’ * и *
БРАТСТВО-
СИЛЬНЕЕ
БОГАТСТВА
•А'
СКАЗКИ


е:

СКАЗКИ
НАРОДОВ
СССР


БРАТСТВО-
СИЛЬНЕЕ
БОГАТСТВА
СКАЗКИ
НАРОДОВ
СССР
художник
М. Г. РУДАКОВ
X
ТУЛА
ПРИОКСКОЕ
КНИЖНОЕ
ИЗДАТЕЛЬСТВО
1983
С64
Д76
Д76 Дружба и братство — сильнее богатства: Сказки
народов СССР. Сост. В. В Копцова; худож М. Г Руда-
ков.— Тула: Приок. кн. изд-во, 1983.—111 с., ил.
В пер.. I р 30 к 50 000 экз
В сборник включены скатки парод.»в всех спинных некоторых автонимных ;чч.чуб.-нк
и малых народностей Севера, называющие о дружбе и братстве
Д ТГГЕГТмГ ' „3 РезеРв 83 4803010000	С64
С Приокское книжное иддатс.;ьс-ви. 19X2. составление, оформление
ИВАН-КРЕСТЬЯискиЙ СЫН И ЧУДО-ЮДО
Русская народная сказка
некотором царстве, в некотором государстве жили- ,
были старик и старуха, и было у них три сына. Млад-
шего звали Иванушкой. Жили они — не ленились,
без устали трудились, пашню пахали да хлеб за-
севали.
Разнеслась вдруг в том царстве-государстве
весть: собирается чудо-юдо поганое на их землю
напасть, всех людей истребить, города-села огнем
спалить. Затужили старик со старухой, загоревали. А сыновья утешают
их:
— Не горюйте, батюшка и матушка! Пойдем мы на чудо-юдо,
будем с ним биться. А чтобы вам одним не тосковать, пусть с вами
Иванушка останется: он еше очень молод, чтоб на бой идти.
— Нет.— говорит Иван,— не хочу я дома оставаться да вас до-
жидаться, пойду и я с чудом-юдом биться!
Не стали старик со старухой Иванушку удерживать да отговари-
вать— снарядили всех троих сыновей в путь-дорогу. Взяли братья
дубины тяжелые, взяли котомки с хлебом-солью, сели на коней и по- •
ехали.
Долго ли, коротко ли ехали — встречается им старичок:
— Здорово, добры молодцы!
— Здравствуй, дедушка!
— Куда это вы путь держите?	;
— Едем мы с поганым чудом-юдом сражаться, родную сторону за- \
щищать!
— Доброе это дело! Только для битвы вам нужны не дубинки,
i а мечи булатные.	•
— Да где же их достать, дедушка?
— А я вас научу. Поезжайте-ка вы, добрые молодцы, все прямо.
Доедете вы до высокой горы. А в той горе пещера глубокая, вход в нее
; большим камнем завален. Отвалите камень, войдите в пещеру и найде-
те там мечи булатные.	“	=
Поблагодарили братья старика и поехали, как он учил, все прямо.
 Видят — стоит холм высокий, с одного боку большой камень привален.
Отвалили братья тот камень и вошли в пещеру. А там оружия всякого
и не сочтешь! Выбрали они себе по мечу булатному и поехали дальше.
— Спасибо,— говорят,— старику! С мечами-то нам куда лучше
биться будет!
Ехали они, ехали и приехали в какую-то деревню. Смотрят кру-
гом— ни одной живой души нет, все повыжжено, поломано, стоит одна
маленькая избушка. Вошли братья в избушку. Лежит на печке старая
старуха да охает.
— Здравствуй, бабушка! — говорят братья.
— Здравствуйте, молодцы! Куда путь держите?
— Едем мы, бабушка, на реку Смородину, на калиновый мост:
хотим с чудом-юдом сразиться, свою землю защитить!
— Ох, молодцы, за доброе дело взялись! Ведь он, злодей, всех
разорил, разграбил, лютой смерти предал. Ближние царства — хоть
шаром покати... И до нас добрался. Только я здесь одна и уцелела:
видно, я уж и чуду-юду на еду не гожусь.
Переночевали братья у старухи, поутру рано встали и отправились
снова в путь-дорогу.
Подъезжают к самой реке Смородине, к калиновому мосту.
По всему берегу лежат мечи да луки поломанные, лежат кости чело-
веческие...
Нашли братья пустую избушку и решили остановиться в ней.
— Ну, братцы,— говорит Иван,— заехали мы в чужедальнюю сто-
рону, надо нам ко всему прислушиваться да приглядываться. Давайте
по очереди в дозор ходить, чтоб чудо-юдо через калиновый мост
не пропустить!
В первую ночь отправился в дозор старший брат. Прошел он по
берегу, посмотрел за реку Смородину — все тихо, никого не видать, ни-
чего не слыхать. Лег старший брат под ракитовый куст и заснул креп-
ко, захрапел громко.
А Иван лежит в избушке — не спится ему, не дремлется. Как по-
шло время за полночь, взял он свой меч булатный и отправился к реке
Смородине.
Смотрит — под кустом старший брат спит, во всю мочь храпит.
Не стал Иван его будить, спрятался под калиновый
мост, стоит — переезд сторожит.
Вдруг на реке воды взволновались, на дубах орлы
закричали: подъезжает чудо-юдо о шести головах.
Выехал он на середину калинова моста — конь под
ним споткнулся, черный ворон на плече встрепенулся,
позади черный пес ощетинился.
Говорит чудо-юдо шестиголовое:
— Что ты, мой конь, споткнулся? Отчего ты, черный ворон, встре-
пенулся? Почему ты, черный пес, ощетинился? Или вы чуете, что Иван-
крестьянский сын здесь? Так он еще не родился, а если и родился —
так на бой не сгодился! Я его на одну руку посажу, другой прихлопну.
Вышел тут Иван-крестьянский сын из-под моста и говорит:
— Не хвались, чудо-юдо поганое! Не подстрелил ясного сокола — \
рано перья щипать! Не узнал доброго молодца — нечего срамить его! !
Давай-ка лучше силы пробовать: кто одолеет, тот и похвалится.
Вот сошлись они, поравнялись, да так ударились, что кругом зем-
ля загудела.
Чуду-юду не посчастливилось: Иван-крестьянский сын с одного '
размаху сшиб ему три головы.
— Стой, Иван-крестьянский сын! — кричит чудо-юдо.— Дай мне !
роздыху!
Что за роздых! У тебя, чудо-юдо, три головы,
а у меня одна. Вот как будет у тебя одна голова,
тогда и отдыхать станем.
Снова они сошлись, снова ударились.
Иван-крестьянский сын снес чуду-юду и послед-
ние три головы. После того рассек туловище на мел-
кие части и побросал в реку Смородину, а шесть го-
лов под калиновый мост сложил. Сам в избушку
вернулся и спать улегся как ни в чем не бывало.
Поутру приходит старший брат, спрашивает его Иван:
— Ну как, не видал ли чего?
— Нет, братцы, мимо меня и муха не пролетала!
Иван ему ни словечка на это не сказал.
На другую ночь отправился в дозор средний брат. Походил он, j
походил, посмотрел по сторонам и успокоился. Забрался в кусты и за- !
снул.	|
Иван и на него не понадеялся. Как пошло время за полночь, он
тотчас снарядился, взял свой острый меч и пошел к реке Смородине. •
Спрятался под калиновый мост и стал караулить.	;
Вдруг на реке воды взволновались, на дубах орлы раскричались — :
подъезжает чудо-юдо о девяти головах. Только на калиновый мост :
въехал — конь под ним споткнулся, черный ворон на плече встрепе- ।
нулся, позади черный пес ощетинился... Чудо-юдо коня плеткой по бо- ;
кам, ворона — по перьям, пса — по ушам.
— Что ты, мой конь, споткнулся? Отчего ты, черный ворон, встре-
пенулся? Почему ты, черный пес, ощетинился? Или чуете вы, что Иван-
крестьянский сын здесь? Так он еще не родился, а если родился —так
на бой не сгодился: я его одним пальцем убью!
Выскочил тут Иван-крестьянский сын из-под калинова моста.
— Погоди, чудо-юдо, не хвались, прежде за дело примись! Еще j
посмотрим — чья возьмет!	;
Как взмахнул Иван своим булатным мечом раз-другой — так
и снес у чуда-юда шесть голов. А чудо-юдо ударил Ивана — по колено
в сырую землю вогнал. Иван-крестьянский сын захватил горсть песку i
и бросил своему супротивнику прямо в глазищи. Пока чудо-юдо гла- i
зищи протирал да прочищал, Иван срубил ему и остальные головы. •
I
i
Потом рассек туловище на мелкие части, побросал в реку Смородину,
а девять голов под калиновый мост сложил. Сам в избушку вернулся,
лег и заснул, будто ничего и не случилось.
Утром приходит средний брат.
— Ну что,— спрашивает Иван,— не видал ли ты за ночь чего?
— Нет, возле меня ни одна муха не пролетала, ни один комар
не пищал!
— Ну, коли так, пойдемте со мной, братцы дорогие, я вам и кома-
ра и муху покажу!
Привел Иван братьев под калиновый мост, по-
казал им чудо-юдовы головы.
— Вот,— говорит,— какие здесь по ночам мухи
да комары летают! А вам, братцы, не воевать, а дома
на печке лежать!
Застыдились, братья.
— Сон одолел,— говорят.
На третью ночь собрался идти в дозор сам Иван.
— Я,— говорит,— на страшный бой иду, а вы, братцы, всю ночь
не спите, прислушивайтесь: как услышите мой посвист — выпустите
моего коня и сами ко мне на помощь спешите.
Пришел Иван-крестьянский сын к реке Смородине, стоит под ка-
линовым мостом, дожидается.
Только пошло время за полночь — сыра земля всколебалась, воды
в реке взволновались, буйные ветры завыли, на дубах орлы закричали...
Выезжает чудо-юдо о двенадцати головах. Все двенадцать голов свис-
тят, все двенадцать огнем-пламенем пышут. Конь у чуда-юда о двенад-
цати крылах, шерсть у коня медная, хвост и грива железные. Только
въехал чудо-юдо на калиновый мост — конь под ним споткнулся, черный
ворон на плече встрепенулся, черный пес позади ощетинился. Чудо-юдо
коня плеткой по бокам, ворона — по перьям, пса — по ушам!
— Что ты, мой конь, споткнулся? Отчего, черный ворон, встрепе-
нулся? Почему, черный пес, ощетинился? Или чуете, что Иван-кре-
стьянский сын здесь? Так он еще не родился, а если и родился — так
на бой не сгодился: только дуну — и праху его не останется!
Вышел тут из-под калинова моста Иван-крестьянский сын и гово-
рит:
— Погоди, чудо-юдо, хвалиться: как бы тебе не осрамиться!
— А, так это ты, Иван-крестьянский сын! Зачем пришел?
— На тебя, вражья сила, посмотреть, твоей крепости испробовать!
— Куда тебе мою крепость пробовать! Ты муха передо мной!
Отвечает Иван-крестьянский сын чуду-юду:
— Я пришел ни тебе сказки рассказывать, ни твои слушать. Пришел
я с тобой на смерть биться, от тебя, проклятого, добрых людей изба-
вить!
Размахнулся Иван своим острым мечом и срубил чуду-юду враз три
8

головы. Чудо-юдо подхватил эти головы, черкнул по ним своим огнен-
ным пальцем — и тотчас все головы приросли, будто и с плеч не падали.
Плохо пришлось Ивану: чудо-юдо свистом его оглушает, огнем
жжет-палит, искрами осыпает, по колено в сырую землю вгоняет. А сам
посмеивается:
— Не хочешь ли малость отдохнуть, Иван-крестьянский сын?
— Что за отдых? По-нашему — бей, руби, себя не береги! — гово-
рит Иван.
Свистнул он, гаркнул, бросил свою правую рукавицу в избушку,
где братья остались. Рукавица все стекла в окнах по-
выбила, а братья спят, ничего не слышат...
Собрался Иван с силами, размахнулся еше раз,
сильнее прежнего, и срубил чуду-юду шесть голов.
Чудо-юдо подхватил свои головы, черкнул огненным
пальцем — и опять все головы на местах. Кинулся он
тут на Ивана — забил его по пояс в сырую землю.
Видит Иван — дело плохо. Снял левую рукави- й^***"-* W'Л
цу, запустил в избушку. Рукавица крышу пробила, а братья все спят,
ничего не слышат.
В третий раз размахнулся Иван-крестьянский сын — срубил чуду-
юду девять голов. Чудо-юдо подхватил их, черкнул огненным паль-
цем— головы опять приросли. Бросился он тут на Ивана и вогнал его в
сырую землю по самые плечи...
Снял Иван свою шапку и бросил в избушку. От того удара избушка
вся зашаталась, чуть по бревнам не раскатилась. Тут только братья
проснулись, слышат — Иванов конь громко ржет да с цепей
рвется.
Бросились они на конюшню, спустили коня, а следом за ним и сами
побежали.
Иванов конь прискакал, стал бить чудо-юдо копытами. Засвистел
чудо-юдо, зашипел, начал искрами коня осыпать...
А Иван-крестьянский сын тем временем выбрался из земли, излов-
чился — отсек чуду-юду огненный палец. И давай рубить ему головы —
все до единой сшиб, туловище на мелкие части рассек и побросал в реку
Смородину.
Прибегают тут братья.
— Эх вы, сони! — говорит Иван.— Из-за вашего сна я чуть-чуть
головой не поплатился.
Привели его братья в избушку, умыли, накормили, напоили и'спйть
уложили.
Поутру ранешенько Иван встал, начал одеватьс^обуваться.
— Куда это ты в такую рань поднялся? — говорят братья.— От-
! дохнул бы после страшного побоища!
— Нет,— отвечает Иван,— не до отдыха мне: пойду к реке Сморо-
i дине свой платок искать — обронил там.

