на век
уйдет.
Кто
про шло е
до го нит?
Кто
вернет?
Что
можешь
ты
о
будущем
сказат ь ?
Как
можешь
ты
судьбу
предугадать?
Не
властен
управлять
грядущим
дне м
Живущий
во
мгновении
одном.
В
мгно ве нье
каждом,
это
пом ни
ты,
Грядущее
и
пр ош лое
слиты.
Что
ты
скорбишь
над
бездной
бытия,
Когда
одно
мгно ве нье
—
жи знь
твоя?
Ты
милосерден,
ты
—
родник
любви,
Не
мучься,
милость
сам
се бе
яви.
Тебе
одн о
мгн ове нье
зд есь
да но
—
Так
пусть
же
будет
счёс тли вы м
он о.
Твое
д ыхан ье
—
жемчуг
дорогой,
Прозрачный
же мчуг
— друг
надежный
твой.
Ты
в
четках
чередуй
рубины
дней
С
жемчужинами
ра дос ти
сво ей.
Равняю
жемчуг
духа
твоего
С
жемчужиною
солнца
самого.
Сияет
всем
светило
бытия:
Но
в
глубине
—
жемчужина
твоя.
271


Восходит
солнце,
падает
во
тылу.. <
Но
внемлет
мир
дыханью
твоему.
Способно
солнце
полдня
всё
спалить,
А
без
д ыхан ья
мир
не
мож ет
жить.
В
дыханье
сущность
жизни
вс ей
живой;
Так
назови
его
«живой водой» .
Дыханье,
д ух!.. От бездны до звезды
Источник
вечный
в
нем
живой
в оды,
Дыханье
сил
творящих,
сут ь
всего,
—
В
твоем
живо м
ды хан ье
дух
его.
О,
ду но вень е,
что
миры
т вор ит,
Сосу д
из
глин ы
ра зум ом
дарит!
В
дыхании
Исы
у в идишь
ты
Ступень
к
познанью
ве чной
красоты.
Живущее
погружено
во
тьму,
Но
духом
вечным
жизнь
дан а
ему.
Вокруг
те бя
—
без
кра я
и
конца
—
Как
океан,
струится
дух
творца.
Мо гучи м
будешь,
коль
познаешь
ты,
К аким
богатством
обладаешь
ты!
Всё
—
от
него:
бессмертье
бытия,
И
каждый
ша г,
и
вздох,
и
жизнь
тв оя.
А
жизн ь
тв оя
—
дыхания
длина,
Но
сотнями
скорбей
омрачена.
Ты
унижаешь
высший
дар
ее,
В иной
то му
—
не ведень е
тв ое.
Ничтожны
мысли
в
голове
твоей,
Ничтожен
смысл
пустых
т воих
речей.
Подумай
о
сокровище
своем,
Не
будь
живо й
душе
своей
врагом!
Не
унижай
величья
своего,
Но
устыдись
хо ть
бога
самого.
272


Воспрянь
из
тьмы
и
праха,
сын
земли,
И
назиданью
мудрости
внемли.
Тот,
кто
всему
дыхание
дает,
Тебя
о сыпал
множеством
щедрот.
Ты
призван
быть
не
зверем,
не
рост ко м,
Не
камнем
—а
разумным
су ще ст вом.
Сознанья
чистый
свет
в
т ебе
горит,
Пу ть
правой
веры
пре д
тобой
открыт.
Пя ть
чувств
тебе
да ны,
что б
осязать,
И
видеть,
и
внимать,
и
обонять;
И
руки,
и
з апас
телесных
сил,
И
н оги
—
ч тобы
прямо
ты
ходи л.
Ты
ра злич ае шь
вкус
различных
блюд,
Но
помни:
мил ос ть
ве чн ого
и
тут.
Дары
творца
несметны...
Пусть
же
вам
О
них
напомнит
вк ра тце
мой
калам.
Так
много
у
тебя
од ежд
цветных,
Что
ум
не
может
перечислить
их.
Твой
конь,
тв ой
м ул,
тв ой
верховой
верблюд
Те бя
в
л юбую
д аль
перенесут.
Тв ои
сады
полны
живых
щедрот,
В
садах
бегут
потоки
светлых
вод.
В
садах
кумиры
д ивной
красоты,
Как
гури и
не бес ной
высоты.
До
зве зд
айв аны
твоего
дворца
В оз но сятся
—
по
милости
творца.
Пусть
счета
нет
богатству
твоему,
Но
зна й
—
за
всё
обязан
ты
ему.
Дороже
в сех
богатств
тебе
дана
Бесценная
жемчужина
одна:
И
это
—
раз ум.
Не
сравняться
с
ним
Руб ина м
и
алм азам
дорогим.
273


В
ж емчуж ни це
земного
бытия
Закл ю чена
жемчужина
твоя.
В
ней
—
дар
познанья
тайн
и
высоты,
Вот
чем
при
жизни
удостоен
ты!
Аллах,
когда
сво й
пе рл
те бе
вручал,
Те бя
короно й
щедрости
в енч ал..
Благодари
его
за
дар
любой
И
ведай:
благодарным
— дар
двойной.
За
х леб
насущный,
за
питье
и
снедь
Молит вой
б лаго да рно сти
ответь.
И
да
не
будет
до
скончанья
дне й
Пр едела
благодарности
тв оей.
На
с ущн ость
ж изни
взор
сво й
устремим,
О
духе
б ытия
поговорим.
Вот
чуд о
с илы
зижд у щей,
живой
—
Твой
каждый
вд ох
и
каждый
выдох
твой.
Вдох
новой
силой
наполняет
грудь,
А
выдох
—
в
нем
существованья
суть.
Тебе
дана
двойная
благодать
—
Всей
грудью
в ол ьным
воздухом
дышать.
Дыханьем
жив
светильник
бы тия.
Благодари!
Дыханье
— жизнь
твоя!
Дыханье,
дух
живой!
Его
почтил
Творец
вс его,
вл ады ка
вечных
сил.
Ты
помни
с
благодарностью
о
то м,
Что
почитаемо
самим
т вор цом!
Ве дь
мыслишь
яс но,
в идиш ь,
сл ышиш ь
ты
И
чувствуешь
—
покамест
дышишь
ты.
Созн ан ье
да
сопутствует
ему—-
Дыханию
святому
твоему.
Ты
душу
будь
всегда
отдать
готов
Том у,
кто
твой
защитник,
др уг
и
кров.
274


Страшись
о
вер но сти
забыть
своей,
Нет
сердцу
испытанья
тя жел ей.
В
р ас сеянь е,
в
самозабвенье
ты
Чем
занят
в
эт ом
вихре
суеты?
В
твоих
д елах
ал лаху
пользы
нет...
Смо т ри,
чтоб
не
возникли
грех
и
вред.
Пускай
тв ои
заботы
и
де ла
—
В пуст ую,
но
не
делай
людям
зла !
Противоядие
теб е
претит,
Зач ем
же
ядо м
кубок
т вой
налит?
Счастлив,
коль
друга
ты
сумел
найти,
—
Ему
вниманье
сердца
посвяти.
Но
устрашись~насилье
совершить,
Страшись
ж есто ко сть
к
л юдям
пр оявит ь!
Уж
лучше
пир
веселый
в
майхане,
Чем
сто н
и
сл езы
по
твоей
ви не.
Не
тронь
нич ью
казну,
ничью
семью
И
чти
чу жую
честь,
как
честь
свою.
Друзей
и
собеседников
найди,
От
гнета
го ря
жизнь
освободи.
Увидя
чудо
розы
молод ой ,
В
с аду
беседу
избранных
ус трой .
С
любезностью,
с
изысканностью
всей,
Присущей
мудрым,
созови
друзей.
Чтоб
с
их
приходом,
радостна,
с вет ла,
Как
сад
весенний,
жизнь
твоя
цвела.
В
лачуге
ль
темной,
в
роскоши
ль
п алат
—
Будь
щедрым,
беден
ты
или
богат.
Ни
серебра
для
ис тинных
д рузей
И
ни
ду ши
своей
не
пожалей.
275


Возрадуется
пус ть
душа
твоя,
Когда
вокруг
те бя
т вои
д руз ья.
Здесь
на
разлуку
все
обречены.
Как
меч
кривой,
сверкает
се рп
луны.
Счастливец
на
земле
любовь
обрел,
Воздвиг
беспечной
радости
престол;
Но,
в ыко ванн ый
небом,
меч
кривой
Обр у бит
ветви
р адо сти
ж ивой.
Он
неразрывных
сердцем
разлучит,
Как
вихр ь
закрутит,
в
стороны
умчит.
Таков
в
своих
де янь ях
небосвод,
Тако в
его
ужасный
обиход.
О,
если
б
от
грозы
его
спасл ись
Прекрасный
ирис,
стр ойн ый
кипарис.
Как
гости
все
они
в
с аду
земном,
Как
братья
все
они
в
кр угу
своем.
О,
если
б
сердце
в
м ире
повстречать,
Способное
на
др ужбу
отвечать!
Стремящийся
к
возлюбленной
своей
Да
бу дет
осчастливлен
встречей
с
ней.
Когда
душ ой
с
лю бимо й
бу дет
сли т,
Пусть
он
меня
в
тот
миг
благословит.
Достигший
здесь
жела нн ого
вс его,
Пус кай
на
л оне
счаст ья
своего
Благодаренье
поспешит
из ре чь,
Чтоб
сч асть я
ц вет
от
бедствий
уберечь.
Пусть
вечно
бла года рн ым
бу дет
он
За
благодать,
ко торой
наделен.
И
пус ть
создатель
сущего
всего
П ро длит
и
осчастливит
жизнь
его!
276


Гла ва
LXIII
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Когда
я
к
э той
к ниге
прист упил,
Почувствовав
пр илив
духовных
си л,
Я
за
жив ой
в одой
пошел
во
тьму
В
страданиях;
не
зримых
ни ком у.
Я
сталью
острой
очинил
калам
И
дал
исход
стремительным
словам.
Страницы
украшая,
словно
ра й,
Тростник
мой
зазвучал,
как
звонкий
пай.
Зву к,
пор ожд енн ый
писч им
тростником,
Пел,
нарастал,
вз ывая ,
как
маком.
При няв
за
пенье
флейты
этот
зву к,
Зап ел
и
заплясал
суфийский
круг.
Тот
звук
отшельничьих
пещер
до ст иг,
В сех
девяти
небесных
сфер
достиг;
Он
поднял
смуту
сре ди
то лп
людских,
С мятен ье
в
сонме
ангелов
святых.
И
пр ав едн ики
стали
горевать
И
вороты
одежды
разрывать.
И
этой
зво нк ой
флейты
пе ре лив
Внимали
пер и,
кр ылья
опустив.
Под
этот
звук
освободясь
от
му к,
Больные
позабыли
св ой
неду г.
Те пе рь,
когда
пленяющая
взгляд
Красавица
одета
в
св ой
наряд
И
над
зем ле й,
величия
полна,
Взош ла ,
как
двухнедельная
лу на,
Ста л
виден
весь
Восток
в
ее
лучах,
И
смута
на
зе мле
и
в
небесах.
277


Вновь
началась...
Сломался
пополам
Секретаря
небесного^калам.
Сокровищницы
неб а
казначей
Сл ет ел,
кружась
над
головой
моей.
Меня
дож дем
бесценных
жемчугов
Осыпал
он
из
девяти
ларцов.
Осыпал
золотом
и
серебром
В
вел ико м
расточительстве
своем.
Как
легкий
вихрь
кр ужил ся
он,
и
пал ,
И
пыль
у
ног
м оих
поцеловал.
Расставил
он
передо
мно й
подряд
Сокровища,
которыми
богат.
Осып ал
сер ебр о
моих
се дин
Руб инам и
неведомых
глуб и н.
И
ст ал
я
в
удивленье
размышлять,
Ста л
в
размышленье
душу
вопрошать!
Ведь
это
всё
—
напи сан но е
м ной
—
С
м оею
жизнью
сходственно
самой;
Но
это
только
тысячная
ч асть
Того,
над
чем
души
простерта
власть.
Пусть
мой
дастан
достоинств
не
лишен,
Но
как
д алек
от
сов ершен ства
он.
Он
мыслями
богат.
Но
где
же
с трой?
В
нем
нет
системы
с тр огой
и
прямой«
Бывало
—
вдохновением
дышу ,
Но
лишь
двустиший
десять
напиш у,
Зо вут
за боты ;
н адо
всё
бросать,
И
некогда
затылок
почесать.
Как
только
тушь
на
не бе
голубом
Р ассвет
сотрет
сернистым
мышьяком,
И
утро
тьму
ущелий,
мгл у
и
дым
Сметет
лучистым
веником
своим,


И
но чь
знамена
мр ака
унесет,
А
день
св ой
с тяг
багряный
развернет,
И
до
п оры
покамест
этот
стяг,
Склонясь
к
зака ту,
не
уй дет
во
мрак,
По к амест
но чь
наставшая
опять
Не
станет
с
сажей
киноварь
ме шать ,
Покамест
над
землею
небосвод
Опять
св ои
светила
не
за жж ет,
—
С
рассвета
до
ночи
душою
в сей
Я
пленник
жалоб
множества
людей.
Не
остается
ни
мгновенья
мне
Побыть
с
самим
с обою
в
тишине.
И
кто
в
мой
дом
печальный
ни
придет,
Сид ит
и
з абыв ает
про
уход.
Тя жел ый,
долгий
разговор
ведут,
Сидят,
пок а
другие
не
придут.
Толпится
в
доме
множество
людей,
Сжигая
зданье
памяти
моей.
Задачи
ставят,
кои х,
может
быть,
Никто
не
мож ет
в
мир е
разрешить.
Прощенья
просишь
— дерзостью
с очту т,
Всё
объяснишь
—
обиду
унесут,
Будь
с
ним и
щедр,
как
небо,
в
их
г лазах
Любая
щедрость
только
т лен
и
прах.
Тем,
кто
утратил
в
жадности
п окой,
Нет
разницы
меж
каплей
и
рекой.
Всё,
что
ты
им
даешь,
они
возьмут
И
на
теб я
же
с
жа лоб ой
п ойдут .
О,
эт от
р азно бой
речей
пустых!
Лиш ь
алчность
—
чувство
о бщее
у
них.
Будь
ты
могуч,
как
богатырь
Ру ст ам,
Будь
ты
безмерно
щедр,
как
был
Хатам,
279


Будь,
как
Карун,
несметно
ты
богат,
Оста неш ь ся
пред
ними
вино ват .
Хоть
я
от
всяки х
служб
освобожден,
Х оть
я
своей
болезнью
угнетен,
Но
всё
же
не
р ешаюсь
их
прогнать,
А
слушаю
—
и
должен
отвечать.
Я
в
сл або сти
души
себя
виню
—
И
все-таки
докучных
не
гоню.
И
это
каждый
д ен ь...
в
теченье
дня
Пересыхает
горло
у
меня.
Стр ад аю
днем
от
глупости
людей,
А
ночью
—от
бессонницы
моей.
И
отдыха
не
суждено
мне
знать;
Урывками
я
принужден
писать.
Прости
погрешности
стихов
моих!
Мне
было
некогда
чек анить
их.
Мне
сроки
рой
забот
укоротил,
Свой
замысел
не
весь
я
воплотил.
О,
если
б
я,
благодаря
суд ьбе ,
В
день
час
иль
два
принадлежал
себе,
То
я
не
знал
бы
н икак их
пр епо н,
Всец ел о
в
м оре
мыслей
погружен.
Я
д ос тавал
бы
перлы
редких
слов ,
Ныряя
в
бездну,
как
жемчуголов.
Я
добыл
бы
—
силен,
свободен,
смел
—
Сокровищ
столько,
скол ь ко
я
хотел.
Я
п о казал
бы
в
наши
времена,
Какою
быть
поэз ия
до лжна .
А
так,
возможно,
тщетен
был
мой
тр уд
И
зву ки
этих
строк
навек
за мрут.. .
Когда
я
так
в
печ али
ра зм ышлял,
Мне
друг
мой,
светлый
разумом,
ска за л:
280


«Что ты без сил склонился головой,
О
воин
справедливости
святой?
Ты,
честности
пример
среди
людей,
Не
поддавайся
слабости
своей!
Ты
здес ь
достиг
ве р шины
красоты,
Но
можешь
высш ег о
достигнуть
ты.
Ты
—
яз ыка
творец
—
дерзай,
тв ори!
Свободно
крылья
раскрывай,
па ри!
Твои
созданья
—
редкостный
товар,
И
вся
вселенная
—
его
базар .
Звездой
блистает
этот
твой
дастан,
Молва
о
нем
дошла
до
д альних
стран.
Я
«Украшением вселенной всей»
Зову
тв ор ение
ду ши
твоей.
Небесной
ми лос тью
осенено,
Блистает
шахским
именем
он о!»
О
ш ах,
твоею
славой,
как
аят,
Динары
справедливости
зве нят .
Согнулось
небо
пред
тоб ой
кольцом;
И
солнце
—
как
твоя
печать
—
на
нем .
Как
я
могу
хва лу
те бе
сл ага ть?
Пылинке
среди
звезд
не
з аблист ать .
И
капля
ме ру
знать
сво ю
должна ,
Не
мо жет
о кеано м
стать
она.
Но
то,
что
высшей
волей
суждено,
Да
будет
человеком
свершено.
Сгорел
в
огонь
вл ете вший
мотылек,
К
огню
не
устремиться
он
не
мо г.
Несчастный
су м асшед ший
—
для
детей
Посмешище,
мишень
для
их
камней.
Подо бь ем
тех
кам ней ,
т ого
ог ня,
Поэ з ия,
ты
стала
для
меня.
281


Хоть
в
мире
слов
свободно
я
дышу,
Но
нет
мне
пользы
в
том ,
что
я
пиш у.
И
мысль
ме ня
п ресл е дует
одна,
Что
эта
страсть
опасна
и
в редн а;
Поэзией
зовется
эта
страсть,
И
горе
тем ,
кто
предан
ей
во
власть.
Нижи
га зе ль,
как
жемчуг,
но
л ишь
те
Поймут
ее,
кто
чуток
к
красоте.
За
истину
в
ней
выдается
ло жь,
И
скаж ут
в се : «Как вымысел хорош!»
Кто
был
стихописаньем
увлечен,
Мне
каж етс я,
что
жил
напрасно
он.
Да
лучше
в
погребке
небытия
За
чашей
бедности
сидел
бы
я!
Сумел
бы
от
мирских
тревог
уйти
И
ду мал
бы
о
будущем
пути!
Когда
бы
з ной
степной
ме ня
палил,
Я
кровью
сердца
жажду
б
утолил..,
Платил
бы
я
на
пи р шес твах
ночных
Динарами
телесных
ран
моих.
М еня
бы
одевала
пыл ь
пустынь,
Я
не
желал
бы
лучших
благостынь.
Зонтом
от
солнца
п леч
не
з ат еня,
Упорно
к
це ли
гнал
бы
я
коня.
Б ыла
б
в
яг ач
моих
шагов
д лина,
Мо им
ве нцом
б ыла
бы
седина.
Я
шел
бы,
к
цели
устремлен
одной,
Не
чувствуя
колючек
под
ногой.
Все
бренные
заботы
разлюбя,
Я
перестал
бы
сознавать
себя.
И
был
бы
царский
ж емчуг
слез
м оих
Приманкой
птицам
дал ей
неземных.
282


И
ра на
скорби
на
груди
моей
Б ыла
б
святыней
с тр ажд ущих
людей.
Кро ва вые
мозоли
пят
моих
Дороже
б ыли
б
лалов
дорогих.
Из
каждой
капли
крови
эт их
ран
В
долине
бед
раскрылся
бы
тюльпан.
Я
искрами
мо их
горящих
мук
Ст еп ной
п рос тор
осыпал
бы
вокруг.
И,
как
в есно ю,
снова
б
зацвели
Пески
пустынной,
выжженной
земли.
Когда
бы
я
дорогой
ослабел
И
отдохнуть
немного
за хот ел,
Везде
мне
место
— лечь,
забыться
сном,
В езде
мне
небо
—
голубым
шатром,
Предгорий
луг
ковром
служил
бы
м не,
А
изголовьем
камень
был
бы
м не.
Е два
прохлада
сменит
жаркий
день,
Я
лег
бы
на
землю
легко,
как
тень.
К
мо им
ногам,
из му ч енным
ходьбой,
Фархад
склонился
б
и
М еджн ун
больной.
И
б ыли
бы
ланиты
их
в
крови
От
сострадания
к
мо ей
лю бви,
Хоть
ни
пр ед
кем
я
не
взывал
о
ней,
Не
плакал
о
возлюбленной
моей.
И
поняли
бы
вдруг,
изумлены,
Два
призрака
глубокой
старины,
Что
в
области
любви
властитель
—
я,
Что
на
ве ка
над
ним и
—
власть
моя.
.. .Когда б такой я степени достиг
И
стал
душой
в
страданиях
ве лик
—
Весь
мир,
подобный
радостной
весне,
Прекрасный
мир
зи ндано м
стал
бы
мне!
283


Тогда
б
сурьмою
п ыль
мо их
од ежд
Был а
для
ангельских
пречистых
в ежд.
И
мне
любовь
моя
и
бо ж ество
Открыла
б
солнце
лик а
с во его,
И
жители
небес,
как
ст ая
пт иц,
Кружась
пред
не ю,
падали
бы
ниц...
.. .И устремил свой взор духовный я
Пов ерх
небытия
и
бытия.
Решил
бесст р ашно ,
как
С аид-Хас ан,
Пр еод оле ть
сей
бурный
океан.
М еня
душа,
как
птица,
ввыс ь
влекла,
К
зе мле
тянули
низк ие
дела.
Ве ло
ве лен ье
д уха
в
райский
сад,
А
низменная
ст расть
бросала
в
ад.
Лик
эт ой
страсти
ангельски
кр ас ив,
Но
в
ней
слились
в
одно
шайтан
и
див
И,
каждый
миг
бесчисленно
плодясь,
Над
слабым
сердцем
утверждают
власть.
Когда
умножится
зло вещи й
рой,
Всеце ло
овл аде в
ж ивой
душо й,
То
человек,
о
правде
позабыв,
Ста нов и тся
коварным,
злым,
как
ди в.
Так
говорю
я,
ибо
я
и
сам
—
Увы !
—
подвластен
гневу
и
страстям.
Во
имя
бога
в ечн ого,
ду ша,
Воспрянь,
оп ору
зла
в
себе
круша!
Во
власти
эти х
дивов
я
томлюсь,
Ве лико й
кар ы
в
будущем
страшусь.
Мой
обиход
—
коль
правду
говорить
—
Так
п лох,
что
хуже
и
не
мож ет
быть.
А
жизнь
души
нерад о ст ной
мо ей
Еще
печальнее
и
тяжелей...
~
284


Пусть
да же
слез
я
оке ан
пролью,
Грудную
клетку
превращу
в
ладью,
Но
выплыть
мне
не
д аст
в
л адье
такой
Гора
грехов
—
огромный
якорь
мой .
Я
вне шне
чел ов ек,
но
—
вид ит
бог,
—
Как
я
от
человечности
да ле к...
М еня
—
изгнанника
—
от
Солнца
сил
Поток
тысячелетий
отделил...
Вот
мудрецы
беседуют
в
н очи
—
В
св оих
речах
они
прямей
свечи.
Но
змеи
зависти
в
ду ше
их
те
ж,
От
бури
злобы
в
сердце
их
мятеж .
И
я,
как
вс е,
вместилище
стр асте й
И
недостоин
похвалы
людей.
«Защитником народа»
я
слыву,
Гласит
молва,
что
правдой
я
живу.
Слыву
«плененным вечной красотой»,
Безг р ешн ым
и
гла за ми,
и
ду шой.
Соб ла зн
г оню
от
глаз...
Но
как
в
тиши
Осилю
вожделения
души?
По гибну,
ко ль
на
п омощь
не
придешь,
Коль
сам
ме ня
ты,
боже,
не
спасешь!
Всю
жизнь
мо ю,
все
про шлы е
года
Я
вс помина ю
с
мукою
стыда.
А
весь
мой
труд
—
калам,
бутыль
че рн ил,
Всю
жизнь
сво ю
бумагу
я
чернил...
Калам
речистее,
чем
мой
язык,
Письмо
черн е е,
чем
мой
темный
ли к.
Коль
милостью
их
не
омое шь
ты,
Как
им
избавиться
от
черноты?
Длинна,
я
вижу,
цепь
моих
с т ихов;
Стократ
длиннее
цепь
мо их
гре х ов.
285


О
господи,
р аба
не
осуди!
М еня
над
гранью
бездны
пощади,
Кол ь
хорошо
сложил
дастан
я
св ой!
А
если
п лохо
—
то
я
весь
п лохой .
Благоволеньем
оз ари
мой
труд,
Пусть
эти
строки
сердца
не
умрут,
И
пусть
гл уб ины
мыс ли
в
к ниге
сей
О ткро ют ся,
си яя,
для
люде й!
Ве лик
мой
грех.
Но
что
весь
груз
его
Пр ед
морем
милосердья
тв ое го?
Пусть
добрых
дел
моих
ничтожен
след,
Но
милости
твоей
п ре дела
не т!
РАССКАЗ
О
РАБЕ
Жил,
зн амен иты й
правосудьем
встарь,
В
одной
стране
великодушный
царь.
Раб
у
н его
был
верный*
пазанда,
В ел икий
повар,
славный
в
те
года.
Од нажд ы
царь
с
гостями
пировал,
А
повар
сам
все
блюда
подавал.
И
в
сп ешке
вдруг,
у сер дием
горя,
Горячим
блюдом
он
облил
цар я.
И
все
р еш или:
нет
прощенья
тут ,
За
грех
такой
его
теперь
убьют.
Шах
гл янул
на
несчастного
т ого
—
И
сж алился
и
п о щадил
его.
Вазир
ск азал: «Ответь,
владыка
мо й,
—
Как
ты
миришься
с
дерзостью
так о й?»
А
ца рь
в
от ве т: «Взгляни
—
он
в есь
дрожит,
Он
с тра хом
и
смущением
убит,
286


А
ведь
убитого
—ты
должен
з на ть—•
Не
п ри нято
пов то рно
убивать.
Он
тягостным
раскаяньем
томим,
И
мы
его
нево л ьный
грех
простим!»
О
боже,
мир
падет,
хва лу
творя,
К
стопам
великодушного
царя.
Я
трудно
ж ил,
в
гре хах
св ой
век
г убя,
Но
жив
од ной
надеждой
на
тебя!
Изм у чен
я,
казнен
моим
с тыд ом,
Но
ты
за
м уки
воздаешь
добром.
Х оть
недостоин
я
твоих
щедрот,
Но
свет
мо ей
надежды
не
умрет.
О
мо ре
щедрости!
Кто
я
такой?
Из
моря
хватит
капли
мне
одной.
Я
зн аю
—
только
с
п ом ощью
творца
До вел
я
эту
книгу
до
конца.
И
я
«Смятеньем праведных»
назвал
Св ой
труд,
как
только
с уть
его
познал.
П ишу
в
благословенный
восемьсот
Восемьдесят
во с ьмой
—
по
хиджре
—год.
***
О
пе р еписч ик
будущего
дн я,
Молитвой
к ратк ой
п омяни
меня!
И
да
ис пол нит
бог
мечту
твою,
Да
уготовит
с ень
теб е
в
р аю.
О
Навои,
вин а
теперь
на лей
И
ч ашу
благодарности
исп ей.
Эй,
кра вчи й
мо й,
хранитель
чистых
вин,
Не
надо
ча ши!
Дай
мне
весь
к увш ин.
Сегодня
я
без
меры
пи ть
хочу,
На
в ремя
сам
се бя
забыть
хочу!
287


ФАРХАД
И
ШИРИН
Г лава
XII
РОЖДЕНИЕ
Ф АРХА ДА
Товар
китайский
кто
обл юбо в ал,
Тот
так
хала т
цветистый
расшивал.
***
Да,
красотой
своих
искусств
Китай
Пл еня ет
мир
и
обольщает
ра й!..
Был
некогда
в
Китае
н екий
хан,
Не
просто
хан
— великий
был
хакан.
Кол ь
этот
мир
и
тот
соединить,
Я
з нал
бы,
с
чем
его
страну
ср авнить .
Был
до
седьмого
не ба
высотой
Хаканский
трон
роскошный,
золотой.»
Звезд
в
небесах,
а
на
земле
песк а
Нам
не
хватило
б
счесть
его
во йск а.
Так их
богатств
не
видел
А фрид ун,
Казался
б
нищим
пер ед
ним
Карун.
Завоеватели
пред
ним
—
р абы,
—
Сдают
ему
вла де нья,
гн ут
горб ы.
Как
океан,
как
золотой
руд н ик,
Он
был
богат
и
щедрым
быть
привык.
Нет,
рудником
глубоким
не
был
он,
—
Был
солнечным
выс ок им
небом
он.
Его
взыскав,
ему
давало
всё
Судьбы
вертящееся
колесо;
288


Как
ни кого,
прославило
его ,
Единственным
поставило
его,
Единственным
настолько,
что
ему
И
с ына
не
давало
потому.
Венцом
жем чужн ым
о блада ет
он,
—
О
ж емчу ге
другом
м ечтает
он.
В
са ду
его
желаний
—
роз
не
счесть,
Но
есть
одна
—
о,
ес ли
б
ей
зацвесть!
Он,
льющий
свет
на
этот
мир
и
тот,
Сам
будто
в
беспросветной
тьме
живет.
Он
ду ма ет : «Что власть,
хаканство?
Нет,
Я
вижу:
в
мир е
постоянства
нет ,
И
вечности
дворец
—
не
очен ь
он
Высок,
пожалуй,
и
н епроче н
он.
И
чаш а
власти
может
быт ь
горька.
И
человек,
процарствуй
хоть
века,
Чуть
он
хл е бнет
вина
небытия,
Поймет
всё
то,
что
понял
в
жизни
я.
Хак ан,
чей
тр он,
как
небосвод,
высок,
Бедняк,
чей
кр ов
—
гн илой
кошмы
кусок,—
Обоих
время
в
прах
должно
стереть:
Раз
вет вь
тонка,
то
ей
не
уцелеть...
Ты
смотришь
в
не бо
тще тн о,
вла ст е лин,—
Где
жемчуг
тв ой
заветный,
властелин?
Без
ж ем чуга
—
како й
в
ракушках
прок?
Хоть
о кеан
безбрежен
и
глубок,
Но
же мч уга
л ише нный
ок еан
—
Что
он?
Вода!
Он,
как
хмельной
буян,
Бессмысленно
свиреп,
шумлив
и
груб ,
Лицо
—
в
морщинах,
пена
бьет
из
губ.
Хоть
тополь
и
красив,
но
без
плодов
—
Он
только
т оплив о,
охапка
дров.
289


От
об лака
—
и
то
мы
пользы
ждем,
Оно
—
туман,
к оль
не
кропит
дождем.
Огонь
пот ух
—в
том
нет
большого
зла;
Р азду ешь
вновь,
пока
хранит
зо ла
Хоть
уголек,
хоть
и скор ку...
А
я. .,
Ни
искрой
не
бл есне т
зола
моя .
Я
—
море
б езже мч ужное ,
—
скажи,
Что
я
стоячий
пруд,
—
не
бу дет
лж и.
Влады ка
я,
но
одинок
и
с ир,
И,
л ишь
покину
этот
б ре нный
м ир,
Чу жой
придет
топтать
мои
к овры,
Чу жой
тут
будет
пировать
пиры,
Ласкать
красавиц,
отходить
ко
сну ,
Развеивать,
как
п ыль,
мою
казну,
Сокровища
мои
он
распродаст,
И
всю
страну
в о йскам
врага
пр е даст,
И
клеветой
мою
обидит
тень,
В
н очь
превратит
моих
же лани й
де нь.
Бездетен
я
—
вот
корень
бед
моих.
Страдать
и
пл ак ать
сил
уж
нет
моих,
О
господи,
на
боль
мою
в оззри
—
И
отпрыском
закат
мой
оз ар и!..»
В
мечтах
о
сыне
н очи
он
не
спал,
Он
жемчуг
сл ез
обильно
рассыпал.
Ч тоб
внял
ему
вс е вышний
с
высоты,
Давал
обеты
он,
держал
по сты,
Он
всем
бездет н ым
благодетель
бы л,
Для
всех
сирот
отец-радетель
был,
О
предопределения
перо!
З абыл
х акан,
что,
и
творя
добро,
Ни
вычеркнуть,
ни
изменить
твоих
Н ельзя
предначертаний
роковых,
290


Ж дет
человек
успеха,
но
—гляди
—
Злорад ств ует
помеха
впереди.
Не
зная,
радость,
го ре
ль
пред
тобой,
Не
стоит
спорить
со
своей
судьбой.
Хакан
с
ней
спорить
не
хотел,
не
мог,
—
Но
он
молился
—
и
услышал
б ог..,
***
Иль
новый
м есяц
так
взошел
светло?
Не
ме сяц
—
со лнце
новое
в зо шло.
Не
солнце
—
роза.
Но
ее
не
тронь:
Не
ро за
расцвела
—
возник
огонь.
О,
не
подумай,
что
огон ь
так
жгу ч:
То
вспых ну л
скорби
неуемной
л уч.,,
Едва
младенец
посмотрел
на
свет,
Судьбою
был
ему
на
перст
надет
Печали
перстень,
и
огн ем
пылал
В
его
оправе
драгоценный
лал.
Не
сердце
по луч ил
младенец
—
он
Был
талисманом
горя
наделен,
И
просверлил
нездешний
ювелир
Свое
изделье,
выпуская
в
м ир.
В
его
г лазах
—
тума н
г рядущ их
сл ез,
В
ег о-
дыханье
— весть
гнетущих
грез,
Печать
единолюбия
на
лбу
П ре дск азыв ала
всю
его
судьбу.
Ск азало
н еб о: «Царь скорбящих он».
Сказал
а рх анг ел : «Царь горящих он»...
,. .Хан ликовал.
Он
стал
настолько
щедр,
иЧт о
море
ус тыд ил
и
глуби
недр.
291


И здал
х акан
указ:
дома
д олжны
Шелками,
по
обычаю
страны,
Так
быть
украшены,
чтоб
уго лка
Не
о ст авало сь
без
шелков...
Шелка,
Узорные,
тяжелые,
пестрят,
Украсили
за
до мом
дом
подряд.
Китай
разубран,
ра зри со ван
ве сь,
Народ
ликует
—
он
взволнован
в есь.
В
те
дни
народ
мог
делать
что
хотел,
Но
нех оро ших
не
случилось
дел.
С
тех
самых
пор,
как
существует
м ир,
Ниг де
тако й
не
праздновался
пир.
Все
ска терти
—
не
меньше
неб а
та м,
Как
диск и
солнца,
бы ли
хл ебы
г/ам .
Снял
с
землепашцев,
как
и
с
горожан,
За
пятилетье
подати
хакан.
Народ
в
весел ь е
шумном
пребывал,
И
ка рава н
не взго д
откочевал
Из
той
страны
китайской,
и
она
—
Счастливейшая
среди
стран
страна:
Нет
ни
морщинки
на
ее
чертах,
А
если
есть
кой-где,
то
в
городах..«
***
И
мне
хо ть
кубок
выпить,
кр авч ий,
дай
Той
красной
влаги,
что
на
весь
Китай
Лилась
рек ой
на
щедр ом
том
п иру,
Что б
вдохновиться
моему
nepyl
292


Гла ва
XIII
ВОСПИТАНИЕ
ФАР ХАДА
Хакана
сыном
наградил
т вор ец,
Наградой
осчастливлен
был
отец.
***
И
ста л
х акан
раздумывать,
гадать,
Какое
бы
младенцу
имя
дать:
От
блеска
кр асо ты
его
— Луне
Прибавлен
блес к
и
Рыб е
в
глу бине .
С
царевичем
(так было суждено)
И
счастье
госу дар ств а
рождено.
Хакан
по д ум а л: «В этом смысл найди:
Бл еск
—
это
„фарр“,
а
зн ак
судьбы
—
„хади“».
Так
имя
сыну
дал
хакан:
Фархад...
Не т,
не
хакан,
—
иные
говорят,
С ама
любовь
так
нар екла
его,
Ду ши
его
постигнув
естество.
Не
два
понадобилось
слова
ей,
—
Пять
с лов
служило
тут
осн ов ой
ей:
«Фирак»
—
разлука.
«Ах»
—
ст енан ий
звук.
«Рашк»
—
ревность,
корень
самых
горьких
му к.
«Хаджр»
—
расставанье.
«Дард»
—
печали
яд.
Сложи
пять
первых
букв
—
пр оч те ш ь: «Фархад».
Как
зо лота я
клетка
ни
блестит,
Одн ако
птица
сча сть я
в
ней
грустит.
Пыш на
Ф архада
колыбель,
но
в
ней
Всё
плачет
он,
тоскует
с
первых
дней.
Невеста
небосвода
ден ь
и
но чь
С
него
оче й
не
сводит:
чем
п ом очь?
Десятки,
сотни
китаянок
тут ,
Как
с олов ьи
сладчайшие,
поют,
293


Но
в
нем
печаль,
ка кой
у
детства
нет,
—
На вея ть
сои
Ф арх аду
сре дст ва
нет!
Ко рм илица
ему
давала
грудь
—
К
со ску
ее
он
не
хотел
прильнуть,
Как
тяжелобольной,
который
в
рот
И
сладкий
сок
м инд аль ный
не
берет.
Другою
пищей
дух
его
в л еком,
Другим
Фархад
п ит ался
молоком:
То
—
молоко
кормилицы
любви,
—■
Ему
в
духовной
вылиться
любви.
Фар хад
особенным
ребенком
р ос:
Как
мура ве й
пи таясь ,
львенком
р ос.
В
год
—
у
н его
тверда
б ыла
нога,
В
три
—
не
слова
низал,
а
жемчуга,
И
ре чь
его
не
речью
ты
зови,
—
Зо ви
ее
п оэмою
любви.
В
три
год а
он,
как
в
десять,
возмужал,
Все
взоры
этим
чуд ом
поражал.
Отец
подумал,
что
по ра
начать
Насл едника
к
наукам
приобщать.
Учителя
н ашел
ему
хакан,
Чьи
знания
—
бе збреж н ый
океан,
Кто
так
все
тай ны
звездных
сфер
постиг,
Что
в
них
читал,
как
по
страницам
книг,
И,
на
коне
раздумья
вверх
несясь,
Всё
отме чал ,
всё
приводил
он
в
связь.
Хотя
и
до
него
был
разделен
На
мн ого
клеток
небосвод,
но
он
Так
мелко
расчертил
его
зато,
Что
небо
превратилось
в
решето.
И
если
мудрецам
вид ны
т ела,
То
телом
то чка
для
н его
бы ла.
294


По стиг
он
все
глубины
естества
И
математики
и
божества.
Был
в
Греции
он,
как
философ,
чтим,—
С тал
Аристотель
школьник
перед
ним...
Ск азал
мудрец
Фархаду: «Полюби
Нау ку
с
корешка
—
от
«Алиф-б к ».
«Алиф»
воспринял
как
«алам»
Ф арх ад,
«Би»
как
«бела»
истолковать
был
р ад.
Тот
де нь
был
первым
днем
его
побед,
—
Он
в
первый
де нь
освоил
в есь
абдж ед.
Умом
пыт лив
и
прилежаньем
рьян,
Он
через
год
з нал
на изу сть
Коран.
Знал
всё
построчно,
постранично
он,
Ни
слова
не
читал
вт ор ично
он.
Но,
раз
прочтя,
всё
закрепит
в
мозгу,
Как
бы
резцом
наносит
на
дос ку.. .
И
л ишь
когда
он
про
любовь
читал,
Он
те
страницы
вно вь
н
вно вь
читал,
И
чувствовал
себ я
влюбленным
сам ,
И
пр едавался
грусти
и
слезам;
И
если
так
влюбленный
горевал,
.Что ворот на себе в безумстве рвал,
То
и
Фархад
проклятья
слал
су дь бе,
Безумствовал,
рв ал
во рот
на
себе.
Не
только
сам
обидеть
он
не
мог,
—
Ничьих
страданий
видеть
он
не
мог.
Всегда
душой
болея
за
д ру гих,
Он,
как
мудрец,
был
молчалив
и
тих .
Отца
он
в
размышления
поверг,
У
матери
—
в
печали
разум
мерк.
Хан
у теш ал : «Все дети таковы».
Мать
п ла кала: «Нет,
только
он,
увы!»
Ё95


Ах,
не
могли
они
его
судьбу
Проче сть
на
этом
скорбном
де тско м
л бу!
Ког да
Фархаду
стало
д ес ять,
он
Во
многих
был
науках
искушен,
И
в
десят ь
лет
имел
такую
стать,
Какой
и
в
двадц ать
не
дано
блистать.
Всё
знать
и
всё
уметь
хотел
Фархад,
Ору жие м
наук
вл адел
Фархад,
О ружи ем
отваги
—
си лой
сил
—
Тепер ь
он
также
овладеть
ре шил,
И
не
остался
пре д
мечтой
в
долгу:
В
кольцо
сгибал
он
радуги
дугу,
Соединять
ее
концы
он
мог,
Соединяя
Запад
и
Во сток .
Ту пой
стрелой
он
мог
Арктур
про нзит ь,
А
острой
мог
зенит
он
занозить;
Пл анет у
Ма рс
он
на
а ркан
л овил,
Созвездью
Ль ва
хребет
он
искривил;
Он
выжал
воду
из
созвездья
Рыб;
Он
шестопером
семь
бы
сфер
про ши б.
Со
скоростью
к ружен ья
сфер
—
с вое
Умел
меж
пальцев
он
вр ащать
копье
Так,
что
казало сь
—
он
пр икр ыт
щитом,
Полнебосвода
им
затмив
п ритом .
Он
горы
так
умел
мечом
рассечь,
Что
прорубал
в
горах
ущелья
меч.
И
пусть
гора
одета
сплошь
в
гранит
—
Навек
прорехи
эти
сохранит.
Под
пал и цей
его
Альбурз
бы
сам
Взле те л
мел ьч айш им
прахом
к
небесам.
Когда
б
он
руку
Руин-Тену
сжал,
И
Руин-Тен
как
мальчик
бы
визжал, .
296


Но
хот ь
ученым
он
прослыл
большим
И
б ыл,
как
богатырь,
несокрушим,
Он
скромен
был,
как
нов ичо к,
ед ва
По
буквам
составляющий
слова.
Он
силой
не
хва лилс я
ни ког да,
Ни
в
чем
не
заносился
нико г да,
И,
р авн оду шен
к
власти,
он
скорей
На
нищенство
сменил
бы
влас ть
царей.
Он
сердцем
чи ст
был
и
очами
чист,
Вс ем
существом,
как
и
речами,
—
чист,
Чи стейш ее
на
свете
с ущест во!
И
весь
Китай
боготворил
ег о,
И
чуть
прохладный
ду нет
ветерок,
Мо лил ись
в се,
что б
бог
его
берег,
И
каждый
достоя нь я
своего
И
ж изни
бы
лишился
за
него!
А
чтоб
не
зна л
ни
бед ,
ни
гор я
он,
Чтоб
н икако й
не
ведал
хв ори
он,
Хан
щедро
подаянья
раздавал,
Что
день
—
то
состоянья
разд ава л.
Фархад
достиг
четырнадцати
лет,
Но
бо ль
в
ду ше
носил,
как
амулет...
*Я«
Вина
п ечали
нам
подать
изволь,
Чтоб
заглушить
в
ду ше
печали
боль:
Пока
бе да
не
з анесл а
свой
меч,
Пусть
пир
шумит,
а
мы
продолжим
речь.
297


Глава
XIV
ОБРЕЧ ЕННО СТЬ
ФАРХАДА
Тот
зодчий,
что
тако й
двор ец
возвел,
В
нем
всё
предусмотрел
и
всё
расч ел.
***
Любовь
с к аза л а: «Мной Фархад избран,—
Р ум янец
розы
превращу
в
ша фран» .
На
стройный
стан
его
давя,
печаль
Решила
изогнуть
«алиф», как « дал ь».
Клялась
то ск а: «Он мной заворожен, —
Из
глаз
его
навек
похищу
со н!»
М ечтала
ско р бь: «Разрушу я потом
До
основанья
э тот
светлый
до м. ..»
Хо ть
замыслов
судьбы
предречь
н ельз я,
Но
не
заметить
их
пр едт еч
—
нельзя:
Готовя
нам
зло де йс кий
св ой
удар,
В
нас
лихорадка
зажигает
жа р;
Пр ед
тем
как
осень
оголит
сады,
Шафранный
яд
уже
на лит
в
сады;
Ко му
судьба
грозит
бедой
большой,
Тот
омрачен
з ар анее
душой.
Хотя
пиро в
не
избегал
Фархад,
Но
в
с лад ость
их
тоска
в ли вала
яд.
Он
пье т
розовоцветное
вино
—
Не
в
сласть
ем у,
за метно,
и
вино.
И
музыка
звучит
со
всех
сторон
—
И
музыкой
Фархад
не
ободрен.
Не
веселит
ни
песня,
ни
рассказ,
Ничто
не
рад ует
ни
слух,
ни
гл аз.
А
е сли
в
грустных
месневи
поют
О
д вух
вл юбле нны х,
о
любви
п оют.
298


Иль
о
Меджнуне
вдруг
заговорят,—
В
сле за х,
горюя,
слушает
Фархад...
От ец
в зд ых ал: «Что это значит всё?
Что
сын
тоскует,
что
он
плачет
в сё?
Иль
мой
Китай
совсем
безл юде н
стал?
Иль
он
диковинами
скуден
стал ?
Иль
де ву шки
у
нас
н ехороши ,
'
/Касминогрудые,
мечта
души?
Иль
нет
у
нас
искусных
штукарей,
Что
чудеса
твор ят
и грой
своей:
Из
ча ши
неб а
дос тают
мячи,
Проглатывают
острые
мечи;
Стянуть
умеют
мастера
чуде с
Фигуру
с
ш ахма тной
доски
небес,
Во
тьме
ночной
умеют
вызва ть
день,
Де нь
затмевают,
вызвав
ночи
тень;
Черпнут
воды
ладонью
—
в
ней
огон ь,
Черпнут
огонь
—
полна
воды
ладонь;
На
па ут инке
держат
тяжкий
груз,
Меняют
вид
ве щей
и
пищи
вк ус
И
делают
иные
ч у деса,
В
смущенье
приво д я
и
небеса...»
О
чар о деях
вспомнив,
с
той
п оры
Хак ан
их
пригл аша л
на
все
пиры.
Царевича
их
ма стер с тво
влекло,
Оно
в
нем
любопытство
ра з ожгло,
И
ста л
сле дит ь
за
их
работой
он,
Вникал
во
всё
с
большой
охотой
он,
Постиг
все
тайны
их
волшебных
дел
И
наконец
к
ним
также
ох лад ел.
Да,
свойство
человека
таково:
Всё
недоступное
влечет
ег о,
299


Для
достиженья
не
ща дит
он
сил,
Но
ли шь
достиг
же ланно го
— остыл...
Ког да
х акан
у вид ел,
что
Фархад
Уже
вс ем
этим
радостям
не
рад,
Он
призадумался
и
духом
пал:
Казалось,
он
все
ср е дства
исчерпал.
Но
нет
—
придумал!
О,
любовь
отц а!
Четыре
бу дет
строить
он
дворца:
Четыре
времени
имеет
год
—
Для
к ажд ого
дв орец
он
возведет.
«Пусть в них живет поочередно
—
пусть
В
них
навсегда
Фархад
заб удет
грусть,
И
каждый
ра з,
жи вя
в
дворце
ином,
Ин ым
пус ть
н асл аждает ся
вином.
Каков
дворец
—
так ов
при
нем
и
сад,—
Там
розы
самоцветами
висят.
Дворцу
весны,
приюту
нежных
гре з,
При л ичес тв ует
цве т
весенних
роз .
Пл еня ет
зелень
летом
нам
сердца,—
Зе лен ый
цве т
—
для
л етнег о
дворца.
Ты
так
его,
строитель,
сот во ри,
Чтоб
садом
был
снаружи
и
внутри.
А
третьему
найти
ты
должен
цвет,
Как
осени
шафранно-желтый
цв ет.
И
золотом
его
щедрей
укрась,
Что б
с
ос енью
бы ла
полнее
связь.
Дворец
четвертый
для
з имы
построй,
.Чтоб спорил белизною с камфарой,
Чтоб
он
сверкал,
как
горный
лед,
как
снег,—
Дворец
для
зимних
радостей
и
нег !
Когда
же
все
четыре
завершим,
Невиданное
в
мире
завершим.
300


Земных
ср авнений
им
не
выбирай
—
В
любой
дворец
Фа рхад
войдет,
как
в
рай.
В
Китае
соберу
со
всех
концов
Красавцев
и
кр асави ц
для
дворцов,
—
Гильманов,
гури й
поселю
я
там,
Наследника
развеселю
я
там.
Скорей
представь
нам,
з од чий,
чер теж и,
—
Всю
мудрость,
дар
свой,
душу
в
них
вложи.
И
тотчас
же
ремесленных
люд ей
Мы
соберем
по
всей
стране
своей,
Чтоб
каждый
в
дело
всё
искусство
внес,
Будь
живописец
иль
ка ме но тес,—
Чтоб
вытесать
побольше
пл ит
м огли
б
Из
каменных
разнопородных
глыб,
Д абы
из
них
п олы
наст лат ь
потом
Иль
выложить
дворцовый
в од оем.
Картины
пусть
нам
пишут
для
дв орц ов,
Пусть
шелком
нам
их
вышьют
для
дв орц ов,
Чтоб
к аждый
миг,
куда
б
ни
бросил
взгляд,
Иск у сство м
раз влека ть ся
мог
Фархад.
•Покуда же последний из дворцов
Не
бу дет
окончательно
гото в,
Мы
та кже
сыну
не
дадим
скучать:
Фархад
ремесла
станет
и зучат ь,
И,
чем
трудиться
больше
бу дет
он,
Тем
скорбь
св ою
скорей
з абуд ет
он ...»
Хакан
повеселел
от
этих
дум.
Но
одному
трудней
решать,
чем
двум.
Был
у
н его
од ин
мудрец-вазир,
Прославленный
на
весь
ки тайски й
м ир.
301


Благоустроен
был
при
нем
Китай,
Украшен
был
его
умом
Китай.
В елик
вопрос
был
иль
ничтожно
мал ,
Шах
только
с
ним
д ела
предпринимал,
Вази ру
имя
б ыло
Мульк-Ара.
Он
был
душой
хаканского
двора,
Он
преданнейшим
человеком
б ыл,
Он
при
Фархаде
атабеком
б ыл,
И
за
Фархада,
как
родной
отец,
Скорбел
немало
тот
вазир-мудрец.
И
в
этот
раз
х акан
послал
за
ним
—
И
поделился
замыслом
своим.
И
тот
ск азал
хакану:«Видитбог,
Мудрей
решенья
ты
найти
не
мог.
Скорей
за
дело,
чтоб
Фархад
не
ча х...»
И
дело
всё
ему
доверил
шах.
И
Мульк-Ара,
душой
возл икова в,
Пер ед
ха к аном
пра х
поцеловав,
Ушел
и
дома
стал
вести
у чет
Припасов,
средств,
потребных
для
работ,
'
ÿ**
По дай
мне,
кравчий,
чи с того
вина,
—
Постройки
роспись
вся
завершена.
Не
вечны
и
небесные
дворцы,
Ито
ж
н аши
легковесные
дворцы?!
302


Г лава
XVI
ОТДЕЛКА
ДВОР ЦОВ
Т от,
кто
рез ец
на
камне
отточил,
На
том
же
камн е
вот
что
начертил.
***
Бе сси лен
мудрый
старец-разум
там,
Где
воля
покоряется
м ечтам .
Граниторезным
зрелищем
прельщен,
Фархад
п окоя
сердца
был
лишен.
Он,
к
ночи
возвратясь
в
св ой
дом,
всю
ночь
Был
возбужден,
не
спал
п отом
всю
ночь.
Когда
же
черной
ночи
гр у зный
мрак
Ст ал
рушиться
(в землетрясеньях так
Вершины
руша тся
со
вс ех
сторон),
И
д ень
злато-рубиновый
св ой
т рон
Стал
утверждать
на
острых
пиках
гор,
И
мраморный
из ме нчивы й
узор
Ук раси л
небо, —
с
лож а
встать
спеш ит
Фархад-царевич,
тот
второй
Джамшид.
В
места
работ
к оня
торопит
о н,—
Там
пер ейм ет
Каренов
о пыт
он ..,
В
смятение
пр ишли
все
мастера;
«Царевич к нам пожаловал с утра!»
И
в
каждом
рвенье
втрое
возросло:-
«Фархад ценить умеет ремесло!»
А
он
—
на
что
с вой
взгляд
ни
кинет,
в миг
Находит
с
мастером
од ин
язык.
Решил
ему
всё
по казат ь
Карен:
Учил
его
гранит
тесать
Карен.
И
ку зне ца
позвал
он
наконец:
«Свое искусство покажи,
кузнец!»
303


А
тот
силач
железнорукий
б ыл,
Б ольш ой
знаток
в
своей
науке
б ыл,
И
он
ск аза л: «За дело я берусь».
Он
положил
в
о гонь
железный
брус.
И
черный
б рус
железный
кр ас ным
с тал,
Как
исполинский
бадахшанский
лал.
И
для
Карена
вык о вал
кузнец
Кирку,
тесло,
зубило
и
резец.
Но
з акал ял
их
сам
Карен
потом:
От
кузнеца
скрывал
он
сво й
прием.
И
тут
же
проверял
он
св ой
закал:
Тесал
гранит
и
искры
в ысекал .. .
Фархад
как
зачарованный
глядел,
Вникал
и
в
явь
и
в
тайны
мудрых
д ел.
Х оть
много
тонких
з нал
ремесел
он,
Но
все
забыл
бы
и
забросил
он,
Чтоб
и
в
гранильном
деле
мог
достичь
Всех
совершенств,
чт об
цели
мог
достичь.
На
выучку
он
был
гот ов
пойти
Не
к
одному
Карену
—
к
деся т и.
Люде й
стесняясь,
стал
Фархад
тайком
Орудовать
теслом
и
молотком.
Он
д елал
ч уд еса,
тай ком
учась:
Ему
—
ми нут а,
что
другому
—
час. ,.
Но
не
стоял
—
вращался
небосвод,
Ч еред овал ся
дней
круговорот.
Четыре
года
что
для
мудреца?
Вот
все
четыре
кон че ны
дворца
—
Че тыре
р ая !.. Шла отделка стен:
Наружные
разд елыв ал
Карен,
А
внутренние
—
лиш ь
зайди,
взгляни«
Уз наеш ь
кисть
художника
М ани,
304


Мани
л исал
на
ст енах ,
а
Фархад
Теперь
других
не
находил
услад,
Помимо
д ивных
живописных
д ел.
И
этим
он
искусством
овладел:
Мани
ка рти ну
на
стене
творит,—
Царевич
на
бумаге
повторит.
Он
по сти гал
почти
мгновенно
вс ё.
Так
изучил
он
постепенно
всё:
Вла де ть
каменотесным
делом
стал,
И
живопис це м
он
умелым
стал ,
Всегда
стремясь
в
глубины
существа,
На
светлые
вершины
мастерства,
И
до
г лубин
дошел
и
до
высот,
Весь
полон
знан ий,
точно
медом
—
со т..,
***
И
так,
умы
волнуя
и
сердца,
Четыре
райских
вознеслись
дворца.
При
каждом
са д,
и
каждый
сад
и ной,
Но
ка ждый
—
настоящий
рай
земной.
Дворец
весны
с н аружи
и
внутри
Был
розовым
—
на
что
ни
посмотри:
Все
стены,
и
п олы,
и
потолки,
Все
двери,
окна,
ниши,
уг ол ки,
И
нежным
цвет ом
роз
с
его
картин
Свет ились
лица
женщин
и
муж ч ин.
Там
розовыми
бы ли
все
ковры,
На
ложах
ше лк
был
роз о вой
игры ,
Был
розовый
бассейн.
Но
ты
о
нем
Не
гов ори ,
что
это
водоем:
Нет,
розовое
бы ло
в
нем
ви но,
—
По
арычкам
в
нег о
текло
оно.
305


Пройдешь
вокруг,
и
под
ногой
звенят
Сплошь
самоцветы
— яхонт
и
гранате
К уда
ни
взглян еш ь
—
розовый
цветник,
Здесь
да же
в
мрамор
запах
роз
про ник ;
Звенел
п ов сюду
с о лов ьиный
щел к;
Одетые
в
розовоцветный
шелк,
Кра са вицы,
как
роз ы,
все
нежны,
П ро гули вали сь
по
дв орцу
весны,
***
Дворец
для
лета
так
построен
бы л,
Что
весь
зелено-голубой
он
был.
Вокруг
нег о
—
свежезеленый
лу г,
И
со сны
с
кипарисами
—
вокруг;
И
вс яких
птиц
порхали
ст аи
там ,
И
было
много
попугаев
там,
Уче ных ,
вещих,
и
в
зел ен ый
цвет,
Как
анг ел
бо жий,
каждый
был
оде тг
Красавицы
гуля ли
на
луга х
С
ла зо ревы ми
чашами
в
руках;
Сиял
зелен ый
купол
над
дворцом,
Фарфоровым
от дел ан
изразцом;
И
пол
зел ен ым
облицован
бы л,—
Из
тех
же
сам ых
изразцов
он
бы л.
Бассейны
бы ли
из
зеле ных
плит :
Борта
и
дно
—
лощеный
хризолит.
Вокруг
бассейн ов
—
камешки,
но
тут
На с ыпан
не
рубин,
а
изумруд.
***
Но
разукрашен
в есь
иначе
был
Дворец,
который
предназначен
был
Для
осени:
тут
б ыло
всё
желто,
Ее
дых ан ьем
будто
нал ито .
306


Вверху
простерся
легкий,
некрутой,
Широкий
купол
цельнозолотой.
На
с те на х—мрамор,
же лты й,
как
ян тар ь,
Не
дом
—
янтарный,
золоченый
лар ь.
Как
солнце,
языкастые
круги,
Слепящие,
вихрастые
круги
—
От дел ка
стен
наружных.
Но
смотри
—
Не
меньше
б ыло
золота
в н утри!
Старался
мастер,
не
был
ску п
х акан
—
Тут
всё
янтарь
и
золотой
чекан,
А
в
рос п иси
с тен ной
—
не
мастерство
—
Божественного
духа
торжество!
Бассейн
—
очарование
оче й
—
Из
золотых
был
сложен
кирпичей,
И
же лтое
в ино
плескалось
в
нем ,
Играющее
золотым
огнем.
И
вкруг
нег о
—
под
цв ет
вину
как
раз
—
Насыпан
золотистый
был
топаз.
Там
де ву шки
сияли,
как
зар я,
В
шелках
прозрачных
цвета
янтаря..,
***
И
вот
—
стоит
четвертый
наконец,
Для
зимних
нег
построенный
дворец.
Весь
мраморный,
бел ее
мела
весь,
Не
мраморно
—
камфарно-белый
весь !
В
серебряном
ок ру жье
—
потолок
Сиял,
как
между
век
гла зн ой
белок,
На
сте нах ,
ослеплявших
белизной,
Был
серебристо-белый
шелк
сквозной.
Б листали
сер ебр ист ые
шелка
На
ложах
из
слонового
клык а»
307


Был
да же
пол
там
белый
—
сплошь
фа рфо р,
На
нем
—
белее
хлопка
был
ковер.
Серебряный
бассейн
—
как
изо
льда,
Как
перламутр,
играла
в
нем
в ода,
А
каждой
капли
п ерел ив ный
бл еск
—
Жемчужины
отборной
дивный
бл еск,
И
ночью
светел
был
любой
п окой,
От
девушек
струился
св ет
такой:
Лучисто-серебрист
был
ц вет
их
те л,
А
ц вет
одежды
был
жасминно-бел..,
***
Вз глян и
на
те
китайские
дворцы:
Кумирни
или
райские
дворцы?
Какие
там
кумирни!
По
красе
Дворцовые
сады
—
иремы
все!
Нет!
Каждый
из
дворцов
хакаиских
там
Мог
красотой
затмить
М еккан ски й
храм!
Когда
о ткр ыть
дворцы
пришла
пора,
Отправился
к
х акану
Мульк-Ара,
И
всё
ему
подробно
д ол ожил:
Как
вел
де ла
он,
как
их
завершил.
Хакан,
доклад
прослушав,
ликовал,
И
с лов
не
на хо дил
он
для
похвал.
С
Фархадом
и
с
ва зи ром
к
тем
дворцам
За тем
решил
пуститься
в
п уть
и
сам .
Вот
прибыли
о ни.
Помилуй
бо г!
Как
человек
создать
такое
мог?!
В
саду
весны
—
красоты,
чудеса!
Вошли
в
дворец
—
без
сч ета
чудеса!
Второй
дворец
—
земной
чудесный
рай,
А
третий
—
краше,
чем
небесный
ра й!
308


В
четвертом
же
такая
красота,
Что
и
нейдут
сравненья
на
уста!
Немеет
раз ум
ту т,
бессилен
дух,
—
Так
очар ова ны
и
глаз
и
слух.
Здесь
всё
загадка,
всё
тревожит
ум.
Так их
красот
постичь
не
может
ум.
Хан
мастерам
не
пожалел
наг ра д:
Кто
что
прос ил,
он
выдавал
стократ.
Вазир
всегда
был
у
нег о
в
чести,
Теперь
же
—
вы ше
не
превознести.
И
отдал
шах
Фархаду
для
уте х
Дв орцы ,
сады
и
р ай ских
гурий
тех .
Потом
распорядился,
чтоб
ва зир
Для
ка ждого
дворца
готов и л
пир ,
Чт об
пир ов ал
три
месяца
подряд,
В
том
иль
ином
дворце
жи вя,
Фархад...
Не
медлил
и
ни
часу
Мульк-Ара:
Готовить
ста л
запасы
Мульк-Ара.
На
ка ждый
де нь
пр ипас
вазир-мудрец
Сто
л о шадей
и
тысячу
овец,
Припас
на
целый
год
сластей,
плодов
И
тонких
вин
всех
вкусов
и
цветов..,
***
Китайской
красотой
пленен
давно,
И
я
люблю
ки тай ское
вино:
Так
не
забудь
же,
кр ав чий,
и
щедрей
И
нам
вина
китайского
налей!
309


Г лава
XVIII
ХАКАН
ПР ЕД ЛА ГАЕТ
ФАРХАДУ
С ВОЙ
ТР ОН
Кто
в
царский
тулумбас
у дари л,
тот
Отряды
сл ов
построил
так
в
поход.
***
Ца реви ча
хакан
сп асти
не
мог,—
С
пу ти
судьбы
его
свести
не
мо г.
Он
убедился,
что
крута
гора
Сыновней
ск орб и,
и
что
та
гора
Гранита
тв е рже,
и
нет
силы
то й,
Чтоб
выдержала
спо р
с
горой
крут ой.
Но
замыслов
точи л
он
всё
же
меч—*
И
вот
чем
сына
он
решил
увлечь:
«Я за порогом зрелых лет стою,
Уже
давно
ск л онил
главу
св ою
Над
урной
старости.
Хак анск ий
сан
Ст ал
в
тяго сть
мне...
—
так
рассуждал
хакан,
—
А
мой
Фархад—он
юн,
он
п олон
сил,
Мед
вс ех
ремесел
и
нау к
вкусил,
И
мудрым
стал ,
как
седовласый
муж,
И
храбростью
он
наделен
к
тому
ж.
Чем
не
правитель
и
не
в оин
он?
Занять
мой
тро н
вполне
достоин
он.
Нет
в
нем
пороков,
кроме
од но го:
Тоски,
мягкосердечия
его.
О,
эта
скорбь
его ,
стенанья,
пла ч!
Где
им
ле ка рс тво,
где
найдется
врач?
О,
боль
и
чистота
его
души!
В
дервишах
эти
свойства
хороши,
Но
царственной
особе,
мудрецу,
Такая
жалостливость
не
к
ли цу.
310


Кто
в
мир
приходит
как
имущий
в ла сть,
Тот
в
крайность
доброты
не
вправе
впасть,
Не льзя
царить
не
строго
на
земле:
Ца рь,
сказано,
— тень
бога
на
земле,
Ес ть
ме ра
милостей
и
мера
кар,—
Их
соблюденье
—
государей
дар.
Бог
всемогущ,
но
для
своих
же
чад
Не
только
рай
—он
сотворил
и
ад.
Бог
—
милосерд,
он
щедр,
целитель
он,
Но
и
воитель
он
и
мститель
он.
Кого
избрал
помощником
госп одь,
Чувствительность
обязан
побороть.
Должно
в
ц аре
от
всех
отличье
бы ть,
Должны
в
нем
твердость
и
величье
бы ть.
Чт о,
если
эт их
ка чест в
он
лишен
—
И
вдруг
врагами
будет
окружен?
Чт о,
если
вр аг
нож
занести
дерзнет?
Себ я
он
кротко
в
жертву
принесет?
Он
предпочтет
погибнуть
сам,
да бы
Вр ага
избавить
от
стрелы
судьбы?
Да,
это
—
добродетель,
но
она
Дервишам
лишь,
а
не
ц арям
годна!
Не т!
Должен
царь
острить
возмездья
меч,
Чтоб
тысячи
к рова вых
дел
пресечь.
Пусть
горностай
св ой
зап ятн ает
царь
Разбойничьею
кровью,
—
з нает
царь:
Он
го ры
сделал
садо м
для
куп ца,
—
Во лк
уничтожен
—
сп асен а
овца.
Когда
злодея
цар ь
не
устрашит,
Злодей
доволен,
честный
муж
д ро жит..«
Боюсь
в
Фар х аде
я
де рв иш ских
черт:
Он
слишком
кроток,
слиш ко м
мягкосерд.
311


Не
то
бед а,
что
не
задира
он, —
Беда,
что
р авн оду шен
к
м иру
он.
Что
из
т ого,
что
так
учен
Фархад?
Не веж ды
с
ним
как
с
равным
говорят.
Х оть
си лой
он
поспорит
со
сл оном ,
Но
жалость
ведь
сильнее
силы
в
нем.
Нет
пр оку
в
льве,
коль
так
незлобен
он,
Что
м уху
тронуть
неспособен
он...
Проти вояд ь ем
уби в ают
яд:
Пу сть
за
меня
хаканствует
Фархад.
Труд
упр а влень я
на
себя
пр иня в,
Он
постепенно
св ой
изменит
нрав.
Я
так
скажу,
и
в
том
не
ошибусь,
Что
в ремя
прививает
к
делу
вкус,—
И
исподволь
его
перекует
Го рнил о
государственных
за бот.
О
подданных
заботясь
что
ни
шаг,
Верховный
стр аж
народных
п рав
и
благ,
Усвоит
он
основу
всех
основ:
Царь
со
злодеем
должен
быт ь
суров.,.»
Теперь
х акан
решение
н ашел
—
И
в
это м
утешение
нашел.
И
он
созвал
советников
с воих,
Ва зиро в
мудрых
и
вель мо ж
больших,
Созвал
придворных
—
и
не
только
зн ать, —
Фархаду
рядом
мес то
дал
занять,
И
хоть
вопр ос
и
труден
был
весьма,
Но
речь
его
вдруг
по те кла
сама:
«Путь жизни указал мне правый бог .
Пож ало вал
меня
держав о й
бог;
Над
всем
мо им
Китаем
власть
мне
д ал,
Победами
несчетно
на гр ажд ал;
312


Вручил
богатства
—
не
исчислить
их,
Воображеньем
не
измыслить
их,
Не
охватить
мечтою
смелой
в сех
Ниспосланных
мне
от
нег о
уте х.
И
разум
наш
не
з нает
тех
шп рот,
Где
б
видел
я
пр едел
его
щедрот.
Страдать
бы
я
при чин ы
не
име л,—
Я
всё
имел...
Но
с ына
не
имел!
Кто
скорбь
от ца
бездетного
поймет?
Вкушал
отраву
я,
вкуша я
мед.
С тал
для
м еня
цв етник
вс ей
жизни
п ус т,—■
Слова
об иды
бо ль
срывала
с
уст.
Рыдал,
молился,
б ичев ал
я
пл оть, —
И
озарил
мои
г лаза
гос под ь:
Он
мне
Фархадом
очи
о за рил,
Все
дни
мои,
все
н очи
озарил.
И
за
теб я,
наследник
мой
Фархад,
Я
шлю
хвалы
всев ышнем у
стократ!..
Вот
ты
в
глуб ины
всех
н аук
прон ик ,
Сам
—
глубочайших
зн аний
ты
рудник,
—
Нет,
м оре
зн аний
—
мо ре
вглубь
и
вширь,
Пр ед
кем
Меркурий
—
во д яной
пузырь1
Что
солнце
светит,
что
пьянит
вино,
Что
сахар
сладок
—
знают
все
давно.
Что
ты
умен,
напо ми нать
к
чему?
К итай
ди вит ся
твоему
ум у!
И
что
прибавит
по хвал а
людей
К
неизмеримой
мудрости
твоей?
А
я
уже
давно
прошел,
мой
сын,
Ту
плодороднейшую
из
долин,
313


Что
мы
д олин ой
зр елос ти
зовем;
Давно
достиг
я
на
п ути
своем
Долины
старости
печальной...
Да!
Мне
—
шес тьдес ят.,. Пре клон н ые г ода!,,
Я
немощен,
и
ясно
вижу
я:
К
к онцу
п ути
что
д ень
—
всё
ближе
я._
Скрывать
пороки
старости
см ешно :
Нам
молодеть,
увы,
не
суждено.
Поп робуй ,
ст ар ец,
скрыть
св ои
года
—
Г лаз
не
поднимешь
по сле
от
стыда.
Предвестник
смерти
—
на ша
седина,
На
древе
жизни
—
изморозь
он а.
Из
бороды
сединки
выры ват ь
—
Над
собственной
моги ло й
горевать.
Д в а-три
ты
вырвешь
вол ос ка
седых,
Дней
чер ез
п ять
—
пя т надцат ь- двадцат ь
их,
И ной
се бя
п окрас ит
человек
—
Через
не делю
он,
как
ло ша дь,
пег.
Стыдись,
красильщик:
ви ден
т вой
г решок,—
С м еется,
ск аля
зу бы,
гребешок.
Что
—
гребешок?
В едь
гребешки
молчат:
Но
станешь
ты
по см еши щем
внучат.
Как
ни
хитри,
старик,
а
не
найт и
К
своей
увядшей
юности
пути.
Чем
больше
наша
юность
весела,
Тем
больше
наша
старость
тяже ла .
Хулить
судьбу
и
мне
пришла
по ра,
Но
нет!
Суд ьба
ко
мне
бы ла
добра.
Меня
всю
жизнь
руководил
гос п одь.
Ум ом
широким
наг рад ил
господь,
314


И
смолоду
ме ня
он
о тл ичил
—
Хаканство
над
Китаем
поручил;
И
к
старости
ме ня
пр ивел ,
л юбя,
В
преемники
мне
ниспослав
т еб я..,
Лу на
уходит
с
не ба
— горя
нет ,
Когда
идет
на
смену
ей
р ассв ет.
Чинар
тенистый
захирел,
—
смирись:
Вы со кий
рядом
вырос
ки пар ис.
Лев
ремесло
оставил,
од ряхлев ,
—
И
ти гр
начнет
зверей
суд и ть,
как
лев,
Когда
такой
есть
сы н,
как
ты,
сынок,
Отцовской
пальмы
принялся
росток,
И
если
смерть
придет
— такой
отец
Н е.с кажет
в
смертный
ча с : «Вот мой конец»,
В
св ой
смертный
час
уверен
бу дет
он,
Что
снова
в
с ыне
будет
повторен.
О,
молодость!
Она
спешит
стареть,
Но
старости
нельзя
помолодеть.
Нет,
старости
недуг
неизлечим..,
Я
озабочен,
сын
мо й,
лишь
одним:
В
мой
смертный
час
на
троне
вновь
себя
Увидеть
юны м,
увидав
тебя,
Чт об
мой
венец,
мой
трон,
мою
казну ,
Мои
во йска
и
всю
мою
страну
Укр ас ил
ты
зар ан ее,
мой
сын:
Уваж ь
мое
желание,
мой
с ын!
О тк азом
сердца
моего
не
рань:
Стань
государем
и
отцом
мне
стайь.
Од ин
з авет
тебе
даю
впер ед :
Так
правь
стр ан ой,
ч тоб
счастлив
был
на ро д.,
315


♦**
Фарх ад
увидел:
горе чи
полно
Отцом
ему
налитое
вино.
Вздохнул
он
вздохом
огненным
т аким,
Что
поднялся
в
седьмое
не бо
д ым.
Такого
испытанья
он
не
ждал,—
Он,
наземь
рухн ув ,
горько
зарыдал:
«О,
зд равс твуй,
царь
царей,
отец
родной!
Неб есны м
троном
стань
тв ой
трон
земной!
Чтоб
во йск
тв оих
могущество
рос ло,
Чт об
звезд‘числа
достигло
их
чис ло;
И
чтоб
цве ли
сады
уте х
твоих,
Не
вяли.розы
на сла жде ний
в
них;
Чтоб
п олон
был
державный
кубок
тв ой
Ви ном
искристой
радости
ж ивой».
И
так
сказал
он: «Мойотец,
мой
шах!
Кто
я
и
что?
Я
пред
тобою
—
прах...
Я
так
смущен...
Дерзну
ль
давать
ответ?
В
словах
моих
порядка,
м еры
нет.
Но
х оть
и
прах
я,—
на
тв ои
слова
Осмелюсь
я
ответить
слова
два.
Од но
бесспорно:
молод
будь
иль
стар,
На
в сех
обрушит
время
свой
удар,
И
в сё,
что
в
мире
сотворил
творец,
Обречено
им
на
од ин
конец.
Но
гибнут
тьмы
и
тьмы
травинок
в
год,
А
мощный
кипа р ис
лет
сто
живет.
Х оть
сто
холмов
снесет
иной
пото к,
—
Стоит
Альбурз
незыб лем о -вы со к.
Коль
сам
ты
мал,
то
жизнь
мала
тебе,
Коль
ты
велик ,
то
жизнь
—
ска ла
тебе.
316


Хо ть
на
сто
лет
срок
жизни
будь
продлен,
Но
му ха
и
столетняя
—
не
сло н.
Как
маленького
ко бчи ка
ни
кличь,
Ор лу
—
одна,
ему
другая
ди чь.
И
если
шаху
на
до ске
—
ко нец,
То
пешка
в
клетке
ша ха
—
не
боец...
Пылинок
мириады,
а
взгляни,—
Чуть
солнце
с ядет
—
ни
видны
они ».
Фархад
такою
ре чью
мудреца
Приободрил
печального
отца.
Хакан
ска за л: «О свет очей моих,
О
яркий
светоч
старых
дне й
моих!
Ск азал
ты
как
поэ т
и
как
мудрец,
Жемчужин-слов
открыл
ты
здес ь
ларец,
О сыпал
ты
жемчужинами
на с:
Они
висят
в
мо их
ушах
се йча с.
Но
как
бы
ни
был
этот
жемчуг
чист,
Но
как
бы
ни
был
ты,
мой
сын,
ре чи ст,
Не
эт их
слов
я
ож ида л,
о
нет!
Не
радует
ме ня
такой
ответ.
И
чтобы
я
утешен
был
вполне,
Согласьем
долже н
ты
ответить
мне...»
Царевич
понял :
круг
замкнулся.
Он
Был
просьбою
отцовской
побежден.
И,
прах
це луя
пре д
отцом,
в
с ле зах,
Во ск лик нул
он : «О мой отец,
мой
ш ах!
Нет
места
больше
коле бан ь ям,
раз
Мой
искренний
отвергнул
ты
отказ.
Ничто ж ен
я...
с мотрю
недалеко...
А
де ло
гос удар ст ва
—
велико.
Но
я
—
хоть
стыдно
молвить
—
ничего
Не
зн аю
в
нем,
я
из бе гал
его.
317


Не
ду мал
я
о
нем
до
сей
поры,—
Я
зн ал
лишь
р азвл еч енья
да
пиры,
И
я
прошу
у
шаха,
чтобы
шах
’Хотя б на первых мне помог порах,
—
Ну,
год
иль
дв а,
покуда
б
я
пр ивы к,
Покуда
бы
в
основу
д ела
вник,
Дабы,
при
ша хе
состоя
всегда,
Вника л
в
д ела
д ержав ы
я
всегда,
Дабы
ум ом
в
дел а
торговли
врос:
На
что
в
стране
вели к
иль
скуден
спрос,
И
в
чем
стране
добро,
в
чем
зло
стране,
.Что делать,
чтоб
д обро
росло
в
стране.
Пусть
выберут
мне
должность
поскромней
—
Посмотрим,
как
сн ач ала
справлюсь
с
ней;
А
со в ершу
ошибку
я
п орой
—
Укажут
пусть,
чтоб
я
избег
второй.
А
разберусь
я
в
ма лом
деле
том
—
На
большее
поставите
потом.
Без
навыка
—
ру кам
ли,
иль
уму
—
Не
научиться
в
ми ре
н ичем у.
Поупражняюсь
год
иль
два
в
д елах
—
Исполню
всё,
что
повелит
мне
ша х. ..»
Сто ль
тонкой
мыс ли
до лжн ое
воз д ав,
Шах
согласился,
что
Фа рхад
был
прав.
***
Дай
царственную
ча ру,
кравчий,
эй!
От
войск
печали
мне
спасенье
в
ней.
Не
царствованье,
а
вино
любя,
Я
угнетаю
не
других
—
себя!
318


Гла ва
XIX
ЗЕРКАЛ О
ИСКАНДАРА
Кто
вяжет
в
книгах
тонких
мыслей
вязь,
Так
св ой
рас сказ
у кр асил,
вдохновись.
***
Ли шь
пол учи л
хакан
такой
ответ
—
Же лани я
сердечного
предмет,—
Он
радостью
настолько
полон
стал,
.Что весь Китай ему казался мал.
Каких
он
ни
придумывал
наград,
Всё
большего
заслуживал
Фархад,
Сокровища
подземных
рудников?
Нет!
Им
це на
—
не
больше
черепков!
Сокровища
море й?
Что
же мчу га,
Что
кам ешки,
— цена
недорога!
Не
знал
хакан,
чем
с ына
одарить!
Решил
хакан
хранилища
открыть.
Не
говори
— хранилища,
не
то:
Сто
рудников
и
океанов
сто !
Тех
ценностей
ни
сосчитать
нельз я,
Ни
в
снов ид ен ьях
увид ат ь
нельзя.
Владелец
клад а
мудрости
—
и
тот
Лиш ь
от
рас ска за
горем
изойдет.
Туда
вступивший
про хо дил
подряд
Чрез
сорок
первых
кладовых-палат.
А
в
каждой
—
сорок
ур н.
Не
выбирай! ’
Все
золотом
полн ы
по
самый
кр ай!
А
золота
хо ть
в
каждой
равный
вес,
Но
что
ни
урна
—
то
сосуд
чудес.
Т ак,
золото
в
од ной
к опн ешь,
как
воск:
Что
хоче шь
делай,
—
разомнешь,
как
во ск!.
319


И
снов а
сорок
кладовых-палат,
Но
здесь
шелками
очарован
вз гля д.
По
сорок
тысяч
было
тут
кусков
Пленительных
уз орча тых
шелков.
Тут
изумленью
не
было
г р аниц,
Тут
перворазум
повергался
ниц
Пр ед
красотою
вс яческих
чудес
И
пред
искусством
ткаческих
чудес.
Не
только
ше лк
в
ку сках ,
—
одежд
таких
Не
выходило
из-под
рук
людских.
Не
ведавшим
ни
но жниц,
ни
иглы,
Земн ой
им
б ыло
мало
похвалы.
Так
создавал
их
чародей
п ортн ой
В
своей
сверхсовершенной
мастерской.
В
одн ой
из
этих
шелковых
па лат
Хранитель
пок а зал
такой
халат,
Что
не
оди н,
а
десять
их
надев
На
стройный
стан
любой
из
райских
дев,
Ск возь
десять
—
так
же
розово-чиста
—
П рель щала
б
райской
дев ы
нагота...
Для
мускуса
особ ый
был
амбар,
Где
на
харвар
навален
был
ха рва р.
И
есл и
б
счетчик
разума
пришел
—
И
ты сяч ной
бы
части
он
не
сч ел
Несметн ы х
драгоценностей:
и
он
Был
бы
таки м
количеством
смущен.
Как
кровь,
был
влажен
там
любой
рубин,
Он
сл езы
исторгал
из
глаз
м ужч ин,
А
к аждое
же мчужн ое
зерно
Мог ло
лишить
и
жизни
заодно.
Еще
другое
б ыло
чуд о
там:
Хранилось
тысяч
сто
сос уд ов
там
—
320


Хру ста ль
и
яшма.
Годовой
налог
С
большой
страны
их
окупить
не
мог .
Сто
самых
це нных
выбра л
казначей,
—
Мир
не
ви дал
прекраснее
вещей!
Чем
больше
шах
и
шах-заде
гл ядя т,
Тем
больше
от ор ват ься
не
хотят.
Глядят
—
и
то
качают
голов ой ,
То
молча
улыбаются
порой...
Но,
зрелищем
пр есыщен
наконец,
Фархад
заметил
в
стороне
ларец.
Как
чудо
это
создала
земля!
Был
дивный
ларчик
весь
из
хрусталя,—
Непо с тижи м
он,
необыден
был.
Внутри
какой -т о
образ
виден
б ыл,
Н еясе н,
смутен,
сл овно
был
далек;
—
Не отр ази мой
пр елест ью
он
влек.
В
лар це
замок
—
из
ста
а лмазов .. .
Н ет!
То
не
ларец
—
то
замок
страшных
бе д!
Ничем
не
отомкнешь
его
врата,
—
Так
эта
крепость
горя
заперта!
С казал
Фа р ха д : «Мой государь -от ец!
Хо чу
хрустальный
разглядеть
ларец:
На
д иво
всё
нео б ычайн о
в
нем,—
Ск рывае тс я,
как
видно,
тайна
в
нем.
Что б
разгадать
я
тайну
эту
м ог,
Пусть
отомкнут
нем едл енно
замок!»'
Пы тал ся
скрыть
смущение
хакан,
И
начал
с
извин ения
хакан:
«Нельзя твоей исполнить просьбы нам.
О ткры ть
ла рец
не
удалось
бы
нам:
Нет
от
нег о
ключа
—
вот
дело
в
чем,
А
не
отк ры ть
его
друг им
к лючом .
321


И
са ми
мы
не
знаем,
что
таи т
Ларец,
столь
обольщающий
на
вид» .
Царевича
не
успокоил
ш ах,
'
В
нем
любопытство
ли шь
утроил
шах.
Фа рхад
с ка зал: «Что человек творил1
То
разум
человеческий
открыл.
И
з начит ;
размышления
людей
—
Такой
же
клю ч
к
творениям
людей.
А
так
как
я
во
все
науки
вник,
То
трудностей
пугаться
не
привык.
Но
если
су ть
ларц а
я
не
пойму,
То
нет
пок оя
сердцу
м ое му!..»
Но
как
Фар хад а
шах
ни
в разумл ял,
Как
ни
доказ ы вал,
ни
у мол ял,
Цар евич
всё
нетерпеливей
был,
Настойчивее
и
пытливей
был.
И
понял
шах,
что
смысла
нет
хитрить,
Что
должен
сын у
правду
он
открыть.
И
пр иказ ал
он
отомкнуть
замок,
И
з ерка ло
из
ларчи ка
извлек.
Магическое
зе рк ало!
Оно
—
С т олет ьями
в
хрусталь
заключено,
Как
в
раковину
жемчуг,
—в
том
ларце
Хранилось
у
хакана
во
дворце.
Нет!
Сло вно
со лнце
в
сундуке
небес,
Хранилось
это
зер кал о
чудес .
Мудрец
его
украсить
так
решил,
Что
тайно
сзади
тайну
изложила
«Вот зеркало,
что
отра жае т
ми р:
Оно
зенит
п ок ажет
и
нади р,
Его
сиянью
—
солнце
лишь
пр име р,
Его
создатель
—
румский
Искандер.
322


.Четыреста
ученых
вместе
с
ним
'(С Платоном каждый может быть сравним)
Над
зеркалом
трудились.
М иру
в
дар
Его
оставил
И ска нд ар-са рд ар.
Проникшие
в
начала
и
кон цы,
Всеведущие
в
сферах
мудрецы,
Постигшие
взаимосвязь
пл а нет,
Обдумывали
дело
много
лет,
С частл иву ю
отметили
звезду
И
вд о хн овенно
отдались
труду.
Кто
зер кало
найдет
в
любой
из
стран,
Тот
обретет
в
нем.
дивный
талисман,-
Послужит
только
раз
оно
ем у,
Но
что
судьбой
у каза но
ем у,
Что
неизбежно
испытает
он,
Что
скрыто
смутной
пе ле ной
времен,
—
Будь
го ре
или
сча сть е
—
всё
равно:
Оно
яв и ться
в
зе ркале
должно.
Но
зер ка ло
заключено
в
ларец.
Его
от крыт ь
р еш ится
лишь
храбрец,
Кто
м уки
духа
может
побороть,
Не
устрашась
обречь
на
м уки
плоть.
Т от,
кто
з амок
захочет
отомкнуть,
Тот
пусть
узнает
древней
т айны
с уть:
Есть
мудростью
венчанная
страна,
Зовется
в
мир е
Грецией
она .
Но
и
мудрейший
среди
греков
г рек
—
Лишь
пра х
своей
страны,
л ишь
человек.
Там
каждый
камень
—
жемчуг
из
венца
Мудрейшего
из
мудрых
мудреца;
Любая
травка
там
целебна,
там
Целебен
воздух,
всё
волшебно
там ;
323


Что
ни
долина
—
то
цветной
ковер, •
Что
ни
вершина
—
н ебесам
упор.
Ты
д олже н,
человек,
туда
пойти.
Зн ай,
встретишь
ты
препятствия
в
пути.
На
тр ех
последних
переходах
—
три
Опас но сти
подстерегут.
Смотри:
На
первом
переходе
— змей-дракон:
Из
божьего
он
гнева
сотворен.
А
на
втором
— жестокий
Ахриман,
В
нем
—
сила,
злоба,
хитрость
и
обман.
Но
самый
тр уд ный
—
третий
переход:
Там
талисман
теб я
чудесный
ждет.
Три
перехода
трудных
совершив,
Препятствия
на
каждом
сокрушив,
Сверши
пос лед ний
переход,
герой:
Остановись
перед
большой
горой ,
Пещеру
обнаружишь
в
ней:
она,
Как
н очь
ра зл уки
чер на я,
черна.
В
пещере
той
живет
Сократ-мудрец.
Он,
как
Букрат,
велик,
стократ
мудрец!
Войдешь
в
п еще ру.
Если
старец
жив,
Утешит
он
тебя,
благословив.
А
если
гре к
премудрый
мертв
уже,
Ты
к
вечной
обр ат ись
его
ду ше
—
И
уз ел
затруднений
вс ех
твоих
Премудры й
дух
разв яже т
в
тот
же
м иг ...»
Вот
что
прочел
взволнованный
Фархад:
За сты л,
как
очарованный,
Ф ар хад.
И
он
с
тех
пор
забыл
пи тье,
еду ,
Одною
думой
жил
он,
как
в
бреду.
Всё
понял
шах:
пришла
беда
опят ь!
Но
сы ну
он
решил
не
уступать.
324


Царевич
стал
просить.
Но
каждый
раз
Он
от
х акана
получал
отк аз.
И,
хот ь
упрямцем
не
был
ве дь
Фархад,
Ста л
наконец
и
требовать
Фархад.
Тут
начал
шах
оттягивать
ответ:
То
скаж ет
«да», то снова скажет « нет».
И
сын
стр адал,
и
мучился
отец.
О,
испытанье
двух
родных
сердец!..
***
Дай,
кравчий,
мне
пьянейшего
вина!
Задача
мне
труднейшая
дана.
Но
сколь
ни
жестока
судьба,
—
одно
Ест ь
средство
побороть
ее:
вино!
Глава
XX
ФАРХАД
МЕЧТ АЕТ
О
ПОДВИГАХ
О
добл е стях
труда
на
этот
раз
Повествователь
так
повел
рассказ.
***
Та кое
ви дя
положенье
дел,
Фархад,
тоской
снедаем,
всё
худел,
Хирел,
душевный
по тер ял
п окой,
Неодолимой
угнетен
тоской,
И
б ыло
опасенье,
что
вот-вот
С
ума
сойдет
он
и
бродить
уйдет
Дервишем,
нищим,
соблазнен
пустой
Зеркальною
диковинкою
той...
Однажды,
тай но
вызвав
Мульк-Ару,
Сказал
о н: «Я зачахну здесь,
умру-
325


К
чему
м еня
держать?
В едь
всё
равнв
Судьбу
нам
переспорить
не
дано:
Бу дь
человек
мудрец
иль
бу дь
простак,
Будь
он
богач
великий
иль
бедняк,
Бу дь
он
царем
или
дервишем
будь,
Могуч,
как
лев,
иль
слаб,
как
мы шь,
он
будь,
Не
снять
ему
—
закон
судьбы
таков
—ч
Судьбой
надетых
на
н его
о ков!
Бессмысленно,
как
по
воде
писат ь,
Пытаться
от
судьбы
себ я
спасать.
Невидимо
судьба
нам
м етит
лбы,
И
нам
не
разгадать
клейма
судьбы,
Всеведущим'
в
мирских
науках
будь,
В
д ела
судьбы
теб е
заказан
п уть.
Я
сам
в
л юдских
премудростях
силен,,
А
пред
судьбой,
как
неуч,
посрамлен.
Что
начертало
мне
судьбы
п еро?
Большое
зло,
великое
ль
добро?
Каким
решеньем
мой
отмечен
лоб?
Тот
приговор
что
отвратить
могло
б?
Кто
больше
просвещен,
тот
да
простит
Мое
н евеж ество ,
мой
горький
стыд.
Но
сам
предвечный,
видно,
за хо тел
Проверить
слабых
сил
моих
предел.
Отцу,
возможно,
ста рость
омрачу,
Страну
свою,
быть
может,
огор чу.
Но
выбора
мне
не
дано
судьбой.
О
М ульк -А ра,
откроюсь
пред
тобой:
Я
в
Грецию
отправиться
решил.
Не
прихоть
это
—
бог
мне
так
вну шил.
К
чему
вступать
на
пу ть
обмана,
лжи ?
Отцу-хакану
так
ты
д оло жи:
326


Родительскую
чту
я
свято
вла ст ь,
Сто
раз
гот ов
к
стопам
о тца
припасть,
Его
благоволения
моля,
Его
благословения
моля.
Пусть
он
поможет
хоть
немного
мн е,
Припасов
выдаст
на
дорогу
мне .
Свидетель
бог
—
не
даром
я
прошу,
—
Я
под виги
заветные
свершу.
Но
если
шах
отк ажет
мн е,
клянусь,
Ни
перед
чем
я
не
остановлюсь
—
Лишусь
бо г атств
и
с
таб ором
б родяг ,
С
дервишами
уйду,
и
нищ
и
н аг.
Сквозь
мертвые
пус т ыни
я
пройду,
Сквозь
го рные
твердыни
я
пр ойд у,
А
встретится
дракон
иль
Ахриман
Иль
с
ты сяча ми
бедст в ий
талисман,
—
Нужду,
ст радань я ,
ужасы
презрев,
Все
грозные
п регр ады
одолев,
На
сча стье
ли
свое
иль
на
беду,
До
цели,
мне
указанной,
дойду!..
Однако
сердце
шепчет
мне
пока,
Что
улица
отк аза
д алек а,
Чт о,
в звес ив
всё
на
правильных
весах,
Мне
разрешенье
д аст
о тец
мой
шах...»
Ошеломленный
слушал
Мульк-Ара:
С валил ась
горя
на
н его
гора.
Хотел
Фархаду
преподать
урок,
Но
лишь
вздохнул:
упрек
уже
не
впрок.
Чем
бы
Фархада
он
ни
укорил,
Упрямец
дверь
для
доводов
закрыл.
Ни
п рос ьбе,
ни
упреку
не
на йти
К
его
благоразумию
п ути.
327


Беспомощен
и
б лед ен,
словно
мел,
Ваз ир
от
потрясенья
онемел.
Дым
вздохов
разъедал
ему
глаза,
И
за
слезою
потекла
слеза.
И
так
он
встал
и,
весь
в
слезах,
ушел.
Рыда я
горько,
робко
к
шаху
шел,
Пришел
—
нс
глазу
на
глаз
—
всю ,
как
есть,
По ведал
ша ху
горестную
весть.
Ша х,
в
грудь
себ я
ударив,
зарыдал,
И
ворот
на
с ебе
он
разодрал,
А
Мульк-Ара,
пред
ним
цел уя
прах,
Увещевал
е г о: «О мудрый шах!
О
светоч
государства!
Разве
п лач
В
таких
дел ах
—
сове тник
или
врач?
Где
муж у
меры
ну жно
принимать,
Там
следует
л ишь
разуму
внимать.
Од но,
друг ое
средство
—
и
мудрец
Найдет
и ско мый
вых од
наконец.
А
будут
сре дст ва
разума
слабы
—
Принять
нам
нуж но
приговор
су дьбы !..»
«О мой вазир!
—
воскликнул
шах
в
ответ.
—
Свечою
сча сть я
был
мне
тв ой
совет.
Запуталась
сын овня я
стезя,—
Уже ль
свести
его
с
нее
нел ь зя?
Чем
страждущее
сер дце
исцелить?
В
н его
елей
увещеванья
вли ть!
Одуматься
д адим
мы
срок
ем у,
А
не
пойдет
лекарство
в прок
ему ,
Люб ой
ценою
н адо
ведь
его
Утешить
нам,
обрадовать
его..
.>>
Они
с
ним
говорили
ден ь
за
днем,
—
Фархад
стоял,
однако,
на
своем.
32ö


И
опустились
руки
их.
И
шах
Темницей
сы ну
пригрозил
в
сердцах,
Но
п ощ адил
цв ет
юной
розы
той
И
отк азался
от
угрозы
той.
Чему
х акан
меш ал,
т ому
решил
Способствовать
теперь
по
мере
с ил.
В
страну
далеких
греков
пусть
Фархад
Отправится,
—
из лечи т
грусть
Фархад.
Но
не
один
он
в
Грецию
п ойд ет:
С
ним
в месте
и
хакан
свер ш ит
п оход,
И
поведет
с
собой
войска
туда,
Чтоб
не
грозила
им
в
пути
беда...
***
Веселье
на
исх оде!
Кравчий,
эй,
Ты
ч ару
мне
пох одн ую
налей!
Лиши
ума,
что б
мощь
я
приобрел
И
дивов
и
драконов
п обо рол!
Гла ва
XXI
ПОХОД
В
ГРЕЦИЮ
Тот,
кто
дорогу
мыс ли
проторил,
Поход
словесных
во йск
по
ней
открыл.
***
Хакан
в
литавры
бит ь
велел.
Го нцы
Н есу тся
по
стране
во
все
кон цы
—
Во й скам
кит айски м
объявляют
сб ор,
Войска
идут,
спешат...
С
тех
самых
пор
Как
ку пол
древнего
монастыря,
Круж ас ь,
накрыл
и
с ушу
и
мо ря,
329


Никто
столь
многочисленную
рать
Не
пробовал
и
не
мечтал
соб рать.
Зе мля
е два
всю
эту
рать
несла:
Не
только
людям
не
было
числа,
—
Был
и
шатрам
походным
сч ет
не
п рост,
Их
бы ло
столько,
с кольк о
в
не бе
зв езд.
На
царство
греков
через
много
с тран
На пра вил
тот
людской
поток
хакан.
'Любовь,
победный
воздымая
стяг ,
На
ца рс тво
д уха
выступает
так .
За
рядом
ряд
— войска
вперед
пошли,
Блюдя
порядок
и
черед
—
п ошли.
Так
шли
они
с
привала
на
привал,
Привал
две
ночи
кряду
не
бывал.
Нам но го
их
опережала
весть,
Народы
им
оказывали
честь:
Не
как
врагов
встречали
—
как
гостей,
Вручали
им
кл ючи
от
крепостей.
Все
страны
по
пу ти
и
все
цари
С давал ись
им...
нет ,
так
не
гов ори:
Скажи,
что
даже
суша
и
вода
Охотно
покорялись
им
т ог да!..
***
Полгода
дл ился
их
п оход,
и
вот
Уже
пред
ними
Греция
вст ает .
И
греки
также
— люд
простой
и
знать
—
Навстречу
вышли
почести
в озд ать.
И
люд
простой
и
знать,
и
мл ад
и
ста р
—
Хакану
каждый
нес
посильный
дар.
Ликуя,
мудрецы
явились.
Так,
Когда
Меркурий
в сту пит
в
Зодиак
ззо


Ярчайшей
сл авы,
— начинает
вдруг
Светиться
ярч е
вс ех
созвездий
круг..,
Хакан
тончайшим
человеком
бы л:
Он
благосклонность
к
грекам
проявил.
Они
вз я лись
его
стада
пасти,—•
Он
обещ ал
им
их
права
блюсти.
Почтил
он,
озадачив,
муд р ецов :-
На
должности
на знач ил
мудрецов,
Во про сы
соизволил
зад ав ать
И
ка ждо му
дал
руку
целовать.
Зат ем
хакан
ска зал
большую
речь,
Сумел
он
мудрость
в
кр асо ту
облечь.
Сказал
о н: «Я пустыни пересек
Не
для
т ого,
что б
ра зо рен
был
грек.
Не
на
чужие
стр аны
льстился
я,
Ино й
мечтой
руководился
я:
В
стране
у
вас
есть
некая
го ра
—-
Ни
зо лота
в
ней
нет ,
ни
серебра,
Гранитная
гора,
— пещера
в
ней:
Чер на
разлуки
ночь,
—
она
черн е й.
Но
озаряет
мрак
тот ,
говорят,
Таинственно
живущий
в
ней
Со кр ат.
С казат ь
прошу
вас,
мудрых
стариков,
Где
та
гора
и
пут ь
туда
каков ? ..»
И
прах
облобызали
мудрецы,
И
шаху
так
ска за ли
мудрецы:
«Да сбудется твое желанье,
шах!
Доверься
нашем у
признанью,
ша х!
У
нас
в
стр ане
мудрец
Сухейль
живет,
А
на
зе мле
живот
он
лет
пятьсот.
Он
мудростью
прославился
да вно:
Сократа
и
его
мы
чтим
равно.
331


В
таинственной
пещере,
как
С ок рат,
Ютится
он
четвертый
век
подряд.
Оплот
всем
благороднейшим
сердцам,
Пр ибеж ище
мудрейшим
мудрец ам,
—
На
тонкий
т вой
в опр ос,
наш
господин,
О твет
достойный
да ст
л ишь
он
о дин,
Х оть
о
Сокр ат е
и
могли
бы
мы
Кой-что
тебе
поведать,
ибо
мы
От
эт ой
тайны
от пили
глоток,—
Но
раз
основа
дела
и
уток
Покуда
неясны
и
нам
самим,—
Про сл ыть
лжемудрецами
не
хотим.
К
Су хе йлю
можем
мы
те бя
свести,
А
нас,
м ог ущ ест венный.ш ах ,
прости!..»
*
Хакан
с
Фархадом
се ли
на
кон ей
И
вышли
в
путь.
И
не
прошло
двух
дн ей,
Как
пер ед
ними
та
бы ла
гора,
Где
со име нник
жил
Звезды
добра.
Вс е,
спешившись,
туд а
пешком
пошли,
С
душевным
трепетом,
гуськом
пошли.
Од ин
из
мудрецов,
кто
первым
шел,
В
одну
из
трех
бо ль ших
пещер
в ошел.
Он
старца
—
в
столь
изы скан ных
словах
—
Уведомил
о
царственных
гос тях:
«К Меркурию,
да
соизволит
он,
Пришли
луна
и
солнце
на
поклон».
Пещерник
сделал
знак:
гостям
он
рад.
Вошел
хакан
и
вслед
за
ним
Фархад,
Благоговейно
—
до
зе мли
л ицом
—
Склонившись
перед
дряхлым
мудрецом.
332


Пр овиде ц
так же
ока зал
им
честь:
Он
с
места
встал
и
попросил
их
сесть.
Приветственные
им
ск азал
слова,
О
трудностях
п ути
спросил
сп ерв а,
Ос ведо мил ся,
в
чем
их
де ла
с уть,
Какую
цел ь
имел
их
дальний
путь.
Подробно
всё
поведал
старцу
шах.
Провидец,
о
таких
узнав
вещах,
Не
то
п ечал ен
ст ал,
не
то
был
рад,
Молчал,
потом
в ос кли кн у л: «Ты Фархад!»
И
ниц
пе ред
царевичем
он
лег
И
в оз гла си л: «О милостивый бог!
Какое
счастье,
что
не
умер
я,
Покуда
не
с была сь
мечта
моя!
Мне
тв ой
п риход
Джамаспом
пр ед вещен.
Т ак,
умирая,
завещал
мне
он:
„О ты,
Сухейль,
пр еем ник
мой,
внемли:
Когда
после
меня
вокруг
земли
Свер ш ит
т ысяч ел етний
обор от
Стремительно-превратный
небосвод,
—
По ко рный
предначертанной
судьбе,
Явить с я
должен
в
Грецию
к
тебе
Царевич
из
Китая.
Бу дет
он
В
иск усст вах
и
науках
просвещен,
Он
будет
сокрушителем
преград,
Тот
юноша
—
по
имени
Фархад.
Ис ча дья
зла
отважась
п обор оть,
Он
ввергнет
в
мук и
дух,
в
страданья
—
плоть,
Но,
тайным
знаком
счастья
осиян,
Откр о ет
Искандаров
талисман.
О
ты,
премудрый
астролог,
Сухейль,
Завета
моего
залог,
Сухейль,
333


Пр еем ник
мой
в
веках,
и
вот
каков
Мой
зов
к
тебе
из
глубины
веков;
'Дракон и див —
царевичу
враги,
Их
сокрушить
Фархаду
п омоги .
Стремиться
будут
многие
к
тому,
Что
суждено
Фархаду
од но му,
Но,
в
та йну
эту
по свящ енный
мной,
Ты
одному
ему
ее
открой.
Когда
д ракон а
умертвит
Фархад,
Он
обретет
на
радость
м иру
кл ад;
Когда
же
Ахримана
он
убьет,
iTo перстень Сулеймана обретет,
И,
та ли сма ном
тем
в ооруже н,
Д обу дет
и
Джамшида
чаш у
он.
Богатства,
что
судьба
вручит
е му,
Пу скай
отдаст
от цу
он
с в оему,
А
сам
да
возблагодарит
творца,
Улицезрев
Сократа-мудреца,
Который
наставленья
д аст
по том
О
древнем
зер ка ле
волшебном
то м.
Тогда
пусть
поспешит
Фархад
домой,—
В
том
з ер кале
узрит
он
жребий
свой.,,“»
Зав ет
Джамаспа
изложив,
старик
К
Фа рх аду
обра ти л
св ой
мудрый
л ик:
«Бог видит правду!
Жил
я
сотни
лет,
Что б
выполнить
уч ит еля
завет.
Я
принял
меры,
чт об
ни
змей,
ни
д ив,
Тебе
пути-дороги
преградив,
Не
п омеша ли
подвигам
т воим,
Чтоб,
их
ра зя,
ты
был
не у язвим ...»
Затем
Фархаду
он
вручил
сосуд
И
мо л в ил : «Масло саламандры тут,
334


Я
обжигался
в
капи щ ах
огн я,
Ко пя
его
до
нынешнего
дн я.
Отправясь
в
путь,
возьми
сос уд
с
собой
И,
прежде
чем
нач ать
со
з меем
бо й,
Пока
огон ь
раздует
он
внутри,
Всё
тело
маслом
хорошо
натри.
Затем,
как
са лама н дра
чешую,
На мажеш ь
им
кольчугу
ты
свою.
Тогда
на
зме я
наступай
смелей:
Обже чь
тебя
уже
не
смож ет
зме й.
Ты,
п ор азив
чудовище,
н айдеш ь
Заветный
клад ,
сокровища
найдешь.
Так
зве зд
рас по ложен ье
говорит,
Так
алгебры
ученье
гов ори т.
Сре ди
сокровищ
талисман
найдешь,
К оторы й
бросит
Ахримаиа
в
дрожь.
И
Ахримаиа
ты
срази шь ,
Фархад,
И
облачишь
в
одежды
скорби
ад.
И
перстень
с
Ахримаиа
сняв,
на
свой
Наденешь
перст
тот
перстень
колдовской.
На
шее
дива
—
золотой
щиток,
Что
исписал
волшебных
слов
зна ток,
—
Тебе
в
нем
клю ч
искомый
будет
дан
—
Откроешь
ты
заветный
талисман,
Хрусталь
найде шь
двуполушарый
в
н ем,
Джамшидову
найд ешь
ты
чару
в
нем
С
резьбой
письмен,
что
Искан дар
нанес,
Когда
с
Востока
чар у
он
приве з .
Проникни
в
смысл
письмен:
он
го вор ит,
Где
и менно
Сок рат
от
мира
скрыт.
335


Ты
мудреца
великого
н айде шь,
Ег о,
зеркальноликого,
найдешь,
И
тайну
зе рка ла
всю
до
конца
От
древнего
узнаешь
мудреца.
То
— зеркало
и
радостей
и
бе д,
Прон икн уть
глу бже
в
тайну
—
права
не т.. .»
«Спеши,
—
д оба вил
ста рец .
—
В
добрый
путь!
Пришло
мне
время
навсегда
усн ут ь... »
Сказал
и
ду шу
бо гу
он
вручил:
Жил,
как
мудрец,
и,
как
мудрец,
почил,
***
Сле за ми
старца
мертвого
омыв,
Его
в
пещере,
плача,
схоронив,
Оставив
мудрецов
на
месте
том,
Фархад
с
отц ом
пош ли
своим
путем.
'
Пошли
пустыней,
как
велел
муд р ец,
Пустыня
привела
их
наконец
В
долину,
за
к оторо й
об итал
Др ако н,
что
талисманохм
обладал.
Здесь,
у
развалин
храма,
над
рекой
Они
расположились
на
п окой.
Когда
же
ночи
змей,
раз ин ув
пасть,
На
утомленный
де нь
решил
напасть
И
гус то
з аклу бил
свой
черный
дым
Над
мир овым
простором
голубым,
И
со л нце,
с пря тав
лик
в
б а гряный
прах,
П оспеш но
скрылось
до
утра
в
горах, —
Веселья
самоцвет
они
зажгли
И
чаши
насл ажденья
извлекли.
336


***
Эй,
кравчий!
Скоро
ль
чащу
мне
подашь?
У ныл
и
краток
вечер
жизни
на ш.
Так
пей
вино
и
страх
забыть
сумей:
Вся
жизнь
коварна
и
страшна,
как
змей!
Ты
чар у
горем
закипеть
заставь,
Ме ня
хо ть
миг
ты
не
скорбеть
заставь!
Гла ва
XXII
ФА РХАД
УБИВАЕТ
ДРАКОНА
Когда
дохнул
рассветный
ветерок
И
дымный
полог
с
ночи
он
совлек,
День,
посрамляя
ночи
нищету,
Серебряную
выставил
плиту.
Как
выползший
из
логова
дракон,
Вонзив
яз ык
горящий
в
небосклон,
С
драконью
голову
величиной
Катилось
солнце
из
норы
ночной...
С
мо ль бою
к
небу
обрати
сво й
взор,
Фархад
себя
всего
до
пят
нат ер
Тем
маслом
саламандровым,
и
бр онь
Он
смазал
им,
чтоб
не
грозил
огонь.
В
слезах,
мо ля
о
помощи
творца,
Припал
он
также
и
к
стопам
отца.
Хакан
от
го ря
ворот
разодрал.
Не
он
оди н
с
с обой
не
со в ладал
—
Вся
свита
зарыдала,
все
во йск а,
Как
будто
смерть
б ыла
им
всем
близка,
Как
ес ли
б
он
владыкой
зв езд ам
б ыл,
Как
если
бы
он
грозность
гроз
добыл,
337


В
кольчуге
и
в
ор ужье
боевом,
На
огненном
ко не
своем
верхом,
Ца р евич
так
сиял,
что
н еба
взгляд
Не
разли чал
—
где
солнце,
где
Фархад.
Когда
вперед
направил
он
коня,
Старик
хакан,
свою
судьбу
кляня,
Не
утерпел:
презрев
преклонность
лет,
За
сыном
дорогим
помчался
вслед.
Р а вниной
дикой
ко ни
там
пошли.
Вот
признаки
драконьи
там
пошли.
Была
чер на
равнина,
как
смола...
Нет,
ты
скажи
—
она
черна
была,
Как
черный
де нь
разлуки
вечной,
—
день,
Когда
на
всё
ложи тс я
смерти
тень.
Зе мля,
дыханьем
з мея
со жжена ,
Б ыла
от
че рной
копоти
черна.
Был
к онь
Фархада
гне д,
но
з десь
он
стал
Ве сь
вор оным ,
—
так
чер ен
весь
он
стал .
Подул
зловонный
ветер.
Этот
смрад
И
р ай,
пожалуй,
превратил
бы
в
ад.
Настолько
смра д
был
ядовит
и
густ,
.Что люди падали с коней без чувств.
Но
сам
Ф архад
лишь
зубы
крепко
сж ал
И
п уть
невозмутимо
продолжал.
Вот
и
пещера
змея
перед
ним;
Он
скачет
прямо
к
ней,
неустрашим.
Заерз ал
беспокойно
вдруг
дракон
—
По чуял
человечий
дух
д рак он.
Бедой,
ползущей
из
же рла
небес,
Нару жу
из
пещеры
он
полез.
Как
пламя
ада,
гнев
его
пылал,
Но,
словно
д ым,
он
тел о
извивал.
338


Жестоких
бедствий
горн ый
он
хребет,
А
пас ть
—
пещера
в
горн ом
кряже
бе д.
Хоть
горной
цепью
он
простерт,
но
всё
ж
На
беспокойный
он
поток
п охож.
Не
голова
—
ска ла,
не
нос,
а
клюв,
Как
черн ый
камень,
гладко
тесан
клюв.
Огонь
из
глаз.
Так
из-под
почвы
бь ет
Пылающий,
двуструйный
нефтемет.
Дым
из
нозд р ей.
Скажи:
за
клубом
клуб
Пылающая
нефть
дымит
из
тру б.
Дышал
он
гро зным
не фтя ным
огнем,
Как
будто
печ ь
клокочущая
в
нем.
Сам
—
что
гора,
он
был
четырехлап,
—•
Любая
разодрать
семь
сф ер
могла
б.
На
лапах
когти
—
как
серпы
беды,
Ч то,
как
алмазы
острые,
тверды.
Как
пепел,
се рый
весь,
но
испещрен
Был
черным
крапом,
словно
барс,
дракон.
Он
на
ды бы
вс тавал
во
весь
св ой
рос т,
Он
зади ра л
свой
исполинский
хвост,
Им
землю
би л,
и
не бо
затемни л
Он
пылью,
что
была
черней
черн и л.
Фархада
увидав,
осатанев,
З мей
тотчас
впал
в
неистовейший
гн ев.
И
на
него,
свиреп
и
дик ,
пошел,
Как
змей
небесный,
напрямик
п ошел.
Разинув
пасть,
распространяя
вонь,
Он
и з рыгал
в
лицо
вра гу
огонь,—
Хотел
испеч ь
Фар х ада
це лик ом
—
И
пр ог лот ить
его
одн им
к уск ом,
Хотел
на
пробу
з мей
со жр ать
е го,
А
после
у ни что жить
рать
его.
339


Но,
маслом
сал ам ан дры
весь
натерт,
Сто ял
царевич
невредим
и
тверд.
И
чудом
озадачен
был
д рак он.
Увидев,
что
царевич
не
с ожжен ,
Он
шир е
пасть
разверз
—во
весь
объем,
—
Решив
добычу
проглотить
живьем.
Но,
не
забывший
воинс к их
наук,
Держа
свой
радугоподобный
лук,
Усп ел
Фа рхад
в
неравном
том
бою
Пу стить
стрелу,
п одобн ую
копью.
Так
зм ею
в
пасть
он
метко
угодил,
Что
вызвал
восхищение
с ве тил,
И
восклицали
зв езды: «У стрелка
Лобзания
достойная
рука!..»
П о пятился ,
вия сь
клубами,
гад,
Но
стрелы
продолжал
мет ать
Ф арха д.
И,
стрелами
утыкан,
как
ми ше нь,
Дракон
увидел
св ой
последний
день.
Подобно
кон с кой
жар ен ой
кишке,
Лежал
теперь
в
предсмертной
он
тоск е.
А
тот ,
к ого
он
сам
хотел
исп еч ь,
Молниевидный
обнажил
свой
меч
И
налетел,
как
туча,
на
него,
Рассек,
прикончил
тут
же
он
его.
И
разницы
не
видел
небосвод
Меж
молнией,
что
в
г ору
попадет,
И
между
тем,
как
этот
человек
Своим
мечом
чудовище
рассек .
Фархад
к
пещере
зме я
подо ше л
И
на дпи сь
над
пещерою
проче л :
«Прославлен будь,
бесстрашный
витязь!
Ты,
Чудовище
убив,
достиг
мечты.
340


В
пещере
зм ея
об на ружи шь
к лад:
Те бе
наградой
бу дет
он,
Фа рхад !
Во йдя
в
пещеру,
знай:
она
кр угла
—
Ни
углуб ле н ья
в
ней
и
ни
угла.
Измерь
ее
шагами
всю
кругом
И
средоточье
в ычис ли
потом.
Тут
зак опа л
громадный
камень
гад:
Во
много
сот
батманов
тот
аг ат.
Мечом
ты
землю
вкруг
него
разрой
И
вырви
гл ыбу
из
земли,
герой.
И,
в
подземелье
опустясь,
д ивис ь,
И
восхвали
божественную
высь...»
Царевич
всё
исполнил,
что
прочел,
—
В
сок р ов ищницу
зм ея
он
вошел.
А
там
— всех
др аг о ценн ейших
вещей
Не
счел
бы
и
небесный
казначей.
Там
тысячи
кувшинов
бы ли
—
все
Соперничали
с
небом
по
красе.
Те
—
золота
и
се ребр а
пол ны,
Те
—
самоцветного
доб ра
по лны.
А
в
глубине
хранилища
был
вх од
В
чертог
высокий,
как
небесный
свод.
Там
в
каждой
башн е
был
паук,
и
с
ни м,
Пожалуй,
ли шь
Са ту рна
мы
сравним.
Как
Зуль-Фикар,
бл естя,
ле жал
тут
меч ,
Он
был
волнист,
д вуле зв,
двужал
тот
ме ч,
И
выпу к лый
—
с
ним
рядом
—
щит
сверкал.
Затмил
бы
он
сзер кань е
всех
з ер кал.
А
надпи сь
на
щите
гл асил а : «Тот,
Кто
этот
щит
и
меч
здесь
обретет,
Тот
сто
коварных
д ивов
победит,
Изрубит
их
и
в
прах
их
обратит.
341


И
в
щит
и
в
ме ч,
как
в
перстень-талисман,
Вписал
мудрец
великий
Сулейман
Таинственнейшее
из
вс ех
име н,
К от орым
бог
всесильный
н адел ен.
Перед
щитом
с
тем
именем
святым
Все
козни
злобных
дивов
—
пра х
и
дым.
От
имени,
что
боязно
изречь,
Остер
особой
ост рото й
сей
меч .
И
дар
еще
ему
чуде сны й
дан:
Невинному
он
не
на нос ит
ран,
Зато
злодея,
по
его
делам,
Он
рас секает
сразу
пополам,
—
И
вс ем
проклятым
сил ам
зла
на
страх
По верг нет
он
и
Ахримана
в
прах...»
Находкой
осчастливлен,
пр ед
творцом,
Ликуя,
пал
царевич
в
пр ах
лицо м.
И
меч
и
щит
по цел о вав,
он
меч
Подвесил
к
чресл а м,
щит
надел
оплечь.
Сев
на
коня,
направил
конский
скок
Фар хад
туда,
где
во йск
шумел
п оток.
Когд а
с
драконом
гр о зным
битв а
шл а,
Над
миром
встала
п ыль,
—
не
пыл ь
—
смола!
Придя,
как
Искан дар ,
из
цар ств а
тьмы,
Фа рхад
привел
в
смятение
ум ы.
Вск рича ли
шах
и
Мульк-Ара
—
вазир,
Как
если
бы
мертвец
вернулся
в
м ир.
Не
светопреставление
пришло
—
Всё
войско
в
исступление
приш л о:
Так
лик овал и,
что
живым
он
был.
Ни кто
не
зна л,
что
зме я
он
уб ил,
У знав
об
этом,
все
до
одного
Отдать
хотели
ду шу
за
нег о., *
342


.. .Фархад и шах направили коней
Туда,
где
был
у бит
поганый
змей.
По шла
за
ними
во йск
живая
цепь.
В
крови
драконьей
утопала
сте пь.
Когда
хакан
вошел
в
пещеру,
сам
Не
вер ил
он
сперва
своим
гл азам :
Он
в
богатейших
к лад овых
своих
И
то
сокровищ
не
видал
таких.
Царевич
вз вол новал
отца
до
слез,
Когда
ему
сокровища
подне с.
И
в
благодарность
за
защиту
их,
Он
одарил
вой ска
и
свиту
их.
Как
ни
был
шах
таким
богатствам
ра д,
Но
восторгался
больше
он
сток рат
Те м,
что
Фар хад
дракона
зарубил
—
И
щит
и
меч
за вет ные
добыл...
Как
будто
кровью
зме я
обагрен,
Пылал
меж
тем
закатный
небосклон,
И
у
подножия
горы
вазир
Уже
налаживал
веселый
пир...
***
Эй,
кравчий,
д руг!
Не
прекословь
—
уте шь!
Вином,
красней,
чем
кровь,
утеш ь!
Сокровища,
что
по лу чил
хакан,
Я
все
ра зда м,
ко гда
я
буду
пьян!
Глава
XXIV
Ф АРХАД
ДОБЫВАЕТ
ЗЕРКАЛО
МИРА
В
тот
час,
когда
уставший
за
ночь
мрак
Свой
о пу скал
зв ез дисты й
черн ый
стяг
И,
словно
Искандара
талисман,
Заголубели
сферы
сквозь
туман,
—
343


Ф арх ад,
опять
в
доспехи
облачась,
На
подвиг
ше л,
преп ят ств ий
не
страшась.
К
ногам
отца
склонился
он
с
мольбой
—
Благословить
его
на
этот
бой.
Молитву
пер стн я
на
ко не
тв ер дя,
Полдневный
путь
пустынею
пройдя,
Увидел
он
лужок
невдалеке,
Увидел
родничок
на'том
лужке.
Тот
родничок
живую
воду
нес,—
Он
был
прозрачней
самых
чистых
слез.
Верхушками
в
лазури
шевеля,
Вокруг
него
стояли
тополя,
И
каждый
т опо ль,
словно
Хызр
живой,
—
Росою
жизни
брызнул
бы
живой!
Фархад
подъехал,
пр ивяза л
коня.
У
родничка
колени
преклоня,
И,
об
успех е
богу
помолясь,
.
Он
в
той
вод е
отмыл
печали
грязь.
Едва
ок о нчил
омо ве нье
он,
Заметил
в
это
же
мгновенье
он
С
ним
рядом
у
живого
родника
Какого-то
седого
старика.
Тот
ст арец
был
в
зеленое
одет,
Лицом,
как
ангел,
излучал
он
свет,
—-
Скажи,
сия л
он
с
головы
до
ног!
И
молвил
старец
ла ск ово: «Сынок!
Бу дь
сч астл ив
и
все
горести
забудь.
Я
—
Хы зр.
И
здесь
я
п ер есек
тв ой
путь,
Чтоб
легче
ты
свершил
сво й
п уть
отсель,
Чтоб
счастливо
св ою
обрел
ты
це ль.
Как
Искандар,
скитался
год ы
я,
Как
он,
искал
«живую воду»
я.
344


Я
вместе
с
ним
ее
искал
и
с
ним
Был
бедстви ями
страшными
казним.
И
с
ним
попал
я
в
область
вечной
тьмы,
Где
ночь
и
день
равно
черней
сурьмы.
Однако
одному
лишь
мне
тогда
Открылась
та
зав етн ая
вода,
А
Искандар
воды
не
уследил
—
И
жажду
д уха
он
не
у то лил.
Гадать
по
звездным
стал
д ор огам
он,
Ста л
знаменитым
астрологом
он.
Он
связывает
ни ти
тайн ых
дел,
Я
их
раз в язы в аньем
овла де л.
Зна й,
Искандаров
талисман,
мой
с ын,
Расколдовать
могу
лишь
я
один.
Недаром
называюсь
Хыз ром
я:
Помочь
теб е
вс евы шним
призван
я.
Теперь
запо м ни:
продолжая
п уть,
Считать
шаги
усер д но
не
за буд ь.
Когда
до ст игн ешь
лысого
бугра,
На
горизонте
выра сте т
гора,
Г1о
вид у
—
опрокинутый
казан :
Она
и
ес ть
—
тот
самый
талисман!
С
бугра
спустись,
бу дь
точен
и
толков:
Д ве надцат ь
тыс яч
отсчитай
шагов.
Но
так
я
говорю
тебе,
смельчак:
Ра ская нь ем
отмечен
каждый
шаг!
Пу ть
пер ейдет
в
тропу.
Тропа
—
узка,
Она
ровна,
но
сл овно
лед
скользка.
На
двух
ее
обочинах
—
гранит,
Ост рей
мечей
отточенных
г ранит .
.Чуть шаг ступил
—
и
соскользнул
с
тр опы,
Скользнул
—
от
ра ны
не
спасеш ь
стопы.
345


Кто
слаб,
тот,
горько
плача
и
крича,
Вер н ется
к
водам
это го
ключа.
Но
с иль ный
духом
—
отсчитает
так
Одиннадцатитысячный
св ой
шаг.
Тут
бу дет
крепость.
На
с тал ьных
цепях
К
ней
лев
п риков ан
—
воплощенный
страх.
Паст ь
у
него
—
ущелье,
а
не
пасть:
Взглянуть
нельзя,
чтоб
в
обморок
не
пасть .
Но
смельчака,
к то,
страх
преодолев,
Пойдет
на
л ьва,
не
тронет
страшный
л ев.
Его
судьба
теперь
в
его
руках.
Врата
твердыни
—
в
тысяче
шагах.
За
сто
шагов
—
гр анитна я
пл ита,
—
Натужься,
сд винь
—
откроются
врата.
Войдешь
—
ст оит
желе зн ый
истукан!
Вид
—
человека,
воин-великан,
И
лук
желе зный
дер жит
воин
тот
И
сам
стрелу
на
те тиву
кладет,
А
та
стрела
—
и
камень
просверлит«
Такой
дозорный
в
крепости
стоит!
Весь
в
латах
страж
от
головы
до
п ят.
Горит,
пылает
жар
железных
ла т.
На
грудь
н аве шен,
как
метальный
диск,
Солнцеслепительный
зеркальный
ди ск.
Вонзи
в
не го
стрелу
со
ста
шагов,
Не
оцарапав
и
не
раск ол ов,
—
И
вм иг
людоподобный
исполин
На
земл ю
рух не т.
Но
не
он
один!
На
крепостных
стенах
их
сотня
тут
И
все
в
од но
мгн ове нье
упадут,
И
замок-талисман
в
тот
сам ый
миг
Откроется
пред
тем,
кто
всё
по ст иг,
346


Но
е сли
кто
в
мишень
и
попадет,
Но
з еркал о
стрелою
разобьет,
—
Все
стрелы
полетят
в
не го
—
и
он,
Как
жа вор оно к,
бу дет
опе ре н.
Похож
на
клетку
ста нет
он,
но
в
ней
Не
запоет
отныне
соловей...
Всё
в
па мяти,
сынок
мо й,
сбер ег и:
На
всем
пути
считай
свои
шаги.
Не
делай
ша га
на
своем
пути,
.Чтоб имя божье не произнести.
Лишь
п асть
отверзнет
лев
сторожевой,
Немедля
в
па сть
ты
бросишь
перстень
свой»
Тв ой
перстень
отрыгнув,
издохнет
зверь.
Поднимешь
перстень
и
пойд е шь
тепер ь
Еще
на
девятьсот
шагов
вперед
—
Пл ита
т ебе
в орота
отопрет.
А
зеркало
стрелой
не
рас кол оть
В
тот
миг
тебе
поможет
сам
господь.
Сту пай
и
делай
в сё,
как
я
сказал..
.»
Пр ах
пер ед
ним
Фар хад
облобызал
—
И
в
п уть
пустился,
помня
те
слова;
Шаги
счита я,
он
до шел
до
льва.
Он
бросил
перстень
в
ль ва
—
и
зверь
издох.
Дошел
до
камня
—
сдвинул,
сколько
см ог,
--
И
сразу
же
услышал
голоса:
Шум
за
с теной
высокой
поднялся.
Но
л ишь
открылись
крепости
в рата,
В
ней
смерти
воца рила с ь
не мот а.
Глядит
Фархад,
не
знает
—
явь
иль
бла жь:
Стоит
пр ед
ним
железный
грозный
стра ж
—
И
сто
ст рел ков
же ле зных
на
стене
Нат яг ивают
луки,
как
во
сне.
347


Молитвою
сомнения
глуша,
Спустил
стрелу
царевич
не
спеш а
—
И
в
средоточье
зерка ла ,
как
в
глаз,
Не
расколов
его,
стрела
впилась.
(Так женщина,
к
любимому
прил ь нув
И
робко
и
томительно
мигнув,
Возобновляя
с тра сть
в
его
крови,
Медлительно
кладет
клеймо
л юбв и.)
Когд а
молниеносная
стрела
Покой
в
зеркальном
диске
обр ела ,
Св алил ся
в миг
железный
Ру ин-Т ен
И
сто
других
попадали
со
стен...
Освободив
от
истуканов
путь,
Свободно
к
замку-талисману
в
пу ть
Пошел
Фархад,
и
к ованая
двер ь
С ама
р аскр ы лась
перед
ним
теперь»
Бо гат ст ва,
там
представшие
ем у,
Не
с нилис ь
и
Каруну
самому:
И
Запад
и
Восток
завоевав,
Тя гот
немало
в
жизни
испытав,
Сок ровищ а
из
побежденных
стран
Свозил
Руми
в
св ой
замок-талисман., ■
***
Был
в
се реди не
зам ка
небольшой
От
прочих
обособленный
покой.
Он
вкруг
с ебя
сиянье
излучал,
Загадочностью
ду шу
об ольща л»
Фархад
вошел,
предчувствием
влеком}
Ув идел
солнце
он
под
потолком,
—
Нет,
это
лу ч езар ная
бы ла
Самосветящаяся
пиала!.»
348


Не
пиала,
а
зер ка ло
чудес
—
Всевидящее
око,
дар
небес!
Весь
мир
в
многообразии
своем,
Все
тайн ы
тайн
отображались
в
нем:
События,
дела
и
люди
—
всё,
И
то,
что
был о,
и
что
будет,
вс ё.
С
поверхности
был
вид ен
пуп
з е мной,
Внутри
вр ащали сь
сферы
—
до
одн ой.
Поверхность
—
словно
сердце
мудреца,
А
внутренность
—
как
пом ыс лы
творца.
Найдя
такое
чудо,
ста л
Ф архад
Не
только
весел
и
не
только
рад ,
А
вопло ще нным
счастьем
стал
он
сам,
К
зеркальным
приобщившись
чудесам..
м
Оста вив
всё
на
месте,
он
ушел,
Об ратн о
с
дивной
вестью
он
уш ел.
У
родника
он
на
коня
вскочил
—
Утешить
войско
и
отца
с пе шил.
От
гру за
горя
всех
избавил
он,
Св ои
войска
о пять
воз гла вил
он.
Войска
расположив
у
родника,
С
собой
он
взял
в ази ра-с тарик а
—
И
в
замок
И скандар а
п оутру
Привел
благополучно
Мульк-Ару.
Всё
для
о тца
вручил
вазиру
он,
Поднес
ему
и
ч ашу
мир а
он.
К
сто янк е
ли шь
с
вечернею
зарей
Пришел
царевич
вместе
с
М ульк -Ар ой ...
Когда
фархадоликая
лу на,
Сияющим
спокойствием
полна,
Ра зб ила
талисман
тв ерд ыни
дня,
И
солнце
—
Иск андар ,
—
главу
с клон я,
У шло
во
мрак,
и
легендарный
Джем
Не зр имо
поднял
ча шу
вс лед
за
тем,
—
349


У
род н ика
живой
воды
вазир
У стр аивал
опять
богатый
пир .
Вино
из
ч аши
Джема
пил и
там,
До
дна
не
пивших
не
любили
т ам,
Там
пе ли
о
Джамшиде
до
утра,
Об
Иск андар е,
си дя
до
утра.
***
Эй,
крав чи й,
пир
мой
нынешний
ук ра сь:
Налей
Джамшида
чашу,
не
скупясь!
На пью сь
—
мне
Искандаров
талисман
О ткро ет
тайн ы
всех
времен
и
стран!
Глава
XXV
ФАР ХАД
У
С ОКРАТА
Когда
Сократ
зар и
сво й
св е тлый
в зор
Уже
напр авил
на
ве р шины
гор
И
ас троляб и ей
небесных
сф ер
Осуществлял
надмирный
св ой
промер,
-
Фархад
мо литв ы
богу
воссылал
И
буйного
коня
опять
седлал.
Не
ко ле бался
—
верил
свято
он,
Что
пут ь
най дет
к
го ре
Сократа
он,
Пошли
за
ним
ва’зир
и
сам
хакан,
Но
не
гремел
поход ны й
бар абан:
Войскам
на
мес те
бы ть
велел
Фа рх ад,
В
охрану
вз ял
он
лишь
о дин
отряд., ,
Пустынную
равнину
пе рей дя,
Цветущую
долину
перейдя,
Остановились
пред
крутой
горой:
Зе мля
—
горсть
пра ха
пе ред
той
горой,
В
стекле
небес
лазурном
—
та
гора ,
Взд ым алась
до
Са ту рна
та
гора»
350


Она,
как
исполинский
дромадер,
Горбом
кас алась
вы со ч айших
сфер.
Вер шин а
—
вся
зубчата,
как
пила.
..
Нет,
не
пил ой
—
напильником
б ыла,
Обтачивавшим
св етл ый,
костяной
Шар,
на ми
именуемый
лун ой.
Не
сам
напильник
бег ал
взад-вперед,
—
Кость
вкруг
нег о
свер ш ала
оборот.
Но,
впрочем,
шар
отд е лан
не
вполне:
Изъя ны
в
вид е
старца
—
на
луне.
Не
счесть
ключей
волшебных
на
горе ,
Не
счесть
и
т рав
ц еле бных
на
горе .
Подножию
г оры
—
об мера
нет ,
В
под но жии
—
числ а
пеще ра м
нет,
И
так
они
черны
и
так
темны,
—
В
них
поче рне л
бы
да же
шар
луны.
Внутри
пещер
немало
гор
и
скал,
Там
водопадов
грохот
не
смолкал,
Текли
там
сотни
озверелых
рек,
Вовек
не
пре кр аща вших
дикий
бе г.
В
пе щерах
гор
пещ ер ных
не
од ин
Кровавый
змей
гнездился
—
и сп олин .,,
Всё
о
горе
узнать
хотел
Фархад,
И
в
чашу
Джа ма
п огляде л
Фархад.
Он
увидал
все
страны
св ета
в
ней,
—
Воочию
не
видел
бы
ясней.
Он
на
семь
поясов
их
разделил
И
Грецию
в
одном
определил.
Зат ем
в
раз ве дку
взоры
выслал
он
—
И
место
той
горы
исчислил
он.
Вот
пер ед
ним
вся
в
зе ркал е
она
—
Пещера
за
пещерой
в
ней
ви дна.
351


Он
ная ву
не
в идел
так
пещер:
Смотрело
зер кало
сквозь
мрак
пещер.
И
вот
одна:
приметы
говорят,
Что
в
ней
живет
вел и кий
гр ек
—
Со кр ат.
Теперь
Фархад
на шел
и
тропку
к
не й.
Все
шли
за
н им,
приблизясь
робко
к
н ей.,
Вошел
цар е вич,
зеркало
неся:
Пещера
яр ко
озарилась
вс я.
Препятствий
было
много
на
пути,
—
Казалось,
им
до
це ли
не
дойт и.
Вдруг
—
каменная
лестница.
По
ней
Они
прошли
с
десяток
ступеней
И
на
про с то рный
поднялись
айван.
Вновь
пер ехо д
к риво й,
как
ята га н,
И
в
само й
гл у бине
возник
чертог.. ♦
Как
преступить
святилища
порог?
Но
голос
из
чертога
прозвучал:
Переступить
п орог
он
приглашал.
Вошли
не
вс е,
а
лишь
Фархад
с
отцом
И
с
верным
их
вазиром-мудрецом,
Как
мысли
входят
в
сердца
светлый
до м,
Та к,
тр еп еща,
вошли
они
втр о ем.
Вступили
в
храм
познания
они
—•
Ослепли
от
си яния
он и.
То
совершенный
ра зум
так
сия л,
То
чистый
д ух,
как
Зодиак,
сиял .
Свет
исходил
не
только
от
л ица
—•
Луч и лся
дух
сквозь
тело
мудреца.
Кто,
как
гора,
св ой
отряхнул
подол
От
в сех
мир ск их
сует,
соблазнов,
зол
И,
с
мест а
не
сдвигаясь,
как
гора,
Стал
воплощеньем
высшего
добра,
352


Тот
плоть
св ою
в
гр анит
гор ы
зарыл,
А
дух
в
граните
пло ти
он
сокрыл.
Но
и
сквозь
камень
пло ти
дух-рубин
Лучился
светом
мировых
глубин...
Он
в
мире
плотью
светоносной
был,
Он
отраженьем
макрокосма
бы л.
Всё
б ыло
высокосогласным
в
нем,
А
сердце
б ыло
морем
ясным
в
нем,
В
котором
сон м
несметных
з вез дных
тел,
Как
жемчуг
драгоценнейший,
блестел!
Лик
—
зеркало
познанья
божества,
В
очах
—
сам о
сиянье
бо жест ва.
Где
капля
п ота
падала
с
че ла,
—
Смотри,
звезда
сиять
там
нач ала .
Ли шь
телом
к
месту
он
прикован
б ыл,
А
духом
странником
веков
он
бы л.
Любовь
и
кротость
—
существо
его,
А
на
челе
познанья
торжество.
Перед
т аким
в елич ьем
мудреца
У
всех
пришедших
замерли
сердца,
И
дрожь
благоговенья
потрясла
Уп авш ие
к
его
ногам
тела.
***
Сократ
спросил,
как
долго
шли
о ни,
Как
трудный
пу ть
перенесли
они
И
через
много
ль
им
пр иш лось
пройти
Опасн ост е й,
страданий
на
пути.
Но
каждый,
выслушав
его
воп рос ,
Как
будто
онемел
и
в
землю
врос.
Ск азал
мудрец
хакану: «Весьтысед,
И
много,
верно,
претерпел
ты
б ед,
353


Пока
мо ей
обители
до с тиг.
Но
не
горюй,
почтеннейший
старик:
Сокровища,
которым
нет
цены,
Т ебе
уже
всевыш ним
вру че ны.
Но
от
ме ня
узнай
другую
вест ь:
Еще
одна
теб е
награда
ес ть.
Великим
счаст ием
отмечен
ты:
З най
—
будешь
очень
долговечен
ты.
Открылось
мне
в
дв иж ении
п лан ет,
Что
жизнь
твоя
продлится
до
ста
л ет,
А
если
пос е тит
те бя
недуг
И
раньше
срока
од ряхле еш ь
вдруг,
—
Я
ка м ешек
т ебе
сейчас
вручу:
К
нем у
ты
обратишься,
как
к
врачу..
Ты
этот
камешек
положишь
в
рот
—
Недуг
тво й
от
тебя
он
отвернет,
И
стар ческу ю
немощь
без
сле да
Он
ус т ранит
на
долгие
года...»
А
Мульк-Аре
сказал
он
в
сво й
че реда
«И ты немало претерпел тягот,
—
Награду
дат ь
мне
надо
и
тебе:
Ту
самую
н агр аду
—
и
тебе.
Одна
опасность
вам
грозит
троим,
—
И
мы
пр ед
ней
в
бессилии
стоим^
Она
—
в
соед инень е
двух
начал,
—
Блажен,
кто
только
порознь
их
встречала
Начала
эти
—
воздух
и
вода.
Всевышний
да
поможет
вам
тогда.
Я
всё
открыл
ва м. ..»
Шах у
с
Мульк-Арой
Кивнул
Сок рат
учтиво
го ло вой
И
сам
их
до
порога
проводил.
Ф арха да
о бл аскал
он,
ободрил
354


И
так
ска зал
царевичу: «О ты,
Рожденный
для
скор бей
и
доброты!
Св ой
дух
и
плоть
к
стр аданья м
приготовь:
Великую
познаешь
ты
любовь.
Тысячелетье
уж
прошло
с
тех
пор ,
Как
сам
себя
обре к
я
на
за твор ,
Я
горячо
судьбу
благодарю,
Что
наконец
с
тобою
гов орю.
Вед ь
ждал
все
дни
и
но чи
я
тебя}
Вот
ви жу
я
воочию
тебя!
Мой
час
пришел
—
я
в
вечность
ух ожу.
Послушай,
сын
мой ,
что
тебе
скажу:
Зна й,
этот
мир
для
праведных
людей
—
Узи лищ е
и
торжество
скорбей.
Да,
жизнь
—
ни что,
она
—
лишь
прах
и
тлен!
Бо гат ств а,
власть
—
всё
это
духа
плен.
Не
в
этом
смысл
земного
бытия:
Отречься
должен
человек
от
«я».
На йти
з аветн ый
жемчуг
не
дано
Без
погруженья
на
морское
дно.
Т от,
кто
от
«я»
от рекс я,
только
тот
К
спасению
дорогу
обретет.
Дороги
же
к
спасенью
нет
иной,
Помимо
жертвенной
любви
земной.
Любовь
печ ал ью
иссушает
плоть,
В
сухую
щепку
п рев р ащает
п лоть.
А
лишь
коснется,
пламенно-светла,
—•
И
вс пыхн ет
щепка,
и
сгорит
дотла.
Тебе
любовь
земная
предстоит,
Которая
те бя
испепелит.
Ее
не
смо ж ешь
ты
преобороть;
Ты
обречен
предать
страданьям
плоть.
355


Отвержен
будешь,
одинок
и
сир ,
Но
озаришь
своей
любовью
мир.
Слух
о
теб е
до
даль ни х
стр ан
до йдет ,
Он
до
южан
и
сев ер ян
дойдет.
Твоей
любви
пр екр асн ая
печаль
Затопит
и
д евято й
сферы
даль.
Твоя
любовь,
ст ра да ньем
велика,
Пр едан ьям и
пройдет
и
сквозь
века.
Где
б
ни
бы ли
влюбленные
—
для
них
Священным
ста нет
пр ах
п утей
твоих.
Забудет
мир
о
всех
бога ты ря х,
О
кесарях,
хакан ах
и
царях.
Но
о
Фархаде
будут
вно вь
и
вновь
Народы
петь,
превознося
любов ь ! ..»
Сократ
умолк,
глаза
на
миг
закрыл
И,
торопясь,
опять
заговорил:
«Пока глаза не смеркли,
я
скажу:
О
том
волшебном
зе рка ле
скажу,
Которое
ты
вынул
из
ларца
В
сокровищнице
своего
отц а.
Когда
железный
латник-великан,
Х ранив ший
Искан даро в
талисман,
Сквозь
зеркало,
что
ты
стрелой
пробил,
Сражен
тоб ой
молниеносно
бы л,
—
То
расколдован
был
в
тот
самый
миг
И
первый
талисман
—
его
д во йник.
Когда
вернешься
в
св ой
родн ой
Китай,
Ты
свойство
талисмана
испытай,—
Открой
лар ец
—
и
в
зер кало
смотри:
Что
скрыл
художник
у
него
внутри,
Проступит
на
поверхность.
Ты
узришь
Ту,
от
ко го
ты
вспыхнешь
и
сгоришь,
356


Начнется
зд есь
твоей
любви
пожар,
—
Раздуй
его,
б ла гос лови
пожар.
Но
знай:
л ишь
раз,
мгновение
одн о
Ви ден ье
это
созерцать
дано.
Откр о ет
тайну
зеркало
на
миг,
Твоей
любви
ты
в
нем
ув идишь
лик,
Но
ни
на
миг
виденья
не
продлить.
Твоей
судьбы
запутается
нить:
Ты
стан ешь
думать
лишь
о
ней
теперь,
Страдать
ты
будешь
всё
сил ьне й
т епер ь,
И
да же
я,
хранитель
всех
наук,
Не
угасил
бы
пламя
этих
мук.
Та к,
на
тебя
свои
войска
по гна в,
Схватив
и
в
цеп и
страс ти
з ако вав,
Любовь
теб я
пле нит
навек.
Но
знай:
Как
ни
страдай
в
плену,
как
ни
ст енай,
Но
кто
такой
любовью
жил
хот ь
миг —-
Могущественней
тысячи
вл ады к!
Прощай...
Мне
в ремя
в
вечность
отойти,
А
ты,
что
в
м ире
ищешь,
обрети.
Порой,
ст р адая
на
о гне
лю бви,
Мое
ты
имя
в
се рдце
на зови.. . »
На
этом
речь
свою
Сократ
пресек:
Смежив
г лаза,
почил
в елик ий
грек,
Уше л,
как
и
Сухейль,
в
тот
долгий
путь,
Откуда
никого
нельзя
вернуть...
Т еперь
Фархад
рыдал,
вд в ойне
скорб я:
Оп лакивал
Сократа
и
себя.
И
шаха
он
и
Мульк-Ару
позвал
И
вместе
с
ними
сл езы
проливал.
357


Затем
со
свитой
в мес те,
как
могли,
Положенною
до лею
земли
Навечно
наделили
му др еца
—
Устроили
обитель
мертвеца.
***
Когда
Фархад
хака ну
сообщил,
Что
гре к
ему
великий
возвестил,
То
старый
шах
едва
не
умер:
столь
Великую
переживал
он
боль.
Бы ла
судьба
не щад на
к
с та рик у!..
Печально
возвращались
к
роднику.
Когд а
же
со лнце
мудро,
как
Сократ,
Благословило
собственный
з акат,
То
ночь
—
Лукман,
глубоко
омрачась,
Над
ним
р ы дала,
в
траур
облачась.
Хакан
устроил
поминальный
пир,
Хот ь
и
обильный,
но
печальный
п ир.
В
ту
н очь
пришлось
вино
по гор ше
пить,
—
В
ч ем,
как
не
в
горьком,
го ре
утопить?.
***
Послушай,
кравчий,
д руг
мой!
Будь
умней.
Вин а
мне
дай
погуще,
потемней.
Ты
чару
гор ем
з ак ипеть
заставь,
Меня
хоть
миг
ты
не
скорбеть
заставь!
358


Глава
XXVI
ВИДЕНИЕ
В
ЗЕРКАЛЕ
И СКАНД АРА
Лишь
утренней
зар и
забил
родник,
Преобразив
небесный
луг
в
цветник,
—
Свои
во йска
из
греческой
з емли
В
Китай
хакан
с
Фархадом
повели«
Дел
не
имея
на
пу ти
своем,
Шли
без
задержек,
н очью
шли
и
д нем«
И
вот
царевич
и
его
отец
В
родн ой
Кита й
вернулись
наконец.. w
Хакан
воссел
на
трон,
—
скажи,
что
так
Лу на
в
зодиакальный
входит
знак,
Фархад
унять
волнения
не
мог,
Ед ва
переступив
род ной
порог,
Он,
удержать
не
в
силах
чувств
своих,
Потребовал
кл ючи
от
кладовых:
Свою
мечту
увидит
он
теперь!
Сокровищницы
распахнул
он
дверь,
—■
И
вот
ларец
в
его
руках...
о
нет,
Скажи:
в местил ищ е
ста
тысяч
бед!
«О казначей,
поторопись,
не
мучь:
От
ларчика
подай
скорее
клю ч!»
Но
ключик,
видно,
в
сговоре
с
замком,
Твердит
св ое
железным
язычко м ,
И
в
с ква жину
войт и
не
хочет
он,
—
Царевичу
беду
пр ор очит
он,
И
за
намеком
де лает
намек
Упрямому
царевичу
за мок.
Волос
упавших
дерг ает
он
прядь:
«Оставь меня,
не
над о
отпирать!»
359


Но
человек
не
вла ст ен
над
с обой,
Когда
он
соблазнен
своей
судьбой.
Ц ар евич
всё
же
отомкнул
з амок
И
зерк ало
из
ла рч ика
и звл ек.
Гл ядит
Фархад,
и,
из ум ленны й,
вдруг
Роскошный
ви дит
он
зел еный
луг.
Обильно
луг
цветами
весь
поро с
—
Не
счесть
фиалок,
гиацинтов,
роз .
Там
каждая
травинка
—
узкий
нож,
Заржа влен н ый
ст
кровопуска
нож ;
Там
каждая
фиалка
—
страшный
кр юк,
Чтоб
ра зум
тв ой
хватать
за
горло
вдруг;
Нарц исс
вином
сто ль
пь яным
угощал.
Что
сразу
ум
в
безумье
превращал;
В
крови
у
каждой
розы
лепестки;
Пет ля тся
гиацинтов
завитки,
•
И
что
ни
за вит ок
—
аркан
т угой,
Которым
ловят
ра зум
и
покой;
Татарский
мускус
темень
источал,—•
Он
будущность
народа
омрачал;
В
п ред ч увст вии,
как
будет
гнет
ве лик,
У
лилий
отнимался
там
язы к;
И
розы
стр а сти
распускались
там,
—
Чернели,
сохли,
испе кал ись
там ;
Всх од или
там
цветы
—
богатыри,
—
Горели
гневом
мести
бунтари.
Царили
там
смяте нь е
и
печаль...
Фархад
теперь
ок инул
взором
даль.
Он
увидал
гряду
гранитных
скал
—•
Их
дикий
строй
долину
з амыкал .
И
там,
на
склонах
кам енно й
гряды,
Люд ей
каких - то
в идит
он
ряды.
360


