цифрой .7. «. фюзеляже, который, по-нрежнеиу
густо дымя, уходил залес.	ggperoBoft.—■ Не вый-
«Ну* нет! — CTHS„вбблаздость.Несколькосе-
дет!* Он уже успел	^ белесую мглу; за это
кунд «ИЛ* рассекал пл°™* набора высоты на го-
в££я летчик Успел не^н™мС^Ра^__фашист,
^ГГвел^»**** ^ГЛ”ВеТЬ>
бросил машину п04™ ® заложить вираж, но позд-
тив опасность, попытался з^1 тт^*л п0 «мессе-
но: все четыре ^^^дошел на снижение,
ру*. Тот задымил и Р под7Мал Береговой, но, огля
«Готов!* —радостно поду	девятый».,
нувшись, понял, что ошибся о ДСЯ все же,
видимо, хотя и пол^сьС внкчале: во всяком слу-
легче, чем это показа лос	• ■ ц_ас уходил к линии
сумел выровняться ;£?££* небо было
фронта. Самолет	боЛьше не оставалось,
пустынно. Вере^во УН^ запной атакой «мес-
как продолжить прерванш*
серое* путь к овоему-РОДР ^отделатьСя от острой
Всю дорогу он	почему-то упорно воз-
тревоги за товарища* Шмять ^ ст£фПШЙ лейтенант
вращала к тому дню.^ ^ потоМу, что бортовой
шзмер е^амолета ?же был —^ схватКах с
вра^ет^^ебнте^^^олько	опы-
долгий боевой ПУТВ’ „ навсегда врезался ему в сер^-
кто в. дороге “еясду Р—

И Белым обнаружена большая колонна вражеских
танков. По ней-то и предстояло нанести удар. Однако,
когда вышли в нужный квадрат, немцев там не ока¬
залось. Шоссе, насколько хватало глаз, выглядело
так, будто его подмели метлой. Черная лента ас¬
фальта просматривалась как на ладони. Только на
небольшом участке, за одним из поворотов, ее скры¬
вала от глаз зеленая щетина кустарника. Казалось,
придется возвращаться ни с чем.
И вдруг машина ведущего резко забрала в сто¬
рону. Береговой хотя и повторил вслед за всеми ма¬
невр, но в первую секунду ничего не понял. А уже
в следующий миг впереди встала стена огня: кустар¬
ник, Худа сходу взял направление комэск, внезапно
ощетинился стволами зениток, которые прикрывали
танковую колонну. Первым сквозь сеть орудийно-пу¬
леметных трасс ринулся старший лейтенант Кучма.
Он и зажег головной танк, остановив движение всей
колонны. Вслед за ним стали пикировать осталь¬
ные.
А комэск уже пошел на второй заход.
«Куда он торопится? Ведь еще не все отбомби¬
лись!» — мелькнуло в голове у Берегового. И тут он
увидел, что самолет комэска горит: Кучма, видимо,
получил снаряд еще при первом пикировании, когда
пробивался сквозь заградительный огонь зениток.
Теперь он шел на таран; спешил, пока мог еще удер¬
живать в воздухе машину. Пылающий «ИЛ», оста¬
вляя длинный хвост дыма, несся прямо в середину
вражеской колонны...
Береговой, едва закончив атаку, сразу же ввел
штурмовик в разворот для второго захода; на кипев¬
шие вокруг разрывы, швыряющие и встряхивающие
самолет, он в тот момент не обращал внимания; ка¬
залось; он даже их и не видел — в глазах стоял лишь
5

.дай пламен*.	a^S
££*- ОЯ*. « ^SSS^STpa«.M I бес
вым штурмовики в ПИК, у	И только когда
того пылавшую ВОВС3^ПЛо°1^™УМесивоГОиз горящей,
шоссе превратилось в сплши ^ ^ комьЯМи выворо-
разодраняои брони в тор	* «иЛов» прекра-
пенной земли,	™ДГРозную работу и, покачав
—rSSSTSSSfflr-S--- ■*“
взяла курс на аэродром--.	жвство раз с тех
Теперь он, как	задания к себе на
пор, возвращался по^ ^	как множество раз
аэродром, и тож ,	MnrVT не досчитаться...
• *ss^^-1^,srsJs
ST^iSSSS Именам, скребущее ДУШУ »“®>—
“ig.an.0, он ионимал, иго
возможна. Но	и всякий рав гибель
„.дао. Сердце нези^гнки^и	д ^
друга, которая случ^** опаляла гневом и болью.
®й ты не СМОГ его yfepe®. ^К^сомеспма с са-
Не раз он думал о	пб лая разумом, человек
Еой еяииос^е^^ Обм^Р^^ овош[ да
единственный на зе“£®’	® за них ответствен-
дапков н	сбамн	в беаоям.
ность. Но что может ОМ подобных? Кому не ясно,
смняее уи^^^^лиес , дороже деве-
что нет на свете	нельзя возместить, что вме-
6

перевеешь эту простую и бесспорную в своей оче¬
видности истину? Может быть, именно ради нее соз¬
дала человека в вечном поиске эволюции природа,
чтобы не только познать, но и сберечь в нем самое
еебя...
Все это, думал Береговой, вслушиваясь в гул мо¬
тора, ясно и очевидно. Настолько очевидно, что не¬
избежно наступит время, когда люди сумеют не
только мечтать о мире, но и добиться его, когда вой¬
на на земле станет невозможна. А пока... Пока при¬
ходится защищать Родину и бить врага, хоронить
товарищей, тревожиться, вернется или не вернется
на аэродром ведомый... И он вновь ощутил прилив
1 той холодной, трезвой ненависти, которая помогала
ему не терять головы, видеть происходящее в бес¬
пристрастном свете хотя и жестокой, но независи¬
мой от его воли и сознания, навязанной необходи¬
мости.
На аэродроме Берегового встретил по обыкнове¬
нию техник, закрепленный за его машиной.
—	Еще пару дыр привезли! — доложил он, бы¬
стро осмотрев машину. И вздохнув, подытожил: —
С прежними, значит, будет одиннадцать! И все за
каких-нибудь две последних недели...
—	Знаю! — нетерпеливо оборвал летчик.— Ты
мне лучше скажи, «седьмой» вернулся?
О судьбе «седьмого» узнали только под вечер.
«Мессер» хотя и крепко его потрепал, но на этот раз
удалось выпутаться. Не обошлось, правда, без вы¬
нужденной посадки. Но вынужденная — дело деся¬
тое, главное, что живым-добрался.
—	А я видел, как Береговой по «мессеру» ру¬
банул!— рассказывал на другой день кто-то из лет¬
чиков.— Редкое, между прочим, дело, чтобы штур¬
мовик с истребителем на равных сцепился. Стрелок
Г

другой раз сзади из своего ШКАСа зацепит — это
бывает... А вот чтоб наш брат лично, чтоб из перед¬
них стволов! Вчистую срубил, или так только —о
загробном мире напомнил?
—	Они загробного не боятся, их теперь больше
этот мир настораживает! — откликнулся шуткой на
разговор заместитель комэска.— Жора, верно, немцу
свои заплаты показал, те, что ему после каждого
вылета техники латают. Вот тот и решил свою соб¬
ственную шкуру в целости сохранить.
Замкомэска хотя и прошелся по поводу «зап¬
лат», но вообще-то он к делам подобного рода отно¬
сился серьезно. Он считал, что «ИЛ» — одна из луч¬
ших машин на свете, а уж то, что самая живучая,
тут для него никаких сомнений не было. «Лишь бы
мотор тянул,— обычно говорил он. — А осталь¬
ное — спасибо Ильюшину — выдержит!»
Однажды он, возвращаясь после очередного на¬
лета на вражеские позиции, внезапно обнаружил,
что у него каким-то образом осталась неиспользо¬
ванной одна бомба. Тащить ее назад, домой — это
было не в его характере. Он решил сбросить ее на
зенитную батарею, которая сильно досаждала лет¬
чикам на том участке фронта. Отвернув из строя,
спикировал и положил бомбу чуть ли не на голову
врагу — батарея превратилась в груду металлолома.
Но в последнюю секунду одно из орудий почти в
упор всадило в его машину снаряд.
Как он сумел дотянуть до аэродрома, так и
осталось загадкой.
—	На чем же ты, друг ситный, летел? — ахнул
кто-то из сбежавшихся на летную полосу. — У тебя
же половина крыла вырвана!
Заместитель комэска стащил с головы шлем, вы¬
тер рукавом мокрое от пота лицо и спокойно сказал:
8

—	Полкрыла вырвало, полтора осталось. — И,
любовно оглядев покалеченный самолет, убежденно
добавил: —Наш «горбатый», он все может!
«Горбатый», как нарекли летчики штурмовик
«ИЛ-2», мог если и не все, то очень многое. Это Видя
действительно на редкость живучая машина. Каза¬
лось, ее без конца можно латать и штопать, а ей
хоть бы что! Заправляй баки и вновь летай на здо¬
ровье!.. Из каких только передряг не выручала она
летчиков...
Тимофей Лядский — еще один ас из эскадрильи,
в которой воевал Береговой, — продемонстрировал
невольно на своем «ИЛе» такое, что все только ру¬
ками развели.
Два звена, которые перед тем изрядно потрепали
«фоккеры», заходили на посадку. Принимал их ко¬
миссар полка Сотников. Поначалу все шло, как
обычйо. Машины, соблюдая порядок, приземлялись
одна за другой..: И вдруг «ИЛ» Лядского, не обра¬
щая ни на что внимания, словно он над аэродромом
один-одинешенек, пошел напролом на полосу...
Сотников сперва даже онемел. Однако чувств своих
высказать ему так и не пришлось. Вернее, одно силь¬
ное чувство уступило место другому, не менее силь¬
ному. Машина Лядского, пробежав по дороаске,
встала и... переломилась пополам. И хвост и носо¬
вая часть самолета задрались к небу, а середина про¬
села на грунт.
Лядский вылез живой, невредимый, но какой-то
притихший. На белом как мел лице чернели ввалив¬
шиеся измученные глаза.
—	Думал... над аэродромом... развалюсь...—
растерянно сказал он, как-то странно отделяя друг
от друга слова долгими паузами. — Вот и после-
шил... малость.•.
9

Ко™, осмотрел,
екД» нем (ЛЩ-ХЯ**'":
Это не считая искореженного с гяубины1 ДотЯнуть
битых тросов управления руЛ ешете мог только тот,
до своих и сесть на тако Р в своЮ машину.
кто фанатично вер^т и в с о	Сотнике®.-
- НУ, бр^!"заТьТсамолет твой надо в утиль,
Не знаю, что и сказаты
а тебя самого ®	o	 не согласился с комис-
__ Зачем же^в У™**’' л а ДЫрки мой техник
саром Береговой. М	опять на нем летать
подштопает. Глядишь,	И помолчав,
будет. Долетел ж*Хвил*-Не зря же летчики го-
без тени улыбки Добавил-	^ет!
ворят.чтонаш^орбашй»	вЫСОКО ценил заме-
Береговой, как и его дру	ИлЫопшна. Не
нательную машину «“JSi «в «черной смертью»,
напрасно фашисты ^тиТвльным уважением « ле-
а свои называли -о, „ностьЮ в сравнении с ДРУ
тающим танком».	штурмовик Ильюшина
гимн боевыми машинах^. УР	только за
Ждал л*™» "SSS и благодаря -
счет бронированного^ фюзеляжа,	Единст-
ликолепным азродин	ыми на первых порах
венными недостатками,	уРмаИШну,	являлись не-
можно было попрекнуть	ствие специально обо-
важвый бомбоприцел и	Удушного	стрела, что
рудованной кабины Д	как делало штурмовик
К, особенно	изба*»»
беззащитным при нападении^	с крупнока-
-ШКАСм, . яозя» .ИДы.
стал, аз«ря»№ *j^"e jS^aoro летая невозмуто-
„оГко^ьГЛе-нЖдлитель^ статна
ю

Ананьев. Ему тогда уже «стукнуло» двадцать
и потому Береговой, будучи моложе на шесть лет,
величал его только по имени-отчеству-—Петр Ми-
хайлович. Слетались они неплохо; пригляделись,
притерлись в различных ситуациях и испытывали
друг к другу взаимное уважительное доверие. Оба
знали, каждый в критическую минуту сделает все
возможное, не подведет.
А минуты такие выпадали на их долю нередко...
В один из жарких августовских дней сорок
третьего самолет Берегового, опустошив в последней
штурмовке стволы, набирал высоту, чтобы сориенти¬
роваться и взять курс на аэродром.
В небе шел бой. Истребители прикрытия пыта¬
лись сковать несколько «мессершмиттов» и «фокке-
вульфов». «ИЛы», не ввязываясь в драку, уходили
за линию фронта. Туда же собирался направить
машину и Береговой, но не успел. На него внезапно
навалились два «фоккера». Расстрелявший по
наземным целям боеприпасы, «ИЛ» был теперь безо¬
ружен, и немцы это отлично знали.
От одного из «фоккеров» удалось увернуться, но
другой оказался проворнее: «ИЛ» резко встрях¬
нуло, по капоту заплясали языки пламени «в мо¬
тор!— мысленно отметил летчик, пытаясь выров¬
нять машину.— Сейчас снова атаковать будет...» Но
в этот момент на выручку спикировал «Лавочкин»,
и «фоккеры» схлестнулись с ним.
Береговой попробовал сбить пламя воздушным
потоком, но поврежденная машина слушалась пло¬
хо: по всему чувствовалось, что двигатель в любую
секунду может отказать. Оставалось попытаться до¬
тянуть на горящей машине до своих.
Кабину заволакивало- дымом; в горле першило,
душил кашель, из глаз катились едкие слепящие
11

слезы... В довершение пришлось закрыть форточки
фонаря, иначе огонь мог перекинуться с капота
внутрь кабины. Доступ свежего воздуха окончатель¬
но прекратился. Дым становился все плотнее и гуще,
сквозь него уже почти нельзя было разглядеть при¬
борную доску. А пламя снаружи все разгоралось и
разгоралось; оно уже перекинулось назад, за броне¬
спинку, туда, где сидел стрелок.
—	Как там у тебя, Петр Михалыч?! — да¬
вясь кашлем, крикнул в микрофоны Береговой.—
Терпишь?
—	Терплю пока! — откликнулся тот. — Ноги вот
только... Ноги жжет... Печет, прямо спасу нет!
Береговой промолчал. У него самого положение
было не лучше. Металл обшивки накалился так, что
нельзя тронуть рукой. В кабине, как в печке, ды¬
шать совсем нечем.
И все же главная опасность таилась в другом:
огонь вот-вот доберется до бензобаков — в любой
момент машину может разнести в куски. Ананьев
это тоже хорошо понимает. Но что делать? Передо¬
вую еще не перевалили, под крылом немцы; выбра¬
сываться с парашютом — значит попасть в плен.
Нет, 'решает Береговой, только не это! Лучше сго¬
реть вместе с машиной, лучше взорваться...
В наушниках слышатся стоны Ананьева; слыш¬
но, как он скрипит зубами...
—	Как, Петр Михалыч? Терпишь? — вновь хри¬
пит Береговой. Он понимает, что его вопрос беофйы-
слен, но нужно подать голос, подбодрить, нужно хоть
что-нибудь, но сказать: вдвоем всегда легче. — Тер¬
пишь, Михалыч?!
—	Невмоготу больше... Сапоги... Сапоги горят!
—	Лес по курсу видишь?
—	В-вижу...
12

—	Там уже наши, понял?.. А внизу немцы, по-
нял?.. Дотянем мы, обязательно дотянем, понял?..
В ответ не донеслось ни слова. Рация мол¬
чала.
До опушки леса, где начинались наши позиции,
оставалось совсем немного. Но мотор захлебывался
и едва тянул. Летчик, стиснув зубы, старался вы¬
жать из него все, что можно.
Внезапно он каким-то шестым чувством' осознал,
что ждать дольше нельзя: катастрофа произойдет
с секунды на секунду. Он глянул сквозь клубы дыма
вниз — до разделяющей окопы широкой ничейной
полосы несколько сотен метров.
Скомандовал:
—	Приготовиться к прыжку!
И стал отсчитывать вслух:
—	Раз... Два.., Три... Четыре... Прыгай!
Ананьев перевалился за борт.
Еще секунда — чтобы отбросить назад форточки,
поставить фонарь на защелки, отстегнуть ремни...
Все!
Вырвав кольцо парашюта, успел краем глаза за¬
метить, что окопы немцев уже позади — и в тот же
миг по барабанным перепонкам хлестнула волна
взрыва: огонь, как он и предчувствовал, добрался
до бензобаков...
Приземлился он в неглубоком овражке, как раз
посередине нейтральной полосы. И сразу со стороны
немцев заухали минометы. Наши тоже не заставили
себя ждать. Одни стремились накрыть экипаж взор¬
вавшегося самолета, другие старались этому поме¬
шать, пытаясь подавить батареи противника. Дуэль
из-за двух человек разгоралась не на шутку.
Береговой огляделся; за кустарником слыша¬
лась какая-то возня. Вытащив из кобуры пистолет,
13

пополз навстречу подозрительным звукам. Там ока¬
зался Ананьев. Он, чертыхаясь, срезал ножом с ног
обугленные сапоги.
—	Взгляните, товарищ лейтенант! — мотнул он
головой в сторону.— Вон там, за бугром!
Береговой посмотрел: от немецких окопов полз¬
ло несколько серо-зеленых фигур.
—	Живыми хотят взять! А, Петр Михалыч?
—	Как же! Возьмут! — буркнул Ананьев, сдирая
остатки сапога. — В небе не сумели взять, а уж на
земле-то мы как-нибудь...
—	Резонно говоришь, Михалыч! — усмехнулся
летчик, взвешивая на ладони «ТТ».— Один в ство¬
ле, да еще семь в обойме... Ты почему перед прыж¬
ком не откликался?
■— Я откликался, — возразил Ананьев, осторож¬
но щупая багровые, вздувшиеся ступни.— Очень
даже громко я откликался! Да рацию, видно, тоже
подпалило: вас слышу, а вы меня нет...
—	Стой, Михалыч! Смотри сюда! — перебил его
Береговой.
Со стороны наших позиций выскочил обшарпан¬
ный, заляпанный глиной «виллис». Увертываясь от
разрывов мин, петляя между воронками, машина на
полном газу неслась по рытвинам и ухабам. За ба¬
ранкой сидел здоровенный детина в вылинявшем
комбинезоне танкиста. Лихо затормозив и не откры¬
вая дверцы, он одним ловким движением перемах¬
нул прямо через борт, сгреб своими могучими ручи¬
щами босого Ананьева в охапку, вскинул вверх и
бережно опустил на заднее сиденье. Затем столь же
молниеносно помог летчику забросить в машину оба
парашюта; вое так же игнорируя дверцы, легко пе¬
рекинул свое огромное тело на водительское место и
дал полный газ.
14

Через несколько минут все трое были уже в рас¬
положении наших частей. Вездеход со спасенными
летчиками тесно обступили пехотинцы. Большинст¬
во их оказалось очевидцами разыгравшейся в воз¬
духе драмы, и потому радостным возгласам и объ¬
ятиям не было конца. Только гвардии старшина Ры-
цин, как называли солдаты водителя-ловкача, попы¬
тался скромно стушеваться за чужими спинами.
А когда его по просьбе Берегового отыскали и вы¬
толкнули на середину, здоровяк танкист оконча¬
тельно смутился и, глядя себе под ноги, пробасил:
—	Да при чем тут я! На то он и вездеход, чтобы
по буеракам прыгать, — у него ж все четыре колеса
ведущие...
—	Спасибо, друг! — рассмеялся вместе со всеми
Береговой. — Ты тут только одно забыл: что по буе¬
ракам этим не один твой «виллис» прыгал, а и мины
фашистские!
Подошел санитар, и Ананьева на той же машине
увезли в госпиталь. А Береговой, распрощавшись с
пехотинцами и еще раз поблагодарив танкиста за
выручку, отправился к себе в часть.
Помочь попавшему в беду, помочь, не спрашивая
ни имени, ни фамилии, помочь, рискуя ради чужой
жизни своей,— дело само по себе на фронте обыч¬
ное. Без этого солдат — не солдат. Война делается
не в одиночку. И каждый хорошо понимает, что
иначе нельзя. Сегодня — ты, вавтра — я... Да и не
•только в логике или здравом смысле тут дело, и даже
не в естественной человеческой потребности оказать
помощь, если она потребуется; война, как это ни
странно на первый взгляд, сделала людей добрее
друг к другу. Повысила она и ценность человеческой
жизни. Не своей — соседа. И хотя и та и другая
постоянно висела на волоске, хотя в любой миг она
16

могла оборваться-иобр^алась^^в^До ®епопД.
Именно оттого, „чт° 5°Х ^тавшийся без присмотр
Она, как малый реб®° ’ °ЧКУ) позаботиться о себе,
и неспособный сам’® Дзаботы многих- И нем мень*
становилась п^е™ еГО собственная жизнь, тем
ше " ТГтГ®ю <**• —-4-
щедрее он не твд“"
нить жизнь сосеЯУ*	война, как мощный ги-
Смерть на войне смвь» ^дей перед ее лицом,
гантскийка^к, мвели^ваДте_общность
сплачивая их в од У	ненависть, которую иепы-
тех, кто ее вызва • g мужество, которого она
•гывали к врагу,	g Кик бы в одно, сплошное
потребовала, сп&ял*™** в одну великую дружбу,
единство, в одно Р_Д.	ни «чужих*. Осталось
где уже не было ни	свои — все остальные. По-
одно: чужие э^-п?то10й и Ананьев, танкист Ры-
тому-то летчики Бер	хотинцы, которые прикры-
цин, артиллеристы н J» они были заодно между
вали их своим °™е“’	* ^го друг друга, хотя не
собой, и, хотя не®н^ДвШений близости, ни про¬
было между ним	g готов был прийти на по-
стого знакомства,!^» A“	g	собственной голо-.
^тГЛ^ ^елал бы ради друга, ради
брата или отца, ради се®*^^*’на все это просто.
Береговой	“уветтю благодарности к тем,
Конечно, он испьгаыва У	ой ситуации, но, с
кто помог им выбрать	РУда г бы представить
другой стороны, он “Р	а произвол судьбы, пре-
Sfc. и м”Л"^^ват£* ИЗ беды, в которую
0ДкГпо" собственной вике или ошюпшоога.
16

И благодарность была вызвана не столько самим
фактом, который он считал в порядке вещей, сколь¬
ко инерцией сердца, привыкшего откликаться на
любое доброе дело, даже если оно разумелось само
собой; и была она, эта благодарность, связана со
старшиной Рыциным не потому, что он так поступил,
а лишь потому, что так поступил именно старшина
Рыцин, а не кто-то другой, кого тот опередил и тем
самым оставил для него, для Берегового, в безвест¬
ности. Хотя этот кто-то тоже бы сделал все от него
зависящее. Как это делали все, и сам Береговой, ра¬
зумеется, тоже.
Правда, не всегда удавалось предотвратить не¬
счастье. Обстановка часто складывалась так, что
люди оказывались бессильными хоть как-то по-
О^влиять на развитие событий — война есть война...
\Q Задача, поставленная подполковником Ищенко
.44 вскоре после возвращения Берегового в полк, выгля¬
жу дела предельно лаконично:
Г- — Уничтожить танки в квадрате один-шестца-
4 1 дцать! Прикрытие — два эвена «Лавочкиных». Все
ясно?
— Так точно, товарищ командир! Вырули¬
ваю! — коротко ответил летчик. В тот день вылет
следовал за вылетом; сейчас ему в четвертый, если
считать с утра, раз предстояло выполнить роль ве¬
дущего группы.
Через несколько минут восьмерка «ИЛов» взяла
курс в сторону передовой. Чуть позже немного поо¬
даль от аэродрома к ним присоединились истребите¬
ли прикрытия. Они шли не звеньями, а попарно,
причем значительно выше штурмовиков — во вто¬
ром этаже, как говорят летчики.
Отрой штурмовиков напоминал тупой угол с од¬
ной укороченной, как бы обрубленной стороной; в-
2 Георгий Сомов	17-
(Cpti'jjfHcnai раАвнш I
БИБЛИОТЕКА |

ватина ведущего, слева и чуть
вершине нах°ДО^& Пр иникла, справа, соблюду
позади шел «ИЛ* “Р шеСть машин. Береговой
SS^e интервалав числе этой пда
часто поглядывал	новичков, за которых о
стерки летело	здНого из них-Береговой да
немного беспокоился-	фамилию — те, что
£дал «ал»	пож, налнмлн
накануне прибыл»	синеглазый парень с ямоч
Шуриком. Это б^ д^бродушной, какой-то очеда дад-
Г^шеГулыбкой, почти не сходившей у не-
ЛЯПСейчас Шуря* ^^^н^^^Од^^Ого^очеред^*
посматривая на®®^ыбнулся ему, кивнул голов^.
взгляд, ободря молодых, необстрелянных _____
Он знал, что	именно эти пассивные мнну-
ков особенно тя-стн ^ Когда выйдут на цель,
ты ожидания пер Д аикя захлеСтнет и вменит “
станет проще, а Р® сейчас сковывает, держит вн
сознания все то, _д будто понял мысли в ДУ*
пряжении нервы- ШУР У кивнул в ответ *»-
щего, тоже заулыбалс ямочки на его щеках были
сколько раз ^^юда*^выцветшее на солнце
SESSe^SSb» было Вереей _к
?2S£*~ >g
Зеленый! *4cSS	кто из нас двоих
старше!»	«.«ввалило за двадцать, и Берего-
Обоим «два ”^вать об этом, чтобы не отДел^
вому, чтобы не Шурик, не требовалось
себя от таких, _j£ca в собственное прошлое,
пристально вгл^Д^вада перед ним вся, как только
его юность и
18

что миновавший вчерашний день. Тихий, сжатый
отвалами терриконов Енакиево» крохотный осоавиа-
химовский аэроклуб с парой фанерных «У-2»; оба
его брата — Михаил и Виктор... Особенно Виктор.
Как старший из троих, он первым «заболел» авиа¬
цией. От него в доме и повелись нескончаемые раз¬
говоры о «бочках» и «иммельманах», о подъемной
силе крыла, об углах планирования, о встречных
воздушных потоках — обо всем, словом, что так или
иначе имело отношение к заманчивым тайнам поко¬
рения пятого океана; от него, да еще от Василия
Алексеевича Зарывалова — давнишнего друга их
семьи. Василий Алексеевич возглавлял енакиевский
аэроклуб, а Виктор работал там инструктором. Они-
то и заразили четырнадцатилетнего подростка неи¬
стребимой страстью к авиации...
Вначале он вместе с другим братом, Михаилом, и
соседскими мальчишками целыми днями возились
в оборудованном под столярку сарае: пилили, стро¬
гали, клеили... Отец, хотя сам и не имел никогда к
авиации никакого отношения — всю жизнь прорабо¬
тал на железной дороге, увлечению их не препятст¬
вовал, не жалел денег на инструмент и материалы,
без которых не построить не то что планера, но и
самой простенькой модели; Виктор и Василий Алек¬
сеевич помогали своими советами, опытом.
Потом всего этого стало мало. Виктор намекнул,
что не худо бы организовать при школе кружок пла¬
неризма. С кружка все и началось уже всерьез. При¬
няв в нем самое деятельное участие, а вскоре став
его руководителем, младший из братьев Береговых
окончательно понял, что профессия его предопреде¬
лена— раз и навсегда, на всю жизнь. Все чаще стал
он бывать и в аэроклубе. Но чтобы стать там полно¬
правным членом, одной родственной протекции было
10