— Охота тебе! — говорят братья.— Заедем в город — новый ку- ;
лишь.	;
— Нет, мне мой платок нужен!
Отправился Иван к реке Смородине, да не платок стал искать, а пе- i
решел на тот берег через калиновый мост и прокрался незаметно к чудо-
юдовым каменным палатам. Подошел к открытому окошку и стал слу- 
шать — не замышляют ли здесь еще чего.
Смотрит — сидят в палатах три чудо-юдовых жены да мать, старая :
змеиха. Сидят они да сговариваются.	I
Первая говорит:
— Отомщу я Ивану-крестьянскому сыну за моего мужа! Забегу I
вперед, когда он с братьями домой возвращаться будет, напущу жары, 1
а сама оборочусь колодцем. Захотят они воды испить и с первого же |
глотка лопнут!
— Это ты хорошо придумала! — говорит старая змеиха.
Вторая говорит:
— А я забегу вперед и оборочусь яблоней. Захотят они по яблочку 1
съесть — тут их и разорвет на мелкие частички!	I
— И ты хорошо придумала! — говорит старая змеиха.
— А я,— говорит третья,— напущу на них сон да дрему, а сама |
забегу вперед и оборочусь мягким ковром. Захотят братья на ковре по- i
лежать, отдохнуть — тут-то их и спалит огнем!
— И ты хорошо придумала! — молвила змеиха.— Ну, а если вы их ;
не сгубите, я сама обернусь огромной свиньей, догоню их и всех троих
проглочу!
Выслушал	Иван-крестьянский	сын эти речи и вернулся к '
братьям.	j
— Ну что, нашел ты свой платочек? — спрашивают братья.
— Нашел.	|
— И стоило время	на	это	тратить!	।
— Стоило, братцы!
После того собрались братья и поехали домой.
Едут они степями, едут лугами. А день такой
жаркий, пить хочется—терпенья нет! Смотрят
братья — стоит колодец, в колодце серебряный ков-
шик плавает. Говорят они Ивану:
— Давай, братец, остановимся, холодной водицы К,
попьем и коней напоим!
— Неизвестно, какая в том колодце вода,— от-
вечает Иван.— Может, гнилая да грязная.
Соскочил он с коня, принялся этот колодец мечом сечь да рубить.
Завыл колодец, заревел дурным голосом... Тут спустился туман, жара \
спала — и пить не хочется.
— Вот видите, братцы, какая вода в колодце была! — говорит Иван.
Поехали они дальше.
Долго ли, коротко ли ехали — увидели яблоню. Висят на ней ябло-
ки, спелые да румяные.
Соскочили братья с коней, хотели было яблоки рвать, а Иван за-
бежал вперед и давай яблоню мечом под самый корень рубить. Завыла
яблоня, закричала...
— Видите, братцы, какая эта яблоня? Невкусные на ней яблочки! —
говорит Иван.
Сели братья на коней и поехали дальше.
Ехали они, ехали и сильно утомились. Смотрят — разостлан на поле
ковер мягкий, а на нем подушки пуховые.
— Полежим на этом ковре, отдохнем малость! — говорят братья.
— Нет, братцы, не мягко будет на этом ковре лежать! — отвечает
им Иван.
Рассердились на него братья.
— Что ты за указчик нам! Того нельзя, другого нельзя! У нас
свой разум есть!
Иван в ответ ни словечка не сказал, снял свой кушак и на ковер
бросил. Вспыхнул кушак пламенем — ничего не осталось.
— Вот и с вами то же было бы! — говорит Иван братьям.
Подошел он к ковру и давай мечом ковер да подушки на мелкие лос-
кутья рубить. Изрубил, разбросал в стороны и говорит:
— Напрасно вы, братья, ворчали на меня! Ведь и колодец, и яблоня,
и ковер — все это чудо-юдовы жены были. Хотели они нас погубить,
да не удалось им это: сами все погибли!
Поехали братья дальше.
Много ли, мало ли проехали — вдруг небо потемнело, земля затря-
слась: бежит за ними большущая свиньища — щетину подняла, зуби-
щами щелкает. Вот-вот нагонит...
Молодцы, не будь дурны, вытащили из своих котомок дорожных
по пуду соли и бросили свинье в пасть.
Обрадовалась свинья — думала, что Ивана-крестьянского сына
с братьями схватила. Остановилась и стала жевать соль. А как распро-
бовала — снова помчалась в погоню.
Тут Иван приказал братьям в разные стороны скакать. Старший
направо поскакал, средний — налево, а сам Иван — вперед.
Подбежала свинья, остановилась, не знает, кого прежде догонять...
Пока она раздумывала да в разные стороны мордой вертела, Ива-
нушка подскочил к ней, поднял ее, да со всего размаху и ударил о землю.
Тут из нее и дух вон.
С тех пор все чуда-юда да змеи в том краю повывелись — без стра-
ха люди жить стали.
А Иван-крестьянский сын с братьями вернулись домой, к отцу, к ма-
тери. И стали они жить да поживать, поле пахать да пшеницу сеять.
НАЗВАНЫЙ ОТЕЦ
Украинская сказка
стались три брата сиротами — ни отца, ни матери.
И дома ни кола, ни двора. Вот и пошли они по селам,
по хуторам в работники наниматься. Идут и думают:
«Эх, кабы наняться к доброму хозяину!» Глядь, ста-
ричок идет, старый-старый, борода белая до пояса.
Поравнялся старик с братьями, спрашивает:
— Куда, детки, путь держите?
А они отвечают:
— Наниматься идем.
— Разве у вас своего хозяйства нету?
— Нету.— отвечают.— Кабы нам добрый хозяин попался, мы бы
честно у него работали, слушались и как родного отца почитали.
Подумал старик и говорит:
— Ну что ж, будьте вы мне сынами, а я вам — отцом. Я из вас
людей сделаю — научу жить по чести, по совести, только слушайтесь
меня.
Согласились братья и пошли за тем стариком. Идут темными ле-
сами, широкими полями. Идут, идут и видят — хатка стоит, такая на-
рядная, беленькая, пестрыми цветами обсаженная. А около — вишневый
садик. А в садике — девушка, пригожая, веселая, как те цветики. По-
глядел на нее старший брат и говорит:
— Вот бы мне эту девушку в жены! Да коров да волов побольше!
i А старик ему:
— Что ж.— говорит,— пойдем свататься. Будет у тебя жена, будут
у тебя и волы, и коровы — живи счастливо, только правды не забывай.
Пошли они, сосватались, отгуляли веселую свадьбу. Сделался
старший брат хозяином и остался с молодой женой в той хатке, окру-
женной вишневым садиком, жить.
А старик с младшими братьями пошел дальше. Идут они темными
лесами, широкими полями. Идут, идут и видят — хатка стоит, хорошая,
светленькая. А рядом пруд, у пруда мельница. И пригожая девушка
возле хатки что-то делает — такая работящая. Средний брат посмотрел
на нее и говорит:
— Вот бы мне эту девушку в жены! А в придачу мельницу с прудом.
Сидел бы я на мельнице, хлеб молол — был бы сыт и доволен.
А старик ему:
•и
— Что ж, сынок, будь по-твоему!
Пошли они в ту хату, высватали ту девушку, отгуляли свадьбу. Те-
перь средний брат остался с молодой женой в хате жить.
Говорит ему старик:
— Ну, сынок, живи счастливо, только правды не забывай.
И пошли они дальше — меньшой брат и названый отец. Идут они,
смотрят, бедная хатка стоит, и девушка из хатки выходит, как зорька при-
гожая, а таково-то бедно обряженная — прямо латка на латке. Вот
меньшой брат и говорит:
— Ежели бы мне эту девушку в жены! Работа-
ли бы мы — был бы у нас хлебушек. Не забыли бы мы
и про бедных людей: сами бы ели и с людьми дели-
лись-
Тогда старик и говорит:
— Добро, сынок, так и будет. Только гляди,
’ ч правды не забывай.
Оженил и этого и пошел себе путем-дорогою.
А братья живут. Старший так разбогател, что уж и дома себе строит,
и червонцы копит — только о том и думает, как бы ему тех червонцев
побольше накопить. А чтоб бедному человеку помочь, об этом и речи
нет — сильно скупой стал!
Средний тоже разжился: стали на него батраки работать, а сам
он только лежит, ест, пьет да распоряжается.
Младший живет потихоньку: коли что дома заведется, с людьми
поделится, а нет ничего, и так ладно — не жалуется.
Вот ходил, ходил названый отец по белу свету, и захотелось ему
посмотреть, как его сыны живут, с правдою не расходятся. Прикинулся
он старцем убогим, пришел к старшему сыну, ходит по двору, кланяется
низко, приговаривает:
— Подайте старику убогому на пропитание от щедрот ваших!
А сын отвечает:
— Не такой ты старый, не прикидывайся. Захочешь — зарабо-
таешь! Я сам недавно на ноги встал. Проваливай!
А у самого от добра сундуки ломятся, дома новые понастроены,
товару полны лавки, хлеба полны закрома, денег несчетно. А милостыни
не дал!
Ушел старик ни с чем. Отошел, может, с версту, стал на пригорок,
оглянулся на то хозяйство да на то добро — так все оно и запылало!
Пошел он к среднему брату. Приходит, а у того и мельница, и пруд,
и хозяйство хорошее. Сам у мельницы сидит.
Поклонился дед низехонько и говорит:
— Дай, добрый человек, хоть горстку муки! Я убогий странник,
нечего мне есть.
— Ну да,— отвечает,— я еще и себе не намолол! Много вас тут
таких шатается, на всех не напасешься!

Ушел старик ни с чем. Отошел немного, стал на пригорок, огл5>
нулей — так и охватило ту мельницу дымом-пламенем!
Пришел старик к меньшому сыну. А тот живет бедно, хатка ма
ленькая, только что чистенькая.
— Дайте,— говорит старик,— люди добрые, хоть корочку хлебца!
А меньшой ему:
— Иди в хату, дедушка, там тебя накормят и с собой дадут.
Приходит он в хатку. Хозяйка поглядела на него, видит, он в лох-
мотьях, обтрепанный, пожалела его. Пошла в клеть, принесла рубаху,
штаны, дала ему. Надел он. А как стал он рубаху надевать, увидела
хозяйка у него на груди большую рану. Усадила она старика за стол, на-
кормила, напоила. А тогда хозяин и спрашивает:
— Скажи, дедушка, отчего у тебя на груди такая рана?
— Да,— говорит,— такая у меня рана, что от нее скоро я помру.
Один день мне жить осталось.
— Экая беда! — говорит жена.— И нету от этой раны никаких
лекарств?
— Есть,— говорит,— одно, да только его никто не даст, хоть каждый
может.
Тогда муж говорит:
— А почему же на дать? Скажи, какое лекарство?
— Трудное! Если хозяин возьмет да и подожжет свою хату со всем
добром, а пеплом с того пожарища засыплет мою рану, то рана закро-
ется и заживет.
Задумался младший брат. Долго думал, а потом и говорит жене:
— А ты как думаешь?
— Да так,— отвечает жена,— что мы хату другую наживем, а доб-
рый человек умрет и вдругорядь не родится.
— Ну, коли так, выноси детей из хаты.
Вынесли они детей, вышли сами. Глянул человек на хату — жалко
ему своего добра. А старика жальчее. Взял да и поджег. Хата жаром
занялась и... пропала. А на ее месте встала другая — белая, высокая,
нарядная. А дед стоит, в бороду ухмыляется.
— Вижу,— говорит,— сынок, что из вас троих только ты с правдою
не разминулся. Живи счастливо!
Тут узнал меньшой сын своего названого отца, кинулся к нему,
а его и след простыл.
ПУСКАЙ
Белорусская сказка
ил-был Пускай. «Это как так? — скажут люди.—
Разве имя такое. Пускай, сышется?» А вот поди ж ты,
жил все-таки на селе, в белорусской земле, парень
такой. Пускай. Парень как парень—ладный, склад-
ный. силой не обделен, собой хорош, да ленив, нерадив.
От работы за отцовскую спину прятаться мастер, от за-
боты, знает,— хлопотливые руки материнские его изба-
вят.
Бывало, скажет ему старый дед:
— Ты бы дровишек наколол. Печь топить нечем.
А он в ответ:
— Ну и пускай нечем!
А сам знает — отец наколет.
Бабка просит:
— Ты бы сходил до колодца. Воды нет.
— Ну и пускай нет!
Известно — мать схппчт, есды принесет.
Отец говорит:
— У хаты крыи;а течет. Ты бы залатал, починил.
— Ну и пускай течет!
Мать говорит: f
— Не видишь что ли, куры в огород повадились, лазят — плетень
заделать надо.
— Ну и пускЛй лазят! «Сами, мол, сделаете!»
Вот откуда такое не имя — прозвище Пускай — взялось. Парня-
то по-настоящему иначе — Кузьмой — звали.
Выходит, это он сам себя переименовал.
А было-случилось вот как. Проводил той сторонкой солдат, служи-
вый значит. Постучался в дом, где Пускай жил,— воды напиться по-
просил. Ну, Пускай-то сам на травке, под яблоней полеживал, в небо
посматривал, < в доме его родители оставались. Вот и разговорились
с солдатом. Тс да се, так и до беды своей, до Пуская, добрались: парень
молодой, лени ,ый, неисправимый.
Выслуша; их солдат и говорит:
— Ну, эт > дело простое. Такого положения нету, чтобы выход не
найти. Тольке умом раскинуть надо.
2 Дружба и братство — силы.ее богатства
17
А дед Пуская просит:
— Помоги, служивый! Присоветуй!
И отец Пуская просит:
— Помоги.
Солдат и говорит:
— Ладно. Задача невелика. Как я скажу, так и исполняй.
Сказал солдат, как сделать надо, как поступить уговорились. И на
том условились. Солдат-то ушел, а отец Пуская — в сад, к яблоньке.
— Кузьма, а Кузьма! Пошли в лес, нам лыко нужно!
х	А Кузьма лежит, полеживает:
— Пускай,— говорит,— нужно! «Мол, сам пой-
дешь!»
'ii'	Отец опять говорит:
— Мы лапти сплетем. Ходить-то не в чем!
А сын отвечает:
— Ну и пускай не в чем!
Тогда отец и говорит ленивому сыну:
— Ну ладно, давай так: в лес пойдем, я буду лыко драть, а ты там
полежишь — все здоровее, под деревцами, в самой тени, да на мягком
мху. А я тебе за то ягодок еще насобираю!
Пошли они в лес.
Пускай сразу завалился, приказывает:
— Как обещал, давай ягодки? Да покрупнее?
Только отец за деревьями скрылся — будто ягодки искать, а слу-
живый, то есть солдат,— тут как тут. Подкрался неслышно, схватил
Кузьму, скрутил ему руки и говорит: -
— Сегодня парко, а будет жарко. Вся дер 5вня за делом ушла:
кто по грибы, кто по ягоды. Кто в поле, кто в лесу лыко дерет, один ты,
парень, бездельничаешь, лодырничаешь!
— Ну и пускай лодырничаю! — отвечает Кузьма.— Тебе-то что?
— А то,— говорит солдат,— что всяк свою службу исполняет,
и стар, и мал, один ты гуляешь! Ручками своими и не пошевелишь!
— Ну и пускай исполняют! — говорит-Кузьма.— Пускай я гуляю!
Тут солдат совсем рассердился.
— Ах так! — говорит.— Ну, тогда я тебе помогу: чтоб ты лучше
видел, как люди работают, пока ты бездельничаешь, куражишься.
Взял веревку да и привязал Кузьму к дереву.
— Теперь твои рученьки отдохнут, а глаза полюбуются! — сказал.—
А если кто придет, и ты на меня жаловаться начнешь, так и скажи
прямо, мол, меня Пускай привязал к дереву. По рукам и ногам. Вот так!
Да еще, чтобы его Кузьма лучше помнил, прутом прогулялся!
Только исчез солдат за деревьями, Кузьма в крик: «Тата! Тата!»
А отец нейдет.
Кузьма еще громче. Ну, проходили мимо мужики, спрашивают:
— Кузьма, тебя кто привязал?

