АЛЕКСЕЙ МАТВЕЕВ
«ИСТОРИЯ «ПРЕЗИДЕНТА
КАМЕННОГО ОСТРОВА»
Отсканировано и обработано: https://vk.com/biblioteki_proshlogo

ОТ АВТОРА
28 июля 2014 года исполняется 50 лет со дня первой публикации
повести Вильяма Фёдоровича Козлова «Президент Каменного острова».
Спустя сорок лет, уже написав двадцать повестей и пятнадцать романов,
Вильям Козлов соглашался, что «Президент Каменного острова» — самая
удачная его работа.
Многие, прочтя эту повесть в юности, продолжают хранить теплые
чувства к ней всю жизнь. В сети Интернет, в том числе, на сайте
www.camostrov.ru, посвящённом этой книге, можно прочесть множество
восторженных отзывов о ней. Люди пишут, что за какие-то три дня чтения
книга сделала их другими, воспитала как никакая «семья и школа». Что она
изменила их жизнь, стала их совестью, мерилом поступков, дала
жизненные ориентиры и сформировала характер. Вспоминают, как
испытывали потребность «заразить» ей всех своих знакомых, и часто это
удавалось. Пишут, что читали книгу много раз и перечитывают её
ежегодно, поскольку она для них — возвращение в их романтическую
юность. Повзрослев, многие читатели под впечатлением от этой
замечательной книги называют своих детей Тимофеями и Алёнками.
Думаю, человек, неравнодушный к этой доброй и светлой книжке, не
может быть плохим. В этом смысле она является индикатором доброты
души.
Всем читателям-мальчишкам хотелось походить на отважного Сороку
— Президента Каменного острова, а девчонки влюблялись в него,
представляя себя на месте ироничной и симпатичной Алёнки.
Отвечая на просьбы читателей, полюбивших книгу, Вильям Козлов
написал продолжение — «Президент не уходит в отставку», которое
вышло в 1979 году.
Повесть «Президент Каменного острова» выдержала в общей сложности
одиннадцать изданий, не считая публикаций на языках республик СССР и
за границей — в Германии, Чехословакии, Монголии, Японии и т.д.
Очередной тираж книги мгновенно исчезал с полок магазинов. Её можно
было встретить в любой школьной или районной библиотеке Советского
Союза. Библиотечные экземпляры зачитывали до дыр или, не в силах
расстаться с любимой книгой, выкупали, соврав, что книга утеряна.
Поскольку повесть учит смелости, отваге, добру и честности, то не всем её
поклонникам совесть позволяла «спереть» книжку из библиотеки, и кое-

кто из них тратил свои летние каникулы на то, чтобы от руки переписать
«Президента» в три общих тетради (!), так как копировальная техника
была ещё недоступна.
Парадокс в том, что, несмотря на столь явное читательское признание,
повесть «Президент Каменного острова» в советские годы никак не была
отмечена официально. Практически не было ни хвалебных отзывов
литературной критики, ни наград её автору. Читатели недоумевают,
почему такую увлекательную книгу не экранизировали?
Сюжет повести весьма необычен, но, вместе с тем, повествование
настолько правдиво, что читателям и в голову не могло прийти, что всё это
можно выдумать. Они были убеждены в реальности героев книги и
мечтали подружиться с ними. Писали в издательство и просили сообщить
координаты Каменного острова, чтобы наладить переписку с его
обитателями, а во время летних каникул побывать у них в гостях.
Детский дом на берегу Островитинского озера, действительно, был, но
происходили ли описанные события в реальности и существовали ли герои
этой книжки в жизни?
Судя по отзывам в Интернете, «Президент Каменного острова» и
сегодня продолжает завоёвывать сердца лучших представителей молодого
поколения, и их волнуют те же вопросы, что и прежних поклонников.
В этом очерке я постарался ответить им. На многие вопросы мы увидим
ответы на страницах книг Вильяма Фёдоровича Козлова.

ТРИУМФ...
«...Мы сидим на опрокинутой лодке, от которой всегда пахнет рыбой и
гнилыми водорослями. Озеро раскинулось перед нами. Оно тихое сегодня, не
шелохнется...
— Человечек полетел в космос, — говорит Аленка, глядя на остров.
Над соснами поднимается прозрачный шар с черным человечком.
Президент спрыгивает с опрокинутой лодки...
— Я должен быть на острове, — говорит Сорока. Он протягивает
Гарику руку.
Мы смотрим ему вслед. Столкнув в воду лодку, прыгнул. Несколько
сильных взмахов — и лодка за камышами. Президент поднял вверх весло.
Прощается...
— Красивый остров... — ск а зал Гарик. И добавил: — Наш остров.
А в небо все выше поднимается шар с человечком. Вечернее солнце
позолотило его с одной стороны. Картонный человечек с растопыренными
руками и ногами вертится на нитке и пляшет. Ему весело».
Всё, точка поставлена. Вильям Козлов вытащил последние два
переложенных копиркой листа бумаги из немецкой машинки
«Рейнметалл». Хорошая вещь, почти двадцать лет прошло с войны, а
машинка служит верой и правдой. Каждый представитель пишущей
братии мечтает о такой, а если стал её счастливым обладателем, то до
последнего не согласится поменять её на отечественную при всей любви к
Родине. Мягкие клавиши, ровные строчки, чёткие буквы, если вовремя
меняешь ленту. Стопка отпечатанных листов легла в картонную папку с
верёвочными завязками. Теперь собрать «командировочный чемоданчик»,
заправить свою пепельную «Волгу» и — в Москву. В редакции «Пионерской
правды» уже ждут, предварительная договорённость есть. Отрывки он уже
давал на читку. В газете пойдёт сокращённый вариант повести.
Номер главной детской газеты страны «Пионерская правда» с первой
главой «Президента Каменного острова» вышел в разгар летних каникул
— 2 8 июля 1964 года.
С этим первым выпуском «Президента» получился казус. В своей жизни

Вильям Козлов не раз правил своё имя. Его отец, офицер Красной армии,
назвал сына в духе того времени ВИЛ — сокращение от Владимир Ильич
Ленин. Всё бы хорошо, но мальчишки во дворе не были способны оценить
высокое значение этого имени и то и дело дразнили его Вилка, Вилы. В
пятом классе он взбунтовался и добился, чтобы окружающие звали его
Вильямс, по имени одного из героев Марка Твена. Впоследствии «с» отпала,
и осталось просто Вильям. Когда Вильяму исполнилось 16 лет, и он пришел
к председателю поселкового совета за паспортом, то встал вопрос об
отчестве. По родному отцу он был бы Ивановичем, но тот оставил семью,
когда Вильяму было ещё пять лет. Вильяма с сестрой усыновил и
воспитывал вместе с ещё двумя родившимися сыновьями отчим Феодосий
Константинович Козлов, железнодорожный мастер. Но отчество
Феодосьевич показалось Вильяму слишком длинным и старорежимным, и
он попросил записать в документ Фёдорович. В начале 60-х, к моменту
публикации «Президента», в популярном журнале «Новый мир»
замелькало имя талантливого писателя с Дальнего востока (позже широко
известного своим сборником рассказов «Деревенский детектив» и
романом «И это всё о нём») — Виль Липатов. Его тоже в своё время назвали
в честь вождя революции. Но такой вариант имени не вызывал ассоциаций
с колющими предметами, а с другой стороны, не давал оснований
заподозрить его носителя в амбициозных претензиях на лавры отца
драматургии — Вильяма Шекспира. Эх, почему было раньше не додуматься
до такого простого варианта? Но ещё не поздно, — берут же писатели с
неблагозвучными именами творческие псевдонимы? И в первом выпуске
«Пионерской правды» автором «Президента» значился новоиспечённый
Виль Козлов.
Но в тот же день в редакции разгорелась горячая дискуссия: ведь у
Козлова уже были газетные публикации и даже вышли четыре книжки под
именем Вильям. В конце концов, его убедили, что хватит экспериментов со
своим именем, коней на переправе не меняют, и во втором выпуске газеты,
как и в последующих, автором «Президента» являлся уже Вильям Козлов.
Первые части «Президента» прочли не все, — кто-то из школьников
уехал на каникулы к бабушке в деревню, а тем, кто остался дома, было не
до газет — друзья, велосипед, речка, футбол и т.д. Но вскоре друг по
дружке стало передаваться: «А ты читал? Там такое! Они на моторке..., а он
поднырнул..., а она...» Это напоминало развитие эпидемии какой-то
болезни.
Газету выписывали практически в каждой семье, где были дети

пионерского возраста. Её тираж составлял 14 миллионов экземпляров!
Пропустившие начало повести срочно кинулись разыскивать первые
выпуски газеты у себя дома. И какие же были трагедии, когда выяснялось,
что отец, как обычно, завернул в газету свой обед, чтобы взять его на
работу (откуда тогда полиэтиленовые пакеты?), мама, как обычно,
положила сложенную газету на дно мусорного ведра (чтобы не ржавело, —
пластмассовых вёдер тогда ещё не было), и мусор уже выброшен. Ремонт в
квартире, то да сё. Да и рулонная туалетная бумага появилась несколько
позже... Поэтому первые номера газеты с «Президентом» спрашивали друг
у друга, они ходили по рукам, за ними занимали очередь.
Ну а в первые дни сентября «эпидемия» Каменного острова охватила
уже всех школьников Советского Союза. Содержание вчерашнего номера
обсуждали на переменах и гадали, как события будут развиваться дальше,
кто же вынул камень из сетки на дне, кто смотрел на Алёнку из-под воды,
кто перевернул лодку Гарика, где потайной вход на остров, зачем туда
прилетают вертолёты и что там происходит? Мальчишкам очень хотелось
походить на смелого и решительного вожака Сороку, а девчонкам — на
симпатичную интеллектуалку Алёнку, в которую влюблены герои повести.
В школе по повести писали сочинения. Вечером «Президента» читали вслух
всей семьей, потому что очередной выпуск газеты с продолжением повести
с нетерпением ждали уже не только дети.

«Президент Каменного острова» печатался в газете полгода.
Одновременно полная версия повести готовилась к печати отдельной
книжкой, которая и вышла в конце 1964 года в ленинградском отделении
издательства «Детская литература» тиражом 50 000 экземпляров.
Это был триумф! Юные читатели завалили редакцию газеты и
издательство письмами с горячей благодарностью писателю. Вильям
Фёдорович рассказывал, что в редакции ему показали комнату, где все
стеллажи были заняты стопками писем о «Президенте», их были сотни
тысяч, а может, и больше миллиона.
В издательстве «Детская литература» вели статистику по числу
восторженных читательских отзывов. Книга «Президент Каменного
острова» долгое время прочно занимала одно из первых мест, поэтому
выдержала множество переизданий, в том числе за рубежом, общим
тиражом более миллиона экземпляров. Книга удалась.
...И ЗАБВЕНИЕ
Через сорок лет, в 2004 году в интервью «Литературной газете» на
вопрос «Самая, на ваш взгляд, удачная работа?» Вильям Козлов однозначно
ответит: «Президент Каменного острова». Из-под пера Вильяма Козлова
вышло более сорока книг, некоторые из них переиздавались два или даже
три раза. Но только «Президент» выдержал одиннадцать (!) изданий (1964,
1967, 1971, 1973, 1977, 1979, 1985, 1989, 1990, 2011, 2012), не считая
изданий книги на языках республик СССР и за границей.
С чем связан такой успех? В чём его причины? Казалось бы, при таком
тираже литературная критика должна была по косточкам разобрать
достоинства и недостатки этой сверхпопулярной повести.
Но вот, что пишет Вильям Козлов в прологе к роману «Они всегда
рядом» (Великие Луки, 2004 г., стр. 12):
«В нашем писательском мире много недоброжелателей и завистников, а
я всегда отличался независимым характером, не вступал ни в какие
«группы и группочки», на наших собраниях резко высказывался о
недостатках и уродливых порядках бывшего руководства Союза писателей.
А кому это понравится? И потом были тайные силы, которые определяли
всю политику тогда в организации. Это они решали, кого выдвинуть в

Правление, кому дать премию или орден, а кого замалчивать и «зажимать»,
то есть не давать широко печататься, порочить его имя у обкомовского
начальства... От читателей приходили тысячи писем в издательства, где
выходили мои книги, многие нигде не могли найти даже моей биографии, не
знали, жив ли вообще их любимый писатель?.. Как же я мог относиться к
критике, если доподлинно знал, что нагло хвалят и восхищаются явными
бездарями, попавшими в партийно-писательскую орбиту?.. Уяснив, что
такое советская подхалимская продажная критика, я перестал на неё
обращать внимание, тем более, верить ей... Своего негативного отношения
к современной критике я никогда не скрывал, даже писал об этом, и
взаимная неприязнь только крепла от года к году. Вот пример, как мне
критики «мстили»: вышел в свет мой «Президент Каменного острова», эта
книга была издана у нас раз десять, переиздана за рубежом, стала
любимым произведением нашей детворы, о чем свидетельствуют десятки
тысяч писем юных читателей, и — ни одной рецензии! Любой бы писатель
из «группы» за эту книгу получил Государственную, а то и Ленинскую
премию... Я иногда задумывался: чем я смог так насолить начальству и
«групповщине» в питерском отделении Союза писателей СССР, что попал в
«блокаду»? Разве только тем, что всегда говорил правду, не заискивал перед
вождями, писал не о партии и успехах советской власти, а о простых
живых людях, среди которых и жил?»
Становится понятным, почему успех есть, а причин — нет. Вернее, нет
никакого литературного исследования этого произведения. В данном
очерке литературного анализа тоже не будет, этим лучше заняться
специалисту. А мне показалось интересным докопаться до исходной точки,
давшей автору толчок к рождению именно этого сюжета, а также найти
ответ на вопрос, уже пятьдесят лет мучающий читателей: был ли в
действительности Президент и другие герои повести? В этом очерке вы
впервые не только узнаете ответ, но и увидите их фотографии.

СЕКРЕТЫ ТВОРЧЕСКОЙ КУХНИ
Повесть Вильяма Козлова «Президент Каменного острова» стоит
особняком среди его произведений. Излюбленный тип главного героя
Козлова — это одиночка. В общем-то, честный и бескорыстный, но далеко
не идеальный, иногда ошибающийся и оступающийся. Не бьющий себя в
грудь, не «ломающий копий», не ввязывающийся в баталии борьбы за
справедливость, а лишь наблюдающий со стороны за происходящим с
определённой долей «пофигизма». Правда, в конце концов, всё-таки
делающий правильный выбор. Таков Митька («На старой мельнице»,
1961), Юрка Гусь из одноимённой повести (1962), таковы Максим Бобцов
(«Я спешу за счастьем», 1963), Андрей Ястребов («Солнце на стене», 1969),
Сергей Волков («Услышать тебя», 1977), Кирилл Воронцов («Маленький
стрелок из лука», 1981), Георгий Шувалов («Волосы Вероники», 1984) и
другие главные герои Козлова. Именно такие герои близки автору, имея
много общего с ним самим. Вильям Козлов справедливо считал, что
абсолютно «правильный», белый без единого тёмного пятнышка герой
выглядит плоско, неправдоподобно и неинтересно. Таких достаточно в
советской литературе, зачем плодить ещё? И всё же оказалось, что
наибольший успех пришёл к его книге именно с таким главным героем.
В общем-то, есть в «Президенте» и типичный для Козлова герой — это
пятиклассник Серёжа, чьими глазами читатель видит происходящее. Но
главный герой в этой книге всё-таки не он, а Сорока — Президент
Каменного острова. А это герой совершенно другого типа — яркий,
сильный, волевой и совсем не одиночка. Он ведёт в бой за справедливость
целую мальчишескую республику Каменного острова, все члены которой
готовы за ним в огонь и в воду. Именно таким героем, пускай и нереально
положительным, восхищались миллионы мальчишек и именно в него
влюблялись миллионы девчонок, читавших эту повесть. Кроме того,
читателя с первых страниц захватывает и на протяжении всей книги не
отпускает дух таинственности и приключений.
Так как же родился в воображении писателя этот необычайный сюжет?
В номере «Пионерской правды» от 15 января 1965 года Вильям Козлов
отвечал читателям:
«От Ленинграда до Москвы тянется шоссе. По нему и днём и ночью
мчатся автомашины. Когда подъезжаешь к Валдаю (есть такой город на

берегу большого озера), шоссе начинает выгибаться, напоминая огромный
верблюжий горб. Километрах в сорока от Валдая озеро Ильятинское. Его
называют ещё Островитино. Оно давно мне понравилось. Каждое лето
приезжаю я туда. На берегу озера стоит белый двухэтажный дом. В нём
живут интернатские ребята. Со многими за эти годы я успел близко
познакомиться. Вот эти места, эти ребята в какой-то мере и навели меня
на мысль написать повесть».
Козлов шутил, что одна из поклонниц его творчества однажды
спросила: «А Вы свои книги из головы выдумываете или из пальца
высасываете?» Вообще-то Вильям Фёдорович не очень любил делиться
секретами своего творческого процесса. В послесловии к роману «Ветер
над домом твоим» (1983 г., стр. 574), он пишет:
«Это уже другая область, в которую мне не хочется сейчас вторгаться.
Я слишком серьёзно отношусь к своему призванию, чтобы так, походя,
толковать о своей «творческой кухне».
Нечасто он рассказывал и о том, кто является прототипами его героев.
Исключение составляли его автобиографические повести «Юрка Гусь» и «Я
спешу за счастьем». Поэтому с «Президентом Каменного острова» нам
придётся разбираться самим. А для этого нужно знать, чем была заполнена
жизнь автора пятьдесят лет назад. Вернее, пятьдесят один год. Ведь если
повесть начала печататься в июле 1964-го, то писать её автор начал как
минимум за год до этого, в 1963-м. Попробуем восстановить картину
полувековой давности.
ВРЕМЯ
В начале 50-х годов Вильям Козлов работал в городе Великие Луки
фотокорреспондентом, а затем и литсотрудником редакции областной
газеты «Великолукская правда». Вильям всегда отличался энергией,
пылкостью чувств и резкостью суждений. Это проявлялось во всём — и в
творчестве, и в жизни. Влюбившись, он уже на четвёртый день знакомства
отправился со своей избранницей в ЗАГС (в те времена не существовало
обязательной месячной паузы на обдумывание серьёзности намерений до

регистрации). В 1953 году в молодой семье родился сын Юрий. Это был год
смерти Сталина, начиналась новая эпоха. Из лагерей стали возвращаться
безвинно осуждённые, кого миновала участь быть расстрелянными. В 1954
году Козлов вступил в партию и в 1955-м получил направление на
факультет журналистики Ленинградской высшей партийной школы. В
1959-м окончил его и остался работать в Ленинграде в газете «Вечерний
Ленинград», для которой писал очерки и фельетоны. Одновременно в
журналах «Ленинские искры», «Костёр», «Искорка», «Нева» и «Пионер»
начали выходить его детские рассказы.
В 1960 году в ленинградском отделении издательства «Детская
литература» вышла первая книжка рассказов Вильяма Козлова «Валерка-
председатель». Вслед за ней его детские книжки стали выходить ежегодно:
«На старой мельнице» (1961), «Юрка Гусь» (1962). С юности Вильям Козлов
был азартным авто-мотолюбителем. В повести «Я спешу за счастьем» он
описывает восторг мальчишки, ставшего обладателем своего первого
мотоцикла. Именно такие чувства испытывал сам Вильям Козлов, купив в
1948 году свой «ИЖ». В 1960 году на гонорар за первую книжку «Валерка-
председатель» Вильям приобрёл свой первый автомобиль — подержанный
«Москвич-423», а через пару лет, после «Юрки Гуся», поменял его на
новенькую пепельную «Волгу» ГАЗ-21 — мечту всех советских мужчин.
Если на профессиональной ниве у Вильяма Козлова всё складывалось
успешно, то его семейная жизнь трещала по швам. Прожив вместе десять
лет, они с женой расстались. Зато дома хозяина всегда с нетерпением ждал
его любимец — умный и преданный эрдельтерьер Карай.
Но всё это, как говорится, «жизненный и творческий багаж, с которым
автор подошёл к своему очередному рубежу». А что нам известно о
событиях 63-го года?
Ещё в ноябре 62-го Козлов сдал в набор рукопись большой повести «Я
спешу за счастьем», и в феврале 63-го её тираж, пахнущий свежей краской,
вышел из типографии. В марте 63-го его приняли в литобъединение при
издательстве «Советский писатель» — ячейку ленинградского отделения
Союза писателей СССР. В это время уже готовилась к печати его следующая
повесть «Копейка».
Беру с полки книжку «Копейка» издания 1963 года. Пару лет назад мне
подарил её друг детства Сергей, не забывший, что я — любитель
творчества Козлова. Желтоватые страницы, картонная обложка — дух 60-
х... Чёрно-белые рисованные иллюстрации — никаких фотоколлажей и
компьютерной графики. Книжка о пионере Ганьке Куклине,

превратившемся в жадину под влиянием родного дяди Пети, спекулянта и
стяжателя. К слову, эта повесть, как и остальные книги Козлова, написана
«с натуры» и имеет конкретных прототипов среди близких ему людей, но
сегодня не об этом. Нас интересует другое — так называемые «выходные»
или «выпускные» данные. Они обычно размещаются на последней

странице и содержат даты подписания книги к набору и печати, тираж,
формат бумаги и пр. Вот уж не думал друг, даривший подарок, что меня
заинтересует в книжке именно эта страница.
Итак, читаем: «Подписано к набору 22/V 1963 г.» Это значит, что весь
май, а, скорее всего, и апрель Вильям Козлов почти ежедневно общался с
редактором ленинградского издательства «Детгиз», согласовывая с ним
текст своей рукописи, перепечатывая предложения, а порой и целые
абзацы, после чего — ещё и с корректором, правя ошибки. 22 мая рукопись
пошла в типографию в набор. Процесс это небыстрый, несколько недель.
Когда набор был закончен, Вильям получил гранки — оттиск
типографского набора на полосах бумаги — для последней читки и
исправления ошибок наборщиков перед печатью тиража. Наконец, как мы
можем видеть, в середине июля подготовка книги к печати была
закончена: «Подписано к печати 15/VII 1963 г.»
Наверное, недоумеваете: «Какой интерес могут представлять эти
цифры? Какая связь между ними и «Президентом»?» Ответ простой — вряд
ли в этой кутерьме Вильям Козлов задумывался о сюжете новой книги.
Зато после того, как все рутинные дела остались позади, в середине июля
1963 года он мог вздохнуть свободно и наконец-то вырваться из пыльного
и жаркого Ленинграда в Калининскую область, в своё любимое родное
Куженкино.