недостаточно. Клуб существовал на средства шах¬
теров, и записывали в него лишь тех, кто уже имел
и работай стаж, и профессию.
Тогда-то и произошел тот решающий разговор с
отцом, определивший и ближайшее будущее, и всю
судьбу.
Береговой устроился на работу слесарем, а вскоре
его приняли в аэроклуб. С того дня все вечера, вся¬
кую свободную минуту он проводил либо в мастер¬
ских при аэродроме, либо на летном поле. Ничто —
ни непривычная усталость после смены, ни пролив¬
ной дождь, ни даже новый фильм в городском кино¬
театре — не мешало ему каждый день мерить знако¬
мый до последнего камешка на обочине путь к Во-
лынцевской горе...
Да, юность хотя уже и миновала, но еще не стала
только прошлым; она как бы жила совсем рядом,
бок о бок, не успев уйти целиком в память. И все же,
несмотря на эту ее близость, Береговой в сравнении
с такими своими сверстниками, как Шурик, выгля¬
дел неизмеримо более зрелым, более умудренным
жизнью. Война если и не старит, то уж взрослеют,
мужают в ее горниле, бесспорно, гораздо скорее...
«А в общем-то все было как обычно. Как у
всех, — мысленно сказал сам себе Береговой, отго¬
няя усилием воли внезапно нахлынувшие дорогие
сердцу воспоминания. — Небось и у того же Шзфи-*
ка, да и у большинства остальных тоже что-нибудь
вроде этого было. Не старший брат, так сосед или
приятель — вот и вся разница!»
Береговой еще раз оглянулся на своего ведомого,
еще раз улыбнулся, энергично тряхнул головой: не
тушуйся, мол, все будет в порядке!
А вот и линия фронта. По ту сторону, над пози-
циями противника, с самого рассвета висели сотни
20

наших истребителей, бомбардировщиков и штурмо¬
виков.
Шли первые дни знаменитой Курско-Белгород¬
ской операции, и ваша авиация круглосуточно гро¬
мила глубокоэшелонированную, битком набитую
техникой вражескую оборону, бомбила ее тылы,
опорные пункты, места накапливания резервов.
Небо буквально кишело самолетами. Шли непрерыв¬
ные воздушные сражения, в которых, как в гигант¬
ской мясорубке, перемалывались сотни и сотни ма¬
шин— и вражеских, и наших. И все же, несмотря
на кромешный ад, царивший в те дни в воздухе, ос¬
новные массы нашей штурмовой авиации, прижи¬
маясь к земле, ныряя в густые нижние пласты
дыма — земля кругом горела от разрывов бомб и
снарядов, — упорно прорывались в глубь вражеской
обороны, перепахивая ее вдоль и поперек...
Едва только новая группа штурмовиков появи¬
лась над передовой, небо вокруг закипело с утроен¬
ной силой, зарябило густым сплетением огненных
трасс, вспыхивающими там и тут шапками разрывов
зенитных снарядов. Казалось, что благополучно
миновать этот ад просто невозможно, что штурмови¬
ки сейчас неизбежно запутаются в этой раскинув¬
шейся, пляшущей перед ними смертоносной сети,
которую неустанно плели с земли крупнокалиберные
пулеметы, эрликоны и орудийные батареи... Но Бе¬
реговой резко свалил машину на крыло и, отвернув
влево, вышел со снижением из зоны обстрела. Ведо¬
мые столь же спокойно и точно повторили за ним
маневр. Истребители прикрытия, наоборот, круто
ушли вверх.
Перед самым подходом к цели появилась первая
группа «фоккеров». Один из них ринулся в атаку на
самолет Шурика. Неужели и в небе сразу разли-
21

чишь новичка? Или это простая случайность? Одна¬
ко у немца ничего не вышло i соседи прикрыли
машину Шурика своим огнем..Но где же «Лавоч¬
кины»? Куда они смотрят, почему дали фаши¬
стам прорваться? Ага, они уже ведут бой. Связали
большую группу вражеских истребителей. Значит,
думает Береговой, хочешь не хочешь, а эти «фок-
керы» наши. Но сейчас не до них, сейчас главное —
танки! Вов они пылят длиннющей колонной на до¬
роге...
— Держать строй! Стрелкам отбивать атаки
истребителей! — торопливо говорит Береговой в ми¬
крофон, мельком поминая в мыслях не вовремя по¬
павшего в госпиталь Ананьева. Теперь вместо него
сидит в задней кабине другой стрелок-радист, Сан¬
ников. — Давай, Санников! — кричит он в перего¬
ворное устройство.— Не спи там! Сейчас начнется...
Его «ИЛ», а вслед за ним и остальные рвутся, не
обращая внимания на вражеские истребители, к
цели. До нее уже рукой подать. Береговой елышит,
как заработал у него за спиной пулемет; огляды¬
вается на Пряженникова, потом вправо, на Шурика
и остальных — их стрелки тоже включились в рабо¬
ту. «Фоккеры» отворачивают с полдороги, но не
отстают, бросаются в новые и новые атаки. Один на
«ИЛов» задымил и отстал. Но вот сверху спикирова¬
ла пара «ЛА-пятых»: отвлекают на себя немцев.
Видно, там, наверху, стало на минутку свободнее.
Пора атаковать танки. Береговой вводит машину
в пике, но вдруг замечает, что слева от него, там,
где только что был Пряженников, теперь «фоккер».
Хочет атаковать? Пусть атакует! Если зайдет в
хвост, его встретит Санников! Береговой бросает
штурмовик в крутое пике: в перекрестье прицела —
голова танковой колонны.

Рано... Рано... Еще чуть-чуть... Пора! Летчик
вдавливает кнопку; эрэсы с воем срываются с бал¬
ки, из бомболюков горохом сыплются ПТАБы —
циальные двухкилограммовые противотанковы
бомбы направленного взрыва. Несколько из них, Я®*
автогеном, прожигают передний «тигр» — огромную
пятидесятитрехтонную машину подбрасывает вверх»
башню срывает столб багрового пламени, вырвав¬
шийся из танка. Видно, там внутри взорвались сва-
ряды...
Еще заход. Горка. Пике. Колонна танков ввор»
«сидит» в прицеле. Огонь! Вновь сыплются бомбьь
четыре передних ствола «ИЛа» поливают вздыбяв-
пшеся, сталкивающиеся друг с другом танки. Из лю¬
ков выбрасываются танкисты, скачут через обочивы»
пытаются удрать в поле...
Штурмовики один за другим с ревом проносятся
вдоль дороги, молотят из пушек я эрэеов, долбят
бомбами. Внизу все горит. Дым расползается на сот¬
ни метров, стекает в обочины, клубятся густыми чер¬
ными шапками. Повсюду разбросаны фигурки фа¬
шистов— их настигли пулеметные очереди—
Но до конца еще далеко. Часть «тигров» и «пая-
тер» успела свернуть в поле, расползаются по немУ
как вспугнутые черные тараканы... «ИЛы», бросив
пылающую колонну, уже начали за ними охоту. Вот
на один из них круто пикирует самолет ПряженнЯ-
кова; кажется, будто он вот-вот врежется прямо
чуть ли не в самый танк, но в последний миг «ИЛ»
круто выходит нз пикирования, а там, где он только
что был, вспухает гриб взрыва.
А вот н «девятка» Шурика! Вместе с двумя дру¬
гими «ИЛами» он все еще доклевывает колонну.**
— «Девятый»! Каке боеприпасами? Кек с горю¬
чим? — спрашивает по рации Береговой. Он только'
28

что набрал после очередной атаки высоту и, делая
короткий круг, наспех оглядывает сверху свое «хо¬
зяйство».
—	Порядок! Порядок, «двадцать второй»! —
слышен в отвёт срывающийся от волнения, лику¬
ющий голос Шурика. Он сейчас весь во власти азар¬
та боя. — Еще один танк сжег!..
В этот момент в неразбериху и хаос эфира — лет¬
чики в пылу боя не скупятся на выражение своих
чувств — врывается тонкий женский голос:
—	«Двадцать второй»! Справа к вам подходят
«сто девятые»! Справа «сто девятые»!
Это радистка с командного пункта корпуса. Его
выдвинули на передовую, и теперь оттуда непосред¬
ственно могут руководить ходом боя.
—	«Двадцать второй»! Еще шесть «сто девятых*
слева. Еще шесть слева...
Береговой последний раз окидывает взглядом го¬
рящие на земле танки — дело в общих чертах сде¬
лано, два-три уцелевших «тигра* не в счет! — и от¬
дает приказ:
—	Атаки прекратить! Всем на сбор!
Штурмовики, сохраняя дистанцию в триста —
четыреста метров, замыкаются в оборонительный
круг. Двух машин не хватает. Одну подбили еще в
самом начале. Но где вторая? И тут вдруг Береговой
замечает пикирующий в стороне «ИЛ». Он пикирует
на поле, куда недавно съехали с дороги, пытаясь
удрать, несколько танков, но сейчас все они горят.
Там нет уже' никаких целей. Почему же пикирует
«ИЛ»?!
Но «ИЛ» не пикирует, он подбит — теперь Берего¬
вой это ясно видит. Вероятно, повреждено управле¬
ние — дыма, во всяком случае, нигде не видно. А
может, убит летчик? Кто он? Чья машина? Но га-
24

дать нет времени; «фоккеры», о которых предупре¬
дили с командного пункта, уже рядом. Два или три
с коду идут в атаку. Они идут сверху. Поэтому из
передних стволов их пока не достать. Но стрелки, си¬
дящие сзади летчиков, не зевают. Заговорили. их
крупнокалиберные... Один из фашистов задымил,
другой отвернул в сторону. Остальные вообще куда-
то исчезли..,.
—	«Двадцать второй»! «Двадцать второй»!.—
вновь раздается в эфире. На сей раз это бас ведущего
группы истребителей прикрытия. — Идите на аэрод¬
ром! Справимся и без вас...
Береговой оглядывается туда, где только что пи¬
кировал «ИЛ» : там уже никого нет, пусто — только
в поле ярко пылает еще один ростер; переводит
взгляд вверх, туда, откуда минуту назад вынырнули
«фоккеры»: там пылающим факелом прочерчивает
небо сбитый немецкий истребитель; еще выше идет
бой: «Лавочкины» и «Фокке-Вульфы-109» носятся
друг за другом — два «фоккера» дымящими голо¬
вешками летят вниз, рядом, беспорядочно кувыр-'
каясь в воздухе, падает «ЛА-пятый» — у него ото¬
рвано снарядом крыло...
—	«Двадцать второй»! — настойчиво повторяет
в эфире бас. — Уходите на аэродром!
—	Вас понял! — мрачно отзывается Береговой.—
Увожу группу!
Заложив разворот, он выводит самолет из оборо¬
нительного кольца. Перестроив штурмовики в змей¬
ку, уводит их за собой из боя. Фашисты не пресле¬
дуют. Видимо, там, вверху, у них сейчас и без того
хватает забот...
Почти до самой передовой идут молча.
—	Кто там... ну, в поле? — спрашивает наконец
Береговой. — Шурик?
2J5

'— Он! — глухо отзывается в наушниках чей-то
голос.— «Фоккер» откуда-то сбоку на него выско¬
чил... Видно, прямо в кабину, в фонарь, сволочь, уго¬
дил!
Второй сбитый «ИЛ» тоже принадлежал но¬
вичку.
Жизнь фронтового летчика во многом зависит от
его мастерства, а мастерство приходится добывать
в бою — других возможностей не существует. Но, с
другой стороны, чем меньше на счету летчика бое¬
вых вылетов, тем меньше у него опыта, а значит, и
меньше шансов вернуться после боя на аэродром.
Жестокостью этого парадокса можно было возму¬
щаться, но и только. Обойти ее на войне не дано
никому. Гибли чаще всего именно молодые, необст¬
релянные — такие, как Шурик. А их место занимали
другие, тоже молодые и необстрелянные; и те из
них, кому больше везло, кому удавалось возвра¬
щаться, постепенно накапливали опыт, становясь ве¬
теранами... Немалую, правда, роль играли тут и
хорошие природные задатки. Они во многом облег¬
чали и сокращали этот трудный путь. Некоторым
удавалось пройти его сравнительно скоро.
Когда в полку появился Солтан Биджиев, боль¬
шинство летчиков эскадрильи Берегового насчиты¬
вали солидное количество боевых вылетов. И все же
Биджиеву на удивление быстро удалось сравняться
с ними в мастерстве, занять по праву в их строю дол¬
жное место. Этот смуглый, с ранней в свои двадцать
три года сединой в иссиня-черных волосах лейтенант
оказался из тех, кого называют прирожденными лет¬
чиками. Но помимо таланта и великолепных природ¬
ных данных он отличался еще одним очень важным
для боевого летчика качеством — спокойным, ров¬
ным, прочным, как скала, упорством. И огромным
26

желанием воевать. Воевать как можно скорее н как
можно больше.
Об этом он заговорил сразу же, в первые минуты
знакомства.
Новички на этот раз прибыли в полк на собствен¬
ных, так сказать, машинах. Только что полученные
с завода «ИЛы» сияли на солнце новехонькой кра¬
ской; на фюзеляжах и плоскостях ни единой вмяти¬
ны или царапины. А машина, на которой прилетел
Биджиев, оказалась в довершение всего еще и с ра¬
цией. Командир полка Ищенко без долгих слов рас¬
порядился, чтобы Биджиев передал свой самолет
комэску, в эскадрилье которого тому предстояло те¬
перь воевать. Поэтому знакомство на первых порах
вышло слегка натянутым.
Когда Береговой показал ему свой латаный-пере-
латаный «ИЛ», на котором трудно было сыскать
живое, нетронутое место, в глазах Биджиева пока¬
залась тоска, которую он, правда, попытался всеми
силами скрыть.
Но Береговой, конечно, все заметил. Он отлично
понимал, что творилось сейчас в душе новичка.
В Биджиеве он тотчас почувствовал хорошего летчи¬
ка и, как показало время, не ошибся.
—	Не нравится мне что-то ваша машина,— по¬
кривил он сердцем, желая выручить затосковавшего
вдруг лейтенанта.— Душа что-то не лежит... Да и не
облетана она у вас! Пожалуй, оставлю свою.
И тут Биджиева будто прорвало. Куда только и
тоска делась!
—	Что вы, товарищ командир! Как не обле¬
тана? Сам на ней летал! Да это же чудо какая ма¬
шина!
—	Да я вижу! — засмеялся Береговой.— Машина
хоть куда! Да отдавать-то ведь тебе ее жалко?
27

— Жалко,— сразу остыв, честно признался Бид-
жиев. И потоптавшись, добавил: — А я думал, что
вам в самом деле не понравилась...
Создавшуюся атмосферу неловкости разрядил
сам Биджиев. Он вдруг молча шагнул к «ИЛу»
комэска и полез в кабину. Береговой взглянул ему
вслед и сердцем вдруг понял, что дело решенное и
что перерешить его нельзя, иначе Биджиев непре¬
менно теперь всерьез обидится.
Через несколько секунд он уже стоял на крыле.
А Биджиев, успевший забраться в кабину, расспра¬
шивал его о том, что и как нужно сделать, чтобы по¬
скорее войти в жизнь эскадрильи и начать летать...
На фронте обычно' дела долго ждать не приходит¬
ся. Первый боевой вылет лейтенанта Биджиева со¬
стоялся на другой же день.
Поначалу, правда, погода выдалась нелетная.
Сплошная, от горизонта до горизонта, низкая облач¬
ность, да вдобавок туман. По к полудню ожидалось
прояснение...
А пока, пользуясь случаем, кое-кто из летчиков
решил привести себя в порядок. Необходимости, во¬
обще говоря, в этом особой не наблюдалось: народ
в эскадрилье подобрался аккуратный, подтянутый —
летные традиции соблюдали и охотно и бережно.
На боевой вылет каждый собирался при всех орде¬
нах, не говоря уж о таких пустяках, как свежий во¬
ротничок или надраенные до блеска сапоги. Словом,
истинная причина лежала глубже: вместе с полком
воевали молодые девушки-оружейницы, и летчики,
особенно из холостых, никогда не упускали повода
лишний раз наведаться в их хозяйство, перебросить¬
ся шуткой или парой-другой слов. Жизнь — всюду
жизнь, и на войне тоже. А иголка или катушка ни¬
ток— предлог, удачнее которого и не придумать...
28

Работали оружейницы тут же, Поблизости от лет¬
ного поля; набивали ленты для пулеметов и пушек.
Легкой их работу никак не назовешь. В иной день
на каждый самолет приходилось по полторы — две
тысячи снарядов, не считая пулеметных лент. И все
же девушки умудрялись находить время не только
чтобы следить за собой, но и оказывали облагоражи¬
вающее женское влияние на летчиков. На танцах,
например, которые устраивались по вечерам либо в
офицерской столовой, либо, если позволяла погода,
прямо под открытым небом, давно уже перевелись
небритые лица, нарочитая неряшливость в одежде,
залихватские, ухарские манеры, вроде чуба до глаз
или небрежно закушенной в углу рта папиросы.
Девушки научили уважать себя, и отношения, ко¬
торые установились между ними и летчиками, мало
чём отличались от тех, как если бы они складыва¬
лись в обычных условиях мирной довоенной жизни.
Единственное, что заметно изменило их и добавилось
к ним, это сознание общего боевого товарищества с
вытекающим из него чувством равенства перед неиз¬
бежными тяготами войны и ее опасностями. И когда
кто-нибудь из летчиков забывался, пытаясь проя¬
вить в их адрес заботу с позиций, так сказать, муж¬
ского превосходства, девчата встречали такие попол¬
зновения в штыки. Единственной сферой, в рамках
которой они охотно принимали любую помощь или
услугу, было снабжение их хозяйства предметами,
касающимися чисто женского обихода.
Вот и сейчас группа летчиков наседала на лейте¬
нанта из БАО — батальона аэродромного обслужи¬
вания,— стараясь добыть с его помощью ящик хо¬
зяйственного мыла для стирки и утюг.
— Может, вам и швейная машинка требуется?
И пылесос? И палехские шкатулки?'—отбивался

тот.— Ну где я вам этот чертов утюг возьму?! Где?!
—	БАО все может,— гудел у него над ухом Пря-
женников, стараясь подольститься.— БАО — это вам
не шуточки, БАО, можно сказать, бог быта!
—	Ну ладно! — сдался наконец лейтенант.^
Мыло я вышину, а утюг...
—	А утюг тоже выпишешь,— перебил его Ляд-
ский.— Нужен утюг.
—	Так нет же их ни на одном складе! Мы же в
конце концов не «Мосторг», мы аэродром обслужива¬
ем! Понимаете, а-э-ро-дром!! — окончательно впал
в отчаяние лейтенант.— Нет у меня утюгов!
—	А ты в деревне на махорку сменяй,— ласково
предложил Пряженников.— Или на спички? А?
—	Нет, верно говорит комполка: начнешь с игол¬
ки, кончишь обозом! —махнул в изнеможении рукой
лейтенант, отходя от летчиков.— Черт с вами, будет
вам утюг!
Береговой посмеялся вместе со всеми, потом пред¬
ложил, вока есть время, сходить в столовую «похле¬
бать горяченького».
После обеда, как и рассчитывали, туман стал рас¬
сеиваться.
За четверть часа до вылета Береговой собрал
эскадрилью и, к молчаливому удивлению своих дру¬
зей, провел такой подробный инструктаж, какого им
давненько не приходилось слыхивать.
—	А если кто по независящим от него обстоятель¬
ствам отстанет от группы, пускай жмется к земле и
на бреющем топает домой! — закончил он под изум¬
ленные взгляды товарищей свои небывало тщатель¬
ные, дотошные наставления.— Всем ясно?
Летчики дружно промолчали. Один Биджиев,
ради которого н. лее- вон-яз кожи комэск, с едва при¬
метной в голосе хитринкой спросил :
во

—	А что эта—независящие от меня обстоятель¬
ства?
—	Ну, если заплутает кто... В смысле потеряет
ориентировку! — уточнил Береговой и, почесав в
сердцах подбородок, нарочито грубовато закон¬
чил:— Словом, независящие обстоятельства — это
те обстоятельства, которые, лейтенант, от нас с вами
не зависят! Теперь ясно?
—	Теперь ясно! — сдерживая смех, заключил
необычный инструктаж своего комэска Пряженни-
ков.
Остальные тоже наконец поняли, из-за чего сыр-
бор, и, добродушно посмеиваясь, разошлись по ма¬
шинам.
—	Пойдете у меня ведомым слева! — сказал Бид-
жиеву напоследок Береговой, решив, что раз уж он
взялся опекать новичка, то дело нужно доводить до
конца.
Иа цель вышли скоро и точно.
Заметив за поворотом вереницу вражеских грузо¬
виков, Береговой с ходу ввел штурмовик в левый раз¬
ворот и со снижением пошел в атаку.
И тут же испуганный голос Биджиева:
—	Командир! Твоя машина горит!
«Что за черт! Неужели проморгал? — мелькает в
голове у Берегового.— Нет, не может такого быть!»
И снова Биджиев, на этот раз уже не испуганно,
а смущенно:
—	Виноват, командир! Это у тебя от эрэсов под
хвостом пламя...
Кто-то громко фыркает в эфире. Кажется, Ляд-
ский...
—	А ты что, свои назад домой решил привез¬
ти? — отзывается в ответ Береговой и жмет на га¬
шетки.
31

Грузовики горят. Цель накрыта с одного захода*
Больше здесь делать нечего...
— Отход! Возвращаемся на аэродром! — слышит
Биджиев в наушниках голос комэска.
«Как возвращаемся? Я же и трети боезапасов не
израсходовал! — удивляется он про себя и вдруг ви¬
дит в стороне на дороге грузовик, удирающий к ок¬
раине железнодорожной станции.— Врёшь! Никуда
не денешься...»
Немцу, действительно, деться некуда. «ИЛ» с ре¬
вом настигает его, и вот грузовик уже пылает в обо¬
чине с перевернутыми вверх колесами...
Выходя из пикирования, Биджиев замечает за
станционными зданиями раздувающий пары паро¬
воз. Не набирая высоты, на бреющем он врывается
на станцию. Есть! Паровоз расстрелян в упор... А там
что, связка, товарных вагонов? Прекрасно! Через ми¬
нуту вагоны тоже горят...
Бнджиеву кажется, что все, и ведущий и товари¬
щи, восхищенно наблюдают за ним, радуются его
удачным, неотразимым атакам, что по возвращении
в полк его ожидают немногословные, скупые, но от¬
того еще более весомые похвалы со стороны новых
друзей, а может,— чем черт не шутит! — даже и бла¬
годарность в приказе. Разве ради этого не стоит по¬
трудиться, рискнуть, если надо, жизнью!
Но пока рисковать особенно не приходится: вра¬
жеских истребителей в небе не видно, зенитки поче-
му-то тоже молчат — может, их тут в нет вовсе?..
Тем лучше! Но тут Биджиев спохватывается, что в
небе нет не только «мессеров» или «фокке-вульфов»,
что в нем вообще пусто, что он давно уже в одиночку
крутится здесь над . вымершей, обезлюдевшей стан¬
цией...
На аэродроме царила атмосфера тревоги. Берего-
32

вой то и дело поглядывал на часы: горючее у Бид-
жиева на исходе. Если не появится в ближайшие де¬
сять пятнадцать минут, тогда... Он клянет себя,
что не вернулся сразу же, едва обнаружил отсутст¬
вие новичка. Но с другой стороны, что они моглисде-
лать? Не успели отойти от станции, как на них сразу
же навалилась четверка «мессеров» — сами еле . су¬
мели уйти. И все же на сердце нехорошо, чувство
какой-то неосознанной вины давит душу... Но в чем
она, ета вина? Сколько он ни ищет ее, сколько ни
перебирает в мыслях мельчайшие детали сегодняш¬
него вылета, рассудок не в силах ни за что зацепить¬
ся. И все-таки...
—	Да не терзай ты себя! — тронул его за плечо
Лядокий. Он, как и Пряженников и другие, тоже не
уходил с полосы.— Обойдется все! Заплутал он, на
верно, ну и сел где-нибудь на вынужденную... Места-
то ему здешние незнакомы, первый на этом участке
вылет!
—	Вот именно первый! — поморщился Берего¬
вой.— А если и последний?
—	Ну, от этого никто из нас не застрахован,—
вмешался в разговор Пряженников и, кивнув в сто¬
рону Лядского, продолжил: — Если бы не Тимофей,
топать бы мне нынче домой пешком. Конечно, если
бы осталось на чем топать...
—	Да бросьте вы его раньше времени хоро¬
нить! — крикнул вдруг кто-то из стоящей поодаль
группы летчиков.—Вон он, ваш Биджйев, летит!
Все оглянулись. Из-за леса, действительно, вы¬
нырнул какой-то «ИЛ». Быстро приближаясь, он шел
на бреющем к аэродрому. .У всех сразу отлегло на
душе.
,Береговой даже це стад отчитывать Биджиева,
когда тот докладывал, что самовольно аадержался
3 Георгий Сомов
88

над целью. На радостях он решил простить по пер¬
вому разу новичку грубое нарушение дисциплины;
отругать язык как-то не поворачивался. Только спро¬
сил:
—	Независящие обстоятельства — вам по-преж¬
нему, лейтенант, все еще неясно, что это такое?
—	Теперь ясно, товарищ командир! Азарт и ув¬
лечение боем, которые помешали мне уйти вместе с
группой, независящими обстоятельствами считаться
не могут! — лихо отрапортовал Биджиев. И вдруг по¬
краснел, опустил голову и тихо сказал: —Товарищ
командир! Но у меня же неизрасходованные снаря¬
ды оставались...
Береговой только махнул рукой и, не имея ни ма¬
лейшего желания портить настроение ни себе, ни
другим, зашагал в столовую.
Биджиев, однако, сделал из этого выводы в свою
пользу.
Раз за разом он отставал над целью. Ему каза¬
лось, что, пока он не изведет все до единого снаряды,
уйти на аэродром означало бы бросить дело на пол-
дороге. Надо отдать ему должное:- ориентировки* он
никогда не терял и возвращался всегда точно в срок,
всегда наикратчайшим путем и всегда на бреющем.
Теперь Береговой больше не либеральничал. При¬
дав голосу побольше строгости, он не скупился на
очередное «внушение».
Но пока это не помогало.
Биджиев внешне относился к разносам комэска
с повышенным вниманием, но на самом деле про¬
пускал все мимо ушей. Ему казалось, что к упорству
его относятся двояко: с одной стороны, с формаль¬
ной, самовольство должно рассматриваться как на¬
рушение дисциплиныи потому вызывать порицание,
но с другой, -ив-существу, неукротимое стремление
34

бить фашистов не может не заслуживать в- глазах
других одобрения. Пусть хотя и не высказанного
прямо й вслух.
Стоит ли говорить, что он заблуждался. Береговой
и другие не меньше ненавидели врага, не меньше
горели желанием громить гитлеровцев, стараясь при¬
близить тем caMbtM конец войны, но, как зрелые лет-
чикйе большим и равносторонним боевым опытом,
они хорошо понимали, что пользы от подобной пар-
тизанщины на ломаный грош, а цена за нее неиз¬
бежно окажется несоразмерно высокой. Что может
штурмовик в одиночку? Пара-другая спаленных вра¬
жеских грузовиков погоды не сделает. А вот потеря
боевого самолета, а то и летчика вместе с ним — тут
уж счет совершенно иной, весомый. Отбившийся же
от группы «ИЛ» практически почти беззащитен пе¬
ред немецкими истребителями и служит для них лег¬
кой желанной добычей. Потому-то и ошибался Бид-
жиев, видя сочувствие там, где его не было.
Комэск, конечно, знал о «тайных» мыслях нович¬
ка, но развеять эти иллюзии у него как-то все не под¬
нималась рука. В глубине души он ему сочувство¬
вал. Так, как взрослые, умудренные жизнью люди
сочувствуют искренним, идущим от чиетоты сердца
заблуждениям юности. Хотя Биджиев и был на два
года старше его. Но возраст боевого летчика на фрон¬
те определялся не метриками или паспортом, а зре¬
лостью накопленного опыта и мастерства.
Однако сочувствие сочувствием, а дело делом.
Пришла пора поговорить с Бнджиевым крупно и все¬
рьез.
Когда тот в пятый или шестой раз вернулся на аэ-,
родром после своих «подвигов», комэск вместе с Ляд-
ским и Пряженниковым отвели его в сторонку.
— Ты свой «ИЛ» где получал, на заводе? — спро*

-сил Береговой.— Видел, кто. там за станками вкалы¬
вает— пацаны тринадцати-четырнадцати лет! По¬
рожние ящики себе под ноги приспосабливают, что¬
бы до супорта дотянуться...
—	Он думает,, что он один такой злой! Что только
он благородной ненавистью к врагу пылает! — вме¬
шался Лядский.
—	Ни черта он не думает! Нечем ему думать! —
рубанул Пряженников.— Он от собственного «герой¬
ства» без ума, а на остальное ему начхать.
—	О каком геройстве речь? — опять подхватил
Лядский.— Везет ему пока — вот и все геройство. Не
велика храбрость одиночные грузовики, крошить..
—	Слушай, а если тебя завтра «мессеры» на об¬
ратной дороге прихватят, что будешь делать? «Кара¬
ул» кричать? Так никто не услышит,— не отставал
Пряженников.— Ты что, в одиночку да с пустыми
стволами, одной своей злостью собираешься их ото¬
гнать?
Биджиев ошеломленно вертел головой, переводя с
одного на другого растерянный взгляд. Так вот, ока¬
зывается, как, выглядит в глазах окружающих то,
что ои делает! Жалким мальчишеским ухарством,
вызывающим не уважение, а жалость и пренебрежи¬
тельный гнев!.. А он-то еще тешил, себя, будто отчи¬
тывали его просто так, ради проформы, а на самом
деле...,
—	У меня четыре брата на фррнте воюют... Уби¬
ли недавно одного...—начал он было в свое оправда¬
ние.. Но вдруг сорвался: ---Убили, понимаете?! Уби¬
ли! Кто отомстит?
—	И тебя, дурака, на тот свет отправят! — безжа¬
лостно отрезал Пряженников.—.Если за ум не возь¬
мешься.- Война—- это тебе не детский сад, Фашисты
младенцев в воздухе ох как любят!