Они
стоят,
как
будто
вышли
в
бой,
Толкуя
оживленно
меж
собой.
Но
у
людей
—
ни
луков
и
ни
пи к,
—
Кирки
в
руках:
долбят
в
камнях
арык.
Од ин
из
н их,
хоть
молод
он
на
в ид,
Всех
возг лав ляя,
сам
долбит
гранит,
То
действует
киркою,
то
теслом,
Каменотесным
за нят
ремеслом.
Как
он
печален!
На
него,
скорбя,
Глядит
Фархад
—
и
узнает
себя!
А
в
это
время
из-за
острых
скал
Сюда
отряд
наездниц
прискакал:
Кра са ви цы,
пленяющие
взгля д,
На
каждой
—
драгоценнейший
наряд.
О дна
бы ла
—
как
шах
ср едь
в сей
т олп ы:.
Как
роза
—
лоб,
ре с ницы
—
как
шипы;
Век
полукружья
бл ед ны,
выс ок и,
Ус та
ее
румяны
и
узки.
А
конь
ее
—
не
кон ь,
а
дар
неб ес!
Нет,
хром ,
в
сравненье
с
ни м,
тулпар
небес!
Как
упр ав ляла
резвым
скакуном,
Как
восседала,
гордая,
на
не м!
На
скакуне
она,
как
вихрь,
неслась,
Стремительнее
вс ех
других
несл ась .
Был
облик
пе ри
лучезарно-юн,
Она
казалась
со лнце м
между
лун.
Куд а
б
ни
обращала
взор
с
седла,
Сжигала
вм иг
сердца
людей
до тла ...
Гл яд ит.Ф архад
и
вид ит,
что
она
В
ту
сто рон у
пу стил а
скакуна,
Где
был
он
сам,
печальный
и
худой,
Изображен
в
работе
над
п ли той.
361


Когд а
же,
перед
ним
остановись,
Она
его
окликнула,
смеясь,
И
всадницы
лучистоокой
взгляд
По чувс твова л
каменотес
Фархад,
—
Его
черты
покрыла
смерти
тен ь,
И
он
упал,
как
раненый
олень.. «
Ув идя,
как
упал
его
двойник,
Ед ва
пред
ним
блеснул
той
п ери
лик ,
Получше
р азгляде ть
решил
Фархад
Красавицу,
чей
смертоносен
взгля д.
Поднес
он
ближе
з ер кало
к
г лаз ам,
Взглянул
—
и
простонал,
и
обмер
сам,
И
на
пол
так
же,
как
его
двойник,
Бесчувственно
уп ал
он
в
тот
же
миг.
Бегут
к
хакану
с лу ги: «Ой,
беда!»
Вош ли,
дрожат
в
испуге: «Ой,
беда!»
У слы шал
шах
—
и
ворот
разодра л:
Увы !
Увы!
Он
с ына
потерял!
Ма ть
пр ибеж ала
—
и
за
прядью
прядь
Св ои
седины
ст ала
вырывать.
У знал
и
зарыд ал
мудрец-вазир:
Любил
Ф арх ада,
как
оте ц,
вазир,
И
дру г
Фархада
и
м олочн ый
бр ат,
Сын
Мульк-Ары,
Ба храм,
кого
Фархад
Счи тал
ближайшим
сверстником
своим
Душевнейшим
наперсником
своим,
—
Не
ворот
—
грудь
св ою
порвал,
скорбя,
Чуть
не
ли шил
он
жизни
сам
себ я.
Родные,
свита,
слуги
и
врачи
—•
Как
мотыльки
у
огонька
свечи,
Вокруг
Фархада
плачут,
хлопоча,
У вы,
увы ,
—
угасла
их
све ча!,,
362


Он
как
по к ойник
сутки
пролежал,
Нет,
был
он
жив,
хотя
е два
дышал.
И
лишь
когда
свой
животворный
ток
При нес
под
утро
свежий
ветерок,
Фархад
вздохнул
и
бровью
чуть
повел,
Румянцем
жизни
трепетным
расцвел,
Глаза
открыл
—
и
видит,
как
сквозь
со н,
Что
близкими
он
всеми
окружен,
И
все
в
сле зах ,
и
он
не
мог
поня ть,
.Что в скорбь оделись
и
отец
и
ма ть..,
Когда
же
всё
припом нил
он,
то гда
С тр адать
он
ста л
от
горького
стыда,
И
был
готов
свою
мечту
пр окляс ть
И
в
обморок
непробудимый
вп асть .
Он
поднялся
и
тут
же
в
прах
лицо м
Пре д
матерью
у пал
и
пред
отцом,
И
ног и
их
смиренно
целовал,
И
п лача
о
прощенье
умолял.
И,
счастливы,
что
ми лый
сын
их
жив,
Его
утешив
и
благословив,
Родители
и
в се,
кто
б ыли
там ,
У шли
с пок ойно
по
своим
д ела м...
***
Хоть
искренне
отречься
был
бы
рад
От
своего
ж елания
Фархад,
Хоть
был
он
отягчен
виной
бо льшо й
—
Однако
же
в сем
сердцем,
вс ей
душой
Он
к
з ерка лу
то му
прикован
бы л,
И
стыд
и
смерть
принять
готов
он
был*
Он
искушенья
не
преоборол,
И
с нова
доступ
к
зер калу
обрел
—
363


И
снова
жадно
заглянул
в
'него.
Но
б ыло
зер кало
чудес
мертво!
Сократ
был
прав:
из
з ерк ала
чудес
Волшебный
образ
навсегда
исч ез.
И
тут
цар е вич
понял:
он
на век
В
страданья
ввергнут,
обречен
на век,
И
не
спаст ис ь
от
роковой
тоски,
Хоть
разорвал
бы
сам
себ я
в
куски.
Он
р азм ы ш л ял: «Раз жребий мой таков,
И
ст расти
не
расторгнуть
мне
оков ,
И
смерть
моя
хоть
и
близка,
но
всё
ж
Л
Вонзит
не
сраз у
избавленья
но ж,
То
до
тог о,
по ка
от
жгучих
дум
Еще
не
вовсе
потерял
я
ум
И
не
совсем
лишился
вол и
я,
—
Обдумать
должен
всё
тем
боле
я.
Благоразумным
быт ь
мой
д олг
теперь,
Л ишь
этот
п уть
сул ит
мне
то лк
теперь,
Лишь
так
отца
утешить
я
смогу.
Что
из
того ,
что
сразу
убегу?
Куд а
уйду
од ин?
Где
скрыться
мне?
Шах
разошлет
гонцов
по
вс ей
стране,
Войска
он
двинет
по
моим
следам,
Схватить
меня
он
да ст
приказ
войскам, <
И
несомненно,
через
д ва-т ри
дня
В
любом
убежище
найдут
меня.
А
если
вынут ь
меч
и
в
бой
вступить,
—
За
что
же
подневольный
люд
губ и ть?
Ужель 'на род у
за
любовь
его
Мое й
наградой
будет
кр овь
его ?
Себ я
на
же ртву
лучше
мне
обречь,
Нем
на
р одной
народ
обрушить
меч!
364


Пусть
шах-отец
ме ня
п отом
простит,
Ве дь
всё
равно
меня
замучит
стыд.
В
ли цо
н ароду
как
я
погляжу,
Что
богу
я
в
ко нце
ко нцов
скажу?
А
если
б
и
пойти
на
тяжкий
гре х
И
обнажить
сво й
меч
—
оди н
на
всех,
—
То
сколько
бы
не винных
ни
убить,
Мне
всё
же
победителем
не
быть!
Я
б уду
схвачен.
Если
да же
шах
И
не
казн ит,
—
в озьме т
под
стражу
ша х.
А
может
быть
и
так:
признает
суд,
Что
я
безумен,
—
в
це пи
заку ют.
И
сколько
б
я
ни
кл ял ся,
что
з доров ,
—
Как
докажу?
З акон
страны
суров.
Себя
по ка
я
должен
оберечь,
Св ои
поступки
обуздать
и
речь! ..»
Увы,
не
знал
он,
что
любовь
сама
На
ветер
пустит
доводы
ума. .,
***
Бы ть
пь яным,
крав чи й,
мой
обычай
с тал,
С
тех
пор
как
от
ума
я
притчей
стал!
Вина
любви
губительной
налей,
Но
от
ума
избавь
ме ня
с корей!
Глава
XXVII
ВРАЧ И
ПОС ЫЛА ЮТ
Ф АРХАД А
НА
ОСТРОВА
Знаток
любовных
тайн
и
сердцевед
О
ход е
дел а
дал
та кой
ответ.
***
Х отя
Фархад
любовь
св ою
скрывал
И
п ово дов
к
упрекам
не
давал,
365


Но
если
в
доме
пламя
—
не ужел ь
Дым
не
найдет
хоть
маленькую
щель?
И
солнца
н очью
мы
не
видим,
но
—
Померкнут
звезды
—
явится
он о.
В
ка кой
мешочек
мускус
ни
зашить,
Но
запаха
его
не
заглушить.
Тюльпан
в
бутоне
тем
приятен
нам,
Что
не
видать
сна чал а
пятен
на м.
Но
лишь
он
распустился,
мы
на
нем
Все
пятна,
все
пороки
узнаем.
Хотя
на
вид
и
был
Фархад
здоров,
Под
хворостом
благоразумных
слов
Пытаясь
скрыть
сердечный
сво й
костер,
—
Однако
вздох,
слеза,
скорбящий
вз ор
На
п одозре нь я
наводили
вдруг,
Что
ест ь
какой-то
т айный
в
нем
недуг,
Любовь
—
пожар.
Где
дом
души
в
ог не,
Что
скроет
занавеска
на
окн е?
Нам
солнце
и
на
а том
не
закрыть
И
мо ре
в
пузырек
не
перелить.
Кров а вая
с леза
в
глазах
видна,
Как
сквозь
бутылку
кап ельк а
вина,
И
потому
Фар хад
недолго
мог
Скрывать
огонь,
кот оры й
сер дце
же г,
И
чем
он
больше
тот
огонь
скрывал.
Он
тем
его
сильнее
раздувал.
Так
он
ст р адал
всё
больше
с
каждым
днем,
И
сил
та итьс я
не
ост ал ось
в
нем.
Он
быстро
ча х,
он
превратился
в
тень,
Все
видели,
что
воском
ста л
кремень,
Что
ст ан
пря м ой,
как
пальма,
под
грозой
Ст ал
слабой
виноградною
лозой .
366


Однако
же
в
вине
под об ных
лоз
—
Нес якн ущ ий
родник
кровавых
слез.
Покуда
мозг
еще
в
нем
был
силен,
Он
был
и
крепким
телом
наделен.
Теперь,
ког да
ос лаб
от
с тр асти
дух,
И
тел о
поддалось
болезням
вдруг,
Любовный
п рорыва ть ся
начал
бр ед,
—
Он
я вно
был
безумием
задет.. €
Шах,
в идя
положение
вещей,
Созвал
др узе й,
советников,
врачей;
Те
долго
обсуждали,
чем
он
хвор,
Среди
врачей
возник
ученый
спор.
Тот
скажет
так,
другой
—
наоборот,
Но
лек арск ая
мудрость
в ерх
берет
—
И,
всё
обдумав
и
оговоря,
Докладывают
шах у
л екаря :
«Мозг шах -з аде ,
бесспорно,
поврежден
—
Он
многим
был
чрезмерно
увлечен.
Зловредный
жар
возник
внезапно
в
нем,
И
эт от
жар
усилен
был
вином.
С
трех
лет
уже
твой
сын
—
не
по
годам
—
Весьма
ученым
предался
тр уда м.
Затем
он
погрузил
в
ре ме сла
мозг,
А
детский
моз г,
о
шах,
—
не
взрослый
мозг!
Поход,
ко то рый
совер ш ил
тв ой
сы н,
—
О дна
из
прочих
пагубных
причин:
Дракон
в
нег о
своим
огн ем
ды шал,
Свирепый
див
к ам нями
оглушал,
Он
думами
всё
ра ск алял
св ой
дух,
И
воспалился
мозг
—
и
ста л
он
сух .
В
прир о де
нынче
также
страшный
з ной;
Земля
от
засухи
ст р адает
злой;
367


Конец
джауза.
Ветер
раскален,
Всё
обж иг ает
он
со
вс ех
сторон;
И
небо,
с ловно
пе чь,
раскалено,
И
со лнц е,
как
язык
огня,
кр асно .
За ря
вз ду вает
пламя,
словно
мех,
Но чь
подсыпает
уголь
без
помех;
Не
метеоры
падают
в
но чи
—
То
искры
вылетают
из
печ и.
Зной
так
силен,
настолько
жарки
дни ,
Что
закипают
родники
в
тени.
Не
то лько
на
ове ц
на пал
вертеж,
Но
и
людей
в
покое
не
на йдешь :
Как
саламандры,
мы
живем
в
огне,
Но
все
мечтаем
о
прохладном
дне.
Так
всю
природу
истомляет
жа р,
—•
Стократ
Фар х ада
изн уряет
жар !
Чтоб
жар
его
недуга
умягчить,
Обратным
средством
надобно
лечить.
Он
изнутри
гори т,
и
потому
Прохладу,
в лагу
н ужно
дат ь
е му.
Такое
место
исцеленья
есть:
П уть
по
морю
туда
дней
пять
иль
шесть,
Там
остров
ес ть
—
красив
он
и
велик,
Гора
на
н ем,
а
на
го ре
—
л едни к.
А
с
ледника
струятся
ро дн ики,
—
Как
ле д,
все
хо лод ны,
как
мед,
сладки,
От
моря
—
в лага
и
прохлада
там, •
Пасу т ся
в
н ебесах
Плеяды
там .
Ту
красоту
описывать
нет
сл ов,
—
Больной
цар еви ч
ста нет
там
зд оров. ,,»
368


***
Н аде жду
по че рпнув
из
их
речей,
Шах
согласился
с
мнением
врачей.
Вазиру
Мульк-Аре
он
дал
приказ,
Чтоб
для
пути
морского
всё
припас.
К
царевичу
он
вестника
послал.
Фархад
обр адо вался
и
ск аза л:
«Хакану передайте мой привет,
Дерзну
ль
сказ ать : «Я сын его»? О нет!
Я
жалкий
раб
его,
—
и
вс ё,
что
он
Пр икаж ет
мне,
то
для
меня
за кон.
В
какие
б
он
ни
двинулся
края,
Его
стопой
бу дь
голова
моя !»
Утешенный
согласьем
сына,
шах
Молитву
благ ода рн ости ,
в
сле зах ,
Вознес
творцу
—
и,
вы звав
Мульк-Ару,
Распорядился
погрузить
к
ут ру
И
привести
в
поряд ок
корабли,
Чт об
зав тра
же
отплыть
они
мог ли..
Был
несказанно,
бесконечно
рад
Отцовскому
решению
Фархад:
Сам
из
дому
он
убежать
не
мог,
—
Вот
на
чужбину
в ыеха ть
п ре длог!
Все
странствия
слу чайно ст ей
полны,
Всё
может
быть
по
прихо ти
волн ы.
Бы ть
может,
он
очутится
и
там
—•
В
краю,
которого
не
зн ает
с ам.
Так.
и
о тца
не
опечалит
он,
И
сам
к
своей
любви
причалит
он!.«
Так
был
хитер
его
расчетов
хо д,
Как
будто
всё
предвидел
он
вперед.
369


Недуга
сл овно
не
бывало
в
нем ,
Как
мо ре,
радость
бушевала
в
нем;
Волн ам и
мысли
за кипе ли
вдруг,
Уста
сомкнулись,
как
на
судне
лю к;
Воображенье
вздуло
паруса,
Мерещились,
манили
чудеса.,.
***
Эй,
кр ав чий,
морем
винным
угости
—
И
чашу,
как
челнок,
в
не го
спу ст и!
Бл уж даю
в
мор е
зл ой
печал и
я:
Св ой
утлый
ч елн
куда
причалю
я?
Г лава
XXVIII
КОРАБЛЕКРУШЕНИЕ
Жемчужину
редчайшую
для
нас
Изв лек
нырнувший
в
мо ре
вод ола з.,*
***
Для
путешествия
морского
всё
Уже
закончено,
гото во
в сё...
Пошли
большие
корабли
вперед
—
За
каждым
забурлил
водоворот.
Пошли
за
ним и
стаями
челны.
Волнами
их
вздым ае м ы,
че лны
Качались
так,
как
если
б
в
этот
час
Уд ар
подземный
в есь
Китай
потряс.
Морское
д ело
знают
моряки:
Им
весла
—
то,
что
рыбам
плавники.
Усердно
корабельщики
гребли,
Не сли сь,
волну
вз резая,
к ораб ли,
370


Неслись
челны
—
и
каждый
сл овно
кон ь,
Разбрызгивая
водяной
огонь...
Два
дня,
две
ночи
плыли
корабли.
Всё
ближе
к
це ли
бы ли
корабли.
С ильне й
вздувает
ветер
пар у са,
Волна
морская
словно
бирюза:
Сливаются
с
водой
кра я
небес.
О ткры лся
для
Фархада
мир
чудес:
И
вёсел
плеск,
и
мачт
выс о ких
скрип,
И
вид
шныряющих
диковин-рыб.
Посмотришь
—
сердце
в
ужасе
за м рет«
Страшилища
неведо м ых
пород!
Плы ву т,
как
будто
го ры -ост ро ва,
А
прис мо тр ись
—
живые
существа.
То
—
рыбы,
а
не
гор ные
хребты,
Как
вол ны
—
их
узорные
хребты.
А
скорость
их!
Н ебесны й
метеор
В
своем
паденье
не
настолько
скор.
Те
безобразьем
отвращают,
те
Ни
с
чем
нельзя
сравнить
по
красоте,
—*
Так
изумительна
окраска
их,
Все
о чер тань я,
вся
оснастка
их.
Вокруг
кишели
ту чи
мелких
р ыб.
Всю
эту
мелочь
мы
сравнить
могли
б
С
густой
травой,
что
б уйно,
без
числа
Вкр уг
мощных
кипарисов
проросла.
Немало
в
мор е
и
Фархад
и
шах
Вс треча ли
исполинских
черепах.
Их
костяные
страшные
тела
Вздымались
над
водой,
как
купола,
Что
так
в сел ен ский
зодчий
воздв игал
И
сам
в
пучину
моря
низвергал.
371


И
неуклюже
плавающих
вкось
.
Им
в идеть
в
м оре
крабов
довелось.
Столкнется
с
черепахой
кр аб
п орой
—
Столкнулась,
ты
б
сказал,
гора
с
горо й.
За
рыбами,
как
тигры
вод
морских,
Акулы
шли
и
по жи рали
их.
Их
те ло
—
как
гра нитна я
гора,
А
кожа
их
—
шершавая
кора,
И
вся
в
шипах.
А
па сть
откроют
—
в
ней
Не
счесть
зу бов. ..
нет,
не
зубов
— гвоздей!
А
на
спине
—
плавник
ст оит
торчком,
—•
Зо ви
его
пило й
—
не
плавником.
Нет!
Копья
полчищ
моря
—
тот
плавник,
Зубцы
твердыни
горя
—
тот
плавник!
Вокруг
морских
соб ак
бурлит
в сег да,
Как
мурав ей ни к
вкруг
змеи,
в ода.
На
суше
мно го
хищ нико в
живет,
Но
их
не
меньше
и
в
пучине
в од.
Кто
нужным
с чел
и
во ды
населять,
Оплел
сет ями
и
морскую
г ладь.. .
***
Так,
наблюдая
чудеса
в езде,
Два
дня
уж
п лыли
шах
и
шах-заде.
Однако
их
на
бедст в ия
обрек
В
дел ах
своих
непостижимый
рок/
Недобрым
резким
ветром
дунул
юг
—
Мор ск ая
буря
разразилась
вдруг.
И
ужаснулись
даже
моряки
—
И,
р азры вая
ворот,
старики
В
отчаянье
докл ады вал и
та к:
«Приметы знает опытный моряк,
—
372


Бушует
эта
буря
раз
в
сто
лет,
—
Д обра
не
ждать,
а
жд ать
великих
бе д!»
Решили
т ак:
пока
возможность
есть,
Шах
должен
с
сыном
в
лодку
пер есест ь ,
А
эта
лодка
—
месяца
быстрей
Могл а
стремиться
по
зыбям
морей.
Быть
может,
че лн
успеет
их
ум ча ть,
Пока
не
начал
ураган
крепчать.
Ладь ю
спустили.
На
беду
свою,
Фархад-царевич
первым
сел
в
ладь ю.
Но
вихр ь,
во нзив
мгновенно
когти
волн,
Прочь
оттащил
от
кор абл я
тот
челн .
Старик
хакан,
ост ав ши йся
один,
Рвал
в
исступленье
сер еб ро
седин,
Рыдал,
вопил...
А
где-то
вдалеке
Сын
м ерил
мо ре
в
зыбком
челноке.
Кто
мог
разлуку
эту
им
предречь?
Увы,
она
не
предвещала
вст р еч!..
А
ура га н,
как
ра з ъяре нный
зверь,
Пр ишел
уже
в
неистовство
теперь:
Обрушил
с
н еба
миро в ой
потоп;
До
дна
пучин у
моря
всю
разгреб;
Не
только
воды,
—
небо
всколебал,
То
не бо
вниз
швырял,
то
в
небо
—
вал,
И
не
до
нижних
сфер,
а
до
высот
Девятой
сферы
вал
и ной
в знес ет;
И
пен ою
всё
плещет
в
небеса,
Пощечинами
хлещет
небеса,
А
от
таких
п ощечи н
небосвод
Тем нел,
стал
мрачным
оче нь
небосвод.
Н аст ала
н очь ...
Но
ураган
не
с тих,
Катил
он
сотни
тыс яч
в олн
больших
—
373


И
по
волнам
швырял
туда-сюда,
Как
щепки,
величайшие
суда;
То
погружал
их
мачты
в
бездны
он,
То
тыкал
ими
в
свод
небесный
он,
Как
тычет
пико й
в
грудь
врага
батыр.
И
ты сячи
проткнул
он
в
не бе
дыр:
Светила,
замерцавшие
с квозь
тьму,
Служили
доказательством
тому.
Созвездья
Рыб
и
Рака,
трепеща,
В
пучину
вод
низверглись
со о бща.
А
остальные
—
в
страхе
пред
водой,
Едва
з авидя
мес яц
молодой,
К
его
ла дье
все
устремились,
в
ней
С пасти сь
п ы таясь
от
морских
зыбей.
И
ангелы,
путей
н ебес
лишась,
Ныряли
в
море,
в
уток
превратясь,
***
Прошла
в
жестокой
непогоде
ночь.
Ко гда
бы ла
уж
на
исходе
ночь
И
лон о
неба
ст ало
поутру
По до бно
бирюзовому
шатру,
—
Св ир епый
ура ган
осл аб,
уснул,
И
моря
у спок о ился
ра зг ул.
Но
корабли!
Из
сотни
их
—
ед ва
Держ али сь
на
вод е
оди н
иль
два!
Хоть
были
очень
кр епки
корабли
—
Разбила
буря
в
щепки
корабли,
И
мо ре
на
се бе
теперь
несло
Ос коло к
мачты,
утлое
весло,
Несло
обломки
жалки е
досок,
И
люди,
за
тако й
дер жас ь
кус ок,
374


Зав исели
от
милости
волны,
Как
без
руля
и
паруса
челны.
Счастливец
тот,
кто
ср азу
же
п огиб,
Кто
заживо
не
стал
добычей
рыб! ..
Но
уцелел
в
ту
ноч ь
не
п отом у,
Что
рок
был
благосклоннее
к
нему,
Кора б ль,
на
ко ем
шах
и
Мульк-Ара
Спасительного
дождались
ут ра,
—
Нет,
причинив
ему
немало
зла ,
Судьба
его
осилить
не
смогла!
Но
люди,
п лывш ие
на
нем ,
—
у вы,
Бе зу мны
бы ли
иль
полумертвы!
Носило
море
их
из
кра я
в
кр ай,
В
конце
конц ов
их
отнесло
в
Китай,
Где
выб р осил
их
на
берег
п риб ой.
Там
жители
сбежались
к
ним
толпой,
И
л ишь
узнали,
что
произошло,
Как ое
к ораб ли
пос т игло
зло,
Что
унесло
Ф арх ада
в
оке ан
И
что
на
этом
судне
сам
хакан,
—*
И
местный
хан
и
тамошний
народ
Так
много
проявили
к
ним
забот,
Что
все
пришли
в
себя.
Но
шах- ста рик,
Не
видя
сына,
сно ва
поднял
крик;
Настигнут
был
нес ч асть ем
снова
он,
Ры дал,
зв ал
сына
дорогого
он,
Х оть
мыс ле нно
и
допускал
чуть-чуть-,
Что
и
Фархад
мог
выплыть
где-нибудь.
375.


Он
также
вс пом нил,
что
предрек
Сократ,
Но
своему
спасенью
был
не
рад.
Всё
ж
пред
судьбой
р ешил
смириться
он
—
От пр авил ся
в
свою
столицу
он. ..
***
Дай ,
кр ав чий,
выпить
прямо
из
ковша:
Барахтается
в
мо ре
бед
душа!
Из
моря
скорби
как
спастись
душе?
В
ла дье
ковша
дай
унестись
душе!
Г лава
XXIX
С ПАСЕ НИЕ
ФА РХАДА
И
ВСТРЕЧА
С
ШАПУРОМ
Кто
плавал
по
морям,
нам
о
та ком
Рассказывает
случае
морском.
.
***
Не до лго
войско
разъяренных
вол н
Щадило
утлый
одинокий
чел н.
Фархад
на
нем
недалеко
уплыл
—
Челнок
разбит
в ол нами
вскоре
был .
Ф ар хад,
за
д оску
ухватясь
одну,
Поэтому
л ишь
не
пошел
ко
дну .
С
душой
сво ей
зара н ее
простясь,
Но
в
дос ку
из
по след них
сил
вцеп ясь ,
Он
с тал
игр ушко й
во лн
—
и
так
устал,
Что
сам
бесчувственной
доскою
стал .
Ког да
над
мо рем
ден ь
уже
сверкнул,
И
ураган
свой
нев од
во лн
сверну л,
И
кр ик
тревожный
быстрых
птиц
морских
Над
ус пок о енной
ст ихие й
стих,
—«
376


До ска,
Фархада
на
себе
держ а,
Йем енско г о
достигла
рубежа.
А
тут
как
раз
к
Йемену
су дно
шло,
—
Его
с
пут и
прямого
у не сло.
Богатые
купцы
в езли
в
Йемен
Инд ийс кий
жемчуг,
дорогой
эбе н.
З амет ив
человека
на
доске,
Они
людей
послали
в
челноке.
И
вот
—
к
до ске
примкнут
челночный
борт:
Пре д
моряками
на
доске
простерт
Прекрасный
юноша, —
казалось,
он
Вс ех
чувств
живых
был
навсегда
лишен.
Хоть
был
он
н епод виж ен,
словно
труп,
Однако
же,
из
посиневших
губ
Лишь
признаки
дыханья
у ло вив,
Решили
моряки,
что
был
он
жив .
И
вот
на
дно
челна
он
погружен
И
на
корабль
пос пеш но
привезен.
Ку пцы,
вокруг
не го
захлопотав,
Ароматичных
средств
понюхать
дав,
Налили
в
рот
ему
затем
пить я
—
И
вывели
его
из
забытья.
Чуть
прип од ня вш ись
и
еще
без
сил ,
Фархад
про
всё,
что
б ыло
с
ним,
спросил.
Дав
о
его
спасении
отчет,
К упцы
его
спр ос или
в
с вой
черед,
Кто
он,
откуда
плыл
он
и
куда,
Где
потерпел
крушенье
и
ког да.
377


Сказал
он: «Мы
—
ки тай цы.
Шли
в
Йемен,
Шелков
богатый
груз
ве зли
в
Йемен.
У вы,
в
пути
постигло
го ре
нас?
Застигла
зла я
буря
в
мо ре
нас,—«
Товарищи
мои
на
дно
пошли,
Шелка
туд а
же
заодно
пошли.
Я
доску
от
челна
успел
поймать,
Но
так
же,
как
и
остальные
пять,
По шел
бы
я
ко
дну ,
когда
бы
вас
Не
выслал
мне
гос п одь
в
последний
ча&
Что
и спы тал
я
на
доске
сво ей,
Иг рали ще
бушующих
зыбей,
Как
я
стр адал,
и
сколько
вынес
му к,
И
как
до ски
не
выпу ст ил
из
рук,
И
как
стр аш на
была
ночная
тьма,
И
как
и
ско ль ко
раз
сходил
с
ума,
—«
Зач ем
печальной
повестью
такой
Мне
ваш
душевный
омрачать
по кой?
Когд а
же,
в
эти
воды
зан есен ,
Я
впа л
уже
почти
что
в
вечный
сон,
То,
если
вы
меня
тут
не
нашли
б,
Я
вскоре
б,
разумеется,
погиб.
За
это
чем
я
вам
воз да ть
могу?
Я
в
неоплатном
о стаю сь
долгу,
И,
проживи
я
сотни
лет
хо тя
б,
До
самой
смерти
я
ваш
верный
раб!..»
Так
говорил
красноречиво
он,
Насто л ько
их
растрогал
ж иво
он,
Что
вс ех
очаровал,
—
они
ему
Серд еч но
по ко ри лись
са мом у?
378


Старались
пищ ей
угодить,
питьем,
Заботились
о
нем,
как
о
родном,—
И
постепенно
стал
Фархад
опять
Душой
и
телом
силы
накоплять.
***
Вдруг,
словно
птицы,
на
х оду
легки,
Как ие-то
плывут
к
ним
челноки.
На
корабле
все
начали
вопить:
«О горе нам!
Что
делать?
Как
нам
быть?»
Все
мечутся,
бледны
с
испуга
в се,
Проще нь я
просят
друг
у
д руга
все
—
И
на
Фархада
с
ужасом
гл ядя т:
«О милый гость,
несчастный
наш
Фархад!»
Фархад
не
понимает,
что
стряслось,
И з-за
чего
смятенье
поднялось,
А
те,
крича
и
плача,
молвят
так:
«Да,
видно,
ты
неопытный
моряк.
Тут
дикари
на
островах
живут,
Живут
они
морским
ра збое м
тут .
Страшнее
г роз ных
б урь
для
моряков
Вид
их
долбленых
черных
челноков.
Один
корабль
иль
целый
кара ван
—
Ра вно
боятся
тех
островитян.
Они
же,
дик ой
смелости
полн ы,
Е два
заметив
суд но,
мчат
челны,
Они
летят
ему
навстречу
в се,
В
не го
снаряды
с
нефтью
мечут
все,
Зажгут
ко ра бль
и
—
скопом
—
тут
и
там
Взлезают
по
пы ла ющим
бо р там,
379


Всех
перебьют,
разграбят
весь
товар
И
уплывут,
лю буя сь
на
пожар,
Тако е
их
морское
ремесло!.;
'А нас сюда волною занесло,
Мы
ут ер яли
безо пасн ый
пу ть,—-
Погибли
мы,
нам
некуда
св е рн уть!..»
Благоразумен
и
невозмутим,
Фархад
на
это
отвечает
им:
«Не рано ль вам в отчаянье впадать?
Господь
успеет
помощь
нам
подать.
Ко раб ль
еще
покуда
не
сг оре л,—
!
Н айдит е
лук
и
х оть
немного
с т рел:«
Пу сть
мал о
сведущ
в
деле
я
морс ком,
Но
слыл
когда-то
непло хим
стрелком».
И
тут
нашелся
лук
и
стрелы
вдруг;
Лук,
правда,
недостаточно
был
тугж
И
стрелы
оказ али сь
коротки
И
для
Фархада
чересчур
легки.
Но
так
как
был
уже
со
все х
ст орон
Корабль
их
челноками
окружен
И
нефт ян ой
пылающий
снаряд
Уже
держал
один
дикарь-пират,—
Фархад
немедля
с
жи лы
тетивной
Пустил
стрелу
в
сосуд
тот
нефтяной,
И
не
ошибся
даже
на
вершок:
Сосуд
раз бил ся,
и
огонь
зажег-
Мет альщ ик а,
подручника
при
н ем,
И
сам ый
че лн
охвачен
был
огнем.
Другой
разбойник
взялся
за
снар яд
—
С
ним
точно
так
же
поступил
Фа рха д.
Е два
Фархад
заметит
там
иль
тут
Уже
зажженный
нефтяной
сосуд,
380


Как
в
тот
же
миг
сражен
его
стрелой
И
сам
ог нем ета л ыцик
удалой,
И
че лн
гори т,
и
л юди
на
челне
Спасенья
ищ ут
от
ог ня
в
волне.
Фархад
губил
челнок
за
челноком,
Сгубил
он
два
отряда
целиком,
И
лиш ь
тогда
стрельбу
он
прекратил,
Когда
всех
прочих
в
бегство
обратил,
***
Опасность
миновала.
А
меж
тем
—•
Нар од
на
корабле
ос та лся
нем.
Придя
в
себя
и
шумн ою
толпой
Ф арх ада
окруж и в,
наперебой
Его
благодарили
все,
пред
ним
Ск лон яя
головы,
как
пред
святым.
Богатства
за
Фар х ада
все
отдать
И
душу
б ыли
б
рады
все
от да ть.
А
сам
Фархад
устал,
сидел
грустя..,
Но
вот
еще
дня
два
иль
три
спустя
В друг
закр ич ал
дозорный
корабля:
«Я вижу землю!
Впереди
—
земля!»
То
был
Йемен.
Избегнув
бед
и
зол ,
Корабль
к
желанной
пристани
пришел,
***
И
наняли
в
том
городе
п отом
Купцы
красивый
и
удобный
дом
И,
не
теряя
дорогих
минут,
На
радостях
з апир о вали
тут .
Они
до ст али
крепкое
вино
—
Рубин
не
так
был
ярок,
как
о но.
381


Фархад
же,
от
вина
разгорячась,
Заплакал:
он
п рипом нил
в
этот
час
Св ою
страну,
хаканский
дом-двореця
Гадал
—
погиб
иль
жив
его
отец,
А
если
ж ив,
как
должен
он
стр ада ть!
Что
испытала
и
ж ива
ли
мать?
Ка ким
тепер ь
страдальцем
стал
он
сам:
Ведь
сиротой,
скитальцем
стал
он
сам!.
Он
был
среди
др у зей,
но
одинок,
Он
душу
им
св ою
открыть
не
мог .
То
вдруг
о дна
его
те рзала
боль,
То
новая
вонзала
жа ло
бо ль;
То
он
горел
влюбленностью
своей,
То
страшной
обреченностью
своей,
Купцы
не
знали
ни
при чин ы
слез,
Ни
тайных
мук
его,
ни
тайных
грез,.
И,
в идя,
что
взбодрить
его
нельзя,
Печальны
стал и
и
его
дру зья.
Не
всё
мы
вид им
и
в
ду ше
своей, —
Ду ша
чужая
—
нам
в
сто
раз
темней!,<
***
Ума
и
благородства
образец
Был
некий
там,
хотя
и
не
куп ец,
Но
в
странствиях
свой
проводивший
век
Один
весьма
достойный
человек.
Художником
прославленным
он
бы л,
Непревзойденным
мастером
он
слыл.
Венец
искусства
и
его
закон
—
Был
гордостью
своей
эпохи
он.
Пером
и
кистью
он
весь
мир
увлек,
И
в
ми ре
з нал
он
каждый
уголок:
:
382


Он
и
Восток
и
Запад
исходил,
Он
и
страну
китайцев
посетил.
Искусство
их
он
изучал
в
те
дни,
Знакомился
с
твореньями
М ани.
На
пер венст во
он
с
ним
затеял
спор,
Который
не
решен
и
до
сих
пор.
Ша пура
имя
обошло
весь
мир,
Ша пур
для
всех
н ар одов
был
кумир.
По
воле
случая
попал
и
сам
Он,
как
Фархад,
на
судно
к
тем
купцам,
По
обхожденью,
как
и
по
ум у,
Фархад
пришелся
по
душе
ему.
Он
за
Фархадом
в
мо ре
наблюдал
И,
в идя,
как
он
гор ев ал,
страдал,
Он
угадал
в
нем ,
гл ядя
на
него,
Не
схожее
со
всеми
существо.
Но
этой
су ти
необычный
з нак
Не
мог
Шапу р
определить
никак.
З десь
на
пиру,
догадкой
осенен,
Тоску
и
пл ач
Ф арх ада
понял
он:
Так
может
пл ака ть
от
любовных
ран,
Кто
ж ертв ой
стр ас ти
был
судьбой
избран,
Шапур,
дабы
проверить
вывод
свой,
Речь
о
любви
затеял
роковой.
Х оть
сл ез
Фархад
и
не
унял,
но
в друг
Он
в есь
п рити х,
весь
превратился
в
с лух.
И,
вз ве шивая
все
слова
свои,
Мудрец
Шапу р
вел
ре чи
о
любви.
Тут
им
открылась
дружбы
их
стезя,
И
не
могли
с
нее
свернуть
друзья.
С
ним
продолжал
беседовать
Шапур,
Но
не
спешил
выве ды ва ть
Шапур
383


Всю
тайну
сразу:
зна л
он,
что
Фархад
И
сам
ему
откры ть ся
будет
рад.
'Любовь участья жаждет каждый миг,—* «
Вино
умеет
раз вяза ть
язы к.
К
Шапуру
всей
д ушой
св оей
влеком
И
о пья нен
лю бо вью
и
вином,
Фа рхад
уже
был
мысленно
готов
Над
тайной
сердца
приподнять
покров»
И
задал
тут
Шапур
прямой
вопрос:
«Кто ты,
откуда,
в
чем
прич ина
слез?»
Сво е
происхожденье
скрыл
Ф арха д:
«Что в этом проку?» —
го во рил
Фархад,
Об
остальном
ск аз ал,
но
вкратце
он:
Про
з ер кало
не
с мел
признаться
он.
Ск азал
он
так,
чт о,
мол,
во
сне
одна
Ему
приснилась
дивная
с тр ана.
Он
не
читал,
не
слышал
о
стране,
Подобной
им
увид е нной
во
сне,
Но
так
она
чудесно
хороша,
Что
ею
пленена
навек
душа.
И
вот
—
с
тех
пор
он
бросил
край
род ной ,
Разыскивает
эт от
рай
зем ной .
При меты
он
привел
своей
ме чты
—
К акие
гор ы
ви дел
и
цветы.
Фархад
уже
готов
был
и
про
ту
К расавиц у
сказ ат ь
начистоту,
Но
застонал,
и,
не
разжа вши
уст,
Смертельно
побледнел
—
и
пал
без
чувств..
Шапур
не медл я
помо щь
оказал:
Он
голову
Фархада
поддержал,
Вис ки
ему
натер,
а
так же
грудь,—
Сумел
ему
со зна ние
вернуть.
384


Купцы,
однако,
—
все
до
од ного
—
Так
напились
в ина,
что
ничего
Не
видели
и
не
мог ли
понять,
И
меж
друзей
бе седа
шла
опять.
Шапур
с ка зал: «О кипарис Фархад,
Не
унывай,
приободрись,
Фархад!
Ос е нних
ветров
ты
изведал
гнет,
Но
тверже
будь
—
и
ветер
не
с огн ет.
Угодн о
было,
в идимо ,
судьбе,
Чт об
ты
мне
всё
поведал
о
себе.
Ита к
—
отчаяньем
себя
не
мучь:
К
з амку
твоей
ме чты
им ею
ключ.
Настолько
точн о
описал
ты
мне
Тот
край,
ко то рый
видел
лиш ь
во
сне,
Что
я
узна л
его!
Я
был
там
с ам!
Я
в новь
вл еку сь
к
тем
д ивным
небесам.
Не
может
бы ть
другой
тако й
стр аны :
Всё
сходится,
приме т ы
все
верны.
Живительно-тепло
погодье
в
не й,
Обилье
роз
и
плодородье
в
не й.
Как
сам
Ирем,
пл енител ь но
све жа
Она
от
рубежа
до
рубежа.
Армен
—
ее
названье.
Если
ты
Отправишься
в
страну
своей
мечты,
Возьми
меня,
о
друг
мой
д орогой ,
Своим
проводником,
своим
слугой!
А
ес ли
ты
не
веришь
мне,
могу
И
доказать
тебе,
что
я
не
лгу».
Художник
кисть
и
ли ст
бумаги
вз ял
И
вид
Армена
тут
же
набросал.
385


Взглянул
Фархад
—
и
сладостно
в здохн у л,—*
Он
будто
снова
в
з ер кало
в з гляну л!,
Дорогу
в
царство
друга
о бр етя,
Он
л ико вал,
как
пь яный,
как
ди тя,, ,
***
Эй,
кравчий,
дай
в ина
повеселей!
Весть
по луч ил
я
о
мечт е
своей!
Красавицу
армянку
как
забыть?
Х очу
сегодня
п о-а рмянс ки
пить!
Г лава
XXX
ФАРХАД
С
ШАП УРО М
ПРИБЫВАЮТ
В
СТ РАНУ
АРМЕН
Кто
вел
их
к
цели,
тот ,
по
мере
с ил,
Пр едмет
их
це ли
так
изоб ра зил,
***
Проснувшийся
задолго
до
утра,
Фархад
мгновенно
вс помнил,
что
вче ра
Сказал
Шапур,
что
он
нарисовал
И
как
страну
его
мечты
назв ал .
Еще
была
густа
ночная
т ьма
И
небо
черным
было,
как
сурьма,—
Он,
с
ло жа
встав,
к
Шапуру
побежал,—
Ему
бы
но ги
он
облобызал.
Шап уру
показалось,
что
к
нему
Внезапно
хл ынул
дивный
св ет
сквозь
тьму,
Ко гда
Фархад
его
окликнул
вдруг.
И
он
ск азал : «О дорогой мой друг!
О
царь
страдальцев,
жертв
своей
лю бви,
Тв ой
сл ед
священен
для
людей
любви!
386


Неужто
раз гов ор
о
той
стране
Привел
теб я
в
такую
рань
ко
мн е?»
Фархад
воскликнул: «Знай,
что
весть
твоя
Вест ь
возрожденья
м не,
весть
бытия!
Ц ель
жизни,
оправдание
мое
—
Моя
любовь,
страдание
мое.
Ты
слово
дал
мне
—
сл ово
соблюди,—
Меня
в
тот
край
желанный
приведи».
Шапур
сказ ал: «С тобою путь в тот край,
Как
он
ни
труден
буд ь,
мне
будет
ра й.
Ну,
с
богом,
св еточ
времени,
—
пойдем!»
В
пу ть
с нар ядяс ь,
они
п ошли
вдвоем.
Они
—
за
переходом
переход
—
Без
длительных
привалов
шли
вперед.
Шапу р
был
бодр,
ле гко
с
Фарха дом
шел ,
Фар хад
как
тень
с
Шапуром
рядом
шел.
О
свойстве
др ужбы
реч ь
велась
у
них,
О
спутниках
хороших
и
д ур ных.
Рассказами
св ой
у сла ждая
путь,
Беседами
с вой
к оро тая
путь,
Даль
мерили
они
за
шагом
ша г,
И
дружба
их
рос ла
и
крепла
так .
Рисунком
друга
по
пути
не
раз
Фархад
и
сердце
услаждал,
и
гл аз,
Превозносил
Шапура
мастерство*
С
кит айским
да же
с р авнивал
его,
И
столько
он
вопросов
задавал:
Что
создавал
Шапур,
как
создавал,
Что
ст ал
Ш апур
п одоз рев а ть: «Фархад,
Пожалуй,
сам
художник,
мой
с об рат.. .»
Когда,
пройдя
чрез
мн ого
разных
стран,
Вступили
путники
в
страну
арм ян, ,
387


Шапур
сказал: «Теперь,
мой
друг ,
следи,
С вой
ве щий
сон
тут
наяву
на йди ».
И
в от,
спустя
еще
дня
два
иль
тр и,
Фар хад ,
ликуя,
з акр и чал : «Смотри!
Вот
тот
же
луг
во
всей
его
красе,
И
лилии
на
нем
и
розы
все!
И
тот
же
самый
кружит
соловей
Над
розою
возлюбленной
своей.
З десь
прах
пох ож
на
чи стую
парчу,
Здесь
воздух
тушит
разума
св еч у!»
Куд а
бы
здесь
ни
о бр ащал
сво й
в згляд
К
несчастью
устремившийся
Фархад,
Он
дружбу
роз
и
терний
наблюдал,
Свою
судьбу
теперь
в
ней
наблюдал
—
И
сер дце
б оль
пронз ала
что
ни
миг :
Фархад
долины
бедствия
достиг
И
на
ве рш ине
гор я
водрузил
Страданий
знамя,
что
всю
жизнь
носил,
И
так
теперь
сказал
Шапуру
он:
«Ты нашей дружбы свято блюл закон .
Вот
тех
же
ск ал
вы сока я
гряда,
Что
мне
предстала
в
зеркале
тогда.
В от,
друг
Шапур,
тот
сам ый
уголок,
Что
так
меня
скво зь
все
преграды
в лек!
Быть
может,
я
навязчив
чересчур,
Но
я
т ебе
отк роюс ь,
друг
Шапур:
Вз гля ни
на
скалы,
—
вид иш ь,
люд и
там?
Раб ото й
надрывают
груди
там.
У
каждого
из
них
в
рук ах
—
тиша.
За
н их,
Шапур,
болит
моя
ду ша!
Там
пробивают,
вид имо ,
ары к,— <
Пойдем
—
узн ае м,
что
за
шум
и
крик...»
388


Др узья
туда
направили
сто пы
И
стали
на
ви ду
у
той
толпы.
Картина,
им
представшая,
бы ла
Пои сти не
печальна,
тяж ела:
Кля ня
сво ю
судьбу,
сам их
себя,
Крепчайший
камень
эт их
гор
долбя»
С
надсмотрщиком
суровым
во
главе,
Трудились
человек
там
сотни
дв е,
Изнурены,
измучены
трудом
—
Бессмысленно
пору че н ным
трудом:
Такой
гранит
был
твердый,
—
ни
куска
Не
скалывала
ни
одна
кирка!
Да
что
—
куска!
—
крупинки
небольшой
Не
отбивалось
ни
одной
тишой!
А
те
несчастные
д олбя т,
долбят...
Поистине
не
труд,
а
сущий
ад!
Фархад
гля де л,
и
сердце
сж ало сь
в
нем!
Вскипели
сра зу
гнев
и
ж ало сть
в
нем!
С
глубокой
складкой
го ря
меж
бровей
Глядел
он,
не
стерпел
и
крикнул: «Эй,
Несчастные!
Судьбой,
как
видно,
вы,
Подобно
мне,
угнетены,
у вы!
Од нако
кто,
за
что
обрек
вас
тут
На
э тот
тяжкий,
безуспешный
труд?
Зачем
так
мучитесь
вы,
люд и,
здесь?
Ка кое
же
неправосудье
здесь!
Гляжу
на
вас
и
бог ом
вам
клянусь,
Вот-вот
я
дымом
вздохов
захлебнусь!
Откройте
в ашу
цел ь,
и,
может
быть,
Я
чем-нибудь
смогу
вам
по со бит ь!..»
Душевнейшим
обычаем
его,
Всем
царственным
об личи ем
era
389


Те
люди
бы ли
так
изумлены,
Так
состраданьем
б ыли
пл ене ны,
Ч то,
ниц
повергшись,
о
своих
дел ах
В
таких
ему
поведали
сло ва х:
«Кто ты,
кто
сердцем
чистым
взговорил?
Не
сам
ли
ты
ар ха нгел
Джабраил?
Мы
ангелов
не
в идели ,
а
всё
ж
—
Ты
на
людей
обы чн ых
не
пох ож.
Но
если
ты
и
человек,
то
пус ть
Тебя
минуют
беды,
горе,
груст ь!
Ты
спрашивал,
теперь
ответ
внемли:
Отчизна
наша
—
это
рай
земли.
Ест ь
сорок
крепостей
у
нас
в
стране,
—
Их
башни
с
Зодиаком
наравне.
Венчает
добродетелью
стр ану
Царица,
наш
опл от
— Михин-Бану«
От
Афридуна
род
ведет
о на,
И
в
мире,
как
Д ж амшид,
она
знатна.
На
лик
ее
венец
не
бросил
те нь,
Но
да нь
с
венцов
бер ет
он
что
ни
день.
Сокровищ
у
Михин-Бану
в
к азне
—
Никто
не
видел
столько
и
во
сне.
Опора
нам
—
владычество
ее,
Отрада
нам
—
вел ич ест во
ее.
Живет
он а,
от
ми ра
отрешась,
Ничьих
враждебных
козней
не
страшась.
Ест ь
у
нее
племянница
Шир ин,
Как
св ет
зари
румянец
у
Ширин.
Вся
—
заповедник
чистоты
она,
С тройн а
как
тополь,
как
луна
ясна.
Не
то
что
в
светлый
лик
ее
взглянуть,
—
Не
сме ем
это
имя
помянуть.
390


Кто
красоты
ее
вида л
венец,
,Тот,
говорят,
на
свете
не
жилец...
Михин-Бану
полна
забот
о
ней,
Навек
ей
дав
при ют
в
душе
своей.
Отраду
в
жизни
н аходя
од ну,
Лишь
для
нее
ж ивет
Михин-Бану.
А
о
труде
своем
что
скажем
мы?
Арык
ведем
в
гранитном
кряже
мы.
Кряж
с
запада
к
востоку
наклонен,
Источник
оросил
восточный
склон.
Вода
его
с вежа
и
так
слад ка,
—
Мертвец
воскреснет
да же
от
глотка!
Туда,
всю
свиту
вкруг
себ я
собрав,
Ца ревн а
приезжает
для
з абав.
Порою
эта
гурия
п иры
Ус тра ивае т
в
том
конце
горы.
На
з ападе
ее
дворец
стоит,
Необычайной
красоты
на
вид.
Дворцу
под
ста ть
—
окрестность
хороша!
Как
дивный
ра й,
вся
местность
хороша.
Макушкою
в
за о бла чный
атлас
Там
горная
вершина
вознеслась.
Ах,
видно,
нет
и
рая
без
беды:
Ни
капли
на
вершине
нет
во ды!
Одна ко,
по
сужденью
знатоков.
Исход
из
положения
таков:
Пр о бить
арык
—
и
из
ручья
то гда
На
запад,
мол,
поднимется
вода.
Но
от
дворца
живительный
ручей
Течет,
ув ы,
за
десять
ягачей!
Вот
их
наметка.
Мы
по
ней
а рык
Должны
пробить
—
и
вверх
пустить
р о дник.
391


Но
здесь,
как
видишь
сам,
всё
спл ошь
—
гранит;
Ти шой
долбишь,
киркою
бьешь
гранит,—
Они
его ,
однако,
не
берут...
Замучил,
п огуби л
нас
этот
труд!
Мы
поломали
все
тиши,
кирки:
Тут
юноши
на
вид
—
как
старики,
Все
потеряли
даже
вид
людей,
В
три
года
сотни
три
пробив
ло кт ей.
Не
только
мало
жизни
нам
одной,
Но
ес ли
б
жи ть
нам
столько,
сколько
Но й,
И
то
нам
эт от
не
пробить
арык,
—
Столь
непосилен
тр уд
и
столь
велик!
Начальников
мы
убедить
хоти м ,—
Что
н аши
доводы
и
просьбы
им!..»
Их
повести
печальной
вн ял
Фархад,
За
них
стр адая ,
заст о нал
Фархад:
«О ты,
несправедливая
судьба!
О,
с
камн ем
непосильная
борьба!
А
я
такие
знанья
берегу
И
неужели
им
не
п ом огу?
Х оть
я
не
для
того
пришел
сюда,
Но
слишком
велика
у
них
беда...»
***
Оставить
их
не
мог
беспечно
он:
Горн
попросил
и
мех
кузнечный
он,
И
ко жа ный
п еред ник
он
н адел
И
приступил
к
ра бо те,
как
умел.
Мех
осмотрев
и
не
найд я
прорех,
Соединил
за тем
он
с
горн ом
мех ,
За сып ал
уголь,
плюнул
на
ладонь
—
И
начал
в
горн е
раздувать
огонь,
392


Затем
—
н ег одны
будь
иль
хороши
—*
Велел
собрать
он
все
кирки,
ти ши,
И
все
затем
забросил
в
горн
и
стал
Переплавлять
ве сь
собранный
м ет алл.
А
переплавив,
начал
ковку
он,
Ков ал
с
особенной
сноровкой
он,
Ков ал
кирки
под
стать
своим
рукам:
Одна
—
рав нял ась
д есяти
киркам!
Такие
же
тиши:
коль
взве си ть
их,
Тишей
обы чн ых
бы ло
б
десять
в
ни х!
Напильникрв
н аделал
пок ру пне й,
Точильных
наготовил
он
кам ней ,
И
та йно
вс ем
орудиям
он
с тал
Каренов
тайный
придавать
закал.
И,
так
всё
приго т овив
для
работ,
Отер
Фархад
с
лица
об иль ный
по т,
Присел
—
и
стал
о
дел е
размышлять,
Как
дел о
повести,
чтоб
не
сплошать.
Почтительно
за с тыв,
толпа
людей
Ждала,
что
бу дет
делать
чародей:
У
них
орудья
отобрав
из
рук ,
Что,
е сли
сам
не
справится
он
вдруг?
Как
будт о
их
сомнения
про че л,
Фархад
к
черте
арычной
подошел,
Киркой
взмахнул
—
и
вот
уже
громит
Он
богатырскою
рук ой
гранит.
Ударом
посильнее
ва лит
он
Та кую
глы бу
—
не
осилит
сл он!
А
послабее
нан есет
уда р
—
И
то
обломка
хватит
на
харвар.
От
мелких
же
осколков
лю ди
вскачь
Оттуда
разбегались
на
ягач.
393


Что
ни
удар
—
то
отгулов
кругом
На
десят ь
яг ачей
грохочет
гром .
Так
богатырскою
своей
киркой
Свершить
успел
он
за
де нь
труд
так ой,
Который
непосилен
был
двумстам
Работавшим
три
года
мастерам.
Теперь
звучал
не
го ря
—
сча стья
кр ик:
«Да он один пророет весь арык!»
Спешат
начальники
к
Михин-Бану—•
Обр адо вать
хо тят
св ою
лун у.
***
Эй,
кравчий,
дай
из
самых
жгучих
вин,•
Я
проглочу
расплавленный
рубин!
С калу
печали
чем
разворочу?
Вином
ее
р аспл ав ить
я
хо чу!
Гл ава
XXXI
ВСТРЕЧА
ФА РХАДА
С
ШИРИН
Тот
ю велир ,
что
ж емчуг
слов
низал,
Так
ожерелье
повести
связ ал .
***
А
я,
начав
главу,
упомяну
О
т ом,
что
л юди
бросились
к
Бану«
Фар хад
их
изумил
своим
трудом,—
Они
ей
так
поведали
о
том:
«Пришел к нам некий юноша,
—
таких
Не
видели
созданий
мы
людских:
На
вид
он
изможден,
и
слаб,
и
то щ,
А
мо щь
его
—
нечеловечья
м ощь.
394


А
сердцем
прост
и
так
незло бен
он,
И
ликом
анг ело п одо бен
он.
Не
справиться
так
с
гл иною
сырой,
Как
он
с
кр епч ай шей
каменной
горой ,
,3а нас один ломать он стал гранит,—
Ар ык
на
полдлины
уже
пр об и т!..»
Известием
удивлена
таким,
Могла
ль
Ми х ин -Бану
поверить
им?
И
лишь
когда
опять
к
ней
и
опять
Всё
те
же
вести
стали
поступать,
Не
верить
больше
не
б ыло
пр и чин.
Тогда
Бану
отпр авила сь
к
Ширин
И
р ас ск азала
всё,
что
стало
ей
Изве стно
от
надежнейших
людей:
О
то м,
каков
на
вид
приш елец
то т,
Обы ч аем
ка ков
умелец
тот
И
как
один
он
за
день
сделал
то,
.Чего в три года не успел никто.
Воскликнула
Ширин: «Кто ж он такой
Наш
гость,
творящий
чудеса
киркой?
Он
добровольно
нам
в
бе де
помог,—
Действительно,
его
послал
к
нам
бо г!
Он
пт ица
счасть я,
что
сама
влететь
Решилась
в
на шу
горестную
сеть.
Сокровища
растрачивала
я,
Напрасный
труд
оплачивала
я
И
говорила
уж
себе
самой:
«От той затеи руки ты умой,—
А рык
не
будет
сделан
н ико гда,
И
во
дворец
мой
не
пойдет
вода!,.»
А
эт от
чуж еземе ц
молодой,
Я
верю,
осчастливит
нас
водой.
395


Чем
эту
птицу
счастья
привяза ть?
Ей
нужно
уваженье
оказать!»
Она
приказ
д ала
седлать
коней,
—•
Михин-Бану
сопутствовала
ей.
За
ни ми
с вита
из
четырехсот
Жасминогрудых
девушек
идет.
У
сл а дкоустой
пе ри
—
ст роги й
кон ь,;
Весь
розовый
и
ветроногий
конь.
Резвейшим
в
мире
был
ее
ск аку н,
А
прозван
был
в
народе
он
Гульгущ
И,
управляя
ро з овым
конем,
Шир ин
—
как
роз ы
ле пест ок
на
нем.
Она
пустила
сразу
вскачь
к оня
—
Остались
сза ди
с вита
и
родня,
И
ко нь,
послушный
п ери,
так
ск акал,
Что
пот
росой
на
розе
зас ве рка л.
Для
уловленья
в
се ть
ее
красы,
—
Как
два
а ркана
че рных,
две
кос ы
—.
Две
черных
ночи,
и
меж
той
и
той
Пробор
белел
камфарною
че рто й.
Злоумышляла
с
бров ью
будто
бров ь,
Как
сообща
пр олит ь
им
чью-то
кровь,
И
на
Коране
ясного
лица
Б ыть
ве рными
к ляли сь
ей
до
конца.
По лны
то
сл адко й
дремою
глаза,
То
стр аст ь
пь янит
и с томою
глаза.
А
губ ы
—
нет
живительнее
губ,
И
нет
сердцегубительнее
гу б!
Как
от
вина
—
влажн ы,
и
даже
вид
Их
винной
влаги
каждого
пья нит .
Х оть
сахарные,
но
понять
изволь,
Что
те
же
г убы
рассыпают
со ль,
396


А
эта
соль
такая,
что
она
С ла дка,
как
сахар,
хот ь
и
солона.
Др угой
тако й
ты
не
на йдеш ь
нигде
—
Подоб на
эта
со ль
живой
в оде!
А
родинка
у
губ
—
как
де рзки й
во р,
.Средь бела дня забравшийся во двор,
Чтоб
со ль
и
сахар
крас ть.
Но
в
них
как
раз
По
шею
тот
воришка
и
ув яз.
Нет,
скажем:
эти
г убы
—
леденец,
А
родинка
у
рта
—
индус-купец:
И
в
леденец,
что б
сделать
лучше
вкус,
Инд ийс кий
сахар
подмешал
индус .
И
о
ресницах
нам
сказ ать
пора:
Что
ни
ресничка
—
острие
пера,
Подписывающего
приговор
Всем,
кто
хоть
раз
на
пе ри
бросит
взор.
Нет
роз,
подобных
розам
нежн ых
щек;
На
подбородке
—
золотой
пушо к
Так
тонок
бы л,
так
нежен
бы л,
что
с
ним
Л ишь
полумесяц
у зень кий
сравним,
При
солнце
в озник ающий:
бог
весть,
Воображаем
он
иль
впра вду
есть.
Жемчужины
в
уш ах
под
стать
вполне
Юп ите ру
с
Венерой
при
Луне.
Для
тысяч
вер
угрозою
угроз
Бы ла
любая
прядь
ее
во лос.
А
стан
ее
—розовотелый
бу к,
Н ет,
кипар ис,
но
г иб кий,
как
б амбу к.
Заговорит
—
не
речь
—
чудесный
мед,
Харварами
мог
течь
словесный
ме д.
Но,
как
смертельный
яд,
он
убивал
Вкусившего
хот ь
ка плю
наповал...
397


Такою
красотой
наделена
Бы ла
Шир ин.
Такой
была
она
В
тот
день,
когда
предстала
ср еди
скал
Тому,
к то,
как
мечту,
ее
искал.
И
вот
он,
чародей-каменолом,
В
одежде
жа лко й,
с
царственным
челом.
Величьем
в енцено сца
наделен,.
Он
был
силен,
как
разъяренный
слон,
А
благородно-царственным
л ицом
Был
времени
сияющим
венцом.
В
п яту
вонзился
униженья
шип,
А
камень
бедствий
голову
уши б.
Боль
искривила
а рки
двух
бровей,
Хр ебет
согнулся
под
горой
скорбей,
Легли
оковы
на
у ста
его,
Но
говорила
немота
его.
На
нем
любви
страдальческой
п еч ать,
На
нем
тоски
ск итал ь чес кой
печать.
Однако
же
— столь
немощен
и
худ—•
Он
совершает
исполинский
труд:
С
горой
в
единоборство
он
вс ту пил
—■
Гра нит
его
упорству
уступил...
Фархад,
узрев
Шир ин,
окаменел,
То
сер д цем
леденел,
то
пламенел.
Но
и
сам а
Ширин,
чей
в
э тот
миг
Под
пеленою
тай ны
вс пыхн ул
л ик,
К
не му
мгновенной
страстью
занялась,
Слезами
восхищенья
облилась.
На
всем
скаку
остановив
коня,
Едва
в
седле
тончайший
ста н
ск ло ня,
Тот
жемчуг,
что
таят
гл у бины
чувств,
Рассыпала,
открыв
рубины
уст:
398


«О доблестнейший витязь,
в
добрый
час
Пришедший
к
нам,
ч тоб
осчастливить
на с!
С
обы чн ыми
людьми
не
схож,
ты
нам
З аг адка
по
обличью
и
делам.
По
виду
—
скорбен,
изможден
и
хил,
|Ты не людскую силу проявил,—
Не
только
си лу,
но
искусство!
Нет,
Не
знал
еще
та кого
чуда
свет!
Но,
от
бо льшой
беды
избавив
нас,
Ты
в
затрудненье
вно вь
поставил
нас!'
В едь
сотой
час ти
твоего
труда
Мы
оплатить
не
сможем
никогда.
За
скромные
дар ы
не
обессудь,—
Не
в
них
признательности
нашей
суть...»
***
Фархад
от
изумленья
в
землю
врос.
А
ей
з акр ытый
подали
поднос
С
дарами
драгоценными;
никто
Не
мог
бы
оценить
богатство
то.
Поднос
рук ой
точ ено ю
открыв,
Ширин,
все
изв иненья
повторив,
Дарами
стала
ос ыпа ть
того,
Чье
чуд ом
ей
казал о сь
мастерство.
Фархад
стоял,
как
бы
ума
лишен,
Так
был
он
поражен,
обворожен
Негаданно
счастливой
встречей
то й,
Изысканной,
учтивой
ре чью
то й.
Так
сердце
в
нем
стучало,
что
чуть-чуть
Его
удары
не
разбили
грудь,
И
сам
он
с
головы
до
ног
дрожал,
Всё
успокоиться
не
мог
—
дрож ал.
399


Но
вот
уста
открыл
каменотес
И,
задыхаясь,
еле
произнес:
«Я умер от дыханья твоего,
Погиб
от
обаянья
тв оего!
Но
я
не
зн аю,
кто
ты!
Уж
не
та
ль,
Чей
образ
вверг
ме ня
на век
в
печаль
И
отнял
трон ,
и
родину,
и
до м,
И
кем
я
был
в
ск ита льче с тве
ведом
И
на
чужбину
брошен,
пр ед
тобой
По верж ен
в
прах,
нич то жный
камн ебо й? .
Ду ша
ме ня
покинула,
едва
П ро изне сла
ты
первые
слова.
Нет,
я
живу,
не
мог
я
умереть
—
Тво е
л ицо
я
должен
был
узреть!»
Вздохнул
он.
Ветер
вздоха
был
таков,
Что
с
луноликой
он
сорвал
покров.
Да,
перед
ним
теперь
предстала
та
—
Его
любовь,
стра да ни е,
мечта!
Но
кто
лишь
отраженье
увидал
Возлюбленной,
и
то
Мед жну ном
стал,
Не
будет
ли
неб ытие м
сражен,
Путь
наяву
ее
увидит
он?
Кт о,
вспомнив
о
вине,
хмелеет,
—
тот,
Хлебнув
его,
в
б есчу вст вие
впадет...
Е два
Ш ирин
св ой
приоткрыла
лик,
Фархад
ее
узна л
и
в
тот
же
миг,
С
глубоким
с тоно м,
мертвеца
бледней,
Как
за ме ртво
св алил ся
перед
ней .
Увидев,
чт о,
как
труп,
он
распростерт,
Шир ин
воскликнула: «Он мертв,
он
мертв!»
Как
тучей
помраченная
луна,
Померкла,
огорченная,
она...
400


Едва
тот
светоч
верности
угас,
К
нему,
как
легкий
мотылек,
тотчас
По спел
Шапу р
—
и
горько
зарыдал:
«О ты,
несчастный!
Ты
всю
жизнь
ст радал :
Печаль
и
му ки
—
вот
тв оя
судьба,
Тоска
разлуки
—
вот
твоя
судьба!
П уть
верности
ты
в
мире
предпочел,
Но
вот
какой
привал
на
нем
нашел!
Ты
на
нег о
лиш ь
раз
взглянул
затем,
Чтоб
в
тот
же
миг
расстаться
с
бытием.
Чист
сердцем,
как
ребенок,
был, —
увы !
В
сужденьях
мудр
и
то нок
был, —
увы !
Ни
совесть
ты
не
зам ара л,
ни
честь—-
Вс ех
совершенств
т воих
не
перечесть,
Тебе
уж
не
стонать,
страдальцу,
впредь!
Не
двину ть
ни
рукой,
ни
пал ь цем
в пре дь!
Где
мо щь
твоя,
крушительница
скал?
В
ущельях,
что
киркой
ты
вы секал !
Что
блеск
и
что
ве личие
твои,
Высокие
обычаи
твои?
Раз
не
возглавишь
ты
людей
земли,
Какой
же
людям
про к
от
вс ей
земли?
Как ие
ст ра ны,
в
тр аур
облачась,
Теб я
на чнут
оплак иват ь
сейчас?
Какой
народ
всех
более
скорбит,
Какой
хакан
несчастием
у бит?
Ах,
лу чше
бы
не
знать
Фархада
мне ,—
И
горе
не
бы ло
б
наградой
мие’»
Так
го рева л
Шапур.
Не
он
о дин:
Рыд ала
столь
же
горько
и
Ширин,
Михин-Бану
не
сдер жи вала
слез,
И
плакал
ве сь
цветник
пр ид вор ных
роз .
401


Потом
уже ,
подавлен
и
п онур,
По ведал
им
учтивейший
Шапу р
Всё
то,
что
знал
о
друге
он
своем,
О
встрече
с
ним ,
о
странствиях
вдвоем...
Но
время
наступило
нак он ец
Об ратно
возвращаться
во
дворец.
Шел
медленно
печальный
ка рав ан.
И
на
носилках
пышных,
словно
хан,
Лежал
Фархад...
нет ,
—
как
вели кий
шах,
Н есом ый
девушками
на
п ле чах!
Затем
в
одной
из
царственных
палат
Оплакан
всеми
снова
был
Фархад.
И
жизни
словно
не
принадлежал,
На
царственном
он
ло же
возлежал.
***
Эй,
кр авчий ,
ве рный
друг
мо й,
поспеши,
Вин ом
крепчайшим
чувств
меня
л иши!
Я
при тчей
стал,
в
лю бви
не
меря
чувств,
А
е сли
пить
—
так
до
пот ери
чувств!
Глава
XXXII
ШИР ИН
ВЛ ЮБ Л ЯЕТСЯ
В
Ф АРХАД А
Расписывавший
ложе
по
кости
Повествованье
так
решил
вести.
***
Фархад
вторые
сутки
там
лежал,
То
—
будто
бы
дышал,
то
—
не
дышал.
При
нем,
не
отходя
ни
ша гу
прочь,
Ширин
с
Шапуром
были
де нь
и
ночь.
402


Когда
же
не пре од ол имый
сон
Им
в
третью
но чь
сковал
глаза,
—
то
он
Г лаза
открыл,
очнулся
—
и
не
мог
Пон ять
ник ак,
что
это
за
чертог,
Как
он
с юда
попа л
и
почему
Столь
пы шно
ложе
постлано
ему? .,
И
вдруг
он
вс по мнил,
как
к
не му
пришла
Та,
что
была,
как
солнце,
вся
светла,
Что
с
ней
беседы
удостоен
б ыл,
Что
награжден
сво ей
мечтой
он
был...
Но
пресеклась
вос помина ний
нит ь,—
Не
мог
Фархад
кон цов
сое ди нит ь.
Иль
образ
п ери
так
его
потряс
—
Ее
волшебный
голос,
чары
г лаз,
Что
в
обморок
упал
он
—
и
сюда
Из
жал ос ти
доста в лен
был
тогда?
Хо лодны м
потом
обдал
сты д
его,
—
Ч то,
ес ли
п ери
навестит
ег о?
И,
робости
не
в
сил ах
превозмочь,
Стремглав
он
убеж ал
оттуда
про чь.
Он
проблуждал
всю
ночь,
а
на
за ре
Он
во звр атил ся
наконец
к
горе,
Где
ради
той,
котор ую
любил,
А рык
в
гранитных
скалах
он
долбил.
Здесь
он
подумал: «Я преднейвдолгу.
Чем
благодарность
высказать
мог у
Ей,
луноликой,
светлой
пери,
ей,
Так
снизошедшей
к
участи
мо ей?
Арык
—
ее
з авет ная
мечта,
Так
пус ть
не
будет
тщ етн ою
мечт а!
Хоть
ж изни
нашей
скоротечен
срок
(Не знаю,
мне
какой
намечен
срок),
403


Но
ровно
столько
я
хот ел
бы
жит ь,
Чтоб
это
де ло
с
честью
завершить...»
И
вот
опять
киркой
он
за маха л,
Опять
гранит
в
горах
загромыхал:
Что
ни
размах
руки
—
то
грома
треск,
Что
ни
у дар
кирки
—
то
молний
блеск.
А
пыль
—
как
туча,
встала
до
не бес,
Лазурь
затмилась,
солнца
свет
ис чез.
Его
д ых анья
расстилался
ды м,
Туманом
поднимался
он
гус тым .
Не
п ыль,
не
дым
окутал и
п рост ор
Страны
армянской
в сей
от
гор
до
г ор.
Нет,
не
туман!
Весенней
тучи
мощь,
Гранитный
град,
гра нитны й
шумный
дождь.
Лопа той
тину
или
сн ег
рук ой
Не
сн и мешь
та к,
как
он
гранит
ки ркой .
Ита к
в
работе
той
горяч
он
бы л,
Так
рвеньем
тр уд овым
охвачен
был ,
Так
быстро
продвигался
он
вперед,
Что
в
изумленье
вве р гнут ый
народ,
Который
следом
камни
ра зг ребал ,—
И
кушаков
стянуть
не
успевал.
..
Но
сам
рассказчик,
под т янув
кушак,
Вс пять
повернул
по вест во ван ье
так:
Когда
в
то
ут ро
солнечный
руб ин
Открыл
глаза
Шапуру
и
Ширин,
Ф арх ада
ложе
пу сто
был о.
Ах!
Мгно ве нно
свет
померк
у
них
в
оча х.
Нап расно
поднят
был
переполох
—
Ник то
Фархада
о ты скать
не
м ог.
404


Ша пур
пустился
в
горы.
Пр ибеж ав,
Увидел
он:
Фархад
и
жи в,
и
здрав!
За был
Шапу р
и
горе ,
и
испу г,
И
ноги
д руга
обнял
верный
друг .. .
***
А
между
тем
—
грустна,
потрясена,
Стрелой
любви
внезапной
пронзена
(Как от рассказчика мы узнаем),,
Шир ин
страдала
во
дворце
своем.
Ее
уже
огон ь
разлуки
жег.
Чтоб
скрыть
люб овь ,
она
нашла
предлог,
И
г ово рит
она
Михин-Бану:
«Постигнуть надо дела глубину.
Дабы,
напрасным
угн ет ен
трудом,
Родной
народ
не
пр оклял
нас
пот ом,
Направлен
был
к
нам
в олею
небес
Тот
в и тязь- кам н елом,
но
он
исч ез.
Нам
не
пробить
арыка
без
него,
Напрасен
труд
великий
без
него.
Скорей
гонцов
повсюду
разошли,
Что б
чужестранца-витязя
нашли...»
Весьма
тонка
была
Михин-Бану,—
Всё
сразу
поняла
Михин-Бану.
Ей
стало
ясно,
что
граниторуб
Ее
пл е мя ннице
отныне
люб,
Что
наставленьем
—
страсти
не
унять
И
что
по ка
не
время
ей
пенять.
Благоразумием
руководясь,
Михин-Бану
за
поиски
взял ас ь.
Когда
же
весть
пришла,
что
витязь
тот
Опять
в
горах
усердно
камень
бьет,
405


Уста
Шир ин,
по бл екшие
с
тоски,
Вно вь
расцвели,
как
ро зы
лепестки.
Но
жаждет
испытания
любовь,
Томится
без
св идан ия
любовь.
И
ста ла
дум ать
и
гад ать
Ширин,
Как
повидать
его
хот ь
раз
о дин,
Хоть
из да ли,
х оть
как-нибудь
тайк о м,
И
даже
так,
что б
он
не
знал
о
том:
Она
боялась,
чтоб
еще
сильней
Не
р астер я лся
он
при
встрече
с
ней,
И
как
бы
не
был
тот
костер
открыт,
Что
т айно
в
сердце
у
нее
горит...
Михин-Бану
бы ла
д у шевна
с
ней,
Беседо вал а
ежедневно
с
ней,
Справлялась
о
здоровье
—
не
больна
ль?
Какую
носит
на
ду ше
п ечаль ?
И
убедилась,
что
Ши рин
чиста,
Что
стра сти
не
перейдена
черта,
Но
что
любовь
проникла
в
сердце
к
ней
И
с
каждым
днем
над
нею
всё
властней.
Ширин
таилась:
с
кем
ей
говорить,
Какому
другу
сердце
ей
открыть?
Ах,
первая
любовь
всегда
робка,—-
Ши рин
бл юла
достоинство
пока.
Проходят
дни,
а
всё
грустна
Ширин,
Не
ест,
не
пьет,
не
знает
сна
Ширин.
То
вд руг
р ешает : «Я пойти должна!»
То
вдруг
и
мысл ь,
об
э том
ей
стр ашна .
Ч есть
гов ор ит
е й: «Нет!», а сердце: «Да!»
Кто
скажет
ей
—
что
благо,
что
беда ?
О
бо ль
разлуки,
как
ты
гор яча !
Неду г
растет,
а
нет
ему
врача,
406


***
Эй,
кравчий,
дай
душистого
вина !
Дай
розового,
чистого
вина!
Неисцелима
боль
моя,
но
ей
Благоуханное
ви но
—
елей!
Глава
XXXIII
ФАРХАД
ЗАКАНЧИВАЕТ
АРЫК
И
СТ РОИТ
ЗАМОК
ДЛЯ
ШИ РИН
Кто
ос трой
мысли
с ло жный
ход
решал,
Тот
так
пе ром
всю
книгу
украшал.
***
Фархад
всецело
в
де ло
весь
у шел,
Он
с
каждым
днем
арык
всё
дальше
вел,
Тая
в
душе
надежду,
что ,
когда
Он
завершит
арык,
придет
сюда
Ширин,
розовотелый
кипар ис ,
С
кем
нак онец
его
пути
с ошли сь:
Ее
увидит
и
услышит
он
И
тем
за
тру д
свой
будет
награжден.
О,
сколь
она
неж на
и
х ороша!
А
если
скорбная
его
ду ша,
От
радости
такой
вся
излучась,
Покинет
вовсе
плоть
его
в
тот
час,
То
—
бог
свидетель
—
больше
у
нег о
Он
и
просить
не
смеет
ничего...
Одушевлен
на деж дою
такой,
С
зари
и
до
зари
своей
киркой
Гранит
неутомимо
он
долбил
Во
имя
той,
ко торую
любил.
407


Арык
он
так
про кла дыв ал:
вперед
Две
равнобежные
чер ты
ведет
На
тысячу
локтей:
три
—
шир ина ,
Два
локтя
вглубь
—
арыка
гл у бина.
Он
тысячу
прорубит,
а
за
ней
Прорубит
да льше
тысячу
локтей.
А
двести
кам нено сов
следом
шло,
Освобождая
от
кам ней
рус ло.
То гда
Фархад
при
помощи
тес ла
П од рав нивал
бока
и
дно
русла,
И
так
искусно
их
потом
лощил,
Как
будто
воском
камень
он
вощил.
Нет,
стены
превращал
он
в
зеркала,—
Песч ин ка
отражаться
в
них
могла.
А
е сли
каменный
кончался
грунт
И
вд руг
песчаный
о бнажал ся
гр ун т,—
Не
облегчались
там
его
труд ы:
П ески
—
п лохое
ложе
для
вод ы,
—
И,
что б
арыку
не
грозил
обв ал,
Чтоб
всей
воды
пе сок
не
выпивал,
Без
устали
ки ркой
он
и
тишой
Работал
—
и
не
унывал
душой.
Он
с отни
п лит
гранитных
вырезал,
Их
оббивал
и
тщательно
тесал,
И
высе к ал
зубцы
по
ребрам
п лит
—
Зубец
в
зубец
он
сплачивал
гранит,
И,
мн ого
сотен
пл ит
сводя
в
одно,
Он
стены
облицовывал
и
дно,
И
так
в
работе
этой
был
он
ст рог,
Что
ш вов
нигде
ни кто
б
на йти
не
см ог.. .
А
снов а
стану т
скалы
на
пути,
В
куски
он
их
р аскалы в ал
в
пути.
408


Гранитных
скал
ста л
жителем
Фархад
—
Ста л
скалосокрушителем
Фархад.
Подтянет
с вой
куша к
потуже
он
—
Одним
ударом
рушит
целый
склон;
Мах нет ,
как
бы
игрушкой,
он
киркой
—
С махн ет
скалы
верхушку
он
киркой.
Он
низвергал
за
глыбой
глыбу
в
степь
—
Обрушиться
хребты
мог ли
бы.
в
степь!
Осколки
били
по
луне,
но
ей
Был
ореол
защит о й
от
ка м ней.
Был
звездам
страшен
тех
осколков
дождь,
Что
излила
на
них
Фар х ада
мо щь,—
И,
головы
спасая,
сон мы
звезд
Бе жали
с
неба,
покидая
пост.
А
небосвод
—
хоть
весь
изр ане н
был
—
Захватывал
те
камни
и
копил,
Чтоб
их
бросать
на
землю:
млад
и
стар
Страдают
от
камней
небесных
кар,
И,
видимо,
з апаса
тех
камней
У
неба
хватит
до
скончанья
дней! ..
Вершины
руш а
от
сам их
небес,
Пы ль
по дни мая
до
седьмых
небес,
Сто
вавилонских
чар
затмив,
Фархад
Сердца
потряс,
смутил
умы
Фархад,
Когда
и
де нь
и
но чь
а рык
в
гор ах
Он
пробивал,
св ерг ая
горы
в
пра х...
Так
исподволь
всё
дело
шло
к
концу,
Арык
уже
был
подведен
к
дворцу,
И
здесь,
как
мы
в
дальнейшем
узнаем,
Фа рхадом
был
устроен
водоем,
—
409


Нет,
озе ро
там
выдолбил
Фархад,
Чья
пл оща дь
—
шестьдесят
на
шест ь десят .
Вода
его
живой
водой
бы ла
—
Свежа,
прохладна
и
до
дна
св етл а.
♦**
Вблизи
двор ца
стоял
оди н
утес,
Который
в
небо-голову
воз н ес.
Он
круглым
бы л,
—
в
окружности
своей
Им ел
он
свыше
пят и сот
локтей.
Фархад
подумал: «Исполин-скала!
Мне
тут
сам а
природа
помогла.
Об
остальном
я
позабочусь
сам:
Прекрасный
замок
из
скалы
создам».
Опять
Фархад
кирку
пу ск ает
в
хо д,
Над
озером
он
замок
со здае т.
✓
Из
це ль ной
глыб ы
строит
он
дворец
—
Иску с нейшег о
зодчества
венец.
Возглавлен
был
высо к им
сводом
он,
Стоял
лицо м
к
озерным
в одам
он;
Его
айван
со
множествОлМ
колон н
В
лазурный
упирался
небосклон.
Величию
наружному
под
ст ать
Сумел
Фархад
и
всё
внутри
созд ать :
Был
для
пр ием ов
и
пиров
большой
Внутри
скалы
им
высечен
покой;
Вверху
простерся
купол-великан,
Трехарочный
и
тут
стоял
айван
С
высокими
колоннами:
Фархад
Не
пожалел
трудов
для
колоннад.
Он
отзеркалил
так
скалу-дворец,
Что
ве сь
под об ен
с тал
стеклу
д во рец.
410


Св оим
резцом
художник-камнетес
Узоров
мн ого
на
айван
на нес,
Украсил
сте ны
множеством
картин,—
На
каждой
он
и зобра жал
Ширин.
Бы ла
на
тр оне
из о бр ажена
Ср едь
гуриеподобных
дев
она.
Но
даже
и
при
райской
красоте
Лишь
в опл ощ енной
формой
стали
те,
Зат о
Ширин
бы ла
так
хороша,
Как
в
обра з
воплощенная
душа!
Во
мн огих
в идах
он
и зображ ал
Ту,
для
кого
дворец
с оору жал.
Изоб ражал
он
та кже
там
себя,
Но
так
из обр ажал
он
сам
себя,
Чт о,
где
бы
ни
бы ла
она
иль
он,
К
ней
вз ор
его
всегда
был
устремлен.
Шапу р
его
не
оставлял
и
тут^
С
ним
разделяя
живо пис и
труд,
И
смелой
кистью
др угу
помогал,
_
И
в
кисть
Фархада
смелость
он
влагал«
Над
росп ис ью
работая
в
те
дни,
Др уг
друга
дополняли
так
они:
О дин
—
люд ей
на пише т,
тот
—
зверей,
Од ин
—
зверей
поправит,
тот
—
людей.
Ту,
что
была
вс ем
пе ри
образцом,
Фархад
не
кистью
лишь,
но
и
резцом
Изобразил
на
камне,
и
се бя
Из
ка мня
высек,
пл ача
и
скорбя.
Так
создан
был
из
той
скалы
дв орец ,
И
так
он
был
украшен
под
конец,
Подобный
по
вели чине
горам,
А
по
и зящес тву
—
китайский
храм.
411


Когда
уже
всё
кончил
в
нем
Фархад,
Вновь
принялся
за
водоем
Фа рха д.
Ста л
от
не го
ар ыки
отв е тв лять
И
к
самому
дворцу
их
напр авл ят ь
Так,
чтоб
дв орец
Ширин
со
вс ех
сторон
Узором
водным
был
осеребрен.
Когда
он
это
д ело
з аве ршил,
И
город
он
сн абди ть
в одой
решил.
А
город
был
внизу,
и
без
воды
Там
огороды
ги бли
и
сады.
Фа рхад
ис чис лил
высоту
—
она
Дву м
тысячам
локтей
был а
равна.
И
с
э той
кручи
вн из
пустил
Фа рхад
За
водопадом
в
город
—
водопад.
И
так
благодаря
его
трудам
Все
люди
в оду
получ ил и
там...
***
Когда
же
день
настал
для
пуска
в од,
Смятением
охвачен
был
народ.
Не
только
эт от
гор од
—
вся
страна,
Событием
так им
потрясена,
С пешил а
к
месту
зрелища
толпой,
Невиданной
досель
еще
толпой
—
Такой,
что,
попади
в
нее
и гла,
И
та
упасть
бы
наземь
не
могла.
Да
что
игла !
Из-за
людских
ла вин
Ни
гор
не
видно
бы ло,
ни
равнин!
А
несравнен ный
низвергатель
скал
Вдоль
берега
арычного
шагал,
В
слезах,
пе ча льный .
И,
как
он,
п онур,
Бр ел
рядом
с
ним
и
дру г
его
Шапур.
412


Да,
шел
Ф арха д,
тоскою
удручен,
Одно й
мечтою
страстной
увлечен.
Он
д ум ал: «Валит весь народ сюда,
Б ыть
может,
и
она
придет
сюда
Полюбоваться
дел ом
рук
мо их
—
Моя
любовь,
источник
мук
мо их.
Я
жду
ее,
тос кую,
но
боюсь:
Придет
—
от
р адо сти
я
чувств
лишусь.
А
если
вдруг
не
яв ится
—
умру.
Не
повидав
красавицы
—
умру...»
Т ак,
молча,
нес
он
бремя
горьких
дум .
Но
в
это
время
он
услышал
шум,
И
вот
—
скво зь
слезы,
как
сквозь
пелену,
Он
вид ит
к араван
М их ин-Бан у.
Блестящей
свитою
окружена,
Как
между
зве зд
бесчисленных
луна,
Бы ла
она
так
ве лича ва
—
вся
Великолепье,
блеск
и
сл ава
вся.
Горячим
ликованьем
обуян,
Народ,
столь
пыш ный
ви дя
кара ван ,
Срывал
все
драгоценности
с
себя
И
путь
царицы
устилал,
любя.
Фархад
остановился
и
поклон
Отвесил
ни зко,
г орем
ущемлен:
Не
на хо дил
он
в
царской
свите
той,
Котора я
была
его
звездо й.
Печально
он
оп ять
побрел
впер ед ,
И
весь
тот
многочисленный
народ,
Заполнивший
от
гор
до
гор
пут и,
Держал
о
нем
лиш ь
разговор
в
пути
—
И,
праздник
омрачая
сам
себе ,
Скорбел
и
пл акал
о
его
с удьбе .
413


Х отя
Фархад
и
поспешить
бы
мог,
Он
остановкам
находил
предлог,
А
сам
смотрел:
не
прибыла
ли
та
—
Его
любовь,
страдание,
мечта.
Глядел
не
в
два
—
в
четыре
глаза
он,
Ища
ее
—
см ят ение
времен.
И
так
дошел
он
до
истока
в од,
И
так
за
ним
дошел
и
весь
народ.
***
Подай
вина
мне,
кравчий!
Винный
хмель
Приятней,
чем
тоски
полынный
хмель!
О,
хмель
разлуки!
Сколько
боли
в
нем!
Леч и
его
свиданьем
иль
вино м!
Глав а
XXXIV
ПРАЗДНИК
ВОДОПУСКА
Кто
в
тех
горах
ра злам ыв ал
гранит,
Поток
прозрачной
ре чи
так
стремит.
***
Когда
Фа рха д,
на
сердце
навалив
Хребты
печ али,
реки
сл ез
про лив,
Отправился
в
тот
де нь
на
п уск
воды,—
Шир ин,
кто
зн ала
все
его
труды:
И
высеченный
среди
скал
а рык
—
Тот
глад ки й,
как
ли цо
з ер кал,
арык;
И
тот
дво р ец,
подобный
неб есам,
Ко т орый
для
нее
он
создал
там ;
И
те
узоры
и
ка ртин ы
те,
Которым
равных
нет
по
крас оте;
414


И
всё,
что
он
свер шил
и
что
вовек
Друг ой
свершить
не
мог
бы
человек,
—
Осведомляясь
каждый
миг
о
нем
И
тем
же,
что
и
он,
го ря
огнем,
На
этот
ра з,
такую
с лыша
весть,
Во лне ния
не
в
силах
перенесть,
—
Придворным
слугам
отдает
приказ
Ко ня
Гульгуна
оседлать
тотчас.
Тот
резвый
кон ь
был
на
ход у
легок
—
Зерном
жемчужным
он
катиться
мог,
Он
ветром
был.
Ширин
—
нежна,
тонка,
Была
на
ветре
лепестком
ц ве тка,
Но
прежде
чем
на
ветер
св ой
воссесть,
Ширин
к
Бану
с
гонцом
послала
весть:
«В прогулку солнце хочет,
мол,
пойти,
Оно
спешит ,
оно
уже
в
пути.
И
тот
се бе
нам ет ило
привал,
Что
З од иака
зн ак
облюбовал.
Так
пусть
булаторукий
вит язь
—
тот
Гранитонизвергатель
подождет.
Пусть
водопуск
задержит,
пусть
вода
Пойдет,
когда
пр ибу ду
я
ту да ...»
Бану,
обрадована
вестью
то й,
Спешит
найти
в
толпе
люд ей
густой
Фархада,
потерявшего,
скорбя,
Не
только
сердце
—
самого
себя.
Н айдя,
ск азала: «Ты нас извини.
Тебе
лишь
огорчения
од ни
Мы
при чиня ли,
и
велик
наш
с тыд,
Но
разве
он
теб я
вознаградит?
Немало
ты
набегался.
Пр исядь .
О
р адо сти
хочу
т ебе
сказать:
415


Сей час
сюда
и
та
приб ыть
должна,
Что,
сл овно
роза
нежная,
нежна.
Стройна,
как
кипарис,
—
чтоб
оз ари ть
А рык;
что
соизволил
ты
прорыть,
И
цвесть,
как
роза
и
как
кипарис,
У
этих
во д.
А
ты
приободрись..
.»
Ведя
тако й
сердечный
разговор,
Бан у
велела
разостлать
ковер,
Поставить
трон
и,
дав
коню
поко й,
Сошла
с
седла,
на
трон
воссела
св ой
—
И
вн овь
Фархаду
ок азала
честь.
Прося
его
на
тот
ковер
присесть.
Гранитосокрушитель,
весь
в
пы ли,
Склонился
перед
нею
до
зем ли
—
И,
словно
ангел
божий,
он
п рис ел,
У
тр онн ого
подножья
он
присел...
Но
тут
в
толпе
возникла
кутерьма.
П ыль
че рна я,
гу с тая,
как
сурьма,
Клуб ила сь
вдалеке.
Она ,
она
—
Султан
красавиц,
ясная
луна,
Верш ина
красоты,
светильник
дня
—
Сюда
поспешно
пра вила
кон я!
А
стража
стала
оттеснять
народ,
Который
сбился
у
истока
вод
Вокруг
Фархада
и
Мих ин-Б а ну.
Но
как
сдержать
взметенную
волну? ..
Фарх ад
весь
д рожью
был
охвачен
вновь,
Вне зап ный
жар
в
нем
выс у шил
всю
кров ь.
И
начала
его
ув еще вать
М их ин-Б ану
за бот лив о,
как
мать:
«Свою ты волю напряги,
сы нок,
Глаза
и
сердце
б ерег и,
сынок!
416


Ведь,
потеряв
рассудок
в
эт от
миг,
Ты
рушить
можешь
всё,
что
сам
воздвиг.
Пред
в сем
народом
обезумев
здесь
(Об этом поразмысли,
это
в звесь ),
Как
встретишься
ты
с
пер и?
Чт о,
когда
Ее
страдать
заставишь
от
стыда?
Мир
не
прощает
недостатков
на м.
Ты
овладей
собой,
не
мучься
са м,
Не
ого рча й
меня,
а
также
ту
—
Земную
гурию,
тв ою
мечту...»
Пока
боролся
он
с
собой
самим,
Красавица
была
почти
п ред
ним.
В
огонь,
что
на
щеках
ее
пылал,
Как
сал амандр а,
весь
народ
попал.
Не
гов ори,
что
за
к ол ьцом
кольцо
Спадали
ку дри
на
ее
лицо ,
Благоухая
амброй:
это
— дым
От
пл амени
того
был
столь
густым,
Как
амбра
ч ер ный,
—
ч ерн отой
сво ей
Мир
омрачил
он
тысячам
семей...
К
Фархаду
направляя
скакуна,
Смущала
вр емя
красотой
она,
И,
дерзко
вре мя
попирая
в
прах,
Конь
приближался,
вз м ыле нный
в
пахах.
Бану
Фархаду
гов ори т: «Спеши
Взор
уберечь
от
бедствия
души,
Покуда
не
сошло
оно
с
седла,
И
принимайся
за
свои
де ла.
Бы ть
может,
нелюбезен
мой
совет,
Но
был
бы
лиш ь
пол езе н
мой
сов ет ».
417


***
Ша пур
пом ог
Фархаду
вс тать
—
и
тот
По шел
с
киркой
открыть
воде
п роход.
А
тут
как
раз
по спе ла
и
она
—
Та,
что
была
от
п ери
рождена.
И,
осмотрев
со
всех
стор он
арык,
Любуясь,
как
сооружен
арык,
Шир ин,
в
восторге,
сл ов
не
находя-
И
руки
в
изумленье
разводя,
Качаньем
голов ы ,
ул ыбк ой
— так
Вы сказы вал а
радос ть
что
ни
шаг...
Фархад
киркой
проб ил
дыру,
ку да
Вся
ручьевая
хлынула
вода.
Но,
встретив
з агр аждение
камней,
Свернул
сначала
в
сто рон у
ручей.
И,
словно
мел ьница
с тояла
там ,
Теченьем
камни
увлекало
там.
Когда
же
с тал
а рык
п рию том
в од,
Волненье
всколыхнуло
весь
народ.
Как
будто
вся
толпа
сошла
с
ума
—
Такая
началась
там
кутерьма,
Так ая
суматоха,
клики,
рев,—
И
тут
и
та м,
с
обоих
берегов.
Подтягивали
пояса
певцы,—
Наст р аивал и
голоса
певцы
Так ,
чтоб
на певы
их
звуч али
в
лад
С
водой,
кот орую
пустил
Фархад.
Михин-Бану
с
красавицей
сво ей
Во
ве сь
опор
помчали
д вух
кон ей,
Чтоб,
об ог нав
течение
воды,
Ждат ь
в
замке
появления
воды.
418


Но
да же
кон ь
небесный
бы
не
мог
Опередить
столь
быстрых
вод
поток.
И
вс е-таки
за
всадницами
вслед
Пустился
весь
на род
—
и
юн
и
сед .
Фархад,
да вно
ос тав ши йся
один,
Пешк ом
понесся
д огоня ть
Ширин.
А
кон ь
ее,
как
ни
был
он
горя ч,
Как
ни
летел
за
ягачом
ягач
(Не говори,
что
ровным
пр я мико м),—
Летел
и
через
горы
ветерком.
Но
ветерок,
чья
н оша
серебро,
Боится
сбросить
всё
же
серебро,—
И
был
в
тако й
тревоге
э тот
конь,
Р езвей ши й,
ветроногий
этот
кон ь,
Что
вдруг
од ну
из
ног
вперед
занес,
А
остальными
—
в
камень
будт о
врос.
А
если
бы
его
погнать
ту да
—
Могла
с
Ширин
произойти
беда:
Запутаться
ногами
мог
бы
конь,
Свалить
ее
на
камни
мог
бы
к онь !..
Фархад,
к оторог о
примчала
страсть,
Чтоб
розе
с
ветра
наземь
не
упасть,
Согнулся,
как
под
со лнце м
небосвод,
Спиной
у перся
он
коню
в
живот,
Передние
сх в атил
одн ой
рукой,
Две
задние
ноги
схватил
другой,
И
так
же,
как
владычицу
сердец
Но сил
тот
ветроногий
жеребец,
Так
на
своих
плечах
Фа рха д-М ед ;::;?ун
Поне с
обоих,
как
лихой
ска ку н.
419


Он
так
помчался,
что,
как
черный
дым,
—
Нет,
как
сурьма,
клубилась
пы ль
за
ни м.
Без
передышки
на
себе
их
мча,
Два
или
три
бежа л
он
яга ча
—
И
вскоре
очутился
пре д
дворцом.
Он
обежал
дворцовый
водоем,
К
айвану
подбежал
и,
стан
скло ня ,
Поставил
наземь
п ери
и
кон я ...
Ед ва
сошла
красавица
с
седла,
Во да
в
а рык
дворцовый
потекла.
Прах
пред
Ши рин
облоб ыза л
Фархад,
Опять
ни
сло ва
не
сказал
Фа рха д,
И,
сл езы
проливая,
он
ушел,
Как
туча
дождевая,
он
уше л.
Когда
он
в
горы
шел
тро пой
крутой ,
Ар ык
уже
наполнился
водой,
И
до
краев
был
полон
водоем
—
Так
что
вода
не
умещалась
в
нем;
О на,
подобно
ра йск им
ручейкам,
Текла
вокруг
дво рца
по
арычкам,
В
степь
изливаясь,
продолжала
путь,
У
гор ожа н
в
садах
ко нчал а
путь...
«Рекою жизни»
тот
арык
с
тех
пор
Зовется
у
люде й
армянских
го р,
И
«Морем избавленья»
—
водоем
Нар од
прозвал
на
языке
сво ем.
***
Эй,
кравчий,
море
винное
открой
—
И
ч ашу
дай
с
корабль
в еличи ной !
В
арыке
винном
—
воскресенье
мне ,
А
в
мо ре
винном
—
избавленье
мне!
420


Глава
XXXVI
СВАТОВСТВО
ХОС РО ВА
Кто
начертал
сей
длинный
свиток,
тот
Такой
придал
событьям
пов орот .
***
Когда
те
два
несчастных,
не
к
добру,
В
блаженстве
—
чувств
лишились
на
пиру,
То
гости,
в
ком
сладчайшее
ви но
Вн езапн о
б ыло
в
кр овь
претворено,
С
мес т
повскакав,
друг
др уга
т ор опя,
К
ним
кинулись,
сте ная
и
во пя,
И
отнесли
Ш ирин
в
оди н
покой,
Каменотеса
бе дн ого
—
в
др угой.
Так
небосвод
сближенья
их
л ишил
И
вновь
меж
них
разлуку
положил:
Им,
попр а нным
войсками
горя,
врозь
Всю
ночь
лежать
в
бесчувствии
пришлось.
Когда
же
на
заре
под ул
зефир,
От
коп оти
ночной
очи с тив
мир ,
Рассеял
он
и
темной
стр а сти
дым
—
И
возвратил
сознанье
тем
двоим.
По кину л
тотчас
царский
дом
Фа рха д,
Ушел,
снедаемый
с ты дом,
Фа рха д,
Ш ирин
был а
к
отчаянью
близка
—
Горой
свалилась
на
нее
тоска.
Михин-Бану
чуть
в
горе
не
слегла
—
Всё
успокоить
сердце
не
могла.
Ф ар хада
обнадеживать
нельзя,
С
Ши рин
бы ть
строже
—
тож е
в едь
нельзя:
Так
—
пе ресу дам
пищу
мо жно
дать,
fTaK— справедливость
мо жет
по стр адать .
421


Но,
веря
в
чи стую
любовь
его,
Царица
пригласила
вно вь
е го,
А
там
—
еще
р аз.
Не
прошло
трех
дней
—
Оп ять
Ф арх ада
приг ла шаю т
к
ней.
И
с
ней
и
с
пери,
п олной
лу нных
чар,
Он
выпил
несколько
счас тли вы х
чар...
И
вдруг
жестокосердный
небосвод,
Коварный
и
неверный
небосвод,
Негаданно
з апут ал
их
судьбу,
Нет
—
по дме нил
как
будто
их
судьбу..,
***
Царил
тогда
на
запад е
оди н
Могуч ий ,
именитый
властелин,
Аджамский
шах
и
ар ави йский
шах,—
Скажи:
он
был
полуазийский
шах.
Хо сроя
внук,
Хормуза
сын
он
бы л.
Хо еров
Парвиз
—
так
в
мире
он
п ро слыл ..,
Хо тя
имел
с упругу
он,
х отя
Име л
он
также
от
нее
дитя,
Од нако
не
был
он
доволен
им
И
не
считал
насл еднико м
своим.
Всё
чаще
стал
раздумывать
он
так :
«Где солончак
—там
и
растет
сорняк.
.Так нам вещает мудрости дехкан:
„В худую землю не бросай семян.
А
роз ы
—
лишь
на
цветниках
цветут/
Са жать
их
в
мус ор
—
бесполезный
тр у д“».
Себя
несчастным
ст ал
считать
Хоеров,
С тал
о
другой
жен е
ме ч тать
Х оеров
И
разослал
на ро чных,
ч тоб
нашли
Чистейшую
жемчужину
земли.
422


А
в
это
время
разнеслась
молва
(Вскружилась у Хосрова голова),
Что
гурия
одна,
пок ину в
рай,
В
мир
с низо шла,
избрав
армянский
край;
Что
чис тотой
ее
озарена,
Как
солнцем,
та
с ча ст ливая
страна;
Прой дет
она,
изящна
и
горда,—
Ту ба
в
раю
сгорает
от
стыда;
Ковсера
струи
молкнут
там,
едва
Произнесет
она
хоть
слова
д ва.
По
зн атно сти
—ей
предок
са
х
м
Джамшид,
По
сл аве
—
солнце
в
раб с тво
к
ней
спешит.
Вл юбл ен
в
нее
редчайший
мастер.
Он
В
науках
и
иск у сст вах
искушен;
Он
низвергатель
гор,
—
та кой
силач.—
Ск алу
в
ку ски
дробит
руко й
силач!
Но
горосокрушитель
от
любви
Ста л
чахнуть,
с илы
с тал
те рять
сво и.
И,
видя,
что
печаль
его
кр епк а,
И
пери
с
ним,
как
говорят,
мягка.
Но
если
ей
средь
женщи н
равных
нет ,
М ужч ин,
как
он,
с толь
достославных
—
нет.
.«
Таков
был
с лово
в
слово
этот
с лух,
Разволновал
Хос р ова
этот
слух.
В
его
воо бра жень е
день
и
ночь
Бы ла
она ,
не
отступая
прочь.
Он
думал
ден ь
и
но чь
о
тех
двоих,
Однако
жд ал
разведчиков
своих.
Но
вот
из
ближних
и
из
дальних
стран
Вернулись
все
разв е дчи ки
в
Иран,
423


И
тот
разведчик,
что
в
Армен
ходи л,
Слух
об
армянской
пери
подтвердил:
«Да,
красота
ей
р айск ая
дана
—
Достойна
ложа
шахского
он а».
А
те,
что
из
других
пр ишли
краев,
И
те
ин ых
не
находили
слов :
«Молвой о ней весь мир шумит,
и
все
О
ра йско й
говорят
ее
красе».
Хо еров
их
выслушал,
и
стр аст ью
к
ней
Он
втайне
воспылал
еще
си льне й,
И
порешил
о тпра вить ся
в
Армен
За
гури ей,
кем
славится
Армен.
Но
так
как
он
носитель
вл асти
был
И
не
к
л ицу
вла ды ке
стр а сти
пыл ,
Он
по -султ анск и
всё
обд умал
вновь,—
Не
привела
б
к
оплошности
любовь...
На
весь
Ира н
и
в
мире
зна мени т
Был
некий
там
мудрец
Бузург-Умид,
Друг
и
советник
шаха.
И
его
Пр и звал
Хоеров
для
дела
св оего.
Уединясь,
Хоеров
с
ним
говорил,
Волнуясь,
т айну
он
сво ю
открыл.
Мудрец
сказ ал: «В расстройство не впадай,
Но
стр асти
торопливость
об у здай.
Найди
такого
чело в ека,
в
ком
Посольский
оп ыт
сопряжен
с
умом:
Чтоб,
мыслей
полон,
он
устами
всё
ж
С
жемчужною
был
раковиной
схож;
Чтоб
он
уста,
как
раковина,
сж ал,
А
при
нужде
раскрыв
их,
—
не
плошал,
424


И
только
жемчуг
чтоб
р онял
из
г уб,
И
был
где
ну жно
—щедр,
где
ну жно
—
скуп;
Происхожденьем
чтобы
з натен
бы л,
Чтоб
обхождением
приятен
был.
Такого
чел о века
ты
найди,—
К
Ми х ин -Бану
с
по слань ем
снаряди.
Весьма,
я
слышал,
опы тна
она ,
Ц а ревна
тоже,
говорят,
умна:
Поймут
что
в
сватовстве
твоем
—
и
че сть
И
выгода
большая
та кже
ес ть,
И
без
зад ержек
отошлют
посла,
А
мы
расспросим
сами
тут
посла,
А
также
по
ответу
их
поймем
—
Согласье
или
отговорки
в
нем.
Хоть
основанья
этому
и
нет ,
—
Но
ес ли
бы
ук ло нчив
был
ответ,
То
ты,
кто
в
трудных
и ск ушен
делах,
Найдешь
достойное
решенье,
ш ах.. .»
И,
согласившись
с
мненьем
мудреца,
Хоеров
такого
подыскал
гонца,
Доверил
пр итязан ие
свое,—
Мол,
докажи
пр изв ание
сво е.
И,
в
дело
вникнув,
опытный
посол
В
тот
дальний
п уть
не
мешкая
пош ел.
***
Эй,
кравчий,
пить!
Дорога
предо
мн ой:
Пр епятств ий
трудных
много
предо
мной.
Я
к
ней
сп ешу,
и,
е сли
буд у
пьян,
Легко
перенесусь
в
страну
армян!
425


Глава
XXXVII
МИХИН-БАНУ
ОТКАЗЫВАЕТ
ХОСРОВУ
Долину
эту
перешедший
здесь ,
Яв ил
свой
ум
и
красноречье
здесь...
***
Когд а
уже
вступил
в
страну
Армен ,
Когд а
он
уж
достиг
дворцовых
ст ен,
Посол,
кто
м удр
был,
хоть
и
не
был
стар,
З амысл ил
в
сердце
сотн и
тонких
чар.
Дворца
привратник
д оло жил
Бан у:
Мо л,
сча сть е
правит
повод
в
их
ст ран у,
Прише л
от
самого
Хосрова,
мол ,
Вельможный,
благороднейший
посол.
Он
воплощенный
разум.
Молчалив,
В
от вет ах
кр ато к,
но
красноречив.
Бану
слуге
кивнула
головой :
Посла
в
покой
направить
гостевой;
Пусть
лучших
вин
слуга
по даст
ему,
По даст
изы ска ннейш их
яств
ему.
К
пос лу
затем
при ста ви ла
сама
Л юдей
высоких
знаний
и
ума,
Достойных,
привлекательных
людей,
Глубокопроницательных
люде й,
Дабы,
поговорив
о
том,
о
сем
С
влиятельным
Парвизовым
п ослом ,
Тончайше
бы
ур азум ели
все
Намеренья
его
и
це ли
все...
Когда,
зат ронув
дела
существо,
Им
стало
яс но
ша ха
сватовство,
Мужи
отправились
к
Бану
тотчас,
В
смущенье
пре д
ковром
ее
топчась.
426


Цар иц а,
пропустив
их
за
ковер,
Узнав ,
к
ч ему
клонился
ра зго вор,
Сообразила:
снова
не
к
добру
Завел
не ве рный
неб о свод
игру.
Ск азала : «Завтра мы определим
Уд обн ый
час
для
ли чной
встречи
с
ним.
Он
гость,
что
приб ыл
из
в елик их
мест,
—
Нам
над ле жит
почтить
его
приезд:
Бо гат
и
пышен
должен
бы ть
прием,
—
Да
не
ху лит
нас
при
царе
своем,
Его
слова
сама
я
в звешу
та м,
И
тот
или
и ной
ответ
я
дам».
***
Мужи
уш ли.
И
вот—Бану
од на
В
пучину
дум
душой
погружена.
Нет,
перед
ней
—
сомнений
темный
мир,
Огромный
и
головоломный
мир :
Ни
родом,
ни
державою
своей,
Ни
в
чем
Х оеров
не
уступает
ей,
Напротив,
лестен
очень
этот
бр ак,
—
Страну
б
ее
уп рочи л
этот
брак.
Но
вспоминался
ей
Фархад,
и
вно вь
От
жалости
в
ней
холод е ла
кров ь:
А
если
тве р дой
бы ть
и
предпочесть
Того,
в
ком
выгоды
ей
больше
есть?
Но
будет
ли
согласна
и
Ширин,
Изящная,
прекрасная
Ширин?
Заставить?
Но
согласье
под
кнутом
К
несчастью
бы
не
привело
потом.
Х осров у
отказать?
Придет
он
в
гне в:
Легко
дж ейран а
одолеет
лев.
427


Соперничать
не
стоит
голяку
С
тем,
кто
на
свет
явился
весь
в
ш елку.
Под
молотом
дробится
всё
равно
Сто
тысяч
стекол
так
же,
как
одно.
Как
отказать,
какой
на йти
предлог,
Чтоб
г нев
Парвиза
на
страну
не
лег? ..
Так
сеяла
старательно
она
Соображений
разных
семена
И,
видя,
что
пло дов
посева
нет,
Племянницу
приз вал а
на
совет:
«Послала испытанье нам судьба .
Решай
сама,
а
я,
увы,
сла ба ».
И
гур ия,
с уть
де ла
разобрав,
Воскликнула,
ли цом
к
земле
припав:
«И смерть легка была бы для меня,
Тв ои
подковки
—
Кааба
для
меня!
Убежи ще
от
горя,
мой
Ирем,
Мой
рай
земной
—
веселый
тв ой
гарем.
М огу
ль
тебе
наперекор
пойти,
Могу
ли
на
такой
позор
пойт и?
Твой
при гово р
скорей
изречь
прошу,
Скорей
обрушить
скорби
меч
прошу.
Иль
заживо
низве рг ни
ты
меня,
Как
у
и нд усов,
в
капище
огн я:
Пусть
плот ь
моя
избавится
в
огне
От
сотен
тысяч
му к,
сужденных
мн е;
Пусть
я,
под обн о
волосам
моим,
Вся
превращусь
в
кудрявый,
легкий
ды м.
И
д аже
и
стенать
не
стала
б
я,
Освободила
б
мир
от
жалоб
я.
428


О
одинокий
м уче ник
Фархад!
Прости:
так
будет
лучше
мне ,
Фархад.
Я
—
лиш ь
мечта
тво я,
о днако
ты
.
Пожертвовал
вс ей
жизнью
для
мечты.
И
мне,
поверь,
достаточно
самой
Сознания,
что
ты
в
мечт е
—
со
мной...
Однако
—
зна й:
когда
б
и
луч ший
др уг
Св оей
любви
меня
лиш ил
бы
вдруг,
То
с
гордостью
св ой
пр ожила
б
я
век,
В
со з нанье,
что
я
всё
же
—
человек.
А
пле н
мне
стр аш ен.
Если
ср едст во
ес ть,
То
пусть
Ба ну
мою
спасает
честь,
А
если
нет
—
его
найдет
Ши рин:
С ама
себя
тогда
убьет
Ширин!..»
***
Ее
в
том
состоянье
увидав,
Слезам
сво им
об иль ным
вых од
дав,
Спешила
сердобольная
Ба ну
Уте ш ить,
обласкать
св ою
лу ну:
«Ширин,
у слада
сердца
моего!
Вся
бо ль
дошла
до
сердца
моего!
Сожгл а
мне
этим
словом
уши
ты,
Мою
испепел ила
душу
ты.
И
ты
права,
и
я,
увы,
пра ва,
Одна ко
позабудь
мои
сл ов а,—
Скорей
вина
подать
себе
ве ли,
Веселой
влагой
сердце
вз весели.
За ко нчу
завтра
дело
пиром
я,—
Посланника
отправлю
с
миром
я.. .»
429


«**
Назавтра,
в
срок,
на
пышно м
пи ре
том
Ба ну
с
ир анс ким
встретилась
п ослом .
Со
всем
радушьем
задал а
в оп рос,
Как
да льн ий
путь
посланец
перенес,
И,
за
Хосрова
тут
же
помолясь,
Ему
на
с лав осл овья
не
скупясь,
О
нем
осведомлялась
у
посла,
Здоров
ли,
хорош и
ль
его
де ла?
Красноречивый,
голову
ск л онив,
Как
подобает,
всё
ей
разъяснив,
Такому
просвещенью,
и
уму,
И
царственности,
и
всему
тому,
Что
он
увидел,
—
тысячи
похвал
Вс ем
сердцем
справедливым
воздавал.
Обычай
пир а
подводя
к
ко нцу,
Бану
дар ы
преподнесла
гон цу
—
И,
п очес ти
б оль шие
оказ ав,
Уехать
ра зре шила ,
так
с казав :
«За шаха помолюсь,
цел уя
прах,—
Да
будет
счастлив
твой
великий
ша х.
Сама
я
не
скажу
ни
да,
ни
нет:
Столпы
держ авы
пус ть
д адут
отв е т».
Ко нец
тех
сл ов
уразумел
посол,
Поцеловал
он
зем лю
и
уше л.
Бану,
соб рав
советников
своих,
Так
в
это м
де ле
наст авл ял а
их:
«Послу,
носящему
Хос рое в
знак,
Вы
скажете,
столпы
державы,
так :
Пусть
п еред аст
Хо сров у:
эта
весть,
.Что шах прислал с послом, —
бол ьша я
честь.
430


Пы ли нку
превознес
он
до
небес,
Явил
на м,
жалким,
чуд о
из
чуд ес.
Но
что
же
делать,
есл и
мы
рабы
Пр еп ятств у ющей
нам
во
вс ем
судьбы?
А
положенье
н аше
тако во ,
Что
стыдно
да же
огласить
его.
Суть
в
том ,
что
луноликая,
о
ком
Печется
шах ,
лю бо вью
к
ней
влеком,
Вся
добродетель,
с
гол овы
до
ног,
Увы,
имеет
все -таки
порок:
Нельзя
при
ней
сказ ать
и
слово:
б рак,—
Заму ж ест ву
—
она
смертельный
враг.
Дерзн ув шег о
сказ ат ь
она ,
ув ы,
Лишить
способна
в
гневе
голов ы.
Му жск ой
обычай
—
вот
ее
закон:
Всё
—
конь,
да
стрелы,
да
звериный
го н.
Хоть
нас
и
огорчает
сей
порок,
Но
—
что
от
бога,
то
и
не
в
упрек.
А
в
остальном
—
как
пе ри
вс я.
Смотри:
Как
солнце
в
сон ме
ярки х
Муш т ари.
Весь
род
мужской
в
тоске
по
ней
зачах...
Так
пу сть
ра ссу дит
справедливый
шах,
Что
быт ь
мо гло
п ри чиною
тому,
Что б
засидеться
ей
в
мо ем
дому
Без
мужа
до
сих
пор ,
когда
б
не
та,
Не
сво йст венная
девушкам
черта.
Открыли
правду
не
без
боли
м ы,—
Теперь
п окорн ы
шах ско й
вол е
м ы».
С казав ,
эп охи
госпожа
ушла.
Советники
призвали
вновь
посла.
И
не
на шел
п осол
П а рвиза
с лов
—
С орва ть
с
отказа
скрытого
покров.
431


Он
встал
и
низко
поклонился
вс ем,
Уше л
обратно,
приуныл
совсем...
На
месте
—
шаху
слово
в
слово
всё
Он
доложил,
донес
Хо сров у
всё.
Шах
в
гне в
пришел
и
верить
не
желал.
Посла
другого
он
к
Бану
по слал .
Отв ет
был
тот
же.
Он
и
в
третий
раз
П огнал
гонца,
но
че сти
он
не
спас.
Хоеров
рассвирепел,
рвал
и
метал:
«Как видно,
я
совсем
ничтожен
стал,
Раз
и
такие
люд и
уж
и
то
Меня
дерзают
ст ав ить
ни
во
что!
Всё
это
басни,
в
том
сомнений
нет:
Лжив
от
нач ала
до
конца
ответ.
Иль
ма ло
униженья
мне
того,
Что
предложил
я
им
вступить
в
родство,
Так
должен
я
—
к
тому
же
в
третий
раз
—
От
них
позорный
получить
о т каз?!
Иль
соколу
уйти
с
небес
пора,
Раз
курица
кудахчет
средь
двор а?
Пусть
лев
обрубит
когт и,
стиснет
пасть,
А
л ьвица
пу сть
в
дому
захватит
в лас ть?
Нет,
этого
обмана
не
прощу
—
Я
так
теперь
армянам
отомщу,
Та кая
будет
их
стране
беда
—
Уро к
лжецам
до
Страшного
суда!..»
Вел ел
он
вскоре
выступать
войскам.
О,
го ре
в ам,
армяне,
горе
вам!..
Поклонники
любви,
поймите
вы:
Любовь
и
царство
—
не
о дно,
увы !
432


Чс3 fi
у,
*zr!
<^*Ь— Л>^|
; /ff
ff
g ^Ж -Т -Х- ’Г- ^Л^==а= М^
î!;


(Г
■/]
&:йЮЮ8^
*• w'^"’’v'!■ ■■/1
JU U 6vZ^zûA’
л- ^/PælT* иГ*(/
d L^K>'iU*
j"^ * ' <j-lV?‘»-i'
v’"~f^jV- '*>
>'-'* '•>
- ■'•—'^j *' à* У • ’J*"^<*
'*< !
>lJt> > è^- ~-
?'**. J**\’J
■Л
jù
TüTV ^XZj ;_
- *•*■'
C
...
-•
y*' ♦
** z*
y'
uzr
Âz^zZC’tfÿ'
<Л v-^Py ^Г'Р£//
i» <4^^
^С( яЛ^/У<
T—
JU4~- >
лХ ^г'С 'Р ^-f
«Г
'Ü~ы/s
ь/jV
"Vû*‘zz ^-Ч ^Ь?
и/
’
>
.
/Zrz’ X^'P^/


***
Познанья
чару,
кр авч ий,
дай
скорей:
Глотка
в ина
не
стоит
власть
царей.
Что
мо щь
владык!
Обм ан,
насилье,
гнет!
Я
пью
вино
страданья
за
народ.
Глава
XXXVIII
Н АШЕСТВИЕ
ХОСРОВА
НА
СТРАНУ
АР МЕН
Во йска
стихов
построив
на
смотру,
Поэт
в
п оход
повел
их
п оутру.
***
Пар виз ,
поднявший
гнева
острый
ме ч,
Решив
страну
ар мян
войне
об ре чь,
Собрал
такую
силу,
что
и
сам
Не
ведал
счета
всем
своим
б ойца м.
За
во йск ом
поднимавшаяся
пыль
М ра чила
светоч
дня
за
милем
мил ь,
Скажи
—
совсем
затмила
светоч
дня,
Сознанье
неба
самого
темня.
Не
помнил
мир
непр авый,
чтоб
п оход
Настолько
был
несправедлив,
как
тот !
Немного
дней
водил
Парвиз
в о йска,—
Увы,
была
страна
Армен
близка...
Тре в оги
весть
л етит
к
Михин-Бану,
Что
вто рг ся
неприятель
в
их
стр ан у,
Что
он
п оток ом
г ро зным
хлынул...
н ет,
Какой
поток!
То
м оре
страшных
бе д!
Какое
мо ре!
Ужасов
потоп!
Нет
ни
дорог
свободных
и
ни
троп...
' 433


Бану
не
растерялась:
в
ней
давно
Созрела
мысль,
что
го ре
суждено.
И
был
начальник
крепости
умен—•
К
осаде
крепость
приготовил
он.
А
крепость,
простоявшая
века,
Была
и
неприступна,
и
крепка,
Но
так
ее
сумел
он
укрепить,
Что
крепче
и
кремлю
небес
не
быть.
Дорога,
по
кот орой
в
крепость
шли
Арбы
с
пшеницей,
с
сено м
той
зем ли,
Напо минал а
не ба
Млечный
Путь,
Покрытый
звездной
зернью
вечный
путь.
За
крепостной
с тено й,
что
во зн есла сь
Зубчатым
гребнем
в
голубой
атлас,
За
каждым
из
зубцов
—
гроза
врагам
—
Сидел
не
просто
во ин
—
сам
Бахрам!
Рвы
доходили
до
глубин
земных,
И
так
вода
бы ла
прозрачна
в
них,
Что
по
ноч ам
дозорным
со
стены
Бывали
звезды
нижние
видны.
Вся
крепость
так
укреплена
был а
И
так
припасами
по лна
бы ла,
Что
даже
и
небесный
звездомол
Лет
в
сто
зерна
б
того
не
промолол.
Как
звезд
при
Овне
—
было
там
ов ец,
Коров
—
как
зве зд,
когда
стоит
Телец.
Описывать
запасы
всех
оде жд
Нет
смысла
нам,—
а
счесть
их
—
нет
надежд...
Теперь
Бану
заботилась
о
том ,
Чтоб
власть
в
народе
ук ре плять
своем.
А
пе ри
думу
думала
одн у
—
Она
с
военачальником
Бану
434


Фархаду
в
г оры
весть
передала:
Мол,
таковы
у
них
в
стране
дела,—
Его
су дьба ,
увы,
ее
страшит,
Пусть
он
укрыться
в
крепости
спешит.
Не
думал
он
в
укрытие
засе сть,
Но,
ч тоб
обиды
п ери
не
нанесть,
Он
всё
же
нужным
сче л
туда
п ойти,
Но
с
тем ,
чтоб
не
ос та ться
взаперти...
Над
крепостью
была
одна
скал а
—
Быть
башней
крепости
н ебес
могла.
На
ней
Фархад
решил
осады
ждать,
Чт об
камни
в
осаждающих
метать...
***
А
между
тем
ту да
спешил
Х ое ров,
Придя,
во йска
расположил
Хоеров
От
места
укрепленного
того
В
полмиля
рас с тоян ия
всего,
А
сам
со
свитой
выс ту пил
в
объезд
—
Обозревать
твердыню
здешних
ме ст.
Внимательно
он
местность
изучал,
На
крепость
взоры
част о
обращал,
Обдумывал,
рассчитывал,
но
вз ор
Не
крепость
видел
на
вы со тах
гор,
А
не бо
на
земле.
Как
не бо
в зять?
Где
с илу
и
дерзанье
где
бы
взять?
Так
размышлял
и
каял ся
Парвиз,
Но
не
совсем
отчаялся
П а рвиз:
В
п оходе
пользы,
мож ет
бы ть,
и
нет,
Но
сожаленья
п уть
—
не
путь
побед.
Х оеров
на
ту
скалу
на прави л
взгляд,
Где
на
ве р шине
пребывал
Фархад,
435


Как
жемчуг
драгоценный
на
челе.
Хо еров
его
заметил
на
скале,
И,
словно
сам
в
с ебя
в онзил
кинжал,
Он,
к
с вите
обратившись,
так
сказал :
«Осведомьтесь,
кто
дерзкий
тот
храбрец
—
Угроза
и
смятение
се рде ц!»
П огнал
коня
о дин
из
тех
людей,
К
скале
приблизился
и
крикнул: «Эй!
Желает
знать
великий
шах
Па рви з,
Кто
ты
такой?
Чем
занят?
Назо вис ь !»
И
так
Фархад
ответил
со
скалы:
«Себе не стану расточать хвалы.
Я
к
именитым
не
принадлежу,—
Я
именем
своим
не
дорожу,
Оно
мне
чуждо
стало,
—
нет,
оно
Исч езл о
—
в
прах,
в
золу
пр евр ащено
Ог нем
любви,
в
котором,
весь
сожжен,
Я
своего
же
сущ ест ва
лишен.
Но
люд и
легкодумны
—
потому
Небытию
не
ве рят
моему
—
И,
прах
мой
пом иная,
не
в
укор ,
Фархадом
именуют
до
сих
пор...»
От
столь
глубокомудро-скорбных
с лов
Чуть
не
ли ши лся
разума
Хо еро в.
И,
ревностью
сж ига ем,
думал
шах:
«Есть сладость в этих мыслях и словах,
Красноречив
соперник
мой
Фа рха д,
Но
в
сах аре
он
мне
подносит
яд.
Убить
змею
ши пучую
—
не
жаль:
Не
ползай
и
при
случае
не
ж аль!
Что б
не
во нз ился
терний
в
н оги
—
прочь!
Он
мой
соперник,
—
и
с
дороги
—
прочь!
436


Пришла
пор а
стянуть
на
нем
аркан,
Пр об ить
ему
в
отходный
барабан».
И
кл икну л
шах: «Эй,
люди,
кто
храбрей!
Ко
мне
его
доставьте
поскорей...»
Увидел
с
высоты
своей
Ф арха д,
Что
мчится
в
десять
всадников
отряд,
И
громко
закричал
оттуда
вниз:
«Эй ты,
сард ар!
Хоеров
ли
ты
Парвиз,
Иль
не
Хое ров ,
но
уши
ты
отк рой
И
вслушайся
в
мои
слова,
герой!
Своих
люд ей
ко
мне
ты
с
чем
послал?
Когда
б
меня
ты
в
гос ти
приглашал,
То
разве
приглашенья
путь
так ов,
Что
требовал
бы
сорока
подков?
А
ес ли
смерти
ты
меня
обрек,
Мне
это
—
не
во
вред,
тебе
—
не
впрок,
И
гре х
пред
богом
и
перед
людьми
За
десять
неповинных
жертв
прими.
Ты
волен
мнить,
что
это
—
похвальба.
Одна ко
шлема
не
снимай
со
лба:
Метну
я
кам ень
в
голову
твою
—
И
лунку
шл ема
тво его
собью.
Вот
мой
привет!
И
вот
—
второй!
Проверь:
Сбиваю
с
шлема
острие
те пер ь».
Фархад
метнул
за
кам нем
камень
в
шле м
—
И
лунку
сш иб,
и
острие
затем.
Сказ ал: «Вот подвиги людей любви!
Ты
виде л
сам
и
в оины
твои,
Как
мет ок
гла з
мой,
как
сильна
рук а:
Так
уведи
скорей
свои
войска,
Ин аче
—сам
себя
же
об виняй:
Всех
истреблю
поо диноч ке ,
знай!
437


Хоть
пощадил
я
череп
твой,
а
всё
ж
И
сам
ты
голов ы
не
уне с ешь.
А
потому
благоразумен
будь
—
И
с
голо в ой
ступай
в
обратный
путь.
И
милосердью
ве дь
пределы
есть:
Не
вынуждай
ме ня,
сар дар ,
на
м есть.
Я
не
хочу,
чт об
каждый
каме нь
мой
Стал
неприятельскою
г олово й.
Но
мне,
в
се бе
несущему
любовь,
Я
ве рю
—
бог
простит
и
эту
кров ь.
Т ебя
он
шахом
сделать
за хотел ,
Мне
—
прахом
б ыть
назначил
он
в
удел,
Однако
дело,
ко им
зан ят
шах,
Стократ
пре зр е нный
прах
в
м оих
глазах.
Дорогой
гнета
день
и
но чь
скача,
Конем
насилья
всё
и
вс ех
топча,
Ты
тем
ли
г орд,
что
кровь
и
произвол
Ты
в
добродетель
царскую
воз вел ?
Мо ею
ре чью
можешь
пренебречь,
Но
страшно
мне,
что
ты
заносишь
меч
И
тучу
войс к
на
ту
страну
ведешь,
Ку да
теб я
вела
любовь...
О,
ложь!
Св ои
уста,
яз ык
свой
оторви
—
Ты
го во рить
не
смеешь
о
любви! ..»
Рассерженный
Хоеров
остался
не м.
Фархад
пробил
снач ала
камнем
шлем ,
Теперь,
произнеся
такую
реч ь,
Вонз ил
он
в
сердце
шаха
ост рый
ме ч.
И,
в
сер дце
уязвлен,
Х оеров
ушел,
К
своим
вой ск ам
он,
зол,
суров,
у шел.
438


***
Войска
печали,
кравчий,
от зо ви!
И
шах
и
ни щий
—
все
ра вны
в
любви.
Любовь
для
нас,
как
власть
царям,
—
сладк а,
Но
ес ть
с обл азн
и
в
д оле
бе дн яка.
Глава
XL
ПЛЕНЕНИЕ
ФАРХАД А
Что
крепость
небосвода?
Лучше
ты
Ск ажи
о
ней:
тве рд ыня
красоты!
***
Когда
к
осаде
приступил
Хоеров,
Он
выры ть
приказал
огром н ый
ров .
И
кр уг лый
вал
насыпать
земляной,
Чтоб
с
тылу
ог рад ить
себя
с те ной...
А
в
это
время
в
крепости
армян
Бил
д ень
и
но чь
тр ево ги
барабан,
Дозорны х
крик
не
умолкал
всю
ночь,
И
глаз
никто
там
не
смыкал
всю
ночь,
И,
факелами
вся
озарена,
П ы лала,
как
жа ровня,
их
стена.. *
Де сяты й
день
в
о саде
жил
народ,
Не
отпирая
ни
на
миг
в орот.
Но
к
их
стене
вплотную
под ойти,
Людей
св оих
на
приступ
п ов ести
Хоеров
не
м ог:
на
тысячу
локтей
Фархад
к амн ями
поб ива л
людей.
Метнет
—
ра з бита
вражья
голова.
Но
он
пробил
бы
даже
череп
льва .
439


Что
—
голова?
Попал
бы
он
равно
И
в
мак ов ое
малое
зерно!
Нес ч етно
камни
он
заготовлял,
Врагов
несчетно
ими
истреблял...
Но
если
спросишь:
как
же
то т,
кто
сам
Привержен
был
к
с тра да ньям
и
сл е зам,
Кто
каждому
несчастному
был
рад
Помочь
и
обласкать
ег о,
как
бр ат,
Кто
с
каждым
бедняком
сердечен
был,
Великодушен,
человечен
б ыл;
Кто
возмущен
насильем,
гнет ом ,
злом,
Теперь
убийство
сделал
ремеслом?
—
То
мы
напомним:
проливая
кровь,
Он
воевал
за
верность
и
любовь
И
ужас
наво д ил
на
тех
людей,
Которых
на
злодейство
вел
злодей.
Фархад
же
человеком
был
—
и
он
Самозащиты
призна вал
зако н.
Да,
положенье
б ыло
таково:
Иль
он
—
Хосрова,
иль
Х оеров
—
его!
Лю бя
Ширин,
ее
народ
любя,
Он
поступал,
как
муж ,
врагов
губя...
А
шах
Хоеров,
злодей
эпохи
той,
Весь
мир
то пча
губительной
пятой,
Бездействовал
угрюмо
день
и
ночь,
Всё
о
Фархаде
думал
день
и
ночь:
Как
обезвредить,
как
его
убрать,
Чтоб
д винут ь
на ко нец
на
п рис туп
рать?
С
Бузург-Умидом
н очи
он
сидел:
Как
быть,
где
средство
к
улучшенью
дел?
Что
ни
решат
—
всё
тайна.
А
к
утру
—
М олва
кочует
от
шатра
к
шатру.
440


И
гневный
шах,
качая
головой,
Не
мог
с
безликой
справиться
молвой...
Но
вот
од ин
бесчестный
негодяй,
Хитрец
и
п лут,
известный
негодяй,
Кто
д ьяв олу
п риш елся
б
двойником,
Нет,
—
дьявол
был
его
учеником!
—
Пер ебеж ал
к
Хосрову.
Денег
т ьму
Шах
посулил
предателю
том у.
А
под лый
пл ут
решил
награду
взять
И
хит рос тью
живым
Фархада
взять.
Он
так
сказ ал: «Я чувств его лишу,
Но
дать
люд ей
в
засаду
мне
прошу...»
Ко вар ный
шах
ему
что
нужно
дал,
Сто
ч ело век
в
брон е
кольчужной
дал.
Обходной
тр оп кой
двинулся
хитрец,
—
Помешанным
прикинулся
х итр ец.
Сорвал
он
розу,
снадобье
добыл
—
И
розу
э тим
зельем
окропил.
Он
брел
нетвердым
шагом,
так
стеня,
Что
каждый
стон
был
языком
огня .
Безумцем
притворись,
он
громко
пел
О
то й,
по
ком
он
якобы
скорбел.
И
так
притворщик
гн ус ный
скорбен
был,
Так
жалок,
так
ис кус но
сго рб лен
был,
Чт о,
л ишь
усл ы шал
песн ь
его
Фархад
И
л ишь
на
нем
остановил
свой
вз гл яд,
Он
сразу
вс пых нул
жал ост и
огнем,
И
сердце
бо лью
закипело
в
нем .
Ск азал
он : «Кто ты?
В
чем
тв оя
беда?
С
какой
ты
ули цы
пришел
сюда?
И
кто
она ,
светлейшая
из
л ун,
Тебя
ума
лишившая,
меджнун?
44г


В
меня
любовь
вонзила
скорби
ме ч,—
Как
удалось
ей
грудь
тв ою
рассечь?
Несправедливым
не бом
я
каз нен ,—
Зачем
же
т вой
столь
безнадежен
стон?
Меня
в
огонь
разлуки
бросил
р ок,
—•
Ужель
он
и
тебя
ог ню
обрек? ..»
Хит ре ц,
найдя
доверия
базар,
Раски ну л
лицемерия
товар:
«Подвижников любви пророк и шах!
Мы
на
твоем
пут и
—
песок
и
прах.
Я
имярек
—
скорбящий
человек,
Пришелец
я
из
края
имярек.
Ве ла
ме ня
сквозь
бедствия
су дь ба,
За бро сила
впоследствии
судьба
Меня
сюда
и
покарала
вновь,
Страдальческую
прис у див
лю бо вь.
Я
ра злу чен
был
с
милой.
Но
по ка
Хотя
б
тай ком ,
хо тя
б
из далек а
Я
мог
по сл ать
ей
вздох
иль
не жный
взгляд,
—
Был
и
таким
я
кратким
в стр ечам
рад .
Хоеров
(будь проклят он!
Да
ниспошлет
Ему
ско р бей
в озмездь е
небосвод!),
Когда
пришел
и
гор од
обложил,
Ме ня
последней
радости
лишил:
Там,
в
крепости
армянской,
за пер та
Со
всем и
горо жа на ми
и
та
—
Улыб чи вая
роза,
мой
кумир,—
Нет,
с ол нце,
озаряющее
ми р!
Я
тут
чужой,
я
неизвестен
тут,—
Мне
в
кр епо сти
укрыться
не
да ют,
Слыву
безумцем,
и
меня
народ
Камнями
прогоняет
от
ворот.
442


Отверженный,
в
пустыне
я
брожу,
«
Сочувствия
ни
в
ком
не
нахожу.
О,
горе,
горе!
С тр ашен
мой
недуг!
О,
е сли
б
хоть
од ин
н ашелс я
друг!
Но
ты,
кто,
сам
живя
в
цепях
лю бви,
Сл ыве шь
про вод ник ом
в
степях
лю бви,
Ты,
шах
всех
ун иже нных
на
земл е,
Престол
с вой
утвердивший
на
скале,
Поверить
э той
повести
изволь
—
И
состраданьем
облегчи
мне
бо ль!..»
Ве сь
вымыш ле н
с
нач ала
до
конца
—
Фар хад а
вз волн овал
р ассказ
лжеца.
Ему
казало сь
—
самому
с ебе
В нима ет
он,
внемля
чуж ой
судьбе.
И
так
его
разжалобил
рассказ,
Что
сл езы
градом
пол ил ись
из
гл аз,
И
он
издал,
как
пламя,
жгучий
сто н
И
наземь
рухн ул,
горем
по тр ясе н...
Обма нщи к
из-под
рубища
извлек
Отр авл ен ный
снотворный
свой
цвет ок ,
И,
чтоб
продлить
бесчувствие,
поднес
Дурман
Фархаду
он
под
самый
нос.
Разбив
войска
его
сознанья
та к,
Он
закричал,
по дав
зас аде
зна к.. .
Шапур,
за
камнем
лежа
в
с тороне ,
От
сна
дурного
му чил ся
во
сне.
Ус лыш ав
крик,
вс ко чил
в
испуге
он,
—
Забеспокоился
о
д руге
он,
Взглянул
—
лежит
ангелоликий
друг,
И
суетятся
в оины
вок р уг,
443


А
между
них
—
дьявололикий
ш ут,
Пое т
и
пляшет
—
счастл ив
дикий
шу т.
Так
вот
кем
предан
был
Фар х ад!
Так
вот
За чем
меджнуном
наряжен
урод!
Ша пур
один,
а
те
пришли
т олпо й.
Как
против
ста
он
может
выйти
в
бо й?
И
все
они
при
копьях,
при
мечах
—
Несут
Фар х ада
на
своих
плечах.
Тяжелый
камень
подыскал
Шапур,
Вскочил
на
выступ,
словно
горн ый
т ур,
И
притаился
—
ж дал,
пока
пройдет
Как
раз
под
ним
ликующий
урод,—
И
бросил
кам ень
так ,
что
черепки
Остались
от
предательской
башки.
Есть
поговорка: «Твердзловредный лоб,
Но
камень
разобьет
и
медный
лоб...»
Рыдал
Шапур,
—
осиротел
он
вд ру г,—
Чуть
на
себя
не
наложил
он
ру к.
Да
что
—
Шапур!
Гранитная
скала
.Слезами по
Фа рха ду
и ст екла. ..
Ни
к
ра до сти,
ни
к
горю
свет
не
глух:
Летит,
как
быстрый
камень,
в
крепость
слух.
Но
люди
тайно
горевали
та м,—
Несчастье
от
Ш ирин
скрывали
т ам,
Уверены,
что
иль
сойдет
с
ум а,
Иль
жизнь
св ою
она
прервет
сама...
***
Дай
чар у,
кравчий,
—
я
лишился
сил:
Меня
дурман
разлуки
подкосил.
Мой
разум
ты
от
плоти
отдели,
Ви ном
мое
беспа м ятс тво
п родли!
444


Глава
XLI
ДО ПРОС
ФАРХАД А
ХОСРОВОМ
Соб ы тий
эт их
смысл
раскроет
то т,
Кто
от
беспамятства
в
себя
придет.
***
Без
чувств
был
к
шаху
принесен
Фархад.
Тиран
был
так
его
плененью
рад,
Чт о,
царственных
не
пожалев
да ров,
Людей
по -цар ски
одарил
Хоеров.
С
Фархада
он
аркан
сорвать
велел,
Всего
цепями
оковать
велел.
Врача
позвав,
распорядился
он,
Чтоб
был
Фархад
в
сознанье
приведен.
Открыл
гл аза
несчастный
пле нник
—
ах!
Он
скован!
Це пи
на
руках,
ногах!
Как
раб,
поверженный
во
прах,
лежит,
Как
сумасшедший,
в
кан дал ах
лежит!
Он
вра жес кою
стражей
окружен...
Пр ед
ним
айв ан
дворцовый...
пышный
тр он.. .
На
троне
—
с
обликом
героя
—
шах ,
Увенчанный
венцом
Х осрое в
ша х.
Кандальник
бедный
голов ой
качнул,
Закованный
рукою
шев ель н ул,—
Не т,
он
не
спит,
не
бредит
—
он
здо ро в:
На
троне
перед
ним
—
тиран
Х оеров .
Своей
беды
он
поня л
глуб ину :
Он
пр едан
б ыл,
он
у
врага
в
плену!
Однак о
же
не
растерялся
он,
Нахмурив
брови,
приподнялся
он,
И,
правила
приличия
блюдя,
Придворные
обычаи
блюдя,
445


Вс ем
ни зко
поклонился
он
сп ерв а,
Хотел
ск аза ть
какие-то
слова,
Но,
не
слыхав
вопроса,
речь
начать
—
Нев ежл иво ,
—
и
он
решил
молчать.
Сомкнул
ус та
Фархад,
потупил
взор,
—
Пусть
шах
с
ним
первый
вступит
в
разговор..
Дивясь
его
достоинству,
Х оеров
На
вид
как
бу дто
стал
не
так
суров,
Ог нем
любви
со перн ика
и
он
Как
будто
был
на
в ремя
озарен.
Казалось,
он
исполнить
не
желал
Того,
что
на
Фархада
замышлял.
Ве лич ест ве нно
опершись
на
меч,
Он
с
пл енник ом
повел
так ую
речь:
Хоеров
Кто
ты,
безумец,
и
род и лся
гд е?
Фархад
Что
для
бе зу мца
р од ина?
Нигде!
Хое ров
Каким
владеешь
в
жизни
р емесл ом?
Фар хад
Го рен ием
любви,
враждой
со
злом.
Хоеров
Кто
ж
ремеслом
так им
бывает
сыт?
Фархад
Горящий
сыт
огнем, — любовь
гласит.
Хое ров
Не
ск азка
ли
т воя
любовь
навек?
Фархад
То
з нает
л ишь
горящий
человек.
446


Хоеров
А
в
чем
же
сут ь
горенья
тв ое го?
Ф
а
рх
а
д
Порфироносец
не
поймет
ег о.
Хо еров
Давн о
ль
т вое
горенье
началось?
Фархад
Когда
ду ша
и
тело
б ыли
врозь.
Хоеров
Не
отречешься
ль
от
любви
своей?
Фархад
Сам
отрекись
от
эти х
сл ов
с ко рей.
Хоеров
Что
ты
считаешь
мукой
для
лю бви?
Фархад
Стр аш ней
всего
—
разлука
для
любви.
Хоеров
В
чем
благодать
влюбленных,
сил а
их?
Фархад
Свиданье,
благосклонность
милой
их.
Хоеров
В
возлюбленной
ты
очарован
чем ?
Фарх ад
Ее
ре внуя
к
я зыку
—
я
нем.
Хоеров
Любо вь
свою,
скажи,
в
чем
носишь
ты?
Фар хад
А
душу
в
чем
—
зачем
не
спросишь
ты?
Хоеров
Мечтаешь
о
свиданье
с
п ери
то й?
447'


Фархад
Да,
но
довольствуюсь
одной
мечтой.
Хоеров
Мед
кап лет
с
уст
ее,
— так
говорят?
Фар хад
Для
друга
—
ме д,
для
недруга
—
в
них
яд.
Хоеров
Не
с губят
ли
т ебя
ее
уста?
Фархад
О,
эта
гибель
—
зн ай
—
моя
мечта!
Хоеров
Так
что
ж
—любовь:
ущерб,
убыток
лишь?
Фар хад
Такой
ущерб
для
л юбящих
—
барыш.
Хоеров
Однако
—
больше
пользы
в
жемчугах?
Фархад
Пр ед
философским
камнем
жемчуг
— прах.
Хоеров
В
ра злук е
—
боль
страдания,
тоска.
Фархад
Надежда
на
св идан ие
сл адка.
Хое ров
С ебя,
дервиш,
не
шахом
мнишь
ли
ты?
Фархад
Любовь
не
судит
—
шах,
дервиш
ли
ты.
Хоеров
Меджнун,
подумай
о
своей
судьбе.
Фар хад
Вл юбле нны й
не
печется
о
се бе.
448


Хоеров
А
если
я
стра ну
теб е
отдам?
Фар хад
О
шах,
становишься
ты
жа лок
с ам!
Хоеров
За
дерзость
ты
заплатишь
головой.
Фархад
Уж
лучше
казнь,
чем
раз гов ор
с
тобой...
***
Так ие
рассыпал
он
жемчуга
В
ответ
на
всё
глумление
врага.
Хое ров
был
о зад аче н: «Как он горд,
Как
не под куп но,
мужественно
тверд!
Он
—
жалк ий
пленник,
я
—
великий
шах,
Но
сколь
он
дерзок
был
во
всех
речах.
Он
знал,
что
будет
сломан
жизни
ствол,
А
все
мои
посулы
он
отвел.
Но
ес ли
столь
гордыня
в
нем
к реп ка,
Предам
жестокой
ка зни
смельчака,
Чтоб
пре д
царями
тре п етал
впе ред
Весь
черны й
люд
и
всякий
ни щий
сброд...»
При шел
тут
в
гнев
сво й
неуемный
шах ,
И
пр иказ ал
тот
ве р оло мный
шах
У
крепости
помос т
соорудить,
И
виселицей
тот
помост
снабдить,
И
вздернуть
одержимого:
гордец
Мечты
своей
достигнет
наконец.
И
стрел
поток
в
нег о
что б
пущен
б ыл,
Чт об
ливня
грозового
гуще
был.
И
п усть,
унизан
стрелами,
за тем
Семь
дней
в исит
он,
в
назиданье
вс ем,
449


Что б
каждый
нищ ий
и
б ун тарь
любой
Зн ал
разницу
меж
шахом
и
собой.
Спустя
се мь
дней
из
петли
труп
извлечь,
Костер,
п одоб ный
адскому,
разжечь
—
И
сжечь
пре з ре нный
труп ,
испепелить
И
по
ветру
ве сь
пепел
распылить,
Ч тоб
не
осталось
от
нег о
следа
И
чтоб
о
нем
забыли
навсегда.. «
***
Всё
выслушав,
Фархад,
пр ез ревш ий
страх,
Сказал
с ме яс ь : «О многогневный шах!
Ты
мне
во
вс ей
своей
грозе
с мешо н:
Не
думай,
что
теперь
ты
отомщен,
Что
казнями
унизишь
ты
м ен я,—.
К
б лаже нст ву
л ишь
пр ибл изишь
ты
меня!
Все
каз ни
я
с
во ст оргом
претерплю
Во
имя
той ,
кот орую
люблю.
Три
казни
ты
назначил,
но
о дна
Мне
смерть
от
ни х,
о днако ,
суждена,
А
я,
живой,
терплю
в
разлуке
с
ней
В
день
не
одну,
а
тысячу
смертей.
Ме ня
пов ес ив,
не
ликуй,
о
ша х!
Пойми,
коль
можешь,
мыс ль
такую,
ша х:
Душе
моей,
что
истерзалась
та к,
Ста л
виселицей
бренн ы й
мой
костяк.
Ты
вздернешь
плоть
мою,
но
этим
всё
ж
От
плот и
ду шу
ты
мою
спасешь...
Потом,
о
шах,
войскам
ты
повелел
Облить
мой
тру п
дождем
несметных
стрел.
Не
з нал
ты,
ви дно,
стрел
разлуки,
шах:
Нет
стрел
острей,
жесточе
мук и,
шах!
450


Я
день
за
днем
ст ою
под
ливнем
их,—
Так
что
мне
стрелы
луч ник ов
твоих?
И
сжечь
ме ня
ты
приказал,
и
прах
Развеять
в
небе
—
всем
другим
на
страх,
О
шах,
ты
не
был
ис тинн о
в любл ен,
Р азлукой
не
бывал
испепелен.
А
я
горю
в
ее
костре,
и
мне
Гореть
не
страшно
на
твоем
огне.
Да,
я
умру
с
улыбкой
на
устах,
В
надежде,
что
мой
пепел
в
неб есах
Не
пропадет,
—
слетится
в
куч ку
там ,
И
стан ет
мускусною
тучк ой
там,
И,
может
быть,
в
палящий
летний
день
На
голову
люби м ой
бросит
тень,
И
вздох
моей
лю бви
по
ней
—
с
высот
Порой
в
р аскат ах
грома
донесет,
А
влагой,
что
в
г лазах
мо их
кипит,
Пыль
под
ок ном
люб и мой
ок роп ит.. .
Тиран!
Все
казни
мне
н азнач ил
ты,
Ме ня
одним
лиш ь
озадачил
ты:
Как
мог
ты
сам
сво ю
у низит ь
честь,
Обрушив
на
меня
такую
месть?
Ты
—
гр оз ный
ша х,
герой-сардар
большой,
А
я
—
м едж нун
с
истерзанной
душой,
Бесси ль ный
раб
любви,
страдалец
я,
Ничтожный
нищ ий
и
скиталец
я.
И
с толь
большой
владыка,
от
людей
Узн ав
о
рок о вой
любви
мо ей,
Сам
яко бы
любовью
одержим,
Ста но ви тся
соперником
мои м
И,
чес ть
с вою
и
разум
св ой
поправ
И
сотни
ты сяч
воинов
соб рав ,
—
451