гнал их
аванте
. со
.ь ста
ДОБРОЕ СЕРДЦЕ
Молдавская народная сказка
Жил в одной деревне парень. Отцу и матери не довелось .
порадоваться на сына,— рано они руки на груди ело- |
жили. Пришлось парню самому думать, как прокор-
миться.
Всего добра у него было — старая кляча да ветхая ,
тележка. Вот и надумал парень возить в Кишинев
дрова на продажу.
Однажды нагрузил он тележку дровами и отпра-
? вился, как всегда, в город. Продал на базаре дрова и потихоньку да по-
легоньку возвращается домой.
Пока он едет — не торопится, сказка вперед по дороге бежит.
 А по той дороге шли два старика. Идут — не идут, еле ноги волочат,
. один другого держит, друг друга подпирают. И обюняет их фаэтон,
запряженный парой резвых коней. В фаэтоне барин и барыня сидят.
Старики просят:
— Добрые люди, не подвезете ли нас?
— Сами как-нибудь дойдете, ничего с вами не станется, не рас-
сыплетесь! — отвечают барин и барыня.
Хлестнул кучер коней, и покатил барский фаэтон дальше.
А за ним другой фаэтон катит, и в нем сидят два барчука.
Снова просят старики:
— Молодые люди, сделайте доброе дело, подвезите, а мы вам век
; благодарны будем!
— На что нам ваша благодарность! — смеются барские сынки.—
Из нее шубы не сошьешь!— Стегнули коней и мимо проехали.
Поплелись старики дальше по дороге.
। Тут догнал их наш парень с тележкой.
— Давайте,— говорит,— садитесь в мой фаэтон. Подвезу!
— Что ты, парень!— говорят старики.— Где уж тебе нас под-
везти! Твоя лошаденка и так едва дышит, на все четыре ноги споты- »
кается.
А парень не отстает.
— Да садитесь же, довезу как-нибудь. Ведь не тяжелее вы тех
. . •’оов, что я каж", л! день вожу! За нами никто не гонится, и нам торо-
питься некуда, поедем мы потихоньку, о том, о сем словом по дороге
• перемолвимся,— вот время и скоротаем.
21
Не стали старики спорить. Видят, что парень от чистого сердца
говорит. Взобрались они в повозку и поехали.
По дороге стали они, как водится, расспрашивать парня о его
житье.
— Ты, парень, женат?
— Я бы и женился, да кто же за меня пойдет,— говорит парень.
— А чем же ты плох?
— Плох не плох, а не повстречал еще ту, что мне сужена.
— Эх, сынок, так ведь твою суженую сегодня за другого замуж вы-
дают. Настегивай коня, поедем, твою свадьбу сы-
граем!
Парень, конечно, думает, что старики смеются.
Вот он им и говорит — тоже смеху ради:
— Ну, на моей кляче — хоть стегай ее, хоть не
стегай — опоздаю я на свою свадьбу! Нет, видно, не
судьба мне жениться!
Парень-то не знал, что старики эти — не просто
старики и что ходят они по дорогам людей испытывать — доброе серд-
це наградят, а злое накажут. И всякое волшебство им с руки. Да ведь
на то и сказка,— в сказке без волшебства никак нельзя.
— Ты не тужи, парень,— говорят они.— Попируешь еще на своей
свадьбе!
И только сказали,— старая кляча вскачь понеслась. Катится по-
возка по дороге, да так быстро, что только держись!
А дорога длинная, на ту сторону Прута ведет.
Подкатил парень со стариками к богатой усадьбе. По всему видно —
свадьбу там справляют. Гостей видимо-невидимо.
Остановил парень свою клячу около конюшни, а сам со стариками
пошел в дом.
Хозяин как завидел их издали, так даже на порог не пустил.
— Вам тут что надо? — спрашивает. А это тот самый барин был,
что на фаэтоне ехал.
— Да вот пришли на свадьбе погулять,— отвечают старики.
— Не про вас эта свадьба,— говорит барин,— не для таких голо-
дранцев, как вы. Идите-ка своей дорогой, вам тут делать нечего.
Ну, раз нечего, так нечего. Поехали старики и парень прочь.
Отъехали немного и остановились у колодца.
Лошадь распрягли и пустили ее по полю пастись, сами сели отдох-
нуть. Только долго не сидели старики, а ровно столько, сколько нужно,
чтобы умом пораскинуть да поворожить. Трех минут не прошло, как
вместо бедных странников у дороги сидели два почтенных старца в бо-
гатой одежде, а парень-возница стал — ни дать, ни взять — барский
сынок. А уж так для него старики постарались, та<~^о разодели,
только смотри да любуйся. Камзол на нем бархатный, сапогй сафья-
новые, шапка золотом шитая.
I к
зом поднимают,
они под своими
Сделали старики свое дело и снова уселись в повозку. Только
кая же это повозка! В такой только царю ездить!
И вот снова поехали старики и юноша к барской усадьбе.
Едва увидел хозяин фаэтон, сразу выбежал навстречу знатным го-
стям. Поклоны чуть не до самой земли отвешивает.
— Добро пожаловать, дорогие гости. Сама судьба привела вас
ко мне в дом на веселье. Будьте гостями на свадьбе моей дочери!
Взял он под руки одного старика и другого, а слуге велел юношу
вести. Усадил гостей за свадебный стол на самом почетном месте.
Тут один старик встал, поблагодарил хозяина, а
потом и говорит:
— Богатая у вас свадьба — ничего не скажешь!
И невеста красивая, и жених статный. А вот по серд-
цу ли они друг другу? Ведь как узнать? А в старину
узнавали. Есть у нас в стране такой обычай, с неза-
памятных времен он идет: на свадебном пиру перево-
рачивают гости свои тарелки вверх дном, а потом ра-
Если жених и невеста по сердцу друг друга выбрали,
тарелками виноградную гроздь найдут. Давайте и мы
поступим, как поступали наши деды.
Опрокинули гости свои тарелки вверх дном, а когда подняли,
видят — одна виноградная гроздь лежит под тарелкой невесты, а дру-
гая — под тарелкой приезжего юноши.
— Вот правда и вышла наружу, теперь видно, кто суженый.
Хозяин чуть локти не кусает с досады, а невеста рада-радешенька.
Пришлось жениху встать со своего места и уйти со своей свадьбы,
а парень-возница сел рядом с невестой. И снова зашумел свадебный
пир!
Только наши старики даже крошки во рту не держали. Что им ни
подадут, они всякое угощение то к рукаву поднесут, то к вороту, то к по-
долу. А сами есть — не едят и пить — не пьют.
Увидел это хозяин дома, набрался смелости и говорит:
— Простите меня, гости дорогие, только хочу я вас спросить,
почему вы не едите, не пьете, а все красивой вашей одежде подносите?
— Так ведь это у вас так принято — не человека почитать, а его
одежду,— говорят старики.
Отвернули они полы своих дорогих кафтанов, и узнал хозяин
тех самых стариков, которых он прогнал.
Стыдно ему стало, да пришлось смолчать.
Всякому пиру конец приходит, и этот пир к концу пришел. Моло-
дые поцеловали руки родителям, распрощались с гостями и отправи-
лись в путь — к жениху домой. И старики с ними поехали.
У колодца снова остановились — и снова все стало по-прежнему^
Ни богатого фаэтона, ни резвых коней. Жених Снова стал простым воз-
ницей, а старики — нищими странниками.
— Ну. красавица,— спрашивают старики у невесты.— хочешь себе
такого мужа? Не побоишься за бедняка пойти?
— Не побоюсь,— говорит невеста.— На богатых-то я насмотрелась,
всего от них натерпелась, только доброго слова ни от кого не слышала.
А ваш жених и ласковый, и веселый.
— Ну, а ты, парень, что хочешь для новой жизни? Проси, не бойся.
— Да мне бы дело хорошее найти, чтобы жену кормить да людей
радовать.
— Будет по-твоему.— говорят старики.— Езжай к берегу Днестра,
увидишь там брошенную хатенку да старую лодку. Вот и вози людей
с берега на берег — ив ясный день, и в непогоду.
Распрощались молодые со стариками и поехали дальше в своей
тележке.
На берегу Днестра увидели они и хату, и лодку — все. как сказали
старики.
Вошли они в хату, а там, словно кто их поджидал.— прибрано,
вымыто, печка натоплена, на столе в горшках горячая еда дымится.
С той поры стал парень возить людей с одного берега Днестра
на другой. Чуть кликнут его, а он уже тут как тут. и ведет свою ло-
дочку по волнам — ив бурю, и в дождь, и днем, и ночью.
И каждый его благодарит, здоровья-счастья ему желает.
Может, он и посейчас живет, людям служит и сам не тужит.
СЕМЬ ВОРОНОВ
Латышская народная сказка
ж
’ мают, как же иг
ил на свете король, и было у него семь сыновей, а дочки
не было. Король же очень дочку хотел и все повторял:
— Вот родится у меня дочь, отдам ей все коро-
левство, а сыновья пусть по белу свету побродят
да долю свою поищут.
Сыновья все это слышали. Вскоре родила королева
дочь. Король от радости чуть не пляшет, а сыновья
опечалились. Собрались они как-то все вместе и ду-
дальше-то быть. Толковали они, толковали и решили,
что ждать им больше нечего, надо, не тратя времени зря,^ путь отправ-
ляться: рано ли, поздно ли все равно уходить из дому придется. Поре-
шили они так и ушли.
Но куда королевским сынкам деваться? Пришли они в дремучий
лес и заблудились. Шли три дня и три ночи — из лесу выбраться хотели.
А лесу конца-края не видать. На третий день подошли они к маленькой
избушке. В ней старушка жила, она и приютила у себя семерых принцев.
Зажили они все вместе. Днем принцы уходили в лес, охотились, а старуш-
ка дома хозяйничала. Хорошо им жилось, потому что принцы стали
отличными охотниками.
А тем временем принцесса росла и ума набиралась. Десять годков
ей сравнялось. И вот как-то нашла она в шкафу семь рубашек, которых
раньше никогда не видала. Спрашивает она мать:
— Чьи это рубашки?
Тут мать ей и рассказала:
— Было у тебя семь братьев, но когда ты родилась, отец обещал
все королевство тебе одной отдать, и ушли братья искать счастья.
Жаль стало сестрице братьев, и решила она их разыскать. Однажды,
не сказав никому ни слова, взяла семь братниных рубашек и ушла
из дому братьев искать.
Долго она шла, пришла, наконец, в дремучий лес и заблудилась.
Три дня и три ночи плутала принцесса по лесу, а ему все конца-края
не видать. Устала она, проголодалась. Да кто ж ее в лесу накормит?
Села на пенек и заплакала. Вдруг подходит к ней старичок с седой
бородой и спрашивает: — Что ты, девочка, плачешь?
— Ушла я из дому братьев искать,— отвечает принцесса,— и за-
блудилась.
— Этот лес так велик,— говорит ей старичок,— что ты и за три
недели из него не выйдешь. Возьми-ка этот свисток. Как в него трижлы ^J.
свистнешь, вмиг окажешься там, где захочешь бь^Ь.
Дал старичок принцессе свисток	словно в воду канул
1
Свистнула принцесса трижды и пожелала оказаться возле своих
братьев. Тут, откуда ни возьмись,— огромный орел, подхватил он прин-
цессу и отнес к маленькой избушке. А дома была одна старушка.
— Не знаешь ли ты, где мои братья? — спрашивает ее принцесса.
— Как же не знать,— отвечает старушка,— они здесь живут, только
дома их сейчас нет: в лес на охоту ушли.
Ласково приняла девочку старушка, и принцесса осталась в избуш-
ке, чтобы с братьями вечером встретиться.
Ждала она ждала и, наконец, дождалась. Вернулись братья домой,
увидали свои рубашки и сразу поняли, что перед ними
сестра. Обрадовались они ей, не знают, как ее по-	к
лучше принять. Видят: в саду, возле избушки, семь
чудесных роз. Выбежали братья в сад и срезали каж-
дый по розе, чтобы сестре подарить. Но только они 'Ал
срезали розы, как тут же превратились в семь воро- Ли*
нов. Опечалилась сестрица и просит старушку:
— Скажи, как мне братьев спасти?
— Ох, доченька,— отвечает старушка,— нелегкое это дело. Чтобы
их спасти, тебе семь лет молчать надо!
Принцесса так любила своих братьев, что согласилась бы весь век
немой оставаться, лишь бы их от беды избавить. Пошла она в лес, залез-
ла на большой дуб и ни слова не говорит. Семь воронов каждый день
ей еду приносят. Так и живет она, словно немая.
Миновало уже шесть лет, седьмой год пошел. И вот как-то раз от-
правился король со своими слугами в лес на охоту. Пока охотились, за-
блудились. Подходят к большому дубу, видят: на его верхушке краса-
вица принцесса сидит. Приказал король, чтоб сняли принцессу с дерева.
А когда оказалась она на земле, узнал он свою дочь.
— Ты зачем в лес убежала,— спрашивает,— и на дубу сидишь?
А принцесса молчит. Король только дивится: ведь его дочка такой
говоруньей была — минутки молча не посидит, щебечет, словно пташка,
а тут словечка не вымолвит, будто онемела! Но не оставлять же дочь
в лесу! Повезли ее домой. Привезли, королева тоже ума не приложит —
что это такое с дочкой стряслось? Но как бы то ни было, помочь ей
ничем не могут.
Только с того самого дня, как принцессу домой привезли, стали
прилетать к королю в сад семь воронов. Сядут они на яблоню прин-
цессы и все о чем-то толкуют. Созвал король всех мудрецрв и приказал
им узнать, о чем это вороны все время говорят. Ходят мудрецы в сад
день, другой, третий, а понять вороновы речи не могут.
Король места себе не находит: как это он не знает, о чем вороны
толкуют. Приказал он объявить повсюду что щедро наградит того, кто
скажет, о чем в его саду вороны разговаривают. Ждет король, ждет,
г олъ.тнчков все нет.
И вот однажды приходит к королю какой-то человек и говорит:

— Я знаю, о чем вороны говорят.
Обещал король человеку много денег, чтобы тот ему тайну открыл.
— Не открою я тебе этой тайны,— отвечает человек,— пока не
пообещаешь мне своей дочери в жены и полкоролевства в придачу.
Сначала король и слышать об этом не хотел, но никто больше не мог
ему объяснить, о чем вороны говорят, да еще король подумал: кто его
немую дочь в жены себе возьмет? И обещал человеку отдать в жены
принцессу и полкоролевства в придачу. Привел человек короля в сад и го-
ворит:
— Семь воронов — это сыновья одного короля. Когда-то прогнал
их отец, и ушли они из дому. А еще была у того короля дочь. Пожалела
она своих братьев и пошла их искать. Искала она, искала и, наконец,
нашла. А когда нашла, то превратились ее братья в воронов, и, чтобы
их спасти, сестра стала немой. Скоро минет семь лет, как она молчит,
и тогда сестра опять будет щебетать, как пташка, а семь воронов снова
станут принцами. А сейчас вороны все толкуют о том, вернуться ли им
в отчий дом, где их сестрица ждет, или снова уйти, и тогда сестре их вовек
не отыскать.
Понял тут король, что это его сыновья, и воскликнул:
— Если б они знали, как я их жду, как хочу, чтобы они вернулись!
В этот миг ровно семь лет минуло. Только король замолчал — все
семь воронов обернулись его сыновьями, а принцесса выбежала из своей
комнаты и снова заговорила. Нарадоваться не может, что братцев своих
снова видит. Смотрит на них король, плачет от радости и прощения у сы-
новей просит. А принцы не знают, как им странника и свою сестрицу
отблагодарить: Вышла принцесса за странника замуж, и жили они
в счастье и довольстве. Зять короля отказался от половины королев-
ства. что прежде потребовал. Разделили они все королевство на восемь
частей, так что всем поровну досталось.
Вскоре и все принцы поженились. На свадьбу привезли они ста-
рушку, что в лесной избушке жила. Осталась она с ними жить. И если
они еще не умерли, то и сейчас живут в счастье и веселье.
НЕРИНГА
Литовская сказка
е хочу быть маленькой, хочу быть большой,— молвит
Неринга, рыбачья дочь.
А мать в ответ:
— Как управишься с большой работой, так сразу
и вырастешь.
Призадумалась Неринга: какое же дело ей по пле-
чу? Крошка-невеличка, и вдруг ей — большую работу!
Вышла на берег морской. Там солнечный шар
с дюны на дюну перекатывается. А синее море за ним по пятам — хочет
красный шар изловить.
«Поймай, коли хватит прыти!»—насмехается солнце. И чуть наго-
нит его морская волна на верхушке дюны, оно с дюны кувырк, и волна
стремглав за ним следом. Не успела еще морская волна успокоиться,
а солнце уже вон где! — с другой дюны глядит-потешается: «Поймай-ка
меня, море, коли хватит прыти!» И море все злее валами дыбится, язы-
i ками дюны кромсает, но за солнцем ему не угнаться!
«И вправду нерасторопная волна,— подумала Неринга.— Я-то
проворнее буду! Погоди, солнце, не уйти тебе со своими проказами!»
И пустилась она что есть силы по дюнам, волны перегнала. Треплет ве-
тер янтарные косы рыбачьей дочери, взглядом синих глаз она уже
солнце настигла. И белые ноженьки от глаз не отстают. Струхнуло
солнце, метнулось в сторону, хочет за белым облаком спрятаться. А Не-
i ринга как протянет руку — ладошками солнце ухватила и с размаху
I в море кинула. Заалела, закровавилась далекая волна, солнце глубоко
I за море ушло. Наступила тьма непроглядная. Обрадовалась Неринга,
• бежит по дюнам, чайкой покрикивает:
— Матушка, я уже большая!
— Кто говорит?
— Море мне говорит, я его волну обогнала, я проворнее моря!
— Значит, ноги твои уже подросли, а руки еще малые!
— Не хочу быть маленькой, хочу быть большой!
— Управься с большой работой, сразу и вырастешь!
Вышла Неринга на морской бережок, призадумалась. Как)
работу исполнить, чтобы и руки подросли?
Смотрит: рыбаки невод тянут-потянут, пот с них в три ручья
30
а невод вытащить не могут. Сеть то ли за камень, то ли за плот зацепи-
лась — с места ее не сдвинешь.
Резвы белые ноги у рыбачьей дочери. Прыг-скок по дюнам песча-
ным, и вот уже она с рыбаками рядом, глубоко в море забрела.
— Почему,— допытывается,— вы сети тянете, а не вытянете?
— Не спрашивай, дочка! Змей — морское чудище—вцепился
зубами в невод, не отпускает.
— Какой еще змей? — удивилась Неринга.
— Не ходила ты в море на промысел, не встречался тебе он. А нас,
старых рыбаков, он уже вдоволь измаял, изувечил, иные и в пасть
ему угодили: сглотал их, несчастных! А живет тот змей девятиголовый
на дне морском, и там у него вихри, словно псы лихие, на цепь посажены.
Захочет нашего брата обездолить — спустит с цепи те вихри, и поднимут
они такую бурю — не знаешь, куда деваться. Вот и теперь прогневался
невесть за что лиходей, впился в невод клыками, не отпускает.
— Не унывайте,— молвила Неринга,— помогу вам невод добыть.
— Что ты, дитятко! Змей могуч: тысяча мужчин с ним не совла-
дает! Нет, не вернуть нам нашего невода!
— Силен змей, а я еще посильнее,— сказала Неринга.
Рукава засучила, хвать за невод и давай к берегу тянуть. Поначалу
дело не спорилось, а потом закряхтела морская глубь, застонала, под-
далась сеть. Еще поднатужилась Неринга — и выволокла невод на сушу.
Сети серебром переливаются, рыбы в них видимо-невидимо. По-
этому и не хотел змей морской добычи отдавать.
Дивятся люди, славят рыбачью дочь Нерингу. А море помутилось,
заревело, и донесся из самых глубин грозный рев чудища:
— Видно, могучи твои руки, Неринга, видно, ты сильнее меня!
Обрадовалась Неринга, бежит вприпрыжку по дюнам:
— Матушка, я уже большая!
— Кто говорит?
— Змей морской говорит, я из его зубов рыбачий невод вытащила.
Я быстрее моря, сильнее змея — совсем большая!	*
— Значит, ноги, руки твои уже выросли! Но
сердце еще малое.
— Не хочу быть маленькой, хочу быть большой!
— Управься с большой работой, вот и вырастешь!
И все ей не вырасти! Такие, кажется, у нее боль-
шие и резвые ноги, и белые руки, и вся она рослая...
Забрела снова Неринга в море далеко-далеко, а море v
ей — всего до пояса.
Еще дальше ушла, уж и родного жилья не видно, и берег с глаз про- 1
пал, а Неринге волны и до плеч не доходят — вот до чего высока! Какую i
еще работу выполнить, чтобы стать совсем большой? Пока она о том
думала, море вдруг вскипело, заклокотало черными валами, и небо по-
темнело дочерна, и солнце померкло. Уж брызжет волна Неринге на бе-
Г
* лые руки, на янтарные косы, на крутой лоб. И слышит она среди моря
крики: «Спасите! Тонем!»
И видит три рыбачьих суденышка, будто щепочки, мечутся. Швы-
ряют их черные волны. Похолодело у Неринги сердце в груди. Думает:
j «Не помогу людям — сгинут они, и жены их овдовеют, и дети сиротами
; останутся. Выручить, выручить их!»
Чайкой встревоженной крикнула рыбачья дочь, и крепко забилось
ее сердце. И бросилась Неринга людей спасать. Резвы ноги у нее: ступит
j раз — целая миля... Нагнала, настигла тонущие корабли. Сильны белые
руки: взяла судно за мачты — и в подол. Потом дру-
гое и третье суденышки. Так все посбирала. Бредет
Неринга по морю неистовому к берегу. Выходят ры-
баки с тех судов на сушу, дивятся:
— Великое тебе спасибо, добрая Неринга! Боль-
шое у тебя сердце: в нем и три корабля уместилось,
и все, кто на них.
Обрадовалась Неринга. Ног под собой не чуя, мчится по дюнам
I домой:
!	— Матушка, я уже большая!
i	— Кто говорит?
— Я среди бурного моря три судна тонущих в подол посбирала
। и на берег вынесла. Рыбаки спасенные и говорят: «Большое у тебя серд-
> це».
И слышит от матери своей:
— Ну что ж, окрепли у тебя руки, ноги окрепли, и сердце мужест-
i венней стало, да мал еще твой ум. Управься с большой работой, вот тогда
। совсем вырастешь!
Присела Неринга на дюну песчаную, подперла широкой ладонью
 прекрасную голову и глядит, задумавшись, как широкий Неман в море
• впадает.
Змей — морское чудище помышляет: «Дай-ка отомщу ей и за сети
j вызволенные, и за суда спасенные, которые я утопить хотел!»
И снял змей цепи железные и выпустил со дна морского на волю
: вихри свои.
Разыгралась буря невиданная. Сорвались вихри с цепей, заухали,
: меж собой передрались. Почернело поднебесье, замутилось море, валы
| столбом поднялись, набежала водяная круча, запрудила Неман, не
 дает ему в море стекать. Потоптался Неман на месте, повернул и вспять
потек. А бурей уже столько воды в него нагнало — в русле тесно. Раз-
i лился Неман, затопил кругом поля и луга, леса и села, унес и коней,
; и коров, и овец, и птицу домашнюю. Даже избы крестьянские и те смыл.
1 Великое горе постигло людей, и уж не в первый раз: и прежде бывало —
, разгневается на них змей морской и Неман вспять погонит.
Вскочила с дюны рыбацкая дочь. Кулаки крепко сжала. Болью на-
i полнилось ее большое, доброе сердце, гневом глаза засверкали. Топ-
I
нула ногой Неринга: «Погоди, подлый змей! Разделаюсь с тобой, на-
всегда тебе закажу сюда дорогу! Насыплю запруду из песка и камня и от-
горожу Неман от синего моря».
Только подумала так, гнева как не бывало. Тишина у нее на душе,
будто раннее солнце над морем взошло. «Так тому и быть!»— решила ;
и помчалась по дюнам в селенье, подняла людей от мала и до велика. i
— Все на работу! — словно гром, раздался ее зов. заглушая бу- i
рю и свист ветра.	•
Поднялась Неринга великаном, головой в тучи грозные упирается. ;
Сосны прибрежные ей, как кустарник, по колено. Вы-
росла она за этот единый миг. И закипела в приморье
работа. Люди землю копают, валуны перекатывают.
А Неринга набирает в подол пригоршню камней,
песку, забредет подальше в море и на дно ссыпает.
Вот какая богатырская сила проснулась в Неринге!
Двенадцать дней и ночей без сна и отдыха сви-
репствовал змей морской и с ним его ветры.
Двенадцать дней и ночей, глаз не смыкая, трудилась Неринга, а с ней ?
все рыбаки приморья, отгораживая залив, где можно будет без страха ;
рыбачить.
Змей-чудище рыл, грыз, раскидывал запруду из валунов и песка, ।
чтобы, как встарь, ему Неман назад поворачивать, затоплять поля и лу- !
га, леса и села.	«
Нет! Не удалось лютому чудовищу тот вал прорыть, прогрызть, 
разметать, что Неринга и рыбаки с нею воздвигли! На тринадцатое утро ;
буря прочь унеслась, море утихло, радостно закричали в поднебесье |
белые чайки. А солнце взошло и удивилось: по морю полоса белого «
песка пролегла. По одну сторону ее — море Балтийское, а по другую — :
зеркальный залив, куда Неман могучий впадает. И по дюнам, песчаным 1
перекатам той полосы бредет домой, утомившись от тяжких трудов, i
рыбачья дочь Неринга. Солнце ее еле узнало. Ведь не видело оно сквозь ;
грозовые тучи двенадцать дней подряд ни земли, ни людей. А на три- •
надцатое утро, взбираясь на высокий небосвод, озарило оно Нерингу, j
голс&у ее, что украшена янтарными косами... И в небе теперь будто ।
целых два солнца зажглось!	!
— Неринга! —диву далось солнце.— Тебя и не узнать — выросла
ты такая большая, что со мной, солнцем, сравнялась!
А Неринга, благодарная солнцу, хотя и усталая, улыбнулась от
счастья — и скорее домой!	
— Вот уж теперь я большая! — крикнула она, обнимая старую мать.
— А кто говорит?
— Думала я, гадала, как землю нашу — приморье — от набегов
лютого змея уберечь. И придумала. Преградили мы путь ему песчаным
валом. А солнце через двенадцать дней на небе появилось, коснулось
своими лучами моих янтарных кос и сказало, что я уже большая и чтобы
3 Дружба и братство — сильнее богатства
33
мы, словно подружки, головой к голове припав, вдвоем землю светом
озаряли!
— Доченька,— сказала ей мать,— выросли твои ноженьки, вырос-
ли твои рученьки, чутким стало сердце и разум —светлым. И если солн-
це сказало, что ты уже ему под стать, то с ним дружи!
И сдружилась рыбачья дочь с солнцем. Рассветет погожее лет-
нее утро — выходит Неринга в белые дюны.
И идут они, как две подружки, по всему взморью с востока на за-
пад. Забредут далеко в море, купаются, резвятся, плавают, и качает
синяя волна две большие светлые головы — солнца и Неринги. А потом
долго стоит Неринга на вершине дюны, машет рукой, провожает солнце
на отдых, в постель из белых облаков. И не знает Неринга ничего лучше
дружбы своей с солнцем...
Вскоре разнесся по белу свету слух про чудесную рыбачью дочь
и ее великие дела. И стали к берегу женихи на кораблях причаливать —
Нерингу сватать. А она в ответ:
— Я лютое чудище только усмирила, а надо его, девятиглавого
злодея, уничтожить, чтобы жилось людям спокойно и счастливо. Кто
убьет змея — за того замуж пойду?
Этими словами встречала Неринга каждого нового жениха. Да где
им! Не хватает отваги. У женихов сердца — невелички, а Неринга —
сама богатырь, и сердце у нее исполинское. Разве малое сердце’большому
чета? Поднимали опять женихи на кораблях паруса и уплывали во-
свояси.
Сидит Неринга, призадумавшись, на песчаной дюне, в синюю даль
морскую поглядывает, тихо песню поет. И вдруг на краю неба туча
всплыла. Думает Неринга, буря подступает. А туча все ближе, все больше
разрастается. И превратилась она в огромное судно, и причалил корабль
к берегу. Сошел с него стройный синеглазый красавец великан, прямо
к Неринге.
У Неринги сердце большое — как встрепенулось, заколотилось, да-
же за морем люди услыхали. «Уж не гром ли это гремит,?» — подумали.
А это девичье сердце билось! И еще сильнее заби-
лось, когда приблизился к ней молодой богатырь, по-
клонился и сказал:
— Я охотник Наглис, пойдешь ли за меня за-
муж?
— Пойду,— ответила Неринга, а сама зарделась
даже.— Только ты убей змея девятиголового!
— Ладно, убью это чудовище,— обещал Наглис.
— Сначала разузнай имя у старого ведуна, который живет за де-
вятью реками, девятью чащами.
— Ладно, разузнаю. Не жить уж на свете лютому чудовищу. Жди
меня, милая Неринга, жди! — и поднялся Наглис на корабль, выбрал
якорь, поднял парус и поплыл своей дорогой.
34 U