—	Не изменишь своего отношения, спишут из
летчиков! — жестко заключил Береговой, изо всех
сил пытаясь не сорваться и не обнаружить истинных
своих чувств, что сразу бы свело на нет всю эту тща¬
тельно продуманную «артподготовку» по самолю¬
бию новичка.— Все! Можете идти, лейтенант Бид-
жиев!
—	Хороший парень! — сказрл Пряженннков,
когда Биджиев уже ушел.— Добрый из него летчик
будет. Да и товарищ что надо, друга в бою не подве¬
дет...
—	Почему будет? — возразил Береговой.— Он
уже и сейчас залетал! Как думаешь, Тимофей?
—	Думаю, что ему сейчас белый свет не мил! —
улыбнулся в ответ тот.— Ну да ничего, перебьется...
Грех было бы такого хлопца зазря потерять. А летун
он — ты прав —: от бога!
—	Чудно! — подвел итоги Пряженников.— Отец
и деды хлопкоробы, самолет только в небе и видели,
а вот, поди ж, Солтан свет-Биджиёвич — летчик» что
называется, ото дня рождения!
Биджиев в самом деле вскоре залетал, по выра¬
жению летчиков, как ас. А по части «художеств» и
самовольства у него после того разговора будто от¬
резало. Он стал одним из самых надежных летчиков
в эскадрилье.
Вообще говоря, процесс становления летчика гра¬
ниц во времени не имеет. Сколько ни летай, всегда
найдется нему поучиться: секреты летной профес¬
сии, как, видимо, и всякой другой, .неисчерпаемы.
В том-то и была сила лучших асов Полка, таких, как
Береговой, Пряженников, Кумсков, Лядский, Кузин,
и многих других, что они, если так можно выразить¬
ся, никогда не теряли остроты профессионального
зрения, умели подмечать новое, фиксировать в соз-
37

нании каждую малейшую деталь, каждый штрих,
способный хоть как-то обогатить их, пригодиться на
будущее.
Не заслуживающих внимания мелочей для них
не существовало. Каждый бой, каждый вылет обя¬
зательно чему-то мог научить, и они никогда не ус¬
тавали учиться.
И все-таки, несмотря на эту колоссальную, никог¬
да не прекращающуюся работу, связанную с совер¬
шенствованием летного и боевого мастерства, оши¬
бок и срывов удавалось избежать далеко не всегда.
Война щедра на неожиданности и подвохи. И хотя
каждый из них — особенно ближе к концу войны,
когда число боевых вылетов давно перевалило у
большинства за сотню и больше,— великолепно раз¬
бирался в самой сложной боевой обстановке, умел
часто предугадать исход схватки задолго до ее кон¬
ца и, следовательно, был готов к любому ее поворо¬
ту, любому ее разрешению, все же случайность под¬
час путала карты и брала свое, оказываясь в данную
минуту сильнее знаний и опыта.
Третью свою и последнюю за годы войны машину
Береговой потерял как раз именно из-за такой слу¬
чайности. Случайности, которую саму по себе лет¬
чику его класса легко было избежать, если бы не
вмешались некоторые непредвиденные обстоятель-
CTBSl«**
Весной сорок четвертого выбитые из Винницы
немцы, пытаясь спасти технику, чуть ли не зубами
вцепились в те немногие дороги с твердым покры¬
тием, которых не коснулась распутица. Забив их до
отказа грузовиками, легковыми и штабными автома¬
шинами, танками, артиллерийскими тягачами и бро¬
нетранспортерами, они попали в крайне трудное по-.
ложение. Разверзшаяся повсюду весенняя хлябь вы-
38

теснила их на узкие полоски асфальта и щебня, не
позволяя ни шагу ступить в сторону и делая тем са¬
мым великолепной мишенью с воздуха. Проселки и
грунтовые дороги категорически исключались—рас¬
кисшие чуть не на полметра вглубь, они если и мог¬
ли выполнять свои транспортные функции, то лишь
чисто символически: во всяком случае, единственно
возможная на них скорость «тяни-толкай* немцев ни¬
как не устраивала. Хочешь не хочешь, а пришлось
подставлять себя под удары нашей авиации...
Для штурмовиков опять наступили горячие день¬
ки. Вылет следовал за вылетом, но никто не жало¬
вался.
Эскадрилья Берегового, конечно, не являлась в
этом смысле исключением. Вернувшись с очередной
штурмовки, комэск тотчас попросил разрешения на
новый вылет.
—	Да вы хоть поели бы! Как раз вот и обед при¬
везли,— сказал командир полка Ищенко.—Что у
вас там, горит, что ли!
—	Так точно, товарищ командир, горит! — уста¬
ло улыбнулся летчик.— Только не у нас, а у нем¬
цев. Мы их на шоссе пробкой плотно закупорили,
а добить боеприпасов не хватило... Разрешите
вылет?
Когда девятка «ИЛов» вновь появилась над ог¬
ромной, растянувшейся на несколько километров ко¬
лонной, фашисты все еще расчищали возникший пос¬
ле бомбежки затор. Завидя возвращающиеся штур¬
мовики, из придорожного кустарника затравленно
затявкали несколько зениток. Пряженников и Бид-
жиев, отвернув из строя, спикировали на кусты и
выковырнули оттуда бомбами батарею, а основная
группа пошла на бреющем вдоль шоссе, круша и
сжигая все, что на нем находилось.
89

Вражеских истребителей нигде не было — наша
авиация к тому времени прочно удерживала господ¬
ство в воздухе, поэтому работе штурмовиков .ничто
не могло помешать. Вскоре дорога на всем этом уча¬
стке превратилась в сплошную огненную реку, над
бурлящей поверхностью которой взметывались вверх
багровые столбы взрывов и смерчи крутящихся в
воздухе обломков — рвалось все: бензобаки автома¬
шин и бронетранспортеров, боеприпасы, канистры с
бензином, ящики с минами и снарядами. Береговой,
с удовлетворением оценив результаты штурмовки,
взял .курс на аэродром. Больше здесь делать, нечего.
Шли на высоте двести метров. Шли молча. Не¬
смотря на удачу, неизменно сопутствовавшую весь
долгий день — этот вылет оказался третьим! — раз¬
говаривать никому не хотелось. Береговому чуди¬
лось, будто тело от пропитавшей каждую его клетку
свинцовой усталости стало вдвое тяжелее. Не хоте¬
лось не только разговаривать, но даже есть, хотя зав¬
тракали они десять, а то и все двенадцать часов на¬
зад — на рассвете. И все же, если не считать чисто
физической усталости, на душе было легко. Могучее
чувство радости, от того, что дела на фронте идут
успешно, и что война неуклонно близится к концу,
лишь опустилось сейчас на дно сознания, но, ничуть
от того не сгладившись, по-прежнему согревало серд¬
це теплом.
Оно-то, собственно, , в конечном счете и оказалось
тем неожиданным, неучтенные обстоятельством, по¬
мешавшим,-предотвратить, досадную и .нелепую слу¬
чайность. Известно, что отрицательные эмоции на¬
стораживают, заставляют держаться начеку; иное
дело радость-г-она опьяняет, приводит часто к бла¬
годушию и даже беспечности, Особенно кргда прихо¬
дит неожиданно или после долгого перерыва.
40

Разгром немцев под Винницей, разумеется, не
явился для Берегового, как и для всех в полку, нео¬
жиданностью. Не наблюдалось вроде бы и-перерыва.
После Курской дуги настроение у него редко бывало
подавленным — разве только в связи с гибелью кого-
нибудь из товарищей и друзей. Но смерть на войне
не гость, а полноправный хозяин; хочешь не хо¬
чешь—мирись; Что же касается положения на
фронте вообще и на их участке в частности, то тут
тоже не приходилось жаловатьоя: фашисты под уда¬
рами наших войск откатывались на запад.- И все же,
когда захватчики оказались выбитыми из Винни¬
цы, сердце у него почему-то совсем размякло. Может
оттого, что до государственной границы осталось со¬
всем немного и близость конца войны становилась
фактом не только сознания, но и эмоций... Словом,
как'бы там ни было, но душевный подъем, не поки¬
давший его последние дни, властно окрашивал все в
розовые тона, располагая к некоторому благодушно¬
му легкомыслию.
И вот, когда впереди по курсу показалась крохот¬
ная, притулившаяся на отшибе деревушка, случай¬
ность, подкрепленная психологическим фактором,
сработала. По низко идущему над землей «ИЛу» в
уйор хлестнула пулеметная очередь...
Конечно, то, что в заброшенной, опустевшей де¬
ревне, над которой несколько раз пролетали уже се¬
годня штурмовики, оказался вдруг ни с того нй с
сего крупнокалиберный зенитный пулемет,^- это,
бесспорно, было случайностью. Но с другой стороны,-
случайность, когда ее можно предусмотреть, -уже не
случайность, а завуалированная ошибка. Причем не¬
простительная. Кому не ясно; что любой населенный-
пункт на вражеской территорий, да еще вблизи ли¬
нии фронта может послужить засадой и что если

есть возможность его обойти,- то сделать это совер¬
шенно необходимо? Береговой, разумеется, прекрас¬
но знал эту немудреную метину в никогда прежде
ею не пренебрегал.
Но вот сегодня... Сегодня, когда врагу опять креп¬
ко досталось, когда совершившая три боевых вылета
эскадрилья штурмовиков так здорово поработала,
когда на душе было тан безоблачно и покойно, как
раз и выдалась та самая минута непростительной
беспечности, которую, может быть, караулили и под¬
караулили наконец немцы.
Но теперь уже не до самокритики. Пулеметная
очередь разбила вдребезги водяную помпу, и мотор
быстро перегревался. Ясно было: не дотянуть до аэ¬
родрома.
—	Будем садиться! — хмуро объявил летчик,
прикидывая, сколько еще осталось до передовой.
—	Но под нами немцы,— отозвался из задней ка¬
бины воздушный стрелок Харитонов.
—	До линии фронта дотянем... Речку впереди ви¬
дишь? За ней наши.
Речку пересечь удалось, но и только. Мотор окон¬
чательно заглох.
—	Прыгай!
—	А ты? — спроеил Харитонов.
—	Попробую сесть без двигателя. Может, полу¬
чится...
-г- Пробуй. Я погляжу •••
Тяжелая семитонная машина с вырубленным
двигателем кое-как пыталась планировать, но ско¬
рости явно не хватало. Несмотря на все искус¬
ство, на всё усилия летчика, «ИЛ» вот-вот должен
был утратить остатки подъемной силы и рухнуть
вниз.
Впереди показалась небольшая заболоченная лу-
42

говина. Делать нечего, придется садиться на нее.
Точнее, попробовать сесть...
Береговой убрал выпущенные ва минуту до этого
шасси: о нормальной посадке не приходилось и меч¬
тать, садиться предстояло, как говорят летчики,, на
«брюхо». Все бы ничего, если бы луговина оказалась
чуть поровнее, если бы не проклятые кочки, но вы¬
бирать в их положении не из чего. «ИЛ» едва удер¬
живался в воздухе... Пора!
Машина слегка коснулась фюзеляжем мокрой
травы, спружинила, проскочив сколько-то метров в
воздухе, затем вновь, уже окончательно, прижалась
к земле и, пропахав изрядную борозду, останови¬
лась.
Летчик перевел дух, облегченно вздохнул: ка¬
жется, обошлось. Окликнул Харитонова — тот успел
уже выбраться наружу. Вдвоем кое-как справились
с заклинившим фонарем, и Береговой ступил нако¬
нец на .землю. Первым делом он обошел вокруг
«ИЛа», окинул наметанным взглядом повреждения,
понял, что больше на нем не летать.
Где-то позади, за речкой, сухо затрещал пуле¬
мет...
—	А фашисты-то не за горами,— сказал, расти¬
рая набрякшую скулу, Харитонов.
—	Отобьемся, если что!
—	Из чего?
—	Как из чего? Вон ив кабины твоей пулемет
торчит! Вроде истребителей я нынче не видел, или
ты по галкам весь боекомплект расстрелял?
—	Зачем по галкам? — обиделся Харитонов.—
Грохнулись-то как, дай боже! Турель не поворачива¬
ется.
—	Повернешь, когда фашистов увидишь! А пока
давай поглядим, куда нас с тобой занесло?'

Прошагав метров двести, они взобрались на невы¬
сокий пригорок и изумленно ахнули: за ним вдоль
обеих сторон плохонькой проселочной дороги завяз¬
ло в густой жирной грязи не меньше сотни автома¬
шин. Большинство были обуглены или разбиты; ме¬
жду ними кое-где виднелись трупы немецких солдат,
некоторые так и остались кто в кузовах, кто в каби-
—	Не иначе как наша братва, штурмовики, по¬
работали,— с оттенком восхищения обронил Берего¬
вой.— Лихо!
—	А тут, между прочим, наверняка и целые
ость! — обрадовался Харитонов, сбегая вниз.
Харитонов оказался прав.
Они разыскали вполне приличный фиатовский
грузовичок ■— на ходу, но с пустыми баками. О бен¬
зине, впрочем, беспокоиться не приходилось, в са¬
молете его оставалось достаточно. За заправкой, ста¬
ло быть, дело не станет. Пора собираться в путь...
Харитонов между тем не терял даром времени.
Залив в баки горючее, он по-хозяйски споро, но не
суетливо готовил грузовик в дорогу: проверил ходо¬
вую часть, опробовал, действуют ли тормоза, а те¬
перь, подняв створки капота, внимательно осматри¬
вал мотор... Путь из-за распутицы предстоял нелег¬
кий.
«Добрый солдат из парня вышел!—с удовлетво¬
рением отметил про себя Береговой.— Не пропал зря
наш разговор. Заело, видно, человека, зацепило за
живое!»
Разговор тот состоялся еще в начале зимы.
Возвращаясь е боевого задания, группа штурмо¬
виков наткнулась на сильный снегопад, грозивший
перейти в пургу. Береговой понял, что добраться до
своего аэродрома не удастся, и решил сесть у сосе-
44

дей. Бурая, можно сказать, гнался за ними по пятам
и вот-вот мог настигнуть. Так и случилось. Едва по¬
следний самолет коснулся колесами-посадочной по¬
лосы, шквальные порывы ветра ворвались на летное
поле, тотчас окутав все вокруг сплошной пеленой мя¬
тущегося в вихрях снега: вынужденная пришлась
как нельзя в пору.
Аэродром соседей оказался невелик. Но хозяева,
несмотря на то что шестнадцать человек свалились
им буквально как снег на голову, не растерялись и
оказали самое щедрое гостеприимство. Накормив не¬
жданных гостей горячим ужином и разместив на
ночлег в жарко натопленной пятистенке, они все
еще, видимо, не считали выполненным свой долг до
конца. Дверь в сенях снова грохнула, и в избу, упи¬
раясь шапкой в потолок, ввалился здоровенный де¬
тина, перепоясанный поверх ватника ремнем, с кото¬
рого свисала зеленая брезентовая сумка с красным
крестом посредине.
—. Фельдшер, значит, я. Харитонов,—густым,
как из бочки, басом отрекомендовался он.— Велено,
значит, узнать, не нужно ли кому чего? Ваты там,
бинтов или, может, таблеток?
—. А скажи, друг Харитонов, жидких лекарств у
тебя случаем нет? — откликнулся кто-то из летчи¬
ков.— Спирта, например?
—	В чистом виде не держим,— ухмыльнулся в
ответ тот, снова стукнувшись о потолок головой.—
Йод вот, он действительно на спирту... Требуется?
—	Спасибо, сам пей! А таблетками закусишь,—
рассмеялся летчик.— Вон ты какой вымахал, -тебя
не то что чистый, тебя небосья йод твой с ног не сва¬
лит. Смотри, избу нам башкой-не-проткни!
—	Да,-богатырь хоть куда! — вмешался и Бере¬
говой.— Богатырь, а ходишь с эдакой-дамской су-
45-

мочкой. К твоей* брат, фигуре пулемет куда больше
идет. А ты — таблетки!.. Садись, потолкуем.
Разговор в тот раз вышел долгим, что называет¬
ся, па душам.
А через несколько месяцев Береговой узнал, что
в их эскадрилью назначен новый воздушный стре¬
лок; сказали, что сам и именно к нему, к Берегово¬
му, просился. И как бы в ответ на шевельнувшееся
в душе предчувствие за тонкой перегородкой, разде¬
лявшей два соседних помещения, послышался глу¬
хой стук и кто-то приглушенно, вполголоса зачерты¬
хался. Береговой шагнул к двери: за порогом, расти¬
рая рукой затылок, стоял Харитонов.
	 Явился в ваше распоряжение для дальнейше¬
го- прохождения службы! отрапортовал он и, сму¬
щенно улыбнувшись, добавил:—Я, товарищ стар¬
ший лейтенант, после той нашей встречи курсы
стреяков-радистов успел кончить.
	 Ну и молодец! Правильно сделал! — тоже
улыбнулся в ответ Береговой. И, взглянув на осыпав¬
шуюся с притолоки побелку, заговорщически подмиг¬
нул. 	Кстати, я в тот раз забыл сказать, что зад¬
няя кабина у нас на «ИЛах» без крыши...
С тех пор они летали вместе. А теперь вот вместе
сели на вынужденную.
Харитонов окинул в последний раз взглядом мо¬
тор, захлопнул створки капота:
	 Порядок, товарищ старший лейтенант! Можно
трогаться.
Погрузив в кузов снятое с «ИЛа» вооружение, ра¬
цию и парашюты, они залезли в кабину и выехали
на дорогу. Но уехать удалось недалеко. Грузовик
ушел в грязь по самые оси. До ночных заморозков,
если, конечно, они будут, все надежды на дальней-
шее продвижение следовало выкинуть из головы —
46

трясина впереди расстилалась, насколько хватало
глаз.
—	Знаешь, я лучше на своих двоих. Так, пожа¬
луй, вернее,— поделился с Харитоновым впечатле¬
ниями Береговой, выбравшись кое-как на насыпь за
обочиной.— Не верю что-то я в итальянский авто¬
транспорт на русских дорогах. Вот если б нашу по¬
луторку...
—	Ну что ж, счастливого при! — вздохнул Ха¬
ритонов.-— А я все же ночи подожду. Самолет поте¬
ряли, пусть хоть грузовик останется.— Какая-ника¬
кая, а все ж таки компенсация)
Они распрощались, и Береговой решительно за¬
шагал вдоль дороги.
До своих он добрался лишь на четвертый день,
когда все уже решили, что оба они погибли; а вско¬
ре вслед за ним прибыл и Харитонов.
Комполка Ищенко грузовик одобрил, заявив, что
в хорошем хозяйстве и гнутый гвоздь пригодится, но
рассматривать его в качестве компенсации за утра¬
ченные# самолет наотрез отказался.
—	Вот «мессера» или там «фоккера» гробанете —
тогда квиты! — сказал командир полка улыбаясь.
Он был рад, что все кончилось благополучнее, чei4
ожидали в полку.— Да поторапливайтесь, а то — ог¬
лянуться не успеете — и война кончится.
Но война продолжалась. И до конца ее предстоя¬
ло много еще всего: и новые вылеты, и бои, и несчи¬
танные фашистские танки, которые все еще ползали,
сея смерть, по земле и которые еще предстояло
сжечь... Для Берегового и его друзей по штурмовому
полку она закончилась лишь 11 мая — на двое суток
позже, чем для всех остальных* До последней мину¬
ты, пока враг не-бросил на землю последнюю винтов-
47

ку, они поднимались на своих «летающих танках»
в небо•
Минута эта застала их в Чехословакии. К вечеру
на аэродроме возле деревни Кончани, неподалеку от
города Брно, Герой Советского Союза летчик-штур-
мовше Береговой приземлился вместе со своей эска¬
дрильей, успешно закончив очередной боевой вылет.
Он стал сто восемьдесят пятым и последним. А са¬
мому Береговому только что минуло двадцать четы¬
ре года.
Впереди его ожидали отвоеванный мир и целая
жизнь, которая, по существу, лишь начиналась...
ЛЕТЧИК-ИСПЫТАТЕЛЬ
Двигатель обрезало на высоте десяти тысяч мет¬
ров.
Стрелка указателя оборотов дернулась и застыла
на нуле. В кабине тяжелой многотонной машины на¬
ступила внезапно такая мертвая тишина, что, если
бы снять наушники,' стало бы слышно, как тикают
ручные часы на запястье.
Далеко шиз у и чуть в стороне лежал в дымке
большой промышленный город, а немного дальше —
аэродром, на который нельзя было даже и пытаться
сесть... Жизнь в эту минуту, казалось, не стоила и
ломаного гроша.
«А может, рискнуть? — подумал Береговой, цо
тут же одернул себя жестким, предельно обнажен¬
ным вопросом ^ — Чем рискнут*? Чужими жизня¬
ми?-»
Мысленно- он в мельчайших подробностях ви¬
дел единствегаую посадочную полосу'местного аэро-
48

дрома: в одном месте ее пересекало поперек желез¬
нодорожное полотно. Если в момент вынужденной
посадки не повезет и на путях окажется поезд, ма¬
шине с бездействующим двигателем уже не набрать
вновь высоты. Й тогда,.. Нет, каким бы маловероят¬
ным ни казалось подобное совпадение, путь этот для
него исключается.
Но до другого, запасного аэродрома девяносто ки¬
лометров!
Самолет, теряя скорость, начинает медленно про¬
седать, Если она упадет ниже допустимого предела;
вместе с ней уменьшится и подъемная сила; которая
уже не сможет больше удерживать машину в воз¬
духе, и та неизбежно свалится в штопор. А это ко¬
нец, катастрофа...
Катапультное кресло? Но -самолет не серийный,
опытный. Вместе с ним погибнут надежды сотен лю¬
дей, отодвинется на неопределенный срок заверше¬
ние огромной, важной работы, а главное, останется
невыясненной сама причина аварии! Он, летчик-ис¬
пытатель, не может этого допустить. Он должен сде¬
лать все возможное и невозможное, чтобы поста?
раться сохранить машину, привезти на землю де¬
фект...
Все эти мысли, молнией промелькнув в голове, не
отняли ни единой лишней секунды. Летчик мягко
отжимает от себя ручку, набирая на снижении
скорость, необходимую, чтобы заложить разворот.
Он уже принял решение — идти иа запасной аэро¬
дром!
Тяжелая многотонная-машина с мертвым двига¬
телем, рассекая воздух, беззвучно несется в. немом
равнодушном небе. Она не летит — она падает. Па¬
дает по невидимой наклонной скольжения, которую
нужно растянуть на целых дедяносто километров и
4
Георгий Сомов
49*

-закончить точно на посадочной полосе. Единствен¬
ный источник энергии, которым она сейчас облада¬
ет,— ее высота...
Береговой вновь взглянул на стрелку прибора:
да, что-что, а высота у него есть. Чуть больше девяти
тысяч метров. Теоретически из каждого метра высо¬
ты можно выжать около десяти мэтров горизонталь¬
ного планирования. Десять, помноженное на девять
тысяч, как раз и составляет те позарез необходимые
ему сейчас девяносто километров, которые отделяют
его от аэродрома. Теоретически можно также рассчи¬
тать и саму гигантскую глиссаду планирования, ко¬
нец которой уперся бы прямо в самое начало дале¬
кой посадочной полосы. Но это теоретически! На
практике же проделать все это невероятно сложно,
может быть, даже невозможно. Необходимо с пер¬
вой же попытки нацелиться и точно угодить в ми¬
шень которой даже не видно. Достаточно малейшей
в расчетах, чтобы «промазать» н не выве¬
сти самолет в единственно приемлемую точку про¬
странства. Малейший «недолет» или «перелет» све¬
дет все насмарку, и роковых последствий тогда не
избежать. Самолет, движущийся в воздухе лишь в
силу инерции, одн&лсды спланировав до земли, не
способен уже ни на какие маневры. В конце девя¬
ностокилометрового пути предстояло с ходу про¬
скочить как бы в невидимые воздушные ворота,
mm на несколько метров шире обычных футболь¬
ных.	_
Прозрачное остекление кабины медленно покры¬
валось инеем. Отопление с момента отказа турбины
не работало. Молчала И лишенная электропитания
pflTTtro- Никто, кроме самого летчика, не знал сейчас
о том, что происходит в воздухе. Ни на аэродроме
вылета, ни на аэродроме, избранном для аварийной
50

посадки. Минуты растягивались в часы* Бврвгщкщ,
как бы слился в одно неразрывное целое с самоо*
том» ощущая его всем своим существом. Его
интересовали лишь две вещи: скорость и высота. Вы*
сота и скорость!
От них, если не считать искусства самого летчи-
ка» зависит сейчас вее: и длительность планирова¬
ния, и сам конечный успех. С высотой в общем-то
ясно. А вот скорость... Скорость необходимо выдер¬
живать в строго намеченных границах: нн больше
ни меньше, тютелька в тютельку!
Летчик не сводит глаз е приборов, руки будто при¬
росли к штурвалу; пока все идет нормально, пока
нормально...
Когда высоты осталось около тысячи метров, ма¬
шина в довершение всего окунулась в набежавшую
облачность. Белесая плотная пелена прильнула к
крохотному пятачку, который с таким трудом уда¬
лось высветить на промерзшем бронестекле с по-
мощью перчатки и собственного дыхания. Теперь
машина планирует вслепую. Что окажется под кры¬
лом, когда она пробьет облака и вынырнет совсем
рядом с землей? Правилен ли расчет? Ждать оста¬
лось недолго.
Проходит еще несколько томительных, нескончае¬
мо долгих, растянутых в бесконечность секунд;
стрелка высотометра неудержимо движется к нулю...
Кончится ли когда-нибудь наконец эта облачность?
Пора уже выпускать шасси и закрылки...
Но вот в кабине светлеет; сквозь тонкую наледь
на стекле прямо по курсу угадывается вдали темно¬
серая стрела посадочной полосы. Расчеты не под¬
вели: машина, пройдя девяносто километров, точно
вышла на свою конечную цель. Немая, с безжизнен¬
ным двигателем, она тяжело неслась над скованной
51