На станции Куженкино Вильям Козлов родился 3 ноября 1929 года, в
шестилетнем возрасте пошёл в школу, но вскоре вместе с матерью и
отчимом уехал в Великие Луки. Каждое лето он проводил у бабушки в
Куженкино. Здесь в июне 1941 года он встретил начало войны. Работал на
лесопилке, а в суровую зиму 1941-42-го — на аэродроме в деревне
Градобицы, откуда родом его дед и бабушка, помогая расчищать лётное
поле от снега, затаскивая в укрытия штурмовики Ил-2 и маскируя их
еловыми ветками. И повзрослев, Вильям Козлов каждое лето приезжал
сюда.
МЕСТО
Станция Куженкино была построена в самом начале XX века, в 1902—
1906 годах, в составе Бологое-Полоцкой железной дороги. Сколько-нибудь
значительных гражданских пассажиропотоков на этой ветке не было ни
тогда, ни сейчас. Последнее время даже поговаривают о закрытии ветки.
Бологое-Полоцкая железная дорога строилась не для пассажирских
перевозок, а для переброски войск вдоль линии фронта на случай
ожидавшейся большой войны, которая и случилась в 1914-м. Поэтому
кроме сооружений, обеспечивающих работу железной дороги — водокачки
на берегу речки Ладыженки, связанной с ней полуторакилометровой
трубой водонапорной башни для заправки водой паровозов, а также
самого здания станции — в Куженкино сразу построили капитальные
кирпичные пороховые склады, воинские казармы и большую солдатскую
баню (служит до сих пор). Военной базе требовались вольнонаёмные
работники, так что вокруг неё вырос пристанционный посёлок.
Вильям Козлов очень гордился тем, что его дед Андрей Иванович
Абрамов стал первым жителем станции Куженкино. Дом, который он
построил здесь, перебравшись из деревни Градобицы, стал первым в
поселке. Он стоит прямо напротив здания станции.
В. Козлов («Идол из старого сундука», 1966 г., стр. 3):
«Есть в одном селе большой старый дом... Этот дом построил мой дед в
глухом лесу, на разъезде. А сейчас здесь железнодорожная станция, и
сосновый лес далеко отступил от села, первым поселенцем которого был
мой дед путевой обходчик».

В советское время пороховые склады не только не исчезли, но
превратились в крупную базу хранения артиллерийских боеприпасов и
ремонтную базу военной техники. Бо
́
льшая часть населения посёлка
работала в двух этих воинских частях, остальные — на станции и в лесхозе.
Вильям Козлов пишет в своём автобиографическом романе «Они всегда
рядом» («...героем романа будет не Вильям Фёдорович Козлов, а Виктор
Иванович Надточеев»), стр. 222:
«Медленно, но верно после вышедшей книги в Надточееве зрел сюжет
другой, он уже не мог ни о чём думать, садился на машину... и по знаменитой
дороге «из Петербурга в Москву» мчался в родное Куженкино, где у него была
наверху отчего отремонтированного дома небольшая комнатка и
сколоченный местным плотником Гаврилычем стол на козлах. Там каждый
день и печатал страницу за страницей на пишущей машинке «Рейнметалл».
Когда в бабушкином доме собирались братья, родственники, он вместе с
любителями рыбалки выезжал на озёра, иногда по неделе жил там. Летом,
после гастролей, приезжал старинный друг Николай Павлович Бутрехин, к
тому времени ставший в Калининском театре известным артистом.
Места были очень красивые, особенно приглянулось ему Ильятинское озеро
с детдомом в бывшей княжеской усадьбе. Там и зародился у него сюжет
широко известной впоследствии повести «Президент Каменного острова».
С той поры, как после конфликта в редакции «Вечернего Ленинграда»
весной 1961 года Козлов уволился из газеты, он стал «свободным
художником» и жил на гонорары за свои журнальные публикации и книги.
Это позволяло ему с ранней весны до поздней осени жить у бабушки на
станции Куженкино. Дом бабушки Ефимьи Андреевны Абрамовой собирал
летом всё многочисленное семейство Абрамовых-Козловых-Драбковых.
Родители Вильяма, его дядя, тёти, племянники и племянницы каждый год
летом приезжали сюда. Ходили по грибы, ягоды, занимались огородом,
делали заготовки на зиму.
От поворота с шоссе Ленинград-Москва до станции Куженкино — три с
небольшим километра. В 1971 году Козлов напишет роман, события
которого происходят в дорогом его сердцу Куженкино, и назовёт его «Три
версты с гаком». А посёлок в романе назовёт Смехово (Спехово —
окраинная часть станции Куженкино за железной дорогой).
Вместе с братьями и другом Николаем Бутрехиным Вильям исколесил

все ближние и дальние окрестности Куженкино. Грузили в багажник
резиновую лодку, палатку, удочки и ехали на одно из чудесных озёр.
Разбивали лагерь на берегу и жили там неделю-другую, пока не надоедало
или не прогонял затянувшийся дождь. Рыбачили, варили уху, вели долгие
разговоры у вечернего костра. Неизменным их спутником был и эрдель
Карай.
Любимым их местом стало Островитинское озеро в двадцати
километрах от станции Куженкино. Вообще-то, на картах озеро обозначено
Островито, но старожилы Куженкино в карты заглядывают редко и
называют его на свой лад — Островины (так же, как и деревню Градобить
— Градобицы) или Ильятинское — по названию деревни, что в паре
километров от него. Есть в округе озёра и поменьше, и значительно
больше Островито, например, Шлино, Вельё, Пирос. Кафтино вообще
длиной около 20 километров. На таких озёрах если уж разгуляется
непогода, то шторм как на море, только успевай унести ноги на берег.
Островито же озеро уютное, неширокое, вытянутое в длину на четыре
километра, со множеством заводей, в которых щуки гоняют мелкую
рыбёшку. Окружено чистым сосновым бором. Берега не заболоченные,
местами высокие.
Если ехать из Куженкино напрямик лесной дорогой, то она выводит к
юго-восточной оконечности Островито, где в него впадает Каменный
ручей. У устья ручья стояло лесничество, где жил лесник с семьёй. Лесник
не возражал, если рыбаки располагались неподалёку от его дома, — было с
кем словом перемолвиться. Давал накопать червей на своём огороде. Место
здесь рыбное.
Противоположная, северо-западная оконечность озера живописней, с
островами. Два из них небольшие, низкие и сырые, заросшие кустарником,
а весной и в начале лета кишащие змеями. Третий побольше. А четвёртый
— с амый крупный на озере, длиной в четверть километра и шириной
около ста метров. Он возвышается над озером, земля там сухая, поэтому по
всему острову растут мощные корабельные сосны. Заросшие осинником
берега делают остров почти неприступным, но в нескольких местах
причалить можно. Дно вблизи острова хорошее, песчаное. Именно этот
остров и полюбился Вильяму Козлову.
По просёлочной дороге можно было подъехать к самому берету озера
напротив острова. Накачав резиновую лодку (позже появилась
полноценная стеклопластиковая), рыбаки за несколько рейсов
переправляли на остров имущество и живность — Карая. Ставили палатку,

оборудовали кострище, сколачивали стол, скамейки. Вильям всегда брал с
собой пишущую машинку, а Николай Бутрехин — инструмент для
вырезания фигурок из берёзового капа.
В четырёхстах метрах напротив острова на холмистом берегу стоял
белый каменный особняк и несколько деревянных строений. Это
Болотовский детский дом — интернат No 3, но все местные звали его
Ильятинским детдомом. Вскоре рыбаки познакомились со своими
соседями — директором детдома Василием Васильевичем Комаровым и
некоторыми из воспитанников.
Детдом располагался в удивительно живописном месте, на полуострове
между двумя озёрами — Островито и Немегой. На картах этот полуостров
называется Межутоки, но, как я уже сказал, куженкинцы редко
заглядывают в карты, поэтому и тогда, и сейчас это название никому из
них незнакомо. И зовут они это место, как и озеро, просто Островицы или
Ильятино. Воспитанники интерната жили в старинном двухэтажном
особняке с красивой лепниной. Кому эта усадьба принадлежала раньше, до
революции, никто толком сказать не мог.
Вильям Козлов («Они всегда рядом», стр. 258):

«Каменный остров ощетинился огромными соснами, там в лесу они
разбивали палатку, отдыхая здесь иногда по неделе и больше. Виктор
Иванович никогда не забывал брать с собой портативную пишущую
машинку, когда надоедало в бесклёвье пнём торчать в лодке, устраивался
на холмистом острове под соснами и работал. На машине сюда он привозил
родственников, приехавших в Куженкино в отпуск, не пропускал ни одной
рыбалки брат Геня, часто бывал здесь и старый друг Николай Бутрехин. Он
приезжал из Калинина на неделю-две... На всю жизнь запомнились эти
рыбалки на Ильятинском озере. Красивые закаты, костёр на бугре под
соснами, кипящая уха на рогульках, охлаждённая в воде бутылка...
Воспоминания, забавные истории, музыка из транзистора. Все, кто побывал
здесь, всегда с удовольствием вспоминали рыбалку, красивое озеро, которое
никого не обделяло добычей».
Вот в эти-то благословенные места и приехал в июле 1963 года
измученный городской суетой и ленинградским асфальтовым зноем
писатель. Вся семья Козловых уже прибыла в Куженкино из Великих Лук:
мама Татьяна Андреевна и отчим Феодосий Константинович с младшим

сыном Валеркой. У среднего Генки после сдачи сессии в институте тоже
начались каникулы. Скоро после гастролей должен был нагрянуть и
Николай Бутрехин. Когда вся компания оказалась в сборе, отправились на
Островитинское озеро, загрузив всё необходимое в «Волгу». Как обычно,
разбили лагерь на острове и приступили к вкушению прелестей летнего
отдыха. Разгар лета, самая его верхушка — счастливая пора! Длинные дни,
солнце, теплынь, запах разогретой сосновой хвои, вода в чистом озере как
парное молоко! Ещё не прошла земляника и уже появились первые грибы.
А рыбалка! Вильям Козлов как никто другой умел ярко ощущать и
наслаждаться этими простыми радостями жизни. Но не зря же он взял с
собой на остров портативную пишущую машинку?
Вильям Козлов (послесловие к роману «Ветер над домом твоим», стр.
587):
«Чувство глубокого удовлетворения писатель испытывает в тот
момент, когда ставит последнюю точку в конце повести и романа. Но это
ещё не счастье и не радость. Это облегчение, передышка... Дело уже сделано,
написанная книга отошла в прошлое, а писатель живёт в будущем. В той
книге, которая ещё не написана...»

Вильям Козлов (пролог к роману «Они всегда рядом», стр. 10):
«Последние недели... ощутил то знакомое мне гнетущее беспокойство,
которое охватывает меня всякий раз перед написанием нового романа. Это
беспокойство не отпускает, что бы я ни делал...»
ИДЕЯ
Действие трёх из пяти уже написанных к тому времени Вильямом
Козловым повестей — «На старой мельнице», «Юрка Гусь» и «Копейка» —
происходит в посёлке, в котором угадывается его родное Куженкино, двух
других — «Валерка-председатель» и «Я спешу за счастьем» — в Великих
Луках. О чём же будет новая книга? Может, о лете, об этом чудесном месте,
этом озере, рыбалке, об этом острове? Но каков будет сюжет? «Островную»
тему писатели обыгрывали уже не раз и всегда с большим успехом. Остров
— это всегда тайна, загадка, романтика. Достаточно вспомнить «Робинзона
Крузо» Даниэля Дефо (1719), «Таинственный остров» Жюля Верна (1874) и
«Остров сокровищ» Роберта Льюиса Стивенсона (1883).
В начале 60-х на устах у всех советских людей был другой остров —
Куба, расположенный в Карибском море у побережья США. Новости оттуда
напоминали сводки с фронта. В 1959 году на Кубе свершилась революция.
Её лидером стал молодой 32-летний Фидель Кастро, увлечённый
коммунистическими идеями. В 1961 году кубинские эмигранты,
подготовленные в Америке, попытались свергнуть молодую власть, но
оказались разбиты. США ввели торговое эмбарго, грозившее Кубе
гуманитарной катастрофой. Тогда Куба взяла социалистический курс
развития и пошла на сближение с Советским Союзом. Чтобы наверняка
обезопасить Кубу от американской агрессии, Кастро согласился
разместить на острове советские ракеты. Для СССР это оказалось как
нельзя кстати, поскольку американцы в 1961 году разместили свои
ядерные ракеты средней дальности у советских границ в Турции. В 1962
году СССР доставил 36 ракет аналогичного класса на Кубу. Когда
американская разведка узнала об этом, США испугались не на шутку: одно
дело — война где-то в далёкой Европе, и совсем другое — советские
ядерные ракеты, взявшие под прицел Вашингтон и военные базы. В
октябре 1962 года разразился Карибский кризис, когда весь мир всерьёз

опасался начала ядерной войны. Закончился он тем, что мы вернули назад
свои ракеты, а американцы убрали из Турции свои и дали гарантии
ненападения на Кубу. Мужественное противостояние маленькой Кубы
могущественному соседу-гиганту восхищало весь мир. В Советском Союзе
её называли Островом Свободы.
Через полгода Фидель Кастро посетил СССР. В Кремле ему вручили
звезду Героя Советского Союза и орден Ленина. Приёма, оказанного ему, не
удостаивался ещё никто. Его визит длился долго, 40 дней — с конца апреля
до начала июня 1963-го. Фидель объехал всю страну от Мурманска до
Самарканда, был в Сибири, на Байкале, посетил многие заводы и везде
общался с простыми людьми. Толпа на митингах встречала Фиделя рёвом
восхищения.
В фотоальбоме брата Вильяма — Геннадия — есть снимок 1963 года, на
котором запечатлён проезд кортежа с Фиделем Кастро по Ленинграду.
Фидель, стоя, едет в правительственном кабриолете ЗиС-110 и машет
рукой людям, заполнившим тротуары и высовывающимся из окон.
Снимок, по-видимому, сделан из окна ленинградского обкома
комсомола, второй секретарь которого был близким приятелем Козлова. В
мае Вильям был ещё в Ленинграде, отбивался от придирок редактора
«Детгиза» к рукописи «Копейки». А Генка в начале 60-х как раз учился в
Ленинградском институте инженеров железнодорожного транспорта, в
мае 1963 года готовился к очередной сессии и часто бывал у старшего
брата.
Визит Кастро широко освещала пресса, радио и телевидение. Но газеты
писали не обо всём. В них ничего не говорилось о посещении Фиделем
секретных военных баз. Он побывал на базе атомных подводных лодок в
Северодвинске. Кроме того, Фидель стал первым главой иностранного
государства, кому показали пусковую установку советских
межконтинентальных баллистических ракет. И было это — вы не поверите
— рядом с Островитинским озером!
За три с половиной года до этого, в декабре 59-го, в СССР появился
новый вид войск — Ракетные войска стратегического назначения (РВСН).
Это было жестокой необходимостью: американцы бешеными темпами
раскручивали маховик ракетной гонки. В советских газетах регулярно
печатали карикатуры на американского «дядю Сэма», размахивавшего
ядерной ракетой, но на самом деле было не до шуток. Их ракеты
превосходили наши по быстроте подготовки к пуску, точности стрельбы и
многократно — по количеству. В 62 -м году в СССР на боевом дежурстве

стояло всего около тридцати межконтинентальных баллистических ракет
(МБР) против двухсот у США.
Хрущёву приходилось блефовать, заявляя с трибуны на весь мир, что
«мы делаем ракеты как сосиски», а по Красной площади во время военных
парадов наряду с настоящими ракетами возили их пустые макеты, вводя в
заблуждение западных военных экспертов. В результате титанических
усилий к концу 60-х РВСН Советского Союза имели в своём арсенале уже
около тысячи МБР, почти сравнявшись с США. Несмотря на своё
превосходство в ядерных ракетах на подводных лодках и
бомбардировщиках, американцы сочли последствия возможного ответного
советского удара неприемлемыми для себя, признали ядерный паритет
(равенство) СССР и США и начали переговоры об ограничении
стратегических ядерных вооружений.
А в начале 60-х ракетные дивизии по всей стране только
формировались. В 1960 году была создана и Болотовская. Её гарнизон
(Бологое-4) разместился в восьми километрах от Островито, у села
Выползово, на месте бывшего полка самолётов Ту-4 Десантно-
транспортной авиации ВДВ, а пусковые установки ядерных ракет
ударными темпами строились по всем окрестным лесам. Прокладывались
гравийки и бетонки, по ним ревели тягачи со строительной техникой и
грузовики с солдатами. Над лесом сновали вертолёты, осуществлявшие
связь между разбросанными на десятки километров «точками»
ракетчиков.
Только в радиусе 10 километров вокруг озера Островито построили
пять пусковых ракетных площадок. Ближайшую — в полутора километрах
у деревни Погарино, другую — в четырёх километрах у Старого Березая.
Каждая стартовая площадка представляла собой подземный командный
пункт и три шахтные пусковые установки (ШПУ) ракет глубиной более 30
метров.
Болотовская дивизия вооружалась ракетами Р-16 — первыми,
обладавшими межконтинентальной дальностью (13 000 км) и приемлемой
точностью попадания. В отличие от нынешних твердотопливных
«Тополей» ракета Р-16 заправлялась жидким топливом — гептилом — и
окислителем — азотной кислотой. Из-за химической агрессивности
азотной кислоты, разъедавшей баки и трубопроводы, заправленная ракета
могла нести боевое дежурство лишь непродолжительное время, после чего
окислитель и ядовитое высокотоксичное топливо из баков необходимо
было сливать. Обслуживающий персонал выполнял эти операции в