Чр ез
мир ные
чу жие
рубежи
Не сет
убийства,
гн ет
и
грабежи,
Несет
он
беспощадную
войну
В
цветущую
и
мирную
страну,
Где
правит
та,
кого
он
не
видал,
Но
чьи м
супругом
с тать
он
во зме чтал .
С
пл еч
голов ы
сн имает ,
а
с
г олов
—
Венцы
снимает
грозный
шах
Хоеров.
На
чуже ст ранца
бе д ного,
ко го
Соперником
он
с чел,
на
одн ого
Своей
стотысячною
с илой
всей
Бро сает ся
герой-владыка
сей.
Но,
дваж ды
бит
камнями,
он,
сардар,
Боится
че ст ный
нанести
удар,—
Проти вни ка
он
бье т
из-за
угл а:
Стотысячная
ра ть
не
помогла,—
Помогут
хитрость,
под куп
и
обман.
Растрогав
ложью,
мне
д ают
дурман
И
сковывают
с онного
и
тут
Приводят
в
чув с тво
и
допрос
ведут.
Что
ни
вопрос
—
острей
о синых
жа л.
Что
ни
совет
—
отравленный
кинжал.
Но,
п олучи в
на
каждый
сво й
вопрос
О твет
достойный,
горды й
шах
не
снес
Столь
смелых
мыслей:
нет,
они
ему
Иль
не
по
вкусу,
иль
не
по
ум у.
Ме ня
ка зни ть
велит
он.
Таково
Всё
благородство
царское
его!
Но
это
ве дь
не
суд,
не
казнь,
—
любой
Ночной
убийца
так
вершит
ра збе й!..
Пока
меня
палач
твой
умертвит,
Мне
сер дце
разорвать
успеет
стыд
452


За
шах а
справедливейшего:
он,
Обманом
победивший,
побежден!
Вот
справедливость
шахов
—
бог
прости!
Вот
доблесть
их
—
гос под ь
мой
вздох
пр ос ти!
Я
всё
сказ ал.
Мир
ост ав ляю
я,
—
Подруги
имя
п ро сла вляю
я.. .»
***
Его
по
знаку
шах а
увели,
Его
на
казнь,
на
пл аху
увели
—
Туда,
где
перед
крепостью,
у
рва,
Уже
сложили
хворост
и
дрова.
Но
да же
стража,
что
его
вела,
У част ия
к
нему
полна
была.
Про ни кла
в
крепость
эта
весть.
Народ
Бежал
к
стене,
и
плакал
весь
народ,
Когда
Фархад
в
цепях,
бредя
с
трудом,
К
помо ст у
на
аркане
был
ведом,
И
каждый
человек
тогда
хотел
С
ним
разделить
страдальческий
удел.
Но
весь
народ,
горюя,
как
о дин,
Скр ыл
г оре
от
Бану
и
от
Ширин...
В
душе
Хос р ова
то же
был-разлад:
«Нет,
смерти
не
зас луж и вал
Фархад».
Но
чем
укоры
совести
сильней,
Тем
самолюбье
шах ское
бо льне й,
И
шах а
нерешительность
томит.
Но
тут
как
раз
мудрец
Бузург-Умид,
Как
будто
мысли
шахские
п роче л,
Вмешаться
в
это
де ло
нужным
счел:
453


«Шах,
основания
для
Казни
нет.
Одн о
уж
то,
что
в
нем
боязни
н ет,
—
Св идетел ь ств о,
что
не
виновен
он,
.Что отвечать не должен кровью он.
Хо ть
признаки
и
есть,
что
не
совсем
В
с воем
уме
несчастный,
—но
меж
тем
Немало
истины
в
его
речах.
О
них
подумать
стоило
бы,
шах.
А
если
он
ум ом
и
пов режд ен,
Темницей
лишь
грозит
ему
за кон.
Под
с ильн ой
стражей
месяц
или
два
Пусть
в
заточенье
посидит
сперва,
И
если
б ред
безумья
в
нем
не
лжив,
Пусть
он,
м ед жнун
несчастный,
бу дет
жив» .
И
шах
решил
смягчить
св ой
пр игово р.
Н евдалеке,
среди
выс оки х
гор,
Была
скала,
чье
острое
ребро
На
лбу
лун ы
поставило
тавро.
Там
укрепленный
старый
замок
был
—
Узил ищ ем
п рест у пникам
служил.
Он
зв ался
Селаей
ль.
Тв ер дил
народ,
Что
дивами
пос троен
замок
тот.
Кто
знает,
с казка
это
или
бы ль?
Шах
заточил
Фархада
в
Селасиль,
Чтоб,
как
Ширин,
жил
в
крепости
и
он,
От
ми ра
йог
милой
отрешен.
Как
драгоценный
и дол
окружен
Монашеской
толпой
со
всех
стор он,
Так
стражею
был
окружен
Фархад:
В
пятьсот
меч ей
тот
грозный
был
отряд!
454


♦♦♦
Эй,
к рав чий,
опьяни
меня
скорей,
Опутай
узами
св оих
куд рей !
Безу мен
я,
но
сам
я
жа жду
уз:
Быт ь
может,
в
них
я
сброшу
п лоти
груз.
Глава
XLV
ПИСЬМО
ШИР ИН
К
ФАР ХАД У
«В строках начальных мсего письма,
Что
за
меня
напишет
б оль
сама,
Да
прозвучит
моя
хвала
тому,
Кто
создал
в
м ире
черн ой
скорби
тьму
И
кто
обрек
на
вра жий
гн ев
и
месть
Людей,
чья
непоколебима
честь,
Кто
им
разлуку
горше
яда
д ал,
Сердцам
вл юб ле нных
му ку
ада
дал .
Когда
он
с тр асти
молнию
метнет,
И
ки парис
и
хворост
он
сожжет;
Низринет
он
пот ок
любви
—
беда!
—
И
пустоши
зальет
и
города;
Он
дунет
ветром
скорби
—
и
для
нас
Уже
и
свет
ярчайших
з везд
уга с;
Костер
н евзг од
он
разожжет,
а
дым
Глаза
разъест
и
зрячим
и
слепым;
Он
камнем
гнева,
брошенным
с
ве рш ин,
Ра вно
дробит
стекляшку
и
рубин,
У
соловья
он
исторгает
сто н,
На
пышной
ро зе
в
клочья
рвет
хит он;
Он
а том
на
страдание
обрек,
Он
солнце
на
сгорание
об рек.. .
455


Кончаю
тут
вступление
к
пи с ьму,
—
Нет,
не
к
письму,
а
к
мраку
самому!*
Посланье
от
лампады
к
мот ыльк у,
Ув ы,
гореть
уж
неч ем
фитильку!
От
саламандры
—
в
капище
огня ,
—
С кажу
ясней:
Фархаду—
от
меня:
Те бе,
чья
крепость
го ря
—
горный
к ряж,
Я,
крепости
тоски
бессменный
страж,
П ишу
в
слезах,
измучена
су дьбой .. .
О
ми лый
мой
страдалец,
что
с
тобой ?
Придавленный
горой
тос ки
по
мне,
Как
ты
живешь
в
той
дикой
с торон е?
Тростинку
те ла
тв оего ,
боюсь,
Не
изломал
бы
горя
тя жкий
груз.
В
пучине
б ед,
наверно,
тонешь
ты?
В
костре
раз лук и
как
там
стонешь
ты?
Как
корчишься
на
том
огн е
тоски,
Как
сердце
разрывается
в
куски?
Чернеет
ли
весь
мир
в
тв оих
гла за х,
Чуть
о
моих
1Ы вспомнишь волосах?
Михраб
мо их
бровей
припомнив
там,
Как
юн ый
месяц,
не
согнешься
ль
са м?
Мои
ресницы
вспомнишь
ли,
грустя,
Чт об
каждый
волос
стал
ост рей
гвоздя?
Лишь
вспомнишь
ты
мои
гла за
скорбя,
Пронзит
ли
боль
стоиглая
тебя?
Представишь
ли
мои
зрачки
себе
Т ак,
чт обы
выжглись
кл ейма
на
те бе?
Вообразишь
мои
две
роз ы
ты,
—
Прольешь
ли
розовые
слезы
ты?
О
р о динке
моей
мечтать
н ачн ешь,—
На
ране
сердца
сколько
мух
с очт ешь?
456


Без
мое го
ли ца
не
в
с илах
жит ь,
Не
хочешь
ли
и
солнце
потушить?
Лишен
беседы
сл ад ост ной
со
мной,
Подолгу
ль
г ово ришь
ты
сам
с
собой?
Ли шь
память
о
зубах
мо их
блеснет,
Не
превращаются
ли
слезы
в
лед?
Когда
вообразишь
мои
уста,
Блуждает
ли
в
н еб ытии
мечта?
Не
стал и
б
ямки
на
ще ках
моих
Колодцами
горчайших
мук
твоих!
Тебе
в
пле ну
—
моих
кудрей
узл ы
Не
будут
ли,
как
цепи,
тяжелы?
Не
сделаешься
ль
зо лота
жел тей ,
Припомнив
сереб ро
моих
грудей?
Не
сделаешься
ль
тоньше
тр о стни ка,
Вообразив,
как
станом
я
тонка? ..
В
степи
ль,
в
горах
обрел
обитель
ты?
Обрел
пос те ль
не
на
гр анит е
ль
ты?
Где
птица
счастья
твоего?
Увы ,
Витает
над
тобою
те нь
совы!
Лань,
говорят,
тепер ь
вожатый
твой,
Кулан
теперь
там
ко нь
крылатый
тво й;
В
твоей
же
с вите
состоят
теперь
И
птица
хищная,
и
хищный
зверь;
Львы
у
тебя
—
в
стремянных,
говорят,
Ор лы
—
в
бойцах
охранных,
говорят;
Царя
царей
теперь
ты
носишь
с ан,
С тал,
говорят,
вел ик,
как
Сулейман.
Но
если
Сулейману
ты
ровня,
Царицею
Би.ъькис
сочти
меня.
А
есл и
же
Б ил ькис
я
не
чета,
Тво ей
рабыней
бы ть
—
моя
мечта...
457


О,
если
бы
судьба,
чье
ремесло
—
Творить
насилье,
сеят ь
в
мире
з ло,
Моей
горячей
тронута
мольбой,
Не
разлучила
бы
м еня
с
тобой!
Б ыла
б
те бе
я
с пу тница
и
друг,
Всегда
бы
услаждала
твой
досуг;
Как
с ол нце,
оза рял а
бы
тв ой
день,
Была
бы
ночью
при
тебе
как
те нь:
Ты
б
ногу
занозил
ко лючко й
злой
—
Ре сни чкой
извлекла
бы,
как
и глой;
Я
б
волосами
подметала
со р,
Чт об
и
соринки
тв ой
не
встретил
взор,
А
пы лью
чтоб
те бя
не
огорч ит ь,
Могла
б
слезами
землю
ом очи ть;
Хотел
бы
ты
от
скорби
от дохн ут ь,
Склонил
бы
голову
ко
мне
на
грудь;
Сгустился
б
над
тобою
вечер
бед,
—
Лицо
открыв,
я
излучала
б
свет;
А
ст ал
бы
долгий
де нь
тебе
невмочь,
—
Волос
душистых
опустила
б
ночь;
Как
амулет
от
б оли
и
тос ки,
Спл ела
бы
на
тебе
я
две
рук и;
Ты
попр ос ил
бы
зер кало
—
и
вмиг
Я
повернула
бы
к
тебе
свой
ли к;
А
воспалился
б
сердцем
и
осл аб
—
Уст
м оих
сладкий
клю ч
я
поднесла
б;
Бы ла
б
твоим
светильником
в
ночи,
А
д нем
хра нила
б
та йн
твоих
к лю чи...
Но
если
мы
—
всем
л юбя щим
пример
—
Разобщены
круговращеньем
сфер,
То
сможем
ли,
хотя
б
ра сшиб ли
лб ы,
Смягчить
несп р авед ли вый
суд
судьбы? ..
458


Но
ты
в
народах
мир а
зна мени т
Тем,
что
тебе—
как
мягкий
воск
—
гранит,
Тягчайшие
страданья
стерпишь
ты,
/
Всех
бедствий
испытанья
стерпишь
ты,
И
хот ь
со
мной
в
раз лу ке
ослабел,
Но
бу дь,
как
витязь,
доблестен
и
смел,
—
И
мужество
и
твердость
сохрани,
И
в
униженье
гордость
со хр а ни...
А
е сли
скорбь
ударит
камн ем
в
грудь,
И
крика
ты
не
сдержишь
—
не
забудь:
Закон
влюб л енны х
не
нару ш ь,
Фархад,
Блюди
там
клятву
наших
душ,
Фархад!
А
я,
к ого
ра зл уки
острый
меч
На
сто
частей
не
пожалел
рассечь,
Кого
огонь
ра злу ки
сжег
дотла,
Я
—
только
р аскален ная
зола.
Но
пусть
душа
на
ста
кострах
горит,
Сильней
огн я
девичий
ст рах
гори т:
Не
испустить
на
людях
вздохов
дым,
Не
уронить
сл езы
глазам
моим!
Бу дь
женщина,
как
лилия,
скромна,
Бу дь
горд ою ,
как
к ипар ис,
он а;
Пусть,
как
луна,
сияла
б
красотой,
Луну
хот ь
затмевала
б
красотой;
Возлюбленной
она
примерной
бу дь,
Иль
даже
ветреной,
неверной
буд ь,
—
Не
дай
гос под ь
ей
как-н ибу дь
по пас ть
В
тот
плен,
которому
на зва нье
—
страсть!
Не
дай
лю бви
хлебнуть
ей
через
край,
А
дашь
—
мечом
ра зл уки
не
карай.
Огон ь
такой
любви
нет
сил
снести,
Нет
сил,
чтоб
душу
из
не го
спасти.
459


Сп асется
ль
слабый
малый
муравей
От
сот ни
жа дн ых,
беспощадных
змей?
И
хворостинке
ль
тонкой
уцелеть,
Когда
ударит
молнийная
плеть?
\
О,
для
вл ю бл енных
много
страхов
есть!
Страшней
всего,
о днако ,
ст ыд
и
честь:
Хоть
в
судорогах
бейся
де нь
и
ночь,
—
'
Л ишилас ь
че сти
—
утешенья
прочь!
Позора
избежать
ведь
нелегко
То й,
кто
в
любви
за ход ит
дал еко .
Пускай
вздыхает
так,
что
семь
завес
Поднимутся
со
всех
сем и
небес,
Но
ей
с
лица
не
сн ять
покров
стыда,
Ей
от
людского
не
уйти
суда...
Твоя
печаль,
я
знаю,
тяжела,
Но
не
подумай,
что
моя
мала,
И
всё
же,
вспомнив
о
тебе,
Ф арха д,
Св ои
страданья
множ у
я
стократ.
Я
пл енн ица
любви
твоей,
и
вот
—
Мой
стон,
мой
вопль
пронзает
небосвод.
С
то бой
в
разлуке
я
забыла
сме х,
Мне
без
тебя
на
свете
нет
ут ех:
Вен ец
мой
цар ск ий
з ахват ил
Хоеров,
Мой
кра й
род ной
поработил
Х ое ров;
Я
и
народ
мой
жить
обречены,
Как
совы,
в
тьм у
пещер
заточены;
Нас
вс ех
теперь
сравнял
надменный
враг:
Мы
все
рабы
—
ца рица
и
бедняк.
Те,
кто
в
п лену,
мертвы
при
жизни
тут,
Те,
кто
спаслись
—
от
страха
перемрут.
Все
эти
б еды,
весь
позор,
вся
кровь,
—
Вс ему
п ричин ой
лиш ь
моя
любовь.
460


Ме ня
народ
возненавидит
.. Ах,
—
Его
проклятья
у
меня
в
ушах!
Стыд
перед
ним
т ер зает
душ у
мне,
Ст ыд
пред
Бану
убьет
меня
вдвойне...
И
в се -таки
скажу
я
без
прикрас:
Моих
страданий
б удь
хоть
во
сто
ра з,
Не
в
сто,
а
в
тысячу
раз
больше
будь,
—
Но
только
б
на
теб я
еще
взглянуть,—
Клянусь,
что
б уду
я
тверда,
как
ста ль,
Что
отойдет
с
моей
души
печаль!
Но
и
сейчас,
в
ра злу ке,
в
этот
час ,
Что
горше
самой
сме рти
во
сто
раз,
Поскольку
я
еще
дышу
пока,
Н адеж ду
в
сердце
я
ношу
пок а.
Конец
тогда,
когда
н аде жды
нет,
—
С
надеждой
можно
отстрадать
сто
лет...
Теперь
я
об
одном
гебя
прошу:
Пи с ьмо,
что
я
в
смятении
п ишу
Пе ром
смятен!
я,
мертвая
почти,—
Внимательно
прочти
и
перечти
И,
если
хочешь
облегчить
мне
боль,
Прислать
ответ
с
посланцем
соизволь.
Я
сохраню
твое
письмо-привет,
Как
т а йный,
чу до тво рный
амулет,
Оно
послужит
для
Ши рин
тв оей
О хр анной
грамотой
от
всех
скорбей...»
***
Когда
несчастный
дочитал
письмо,
Ры дая,
целовать
он
с тал
пись мо ,
?
В
безумии
стеля,
крича,
вопя,
Он
наземь
падал,
корчась
и
хрипя.
461


Когда
же
наконец
он
поборол
Бе зу мья
при ст уп
и
в
себя
прише л ,
—
Шапур
кал ам
для
дру га
очи н ил,
Бумагу
подал
и
сосуд
чернил,
И
сел
Фархад
и
стал
писать
ответ
—
Повествованье
мук
своих
и
бед...
Фархад
письмо
Шапуру
пер е дал,
Простился
с
ним
—
и
снова
з ары дал.
Шап ур
ушел.
Бог
весть
как им
пу тем
С
письмом
пробрался
в
крепость
он
потом.
Шир ин
в зяла
в
смятении
письмо,
Прочла
в
уединении
пис ьм о.
Высокой
скорби
страстные
слова
Нам
ог лас ит
дальнейшая
глава.
Глава
XLVIII
КОЛДУНЬЯ
ОБМАНЫ ВАЕ Т
Ф АРХАД А
Кто
пла мя
скорби
в
песне
раз ду вал,
Так
смысл
печ аль ных
сл ов
истолковал.
***
Для
подлого
обмана
в
этот
раз
Од на
старуха
подлая
наш лас ь,
Вполне
пригодная
к
та ким
делам.
Хоть
ста н
ее
согнулся
пополам,
Хотя
она
совсем
стара
был а,
Но,
как
ша йта н,
она
хитра
была.
Ее
коварству
не
б ыло
г раниц:
От
бедных
поселянок
до
цариц,
И
даже
средь
мужчин
—
и
мл ад
и
с тар
—
Страшились
все
ее
коварных
чар.
462


Она
могла
насильно
всех
влюблять:
Отца
в
родн ую
доч ь,
а
сына
—
в
мать;
Могла
бы
петуха
к
о вце
привлечь,
Сатурна
к
Солнц у
п охотью
зажечь;
Могла
неч исто й
волею
своей
Разрушить
сч аст ье
тысячи
семей.
Промолвит
слово
—
чел о век
засох.
Пр едсказ ы вал
судьбу
ее
горох:
На
коврике
разложен,
с
ви ду
прост,
При об ре тал
он
свойства
вещих
звезд.
А
в
лекарских
делах
—
и
сам
Букрат
У
сводни
поучиться
был
бы
рад..,
Шах
пос вят ил
немедленно
ее
Во
всё
злоумышление
свое,
И,
подкупом
большим
соблазнена,
Б ессты дно
от веча ла
так
она:
«Будь он горой железной
—
ис тощ у,
В
пыль
превращу
и
по
ветру
п ущ у!..»
Сказала
—
и
с
ковра
горох
сгре бла ,
Ушла,
бродила
—
к
месту
добрела.
Седые
космы
прикрывал
платок
—
Из
мерзких
дел
основа
и
уто к,
А
рубище
на
ней
—
лохмотья
спло шь ,
Любой
клочок
—
коварство,
козни,
ло жь.
Как
неко г да
Мария
на
Синай,
С ми рен ницей
она
пришла
в
тот
край.
***
Фархад,
ее
увидя,
с
места
встал
—
И,
стройный,
как
«алиф», согнулся в « дал».
О
трудностях
пути
сперва
спросил,
Цель
посещенья
какова
—
спросил.
463


Согнувшись
вся
подковою
к ривой,
Колдунья
закачала
голов ой :
«Ты видишь,
сын
мо й,
я
больна,
дря х ла,
Себ я
отшельничеству
обрекл^.,
От
суеты
мирской
уединясь,
\
Дав но
с
людьми
я
прекратила
сцязь.
Одним
л ишь
благочестьем
до рожа ,
Жила
я,
богу
ревностно
служа.
И
жизнь
моя
текла
без
перемен,
По ка
царил
пок ой
в
стране
Армен.
Но
тут
как
раз
—
откуда
ни
возьмись
—
Нагрянул
этот
самый
шах
Парвиз
И
распрю
так
ра зд ул,
что
д ома
нет ,
Где
радости
еще
мерцал
бы
свет.
О
горе,
горе,
что
творится
там !
Об
эт ом
слышал
ты,
навер но,
сам.
А
что б
сл ужи ть
вс евы шне му
—
нужна
Не
суета
войны,
а
т ишина .
И
я
реш ил а:
от
людей
уйду,
Из
кель и
городской
св оей
уй ду,
Найду
пещеру
с
близким
род ником
—
И
в
ней
забуду
обо
в сем
мирском,
И
стан у
в
тихом
том
затворе
жить,
Без
суетных
тревог,
без
горя
жит ь.
А
жи ть
недолго
д ряхл ой,
хи лой
мне:
Пещера
будет
и
мог илой
мне.
Бродила
я,
искала
—
и
помог
Мне
обрести
та кое
место
бог...
Отмыв
от
жизни
руки ,
буду
з десь
Я
до ж ивать
ост ат ок
жизни
весь.
А
люди? .. Им,
клеветникам,
не
ве рь,
—
Ты
лучше
этим
че рным
камням
в е рь!..»
464


«**
Взволнован
эт ой
речью,
бл едно ли ц,
Фарх ад
склонился
пред
колдуньей
ниц,—
Прося
благословенья,
лобызал
Пр ах
на
ее
ногах
—и
так
ска за л:
«Свет озарения в твоих очах,
.
Сокровищница
истины
—
в
реча х!
Грязна
дорога
мира
и
крива!
Клянусь,
что
ты
права,
во
всем
права!
Неверность
—
вот
закон
людей
мирских,
Но
каждый
х очет
верности
др уг их.
Одн ако
что
так
потрясло
тебя?
Какое
взволновало
зло
тебя?
Уж
не
случилось
в
крепости
б еды
ль,
Что
на
сердце
т ебе
насела
пыль? ..»
Сказала:«Янескрою,
сын
мой,
да!
Действительно,
случилась
там
бе да
—
Беда,
кото рой
и
границы
нет,
Такой
поз ор
не
мог
и
сниться!
Нет!..
С
Х ос ровом
сговорясь,
Михин-Бану
Ему
бесстыдно
про д ала
ст ран у,
Они
сдружились
—
и
идет
к
тому,
Чтобы
Ширин
уже
отдать
ему .
Простерт
ковер
свиданья
с
двух
с то рон,
И
залиты
вином
страна
и
трон .
Примеру
их
последовал
народ:
У
всех
вош ло
р ас пут ство
в
обих од.
А
лю ди
благочестья
и
сты да
Ушли,
за брав
пожитки,
кто
к уда.
Так
я
сюда
за бро шена
судьбой
—
И
душу,
сын
мой ,
отвожу
с
тобой...
465


Но
вот
что
чуд о,
вот
где
божий
перст!
Теп ерь
под
ними
сущ ий
ад
разверст:
Пирам
пришла
на
смену
скорбь,
мой
сын.
Причина
—
в
их
красавице,
в
Шир ин:
Таки м
ис ходом
дел
была
она
Безмерно,
видимо,
угнетена:
Хоер ов
ей
ненавистен
бы л,
как
враг,
Однако
не изб ежен
был
их
бр ак.
Но
в
самый
бракосочетанья
день,
Поистине
—
ее
закланья
день,
В
последний
час
—
кто
б
думал,
кто
б
гадал!
—
Она
в
себя
вон з ила
свой
кинжал...
Кто
знает
правду?
Такж е
говорят,
Что
выпила
она
смертельный
яд,
С
тем
чтоб,
когда
законный
час
придет,
Шах
не
вкусил
ее
заветн ый
ме д.
Кто
з нает
п р ав ду ? .. Третьи говорят,
Что
был
како й-т о
юно ша
Фархад,
Который
эту
гурию
любил,
Но
бу дто
бы
Хоеров
его
убил.
В
тот
миг,
когда
она
от
жизни
сей
Умыла
руки ,
в
верности
своей,
Был
стон
ее
к
Фархаду
об раще н,.
Был
на
уст ах
ее
в
то
время
он.
Все
замыслы
Пар ви за
руша
так
Слила
с
душой
Фархада
душу
та к».
Всю
эту
ложь
Фархаду
изложив,
Как
меч,
язык
сво й
острый
обнажив
И
вздохами
уснащивая
речь ,
Фархаду
в
грудь
она
в он зала
меч
И,
чтоб
ему
опом нит ьс я
не
дать,
Бездушно
продолжала
причитать.. «
465


И
крикнул
вдруг
Фар х ад: «Молчи!
Молчи!
Отн ять
ты
хочешь
душу?
Получи!
Я
мертв
уж е!
Пе ред
тоб ой
мертвец!
Че го
ж
еще
ты
хочешь
наконец?
Пей
кровь
мо ю!
Но
от
речей
изба вь!
Оставь
меня,
проклятая,
ост авь !. .»
Сказал
Фархад
—
и,
в
грудь
себ я
б ия,
Пу стил ся
с
криком
в
степь
не быт ия.
Потоком
слез
он
г оры
за топил ,
По то пом
Страшного
су да
он
был!
И
тот
потоп
разрушил
в
нем
самом
Его
несч аст ней
жизни
шаткий
до м.
***
Потоп
ви на,
мне
кр а вчий
п ригот ов ь!
И
цветом
п усть
напоминает
кров ь!
Нет,
в
этот
д ень
ви на
не
надо
мн е:
О пл ак ивать
приш ло сь
Фархада
мн е!
Г лава
LI
СМЕРТЬ
ШИР ИН
Кто
словом
сокрушенья
начал
речь,
Тот
кончил
похоронным
плачем
речь.
**-*
Когда
была
посажена
Ширин
На
цар ст вен ный
свой
крытый
паланкин,
Ч тоб
к
месту
исцелени я
спешить
И
в
том
к раю
без
треволненья
жи ть,
—
Все
в оины
П арв иза
собрались
Вз глянут ь
на
т у,,
кого
избрал
Парвиз.
467


Столпившись
пред
носилками
ее,
Они
как
бу дто
впали
в
забытье,—
Скажи,
что
солнце,
выглянув
из
туч,
В
гус тую
пы ль
на пр авило
сво й
луч!
Но
в
этот
час
произошло
здес ь
то,
Чег о
и
о жида ть
не
мог
никто:
Пришел
полюбоваться
на
Ширин
И
шах-заде,
род ной
Парвизов
сын,
Про сла вле нн ый
красав ец
Шируйя...
Как
связ ан а
со
всей
рекой
струя,
Как
искра
с
п лам енем
костра,
так
он
В сем
естеством
был
с
шахом
сопряжен.
Однако
жил
с
отцо м
он
не
в
л адах,
И
не
был
также
с
ним
сердечен
ша х.
Так
издавна
меж
ним и
повелось:
Всё
—
несогласье,
всё
— раздор,
всё
—
врозь..
Как
весь
народ,
и
Шир уйя
глядел
На
паланкин.
Вдруг
ветер
налетел
—
И
з анавеск у
поднял,
и
на
миг
Он
той
лу ны
увидел
светлый
лик ,
—
Не
говори
—
луны,
—
она
была,
Как
солнце,
ослепительно
св ет ла!
Хо тя
всего
лиш ь
миг
он
видел
ту
Мир
озаряющую
красоту,
В
нем
сразу
вспыхнул
страсти
тайный
жар,
Нег асну щи й,
необычайный
жар!
«Пишась покоя,
от стр ан ясь
от
дел ,
Ни
д нем
ни
ночью
он
не
сп ал,
не
ел.
И
по нял
он,
что
ж ертв ой
должен
пасть,
Что
смерть
—
расплата
за
такую
страсть,
По том
подумал:«Смерть? .. Но почему
Мне
ну жно
умереть,
а
не
ему ?'
468


Кто
не
боится
смерти
сам
в
люб ви,
Уж ели
не
про ль ет
чужой
крови?
Ве дь
если
устраню
Хосрова
я,
Мир.бу дет
мой
и
гурия
—
моя.
Всё
царство
мне
отцовское
на
что?
Подобных
царств
она
сулит-мне
сто !..
Он,
в
замысле
преступном
утвердясь,
Вступил
с
военачальниками
в
связь.
А
так
как
все
г ра ницы
перешло
Чиним ое
народу
шахом
зло,
То
Шир уйя
во йска
к
се бе
склонил
И
п осте пен но
весь
народ
сманил.
Та ков
был
небо сво да
п ов орот!
Принес
присягу
Шир уйе
н арод, —
Хоеров
был
схвачен,
в
яму
заключен,
Пощечинами
да же
посрамлен!
Но
чтоб ы
э той
пт ице
ка к-н иб удь
Из
те мн ого
гнезда
не
упо рх нут ь,
Что б
мести
от
нее
по том
не
ждат ь,
Решили
ей
пикой
во
п рахе
да ть...
Сын
обагрил
отцовской
кровью
меч!
Кто
злод еян ье
это
мог
пресечь?
З акон
люб ви
таков ,
что
вновь
и
внов ь
За
пр оли тую
кровь
ответит
кров ь!
Фархада
погу би л
Хоеров
—
и
вот
В о змездие
ус ко рил
небосвод.
Терзал
сердца
народа
властелин
—
Убил
его
ед инор од ный
сын.
Судьб а
на
милость
и
на
гнев
щедра,
В
потворстве
и
в
возмездии
б ыст ра.
Невинному
уда ра
боль
тяж ка,
Но
и
суровой
кары
б оль
тяжка!
469


Чуж ую
ж изнь
пресекший,
з най:
зм ея
Отмстительница
тай ная
тв оя!
Кто
искру
сделал
грудой
пепла,
тот
Себ е
возмездье
в
молнии
найдет!
Какое
в
землю
сеял
ты
зерно,
Землей
оно
же
будет
взращено.
А
если
та к,
то
в
бренной
жизни
сей
Лишь
семена
до бра
и
правды
сей.
Кто
се ял
зло
—
се бя
не
у т ешай:
Неотвратим
тв ой
страшный
урожай!
Хоеров
Па рвиз
насилья
меч
извлек
—
В
не го
во нз ило
небо
свой
к лино к;
Пошел
на
преступленье
Шируйя
—
Не
жди
судьбы
прощенья,
Шируйя!..
***
Когда
Хоеров
был
сыном
умерщвлен1,
Отцеу бий ца
поднялся
на
трон
И
возложил
на
гол ову
венец
—
Правления
тяжелого
венец.
В
нужде
мы
и
уб ийце
уг од им:
Стал
Шируйя
царям
необходим.
Пы т ался
он
Ми х ин- Бану
пр ивлеч ь
И
сра зу
о
Ширин
з авел
с
ней
речь.
О тве ти л а: «Она еще больна.
Оправится
—
решить
сам а
вольна.
Ее
судьба
в
ее
руках,
а
я
Ни
в
чем
ей
не
помеха,
Шир уйя!
Но
лучше
ты
поговори
с
ней
сам:
Захочет
—
я
благословенье
д ам ...»
Но
так
как
грубым
он
невеждой
был,
А
с тра сть
в
нем
р азожг ла
на де жды
п ыл,
470


То
он
кумиру
своему
послал
Письмо
любви,
в
к отором
так
писал:
«О гурия,
ты
—
обольщенье
гла з,
Чью
кр асо ту
я
видел
только
раз !
Но,
вспыхнув
от
ее
ог ня,
с
тех
пор
Ношу
в
ду ше
пы лающ ий
костер.
О,
ни
Фархад,
ни
мой
родитель-шах,
Клянусь,
не
мучились
в
так их
кострах!
Отцовскую
пр ол ить
осмелясь
кровь,
Чем
докаж у
еще
св ою
любовь?
Никто
таки х
страданий
не
терпел,
Какие
мне
любовь
дала
в
удел.
Всю
летопись
судьбы
перелистай
Лис т
за
ли стом
подряд
—и
прочитай
Все
повести
лю бви
из
века
в
век,
—
Тако й
любви
не
ведал
человек!
Хоть
я
владыкой
стал ,
тебе
скажу:
Я
горькую
утеху
нахожу
В
том ,
чт о,
теб я
любя,
о
мой
кумир,
Се бя
на
в есь
я
опозорил
мир.
Да,
мне
в
позоре
э том
р авных
п ет,
И
мучеников
столь
бессл ав ных
—
нет !..
Не
отвергай,
Ширин,
моей
любви.
И
к
жертве
стр ас ти
милость
пр оя ви.
О
п ери,
обещаньем
мне
отв е ть,
Надеждо й
на
свиданье
мне
отв еть !
Хот ь
я
не
жду
отказа,
но
клянусь:
Ни
пер ед
чем
я
не
остановлюсь,
И
—
не
добром,
так
применяя
в ла сть,
Отв етить
на
мою
заставлю
стр а сть !..»
471


***
Шир ин,
приняв
посланье
от
гонца,
Лишилась
чувств,
не
дочйтав
конца.
Она
по нять
снач ала
не
могла
Столь
небывало
страшные
дела.
Но,
долго
размышляя
над
письмом,
О на,
ув ы,
уверилась
в
одн ом:
«Вот подлинно безумный,
страшный
те м,
Что
чувство
страха
уте рял
со вс ем!
Кто
мог
от ца
с
пути
любви
уб ра ть,
Преступит
всё
и
может
всё
попрать,
Чтоб
св оего
достичь.
Я
цель
его,
И
жд ать
я
от
нег о
могу
всего.
Нет,
не
хочу
я
на
него
смот ре ть!
О
бо же,
помоги
мне
уме ре ть!
Да,
смерть
—
одн о
спасение
мое,
В
ней
вижу
воск р есение
мо е !..»
К
такому
за кл юч ению
прид я
И
в
нем
успокоение
най дя,
Она
с
довольным,
ласковым
лицо м
Речь
повела
почтительно
с
гон цом .
С ка з ала : «Шаху передать прошу:
Я
за
него
мо литв ы
возношу.
Угод но
было ,
видимо,
судьбе
Хо сро ва
бремя
передать
тебе.
И
е сли
жизни
ты
лишил
отца,
То
был
орудием
в
ру ках
творца
И,
знач ит,
в оли
был
своей
лишен,
А
сделал
то,
чего
хотел
лишь
он.
Я
ль
не
пойму
страдания
тв ои?
Сам а
я
знала
п лен
такой
любви.
3721


Ты
слышал
о
Фархаде,
кто
гоним
И
кто
загублен
был
отц ом
т воим,
Кто
был
лю бви
поклонникам
главой,
Всем
верности
сторонникам
главой?
Круговращенье
вечное
небес
Так их
еще
не
видело
чудес,
Такой
лю бви,
как
между
им
и
мн ой,
Примером
ст авшей
для
любви
земной.
Не
преходящей
п охоть ю
сильна,
—
Сильна
б ыла
единством
душ
он а!
Фархад
низвергнут
был
Х осров ом
в
ад,
И
принял
смерть
из-за
ме ня
Фархад.
И
я
теперь
в
раз л уке
в ечной
с
ним,
Но
сердцем
так
же
безупречно
с
ним.
Я
забо л ела
от
тоски
по
нем
И
чахну
безнадежно
с
каждым
днем.
Я
птицей
недорезанной
ж иву
И
непрестанно
смерть
к
с ебе
зову...
Но
е сли
шах
де йстви тел ь но
мне
друг,
Он,
может
быт ь,
поймет,
что
мой
недуг
Тем
более
жесток,
что
милый
мой
Еще
поныне
не
оплакан'мной.
И
если
б,
как
обычаи
велят,
Я,
завернувшись
в
чер ное
до
п ят,
Здесь
труп
его
оплакать
бы
могла
И
скрытой
скорби
в ыход
бы
дала,
То,
душу
от
печали
облегчив,
Я
жить
могла
б,
недуг
св ой
излечив...
Шапура
в
цепи
заков ал
Х оеров ;
Освободи
Шапура
от
оков
—
И
я
с
людьми
ту да
п ошлю
ег о,
Где
броше н
тр уп
Фархада
моего.
473


Он
привезет
его
ко
мне
—
и
я
Св ою
о чищу
совесть,
Шируйя,
И,
вы п лакав
сво ю
любовь
к
нему ,
Покорной
ст ану
шаху
моему.
А
твой
отказ
—он
приговор
тво й,
шах.
Тогда
меня
пол учи шь
мертвой,
ш ах!..»
Гонец
понес
царю,
ликуя,
весть.
Услышав
от
го нца
таку ю
весть,
Б^1л счастлив Шируйя,
по веселел
—
И
выпустить
Шапура
по вел ел.
Шапур
пришел
к
Ширин
и,
весь
в
с л езах,
Ниц
распростерся
перед
ней
во
прах.
И
вся
слезами
залилась
Ширин,
—
Фар хада
вспомнила
тотчас
Ширин.
Настолько
встр е ча
их
горька
бы ла,
Что
почернело
небо,
как
смола.
Но
ж алоб
сердца
отшумел
пот ок
—
Настал
для
разговора
дела
срок:
У брав
тигровой
шкурой
паланкин,
Дала
Шир ин
Шапуру
паланкин
И,
двести
человек
в
охрану
дав
И
пышность
царских
п охорон
со зда в,
Отправила
весь
караван
ту да,
Где
смеркла
навсегда
ее
звезда...
Шапур
с
людьми
ушел
—и
там ,
в
горах,
Нашел
того,
кто
ру шил
горы
в
прах
И
кто
теперь
горою
бедствий
сам,
Мертв,
недвижим,
предстал
его
глазам.
Не
как
гора!
— зверями
окружен,
Лежал
как
средоточье
к руга
он.
Но
звери
разбежались
от
л юдей
—
И
люди
стали
на
м еста
звер е й,
474


И
на
нос и лки
возложили
тру п,
И
шелком
и
парчой
покрыли
труп,
И
поч ест и,
как
шаху,
оказав
И,
плача,
на
плеча
нос илк и
взяв,
Печа л ью
безутешною
го ря
И
щедро
благовоньями
куря,
Так
до
дворца
Ширин
они
дошли,
Фархада
тайно
во
дворец
вне с ли,
В
ее
опочивальне
уложи в
И
ей
затем,
печальной,
доложив...
***
Когда
Ширин
узнала,
что
такой
Желанный
гос ть
доставлен
к
ней
в
пок ой,
Она
возликовала,
как
дитя,
Лицом
в
тот
миг,
как
роз а,
расцветя.
I le только на лице,
в
ее
душе
Следов
страданья
не
бы ло
уже .
И,
с
места
встав,
легка
и
в есел а,
С
ликующим
лицОхМ
к
Ба ну
пошла,
И
так
ск азала : «Прибыл друг ко мне .
Х очу
проститься
с
ним
наедине.
Часы
свиданья
быстро
пробегут
—
Пу скай
меня
хот ь
раз
не
стерегут...»
И,
разрешенье
получив,
она
К
се бе
в
покой
отправилась
од на,
Решив
достойный
о каз ать
прием
Во зл юблен но му
во
дворце
своем:
«Он умер от любви ко мне —
и
вот
Мне
верность
док азать
настал
черед.
В
своем
решенье
до
конца
тве р да,
Не
окажусь
я
ж е ртвою
стыда.
475


Сер д ечно
гостя
ми лого
приму:
Я
жизнь
свою
преподнесу
ем у!
Но
совесть
л ишь
одн о
мне.
тяготит,
Один
меня
гнетет
предсмертный
стыд,
О дну
ничем
не
искуплю
вину
—
Удар,
который
нанесу
Бану!..»
О мыв
от
жизни
руки ,
в
сво й
покой
Ширин
вступила
твердою
ногой.
Покрепче
из нут ри
закрыла
дверь
И,
не
тревожась
ни
о
чем
теперь,
С
улыбкой
безмятежной
на
у стах
На пра ви лась
к
носилкам,
где
в
цветах,
В
парче,
в
шелках
желанный
гос ть
леж ал,
Как
будто
сон
сл адч ай ший
он
вкушал.
Но
сон
его
настолько
был
глубок,
Что
он
проснуться
и
тогда
б
не
мо г,
Когда
бы
солнце
с
неб а
снизошло
И,
рядом
став,
дотла
б
его
со ж гло!
Залюбовавшись
гостя
чудным
сно м,
Столь
сладостным
и
непробудным
сном,
Ширин
гл я дела
—
и
хотелось
ей
Та ким
же
сно м
забыться
поскорей,
И
с
милы м
другом
ложе
ра зде ли ть,
И
жажду
смерти
так
же
утолить.
Св ою
судьбу
в
тот
миг
вручив
тво рцу ,
Она
—
п лечо
к
плечу,
лицо
к
л ицу
—
Прижалась
тесно
к
другу
—
обняла,
Как
страстная
супруга,
обняла,
—
И,
сладостно
и
пламенно
вздохнув,
С
улыбкой
на
уст ах,
гл аза
сомкнув,
Мгновенно
погрузилась
в
тот
же
сон,
В
который
и
Ф архад
был
погружен...
476


О,
что
за
сон!
С
тех
пор
как
создан
свет.
От
сна
такого
пробужденья
не т!
Пр есы тить ся
нельзя
подобным
сном,
Х оть
истинное
пробужденье
—
в
не м!..
***
Покрепче,
кравчий,
мне
в ина
налей!
С
возлюбленной
я
обнимусь
своей.
Мы
бу дем
спать,
пока
разбудит
нас
Дня
воскресенья
мертвых
трубный
г лас!
Г лава
L11
БАХРАМ
ВОСС ТАН АВЛИВАЕТ
МИР
В
СТ РАНЕ
АРМЕН
Кто
плачем
дом
печали
огласил,
На пев
такой
в нача ле
огласил.
***
Михин-Бану,
вся
св ита
и
родня
Напрасно
ждали
до
исхода
дн я,
А
всё
не
возвращался
их
кумир.
И
вечер
опустил
покров
на
мир
—
Ширин
не
ш ла...
И,
потеряв
п окой,
Н а правил ись
они
в
ее
покой.
Хотели
дверь
открыть
—
и
не
м огли,
И
выломали
дверь,
и
свет
зажгли,
И,
занавес
парчовый
отвернув,
Оцепенели
все ,
ед ва
взглянув:
Ф архад
на
ло же
не
о дин
лежит,
—
С
Фархадом
рядом
и
Шир ин
лежит
И
друга
о бни мает
горя чо,
Прижав
к
ли цу
лицо,
к
плечу
плечо.
477


Но,
как
Фархад
бестрепетна,
нема,
Шир ин,
увы,
бы ла
мертва
сама!
Ра злук е
долгой
наступил
предел
—
Им
выпал
вечной
близости
удел...
Тела
их
безды х ан ные
слились,
Как
с
ги бкою
лианой
кипарис.
Но,
мертвой
увидав
св ою
лун у,
Мо гла
ль
снес ти
удар
Ми хин -Бану ?
Сама
пресытясь
жизнью
в
эт от
миг,
Ст он
и здала
она
—
не
стон,
а
крик,
И
сотрясла,
смутила
небеса,
И
ду шу
отпустила
в
небеса.
Всю
жизнь
она
одной
Ширин
жила,
Скажи,
что
ж изнь
ее
—
Ширин
была,
—
И
п отом у,
Ширин
л ишась ,
она
Бы ла
мгновенно
жи зни
л иш ена.
Вслед
за
душ ой
ли
вы рва лся
тот
стон,
Иль
вылетел
с
душою
вместе
он?
Но
пальма
жизни
сломана
б ыла,—
В
веках
лишь
ст ебел ьк ом
она
бы ла!
О
дивна я,
о
благостная
см е рть!
О,
если
б
нам
сто ль
сладостная
см ерт ь!
г
***
Листы
времен
листая
как-то
раз,
В
них
обнаружил
я
такой
рассказ}
Когд а
благ о даря
своей
любви,
Неслыханной
среди
людей
любви,
Прославился
Фархад,
и
слух
о
нем
Р асп ростран ялс я
дальше
с
каждым
днем,
То
и
в
Кит ай,
страну
его
отцов,
Проникла
эта
в есть
в
к онце
концов.
478


А
там
—
су д ьба,
верша
с вои
дела,
Немало
перемен
произвела.
О тец
Ф арх ада
ум ер
вскоре,
—
ма ть
Ушла
за
ним
—
зача хла
с
горя
мать.
И
так
как
с ына
был
хакан
лишен,
То
младший
бр ат
его
взошел
на
трон.
И
стал
при
нем
начальником
войскам
Сын
Мульк-Ары,
Фар хада
друг
—
Б ахр ам.
Он,
доблестью
прославясь,
был
таков,
Что
с тал
акулой
грозной
для
врагов...
Фар х ада
он
впол не
дос тои н
бы л,
И
весь
Кита й
при
нем
с пок оен
бы л.
Но
сам
он
ут ерял
давно
покой
И,
по
Фархаду
мучимый
тоской,
О
нем
расспрашивать
не
у ст авал
Всех,
кто
из
дальних
стр ан стви й
прибывал...
Когда
же
сл ух
о
нем
—-
не
слух,
а
шум!
—
Уже
и
в
Индустан
дошел
и
в
Р ум,
То
чрез
бродяг-дервишей
и
купц ов
Проник
в
Кит ай
тот
сл ух
в
конце
конц ов .
Принес
Бахрам
хакану
эту
весть:
«На западе,
мо л,
государство
есть
—
Армен
ему
названье.
Эт от
край
—
Прекраснее
Ирема,
сущи й
рай.
Там
гу рия
жи вет
—
и,
говорят,
Сошел
с
ума,
в
нее
влюбясь,
Фархад.
И
ес ли
б
соблаговолил
хакан,
Повел
бы
я
войска
в
страну
арм ян,
Фар х ада
б
разыскал,
пом ог
ему,
А
не
наше л
бы
—
так
и
быть
тому...»
Ха кан
подумал:«Еслислухнелжив,
То
вр яд
ли
всё
же
мой
племянник
жив.
479


Но
мне
опасен
может
стать
Бах р ам.
Пусть,он
идет
и
п усть
погибнет
са м.. .»
Он
разрешенье
дал
Бахраму...
Тот
Собрал
войска
и
двинулся
в
поход.
Двойные
переходы
дел ал
он,
На
за пад
шел
всё
дальше
смело
он,
И
на
страну
армян
—
наст ал
тот
день!
—
От
войс к
его
уп ала
счас ть я
тен ь.
Зде сь
ист ина
ему
открылась,
з десь
Он
ра зузна л
и
ход
соб ыт ий
весь,
—
И,
пламенною
скорбью
обожжен,
Направился
к
гр об нице
др уга
он.
Бахрам
одним
утешиться
бы
мог
—
Был
в
горе
он
своем
не
одинок:
Фа рхада
тот
народ
не
забывал,
С
его
печ ал ью
он
св ою
сливал...
Узнав,
что
друг
был
у
Фархада
там,
Велел
Ша пура
пригласить
Бах р ам.
Пришел
Шапу р
скорбящий
—
и
вдвоем
Они
о
дру ге
плакали
своем.
А
над
гр об ницей
так
Бахрам
вопил,
Что
землю
жаром
скорби
растопил.
Лицом
припал
к
и зн ожью
гроба
он,
И
весь
дрожал,
как
от
озноба,
он
И
вос кли ц а л: «Фархад!
Мой
друг,
мой
брат!
Мою
надеж ду
ты
уне с,
Фархад!
О,
лучше
б
слепота
глазам
моим,
Чем
увид ат ь
Фар х ада
мне
таким!
Язык
мой
вырван
из
гортани
б удь,
Чтоб
не
сказал
тех
слов
к ог да-н ибу дь!
Где
с
о г неды шащим
драконом
бо й,
Где
с
Ахриманом
разъяренным
бо й?
480


Где
меч
тв ой,
рассекавший
ребра
гор?
Где
сотрясавший
стены
шестопер? ..
Но
ты
устал,
Фар х ад!
Ты
погружен,
Оказывается,
в
слишком
крепкий.сон!
Очнись
же
наконец,
г лаза
о ткро й,—
Пришел
к
тебе
твой
друг,
товарищ
т вой.
П отряс
я
воплем
небеса!
Проснись!
Весь
мир
в
огне!
Открой
глаза!
Проснись!
Ты
спишь!.. Так,
зн ач ит,
правду
говорят,
Что
сон
и
смерть
—
одно? .. Ты мертв,
Фархад?!
Был
у
тебя
такой,
как
я,
слуга,
А
ты
погиб
от
под лого
врага!
О,
если
б
за
тебя
мне
жертвой
ле ч ь!..
Но
если
обнажить
возмездья
меч
—
И
ес ли
страны
недругов
твоих
Опустошить,
сровнять
бы
с
прахом
их,
Обрушить
горы
в
море,
что б
вода
Их
сте пи
зали ла
и
города
И
чт об
водовороты
л ишь
одни
Напоминали,
что
в
былые
дни
Стояли
минареты
здесь,
и
вот
—
Всё
стал о
навсегда
добычей
вод ..,
Нет,
нет !
Ве дь
ес ли,
мс тя
за
кровь
твою,
Кровь
сотен
тысяч
я
теперь
п роль ю,
—
К
чему
мне
кровь
такая ?!
Всё
равно
Т вой
дух
обрадовать
мне
не
дано!
Л
е сли
та к,
куш ак
и
меч
к
чему?
И
в
жгучих
мыслях
душу
сжечь
—
к
чему?
И
латы
и
кольчуга
для
чего?
И
лук
и
щит
без
др уга
—
для
чего?
Героем
как
считать ся
мне
теперь?
Как
ездить
мне
на
скакуне
теперь?
481


Как
на
пи ру
теперь
весел ым
быть,
—1
С
каким
же
сердцем
с тану
чару
п ить?
Клянусь,
что
без
теб я,
о
мой
Фархад,
Мне
пир
не
в
радость,
а
вино
мне
—
яд!
Мое
вино
—
б оль
укоризны,
скорбь,
Од но
мне
оста етс я
в
жи зни
—
скорбь!. .
Иль
самому
мне
булавой
своей
Покончить
с
бе дной
голо в ой
своей? ..»
Так
он
рыдал,
Б ахрам,
так
причитал,
И
весь
нар од
там
плакальщиком
с тал.
*
*
4.
У няв
печ ал ь,
поцеловал
он
прах
И,
вы йдя,
начал
думать
о
делах.
Он
к
Шируйе
послал
приказ,
чтоб
тот
Пр ишел
—
и
личн ый
дал
во
вс ем
отчет?
«Коль зла не делал другу моему,
Его
с
почет ом,
с
лаской
я
приму;
А
коль
уверюсь
я
в
его
в ине,
—
То
б уду
знать,
что
надо
делат ь
мне!»
Испуг
н апал
на
шаха
Шируйю
—
За
голову
боялся
он
свою.
И
Шируйя
Ша пура
пригласил—*
Заступничества
у
нег о
просил:
«Свидетелем да будет честь твоя
—
В
крови
Фархада
не
п овин ен
я.
Его
уб ийцу
я
казнил
потом,
Хо тя
он
был
мо им
родным
отцом.
Об
это м
ты
Бах раму
д оложи ,
Без
кривотолков,
прямо
доложи.
5
Ск ажи,
что
я
г отов
слу жит ь
е му,
И
власть
его
покорно
я
приму.
482


Одну
ли шь
милость
да
проявит
он
—
От
встречи
с
ним
пускай
избавит
он.
Уг ов ори
его
—
и
я
тогда
Твой
друг
и
раб
до
Страшного
с у да!..»
Шапур
исполнил
просьбу
—
и
Бахрам
Сказа л: «На это я согласье дам .
Од нако
же
ар мя нская
страна
Хосровом
так ,
ув ы,
разорена,
Народ
такие
пытки
претерпел,
Такие
он
убытки
претерпел,
Что
даж е
и
пр икину ть
трудно
мне,
Какой
понес
ущерб
он
на
войне.
Да
будут
все
убытки
с очте ны
—
И
Шируйей
сполна
возмещены.
Когда
он
ублаготворит
армян,
Тогда
его
я
выпу щу
в
Иран,
Одна ко
п усть
сначала
прися гне т ,
Что"
столько
же
оттуда
он
п ри шлет. ..»
Почел
за
милость
Шируйя
п р иказ,
Казн у
св ою
опустошил
тотчас
—
И
весь
ущерб,
что
принесла
война ,
Армянам
тут
же
возместил
сп ол на.
А
воз вр ат ясь
в
Иран,
как
присягал,
Он
без
з адер жки
столько
же
прислал...
«**
Бахрам
вел ел
с озв ать
народный
с ход
И
вопросил
армянский
весь
народ:
«Фархада ради кто из вас терпел
Па рвиз ов
гне г
и
разоренье
дел?
Кто
потерпел
ущерб
—
ск ажит е
мне,
И
радуйтесь:
я
уплачу
вдвойне».
483


В
ответ
на
р ечь
его
со
всех
сторон
Раздался
шум
смяте нь я
—
пл ач
и
стоп:
«О,
за
Фар х ада
все
молились
мы!
Ста ть
жертвс-й
за
нег о
стремились
мы!
Ск ор бим
поныне
мы
всегда
о
нем
И
эту
скорбь
деньгами
не
уймем!..»
Б ахрам
назначил
счетчиков,
вдвойне
Плативших
пострадавшим
на
войне.
И
заложить
затем
решил
Бахрам
Ос нову
и
ве лич ье
ца рс тва
там.
Он
вызвал
всю
родн ю
Мих ин-Б ану ,
Нашел
средь
них
ров ню
Михин-Бану:
Достойный
муж,
свет ило
меж
св ет ил,
Кто
мудростью
Бану
превосходил.
Ег о,
как
падишаха
на
престол,
Ге рой
Бахрам
торжественно
возвел,
Д абы
народу
в
государстве
то м.
Ста л
мудрый
муж
пок ров ом
и
щитом;
Дабы,
дер жась
державных
правил
там,
По
справедливости
он
правил
там ;
Чтоб
заново
страну
отстроил
он,
Ее
богатства
чтоб
утроил
он.
Н аро дам
и
дер жав ам
—
там
расцвет,
Где
справедливость
есть,
где
гнета
нет!..
И,
это
всё
ца рю
ар мян
внушив
И
так
устройство
царства
завер ш ив,
К итай ские
войска
созвал
Бахрам
И
роздал
всю
св ою
казну
войскам,
Сокровища
и
деньги
роздал
в сем
И
начал
с
из винен ья
ре чь
затем:
«Со мной столь трудный совершив поход,
Перенесли
вы
мно жест во
невзгод,
484


Теперь
вер нит есь
к
семьям,
по
домам,
К
своим
хоз яйс тв ам
и
к
своим
делам.
Хакану
так
с ка жите
обо
мне :
„Нашел Бахрам Фархада в той стране,
Обрел
теперь
Бахрам
к
б ла женс тву
п уть,
Прости,
хакан,
здоров
и
сча стлив
бу дь !“»
***
Бахрам,
такую
р ечь
в ойс кам
сказав
И
путы
свя зей
с
ми ром
развя зав ,
От
праха
ми ра
отряхнул
п одо л,—
К
Фархадовой
гр об нице
он
ушел.
А
с
ним
—
Шалур.
Вблизи
нее
в
те
дни
Отшельниками
зажили
они.
Так
эт от
пут ь
см ирен ья
ста л
для
них
Желанней
вс ех
богатств
и
царств
земных...
Примеру
их
последуй,
Навои,
Осуществи
желания
с вои!
***
Мне
ча ру
униженья,
кравчий,
да й!
Ви на
уничтоженья,
кр авч ий,
д ай!
Б ыть
может,
ощут ив
его
во
рту,
Я
тот
же
путь
спасенья
об ре ту!


ЛЕЙЛИ
И
МЕДЖНУН
ГЛАВА
V
В
ней
говорится
о
великом
мудреце
из
Гя нджи
и
о
его
«Пяти сокровищах».
Она
поведает
об
индийском
чу­
дотворце,
пе ред
мастерством
которого
тускнеют
жемчуга,
нанизанные
кашмирскими
искусницами,
и
о
моем
жела­
нии
впл ес ти
в
эти
ис кря щиес я
ожерелья
тонкую
нить
У
своей
поэ зии.
Те
времена
затеряны
во
мгле,
Ко гда
Н ичто
парило
на
зем ле.
И
созиданья
первый
ветерок
Лишь
дуновеньем
сущее
пр едре к.
И
не
бы ло
начала
у
начал,
И
слова
зв ук
еще
не
означал.
Вдруг
пр озв уча ло
пове ле нь е : «Будь!»,
Яв ле ний
вс ех
определяя
суть.
«Да будет слово!» —
и
с
тех
пор
оно
В
начало
каждой
песни
вплетено.
Нет
равной
драгоценности
тако й
—
Вмещает
слово
в есь
простор
морской,
Бескрайний
изумительный
простор,
Где
волн
не
по в то ряется
узор.
О
слово,
от
глубин
до
высоты
—
Од но
явленье
означаешь
гы!
Же мчуж ино й
звать
слово
не
спеши,
—
Пер л
—
пл од
воды,
а
слово
—
кла д
душ и.
Но
е сли
сл ово
жемчугом
зовешь,
С
живой
росою
этот
жемчуг
схожг
Ты
— песня;
ско ль
ни
пой,
ей
нет
конца;
Ты
—золото
бездонного
ларца .
486


Пус ть
пы льно й
мг лы
в зм етнется
п ел ена,
Но
разве
солнца
св ет
затмит
он а?
И
разве
в
ми ре
сможет
кто-нибудь
Концом
иголки
во ду
зачерпнуть?
Песнь
—
это
ье ба
и
зем ли
оп лот,
Вместилище
сокровищ
и
щедрот.
Вслед
за
ка лам ом
двиг ал ась
с трока ,
Нан из ы вала
буквы-жемчуга.
И
наконец,
пророчески
велик,
Святое
имя
вымолвил
язык.
На
нем
творил,
достигнувший
ве р шин,
В
Гяндже
почивший,
слова
властелин.
В
дворце
величья
он
хранил
свой
клад.
В
сокровищницу
мысли
внес
он
вкл ад.
Он
в
кел ье,
вдохновеньем
осиян,
.Чеканил мысль,
где
словом
был
чекан.
С лова
как
жемчуг,
и
на
нитке
строк
Соединял
их
мысли
узелок.
Так
ярко
строчки
начали
сверкать,
Что
лю ди
стал и
жемчуг
по дби рать .
Гранил
он
сл ег,
в
шли ф
сер дце
превратив,
К алам
в
рука х
творца
—
мед оточ ив .
Алмазы
единенья
в
длани
в зяв,
Уедин ень я
п ояс
повязав,
В
святилище
он,
разумом
глубок,
Как
деву,
разукрасил
каждый
слог.
Он,
как
Му са,
чья
гордость
велика,
Он
на
горе
терпения
—
Анка.
И
если
не
Муса,
го
отчего
Его
п еро
скрывало
волшебство?
Ко ль
не
Анка,
кто
может
разъяснить,
Где
он
терпенье
взял,
чт об
так
творить?
487


Пре вы ше
всех
поэт ов
чтим
людьми
Гр а ниль щик
слов
—
велик ий
Низами.
Кл ад
драгоценный
он
в
Гяндже
не
скры л
—
Все
«Пять сокровищ»
миру
подарил.
И
в
каждом
находили
все
века
Бесчисленные
мысли-жемчуга.
Мог
каждый
перл,
обрадовав
се рдц а,
Стать
украшеньем
царского
венца.
Смысл
мно го зна чный
дивным
перлам
дан,
Они
—
как
зап о ведны й
талисман.
Воитель
в
крепость
натиском
проник,
Но
тайны
талисмана
не
по ст иг.
Тот
талисман
увидел
чародей,
И ндийс кий
маг,
мудрейший
из
людей.
Его
калахМ
—
создатель
чудных
строк,
Всех
в
ми ре
взбунтовать
он
ими
мог.
Нет
равного
по
си пе
мас тер ства :
Он
—
град
Кашмир—
столица
в о лше бства.
Он
то чкой ,
схожей
с
родинкой
ланит,
Прельщает
нас
и
бедствие
сулит.
Сти х
ви лся,
как
Бобуля
путь,
хи тро,
В
Бо буле в
кл адез ь
он
вмещал
перо.
Ни
с
кем
другим
на
свете
не
сравним,
Он
чудеса
творил
пе ром
своим.
Волшебник
этот,
талисман
узрев,
Пр ед
чудо м
замер,
вдруг
оцепенев.
Но
отступить
не
вздумал
ни
на
шаг,
С ек реты
мастерства
пос ти гший
ма г.
Пять
крепостей
гранитных
он
воздвиг,
Отк рыл
пя ть
кладов,
каждый
был
велик.
И
замков
он
построил,
счетом
пять,
Мог
каждый
украшеньем
век а
стать.
488


Сн а ружи
—
восхитительный
узор,
Внутри
—
убранство
радовало
взор.
Не
каждый
чудотворцем
может
слыть,
И.капище
с
Каабой
не
сравнить.
Есть
в
м ире
волшебство
и
вед о вств о,
И
кажд ый
—
мастер
дела
св ое го.
Изваян
ид ол,
он
собой
хорош,
Ваятеля
искусней
не
найде шь ,
—
Под об ен
роз е
неж ный
цвет
лица,
В
себя
влюбить
способен
мудреца.
О
нем
одн ом
все
люди
говорят
И
от
восторга
пламенем
горят.
Никто
не
смеет
состязаться
с
ним,
Он
в
горд ой
красоте
непобедим.
В
меджлисе
том
участвовал
Ашраф,
Се бя
с
толп ой
паломников
см ешав .
И
я
решил
направиться
туда
Дорогой
испытаний
и
труда.
Я
размышлял
в
дороге
об
одном
—
В ладела
мы сль
и
сердцем
и
ум ом:
Для
ка жд ого
сокровища
мудрец
В
Гяндже
п ос троил
собственный
дворец.
И
тот,
происхождением
индус,
В
стр ои тель ст во
дворцов
вложил
св ой
вкус:
Вкруг
каждого
чертога
город-сад,
Где
ср едь
цветов
фонтаны
шелестят.
А
я
мечтаю
только
об
одном ,
Чтоб
радостно
жи лось
в
са ду
моем.
Что б
город
мой
величественным
был .
«Пошли мне силу!» —
я
судьбу
молил.
Ус пел
я
две
поэмы
написать,
О
третьей
неотступно
ста л
мечтать.
489


Надеждою
одной
питаю
д ух:
Создать
по эму
лучше
первых
дв ух.
И
«Пять сокровищ.» и « С о кр ови щ
пять»
Дозв оля т
ей
с
с обою
рядом
стать.
В
то,
что
писал
я
раньше,
—
б уду
строг,
—
Я
воплотить
свой
за мыс ел
не
смог.
Но
уповаю
всё
ж
достигнуть
цел ь
И
написать,
как
не
творил
до сел ь.
Мечтою
этой
ныне
я
ведом.
По ддер жка
пир а
—
мне
пор укой
в
том!
ГЛАВА
VI
Содержит
восхваление
лучезарной
звезды,
озарив­
шей
с вя щенный
небосклон,
избранной
жемчужины
в
со­
кровищнице
поэ зии ,
Ринда,
вкусившего
пре чист ог о
вина
из
кубка
по знан ия
мавланы
Нураддина
А бдур рахмана
Джами.
Да
будет
счастлив
тот,
кто
выпьет
глоток
из
п ри­
губленной
им
ч аши!
В
эд еме
слов
раск ры вши йся
бутон,
Нау ки
неизведанный
закон.
Он
столь
недостижим
и
столь
высок,
Что
небо
у
его
свернулось
ног.
П ыль
от
его
шагов
целебна
ст оль,
Что
может
врачевать
л юбую
боль.
На
посох,
что
в
руках
сжимает
он,
Мог
опереться
звездный
небосклон.
Возденет
посох
он,
впа дая
в
гнев,
—
И
будет
о слепл ен
шай тан
и
дэ в.
Он,
зерна
четок
на низ ав
на
нить,
Птиц
благородства
может
приманить.
Ни ть
эта
столь
на дежна
и
кр еп ка,
Что
судьбы
мир а
свяжет
на
в ека.
490


С осуд,
в
ко тором
он
омы л
свой
л ик,
Как
океан,
бескр ае н
и
велик.
С тал
тот
с осуд
свя щен ным
навсегда,
В
нем
ж ив отворн а
чистая
вода.
Стопа
творца
—
во звыш е нный
михраб,
Ко то рый
правоверный
чтит
араб.
И
надпись
на
михрабе
том
«Аллах»
Благоговейный
в сем
внушает
страх.
В
поклоне
каждом,
в
рвении
святом,
Он
достигал
е дин ства
с
божеством.
Он
в
барабан
величья
в
небе
бьет
И
гуриям
ур ок
добра
дае т.
Тот,
чье
прозванье
было
Нура ддин ,
Свет
благочестья
воплощал
один.
Абдуррахманом
в
мире
наречен,
Но
людям
как
Джами
известен
он.
О
ты,
кто
маяком
науки
стал,
Зе рц ала
блаюродства
шлифовал.
Единственный
на
всех
путях
времен
Достоинствами
всеми
од ар ен.
Ты
знаний
океан
вместил
один,
Чьи
волны
выше
облачных
вершин.
Калам
тво й
рассыпает
жемчуга,
На
ни ть
их
ни жет
мудрая
строка.
Пером
рожден
тог
своенравный
р яд,
Где
перлы
мыслей
жемчугом
горят.
И
мыслей
караваны
вда ль
идут,
Раздумья
сокровенные
не сут.
Тот
кар аван
не
ведает
пр епо н,
Движеньем
к
светлой
цел и
упоен.
Неся
по
свету
вещие
слова,
О
ко их
в
не бе сах
звучит
молва.
491


Стихи
прекрасны,
проза
вы со ка;
Мир
охватили
з ву чные
войс к а.
Пу сть
«Пятерицы»
ты
не
соз давал
—
К алам ом
ты
ино е
начертал.
И
если
люд и
вздумают
считать
—
Твои х
сокровищ
т оже
счетом
пять.
Ты
в
«Силсила»
вложил
весь
бл еск
ума,
И
эта
си ла
всех
св ела
с
ума.
«Тухфу»
ты
создал,
души
одаря,
О
сокровенном
людям
говоря.
Ког да
каламом
начертал
«Сибху»,
То
гурий
рая
гри общ ил
к
стиху.
Когда
ты
завершил
«Сан -у л -кис ас»,
Его
прославил
вс енар о дный
глас.
«Диван»
со ста вил
—
д уха
торжество,
Созвездий
жем чуга
вплетя
в
него.
И
пя ть
твоих
сокровищ
расцвели,
И
«Пятерицы»
си лу
обрели.
Звучат
стихи
пре в ыше
вс ех
по хв ал,
Но
в
прозе
ты
непревзойденным
с тал.
До йдет
до
всех
пус ть
тонкость
слов
твоих,
Народы
пользу
извлекут
из
ни х.
Тв ои
творенья
да
жив ут
в
века х,
Я
на
тв оем
пороге
жалкий
прах!
ГЛАВ А
IX
Повествует
о
ве л ичии
но чи,
когда
дым
заклубился
из
огнедышащего
зева
дракона
поверженной
любви,
зве­
зды
казались
тусклыми
искорками
опаляющей
мир
страсти,
и
в
та кую
ночь
влекомый
мечтою
пут ни к,
осед­
лавший
коня
беспокойства,
мечется
в
бездорожье
и
нак о­
492


нец
достигает
до лины
любви,
обители
тревоги
и
беды.
Избегнув
ливня
напастей,
он
попадает
в
грозовую
бурю
злоключенья.
Молнии
печали
разжигают
в
нем
пламя
страстной
любви.
В
это й
кр о мешной
ть ме
обретаешь
дра­
гоценный
светоч
любви,
подобно
путеводной
зв езде ,
он
вывод и т
те бя
на
ристалище
слова,
готовя
тебя
к
встрече
с
мечтой
о
Лейли
и
страданиями
Меджнуна.
Изменчив
и
коварен
небосклон,
Им
про шлой
ночью
день
был
затемнен,
Над
миром
шелестя,
зеф ир
в
н очи
Развеял
тьм у
и
пробудил
лучи.
И
я
попал
под
купол
темноты,
Где
вы ходы
и
входы
заперты.
Где
тучи,
мрачный
воз двиг ая
стяг,
Усугубляли
полун очны й
мрак.
Из
плена
ть мы
уй ти
не
стало
сил,
Мрак
небосвода
сер дце
мне
сдавил.
О
сердце,
оседлай
мечты
коня,
Его
как
одержимого
го ня,
—
В
край,
где
арабов
жили
племена,
Дорога
и
опасна,
и
длинна.
И
там,
лю бви
почуяв
аро ма т,
Кон ь
бег
прервет,
смятением
объят.
Любви
долиной
звал и
местность
ту,
И
пересечь
ее
невмоготу.
Мечтатель
придержал
з десь
скакуна
—
Нога
ко ня
была
повреждена.
А
ветер
всё
крепчал,
он
холод
нес,
И
тучи
проливали
ливе нь
слез.
В
округе
бы ло
мрачно
и
темно,
М е чтать
о
свете
б ыло
lit дано .
Но
луч
восхода
озарил
восток,
Над
Тур-горой
блесн у л
грозы
кл инок .
493


Иль
будто,
в
снисхождении
велик,
/
Господь
яви л
Мусе
пречистый
ли к.
1
И
Тур-гора,
и
дол,
и
всё
вокруг
В
ка скад е
св ета
потонуло
вдруг.
А
молния,
чтоб
видеть
всё
м огли
б,
Рассыпав
искры,
ринулась
в
Ясриб.
Сто ль
этот
свет
был
яр ок
и
высок,
Как
будто
с
богом
встретился
п ророк .
В
н очь
Восхожденья
он
небес
достиг,
Мир
озарил
его
пречистый
лик .
До
Кудса
св ет
до шел
ночной
порой,
Меш ая
мускус
ночи
с
камфарой.
Так
н еко гда
бестрепетный
Халил
Свою
судьбу
сквозь
пламя
проносил,
Как
покоритель
молнии
светло
Немв р ода
озаряющий
чело.
И
с
каждым
мигом
делал о сь
ясней,
.Что Йемен излучал поток огней.
И
свет,
что
Йемен
не
ви дал
д о сель,
Но чь
озарил,
как
луч
звезды
Сухейль,
О
нет,
о
нет ,
Увайса
т айный
жар
Заж ег
луны
серебряный
пожар.
И
эт от
свет,
что
излучал
Увайс,
Горел
как
пик
вершин
Абукубайс.
Он
на
п редг орь ях
осветил
дома,
Кааба
озарилась
им
сама.
Когда
в
Из аме
он
возжег
огни,
Красней
г ран ата
вс пыхн ули
они.
В
Сала ме
на
деревьях
луч
благой
За треп ета л,
как
ж емчуг
дорогой.
И
над
горою
Неджда
этот
луч
Был
уподоблен
мо лнии
из
туч.
494


С
Меджнуна
жар ким
вздохом
он
сравним,
Который
он
ист о рг,
тоской
томим.
Над
Шамом
просветлели
небеса,
Восх од а
р асст илал ась
полоса.
Сто ль
небеса
кудряво,
расцвели,
Как
буд то
пр иот крыла
лик
Лейли.
Но
молнии
мятущаяся
нить
Все
племя
Хай
сум ела
осветить,
Грозя
в
с воем
неистовстве
шал ьно м
Испепелить
всё
су щее
огнем.
А
молнии
блеск
чаще,
всё
быстрей;
Он
ра ст ре вожил
логов а
зверей.
Пантера,,
тигр
и
кро вожа д ный
лев
Го то вилис ь
к
прыжку,
рассвирепев.
Влюбленных
кости,
тл евш ие
в
земл е,
Переплелись,
меш аяс ь
в
полумгле.
Свились,
как
ветки
с акса ул а,,
в
жгут,
Когда
костры
хо ло дной
но чью
жгут.
Каза лос ь,
солнце
поглотил
дракон,
Навечно
мр ак
на
зе млю
водворен.
И
бедствия
на
зем лю
пали
вдруг.
Не
дождь,
а
стрелы
сыпались
вокруг.
Гна л
ветер
тучи
и,
вп адая
в
гнев,
Ревел
и
грохо тал ,. как горный дэв.
Когда
сшибались,
тучи
мрачным
лбом,
Шла
тр ещин а
на
небе
голубом.
Те мь
эту
не
с очти
вечерней
мг лой
—
Она
для
душ
источник
боди
злой.
И
пут ник а
заетигнул
это т
мрак,
И
за мер
то т,
не
в
силах
сделать
ша г.
Застыл
он
в
изумлении
немом,
Не
помышляя
в
страхе
ни-
о
чем.
495


Он
чувствует
се бя
едва
живым,
Предчувствием
нес ча стия
то мим.
Не
жар
и
не
бо л езнь
его
гнетет,
Лун ы
восхода
он
в
смятен ь е
ждет.
И
разум
—не
советчик
и
не
д руг
—
Его
безумный
охватил
испу г.
За
трусость
душу
клял
он
сотню
р аз,
И
есл и
б
мо г,
то
умер
бы
сейчас.
Не
открывая
гла з,
беды
он
жд ал,
Пока
рассвет
вда ли
не
замерцал.
Когд а
ра ссвет ны й
ветер
тронул
высь
И
облака
печали
унеслись,
Тот
пут ник ,
что
почти
лишился
си л,
Перевести
дыхание
решил.
Себя
спросил
он : «Это ночь была
Иль
черный
д ень
в
до лине ,
полной
з ла?
Ни
в
ком
уч ас тья
в
э том
ми ре
нет ,
Куд а
ни
с туп ишь,
там
несчастья
след .
Что
за
долина
скорби
и
тщеты?
Ды ха ние
щемит
от
темн от ы!»
Себ е
он
не
ответил
на
во про с,
Вдруг
некий
г олос
рядом
про из нес:
«Долиною любви ее зовут,
Здесь
злоключенья
душу
стерегут.
Огонь
любви
был
молнии
исток;
В
ночи
их
высекал
любви
клинок.
Не
т учи
у
тебя
над
го ло вой
—
Сгорающей
любви
огон ь
живой.
Там
не
весенний
дождь
св ой
сыплет
град,
А
стрелы
с тр асти
гибелью
гроз ят.
В
долине
той
зверей
голодных
ре в,
Их
больше,
чем
весною
комаров.
496


Драконы
там
таятся
в
камышах,
И
ль виный
рык
на
всех
наводит
страх.
Зимой
трещит
м ороз
в
долине
той,
А
летом
изнуряет
душный
зн ой.
На
каждой
розе
там
шипа
крючо к,
Внутри
тюльпана
—
траурный
ожог.
В
долине,
зн ай,
не
только
стр а шно
жить,
О пасно
д аже
рядом
проходить.
Пу с тынный
край,
где
знойный
смерч
кружит,
Старинное
пр едани е
хранит:
Здесь
жил
безумец
—
он
бродил
во
мг ле,
Неся
клеймо
печали
на
челе,
В
пус тын е
г оря,
смутен
и
угрюм,
Блу ждал
он
обреченно,
как
самум.
Из
элементов
главных
четырех
Его
со зд ал,
как
вс ех
живущих,
бог.
Не
землю
взял,
а
пр ах
с
путей
беды,
В
ручье
страданья
зачерпнул
вод ы.
В
грудь
вдул
не
воздух
—
ветер
ледяной,
Взам ен
огн я
—
па лящ ей
стр асти
зн ой.
В
руинах
духа
—
скорбных
пти ц
приют,
Сни
ему
покоя
не
дают .
А
волосы
—
как
в
ночь
безумья
дым ,
Который
вихрем
пагубным
клубим.
Безу м ен
от
любви,
годами
юн,
Изве стен
он
под
именем
Меджнун.
Здесь
он
живет,
о дин
ср едь
пус тоты ,
Шипы
ему
дороже,
чем
цветы.
Одну
он
любит
в
мир е,
только
ту
—
Народов
всех
и
мук у
и
мечту.
Она
покоя
не
да ет
мужам,
Подобной
ей
не
ведает
Аджам.
497


Ее
одн у,
чья
красота
—
бе да,
Он
любит,
как
никто
и
никогда.
Любо в ь,
легендой
ст ав шею
веков,
И
Низами
прославил,
и
Хоеров.
Они
в
ст ихах
во з вышен ных
по эм
Поведали
о
двух
вл юб лен ных
в сем.
Дастан
для
об итате лей
земли
Сложил
звезда
поэтов
Сухайли.
Поэзия
его
вам
дорога,
Слова
дарил
он,
словно
жемчуга.
Слегка
Хосрова
потревожив
тень,
Очам
другому
был
как
яркий
день.
Б оль
одн ому
нев ол ьно
причинил,
Друг ог о
память
бережно
п очти л.
И
перлы
рассыпающий
кал ам
Создал
поэму,
явленную
вам.
Преследуя
воз выше нну ю
це ль
—
Так
написать,
как
не
было
досель.
Известно,
к аждый ,
в
ме ру
сил
своих
Об
э той
бы ли
сочиняя
стих,
Сам
не
пройдя
через
до лину
ту,
Любовную
не
ведал
маету.
Преданье
это
выслушав
не
ра з,
От
ис тины
далекий
пересказ,
Сам
для
поэмы
находил
слова,
Бы ль
приукрасив
в
ме ру
мастерства.
Ты,
друг
вс е ле нной,
мужество
я ви,
Ты
проходил
долиною
любви.
Пустынную
ее
ув идев
даль,
Изведал
сам
и
мук у
и
печаль.
498


я
—
человек,
горевший
в
том
огне ,
Что
расскажу
и
кто
пов е рит
мне?
Долины
эт ой
давн ий
житель
—
я,
Ее
наставник
и
учитель
—я.
Поведаю
легенду,
боль
земли,
Песнь
о
любви
Меджнуна
и
Лей л и».
И
начал
я
рассказ
издалека,
В
нем
мысль
замысловата
и
тонка.
И
я,
вложив
старанье,
опишу,
Печали
и
страданья
опишу.
И
про
себя
я
так
подумал
сам:
«Бери бумагу,
зао ст ри
калам.
Не
медля
отправляйся
в
трудный
путь,
Доверься
сл ову
и
правдивым
будь.
Пусть
да же
ты
не
сто ль
кр асн ор ечив
—
Всё
оправдает
искренний
порыв.
Зато
горенья
будет
больше
в
нем,
Твое
волненье
жж ет
сердца
огнем .
У
них
сунбул
имелся
и
цветы
—
Огон ь
в
сердцах
возжечь
сумеешь
ты.
И
е сли
ты
отыщешь
перлы
с лов,
Их
ж емчуг ами
сл ез
ом ыть
готов .
И
е сли
пе снь
там
жал об но
з вуч ит,
Внимая
ей,
заплачешь
з десь
на вз рыд.
Постигнешь
ты
всю
бо ль
и
жар
страстей,
Взволнованной
душо й
их
прим еш ь
всей.
В
гру ди
воете
рга
трепет
ощутив,
Св ои
не взго ды
ср азу
позабыв,
Всю
суету
из
мыслей
и зго ня,
Взнуздаешь
вдохновения
кон я.
В
свою
обитель
ты
вступил
оди н,
Ког да
приз ва л
к
молитве
муэдзин.
499


Св ер шив
намаз,
как
должно
поутру,
Рукою
потянулся
ты
к
п еру.
И,
будто
т айный
выслушав
пр ик аз,
Она
писать
поэму
принялась.
ГЛАВА
X
Рассказывает
о
рождении
Кайса,
о
том,
ка кой
лю­
бовью
он
был
о кру жен
с
детства,
и
о
том,
как
за
сво ю
доброту
и
ласковость
он
стал
д орог
людским
сердцам.
П евец
в
цепя х
лю бви.
В
звучанье
слов
Он
слышит
тяжкий
звон
своих
ок ов.
Жил
человек
в
Аравии
о дин,
Богатый
и
всесильный
вл астел ин .
Он,
предводитель
нескольких
пле мен ,
Годами
долгой
жизни
умудрен,
Н есчастны м
людям
по мо гал
в
беде ,
Голодным
не
отказывал
в
ед е.
Для
них
всегда
накрыт
был
дастар хан ,
И
на
огн е
для
всех
кипел
казан.
Тем,
кто
блу жда л,
теряя
с лед,
в
песках,
Звездою
путеводной
ц вел
очаг .
Он
глубоко
в
мир
знания
проник
И
в
щедрости
был
истинно
в елик. ..
Никто
не
сосчитал
его
каз ны,
Все
у
н его
отары,
табуны.
Он
в
жизни
шел
проторенной
тропой,
Но
только
сын
не
послан
был
судьбой.
Достаток
есть,
а
в
доме
пустота,
—
Выходит,
жизнь.напрасно
прожита.
Безрадостно
проходит
смена
дней...
Он
—
дерево,
лиш ен ное
корней,
500


О,
если
б
рядом
с
тем ,
ко торы й
стар,
Молоденький
по дн ялся
санавбар!
Ко гда
старик
умрет,
прожив
свой
срок,
Нас ледни к
будет
статен
и
высок.
В
жемчужнице,
безжизненно
пус той,
Рожденный
перл
пл еняет
красотой.
А
если
сын
ал лах ом
будет
да н,
Богатство
не
р аз веет
ураган.
И
если
солнце
жизни
вдруг
зайдет,
Другое
солнце
вспыхнет
в
св ой
черед.
Им
яр ко
озарится
вы шина ,
И
этот
с вет
согреет
племена.
Средь
облетевших,
высохших
ветвей
Не
стан ет
петь
о
розе
соловей.
В
ночи
печальной
меркнет
фитилек,
На
свет
не
устремится
мотылек.
Ты
ж ажде шь
сча стья?
Возмечтай,
как
он,
И
за
терпенье
будешь
наг ра жде н.
И
он
на
чудо
стр ас тно
уповал,
Он
так
п рос ил,
что
бог
моленьям
вня л.
-
Он
жаждал
сына,
сжалился
творец
—
Наследника
послал
он
нак о нец.
Род ил ся
сын
—
Создателю
хвала!
Ди тя
любви
—
всех
любящих
кыбла.
Еще
он
капля,
нежный
плод
любви,
Еще
далек
он
от
невзгод
любв и.
Он
—
слиток
се реб ра,
сокрыт
в
тиши;
«Легчайший ветер в цветнике души.
Сб ыли сь
молитвы
любящей
четы :
Ди тя
являет
верности
черты.
И
приказал
страны
вл юб лен ных
шах :
«Пускай и на земле и в небесах
501


Преобразится,
разукрасясь,
мир ,
Луна
и
звезды
пусть
придут
на
пир .
Небе сный
свод
избудет
пусть
печаль,
И
пе сня
сч аст ья
звоном
полнит
даль!»
Но
те,
кто
был
к
злосчастью
приоб ще н,
Поборники
бе ды
подняли
стон.
Коснулось
горе
де тских
ве жд
рукой,
Чтоб
лились
слезы
из
оч ей
рек ой.
Разлука
в
душу
устремила
вз гляд :
«Я на него камней обрушу град!»
Ему
ст радань е
увлажнило
рот:
«Наступит время,
вздо х
его
сожжет!»
Любовь
шепну л а,
проникая
в
грудь:
«Обителью мне чистой,
сердце,
бу дь!»
Гордясь
своей
жемчужиной,
отец
Перед
др узь ями
распахнул
ларец.
И
в
несказанной
горд ост и
св оей
По дар ками
осыпал
вс ех
гостей.
Сыновний
долг
исполнив
до
конца,
Назвал
он
Кайсом
с ына
—
в
честь
отца.
Младенец
вверен
н янька м
был
тотчас,
И
те
с
ребенка
не
спускали
гла з.
Как
розы
тесно
скрученный
бутон ,
Собольим
мехом
был
окутан
он.
Как
лепесток,
опущенный
в
шербет,
Стру ил а
колыбель
медвяный
свет.
Блаженство,
р адо сть
там
сп лел ись
в
одно..,
Потом
всё
было
как
заведено:
Забо т ил ись
о
первенце
родном
И
ночью
стерегли
его ,
и
днем.
Так
охр аня ет
просветленный
глаз
Слезы
сч аст лив ой
блещущий
ал маз.
502


Спал
ма льч ик
в
к олыбе льке
расписной
—
Миндалинка
в
скорлупке
вырезной.
П екл ась
о
нем
с ча ст ливая
родня,
Холодный
ветер
от
нег о
гоня.
Его
любви
питало
мо ло ко,
И
кровью
сер дца
ста ло
м олоко .
Он
хи лым
рос ,
внушая
бл и зким
страх,
Бесп ом о щнее
узника
в
цепях.
Где
сверстник
бегал,
там
он
поутру
По лзком
передвигался
по
ковру.
С
огня
подолгу
не
сводил
он
взор,
Любви
в
нем
ви дя
трепетный
костер.
Случалось,
ночью
плак ал
он
сквозь
сон,
И
в
детском
плаче
был
недетский
стон.
И
ес ли
рядом
кто-то
горевал,
От
состраданья
он
изне мо г ал.
Те
первые
слова,
что
произнес,
Своей
печалью
тро гали
до
слез.
Младенец
ро с,
и
люди
шли
тол пой
Волшебной
лю бов атьс я
красотой.
Одних
пленял
его
прелестный
л ик,
Друг их
—
речей
возвышенный
язы к.
Речей
разумн ых
лас ков ая
суть
К
людским
сердцам
отыскивала
путь.
Исполненный
ума
и
доброты,
Сиянье
излучая
красоты,
Для
всех
до с ту пный,
щедрый
и
п рос той
—
Он
был
любим
окрестной
бедн ото й.
Слов
д олжн ых
для
похвал
не
находя,
Все
прославляли
мудрое
дитя.
Родителями
с трас тно
он
люб им ,—
Два
сердца
ста ли
биться
в
лад
с
одним.
503


Но
говорили
горестно
не
раз:
«Всего опасней для младенца сглаз!
Ч тоб
из беж ал
наш
мальчик
до ли
злой,
Его
окурим
пряной
гармалой!»
А
годы
шли,
уже
р ебенку
пять.
Пора
его
в
ученье
отдавать.
Родитель
ста л
иска ть
среди
племен
Наставника,
кто
до бр
и
кто
умен,
Ч тоб
К айе,
отличн ый
от
других
детей,
Пр о слав ился
ученостью
своей...
Наставник
мой,
твой
оп ыт
столь
велик!
Я
—
тв ой
послушный,
робкий
уче ни к.
Ученику
бумаги
ли ст
вручи
—
Его
любить
безмерно
научи!
ГЛАВА
XI
Рассказывает
о
том,
как
юный
К айе
в
школе
вчи ты­
вался
в
стр ан ицы
мудрых
книг,
а
внезапный
вихрь,
им е­
нуемый
любовью,
раз вея л
эти
страницы,
как
расцвела
весенняя
к рас ота
Лейли
и
она
стала
учи ть ся
в
школе,
как
ши пы
прелестной
розы
вонзились
в
трепетное
серд це
Кайса.
Т от,
кто
рас кры л
мне
тайны
мастерства,
Быль
мне
поведал,
что
в
веках
жива .
Для
Кайса
пр инял ись
искать
кругом
Наставника
и
с
сердцем
и
с
умом .
Ср еди
мужей
ученых
был
о дин
Добрей,
чем
ангел ,
знаний
властелин.
Он
был
прославлен
в
племени
своем
Ученостью
и
праведным
житьем.
Он
не
на пра сно
был
людьми
хвалим:
Всем
помогал
учас^^м
ллм.


Но
был
лю бим
не
за
высокий
сан
—
В
себе
хранил
поз на ний
океан.
Но
если
вдруг
у чител ь
был
сердит,
То
т аял
перед
ним
как
воск
гранит.
Сия ние м
напо л нен
был
чер тог,
И
мр ак
пробраться
в
чистый
дом
не
мог.
Род
достославный
бе р ежно
храня,
Вла сти т ель
был
врагам
стр а шней
ог ня.
Но
больше,
чем
богатством
и
ка зной ,
Он
дор ожил
жемчужиной
одной.
Был
полон
роз
его
цветущий
сад,
С
одной
он
не
сводил
отцовский
вз г ляд.
О дин
светильник
радовал
его,
Пр ед
ним
луч
со лнца
—
иско рк а
всего!
Души
сво ей
единственный
алмаз
Хранил
родитель
от
недобрых
глаз.
Как
пальма
арави йская,
она
Бы ла
и
тонкостанна,
и
стройна.
Лучистые
гла за
ее
полны
Глубинным
светом
ласковой
луны.
Как
спелый
финик,
нежный
рот
румян,
Фата
ее
—
как
утренний
туман.
А
лок о ны,
кудрявы
и
легки,
Как
об лак ов
вечерних
зав итк и,
Нет,
не
вечерних
—
правду
г ово ря,
Светилась
в
них
рассветная
заря.
Две
бров и,
о тте няя
не жный
взо р,
Соприкасаясь,
начинают
спо р.
Но
родинка,
прервать
решив
раздор,
Разъ еди нил а
спорящих
се сте р.
Ах,
эти
брови!
Будто
кипарис
Причудливо
гне т
ветки
вверх
и
вниз ,
505


Глаза
—
два
иноверца,
скрыта
в
них
Губ ител ьная
с ила
для
живых.
Под
по лукру жьем
выгн утых
бровей
Взор
бархатистый
каже тс я
живей.
Ресницы
—
словно
черных
стрел
колчан,
Зеницы
—
охранять
прик аз
им
дан.
Чуть
загнутый,
д войной,
су рь мл енный
ряд
Чернее
шаловливых
негритят.
Моргнут
глаза
—
и
н егры
меж
собой
Междоусобный
з ат евают
бой .
Н ет,
не
колчаны,
что
берет
стрелок,
Скорей,
ресницы
—
пагубный
силок.
В
пус т ыне
Чина
ловчие
силки
Впи та ли
пряный
мускус
кабарги.
С
чем
розовость
лан ит
ср авн ить
дано ?
На
них
п рима нка
—
р од инки
зерно.
Адам
од ин
был
Ев ой
обольщен,
А
эта
совращает
мил лион.
Ее
медоточивые
уста,
Ее
красноречивые
ус та
В
улыбке
раскрываются
слегка,
И
речь
ее
приятна
и
сладка.
А
на
устах
— души
невинный
ми р;
Их
ув лажн ил
волшебный
эл ик сир.
Кто
поцелует
этот
рдяный
рот,
Поистине
бессмертье
обретет.
И
ес ли
губки
— райских
благ
канун,
То
подбородок
—
начертанье
«нун».
Стан,
схожий
с
тонкоствольною
тубой,
С
люд ско ю
расправляется
судьбой...
За
пери
вслед
паломники
иду т,
Не
отпугнет
их
казнь
и
Страшный
су д.
506


Ведь
та лии
столь
тонок
п ерех ват,
Что
нито чк а
она
на
первый
вз гля д.
Из
с ходн ых
нитей
ан гел
шелк
соткал
Для
облаков
—
небесных
покрывал.
Жемчужина
она
на
дне
г луби н,
Огранкою
не
тронутый
рубин.
Как
истина
высокая,
чиста,
Как
слово,
не
раскрывшее
уста.
А
ко сы
заплетенные
длинны,
Как
п олн очь
непроглядная
черн ы.
И
восхищенно
лю ди
н ар екли
Ее
чудесным
именем
Лейли.
В
честь
но чи
Кадра
названа
она ,
Прекрасная,
как
майская
луна.
Л ицо,
как
роз а,
источало
св ет,
И
лю бя щий
отец
им
обогрет.
Воз д виг
он
школу
—
с
вид у
как
дво р ец,
Пр иют
для
де тск их
трепетных
сердец.
Была
в
ней
круглой
зала,
как
лу на,
И
в
ней
Лейли
сияла,
как
луна.
Наставник,
о
котором
наша
речь,
Дете й
сумел
урок ами
увл еч ь.
Он
свет
доб ра
и
правды
излучал,
Играючи
детей
он
обучал.
Учение
казалось
им
игрой;
Как
светозарных
з везд
беспечный
р ой,
Учились
дети
вместе
и
росли;
Средь
з везд
сняла,
как
луна,
Лейли.
И
в
эту
школу,
лучшую
из
шк ол,
Родитель
Кайса
о бу чать
при ве л.
Поистине
та
школа
хороша,
Раскрепощенной
в
ней
была
душа»
507


Там
истово
и
ревностно
блюли
Священные
обычаи
земли.
Учитель
наставлял
ученика
—
Жемчужину,
чья
ценность
велика.
Опущен
п ерл
в
поз наний
глубину,
Науку
он
п озн ает
не
одну.
Учитель,
вид я
дар
в
ученике,
Ему
писал
заданье
на
доске.
До ска
св етил ась ,
словно
серебро...
Кайе
в
ру ки
вз ял
бумагу
и
перо,
И,
прилежанья
затянув
тесьму,
Он
в
школе
обучаться
с тал
всему.
На
все
вопросы
отвечал
он
вмиг,
Как
будто
всё
зар анее
по сти г.
Всё
с хват ывал
мгновенно,
глубоко,
Оп ер ежая
сверстников
легко.
В
ин ые
дни
—
о
них
молва
идет
—
Уроков
десять
з нал
он
напер ед .
И
в
этой
совершеннейшей
из
шк ол
Он
всех
опередил
и
пр евзо шел.
Когда
тот
жемчуг
в сей
вселенной
—
Кайе,
Учиться
начал
неср авненный
Ка йе,
Кр асави ца
Лей ли
была
больна,
Учиться
в
школе
не
могла
она .
То
жарче
сол нца
у
бе дн яжки
лоб ,
То
бьет
ее
остужливый
озноб.
Светильник
меркнет,
ес ли
масла
нет .
Наполнишь
масл ом
—
сно ва
вс пыхне т
св ет.
Пе сок
полд не вный
со лнце м
прокален;
Зажжешь
костер
—
спалит
живое
он.
Ей
кажется:
сжигает
солнце
ум;
В
п есках
блуждает
огненный
самум.
508


Лейли
любила
фини ки
и
мед ,
Теперь
потребны
ей
ви но
и
лед.
Она
бы ла
белее,
чем
жасмин,
—
Теперь
ланиты
пышут,
как
ка рмин .
Не
дождик
сбрызнул
ро зы
л еп естки
—
Ро синки
п ота
жгут
атлас
щеки.
Ве сь
в
красных
точк ах
не жный
ш елк
лица,
Как
будто
бы
цветочная
пыльца.
Жар
утром
спал,
но
к
ночи
в новь
возрос,
—
Болезнь
взялас ь
за
бе дную
всерьез.
И
стана
неокрепшего
самшит
От
ве тер ка
рассветного
дрож и т.
Больное
тело
вновь
бросает
в
дрожь...
С
землетрясеньем
каждый
приступ
схож.
Так
роза
нерасцветшая
хрупка,
Вот -в от
она
лишится
сте б ельк а.
Родные
и
друзья
не
сп ят
ночей,
Зовя
на
помощь
лекарей-врачей.
Их
назначенья
вряд
ли
ей
нужны,
С
о дним
му чен ьем
все
сопряжены.
Но
тут
природа,
что
сильнее
вс ех,
Хв орь
одолев,
вз яла
над
нею
ве рх.
Того
больного,
кто
не
хочет
жить,
Святой
Иса
не
тщится
воскресить.
Природа
лечит,
ес ли
дух
силен,
Болезнь
из
тел а
изгоняя
вон .
Была
природа
доброю
к
Лейли
—
Болезнь
ушла,
и
силы
вно вь
пришли.
Врачи
ей
п омогли
из гна ть
н едуг,
И
поправляться
п ери
ст ала
вдруг.
При рода
совершила
ч у деса:
К
ней
возвратилась
пре ж няя
краса.
509


Медоточив
опять
ру м яный
р от.
Хво рь
больше
стройность
стана
не
сог нет .
Всё
стала
ес ть,
что
подавали
ей,
И
в
жи лах
кровь
забилась
веселей.
Зарделся
вн овь
ру мя нец,
как
гранат,
—
Она
еще
прекрасней
во
сто
кра т.
Чтоб
скуку
наступившую
изб ыть ,
Лейли
решила
школу
посетить.
Пред
зеркалом
служанка-мешшате
Пришла
на
помощь
юн ой
красоте.
Но
красота,
что
восхищала
гла з,
Прекрасно
обошлась
и
без
прикрас.
Вновь
завитки
кудрей
л аскали
в згляд ,
Как
за пята я
пос ле
слова
«хадд» .
А
родинка,
прильнувшая
к
устам,
Казалась
т очкой
после
слова
«фам».
Че рн ели
брови,
слойно
уголек,
Стре мя сь
разжечь
пожар
атласных
ще к.
О,
эта
ро за
нежностью
лица
Мо гла
в
гее нну
повергать
се рд ца.
Дыханье
амбры
шел к
волос
струит
—
Они
как
дым
над
роз ою
ланит.
Алмазы
ди адем ы
на до
лб ом
Как
искорки
огн я
в
дыму
гус том .
Рубинами
горящие
уста
И
персиковой
щечки
смуглота,
Где
родинка
лукаво
в орожи т
И
нежную
улыбку
сторожит.
Пре лес тны й
рот
столь
холоден
на
в ид,
Но
он
ого нь
губительный
таит.
Рубиновым,
п ленит ель ным
огнем
Он
мир
спалит
и
вс ех
живущих
в
нем.
510


А
брови
от
сурьмы
еще
черней,
Они
как
дым
над
пламенем
очей.
Огон ь
зра ч ков
и
белизна
ли ца
—
Как
молнии
пр о нзают
все
се рдц а.
Не
с
молнией,
рожденною
грозой,
—
Стр а шнее
встреча
с
паг уб ной
красой.
Вкру г
нежной
шей ки
вязь
жемчужных
бус
—
Лу ны
и
звезд
св ер кающ ий
сою з.
Как
в
ночь
свиданья
цв ел
ее
п л аток,
Скользящий
лунный
луч
—
его
уток.
Она
красива
с
головы
до
ног,
Являет
д иво
с
головы
до
ног.
Беда
и
радость,
вместе
—
ть ма
и
св ет!
Кто
равнодушен
к
ней ,
пус ть
даст
ответ.
Не
только
мир
земной
смущен
Лейли,
Все
девять
сфер
в
вол не ние
пр ишли.
Она
проснулась
утренней
порой,
За
нею
вслед
спешит
сл ужа нок
р ой.
Они
толпой
веселой
собрались,
Учиться
вместе
в
школу
собрались.
И,
предвкушая
ра дос ть
шумных
встреч,
Хотят
ее
подруженьки
развлечь.
Учитель
рад:
пришла
Лейли
опять,
И
разрешил
по
саду
погулять.
И
вот
Лейли
вступила
в
шк о льный
сад ,
Зашелестел
ли ст вой
довольный
сад.
Вернулось
солнце
в
свой
цве т ник
опять,
Спеша
всех
обогреть
и
вс ех
обнять.
Обрадовались
сверстники
Лейли:
Почетное
ей
место
от ве ли.
Та к,
возрожденной
рад ости
полны,
Цве ты
дож дал ись
солнца
и
весны.
511


Но
топол е к
вдруг
розу
увид а л,
Он
содрогнулся
и
з атр епетал .
На
празднестве
ра сцв етши х
юных
роз
Его
сковал
не г аданн ый
мороз.
То
не
мороз,
а
пламень
—
мнится
мне...
С
ве рш ины
до
корней
он
ве сь
в
ог не.
Взлетают
искры,
вьются
и
кружат,
Как
будто
листья
в
ранний
листопад.
Кайе
опален
огнем,
как
деревцо,
Же лтее
янтаря
его
ли цо.
Опасн о
занедужил
будто
он,
И
дух
его
растерян
и
смущен.
Ог онь
в1
н его
сжиг ающ ий
проник,
Сознание
те ряет
он
на
ми г.
С лабеет
он,
как
не
слабел
дотоль.
Схватила
сердце
сладостная
боль.
Он
ве сь
в
жа ру,
он
замер
не
д ыша
—
Сладчайшей
болью
полнится
душа.
Ему
да ла
пригубить
ча шу
страсть,
Безу м ен
он,
любви
почуяв
власть.
И,
ароматом
винным
упоен,
Мг нове нно
в
дивный
угодил
полон.
Стремился
тщетно
одолеть
напасть,
Чтоб
шаткой
тенью
наземь
не
упасть.
Уви дя
э то,
ю ная
луна
От
состраданья
сделал ась
бл едн а.
«Кто он?
—
спросила
тихим
голоском.
—
Он
мне
не
ведом,
вовсе
не
з на ком».
И
смотрит,
от
волненья
чуть
дыша,
От
тайного
предчувствия
дрожа.
Вдруг
по няла :
б еда
случилась
с
ним
—
О гнем
любви
прон зе н
он
и
палим.
512


«Будь осторожен!
— думала
Лейли.
—
Чтоб
дог адать ся
лю ди
не
могли.
Нет
н ичего
страшнее
пересуд,
И
в
школе
нам
вс тречатьс я
не
дадут.
П ред
нами
встанет
тысяча
преград,
Со
мн ой
учиться
впредь
не
разрешат!»
И
вслух
сказала,
опуская
взгляд:
«Друзья,
пойдемте
погуляем
в
сад!»
Под ружк и
пс
беж
али
вслед
за
ней
В
веселом
предвкушении
затей.
Вокруг
с ебя
вс ех
сверстников
с обра в,
Промолвила
зачинщица
забав:
«Степь изнывает в зной от сухоты,
В
саду
побудем,
там
растут
цв ет ы».
Подруги
разбрелись
в
густом
саду,
К айе
шел
за
ними
как
на
п оводу.
Не
см еш ив аюсь
с
резвою
то лпо й,
Он
б рел
за
ним и
узенькой
т роп ой.
Пусть
сад
любви
взрастивший
садовод
Мне
с
роз о вым
вином
фи ал
нальет.
Чудесные
цветы
в
саду
любви,
Но.ты
их
преждевременно
не
рв и!
ГЛАВА
XII
Когда
весенний
ветерок
легчайшими
вздохами
затеп­
лил
свети льни к и
огненных
тюльпанов
и
кудесница
т уча
временами
озаряла
горные
хребты,
Кайе,
ослепленный
любовью,
пошел
в
сад
следом
за
розоликими
пери.
Там
он
в дохн ул
сл адос т ный
аромат
цветущей
красоты
Ле йли
и
упал,
пот еря в
сознание.
Омылось
небо
вешней
синевой,
Покрылась
степь
молоденькой
тра вой .
В
с адах
цветы
как
тысячи
свечей,
Цветник
ликует
в
тре пете
лучей.
513


Омыл о
не бо
яркое
лиц о,
Надев
на
шею
радуги
кольцо.
Как
попуг а й,
ста л
пе стр
небесный
свод,
Земле
он
щедро
краски
раздает.
На
нем
и
впрямь
сапфировый
венец.. «
Он
—
попугай,
земля
—
его
пте н ец.
В
зеленом
оперении
своем
Зе мля
всё
совершенней
с
каждым
днем.
И
живописец,
ведая
секрет,
Определил
всему
особый
цвет.
День
сделал
белым,
т'усто-черной
—
ночь«
Сорока
черно-белая
—
точь-в-точь.
Ро са
на
желтей
розе
блещет
днем,
Как
же мчу га
на
блюде
золотом.
А
может
быть,
желтухи
жар
гн е тет,
И
капельки
рос ы
—
предсмертный
пот?
На
луговине
— новоселье
трав . ..
Поднялся
ирис,
ал ебард у
взяв.
Бутоны
в
шл емах
—
воинство
весны,
Кинжа лы
льда
им
вложены
в
но жны.
Так
яблони
заливисто
зве нят ,
Как
будто
бы
дирхемы
там
вис ят.
И
лишь
од ин
чинар
не
серебрист
—
С
протянутой
ладонью
сход ен
лист .
В
горах
лавин
грохочет
камнепад,
Как
будто
вопрошает: «ГдеФархад?»
Напоминает,
облетев,
тюльпан
Хосрова
ра зм ета вшийс я
тю рб ан.
За то
бут он
— услада
для
сердец
■—
Рубинами
напо л нил
свой
ларец.
У
лепестка
тюльпана,
погляди,
О жог
пятном
че рн еет
на
груди.
514


От
ве тра
черногрудки-лепестки
Порхают,
как
малютки
мотыльки.
Фиалка
и
душиста,
и
мала
—
Утиную
головку
подняла.
В
полуоткрытом
ротике
цветок
Таит
рос ин ки
бел ень кий
зубок...
Напоминает
мне
бутон
цветка
Г лаз
журав ля
и
яр ко сть
индюка.
На рци сс,
вина
воз/каждавший
с
ут ра,
Желтей,
чем
апельсина
кож ур а.
Хмельные
лепестки
его
в
ви не
Подобны
каплям
жи ра
в
ка за не.
Исходит
пряным
за пах ом
жасмин
—
Он
ароматов
сада
властелин.
Он
вс ех
пьянит,
су ля
цветам
беду,
И
розы
задыхаются
в
бреду.
И
жа ло сти
и
нежности
полна,
Живой
росою
их
кр опит
весна.
Рос инки,
жарко
вспыхнув
там
и
ту т,
Как
в
праздник
переливчато
цвет у т.
А
голуби
взлет а ют
и
парят
И
неразлучно
парами
сидят.
В
одежде
сада,
что
листвой
зовут,
Надежный
пт ицы
обрели
приют.
Тогда,
снимая
груз
мирских
забот,
Выходит
в
степь
лик ующ ий
народ...
Горят
костры.
На
ни х,
чтоб
дух
не
слаб,
Готовят
из
баранины
кебаб.
Учени ки,
заполни
вешний
сад,
Как
радостные
птицы
гомонят.
Тот
сад
—
с
эдемской
рощей
он
сравним
Был
из давн а
сирийцами
любим.
515


В
деревьях
поднебесной
высоты
Переливались
звезды ,
как
плод ы.
Родник,
что
из
ущелий
Не джда
би л,
Хрустальной
влагой
д ивный
сад
поил.
А
ныне
э тот
сад
з асы пал
рок,
Смежил
г лаза
печальный
родничок.
И
у
тюльпанов,
первенцев
в есны,
Сердца
кл ейм ом
печали
клеймены.
Кайе
и
Лейли
—
тю л ьпаны
в
том
саду,
Сердца
у
них
предчувствуют
беду.
Бутонами
любуясь
без
конца,
Бутонам
уподобили
сер д ца.
Лейли
спокойна,
только
чут ь
бледна,
Достоинства
стыдливого
полна.
Но
К айе,
он
словно
разума
лишен,
Пре д
силою
любви
не
защ ищен ,
Не
опуская
восхищенный
вз гляд ,
На
всё
он
о тве чает
невпопад.
То
на
глазах
слеза
ого
блеснет,
Он
так
вздыхает,
буд то
душу
рвет.
И
смена
чув ст в,
что
бушевала
в
нем,
Заметна
сразу
с делал ась
кр угом.
Пытается
он
силы
обрести,
Что б
взор
от
луноликой
отвести.
Но
только
взглянет,
чут ь
под ним ет
в зор
—
Сж и гает
сердце
яростный
кос те р.
Вно вь
глянуть
хочет,
но
не
может,
нет,
Но
не
смотреть
нет
силы
— тоже
нет.
Л ишь
краем
г лаза
поглядит
чу ть- чуть
—
Вздох
о пал яет
немощную
грудь.
От
этих
вздо хо в
вешние
лис ты
На
всех
деревьях
сделались
желты.
•
516


Лейли
взирает
на
н его
с
мольбой,
Как
бы
спросить
же ла я: «Что с тобой?
Твоя
душ а
в
смятенье
и
огне,
Горенье
это
так
понятно
мне!»
И
пламя
скорби
сердце
обожгло,
Ей
стало
и
тревожно,
и
светло.
Остаться
им
вдвоем
никак
не льзя;
Она
мечтает,
что б
ушли
д рузья.
Чтоб
жертву
и
спасти,
и
о живит ь,
Что
с
ним
случилось
—
лас ков о
спросить,
Сознаться
робк о,
что
сама
без
си л,
Что
искру
ей
он
в
ду шу
заронил.
Народ
не т оро пливо
разбрелся,
Сад
приглушал
и
см ех,
и
голоса.
Переплетенье
листьев
и
теней
—
Тот
з анав ес,
какого
нет
плот н ей.
И
в
куще
роз
детей
беспечных
рой
Захвачен
был
веселою
игрой.
Но
от
подруг
намеренно
отстав,
Лей ли
пришла
сюда,
в
цветенье
тр ав.
Был
эт от
вешний
луг
со
всех
ст орон
Цветущими
кустами
окаймлен.
Там
внемлет
ро за
с
ж алос тью
своей,
Как
горестно
стена ет
соловей.
В
изо рва нно й
оде жде ,
истомлен,
Он
сам
пох ож
на
вянущий
бутон.
Отчаянья
яв ляя
скорбный
ви д,
Он
п еть
не
в
силах
—
плачет
он
навзрыд.
Так
умирает
в
го ре
человек,
С
возлюбленной
расставшийся
навек...
И
в
этот
миг
на
луг
Лейли
пришла
И
соловья
вл юбле нно го
нашла.
517


Ее
счастливый
охватил
испуг.
Волнуясь,
все
слова
забы ла
вдруг,
А
может
—
просто
не
нужны
слова...
Всё
поняла
она,
взглянув
едва.
Придя
в
себ я,
от
робос ти
бл едн а,
Промолвила
застенчиво
о на:
«О юноша,
пов е рь,
теб я
мне
жаль,
Какая
у
тебя,
скажи,
пе чал ь?
О
чем
ты
плачешь,
горестью
объят?
Другие
рады
—
ты
о дин
не
рад.
Друзья
смеются...
Слыш иш ь
смех
подруг?
А
ты
дрож ишь ,
теб я
гнетет
не дуг?
Ликует
мир,
вст р ечаю щий
Новруз,
Венчальный
ро зы
празднуют
союз.
Весна
ликует,
в
зелень
сад
убр ав,
И
гиацинт,
как
девушка,
ку др яв.
Здесь,
в
заповедном
вешнем
уголке,
Вл юбл ен ные
си дя
г,
рука
в
руке ,
И
обретают
в
л ист ве нной
ти ши
Отдохновенье
и
покой
д уши.
Лишь
только
ты
вздыхаешь
—
отче го?
И
сл езы
прол и ва ешь
—
отчег о?
Л юд ская
радость
всюду
велика,
А
у
теб я
из
гла з
течет
река.
Весной
п рекр асн ой
что
теб я
гне тет ,
Какое
бр емя
го ря
и
заб о т?»
Вопрос
ее
чуть
слышно
прозвучал,
Но
Ка йе
смущенный
ей
не
отвечал.
Не
может
слова
вымолвить
язык,
От
сл ез
кровавых
ст ал
пунцовым
лик.
Бессильный
от
нахлынувшей
лю бви,
Не
может
мысл и
он
излить
св о и..,
518


«О ты,
—
он
на ко нец
проговорил,
—
Твой
взгляд
мне
в
душу
пламя
з ар онил.
Метательница
молний
красоты,
М еня
в
огон ь
ст радан ья
вве р гла
ты.
Откинула
ты
локоны
со
лба
—
И
стала
словно
ночь
моя
судьба.
Жи ву
тобой,
одн ой
тобой
дышу,
Единственной
тебе
принадлежу.
Пр екр асн ая
м оя,
свершив
разбой,
Зачем
ты
вопрошаешь
«что с тобой?».
Ил и,
жел ая
всех
со
следа
сбить,
Ты
вздумала
коня
пово ро тит ь?
Мое
страданье
—
всё
из-за
любви,
Я
—
не
виновен,
но
себ я
—
вини.
Похитила
ты
сердце
на
б ед у...
Как
жи ть
я
буду?
Где
покой
найду ?
Притворщица,
смогла
ты
всё
понять,
Какой
ответ
ж елаешь
услыхать?
О
нет,
довольно,
ты
прожгла
мне
грудь,
Победою
своей
довольна
будь !
Плеснула
масла
в
п ы шущий
огон ь,
Я
заклеймен,
ожог
рукой
не
тронь!»
В
волненье,
зады хая сь,
он
изрек
И,
обессилев,
рухнул
на
песок.
Беспамятный
простерся
он
в
пы ли;
Над
ним
склонилась
в
ужасе
Лейли.
Его
лицо
сле з ами
оросив,
Не
ве дае т,
он
умер
или
жив.
Надломленная
грянувшей
бедой,
Кропит
его
слезами
и
в одой.
519


Потрясена,
и
плача,
и
ск орбя,
В инит
с ебя
во
всем,
одну
себ я.
Толпа
служанок
бросилась
на
лу г,
В
смятенье
стали
девушки
вокруг.
Благоуханны,
девственно-свежи,
Рабыни
б ыли
тенью
госпожи.
Мир
потемнел
в
их
л юбящих
г лаза х:
«Что приключилось?
Госпожа
в
слезах!»
Теперь
ей
тайн у
не чего
скрывать,
Ле йли
служанок
ст ана
умо лят ь:
Од ной
несчастье
вынести
невмочь,
Должны
п одр уги
ей
быстрей
п ом очь.
И
та
служанка,
что
других
в ер ней,
На
помощь
поспеши
па
тотчас
к
ней.
Она
ск аз ала : «Душу не трави,
Я
то же
погибала
от
любви.
Приди
в
себя,
ступай
спокойно
в
дом,
А
юн ошу
мы
в
чув с тво
приведем.
Что б
обошлось
без
лиш них
пересуд,
Мы
не
расскажем,
что
слу чил ось
ту т».
И,
выслушав
совет
подруг
бл аг ой,
Лейли
в
смятенье
побрела
домой.
А
деву шки,
оставшись
на
лугу,
По звал и
Ка йса
верного
с лугу.
Передоверить
юношу
смогли
И
бросились
вдогонку
за
Лейли.
О
искренний
мой
друг,
верь
слову
ты,
Я
т оже
раб
сердечной
маеты.
Любви
я
все
превратности
по стиг ,
Не
оставляй
страдальца
ни
на
миг.
520


ГЛАВА
XV
О
то м,
как
соплеменники
Кайса,
уз нав
об
его
исчез­
новении,
нашли
влюбленного
без
с озн ания
и,
ле г кого
как
соломинка,
принесл и
домой;
о
том ,
как
он
из-за
любви
лишился
р ассу дка
и
прослыл
без ум цем
—
Меджнуном.
По вес тво ват ель
свой
продолжил
сказ,
Всё
изложив
как
бы ло,
без
прикрас.
Кайе
шел
всю
ночь;
его
стопы
влекли
В
тот
край,
где
жил
богатый
род
Лейли.
С
разбитым
серд цем
брел
он
тя жело ,
Не
ведая,
что
с
ним
произошло.
А
между
тем
его
оте ц
и
мать
Не
ве дал и,
где
первенца
искать.
М ать
от
тоски
измучилась
вконец,
Украдкой
слезы
вытирал
отец.
Собрались
все
на
поиски
чуть
свет,
Надеясь
отыскать
малейший
след.
Следы
их
пр ивели
на
вешний
луг,
И
там
они
д войными
стали
вдруг.
Был
след
о дин
отчетливей
других:
Являл
он
отпечаток
пог
иных.
«Лежал здесь кто-то,
на
земле
упав,
Глядите,
как
примята
зелень
тр ав».
А
что
же
дальше?
Дальше
был
пе сок
И
чуть
приметный
сл ед
б егу щих
но г.
А
сл ед
другой
исчез,
как
легкий
па р,
Когда
росу
иссушит
солнца
жар.
Следов
загадка
ищущим
ясна,
Они
про чли
их,
с ловно
письмена.
Следы
того,
кто
уходил
ползком,
Запорошило
ут ре нним
пе ском .
521


В
пустыне,
видно,
з аблу дил ся
он
И
заживо
песками
занесен...
И
л юди
в
степь
безводную
пошли
И
тел о
бездыханное
нашли.
В
барханах
с
о бескр ов лен ным
лицо м
К айе
распростерся,
схожий
с
мертвецом.
И
родичи
оде жды
стали
рвать,
Над
юношей
ле жащим
причитать:
«Врача зовите!
Гляньте,
как
он
плох».
Но
вдруг
оди н
из
слуг
услышал
вздох!
«Аллаху слава!
Он
открыл
глаза!»—
Благословляли
люди
небеса.
С
бесчувственною
ношей
на
руках
Отправились
обратно,
второпях.
Ломая
руки,
пла чуща я
мать
Нас ледника
ед ва
moi ла узнать.
И
стон
ее
всех
р одич ей
потряс,
И
кровь
и
сле зы
хлынули
из
гла з.
Очну лс я
сын,
он
встал,
едва
ж ивой,
С
опущенной
понуро
голо в ой.
Тут
каждый
отругать
его
был
р ад,
Обр у шив
на
нег о
упр ек ов
град.
Од ин
с ка зал: «Ты плохо поступил!»
Д ру гой: «Зачем ты близких всполошил?»
И
каждый
назидательный
упрек
Вонзался
в
груд ь,
как
ра ня щий
клинок.
Суровые
слова
его
казнят,
Как
будто
камни
юношу
разят.
С
жестокою
презрительностью
всей
Они
его
пронзали
до
костей.
«Связать его и посадить на цепь!
Не
то
опять
сбежит
бе зуме ц
в
с тепь» .
522


Так
целый
де нь
прошел
в
попреках
злых,
Но
тот ,
кто
любит,
не
ус лыш ал
их.
Ему
природа
выключила
слух,
Как
будто
по бер ечь
решила
дух,
***
Светильник
дня
поме рк ,
сво й
свет
излив;
На ст ала
ночь,
печаль
усугубив.
Сгустился
сумрак
над
вселенной
всей,
И
паг уб нее
ст ала
власть
страстей.
Когда
зас нул и
бл изк ие
кругом ,
Кайе,
крадучись,
опять
пок и нул
дом.
Нау тро ,
чуть
восход
окрасил
высь,
Его
и скать
п ов сюду
при нялис ь.
На шли
его,
бледней
он
бы л,
чем
смерть,—
Нельзя
без
содрогания
смотреть.
С
тех
пор
в
ночи
и
снов а
и
опя ть
Его
привычкой
ста лэ
исчезать.
Любовью,
как
болезнью,
он
томим,
Недуг
его
ду ши
неисцелим.
Он
наставленьям
ста рш их
не
внимал.
Безумец,
их
безумными
считал.
И
с
каждым
мигом,
с
каждым
новым
днем
Сильнее
чув с тво
разгоралось
в
не м.
Не
зн али
люди,
как
б ол езнь
лечить,
Как
пагубу
любовную
изб ыть .
Родителей
и
родственников
круг
Тревожил
всех
таин ств енны й
недуг.
Наставник
всю
на де жду
потерял...
А
с тр асть
росла,
бушуя,
сл овно
шквал.
Когда
все
отступились
от
него,
Безумье
стало
править
то р жеств о.
523


Не
властвовал
он
больше
над
собой...
Всл ед
за
безумцем
дети
шли
гурьбой.
Он
был
и
дик,
и
с
виду
не лю дим.
«Меджнун!
Меджнун!»—
з вуч ало
всле д
за
н им-
Никто
не
хоче т
бедному
помочь...
Кр и ча т: «Пришел Меджнун,
бегите
прочь!»
С
ума
сошедший,
впа вш ий
в
забытье,
Он
вскоре
имя
по заб ыл
св ое. ..
Не
только
им я>
но,
молва
идет,
—
Он
позабыл
родных
и
славный
род.
Вз ывал
он
гор ьк о: «О Лейли,
Ле йли1»
—
«Меджнун!» —
как
эхо
слы шал ось
вдали.
И
вечером,
и
рано
п оутру
Он
подходил
к
зав етн ому
шатру,
Один
и
тот
же
изб ир ая
пу ть;
Кам нями
бил
измученную
грудь.
Ударом
каждый
отмечая
шаг,
Сл еды
Лейли
он
целовал
в
сле зах .
Одно
твердил,
в
беспамятстве
кружа:
«Стань жертвою Лейли,
моя
душа!»
И
снова
он
бежал,
покуда
мо г,
В
пустыню,
где
шуршал
ночной
песо к.
Внов ь
возвращался,
чтоб
горящий
взор
С
мольбою
ус тр емлять
на
тот
шатер.
Люде й
увидя,
он
бежал,
угрюм,
И
по
степи
к ружил ся,
как
самум.
О
ты,
кто
сделал
степь
страной
своей,
Я
забл уди лся ,
бо ль
мою
ра зве й.
Я
так
устал,
дай
рук у,
сн изойд и,
Как
ж ить
мне
дальше
и
куда
и дти?
524


ГЛ АВА
XVI
О
том,
как
отец
Лейли,
узнав
о
любви
Ме дж нуна
к
своей
дочери,
отправил
родителю
Ме дж нуна
гкев ное
послание,
к аждое
слово
которого
жалило
подобн о
от ра­
вленной
стрел е,
и,
познавший
эт от
яд,
отец
Меджнуна
так
ра сс ерди лся,
что
приказал
зак оват ь
сы на
в
кандалы.
То т,
в
ком
талант
прозренья
не
иссяк,
Повествованье
продолжает
та к.
Свершило
время
сво й
круговорот,
И
су м асшедшим
Кайса
счел
народ.
В
А ра вии,
вблизи
и
вдалеке,
Звучит
«Меджнун»
на
каждом
языке .
И
эти
сл ухи
вскоре
дотекли
До
грозного
родителя
Лейли.
Мол,
так
и
так:
жил
в
племени
Ам ир
Кайе,
удивлявший
прилежаньем
мир .
Способный
и
внимательный
на
вид,
Был
жаждою
познанья
знам ен ит.
Но
говорят:
вино й
судьба
сама
—
Несчастный
всё
забыл,
сошел
с
ум а,
Так
повредился
в
ра зуме
своем,
Что
по
пус тын е
бродит
д ень
за
днем.
Родные
в
горе
—
Кай су
д ела
нет,
И
сумас брод ства м
всем
предела
нет .
Себя
услышать
новость
приготовь:
*
Виня т
в
беде
несчастную
любовь.
Болезнь
его
не
выпус т ит
из
рук ,
Любовь
—
источник
отроческих
му к.
Отец
Лейли
сочувственно
внимал.
«Ах,
он
б едня га!
—
под
конец
сказал.
—
Перехвалили,
знать,
не
в
добрый
ча с,
И
виноват
во
всем
коварный
сгл аз.
525


Вед ь
юноша
трудолюбивым
б ыл,
Таким
спокойным
и
счастливым
б ыл.
С
уч тиво й
речью
и
живым
умом,
Он,
помню,
мне
понравился
во
всем.
Жалею
от
ду ши
отц а
и
мат ь,
Такой
беде
не льзя
не
сострадать.
Огонь,
наверно,
их
томит
и
жже т,
Кто,
как
не
я,
родителей
поймет.
Но
кто
она ,
зад ать
хочу
в опр ос.
Та,
что
опасней
всех
расцветших
роз ?
Кто
та,
что
столько
гор я
принесла,
Ка кое
пламя
для
него
кы бл а?»
«О добрый господин, —
звучал
ответ,
В
ответе
нашем
горькой
правды
свет.
Любовь
жестокосердной
не
считай,
С на чала
имя
дев уш ки
узна й.
Она
причастна
к
роду
твоему,
И
до казат ел ьст в
много
есть
тому.
Кайе
вечером
и
с
раннего
утра
Как
одержимый
ходит
у
шатра.
А
в
том
шатре
тв оя
Лейли
жив ет,
Кы бла
его
ду ши
—
наш
зн атны й
род.
Зде сь
для
него
невинности
юдоль,
Но
выслушать
нас
дальше
соизволь.
Завесой
скр ыт
надежно
твой
че ртог ,
Он
непорочен,
девственен
и
с трог.
Но
ветер
вздохов
так
нещадно
жже т,
Что
вд руг
завес а
вспыхнет
и
сп ад ет?
Тот
юноша,
ты
знаешь
или
н ет,
Газели
сочиняет,
как
поэт.
В
начале
и
в
конце
там
имя
есть,
Которое
нам
стр а шно
произнесть.
526


Теперь
ты
догадался
обо
в сем,
Решай,
как
быть,
советуясь
с
умо м!»
В
глазах
отца,
он
по нял
всё
давно,
Мир
закружился,
как
веретено,
С
опущенной
сидел
он
головой,
От
но во сти
п одоб ной
сам
не
свой.
Придя
в
себя
и
тре зво
рассудив,
Взгляд
на
слугу
печальный
обр ати в,
Он
п ро изне с : «Немедленно ступай,
Родителю
бе зу мца
передай:
Вла д ыка
рода
славного
Амир,
Не
на рушай
спокойствие
и
ми р,
Пусть
прекратится
недостойный
слух—«
Он
возмущает
и
тре вож ит
дух.
Пусть
это
спл етня ,
но
она
р а стет,
Смеяться
над
то бою
ста л
народ.
Ил ь,
может,
примирился
ты
легко,
Что
слух
распространился
широко?
Впредь
сумасбродства
больше
не
терпи,
Д ер жать
безумца
надо
на
ц епи.
Напоминанье
не
сочти
за
грех
—
Среди
арабов
я
сильн ее
всех.
Ты
поступал
как
истинный
злодей
—
Пренебрегал
советами
людей.
Тебя
и
весь
тв ой
род
смету,
как
с ор,
—
Бесповоротен
этот
п ри гов ор!»
Пос ла нье
это
п ред анный
вас сал
От цу
Меджнуна
тотчас
передал.
Тот ,
устрашась
услышанных
угроз,
В
раздумчивой
печали
произнес:
«Несчастья я предвижу наперед,
Пусть
на
большой
майдан
пр идет
нар о д»,
627


Решили
все ,
кто
в
силах
был
внимать,
Войны
кровопролитной
избежать.
И
люди
в
степь
пош ли,
надеясь
там
Вновь
отыскать
Меджнуна
по
следам.
Увидя
бл изки х,
он
заплакал
та к,
Как
будто
пер ед
ним
свирепый
враг.
Его
св яз али
быстро
и
силком
Приволокли
в
т еперь
постылый
дом.
Чт об
убежать,
как
пр ежд е,
он
не
смог,
Це пь
обвилась
в круг
рук
его
и
н ог.
Ста льные
кольца
зло
пер еплели сь ,
Не
в
тело
—
в
душу
звеньями
вплелись.
Ты,
кто
к
цепям
безумья
присужден,
Зад ум ай ся,
услыша
т яжкий
звон.
Жи вя
в
п лену
печали
и
пот ерь ,
Свободен
будь!
Возрадуйся
теп ерь!
ГЛАВА
XVII
О
том,
как
Меджнун,
ввергнутый
в
зиндан
разлуки,
г орел
под обно
печ но му
пла м ени;
страдал,
как
птица,
по­
павшаяся
в
силки
расставания.
Ухищрения
врачей
только
усугуби л и
его
бе зуми е.
Оплакивая
св ою
с удь бу,
он
про ­
лил
столько
г о рьких
слез,
что
в
их
потоке
захлебывался
кровью.
Пламя
его
сердца
расплавило
железные
оковы.
Он
возжаждал
свободы,
подобно
то му
как
песок
пустыни
жаждет
воды.
Кто
це пь
любви
покорно
стал
влачить,
Так
продолжал
повествованья
нить.
Ме дж нун
в
цепях,
безвинно
осужден,
В
пле ну
безумья
погибает
он.
Закованный,
не
смея
даже
встать,
То
зати хал
он,
то
кричал
опять.
Так
пти ца,
угодившая
в
с илки,
Не
ес т,
не
сп ит
в
плену
глухой
тос ки;
52J


Как
можно
спать,
когда
во
ть ме
ночей
Из
глаз
течет
кр овавы х
слез
ручей?
А
сердце,
не
подвластное
уму,
Жи вет
по
разуменью
своему.
Оно
стучит
и
обжигает
плоть,
Сумев
ле гко
рассудок
побороть.
Клубится
дым
любовного
огн я,
Со зна ние
Меджнуна
затемня.
И
этот
дым
незримого
костра
Силь нее
разуменья
и
добра.
И,
превосходством
м рач ным
уп оен,
Безумья
шах
в
мозгу
у про чил
трон.
Страсть
взбунтовалась
в
разуме
б ол ьном
—
Меджнун
не
в л астен
больше
над
умом.
Пробито
сердце
ле зв ием
тоски,
Что
рвет
его
и
режет
на
куски.
Нет
сил
таких,
что
из лечит ь
м огли
б!
И
нак о нец
разыскан
был
табиб.
Искусный
лекарь,
праведный
мудрец,—
К
нему
воззвал
измученный
отец.
Но
дряхлый
врачеватель
позабыл,
Как
нестерпимо
жже т
любовный
пыл,
Не
понимал,
неду жн ых
лучши й
друг,
Что
нет
лекарства
от
сердечных
мук.
К
сухим
устам
он
подносил
шербет
—
Кайе
кровью
сердца
исходил
в
ответ.
Он
утеш ал
больного,
но
слова
Сгорали
б еспо лез но,
как
дров а.
Питье
и
яства
—
пищ у,
всю
подряд,
Больной
отверг,
как
смертоносный
яд.
Приказывал
та б и б: «Молчи!
Не
плачь!»—
Как
будто
смерти
требовал
палач.
529


Рассвирепев,
грозил: «Эй,
стон
умерь!»—
Как
будто
рыкал
разъяренный
зверь.
Врач
палкой
и збива л
его,
кр ича,
Кайе
извивался,
дико
хохоча.
И
для
родных
ужа сн ый
этот
с мех
Был
пострашней
стенаний
сл езны х
всех.
Но
старый
врач,
пускай
не
шарлатан,
Больному
был
стр ашн ее,
чем
шай та н.
Не
мог
невежда
лекарь
зна ть
о
том,
К аким
несчастный
Кайе
пал им
огнем.
Извлечь
желая
тернии
тоски,
Живо е
тел о
резал
на
куски.
А
близкие,
за
лекарем
следя,
Совет
д авал и,
раны
бередя.
И
этой
обо юд ною
возней
Вко нец
измотан
стр ажду щ ий
больной.
Придя
в
себя,
терял
сознанье
вно вь,
И
вмест о
слез
из
глаз
струилась
кровь.
В
таком
он
состоянье
пребывал,
Всю
глубину
страданья
ис пы тал,
Кля ня
себя,
и
бл изких ,
и
врача.. ,
Ночь
на ступ ил а,
н ебо
омр ач а.
День
чернотою
густо
затемнен,
Светило
дня
в
утробе
скрыл
дракон.
Не
ночь,
а
копоть
адского
котла,
Под
ним
огонь
раз лук а
ра зожгл а.
Восходит
дым,
небес
беззвездно
дно,
И
о перен ье
ангелов
черно.
Ночь
распростерлась
над
вселенно й
всей,
Сомкнул
с вой
клюв
р ассвет а
соловей.
530


Как
будто
но чь
забыть
о
том
могла,
Что
снова
днем
должна
смениться
мгла.
Да,
ночь
б ыла
проклятьем
для
людей,
П алач
вл ю бл енных,
страждущих
—
злодей.
***
В
такую
ночь,
печалясь
и
скорбя,
Меджнун
оч ну лся
и
пришел
в
се бя.
Ему
казалось:
молнии
зи гзаг
Его
ударил
и
повергнул
в
пр ах.
Он
сызнова
всё
начал
вспоминать
И
боль
свою
оплакивать
опя ть:
«О тело беззащитное мое,
Зачем
вл а чишь
слепое
бытие?
Сломив
меня
—
бессильного
раб а,
Че го
ты
добиваешься,
с у дьба?
Зачем
вложила
душу
в
эту
плоть?
Ду ша
бессильна
чу вс тво
побороть.
Дух
неподвластен
тел у
моему.
К
чему
мне
жить,
о
боже,
не
пойму!
Когда
умру,
про шу
об
это м
са м,
—
Отдайте
т ело
на
съе день е
псам,
Чтоб
тем
ко
мне
участье
проявить
И
от
зл о счастий
дух
освободить.
Пус кай
собаки,
поднимая
ры к,
Ме ня
на
ча сти
растерзают
вмиг.
И
грудь
мою
свирепо
раз орв ут,
И
вырвут
сердце
— горести
сосуд.
Пускай
они
по дним ут
жадный
во й,
При
деле же
подравшись
меж
собой.
Но
нет ,
не
надо!
Сделайте
не
так,
Жа ль
бедных
псов,
за чем
т ра вить
собак!
531


Б родяг
бездо м ных
жалко
мне
до
сл ез
—
От
этой
п ищи
заболеет
пес...
И,
б еш енст вом
опа с ным
за ражен ,
Других
несч ас тны х
искусает
он.
Тогда
над
псо м
свер шит ся
скорый
суд
—
Его
зароют
там
же,
где
убьют.
О
нет ,
о
не т!
Дозвольте
лучше
мне
Испепелиться
в
яростном
огне.
Хо чу
больную
душу
сжеч ь
живьем,
Смешаться
с
сострадательным
огнем.
А
чтоб
мой
след
истаял
и
ис чез,
Развейте
легкий
пепел
до
небес.
Но
ко ли
это
всё
не
свершено
И
телу
жить,
страдая,
суждено,
Сносить
насилье,
волею
судеб...
Зачем,
заче м
я
в
д етстве
не
осле п?
Бродил
бы
я,
слепец,
стуча
клюкой,
С
протянутой
по-нищенски
рукой
И
в
униженье,
у
чужих
в орот,
Ждал
подношенья
от
людских
щедрот.
Ме ня
бы
вел
в
сте пн ую
дал ь
и
ширь
Такой
же
бесприютный
поводырь.
И
если
бы
не
он
и
не
кл юка,
Уп ал
бы
в
пропасть
я
наверняка!
Приди,
о
с ме рть,
г лаза
навек
сомкни
—
Беды
мо ей
вино вник и
он и.
Зачем
Ле йли
заметил
слезный
взор,
Не
он
ли
на
меня
навлек
поз ор?
Гл аза,
вино ве н
ваш
влюбленный
вз гляд ,
Пусть
не
мен я,
а
вас
в
беде
корят!
Ее
не
в идя
—
может
ли
то
бы ть?
—
Су мел
бы
я
другую
полюбить.
532


Не
с вято татств у й!
Равной
в
мир е
нет,
Она
—
кумир
всел ен ной,
звездны й
свет.
И
ес ли
ветер,
па вший
с
высоты,
Легко
от к инет
шел к
ее
фат ы
—
Ошеломит
весь
мир
ее
краса,
От
зависти
померкнут
небеса.
И
солнце
будет
так
ослеплено,
Что
о бла ком
закроется
оно.
А
я
бы лин ка
в
скорбном
ми ре
сем ,
Нельзя
бы линк е
справиться
с
огнем .
Ко
мне,
отец,
табибов
не
зов и,
Врачи
не
исцеляют
от
любви.
Они
приумножать
умеют
бол ь,
Ле карств а
их
— для
ран
отверстых
соль!
Куда,
ответьте,
скрыться
от
тоски?
Бежать
в
ущелья
гор
или
в
пе ски?
Стонал
бы
я,
блуждая
среди
скал,
В
п есках
рыдая,
людям
не
ме шал.
В
пустынном
одиночестве,
в
глуши
Обрел
бы
я
спокойствие
ду ши.
Когда
в
огне
пожара
вспыхнет
дом ,
А
выходы
и
вх оды
под
замк о м,
Клубясь,
восходят
к
небу,
высоки,
Дразнящие
драконьи
языки ,
А
пламя
наступает
и
гудит,
Еще
мгновенье—лом
испепелит.
В
зиндане
п лоти
мой
сгорает
д ух,
Я
крепко
заперт,
мрак
глубок
и
глух.
Но
вдруг
пожар,
а
двери
на
замке,
И
узник
ищет
выхода,
в
тос ке.
•
Ог онь
разлуки,
пышущий
костер
Об ъять я
мне
палящие
п рос тер,
533


И
рушатся
опоры
в
том
огн е,
И
т рещ ины
змеятся
по
стене.
Где
отыс ка ть
мне
стойкости
пример,
Когда
пылают
с емь
небесных
сфер?
Те
т рещ ины
в
стенах
или
в
м озгу?
В
беспамятстве
понять
я
не
могу.
Душа
в
огне,
темница
з аперт а,
И
пла мя
вздохов
рвется
изо
рта.
И
не куда
и
не где
скрыться
мне
—
Повсюду
я
с
огнем
наедине.
Когда
к
костру
приговорен
зло дей,
Его
освобождают
от
це пей.
Лишь
я
од ин
сгораю
в
к андал ах,
За
что
караешь
грешника,
аллах?
Ды м,
всюду
дым,
как
черная
смола,
Не
дым,
а
но чь
ме ня
обволокла.
Чуть
бь ется
се рд це,
нет
мне
сил
вздохнуть,
Клубится
д ым,
переполняя
гру дь.
О
нет ,
не
ночь,
а
черная
нап асть ,
Гора
му чен ий,
мрачной
силы
вла сть .
Н есчасти й
груз,
он
тяжко
плечи
гне т,
Вздохнуть
и
шевельнуться
не
дает!»
Но
вд руг
з абил ась
пленная
душа,
Как
пт ица
в
кл ет ке,
в ыл ететь
спеша.
А
приподняться
слабость
не
дает,
Ладо ни
холодны,
как
зимний
л ед.
Обязан
встать
он,
немощь
одолеть,
Хоть
истончились
рук и,
словно
плеть.
От
пребыванья
в
тяжких
кандалах
Он
ослабел
до
темноты
в
г лаз ах.
Всё
ж
Кайе
напрягся
из
по след них
сил
И
столб
чугун ны й
цепко
об хват ил.
534


Р ывок
—
и
столб
поддался
нак оне ц,
Ра спали сь
звенья
сомкнутых
колец.
В
свою
свободу
не
пове р ив
сам ,
Дал
у зник
отдохнуть
бо льн ым
ст опам .
Не
выт ира я
благодарных
слез,
Молитву
он
создателю
воз нес .
Потом
поднялся
и,
открыв
запор,
Побре л
шатаясь
в
выжженный
про ст ор.
Туда,
в
пу стыню ,
пу ть
его
пролег,
Где
только
ветер,
не бо
да
песок.
Ты
жизнь
сво ю
вл ачишь
в
цепя х
времен.
Сознаньем
«я»
тво й
дух
обременен.
Из бавь
себя
от
собственного
«я»,
Вой ди
счастливым
в
край
небытия.
ГЛАВА
XVIII
О
то м,
как
Лейли,
чей
стан
—
стройный
кипарис,
спе­
шила
домой,
но
по
дороге
ее
встре ти л
И бн -Са лам,
и
его
серд це,
словно
птица,
полетело
к
тонкостанному
кипа­
рису;
о
том,
как
от
дуновения
весеннего
ветра
в
цветнике
его
желания
расц вел а
р оза
надежды.
Тот,
кто
слова
ч еканил
и
гранил,
В
р ассказ е
тонкость
мыслей
проявил.
Когда
Лейли,
в
см ят енье
и
сле зах ,
Из
д ома
убежала
второпях,
Незащищенной
нежности
полна,
Ка зала сь
роз ой
утренней
он а.
На
бархатистой
ко же
мо лодой
Сл ези нки
схожи
с
ро з овой
вод ой.
Стон
каждый
шаг
ее
сопровождал,
Как
будто
целый
мир
в
унынье
впал.
535


Кто
для
нее
сравнение
найдет,
Тот
скаж ет: «Розу кипарис несет!»
Нежна,
прекрасна
—
ско ль ко
ни
хвали,
Нет
слов
таких ,
чтоб
описать
Лейли.
Она
спешила,
бо ль
тая
в
груди,
Не
ведая ,
что
вст рет ит
впереди
Б ога того
вла ст ите ля
п ле мен.
Взглян ув ,
он
понял ,
что
навек
влюблен.
Он
прозывался
так:
Бахт
Ибн-Салам.
Своим
дирхемам
сч ет
не
ведал
сам
—
Столь
много
был о
у
него
казны!
Всё
у
не го:
стада
и
табуны,
Овец
отары
с
важностью
бредут,
С
горой
двугорбой
каждый
схож
верблюд.
Он
был
.богатством щедро одарен,
Пр ед
ним
судьба
не
ст ави ла
препон.
У
богача
з абот
и
горя
нет,
•Прекрасней звезд небесных
—
блеск
монет!
Лейли
он
встретил
на
пу ти
своем,
Стр ас ть
охва тила
ду шу
целик о м.
«Коль заболел,
так
сам
себ я
ц ели,
Женюсь
я
на
красавице
Л ейл и!»
И
по ре шил
он
время
не
терять,
А
хитроумных
сватов
засылать.
Он
выбрал
сто
подарков,
сто
ларцов
Изделья
лучших
златокузнецов.
Был
каждый
сва т
похож
на
мудреца,
Велеречив
и
благостен
с
лица .
Поведал
он,
какой
мечтой
то мим,
И
важ но
сваты
согласились
с
ним.
С
тюк ами
караваны
вдаль
пошли ,
Везя
дары
родителям
Лейли.
536


От ец
Лейли
от
сердца
рад
гостям,
Был
знаменит
и
славен
Ибн-Салам,
Родитель
зна л
и
слы шал
от
других,
Что
ср едь
арабов
лучш ий
он
жених,
Что
он
и
об ра зова н,
и
умен,
А
главное,
казною
наделен.
Возглавя
сл ав ный
род
Бани
А сад,
Од ин
он
вс ех
богаче
во
сто
крат.
Польщен
был
сватовством
отец
Лейли,
И
сватов
в
дом
почтительно
ввели.
Гостеприимству
ра дуя сь,
пос лы
Уселись
за
накрытые
с толы.
Раскр ы в
подарков
полные
тюки,
Посланцы
разв язали
яз ыки.
Всё
похвалив,
застольем
насл адясь ,
Ре чь
повели
они,
не
торопясь.
Рассыпав,
как
поло же но,
сперва
Витиевато-льстивые
слова,
Пролив
на
смысл
приезда
должный
свет,
Они
смиренно
стали
ждать
ответ.
И,
поразмыслив,
вымолвил
оте ц:
«Благословит господь союз сердец!
Д авно
мно й
у важ аем
Ибн-Салам,
Да
бу дет
он
желанным
сыно м
нам!
Жемчужину
мою
п усть
заберет,
Украсив
ею
сво й
достойный
род!
Повременить
пр идет ся
малый
срок
—
Надломлен
бурей
роз ы
стебелек.
Н адеж ды
сад
еще
не
расцветал,
Луною
зрелой
месяц
мой
не
стал .
Б ол езнь
ее
гнетет,
а
не
кап р из.
Пускай
окрепнет
юный
кипарис.
537


Пред
тем
как
чашу
радости
под нят ь,
Нам
всем
пр ид ется
мал ос ть
подождать.
Здоровье
воз врат итс я,
и
тогда
Ч ета
со ед инит ся
на все г да!»
Довольные
ус пе шным
сватовством,
Послы
вернулись
в
св ой
род и мый
дом .
А
радость
сердца,
грустную
Лейли
В
сад
погулять
подруги
п ов ели.
Шептали
роз ы,
по лные
тоски,
Роняя
наземь
в
муке
лепестки:
«Себя к несчастной участи готовь,
Кровопролитна
каждая
лю бо вь».
И
ей
каза ло сь:
огненный
клинок
На
час ти
беспощадно
грудь
р а ссек.
В
невыразимой
муке
и
в
крови
Пред
ней
предстало
таинство
любви .
В
ее
саду
о дин
бутон
зав ял,
Другой,
как
лал
багряный,
запылал.
Цв ет ник
д уши
огне м
заполонен,
И,
цеп ен ея,
тел о
слабнет
в
нем.
Любовь
губила
розу,
наклоня,
И
лепестки,
как
искорки
огня.
Огонь
любви
смыкал
палящий
круг,
С уля
несчастья
ей
и
боль
разлук.
Бежала
пер и,
от
себя
таясь,
Как
бу дто
тени
собственной
б оясь.
И,
зады х ая сь,
по тер яв
п окой,
Вошла
в
шатер,
в
разубранный
покой.
Теряя
силы,
молв и ла
о на:
«В саду мне хуже,
я
совсем
больна!»
Лейл и
в
жару,
ей
ды ши тся
с
трудом,
Но
мысль
о
Кайее
—
только
л ишь
о
нем .
538


В
полубреду,
бе звол ьна
и
сл аба,
Струится
пот
с
горячечного
лба.
Она
слегла,
и
стали
все
считать,
Что
лихорадка
к
ней
вернулась
вспять.
Однак о
самым
бл изки м
из
подруг
Ее
сокрытый
ясен
был
недуг.
Чтоб
улыбнулась,
п оза быв
печаль,
За
радос ть
эту
—
жизни
им
не
жал ь!
И
с
няней
разг ов ор
они
ве ли,
Со вет уя сь,
как
дальше
б ыть
с
Лейли.
«Коль весть о свадьбе до нее дойдет,
От
ужаса
н есча стн ая
умрет.
И
над о
нам
до
времени
молчать,
В сё,
может,
образуется,
как
знать!
Наш
кипарис
в
неведен ье
пока,
Пусть
не
со рве тся
тайна
с
язы ка !»
***
Случилось
так,
что
на вести ть
Лейли
Приехали
родные
издали
—
В
желании
утешить
и
ра звл ечь,
И
от
всего
печального
отвлечь.
Старуху
с
ним и
привела
судьба
—
Она
бы ла
болтлива
и
глупа.
Подобного
не
сыщешь
языка
—
О пас ней
он
разящего
кл ин ка.
По
глупости
скорее,
чем
со
зла,
Вздохнув
притворно,
бабка
из рек ла:
«Зачем горюешь,
св ет
моей
души?
Душистой
амброй
кудри
надуши.
Напрасно
сл езы
льешь,
моя
душа,
Как
пр е жде,
скоро
ста нешь
хороша!
539