морозом неровной землей навстречу спасительной
бетонной ленте... А от строений, расположенных в
дальнем углу аэродрома, завидя ее, уже бежали
люди.
, Оваций, как и понимал Береговой, ждать не при¬
ходилось. Свалившийся будто снег на голову само¬
лет восторгов, разумеется, ни у кого вызвать не мог.
К нему тотчас приставили часового, а самого лет¬
чика взяли в оборот, закидав вопросами. Когда Бе-.
реговой объяснил, кто он и откуда, бесёда-приняла
менее официальный характер.
—	Почему не запросили по радио разрешения на
посадку?
—	Вышла из строя рация.
—	А предупредительный круг над аэродромом?
—	Не работал двигатель.
—	Значит, вынужденная?
—	Совершенно верно.
—	Где отказал двигатель?
Береговой назвал место, где обрезало турбину.
—	Что?! — открыл в изумлении рот молоденький
лейтенант, видимо впервые исполнявший обязанно¬
сти дежурного по аэродрому. Несмотря на свои до¬
тошные расспросы, он все еще никак не мог взять в
толк случившегося.—Девяносто километров без
движка?! Девяносто километров планйрования?! Не
может быть...
—	Ну как не может? Может, как видите,— уста¬
ло усмехнулся Береговой.— Давайте лучше пойдем¬
те — куда тут у вас? — мне с базой связаться надо.
Вскоре оттуда прибыл самолет с инженером-лет-
чиком Розановым и техником. Оба из того отдела,
где работал и Береговой.
-^- Ну, молодчага! — шумно радовался Розанов,
хлопая со всего маху летчика по спине.— Небось .с

оркестром встречали? Шутка ли, без двигателя /в
гости в эдакую даль собрался! А? Что молчишь,
встретили-то как, спрашиваю?
—	Усиленным патрулем,— отшутился в ответ
Береговой.— Кто да что, откуда да почему?..
—	А как же иначе! — хохотал Розанов.— К по-
лосе-то их ■ небось тихой сапой подкрался — за сто
верст прицелился! Лейтенанта-то, что интервью у
тебя брал, до сих пор в чувство привести не могут.
Водой; говорят, отливать хотят...
Теперь, когда все уже было позади, Береговой
тоже смеялся вместе со всеми, не оставаясь в долгу
и отвечая шуткой на шутку. Но еще час-полтора на¬
зад ему было не до смеха. Нет, страха он не испыты¬
вал и тогда. Ощущение опасности лишь помогло дей¬
ствовать более четко и собранно, связало в узел все
душевные силы и волю, обострило восприятие и ре¬
акции на обстановку. Опасность, словом, стала как
бы его союзником. Зато чувство ответственности за
судьбу опытного самолета, вытеснив на второй план
опасения за собственную судьбу, цепко держало все
это время в состоянии крайнего напряжения. Что ка¬
сается самой машины, он верил, что она способна
справиться с поставленной перед ней задачей. А вот
справится ли он сам? Хватит ли у него искусства
вытащить самолет из передряги, довести его, не до¬
пустив неточности или ошибки, до посадочной по¬
лосы? На все эти вопросы определенного ответа у
него не было до самого конца;
Не было, да и не могло быть. Летчику-иепытате-
лю нередко приходится делать то, чего никто до него
не делал. Быть первым — это трудно, подчас неве¬
роятно трудно, но это настоящая жизнь. И выбрать
ее- -способен - лишь тот, кто не ищет проторенных
дорог,- кто привык спрашивать с себя всегда полным
58

счетом, кто' видит в поиске не только средство, но
еще и цель.
Береговой был именно таким человеком.
Когда вскоре после -войны ему представился слу¬
чай стать летчиком-испытателем, он, не колеблясь,
ухватился эа него. Едва только полковник Шатунов,
отбиравший в те дни подходящих для работы в леТ-
но-испытательном институте летчиков, сделал ему
предложение, Береговой тотчае дал согласие.
—	А если подумать, майор? — улыбнулся Шату¬
нов. Ему показалось, что собеседник по молодости не
оценил всей-серьезности происходящего разговора.—
Работа трудная, ответственная.
—	Не поймите меня неправильно, товарищ пол¬
ковник! Будто решаю сгоряча,— угадал его мы¬
сли Береговой.— Просто у меня все давно проду¬
мано.
Да, у него все давно было продумано. Сказав ког¬
да-то отцу, что «без неба ему не жить», он сказал тог¬
да не только правду, он сказал больше — речь шла
не просто о выборе профессии, речь шла о выборе в
ней себя. Не умея еще четко сформулировать собст¬
венные мысли и желания, сам он в глубине души хо¬
рошо понимал, чего хочет. Не в деталях, конечно, не
в конкретностях хотя и выбранной уже, но тем не
менее малознакомой еще практически профессии, а
в общем душевном устремлении, в одержимости же¬
ланием идти не вслед, а по возможности впереди.
И позже, всякий раз, когда такая возможность воз¬
никала, он не позволял себе ее упустить.
В любом деле можно быть посередке, оставаясь
добросовестным работником, но сохраняя вместе с
тем определенную автономность, внутреннюю неза¬
висимость от него, какие-то несвязанные с ним по¬
мыслы и интересы; а можно и иначе — можно до
54

конца растворить себя в этом деле, слить воедино
личные поиски и дерзании с поисками и дерзаниями
самой профессии; расти и раскрываться вместе с
ней. Такой способ жизни требует от человека много¬
го, и прежде всего готовности пожертвовать в любую
минуту ради нового н неизведанного достигнутым я
освоенным. Это Береговой хорошо понимал, это он
я хотел сказать своим: «У меня все давно продума¬
но».
И Шатунов, видимо, понял. Не зря он перед тем
тщательно изучил личное дело Берегового, собрал о
нем подробные справки. Во всяком случае, не говоря
больше ни слова, он вырвал из блокнота листок, на¬
писал несколько фраз и, передавая его, напутство¬
вал на прощание:
— Желаю успеха, майор! Думаю, это как раз то,
что вам нужно.
А через несколько дней Берегового зачислили в
штат летчиков-испытателей.
Летного опыта к тому времени у него хватало.
Причем опыта, изобилующего рискованными, а по¬
рой просто критическими ситуациями — сказались
годы войны. Успел он полетать несколько лет н на
истребителях: вне армии он себя ие мыслил и пото¬
му в сорок шестом, когда смешанный авиационный
корпус генерала Каманина, в котором он воевал,
расформировали, добился назначения в одну из ист¬
ребительных дивизий. Там он помимо отечественных
освоил технику пилотирования и некоторых зару¬
бежных самолетов, в частности известного американ¬
ского одноместного истребителя «кингкобра». Все
это, бесспорно, очень пригодилось в новой работе. Но
еще больше в ней было такого, с чем он прежде ни¬
когда не сталкивался и чему приходилось учиться
заново.
55

Берегового это не смущало. Больше того: он сам
искал трудностей, стремился раскрыть' себя в них,
разглядеть в себе новые, не осуществленные еще!' воз¬
можности и резервы. А испытательная работа как
нельзя лучше отвечала такого рода требованиям.
В чем угодно, а в недостатке творческих дерзаний, в
отсутствии возможностей проявить инициативу ее
не упрекнешь.
Однако проявить инициативу было далеко Не
просто. Помимо лётного Искусства требовалось мно¬
гое и многое другое. И прежде всего знания. Глубо¬
кие, разносторонние, прочные.
Нё прерывая работу в летно-испытательном ин¬
ституте, Береговой закончил заочно военно-воздуш-
ную академию. Не меньше, а пожалуй, даже больше'
давала учеба у друзей. Подавляющее большинство
тех, кто работал в институте, по праву считались лет¬
чиками самого высокого Класса. И- почти каждый
вдобавок‘ обладал яркой индивидуальностью. И ха¬
рактера, й — в) ещё большей степени — профессио¬
нального мастерства. Учиться у них приходилось изо
дйя в день, из года в год — и все равно нё хватило
бы никакой жизни, чтобы перенять все лучшеё, чём
они обладали и чём подчас поражали' даже самых
опытных, самых искушенных людей. Среди них всег¬
да находился кто-нибудь, кто брался и успешно раз¬
решал любую задачу, котораЛ до того оказалась нё
по плечу многим и которую готовились уже отнести
в разряд невыполнимых. Сегодня им оказывался
одни, завтра другой, но дело всякий раз сдвигалось
с мертвой точки,' увенчиваясь успехом. Суть заклю¬
чалась не в'том, что' этот «кто-нибудь» обладал в от¬
личие от остальных каким-то особым талантом, ка¬
кими-то сверхчеловеческими дарованиями, просто у
каждого был свой конек, где ёму нё находилось рай-
50

ных. И если , бы, образно говоря, свести всех таких
«коньков» воедино, вряд ли бы отыскалось дело,
которого не удалось бы вытянуть. Так. оно, собствен¬
но, и получалось. Там, где пасовал одни, на выручку
спешили остальные. Секретов ни у кого и ни от кого
не было, Не знаешь —спроси; не умеешь — учись;
запутался — позови на помощь...
Береговой быстро усвоил этот неписаный закон,
никогда не стеснялся черпать из общего, коллектив¬
ного опыта пригоршнями..Не забывал, однако, и сам
вносить по мере сил собственную лепту.
Но делать это, как уже говорилось, было, непро¬
сто.. Очень непросто. Цустячками тут никого не уди¬
вишь. А истинно новое требовало не только искусст¬
ва, мужества, самоотверженности — все это разуме¬
лось само собой,—но и огромной серьезной работы.'
Случилось так, что Береговому часто приходи¬
лось участвовать в воздушных стрельбах по движу¬
щимся. мишеням и скоростных полетах на перехват.
Опыт неподобного рода испытаниях он накопил из¬
рядный,
В институте об этом знали, и однажды его вместе
с двумя другими летчиками — все трое работали тог¬
да над испытаниями скоростного истребителя — вы¬
звал к себе маршал авиации Евгений Яковлевич Са-.
вицкий. Дело заключалось в том, чтобы попробовать.
сократить отпущенное на испытания новой машины'
жестко лимитированное время и перейти от днев¬
ных перехватов к ночным без предварительной под¬
готовки.
— Кто готов к испытаниям на ночной, пере¬
хват?—задал маршал, вопрос, обращаясь сразу ко
сеем троим.
Двое, немного подумав, доложили о, своем согла¬
сии. Береговой промолчал.
57

—	А вы? — обратился маршал уже непосредст¬
венно к нему.
—	Я не готов,— ответил Береговой.— Но если
разрешите, попробую сократить до минимума число
тренировочных вылетов.
Ответ такой требовал мужества. Того мужества,
источник которого лежит в повышенном чувстве от¬
ветственности за порученное дело, во внутренней че¬
стности и прямоте. Береговой никогда не позволял
себе обольщаться на свой собственный счет, будто он
знает и умеет бодыпе, чем есть на самом деле, ни¬
когда не стремился поднять себе цену в глазах окру¬
жающих. Тут он не шел ни на какие скидки ни в
важном, ни в пустяках.
Однажды, еще когда он учился на первых курсах
академии, ему довелось попасть хотя в общем-то в
заурядное, но тем не менее щекотливое положение.
Случилось это на экзамене по английскому языку.
В школе он изучал немецкий, и справиться теперь
с переводом порядочного куска английского текста
было нелегко. Запас слов оказался более чем скуден,
что называется, кот наплакал. Но какого студента
остановят «трудности»? Береговой решительно при¬
двинул к себе толстенный, на тысячу с лишним стра¬
ниц словарь и, стараясь уложиться во время, начал
переводить текст, отыскивая буквально каждое в
строке слово.
За те тридцать минут, что отпущены на подго¬
товку, словарь едва не рассыпался по листкам —
на тот темп, с которым экзаменующийся приступил
к своему титаническому труду, технология переплет¬
ных работ, видимо, еще не рассчитана. Зато удалось
кончить к сроку.
Когда же Береговой оказался наконец у стола
экзаменатора, поначалу вроде все пошло гладко.
58

Если' не считать того, что брови преподавателя хотя
и медленно, но неудержимо ползли вверх.
—	Перевели вы в общем сносно,— отозвался пос¬
ле некоторой паузы тот.— Но, я бы сказал, несколь¬
ко странно, что ли... А?
Береговой мудро решил, что самое лучшее в та¬
кой ситуация промолчать.
—	Вы немецкий не изучали прежде? — вновь по¬
интересовался преподаватель.
Береговой подумал, что факт этот опорочить ни¬
кого не может, и кивнул в знак согласия.
—	Ну вот! — обрадовался чему-то экзаменатор. —
Это и чувствуется! Согласны?
Береговой нашел, что сам он ровно ничего такого
не чувствует. Во всяком случае, ничего, о чем стоило
бы говорить: знакомство его с немецким вряд ли
могло стать темой для серьезного разговора.
—	Дело в том, что к переводу с английского вы
подошли с позиций структуры немецкого языка,—
продолжал настаивать преподаватель.— Понимаете
теперь?
—	Теперь понимаю,— вздохнув, ответил Берего¬
вой.
Он понял, что с переводом, как это ни странно,
он вроде бы действительно справился и удовлетвори¬
тельная оценка у него, можно сказать, была в кар¬
мане. Была! А теперь ее не будет, потому что сейчас
он объяснит, что немецкий язык тут ни при чем я
что в «странностях* его перевода повинно не знание
немецкого, как думает экзаменатор, а незнание анг¬
лийского. И он молча протянул свой листок, где над
каждым английским словом стояли добросовестно
выписанные из словаря русские...
Экзаменатор не сразу разобрал что к чему, а
когда понял, расхохотался.
т

— Так вон вы, значит, как... А я-то думал, что...
Понятно, понятно! — приговаривал он сквозь смех.
А справясь с ним, секунду-другую помолчал и закон¬
чил: — Ну, хорошо! Спасибо, во-первых, за откровен¬
ность, а во-вторых, будем считать, что экзамен вы
все-таки сдали: с таким трудолюбием; какое вы об¬
наружили прй переводе, с английским в конце кон¬
цов, я уверен, вы тоже справитесь. Давайте вашу
зачетку!
С английским Береговой впоследствии действи¬
тельно справился. Во всяком случае, овладел им в
пределах, которые требовались учебной программой.
Но суть не в английском, а в том, что и тогда, на эк¬
замене, обстановка не требовала от него того само-
разоблачающего признания, которое он сделал; он
его потребовал от себя сам.
Вот и теперь, чувствуя, что не готов к Полетам на
ночной перехват, он также не смог промолчать.
И дело, разумеется, было вовсе не в той опасности,
которой полет мог обернуться для него лично. Какой
летчик-испытатель устрашится риска? Риск — это
его профессия; его повседневная работа. Но одно
дело — рисковать собой, совсем другое — рисковать
успехом задания. Сорвать его, поставить под сомне¬
ние саму возможность успешно осуществить наме¬
ченную цель только из-за ложного самолюбия, из
опасения подорвать личный Престиж — пойти на это
как раз и означало бы проявить своего рода робость.
Мужество физическое и мужество гражданское —
вещи разные. Береговой обладал и тем и другим. По¬
тому-то он и ответил на вопрос маршала прямо и
честно.
— Какой же, по-вашему, этот минимум?. — спро¬
сил маршал.—Сколько вай понадобится полетев на
тренировку?
60

— Один ознакомительный, два-три на предельные
режимы,— ответил Береговой.— Думаю, что этого
достаточно.
Ему разрешили тренироваться.
А двое других летчиков, рассчитывая, видимо, на
то, что техника дневного перехвата поможет спра¬
виться и с ночным, решили попробовать без допол¬
нительной подготовки, и оба потерпели фиаско.
Береговому же с заданием удалось справиться.
Подготовка, хотя и форсированная, хотя и сокращен¬
ная до предела, помогла. Потраченное на нее время
с лихвой окупилось.
Примерно то же произошло и при «слепых»
стрельбах. Их следовало проводить так, будто испы¬
тания проходят в условиях нулевой видимости, то
есть ночью.
Когда Береговой подвеял в воздух машину, в небе
уже находилось несколько истребителей. Часть из
них. должна была подстраховывать мишень. Она
управлялась с земли по радио, но в случае, если ра¬
кеты перехватчика выведут ее из строя лишь ча¬
стично .и она сохранит способность держаться в воз¬
духе, подстраховывающие истребители должны до1
вести дело до конца, превратив ее в безопасную груду
обломков. Еще один истребитель должен подстрахо¬
вывать уже сам перехватчик, наблюдая за его дей¬
ствиями и держа с ним постоянную связь по радио.
Имелись, разумеется, и наблюдатели на земле. Дело
в том, что «ночные» стрельбы выполнялись днем,
под ослепительными лучами полуденного солнца. Но
это ни в коей мере не снижало достоверность экспе¬
римента. На фонарь кабины перехватчика надели
специальный светонепроницаемый колпак, что не
только полностью имитировало ночные условия, но,
более того, лишало пилота даже слабого. источника
ei

освещения, который могло служить ночное звездное
неба
Берегового, честно говоря, беспокоила не столько
мишень, сколько «волкодавы», как называли среди
летчиков тех, кто обязан добить неуправляемую ми¬
шень-подранок. В краткие секунды атаки отличить
на экране локатора «своих» от «чужих» представ¬
ляло определенную трудность, н он предпочел бы
остаться с мишенью один на один, так сказать, бед
посредников. Но с другой стороны, стрельбы в таких
условиях проводились впервые, поэтому следовало
предусмотреть любую Неожиданность, особенно на
тот случай, если подбитая после атаки мишень пере¬
станет слушаться радиокоманд с земли. Если такое
случится, добить ее просто необходимо. Иначе могут
произойти всякие неприятности.
Такое уже случалось.
Отстрелялись однажды (разумеется, бед колпаков
на фонаре) по четырехмоторному бомбардировщику,
выполнявшему в тот раз роль мишени. Перехватчик,
сделав свое дело, освободил, что называется, сцену,
а подбитая мишень вышла, как говорят, из радио¬
подчинения, хотя и продолжала неуправляемый те¬
перь полет, причем шла она с такими бросками, что
нельзя было предвидеть, чего от нее ждать в следую¬
щую минуту. А шизу, чуть в стороне,— старые
складские строения; хотя ими в то время и не поль¬
зовались, но какую-то ценность они тем не менее
представляли, и лишиться их было бы, разумеется,
нежелательно.
Два звена в воздух подняли, затем еще одно, а
толку никакого. Сразу добить оказалось некому, а
теперь близко не подойти: мишень горит, вот-вот
прямо в воздухе взорвется... Да и угадать, куда ее
в следующее мгновение швырнет, не угадаешь... Так

и не смогли с ней ничего сделать: воткнулась в конце
концов в землю сама, не добрав метров пятьсот до
складов.
Конечно, мишень, с которой предстояло Берего¬
вому иметь дело теперь, в этом смысле попроще.
Хртя бы из-за размеров. И все же, от греха, решили
снабдить ее надежным эскортом.
Береговой вышел в зону. Перехватчик, пилоти¬
руемый вслепую, только по приборам, с огромной
скоростью рассекал небо. В заданном участке в
центре экрана его локатора показалось бледное пят¬
нышко. Мишень или «волкодавы»?
—	Цель захватил! Но какую — пока не знаю.
И тут же уточнение:
—	Цель захвачена правильно!
Береговой уже в следующую секунду успел рас¬
смотреть на самом краю экрана еще несколько белых
точек; значит, все в порядке: в центре — мишень,
сбоку — сопровождающие ее истребители.
Но уточнение все же запоздало. «Волкодавов*
как ветром сдуло. Услышав в своих наушниках пер¬
вое сообщение-с перехватчика, второго они ждать не
стали; предпочтя не испытывать судьбу, они резко
ушли в сторону и вверх. Так и безопаснее, и делу не
велика номеха. Как-никак, а мишень без присмотра
все же не осталась. Добить ее, если что, будет кому.
Но Береговому сейчас не до «волкодавов*. Все его
внимание сосредоточено на локационном прицеле.
Перехватчик в сравнении со скоростью мишени идет
с огромным опережением. Разница в их скоростях
более тысячи километров. Счет идет даже не на се¬
кунды, а на их доли». Рожки на полоске прицела
быстро сближаются, вот они уже вошли в зону пуска
ракеты. Можно атаковать...
Но летчик решает выждать еще несколько мгно¬
68

вений; палец его лежит на кнопке пуска, но она все
еще не вдавлена... Чем ближе сойдутся рожки на
прицельной планке, тем выше точность... Правда,
перехватчик в этом случае еще больше сблизится с
целью. А это опасно. На огромной скорости он может
врезаться в обломки.
Когда видишь цель, не так уж трудно отвернуть
после атаки от вращающихся в воздухе кусков пы¬
лающего металла. Но цель можно видеть только
днем. Сейчас, когда фонарь кабины наглухо заэкра¬
нирован шторками, ничего, кроме приборов, не раз¬
глядишь. Причем шторки оборудованы специаль¬
ными контрольными контактами: тронешь штор¬
ки — сработают контакты, и эксперимент придется
повторять. А на сам прицел наведена кинокамера,
она зафиксирует, в каком положении находились
рожки на планке в момент пуска ракеты. Одним сло¬
вом, на земле все продумали до мельчайшей детали,
и надежда сейчас только на самого себя, на собствен¬
ный опыт и мастерство... Хорошо, если мишень сразу
разлетится вдребезги, так иногда бывало: яркий
огненный шар, крутящиеся клубы дыма — и все. Ну
а если обломки окажутся посолидней, увесистые?
Кусок фюзеляжа, двигатель, огрызок хвоста?..
Столкновение на такой скорости не сулит, прямо
надо сказать, ничего приятного. И все-таки...
Рожки прицела сползлись уже совсем близко, вот-
вот сольются, но еще не слились. В наушниках мерт¬
вая тишина. Время существует сейчас как бы в двой¬
ном отсчете: и мчится как ураган, и бесконечно рас¬
тягивается, бесконечно длится... Каждое мгновение и
необъятно емко, и едва уловимо... Рожки все еще
ползут, ползут... Пора!
И сразу в наушниках короткое, будто обрублен¬
ное :
64

Курсант школы военных летчиков

Друзья-товарищи (слева направо): Николай
Худяков, Георгий Береговой, Михаил Рожков

Калининский фронт, 1942 год. Третий слева — Г. Береговой
Такими порой возвращались «ИЛы» с боевого задания

Капитан Г. Т. Береговой
в первые послевоенные дни
Будни испытателя

Перед испытанием на штопор
Последние напутствия

Четверо космических
суток позади. Первые
встречи на Земле
О впечатлениях
полета
после

«А все же земная уха вкуснее». Константин Феоктистов,
Нейл Армстронг, Георгий Береговой

Г. Т. Береговой — делегат XXIV съезда КПСС

—	Есть!
Зто пилот с сопровождающей машины.
А тело уже вдавила в кресло многократная пере¬
грузка — перехватчик, отвернув насколько можно
круче, уходит в сторону от накрытой цели...
—	Поздравляю! — вновь слышит Береговой голос
в своих наушниках.— Ювелирная работа!
Ювелирная не ювелирная, а сделана она была.
Впоследствии ночные стрельбы и перехваты стали
обычным делом. Их выполняют теперь не только
асы, но и рядовые летчики воинских частей.
Так, собственно, происходит довольно часто. Лет¬
чики-испытатели осваивают какую-либо методику
или комплекс приемов, помогающий вывести само¬
лет из той или иной критической ситуации. Затем
эту методику анализируют, окончательно доводят,
отрабатывают в мельчайших деталях и, описав в ин¬
струкциях, делают достоянием каждого летчика...
Шли годы, а вместе с ними росло мастерство.
Накопленный опыт часто помогал находить выход,
казалось бы, из совершенно безвыходных поло¬
жений.
Заканчивались государственные испытания но¬
вого скоростного истребителя. Машина получилась
великолепная, хвали, как говорится, не перехва¬
лишь. И вдруг совершеннейший пустяк — самый что
ни на есть ординарный болт, случайно оказавшийся
там, где его не ждали,— едва не угробил опытный
экземпляр машины.
Но болт это было уже потом, когда, как говорится,
дефект благополучно доставили на землю. А там, в
воздухе, на высоте одиннадцати тысяч метров, когда
вдруг ни с того ни с сего отказало управление стаби¬
лизатором, о причине аварии Береговой мог лишь
строить предположения.
б
Георгий Сомов
65

СТВОРКИ ДвИ"
Вначале он подумал,^т^разо^^ .результат
гателя, направлен^ юМЯЯЯй, куС*?еяяе предполо-
чего где-то прогоре	предположеяи	заКЛю-
клинили стаб^йзатор^^ д факт кай^ прове.
жением, а факты ЛоГадку о причинах Р возмоЖ-
чался в т0М’ ^тяеД представлялось никако	м>
рить в воздухе яе пр«д & доставить на
Sooth. Манпяу ^°“егда hpoWe.jeM его^ ^
Принять решение	напоминала	еСЛЯ
кнть. Я*WP«So.	’бев»е*£
бездействует ст^Гв таком положен» что »ш По-
вует! Его заклинило	льнЫм снижен	еГО
м^огла идтилишьс принуд ^ Избавиться ot^
лотам, пРа®^’с помощью РУлей„®“ же самолет на
S.'Sfj ss^sr— ”яь
5Е£’ «м гез
Береговое	на	■он не
Я переключил все	а себя - ни в 1«кую	чисЛ0
От себя вроде иде^	я вновь — бессче н пытаЯ0Ь
терял надежды- Вн^атал> давЯЛ наjf/шина все это
раз — летчик Р ^ную сторону. оТвратимо прн-
с двинуть ®®вдраГОценную высоту, неот р
время теряла ДР	„««тгяя летчика
ближаясь к зем	шести тысЯ^ у трудом, но
Наконец навыс°те	м; pyw»®^^
увенчались частичным у терЯЯ ня секунды ^ ней.
все же сошла с б ‘ оН тотчас поста	й слу-
лая дразнить сУ^ у’ обеспечив»себе на	л0сь,
SSf	W положение
66

не в пример лучше: истребитель теперь шел не с при¬
нудительным снижением, а по горизонтали. Скорость
тоже .удалось уменьшить: вместо двух звуковых сей¬
час оставалось километров пятьсот — шестьсот.
Но главное, машина вышла из режима пологого
планирования. Теперь, пока в баках есть горючее,
есть и возможность бороться за ее жизнь.
Береговой попробовал работать сектором газа.
Меняя тягу, можно в какой-то мере контролировать
угол снижения,— по существу, это единственный
сейчас способ попытаться спасти машину и осущест¬
вить посадку. Самолет вроде бы слушается... Больше
газа — машина, увеличив скорость, продолжает го¬
ризонтальный полет; сброс газа дает противополож¬
ный эффект: истребитель, уменьшив скорость, начи¬
нает идти со снижением. Иными словами, сектор
грза мог заменить вышедший из строя стабилизатор.
И все же посадить машину в подобных условиях
взялся бы далеко не каждый. На земле, во всяком
случае, придерживались именно такой точки зрения.
В ответ на запрос летчика разрешить ему не ката¬
пультироваться, а попробовать спасти самолет с зем¬
ли после довольно продолжительного молчания на¬
конец радировали:
— Действуйте по собственному усмотрению!
И летчик начал действовать «по собственному
усмотрению». Для начала он надежно зажал ручку
управления — мало ли какой еще фокус может вы¬
кинуть вышедший из повиновения стабилизатор!
Еще раз проверил эффект от игры тягой. Все нор¬
мально: при скорости более пятисот километров ма¬
шина даже может идти с набором, наскребать пома¬
леньку высоту.
Но сейчас высота ни к чему. Летчик плавно тянет
на себя сектор газа, скорость начинает падать, а нос
67