противогазах и костюмах химической защиты, но, тем не менее, регулярно
то тут, то там происходили ЧП, в которых гибли и солдаты, и офицеры.
Американцы уже в 1962 году приняли на вооружение ракету «Минитмен»
на твёрдом топливе, избавленную от такого сложного и рискованного
обслуживания и способную весь срок своей службы находиться в
боеготовом состоянии.
Ракеты Р-16 Болотовской ракетной дивизии встали на боевое
дежурство в феврале 1963 года. Дивизия дислоцировалась недалеко от
Москвы, поэтому сюда и привезли Фиделя Кастро. Новейшую
межконтинентальную ядерную ракету, способную достичь Америки,
Фиделю лично продемонстрировал Генеральный секретарь ЦК КПСС
Никита Хрущёв (будет отстранён от власти путём заговора в партийной
верхушке в октябре 1964 г.).
Вот, как вспоминает об этом в своих мемуарах сын Никиты Хрущёва —
Сергей Хрущёв («Рождение сверхдержавы», М., 2000, с. 566):
«Когда вернулись в Москву, отец предложил Кастро посмотреть боевую
межконтинентальную ракету Р-16, познакомиться с ее расчетом. Этим
ему оказывали высочайшее доверие. Не то что иностранцев, и наших-то на
боевые позиции не пускали. Только особо доверенных.
Фидель пришел в восторг. Поехали они на машинах. От Москвы
расстояние было не очень велико. На месте гостей ожидали Малиновский
(маршал, Министр обороны СССР — А. М.) и Бирюзов (маршал, начальник
Генштаба Вооружённых сил СССР — А . М.).
Командир ракетной дивизии показал стартовую позицию, хранилища,
командный пункт... В заключение провели учение. Выбрали самый
зрелищный этап подготовки ракеты к старту — установку ее на
стартовый стол. Расчет действовал слаженно, ракета выкатилась из
ангара на установщике, он развернулся на пристартовом пятачке, сдал
назад, стал задирать нос к небу. В считанные минуты операция
закончилась — ракета встала вертикально.
Кастро поблагодарил командира. Потом обернулся к отцу и, хитро
улыбаясь, спросил, настоящая ли ракета или это только макет. Стоявший
рядом Малиновский заверил, что она самая что ни на есть боевая. В
прошлом октябре стояла в полной готовности к пуску. Вот только, куда
она нацелена, он сказать не может, этого секрета Генеральный штаб не
доверяет никому. Известно только одно — цель расположена на
территории США.

Кастро вдруг спросил, не повредит ли ракете, если он оставит на ее
корпусе свой автограф. Если, не дай бог, придется ее применить, пусть
американские империалисты знают, что это привет от Кубы.
Отец кивнул, Кастро подали мелок, и он размашисто расписался на
корпусе.
Затем сфотографировались, но так, чтобы ни ракеты, ни старта не

было видно. Взоры гостей и хозяев внимательно устремлены в никуда. На
груди Фиделя Кастро Золотая Звезда Героя Советского Союза и орден
Ленина».
Естественно, особисты поставили гарнизон «на уши», запретив всем
лишним выходить на улицу, но скрыть приезд Генсека с кубинцем было
невозможно. Многие из куженкинцев работали в Выползовском гарнизоне
и, конечно же, знали об этом. Произошло это событие 24 мая 1963 года.
Летом, когда Вильям приехал в Куженкино, там только и было, что
разговоров на эту тему.
Удивительна всеобщая связь вещей в этом мире. Удивительна близость
событий, казалось бы, мирового масштаба и его родной куженкинской
глубинки. Об этом Вильям продолжал думать и на любимом острове, сидя у
костра, над которым в козелке булькала уха. Рядом, откинув в сторону
лапы и время от времени дёргая ухом, сопел во сне верный пёс Карай.
Валерка принёс и подкинул сучьев в костёр, а Генка, помешав уху, дул на
ложку, чтобы попробовать на соль. Вдали на берегу белел каменный
особняк детского дома. Низко над озером, хлопая лопастями винта, прошёл
вертолёт с красной звездой на борту.

Да, жизнь порой рождает сюжеты куда более яркие, нежели даже у
признанных романистов. Этот маленький стойкий Остров Свободы, символ
идеалов справедливости во враждебном окружении, словно факел в ночи.
А этот вызывающий восхищение отважный парень Фидель! Вот это герой,
вот это сюжет... СТОП!!! Это же действительно может стать сюжетом!
Воображение писателя заработало...
СЮЖЕТ
. . . В книге наш остров тоже будет символом справедливости, а его
обитатели — сплочённой командой, отстаивающей идеалы добра в борьбе
с далеко не слабым противником, и в конце они, как и Фидель, обязательно
победят.
Ребята из детдома учатся в школе в Ильятино, туда же ходят в клуб,
куда по выходным привозят кино. Ильятинские парни вечно не ладят с
детдомовскими, подкарауливают их по дороге через деревню. Часто дело
доходит до драк. Вот и противник.
Вильям Козлов («Президент Каменного острова»):
«Свищ бросил окурок на тропинку. Огонек прочертил красноватую дугу и
погас. Свищ почесал подбородок.
— Пора разогнать эту вшивую республику, — сказал он...
— Капут Президенту, — прибавил Федя...»
«Над переносицей две продольные морщины. Они делают Сороку старше.
И эта ямка на подбородке. Кто-то камнем, наверное, стебанул. Из рогатки.
Я заметил на голове несколько шрамов. Особенно один выделялся над
правым ухом. По краям точечки. Это след от скобок. Чувствуется, что
Сорока побывал в переплетах...»
Деревенские то и дело браконьерничают в лесу и на озере.
Детдомовские должны встать у них на пути.
Вильям Козлов («Президент Каменного острова»):
«Сорока был удивительно спокоен... Чуть заметно улыбнулся; пожалуй,
Гарик не разозлил его, а насмешил.

— Каков нынче улов? — миролюбиво спросил он, но Гарик так и
подскочил.
— Пять лещей по два килограмма взял, — с вызовом сказал он. — Не
веришь — можешь посмотреть.
— Верю, — ответил Сорока.
Мне захотелось взглянуть на лещей. Они лежали возле палатки, на
траве... Лещи были широкие, огромные... Когда я вернулся, Сорока и Гарик
стояли друг против друга...
— Это не твое озеро! — громко говорил Гарик. — Сидишь на своем
дурацком острове и сиди! А в чужие дела нос не суй!
— Не ори, — спокойно отвечал Сорока. — Лодку Гриб не получит. А
капроновую сеть Коля понес рыбинспектору.
Гарик подступил еще ближе к Сороке и, понизив голос, с ненавистью
спросил:
— Тебе платят за это?
— Дурак, — сказал Сорока...
— Проломят тебе башку!
— П уганый, — сказал Сорока.
— Мы еще с тобой поговорим, Президент!
— Конечно, — ответил Сорока...
. .. В сенях я столкнулся с Сорокой...
— Здоровые лещи? — спросил Сорока.
— Во-о -о! — показал я.
— Сетью и дурак вытащит, — сказал Сорока.
— Сетью? — удивился я.
— С ночи второй раз сети поставили... Лещ-колосовик нерестует. На
рассвете я ее поднял. Рыбу, она с икрой, — в озеро, а сеть Коля понес в
Полозово, к инспектору. Втроем поставили. Этот, — Сорока кивнул в
сторону Гарика, — Гриб и еще один парень. Федькин родственник... По
полпуда на брата досталось...
— Я думал, он удочкой, — сказал я.
— Жадность родилась раньше их...»
«Я заметил на Колином лице синяки. Даже в сумерках было видно, что
одна скула у него вздулась, а глаз стал маленьким. Коля нет-нет да и
дотрагивался до скулы. И часто шмыгал носом.
— Кто это тебя разукрасил? — спросил я.
— Три рыла на одного, — сказал Коля. — С кем хочешь можно

справиться.
— Это за капроновую сеть? — сообразил я.
— Отобрали, сволочи!.. У Каменного Ручья подкараулили...»
Остров должен стать крепостью мальчишек из детдома. Нужно сделать
его по-настоящему неприступным. Пускай он будет с крутыми берегами и
секретным лазом, известным только его обитателям.
Вильям Козлов («Президент Каменного острова»):
«Я вскочил в лодку и поплыл к острову. Чем ближе, тем берег кажется
круче. Да, на этот остров без вертолета не попадешь. Я два раза обогнул
остров, но места, где бы можно было пристать, не нашел...»
«Небольшой, километра два в длину и с километр в ширину, он был
удивительно высокий. Над водой торчали коричневые искривленные корни
деревьев. Они издали напоминали огромные птичьи лапы с выпущенными
когтями. Озеро века
́
обмывало остров со всех сторон и сточило берега. Они
стали крутыми и неприступными. Верхняя кромка берега, поддерживаемая
корнями деревьев, далеко выдалась вперед. Сосны стояли на берегу как
крепостная стена...»
«Не успели мы пристать к берегу, как услышали треск мотора. От
острова отвалила большая металлическая лодка с мальчишками... В лодке
я насчитал девять мальчишек... Мы только что там были на этом месте и
никакой лодки не видали. В камышах моторку спрятать невозможно. Мы
бы обязательно заметили ее. Где же была лодка?..»
«В озере, словно скала, возвышается остров. Таких странных островов я
еще не видал. Он, как огромный гриб-боровик на толстой ножке, торчит из
воды. Берега вокруг острова крутые, обрывистые... Где-то вход на остров.
Должно быть, большая пещера, в которой можно лодку прятать. Но
попробуй, найди эту пещеру! Камыш и осока заслонили берег почти до
половины. И намека нет на какой-то лаз... Вот и остров. Куда же мы
пристанем? Мне не терпелось увидеть таинственный вход. Это, должно
быть, настоящий грот. Ведь туда заходит даже моторка. Когда нос нашей
лодки коснулся камышей, Коля опустил вёсла и посмотрел на нас.
— Сейчас ты скажешь: «Сезам, отворись!» — и мы очутимся на острове,
— ск а з ала Алёнка. Но Коля сказал совсем другое:

— Завяжите глаза.
И протянул нам два лоскута... Я, правда, попытался щёлку оставить, но
Коля поправил повязку, и я больше ничего не видел... Я слышал, как за лодку
цеплялись водоросли и камыши, как негромко всплескивает весло. Запахло
колодезной сыростью. Сдернув повязку, я сначала ничего не увидел. Темно
как ночью, потом сверху просочился неяркий свет. Над нами было небо. Оно
врезалось в отчетливый четырехугольник. Мы сидели в колодце, широком
внизу и сужающемся кверху. Коля привязал лодку и первым полез вверх по
скобам, вбитым в сруб. Колодец был не очень глубокий, и скоро Колины ноги
перестали мельтешить над моей головой. Я выбрался из колодца. Вслед за
мной показалась Аленка. Высоченные ели и сосны придвинулись к самому
берегу. В глубь острова вела тропинка. На колодезной крышке — крепкий
засов. Закроют крышку — и никто на остров не попадет».
Ильятинский детский дом — это настоящая трудовая коммуна, как
нашумевшая «Республика ШКИД» (Школа социально-трудового
воспитания беспризорных детей им. Достоевского), о которой вся страна
узнала из повести, вышедшей в 1960 году. Старшие ребята помогают
поварам кормить весь коллектив. Водопровода в доме нет, поэтому воду на
кухню и в умывальник по очереди носят из озера дежурные. Дом
отапливается печами, дрова в интернат привозят и пилят колхозные
рабочие, а в обязанности мальчишек входит колоть их и таскать из
дровяного сарая в дом. Летом старшая группа отправляется на колхозный
сенокос. На заработанные деньги устраиваются экскурсии в Ленинград и
Москву, где ребята покупают гостинцы себе и обязательно привозят
младшим. Девочек в интернате обучают специальности швеи, а мальчиков
— столярному делу. У интерната свой небольшой автопарк — два
грузовика (ЗиС-150 и ГАЗ-51) и трактор. Ребята помогают взрослым
ремонтировать технику, некоторым из старших иногда и руль доверяют.
Есть в интернате и подсобное хозяйство, с которым ребята управляются
сами — сад, огород, скотный двор (коровы, свиньи, лошади, кролики).
Нескольких телят обычно весной отвозят на лодке на остров, где те
пасутся всё лето. Там за них можно не беспокоиться — уйти некуда и корма
вдоволь. Только этим хитрым телятам травы мало. Сколько раз они ночью,
стоило Вильяму с друзьями оставить на земле котелок с ухой, опустошали
его. Пробовали вешать на ветку дерева, — утром котелок всё равно
вылизан до блеска! Помнится, когда первый раз высадились на остров, и
вдруг в кустах заворочался кто-то крупный, — испугались не на шутку,

бросились к лодке. Подумали, что медведь, — никак не ожидали встретить
на острове телёнка. Потом каждый раз, вспоминая этот случай, подолгу
хохотали. Кстати, это идея — пускай в книге на острове у ребят будут жить
спасённые ими от браконьеров лоси и медвежонок.
Вильям Козлов («Президент Каменного острова»):
«Куст хлестнул меня по глазам, кто-то горячо задышал в ухо, потом
лизнул в щеку. Я оглянулся и носом к носу увидел коричневую звериную
морду. Охнув, я вскочил и бросился куда глаза глядят. Я уже не думал о том,
что меня кто-то слышит. Ветви лупили меня по лицу, под ногами трещали
сучья. А вслед за мной кто-то гнался и тоже шумел на весь лес. Совершенно
неожиданно я выскочил на поляну и увидел колодец, через который мы сюда
попали. И только здесь я остановился и перевел дух.
Затрещали кусты, я метнулся к колодцу, намереваясь спуститься, но
тут увидел Гарика. Это он, оказывается, бежал за мной.
— Живого медведя видел! — тяжело дыша, сообщил он.
— Он меня лизнул, — сказал я.
И только тут я сообразил, что это был Кеша. Наверное, узнал меня и
решил разжиться сахаром.
— Ничего себе, — сказал Гарик. — По острову медведи разгуливают...
— Это Кеша, он маленький... Здесь живут лоси. Сережа и Борька.
— Ноев ковчег, — сказал Гарик».
В интернате есть всё необходимое для занятий спортом — коньки,
лыжи, велосипеды. Во время летних каникул ребята с воспитателями
совершают пешие походы в Валдай и Вышний Волочек. А это неплохая
мысль: пусть книга начинается с того, что герои совершат многодневный
поход пешком из Ленинграда на озеро с рюкзаками за плечами.
Вильям Козлов («Президент Каменного острова»):
«Мы идем по шоссе. Над головой жаркое солнце, под ногами горячий
асфальт... Впереди шагает отец, за ним я, последней плетется Аленка. На
спине отца огромный рюкзак... У меня тоже на спине рюкзак, только
поменьше. В нем одежда, примус и концентраты. Но у меня такое
впечатление, что мой рюкзак набит булыжниками. Ножка от примуса
колет в лопатку... Но я молчу, почему я должен первым заговорить об
отдыхе? Отец молчит, Аленка тоже... Ничего, потерплю немного. Первая
Аленка не выдержит. У нее тоже за спиной рюкзак, и, пожалуй, потяжелее

моего. Аленка на три года старше меня...
Мы идем из Ленинграда пятый день. Вышли рано утром в понедельник, а
сегодня пятница. Каждый вечер мы разбиваем в лесу палатку, и рано утром
сворачиваем... Позади нарастает гул — машина... Сейчас предложат
подвезти... Честно говоря, за пять дней осточертело идти пешком. Но мы
не поедем на машине. Такой у нас уговор: до конца путешествия идти своим
ходом. Эту идею подал отец, а мы с Аленкой радостно подхватили. Нам
тогда показалось, что это так здорово. И вот шагаем ножками пятый
день...
— Едем? — спросил отец. Мы с Аленкой посмотрели друг на друга, потом
на пепельную «Волгу». Она негромко урчала, готовая рвануться вперед. Мы
можем сейчас забраться в нее и без хлопот доехать почти до места.
Отец смотрел на нас и ждал. Нужно только кивнуть, и он поднимет с
земли рюкзак и подойдет к машине. И мы поедем. С ветерком. А потом нам с
Аленкой будет очень стыдно. Ведь мы уговорились до самого озера идти
пешком. Там, в Ленинграде, мы кричали, что это так здорово — идти
пешком, и даже хлопали в ладоши.
— Я совсем не устала, — сказала Аленка.
— В машине душно, — сказал я...
Глаза у отца стали веселыми. Он поблагодарил мужчину и взвалил
рюкзак на плечи.
Конечно, самостоятельность ребят в интернате имеет свои пределы.
Особенно взрослые беспокоятся из-за близости озера. Купаться
разрешается только организованно под присмотром воспитателей.
Самовольное купание строго-настрого запрещается, а нарушителей
наказывают. Особенно сурово пресекаются попытки сплавать на остров. И
все же, редко кто из детей в июльскую жару может преодолеть великий
соблазн, когда в двух шагах плескается манящее прохладой озеро. Втайне
от воспитателей плавают даже на остров, и не только мальчишки, а и
девчонки.
Ну, в книжке, само собой, права ребят придётся существенно расширить,
иначе будет неинтересно.
Маленькой Кубе, конечно, не справиться с могущественной Америкой,
если бы не помощь Советского Союза. У Ильятинского детдома тоже есть
покровители. Над ним шефствует личный состав отдельной вертолетной
эскадрильи ракетной дивизии. Про ракетчиков, само собой, в повести не
будет ни слова, — слишком это секретное дело.

— Какого червя копать?
— Белого, — подумав, ответил Федя. — Да мы и без червя навалим пол-
лодки рыбы... — Он поглядел на остров. — Только бы этот не помешал...
— Сорока? — спросил я.
— Мужики давно хотят ему бока обломать... Попробуй, достань его на
острове.
— У нас тоже на него зуб, — сказал Гарик.
— Если бы я знал, где вход на остров, — сказал Федя. — Президенту —
конец! Мы бы его оттуда со всей оравой в два счета выкурили. И летчики бы
не помогли...
— Летчики? — спросил я.
— Дружат они с детдомовскими... Шефы, что ли?
Вильям Козлов с детства восхищался лётчиками, сам мечтал летать. Во
время войны мальчишкой работал подсобным рабочим на аэродроме в
деревне Градобицы, дружил с пилотами, многие из которых не вернулись
домой из полёта. Об этом его повесть «Юрка Гусь», вышедшая в 1962-м .