Увидел
бог
те рз ания
твои,
Исполнил
в
срок
желания,
твои.
Ты
краше
всех,
сколь
ни
гляд и
вокруг,
Те бе
под
пару
будущий
с уп руг.
Кругом,
о
в ашей
свад ьб е
говорят,
Тв ои
подружки
завистью
кипят.
Полна
до
кр ая
счастьем
пиа ла
—
Свершилось
чудо,
господу
хва ла !»
Не
побоялась
старая
греха,
Сказала
громко
имя
жениха.
Услышав
э то,
об ме рла
Лейли
—
Ее
ут еши ть
больше
не
могли.
Недаром
весть
таили
от
нее
—
Болезнь
силь не й
вонзила
ост рие .
О
ты,
кто
скрыт,
но
явен
нам
во
в сем.
Ты,
в
сердце
обитающий
моем.
И
если
светом
пол нишь
ты
сердца,
Прозреньем
вещим
одари
с ле пца!
ГЛАВА
XIX
О
то м,
как
стало
известно,
что
жители
селения
Бани-
Асад
пожелали
поймать
стыдливую
га зель ,
и
она,
по доб­
но
заходящему
солнцу
обагрив
небеса
кровью
заката,
стала
клониться
к
зап ад у,
и
м ать
ее,
как
сострадающее
небо,
зарыдала
над
с корбн ой
су дьбою
дочери.
Т от,
кто
открыл
правдивых
слов
ис ток,
Речь
в
пут ь
отправил,
как
речной
поток.
Лечить
больную
лекари
взялись
—
И стаял
тенью
стройный
кипарис.
Припомнила,
придя
в
себя
едва,
Болтуньи
нер азу мны е
слова.
540


Невмоготу
ей
стало
от
тоски,
Жи знь
словно
пла щ
истерзана
в
клоки.
Рыдая,
п ер естав
владеть
собой,
Она
шепнула
нянюшке
с
мольбой:
«С меня ты не спускала добрых глаз,
От
бед
оберегала
столько
раз,
Ле ле яла,
ра с тила
с
малых
лет ,
ч
Таиться
от
тебя
мне
нужды
нет ,
Скажи
мне,
состраданье
проявив,
Неужто
этот
страшный
слух
пр авд ив?
Иль
ты
хотела
в
благостной
тщете
Весть
эту
у таить
по
доброте?
Ме ня
спасая
от
беды
бо льшой ,
Могла
бы
ты
пожертвовавь
д ушой?
Но
ты
не
в
силах
отвести
бе ду,
К
тебе,
родная,
с
п рос ьбой
пр ипад у,
С
единственною
просьбою
простой:
Не мног о
у
дверей
моих
пос то й.
Шумя т
и
суетятся
все
кругом,
Но
только
пониманья
нет
ни
в
ком .
Как
дальше
жить,
подумать
на до
мне,
Поразмышлять
с
собой
наедине».
Рукой
коснулась
н яня
гла з
своих,
Дав
приказанье,
чтобы
шум
затих.
«Подите прочь,
—
промолвила
она,
—
Настала
ночь,
пускай
уснет
л уна!»
Лейли
одна,
но
бе дной
не
до
сна
—
Теснящий
ворот
пор ва ла
она.
И
зары дала
горько
в
мук е
злой,
И
посыпала
голову
золой.
В
отчаянье,
чт об
боль
ду ши
унять,
Она
но гт ями
с тала
грудь
терзать.
541


И
каждая
царапина
красна,
Как
скорби
и
несчастья
письмена.
Из
э той
кн иги
бедственной
тоски
Текли
на
землю
крови
руче й ки,
И
там,
где
пал и
наземь
ка пли
слез,
Из
зерен
горя
жгу чий
терн
п ророс .
А
птицы
сча сть я,
если
ес ть
он и,
Прочь
улетели,
спрятались
в
тени.
Она
в
кровоподтеках,
в
си няках ,
Внушает
сострадание
и
страх.
«Не смеет любоваться он луной
—
Надену
тра ур,
став
его
же ной!
О
небо,
ты
ж есто ко сти
полно,
Перетерпеть
мне
го ре
не
дано.
Зачем
ты
деревце
скл о няешь
вниз,
Зачем
ломаешь
юный
кипарис?
П ове ржен
он.
От вети ть
соизволь,
За
что
ему
терпеть
такую
б оль?
О
небосвод
вс е с ильный,
ты
не
пр ав,
Топор
насилья
и
над
мной
по дня в.
Немилосердный,
беспощадный
рок
Все
вет ви
по
суставчикам
отсе к.
Ту
розу,
что
еще
не
расцвела,
В
жар о вне
горя
ты
спалил
дотла.
На
яблоне
не
выросли
плоды
—
Она
пылает
в
пламени
б еды.
Зач ем
за вял
не
в
срок
весенний
сад
Еще
д алек
осенний
листопад.
Иль
я
ш ипы
вонзала
в
чью-то
грудь
Или
посмела
др уга
обмануть?
Я
вс ем
желала
сча сть я
и
добра.
Меня
сог нули
зим ние
ветра.
542


Рок
над
Лейли
победу
одержал,
Он
р асст авань я
бросил
мне
кинжал.
Чтоб
не
в
од но
мгновение
убить,
А
по
ча ст ям,
натешась,
разрубить.
Замужество,
предложенное
мне ,
Мученья
ада
превзойдет
вдвойне.
Душа
в
огне,
от
искорки
одной
Воспламениться
может
мир
зе мно й.
Я,
пламенем
объятая,
сла ба
—
Соломинка,
безвольная
раба.
Нет,
не
бы лин ка
—
жалкий
муравей
Раздавлен
нош ей
собственной
своей.
Мне
то же
непосилен
гр уз
душ и.
Как
дальше
жить,
о
н ебо,
подскажи!
Я
в
эт ой
ж изни
места
не
найду,
Я
муравей,
мятущийся
в
а ду.
Где
справедливость
мудрая
тво я,
За
что
меня
к азни шь,
как
муравья?
О
небо,
неужели
это
гре х,
Что
муравей
беспомощнее
всех?
И
я,
в
плен у
мучений
неземных,
Судьбу
кляну,
томясь
в
цепях
твоих.
Где
друг
мой
милый,
где
пле не нный
мной?
Где
истомленный,
от
любви
бо ль ной?
Как
он
живет,
что
будет
дал ьше
с
ним,
Огон ь
его
метаний
нестерпим!
Его
душа
—
мучения
юдоль,
Как
переносит
разлученья
боль?
Вздох
г убы
сушит,
дышит
он
с
трудом,
Он
ду шу
рушит,
скорбной
жи зни
дом.
Представит
он
густых
кудрей
волну
—
И
у
б езум ья
меч ет ся
в
плену.
543


Рыдает
ли
он,
горе м
обуяй,
Ког да
слагает
обо
мне
дастан?
Прольет
ли
он
кровавых
сл ез
родник,
В
мечтах
увидев
мой
лучистый
лик ?
Без
локонов
моих,
без
алы х
уст
Поймет
ли
он,
что
мир
жест ок
и
пуст?
Припомнив
имя
светлое
мо е,
Неужто
не
впадет
он
в
забы ть е?
Представив
снова
гнутый
лук
бровей,
Не
гнется
ли
он
в
горести
своей?
Как
пер ено сит
боль
сердечных
ран,
Ресниц
прип омнив
стр ельча ты х
ко лч ан?
За буд ет
ли
про
в сё,
что
з нал
досель,
В
честь
гл аз
мои х
опять
пропев
га зель ?
Он
вспомнит
оч и,
те,
что
ярче
лу н,
И
вно вь
забьется,
как
р ека
Джейхун.
Пр едст авит
он
фазаний
мой
ша жок
—
И
попадет,
израненный,
в
с илок.
А
родинка
на
бархате
щеки
Не
ослепит
ли
г лаз
его
зр ачки ?
Как ой
мечтой
его
наполнен
сон?
Ка ким
он
сновиденьем
истомлен?
И ль,
может,
он
привык
страдать
в
глуши ,
Исчерпаны
все
силы
у
души?
Что
будет
с
ним,
усталым
от
невзгод,
Когда
к
нему
дурная
весть
пр иде т?
Немилосердна
быстрая
м олв а,—
Как
примет
он
жестокие
слова?
Пу сть
зн ает
милый:
нет
на
мне
в ины,
Мы
в
выборе
постыдном
не
воль ны.
Тернистая
мне-выпала
сте зя,
Но
отвратить
замужество
н ел ьзя.
544


Надежд ы
нет ,
мой
ден ь
сменился
тьмой,
Ношу
я
тра ур
по
себе
са мой !»
Так
плакала
Лейли,
уп ав
ни чком .
Стенанья
мать
под с луша ла
тайком.
Всё
поняла
в
единый
миг
она
И
зарыдала,
жалости
полна.
И
думала
в
слезах
и
день,
и
ночь,
Как
исце лит ь,
чем
ей
утешить
дочь?
О
исцелитель
мой ,
пов ре ме ни,
К
больному
сердцу
руку
не
тяни.
Прочь
о той ди,
лекарство
мне
во
вред,—
От
самого
себя
сп асень я
нет!
ГЛАВА
XX
О
то м,
как
отец
Меджнуна
р азыс кал
сына
в
пустыне,
уговорил
вернуться
домо й
и
о тпра в иться
вместе
с
палом­
никами
в
Каабу.
Но
Меджнун
вместо
молитв
воспевал
красоту
своей
возлюбленной,
чем
привел
па лом ни ков
в
смятение.
Тот
продолжал
повествованья
нить,
Кто
может
нас
рассказом
уд ивить .
Той
ночью,
что
живым
вну шала
страх,
Бежал
Меджнун
из
дома
второпях.
Всю
местность
тщетно
об ы скав
кр уго м,
Родные
в
горе
возвратились
в
дом .
Перед
отц ом
испытывая
страх,
Изъездили
округу
на
конях.
Меджнуна
нет,
истаял
сл овно
дым,
Отец
от
г оря
сделался
седым.
Бедою
удрученная
такой,
Мать
навсегда
утратила
поко й.
Вдвоем
сидели
и
оте ц,
и
мать,
Не
зная,
как
им
быть,
что
предпринять.
545


Измучились,
решение
ищ а,
И
наконец
вздохнули
сообща:
«Одна надежда в старческих сердцах,
Что
снизойдет
к
страдающим
аллах.
С
надеждой
припадем
к
святым
стопам,
Бог
милосерден,
он
поможет
нам .
А
мы
свое
богатство
раздадим
Отшельникам
и
дервишам
святым,
Молитва
те х,
кто
обездолен
сам,
Уго дною
бывает
небесам.
Ал лах
—
защитник
бедных
и
сирот,
Он
сы на
исцеленного
вернёт.
Одной
Ка абе
излечить
дан о
Безумных,
чье
со зна ние
темно».
Тут
подошел
паломничества
срок. .,
В
К аабу
пут ь
и
труден,
и
далек.
В
пустыню
люди
бросились
опять,
Сумев
в
песка х
Меджнуна
разыскать.
И,
не
противясь
более
ничуть,
Собрался
сын
в
Каабу,
в
дальний
путь»
С
родными
попрощался
бл уд ный
сын
И
сам
за бра лся
в
пышный
паланкин,
Поспешно,
благочестьем
осиян,
Н апра ви лся
в
К аабу
кар аван.
И
вот
пре д
ними
б лаго лепь я
храм,
Священный
и
возвышенный
харам.
Он
—
купол
ми ра
—
над
земле й
си ял
И
сущее
на
ней
б ла гос ло влял.
Он
—
точка
наивысшая
небес,
Непостижимей
всех
иных
чуде с.
К
св яты не
этой ,
славе
всех
врехмен,
Паломники
спешили
ис покон .
546


Храм
пох од ил
на
суфия
кол п ак,
От вер г шего
юдоль
житейских
благ.
Как
суфий,
запахнувшийся
в
хала т,
Сто ял
нед вижный,
каменный
к в адрат.
Зве зд ой
Полярной
он
с иял
в
ночи,
Вокруг
ка мен ья
—
словно
звезд
луч и.
Н ет,
не
звезда
он
в
не бе,
а
пророк,
Который
всё
предвидел
и
предрек.,«
Сомнения,
посеянные
злом,
Там
ангелы
развеяли
к ры лом.
Летуньям
но чи
ангелы
с род ни,
Над
ним
незримо
кружатся
они.
Основа
храма
как
святой
заветх
Как
гл аз
провидца,
чере н
он
на
цв ет.
Хр ам
с
тенью
ша ха
может
быт ь
сравнен,
Чье
пов еленье
—
под д анным
закон.
Не
смешиваясь
с
пестрою
толпой,
Меджнун
на
дивный
храм
смотрел
с
мол ьб ой.
Вдруг
с
новой
силой
стра сть
проснулась
в
н ем,
Неутоленным
вспыхнула
огнем.
И,
мо лнии
п одобн о
грозовой,
Он
зам етал ся,
плача,
сам
не
свой.
Храм
обойдя,
он
в
новый
круг
ид ет,
Как
вкруг
земли
недви жно й
небосвод.
Он
желтою
ще кой
к
камн ям
приник
—
И
пожелтели
кам ни
в
тот
же
миг.
К
ступеням
храма
он
прижа л
лиц о,
Потом,
дверное
ухватив
кольцо,
Его
с
тако ю
цепкой
с илой
сж ал,
Как
будто
бы
лю бим ую
д ерж ал.
В
оцепененье
долгом
замер
он,
Вдр уг
вопль
изд ал,
ду ши
предсмертный
стон.
547


Как
будто
бе зысхо дн ая
тоска
Звала
к
себе
ст р адания
войска.
Всё
не бо
облака
заволокли,
Черней
Каабы
стал о
всё
вдали.
Храм
траурной
оделся
чернотой,
Меджнун
рыдал
у
дв ери
запертой,
Взывая
т ак : «О мудрый властелин!
В
благих
решеньях
волен
ты
о дин.
Сперва
в
огонь
любви
ввергаешь
нас,
Потом
за
этот
гре х
караешь
на с.
Бессмертной
добротою
осиян,
За
что
мо ей
ду ши
ты
сже г
хирман?
Я
был
твоим
рабом,
твоим
с лугой ,
Я
пред
огнем
разлуки
—
с тог
сухой.
Око вы
тяжко й
страсти
я
в’лачу,
Увещев ани й
сл ы шать
не
хо чу.
Безумен
я,
мне
снисхожденья
нет.
Од ни
каменья
мне
летят
вослед.
Ты
создал
пер и,
чуд о
совершив,
Ей
не
понять
бе з умный
мой
порыв.
Ты
пламя
страсти
бросил
в
глубь
се рд ец.
Наполнил
д ивным
жемчугом
ларец.
Я
стр асть ю
сломлен
и
порабощен,
В
невольника
любви
я
превращен.
Я
п л енник
чувства,
я
дышу
едва,
Дух
напряжен,
как
лука
тетив а.
Я
по
суставам
весь
разъединен,
Я
верв ие м
любовным
оплетен.
Я
в
пятн ах,
пламенеет
к р асный
шрам,
Ожоги
стр ас ти
—
не
позор,
не
Срам.
Пусть
пла мя
возрастает
всё
сильней,
Пусть
прожигает
тело
до
костей.
548


И
не
молю
я
г о спо да: «Спаси!»
Не
го вор ю: «Огонь мой погаси!»
Я,
о
л юбви
тв ер дя,
вступаю
в
храм,
Не
отступлюсь
и
чу вств а
не
предам.
Л юблю,
пок а
живу,
пок а
ды шу,
От
мук
меня
избавить
не
прошу.
Еще
мои
страдания
умножь,
В
пы лании
пречистом
уничтожь.
Г лаза
мне
подведи
с урьм ой
любви,
Разлей
в
моей
груди
настой
любви.
Благоуханным
стань,
мой
каждый
вздох,
Мне
щеки
ра зру мя нь,
любви
ож ог!
По
образу
любви
тво ри
меня,
В
любви
е диной
раствори
меня.
Ве лик им
испытаньем
удостой,
Ее
страданьем
сердце
ус пок ой.
Сожги
мой
дух,
чтоб
я
воскреснул
вновь
И
принял
имя
н ов ое : «Любовь».
А
мне
тве рдят: «Забудь,
оставь
Лейли,
Се бя
от
безрассудства
исцели!»
О
боже,
не
слова
—
каменьев
град,
Прости,
аллах,
не
зн ают,
что
творят!
Дай
мне
испить
бла женн о го
вина ,
Налей
жел ан ья
ча шу
дополна,
Две
чаши
полни,
мало
мне
одной,
Не
просветляй
безумный
разум
мой!
Душой
мое ю
сделай
с тра сть
к
Лейли,
Б е зволен
я,
попав
под
власть
Лейли.
Спа си
меня,
страданьем,
о
аллах!
Насыть
воспоминаньем,
о
алл ах!
549


Когд а
мой
дух
на век
по к инет
плоть,
Мне
память
о
Лейли
ос та вь,
госп одь!
Но
ес ли
мне
п рик а жеш ь: «Оживи!»,—
Дозволь
бродить
д олин ою
лю б ви..
В
аду
мне
наказ анье
не
с ули
—
Страшней
всех
испытаний
стра сть
к
Л ейли!
Когда
умру,
в
раю
не
посели,
Рай
для
ме ня
—
свидание
с
Лейли.
Всё
уничтожь,
меня
убить
вели,
Не
проживу
на
свете
без
Л ей ли!»
Он
так
вз ывал ,
в
тако й
молил
тщете,
Что
спутники
за с тыли
в
немоте
И,
суеверный
ощуща я
страх,
Шептали
про
себя: «Спаси,
алла х!»
Безу м ца,
распростертого
в
пыли,
Подняв ,
домо й
уныл о
понесли.
«Надежды на спасенье больше нет,
Невыносимо
слушать
жалкий
бред!»
Родитель
п онял : «Сын
—
неисцелим!»
Всё
пл емя
сокрушалось
вместе
с
ним.
Когда
огон ь
стр аст ей
сжигает
грудь, *
Нет
в
м ире
си лы,
чтоб
его
зад уть.
Надежда
бл изких
тщетною
бы ла
—
Бе зумн ого
Каа ба
не
спасла.
Ты
был
в
К аабе
сча сть я,
пилигрим,
Твоею
благостыней
я
храним.
В
молитвах
нас,
заблудших,
п омяни ,
С ияние м
любви
воспламени!
550


ГЛАВА
XXI
О
т ом,
как
Меджнун
ушел
от
людей
в
пустыню
и
по­
дружился
с
дикими
зверями;
о
том,
как
повстречал
ох о­
тившегося
за
ол еням и
Навфала
и
тот,
сделав
Ме дж нуна
своим
другом,
навсегда
пок онч ил
с
охот о й.
Тот,
кто
слыхал
про
эту
б ыль
не
раз,
Так
продолжал
правдивый
с вой
р ассказ .
Когда
прошел
п ал омни чес тва
срок,
С
печалью
каждый
у бедить ся
мог ,
Что
ум
Меджнуна
погружен
во
тьму
И
исцелен ья
тщетно
ждать
ему .
Вед ет
его
безу м ия
сте зя,
Непоправимым
бедствием
грозя.
От ец
рыдал,
родня
потрясена,
И
м ать
от
безысходности
больна.
Решил
оте ц
и
вместе
с
ним
народ:
«Удерживать не будем,
пусть
уйд ет».
И
К айе
уше л
в
пески,
к
отрогам
гор,
В
пустынный
и
неведомый
п рос тор.
Днем
он
блуждает
в далеке
от
всех,
Где
ночь
заст анет
— там
его
ночл е г.
Не
всё
ль
равно
куд а
направить
путь,
Когда
покой
душевный
не
ве рнут ь?
А
если
бы
слыхать
его
могли,
Как
вздох,
как
стон
слетало
с
ус т: «Лейли!»
«Лейли,
Лейл и»
—
звучит
на
сто
ладов,
Ины х
не
зна ет
мыслей
он
и
слов.
Не
видя,
он
вокруг
себя
глядит
—
Сияние
Лейли
его
слепит.
Сознания
лишался
он
на
миг ,
Представив
стан
и
светозарный
л ик.
551


Стан
—
к и парис,
и,
сл овно
д ивный
сон,
Сияет
ли к,
как
роз о вый
бутон.
Пр ед
кипарисом
наземь
он
упал,
Росою
сл е зной
розу
окроплял.
Стихов
и
пов елит ель,
и
слуга,
Нанизывал
он
строчек
же мчу га,
И
музыку,
и
ст их
в
едино
сл ив,
«Лейли»
в
них
повторялось,
как
редиф.
Кто
слышал
бейтов
сладостную
грусть,
Запоминал
газе ли
наизусть.
Гор е ние
душевного
огня
Пылало
в
строчках,
муз ык ой
зве ня.
И
чувство,
вознесенное
в
стихах,
Рождало
трепет
в
мыслях
и
сердцах.
Любовь
и
стр асть
переполняли
стих,
И
бу квы
под ч инял ись
власти
их.
Пе ч ально му
он
ду шу
окр ыля л,
Надежду
в
удрученного
вс елял.
Слова
в
строках
взволнованно-живых
Сверкали
ярче
перлов
дорогих.
Но
н а летал
опять
безумья
шквал
—
Бессмыслицу
он
с нова
бормотал.
В даль
устремляя
отрешенный
взгля д,
Не
понимал,
что
люд и
говорят.
Всё
туже
сумасшествия
петля
Затягивалась,
бедствия
суля.
И
в
безрассудстве,
истинно
велик,
Мет ался
он,
как
зве рь
пус ты ни
ди к.
То,
как
ди тя,
безудержно
рыдал,
То,
пр олива я
сл езы,
хохотал.
Сам
ис тя зал
себя
нещ адно
та к,
Что
тел о
превратил
в
сплошной
синяк.
552


Опомнясь,
опускался
он
без
сил
И
в
уж асе
м оли твы
возносил.
Но
страсть,
суме в
рассудок
побороть,
Опять
те рзала
немощную
плот ь.
Он
с
вид у
схож
с
засохшим
тростником,
Но
гол ос
грохотал,
как
горный
гром.
Рыдая,
как
ребенок,
между
тем
Не
помнил
он
родителей
совсем.
Друзей
забыл,
отрекся
от
родни,
Напер с ники
—
страдания
одни.
Вкушая
горя
терпкое
ви но,
Питье
ино е
позабыл
давно.
В
гл азах
от
вечных
сл ез
плыве т
туман,
Пуглив
он
бесконечно,
как
джейран.
Не
ел
он
мяса,
вк ус
его
забыл,
С
оленями
он
время
проводил.
Бежали
ла ни
по
пята м
за
ним,
За щи тнико м
его
сочтя
своим.
С
открытым
сердцем,
ла ск овым
умом,
Он
стал
их
добровольным
чабаном.
И
гладил
их,
и
лас ков о
трепал,
В
доверчивые
очи
целовал.
А
волки
вс лед
за
ним
п ослушн о
шли
И
стадо
по-пастушьи
стерегли.
Он
так
рыдал
один
в
седых
песках,
.Что внял его молениям
аллах.
***
В
то
время
средь
арабов
проживал
С трел ок
искусный,
доб лест н ый
Навф ал .
В.ладея
той
землей
обши рн ой
всей,
Он
добротой
прославился
сво ей.
553


Однаж ды
для
ох от ничьи х
забав
Вожде й
племен,
своих
д рузей ,
собрав,
Задумав
учредить
большой
загон,
В
далекие
пески
поехал
он.
Облава
на ча лась
под
гром
и
стук ,
Пр ибли зил ся
к
Меджнуну
ловчих
к руг.
К
нему
метнулись
звери,
трепеща,
Защиты
и
прибежища
и ща.
Глаза
про с или
слезно
жизнь
спаст и,
Нависшую
угрозу
отвести.
При
вид е
чуда
др о гнувш ий
Навф ал
Оружие
в
руках
не
удержал.
Он
спрашивать
у
ло вчих
принялся:
«Что означают эти чудеса?
Ста л
наяву
мне
сн ить ся
странный
бред,
Вы
то же
это
видит е
иль
нет?
Что
происходит,
право,
не
по йму !»
Всё
ловчие
поведали
ему.
И
о
судьбе
Меджнуна
их
рассказ
На вф ала
и
ра с трога л,
и
потряс.
Он
сам
когда-то,
и
влюблен
и
юн,
Блу жд ал
д о линой
скорби,
как
Меджнун.
С ур овый
муж
не
постыдился
слез,
Он
соскочил
с
коня
и
произнес:
«О,
совершенный
эликсир
—
лю бо вь,
В
большой
вселенной
це лый
мир
—
любов ь.
П еч алью
темной
сердце
суши шь
ты,
Чтоб
после
полнить
светом
доброты.
Глядите,
зверь,
что
столь
не ук рот им,
Как
смирное
дитя
идет
за
ни м!
Но,
боже
мой,
как
бедный
отрок
худ
—
Не
человек,
а
горестей
сосуд.
554


Иль ,
может,
райский
ангел
во
пло ти,
Коль
не
страшатся
звери
подойти!»
Он
пр иказ ал : «Не трогайте зверей!» —
И
луки
по вел ел
сломать
быстрей,
Охотн и чьи х
собак
на
сворки
взять
И
жа жду
истребления
унять.
«Не причиняйте беззащитным зла!» —
Он
про из нес
и^
соскочив
с
седла,
Приязни
полный,
доблестный
Навфал
К
стоящему
Меджнуну
зашага л.
Тот
кротким
взором,
мановеньем
рук
Встревоженных
зверей
у нял
испуг.
Так
юношу
приветствовал
Навфал,
Как
будто
бы
родного
ув ид ал.
Меджнун
с
пок лоно м
произнес
в
ответ:
«В твоих глазах и ласка,
и
привет.
О
справедливый,
мудрый
и
п рост ой,
Меня
правдивой
ре чью
удос той .
Как
можешь
ты,
достигший
бл аг
зе м ных,
Рабом
ст раст ей
ста ть
низ ме нных
своих?
Не.
жа жда
насыщения
вл екл а,
А
пресыщенье
—
нет
страшнее
зла !
Потехи
р ади
ты,
и
до бр
и
с мел,
Кровь
проливаешь
тех,
кто
жить
хотел.
Ве дь,
занозив
колючкою
стопу,
От
б оли
ты
в
сердцах
клянешь
судьбу.
Наси ль я
лук
ты
вздумал
натянуть,
Сразил
ты
м н огих,
жизнь
им
не
вернуть!
Им
то же
душу
даро вал
господь,
Страдающую
трепетную
плот ь.
Себя
к
добросердечью
приг ото вь
—
Не
проливай
не винных
тварей
кр овь !»
555


Столь
был
Навфал
с лова ми
потрясен,
Что
пред
Меджнуном
преклонился
он,
Про молв и в : «Отрок,
н ебо жит ель
ты,
Зако н ов
доброты
хранитель
ты.
От
сл ов
твоих
меня
б роса ет
в
дрожь,
И
угр ызе нья
совести
не
множь!
Се бя
кинжалом
я
уб ью
скорей,
Не
тр ону
больше
в
жалости
зверей,
Ты
всё
с казал ,
теперь
я
попрошу
В н имать
тому,
что
я
сейчас
скажу».
Ме дж нун
от ве т ил: «Внемлю,
говори!
Уста
для
мудрой
речи
отвори».
Töt начал так: «Я зло в душе избыл,
Ста в
п ра ведны м,
я
кротких
возлюбил.
Вопрос
мой
за
обиду
не
прими,
Зачем
пренебрегаешь
ты
людьми?
В
пустыне
средь
зверей
живя
как
брат,
Ты
преступил
священный
шариат.
Св етил о
всех
творений
—
человек,
Вс ех
в
м ире
совершенней
—
человек.
Бежал
ты
от
собратьев
по
уму,
Я
стр анност и
р ешен ья
не
пойму.
В
беде
ве лико й
не
теб я
винят
—
Любовью
к
розоликой
ты
о бъят.
А
если
так,
тоску
св®ю
за буд ь,
В
моем
шатре
желанным
гостем
бу дь,
Развеселись,
гуляя
в
тех
местах,
Где
ты
то ми лся
у
страстей
в
сетях.
Клян ус ь
я
все
старанья
приложить,
Чтобы
тебя
с
Лейли
соединить.
Коль
не
пом огут
п рос ьбы
и
казна,
Начнется
справедливая
война.
556*


Не
раз ре шу
то бою
пренебречь,
Заступником
влюбленных
станет
ме ч!
И
да
поможет
нам
благой
гос под ь
Пр егр ады
и
пре пон ы
п об ороть!
Ис пол ню
я
желанья
и
мечты
—
Достигнешь
долгожданной
ц ели
ты.
А
не
удастся
это
на
бе ду,
Замену
я
достойную
найд у.
За
доброту,
в сем
сердцем
полюбив,
Теб я
приму
в
свой
дом,
усыновив.
Ты
будешь
ж ить
в
пок ое
и
любви,
Но
со
зв еря ми
дружбу
разорви.
Причуда
эта
вскорости
пройдет,
Для
человека
чел о век
живет.
Соединиться
с
ми лой
поспеши,
Для
этого
старанье
пр ило жи».
При
слове
«встреча»
—
в
нем
та кая
власть!
Ме д жнун
готов
был
замертво
упасть.
От
радости
собою
не
владел,
От
слабости
как
будто
онемел.
От
счастья
слова
вымолвить
не
мог
—
Сл еза ми
затуманился
зрачок.
И
наконец
с
трудом
проговорил:
«Я всё отверг,
на
всё
бы
возразил,
Но
с лово
«встреча!» —
вся
надеж да
в
нем,
Я
не
желаю
слышать
об
ином.
Зн ай,
если
тщетны
все
мои
меч ты
И
обещанья
добрые
пусты,
Пускай
тв ой
к онь
у дар ами
копыт
Меня
собьет
и
сердце
ра здроб ит ».
Навфал
и
К айе
—
теперь
они
дру зь я,
Соединила
их
одна
стезя.
557


В
общенье
доверительном
своем
Они
согласно
заж или
вд во ем.
Свидания
предчувствуя
кан ун,
Разумным
и
счас тл ив ым
стал
Меджнун.
О,
ты
в
разлуке
от
тоски
ос лаб
—
Б лагая
весть
тебя
спасти
могла
б.
И
пусть
напрасно
ожид ае шь
ты
—
Нет
ничего
чудеснее
мечты.
ГЛАВА
XXII
О
то м,
как
Навфал
отправил
сватов
к
отцу
Лейли,
требуя,
чтобы
тот
выдал
св ою
дочь
за
Меджнуна,
и,
оскорбленный
отказом,
Навфал
двин ул
сво е
войско
на
племя
Лейли,
но,
по
в ел ению
су дьб ы,
силы
их
оказались
равными.
Т от,
кто
пус тын ю
бедствий
посещал,
Сво е
повествованье
п ро дол жал.
Два
существа,
сро д нивш ихся
во
вс ем,
В
шатре
На вфа ла
стали
жить
вдвоем,
Ст ре мясь
исполнить
дружеский
обе т,
Навфал
созвал
старейшин
на
совет.
И
мудрецы,
собравшись,
помо гли
Посланье
изложить
от цу
Лейли:
«Ты,
оседлавший
счастья
скакуна,
Тебе
судьба
людей
подчинена.
О
славном
Кайее
говорить
хотим,
Достоинства
его
хвалить
хотим.
На
редкость
он
застенчив
и
стыдлив,
Ви нить
его
н е льзя,
что,
всё
забыв,
Любовью
чистой
любит
он
Лейли.
Мечты
его
в
пустыню
за вели, —
558


Он
сам
себя
от
жизни
от л учил
И
прозвище
Меджнуна
пол уч ил.
Ты
создал
школу,
лучшую
из
школ.
Всех
свер стн ико в,
учась,
он
превзошел.
Такого
пр ил ежан ья
нет
ни
в
ком
—
Гордился
ты
своим
учеником.
Влюбленного
не
мучай,
не
то ми,
Как
сы на
богоданного
прими.
Соединенный
с
дочерью
тв оей,
Родных
он
станет
ближе
сыновей.
s
Но
ты
от
милосердия
далек ,
Советом
нашим
добрым
пренебрег.
Ос тав ил
жить
его
в
плену
скорбей,
Скитаться
среди
выжжен н ых
степей.
Так
в
чем
же
проявленье
доброты?
Бесчеловечно
по ст у паешь
ты.
Но
за
упреки
нас
не
обессудь,
То,
что
п рош ло,
обратно
не
ве рну ть.
Я
счастлив
тем,
что
ю ноша
у
нас,
Живет
со
мно й,
как
друг
и
сын,
сейчас.
Приветлив
он
и
больше
не
угрюм,
Бо лезн ь
ушла,
стал
снова
светел
ум.
Соединеньем
любящих
сер дец
М уче ниям
по ло жим
мы
конец.
Для
св адь бы
их,
обы чаям
верны,
Не
пожалеем
собственной
казны.
Соединим
жемчужину
и
лал,
Что б
тв ой
в енец
как
солнце
засверкал.
Знай,
подобру
прошу
тебя
сейчас,—
Насилием
отвечу
на
о тказ!»
Отп ра вил ись
п ослы
к
отц у
Лейли,
С
собой
подарков
захватив
к ули.
559


Не
гов оря
посл ам
ни
«да», ни « н ет»,
Отец
решил
с озв ать
большой
совет.
На
вид ном
месте
усадив
послов,
Ро дит ель
был
надменен
и
суров.
Не
гл ядя
на
си дя щих
пре д
соб ой,
Он
п ро из не с : «Начертано судьбой,
Так
с
древних
пор
по
дн есь
устроен
мир:
Л уну
Фархара
избирал
кумир.
Все
ищ ут
па ру
для
себя
под
стать
—
Закон
извечный
нам
не
изменять!
В
скрижалях
начертал
небесный
рок
—
Другому
п редна зн ачен
мой
цветок.
Пускай
узнает
дерзостный
Навфал
—
Напрасн о
сватов
он
ко
мне
прислал.
В
его
письме
двоякий
смысл
сокрыт:
Сперва
он
льстит
мне,
а
п отом
грозит.
Нам
подношенья
в аши
не
нужны,
Угрозы,
поношенья
не
стр аш ны.
Пу сть
вождь
узнает:
юная
луна
Уже
д авно
с
другим
обручена.
Навфал
забудет
пус ть
про
сватовство,
И
мы
простим
послание
е го.
Но
если
он
не
вне мл ет
на м,
то
вп редь
Не
стану
домогательства
терпеть.
Когда
войну
за хоч ет
он
начать,
Мы
за
с ебя
сумеем
постоять.
Навфал
мне
оскорбление
н анес
—
’Хвастливых не боимся мы угроз.
И
если
вздумал
он
начать
войну,
Я
выступить
в
п оход
не
премину!»
Речь
он
зако нчи л,
отпустив
пос ло в,
Ска за в : «Ступайте,
мой
ответ
тако в!»
560


Вернулись
сваты,
поспешив
принесть
Нав фалу
огорчительную
ве сть.
Он
был
отказом
де рзки м
уязвлен,
Но
больше
за
Меджнуна
огорче н.
Предвидел
вождь,
что
так
произойдет,
И
с н аряжать
стал
воинов
в
поход.
Ч тоб
обещанье
выпо лни ть
сполна,
Соседние
призвал
он
племена.
Был
из
конюшни
выведен
ска ку н,
В
подарок
по луч ил
его
Мед жну н.
Вручил
он
та кже
другу
своему
Меч
исфаганский,
па нцир ь
и
чалму .
Но
у
то го
перед
глазами
мрак,
Не
различает
—
рядом
друг
иль
враг.
Он
ск ачет
на
горячем
скаку н е
Как
буд то
бы
незрячий,
в
п олусне .
А
воины,
с ра жения
с ыны,
В
недобром
нетерпенье
жд ут
войны.
Навфал
обижен,
он
лелеет
месть,
Он
отстоит
в
бою
Меджнуна
честь!
О тец
Лейли,
не
дрогнув,
в
св ой
черед
В
в оен ный
снаряжается
поход.
Удар
он
жаж дет
первым
нанести,
С
лица
земли
пр от ивник а
смести.
Война,
в ойна
—
страшнее
нет
беды!
Наизготове
воинов
ряды.
Гром ов ый
к лич
прошел
во
все
кон цы.
Их
не бо
поо щ ря ет: «Молодцы!»
Во ител ь
каждый
—
опь яне нный
нар ,
Кровопролитья
чующий
угар.
Смерть
не
пугает,
пусть
она
близка!
Нетер п ел иво
замерли
в ой ска.
561


И
вдруг
вперед
рванулся
первый
ряд
—
Бойцы
друг
друга,
зло бст вуя ,
разятя
Заржали
ко ни,
топчут
зелень
тра в,
Копытом
м ил осер дие
поправ.
Рой
ст рел
летучих,
св ист
над
гол овой,
Как
будто
дождь
из
тучи
пр олив ной .
Верблюды
кружат,
потерявши
ум,
Как
будто
к ар аван
застиг
самум.
А
древки
копий,
грудь
пронзив,
д ро жат,—
Так
змеи
вьются,
если
их
моз жа т.
Меч
жаждет
жер тву
обрести
скорей,
Он
рубит
шеи,
смерти
брадобрей.
И
воины
литую
сталь
меча
На
головы
об руш или
сплеч а.
Казалась
птицей
каждая
стре л а,
Стремясь
вонзиться,
кровь
она
пил а
И
насти гал а
вс юду
и
везде,
По доб но
а дом
пос ла нной
зве зд е.
Кольчугу,
сколь
бы
крепкой
ни
была,
Пр о нзал
кинжал,
как
тонкий
ш елк
игла.
Не
насыщаясь
кровью
ни
на
миг,
Клинок
кровавый
высу ну л
язы к.
Уд ар
на нос ит
тяжкий
булава
—
И
наземь
покатилась
голова.
Ни
мыс ли
ей,
ни
чувства
не
нужны,
Она
всег о
л ишь
для
клинка
ножны.
По до бно
тучам
д вига лись
полки,
Сверкали
занес ен ны е
кл инк и.
Шли
эти
тучи,
бедствие
суля,
И
содрогалась
в
ужасе
земля,
562


Носились
к они
с
бы стр отой
комет,
Крутящийся
за
ними
таял
сле д.
С ноп
молний
вылетал
из-под
копыт,
Победы
бл изо сть
ду шу
веселит.
Нав фал
презреньем
к
смерти
полон
там ,
Как
в
битву
снарядившийся
Рустам.
Ара б,
презрев
см ирен ия
за кон,
Жел анием
возмездья
раскален.
От
искорки
пожар
го рит
такой,
Что
пл амя
мести
не
залить
рекой.
Ожесточились
грозные
войска,
В
разгаре
бой ,
победа
не
близка.
Войск
у
Навфала
больше,
он
сильней,
И
каждый
воин
опытней
и
з лей.
Противник
п онял
—
трудно
победить,
Придется
перемирия
п роси ть.
Урона
больше
л юдям
не
чиня,
Бой
постепенно
сти х
к
ис ходу
д ня.
И,
не
ск рыва я
радости,
Навфал
Св ои
войска
на
отдых
отозвал.
На
землю
ночь
свою
спустила
рат ь,
И
звезды
стал и
л агерь
охранять.
Кит айс кий
хан
дневной
по кин ул
трон ,
И
ть ма
за поло нила
неб ос к лон.
«Что будет дальше,
чем
решится
спор?»—
Гадает
у
шатров
ночной
дозор.
О
стр аж
любв и!
Услышь
мой
долгий
стон,
Я
воинством
печали
полон е н.
Вели
подать
вина,
чтоб,
стра х
презрев,
Я
мчался
в
битву,
шлема
не
надев.
563


ГЛАВ А
XXIII
О
том,
как
отец
Лейли
понял,
что
война
им
проиграна;
чтобы
избегнуть
позора
поражения,
он
решил
убить
сво ю
дочь.
Ме дж нун
увидел
это
в
в ещем
сне
и
упр ос ил
Нав -
фа ла
отозвать
свое
войско.
Поэт,
чья
речь
острее,
чем
кинжал,
Как
конский
повод
свой
калам
де ржал.
Когда
войска
устроили
привал
—
Заснули
все,
о дин
Навфал
не
спал.
Он
жаждал
прод ол жен ия
войны:
«Противники разбиты быть должны!»
Предвидя
пораженье
напер ед,
Отец
Лейли
искал
разумный
ход.
Созвав
старейшин
родственных
племен,
Советоваться
с
н ими
начал
он.
И
каждый
столько
произнес
речей,
Чтоб
их
понять,
не
хватит
ста
ночей!
Но,
по тер яв
тер пенье
под
конец,
Пр ер вал
их
рассердившийся
оте ц:
«Не дай аллах,
Н авф ал,
л елея
месть,
Отнимет
у
меня
семью
и
чес ть.
Эмиром
с тав
захваченной
земли,
Н а ло жницей
он
сделает
Лейли
И
этим
обесславит
д р евний
род,
Не
выд е ржит
позора
наш
народ.
Ск возь
землю
провалюсь
я
от
стыда
Иль
родину
оставлю
навсегда.
Тот
жалкий
трус,
чей
дух
в
груди
ослаб,
Не
сможет
сред ь
арабов
жит ь
ара б!
Пок а
беда
на
землю
не
пришла,
Я
уни чтожу
сам
причину
зла.
564


Из-за
Лейли
у
нас
идет
война,
Во
всем
вино вна
юна я
л уна.
А
ес ли
та к,
я
отвращу
беду
—
Дочь
на
рассвете
в
лагерь
при ве ду.
Иг.л а
стрелы
одежду
ей
сош ьет ,
Кр овь
сл овно
хну
двуострый
меч
прольет.
Застынет
смерть
в
из огнут ых
бровях,
С тан
м о лодой
земной
за сыпле т
прах.
И
пусть
луноподобен
юный
лик ,
Пус кай
она
души
мое й
цветник,
Пусть
вихрь
несчастья
лунный
свет
затми т,
Он,
леденящий,
сад
мой
разорит,—
Лейли
не
станет
—
ст раш но
произ не с ти!..
Еще
ужас не й
нам
ут рат ить
че сть».
Он
кончил
р ечь
с
отчаяньем
глу хим
—
И
все,
кто
слушал,
согласились
с
ним.
***
А
между
тем
в
св оем
ш атре
Навфал
Желанную
победу
предвкушал.
А
на
Л1еджнуна
глянуть
бы ло
жаль
—
С менил а
р адо сть
острая
печ ал ь.
Его
гл аза
сияли
и
цвели,
Предчувствуя
св идание
с
Лейли.
Но
омрачался
болью
звездны й
в зор
От
мысли,
что
война
несет
разор.
С траш на
влюбленность
слабостью
своей,
Опасно
гиб ну ть
в
кл адез е
стр аст ей.
Тер яя
сердце,
он,
вп адая
в
грус ть,
Любимой
об лик
помнил
наизусть.
Во
спе
он
видит,
что
из далек а
Идет
Лейли,
одетая
в
шелка.
565


Стройнее
пальмы,
ут ра
—
розовей,
З а тмила
солнце
прелестью
своей.
Но
сл езы
окроп л яют
нежность
ще к,
Как
будто
в
серд це
спр я тан
родничок.
Она
—
в
степи
расцвеченной
тюльпан,
Нет,
не
тюльпан
— доверчивый
дж ейра н.
Жемчужина
в
расцвете
красоты,
Не
жемчуг,
а
бли стан ье
доброты.
Пол упри кры ты
кроткие
глаза,
А
в
них
алмазом
свет ит ся
слеза.
Так
в
н очь
разлуки
ясный
св ет
свечи
Б лаг ос лов ляет
путника
в
ночи.
Она
—
цветок
очнувшейся
за ри,
Р о синки
сл ез
ск р ывающ ий
внутри.
Вд руг
ливнем
хл ыну в,
сл езы
потекли
—
О
чем
так
убивается
Лейли?
И
тихо,
чтоб
н икто
в ни мать
не
мо г,
Ее
уста
раскрыл
легчайший
вздох.
И,
стаи
сво й
преклоняя
до
земли,
С
упреком
по дн яла
свой
вз ор
Лейли.
И
юношу
безгрешно
обняла,
Доверчиво
руками
об ви ла.
Шепнув
чут ь
слы шн о: «Мой желанный друг,
Нет,
нет,
мой
вечный
богоданный
друг!
От ец
мой
гневный,
вся
его
родня
Из-за
л юбви
к
тебе
убьют
меня.
Он
на
зар е,
решителен,
ж есто к,
Мо ею
кровью
окропит
песок.
Чтоб
солнца
жи зни
не
увидел
вз гля д,
Чтоб
кровь
моя
з ар делась ,
как
закат,
Он
солнце
красной
обагрит
рукой,
И
под
землей
я
обрету
п окой.
566


Но
не
ж алею
жизни
я
ничуть,
Меня
люб овь
вел а
в
последний
путь.
Моленье
услыхал
всесильный
рок
—
Ид ут
м гно вень я,
час
мой
недалек.
Нам
б ыло
счастье
высшее
дано.
Любимой
мне
погибнуть
суждено.
Я
ухожу
до рогой
неземной,
Прощай
навек!
Жив и,
лю бим ый
мой!»
Тут
сл езы
звездн ы й
взор
з авол окли,
И
об л аком
истаяла
Лейли.
«Ах!» —
простонал
Медж ну н,
сгоняя
сон...
Был
спящий
лагерь
воплем
пробужден.
И
воины
вскочили
второпях,
Потусторонний
ощущая
страх.
Быстрее,
чем
небесный
м ет еор,
Меджнун
к
На вфа лу
бросился
в
шатер.
Припав
к
плечу,
он,
плача,
воз гла сил:
«О ты,
кот оры й
в
битве
победил,
Аллаха
р ади,
спрячь
св ой
меч
в
но жны
—
Оста вь
вражду,
не
прод ол жай
во йны!
Не
на
врагов
ты
поднял
меч ,
поверь,
Ме ня
ты
можешь
им
рассечь
теперь.
М олю
тебя,
сломай
возмездья
лук.
Меня
своей
стрелой
сражаешь,
друг.
Я
заклинаю,
именем
лю бви:
Кончай
с
в ойной
и
войско
отзови!»
Навфал
был
стр аст ной
ре чью
удивлен,
Противоречье
в
ней
увидел
он.
«Меджнун,
должно
бы ть,
вно вь
утратил
у м!»
Узна в
про
сон,
воитель
ст ал
угрюм ,
Но
про
себ я
размыслил
о н: «Представь,
Вдруг
сон
Меджнуна
претворится
в
явь !
567


Ведь
юн оша
душой
и
сер д цем
чи ст,
Зе рц ало
он,
где
правды
свет
лучист».
***
Когда
аравитянка-ночь
пришла,
Посеяв
в
небе
звезды
без
числа,
И
в
синеве,
заполнившей
простор,
Серебряной
лу ны
возник
шатер,
Сон
обсудил
взволнованный
народ:
«Уйдем домой,
не
то
Лейли
умре т!»
И
пор е шил
Навфал
кончать
с
войной,
Рать
ра спу ст ив,
вернуться
в
кр ай
р одн ой.
Меджнун,
во
власти
тягостного
с на,
В
п уст ыню
вно вь
направил
скакуна.
О
ты,
достойный
тысячи
похвал,
Ты
с
дружеским
участьем
мне
внимал.
Заб удь
вра жд у,
услышь
мою
мо ль бу:
Дар уй
свободу
п ле нному
раб у!
ГЛАВ А
XXIV
О
том,
как
Меджнун,
покинув
Навфала,
удалился
в
пустыню
и
там
встрети л
Зейда.
Выслушав
его
печаль­
ный
р асс каз,
Меджнун
отдал
ему
всё,
что
им ел,
и
упро­
сил
его
поехать
в
кра й,
где
обитало
п лемя
Лейли.
Т от,
кто
и ск усен
в
пос т рое нье
фр аз,
Так
продолжал
сво й
искренний
рассказ.
Когда
войска
Нав фал а
отошли,
Решили
соплеменники
Лейли:
«Ох,
воинская
хитрость
велик а
—
В
засаде
враг
таит
свои
войс к а!
Навфал
желае т
нас
з астат ь
врасплох...»
Всё
племя
охватил
переполох.
«Мы разгадали вовремя обман!. .»
Был
снаряжен
поспешно
кара ван
—
И,
все
пожитки
.увязав в тюки,
Отец
Лейли
откоч ев ал
в
пески.
568


Остан о вив
в
пустыне
кар аван,
В
оазисе
раскинул
новый
стан.
А
тот,
к оторый
близок
к
счастью
бы л,
Вновь
бе сп риют но
по
степи
бродил.
Свеч а
надежды
вспыхнула,
светла,
Но,
разгораясь,
дом
сожгла
дотла.
Конь
упованья
совершил
скачок,
И
сброшен
был
неопытный
седок.
Цветеньем
роз
был
полон
вешний
са д,
Но
б оль
таи л
пьянящий
аромат.
К
пустыне
мерт вой ,
в
марево
песка,
Меджнуна
сн ова
повлекла
тоска.
Вн езапно
путник
выр ос
перед
ним
И
от
испуга
замер,
недвижим.
О б о рванный,
он
был
обличьем
дик ,
И
жалос тью
к
не му
Ме д жнун
проник.
Сочувственно
он
нищего
спросил:
«Кто ты,
бредущий
из
последних
с ил?
Отчаянье
скво зит
в
твоих
чертах,
За
что,
скажи,
казнит
теб я
ал лах?»
Из
гл аз
скитальца
сл езы
потекли,
Он
отвечал: «О юноша,
вн емли !
Знай,
пр ед
тобой
судьбы
злосчастный
раб
—
До
нитки
обворованный
араб.
Нуждою
беспросветною
гоним,
Пит аюс ь
подаянием
одним.
Ш атер
стоял
мой
б лиз
шатра
Лейли,
В
спокойствии
там
дни
мои
текли.
В
большой
семье,
любовью
обогрет,
Носил
я
имя
З ейда
с
малых
ле т.
Когда
св ире пый,
словно
барс,
Навфал
Безумному
Меджнуну
другом
с тал
569


И,
ч тоб
пленить
Лейли
любой
цено й,
На
на ше
племя
двинулся
в ой ной,
В друг
войско
он
внезапно
отоз в ал,—
Нам
стало
яс но,
что
хитрит
Навф ал .
Уловку
вражью
мы
понять
с могли :
«Нас разгромив,
захватят
в
п лен
Л е йли!»
Решили
нападенья
мы
не
ждать,
А
загодя
в
пески
откочевать.
По ка
вла д ычил
п олун очны й
мрак,
По спе шно
собираться
начал
всяк.
А
я,
устав,
немного
задремал.
Очнувшись
—
вижу:
от
св оих
отстал.
Где
племя
скрылось?
Но чью
не
на йти,
И
в
бездорожье
сбился
я
с.п ути.
Когда
восход
затеплился
чуть -ч уть,
Два
вса д ника
мне
пр егра ди ли
путь.
Навф ал ,
и
впрямь
покончивший
с
в ойн ой,
Их
на
верблюдах
отпустил
домой.
Куда
бежать?
Кругом
один
песок...
За
пазухой
хранил
я
кошелек,
Два-три
ди рхе ма
—
всё
что
бы ло
в
нем.
Ра зб ойник и,
напавшие
вдвоем,
Отняли
и х, «Где спрятал клад?», крича.
С в истя,
вз мет нул ась
н адо
мн ой
камча..
Натешились
зло деи
как
могли,
Но
ни
дирхема
больше
не
нашли.
Прочь
поскакали,
бить
меня
устав,
А
я
побрел
в
пустыне,
еле
встав.
О
юноша,
ты
с
в иду
не
из
тех,
Кто
на
д ушу
берет
разбоя
Fpex.
Нет
у
ме ня
в
кар мане
ни
гроша,
Всё
достоянье
—
нищая
душа.
57D


Иног о
нет
богатства
у
меня!»
Меджнун
мг нове нно
соскочил
с
ко ня.
«Мы все страдаем,
друг,
из-за
пот е рь!
Тв оею
жертвой
стану
я
теперь.
Вер нул
бы
всё
тебе,
что
мог,
сполна,
—
Поверь,
на
мне
одн ом
л ежит
вина.
Нав фал а
понапрасну
все
к орят
—
Меджнун
в
тво их
злосчастьях
виноват.
Знай,
я
—
Мед жну н,
н есчаст нейш ий
из
всех ,
Убить
меня
не
посчитай
за
гре х.
Ме чом
сво им
бестрепетно
раз и,
Раз бей
мне
сердце,
ра ны
наноси!
Спасения
от
совести
ищу,
Казн и,
убе й
—
я
всё
те бе
прощ у.
Но
если,
содрогнувшись,
мо жет
бы ть,
Ме ня
ты
пожалеешь
погубить,
Терпя
нужду
и
в
деньгах
и
в
коне,
Всё
забирай,
что
только
есть
при
мне!»
Промолвив
так,
он
сня л
с
себя
что
мог
И
положил
пред
Зей дом
на
песок.
Пл ащ
и
кольчугу
быстро
скинув
с
плеч,
Вручил
ему
колчан
и
ост рый
меч .
Пот ом
пре д
Зейдом
наземь
он
упал,
Прося
прощенья,
ноги
це ло вал,
В
порыве
милосердия
благом,
Коня
ему
он
отдал
под
седлом,
М о ля : «О властелин моей души,
Тепер ь
к
Лейли
прекрасной
поспеши.
Ей
передай
о
бедном
сердце
весть,
Всё
опиши,
что
ты
увидел
здесь.
Мол,
угрызеньем
совести
томим,
Меджнун
в
пустыне
бродит
нелюдим,
571


По-прежнему
тоскуя
и
лю бя,
Он
не
похож
на
самого
себя.
Сло вам и
муку
передать
не льзя,
Та кой
беде
не
сострадать
н ель зя.
Ты,
горести
изве давш ий
впол не,
В
прошенье
слезном
не
откажешь
мне.
Ищи
откочевавших
по
следам
И,
разыскав
родн ы х,
останься
там.
И
на
пороге
у
шатра
Лейли
Лежать
останься
в
п рахе
и
пыл и.
На
тот
пор ог
главою
припади,
Молящий
в зор
на
миг
не
отводи
И
те ло
в
пр ах
бе с пло тный
преврати.
Ей
ду шу
в
благодарность
посвяти.
А
если
жизни
ж аль
тебе
своей,
М оей
д ушой
и
сердцем
завл адей.
Ты
душу
на
пороге
растопчи,
А
сердце
кин ь
голодным
псам
в
ночи!»
Тут
он
замолк,
издав
щемящий
стон...
З ейд
ти хо
слушал,
ре чью
потрясен.
Всем
сердцем
он
моленьям
скорбным
внял
И
н-а
колени
п ред
Меджнуном
стал ,
П ро и зн е ся: «Ты истинно велик,
Возвышенной
любви
ты
смысл
постиг.
С
рассветною
за рей
сравню
Лейли,
Нет,
не
с
зарей,
а
с
с о лнцем
в сей
земли,
С ияющ им
под
шелком
чистоты,
—
Вершины
счастья
с
ней
достоин
ты!
Любя
теб я,
ст р адая
свыше
мер,
Она
яв ляет
верности
прим е р.
Лишь
о
тебе
ее
уста
тв ер дят,
Мечтою
о
тебе
напо л нен
взг ляд .
572


Всё
п еред ам,
что
слышал.
От
души
Обр аду ю
я
сер дце
госпожи.
Весть
о
те бе
всего
сейч ас
ц енн ей,
Не мед лен но
спешить
я
должен
к
не й!
Ты
в
щедрости
отдал
мне
скакуна,
Одежду
и
оружие
сп олна .
За
эту
н ов ость,
думается
м не,
Лейли
во з нагр адит
меня
вдвойне.
.
Дословно
п ер едам
я
твой
наказ
И
пр ивезу
ответ,
коль
даст
пр и каз.
Не
может
ничего
достойней
быт ь,
Чем
лю бящ их
сер дца
сое ди ни ть».
Медж нун
пр о мо л вил : «Слава небесам!
Твои
слова
—
целительный
бал ь зам.
Разлукою
му чит ел ьно
томим,
Я
р ечь
утратил,
сделался
немым.
Но
ты
ко
мне
уч асть е
проявил,
Мне
душу
в
одночасье
оживил.
Не
погнушался
тем,
что
я
убог..
Теперь
ступай,
с
тобой
да
будет
бо г!»
На
скакуне,
спеша
во
весь
опор,
Помчался
З ейд
как
будто
метеор
В
тот
край,
где
сл ед
Лейли
и счез
в
п есках.. .
Меджнун
побрел
на
слабнущих
ногах,
Надея лся
он
место
отыскать,
Отку да
род
успел
откочевать.
Туда,
где
прежде
цвел
ша тер
Лейли,
Где
раньше
жи ли
люд и
и
ушли .
О
ветер
из
об ит ели
любви,
Скол ь
вздохи
упоительны
твои.
Я
чуть
не
умер,
ст оя
на
ветру.
Пошли
благую
весть,
иль
я
умру!
573


ГЛАВА
XXV
О
том,
как
солнце,
вста в
в
созвездии
Сартан,
беспо­
щадно
с жига ло
всё
живое;
раскаленный
воздух
сгущался
в
расселинах
скал.
Меджнун
пылал
таким
же
нестерпи­
мым
огнем
и,
как
огненный
вихрь
пустыни,
устремился
в
край,
где
некогда
было
становье
пл емени
Лейли.
Там
он
встретил
страдавшего
чесоткой
пс а,
и
с обака
прилас­
калась
к
нему.
Он
обратился
к
ней
с
мольбой
и
ушел
от
удивленных
людей
в
пустыню,
где
обитали
олени.
Хочу,
ч тоб
тот,
ком у
талант
был
да н,
Иг рал
словами,
как
игрок
в
човган.
Когда
Ме джну н
в
песках
бесп лод ны х
брел,
Пыл ал
вкруг
солнца
знойный
ореол.
На
р едко сть
жарким
выдался
та мм уз,
Вступило
со лнце
с
засухой
в
союз.
Зной
достигал
до
гл уб ины
земли,
Горячий,
как
дыхание
Лейли.
Жар
нестерпимо
всё
живое
жег ,
Как
в здох
Меджнуна
мир
спалить
он
мог.
А
тот
бежал,
отчаяньем
влеком,
Бежал
и
но ги
обжигал
песком.
Жа ру
умерить
не
сумела
ночь,
И
зв ездам
в
небе
сделалось
невмочь.
Они,
расплавясь,
в
тень
зе мли
сошли,
Но
с прят ат ься
в
п рохл аду
не
смогли.
Был
небосклон
так ой
жарой
объят,
Что
углем
раскаленным
тле л
закат.
Казались
горы
в
дымке
красной
м глы
Огромной
груд ой
гаснущей
зо лы.
Речную
вод у
пил
свирепый
жар,
Над
гладью
плыл ,
кружась,
гор яч ий
п ар.
Хо тела
утка
броситься
в
п оток,
Но
л апку
обварил
ей
кипяток.
574


И
стала
лапа
красного
красней,-
И
перепонки
выросли
на
ней.
Луч
солнца,
уподобившись
ог ню,
Спалил
пшеницу
в
пол е
на
корню.
И
зерна
з ап ека лись
в
борозде,
Как
будто
на
большой
сковороде.
И
куропатки
к орм
с ебе
на шли
—
Горячее
зерно
клюют
в
пыли.
Паук
не
смог
тот
лютый
зной
т ер петь
—
Как
в
серый
кокон
замотался
в
с еть.
Собак
распахнут
зев
—
так
пить
хотят,
Как
р ыжий
лев,
свирепствует
Асад.
Червяк
хитер
—
ему
не
ст р ашен
зн ой:
З ап рятался
он
в
персик
нал ивной.
Но
в
беспощадных
солнечных
лучах
Плоды
за сох ли
прямо
на
ветвях.
Там,
где
бы ла
речная
б ыст рина,
Ра стре скала сь
с ухая
глина
д на.
По
той
земл е,
горячей,
как
чугун,
Истерзанный
разлукой
брел
Меджнун.
Стопы
его
внезапно
пр ивели
Туда,
где
жил
неда вно
род
Лейли.
Он
обошел
становища
следы,
Не
помышляя
о
глотке
вод ы.
В
бес памятстве,
то
плача,
то
смея сь ,
То
наземь
упа да я,
то
кружась,
Под
небом,
тускло-серым
от
жары,
Поро й
ему
мерещились
шатры.
Приметил
вдруг
его
незрячий
взор
То
м есто,
где
Лейли
стоял
шатер.
Воспо минан ье
вспыхнуло
огнем,
Больной
ду ши
вос пл аме няя
дом.
575


Горело
т ело
в
солнечном
огн е,
Сту ча ло
серд це
глухо
в
глу бине .
Вдруг
замерло
оно
на
миг
в
груди:
«Здесь был шатер Лейли,
о,
по гля ди!
Где
завивает
ветер
ле гкий
прах,
Душой
шатра
н ед авно
цвел
оч аг»,
И,
угадав
следы
любимых
ног,
Он
нес т ер пимый
ощутил
ож ог.
Б оль
грудь
сдавила,
раны
вороша,
И
заметалась
пленная
душа.
И
он,
пр едста вив
мы с ленно
шатер,
К
н ему
об ъят ья
сл езные
простер.
В
поклоне
низком
наземь
он
уп ал
И
сор
с
земли
ресницами
сметал.
Сух ая
гл ина
стала,
увлажнись,
Для
воспаленных
гл аз
ну жне й,
чем
мазь.
Он
влез
в
танур,
в
заброшенную
печь,
Как
будто
вздохом
мог
его
разжечь.
Об и тель
зренья
одевая
тьмой,
Зо лою
век и
смазал,
как
сурьмой.
В
пок ин утой
кон юшн е
рос
бурьян,
Там
постоял
он,
жел ты й,
как
саман.
Зерно
в
закуте
оты ска в
п устом ,
Он
вз ял
е го,
чтоб
п ос адить
потом,
—
Пусть
из
него
взойдет
любви
рост ок! ..
Прижал
к
губам
кошмы
забытый
клок,
Хо з яином
оставленный
потник...
Внезапно
старый
пес
пред
ним
во зник .
Бродячий
пес,
в
чесотке,
в
лишаях,
Внушал
и
отвращение,
и
страх.
В
собачьих
жилах
капли
крови
нет,
О бт янут
ко жей
сгорбленный
скелет.
576


Шерст и нки,
чут ь
прикрывшие
мослы,
Для
шелудивой
ко жи
тя жел ы.
Вся
жиз нь
его
—
сплошной,
должно
быть,
пост.
Не
ла ет
он
—
поднять
не
в
силах
хвост.
Пес
щерился,
истерзанный
судьбой,
Та к,
словно
бы
сме ял ся
над
собой.
Глаза
зап али
в
гл убину
орбит,
К азал ось,
пса
вид
собственный
стыдит.
И
го лод ом
и
жажд ою
томим,
Пес
скрючился,
под обно
букве
«мим» .
Гноятся
раны ,
в
них
ки шит
кишмя
Червей
бесшумных
жадная
семья.
И
шкура
стала
вроде
ре шета
—
Собачья
жизнь,
пох оже ,
про жит а!
Бедняк
п ыта лся
раны
зализать,
Но
кровь
и
гной
их
полнили
опять.
Столь
яростно
работал
языком,
Как
будто
жаждал
с чет
свести
с
врагом.
А
во ронье ,
оставя
небеса,
Добычею
своей
считало
пса.
Рой
мух
согнать
напрасно
тщится
он,
Не
может
защититься
от
в орон.
Меджнун,
увид е в,
как
ст р адает
п ес,
Слова
увещеванья
произнес:
«О вороны,
зловещие
на
в ид,
Пусть
ваша
с тая
на
меня
слетит.
Подобьем
стан ь те
че рного
венца,
Умилосердьте
алчные
сер дца .
В
незримых
ранах
тех,
что
раз ум
жгут,
Я
невозбранный
вам
дарю
приют.
Гляди,
о
стая,
дышит
грудь
с
трудом,
Ее,
слет ая ,
сделайте
гнездом.
577


Я
—
ваш а
пища,
немощь
во
плоти.
Нет,
вам
жилища
лучше
не
найти!
Терзайте
тело,
выклюньте
гла за,
Не
добивайте,
не
терзайте
пс а.
Я
ху же
пса,
бездомный
и
больной,
Ве рш ите
тризну,
насыщайтесь
мно й!»
Но
понял
он,
что
доводы
слабы
И
не
помогут
просьбы
и
мольбы.
И
так
ужасно
кр икну л
он
тогда,
Что
воронье
умчалось-
без
следа.
Оставшись
с
бедным
псо м
наед ине,
Мед жну н
его
погладил
по
сп ине.
В
мол ящие
и
робкие
гла за
Он
цел ов ал
измученного
пс а.
И
у
собаки
вычистил
бо льн ой
Скопившийся
в
зудящих
р анах
гной.
Без
отвращенья,
ла ско во
склонясь,
Своим
плащом
оте р
и
кровь
и
грязь.
Увидел
он,
как
раны
гл убок и,—
Св ою
руб аху
изорвал
в
клоки,
И,
чтобы
кровью
бедный
не
истек,
Перевязал
его
Меджнун,
как
м ог.
Не
в
силах
сам
кров ав ых
слез
сдержать,
З апек ших ся,
как
кра сная
печ ат ь.
И,
об лас кав
и
успокоив
пса ,
Сев
рядом,
причитать
он
принялся:
«О ты,
кто
был
для
дружбы
сотворен,
Терзаний
путь
те бе
о пр едел ен.
Ты
был
послушен,
ты
с
детьми
играл
И
добродушьем
в зр ослых
уми лял.
И
чутче
в
м ире
не
б ыло
ушей ,
Один
ты
стои л
со тни
сторожей.
578


Когда
ночами
совершал
дозор,
То
даж е
серый
волк,
клыкастый
во р,
Тебя
з авидя ,
прятался
в
те ни,
Одни
глаза
светились,
как
огни.
Бесстрашный
барс,
когтистый
житель
ск ал,
Дрожа
перед
тобой ,
пя тнис тым
стал.
Клыка м и
тигра
ты
полосовал
—
И
полосатым
ти гр
навеки
ст ал.
А
леопард,
увидя
твой
п рыжок ,
От
зависти
стад
желт ым ,
как
песок.
Огромные
следы
собачьих
пят
Каз али сь
больше
сдвоенных
Плеяд.
Ты
на
о хоте
мчал ся
прытче
всех,
Оленья
кровь
кропила
х ною
мех .
Был
у
теб я
атл асн ый
поводок,
Чтоб
ты
не
отходил
от
царских
ног.
Твой
рык
был
грозен,
сл овно
гор ный
гром ,
Так
ти гр
яр ится
в
логове
своем.
А
ныне
ты
и
нищий,
и
в
беде ,
Приюта
и
жилища
нет
нигде.
Гнушаются
тобою
люди,
пусть!
Твоим
доверьем
я
о дин
горжусь.
Те бя
счастливцем
в
ст ае
нарекли,
Ведь
ты
ст ерег
шатер
самой
Лейли!
Но чь
напролет,
до
самого
утра,
Ты
не
сводил
бессонных
глаз
с
шатра.
Умильно
ластясь,
пол з
к
Лейли
ползком
И
на слаж дался
л акомы м
кус ком .
И
госпожа,
за
преданность
любя,
Надела
ож ер елье
на
тебя.
Я
жертвою
твоею
с тать
готов,
Подставить
грудь
под
щелканье
клыков.
579


О
не бо
милосердное,
вне мл и,
Творение
больное
и с цели!
Стань,
добрый
п ес,
здоров
и
в есел
вновь,
С ебя
на
с лужбу
прежнюю
гот ов ь.
Счастливым
бу дь,
как
был
до
эт их
п ор,
А
если
попадешь
к
Лейли
в
шатер,
Ко
мне
враждебным
в
мил ос ти
не
б удь,
Страдания
мои
не
позабудь!
Когда
бы
душу
ты
мою
извлек
И
п оложи л
к
люби мой
на
порог!
И
передал
пок лон
друзьям
своим,
Всем
верным
пс ам
ее
сторожевым.
И
вспо м нил
обо
мне ,
глодая
кость,
Что
об рат ился
я,
с тр адая,
в
кость,
Столь
исхудал,
едва
ходить
могу.
А
если
проберешься
к
очагу
И
родичи
тебя
ногой
не
пнут,
«Эй,
про чь
ступай!»—
в
сердцах
не
заорут,
Ты
сможешь
снова,
в
сумраке
ночном,
Спа ть
чутким
сно м,
свернувшись
ка л ачом.
Ляг
на
п ороге,
ч тоб
святой
пор ог
Пер ес ту пить
никто
чуж ой
не
мог.
И,
благодарный,
преданность
тая,
Прижмись
к
п орогу,
будто
это
я.
Чтоб
ни
о дин
на
свете
не
узнал,
Что
это
я
п орог
облобызал!»
Гла за
целуя
псу ,
Мед жну н
изрек:
«В слезах лобзай следы точеных ног.
Мои
глаза,
слепые
от
оби д,
Я
умоляю,
вырви
из
орбит.
Мои
зени цы
—
зер кало
души,
—
Их
на
ее
дороге
по ло жи!»
580


Так
вд о хнове нно
произнес
он
речь,
Что
странников
прохожих
смог
привлечь.
Тот
пут н ик,
что
Меджнуна
узнавал,
Сочувствуя
безумному,
взд ыха л.
А
не
узнавший,
за ме дляя
шаг,
Предполагал,
что
перед
ним
чу дак.
И
лишь
один,
спознавшийся
с
бедой,
Спр ос ил
е го : «Страдалец молодой,
Т ебя
как
уголь
жгу т
страстей
огни,
Ты
сал ам андр е
огненной
срод ни.
В
о гне
гори шь,
теб я
рук ой
не
тронь,
Вся
суть
твоя
—
пыла ющ ий
огонь.
Он
наполняет
каждый
тв ой
сосуд,
Теб я
за
это
ан гел ом
зовут.
Но
об ъяс ни
м не,
что
за
чудеса,
Что
общего
у
ан гела
и
пса?
Дом,
где
собака
псин ою
смердит,
Пречистый
дух
вовек
не
пос ети т.
В
п одобной
дружбе
скрыта
ср ам ота
—
Несовместимы
грязь
и
чистота!»
М едж нун
от вет ил,
выслушав
ег о:
«Ты о любви не знаешь ничего .
Не
я,
а
ты
с корей
бесплотный
дух ,
Огонь
любви,
не
вспыхнув,
в
нем
потух.
Чем
я,
скажи,
на
ангела
похож?
Мое
лицо
шайтана
бросит
в
дрожь.
Любовный
пл аме нь
так
спалил
ме ня,
Что
чере н
стал
я,
словно
головня.
Вглядись,
прохожий:
я
с ожжен
дотла.
Я
—
груда
пепла,
легкая
зола.
Зола
необходима,
как
баль за м,
Не
только
л юдям,
но
и
бедным
псам .
581


Изран ен ной
собаке
пепел
тот,
Возможно,
облегченье
принесет.
Ты,
от
золы
больного
пса
прогнав,
Ж ест ок осер ден
будешь
и
не
прав.
Нет,
не
соб ак ой
я
на
свет
рожден,
Но
преданностью
той
же
наделен.
Да,
я
собака,
я
п озор
людской,
Я
костью
стал,
изглоданной
тоск ой .
Мне
также
раны
истерзали
плоть,
Страдание
души
не
побороть.
Ме ня
пой ме т,
кто
боль
переносил,
Кто
помощи
у
лека ря
п рос ил.
Кто
за
одн ой
повязки
белый
пласт
Целителю-врачу
всю
жизнь
о тд аст.
И
ес ли
даже
я,
по
вол шеб ст ву,
Еще
сто
тысяч
ж изней
проживу,
То
их,
без
коле бан ья ,
до
одн ой,
У
ног
собаки
положу
боль ной !»
Таким
он
красноречьем
обуян,
Что
мозг
уве чны й
вно вь
одел
туман.
Все
мысли
перепутались
опять,
Зовя
его
в
ст епн ую
дал ь
бежать.
И,
напоследок
пса
поцеловав,
Он
пос пе шил
у йти,
веленью
вня в.
Бродягою
он
сд елался
степным,
И
звери
стал и
следовать
за
ним ,
***
Пути-дороги
Зейда
при вел и
В
пустынный
край,
к
становищу
Лейли.
И
тайно,
под
покровом
тьмы
н очн ой,
Он
повстречался
с
юн ого
л уной.
582


Под
пологом,
укрытая
от
гла з,
Волнуясь,
п ери
слушала
рассказ.
По ведал
он
ей
о
влюбленном
всё,
О
Кайее,
страстью
опаленном,
в сё.
Стремился
Зей д
подробно
изложить,
Боялся
даже
мелочь
опустить.
И
слушала
Лейли,
боясь
вздохнуть,
Кр овь
билась
в
жилах,
как
живая
рту ть.
С тучал о
сердце,
пламени
полно,
В
гл азах
от
дыма
сделалось
темно.
И
с
амброй
благовонной
был
ср ав ним
Среди
кудрей
з апу тавшийс я
д ым.
Как
локонов
р аспу щен ных
каскад,
Был
дух
ее
в
смятении
разъят.
Потоки
скорбных
слез
лила
она,
И
реч ь
не
сразу
обрела
о на.
С каз ав: «О мой спаситель,
я
—
жива!
Благодарю
за
добрые
слова.
Ты
—
небожитель,
е сли
см ог
принесть
Та кую
утешительную
весть!»
И
на
прощанье
стала
умолять,
Дар
драгоценный
в
зн ак
признанья
взять .
«Прими,
—
ск аза ла,
—
малость
это
в сё,
Возьми,
име я
жалость,
это
вс ё!
Ты
так
меня
обрадовал
сейчас,
Что
большего
достоин
в
сотни
ра з.
Не
откажи
мне
в
просьбе,
я
прошу,
Я
письмецо
безумцу
на пиш у,
Что б,
прочитав
его,
в
недолгий
ср ок
Прислал
бы
он
ответный
мне
листок!»
Зейд
отве чал : «Пиши,
но
торопись,
Проходит
ночь,
спеши,
поторопись.
583


Ты
любящей
ду шой
поймешь
сама,
Как
ж дет
хМеджнун
ответного
пись м а!»
Тут
де ву шки,
прислужницы
Лейли,
Чернильницу
с
каламом
принесли.
И
с
тайнами,
что
вв ерены
п ись му,
Зей д
благородный
канул
вн овь
во
ть му,
Сп еша
туда,
г де,
мучимый
бедой,
Изнемогал
безу ме ц
молодой.
Являя
нетерпение
само,
Меджнун
сх ватил
же л анное
письмо.
К
устам
его
трепещущим
прижал
И
на
песок
в
беспамятстве
упал.
Он
на
сухой
земле
ле жал
ни чком ,
Сам
с тр анно
схожий
с
вырванным
листком.
Письмо
с
трудом
сумел
он
развернуть
И
стал
читать,
д ушой
вникая
в
суть.
ГЛАВА
XXVI
О
том,
как
Меджнун
прочитал
письмо
Лейли,
строчки
которого
могут
быть
сравнены
с
чернотой
безлунной
ночи,
и,
предвкушая
радость
свидания,
стал
сочинять
ответ.
«Начну посланье именем Творца,
Сияньем
озарившего
се рдца .
Ви но
л юбви
ниспосл ано
судьбой,
—
Кто
пье т
ег о,
не
властен
над
собо й.
Ед ва
пригубив,
сразу
опьянен,
К
б езу мию
ду ши
приговорен.
Ес ть
насл ажд енье
тайное
в
вине,
Но
т ер пкий
яд
разлуки
скрыт
на
дне.
Противоядье
дат ь
способен
нам
Свидания
цел ит ел ьный
баль з ам.
584


Так
с олов ей
несч аст ь ем
истомлен,
Что
роза
рвет
на
части
с вой
бут он,
Сгорел
в
огн е
беспечный
мотылек,
Чтоб
ярче
вс пых нул
свечки
ого не к».
Лейли
слова
низа ла
—
же мчуга ,
Светилась
мыслью
каждая
строка.
Она
писала: «Олюбимый мой,
Письмо
больному
от
души
б о льной.
На
эти
с тр очки
быстрые
в зглян и,
Они
узору
чинскому
с родн и.
Сам а
устав
от
горя
и
тревог,
Пи шу
том у,
кто
б оль
ие
пре во зм ог.
Ты
с тог
соло мы,
вспыхнувший
в
огне,
Ты
одинок
— зна комо
это
м не.
Любв и
ты
жажд а л,
ум
мечтой
пьяня,
Не
смея
даже
глянуть
на
ме ня.
Терпя
гон е нья
бедственной
су д ьбы,
Шел
по
каменьям,
не
свернув
с
тропы.
Когда
кос тер
лю бви
теб я
спалил,
Его
ты
с
р озой
пы шуще й
сравнил.
Шипам и
скорби
за но зив
стопы,
Восславил
ты
колюч ие
шипы.
Безумья
цепи
на
твоих
руках,
Хво ст
бе ше ного
зверя
—
твой
ку шак.
Как
ты
горюе шь,
всматриваясь
вдаль?
С
кого
в зыску е шь,
претерпев
печа ль ?
Кто
вынимает,
отвечай
скорей,
Былинки
из
запутанных
кудрей?
Кто
с
лаской
пр ов едет
по
волосам?
Кто
ароматный
поднесет
баль з ам?
Когда
полдневный
жар
в
ст епи
палящ,
Кто
отряхнет
тв ой
пр опы ле нный
плащ?
585


В
теб я
метнуло
горе
камень
зл ой,
Кто
ран у
оросит
своей
слезой?
Ты
з а нозишь
ступню,
—
склоняясь
ниц,
Кто
извлечет
шипы
иглой
рес ниц ?
Огонь
разлуки
всё
сильнее
жж ет,
Кто
пламень
усмирит
и
ра змет ет?
Ты
упадешь
без
си л,
лю бимый
мой,
Кем
будешь
по днят
с
нежностью
немой?
Ты
по
пустыне
бродишь
де нь
за
днем,
Скажи,
с
чьей
тенью
ты
теперь
вдвоем?
Иль
над
тоб ою
в еет
в
знойный
день
С о виных
крыльев
траурная
тень?
Не
страшно
ль
одному
тебе
в
ночи,
Когда
вдруг
зычно
закричат
сычи?
И
не
похож
ли
на
закат
вос ход ,
Когда
теб е
ра злука
душу
рвет?
О дин
упав,
без
сил,
в
пустынной
тьме ,
Ты
на
песке
лежишь,
как
на
кошме.
И
только
зве ри
рядом
в
час
но чн ой,
И
волчьи
очи
с ветятся
свеч о й.
Напиться
хочешь
—
огне нны й
тю ль пан
Взамен
в оды
подносит
кровь
из
ра н.
Москиты
вьются
над
твоим
челом,
И
кружит
сме рч
в
неистовстве
сле пом .
О,
если
б
небо,
где
луна
цветет,
Из бави ть
нас
решило
от
невзгод,
Чтоб
я
была
с
тоб ой
в
ноч и
и
днем,
Не
разлучаясь
ни
на
миг,
вд вое м.
Во
вс ей
вселенной
до
не бы тия,
Мой
несравненный,
только
ты
и
я!
Чтоб
на ша
вс тр еча
длилась
бы
в сег да,
До
самой
смерти,
долгие
года,
586


Чт об
не
б ыло
ни
горя,
ни
разлук,
Чтоб
мы
не
разжимали
нежных
рук,
Чтоб
на
щеке
пылающей
моей
Остался
робкий
сл ед
твоих
бровей,
Что б
не
был
мир
безрадостен
и
пус т
Без
сладости
твоих
любимых
уст,
Чтоб
не
робели
мы
пе ред
судьбой,
Чтоб
я
как
те нь
скользила
за
тоб ой.
Как
дальше
быть?
Ни
в
чем
мы
не
вольны
—
С
единственной
мечтой
ра злуче н ы.
Пусть
б еспр едел ен
в
го ре
ты
своем,
Но
ва м,
мужчинам,
— легче
в
мире
сем.
Ведь
для
мужей
запр етно й
нет
тропы
—
Помехой
разве
можно
счесть
ши пы?
Подол
движенья
ва ши
не
ск ова л,
С ил ками
унижения
не
стал.
Бессильны
стали
ноги
у
меня,
Переломали
н оги
у
меня.
Мне
говорят: «Ни сесть,
ни
встать
не
см ей!»
Со
мн ою
зво н
невидимых
цепей .
Мне
дом
р одной
—
бесправия
тюрьма,
Я
чес ть
и
стыд
не
преступлю
са ма.
Мужей
собранье
красит
кубков
зв он,
Бл аг оп ристой н ость
— украшенье •
ж ен.
И
что
ни
день,
то
тягостней
запрет,
—
И
преступить
его
надежды
нет.
На
го ре
ро за
расцвела
не
в
ср ок
—
Судьба
с лом ает
хрупкий
стебелек.
Знай,
я
живу,
ст р аданья
гне т
терпя,
Он,
может,
тяже лей,
чем
у
те бя!
Когда
в
степи
безводной
ты
бл уж дал,
На
нас
пошел
вой ной
тв ой
друг
Нав фал *
587


И
з амет ались
род ичи
в
тоске,
Как
будто
их
хлестнули
по
щеке.
Чтоб
осуждать
род ные
не
м огли,
Решил
отец
убить
свою
Лейли.
Я
не
боялась,
я
бы ла
горда,
В
л юбви
и
смерти
я
с
тобо й
всегда!
Я
всё
могла
тогда
перетерпеть,
Сто
раз
бы ла
готова
умереть.
*
Еще
такое
л юди
говорят:
Мо л,
ты
с
Навф ало м
породниться
рад.
На
дочь
его
един ый
бросил
взор
—
И
свадебны й
подписан
договор.
Коль
правда
это,
счастл ив
буд ь,
мой
друг!
Хотя
б оюсь
поверить
в
страшный
сл ух.
Но
е сли
нет у
в
слухах
клеветы,
Да
бу дет
та к,
как
пожелаешь
ты!
Я
повстречалась
ка к-то
с
ней
в
саду,
Ув иде ла
ее
—
мою
беду .
Навфала
д очь
собою
хороша,
Приветлива,
нарядна
и
свежа.
Так
поступай,
как
бог
тебе
велит,
Пусть
он
сою з
сер дец
благословит!
Когда
ты
буд ешь
счастье
с
ней
делить,
Мою
любовь
ты
вспомнишь,
может
бы ть.
Мо лю
я:
милосердье
про я ви,
Не
предавай
своей
бы лой
люб ви!»
Письмо
Лейли
прочтя,
Мед жну н
поник,
Он
сделался
сл аб ее,
чем
тростник.
Пред
Зейдом,
не
стыдясь
невольных
сл ез,
Он,
голову
склоняя,
произ нес :
«Целитель мой,
достойный
ста
н агр ад,
Твой
эл икс ир
таил
з ме иный
яд.
588


Прочтя
посланье,
я
душой
скорблю
—
Упрек
несправедливый
я
терплю!»
И
на
листе
возникла,
торопясь,
От вет ных
строк
взволнованная
вязь.
Сочувствием
и
д ружбо ю
влеком,
Зейд
возвратиться
поспешил
с
письмом.
С тр емясь
его
красавице
вручить,
Летящий
в ихрь
он
мог
опередить.
Она
письмо
от кр ыла
в
миг
один ,
Там
че рной
амброй
окроплен
жасмин.
И
каждая
прочтенная
строка
Пре д
ней
св етил ась ,
сл овно
жем чуга.
ГЛ АВА
XXVII
О
то м,
как
Леили
прочитала
письмо
Меджнуна,
где
кровавые
слезы
заменяли
чернила.
Его
душевные
муки
стали
ее
болью.
«Благословенья господа прошу,
От
имени
всех
любящих
пишу .
Он
—
сущий
без
нач ала
и
конца,
Любовью
наполняет
нам
сердца.
Он
ку щи
роз
на
гли не
возрастил,
Пес ок
он
бор оной
избороздил.
Но,
розу
одаряя
красотой,
Он
дал
ей
нр ав
жест о кий
и
кр ут ой.
Страдающим
в
разлуке
су ждено
Испить
печали
терпкое
вино.
Кого -т о
он
в
огн е
любви
спалил,
Кого-то
милосердия
лишил.
Бог,
отрешенный
от
житейских
дел ,
Те рз ания
влю блен ным
дал
в
у дел.
589


Одной
надежду
в
сердце
за рони л,
Другого
уп ова ния
лишил.
Один
вдыхает
св ежий
ветерок,
Другой
в
огн е
сго ра ет
в
тот
же
срок».
Ложились
строки
ровно,
как
тесьма,
В
них
проявлялся
тонкий
смысл
письма:
«Пишу тебе с любовью и в тоске,
Биенье
крови
сл ышит ся
в
с трок е.
Тво е
несч аст ь е,
став
бедой
мо ей,
Двойной
печалью
жж ет
меня
больней.
На
мне
клеймо
безумья
с
неких
пор
—
Прославленного
род а
я
позор.
О
пе ри,
всех
на
свете
краше
ты,
Луною
светишь
в
зв ездно й
чаше
ты.
Как
мне
молиться,
с
верою
какой ,
Что б
мог
спуститься
на
тебя
покой?
Где
оты ска ть
слова,
мой
друг,
ответь,
Что б
обр аз
тв ой
восславить
и
воспеть?
Слепому
не
дано
нетопырю
Описывать
рассветную
зарю.
Надменный
ири с
был
в
тщеславье
п уст
—
Цветущих
роз
он
не
заменит
к уст.
И
я,
должно
быть,
в
чем-то
им
сродни
—
Ме ня
за
скудность
ре чи
извини !
Есть
красоты
страна,
молва
гл ас ит,
Ее
краса виц
—
войс ко
сторожит.
Владычица
страны
волшебной
той,
Ты
мир
ошеломляешь
красотой.
Т ебе
названья
я
найти
не
мог
В
садах
очарования,
цв еток !
В есна
моя,
как
жд ет
тебя
простор,
Тюльпанов
алых
расстелив
ковер!
590


Шали т
весенний
ветер
в
к упах
ро з,
Не
треплет
ли
он
ше лк
тво их
волос?
Сама
природа
с
нежностью
своей
Чернит
ли
тонкий
лук
тв оих
бровей?
Гл аза
твои,
что
убивать
во ль ны,
Неужто
от
тревоги
вно вь
б ол ьны?
И
родинка
на
щечке,
вс ех
губ я,
Уж
не
сожжет
ли
самое
себя?
Твой
локон
— гиацинта
лепесток,
Скол ьзи т
ли
он
по
розовости
щек?
П от,
проступая
на
челе
твоем,
Схож
ли
с
росой ,
с
ее
живы м
огнем?
Тво й
а лый
рот,
пунцовый,
с ловно
лал,
От
не жных
сл ов
неужто
не
устал?
Что
ше п чешь
ты,
едва
в ос став
от
сна,
Заботливости
ласковой
полна?
На
тех
путях,
где
тв ой
сияет
след,
Пылинка
—
я,
меня
ничтожней
нет .
Случилось
то,
что
начертал
аллах,
Таящий
тайн у
в
вечных
неб есах .
Зачем
он
мне
не
выколол
зрачок
И
голову
на
части
не
ра ссе к?
Зачем
теб я
увидел
я
тогда,
Мое
мечтанье
и
моя
беда?
Когда
бы
я
провидцем
мудрым
б ыл,
Я
б
сам
свои
зеницы
ослепил.
Я
не
достоин
о
тебе
скорбеть
—
Нельзя
пыл инк е
солнце
лицезреть!
Я
на
тебя
не вол ьный
бросил
взгляд.
О,
неужель
я
в
этом
виноват?
Невзгоды
над
мо ею
головой
Кружатся
грозно
туче й
грозовой.
591


Безумцем
стал
я
—
миром
пренебрег,
Скиталец
—
п оза был
род ной
порог.
Брожу
пустыней,
удалясь
от
всех,
В
разв али н ах
от ныне
мой
н очлег .
Сплю
на
песке,
по
милости
судеб,
Круг
солнца
в
небе
—
мой
насущный
хле б.
Гор
седловина
—
вот
мое
седло.
Смерч
мой
халат,
в
пустыне
в
нем
тепло.
А
сл ух
прошел,
что
я
в
безумье
л ют,
Мол ,
да же
д эвы
от
меня
бегу т.
Зверям
мои
по в адки
не
страшны,
К
безу м цу
з вери
жалости
полны.
Измучен
я,
страдаю
больше
всех,
Недуг
последний
длится
дольше
всех.
Бесплотной
т ени
уподоблен
я,
Не
че ло век,
а
отсвет
бытия.
Так
исхудал,
что
мертвому
под
стать,
Мне
паутинки
да же
не
порвать.
Клинок
ра злук и
раскроил
мне
грудь
—
Нельзя
без
со др ог ания
взглянуть.
А
мошкара
и
жалит,
и
жужжит,
И
сл езы
пье т
из
ме рт ве нных
орбит.
Всё
вынесу
п окорн о,
всё
стерплю
Во
имя
то й,
которую
люблю.
И
вот
н агр ада
послана
судьбой
—
Послание
на пи сано
тобой!
Как
без
н его
я
мог
дышать
до сел ь?
Тв ое
письмо
—
в
нем
жизни
вижу
цель.
Но
есть
слова,
их,
к
счастью,
только
два,
Их
написав,
бы ла
ты
не
права.
Ты
о
Нав ф але
в ыска зал ась
так,
Что
будто
бы
Навфал
—
твой
люты й
враг,
592


Что
мы
вдвоем
затеяли
поход,
Задумав
погубить
тво й
славный
род .
Аллах,
аллах,
спаси
нас
от
клевет
—
У
ящерки
с
др ако ном
сходства
нет!
Кто
смеет
комара
назвать
сл оном ,
Кто
с р авнивае т
хобот
с
хоботком?
А
бы ло
так:
Нав фал
—
он
вс ех
добрей
—
Нашел
меня
в
пустыне
средь
зве ре й.
Оленье
с тадо
—
вот
мой
л еги он!
И
состраданьем
был
Навфал
пле не н.
Он,
добротой
и
жалостью
томим,
За думал
стать
засту п ник ом
мо им,
А
я
был
то
в
ум е,
то
не
в
у ме,
То
здраво
мыс лил,
то
блуждал
во
тьме.
Меня
Навфал
пр ивез
гостить
в
сво й
дом,
Что
б ыло
дал ьше
—
ведаешь
о
том !
Вдр уг
узнаю:
Навфал
зад ум ал
мстить,—
Я
сделал
в сё,
чтоб
зло
предотвратить.
Клянусь
тебе:
я
не
хЮ тел
во йны!
Послушно
меч
влож ил
Навфал
в
ножны.
Пот ом
меня,
я
помню,
утешал,
Всё
о
какой-то
свад ьб е
толковал.
Что
говорил,
я
понимал
едв а,
Не
мог
я
осознать
его
слова.
Поверь
мн е,
п оза был
я
обо
всем,
Но
память
ожила
с
твоим
письмом.
К то,
испов ед ь
мою
уз нав,
скажи,
Ме ня
посмеет
уличить
во
лжи?
Я
столько
мук
терплю
из-за
любви,
Обидны
подозренья
мне
твои.
С ама
постигни,
рассудив
умом,
Кто
виноват
в
безу м ии
моем!
593


На
мне
лежит
безу м ия
печать-^
Я
за
себ я
не
впр аве
отвечать.
Жизнь
за
тво е
посланье
положу,
Но
слово
справедливое
скажу :
В
н есчасть е
общем
нет
на
мне
вины
—
Не
я
зачинщик
бедственной
войны.
В
безумии
мо ем
по винна
ты,
Любимая,
всему
причина
— ты!
Не
ты
ль
сама,
в
измене
о бв иня,
Л ука вя,
правду
скрыла
от
ме ня?
Ведь
Ибн-Салам
—
боюсь
о
том
сказ ать
—
Твоим
с уп ругом
вскоре
долже н
стать.
А
тв ой
отец,
всё
взв есив
на
весах,
Согласье
дал ,
прости
ему
аллах!
Не
зн аю,
ты
согласна
или
нет ?
Я
у по ваю:
это т
слух
—
навет .
Откуда
эта
страшная
молва,
Ме ня
не
погубившая
едва?
Мне
кажет ся ,
я
сто л ько
перенес,
Вихрь
бесноватый
разум
мой
унес.
Я
как
в
бр еду
отв ет
теб е
пишу,
Я
самых
нужных
сл ов
не
нахожу.
О
пе ри
рая,
анг ел
доброты,
Безумный
этот
бред
простишь
ли
ты!
За
то,
что
уничтожен
я,
прости,
Бессвязность
слога
т оже
мне
про ст и.
Я
тенью
с тал
своей,
жив ой
едва,
Значенья
лишены
мои
слова.
В
не быт ие
т еперь
пролег
мой
п уть,
Пока
живу,
мое й
опорой
будь !
Вс ей
радостью
и
счастьем
з авл адей,
При
жизни
я
ста л
же ртв ою
тв ое й!»
594


Когда
Лейли
вчиталась
в
горечь
строк,
Она
согнулась,
как
письма
листок.
Припоминая
все
с вои
слова,
Постигла,
как
же сток о
не
права.
Но,
сожалея
о
письме
своем,
Она
ответным
счастлива
письмом.
Послание,
целящее
от
ра н,
Ты
дорого
сердцам,
как
талисман!
О
пи сьм онос ец!
Что
ты
смог
принесть?
Всё
пер ед ай,
нужна
лю бая
весть.
Единым
словом
исцели
не дуг,
Коль
есть
письмо,
о тдай
мн е,
добрый
д руг!
ГЛАВА
XXVIII
О
том,
как
отец
Меджнуна,
кружась
как
см ерч
в
б ес­
крайней
пустыне,
на шел
своего
несчастного
сына,
раз ум
которого
был
уподобле н
без защ итн ому
каравану,
ограб­
ленному
разбойниками
безумия,
и
о
то м,
как
отец
уго­
ворил
М еджнун а
вернуться
в
родительский
дом.
Кто
эту
книгу
долго
создавал,
В
раздумчивой
п ечали
пр одо лжа л.
Отец
бе зу мца
с
горя
поседел.
И,
пер ейд я
страдания
предел,
И
д нем
и
ночью
убивалась
мать,
Не
ведая,
где
сы на
отыскать.
Родитель,
изне мо гш ий
от
тоски,
На
поиски
отправился
в
пе ски.
В
слезах
бе зумц а
он
уговорит,
Поступки
безрассудные
прос ти т.
Сы н,
сж аля сь
над
отцовской
сединой,
Опомнясь,
возвратится
в
дом
родн ой .
595


И
снова
жизнь
спокойная
по йдет!
Размыслив
т ак,
он
двинулся
в
поход.
И
вскорости
средь
брошенных
ру ин
Был
нако н ец
разыскан
бл уд ный
сын.
Он
—
дух
развалин,
тень
среди
теней,
Жи л,
как
в
чертоге,
в
капище
ка м ней.
И
е сли
ес ть
безумия
предел,
Н есчастн ый
превзойти
его
сумел.
То
пойман
им
за чем- то
муравей,
То
во зв еден
из
гли ны
мавзолей..
Он
строил
башни
из
комков
сухих,
В
остервененье
тут
же
руша
их.
Песком
он
кудри
пос ыпа л
св ои,
В
от ча янье
гр ыз
ногти
до
крови.
На
обветшалой
крыше
в ажно
он
Так
восседал,
как
будто
это
трон.
Вдруг,
исщипав
себя
до
синяков,
Жевал
лохмотья
гр язны х
рукавов.
Как
мра ч ный
филин,
ух ал
он
в
ночи,
Над
бедной
голов ой
вились
сычи
И
на
плечи
садились,
расхрабрясь,
А
он
сч ищал
с
их
перьев
кровь
и
грязь.
И,
г олов ой
ушастою
вертя,
Со ва
к
нему
л аскал ась ,
как
дитя.
Забыл
он
все
слова,
и
на
устах
Теснился
скорбный
стон: «Увыиах!»
Не
мог
страдалец
совладать
со
злом
—•
Бед
б ыло
бо льше,
чем
волос
чис лом.
Г лаза
опухли
и
воспалены,
Рес ниц ы
в
гнойной
корке
не
видны.
Увидя,
что
пред
ним
живо й
мертвец,
Окаменел
от
ужа са
отец.
596


Шептал
он
горь ко: «Боже мой,
что
с
н им?
Что
с
первенцем
возлюбленным
моим?
Нет
слов
таких,
чтоб
ужас
передать,
Зачем
пришлось
мне
это
увидать!»
Преодолев
смятение
и
страх,
В
вол нень е
к
сыну
он
направил
шаг.
Но
тот,
отца
как
будто
не
узнав,
Метнулся,
что-то
дико
закричав.
Отец,
рыдая,
рук и
протянул
И
ворот
св ой
в
отч аян ье
рванул:
«Опомнись,
сы н,
ду ши
ча стиц а
—
ты,
О тца
не
до лжен
сторониться
ты!»
И,
окриком
застигнутый
врасплох.
Со
вздохом
сын
упал
у
отчих
ног. ’
В
нем
па мять
сердца
всп ых ну ла,
свежа.
Родную
душу
встретила
душа.
Сближенье
их,
столь
с л итное
на
вид,
Напомнило
арабский
алфавит.
И,
оба
потрясенные,
они
Припоминали
прожитые
дни.
И
наконец,
не
вы тир ая
слез,
Отец,
ч уть
успокоясь,
произнес:
«О бедный мой,
о
трепетный
мой
сын,
Ты
боль
моя,
ты
—
сердца
властелин.
Верь,
р аны
и
страдания
тв ои
Я
разделяю
в
скорби
и
любви.
Я
истекаю
к ров ью,
пе чень
рвет
Невыносимый
гр уз
твоих
невзгод.
В едь
ты
мой
сы н,
родная
кровь
и
плоть,
Теб я
послал,
моленьям
вня в,
гос подь.
Чтоб
ты
родился,
я
взыва л
в
мольбе,
И
кр овь
тв ою
я
ощущал
в
себе. '
597


Я
на
твое
рожденье
упов ал ,
Свое
именье
нищим
разд ава л.
Кормил
голодных,
одевал
нагих,
И
ты
родился,
счасть е
дней
моих.
Лет
до
п яти
ты
бл едн ым
был
с
лица,
Твоим
бо лез ням
не
было
конца.
Ты
молоко
по
капельке
сосал,
Я
б
за
тебя
до
капли
кровь
отдал .
Бывало
так:
ты
за нози шь
сту пню ,
Казалось,
в
печень
шип
вошел
мою.
Ты
за х отел
учиться
—
в
д олжны й
срок
Т ебя
отвел
я
в
школу
на
урок
И,
поза бы в
о
собственных
делах,
С
заботой
направлял
тв ой
каждый
шаг,
Чтоб
со бл юдал
достоинство
и
честь,
Чт об
знания
сумел
ты
приобресть.
Я
пола га л,
ко гда
мой
час
придет
И
бог
в
св ою
об ите ль
призовет,
Как
некогда
родителей
моих,
Которых
нет,
увы,
давно
в
живых,
Сыновний
долг
исполнив
до
конца,
У
изголовья
мертвого
от ца
Забьешься
ты,
как
будто
мотылек,
Сог неш ься ,
как
сгоревший
фитилек.
Но
жизнь
семьи
со
мн ою
не
уйдет
—
Сын
во зве л ичит
и
прославит
ро д.
В
моих
глазах
померкнет
свет
дневной,
В
тво их
он
вспыхнет
с
яркостью
двойной.
Продолжишь
ты
деяние
мо е,
Умножишь
достояние
мое.
Мое
жилище,
вся
моя
каз на
К
тебе,
на сл едн ик,
перейдут
сполна.
598


Чт об
вих рь
не
пошатнул
родн ой
шатер ,
Чтоб
не
проник
в
н его
недобрый
взор,
Чтоб
я,
на
зем лю
поглядев
с
небес,
Был
счастлив
те м,
что
род
наш
не
ис чез.
Но
то,
что,
с ын,
с
тобой
произошло,
Последнюю
надежду
ун ес ло.
Всё
ближе
ночь
прощанья
для
ме ня,
Затмится
для
ме ня
сия нье
д ня.
Свеча,
хирея,
не
развеет
тьм у,
Тв оя
болезнь,
мой
сы н,
виной
том у.
Ду ша
с
рыданьем
покидает
грудь,
Ра ская нь ем
ты
можешь
ж изнь
ве рнут ь.
Твой
дух
лю бов ью
пагубной
томи м ,—
Неволен
ты,
теб я
мы
не
виним .
Но
есть
кон ец
для
вс ех
на
свете
де л,
И
у
несчаст ья
должен
бы ть
предел.
Или
влю б ленных
не
видали
мы,
Или
любовь
не
испытали
мы?
Но
мы
не
дозволяли,
чтобы
стр а сть
Над
разумом
бр ала
такую
вл аст ь!
Зна й,
не
сгор ит
в
о гне
пожара
тот,
Кто,
спохватившись,
сам
огонь
за лье т.
Тот
не
утонет
и
сумеет
всплыть,
Кто
по
вод е
начнет
ногами
бить.
И
ты,
мой
сын,
попав
к
злосчастью
в
сеть,
Сумей
св ою
беду
преодолеть.
Так
из
хрустальной
ч аши
муравей
Спасется
только
мудростью
сво ей.
По
божьей
во ле
х ворь
всту п ает
в
дом,
Но
бог
шлет
ис целе нье
нам
потом.
Те бя
в
пучину
бедствий
вверг
гос под ь.
Молись,
ч тобы
болезнь
преобороть.
599


Пора
со йти
с
о пасно го
пути,
Подумай,
как
спасени е
найти.
Не
ср азу
станет
сахаром
тростник,
Приобретает
опы т
уч е ник.
Кол ь
век
прожить
стремится
человек,
Запас
терпенья
пус ть
бер ет
на
ве к.
Под ъем
на
минарет
бывает
кр ут,
Но
вн из
сту пе ни
легко
нас
сведут.
Ты
достигал
безу м ия
вершин,
Остепенись,
одумайся,
мой
сы н!
Раз мыс ли
обо
всем,
не
времени,
Себя
на
землю
твердую
верни.
Вернись
домой ,
пора,
д авно
пора.
Не
доведет
упорство
до
добра!
Измучен
я
тоскою
без
т ебя,
Не
зна ет
мать
поко я
без
тебя.
Она
страдает,
возвратись
с коре й,
Нел ьзя
терзать
нам
старых
матерей!
Глядит
она
невидяще
вокруг,
Согбенная
от
горя,
словно
лук .
В зыва я: «Где ты,
верблюжонок
мой,
О,
возвратись,
молю,
ре бе нок
мой!»—
Так
бь ется
и
рыдает
средь
камней,
Что
да же
камни
сострадают
ей.
Седыми
стали
волосы
ее,
Ты
не
узнаешь
голоса
ее
—
Она
охрипла
—
всё
теб я
зовет,
С
тобой
де ля
весь
груз
твоих
невзгод.
Представит,
что
р асши бся
ты,
упав,
И.
падает,
сознанье
потеряв.
Ей
без
тебя
на
св ете
не
житье,
Спеши
последний
вздо х
принять
ее.
600


Пусть
я
ослаб,
но
мать
совсем
пло ха
—
Пр иди
на
пом ощ ь,
не
с вер шай
греха!
Ушла
надеж да,
смертный
час
грядет,
И
мы
пок ин ем
бр е нный
мир
вот-вот.
Вернись
домой,
ту да,
где
жил
досель,
Не
дай
чужому
л ечь
в
тв ою
постель.
Не
д озв оляй
нам
траур а
носить,
Дай
нам,
сы нок,
спокойно
дни
до жить !
Родителей
убив,
подумай
сам,
Как
ты
ответишь
грозным
небесам».
В
смятенье
всё
прослушав
до
ко нца,
В
слезах
М едж нун
упа л
к
ногам
отца.
Ресницами,
когда
бы
только
мог,
Подмел
бы
он
следы
отцовских
но г.
А
ре чь
его
чут ь
вня тною
был а:
«Отец,
п орог
т вой
для
ме ня
кыбла.
К ого
с па саешь
ты,
совет
дар я?
Я
пеплом
ст ал,
мучительно
горя.
«Терпение,
покорность»,— ты
изрек,
Но
слез
п оток
ку да- то
их
увлек.
От
ласковости
мудрых
слов
твоих,
Как
от
в оды,
мой
пламень
поутих.
Но,
поучая,
ты
не
знал
о
то м,
Что
прижигаешь
мой
ож ог
клеймом.
И
я,
храня
безумия
печать,
На
ре чь
тв ою
не
смею
отвечать.
Т вое
веленье,
о
родитель
мой,
Испо лнит ь
мне
сыновний
долг
прямой.
Ты
в
мудрости
велик о й
з нал
давно,
Что
в
ж изни
всё
судьбой
предрешено.
Она
одна
свершила
п риг овор
—
Я
волею
судьбы
терплю
позор.
601


Я
не
вин овен
в
собственной
беде.
Знай,
от
болезни
средства
нет
нигде.
Костер
любви
столь
истово
гори т,
Что
искрою
весь
мир
испепелит.
Что
делать
мне,
к огда
на
мой
хирман
Зигзаги
молний
бросил
ур а ган?
Мне
искорки
х ват ило
золотой,
Сухой
соломе
д олго
ль
стать
золой?
А
если
искрам
не
б ыло
числа,
За по лыхае т
с тог,
сгорит
дотла.
Ты
мудр
и
ста р,
а
я
и
сл аб
и
юн,
Не
Ка йе
перед
тобою,
а
Меджнун.
Ты
п олаг ал,
что
сын
т вой
кипарис,
А
я
с
надзвездной
выси
рухнул
вниз.
Ст ал
пеплом
я,
и
смерч
меня
кружит,
С
песком
и
пылью
легкий
прах
мой
мчит«
Ты,
со дро гая сь
пред
моей
б едой ,.
Назв ал
меня
сгоревшею
звездой.
Я
все
св ои
желанья
потерял
И
да же
к
горю
безразличным
стал«
О тца
род ного
приз на ва ть
не
смел,
Ку да
не
помню
убежать
хотел,
Чт об
жить
среди
зверей,
оставив
в ас«
Не
сможет
человеком
стать
н аси ас.
Собак
бродячих
презирает
всяк,—
Мечтаю
жи ть
я
средь
твоих
собак!
Собака
неподкупна
и
верна
—
Не
предает
хозяина
он а.
Как
пес
я
пресмыкаюсь
пред
To6ofif
Пес
изможденный
и
полуживой.
Ты
можешь,
сострадая,
мне
пом очь
Или
прогнать
пинком
брезгливо
прочь«
,
602


Заблудшего,
отец
мой,
вразуми,
К аким
бы
я
ни
стал ,
молю,
прими!
Прости
за
то,
что
сбился
я
с
пу ти,
За
вс ё,
что
совершил,
меня
п рос ти!»
Мол ень е
кончив,
бросился
он
тут
К
камням,
где
верховой
стоял
верблюд.
Вер е вку
от
хурджинов
отвязал,
Св ою
он
шею
ловко
обмот ал
И,
протянув
от цу
другой
ко нец,
Униженно
сказав : «Держи,
отец!
Я
—
раболепный
и
послушный
п ес!»
И,
на
колени
встав,
в
пыли
попо лз .
Сын
поднят
был
растроганным
отцом,
В
становье
поспешившим
с
беглецом.
Вступил
на
п уть
безумья
Навои.
О
родина,
где
мило с ти
твои?
У
Кайса
ес ть
отец.
Я
—
оди нок ,
Остав лен
мно й
родительский
п орог.
ГЛАВА
XXX
О
том,
как
отец
Меджнуна
с
трудом
угов ор ил
сы на
жениться
на
дочери
Навф ал а;
о
том,
как
Меджнун
поки­
нул
в
св аде бную
но чь
св ою
невесту,
и
о
том,
как
мечта
дв ух
других
влюбленных
увенчалась
счастьем.
Нанизывает
же мчуг
ме шшат е
—
И
повесть
как
невеста
в
красоте.
Когд а
вл юбле нны й
возвратился
в
дом,
Рассу до к
снова
пробудился
в
н ем.
Бе глец ,
сознанье
обретя
едва,
Вновь
назиданья
выслушал
слова.
603


Не
поднимал
с му ще нного
лица,
Глядеть
не
мог
в
отцовские
глаза.
Отчаянье
и
с тыд
мешались
в
нем,
В
поклоне
распростерся
он
земном.
И,
голову
руками
обхватив,
Пок орнос ть
и
смиренье
проявив,
Так
ум оля л: «Отец,
прос ти
мой
грех,
Защитой
будь,
спаси
от
бедствий
все х!»
И,
покаянной
этой
ре чи
вня в,
Сказал
ро д ите л ь: «Если ум твой здрав,
Ты
должен
сам
недуг
преодолеть,
Как
прикажу,
так
и
поступишь
вп ре дь!
Прощенья
п роси шь?
Будешь
мно й
пр ощ ен,
Но
опасайся
п ре сту пать
закон ,
Не
нарушай
обычаев
се м ьи!»
И,
успокоясь,
Кайе
зажил
с
людьми.
Благочестивый,
сдержанный
во
всем,
С
разносторонне
развитым
умо м,
Учтивости
я влял
он
образец.
На
с ына
глядя ,
сча ст лив
был
отец.
А
сын
мо лил ся,
чт об
простил
аллах,
И
плак ал
у
родителя
в
ногах.
В
раскаянье
твер дя: «Я виноват,
Лю бому
испытанью
буду
р ад.
Не
выйду
из
тв оей
я
во ли
впредь,
Позорной
смертью
лучше
умереть!»
Отец
был
этой
ре чью
умил е н,
Невольно
о
Навфале
вс помнил
он:
«На счастье ваши встретились пути,
Зн ай,
преданнее
друга
не
найти.
Ты
болен
был,
он
так
те бя
жалел,
,Что сам от горя чуть не заболел.
604


И,
о
т ебе
заботясь,
как
р одн ой,
На
род иче й
Лейли
пошел
во йно й.
Чтоб
ты
был
счастлив,
сделал
всё,
что
мог,
—'
С
ним
расплатиться
твой
священный
долг.
Он
должен
быт ь
достойно
на гра жд ен,
Мое
ж елан ье
— для
теб я
закон.
Он
заслужил
не
др ужбы ,
а
родства,
—
Есть
д очка
у
нег о,
гласит
молва.
Все
говорят:
красива
и
умна,
В
чертоге
чи ст оты
она
—
луна.
На
ней
жениться
каждый
бы
желал,
Но
всех
отверг
взыскательный
Навфал.
Он
твоего
согласья
только
ждет.
Ж ена
такая
радость
принесет.
Прощенья
хоче шь
—
к
св адь бе
будь
готов,
Без
размышленья
засылай
сватов!»
И
сам
Меджн у н
не
мог
по нять
то гда .,
Как
скованный
язык
промолвил: «Да!»
Родитель
обнял
сына
своего
И
род иче й
созвал
на
торжество,
Как
п ов елел
обычай
и
закон,
Приготовленье
к
свад ьб е
начал
он.
Был
сам
М еджн ун
для
праздничных
утех
Одет
в
атл ас
и
черно-белый
ме х.
И
свадебный,
богатый
кар аван
Нап рави лся
к
Навфалу,
в
да льни й
стан.
Обрадован
Навфал
был
вестью
той
—
Все
племена
приехали
на
той.
Друзей
и
б л изких
пригласил
на
пир,
Богатым
блеском
по р азив ший
мир.
Воистину
несл ыханны й
р азм ах!
И
день
и
ноч ь
веселье
шло
в
шатрах.
605


Но
свадебная
полночь
подошла,
Убрали
слуги
яст ва
со
стола.
Как
дивный
пе рл
в
оправе
золотой,
В
чертог
ввел и
невесту
под
фатой.
Лик
под
фатою
прятала
она ,
Как
под
ревнивым
об лак ом
луна.
Подобно
солнцу
ср едь
померкших
лун
Среди
госте й
прекрасен
был
Медж ну н.
Хатиб,
красноречивый,
как
Иса,
Господние
прославив
ч уд еса,
Не зы блем ость
и
крепость
бр ачны х
уз,
Меж
солнцем
и
л уной
скрепил
со юз.
Когда
невесту
дня
украл
за кат
И
мрак-жених
накин ул
свой
халат,
«Прекрасны и невеста и жених!» —
Решило
небо,
осеняя
их.
Убр анст в ом
пышным
с вадебны й
шатер
Всё
п р евзо шел,
что
б ыло
до
сих
по р.
Ва ри лся
плов,
шашлычный
плавал
ды м.
Же лали
гости
счастья
молодым:
«Луну Юпитер получает в дар,
Купцу
достался
сл адо стн ый
товар!»
На вфа л,
спу сти в
завесу
у
шатра,
Вел ел
г ост ям,
чтоб
спа ли
до
утра.
Все
разошлись,
в
п олуноч ной
тиши
Вокруг
шатра
не
стал о
ни
д уши.
За
винной
чашей
л ишь
оди н
Навфал
В
тревоге
смутной
очи
не
смыкал.
Предчувствием
неведомым
влеком,
К
ша тру
в
но чи
подкрался
он
тайко м ,
Чу тЁ
припод няв
расшитую
кошму,
Он
через
щелку
гля нул
в
полутьму,
606


Что
уви да л,
то
передать
невмочь:
Меджнуну
в
ноги
поклонилась
дочь,
Воскликнув
та к: «Во всей вселенной ты
—
Единственный
хранитель
чи стоты .
Свет
благородства
на
твоем
челе,
Ты
вс ех
добрей
и
лучше
на
земле.
Я
убедилась
в
то м,
что
знают
в се,
—
Ты
совершенен
в
нр авств енной
кр асе!
И
слухи
до
ме ня
да вно
дошли,
Что
т ерп ишь
м уки
ты
из-за
Лейли
И
что
никто
другой
не
нужен
ей,
—
Нет
чу в ства
в
мире
выше
и
святей.
Зачем,
ответь,
гасить
огонь
благой,
К
че му
т ебе
жениться
на
другой?
Из-за
т ого,
чтоб
ублажить
отцов ,
Ты
на
себя
ярм о
надеть
готов.
Не
ты
ль
страны
люб ви
ве лик ий
ш ах?
Ты
знаешь
пламень,
пы шущий
в
сердцах.
По няв
меня,
уч ас тье
прояви
—
Я
связ ана
с
другим
тесьмой
любви.
Мы
с
ним
давно
гори м
одним
огнем,
Но
близкие
не
ведают
о
том.
Не
зн аю
я,
как
тайну
сохранить,
Но
дру г
без
д руга
мы
не
можем
жить.
Подумай
сам,
что
он
переживет,
Когда
о
нашей
свад ьб е
весть
дойдет!
Последней
ночью
ста нет
эта
ночь!
Что
делать
мне,
как
бедному
п ом очь?
Ты
полон
сам
любовью
неземной,
Будь
милосерден,
сжаль ся
надо
мной!
Встань
и
покинь
наш
свадебн ый
шатер,
О дин
прими
насмешки
и
поз ор.
607


Осуду,
бра нь
— всё
на
себя
прими,
Не
осрами
ме ня
пе ред
людьми.
Избавь
мен я,
молю,
от
к левет ы,
В едь
в
благородстве
безграничен
ты.
Великую
мне
милость
окажи
И
д обр оту
и
смелость
докажи.
Аллах
всесиль ный
не
оставит
ва с,
Твою
Ле йли,
души
твоей
алмаз,
Он
защитит,
от
бедствий
охранит,
Навеки
вас
двоих
соединит!»
З адет ый
до
глубин
сердечных
струн,
От
этих
слов
расстроился
Меджнун.
Он
п ро из не с : «Печальная,
ж иви,
Будь
радостна
в
ед инс тве нной
любви!
Добейся
с часть я,
легких
нет
дорог,
Но
любящим
сердцам
поможет
бог .
Спокойной
б удь,
сомнения
откинь
—
Я
сам
хо тел
у йти
в
пески
п усты нь.
Ты
оказала
чес ть
мне,
всё
открыв,
Воистину
прекрасен
тв ой
поры в.
Опомнившись,
я
сам
хотел
уйти,
Ты
ни
при
чем,
виновен
я,
про ст и!
Я
счастлив
те м,
что
не
свершилось
зло,•
Тв ое
признанье
в
этом
п ом огло!»
Он
ти хо
с
ложа
вс тал
в
ночной
тиш и
И
счастья
по же лал
ей
от
души:
«Не обессудь,
коль
в
чем-то
виноват,
Б удь
мне
сестрой.
Я
тв ой
отныне
брат!»
И
вышел
из
шатра,
направив
шаг
В
пустыню
гор я,
где
сгущался
мрак.
Навфал
стоял,
не
заходя
в
шатер.
Он
слышал
это т
странный
разговор.
608


Как
пьяница,
упившийся
вином,
На
слабнущих
ногах
уш ел
с
трудом.
Что
слышал
он!
Как
этот
ст ыд
избыть?
Не
р ассказ ат ь
и
невозможно
с кры ть!
А
юн оша,
кого
любила
дочь,
Не
мог
и
гн ев
и
ревность
превозмочь.
Он,
издали
на
свадебный
шатер
Неутоленный
устремляя
взор,
В
руке
нетерпеливой
сжав
кинжал,
Уд обн ого
мгновенья
поджидал.
Он
их
хотел
уб ить
сперва
вд вое м,
Себ я
кинжалом
по р азив
потом.
Но
сжалилась
над
ним
сама
любовь
—
Цветник
лю бви
не
окропила
кровь .
Он
убедился,
сколь
М едж нун
высок,
Дав
благородства
истинный
урок .
Его
сл еды
целуя
на
полу,
Величью
дух а
он
вознес
хвалу.
И,
верностью
любимой
потрясен
И
благородный
и
счастливый,
он
В
шатер
зав етны й
бросился
стремглав,
Перед
любимой
за ме ртво
упав.
Он а,
увидя
помертвелый
лик,
К
нему
метнулась,
сдерживая
крик,
Над
голо в ою
наклонясь
ро дной ,
Как
ласковая
те нь
в
п ал ящий
зной .
Не
приходилось
им
бывать
вдвоем,
Х отя
любовь
их
крепла
с
каждым
днем.
Любя
д руг
друга
ве рно
и
давно,
Свиданья
счасть е
б ыло
не
дано.
Они
не
зн али
пламенных
услад,
Им
доставлял
отраду
робк ий
взгляд.
609


Теперь
они
вдвоем
средь
тишины
Свиданьем
без
вина
опьянены.
Пропел
петух
и
разбудил
восток.
Влюбленный
вст ал
—
пришел
прощанья
сро к.
Но
в
их
сердцах,
истер зан ны х
то ск ой,
От
краткой
встречи
наступил
по кой.
Зар е- невест е
время
встать
пр ишло ,
Рассвет
лицо
ей
высветлил
бе ло,
И
солнце
забли стало
в
кр асо те,
Как
зе рка ло
небесной
мешшате.
Тут
каждый
гость,
едв а
гл аза
протер,
Стопы
направил
в
свадебный
шатер.
Вошли
и
видят
—
юн ая
же на
Печально
на
т ахте
сидит
одна.
«А где жених?
К уда
пропал
жени х?» —
Весь
род
Меджнуна
от
сты да
п рит их.
Навфал,
реши в ший
промолчать
спер ва,
Успокоенья
ст ал
искать
слова.
Он,
потрясенье
пер ежив ший
сам,
Ста л
извиненье
приносить
гостям.
Твердя
с мир ен н о: «Так желал аллах,
Непостижимый
в
праведных
делах.
Всесил ь ный
рок
над
сущим
властелин,
Дочь
—
непод су д на,
не винове н
сы н.
Суд ь бою
б ыло
всё
пр едр ешено
—
На
божью
в олю
се то вать
гре шно !»
Так
ласково
гост ям
он
говорил,
А
дома
рухнул
на
ковер
без
сил .
Све рб ила
тайна
ду шу,
как
ожог,
Он
от
сокрытой
боли
занемог.
610


О
врачеватель,
болен
я,
гляди,
Своим
лекарством
мне
не
навреди.
Мой
дух
те рз ает
тайный
яд
ско р бей,
Дух
возроди,
тоску
мою
убе й!
ГЛАВА
XXXI
О
то м,
как
превратная
судьба
устроила
та к,
что
Ибн­
Салам
женился
на
Лейли,
но
в
ночь
сва дь бы
новобрачный
заболел,
и
Лейли,
воспользовавшись
этим,
уб ежал а
в
степь
и
нашла
там
Меджнуна.
Калам,
тобой
исписаны
л исты,
Пр од олжи ть
эту
повесть
должен
ты.
Немало
дне й
прошло,
как
небосклон
Был
в
тайном
вероломстве
уличен.
Он
подшутил
— так
шутит
ярый
враг,
Меджнуну
дав
вступить
в
пос ты дный
брак.
Угодно
было
тем
же
небесам,
Чтоб
возмечтал
о
св ад ьбе
Ибн-Салам.
Решительно
настроен
и
влюблен,
Он
в
стан
Лейли
поехал
на
п окл он.
Его
встречали
дружно
стар
и
мал,
Шатер
и
ужин
Ибн- С алам а
жда л.
Отцом
Лейли
привечен,
как
родн ой,
Он
пил
вино
из
чаши
рас пи сн ой.
Был
зн атны й
той
н еслых анно
богат,
Он
продолжался
десять
дней
по дряд .
И
днем
и
ночью,
как
заведено,
Струилось
в
ку бки
пенное
вино .
Когда
настало
время
наконец
Достойно
во зв естить
со юз
сердец,
611


В
шатер
соб ра лось
племя
—
стар
и
мла д,
Чтоб
завершить
торжественный
обряд.
Встал
проповедник,
не
страшась
греха,
Превозносить
он
на чал
жениха.
Все
гости
полупьяные
пошли
В
обитель
чист оты,
в
ша тер
Лейли.
Чу довищна я
сдел ка
свершена
—
Женой
дракона
сделал ась
луна.
Уже
он
руки
протянул
к
Лейли,
Тут
ж ениха
вдруг
ноги
под ве ли:
Болезнью
сердца
он
ст р адал
давно,
А
на
пир у
сверх
м еры
пил
вино.
Муж
тяжело
и
трудно
задышал,
Багровым,
как
печ ное
пламя,
стал .
В
де нь
св адь бы
и
до
свадьбы,
де нь
за
днем,
Он
жил
в
чаду
угарном
и
хмельном.
Упав
на
землю
в
чаянье
конца,
Он
с
вид у
ст ал
пох ож
на
мертвеца.
Казалос ь
всем:
простился
с
жизнью
он,
Шум
свадьбы
сменит
погребальный
стон.
И
гости ,
позабывши
о
Лейли,
Его
в
шате р
отдельный
пон есл и.
Переполох
с ме нила
т ишина ,
Несчастная
невеста
вновь
одна.
Бледна
как
смерть
в
о тчаянь е
немом,
Как
лебедь
с
пер елом анны м
крылом.
От
тяжких
мыслей
нет
спасенья
ей,
Од на
другой
тревожней
и
грустней.
Нет
рядом
друга,
чт обы
ей
помог,
Одно
спасень е
—
спрятанный
к линок.
Отравленное
яд ом
острие
С
постылым
мужем
разлучит
ее.
612


Она
убьет
себя,
презревши
стр ах,
Чтоб
вместе
с
мил ым
быть
nà небесах .
Достанет
сил
направить
в
грудь
удар,
Но,
к
счастью,
жениха
хватил
удар.
Воистину
по
п рихот и
небес
Та
ночь
была
исполнена
чудес.
Сперва
су д ьба,
причудлива
и
зл а,
Вл юбл енн ых
разбросала,
развела.
До зво лив
им
в
несчастный
бра к
вступить,
Не
разрешила
жемчуг
просверлить.
'
По
воле
неб а
в
темноте
ночной
Свершиться
мог
великий
грех
д войно й.
Деяния
небесные
темны
—
Вл юб лен ные
оп ять
разлучены.
Как
будто
бы
провидец-звездочет
Земным
свершеньям
стр огий
сч ет
ведет.
Какой
бы
он
ни
пр едсказ ал
кон ец,
Пословица
гл аси т: «Провидец
—
лжец !»
***
Когда
жених
в
беспамятстве
уп ал,
Стра х
за
нег о
всё
племя
обуял,
Страшась,
что
ночью
он
испустит
дух,
К
не му
позвали
лека рш е й-с та рух.
Тогда
Лейли,
спасенная
от
з ла,
Печаль
на
радость
поменять
смогла.
Глядит
она,
что
темь
вокруг
глуха,
С то лп ились
все
у
ложа
жениха.
В
шатре
п устом
сп окойн о
ей
одной,
Там,
за
кошмою,
степь,
песок
ночной.
Далеких
всхолмий
брезжится
гряда,
Лейли
сво й
шаг
направила
туда.
613


Без
остановки
д виг аясь
вперед,
Шла
м едл енно
под
б р еменем
невзгод.
Благодаренье
б огу
вознося,
Не
ведая ,
куда
в едет
стезя.
А
звезды
и
ма нили
и
цвел и,
Становище
растаяло
вдали.
Но,
по
вел ень ю
неподвластных
сил,
Ме д жнун
в
ту
н очь
навстречу
к
ней
спешил.
Всё
ближе,
бл иже ...
Небо,
помоги
—
С ближ ают ся
неслышные
ша ги.
И
музыкой
самой
звучат
вда ли
Га зе ли,
по свящ енные
Лейли.
Всё
позабыв,
Меджнун
в
восторге
см ог
Вдохнуть
ее
дыханья
ветерок.
И
вст р еча!.. Боже,
нету
сл ов
таких ,
Чтоб
описать
св ида ние
двоих.
В новь
на
свою
подругу
смотрит
д руг
—
В
об ит ель
тела
возвратился
ду х.
Плоть
ист ом илась ,
исстрадался
он,
Любовь
—
его
душа,
он
—
воскрешен!
Душа
вернулась,
св ят
ее
полет!
Пусть
тел о
вновь
ликует
и
живет.
Для
двух
жемчужин
и
для
двух
сер дец
Вместилищем
единый
стал
ларец.
Сок
винных
лоз
в
единый
сл ит
сос уд,
Две
ро зы
на
одн ом
стебле
цветут.
В
одной
груди
два
сердца
бьются
в
лад,
И
два
зрач ка
слились
в
единый
взгля д.
Небесный
кравчий,
повелитель
си л,
Их
двойственность
в
единстве
воплотил,
Од ин
—
сладчайшим
оп ья нен
вином,
Другая
—
пье т
в
забвении
хмельном,
614


Отведав
заповедного
вина ,
Не
менее,
чем
он,
опьянена.
Пусть
дв ое
их,
но
сча сть я
торжество
В
единое
сл ило
их
существо.
Две
капли
слиты,
кем
же
на до
быть,
Ч тоб
разлучить
их
и
разъединить?
Пускай
он
—
сахар,
а
она
— вода,
В
которой
сахар
тает
без
следа.
Нет,
он
—
вода,
она
—
пузырик
в
ней,
Он
растворил
его,
вздохнув
сильней.
Жестокосердье
усмирив
на
миг,
Взглян уло
небо
ласк ов о
на
них.
Св ет
верности
зап ол нил
св од
небес,
Несчастья
п ризра к,
растворясь,
исчез.
Вселенная,
исполнясь
похвальбы,
Отгородила
го ре
от
судьбы.
Пространство,
время
—
верится
с
трудом
—
Влюбленным
помогать
взялись
во
в сем.
Создания
живые
в
эту
но чь
Объединились,
что б
дво им
помочь.
Чтоб
не
тр ево жил
их
случайный
звук,
Густ ую
пау т ину
сплел
паук.
Летучей
мыши
серое
кр ыло
От
взоров
им
укрыться
помогло.
Волк
притушил
своих
оче й
огни,
Чтоб
не
с ле пили
любящих
они.
Не
уха л
филин,
крылья
расп ахнув ,
В
молчанье
он
сомкнул
свой
вещий
клюв .
На
псо в
пастушьих
сон
пошел
в ой ной,
Заснули
все
со баки
до
од н ой...
Лис ицу,
что
го р азда
на
обман,
В
н оре
полночный
окурил
туман.
615


На
в етках
птицы
впали
в
забытье
—
Спят
до
утр а
и
зм еи
и
зве р ье.
Природа,
как
заботливая
мать,
Решила
эт ой
встрече
помогать...
Пы ль
не
вздымает
ветерок
пустынь,
Притихшей
речки
безмятежна
син ь.
Р оса
на
травах,
превращаясь
в
пар,
Дыханием
смирила
ле тний
жар .
Был
шелковистой,
теплой
пеленой
Задержан
воздух
н очи
ледяной.
Все
девять
сфер
взирали
с
высоты
На
празднество
люб ви
и
красоты.
Недвижных
зве зд
стал
благосклонней
свет
Средь
счастье
нам
дарующих
планет. ’
Лун ы
лепешка
свет
с вой
не
лила
—
Жаровня
солнца
днем
ее
сожгла.
Б ессо нни цей
Меркурий
истомлен,
«Воистину готовы!» —
шепчет
он.
Венера
не
читает
звонкий
ст их,
В
ночном
безмолвье
чанг
ее
затих.
Светильник
солнца
под
землею
скрыт,
В
ночи
у еди ненья
мра к
царит.
Копьем
грозящим
к р асный
Марс
пот ряс ,
Готовый
ослепить
недобрый
глаз.
Юпитер
обратился
к
Богу
си л,
Свиданья
вре мя
он
продлить
п рос ил.
Недоброту
душ и
Сатурн
забыл,
Он
ту скл ым
светом
ноч ь
не
озарил.
О на,
ладони
са жей
зачерня,
Мешала
наступить
началу
дня.
Боится
предрассветный
холодок
Развеять
пепел
п олночи
не
в
срок.
616


Не
смеет
он
до
времени
дохнуть,
Чтобы
восход
не
снарядился
в
путь.
Ночной
дымок
простерт
за
окое м,
Заря,
не
ра зго ряс ь,
погаснет
в
не м.
И
под
покровом
беспредельной
тьмы
Заснули
наблюдателей
ум ы.
И
только
двое
из
детей
Земли
Насытить
взо ры
счастьем
не
мо гли.
К
ним
небеса,
сулящие
беду,
Вдруг
потеряли
прежнюю
вражду.
Д уша
и
тело
под
о дним
плащом,
Оп лел ся
тесно
кипарис
п лющом .
Целует
он
ступни
прекрасных
ног,
Она
ласка ет
локон-завиток.
Кос ою
нежно,
как
петлей
ловца,
Окручивает
шею
в
два
кольца.
А
он,
ее
ладонь
в
руке
дер жа,
К
губам,
к
глазам
прикладывал,
дрожа.
В
блаженное
впа дая
забытье,
Вкруг
пальцев
кудри
на вивал
ее.
Они
как
змейки,
ч то,
свернувшись
в
жгут,
Сокровище
ревниво
стерегут.
Песчинки
выбирать
о тр адно
ей
Из
непокорных,
спутанных
кудрей.
И
эта
пыль
—
сл ед
муки
неземной
—
Дороже
ей,
чем
мускус
пр ивоз ной.
Ласкаетс я
он а,
к
не му
прип ав,
Са ма,
как
он,
в
полубезумье
вп ав.
Благодаря
судьбу
за
близость
к
ней,
Его
об ъя тья
ста ли
всё
тесней.
Да,
он
стал
ею,
стала
им
—она,
Пусть
двое
их
—
в
них
целостность,
од на.
617 .