А Неринга ждет — тревожится. Найдет ли Наглис старого ведуна?
Выведает ли у старика имя змеиное? Вернется ли, как обещал? И пре-
< красные синие глаза свои не сводила Неринга с далекого горизонта, гля-
дела в морскую даль и вздыхала, и ее большое сердце билось могучими
ударами — даже за морем слышно!
Да разве не сыщет Наглис, удалой богатырь, старого ведуна?
! Наглиса хоть на край света пошли — что угодно найдет! Снова сошел
, он с корабля. Вот он бредет по болотам, через реки шагает, через леса —
> деревья макушками ему колени задевают, земля под его деревянными
_	- башмаками-клумпами — прогибается. Велики баш-
L	маки — каждый словно лодка рыбачья. Набежит в
с' клумпу болотная вода, снимет башмак с ноги Наглис,
выплеснет на луг — и там уже озеро плещется или
 речка бежит. Наберутся в клумпы камни или песок —
— вытряхнет их Наглис, и на ровном месте гора вы-
ч/ , ч растает. Вот такие у него башмаки — клумпы. Трудно
*	,1в1" ли ему в таких за девять чаш, за девять рек пройти?
И руки у него — длиною в милю, и ноги в две мили длиной. От таких-
рук и ног не уйти ни медведю, ни зубру, ни лосю. Вот каков охотник
! Наглис! Разве не отыскать ему старого ведуна?
Прошел Наглис через девять чащ, через девять рек и нашел стар-
ца. А ведун от старости уже позеленел, мхом покрылся, будто пень
• лесной. Рассказал ему Наглис о своей заботе: старец только головой
покачал:
:	— Не один уж умник тут счастье свое искал — попытай и ты! Лежит
! в дубе дуплистом палица—дубина, возьми ее, да попробуй трижды
j вокруг головы своей обкрутить, тогда скажу тебе имя змеиное.
Отчего же не обкрутить той палицы Наглису — удалому охотнику?
! Поплевал Наглис на ладони, схватил палицу, вскинул и трижды вокруг
i головы обвел. А в той палице молнии со всего света были. Только Наглис
• ее в третий раз крутанул, ударила молния в дуб и в прах разбила его —
' одна горстка пепла осталась.
— Ладно,— сказал старец,— коли таков ты, открою тебе змеиное
прозвище. Зовут чудище морское Гальвирдасом. Забирай палицу, ступай
на берег, кликни змея трижды по имени и потом руби ему головы —
! три раза по три, чтобы ни одной не осталось!
Да неужели Наглису не убить девятиглавого, если узнал он имя
змеиное и в руках у него палица небывалая! Как велел удальцу ведун,
так Наглис и сделал. Вышел к морю, трижды крикнул:
— Гальвирдас! Гальвирдас! Гальвирдас! — Заревело море, под-
нялась вода горой под самое небо, и из той горы морской выплыл зарос-
ший тиной, ракушками змей девятиголовый. Выплыл и спросил:
— Кто меня звал?
— Это я, охотник Наглис. Конец твой пришел, злодей! Довольно
тебе людей терзать!
36 ‘
Вскипело море, поднялось по самые плечи охотнику. А Наглис
размахнулся и трижды, каждый раз по три головы сразу отсек змею.
Все девять голов чуди чу снес. Покраснело море от змеиной крови,
а охотник Наглис, словно гром загремел, рассмеялся радостно и запел:
Да лег о-далеко, линго л им.
Девушка далеко, линго, лпиго.
Ждет дзлеко. дауяле леле.
Девушки да\яле...
Слово дал он — слово верное. Сел Наглис на свой корабль, выбрал
якорь, поднял парус. Подул сильный ветер и понес его судно. Весело
Наглис плывет, машет рукой белым чайкам, что режут крыльями голубое
небо, машет солнцу с лучами-косами — напоминают они ему светлую
голову Неринги, янтарные ее косы. И слышит издали, будто гром грохо-
чет. Это бьется большое сердце Неринги. Ждет она своего любимого.
КАЖДЫЙ СВОЕ ПОЛУЧИЛ
Эстонская сказка
ел однажды по дороге бедный прохожий. А время было
уже вечернее, смеркалось.
Решил прохожий зайти в ближайший дом, попро-
ситься на ночлег. Стукнул тихонько в окошко боль-
шого дома:
— Пустите переночевать!
Вышла из дома хозяйка-богачка и давай бранить
прохожего, давай кричать на него.
— Сейчас,— кричит,— собак с цепи спущу! Узнаешь, какой у меня ;
ночлег! Поди прочь!	
Пошел прохожий дальше. Увидел бедный маленький домик, посту- {•
чался в оконце и сказал:
— Эй, хозяева, приютите меня на одну ночку!
— Входи, входи! — приветливо отозвалась хозяйка.— Ночуй, толь-
ко уж не взыщи: тесно у меня очень, шумно.
Вошел прохожий в дом и видит: бедно в доме, ребятишек много,
рубашонки на всех рваные.
— Почему же это у тебя ребята в таких лохмотьях ходят? — i
спрашивает прохожий.— Почему ты им новые рубашки не сошьешь? *
— Куда там! — отвечает женщина.— Муж у меня умер, одна я ре-
бят ращу, где уж мне им новые рубашки шить?.. У нас и на хлеб денег нет.
Выслушал ее прохожий, ни слова в ответ не сказал. А хозяйка '
собрала на стол ужин и стала звать прохожего:	#
— Садись, поешь с нами!
— Нет,— отвечает прохожий,— не хочу. Сыт я, у у-"1	*
недавно поел.	'	-
Развязал он свою сумку, достал все, что было
съестного, и сам угостил ребят. А потом улегся и J1
сейчас же заснул.
Рано утром старик проснулся, поблагодарил хо-
зяйку за ночлег и сказал на прощание:
— Все, что ты начнешь делать с утра, будешь делать до вечера!
Не поняла хозяйка слов прохожего и внимания на них не обратила.
Проводила она старика до калитки, вернулась домой и подумала:
«Ну, если даже этот бедняк говорит, что мои дети оборвыши, то
что же могут сказать другие!»

И решила она сшить из остатков полотна, которое у нее было, хоть
одну рубашку. Отправилась к богатой соседке и спросила у нее аршин,
чтобы вымерить полотно: хватит ли его хоть на одну рубашку?
Возвратилась бедная женщина от соседки и тотчас же отправилась
в кладовую.
Взяла с полки кусок полотна и стала его мерить. Она мерит, а кусок
все длиннее становится, все конца не видно. Целый день мерила и толь-
ко поздно вечером домерила до конца.
Ну, теперь и ей самой, и всем ее ребятам на всю жизнь хватит по-
лотна на рубашки!
«Так вот о чем говорил мне утром прохожий!» —
догадалась бедная женщина.
Вечером она отнесла аршин богатой соседке и
рассказала ей без утайки, как она по слову прохоже-
го получила полную кладовую полотна.
. Д	«Ах, зачем я этого прохожего не пустила ноче-
*	вать!» — подумала богачка и закричала: .
— Эй, работник! Запряги-ка поскорее лошадь! Скачи-ка вослед
за нищим! Во что бы то ни стало привези его сюда! БедныМ надо по-
могать, не скупясь! Я всегда это говорила!
Работник тотчас же поехал разыскивать старика прохожего. Толь-
ко на следующий день он нагнал его. Но старик не захотел возвращаться.
Загоревал работник и говорит:
— Ну, беда мне: не привезу я тебя — выгонит меня хозяйка и жало-
ванье не отдаст.
— Не горюй, паренек,— отвечает старик.— Так и быть, поеду
с тобой!
Сел в повозку и поехал.
А богачка у ворот стоит, ждет не дождется. Встретила старика
с поклонами, с улыбками, провела в дом, напоила, накормила, на мягкую
постель уложила:
— Ложись, дедушка, отдыхай, милый!
Прожил старик прохожий у богачки день, прожил другой, прожил
третий. Хозяйка его угощает, ласковые слова ему говорит, а сама злится,
думает:
«И когда только этот старый негодник уберется отсюда?»
А прогнать старика не смеет — боится: прогонишь его, тогда все
хлопоты даром пропадут.
На четвертый день, к великой ее радости, утром прохожий стал
собираться в дорогу. Богачка вышла его проводить. Идет старик к во-
ротам, а сам молчит. Вышел за ворота — и опять ни словечка. Не вытер-
пела богачка и говорит:
— Скажи-ка ты, что мне делать сегодня?
Посмотрел на нее прохожий и сказал:
— Все, что начнешь делать с утра, будешь делать до вечера!
40
Вбежала богачка в дом, схватила аршин, чтобы мерить полотно.
Но тут она громко чихнула — так громко, что куры на дворе в испуге
разлетелись в стороны.
И чихала она весь день, не останавливаясь.
Ни пить, ни есть, ни отвечать на вопросы богачка не могла. Только
и слышно было:
Ап-чхи! Ап-чхи! Ап-чхи!
И только когда солнце закатилось и совсем стемнело, перестала
она чихать.
ЦИКАРА
Грузинская сказка
то было, то было, а чего не было, того и не было. Жил-
был маленький мальчик. Умерла у него мать. Отец
погоревал-погоревал и привел в дом другую, злую-
презлую.
Невзлюбила мачеха своего пасынка: «Сживу,—
думает,— мальчишку со света, тогда муж одну меня
любить будет». И пропал бы мальчик, не будь у него
верного друга. Это был Цикара, большой добрый бык.
i С утра выводил его мальчик на зеленый луг, пас там до вечера, а в жар-
j кое время прятал Цикару в тень или купал его в реке. И рядом с дру-
гом забывал мальчик свое горе.
Видит мачеха: не избавиться ей от пасынка, пока он с Цикарой дру-
’ жит. И притворилась больной. Лежит и стонет. Испугался муж.
— Чем тебе помочь? — спрашивает.
— Ох, муженек,— стонет мачеха,— свари-ка ты для меня сердце
; Цикары и его печенку. Я их съем и сразу поправлюсь.
День проходит, другой, третий, не встает хитрая мачеха с постели,
| плачет, вздыхает, того и гляди помрет.
Делать нечего. Взял отец самый большой нож и давай точить его
о камень, только искры посыпались.
Увидел это мальчик и спрашивает:
— Отец, зачем тебе такой большой нож? Для чего ты его точишь?
— Видишь ли, сынок,— отвечает отец,— должен я Цикару зарезать.
— Погоди, отец,— попросил мальчик,— дай я напою его в послед-
ний раз.
। Повел мальчик Цикару к ручью, поит его, а сам плачет.
Вдруг слышит он человеческий голос:
— Что ты плачешь, дружок? Какая беда с тобой стряслась?
Оглянулся мальчик, никого нет. «Ну,— думает,— почудился мне
; этот голос». А Цикара смотрит на своего друга умными глазами, словно
ответа ждет.
— Эх, Цикара, Цикара, зарезать тебя хотят,— сказал мальчик.
— Знаю, дружок,— отозвался голос,— знаю и то, что без меня
| житья не будет.
Понял мальчик, что это Цикара с ним говорит.
— Беги-ка ты домой,— сказал Цикара,— захвати с собой кувшин
42
* i
I
воды, гребень да точило, садись ко мне на спину, убежим отсюда. !
Мальчик так и сделал. Взял он кувшин, гребень да точило, сел вер-
хом на Цикару, и они умчались.
Ждал, ждал отец, пошел к ручью — нет там ни мальчика, ни Цикары.
Узнала об этом мачеха, мигом соскочила с постели, открыла хлев, вы-
вела оттуда большущую свинью со страшными клыками и говорит ей:
— Беги за мальчишкой и Цикарой, догони их и убей!
Бежит свинья, клыками сверкает, точно саблями, вот-вот догонит.
Услышал Цикара топот, оглянулся и кричит мальчику:	,,
— Беда, дружок! Смерть за спиной. Скорее вы-
плесни воду из кувшина.
Выплеснул мальчик воду, видит — встало позади
бурное море, а по морю плывет свинья, захлебывает- у • .
ся, рылом волны сечет.	L
Далеко умчались друзья, пока свинья море пере-
плывала. Успокоился мальчик, и Цикара говорит:
— Ну-ка, оглянись, не видно ли чего?	• 1 — - —
Повернул мальчик голову и отвечает:
— Что-то похожее на муху виднеется, не то ползет, не то летит. 
— Это свинья! — крикнул Цикара.
А свинья тут как тут. Вот-вот догонит Цикару.
— Бросай скорее гребень! — крикнул Цикара.
Бросил мальчик гребень, и встал за ними целый лес. Да такой гус-
той, что в нем даже мышь хвостом не повернет. А свинья, знай себе, режет
лес острыми клыками, пробивается сквозь чащу.
Опять друзья от нее умчались. Да недолго пришлось им радоваться.
Оглянулся мальчик и видит: снова показалось вдали что-то похожее
на муху, не то ползет, не то летит. Не успел он сказать об этом Цикаре,
как свинья опять тут как тут, визжит, хрипит, клыками сверкает, вот-
вот догонит.
— Бросай точило! — крикнул Цикара.
Бросил мальчик точило. И выросла перед свиньей крутая голая
скала высотою до самого неба. Стала свинья резать камень клыками,
делать себе в скале ступеньки. Ступенька за ступенькой, глядь, свинья
уже на вершине скалы. Разогналась свинья, рухнула в пропасть, унесла
с собой наше и ваше горе.
Теперь друзьям можно и дух перевести. Вышли они в чистое поле
к высокому тополю. Такому высокому, что верхушка его касалась
облаков.
— Пойду-ка я,— говорит Цикара,— поброжу по полю, травки поем,
силы подкреплю. А ты, дружок, полезай на дерево. На самой верхней
его ветке висят две свирели, одна веселая, другая грустная. Сиди на вет-
ке, да смотри — не слезай без меня. Скучно станет, сыграй на веселой
свирели, слетятся к тебе птицы, принесут еду и питье, бабочки красивые
прилетят, спляшут под твою музыку. А если я тебе понадоблюсь, возьми
грустную свирель, не успеешь ты заиграть на ней, как я перед тобой по-
явлюсь.
Залез мальчик на верхушку тополя, снял с ветки веселую свирель,
приложил к губам, дунул, и все кругом запело, заплясало.
И надо же было, чтобы услышал его игру один пастух. Пошел он
на звуки свирели, стал под тополем, поднял голову, видит: сидит на де-
реве мальчик, играет на свирели, а вокруг красивые бабочки пляшут,
птицы кружатся, щебечут, мальчику подпевают.
Тут бы и самому пастуху сплясать, повеселиться, да он был челове-
ком злым, завистливым. А злые люди радуются чужому горю. Вот и заду-
мал пастух отнять у мальчика его радость.
— Слезай,— говорит,— с дерева, покажи мне свою свирель.
Но сколько ни упрашивал пастух, мальчик остался сидеть на ветке.
Ведь Цикара не велел ему спускаться с тополя.
Пришел злой пастух во дворец и говорит царю:
— Так, мол, и так, ваше величество. Сидит на верхушке тополя
мальчишка, играет на свирели, а от его музыки веселье на весь мир. Хотел
я привести его сюда, чтобы он вас повеселил, да он не хочет.
— Как это не хочет? — рассердился царь.— Эй, слуги! Немедля
снять мальчишку с дерева и посадить в тюрьму!
Слуги послали за мальчиком старую колдунью. Идет колдунья,
одной рукой тащит маленькую козочку, а в другой шило держит. Стала
она под тополем и давай колоть козочку шилом. Больно козочке, блеет
она, да так жалобно, что мальчик перестал играть и кричит старухе
с дерева:
— Бабушка, бабушка, что ты делаешь? Зачем козочку мучаешь?
— Ах, сыночек,— отвечает колдунья,— зарезать ее хочу на обед,
да никак не могу. Будь добр, помоги мне, а то я с голоду помру.
Пожалел мальчик старуху, спустился с дерева. Провела колдунья
рукою по его волосам, и уснул мальчик. Тут прибежали царские слуги,
схватили его и унесли. А свирели так и остались висеть на ветке.
Проснулся мальчик в тюрьме. Вокруг тюрьмы девять стен, в каж-
дой стене крепкая дверь, на каждой двери надежный
замок.
Вспомнил мальчик про свирели, про своего друга
Цикару и заплакал. Вдруг он увидел ворону.
— Ворона, ворона! — крикнул мальчик.— Куда
ты летишь? Куда спешишь? Ради счастья детей своих
лети в чистое поле к высокому тополю, сними с ветки
мои свирели, принеси мне!
меня камнями кидал? — сказала ворона.— Нет уж, сиди
девятью замками, а то и моих детей камнями закидаешь!
Улетела ворона. Мальчик еще сильней опечалился. Вдруг он увидел
воробья.
— Воробей, воробей, ради жизни своих птенчиков, лети в чистое
— А кто в
лучше здесь, за