Вильям Козлов (автобиографический роман «Они всегда рядом»):
«— Северов, возьми меня на «ИЛ-2»! — уж который раз просил Виктор
друга-летчика. — Я хочу посмотреть, как ты этих гадов уничтожаешь!
Если научишь, я и сам брошу на них самую большую бомбу!
Константин сажал его в волнующе пахнущую кабину штурмовика,
показывал штурвал, рулевые тяги, элероны, приборы.
— Я тоже буду летчиком! — пообещал мальчик. — Вот только война бы
скоро не кончилась» (стр. 126)
«— Закончу седьмой класс — сразу документы в авиационное, —
мечтательно произнес Виктор. — Летчик Северов меня в Градобицах один
раз взял в свой «ИЛ-2», у него стрелка-радиста убило, и я сидел в фонаре и...
— . .. и стрелял из пулемета по «мессерам»? — ухмыльнулся приятель.
Очень хотелось соврать Виктору, но все, что связано с другом летчиком
Костей Северовым, было для него свято.
— По нам из окопов «фрицы» палили, — сказал он. — Северов сбросил на
них бомбы и мы назад улетели.
После того, как Герой Советского Союза капитан Константин Северов
не вернулся в конце 1942 года на аэродром с боевого вылета, а немного
позже привезли его на полуторке обгорелого и без ноги, Виктор не смог
больше жить у тети Вари и вернулся в Куженкино, а вскоре уехал искать по
России-матушке мать и родных. По клочку треугольного конверта со
стершимся наполовину адресом.
Северова сбили два «Мессершмитта», преследовавшие его почти до
самого аэродрома. «Ил-2» упал в Шлино неподалеку от станции. И летчик, и
стрелок-радист погибли. Штурмовик, стараясь уйти от истребителей,
летел слишком низко и, когда загорелся мотор, они уже не смогли
выброситься с парашютами... Так что его боевой друг Костя Северов
погиб...» (стр. 132).
В 1941 году линия фронта проходила километрах в сорока от
Куженкино, поэтому аэродромов в округе было много — Градобить,
Выползово, Хотилово. В десяти километрах от Островито, в Макарово
базировался истребительный авиаполк, в котором летал Алексей
Маресьев, ставший известным всей стране по книге Бориса Полевого
«Повесть о настоящем человеке». Его сбили в воздушном бою 17 марта
1942 года, и лишь 4 апреля недалеко от деревни Плав, что на берегу озера

Шлино, местные жители подобрали раненого летчика с перебитыми и
отмороженными ногами. До этого на счету Маресьева было 4 сбитых
немецких самолета, а после ампутации обеих ног и лечения в госпиталях
он вернулся в строй и сбил еще семь.
В 1946 году Вильям подал заявление о приёме в спецшколу ВВС
(Военно-воздушных сил). Были тогда такие учебные заведения. Помимо
программы 8-10 классов в них обучали военному делу. «Спецы», как их
называли, носили форму, жили в интернате по жёсткому распорядку в
соответствии с армейским Уставом, летом выезжали на лагерные сборы.
Окончание спецшколы гарантировало приём в авиационное училище. Но в
военкоматах редко попадаются люди, способные оценить романтические
устремления юношей, чаще там сидят обычные строевики, озабоченные
лишь выполнением «плана по валу». В итоге Вильям попал не в спецшколу
ВВС, а в Минское подготовительное артиллерийское училище,
находившееся в Гомеле. Почти год он занимался «шагистикой», после
подъёма ровнял по струнке заправленную постель, стоял в наряде, но,
поняв, что не это было его мечтой, в конце концов, сбежал оттуда.
За этот год в спецшколе Вильям разочаровался в военной карьере и
раздумал связывать с ней свою жизнь. Но в 1949 году настало время идти
на срочную службу.
С 1945 до 1949 года молодёжь на срочную службу не забирали,
поскольку армия и так была слишком велика для мирного времени. В 1948
году закончилась послевоенная демобилизация, сократившая Советскую
армию примерно вчетверо, а в 49-м вышел новый закон, по которому раз в
году проводился призыв новобранцев — в сухопутные войска и авиацию
на3года,вофлот—на4.
Молодых призывников в военкомате агитировали поступать в военные
училища. Козлов честно сказал, что не хочет 25 лет ходить строем. Но
военком, у которого горел план, красноречиво убеждал, что срок обучения
в училище равен службе по призыву — 3 года (все военные училища тогда
были средними, высшими — только академии), зато кормят и одевают
курсантов лучше, чем солдат-срочников, а по окончании учёбы что-нибудь
придумаешь, там видно будет... Вильям согласился. Ещё до спецшколы он
поработал какое-то время в радиомастерской, ремонтировал приёмники и
репродукторы, в общем, в радиотехнике разбирался, поэтому выбрал
Харьковское военное авиационное училище связи, готовившее техников по
авиационному радиооборудованию, куда и отправился в декабре 1949-го.
На первом же курсе Козлову, учитывая его активность и боевитость,

дали звание младшего сержанта и назначили помощником командира
взвода курсантов. В училище он занимался спортом, но вообще
впоследствии считал эти годы пропавшими для себя даром. Чтобы по
окончании училища вернуться на «гражданку», ничего придумывать не
пришлось, судьба распорядилась сама — осенью 1951-го на занятиях по
метанию учебных гранат Вильям получил перелом предплечья, и через
несколько месяцев лечения в госпитале, в 52-м его комиссовали из армии
по здоровью.
Хорошо бы сделать шефами мальчишек истребителей, это элита
авиации. В Хотилово, в пяти километрах от Куженкино — аэродром
истребителей-перехватчиков. Многие куженкинцы служат или работают
там, поэтому население знает все новости на аэродроме. С начала 50-х
годов полк осваивал первые реактивные самолёты МиГ-15 и МиГ-17
конструкции Микояна. Шло это трудно, и на аэродроме часто хоронили
лётчиков. На кладбище в Хотилово много могил с пропеллерами, — таков
обычай.

Четыре года назад, в 1959-м, полк получил первые сверхзвуковые
истребители МиГ-19. Новые самолёты прибывали с Горьковского
авиазавода на станцию Куженкино разобранными, в больших серых
ящиках, здесь их снимали с железнодорожных платформ и везли на
аэродром. МиГи часто расчерчивают высокое голубое небо ярко-белыми
полосами инверсии. Когда МиГ переходит звуковой барьер, — до земли
доносится могучий раскат грома. Над Куженкино истребители иногда
проносятся совсем низко.
Вильям Козлов («Копейка», 1963 г., стр. 34):
«Послышался раскатистый гул. Всё ближе, громче. «Взых!» Над крышей
пронёсся реактивный. Сидит лётчик в кабине и не знает, что пролетел над
нашей школой. Не знает лётчик, что скучно мне, Ганьке Куклину, сидеть за
партой и слушать Киру Андреевну».
Пока, в 1963-м, самолёты ещё летают со старой грунтовой полосы,
покрытой перфорированными стальными листами (отдельные
счастливчики, имеющие отношение к аэродрому, огородили такими
списанными «рифлёнками» свои огороды, такой забор вечный, никогда не
сгниёт). Но уже закончено строительство новой бетонной взлётно-
посадочной полосы по другую сторону шоссе. Поговаривают, что в
следующем году полк получит новейшие Су-11 конструкции Сухого с
треугольным крылом, мощной радиолокационной станцией и скоростью
аж в две звуковых!
Из Куженкино через деревянный мостик, перекинутый через речку
Ладыженку, к новому аэродрому ведёт тропинка. Места там грибные,
ягодные. Обязательно надо будет написать повесть или хотя бы рассказ о
лётчиках с аэродрома. И назвать его можно будет, например, «Тропинка на
аэродром» (рассказ будет написан в 1967-м).
Но пусть в повести шефами ребят, как и в жизни, остаются
вертолётчики. Почему бы им не приземляться прямо на острове у
мальчишек? (Вильям Козлов воспользуется этой идеей позже, в
киносценарии.)
В жизни шефы навещают интернат по выходным и праздникам, дарят
подарки и книги, организовывают спортивные игры. Подарили детдому
великолепную новую металлическую лодку «Казанка» с мотором.
Это, конечно, хорошо, но пускай в книге шефы доверят мальчишкам не
только моторку, а ещё и рацию, и акваланг — модную в последнее время

штуку! Вся страна с ума сходит по фильму «Человек-амфибия», вышедшему
на экраны год назад, в 62-м. Ещё пусть снабдят ребят воздушными шарами.
Такие Вильяму Козлову довелось видеть во время учёбы в военном
училище. Эти метеозонды используют в авиации для разведки погоды, по
ним наблюдают, куда дует ветер на разных высотах. А мальчишки,
запуская шары с привязанными к ним фигурками из картона, будут
подавать таким образом сигналы с острова на берег.
Вильям Козлов («Президент Каменного острова»):
«Я сидел на дырявой лодке, когда над озером низко пронёсся реактивный
истребитель. Он блеснул серебром и пропал за лесом. Немного погодя
показались два вертолёта. Развернувшись над лесом, они сделали круг над
островом. Я не верил своим глазам: с острова в небо поднимался небольшой
прозрачный шар. Он блестел в солнечных лучах, пускал зайчики. К шару что-
то привязано. Солнце слепило глаза, но я рассмотрел предмет. Это была
чёрная фигурка человека, вырезанная из картона или другого твёрдого
материала... Фигурка смешно покачивалась на тонкой, почти невидимой
привязи... Я смотрел на остров и думал: какая связь между вертолётами,
островом и воздушным шариком с человечком? Кто выпустил этот шар?..»
Кажется, военные затеяли строительство трёх домиков на Каменном
ручье, куда офицеры в выходные будут ездить на рыбалку? Хорошо бы
показать в книге, что и мальчишки из детдома помогают шефам строить
эту заимку.
Вильям Козлов («Президент Каменного острова»):
«Меня разобрало любопытство: что они там делают, у большого
муравейника? Заперев Деда в комнате, я отправился в лес. Еще издали я
услышал перестук топоров, голоса ребят. А скоро и увидел их. Мальчишки
строили избушку... Из бревен, которые они скрепляли железными скобами.
Неподалеку от муравейника ребята строгали, пилили, что-то
сколачивали... Сорока сидел верхом на последнем венце и обухом заколачивал
в бревна скобу...»
«Я думал, что увижу там лишь мальчишек с острова, но каково было мое
удивление, когда я увидел большой зеленый грузовик и летчиков. Они сидели
на лесной поляне перед домом и разговаривали с ребятами. У избушки
лежали сумки, мешки, к стене приставлены бамбуковые удочки. Приехали

рыбачить. По лесной дороге, по которой я, Гарик и Федя возвращались с
Каменного Ручья. Вот для кого ребята построили избушку...»
У мальчишек с острова должна быть высокая цель. За два года уже
шесть советских космонавтов побывали в космосе. Первым 12 апреля 1961-
го был Гагарин. О космонавтах пишут в газетах, говорят по радио. Их
чествуют в Кремле и награждают высшими наградами. Космонавтика —
гигантский шаг человечества. За миллиарды лет существования нашей
планеты живые существа смогли покинуть её пределы впервые! И
первыми это сделали мы, советские люди. Дети всегда хотят быть
похожими на тех, кем восхищаются окружающие. Поэтому стать
космонавтом мечтают сейчас почти все советские мальчишки.
Вильям Козлов («Копейка», 1963 г., стр. 8):
«Кто с малолетства делает зарядку, тот вырастает сильным, здоровым.
Это в школе нам говорят. Все космонавты делают физзарядку, а я вот не
могу. Хотя совершенно точно знаю, что со временем полечу на какую-
нибудь планету. Все мальчишки в нашем классе собираются полететь на
разные планеты. А я хуже их, что ли?»
Вильям Козлов («Президент Каменного острова»):
«— Летчиком хочет быть, — сказал я.
— Космонавтом, — прибавил Гарик.
Он сказал это в шутку, но я подумал, что так, наверное, и есть. Вот
почему они так много занимаются спортом, закаляют себя. Каждый день у
них тренировки. Остров — это их звездный городок. И дружба с
летчиками... И как я раньше не сообразил, что мальчишки готовятся стать
космонавтами?.. Я думал, они так, от нечего делать придумывают разные
штуки. А тут вон какое дело. И шары в небо запускают не просто так. И
кто знает, может быть, там, в глубине острова у них оборудована
стартовая площадка. И ракету изобретают. Отец ведь говорит, что у
Сороки талант к технике...»
«Коля Гаврилов сказал, что членом республики стать не так-то просто.
Нужно пройти много испытаний: кто не выдержит, того не принимают...
На острове могут жить лишь сильные, выносливые и храбрые... Каждое
утро они тренируются на спортивной площадке. У них есть боксерские

перчатки, стеганый мат, на котором они занимаются борьбой... Конечно,
Коля мне не все рассказал. Мне хотелось узнать, например, про летчиков.
Про картонных человечков. И про многое другое, что происходило на
острове. Но я для них чужой. И они не вправе доверять мне свои тайны... А
что, если попробовать пройти все эти испытания? Ну, пусть сразу не
пройду, потом... Я окинул взглядом озеро и вздохнул: вовек не переплыву. А
этот камень на дне? Семь метров глубина! Я еще никогда на такую не
опускался...»
Ну, космос космосом, а островитяне должны делать что-то полезное и на
земле, что им уже сейчас по силам. Например, отыскать на острове могилу
героя Гражданской войны и найти его правнука-сироту. А ещё защитить
озеро и его окрестности от браконьеров. Рыбинспекция на весь район одна
— в Бологое, а озёр в округе множество, на каждое инспектора не
посадишь. Поэтому и балуются местные и приезжие то сетями, а то и толом
(браконьерничают и военные, но в книжке об этом умолчим). Мальчишки с
острова на своей моторке должны стать грозой браконьеров на
Островитинском озере.
Вильям Козлов попытается ещё раз использовать похожую тему через
12 лет, написав повесть «Гость из леса». В 1976 году она выйдет в книжке
«Две повести», а в 1981-м — и отдельным изданием. Эта повесть о том, как
пионеры организовали зеленый патруль в помощь своим родителям —
работникам большого лесхоза. Спасают диких животных, помогают беречь
лес от пожара и насекомых-вредителей, борются с варварскими методами
сбора еловых шишек. Повесть, как и «Президент», написана на реальной
основе.

На станции Куженкино существовал большой лесхоз, в нём работала
немалая часть населения посёлка. Лесхоз занимался заготовкой древесины
в окрестных лесах, её переработкой, а также восполнением лесных
насаждений. После вырубки делянку раскорчёвывали, ветки сжигали, а
землю перепахивали, после чего высаживали саженцы сосны и ели,
выращенные на специальном поле — питомнике.
60-70 -е годы были, пожалуй, «золотым веком» станции Куженкино.
Многие из её нынешних жителей именно в тот период приехали сюда из
других областей страны. Причина проста — работать в колхозах за
трудодни (а не за зарплату) было невыгодно. Но колхозникам до 1974 года
не выдавали паспорта, а без этого сменить место жительства было
невозможно, приходилось искать окольные пути. Парни, например, после
службы в армии не возвращались в колхоз, а устраивались в городах и
посёлках. В Куженкино было много рабочих мест с твёрдой зарплатой,
паспорта выдавали, да ещё и выделяли материалы на строительство дома.
Кто-то устраивался на работу в одну из воинских частей — «Десятку» или
«Шлинку» (Куженкино-2), кто-то — на железную дорогу, кто-то — в лесхоз,
а кто-то — к ракетчикам и авиаторам по соседству. Стучали топоры,
появлялись новые улицы, посёлок быстро разрастался. Приезжали, в
основном, молодые, заводили семьи, поэтому в 60-70-е станция Куженкино
наполнялась гомоном ребятишек. Все многочисленные куженкинские
школьники в обязательном порядке проходили практику в лесхозе.
Трудовое воспитание подрастающего поколения в Куженкино было
поставлено даже слишком хорошо. В марте-апреле — сбор ольховых
шишек, в апреле-мае — берёзовых и сосновых почек, а также брусничного
листа. Их сдавали в аптеку. В июне вязали берёзовые веники на корм
совхозному скоту. Норма сбора у учеников старших классов была повыше,
младших — пониже. В июне-июле все работали на прополке саженцев
сосны и ели на лесхозовском питомнике. В августе нужно было отработать
две недели на пришкольном участке. В общем, каникул почти не было.
Вот об этих куженкинских школьниках Вильям Козлов и написал
повесть «Гость из леса» — вторую, где действует не герой-одиночка, а
команда ребят. Но повесть не смогла повторить успеха «Президента». По-
видимому, из-за отсутствия интриги, таинственности, сражений и
романтики.
Итак, особая роль острова в повести определена. Но для того, чтобы
заинтриговать читателя, вначале нужно скрыть всё под покровом тайны, и
приоткрывать постепенно, шаг за шагом, чтобы окончательная ясность

наступила лишь в самом конце. Допустим, читатель будет видеть всё
происходящее глазами гостей из города, впервые приехавших в эти края и
ставших свидетелями загадочных событий на озере. Им, естественно,
захочется разгадать тайну острова.
Вильям Козлов («Президент Каменного острова»):

«Что-то непонятное творится вокруг. Огонь на острове, воздушный шар
с человечком и, наконец, эти странные ребята... Врет мальчишка, что
остров необитаемый. Кто-то живет на нем. Ночью зажигает костер, а
днем запускает в небо воздушные шары. И вертолеты, пролетая над
островом, делают круг. А может быть, все это я придумал? Шар с
человечком могло занести к острову с другого берега. А вертолеты в это
время пролетали над озером совершенно случайно. И огонь ночью мог
зажечь рыбак. Возможно, с другой стороны к острову легче пристать, чем с
этой, которую я видел. Если все так, то я открою этот остров, как
Робинзон, и придумаю ему красивое название. Я стал вспоминать, как
назвал свой остров Робинзон Крузо, но так и не вспомнил...»
«Я стал выбирать веревку. Она свободно шла из глубины. В сетке не было
камня... Я почувствовал, как на затылке зашевелились волосы. Камень сам
собой никак не мог исчезнуть из сетки. Она без дырок. Его кто-то вытащил.
Кто?.. В озере кто-то живет. Наверное, огромная рыбина, которой двести
лет... А кто же тогда вытащил камень из сетки? У рыбины нет рук. Одни
плавники...»
«И вдруг лодка перестала меня слушаться. Весла чуть не вырвались из
рук. Сильное течение подхватило мое суденышко и потащило к берегу. Я
пытался выправить лодку, но чуть не упустил весло... Я слышал, как
журчит вода вдоль бортов. С шумом въехал в прибрежные заросли и,
наконец, остановился... Что же произошло? Только что я был у острова — и
вдруг какая-то непонятная сила приволокла меня к берегу. А остров,
загадочный и неприступный, стоит неподалеку и молчит...»
«Вылезая на берег, Аленка заметила картонку, прикрепленную к борту
лодки.
— Нота о нарушении границы, — сказала она, протягивая нам картонку.
На картонке химическим карандашом было нацарапано: «Советую
держаться подальше от острова. Сорока»...» .