Им
приходилось
мн ого
перенесть,
Ничем
они
не
запятнали
честь.
Любовь
двоих
чиста
и
велика,
Как
бу дто
впереди
у
них
ве ка.
Тому,
кем
дв ижет
низменная
страсть,
Запрещена
свя то го
чувства
власть.
Благословенен
был
со юз
двоих,
Но
не бо
о полч илос ь
вдруг
на
них
И,
оборвав
связующую
н ить,
Решило
вероломство
проявить.
С
усмешкою
язвительной
и
злой
Простерся
лживый
сумрак
над
зем ле й.
От
искр
зари,
летящих
и з-за
гор,
В
груди
Меджнуна
зап ылал
костер.
И
слезы
оп ечал енной
Лей ли
Как
воск
горящей
свечки
потекли.
И
стало
ясно
л юбящи м
двоим:
Немилосердно
неб о
снова
к
ним.
Ст ал
о
прощенье
ум оля ть
нарцисс,
В
рос е
кровавой
никнет
кипарис.
Лейли,
не
осушая
скорбных
гл аз,
О
прошлой
н очи
повела
рассказ.
Потом
ше пну л а: «Должен ты простить,
Я
б
не
ушла,
но
н адо
мне
спешить!»
Безумцу
вновь
скитаться
вышел
ср ок,
Лу не
пора
вернуться
в
св ой
че рто г.
Ночь,
дольше
длись,
бл аженств о
всем
даря,
О,
как
ты
преждевременна,
заря!
Сто
лет
мечтать,
чтоб
эта
но чь
была!
Как
мимолетный
вздох
она
прошла.
618


ГЛАВА
XXXIII
О
том,
как
родители
Меджнуна
умерли,
не
вын еся
разлуки
с
любимым
сыном,
о
том,
как
Меджнун,
увидев
их
смерть
в
ве щем
сне,
пришел
на
кладбище
и
плакал
сиро т ским и
слезами
на
могиле
отца
и
матери.
Придя
на
пир
печали,
спел
певец
Такую
песн ь
для
горестных
сердец.
Когда,
покинув
свадебный
шате р,
Меджнун
ушел
в
неведомый
простор
И
о
бе де,
случившейся
в
шатре,
Родители
узнали
на
за ре
—
Их
осудила
праздная
молва
И
жизнь
в
об оих
теплилась
ед ва.
Снедаемые
горе м
и
стыдом,
Они
поспешно
во звра тилис ь
в
дом.
Под ня лся
жар
у
старого
отца,
Ка тил ся
градом
пот
с
его
лица .
В
горячечном
бреду,
с
трудом
дыша,
Лежал
он,
и
сте ная
и
дрожа.
Сбивались
с
ног
род ные ,
хлопоча,
Пр извал и
к
лож у
лучшего
врача.
Больной
хирел
в
ознобе
и
в
жару,
Напрасно
принимая
камфару.
Кол ь
с
древа
жизни
рушится
листва,
То
смерть
вступает
в
высшие
права.
Из
плевел
тех ,
что
лекарь
нам
дает,
Трава
забвенья
в
смертный
час
р астет.
Слабительное
мож ет
закрепить,
Лекарство
от
ж е лтухи
—
же лчь
ра зли ть.
Молитвы,
заклинанья,
талисман
—
Пр иблиз ят
смерть
от
на не се нных
ра н.
619


Боль,
возрастая,
грудь
на
час ти
рвет,
Уже
ни чье
участье
не
спасет.
И
ср ок
настал
—
призывный
слыша
глас,
Душа,
как
птица,
в
небо
вознеслась.
Дух
воспарил
в
нездешние
миры,
Чтоб
вить
гнездо
в
в етвях
святой
си дры.
Усопшего
почт ит е льно
любя,
Весь
род
собрался,
плач а
и
скорбя.
Ост ал ась
безутешная
вдова,
М ед жнуна
мать,
она
ед ва
жива.
Д в ойной
уд ар
пришлось
ей
прет ер пет ь
—
Безумье
сына
и
супруга
смерть.
И
убивалась,
и
страдала
мать,
И
умоляла
смерть
ее
прибрать.
Рвала
одежды
темное
шитье,
И
тоньше
нитки
стала
жизнь
ее,
Моленьям
вняв,
жестокий
небосвод,
Ж ену
и
муж а
рядышком
к лад ет.
Страдалица,
пок ин ув
ми р,
ушла,
В
пре д веч ной
жиз ни
му жа
догнала.
И,
погребальный
вн овь
с вер шив
обряд,
Опять
оделись
в
тра ур
ста р
и
млад.
На
кладбище
с т а ринном,
родовом
Супруги
упокоились
вдвоем.
Неслышною
стопою
время
шл о,
Семь
раз
вставало
солнце
и
зашл о.
Там,
где
гранитный
кряж
вздымает
Недждя
Бродил
Мед жну н
без
мыслей
и
н а дежд.
Однажды,
долгим
странствием
смор ен ,
На
краткий
миг
заснул
в
ущелье
он.
О бъял
его
ласкающий
покой,
И
он
увидел
странный
сон
такой:
620


У
голубей
—
нет
преданней
сер дец
—
В
г нез де,
на
радость,
вывелся
птенец.
Когда
он
опер ился
в
должный
сро к,
Его
про нз ил
змеиным
жалом
ро к.
И
гол уб ь,
обезумев,
в
не бо
вз мыл
И
там
и
кувыркался,
и
кружил.
А
рок
в е ща л: «Родителей покинь,
Ступай
к
зв ер ям,
ста нь
детищем
пу стынь !
Р оди тели
на шли
его
с
трудом,
Но
сын
не
поже лал
вернуться
в
дом.
И
возвратились
гол уби
тогда,
Но
налетела
новая
бе да»
Орлы
на
них
набросились
стрем гл а в,
Дву х
голубей
на
част и
раст ерз ав ...
М еджн ун
очнулся,
страхом
пробужден,
Предчувствием
ужас ным
возбужден.
Припомнил
он
зл о вещий
эт от
сон
И
поня л
сердцем:
это
вещий
сон.
Родители
мертвы,
их
больше
нет...
С тал
сумрачным
и
тусклым
солнца
св ет.
С
предгорий
Неджда
он
с ошел
спеша,
Его
в ела
см ятен ная
душа.
Слезами,
что
его
за тми ли
вз ор,
Он
мог
бы
пе р е полнить
глубь
озер.
Дошел
он
до
кладбищенской
стены,
Где
роди чи
его
п огреб ен ы.
И
долго
он
по
кладбищу
бр од ил,
'
Пока
не
вс тал
у
свежих
двух
могил
—
Могилы
дв ух
п огиб ших
голубей,
Засыпанные
глин ою
скорбей.
Зан ес
их
сверху
бедст в ия
песо к,
Кругом
к олючи й
те рн
пророс
не
в
срок.
621


И
'расцвели страдания цветы,
ÇeâxaH печали,
ро зы
маеты.
Багрово-красный
затаил
тюльпан
Ра зл уки
кровь»
клеймо
багряных
ран.
Как
две
дотла
сгоревшие
свечи,
Темнели
два
надгробия
в
ночи.
Два
прах а
в
чре ве
ма тери -земл и
Покоились,
как
в
свечках
фитили.
Меджнун,
который
их
опорой
был,
Окаменело
замер
у
могил.
Вдруг
осоз н ал
он:
под
двойным
холмом
Родители
покоятся
вдвоем.
Он
приня лс я
се бя
камнями
бить ,
Как
будто
грудь
пытался
раздробить.
Так
жарко
он
вздыхал»
что
вздохов
дым
Окутал
небо
облак ом
гус тым .
Так
о
над гр обье
бился
головой,
Как
будто
мертвый
камень
—
вр аг
живой,
Неут ол е нно
он
нав зр ыд
рыдал
И
в
гро мк ом
плаче
тайну
раскрывал.
«О,
средь
арабов
самый
лучший
ты,
Вручивший
не бу
пояс
добр оты !
Тобой
од ним
для
сопредельных
стран,
Накрыт
был
милосердья
дас тар хан.
Ты
дл ани
над
ар абами
простер,
А
я
—
несчастье
ро да,
твой
позор.
Не
п еренес
ты
злоключений
г нет,
Разбилось
сердце
от
моих
невзгод.
Ты
жаждал
сы на
охранить
от
бед,
Из-за
мен я
погас
твой
звез дн ый
с вет.
Чтоб
я
родился,
бедным
людям
всем
Давал
ты
за
дирхемами
дирхем.
622


Не
перл ом
я
в
короне
ст ал
твоей,
А
тяжким
ка мне м,
лих ом
жизни
всей.
Ты
корпией
хо тел
лечить
ожог,
Но,
приложив,
сил ьне й
себя
обжег.
Хотел,
чтоб
сын
защитным
был
мечом,
Меч
затупился,
не
п омог
ни
в
че м.
Светильник
был
т ебе
не
в
радость
дан,
Ог онь
спалил
и
дом
твой,
и
хирман.
Ты
жаждал
света,
но
ошибся
ты,
До
черной
я
довел
тебя
черты.
Лицо м
я
черен,
как
мертвец
в
гробу,
Окрасил
в
черный
цв ет
тв ою
судьбу.
Как
дальше
жить,
как
я
с могу
дышать?
Как
о
прощенье
слез но
умолять?
Мне
не
под нят ь
повинной
головы
—•
Твоим
путем
я
не
пош ел,
увы !
Покинул
ты,
без
времени,
меня,
Свалив
скалу
гоненья
на
меня.
Все
косточки
мои
переломал,
С
кл адбищ енск о й
землей
перемешал.
И
ско ль ко
б
ни
был
злополучен
я,
Судьбою
п ро клят
и
измучен
я.
Прости,
отец,
меня
благослови,
Ведь
я
тв ой
сын,
д итя
твоей
лю бви!»
Перед
могилой,
где
лежала
мать,
Лишаясь
силы,
начал
сын
рыдать.
И
в
исступленье,
сам
пол уж ив ой,
Он
о
каменья
бился
головой.
Нет,
не
одежды
рва л
он
воротник,
Грудь
без
надежды
растерзал
он
вми г.
Сл ез
пролил
море.
Мертвецы
могл и
б
Сой ти
за
тени
неподвижных
ры б.
623


Так
м
покаянном
корчился
огне,
Как
рыба
в
раскаленном
казане.
Всё
тело
б ыло
сплошь
опалено,
Ож оги
поход или
на
зерно.
Он
болен
был,
но
хворь
здес ь
ни
при
чем
—
Душа
располосована
мечом.
Его
рыданья
как
весенний
гром ,
Нет,
шум
потока
в
беге
буревом.
Сра же нный
громом,
землю
целовал,
Ры дая,
слезно
к
матери
взывал:
«О свет очей,
бы ла
ты
молодой,
Но
от
страданья
сделал ась
се дой.
О
ма ть
м оя,
души
услада
ты,
Ты
мой
по кой,
се рдец
отрада
— ты!
Кааба
—
ты,
а
я
теб я
отверг,
С ебя
в
к ум ирню
жреческую
вверг.
Я,
на
те бя
свалив
безумья
гн ет,
Р а зрушил
Мекку
—
святости
оплот .
Кааба
мно ю
втоптана
во
прах,
Как
мне
простит
велик ий
гр ех
а ллах!
Кто
раковину
чрева
осквернил,
В
нее
не
перл,
а
камень
положил?
Зачем
не
умер
я,
на
свет
родясь,
С
душою
неродившихся
сроднясь?
Несчас тн ый
я,
вся
жизнь
моя
черн а—•
Источник
счастья
вычерпал
до
д на.
С
люб овь ю,
что
не
слыхана
д о сель,
Ты
первенца
кач ала
колыбель,
На
миг
не
отходила
от
ме ня,
От
вежд
бессонных
сон
ночной
гон я.
624


я
ч асто
пл акал ,
не
смыкая
гл аз
Ты
поднималась
с
ложа
каждый
paà.
Ты,
отгоняя
от
меня
беду,
В
заботе
забывала
про
ед у.
Ты
ела
как- ни бу дь
и
что-нибудь,
Чтоб
только
молоком
наполнить
грудь.
Ты
уп ова ла,
полная
заб от:
Нас тан ет
время,
с тарос ть
подойдет,
Морщинами
лицо
избороздив
И
во лосы
тв ои
посеребрив,
Я
к
изголовью
твоему
приду
И
ласково
все
беды
отведу.
С
забо то ю
сыновнею
служа,
Вниманьем
и
любовью
окружа,
Хранил
бы
я
покой
святых
седин,
Как
до лжен
кроткий
благонравный
сын.
И
не
б ыло
бы
г орес ти
такой,
Какую
не
отвел
бы
я
рукой.
И
получилось,
что
на
склоне
дней
Ты
сдел алась
слабее,
я
—
сильней.
Ты
упова ла
доброю
душо й,
Что
сын
твой
—
дру г
надежный
и
большой,
Но
я,
д у рной,
с
мятущимся
умом,
С
тоб ою
рядом
редко
был
в двое м.
Десницами
теб я
не
поддержал,
Ресницами
т вой
п уть
не
подметал.
На
хрупкость
пле ч,
которых
время
гнет,
Я
бремя
во злож ил
— безумья
гнет.
Нет,
не
служил
те бе,
как
стоишь
ты,
Не
оце нил
сердечной
доброты.
625


Неблагодарный
и
не вер ный
сы н,
В
пус т ыне
дикой
я
бродил
о дин.
В
безу м ие
притворное
впадал ,
В
тв ой
трудный
час
рук и
я
не
подал.
Я
не
лечил
смертельный
тв ой
недуг,
А
между
тем
су ж ался
тесный
круг
Мо их
несчастий,
он
те бя
теснил,
Отзывчивое
сердце
по губи л.
Ты
вынести
страданий
не
могла,
Туда,
где
нет
терзаний,
ты
ушла,
Меж
тем
как,
позабывший
бо жий
страх,
Сын
одержимый
странствовал
в
песках.
Как
по до бает
истинно
святой,
Тво я
душа
в
раю
на шла
покой.
Ты
недовольна
мною
там ,
п рости,
Я
наказ ань е
должен
по нест и.
Несчастен
я,
теб я
мне
не
вернуть,
Как
боль
унять,
сжигающую
грудь?»
Так
продолжал
он
горестно
рыдать
И,
убиваясь,
зв ал
о тца
и
мат ь,
Убитый
горем,
в
сумеречной
мгле ,
Он
в
судорогах
бил ся
на
земле.
Опять
безумье
верх
взяло
над
ним,
Он
на
песке
простерся,
нед вижим .
Как
будто
пл оть
покинула
ду ша,
Родителей
в
раю
настичь
спеша.
О
друг
бесценный,
подойди
на
миг,
На
траур
погляди
одежд
мо их.
Я
— одинок,
вниманьем
удос той .
В
разлуке
я
ос та лся
си рот ой.
626


ГЛА ВА
XXXIV
О
то м,
как
к
страданиям
Меджнуна,
опаленного
ог­
нем
разлуки
с
любимой,
прибавилась
скорбь
по
умершим
родителям,
и
Лейли,
узнав
о
постигшем
его
несчастье,
прониклась
состраданием
к
нем у,
и
горе
Меджнуна
одело
мраком
и
ее
жизнь.
Тот,
кто
стр аницы
смог
раззол оти ть ,
Так
жемчуг
слов
нанизывал
на
нить.
Казалось,
Кайсу
н ечего
тер ять ,
Но
он
у тр атил
и
от ца
и
мать.
К
страданью
по
возлюбленной
теперь
Прибавился
тягча йш ий
гр уз
потерь.
Разлука
по днес ла
смертельный
яд
—
Он
опоен
отравою
ут рат.
Разлукою
с
любимой
он
р азбит ,
Двойное
горе
дух
его
дробит.
Стоял
он
на
ко л енях
у
могил,
С
кл адби щен ско й
земли
не
уходил.
С
тех
сам ых
по р,
как
стал
он
сиротой,
Оделся
мир
могильной
темнотой.
Не
зам еч ая
ничего
вок ру г,
Сам
вверг
себя
в
об ъять я
лют ых
му к.
Он
в олю
дал
б ез уде ржным
слезам,
Взывая
к
равнодушным
небесам:
«Двойной ожог
—
смерть
бл изки х
для
ме ня,
Разлука
с
м илой
—
масл о
для
ог ня!»
Клеймо
утраты
в
сердце
мы
храним,
Огонь
разлуки
с
мо лние й
ср авни м.
Смерть
и
разлу ка
—
пагубный
со юз!
Н евын ос имый,
непомерный
груз .
Теней
подобье,
в
сумраке
ночном,
Среди
надгробий
он
упал
ничком.
627


Сб ежали сь
лани,
он
их
пр ируч ил,
И
в
состраданье
встали
ср едь
могил.
Но
здесь
перу,
рассказчик,
повели
Продлить
повествованье
о
Лейли.
Та,
что
была,
как
утро
дн я,
с ветл а,
От
радости
свиданья
расцвела.
Завидуя
их
сча с тью,
небосвод
Боль
расставанья
вновь
вл ю бл енным
шлет.
И
встречи
уп оит ел ьный
бальзам,
Увы,
был
не угоде н
не бе сам.
Огонь
любви,
суля
беду
утрат,
Цветок
эдема
вверг
в
палящий
ад.
Ду ша
боле ла,
истомилась
вс я,
Изныло
те ло,
жизнь
раз бил ась
вся .
Такою
изну ряла сь
маетой,
Как
будто
то же
стала
с ирот ой.
Одну
себ я
виновницей
сочла,
Единственной*носительницей
зла.
«Из-за
ме ня
М едж нун
сошел
с
ума,
В
его
сиротстве
я
ви ной
са ма.
Первопричина
я
несчастий
всех,
Вино вница
одна
напастей
всех!»—
Лейли
себя
корила
и
кляла,
В
р аская нье
горя,
как
г арм ала.
И
причитанья
слышались
сквозь
плач:
«Нцбесный рок,
насильник
и
па лач !.
В
обители
с пок ойной
синевы
Не
ведаешь
ты
жа ло сти,
ув ы!
Доколь
ме ня
тиранить
и
пытать,
Доколь
тисками
грудь
мою
с жим ать?
Ты.губишь
розу,
о
неправый
рок>
Sa лепестком срывая лепесток.
628


Те
л еп естки
ра звее т
вихрь-злодей; '
Кида я
наземь
под
ноги
людей. : ‘
Не
пр ичинял
цветок
тебе
вреда
—
Он
не
тво я
колючая
зв ез да!
Зачем,
жестокий
проявив
каприз,
Рубить
под
корень
стройный
кипарис?
И
с
торжеством,
скрываемым
едва,
Пускать
живые
ветви
на
дрова?
Иль
ты
его
с
кометою
сравнил,
С
звездой
хвостатой,
полн ой
м р ачных
сил!
Зачем
руб ины ,
вопрошу
тебя,
В
п асть
жерновам
бросаешь,
раздробя?
К
чему,
и
нерасчетлив
и
жесток,
Ты
измельчаешь
лал ы
в
п орошо к?
Рубин
далек
от
Ма рса
тв ое го,
В
п лан ете
эт ой
—
злобы
торжество.
Увидя
чер но окую
газель,
С
жестокостью,
неслыханной
д о сель,
Не
ж аж дешь
сразу
ты
ее
уби ть,
А
режешь
по
кускам,
что б
боль
продлить.
Так
опускаешь
меч,
р ассви р епев,
Как
будто
пр ед
т обой
не
лань,
а
лев .
Фаз ана
в
хит рый
заманив
силок,
Ты
голову
несчастному
отсек.
И
с
быстротой,
что
уд ивит ь
могла
б,
Надел
на
вер т ел,
превратив
в
к ебаб.
По беды
радость
ты
не
приобрел,
То бой
у бит
фазан,
а
не
орел.
Зачем
многострадальную
Лейли,
Безвольную,
печальную
Лейли
О дним
мгновенным
взма хом
не
убьешь,
А,
как
б ылинк у,
пос те пе нно
жжешь?
629т


Лейли,
была
как
полнолунье
ты!
Ведь
не
ста руха,
не
ведунья
ты!
О
небосвод,
сг ори,
развейся
в
прах,
Испепелитесь,
зв езды ,
в
небесах.
Вы
тело
растерзали
мне,
увы !
Вы
душу
растоптали
мне ,
ув ы!
Доколе
мне
клониться
на
ветру,
Пшеницею
гореть
в
печном
жару?
Долготерпенья
н ить
оборвалась
—
Душа
и
тело
разорвали
связь.
Вздохну
—
и
прах
развеется
вот-вот!.«
За
что
меня
караешь,
небосвод?
Обитель
сер дц а,
так
она
хрупка!
Ее
судьбы
ра з рушила
рука.
Все
угрызенья
совести
—
мо и.
Любимого
все
горести
—
мо и.
Тоскует
он
и
плачет
по
родным,
'Стал траур друга трауром моим.
Он
чахнет
там,
с
тоской
наедин е,
Мне
тяж еле й
от
этого
вдвойне.
Лейли,
Лей ли,
разлуки
бо ль
страшна,
В
нее
Мед жн уна
мука
впл ет ена.
К
че му
мне
этой
жизнью
дорожить,
Мне
умереть
отраднее,
чем
жить!»
Протяжно
стоны
из
груди
рвались,
Уста-бутоны
знойно
запеклись.
Последним
жаром
лик
ее
объят,
Так
рд еет
догорающий
зака т.
В
р осе
прощальной
розы
лепесток,
Поник
печально
сломанный
цветок.
Пылают
щек и
в
бисерном
поту,
У
розы
о тни мая
красноту.
630


Над
розоликой
изнывает
мать,
Не
знает
только,
что
предпринимать.
И
дух
ее
мучительно
ослаб,
Сгорело
сердце,
как
в
огне
кеб аб.
Себ я
не
помня,
от
тоски
бела,
Она
к
о тцу
взволнованно
пошла,
И
ужаснулся,
весть
услышав,
он,
До
гл уб ины
д уш евной
потрясен.
Как
дочь
спасти?
И
на
совет
скорей
Прославленных
призвали
лекарей.
Но
со лнце
застит
хмурой
мглой
туман,
Лицо
Лейли
же лте ет,
как
шаф р ан.
Вр ачей
старанье
ей
не
пом огл о,
От
них
страданье
только
возросло.
Пы тал ся
лекарь
делать
ч уд еса,
Простой
та биб
—
не
праведный
Иса!
Он
да же
жар
и
то
не
в
силах
сб ить
—
Смерть
подошла,
ее
не
отвратить.
И
с
каж дой
ночью
хуже
ей,
бо льно й,
К ороче ,
уже
скорбный
п уть
земной.
Кружилась
у
бедняжки
голова,
Но
вдруг
она
ус лышал а
слова:
«Бедняк Меджнун на свете не жилец,
Плененный
горем,
он
полумертвец.
На
кладбище,
средь
родственных
м огил,
Он
сам
се бя
от
ж изни
отвратил.
То
он
в
соз нанье,
то
в падает
в
бред,
В
его
гл азах
померкших
свет а
не т.
Невыносим
его
страданий
гнет,
Болезнь
Лей ли
несчастного
добьет,
Жиз нь
траурной
покрылась
п елен ой,
Из-за
Лейли
в
печали
он
двойной,
631


Душа
устала
боль
пр ев озм огать ,
Так
худо
стало,
что
не
описать».
Когда
Лейли
услышала
рассказ,
Ей
ху же
стало
тут
же
в
сотни
раз.
Жизнь,
как
ладья,
попала
в
водоверть,
Бо л езнь
лют уе т,
приближая
смерть.
О
л ека рь!
Продолжать
я
не
могу,
Огнем
болезни
сам
себя
сожгу.
Н апит ок
гор ьк ий,
всё
внутри
мне
сжег,
Дай
мне
воды
живительный
глот ок!
ГЛАВА
XXXV
О
том,
как
осенний
вет ер
погасил
свечу
жизни
Лейли
и,
подобн о
соловью
из
клетки,
у лет ела
душ а
Меджнуна.
Осенним
ветром
изгнан
лет ний
зно й,
Цветник
лицо
окрасил
ж елти зно й.
Так
пожелтели
листья
все
по др яд,
Как
будто
зараже н
желтухой
сад.
Листочек
каждый
—
сл овно
вп рямь
бо льн ой,
Леж ащ ий
на
постели
земляной.
Как
птичьи
ножки,
листьев
черенки
Протян уты ,
и
ломки
и
легки,
Ненастный
ветер
в зду мал
так
кружить,
Что
бедным
листьям
расхотелось
жит ь.
Дрожат
деревья,
в
чаянье
бе ды,
В
хранилища
запрятаны
плоды.
А
вет ер,
довершая
злой
налет,
По сл еднюю
одежду
с
веток
рве т.
Платан
—
он
изумрудным
был
шатром
—
Т еперь
багряным
кажет ся
костром.
632


Порхает
лист,
как
рез вое
дитя, •
Воздушную
дорогу
обретя,
И,
опускаясь,
р деет
в
гущ е
трав,
С
р одим ой
ветвью
с вязь
навек
порвав.
Когда
оденет
сад
ночная
мгла,
Листва
—
как
звезды,
звезды
без
числа.
Их
золото,
на
небе
отмерцав,
Спустилось
наземь,
сад
ковром
ус тла в.
Не т,
не
з везда,
а
зеркальце
у
но г,
Где
же лтой
р учкой
загнут
черенок.
Ест ь
с
зеркалом
различье
у
н его
—
Ли ст
от раз ить
не
мо жет
ничего.
К расн еет
лист
сперва
у
черенка,
Как
буд то
кровью
запеклась
щека.
Так
на
л анит ах
от
шипов
бе ды
Кровавых
слез
виднеются
следы.
И
каждый
лист,
с
пустых
ветвей
сл ете в,
—
Предсмертное
послание
дерев.
В оде
не дол го
листья
колыхать,
Их
золотой
накрап
пог лот ит
гладь.
Вода
стремится
золото
увлечь,
В
лазурных
ножнах
сп рята ть
хр упки й
меч.
Ли ст
винограда
рдеет
вырезной,
Как
будто
пальцы
он
окрасил
хной.
Ушла
благословенная
пора,
Не
блещут
в
розах
капли
серебра.
Тю ль паны
краснотой
не
налиты,
У
гиацинтов
кудри
развиты,
А
ветер,
предвещая
хол од а,
Родник
ук рыл
под
черствой
коркой
льда .
В
холодном
не бе
посвист
ветровой,
И
сад
ско рби т
по
розе
не живо й.
633


Смо лк
соловей
в
объятьях
мрачной
т ьмы
И
перья
у
нег о
серей
кошмы.
ß сад обнищавший,
равнодушно-зла,
Х озяй ка -осе нь
стужу
привела.
Ее
войска,
вступив
в
пр им о лкший
сад.
По бе дно
завершили
листопад.
Бутоны
роз
склонились
до
земли,
Горюя,
что
ойи
не
расцвели.
Чахоточна
нарциссов
желтизна
—
Из
с ада
жи зни
изгнана
весна.
Ко гда
листва
рассеялась
в езде,
Одежд а
роз
р аз веял ась
везде,
То
у
Лейли,
шахини
красоты,
Превосходящей
нежн ост ью
цветы,
Не
ста ло
сил
бо л езнь
преодолеть:
Цветку
весной
не
распуститься
впредь.
В
истоме
ко сы
расплела
свои,
Освобождая
пленников
лю бви.
Так
повелитель,
на ст ра д авшись
сам,
Дари т
свободу
в
смертный
час
рабам.
Но
лиш ь
один,
который
всех
верней,
С
ним
пребывал
до
окончанья
дней.
Сомкнулись
брови,
словно
сторожа,
Обите л ь
зренья
зорко
с торо жа,
Что б
ж ажда
ж изни
очи
не
зажгла
И
навсегда
в
зр ачках
з астыл а
мгла.
На
розе
кровь
алеет,
как
заря,
Смерть
ей
кладет
рум ян а,
говоря:
«Для тех,
кто
умер
от
сердечных
ра н,
Бел ил
не
по жа лею
и
р ум ян!»
Но
на
ще ке
атласной
бледный
пот
Румянить
лик
пре красн ы й
не
да ет.
634


Сгубила
осень
со ло вьиный
сад
—
Цветы
в
нем
никогда
не
запестрят.
От
жа ра
пересох
медвяный
рот.
Нет,
не т,
з апекся
нежно-рдяный
рот,
И,
подступая,
смерти
немота
Печати
на лага ет
на
уста.
И
ямо чка
на век
поблекших
щек,
Где
р о динка,
как
черный
голубок,
Засыплется
кл адби ще нски м
песком,
Уйдет
в
могилу
вместе
с
голубком.
Смертельных
ей
не
избежать
оков ,
Лиловый
на
нее
надет
пок ров .
Так
о тте няет
солнечный
заход
Фиалк ов о го
цвета
тучеход.
От
странницы
мытарства
от ош ли.
Ее
пут и
земные
отцвели.
Темнеет
мир
чудесный
и
большой
—
Пр ишла
пор а
прощания
с
душой.
В
св оем
шат ре
она
лежит
одна,
И
только
мать
страдалице
нужна.
И,
к
изголовью
призывая
мать,
Лейли
ей
ст ала
тай ну
поверять:
«Твоя душа
—
приют
моей
души,
Мне
жертвой
за
тебя
ста ть
разреши.
О
ма ть
родная,
ты
за
г одом
год
Со
мн ою
ра зделяла
груз
невзгод,
Ж иви
на
свете
я
хоть
тыщу
лет,
Не
вымолю
себе
прощенья,
нет!
Бутон,
не
распустившийся,
поник,
Вих рь
ледяной
по гу бит
мой
цве тник .
Жестокий
небосвод
свершил
свой
с уд.
И
роз ы
вно вь
в
ти ши
не
расцветут.
635


Бедою
черной
сгублен
кипарис;,
•<
Он
с
высоты
нагорной
рухнул
вниз.
Я
ухожу,
слабея
с
каждым
днем,
Не
расцветет
весна
в
саду
моем.
Уже
в
г лазах
го рит
вечерний
св ет,
Таиться
от
теб я
мне
нужды
нет.
Теперь,
когда
едва-едва
дыш у,
К огда
навеки
в
землю
ухожу,
М олю
тебя,
потоки
сл ез
не
лей,
Себя
во
имя
жизни
пожалей.
Не
нарушай
спокойствие
души,
Стенания
и
жалобы
сдержи.
Ты
всё
исполнишь,
знаю
я
о
том,
Прошу
тебя
я
слезно
об
одном:
На
лучшее
надежды
не
тер яй
И
траурных
од ежд
не
надевай.
Неколебимость
духа
прояви
И
прич ит аньем
не бо
не
г неви!
Верь,
за
терпенье
наградит
алл ах.. .
Он
не
позволит,
что б
наш
род
зачах.
Один
цветок
завял,
но
сад
цветет.
Померкнет
солнце
—
вечен
небосвод».
Уже
прощаясь^
мертвенно-бледна,
Чу ть
сл ышно
пр о ш ептать
смогла
он а:
«Когда о том,
что
больше
нет
Лейли,
Уз нают
л юди
наш ей
вс ей
земли,
Услышит
весть
ст р адалец
бедный
мо й,
Чей
де нь
завешан
непроглядной
тьмой.
Мысль
обо
мне
рождала
в
нем
пожар,
Он
для
меня—-судьбы
бесценный
дар .
В
пу ст ыне
кружит,
словно
ветер,
он,
В
ущельях
гор
его
затерян
стон.
636


Когда-узнает
он,
что
нет
меня ;
Померкнет
для
нег о
сиянье
дня.
И
эта
боль
всё
в
мир е
превзойдет,
Многострадальный
дух
его
сожжет.
Как
без
своей
Лей ли
он
сможет
жить?
Отча ясь ,
сам
погибнет,
может
быть!
Или
примчится
с
с илой
вих ре вой,
Чтобы
з аст ать
люб и мую
живой.
Смотрите
в се,
смотрите
на
нег о
—
Л юбви
в
нем
воплотилось
торжество!
Но
поз дно ,
жизнь
люб имой
отцвела,
Я,
не
дождавшись
встречи,
умерла.
Свой
пр ах
сме шает
с
прахом
он
моим,
И
ду ши
мы
навек
соединим.
Почет
М еджн уну
ок а жите
вы,
Нас
вместе,
рядом
положите
вы;
О
мать
мо я,
зав ет
ис полн и
мой,
Не ви нен
он,
слезой
его
ом ой.
-
Зла
не
таи,
молю
я,
поспеши,
Сш ей
саван
нам
из
собственной
души .
Мы
будем
навсегда
вдвоем,
одни .
В
одн о
нас
покрывало
заверни,
За бот у,
сл овно
к
сыну,
проявив,
В
о дну
постель
н авеки
положив,
Чтоб,
как
младенцам,
свитым
пеленой,’
Л ежать
нам
в
колыбели
зем ля н ой».
Лейли
замолкла,
и
в
теснине
рта
Р ечь
навсегда
как
пленник
заперта.
Глаза
зак ры ла,
сл овно
отзвук-струн
Прошелестело
в
в оз ду хе : «Меджнун. ..»
Мо лчит
Лейли,
ее
на пр асно
звать.
Так
закричала,
обезумев,
мать,••••
637


Что
этот
крик,
ее
тоскливый
стон
Стрелой
вонзился
в
синий
небо скл он.
Он
возвратил
стр елу
в
предел
з емли
—«
Смерть
хищн о
зак руж илас ь
над
Лейли,
Над
изголовьем
убивалась
мать:
«Дитя,
открой
гл аза,
пора
вставать!
Н очь
миновала,
встань,
ум ой
лиц о,
С
улыбкою
про мо лви
хот ь
словцо!»
Ловила,
прижимаясь,
сердца
стук,
Дыханьем
согревала
мрамор
рук...
И
за
руки
тянула
дочь
она,
Пытаясь
вырва ть
из
объятий
сна.
С
ч ела
кудрей
откидывала
прядь,
Чтоб
светоч
глаз
с мог
снова
засиять.
К
лицу
Лейли
прикладывая
лик,
Сл ез
про ливал а
горестный
род ник .
Ей
капли
слез,
рожденные
бе дой,
Казались
живот во рно ю
водой.
«Вздохни разок!» Недвижно дочь лежит,
Как
будто
сн ом
последним
дорожит.
Вдруг
по нял а:
на д ежды
больше
нет!
И
солнца
для
нее
затмился
свет .
Простоволоса,
словно
лу нь
бел а,
Она,
казалось,
с
жизнью
нит ь
рвала.
Т ер зала
грудь
свою,
чт об
сердца
пыл
Дочь
обогрел
и
к
жизни
возвратил.
Так
ночь,
отчаясь,
плащ
срывает
св ой,
Чт об
солнца
луч
зажегся
зар ево й.
В
морщинах
щек
б агр овые
сл еды
—
Кров от оча т
царапины
бе ды.
Иль
это
кровь,
что
в ыт екла
из
глаз,
Страдальчески
на
ли ке
запеклась?
638


«О горе мне!
—
в
слезах
взывала
мать.—
Дитя
мо е,
нельзя
так
долго
спать.
Взгляни,
прозрачен
воздух
голубой,
Тв ои
подружки
шумною
гурьбой
В
сад
собрались
гулять,
но
не
пошли,
Все
жд ут
они
и
все
зовут
Лейли.
Им
без
тебя
не
в
р адо сть
вешний
са д,
Не
весел ит
их
праздничный
наряд.
Дай
к осы
расплету
и
расчешу,
Их
кра соту
я
миру
по ка жу.
Они
живой
водой
во
ть ме
бл е стят,
Они
благоуханием
пь ян ят.
Пусть
с
гиацинтом
схожий
локонок
Откроет
миру
сто
путей-дорог.
Дай
заплету
те бе
я
две
косы
—
Пусть
берегут
тебя,
как
две
гюрз ы.
Те
зме и
словно
шелковистый
жгу т
Сердца
влюбленных,
связывая,
жг ут.
Тебе
ус мой
покрою
брови
я,
В
колчан
ресниц
упрячу
острия.
Твои
глаза
я
подведу
сурьмой,
Чтобы
зав истн ик-м и р
оделся
тьмой.
Чт об
лик
тв ой
стал
заст ен ч иво
румян,
В
румяна
кр овь
св оих
прибавлю
ран.
Инди го
на
ланиты
на ложу,
Тебя
от
сгл аза
им
огорожу.
Пусть
украшают
тв ой
сл адчай ший
рот
Две
род инк и,
как
точ ки
в
слове
«мёд».
На
подбородке
родинка
одна,
Как
маковое
зернышко
черна.
На
волосы
накину
свой
платок,
Пусть
дразнит
локон,
словно
язычок.
639


Пускай
одежды
розовый
ат лас
Туманит
взоры
и
прельщает
гла з.
На
з авист ь
всем,
у
мир а
на
виду,
Я
с на ряжу
тебя
гулять
в
саду.
И,
во с хище нный
юной
красотой,
Заб уд ет
благочестие
святой.
А
на
дорожках,
и
вл юбле н
и
юн,
Возлюбленную
ж дет
в
слезах
Меджнун,
Те бя
не
встретив,
он
поймет
—
беда!
На
поиски
он
кинется
с юда.
«Где ты?» —
он
спросит,
что
сказ ат ь
ему ?
Как
поступать
мне
дальше,
не
пойму.
Очн и сь,
дитя!
Молчаньем
не
том и,
Чтоб
не
стыдиться
мне
пер ед
л юд ьми».
С
та кою
причитала
мать
мольбой,
Что
почернел
свод
не ба
голубой .
А
та м,
снаружи,
бледный,
ч уть
жив ой,
О тец
о
камни
бил ся
головой.
К
шат ру
толп ою
родичи
пришли,
Сте н ая,
в ос кли цал и: «Вай,
в айл и!»
Чтоб
ни ть
повествованья
не
прервать,
К
Меджнуну
возвратимся
мы
опять.
На.
кладбище
повержен
он
без
сил ,
Нео тли чим
от
жителей
могил.
З десь
дух
его
вит ает ,
только
тут,
Как
души
тех,
кто
воскресенья
ждут.
Когда
ослабла
и
слег ла
Лейли,
Он
слег,
неотличимый
от
земли.
Лейл и
металась,
бл едн ая
лицом ,
Возлюбленный
стал
сходен
с
мертвецом.
Где
б
ни
был
он
—
в
мечтах
или
во
сне,
—
Везде
он
был
с
Лейли
наедине.
640


Всех
тех,
что
навещать
могилы
шл и,
Расспр аш ив ал
он
жадно
о
Лей ли,
Не
пропуская
слов,
боясь
вздохнуть,
Кровь
трепетала
в
жил ах,
словно
рту ть.
Вдруг
в
не бе
беспредельно
голубом
Ра зда лся
гол ос,
будто
грянул
г ром:
«О ты,
чья
стр ас ть
ед и нст венна
в
веках,
Ты,
воинов
несч асть я
падишах!
Страданье
—
твой
оплот
и
тв ой
престол,
Ты
всех
в лю бл енных
мира
пр ев зоше л.
Влюбленные
—
прислужники
твои,
Встань,
предводитель
воинства
любви!
Тв ой
сад
цветущий
стал
навек
пус ты м,
Св етил ь ник
сброшен
ветром
грозовым.
Ты
—
солов е й,
но
розы
в
ку щах
нет.
Ты
—мотылек,
померк
зовущий
св ет.
В
пугающей
дали
тв оя
лу на, —.•
О,
поспеши,
теб я
зовет
он а!
Ты
внял
всему,
о
чем
я
возвестил?»
И
тот,
кто
сл у шал,
немощен
и
хи л,
Как
барс,
вдруг
прянул,
силой
обуян.
П онесся ,
словно
вспугнутый
джейран.
И
с
быстротой,
не вид а нной
д о сель,
Слагая
песн ь
свидания
—
га зе ль,
Спешил
к
Лей ли,
чтоб
рядом
с
нею
быт ь
И
жизнь
и
душу
ей
одной
вручить.
Струились
слезы
с часть я,
застя
взор,
Он
п ерес ек
как
мо лния
прос тор .
Огнем*
любв и
всю
землю
озарил
И
сам
как
солнце
в
-этом
ми ре
»был.
Страк
смерти
отступился
от
н его
—
Он
не
боялся
больше
ничего.
641


Бежали
звери
всл ед,
не
отходя,
За с тупник ом
своим
его
сочтя.
И
диким,
им
ч ужда
бы ла
вр ажда ,
Но
лю ди
р азб егал ись
кто
куд а,
Страшась
Меджнуна
и
его
зве р ей.
А
он
бежал.
Бы стр ее,
всё
бы стр ей ...
Вот
и
шатер.
Застыл
у
входа
он.
Зве рей
о став ил
ч уть
по ода ль
он.
И
люди,
что
столпились
пр ед
шатром,
В миг
расступились
в
ужасе
немом.
Н екол е бим,
торжественен
и
ст рог,
М еджн ун
переступил
через
порог»
***
Когда
в
г лазах
Лейли
с тал
меркнуть
свет ,
Оставлен
ею
был
такой
завет:
Она
молила
и
отца
и
мать
К
Меджнуну
снисходительными
стать.
И
он
вошел,
ее
желанный
друг,
О,
нет
же,
нет,
—
навек и
данный
друг.
И
встретились,
и
счастье
обрели
Меджнуна
взгляд
и
чис тый
взор
Лейли.
Дыханье
их
в
единый
вздох
слилось
И
в
тот
же
миг
навек
оборвалось.
Она
ушла,
сумев
его
найти,
Сошлись
мног ос традал ь н ые
пути.
У
ног
любимой,
и
красив
и
юн,
Недвижный,
бездых анны й
лег
Мед жну н.
Все
бли зк ие
под
св ода ми
шатра
Столпились
у
печального
одра,
Над
теми,
кто
заснул
последним
сно м,
Застыли
в
потрясении
немом.
642


И
близкие,
прид я
в
себя
едва ,
Печальные
промолвили
слова:
«Не только жертвы избрала любовь,
Но
жизни
высший
смысл
дал а
—
лю бо вь.
Как
хорони ть ,
как
дальше
п ос туп ить?
Возможно
ль
в
смерти
их
разъединить?»
И
порешили: «Былистольчисты
До
гро бов ой
дошедшие
черты.
Любовь
немилосердной
к
ним
была,
Изведать,
бедным,
сча стья
не
дала.
И,
радости
не
зная
ни
одной,
Покинули
страдальцы
мир
земной.
Их
ду ши
тайно
в стр е тятся
в
раю,
В
бл аж ен ном,
не
подвластном
нам
краю.
И
если
дух
на
небе
будет
сл ит,
То
п усть
земля
те ла
соединит.
Мы
периликой
выполним
зав ет!. .» —
Решил
согласно
род ичей
совет.
И
погребальный
начали
обряд,
Как
пов елел
священный
шариат,
В
од ни
нос и лки
положив
двоих.
Мертва
невеста,
мертв
ее
жених!
Те ла
обвиты
са ван ом
одним,
Накрыты
покрывалом
гр об овым.
Направились
носилки
по
троп е,
В
них
ядрышками
в
тесной
скорлупе,
Как
в
миндале
бороздчато-резном,
Влю б ленны е
покоятся
вд вое м.
Так
миндаля
дв удоль н ое
зер но
Кожур ко й
тесно
спаяно
в
одно .
Лейли
и
Ка йе,
заснув
последним
сном,
Неразделимым
ст али
существом.
643


Их
свел
навеки
высших
чувств
порыв,
Вл юбл енн ых
навсегда
соединив.
Они
себя,
пок ин ув
мир
зем ли,
На
ве чное
свиданье
обрекли.
Недвижные
тела
укрыл
от
гл аз
Рас шит ый
тусклым
золотом
атлас.
С
оста нк ами
Меджнуна
и
Лейли
Носилки
люди,
плача,
понесли.
На
кла дб ище
готов
для
них
п риют
—
В
могилу
о пу ска ется
табут.
В
об ит ель
тех,
кто
кончил
п уть
земной,
—
Дом.странников
в
утробе
земляной.
Ос тав ив
их
во
мраке,
все
ушли,
С
рыданьем
причитая: «Вай,
в айли!»
Мог илу
в идя
свежую
одн у,
Закрыли
туч и
солнце
и
луну.
Запорошив
их
серою
золой,
Во
тьме
кру жить ся
на чал
ветер
злой.
Погиб
влю блен ных
шах,
сгустилась
мгл а,
На
небе
кр ас оты
луна
зашла.
От ец
и
мать,
родители
Лейли,
Два
раза
в
день
к
род ной
могиле
шл и.
И
безутешно,
до
скончанья
дне й
Оп лакивал и
умерших
детей.
В
короткий
срок,
не
со в ладав
с
тоск ой ,
Они
в
могиле
обрели
покой.
О
плачущий,
рыдать
не
уставай.
Р азр ушатся
че ртоги
жизни,
знай.
Влюбленные
уйти
смогли
вд в оем,
Ку да
и*
мы
с
возлюбленной
уйдем!;


О
СЕ МИ
СКИ ТАЛ ЬЦАХ
ГЛАВА
XII
Начало
повести
О
то м,
как
шах
Бахр ам
на
ох оте
пленил
удивитель­
ную
птицу
—
несравненного
живописца
Мани
—
и
тут
же
сам
пленился
им,
а
также
о
том,
как
Ма ни
показал
ему
чудесное
из ображе ни е
розы
всех
лу н,
при
в иде
которого
шах
лиш ился
покоя.
Мудрейшим
из вест на
запись
сказаний
О
жизн и
влад ык,
царивших
в
Иране.
Там
есть
сред ь
иных
р ассказ
о
Бах р аме,
Красе
вс ей
земли,
царе
над
царями.
И
сказано
там :
небесная
воля
Судила
царю
особ ую
д олю.
Держава
его
росла
пос то янно,
И
слава
его
росла
постоянно.
От
Ру ма
до
Чина
был
он
единым
И
непререкаемым
господином,
Звезда
его
счасть я
мир
оза ряла,
Рука
его
власти
мир
покоряла,
И
все
семь
частей.подлунного
круга
Бахраму
служить
счит али
заслугой,
А
он,
по бедит ель
на
п оле
брани,
Княз ьям
наз нач ал
оброки
и
дани.
Порядок
такой
он
всюду
поставил:
«Кто б ни был ты,
князь,
и
где
б
ты
ни
правил,
Раз
платишь
оброк
и
раз
ты
мой
да нн ик,
Не
ж ди,
что б
к
тебе
приехал
посланник,
А
сам
собери
всю
сумму
оброка
И
в
н ашу
казну
доставь
ее
к
сроку»,..
645


И
всем
полюбилось
правило
это,
В
закон
превратилось
правило
это,
И,
как
властелину
бы ло
угодн о,
Об рок
доставлялся
в
срок
ежегодно,
Сверх
дани
царю
сбирали
пов с юду
Крупнейшие
яхонты,
изумруды,
И
до ля
всего,
что
произр ас та ло,
Из
каждой
страны
в
казну
попадала,
И
б ыло
подвергнуто
обложению
Любого
дост ат ка
пр иум ноже ние .
А
царь
кочевал
по
лучшим
в ладень ям
В
веселых
пирах,
с
му зы кой
и
пеньем,
С
искусством
певцов
всегда
был
он
в
дружбе,
И
множество
их
дер жал
он
на
сл у жбе,
Едв а
ца рс кий
дво р
с
места
снима лс я,
За
ним
це лый
хор
с
ме ста
снимался,
Певцы
от
ца ря
кивка
только
ждали,
Любое
желанье
предупреждали.
Всегда
для
пе вцов
им ел ась
работа,
Но
пуще
влекла
Бахрама
охота,
От
меткой
стрелы,
от
царской
десницы
Ни
зверю,
ни
птице
б ыло
не
скрыться,
Их
кровью
сво й
сл ед
кропил
он
об иль но,
И
в ина
по бед
цедил
он
обильно,
Гонясь
за
добычей
со
свитой
вместе
И
в друг
очутившись
в
красивом
месте,
Бросал
он
охот ни чьи
похожденья
И
тр ебо вал
пира,
музыки,
пенья,
И
чангу
рубаб
на
смену
труд ил ся,
А
ря дом
кебаб
в
жа рдвн ях
дымился.
Однаж ды,
гонясь
за
стадом
оленьим,
Он
ст ал
на
холме
и
дал
повеленье
646


С то янку
разбить
над
во ль ным
безбрежьем,
Чтоб
ветром
дышать
медовым
и
св ежим ,
Все
пон яли:
нынче
кончена
ловля.
И
вот
уже
славный
пир
приготовлен,
Зво н
чаш
к
небосводу
поднимается,
А
тот
от
музыки
содрогается.
Но
первая
чаш а
дух
у кр епл яет,
И
ша х,
пригубив
вина,
ра зм ышля ет:
Он
первый,
он
высший
царь
во
в селен но й,
Весь
мир
по к орил
он
мно го пле ме нный,
Он
негой
в ина
уста
услаждает,
Лю бая
струна
ему
угождает,
Добра
упованье,
со лнц
украшенье,
Отныне
навек
он
примет
решенье:
Он,
буд учи
избран
мудрым
ал лахо м,
Поставлен
единоцарственным
шахом,
Стране
справедливость
не сти
обязан,
И
радость,
и
мил ост ь
нести
обязан,
Обя зан
о тв есть
напасти
от
сирых,
Да
слышится
в есть
о
сч асть е
от
сирых.
Так
дум ает
ша х,
а
царские
взоры
Спешат
ме жду
тем
окинуть
просторы.
Так
судьбы
страны
Бахрам
п редре шает .
Вдруг
в идит
—
вда ли
ходок
поспе шает ,
Ход ок
поспешает
как-то
неровно
—
То
словно
бежит,
то
та щитс я
словно.
И
шах
произнес,
исполнясь
участья:
«Я знаю,
что
так
бегут
от
н есча сть я.
А
я
здес ь
вблизи
сиж у
и
пирую.
Б ыть
может,
печаль
его
утолю
я?
Загонщик,
седлай
ко ня
вороного,
Ве ди
в
поводу
узорном
другого.
647


Тому
чужестранцу
ко ня
отдашь
и
Доставишь
его
пре д
очи
пред
наш и».
Стрелою
поне с ся
шах ский
посланец,
И
вот
перед
шахом
пал
чужестранец
И,
прах
лобызая,
шах ский
услышал
Вопрос
о
ст р ане,
из
кое й
он
вышел.
Встал
путник
и
всем
придворным
на
ди во
Повел
сво ю
ре чь
красно
и
учт ив о,
Он
в
первых
словах
восславил
алла ха ,
Затем
восхвалил
великого
шаха,
И
вс як,
кто
ту
речь
услышал,
тот
сразу
Ее
уподобил
блеску
алм аза.
Велел
властелин
присесть
чужестранцу,
Еды
и
пит ья
поднесть
чужестранцу,
И
д ичи
сполна
ему
предложили,
И
чаш у
ви на
ему
предложили,
И
стало
вино
ум
гостя
окрашивать,
И
начал
вл адык а
гостя
расспрашивать.
К уда
бы
вопросы
вд руг
ни
направились,
Ответы
лились
свободно
и
нравились,
И
понял
Бахрам,
р ечам
этим
внемля,
Что
путник
видал
все
страны
и
земли.
И,
в
тыс яч ный
раз
подивившись
путн и ку,
Промолвил
Бахрам,
о бр атив шись
к
пут ни ку:
«О ты,
чрезвычайный
и
нёсравненный,
Постигший
все
тайны
нашей
вс е ле нной,
Тв ой
дух
и
твой
шаг
легки,
сл овно
ветер,
И
радос тно
на м,
что
разум
твой
светел,
Что
все
он
впитал
познания
мира
И
все
повидал
создания
мира.
Но
мож ет
быть,
ты
о
другом
расскажешь?
О
том ,
кто
ты
есть,
и
о
том
расск ажешь ,
648


Зач ем
ты
идешь
в
дал еки е
страны
• -;>1
Вдали
от
жили щ
и
тр оп
караванных?
К уда
ты
спешил
с
усердьем
немалым?
Б ыть
может,
с толк нул ся
ты
с
небывалым?
Быть
может,
столкнулся
ты
с
несравнимым?
Не
вести
ль
о
том
проносишь
ты
мимо?
Яви
нам
пр и язнь
и
этой
бе с едой
О
том
несравнимом
щедро
п ов едай.
Ты,
видно,
извест ен
необычайно,
Ты
нам
интересен
необычайно,
А
жизнь
человека
— в едает
каждый
—
Ве лики х
чудес
касает ся
два жды.
Так
будь
же
нам
вождь
в
своих
откровениях
И
всё
р асска жи
об
эти х
мг нов ения х».
И
путник
склонился,
прах
лобызая,
И
м о лви л: «О мой счастливый хозяин!
Касаешься
ты
души
моей
бремени.
Х отел
я
молчать
об
эт ом
до
времени,
Но
всё
ты
пр ов идиш ь.
Да,
я
оттуда,
Где
мир
посетило
чудное
чудо.
Я
видел
ег о,
ему
удивлялся
И
вест ь
о
нем
в
тайн е
хранить
поклялся.
Бре ду,
одинокий
и
не люд имы й,
Отшельником,
ст ра жем
тайны
хранимой.
Лю дей
ст оронюс ь
я,
дабы
сл уч айно
Не
выдать
до
срока
д ивную
тайну,
Ее
я
р е вниво
оберегаю,
Степные
безбрежья
пер е сека ю,
Надеясь
узнать
о
ша хе
Бах р аме,
Владыке
владык,
царе
над
ца рями.
Все
звезды
—
в
коврах
у
его
порога,
И
л ягу
я
в
пр ах
у
его
чертога,
649


И
л ишь
перед
ним ,
могучим
владыкой,
Р асст анус ь
я
с
тайной
эт ой
в елик ой.
Ты
ран ьш е,
чем
он,
меня
вопрошаешь,
Ты
разум
от
сердца
мне
отрешаешь.
К оль
я
промолчу,
тебя
рассержу
я,
Но
клятву
на руш у,
коль
рас ск ажу
я.
Я
вижу,
что
ты
избранник
аллах а,
Я
ви жу
в
тебе
все
признаки
шаха,
И,
может
бы ть,
ты
Бахраму
подобен,
Как
купол
небесный
храму
подобен,
Но
строгий
зав ет
нам
дан
мудрецами:
По доб ий
нельзя
равнять
с
образцами.
Раду ш ье
твое
не
з нает
г раниц ы,
Силками
его
пленен
я,
как
пт ица,
Но
я
об
иной
о
встрече
мечтаю,
Иному
пов ед ать
р ечи
мечтаю.
О,
горе!
Скажи,
на
что
мне
решиться,
Коль
грех
мне
м олча ть
и
грех
мне
открыться!
Ра сцвел
властелин
при
слове
при
э том
И,
яхонты
уст
наполнивши
светом,
Ответи л: «О ты,
забы в ший
о
пристани!
Кто
ищет
— обрящет,
мо лвят
воистину.
Св ой
смелый
зарок
ты
славно
венчаеш ь,
Ты
цел и
достиг,
которой
ты
чаешь.
Не
жа ждут,
где
бь ет
родник
из
ущелья,
Не
плачут,
всходя
к
порогам
в есе лья,
И
пусть
тв оя
ре чь
не
будет
скупою.
О
путник!
Узнай
—
Бахрам
пр ед
тобою !»
И
пут ник
прозрел:
с тра дал
он
и
брел
он,
Но
цели
достиг
—
ис кал
и
обр ел
он,
И
он
восхвалил
в
восторге
а ллах а,
Возблагодарил
радушие
шаха,
650


И
сел,
взвеселясь,
и
нач ал
р’ассказ
он?
Устами
припал
к
земле
еще
раз
он
«О царь!
Приступая
к
повествованью,
Я
прежде
с вое
открою
прозванье.
Мани
—
мое
им я,
и
повсеместно
Оно
у важ аемо
и
известно.
В
ученых
познаньях
редкий
мне
равен,
Но
я
живописец,
этим
я
сл авен »,
Ба храм
восхитился.
Нежное
чувство
Пита л
он
к
цветов
и
линий
искусству.
Ба храм
взвес е лил ся
розой
расцветшей,
Как
будто
бы
нов ую
жизнь
обретший,
И
перед
Мани
объятья
раскрыл
он,
Как
нов ую
жизнь
ему
п одари л
он,
Даров
чередой
ее
укр аш ая
И
сладость
речей
Ма ни
предвкушая.
И
молвил
Мани: «Не счел бы заслугой
Пройти
семь
частей
по дл унног о
к руга
И
в сё,
что
молва
зовет
чудесами,
Узреть
и
постичь
своими
глазами,
Когда
бы
не
диво
дивно е
то,
.Что видел
я
в
дальнем
царстве
Хито.
Богатых
куп цов
не
счесть
в
э том
царстве,
Но
есть
там
од ин
во
всем
г осуд арств е
Первейший
ходжа,
чей
дом
и
палаты
Кипя т,
как
мор я
чистейшего
злата.
Пр ила вки
его
забиты
шелками,
А
деньги
счита ет
он
сундуками,
Горстями
он
сыплет
перлы
и
л алы,
Таких
богачей
еще
не
бывало,
Но
дома
его
богатство
ве ли кое
Венчает
пе ву нья
сереброликая,
651


Первейшее*
див о
целого
Ч ина
И
в сем
хитоянским
мужам
кручина.
Ме чт анья
о
ней
гнетут
их
и
гложут,
Никто
у стоя ть
пре д
нею
не
может,
Особо
тогда,
когда
она
руки
Наложит
на
чанг
и,
странные
зву ки
Из
струн
извлекая,
пе ть
начи нает,
—
Услышишь,
и
сердце
тл еть
нач и нает,
И,
взятые
в
пл ен
напева
и
слова,
Всю
душу
отдать
ей
люди
готовы.
Веками
ищи
в
небесных
наречьях
Хв алы
для
нее
—
в
слова
не
облечь
их.
Хозяин-ходжа
с
раденьем
немалым
Ее
па ланк ин
отд ела л
сандалом,
Ее
пр иучил
к
одеждам
особым,
Воздушным,
тончайшим
и
невесомым,
И,
словно
паря
над
твердью
зе мн ою,
Она
проплывает,
споря
с
л уною,
Зв ез дою
Зухра,
что
взоры
пл еняет ,
Красавица
к
чангу
лик
св ой
склоняет.
Кто
м о лв ит: «Зухра!» Кто молвит: «Муштар!»
И
лишь
для
ходжи
то
д иво
—
товар.
Ес ть
мн ого
сумевших
с ко пить
богатство.
Готовых
и
это
купить
богатство,
Но
це ну
ходжа
назначил
такую,
Что
все
отступают,
горько
то ск уя.
Цена
ей
—
оброк
год ичн ый
Хито.
Так ой
уплатить
не
може т
никто.
С
такою
цен ой
за
вкус
этой
смоквы
Л ишь
хан
хитоянский
справиться
с мог
бы,
И
он
пожелал,
но
все
приближенные
Его
умолять
пришл и,
пристыженные:
652


«От траты такой казна разорится
И
мощ ь
гос уд арс тва
про чь
испарится.
В т орично
на лог
собрать
невозможно,
О стави ть
без
платы
рать
невозможно,
Войска
разбегутся
— ворог
нагрянет,
А
сил
отразить
н абег
нед о ст анет.
Себя
и
д ерж аву
сгубить
не долго.
О
х ан!
Отступись
же
во
имя
до лг а!»
И
хан
отступился,
понял:
не
справиться.
Ку да
уж
ин ым
до
этой
красавицы!
Светлейший
вл ады ка,
шах
справедливый!
Тебе
послужить
—
уд ел
мой
счастливый,
Явиться
к
тебе
я
принял
решенье.
Пр ими
же,
о
ша х,
мое
под ноше нье .
Воде
животворной
краски
доверив,
Писал
я
на
шел ке
образ
той
пери.
Хот ь
с
пери
живою
он
не
сравним,
Черты
его
те
ж.
Так
сведайся
с
ним!»
Рукою
прилежной
и
ос т ор ожной
Он
сверток
достал
из
сумк и
дорожной,
Б ров ями
п ыли нки
сн ял
до
единой
И
встал,
развернув
пред
шахом
картину.
И
шахово
зр ение
помутилось,
Его
раз умен ие
помутилось,
И
слова
он
был
произнесть
не
в
силах,
И
вз ор
от
картины
отвесть
не
в
силах,
Чем
дольше
смотрел,
тем
дольше
смотрелось,
И
мука
в
душе
его
разгорелась,
Часо в,
проходящих
не
заме чал
он,
Молчал
и
смотрел;
смотрел
и
м олчал
он.
И,
в идя
его
в
печали
вели кой ,
Во ск лик нул
Ма ни : «Опомнись,
влад ыка !
653


Не
зн ает
никто,
что
завтра
случится,
Так
следует
с
дел ом
поторопиться,
Не
то
ускользнуть
красавица
может,
И
г орю
тогд а
ничто
не
поможет!»
Бахрам
отв еча л: «О друг и кудесник!
Ты
счастья
гонец
и
горести
вестник!
Картиной
твоей
и
впрямь
я
пленился,
Мой
вз ор
ослеплен,
мой
ум
помутился.
Не
дай
же
бе де
в
груди
по селит ься
И
средство
найди,
как
мне
исцели ть ся .
Тоска
меня
жж ет,
нет
сил
превозмочь
eel
О,
как
мне
узреть
то
д иво
воочию?!»
И
молвил
М а ни: «Владыка вселенной!
Куп и
у
ходжи
бутон
драгоценный.
Ты
болен,
но
знаешь
цену
лекарства
—
Годичный
оброк
восточного
царства.
Коль
можешь
внест и
подобную
плату,
Немедленно
шли
посольство
туд а
ты.
Целебная
сила
с
теми
послами
Прибудет
га сить
души
твоей
пламя.
От
дани
Хит о
на
год
откажись
Иль
—
горько
сказать!
—
с
ме чтою
простись».
Ответствовал
ш ах : «Не спорят с душою.
Годичный
оброк
—
богатство
большое,
Но,
больше
с ток рат
истратив,
я
зн аю,
Цто
приоб р ет у,
а
не
пот ер яю».
И
шах
отрядил
сто
самы х
проворных
И
преданных
слуг
из
сонма
прид во рных,
И
евну х ов
царских
целую
дю жину,
И
лучших
рабынь,
искусниц
заслуженных,
И
ны нче
же
в
п уть
велел
им
отправиться,
У мно
и
с
поче том
в ыве зть
красавицу,
654


Внушив
хитоянскому
властелину
Отдать
свой
оброк
ее
госп од ину.
Проникнувшись
важностью
пор уч е ния,
Послы
поспешили
по
назн ач ени ю,
А
шах
нет ерп ень ем
меряет
дни,
Картина
пр ед
ним ,
с
ним
рядом
— Мани,
ГЛАВА
XIII
О
том,
сколь
совершенна
был а
красота
луноликой,
которую
влюбленный
Бахрам
узрел
в
пору,
когда
свеча
свидания
осветила
уединение
услад,
а
се рдц а,
избавлен­
ные
от
разорения
разлуки,
ра скры лис ь
словно
бутоны,
приветствуя
весну
встр еч и.
Стрелой
пр онесл о сь
посольство
Бахрамово
В
пределы
Хито.
И
с
начала
с
самого,
Раскинув
шатры
вблизи
от
ст ол ицы,
Послы
поспешили
к
хану
явиться,
У мно
и
достойно
ха на
почтили
И
в олю
верховную
возвестили.
И
с
живостью
хан
на
волю
верховную
Ответил
покорностью
безусловною.
С
ходжой
побеседовали
учти в о,
Ему
посоветовали
уч тиво
Принять
от
вла д ыки
п оче сть
великую,
Без
торга
отдать
красу
луноликую.
Торгаш
был
торгаш,
как
все
торгаши,
Деньгами
он
ме рял
цену
души
И
хану
вручил
газель
мол оду ю
За
с умму
размером
в
да нь
годовую,
И
тут
же
послам
вручил
ее
хан,
Дабы
сей
б утон
доставить
в
Иран.
655


Удачей
пос лы
св ой
тру д
увенчали,
Добыв
утоленье
шах ско й
печали.
А
шах
ме жду
тем
иссыхал,
тоскуя,
Покоя
не
ведал,
взды ха л,
тоскуя,
Добы чей
он
вс ем
невзгодам
к а зался,
И
день
ему
целым
г одом
к азалс я,
Тер з аясь
и
мыкая
ожиданье,
Он
стал
словно
м укою
ожида нья.
Д робятс я
т ерп енья
его
осколки,
Прикованы
вз оры
к
лику
на
шелке,
Вз дых ал
он,
и
вздохи
шелк
волновали,
Как
будто
че рты
на
нем
ожи вали ,
И
ша х,
от
любв и
теряя
сознанье,
К
картине
св ои
обращал
стенанья.
Он
был
как
в
бреду,
не
вед ал
покоя,
В
любовном
ча ду
не
ведал
покоя,
Пиры
за тев ал,
пил
вина
п ом ногу,
В
тоске
застывал,
глядел
на
д оро гу.
Чуть
об ла чко
пыли
там
заиграет,
Уж
он
в
нетерпении
обмирает
И
словно
крошится
от
напряженья,
Как
ветхие
стены
в
землетрясенье.
В
пожаре
надежд
пылая,
как
ветка,
Он
пеших
и
конных
слал
на
разведку,
Но
те
всяк ий
раз
ни
с
чем
возвращались,
И
муки
Бахрама
не
прекращались.
Вдр уг
роскошь
дво рца
темницей
о каз ывал ась
И
сердце
в
груди
тес нить ся
отк а зыва лос ь,
И
несся
он
в
степь,
г нал
зверя'
жестоко,
Но
толь ко
к
востоку,
только
к
востоку.
И
встречных
в
п ути
расспр аши вал
жад но, .•
Н ад еясь
проведать
о
нейагЛяднбй,
656


Про
г ород
ее
и
страну
услышать
И
лютость
сердечной
б оли
утишить.
За
шаха
душой
волновался
Мани,
Пе ча лями
ша ха
терзался
Мани,
Любую
в озможн ость
отвлечь
искал
он,
Любую
в озмо жно сть
ра звл ечь
ис кал
он,
Он
диво-былины
шах у
р ассказы вал ,
Он
чудо-картины
шах у
показывал,
Вним ание
шахово
занимая,
Но
шах
его
слушал
не
понима я .
Так
всякий
влюбленный,
страстью
по губ ле нный,
Желает
ли шь
в ст речи
с
нежной
возлюбленной,
На
углях
разлук
душа
его
тает ,
А
долготерпенье
тот
жар
питает,
Разлука
су лит
жестокие
му ки,
Но
жже т
ожиданье
горше
разлуки,
И
день
ото
дня
слабеет
влю б ле нный,
Огнем
ож ида нья
испепеленный.
Внез апно
гон ец
от
дальних
гр аниц
Пред
цар ско й
особой
простерся
ниц
И
м ол вил: «Всё то,
что
бы ло
мечтою,
Взошло
на
востоке
яркой
звездою,
И
солнце
во т -вот
восстанет,
и
прочь
Ис ч езнет
разлуки
долгая
ночь!»
И
тр епет
вселился
в
шахово
тело
Такой,
что
ду ша
на
миг
отлетела.
Влюбленных,
уставших
от
ожиданья,
Спос об на
сразить
внезапность
свиданья,
И,
что б
от
такой
беды
уберечь
их,
Готовят
страдальцев
к
ра до стям
встречи.
И
вот ,
разоде ты
и
веселы,
Пред
шахом
гурьбой
предстали
послы,
657


Один
за
другим,
от
радости
плача,
Они
поздравляли
Шаха
с
удачей,
Во спели
пи ры
хитоянского
хана,
Вручили
дары
хитоянского
ха на,
Сказали ,
что
дань
в
указанной
мере
Ходжа
пол уч ил
за
чуд ную
пери,
Которую,
тысяче
роз
подобную,
Сиянию
тысячи
звезд
подобную,
Ничуть
по
дороге
не
утомленную,
Узреть
могут
очи
ша ха
в любл енн ые.
Бахрам
наградил
послов
за
у дачу
Противу
надежд
их
—
стократ
богаче,
А
дивный
бутон
с
серебряным
станом,
Доставивший
столько
мук
хитоянам,
В
особый
чертог
в
са ду
проводили,
В
особом
пок ое
там
разместили.
Она
повела
только
взг ляд ом
райским
—
И
сад
словно
сделался
садом
райск им .
И
только
успели
там
разместить
ее,
Как
шах
пожелал
войти
навестить
ее.
Открылись
п ред
шахом
тих ие
двери,
И
с
бьющимся
сердцем
вошел
он
к
пер и,
Хмелен
от
любви
и
смел
от
вина,
Вошел
он,
ему
навстречу
— луна.
Та
п ери
живая,
не
утаю,
Ему
по каза лась
ра ем
в
р аю,
Прекраснейшим
раем,
в
плоть
воплощенным,
И
со лнце м
самим,
к
нему
обращенным,,
Л юбви
волшебством
с
головы
до
н ог,
Красы
торжеством
с
головы
до
ног .
Прическа
лилась
благовонным
мускусом^
Подобная
ста
караванам
с
мускусом.
658


Нет,
мускуса
б ыло
больше
—
так
много,
Что
он
затопил
п ростран ст во
чертога!
И
локоны
с
мускусом
пополам
В
силки
з авив алис ь
бук вами
«лам» .
Ч ело
—
словно
с пор
зар и
и
тюльпана,
Миндалины
гл аз
—
два
быстрых
джейрана,
Зрачки,
как
хотанский
мускус,
черны,
Б лиз
ску л
капли
р од инок
чуть
вид ны,
В
них
радость
вечерней
вст р ечи
темнеет,
А
н иже
ли цо,
как
утро,
светлеет
Подобьем
раскрывшегося
цветка.
А
губ ы
ее
как
два
лепестка,
Наполненных
свежестью
молодою,
Манящих,
как
чаши
с
живой
водою,
Испить
из
которых
—
милость
небес,
От да вших
указ,
чтоб
мертвый
воскрес.
А
рот
меж
губами
еле
заметен,
Нет
в
эт ом
рубине
сверла
отметин,
Для
реч и
открывшись
едва-едва,
Р ожд ает
он
перлы,
а
не
слова.
Кто
видел
рубин,
что
перлы
рождает?
Кто
зрел
л епестк и,
что
жизнь
возрождают?
Судьбы
кал лиг раф
сей
розе
всех
лун
Обвел
подбородок
буквою
«нун» .
Поставил
он
то чку
буквы
чуть
выш е,
Поставил
он
дужку
буквы
чуть
ниж е,
И
точка
устами
сдел алась
кротко,
А
д ужка
—
ямочкой
на
подбородке.
Росою
прохладной
в
недрах
той
точки
Бл ист ала
зу бов
жемчужных
цепочка.
Тончайшие
брови
в
р айск ой
кр асе
Сошлись,
словно
арк а
пре д
медресе.
659


Н о~!
Сл овно
ми храба
радуга
гор н яя!
И
м ушкой
над
ними
—
родинка
черн ая.
Зухра
и
Муштар
на
своде
небесном,
Под вес ки
сер ег
горели
чуд есн о,
Ли цо
солнцевидное
обр амл яя
И
взо р
растерявшийся
соблазняя.
А
стан
—
с тебел ек
из
райского
сада,
Колеблясь,
мерцал
такою
усладой,
Тако й
светлотой,
как
будто
пред
вами
Б лажен ств а
любви
колышется
пламя.
А
талия
нитью
неуловимой,
Для
глаз
и
для
пальцев
неощутимой,
Вилась
бесподобно
и
несравненно,
Укрыта
в
туман
шелков
драгоценных.
А
лона
ее
жемчужный
цветок
От
взоров
таил
л азурн ый
платок.
Х алат
ее
дивным
дивом
казалс я,
Фиалковым
цветом
переливался,
Бесценные
камни
на
нем
сияли,.
И
разум,
и
вз ор
они
ослепляли,
И
т ех,
кто
бы
смог
не
п асть
перед
ней,
Убила
бы
яркость
эт их
камней.
Не
пе ри
она ,
не
гурия
нежная,
А
яд
беспощадный,
смерть
неизбежная,
Рубин
ее
уст
окр ыляе т
душ у,
Но
стрелы
оче й
умерщвляют
душу,
Живою
в одой
уста
ее
млеют,
Но
горе
тому,
кто
к
ним
во ж дел еет!
И
эта
краса,
безумство
вселяющая,
Убранством
нездешним
ошеломляющая,
Плеснулась
пре д
шахом
нежности
морем,
Пок орна
ем у,
как
он
ей
пок оре н.
660


И,
пав
перед
ним ,
осталась
лежащей,
—
Зовущей,
влекущей,
принадлежащей.
И
шах,
кр асо ту
воочью
ув ид ев,
Ту
деву-мечту
вооч ью
у виде в,
С
таки м
же
томленьем
к
ней
устремился,
С
как им
пред
картиной
чудной
томился.
Уж
ежели
образ
пе ри
на
шел ке
Терзал
его
душу
му кою
ко лко й,
То
мог
ли
он
медлить,
мог
ли
не
взять
ее
Сей
миг
в
стосковавшиеся
объ яти я?
И
здесь
я
скажу:
когда
к
Диларам
В
покои
вошел
вл юб ле нный
Бахрам,
То
не
бы ло
лишней
живой
души
там,
А
вход,
з а твор ясь,
ост ал ся
закрытым.
Рв ал ись
ветерки
—
чертог
не
впус т ил
их.
Что
стал о сь
в
тиши,
я
м ол вить
не
в
силах.
Рассказов
мо их
о
том
не
пр ос ите,
А
думайте
сами
—
со об разит е.
Ли шь
отроду
глупый
не
представляет,
Какое
в ино
в
люб ви
у то ляет,
А
умный
смолчит,
хоть
умным
то
ведомо.
Ma том и закончим эту беседу мы .
ГЛ АВА
XIV
О
том,
как
шах
Бахрам
рыд ал
от
сладчайших
на пе­
вов
розоликой
утренней
звезды,
птица
его
устремлений
ден ь
от
дня
всё
отчаянней
запутывалась
в
сетя х
ее
чанга,
се рдце
его,
бия сь
о
струны
души,
исторгало
из
них
стена­
ния ,
и,
чем
звонче
пел
ча нг
л уны
всех
р оз,
тем
горестней
звучал
стон
его
душевной
мук и.
Добился
и
здесь
уд ачи
владыка,
Усл аду
любви
ис пив
с
л уно лик ой.
Он
вновь
подружился
с
хмелем
и
музыкой,
И
пир
закружился
с
хм елем
и
музыкой.
661


Порою
в
своем
дворце
горделивом,
Порою
в
ее
чертоге
счастливом,
Подобном
садам
божественной
пери,
Он
пра зд новал ,
ве ря
сам
и
не
веря,
Что
п тица
любви,
прекрасна
собою,
Ему
суждена
капр и зной
с удьб ою.
О тв едав
вина,
его
розоликая
Вд вой не
красотой
с ияла
ве лик ою,
И
выгнутый
ча нг
к
себе
привлекала,
И
чудную
песнь
из
струн
из в лекала.
А
чанг
тот
подобен
был
в
совершенстве
Суфию,
согнувшемуся
в
блаженстве,
И
пенью
его,
под о бно
суфию,
Владыка
внимал,
пригнув
свою
выю.
По доб но
суфию,
он
очищался,
По доб но
суфию,
он
наслаждался
И,
о
чистоте
души
беспокоясь,
Вт ро йне
обвивал
потуже
сво й
пояс,
Радел,
воз нос я
вину
благовестие,
Усердней
п ьян чуг,
погрязших
в
нечестии.
Он
бл юл
свою
верность
винном у
вкусу
С
ретивостию
раб ов
Иису са,
Над
кубком
склонялся
ночью
и
днем,
Как
о г непо кло нник
п еред
ог нем,
По ддер жи вал
чанг
певучими
фразами^
Лишавшими
ближних
веры
и
разума.
А
чанг
этот
пел
на
фениксов
л ад,
В
чьем
к люве
це вниц
шесть
раз
ш е стьде сят^
При
каждой
це внице
по
триста
струн
—
Любая
поет,
как
сам
Афлатун,
Лю бая,
о дна
другой
благородней,
П оет
св ою
песнь
во
славу
господню^
662


И
песни
л етят
дорогой
пря мою
Вд оль
райских
садо в
на
не бо
седьмое.
Да,
ч анг
очарованный
пел,
как
фе никс,
Ве сь
мир
сожигая,
горе л,
как
ф ени кс,
И
ло пал ись
струны
в
этом
горен и и,
Рыд ая
в
восторге
чуд ног о
пения.
Один
лишь
павлин,
пре к рас ная
п тица,
С
тем
ф ениксо м
в
пе нье
может
сравниться,
Но
феникс
сильней
в
распевности
дробной,
Во
всем
с ол овьино й
трели
подобной.
И
сл ала
газель
на
чанге
своем
Струну
за
струной
греметь
соловьем.
И
пе ла,
и
т аял
слух
гос уда ря
От
пенья
павлина
с
фениксом
в
паре.
Во
взо рах
ее
ища
вдохновения,
Без
розы
Бахрам
не
жил
ни
мг нове ния,
Он
взгляд
ус лажда л
ее
лицезреньем,
Он
слу х
свой
пита л
одним
ее
пеньем,
Был
дух
его
ско ван ,
слух
оч аров ан,
А
взгляд
его
страстью
был
околдован.
Она
отлучится
—
уж
он
бледнеёт,
Она
возвратится
—он
пламенеет
И
ис тинно
пьет
с
руб иновых
губ ок
То
счасть я
гло то к,
то
радости
к убок.
Она
удалялась
—
вм иг
угасал
он,
Она
появлялась
—
вм иг
воскресал
он,
И
млел
он
под
чанг
своей
со лнц ели цей,
М ечтая
д ушою
с
музыкой
слиться.
Порой
средь
цветов
не жне йших
названий,
Порой
сре дь
садов
на
дивно м
айване
С
луною
всех
роз
беседовал
он,
Как
с
солнцем,
в зош едшим
на
небосклон.
663


Ч уть
молвит
она
—
уж
он
расцветает,
А
чут ь
запоет
—
он
в
трепет
впадает.
Как
п реж де,
он
ч асто
в
степь
отправлялся,
Как
прежде,
охотой
он
забавлялся,
Но,
даже
с
коп ьем
преследуя
зверя,
Не
мог
оторва ть
он
вз гляда
от
п ери.
А
роза-луна
при
том,
что
красива,
Была
и
скромна
и
неприхотлива,
Пр ед
ней
уж
стелились
сте пи
хотанские,
Теперь
по лю бил ись
сте пи
иранские,
Простые
тюльпаны
ду шу
ей
ра дова ли,
Здоровья
ее
—
ветра
не
обкрадывали,
И,
будучи
всюду
спутницей
шаха,
Она
отправлялась
в
сте пи
без
страха .
А
шаху
то
бы ло
первое
дело
—
По тешить с я
ловлей,
быстрой
и
с мело й,
И
оба
они
один
только
отдых
Душе
находили
в
дальних
походах.
За
зверем
носился
шах
по
пустыне,
Она
же
кач алася
в
паланкине,
И
царь,
возвратясь
при
добытой
дич и,
Ее
становился
славной
добычей.
Завидя
царя,
подруга
кричала,
Владыку
веселой
шуткой
встречала
И
степь
оглашала
радостным
пеньем,
Любуясь
убитым
львом
иль
оленем,
А
шах
принима л
в
восторге
хмельном
Из
рук
розоликой
чашу
с
вином,
Чтоб
доблесть
хме л ьною
влагой
измерить
И
пыл
своих
чувств
горящих
умерить.
Но
пыла
того
вино
не
стреножило,
Оно
его
вдвое,
вчетверо
мно жило ,
664


И
вот ,
подожженный
песней-подарком^
Бахрам
возг ора лс я
пл аме нем
ж ар ким,
Вз дым ал
свой
огон ь
к
небесному
своду
(У влюбчивых душ такая природа)
И
шел
со
своей
любимой
вдвоем
Надолго
в
шатре
ук рыт ься
своем.
Ну,
как
не
предаться
милы м
усладам,
Ко ль
роз а
вс ех
лун
находится
рядом!
Но
что-то
неладно
дел ало сь
£ шахом,
Разлуки
он
весь
проникнут
был
страхом.
У
встреч
ес ть
и
боль,
и
переживанье,
Но
горше
ст окр ат
бо язнь
р асстав анья .
На
миг
о тв ер нется
розат—не
б ол ее.,
А
сердце
Ба хра ма
по лн ится
болию.
Газель
к
нему
вновь
свой
вз ор.^обр^ щ ае т,
Он
счастлив,
а
сам
—
ту
Воль
ощущает,
Уж
роза
при
нем
и
ночью
ц
днем,
А
боль
всё
нет-нет
да
жалит
огнем.
С
бе зумн ой
заг адкой
бился
он,
маясь:
Как
вечно
встречаться,
не
расст авая сь ?
А
червь-то
во зник,
а
боль-то
всё
ка пае т*
Цар ь
рвет
воротник
и
сердце
царапает.
Дошло
до
того,
чт о,
мучаясь,
шах
Забыл
о
важнейших
царских
делах,
Забы л
о
законах,
о
правосудье,
Забыл
о
прос том
и
воинском
л юде.
Три
года
так
шло.
К
четвертому
году
Молву
понесло
гулять
по
народу,
Усилились
толки
да
пересуды*
Мол,
н ету
защиты
бедному
люду,
Мол,
ес ли
любовь
царем
овладела';
То
правду
и скать
—
пропащее
дело,
665


Над
нами
любовь
царит
безгранично,
А
ц арь
ты
иль
н ищий
—ей
безразлично.
Всё
ветру
любви
по
сил ам
и
впору,
Равно
он
несет
пылинку
и
гор у,
Всё
рекам
л юбви
сда етс я
униженно:
И
пышный
дворец,
и
ж алкая
хижина,
Любовь
с
муравьем
р авня ет
дракона,
Любви
нипочем
все
наши
законы,
И
царь
со
своей
державною
волею
Любви
только
раб
и
пл енни к
—не
более.
И
шах
п оза был
геройство
былое,
Гас
доблестный
пыл
под
пенлом-золою,
Одна
у
н его
осталась
забота
—
С
прекрасной
га зе лью
пир
да
охота,
Ч тоб
ловчий
успех
она
награждала,
Чтоб
м узык ой
слу х
его
услаждала,
Чтоб
в
хмеле
цвела
игр ивос ть
вел ик ая
И
что б
весела
была
луноликая.
Мы
мним,
что
ви но
нам
жизнь
украшает.
Меж
тем
в едь
оно
нас
воли
лишает,
А
если
вино
сойдется
с
любовью
—
Всё
сгинет,
что
добыл
пот ом
и
кров ь ю.
Г ЛАВА
XV
О
то м,
как
шах
Бахрам
пот еря л
пу ть
разума
меж
вих ­
рем
любви
и
потопом
хмеля,
а
та кже
о
то м,
как
газель,
у низив
л ьва
д ерз кою
насмешкою
над
его
ловчим
подви­
гом,
неосторожно
обрушила
на
себя
льв и ный
гнев
и
была
броше на
связанной
в
степи,
подо бно
оленю,
угодившему
в
з апад ню
посреди
своего
ис конног о
пастбища«
Шло
время.
Бахрам
по
целым
нед ел ям
С ебя
затоплял
любовью
и
хме лем,
Отдавшись
пирам,
в
го р ячке
томления
Из
рук
упу ст ил
бразды
управления.
666


Оставшись
без
властной
шаховой
хватки,
Иные
чины
з абыли
порядки,
Нарушили
все
ука зы
державные
И
стали
чинить
злодейства
бесправные.
Обрушились
вновь
на
бедную
паству
По бо ры,
мздоимство,
самоуправство,
Про
че рные
дни
пошли
разговоры.
Вовсю
расплодились
алч ные
воры
И,
пользуясь
смутой
и
попустительством,
Пустились
в
разгул,
занявшись
грабительством.
Яв или сь
пьянчуги
около
храмов,
Они
заглушали
р ечи
имамов
И
в
дико м
угар е
пь я ного
блуда
Тащили
в
кабак
святые
со су ды.
Размножились
волки,
львы
и
шакалы,
Ни
пастыря
там,
ни
ст ада
не
стало,
И,
верные
дол гу,
ш аху
пок орны е,
Ц арю
донесли
об
этом
придворные
И
не
умолчали
в
честном
докладе,
Что
ро пщет
народ,
на
правящих
гл ядя.
Задумался
ша х.
Всерьез
и
надолго
Проснулось
в
нем
чувство
царского
долга.
Он
понял,
что
быть
царем
и
владыкой
Мешает
ему
любовь
к
луноликой,
Он
понял:
ему
уже
не
избавиться
От
сладостных
чар
жел а нной
кра са вицы!
Он
гиб не т,
попав
в
тенета
прекр а сны е!
Он
— да!
Но
при
чем
нар оды
подвластные?
Ему
не
спастись,
любви
не
унять
ем у,
Но
что
для
других
пора
пред принят ь
ему ?
Что
сд ела ть
ему ,
любовью
больному,
Дабы
не
страдать
всему
остальному?
667


С
ко рон ой
расстаться?
Н ет,
невозможно.
С
желанной
расстаться?
Нет,
невозможно.
До
б оли
душа
ца ря
напр я галась.
Меж
тем
и
опасность
всё
над вига лас ь.
Он
д умал: «Коль царство оберегу я,
Най ду
и
лун у,
и
розу
другую.
Да!
Лучшую
розу
неж у
в
рука х
я,
Но
лишь
п отом у,
что
царственный
шах
я.
Коль
славного
трона
сег о
лишусь
я,
Я
розы
лишусь
и
всего
лишусь
я.
К оль
цар ь
пущ е
власти
жен щину
люби т,
Он
сам
пропадет
и
царство
п огуб ит.
Кто
хочет
сопрячь
величье
и
негу,
Тот
попросту
лепит
свечи
из
снега».
И
сам
от
себя
ту
истину
пр яча,
Бахрам
тяготиться
негою
начал.
Не
дружит
люб овь
с
верховным
владычеством,
Любовь
недоступна
ц ар ским
величествам,
Любовь
—
это
дар
для
бренного
люда,
Ç любым бедняком творит она чудо:
Он
жизни
укладом
пр ен ебр ег ает,
Он
раем
и
адо м
пр ене бр ег ает,
Он
только
любви
в
ответ
вожделеет
И
душу
отдать
за
то
не
жа лее т.
Влю б ле нный
ликует,
жизнь
отдавая,
А
ца рь
торжествует,
о в ладевая.
Вл юбл енн ые,
жизнью
не
д орожи м
мы,
нВладыки
же
не
дорожат
—
ч ужими,
Мы
можем
любить,
всю
душу
дар я,
•Но это немыслимо для царя.
По-прежнему
шах
в
степи
веселился,
Но
замысел
черный
в
нем
поселился,
,
668


По-прежнему
он
но сился
за
дичью,
По-прежнему
бр ал
любую
добычу,
По-прежнему
ч ашу
пил
от
лю бимой ,—
Но
тайной
и
тяжкой
мукой
т ом имый.
Однажды
в
сте пи
гарцевал
Б ахра м,
С
ним
рядом
была
его
Д и ларам,
Глядит
он
и
видит
—
олень
м ог учий
Стремится,
п одобн о
звезде
падучей.
Зорчайший,
набивший
твердую
руку,
Бахрам
знаменит
был
в
стрельбах
из
лука,
И
мог
он
навскидку,
с
п ерв ого
раза
В
бе гущую
це ль
попасть
по
з аказу ,
Шутя
по р ажал
по
слову
хотенья
Любой
волосок
На
тел е
оленя.
И
вот
он,
хмельной,
ска зал
луноликой:
«Вот мчится олень.
О
роза,
вели-ка,
Куда
мне
стрелу
направить
мо ю!
В ели!
Как
зак ажеш ь
— так
и
убью!»
И
роза,
смеясь
счастливо
и
звонко,
Ск азала
царю
игриво
и
тонко:
«Он быстро бежит .
Копыта
стреножь
е му,
А
после
в сади
под
горло
свой
нож
е му.
Стреножь
и
всади,
не
сходя
с
коня
И
здес ь
оставаясь,
во зле
меня».
Та
шу т ка-з агадка
розы
прекрасной
Сей
миг
для
Бахрама
сделалась
ясной,
Стрелу,
улыбнувшись,
вз ял
он
точе ну ю,
Легко
натянул
тетиву
кручен ую ,
И,
пря ну в,
стрела
настигла
оленя
И
с
лету
п ро жгла
оленю
ко лени .
Конечно,
она
его
не
уби ла,
Но
всё
ж
бегуна
приостановила,
669


А
царь,
натянув
тет иву
ту гую,
Вос лед
той
стреле
направил
другую,
Вонзилась
стрела
оленю
под
горло,
Добила
его
и
мертвым
п рос те рла.
Вот
так
по
заказу
царственной
пе ри
Промыслил
Бахрам
завидного
зверя.
Об
э той
с трел ьбе
умельцы
и
судьи,
Не
ве ря
себе,
т вердя т
как
о
чуд е,
И
кубок
царю
за
это
был
нал ит.
Все
ждали,
что
ро за
шаха
восхвалит,
Но
роза,
привыкнув
цвесть-красоваться,
Ус пел а,
к
несчастью,
избаловаться,
Ни
руку
царю
не
облобызала,
Ни
чанг
не
взяла,
а
громко
сказала:
«Ну,
кто
же
дивиться
этому
станет!
В едь
шах
наш
— стрелок!
Тем
только
и
за нят»,
Как
бу дто
бы
в ыстр ел
тот
знаменитый
Не
по д виг,
а
де ло
руки
набитой.
При
этих
не
в
меру
дерзких
словах
Обиделся
шах,
нахмурился
шах,
И
плечи
его
за метн о
пр игнул ись ,
И
брови
е го,
как
лу к,
натянулись.
Но
пери
при
в иде
гн евно го
ва ла
Продолжила,
как
ни
в
чем
не
бывало:
«Обиды я в том не вижу царю .
Ве дь
я
же
всё
правильно
говорю!
Когда
я
на
чанге
зво нко м
играю,
Я
нежностью
сердце
вам
раздираю.
Искусство
мое
не
з нает
из ъя на,
Поскольку
играю
я
постоянно.
И
царь
н аш,
отдавшись
ловчим
утехам,
Вседневности
их
обязан
успехом».
670


В
ответ
на
слова
ее
таковы
Бахрамова
ярость
как
с
тетивы,
Как
громом
в
упор
ее
поразила,
Что
дважды
подряд
царю
надерзила!
А
в
гневе
Бахрам
не
в едал
пощады,
Ме р твел
весь
Ира н
от
царского
взгляда,
Ни
удержу
царь
не
ведал,
ни
милости,
Ни
меры
законной,
ни
справедливости.
И
он
по же лал
с
усмешкою
зл об ною
Зарезать
ножом
газ ель
бесподобную,
Но
кто-то
ск аза л,
со бою
рискуя,
Что
мир
не
одобрит
кару
такую.
Другие
ж,
из
тех ,
что
шаху
прис лу жива ли
И
к
скорым
расп равам
в кус
обнаруживали,
Схватили
был ое
великолепье
И
п рочь
повлекли
бе скр айн ею
степью
Туда,
г де,
как
ст рел ы,
колются
травы,
Набравшись
в
песках
соленой
отравы,
Туда,
где
к
костям
приводят
следы,
Где
сутки
бреди
—
не
сыщешь
воды.
Связали
там
ро зу
ее
же
косами
И
бросили
кверху
пятками
бос ыми .
Ах
косы,
те
косы
—
л юдей
погибель!
Теперь
они
стали
и
ей
погибель.
Исполнив
сие,
не год ники
прямо
Помчались
с
докладом
к
шаху
Бах ра му,
Но
шах,
вне
се бя
от
гнева
и
пьянства,
Не
внял
исполнителям
окаянства,
Укрывшись,
он
пил
и
пил
до
заката,
И
г нев
его
бил
и
бил
до
зака та,
Так
д ень
и
прошел
в
питье
постоянном,
И
рухнул
Бахрам
в
беспамятстве
пьян о м«
671


Проспался.
Хотелось
выпить
с
похмелья.
Где
ж
роз а?
Где
лик
ее
над
постелью?
«Где роза?
—
спросил.
—
Где
м есяц
мой
яс ны й?»
Забыл
он
про
св ой
поступок
ужасный.
О ткр ыли
ему
вчерашнее
дело,
И
тут
у
не го
в
глазах
потемнело,
С
трудом
он
припомнил,
что
же
случилось,
П р едста вил
се бе,
как
всё
получилось,
И
поня л,
что
в
гневе
буйном
и
пьяном
Нан ес
себе
сам
смертельную
рану.
«Всю степь обыщу, —
воскликнул
он,
—
дику ю!
■Найду,
отыщу
свою
розоликую!
Найду,
отыщу,
все
п уты
п орушу,
Отдам
ей
св ою
скорбящую
душу!
Живо ю
найду
—
п аду
на
колени
И
буду
про си ть,
про сит ь
о
проще нь е!
А
мертвой
найду
—
так
возл е
могилы
Вот
этим
но жом
вспорю
се бе
жилы!»
Но
в
де ло
вмешалась
честь
государя.
Цар и
не
рыдают,
по
степи
шаря,
Никак
не
пристало
шаху
Бах р аму
Набраться
стыда
та кого
и
срама.
В
пустыню
любовь
т олкала
уп орн о,
Но
разум
твердил,
что
это
зазорно,
t
Ду ша
перед
м илой
п асть
призывала,,
Но
разума
сила
одолевала,
И
сердце
цар я
со
скорбными
стонами
Металось,
как
бабочка
меж
др ако нами.
^еж долгом и чувством рознь положив,
^Бахрам цепенел,
ни
мертв
и
ни
ж ив.
672


Г ЛАВА
XVI
О
те м,
как
шах
Бахрам,
отрезвев
и
очнувшись
от
ужасного
наваждения,
огорчился
и,
устыдившись
содеян­
ного,
бросился
в
ст епь
искать
кипарисоподобную
г аз ель,
а
не
на йдя
ее,
лишился
ра ссуд ка
от
горя.
Ит ак,
со вер шил
владыка
деянье,
Достойное
горького
посмеянья.
Два
дня
он
блуждал
меж
мра к оьм
и
светом,
Не
вед ая
сам,
что
думать
об
этом,
И
только
на
третий
понял
сп олна ,
Ка кие
надвинулись
времена.
Нахлынул
набе г
любви,
разоряя
Владенья
души
от
кр ая
до
края.
Он
думал,
что
царство
ра зом
окрепнет,
А
вышло,
что
сам
он
глохнет
и
слепнет,
Пус ти лся
в
моря,
надеясь
на
пр иб ыли,
Но
сам
ок азался
приб ыл ью
гиб е ли,
Большие
доходы
прочил
от
сада,
Но
в сё,
что
взра с тил,
погиб ло
от
града,
Ударили
следом
молнии-стрелы,
И,
что
не
п оби то,
всё
пог оре ло,
Просил
он
у
бога
камень-алмаз,
А
рок
тот
алма з
вонзил
ему
в
глаз,
Он
ст аль
об нажил
во
имя
держ авы
И
—
в
сердце
вло жил
обломок
кровавый,
Хотел
волосок
поправить
над
бровью
И
—
насмерть
умылся
собственной
к ровью.
С
небес
в
св ою
тень
вглядевшись,
как
коршун,
Царь
понял:
нет
до ли
жальче
и
горш е ,'
Из мая ли
тело
ко рчи
страд ан ий ,
‘ Изъедено сердце порчей рыданий,
673


Друг
д руга
душа
и
т ело
чуждаются,
А
сердце
равно
от
них
отрекается,
Несет
от
судьбы
— загнившей
виною,
И
стал
он
готовой,
ло пну ть
струною,
От
стон а
его
небеса
крушатся,
А
скулы,
от
сл ез
намокнув,
крошатся.
Не
в
силах
унять
мучения
тай ны е,
Вла дык а
понесся
в
степи
бескрайние,
Понесся
туда,
где
розу
на ка за нную
На
волю
судьбы
покинули,
связанную,
Понесся
из
пут
несчастную
вызволить
И,
пав
перед
ней,
про щ ение
вымолить,
А
если
мертва
о на,
то
достойным
По чтить
ее
плачем
заупокойным,
\
Воздвигнуть
прекрасный
хр ам
и
гробницу,
Пр едат ь
кипарис
земле,
как
царицу,
И,
слезы
пр олив
над
свежей
могилой,
Покончить
к инжа лом
с
жизнью
постылой,
Даб ы
с
кипарисом
тем
бесподобным
За быть
о
разлуке
в
царстве
загробном.
От
кр ая
до
кр ая
степью
прошел
он.
Увы !
Кипариса
там
не
н ашел
он.
В едь
тот
кипарис,
как
все
кипарисы,
Лелеемый
рос
меж
роз
и
на рци ссо в,
А
в
дикой
степи,
где
зн ой
п лам е неет,
Найти
ки пар ис
и
шах
не
сумеет.
Поняв,
что
его
по рывы
бесплодны,
Ударился
оземь
шах
благородный,
Завыл
и
задергался,
сокрушенный,
Фархад,
лицезренья
Ширин
лишенный.
В
бессильной
тоске
соль
го ря
глотал
он,
С ебя
по
ще ке
ла дон ью
хлестал
он
674


И
громко
во пил,
простершийся
ниц ,
Не
слезы,
а
кровь
лия
из
зен иц:
«О,
как
же
я
мог
решиться
на
э то!
Лишил
свои
очи
ясного
света!
Кто
вынул
кинж ал
и
в
грудь
се бе
тычет,
Тот
сме рть
на
се бя,
несчастный,
на кли чет!
При мер
незавидный,
злая
кончина!
Кто
так
по ст упает ,
тот
не
мужчина!
Так
что
ж!
Я
отдам
кинж ал
укоризне1
Пу сть
гасит
она
свечу
мое й
жиз ни!
Ве дь
тело
душа
т ре вожит
р аним ая
Не
так
же
ль,
как
ду шу
тел о
казнимое?
О
тело!
Не
кл янчи
сталь
огол енн ую!
Покончит
с
тобой
душа
уязвленная,
И
ты
свой
конец
обряще шь ,
просимый,
От
скорби
душевной
невыносимой.
Так
хочет
мой
рок,
а
ро ка
сужденья
Не
знают
пощады
и
снисхожденья.
Глотай
же
под
дрожь
предсмертных
р ыдан ий
Губящую
хладность
предначертаний,
В
них
нет
ни
добра,
ни
великодушья
—
Иначе
бы
я
не
чу ял
удушья,
Над
ними
любовь
не
ведает
власти
—
Иначе
бы
мрак
мне
очи
не
застил.
Вот
сл езы
мои
—
как
звезды
бесчисленны!
Вот
сча сть е
мое
—
по гибл о
бессмысленно!
Оно
от
ме ня
укрыто
з емл ею.
Зем ля,
расступись!
Я
стан у
золою!
Мне
мир
безразличней
битого
камня,
Без
ми лой
м оей
душа
не
нужна
мн е,
Д уше
ж
отл е теть
неймется
— ей-богу!
И
сердце
в
груди
не
бь ется
— ей-богу!
675


Ув ы!
Без
теб я,
о
роза
любимая,
Я
мер тв ое
те ло,
зноем
палимое,
А
мертвому
телу
солнце
немило,
А
мертвое
т ело
хочет
в
моги лу!»
Бахрамовы
крики
боль
источали
Меж
вой ско м
скорбей
и
рать ю
печалей,
Заб ыв
о
стране,
тве рдя
о
п оте ре,
Он
рыскал
в
степи ,
как
дик ие
зв ери,
О
горе
тве рд я,
не
помня
о
троне,
Безлюдную
с тепь
он
принял
в
л адони ,
Он
выл
от
стыда,
как
будто
бы
хором
Кр ичат
города,
засти г ну ты
мором.
И
всё
населенье
шах ско й
с то лицы,
Увидя,
как
цар ь
в
пустыне
томится,
Отправилось
в
степь
припасть
ко
в ла стите лю,
Остав ив
дома,
забросив
обители.
Всё
небо,
где
нет
звезды
Диларам,
Соз везд ьям и
слез
усыпал
Бах р ам.
А
темень
и
впрямь
нахлынула
вскоре,
И
сделалось
небо
черным,
как
горе ,
И,
глядя,
как
ть ма
ночная
сгущается,
Почуял
Бах р ам,
что
с
миром
пр о щает ся,
Чт о,
о тд анный
в
пле н
печал и
не д ужной,
Скит але ц
он,
тлен,
пустой
и
н енуж ный*
Что
жи зни
его
ост атку
на зва нье
От ныне
од но
—
часы
расставанья,
Что
ть ма
по
лиц у
земли
простирается,
Что
во ля
к
д ых анью
смолкнуть
с тар ает ся,
Что
ты сяча
Хыз ров
солнцеподобных
Вернуть
ему
свет
и
жизнь
не
способны.
Уж
кол ь
задымится
неба
утроба,
Найти,
чем
дышать,
не
мни
и
не
про буй ,
676


Небесного
дыма
не
переспоришь,
Будь
Хы зром
самим ,
а
—
смерть
не
поборешь.
И
может
бы ть,
взор
не
в
ночной
темнице
—
В
дыму
от
жа ров ни
ра злук
темнится?
Вед ь
если
р азлу ка
в
сердце
пы л ает,
То
дым
от
нее
весь
с вет
застилает,
А
лучшее
т оплив о
для
разлуки
—
Вл юбл енны х
те ла,
сухие
от
му ки.
И
жар
от
разлуки
сушит
влюбленных,
А
дым ,
что
над
жаром,
ду шит
влюбленных.
О,
жар
этот,
ж ар,
пустой
и
мучительный!
О,
ды м,
удушающий
и
губительный!
Не
эт от
ли
дым,
не
это
ли
пламя
В
ту
но чь
заклубились
в
шах е
Бахраме?
Н аро дом
тревожным
и
со стр адающ им
Был
по днят
шатер
над
шахом
ры дающи м,
А
после
— народ
угнали
подале,
И
вот
потянулся
вечер
печали,
И
люди
мрачнели,
ошеломленные,
И
прятались
в
щели
уединенные.
Осталась
лиш ь
горсть
пр ид во рных
угрюмых
—
Кто
в
горьких
слезах,
кто
в
горестных
думах,
Одни
из
них
розу
злом
по мина ли,
Другие
ша йта на
вслух
обвиняли,
И
всяк
за
свое
держался
упрямо,
И
вс як
по чита л
безумным
Ба храм а,
И
все
д руг
за
дру жк ой
духом
упали,
И
все
друг
за
дружкой
по засы пал и.
Од ин
лишь
Бахрам
бессонные
му ки
В кушал ,
задыхаясь
дымом
разлуки.
677


ГЛАВА
XVII
О
т ом,
как
дл илас ь
ночь
разлуки,
упреков
совести
и
приступов
тоски
в
душе
Бахрама,
а
также
о
том,
как
его,
бесчувственного
от
б ез умного
плача
по
совершеннейшей,
столпы
гос ударс тв а
увлекли
в
столицу,
питая
надежду
исцелить
своего
господина.
В
тот
вечер,
когда
тоска
и
у нынье
Повергли
Бахрама
в
дикой
пустыне,
Великая
ть ма
всем
миром
вла дела,
И
не
б ыло
ей
конца
и
предела.
Горела
р азлука
в
сердце
Бахрама,
А
дым
достигал
небесного
храма,
И
звезды,
плывя
извечной
стезею,
Мешались
с
кровавой
шах ско й
слезою.
Орда
его
сл ез
в
степи
его
бдений
Прогнала
от
гл аз
войска
сновидений,
Но
тщетно
г асил
он
теми
сл ез ами
Р азлуки
пос ты лой
жгучее
пламя.
Влюбленного
сл езы
не
охл ажд аю т,
Не
гася т
огонь
они,
а
пита ю т,
Недаром
есть
с лух,
что
сл езы
горю чи.
Да,
пламя
от
них
особенно
жгуче.
Тоска
осади л а
царскую
душ у,
Оплот
его
с илы
б ивням и
руша.
С
надеждою
смо тр ит
ца рь
на
дорогу,
Но
там
не
спешат
друзья
на
п одм огу.
Уж
если
раз лук а
за по лонила ,
То’будешь
ей
раб
до
самой
м о гилы.
В
высоком
ша тре
вл ады ка
укр ылс я,
В
г лаза
поглядеть
он
людя м
стыдился,
Упал
и
лежа л,
л ицо
свое
пр яча,
Все м
телОлМ
дрожал
от
горького
плача,
678


Отдавшись
беде,
рыдал
безутешно.
Биясь
в.темноте
немой
и
кромешной.
Бахрам
гор ев ал,
тер заясь
и
маясь,
Он
ворот
порвал,
от
сл ез
задыхаясь,
Всю
грудь
он
в
клочки
изрезал
ногтями,
Себе
в
кулаки
впива лс я
зубами,
Крушил,
обивал
углы
голо в ою
И
волосы
рва л,
пр ид уше нно
воя.
Огнем
голова
горела,
побитая,
Вся
св ежи ми
ссадинами
покрытая,
Его
существа
отроги
в ысо кие
Ущельями
грызли
бо ли
жестокие,
И
со тни
цветов
от
семени
боли
Избит у ю
плоть
шипами
кололи,
А
поздняя
ть ма
бе сстр астно
смотрела,
Как
сходит
с
ума
несч аст но е
тело.
А
он
продолжал
терзаться
и
биться,
На дея сь
хотя
б
от
бо ли
забыться,
Но
сник,
у то мле нный,
в
землю
уткнувшись,
Под
вихрем
беды
душой
по шат ну вш ись.
Но
он
не
смирился,
а
о бес сил ел,
Без
розы
весь
св ет
ему
опостылел,
Он
тропы
печали
молча
изве ды ва л,
Он
п амять ю
сердца
с
ми лой
беседовал,
От
кос
ее
черных
скорби
особые
В
унынии
каждым
волосом
пробуя,
Из
воплей
плетя
арканы
напрасные
И
тщетно'меча
их
в
небо
безгласное.
Сводило
его
теперь
пополам,
По до бно
сер пам
бровей
Диларам,
Сравнимых
с
од ной
луной
моло дою,
Но
только
ввод ил о
теперь
—
бедою.
679


Могла
его
роза
взор ами
пря ными
Заставить
сердца
помчаться
куланами,
Те
взоры
и
шаха
с
места
срывали,
За
то
его
люди
«гуром»
и
звали.
Ресницы
ее
как
стрелы
каленые,
Рядами
во
грудь
факира
вонзенные,
И
ста ло
любой
из
стрел
невозбранно
Бахраму
нане сть
особ ую
рану.
Скв озь
слезы
ли цо
ее
вспоминалось,
Как
будто
бы
солнце
в
тьме
загоралось,
Но
би ла
слюна
кров ава я
снова,
Как
буд то
л уна
всходила
багрово.
Двух
родинок
зернь
на
скулах
у
милой
Всю
зрячую
чернь
в
зен иц ах
затмила
И
немо
плыла,
плыла
пред
глазницами,
Как
будто
пришла,
чт об
ста ть
в
них
зеницами.
Ус та
ее
были
лала ми
а лыми,
И
сл ез
изобилье
сыпалось
л алами
И
ст епью
катилось,
пр яча сь
под
травами
Вел ико й
тоски
сл ед ами
кровавыми.
А
рот
ее
— меньше
родинки
малой,
Его
и
не
разглядишь-то,
бывало,
И
вот
его
след
как
в
точку
сомкнулся
И
в
небытие
навек
окунулся.
Шах
вс по мнил,
как
зубы
светились
жемчугом,
И
сле зы
его
покатились
жемчугом,
И
жемчуг
сег о
ст енан ия
вящего
Виски
по б елил
у
ша ха
скорбящего.
Он
пел
о
своей
пропавшей
во зл юблен ной ,
Он
в ыл,
точно
зве рь
булатом
под р уб л енный.
,Те песни живым гроба разверзали,
Где
мертвые
в
уж асе
воскресали.
680


О
ямочке
пел
он
на
подбородке.
Лом ая
души
последние
четки,
И
четки
душиуХрустя,
разлетались,
Осколками
б оли
в
сердце
вонзались,
Тростник
его
жизни
ломался
тонкий*
Когда
ему
ст ан
вспоминался
тонкий*
О
лучших
на
свете
цветах
забы л
он,
О
собственной
жи зни
сад ах
забыл
он,
Пр ипо мнив ,
как
стан
ее
изгибался,
От
мук
иссыхая ,
он
и зви ва лся.
Была
она
ящеркой
бирюзовой,
А
он
ст ал
шуршащей
кожей
гюрзовой,
Была
ее
кожа
как
снег
бела,
Сле за
же
его
—
как
ртуть,
тяжела,
И
всё
серебро
казны
его
силы
Та
ртуть,
растворив,
с
с обой
уносила.
Когда
в спо минал
он
ча нг
ее
гнуты й,
То
корчился
сам
и
странно,
и
круто
И
душу
свою
нат яг ивал
струнами,
И
струны
звен ел и
звуками
странными,
Неслыханной
песней
он
разражался,
Нев идан но й
хво рью
он
заражался
И
тщетно
молил
у
мрачного
рока
Целительных
средств
от
б оли
жестокой.
А
хворь
разгоралась
пуще
и
пуще,
А
горе чь
сбиралась
гуще
и
гуще,
И,
сл ез
ощущая
жгучую
сладость,
Бахрам
в
изумленье
зрел
свою
слабость.
«О,
что
за
тоска
и
где
ей
предел!
О
сильный
мой
ду х!
Иль
ты
оскудел?
Не
мой
ли
то
взгляд
с
высокого
трона
Сминал
в
мурав ь я
любого
др ако на?
681


И
сот
совершилась
дол я
моя:
Др аконо м
люб ви
я
смят
в
муравья.
Не
я
ли
один
вот
эт ой
десницей
Справлялся
с
двумя:
со
львом
и
со
львицей?
Но
памяти
лев
и
львица
тоски,
Играючи,
рвут
меня
на
куски.
Не
я
ли
на
вечный
сра м
узкоглазым
Все
полчища
Чин а
смалывал
р азом?
Но
туфля
любви
ударом
носка
См ела
моего
терпенья
войска.
Я
верил
в
себя,
в
аллаха,
в
победу,
Преодолевал
потери
и
бе ды,
Се бя
не
жалел,
других
не
жалел,
Но
рок
изнутри
ме ня
одолел.
Я
дым ом
давлюсь,
я
чахну
от
стона,
Желает
ослепнуть
ум
ис ст уп ле нный,
Я
мрака
прошу,
я
боли
хоч у
И
в
долгие
казни
душу
влачу.
А
казни
черны,
как
локоны
пери!
Не
снесть
мне
вины,
не
снесть
мне
потери,
В
тоске
я
гр ызу
п рах
тверди
земной,
А
сердце
у шло
во
тьму
за
луной.
У
смерти
оно
теперь
на
границе,
И
с
ним
мне
по ра
бы
соединиться,
Мне
стра ш но
и
ду шно
в
сумраке
сем,
Мне
тошно
и
скучно
в
с умрак е
с ем,
Устал
я
тер за тьс я,
плакать
и
биться,
Пор а
бы
мне
сном
навеки
забыться.
Судьба!
Обнажи
клино к
роковой!
Стою
пред
тобой
в
могиле
— живой.
О
сталь!
Я
трава
в
пустыне
могильной!
Слети,
го л ова,
с
опоры
бессильной!
682


О
с луги
мо и!
О
беки
придворные,
Пр и казам
моим
от
век а
по ко рные!
Вы
хлебом
и
солью
шах у
обязаны
И
выполнить
вол ю
шах а
обязаны!
Не
вы
ли
клялись
при
первом
же
случае
И
доблесть
явит ь,
и
си лу
м огучую ?
Так
где
ж
в аши
сабли,
дуги
стальные?
Иль
ваши
ослабли
руки
стальные?
Не
будьте
мои х
терзаний
свидетелями,
А
станьте
в
последний
час
благодетелями!
Вот
сердце
мое,
присохшее
к
р еб рам?
Покончите
с
ним
мечом
своим
добрым!
Пусть
муки
мои
угаснут
навеки?
Да рю
свою
кр овь
вам ,
верные
бе ки!
Д арю
св ое
сердце
вашей
де с нице,
А
мне
л ишь
моя
вина
да
простится.
Ведь
вы
ж
мусульмане!
Где
ж
ваша
вера?
Иль
дружества
в
вас
неполная
ме ра?
Прошу
я,
как
друг,
услуги
се рде чной !
Избавьте
от
мук
тоски
бесконечной!»
И
так
до
утра
кричал
он
и
бился,
Мешался
с
зем лей
и
кро вью
давился,
Услышал
ра ссве тны х
птиц
щебетанье,
Бессильно
поник
и
пал
без
сознанья.
Лежал
он
незряч,
недвижен
и
не м,
И
многим
ка за лся
мертвым
сов сем .
Народ
огорчился,
лю ди
встревожились,
О
царской
кончине
слухи
размножились,
Но,
прочь
от верг ая
с лух
этот
вздорный,
Цари
оставались
шах у
покорны,
А
б еки,
что
верно
ша ху
служили,
Почтенные
головы
обнажили,
683


Почтенные
бороды
ощипали,
В
печаль
и
расстройство
черное
впали.
Но,
главную
видя
пользу
служения
В
ис кань е
исхода
из
положения,
Решили
со бр ать
совет
мудрецов,
Что б
де ло
со
всех
обдумать
кон цов ,
Решили
лечить
великого
шаха
И
в
том
уповать
на
мил ос ть
ал лах а.
Но
так
как
в
степи
лечить
невозможно,
То
шаха
приподняли
осторожно
И
п рочь
унесли
из
гол ой
п устын и
В
цел ебно м
са н дало вом
пал ан ки не.
В
дворцовом
саду,
средь
роз
и
средь
лил ий,
Поставили
трон,
к овры
пос т е лили,
И
шах
там
сидел
в
беспамятстве
п олном ,
Зловещей
горячки
отданный
волнам,
А
люд
обсуждал
не сл ыха нный
случай
И
смуты
со
стр ах ом
ждал
не ми нуче й.
ГЛАВА
XVIII
О
том,
как
раз лу ка
с
периподобной
день
ото
дня
у су-
губляла
умственное
расстройство
ша ха,
о
том,
как
враче­
ватели
и
целители
несчетны м и
тр у дами
частично
вернули
ему
здоровье
телесное,
а
также
о
том ,
как
по
их
совету
кня зья
семи
частей
под л унно го
ми ра
начали
строить
се мь
дворцов,
люб уя сь
ростом
которых
верховный
повелитель
обрел
бы
опо ру
в
поисках
здоровья
душевного.
С
трудом
восседал
Бахрам
на
престоле,
Ни
п амяти
он
не
чуял,
ни
воли,
П рес тол
ему
тв ер дым
торцом
каз ал ся,
И
сам
он
с ебе
мертвецом
казался,
Которого
зря
сюда
посад ил и,
Которому
место
только
в
могиле.
684


А
время
уж
к
вечеру
приближалось,
При
мысли
о
ть ме
душа
его
сжалась,
И
снова
беду
вспо м и нать
он
начал,
Метаться
в
бреду
и
стен ат ь
он
начал.
Вн овь
кор чи
свели,
нахлынул
припадок,
И
речи
пришли
в
б оль ной
беспорядок,
Все
б оли,
что
за
де нь
б ыли
накоплены,
На
во лю
рванулись
дикими
воплями,
П реде лы
подлунной
вихрем
пок ину ли
И
звезды
с
их
мест
насиженных
с д винули.
Как
стрелы,
в
гл аза
светил
небосклона
Вонзались,
дрожа,
Бахрамовы
стоны.
И
вновь,
как
кебаб,
он
прежние
муки
Вкушал
над
жаровней
горькой
разлуки,
И
звезды
не
плавно
п лыли
и
ровно,
А,
криков
пугаясь,
дергались
с лов но.
И
так
до
утра
с
ним
худо
творилось,
А
у тром
бе сп амятс тво
повторилось,
z
И
вновь
он
сидел
одеревенело
И
слушал,
как
жизнь
уходит
из
те ла.
И
несколько
дне й
подряд
это
длилось,
В
душе
у
Бах р ама
что-то
сломилось,
И
в сё,
что
в
нем
б ыло
твердое,
цель но е,
В
осколки
дробило
го ре
смер тел ьно е.
Порвались
здоровья
про чн ые
нит и,
Он
сам
был
не
в
сил ах
соед инит ь
их,
На
память
его
обрушилась
тьма,
Он
начал
входить
в
расстройство
ума.
Томительно
шли
за
су тками
сутки,
Болела
вся
плоть,
мутилось
в
рассудке,
Ст ал
в
теле
комок
тепла
ис то щать ся,
Цар ь
больше
не
мог
к р ичать
и
мет ат ься.
685


Не
стало
осанки
царственно
статной,
Он
только
шептал
темно
и
невнятно
И
с лезы
ронял,
вко нец
исхудавший,
Ли шь
тенью
Ба хра ма
прежнего
ставший.
Он
путал
слова,
прозванья
и
числа
И
в
речи
чужой
не
чувствовал
смысла.
Визирям,
доверием
облеченным,
Казался
Бахр ам
— увы! —обреченным,
Но
всё
же,
найти
надеясь
лекарство,
Созвали
со вет
столпы
гос ударс т ва,
Созвали
людей
ученого
звания,
Искусных
во
всех
делах
врачевания
И
сильных
в
ин ых
познаньях
к
тому
ж.
Их
было
числом
четыреста
душ.
Вот
сели
врачи
и
в
слу х
превратились,
Столпы
государства
к
ним
обратились:
«Наш царь милосердный и справедливый
Всё
делал
для
вашей
жизни
счастливой,
Всегда
исполнял
он
ва ши
желанья,
Ок азыв ал
честь
и
благодеянья.
Он
так
поступал,
казну
св ою
тратя,
Не
слов
бл агод ар нос ти
ваше й
ради,
А
с
тем ,
что
когда
худое
'случится,
Когда
на
не го
недуг
ополчится,
То
вы
сообща
не дуг
укротите
И
бедствие
злое
предотвратите.
И
вот
нас ту пили
дни
эти
чер н ые.
Так
что
же1
Ответьте
делом,
у чен ые!
В
ответ
на
дар ы
царевы
и
дружбу
Пора
сослужить
в ам'в ер ную
службу.
Прослыша
о
вражеском
приближении,
Мы
дружно
пойдем
за
шаха
в
сражениег
686


Мы
в
се че
погибнем
иль
победим,
Мы
собственной
жизни
не
пощадим,
Но,
как
призывают
ч есть
и
о тв ага,
Живыми
наз ад
не
ступим
ни
шаг у*
Т ого
ж
и
от
вас
мы
ждем,
говоря:
„Ученый народ1
Спаси
нам
ц а ряГ*»
Ученые
л юди
не
п ромол чали ,
А
посовещались
и
отвечали:
«Вы правы во всем,
герои
и
воиныI
Высоких
похвал
ре чь
ваш а
достойна,
Но
хворь
от
любви
с
разлукою
купно
Науке
—
увы!
—
пок а
недоступна.
Не
гасят
огн я
л юбо вной
отравы
Ни
ма зи,
ни
заговоры,
ни
травы.
Г оре нье
сердец
от
мук
р асст авань я
Сп осо бны
зал ить
лишь
воды
свиданья.
Когда
возникает
хво рь
естества
От
дурн ослож е ния
вещ еств а,
Такого
больного,
вз яв
его
в
руки,
Мы
ле чим
по
всем
законам
науки.
Пре д
нами
ж
— огонь,
любовная
хворость,
Все
снадобья
ей
—
что
пл аме ни
хворост,
Но
мы
от
больного
не
отрекаемся,
Мы
всё
же
лечить
его
попытаемся,
Мы
будем,
как
вы,
за
жизнь
его
биться,
Мы
с дел аем
в сё,
чтоб
не
ош иби ть ся,
И
эту
начнем
вел ику ю
битву
С
того,
что
пр иль нем
к
аллаху
с
молитвой,
Чтоб
он
исцел ил
главу
государства,
А
после
возьмемся
и
за
лекарства».
И
вот
мудрецы,
и спол нивш ись
рвения,
Вз ял ись
сообща
за
тр уд
ис цел ен ия,
687


Усердие
их
не
зн ало
предела,
Не
зря
в озле
книг
глава
их
седе л а.
И
сто
мудрецов,
ни
мало
ни
много,
И
ночью
и
днем
молилися
богу
И
все х
призывали
верных
аллаху
Молить
небеса
о
зд ра вии
шаха.
А
сто
мудрецов,
в
чьи
тайные
знания
Входили
сложнейшие
заклинания,
Изгнали
всех
бесов
в
округе
этом,
Прибегнув
к
заклятьям
и
амулетам.
А
сто
мудрецов
по
книгам
д рев нейши м
И скали
леченья
способ
вернейший,
А
в ыис кавш и,
вычитывали,
А
вычитавши,
испыт ывали .
А
сто
муд р ецов
в
порыве
старания
Готовили
мази
и
притирания,
Готовили
зел ья,
пищу,
нап итк и,
Способные
дат ь
здоровье
в
избытке.
И
эти
чет ыр еста
мудрецов
Добились
успеха
в
ко нце
ко нцо в!
Два
года
они
не
сп али,
не
е ли,
Но
в
дел е
сво ем
весьма
преуспели,
И
бл аго даря
рукам
их
умелым
В лады ка
окреп,
поправился
телом,
И
благодаря
заклятьям
волшебным
Не
буйствовал
шах
в
расстройстве
душевном.
Он
здраво
суд ил,
но
вяло
и
мало,
Ни что
его
ду шу
не
занимало.
И
вот
мудрецы,
собравшись
синклитом,
Подали
совет
мужам
именитым:
«Вот здравие тела к шаху вернулось,
Но
бодрость
д уши
еще
не
про сну лась .
688


Кто
в
мире
сем
грешн ом
бодр
настроением?—
Кто
зан ят
усп ешн ым
домостроением.
Так
сде л айте
стройку
дело м
правительства!
Пусть
шах
увлечется
делом
строительства,
И
радостный
рос т
дворца
совершенного
Воздвигнет
в
нем
м ост
здо ров ья
д уше вн ого».
Столпы
государства
всею
ду шою
Взяли сь
и
за
это
дело
большое.
Князья
всех
част ей
подлунной
держ авы
Желали
ц арю
зд ор овья
и
славы,
И
приб ыл и
все
явить
ему
д ружбу,
И
жа жд али
все
служить
ему
службу,
Решили
о ни,
что
будут
в
столице,
Пок а
нездоровье
шахское
дл итс я,
А
е сли
по
делу
кто
о тлуч алс я,
Первейший
пос ол
вза мен
оставался,.
И
эти
п ослы
в
покоях
дворца
С луж или
от
княжеского
ли ца.
И
вот
семь
князей,
всех
выше
считавшихся,
Ос обо
усердием
отличавшихся
И
сердцем
дел ивш их
ш аха
мучения,
Решили
помочь
его
излечению.
Царю
изл ечи т ься
пыл ко
желая ,
При
том
отличиться
пылко
желая,
Они
торопились
всюду
с
услугами,
Что б
царь
их
почел
пе рве йш ими
слугами.
Дошел
и
до
них
совет
мудрецов
Насчет
возведенья
новых
дворцов,
И
вот
пр едло жили
эти
влад ыки
Во зве сть
семь
дворцов
в
честь
стр ан
их
вел ики х,
Вступив
меж
собою
в
со рев нов ание,
Они
воз дви га ли
чудные
зд ания,
689


Они
ежедневно
в
дело
вникали
И
щедро
строителей
опекали,
И,
как
купола
и
с тены
выкл ад ывал ись,
О
том
ежедневно
шаху
докладывалось.
Чтоб
строить
спорей,
до
д а льних
с торон
им
Пришлось
семь
п утей
построить
к
их
тронам
И
сот ни
дворов
возвесть
вдоль
путей,
Чтоб
на
но чь
там
был
приют
у
людей.
По
этим
путям
указом
правителей
Доставили
ле с,
кирпич
и
строителей.
Строители
бо йко
взя ли сь
за
дело ,
И
шумная
стройка
разом
вскипела.
Где
башни,
как
п ики,
к
небу
вздымались,
Там
радости
кл ики
к
небу
вздымались,
И
солнце
с
лун ой
ходили
дивиться,
Как
строят
семь
раев
в
царской
ст оли це.
Не
мог
равнодушным
шах
оставаться
И
ростом
дворцов
привык
любоваться.
Г ЛАВА
XIX
О
том,
как
б ыло
построено
семь
дворцов,
п одо бных
с еми
небесным
сф ера м,
о
том,
как
несравненный
живо­
писец
Мани
укр ас ил
их,
придав
каж дому
особый
цвет,
а
также
о
том,
как
шах
Бахрам
сочетался
браком
с
семью
до черь ми
княз ей
с еми
частей
подлунного
мира,
д абы
идти
путем
исцеления,
проводя
по
дню
недели
в
пирах,
бе сед ах
и
усладах
в
одн ом
из
названных
дворцов.
Усердьем
рабочих,
рвением
зодчих
Дв орцы
поднимались
краше
всех
прочих,
И
голос
жив ой
горячки
строительной
Вливался
в
Бахрама
влагой
живительной,
И,
ви дя,
как
крепнут
здания
новые,
Он
чуял,
как
крепнут
силы
здоровые.
690


Чертоги
уперлись
в
небо
безмерное,
И
ширь
их
была
т ому
соразмерною,
За
этим
Мани,
знаток
замечательный,
Вседневно
сл едил
особ о
и
тщательно.
Закончилась
стр ой ка
райских
дворцов,
Соб ра лся
опять
совет
мудрецов,
С обра лся
и
принял
пост ано вление,
Что
шах
—
на
дороге
к
выздоровлению.
«Но дело продолжить необходимо,
—
Сказал и
врачи.
—
И
средство
дадим
мы.
Пус кай
во
дворцы
художники
явятся
И
кисти
возьмут,
которыми
славятся,
Пускай
мастерством
великим
бл есну т
они,
На
стены
цветы
и
блики
пл ес нут
они,
И
будут
д вор цы,
что
к
небу
во звыс е ны,
Внутри
и
с н аружи
щедро
распи саны ».
Призвали
Мани
художники,
оного
У м ельца,
доселе
не
превзойденного:
«Не ты ли кистей пленительным взмахом
Любв и
волшебство
отверз
перед
шахом?
Так
пусть
же
теперь
той
кисти
творения
Способствуют
шаху
в
выздоровлении!
Вот
древо
стоит
о
семи
ли стах ,
Вот
радуги
вид
о
семи
цв етах .
Пусть
радуга
щедро
к
древу
приляжет,
Как
зренье
т ебе
и
опыт
по дскажу т !
Бледны
наши
краски,
кисти
корявы.
Не
нам
же
тебе
подсказывать,
пр аво !»
Мани
умолять
се бя
не
заставил,
Он
кон чи ки
пальцев
ко
лбу
приставил
И
молв ил : «Чтоб сделать эту работу,
Достаньте-ка
то-то,
справьте-ка
то- то».
691


И
приняли
все
его
наставления,
Ст ав
кистью
в
руке
его
вдохновения.
М ани
мастеров
разбил
на
артели,
На зна чил
им
стены,
краски,
недели,
Поставил
надзор
от
цар ско й
палаты
Над
теми,
кому
работать
со
зла то м,
А
сам
зан ялс я
особым
надзором,
Отдавшись
ду шой
цветам
и
узор ам .
Вся к
де нь
по
утрам
и
по
в ече рам
Дворцы
п ос ещал
со
свитой
Бахрам.
Пред
ним
расцветали
изображения,
Волнуя
мечты
и
вооб раже ни е,
А
линий
игра,
цветов
совершенство
В
ду ше
пробуждали
хмель
и
блаженство.
По
розе
всех
лун
еще
тос ков ал
он,
Но
эту
тоску
порой
заб ыв ал
он,
Толкуя
с
М ани
о
новых
затеях
И
в идя
п отом
во
всей
красоте
их.
Разлука
свое
умери л а
пламя
И
жглась
лиш ь
отдельными
угольками.
С тоят
семь
дворцов
—
диковинок
света,
И
каждый
из
них
—
ос обо го
цвета,
И
не ту
для
шаха
больше
занятья.
Опять
собрались
ученые
братья
И
м о л вят: «Чтоб хворь навеки попрать,
А
шаху
былую
с илу
набрать,
Семь
гури й,
мужи,
в
сем
ми ре
найди т е
И
в
эт их
семи
ддорцах
поселите.
Бы ть
может,
у
этих
самых
цар ей
Как
раз
и
на йд ется
семь
дочерей?
Пу сть
будет
се мь
жен
при
нашем
Бахраме!
А
свадьбы
сыграем
пышно,
с
пирами».
692


Разведку
му жи
предприняли
срочно.
Вел икий
аллах!
И
вышл о
всё
точно!
Есть
семь
дочерей
у
се ми
царей
За
ст роги м
запором
семи
дверей!
И
умницы
все ,
и
видом
крас ав ицы ,
Они
несомненно
шаху
п онра вятся ,
Они
словно
солнца
за
облаками,
Семь
звезд
красоты
в
бо жест венном
храме,
В
шкатулке
судьбы
они
как
жемчужины,
Чисты
их
пок ро вы
и
не
нарушены,
Алмазов
в
них
свет,
рубинов
в
них
алость,
Ко то рых
сверло
еще
не
ка сал ось,
Они
несравненны
и
бесподобны,
Их
прелесть
ст ихи
воспеть
не
способны.
И
вот
их
отцам-царям,
что
ед ва
ли
О
сч асть е
таком
в
душе
помышляли,
Державный
совет,
как
было
замыслено,
Открыл
притязанья
шаховы
письменно,
К оне чно,
не
слишком
уж
внят ным
словом,
Но
всё
же
любому
понятным
слов ом .
И
те
отвечали: «Бахрам
—
могуще ств о.
Нет
в оли
у
на с.
Мы
—
его
имущ ес тв о,
И
нам
ос таетс я,
сл авя
алла ха ,
Исполнить
желанье
светлого
шаха,
Что
волен
л уну
создать
из
пылинки
И
гор у- вол ну
из
малой
дождинки».
Неве ст
п риг от овили
и
доставили,
И
св адь бы
по
в сем
обычаям
справили,
Их
всех
на
п иру
с
царем
обручили
И
вс ем
по
кл ючу
от
дворца
вру чили,
Что б
каждой
владеть
отныне
дворцом,
Построенным
здесь
ее
же
отцо м.
693


Тем
временем
мудрые
звездочеты
Вели
наблюдения
и
подсчеты
И
определяли
благостный
сро к
Вступленья
цар я
на
брачный
поро г.
И
вышло,
что
з везд
противостояние
Сопутно
цареву
благодеянию
В
субботнюю
но чь
для
т ой,
чей
отец
Поставил,
что
темный
мускус,
дво р ец,
Где
бу дет
вольно
по
этим
причинам
Отдать
предпочтенье
мускусным
винам.
ГЛАВА
XXIV
О
том,
как
в
понедельник
шах
Бахрам
в
од ежда х
ц ве­
та
весны
ст упил
под
свод ы
базиликово-зеленого
дворца
и
принял
там
из
рук
кипарисоподобной
нефритовый
ку­
бок
с
изумрудным
вином,
дабы,
подобно
Хызру,
вкусить
от
силы,
творящей
вечную
жизнь.
Наста л
понедельник.
Звезды
померкли,
Омылось
от
туч
небесное
з еркал о
И
даже
как им -то
с пос обом
чудным
Пр едстало
г лазахм
цар я
изумрудным,
И
солнце
само
очам
изумленным,
Восстав,
показалось
светло-зеленым.
Сияя
одежды
зеленью
ч исто й,
—
Уж
вот
кто
воистину
кипарис-то!
—
Явился
Бахрам
и
пут ь
сво й
направил
В
чертог,
что
М ани
зеленым
представил.
Зеленый
наряд
был
шах у
к
лицу,
Зеленым
пу тем
он
шел
ко
дворцу,
Зеле ная
сладость
духу
пр иятна,
И
шах
улыбнулся
неоднократно
694


Нефритовым
кубкам
т емно -з еленым ,
Ему
подносимым
с
низким
поклоном,
И
пил
он
в ино
отт енка
зеленого
В
прохладе
зеленого
зала
тронного.
Но
вот
изумрудность
неба
сгустилась,
В ечер няя
зелень
м глой
задымилась,
И
ве ки
у
ша ха
отяжелели,
И
тяжкие
думы
вновь
одолели.
И
тут
же
рабами,
что
в
трон н ом
за ле
Подобной
минуты
только
и
ждали,
■Доставлен был в спальню странник убогий,
Который
был
в зят
с
зел ен ой
д ороги .
За
тканью
он
сел,
не видим ый
глазу,
Ему
приступить
велели
к
рассказу,
И,
чуя ,
что
выпал
жребий
счастливый,
Повел
он
р асс каз
свой
неторопливый,
На ч авши
его
с
молитвы
к
аллаху
И
с
благословенья
светлому
шаху.
ГЛАВА
XXV
О
т ом,
что
р асс казал
скиталец,
взятый
с
дороги,
ве­
дущей
в
третью
ча сть
подлунного
круга,
владыка
которой
возвел
базиликово-зеленый
дв орец .
Словами
начав
достойными
теми,
Продолжил
он
та к : «В далекое время
В
Каире
торговец
жил
пребогатый,
В
делах
да рови тый
и
то ро ва тый.
Был
дом
его
славен
редким
довольством,
И
гостеприимством,
и
хлебосольством.
Был
сын
у
торговца
в
возрасте
н ежно м,
Тот
сын
отличался
нравом
прилежным,
695


И
был
уд ивит ел ен
в
школе
бодростью,
И
был
рассудителен
не
по
возрасту.
Пресветлый
умом,
богатством
всевластный,
Лицом
и
сложеньем
—
Юсу ф
Прекрасный,
Сей
отпрыск
купца
готовился
с
де тс тва
Заботы
о тца
пр инять
по
на сл едс тву.
Следил
он
движенье
дум
просвещенных,
Снискал
ува жень е
многих
ученых,
И
был
этот
сын
—
он
зв ался
Саадом
—
В
именьях
от ца
пр екр асн ейши м
садом.
Пос троил
он
двор
весь ма
замечательный,
К
своим
и
чужим
там
б ыли
внимательны,
А
дальних
гостей,
нимало
не
мешкая,
.
Спе шили
ободрить
щедрой
поддержкою,
Беседу
ве ли,
под ро бно
расспрашивали,
Подарки
несли,
принять
их
упрашивали,
Х оть
гос ть,
притерпись
к
лишеньям
дорожным,
Изли шней
считал
ту
щедрость,
возможно;
Беседа
меж
тем
неспешная
шла
Про
таинства
гостева
ремесла,
Про
то,
что
в
пути
по зна л,
исп ытал
он,
Про
мненья
его
о
то м,
что
чи тал
он.
И
стали
солидны
знанья
Саа да
Пу тем
сим ,
не
вид ным
беглому
взгляду,
Он
книгами
ст ал
владеть
не пло хими
и
Ста л
сведущ
и
в
магии,
и
в
алхимии.
И
как -то
к
не му
вечерней
порою
Пришли
чужестранцы
—
было
их
двое,—
Подобных
лю дей
в
з елено й
одежде
С аад
никогда
не
в идывал
пр еж де.
Довольный
весьма
таки м
посещением,
Приветствовал
их
Саад
угощением,
696


А
после
своим
манером
привычным
С
беседой
подсел
к
гостям
нео б ычным ,
Но
гости
его,
в
пути
утомленные,
Хозяйским
вниманием
удивленные,
Как
видно,
пу гаяс ь
щедрости
встречи,
Весьма
оказались
скупы
на
речи.
Ни
ка пе льки
э тим
не
огорошенный,
С аад
от ряди л
покой
им
роскошный,
Обхаживал
странников
неу ст анно
и
В ино
подливал,
хмельное
и
п ряно е.
Пригрелр
вино,
как
солнце
весеннее,
Сошел
постепенно
панцирь
стеснения.
С аад
же
к
к увш ину
вно вь
призывал
их,
Речами
любезными
чаровал
их,
А
сам,
между
прочим
как
бы,
пытая
Д ал еких
гостей
про
имя
их
кра я,—
Мол,
как
ему
молвить,
ежели
спросят,
В
какой-де
стране
зел ено е
нос ят.
И
молвил
оди н,
стес ня ясь
по -прежнем у:
«В стране Шахрисабз,
или
Кеш
по-здешнему.
Как
Хызр,
та
страна
в
од ежд ах
зел ен ых
От
влажности
рек,
в
мо ря
устремленных.
Слова
«шахри сабз»
—
то
«город зеленый»
Мы
так
и
зовем
наш
кр ай
отдаленный».
С аад
изумился: «Экоечудо!
Поди-ка,
в
стране
той
ди ва
повсюду?»
И
начал
д руг ой : «От края зеленого,
Лугами
нежнейшими
окаймленного,
Дорога
ведет
в
в ысо кие
горы,
Есть
край
там ,
Китвар
зовется
к ото рый.
Там
с еть
не
кирпичный
—
каменный
храм,
Размером
своим
он
равен
горам,
697


А
купол
его
лишь
дэ вы
могли
бы
Иссечь
целиком
из
каменной
глыбы.
Распи саны
куп ол,
стены
и
двери,
По каз аны
там
все
птицы
и
звери,
И
с
каждым,
кто
в
храм
с
ночевкой
приходит,
Событье
чудесное
происходит:
Что
будет
ему
на
свете
даровано,
Какая
суд ьба
и
в
чем
угото ва на
—
Всё
это,
когда
он
в
хра ме
уснет
И
бог
ему
очи
крепко
сомкнет,
Уснувшему
будет
явственно
сниться.
Со йдут
со
с тены
не
люди
—
не
птицы
И,
очи
вперив
в
просителя
спящего,
Откроют
ему
пути
предстоящего,
И
каждое,
сп рави в
должный
черед
И
кончив
рассказ,
на
стену
уйдет.
Од но
существо
ра сска жет
так ое
Про
вс ё,
что
случится
в
жизн и
благое,
Другое
оп лаче т
тяжкие
бедствия,
Что
сп ящег о
львами
вст ре тят
впос ле д с твии,
И
спящий
проснется,
плача
и
каясь,
Пред
бездной
разверзшейся
содрогаясь,
И
впредь,
утешаясь
доброю
вестию,
Он
бу дет
бежать
от
зла
и
нечестия».
На
том
чужестранец
ре чь
прекратил.
Това рищ
его
сей
миг
подхватил:
«Близ храма живет в пещере ученый,
Старик
многомудрый
и
прос в ещ енный.
И
если
ко му
но чные
видения
Неясно
доносят
гла с
провидения,
Сей
ревностный
муж
благ ого
дерзания
П ыт ается
вник ну ть
в
иносказания.
698


Но
только
тогда
помочь
лишь
он
може т
(А если он может,
значи т,
пом ожет ),
Коль
сон
свой,
бу дь
дли нным
он
иль
коротким,
Запомнит
уснувший
ясно
и
че тко.
Смутила
тебя
неясность
явл ени я?
—
Спеши
к
старику,
оставь
промедления
И
всё,
что
велит
мудрец
беспорочный,
Старайся
исполнить
строго
и
точно».
Закончил
пр и шлец
в
одежде
зеленой,
Н ад олго
ум олк
Са ад
из умле нный.
Вес ь
вечер
п отом
с
пр ед чу вст вием
стр анны м,
Чем
мог,
он
служил
гостям
иностранным,
А
ночью
в
нем
вс пыхн ул
слад ост ны й
ж ар,
Мечта:
посетить
бы
этот
Китвар,
Проникнуть
во
храм
бы
тот
и
во
сне
бы
Узнать,
что
свершить
сулит
ему
небо .
Когда
же
взошла
за ря
над
Каиром
И
солнце
оп ять
явилось
над
миром,
Почуял
С аад,
что
из немо гает ,
Что
стр асть
эта
во лю
превозмогает.
Отправился
он
к
о тцу
и
с
рыданием
Сказ ал,
что
таким-де
мучим
желанием.
По чте нный
отец
рук ами
всплеснул!
Уж
он
умолял
и
вре мя
тянул,
Надеясь,
что
сын
аво сь
п оост ыне т.
Но
не т!
Сын
твердил,
что
дома-де
с гине т,
И
поня л
отец,
что
дел ать
тут
нечего
—
С аад
одержим,
ника к
не
сберечь
его.
Нес ч астн ый
отец!
Взываючи
к
бо гу,
Он
стал
собирать
с ыночк а
в
д орогу.
Ведь
сын
покидал
отчизну
впервые.
Отец
пер ед
ним
раскрыл
кладовые
699


И
ста л
набивать
вьюки
для
дитяти
—
Ни
с
мес та
не
сдвинуть,
ни
сосчитати!
Саад
приказал
р абам
припасти
Лишь
то,
что
потребуется
в
пути,
Но
слуги
в
пылу
усердия
рабского
Собрали
—
ну,
впрямь
цар я
шахрисабзского!
Верблюды
с
трудом
водили
боками
Под
грузом
мешк ов ,
набитых
деньгами,
Четыреста
с луг:
отва га
в
гл азах ,
Рубины
и
яхонты
в
поясах,
Вьюки
полн отою
вз ор
умиляют,
А
в
них
—
в сё,
ч его
ду ша
пожелает,—
Вод а
в
бурдюках,
припасы
в
достатке,
—
Гот ов
караван,
всё
в
полном
порядке.
Вожатыми
бы ть
наш
пут ник
с
поклонами
Призвал
тех
мужей
из
града
зеленого.
Вот,
плача,
Саа д
с
отц ом
распростился
И,
благословись,
в
дорогу
пустился.
Поскольку
от ец
до
хвори
расстроился,
А
любящий
сын
о
нем
беспокоился,
То
шел
с
быстротой
С аад
небывалой,
В
пут и
пропуская
дневки-привалы,
А
пр овод ник и,
на
ивы
похожие,
Неслись
впереди,
как
ангелы
б ожии,
Как
будто
бы
Хызр
вселился
в
об оих
Иль ,
сил
подбавляя,
влек
за
соб ой
их.
Сто
гор
одолев
и
степь
раскаленную,
Пройдя
сквозь
страну
и
впра вду
зеленую
И
вно вь
одолев
тр опу
меж
горами,
Достиг
ка рава н
стоянки
при
храме.
У стал ым
в
стремительных
переходах,
Саад
предоставил
спутникам
отд ых,
700


Велел
угостить
брахманов-служителей,
Хр анящих
свя тыни
местных
обителей,
И,
мучась
горячкою
чрезвычайной,
Он
в
храм
поспешил,
окутанный
тайной,
А
два
вожака
в
зеленой
одежде
Шли
рядом
шаг
в
шаг
при
не м,
как
и
прежде,
Он
до лго
смотрел
на
изображения,
Томившие
дух
и
воображение,
Покуда
светило
не
закатилось
И
внутренность
храма
не
охладилась.
С аад
объяв и л
брахманам,
что
хоче т
В
сем
хра ме
про быт ь
в
течение
ночи.
Жрецы
в спо ло шил ись,
затрепетали:
Мо л,
многие
здесь
ч рез
то
по стра да ли,
Чре з
то,
мол,
вся
жизнь
способна
разрушиться,
Но
юны й
Са ад
не
мог
их
послушаться
—
Лишь
выбрал
для
сна
п ода лее
уго л,
Где
меньше
на
ст енах
чуд ищ
и
пугал.
Ж рецы
затворили
тщательно
двери,
Как
будт о
врата
в
Пён дж аб
на
Хайбере,
И
хмур о
ушли,
сгибаясь
в
поклонах,
А
с
ним и
и
те,
в
одеж дах
зеленых.
С аада
нев ол ьно
дрожь
охватила.
Хот елос ь
бежать,
да
некуда
бы ло.
По
правде
сказать,
он
начал
побаиваться,
Раскаивался.
Да
поздно
раскаиваться!
Не
мог
он
себя
заставить
у сн уть.
Какие
тут
сны !
Тут
г лаз
не
сомкнуть.
Зловещая
тишь ,
ни
искры
в
глазах,
и
В
клубящейся
тьме
мерещатся
стр ахи .
«Спать!
Спать!»—
он
всю
ночь
твер дил
и
томился..
Но
только
под
ут ро
словно
забылся.
701


Пр ед
ним
тот
же
храм,
он
—
в
той
же
о дежд ет
Он
те
же
картины
видит ,
что
пр ежде ,
И
хоче т
уже
у йти,
огляде в
Зеленых
двух
пт иц,
пох ожих
на
дев,
—
И
вдруг
эти
птицы
как
затре пещ ут,
Как
разом
вс порхну т ,
как
к рыльям и
всплещут,
Как
сядут
ему
на
оба
плеча,
На
птичьем
нареч ии
ще беч а!
И
та,
что
си дит,
веселая,
слева,
В друг
молвит
ему
п ев уче,
как
дева:-
«Явившись сюда,
назад
не
уйдешь,
Но
пери
Востока
ты
обретешь!»
А
та,
что
си дит,
пе ча льна я,
спр ава,
Кр ичит ,
как
старуха,
зло
и
гнусаво:
«Какая там пери!
Вой
да
хрипи
У
дэв а
в
пещере
да
на
цепи!»
Ус лы шав
сие ,
С аад
с одрогн улс я*
От
страха
вскричал
—
и
тут
же
проснулся.
Повел
голов ою,
в ытяну в
шею,,
Глядь
— утро
в стает,
в
оконцах
алея.
Он
—
к
двери
скорей,
на
дв ерь
напирает!
—
А
тут
и
брахман
ее
отпирает.
Он
—
мимо,
он
— вниз,
бежит,
как
сл еп ой,
Он
явно
владеть
не
может
собо й,
Он
пл ачет,
рыдает
и
до
заката
Дрожит
и
бормочет,
как
бесноватый.
Саадо вы
люд и
очень
расстроились,
Они
испугались,
забеспокоились,
И
к
тем
во ж акам
в
зелен о й
одежде
Воззвали
они
в
последней
надежде:
«Не вынес Саад столь трудной дороги. .
Не
знаем,
как
бы ть.
В
большой
мы
тревоге».
702


Но
старший
вожатый,
выслушав
слуг,
Вер нее
постиг
Саадов
недуг.
Пришел
он
к
Сааду,
сел
он
с
ним
рядом
И
тих о
повел
беседу
с
Саадом:
«Ведь я ж говорил,
что
з десь
обретается
У ч еный,
что
сны
то лк овать
пы тае тся.
Пойдем
же
к
нему .
Его
поучения,
Возможно,
доставят
вам
облегчение».
С аад
согласился.
Уз кой
троп ою
Св ели
вожаки
его
за
собо ю
Туд а,
где
в
стене
скалы
поднебесной
Проем
был
прорублен,
низкий
и
тесный.
Са ада
подталкивая,
втроем
В
пещерку
вош ли
они
сквозь
проем.
Ка залас ь
пещерка
бедным
пок оем ,
Айва н
в
уголку
был
рублен
киркою,
Сидел
там
ста р ик,
поджавши
колени
и
Предавшись
глубокому
размышлению.
Он
словно
бы
врос
в
шершавые
стены,
Как
в
недра
скалы
нефрит
драгоценный,
Обросший
до
п ят,
он
образ
был
точн ый
Великого
мрака,
тьмы
п олуноч ной,
Но
дух
старика
на
г олом
айване
Наполнен
был
светлым
жемчугом
з наний.
Отверг
он
мирские
с тр асти
и
бр е дни,
А
воз ра ст
име л
он
семисотлетний,
Ни
страха,
ни
зла
не
зна л
по
п рир оде
И
был
Файлакусом
прозв ан
в
на ро де.
Все
трое
пред
ним
скло нил ись
в
поклоне,
Все
трое
к
груди
прижали
ладони,
Но
стар ец
в
отв ет
не
подал
им
голоса,
А
лик
св ой
явил,
раздвинувши
вол ос ы,
703


И
светлая
сила
мудрого
взгляда
Почти
ослепила
очи
Саада.
Но
старец
молчал.
Согласно
обычаю,
•Хозяин молчит,
блюдущий
приличия.
Все
трое
легли
пр ед
ста р цем
на
землю,
И
молвил
С аад: «Счастливейший!
Внемли*
Да
будет
тво й
возраст
благословенный
И
впредь
украшеньем
нашей
вселенной!
Тебя
утруждать
не
см ею
р ечам и,
Я
чую:
без
слов
постиг
ты
очами,
По что
я
пришел
к
тебе,
о
блистательный!
Иль
нужен
и
мой
р асс каз
обстоятельный?»
Старик
поклонился
и
прошептал:
«Один лишь Лукман по лицам читал. . .»
Молчанье
настало
полное
снова,
И
вдруг
зазв уча ла
ре чь
стар ико в а!
Как
будто
бы
в
книгу
та йную
глядя,
Он
всё
рассказал
о
юно м
Сааде!
Сказал
про
страну,
про
город
и
род,
Про
ширь-глубину
отцовских
щедрот,
Про
то,
как
С аад
ра зу мен
и
взросел
В
познанье
наук
и
разных
ремесел,
Про
то,
как
скитальцев
щедро
обслуживает,
Про
хитрость,
что
он
при
том
об нар уживае т,
Про
то,
как
яви ли сь
л юди
в
зеленом,
Про
то,
как
он
слушал
их
изумленно,
Про
то,
как,
го ним
пред ч увс твием
странным,
Спешил
он
сюда,
в
дал екие
страны,
Как
сетовал
он,
что
в
храме
не
спится,
Как
пели
ему
две
вещие
пт ицы. ..
Все
трое
госте й,
пр ив став
на
колени
и
Внимая,
немели
от
изумления.
704


И
тут
Файла к ус
промолвил
Сааду:
«Саад!
Ты
мечта
моя
и
награда!
Я
ве щий
тв ой
сон
тебе
истолкую,
В
дальнейшем
пути
теб е
помогу
я,
Но
только
молю:
послушайте
прежде
—
И
ты,
и
м ужи
в
зеленой
одежде
—
Мой
сказ,
ка к,
в
тво е
приш ест вие
веря,
Сто
лет
я
провел
в
сей
мрачной
пещере!
Слу жил
я
в
сем
хра ме
главным
жрецом
И
ме жду
жре цам и
сл ыл
мудрецом,
Но
слабый
мой
дух
не
чис т
был
пыланьем,
Снедаемый
суетнейшим
желаньем.
Я
страстно
алкал,
изведавши
сна,
Познать,
что
за
у часть
мне
суждена.
Я
долго
ученым
бденьем
спасался,
Но
попранным
ра зум
мой
ок азался,
Я
двери
закрыть
остался
во
храме
И
запер
себя
за
теми
д вер ями.
Прилег
я,
в
заветн ый
уг ол
пробравшись,
И
вдался
в
соблазн,
уснуть
постаравшись.
Нахлынувший
сон
я
принял,
как
милость,
Но
был
потрясен
всем
тем,
что
мне
сн илос ь.
Доныне
молюс ь
во
з др авие
те х,
Кто
в
храме
и скал
у
рока
утех.
Всю
ночь
напролет
я
би лся
с
со бла знам и,
Мирской
с уеты
обличьями
разными,
Корысть
суеты
оста в ил
я
вт уне.
Вот
тут
и
слетели
птицы- ве щ унь и,
Ко
мне,
как
к
тебе,
прис е ли
на
пле чи
И
стали
держать
пророчески
речи.
«О жадный к судьбе!
—
одна
го вори ла .—
Жилищем
тебе
да
будет
могила.
705


Увы!
Небесам
нет
места
во
гроб е.
Свети
себе
са м,
насколько
с п особ ен».
Другая
зв ала : «Удвой же усилья!
Расступится
мгла,
и
вырастут
крылья!
Кто,
грех
искупив,
даст
мн огим
спасенье,
Т от,
в
б ездну
ступив,
найдет
вознесенье,
На
св ета
обилье
станет
стопою,
И
выра ст ут
кры лья
сам и
соб о ю».
Едва
лишь
допели
вещие
пт ицы,
Я
в здр огн ул,
и
сон
покинул
зеницы.
Мой
ум
не
открыл
мне
смысл
предсказаний,
Мой
дух
погрузился
в
пропасть
терзаний,
На
душу
легла
тревожная
сту жа,
И
на чал
искать
я
мудрого
мужа,
Чья
реч ь
мне
дала
бы
ис тины
вл агу
И
п уть
мой
от
зла
ве ла
бы
ко
благу.
Но
эти
исканья
были
на пра сны,
Не
з нал
т олко ва нья
сон
мой
неясный.
От
эт их
трудов
измучилось
те ло,
Св ет
духа
померк,
ду ша
оскудела,
И
сердце
в
груди
стучало,
как
мо лот,
От
страха
то
в
жар
ки да ло,
то
в
холод.
«Крушит не беда,
а
страх
пр ед
бедой»
—
Ве л икий
есть
смысл
в
пословице
той.
И
вот
я
бродил
по
скал ам
и
кручам,
Тем
ст рахом
беды
терзаем
и
мучим,
Чего
ни
коснусь
иль
слух ом,
иль
взглядом,
Всё
скверна
души
мерещится
рядом.
И
вдруг
пред о
мно й
явился
не
призрак,
А
старец,
во
всем
п ох ожий
на
Хызра.
С тоял
он,
как
Хызр,
на
ут рен них
росах:
Зе ле ный
х алат,
зел ен ый
же
посох.
706


И
молвил
он
мн е : «О пленник неясности!
Не
це ль
се бе
в
жизнь
стрелою
опасности.
Испо лню
сей
миг
тво и
упования.
Мне
ведомо
с нов
тв оих
толкование,
Но
прежде
кл ян ись
сл ужи ть
б ес пороч но
И
наши
наказы
выпо лнит ь
т очно».
Я
землю
у
ног
его
лобызал.
«Клянусь!
—
горячо
и
пылко
сказал.—
Приказывай
мне,
о
светоч
зеленый!
Клян ус ь
исполнять
на каз
не ук ло нно!»
«Храни же,
—
промолвил
стар е ц,
—
в
уме
Название
книги
—
«Джамасп-на ме ».
Н айди
эту
книгу.
Силою
разума
Суд ьба
в
ней
тв оя
подробно
предсказана.
Исп ол ни
ее
святое
веление,
Покорствуя
нашему
наставлению.
Ус п ехов
в
ин ых
делах
не
взыскуй
ты,
А
сосредоточься
и
сны
толкуй
ты,
Спеши
послужить
в
сем
деле
советом,
А
мы
поспешим
п омочь
тебе
в
этом.
Кт о,
вы спав шис ь
в
храме,
примет
мучения
Не
в
силах
понять
в ещани й
знач ени е,
Кто
страхом,
как
ты,
от
них
искалечен,
—
Да
будет
теперь
то бою
излечен!»
Сказал
и
исчез
в
ущелии
гор н ом.
Следы
его
ног
омыл
я
проворно
Слезами
очей,
б лу жд авших
во
тьме.
И
вот
разыскал
я
«Джамасп- на ме ».
И
мне
возд ало сь
за
поиск
сторицей,
Прочел
я
слова
под
с отой
страницей:
«В такое- то
время
муж
благомысленный,
Отдав ши й
труды
наукам
бесчисленным,
707


Прельстится
во
сне
вкусить
предвещания,
И
будет
ему
за
то
испытание.
Пу скай
же
хранит
усердье
и
веру
он,
П ускай
исс кр ебет
глухую
пещеру
он
И
в
ней
проведет
сто
л ет,
обитая
И
сте н
ее
темных
не
покидая.
Когда
же
све р шит
он
это
д ея ние,
Поймет
он
великий
см ысл
покаяния.
Минует
сто
лет,
и
не бо
простит
его,
Св ерши т
он
завет,
и
св ет
посетит
его,
В
безвидных
но чах
трудов
и
ненастия
Узрит
он
звез ду
грядущего
счастия.
И
в стр е тится
он
с
то мящ имся
странником,
Счастл ив о й
судьбы
невольным
избранником.
При
юноше
том ,
прилежном
Сааде,
Св ет л ейший
Муштар
померкнет
в
до сад е.
В
пещерную
тьму
Са ад
э тот
я ви тся,
Попросит
помочь
с
видением
справиться,
Саа ду
мудрец
всё
это
изложит,
Отк рое т
судьбу
и
помощь
предложит,
Пусть
помнит,
споспешествуя
Сааду,
он:
То
знак,
что
по лу чит
неб а
награду
он.
Свершится
с
премудрым
пресотворение,
И
будет
дано
ему
озарение,
Он
разом
постигнет
тайн ы
небесные,
Он
сможет
ступить
в
окрайны
небесные,
Присутствуя
в
мироустановлении,
Стихиям
он
д аст
свои
повеления,
И
небо
и
землю
сменит
ме ста ми
он
За
то,
что
исскреб
пещеру
перстами
он.
На век
его
дух
от
брегов
избавится,
Он
сам
от
телесных
оков
и збав ится.
708


Сей
под виг
мудрейшим
во
многократности
Свершить
помешали
судеб
пр евр а тно сти,
Но
он
воплотит
мечт ан ья
в ел икие
За
то,
что
вкусил
стр аданья
великие,
Во
светоч
всемирный
преобразится
он,
Коль
будет
сто
лет
терпеть
и
трудиться
он ».
И
пон ял
я
пт иц
пророческих
пение
Про
с вод
гробовой
и
св ет
во знесен ия ,
Про
души,
спа сень я
сонмом
алкающие,
Про
бездну
и
крылия
возникающие,
Припомнил
слова
святого
н а каза,
Что
сны
толковать
отныне
обя зан ,
И
стал
я
вн ик ать
в
законы
видений,
И
стал
и сс екать
пещеру
для
бдений.
Сто
лет,
суеты
мирской
избегая,
Я
л юдям
понять
их
сны
п омо гаю.
Любой,
кто
пы тает
рока
веленья,
При
том
обретает
духа
томленье,
И
в
этой
норе,
Саад
с о лнце лицый,
Я
всем
им
п омог
душой
исцелиться.
Пров ел
я
сто
лет,
теб я
о жида я,
Пресветлый
тв ой
лик
увидеть
мечтая.
Пр есв етл ый
тв ой
вид,
я
верил,
ср едь
н очи
Мне
свет
возвра тит
в
уг ас шие
очи.
Я
верил
в
сию
награду
и
милость.
И
вот
ты
пр ише л.
И
чудо
свершилось!
И
я
пред
тобой ,
прозревший,
ликую!..
Я
кон чил.
Сейчас
тво й
сон
и ст олкую.
Пропела
тебе
вещ унь я
счастливая,
Что
п ери
добудешь
ты
горделивую.
Та
пе ри
Востока
—
дочь
достославного
Зел е ной
страны
влад ык и
державного,
709


Следы
его
ног
затемняют
солнце,
А
рать,
как
листва,
заслоняет
солнце,
А
до чь
всем
на
зависть
ведомым
п ери
Цв ете т,
прозываясь
истинной
пер и.
И
гурии,
райские
небожительницы,
В
рабыни
годятся
ей
и
в
служительницы,
Ей
волосы
чешет
не бо
само,
Ей
з еркал о
дер жит
со лнце
само,
А
впрочем,
и
нет.
Зачем
зер ка ла
ей,
Коль
солнце
при
ней
тускнеет,
пылая?
Певц ы
п еред
ней
в
отч аян ье
бьются:
Сло ва
оп исат ь
ее
—
не
да ются!
И
это т
ис т очник
жизни
и
свет а
В
шелка
погружен
зеленого
цв ета,
И
скр ыт
от
оче й
за
по лог
з еленый
Сей
дивный
цветок
с
лугов
н ебо скло на.
От цу
она
дочь
и
радость
еди нств енна я,
Царевым
зени ц ам
сладость
еди нств енна я,
Сто ит
в
Шахрисабзе
грозная
крепость,
Вся
—
ярость
бойниц
и
баше н
свирепость,
Крутая
стена
за
н ебо
цепляет,
Мину я
ту
крепость,
солнце
петл яет,
За
первой
стеной
— вторая
и
третья,
П окруче
наружной
в ы сятся
э ти,
За
третьей
ст ено й—
дворцовые
двери,
За
теми
двер ь ми
скрывается
пер и.
Ворота
там
есть,
ог ро мны
он и,
Но
в
каждой
стене
—
всего
ли шь
о дни.
Ворота
сии
не
заперты
даж е,
Вед ь
их
охраняет
грозная
стража.
У
пе рвых
ворот
стоит
великан,
Похожий
на
д эва
черн ый
Ка тран ,
710


Пр ед
ним
муравьем
да же
слон
по каж ется .
Бессильней
яг нен ка
дракон
окажется,
В
нем
каждая
жила
драконом
вьется,
Страшна
его
сила,
ког да
он
бьется.
Он
сам
по
себе
ходячая
крепость,
И
мору
по д обна
зинджа
свирепость.
Вторые
врата
старик
охраняет,
Сид ит
он
у
врат
и
книгу
читает.
То
муж
ис пыт аний
непревзойденный,
Ревнитель
поз на ний
непревзойденный.
Считают
его
строителем
крепости
И
ставя т
его
хранителем
крепости.
У
третьих
же
вр ат
ст ар уха
гнездится,
Ей
кобра
и
та
—
лиш ь
в
слуги
годится,—
Такая
в
ней
гр язь
за
ж изнь
накопилась,
.Что смерть,
отвратясь,
от
ней
отступилась«
При
ней
в ете рок
и
тот
не
решается
Подуть
на
порог
царевны-красавицы,
Летели
там
птицы
—
поу ми рал и,
Летели
там
мухи
—
пообгорали,
Швырни
в
нее
камнем,
изда ли
стоя, —
Расплещется
камень
черной
водою.
Та
пе ри
сидит
в
столь
странном
содружестве,
Затем
что
претит
ей
мысль
о
супружестве,
По
просьбе
ее
та
крепость
построена,
По
вол е
ее
охрана
утроена,
Ее
красота
весь
мир
искушает
И
многих
людей
рассудка
ли шае т.
Когда
же
они
в
сей
град
прибывают,
Когда
о
женитьбе
ре чь
затевают,
То
бу дь
то
царевич
происхождением
Иль
му ж,
что
в ысок
своим
по вед ением,
711