истребителя послушно клонит вниз-угол снижения
поддается контролю. Все в порядке! Пора начинать
ВЫШдЙи?Укмометров с сорока, прицелился на
аэродром. Связался в последний раз с землей:
Р—Прошу убрать всех с поля. И обеспечьте ти¬
шину в эфире, пусть рация работает лишь на прием!
™емля ответила, что все будет сделано, н замол¬
чала. Когда аварийная машина выходит на мини¬
мальную высоту, после которой катапультирование
уже^озмо^ а жизнь летчика и машины стано¬
вятся неотделимы друг от друга, с земли уже помочь
нГмогут. Поэтому самое мудрое, что можно сде¬
лать,- это не мешать летчику, предоставив ему пол¬
ную свободу действий. Тишина в эфире поможет ему
не отвлекаться и работать с максимальной собранно¬
стью. А она ему сейчас жизненно необходима.
Истребитель осторожно крадется с шеста тысяч
к земле. Там все уже подготовлено к аварийной по¬
садке: полоса свободна, на поле никого посторонних,
дежурная санитарная машина готова мгновенно ри¬
нуться в любую точку летного поля...
Пока все идет сносно: машина слушается. Шасси
Береговой уже выпустил, но предстоит выпустить
еще и закрылки. Без них не обойтись. Длина поса¬
дочной полосы ограниченна, и без закрылков можно
выскочить за ее пределы. Обычно выпущенные за¬
крылки создают кабрирующии момент, самолет, как
говорят летчики, в этот момент «венчает*. Но это
обычно. А как будет сейчас, на аварийной машине?
Сможет ли летчик с помощью одного линь сектора
газа сохранить контроль над глиссадой планиро-
в&ния?
Береговой нажимает кнопку выпуска закрыл¬
ков-щитки вышли. Кажется, пока все в порядке...
68

Какая все-таки великолепная машина! Начисто
выбит из строя один из главнейших компонентов
управления, а она — умница! — так прилично, так
покладисто себя ведет. Будто стабилизатор для нее
чуть ли не.конструктивное излишество! Есть — хо¬
рошо, нет — тоже сойдет!
«Не говори гоп, не перепрыгнув! — одергивает
себя мысленно Береговой.— Ты еще не на полосе, на
нее еще надо суметь попасть!»
И он сумел. Точно притер машину к бетону на
первых же десятках метров посадочной полосы.
И только когда уже зарулил на стоянку, внезапно
почувствовал, как зверски, смертельно устал. Каза¬
лось, не осталось сил даже, чтобы открыть фонарь
и выбраться из кабины. Психическое напряжение,
служившее столько времени как бы вторым дыха¬
нием, сошло на нет, и туго, как струны, натянутые
нервы обмякли. Комбинезон хоть выжимай; по
спине, груди — всюду стекают знобкие ручейки
пота... Но все это уже не существенно, все уже по¬
зади. Важно только одно: единственный опытный
экземпляр машины цел и будет летать!
Однажды — девяносто километров без двигателя;
теперь — одиннадцать километров без рулей высоты.
Больше, чем полтора Эльбруса вниз на неуправляе¬
мой машине...
А болт, каких-то несколько граммов железа, за¬
клинивший тяги управления стабилизатором и едва
не угробивший сложную, дорогую машину, нашли
на другой день. Нашли Береговой вместе с техни¬
ками. Грошовая железка, случайно затесавшись
туда, где ей абсолютно нечего делать, чуть было не
обернулась колоссальными затратами труда и зна¬
чительной суммой денег: понадобилось бы строить
новый экземпляр истребителя! Мало того, не зная,

что привело к катастрофе, пришлось бы продлить ис¬
пытания, проверять множество всевозможный дога¬
док, гипотез н версий. Вряд ли кому-нибудь пришхо
g голову, что виной. всему элементарный, три¬
виальный железный болт!
Вот что порой стоит за коротким, скромным вы¬
ражением, так часто употребляемым летчиками-ио-
пытателямиг «доставить дефект на землю»!
За то, что Береговой сумел привезти с места ава¬
рии мядяя*чтй кусочек железа, главный конструк¬
тор высказал ему благодарность и подарил на память-
отличную кинокамеру с проектором.
Кинокамера сослужила Береговому впоследствии
хорошую службу: с ее помощью он овладел теми на¬
выками в съемке, которые пришлись весьма кстати
во время подготовки к полету в космос. Но достоин¬
ства ее он оценил гораздо раньше — в один не бли¬
жайших же своих выходных.
Собрались большой компанией на рыбалку. Пока
мужчины священнодействовали с удочками и спин¬
нингами, жены, чтобы не мешать, разбрелись по
лесу. К вечеру, когда все немного притомились от
долгого, наполненного солнцем, Шорохом листвы,
стрекотом кузнечиков щедрого июльского дня, раз¬
ложили костер. Рыбы на уху набралось порядочно,
и от котелка исходил забористый, крепкий аромат;
Пока пия «доходила» до готовности, Береговой ото¬
шел от костра в сторону; отошел и — замер как за¬
вороженный...
Ощрлпмляющая, едва стерпимая красота земли,
которая открывалась ему хотя и не в первый раз, но
к которой просто невозмоэкно было привыкнуть,
вновь властно захватила душу. За рекой вполнеба
пылал закат; от воды тянуло ранним вечерним хо¬
лодком; верхушки деревьев еще рябили в отблесках
70

последних солнечных лучей, а в самом лесу уже на¬
капливалась густая тень, тянулась к поляне, к ко¬
стру, от'которого завивался в высокую пронзитель¬
ную синеву неба дымок... Береговой глядел и никак
не мог наглядеться; ему захотелось остановить эту
минуту, задержать ее, сохранить как можно дольше
скрытую в ней полноту жизни.
И тут он вспомнил о кинокамере, .которую на вся¬
кий случай захватил с собой. Прежде они брали фо¬
тоаппараты. Но одномоментность их снимков, фик¬
сирующая не само время, а лишь отдельные грани
его, не саму жизнь, а только как бы позы ее, отры¬
вочные н отчужденные в своей статичности, мало что
сохраняли сердцу и памяти. А ему хотелось запечат¬
леть эту минуту во всей ее полноте, вобрать все ее
движение, всю ее жизнь — ведь никогда она уже
больше не повторится...
И кинокамера в тот раз оказалась в какой-то мере
на высоте. Позже, когда Береговой проявил отснятую
цветную пленку, ему показалось, что с задачей спра¬
виться удалось: прокрученная на проекторе минута,
ушедшая уже навсегда в прошлое, вновь ожила, и
чттпвт. он увидел струящийся в небо дым от костра,
колышущуюся под ветром листву, лица друзей, воз¬
бужденные спором...
Ему даже показалось, будто он слышит, как один
из	желая вернуть увлекшихся собеседников с
облаков на землю и направить разговор в более под¬
ходящее случаю русло, смеясь, повторил его собст¬
венную шутку:
—- Верно Жора сказал, что на службе летчики
говорят о женщинах, а при женщинах — о службе.
Причиной спора тогда был все тот'же злосчастный
болт, точнее, не сам болт, а возникающие подчас во¬
круг аварийных случаев пересуды..
71

Дело в том, что люди, знакомые с профессией ис¬
пытателя в основном понаслышке, нередко склонны
относить любые драматические происшествия к
числу трагических неудач, справиться с которыми
летчику, дескать, помогло чуть ли не чудо. На самом
деле ни о каких «неудачах» здесь не может идти и
речи. Драматизм разыгрывающихся в воздухе собы¬
тий хотя и выглядит иногда обусловленным какой-
либо нелепей случайностью, но взаимосвязь эта чаще
всего чисто внешняя, формальная; в большинстве же
своем «случайности» эти как бы заложены в силу
теории вероятности в само существо программ испы¬
тательных полетов.
Вышедший внезапно из строя двигатель или за¬
клинившиеся стабилизаторы — вещь, конечно, мало¬
приятная, но, с профессиональной точки зрения,
вполне возможная. Пути творчества — пути поисков
и борьбы. А испытательные полеты по существу сво¬
ему не что иное, как завершающий этап одной боль¬
шой коллективной творческой работы над созданием
нового самолета. Между трудом конструктора у чер¬
тежной доски, инженера в экспериментальном цехе
и летчика в зоне не существует принципиальной
разницы; все они делают одно дело — идут не¬
проторенной дорогой. И наивно было бы ожидать
на такой дороге накатанной колеи. Вместо нее
здесь сплошь н рядом попадаются колдобины да
ухабы...
Однако не следует, разумеется, думать, будто ра¬
бота летчиков-испытателей состоит лишь из сплош¬
ных ЧП, постоянно требующих от них помимо опыта
и знаний огромной выдержки и личного мужества.
Они, чрезвычайные происшествия, как показывает
практика (Береговой, например, налетал в общей
сложности не один десяток тысяч часов, испытав
72

■множество различной авиационной техники и новых
-самолетов), встречаются сравнительно редко, а вот
выдержку и мужество тем не менее приходится про¬
являть едва ли не всякий день.
Каждый испытательный полет — пусть даже по
самой несложной и спокойной программе — неиз¬
бежно таит в себе необозримое множество скрытых
неожиданностей, любая из которых в любую секунду
может перейти в разряд явных. Более того, летчик-
испытатель даже обязан стремиться к этому. Таков
смысл его профессии. Ради того, чтобы выявить скры¬
тые пороки и недостатки новой машины, он и подни¬
мает ее в воздух. Выявить как можно полнее и как
можно скорее. Чтобы ни один дефект не ускользнул
незамеченным, не проник бы потом, уже после закон¬
ченных госиспытаний, в серию. Садясь за штурвал
очередной, только что вышедшей из стен конструк¬
торского бюро машины, он должен заставить ее вы¬
дать все свои тайны и секреты, рассказать обо всех
своих достоинствах и недостатках, подробнейшим об¬
разом ответить на самые дотошные, самые каверзные
вопросы.
И совсем неважно, что «интервью» эти чаще всего
протекают в относительно спокойной обстановке: не
зря каждый полет тщательно готовится и продумы¬
вается еще на земле. Однако, несмотря ни на что, лет¬
чик-испытатель всегда должен быть начеку, готовым
к тому, что в любое мгновение ему сполна понадо¬
бится вся его выдержка, все мужество, все знания и
опыт. Спокойными и благополучными испытатель¬
ные полеты бывают лишь по факту — психологически
любой из них всегда преддверие перед схваткой, на¬
пряженная разведка боем. В число спокойных и бла¬
гополучных их записывают лишь после приземления
на аэродроме, но пока самолет в воздухе, никто и ни
78

е может ручаться до самой последней се¬
ва что нБь1ТЬ вЬегда настороже, всегда во всеору-
кунды. ^зЫбдемый закон летчиков-испытателей.
Т™ кто ям пренебрегает, недолго обычно числится в
- Частью, такие среди них встречаются крайне
Л Но все же встречаются...
яяМ из Береговому часто доводилось спо-
же ругаться, но переубедить его он так и не
рить, Д?	яепробиваемая самоуверенность. Бере-
СМ°Г» нал его еще со времен войны. Он и тогда вы-
говои знсв0ЯМ упрямством, а в дальнейшем качество
делился - льД1е усилилось, причем хозяин скорее гор-
310 еще нем старался от него избавиться. Летал он
дился и » о1ДО и смело. Но к технике относился без
MH°«pworo уважения, чуть ли иной раз не снисходи-
должно ^его^ МОЛ; там, не боги горшки обжигают!
тельно:	0gHOe отношение постепенно становилось
Причем	НОрМой поведения. Особенно в тех
для нег	н СЧИТал, что испытываемая машина
Д Игтоебятель, на котором он поднялся тогда в по-
11 й раз, действительно проходил заключитель-
следнии р ’испытаний. Полет вначале протекал нор-
ную стад	казалось, не сулило осложнений или
мально, я
Нв”л даатель, как почти всегда в таких случаях ка¬
ст отказал в самый неподходящий момент: под
жется’ простирались старые торфяные выработки,
крылом непригодные для вынужденной посадки,
абсолю яяе всего рельеф местности плохо просмат-
В довер иа_за рваной облачности, и летчику с высоты
ривался ^ тЫСЯЧ метров трудно было рассмотреть
«^сквозь быстро проплывающие «окна» во всех под¬
робностях»
74

Облака над землей шли низко, слишком низко, и
все же летчик рискнул пробить их на машине с без¬
действующим двигателем, чтобы попробовать осуще¬
ствить вынужденную посадку,— ему показалось, что
в одной из промоин мелькнула нитка асфальтирован¬
ного шоссе. Ему очень хотелось спасти машину. Он
методично, не упуская ни единой мелочи, сделал все,
чтобы подготовить самолет к вынужденной посадке:
слил топливо, перекрыл краны, отключил лишнюю
при данной ситуации аппаратуру... Но когда истре¬
битель прошел облачность, никакого асфальта не ока¬
залось нигде и в помине: всюду, насколько хватало
глаз, лежали торфяные болота, прорезанные то тут,
то там длинными прямыми канавами, одну из кото¬
рых он, видимо, и принял за шоссе,
В болото машину не посадишь. Высоты остава¬
лось в обрез. Двигатель не работал... Понимая, что
ничего больше не остается, летчик рванул рычаг ка¬
тапультного устройства.
Оно сработало.
Но не зря говорит пословица, что беда не прихо¬
дит одна. Один из четырех замков, с помощью кото¬
рых пилот прикреплен к катапультному креслу, не
раскрылся. А высоты было мало, высота была неос¬
мотрительно потеряна. Летчик, кувыркаясь вместе с
креслом в воздухе, падал в болото. Он знал, что за¬
мок можно открыть — такое уже случалось,— только
бы успеть до него дотянуться, успеть добраться рукой
до захватов... И он боролся до последней секунды, но
высоты, нерасчетливо потерянной высоты, не хва-
ТИЛ О...
А катастрофу можно было предотвратить. Летчнк
не мог не знать того, что должно было помочь ему
верно оценить обстановку. Он знал, что под крылом
у него торфяные болота и что возможность принять
75

канаву с ржавой-водой за шоссе-несравненно, больше,
чем вероятность на самом деле сыскать подходящий
участок для вынужденной посадки. Он знал также,
что его катапультное устройство новой, опытной кон¬
струкции и, следовательно, безоговорочно полагаться
на него нельзя. Бели бы он, взвесив все обстоятель¬
ства, прыгнул раньше, вероятнее всего, у него'хва¬
тило бы высоты, а значит, н времени, чтобы ликвиди¬
ровать неисправность и отстегнуться от кресла. Но
трезвому анализу помешала привычная, ставшая
нормой самонадеянность, н отказ одного из замков
явился той неожиданностью, которая привела его к
гибели.
Неожиданностей в профессии летчика-испыта-
теля, разумеется, не избежать. Они непременный
компонент его работы. Но если он уважает не только
себя, но и то, что делает, если он готов с ходу, не те¬
ряя ни мгновения, вмешаться в изменившийся ход
вещей, причем действовать не сгоряча, а трезво, об¬
думанно, хладнокровно, тогда сама неожиданность
становится как бы менее неожиданна. Точнее, она со¬
храняет лишь внезапность во времени.
То, что на новой машине может отказать тот или
иной узел, выйти из строя та или иная система,— все
это летчик-испытатель обязан не только постоянно
иметь в виду, но и заранее, еще на земле, продумать
те средства, которые помогут выйти из трудного по¬
ложения. И тогда неожиданна будет не сама по¬
ломка, а лишь момент, в который она произойдет,—
этого летчик действительно ни предусмотреть, ни
предугадать наперед не в состоянии. По крайней
мере в подавляющем большинстве случаев. Хотя
бывает и так, что, скажем, тот же отказ двигателя
при выходе на определенные режимы ожидают за¬
ранее.
76

Словом, когда летчик еще на '-земле готовится к
тем неожиданностям, которые его подстерегают в
воздухе, ему никогда не приходится жалеть об этом.
Время, потраченное на земле, как бы возвращается
к нему назад в воздухе. Возвращается в виде гото¬
вого, продуманного решения, на которое уже не
нужно тратить бесценные мгновения в минуту опас¬
ности. И тогда ее, как правило, удается либо предот¬
вратить, либо свести до минимума.
Исключения и в этом случае лишь подчеркивают
общее правило.
Берегового не раз спрашивали (разумеется, не то¬
варищи по работе, а люди, знакомые с авиацией, так
сказать, шапочно): почему после полных риска и
опасностей четырех долгих военных лет он вновь из¬
брал профессию, не менее опасную и рискованную?
Что это, особенность характера, жажда острых ощу¬
щений или же здесь что-нибудь другое?
Как бы наивно ни выглядели подчас какие-то во¬
просы, но если их задают достаточно часто, на них,
пожалуй, лучше ответить.
Никакой неодолимой тягой к острым ощущениям
Береговой, как и подавляющее большинство летчи-
ков-испытателей, разумеется, никогда не страдал.
Не наделен он, конечно, и никаким уникальным,
сверхчеловеческим бесстрашием, которое любят ино¬
гда приписывать неким суперменам, чьи кирпичные
подбородки и пистолетный прищур глаз украшают
обложки книг определенного сорта литературы. Бере¬
говой — и как человек, и как летчик-испытатель —
обладал неизмеримо более ценными, чем только что
перечисленные, качествами характера: ясной целе¬
устремленностью, неколебимой верностью избранной
цели и умением жить во весь рост, не пригибаясь и,
главное, не избегая никаких трудностей. То же самое
77

МОЖНО сказать °	<5Тотор« п£
должаюеЛоднимать в °/°Вбезус-
Что же касается Риска “ лля ТОГо, чтобы отка-
ловно, есть. Но разве это п°®°« Д*лЮДЯМ я полюбив-
заться от важного, необходимо	Когда в со-
шегося тебе дела. Да и Р яоофессией, когда отн -
вершенстве владеешь	тогда в основе
сишься к ней цельно сеРвез;сл’овутое бесшабаш-
готовности к риску лежит нРе знания.
ное «авось», а точны®“ Термин - перевернутый
Есть в авиации та*°® 00сТной реактивной ма*
штопор. Провести его на С*0Р° а рискованное. Но
шине — дело, вообще Г0®°Р*’е „яутый штопор обычно
программы машин
-TSSJTSSS^SZ
перевернуты* штопор на	eHB0 спововно, не
шине, он отнесся к этому ппоФессиональной за
проявив ничего, кроме чисто професс ^ в гоЛОВу бы
SPSS'S
f^p2Src^S.TroSrB.»neHHO* перед япм труд-
ной задачей.	основывалась не на ПУСТ°^
Уверенность, конечно,	ательН0 готовился. Он
месте. Береговой упорно	я чертежами в кон-
часами просиживал над ^“““^аЕшвал обо вся-
структорском бюро, ДОТО «Рд	исследовал Д
кой мелочи техников и	е важные узлы и си-
последнего шурупа вам»*** аты продувок моде-
стемы самолета, изучал ре у вяовь задавал во¬
лей в аэродинамической РУ® что-то продумывал,
просы, вновь что-то прикидывал,
78

сверял свои мысли и наблюдения с мнением спе¬
циалистов, нередко спорил, отстаивай свое... Вся эта
колоссальная подготовительная работа преследовала
одну ясную, предельно простую, но важную и вескую
пель* «пока не понял, вслепую не пойду*. Но уж
когда разобрался, когда никаких неясностей не оста¬
лось тогда и пришла та уверенность, которая, по
сути’ дела, вполне могла бы заменить необходимое в
таком дел’е мужество, в том, конечно, случае, если бы
таковое отсутствовало.
Береговой, разумеется, добывал знания не ради
решимости — чего-чего, а ее у него всегда имелось в
избытке — знания понадобились, чтобы лучше вы¬
полнить’само задание. Обычные приемы могли ока¬
заться здесь мало эффективными, и он разрабатывал
собственную, оригинальную методику. Ради нее он и
не	яи сил, ни времени, работая чуть ли не все
двадцать четыре часа в сутки. Он хотел знать все, что
так или иначе касалось дела. Пустяков или мелочей,
которыми можно бы пренебречь, здесь не было. От¬
кладывая в сторону расчеты, он вдруг забирался с
рпгомя на стол, ложился на спину, пытаясь вместе с
ведущим инженером разобраться, как будет воспри¬
нимать происходящее в условиях реального полета,
как будет ориентироваться в пространстве в кабине
ввашающейся перевернутой машины. В каких ракур¬
сах будет видна земля? Как будут действовать пере¬
грузки? Kf* лучше отсчитывать витки штопора? Как
скажется на точности движений необычное положе¬
ние тела в пространстве?
Но вот наконец подготовка осталась позади. Само¬
лет выруливает на старт. В стороне от взлетно-поса¬
дочной полосы толпятся люди. Сегодня их значи¬
тельно больше, чем обычно. Прешла пора проверить
расчеты.
79

Мощная машина легко оторвалась от бетона и. за¬
ложив неглубокий крен, пошла в набор высоты. Круг
за кругом но уходящей ввысь невидимой спирали,
надсадно ревя двигателями, она упорно лезла все
выше и выше в небо. Стрелка высотометра, посте¬
пенно снижая темп, докручивала последнюю тыся¬
чу — скоро потолок. Достигнув его, машина должна
начать оттуда, с этой немыслимой высоты, почти от¬
весное падение на землю. До момента этого остались
считанные секунды...
Береговой, следя за приборами, спокойно доби¬
рает последние метры и, выйдя на потолок, уверенно
загоняет машину в штопор. И тут же верх и низ как
бы поменялись местами; перед глазами, все убы¬
стряясь, поплыла, завертелась, понеслась сумасшед¬
шая карусель... Машина, вращаясь вокруг собст¬
венной оси, ринулась с нарастающей скоростью к
земле.
Летчик действует рулями быстро и точно, делает
все, что обычно рекомендуется в таких случаях,
чтобы вывести машину из штопора, но тщетно: уси¬
лия не достигают цели. Земля быстро приближается,
угрожающе несется навстречу.
Но летчик невозмутимо спокоен. Все идет нор¬
мально. Так, как и задумано. Сейчас он просто наби¬
рает информацию, проверяет эффект от того или
иного действия рулями...
Вот он бросает взгляд на высотометр: стрелка
прибора показывает, что высоты осталось немногим
больше восьми тысяч метров,..
Пора! Теперь нужно показать другое, показать на
практике то, что теоретически рассчитано и проду¬
мано на земле. «Главное,— повторяет мысленно Бе¬
реговой,— точно дозировать отклонение элеронов. Са¬
молет при этом должен выскочить, как пробка...»
80

И самолет «выскочил». Машина, как бы устав со¬
противляться воле и искусству пилота, вышла из пе¬
ревернутого штопора и перешла в пикирование.
А через несколько минут она уже заруливала на
стоянку.
На этот раз Береговой, спускаясь по подставлен¬
ной кем-то стремянке, ощущал не упадок, а прилив
сил. В отличие от вынужденной посадки с заклинив¬
шимися рулями высоты никаких чрезмерных затрат
нервной энергии выполнение перевернутого штопора
не вызвало. Скорее наоборот. Уверенность в исходе и
точное, детальное знание, как будет себя вести ма¬
шина, ни на мгновение не покидали его - в полете,
прочно поддерживая то бодрое, приподнятое в пред¬
вкушении закономерной удачи настроение, с кото¬
рым он начинал задание и с которым теперь его за¬
кончил.
— А чему, собственно, все удивляются? — уди¬
вился он в свою очередь в ответ на поздравления
встретивших его на полосе инженеров и летчиков.—
Вот если б я в землю воткнулся, ну, тогда понятно...
Только ж я не воткнулся. Согласно расчетам я
вполне живой, даже и щупать не обязательно!
По сути дела, Береговой был прав: удивляться и
впрямь нечему. И все, смеясь шутке, понимали это
не хуже его. Не раз проверенные и перепроверенные
расчеты не могли не подтвердиться, и они подтверди¬
лись. Произошло то, что ожидалось заранее. Но так
уж устроен человек: радуясь какой-то удаче, он в
первые минуты как бы забывает, что она предопреде¬
лена его же собственным трудом, и восхищенно изу¬
мляются, что все так ловко и ладно получилось.
Все лучше получалось теперь и другое. От хоро¬
шего, грамотного, как принято говорить, летчика-ис-
лытателя ждут не только квалифицированного вы-
б Георгий Сомов	_£1

волнения тех или иных включаемых в программу
проб н режимов, но и толкового анализа выявленных
в полете достоинств или пороков машины. Обычно
на такого рода разборах и обсуждениях вместе с
конструкторами и инженерами присутствует и лет-
чик-испытатеЛь. Нередко мнение его может многое
изменить, а порой и стать решающим. Во всяком слу¬
чае, к словам его всегда прислушиваются и #вофче-
с кий контакт, завязывающийся при этом, приносит
бесспорную пользу делу. Особенно если летчик, вы¬
ходя в зону, привык там не просто «работать», но н
вдумываться в то, что делает, осмысливать все, что
происходит в воздухе.
И тогда в служебных бумагах все чаще начинают
появляться записи вроде следующей: «Тов. Бере¬
говой первым из летчиков-испытателей провел испы¬
тания самолета, связанные со сбросом в полете под¬
весных баков на сверхзвуковых скоростях. В резуль¬
тате этих полетов был выявлен и устранен дефект,
приводивший к повреждениям фюзеляжа».
Самолет, о котором шла речь, послужил вначале
причиной небольшой стычки с одним из представите¬
лей конструкторского бюро. Тому пришлись не по
вкусу замечания летчика по поводу мест подвески
баков. Конструктор отнесся к ним с плохо сйрытой
иронией, считая, видимо, что затронутый в разговоре
вопрос не входит в компетенцию собеседника.
Береговой спорить не стал и, заняв свое место в
пилотной кабине, поднял без долгих слов майзийу в
воздух. А в зоне случилось то, что он и предполагал.
Едва он, разогнав машину до расчетной скорости,
включил тумблер сброса подвесных баков, как йеГре»
битель резко встряхнуло.
Когда Береговой посадил его на бетонку, на сто¬
янке уже ожидал конструктор. Разглядев ВМЙТины

на фюзеляже, он выразил уверенность, что это слу¬
чайность.
—	Какая-нибудь погрешность в пилотировании?
Или что-нибудь непредвиденное? — поинтересовался
он. Вопрос, по сути, был чисто риторическим. Тон его
звучал утвердительно.
—	Нет, все в порядке,— спокойно ответил лет¬
чик.— Просто, как я и говорил, не на месте баки.
—	Не на месте? — вновь скептически усмехнулся
представитель КБ.— Вряд ли удастся согласиться с
вами. Подвеска баков тщательно продумана и рассчи¬
тана. Думаю, что дело не в ошибке расчетов, а в не¬
точности выполнения летно-испытательного задания.
Может быть, следует попробовать еще раз? Как вы
считаете?
—	Считаю, что следует,— все так же спокойно со¬
гласился Береговой.— Пусть проверят другие...
Машину поднимали в воздух еще несколько раз,
но суть от этого не изменилась. Пришлось искать но¬
вое конструктивное решение подвески баков.
Надо сказать, что эпизод этот из редких. Чаще
всего между теми, кто работает над новыми маши¬
нами, и теми, кто их испытывает, взаимопонимание
и тесное деловое сотрудничество в порядке вещей.
Совместная работа, когда наблюдения летчика выяв¬
ляют какие-то не учтенные проектом свойства и осо¬
бенности, нередко приводит к новым поискам, а за¬
тем и к доработке отдельных узлов и систем испыты¬
ваемой машины.
С Береговым все чаще и чаще советовались, инте¬
ресовались его мнением не только в качестве лет¬
чики-испытателя, но и как инженера — сказывались
законченная академия и возрастающий год от года
опыт. Да и сам ои все больше входил во вкус подоб¬
ной работы, все больше уделял времени и внимания
83