• поле к высокому тополю, принеси мне мои свирели,— попросил мальчик.
— А кто нам, воробьям, сети расставлял? Кто наши воробьиные
i гнезда разорял?— сказал воробей.— Нет уж, для моих птенцов лучше,
; если ты останешься здесь, за девятью замками.
Улетел воробей, а мальчик еще больше пригорюнился. Видит — ле-
! тит ласточка. Запел ей мальчик песенку. Поет, а слезы так и льются у не-
• го из глаз.
Ласточка, ласточка.
Ласточка-касаточка!
Ты лети-ка во поле.
Сядь на ветку тополя.
Принеси мне две свирели.
В них и горе и веселье.
!	Грустная свирель заплачет—
Верный друг ко мне прискачет:
А веселая споет —
Целый мир плясать пойдет!
Пожалела его ласточка и принесла мальчику обе свирели. Взял
I мальчик грустную свирель, приложил ее к губам, дунул — и заплакала
; свирель. Услышал ее Цикара и побежал к мальчику. Первую дверь про-
j ломил, вторую сбил, третью свалил. Четвертую разрушил, пятую в щепки
превратил, шестую взломал, седьмую разнес, восьмую прошиб, а у девя-
| той двери чуть не погиб — рог сломался у Цикары.
Пригорюнился Цикара: не жаль ему сломанного рога, а жаль пле-
j ненного друга. Тут, откуда ни возьмись, мышь выскочила.
— Хочешь,— говорит,— рог тебе приживлю? Только ты за это Дел-
I жен помереть, а я твое мясо съем!
— Ладно,— согласился Цикара,— приживляй скорей!
Приживила мышь сломанный рог. Бросился Цикара вперед^ выщиб
последнюю дверь, подставил мальчику спину — и только их обоих 41.ви-
дел и!
Снова забрался мальчик на верхушку тополя. Простиле^ с ним
* Цикара и как ни в чем не бывало отправился в поле.
_	Сидит мальчик на дереве, играет на -веселой
V ч	свирели, но вдруг тоска на него напала, захотелось j
ему Цикару повидать. Взял он грустную свирель, иг- i
рает час, другой, а Цикары нет как нет. Что делать? ’
I •»:	Слез мальчик с тополя, пошел искать своего дру- !
' га. Искал-искал и нашел его посреди лужайки мерт- ,
вого. Припал мальчик к телу Цикары, плачет, залива- I
ется, да так горько, что травы перестали расти, i
? птицы больше не щебетали, цветы не цвели, бабочки слезы роняли. :
— Цикара, мой Цикара! — плачет мальчик.— Как жить без тебя?
Вдруг, откуда не возьмись, выскочила мышь. Обедать она при- ।
шла, бычьим мясом лакомиться. Увидела мышь, как убивается маль- I
| чик, и говорит ему:
46
— Хочешь, я оживлю твоего Цикару? Только ты за это умрешь,
а я твое мясо съем.
— Пусть я умру.— сказал мальчик,— только бы Цикара был жив.
Побегала мышка по лужайке, нашла какую-то травку, потерла
ею Цикару, он и ожил. Обнял мальчик Цикару, гладит его, треплет,
целует, а Цикара нет-нет да лизнет мальчика своим большим языком.
— Ну, хватит! — сказала мышь мальчику.— Пора тебе и по-
мирать, а то я совсем проголодалась!
Побегала она по лужайке, нашла травку-отравку, принесла ее
в зубах и подает мальчику. Взял мальчик травку-отравку, в последний
раз посмотрел на Цикару. «Ничего,— думает,— я погибну, зато друг
мой спасен!»
Но только мальчик поднес ко рту смертельную травку, как мышь
его остановила.
— Погоди! — говорит.— Сколько живу, а таких друзей, как вы,
сроду не видела. Так уж и быть! Дарую тебе жизнь. Живите вечно!
Сказала и пропала в траве.
Сел мальчик верхом на Цикару, и помчались они в другие края,
где нет ни злого пастуха, ни хитрой колдуньи. Нашли они другое поле
и другой тополь, еще выше прежнего. Цикара ходит по полю, щиплет
травку, а мальчик сидит на верхушке тополя, играет на веселой сви-
рели, сам радуется и весь мир веселит. А только он приложит к губам
грустную свирель, как Цикара в тот же миг перед ним появляется.
ЦАРЬ И ТКАЧ
Армянская сказка
ил когда-то один царь.
Как-то раз, когда сидел он на троне, из дальних
стран пришел к нему посланец другого царя. Ничего
он не сказал, молча провел мелом черту вокруг
царского трона и молча стал поодаль.
Ничего не понял царь. Спросил он:
— Что все это означает?
Но посланец в ответ не вымолвил ни одного
слова.
Тревожно стало царю. Вызвал он всех своих визирей, всех своих
приближенных и приказал им истолковать, что означает черта вокруг
его трона.
Визири и приближенные внимательно осмотрели черту, но ничего
не могли объяснить.
— Позор! — сказал в гневе царь.— Позор! Неужели во всей моей
стране не найдется человека, который смог бы разгадать, что озна-
чает эта черта вокруг моего трона?..
И царь отдал строгий приказ: собрать всех мудрецов его царства,
чтобы они разгадали таинственное значение этой черты. Если же
мудрецы не разрешат этой задачи, говорилось в царском приказе,
всем им отрубить головы!
Бросились визири разыскивать мудрецов. Обегали весь -город
и все селения, стучались в каждый дом. Наконец увидели-они какой-то
небольшой домик. Зашли. Никого нет, тихо, пусто, только висит колы-
бель и качается сама собою.
— Что такое? — удивились царские визири.— Почему качается
эта колыбель? Ведь никого здесь нет.
Подивились они и перешли в другую комнату. В этой комнате
стояла другая колыбель и тоже качалась, хотя никого около нее
не было.
Еще больше удивились визири и поднялись на крышу дома.
На крыше просыхала пшеница. Над ней летали птицы. Они хотели
поклевать пшеницы, но не смели: на крыше был укреплен тростник,
он раскачивался из стороны в сторону и отпугивал птиц.
Еще больше изумились посланники царя.
— Почему же так сильно качается тростник? — спрашивали они
один другого.— Ведь ветра нет, и на деревьях, что растут рядом, не ше-
лохнется ни одна веточка, ни один листик.
С крыши они опять спустились в дом и зашли в последнюю,
третью комнату. В комнате этой сидел ткач и работал на своем станке.

— Что происходит в твоем доме? --спросили его посланники ца-
ря,— Почему в пустых комнатах сами собой качаются колыбели? По-
чему на крыше колышется тростник, хотя нет ветра?
— Нет в этом никакого дива,— ответил ткач.— Все это делаю я.
— Смеешься, что ли, над нами? — воскликнули царские визири,—
Как ты можешь все это делать, когда сидишь здесь и ткешь?
— Нет ничего проще,— сказал ткач.— Я привязал к моему ткац-
кому станку три нити. Конец одной нити я прикрепил к первой колы-
бели, конец другой — ко второй, а конец третьей — к тростнику. Когда
я тку, нити все время двигаются и качают обе колы-
бели и тростник на крыше.
Поглядели посланники царя—верно: тянутся от
станка три нити, две — к колыбели, одна — к трост-
нику.
— Вот это ткач! — воскликнули они.— Да он не
хуже мудреца! Такого-то нам и надо! Пойдем с нами
к царю — может быть, ты разрешишь одну таинствен-
ную задачу.
— Расскажите мне сначала, какая эта задача, вопросил ткач.
— К нашему царю пришел посланец чужеземного царя. • сказали '
визири.— Он достал кусок мела и провел вокруг трона черту. Никто
не может догадаться, что это означает, - ни сам ниш царь, ни все
его приближенные. Сейчас мы по приказу царя разыскиваем мудреца,
который мог бы истолковать значение этой черты вокруг трона. Если
ты сумеешь разгадать эту тайну, получишь от царя богатые подарки
Выслушал царских посланников ткач, призадумался. Затем он
взял две бабки, в которые играют ребятишки, опустил их в карман
и стал ловить курицу. Переглянулись визири с недоумением п спро-
сили:
— Зачем тебе понадобилась курица?
— Пригодится. — коротко ответил ткач и посадил курицу в кор-
зинку.
После этого отправились они к царю.
Пришел ткач во дворец, поздоровался с царем, в илянул на белую
черту вокруг трона, взглянул на чужеземного посла, усмехнулся и бро-
сил перед ним две бабки.
Посланец тог, не говоря ни слова, достал из кармана горсть проса
и бросил на пол.
Ткач засмеялся, вынул из корзины курицу п пустил ее к просу.
Курица стала быстро клевать просо, и скоро на полу не осталось
нп одного зернышка.
После этого чужеземец поспешно ушел, так и не вымолвив ни од-
ного слова. И царь, и все присутствующие с большим удивлением
смотрели на поступки чужеземца и ткача. Никто нс мог догадаться,
что все это означает.
!	— Что делал этот чужеземец? — спросил царь.
— Он хотел показать тебе,— ответил ткач,— что царь его страны •
I собирается идти войной на нашу землю и осадить нас со всех сторон. |
I Он хотел также узнать, сдашься ты или будешь воевать! Вот что озна- I
i чает черта вокруг твоего трона.	:
— Так,— сказал царь.— Это я теперь понимаю. Но я не могу
I понять, почему ты бросил перед ним бабки.
Ткач ответил:
— Я бросил перед ним бабки для того, чтобы он понял, что мы
। куда сильнее их и что они не смогут победить нас. «Вы перед нами
дети.— сказал я ему.— поэтому лучше сидите дома, играйте в бабки
и перестаньте помышлять о войне с нами!»
— Верно!—сказал царь.— После твоих слов мне стало понятно
и это. Теперь объясни, почему чужеземец бросил на пол горсть проса
и почему ты выпустил из корзинки курицу
— II здесь объяснение нетрудное.— сказал ткач.— Он бросил
на пол горсть проса и показал этим, что войску их нет числа. Я вы-
пустил на просо курицу и тем показал, что если они пойдут на нас
войной, у них не останется в живых ни одного воина.
— Понял ли это чужеземец?
Ну раз он убежал, значит, понял!
Царь наградил мудрого ткача богатыми подарками и сказал:
— Эй. ткач! Останься здесь, будь моим главным визирем!
— Нет,— ответил ткач.— не хочу быть твоим визирем. У меня
свое дело есть.
И ушел.
КАК ДЖИРТДАН УВЕЛ ДЕТЕЙ
ОТ СТРАШНОГО ДИВА
Азербайджанская сказка
ила когда-то одна женщина, и был у нее сынок, такой
маленький, что все его называли Джиртданом—Ма-
лышом.
Мал ростом Джиртдан, а во всем отцу и матери
старается помочь.
Увидел он однажды, что соседские дети собира-
ются в лес за хворостом. Пришел к матери и говорит:
— Я вместе с ребятами за хворостом пойду!
— Куда тебе! — отвечает мать.— Ты не сможешь и веточку под-
нять!
— Сам не смогу — ребята мне помогут! — отвечает Джиртдан.
Позвала женщина соседских детей, дала каждому по куску чурека
с сыром и говорит:
— Не потеряйте в лесу моего сыночка!
Пришли ребята в лес, стали собирать хворост.
И Джиртдан трудится, только нелегко ему ветки поднимать.
— Надо помочь нашему Джиртдану,— говорят мальчики.
Собрали они вязанку хвороста и для Джиртдана. Собрали и по-
шли домой. Принялся Джиртдан свою вязанку тянуть — никак не мо-
жет с места сдвинуть. Уселся он на вязанку и кричит:
— Не могу я дотащить мою вязанку! Помогите мне!
Взвалили дети на себя Джиртданову вязанку и пошли. Шли они,
шли, устали и сели отдохнуть. Заговорились и не заметили, как насту-
пил вечер.
Потеряли дети в темноте дорогу, не знают, куда идти, что делать.
Выбрались они из леса, стали прислушиваться, осматриваться. Слы-
шат — в одной стороне собаки сердито лают. Посмотрели в другую
сторону — увидели огонек. Спрашивают дети Джиртдана:
— Эй, Джиртдан, в какую сторону нам идти: туда ли, где лают
собаки, или туда, откуда свет виден?
Подумал Джиртдан и ответил:
— Если пойдем в ту сторону, где собаки лают, они нас загрызут.
Лучше пойдем на огонек.
Отправились дети в ту сторону, где виднелся огонек. А малень-
кого Джиртдана старший мальчик на спине нес, чтобы не отстал и не
потерялся малыш.
Долго они шли и пришли к какому-то дому.
Постучали мальчики в окошко:
— Пустите нас переночевать!
Открылась дверь, и вышел из дома страшный, злой великан — див.
52

Увидел он детей и решил их съесть. Притворился див добрым и гово-
рит:
— Войдите, переночуйте у меня, а утром я вам дорогу укажу!
Привел див детей в свой дом. дал им поесть и уложил спать. А сам
уселся и стал ждать, когда все уснут.
Сидел, сидел и спрашивает:
— Кто спит, а кто не спит?
— Я не сплю.— отвечает Джиртдан.
— Почему же ты не спишь? — спрашивает див.
— Потому что мать каждый вечер кормила меня перед сном
яичницей, а ты не накормил! — отвечает Джиртдан.
Пошел див, принес яиц, стал готовить яичницу.
Приготовил и говорит Джиртдану:
— Вот тебе яичница, ешь и засыпай!
Джиртдан поел и лег, а див опять уселся и стал ждать, когда
малыш заснет. Подождал, подождал и спрашивает:
— Кто спит, а кто не спит?
— Я не сплю! — откликнулся Джиртдан.
— Почему же ты не спишь?
— Потому что мать каждую ночь приносила мне в решете воду
из речки, а ты не принес!
Услышал это див. взял решето и пошел к реке за водой.
Уселся на берегу, стал решетом воду черпать. «Пу.— думает,—
принесу воды, он сразу и уснет!»
А Джиртдан разбудил мальчиков и сказал им:
— Этот див хочет нас съесть. Вставайте, убежим!
Вскочили дети, выбрались из дома, вышли тихонько к реке. А тут
див сидит, решетом воду черпает.
Обошли его дети осторожно и переплыли на другой берег.
А маленький Джиртдан у старшего мальчика на плече сидел.
Сколько див ни опускал решето в реку, никак не мог зачерпнуть
им воды.
Наконец надоело ему это. Закинул он решето и хотел уже вер-
нуться домой.
И вдруг видит: идут дети по той стороне реки. Хотел див за ними
броситься, да только дивы через реки дороги не знают, плавать не
умеют. Стоит он на берегу и кричит:
— Эй, дети, как вы перешли через реку?
А Джиртдан отвечает ему с другого берега:
— П ->йди найди мельничный жернов и надень себе его на шею.
! Тп’-'рялся идешь.
Долго оцел и пришли к ка.п. Надел себе на шею и бросился
Постучали мальчики в окошко:
— Пустите нас переночевать!	захлебнулся див и утонул. 
Открылась дверь, и вышел из дома страци	j
I
I
52
ТРИ АРБУЗНЫХ СЕМЕЧКА
Л’збскс кич скачка
Надо,—
ил когда-то бедняк крестьянин. Был у него маленький
клочок земли. День и ночь, не зная отдыха, трудился
он на этом клочке.
Однажды, когда пришла весна, бедняк начал па-
хать землю. Смотрит -- по небу летит белый аист.
Подлетел аист к вспаханному полю, закричал н вдруг
камнем упал на землю. Подбежал бедняк и видит,
что у аиста одно крыло сломано. Поднял он аиста
и бережно понес домой.
говорит,— спасти такую хорошую птицу!
Дома бедняк осмотрел сломанное крыло аиста и стал лечить его.
Долго он ухаживал за больной птицей. Аист поправился и улетел.
Посмотрел бедняк ему вслед и сказал:
— Пусть живет эта птица долго и никогда беды не знает!
На другой год. весной, бедняк закончил пахоту и вышел в поле
сеять.
Вдруг прилетел тот самый аист, которого он вылечил, и бросил
на землю три арбу шых семечка.
Поднял бедняк арбузные семечки и посадил их в землю.
Через несколько дней арбузы взошли, появились зеленые листья.
потянулись плети. расцвели огромные цветы.
Бедняк трудился не жалея сил: вовремя их полол, вовремя по-
ливал. Так незаметно пришла пора собирать урожай. Арбузы поспети.
и были они такие большие, каких в тех местах никогда и не видели.
Бедняк сорвал три арбуза и принес домой.
— Пу. такие арбузы нельзя съесть мне одному! — сказал он.
И бедняк позвал в гости всех своих родственников и всех своих
друзей, таких же бедняков. Собрались друзья и родственники.
А хозяин взял арбуз и хотел разрезать, да только никак не мог
проткнуть его ножом. Тогда он попробовал разрезать второй арбуз —
и опять не мог. С третьим было то же самое. Удивился хозяин, и гости
его удивились. Наконец он ударил арбуз ножом со всего размаха.
Арбуз лопнул, а в нем вместо мякоти и семечек были золотые монеты.
Они со звоном посыпались на пол. В двух других арбузах тоже было
золото.
Обрадовался бедняк, вытряс все золото и раздал своим гостям.
На каждой из трех арбузных плетей у бедняка выросло по десять
арбузов. Он собрал остальные арбузы, вытряс из них целую груду
золота и с тех пор стал жить в достатке.
А по соседству с ним жил богач. Увидел он. что сосед разбо-