Хот я
и
не
родствен
с
царственной
кровью,
—
Она
за
глаза
им
ставит
условье:
Пу ск ай,
мол,
ее
он
в
жены
берет,
Пройдя
ч ерез
эти
трое
в орот.
Не
выиграть
эти х
трех
состязаний
Без
дивной
отваги,
сил
и
поз нани й.
Сперва
в
поединке
на до бно
бр анно м
Схва ти тьс я
с
подобным
дэв у
Катраном.
Когд а
же
победа
первая
та
Расч ист ит
пред
пыл ким
пе рвы
врата,
То
надо
н азав тра
двинуться
к
следующим
И
встретиться
там
с
мудрецом
всевед у щим .
Му дрец
задает
во прос ы
труднейшие
И
просит
решить
задачи
сло жнейш ие.
Ответишь?
Решишь ?
—
По бе да!
А
там
Тебя
приглашают
к
третьим
вратам.
У
тре ть их
же
вра т
всё
ди ко
и
глухо
И,
сгорбясь,
сидит
колдунья-старуха.
Она
изрыгнет
за клятья
жестоки,
Ч уд овищ
на шле т,
нап у стит
м орок и.
Ко ль
сможет
пр и шлец
от
них
отчураться,
То
третьи
врата
пред
ним
отворятся.
Он
стяг
над
дв орцо м
поднимет
высоко
И
станет
с упр угом
п ери
Востока.
Но
если
в
три
дня
сего
не
св ер шит
он,
То
смертью
ужасной
будет
уб ит
он
—
Зарежут
ег о,
а
труп
обезглавят
И
в ы бросят
пса м!
Главу
же
доставят
К
стене
крепостной,
под ниму т
на
пике,
И
там
ей
торча ть
с
позором
великим.
Лишат
всю
сем ью
вс ех
ср ед ств
п
именья
И
выгонят
прочь,
предав
поношенью.
712


И
всё
ж
не
бывает
д ня,
чтобы
кто-то
Не
пал,
пробиваясь
в
эти
ворота,
Торчат
черепа,
на
п иках
припл ясы ва я,
Ту
крепость
двойным
ко льцо м
опоясывая.
Пусти
ж
скакуна
надежд
и
мечтаний,
О
св ет лый
Саад ,
во
степь
испытаний!
Бу дь
сме л!
И
добуд ешь
пе ри
Востока.
Тако е
т ебе
веление
рока.
Те бя
на учу
я,
как
п ост упи ть,
Чтоб
эти
преграды
переступить».
Слова
написал
мудрец
на
пергаменте
И
м ол вил: «Прочтя,
тверди
их
по
пам яти» .
А
пос ле
рук ой
по
камню
пошарил
И
п одал
Сааду
крохотный
шарик.
Вновь
долго
писал,
а
кончив
п исань е,
Сааду
сказ ал : «Храни то посланье .
Т ебя
в
Шахрисабз
дорогой
известною
Пр овод ят
вот
эти
жители
местные.
Как
Хы зр,
пролети
меж
гор
и
кочевок,
Не
зн ай
на
пути
своем
остановок,
А
эти
два
мужа,
вид ом
приго жие ,
Летя
впереди,
как
ангелы
бо жии,
Пр ед
шахом-отцом
п ок лоны
положат,
Про
цел ь
твоего
прибытья
доложат.
Владыка,
в
твоем
уверясь
упорстве,
Св едет
вас
с
Ка тр аном
в
единоборстве.
Не
бой ся
Катрана,
бейся
уверенно,
Твердя,
что
запо мн ить
мной
тебе
ве ле но,
Сон-шарик
вл ожи
се бе
под
яз ык
И
плюй
во
вр ага
и
мет ь
ему
в
л ик.
? а брав у врага всю мощь егр лютую,
Те
чудо-слова
тебе
отд а дут
ее,
713


От
метких
плевков
Катрановы
очи
Слипаться
на чнут ,
как
будто
бы
к
н очи,.
И,
видя,
что
зиндж
тобой
сокрушен,
.
Ликуй,
о
Саад!
— твой
подвиг
свершен.
Пощаду
да руй
сра ж ен ному
там
и
Споко йно
ступай
во
двор
за
вратами.
Когд а
же,
являя
вид
Моисея,
Знаток
всех
наук ,
премудрости
сея,
К
тебе
подойдет,
послание
это
Вручи
знатоку
со
словом
привета,
И
он,
все
труды
на
то
полагая,
Поможет
тебе,
как
я
помогаю.
В едь
этот
знаток
и
сторож
таинственный
—
Мой
сын
— ученик
любимый,
ед инс тве нный.
А
он
многомудр,
ему
только
дунь
—
и
Разрушатся
чары
зло бно й
колдуньи,
И
вступишь
ты
в
рай,
о
светлый
Саа д,
На
пери
Востока
ля жет
тв ой
в згляд ».
На
том
до ска зал
мудрец
знаменитый,
И
облобызал
С ааду
ланиты,
И
м о л ви л: «Иду к вершинам припасть я!
Будь
счас тл ив
и
ты,
о
знаменье
сч асть я!
Скорее
шагай,
Саад
быстроногий,
И
не
допускай
за держ ек
в
дороге».
На
этом
мудрец
с
Саадом
простился.
И
тотчас
Са ад
в
дорогу
пустился,
А
два
вожака
в
зеле но й
одежде
Пр ед
ним
по
тропе
шагали,
как
прежде.
И
вот
он
достиг
зелен ой
страны,
Просторы
кот орой
впрямь
зелены.
И
два
вож ака,
что
шли
пр ед
Са адо м,
Немедл я
к
ца рю
пустились
с
докладом,
714


А
сам
же
С аад,
в
пути
утомленный,
Стоянку
разбил
средь
рощи
зеленой.
При дя
во
дв орец ,
те
двое
в
з елено м
Склонилися
ниц
пре д
шаховым
троном,
Откр ы ли
царю,
что
движется
следом
Пленительный
отрок,
род
его
ведом,
Достоинств
в
нем
—
тьма,
познаний
—
не
счесть«
И
вн ял
государь,
что
значит
та
весть,
Он
знал
тех
людей
в
зеленой
одежде,
Служи ли
они
властителю
прежде,
Изве стен
ему
был
н рав
их
правдивый,
Он
счел
потому
их
весть
справедливой
И,
зная,
что
нет
вратам
одоленья,
Печально
вздохнул,
сказав
с
сожаленьем:
«Скажите ему,
чт о,
как
и
когда
И. что бы
он
зав тра
прибыл
сюда».
Назавтра
явился
отрок
пленительный
И
принят
был
шахом
незамедлительно,
И
ум ная
речь
и
облик
Саада
Ца рю
по лю би лись
с
пе рвог о
вз гл яда.
С
приветствием
шах
к
н ему
об ра тилс я,
Лобзаючи
прах,
Са ад
поклонился,
О тветств у я
в
лад.
Довольный
Саадом,
Велел
государь
присесть
ему
рядом.
Явил
ему
шах
внимание
отчее,
Приятного
гостя
яс тва ми
пот чуя,
А
два
вожака
в
к онце
уго ще ния
Напомнили
мельком
це ль
пос е ще ния.
Сказал
г о с уд ар ь: «Куда торопиться?
С
дороги
ес ть
смысл
поспать,
по дкр е пить ся.
Нет,
нынч е
за
де ло
браться
—
нелепость.
А
завтра
—
прошу
пожаловать
в
крепость».
715


От
шахского
хмеля
серд це
пылало,
Продолжить
веселье
сер дце
же лало,
По кин ув
дворец,
в
п ылу
озорном
Весь
вечер
провел
Саа д
за
вином.
Любви
пр ед вк уш енье,
вин
орошенье
—
И
словно
бы
бес
в
ногах
в
довершенье.
Средь
лучших
друзей
ва та гою
друж ной
Саад
по ж елал
отправиться
к
суженой,
Но
лучших
друзей
ватага
шал ьн ая
Спала,
кто
где.лег,
мертвецки
хмельная.
Грядущей
любовью
мыс ли
питались,
А
ноги
несли,
хотя
заплетались,
И
в
крепость
побрел
влю бл е нный,
пьянешенек,
Во
мраке
ночном
один-одинешенек.
Добрёл,
о
какой-то
камень
споткнулся,
Ч уть
в
стену
крутую
носом
не
ткну л ся
И
на
четырех
пополз
вдоль
стены:
Мол,
где-то
ворота
быть
здесь
должны.
Казалос ь
ему
—
он
п есню
слагает,
А
з везд ам
—
что
он
мычит
и
икает.
Катран-кровопийца
шагом
нескорым
Вк руг
крепости
шел
полночным
дозором,
Как
будто
гора
из
че рного
теста
Во
мраке
с
рычаньем
тронулась
с
места.
Не
спится
Катрану,
гн ев
в
нем
клокочет,
Вдруг
слышит
—
под
стенкой
кто-то
бормочет,
И
выхва ти л
зиндж
сво й
ст раш ный
кинжал
И
черн ой
г розой
на
шум
побежал.
Глядит
—
в
темноте
с
вел ико й
на ту гой
Ползет
и
мычит
какой-то
пьянчуга.
Прирезать
его
за
шумство
хмельное!
Нет.
Злобный
Катран
зад ума л
иное.
716


За дум ал
связать
его
до
утра,
А
утром,
когда
начнется
игра,
То
пр ежде,
чем
в
бой
вступить
с
чужестранцем,
Как
с
птичкой,
расправиться
с
голодранцем
У
вс ех
на
глазах.
Вот
бу дет
п отеха !
Народ
набежавший
лопнет
от
смеха,
А
враг
задрожит
и
после
в
бою
Нетве р до
направит
руку
свою.
И,
радуясь
мы сли
эт ой
полезной,
Скрутил
он
Саада
ц епью
железной.
Ку да
его
де ть?
А
рядом
—дыра,
Ра змер ами
—
впрямь
собачья
нора,.
Катран
в
эту
дырку
пья ног о
ки нул,
А
вхо д
тя желе нн ым
камнем
задвинул
И
дальше
побрел
нести
караул,
А
пьяный
С аад
попел
да
уснул.
Проспался,
проснулся,
смотрит,
не
веря:
Сидит
он
в
цепя х
в
како й -то
пещере.
И
стало
ему
тоскливо
и
страшно,
и
П рипом нил
С аад
пирушку
вчерашнюю,
Пр ипомнил ,
что
пела
вестница
бедствия,
Пр ипом нил
и
то,
что
б ыло
впоследствии,
П рипом нил
слова,
что
вещий
мудрец
Велел
затвердить
ему
под
кон ец,
И
их
по вт орил.
И
силу
и
смелость
Почуял
в
се бе.
И
це пь
разлетелась,
А
камень
вспорхнул,
как
птичка
пред
мальчиком,
Е два
лишь
Саа д
толкнул
его
пальчиком.
Пры жк ом
из
тюрьмы
он
вышел
Кат ран ье й,
Гл ядь
— утро
вс тает ,
но
час
еще
ранний.
Он
в
лагерь
пошел,
в
леске
остав а вш ийс я,
Народ
успокоил
там
волновавшийся,
717


Сле гка
отдохнул,
и
время
настало
Сбираться
в
дорогу
в
крепость,
к
порталу,
А
там
уже
шах
слезиночку
смахивает,
А
там
уж
Катран
руками
размахивает,
А
п ери,
и сход
пр едв идя
в сег дашн ий,
З везд ою
З ухал
сия ет
на
башне,
И
толпы
людей,
стеснясь
п ред
зубцами,
С ааду
побед
желают
сердцами.
Катран
погрозил
С аада
др узья м
и
Пошел
доставать
пь янчу жку
из
ямы.
Гл ядь
—
камень
отвален,
це пи
разъ яты
И
нет
никого
в
пещере
проклятой,
А
в
по ле
про тивник
ходит
и
жд ет,
Народу,
ца рю
поклоны
к лад ет.
Вз ре вел
чернокожий,
что
б ыло
силы,
От
лютости'зинджа
перекосило,
И
бросился
зиндж
схватиться
с
Саадом,
Что
мерил
врага
уверенным
в згляд ом.
Твердя
наизусть
слова
муд р е цовы,
Саа д
наливался
силой
борцо-вой,
Ломил
он
врага,
а
яростный
вр аг
Не
мог
ухватить
Саа да
никак.
С аад
под
язык
сон-шарик-то
сун ул
И
в
очи
К атр ану
гнусному
плю нул,
Ка тран
осовел,
руками
взмахнул
И
вдруг,
потянувшись,
сладко
зевнул.
Вот
тут-то
Саад
как
подшиб
Кат р ана,
Да
та к,
что
ра здался
лишь
всхлип
Катрана!
И
по днял
Саад
врага
над
собою
И,
трижды
крутнувши
над
г олов ою,
Ударил
им
оземь,
так
что
на род
В
восторге
немом
подался
вперед.
718


И
тут
же
разд ался
крик
всенародный:
«Аллах!
По беди л
Саа д
благородный!»
Кат ран а
сковал
С аад
и
без
страха
«Что делать теперь?» —
сп ро сился
у
ш аха.
Поздравил
его
той
п ери
от ец
И
м ол вит : «Ступай туда,
где
мудрец».
П рони кся
С аад
задачею
новой,
Велел
только
снять
с
К атран а
оковы.
Представ
мудреца
очам
изумленным,
С аад
протянул
с
глубоким
поклоном
Посланье,
что
старец
в
горной
пещере
Писал
и
вручить,
прощаясь,
доверил.
Открывши
п исьм о,
да бы
и зучи ть
ег о,
Узн ал
и спы тател ь
руку
учителя.
И
он
пр ед
Саадом
склонился
радостно
И
тут
же
в
письмо
углубился
радостно.
А
было
в
письме
т ому
испытателю
Сто
высших
похвал
от
уст
воспитателя,
И
дадено
там
отца
поруч е ние
Довесть
до
конца
юнца
приключения.
И
молвил
му д ре ц: «Вести испытания
Ни
пр ав
не
им ею
я,
ни
желания».
А
люди
вдали
стояли,
не
ведая,
О
чем
зан ялас ь
та
п ара
беседою,
Беседа
же
шла
меж
э тою
парою
О
том,
как
же
быть
с
колдуньею
старою.
И
молвил
м у д рец: «Упокой колдунье!
Да
нет
там
совсем
н икако й
колдуньи!
То
я
изготовил
кукл у
тряпичную
—
Пугать
легковерных
сред ств о
отличное.
Но
ты
покажись,
что
ты-де
отважный,
И
с
куклой
сразись
тр япично -б ума жно й.
719


Ты
пни
ее
в
груд ь,
ра спа хива й
двери
И
смело
ступай
на
башню
за
пер и».
В
душе
хохоча,
без
всякого
страха
Склонился
Саа д
пре д
в зора ми
ша ха:
«Я кончил гулять с мудрецом беседующим.
Велите
занять
заданьем
последующим».
«Ну,
—
думают
вс е,
—
тут
д ело
серьезней!
Поди
сокруши
стар ух ины
коз ни!»
Саа да
ве дут
с
великой
опаскою
К
с тарухе ,
что
ж дет
их,
челюстью
ля ская.
Народу
толпа,
у
ка жд ого
це ль
—
еще
Взгл януть
да
узнать,
чем
кончится
зрелище.
Взм етн у лся
дракон
средь
шума
и
визга
и
Пополз
на
С аада,
пламенем
брызгая.
Дракона
Саад
отбросил
руко ю,
Шагнул
да
как
пнет
старуху
ногою!
Толпа
на
колени
от
страха
рухнула,
И
в
то
же
мгновенье
старуха
рухнула
И,
падая,
вдруг
пре вра тила сь
в
чуче ло,
К оторое
было
из
клочьев
скручено,
Веревкой
дракон
пр ик инул ся
ст раш ный,
А
пла мя
ноздрей
—
тряпицей
раскрашенной.
И
весть
о
неслыханном
том
уда ре
Донесть
поспешили
до
государя.
Приветствовал
шах
Саада
о бъять ем,
По здр авил ,
при
всех
назвал
его
зятем.
Была
украшеньем
кр ая
зеленого
Земля
под
названьем
«Рая зеленого» .
На
э той
зе мле
дворец
основали,
«Зеленым дворцом»
наименовали.
Там
жи ть
бы
да
жи ть
бы
—не
помирать
бы!
На
весь
Шахрисабз
с ыгр али
там
свадьбу!
720


Са ад
повстречался
с
п ери
мл ад ой,
Как
солнце
с
пред у т реннею
звездой.
Преставился
тесть
чрез
годик,
не
бо лее,
Царевич
Са ад
воссел
на
престоле
и
Счастливо
вл адел
зел ен ым
тем
троном,
Ви зир ями
сделав
тех
д вух
в
зеленом.
Его
кипарис
в
зел ен ых
уборах
Р асцвел ,
как
нарцисс,
как
целый
их
вор ох.
Поку да
царил
Саад,
с часть е
сеющий,
Держава
бы ла
как
сад
зеле неющ ий .
А
з елени
цве т
бед у
прогоняет,
О
ра дос тях
жизни
напоминает.
Не дар ом
печал ям и
уязвленные
Так
тян у тся
глянуть
в
кубки
зе лен ые,
А
нежный
пушо к
над
губк ой
—
вл юб ле нный
Недаром
с
п ыльц ой
ра вня ет
зеленой.
В
зеленом
и
Х ызр
об ъял
небосклон,
Да
буд ем
мы
все
бессмертны,
как
он !»
Дослушав
конец
р ассказ а
счастливый,
Промол в ил
вл ады к а : «О говорливый!
Откуда
ты
родом ,
гость
мой
нев оль ный?»
А
гость
о тв еча л: «О первопрестольный!
Мой
род
—
из
того
зел еног о
гра да
И
прадедам
счет
в едет
от
Саада».
И
гостю
явил
Бахр ам
покровительство,
Н азнач ил
скитальцу
градоправительство
И
сделался
сладкой
дремы
уловом,
И
сон
его
легким
был
и
здоровым.
721


ГЛАВА
XXXII
О
том,
как
в
де нь
пя т ницы
Бахрам
в
оде ждах
камфар-*
ной
белизны
под
цв ет
камфарно-белого
дворца
принял
белофарфоровую
чашу
с
вином
из
рук
белейшей
из
лилий
ради
успокоения
горести
разлуки
с
совершеннейшей
из
всех
роз.
Вот
пятницы
утро
бл изитс я.
Это
День
празднеств
во
с лаву
белого
цвета.
Ед ва
темн о та
натешилась,
ласко в ая,
Огнями
созвездий
рот
ополаскивая,
Рассвет
ка шляну л,
восстал
к
омовению,
И
звезды
как
сдуло
в
то
же
м гно ве ние,
И
солнце
взошло
с
небесного
края ,
Пыльцу
на ших
снов
с
ресниц
отир а я.
Но
с ол нцем
вто ры м,
не
виданным
прежде,
Явился
Бахрам
в
белейшей
одежде,
В
камфарный
дворец
свой
путь
совершал
он,
И
ярче,
чем
солнце,
мир
у кр ашал
он.
В
белейших
одеждах
р оза
из
Чина,
Красуясь,
лег ла
к
ст оп а^м
властелина,
И
тр он,
из
слон ов ой
вырезан
кости,
Принять
поспешил
пр есвет ло го
гостя.
И
пир
за кипе л
в
камфарном
чертоге,
Был
стал
снежн о-б ел
в
камфарном
чертоге,
И
бел ая
роза
в
белом
уборе
Вино
подала
в
белейшем
ф арфо ре,
А
в
белом
фа рфор е,
гордости
Чина,
В дво йне
благородны
каж ут ся
вина,
И
шах
против
всех
пир ов
предыдущих
Пил
вд вое
и
щедро
п отчев ал
п ьющих.
Вот
солнце
зашло.
На
кровле
наружной
Лег
отсв ет
луны
белёсо-жемчужный.
722


И
в
белом
покое,
в
белом
убранстве
Готово
царю
седьмое
из
странствий.
Седьмой
со бес едни к
сел
на
пороге
Из
тех,
что
царю
по слал и
дороги,
И
молвил
он
т ак : «Небесные своды
Пусть
этот
дворец
хранят
от
невзгоды,
Да
видят
в
нем
все
властители
прочие
Могущества
царского
средоточие»,
ГЛАВА
ХХХШ
О
то м,
как
из
рассказа
скитальца,
взятого
с
дороги,
ведущей
в
седьмую
часть
подлунного
круга,
князь
кото­
рой
воз двиг
камфарно-белый
дворец,
Бахрам
почерпнул
ве сть
о
тропе
и
убежище
мускусной
г аз ели.
Восславил
скиталец
шаха
и
сразу
Наполнил
ус та
тесьмою
ра сска за:
«Родился и жил я в славном Хорезме,
Искусству
с лужил
я
в
славном
Хорезме.
Среди
музыкантов,
из давна
славных,
Никто
и
нигде
не
ведал
мне
равных,
Постиг
я
закон
изящества
звука,
Проник
глу бже
прочих
в
эту
науку,
И
всех,
кто
слывет
ее
знатоками,
Я
чи слю
своими
учениками.
Но
вдруг
по
Хорезму
слух
прокатился:
Де,
некий
купец
с
в ос тока
я вилс я,
Де,
ед ет
он
к
нам
с
нево л ьницей
юн ой,
Де,
равных
им
нет
в
юд оли
подлунной,
723


Де,
славен
и
щедр,
владеет
купчина
Бо гат ств ом
вс ех
нед р
и
водной
пучины,
Но
вся
та
казн а
—
ряб ая
пус т ыня
Пр ед
чудн ой
красою
юной
рабыни,
И
все
почитают
истинным’чудом
Ее
мас тер с тво
над
чангом
и
рудом.
ЛАолва
есть
молва
—
ни
толку,
ни
прибыли.
Но
вскоре
купец
с
красавицей
приб ыли,
И
вс як
поспешил
к
к араван- сараю ,
На
ощупь
и
вку с
молву
проверяя.
Купец,
как
о
том
твердило
известие,
И
в прямь
источал
из
гла з
благочестие,
Являя
во
всем
усердье
большое,
Чтоб
з вать ся
по
праву
щедрым
х оджою.
А
ро зу
скрывал
от
черни
базарной
Легчайшим
туманом
полог
камфарный,
Сияла
она,
ук рыт ая
п ологом ,
Как
солнце
небес,
омытое
облаком,
Как
солнце
не бес
за
дымкой
жемчужною,
Что
нежит
лучом
пространство
наружное.
Не
только
тот
пол ог
тонкий
и
нежный
—
Оде жда
ее
была
белоснежной.
Народ
вразнобой
шумел,
ув ер яя,
Что
нас
посетила
гу рия
ра я.
С
утра
и
под
вечер,
в
п ору
прохлады,
Та
роза
цвела
на пе вной
усладой,
Небесную
пе снь
уст а
напевали,
И,
кто
ее
слышал,
обомлевали,
А
стоило
руд
ей
тронуть
рук ою,
Как
всех
пронимало
смертной
т оск ою,
Людей
выручал
лишь
поло г
с виса вший ,
От
мо лнии
вз гля да
ро зы
сп асав ши й,
724


Ин аче
бы
в
каждом
вспыхнуло
пламя,
Ин аче
бы
все
ей
стали
рабами.
Так
пе ла
она,
и
чудное
пение
В с еляло
в
людские
ду ши
смятение.
У
ду хом
не
тв ер дых
мыс ли
мешались,
Ины е
на
жи знь
свою
покушались,
И
не
б ыло
дня,
что
мирно
бы
минул
Без
вести,
что
не кий
слушатель
сгинул,
Но
в сяк
повторял
ме ло дии
эт и,
Тв ердя,
что
они
краше
всех
на
свете.
О
том,
что
умы
тем
диво м
встревожены,
Хорезмскому
ша ху
б ыло
доложено,
Но
шах
был
не
в
сил ах
в
это
поверить
И
сам
пожелал
пойт и
и
проверить.
И
вот ,
облачась
в
одежду
простую,
Вмешавшись
в
толпу
народа
густую
И
слушая
пенье,
скрытый
толп ою,.
Пок ой
по тер ял
и
власть
над
собою.
Не
виде л
и
он
искусницы
облика
За
бе лой
заве сой
тканого
облака,
Но
шаху
сказал о
верное
чувство:
Божественно
в
ней
не
только
ис кус ст во.
И
шах
загорелся
мыслью
греховной
Склонить
это
див о
к
св язи
любовной.
К
ходже
он
послал
посредницу-сводницу,
Весьма
ис ку шенн ую
гр е хо вод ницу,
И
та
к
старику
явил ас ь
с
известьем,
Что
може т
он
ц ар ским
сделаться
тестем.
Но
стар ый
ходжа,
не
в едая
страха,
Учтив о
отвел
искательства
шаха.
«Сколь счастлив народ,
—
он
мо лвил,
—
владыкой,
Дарящим
нас,
малых,
чес тью
в елик ой!
725


До
неба
вознесть
щепоточку
гл ины
Желает
сердечный
пыл
властелина*
С
владыкою
гл ина
с по рить
не
смеет,
Она
всепочтительнейше
немеет,
Но
жребий
мой
горек,
ца рска я
милость
Напр асно
на
глину
распространилась.
Та
роз а
—
ув ы!
—
хо ть
впрямь
бесподобна,
Но
с час тия
в
браке
дат ь
не
способна.
Знать,
бог
ей
судил
при
голосе
с лад ком
Каз ни ться
весь
век
таким
недостатком».
«Ах вот как!
—
сказал
вл ады ка
с
уг розой .—
Кто
правит
стр аной,
тот
сладит
и
с
роз ой!»
Не
в друг
он
пришел
к
такому
ре шен ью.
Он
возобновлял
свое
предложенье,
Он
клялся
в
любви
бессмертной
душою,
Но
так
и
не
с мог
поладить
с
ход жо ю.
И
в от,
почуяв
себя
униженным,
И
в от,
почуяв
себя
об и женн ым,
Ох вачен ный
жаром
стр а сти
уны ло й,
В лады ка
ре шил ся
действовать
си лой.
Дворцовых
холопьев
це лая
с тая
Явил ас ь
во
д вор
караван-сарая,
И
роз у,
хозяйку
ч анга
и
руда ,
Схва ти ли
и
вы везл и
прочь
оттуда.
Ко
входу
в
гарем,
горла ня
и
гикая,
Они
отвезли
звезду
луноликую
И
к
мрачному
шаху
д ружно
отправились
Донесть,
что
они
с
гордячкою
справились*
В
гарем
поспешил
в лады ка
влюбленный,
Но
р оза
взялась
за
ч анг
запыленный,
Уда рила
в
струны,
струны
взбесились,
И
ноги
у
ша ха
вдруг
подкосились,
726


Угасли
в
нем
мысли,
пыл
и
желанья,
И
он
на
ковры
упал
без
сознанья.
И
все,
чьих
уше й
та
песня
достигла,
Попадали.
Всех
та
участь
постигла.
А
роза,
всё
ту
же
песню
играя,
Вернулась
во
двор
ка ра ван -сар ая.
«Ну,
—
вымолвил
шах ,
очнувшись,
—
и
ли хо
на м!»
Народ
толковал
о
деле
неслыханном,
Но
шах
не
хотел
на
том
урезониться,
Решил
одолеть
в ол шебн ицу
конницей.
Но
ч анг
зазвучал,
и
к онник и
эти
На
полном
скаку
ус ну ли,
как
дети,
А
роза-луна
за
п ологом
белым
Без
всяких
помех
играла
и
пе ла.
Тот
п ри ступ
не
раз
еще
повторился
—
Всё
с
тем
же
концом.
И
шах
примирился,
Ее
целомудрия
силу
по нял,
Его
в ожде ле нье
остыло,
понял,
Уп орс тво
забыл,
пошел
на
попятную,
Принес
из винень я
тысячекратные,
Пред
бело-камфарной
роз ою
тою
Ка знилс я
св оих
стра сте й
че рн отою
И
клял
св ой
п ос тупок
неосторожный,
Как
будто
не
шах
он,
а
раб
ничт о жный ,
Смягчиться
просил
над
ним ,
виноватым,
Просил
называть
не
шахом,
а
братом,
Отц ом
и
с ес трой
п риш ель цев
назвал
он,
С
нижайшим
почтением
к
ним
в оз звал
он,
И
вот
наконец
ходжу
успокоил,
И
пир
в
его
честь
роскошный
устроил.
Поверила
п ери
в
искренность
шаха,
Ост ал ась
в
стране
без
всякого
страха.
727


Ходжа
для
нее
хоромы
поставил,
В
роскошнейший
сад
арыки
направил,
И
в
келье
ср едь
сада
этого
пышного
Лу на
бе лых
роз
молила
всевышнего.
М ель кала
ее
одежда
белейшая,
Едва
д оно сились
вздохи
нежнейшие,
Так
с тон ут,
должно
бы ть,
духи
загробные,
Роняя
слезинки
звездо по до бные .
Кого-то
она
к
себе
призывала,
Как ое -то
го ре
переживала,
Но
изда ли
реч ь
звучала
невнятно,
И
тайна
ее
была
непонятна.
Е два
наставало
утро,
оттуда
Печально
плыла
мелодия
ру да,
Печально
плыла
мелодия
муки,
Души,
истомленной
бо лью
разлуки,
И
кам ен ным
сердцем
тот
обл адал
бы,
Кто,
слыша
те
звуки,
не
возр ыда л
бы.
Дав
горькому
горю
в
песн е
излиться,
Звезда
уд алялас ь
в
келью
молиться,
А
вечером
песня
снова
звучала,
В
ней
болью
любое
слово
звучало,
Народ,
ее
слыша,
стенал
в
б есп амят ств е,
Сам
шах,
ее
сл ыша,
стонал
в
бе спамятств е.
Всяк
д ень
удостоенный
посещением,
Х оджа
привечал
цар я
угощением,
Любые
услуги
царю
оказывал,
Без
ме ры
и
сче та
кошель
ра звязыв ал,
Великий
ущерб
на
э том
терпел
он,
И
вместе
с
детьми
своими
скорбел
он.
Я
сам
музыкант,
как
молвил
внача ле,
Ме ня
на
пирах
с
поче том
вст ре ча ли,
728


И
всякий
был
щедр ,
и грой
н аслаж да ясь.
На
этот
доход
я
жи л,
не
нуждаясь.
Но
разве
я
мог
сравниться
с
той
пери?
И
вот
предо
мно й
захлопнулись
двер и,
И
я
призадумался,
ощуща я,
Что ,
всеми
за быт,
я
быстро
нищаю.
Не
стало
хватать
на
хлеб
и
на
в оду.
Я
понял,
что
нет
иног о
исхода,
И
горс ть
камфары
глотнул,
да
такую,
Что
вм иг
по тер ял
всю
силу
мужскую,
И,
горьк о
опла ки вая
п оте рю,
Отправился
к
до му
ходжи
и
пери
И,
еле
удерживая
рыд ан ья,
У
вхо да
уп ал,
моля
о
свиданье.
Ме ня
про вел и,
ослабшего
телом,
К
ходже
и
л уне
за
п ологом
белым.
«Ты что так кричишь?
—
спросили
с
участьем.
Ты
кто?
Кто
тв оим
ви нов ник
несчастьям?»
И
я
в оз опил
с
неистовой
злобой:
«В несчастьях моих повинны вы оба!»
От вет или
м н е : «Страдалец,
не
прав
ты.
Ус та
твои
молвят
слов о
непр авд ы.
Обид ы
от
нас
не
видели
бл ижние .
Зачем
про из нос ишь
р ечи
облыжные?»
Тогда
я
промолвил: «Несклеветою
Явился
я
к
вам ,
гони м ый
бедою.
Дозвольте
излить
мне
душу,
и,
думаю,
Признаете
вы
во
всем
правоту
мою».
Дозволили
мне.
Я
на чал
без
страха.
Призвал
я
на
дом
сей
милость
аллаха
И
честно
ра ск рыл,
как
ро зы
той
пенье
Меня
п риве ло
на
край
разоренья.
729


Ходжа
мн огоч ти мый
заулыбался,
Цветок
за
зав есо й
вслух
рассмеялся.
Спросили
меня,
чего
ж
я
желаю,
И
я
отвечал,
надеждой
пылая:
«Позвольте мне с вами жить,
уважаемые,
Лишь
вам
угождать-служить,
уважаемые!
Играть
лишь
и
пе ть
аллахом
да но
мне,
И
нет
ник ак ой
удачи
в
ином
мне.
От
ваших
щедрот
дозвольте
кормиться
И
музыке
райских
гурий
учиться.
Дозвольте
узнать
в
ничтожнейшей
ме ре
Секрет
мастерства
б о жест венной
пери!
Достаточно
мне
по зна ния
малости,
Чтоб
горя-беды
не
ведать
до
старости.
Вед ь
я
ср едь
певцов
искусных
и
сл авн ых
В
хорезмском
кр аю
не
зна л
себе
равных,
Просл ыв ш их
в
искусстве
том
знатоками
Я
чи слю
своими
у чени кам и,
И
сам
Афлатун,
для
песен
ро жд енн ый,
При з нал
пре до
мно й
себя
побежденным.
Я
ли шь
пр ед
тоб ой,
о
гурия
рая,
Ста рши нс тво
св ое
смущенно
теряю.
Не ве дом
мне
зву к,
что
ранил
бы
душ у,
Ее
един ень е
с
телом
наруша.
Убожество
знаний
я
обнаруживаю,
Но
смерти
голодн ой !
—
нет ,
не
заслуживаю»»
Узрели
они
мое
у ниж ение,
Сердца
их
пришли
в
благое
движ ен ие,
Х оть
я
и
не
зн ал
гортанной
их
реч и,
Но
понял,
что
зла
в
их
доме
не
встречу.
Тут
молвил
хо дж а: «Мы в дом тебя взяли бы.
Внимая
тебе,
мы
горя
не
знали
бы,
730


Ты
был
бы
приятен
на м,
без
сомнения,
Но
ес ть
здесь
—
ув ы!
—
од но
затр/днение:
Нельзя
здесь
мужчинам
ж ить
посторонним,
Иначе
мы
честь
нарцисса
уроним».
В
ответ
я
с казал: «И это улажено.
Чест ь
вашего
дома
мн ою
у важен а.
По знан ий
в
искусстве
пенья
взыскуя,
В
себе
пог уб ил
я
с илу
мужскую.
Я
взял
камфары
и
так
наг ло тал ся,
.Что с силой мужской навеки расстался.
Я
знал,
что
л ишь
это
бе лое
дело
Откр о ет
мне
п уть
за
зан ав ес
белый.
Теперь
Камфара
—
вот
имя
мне
будет,
И
вас
за
меня
никто
не
ос уди т.
И
по лог
ваш
бе л,
и
я
теперь
б ел.
Ин аче
бяк
вам
проситься
не
с мел».
Ус лыш ав
мои
рассказы
по дро бные ,
Ди вил ась
весьма
лун а
бесподобная,
Почтенный
ходжа
пришел
в
из у мл ение,
Но
мне
о казал и
благоволение,
Сердца
добротой
доверья
наполнили
И
про с ьбу
мою,
подумав,
и спо лни ли.
Назваться
—
одн о,
а
д елать
— другое.
Ведь
я
не
умел
быть
в
доме
сл угою ,
Но
я
проявить
ст ар ался
ретивость,
Услужливость,
скромность,
благочестивость,
С
поклоном
гос тей
встречал
я
у
двери,
Учился
иг ре
и
пенью
у
пери,
Ме ня
понапрасну
не
утруждали
И
щедрой
приязнью
в ознаг ражд али.
Но
гры зла
меня
загадка
вел икая:
Едва
л ишь
за
чанг
б ралас ь
луноликая,
731


Мрачнела
о на,
и
гор ь кие
слезы
Катились
из
г лаз
божественной
розы.
Напевы
ее
полн ы
бы ли
муки ,
Такие
по ет
вл юб ле нный
в
разлуке.
В
укромных
местах
и
сада,
и
здань я
Я
слышал
ее
глухие
рыд ан ья.
Я
тут
же
за
чан г
с
усердием
брался,
Я
песни
ей
п ел,
утешить
старался.
Она
наш
язык
с
трудом
понимала,
Но
песням
мо им
всё
чаще
внимала,
А
я
напев ал
ей
самые
чуд ны е,
С лова
толковал
ей
самые
трудные.
Всё
сон
к
ней
не
шел,
и
в
п олночи
д л инные
Я
пел
ей
ск азань я
наши
ст ар инные.
О пять
же
гляжу:
чут ь
речь
о
разлуке
—
Так
ро за
ры да ет,
вскинувши
руки .
И
тут
я
дошел
своим
разуменьем,
Что
сердце
ее
объято
томленьем,
Что
роза
вс ех
лун
влюблена,
наверное,
Да
с
избранным
разлучена,
наверное,
Чт о,
му чась
от
милого
в
отдалении,
Не
в едает
муке
той
утоления
И
с
ча нга
ее
слетают
не
звук и,
А
искры
любви,
горящей
в
разлуке.
Всхотев
в
правоте
своей
убедиться,
В
догадках
и
домыслах
утвердиться,
Стократ
усладил
я
ре чи
медовые,
Сто
слов
нахо д ил
на
каждо е
сл ово
я,
И
вскоре,
те рз аем
жгучим
нед уг ом,
Скакун
ее
сердца
ста л
моим
другом.
Вот
тут
я
и
мо лви л: «О роза сладости,
Дай
бог
т ебе
в
жизни
всяческой
радости,
732


Избавь
т ебя
бог
от
всяческой
горести
И
обереги
от
всяческой
хворости,
Печет
меня
дума,
будто
з ано за.
Дозволь
же
мне
слово
молвить,
о
роза!»
Дозволили
мне,
и
начал
беседу
я:
«Я,
р абская
тен ь,
стопам
т воим
следую,
Во
мне
отра зил и сь,
словно
в
зерцале,
И
радость
т воя,
и
грус ть,
и
печали.
И
тень,
и
зерцало,
отображая,
Тв ердя т,
что
у
розы
горесть
большая,
Удары
ее
всё
глуб же
вонзаются,
А
ро за
мо лчит
и
пуще
терзается.
Любовные
муки
то му
причина,
И
горе чь
разлуки
то му
пр ичина .
Твое
истощилось
долготерпение,
Страданьем
т вое
изглодано
пе ние.
И
эти
страданья
будут
жестоки,
Покуда
в
себе
ты
пря ч ешь
и ст оки.
Пок а
чье-то
око
не
различит
их,
Ничто
не
уймет
их,
не
облегчит
их.
От крой
мне
твоих
печалей
причину!
Не
стану
тв ер ди ть : «Она излечима» .
Покуда
жи ву
я
на
свете
это м,
Клянусь
я
мо л чать
о
секрете
этом,
Но,
к оли
найду
возможность
такую,
Ничтожный
слуга,
тебе
помогу
я».
Прекрасная
роза
долго
молчала,
Вздохнула
и
вот
что
мне
отвечала:
«Не стану перечить.
Знаю,
что
прав
ты,
А
в ыше
всего
—
достоинство
пр авды .
Твой
ум
разглядел
и
пон ял
бе ду
мою
И
должен
по нять ,
зачем,
как
я
думаю,
733


Нет
проку
ему
те
мысли
вынашивать,
Нет
пр ава
ему
об
это м
выспрашивать.
Qj* знания правды толк тебе малый.
Мне
ж
это
грозит
б едой
небывалой.
Цсть
грозные
тайны.
Знать
их
о пас но.
Опасен
и
ты,
их
жа жд ущий
страстно.
Ты
сдел ал ся
жертвой
неосторожности.
Теперь
выбирай
од ну
из
возможностей:
Иль
разом
ос тавь
попытки
познания,
Иль,
правду
узнав,
отправься
в
изгнание,
П окл явшись ,
что
будешь
век
сторониться
И
эт ой
страны,
и
да же
гр а ницы».
Испуг
ме ня
взял
от
с лов
розоликой.
Пя ть
дней
я
ходи л
в
п ечали
великой,
Меня
устрашала
доля
изгоя,
Ни
н очью
ни
дн ем
не
з нал
я
покоя.
Мой
ра зум
взыв ал: «Душа,
б удь
послушна!»
Д уша
же
корила
ум
малодушный,
Твердя,
что
смиренье
—
худшая
доля.
И
вот
замолчала
разума
воля,
И
к
розе
явился
я
с
разговором,
Ни
крохи
добра
не
вид ел
в
котором:
• «Неверные мысли сердце мне гложут,
. Но их укротить мой разум не может.
По вед ай
же
та йну
мне
сокровенную,
И
эту
страну
покину
мгновенно
я».
Ответила
р о за: «Собственной властью
Зовешь
на
се бя
бе ду
и
несчастье.
Клян и сь
же,
что
в
доме
сем
не
останешься!
Клянись,
что
с
Хорезмом
тут
же
р а сста нешь ся!»
Промолвила
зл о,
г ля дела
суро во ,
f Но дал я такое верное слово,
734


Что
страхи
ее
ос т авили
сразу,
И
вот
приступила
ро за
к
ра сск азу:
«Догадка твоя касается главных,
Но
всё
же
событий
очень
недавних.
И
чтобы
понять
прич ин у
п ечал и,
Ты
должен
уз нат ь,
что
б ыло
вначале.
Из
даль него
Чина
буду
я
родом,
Я
с
дет ст ва
в
по лон
попала
к
невзгодам,
В
ту
п ору
в
стране
усобицы
были.,,
Ребенком
ме ня
на
рынке
ку пил и,
Ходжа
приобрел
ме ня,
и
поныне
Я,
со лнце
Востока,
просто
ра б ыня.
Жи ла
у
не го
и
в
не ге
и
в
холе
я,
Но
всё
ж
я
рабыня
в
доме,
не
более.
Бог
не
дал
ходже
род н ого
ди тяти,
И
стал
он
ме ня
за
д очь
почитати.
Мне
нравилось
петь,
мой
гов ор
был
внятен,
А
голос
— весьма
для
слуха
приятен.
Со
всех
уголков
вел ик ой
подлунной
Больших
знатоков
гармонии
струнной
Собрали
в
наш
дом
учить
ме ня
пению
За
невероятные
подношения.
Все
тай ны
я
в
несколько
лет
постигла,
Высот
совершенства
в
пе нье
достигла.
Я
тешила
пеньем
и
удивляла,
Я
мучила
пеньем
и
усыпляла,
Весь
мир
прикипал
вокруг
изумленно,
Мой
ч анг
колебал
кра я
небосклона,
Краса
моя
с
каждым
днем
расцветала,
И
сл ава
моя
всё
пу ще
блистала.
Но
ведомо
стало
людям
вельможным,
Что
я
л ишь
раба,
купить
ме ня
можно.
735


И
вот
предложенья
раз ом
посыпались,
И
вот
подношенья
раз ом
посыпались.
Чем
краше
весна
моя
становилась,
Тем
выше
це на
моя
становилась,
Тем
громче
купить
меня
предлагали,
Тем
больше
народу
в
торг
вовлекали.
Всяк
только
и
думал,
как
ему
справиться
С
покупкой
такой
небесной
красавицы;
А
в
Чи не
художник
жил
не с ра вне нный,
Первейший
художник
ц елой
вселенной.
Иску сс тво м
своим
весь
мир
потрясал
он.
На
ше лке
мой
лик
тайком
написал
он,
В
неведомый
кр ай
кар тину
унес
он,
И
там
ее
в
дар
ца рю
преподнес
он.
А
царь
тот
—
не
просто
царь,
а
единым
Над
всеми
царями
стал
господином.
Тот
ца рь
живоп ис цу ,
видно,
доверился
И
тут
же
купить
меня
вознамерился,
Назначил
в
послы
люд ей
именитых,
И
благочестивых,
и
даровитых,
Ве лел
им
идт и
за
горы,
пус ты ни
И
приобрести
певицу-рабыню.
В
то
время
наш
хан
ко
мне
приценялся,
Но
голос
царя
приказу
равнялся,
И
х анств о
ходже
доставило
сво й
Готовый
ца рю
оброк
годовой.
Остались
послы
довольны
покупкой,
И
в от,
дорожа
добычею
хрупкой,
Со
всем
бере жень ем
и
под
охраной
Ме ня
повезли
в
далекие
страны.
Явилась
ца рю
я
в
лучшем
уборе.
Вру чи ли
меня,
жемчужину,
морю,
736


Вручили
меня,
зарницу,
светилу,
И
я
пред
царем,
ра бын я,
застыла.
А
он,
небосвод
ве личи я
царского,
Послов
одарил
богато
и
ласк ов о
И
щедро
мне
дал
приют,
отв оряя
Чертоги
души,
подобные
ра ю.
И
так
получилось,
что
мно й
одн ою
Чертог
озарялся,
будто
луною.
Моя
красота
—
у вы!
—
быстротечная
-
Была
для
цар я
как
бы
жизнью
вечною.
А
ц арь
ко чевал
степями,
го рам и,
Он
за нят
охотой
был
и
пир ам и,
Он
жил
ср едь
нарциссов,
маков,
тюльпанов,
Арканом
ловил
про вор ных
куланов,
И
те
властелина
в стре чали
стоя,
Его
пок о ре нные
б ыс тротою .
Разил
он
ко пь ем,
и
кровь
выступала,
И
тр авы
от
кр ови
делал ись
алы.
Так
д ивно
царил
в
просторе
хмельном
он,
И
жаркий
кебаб
укрощал
вин ом
он.
Нй
в
ст рой ном
дворце,
ни
в
диком
приволье,
Ни
наедине,
ни
в
шумном
застолье
Ему
без
меня
ве сел ия
не
бы ло,
Поко я
души
от
зелия
не
бы ло.
Пока
не
явлюсь
я
рядом,
бывало,
Ни
капли
не
сцедит
он
из
бокала.
Б ыва ло,
мой
палец
струны
чуть
тронет,
А
он
уж,
восторг
предчувствуя,
стонет.
Чертог
ли
над
нами,
во л ьное
не бо
ли
—
Все
тайны
его
мне
тайнами
не
были,
И
всюду,
всегда,
везде ,
не пр е рывно
Ме ня
его
взгляд
касался
призывно.
737


В
его
небесах
я
со л нцем
бл ист ала,
Я
жизнью
его
единственной
ст ала,
И
войско
—
его
несметная
сил а
—
И
об лик
его
и
голос
забыло.
В
державе
своей,
добытой
в ой ною,
Оставив
войну,
он
занят
был
мною.
Рабыня
царя
по дл унной
всел ен ной,
Царя
я
лю била
самозабвенно.
Я
встреч
с
ним
искала,
было
мне
мукой
Хоть
ча с,
хоть
минуту
спорить
с
разлукой.
Над
чувством
своим
не
з нали
мы
власти,
И
не бо
горело
нашею
страстью.
Но
я,
низкородная,
с об ла знила сь,
Но
я,
низкородная,
воз горд и лас ь,
Вольно
ж
б ыло
мн е,
ничт ож ной
рабынц
.Чья плоть на худой замешана глине,
С
в ели ким
ц арем
блаженствуя
вм ест е,
Поверить
в
заслуженность
этой
чести!
Забыв,
что
п ред
львом
я
жалкая
сер на,
Я
ста ла
держаться
высокомерно.
И
вот
как-то
раз
во
в ремя
облавы
Мы
с
ним
поднялись
на
хо лм
величавый,
Играло
вино
в
моем
господине,
А
я
—я
б ыла
пьяна
от
гордыни.
Он
лук
натянул,
внимательно
глядя
На
чудо-оленя,
лучшего
в
стаде,
И
молвил
шу т я: «Того великана
Сейчас,
как
захочешь,
так
и
достану».
Ответила
я: «Сначала стреножь его,
Он
рухнет,
и
в
горло
стрелой
добьешь
е го»,
Кивнул
вла ст елин
и
мигом
о леню
Одной
перебил
стрелою
колени,
738


И
тут
же,
го рта нь
ему
раз дир ая,
Оленя
стрела
убила
вторая.
Да
сыщ ется
ль
в
ми ре
рука,
способная
Под
шутки
и
смех
совершить
подобное!
Мне
славой
низать
бы
рук у
ту
меткую!
Мне
облобызать
бы
руку
ту
меткую!
Но
я
эту
руку
не
лобы зала ,
Я
дерзкую
глупость
громко
сказала,
И
с мех
мой
о бид ный
был
непристоен
Пр ед
ним ,
что
хвалы
выс ок ой
достоин.
И
был
бы
он
прав
перед
всей
вселенною,
В
клочки
разорвав
мое
те ло
т лен ное,
—
Мои
не по мер ные
при тяза ния
И
худшего
стоили
нак аз ания .
Но
во ли
к ин жалу
гнева
он
не
дал ,
Заслуженной
смерти
ме ня
не
предал,
А
просто
св язал
мне
руки
и
ноги
И
отдал
судьбе
при
пыл ьно й
д ороге .
Две
но чи,
два
дня
я
изнемогала,
Нечистая
со вест ь
ду шу
сж игал а.
А
старца
ходжу,
торговца
из
Чин а,
В
ту
пору
вконец
заела
кручина.
Он
понял:
богатством
дух
не
насыт ит ь,
Б ылую
рабыню
должен
он
видеть.
Ос тави л
он
дом,
у шел
с
караваном,
Ст ал
мерять
п ути
по
всяческим
странам,
Пытаясь
дознаться,
что
со
мно й
сталось,
И
не бо
моля,
чтоб
я
отыскалась.
Его
к арав ан
случился
поблизости
От
места,
где
я
те рзалась
от
низости.
Ходжа
с
верховыми
слугами
вместе
У мчал ся
вперед
на
пои ск
известий,
739


И
темная
ночь
в
п ути
их
з ас тала.
Ходжа
огляделся,
молвил
уст ало:
«В неведомый край мы путь проложили
И
столько
трудов
на
то
положили,
Но
цель
дорогая
нам
не
дается,
Нам
нынче
в
сте пи
н очев ать
пр ид ет ся».
И
в
сотне
шагов
от
грешницы
брошенной
Он
рухнул,
забывшись
сно м,
как
подкошенный.
Вкушал
до
ут ра
он
сна
б лаголе пье ,
Проснулся,
глядит
—
светает
над
степью.
Как
всякий
попавший
в
новые
мес тн ос ти,
Он
вст ал
и
окинул
взг лядо м
окрестности.
На 'да льн ем
приг ор ке
взгляд
его
зоркий,
Пытливый
и
зоркий
взгляд,
—
на
пр иго рке
Заметил
подобье
статуи
некой,
Л ежащ ей,
похожей
на
человека.
Реш ив
пр исмо т рет ься
к
эт ой
на х одке,
Туд а
поспешил
он
скорой
п оходкой
И
вскрикнул,
увидя
меня,
лежавшую,
От
б оли
сознание
потерявшую,
—
К
ногам
голова
притянута
косами,
Ладо ни
торчат
меж
п яткам и
босыми.
Он
путы
мои
разре зал
кинжалом,
Жи ва
я
иль
не т,
с
тос кой
вопрошал
он.
В
г лазах
у
ме ня
ни
жи ви нки
не
было,
В
ли це
у
меня
ни
кровинки
не
бы ло.
То
я
иль
не
я,
он,
слезы
ли я,
Се бя
вопрошал,
то
я
иль
не
я?
Волос
расправляя
спутанных
пряди,
Знакомые
роди нк и
видя,
гладя,
Не
мог
он
понять,
пьяна
иль
трезва
я,
Боялся
узнать,
жива
иль
мертва
я.
740


Пустой
окоем
в округ
расстилался.
Старик
надо
мно й
совсем
растерялся,
В
печали
велик о й
молиться
ста л
он,
Но
тут
ка рав ан
в дали
увидал
он.
Отп рав ил
го нца
он
вызнать
у
едущих,
Где
мо жно
сы ск ать
здесь
лекарей
сведущих,
Но
та
череда,
что
с лала
су дьба
нам ,
Была
его
собственным
караваном.
Там
бы ли
мои
сл ужа нки
и
мамки,
Там
бы ли
мои
подружки
и
н яньк и,
Они,
словно
шумный
рой,
налетели,
Узнали
меня
по
меткам
на
теле,
Вокруг
за сн ов али ,захл опо тал и,
Рыдая
и
плача,
за прич итал и,
Царапая
лица,
в
грудь
себ я
били,
Подумав,
что
я
пок о йница ,
выли.
И
даже
ходжа,
делец
хладнокровный,
Ударился
в
ст он
и
скрежет
зубовный,
Те ряя сь
в
догадках
и
негодуя,
Боясь,
что
уже
в
себя
не
приду
я.
«За что,
—
он
кри ча л,
—
такая
немилость
И
солнце
мое
при
мне
закатилось?»
Струились
их
слезы
в
горе
великом,
Как
будто
ручей
при
холме
том
диком.
Для
с авана
шелк
с ложи ли
мне
втрое,
З асы пали
весь
его
камфарою,
И
ро зо вым
маслом
с прыс нули
чистым,
И
ам бры
комком
н атер ли
душистым.
И
эт ою
тканью
благоуханною
Ук утал и
сплошь
меня,
бездых анну ю,
И
запахи
те,
ом ывш ие
тело,
Свершили
с вое
целебное
дело,
741


Ве лика я
сила
благоуханъ,.
Во
мне
пробудила
жа жду
дыханья.
Я
слабо,
со
всхлипом
воздух
вб ирал а,
А
челядь
от
сч асть я
пообмирала,
Она
мои
ноги
радостно
г лад ила
И
наперебой
мне
снадобья
ла ди ла,
Теряясь
в
догадках,
—
что
же
случилось?
—
П ришло
ко
мне
зренье,
речь
отворилась,
И
я,
зар ыдав
пр ед
ними,
у серд ным и,
Такими
р од ными
и
м ило сер дным и,
С к а за ла : «Всю мочь свою напрягите!
Немедленно
п рочь
отсюда
бе гите !
Не
то
вас
сразит
печаль
беспредельная,
Не
то
вам
грозит
опасность
смертельная!»
Со
в сею
возможною
быстротою
Р ас стали ся
мы
с
до ли ною
тою.
Ме ня,
в
па ланк ин
устроив
уютн о,
Поили
настоем
ежеминутно.
Два
дня
и
две
ночи
без
остановки
Мы
ш ли,
пропустив
привалы,
ночевки.
Тут
силы
ко
мне
возвращаться
стали,
Но
все
остальные
очень
устали.
Нашли
мы
родник,
сто янк у
разбили,
Воздвигли
Шатер,
ковры
по стел или,
И,
тел о
с вое
в ос кр есшее
нежа,
Я,
сидя,
дышала
воздухом
св ежим .
Сел
рядом
со
мной
ходжа,
п одо шед ший
В
н аде жде
узнать
о
всем
происшедшем.
Я
всё,
как
сумела,
ему
поведала,
Судьбы
своей
радость
и
т ьму
поведала.
Он
слушал
меня,
др ожа
и
волнуясь,
Я
смолкла,
и
замер
старый,
понурясь.
742


Спросила
и
я,
какие-причины
Его
приве ли
в
пус т ыню
из
Чина ,
И
он
рассказал»
как
он
истомился,
И
как
он
искать
ме ня
устремился,
И
как
он,
по
милости
провидения,
В
безлюдной
степи
принес
мне
спасени е.
За дум али сь
мы
в
расстройстве
великом,
Куд а
же
податься
нам ,
горемыкам,
Как ие
еще
грозят
нам
события,.
В озмож но
ль
для
нас
на
свет е
укрытие?
Я
молвила
та к: «Мне кара назначена
Царем,
а
всевыш ним
переиначена.
Я
кар у
св ою
стократ
заслужила
От
ца рской
рук и
за
то,
что
вершила.
Шах
смерти
обрек
меня,
а
не
страху
—
Бог
даровал
жизнь.
То
должно
знать
шаху.
Рабыня
цар я,
ли шь
царским
ре шения м
О бяз ана
бы ть
хочу
воскрешением.
Вы
сделали
саван
мне,
недостойной,
Об ряд
совершили
заупокойный.
Так
в от:
я
мертва!
не
чувствуя
стр ах а,
Пойду
я
к
царю
по
во ле
аллаха!
Скажу
я
ем у: «Ты прав был,
рабыню
На
смерть
осудив
за
злу ю
горд ын ю.
Я
суд
при нял а,
я
грех
не
пр ик раш ивал а,
Я
смерти
ждала,
я
жизнь
не
вы п раши вала,
Но
жи знь
мне
дана
с
божественных
высей.
Хозяин
ей
—
ты.
Так
распорядись
ей!»
Убьет
он
меня
—
что
ж!
—
знач ит ,
судьба.
Простит
он
меня
—
ему
я
раба.
Пред
ним
я
виновна,
но
он
од ин
Мой
щедрый,
мой
царственный
господин.
743


Он
судит
меня,
но
вов се
не
мстит
м не.
Всем
сердцем
я
верю,
что
он
простит
мне
И
вас
не
пошлет
в
тюрьму
иль
на
плаху.
Давайте
сей
миг
отправимся
к
шаху!»
Я
речь
говорила
—
молчал
ходжа.
Я
смолкла
—
главой
покачал
ходжа.
«Ты,
—
молвил
он,
—
путь
наметила
ложный,
Противный
судьбе,
не бла гон аде жный .
Бог
дал
теб е
жизнь,
бессильной
и
связанной,
А
во лю
небес
блюс ти
ты
обязана.
Царю,
что
казнит
рабыню
за
сл ово,
Н ельзя
д окуч ать,
яв ляю чись
снова.
Царь
этот
—
огонь.
Его
разъяришь
ты
—
Держись
в
ст орон е,
ина че
сгоришь
ты.
А
ты
нас
зовешь
дразнить
его
я рос ть!
И ных
я
забот
желал
бы
под
старость.
Покуда
в
царе
обида
пылает,
Он
вряд
ли
тебе
добра
пожелает.
Бежим
от
нег о
подальше,
нес ч астная !
Отыщем
себ е
гнездо
безопасное.
Когда
же
престольный
гн ев
прекратится.
И
слухи
начн ут
об
этом
кати ть ся,
То
сра зу
нам
я сно
ста нет
с
тобою,
Что
с делает
цар ь
с
воскресшей
рабою.
М олва
нам
расскажет,
то
ль
он
горюе т,
То
ль
сно ва
в
степи,
охотясь,
пирует.
Коль
будет
скорбеть
он
по
совершенному,.
То
бу дет
он
рад
цветку
воскрешенному,
А
коль
он
вернется
к
пиру
и
нег ам,
Сч ит ай,
что
т ебя
сп асли
мы
побегом».
Вся
челядь
с очла
те
ре чи
разумными,
Пр из нав
правоту
их
кликами
шумными,
744


Все
стали
киват ь
—
кто
вправо,
кто
влево,
—
Куда
нам
уйти
от
царского
гнева.
Пос кольк у
Хорезм
счи та ется
дальним,
Сюда
и
легла
дорога
опал ьным .
Томлюсь
я
разлукой
с
царственным
шахом,
Брожу
ме жду
скукой,
мук ой
и
страхом,
В
о чах
моих
мгла,
мне
жизнь
нем ил а,
Разлука
мне
—
смерть.
Да,
я
умерла.
Я
здес ь
не
по ю,
я
зд есь
как
немая,
Я
саван
ношу,
н ошу
—
не
снимаю.
Тому,
кто
живет
случившимся
прежде,
Пристало
ходить
в
загробной
од ежд е.
Ах,
шелк
этот
белый,
сложенный
втрое,
Про пах ший
насквозь
бедой-камфарою!
Когда
хоронить
меня
до в едется,
Ее
добавлять
уже
не
прид ет ся.
Вот
так
и
приш ли
мы
к
стенам
Хорезма,
Вот
так
и
влачим
зде сь
дни
бесполезно,
Страшимся
и
ждем,
храня
сво ю
тайн у,
О
друг
мо й,
иль
вра г,
иль
спутник
случайный!
Однажды
пойдя
дорогою
ложной,
Твержу
я
с ебе : «Будь впредь осторожной»,
Не
то
я
ушла
б
из
этой
обители,
Но
я
берегу
седины
спас ител я.
Рассвет
н аста ет.
Рассказ
мой
досказан.
Ступай
и
ис полн и
то,
что
об язан .
Сдержи
свое
слово
по
договору
ты
И
п рочь
уходи
из
этого
города».
В
безмерной
тоске,
в
печали
великой,
О
царь,
я
простился
с
той
розоликой.
Сто
тысяч
дорог
ле гли
предо
мною.
Я
все
их
прошел.
Они
за
спино ю,
745


Вся
пыль
их
—
в
груди,
о
царь,
но
ни
разу
Я
уст
не
посмел
открыть
для
ра сска за.
Твои
мудрецы
мне
строго
велели
Всю
душу
отк р ыть
у
б елой
постели.
Вошел
я,
гляжу
—
здесь
всё
белоснежное.
В
глазах
так
и
встала
роза
та
нежная
И
саван
ее
из
белого
шелка,
.Что носит она смиренно и долго,
Дай
бог
ей
не
ста ть
в
нем
тленом
и
прахом,
Дай
бог
ей
с
лю б имым
встретиться
шахом!
Она
бы
и
здесь
не
стала
излишней,
Украсить
могла
бы
тр он
этот
пышный».
Едва
лиш ь
умолк
рассказчик
бессонный,
С
постели
вскочил
Бахрам
потрясенный.
Он
понял
давно,
о
ком
эти
реч и,
Стократно
душа
рв ала сь
ей
навстречу,
И
он
обмирал,
трепеща
от
сча сть я
И
мысленно
рукоплеща
от
сча стья.
Уж
он
порывался
обнять
рассказчика,
Но
толь ко
боялся
прервать
рассказчика.
Ведь
если
б
расск аз
оборвался
плавный,
На
мест е
ско нчал ся
бы
шах
державный.
Но
ко нчил
рассказчик,
и
во пль
восторга
Из
шах ско й
груди
болящей
исторг
он.
Рассказчика
крепко
обнять
спеша,
Шах
встал,
но
ра сст алась
с
телом
ду ша
И
он
на
ковры
у пал
без
сознания,
Ср аже нный
умолкшим
повествованием.
Искать
и,
на йдя,
ды хан ья
лишиться.
Но
кто
же
отступит?
Кто
устрашится?
746


ГЛ АВА
XXXIV
О
том,
как
шах
Бахрам,
открый
тайну
убежища
луны
вс ех
ро з,
отправил
в
Хорезм
послание,
умоляя
ходжу
и
нежнейшую
из
всех
гу рий
пр иб ыть
к
нему,
о
том,
как
он
устремился
навстречу
долгожданным,
и
о
то м,
как
но чь
р азл уки
окончилась
расс вето м
воскрешения
его
души«
К
п олун очи
шах у
т айна
открылась
Н азва нья
страны,
где
роз а
сокрылась,
И
он
до
ут ра
в
покоях
метался,
Как
тигр,
что
в
ловушке
вдруг
оказался,
Горе л
он,
отдавшись
стр асти
кипенью,
Олицетворял
соб ой
нетерпенье,
Палящий
огон ь
из
гл аз
его
капал ,
То
вскакивал
шах,
то
рушился
на
п ол,
Скитальца
играть
и
пе ть
за ста вляя,
Сто
раз
повторять
р асска з
умол яя .
В
стотысячный
раз
себя
уко рял
он,
И
то
вос крес ал ,
то
вновь
умирал
он,
А
в
сердце
его,
восставшем
из
пепла,
Надежда
на
встречу
кре пла
и
крепла.
Не
в
силах
сказать
я,
что
с
ним
творилось,
Но
то
до
ут ра
до
самого
длилось,
Он
то
обми рал ,
то
вскакивал
сызнова,
Улыбку
рассвета
д иво
то
вызвало,
И
у тро,
смеясь
в
редеющей
те мени ,
Решило
за рю
п од нять
раньше
времени.
И
тут
о бъ явил
пр ид вор ным
Б ахрам,
Что
ед ет
в
Хорезм
к
своей
Ди лара м,
И
к
этому
странствию
отдаленному
Отряду
велел
готовиться
кон ном у.
Одна ко
му жи
державные
х ором
С казал и: «О царь!
Ты
долго
был
хво р ым.
747


Оправься
сперва
от
долгой
болезни,
Помедли
день-два,
так
д елу
полезней.
Отсрочка
по до бна
муке
смертельной,
Но
пут ь
ты
нам е тил
многонедельный,
И,
если
в
пути
недуг
воспалится,
Где
силы
возьмешь,
да бы
исцелиться?»
О
том
же
молить
яв ил ись
из
города
Мудрейшие
старцы,
белые
бороды:
«Царь,
словно
гора,
над
в сем
возвышается.
Гора
же
спокойствием
украшается.
Когда
же
она
прих од ит
в
движение,
Не
Суд ног о
дня
ли
то
пр ибл ижен ие?
О
шах
несравненный!
Повремени
же,
Дабы
не
разрушить
храмов
и
хиж ин !»
И
шах
покорился
просьбам
усердным,
Поскольку
он
был
ца рем
милосердным,
Но
в
это
же
утро
собственной
дланью
Составил
ходже
такое
по слан ье:
«Хорезм послужил вам местом приюта .
Об
это м
узнав,
мы
в
ту
же
минуту
Посланье
сие
вам
с
радостью
пишем.
Боялись,
что
мы
про
вас
не
услышим,
И
нас
огорчало
это
премного.
Не
медля
ни
дн я,
п ус кайте сь
в
д орогу,
Спешите
ускорить
наше
св идань е.
Не
ведаем
сна,
томясь
в
ожиданье».
Дышало
тоской
и
б олью
в ели кой
Посланье
царя
к
его
луноликой:
«Разлуки часы мне в сердце впиваются.
Не
сл езы,
а
кр овь
из
г лаз
изливается.
Т ебе
моя
жизнь
до
капельки
отдана.
Молю:
не
губи
столь
преданной
п одда н ной!
748


Разлука
рази т
страшнее
ки нж ала,
Тоска
мою
душу
смертная
сжа ла,
Кровь
сердца
бежит
и
п уть
т ебе
метит,
На
каждом
ш ажо чке
капел ь ка
встретит,
Крича,
чтобы
ты
ко
мне
торопилась,
Пока
моя
казнь
еще
не
свершилась.
Лети
же
стремглав
иль
дня
провозвестником.
Иль
ангело м
смерти,
божиим
вестником.
Вл ожу
в
тв ою
рук у
лезвие
мщенья,
Коль
гр ех
мой
—
увы!
—
не
з нает
прощенья.
Не
ставь
мне
в
вину,
что
письма
пишу-де,
А
сам
прискакать
к
тебе
не
спешу-де.
Не
хладен
я
с тал
к
красе
твоей
милой
—
Болезнь
не
да ет
собраться
мне
с
силой.
В
пле ну
у
ра злук и
сделался
слаб
я,
Я
пи ща
тоски,
и
немощи
раб
я,
Мне
к
чаш е
с
водой
и
то
не
нагнуться,
Я
кровью
вот-вот
готов
за хл ебну тьс я,
И
чувство
та кое
мной
овладело,
Как
будто
душа
отходит
от
тел а.
Не
дай
же
увлечь
себя
укоризне,
Стань
но вой
душой,
оп орою
жизни,
Спеши,
а
не
то,
вконец
исстрадавшись,
Я
так
и
умру,
тебя
не
дождавшись.
Тонка
моя
нить
и
може т
пре рва ть ся.
Что
пользы
потом
рыдать-убиваться?»
Закончив,
печать
на
шелковой
ни тке
Поставил
Бахрам
на
свернутом
свитке,
Со
вздохом
вручил
гонцам,
чтобы
резво
Бежали
их
кони
к
стен ам
Хорезма
С
указом
царю
тог о
гос уда рства
Годи чны й
оброк
Хорезмского
ца рс тва
749


Доставить
ходже
без
всяких
за держ ек
В
п ок рытье
его
дорожных
издержек.
Исполнившись
шахской
нетерпеливостью,
Со
вс ею
возможною
торопливостью,
Не
тр атя
в
пути
ни
ч аса
на
отдых,
Коней
загоняя
на
переходах,
Хорезмской
тропой
гон цы
полетели
И
быстро
достигли
названной
ц ели.
Как
ве тр,
что
в
п ути
не
зн ает
преграды,
Явилис ь
они
хо дже
посредь
са да
И
подали
письма
с
низ ким
поклоном
Ему
и
цветку
за
белым
заслоном.
Воспрял
до
небес
ходжа
терпеливый,
Цветок
л епе стки
расправил
счастливо,
А
им
уж
везут
хорезмское
злато,
Что
быЛ о
казне
готово
в
уплату.
Владыка
Хорезма
великодушен,
Коней
подарил
из
царских
к онюшен ,
И
те
скакуны,
подобно
ветрам,
Помчали
к
цар ю
ходжу
с
Д и ларам,
Но
за
переход
до
царской
столицы
Пришлось
им
на
отдых
оста нов ить с я.
Бахрам
в
одиночку,
тайно
от
про чих
Их
в стре тить
решил
под
п ологом
ночи.
Вся
стража
спала.
Уше л
из
дворца
он,
Всю
н очь
п ос пешал
в
одежде
гонца
он,
Рассвет
занимался,
ласков
и
св етел ,
Когда
он
вблизи
стоянку
приметил.
Оставивши
трудный
пу ть
за
плечами,
Когда
приходилось
ехать
ноч а ми,
Уснул
ка рав ан
у
цел и
заветной,
Вкушая
целебный
сон
предрассветный.
750


Вблизи
родника
стояла
п алатк а,
Где
роза
спал а
покойно
и
сл а дко,
А
над
родником
скл оня л ась
чинара,
Громами
пробит
был
ствол
ее
старый,
Зиянье
пространства
испепеленного
То мило,
как
р ана
в
сердце
влюбленного.
К оня
привязав
за
по вод
у зо рный,
Увидел
Бахрам
пр олом
этот
черный
И
скрылся
тайком
в
дупле
том
обширном,
Как
ангел,
что
бдит
над
лагерем
м ирным .
Но
ро за
спала,
об
эт ом
не
з ная,
В
шатре,
источавшем
запахи
ра я.
Е два
л ишь
Бахрам
ук рылс я
в
пещере,
Как
сон
отлетел
от
ве жд
его
п ери,
Проснулось
ж елан ье
у
лунолицей
Свершить
омовенье
и
помолиться.
Она
помолилась,
горько
вздохнула
И
к
чангу
ладонь
свою
протянула,
И
вот
уж
от
с трун,
т угих
и
крученых,
Напев
поб еж ал
о
двух
разлученных.
О,
сколько
там
боли,
в
звуках
таящейся!
О,
сколько
там
страсти,
в
сердце
гнездящейся!
И
вот
уж,
волшебный
и
сверхъестественный,
Раздался
и
голос
розы
бо жест ве нно й,
Звучащий
горюч им
словом,
тем
самым,
.Что послано было розе Бахрамом,
И
рук и
лу на
возд е ла,
стен ая,
Кровавые
слезы
в
воду
роняя.
Бахрам
в
глубине
сожженного
др ева
Рыдал,
потрясенный
силой
напева,
А
солнце
всех
лу н,
пня
неземную
.Тоску,
за тян ула
песню
иную:
751


‘ «Дорога длинна,
уныла
и
зн ой на,
А
сер дце
стучит
в
груди
беспокойно,
Всё
тело
мое
от
солнца
в
ожо га х,
И
мечется
дух
на
пыл ьных
дорогах.
О,
мук а
моя!
—
скитаться
по
свету!
Разлука
моя ,
кон ца
тебе
нету!
Ков арн ое
небо!
Мол ви
мне
прямо,
Воис т ину
ль
я
увижу
Бахрама
И
сбудется
ль
то,
что
снится
мне,
снится
мне ,
Как
ног и
его
я
глажу
ресницами?
И
нет
у
ме ня
ж елань я
иного,
Пусть
смерть
меня
ждет!
Я
к
смерти
гот ов а!»
Услышав
ту
пес нь
из
уст
св оей
п ери,
Не
выдержал
шах
в
древесной
пещере,
Души
его
храм
рв ан улся
на руж у,
И
с
воплем
Бахрах М
метнулся
н ар ужу,
Палящая
боль
исторглась
из
чрева,
Окутав
огне м
столетнее
древо,
Как
огнепоклонник
перед
огнем,
Он
пал,
и
не
ст ало
п амяти
в
нем,
Безумно
влюбленный
шах
знаменитый
У
ног
своей
р озы
пал,
как
убит ый .
Увидев
ег о,
бутон
несравненный,
В
смятенье
отбросив
чанг
драгоценный,
Стопы
его
ног
омыла
сле зам и
те,
О
кои х
звала,
и
пал а
без
памяти.
К
несчастным
вл юб ле нным
чувствуя
жалость,
Светило,
взойдя,
чуть
ниже
держалось,
Д абы
не
обжечь
пылающим
взгляд ом
Тела,
на
песке
л еж ащие
рядом.
Лежали
они,
не
в
си лах
очнуться,
А
люд и
не
смели
к
ним
прикоснуться,
752


Сожженным
дотла
разлукою
жг уч ей.
О
боже!
Какой
неви данный
случай!
Зат ем
ли
они
в
тоске
изво дил ись ,
Чтоб,
встретясь,
свиданьем
не
насладились?
Лежали
он и,
почти
бездыханные,
Но
ут ро
вставало
благоуханное,
И
солнце,
из ве чный
п уть
повторяя,
Должно
б ыло
встать
с
небесного
края.
Х оджа
это
понял
предусмотрительный,
Покинул
сто я щих
круг
нер еш итель ны й
И,
сч аст ия
птицу
чуя
душою,
Велел
покрывало
вынуть
большое.
Да бы
не
спугнуть
прекрасную
птицу,
Он
в сем
пр и казал
уйти-удалиться,
А
сам
покрывало
чут ко
расправил,
Шате р
над
цар ем
и
роз ой
поставил,
И
солнце
своим
лучом
благодарным
Шатер
оз ар ило
светом
камфарным.
Когда
же
в
шатре
очнулись
вл юб лен ные,
Бес еды
п ошли
у
них
потаённые.
О
че м?
Их,
сокрытых
в
светлой
об ит ели,
Не
слышали
уш и,
очи
не
вид ели.
Де ла
их
и
речи
нам
не
известны,
А
праздные
домыслы
неуместны.
Тем
б оле,
что
пыль
вдали
заклубилась,
—
То
шахская
св ита
с
войс ко м
явилась,
Воспряли
они,
узнав
о
случившемся,
Предстал
пер ед
ними
шах
исцел ив шим ся .
Поступок
ходжи
был
щедр о
отплачен,
Особым
визи рем
был
он
назн аче н.
И
к
див ным
дво рц ам
решили
напр а вить ся
Счастливый
Бахрам
и
роза-красавица.
753


ГЛАВА
XXXV
О
том ,
сколь
счастливы
были
в
дальнейшем
лев
и
его
несравненная
газель,
а
также
о
том,
как
рок
обр ат ил
против
льва
неукротимую
львиную
неумеренность
и
со­
вершилось
неизбежное.
Вернувшись
домой,
счастливый
Ба храм
На
р адост ях
вно вь
отдался
пирам.
Мгно венно
забылись
хвори
и
сл езы
—■
Так
пахли
призывно
в ина
и
розы.
Ему
приготовленные,
бл естел и
Дворцы
—
по
дворцу
на
в сяк
день
недели,
И
в
каждом
дворце
все
б ыли
одеты
В
од ежды
оттенков
д олжн ого
цвета.
В
уро чн ый
дворец
с
лун ой
прибывал
он,
Всю
ночь
напролет
с
л уной
пировал
он,
Хозя ек
даря
лю бов ью
великой,
Но
стр асть ю
горя
к
одн ой
розоликой.
Пре в ыше
всех
роз
великий
Бахрам
Любил-почитал
св ою
Диларам.
И
множество
раз
сей
кр уг
повторил
он,
И
небо
при
каждом
благодарил
он.
Но
так
уж
устроен
мир
наш
уныл ый,
Что б
всем
обернуться
темной
могилой,
Бу дь
ни щим
иль
царствуй
сто
пок ол е ний,
Будь
вечен
сам
дух
тво их
повелений,
Раздвинь
неб еса
м огуче й
рукою
Иль
солнце
по с тавь
пок ор ным
с лугою,
Но
час
твой
настанет,
жребий
свершится,
И
должен
ты
будешь
п рочь
удалиться.
Так
будет
с
тобой,
коль
ты
человек.
И
участи
той
Бахр ахМ
не
избег.
754


Но
рок
был
и
здесь
к
Бах р аму
не
м с тител ен.
Ко нец
его
скор
был
и
уд ивит ел ен.
Он
век
коротал,
пируя
свободно,
Дворцы
посещая
поочередно,
И
в
каждом
дворце
в
распахнутой
двер и
К
ногам
властелина
падала
пе ри,
И
ц арь
на слажд ался,
слыша
г аз ели,
Которым
не
сыщешь
равных
до сел е.
Когда
ж
от
пи ров
и
впрямь
уставал
он,
Облаву
на
зверя
вно вь
затев ал
он,
И
радость
охоты
с
ним
пополахм
Дели ла
всегда
его
Диларам.
Она
тут
была
и
певчим
и
кравчим,
Люб ил
ее
царь
всё
жарче
и
жарче,
Он
пил
ее
свет,
он
пил
ее
пенье,
Не
мог
с
ней
расстаться
ни
на
мг нове нь е,
На
шумном
пиру,
в
степях
под
шатрами
Та
роз а
всех
лун
была
при
Бахраме.
И
вот
пр и казал
он
пешим
и
конным
Весь
мир
ок ружи ть
и
сд е лать
загоном
И
вр аз
у чинит ь
на
п оле
пространном
Побо ище
тиграм,
львам
и
джейранам.
Ря било
в
глазах
у
спутников
шаха
От
ст ай
и
от
ста д,
безумных
от
страха,
Их
ревом
и
топ ото м
оглушило,
Х отя
ни
на
миг
и
не
устрашило.
В
десяток
рядов
построясь,
по
взма ху
Напали
на
зверя
спутники
шаха,
Они
с
двух
сторон
добычу
стеснили,
Один
пр ед
другим
усерд ств уя
в
си ле,
Над
львами
и
ти гр ами
насмехаясь,
А
звери,
от
ужа са
з ады хаясь ,
755


Хри пе ли,
круша
дру г
друга
в
галопе
И
падая
ниц
от
стрел
и
от
коп ий.
Кровавым
цветком
багрянились
р аны,
В
огромную
груду
сбились
джейраны,
И
хлынул
из
г руды
п оток
кровавый
—
Царево й
причуды
итог
кровавый,
И
в.
этом
п ото ке,
пав
на
колени,
То нули
подраненные
олени.
А
шах,
увлечен
пот ехой
кровавой,
Животных
разил
и
сл ева
и
справа.
Бок
о
бок
с
ним
со тни
лучников
мчались,
Один
пред
другим
в
стрельбе
отличались,
А
львицы,
р ыча
безумно
и
воя,
Метались,
топча
вокруг
всё
живое,
И
тщетно
надеялись
на
спасенье,
Пытаясь
уйт и
под
трупы
о лень и.
Копыта
коней,
храпящих
и
потн ых,
Ломали
хребты
упавших
животных,
Все
лица,
все
руки,
пасти
и
шк уры
От
крови
и
пы ли
сделались
буры ,
Но
св ежая
кровь
багряной
струею
Текла,
застывая
сл ой
поверх
слоя.
Ни кто
не
почуял,
зве ря
вал я,
Как
странно
нетвердой
стал а
земля.
Ве дь
там ,
где
Б ахрам
затеял
охоту,
Когда-то
не
степь
была,
а
б оло то,
Болото
потом
засыпала
пы ль,
На
п ыли
той
рос
веками
ко вы ль,
И
корни
его
к орою
мог учей
Слежались,
сп ле тясь
над
топ ью
зыбучей.
Те
жесткие
па нци ри
тра вяны е
Дожди
размочить
не
в
силах
степные,
756


Но
хлынул
поверх
кровавый
п оток
—
И
панцирь
набух,
и
панцирь
намок,
От
топота
ног
несчетных
животных
Открылись
ловушки
хлябей
болотных,
Уш ли
ту да
разом
ко ни
по
груди ,
Увязли
по
шею
пе шие
люди,
И
с
каждым
порывом,
с
каждым
рывком
их
Пучина
заглатывала
це лик ом
их.
А
тут
наб еж али
на
не бо
тучи,
И
ливень
пошел
над
п рорв ой
зыбучей,
И
вот
сопрягли
столбы
водяные
Небесную
хлябь
и
хляби
земные,
И
вм иг
охватил
пространство
степное
Потоп,
где ,
однако,
не
бы ло
Но я.
Где
почва
еще
хот ь
как-то
держалась,
Сплетенье
корней
от
влаги
р азжалось ,
И
в
эт ом
аду
бездонном
и
скользком
То нуло
и
гибло
войско
за
во йс ком.
А
жижа
кип ела
и
косоротилась,
Теперь
уж
она,
ликуя,
охотилась,
М ешалася
с
кровью,
стужей
пронизывала
И
шахскую
свиту
будто
бы
сл изы вал а,
Ловя щ ую
воздух
ртами
открытыми,
Разимую
бешеными
копытами.
Вверху
небеса
дрожали
в
испу ге ,
Следя,
что
в
подлунном
деется
круге,
Где
слово
сбывалось
книги
старинной
О
том,
что-де
тонут
там ,
где
тряс ин а.
А
жребий
свершался:
почва
разв али ва лась,
По лки
за
полками
ра зом
проваливались,
Где
земл ю
прогнули,
смяли
и
вздыбили,
Никто
не
избе гн ет
страшной
погибели.
757


Вольно
ж
б ыло
им
не
жит ь
поспокойней,
Вольно
ж
б ыло
им
у ст р аивать
бой ни,
Что б
вместе
с
горой
убитых
животных
Остаться
навеки
в
пр орв ах
болотных!
Вод а
поднялась,
покрыла
окрестности,
Нахлынула
да же
в
дальние
местности,
Напомнив
народам,
кротким
и
мирным,
Что
мир
наш
—
листок
на
мор е
обширном.
И,
видя,
как
свита
гибнет
в
волнах,
Погиб
и
Б ахр ам,
над
шахами
шах.
Ни кто
не
у шел
из
топ кой
мог илы,
То
было
пр евы ше
всяческой
с илы.
Вот
так,
западню
готовя
другому,
ты
Себ е
открываешь
мрачные
омуты,
И
ждет
тебя
там
конец
н емин уч ий,
Д жейр ан
ли
ты
быстрый,
лев
ли
могучий.
Когда
же
их
гибнут
тысячи
раз ом,
Уже
не
вмещает
этого
разум.
Равно
устрашает
ль ва
и
оленя
Вид
смерти
и
кр ах
надежд
на
спасенье,
Стада
их
и
стаи
тесно
сб ива ютс я,
Друг
к
дружке
они
в
тоске
прижимаются
—
И
жертва,
и
хищн и к,
смертью
разимые
И
сбитые
в
п ары
нерасторжимые.
Что
знач ит
их
разный
н рав
и
об ыч ай,
Ког да
они
вместе
ста ли
добычей?
Явил
свою
с илу
рок
перед
шахом,
Ве сь
бл еск
его
царства
сделавши
пра хо м.
И
ша ха
постигла
смерть
неминучая,
И
он,
как
его
др ужи на
могучая,
В
бездонную
хлябь
у шел
с
гол ово ю,
К уда
погружается
всё
живое.
758


Л ягу шку
и
птицу,
л ьва
и
джейр ана,
Вла д ыку
всех
тайн
ца ря
Сулеймана,
Красу
и
величье,
мудрость
и
си лу
—
Без мо лв ная
всё
глотает
могила.-
Сей
мир
по
таким
построен
законам,
Что
каж ется
мне
коварным
дра кон ом,
Над
каждым
из
нас
он
хи щно
витает,
Хватает
—
и
в
пасть
и
разом
гл о тает,
Со
всеми
и
вся
справляется
п росто,
Глотает
по
пят ь,
по
десять
и
по
сто,
А
ежели
случай
ему
пр едс тав ится,
Проглотит
сто
тысяч
и
не
п о дав ится.
Сам
ве рю
с
трудом
в
подобные
стр ас ти,
Но
вот
в едь
исчез
Бахрам
в
его
пасти,
Ни
слава,
ни
сан
не
святы
для
жад но го
.Ч удов ища ,
злого
и
беспощадного,
Никто
не
спасется,
не
отобьется,
Ник то
не
вернется,
не
отзовется.
Господь
милосердный!
Как
получилось,
Что
зверем
на
нас
судьба
ополчилась?
От кр ой,
для
ког о
и
что
за
сокровище
Хранит
неусыпно
это
чудовище!
Я
вижу
лишь
тех,
за
кем
оно
рыщет,
Я
пле нн ик
его,
кричащая
пища ,
Я
чувствую
вл асть
его
над
собою,
Ни
ночью
ни
дне м
не
знаю
покоя.
Но
ма ло
ему
той
п ищи
кровавой,
Но
мало
ра с прав
над
си лой
и
сл а вой,
Оно
еще
пы ль
мешает
со
тленом,
Чт об
льнул
это т
яд
ко
в сем
на шим
чл енам ,
Отрава
летит
по
воздуху
с
пылью,
И
вот
мы,
дыша,
в дыха ем
бессилье,
759


Мы
страждем
в
борьбе
с
отравою
тл ени я,
А
г оды
идут,
и
нет
исцел ени я.
Мы
тле нья
добыча.
Зн ая
об
эт ом,
Быть
может,
прощаться
легче
со
светом,
Так
нам
Фе ри дун
еще
зап о ведал
За долг о
пред
тем,
как
рок
св ой
изведал.
Словцо
«бытие»
забудь,
На вои,
И
помни,
что
бренны
тр опы
твои.;
Ины х
не
ищи,
терзаясь
напрасно,
Про
бренность
св ою
тверди
ежечасно,
А
е сли
не
мо же шь,
п рочь
уход и,
Исчезни
—
и
му ки
все
позади.
ГЛАВА
XXXVIII
Окончание
повести
О
то м,
как
безграничная
робость
от ва жил ась
на
чр ез­
вычайную
смелость,
а
также
наставление
переписчику,
краткий
св од
повествования,
сч ет
стихам,
о бст оятел ьст ва
писа ния
и
день
и
год
окончания
это й
повести.
Возблагодарить
ос тало сь
творца
мне,
Что
дал
этот
п уть
пройти
до
конца
мне.
Вершил
я
прилежно
божие
дело,
Как
не бо
святое
мне
повелело.
Свершил.
И
с ижу
над
ним
в
размышленье,
Скорее
похожем
на
изумленье*.
Как
много
те траде й
мно ю
исписано,
Как
мн ого
соб ыти й
мно ю
описано!
Скакун
этой
сказки
ше л,
не
сменяясь,
Поводьям
пера
ле гко
подчиняясь.
С
вел и ким
трудом
за
ним
поспевал
я,
С емь
трудных
преград
в
пут и
миновал
я,
760


В
семи
пропастях
дорогу
угадывал,
Туда
даже
ветр,
страшась,
не
заг ляд ыва л.
Был
труд
мой
весьма
подобен
местами
Сем и
повестям
о
Зале
Рустаме,
Но
всё
ж
я
не
дрогнул,
не
о тст у пился
И
цели
до с тиг,
к
которой
стремился.
Когда
этот
посох
был
мне
предложен,
Я
ведал,
я
знал,
что
пут ь
будет
сл ож ен,
Что
мне
не
поднять
до
музыки
стройной
Мой
слог,
простоватый
и
недостойный,
Но
всё
ж
на
свое
стотысячесловье
Гля жу
я
сейчас
с
отцовской
л юбов ью.
Пускай
для
других
дитя
нека зис т о,
С
ним
—
сердце
о тца
и
помы с ел
чистый,
Пусть
бу дет
дит я
хромым
и
уб огим ,
Родитель
в
нем
зри т
не
зримое
многим.
Так
я
средь
с ти хов,
на ивны х
и
тленных,
Пр ов ижу
десяток
строк
совершенных,
А
слабых
ст орон
не
чувствую
ны не,
Как
добрый
от ец
не
чует
их
в
сыне.
Я
сам
не
пойму
и
тщетно
гад аю
—
Терзаю
ль
стихом
иль
сл ух
услаждаю.
Пойму,
что
трудился
я
не
впустую,
Кол ь
отсвет
доб ра
на
л ицах
п рочту
я,
И,
слов но
искатель,
что
в
завершенье
Нашел,
я
забуду
труд
и
лишенья.
А
е сли
мой
ск аз
—
у вы!
—
неудачен,
Ну
что
ж!
Зн ачи т,
пыл
мой
даром
потрачен,
Я
буду,
как
тот,
что
в
Мекку
ходил,
Да,
сбившись
с
пути,
в
кабак
угодил.
На
взгляд
я
пороков
не
за меча ю,
Но
правым
от нюдь
считаться
не
чаю ,
761


Не
льщ усь
на
похвал
изящную
сладость,
Не
черп аю
в
ней
души
своей
радость.
Мечты
мою
ду шу
с
детства
питали,
Мечты
меня
всюду
сопровождали,
Их
недо с тижи мо сть
сер дце
томила.
Но
с час тье
п ри шло,
мне
взоры
за т мило
И
мо л ви л о: «Слез роняешь ты перлы.
Не
долго
ль
роняешь?
И
не
сверх
мер
ли?
Ты
слов
же мчу га
роняешь
умело.
А
слез
же мчу га
—
твое
ли
то
дело?
Тебе
гор ева ть
совсем
не
по
чину,
А
ты
всё
горюешь!
В
чем
же
причина?»
; Рассудок велел пред гостем столь славным
Молчать
о
своем
терзании
давнем,
Но
сер д це,
почу яв
в
гос те
участье,
Мгнов е нно
открылось
светлому
счастью,
И
в сё,
от
че го
ду ша
сокрушалась,
Излить
мое
сер дце
не
побоялось.
А
счастье,
узнав
про
мои
печали,
Отве тил о
мне
такими
речами:
«Подобных тебе на свете немного,
Причин
у
те ба
скорбети
не м ного.
С
то го
ты
горишь
тоской
беспримерной,
Что
пу ть,
для
раздумий
выбрал
неверный.
Ошибкам
сво им
в едешь
ты
подсчеты,
Как
будто
иной,
не
знаешь
работы.
Кто
темным!
сосудам
солнце
считает?
Кто
погнутым,
блюдом
м есяц
считает?
Пусть
в
мир е
обилие
хитрецов,
Пусть
в
мире
обилие
подлецов,
Но
де нь
нико му
не
каж ет ся
ночью,
Р азли чье
ме ж.
ни ми
в идно
в оочью,
752


И
п олдне м
счи та ть
по лун очь
готовы
Ле ту чие
мыши
только
и
совы.
Но
с лепы
о ни,
а
тысячи
зрячих
Тв оре ний
на
это
смотрят
иначе.
Навозным
жукам
не
нравится
posa,
Но
п рочим
противен
зап ах
навоза.
Не
тем
ли
жу кам
—
увы!
—уподоблены,
Кто
ищет
пор ок
у
розы
озлобленно?
Не
слепы
ли
те,
как
мыши
и
совы,
Кто
хает
твое
жем чужн ое
слово?
Их
ре чи
—
что
камни
с
тр опы
не веже ст ва,.
И
слушают
их
лишь
раб ы
невежества.
Пусть
гли ны
комок
в
скалу
ударяется,
От
этого
сам
он
в
пыль
пр ет воря ет ся.
Соломка
огонь
ругает
так
громко
Затем,
что
в
огн е
угорает
соломка.
Пускай
их
брюзжат,
пускай
су есл о вят,
Но
лай
—
каравана
не
о стано ви т.
Свои
огорченья
раз ом
забудь
ты,
Свободен
от
эти х
помыслов
бу дь
ты.
Ты,
видно,
цены
не
ведаешь
сам
Своей
же
душе,
своим
же
стихам.
Печалится
руд,
а
ты
не
печалься.
.Ты
—
мор е,
не
п руд.
Ты
с
небом
встречайся».
Услы ша
те
ре чи,
я
вдохновился
И
в прямь
с
величавым
морем
с ра внил ся.
Такая
волна
из
сердца
плеснулась,
Что
гребнем
кипящим
неб а
коснулась.
Плеснулась
волна
и
вынесла
люду
Пр екр ас нейши й
жемчуг,
целую
груду,
А
я
эт их
гр уд
отдать
в
состоянье
Побо л е,
чем
прячет
дно
о кеанъ е.
763


И
прежде
со
мной
такое
бывало,
Но
только
тогда
душа
горевала,
Что
зря
я
тружусь,
что
эти
жемчужины
Не
н айде ны
буд ут,
не
обнаружены,
Что
прелестям
их,
что
их
добродетелям
Од ин
только
я
и
б уду
сви детел ем .
Теперь
эта
мыс ль
оставлена
п рочно.
Мой
ст их
догорел
свечой
полуночной,
И
сам
я
сижу,
спокойно
взирая,
Как
вье тся
в
кольцо
фитиль,
догорая.
Хо тя
и
по
правилам
стих
слагал
я,
В
блюденье
размера
сил
не
влагал
я,
И
всякий
ревнитель
чис то го
слога
Изъянов
в
размере
сыщет
п омн огу.
Какие-то
бе йты
дл инн ей,
чем
водится,
В
каких-то
расчет
п ост рочн ый
не
сходится.
Я
кое-какие
строки
исправил,
Кой-где
поубавил
или
прибавил,
Кой-где
по ды скал
удачнее
слово,
Но
рукопись,
сердцем
чую ,
готова.
Ис пр авле нных
мест
не
стан у
указывать.
Кто
зорок,
тот
сам
зам ет ит
их
сразу
ведь,
Но
пр ежде ,
сие
читая
творение,
Пусть
чует
мой
п ыл,
пусть
видит
горение,
Постигнет
хот я
бы
с отую
долю
Т ого,
что
открыть
я
дал
себе
волю .
Такой,
говорю
я
с
радостным
чувством,
Сроднил
свою
душу
с
нашим
искусством,
Такого
готов
приветствовать
я,
Да
благо сл о вят
такого
друзья,
Такого
а ллах
не
судит
с ур ово,
И
мес то
в
раю
такому
гот ов о.
764


Такому,
свернувшему
с
тропок
лживости,
Такому,
вз алкавш ему
справедливости,
Пускай
называющему
порою
Жемчужину
светлую
бирюзою,
Даруй
же
души
красоту,
о
боже!
Даруй
же
ума
чистоту,
о
боже!
Быть
может,
он
слеп,
но
тянется
к
свету,
И
мно го
ему
простится
за
это,
Хотя
он,
хваля,
не
ра зом
подхватит
Всю
сущность
т ого,
что
взором
охватит.
Осо бо
скажу
о
тех,
чье
з анят ье
—
Размножить
мой
труд
тетрадь
за
тетрадью.
Они
не
должны
вносить
изменений,
Каких
бы
о
нем
ни
приняли
мнений,
Их
почерк
бы ть
должен
четок
и
тщателен,
Порядок
стихов
для
них
обязателен,
Да
будет
талант
их
м ного
успешен,
А
ревностный
пыл
на
сча стье
зам ешен.
Но
ежели
кто
стяжания
ради
Спешит
кое-как
заполнить
тет ради ,
А
грамоту
сам
не
слишком-то
ведает
И
только
деньгу
счи та ет
как
след у ет,
И
с лово
за
словом
п ер еи начива ет,
Да
так,
что
стихи
звучанье
утрачивают
И
смысл
их
не
только
ложным
становится,
Но
и
противоположным
становится,—
Таких
покарай,
аллах,
слепотою,
Таких
покарай,
аллах,
не м отою
И
сделай
на
вечный
срам
в
на казан ье
Их
рожи
рябыми,
как
их
пис ань я!
В о здвиг
я
дворцы
злач е ные
в
п оле,
Подобных
никто
не
выстроит
боле,
765


Их
росписью
шахский
взор
взвес е лил
я,
Семь
роз
несравнен ных
в
них
по селил
я,
И
каждый
дв орец
Ба хра му
н очле гом
Служил
в
свой
черед,
маня
его
к
не га м,.
И
в
каж дый
дв ор ец,
когда
тишина
Желала
царю
с п окой ного
сна,
К
Бахраму
являлся,
чу жд
и
неведом,
Скита ле ц,
г оря щий
жаждой
к
беседам,
И
шах
засы пал
под
эти
рассказы.
Их
семь,
и
подобен
каждый
алмазу.
Ведь
б ыли
рассказчики
мастерами
И
неж но
п ек лись
о
хвором
Бах рам е.
В
их
честь
сей
узор
на
трепетных
п яльц ах
Я
так
и
назвал
—
«О семи скитальцах».
Кто
хочет
сравниться
со
мною,
выше й
Так ой
же
узор
в
пять
тысяч
двустиший,
И
вышей
его
в
четыре
л уны,
.Что мне для работы были нужны.
В
четыре
недели
труд
бы
свершил
я,
Ко гда
бы
к
и ным
делам
не
спешил
я,
Но,
сутки
свои
д еля
пополам,
Я
дни
посвящал
судейским
делам.
На
ссоры
л юдские
сил
не
жалея,
Предчувствовал
я
—
вот-вот
заболею,
В от- вот
упаду,
с
трудом
разбираясь,
Кто
прав,
а
кто
лж ет,
святым
притворяясь.
Ах,
с ко лько
сутяг
на
свете
проворных,
Жадю г
и
деляг,
ревнивых
и
вздорных!
Я
ел
беспокойно,
спа л
беспокойно,
Смиряя
чуж ие
свары
и
войны.
И
во т,
находясь
в
таком
со с т оянии,
Вершил
я
ночами
это
деян ие.
766


Завистник
п уст ой,
к оп аясь
в
т ет радках ,
Начнет
упрекать
ме ня
в
недостатках
И
мо жет
в
пример
поставить
мне
да же
Иных,
кто
пи сал
о
том
же,
но
глаже.
Но
тех
—я
и
сам
сумел
бы
назвать
их
—
Не
д ерг ала
жизнь
на
мно гих
занятьях,
А
я
мог
влож ить
в
свои
сочинения
Труда
против
них
в
десяток
раз
менее,
А
бу дь
я
поэтом,
только
поэтом,
Сток ра т
я
писал
бы
лучше
об
эт ом,
В сей
в
мир е
бумаги
мне
недостало
бы,
Всё
не бо
мое
перо
и списа ло
бы,
И
ст рой
облаков,
таких
белоснежных,
С тал
бы
строем
ст их ов,
певучих
и
не жны х!
В
людской
суете
я,
быстро
седея,
Скорбя
и
седея
здесь ,
в
суете,
я
Живу,
как
могу,
пишу,
как
могу,
Пред
всеми
и
вся
оставшись
в
долгу.
Закончи
же
песнь
сво ю,
Навои!
И
так
з ат янул ись
ре чи
твои.
Свершилось!
Исполнил
вол ю
я
божию.
Повергнись
мой
труд
к
господню
подножию!
Сильна
моя
сила
или
сл аба
—
Отныне
пускай
решает
су дь ба,
Судьба
упр ав ляла
эт ой
рукою ,
Раз
воля
был а
господня
такою
И
вс ё,
что
свер шит ь
в
сем
ми ре
дано
на м,
Заранее
б ыло
п р едре шено
нам.
Х орош
я
поэт
был
или
с
п оро ком
—
Я
дел ал
лишь
то,
что
веле но
роком,
И,
если
ошибки
я
допускал,
Так
бог
повелел
и
рок
попускалt
767


И
я
об
од ном
прошу
лишь
у
бо га:
.Чтоб этих ошибок было немного,
Чт об
труд
мой
со
мн ою
не
погребли
бы,
Чтоб
люди
его
запомнить
могли
бы,
Чт об
эти
стихи
счита ли сь
пол ез ны
Любому
ум у,
а
сердцу
—
любезны.
Труды
довелось
мне
эти
со д еять
От
хиджры
в
год
восемь,
восемь
и
девять,
На
пятницу
в
ночь
свершились
он и,
А
ме сяц
сей час
—
джумадус-сани.
Листы
нумеруя,
перечитал
я,
Почти
десять
тысяч
строк
н асчи тал
я.
«О боже!
— молю
я
в
это
мгновение.
—
Пошл и
эт ой
кн иге
благословение!
И
пусть
семь
частей
по длу нног о
круга
Раскупят
ее
и
любят,
как
друга!»


СТЕНА
И СКАН ДАРА
ГЛАВА
XV
Начало
сказания
об
Искандаре,
ведущее
к
нахожде­
нию
ис ти ны.
Открытие
подлинной
его
истории,
в
которой
запечатлено
веление
промысла.
Противоречия
в
родословной
Искандара
вымышлены
летописцами;
ис сл едо в а те ли ,.устраняя эти противоречия,
узнают
правду
о
его
происхождении.
Когда
правитель
Файлакус
ушел
в
ворота
вечн о­
сти,
п рест ол
его
бренного
владения
занял
Искандар.
То т,
кто
былое
кистью
оживил,
Завесу
над
картиной
приоткрыл:
Четыре
цар ск их
рода
власт ь
несли
В
пределах
обитаемой
земли.
А
длилось
время
их,
как
помнит
свет,
Че тыре
тысячи
и
триста
ле т,
И
тридцать
шесть
еще
последних
лет,
И
десять
месяцев
еще
вослед.
То
бы ли
открыватели
ца ри,
Мирозавоеватели
цари.
И
мир
тысячелетний,
и
покой
Вкусил
при
тех
в л адыках
род
людской.
Но,
призванные
благо
утвердить,
Цар и
не
всё
успели
с ов ерши ть.
В
сей
малый
с рок,
что
дан
живущим
в
дар ,
Вз раще н
был
добрым
шахом
Искан дар.
Коль
перечислим
все
его
д ела,
То
всякий
ск ажет : «Слава и хвала!»
✓
Теперь
я
суть
вступленья
объясню,
П рои схо жден ья
тайну
проясню.
769


Четыре
царских
ро да
было .
Он
По сле
в торой
ди н астии
рожден.
Ког да
по кинул
мир
последний
Ке й,
Бахман
Дар а
вселенной
правил
всейг
Дара
гордился,
что
цари
земли
Ему
покорно
дан ь
св ою
несли.
Тогд а
в
Юна не
правил
Файлакус,
Его
царем
признали
Рум
и
Рус.
Все
свойства
были
царственными
в
нем;
Он
—
ангел
был
в
обличии
земном.
Что б
знать
его
ис тор ию,
возьми
Прочти
ца ря
поэт ов
Низами.
В
сказан ье,
что
как
вечный
свет
горит ,
Он
так
о
Файлакусе
гов ор ит:
Хоть
в
мире
счастл ив
был
его
удел,
Насл едника
он
—
сын а
—
не
имел.
Тоской
по
сыну
был
он
удручен,
С кажи:
оп оры
в
жизн и
был
лишен,
И
вот
однажды,
позднею
порой ,
С
о хоты
во звр ащ ался
он
домой.
И
увидал
в
пустыне
властелин
Столпы
и
стены
сумрачных
руи н.
В рата
и
св од
обрушились
давно ,
Как
серд це,
что
тоской
сокруш ен о,
В
тени
руи н
заснул
он,
утомлен,
И
был
дыханьем
ут ра
пробужден.
Услышав
стон,
воспрянул
он,
гляди т:
Пред
н им,
мертва,
ро же ница
лежит.
И
с
ней
—
новорожденное
дитя,
На
гибель
обреченное
дитя.
Ее
мучений
д ень
ко нца
достиг...
Был
жал обен
и
слаб
младенца
кр ик.
770


Как
будто
понимал
ма лю тка
сын ,
Что
вот
он
—
беззащитен
и
оди н.
А
Файлакус?
Живое
сердце
в
нем
От
со ст раданья
вс пых нуло
огнем.
Он
кликнул
слуг,
велел
ди тя
хранить,
А
мать
умершую
похоронить.
Найденыша
того
забрал
с
собой
И
с тал
его
счастливою
судьбой.
Он
Искандаром
отрока
назвал
И
трон
ем у,
как
сыну,
з авещ ал.
Д ругой
хранитель
памяти
веков
.Так открывает корни двух родов.
Дар е
румиец
дочь
— дитя
с вое
—
Вр уч ил,
как
де рев цо
из
мумиё.
Но
дело
к
недостойному
ко нцу
Пришло:
Дара
вернул
ее
отцу.
Лишь
н очь
ца ре вна
с
мужем
провела
И
некий
дар
бесценный
обрела.
И
был
жемчужницею
пер л
рожден,
И
мир
был
эт им
перлом
изумлен.
Среди
преданий,
что
хранит
Иран,
Од но
открыл
неведомый
ди х кан,
Что
будто
Искандаров
б ыло
дв а.
Од ин
из
них
—
как
говорит
мо лва
—
Разбил
Дару,
другой
же
пребывал
Всю
жизнь
в
походах
и
возвысил
ва л.
Теперь
пове д ал
нам
иной
р ассказ
Царь
мудрецов,
живущий
среди
нас,
Хранитель
истины,
чье
слово
— свет,
Наст ав ник
н аш,
храни
его
Изед,
Об
Искандар е,
о
его
д елах
Джами
пропел
нам
в
сл адо стн ых
стихах
771


По шел
я
той
же
трудною
ст ез ей;
И
летописи
б ыли
предо
мной.
Но
я,
от
малых
зн аний
был
немым,
Придя
к
Дж ами,
советовался
с
ним.
«Двух Искандаров не было!
—
сказ ал
Учитель
мне
и
свитки
показал.—
Походы
все
и
под в иги
его
—
Деянья
человека
од ного !»
Так
го вор ил
правдивый
Низами,
Так
подтвердил
и
в
наши
дни
Джами.
Открыт
источник
ис тины
оди н,
Что
Искандар
был
Файлакусов
сын.
Исследуя,
я
правду
проверял,
В
исследованье
правду
отыскал.
Так
говорил
истории
зн аток ,
Что
изу чал
сей
двойственный
ч ер тог:
Обретший
Искандар а
Файлакус,
Его
и
царства
утвердил
со юз.
Он
слуг
и
войско
щедро
од а рил,
Врата
дворца
для
празднеств
отворил.
Блюдя
порядок
царский
и
завет,
Дал
оку
ясновидящему
св ет.
За бот ясь
о
наследнике
своем,
Он
ни
на
час
не
забывал
о
нем.
Он
воспитанье
ис тино й
питал,
Достойной
пищей
ра зум
воспитал.
Не
только
в
царской
роск ош и,
в
тиши
Его
растил
он,
в
гл уб ине
ду ши.
Так
перл
таится
в
сумраке
глуби н ,
Так
в
руднике
скрывается
рубин.
Достойными
он
сына
окружил
И
путь
ученья
перед
ним
от к рыл.
Накумохис
приставлен
был
к
нему,
Наставником
пытливому
уму .
772


То т,
что
как
небо
в
знанье
был
велик
И
вс ех
я вле ний
мира
с вязь
по стиг .
Ты
скажешь
—
видел
ост рый
взгляд
его
Зе рно
и
корень
сущего
вс его.
Главой
ученых
был
он
в
пору
ту:
Ему
был
сыно м
сл авны й
Арасту.
Пос ле
ко нчин ы
своего
о тца
Ст ал
Ара сту
светильником
дворца.
Был
он
велик.
Минули
сот ни
лет
—
Ему
подобных
не
бы ло
и
нет.
И
мудрый
Файлакус
избрал
его
Учителем
для
с ына
своего.
Счел
порученье
Арасту
за
честь;
Бы ла
от
звезд
ему
бла гая
весть:
Когда
глаза
он
к
небу
обратил,
Ч итая
предсказания
с вет ил,
В сё,
что
добро
и
зло
сулить
м огло
б,
Предугадав,
составил
горос коп .
Ища
решенья
в
знак ах
звезд
ночных,
И счисл ил
Арасту
значенье
их.
«Родился,
—
прочитал
он
в
небесах,
—
Счастливый,
мудрый,
справедливый
шах.
Весь
мир
он
обитаемый
пройдет
И
славою
наполнит
небосвод.
Владыки
примут
власт ь
его
и
с уд,
Ярмо
его
приказов
понесут.
Он
мир
великодушьем
ос ен ит,
Ему,
как
бубен,
сол нце
за звен ит.
Дв иж ение
светил
пр едскажет
он,
За вет ный
узел
тайн
развяжет
он.
П оз нанье
в
кровь
и
пл оть
его
войдет.
Он
целый
мир
сокровищ
об р етет.
773


Законы
зв езд
он
заключит
в
число
И
по
ру кам
земное
свяжет
зло.
Пройдет
он
по
неведомым
морям,
Проложит
п уть
к
безвестным
островам.
Судил
вс е вышний
на
за ре
времен
—•
Всё
ца рс тво
мир а
за вою ет
о н».
Так,
проведя
последнюю
черту,
С вой
гороскоп
закончил
Арасту.
Ск рижа ль
наук
он
стройно
н ачерт ил
И
к
обученью
шаха
приступил.
П лоды
столетних
поисков
и
дум
Впивал,
как
влагу,
отроческий
ум.
К огда
он
грань
н ауки
познавал,
Другую
грань
д ога дкой
р аскры вал .
Был
в
жажде
зна нья
истинно
велик
От
бога
одаренный
уч е ник.
Ве сь
век
учась,
он
прожил
на
земле,
Был
сведущим
во
всяком
ремесле.
Он
так же,
с
первых
дней
своей
весны,
С тал
привыкать
к
ведению
войны.
Он
зн ал,
что
милость
ц арс кая
войскам
—
Разгром
и
поражение
в раг ам.
И
в
к онном
отличался
он
бою,
И
в
пешем
закалялся
он
строю.
Скажу
ль—стрелой
пр онз ал
он
се ть
кольчуг?
Нет,
мыслью
разрывал
он
сет ь
кольчуг.
Копьем
он
ратоборцам
нес
беду;
Метнув
копье,
он
поражал
зв е зду.
Своим
ме чом
он
ра зруба л
гранит.
Где
меч
его?
З емля
его
х ра нит.
774


Метнув
ар кан
на
крепостной
отвес,
Достиг
бы
он
и
крепости
небес.
Когда
с вои
войска
он
в
бой
пускал,
В
долину
ру шил ись
громады
скал.
Против
др акон а
обнажая
меч,
Дра кон а
мог
он
надвое
рассечь.
Он
быстрой
мыслью,
пуще
ратных
сил,
Как
м олни ей
в незап но ю,
разил.
С тал
нак о нец
державный
ученик
В
искусстве
ратном
под линно
велик.
А
Файлакус
в
ту
п ору
уми ра л;
И
он
проститься
с
сыном
пожелал.
Могучи й
ст ан
годами
был
согб ен,
В
глазах
его
земная
с лава
—
тл ен.
И
устремился
Искан дар
к
нем у
—
К
отцу
и
властелину
своему.
Прощения
у
бога
попр ос ил
Шах
Файлакус
и
сыну
власть
вручил;
Де ржа ву
зав е щал
его
руке
И
опочил
на
гробовой
доске.
Две
б ыло
вет ви
др ева:
из
одной
—
Гроб
сделан,
тр он
вселен ной
—из
др уг ой.
На
первой
ветви
п тица
песнь
поет,
А
на
другой
гнездо
другая
вье т.
Отц а
оплакивая
своего,
Го тов
был
шах
от речь ся
от
всего.
Но
после,
по
внушенью
мудреца^
Он
вс пом нил
з авещ ание
отца:
«Врага в свои владенья не пускай,
Мой
прах
на
поруганье
не
предай!
775


Пусть
именем
твоим,
твоей
рукой
Мой
будет
вечный
огражден
покой1
Я
выр ас тил
т ебя
в
моем
са ду
За тем,
чтобы,
когда
навек
уйду,
М еня
ты
был
достоин
заменить
И
н ашу
славу
в
мир е
сохранить».
Шах
к
з авеща нью
не
остался
глу х,
Даб ы
отцовский
радовался
дух
И
сор
не
падал
в
чистый
водоем.
Ве лень е
долга
пробудилось
в
нем .
Обр яд
поминок
справив
по
отц у,
Он
возвратился
к
власти
и
венцу.
К
престолу
сонмы
подданных
сошлись.
Нап евы
са за
стройно
по лилис ь.
**#
О
кравчий,
грудь
слезами
ороси,
Про щ альн ую
мне
ча шу
поднеси.
Что бы
печаль
вином
я
с
серд ца
смыл,
Чт об
слезы
по
от це
м оем
не
л ил.
Приди,
певец,
зв енящий
чанг
настр о й,
И
заиграй,
и
песнь
веселья
спой!
З десь
б ыло
царство
слова
мне
дано,
И
во
дворце
хва лы
я
пил
вино .
О
Навои,
не
по дд ава йся
лжи
И
блеску
мира!
С
разумом
дружи!
Неверность
м ира
—
всюду
и
во
всем .
Быть
в
мире
лучше
нищим,
чем
царем.
Дервиш
свободный
выше
здесь,
чем
ша х,
Чей
дух
томится
в
путах
и
сетях.
776


ГЛ АВА
XVI
Слово
о
высоком
па рении
царственного
благородст­
ва,
тен ь
крыл ьев
которого
о б разует
гнездо
на
темной
го ре
Каф
сказочной
птицы
Сол н ца,
и
в
похвалу
вели чи я
духа,
которое
укрывает
крыльями
серебряное
я йцо
птицы
Солнца;
и,
есл и
тень
эт их
крыльев
падет
на
несчастного,
царь
буд ет
ни щим
пред
н им,
если
же
шах
л ишен
эт ой
тени,
то
и
нищий
перед
ним
выглядит
ша хом.
Достойнейшим
того
мы
назовем,
Кто
благороден
сердцем
и
умом.
Муж
—
пусть
его
добро
о дин
медяк,
—
Коль
благороден
духом
—
не
бедн як .
Но
кто
души
величия
лишен,
Тот
подлинно
и
ни щ,
и
обделен.
Обычай
в
бр енн ом
ми ре
люд и
чтя т
—
Гнуть
спину
перед
теми,
кто
богат.
Но
благородство
—
это
э лик сир,
И
щедрость
сердца
завоюет
мир.
Кто
эликсир
ду хо вный
со здает,
Тот
вечное
богатство
обретет.
Пу скай
того
привыкли
уважать,
Кто
золото
в
горсти
сумел
зажать.
Но
если
в
нем
к
добру
стремленья
нет,
Пусть
он
богат
—
к
нем у
почте н ья
нет .
Разбогатеет
низкий
человек
И
над
казной
сво ей
др ожит
ве сь
век.
И
если
он
медяк
в
ладонь
возьмет,
Ладо нь
ему
и
смерть
не
разожмет.
Он
ко шё лек
решается
открыть
—
Чтобы
еще
хо ть
гро ш
в
не го
в ложи ть,
Не
ведая,
что
лучше
р аздав ать ,
Чем
низм е нных
забот
у злы
вязать.
777


На бьеш ь
мошну
—
заботы
налетят,
Заботой
новой
ум
отяг отят.
Ме дв едю
сколько
хлеба
ни
дават ь ,
П сам
у
н его
ни
крошки
не
отнять.
Так
обезьяна
съ ест
всё,
что
н айдет ,
И
за
ще ку
о рехи
уберет.
Орехов
мож ет
тысяч
сто
сорвать
Ворона,
чтобы
в
земл ю
закупать.
Но
не
сберечь
ей
кладовой
своей...
Ес ть
под
землею
ходы
у
мышей.
Вот
так
скуп ой ,
стяжанье
возлюбя,
С вои
богатства
пр ячет
от
себя.
Зароет
золото
в
з оле
печной
И
мусор
на зов ет
своей
казно й.
Таков
жука
навозного
удел
—
Он,
в
неч исто т ах
роясь,
почернел.
Пус ть
по
нему
хоть
к он ница
пройдет,
Он
от
комка
навоза
не
уйдет.
Презренный
ко пит
в есь
свой
век
гроши ;
Их
т ратят
л юди
искренней
души.
У
щедр ог о
всегда
—
п устой
кар м ан,.
Стяжателю
беда
—
пустой
карман.
И
мужу
честному
бо г атство
—
ст ыд,
Когд а
ему
голод н ый
предстоит.
А
жадному
казн а
его
—
тщета ;
Хо ть
он
богат,
а
в
доме
—
нищета.
Нет
р азниц ы
меж
н ищим
и
скупцом,
Который
утонул
в
д обре
своем.
Но
рознь,
как
пропасть,
разд еляет
их,
—
Так
ск ажет
разум
—
св ет
людей
живых.
Не
знает
страха
нищего
душа,
Хот ь
у
не го
в
зап асе
—
ни
гроша.
778


А
скр яге ,
что
в
земле
зарыл
сво й
клад,
Опасности
повсюду
пред ст о ят.
Он
черный
соболь,
рыжая
лиса,
За
ним
летят
охотники
в
ле са.
Как
раковину,
чтобы
перл
до стать ,
Сумеют
в оры
дверь
его
взломать.
С
ним
благородный
духом
не
сравним,
Богач
и
бедный
равны
перед
ним.
Богач!
Бу дь
сл авен
тем,
что
раз даешь ,
Но
не
стыдись
в
нужде
о тдать
и
грош.
А
кто
сл аст ей
не
ест
—
тесним
нуждой,
Рад
будет
и
похлебке
просяной.
Тот
муд р,
кто
щедр
в
сверш ень е
добрых
дел.
А
скупость
—
низк ой
глупости
удел.
Бога ты й,
зн атны й
в
роскоши
жи ве т.,.
Ему
п рос той
з авид ует
народ.
И
ты,
о
благородный,
не
забудь:
В еличь е
д уха
—
вот
богатства
су ть.
А
то т,
кто
ску п
и
ж аден,
ско ль ко
он
За
век
св ой
вс трети т
тягостных
пре пон !
Тот,
кто
в
дел ах
и
помыслах
своих
Вел ик
и
добр,
—
тот
не
страш и тся
злых.
Парящего
за
об лак ом
орл а
Не
дося гает
меткая
с трел а.
Пускай
ты
може шь
фейерверк
пускать
—
Рукой
не
можешь
облако
достать.
Пускай
шутиха
блещет
и
гремит,
Она
светил
небесных
не
затмит.
Высоко
бл аг ородн ых
реет
стяг,
Для
них
мирские
трудности
—
пустяк.
Кто
б л аг ороден
в
су щест ве
своем,
Скорее
нищим
станет
—
не
царем.
779


Пусть
даж е
он
царем
взой де т
на
тр ен
—
Величья
внешнего
стыдится
он.
Не
нищ,
кто
нищи м
у
глупцов
прослыл,
Ко го
тв орец
на
подвиг
окрылил.
Завидуют
цари
его
делам,
Как
нищи е
за ви дуют
царям.
Сними,
тво ре ц,
не ведень я
печать,
.Чтобы богатство в бедности искать.
ГЛАВА
ХХШ
Рассказ
о
деяниях
Искандара,
с
сокращением
подроб­
ностей
и
подробное
истолкование
этих
со кра щ ений.
По­
сланник
Дар ы
приходит
к
Искандару
за
золотым
яйцом
и
получает
ответ
в
словах
острых,
как
стальные
копья.
Молния
сияния
острия
сжиг ае т
хирман
т ер пения
Дар ы;
он
посылает
кун жу т,
мяч
и
клюку.
Искандар
этой
кл ю­
кой
отбивает
мя ч,
а
кунжут
клюют
птицы.
Так
пр он ицател ьный
по вед ал
нам
Исто р ик,
сч ет
ведущий
временам:
В
те
дни ,
как
Искандар,
зан яв
престол,
Строй
справедливый
у
себя
завел,
Ему
внушил
его
наставник-пир
Мысль
—
обой ти
весь
необъятный
мир
И
всюду
справедливость
утвердить,
Народы
от
ярма
освободить.,
Мысль
эта
в
ца рско й
п амяти
жила,
Ветвилась,
мощным
древом
возросла,
Но
вле к
его
не
славы
бранной
шу м,
Был
мудростью
глубок
пытливый
ум.
Как
со лнце,
поднимаясь
издали,
Од но
блистает
над
лицом
земли,
Так
Искандар
под
сводом
древним
Сим
Ни
с
кем
в
дел ах
великих
не
сравним.
780


Ему
сопутствовали
ч удеса.. .
Пре д
ним
смолкали
гордых
голоса.
Кол ь
все
его
де янья
описать,
Не
хватит
жи зни
—
книгу
прочитать.
Вед ь
важен
каждый
день
его
и
ч ас,
—
Начав
писать,
нельзя
прервать
рас ска з.
Поэтому
я
много
уп ущу
И
повесть
наро чи то
сокращу.
Ко ль
завершу
ск аз ание
мое,
Исполнится
жел ан ие
мое.
Я
из
забвенья
пове с ть
подыму,
Столь
много
говорящую
ум у.
Немало
есть
значительного
в
н ей,
Но
больше
удивительного
в
ней .
Отсеяв
ложь,
рожденную
в
веках,
Ска жу
я
правду
в
искренних
стихах.
Он
—
покровитель
г осуд арс тва
был
И
в
Руме
утв ерди т ель
царства
б ыл.
Освободил
народ
св ой
от
оков ,
Страну
свою
очистил
от
врагов.
И,
убедясь,
что
власть
его
крепка,
Он
за
предел
страны
пов ел
в о йска.
Магрибским
дивам
он
нанес
удар,
Завоевал
далекий
Зан гибар .
Большая
распря
у
не го
бы ла
С
Дарой
— оплотом
зависти
и
зла.
Не
медля,
как
опо ру
бытия,
Завоевал
он
франкские
края,
И,
с
франкским
ми ром
заключив
союз,
Он
пок ор ил
да ле кий
Андалуз.
Идя
обратно,
Миер
он
захватил,
И
небосвод
—
цар я
благословил.
781


Он
там,
с
войсками
ставши
на
прива л,
Искандарию-город
основал.
Потом,
суди
его
источник
с ил,
Зардуштовы
огни
он
погасил.
Потом
в
Ир ан
пошел,
в
иракский
кра й,
>Чтоб радостно запел иракский най .
Когда
иракской
он
достиг
земли,
В
Ира ке
люди
радость
обрели.
Потом
он
вз ял
Х алеб
и
землю
Шам ,
Принес
благополучье
беднякам.
Когда
Йемену
он
яви л
св ой
л ик,
|Там камни превратились в сердолик.
Потом
пред
Меккой
он
предстал
святой
И
в
Мекке
прах
поцеловал
с вят ой.
Потом
к
морским
пошел
он
берегам,
Кладя
основу
славным
городам.
Неаавоеван
о ст авался
Фар с.
И
что
ж
— ему
без
боя
сдался
Фарс.
И
знамением
сч асть я
озарен,
В
пох од
на
Север
устремился
он.
И
цепи
гор
пус т ынных
увидал..,
Вернулся
и
Хорезм
зав ое вал,
Даря ,
как
солнце,
милостью
своей
Простор
кыпчакских
п астб ищ
и
ст епей.
И
он
в
трудах
походных
не
ослаб,
Прошел
через
Са кси н,
через
С аклаб .
Прошел
он
стороною
Ос
и
Рус
И
с.ними
дружбы
заключил
с оюз.
И
гур дже й
и
чаркасов
посетил,
И
гурджей
и
чаркасов
покорил.
От
С евер а,
где
древних
рек
исток,
Он
с
войском
устремился
на
Восток.
782


Колючки
истр еб ил
в
стране
Фархар,
Отраду
подарил
стране
Фа рха р,
В
Мавераннахр
он
прилетел,
как
дым,
И
Самарканд
открыл
вр ата
пре д
ним .
Как
ветер
западный,
страну
Чигиль
Овеял
он,
— так
нам
в ещает
быль.
И,
в
Чин
прибыв,
он
там
раз бил
св ой
ст ан*
И
сам
пришел
сл ужи ть
ему
хакан.
И
с
Хи ндом
у
нег о
б ыла
война,
Пре д
ним
склонилась
Ке йд ова
страна,
Он
из вая нья
идол ов
низверг,
На
древних
алт арях
ого нь
померк.
И
к
правой
вере
—
всей
вселенной
кр уг
Привел
он,
у каз авши
путь—*на
юг.
И
через
Синд,
пройдя
в
Кечу-Мукран,
Без
остановки
двинулся
в
Кирм ан.
Воздвиг
он
в
Хорасане,
говорят,
Пр екр асн ейши й
из
городов
—
Гер ат.
Пройдя
пустынный
и
безлюдный
край,
Построил
Ре й,
как
первозданный
рай,
И
пло д
созрел
в
с аду
великих
дум...
Мир
покорив,
он
воротился
в
Рум .
Но
—в
радости,
в
пирах
—
не
о тыс кал
Отрад ы
той,
что
сердцем
он
алкал.
И
вновь
похо до м
обош еЛ
вес ь
мирх
Повсюду
утвердив
добро
и
мир .
Защитой
от
яджуджей
им
ст ена
Была
железная
возведена.
Скажи:
он
обошел
не
мир
земной,
А
девя т ь'сво до в
не ба
над
зе м лей.
На
всех
д орога х,
для
любой
страны,
Яг ач
он
сделал
меро ю
длины,
783


И
з наки
расстояний
на
пут ях
Велел
установить
вел ик ий
шах.
А
на
мест ах
н очлег ов
каждый
край
Был
должен
ставить
кар аван -сар ай.
Б лагоус траив ал
без
шума
он
Строй
жизни
м ира,
к
благу
устремлен.
И
в
море ,
словно
ки т,
решил
уплыть;
И
корабли
смолить
велел,
снастить.
И
долго
плавал,
как
гласит
молва,
И
открывал
средь
мо ря
острова.
Е сть
острова
в
неведомых
морях,
Которые
благословил
аллах.
На
них
высаживаясь,
Искандар
Брал
их
£ебе,
как
лучши й
бо жий
да р.
Так
он
до
кр айн их
островов
дошел,
Но
утоленья
сердца
не
н ашел.
Ве ли ким
беспокойством
обуян
—
В
неведомый
поплыл
он
океан.
Под
кораблем
— пучины
ве чных
в од,
Над
кор абле м
—
бескр айн ый
небосвод.
Но,
дерз ко е
задумав,
Искандар
С
соб ою
вез
бо льш ой
ст екля нн ый
шар.
Он
вл ез
в
нег о;
и
крышку
засмолить
Веле л
и
шар
в
пучину
опустить.
Канат
надеж ны й
—
в
десять
верст
дли ной
—-
Разматывался
черною
зм еей;
Он
к
шару
прикреплен
одн им
к онц ом,
К
навою
на
борту
— другим
концом.
Шах
быстро
погружался
в
глубину,
Водоворотом
увлечен
ко
дн у.
Он
чудеса
увидел
б ездн
морских....
Нет
слов
у
нас,
ч тоб
рас ск азать
о
них.
784


И,
в ытащ ен
из
глубины
с
трудом,
Очнулся
он
на
ко р абле
своем.
Противоречья,
должен
я
признать,
В
р ассказе
эт ом
можно
отыскать.
Искат ель
возвратился
в
мир
земной
И
ус тре ми лся
за
«живой водой».
С вет
ж изни
он
во
тьме
пошел
ис кать ,
И
не
на шел,
и
обратился
вспять.
Ис тока
в ечной
жизни
не
нашел,
С
устами
пересохшими
ушел.
Вел
Хызр
его
по
суше,
а
И льяс
В
морях
—
вставал
к
кормилу
в
гр оз ный
час.
Свершить
же
не
под
с илу
никому
Всё ,
что
до
нас
свер ши ть
пришлось
е му.
Дал
небосвод
ему
так ую
вла сть ,
Что
ц елый
мир
пред
ним
был
должен
пасть.
Коль
в сё,
что
я
о
нем
храню
в
у ме,
Зап ечатлеть
— возникнет
«Шахнаме» .
Итак,
в сё,
что
я
зн аю,
з аписать
Решил
я
кратко
в
малую
тетрадь.
В
любом
двустишии
заключена
Невоплощенной
пе сни
глубина.
Всё
б ыло
так:
я
сдел ал
в сё,
что
мог ;
Но
если
мне
теперь
поможет
бог,
Всю
правду
ведая
в
дела х
земных,
Я
р асскаж у
о
ней
в
стихах
моих.
Тогда
бессудный
царствовал
Дара,
Чинивш ий
зл о,
не
делавший
добра.
Отец
же
Исканд ар а
Файлакус
Ç Дарой неравный заключил союз.
Дара
тогда
владыкой
м ира
был,
Народ
румийский
дань
ему
платил.
785


Ведь
он
—
пот омок
Кейев
был
пр ямо й,
И
в
м ире
власти
не
б ыло
иной.
Установлен
закон
Лухраспом
бы л,
Строй
войсковой
введен
Гуштаспом
бы л,
Но
всех
порядков
Кей евы х
не
зн ал
Дара ,
что
от
Бахмана
вл асть
приял.
Он
—
ца рь
ц арей,
столпы
его
основ
—
Вел ик ий
Кей-Кубад
и
Кей-Хосров.
Объяты
страхом,
все
ца ри
земли
Ему
свои
кор оны
поднесли.
Ха радж
платили
и
везли
дар ы
Все ,
па вшие
к
под ножию
Дары.
И
Файлакус
Да ре
был
подчинен;
Харадж
платил
беспрекословно
он.
Хар адж ,
где
—
угнетенного
слеза,
Был
в
десять
соте н
золотых
байза.
Когда
ж
навеки
Файлакус
ушел,
Шах
Искандар
наследовал
престол.
Наследо в ал
он
угнетенья
стр ой
И
бремя
униженья
пр ед
Дарой.
С нач ала,
утвердив
закон
и
тро н,
На
шаха
Занга
устремился
он.
*
Как
мо лния,
он
сво й
на нес
удар,
И
почернел,
как
уголь,
Зангибар.
Хот ь
бы ли
прежде
лица
их
че рны,
Как
уголь,
зинджи
бы ли
сожжены.
На
по ле
бит в
в
долинах
той
земли
Как
будто
бы
тюл ьп аны
расцвели.
Так
воевал
три
года
он
с
тех
пор ,
Со сед ям
жадным
гр оз ный
дав
отп ор.
Поверг
врагов,
завистников
своих,
Забрал
богатство
их
и
земли
их.
786


Удвоил
и
утроил
он
предел
Земель,
ему
доставшихся
в
удел.
Люд ей
у чил
он
вое ва ть
с
врагом,
.Чтоб
каждый
был
среди
онагров
львом.
Его
величье
морем
разлилось,
К
зен иту
з намя
Ру ма
поднялось.
М еч—
молния
в
рук е,
как
ветер
—
ко нь,
Лицо
его
—
сжигающий
огон ь.
И
он
решил
весь
мир
завоевать,
О
ме нь шем
не
хотел
и
по'мышлять.
Он
видел:
мир
земной
не
так
велик
И
равных
нет
ему
среди
вла дык .
Так
за
три
года
на брал ся
он
с ил,
Вла де нья
Рума
уде сятери л .
За
все
три
года
он
не
вспоминал
И
даже
мыс ли
в
сердце
не
дер жал ,
Что
он
с
Дарою
должен
в
с пор
вступить
Или
харадж
и
дань
ему
платить.
Ничтожным
мнит
под об ного
себе,
Кто
вознесен
бла го даря
с удь бе.
Румийца
у
своих
не
видя
но г,
Дара
смириться
и
простить
не
мог.
Румиец
должен
был
пер ед
Дарой
Склониться
или
выйти
с
ним
на
бой.
Два
л ьва,
два
равных
силою
своей
Сошлись,
но
—
кто
моложе,
тот
смелей.
Так
не
страшись,
когда
вражда
идет,
—
В раг
то же
п олон
страха
и
забот.
Когд а
враждой
два
змея
возгорят,
Какая
ра з ница
— чей
больше
клад?
Акула
—
как
ни
велика
она
—
Кит у,
владыке
моря,
не
стр ашн а.
787


Так
И скан дар
в
те
дни
беспечен
был
И
небе са
за
всё
благодарил.
Но
от
Дары
явился
в друг
гонец,
С
поклонами
вош ел
он
во
д во рец.
И
пожелал
перед
царем
п р едстать ,
Даб ы
наказ
Д ары
пересказать.
Увидев
шаха
и
его
престол,
Подножье
трона
бородой
п одме л.
Почтительно
он
восхвалил
царя,
С
достоинством
б лагос лов ил
царя.
Честь
Искандар
яви ть
хотел
гонцу,
Перед
собой
он
сесть
велел
гонцу.
Посол
смиренно
сел
у
царских
ног
И
от
смущенья
говорить
не
мог.
Фа рр
Ис кан дара
ослепил
его
И
языка
и
чувств
ли шил
его .
Тут
понял
Искандар:
посол
см уще н,
Мо лчит ,
священным
блеском
устрашен,
Со
свитою
он
разговор
завел,
Что б
понемногу
тот
в
себя
пришел.
Когда
смятенье
гостя
улеглось,
Ему
он
зад ал
цар ст венн ый
вопр ос :
«По-доброму
ли
шах
Дара
здоров,
Счастливейший,
как
др е вний
Кей-Хосровг»
Ответил
го сть
и
прах
поцеловал,
И
вно вь
вл ады ка
Рума
вопрошал:
«Коль мир у вас,
и
счастье,
и
покой,
С
како ю
вестью
послан
ты
Да ро й?»
И,
вн овь
пред
ним
поцеловавши
прах,
Посол
ответил: «Овеликий шах,
Я
пре д
ве лич ием
т воим
дрожу,
Но
раз
ты
по ве лел
—
я
всё
скажу.
788


Отец
тв ой
—
ве нце нос ный
Файлакус
С
Дарой
когда-то
заключил
со юз.
И
десять
с отен
слитков
золотых
Платил
Да ре,
по
договору
их.
Прошло
три
года,
как
отец
твой
шах
В
небесных
наслаждается
садах.
Но
Рум
не
шлет
хараджа
третий
год;
Долг
этот,
дружбы
дву х
царей
оплот,
В
с ок ро вищницы
к
нам
не
поступил..,
Иль ,
может,
вовс е
не
отправлен
бы л.
И
це ль
прихо д а
м оего
о дна
—
Долг
этот
по лу чить
с
тебя
сполна.
Отдашь
—
я
увезу.
А
е сли
нет
—
Скажи.
Я
п ер едам
Да ре
отв е т».
Желчь
Искандару
горло
обожгла,
‘
Когда
услышал
он
слова
посла.
Лик
приобрел
внезапно
цве т
огня,
Что
может
всё
спалить,
воспламени.
Но
молча
Искандар
чело
ск л онил,
На
пламя
во ду
мудрости
излил.
Пер ед
величием
его
ума
Орд
ис ст упле нья
отступила
тьма.
И,
светлый
лик
под ня в,
у ста
открыл,
Дорогу
перлам
речи
отворил.
Сказал: «Привет мой передай Даре,
Потом
ответ
мой
пе ред ай
Даре:
В
юд оли
сей
ничья
не
вечна
власть,
Уд ел
величья
—
пасть,
истлеть,
пропасть.
Не
мучься
—
р ади
завтрашнего
дня
Стяжаньем
душу
ж иву
бременя!
Пу сть
ты
ни
с
кем
в
богатстве
не
сравним,
Но
ты
богатством
угнетен
своим.
789


Где
п ольза
от
богатства
тво е го?
Зачем
без
пользы
собирать
его.
Когда
от
д ела
про исх од ит
вр ед,
Такое
дело
дел ать
смысла
нет.
И
в от:
тебе
—
нет
пользы,
нам
—
печаль.
Смотри
—
се бя
и
нас
не
опечаль.
За будь
наш
долг!
Ведь
пт ица
унеслась,
Что
золотыми
сл и тками
неслась!
Коль
прим еш ь
ты
наш
дру жеск ий
совет,
То
и
вр ажды
у
нас
с
т обою
нет.
Но
коль
отвергнешь
ты
мои
слова,
То
мы
отвергнем
и
тв ои
слова.
Без
пользы
для
себя
хлопочешь
ты!
По дум ай,
если
мира
х очешь
ты:
i
Ведь
мудростью
глубокой
об ладат ь
Нам
нужно,
что б
сопер ник а
познать.
Ты
слабых
подавлял
и
покорял.
Таких,
как
я,
ты
прежде
не
встречал.
Харадж
и
да нь
с
полмира
ты
берешь.
Взам ен
—
корон ы
старые
даешь.
Ха радж
—
источник
бедствий
и
невзг о д
Тем,
кто
бе рет,
и
те м,
кто
отдает.
Без
счета
море
жемчугов
та ит,
Подвластен
ли
тебе
свободный
ки т?
Х оть
же мчуг а
и
много
у
нег о,
Как
ты
харадж
потребуешь
с
него?
Чрезмерные
жела ния
—
тщ ета.
Не
ста нь
и
ты
добычею
кита!
Источник
сч асть я
—
мудрость,
свет
ума}
Но
в
си ле
алч но сть
т ам,
где
нет
ума.
Нам
не
посильна
дан ь
минувших
ле т;
Потребуешь
—
мы
сами
скажем:
нет.
-
790


А
от
судьбы
—
пусть
ты
могуч,
бо гат
—
Могущество
и
власть
не
защитят.
И
пусть
бесчисленны
твои
войска,
Их
опрокинет
сильная
рука.
.Пусть мы тебя слабее во сто раз,
То,
что
нас
ждет ,
—
утаено
от
нас.
Ког да
страна
богата
и
сил ьн а,
То
не
нуж на
такой
стране
война !»
Ре чь
Искандар
закончил.
И
тогда
Притих
гонец
персидский,
как
вода.
В
обратный
пут ь
—
ни
жив
ни
мертв
—
пош ел
Из
Рума
незадачливый
посол.
И
прибыл
восвояси
наконец,
И
всё
Д аре
пересказал
гонец.
Когда
Дара
ве лик ий
услыхал
Сло ва
го нца,
он
так
ему
ск азал:
«Коль впрямь Румиец это говорил,
То,
зн ачи т,
бог
ума
его
лишил.
Иль ,
может
быт ь,
в
ту
пор у
был
он
п ьян
И
от
вина
безумьем
обуян?
Иль
он
еще
ди тя,
незрел
ум ом
И
управлять
не
может
языком?»
Так
он
—
носитель
царского
венца
—
Спросил.
И
услыхал
ответ
гонца:
«За ним следил я зорко,
не
шутя:
Не
п ьян
он,
не
безумен,
не
дитя.
Нет,
разумом
он
светел
и
здоров,
И
п опус ту
он
не
бросает
слов!
Бл аго р азу мен,
сведущ
и
уч ен,
Он
мудростью
глубокой
наделен!
Сил ьно
иль
сла бо
во инст во
е го,—
В
его
словах
—достоинство
его.
791


В
величии
—
хоть
обойди
весь
с вет
—
Ему
под об ных
ие
было
и
нет !
Присматривался
долго
я
к
нему
И
уд ивлял ся
д ивном у
уму».
Так
был
вз ъяре н
Да ра
ответом
сим,
Что
смерть
са ма
не
сладил а
бы
с
ним.
От
гнева,
как
от
грома,
он
огло х,
И
в
небесах
пошел
переполох.
И
охватил
полмира
люты й
страх,
Когда
ворота
г нева
отп ер
шах.
В
ок овы
он
посла
забить
велел,
В
к олоде ц
черный
п ос адить
велел.
Ск азал: «Румиец
—
раб
мой,,
сын
рабов,
.Что ползали у ног моих отцов.
Он
—
раб,
и
предки
подлые
его
Рабами
бы ли
предка
моего!
Кто
он
такой,
чтоб
ми лос тью
мо ей
Возвесть
его
в
достоинство
царей?
Чтобы
сло ва
его
словами
сче ст ь,
Что
оск орбляют-
наш у
власть
и
честь?
Ни
страха
предо
мной
не
стал о
в
нем ,
И
ни
стыда
перед
людским
судом!..
Но
мы
такой
отпор
дадим
ему ,
Так
я
его
ничт ожно ст ь
покажу,
Что
это т
необузданный
дикарь
Опомнится,
раскается,
как
встарь!»
И
царь
Да ра
го нца
найти
велел,
Который
бы
находчив
был
и
с мел.
И,
отправляя,
дал
ему
наказ
В
словах,
как
острый
се рп
и
как
алм аз,
Чоуган
и
крепкий
мяч
послу
вру чив,
В
две
эти
вещи
тонкий
смысл
вложив.
792


И
дал
с
кунжутным
семенем
мешок,
—
Св ою
угрозу
в
притчу
он
облек.
Посла
отправив,
гл аз
он
не
спускал
С
дороги
царской...
Всё
ответа
ждал.
Посол
примчался
в
Рум,
клубясь,
как
д ым,
Яз ык
св ой
сделал
бедствием
своим.
Яв ил ись
к
шаху
стражи
во
д во рец,
Сказ али : «От Дары опять гонец!»
Ста л
пр ед
царем
гонец,
как
был
—в
п ыли.
Как
перед
л иком
со лнца
—
ком
земли.
Гон ец
уви дел
шах а
—
ф арр
его,
И
речь
зас тряла
в
горле
у
него.
Пал
п ред
величьем
Ис кан дара
он,
Ослабнув
телом,
стр ахо м
сокрушен,
У ста
к
подножью
трона
приложил,
Мо лит ву
по
обряду
сотворил.
Ца рь
м ол вил : «Сядь,
о
де ле
расс кажи,
Цель
твоего
прибытья
изл о жи!»
Сказал
носитель
тайны,
пав
во
прах:
«Сто раз благослови тебя аллах!
Нет
сил
мне
гов орит ь
перед
тобой...
Но
обо
всем,
что
велено
Дарой,
Коль
ты
поз вол ишь ,
реч ь
я
поведу,
А
скажешь
—
«нет», смиренно прочь уйду».
Посланец
Искандару
дал
п он ять,
Что
он
о
многом
должен
толковать.
Ск аза л: «Дара,
по
ми лос ти
сво ей,
Взымает
д ань
со
вс ех
земных
царей.
Бер ет
харад ж,
по
праву
д р евних
лет,
Хоть
в
том
у
нас
нужд ы
особой
нет.
Но
шахи,
что
зав исим ы
от
нас,
Что
испо лня ют
наш
любой
п ри каз,
793


Харадж
не
забывают
в
ср ок
платить,
Чтоб
о
своем
покорстве
з аявить .
Отец
твой
нам
платил,
пок а
был
жи в,
Слу жил
нам
преданно
—
и
был
счастлив.
Но
ум ер
он...
Ты
сел
на
отчий
трон .
Ты
б
должен
дел ать
то,
что
делал
он.
Но
не
пошел
ты
по
его
пут и,
Решил
от
послушанья
отой ти.
Три
года
с
вас
налог
не
поступал.
Но
царь
царей
не
тре бо вал
и
ждал .
И
наконец
гонц а
решил
послать,
Чье
де ло
—
недоимки
собирать.
Но
ты
с
гонцом
столь
дерзко
говорил,
Что,
знать,
забыл
—
кто
ес ть
ты,
чем
ты
был.
Но
так
как
ты
—
годами
м олодой
—
Не
сту кался
о
камень
головой,
Мы
поняли:
не веж ество
и
тьма
Силь ны
в
тебе
от
малого
ума !
Великодушье
мы
должны
явить
И,
как
ребенку,
промах
твой
простить.
Но
образумься
и
не
прекословь,
Дань
собери
—
к
отправке
приг от ов ь;
И
сам
спеши
—
под
царственную
се нь,
Поцеловать
высо к ую
сту пень !
Ч тоб
не
покрыться
пятнами
стыда.
Бу дь
честен
с
на ми,
предан
нам
всегда.
Ув идиш ь
много
ми лос тей
от
нас...
Но
коль
отклонишь
царственный
п ри каз,
Тщеславьем
и
гордынею
об ъят,
И
дивы
злобы
дух
тв ой
победят,
—
Поймем,
что
буйство
младости
твоей,
Бла г оразу мья
твоего
си льне й.
794


Привез
я
от
великого
Д ары
Тебе,
о
царь,
достойные
да ры!»
Так
краснобай-гонец
пр ог ово рил
И
мяч
с
клюкой
пред
шахом
положил.
Ск аза л: «Тебе,
как
юноше,
под
стать
Клюкою
мячик
по
п олю
гон ять!
Те бе
приличны
— мяч,
клюка,
м айд ан.
Но
царство
— это
не
игра
в
чов га н!
Коль
вновь
ты
возразишь
царю
царей,
Стыдясь
признаться
в
слабости
своей,
Те бе
возмездье
ныне,
а
не
месть,
И
зол
своих
теб е
то гда
не
сч ес ть.
Ты
знай,
что
больше
войск
в
его
руке,
Чем
семени
кунжутного
в
мешке!»
И
принесли
мешок
посольский
тут,
В
к отором
был
пр ос е янный
кунжут.
Проворно
это
семя
на
ковре
Гонец
рассыпал,
преданный
Даре.
«Вот наше войско!
Пусть
сочтет
его,
Кто
не
боится
шаха
моего!»
Ум олк
посол
и
опустил
глаза,
Всё
стихло,
будто
пронеслась
гроза.
С
улыбкой
Искандар
внимал
ему,
Всё
вы сказ ать
—
не
помешал
е му.
Когда
гонец
всё,
что
хотел,
сказал
—
Он
так
ему
достойно
отвечал:
«Дара
—
чистопородный
Кей
и
шах,
Бы ть
нам
примером
призванный
в
веках.
Но
я,
теб е
внимая,
изумлен:
Как
стал
в
своих
словах
несдержан
он.
Владык
вселенной,
как
пр езр енны й
сброд,
Достойнейших
—
рабами
он
зовет!
795


Цар ей,
которых
во
гла ве
людей
Поставил
бог
по
мудрости
своей,
Дара
ре шил
рабами
называть?
Но
тут
п ути
добра
не
отыскать.
Мы
все
—
рабы
Язд ана ,
только
бог
М еня
своим
рабом
назв ат ь
бы
мо г.
Пускай
тв ой
шах
подумал
бы
сперва
Пред
тем,
как
эти
вымолвить
слова.
Се бя
с
великим
богом
он
сравнил,
Гр ех
святотатства
ст раш ный
совершил.
М еня
безумцем
пьяным
он
зовет,
Дитятею,
не
знающим
забо т.
Меня
он
обвиняет
в
трех
грехах,
А
сам
он
богохульствует
— твой
ша х!
Коль
ува ж ения
меж
на ми
нет
—
И
пр имире ни я
меж
на ми
н ет!
Доп уст им,
что
я
мал,
а
он
велик,—
Но
как
несдержан
у
нег о
я зык!
Боль шая
птица
—
аист;
но
и
он
От
ястреба
уход ит ,
устрашен.
Тв ой
цар ь
Дара
мне
мило с ть
о каз ал,
Кл юку
и
мяч
в
подарок
мне
прислал.
Я
в
эт ом
вижу
тайный
смысл...
Ну
что
ж
—
В
истолкованье
он
весьма
хорош...
Мысль
мудрецов,
что
землю
о бо шла,
Нам
говорит:
зем ля,
как
мя ч,
круг л а.
Дара
сво й
смысл
в
мяче
и
клюшке
скрыл,
А
бог
мне
ц елый
ми р,
как
м яч,
вр учи л.
Какая
же
заг а дка
скрыта
в
нем
—
В
чо вга не
этом
с
загнутым
кон цом ?
Я
понял:
пов елит елем
времен
Човган
судьбы
вселенной
мне
вручен,
796