кругу вопросов, требующих помимо чисто летных на¬
выков еще и творческого инженерного подхода.
Конечно, он никоим образом не рассматривал свое
скромное участие в совместной работе с инженерно-
конструкторским персоналом как какие-то самостоя¬
тельные, отдельные от летно-испытательной прак¬
тики функции; все оставалось на своих местах, он
по-прежнему считал себя лишь летчиком, и только
летчиком, просто мысль его стала чуть беспокойнее,
чуть напористее, чуть дерзче, просто она, опираясь
на опыт и знания, обрела, как обретают второе
дыхание, второе зрение профессионального мастер¬
ства.
А главным все же оставалось небо. Он вновь и
вновь поднимал в него все новые и новые машины.
Работал в нем все увереннее и успешнее. Хотя, не¬
смотря ни на что-, нет-нет да и случалось что-нибудь
вроде того, что принято называть чрезвычайными
происшествиями. Не зря, видно, говорят, что ничего
не происходит лишь с теми, кто ничего не делает...
Заканчивалась программа испытаний нового при¬
цела для бомбометания. Сама машина тоже была
опытной, но достаточно хорошо облетанной, и сюр¬
призов от нее вроде бы ожидать не приходилось. Од¬
нако жизнь решила иначе.
Машина, быстро теряя высоту, с нарастающей
скоростью пикировала на цель. Береговой внима¬
тельно следил за прицелом, решив максимально ис¬
пользовать его возможности и положить бомбу в са¬
мый круг. И тут произошло то, что хотя и редко, но
все же иной раз случается даже с летчиками высокой
квалификации: пилот настолько увлекся атакой,
настолько поддался азарту, что на какой-то краткий
миг зазевался, и самолет, который уже вышел из пи¬
кирования и шел с набором высоты, неожиданно
84

перевернулся и лег «на спину*. Правда, береговой
успел зато разглядеть, что бомба попала именно
туда, куда ему так хотелось,— в центр круга.
Однако теперь ему было уже не до мишеней и не
до точности бомбометания: вгорячах он успел еде*
л&ть еще одну ошибку: вместо того чтобы выйти из
сложившейся ситуации «бочкой», Береговой ввел ма*
шину в переворот.
Вообще говоря, оба эти маневра вели в конечном
счете к одной и той же цели — вывести машину в
нормальный горизонтальный полет. Разница была
лишь в высоте, на которой это должно произойти:
бочка подняла бы самолет в небо, переворот же, на*
против, устремил его вниз...
А внизу, как известно, земля. И земля оказалась
угрожающе близко. Вдобавок впереди по курсу още¬
тинился строевой лес, который уменьшил на высоту
деревьев и без того малую глубину свободного про¬
странства под самолетом. Летчик рванул на себя
ручку управления, и тотчас чудовищная перегрузка
вдавила тело в кресло, налив его свинцовой тяже¬
стью... Казалось, самолет вот-вот рассыплется на
куски прямо в воздухе, не успев даже врезаться в де¬
ревья.
Но он не рассыпался и не врезался — он выдер¬
жал. Машина, надсадно воя турбинами, забирала
вверх, проскочив над самыми кронами сосен.
Основная опасность миновала. Но под крылом
оставалась еще одна бомба. От нее предстояло во что
бы то ни стало отделаться. Выдержит ли машина?
Сколько еще она сможет продержаться? Ударные
перегрузки, как выяснилось впоследствии, достигли
в критической точке переворота двенадцати — четыр¬
надцати единиц! Но в тот момент летчик наверняка
знал только одно: машина безусловно здорово дефор¬
85

мирована. Просто чудо, что она еще держится в воз¬
духе! И все же на аэродром идти сразу нельзя, необ¬
ходимо прежде избавиться от опасного груза.
Куда попало бомбу не сбросишь. Лучше всего вер¬
нуться в зону, там подходящего места для джписй
воронки сколько угодно...
Береговой осторожно выравнивает машину, идет
по прямой на малом газу. Черт его знает, что может
отказать после такой передряги? На крыло не выле¬
зешь, не оглядишься... Пробует полегоньку педали,
штурвал — пока вроде ничего, машина хотя и с тру¬
дом, что называется, со скрипом и даже скреэйе-
том, но слушается. Но где гарантия, что уже в сле¬
дующую секунду не лопнут тяги рулей поворота,
не оборвутся тросы управления стабилизатором? Га¬
рантий, понимает он, никаких нет. Произойти мо¬
жет все что угодно. Кто знает, выйдут ли теперь
шасси? Удастся ли выпустить посадочные закрылки?
Хорошо хоть удалось отделаться наконец от послед¬
ней бомбы...
И все же опасения его, как выяснилось уже после
посадки на аэродроме, ни в какой счет не шли в
сравнение с самой действительностью. Сбежавшиеся
со всех концов летного поля люди лишь ахали да раз¬
водили руками. Крылья, фюзеляж, хвостовое опере¬
ние— все деформировано так, что самолет местами
напоминал меха растянутой гармошки.
—	Да-а-а...— протянул наконец с нескрываемым
изумлением один из техников. Он уже много лет ра¬
ботал на этом аэродроме.— Чего только я здесь не
насмотрелся! А вот самолет из гофрированного же¬
леза впервые вижу.
—	Редкостное зрелище! — подхватил, соглаша¬
ясь, другой.— В музее его, а не здесь, на бетонке, на¬
блюдать. Посетители плакать станут...
86

— Зачем плакать! Радоваться надо: прочность-то
какая в конструкцию заложена! — вмешался еще
кто-тр,— Не самолет, а паровой молот какой-то...
Шутки шутками, а выдержать такие перегрузки
я сохранить после этого не только устойчивость, но
и вполне приличную управляемость смогла бы да¬
леко не всякая машина. Летчик и сам смотрел на нее
во вое глаза: только сейчас он в полной мере оценил,
насколько жестко потянул ее в том злосчастном пе¬
ревороте. Вряд ли ей доводилось испытывать что-
либо подобное даже тогда, когда самолет проходил
часть программы, состоящую из специальных прове¬
рочных режимов на прочность.
Работа в летно-испытательном институте, как
когда-то война, проверяла на прочность и самого Бе¬
регового. И он уверенно проходил трудную, требую-
щую всех духовных и физических сил проверку. Про¬
ходил изо дня в день, из года в год, неуклонно и не¬
утомимо накапливая вместе с тем как опыт профес¬
сиональный, так и опыт жизненный...
Давно уже сгладились неровности юности с ее
бурными порывами, с несдержанной страстью
сердца; миновала и пора первой молодости, дерзкая,
скорая на руку, нетерпеливая; на смену нм прихо¬
дила уверенная, невозмутимая, знающая себе цену
зредость. Она несла с собой мудрую душевную яс¬
ность, завершенность окончательно сформировавше¬
гося характера, законченную гармоничность един¬
ства желаний с их осуществлением, целей с их дости¬
жимостью. Несла зрелость и многое другое: серьезное
знание самого себя, спокойную веру в собственные
силы, заслуженный прочный авторитет, уваже¬
ние окружающих людей, глубокую внутреннюю
убежденность в правильности выбранного раз и на¬
всегда жизненного пути... Одного она не принесла —
87

успокоенности, сытости жизнью. Неукротимое р-
мление опережать самого себя, жить в сегодня
дне лишь поступками, но не помыслами не осла
с годами, не отошло на второй план, оставалось
таким же неистовым. Нет, оно не мучило душу»
жгло сердце неудовлетворенностью дорога,
рой он шел, была его дорогой, и он не мыслил
просто он не хотел ни на секунду останавливаться,
как бы далеко уже ни успел уйти...	_____
Ему уже перевалило за сорок, он был полковни¬
ком военно-воздушных сил и заслуженным л -
ком-испытателем, когда судьба его вновь^ кру о
вернулась и начался, может быть, самый слоя*
и самый трудный, но полный новых захватывающ
возможностей этап жизни. Уже вскоре после залу
первого спутника среди летчиков поползли слух ,
что недалек день, когда начнут отбирать люден дл
подготовки к полетам в космос. Дошли они, есте
венно, и до Берегового. Трудно тогда было в это по¬
верить, но он почему-то поверил. Наверное, по о у,
что уж очень хотелось, чтобы такое непременно слу¬
чилось, и случилось именно как можно скорее,
перспектив, которыми манил полет на борту космич-
ского корабля, захватывало дух и кружилась^ -
лова: небывалая, чуть ли не фантастическая раоо а
в небывалых, почти фантастических условиях: ет,
пусть это пока лишь слухи, пусть они могут о -
заться вздором и пустяками, но просто отмахнуться
от них нельзя! На всякий случай он загото ил
рапорт. А когда в космос на борту «Востока* стар¬
товал Юрий Гагарин, он твердо решил, что та*
иначе, но тоже добьется своего. Так в жизни появи¬
лась новая, подчинившая себе все остальное цель»
от которой он не хотел да и не смог бы уже отка¬
заться...
88

Береговой, как всегда, остался верен себе: выби¬
рая, он опять выбрал то, что неизбежно должно было
потребовать от него предельных, колоссальных уси¬
лий и полной, бее остатка, самоотдачи.
ЛЕТЧИК-КОСМОНАВТ
Телеграмма, хотя он н ждал ее, хотя и верил, что
она непременно придет, прогрохотала в сознании,
как гром среди ясного неба. Текст ее был лаконичен,
но весом: «Береговому ложиться в госпиталь на-об¬
следование по программе номер один».
Телеграмма эта открывала путь в космос.
Само обследование не страшило его: он знал, что
комиссию пройдет. Подпольная медицинская при¬
кидка, осуществить которую помог врач госпиталя,
где они проходили ежегодные врачебно-летные ко¬
миссии, дала великолепные результаты. «Практиче¬
ски здоров! — услышал он тогда с трепетом в серд¬
це чрезвычайно важную для осуществления его но¬
вых замыслов фразу.— Возраст твой — препятствие
не медицинское, а чисто психологическое».
«Психологию надо преодолеть,— решил Берего¬
вой.— Не подчищать же в самом деле метрики...»
И он начал «преодолевать психологию*. Подал
вслед за первым рапортом второй; записывался на
прием к начальству, ходил к тем, кто так или иначе
имел отношение к комплектовке отряда космонав¬
тов; просил, уговаривал, убеждал. Сам он был уве¬
рен в своей правоте, считал, что накопленные за двад¬
цать лет разносторонний летный опыт и навыки про¬
сто не могут не пригодиться в космосе. Не зря же
тем, кто уже там побывал, присваивалось звание
летчика-космонавта. Не просто космонавта, а именно
89

летчика-космонавта. Летчика! А возраст... Возраст
определяется не только паспортом.
И он в конце концов своего добился.
Официальная государственная комиссия подтвер¬
дила: годен. В феврале 1964 года Берегового зачис¬
лили в отряд космонавтов.
А на другой день, не успев даже толком оглядеть¬
ся в Звездном городке, он уже стоял возле открытого
люка идущего на высоте нескольких тысяч метров
транспортного самолета, готовясь к затяжному
прыжку.
—> Пошел! — слышит он голос инструктора.
Шаг в пустоту — и вот уже свистит в ушах мо¬
розный воздух, несется навстречу заснеженная 'зем¬
ля... Так, что называется, с ходу началась его подго¬
товка в Центре. Времени терять было нельзя: груп¬
пу, куда его зачислили, укомплектовали задолго до
его прихода. Предстояло наверстать упущенное.
Впрочем, прыжки с парашютом Берегового не
тревожили: с ними он имел дело не раз. Главной за¬
ботой оставалось все же преодоление возраста. И уже
не психологическое, а самое что ни на есть матери¬
альное. В группе, кого ни возьми, каждый моложе
лет на десять, а то и больше. Свести на нет этот раз¬
рыв — а именно так Береговой поставил перед собой
задачу— можно было лишь с помощью режима,
физкультуры и спорта. Только они могли вернуть
мышцам утраченную с годами выносливость и -эла¬
стичность, освежить, если.можно так выразиться,
весь организм.
И Береговой, не откладывая в долгий ящик, раз¬
работал для себя жесткий, если не сказать жестокий,
личный режим. Независимо ни от чего, он всегда
выкраивал два-три часа для физических занятий
даже в те дни, когда их по графику не было. Это ста¬
90

ло для него вопросом характера, воли. Все свои ин¬
дивидуальные тренировки он предварительно проду¬
мывал: что дадут ему те или иные комплексы уп¬
ражнений, насколько они окажутся полезными в бу¬
дущем?
Космонавту, например, неизбежно предстоит стал¬
киваться с перегрузками.
Что это такое, Береговой хорошо знал по прежней
работе летчика-испытателя. Правда, там он имел
дело хотя и с довольно значительными, но ударны¬
ми, кратковременными перегрузками; на активном
же участке космического полета они, напротив, бу¬
дут носить затяжной, длительный характер. Значит,
особенно важно отработать правильное дыхание.
Одно из лучших средств для этого — штанга.
Учтя это, Береговой помимо обязательных заня¬
тий тяжелой атлетикой установил для себя дополни¬
тельные. Сняв с грифа тяжелые железные «блины»,
он укладывал их на грудь и, лежа на спине, упорно
отрабатывал дыхание диафрагмой, укрепляя заодно
мышцы пресса.
Немало пришлось поработать с дыханием и в
другом необходимом для космонавта виде спорта —
плавании.
Плавать он вообще не умел. Как-то так сложи¬
лось в жизни, что не довелось научиться. Теперь
пришлось расплачиваться за упущенное.
Не секрет, что мало кому удается овладеть в со¬
рок с лишком лет искусством кроля или хотя бы не¬
мудрящих русских саженок, если он всю жизнь при¬
вык плавать лишь стилем «топор». Подавляющее
большинство отступается от такой непосильной за¬
дачи: всему, видно, свое время.
Береговой, будучи знаком с этой печальной исти¬
ной, не захотел повторять чужие ошибки и взял, что
01

называется, быка за рога. Он решил подступиться к
водной стихии не обычным путем, с берега, а свер¬
ху. Чтобы, так сказать, деваться было некуда.
Забираясь на вышку, он нырял с нее в семимет¬
ровую глубину, справедливо считая, что тому, кто не
хочет утонуть, ничего не остается другого, как до¬
браться любыми способами до берега. Подобный бес¬
компромиссный метод срабатывал как часы. Вна¬
чале Береговой выбирался из воды, порядочно ее на¬
глотавшись. Но вскоре, когда он, по собственному
его выражению, твердо осознал, что дышать все же
лучше воздухом, а не водой, дело быстро пошло на
лад.
Плавать он научился. И не только саженками.
Пожалуй, никогда прежде, как в эти первые пол-
года — год, не приходилось ему так круто я солоно.
Атаку на возраст он, как и все в жизни, вел всерьез.
Бегал- на короткие и длинные дистанции, ходил на.
лыжах, участвовал в кроссах, крутился на перекла¬
дине, выжимал гири, играл в футбол, городки, во¬
лейбол, теннис, нырял с вышки, часами не вылезал
из бассейна, занимался акробатикой, штангой, ра¬
стягивал эспандеры, резину, бегал на коньках, пры¬
гал через скакалку... А кроме спорта и физических
упражнений хватало других дел: распорядок дня в
Центре по подготовке космонавтов отличался своей
плотностью и ‘насыщенностью. В него входили раз¬
личные испытания и пробы, теоретические и лабора¬
торные занятия, на которых будущие космонавты
знакомились с условиями, ожидающими их в кос¬
мосе, отработка систем и способов управления ко¬
раблем, полеты на специально оборудованных само¬
летах, где имитировались особенности космического
рейса... Возвращаясь по вечерам, Береговой валился
с нот от усталости и, едва закрыв глаза, проваливался
92

в глубокий, без сновидений, каменный сон. Побла¬
жек 'себе он никаких не позволял. Единственное, за
чем неусыпно следил,— не переборщить, не перетре¬
нироваться.
Игра, как выяснилось, стоила свеч. Это с удовлет¬
ворением отметили и врачи. А точнее, с некоторым
удивлением. Кого-кого, а уж их-то трудно было бы
заподозрить в недооценке роли физической культу¬
ры и спорта. Но тем не менее и они не ожидали столь
бесспорного и блестящего эффекта.
Чуда, вообще говоря, не произошло: моложе, ра¬
зумеется, Береговой не стал. Но что, собственно, это
такое — молодость? Не одними же в самом деле про¬
житыми годами ее исчислять! Иной живет так, что
в свои двадцать умудряется выглядеть чуть ли не
стариком, а другой и в шестьдесят сохраняет све¬
жесть духа и бодрость тела. Во всяком случае, основ¬
ные физиологические показатели, как выяснилось
при обследовании, соответствовали теперь гораздо
болбе молодому, чем указан в документах, возрасту.
Так или иначе, но бой с ним Береговой выиграл. Ор¬
ганизм его уверенно справлялся с необходимыми на¬
грузками. Большего и не требовалось.
Прошла, кстати, и усталость. Организм, выйдя
на новый для него режим, чувствовал теперь себя
в нем естественно и уверенно. Это не было, как в
шорте, «вторым дыханием»; это стало нормой, обыч¬
ным, само собой разумеющимся состоянием Бере¬
гового.
Не замедлило, конечно, все это сказаться и на
деле. Когда начались систематические тренировки на
выносливость, Береговой оказался вполне к ним под¬
готовленным.
С работой на центрифуге, например, он справлял¬
ся не хуже других. А центрифуга, пожалуй, явля¬
98

лась <уум« из основных тренажеров, по крайней
мере в той части, где дело касалось перегрузок.
По существу своему центрифуга — устройство
крайне простое. Кто в детстве не крутил в воздухе
привязанный за бечевку камень? Если на место кам¬
ня поместить мысленно человека, это и будет цен¬
трифуга. В принципе, конечно. А суть самого прин¬
ципа в том, что, чем выше скорость вращения, тем
больше сила ускорения и, следовательно, значитель¬
нее величина перегрузки.
При перегрузках в восемь — десять единиц, вер
космонавта становится немногим меньше тонны. Со
всеми вытекающими отсюда последствиями, А имен¬
но в этих пределах и осуществлялась тренировка.
Когда геловек «весит» около тысячи килограм¬
мов, самочувствие у него, прямо надо сказать, не¬
важное. Во всяком случае, вспоминать о прошлой
рыбалке или, скажем, строить планы на будущее
воскресенье в голову ему не придет. Правда, ни¬
кто ничего подобного от космонавта и не ждет.
От него требуют работы. А для этого прежде всего
необходимо сохранить по'возможности ясное созна¬
ние. Удается это далеко не всякому и далеко не
сразу.
	 Расслабьтесь! Не напрягайте мышцы ног! —
слышит кто-нибудь в своих наушниках голос врача,
следящего по датчикам за состоянием и поведением
испытуемого.—Ноги вам сейчас не нужны.
Ноги космонавту во время старта или торможе¬
ния корабля и в самом деле как бы ни к чему: идти
ему в этот момент некуда. Его дело следить за
приборами, за тем, что происходит на пульте управ¬
ления. Но для этого необходима работа не ног, а го¬
ловы. Потому-то любое напряжение мышц в подоб¬
ной ситуации не только бесцельно, но и попросту
94

вредно: оно лишь уменьшит н без того ссудное в
условиях перегрузок снабжение мозга кислородом.
Однако, находясь в центрифуге, расслабить ноги
или, скажем, руки не так-то просто. Для этого тре¬
буются навыки. И выносливость.
Навыками Береговой обладал издавна. ЛНобая
новая конструкция самолета непременно испыты¬
вается и на перегрузки, поэтому после шестнадцати
лет работы летчиком-испытателем опыта в этом
смысле у него хватало с избытком. С запасом физи¬
ческих сил и компенсаторными возможностями орга¬
низма тоже теперь все обстояло как нельзя лучше.
Выносливость, естественно, могла пригодиться не
на одной центрифуге. Без нее космонавту буквально
и шагу не сделать...
Внизу, под крылом самолета, ревело штормовое
море. Ветер срывал гребни волн, дробя и раскидывая
их сплошным мятущимся крошевом соленых брызг.
Еще падая, Береговой решил, что выгоднее всего
приводниться на спину. Воздушный костюм оказал¬
ся цел и полностью сохранил плавучесть — с этой
стороны, следовательно, все в порядке. Несколько
точных и сильных гребков помогли ему развернуть¬
ся головой к волнам: так они будут меньше захле¬
стывать. Теперь можно заняться и ракетницей. Лежа
плашмя на спине, вытащить ее оказалось не так уж
трудно: неслышный ва шумом волн хлопок — и ра¬
кета взмыла в небо. Сигнал подан. Осталось дож¬
даться помощи.
Волны яростно швыряли космонавта из стороны
в сторону, и, если бы не повезло, если бы скафандр
оказался порвав, пришлось бы совсем туго. А заце¬
пить его за что-нибудь острое, вообще говоря, не¬
мудрено: спускаемая часть космического корабля
густо насыщена аппаратурой не только внутри, но и

снаружи. Береговой попробовал извлечь НЗ. Есть
ему пока не хотелось, но попробовать все же не ме¬
шает. Сколько придется проторчать в море, неизвест¬
но... Хуже всего, что мелкие, как пыль, брызги силь¬
но затрудняют обзор. Клочок неба, который ему ви¬
ден, не так уж велик, а тут еще эта крутящаяся над
головой водяная завеса. Впрочем, жаловаться грех,
могло быть и хуже. Сейчас важно одно: не тратить
попусту сил, они еще пригодятся...
Спасательный вертолет он заметил не сразу: шлем
скафандра два раза кряду захлестывало водой. Вер¬
толет быстро снижался; сейчас с него сбросят трос
с крюком на конце. Теперь главное не зевать — не
упустить его, не дать ему зарыться в воде или, того
хуже, не зацепиться за крюк ногой или головой...
Береговой, напрягая все силы, выгребает к тому ме¬
сту, где, по его расчетам, вот-вот вспенится воронка
от мощного воздушного потока винтов вертолета;
лучше бы всего оказаться прямо в ее центре. Не
вышло... Отшвырнуло волной. Трос мелькнул в воз¬
духе и тотчас исчез в клубящемся водовороте воды.
Вторая попытка тоже не удалась — слишком уж
сильна волна. Мышцы сводит от напряжения, но на
этот раз ему, кажется, удастся дотянуть до ворон¬
ки. Мощный резкий гребок. Еще. Еще... Вот она где
пригодилась выносливость! Шлем снова захлест¬
нуло волной. Сквозь брызги Береговой различает, что
трос уже выбрали из воды, сейчас будут бросать
вновь...
Есть! Наконец-то... Береговой точным движением
продевает крюк в кольцо и защелкивает замок.
Через несколько секунд он уже на борту верто¬
лета.
Проба на выживаемость, как это здесь называют,
закончилась в общем удачно. «Могло быть и ху-
96

же!» — еще раз думает Береговой и переводит с об¬
легчением дул.
Проб таких за время подготовки в Центре было
немало. Помимо ловкости, физической силы и выно¬
сливости они требовали от будущих космонавтов
самых различных навыков и качеств. Начиная от
выдержки, мужества, решимости и кончая изобре¬
тательностью и смекалкой. Без каких-либо преду¬
преждений и предварительной подготовки их сбрасы¬
вали с парашютами в совершенно незнакомой им и,
разумеется, безлюдной, глухой местности. То это были
раскаленные пески где-нибудь в среднеазиатских
пустынях, то засыпанная глубоким снегом дремучая
тайга, где не то что людей, а и медведя-то не встре¬
тишь.
Несколько банок консервов, сухари, охотничий
нож да коробок спичек — вот, собственно, и все, с
чем обычно предстояло обживаться на новом месте,
пока не пожалуют спасатели. А они иной раз не то¬
ропились, ждать приходилось и по нескольку суток.
Но «робинзоны», как правило, с честью выходили из
самых неожиданных и сложных положений, устра¬
ивались что в тайге, что в песках вполне сносно, ино¬
гда и совсем неплохо. Заодно накапливали опыт на
случай, если и впрямь, заканчивая космический
рейс,, доведется приземляться не в расчетной точке,
а где-нибудь у черта на куличках.
— На земле-матушке, куда б тебя ни забросили,
«выжить» не фокус,— полушутя, полусерьезно гово¬
рил в таких случаях Береговой.— Вот в космос про¬
рваться, тут дело куда сложнее!
Да, путь к старту легким, пожалуй, никто бы не
назвал. Центрифуги сменялись барокамерами, про¬
бы на выживаемость — комплексными тренажера-
«Hi. испытаниям, тренировкам,, экспериментам и
7 Георгий Сомов	$7

а оттеоеди еще ожи-
«орйй казалось, не видно к°вд?_ „^яственное, чего
Sssrs^SSra'4
психики, строить пр ® д лишь эксперимент.
=ffi
он остался один на о^не и не менее полном од
"Р^Г^Тлгих. юляш яе-звеста^Дь ^
"“Т& я «у» “ hSST^» то*™*”» уу*
—и;ь
-в»дам«Э=5
валенную снегом тайгу	Кресло-диван для
5?ЛЯД неплохое	с гфодуктами, пара
^ ^ГоЯочий стол, холодильник С £ й бумаги и
ве укроется ни мала»-*
fifl

яии всех десяти суток. Восторга, конечно, это не вы¬
зывало. Но подобные эксперименты проводят не
ради удовольствия.
О сурдокамере, точнее, о сенсорном голоде, кото¬
рый возникает в связи с недостатком притока впе¬
чатлений из внешней среды и ради которого космо¬
навтов изолируют в ее звуконепроницаемых стенах,
Береговой прочел и наслушался немало. На первых
порах ему придавали слишком много значения.
Большинство ученых считало, что изоляция в ка¬
бине летящего космического корабля может вызвать
разнообразные отклонения психики. От эйфории —
беспричинного радужного настроения — до галлюци¬
наций и полной утраты реального восприятия дей¬
ствительности. Опыты, которые широко проводились
в различных странах, по большей части свидетельст¬
вовали, что человеческий мозг, если его отрезать от
поступающей извне информации, не в состоянии
нормально функционировать и временно в той либо
иной мере выходит из строя. Испытуемые грезили,
бредили, галлюцинировали, часто полностью теря¬
ли контроль над окружающим, становясь, по сути
дела, невменяемыми. Как образно выразился один
из известных американских психологов — Ф. Соло¬
мон, «сознание, лишенное воздействий сигналов от
сенсорных (зрительных, слуховых, осязательных
н внутримышечных) раздражителей, как бы пущено
по течению и его неумолимо влечет в Саргассово
море простейшего состояния, где нет понятий после¬
довательности, количества, направлений, рациональ¬
ности, где кружатся в водовороте и одурманивают
чувства яркие многоцветные галлюцинации».
Естественно, что возможность подобного состоя¬
ния вызывала закономерную тревогу. Потому-то кан¬
дидатам в космонавты и приходилось иметь дело с
99

сурдокамер0®*
,м5ие ведет*. 0»»°^£*« совкие, кн амерв-
ченными. О0 крао ничего похожего до сих вор
капские	пе в том, что в^кеда*
испытывали- Суть, влглвяслвяныв научные ис
ные в этой области “ 'оятеЛьными или недостаточ-
дования оказались	Q условия, в которых до
но достоверными . Р^твлялись ПОлеты в космо ,
годняшнеГ° Дни ° ?Щкак пря наземных опытах,
были стодь жестки, ИСКдЮЧ0ЯИя космонавты в Д-
Во-первых, все бесвязь с землей, наблюд
держивали двухсторо	иллюминаторы и, сЛ^ '
5» «	SST Дормаввв вз «епвЛ
вательно, кака* АтлвНо поступала; во-вторых,
среды к 1*им непр Р	космосе было мноГ®
SSSssbs:
ний извне. _„„0«ная доля опасений все же со
Однако овределен	^^видуальную перенос
хранилась, и пробу на ид оставили в силе. Тем
мость к сенсорному голоданиюо ^ ^	ее
•ЖГЖГГК-а- так называв-
мого циркадного Р^щ^твуют как бы некие авто-
В ка^Д°м из	часы, в соответствии с Х°Д
номные биологические часы,^	ает повышу
100