ГЕРОИ
За те полгода, что «Президент» печатался в газете, читатели сроднились
с героями, и им очень хотелось верить, что все описанные события и
персонажи реальны. Об этом они и спрашивали автора в письмах.
В «Пионерской правде» от 15 января 1965 года Вильям Козлов так
ответил читателям:
«Вы спрашиваете меня, реальное ли лицо Президент? Нет,
вымышленное. Но какие-то черты, данные мною Президенту, я взял у
ребят, с которыми встречался на Ильятинском озере. И сейчас там живёт
и учится Коля Гаврилов. Я даже фамилию его не изменил. Настоящий Коля
Гаврилов, конечно, не совершал таких поступков, которые описаны в
повести. Но выдуманный мною Коля Гаврилов и настоящий во многом
похожи. И Федя Гриб, и Гарик, и Серёжа — это всё очень знакомые мне
ребята. Когда-то я их встречал и запомнил. И когда стал работать над
повестью, я сделал их своими героями. Должен сказать вам, что на все сто

процентов писатель никогда не выдумывает героя. Обязательно похожих
на него ребят он встречал в жизни».
Так что же, не было Президента? Может, отказаться от его поисков? Тем
более, что каждый из читателей уже сам построил в своём воображении
облик героев повести. Я, например, с детства был уверен, что Сорока —
светлый блондин, а Гарик — жгучий брюнет, и только перечитав книгу в
зрелом возрасте, обнаружил, что всё наоборот.
Ну, так как? Нет, позволим себе не поверить Вильяму Фёдоровичу.
Вильям Козлов (послесловие к роману «Ветер над домом твоим», 1983 г.,
стр. 574):
«Когда я работаю над повестью или романом, я вижу всех своих героев,
слышу их голоса, иногда разговариваю с ними... Естественно, всё это
происходит в моём воображении... Я только тогда могу управлять своими
героями, когда вижу их и слышу, а до того они безжизненны».
Практически все герои его книг имели своих прототипов в жизни.
Некоторые из писателей иногда публично посвящают свои книги кому-
либо из близких им людей. Такое посвящение обычно напечатано на
титульном листе книги. Вильям Козлов не пользовался этой традицией. Он
просто делал знакомых ему людей героями своих книг. Его любимая
бабушка Ефимья Андреевна и дед Андрей Иванович Абрамовы описаны им
во множестве рассказов, повестей и романов. В рассказе «Пашкин самолёт»
(1968) мальчишка Пашка ценой своей жизни спасает лётчика, которому
Вильям Козлов дал имя Михаил Абрамов — имя своего дяди, которого
очень любил и уважал. В повести «Едем на Вял-озеро» (1972) упоминается
двоюродная сестра Вильяма Козлова, Валентина Гавриловна Драбкова,
гидробиолог. А его трилогия «Андреевский кавалер» (1986—1988) — это
вообще семейная сага, в которой фигурирует множество знакомых ему
людей и вся его многочисленная семья от деда до правнуков под слегка
изменёнными (а иногда и не изменёнными) именами. Конечно, не надо
понимать это так, что он полностью «списывал» героев с прототипов.
Автор наделял книжных героев более яркими чертами характера, ставил в
более жёсткие жизненные ситуации и т.д. Но внешнее сходство
предпочитал оставлять без изменений.
Итак, начнём, пожалуй, с самого лёгкого. Выше уже приводились слова
Вильяма Козлова о том, что прототипом одного из героев «Президента

Каменного острова» стал Коля Гаврилов из Ильятинского детдома, он даже
имени его в повести не стал менять. В книге Коля Гаврилов — один из
членов мальчишеской республики Каменного острова. Что известно о нём?
Воспитанница детского дома начала 60-х Елена Всеволодовна Бахорина
рассказала мне:
«А с Колькой Гавриловым мы были в одной группе у Веры Ивановны
Филипповой. С Колей связано немало воспоминаний. Он ведь заикался, и
кличка у него была Мартын.
Пронырливый был парнишка, веселый, хорошо пел. Мы как-то не
решались подходить к Вильяму Козлову, любовались со стороны его собакой
Караем, который умел играть в футбол, а Колька постоянно крутился
около него, ну вот и докрутился, что попал в повесть... Вильям подружился
с ним, конечно, понимая, что мальчишке-сироте нужна была мужская
поддержка... Интересно, где он сейчас?»

Вильям Козлов в военные годы сам беспризорничал, скитался по
поездам и вокзалам. Поэтому к детдомовским ребятам он относился с
сочувствием.
С Колькой Гавриловым они познакомились давно. «Президент
Каменного острова» — не первое произведение, где тот упоминается. Ещё
в 1961 году Вильям Козлов написал рассказ «Шумят сосны» о мальчишке,
геройски погибшем в партизанском отряде, и дал главному герою имя
Коля Гаврилов.
Колька выделялся среди детдомовских — был шустрее других. Не
тушевался с незнакомыми взрослыми, подходил, заводил разговор,
предлагал помочь поднести-погрузить. Правда, курил и сквернословил,
старался выглядеть блатным. Но Вильям решил, а что, если сделать его
героем книжки? Вдруг это удержит его от кривой дорожки?
Ещё раз Колька Гаврилов мелькнёт в романе Вильяма Козлова «Когда
боги глухи». Один из героев романа — Дмитрий Андреевич Абросимов (в
его образе угадывается дядя Вильяма — Михаил Андреевич Абрамов) —
уходит с партийной работы и становится директором детдома, который
располагается в старинной усадьбе на берегу красивого озера... Там он и
встречается с мальчишкой, прообразом которого стал Коля Гаврилов. Если
в прежних произведениях книжного героя с живым прототипом
объединяло только имя, то в романе наоборот — имя изменено, зато Генка
Сизов, как зовут героя, — портрет настоящего Коли Гаврилова.
Вильям Козлов («Когда боги глухи», 1987 г.):
«У скотного двора Дмитрий Андреевич столкнулся с плечистым
пареньком в школьной форме, он сидел на отесанных бревнах и щурился от
солнца. Увидев директора, выплюнул окурок, машинально рукой разогнал
сизый дым у лица. Вскочил и вытянулся, будто солдат в строю, и
незаметно ботинком прижал тлеющий окурок.
— Ого, сколько наловили! — заметил он.
Абросимов присел на бревна, кивнул ему: мол, присаживайся рядом. Лицо
у паренька мрачное, пухлые губы сжаты, на директора не смотрит. У него
выразительные большие глаза цвета озерной воды, волевой подбородок,
выпуклые скулы, волосы каштановые, спускаются прямо на высокий
загорелый лоб.
— Сентябрь, а солнышко, как летом, греет, — добродушно уронил
Дмитрий Андреевич. — В такой денек одни дураки в классе сидят, верно,
Гена?

Гена Сизов стрельнул в директора быстрым взглядом из-под черных
бровей, разжал губы:
— Ни за что меня сегодня учительница с урока выперла.
— Такужинизачто?
— Кто-то притащил в класс ежа и выпустил на уроке... Она почему-то
подумала на меня и вытурила! — Гена на этот раз прямо посмотрел
директору в глаза: — Честное слово, Дмитрий Андреевич, я тут ни при чем!
— Кто же ежа принес?
— С ука буду, не я... — Мальчик осекся и покраснел.
— Не хочешь товарищей выдавать? Это правильно... Но ты ведь самый
старший в классе, мог бы не допустить этой глупой выходки.
— Но почему она подумала на меня?
— Потому что ты третьего сентября курил на переменке, — стал
перечислять Абросимов. — Восьмого положил на стол учительнице живого
угря, засунутого в капроновый чулок...
— Зря она его не взяла, —улыбнулся Гена.
— Ты очень хорошо знаешь немецкий язык? — спросил Дмитрий
Андреевич.
— Не люблю я его, — снова нахмурился мальчик.
— Послушай, Гена, ты обратил внимание: на нашем озере все чаще стали
пошаливать браконьеры? — как к взрослому, обратился к нему Абросимов.
— В загубине, где в озеро впадает ручей, в прошлую субботу выметали
мелкоячеистые сети. Причем снимали их с рыбой в воскресенье на виду у
всех. Когда я подплыл к ним, они преспокойно на моторке укатили в сторону
турбазы.
— Дмитрий Андреевич, надо бы нам достать акваланг, — загорелись
глаза у мальчика. — Тихонько подплываешь под водой к сетям, разрезаешь
ножом — и вся рыба снова в озере!
— Можно и без акваланга бороться с браконьерами, — задумчиво
произнес Дмитрий Андреевич. — Подводная маска и ласты тоже сгодились
бы. Подберешь старшеклассников, разумеется, крепких, отчаянных ребят, и
наведете тут порядок на озере. Они не только рыбу гребут, а и уток, гусей
подстреливают. Помнишь, как нынешней весной палили из ружей в
нерестующих щук? Озеро то это наше, нам его и охранять положено.
— И ксива, то есть документ, будет?
— Я потолкую с лесничим Алексеем Евдокимовичем Офицеровым — он и
рыбоохраной ведает, — и оформим все по закону.
— Эх, нам бы моторку! — вздохнул Сизов. — На веслах за браконьерами

не угонишься. И хотя бы вшивое ружьишко для острастки!
— Без ружья обойдемся, — сказал Абросимов. — Браконьер знает, что
идет на незаконное дело, поэтому прослышат в округе, что у нас охрана на
высоте, перестанут безобразничать, а рыба нам и самим к столу нужна,
верно? Я договорюсь с рыбхозом, чтобы нам дали мальков судака, пеляди,
карпа — мы разведем тут ценные породы рыб... Я слышал, что в старину
владелец дворца, в котором вы живете, разводил в огороженных садках
судаков, лещей, даже, говорят, запускал осетров.
— Капиталист? — уточнил Гена.
— Бери выше — сиятельный князь, — усмехнулся Абросимов.
— Наше озеро, а рыбу ловят посторонние... — начал, было, мальчик.
— Ладно бы ловили, как положено, они губят ее, выгребают подчистую.
Дай им волю — все живое на озере погубят! До чего додумались!
Подключаются к проводам высоковольтки и бьют бедную рыбу током!
— Двое, говорят, копыта откинули на Синем озере, — ввернул Гена.
— Ты с этим блатным жаргоном-то кончай. Гена, — покачал головой
Дмитрий Андреевич. — Культурный человек, почти отличник, а
разговариваешь, как беспризорник...
— Я не нарочно... Сами словечки-то срываются с языка.
— Н у, договорились? — поднялся с бревен Абросимов.
— О чем? — вскочил и мальчик.
— На днях приглашаем Офицерова, представителя из районной
рыбинспекции и создаем Белозерское общество охраны природы. Ты будешь
старшим. По рукам?
Гена протянул директору маленькую, но крепкую руку:
— Забили!..
— Так я на тебя надеюсь. Гена, — улыбнулся Абросимов... —Дай-ка мне
папиросы.
— Что? — опешил Гена.
— Куда ты припрятал пачку и спички?
Мальчик нагнулся и достал из-под бревна смятую пачку
«Беломорканала» и коробок...
— Вот жизнь! — нарочито громко вздохнул мальчик. — Ни поговорить,
как тебе хочется, ни покурить...
— Эх, Гена, Гена! — заметил Абросимов. — Курево-то как раз и
укорачивает нашу жизнь. — Он сунул пачку в карман и зашагал к дому,
потом остановился и, не оборачиваясь, уронил: — Шагом марш в школу!..»
(стр. 370-373).

«Газик» фыркнул и покатил по проселку к лесу, до асфальта отсюда
километров десять. На поблескивающей наледью дороге разлились
неглубокие лужи. Все, что солнце за день растопит, ночью мороз снова
закутает в голубоватую броню льда. К стоявшему у калитки своего дома
Дмитрию Андреевичу подбежал раскрасневшийся Генка Сизов.
— Уже уехал? — огорченно произнес он. — Эх, черт, опоздал!
— Чего тебе? —удивился Абросимов...
— Я хотел его попросить, чтобы нам дали казанку с мотором «Вихрь»,
— ск а з ал Генка. — На моторке мы любого браконьера в два счета догоним.
— Почему ты думаешь, что он дал бы нам казанку? — улыбнулся
Дмитрий Андреевич.
— Он же секретарь обкома? — удивленно округлил свои светлые глаза
мальчишка. — Он все может.
— А я, выходит, ничего не могу?
— Достанете, Дмитрий Андреевич? — обрадовался Генка. — Наша
плоскодонка — смех один. А на моторке — фьють! И ваши не пляшут!
— Б удет у нас, Гена, моторка, — сказал Абросимов. — А эти словечки:
«Ваши не пляшут» — ты позабудь. Скажи мне лучше: что ты про войну
знаешь?
— Мы разбили фашистов, — не задумываясь ответил мальчик.
— Т ут на болотине за Горелым бором, говорят, подбитый
бомбардировщик в войну упал, — пояснил Абросимов. — Хорошо бы нам его
оттуда вытащить, а, Сизов? Да разве мало кругом других военных
трофеев? Выставим их для всеобщего обозрения.
— Я видел по телевизору, как вертолет переносил на другое место
целый дом, — вспомнил Генка. — Надо наших шефов-вертолетчиков
попросить — они и помогут вытащить из болота...» (стр. 489-490).
Когда Колька Гаврилов подрос и покинул детдом, он несколько раз
бывал в Ленинграде у писателя, но постоянно пытался подбить сына
Вильяма Юрку на какие-то скользкие дела. Видимо, как выразился Вильям
Фёдорович, сказывалась «порченая» кровь, поэтому пришлось отвадить
его от дома. Больше он ничего о нём не слышал.
Козлов любил говорить: «Моя биография — в моих книгах». Все книги
Вильяма Козлова в большей или меньшей степени автобиографичны.
Действительно, его повесть «Юрка Гусь» написана по мотивам событий его
военного детства на станции Куженкино, «Я спешу за счастьем» — о его

послевоенной юности в Великих Луках.
Вильям Козлов (послесловие к роману «Ветер над домом твоим», стр.
573):
«...Юные читатели часто меня спрашивают: не я ли сам герой той или
иной своей книги? Особенно тех книг, где повествование ведётся от первого
лица? На этот вопрос можно ответить двояко: и да, и нет. В каждой книге
описаны события, которые происходили со мной или с моими знакомыми. Да
иногда я и сам был участником тех или иных приключений, происходящих с
моими героями. Но всё это не значит, что книга именно обо мне. Это книга
о моём поколении. Конечно, в каждого героя, даже второстепенного, автор
вкладывает частичку себя, так сказать, пропускает через своё сердце, но
отнюдь не отождествляется с ним... В каждой книге есть реальные
эпизоды и вымышленные, так же, как и персонажи. Писатель видит мир по-
своему, населяет его героями, рождёнными воображением. А если герои его
книги получились как живые, достоверные, то это и есть высшая удача
литератора».
Не будет исключением и новая книга. В ней Вильям Козлов тоже будет
участником приключений. Правда, главные герои повести — мальчишки, а,
раз так, самому придётся отойти на второй план. Теперь он будет отцом,
который решил провести лето со своими детьми и привёл их из
Ленинграда в отчий дом на берегу озера, где жили его родители и родился
он сам. В книге отец подростков будет инженером, но, как и сам автор,
возьмёт с собой в отпуск пишущую машинку, чтобы в ненастные дни
выстукивать на ней книгу, которую он пишет — учебник. Автор, увы,
одинок, только что расстался с женой. В книге глава семейства тоже будет
одинок, только жена его умерла...
Вильям Козлов («Президент Каменного острова»):
«Отец босиком, зеленые штаны закатаны до колен. Ноги у отца
мускулистые и волосатые... Наш отец еще молодой. Высокий, широкоплечий,
с загорелым лицом... Волосы у отца темно-русые, а глаза карие...»
«Из дому вышел отец и присел рядом с нами. На коленях у него толстая
книга. Это научная книга о твердых сплавах. Мой отец инженер-
конструктор. Изобретатель. Проектирует станки и пишет технические
книги. По этим книгам учатся студенты. Отец еще преподает в

Станкостроительном институте. Он три года не отдыхал, все некогда
было: то проект, то заграничная командировка, то лекции. А в этом году
решил вместе с нами провести все лето... Только отдыхать отец все равно
не будет. Зачем бы тогда он набрал столько книг? А портативную
пишущую машинку зачем взял?»
Героем повести под кличкой Дед станет и любимый пёс Карай:
«Отец свистнул: из-за кустов вымахнул Дед и подбежал к машине.
«Волга» не произвела на него никакого впечатления. Обнюхав колесо, он
небрежно поднял заднюю ногу... Дед исключительно толковый пес. Дедом
прозвали его из-за бороды и седины. Вообще-то он еще молодой. Три года
ему. А седым он родился. Квадратный, голова кирпичом, борода рыжая... Он
породистый пес, эрдельтерьер. Хвост у него обрубленный, глаза темно-
карие и очень умные. Всякий, кто увидит Деда, не может остаться
равнодушным. Одни говорят: «Какой красавец!» Другие: «Где такое
страшилище откопали?» Дед добродушный пес: его не тронь — он никогда
не заворчит первым. Но его все боятся. Такой уж виду него
внушительный...»

Карай станет героем не одной книги Козлова. Впервые он отметился на
страницах повести «На старой мельнице» (1961 г., стр. 3):
«Года три назад я отдыхал в одном селе, раскинувшемся на берегу
глубокой реки. Бродил по лесу, рыбачил, собирал ягоды, грибы. Со мной всегда
путешествовал весёлый курчавый пёс Карай. У него были пушистые лапы, и,
когда пёс бежал по лесу, казалось, что он в валенках. В берёзовой роще,
которая находилась километрах в трёх от села, однажды произошёл такой
случай. Карай вдруг остановился возле толстого дерева и стал лаять,
звать меня...»
Карай проживёт почти тринадцать лет и погибнет в августе 1973-го в
Куженкино. Его застрелит из ружья мужичонка-алкаш Лёшка Паршин по
прозвищу Мухомор, взявшийся за бутылку красного отстрелять бездомных
собак, бегающих по посёлку и, порой, вытаптывающих огороды.
В 1977 году Вильям Козлов напишет о Карае повесть «Брат мой
меньший», полную любви к собаке.
Героиней станет даже собственная пепельная «Волга».
Вильям Козлов («Президент Каменного острова»):
«Позади нарастает гул — машина... Послышался тягучий скрип
тормозов... Это была «Волга». Пепельная... На кузове металлический
багажник. Кроме уложенных в брезентовый чехол удочек, там ничего нет...»
Старый дом на берегу озера, куда в начале повести приходят герои,
будет похож на дом лесника на Каменном ручье. Дом лесника —
единственный на всём озере, не считая старой усадьбы, где теперь детдом.
Только в книге переместим его из дальнего конца озера в центр событий
— к о строву и детскому дому. Озеро оставим Островитинским, а деревню
Ильятино переименуем в Островитино.
Вильям Козлов («Президент Каменного острова»):
«Мы сидим на крыльце и молчим. Любуемся природой... От нашего дома
до озера шагов пятьдесят... В озере, словно скала, возвышается остров... За
островом на дальнем берегу прячется за кустами деревня Островитино. С
нашего берега ее не видно. Зато виден белый двухэтажный дом. Дом стоит
на холме у самого озера, а дальше начинается сосновый бор. Здесь
островитинский детский дом. Сейчас он называется школа-интернат. Там

круглый год живут мальчишки и девчонки. Они сюда приехали из разных
мест. У многих нет родителей... Озеро, его называют Островитинское,
тянется на двадцать километров. В том месте, где оно выходит к дому
лесника, озеро почему-то называют Каменный Ручей. Озеро то сужается,

то разливается так широко, что берегов не видно. Оно продолговатое, с
тихими заводями и излучинами. С островками и островами. В узком месте
торчат черные сваи. Когда-то был мост, а теперь там щуки да окуни
гуляют. На плесе небольшие островки из кувшинок и водорослей. Белые
лилии блестят на солнце как снежные комки. Долго можно любоваться
озером — и никогда не надоедает...»
Кто-то из ильятинских старожилов рассказывал, что остров зовётся
Никифоров. Нет, это не романтично. Дадим ему имя Каменный. Эх, если б
знать историю усадьбы, — можно было связать сегодняшние события с её
прошлым. Но о ней никто ничего не знает. Придётся выдумать
героическую историю.
Вильям Козлов («Президент Каменного острова»):
«— Давно это было. Знаешь, когда? Ну, когда красные и беляки воевали. В
гражданскую... Так вот, где теперь наш интернат, раньше жил помещик. У
него фамилия смешная: Пупышев. Потом он удрал куда-то. Испугался
революции. А в гражданскую помещичий дом занял белогвардейский штаб...
Как-то беляки захватили в плен тридцать красноармейцев. Посадили их

в лодки и переправили на остров, на этот самый... Да, так вот на этом
острове они каждый день пытали людей. Хотели узнать у красных разные
военные секреты. А те молчали... Один остров все видел и слышал. Потому
люди и прозвали его Каменным...»
В 1960 году вышла первая книжка рассказов Вильяма Козлова
«Валерка-председатель» о пятикласснике Валерке. В героях книжки легко
угадывались младшие братья Вильяма — Валерка и Генка.
Вильям Козлов («Валерка-председатель», 1960, стр. 14):
«Валерка и Генька смотрят на матовый циферблат перронных часов... В
гулких сводах вокзала эхом отдаются паровозные гудки, беспорядочные
голоса встречающих...
— Гень, если мама с папой спросят, как я вёл себя, что ты скажешь? —
на ходу спрашивает Валерка.
Генька молчит.
— А я знаешь, что скажу...? Что никакой ты не шалопай... И вообще
двойки мы исправили, дома полный порядок. Чего ещё надо?..»