Чтоб
т ор опил
я
своего
к оня,
Чтоб
мяч
отбил
у
всех,
вперед
го ня.
Здесь
—
предсказанье,
радостная
весть...
Да,
в
э той
вести
—счастье
мне
и
честь.
Не
но вую
принес
сегодня
мне
Ты
притчу
о
кунжутовом
зер не.
Мол ,
как
семян
кунжута
вам
не
с че сть,
Так
и
чи сла
мо им
в о йскам
не
с чес ть.
Пусть
ва ша
ра ть
несметна,
как
кунжут,
Ее
мои
цыплята
поклюют!»
И
на
кунжут,
что
был
среди
п алат
Рассыпан,
он
принесть
велел
ц ыпл ят.
Всё
поклевали
птицы;
и
зерном
Не
по дел ил ись
даже
с
муравьем.
Посол
Д ары
гл яд ел,
молчал,
бледнел;
Понуро
пристыженный
он
сидел.
И
молвил
Искандар: «Встань!
Подобру
Иди
от
нас.
И
извести
Д ару:
Что
слышал
здесь,
ему
ты
донеси,
В
дороге
дальней
слов
не
растряси!»
Согбенный
от
сты да,
ушел
п осол,
—
Не
на
ногах
—
на
голове
ушел.
И
распахнулись
в орота
бе ды...
В зметну л ся
до
небес
ого нь
вр аж ды.
Нахлынул
смуты
неуемный
ва л,
И
мир
из
х ижин
бедственных
бежал.
***
Дай,
кравчий,
мне
вина!
Пусть,
опьянев,
Я
зарычу,
как
разъяренный
ле в!
Во
вражий
стан
во рву сь
я
пьяным
львом
И
в
миг
единый
разочтусь
с
в раг ом.
797


Сп ой
мн е,
певец,
в
р асс ве тной
полутьме
Йап ев
во инс т венный
из
«Шахнаме» .
Два
шаха
тронули
струну
вражды,
Так
пусть
же
будут
в оины
тверды.
О
Навои!
Покоя
в
ми ре
нет ,
Под
горьким
ветром
смуты
м ер кнет
свет.
Коль
хочешь
мира
в
на ши
времена,
Не
р асст авай ся
с
чашею
вина .
Круг
н аших
бед
земных
неисчислим,
Но
тот,
кто
п ьет,
— тот
не
подвержен
им .'
ГЛАВА
XXIV
Осуждение
вра жд ы,
которая
является
при чин ой
раз­
рушения
достояния
людей
и
которая
грозит
гибелью
миру.
Нет
верности
в
сердцах
людских,
о
друг,
И
милосердье
чуждо
их,
о
друг!
Обы чай
их
теперь
—
вражда
и
месть.
Выламывают
дверь
вражда
и
месть.
И
где
ни
побывал
бы
ты,
везде—
В
любой
стране
—
стремление
к
вражде.
Нет
никого—
в
любом
глухом
углу
—
Без
сотоварища
по-
ремеслу,.
Не
с отов а рищ,
в-
де ле
р ем есла
—
Ему
п редс тане т
враг,
источник
зла.
Чеканщик,
в идя,
что
в
других
домах
Жи вут
ч ека нщи ки,
—
им
бу дет
враг.
Кол ь
мастер
в
неком
дел е
знаменит,
То
превзойти
другой
его
спешит.
Им
предрассудки
повод
подают
К
вражде,
противоречья
их
растут.
798


Покоя
д нем
не
з нают,
но чь
не
спят,
В
л ицо
друг
друга
видеть
не
хотят.
Но
счас тл ив
то т,
кто
зависти
лишен,
В
нем
низк ой
зл обы
дух
не
угнетен.
В
пре зр е нной
зависти
—
зерно
беды,
Причина
распри,
зл обы
и
вр а жды.
И
это
ни
для
избранных
людей
Не
исключение;
ни
для
царей.
У
шаха
сотни
тысяч
под
рук ой,
Народ
—
сословий
в ек овеч ный
строй„
Нам ес тники
ближайшие
царя
Вс ем
правят,
во лю
шахскую
творя.
Эмиры
не
хотят
им
уступать
И
рвутся
все
наместниками
стать.
Начальники
туманов
жду т,
не
спят,
В раж дуют,
ста ть
эми р ами
хотят.
И
каждый
«тысячник»
г отов
предать
Начальника,
чтоб
чи ном
выше
стать.
Вот
он
на
розни
зиждущийся
строй!
Взгляни:
он
сверху
донизу
такой.
К акое
бы
сословие
ни
взять,
Оно
вышестоящих
жаждет
смять;
И
раз давит ь
и
подчинить
себе,
.Чтоб место лучшее добыть себе.
Чем
тверже
сверху
косность
и
отп ор,
Тем
пуще
снизу
ярость
и
ра здо р.
И
люди ,
что
к
царю
п риб лиж ены,
Дру г
к
другу
то же
злобою
п олны.
А
средь
простых
людей,
где
труд,
нужда,
Пусть
нравы
грубы,
мягче
там
в ра жда«
Вра жда
и
злоба!
В
них
источник
бе д,
Людскому
роду
вековечный
вред!
799


Когда
у
власти
муж
—
носит ел ь
з ла,
Грозят
народу
бе ды
без
числа.
И
страх
сердца
охв а тит
в
море
сму т,
И
царства
со кр у шатся
и
падут.
Когда
плот ину
в
срок
не
укрепить,
Сель
може т
всё
размыть
и
затопить.
Так
—
есл и
распря
п ер ейдет
в
войну,
Лишь
мудрый
властелин
спасет
страну.
Но
коль
поток
раздора
возрастет
И
царь
не
сможет
защитить
народ,
Разбушевавшееся
м оре
бед
Потопом
гибельным
затопит
свет.
Когда
оружье
обнажит
в раж да,
Когда
не
будет
правды
и
суда,
От
мира
безопасность
отойдет
И
гиб нущи й
спасень я
не
найдет.
Сметает
с ель
всё
на
своем
пути,
И
от
него
не
скрыться,
не
уйт и.
Но
угнетенье
больше
зла
не сет,
Нем
нападенье
разъяренных
вод.
Вот
два
царя
враждуют,
мир
п опр ав,
Всю
земл ю
на
две
доли
разодрав.
И
уве дет
от
ми рн ого
труда,
Вооружит
народы
их
вражда;
И
поведет,
ожесточив
се р дца,
Отц а
на
сына,
сына
на
отца.
Давно
ли
два
смертельные
врага
У
одного
сидели
очага?
Оте ц
возжаждет
сына
истребить,
И
сын
в озжаж дет
кровь
о тца
пролить.
800


И
бр ат
на
б рата
о бнажи т
св ой
ме ч,
Ч тоб
голову
мечом
ему
отс еч ь.
И
отчужденье
разведет
друзей,
И
всюду
рознь
пойдет
ср еди
людей.
Когда
два
шаха
затевают
спор,
Возникнут
злоба,
ненавист ь ,
раздор.
Вой ны
подует
ветер
ледяной,
П ыль
п одыма я
до
н еба
с теной .
И
люди
на
полях
своей
земли
Себ я
не
будут
в идеть
в
той
пыл и.
Во йна
придет,
и
бедствий
не
сочтешь
—
Убийство,
разорение,
грабеж...
Но
есть,
увы,
в
дела х
любой
страны
Страдания
л юдс кие
без
войны.
Народ,
что
правосудия
лиш ен,
Повсюду
произволом
угнетен.
Ко ль
милости
ему
не
ока зать
И
на
соседа
выйт и
воевать,
То
всё
равно
для
страждущих
людей,
Который
победит
из
д вух
цар ей.
Для
всех,
кто
согнут
под
ярмом
труда,
В ойна
как
пламя
Страшного
суда.
Доб ро,
когда,
народам
мир
дар я,
В
со юз
в сту пают
славных
два
ца ря.
И,
не
пуская
на
п орог
раздор,
Решают
по люб овно
каждый
спор.
Когда
цари
согласие
найд ут ,
Народы
их
довольством
расцветут.
Два
нищ их,
кр еп ких
д ружб ою
своей,
Не
выше
ль
двух
враждующих
царей?
801


ГЛАВА
XXV
О
том,
как
от
вражды
дв ух
правителей
уда ри ла
мол­
ния
бедствий
в
хирман
народов
мира,
а
от
союза
двух
друзей
пролился
дождь
мил о сти
и
потушил
языки
огня.
В
те
д ни,
когда
Чинги с
и
Хорезм-шах
Пошли
судьбу
ис пы тыв ать
в
боях,
Мир
был
тогда
ра з громл ен.. .
Но
зачем
Описывать
то,
что
известно
всем.
Ког да
Чингис
победу
одержал,
Он
гор ода
в
стране
с
землей
сров н ял.
Он
всё
живое
и с треб лять
велел,
Всех
без
разбора
убивать
велел.
Нахлынуло,
вск ипел о
море
зла.
Волна
всесокрушающая
шла.
Отцы
оплакивали
сыновей,
А
матери
— несчастных
дочерей.
♦
Дом
бытия
заполонила
смерть,
Все
выходы
заколотила
смерть.
Вот
что
тогда
случилось
в
ц ар стве
Шам:
'
Два
бедняка,
два
друга
жи ли
там.
Он и,
под
гне том
гибельной
судьбы,
Неверному
служили,
как
р абы.
И
оба
от
надежды
отреклись,
И
сл езы
их
кровавые
лились.
Но
так
они
сдружились,
что
любой
За
друга
бы
пожертвовал
собой.
И
был
од ин
за
что- то
осужден,
И
связан,
и
на
плаху
приведен.
Другой
же,
умол яя
палача,
Пал
на
коле ни ,
плача
и
крича.
802


«Хватай меня,
мне
голову
руби,
Его
же
отпусти
и
не
губи!»
То гда
сказал
хозяин
па лач у:
«Коль просит он,
предай
его
мечу!»
А
пе рвый
кр ик ну л : «Пусть меня казнят!
Я
осужден,
а
он
не
виноват!»
Так
с по рили.
И
каждый
пр едлаг ал
За
д руга
жизнь...
Чинги с
в
ту
по ру
спал.
Друзей
он
эти х
увидал
во
сне,
И
чей-то
голос
ус лыха л
во
сне:
«Меч от главы народа отведи
И
этих
двух
друзей
освободи!
Ты
Хорезм-шаха
сокрушил
оплот,
Но
в
чем
повинен
пре д
тоб ой
народ?
Пусть
ц елый
мир
разрушила
война,
Как
др ужба
эти х
плачущих
сильна!»
Чингис ,
е два
успел
глаза
открыть,
Велел
убийства
всюду
прекратить.
Как
ветер,
весть
о
милости
царя
Помчалась,
мир
надеждою
дар я.
И
в нял
в елен ью
э тих
царских
слов
Жестокий
муж,
хозяин
двух
рабов.
И
он
из
сердца
злобу
удалил
И
двух
друз ей
на
во лю
отпустил.
Два
шаха
вр ажд ов али,
и
тог да
Народ
постигла
страшная
бе да.
Но
благородство
бедных
дв ух
людей,
Их
верность
дружбе
искренней
своей
Страну
от
п олной
гибели
спасл и,
Меч
ме сти
от
народа
отвелш
Кто
хочет
в
м ире
совершенным
стать,
Не
должен
эту
притчу
забывать,
803


ГЛА ВА
XXVI
Наз ид ание
Искандар
про сит
Арасту
рассказать
о
причинах
в ойн.
Ра зд оры
нежелательны,
и
войны
губительны
для
всех
н ар одов,
но
слу ча ется ,
что
вой на
становится
неизбежной.
Арасту
открывает
св ет
в
этой
ть ме
и
объясняет
истинное
начало
вражды.
Подобный
Фаридуну,
шах
спросил:
«Мудрец,
отк рой
мне
суть
бе звес т ных
си л,
Вед ущ их
к
войнам.
Всё
о
них
скажи,
Разлада
в
мире
ко рни
о бнаж и.
Когда
мы
знае м
—от
чег о
раз дор,
Наш
разум
до лжен
дат ь
ему
отпор.
Но
есть
ли
в
бы тии
такой
зако н,
Доше дши й
к
нам
из
глуб и ны
времен,
Руководясь
к отор ым,
мы
должны
Решать
раздор
оружием
в ой ны?»
В
ответ
наставник
шах а
произнес:
«Ты очень сложный задал мне вопрос!
Во йна
про тивна
разуму,
но,
ша х,
Ее
не
обойти
в
иных
делах.
Раздор
затеял
некто...
может
бы ть,
Он
вы нуж ден
был
меч
с вой
обнажить?
Но
от
него
народу
тяжкий
вред,
Ему
в
народе
опр а вда нья
не т.
Грешно
стоять'в
ту
п ору
в
стороне,
Когда
ты
можешь
помешать
войне.
И
коль
зачинщик,
п рин имая
рать,
Не
хочет
с лову
разума
вни мать ,
Коль
будет
он
стр ем ить ся
всё
равно
К
то му,
что
совестью
запрещено,
Тогда
сам
бог
велит
—
бе ри
сво й
меч,
Мт об
разом
к огти
хищнику
отс ечь ;
804


Так
—
е сть
и
вр ед
и
польза
от
войны;
Но
для
во йны
условия
ну жны:
Врага,
пред
тем
как
битву
начинать,
Как
самого
себя
ты
должен
зн ать.
Коль
сил ы
у
тебя
с
врагом
равны
И
е сли
скрыт
во
тьме
ис ход
войны,
Ты
д олжен
мощь
накап л иват ь
свою,
Всё
рассчитав,
чтоб
выиграть
в
бою.
И
е сли
знаешь
ты,
что
ты
сильней,
Не
торопись,
напрасно
кровь
не
лей.
Прибегни
к
наставлениям
опять.
Ты
д олжен
мяг ко,
мудро
убеждать.
Угро зой
раздражен,
и
слабый
враг
Сильней
становится,
теряя
страх.
Что
можешь
делат ь
—
делай!
Вот
закон
Любой
войны
—
од ин
для
всех
времен.
Ко ль
не
уверен
—
в
битву
не
стремись,
Не
гне вом ,
разумом
руководись.
Тот,
кто
пут ями
разума
иде т,
На
гибель
рат ь
свою
не
поведет».
Ответу
молча
Иск андар
внимал;
Воп росов
больше
он
не
задавал.
ГЛАВА
XXVII
Дара
по ра жен
словами
Искандара,
он
собирает
бес­
численное
войско
со
всех
концов
света
и
идет
войной
п ро­
тив
Искандара.
Искандар,
оказавшись
лицом
к
лицу
с
э тим
мо рем
несчастий
и
селем
бедствий,
готов
поверг­
нуть
эту
гору
опасностей
молнией
сражения.
Оба
ца ря
готовятся
перевернуть
небо
вверх
дном.
Однако
знамя
го су да рства
Дары
повергнуто
иной
бурей,
а
знамя
Искан­
дара
сверкает,
как
солнце.
Ист о рик
д ре вней
распри
дву х
цар ей
Так
з авил
кольца
повести
своей.
Когда
пос ол
Дары,
что
в
Руме
б ыл,
Реч ь
Исканд ар а
шаху
изложил,—
805


Всё
передал,
утайки
не
творя,
.Что слышал от румийского царя,
—
Дар а,
владыка
необъятных
стран,
Был
исступленьем
гнева
обуян.
Ст ал
как
ого нь
от
головы
до
ног
Он,
пред
которым
трепетал
Восток.
«Тьфу!» —
обращаясь
к
небу,
он
кричаЛ,
Упрек
земле
и
небу
обращал.
Как
молния
небес,
метался
он,
Как
в
лихорадке,
сод рог ал ся
он.
И
чтобы
г нев
души
своей
унять,
Приказ
он
отдал
—
войско
собирать.
И
х лыну ли,
как
реки
в
океан,
Полки
из
бл иж них
и
далеких
стран.
Иран,
Туран,
Монголия,
Китай,
Где
м ира
обитаемого
край,
Отк уда
солнце
поутру
в ста ет,
—
Все
поголовно
поднялись
в
поход.
И
побережья
западных
морей
Послали
всех
мужчин
царю
царей.
И
л юди
Африки,
и
тех
земель,
Где
вечный
сумрак,
с тужа
и
м ете ль,—
Все
на
м огучи й
кли ч
войны
при шл и,
И
не
прийти
—
ты
скажешь
—
не
могли.
Волнуясь,
по
долинам
и
горам,
Без
кр ая
простираясь
по
степям,
Необозримо
воинства
текли,
—
Цар и,
султаны,
ханы
их
вели.
И
так
был
шум
идущих
войск
велик,
Что
высшей
сферы
не ба
он
достиг.
Лиш ь
Зангибар,
и
Р ум,
и
Франгистан
Люд ей
не
слали
в
К ей -Куб адов
ста н,
806


Затем,
что
Искандарову
в
те
дни
Дласть
добровольно
приняли
о ни.
Текли
войска
в
течение
д вух
л ет,
Со шл ись
войска,
каких
не
видел
свет.
Неб есны х
зв езд
бесчисленней
полки,
Нес м етне й,
чем
пу с тынные
пески.
И
негде
б ыло
им
шатры
разбить,
Рек
не
хва ти ло
ко ней
напоить.
Туда,
где
с бор
войскам
назначен
б ыл,
Шах ,
нетерпенья
полный,
пос пе шил.
Когда
такую
ра ть
он
уви да л,
Сил ьн ей
в
нем
пламень
мести
запылал.
Ск аза л: «Коль двинусь на небо в поход
—
Я
отступить
з аст авлю
небосвод!»
Цари
и
шахи,
да нн ики
Дары,
Меж
тем
несли
бесценные
дары,—
Хоть
каждый
д ома
гр оз ным
был
царем,
Здесь
кротко
нес
сильнейшего
ярем.
Плеск
лик ов анья
загремел
в
войсках,
Когда
предстал
пр ед
ними
шахиншах.
Не
осенял
дотоле
небосклон
Султана
величавее,
чем
он.
Всех
войск
вожди
—
цари
—
к
Даре
п ришли ,
Склоняясь
пер ед
троном
до
земл и,
У
ног
Да ры
целуя
прах
земли,—
И
этим
честь
и
славу
обрели.
Кто
удостоен
был
у
шах с ких
но г,
Пав
на
лицо,
поцеловать
песок,
Тот
мог
быть
счас тли в:
на
его
дела
Печать
благоволения
легла.
Так
до
жары
полуденной
с
утра
Рабов
вен чанны х
принимал
Дара.
807


Средь
них
был
Чи на
властелин
хакан,
Был
па диша х
индийцев
—
Кар а-ха н. .
Был
Тимур-Таш—
о рды
кыпч акско й
хан,
Был
Рес- Вар ка
—
египетский
султан.
Был
Фарангис
—
король
страны
Ха вра н,
Был
Давали
—
султан
зем ли
Шир ван.
Там
цар ски х
сыновей
толпа
была,
Там
п ол ководц ам
не
было
числа.
Все
так же
возвеличились
они
Ло бз аньем
Кейанид о во й
сту пн и,
Вниманьем
сильного
вознесены,
Величием
его
осе не ны.
И
столько
в
дар
сокровищ
привезли,
Что
их
и
за
сто
лет
бы
не
сочли
Все
счетчики
велик о го
царя,
Не
зна я
сна,
усердием
горя.
Когда
ж
даров
окончился
прием,
По
чину,
наивящим
чередом,—
Вел ел
ве лик ий
ц арь
царей
Дар а
Вождей
и
ша хов
звать
под
сен ь
шатра.
Подобен
небосводу
был
шатер
—
Так
п олы
он
широко
распростер.
И
венц ено сцам
сесть
Дара
вел ел
Вкруг
трона,
на
котором
он
сидел.
Как
слуги ,
пол ко вод цы
стали
в
круг,—
У
трона
места
не
бы ло
для
с луг.
И,
обозрев
испыт а нных
в
бою,
Вл адык а
мира
начал
ре чь
свою:
«Вот в чем причина сбора войск моих
И
нарушенья
мирных
дел
мирских.
Как
только
Файлакус
—
румийский
хан
—
Ударил
в
погребальный
бар аба н,
808


Власть
з ахват ил
его
безумный
сын,
Текущий
криво,
как
вод а
стремнин,
Неукротимый,
как
степной
огон ь,
И
непокорный,
словно
дикий
конь.
Он
—
данник
мой.
Четвертый
год
настал
С
тех
пор,
как
дан ь
платить
он
перестал.
Столь
гордым
он
в
своем
безумье
с тал,
Когда
же
я
гон цов
к
н ему
послал,
Чтоб
разузнать
о
положенье
дел
И
почему
пл а тить
он
не
хотел,
И
сразу
все
р асчет ы
с
ним
свести,
И
с разу
взять
всю
дань
и
привезти,
—
Мои м
послам
он
дерзко
отказал!
Он
много
с лов
бессвязных
им
ск азал,
Необоснованных
и
наглых
слов.
И
снова
я
послал
к
нему
послов,
Чтоб
от
его
гла вы
отв еять
зло,
Но
наставленье
в
пользу
не
пошло:
Глупец!
Он
так
ответил
дерзко
мн е,
Что
кровь
моя
вскипела,
как
в
огне!
Ре шил
я
с лов
напрасно
не
те рять ,
Решил
я
уши
наглому
надрать.
Вот
каково
начало,
—
отч его
Потрясено
все
мир а
существо!»
Умолк
он.
По днял ись
за
шахом
ш ах,
Все
—
в
ратных
искушенные
делах.
И
лицами
опять
к
земле
пр и пав,
И
пыл ь
у
ног
Да ры
поцеловав,
С казал и : «Как причиной столь пустой
Мог
быть
смущен
властителя
покой!
Румийский
царь
приличьям
не
учен,
Любы м
из
нас
он
будет
укрощен!
809


А
тысяч
с орок
всадников
пошлем,
Проучим
мы
его
—
в
песок
со тр ем!».
Дара
ск аза л: «Уж раз собрал я вас, —
Рум
будет
местом
отдыха
для
нас.
Что
Р ум?
На
Франгистан
и
Зангибар
Направить
мы
теперь
должны
удар,
Дойти
до
крайних
м ира
берегов,
Вселенную
очистить
от
врагов
—
Дней
за
десять!
Свидетель
— вечный
бог ,—
Никто
придумать
лучше
бы
не
мог».
Судьба
царю
вложила
ре чь
в
уста.
Нет
от
судьбы
лекарства,
нет
щи та!.
И,
как
с
судьбой,
никто
не
спорил
с
ни м...
И
воротились
все
к
войскам
своим.
Не
спали
но чь
—
готовились
в
поход.
Едва
багряно
вс пых нул
небосвод,
Рать,
как
гроза,
на
запад
потекла.
Когда
до
Исканд ар а
в есть
дошла,
Что
на
н его
Дар а
—
в ладыка
стран
—
Несется,
как
песчаный
ураган,
Неотвратим,
громаден
и
жесток,—
Он
—
Искандар
—
беспечным
б ыть
не
мог,
Навст реч у
он
лазутчиков
послал
—
О
каждом
вражьем
ша ге
узнавал...
Спокойный,
полный
мужества
и
с ил,
Он
с пос обы
защиты
находил,
Не
зн ая
отдыха
и
сна,
—
по ка
Не
подготовил
так
с вои
войска,
Что
каждый
рядовой
его
двустам
Врагам
противостал
бы,
как
Рустам.
И,
дивною
отвагой
облечен,
Сам
ринулся
вр агам
навстречу
он,
810


Как
буря
на
простор
морских
валов,
Как
лев
р ычащ ий
на
табун
ослов.
И
весть
о
том
до
войск
Да ры
до шла
И
ужасом
гордыню
потрясла,
—
Как
никому
не
ведомый
царек
На
вла ст ел ина
мира
выйти
мог?
Когда
же
переходов
семь
дн евн ых
Всего
л ишь
ос т авал ось
меж ду
них,—
Всё
м ед леннее
обе
стороны
Сходились,
осторожности
полны.
При
остановке
войск.вокруг
шатров
Вал
насыпали
и
копали
ров.
И
так
охрана
бдительна
была,
Что
м имо
даже
кошка
б
не
прошла.
Так
двигались
два
во инст ва.
И
вот
Меж
них
о дин
остался
переход.
Гора
крутая
возвышалась
там,
Рассекш ая
п усты ню
пополам.
По
ту
и
эту
с торон ы
горы
—
Войска
Румийца
и
войска
Дары.
И
вал
в елел
насыпать
Иск андар ,
Ч тоб
выдержать
за
ним
люб ой
удар.
И,
выучку
проверив
войск
с воих,
Он
сердце
успокоил
верой
в
ни х.
Полки
своих
мужей,
го т овых
в
бо й,
На
высоту
возвел
он
за
собой.
С
высокой
той
г оры
он
кинул
взор
На
открывавшийся
пр ед
ним
простор.
И
увидал
вра гов
—
их
ть мы
и
ть мы!
Чер ны
от
войск
р ав нины
и
холмы,—
Как
будто
ш ирь
з емная
ожила
И
в
грозное
движение
пришла.
8Л


И
пыл ь
над
войском,
дым
и
конский
пот
Лазурный
омрачили
небосвод.
Шум
пл ыл
от
войск,
как
во лн
п учины
шум.
И
потрясен
был
Искандар ов
ум.
«Что ж!
—
мо лв ил.
— Если
здесь
я
бой
приму,
Сам
собственную
голову
сниму!
Я
от
гордыни
в
ослепленье
бы л,
Когда
ковер
сраженья
расстелил.
Отсель
путей
для
отступленья
нет ,
Здесь
гибель
ждет
меня,
сомненья
нет!»
По ка
так
сердцем
сокрушался
он,
В
рассеянье
воз зря сь
на
крутосклон,
Двух
куропаток
вдруг
перед
собой
Заметил.
Шел
меж
ними
лютый
бой.
Одн а
б ыла
сильнее
и
крупней,
Другая
—
втрое
меньше
и
сл абей.
Он,
видя
их
неравенство
в
борьбе,
Даре
их
уподобил
и
себе.
И
пристально
смотрел
он
на
бо рьб у,
Как
будто
видел
в
ней
св ою
с удьбу.
Он
з нал
—
победа
бу дет
за
бо льшой ,
—
И
колебался
скорбною
душой.
Как
вдруг
могучий
сокол
с
высоты
У пал
стрелою
рока,
—
скажешь
ты.
Он
куропатку
с ильну ю
сх ват ил
И
на
вершины
скал
с
добычей
взмыл.
А
сл абая
осталась
там
одна,
Свободна
и
от
смерти
сп асе на,
Когда
Румиец
это
увидал,
Он,
сер д цем
ободрясь,
во злик ова л.
Он
понял:
помощь
некая
придет
—
И
вр аг
сильнейший
перед
ним
падет.
;
812


Когда
ж
к
своим
в ойс кам
вернулся
он,
З нам ена
ночи
поднял
небосклон
И
факел
дня ,
упав
на
грани
гор,
Дым
цве та
дегтя
по
не бу
простер.
Душой,
входящей
в
тел о
без
души,
Вернулся
царь
к
войскам
в
ночной
тиши.
И
ободрил
он
во инов
своих,
И
верных
выставил
стор ожевы х...
.. .Все спят.
Не
сп ят
лишь
в
думах
о
во йне
Цар и
на
той
и
этой
стороне.
Дара,
что
во йск
своих
числа
не
знал,
По беду
не избе жно ю
считал.
Как
мог
ина че
думать
царь
царей,
Могучий
властелин
подлунной
всей?
Не
видел
он
сквозь
будущего
ть му,
Что
небосвод
кривой
сулит
ем у.
И
так
же
Искандар
не
ведал
сна,
—
Заботами
душа
была
полна...
Уж
воины
под
кровом
темноты
Готовили
ор ужье
и
щиты.
Когда
за ря
прекрасная
взошла
И
знамя
золотое
подняла,
И
озарила
воздух
голу бой
Счастливой
Искандаровой
звездой,
Два
в ой ска,
как
два
моря,
п одн яли сь,—
И
шум
и
топот
их
наполнил
высь.
Богатыри
издали
страшный
крик
—
Такой,
что
слуха
солнца
он
достиг.
И
содрогнулся
в есь
земной
простор,
И
глыбы
скал
оторвались
от
г ор.
Подобны
тюрку
не ба,
на
конях,
В
железно-синих
кованых
бронях,
813


Пос троил ис ь
огромные
ря ды,
Как
грозовые
темные
гряды.
Так
выстроил
Дар а,
владыка
стран,
Не
войско
—
кровожадный
океан
I
Ты
скажешь:
лик
земли
отобразил
Все
ми лл ионы
воинства
светил!
Был
строй
составлен
из
семи
ря дов
—
Семи
великих
мира
поясов.
От
Са мар кан да
и
до
Чина
шло
Войск
Афридуна
правое
крыло.
Шесть
с отен
ты сяч
—
на
крыле
од ном
—
Испытанных
в
иск у сстве
боевом.
Узб ек ов
бы ло
за
сто
т ысяч
там.
Кыпчаков
—
полтораста
тысяч
там.
Там
во йнов
Чина
был
отборный
цв ет,
По
мужеству
нигде
им
равных
нет .
Парчою
—
цвета
радужных
огней
—
Богатыри
украсили
коней.
Ки тайс кий
ше лк
в
отливах
за р евых
На
шлемах
р аз вевае тся
у
них.
Та м,
чуждый
милосердья,
хан
Конграт
Сво их
калмыков
выстроил
отряд.
От
них
пришл и
в
минувшие
года
В
мир
—
суматоха,
уж ас
и
беда.
Мечи
их
блещут,
ду шу
леденя,
Как
я зыки
подземного
огня.
Я
на
собаке
не
считал
волос,
Но
больше
там
монголов
поднялось.
Подобный
льв у,
их
вожд ь
Мангу
ведет,
В
мрак
пог ружа ет
страны
их
налет.
Мангыты
там
в
чаркасских
шишаках,
Нер нь
блещет
на
седельных
их
луках.
814


Мавераннахра
далее
сыны,
Как
львы
—
отважны,
как
слоны
—
сил ьны.
А
украшеньем
левого
к рыла
Громада
воинств
Запада
была.
Сопутствовали
ассир ий цы
им,
И
буртасы,
и
берберийцы
им.
Желты
у
них
знамена
и
наряд,
Их
ла ты
медью
желтою
горят.
Арабов
сорок
тысяч
было
там,—
Завидуют
в етра
их
скакунам.
И
копья
и
знамена
их
—
черны,
Под
чепраком
попоны
их
—
че рны.
Ва ки
—
султаном
был
аравитян.
Тали
был
предводитель
мавритан.
Сто
тысяч
са бел ь,
ужасавших
ми р,
Из
Медаина
вывел
Ардашир.
Был
цв ет
зна мен
—
фиалковый
у
них ,
И
цв ет
попон
—
фиалковый
у
них.
Вел
Густахам,
в
од ин
построив
ряд ,
Три
города
—
Катиф,
Бахрейн,
Багдад.
Шли
воины,
как
голубой
поток,
В
железных
ла тах
с
головы
до
но г.
Шест ь
со тен
тысяч
б ыло
их
число
—
Войск,
составлявших
левое
крыло.
Семьсот
же
тысяч
—
войск
Д ары
кр аса,
—
Что
и зумля ли
даже
не беса ,
По сер еди не
двух
ог ро мных
к рыл
Стояли
в
голове
вс ех
царских
с ил.
Кафтаны
бы ли
белые
у
них,
Т юр баны
б ыли
белые
у
них.
Шли
д алее
янтарные
р яды
Люд ей
Хорезма
и
Кыпчак-орды.
815


И
гро з ный,
что
ядром
в сех
полч ищ
был,
Отряд
ряды,
как
гор ы,
в зг ромоздил .
И
было
с емь
в
отряде
том
рядов
—
И
в
каждом
по
сто
тысяч
удальцов,
Отборных
из
отборнейших
мужей
—
Телохранителей
ца ря
царей.
Им
шахом
власть
и
кр асо та
даны,
В
зеленое
они
облачены.
Зеленый
шелк
на
стягах
их
шумел.
Их
ст рой,
как
ча ща
леса,
зел ен ел.
А
сам
Дар а
—
средь
войска
своего.
И
пет
у
неба
грома
на
него!
Так
выс тр оив
порядок
сил
сво их,
Спокойно
на
врага
он
двинул
их.
Шах
Искандар
на
стороне
другой,
Отвагой
по лн,
людей
гот ов ил
в
бой.
И
фра н ков
—
сотня
тыс яч
их
число—
•
Поставил
он
на
правое
крыло.
Был
кн язь
Шей бал
военачальник
там,
По
доблести
он
Заля
сын
—
Рустам,
Их
одеяний
франкский
аксамит
Был
драгоценным
жемчугом
обшит.
Они
—
как
львы
в
пы лу
кровавых
сеч,
С кл оняе тся
пред
ними
солнца
меч.
Вра г
пад ает
пред
н ими,
устрашен
Блистаньем
семицв ет ны х
их
знамен.
А
рус ов
он
на
левое
крыло
Поставил,
сотн я
тысяч
их
чис ло
—
Суровых,
яр ых,
как
небесный
ко нь,
В
бою
неукротимых,
как
огонь.
Весь
их
доспех
— лишь
копья
да
щит ы,
Они
как
с овы
в
м оре
темноты,
816


П лащ
к р асной
шерсти
—
воина
броня,
Чепрак
багряный
на
спине
коня.
Шл ем
рус а
сходен
с
чашею
стальной,
На
шлеме
перья
иво лги
ле с ной.
Согласным
—
дружбы
он
несет
зв е зду,
А
несогласным
—
гибель
и
бе ду.
А
зинджи
стали
войска
го ло вой,
У
зинджей
был
от
всех
о тл ичный
строй,
Изделье
черных
зинджей
—
их
булат,
Щитки
их
лат
как
зеркала
блестят.
Так
мудрость
черного
—
мне
ск ажеш ь
ты-
Свободной
сдел алась
от
че рнот ы.
От
вавилонских
шлемов
бь ют
лучи,
—
То
ск ачет
зинджей
воинство
в
ночи.
Их
шлемы
—
как
о рл иные
носы,
Изогнутый
их
с трой
—
острей
ко сы.
Так
превратил
их
латы
в
зеркала
Напильник
угнетения
и
з ла.
Смерть
отразилась
в
зе ркалах
их
лат, >
Их
в раг
бежит,
смятением
объят.
Из
румских
войск
яд ро
составил
шах.
Румянец
юности
на
их
щеках.
Красивые
в
движениях
—
как
львы,
И
грозны
в
нападениях
—
как
львы;
Как
шкура
льва
и
тигра
—
их
броня.
Плащи
их
—
цвета
же лто го
огн я.
Войска
грозой
грохочущею
шли.
П окр ыли
львы
и
тигры
лик
земл и.
Султан
прекрасный
—
воинства
глава,
Был
светлый
с тяг
над
ним
похож
на
льва.
Победы
ветер
знамя
разв е вал
Над
львом,
что
войском
льв ов
повелевал.
817


Т ак,
наподобие
п че линых
со т,
Во йска
построив,
он
пошел
с
высот,
Как
буд то
ди ких
пьяных
дивов
хор,
Завыл
под
бар абанам и
про ст ор.
Кавказ
отгрянул,
содрогнулся
Тав р
От
грохота
бесчисленных
ли та вр.
И
надвое
кровавый
св ой
престол
Тюрк
неба
перед
бое м
расколол.
Карнаи
выли
так,
как
бу дто
ад
Ра звер зся
и
нагрянул
к ыям ат.
До
не ба
туче й
заклубилась
пыль,
Зем ля
—
ты
скажешь
—
превратилась
в
пы ль!
С кажи
—
не
пыль!
—
то
н ебо
обняла
Безлунной
но чи
мускусная
мгла.
Как
молн и и,
зерц ала
и
ме чи
Свер ка ли
в
той
грохочущей
ночи.
И
ржанье
ко ней
бы ло
словно
гром ,
Разящий
землю
огненным
копьем.
Когда
же
вои ны
издали
кри к,
Гром
потерял
от
ужас а
язы к.
Будь
небосвод
беременной
женой,
От
страха
п лод
он
вык инул
бы
свой!
Когда
ж
умол кли
воины
на
миг ,
На стал а
тишина
—
страшней,
чем
крик.
И
тучу
пыли
ветер
отогнал,
И
с трою
строй
в
долине
виден
стал .
И
вот
стрелою
грозо в ых
высот
Румиец
некий
выехал
вперед,
Красавца
аргамака
горяч а,
Играя
синим
п ламе нем
ме ча.
Крылом
зел ен ым
с
левого
плеч а
Ки тайская
клубилась
еп ан ча.
818


Как
столб
шатра
его
коп ье,
а
щит
Был
яхонтами
алыми
п ок рыт.
Как
лилии
раскрывшийся
бут он,
Ши шак
султаном
белым
оперен.
Проворный,
пламенный
любимец
сеч,
Ста в
на
ристалище,
он
начал
р ечь.
Всевышнего
восславив
и
с уд ьбу,
За
Искан дар а
он
вознес
мольбу
И,
обратив
к
войскам
вр ага
свой
лик,
Провозгласил:«Я
—
Бер бер и-Бар ик .
Я
был
с лугой
Да ры
—
царя
царей,
Но
про ку
в
службе
не
было
мо ей.
За
ве рный
труд
—
не
то
чтобы
добра
—
И
в зг ляда
мне
не
уделил
Дара.
Стоящих
много
ни же
—
он
дарил,
Меня
ж,
мо их
заслуг
не
оценил!
Когда
о
том
я
шаху
д олож ил,
К
раб у
вла с тите ль
слуха
не
склонил!
Когда
ж
ме ня
просил
я
отпустить,
Он,
в
гневе,
пр и казал
ме ня
избить!
Униженному
тяжко,
мне
тогда
Блеснула
Искандарова
звез д а!
Когда
я
к
Иск андар у
пр искакал,
Мне
царь
так
много
ласки
о казал,
Так
ни
за
что
меня
он
наградил,
Что
от
стыда
я
голову
ск л онил.
На
смертный
бой
теперь
я
выхожу,
Две
добрых
думы
на
сер дце
держу:
Всемер но
Искандар у
послужить
И
вражьей
кровью.в
би тве
стыд
отм ы ть!
Всех,
кто
отмечен
щедрым
был
Дарой,
Поодиночке
вызываю
в
б ой.
819


Пусть
шах ,
чьей
мудростью
земля
полна,
Ув идит
са м,
какая
им
цена!»
Когда
же
Бер бер и- Бар ик
умолк,
Навст реч у
во ин
в ылет ел,
как
волк,—
С
лицом
уб ийцы,
темен,
словно
дым,
Нависший
над
пожарищем
степным.
В
индигоцветиой
сумрачной
броне,
На
черном,
искры
сыплющем
коне.
То
—
в
туче
бедствий
—
гибели
огонь!
То
—
небосвод
бегущий,
а
не
конь!
Копье
в
руке,
как
башенный
таран,
А
имя
б ыло
воину
—
Харран.
Произнеся
мо ли тву
за
царя,
Он
в
бой
рванулся,
яростью
гор я.
И
сши бли сь
на
ристалище
враги,
И
разлетелись,
делая
кру ги.
Слетелись
вновь.
И
долго
длился
бой,
Не
побеждал
ни
тот
и
ни
другой.
Но
вот
Барик
проворство
проявил,
Он
в
грудь
копьем
Харрана
поразил
—
И
вы шиб
из
седла,
сломав
ребро.
И
прогремели
н ебес а: «Добро!»
Поводьями
Барик
врага
свя зал
И
с
пленником
пер ед
ц арем
предстал.
Вно вь
Искандар у
дух
возвеселил
Знак
вещий,
что
победу
им
сулил.
Шах
Искандар
—ты
скажешь
—
в
пору
ту
Победы
первой
видел
красоту.
А
лев-бербер,
отвагой
обуян,
Вновь
на
кровавый
выехал
.майдан.
И
вышел
из
рядов
врага
тогда
Сло нопо до бный
богатырь
Шейда.
820


Но
льва
от
пораженья
и
стыда
Хранила
Исканда ро в а
звезда.
И
он
такой
удар
Шейд е
нанес,
Что
рухнул
тот
на
землю,
как
уте с.
К
цар ю
Барик
сраженного
привел,—
С вязал
и
униже нног о
привел.
Дара,
вла дык а
стран
и
мощных
с ил,
Копьем
в
досаде
не бу
по гроз ил.
И
вно вь
на
пол е,
раскрывая
зев,
Примчался
лют ый
берберийский
лев.
Другой
—
навстречу
—
издающий
ре в.
И
страшно
лица
их
наморщил
гнев.
Но
и
его,
как
молнии
ст рел а,
Бербер
ударом
вышиб
из
седла.
Так
повалил
Барик
рукой
сво ей
Девятерых
подряд
богатырей.
И
больше
в
бой
никто
не
в ыход ил,
Но
в спять
кон я
Ба рик
не
обратил.
Он
громко
ратоборцев
вызыва л;
Скажи:
огонь
в
сер дца
врагов
бросал!
Уж асны й
гн ев
Дарою
овл аде л;
С ильне йших
звать
на
бой
он
повелел..
Муж
выс ту пил
—
похожий
на
слона,
Кружиться
заставляя
скакуна.
Силен,
как
слон ,
он
с
ног
слона
вал ил.
А
конь,
как
н осорог ,
огроме н
бы л.
Мех
леопарда
на
его
боках,
Т игро вый
плащ
у
м ужа
на
плечах,
Как
кровь
живая,
кр асны й
ш лем
гор ит
—
Ча л мой,
как
гиб е ль,
черною
повит.
Не
шле м
—
тюльпан!
Но
только
ие
че рно
Его
пятно,
а
словно
кровь
красно.
821


Его
лицо,
как
финики,
темно.
А
волосы
—
льняное
волокно.
Гл аза
—
ал ма зы!
Но
орбиты
глаз,
Как
после
казни
полный
кровью
таз.
Из
стр ан
заката
он
в едет
сво й
ро д—*
Таков
обличьем
весь
его
народ.
Неслыханная
сила
им
дана,
Им
никак ая
сила
не
страшна.
И
если
за н ятый
вой ною
шах,
Терпящий
бед ы
в
боевых
делах,
Хот ь
одного
из
них
пошлет
на
б ой,
Как
с лон,
растопчет
он
отряд
любой.
Но
е сли
в
битве
пл енн ика
возьмет,
—
Всё
бросит
и
с
добычей
п рочь
уйдет
Домой,
в
пределы
рода
с вое го,
И
силы
нет
остановить
е го.
А
пленника
при вол оч ет
в
сво й
дом
И
сделает
навек
св оим
рабом.
Но
бербериец
не
был
у стра шен ,—•
Как
мо лния,
на
бой
рванулся
он,
И
сшиблись
ратоборцы,
и
сплелись,
И
по
полю,
петляя,
пон е сли сь.
То
настигал
оди н,
то
убе гал,
То
вно вь
вра га
на
край
ма йд ана
гнал.
То
пе р вого
бойца
второй
бое ц
Гн ал
на
другой
ристалища
конец.
И
подымали
пыль
они
порой,
И
п ыль
крутилась,
словно
смерч
степной.
Кто
мог
бы
льва ,
к оторы й
вышел
мс ти ть,
В
кровавом
пое ди нке
победить?
Но
всё
же
истомил
бербер
кон я, —•
И
в
нем
самом
уж
не
было
огня.
822


Ведь
он
де вят ерых
мужей
срази л
И
силу
мы шц
железных
и ст ощил.
Ло вец
людей,
поняв
—
слабеет
враг,
—
Схватил
бербера
крепко
за
кушак.
Добычу
взяв,
не
отдал
никому
—
И
не
вернулся
к
войску
с вое му.
Ув ел
кон я
и
пленника
увлек,
И
помешать
никто
ему
не
мо г,
Ушел
и
скр ы лся
медленно
вдали,
Среди
увалов
пасмурной
земли,
Там,
где
садилось
солнце-властелин
За
грани
гор ,
в
чертог
морских
пучин,
У виде в,
что
бербер
его
про пал ,
Душою
Искандар
в
у нынье
впал;
Ск азал: «О,
как
горька
его
судьба!
О,
как
тяжел,
ув ы,
у дел
раба!»
Но
он
был
рад,
что
богатырь
так ой
Неслыханный
потерян
был
Дарой.
А
шах
Да ра?
—
порадовался
он,
Что
бербериец
лют ый
укрощен.
Но
всё
же
втайне
он
был
огорче н,
Что
боевой
у шел
из
войска
слон...
...Ночь наступила.
Поднялась
луна ,
Как
Искандар
вел ичи я
полна.
.
И
раздели ла
ночи
гл уб ина
Во йска.
И
наступила
тиш ина .
В
св оем
ша тре
Дар а
не
ведал
сн а,
—
Ему
потребны
ча ша
и
струна.
Увы!
—
он
кр овь
глотал
взамен
вина!
«Что завтра явит мир,
что
даст
во й на?»
Румиец
ночь
в
мол ит ве
пр овод ил,
Он
п омощи
просил
у
бога,
сил.
823


Смиренно
он
че ло
к
земле
склонил,
В
слезах
о
справедливости
мо лил.
Когда
ж
ус та
мольбы
он
затворил,
Рассветный
луч
ве р шины
оз а рил.
Тревожно
вно вь
заволновался
стан,
Взревели
трубы,
грянул
бар абан .
И
в
пол е
потекли
войска
тогда,
Как
с онм
воскресших
в
Страшный
де нь
су да.
И
тучи
п ыли
омрачили
высь,
—
Ме чи
и
копья
яростно
сплелись.
Зерцала
рассекая
синих
лат ,
Богатырям
сердца
пронзал
булат.
Сраженьем
уп рав ляя
и здал и,
Шах
Искандар
глядел
на
лик
земли.
И
в
пору
ту
гон ец
пре д
ним
предстал,
—
В
пыли,
в
поту
—
он
тяжело
дышал.
Склонясь
во
прах,
он
уст
не
отворил
И
свиток
запечатанный
вр уч ил.
Вскрыл
свиток
Искандар .
Но
как
же
он
Был
тем
письмом
глубоко
изумлен!
Он
понял,
что
расправился
с
врагом
Небесный
свод
в
могуществе
своем.
Два
б ыли
у
Дары,
раб а
су дьб ы,—
Наместники
царя,
а
не
рабы.
Но
незаслуженно
султан
их
гнал
И
ужасом
их
души
напитал.
«Войну закончу
—
смерть
нашлю
на
них!
Он
молвил
о
наместниках
своих.
Поняв,
что
им
в
живых
не
долго
быть,
Решили
те
властителя
убить:
«Пока не обнажил на нас он меч,
Должны
мы
сами
жизнь
его
п рес ечь !,,
824


Когда
мы
кор ни
шаха
поразим,
Народ
от
гнета
мы
освободим.
И
пусть
умрем
потом!
Вед ь
всё
равно
Светило
наших
дней
обречено!
Желаний,
нет
у
нас
других.
У мрем,
Но
души
от
н асил ия
спасем!»
Они
письму
доверили
сер д ца.
В
румийский
стан
отправили
го нца
К
великому
ца рю
ч ужой
земли
—
И
тем
на
гибель
души
обрекли.
Когда
же
войск
по ст ро ились
ряды,
—
В
кипенье
н ерас каян ной
вра жд ы,
Те
два ,
как
за г овор
их
был
решен,
Настигли
ша хинш аха
с
дв ух
с торон.
И
разом
заблистали
их
мечи,
Рубиновыми
ста ли
их
мечи.
Один
царю
в
живот
клинок
вонзил,
Другой
—
жестоко
в
темя
поразил,
Возмездье
и
насилие
творя
За
гордость
и
насилие
царя.
И
наземь
пал,
как
горделивый
кедр ,
Тот,
кор ни
чьи
—
в
глу бин ах
древних
н едр.
Величие
Бахмана
вр аг
п ов ерг.
С вети ль ник
рода
Кейева
померк...
И
дрогнул
воинств
необъятный
строй...
Прочтя
п ис ьмо,
Румиец
той
п орой,
Вручив
судьбу
и
ду шу
небесам,
Сел
на
ко ня
и
поскакал
к
войскам,—
Кровопролитие
остановил.
Во
вражий
стан
бестрепетно
вступил,
И
расступились
люди
перед
ни м,
И
преклонились
люди
перед
ним,
825


И
о
беде
поведали
ему, —
Как
светочу,
вошедшему
во
тьму.
И
наземь
он
тогда
с ошел
с
коня,
В
ша тер
Да ры
во шел,
как
солнце
дня,—
И
видит:
в
луже
кр ови
шах
лежит,
Кровавой
багряницею
покрыт.
И
сердце
горем
сокрушалось
в
не м.
И
сел
он,
горько
плача
над
врагом,
И
голову
Дары
в
ладони
взял,
И
столько
слез
горячих
проливал,
Что
у
Дары
в
его
предсмертный
час
Отк рыли сь
сон ные
на рц иссы
г лаз.
Он
понял,
кто
у
изголовья
был ,
И
ти хо
так
Дара
заговорил:
«Добро пожаловать,
мой
юны й
шах !
Мудрец
и
богатырь,
подлунный
шах !
Кто
перл
ро дил
столь
дивной
чи ст оты?
Кто
мог
бы
так
враг у
простить,
как
ты?
О,
как
я
гневом
на
теб я
кип ел!
Как
ча сто
гибели
твоей
хотел!
Ср едь
сильных,
миром
правящих
земным,
Од ин
ты
был
соперником
моим.
Кто
в
м ире
ес ть,
как
ты?
Нет
никого!
В
тебе
яв ило сь
ми ру
божество.
Я
на
л ицо
тв ое
вз ират ь
хо чу!
Склонись
ко
мн е!
Тебе
вни мать
х очу!
Ты
—
гость
мой,
—но
в
какие
времена?
Дом
рухнул
мой,
разг раблен а
казна!
Как
послужу
я
гостю
моему?
Где
дру га
долгожданного
приму?
Вот
лишь
д уша
не
отдана
судьбе....
Коль
прим еш ь
—душу
я
отдам
т ебе!
826


Мой
милый
гость!
Ты
сер д цем
так
велик,
Теперь
я
сам
—
тв ой
гость!
—
тв ой
гость
на
миг!
И
е сли
др у жба,
а
не
зло
— твой
стяг,
—
Бог
да
хранит
т ебя
на
вс ех
п утях!
Но
если
ты
явился,
чт об
убить,
Склонился,
чтоб
глав у
мою
ср убить ,—
Великодушен
буд ь
—
не
уб ива й!
По медл и
миг,
сказ ат ь
два
с лова
да й!»
К рик
Искандар
и
гр ом кий
плач
подъял,
Венец
сво й
сбросил,
ворот
разорвал.
В скр ичал : «Живи,
великий
шах
земли!
Уйдешь
—
как
бу ду
от
тебя
вдали?
Вот
пре д
тобой
слуга
смиренный
твой,
Но
я
стыжусь,
что
был
плохим
слугой!
Увы !
в
н ожны
не
в клады вая
ме ч,
Я
должен
был
властителя
беречь.
Я
д олжен
был
очистить
от
вра гов
.Чертог,
где
обитает
Кей-Хосров!
О,
е сли
б
о
вр агах
его
я
знал,
Я
б
из
пределов
м ира
их
из гнал !
Нет
слов!
Язы к
в
бессилии
м олчи т.
Отчаян ьем
стыда
мой
ум
у бит!
В
безумье,
зн ай,
я
принял
вызов
твой,
В
безумье
на
тебя
я
вышел
в
бой.
Я
не
пов е рил
вражьему
п исьм у.
И
как
—
скажи
— поверить
мог
ему?
Но
вот
— увы!
—
зл оде йств о
свершено.
И
для
меня
с ве тило
дня
чё рн о!..
Свидетель
— небо:
лг ать
я
не
могу!
Ты
знаешь,
властелин,
что
я
не
лгу!
Я
умер
бы,
судьбу
благодаря,
Лишь
бы
спасти
от
гибели
царя!
827


Теперь
свою
мне
во лю
со общ и!
Ее
ис полн ить
в
мире
поручи!
М еня
в
сво и
желанья
посвяти!
Дай
светоч
мне
на
жизненном
пути!»
Мо л итву
не бу
шах
земли
вознес
И
голосом
чуть
с лышн ым
произнес:
«Внемли,
—
вот
три
ж елания
м ои!
Три
главных
з аве щания
мо и!
Те,
что
меня
уб или
без
вины,
Твоей
руко й
да
будут
каз нены .
Пусть
не
поможет
месть
м оей
с удьбе ,
Но
польза
будет
в
де ле
том
те бе.
Спасти
меня
—
нет
ср едс тва.
Я
умру.
Но
делом
правды
ты
почти
Да ру!
Не
обижай,
прош у,
родн и
моей!
Не
забывай:
их
прародитель
—
Кей.
Знай!
Никого
средь
них
я
не
найду,
Кто
мог
бы
затаить
к
тебе
вражду.
Сиротам
м ило серд ье
окажи,
К
себе
их
вечной
д ружбой
привяжи.
Не
обрубай
мо их
ветвей
живых!
Нет
для
те бя
опасности
от
них!
Дочь
—
Роушаиак!
—
с
сегодняшнего
дня
Она
одна
осталась
без
меня!
Короной
Ке йев
д р евнею
она
—
Х ос рова
пур пу ром
осенена.
Она
— луна
в
созвездии
царей,
Перл
драгоценный
шах о вых
морей.
Ковер
св ой
украшай
ее
лучом !
И
сер дце
утешай
ее
лучом !
Ее
жен ою
в
свой
шатер
введи,
На
т рон
с
соб ою
рядом
пос а ди!
828


Она
—
час тица
печени
мо ей,
Последний
колос
скошенных
полей,
С
моею
слабой
п ечен ью
свяжись!
Будь
сын ом
мн е!
Во
внуке
дай
мне
жизнь.
Кусочек
печ ени
моей
живой ,
В нук
будет
продолжатель
мой
и
твой.
Сын
Искандара
он
и
Ке йаннд
Меня
с
тоб ой
навек
соединит!
Трех
эт их
п рос ьб,
о
друг,
не
отвергай,—
Прими
их!
Мне
ж
по ра
сказать: „Прощай!“
Во здел
Румиец
рук и
к
неб есам,
Дал
в олю
гор ьки м
воплям
и
слезам.
«О царь царей,
вел ичи я
предел!
Всё
принял
я,
что
ты
мне
повелел,
И
к
богу
обра ща юсь
я
с
моль бой ,
Чт об
он
простил
мой
грех
перед
тоб ой !»
Когда
Дар а
ус лыш ал
что
желал,
Вз до хнул
он
и
навеки
замолчал.
И
солнце
закатилось,
пал а
ночь.
В
Бахмановом
дворце
на стал а
ночь.
Закон
пропал,
что
начертал
Лухрасп,
Обычай
п ал,
что
зав ещал
Гуштасп.
Кто
светоч
Кей-Хосрова
омрачил?
Кто
печень
Кей-Хосрова
поразил?
Смотри
—
К ава
забвейием
объят.
Кто
по м нит,
как
был
славен
К ей -К убад?
Ст рах
духом
Манучихра
овл аде л,
На
Афридуна
ужа с
налетел...
Шах
Искандар
владыкой
мир а
ста л
И
все
Дары
могущество
приял.
В
блистающий
т абут
он
прах
царя
Убрал,
е два
за брезжи ла
за ря,
829


Зазеленела
степь,
как
изумруд,
В
пей
все
цветы
б лаг оух анье
лью т.
И
вывел
шах
войска
в
степной
п рос тор,
А
посреди
поставил
св ой
шатер.
Шатер,
как
небосвод,
установил
И
мир
народам
мир а
возгласил.
***
Ви на
мне,
к ра вчий!
Душу
в
нем
найду,
Бе ду
с леза ми
скорби
от ве ду!
Пусть
рок
Да ре
поспешно
яд
несет,
—
«Живой воды»
Румйец
не
найдет!
Приди,
певец,
и
с нова
ч анг
н аст рой!
Но,
сладких
с трун
коснувшись,
плачь,
не
пой,
Ч тоб
горько
з ар ыдал
я
над
Дарой,
Как
мех
вина
кровавою
с труе й.
О
Навои!
Вот
мир а
существо!
Неверность
и
ж есто ко сть
—
с уть
его.
Бу дь
ве р ным,
но
о
верности
забудь.
Коль
хочешь
быть
богатым
—
бедным
будь!
ГЛАВА
LXVIII
Когда,
после
завоевания
Магриба,
Искандар
направ­
ля лся
в
Рум,
нар од
страны
Кирван
пожаловался
ему
на
притеснение
яджуджей.
И
он,
чтобы
закрыть
дорогу
этому
бедствию,
строит
стену;
и
строители,
подобные
уче­
ным-геометрам,
и
каменщики,
подобные
звездочетам,
шнуром
наметили
место
стены.
И
литейщики,
по
мысли
Утарида,
и
ку з нецы,
по
з наку
Сухеиля,
заливая
гипс
ра с­
плавленной
бронзой,
а
известь
—
блестящей
сталью,
во з­
вел и
стену
до
небесного
купола.
Т от,
кто
событья
века
записал,
Так
мус кус ом
по
амбре
начертал.
Ког'да
пра вите ль
Рума,
скажешь
ты,
Дошел
до
крайней
западной
че рты
—
830


На
западе
увидел
племя
он,
.Чьей злобой род людской был изнурен.
Хан
из
ул уса
к
Искандару
в
п лен
Попал
и
милость
по луч ил
взамен.
Он,
покорясь
румийскому
ярму,
Привел
всё
п лемя
в
п од данс тво
ем у.
Им
Искандар
ск азал: «Вы все со мной,
Чтоб
верность
доказать,
пойд ет е
в
бо й,
Чтоб
муравьев
огромных
истребить,
Мир
от
опасности
освободить!»
«О царь!
— ск азало
войско
ди кар ей.—
Опора
мир а
и
вселенной
в сей!
Ко ль
этих
муравьев
мы
перебьем,
Мы
— великаны
—
сами
пропадем.
Когда
мы
десять
суток
сп им
подряд,
В
ту
п ору
муравьи
нас
сторожат.
Мы
десять
суток
бодрствуем;
п отом
Мы
десять
суток
спи м
глубоким
сно м.
В
ту
п ору
к
нам.враги
не
подойдут,
Врага
любого
муравьи
уб ь ют!»
В
ответ
им
шах
ни
слова
не
ск аза л,
Всем
мура вь ям
помилованье
дал .
Сказа л: «А где из золота гора?
И
где
еще
гора
из
серебра?»
Тот
исполин,
себя
ударив
в
грудь,
Ск аза л: «О них и думать позабудь!»
Нельзя
пойти
по
этому
пу ти,
А
кто
пошел
—
того
нельзя
спасти.
Отсюда,
где
стоим,
от
степи
сей
До
этих
гор
д орога
—в
десят ь
дней.
Но
мы
их
не
видали
никогда,
Х оть
и
недальний
п уть
ведет
туда.
831


На
той
дороге
бедствий
и
вреда
Подстерегает
путника
бе да.
Там
вод ы
смертоносные
тек ут,
Д ер евья
ядовитые
растут.
Там ,
жаждой
разрушенья
обуян,
Свирепствует
пус тын ный
ураган.
Всё
на
своем
пу ти
сжигает
он,
Дракона
в
воздух
по ды мает
он.
Те,
кто,
минуя
этот
смерч,
пройдут,
Без
счета
на
дороге
змей
найдут.
Там
кобры
и
оч к овые
кишат,
И
каждая
хранит
старинный
клад.
А
змей
число,
как
старцы
говорят,
Ть мы
тысяч,
а
вернее
—
мириад.
И
воздух
напоен
над
степью
все й
Дыханьем
ядовитым
э тих
змей.
И
аспиды,
чей
уб и вает
взгля д,
На
том
пути
к
сокровищам
стоят.
Ты
не
ходи
к
пределам
той
земли,
К
кото рой
мы
и
сами
не
до шл и!»
Отве тил
И сканд ар
ему: «Ты прав!
Рассказ
твой
необычный
услыхав,
Куда
хот ел
по йти,
я
не
пойду,
Войска
в
об ит ель
бед
не
пов ед у,
Зачем
нам
золото
и
серебро,
Когда
от
них
беда ,
а
не
добро?
Несовместимо
с
нашим
естеством,
Идя
за
золотом
и
серебром,
Войска
в
пут и
беспечно
истребить,
Богатство
жизни
ве чной
п огуби ть!»
За
золотом
и
серебром
в
п оход
Он
не
п ошел:
освободил
народ
—
832


Суровых
э тих
ди ких
степняков
—
От
рабства,
лихоимства
и
ок ов.
И
отпустил
их,
п оручив
судьбе.
Но
несколько
о став ил
при
себе,
—
Из-за
ужасного
обличья
их
Поставил
среди
избранных
своих.
Когда
Магриб
им
завоеван
был ,
Он
взгляд
опять
на
Север
обра тил .
И
круч и
с не жных
гор
перевалил,
И
голубое
мо ре
переплыл.
Пока
корабль
его,
как
колыбель,
Качали
во лны,
чи нская
газель,
Чья
в
бедствии
рука
его
спасла,
Кудрей
арканом
в
п лен
его
в зяла.
Взяла
его
в
глубокий
п лен
уте х,
Для
Ис кан дара
ста в
желанней
всех.
С
ут ра
была,
как
кр а вчий
на
п иру,
Зухрой
ему
с ияла
ввечеру.
Вот
бл из
Фаранга
к ора бли
царя
Пристали,
опу с тили
якоря .
Пред
ним
лежала
хмурая
страна,
Меж
З апад ом
и
Севером
он а.
Там,
где
зима
свирепая
грозна,
Разрозненные
жили
племена.
И
приступали
к
шаху:«Вдобрыйчас,
Бе ри
сво й
меч
и
заступись
за
нас!
Там,
где
порядок
св ой
построил
ты,
Судьбу
люд ей
благоустроил
ты.
А
мы
твоей
защиты
ли шены,
Угнетены
врагом,
разорены!»
А
ц арь : «Какие к вам враги пришли,
Рассыпали
вас
по
ли цу
земли?»
833


Отв ет ил и: «Из неизвестных стран
Они
иду т
через
страну
Ки рва н,
Где
солнце
от
захода
до
утра
Скр ывае тс я,
тамквысится
гора.
К
нам
из-за
той
горы
беда
ид ет,
Оттуда
—
у жас,
и
оттуда
—
гнет.
Предел
вс е ле нной,
той
г оры
хребет
Дневного
солнца
заслоняет
свет.
В
гора х
—
ущелье;
по
тому
пути
Нельзя
сквозь
горы
никому
прой ти,
Яджуджи
злобные
гн езд ятся
там ,
Подобные
чудовищным
зв ер ям.
Оттуда
ви хри
бедствий
к
нам
летят.
Их
нападенье
—
сущ ий
кы яма т.
Видать,
их
породил
аллах
св ято й,
Разгневавшись
на
гре шн ый
род
людской.
За
чью
вину
мы
—
жертва
мести
их?
В
словах
не
о писа ть
нечестья
их!
Как
дивов
тьма,
бесчисленны
они ,
Как
бездны
тьма,
немыслимы
они.
На
их
макушках
волосы
—
копной,
Торчат
их
космы
—
в
се мь
пядей
длиной,
Ниче м
не
одеваются
он и,
Ушами
укры в аю тся
они.
Стр ашн ы
их
л ица
—
же лты
и
черны,
Их
бо роды ,
как
ржавчина,
красны.
У
них
г лаза
свирепых
обезьян;
Их
темный
разум
злобой
обуян.
Да ны
еще,
как
печ и,
ноздри
им,
—
Они
их
чистят
языком
своим.
Они
клы ками ,
с ловно
кабаны,
Изрыли
землю
нашей
стороны.
834


Та м,
где
яджудж,
как
злой
ка бан,
пройдет,
Не
то
что
злак ,
былинка
не
взрастет.
Самцы
они
иль
самки,
но
подряд
У
вс ех
две
груди
длинные
висят.
С
тех
пор
как
существует
этот
свет,
Их
сквернословию
сравненья
нет,
А
круча
той
горы
так
в ысо ка,
Что
у
ее
подножий
—
о бл ака.
Весь
тот
хребет
в
седи нах
с не жных
гла в
Зовется
издревле
горою
Каф.
О на,
подковой
кругозор
объяв,
Подобна
начертанью
буквы
«каф».
Хребты
заоблачные
разорвав,
Теснина
есть
в
горах,
как
в
букве
«гаф».
И
через
узкий
горн ый
тот
п роход
К
нам
от
яджуджей
бедствие
идет .
Из
горных
нор
своих
два
ра за
в
год
На
мир
яджуджи
движутся
в
поход.
И
всё
?кивое губят на пути,
Как
нам
спастись?
К уда
от
них
уй ти?
И
вот
—
пок ину ли
мы
навсегда
П оля
свои,
са ды
и
города.
Скитаемся
мы
по
пе скам
степей,
Оторванные
от
св оих
корней.
Все
города
великой
сей
страны
В
развалины
врагом
превращены.
А
эти
изверги
зверей
лютей,
Поверишь
ли
—
они
едя т
люде й!
Овец,
коров,
ко ней
— забрали
в сё,
К
с ебе
угнали
и
пож ра ли
вс ё.
З десь
ни
зерна
нет
в
закромах
п усты х.
Всё
съели!
Только
смерть
н асы тит
их.
835


Вот
всё
сказал и
мы
т ебе!
Прости!
Народ
наш
можешь
только
ты
спасти!»
Шах
Искандар
с пр ос ил: «Когда же тут
На
вас
ядж удж и
злобные
иду т?
Как
вы
догадываетесь
о
том,
Чтобы
успеть
у йти
перед
врагом?»
Ответили
ем у: «Два раза в год
Идет
на
нас
народ
свирепый
тот.
Тогда,
клубясь,
как
туча,
п ыль
вста ет,
Зер кал ьны й
затмевая
небосвод.
Пыль ,
омрачающая
блеск
небес,
Пр едоз нач ает
нам,
что
мир
и сче з».
И
царь
с про сил: «Когда вы ждете их?»
Ска зали: «По примеру лет былых
Жит ь
нам
в
покое
—
месяц
или
два ».
Запали
в
сердце
ша ха
те
слова.
И
войску
станом
там
он
стать
велел,
С тан
войска
в алом
окопать
велел.
Но
возроптали
толпы
бедняков,
Рассеянные
сонмы
степняков,
И
молвили
царю: «До коихпор
Тер п еть
нам
это
г оре
и
п озо р?»
Нас
от
врага
не
можешь
ты
спасти...
И
просим
мы
тебя
от
нас
уйти!
В
тот
день,
когда
чудовища
придут,
Твои х
рум ийце в
воинства
падут.
Вы
все
п огиб нете !
А
нам
тогда
В
сто
крат
настанет
худшая
беда!»
Ца рь
им
от ве т ил: «Не пугайтесь вы!
Но
всё
же
здесь
не
оставайтесь
вы.
До
нит ки
всё
за бра в,
что
есть
у
вас,
По дальш е
откочуйте
—в
добрый
час!
836


Спешите!
Бог
—
свидетель,
я
не
лгу,
—
Надеюсь
—
помогу
в ам,
как
с м огу!»
Ушли
они...
Но
там
остался
сам
Шах
Искандар ,
подобный
неб есам.
Сказал
он,
и
к
ущелью,
словно
львы,
Пришли
му жи
и
выкопали
рвы .
И
кл ич
он
кл икну л
лучшим
мастерам,
Пр исла ли
лучших
Рум,
Фаранг
и
Шам.
Постигших
ч исла
м ира
и
ра счет
Движенья,
где
река
светил
течет.
Нет,
не
литейщиков,
не
кузнецов
—
Он
созвал
м ирозда ни я
творцов!
Чт об
мир
стеною
ве чной
защитить,
На век
дорогу
бедствий
преградить.
Медь,
ол ово
и
сталь
со
в сей
земли
На
тыс ячах
верблюдов
приве з ли.
Печей
плавильных
тысячи
зажгли,
И
ре ки
огненные
потекли.
А
Искандар
—
при
пе рвом
свете
д ня,
Вст ав
раньше
всех,
садился
на
к оня
И
объ езж ал
подошву
Кафских
гор,
Стеной
загородивших
кругозор.
А
там
—
скалу
валили
за
скалой
И
кам ень
резали
стальной
пилой.
Но
увидали,
дел
не
завершив,
Что
п ыль
в стае т,
полнеба
омрачив.
Яд жуд жи
шли,
—
скажи,
за
диво м
ди в!
Неуде ржи м,
как
сель,
был
их
порыв...
837


Когда
пожр ал
всё ,
что
пожрать
ус пел.
Свир епый
род
яджуджей
ослабел
И
ринулся
в
ущелье
на утек,
Как
всп ять
вн езапн о
хлынувший
пото к,
Б е гущих
Искандар
велел
рубить,
Что б
навсегда
их
память
истребить.
Так
вол я
добрая
и
сильный
ум
Заставили
умолкнуть
э тот
шум.
Вот
пр ист у пили,
зн ан ием
с иль ны,
Румийцы
к
в о зв едению
стены.
Меж
двух
отвесных
исполинских
гор
Мо гучи й
стали
воздви г ать
за твор .
Определил
строитель-звездочет
Счастливый
час
нач ала
всех
работ,
И
начертили
место
на
земле,
Где
ста в ить
с тену
—
от
скалы
к
скале.
Над
чем-то
колдовали
мудрецы,
Всё
строго
рассчитали
мудрецы.
Вновь
к
небесам
поднялся
голубым
От
тысячи
печ ей
плавильных
д ым.
Опо ру
все й
твердыни
основав,
Не
ги п с—семи
металлов
лили
сплав.
На
сплав
горячи й
клали
глы бы
плит,
Сперва
их
обтесав,
как
надлежит.
Во
всей
работе
слушались
они
Великого
строителя
Бони.
Так
пло тно
клали
к ам енный
оплот,
Что
межд у
плит
и
волос
не
пройдет.
Пятьсот
локтей,
вот
ширина
стены,
И
тыс яч
за
десять
дл ина
стены.
Деся тки
тысяч
каме нщ ико в
там
Повиновались
мудрым
мастерам.
838


Полгода
—
ноч и
напролет
и
дни
—
Без
отдыха
работали
они,
И
нако н ец
тв ерд ыню
возвели, —
Скажи,
восьмое
чудо
в сей
земли.
А
высота
стены
громадной
вс ей,
Как
говорят,
б ыла
в
пятьсот
локтей.
На
вер х
стены
две
лестницы
вели,
Чтоб
восходить
дозорные
могли.
Сторожевая
башня
на
стене
Бл ест ела
синей
сталью
в
вышине.
Укрытие
для
стражи
было
та м,
Запас
кам ней
—
мета ть
их
по
вра га м.
И
печи,
чтоб
котлы
разогревать,
Врага
смолой
кипящей
обливать.
И
бы ли
там
дозор
не сти
должны
Бессм енно
со тни
с траж ей
той
стр аны.
Шах ,
ви дя
завершение
трудов,
Вознес
хва лу
строителю
миров.
Он
видел,
как
могуча
и
крепка
Стена,
построенная
на
ве ка...
Но
вот
померкли
небеса
в
пыли ,
Ордой
к
стене
яджуджи
п одо шли.
Но
что
поделать
их
клыки
могли
С
твердыней
ве личай шею
з емли!
Тут
Искан дар
сказал
сторожевым:
«Бросайте камни на головы им!»
И
тысячи
проворных
сторожей
Низвергли
на
чудовищ
град
камней,
Свинцом
кипящим
обливали
их,
Горящей
серой
обжигали
их.
Яджуджи,
подымая
страшный
вой,
Всп ять
по несли сь
рев ущ ею
толпой .
839


Вот
так,
за
всё
содеянное
зло,
На
них
теперь
возмездие
сошло.
И
вновь
пришли,
и
встретили
отпор,
И
перестали
нападать
с
тех
пор.
Так
Искан дар
несч астны х
з ащитил,
И
от
яджуджей
мир
освободил,
И,
как
поток
бл ист ающ ей
реки,
' В обратный путь повел свои полки.
Ов еян
славой,
п олон
море м
д ум,
В
объятья
матери
вернулся,
в
Рум.
***
Дай,
кравчий,
мне
отчаянья
ф иал!
Я
по
родной
стране
затосковал!
Так
д олго
я
блу ждал
в
ч ужих
краях,
*
Что
—
мнилось:
мир
земной
р аспался
в
прах.
Певец!
Я
вновь
теперь
в
кр аю
родном...
Сп ой
мне
теперь
заб ыты й
мной
маком!
В
слезах,
внемля
стен ан ия
тв ои,
Забуд у
я
ски тан ия
с вои!
Я
—
Навои
—
предела
своего
Достиг,
но
нет
мне
пользы
от
того.
Вед ь
все,
кого
л юбил
когда-то
я,
Ис че зли
за
пр ед елом
бытия!
ГЛАВА
LXXVII
Искандар,
захватив
семь
морей
и
двенадцать
тысяч
городов
на
островах,
очертил,
как
циркулем,
кр уг
вод­
ных
просторов
и
направился
к
центру
Океана,
и
в
эт ом
п оходе
его
деревянные
кони
двигались
на
парусах,
как
на
крыльях,
под
вет ро м,
а
рав н ина
вод
казалась
небом,
840


и
на
эт ой
ра в нине
он
мно го
трудов
перенес;
и
на
эт ом
пут и
ты
много
найдешь
прим ет
—
как
капля
др обит
ка­
мень.
Искандар,
достигнув
центра
Океана
и
превратив
его
в
гидравлическое
колесо,
возвращается
в
Искандарию.
Искатель
перлов
в
э том
море
слов
Так
плыл
на
парусах
в
просторе
слов.
Когда
Сократ
великий
ра сск азал
Вс ё,
что
он
сам
об
Ок еане
знал,
Шах ,
вечной
жаждой
знанья
обуян,
Решил
по плыть
в
безвестный
Океа н.
И
так
он
обратился
к
мудрецу,
Что
предстоял
творенью
и
творцу:
«Отец,
да
буду
разумом
твоим
В
пути
далеком
я
руководим!
И
не
противоборствовать
тебе
—
Н ет!
Будут
все
покорствовать
тебе.
Всё
это
войско
за
то бой
в езде
Пой дет
т еперь
по
суш е
и
воде.
Ты
мыс лью
мо щной ,
зна нье м
нам
свети
На
дальнем,
на
незнаемом
пути!»
И
дал
Сократ
согласье
стать
главой
—
Вести
п оход
неслыханный
морской.
Навел
порядок
он,
и
чин,
и
страх
На
всех
ему
подвластных
кораблях.
Он
знан ием
вл ад ел.
Но
в
трудный
час
Ему
на
помощь
прих од ил
Ильяс.
И
корабли,
как
стан
морских
жилиц,
Помчались
клином
деревянных
птиц.
И
посетил
вели ки й
шах
сперв а
Все
Рум а
и
Фаранга
острова.
Всё
населенье
островов
сошлось,
Без
боя
войс ку
славному
сдалось.
841


П оп лыли
вдаль.
Над
ними
—
н ебес а,
Под
ними
—
бездны
вод ной
чу дес а.
Как
город,
плыл и
по
м орю
суда,
Земные
открывая
города.
Отдельным
Искандаровым
полкам
Сократ
и дти
велел
по
берегам.
А
в пе реди
арм ады
корабли
Дозорные
и
днем
и
ночью
шл и.
Вздымались
вол ны,
подымая
мысль,
На
сл авн ый
подвиг
подвигая
мы сль.
А
те,
что
двигались
на
берегах,
Вычерчивали,
как
велел
им
шах,
Изгибы
и
заливы
островов,
Расположенье
гор,
долин,
х ол мов.
Ч тоб
не
ра с сея ться
в
пут и
морском,
Корабль
соединен
был
с
кораблем.
К анат ами
чуд ов и щной
дл ины
Су да
их
б ыли
соединены.
П о камест
Искандар
свершал
поход,
Ученые
его
в ели
расчет.
Ко гда
же
ут ро
прогоняло
тьму,
Всходили
на
высо к ую
корму.
И
всё,
что
б ыло
нового
у
них ,
Все
описанья
рыб
и
чуд
морских,
Явившихся
из
гл уб ины
зыбей,
Привязывали
к
лапкам
гол убе й,
Которых
взя ли
из
родн ой
земли,
Даб ы
до
Рума
вести
донесли.
Так
семь
морей
гремящих,
семь
убийц,
Не
семь
морей
—
семь
жадных
кр овопийц
Прошли
на
окрыленных
кораблях,
Как
на
плавучих
мощных
крепостях.
842


Грозу
и
бурю
дерзко
поборав,
Незнаемого
много
увидав,
Двенадцать
тысяч
вз яли
островов;
Чтоб
их
воспеть
—
мне
не
х ват ает
слов,
И
совершили
описанья
их,
И
начертили
очертанья
их.
Так
Искандар
с
громадой
кораблей
Про шел
и
изучил
все
семь
морей.
И
лег
пред
ним ,
в ол неньем
обуян,
Неведомый
Великий
Ок еан.
Был
обойден
семи
морей
пр ед ел,
И
голубь-письмоносец
улетел.
А
ша х,
Фаранг
вниманием
д аря,
При ст ал
на
отдых,
бросил
якоря,
Прошло
уже
дв енад цат ь
лет
с
тех
пор,
Как
начал
пенить
он
морс кой
простор.
Возликовали
моряков
сер дца ,
Что
в
пла ва нье
достигнули
конца,
Что
кон чен
их
страдной,
тяжелый
труд,
Что
вскорости
на
родину
прид у т.
Но
не
достигнут
был
пути
предел,
Что
муж
Сократ
свер шит ь
им
повелел.
Все
о писания
морских
ши рот,
И
островов,
и
чуд
безв ест ны х
вод
Хранились
на
одном
из
кораблей
Под
наблюденьем
знающ их
людей.
Все
свитки
описаний
моряки
В
особые
сл агал и
сундуки.
На
эти
сундуки
легла
смола,
Чтобы
вода
проникнуть
не
могла.
Корабль,
что
нес
запас
бумажных
вех
Ув иде нн ого,
был
громадней
всех,
843


И
сундуки
со
св иткам и
достать
Шах
пр и казал,
и
все
—
перелистать.
Мо р ская
вла га
не
коснулась
их,
И
цар ь
ве л ел: «Хоть много свитков сих,
Пусть
счетчики
пересчитают
их,
Пу сть
мудрецы
перечитают
и х!»
Но
их
бы
не
исчислил
человек,
И
со нм
ученых
к
а лгеб ре
при бег .
И
все
п ред елы
знаемой
земли
Они
в
числе
едином
изрекли.
И
в
том
числе
святом
увидел
шах
Вс ё,
что
на
д альн их
п ов стр ечал
м орях.
Он
стал
ра зме ры
мира
исчислять,
Сам
Афлатун
был
должен
помогать.
И
всю
измерили
поверхность
вод
По
долготе,
по
поясам
широт.
По
долготе
и
широте
частей
Исчис л или
размер
пл а неты
вс ей.
Тот
Ок еан,
что
омывает
ми р,
По до бно
ч аше
обнимает
мир,
Х оть
необъятен
этот
водоем,
Они
измерили
его
объем.
Узнав
строенье
мира
и
морей,
Так
молвил
сонм
всезнающих
муже й:
«Когда корабль крылатый девять лет
И
семь,
быть
может,
ме сяц ев
вослед
Под
парусами
Ок еан
пройдет,—
Вновь
к
месту
от пра вл енья
пр иплыве т .
Коль
он
уйдет
на
солнечный
вос ход,
То
с
Запада
обратно
припл ыве т ».
И,
рассчитав
экватора
длину
И
вымерив
мор ск ую
шири ну,
844


Решили
—
к
центру
Океана
им
Пу ти
три
года
будет
с
небольшим.
Кол ь
плыть
не
ук лон яяс ь,
то
скорей
Они
увид ят
пуп
вселенной
в сей.
А
коль
попутный
ветер
будет
дуть,
Они
в
два
года
свой
закончат
п уть.
Да
и
обратно
столько
же
идти
По
дальнему,
безвестному
пути.
Вн овь
Искандар
велел
су да
сна ст ить
И
ну жным
в сем
припасом
сн а ряди ть.
Собрав
достойных,
Искандар
сказал:
«Великий вожделенный день настал!
И
пус ть
мое
ре ше ние
народ
Незрелым,
недостойным
назо в ет.
Но
страсть
мою
переполняет
грудь
—
П лыть
в
предуказанный
мне
богохМ
путь!
Я
не
м огу
противостать
том у,
Кто
есть
начало
сущему
всему,
Я
зн аю
—
воинство
утомлено,
В
морских
походах
мучилось
он о.
И
якоря
я
здес ь
отдать
решил,
Устал ы м
л юдям
отдых
д ать
решил.
Я
пр едан ных
не
буду
понуждать,
Коль
не
хотят
ме ня
соп ров ож дать .
Но
у
меня
жел ан ье
не
пройдет
Оп ять
в
да ле кий
двинуться
поход.
Дв ен адцат ь
лет
волну
семи
морей
Я
пенил
с
войском
преданных
мужей.
Я
пл авал ,
жаждой
знанья
обуян,
Но
цель
пути
— всемирный
Океан .
В
захвате
мира
не
б ыло
мне
нужд,
З а вое ваний
жажды
с тал
я
чужд.
845


Нет ,
це ль
моя
была
—
не
слабых
бить,
А
п рямо
к
центру
Океана
плы ть.
И
мы,
коль
п омощь
нам
пошлет
аллах,
Нетыре
года
будем
на
судах
—
Два
г ода
плыть
к
Востоку,
и
назад
Два
года,
ко ль
не
бу дет
нам
преград.
Кто
в
м ире
сокровенное
познал?
Таких
людей
досель
я
не
встречал.
Мы
де ло
необычное
теперь
Задумали,
не
убоясь
по тер ь/
Пусть
трудности
похода
не
стр аш ат
Товарищей!
Я
много
дам
н аг рад.
И
пусть,
кто
не
боится
смерти,
тот
Со
мн ой
в
безвестный
Океа н
плывет.
А
если
муж
устал,
стр аши тся
он,
Пускай
в
отчизну
возвратится
о н».
Ко гда
сказал
такое
слово
ш ах,
Ве л икий
шум
возник
на
кораблях:
«В чем провинились мы перед тобой?
Везде
с
т обой
пойдем,
как
за
с удьб ой!
Зачем
домой
нас
отсылаешь
ты?
За
что
достойных
обижаешь
ты?
Одна
с
т обой
нам
радость
и
печаль,
А
за
теб я
и
жизни
нам
не
жаль!
Мы
у
порога
твоего
умрем,
Когд а
пр ед ел,
сужденный
нам,
пройдем.
За
что
теперь
ты
отчуждаешь
нас?
И
в
чем
наш
грех,
что
отв ерг ае шь
нас?
Как
быть
нам
без
теб я?
Куда
пойдем
В
пле ну
разлуки
со
своим
в ожд ем?
Как
за
то бой
досель
мы
всюду
ш ли,
Пойдем
и
дальше
хоть
на
край
земли>
846


Не
разлучимся
мы
с
тобою
впредь,
А
без
теб я
нам
лучше
умереть!»
С
восторгом
шах
на
во инов
глядел,
Он
понял:
войска
дух
не
ослабел.
Он
видел
—
все
хотят
с луж ить
ему,
Все
жаждут
спутниками
бы ть
е му.
Соратников
он
поблагодарил
И
вс ех
за
службу
щедро
одарил.
Ск азал: «Незабываем этот час,
О
б рат ья,
испы тат ь
хотел
я
в ас.
В
походах
дальних
вы
утомлены
—
И
вы
с вою
судьбу
решать
должны.
И
ваш а
верность,
дух
ваш
боевой
Сравнимы
с
нерушимою
сте но й.
Вы
те
же,
что
и
пр е жде.
В
д ень
во йны
Мы,
как
и
прежде,
будем
сплочены.
Душою
с
ва ми
бу ду
я
всегда,
О
вас
не
позабуду
никогда!»
И
в оины
за
шаха
вознесли
Мо ли тву
бо гу
не ба
и
земл и.
Всё
Искан дар
обдумал
и
решил:
Он
от
плавучей
силы
о тдел ил
Две
тысячи
тяжелых
к ораб лей
С
великим
множеством
своих
л юдей,
Седых
сл у жак,
израненных
в
боях,
Он
поместил
на
этих
кораблях.
Ск азал : «Не нужно много войска мне .
Плывите
с
ми ром
к
отч ей
с торон е!
Все
возвращайтесь
в
Рум
без
л ишних
слов
И
передайте
весть,
что
я
зд оро в.
Вест ь
передайте
о
семи
мо рях
И
о
п рекра сн ых
дальних
островах,
847


Что
взяли
мы,
зыбей
пройдя
купель,
Двенадцать
тысяч
островных
зем е ль.
Ц ентр
Океана
—
ны не
цель
м оя.
Там
в
сильном
войске
не
нуждаюсь
я.
Хочу
пройти
Великий
Океан,
А
это
—
не
завоеванье
стран.
Поэтому
я
отправляю
вас
На
ро дину .
Плывите
в
добрый
час!»
Так
пр овод ив
часть
бо льш ую
людей,
Он
отд ели л
семь
сотен
кораблей.
И
молвил
мо ряк ам: «Вам
—
здес ь
стоять.
Державы
нашей
берег
охранять.
Здесь
стойте
стр аж ами
морских
ворот !
Сюда
вернусь
я
на
четвертый
год.
Старайтесь,
ч тоб
с
мо ей
столицей
связ ь
—
На
с уше
ль,
на
мо ре
ль
—
не
пре рва ла сь;
Через
четыре
года
я
вернусь
1
И
с
вами
в
Рум
на
отдых
устремлюсь.
Но
если
небеса
нам
явят
г нев,
Упорство
на ше
буре й
одолев,
Всё
сделают
по-своему,
и
мне
Смерть
суждена
в
безвестной
г лу бине
И
если,
видом
бездны
увлечен,
Акулами
я
буду
поглощен,
То гда
вы
все
увидите,
что
в спять
Нас
безнадежно
дол ьше
ожи дат ь.
Про ст ите сь
навсегда
с
ца рем
своим
И
возв ра ща йте сь
к
берегам
род н ым».
Три
сотни
быстрых
выбрал
он
судов,
Как
триста
лунных
молодых
серпов.
И
всех
своих
ученых
взял
с
соб ой,
Чтоб
со
стих ие й
спорить,
как
с
судьбой.
848


И
на
чет ыре
го да
взял
припас
Всего,
что
нужно
в
мо ре
в
трудный
час.
И,
опытных
в
в ожд ении
судов,
На де жных
отобрал
он
моряков,
Бестрепетных
и
верных,
как
один ,
Перед
кипеньем
яростных
пучин.
Повеяли
п опут ные
ве тра,
Настала
отправления
пора .
Под
покровительством
небесных
сил ,
От
берега
Румиец
отвалил.
И
ли ли
слез
поток,
сказат ь
могу,
Все,
кто
остались
там
—
на
бе регу.
Суда,
на
сотнях
по лот няных
к рыл,
Н есл ись
по
указаниям
светил.
А
в
том
прос тор е
буйственном,
морс ком
Ни
ночью
людям
отдыха,
ни
днем.
Там
берегов
не
видит
м оре ход,
Там
только
даль
необозримых
вод.
Туман
ли
в стан ет
в
утреннюю
рань,
Небес
и
вод
неразличима
грань.
Две
бездны
г олубых...
И
морякам
Казалось,
что
плывут
по
небесам-.
Высоко
солнце
шло
над
головой,
К у паясь
ночью
в
глубине
м орс кой.
Оно
скрывалось
в
синеве
пучин
И
возрождалось
в
синеве
пучин.
Когда
оно
на
Зап аде
зайдет
—
Просвечивает
сквозь
завесу
во д.
И
мед лен но
к
Вос ток у
проходя,
С кво зит
из
бездны,
жемчугом
блестя.
И,
как
фонарь
сия ет
от
свечи,
От
солнца
море
светится
в
ноч и.
849


Блестит,
не
погружается
во
мрак
Его
небесно-голубой
ко лпа к.
Когда
проходит
солнце
под
водой,
Бл ист ает
небо
дивной
красотой:
Прекрасное
творенье
вечных
сил
—
Сияет
астролябия
светил.
И
отраженья
ль
з везд
в
волнах
ночных
Иль
т ьмы
суще с тв
светящихся
живых?
В
покровах
драгоценных
су щест ва
Снуют,
блестят;
волна
от
них
жива.
Сияют
их
глаза
в
ночных
вол нах ,
Как
звезды
в
темно-синих
небесах,
И
любо,
знать,
сбег ать ся
к
кораб лям
В сем
эт им
светоносным
сущ ест вам.
Пучина
светится
от
их
лучей,
Как
от
несметных
трепетных
св е чей.
Сперва
стр аш ил ись
души
моряков,
Что
загорится
дерево
судов.
Но
кораблям
тот
не
грозил
огонь,
Прохладный
это ,
влажный
был
огонь.
Страх
проникал
в
сер дца
люд ей
ж ивых
От
непонятного
свеченья
их.
Таинственная
та
сияла
жуть,
От
страха
у
людей
взмокала
гр удь.
И
ч уда
новые
из
глуби ны
Я влял ись
на
поверхности
волны.
Кругом
опасности
являлись
там
Качающимся
гру з ным
кораблям.
Душа
сто
раз
к
гортани
подойдет
От
страха
за
ночь,
средь
безвестных
вод.
Вот
солнцем
осветился
Ок еан,
И
поднялся
от
в олн
густой
туман.
850


Померкли
з везды
неба,
и
вослед
Морские
звезды
погасили
свет .
И
вот,
в
безветрии,
сред ь
ти хих
вод
Воз ник
ч удов ищн ый
водо воро т.
Казалось
—
то
бездонный
кл адез ь
бы л,
Что
солнце,
как
Юсуфа,
погл от ил.
То
был
средь
вод
колодец
без
во ды. ..
Не
жд али
моряки
такой
страды.
А
вкруг
водоворота,
к
тучам
ввысь,
Как
минареты,
смерчи
поднялись.
И
корабли
кружились
сре ди
них,
Как
листья
в
зимних
вихрях
ледяных.
Кор аб ль
за
кораблем,
как
желтый
лист,
Плясали
там
под
гул,
и
гром,
й
свист.
С уда
то
подымались
в
в ысо ту,
То
падали,
все
в
пене,
в
темноту.
Как
буд то
небосвод
и
Океан
Поссорились,
по днял ся
ура ган .
Как
горы,
волны
яростные'
ввысь
—
До
облак
пенной
гривой
поднялись.
Вставали
в олны
наподобье
гор,
Морской,
ве лик ий
всколебав
простор.
По
звез д ам
прежде
шл и,
не
нау га д,
А
тут
настал,
казалось,
кыяма т.
Открыло
небо
все
врата
в е трам,
Явил ся
уж ас
моря
морякам.
Из
бездн
акулы
вспл ы ли
и
киты,
И
черепах
чу до вищ ных
щиты .
Когда
взмы вал
м орск ой
ве лик ий
ва л,
Скажи
—
он
свод
небесный
омывал.
Корабль,
взносимый
до
неба
во лно й,
Соперничал
с
не бес ною
Стрелой,
851


Когда
же
р азве рзал ась
глубина,
Каса лся
к илем
он
морс кого
дна.
Так
вско л ебал ась
Океана
глыбь,
Что
не
было
пр и стан ища
для
р ыб.
Китов,
ч уд овищ
и
зверей
морск и х
Брос ала
с ила
в олн
до
туч
седых.
Когда
же
круг
волнения
п рошл и,
Спокойно
вновь
поп лыл и
корабли.
Но
и
отважнейших
на
к ора блях,
Скажу,
охватывал
в
ту
пору
страх.
Их
жизнь
зависела
среди
зыбей
От
деревянных
парусных
ко ней.
Сменилась
б уря
тишью.
Так
они
Все
мино вали
плавания
дни.
И
год,
и
восемь
месяцев
прош ло,
Легко
дыханье
ветра
их
несл о.
Тогда
небесный
дух
принес
им
весть:
«О люди,
средоточье
мира
зде сь!
Откр ы ли
вы,
что
жаж да ли
открыть,
А
дальше
вам
теперь
опасно
п лыт ь!»
И
к
Искандару
в
тот
ве лик ий
час
Пришли
Сократ
ве лик ий
и
Ильяс.
С казал и : «Нами сделан был расчет,
Что
мы
достигли
центра
вечных
вод».
При няв
слова
их,
как
бесценный
дар,
Воз лик ова л
душою
Искандар.
Он
п р иказал
суда
о ст ано вить
И
якоря
в
пучину
опустить.
Сказал
он
сл а вным
с пу тник а м: «Друзья,
Сегодня
с
вами
попрощаюсь
я.
Вы
стойте
здесь.
З аду мал
я
да вно
На
океанское
спуститься
дно.
852


Сегодня
долгожданный
час
наст ал
—
Исполнить
то,
что
я
давно
жел ал» .
Об
это м,
в
слоге
краток
и
суров,
По ведал
нам
делийский
муж
Хо е ров,
Что
у
царя
припасена
бы ла
Ли тая
сфера
—
толстого
сте кл а.
Что
на
канат е
в
десять
верст
длиной
Б ыла
та
сфера
залита
с мо лой.
Шах
И сканд ар
в
тот
шар
стекл янн ый
сел
И
в
мор е
опускать
себ я
велел.
Ведь
он
не
ведал,
что
такое
страх,
Мирозавоеватель
светлый
ша х.
Сто
дне й
он
пробыл
в
царстве
водяном,
Увидел
чудеса
на
дне
морс к ом.
Но
н ако нец
он
телом
ос ла бел
И
подымать
наверх
себ я
велел.
В
подводной
бездне
истомился
он,
Но
светлый
ум
был
знаньем
просветлен.
Он
молвил,
вст ав
на
доски
корабля:
«Окончен путь,
и
це ль
теперь
—
земля!»
Шах ,
озаренный
под виго м
своим,
Подобен
стал
пророкам
и
свя ты м.
Увидел
он
на
океанском
дне
Не зримое
гляд яще му
извне.
Он
понял:
с уть
во
всем
одна
жи ва
И
все
ед ины
в
ми ре
существа.
Он
видел,
словно
в
зеркале,
в
воде,
Что
нико му
не
ви димо
нигде.
Ведь
наблюдал
он
в
глубине
морской
Чудесный
неиз вест ны й
мир
иной.
Неведомых
чудовищ
видел
он,
Пред
кем
любой
бы
умер,
устрашен.
853


Животные,
огромней,
чем
киты,
Жи вут
в
пучинах
водной
темноты.
При
ви де
их
ак ул
об ъем лет
стра х,
Они
е дят
огр ом ных
черепах.
Сам
славный
Искандар
был
потрясен
Те м,
что
на
дне
морском
увидел
он.
И
вспыхнул
св ет
пророческой
звезды
—*
Он
с тал
владыкой
суш и
и
воды.
Но,
небывалым
светом
озарен,
Желанья
бытия
утратил
он.
Он
людям
счасть е
з нанья
возвестил,
Сердца
их
счастьем
знанья
осветил.
Возликовал,
узнав,
народ
про сто й,
Что
он
—
про рок ,
в сев идец
и
святой.
Но
всё
ж
в
сердцах
людей
таился
страх,
Что
вечен
будет
пут ь
па
кораблях.
Так
шли
су да
на
парусах
косых,
Что
отставали
небеса
от
них;
Так
быстро
шла
громада
кораблей,
Что
отст ав ала
те нь
в
волна х
зыбей.
Двухлетний
пу ть
он
в
год
преодолел,
До
срока
к
ожидающим
прис пел .
З десь
о п исать
я
радость
не
смогу
Войск,
им
оставленных
на
берегу.
Дав
отдых
краткий
множеству
людей,
Шах
устремился
к
родине
своей,
Проплыв
на
веслах
море
средь
земл и,
Войска
счастливо
на
бер ег
сошли.
И
так
спокойно
бы ло
тел о
вод,
И
так
был
ясе н
солнечный
восход,
854


Что
шах
п од умал:
не
по ра
ль
ему
Уйти
отсель
—
в
неведомую
тьму.
Установив
по ряд ок
войсковой
И
весь
за кон
пра вле ния
страной,
Наместников
своих
он
утвердил,
Х оть
сам
еще
годами
мо лод
был.
П р авите лей
он
на
сем ь
с отен
лет
Так их
назвал,
что б
шли
ему
вослед,
Ч тобы
колено
за
коленом
шло,
Чтоб
небо
ра здави ть
их
не
могло .
На
эт ом
успокоившись
душой,
Он
сея
в
сед ло
и
поскакал
домой.
Г нал
ск а куна
без
передышки
он,
Больного
тела
заг лушая
стон.
Он
степи
зно йные
пересекал;
Отряд
его
нукеров
отставал.
А
от
жары
вскипала
кровь
в
сердцах.
Вода
горячей
стала
в
турсуках.
Так
б ыли
солнца
яростны
лучи,
.Что воздух стал палящим,
как
в
печи.
На
землю
стань
—
нога
обожжена...
Вся,
как
жаровня,
степь
раскале на.
Шах,
силь ный
прежде,
в
обморок
порой
В падал
в
пу ти
—
из му че нный
жарой.
Когда
в
г лазах
его
з атмил ся
свет,
Он
по нял
—
в
те ле
сил
был ых
уж
нет.
Ко ня
сдер ж ал
он,
спешился
и
лег
На
раскаленный,
огненный
песок.
Как
удушающий
угарный
дым,
Болезнь
и
мука
овладели
им.
855


Сой дячс
коня,он
думал
полежать,
Передохнуть,
но
был
не
в
сил ах
встать.
Упавшую
седельную
лук у
Он
подложил
п од ушкой
под
щеку.
О дин
из
преданных
ему
людей
От
исступленных
солнечных
лучей,
Как
смог,
в
ту
п ору
з а щитил
е го;
Он
золотым
щитом
укрыл
его.
И
предсказанье
смерти
вспомнил
ша х,
Забытое"в
походах
и
в
боях:
«Земля железом станет под тобой,
А
свод
небесный
будет
—
Золот ой».
Так
под
щитом
лежа л
он
золотым,
Зем ля
—
железо
жаркое
под
ним.
Из
глаз
безмолвно
сл езы
потекли,
0н благой их отмылся от земли.
#**
Дай
мне
вина,
как
прежде
подавал,
Дай,
кравчий,
мне
прощания
фиал!
К огда
наполнят
чаш у
не беса ,
Жизнь
эта
испарится,
как
роса»
Приди,
певец!
Свой
зво н кий
ч анг
настрой,
Мне
—
бедному
—
нап ев
прощальный
с пой!
А
коль
напевы
горестны
твои,
Пой
бейты
из
дивана
Навои.
О
Нав ои!
Пусть
виночерпий
твой
С
лу ной
Но вруз а
спорит
красотой!
Бу дь
пьян ым !
А
не
помнить
ни
о
чем
—
Условье,
чтоб
се го дня
стать
царем!
856


ГЛАВА
LXXXIX
Решение
с
бережением
нанизать
на
нить
поэзии
эти
же мч уга
повторений,
и
написать
о
доверии
до
конца,
и
поведать
о
перлах,
таящихся
в
сердце
светлого
м ысл ями
наставника
Мейханы,
и
мо лви ть
о
тайне
приятия
чисты­
ми
д ухом
откровений
ве ликих
поэтов;
и
о
пр ось бе
их
по­
молиться
за
падишаха
ислама,
и
молитва
п ро сяще го.
Ру ка,
что
путь
указывала
мне,
Ве дет
проверку
этой
пятерне.
«То не панджа,
—
ск азал
на ста вник
мой,—
А
твердый
камень,
монолит
стальной!»
Я
поднял
пятерню,
чтоб
с иль ным
ста ть,
Чтобы
в
п яти
окрепли
эти
Пять.
Пусть
будут
мощны,
будут
вел ики ,
Но
эта
мощ ь
не
от
моей
ру ки.
Мой
пир ,
ко гда
дастаны
прочитал,
«Пятью сокровищами»
их
наз вал .
Пять
кн иг,
чьи
перлы
светозарней
дн я,
Да ла
мне
высшей
с илы
пятерня.
Что
значит
сла бая
моя
рука
Перед
рук ой,
ч то,
как
су д ьба,
крепка?
Как
мог
я,
изнур е нный
и
бо льн ой,
Соперничать
с
небесной
пятерней?
Мне
по е динок
сердце
из нур ил,
Персты
мои
лишил
последних
си л.
Но
от
борьбы
не
мог
я
прочь
уйт и,
Не
мог
о стави ть
труд
на
полпути.
В
тот
ч ас,
когда
на де жду
я
терял,
Явился
вестник
сч ас тья
и
ск азал:
«Эй,
сл абый ,
тонущий
в
волнах
нужды,
Не
знаю щи й,
как
выйти
из
бе ды!
857


Иди
к
порогу
пир а
своего
И
обратись
к
в сезна нию
его!
Пус ть
он
—
великой
мудрости
оплот
—
К
те бе
с
лю бо вью
серд ца
низойдет.
Кл ючи
най дет
для
каждо го
замка
Его
благословенная
рука!»
Вн яв
тем
словам,
пош ел
я
в
тот
же
час
К
великому,
живущему
ср едь
нас.
Когд а
ступил
я
на
его
п орог,
Казало сь ,
в
райский
я
по пал
че ртог .
Где
кровля
—
движущийся
небосвод,
Где
ангелы
—
как
стражи
у
ворот.
В
заветном
том
пок ое,
в
тишине,
Сомнения
рассеялись
во
мне.
Ия
—
надежды
пол он
—
ощутил
В
усталом
сердце
волны
новых
с ил.
Х оть
в
д верь
не
мог
я
постучать
рукой,
Но
дверь
са ма
отк рыл ась
предо
мной.
«Войди,
просящий!»—
тут
я
ус лыха л,
Как
будто
слову
откровенья
внял.
И
не
отшельник
в
снежной
седине,
А
сам
Рухуламин
явился
мне.
В
его
покое
—
свет
и
чистота,
В
его
речах
и
мыслях
—
высота.
Казалось,
раз ум
мира
был
вмещен
Под
кровлей
той ,
где
обитает
он.
Когда
шагнул
я
за
его
порог ,
Как
бы
попал
в
с ияю щий
чертог;
И
к
старцу
в
белоснежных
седи нах
Поплыл
пылинкой
в
солнечных
лучах.
Сам
от
себя
освобождался
я,
Верней
—
о сво бо ждал ась
суть
моя.
»58


И
долго
мыс лей
я
не
мог
собрать,
Зачем
пришел
—
не
мог
я
р ассказа ть .
Невольно
реч и
он
ме ня
лиш ил
И,
как
И са,
со
мн ой
заговорил.
В сё,
что
я
скрыл
в
сердечной
глубине,
Как
свиток,
он
прочел
и
молвил
мне:
«Созрела мысль твоя!
И
надо
см еть
Преграду
немоты
преодолеть!»
Как
врач,
з аб о тящийся
о
больном,
В
недуге
разобрался
он
мое м.
Все
трудности
мои
он
разрешил,
Расп ут ал
все
узл ы
и
так
решил:
«Всё,
что
тобой
задумано
давно,
Должно
быть
сказано
и
свершено!
Час,
предназначенный
тебе,
настал,
И
срок ,
что
дан
тебе,
не
миновал.
Но
х оть
тебе
и
трудно,
это
твой
—
Пр ед
богом
и
народом
—
долг
святой.
И
в
том
бог атс тва
д уха
ты
на йдешь,
Сокровища
вселенной
обретешь.
Мы
вс ма трив алис ь
долго
в
этот
мир ,
Как
дик
он,
и
б езг ра мотен,
и
сир.
Доныне
в
мире
не
бы ло
руки,
Чтобы
писать
на
язык е
тюрки.
Не
только
тюрки,
Персия
прочтет
И
сл авн ый
труд
тв ой
чуд ом
назовет.
Мы
знаем,
что
не
меньше
дв ух
недель
Потребно,
чт об
с ложи ть
одну
газель.
Ты
мастеров
тончайших
назови,
Что
пи шут
п есни
мерой
месневи.
Им
десять
лет
потребно,
может
быть,
Что бы
двустиший
тысячу
сложить!
859


В
наш
век
поверхность
белую
листа
Спл о шных
пи сьм ен
по крыла
чер нот а.
И
в
э той
черноте,
как
в
тьм е
но чно й,
Заб луди тся
чи та ющий
любой.
И
в
это м
мра ке
нет
живой
воды,
Нет
ни
луны
б лест ящ ей,
ни
зв езды .
В едь
если
неб о
мускусом
покрыть,
Ть ма
эта
может
сердце
омрачить.
Два
б ыло
г ро зных
ль ва
в
пустыне
той ,
Могучих
два
кита
в
пучине
то й.
Будь
смелым
львом,
чтоб
перейти
черту,
Подобен
ст ань
могучему
киту.
Сегодня
в
мыслях
тонок
только
ты,
В
словах
могуч их
звонок
только
ты.
Прославленный
на
язык е
дари,
Ты
новые
нам
пе рлы
подари.
Тебе
присущи
ясность,
чистота,
Богатство
речи,
слога
красота.
Великое
внушил
доверье
нам
Крылат ый
раздвоенный
тв ой
калам.
И
столько
он
живой
вод ы
таит,
Что
жажду
все й
вселенной
утолит.
Свой
замысел
ты
должен
воплотить.
В
теб я
мы
верим
—
ина че
не
быть!
Иди
и,
как
оре л,
пар и
в сег да,
Стремись
л ишь
к
за ве ршен ию
труда.
Мы
ждем!
Спеши
на
подвиг
—
в
добрый
ча с,
Пр ими
благословение
от
нас!»
Я
вести
жизни
в нял
в
его
словах,
Д уша
вернулась
в
охладевший
прах.
Мой
пир
дыханье
жизни
ощутил
В
речах
моих
и
жизнь
мне
воз вра тил.
860


И,
новым
вдохновеньем
обуян,
Я
ринулся
в
словесный
о кеан.
Поцеловав
наставника
п орог,
Вернулся
я,
све тил ьн ик
сво й
зажег.
Старательно
к алам
св ой
заострил
И
ста
желаньям
двери
отворил.
И,
завершив
«Смятенье»
наконец,
Им
победил
смя т ение
сердец.
Когда
я
стал
«Фархада»
создавать,
При шл ось
мне
то же
скалы
прорубать.
Когда
«Меджнуна»
свет
в
стихах
померк,
То
многих
он
в
безумие
поверг.
Когда
«Семи»
я
покорил
отвес,
Услышал
похвалу
сем и
небес.
К
Румийцу,
словно
огненный
язык,
По влек ся
я,
и
«Стену»
я
воздвиг.
Дастан
мой
люди
лучшие
земли
«Стеною Искандара»
нарекли.
Пят ь
в
мире
лучезарных
лун
взошло,
Пять
стройных
кипар исо в
возросло.
Пя ть
пальм
в
небесных
выросло
садах,
—
Дыхание
Мессии
в
их
в етвях ,
Всегда
зеленых,
шумно-молодых;
И
гури и
жив ут
под
сенью
их.
С
п яти
сокровищниц
я
сня л
печать,
Их
все
успел
подробно
описат ь .
И
в
переплет
н адеж ный
заключил
Листы,
ку да
всю
ду шу
я
вложил.
И
сердцем
потянулся
вно вь
к
нему,
К
учителю
и
другу
моему.
Он
в
по ис ках
мой
покровитель
бы л,
Он
в
помыслах
мой
повелитель
б ыл.
861


Пош ел
к
Джами.
Ведь
он
один
ум ел
О ткр ыть
мне
та йну
завершенья
де л.
Но
мучилась
сомненьем
мысль
мо я,
.Что быстро это дело сделал я.
Ведь
каждый
живши й
до
меня
поэт
Потратил
для
«Хамсе»
десятки
лет.
Вел ик ий
наш
учитель
Низами,
Как
он
писал!
С
нег о
пример
возьми!
Он
сем я
слов
живое
насадил,
Твердь
языка
живого
сотворил;
.•
Нашел,
уй дя
от
низменных
лю де й,.
К
п яти
сокровищницам
пять
ключей;
Пока
над
ним
вращались
небеса,
Поистине
творил
он
чудеса!
Храним
вниманьем
шах ов
и
царей,
Он
отдал
тридцать
лет
«Хамсе»
своей.
И
тюрк
с
индийским
про з вищем
—
Х оеров
Мир
покорил
гремящим
войском
слов.
Но,
крепость
взяв,
потратив
много
си л,
Он
древнее
ск аз анье
сократил.
Он
очень
долго
размышлял
о
том ,
Как
пове с ть
новым
повести
путем.
Слыхал,
—
не
знаю,
пр авда
или
нет ,
—
Что
над
«Хамсе»
сидел
он
сорок
ле т.
К то,
как
о ни,
был
с
тем
путе м
зн ако м?
Кого
мы
с
н ими
равных
назовем?
А
я
—
судьбою
связанный
своей
—
Чем
озабоч ен?
Судьбами
людей.
Весь
день
—
о
нуж дах
цар ст ва
раз гов ор,
Разбо р
докучных
жалоб,
тяжб
и
ссор...
И
негде
для
уше й
за тычк и
взя ть,
Чтоб
ропота
людского
не
слыхать.
862


Но
вн ял
я
сердцем
новые
слова,
Мир
небывалый
создал
года
в
два.
К алам
тв ой
к
завершению
с пе шит,
К
великому
свершению
спешит.
Пусть
упрекать
ученый
нас
начнет,
Ве ка
ему
другой
поставят
счет.
Отвечу
—
полугодья
не
прошло
С
тех
пор,
как
солнце
новое
взошло.
Стихии
возд вига ли
мой
дас тан!
Основа
--- тюркской
ре чи
океан...
Не
буду
слушать,
что
гласит
молва,
Коль
справедлйвы
все
мои
слова!
Огрехи
могут
быт ь
в
любом
стихе,
Не
н адо
думать
о
т аком
грехе .
Рожденное
ду шой
—
при му
его
Живою
с утью
ду ха
своего!
Дитя
и
некрасивым
может
быть,
Но
мать
не
может
им
не
д орожи ть.
Сычата
гадки,
но
сычиха-мать
Не
стане т
на
павлинов
их
менять.
Хоть
улетел
пыл ьцы
кенафа
дым,
Он
кипарисом
к ажет ся
большим.
Как
зна ть:
по
нраву
ль
каждый
мой
даст ан
Придется
мудрым
л юдям
многих
стран?
Но
важно,
что
о
нем ,
—
душа,
пойми,—
Нам
скаж ет
проницательный
Джами.
Я
трудной
шел
тропой
творцов
былых;
Надела
маски
смерть
на
ли ца
их.. ,
Они
теперь
в
сияющем
раю,
Но
открывают
ду шу
нам
свою.
Не
зн аю
я,
что
ск ажут
обо
мне
Они
—
блистающие
в
вышине.
863


Я
верил:
всё
мне
с кажет
свет лы й
пир
И
утвердит
в
горящем
сердце
мир .
Сомненья
может
разрешить
один
Наставник
мой
—
вершина
всех
вершин.
Так
я
пришел
к
великому
опять,
Чье
имя
не
посмею
повторять;
Его
порога
прах
поцеловал
И
к
милосердью
вечного
воззвал.
Чу ть
из
сафьяна
я
достать
успел
Тетр адь
дастанов
—
сердцем
ослабел.
Рассыпал
рукопись
к
его
ногам,
Подобную
индийским
жемчугам.
Я
в
Океан
ветрила
устремил,
И
Океан
объятья
мне
открыл.
Он
всю
мою
«Хамсе»
перелистал,
За
бейтом
бейт
с
вниманьем
прочитал.
И
спрашивал
меня;
и,
просияв,
Как
с олнце ,
ликовал
— ответу
вняв.
Не
ждал
я
сотой
доли
от
н его
Глубокого
признания
того.
Мудрец,
он
в
каждом
слове
был
велик;
Он
говорил,
что
це ли
я
до с тиг.
И
смысл
глубинный
мно й
рожденных
слов
Открылся
м не,
как
чашечки
цветов.
Учитель
пел,
как
вешняя
гроза;
А
я
кивал,
пот упивши
г лаза.
И,
тр уд
мой
од обря я
горячо,
Он
руку
воз ло жил
мне
на
пле чо.
Рукав
одежд
его
был
так
широк,
Что
осенил
бы
Запад
и
Восток,
Укрыл
б ы,.словно свиток,
небосвод...
Ия
—
под
эт им
рук ав ом
щедрот
864


По-новому
всё
начал
понимать
И
перестал
себ я
воспринимать.
Сознанье
я
терял...
И,
как
во
сне,
Виде нь е
в
этот
миг
яв ил ось
мн е.
Ср едь
цветников
я
очутился
вд руг
В
густ ом
саду,
что
как
бы
плыл
вокруг.
Тот
сад
б ыл,
как
блистающий
эдем,
Которому
завидовал
Ирем.
Я
садом
шел,
благословлял
судьбу,
Обозревая
эту
Каабу.
Вдр уг
в ижу
их.
Они,
средь
сада
став,
Беседовали,
круг
об ра з овав.
Тут
обратился
к
малости
мо ей
О дин
из
горделивых
тех
му жей.
Он
был
прекрасен,
с трое н,
средних
лет,
В
гл азах
горел
провидения
свет.
Меня
тот
му ж,
как
величавый
князь,
П ри ветс твова л,
почтительно
склонясь:
«Подобные пророкам и святым
Зову т
те бя
к
с ебе!
Приблизься
к
ним !»
Й
я
пош ел
посланному
во след ,
С про сив: «Но кто они?» —
и
был
ответ:
«Источниками счастья их зови!
Они
— творцы
б ессмерт ных
месневи.
И
все
они
—
создатели
«Хамсы»,
Сокровищниц
б о жест венной
красы.
Принять
в
св ой
круг
тебя
они
хот ят
И
для
тебя
явились
в
этот
сад.
О
м уж!
Ха сан
мне
имя.
А
народ
М еня
Делийским
издревле
зове т ».
Отве т
услыша,
вно вь
я
ощутил
Во лнень е
сердца,
из нур енье
с ил.
865


Но
волею
и
духом
о в ладел
И
к
славным
как
на
крыльях
полетел.
Тут
мне
Ха сан
назвал
их
им ена,
Прек р асны е,
как
вечная
весна.
Ск а за л: «На величавых,
как
цари,
На
тр ех
главенствующих
посмотри!
И
пер вый
тот,
чьи
пом ыс лы
чисты,
Сей
старец
несказанной
красоты.
Ты
пр едс то ишь
пр ед
светлостью
его
—
Пер ед
о чами
шейха
т в оего!
Нап ра во
—
полководец
войска
слов,
Завоеватель
стр ан
—
Ами р
Х ое ров.
А
слева
старец
—
тв ой
ду х овный
пир,—
Он
звал
тебя
на
этот
светлый
пир .
Ко ль
эти
л юди
—
плоть,
на ста вник
твой
Пусть
назовется
их
живой
душой.
А
коль
душа
нетленная
—
он и,
Его
со
светом
Истины
с ра вни!
Ты
видишь
круг
пирующих
вдали?
Иди
к
ним ,
пок лони сь
им
до
земли!
Они
—
великие!
Ты
это
зна й,
Пред
ними
блеска
ре чи
не
я вляй !»
Я,
вня в
совету,
устремился
к
ним,
К
своим
предтечам,
ан ге лам
земным.
И,
увидав
ме ня
за
сто
кари,
Они
свои
пок инул и
ко вры;
И
встали,
и
навстречу
мне
пошли,
Как
будто
не
к ас аяся
земли.
С
кем
предстояла
в стре ча
впереди
Я
зна л:
то
—
Фирдуси
и
Саади,
И
вещий
Санаи,
и
Унсури,
И
дивный
Хаг ани ,
и
Анвари.
866


Коль
всё
о
них
подробно
говорить,
Рассказ
я
не
успею
завершить.
П ере сказа ть
я
также
не
смогу,
Как
очутился
вдруг
я
в
их
кругу.
Тут
подошел
к
нам
— Солнце
тр ех
веков
—
Ш ейх
Н иза ми,
и
рядом
с
ним
Хоеров,
И
зн аний
океан
—
наставник
мой .
И
все
пош ли
бл ис тающей
тропой.
Ш ейх
впереди,
как
путеводный
свет;
И
я,
несчастный,
поспешил
вослед.
Великий
п ир,
яви в
св ою
любовь,
Всем
избранным
ме ня
представил
вно вь.
С
ресниц
ронял
я
капельки
дождя,
Припав
к
де сни це
моего
вож дя.
Тут
—
п одхв атив
меня
—
Х ое ров,
Дж ами
Поставили
пр ед
ликом
Низами.
Раба
печали
с
двух
с торон
храня,
Два
ми ра
в зяли
за
руки
ме ня.
Владели
мн ой
растерянность
и
страх,
Но
я
два
мира
ощутил
в
рук ах!..
Я,
пав
пред
шейхом
на
златой
песок,
Припал
к
стопам
благословенных
ног.
И
девяти
небес
бегущий
свод
Завидовал
сл езам ,
что
смертный
льет.
Рукой
участия
я
поднят
бы л.
Познанья
св ет
сте зю
мне
озарил.
Но,
как
река
весенняя,
светло
Всё
в
том
с аду
струилось
и
текло.
И
в
просьбе
вно вь
склонился
я
пред
ним
—
Святым
первоучителем
моим.
Растаяли,
как
предрассветный
мрак,
Сомнения,
когда
он
подал
зна к.
«67


Он
сел
и
сесть
мне
рядом
приказал.
А
я
опять
пред
ним
на
зе^лю
п ал.
Но
милостиво
ше йх,
склонив
свой
взор,
Десницу,
как
оп ору,
мне
простер.
Спросил
о
состоянии
моем,
И
я
в
от вет
склонился
в
прах
лицом.
Он
мо лви л : «Благодарен будь судьбе,
Х оть
в
мире
нет
сопутника
те бе!
Ты,
волей
н еба,
слова
властелин,
В
веках
неповторимый
и
оди н.
Ты
областью
га зе лей
овладел,
И
блеск
д ругих
газелей
потускнел;
Ты
мир
стихом
зав оев ал
в
тиши,
Не
мир
земной,
а
высший
мир
души.
Теперь
своим
и
мо ре
месневи
Же мчуг онос ны м
морем
назови.
Ты
в
царстве
слова
подвиг
совершил,
В елич ий
ложных
сонмы
сокрушил.
В
мое й
«Хамсе»
м огучи й
т вой
исток,
И
обо
всем
просить
ме ня
ты
мог .
А
ес ть
в
моем
творенье
с тих
такой:
«Тот,
кто
дерзнет
соперничать
со
мн ой,
Падет
бессл авно !
Голову
ему
Мечом
алмазным
слова
я
сниму!»
И
многие
на
то
ристанье
шли ,
Но
все
на
том
ристанье
полегли.
Когда
ж
Хоеров
о
милости
пр ос ил,
Сокровищницу
я
ему
открыл.
Уде л
с вой
получили
— сам
смотри
—
После
н его
не сч ас тных
два
иль
три .
А
ты,
когда
на
э тот
пу ть
ступил,
Мысль
о
себе
ты
первый
истребил.
868


Хоть
ты
—
гора,
ты
—
прах
низин
ст епных
Перед
громадой
замыслов
твоих.
С ле зами
просьб
ск ри жаль
души
ом ой
И
начертаньем
верности
п окрой !
Премудрый
п ир,
наставник
т вой
Джами
Наш ел
о пору
в
древнем
Низами.
Он,
вз яв
к алам
пречистою
рукой,
П уть
к
Исти не
открыл
перед
тобой.
И,
по
утрам
за
рукопись
садясь,
Еще
тв орцу
миров
не
помолясь,
Обдумывая
новый
свой
р ассказ,
Ты
помни
с
чувством
искренним
о
на с,
Благословляя
каждую
зарю
Сло вам и: «С вашей помощью творю!»
И
зн ай
—о
чем
бы
нас
ты
ни
просил
—
Неисчерпаем
ключ
изв ечн ых
сил!
.
•
Когда
б
теб е
мы
все
не
по мо гли,
«Хамсе»
бы
ты
не
создал,
сын
земли.
Как
смог
бы
ты
с вой
перл
без
нас
добыть,
В
два
год а
«Пятерицу»
за вер шить ?
Те
п ять
сокровищ,
что
теб е
да ны,
От
ограбления
ограждены,
Пять
ожерелий,
где
в
з амке
—
алмаз,
На дежн о
скрыты
от
вр аж де бных
г лаз.
Твой
тр уд
свершен.
Но
сам
не
знаешь
ты
Сокровищ,
что
в
ду ше
скрываешь
ты.
Ты
с
чистой
просьбой
к
нам
пр иш ел,
любя,
И
люди
тайны
приняли
тебя;
Те,
что
вязать
и
разрешать
во л ьны,
С
тобой
от ныне ,
в
помощи
с иль ны.
Мы
ведаем,
что
со вер шен ен
ш ах,
.Что для него блаженства мира
—
прах,
869


Су лтан
Г ази,
чей
нерушимый
щит
На
ст раже
справедливости
стоит,
На
девяти
в ысо ких
н ебе сах
Бла гос лов и
его
святой
^ллах
За
то,
что
в
век
его
явился
ты
И
что
на
по двиг
свой
решился
ты!
Ты
совершил
свой
труд.
Век а
пройдут,
Но
дум
твоих
плоды
не
опадут».
Ус лыш ав
шейха,
я
из
праха
встал,
Благоговейно,
но
без
страха
встал.
И
руки
др ев ний
шейх
ropé вознес
И
так
молитвословье
произнес:
«Господь!
П ока
тв ой
светлый
мир
цветет,
Пусть
будет
с частл ив ^каж дый
в
нем
народ.
Да
будет
всем
земля
ковром
услад,
Где
радость,
песни
и
пл од овый
сад!
Пусть
на
престоле
мира
сядет
ми р,
И
люди
все
придут
к
нему
на
пир.
И
в
рад ости ,
в
ве сел ье
заживут,
Пока
не
призовет
их
бо жий
с уд.
Пусть
в
м ире
справедливость
и
пок ой
Воздвигнут
совершенные
душой!»
Как
книг у,
шей х
сложил
ладони
рук ,
Умолк
словам
его
вторивший
круг .
Моленье
добрых
слышно
в
небес ах .
Моленью
добрых
внемлет
сам
аллах.
И
вн овь
о
«Пятерице»
я
воззвал,
Страницу
за
страницей
до став ал
И
на
зе млю
слагал
их,
орося
Сл ез ами,
покровительства
прося:
«Вот
—
порожденье
сер дца
м оего,
Росток,
где
н овой
речи
торжество!
азо


Ве лико ду шны
были
вы
к
нем у,
К
заветному
творенью
моему.
П ять
кн иг
мои х...
Перелистайте
их
И
благосклонно
п рочи тай те
их!
Пу сть
ваши
руки
их
б ла гос ловят,
Пусть
на ши
внуки
их
усыновят!»
И
поднял
шейх
творение
мое,
Жи вое
откровение
мо е;
И
молвил
пиру: «Милость изъяви,
Со кро ви щницу
сл ов
благослови!
Просящи й
это т
—
нам
как
млад ший
сы н,
Последний
урожай
мои х
долин.
Те,
кто
за
ним
пойд ут
тропою
сей,
Нам
будут
сыновьями
сыновей.
Бл аго сло ви
его
— душой
велик!
Он
—
верный
тв ой
мюрид
и
ученик».
Когда
мой
пир
к
молитве
пр ист уп ил,
Весь
круг
мужей
ладони
рук
с ложи л.
Молитва
та,
звучавшая
в
тиш и,
Б ыла
бальзамом
для
мо ей
души .
Как
кит,
я
выплыл
к
свету
из
пучин,
Когда
они
промолвили:«Омин!»
И,
тая ,
сл овно
отблески
зари,
Ск аза ли
мн е: «Царя благодари».
При
зву ке
эт их
сл ов
очнулся
я,
Как
бы
от
обаянья
забытья.
Увидел
вно вь
отшельничий
покой
И
ст арца,
увенчанного
чалмой,
С
ли цом
свет лей
небесного
луча;
Тут
сн ял
он
руку
с
мое го
плеча.
Я
голову
сво ю
пре д
ним
скл о нил,
Его
сто пы
слезами
оро с ил.
871


Меня
коснувшись
ла ско во
рукой,
Участливо
спросил
он : «Что с тобой?»
Я
отвечал
ем у : «О добрый друг!
Меня
томит
неведомый
не дуг !..»
И
молвил
о н: «Был истинно велик
Прозренья
твоего
пр екр асн ый
миг.
Тот
миг
—
тебя
он
спас,
теб е
помог!
Иди
м оли сь!
Тво я
защита
—
бог».
Припав
к
ног ам
духовного
отца,
Я
встал,
покинул
сень
его
дво рц а.
Я
видел
—
це ль
достигнута
моя,
Но
пр о йдена
долина
бытия.
Свою
«Хамсе»
я
з аве ршить
успел
—
Но
мир
передо
мною
опустел...
Я
в
м ире
утвердил
род ной
язык.
П ред ела
вожделенного
до с тиг.
Как
будто
у
подножья
трона
сил,
Склонясь,
ст ра ницы
эти
положил.
На
лоно
с часть я
ны не
удалюсь,
Устрою
пир ,
на
час
развеселюсь.
***
Эй,
кравчий!
Чашу
с ча стья
поднеси,
Мой
м озг
усталый
ливнем
ороси!
Чтоб
ож ил
я,
испивши
чаш у
ту,
Как
степь
в
благоухающем
цвету!
Последним
бейтам,
мой
певец,
вне мл и,
Пе чаль
души
напев ом
утоли!
О
На вои,
ты
всё
свершил,
что
мог,
Т вои
наво
тебе
вну шил
тв ой
бог.
Не
спи!
В
сиянье
утренней
зари
Дарующего
свет
бла год ар и!


ПРИМЕЧАНИЯ


Алишер
Навои
оставил
посл е
себ я
огр омно е
лит е рат урное
на­
следие,
глав н ое
место
в
ко тор ом
занимает
поэз ия
—
произведения
всех
жанров
и
форм,
бытовавших
в
средневековой
л итер атуре
Вос­
тока.
По
сч астли в ому
стечению
обстоятельств
поэтическое
творче ­
ств о
Навои
хо рошо
сохранилось
в
рукописях,
причем
—
что
особ енно
важ но
—
в
рукописях,
сов рем енны х
поэ ту.
Лучший
каллиграф
Герата
А бдулжа мил-к а т иб
переписывал
крупные
э пическ ие
произведения
Навои
сразу
же
по
мере
их
создания.
Переписанная
им
рукопись
«Хамсе» («Пятерицы»), являющаяся выдающимся образцом герат­
ской
каллиграфической
шк олы
XV в.,
ныне
находится
в
Т аш кенте
в
рук опи сно м
фонде
Института
востоковедения
имени
Бируни
АН
Узбекской
ССР .
Другой
экземпляр
р уко писи,
также
переписанной
при
жизни
поэта
извест ным
каллиграфом
Султан
Али
Ме шхед и,
хра ­
нитс я
в
Ле нингр а де
в
Государственной
Публичной
библиотеке
им.
М.
Е.
Салтыкова-Щедрина.
Еще
одна
редкая
рукопись
«Хамсе»,
относящаяся
к
XVI в.,
находится
в
Ташкенте,
в
Институте
востоко­
ведения
АН
УзССР.
Таким
образом,
до
нас
до шли
экземпляры
мону­
ментального
эпич еск ог о
цикл а
Навои,
переп исан ны е
с
оригинала
под
наблюдением
и
руководством
сам ого
автора.
В
рукописях
богато
представлено
и
о бширн ое
лирическое
н асле­
дие
поэта.
В
по следн ие
годы
жизни
Навои
составил
так
называемый
«Чар -див ан»
—
диван
из
чет ыр ех
сборников
своих
ст их ов,
на
осн ове
которого
—
незадолго
до
смерти
поэта
—
им
был
сформирован
еще
од ин
сво дн ый
диван-
под
заглавием
«Сокровищница мыслей» .
Ст и­
хотворения
были
здесь
расположены
по
чет ырем
ра зд елам,
соответ­
ствующим
четырем
периодам
литературной
деятельности
Навои.
Ни
од на
из
рукописей
эт их
диванов
не
является
автографом,
но
до­
стоверность
дошедших
до
нас
коп ий,
скорее
всего
непосредственно
восходящих
к
первоисточнику,
не
вызывает
сомнений.
Первые
издания
Навои
на
яз ыке
ор игинал а
появляются
в
конце
XIX в.
В
1880 г.
в
Хи ве
бы ло
выпущено
литографированное
и зд ание
«Хамсе», в основе которого лежал текст,
пер епис ан ный
хорезмским
катибом
Мухаммад
Юсуфом ,
сыном
Бердимурата.
В
1904—1905 гг .
в
Ташк ен те
были
напечатаны
«Пять,
поэм»
Навои
по
рукописям
из­
вест ны х
каллиграфов
Ш ахмурад а
и
Маннофа-кари.
Небывалый
размах
пу бл ика ция
произведений
Н авои
приобрела
после
Октября.
12 марта 1941 г.
СНК
СССР
принял
пос тано вл е ние
«О проведении 500-лет нег о
юбилея
ве лико го
узбекского
по эта
Али­
шер а
Н аво и».
Бо льш ая
группа
уч еных
и
поэтов
приступила
к
подго­
875


тов ке
изда ний
Н авои
на
узбекском
и
русск ом
язы ка х.
Эта
работа,
прерванная
Вели ко й
Отече стве нной
во йн ой,
была
прод олже на
вскоре
после
ее
окончания.
Второй
том
«Избранных произведений»
Навой,
в ыше дший
в
1948—1949 гг.,
включал
в
себ я
поэ мы
«Фархад и Ширин», «Лейли
и
Ме джну н», «Семь планет»1 и «Ст ен а
Искандара».
Что
к асает ся
по эмы
«Смятение праведных», то она частично была издана еще в
1941 г.
Составление
и
публикация
на
н аучн ой
основе
текс тов
«Пяте-
ри цы », а также осуществление их транслитерации ( з ам е на
арабских
б укв
современными
зн ака ми
узбекской
письменности)—результат
большого
плодотворного
труд а
ученых,
и
прежде
всего
заслужен­
но го
деятеля
науки
Узбекской
ССР
Пор со
Шамсиева.
Им
подготов­
л ены
критически
установленные
тексты
п оэм
«Фархад и Ширин»
и
«Семь планет», напечатанные соответственно в
1963 и 1966 гг.
Он
же
явился
публикатором
по лн ого
текста
«Хамсе»,
изданного
Академией
наук
Узбекистана
в
1960 г. ,
который
послужил
основой
для
всех
д ал ьней ших
перепечаток
эти х
поэм.
В
связи
с
празднова­
ни ем
525- и
годовщины
со
дня
рожде ния
Али шер а
Навои
Узбекское
г ос.
издательство
художественной
литературы
в
1963—1967 гг .
вы­
пу с тило
пятнадцатитомное
Собрание
сочинений
Навои,
причем
6—10-й
тома
этого
из дания
были
посвящены
пя ти
поэмам,
составив­
шим
«Хамсе», х
И зд ания
стихотворного
нас л едия
Навои
на
р усско м
языке,
как
правило,
готовились
к
печати
вс лед
за
соответствующими
из даниями
на
языке
оригинала
и,
ест ест венн о,
отражали
тот
уровень
подготовки
текста
и
ту
по лн оту
его,
кото ры е
бы ли
д о стигн уты
на
данном
этапе
текстологами-ориенталистами,
знатоками
творчества
Навои.
Уже
в
1941 г.
в
Ташкенте
вы шел
неб ольшой
сбо рн ик
«Лирика», а в 1943 г.
в
русском
поэтическом
пе рево де
отдельным
изданием
вы шли
«Фар­
хад
и
Ширин»
и
«Лейли и Меджнун», которые несколько раз пере­
издавались
в
Москве
в
1946, 1948, 1956 гг .
(«Фархад и Ширин»)
и
в
1945, 1948, 1957 гг.
(«Лейли и Меджнун»).
Перевод
«Семи пла­
нет», опубликованный в 1948 г.
в
Та шке нте,
был
переиздан
в
1949 г.
(М.—Л.)
и
1954 г.
(М. ).
В
1948 г.
в
Москве
вышел
сокращенный
пе­
рево д
«Хамсе»
под
названием
«Пять поэм» .
В
том
же
1948 г.
в
Москве
изд ает ся
сб ор ник
«Лирика», а в Большой серии «Би б ли оте ки
поэта»
выходит
сб ор ник
Навои
«Избранное», в состав которого были
вк люче ны
отрывки
из
«Хамсе»
и
несколько
десятков
лирич ески х
стихотворений
(в основном,
г азелей ).
В
Малой
серии
«Библиотеки
поэта»
в
1965 г.
вышли
«Стихотворения и поэмы»
Навои,
где
был и
помещены
небольшие
извлечения
из
«Пятерицы», фрагменты из по­
эмы
«Язык птиц»
и
около
150 стихотворений
—
почти
вс е,
что
к
т ому
времени
бы ло
опубликовано
из
лирики
Навои
в
рус ск их
переводах.
В
теч ени е
1968—1970 гг .
на
основе
узбекского
пятнадцатитомного
издания
был
подготовлен
и
вып ущ ен
в
свет
де сят ито мник
—
«Сочине­
н ия»
Н авои
в
русских
переводах.
Первые
два
то ма
э того
изда ния
были
посвящены
лирике
(свыше 900 газелей и десятки стихотворе ­
ний
других
жанровых
фо р м ), а последующие тома заняли соответ­
ств ен но
по эмы
из
«Пятерицы»: «Смятение праведных» (т.
3), «Фар­
хад
и
Ширин» (т.
4), «Лейли
и
Меджнун» (т.
5), «Семь пла­
нет » (т.
6), «Стена Искандара» (т.
7).
В
основу
настоящего
о днот ом ника
Навои
в
Большой
серии
1 В настоящем издании поэма публикуется под названием
«О семи скитальцах» .
876


«Библиотеки поэта»
положены
тек сты
переводов
названногодесятв*
томника
(тт.
1—7, Ташкент, 1968—1970).
Поэмы
«Лейли и Медж-
нун»
и
«О семи скитальцах»
публикуются
в
но вых
переводах
Т.
В.
Сзрешневой
и
А.
А.
Щербакова,
специально
осуществленных
для
да н ного
из дан ия.
Использование
же
таких
изданий,
как
«Стена
И скан да ра» (Перевод со староузбекского Вл .
Д ер ж авина,
М. , 1970),
как
сборников
«В красе нетленной предстает .
Узбекская
классическая
лир ика
XV—XIX
в ек ов» (Перевод со староузбекского Сергея Ива­
н ова,
М.,
1977), «Избранное» (Ташкент, 1978), позволило предста­
вит ь
целый
ряд
переводов
в
по след них ,
улу чшен ных
переводчиками
редакциях.
Несмотря
на
о гр аниченны й
объем
из дан ия,
оно
тем
не
мен ее
яв­
ляется
одним
из
наиболее
полны х
и
д ает
возмож нос ть
читателю
достаточно
широко
ознакомиться
с
творчеством
Навои,
со
вс еми
излюбленными
его
жанрами,
почувствовать
масштабность
и
мо ну­
м ента льнос ть
э той
по эз ии.
К
сожалению,
по
^недостатку места не
удалось
по ме стить
хотя
бы
в
извлечениях
последнюю
(не входящую
в
«Пятерицу») поэму Навои « Яз ы к
птиц».
На
русском
языке
пока
не
существует
п олног о
перевода
все го
текста
«Хамсе».
Каждая
из
по эм
публиковалась
ли шь
в
избранных,
наиболее
сущест вен ных
г лавах
и
отрывках.
Таково,
например,
одно
из
по следн их
из да ни й: «Поэмы»
Алишера
Навои
в
серии
«Библиотека
всем ирной
лите ра ту ры » (М., 1972).
По
полноте
текста
«Пятерицы»
настоящее
издание
немногим
уступает
изданию
1972 г.,
но
в
нем,
как
правило,
не
подвергались
сокращениям
главы,
а
подбор
их
пре ­
следует
ц ель
сохранить
о сновные
л инии
сюж етн ой
кан вы
та к,
чтобы
читатель
не
нуждался
в
пересказе
опущенных
эпизодов.
Главное
мест о
в
лирическ ом
наследии
Навои
зан имает
ж анр
га зел и.
В
настоящем
издании
по мещ ено
ок оло
200 газелей .
Состави­
тель
стр еми лся
пр едс тав ить
все
тем атич еск ие
ра з нов идно сти
этого
жанра
у
Навои,
в
част нос ти
продемонстрировать
ра зноо бра зие
его
орнаментальных
художественных
с ред ств,
наиболее
и нт ересны е
инди­
видуальные
ко мби нац ии
традиционных
мот и вов
и
о бра зов.
Руковод­
с тву ясь
этой
задачей,
составитель
о тб ирал
прежде
всего
х удо же­
ст венн о
выразительные
пе рев оды
и
наиболее
бли зк ие
к
св оему
ори­
гиналу.
В след
за
газелями,
образующими
основн ой
масс ив
стихов
в
«Сокровищнице мыслей», приведены образцы других форм лирики,
причем
в
последовательности,
уст ано вл енн ой
с амим
поэт ом ,
строив­
шим
диваны
своих
ст ихов
в
соответствии
с
общепринятой
в
то
вр е­
мя
традицией.
Ввиду
отсутствия
данных
для
датировки
большинства
г аз елей
и
других
стих отво рени й
поэта
все
эти
произведения
сгруппи­
рованы
в
пределах
каж дой
жанровой
рубрики
по
переводчикам.
Публикуемые
тек сты
«Хамсе»
принадлежат
четырем
переводчи­
ка м,
из
ко тор ых
двое
покойных.
Ввиду
э того
не
удалось
устранить
некоторый
разнобой
в
подаче
с обс твен ных
имен
(Искандар
—
И скан­
дер,
Джамшид
—
Джемшид,
Наджд
—
Неджд
и
т.
п.)
и
в
оформле­
нии
г лав.
Комм ентар ий
к
настоящему
изданию
строится
из
двух
ч астей .
Наз вани я
и
термины,
относящиеся
к
культуре,
быту,
ист ории
и
мифо­
логии
узбекского
наро да
и
других
народов
Востока,
а
также
все
имена
с обст венны е
и
слова,
оставшиеся
без
перевода,
разъясняются
в
Слов аре.
Прочие
реалии
—
вс яко го
род а
намеки,
цита ты,
непонят­
ные
неподготовленному
читателю
сравнения
и
уподобления
—
пояс-*
няю тся
в
примечаниях.
877


СТИХОТВОРЕНИЯ
«СОКРОВИЩНИЦА МЫСЛЕЙ»
Л ирика
Навои
на
староузбекском
язык е
на счи тыва ет
45 000 строк
и
вместе
со
стихами
на
пе рс идско -та дж икско м
языке
(их не менее
12 000 строк)
составляет
приблизительно
трет ью
часть
его
литера­
т урног о
наследия.
Подлинным
итогом
этого
наследия
является
со­
ставленный
сам им
поэтом
в
1498—1499 гг.
сво дн ый
див ан
его
ли­
р ики
—
«Сокровищница мыслей» .
Главное
место
в
нем
занимают
г аз ели,
к оли че ство
которых
превышает
2600.
Меж ду
тем
в
э том
ка­
питальном
собрании
немало
сти хотв ор ени й
других
видов
лирик и»
немногочисленные
о бра зцы
которых
приводятся
в
настоящем
раз ­
де ле
вслед
за
газелями.
ГАЗЕЛИ
ЧУДЕСА
ДЕТ СТВ А
2.
Указ
подпишешь
ты
«Джамшид»
или
«Кубад»
—
т.
е.
не
им еет
значения,
какая
по дпись
будет
стоять
под
указом,
хотя
бы
она
при­
надлежала
знаменитым
легендарным
иранск им
шахам.
13.
Дека
—
доска,
на
к ото рую
натягивают
струны
музыкальных
инструментов.
51.
Киноварь
—
я рк о- красная
краска
(сернистая ртуть).
РЕДКОСТИ
ЮНОСТИ
70.
За
дев я тую
за весу
—
намек
на
девять
неб есных
сф ер
(см.
об
этом
прим .
153).
72.
Коврик
свой
После
омовенья
стелет
в
луже.
Подразумевается
коврик,
на
ко то ром
моля тс я
ве рую щие
мусульмане.
С тели ть
коврик
в
луже
—
значит
творить
мо ли тву
на
том
же
месте,
где
совершается
рит уа льное
омов ен ие,
и
тем
сам ым
п рене бр ечь
элементарным
требо­
ванием
обр я да.
С тели ть
ковер
на
воде
—
поговорка,
указывающая
на
глупые
и
бес смы слен ные
действия.
82.
Воротник
порвал
х ала та.
Порвать
ворот
оде жды
—
значит
вы рази ть
силь н ейше е
отчаяние.
86.
Как
будто
предо
мной
—
индус.
Од но
из
распространенных
поэтических
сравнений:
смуглая
родинка
на
ли це
возлюбленной
срав­
нивается
с
темнокожим
индусом.
878


ДИКОВИНЫ
СРЕДНЕГО
ВОЗРАСТА
102.
Уп омин ани е
А с трабада
—
автобиографическая
реалия
ст-ния
(см.
вступ.
ста ть ю,
с.
17).
Та
же
реалия
в
ст-иии
No
107.
103.
Се мь
небес
—
см.
пр им.
153.
139.
Не поня тно
для
Пар ви за
то,
что
вытерпел
Фархад.
Всеобъем-*
лющ ая
си ла
люб ви
Ф архад а
к
Ширин,
готового
ради
нее
переносить
любы е
муки
и
лишения,
непонятна
его
сопернику,
шаху
Хосрову
Парвизу,
который
пылал
к
Ширин
чисто
э го исти ческ ой
страстью
(см .
гл.
XLI поэмы Навои «Фа рха д
и
Ши ри н»).
ПОЛЕЗНЫЕ
СОВЕТЫ
СТАРОСТИ
153.
В
скрижаль
небес
мою
б еду
вписали
—
т.
е.
несчастье
героя
предопределено
вол ей
н еба.
Девя ть
сфер
н ебес.
В
мусульманской
сре дне век ово й
космогонии
не бо
представлялось
разделенным
на
семь
сф ер
(одна внутри другой), каждая из которых управлялась Солн­
це м,
Луной
и
пятью
из вест ны ми
в
то
время
планетами:
Меркурий
(Утарид),
Венера
(Зухре),
Марс
(Миррих),
Юпитер
(Муштари),
Сатурн
(Кейван) .
Сч итал ос ь,
что
за
этими
сферами
находится
еще
две
непланетарные
сферы,
за
ко торы ми
следует
«неподвижное
неб о».
155.
Искандар,
построив
ва л.
По
преданию,
распространенному
на
Востоке,
Искан дар
(Александр Македонский)
возд виг
стену
для
защиты
своих
владений
от
диких
народов
—
я джу джей
и
маджуд-
жей.
Эта
л е генда
на шла
широ к ое
отражение
в
поэме
На вои
«Стена
Искандара» (см.
гл.
LXVIII этой поэмы).
157.
Птица
сердца
—
как
сов а:
свиданья,
словно
кла да,
жд ет.
Сова
(или филин), согласно древним поверьям,
сторожит
спр ят ан­
ный
в
развали нах
клад.
163.
Точка
вместо
уст.
Сч и талось ,
что
маленький,
ед ва
заметный
рот
—
обязательный
признак
кр ас оты
женского
лица.
164.
В
первом
двустишии
намек
на
традиционный
эпизод
все х
пр оизве дени й
о
Меджнуне:
д ети
бросают
камни
в
бегущего
безумного
от
любви
героя.
165.
Принесет
посланье
птица
—
голубь,
который
и с пользова лс я
как
почтовая
птица.
170.
Диван
сти хов,
в
нем
бр ови
в
первый
стих
сл ил ись.
В
рук о­
писных
д иванах
двустишия
(бейты)
писались
одной
строкой,
при
это м
в
начальном
бейте
четко
выделялись
обе
его
половины,
так
как
они
рифмовались.
Это
и
дало
повод
для
ср а внения
бровей
красавицы
с
начертаниями
стихов
в
д ива не.
879


173.
Тебе
поможет
шах
—
нет
остросл ова
лучше!
Шах
— Хусейн
Байкара
(см.
Сл овар ь ), который отличался не только красноречием,
но
и
талан том
поэта
(он был автором дивана стихов).
176.
Кр асны м,
желтым,
зеленым
—
эти
цвета
соответствуют
ало ­
му
румя нц у
л ица
красавицы,
желтым,
све тло-к ор ичн ев ым
родинкам
и
зел енова то му
от те нку
пушка
на
щеках.
В едь
са ми
ст ихи
п ест рят
кра сным ,
же лты м,
зеленым
—
намек
на
то,
что
рук опи си
диванов
не­
ред ко
ук раш ались
заст авк ами
и
ри сун ка ми,
р ас кр аш енными
этими
трем я
цв ета ми.
178.
Сравнить
ли
цв ет
кам фары
и
т.
д.
Белые
цветы
камфары
—
символ
сед ины
и
старости.
183.
Моя
нае здница
лиха.
П од разумева ется
и гра
човган,
к от орая
состоит
в
т ом,
что
в са дники
специальными
клю шкам и
заг оня ют
мяч
в
промежуток
между
двумя
сто лба ми.
188.
В
ст-нии
име ет ся
в
виду
симв олич еск ое
значение
цифр
(от 1
до
8), связанных с характерными для средневекового Востока пред­
ст авлен ия ми
о
с трое нии
мира:
единство
в
боге,
творце
и
центре
все­
ленной;
про тив о сто яние
земли
и
неба;
тр ои чно сть
природы:
неодушев­
ле нные
вещества,
растения,
животные;
чет ыре
ст их ии:
земля,
вода,
в озду х,
огонь
(которые сравниваются с четырьмя концами креста
—
символа
безв ери я); пять чувств:
зр ен ие,
слух,
осязание,
обоняние,
вкус;
ше сть
напр ав ле ний
света:
север,
юг,
запа д,
вос ток ,
зенит
и
пр о­
тивоположная
ему
сторона
—
надир;
семь
сфер
неба
(см.
прим.
153);
восемь
р а йских
садов.
191.
Со
в сех
шести
сторон
—
см.
предыдущее
прим,
о
шести
на­
пр авления х
св ета.
МУХАММАСЫ
209.
Да
рванул
пред
всеми
ворот.
См.
пр им.
82.
203.
От
рыбы ,
что
под перл а
мир.
Отзвук
раннемусульманских
ми­
фологических
представлений
о
ст роен ии
в селенной.
Согласно
им,
мир
д ер жится
на
рогах
гигантского
быка,
стоящего
на
с пине
колоссальной
рыбы.
М ЕСН ЕВИ
215.
На пис анно е
в
форме
м есневи,
которая
о оычно
использова­
лась
в
про из в еде ниях
эпического
и
лиро-эпического
ти па,
п ослан ие
б ыло
вк лю чено
поэтом
в
«Сокровищницу мыслей»
без
какого-либо
наз вания
и,
на до
полагать,
в
исправленной
редакции.
После
вступ­
лени я,
сод ерж ащег о
тр адицио нную
хвалу
бог у,
Н авои
обращается
в
своем
ст-нии
к
адресату,
видному
пр едс тав ител ю
гератской
интел­
лигенции
Саид-Хасану
Ардашеру
(1415—1488), имя которого неодно ­
кратно
встречаетея
и
в
других
произведениях
поэта.
Далее,
воздав
880


должное
достоинствам
своего
покровителя
и
учителя,
На вои
перехо­
дит
к
характеристике
политической
обстановки
в
Герате
во
вре мя
правления
тимуридского
султана
Абу
Саида.
В
настоящем
издании
печатается
перевод
именно
этой,
наиболее
важной
час ти
п роизве де ­
ния,
в
ко торо й
с
необычайной
откровенностью
запечатлено
резко
кр и­
тическое
отношение
поэта
к
со вре менн ой
ему
действительности.
По­
слание
скорее
всего
написано
в
1467 г.
в
С амар канд е.
Личные
и
род­
ственные
св язи
Н авои
с
претендентом
на
хорасанский
пр есто л
Хусей­
ном
Бай каро й
вызывали
враждебность
к
поэту
со
сторо ны
Абу
Саида
и
его
придворной
клики.
Реальная
угроза
расправы
и
вынудила
Н авои
переселиться
из
Герата
в
Самарканд
(см. :
А.
Ханитметов,
Ценный
и ст очник
для
изучения
жизни
и
творчества
Навои.
—
«Народы Азии
и
Африки», 1961, No 6, с.
136—142).
И
выпал
жребий
мне
идти
в
дал е­
кий
пу ть.
Навои
уехал
в
Самарканд
в
конце
1466 г.
И
ты,
про
мой
ухо д,
про
мой
отъезд
узнав.
Когда
п оэт
по ки нул
Герат,
Саид-Хасан
Ардашер
также
находился
за
пределами
города.
Пусть
Низами
ска­
зал
о
трех
десятках
лет
и
т.
д.
Низами
создал
свою
«Пятерицу»
за
28 лет,
Навои
—
за
3 года.
С АКИН АМЕ
217. Сказания,
написанные
мно й.
Свою
«Пятерицу»
Навои
по­
святил
султану
Хусейн у
(см .
Сл оварь) .
218. М елод ия
«Ирак»
—
одна
из
шести
мелодий
(«шашмаком»),
являющихся
осн овой
узбекской
и
тад жик ской
классической
музыки.
Из
с лов
Х усей на
—
в язь
цвето в
живых
и
т.
д.
Султан
Хусейн
был
ав тор ом
дивана
лири чес к их
ст их ов,
которые
ценил
Навои.
220.
Се мь
кл иматов
соответствуют
семи
частям
или
поясам
(ик -
ли мам), из которых,
по
средневековым
представлениям
Востока,
со­
стояла
земная
суша.
Девять
не бес
—
см.
прим.
153. «Да
будет !».
По
лег енде,
когда
аллах
произнес
эти
слова,
возникли
сем ь
иклимов
и
девять
небес.
221.
Подумай
то лько,
с
кем
я
разлучен.
Речь
ид ет
о
Джа ми
(см.
Слова рь) .
222. С аид
прозванием,
по
имени
Хас ан
—
Саид-Хасан
Ардашер;
к
н ему
обращено
публикуемое
выш е
послание
(см.
No
215 и прим,
к
нему).
223.
Ее
я
в ыпил
в
честь
бог аты ря.
П од раз умевае тся
Мухаммад
П а хлаван
(ум.
1493), борец,
поэт,
музыкант.
«Около сорока лет он
был
моим
задушевным
собеседником
и
близким
другом,
посвящен­
ным
во
все
тай ны
мои», —
писал
На вои
в
с воем
со чине нии
«Жизне ­
оп ис ание
Мухамм ад а
П ахл ав ана».
227. В
«Собраниях»
написано
о
них.
Навои
име ет
в
ви ду
свою
книгу
«Собрания избранных», написанную в 1491—1492 гг .
и
дорабо­
тан ную
в
1498—1499 гг.
В
этой
кн иге
он
приводит
сведения
о
459 поэ­
тах,
в
ос новном
XV в.
881


КЫ ТА
238.
В
1469 г.
Навои
был
возведен
султаном
Х усейном
в
пр и­
дво рную
должность
мухрдара
(хранителя печати)»
ПОЭМЫ
«ПЯT
Е
Р
И
Ц
А»
Полный
текст
«Хамсе»
на
языке
оригинала
содержит
25615 бей­
тов,
т.
е.
51 230 строк .
По
количеству
стихов
на
п ервом
мест е
у
Навои
стоит
«Стена Искандара», затем идут поэмы «Фа рха д
и
Ши рин»,
«О семи скитальцах», «Смятение праведных»
й,
наконец, «Лейли и
•Меджнун».
Каждой
поэме
предпослано
узаконенное
традицией
об­
ширное
вступление,
обы чно
насчитывающее
свыш е
десятка
гла в.
Во
вступительных
глава х
п оэт
гов ор ит
о
высш их
ценностях
и
высш их
си­
лах
б ытия,
славит
творца
мироздания,
вспоминает
свои х
литератур­
ных
пр едш ес тв еннико в
и
т.
д.
Л ишь
после
подобного
«приступа»
автор
переходит
к
по стро ению
о сновн ой
—
со бс твенн о
эпи че ской
—
части
произведения.
При
этом
каждая
г лава
начинается
с
простран­
ного
заголовка,
в
кот ор ом
перечисляются
в а жнейшие
события
или
предметы,
о
которых
пойдет
речь.
Характер
таких
заглавий,
не сущи х
на
себ е
печать
вр емен и
и
определенного
художественного
стиля,
отча­
сти
удержан
ли шь
в
переводе
«Лейли и Меджнуна»
и
«О семи ски­
тальцах».
В
других
поэмах
заголовки,
как
правило,
не
являются
авторскими
и
оформлены
по-разному.
Вв иду
т ого
что
двух
перевод­
чиков
«Хамсе»
уже
нет
в
живых,
провести
унификацию
заглавий
в
настоящем
из дании
не
представлялось
возможным.
СМ ЯТЕНИЕ
ПР АВЕДНЫХ
Поэма
«Смятение праведных»
сос то ит
из
вступления,
тре х
р аз­
д елов,
именуемых
«смятениями», и двадцати глав
—
так
называемых
«бесед» .
Кажд ая
из
«бесед»
з авер шает ся
рассказом,
и ллюст рир ующи м
в ыр аженн ую
в
ней
главную
мысль.
Гл.
XIV.
Четыре
перла
мирозда­
нья —
в
нем.
Имеются
в
виду
четыре
стихии
жизни
(см .
прим.
188).
Всех
звезд
сем и
небес.
О
семи
сферах
неба
см.
прим.
153.
Тех
при зна­
ков
з наче нье
—
«Каф»
и
«Нун», То есть: «Твори!» Иль,
как
мы
скажем
«Кун!».
Из
сочетания
арабских
букв
«каф» (к)
и
«нун» (н)
при
по­
мощи
огласовки
на
«у» («займа)
получается
слово
«кун», что в пере ­
воде
о з н ача е т: «твори», «да будет».
По
ле генде ,
после
то го
как
бог
произнес
это
сло во,
возникла
всел енн а я.
Книга
Книг
—
Коран.
Г
л. XV.
«Ай -Ту лгум »
и
«Ай-Т улум»
—
м елоди и
тюркских
народных
песен,
ко­
торые
исполнялись
на
различных
праздниках.
один ок!
Поэтов
т юркск их
н ет.
Навои
говорит
о
том ,
что
на
его
родном
языке
—
тю рки
(староузбекском) —н и
оди н
из
совр еменн ых
поэтов
не
рискнул
на­
писать
«Пятерицу».
Гл.
XXVI.
Благословляет
хутбой
Муштари
—
т.
е.
высокое
положение
и
достоинства
э того
правителя
наст ольк о-
блестящи,
что
его
слави т
в
мо ли тве
сам
Муштари
(Юпитер).
Ты
пра­
882.