гател, захотел узнать, как это случилось. Пришел и стал расспра-
шивать:
— Скажи мне, отчего ты так разбогател? Что ты сделал для этого?
Бедняк рассказал ему, ничего не утаивая, как все было.
«Ах, вот и мне бы столько золота!»— подумал жадный богач и по-
шел в поле искать аиста.
Белый аист не спеша разгуливал по полю.
Богач потихоньку подкрался и ударил аиста палкой по ноге.
Закричал аист и упал на землю.
Богач кинулся к нему, схватил его и понес домой. Перевязал
он ногу аиста и стал лечить его. Аист выздоровел и улетел.
Весной богач вышел в поле и с нетерпением стал поджидать, когда
прилетит белый аист и принесет ему чудесные арбузные семечки.
Но аиста все не было...
Наконец аист прилетел и бросил богачу три арбузных семечка.
Богач весь затрясся от жадности. Он схватил семечки и тут же
посадил их в землю.
Скоро появилис1' ростки, развернулись широкие листья, поползли
по земле длинные зеленые плети, зацвели цветы, а потом выросли
огромные арбузы.
Когда арбузы поспели, богач позвал в гости всех своих родных.
Собрались его родные и друзья, такие же богачи. Как только ударили
арбуз ножом, он треснул, и из середины вылетел целый рой злых шме-
лей. А шмели эти были, как крупные орехи. Стали они жужжать и жа-
лить и богача, и его родных. У всех вздулись щеки, заплыли глаза,
распухли губы, и разбежались все прочь с бранью и криками.
СТРЕЛОК И ЕГО ДРУЗЬЯ
Таджикская сказка
R *	.. ....... ......................
авным-давно жил охотник, меткий стрелок; никогда
не приходил он с охоты с пустыми руками.
Однажды возвращался охотник домой и встретил
бедного крестьянина.
— С хорошей охотой, стрелок! Богатая у тебя
добыча! Верно, дорого тебе заплатят за нее!
Стрелок поглядел на бедного крестьянина
и сказал:
— Дорога здесь только меткость глаза да ловкость рук. Не знаю,
сколько бы дали мне за эт\ дичь другие, по тебе продам охотно. Дай
мне за нее столько, сколько можешь.
— Ох, спасибо, браток! Но мне ли покупать дичь? Совсем разо-
рили меня налоги. Пусто у меня в доме, пусто на дворе, только конь
один остался Горсть муки с водой — весь наш обед. Не знаю, как
протянем до нового урожая.
Ну ладно, бери мою добычу даром, не нужно мне денег. Кушай
на здоровье! — сказал стрелок.
Крестьянин взял у него дичь и сказал:
— Спасибо, друг, я не забуду твоей доброты. С этого часа считай
меня своим другом. Когда бы ни пришлось тебе проходить мимо моего
I дома — непременно заходи, всегда будешь мне самым желанным гос-
; тем.
— Хорошо! — сказал стрелок и пошел домой.
Через несколько дней стрелок опять был на охоте. Много на-
; стрелял он разной дичи и возвращался домой. При входе в город уви-
• дел стрелок — лежит у забора дряхлый старик.
— Здравствуй, отец! Что с тобой? — спросил стрелок.
— Плохо мне, сынок, стар я и болен. Всю жизнь служил я во
дворце падишаха, кормился тем, что давали. А вот теперь сил нет,
работать не могу. Никто обо мне не позаботится, и есть мне нечего.
— Возьми мою добычу, отец,— сказал стрелок.
— Нет, сынок, не возьму, как можно! — сказал старик.— Ведь
это дорого стоит.
— Дорого стоит только меткость глаза да ловкость рук. А дичь
мне легко досталась. Бери ее, тебе на неделю хватит,— сказал стрелок
и положил перед стариком всю добычу.— Подкрепляйся и будь здоров.
58 ‘
Старик, тронутый добротой стрелка, заплакал и сказал:
— Пока я жив, считай меня своим другом. Когда бы ты ни про-
ходил мимо — заходи непременно, я приму тебя, как родного сына.
— Спасибо,— ответил стрелок и пошел домой.
Через несколько дней стрелок опять пошел на охоту и настрелял
много дичи. На обратном пути увидел он широко раскрытые ворота.
Один богач сидел на ковре возле своего дома и пнл чай. А у ворот,
на улице, прямо на земле, в очерченном круге сидел какой-то бедняк.
— Что сидишь в кругу? В чем провинился? — спросил бедняка
> стрелок.	_ —
— Задолжал я богачу, а долг отдавать нечем
Вот посадил он меня в круг и велел сидеть здесь
до вечера. Если за это время кто-нибудь меня не вы-
купит, с завтрашнего дня я стану рабом богача. А кто
меня выкупит? Родственников богатых у меня нет.
Ничего не поделаешь, придется, видно, идти в каба- jA
лу,— сказал бедняк.	<
— Не бывать этому!— воскликнул стрелок.— Вот. возьми мою до-
бычу, отдай богачу — он тебя отпустит.
Бедняк недоверчиво посмотрел на стрелка, а тот уже снимал с пле-
ча всю настрелянную им дичь и складывал ее перед бедняком.
— Спасибо, друг! — сказал бедняк.— Спас ты меня. Но пусть
я буду теперь твоим должником. Вон мой дом, вон калитка моего дво-
ра. Заходи ко мне, когда захочешь, ночуй у меня. Я обижусь, если
пройдешь мимо. С этого дня считай меня своим другом.
— Ладно, когда-нибудь зайду,— сказал стрелок и пошел домой.
Скоро опять отправился стрелок на охоту. На этот раз долго ходил
он по лесу, но все не было удачи — ничего не мог подстрелить. -Рас-
строенный, решил стрелок вернуться домой.
Вдруг встретил он в лесу падишахскую охоту. Падишах гнался
за выслеженным зверем и стрелял, но все не мог попасть в цель. Слуги
падишаха окружили зверя кольцом. Стрелок тоже встал в цепь охот- ।
ников, стороживших падишаху добычу.
Загнанный зверь метался в кругу охотников, падишах стрелял •
в него, но не попадал и был в ярости от своей неудачи. Вдруг зверь [
• бросился в сторону стрелка, мигом проскочил мимо него и быстро •
помчался в горы.
Падишах выстрелил в убегающего зверя, но опять промахнулся. *
Тогда стрелок натянул тетиву своего лука, спустил стрелу — и зверь
упал как подкошенный.	I
Разгневанный падишах приказал казнить стрелка, осмелившегося j
пристать к его охоте и убить зверя, предназначенного в добычу самому »
падишаху.
Связанного стрелка привели в город и там подвели его к висе- !
лице.	;
Т

— О господин,— крикнул стрелок падишаху,— дай мне два часа
сроку! Разреши сходить попрощаться с другом!
Падишах удивился, что человек перед смертью вспоминает о ка-
ком-то друге. Он задержал казнь и велел страже сопровождать
стрелка.
— Пусть идет к-своему другу, но смотрите, чтобы он не сбежал.
Ровно через два часа он будет повешен.
Стража повела стрелка к другу. А падишах зашел в сторожку
у ворот дворца, переоделся крестьянином и пошел вслед за стрелком.
Ему захотелось посмотреть, что за друг у стрелка и как он примет
своего друга в беде.
Стрелок подошел к дому первого своего друга и постучал в ка- •
литку. Вышел крестьянин и, как увидел стрелка — обрадовался, низко
поклонился ему и пригласил войти в дом.
— О друг, разве ты не видишь, что я под стражей? Беда случи-
лась со мной!
И стрелок рассказал своему другу о неудачной охоте, о встре-
че с падишахом, о том, что только два часа осталось жить ему на
свете.
Тогда крестьянин сказал:
— Подожди, не печалься, друг. Сейчас я отведу своего коня па-
дишаху и попрошу его освободить тебя.
Падишах стоял поблизости, среди людей, собравшихся посмотреть,
что случилось, и все слышал.
«Удивительный человек! Неужели ему не жаль отдать своего по-
следнего коня?»— подумал падишах.
Друг стрелка быстро вывел своего коня и пошел рядом со стрел-
ком.
— Погодите, вот дом моего второго друга! — вскричал стрелок.—
Я должен зайти с ним попрощаться — верно, не придется уж больше
увидеться.
Он постучал в калитку и позвал друга.
На стук вышел старик. Как только увидел он
стрелка, радостно бросился к нему, обнял его, крепко
прижал к себе и стал расспрашивать о здоровье.
Стрелок рассказал другу, что его ожидает.
— Нет, я не допущу такой беды! — воскликнул
старик.— Упаду к ногам падишаха и буду умолять
его простить тебя. Всю жизнь я служил падишаху,
и не может быть, чтобы он не исполнил моей просьбы.
А если уж ему нужна чья-то голова, пусть он лучше
мою седую голову!
Падишах стоял среди народа и все слышал.
«Не может этого быть! — подумал он.— Никто
снимает с плеч
не отдаст свою
жизнь за другого человека».
61
Стрелок с обоими друзьями и охраной направился к падишахскому
дворцу.
Проходя по улице, увидел стрелок калитку своего третьего друга.
— Погодите, у меня есть еще время! — вскричал стрелок.— Я дол-
жен попрощаться с моим третьим другом. Он обидится, если я пройду
мимо его дома и не зайду к нему.
Стража не хотела пускать стрелка к его третьему другу. Они бо-
ялись, что опоздают во дворец, и падишах велит казнить их вместе
со стрелком.
— Эх вы! Умереть никогда не опоздаешь,— сказал стрелок.
На шум из калитки вышел хозяин: увидев стрелка, он радостно
бросился к нему, крепко обнял его и сказал:
— Вот обрадовал, друг! Заходи, дорогой! Ты сегодня без добычи,
но зато я могу угостить тебя.
— О друг, сам я стал добычей!
И стрелок рассказал ему, что с ним случилось.
— Не будет этого! — воскликнул бедняк.— Я готов сделать все,
чтобы не допустить твоей гибели. Если падишах и вправду захочет
казнить тебя, я брошусь на него и распорю ему живот своим кинжалом!
Услышав эти слова, падишах изумился и подумал: «Не сошел ли
с ума мой раб? Разве можно из-за какого-то охотника поднимать руку
на своего падишаха?»
Возмущенный, вышел он из толпы, тайком вернулся во дворец,
переоделся в свое царское платье и. стал ждать стрелка с его дру-
зьями.
Когда они приблизились, падишах велел начинать казнь. Палач
накинул петлю на шею стрелку. Тогда вышел вперед крестьянин и под-
вел падишаху своего коня.
— О господин,— воскликнул первый друг стрелка,— возьми
единственного моего коня и пощади моего друга!
Падишах молчал.
— О мой господин,— вскричал тогда старик, падая в ноги па-
дишаху,— я всю жизнь служил тебе верно — исполни же мою просьбу:
пощади этого доброго человека! Вели лучше меня казнить вместо него!
Падишах молчал и с удивлением смотрел то на стрелка, то на его
друзей.
Тогда третий друг стрелка, не говоря ни слова, схватился за кин-
жал и бросился к падишаху.
Падишах испугался, замахал руками и убежал во дворец. Все по-
думали, что он приказал освободить осужденного.
Тотчас сняли со стрелка петлю. Друзья бросились обнимать его.
Весь народ радовался и говорил, что верная дружба сильнее пади-
шахского гнева.
А падишах заперся один в самой дальней комнате своего дворца
и дрожал от страха: у него-то ведь друзей не было!
ГОЛУБАЯ ПТИЦА
Туркменская сказка
ошел Ярты-гулок с отцом на базар.
Дал старик сыну два медных теньга.
— Ай,— обрадовался малыш,— сколько халвы,
сколько пряников на меду куплю я себе на эти две
медных денежки! — И побежал за отцом вприпрыжку,
как за козой молодой козленок.
Ой, сколько народу собралось на базаре! Ой,
сколько было товаров! Пришел Ярты в шелковый
ряд — торгуют купцы шелками, цветистыми, словно радуга. Пришел
в ковровый — лежат ковры, яркие, словно луг, покрытый цветами.
Пришел в медный — увидел блюда, сверкающие как солнце, кувшины,
блестящие, словно золото. Стоят перед лавкой женщины, смотрят
на медные казаны, тарелки да чаши — не могут налюбоваться. А ре-
бята, глотая слюнки, столпились и смотрят во все глаза на груды фру-
ктов, сваренных на меду, на корзины сдобных лепешек, на блюда
со сладкой тягучей нугой. А сколько здесь было дынь, арбузов, яблок
и винограда! Целый день смотри,— всего не увидишь! Все деньги от-
дай, всего нс купишь. А много ли можно купить на два медных гроша?
Шмыгал, шмыгал Ярты по рядам, приценивался, торговался —
ничего не купил, а отца потерял в толпе.
— Ай, ата-джан, дорогой отец! Где ты? — начал кричать малыш,
взобравшись на гору яблок.— Я здесь — твой сыночек Ярты-гулок!
А базар шумит, базар кричит: иголку легче найти в пустыне, чем
найти в толпе человека. Не услышал его отец.
Чуть не заплакал Ярты с досады, да вовремя спохватился: «Пла-
кать молодцу не к лицу! Найду и один домой дорогу».
Так подумал Ярты и сразу повеселел, поправил на голове тюбе-
тейку и стал осматриваться, куда бы направить путь. И вдруг, высоко
над толпой, совсем недалеко, он увидал настоящее чудо. На длинном
шесте из слоновой кости сидела прекрасная голубая птица. Клюв
у птицы был золотой. Голубые как небо крылья, словно звездами, были
усыпаны алмазными искрами. Изогнутая дутою шейка переливалась
розовым и зеленым, а на маленькой круглой головке развевался пыш-
ный султан, сверкавший ярче, чем драгоценный камень рубин. Птица
покачивалась на своем высоком насесте и то складывала, то расправ-
ляла свои лазурные крылья.
Ай! - воскликнул малыш.— Посмотрю-ка я на птичку по-
ближе. За такое чудо я готов отдать все мои деньги да еще и тюбетейку
в придачу!
Кубарем скатился он с груды яблок и стал пробираться к чудес-
63
ной птице. Но это было не так-то просто. Ишаки, пешеходы, нагружен-
ные тюками верблюды то и дело преграждали ему дорогу. Чуть не по-
пал малыш под копыта коня, которого два джигита вели на продажу.
Но и самой длинной дороге приходит конец. Так говорят люди, так
и было. Добрался в конце концов и Ярты до чудесной птицы. Но маль-
чик думал, что увидит здесь радость и ликование, а увидел совсем
другое.
Возле шеста, на котором красовалась диковинная птица, сидели
три человека. У одного весь халат был измазан красками, у другого
гдгх, вся борода покрыта древесной пылью, а третий, в пе-
В реднике из воловьей кожи, был черен как сажа.
И красильщик, и резчик, и кузнец — все трое были пе-
чальны. Опустив головы, сидели они на земле, а во-
круг них толпились женщины, старики и дети и пла-
кали горькими слезами.
— Что тут случилось? Отчего эти люди пла-
‘ чут? — как комар, запищал Ярты, вскарабкавшись
на плечо водоноса, торговавшего сладкой водой.
Водонос ответил:
— Эй, маленький человек, я вижу — ты пришел издалека и не зна-
ешь, какое горе постигло этих людей.
— Конечно, я ничего не знаю,— шепотом ответил Ярты.*
И водонос начал свой печальный рассказ.
— Наш хан — человек гордый, жестокий и несправедливый. При-
звал он к себе резчика, лучшего в нашем городе, и приказал ему вы-
резать из дерева волшебную птицу Биль-Биль-Гое. Много сказок сло-
жил народ об этой чудесной птице. Прекрасная, словно солнце, раз
в году слетает она на землю. Она поет свои чудесные песни и приносит
людям счастье! Но разве может человек своими грубыми руками со-
здать волшебную птицу? Задумался резчик. Но он был искусный ма-
стер и выполнил приказ хана. Ровно в срок он принес во дворец свою
птицу, и все, кто видел ее, замерли от восторга.— никогда еще не ви-
дали они такой тонкой, такой прекрасной работы.
Но хан нахмурился и сказал: «Недурна птица, но разве не ви-
дишь, глупый мастер, что она бесцветна. Если к утру эта птица не за-
блестит и не засверкает, как солнце, я прикажу отрубить тебе голову».
Опечалился мастер. Не говоря ни слова, он взял птицу и отнес
ее к своему другу, знаменитому рисовальщику. Этим мастером уже
много лет гордимся мы все, гордится наш славный город. И вот за одну
только ночь рисовальщик заставил птицу сверкать, как солнце. Он
покрыл ее золотом и лазурью, а крылья чудесной птицы осыпал алмаз-
ной пылью.
Рано утром два мастера понесли во дворец чудесную птицу. Они
несли ее по улицам города, и люди, видя ее, смеялись от радости,
били в ладоши, плясали и пели от счастья и от восторга!
64