у одних он меньше, у других значительно больше.
На орбите же, когда в кабине корабля ночь сменяет
день шестнадцать раз в течение суток и циркадный
ритм резко нарушается, способность космонавта к
ускоренной адаптации весьма важна. Чтобы выявить
ее, испытуемым в сурдокамере задают какой-либо
принудительный суточный режим.
Береговому выпало жить по наиболее трудному,
рваному, как его называют, графику. Четыре часа —
сон, восемь — бодрствование; и снова четыре — сон,
восемь — бодрствование.
Сейчас, едва он успел оглядеться и немного пооб¬
выкнуть на новом месте, ему предстояло укладывать¬
ся спать. Среди дня, да еще вот так, по приказу, сде¬
лать это довольно сложно. Особенно без таблеток
снотворного, которые в сурдокамере, само собой, не
предусмотрены. Можно бы, конечно, лечь и притво¬
риться спящим. Но во-первых, какой смысл обманы¬
вать самого себя — в космос-то полетит он, а не опе¬
раторы, а во-вторых, если даже и попытаться, все
равно никого не проведешь: всюду закреплены дат¬
чики, а их не подговоришь — соответствующие исти¬
не показания попадут на экраны приборов.
Словом, хочешь не хочешь, а заснуть придется.
Вопрос только в том, как это сделать...
Береговой поудобнее устраивается на своем узком
спартанском ложе, закрывает глаза и, сосредоточив
на одной мысли всю волю, приказывает себе спать.
Проснулся он выспавшимся, бодрым, полным сил
и отменного настроения. Хотел было даже подмиг¬
нуть следящим за ним с помощью всевидящего теле-
ока операторам, да раздумал. Не поймут, дескать,
ящй решат, что его сразу вслед за сновидениями по¬
сетили и видения наяву. Не желая рисковать, он
придвинул тетрадь и заглянул в график.
101

. График рекомендовал заняться тестами, а затем
позавтракать.
Береговой подсел к пульту н вдавил кнопку, за¬
свидетельствовавшую о его готовности. И тотчас же
из магнитофона послышался чей-то голос. Не умол¬
кая ни на секунду, он монотонно называет в хаоти¬
ческом беспорядке разные цифры; цель — отвлечь
внимание, запутать, сбить с толку.
А на экране табло между тем появляются груп¬
пы чисел, с которыми предстоит работать:
18... 96... 24... 57... 12...
Необходимо ответить, делится или не делится
каждая такая группа на три. Причем ответ надо дать
ровно через двадцать секунд с момента, когда на
табло появилась очередная вереница чисел. А часов
нет. Приходится контролировать время самому.
—	И-и раз... И-и два... И-и три...— начинает от¬
считывать секунды Береговой, прикидывая одно¬
временно, все ли цифры кратны трем или не все.
А нз магнитофона по-прежнему кто-то скандиру¬
ет в меняющемся ритме не имеющие ровно никакого
отношения к делу цифры; вдобавок противно завыла
сирена; где-то над самым ухом что-то заскрежетало,
заскрипело, заухало... Все это называется фоном.
Фон должен отвлекать, мешать сосредоточиться н
правильно выполнить задание. Фон нужно снять, не
обращать, проще говоря, на него внимания. Если,
конечно, удастся.
—	И-и восемнадцать... И-и девятнадцать...— про¬
должает отсчитывать Береговой.— И-и двадцать!
Пора! Вместо ответа он нажимает нужное со¬
четание кнопок: все цифры данного ряда на три
делятся!
Другая группа чисел, третья, восьмая, пятнад¬
цатая... А сирена воет, скрежет нарастает, магни¬
102

тофон все громче и громче горланит, теперь уже на
два голоса.
Береговой мысленно устраняет фон, следит за
цифрами, отсчитывает секунды, манипулирует кноп¬
ками:
—	Делится!
—	Не делится!
И снова: не делится!
Теперь на табло новая команда, новая головолом¬
ка. Ряд черных четных чисел и ряд красных нечет¬
ных. Их нужно называть парами: нечетные с нача¬
ла ряда, четные — с конца...
Магнитофон больше не надрывается, а въедливо
молчит: он переключен на запись. Пришел черед
подать голос Береговому. И он начинает:
—	Единица красная, тридцать восемь черная...
Тройка красная, тридцать шесть черная...
Контрольная цифра — сумма любой пары чисел
(если, конечно, не сбиться и называть их правильно,
по порядку) равна тридцати девяти. С ее помощью
можно проверять себя. А можно и но проверять —
дело, как говорится, хозяйское. Иными словами, ис¬
пытуемого. Причем не все дело, а лишь его половина.
Вторая — в том, чтобы определить, а определив, за¬
помнить ту пару чисел, где оба ряда пересекаются.
Запомнить и продолжать дальше:
—	Семнадцать красная, двадцать два черная...
Девятнадцать красная, двадцать черная'... Двадцать
один красная, восемнадцать черная...
«Ага, вот она середина: 19 и 20! — мысленно от¬
мечает Береговой.— Черт побери, как бы под конец
не сбиться... Двадцать три плюс шестнадцать равно
тридцати девяти; пока все в порядке, все пра¬
вильно
- Наконец табло гаснет. Можно завтракать.
108

закладывает *УДга в оДНом — овсяная каша, в
из алюминиевой Ф „енки в третьем — кофе с са-
доушм-паштет из печенки^ £	только вот
харом и молоком. Завтрак	пастообразная,
пожевать нечего’	вос^еская. А в космосе
Ничего не попишешь, e«a	чем можно на¬
крошен не	Сор или крошки в ус-
сорить, «а^° ти способны натворить бед, зам-
ЛОВИЯХ невесомо»bi	« будь контур,
внуть, например, какой киУ отдых__и снова рабо-
После завтрака кор	ть к пилотажу,
та. График предлагает^ У^ курсо.глиссадно-
В сурдокамеру вьшеде	аторы задаЮт меня-
прибора. Там, за с^енк ,	с<шолета> направле-
хощиеся параметры	Р Береговому следует при¬
шлю ветра и томуобновке необходимые ре-
яимать соответствие ошибки> если оператор умыш-
шения, вылавли	сделает... Отвлекающий
ленно или неумышлен ^ шуШИ> завЫвает. Космо¬
фон опять вовсю УД ать да звуковой хаос внима-
навт, стараясь не обр щать	ми> перекидывает
иия, методично °n®SSc тумблеров - он прохо-
рычажки многочи н	быстроту реакции, со-
ваштоокую уио
всвадволь овладев^,. его раетд-
ком.	„ оаз было время отдыха, те реД’
По графику как ра о ^ ^ пробами, Ни тестами,
вие.минуты, ^^ цриборами. Космонавт устроился
™	мааа, пытаясь всдаш»Т*л.» ■»
AQ4

кого себя, уловить истоки смутной, неподвластной
разуму тревоги. Причин для нее никаких не было.
Все вокруг выглядело обыденно и даже как-то скуч¬
но— Береговой давно успел привыкнуть к низкому,
окрашенному бледно-серой краской потолку, к глу¬
хим, пустым стенам, где абсолютно не на чем задер¬
жаться глазу, к тускло поблескивающим окулярам
телемониторов, бесстрастно следящим за всем, что
происходит в тесном, изолированном от внешнего
мира боксе. В нем, кстати, ничего сейчас не происхо¬
дило. Абсолютно ничего. И все же Береговой что-то
ощущал. Что-то мешало ему успокоиться. Но что?
Почему он вдруг почувствовал себя явно не в своей
тарелке?
Тишина? Да. Одиночество? Безусловно. Но все
это было и вчера, и позавчера. Ничего не изменилось.
Не изменилось вокруг него, а в нем самом? Ти¬
шина все та же, но вот воспринимается она сегодня
как-то иначе. Острее. Нервознее. Она будто стала
еще более вязкой, более плотной. Ощущение такое,
словно его завернули,' укутали в тишину, как в пе¬
ленки. Она точно каким-то невидимым силовым по¬
лем обволокла его с ног до головы, отрезала от
всех и всего...
Нет, думается ему, тишина не просто отсутствие
звуков. Тишина материальна. Она такое же свойст¬
во материи, как пространство. Или время.
Он еще плотнее зажмуривает глаза и мысленно
видит безбрежный вакуум космоса, насквозь прони¬
занный нетронутой, никогда и ничем не нарушаемой
изначальной тишиной. Путешествие в космос... Пу¬
тешествие в тишину... Путешествие в пустоту, в ко¬
торой ничего нет, кроме тишины, времени и прост¬
ранства — неосязаемых и безликих свойств мате¬
рии...
8
Георгий Сомов
105

тишины не будет.
Впрочем, в его ,п^®Ш® отрескивать приборы, ре-
зггь;г. и;
“6,S№
Ддажь ~	^
e-^-SSTi--	^ если . o^
Кто, порт по6ер”; “е мго самого, иет! Слухоолл
SSSSS"*-- №РВЫ У “°	еиио
-V— rzstsszg
3*
?^яать его место. Да. зв^’чеж,Ввка, доносится от-
S сопение ^“^^столика, на котором лежит
«SiS?Sg
gsssSS^-sssrs;
Sto, как апельсин!	слышал этого сопения
Ssrssw.——"ь
106

наконец действие частичного сенсорного голодания.
Шум вентиляторов настолько отдален, настолько ни¬
чтожен, что обычно ухо не в состоянии его уловить.
Но когда приток внешних раздражителей длитель¬
ное время ограничен, восприимчивость изголодав¬
шихся органов чувств обостряется, и они начинает
фиксировать то, что в привычных условиях лежит
вне пределов их досягаемости или, во всяком случае,
не отмечается сознанием.
Береговой придвигает к себе тетрадь, где он с пер¬
вого же дня начал вести ежедневные записи. На од¬
ной из страничек аккуратно-вычерчены координат¬
ные оси графика — двумя жирными линиями вдоль
них тянутся кривые самочувствия и настроения. До
сего часа обе они выглядели почти ровно, с едва
приметными отклонениями и изгибами. Сейчас они
круто взлетают вверх — первый пик! Первый, но,
видимо, не последний... Когда все кончится, любо¬
пытно будет показать и график и дневник врачам —
им во всем этом легче разобраться.
Но пока еще ничего не кончилось. Прошло всего
лишь четверо суток, эксперимент продолжается. Про¬
верка работоспособности, состояния физиологических
и психологических процессов в условиях сурдокаме¬
ры должна идти и идет своим чередом, иными сло¬
вами, строго по плану.
Личное время истекло, пора снова приступать к
тестам, пора за работу.
На табло попеременно загораются группы цвет¬
ных ламп. Одни цветовые сочетания надо гасить сра¬
зу; же, другие — через определенное время, скажем
через пять или десять секунд, третьи гасить вообще
не следует...
Береговой внимательно следит за табло, нажимает
те или иные кнопки...
107

Вот вспыхивают одновременно две белые я одно
желтая' лампы. Эти трогать не следует. Береговой
оставляет их в покое. Теперь — белая, желтая, крас¬
ная. Эти нужно гасить, он вдавливает соответствую¬
щую кнопку. Желтая, синяя, красная. Тоже надо га¬
сить, но не тотчас, а ровно через семь секунд.
— И-и раз... И-и два...— привычно начинает он
отсчет.
В работе время летит быстро. Оно, если вдумать¬
ся, всегда летит быстрее, чем нам хотелось бы. Редко
люди бывают настолько разумны, чтобы ценить его
так, как оно того заслуживает. Чаще всего его по¬
просту не замечаешь, а порой и торопишь, подго¬
няешь, чтобы только быстрее прошло.
Береговому почему-то вдруг вспомнилась дав¬
нишняя, всей семьей вылазка за город. Все поначалу
складывалось вроде удачно: и место у лесной речки
хорошее отыскали, и погода выдалась отличная, а
он неизвестно отчего вдруг заскучал, потянуло
назад домой, к письменному столу, захотелось прове¬
рить кое-какие мысли, возникшие незадолго до того
в связи с испытаниями нового самолета. Компанию,
конечно, рушить не годилось — не так уж часто вы¬
бирались они отдохнуть все вместе, так что вслух он
себя ничем не выдал. Жена с дочкой обнаружили
поблизости полянку с множеством лесной земляни¬
ки, а они с сыном закинули с крутого, поросшего
кустарником бережка удочки. Клёвал% правда, хуже
некуда, но зато они всласть накупались, а потом,
чтобы поскорее обсохнуть и согреться, здорово пого¬
няли по траве мяч. Да и еда, которую соорудили за¬
тем у крохотного костерка, была на высоте: сказался
нагулянный на свежем воздухе аппетит. Словом, все
выходило складно, и хорошо, грех, как говорится,
жаловаться, и все же какой-то червячок неудовлет¬
i08

воренности неприметно точил душу, отравлял удо¬
вольствие и заставляя то и дело ■ поглядывать на
часы, подгонять мысленно стрелку... И когда сын
невзначай обронил, что вечером по телевидению бу¬
дут транслировать футбольный матч, который сулил
стать интересным, он, обрадовавшись про себя пово¬
ду, предложил собираться домой.
И хотя в футболе он действительно знал толк и
слыл среди болельщиков не последним, но заспешил
тогда не ради вечернего матча, а все по той же при¬
чине — прикинуть на бумаге кое-какие расчеты,
проверить кое-какие соображения.
Как выяснилось позже, они и в самом деле кое-
чего стоили, но, по существу, вполне могли подож¬
дать до утра, н других причин для спешки, кроме
собственного внезапного нетерпения, не было. А день
тот он сам для себя испортил; ладно хота хватило
умения не дать никому ничего заметить.
Сейчас ему стало жаль этих съеденных неоправ¬
данным капризом часов: ведь когда гонишь время,
его вре равно что нет. . Объективно оно, конечно, есть,
а субъективно пропускаешь все мимо сознания.
А сколько раз он вот так же торопил стрелки,
стремясь поскорее добраться до желанной почему-
либо в тот момент минуты и отдавая ради нее небы¬
тию остальные! А ведь ни одну из них не вернешь,
не Проживешь заново. Да и не так много отпущено
их на веку человеку, просто глупо не дорожить ими,
подгонять, чтобы скорее прошли... Время и так ле¬
тит всегда быстрее, чем нужно. Правда, подытожил
свои размышления Береговой, сознаем мы это
чаще всего задним числом...
Подходило к концу и время, отпущенное на
испытания в сурдокамере. За последние дни кривые
на графике Берегового дважды еще взлетали
109

ху н0> как объявили потом врачи, это было в
КВоядке вещей. Упрекать себя, одним словом, ока¬
залось не в чем.
К исходу последних, десятых суток, когда до вы¬
ла оставалось каких-то несколько часов, БербГо-
X°mv вдруг нестерпимо, что называется вынь да по-
мжь захотелось узнать, что сейчас, в эту вот дан-
vio минуту, происходит за стенами сурдокамеры.
Как там? Ну хоть какая погода на улице?!
Л в овладевшем им так внезапно желании было
только нетерпеливости, столько неоправданной
с оты, что он понял, как стосковалась душа до
нешнему миру — по обыкновенной галке на заборе,
• синеве в небе, по озорному солнечному лучу. Еще
оч подумал, как непросто будет расставаться о
Землей тем, кому когда-нибудь — а до этого не так
и далеко! — выпадет стартовать в дальние косми¬
ческие рейсы —к другим планетам, а может быть,
и к другйм звездам.
Он думал не о себе. Его рейс лишь пролог буду¬
щего. Лишь первые, пробные подступы к нему. По
ушеству, все та же испытательная работа. Шестнад-
°£ль лат он поднимал в небо новые самолеты, чтобы
потом на могли летать все, кто того захочет.
Теперь ему предстояло освоить более сложную, более
могучую технику, чтобы затем космос открылся
всем людям.
Все-таки, думал он, испытатель не только профес¬
сия испытатель и неодолимая потребность души,
склад характера. Выбор, в конце концов, когда вы¬
бирают не то, что делать, а то, чем жить. Жить на
стыке достигнутого и достигаемого, на тонком, не¬
верном мостике между вчерашним и завтрашним
днем		 жить впереди настолько, насколько это не¬
обходимо сегодня и насколько это сегодня возможно.
НО

Так уж он привык и, наверное, просто не мог бы
иначе. И если бы ему пришлось заново выбирать
себе жизнь, выбирать с самого начала, он, не колеб¬
лясь, вновь выбрал бы ту, которую прожил. Потому-
то его новый старт в новый поиск и новую неизвест¬
ность непременно, обязательно, во что бы то ни ста¬
ло, но должен состояться...
И он состоялся.
26 октября 1968 года в 11 часов 34 минуты по
московскому временя огромная серебристая сигара
сошла со стартового стола и, обрушив на космо¬
дром могучие раскаты грохота, устремилась ввысь.
Корабль «Союз-3» вышел на свою космическую ор¬
биту...
Космос встретил очередного посланца Земли буй¬
ным великолепием красок. Никогда прежде Берего¬
вой не видел ничего подобного. И хотя те, что побы¬
вали в космосе до него, охотно делились своими впе¬
чатлениями, действительность все же превзошла
самые смелые ожидания. Он понял, что человече¬
ские слова тут бессильны, это нужно увидеть своими
глазами.
И он смотрел, неотрывно смотрел на Землю. Она
была необыкновенно прекрасна. Конечно, с высоты
двухсот пятидесяти километров окинуть всю ее од¬
ним взглядом было невозможно; космонавт видел,
так сказать, лишь «горбушку» земного шара. Но
«горбушку» с поперечником в две-три тысячи кило¬
метров!
Можно подумать, что с такой высоты, когда в
поле зрения попадает столь огромная территория, на
которой можно бы разместить пол-Европы, многого
не разглядишь. Странно как-то видеть, скажем, сра¬
зу чуть ли не всю европейскую часть Советского Со¬
юза от Баренцева до Черного моря, и разглядывать
ill

в то же время столичный парк культуры в Сокольни¬
ках или панораму ВДНХ. И тем не менее в какой-то
мере это было именно так. Еще командир «Восто¬
ка-3» Николаев рассказывал, что видел улицы горо¬
дов, а американский космонавт Купер утверждал,
что при благоприятных условиях с орбиты можно
рассмотреть и еще более мелкие детали. «Я мог раз¬
личать отдельные дома и улицы в такой безоблачной
и сухой зоне, как район Гималайских гор... — писал
ой. — Я разглядел паровоз, заметив сначала его дым.
Я видел также след корабляна большой реке в райо¬
не Бирмы — Индии»;
Паровозов или отдельных домов Береговой, прав¬
да, разглядеть не сумел; может, Куперу лишь пока¬
залось, а может, он обладал повышенной в сравнение
с нормой острогой зрения. А вот бурунчшси от паро¬
ходов космонавт видел вполне ясно. На синей глади
океана белые как сахар следы от корабельных винтов
выглядели достаточно отчетливо. Кстати, сама синь
водной акватории тоже не однотипна, она поражает
глаз богатством различных красок и оттенков —от
серо-зеленого до синевы с сединой. Цвета переходят
друг в друга необычайно мягко и неприметно, от¬
тенки настолько тонки, что уловить грань между
ними практически невозможно: ее, по существу,
нет. Хотя разница в окраске хорошо заметна.
' Земля там, где нет больших зеленых массивов,
имела чаще всего нарядный красно-коричневый от¬
тенок. На ней четко просматривались замысловатые
извивы и петли рек, прямые линии железных дорог
и автомагистралей, поблескивающие в лучах солнца
зеркальные пятна озер, панорамы больших городов,
пятнышки деревушек и поселков...
Красота Земли покоряла, поглощала все внима¬
ние без остатка.-Береговой в первые минуты просто
1X2

не мог оторваться от иллюминаторов. Но хотя на¬
блюдения и входили в рабочую .часть программы,
пдягятсо его ждали и другие, более неотложные сей¬
час дела. Уже в конце первого витка следовало про¬
вести сближение с беспилотным кораблем «Союз-2»,
пимдйяднм на орбиту сутками -раньше. Работа
предстояла крайне важная и ответственная. К ней
требовалось подготовиться заблагрвременно.
Прежде всего следовало освоиться с невесомо¬
стью. Готовясь к старту, он провел в состоянии не¬
весомости не менее десятка часов. Но одно дело —
тренировки на Земле, совсем другое — работа в ко¬
смосе.
Невесомость,, естественно, наступила сразу же,
и/, к только корабль вышел на орбиту, В первые ми¬
нуты .Береговому казалось будто тело его,хота, и
медленно, но непрерывно вращается вдоль незримой
горизонтальной оси — так, словно он- крутит в воз¬
духе неправдоподобно замедленное сальто. Впрочем,
ощущение это возникало лишь, тогда, когда он за¬
крывал глаза. Стоило их открыть — и все пропадало.
Отстегнув ремни, он освободился от кресла и по¬
пробовал воспользоваться приобретенными во время
тренировок навыками: через несколько минут он
уже довольно ловко. контролировал свои перемеще¬
ния в пространстве. Парить в воздухе было необык¬
новенно приятно: ни тошноты, ни головокруже-
vffxa — только небывалая легкость в теле, освободив¬
шемся. из-под власти вековечного земного тяготений.
Управлять движениями приходилось теперь с уче¬
том условий невесомости. Поджимая или, наоборот,
резко выпрямляя ноги, сводя вместе или. разводя
руки, отталкиваясь от..пола, потолка, стен, космо¬
навт добивался того, чтобы попасть, куда ему нуж¬
но, С этим.;дело, пошло, на лад довольно споро.
т

и всежепонадобилосьнема	Р^ степеяИ, кото-
способны* к новымусл^^ ^ее сложную.^
рак. не мешала бы выпол	жений работу. Пред
бующую строгой точности а	кораблем. Для
стоило испытать ручное уЩ^ни у ь слоЖНая,
» „своряжевш. кос^ГЛ/сл. пропет» • »*
но вполне надежнаясистем	двигатели, сообщав-
входили бортовые маневреяны д а управления,
шие кораблю	»Р«“®маМ
в J£SSp»ncra» по чжм Ч** “£££ в гяу5пям 1уост-
"Беспилотный «Союз-2* в	различимой, но
ранотва в виде мельчаип^^ Р ^з^^щалась
яркой пылинки, которая ^ближеЯИЯ осуществлялся
в размерах. Первыйэта	пока оставалось лиш
автоматически, и к0^^ящее. Пассивно не зна-
пассивно созерцать ^*cSLroBoro наполнила тор
чит равнодушно. Сердце Вер я у^ние человека,
жествующая гордость Р Ладейная, ни пшнич»
за не имеющую, как	сил. Видеть, как
НИ Пределов мощь его твоР ® поляом соответствии
в бескрайнем океане	® два корабля, как
с расчетами нашли	к ДРУГУ. -
сближаются они, как тянуг да разум и душу вол-
это без острого, захватив»
нения было нельзя.	я лея и приближался.
"Т «Союз-2* все	он напоминал
Теперь он не выглядел J*™*Ky ’которой вместо
большую серебряную	’ стороны панели сол-
^"шст^ал^вто^Г^ш сближения. Космонавт
взялся за ручку ^*®*!^'бортом малые двигателя
ТСдяя слышно ворчали за WT
114

системы ориентации и стабилизации корабля. А бот
заработали и маневровые. Два «Союза» медленно
сходились в пространстве. И это было как чудо. Так,
во всяком случае, воспринимал совершавшееся сам
Береговой, хотя все и происходило именно по его
воле, как результат того, что он сознательно делал.
Тем не менее ощущение фантастичности не покидало
его ни на секунду, хотя заДолго до этого он несчет¬
ное число раз мысленно представлял себе, как все
это будет.
Береговой сбросил тягу до минимума: корабли
сближались теперь совсем медленно, их относитель¬
ная скорость практически была близка к нулю. Хотя
абсолютная скорость была огромна: оба они неслись
над Землей, покрывая за час двадцать восемь ты¬
сяч километров! Но здесь, на орбите, особенно если
не смотреть вниз, на Землю, чудовищная эта ско¬
рость никак не чувствовалась. Оба корабля будто не¬
подвижно повисли в пространстве.
Когда они сблизились до нескольких метров, дви¬
гатели отключились. Некоторое время корабли шли
борт к борту, но вскоре в силу разницы орбит они
опять стали расходиться в стороны. Береговой вновь
включил тягу, я вновь корабли сошлись. Ручное
управление действовало безотказно.
Береговой понимал, что это означает. Маневры,
которые он сейчас осуществлял, приближали друг
к ДРУГУ не только корабли, они вместе с тем прибли¬
жали новую эпоху развития космонавтики — эпоху
орбитальных станций, мощных плацдармов челове¬
чества в космосе, опираясь на которые ему пред¬
стоит осваивать и завоевывать сначала околосолнеч¬
ные пространства, а затем и более отдаленные глу¬
бины Вселенной. Еще один шаг, важность которого
трудно переоценить, на пути к этому сделан.
115

Время, отпущенное программой на первое, проб¬
ное сближение, окончилось. Впереди ждали другие
неотложнее дела.
Береговой неохотно вернул ручку управления в
нейтральное положение и несколько минут следил,
как удаляется «Союз-2», уменьшаясь в размерах,
чтобы вновь исчезнуть, раствориться в беспредель¬
ных просторах космоса до новой, запланированной
на следующие сутки встречи...
Одной из приятных задач, которую согласно
программе предстояло выполнить космонавту, явля¬
лись телерепортажи с борта космического корабля.
Береговой по себе хорошо знал, с каким нетерпением
ожидают их на Земле. Он помнил, как страстно хо¬
телось ему заглянуть в кабину первых «Востоков»,
которые пилотировали до него Гагарин или Титов,
Николаев или Попович, заглянуть хотя бы на не¬
сколько секунд, хотя бы краешком глаза — что там,
как там?! Но тогда репортажей из космоса еще не
вели, новости узнавались из газет, из сообщений по
радио.
Иное дело теперь. Сейчас миллионы людей могли
собственными глазами увидеть, что происходит на
далекой орбите, стать в какой-то мере соучастниками
космического полета. Для этого на борту корабля
имелась специальная переносная портативная ка¬
мера, с помощью которой космонавт мог показать
все, что хотел и считал нужным. А показать, разу¬
меется, было что. В сравнении с «Вэстоками» и
«Восходами» новый корабль отличался не только
размерами, но и совершенством внутренней компо¬
новки, комфортом. Помимо пилотной кабины с ра¬
бочим креслом, приборными досками, индикатора¬
ми, тумблерами, ручками управления, телеэкраном,
радиооборудованием для двусторонней связи с Зеве-
не

лей ,и контейнером. с неприкосновенным запасом
воды и пищи на случай, если бы приземление прои¬
зошло, не там, где намечено, на «Союзе» имелся еще
и специальный орбитальный отсек, где. наряду с про¬
ведением различных научных исследований космо¬
навт мог отдохнуть, пообедать, размять мышцы,
отоспаться, наконец. Отсек этот был выдержан в
строгом деловом стиле. Возле одной из его стенок
размещался удобный диван. для сна, напротив —
своеобразный рабочий кабинет со столом и отделан¬
ным под красное дерево сервантом, где хранились
продукты, аптечка, предметы личного туалета. Пол¬
ка с фотокассетами и микрофильмами, пульты уп¬
равления, приборы для научных опытов, различные,
в том числе и астрономические, инструменты. Пор¬
тативная небольшая кухня, с помощью которой
можно быстро приготовить космический обед или
ужин... Словом, не зря прозвали корабль двухком¬
натной летающей квартирой.
Радовало и ощущение пространственной свободы.
И .без того немалые размеры орбитального отсека,
здесь, в космосе, как бы еще раздвинулись. Возмож¬
ность передвижений в трехмерном пространстве, не
ограниченная силой земной гравитации, сделала и
отсек и пилотную кабину еще просторнее, чем они
казались на Земле.
Береговой, свободно перемещаясь во всех направ¬
лениях, .брал под прицел объектива телекамеры все,
что могло представить для телезрителей на Земле
хоть какой-то интерес. Комментируя этот необыч¬
ный, первый в истории человечества видеорепортаж
из космоса, он увлеченно давал справки и поясне¬
ния, рассказывал обо всем, что видит сам и что мо¬
жет увидеть его многомиллионный зритель. Наводил
он, конечно, объектив камеры и на иллюминаторы,
117