Не пора ли сделать такой же подарок и своему десятилетнему сыну
Юрке? Вильям не раз привозил его в Куженкино, брал и на остров. Парень
растёт толковый, рассудительный. Пускай в повести он будет
пятиклассником Серёжей, философски наблюдающим за происходящим. От
его лица и будет вестись повествование.
Вильям Козлов («Президент Каменного острова»):
«Два дня не было солнца. И лес, и озеро насупились. Лодок рыбацких не
видно. Ночами тарахтел по крыше дождь, а к утру переставал... В такую
погоду не хотелось выходить из дому. Отец в конце концов закончил свой
чертеж и, разложив на столе бумаги и книги, занимался вычислениями.
Аленка лежала на старой деревянной кровати, застланной разноцветным
лоскутным одеялом, и читала очередной роман. Я сидел на полу и
ремонтировал рыболовные снасти. Это стало моим любимым занятием.
Отец научил меня привязывать к леске крючки. Совсем не простое дело. Я,
наверное, раз сто завязывал леску, прежде чем научился. Мне очень
понравилось привязывать крючки к леске Я мог бы заниматься этим делом
весь день. Но удочек у нас всего было три, и скоро я оказался без дела.
Конечно, я тоже мог бы чего-нибудь почитать. В Аленкином рюкзаке есть
интересные книги. Но не было настроения...»

Не забудем и Валерку. Валерке 16 лет, как раз столько, сколько героям
повести. Ершистый паренёк, но вполне самостоятельный. Любит рыбалку.
Как и все мальчишки, тянется к машине, то и дело клянчит порулить. Как-
то раз по пути из Куженкино, когда в Березае свернули с шоссе на просёлок
к Островитинскому озеру, опять упросил дать ему руль. Через километр
нагнали семью, шагавшую пешком, остановились и предложили подкинуть
их до Ильятино. Надо было видеть, какими глазами чужой мальчишка
смотрел на Валерку, сидящего за рулём «Волги»! Неплохо будет включить
этот эпизод в повесть. А Валерка в повести станет Гариком.
Вильям Козлов («Президент Каменного острова»):
«Машина остановилась впереди нас, и я крякнул от зависти. За рулем
сидел мальчишка в черной рубашке. А рядом с ним широкоплечий мужчина...
Мальчишке было лет шестнадцать-семнадцать. Он небрежно положил
руку на кремовый руль с золотым оленем посередине и ждал, когда мы
подойдем...»

«Волосы у мальчишки светлые, вьющиеся. Гарику шестнадцать лет. Он
перешел в девятый класс... Гарик незаметно взбил пальцами свой вьющийся
светлый хохол, посмотрел на Аленку... Гарик светловолосый, большеглазый.
У него правильное лицо, белые ровные зубы. Когда Гарик смеется, он очень
симпатичный. И когда не смеется — симпатичный. Гарик имеет привычку
пальцами ерошить свой вьющийся хохолок...»
А кто же будет главным героем? Вожак островитян должен быть таким,
кого остальные мальчишки уважают, и кому беспрекословно подчиняются.
Самый сильный и смелый, отлично плавает и дерётся, водит машину,
трактор и комбайн, разбирается в радиотехнике.
Вильям Козлов («Президент Каменного острова»):
«— А этот Президент, — спросил Гарик, — кто он такой?
— Из интерната, — ответил Федя. — Не нашенский. Без матки и
батьки слонялся. Беспризорник. А потом сюда привезли. Два раза убегал, но
прижился на нашу голову. После директора самый тут главный. Над
интернатскими верховодит. И наших, островитинских, кое-кого переманил.
У них там на острове дом, сами построили. Ну и все лето живут в нем.
Другие по домам разъезжаются, а у Президента нет дома, вот тут и
околачивается со своими дружками. Они его слушаются, как бога.
Поглядеть — одна умора, что они творят! За три версты бревна куда-то
таскают. Тяжеленные! А что на острове делают — никто не знает. Мы
пытали у своих — как воды в рот набрали. Может, ракету какую
изобретают?.. Нашим мужикам насолил. Двоим ножом сети порезал и всю
рыбу выпустил. Осенью дело было. Не поленился, паразит, нырнул в
холодную воду и порезал сеть... Ну, мужики и осерчали. Хотели поймать да
поучить маленько, а он ушел. Есть у них потайной ход, да разве найдешь?
Охраняют, наверное...»
Есть подходящая кандидатура — Генка. Правда, он постарше, уже
перешёл на третий курс института, но в повести сделаем его ровесником
Гарика. Генка всегда был заводилой на улице — что в Луках, что в
Куженкино. Высокий, крепкий, в драке никогда не отступит, не побежит.
Матери то и дело приходится зашивать его рубашки. Недавно купил в
спортивном на Невском ласты и маску с трубкой, теперь из воды не
вылезает. Но видимость в воде на Островито всего метр-полтора, не то, что
в море. Хотя Валерка с Генкой и родные братья, но у Валерки волосы

светлые, вьющиеся, а у Генки — тёмные, ёжиком.
Вильям Козлов («Президент Каменного острова»):
«Я взглянул на Президента... Высокий, плечи широкие. Лицо загорелое,
темно русые волосы торчали в разные стороны... Из рубахи выпирали
широкие плечи. На крепкой загорелой шее — крупная голова... Сорока волосы
вообще не причесывает. Они у него короткие и растут прямо. Черные,
наверное, у него волосы. А сейчас на солнце выгорели. Скулы широкие,
почерневшие, глаза пристальные, серые... Грудь у него широкая и кулаки
крепкие. Когда Сорока улыбается, лицо его становится мягким, глаза
лучистыми, а сам — такой симпатичный. Но Президент редко улыбается».

Кем будет главный герой, Сорока, для своих верных соратников?
Командир? Комиссар? Капитан? Атаман? А кем там Фидель Кастро у себя на
Острове Свободы? Премьер-министр? Первый секретарь? Нет, это всё не
подходит. А если Президент? Правда, у большинства советских людей это
слово ассоциируется с главой США Джоном Кеннеди (будет убит 22 ноября
1963 г.), но ведь не ругательное же оно? Иначе не выбирали бы лучших в
ПРЕЗИДИУМ каждой партийной конференции, и не было бы ПРЕЗИДИУМА
Верховного Совета СССР? Итак, Президент Каменного острова. Пускай так и
будет. А заодно это и будет названием книги.
Вильям Козлов («Президент Каменного острова»):
«— У вас есть потайной ход, — сказал я. — Или с острова прыгаете?
Вниз головкой?
— Ушлый... — усмехнулся Коля. — Чего меня пытаешь? У Сороки спроси...
— Он у вас за главного?
— Президент, — сказал Коля.
— Хорошо, что еще не король...
— Не такой президент, который у американцев и у других
капиталистов, а наш... Сорока скажет — закон. Все будет сделано. Его все
слушаются...»
Зашуршала осока, ткнулся в берег нос лодки. Это Николай Бутрехин
вернулся на остров, — плавал побросать спиннинг на вечерней зорьке.
Выкинул на траву пару неплохих щучек. А как же он, старый друг? Найдём
и ему место в повести.
Вильям Козлов («Президент Каменного острова»):
«— Кто в лесу книжки читает? — стал разговаривать с Аленкой Коля...
— Книжки и в городе можно читать, а тут природа. Я бы на твоем месте
весь день ходил по лесу. Сколько тут земляники! Где еще такой бор
найдешь? А озеро? Когда сюда из города приезжают, так им не до книжек.
Тут знаменитый артист с месяц жил. Фамилию забыл... Его часто по радио
передают. Он стихи читает, а здесь все время пел. Умываться идет —
поет. В лес идет — поет . Громко так. На охоту идет — поет . Он ни разу
никого не застрелил. А все одно был веселый. Сумка пустая, а поет. Эти...
серенады из разных опер... «О дайте, дайте мне свободу...» Как же его
фамилия? Трудная какая-то. Уехал, когда дожди зарядили. У нас, бывает,
как зарядит, так на неделю. Вот начнутся дожди — и читай...»

Но, что же, в повести пока фигурируют одни мальчишки? Нужно
разбавить эту компанию хотя бы одной девчонкой. Поэтому у Серёжи
будет сестра. Назовём её Алёнкой, красивое имя. Так зовут дочь Николая
Бутрехина. Правда, ей ещё всего пять лет. В повести сделаем её постарше.
Вильям Козлов («Президент Каменного острова»):
«Аленка очень любила книги про средневековых рыцарей. Просто была
без ума от них. Ей нравилось, что рыцари устраивали в честь своих дам
турниры и насмерть убивали друг друга длинными копьями. А дамы
оплакивали их. Начитавшись этих романов, Аленка иногда совсем
обалдевала. Однажды поздно вечером я увидел такую картину: стоит
Аленка перед зеркалом, закутавшись в бархатную скатерть с бахромой, и
что-то шепчет. Я окликнул, она — ни гугу. Смотрит в зеркало и шепчет...
— Ты как лунатик, — сказал я...
— Лунатики по карнизам ходят. Ночью... Может быть, из этой
скатерти я хочу сшить тунику.
— Что?!
Аленка не стала объяснять, что такое туника. Она выпроводила меня
на кухню и велела поставить на плиту чайник.
Все мальчишки из нашего дома хотели дружить с Аленкой. Я слышал, как
старшеклассники говорили, что Аленка очень хорошенькая. Она блондинка,
а глаза черные... Аленка стояла на днище перевернутой лодки, покачиваясь
на носках. На ней узкие брюки на «молнии», голубая рубашка с засученными
рукавами. В пышных волосах с золотым отливом застряли зеленые
сосновые иголки. Глаза у Аленки большие, темно-коричневые. Когда она
опускает ресницы, на щеках тень. Все говорят, что Аленка красивая, а я не
замечаю. Обыкновенная. Глаза, ресницы, стройная фигура и острый язык.
Гибкая и стройная Аленка потому, что уже пятый год занимается в
балетной студии... Она сидит на корме и смотрит на остров. Золотистая
копна волос перехвачена голубой лентой».
Машинка стучала без устали. Книга писалась на одном дыхании. Правда,
как вспоминает Николай Павлович Бутрехин, Вильям почти никогда не
делился своими замыслами, не обсуждал сюжет книги, над которой
работал
Вильям Козлов (послесловие к роману «Ветер над домом твоим», стр.
588):

«...Мне принадлежит право на новую книгу... Эта книга повсюду со мной.
И днём, и ночью. И я верю, что это будет самая лучшая книга. Если я не буду
так думать, то я её ни за что не напишу. Я никогда никому не рассказываю
о новой работе, не имею привычки читать в кругу знакомых отрывки из
ненаписанной книги. Она только моя, а я — её. Этот «роман» между мной и
ненаписанной книгой продолжается до тех пор, пока она не написана... А
потом я её отдаю людям. Навсегда».
Возвратившись с острова, Вильям Козлов продолжил писать повесть в
Куженкино.
Вильям Козлов (повесть «Брат мой меньший», 1977 г.):
«Станция Куженкино всегда была для меня той землей обетованной, где
я находил временный покой после разных житейских бурь, восстанавливал
душевное равновесие. Здесь летом жили мои родители, родственники. На
чердаке находилась пятиметровая комнатка со сколоченным из сосновых
досок столом. На деревянных стенах — несколько незатейливых картин да
полка с книгами. Ну, еще с десяток поделок из березового капа, которые я на
досуге сделал сам. Здесь мне как нигде хорошо работалось...» .
Когда в октябре зарядили дожди, Козлов вернулся в Ленинград.
«Президент Каменного острова» — повесть о лете, о юности, о романтике и
оптимизме. Как можно писать обо всём этом, если по крыше, не переставая,
барабанит дождь, да и холодновато стало в комнатке на чердаке
бабушкиного дома.
На этом, пожалуй, можно закончить нашу реконструкцию событий 1963
года.
О том, что о них пишется повесть, не знали и сами воспитанники
Ильятинского интерната. Некоторые из бывших детдомовцев помнят
серую «Волгу» Вильяма Козлова, которую он оставлял на территории
интерната, пока жил на острове. Директор детдома Василий Васильевич
Комаров иногда уезжал на лодке на остров посидеть с писателем у
вечернего костра.
Вот, какой отзыв на нашем сайте оставил Эдуард Ветошкин с Украины
из города Ромны Сумской области:

«С 1960 по 1966 год я воспитывался в детдоме No 3. Мы с удовольствием
читали повесть в «Пионерской правде». Удивлялись, что события,
происходящие в повести, напоминали нашу настоящую жизнь, и только в
конце последней главы узнали, что повесть написана о нас, воспитанниках
детдома...»
А вот, что пишет Елена Всеволодовна Бахорина из Долгопрудного:
«Каждый вечер после ужина наша воспитательница Вера Ивановна
Филиппова читала нам газету «Пионерская правда», где печаталась
повесть Вильяма Козлова «Президент Каменного острова». Каждый раз с
интересом ждали продолжения приключений ребят, живущих рядом с
Каменным островом, и до конца не осознавали, что книга эта про нас, про
детдомовских ребят, волей судьбы живущих на полуострове. Приезд
Вильяма Козлова в Межутоки был событием для ребят. Это как глоток
совершенно другого воздуха, той жизни, которой были лишены эти дети...
Да, хорошо помню, когда была напечатана повесть, нам в детский дом
стало приходить очень много писем со всего Советского Союза. Почти все.
ребята переписывались с кем-то. Я до сих пор помню девочку Надю Бабичеву
из Алтайского края, с которой мы переписывались, посылали друг другу
фотографии, открытки. Для нас это было большой радостью — получить
письмо хоть от кого-нибудь».
КИНО
Сразу после окончания «Президента Каменного острова» Вильям
Козлов окунулся в новую для себя сферу — кино. Его повестью «Трудный
парень», напечатанной в журнале «Нева» (позже вышла отдельным
изданием под названием «Я спешу за счастьем»), заинтересовалась
киностудия «Мосфильм». Её экранизацию поручили молодому режиссёру
Эдмонду Кеосаяну, в 1964 году окончившему режиссёрский факультет
ВГИКа. На его счету к тому времени были лишь две короткометражки,
снятые во время учёбы в институте, и фильм по повести Вильяма Козлова,
получивший название «Где ты теперь, Максим?», стал его первым
полнометражным фильмом.
Козлову пришлось осваивать новую для себя науку писать сценарий,

сильно отличающийся от книги в силу специфики кино. В этом ему помог
соавтор — Сергей Ермолинский, уже маститый сценарист (например, автор
сценария популярного фильма о мальчишках «Друг мой, Колька!», 1961).
Действие фильма «Где ты теперь, Максим?» происходит в послевоенных
Великих Луках, но за двадцать лет после войны город был уже полностью
восстановлен, и подходящую натуру для съёмок — городские развалины —
удалось найти только в Калининграде (бывшем Кенигсберге в Восточной
Пруссии). Съёмки шли в 1964 году, а премьера фильма состоялась 14 июня
1965 года.
После войны семнадцатилетний парнишка Максим Бобцов
возвращается из эвакуации в родной город Великие Луки. Вместе с
друзьями ему приходится испытать множество трудностей, сделать
нравственный выбор между жизнью подлой, но сытой, или честной, но
голодной в трудное послевоенное время. Герой проверяет на прочность
мужскую дружбу и пытается разобраться, что же такое настоящая любовь.
Эффектная девушка Алла оказывается циничной и меркантильной, а
внешне простушка Зинка — душевной и человечной.
После «Президента Каменного острова» у Вильяма Козлова целых пять
лет не выходило ни одной серьёзной новой книги, не считая переизданий
прежних. Лишь в 1966 году вышли две небольшие детские книжки —
повесть «Идол из старого сундука» о родном Куженкино, посвящённая
сыну, и тоненькая книжка с картинками «Мы уходим из дома». Многие
посчитали, что автор исписался и «почил на лаврах». Но в 1969 году вышло
сразу две книги, обратившие на себя внимание — детская повесть о войне
«Витька Грохотов и его компания» и его первый роман «Солнце на стене» о
современной молодёжи.
Поскольку роман «Солнце на стене» был на актуальную тогда
производственную тему, то им заинтересовалась студия Центрального
телевидения в Москве, и в 1970 году на телеэкраны вышел одноимённый
двухсерийный чёрно-белый фильм-спектакль режиссёра Константина
Худякова.
На сей раз Вильям Козлов посчитал себя уже вполне опытным
сценаристом и писал сценарий без соавтора. Он попытался оживить фильм
юмором («Слыхал? Без высокой производительности геройский поступок
недействителен!», «Даже если она не придёт, я всё равно буду ждать её до
утра. — Не забудь, одень тулуп, утром обещали заморозки» и т.д.), но обе
сюжетные линии — и производственная, и любовная — оказались слабо
проработанными и логически незавершёнными. Несмотря на интересный

состав актёров, фильм не имел успеха из-за своей затянутости, едва
заметного музыкального сопровождения и в целом слабой режиссуры.
Подробнее о фильме я рассказываю в очерке «Фильмы Вильяма Козлова»
на сайте www.camostrov.ru.
Музыку к телеспектаклю написал ленинградский композитор Леонид
Балай, близкий друг Вильяма Козлова. Леонид не раз выручал друга, в том
числе, когда тому требовалось куда-то пристроить собаку, уезжая в
загранкомандировку. В повести «Брат мой меньший» Вильям Козлов
описывает душещипательную сцену, когда он садится в такси, оставив
своего любимого Карая Лёне Балаю.
Разительным контрастом с неудачным телефильмом выглядели успехи
Эдмонда Кеосаяна. За это время он успел снять лирическую комедию
«Стряпуха» (1965) и три серии детского «вестерна» о Гражданской войне
— «Неуловимые мстители» (1966), «Новые приключения неуловимых»
(1968) и «Корона Российской империи, или Снова неуловимые» (1971).
Фильмы были сняты динамично, на цветной плёнке и с великолепным
музыкальным сопровождением. За «Неуловимых» Кеосаян получил
премию Ленинского комсомола, а сами фильмы побили все мыслимые и
немыслимые рекорды просмотров в кинотеатрах.
У Вильяма Козлова в это время появилась возможность исправить
первую неудачную попытку экранизации романа «Солнце на стене». Он
заново переписал сценарий и предложил его на студию «Лентелефильм»
режиссёру Льву Цуцульковскому.
Главный герой Алексей Воронов — бригадир бетонщиков-
арматурщиков, студент-заочник архитектурного института. Он
вынашивает идею проекта красивого и удобного дома для колхозников в
пику стандартным бетонным «коробкам», которые как блины печёт
домостроительный комбинат по проекту карьериста инженера Глеба
Захарова. Когда бригаду отправляют строить городок для колхозников,
Воронову удаётся построить один дом по нестандартному проекту.
Заражённые его энтузиазмом бригада и студенты, включая героиню Лену
Морозову, работают сверхурочно и бесплатно. Обиженный Захаров
отстраняет Алексея от работы и устраивает ему «разборку» на заводе.
Трудовой коллектив отстаивает своего бригадира, и тот получает
повышение — становится мастером. Умеющий вовремя сориентироваться
Захаров сообщает Алексею: «Старик, твой дом понравился московской
комиссии. Я очень рад, надоело коробочки строгать. Так что ты победил!»
Лена Морозова, очарованная романтичной и деятельной натурой Алексея,