ви шь
там ,
где
правил
д рев ний
Джам.
Златой
фиал
идет
твоим
пер-
стам.
По
преданию,
во
время
правления
Джам шид а
не
б ыло
болезней,
страна
процветала
—
до
тех
пор
по ка
Д жам шид
не
поддался
науще­
ниям
демона.
Под
«златым фиалом»
под разумевает ся
волше бная
ча ша
Джамшида.
«В справедливости — к спасенью путь!», «Прави­
те ль,
справедливо
управ л яй!».
Эти
цитаты
из
Ко рана
Навои
приводит,
что бы
подчеркнуть
необходимость
строго
придерживаться
справедли­
вос ти
в
управлении
ст рано й.
Источник
Вечных
Сил
—
аллах,
твор ец
вселенной.
Про рок а
и
хал и фов
че тверы х.
Пророк
—
Мухаммад,
хали ­
фы:
Абу
Бак р,
Омар,
Усман,
Али.
Хранит
оди н
Победоносный
шах
—
султан
Хусейн
Байкара
по
прозвищу
Гази.
Гл.
XXVIII.
Смы сл
ее
По
начертанью
слова
—
«бу-риё ».
Зд есь
игра
сл ов: «буриё»
означает
циновку,
на
которой
молятся
отшельники;
то
же
сло во,
если
его
чи­
тать
по
сл огам
(бу - р иё ), означает: «это ложь»
или
«лицемерие»«
Гл.
XXX.
Блещет,
словно
сло во
«барк», Твоя звезда,
как
«фарр»
над
словом
«фарк» .
Барк
—
молния,
фарр
—
си ян ие.
В
на пис ании
слова
«фарк» (темя)
в
арабской
пись м енно сти
верхнее
положение
занимает
точка
над
буквой
«ф».
Т.
е.
по эт
сравнивает
вы сок ое
поло­
жение
звезды
счастья,
све рк аю щей
над
голов ой
ще дро го
пр авит еля ,
с
молнией.
Как
гордый
ст яг
«алифа»
в
сло ве
«бош» .
При
написании
арабского
слова
«баш» (голова)
буква
«алиф» (а)
находится
в
сер е­
дин е;
нач е рта ние
э той
буквы
поэт
сравнивает
с
флагом,
кот о рый
гордо
рее т
над
головой
великодушного
правителя.
В
одной
ру ке
—
Кулзум,
в
д ругой
—
Оман.
Красное
море
(Кулзум)
и
прибрежные
воды
Омана
и зда вна
славились
добычей
жемчуга.
По эт,
по дче рк ивая
щедрость
своего
воображаемого
героя,
сравнивает
его
с,
же мчугон ос­
ным
океаном,
две
руки
которого
бу дто
бы
держат
Кулзум
и
Ома н.
Р убины
посылаешь
в
Бадахшан,
Тмин
посылаешь
в
тминовый
Кар­
ман.
Поскольку
Бадахшан
славился
добычей
рубинов,
а
в
Кирм ане
выращивался
тмин,
постольку
направлять
в
эти
местности
рубины
и
тмин
—
бессм ысленное
занятие.
Водою
жи зни
Х ызра
напоить,
Е ги­
пет
леденцами
угостить.
Навои
про долж ает
ра зоб лачат ь
лож ную
щедрость,
п лоды
которой
достаются
пресыщенным
богачам.
Нелепо
п оить
Хызра
живою
водой,
если
он
уже
испил
ее
и
обрел
бе ссмер ти е,
ст оль
же
безрассудно
угощать
л еденца ми
египтян,
так
как
именно
Египет
поставлял
эти
лакомства.
Д рако н,
что
на
сокровище
лежит.
По
леген де,
драконы
будто
бы
пребывают
там ,
где
зарыты
клады,
которые
они
охраняют.
Бахр ам
небес
—
планета
Марс
(Миррих), счи­
тав шая ся
предвестницей
войны
и
смерти.
Гл.
XXXII.
Но вру за
ме­
сяц
согнут
и
т.
д.
Имеется
в
виду
молод ой ,
весенний
месяц,
чей
сер п
согнут
та к,
как
если
бы
находился
в
униженной
поз е,
но
по
д о стиже­
нии
п олн олун ия
он
з асия ет
в
полном
торжестве.
Нисана
капля
пала
в
перл амутр
и
т.
д.
От
апрельского
дождя,
по
легенде,
зарождается
жемч уг.
Ве дь
имя
—
с часть я
знак
и
знак
обид, -i- Не
зря:
од ин
—
Ху­
сейн,
друг ой
—
Язид.
Хусейн
— внук
пророка
Мух аммада,
законный
наследник
престола
—
был
уб ит
узурпатором
Язидом.
Гл.
XXXVI.
У
неба
—
девять
золо тых
ларц ов.
Намек
на
девять
небесных
сф ер
(см .
прим.
153).
Гл.
XL.
Лю без ен
з вон кий
най
за
то,
что
прям.
Пря­
мот у
и
правдивость
поэ т
сравнивает
с
этим
м уз ыка льным
инструмен­
том,
имеющим
прямую,
уд лин енн ую
фор му.
Ко ль
верные
м ихраб
не
воз ведут ,
Намазы
их
напрасно
пропадут.
Мусульманский
обычай
т ре­
бу ет,
чт обы
молящиеся
в
мечети
обра щ алис ь
ли цом
к
михрабу,
ин аче
намаз
считается
не дей ствите льн ым.
Живет
в
наш
век
султан,
хакан
впемен
—
Хусейн
Байкара.
Был
пря м
«алиф»,
но
в
плен
его
взяло
Петлею
начертание
«бало» .
В
арабской
пись м енност и
слово
«бало»
ВЯЗ


(несчастье)
п и шется
та к,
что
и
буква
«алиф»
п опад ает
в
середину
других
бу кв,
оказываясь
как
бы
запетленной
и ми.
Такое
положение
буквы
«алиф»
Н авои
сравнивает
с
положением
прямодушных
людей
в
окружении
лжив ых
и
нечестных.
Гл.
LX111.
Звук,
пор ожден ный
.писчим
тростником,
и
т.
д.
Во
времена
На вои
писали
при
помощи
трос т ни ковог о
п ера
. (калама), при писании от него исходил легкий
скрип.
Сло м ался
попол ам
Секретаря
небесного
калам.
Секретарь
не­
бе сный —
планета
Меркурий
(Утарид),
считавшаяся
покровителем
поэтов.
Навои
говорит
о
том ,
что
написанное
бы ло
настолько
прекрас­
ным ,
что
да же
небесный
секретарь
был
поражен
и
сломал
с вой
калам.
Киноварь
—
см.
прим.
51.
Саид-Хасан
—
см.
прим.
215.
Рассказ
о
раб е.
Пишу
в
благословенный
восемьсот
Восемьдеся т
восьмой
—
по
хиджре
—
год .
888 г.
по
хиджре
соответствует
1483 г.
современ­
но го
календаря.
ФАРХАД
И
ШИРИН
В
поэме
географическое
название
Чин
пер еве дено
как
Ки тай.
У
На вои
же
Чин
и
Китай
—
поняти я
отнюдь
не
тождественные.
Ст ра­
на
Ч ин,
отеч ество
Фархада,—
не
эт ническ ий
Китай,
а
Вос т очный
Тур­
кестан,
нас елен ный
в ост очны ми
тюрками.
Был о
бы
правильнее
в
рус­
ск ом
переводе
сохранить
название
Чин,
как
это
сделано
в
переводе
последней
поэ мы
«Пятерицы»
—
«Стенр Искандара» .
Гл.
XII.
Был
до
седьмого
неба
высо той
—
см.
прим.
153.
О
жем ­
ч уге
другом
меч тает
он.
О бладат ель
жемчужного
венца
хакан
м еч­
та ет
иметь
п ото мство ,
которого
у
нег о
пока
не т.
Гл.
XIII.
Лу не
Прибавлен
бл еск
и
Рыбе
в
глубине.
В
оригинале
игра
слов:
ры ба
•(маха)
—
Лу на
(мах) .
Блеск
—
это
«фарр», а знак судьбы — «хади».
Нав ои
объясняет,
исходя
из
че го
хакан
нарек
сво его
сын а: «фарр» —
божественная
благодать,
сия ние
над
головой
венценосца; «хади»—
водитель,
указующий
путь
к
ист ине.
Следовательно,
имя
Фархад
озн ачает:
предводитель,
осененный
божественной
благодатью
царе й
(подобная этимология этого имени
—
поэтическая
вольность).
Сложи
пять
первых
бу кв
—
проч т ешь : «Фархад».
По-арабски
имя
Ф архад
со­
стоит
из
пяти
бук в
(ф,
р,
х,
а,
д ), так как первое краткое «а», обо ­
значаемое
огласовкой
(фатха), не пишется.
Не вес та
неб осв од а.
В
вос­
точной
поэзии
небосвод
(воплощение судьбы)
нередко
сравнивали
с
коварной
женщиной;
ввиду
древности
ми ра
его
упо до блял и
даж е
злой
старухе.
В
данном
случ ае,
называя
небосвод
невестой,
поэт
по д­
черкивает
его
благосклонность
к
Фархаду.
Тело м
точка
для
нег о
бы ла.
Точка
в
геометрии
—
ве личи на
воображаемая,
абстр акт ная,
но
для
острого
ума
уч и теля
Фархада
такая
точка
приобретала
т елесные
очертания.
«Алиф»
воспринял
как
«алам»
Фархад, «Би»
как
«бела»
истолковать
был
р ад.
Букву, «алиф» (а)
Фархад
воспринимал
как
гор е
(алам), а «би»
—
как
бедствие
(бела).
З десь
намек
на
то,
что
рок
уже
пр едо пр едел ил
участь
Ф арх ада
в
качестве
муч еник а
любви .
Гл.
XIV.
На
стройный
стан
его
давя,
печаль
Реши ла
изогнуть
«алиф»
как
«даль»
—
т.
е.
печаль
давила
на
стройный
стан
Фархада,
пр идава я
ему
сог бенны й
в ид.
Мульк-Ара—
это
имя
буквально
озна­
чает :
украшающий
царство.
Гл.
XVI.
Мек к ан ский
храм
—
Кааба.
Гл.
XVIII.
Кто
в
царский
т улумба с
уд ар ил,
тот
и
т.
д.
Ударить
в
тулумбас
—
значит
рассказывать
о
д елах
шаха.
Гл.
XXI.
Когда
' Меркурий вступит в Зодиак.
Зд есь
вступление
хакана
в
Г рецию
и
884


встречу
его
греческими
уче ным и
п оэт
сравнивает
с
вст уплени ем
Ме р­
курия
в
со нм
звездных
скоплений
Зодиака,
т.
е.,
когд а
хакан
появ ил ­
ся,
ученые
и
м уд рецы
окружили
его
как
своего
покровителя.
Мудрец
Сух ей ль.
Герой
Нав ои
носит
имя
звезды
Су хей ль
(Канопус), которая
считалась
звездой
добра.
Основа
д ела
и
уток.
Ос нова
—
продольные
нит и
ткани,
ут ок
—
поперечные;
основа
и
у ток
в
данном
случае
—
суть,
подоплека
дела.
Масло
саламандры
тут
и
т.
д.
Сухейль
(Сократ)
копил
саламандровое
м асло.
По
старинному
пове рью , (что натрет
се бя
маслом
саламандры,
тот
останется
невредимым
в
огне.
Гл.
XXII.
Пылающий,
д вуст руй ный
н еф темет.
О гнен ные
глаза
др а­
кона
уп од обл ены
двуструйному
н ефте мету
(нефть была известна на
Вос т оке
уже
в
древности
и
применялась
в
военной
технике).
Сат урна
мы
срав ним.
Эта
планет а
считалась
п ре дво зве стни цей
зла
и
гибели.
Придя,
как
Искандар,
из
ц арств а
тьм ы.
Поэт
сравнивает
здесь
побе­
д оносн ого
Фархада
с
Искандаром,
который,
согл асн о
лег ен де;
будто
бы
по бы вал
в
стр ане
тьмы
и
вышел
оттуда
н евреди мым.
Гл.
XXIV.
Свозил
Руми
в
св ой
замок-талисман.
Руми
—
Искандар.
Все
сокро­
вища,
захваченные
им
во
врем я
бесчисленных
военных
походов,
он
хранил
в
эт ой
с окро вищниц е,
обладателем
к от орой
ст ал
Фархад.
И
солнце
—
Искандар,
—
главу
склоня,
У шло
во
мрак
и
т.
д.
Заходя­
щее
солнце
здесь
сравнивается
с
великим
в ласт ител ем
Искандаром,
который
ушел
во
мрак
(умер) .
Всл ед
за
ним
скр ыл ась
в
сокровищ­
н ице
и
легендарная
ч аша
Джамшида,
в
к от орой
отражался
весь
мир
—
по ка
не
наступала
ночь.
Др угая
чаш а
Джамшида
никогда
не
осушалась
—
сколько
бы
вина
ни
п или
из
нее.
На
пиру
в
честь
победы
Фархада
пили
из
эт ой
чаши.
Гл.
XXX.
На
лик
ее
венец
не
бросил
тень.
Михин-Бану
бы ла
правительницей,
находившейся
в
вассальной
зависимости,
а
не
коронованной
особой.
Гл.
XXXI.
Те
же
гу бы
рассы пают
со ль
—
т.
е.
эти
уста,
хотя
и
сладостные,
но
произносят
остр оум ные,
меткие
слова.
Гл.
XXXIII.
Сто
вавилонских
чар
за­
тмив.
Чар
—яма
вблизи
Вавилона
(в Ираке), где,
по
легенде,
были
по дверг нут ы
наказанию
богом
нечестивые
анг елы
—
Хорут
и
Морут .
Совершаемы й
Фархадом
труд,
говорит
Навои,
столь
и з умителе н,
что
стоит
чу да
вавилонских
ям.
Г
л.
XXXIV.
Но
ветер ок,
чья
но ша
се­
ребро,
Боится
сброс ить
всё
же
серебро.
Конь
Ширин
хотя
и
быстро­
ног
как
вет ер,
но
он
везет
сереб ро
(сребротелую красавицу), поэтому
боится
слишком
быстрых
движений,
чтобы
не
пр ичинит ь
вреда
вс ад­
н ице.
Гл.
XXXVI.
Ад жам ский
шах
и
аравийский
ша х,
Ска жи:
он
был
п ол уази йский
шах.
Ш а.х
ир анц ев,
арабов,
вла стел ин
половины
А зии
—
в
та ких
масштабах
определяет
п оэт
государство
Хосрова
Парвиза.
Хо тя
имел
супругу
он.
Хоеров
Парвиз
был
жен ат
на
дочери
византийского
кесаря
Мариам,
о
чем
подробно
рассказывается
в
по­
эме
Низами
«Хоеров и Ширин».
Гл.
XXXVIII.
Не
просто
воин
—
сам
Б ахрам.
Под
Бахрамом
здесь
подразумевается
Марс,
в оплоще ние
во йны
и
гибели.
Как
зв езд
при
Овне
—
бы ло
там
овец,
Коров
—
как
звезд,
когда
сто ит
Телец.
Подразумеваются
звездные
скопления
Ов на
и
Тель ца.
Метну
я
к амень
в
голову
твою
—
И
л унку
шл ема
твоего
собью.
Фархад
занял
удобное
положение
высоко
в
гора х,
откуда,
бросая
камни,
мог
нанести
серьезный
урон
войск у
Х осрова.
Но,
бу­
д учи
исключительно
гуманным
ч еловеком ,
Фархад
решает
продемон­
стрировать
свою
меткость,,
пытаясь
предупредить
Х осрова
о
том,
что
ему
сл ед ует
образумиться
—
иначе
кам ни
по л етят
на
го ловы
его
вои­
нов.
Гл.
XLI.
Он
зв ался
Селасиль.
По-арабски
Селасиль
означает:
це пи,
оковы.
Гл.
XLV.
В
пре ды дущ ей
(не представленной в наст,
изд.
глав е)
рассказывалось
о
том,
как
др уг
Фарха да
Шапур
сум ел
885


проникнуть
к
нем у
в
место
его
заточения
и
передать
ему
пис ьмо
Ши­
рин.
Да
прозвучит
моя
хв ала
тому
и
т.
д.
Согласно
литературному
эти ке ту
того
врем ени ,
Шир ин
и
Фархад
начинают
свои
письма
с
упо­
м ина ния
аллах а,
его
м огу ще ства,
совершенства
и
ли шь
затем
пере­
ходят
к
личным
делам.
Это
—
пок аз атель
их
хорошего
воспитания
и
высокой
образованности.
Хи тон
—
одежда
д ревн их
греков,
род
длин ­
ной
рубахи.
Он
атом
на
страдание
об рек.
В
оригинале
не
атом,
а
пы­
линки
(зарра).
Прольешь
ли
розовые
сл езы
ты?
Вспоминая
о
двух
роза х
—
дв ух
щеках
Ширин,
—
Ф архад
прольет
розовые,
т.
е.
окра­
шенные
кровыо,
слезы.
Нам
огласит
дал ьне йш ая
глава.
В
ней
дается
изложение
от ветн ого
пис ьма
Фархада
к
Ширин.
В
этом
пис ьме
Ф ар­
хад
впервые
открывает
воз люб лен ной,
что
он
сын
хакана.
Гл.
XLVIII.
Как
некогда
М ария
на
Синай.
Отзвук
би блейск ой
ле­
генды
о
пре бы ван ии
Марии
с
младе нце м
Иисусом
в
Египте
(на Си­
найс ко м
полуострове), куда опа пришла,
чтобы
спаст и
с ына
от
ги­
бели.
Гл.
LI.
К
месту
исцеления
спеш ит ь
—
к
замку,
п ост рое нному
для
Ширин
по ко йным
Фархадом.
По
прос ьб е
Михин-Бану
Хоеров
дал
со гла сие
на
перевод
туда
больной
Ширин
с
цель ю
укрепления
ее
здоровья.
Об
э той
п рось бе
речь
шла
в
предыдущей
главе.
ЛЕЙЛИ
И
МЕДЖНУН
Г
л.
V.
О
в ели ком
му дре це
из
Гянджи
и
о
его
«Пяти сокрови­
щах».
Речь
идет
о
Низами-(см.
Словарь)
и
его
«Пятерице».
Инди й­
ский
чудотв орец
—
Хоеров
Дехлеви
(см .
Слова рь) .
Успел
я
две
поэмы
написать
—
«Смятение праведных»
и
«Фархад и Ширин» . « Пять
со­
кровищ»
и
«Сокровищ пять»
—
«Пятерицы»
Низ ами
и
Хосрова
Де х­
лев и.
Гл.
VI.
«Силсила»
—
«Золотая цепь»,
первое
произведение
«Семерицы»
Джами
(см.
Словарь
и
вступ.
ста ть ю,
с.
21). « Тух фа»
—
«Тухфат ал -а хра р» («Дар благородным») и «Си бха»
—
«Сибхат ал-
а бра р» («Четки праведных») — д ве
поэмы
Дж ами
из
его
«Семерицы» .
«Сан-ул-кисас»
—
буквально:
лучшая
из
поэм,
подразумевается
«Юсуф и Зулейха»
Дж ами
из
его
«Семерицы» .
Гл.
IX.
Небосклон
—
здесь:
с имвол
изменчивой,
коварной
суд ьбы .
Мешая
м ускус
н очи
с
камфарой—метафора
ра ссв ета.
Йе мен
излучал
поток
огней
и
т.
д.
Йемен
и
звезда
Су хей ль
(Канопус,
главная
зве зда
созвездия
Ко­
раб ль
Арго)
—
взаимосвязанные
понятия,
так
как
счит алось ,
что
л уч­
ше
всег о
эта
звезда
в идна
в
Йемене.
С алам
—
здесь:
Баг д ад.
Из
эле ­
ментов
главных
че ты рех
—
из
воды,
з емли,
воздуха
и
огня.
Гл.
XI.
В
чест ь
н очи
Кадра
на зв ана
он а.
В
оригинале
игр а
слов:
имя
Лейли
по-арабски
звучит
почти
так
же,
как
слово
«лайл» (ночь); Кадр
—
см.
Словарь.
Кармин
—
ярко-красная
краска.
Как
запятая
после
сло ­
ва
«хадд».
Ха дд
—
по-арабски
щека;
последняя
буква
этого
слова
«дал»
им еет
изогнутое
о черт ание.
Казалась
точкой
посл е
слова
«фам» .
Фам
—
рот,
первая
буква
этого
слов а
в
ар абс кой
письменности
имеет
точку.
Ут ок
—
см.
прим,
на
с.
885.
Все
девять
сфер
в
волнение
при­
ш ли.
О
девяти
сферах
неба
см.
прим.
153.
Г
л.
XVII.
Семь
небесных
сфер
—
см.
прим.
153.
Гл.
XXII.
Китайский
хан
дневной
по кину л
трон.
Китайский
хан
—
зд есь:
ол иц етв орен ие
со лнц а,
всход и вшег о,
по
представлениям
того
времени,
в
Ки тае.
Гл.
XXV.
Сле ды
собачьих
пят
Казались
больше
сдвоенных
Пл еяд.
Сравнение
сл едов
собаки
с
очертаниями
звездного
скопления
Плеяд.
Гл.
XXV 11.
Нетопырь—
886


летучая
мышь.
Гл.
XXVПI.
Напомнило
арабский
а лфа вит.
В
араб­
ской
письменности
не кот орые
буквы
пишу тс я
слитно,
как
бы
об разу я
н овые
сложные
буквы.
Гл.
XXXI.
Пословица
гл асит: «Провидец —
лже ц!».
Подразумевается
афоризм
пророка
Мухаммада
из
его
хади-
сов
(изречений), направленный против прорицателей судьбы.
Венера
не
читает
зв онки й
стих.
Планета
Венера
(Зухре)
считалась
воп ло­
щением
музыки
и
изображалась
на
средневековых
миниатюрах
в
ви де
муз ык ан тши
с
чангом
в
руках.
Пла не та
Ма рс
(Миррих)
считалась
п ровоз вест ницей
войны,
Юпитер
(Муштари)
—
воплощ ением
муд ро­
с ти.
Не добро ту
ду ши
С атурн .
Пла не та
Сату рн
(Кейван), по пред­
ставлениям
того
времени,
воплощала
в
себе
недоброе
начало.
Гл.
XXXIII.
Корпия
—
ср ед ство
для
перевязки
ран:
пучки
ниток,
ветошь.
О
СЕМИ
СК ИТА ЛЬЦА Х
Гл.
XII.
Все
с емь
част ей
по дл унно го
круга.
По
средневековым
представлениям
Востока,
вся
обитаемая
земля
состояла
из
се ми
ик-
лим ов
—
поя с ов.
Шах,
пригуби в
ви на,
размышляет.
Хотя
в
Коране
осуждалось
употребление
вина ,
на
э тот
яв ный
запрет
в
р яде
мусуль­
ма нск их
стран
с мот рели
сквозь
пальцы
—
осуждалось
ли шь
злоу по­
требление
алкогольными
напитками.
Ее
паланкин
отделал
сандалом.
Древесина
сандалового
дерева,
обладаю щая
ароматом,
использова­
лась
для
изготовления
ценной
у твар и.
Кто
молви т: «Муштар» .
Му ш-
тар
(см.
Словарь)
в
данном
случае
имеет
другое
значение:
п окупа ­
тель.
Гл.
XIII.
Диларам
—
это
имя
означает:
несущая
успокоение
серд цу.
Гл.
XIV.
Н ебо
с едьм ое
—
см.
прим.
153Т Царь рвет ворот­
н ик.
Раз рыват ь
ворот
—
зн ак
отчаяния.
Гл.
XVII.
Всю
груд ь
он
в
клочки
из рез ал
ног тям и
—
о бычай
выра ж ать
горе
через
на нес ение
себе
те лесн ых
повреждений.
За
то
его
люд и
«гуром»
и
звали.
По
ле­
ге нд е,. шах Бахрам
был
страстным
охотником
на
диких
о слов
—
гуров,
откуда
и
его
прозвище:
Ба хр а м-Гур.
Ведь
вы
ж
мусульмане.
В
упрек е
Бахр ама
—
на мек
на
то,
что
он
просит
смерти
как
милости,
подать
кот ор ую
—
дол г
правоверных.
Гл.
XVIII.
Синклит
(древиегреч .)
—
собрание
ст аре йшин ,
м удрецов.
Гл.
XXV.
Он
звался
Саадом.
Имя
рассказчика
в
переводе
с
арабского
означает:
сч аст ье.
Гл.
XXXIII.
Юдо ль
—
долина,
в
переносном
смысле:
жизнь
с
ее
т ернист ым
путем,
горестями
и
л ишен иями .
Изгой
—
здесь:
изгнанник.
Гл.
XXXV.
В есь
мир
окружи ть
и
сд елать
з агон ом.
Облавные
охоты
с
ох вато м
громад­
ных
территорий
из дав на
практиковались
в
Сре дне й
Азии;
еще
мон ­
го лы,
захватившие
эт от
кр ай,
применяли
такую
ох оту
в
масштабах
всей
арми и;
добычи
монгольскому
войс ку
хватало
на
годовой-
поход .
Гл.
XXXVIII.
Се ми
повестям
о
З але
Рустаме.
Рустам,
сын
Заля
(см.
С ловарь ), —
о дин
из
главны х
г ероев
«Шахнаме»
Фирдоуси;
ему
п освяще но,
в
ча стн ости,
с каз ание
(дастан) «Семь подвигов Рустама» .
Хотя
и
по
прав ила м
сти х
слагал
я,
В
блюденье
размера
сил
не
вла ­
гал
я.
«О семи скитальцах»
написана
разновидностью
размера
ха-
ф ифа
(перешедшего в тюркскую поэзию из арабского стихосложе­
ни я).
Проп уск
сл ога
в
серед ин е
каждого
п олу сти шия
бе йта,
вид имо,
был
использован
Навои
для
того,
чтобы
избежать
монотонного
звуча­
ния
ст ихов.
В
настоящем
п еревод е
этот
вид
хафифа
пер ед ан
четырех­
стопным
амфибрахием
с
выпад ением
одног о
безударного
слога
(обыч -
887


йо
в
начале
3-й
стопы,
ре же
—
в
ее
кон ц е).
Я
четыре
л уны
—
в
четыре
месяца
по
мусульманскому
календарю.
Ин ых,
кто
писал
о
том
же,
но
глаже.
Навои
им еет
в
ви ду
своих
предшественников
по
«Пятерице»:
прежде
всего
Низами,
Хос рова
Дехлеви,
Джами
(подробнее см.
о
них
во
вступ.
статье,
с.
19—20).
От
хи джры
в
год
восемь,
в осемь
и
дев я ть.
889 г.
по
хиджре
в
пер ево де
на
сов ременн ое
летосчисление—
1484 г.
На
пятницу...
А
месяц
сейчас
—
джумадус-сани.
Джумад,
шестой
ме­
сяц
мусульманского
календаря,
соответствует
д вум
летним
мес яц ам
(конец июня
—
начало
июля).
П ятн ицы
этого
месяца
приходились
на
2,9,16 и22
июл я.
Поскольку
в
оригинале
имеется
слово
«вторая*
(видимо,
оно
означает
вторую
пя тницу ), постольку датой заверше­
ния
поэм ы
следует
сч ита ть
9 июля 1484
г.
СТЕНА
ИСКАНДАРА
Последняя
книг а
«Хамсе»
Навои,
превосходящая
по
своему
объ­
ему
другие
произведения
этого
мо нум ентал ьн ого
цикла,
п освящ ена
знаменитому
полководцу
и
завоевателю
древности
Александру
Маке­
донскому.
Одн ако
«Стена Искандара»
не
п рете нд ует
на
реальное
во с­
создание
и ст орическ их
фактов.
Н авои
рисует
образ
Искандара
(Алек­
с андр а ), каким он запечатлелся в старинных устных преданиях и в
ц елом
ряде
литературных
сочинений
(некоторые из них упоминаются
в
тексте
книги).
Гл.
XV.
Четыре
царск их
рода
власть
несл и.
Им еют ся
в
ви ду
древнеиранские
царские
роды :
Пешдадий,
Кайений,
Ашконий,
Сас а-
ний.
В
сказанье,
что
как
вечный
с вет
горит,
—
в
поэм е
Низами
«Искандар -на м е» .
Другой
хранитель
памяти
веков
—
А мир
Хоеров
Дехлеви.
Джам и
пропел
нам
в
сладостных
стихах.
Ре чь
ид ет
о
«Кни­
ге
мудростей
Искандара»
Джами.
Дал
оку
ясновидящему
свет
—
т.
е.
дал
сы ну
образование.
Ему,
как
бубен,
солнце
зазвенит
—
т.
е.
само
со лнце
прославит
Искандара.
Гл.
XXIII.
Завоевал
он
франк­
ские
кра я
—
Евр оп у;
в
дальнейшем,
говоря
о
Фра нги стан е
и
Фаранге,
Навои
подразумевает
то
всю
Европу,
то
ее
отдельные
ст ран ы.
Ан да-
лу з—
Андалузия,
т.
е.
Испания.
Зардуштовы,
огн и
он
погасил
—
т.
е.
пок о рил
ира нск ие
плем ена
огнепоклонников,
исповедовавших
рели ги ю
зороастризма.
Ко лючк и
истребил
в
стране
Ф архар .
Поэт
обыгрывает
слово
«хар» (колючка), входящее в состав слова «Фа р­
ха р»,
обозначающее
сказочную
страну,
н аселенную
красавицами.
Кейд ов а
страна
—
Ир ан.
Девять
сводов
неб а
—
девять
небесных
сфер,
см.
прим.
153.
Нав ой
—
вал
с
намотанным
на
н его
канатом.
С
устами
пересохшими
ушел.
Ис канд ар
уше л
из
жизн и
по добно
все м
смерт­
ным ,
так
и
не
напившись
«живой воды» .
Установлен
закон
Лух распо м
бы л,
Стр ой
войс ков ой
введен
Гуштаспом
бы л.
Согласно
преданиям,
при
иранских
царях
ди насти и
Кейанидов
Лухраспе
и
Гу штасп е
были
установлены
справедливые
законы,
обеспечившие
благоденствие
на­
роду.
Гл.
XXV.
В
те
дн и,
когда
Чингис
и
Хорезм-шах.
Речь
иде т
о
завоевании
Ч инг исх аном
Хорезмского
государства
(Средней Азии)
в
начале
XIII в.
Г
л.
XXVI.
Подобный
Фаридуну
шах
—
Искандар.
Навои
часто
прилагает
имена
древних
ца рей
Ирана
к
Даре
и
к
И сканд ару.
Гл.
XXVII.
Кей- Куба дов
стан
—
стан
Дары.
Кара-хан,
Тимур-Таш, Pec-Варка,
Фа ранги с,
Дав али ,
как
и
уп омина емы е
далее
Ма нгу,
Ваки,
Тали,
Густахам
—
у словные
имена
ц арей,
п одв ласт ных
888


Дар е,
дружины
которых
участвовали
в
раз вя занн ой
им
войне
против
И ск анд ара.
Ло бзан ьем
Кейанидовой
ступ ни.
Кейанид—
Да ра.
Как
тольк о
Файлакус...
Ударил
в
пог ребал ьный
барабан
—
как
только
правитель
Рума
ум ер.
Небосвод
кривой
сулит
ем у.
Эпите т
«кривой»
означает
не
то лько
изогнутую
форму
неба,
но
и
коварство,
ненадеж­
ность
судьбы,
воп лоще нно й
в
небе.
П од обны
тю рку
неб а.
Тюр к
в
во с­
точн ой
поэзии
—
с инони м
отважного
воина.
Тюрком
н еба
н азы вали
пл анету
Марс
(см.
прим,
на
с.
885).
Семи
великих
мира
поясов
—
сем ь
частей
света
(см .
при м,
на
с.
887).
Афридун
—
здесь:
Дара.
Хан
Конграт
Своих
калмыков
выстроил
отряд.
Конграт
—
од но
из
кру п­
нейших
узбекских
плем ен
(родов)
—
с
и ст ори ческ ими
калмыками
не
и мел
ничего
общего.
Франкский
акс ами т
—
европейский
бархат.
Как
неб есн ый
ко нь
—
мифический
конь
Бурак,
на
кото р ом
бу дто
бы
п ро­
рок
Мухаммад
вознесся
на
небо.
Как
сон м
в оскр есши х
в
Страшный
день
су да.
По
мусульманскому
в ероу чен ию,
все
мертвые
люд и
во с­
кре сн ут
в
день
Страшного
суда.
Те
дв а,
как
заговор
их
был
решен,
■Настигли шахиншаха с двух сторон.
Исторический
Дарий
был
убит
свои ми
сатрапами,
уже
будучи
побе ж денным
в
331 г.
до
н.
э.
во й­
сками
Алекс а ндр а
Македонского.
Ке й-Х осров
—
здесь:
Да ра.
Она
—
ча ст ица
печени
моей ,
По следний
кол ос
скошенных
полей.
Печень
означает
близкого,
родног о .
Неизбежное
сиротство
сво ей
дочери
Дар а
сравнивает
с
последним
ко лос ом
полностью
с ко шенн ого
поля.
С мо­
три
—
Кава
забвением
объят.
Кто
помнит,
как
был
сла вен
Кей-Кубад?
С трах
д ухом
Ма нуч ихра
овладел,
На
Аф ри дуна
ужа с
налетел.
Смысл
этих
двустиший
в
том,
что
любая
слава
и
л юбое
могущество
прехо­
д ящи
и
предаются
забвению.
Легендарный
кузнец
Кава,
по дняв
во с­
стание
против
ти рана
З оххак а,
вернул
иранский
престол
законному
наследнику
Афридуну,
который
под
старость
поделил
царство
меж ду
сыновьями.
О дин
из
них
Ирадж,
полу чи вший
Иран,
был
убит
сво ими
братьями,
а
голова
его
отправлена
от цу.
Сын
Ираджа
Манучихр
в
сво й
черед
отомс тил
убийцам
отца,
отправив
их
головы
то му
же
Аф­
ридуну.
«Живой воды»
Румиец
не
на йдет !
Т.
е.
хотя
Дара
умер,
Ис-
кандар
тоже
не
будет
вечно
ж ить.
Гл.
LXV11I.
По
мысл и
Утари-
да...
по
знаку
С ух ейля
—
т.
е.
вознесли
ст ену
пос ле
того,
как
астро ­
лог и
сделали
свои
вычисления.
Аспид
—
ядовитая
змея.
Постигших
числа
мира
и
расчет.
Речь
идет
об
астрологах,
которые,
вычисляя
по­
ложение
све тил ,
пытались
предсказать
по
ним
судьбы
ми ра
и
отдель­
ных
людей.
Ре ка
с ветил
—
Мл е чный
Путь .
Я джудж и
шли...
Н еуде р­
жим
как
с ель
был
их
порыв.
Далее
строкой
точ ек
обозначен
п ропу ск
в
п ерево де.
В
оригинале
рассказывается,
как
Искандар
укрыл
свое
вой ­
ско
за
неприст упн ым и
рва ми,
с
их
п омощь ю
и
посредством
засад
он
на нес
сокрушительный
у дар
по
яджу джа м;
выждав
некоторое
время,
по ка
не
ис тощ ил ась
си ла
эт ого
племени,
Иск анд ар
приступил
к
со­
оружению
оборонительной
стены.
Гл.
LXXV11.
Безд онны й
клад езь
был,
Что
солнце,
как
Юсуфа,
поглотил.
Н амек
на
эпизод
леген ды ,
из­
ложенной
в
Коране:
Юсуф
был
ввержен
в
глубокий
кол о дец
своими
бра тьям и,
которые
хотели
п огуби ть
его.
С
небесною
Ст рел ой
—
с
со­
звездием
Ст релы.
Делийский
муж
Хоеров
—
в
поэ ме
«Аинаи Искан -
дари».
Он
—
пророк,
всевидец
и
св я той.
Искандар
почитается
м ус уль­
манами
как
пророк.
Отставали
неб еса
от
них.
По
средневековым
пред­
ставлениям,
над
неподвижной
землей
вращаются
небеса;
с
их
движе­
нием
сравнивается
здесь
бег
кораблей.
Гл.
LXXXIX. «То
не
пан-
джа ,
—
сказа л
наставник
мой,
—
А
твердый
ка мень ,
монолит
сталь­
н ой!» Наставник
—
по эт
Джами,
ко торы й
назвал
руку
Навои,
со здав ­
шего
«Пятерицу», могучей.
В
э тих
строках
и
ниже
На вои
обыгрывает
889


слово
«пять» (пандж)
и
«пятерица» (панджа).
Мой
пир
—
Джами.
Вестник
сч ас тья
—
божественный
посланец
Суруш.
Сам
Рухуламин
явился
мне
—
так
Навои
называет
свое го
уч и теля
Джами.
Как
Иса,
со
мн ой
заговорил
—
т.
е.,
подобно
Исе,
своей
речью
вернул
растерян­
но го
и
оцепеневшего
Навои
к
жизни.
Просл а вл енны й
на
яз ыке
дар и.
Наво и
писал
та кже
ст ихи
и
на
староперсидском
языке.
«Смятенье»
—
первая
поэма
«Пятерицы»
—
«Смятение праведных».
К огда
«Семи»
я
покорил
отвес
—
ког да
написал
по эму
«О семи скитальцах».
О кеан
объятья
мне
от кры л.
Навои
сравнивает
с
океаном
Джами,
и мея
в
ви ду
безмерное
в елич ие
его
духа
и
богатство
его
зн аний .
Они
—
твор­
цы
небесных
месневи.
Поэмы
«Хамсе»
по
традиции
писались
в
стихо­
вой
форме
месневи
(см .
Сл ова рь).
Все
они
—
создатели
«Хамсы».
Ря­
дом
со
знаменитыми
авторами
«Хамсе»
Навои
по
масштабам
дарова­
ния
став ит
Фирдоуси,
Саади,
Санаи
и
Анвари,
х отя
они
и
не
написали
«Пятерицы» .
Хасан—индийский
поэт
Хасан
Дехлеви
(1253—1327).
Пе ред
очами
шейха
тв оего
—
перед
Низами.
Два
мира
взяли
за
р уки
меня.
С
двумя
мирами
поэ т
сравнивает
Х оср ова
Дехлеви
и
Абдур-
рахмана
Джами.
Два
ми ра
ощу тил
в
руках
—
земной
и
небесный.
И
девяти
небес
бе гущий
св од.
О
девяти
сферах
неба
см .,
прим.
153.
Лю ди
тайны
—
великие
лю ди,
при ко сно венны е
к
тайнам
загробной
жизни.
Султан
Газ и
—
Хусейн
Байкара.
У
подножья
тро на
сил
—
перед
самим
а ллахом .


СЛОВ АР Ь
Абджед
—
арабское
слово,
и м еющее
цифровое
значение: 1—2—3—4;
так
как
буквы
арабского
алфавита
служили
одновременно
и
цифра ми,
для
запоминания
последних
существовали
специальные
слова
наподобие
абджеда.
Абукубайс—
гора
на
окраине
Мекки
(см. ).
Аб у-ль -Га зи
Хусейн
Байкара
—
правитель
Хорасана
(1469—1506),
поэт
(псевдоним Хусейни); в течение ряда лет Навои был в чис­
ле
бл ижа йших
приближенных
Хусейн а
Байкары .
Аджам—
бу кв а льно : «чужой»; этим арабским словом назывались все
неа р абс кие
земли,
ч аще
всего
—
Иран.
Азраил
—
ангел
см ерт и.
Айван
—
крытая
галерея,
терраса;
во
дворца х
—
сводчатый
зал
для
пр иемов
и
пиров,
открывающийся
в
сад.
Аймен
—
название
мест ност и
в
А рав ии.
Айюб
—
мусульманский
пророк,
известный
своим
долготерпением;
его
имя
стало
синонимом
стой ко сти
ъ
муках
и
испытаниях.
Аксамит
—
бархат.
Ала м
—
горе.
Алим
Сабзаварский
—
поэт,
ученый,
ста рши й
современник
Навои.
Алиф
—
название
перво й
буквы
арабского
алфавита;
в
поэтическом
яз ыке
а лиф
—
символ
ст ройн ости .
Алиф-би
—
арабская
азбука.
Альбурз
—
горный
хре бе т,
огиб ающий
южный
берег
Каспийского
мор я,
делящийся
на
горы
Талышские,
Гилянские,
Мазандаран-
ски е;
высшая
точка
хребта
—
погасший
вулкан
Демавенд.
Амбра
—
воскообразное
ароматическое
вещество
черного
цвета,
до­
бываемое
из
пищеварительного
тракта
кашалота.
Аму
—
рек а
Амударья.
Анвари
А вх адиддин
(1126—1169)— по эт ,
писавший
на
яз ыке
фар­
си
(см. ); автор касыд (о д).
Ан ка
—
арабское
название
пт ицы
Симург
(см .).
Ан уис ирван
—
прозвище
иранского
шаха
из
династии
Сасанидов
Х ос-
рова
I (531—579).
Арас—река
Араке,
правый
приток
Куры.
А расту
—
см .:
Арист от ель .
А ргам ак
—
породистая
лошадь,
скаковой
кон ь.
Ар да шер
Саид-Хасан
(1415—1488) —
близкий
д руг
и
покровитель
Навои,
891


Ард аш ир
I Папакан—
основатель
иранской
династии
Сасанидов,
пер ­
вый
ша хинша х
(226—241), герой « Ша х на м е»
Фирдоуси
(см .).
Аристотель
(384—322
до
н.
э.)
—древнегреческий
философ,
воспита­
т ель
Александра
Македонского,
известный
на
Востоке
под
име­
нем
Арасту.
Арктур
—
небесное
све тил о
первой
вел ичины .
Арм ен
—
Армения.
А рык
—
оросительный
канал.
Ас ад
—
созвез дие
Льва,
пятый
«знак»
З од иака
(см .); солнце в его
предел ах
поя вля ется
в
июне
—
июле.
А сафи
(ум .
1517)'— поэ т,
писал
на
языке
тюрки
и
фарси,
жил
в
Ге­
ра те.
А стра бад
—
город
в
Хорасане
(см.), находившийся на окраине этого
г осударст ва,
мест о
ссылки
Навои
в
1487—1488
гг.
Ата б ек—
воспитатель
молодого
царевича,
иногда
регент.
Атаи
—
узбекский
поэ т,
ст арши й
современник
Навои,
служивший
при
дв оре
Улугбека.
А ттар
Фарид-ад-дин
Мухаммад
(1119—1230)— по эт
и
ф илософ,
пи­
савший
на
языке
фарси
(см. ); его наиболее известное сочине­
ние
—
по эма
«Язык птиц»
—
произвело
сильное
впечатление
на
юно го
Навои,
который
в
к онце
своей
жизни
в
«ответ»
на
сочи не­
ние
Аттара
написал
свою
поэму
с
таким
же
названием.
Афлатун,
—
см. :
Плат он.
А фриду н
(Фаридун)
—легендарный
шах
Ирана,
п отомо к
царя
Дж ам-
ш ида;
в
союзе
с
кузнецом
Кав а
од ерж ал
победу
над
ти ран ом
Зоххаком,
уб ий цей
Джамшида
(см. ).
А х риман—в
религ и и
зороастризма
имя
злого
духа,
находящегося
в
вечной
борьбе
с
творцом
добра
—
богом
Ормуздом.
В
поэ ме
Н авои
«Фархад и Ширин»
имя
Ахримана
пр исв оено
дэ ву
(см. ),
с
которым
сражается
и
которого
побеждает
Фархад.
Ашканиды—
легендарная
дин ас тия
Древнего
Ирана.
Ашраф
(ум.
1450) —
поэт,
старший
со вре менн ик
Навои,
живший
в
Герате,
автор
«Хамсе», не получившей популярности.
Аят
—
стих
Корана
(см.), текст которого разделяется на суры (г ла ­
вы), а последние
—
на
стихи.
Бадахшан
—
рай он
Памира,
славившийся
добычей
драгоценных
кам­
ней
—
гранатов,
руб ин ов.
Баз илик
(рейхан)
—
о дн олетн ее
эфиромасличное
рас тен ие
с
приятным
за па хом.
Бай за
—
зол от ая
плас тинка,
единица
денежного
счет а.
Ба нг
—
см. :
бендж.
Барк
—
молни я.
Барлас
—
чел ов ек
из
од нои менн ого
тюрко-монгольского
рода,
из
ко­
торого
происходил
Тим ур
(см.).
Бармак
—
лег ендарн ая
личност ь ,
известная
среди
арабов
своей
ис­
ключительной
щедро ст ью.
Басма
—
тр ава,
сок
которой
слу жит
средством
для
окраски
бр овей ,
Батман—-
старинная
мер а
веса;
от
2,9 до 13,8 кг
—в
зависимости
от
м естн ост и.
Ба тыр
(бахадур)
—
богатырь.
Бахман
—
ле ге нда рный
ц арь
Древнего
Ирана,
отец
Дары
(см. ).
Бахрам
—
иранский
шах
Ва рахр ан
V (421—438) по прозванию Барс*
рам-Гур;
с
его
именем
на
Во ст оке
был о
с вяза но
множество
ле­
892


ге нд
и
сказаний;
Бахрам
—
герой
поэ мы
Навои
«О семи ски­
тальцах».
Б ах рейн
—
группа
островов
в
Пе рс идско м
заливе,
центр
добычи
жем­
чуга.
Бейт
—
двустишие,
основная
единица
арабского
стихосложения,
п ере­
шедшая
в
п ерс идск ую,
а
зат ем
и
в
тю ркс кую
классическую
поэ­
зию.
Бек
—
правитель
области,
поч етн ый
т итул
знатных
и
бог ат ых
людей.
Бела
—
б едст вие.
Бенаи
(1453—1512) —
персоя зы чн ый
поэ т,
современник
Навои,
кото­
рог о
он
це нил,
но
считал
чрезмерно
гор ды м.
Б ендж
(банг)
—
индийская
кон оп ля,
сырье
для
приготовления
силь ­
но го
наркотического
средства,
а
также
названи е
самого
нарко­
тика .
Бе рбе рийцы ,
—
народ,
обитавший
в
Северной
Аф рик е.
Би
—
вто рая
буква
арабского
алфавита.
Билькис—
возлюбленная
пророка
Сулеймана
(см.), библейская ца­
ри ца
Савская.
Бобуль
—
Вавилон.
Б они
—
легендарный
ст ро ит ель,
непревзойденный
мастер
зодчества.
Бош
—
го лов а.
Б рахман ы,
(брамины)
—
к аста
священнослужителей
в
Индии.
Б украт
—
так
называли
на
Востоке
древнегреческого
врача,
осново­
положника
научной
медиц ин ы
Гиппократа
(466—365
до
н.
э .).
Буртасы
—
народы,
обитавшие
в
Сред н ем
и
Нижнем
Поволжье.
Вазир
(везирь,
в изир ь)
—
вы сшее
должностное
лицо
при
султане,
пер­
вый
министр.
Вай,
ва йли
—
междометия,
возгласы
отчаяния.
Вакал —
судебный
чиновн ик
н изш его
ранга.
Вамы к
и
Узр а
—
герои
поэм ы
Унсури
(см.) «Вамык и Узра», имена
которых
ста ли
с имволо м
верной
и
самозабвенной
любви.
Г азель
—
ли ри ческ ое
сти хо твор ени е,
чаще
всего
любовного
содержа­
ния;
состоящая
из
дв устиш ий
(бейтов), газель имеет сквозную
рифму:
каждая
вторая
строка
бейта
рифмуется
с
первым
дву­
стишьем.
Гази
—
победитель
в
свя щен ной
войне
во
имя
веры,
прозвище
сул­
т ана
Абу-ль-Гази
Хусейна
Байк ар ы
(см. ).
Га риби
—
дядя
Навои
по
материнской
л инии.
Гармала
(исрык)
—
ароматная
трава,
кото ро й
в
сух ом
виде
окури­
вают
пом ещен ие.
Гарун
—
см .:
Карун.
Гаф
—
название
буквы
арабского
алфав ит а,
нач ер тание
которой
по­
ходит
на
две
параллельные
черточки.
Гашиш
—
смолистое
наркотическое
в ещес тво.
Геб р
—
огнеп ок лон ник ,
зороастриец,
исповедующий
древнюю
рел иг ию
Ирана
зороастризм
(см .:
Зардушт).
Герат
—
древний
город
в
Афганистане,
в
прошлом
столица
Х ора­
сана
(см.).
Гильманы
—
прекрасные
юноши,
которые
уб лаж ают
праведников
в
раю.
Г ул истан
—
цветник,
сад
роз.
Г уль
—
де мон,
злой
дух,
сб и вающий
путников
с
дороги,
затем
пожи­
рающий
их.
893


Г ульгун
—
розовоцветный.
Гур
—
дикйй
осел,
прозвище
шаха
Бахрама
(см.).
Гу раг ан—
прозвище
Тимура
(см. ).
Гурия
—
вечн о
молод а я
рай ск ая
д ева,
к расави ца.
Гурджи
—
грузины.
Гуш тасп —
ц арь
из
династии
К ейанидо в
(см.).
Г юрза
—
яд о витая
змея
пустыни,
укус
которой
смертельно
опасен
для
человека.
Г янджа
—
древний
город
в
Азербайджане
(ныне Кировабад), роди­
на
Н изами
(см. ).
Давид
—
полулегендарный
цар ь
древних
евреев
(XI в.
до
н.
э.), обла­
давший
необыкновенным
да ром
песнопе ни я.
Нал
(даль)
—
название
буквы
«д»
арабского
алф ави та,
представляю­
щей
соб ой
ло м аную
л инию;
в
поэзии
—
с имвол
души
и
тела,
со­
гбенных
под
непоси льны м
бременем.
Дар а
—
иранский
шах
Дар ий
III Кодоман (335—330
до
н.
э.), по­
сл едн ий
правитель
из
династии
Ахе мени до в,
царство
которого
б ыло
зав оеван о
Александром
Македонским.
Дари
—
новоперсидский
язык.
Нард
—
боль.
Д астан
—
сказание,
эпическое
произведение.
Дастархан
—
скатерть;
в
перено сном
смы сле
—
оби ль ное
уг ощ ение,
трапеза.
Дей
—
де ся тый
месяц
солнечног о
иранского
календаря
(с 23
д екабря
по
21 января).
Дервиш
—
мусульманский
м онах,
отш ель ник ,
зачастую
странствую­
щий.
Джаб раи л
—
посланник
бог а,
несущ и й
добрые
вести;
соответствует
библейскому
Гавриилу.
Джа м
—
см.:
Джамшид.
Джамасп—
персидский
мудрец,
автор
«Джамасп -н а ме » (см. ).
Джамасп-наме—
книга
о
зороастризме,
приписываемая
последова­
телю
Зардушта
(см.), религиозному проповеднику Джамаспу,
чья
могила
будто
бы
находится
ок оло
де ре вни
Кариде
в
Ф арсе.
«Джамасп- нам е»
считалась
книго й,
в
которой
предсказывается
будущее.
Джами
Н урадд ин
Абдуррахман
ибн
Ахмад
(1414—1492)—кла сс и к
таджикско-персидской
поэ зии
родом
из
местности
Джам
(от него
происходит
литературное
имя
п оэ та); учитель и друг Навои,
ав­
тор
сем и
поэ м,
составляющих
цикл
«Созвездие Большой Медве ­
дицы» («Хафт авранг»), трех диванов стихов и ряда других со ­
ч ине ний.
Навои
посвятил
жизнеописанию
Джами
к нигу
«Пять
изумленных».
Джа мши д
(Джам)
—
м ифич еский
шах
Ирана;
согласно
легенде,
на­
род
во
время
его
правления
жил
в
довольстве.
Д жа мшид
научил
людей
ремеслам,
сооружению
жи лищ.
У
него
была
волшебная
чаша,
глядя
в
которую
можно
бы ло
рассмотреть
все,
что
проис­
ход ит
в
мире.
Позднее,
под
воздействием
демона
Джамшид,
в озо­
мни вший
себ я
богом,
приказал
молиться
себе
и
в
рез ульт ате
был
убит .
Джан
—
ласковое
об ра щен ие : «душа моя», «дорогая».
Джау з
—
тр етий
месяц
солнечно го
мусульманского
календаря,
при­
ходится
на
май
—
июнь.
Д жей хун
—
старое
арабское
название
Амударьи.
894


Джинн
—
зл ой
дух.
Джумад—
шестой
мес яц
л унн ого
мусульманского
календаря,
прихо­
дившийся
на
конец
июня
—
и юль.
Див
—
см .:
дэв.
Диван
—
собрание
лирических
ст-ний,
которые
располагаются
в
ал­
фав итно м
поря дке
—
по
к онечно й
бу кве
последней
строки.
В
дру­
гом
значении
диван
—
сов ет
вельмож
и
высш их
чиновников
су л­
та на
или
ш аха.
Динар
—
зо лот ая
мон ет а.
Дирхем
—
мелкая
серебряная
моне та.
Д ихкан—
представитель
низш ей
родовой
земледельческой
знати,
хранитель
древних
преда ни й.
Дромадер
(дромедар)
—
одногорбый
вер блю д.
Дув ал
—
глинобитный
забор.
Дутар
—
двухструнный
музыкальный
инструмент.
Дэв
(див)
—
злой
дух.
За ль
и
Сам
—
персонажи
эпопеи
Фирдоуси
(см. ) «Шахнаме», могу­
щест вен ные
витязи;
Сам
—
дед,
а
Зал ь
—
отец
Рустама
(см. ),
и мевше го
прозвище
Дастан.
Занг,
За нзиб ар
(Занзибар)
—страна
чернокожих
в
Афри к е.
Зардуилт
—
Заратуштра,
или
Зороастр
(VII в.
до
н.
э.)
—основатель
зороастризма,
религ ии
древних
иранцев,
просуществовавшей
до
VII в.;
в
этой
религ и и
б оль шую
роль
играл
культ
о гня
(см.
также:
Ахриман),
Зик р
—
ритуальный
танец
дервишей
(см.), а также обряд призывания
бог а
посредством
повторения
его
имени.
Зи ндан
—
тюрьма,
т емни ца.
Зиндж
—
негр.
Зодиак
—
двенадцать
созвездий,
образующих
по яс
небесной
сферы,
в
пре дел ах
которого
наблюдается
видимое
движение
солнца
и
плане т.
В
старину
Зодиак
с лужил
неб есной
«картой», по которой
определялись
месяц а
года.
Зу-ль-Карнайн—
бу кв аль но:
владыка
двух
концов
ми ра,
имя ,
упоми­
наемое
в
Коране
и
отождествляемое
с
Але кса ндр ом
Македон­
ским.
Зуль-Фикар
—
название
меча
халифа
(см.)
А ли,
который
был
обою­
доострым
и
волн исты м .
Зуннар
—
ритуальный
пояс
приверженцев
зороастризма
(см .:
Зар-
д уш т); зуннаром назывался также пояс,
носимый
христианами
—
подданными
мусульманских
правителей;
надеть
зуннар
означало
отречься
от
ислама.
Зуннун
(ум.
860 г.)
—
о дин
из
з нам енитых
представителей
ра нн его
с уфиз ма
(см .).
Зухал
—
планета
Сатурн
(см. :
Кейван).
Зу хре
(Зухра)
—
пл анета
Вен ера,
уп одоб лявш ая ся
в
средние
ве ка
небесному
музыканту;
на
старинных
восточных
миниатюрах
из о­
бражалась
в
образе
женщины
с
чанг ом
(см .)
в
руках.
И зад
(Изед)—см. :
Яздан.
И зид
(Йезид)
—
второй
халиф
(см .)
династии
Омейядов.
Иисус
—
см .:
И са.
Иклим
—
географические
по яса
Земли,
ч асти
света
(вся обитаемая
су ша
пр едст авля лась
в
виде
с еми
иклимо в ).
Илья с
—
мусульманский
вариант
имени
библейского
пророка
Ил ьи;
895


сч ит ался
покровителем
мореплавателей;
на
с уше
подобное
благо­
деяние
оказывает
Хыз р
(см .).
Имам
—
м ус у льм анский
священнослужитель,
глава
религиозно-поли­
тической
об щин ы;
настоятель
бол ьшой
мечети.
Индиго
—
краситель
синего
цвета
для
тканей
растительного
проис­
хождения.
Ирем
—
са д,
подобный
райскому,
который
будто
бы
создал
ми фи че­
ск ий
тиран
Ше дда д..
Иса
—
арабская
форма
имени
Иисуса,
почитаемого
мусульманами,
как
одного
из
пророков,
живших
до
Му хам мад а;
Иса
сч ита лся
воскресителем
мертвых,
так
как
его
дых а ние
будто
бы
обладало
чудодейственной
силой.
Иска нд ар
(Искандер)
—Александр
Македонский
(356—323
до
н.
э .),
древнегреческий
полководец,
чре зв ычай но
популярный
в
ли тера ­
т уре
Востока
персонаж,
наделяемый
све рхч ело вече ск ими
свой­
ствами.
Искандария—
Александрия,
город
в
Ег ипт е,
ос но ванн ый
в
332—
331 г.
до
н.
э.
Александром
Македонским
(см. :
Иска нд ар) .
Исфаган
—
древний
гор од
в
Иране,
славился
выделкой
сабель
и
ме­
чей.
Исфагани
Абу
Бекр
Мухаммад
(868—909) —
персоязычный
поэт.
И сфра ил
—
ангел,
который,
по
мусульманскому
ве роуче нию ,
звуками
трубы
возвестит
о
дне
Стр ашн ого
суда
и
воскресения
из
мертвых.
Кааба
(Каба)
—храм
кубической
форм ы
в
Мекке
(см.), в нишу ко­
торого,
находящуюся
в
вост очно м
углу
наружной
стены,
вделан
Черный
камень
(метеорит), почитаемый мусульманами,
как
св я­
тыня.
Каб арг а
—
разновидность
н еб ольш ого
безрогого
оленя;
из
муск усны х
ж елез
самца
кабарги
добывают
мускус
(см.).
Кава
—
кузнец,
возглавивший
восстание
против
иранского
правителя,
тирана
Зоххака;
персонаж
эпопеи
Фирдоуси
(см.) «Шахнаме».
Кавсар
—
см .:
Ковс е р.
Каг ан
—
титул
правителя
государства
у
мн огих
тюркоязычных
на ро­
дов
периода
ра н него
средневековья.
Ка др
—
Лейлат - ул- ка др,
двадцать
седьмая
священная
ночь
рамазана
(девятого месяца мусульманского календаря,
в
те че ние
которого
соблюдается
пос т ); в эту ночь пророку Мухаммаду (см .)
будто
бы
был
ниспослан
Коран
(см. ).
Казан
—
бо льш ой
котел.
Ка зи
—
судья.
Ка лам
—
тростниковое
перо
—
орудие
письма.
Кала нд ар
—
странствующий
мон ах,
живущий
на
подаяние.
Калым
—
выкуп
за
н евес ту,
который
платит
жених
ее
родителям.
Камфара
—
дерево,
цветущее
ароматными
бело-желтыми
цветами,
в
древесине
кото ро го
содержится
камфарное
масло;
в ещес тво
это
и
его
различное
воздействие
на
организм
человека
изда вна
был и
известны
в
С ред ней
Азии;
в
поэзи и
—
си мвол
белиз ны,
седины
й
старости.
Камч а
—
пле тка,
нагайка.
Кара ван- с арай
—
благоустроенное
место
остановки
то рго вых
кара­
ванов.
Карнай
—
духовой
музыкальный
инструмент
в
форме
длинной
трубьц
на
карнае
играли
в
особ о
торжественных
случаях,
во
время
мно ^
голюдных
праздников.
896


Карун—
ле генда рный
бог ач,
прославленный
сво ими
не сметн ы ми
бо­
гатствами;
его
имя
упоминается
в
Ко ра не.
Кари
—
мера
длины,
подобная
старорусскому
«локтю» .
Касыда
—
мон ор ифм ич еск ое,
дидактическое
ст -ние
или
стихотворный
панегирик
ти па
оды.
Катиб
—
писец,
секретарь.
Каф
—название
высокой
горы,
об об щен ный
обр аз
далеки х
и
непри­
ст упн ых
гор,
отождествляемых
иногда
с
горами
Кавказа;
каф
—
название
буквы
«к»
в
арабской
пись м енност и ,
начертание
кото­
рой
напом инает
подкову.
Кашмир
—
область
в
Индии;
в
среднеазиатской
поэзии
—
страна
чер ­
ноглазых
красавиц.
Каюмерс
—
первы й
человек
и
первый
правитель
в
древнеиранской
ми­
фологии.
Кебаб
—
мясо,
жаренное
на
открытом
огне,
ша шлык .
Кеи
—
представитель
легендарной
династии
Кейанидов
(см. ).
Кейаниды
—
легендарная
дина стия
иранских
цар ей
(Кей,
Кей-Кобус,
Кей-Кубад,
Кей -Хосров,
Лухрасп,
Гу штасп ,
Бахман ,
Дар а), в на­
рицательном
зн ач ении
—
шахи.
Кейван
—
пл ане та
Сатурн;
по
пре дст ав л ениям
астрологов,
пр едвещ а­
ла
дурную
судьбу,
н есчаст ье
и
беды.
К еидов а
страна
—
страна
Кейанидов
(см .).
Кей-Кубад,
Ке й-Х осров
—
ца ри
из
династии
Ке йанидов
(см .).
Кемаль
—
вероятно,
шейх
Кемаль
Турбати
(ум .
ок.
1491—1492 г.)
—
поэт,
по
отзыву
Навои,
красноречивый
остр оум ец.
К енаф
—
од нол етне е
растение
(пенька,
дж ут ), после цветения чахнет,
Кеш
—
с м.:
Шахрисабз.
Кирман
(Керман)
—
область
на
юго- вос ток е
Ирана.
Ки ят—
название
одного
из
тюркских
пле ме н.
Ковс ер
—
один
из
р а йских
и ст очник ов,
упоминаемых
в
Коране
(см.) .
Конграт
—
название
одного
из
крупнейших
узбекских
родов.
Коран
—
священная
религиозная
книга
мусульман,
п ред ста вляю щая
собой
записи
речей
и
проповедей
пророка
М ухамма да
(см .).
К убад
—
см.:
Ке й.
Кудс
—
Иерусалим.
Кулан
—
дик ий
осел.
Кула х
—
головной
у бор
зна ти,
конусообразная
ш апка
из
войлока
или
ме ха.
Кулзум
—
Красное
море.
Кунж ут
—
однолетнее
ра стен ие,
из
семян
кот оро го
получают
кунжу-
товое
масло.
Кыбла
—
направление
в
стор он у
Мек ки
(см.), куда мусульмане обо ­
рачиваются
лицо м
во
время
молитвы.
Кыпчаки
—
древние
тюркские
кочевые
народы,
в
русских
летописях
отождествляемые
с
половцами.
Кыта
—
короткое
стихотворение
афористического
хар ак тер а,
состоя­
щее
из
дв ух
—
пяти
двустиший,
связанных
единой
риф мой .
Кыямат
—
день
Страшного
суда
и
воскресения
из
ме ртвы х
в
мусуль­
манск ом
ве роу че нии.
Кяфир
—
н еверный ,
немусульманин.
Лал
—
рубин.
Лам
—
б уква
арабского
алфав ит а,
имеет
три
начертания
в
зависимо­
сти
от
своег о
положения:
Навои,
очевидно,
и меет
в
в иду
ее
на­
чертание
в
конце
слова,
где
оно
походит
на
букву
«йот» .
897


Лей ли
—
см.:
Меджнун.
Лукман—
легендарный
му дре ц;
ему
приписываются
различные
изре­
ченья
и
афоризмы.
Лухрасп—
царь
Древнего
Ирана,
правил
после
Кей-Хосрова
(см .:
К ей) ; его отождествляли с Киром.
Мавераннахр
—
арабское
название
част и
Сре дн ей
Азии
—
территории,
расположенной
меж ду
Амударьей
и
Сырдарьей.
М авлан а
—
почтительное
обращение
к
образованным
лю дям,
бук ­
ва л ьно : «наш ученый».
Магриб
—
под
эти м
названием
на
Востоке
подразумевались
страны
Север о- Зап адной
Африки
и
арабская
Испания.
Мазанд аран—
южный
Прикаспий,
северо-восточная
час ть
Ирана.
М айдан.
—
площадь.
М ай хана
—
пит ейны й
д ом,
кабачок.
Мак ом
—
мелодия.
Мангыты
—
узбекское
племя.
Мани
(ум.
244) —
легендарный
основатель
религ и и
манихеев,
полу­
чив шей
распространение
на
Ближнем
и
Среднем
Вост о ке;
счи­
тал ся
знаменитым
художником.
Мария,
Марьям
—
мать
Исы
(см .).
Махмуд
Га зне ви
(998—1030)—ц а рь
древнего
Г аз нев идско го
госу­
да рства
на
Ср ед нем
Вост оке.
М едаин
—
арабское
название
Ктесифона,
древней
сто лиц ы
иранских
царе й
династии
Сас а пидов ,
находившейся
неподалеку
от
совре­
менно г о
Б агда да.
М еджл ис
—
шахский
прием,
на
котором
читали
сти хи
и
слушали
му­
зыку.
Меджнун
—
бу кв а льно : «безумный», «одержимый»; имя героя народ ­
ных
сказаний
и
ря да
кл асси ческ их
по эм
Востока
(в том числе
поэмы
Нав о и), посвященных истории трагической любви юноши
Кайса
(прозванного Меджнуном)
к
прекрасной
Лейли.
Медресе
—
сре дне е
и
высшее
духовное
уч илищ е
в
странах
мусульман­
ск ого
Востока.
Мекка
—
священный
город
мусульман,
ре лиги озн ый
цент р
ислама;
расположен
на
А рави йс ком
полуострове,
на
берегу
Кр асн ого
моря.
Меркурий
(Утарид)
—
по
вост очны м
поверьям,
эта
планета
считает­
ся
покровителем
наук;
изображалась
в
ви де
писц а.
Меснев и
—
двустишие,
в
к ото ром
рифмуются
обе
стр ок и;
форма
на и­
бол ее
распространенная
в
крупных
эпиче ски х
произведениях;
та­
ки ми
двустишиями
на писан ы
"все поэмы Навои в его «П я тер ице».
Мессия
—
то
же,
что
Иса
(см. ).
Мешхеди
—
Султан
Али
Мешх еди,
художник,
каллиграф,
пе р е писчик
произведений
Навои.
Меиииате
—
служанка,
на ряж авш ая
и
ук ра шав шая
с вою
госпожу.
М иль
—
верстовой
столб,
мера
расстояния.
'Мим — название арабской буквы,
этой
буквой
начинается
слово
«мех-
н ат », означающее:
мученье.
Минарет
—
высокая
узк ая
баш ня
в
мечети,
откуда
муэдзин
(см.)
пять
раз
в
день
призывает
в еру ющих
к
молит в е.
Минбар
—
род
кафедры,
место
проповеди
в
мечети.
Мир
—
эм ир
(см .).
Мирза
—
го спод ин;
употребленное
после
собственного
имени
сл ово
«мирза»
означает
потомка
шаха.
898


Мирта
(мирт)
—
южное
древесное
растение,
из
плодов
которого
до­
бывают
эфир ное
масло ,
применяемое
в
парфюмерии
и
ко смети ке .
Мискал
—
мера
веса
(в основном применялась в ювелирном деле и
фармацевтике,
где
имели
де ло
с
мик родоз ам и) .
Ми ер
—
Ег ипе т.
Михра б
—
ниш а
в
стене
мечети,
лицом
к
которой
о бращаю тся
моля­
щи еся,
так
как
михраб
указывает
направление
в
сторону
Мек­
ки
(см .); с полукруглой аркой михраба в поэзии обычно срав­
ниваются
б рови
красавицы.
Моисей
—
см. :
М уса.
Муамма
—
сти хот вор ение
ти па
шарады,
в
ко тор ом
зашиф ро ван о
чаще
всего
соб ств енно е
имя.
Муаммаи
(ум.
1491 или 1492) —
поэ т,
сов ремен ни к
Навои,
ви дн ейший
мастер
жанра
муамма
(см.), откуда происходит и выбранное им
литературное
имя.
Мумиё
—
горная
смола,
содержащая
б иолог ическ и
активные
веще­
ства;
издавна
применяется
в
народной
ме дицине .
Муса
—
араб ск ая
форма
име ни
библейского
пророка
Моисея,
почитае­
мого
и
мусульманами.
Мускус
—
маслянистое
ароматическое
вещество
черног о
цвета,
добы­
ваемое
из
желез
са мца
кабарги
(см .); «татарский мускус»
—
выс­
ший
сор т
мускуса;
в
поэзии
—
символ
бла г оухан ия
и
черног о
цвета.
Мутриб
—
музыкант
и
певец.
Муфтий
—
мус ульм анс ки й
законовед,
толкователь
ша риат а
(см. ).
Мухаммад
(570—632)— а р а бск ий
религиозный
и
государственный
де ятел ь,
основатель
ислама,
почитаемый
мусульманами
как
п ро­
ро к.
Му х аммас
—
фо рма
лири ческо г о
стихотворения,
состоящего
из
пяти­
стиший
и
риф мую щегося
по
схеме:
аааб,
ббба,
вв ва
и
т.
д.;
обычно
три
первых
стиха
каждой
строфы
п ри надл ежат
автору,
два
п оследн их— цита та
из
поэтического
произведения.
Муштари
—
планета
Юпитер;
считалась
воплощением
мудрости,
в
дру гом
з нач ении
—
покупатель.
М уэд зин
—
служитель
мечети,
пр изы ваю щий
с
минарета
вер ующи х
на
молит ву.
Мюрид
—
п ослушни к ;
от
мюрид а
требовалось
безусловное
под чине­
ние
воле
сво его
духовного
наставника
(пира).
Наво
—
мелодия,
напев;
от
э того
слова
происходит
псевдоним
по э­
та
—
Навои.
Надж д
(Неджд) —
плоскогорье
в
центральной
Аравии,
где
ра с поло­
жен ы
Мекка
(см. )
и
Медина
(см .).
Н адир
—
точка
небесной
сфе ры,
противоположная
зениту.
Най
—
музыкальный
инст ру м ент,
род
флейты.
Накумохис—
древнегреческий
ученый
Никомах,
от ец
философа
Ари­
ст оте ля,
уч ите ля
Александра
Македонского
(см. ).
Намаз
—
обязательная
мо литв а
у
мусульман,
совершаемая
пять
раз
в
течение
дня .
Нар
—
верблюд-самец,
воп лощен ие
си лы
и
мужества.
Наргис
—
цв еток ,
похожий
на
человеч ески й
глаз;
традиционное
по­
э тич еское
сравнение
с
глазами
красавицы.
Н ард
—
пах уче е
вещество,
добываемое
из
корневища
од но имен ного
р ас тения
(из семейства валериановых), растущего в Гималаях.
899


Нарды
—
игр а,
зак лючаю щая ся
в
передвижении
ша шек
по
доске
в
со­
ответствии
с
числ ом
о чков,
вы пав ших
на
игральных
кос тях .
Нас нас
—
фантастическое
существо,
получеловек.
Немврод
—
легендарный
ти ран.
Низами
—
Абу
Мухаммад
Илья с
Низа ми
Гянджеви
(1140—1202) —
в ел икий
азер бай дж анск ий
поэт
и
м ыс литель ,
уроженец
г.
Гянджа
(см .); создатель « Х ам се» («Пятерицы»), ставшей каноническим
обра зцо м
подобного
цикла
поэм.
Нимат
Абад
—
сад
в
Герате
(см. ).
Ниса н
—
месяц
апрель.
Новруз
—
но вый
год
по
мусульманскому
календарю,
приходящийся
на
ден ь
вес енн его
равноденствия
—
22 марта;
в
широком
смы сле
—
весна.
Ной
—
в
Библии
де ся тый
(последний)
патриарх,
живший
будто
бы
950 лет;
родоначальник
нов ых
поколений
люд ей
после
всемирно­
го
потопа;
мусульманами
почитается
как
пророк
под
именем
Нуха.
Н укер
—
вои н,
дру ж инник.
Нун
—
буква
арабского
алфавита,
близ кая
по
п роизн ошени ю
к
зву ку
«н»; в поэзии символ изогнутости .
Огар
—
наз вание
тюркского
племени.
Огне покл он ни к
—
приверженец
религ ии
зороа с три зма ;
см.:
Зар душт .
Омин
—
ут верд ител ьная
частица
в
конце
молит в
и
п роп овед ей,
озна­
ча ющая :
истинно,
верно
(аналогична др .- евр .
«аминь»).
Онагр
—
дикий
осел.
Ос
—
вероятно,
О сетия .
Падишах
—
царь,
шах .
Пазанда
—
иск усный
кулинар.
■Паланкин — кресло на носилках,
которое
но сильщи ки
поддерживали
плечами;
зачастую
пал а нкин
д елался
крытым.
П арвиз
—
см.:
Хоеров
Парвиз.
Пан джа
—
п ятер ня.
Пенджаб
—
географическая
область
в
Индии
и
Пакистане,
в
дре вн о­
сти
знаменитый
оч аг
индийской
культуры.
Пе ри
—
райская
красавица;
синоним
красивой
женщины.
П ехле ви
—
староперсидский
язык.
Пир
—
ста р ец,
духовный
наставник
у
суфиев
(см.).
Платон
(ок.
427 —
ок.
347 до н.
э.)
—
древнегреческий
ф илосо ф,
из­
вестный
на
Востоке
под
именем
Афла ту н;
арабы
и
дру гие
народы
исл а мск ого
Востока
приписывали
ему
открытие
законов
струн­
ной
гармонии
и
певческий
дар.
Рабат
—
постоялый
д вор.
Раджа
—
титул
индийских
правителей.
Ребаб
—
см. :
рубаб.
Ре диф
—
слово
или
с очет ание
слов,
повторяющееся
в
конце
стихо­
творной
строки
после
рифмы .
Рей
—
древний
иранский
город.
Рейхан
—
см.:
базилик.
Ри нд
—
весельчак,
ку тила ,
вольнодумец.
Рубаб
(ребаб)
—
3—6-ст рунн ый
музыкальный
щипковый
ин ст румен т.
Рубаи
—
че твер ости ши е,
в
котором
рифмуются
первая,
втор ая
и
ч ет«
вертая
ст рок и.
Руд
—
стр ун ный
музыкальный
инструмент»
900


Ру ин-Т ен—бу кв ал ьно : «обладающий бронзовым телом», прозвание
неуязвимого
в
бо ях
богатыря
Исфендиара,
героя
«Шахнаме»
Фирдоуси
(см .).
Рум
—
Византия
и
некоторые
части
Малой
Азии ;
ино гда
обозначение
Запада
вооб ще.
Руми,
рум иец
—
Искандар
Румий,
т.
е.
Александр
Македонский.
Рус
—
суммарное
наименование
славян
и
сопредельно
прожи в а ющих
с
ними
тюркских
и
других
народов.
Рустам
—
легендарный
г ерой
нар о дных
сказаний
Дре вне го
Ирана,
мо­
гучий
и
благородный
богатырь,
воспетый
Фирдоуси
(см.)
в
«Шах ­
н аме» (см. ).
Р ута
—
рас тени е,
наделявшееся
магическими
свойствами:
его
зернами
окуривали
«от дурного глаза» .
Р ухуламин
—
архангел,
несущи й
добрые
вести.
Саа ди
Муслихаддин
Абу
Мух аммад
Абду ла
и бн-М уш риф
(между
1203 и 1208—1292)— пе р с идс к о- т аджикс кий
поэ т
родом
из
Ши­
ра за,
автор
дву х
и скл ючит ел ьно
популярных
произведений
фи­
лос о фско го
и
дидактического
х арак т ера : «Гулистан»
и
«Бус -
т ан».
С абз аварс кий
Али м
—
см .:
Алим
Сабзаварский.
Садр
—
дру г
Нав ои.
Саз
—
ст рун ный
музыкальный
инструмент.
Саид-Хасан
Ардашер—
см .:
Ардашер.
Сакинаме
—
«песни о виночерпии», по форме совпадающие с газелью
(см.), единственной темой сакинаме является воспевание вина.
Саклаб
—
арабское
наименование
страны
славян.
С акс аул
—
дерево
пустынь,
л ишен ное
листьев.
Саксин
—
в
средневековой
восточной
географии
река,
отделяющая
А зию
от
Ев роп ы,
—
Ур ал
или
Во лга.
Саламандра
—
фантастическое
с уще ство,
подобное
кры се,
которое
живет
в
ог не
и
золе .
Сам
—
см .:
За ль.
Сама н
—
род
необожженного
ки рп ича
из
г лины
с
при мес ью
н авоза
или
соломы.
Саманиды
—
независимая
от
халифов
(см .)
дина ст ия
(825—999), сто ­
явшая
во
главе
иранского
государства
со
ст ол ицей
в
Бухаре.
Самум
—
горячий
вет ер
пустынь,
обладающий
разрушительной
с илой.
Самшит
—
вечнозеленое
дерево
или
кустарник
с
ме лки ми
листьями,
живущее
500—600
лет;
в
поэ зии
—
традиционное
ср ав нение
с
че­
ло веч еск им
стоном.
Санавбар
—
сосна.
Са наи
Аб у-ль
Маджд
Мадждуд
ибн
Ад ам
(1070—ок.
1130—1131) —
персидско-таджикский
поэ т,
автор
ст -ний
суф ий ск ого
(см.)
на­
пр авл е ния,
поэм ы
религиозно-дидактического
сод ерж ани я
«Сад
истин».
Сандал
—
дерево;
из
него
изг отовля ла с ь
ценная
утварь;
древесина
сандалового
дерева
сохраняла
аромат,
палочки
сандалового
де­
рев
сжигались
для
получения
благовонного
дыма.
Сардар
—
военачальник,
полководец.
Сари
—
город
в
Иране,
древняя
сто лиц а
Мазандарана
(см.).
Сартан
—
созвездие
Ра ка,
четвертый
«знак»
З од иака
(см. ); солнце
появляется
в
пределах
это го
с озве здья
летом.
С ель
—
ливн евая
или
талая
вода,
несущаяся
с
гор
и
обладающая
ог­
ромн ой
разрушительной
силой.
901


Симу рг —
мифическая
огромная
птица,
ца рь
птиц,
обитающая
на
ле­
гендарной
гор е
Каф
(см.), царь всех пернатых.
Синд
—
область
в
Северн ой
част и
Индостанского
полуострова.
С идра
—
ми фич ес кое
дерево,
растущее
на
седьмом
небе
(о семи не­
бесных
сферах
см.
прим.
153).
Сократ
—
древнегреческий
философ
(ок.
469—399 до н .
э .), в литера­
ту ре
средневекового
Во ст ока
о браз
идеа л ьно го
мудреца.
Сулейман
—
арабская
форма
имени
библейского
ц аря
Соломона;
по
пр еданию ,
он
обладал
перстнем,
на
котором
бы ло
вырезано
та­
ин ств енн ое
«высшее имя бога».
При
помощи
этого
пе рстн я
Су­
лейман
будто
бы
об лад ал
волшебной
силой
повелевать
людь ми ,
животными
и
даже
духами.
Султанат
—
царство.
Су н бул—
черное
благоухающее
растение;
традиционное
поэ ти ческо е
сравнение
с
черными
косами
красавицы.
С ура
—
г лава
Корана.
Суфиз м
—
мистическое
направление
в
исла ме,
возникшее
в
VIII в.
как
ф орма
мусульманского
аскетизма,
враждебная
социальному
и
имущественному
неравенству.
К
XIII в.
еретическая
т енде н­
ция
суфизма
значительно
ослабла,
приверженцы
его
с трем или сь
к
непосредственному
соед инени ю
с
бо гом
путем
самоусовершен­
ствования
и
мистического
растворения
своег о
«я»
в
абсол юте .
Увлечению
суфизмом
отдали
да нь
многие
к рупнейш ие
поэт ы
Востока.
Су фий
—
бу к ва ль но : «носящий власяницу», «аскет»; последователь
суфизма
(см.) .
Сухайли
—
по эт
XV века.
Сухейль —
зв езда
Канопус,
кото ро й
астрологи
приписывали
благо­
творное
воздействие
на
человеческую
жиз нь.
Табиб
—
лекарь.
Табут
—
погр е бальные
носилки.
Та вр
—
Тавр ида
(Крым).
Тай
—
с м.:
Хат ам.
Тайласан
—
молитвенная
одежда.
Т аммуз
—
месяц
июль
с ирий ског о
кал енда ря ,
с ино ним
лют ой
жары.
Танур
—
печь
для
выпе чк и
хлеба.
Тар
—
музыкальный
щ ипк овый
двухструнный
инст рум ент .
Тарджибанд
—
строфическая
форма,
предст авля ющая
с обой
цепочку
газелей
(см.), каждая из которых связана с другим повторяю­
щим ся
заключительным
двустишием
—
своеобразным
рефреном.
Тимур
(Тамерлан или Тимурленг, 1336—1405) по прозвищу Гура -
ган
—
среднеазиатский
полководец
и
завоеватель,
эмир,
созда­
т ель
огромного
государства
со
столи цей
в
Самарканде,
основа­
т ель
династии
Тимуридов.
Тиша—
земледельческое
орудие,
подобное
кирке.
Той
—
свадебное
пи ршест во.
Ту ба
—
дерево
в
ра й ском
саду.
Тугмач
—
название
одн ого
из
тюркских
родов.
Тулпар
—
волшебный
ко нь
в
народно-поэтическом
э посе
Сред ней
Азии.
Тул ум бас
—
барабан.
Туман
—
денежная
е д иница;
циф ра
10 000; войско в десять тысяч че ­
ловек,
подразделяющееся
на
отряды
по
тысяче
воинов
в
каждом«
902


Тун
—
город
в
Иране,
горном
районе
южно го
Хорасана
(см.)'.
Ту ран
—
территория
за
правым
б ерего м
Амударьи,
населенная
т юр­
ками.
Тур- г ора
—
гора
в
Арав ии,
на
которую,
по
леген де,
под ня лся
пророк
М уса
(см.), увидавший с ее вершины лик бога.
Турсук—
кож а ный
ме х.
Туюг
—
ч етвер ости шие
со
схемо й
рифмовки:
ааб а,
реже:
а бвб.
Тюр к
неба
—
так
называли
планету
Марс,
предвестницу,
как
счита­
лось
в
средние
века,
войны;
в
вос точ ной
поэзии
тюр к
—
си но ним
смело го
воина,
белокожего,
красивого
человека.
Угедэй—
монг о льск ий
хан
(1229—1241), третий сын Чингисхана (с м.)
и
его
преемник,
при
котором
был и
осуществлены
захватнические
походы
Батыя.
Ул ус
—
народ,
страна.
Унсури
Абу-ль-Касем
Хасан
ибн
Ахмад
(970 или 980—1039) —
пер­
сид ск ий
поэт;
служил
при
дворе
султана
М а хмуда
(см.)
в
Газне,
автор
поэмы
«Вамык и Узра».
Усма
—
растительная
черно-зеленая
краска
для
волос
и
бровей.
Утарид
—
с м.:
М еркури й.
Фагфурчин
—
фарфор
в ысш его
качества
из
императорских
мастерских
(фагфуром называли китайского императора) .
Файлакус
—
под
э тим
имене м
в
ст ранах
исламского
Во ст ока
зна ли
македонского
ц аря
Ф илиппа
(359—336
до
н.
э .), отца Александра
Македонского.
Факи х—
мусульманский
законовед,
а
та кже
священнослужитель,
со­
вер шающи й
обряд
бракосочетания.
Фа наи
—
п оэт,
сов реме нни к
Навои,
родом
из
Мешхеда.
Фаранг
—
обобщенное
наименование
христианского
Запада.
Фараон—в
Коране
зло й,
несправедливый
царь.
Фа рд
—
строфическая
форма,
двустишие
афористического
характера,
представляющее
собой
самостоятельное
ст -ни е;
иногда
упот реб ­
ляется
в
дидактической
прозе
для
подчеркивания
основного
смысла .
Фарк
—
темя.
Ф арр
—
ореол,
сияние;
величие,
присущее
царям.
Ф арс
(Фарсистан)
—
область
в
юж ном
Иране;
в
древности
большое
могучее
го суд арст во/
Фарси
—
персидско-таджикский
язык.
Фархад
—
г ерой
широко
распространенного
на
Востоке
сказания;
ист ори я
его
траг иче ско й
люб ви
к
прекрасной
Ш ирин
в
самых
раз­
ных
в ариант ах
пересказана
многими
п ерси дс кими
и
тюрко­
язычными
поэтами,
в
том
числе
и
в
поэ ме
На вои
«Фархад и
Ширин».
Фархар
—
ми фическ ий
город,
сл ав ивш ийся
красотой
свои х
жителей.
Феникс
—
волшебная
птица,
которая,
согласно
древнеегипетскому
мифу,
сж иг ала
себя
в
п лам ени
и
возрождалась
из
пепла
молодой
и
сильной.
Фаридун
—
с м.:
Африд ун.
Фе рья би
За хир
(ум .
1202)—персидский
поэт.
Фирдоуси
Абулкасим
(ок.
940—1020
или
1030) —
персидско-таджик­
с кий
поэт,
автор
уникального
в
м иро вой
лите ра т уре
г ранд иозного
памятника
—
«Шахнаме» (см . ).
Франкские
края
(Франгистан)
—
страна
франков,
т.
е.
европейцев.
903


Хавран—
н азвани е
об ла сти
в
Сирии .
Хагани
Афзаладдин
Ибрагим
Ал и-оглы
(1120—1199)— аз ер б айд жа н­
ский
поэт
из
Ширвана
(см.), писавший под псевдонимом Шир -
вани.
Хади
(арабск .)
—
водитель,
указывающий
путь
к
истине.
Хадис
—
предания
о
ре чах
и
поступках
пророка
Мухаммада
(см .).
Хайбер
—
Хайберский
прохо д,
горная
теснина,
через
которую
проле­
г ает
пу ть
из
Афг анист ана
в
Индию;
чер ез
него
вто ргл ись
в
Индию
войска
Александра
Маке до нс ког о,
Чинг исх ана,
Тимура
(см.).
Хакан—император
древних
тю рко в;
титул
императора
Чина
(см.).
Халеб
—
Алеппо,
город
в
Сирии.
Халил
—
прозвище
мусульманского
пророка
Ибрагима
(соответствует
библ ейско м у
Ав раа му ); в нарицательном значении друг,
при­
ближенный.
Халиф
—
т итул
верховного
правителя
мусульман,
обладающего
и
вс ей
полнотой
свет ск ой
власти;
после
первых
четы ре х
халифов
(«преемников»
пророка
М уха ммад а)
Абу
Ба кра,
Омара,
У сман а,
Али ,
которые
назывались
«праведными», главнейшими династия ­
ми
халифов
б ыли
Омейяды
(661—749) и Аббасиды (749—1258);
позднее
халифы
потеряли
св етск ую
власть.
Хаман
—
ми нист р
фар аона
(египетского царя) .
Хамсе
—
«Пятерица», т.
е.
ц икл
из
пяти
поэ м;
знаменитые
авторы
«Хамсе»
на
Востоке:
Низами
(см.), Хоеров Дехлеви ( см.)
и
На­
вои.
Джами
(см.)
был
автором
«Семерицы».
Ханака
—
обитель
де рви шей
(см.).
Хар абат
—
ра зва лины ;
в
пе ре нос ном
смы сле
—
место
сбора
религиоз­
ных
фанатиков.
Х ара дж—
налог,
поземельная
подать.
Ха рам
—
территория
священных
городов
мусульман,
Мекки
и
Меди­
ны,
а
также
все
священное
для
мусульман:
внутренняя
п олови на
двора,
специальная
часть
до ма
для
самых
бли зк их.
Харвар
—
мер а
веса,
равн ая
грузу,
поднимаемому
одн им
ослом
(от
100 до 400
к г).
Хаса н
Дехлеви
А мир
(1253—1327)— п ерсоя зы чн ый
поэ т
Индии
су­
фийского
(см .)
толка.
Ха там
Тайский
—
ле генда рно е
лицо ,
один
из
вождей
арабского
пле ­
мени
Та й,
живший
в
доисламскую
эпоху
и
прославившийся
своей
безмерной
щед рос тью.
Хатиб
—
проповедник,
чит ающий
молитву
в*
мечети,
священнослужи­
тель.
Хид жаз
—
обла с ть
на
Аравийском
полуострове
со
св ящ ен ными
горо­
д ами
Мединой
и
Мекк ой
(см .); в другом значении хиджаз
—
ме­
лодия.
Хиджра
—
н азвани е
мусульманского
летосчисления,
началом
которого
считается
п ереселен ие
пророка
Мух аммада
из
Мекки
в
Медину
—
16 июля 622
г.
Хинд,
Хиндустан
—
Индия.
Хирман
—
груда
зерна,
ск ирд,
гум но.
Хито
—
то
же,
что
Чин
(см.) .
Ходжа
—
духовное
лицо,
по че тный
титул
правоверного
вообще,
веж ­
ливое
обращение
к
об ра зова нно му
чел овек у.
Хорасан
—
древняя
страна,
занимавшая
территорию
юга
Сред ней
Аз ии,
Северного
Афга нист ана
и
Восточного
Ирана;
в
ра зные
эпохи
Хорасан
входил
в
состав
различных
государств.
Хорезм
—
древняя
страна
в
районе
Хорезмского
оазиса
(низовья Аму­
904


дарьи
и
прилегающие
к
ней
те ррит ории), ныне одна из областей
Узбекской
ССР).
Хо еров
Дехл ев и
(1253—1315) —
перс оя зычн ый
по эт
родом
из
Сред­
ней
Азии;
жил
и
творил
в
Индии;
автор
«Хамсе» (см.) .
Х оеров
Парвиз
—
главный
герой
поэм
Низами
(см.)
и
Хосрова
Дех ­
л еви
(см.) «Хоеров и Ширин».
Прототипом
его
был
одноименный
иранский
шах
из
династии
Сасанидов
(590—628) ; в поэме Навои
«Фархад и Ширин»
Хоер ов
обрисован
как
тиран
и
зах ват ч ик.
Хо тан
—
название
области
в
Туркестане,
откуда
привозили
красивых
рабынь,
шелка,
м уск ус;
с ино ним
б ели зны
и
красоты.
Худжра
—
келья,
комната;
так
назывались
обычн о
кель и
медре-
се
(см.), где жили учащиеся.
Хума
(Хумаюн)
—
сказочная
птица
сч а стья;
на
кого
пад ает
ее
тень,
тот
становится
царем
или
достигает
же л ае мого.
Хурджин—
ма те рчат ая
переметная
сума.
Хурмуз
—
древний
город
на
се вер ном
(иранском)
берегу
Ормузского
пролива,
соединяющего
Персидский
и
Оманский
заливы.
Хусейн
—
внук
пророка
Мухаммада
(см.).
Хусейн
Байкара—см.:
Абу-ль-Гази
Хусейн
Байкар а.
Хусейн
Ибра гим
—
сын
султана
Хусейна
Бай кары .
Хусейни
—
один
из
ладов
узбекской
народной
музыки.
Хутба
—
проповедь,
читаемая
в
мечети
во
время
м олени й
по
пятни­
ца м;
в
хутбе
прославлялись
правители.
Хушенг—
иранский
м ифич еский
цар ь.
Х ызр
—
мифиче ское
сущ еств о;
во
время
путешествия
в
страну
тьмы
вместе
с
Искандаром
(см .)
Хызр
нашел
жив ую
воду,
напив шис ь
которой
стал
бессмертным.
Хызр
считался
покровителем
и
спа­
с ите лем
за блуд ив шихс я
путников;
он
символ
вечно
возрождаю­
щейся
к
жизни
при род ы
и
бессмертия.
Хырка—
одежда
бедняков,
рубище,
власяница.
Чанг
—
музыкальный
струнный
и нстру мен т,
напоминавший
арфу.
Чигиль
—
страна
тюр ок
в
вос точ ной
час ти
С редн ей
Азии
и
Казахста­
на;
славилась
красивыми
женщинами.
Чин
—
Китай;
в
классической
литературе
Во ст ока
и
в
произведениях
Н авои
— страна
тюр ок,
не
соответствующая
современным
геогра­
фичес ким
представлениям.
Чин
—
страна
восходящего
солнца,
где
ж ивут
искусные
ху до ж ники,
откуда
привозят
пре кра сны х
рабынь.
Чинар
(чинара)
—
мно гол етнее
дерево
из
рода
платановых.
Чингисхан
(1155—1227) —
монгольский
хан
и
полководец,
о рганиза ­
тор
грабительских
завоевательных
походов,
созд ат ель
огромной
д ерж авы,
распавшейся
после
его
смерт и.
Чинский—
китайский
(см. :
Ч ин).
Човган
(чоуган)
—
клюш ка
для
игр ы
в
мяч,
напоминающей
конное
поло.
Шакеристан
—
место,
где
в
изобилии
растет
сахарный
тростник,
за­
ро сли
этого
тр о стника ;
нарицательно:
страна
сладостей.
Шайтан
—
де мон,
сатана.
Шам
—
Сирия.
Шариат
—
свод
мусульманских
религиозных
и
юри дич еск их
законов,
основанных
на
Ко ран е.
Шафии
—
поэт,
сов реме нн ик
Навои.
Шах-заде
—
сын
царя,
принц.
Шахиншах
—
«царь царей», титул иранского шаха.
905


«Шахнаме» — « Кн и га
ц ар ей », монументальное творение персидского
по эта
Фирдоуси
(см.), описывающее царствование пятидесяти ле­
генд арны х
и
исторических
царей
Ира на
и
насчитывающее
ПО
ты­
сяч
стихотворных
строк.
Ша хриса бз
(Кеш)
—
город
в
южном
У збе кист ане,
бу ква л ьно : «зеле­
ный
го р о д», родина Тимура ( см.), внуком которого был Абу -ль-
Г ази
Ху сейн
Байкара
(см .).
Шсбдиз—
вороной
конь ;
Шебдиз
—
имя
легендарного
коня
Хосрова
Парвиза
(см.).
Шейбал
(шибл)
—
львенок.
Шейх
—
духовный
наставник;
г лава
мусульманской
рели ги озн ой
об­
щи ны,
секты,
школы;
употребляется
та кже
в
качестве
почетного
титула
духовного
наставника,
применительно
к
поэтам
и
ученым.
Шейх-уль-ислам
—
выс ший
духовный
титул
в
мусульманской
религии.
Шербет
—
фруктовый
сок.
Шир в ан—
феодальное
государство
в
северном
Азербайджане,
п рави­
тели
которого
носили
титу л
шнрваншаха.
Ш ирин
—
с м.:
Фа рха д.
Шируйя
(590—623) —
сын
Х оср ова
П ар виза
(см.), шах из династии
Сасанидов.
Эбе н
—
тропическое
дерево
с
древесиной
черно го
цвета;
в
поэзи и
—
синоним
чер ног о
цвета.
Эдем
—
земной
.рай,
по
б иб лейск ой
легенде;
в
пе рен осном
см ысле
—
благо дат ны й
уголок
земли .
Эмир
—
правитель,
вельможа.
Юнан
—
Греция.
Юс уф
—
арабская
форма
имени
Иосифа
Прекрасного,
который,
по
библ ейск ой
леген д е,
был
продан
братьями
в
рабство.
Приключе­
ниям
Юсуфа
и
любви
к
н ему
Зулейхи
посвящены
многие
лит е­
ратурные
произведения
на
Вост оке.
Ягач
—
мера
расстояния,
равная
семи
километрам
или
тройному
рас ­
стоянию,
в
пределах
которого
може т
быт ь
услышан
крик.
Яджуджи—
легендарные
звероподобные
племена,
одержимые
стра­
стью
к
разрушению.
Яздан
—
бог ,
творец,
др ев нее
имя
зороастрийского
божества.
Яздигерд
(Ездигерд) ( у м.
420) —
иранский
шах
из
династии
Саса­
нидов,
отец
которого
Варах ран
V явился прототипом Бахрама
Гура
—
героя
по эмы
Навои
«О семи скитальцах».
Язид
—
имя
злоде я ,
узурп а тора ,
убийцы
Х усейна,
внука
пророка
Му­
хаммада.
Ясри б
—
город
Медина
в
Ар ави и,
место
погребения
Мухаммада
(cM.Jt
куда
совершаются
паломничества
мусульман.
Ятаган
—
меч
и зо гнутой
ф ормы.
z


К
ИЛЛЮСТРАЦИЯМ
1.
Между
с.
432 и 433.
Иг ра
в
чоу ган.
Рисунок
в
рукописи
дивана
Навои
(Герат,
конец
XV в.).
Музе й
Навои
(Ташкент) .
2.
На
обороте.
Ст р аница
рукописи
«Фархад и Ширин», перепи ­
санной
в
1492 г.
Султан
Али
М ешхед и.
Отдел
рукописей
Государст­
венной
Публичной
библиотеки
им.
М.
Е.
Салтыкова-Щедрина
(Ле­
нинг ра д).
3.
Между
с.
464 и 465.
Ученики
в
школе.
Рисунок
в
рукописи
«Лейли и Меджнун» (Коканд, 1824).
Музей
Навои.
z
4.
На
обороте.
Страница
рукописи
«Фархад и Ширин» (Кызыл-
агач , 1596).
Му зей
Навои.


СОД ЕР ЖА НИЕ
Великий
мастер
поэ зи и.
Вступитель на я
статья
Камиля
Дилена
...
5
СТИХОТВОРЕНИЯ
«СОКРОВИЩНИЦА МЫСЛЕЙ»
ГАЗЕЛИ
ЧУДЕСА
ДЕ ТСТ ВА
Пе рев оды
Е.
Аксельрод
1. «Ес ли
со
свечою
дружбы
сту пиш ь
на
порог,
мой
др у г...»
35
2. «Я
воз рож ден
твоим
письмом,
о,
как
я
ра д,
поверь
мне. ..»
35
3. «Камень
горя
привязала
к
те лу
без
пощады
ты...»
.
:..36
П ере воды
Т.Боровковой
4. «Е два
прижал
к
груди
письмо
—
з ат репет ало
се рд це ...»
.
.
37
5. «Кл ялся
он,
что
друг
мой
верны й,
даже
плакал
от
оби ды ...» 37
6. «За
верность
гнетом
нас
судьба
во зна гр аждает
част о ...»
.
.
38
Пе ре воды
А.
Г оле мбы
7. «Узнай,
с
твоим
ли цом
в
ра злук е
мой
каждый
вздох
ко ст ром
воз ро с.. .».................................................................................................39
8. «Мне
внятны
все
ее
слова,
н еуло вим
для
взгляда
ро т. ..»
.
.
39
9. «Пользы
ми ра
ты
не
жа жда й,
ибо
в
нем
ли шь
вред
—
не
б ольш е...»................................................................................................40
10. «Я
обезумел,
закутавшись
в
шкуру
оленью,
—
и
только...» 41
11. «Нет,
не
только
очи
тв ои
черны,
о
красавица
че рноок ая ...» 42
12. «Л ишь
взг ля нул
на
эту
пери,
очи
прелест ь ю
пья ня... »
.
.
42
13. «Всё
г ромче
стон
в
моей
груди,
что
пронзена
тв оей
стре­
ло й.
..»
Пер ев од
В.
Де рж авин а... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... 43
Пе ре воды
77. Ж елезн ова
14. «Вс а дник
на
соревнованье
б ьет
тулп а ра
по
бокам.......
15. «Без
тебя
разлуки
пламя
жжет
меня
за
часом
ча с.
16. «Верю
я,
что
мертвых
мо гут
ожи в ить
рубины
у ст ...»
.
.
.
17. «Взор
твой
в друг
мр ачн ее
ночи
в
гневе
и
презренье
стал...»
18. «С
удивленьем
пальч ик
тонкий
на
ее
устах
з ас ты л...»
l••
43
44
45
45
46
908


Переводы
В.
Звягинцевой
19. «Что
за
пегий
к онь
несется?
С
луноликой
мчится
он...»
.
•
46
20. «Кипарис
подобен
розе
увлажненной,
—
гов о рю.. .»
.
»»47
П ерево ды
А.
Кронгауза
21. «С
несчаст ны м
нищ им
говорить
и
шах
не
мож ет
дерзко...» 48
22. «Человеку
дал
горенье
эт от
м и р- хам елеон...».........................48
23. «Меланхолия
безбрежней
забурлившего
ручья...»
.
«..49
П ерево ды
М.
К урга нцев а
24л «Моя
любимая
с
другим
блаженство
делит,
как
в
раю...» 49
25. «Настало
утр о,
я
—
в
по хмель е,
мы
оба
—
пленники
вина...» 50
Переводы
Н.
Лебедева
26. «Мы
—
сви ток
врем ен
предвечных,
что
мудростью
озарен...» 51
27. «Я
от
ск орби
обезумел,
одичал
—
и
п от о м у.. .».........................51
28. «Я
упьюсь
вином
и
бу ду
опьяненьем
о сия н.. .».........................52
29. «Мечется
в
кругу
дервишей,
воет
в
ис ступл ень е
ше йх...»
52
30. «Словно
зеркало,
омыла
ты
лицо
водой
тос ки .53
Пе рев оды
Д.
Лукашевич
31. «Снарядила
к орабль
—
нам
разлука
опять
су жд ена
...
53
32. «К ак
гарцует
она!
Как
танцует
под
ней
вороной!,.»... 54
Пе рев оды
А.
Наумова
33. «В
моем
серд це
тво я
обл о мила сь
ша льна я
стр ел а...».,.
54
34. «То
ли
щеки
румянами
красит
в и но. ..».........................
55
35. «Войди
в
мой
темный
дом,
о
джан,
от
смерти
дай
свободу.. » 55
36. «А х,
в
чертах
у
каждой
п ери
ост авляет
росчерк
шалость...» 56
37. «Лик
—
бел ой
розы,
к осы
—
смоль,
и
тонкий
с таи
—
сам­
шит.
..»...................................................................................
...
57
38. «Горит
свеча
любв и,
и
тает
воском
те ло. ..»........................
.
57
Переводы
Вс.
Рождественского
39. «То
не
заросли
тюльпанов
—
то
стенанья
пал
огонь...»
.
.
58
40. «Я
дохну
—
и
лик
у
девы
станет
зер к ала
м ут не й...»
...
58
Переводы
А.
Сендыка
41. «Не
знаю,
чем
см ог
человек
ненависть
неб а
на вле чь ...»
.
.
59
42. «Во
мраке
ра злук и
с
тобой
сгораю
я,
будто
св еч а...»
.
G.59
43. «Когда
повелела
она
любить
и
страдать
вд ал и.,.».... 60
909


Пер ев оды
С,
Сомовой
44. «Те
брови
—
лук.
Л
их
стрела
летит
в
сердца-колчаны...»
60
45. «О
ветерок,
пове д ай
мне
о
черноокой
в ест ь ...»........................ 61
46. «О чень
гор ь ко,
что
по др уга
верн ым
причиняет
боль...»
.
,
62
47. «Б ес сильно
сердце
пред
тобой,
т ебя
я
жду
в
печали...»
.
.
62
48. « Мне
под руга
повязала
ра ну
на
груди
п л атк ом .,,».... 63
49. «Свеча
горела
в
темн оте .
Све ча
в
слезах
сг орела..,»... 64
50. «От
поста
и
лицем ер ья
избавляясь,
пей
ви но .64
Переводы
Т.
Спендиаровой
51. «С
холодным
вздохом
почему
спускаетстя
по
склону
ут ро? ..» 65
52. «Ушла,
но
глаз
ее
и гра
в
душе
моей
ост алась.. ,».... 65
53. «Всякий
раз
теряюсь,
если,
по
пути
ме ня
тесня........
66
54. «Говорю: „Лишь кудри могут излечить любовный бред“...» 66
55. «В
драгоценном
платье
цвета
ртути
снова
розо лика я
яви­
лась.
..»
Перев од
А.
Старостина...................................
67
Переводы
Н.
Стефановича
56. «Не
удивляйтесь,
о
д рузь я,
что
я
тоской
томим........
68
57. «То
не
тюльпан,
не
запах
трав
вдруг
ветер
к
нам
принес...» 68
Пе рев оды
В.
Тих омиров а
58. «С
минбара
иск ус ное
сло во
лепи л
проповедник........
69
59. «В
невежестве
погибла
жизнь
.и
в
суете
на пра сн о...»
...
70
60. «Я
жажду
близости
твоей
—
прид и,
моя
о тр ада !..»
...
70
61. «Если
кровью
изойду
—
этому
виною
ты...»
.. ....
71
62. «Долго
ли,
себя
казня,
долже н
я
о
камни
биться...»
...
71
Пе ре воды
Г.
Ярославцева
63. «В
гне ве
ты
—
любо й
п ос тупок
мой
м учень е
для
тебя...»
,
.
72
64. «Ст о
ты сяч
раз
кинжал
любви
полосовал
мне
те л о...»
.
.
72
65. «О,
есл и
бы
в
саду
люб ви
вступила
страсть
в
свои
права!..» 73
РЕДКОСТИ
ЮНОСТИ
Переводы
Е.
Аксельрод
€6. «Есть
гд е-то
пе ри,
говорят,
она
красивей
вс ех ...»
.
t..74
67. «Вновь
разлука
обо жг ла,
вновь
тоской
те сни тся
сердце...» 74
68. « Чтоб
свежей
ты
травой
была
в
саду
моем,
хочу
я. ..»
.
в
75
69. «Оставь
скорей
случайный
кров.
Пускай
ду ша
бо льна .. .»
75
Пе ре воды
П.
Ж елезн ова
70. «Лик
твой
в
бисеринках
п ота
обретает
но вый
св ет. ..»
.
.
76
71. «Наступили
дни
разлуки,
уг ро жает
смерт ь ю
рок . ..»
.
,
.
77
910


72. «Он
любить
мне
запрещает,
простодушный,
кр о ткий
ш ейх !..»
Перевод
С.
Иванова................................................................................... 77
П ере воды
А.
Кронгауза
73. «Не
придет
она
—из
тела
мое
сердце
вый де т.. .»
.
...
78
74. «Небосвода
гру дь
сияет
солн цем,
звездами,
лу но й .,.»... 79
Пе ре воды
И.
Лебеде ва
75. «Я
отвел
гл аза
от
милой,
б оль
тревог
—
возмездье
м н е...»
79
76. «Нет!
Не
нарциссы
те
глаза!
Нарциссы
разве
пал ачи?..»
80
77. «Познал
вино
—
и
от
глупц ов ,
от
их
речей
свободен
я...»
80
Пе ре воды
В.
Липко
78. «Друзья!
На дежда
на
свиданье
сожгла
мне
грудь,
лиш ила
с и л. ..»........................................................................................................81
79. «Меня
пок инув,
чаровница
теперь
смее тся
на до
мн ой.. .»
82
80. «Прямого,
иск ренн его
дру га
иска л
я
много
лет
подряд...»
83
Пе ре воды
Н.
Панова
81. «Враг
пожалеет
иногда,
но
не
разделит
го ре
д руг. ..»
...
83
82. «Царь
вселенн ой
на
востоке
расстелил
потоки
света...»
.
.
84
83. «Я
буду
очень
удивлен,
что
соблюдает
верность...»
.
.
.
85
Переводы
Вс.
Рождественского
84. «Скажу
ль,
что
уст
твоих
шербет
мне
как
родник
воды
жив ой...».................................................................................................. 86
85. «В
мечт ах
у видя
шелк
ресниц,
я
из-за
них
с трад ать
го то в...» 86
86. «На
мускус
родинка
похожа
—как
будто
предо
мной
—
ин дус ...»....................................................................................................87
87. «Из
сердца
вынута
стрела
со
вздохом
горестным
мои м... »
88
88. «З ач ем,
о
солнце,
слов но
тень,
тобою
я
г он им ?....... 88
89. «Серд це,
пол ное
п ечали,
вз ял
кр асави ц
легкий
строй...»
.
.
89
90. «Я
хотел ,
чтобы
подруга
в
сердце
радость
мне
несла...»
89
90. «Узор твоих волнистых строк
теп ерь
в
душе
мо ей
жи вет ...»
Пер ев од
С.
Северцева...........................................................................90
П ере воды
Н.
Ушакова
92. «К ак
мен я
б
ты
ни
т ерзал а
—
бу ду
молча
я
терпеть...»
.
.
91
93. «У любимой
на
пиру ,
милый
музыкант,
и гра й ...»........................ 91
94.. « Двух
зубов
мне
не
хват ает ,
но
какая
это
щ ель ! ...... 92
95. «Пусть из праха
моего,
тот,
кто
любит,
слепит
п ечь ...»
.
.
92
96. «Я хочу,
чтоб
был
сч астл ивы м
и
богатым
мой
на род...»
.
.
93
97. «Камни милая бросает.
Что
с
моею
го л о в о й?..»........................ 93
911


Переводы
А.
Файнберга
98. «Кто
в
любви
бывал
несчаст ен
и
страдания
узнал...»
.
.
94
99. «У
тебя
халат
зеленый,
п угови цы
з оло тые ...»........................95
100. «Ос ра мил ся
я
—
но
пьяный
сок
земной
то му
причиной...»
Перевод
С.
Шервинского........................................................................ 96
101. «Тво ей
неверностью,
увы ,
терзаюсь
постоянно...»
Перевод
Г.
Ярославцева..................................................................
96
ДИКОВИНЫ
СРЕДНЕГО
ВОЗРАСТА
102. «Неблагосклонная
моя
несправедливой
быть
р еш ила ...»
Перевод
А.
Голембы........................................................................... 97
Пе рев оды
П.
Желез но ва
103. «Кип ар ис
розоволикий,
гордо
в
сад
выходишь
ты ...»
.
.
98
104. «Коль
возлюбленная
пе ри
у
бро дяг и
гд е-то
ест ь.. .»
...
98
105. «Горе
м не!
Огон ь
разлуки
налетел
и
тел о
сжег...»
...
99
106. «В сё
ч уд есно
осв ет ило сь,
будто
Хорасана
край...»
...
99
107. «Трудно
чувством
тво им
слабым
мою
душ у
возродить...» 100
Пе рев оды
С.
Иванова
108. «Ум олк н ул
пред
тв оею
красою
р аз у м. ..»........................
.
100
109. «Всегда
он
в
обуви
г рубой ,
с
небрежной
чал мой,
—
гру­
биян.
..»
...
...................................................................... 101
Пе рев оды
Н.
Лебедева
110. «А х,
напо л нил
м ал ьчик
чаши
влагой
свет лою,
и
вот...»
.
.
102
111. «Ну
так
что
ж,
коль
в
сердце
мило й
восемнадцать
ты сяч
см ут? ..»..............................
102
112. «В
час ,
когда
глаз а
любимой
в
памяти
моей
кружат...»
.
103
113. «Е сли
жив
я,
эти
стоны
надо
мною
по ч ему ?..»
.. ..
103
114. «Голова
моя
разбита,
я
—
Меджнун,
бе зумен
я... »
.
.
.
104
115. «Размоет
ли
здан ье
сердца
бе ды
и
скорби
река?..»
.
.
.
104
116. «Ц о
нежности
тво е
ли цо
—
и
роза,
и
цветущий
сад...»
.
.105
117. «Брызжет
в
черный
муск ус
ночи
бе лым
с ереб ром
зима.
..»105
118. «Искрой
солнца
оза рил а
ты
мой
б едный
кр ов,
свеча...»
.
.
106
119 «Вокруг твоих очей-уби йц
стоят
в
засаде
круговой...»
.
.
107
120. «Щек и
—
розы .
Над
щеками
увлажненный
локон
т во й...» 107
Пе ре воды
А.
Наумова
121. «Все
красавицы,
что
страстью
сердце
мучат
нам,
—
ка­
призны.
..»..............................................................................................108
122. «С ка жи
я
вс ё,
что
в
сердце
скрыл,
—
зе мля
за пол ыхае т ...» 108
123. «Сво им
письмом
ты
бо ль
мою
не
уняла
ни
разу...»
.
.
.
109
124. «Я
на
пиру
ие
от
вина
—от
дум
о
ней
пьянею........
109
125. «О,
чашей
стань
хоть
солнца
к руг
—
что
сок
сладчайший
в
чаше...»
«........................................................................................ НО
912


126. «К ог да
любовь
те бя
свела
на
нет,
от
благочестья
жа лк ого
—
что
п оль зы? ..».................................................................................... 111
127. «И з
груди
о твер стой
выйдя,
страсть
мой
разум
подожгла...» 112
128. « Мне
в
час,
когда
бле снет
зв езд а,
на
ум
л уна
приход ит...» 113
129. «М не
суждены
скитанья,
и
знань е...»......................................113
130. «Рубину
губ,
убийце
моему ,
моей
ду ши
отторженной
не
ну ж но .. .».............................................................................................. 114
131. «Живописец,
к
портрету
ее
пририсуй
меня
тоже ,
д ивяс ь! ..»
Пер евод
Ю.
Нейман............................................................................. 115
П ере воды
Вс.
Рождественского
132. «Я,
с
тоб ою
разлученный,
горестным
иду
путем...»
.
.
.1 15
133. «На
ее
щек е
д еви чьей
тем ной
родинки
пятно...»
.
.
.
.11 6
134. «Эти
гу бы,
чья
ул ыбка
з ажигае т
б леск
оче й...».......................116
135. «Человек
в
люб ви
не
видит
тьмы
м учени я,
как
я.. .»
.
.
.1 17
136. «Лик
яв ив
мн е,
словно
пламя,
ты
сама
мой
дом
сожгла...» 118
137. «От
страдания
в
разлук е
лик
иссохший
мой
—
айва...» 118
138. «С
п рико сновень ем
губ
твоих
д уша
б ессиль на
и
б ол ьн а...» 119
139. «Ч то
о
муках
з нают
шахи,
чей
парчой
горит
наряд? ..»
.
. 119
140. « Певец,
узн ав
мою
тоск у,
спо й
мне
о
ней
в
п ечаль ный
ча с...» 120
141. «О
жестокая,
до
пе пла
те ло
ты
мое
со жг ла. ..».......................121.
142. «Дожд ус ь
ли
с ветло го
я
дня,
когда
ко
мне
она
п рид ет ...» 121
Пе ре воды
Т.
Стрешневой
143. «Теб я
увидя
в
цветнике,
см ут ясь,
зат ре пет ала
роза...»
.
.
122
144. «Связь
с
городами
я
порвал,
от
шума
их
я
о тка залс я.. .» 122
145. «Есл и
встречи
д олгож да нной
человек,
волнуясь,
жде т...» 123
П еревод ы
Г.
Ярославцева
146. «Позором
жа лос ти
тво ей
смущаюсь
каждый
день
я... »
.
.12 3
147. «И
мер твы й
бы
воскреснуть
мог
от
тех
бесц енных
сл о в...» 124
ПОЛЕЗНЫЕ
СОВЕТЫ
СТАРОСТИ
148. «Если
сердце
всп ыхн ет
гневом
—
вся
вселенная
с го рит ...»
П ерев од
П.
Же лез нова... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... 124
149. «В
мой
дом,
разгорячась,
в беж ала
с
вечернею
звездой
о на. ..»
Пе рев од
В.
Звягинцевой.....................................................125
Переводы
С.
Иванова
150. «М оя
безумная
ду ша
в
обломках
сл омле нно го
т ела. ..»
.
.12 6
151. «Она
ушла,
по кинув
пир ,
и
села
на
коня,
хме ль на ...»
.
.
126
152. «Мо й
жар
растопит
и
с вечу
—
не
только
мотыльков
со­
жжет.
..»..................................................................................................127
153. « Ты
ношей
горестей
мой
стан,
как
чанг,
горбатым
сде­
ла ла.
..»...................................................................................................128
154. «О
серд це,
про
мою
беду
мо ей
жестокой
р асск ажи ...»
.
.1 29
913


155. «Я
луноликой
бы
не
смог
и
слова
молвить
за
сто
лет...» 129
156. «Х оть
бодры
тело м
и
душой
бывают
старики...»
.
.
.
.130
157. « Моя
душа
— как
властелин,
она
— султан
в
стране
м еч ты...».................................................................................................131
158. «В
п усты не
горьких
мук
любви,
безумец,
я
сожжен
разлу­
ко й.
..»......................................................................................................131
159. «В
огне
измен
ду ша
от
с лез
и
от
тревог
с го рае т...»
.
.
.132
160. «У
твоего
жилья,
озлясь,
подняли
вой
собаки...»
.
.
.
.133
161. «В
м оих
слезах
—
из
сердца
кровь,
поток
их
красным
ка­
жется.
..»
.
.
..............................
133
162. «О,
не
врачуйте
сердце
мне ,-о но
от
м уки
омертвело...»
.
.
134
163. «У
п ери
—
точка
вместо
уст,
бог
дал
ей
чудо
чуд
—
уста...» 134
164. «За
мною
дет и
всл ед
бегут,
жестоко
бьют
камнями...»
.
.135
165. «В болтовне неисчерпаем,
кладезь
сладких
сл ов
—
б олт ун...» 136
166. «Отрекся
я
от
уз
любви.
Гоните
прочь
мен я
с коре й...»
.
.13 6
167. «Секрет влюбленности
—
у
тех,
кто
раб
ее
ок ов,
спросите...» 137
168. «Пустословя
на
минб аре,
ввол ю
чеш ет
ш ейх
язы к. ..»
.
.138
169. «На ее пути я лягу прахом
—
взвейся
надо
мн ою,
ве те р ок!..» 139
170. «Ее краса
—
диван
ст ихов ,
в
нем
брови
в
первый
стих
сл и­
лис ь.
..»...................................................................................................140
171. «Сверкнула
в
те мно те
ночной
к раса
ее
чела
—
св еча...»
140
172. «В
печальном
сердце
от
лю бви
такая
тяжесть
мук...»
.
.1 41
173. «Ч то
жи знь
мне?
—
Ре чь
тв оя,
живо е
сл ово
—
л учше ...» 141
174. «Друзья,
мой
ст ройн ый
кипарис
вы
с реди
роз
в
саду
спро­
сили
б . ..»..............................................................................................142
175. « Ах,
от
печали
ум ер
я
—
ж есток ая
моя ,
приди !..»
....
143
176. «Украсишь
ты
с вой
наряд
красным,
желтым,,
з еле ным. ..» 143
177. «Когда
я
сер дце м
и
д ушой
изведал
от
людей
п еч аль...»
144
178. «Я
в
юности
старцам
служил,
в
послугах
сгибаясь
спи­
ной ...»
................................................................................................. 145
179. «Не диво,
если
кровью
сле з
люд с кое
зло
грозит
всегд а...» 146
180. «Я
бью
себ я
камнями
в
грудь
в
смерт ель ном
гнете
каждый
миг. ..».....................................................................................................146
181. «Я
странником
пу сти лся
в
пут ь,
чт об
жар
люб ви
во
мне
182. «Любовь к
одни м
благоволит,
других
—
корит
хотя
бы.. .» 148
183. «Когда,
то скуя
по
тебе,
я
розу
в
цветнике
в озьм у...»
.
.148
184. «Я *гвой
платок
держал
в
руке
и
с лез
сдержать
не
мог
тог д а...»................................................................................................. 149
185. «Твердят
л юбим ой
обо
мне
то
ль
правду,
то
ли
ло жь
те­
пе рь.. .»
................................................................................................ 150
186. «К ог да
тюльпаны
зац ветут
на
бр ошен ной
моей
могиле...» 150
187. «Поверь,
никто
не
претерпел
такой
напас ти
з лой,
как
я! ..» 151
188. «Кто
на
стезе
лю бви
един,
в
ком
су ть
о дна
жива...»
.
,152
Переводы
Н.
Лебед ев а
189. «Душа
бе дою
сражена,
р а з бойница
м оя!..»
.
.
.
152
190. «Зверя дикого поймала тех кудрей густая сеть...»
.
.
.
.153
Переводы
Вс.
Рождественского
191. «Уже белеет голова,
да
и
зубов
уж
многих
н ет ...»
.
.
.
.153
192. «Будь
жестокой
или
нежной
—
ве сь
я
твой ,
д уша
мо я. ..» 154
914


193. «У лы бки
вс ем
расточая,
мне
ты
не
улыбнулась...»
Перевод
Л.
С енд ыка
.
.
ч
...
.............................................................. 154
194. «О
кравчий,
всё,
чем
я
богат,
всё
в
ча ше
той
за к лю че но...»
Пе ре вод
3.
Тумановой............................................................................ 155
Переводы
С.
Шерейнского
195. « Не
сп росил а
—
сердце
друг а
трепетать
давно
ли
стало?..» 156
196. «П уст ь
сто
тысяч
звезд-жемчужин
сып лет
с
высей
не бо­
свод...»
.................................................................................................156
197. «Как
от
вздохов
безнадежных
дым
струится,
посмотрите!..» 157
МУХАММАСЫ
Переводы
С.
Иванова
198. «Позабыт
моим
кипарисом,
я
гру щу
всё
сильн ей
в
ра з­
луке.
..».........................................................................................'..157
199. «О,
не
бы ла
б
твоя
к раса
такой
прекрасной
никогда...» 159
200. «А х,
любимою
покинут
я
жестоко
н апос ледо к!..»
.
.
.
.16 0
201. « О,
сколько
дней
ты
не
со
мной,
отто ргн ул
грозный
рок
т е бя ...»....................................................................................................162
202. « Лик
явив,
ст олик ой
мукой
р азве
сердце
не
гнел а
т ы?..» 163
П ере воды
И.
Лебедева
203. «Гд е
тополь
мо й?
О,
гор е
мне!
Я
с
нежным
станом
разлу­
чен.
..»......................................................................................................164
204. «Кто твои
ув идел
кудри,
тот
навек
тоской
пле не н. ..»
.
.
.1 65
ТАР ДЖИ БАНД
Переводы
Т.
Спендиаровой
2UÖ—214
«О кравчий,
ут ром
принеси,
про шу,
то го
в ина... »
.
.
.
.166
«О чаше радостную весть ты принеси мне в срок.. .»
.
.
.1 67
«Глоток осадка в черепке —
в ина
ничтожный
след...»
.
.168
«Хотел бы в этом мире я иметь красивый дом. ..»
.
.
.
.169
«В ту пору постоянно был я грустен и влюблен. ..»
.
.
.
.16 9
«Где схожий с розою лицом прекрасный кравчий мой?. .» 170
«В угаре винном сам не свой я постоянно был . .. »
.
.
.
. 171
«Опять из гордости тяну осадок терпкий тот. .. »
.
.
.
.172
«Стал вновь любимый пить вино.
Снести
мне
это
ка к?..» 172
«Как не признать мне,
что
вино
—
мой
самый
вер ный
друг...» 173
MECHEВИ
215. (П о сла ние
к
Саид- Ха са иу
А рд ашеру ).
П ерев од
С.
И вано ва
174
915


СА1ШИЛМЕ
Переводы
Вс.
Рождественского
216. «О
кравчий,
кубок
царственный
п од ай...»
.
...................... 180
217. «О
кравчий,
в
чашу
мне
н алей
в и но...»....................................183
218. «О
кравчий,
дай
мне
пьяное
в и но...».........................................184
219. «О
кравчий,
сладость
кто
душе
н а ль е т?..»...........................184
220. «О
кравчий,
чашу-зеркало
нале й...»..........................................185
221. «О
кравчий,
чашу-море
дай
мне
пи ть ...»................................187
222. «О
кравчий,
дай
вин а
неб ы тия . ..»..............................................188
223. «О
кравчий,
по-ирански
лей
в ино.. .»......................................... 190
224. «О
кравчий,
дай
скорей
вина
л юбв и.. .»....................................191
225. «О
кравчий,
дай
мне
хо ть
оди н
г ло то к.. .»...............................193
226. «О
кравчий,
поднеси,
как
друг,
в ин а...»....................................195
227. «О
кравчий,
я
прошу
теб я,
п олн ей. ..».................................... 196
228. «О
кравчий,
отдыхая
от
з а бо т.. .».............................................. 197
КЫ ТА
Переводы
С.
Иванова
229. «Старайся
эт от
мир
покинуть
та к. ..»......................................198
230. «Пусть в
сад
твоей
ду ши
негодник
не
заглянет...»
.
.
.
. 198
231. «Невежда
в
страхе
жизнь
пров ел. ..».......................................... 198
232. «Ч то
злато-серебро!
От
них
—
ли шь
порча
р ук. ..»
.
.
.199
233. «К о гда
я
в
тишине
ле чу
души
н еду ги .. .»................................ 199
234. «К то
сокрушил
в
себе
прибежище
г ор д ыни. . .»...................... 199
235. «Со
мн ой
в
походе
два
к оня.. .».................................................... 199
236. « Из
тысячи
один
поделится
с
дру гим ...»................................ 199
237. «Я,
жар
души
в
стихи
вдохнув,
меч тал ...»................................200
238. «В
ди ване
шах
печать
мне
п ор у ч ил .. .».....................................200
239. «Бы вает
т ак,
что
ст ран ный
в
ином
сидит
задор........
200
240. « Не
раз дел яй те
тра п езу
с
т ира ном.. .».....................................200
241. «Учтивость
привлекательна
в дв о йн е. . .».....................................200
242. «Не
позволяй
льстецам
себя
з авлечь ...».....................................201
243. «И
в
тысяче
ответов
буд ь
п равд ив.. .».....................................201
244. «Ка к
женский
лик,
си яя
вд алек е...»..........................................201
245. «Т ы
благороден,
ты
умом
в ы со к .. .»..........................................201
246. «Болтливым
с
любопы т ным и
не
бу дь...»
.. .... .
202
247. «Е сть
выродки,
чьи
свойства,
как
ни
п ря чь ...»...................... 202
248. «Н е
внемлет
он
слов ам,
как
сил
ни
трать...»
.
.
,
.
.
202
249. «Бывает
так,
что,
спеси
пол н,
б ол ван.202
250. «Далекий
д ым,
а
не
манящий
св е т...».....................................202
251. «Когда
холоп
от став лен ,
а
без
з о ва. . .».....................................203
252. «За
те мно той
придет
сиянье
св е т а ...».....................................203
253. «От
всех
вен цов
—
одна
докука
нам...»
.. ... ..
203
254. « Ко гда
богатств
души
ты
уберечь
не
см ог ...»...................... 203
255. «Х ули т
мо их
сород ичей
нар о д.. .»...............................................203
256. «У ж
если
об
и ном
мо лва
по шла...».................................. .
.
204
257. «Я
столько
от
друзей
обид
т ер пел ...»........................
204
258. «С реди
искусс тв
такое
ест ь
уменье...»
.
....
f,
.
204
259. «Прекрасен
дом,
в
котором
есть
жена.
204
260. «О
Навои,
не
дай
взойти
корысти
зе рнам.. .»...........................204
916


261. «За в оди шь
речь
—
ска жи
лиш ь
по ло ви ну. ..»............................205
262. «Д ва
пса
борзых
охотились
на
л ьв а .. .»....................................205
РУБАИ
Пер ев оды
С.
Иванова
263. « То
мо ре
плещет ,
ценны й
дар
с кр ыв ая ...».................................205
264. «За
то
письмо
я
жиз нь
отдать
бы
смо г.. .».................................205
265. «Когда
тебя
народ
виной
к о рит...».......................................... 205
266. « Ко гда
я
гна л
вином
печаль
за б от. ..»..................................... 206
267. «Когда,
порвав
с
людь ми,
я
вырвался
из
пут........
206
268. «Здесь
розы
н ет,
а
мне
о
ней
тв ер дя т!..»................................ 206
269. «О
ветер!
Полетишь
за
милою
м ое й...».................................206
270. «У к рывш ийся
в
горах
от
м ира
ч е ло в е к. ..».................................206
271. «Сильней
ду ши
моей
тебя
люблю
я,
ж и знь ...»...................... 206
272. «Сто
тя гот
сердцу
принесла
ра з л ука. ..».................................207
ТУЮГИ
П ерев оды
С.
Иванова
273. «Т о
—
губ
нектар
ли,
глаз
твоих
алмазная
слеза
ли? ..»
.
.
207
274. «Стрела обиды
в
грудь
впилась
и
сердце
мне
заде ла.. .»
.
.
207
275. «Д уго ю
бровь
—
как
меткий
лу к:
стрелу
мне
бр ось
на­
в с т р е ч у ! ..».............................................................................................207
276. «Ру бин ы
губ
ее
—
ого нь,
они
мне
ду шу
жгут........
207
277. «Нет,
ты
не
роза,
я
пра вдив
в
сравненье
эт ом
смелом...» 208
278. «Ки нжа л
разлуки
в
эту
ночь
з атеял
пир
и
сп рави л. ..»
.
.
208
279. «Пока
л юбима я
в
Сари,
гр ус тить
не
пер ест ану. . ......
208
280. «Бальзам
для
ран
я
не
нашел,
страницы
книг
ли ст ая ...» 208
281. «Же сто кий
гр ад
коварных
стрел
мне
ду шу
поражал...»
.
.
208
282. «Мой
взор
состарила
слеза,
в
мученьях
п ролит а я .,.»... 209
283. «Ч тоб
ей
с ка з а ть: «Не уходи», уста я растворил.......
209
ФАРДЫ
Переводы
Вс.
Рождественского
284. «Всё
о тда ть,
се бя
лишая,
—
это
щедрость
свы ше
м е р...»
209
285. «Дородность
тела
—
нам
всегда
отягощает
бытие...»
.
.
.
209
286. «Обманщик
должен
быть
хитер,
внимания
не
привлекать...» 209
287. «Тот,
кто
учтив
и
кто
не
скуп ,
вдвойне
с вой
од арил
на­
род .
..»..................................................................................................... 209
288. « От
люде й
звероподобных
ждать
привета
и
добра...»
.
.
210
289. «Знай
—
оби рающи й
народ
бывает
а лчным
до
кон ца... »
.
.
210
290. «Знай
—
настоящий
тот
глуп ец,
кто
вечности
от
мира
жд ет ...»..................................................................................................210
291. «Кто
тебе
прин оси т
сплетни,
не
щад я
в
них
н ик ог о...»
.
.
210
292. «Друг
об винит
—
молчи:
он
хочет ,
чтоб
в
зе рка ло
у пал
тво й
вз гляд. ..»
................................................................................................ 210
293. «Ра збит о серд це,
дом
т ер пенья
вот-вот
на
з емлю
упа де т...» 210
294. «В
эти х
полных
горя
вздо хах
траур
жиз ни
я
таю ... »
.
.
.210
917


поэмы
«ПЯT
Е
Р
И
Ц
А»
СМЯТЕНИЕ
ПР АВЕ ДНЫХ
Перев од
В.
Де ржавин а
Глава
XIV.
О
слове.............................................................................213
Г лава
XV.
Несколько
слов
о
том ,
что
в
слове
сод е ржа нке
явл яется
его
душой,
а
без
сод ер жани я
форма
с лов а— тело
без
души................................................................................................. 217
Глава
XXVI.
Третья
бесед а.
О
султанах..................................... 221
Глава
XXVII.
Р асск аз
о
султане
и
старухе........................... 228
Глава
XXVIII.
Четвертая
б есед а.
О
лицемерных
шейхах
230
Глава
XXX.
Пятая
б еседа.
О
щедрости.....................................237
Глава
XXXI.
Рассказ
о
Хатаме
Тайском................................243
Глава
XXXII.
Шестая
б есед а.
О
благопристойности
.
.
.
245
Глава
XXXIII.
Расск аз
о
стыдливости
Ануширвана
.
.
.2 51
Глава
XXXVI.
Восьмая
бес ед а.
О
верности........................... 253
Глава
XXXVII.
Рассказ
о
д вух
влюбленных...................... 260
Глава
XL.
Десятая
беседа .
О
правдивости................................ 262
Глава
XLI.
Ра ссказ
о
пт ице
—
лгуне
тураче................................ 267
Глава
LVI.
Восемнадцатая
б есед а.
О
ценн ост и
жиз ни
.
.
.
270
Глава
LXIII.
Заключение..............................................................277
Рассказ
о
рабе............................................................................................ 286
ФАРХАД
И
ШИР ИН
Перев од
Л.
Пеньковского
Гла ва
XII.
Рождение
Фархада................................................288
Глав а
XIII.
Во сп итан ие
Фархада...........................................293
Глава
XIV.
Обреченность
Фархада.......................................... 298
Глава
XVI.
От де лка
дворцов..................................
....
303
Глава
XVIII.
Хакан
предлагает
Фар хад у
с вой
тр он
.
.
.
310
Гл ава
XIX.
Зеркало
Искандара................................................319
Глав а
XX.
Фа рхад
ме чта ет
о
подвигах.................................325
Глав а
XXI.
П оход
в
Грецию.....................................................329
Г лава
XXII.
Ф архад
убивает
дракона.................................337
Глава
XXIV.
Ф архад
добывает
зеркало
мира..................343
Глава
XXV.
Фархад
у
Сократа................................................350
Глава
XXVI.
Видение
в
зер кал е
Искандара......................359
'Глава
XXVII.
Врачи
посылают
Ф арх ада
на
острова
.
.
.3 65
Глава
XXVIII.
Кораблекрушение.......................................... 370
Глав а
XXIX.
Сп асени е
Фар хад а
и
вст реч а
с
Шапуром
.
.
376
Гл ава
XXX.
Фар хад
с
Шапуром
прибывают
в
странуАрмен
386
•Глава
XXXI.
Вс треч а
Фарх ада
с
Ширин............................394
•Глава
XXXII.
Шир ин
вл юбл яетс я
в
Фархада..................402
Глава
XXXIII.
Фархад
закан чивает
ар ык
и
строит
з амок
для
Ширин..........................................................................................407
Гла ва
XXXIV. Пра зд ни к
водопуска
. ......................................... 414
Глав а
XXXVI.
Сватовство
Хосрова...........................................421
Глава
XXXVII.
М ихин-Ба ну
о тк азы вает
Х оср ову
.... .426
918


Гл ава
XXXVIII.
Нашествие
Хосрова
на
страну
Армен
.
.433
Глава
XL.
Пленение
Фархада......................................................439
Г лава
XLI.
Допрос
Фархада
Хосровом..................................445
Глава
XLV.
Пись мо
Ширин
к
Фархаду..................................455
Глава
XLVIII.
Колдунья
обманывает
Фархада...................462
Глава
LI.
См ерть
Ширин................................................................467
Глава
LII.
Бах рам
восстанавливает
мир
в
стране
Арм ен
.
.
477
ЛЕЙЛИ
И
МЕД ЖНУП
П ерев од
Т.
Стрешневой
Г
л
а
в
а
V...................................................................................................... 486
Глава
VI.................................................................................................. 490
Г
л
а
в
a I X.................................................................................................. 492
ГлаваХ......................................................................................................500
Г
л
а
в
а
X I.................................................................................................. 504
Глава
XI I.............................................................................................. 513
Гл
ава
XV..................................................................................................521
ГлаваХ
VI..............................................................................................525
Глава
XVI I............................................................................................ 528
Г
л
а
в
а
X V I 11......................................................................................... 535
Г
л
а
в
а
X I X.............................................................................................. 540
Глава
XX..................................................................................................545
Глава
XXI.............................................................................................. 551
Г
л
а
в
а
X X I I............................................................................................ 558
Г
л
а
в
а
X X I 1 I......................................................................................... 564
Г
л
а
в
а
X X I V........................................................................................... 568
Г
л
а
в
а
X X V............................................................................................. 574
Г
л
а
в
а
X X V I........................................................................................... 584
Г
л
а
в
а
X X V 11........................................................................................ 589
Г
л
а
в
а
X X V 11 I.................................................................................... 595
ГлаваХХХ............................................................................................. 603
Глава
XXXI............................................................................................611
Глава
XXXIII..................................................................................... 619
Г
л
а
в
а
X X X I V....................................................................................... 627
Гл ава
XXXV......................................................................................... 632
О
СЕМИ
СКИТАЛЬЦАХ
П ерев од
А.
Щербакова
Глава
XII...
645
Глава
XIII............................................................................................. 655
Г
л
а
в
а
X I V.............................................................................................. 661
Г
л
а
в
а
X V..................................................................................................666
Г
л
а
в
а
X VI............................................................................................... 673
Г
л
а
в
а
X V11..................................
678
Глава
XVIII......................................................................................... 684
Г л аваХ1 Х.............................................................................................. 690
Глава
XXIV.......................................................................................... 694
HaßaXXV............................................................................................. 695
Глава
XXXII........................................................................................ 722
919


Глава
XXXIÏI '...................................................................................... 723
Гл ава
XXXIV........................................................................... 747
Г
л
а
в
а
XXX V.................................................................................. 754
Глава
XXXVIII...........................................................
760
СТЕНА
ИСКАНДАРА
Перев од
В.
Державина
Г
л
а
в
а
X V................................................................................................769
Г
л
а
в
а
X VI............................................................................................ 777
Г
л
а
в
а
X X111.........................................................................................780
Г лав аХ Х1 У..........................................................................................798
Г
л
а
в
а
X X V............................................................................................. 802
Г
л
а
в
а
X X VI..........................................................................................804
Г
л
а
в
а
X X V 11....................................................................................... 805
Гла ва
LXVIII.................................................................................... 830
Глава
LXXVII................................................................................... 840
Гл ава
LXXXIX...................................................................................857
Примечания........................................................................
.
.
.
873
Слов арь
.........................................................................................................
891
К
иллюстрациям..........................................................................................907
Нав ои
СТИХОТВОРЕНИЯ
и
поэмы
Л.
О.
изд-ва
«Советский писатель», 1983, 920 стр.
План
выпуска
1981 г.
No4 33.
Художник
И.
С.
Серов.
Редактор
В.
С.
Ки селе в.
Худож.
редактор
А.
С.
Орлов,
к
Техн,
редактор
Е.
Ф.
Шараева.
Корректор
Е.
Я.
Лапинь.
ИБ
No
2597.
Сдано
в
на бор
22.02.83.
Подписано
к
печати
15.06.83.
М
35076.
Формат
84ХЮ81/з2 .
Бумага
т ип.
No
1.
Литературная
гарнитура.
Высокая
печа ть.
Ус л.
I печ.
л.
48,52. Уч. -изд;
л.
41,30. Тираж 40 000
экз.
Заказ
No
1058.
Це на
3р. 60 к.
• Издательство
«Советский
пи са те ль».
Ленинградское
отделение.
191186,
•Ленинград,
Невский
пр., 28.
Ордена
Трудового
Красного
Знамени
Ленинград;
екая
типография
No
5 Союзполиграфпрома при Государственном комитете
С ССР
по
дел ам
издательств,
полиграфии
и
кн иж ной
-Торговли.
190000, Ленин*
’
град,
центр.
К р асная
ул ., 1/3,