чтобы люди, оставшиеся на Земле, могли, так ска¬
зать, взглянуть на самих себя сверху. Единственное,
о чем Береговой жалел, так это о том, что не в его,
к сожалению, власти приобщить зрителей к той зах¬
ватывающей дух игре красок, поражающей щедро¬
сти цветовой палитры, которые открывались ему от¬
сюда, из космоса, и которые невозможно было пере¬
дать с помощью черно-белого телевизионного изобра¬
жения. Но даже если бы к его услугам оказалось и
цветное телевидение, суть дела от этого мало бы из¬
менилась. Береговой был убежден, что с помощью
земных красок космической «живописи» не пере¬
дать— оценить по достоинству эти изумительные,
ни с чем не сравнимые пейзажи можно лишь собст¬
венными глазами.
И все-таки работа с телекамерой доставляла ему
громадное удовлетворение. Хотя, конечно, он и не
мог отдать ей столько времени, сколько хотелось.
Время на орбите жестко лимитировалось графи¬
ком: все четверо суток, что предстояло провести в
космосе, распределены буквально поминутно. Стои¬
ло лишь раскрыть бортжурнал, найти нужное ме-.
сто — и ломать голову над тем, чем заняться в сле¬
дующую минуту, уже не придется: все действия кос¬
монавта спланированы и расписаны еще на Земле,
задолго до старта.
Бортжурнал — это детальная разработка всей
программы полета, подробный, увязанный во вре¬
мени перечень того, что надлежит сделать с момента
старта до приземления. На его страницах отражено
абсолютно все: когда и как следует проводить тот
или иной эксперимент, когда завтракать и обедать,
когда спать, когда выходить на связь со станциями
слежения... Космос не место для экспромтов и им¬
провизаций; здесь необходимо действовать четко,
118

оперативно и точно. Прикидки, размышления, про¬
бы — все это осталось позади...
Только здесь, на орбите, Береговой в полной мере
оценил значение той огромной предварительной ра¬
боты, результаты которой легли скупыми, лаконич¬
ными строчками на страницах бортжурнала. На¬
сколько трудно приходилось там, на Земле, настоль¬
ко легко сейчас здесь, в космосе. Кто-кто, а уж би-to
отлично помнит, сколько сил и пота пришлось вса¬
дить в эту толстую, прочно сошнурованную тетрадь.
- Программа полета лишь перечисляла задания,
ставя их в самом общем виде: скажем, на таком-то
витке в такое-то время осуществить такой-то экспери¬
мент. И все. А как его осуществить, в какой последо¬
вательности проводить те или иные операции, как
лучше уложиться в отпущенное время — обо всем
этом в программе не говорилось ни слова. И если бы
в полете пришлось руководствоваться только одной
про1*раммой, вряд ли удалось бы выполнить и пйтую
ее часть.
В напряженных условиях полета рассуждать и
раздумывать чаще всего попросту некогда. Поэтому
вся программа множество раз «проигрывалась»
предварительно на Земле, а каждый ее элемент отра¬
батывался до тех пор, пока не находил своего опти¬
мального варианта. И только тогда открывалась со¬
ответствующая страница бортжурнала, куда вноси¬
лась окончательная, исключающая в дальнейшем
любую отсебятину, запись —по сути дела, приказ,
руководство к действию. Тут же оговаривалось и то,
как следует поступить, если в момент выполнения
задания возникнут на корабле какие-то отклонения
от нормы, от тех условий, которые планировались
для полета. Словом, Любое возможное ЧП, любая
чрезвычайная обстановка также продумывались за¬
110

ранее, чтобы ничто не' смогло застать космонавта
врасплох, ничто не помешало' бы выполнить наме¬
ченное.
Так, строчка за строчкой, заполнялись страницы
бортжурнала, а космонавт проникался необходимым
чувством уверенности, что во время' полета ему не
придется принимать в спешке необдуманные и, мо¬
жет быть, ошибочные, рискованные решения. Уве¬
ренность эта была тем действеннее и ценнее, что ни
одна такая залибь не обходилась без его непосредст¬
венного участия. Он не только собственноручно зано¬
сил ее в бортжурнал, но и сам участвовал в ее раз¬
работке, проверял на практике все рекомендованные
приемы собственными руками.
Теперь же, когда весь четырехсуточный полет со
всеми его многочисленными исследованиями, опыта¬
ми и экспериментами был расписан до малейшей де¬
тали на страницах бортжурнала, Береговой, не испы¬
тывая никаких тревог и опасений, спокойно и мето¬
дично продолжал пункт за пунктом осуществлять
программу.
Перевернув следующую страничку, он увидел,
что пришла пора пообедать.
Аппетита, правда, он пока особого не испытывал,
но одно из блюд меню все же заинтересовало его. На
Земле он, в отличие от большинства, к вобле отно¬
сился прохладно, но тут, в космосе, немудрящий
этот, хотя почему-то весьма дефицитный, деликатес
вызвал у него прилив гастрономического энтузиаз¬
ма. Может быть, несмотря на субъективное отсутст¬
вие жажды,' организм уже начал испытывать резуль¬
тат неизбежного пока в условиях космического поле¬
та процесса обезвоживания и косвенно давал знать об
этом, а может, Береговому просто захотелось, хак го¬
ворят любители пива, поселиться. Так или гаафе,
120

высвободив кусок рыбы из упаковки и разделав¬
шись с ним, Береговому захотелось не только нить,
но заодно прибавилось и аппетита.
Следующим блюдом. оказалось ароматное, хоро¬
шо проперченное харчо. Выдавливая его из туба и
заедая крохотными, величиной в школьную резинку,
московскими хлебцами, он не преминул лишний раз
отметать, что космическая кухня по вкусу мало чем
уступает земной. Отсутствие непременных на Земле
тарелок и ложек его не смущало. «Был бы суп! —
оптимистично размышлял он, смакуя отменно при¬
готовленное грузинское блюдо.— А ложки в нашем
положении — дело десятое».
Положение его и в самом деле не оставляло ни¬
каких возможностей с ним не согласиться: решив
для разнообразия не пристегиваться ремнями к крес¬
лу, Береговой вкушал суп вверх ногами. Правда, за¬
сунув их предварительно куда-то в щель, чтобы хоть
как-то зафиксировать положение в пространстве.
Впрочем, понятий «верх» и «низ» для него теперь,
по сути, не существовало. Они попросту потеряли
смысл. Там, где нет поля тяготения, нет ни низа, ни
верха. В космосе, если закрыть иллюминаторы, про¬
странственная ориентация утрачивается полностью.
Земля может находиться над головой, но желания
немедленно выправить положение и перевернуться
ради этого вверх ногами отнюдь не возникает. Низ и
верх там, где тебе этого хочется, точнее, их просто-
напросто нет нигде. Потому что ногами в любой мо¬
мент можно с равным успехом касаться что пола,
что стен, что потолка — разницы не заметишь.
В данную минуту ноги космонавта были обраще¬
ны к Солнцу, однако он, ничуть не смущаясь подоб¬
ным обстоятельством, хладнокровно доел суп и при¬
нялся за консервированные телячьи языки. К ним
9 Георгий Сомов	.121

даже полагалась миниатюрная вилка, с помощью ко¬
торой Береговой извлекал их из банки на свет бо¬
жий, перед тем как отправить в рот. Раскрошиться
они не могут, поэтому их, как, скажем, кусочки
филе, отправили в космос, так сказать, в натураль¬
ном виде. Большинство же продуктов хранились пас¬
тообразными в тубах.
Покончив с едой, космонавт с удовольствием ва-
тттгтг обед черносмородинным соком и, высвободив
ноги, переместился поближе к иллюминатору. Пред¬
стояло заняться излюбленным делом — наблюдения¬
ми.
На наблюдения программа времени не жалела.
Это и понятно. Космонавт сегодня прежде всего ис¬
следователь. Перед тем как заняться космосом все¬
рьез, необходимо как следует изучить те условия, в
которых скоро придется работать монтажникам,
сварщикам, представителям десятков других профес¬
сий, необходимых при сборке больших, рассчитан¬
ных на годы работы орбитальных станций.
Наблюдения велись и визуально, с фиксацией за¬
писями в бортжурнале, и с фотокамерой либо кино¬
аппаратом в руках. Объектов для этого было более
чем достаточно. И участки земной поверхности—
ледники и снежные скопления в горных районах,
водные акватории, лесные массивы; и формирование
облачности, зарождение и степень созревания цикло¬
нов и антициклонов; и различные состояния гори¬
зонта; и звездное небо; и процессы, происходящие
в верхних слоях атмосферы... Всего просто не пере¬
числишь. Достаточно сказать, что большинство по¬
добных наблюдений проводилось из космоса впер¬
вые, и одно уж это определяло их научную и прак¬
тическую ценность.
122

Работы, словом, в космосе хватало. Берегового на¬
столько захватило происходящее вокруг него, что
часть отпущенного на сон времени он в нарушение
графика потратил, глядя в иллюминаторы. Впрочем,
нарушение это было вполне простительным. Мощ¬
ный цоток самых разнообразных, но всегда волную¬
щих до глубины души впечатлений и переживаний
хоть кого выбил бы из колеи. До сна ли тут, когда
каждая минута несет с собой что-нибудь новое и за¬
хватывающее!
Но как бы там ни было, а организм в конце кон¬
цов взял свое, и Береговой на третьи сутки проспал.
Его разбудила сирена, которую по радиокоманде
включили с Земли.
Сой в условиях невесомости хотя и причинял на
первых порах некоторые неудобства, но освежал
лучше, полностью восстанавливая работоспособность
в значительно более короткие сроки, чем на Земле.
А с невесомостью приходилось справляться с помо¬
щи» пристежных ремней; без них спящий начинал
парить в пространстве от малейшего движения руки
или ноги, а от столкновений со стенками отсека или
другими твердыми предметами сон крепче не стано¬
вился. Поэтому, не зафиксировав себя тем или иным
способом в пространстве, закрывать глаза не имело
смысла — пробуждение наступало если и не тотчас
же, то довольно скоро.
Почистив зубы и умывшись с помощью влажных
салфеток, космонавт взялся за эспандеры. Размять
«ядптцы здесь совершенно необходимо; без привыч¬
ных земных нагрузок они неизбежно подверглись бы
атрофии. По сути дела, одних только упражнений с
резиной в условиях невесомости недостаточно. Нуж¬
ны какие-то более энергичные и радикальные сред¬
ства. Но Береговой знал, что его космический рейс
123

сравнительно краткосрочен, и вопросы мышечной
адинамии его особенно не тревожили. Во всяком слу¬
чае, короткая физзарядка вернула ему и бодрость
и отличное настроение.
Сделав необходимые записи в бортжурнале, он
приступил к очередным делам. Программа по сов¬
местному маневрированию и сближению двух кораб¬
лей была уже полностью выполнена, и беспилотный
«Союз-2» вот-вот должен сойти с орбиты и вернуться
на Землю. Как-то пройдет она, эта посадка? Ведь
первый корабль этой серии, «Союз-1», потерпел ава¬
рию именно в момент посадки, а его командир дваж¬
ды Герой Советского Союза Владимир Михайлович
Комаров трагически погиб.
Берегового не раз спрашивали, что он думает по
этому поводу. Как-никак, а ему первому предстоит
осуществить приземление корабля после трагедии.
Ответить на это было непросто. Но в то же время не¬
обходимо.
Не зря, видно, говорят, что у страха глаза велики.
Среди обывателей, среди людей малосведущих по¬
шли пересуды, сводящиеся в конечном счете к тому,
что риск космических полетов якобы неоправданно
велик, что корабли, особенно новых конструкций,
проходят недостаточно строгие предварительные ис¬
пытания. Все это, конечно, никак не соответствовало
действительному положению . вещей. Й разговоры
подобного рода не имели под собой никакого реаль¬
ного основания. Так уж устроен обыватель, что, же¬
лая придать в глазах окружающих вес и значимость
собственным словам, он склонен выдавать за неизве¬
стную ему правду собственные, чаще всего абсурд¬
ные, домыслы.
На самом деле вся без исключения космическая
техника проходила жесточайшую проверку, испыты¬
124

валась строжайшим образом всеми мыслимыми и до¬
ступными способами. Но такова жизнь, что ничто
новое не обходится без борьбы и жертв. Так было
всегда, так, наверное, всегда и будет. Предусмотреть
все заранее просто немыслимо. Иначе профессия ис¬
пытателя давно стала бы лишней. А она существует
и всегда будет существовать: люди никогда не отка¬
жутся из-за неизбежных отдельных неудач от науч¬
но-технического прогресса, от поступательного дви¬
жения на путях истории. И тем, кто идет в первых
рядах, придется, как.сегодня, так и во все времена,
рисковать порой всем, в том числе и жизнью. Разум¬
ная доля риска— неизбежная особенность их труда.
Когда «Союз-1» находился на орбите, Береговой
в числе других дежурил на командном пункте, уп¬
равления. Полет до самых последних минут прохо¬
дил вполне успешно, в точном соответствии с наме¬
ченной программой.
Катастрофа произошла совершенно внезапно. За
несколько минут до приземления на высоте около
семи километров запутались стропы парашютной
системы, и корабль не смог погасить скорость до рас¬
четной. Это была одна из тех вероятных в любом
новом деле случайностей, которых нельзя ни преду¬
смотреть, ни избежать.
Так это и расценили.
Конечно, тяжесть утраты, гибель замечательного
человека и опытного летчика-космонавта отозвались
острой болью и горем. Но дело оставалось делом, и
кому-то предстояло его продолжить. Выбор пал на
Берегового. Он, как и все, близко принял к сердцу
случившееся, тяжело переживал смерть друга и то¬
варища по профессии.
Разумеется, он не мог не понимать, что какая-то
доля опасности всегда существует. Однако сейчас ее
125

ничуть не больше, чем обычно. А может быть, даже
меньше... Все наиболее ответственные узлы и систе¬
мы корабли заново всесторонне и тщательно прове¬
рили и перепроверили. А эмоциям в подобных слу¬
чаях он давно привык не придавать значения. Исход
дела решали не они. Он раз и навсегда понял это еще
тогда, когда работал летчиком-испытателем.
Однажды он вместе с другим летчиком испыты¬
вали новый самолет на штопор. Один работал в зоне,
другой в это время наблюдал за ходом полетов, ведя
на земле необходимые записи. И вдруг на шестом
или на седьмом вылете самолет, не выходя из Што¬
пора, врезался в землю. Машина на этом режиме
уже была облетана, и авария произошла без всяких
видимых на то причин. Самолет обычно уверенно
выходил из штопора. Однако факт оставался фак¬
том: на этот раз машкна из штопора не вышла.
Сколько ни думали, сколько ни ломали головы
конструкторы и инженеры, загадку решить не уда¬
валось.
Тогда Береговой поднял в небо второй, точно та¬
кой же самолет и начал с ним работать на тех же
самых режимах. В тех же условиях, в той же самой
зоне, над тем самым местом, где только что разбил¬
ся его предшественник. Береговой нет-нет да погля¬
дывал в ту сторону... Несмотря на уверенность в са¬
молете, эмоционально он чувствовал себя неуютно.
Раз посмотрел, два... А потом решил, что хочешь
не хочешь, а нужно' выбросить из головы случившее¬
ся. Нужно работать.
Испытания закончились успешно.
Сама по себе авария еще ни о чем не говорит.
Мало ли что может случиться, человек — только че¬
ловек. Может и соринка в глаз не вовремя попасть,
может и зазеваться... И если нет объективных при¬
126

чин, если не обнаружены какие-то технические де¬
фекты или пороки, трагедия остается лишь локаль¬
ным фактом и не должна влиять на дальнейший ход
испытаний. Любая, самая'трагическая случайность,
если нет веских причин ожидать ее повторения, не
вправе ставить под сомнение результаты дела...
Ближе к полудню на борт корабля поступило со¬
общение, что беспилотный «Союз-2» благополучно
совершил посадку в заданном районе. Береговой от¬
несся к известию с удовлетворением, но спокойно.
Иного он и не ожидал.
На тридцать шестом витке Береговой согласно
программе вновь провел ряд маневров с использова¬
нием системы ручного управления. Вначале он, со¬
риентировав в соответствии с показаниями датчи¬
ков корабль и включив бортовые двигатели, изменил
орбиту. Когда с командного пункта подтвердили, что
новые параметры полностью соответствуют расчет¬
ным, понадобилось еще раз провести ориентацию, но
уже на Солнце, а затем стабилизировать корабль в
пространстве таким образом, чтобы плоскости пане¬
лей с батареями заняли перпендикулярное по отно¬
шению к солнечным лучам положение. Последнее
необходимо потому, что корабль снабжается электро¬
энергией за счет солнечных батарей.
Земля по-прежнему величаво проплывала внизу.
Сквозь толстые стекла иллюминаторов виднелись не¬
обозримые просторы сибирской тайги. Кое-где Бере¬
говой замечал небольшие лесные пожары — их с вы¬
соты орбиты различить не составляло труда. А сле¬
довательно, и предупредить соответствующие назем¬
ные службы. Еще одна практическая задача, с кото¬
рой нетрудно справиться, используя космос...
Как ни странно на первый взгляд, но космичес¬
кие полеты открывают — по крайней мере на первых
127

порах — массу принципиально новых возможностей
jtna исследования не столько самого космоса, сколь*
ко Земли. Спутники и пилотируемые полеты помо¬
гают разобраться в механизмах формирования цем-
ного климата и погоды, уточнить карты, нанести на
хтгпг точно измеренные высоты любой точки земной
поверхности, океанские и морские глубины, рельефы
дна, конфигурацию отмелей, направление течений,
изучить физические и химические характеристики
океанских вод, прощупать земные недра с целью вы¬
явления новых залежей ископаемых богатств... Син¬
еок- этот можно бы продолжить, но довести его до
«упстттп все равно никому бы не удалось: возможности
ия Земли из космоса практически неис¬
черпаемы.
Немало космос приносит реальной, практической
полт-зи уже сегодня. Скажем, с одного из запущен¬
ных на орбиту незадолго до полета «Союза-3» метео¬
рологических спутников поступило сообщение, что
в районе острова Врангеля полностью освобо¬
дился ото льда значительно раньше обычных сроков,
^формация эта позволила открыть навигацию до¬
срочно.
Аналогичная ситуация возникла и при перегоне
из Одессы во Владивосток гигантского плавучего
дока — своевременное сообщение со спутника о на¬
двигающемся мощном циклоне позволило кораблям
изменить курс и избежать возможной катастрофы.
Подобных примеров, как и других возможностей,
возникающих при эксплуатации искусственных
спутников и пилотируемых космических кораблей,
бы привести великое множество, но в этом,
пожалуй, нет никакой нужды. Доказывать, что ост
воение космоса несет людям неисчерпаемые возмежг
нести, значило бы ломиться в открытую дверь..
ДО

Береговой отлично понимал серьезность постав¬
ленных перед ним задач и испытывал естественную
гордость от того, что ему доверили их выполнить.
Примешивалось к этому и более общее чувство —
гордость за разум человека вообще, восхищение пе¬
ред дерзостью и размахом его замыслов и свершений.
Он вспоминал слова Циолковского, что Земля лишь
колыбель человечества, что- когда-нибудь домом
его — родным и обжитым — станет вся Вселенная,
со всей бесконечностью ее миров. Береговой знал, что
время это уже наступает, что люди начали штурм
космоса и ничто уже. не остановит их на этом- вели¬
ком, полном борьбы и неизвестности, но неизбежном
и желанном пути. Еще он думал о том, что и сам он
в числе тех, кто прокладывает первые подступы к
этому пути, что собственная его дорога в космос не
случайна, не результат везения или счастливого сте¬
чения обстоятельств — вся его жизнь вела- к этому,
жизнь, которую он когда-то выбрал для себя. сам
и никогда уже не отступался от сделанного .вы¬
бора.
Глядя в угольно-черные глубины Вселенной, Бе¬
реговой видел бесчисленные огни мириадов далеких
звезд — здесь, в космосе, они горели ровно и ярко, не
мерцая и не пульсируя, как если бы на них смотреть
с Земли. Огни их казались ему маяками будущих
маршрутов больших космических перелетов, они как
бы манили и звали к себе молодую, набирающую
силы земную жизнь, и расстояния до них казались
отсюда, та кабины несущегося в тишине космиче¬
ского корабля, гораздо более доступными и посиль¬
ными. И хотя сейчас он был ближе к ним всего на
каких-то двести пятьдесят километров, но истинная
высота орбиты определялась не этим — звезды, при¬
ближают не пройденные к ним километры, а мысль,
*29

ставящая сама перед собой великие цели и сама же
разрешающая их. Истинная высота орбиты измеря¬
лась величием замыслов человечества, которые лег¬
ли в программы завоевания и покорения космоса,
программы, которые начали уже осуществляться и
в которые пусть маленькой, но необходимой части¬
цей входила и программа его сегодняшнего полета...
Программа эта, к сожалению Берегового, близи¬
лась к своему завершению. Четверо суток, которые
уже истекали, только разбередили душу, дали воз¬
можность войти во вкус. Будь на то его воля, он не
сходил бы с орбиты до тех пор, пока позволяли ре¬
сурсы жизнеобеспечения, имевшиеся на корабле. Но
рейс «Союза-3» был спланирован на Земле, и рейс
этот подходил к концу.
В 19 часов 03 минуты 29 октября 1968 года Бе¬
реговой радировал Земле, что вся намеченная на по¬
следние, четвертые сутки, а следовательно, и на весь
полет программа научно-технических исследований
полностью выполнена. А через несколько часов с
Земли пришел приказ приступать к посадке.
Космонавт сделал последние записи в бортжурна¬
ле, закрыл его: пора!
Спуск на кораблях «Союз» может осуществлять¬
ся с помощью одной только автоматики и вручную.
Береговому предстояло ввести в действие программу,
управляющую спуском самостоятельно.
Перед этим необходимо было сориентировать со¬
ответствующим образом корабль в пространстве.
Ориентировку он тоже проводил вручную. Цель ма¬
невра— направить сопло тормозного двигателя в
сторону, противоположную направлению движения.
Только тогда можно начинать торможение. Причем
опять-таки в строго определенное время — с точно¬
стью до секунды.
180

Когда нужный момент настал, Береговой вклю¬
чил программу. Теперь за дело взялась автоматика:
был включен тормозной двигатель, и «Союз-3», за¬
канчивая космический рейс, пошел на посадку.
Следя по приборам, Береговой видел, что про¬
грамма спуска работает четко. Но программа про¬
граммой, а сам он рук с пульта управления не сни¬
мал. Как говорится, на автоматику надейся, но и сам
не зевай! Все наиболее ответственные операции спус¬
ка Береговой дублировал.
Согласно расчетам, тормозной двигатель должен
был проработать, скажем, ровно 145 секунд — ни
меньше, ни больше. Береговой внимательно контро¬
лирует время по специальному хронометру; палец
его — на кнопке выключения тяги.
...142 ...148 ...144 ...145!
Тотчас же он вдавливает кнопку; одновременно
срабатывает и автоматика. Отлично! Так оно и дол¬
жно быть...
Одним словом, спуск фактически можно было
считать управляемым вручную, но с подстраховкой
автоматикой. Или наоборот. Дело, как говорится,
вкуса. Важно, что приземление происходило так, как
и планировалось.
Корабль, точнее, спускаемый аппарат вошел в
плотные слои атмосферы; в кабине по-прежнему
прохладно, каких-нибудь семнадцать-восемнадцать
градусов, а на обшивке — несколько тысяч! Темпе¬
ратура, сравнимая с температурой солнечной поверх¬
ности! Береговой видит, как желтеют толстые жаро¬
стойкие стекла иллюминаторов... Но ничего страш¬
ного. На «Востоках» бывало и жарче. Не внутри, ра¬
зумеется, а тоже снаружи... У тех, правда, спуск был
без использования аэродинамического качества, так
называемый -баллистический': обшивка от трения с
131

воздухом в буквальном смысле слова пылала» да и
перегрузки доходили до десяти единиц. А сейчас, на
«Союзе», перегрузки не больше трех-четырех еди¬
ниц,..
Когда Береговой, оторвавшись на секунду от при¬
боров и индикаторов, взглянул снова в иллюмина¬
тор, Земля, как ему показалось, была уже совсем
рядом* «Мать честная! Да где же я ахнусь?! —.про¬
мелькнуло у него в голове.— До Земли рукой подать,
а подо мной еще только Иранское нагорье!..» Но,
взглянув на приборы, успокоился: высоты еще це¬
лых семьдесят километров.
Вначале он решил, что подвело зрение. Спуск про¬
исходит довольно быстро, каких-нибудь двадцать
пять — тридцать минут. Глазам же,- подумалось ему,
этого мало: они всё еще, так сказать, настроены на
«космичесцие расстояния». Вот, дескать, и «съежи¬
лись». семьдесят километров, показалось, что до Зем¬
ли чуть ли не рукой можно дотянуться...
Впрочем, мысли эти скользнули в сознание на
гребне эмоций — уж слишком ошеломила в первое
мгновение мнимая близость Земли. Однако не прош¬
ло и несколько секунд, как все вновь встало на свои
места.
Иллюзия чувств, оказывается, способна породить
иллюзорность мысли. Привыкнув видеть Землю с
высоты двухсот пятидесяти километров и внезапно
взглянув на нее с семидесяти, Береговой «увидел» ее
чисто эмоционально, без поправок на опыт и знания,
и в тот краткий, быстролетный момент ему показа¬
лось до нее как-то уж очень близко!
На самом деле посадка проходила с исключитель¬
ной точностью. Корабль вышел в заданный квадрат,
где его ждали вертолеты поисковой группы, хотя
и было совершенно ясно, что «искать» им никого не
132

придется. Наоборот, смотри в оба, чтобы, так ска¬
зать, успеть посторониться...
На расстояний двух метров от земли сработали
устройства мягкой посадки: корабль слегка встрях¬
нуло, и тотчас днище его чиркнуло по глубокому
снегу.
Все! Здравствуй, Земля!
Четырехсуточный космический полет, к которо¬
му Береговой, по существу, готовился всю жизнь, а
вместе с ним и еще один напряженный, до краев на¬
полненный борьбой, преодоленными трудностями и
свершениями этап судьбы, закончен.
Казалось бы, все мечты исполнились.
Летчик-штурмовик, летчик-испытатель, летчий-
космонавт, дважды Герой Советского Союза, депутат
Верховного Совета СССР генерал-майор авиации Бе¬
реговой добился всего, чего только может желать
человек.
Но так только казалось.
Жизнь, выбранная им, но выбранная не ради
себя, жизнь, посвященная людям и их дерзновенным
помыслам, жизнь, назначением и образом которой
навсегда стал неустанный поиск,— эта большая
жизнь человека большой судьбы продолжала наби¬
рать высоту. Впереди вставали новые цели, вырисо¬
вывались новые замыслы — такие люди, как Бере¬
говой, не признают ни отдыха, ни успокоенности.

ЛЕТЧИК-ШТУРМОВИК
ЛЕТЧИК-ИСПЫТАТЕЛЬ
ЛЕТЧИК-КОСМОНАВТ

Сомов Г. А.
С61	. ЧЕТВЕРО СУТОК И ВСЯ ЖИЗНЬ.
Политиздат, 1972.
134 с. с илл. (Герои Сов. Родины).
1—6—4
280—72
М.,
6Т6(09)

Сомов Георгий Александрович
ЧЕТВЕРО СУТОК И ВСЯ ЖИЗНЬ
Заведующий редакцией А. Л. Котеленец
Редактор К. Л. Аксаков
Младший редактор А. С. Кочеткова
Художественный редактор Г. Ф. Семиреченко
Технический редактор О. М. Семенова
Сдано в набор 6 июня 1972 г. подписано в печать 15 августа
1972 г. Формат 70 х Мб1/»» Бумага типографская JVfo 2. Условн.
печ. л. 6,3. Учетно-изд. л. 5,77. Тираж 200 тыс. экз. А00155.
Заказ № 1526. Цена 19 коп.
Политиздат, Москва, А-47, Миусская пл., 7.
Ордена Ленина типография «Красный пролетарий».
Москва, Краснопролетарская, 16.

19 коп.
к’"Т';ь тридцать два года. Осоавиахимов-
скин аэроклуб в маленьком донбасском
городке Енакнево; школа военных летчи¬
ков; сто восемьдесят пять боевых вылетов
и двадцать боевых наград за годы войны;
высшая офицерская школа, военно-воз¬
душная академия; шестнадцать лет летно¬
испытательной работы и сотни новых
«прирученных» машин; отряд космонав¬
тов, старт и четверо суток в космосе! Ге-
роическая, целеустремленная, наполнен¬
ная непрерывной борьбой жизнь Г. Т. Ве-