уходит от преподавателя к нему.
Съёмки фильма проходили в Великих Луках — родном городе Вильяма
Козлова. Александра Васильевна Козлова, жена брата Геннадия,
вспоминает, как во время съёмок фильма Вильям каждый вечер приводил
в их гостеприимную и хлебосольную квартиру всю съёмочную ораву, и
застолье продолжалось до позднего вечера.
Воспользовавшись положением сценариста, Вильям Козлов пригласил
сниматься в фильме своего старого друга Николая Бутрехина. Когда-то в
послевоенные годы Вильям и Николай играли в массовке Великолукского
областного драмтеатра. Но Вильяма Козлова эта стезя так и не увлекла, а
Николай Бутрехин окончил студию при Великолукском областном
драмтеатре, работал в театрах Свердловска, Омска, Волгограда, Мурманска,
Севастополя, Каменск-Уральска, а с 1969 года — актёром и режиссёром
Тверского драмтеатра, в 1978 году получил звание Заслуженного артиста
РСФСР. И сегодня, в свои 85 лет, Николай Павлович Бутрехин на сцене.
Николай Павлович рассказывает, что его роль председателя колхоза в
фильме была совсем небольшой, и сами съёмки ему не запомнились. Зато
хорошо запомнилось, как по окончании съёмок вся съёмочная группа
отправилась отметить это событие в ресторан. В ресторане Вильям
умудрился с кем-то поссориться, началась драка, и Николаю пришлось
вступиться за друга. Он дрался в своей жизни дважды, и оба раза — из-за
Вильяма. Супруга Николая Павловича, Алла Петровна, иронично замечает,
что, по её данным, Вильям на съёмках ухаживал за героиней-брюнеткой, а
Бутрехин — за блондинкой.
Художественный фильм под названием «Чтобы быть счастливым!»
вышел на экраны в 1973 году. Получился неплохой живой фильм на
производственную тему с хорошей игрой актёров, замечательной музыкой
и душевной песней «Как поймать мне золотую рыбку?». Правда, заметного
успеха он тоже не имел.
Козлов понимал, что по повести «Президент Каменного острова» может
получиться великолепный детский приключенческий фильм, особенно,
если за дело возьмётся такой мастер, как Эдмонд Кеосаян. Но Кеосаян к
тому времени уже был по горло сыт темой «Неуловимых», а более
серьёзных сценариев ему на «Мосфильме» не предлагали. В результате
конфликта Кеосаян покинул киностудию, уехал из Москвы и с 1972 года
работал на студии «Арменфильм».
Тем не менее, в 1974 году Вильям Козлов написал сценарий по
«Президенту Каменного острова» и пытался предлагать его ведущим

киностудиям страны. В конце концов, интерес проявила Свердловская
киностудия. В течение 1974-76 года шла работа по согласованию и
доработке сценария с представителями студии.
В первую очередь было понятно, что возникнет трудность с
подходящей натурой придуманного Козловым неприступного Каменного
острова с высокими обрывистыми берегами. Одно дело — описать его в
книге, другое — снять в фильме. Найти такой остров не представлялось
возможным, поэтому пришлось приближать его к реальности: остров в
сценарии стал обычным, но с болотистыми берегами, заросшими густым
кустарником.
Вильям Козлов (киносценарий «Президент Каменного острова»):
«Неподалеку возвышается большой зелёный остров. Его теперь можно
хорошо рассмотреть: действительно, он совсем неприступный.
Болотистые берега ощетинились нависшими над водой густыми кустами.
Над камышами грозно торчат почерневшие коряги, вывернутые бурей, и
давно засохшие толстые деревья с пиками-сучьями и растопыренными
корнями. Берега заболоченные, с маленькими колодцами поблескивающей
воды. Ни на лодке пристать к такому берегу, ни ногой не ступить. Остров
холмистый, и выше в окружении кустарника краснеют на солнце
высоченные стройные сосны... Коля негромко свистит, и перед самым носом
лодки медленно отворяется замаскированная сухими ветвями и камышом
дверь в небольшую бухту. Видно, как двое мальчишек на берегу яростно
крутят колесо-ворот. Лодка проскальзывает в узкий лаз, дверь снова
закрывается».
Трудно и даже опасно было снимать общение ребят с приручёнными
лосями, которые по книге живут у ребят на острове. Поэтому в сценарии на
острове вместо лосей живёт спасённая Сорокой от браконьеров косуля:
«Сорока останавливается и несколько раз громко цокает языком. Из
кустарника выбегает на тонких ножках косуля и останавливается,
заметив много людей. На одной ноге у неё повязка, животное чуть заметно
прихрамывает.
Алёна протягивает к ней руки, но косуля испуганно шарахается в
кустарник и исчезает.
— А медведей у вас нет? — спрашивает Алёнка. У ней снова
самоуверенный вид и насмешливый тон...

И тут происходит удивительное: из ельника пушистым клубком
выкатывается небольшой бурый медвежонок. Смешно переваливаясь, он
подкатывается к Президенту и, встав на задние лапы, лезет к нему
целоваться. Потом принимается обнюхивать карманы...
— Как в сказке, — восхищённо глядя на Сороку, говорит Алёнка. — Даже
не верится...
Они сидят на деревянной скамье у бревенчатого домика... Шумят
высокие сосны. Алёна обнимает за шею косулю. Косуля смирно стоит и
смотрит своими большими глазами...»
Вильям Козлов решил усилить роль лётчиков в сценарии. Они не просто
изредка пролетают над островом, но и приземляются там. Шефы-лётчики
появляются и в кульминационный момент противостояния интернатских
и деревенских мальчишек во время боя на озере:
«Сорока и Свищ, обменявшись несколькими ударами, оба падают на дно
«Казанки»... Когда Свищ снова оказывается на ногах, он перевешивается
через борт и выхватывает из-под сиденья своей лодки дубинку.
Гарик видит это и делает шаг к Свищу.
— Это нечестно, — говорит он.
Сорока ничего не видит: он отбивается от остальных мальчишек... Свищ
взмахивает палкой, но Гарик перехватывает его руку.
— Отойди, сволочь! — бешено округляет глаза Свищ.
— Брось палку! — повышает голос Гарик. У него под глазом синяк, одна
губа кровоточит.
Свищ снова замахивается палкой, но Гарик опять перехватывает его
руку. Взбешённый Свищ вырывается и, обернувшись, опускает палку на
Гарика. Вскрикнув, тот падает с лодки. И в этот момент рассвирепевший
Сорока, видевший всё это, изо всей силы точным ударом бьёт Свища в лицо.
Тот роняет палку и грохается на дно лодки. Едва он вскакивает на ноги, как
следующий удар швыряет его за борт...
Поймав в воде палку, Свищ с перекошенным лицом упорно плывёт к
«Казанке». Сорока молча ждёт его. Лицо у него в крови, волосы спустились
на влажный лоб.
Слышится гул приближающегося вертолёта. С острова взвивается шар-
зонд с восклицательным знаком. Вертолёт делает круг над лодками и
снижается. Мальчишки, задрав головы, наблюдают за ним.
И вдруг с нейтральной лодки раздаётся крик:

— Эй, кончайте! Мир!..
Алёнка и Серёжа помогают мальчишкам вскарабкаться в их лодку и
тоже смотрят на вертолёт, повисший над водой. Видны головы лётчиков.
Лётчики смотрят вниз. Красивое это зрелище: зелёная гигантская
стрекоза над синим озером. Сверкают лопасти. Кажется, протяни руку и
дотронешься до него...
Коля плывёт к лодке Президента, а Гарик — к лодке Алёны. Плывёт он
медленно, едва шевелит руками. Вдруг его чёрная растрёпанная голова
скрывается под водой. Немного погодя снова появляется. Гарик
выплёвывает воду, глаза его округлены.
— Что это с ним? — обеспокоенно говорит Алёнка, не спуская с него глаз.
И снова Гарик исчезает под водой. Больше не раздумывая, Алёнка
прыгает с лодки в воду и сажёнками плывёт к Гарику... Алёнка ныряет и
появляется вместе с ним. Гарик ошалело крутит головой и смотрит на
неё...
Вертолёт медленно приближается к ним и замирает. Видно, как по воде
разбегается рябь от ветра, поднятого вращением лопастей. Открывается
дверь, и лётчик в кожаном шлеме что-то сбрасывает. Рядом с ребятами
шлёпается пробковый спасательный круг. Алёнка — она уже запыхалась —
подплывает к кругу и вцепляется в него. То же делает и Гарик.
Отдышавшись, они задирают головы и смотрят на вертолёт, который
замер над ними. Алёна улыбается и благодарно машет рукой.
Каждая страница сценария была испещрена замечаниями режиссёра. От
варианта к варианту текст сокращался на абзац, а то и на полстраницы.
Исчезло немало смешных диалогов и сцен. Множество остроумных
изюминок повести — это мысли мальчика Серёжи, от лица которого
ведётся повествование. Киноработники, видимо, посчитали, что на экране
мыслей не покажешь, и зря, — сценарий сильно потерял, лишившись этого.
Великолепный пример осуществления такого приёма в кино — фильм
Элема Климова «Добро пожаловать, или Посторонним вход воспрещён»
(1964), где события на экране остроумно комментируются мыслями за
кадром главного героя — Кости Иночкина.
Вильям Козлов несколько раз перепечатывал сценарий почти
полностью. В итоге работа так и не была завершена.
Из писем Вильяма Козлова Николаю Бутрехину:
«21 декабря 1974 г. Мой «Президент» вернули на доработку из

Свердловска, 1-й вариант...»
«23 августа 1976 г. С кино дело лопнуло: хотят навязать соавтора, а я
на это не пойду. Значит, закроют лавочку. И чёрт с ними!..»
Вот так, ничем завершилась попытка экранизации «Президента». При
более благоприятном стечении обстоятельств киновариант повести мог
встать в один ряд с «Неуловимыми», «Кортиком» и «Бронзовой птицей».
Вильям Козлов, роман «Когда боги глухи», 1987 г. (прототипом Вадима
Казакова является сам автор):
«В ресторане народу было мало, с улицы сюда проникал рассеянный свет,
слышался шум проезжающих машин... За квадратным столом сидели Вадим
Казаков, Виктор Яковлевич Лидин, Николай Ушков. Нынче утром они
ввалились к Вадиму, Николай представил Лидина как члена
художественного совета киностудии, мол, он, Ушков, рассказал тому, какой
талантливый человек Казаков, дал почитать в рукописи детскую повесть,
в общем, Виктор считает, что по ней можно поставить хороший фильм... И
вот они в ресторане... На вид Лидину лет тридцать пять, по его фигуре
сразу видно, что он любит вкусно поесть и выпить. Движения его рук
размеренны, коньяк он пил не залпом, а интеллигентно — маленькими
порциями.
— Вообще ты, Вадим, способный человек, — легко перешел он на «ты». —
Но одно дело написать повесть, а другое — сценарий для студии. Кто ты
для кино? Кот в мешке. Может получиться фильм, а может — провал!
Кино — это, Вадим, лотерея: можно «Волгу» выиграть, а можно и ни с чем
остаться...
Николай пил коньяк и больше помалкивал...
— Заключите с Казаковым договор, — вставил он, скатывая в трубочку
бумажную салфетку. — Он ведь может отдать свою повесть и на другую
киностудию.
— Так там его и ждут с раскрытыми объятиями! — рассмеялся Лидин.
— Кино — это золотая жила. В кино рвутся многие: великие и невеликие.
Сценариев — горы, а...
— Фильмов хороших что-то мало, — прервал его Ушков.
— Верно, — кивнул Лидин. — А почему? Потому, что всякими правдами и
неправдами проталкивают на экраны разную халтуру! В кино без
знакомства не пробьешься. Многие пишут, но, как говорится в Библии,
народу много, а избранных мало... Короче говоря, Вадим, ... ты встаешь на

трудный, каторжный путь... И если тебе я не помогу, никто фильма по
твоему сценарию не поставит, если даже он будет гениальным. У кино свой
мир, свои законы...
— Кто же их устанавливает? — впервые открыл рот Вадим.
— Мы, — скромно ответил Лидин. — Те, чьи фамилии даже в титрах не
появляются. Десятки разных инстанций должен пройти любой сценарий,
прежде чем будет утвержден А такие, как я, проводят сценарии между
Сциллой и Харибдой. Видел, как плотогоны сплавляют бревна? Стоит на
плоту человек с багром и ловко отталкивается от берегов, других бревен и
наконец выводит свой плот на чистую воду... Так вот я на киностудии и
есть тот самый плотогон...
— Что же я должен делать? — спросил Вадим. Он ничего толком не
понимал, весь этот разговор казался каким-то бредом. Но Лидин не
производил впечатления дурака.
— Ты? — насмешливо взглянул на него Виктор Яковлевич. — Ничего.
Смотреть мне в рот и слушаться во всем. Плотогон-то я, а ты, Вадик,
всего-навсего бревно.
— Бревно? — опешил тот, не зная, рассердиться ему или рассмеяться...
— Честно говоря, я ни черта не понимаю, — признался Казаков. —
Плотогоны, бревна, быстрина... Чепуха какая-то!..
— Думаете, мало у нас профессиональных сценаристов? Пруд пруди. Так
мы скорее их будем экранизировать, чем новичка, которого никто не знает.
«Ищем таланты!» — это только красиво звучит в телевизионных
постановках. Конечно, от режиссера зависит — получится фильм или нет,
но до работы с режиссером ой как еще далеко! Заявки на сценарии
утверждает редакционный совет, то есть мы, члены совета. Хотим —
пропустим, хотим — зарубим... Если ты хочешь прикоснуться к кино,
придется и тебе научиться играть свою роль... — з аметил Лидин. — В кино
все играют: члены худсовета, редакторы и даже бухгалтеры! Что
поделаешь, кино — массовый вид искусства...
Ушков подмигнул Вадиму, мол, не возражай, а слушай, поднялся из-за
стола и пошел покурить в вестибюль. Проводив его задумчивым взглядом,
Виктор Яковлевич налил из графинчика с золотой полоской коньяку и,
приблизив свое толстое лицо к Вадиму, негромко произнес:
— Я напишу заявку, постараюсь ее протащить через худсовет, а за это
мне — тридцать процентов.
— Каких процентов? — вытаращил глаза Казаков.
— Тридцать процентов авторского гонорара, — трезвым голосом

продолжал тот. — Это еще по-божески, другие берут половину.
— И все... дают проценты? — спросил Вадим.
— Ты еще не «все», — весомо заметил Лидин. — Ты — ноль без палочки. Я
уже говорил: кот в мешке. А я пробью сценарий на студии — понял, ты,
юное дарование, как утверждает мой старый приятель Ушков.
— Кажется, понял...
Чувствуя, как к щекам приливает жар, Казаков поднял свою рюмку и
выплеснул остатки коньяка в наглое лицо Лидина. Медленно встал из-за
стола, пошел к выходу.
— А деньги? — остановил его тот.
Вадим достал из кармана три десятки и швырнул на стол...»
ПРОДОЛЖЕНИЕ
В книжных магазинах «Президент» не залёживался, поэтому в 1977 году
его переиздали уже в пятый раз. Начиная с третьего издания (1971 г.)
текст повести заканчивался словами: «Конец первой книги». Таким
образом, автор вселял в читателей надежду на продолжение.
Вильям Козлов (послесловие к роману «Ветер над домом твоим», 1983 г.,
стр. 583):
«Судя по количеству писем, присланных в газету, повесть ребятам
понравилась. Когда мне в редакции показали кипы писем, я понял, что и за
годы не сумею на все ответить, тогда я ответил читателям через газету.
Тронутый вниманием ребят, я рассказал, как создавалась эта повесть,
даже указал адрес и географическую точку. Впоследствии ребята наладили
переписку с героями повести... В конце своего выступления я пообещал
ребятам написать продолжение повести, потому что в своих откликах они
настоятельно просили рассказать о дальнейшей судьбе полюбившихся им
героев. Не все наши обещания сбываются: я увлеченно работал над новыми
произведениями, «Президент» все дальше отодвигался. Прошли годы, и я
вообще забыл о своем обещании, однако юные читатели не забыли. До
последнего времени в издательство приходили письма, в которых ребята
спрашивали, когда же выйдет продолжение «Президента». Кстати,
спрашивали уже новые поколения читателей, — те, кто познакомился с
первым изданием «Президента», давно стали взрослыми. И я, отложив все

дела, в конце концов взялся за продолжение повести... В 1979 году вышла в
свет в издательстве «Детская литература» книга под названием
«Президент не уходит в отставку». Я сдержал свое слово перед
читателями. И по тому, что они сейчас пишут в издательство, к своей
радости, понял, что не обманул их ожиданий, хотя очень сильно
сомневался: получится ли удачной вторая книга? Мы, писатели, знаем, что
продолжение редко бывает лучше первой книги...»
Незадолго до этого Вильям Козлов уже написал продолжение одной из
своих ранних повестей. В 1976 году вышел его роман «Приходи в
воскресенье». В центре романа — Максим Бобцов, главный герой повести
«Я спешу за счастьем» (1963), вернувшийся двадцать лет спустя в родной
город Великие Луки, чтобы возглавить крупный завод железобетонных
изделий, и встретивший старого друга Николая Бутафорова, когда-то, как
и он, студента железнодорожного техникума, а теперь — второго
секретаря горкома партии. Друг вновь выручает Максима в сложной
ситуации и помогает ему осуществить задуманное. Прототипом Максима
Бобцова в повести «Я спешу за счастьем» стал сам Вильям Козлов, а
Николая Бутафорова — небезызвестный вам Николай Бутрехин, с которым
они подружились в конце войны, вернувшись в освобождённые от немцев
Великие Луки.
И вот в 1979 году, через пятнадцать лет после «Президента Каменного
острова», вышло продолжение повести под названием «Президент не
уходит в отставку». В нём действуют те же главные герои — Тимофей
Сорокин, Гарик, Алёнка и Серёжа. Все они теперь живут в Ленинграде. Со
времени событий первой книги прошло три года.
Сорока отслужил в десантных войсках, работает слесарем на станции
автотехобслуживания и учится на первом курсе вечернего отделения
Лесной академии. Гарику не хватило одного балла, чтобы поступить в
Кораблестроительный институт, он готовится поступать снова, а пока
работает токарем на Кировском заводе. Серёжа заканчивает девятый
класс. Алёна — второкурсница режиссёрского факультета института
культуры (на выбор её профессии, очевидно, повлияло знакомство
Вильяма Козлова с молодыми актрисами на съёмках фильма по его
сценарию).
Основная сюжетная линия книги противопоставляет двух героев-
антиподов — принципиального Сороку и самовлюблённого Бориса
Садовского — Длинного Боба, избалованного вниманием девушек,

любителя красивой жизни.
В коллективе станции техобслуживания Сорока борется с нечистой на
руку компанией Длинного Боба. Боб, к тому же, становится причиной
гибели на мотоцикле друга Сороки — Саши Дружинина во время их
дежурства в добровольной народной дружине. Сорока по счастливой
случайности остаётся жив.
Гарик осуществляет свою мечту — покупает разбитый «Запорожец»,
вместе с Сорокой они ремонтируют его и, взяв Алёну и Серёжу, едут на
Островитинское озеро. Детдом оказывается закрыт, усадьба заброшена и
разорена, как и неприступный когда-то остров.
В. Козлов «Президент не уходит в отставку»:
«Прислонившись спиной к сосне, он стоял на вышке, где посередине был
проломлен настил, и смотрел на озеро... Уж в который раз он окинул взором
расстилавшийся внизу остров. Тот самый остров, на котором он провёл
два счастливых года. Мало что осталось от былой мальчишеской
республики. Разрушена спортивная площадка, даже выворочены брёвна, на
которых были подвешены баскетбольные корзинки для мячей, сожжена на
кострах шведская стенка, сделанная ребятами из сухих берёзовых жердин,
от центрифуги осталось лишь большое поворотное колесо с
расшатанными зубьями. Вот два столба с металлической перекладиной
сохранились. Цел и деревянный дом, их бывший штаб. На крыше даже
торчит антенна, а вот стёкла выбиты. Под оконными проёмами блестели
мелкие осколки. Замаскированный ход в потайную бухту давно раскрыт,
ворот и тележное колесо затоплены у самого берега. Теперь, кто хочет,
может запросто попасть на остров».
Там же, на озере, по дороге из Ленинграда в Москву, останавливается и
компания Бориса Садовского — Длинного Боба. Сороке вновь приходится
встать на защиту озера от браконьеров, в том числе, от Боба, добывающего
рыбу варварскими капканами на жерлицах, а также убившего ручную
доверчивую косулю.
В. Козлов «Президент не уходит в отставку»:
«...Он знал о Борисе то, чего ещё не знала Алёна. Такой человек способен на
всё. В этом Сорока ещё на станции техобслуживания убедился... Несколько
раз приходила в голову мысль рассказать девушке о том, как герой её
романа убил ручную косулю. Ту самую, которую Алёна когда- то целовала и

носила на острове на руках...»
Здесь Вильям Фёдорович допустил ряд неточностей. Закрывающаяся с
помощью ворота потайная бухта, баскетбольная площадка со шведской
стенкой, как и косуля — всё это из сценария несостоявшегося фильма. А в
первой книге остров и его четвероногие обитатели выглядят иначе.
В первой части «Президента» рассказ ведётся от лица мальчика Серёжи,
во второй — уже от автора, потеряв, к сожалению, прежний чудесный
юмор. Очевидно, автор пошёл на это потому, что первая книга адресована
читателям младшего и среднего школьного возраста, вторая же рассчитана
на старшеклассников, поскольку основная тема продолжения — это
отношения повзрослевших героев. Любовная линия сюжета, правда, столь
запутана, что не сразу удаётся в ней разобраться.
Сорока корректно нейтрален с Алёной, зато пытается ухаживать за
новой знакомой Ниной. Отвергнутый Алёной Гарик переключает своё
внимание на более уступчивую Нину. Та, в свою очередь, неравнодушна к
Борису Садовскому. В него же влюбляется и Алёна, готовая с ним, по её
словам, на край света. Видя, что проигрывает в этом соперничестве, Нина
решает принять ухаживания Гарика.
Алёна признаётся Сороке, что именно его холодность к ней — причина
того, что она влюбилась в Садовского, но он и после этого ведёт себя
вежливо-отстранённо. И, даже признавшись ей в любви, сохраняет
дистанцию, а Алёна продолжает встречаться с Борисом.
Гарик женится на Нине, работающей в комиссионном магазине, и
начинает погружаться в «мещанское болото», «отупев» после свадьбы, по
словам Сороки. В конце Гарик всё же делает правильный выбор —
стряхивает с себя эти путы, а Нина, на удивление, понимает и
поддерживает его.
Алёна пытается порвать с Садовским, но тот, привыкший, что девушки
бегают за ним, и оскорблённый отказом, преследует её. Сорока, в своё
время не удержавшийся от того, чтобы ударить Длинного Боба за смерть
косули, на сей раз не предпринимает ничего, чтобы оградить от него
Алёну. Только похищение её Бобом подталкивает Сороку к действию. В
погоне очень кстати оказывается Гарик со своим «Запорожцем». Лишь
когда Алёну удаётся вырвать из рук похитителей, отношения между ней и
Сорокой, наконец, приходят к тому, чего так долго ждут читатели.
Первая книга, бесспорно, является приключенческой, продолжение же

скорее относится к обычной жизнеописательной прозе, так называемому
жанру городского романа, как и большинство произведений Вильяма
Козлова, начиная с его романа «Солнце на стене» (1969). Вообще-то, такое
не принято в литературе, — Александр Дюма писал «Двадцать лет спустя»
в стиле «Трёх мушкетёров», а не в стиле «Вишнёвого сада» Чехова.
В продолжении «Президента» автор хоть и оставил главного героя
Сороку идеально бескомпромиссным, «без единого пятнышка», но лишил
его роли командного лидера и вернул в излюбленное амплуа героя-
одиночки. Даже Гарик обижается на Сороку за то, что тот один сражается с
браконьерами и кидается вызволять из плена Алёнку.
Нет в продолжении ни сплочённой отважной команды республики
Каменного острова, ни духа романтики и приключений. Нет интриги,
завесы тайны, постепенно приоткрываемой на протяжении повествования,
как, например, в первой книге — тайна острова и поиски правнука
легендарного героя.
Нет у героев во второй книге и большой цели. Не сбываются ожидания
читателей, надеявшихся, что целеустремлённые мальчишки с острова
непременно станут космонавтами или уж, как минимум, лётчиками. В
первую очередь, конечно же, Сорока. В судьбе Гарика никак не нашло
отражения героическое прошлое его предков — партизана прадеда,
кавалериста деда и военного лётчика-испытателя отца. Автор сложил
судьбы героев гораздо прозаичнее и обыденнее.
Ситуация напоминает типичный кризис героев-фронтовиков,
вернувшихся с войны. Там каждый свой день они проживали «на грани»,
завоевали награды и победу, а в мирной жизни не смогли найти занятия
столь же яркого и значительного, способного дать им ощущение своей
нужности и исключительности. Многие испытали подобное после победы
1945-го, а герои 1812-14 годов в декабре 1825-го вышли на Сенатскую
площадь под лозунгом освобождения России от власти чинуш.
То, что Вильям Козлов во второй книге не смог найти своим героям
ярких героических дел, говорит только об одном, — в мирной советской
действительности тех лет неоткуда было черпать острые сюжеты. Жизнь
общества была на редкость спокойной и гармоничной, без каких бы то ни
было катаклизмов. Проблем острее, нежели мелкое взяточничество на
станции техобслуживания или браконьерство на дальнем глухом озере, не
существовало. Это нынешним писателям раздолье — алчные олигархи и
банкиры, продажные политики и министры, менты-оборотни и бандиты-
киллеры, — реалистичные сюжеты на любой вкус. Выбор, с кем бороться

положительному герою, огромен.
Повесть «Президент не уходит в отставку» вышла в самом конце 1979
года — подписана к печати 11 ноября. Через шесть недель, 25 декабря,
начался ввод советских войск в Демократическую республику Афганистан.
Задержись работа над рукописью на год, и сюжет повести стал бы совсем
другим. Тем не менее, судя по отзывам в Интернете, читатели были рады
новой встрече с полюбившимися им героями.
Вильям Козлов продолжал летом приезжать в Куженкино. Выбирался и
на Островитинское озеро, на Каменный остров. Но время идёт, и перемены
не всегда радуют.
В послесловии к повести «Президент не уходит в отставку» говорилось:
«— А посему здесь, на Островитинском озере, — рассказывает Вильям
Фёдорович, — и родилась у меня идея написать повесть «Президент
Каменного острова». Многие ребята, с которыми я встречался, стали
героями этой повести. Но такова уж профессия писателя: не обошлось без
вымысла и фантазии. Поэтому, когда читатели пишут мне письма и
просят сообщить точный маршрут до этого озера — многие хотят во
время каникул совершить пешее путешествие на озеро, — я становлюсь в
тупик! Республики-то на острове нет, да и детдома уже давно нет.
Пустым стоит сейчас и красивый княжеский дворец... Лишь вездесущая
местная ребятня делает сюда свои увлекательные вылазки...»

Действительно, в 1970 году интернат закрыли, ребят распределили по
другим детским домам Калининской области в Вышний Волочёк, Осташков
и т.д . Только попав туда, ребята поняли, в каком райском уголке им
довелось жить. Вместо необыкновенного дома с лепными потолками они
теперь видели унылые стандартные постройки, а взамен живописной
местности с парком и озёрным простором — скромный садик, окружённый
забором.
Когда-то красивый старинный дом в Межутоках стоял теперь
разорённый, с разбитыми окнами.
Технический прогресс проявился не только в медицине, сельском
хозяйстве и освоении космоса. Браконьеры тоже стали технологически
более вооружёнными. Если в «Президенте» Федя Гриб глушил рыбу
начинённой порохом шашкой, то в продолжении «Президента» описано
«нововведение» в рыбалке, так называемая «электроудочка».
Рыбу теперь били током от бензинового электрогенератора или ещё
проще — бросив проволоку на провода линии электропередачи,
проходившей по берегу. Это варварское оружие. Помимо крупной рыбы,
нужной рыбакам, гибла поголовно вся мелочь. За несколько лет
Островитинское озеро заметно оскудело. Теперь прожить пару недель на
Каменном острове лишь за счёт спиннинга стало проблематично.
Умерла бабушка Вильяма Козлова, сложнее стало делить с
родственниками пространство в старом любимом доме в Куженкино,
построенном дедом ещё в начале века. Осенью 1977 года Вильям Козлов
купил дом в деревне Прудок под Великими Луками и с тех пор бывал в
Куженкино только редкими наездами на день-два по пути из Ленинграда в
Москву или обратно. Выступал на встречах с читателями в городской
библиотеке Бологое, в куженкинском клубе, встречался с родными и
знакомыми. На Островитинском озере и Каменном острове ему побывать
больше не довелось.
Но эти чудесные места так глубоко запали ему в душу, что и в более
поздних своих книгах он регулярно возвращался к ним.
Вильям Козлов (роман «Маленький стрелок из лука», 1981 г., стр. 90):
«— Запускаюсь в производство, брат, — вздохнул Василий... Он, наконец,
будет ставить двухсерийный художественный телефильм... — Кирилл, не
знаешь такого тихого тургеневского уголка с белым каменным домом? И

чтобы колонны были.
— Знаю, — ответил Кирилл.
— Наверное, назовешь Гатчину или Красное Село? — с сомнением
посмотрел на него Василий.
— В Калининской области есть такая усадьба... Погоди, как же эта
деревня называется? Ильятино Бологовского района. Мы там были два года
назад. Вспомни остров, красивое озеро, а на высоком берегу двухэтажный
белый дом с колоннами... Чем тебе не тургеневская усадьба? Там до
революции и жил какой-то граф или князь... Ты еще на этом озере
двухкилограммового леща поймал на зимнюю удочку.
Широкое побагровевшее лицо Иванова расплылось в счастливой улыбке.
Русая борода его буйно спускалась на грудь, теперь она у него была короче.
Он обвел всех синими сияющими глазами и снова повернулся к приятелю.
— Кирилл, ты гений! — почти шепотом выдохнул он. — Это то, что
нужно! — он звучно шлепнул себя ладонью по лбу: — Как я мог забыть это
озеро? Завтра же с оператором и художником еду туда!
Он двинул Кирилла кулаком в плечо, и тот чуть со стула не свалился.
— Это именно то, что надо... — .. . г о ворил Василий. — Где-то в
подсознании всплывал у меня этот дом, но вспомнить так и не смог... — он
вдруг вместе со стулом повернулся к Кириллу, в глазах тревога: — А не
могли его это... снести? У нас такое бывает.
— Успокойся, — улыбнулся Кирилл. — Графский дом взят под охрану
государства.
— Гора с плеч, — не мог успокоиться Василий. — Снимать картину буду
там, и только там!..»
В. Козлов (роман «Когда боги глухи», 1987 г., стр. 45):
«Перед ними расстилалось огромное озеро с пышными зелеными
островами, загубинами и камышовыми заводями. Называлось оно Белым. За
старым парком торчали из воды черные сваи, там когда-то был господский
садок для рыбы. На живописном холме белело большое двухэтажное здание
— бывшая княжеская усадьба. На фасаде выше окон с гипсовой лепкой
цветными изразцами выложена царевна-лебедь, выходящая из воды. Кое-где
облицовка осыпалась, краснела кирпичная кладка. Ближе к берегу
раскинулись приусадебные постройки. Крыша длинного скотного двора
провалилась посередине, у низких квадратных окон темнели кучи навоза.
Редкие высокие облака просвечивали на солнце, на озере то и дело

всплескивала рыба...»
Герой романа «Сотвори себя» (2004), выросший в детдоме, спустя годы
возвращается в те же края — на озеро и Каменный остров. Комиссованный
по ранению в Чечне военный лётчик Артём Леонтьев обосновывается в
доме на берегу озера, завешанном ему умершим воспитателем Ильинского
детдома Михаилом Андреевичем Абрамовым, становится егерем, борется с
браконьерами и бандитами. В этом ему помогает лучший детдомовский
друг Иван Сорокин, возглавляющий охранное агентство в Санкт-
Петербурге. В образе одного из героев романа — писателя Виктора
Ивановича Степанова — узнается сам автор, устами героя высказывающий
свои бескомпромиссные взгляды на нашу нынешнюю жизнь. Теперь
прототипами героев книг Козлова стали обитатели деревушки Прудок, где
он проводил летние месяцы, и работники расположенной там же турбазы.
Лишь действие романа перенесено на озеро с Каменным островом.
Вильям Козлов (роман «Сотвори себя», 2004 г., стр. 18):
«Выписавшись из госпиталя, Леонтьев по воинскому билету в
плацкартном вагоне из Симферополя поехал в Бологое, от которого было,
как говорится, рукой подать до Ильино...
Покончив с уборкой, Артем первым делом обошел все окрестности.
Белокаменное здание бывшей барской усадьбы, в которой много лет
размещался детдом, сохранилось в целости. Теперь здесь была турбаза,
принадлежащая районной администрации. Двухэтажный особняк с
колоннами и зеленой башенкой стоял на холме, перед ним раскинулся
большой лесопарк с огромными вековыми деревьями. С трех сторон он
омывался озером. С берега был виден Каменный остров. Он всего-то в
полкилометра шириной и с километр длиной. И тоже был холмистым и
заросшим соснами, елями, березами. Всегда зеленый, он, казалось, так и
стремился ввысь к небу. Детдомовцы любили от парка до него наперегонки
плавать. Рыбаки не останавливались там на ночь, не разжигали костров,
потому что причалить к острову было не так-то просто: высокие,
обрывистые берега, подступы к которым были заболоченными. Ребята,
конечно, знали проход в камышах. Туда они причаливали на детдомовской
лодке...»

ПОСЛЕСЛОВИЕ
На сайте www.mezhutoki.ru базы отдыха «Межутоки», который появился
в 2005 году, есть страничка «Клуб любителей книги «Президент
Каменного острова»». По отзывам на ней видно, как радуются поклонники
Вильяма Козлова, сделав для себя открытие, что место, описанное в
повести, существует в реальности. Многие приезжают в Межутоки, чтобы
увидеть озеро и остров своими глазами.
Конечно же, книга есть книга, а жизнь есть жизнь. Писателю приходится
многое идеализировать, а положительных героев зачастую просто
выдумывать, поэтому светлая повесть всегда сильно контрастирует с
обыденной реальностью.
Вот, что пишет Вильям Козлов о своих братьях, ставших прототипами
главных положительных героев «Президента», в своём
автобиографическом романе «Они всегда рядом», стр. 269:
«Самый младший брат Валерка..., как и Генка, увлекался рыбалкой,
Виктору не нравилась жадность братьев — они готовы были и сетями, и
кружками, и капканами выловить всю рыбу в озере. Тяга к браконьерству у
них у обоих осталась на всю жизнь...»
Да и среди военных всегда было много любителей не посидеть на тихом
озере с удочкой, а зачерпнуть рыбу сетью или шарахнуть толовой шашкой.
Одна из бывших воспитанниц Ильятинского детдома недавно написала
мне:
«Конечно, приятно, что Вильям написал про детдомовских ребят такую
приключенческую повесть, но это не имело ничего общего с той жизнью,
которая там была... Я была помешана на собаках. И каждый год из деревни
мы с девчонками приносили щенков и пытались их вырастить, пряча на
чердаках или в землянках. Как-то свою собаку «Верный» я вырастила до
года. Она у меня жила на водонапорной башне, что была рядом с домом.
Каждое утро я видела ее из бокового окна спальни. Василию Васильевичу
(директор детдома) нравился мой пес, и он не возражал... Потом мальчики-
живодеры, такие были среди нас, убили мою собаку, и мы с ними
передрались...»
Я ответил: «Конечно, я отлично понимаю, что события книжки имели

мало общего с реальной жизнью интернатских детей. Но и красивая сказка
должна быть в нашей жизни, без этого скучно».
Обязанностью писателя всегда было не с документальной точностью
изобразить неприглядную действительность (для этого существует
газетный раздел «Криминальная хроника»), а придумать что-то особенное.
В юности я раз пять перечитывал захватывающие «Три мушкетёра».
Каково же было моё разочарование, когда позже довелось прочесть
реальные «Мемуары мессира Д'Артаньяна, Капитан-Лейтенанта первой
Роты Мушкетёров Короля». Мемуары настоящего Д'Артаньяна пресны и
скучны. Оказалось, по пути в Париж, в Менге, Д'Артаньян вовсе не
отстаивал свою честь в схватке с гвардейцами Рошфора, а затеял ссору с
торговцем лесом, за что два с половиной месяца просидел в местной
тюрьме. Вместо возвышенной любви к простушке Констанции он
расчётливо искал для себя в Париже выгодную партию. Чтобы сделать
карьеру при дворе, он был вынужден заискивать, если не пресмыкаться
перед кардиналом Мазарини, и страшно переживал, когда тот несколько
дней кряду не удостаивал его взглядом. После этого можно по достоинству
оценить гений Дюма, создавшего мировой бестселлер из этой
тривиальщины.
Вот и Вильям Козлов в «Президенте Каменного острова» весьма
приукрасил действительность, чем и завоевал сердца миллионов
читателей.
Пожалуй, только потомков Феди Гриба и Свища в этой жизни ничего не
берёт. Вильям Фёдорович и сегодня нашёл бы в здешних краях множество
персонажей подобной породы, годящихся в прототипы антигероев его
произведений. Они в гораздо более чудовищных масштабах, по сравнению
со своими предшественниками, уничтожают леса, поля и озёра, предают
людей и чистят их карманы, при этом, зачастую обосновавшись в
административных и депутатских креслах. Хватает мошенников и пожиже.
Но здесь же, в Межутоках, Куженкино и Бологое я узнал и немало
чудесных людей, общение с которыми доставляет радость и заряжает
оптимизмом.
Один из героев этого очерка — Николай Павлович Бутрехин — спросил
меня: «А стоит ли ворошить дела давно минувших дней? Зачем тебе
тратить на это время?».
На что я ответил: «В нашей жизни есть такое бессчётное число занятий,

позволяющих с отменной эффективностью бесцельно убивать часы, дни и
годы нашей жизни, что время, проведённое в общении с хорошими
людьми, ни в коем случае нельзя считать потраченным зря».
Спасибо писателю, подарившему такую возможность.
В июле 2011 года на берегу озера Островито прошёл слёт, посвященный
памяти Вильяма Фёдоровича Козлова. Участники слёта решили основать
литературный клуб под названием «Каменный остров», а президентом
клуба неожиданно избрали меня. Пускай эта книга будет отчётом о
проделанной работе.
Но повествование будет неполным, если не рассказать о том, что
происходило в описанных Вильямом Козловым местах после того, как он
покинул их в конце 70-х. Об этом в следующей книге.

СОДЕРЖАНИЕ:
От автора.........................................................................................................................................7
Триумф... .........................................................................................................................................9
И забвение ....................................................................................................................................14
Секреты творческой кухни ..........................................................................................................16
Время ............................................................................................................................................17
Место ............................................................................................................................................22
Идея ..............................................................................................................................................31
Сюжет ............................................................................................................................................38
Герои .............................................................................................................................................57
Кино...............................................................................................................................................83
Продолжение ...............................................................................................................................96
Послесловие ...............................................................................................................................106