товар никуда
не умеет петь,
голубая птица
Но грозный хан закричал: «Чему радуетесь, глупцы! Это не пти-
: ца Биль-Биль-Гое, а кусок дерева, испачканный красками! Эй, мастера,
: если к утру ваша глупая птица не научится вертеть головой и раз-
? махивать крыльями, я прикажу казнить всех резчиков и всех рисоваль-
j щиков!»
Еще больше опечалились мастера. Не сказав ни слова, они взяли
птицу и отнесли к искусному кузнецу. Всю ночь трудился искусный
( кузнец, и, когда утром друзья возвратились к нему, чудесная птица
' взмахнула крыльями, кивнула точеной головкой и защёлкала золоче-
; ным клювом.
Вне себя от радости все трое — резчик, рисоваль-
щик и кузнец — побежали в ханский дворец. Они
. принесли с собой голубую птицу, и птица эта свер-
 кала, как солнце, махала крыльями и вертела голо-
! вой, совсем как живая. Они ждали щедрой награды,
но, увидев птицу, жестокий хан закричал и затопал
' ногами; он так разгневался, что пламя вылетело у
' него из ноздрей. «Бездельники! — кричал хан.— Ван
’ не годен! Разве это волшебная птица? Она молчит, он;
i Это не Биль-Биль-Гое, приносящая людям счастье!»
Ах, сколько дней ни старались искусные мастера,
; так петь и не научилась. И вот сейчас придут ханские стражники, они
। схватят несчастных людей и бросят в тюрьму-зиндан. А из ханской
• тюрьмы — все знают — никто еще не возвращался живым. Вот почему
горько плачут их несчастные жены и дети.
Так сказал водонос и тоже заплакал, а вслед за ним тоненьким
; голоском зарыдал и Ярты-гулок.
Долго ли плакал Ярты, никто не знает, но вот толпа зашумела,
i заволновалась.
!	— Расступись! Разойдись! — раздались громкие голоса.
• Ярты оглянулся и увидел, что прямо к мастерам через площадь
i идут ханские стражники с обнаженными мечами и вместе с ними на-
; чальник стражи — толстый и разъяренный, как дикий кабан.
i — Ничтожные! — захрипел он, подойдя к мастерам.— Вы нару-
I шили приказ хана: ваша птица молчит! За эту дерзость вас ждет
! жестокое наказание!
Мастера промолчали, а женщины, старики и дети, услышав такие ;
; слова, заплакали еще громче.
«Эй, плачем тут не поможешь! — сказал сам себе Ярты-гулок.—
’ Чем плакать, не лучше ли проучить гордеца хана! Что-что, а уж это-то
i я сумею!» Он утер кулачком слезы и стал быстро карабкаться на шест. ’
Минута — и малыш сидел под крылом чудесной птицы.	<
Конечно, этого никто не заметил.	•
i — Схватить злодеев! — перекрикивая плачущую толпу, заревел >
j толстый начальник, и стражники, взмахнув кривыми мечами, уже шаг- '
i
t	J
66 ?
9
нули вперед, но в это время волшебная птица раскрыла свой золо-
ченый клюв и громко сказала:
— Ты сам злодей! Сам злодей! Эти люди достойны награды! Они
искусней всех мастеров на свете!
Толпа ахнула. Стражники в испуге попятились, уже не смея при-
близиться к мастерам, а начальник стражи так и замер с открытым
ртом. Птица же, взмахнув крыльями, повернула к мастерам свою то-
ченую головку и звонко пропела:
Не грустите, мастера.
Во дворец идти пора.
Там для хана я спою
Песню звонкую свою!
Крики радости раздались в толпе:
— О прекрасная птица Биль-Биль-Гое! Ты сжалилась над нами,
ты поняла наше горе и запела! Несите же ее скорей во дворец, пусть
споет она хану свою волшебную песню и избавит невинных людей i
от смерти!
И вот мастера, не веря еще своему счастью, подхватили птицу
и понесли во дворец. А вслед за ними лавиной хлынул народ.
Злой, как голодный тигр, великий хан сидел на своем золоченом
троне и кусал свою черную бороду, а визири, стражники, мухобои
и палачи стояли перед ним на коленях, не смея дышать от страха.
Они с нетерпением ждали, когда примчится гонец и доложит хану,
что всем трем мастерам отрубили головы. Но гонец не появлялся.
И вдруг словно море зашумело за стенами дворца. Двери распахнулись i
и, окруженные стражей, во дворец вступили резчик, рисовальщик и ку-
знец. Спокойно, как победители, они несли на высоком шесте резную
птицу.
«Прочь!»— хотел крикнуть взбешенный хан, но птица расправила
крылья, тряхнула головкой и запела:
Всех мудрее наш хан!
Всех добрее наш хан!
Морщины на лице хана стали разглаживаться.
А птица продолжала:
Он мудрее мудрецов.
Он храбрее храбрецов,—
Наш хан — все наш хан!
Хан уже улыбался. Он поглаживал свою смоляную бороду и по-
качивал головой, внимая песне:
С кем сравню тебя, о хан?
Сын орла и розы — хан!
Солнца брат, отец луны —
Благодетель всей страны!
Хан, ты наш хан!
Так пропела птица, и хан весело рассмеялся.
— Эй, визири! — приказал он царедворцам:—Дать мастерам
в награду мешок яичной скорлупы и бесхвостого ишака в придачу. Они
неплохо сделали свое дело!
Он был очень доволен своей шуткой. А потом прибавил:
— Сейчас же вынести эту прекрасную птицу на площадь! Пусть
весь мой народ услышит, как славит хана волшебница Биль-Биль-Гое!
И вот из дворцовых ворот двинулось шествие. Впереди шел хан
в огромной парчовой чалме, а за ним шагали визири в золотых хала-
. тах. Они несли на высоком шесте говорящую птицу.
Хан поднялся на устланный коврами помост,
— • wO I взмахнул рукой, и глашатаи-великаны затрубили в
КЯНГ длинные медные трубы, призывая народ к тишине и
порядку. На площади стало так тихо, что было слыш-
но, как плещется вода в водоемах. И в этой тишине
раздался голос хана:
— О волшебная птица Биль-Биль-Гое! Порадуй
нас всех своей звонкой песней, прекрасней которой мы еще никогда не
слыхали. Пой смело, пой только правду и ничего не бойся!
Птица подпрыгнула на шесте, пощёлкала клювом, повертела го-
ловкой, откашлялась и засвистела на всю площадь:
Всех грознее наш хан!
Всех хитрее наш хан!..
Хан побледнел, но разве мог он при всем народе приказать замол-
чать волшебной птице, которую только что просил говорить чистую
правду и ничего не бояться? А птица продолжала еще громче:
Он мучитель, он губитель.
Он народа разоритель,—
Наш хан — все наш хан!
Разоритель и злодей.
Ненавистный для людей!
Наш хан. грозный хан!
Услышав такую песню, царедворцы заткнули уши, телохранители
выхватили мечи, а хан, вытаращив глаза, завизжал на всю площадь:
— Замолчи!
Настала мертвая тишина, и вдруг, в задних рядах, раздался смех.
— Кто смеется? — захлебываясь от гнева, взревел хан.— Всех
казню, перевешаю, обезглавлю!
— Эй, мой хан, не лопни от злости! — весело прокричала птица,
народ откликнулся на ее слова таким громким смехом, что стаи голу-
бей слетели с крыши дворца и заметались над площадью.
Разъяренный хан подбежал к птице, ухватился за шест и с раз-
маху ударил ее о помост. Раздался треск, и прекрасная птица раз-
летелась на тысячу частей.
68
Никто даже не заметил, как из обломков выскочил маленький
человечек. Проворным мышонком он юркнул в щель помоста и исчез.
Грозные телохранители еще разгоняли палками народ, знатные ви-
зири, подхватив хана под руки, еще не успели увести его во дворец,
а Ярты-гулок был уже далеко. Вприпрыжку бежал он по улицам го-
рода и весело напевал дерзкую песенку волшебной птицы Биль-Биль-
Гое:
Он мучитель, он губитель.
Он народа разоритель.—
Наш хан, все наш хан!
И в садах за дувалами, в переполненных народом чайханах, в ка-
раван-сараях и на базарах — всюду люди подпевали ему:
Разоритель и злодей.
Ненавистный для людей!
Наш хан, грозный хан!
Размахивая мечами, ханские стражники метались по городу, при-
казывая людям молчать. Они спешили в один конец, но песня звучала
уже на другом краю города. Они мчались обратно, а песня неслась
за ними следом.
Можно убить птицу, но разве поймаешь песню, когда поет ее весь
народ? Из города в город, из аула в аул летит народная песня, и не до-
гнать ее ни быстрому ветру, ни грозному хану.
ХАН И ТАБУНЩИК
Казахская сказка
авно это было. Властвовал в Казахстане над всем на-
родом, над всей степью хан с черным сердцем и чер-
ной душой.
Никого не любил хан. Всех, кто осмеливался пе-
речить ему, истязал он плетьми и казнил на плахе.
И всем говорил хан о том, что он поставлен над
народом и степью самим аллахом и что все дозволено
ему, любимцу бога.
Хан властвовал, народ терпел. Так было много лет.
Народ, никогда не видевший хана, думал, что он действительно
не обыкновенный человек, а любимец бога, избранный, лучший из луч-
ших.
Но вот однажды один человек из народа проник во дворец хана.
Это был простой табунщик, такой простой, что даже имя его, словно
: серый малахай, в толпе терялось.
Табунщик был молод, умен и смел. Его конь в степной байге1
обскакал лучшего ханского коня настолько, что даже сам хан в самом
: сильном гневе не смог бы докричать до молодого табунщика.
Вот до чего велико было расстояние между победителем и побеж-
денным.
За это и удостоился табунщик великой чести предстать перед оча-
' ми хана и быть назначенным главным табунщиком над всеми табунами
лучшего из лучших.
За ум и смелость невзлюбил хан табунщика. Однажды он велел
ему седлать коней, а сам. дождавшись, когда юноша ушел исполнять
; приказ, тайком от табунщика наказал своей свите:
— Возьмите все с собой по куриному яйцу, и когда я вам велю
повернуться вокруг себя и вытащить из-за пазухи по яйцу — вы это
I сделаете. А у кого не будет — тому голову долой!
Так и было.
Хан поехал со своей свитой гулять, и по его приказанию каждый
, сопровождающий, повернувшись, вытащил из-за пазухи яйцо. Один
лишь табунщик, не слышавший наказа хана, не мог этого сделать. Он
 понял, что за ослушание его казнят. Но табунщик не растерялся и на-
j чал с шумом хлопать руками, будто крыльями, и кричать: «Ку-ка-
i ре-ку!»
— Что ты делаешь? — спросил хан.— Все равно твое юродство
: не спасет тебя от казни? Где куриное яйцо?
i ---------
:	‘Байга — скачки.
70$
&
— Если тут собралось столько кур, милостивый хан.— сказал
табунщик,— то неужели не найдется среди них ни одного петуха?
И хан поехал домой, полный гнева и молчаливый, так как он
не знал, что ответить молодому табунщику.
— Ты больно умен,— сказал хан табунщику, когда они вернулись
во дворец.— Посмотрим, так ли у тебя работают руки, как язык!
— Бросьте его в тюрьму,— приказал он слугам.— И пускай он
’ сидит там до тех пор, пока не выполнит моей воли. Не к лицу мне, •
любимцу аллаха, избранному, лучшему из лучших, ездить на коне, ко-
торый может быть у простого человека. Пускай этот мальчишка сидит
' в тюрьме до тех пор, пока не достанет мне лошадь необыкновенной
масти; не серую, не белую, не вороную, не караковую, не гнедую,
' не буланую, не чалую, не рыжую, не пегую, не саврасую!..— И хан j
перечислил все масти, какие есть на свете.— Уведите его! — сказал ‘
 хан.— Хватит и того, что я потратил на эту негодную овцу столько •’
' своего гнева! — И схватив со стоявшего перед ним золотого блюда ;
• бараний бок, он принялся его поедать, вытирая жирные пальцы о пар- i
! човый халат.	j
; «Что делать?—думал табунщик, сидя в тюрьме на гнилой и мо- ;
крой соломе.— Где сыскать такого коня?»	s
По и на этот раз табунщик не растерялся и нашел ответ.
Он позвал ханских слуг и сказал им:	i
— Пойдите к хану и скажите, что я найду коня, которого он про- 
сит. Конь это не серый, не белый, не вороной, не караковый, не гнедой, ;
! не буланый, не чалый, не рыжий, не пегий, не саврасый...— И табунщик
' перечислил все масти, какие есть на свете.— Пусть только выпустят j
: меня на свободу.	•
; И хан велел выпустить табунщика из тюрьмы. Тогда табунщик |
сказал:
— Я нашел коня, какой нужен хану. Скажите ему, чтобы он при- :
слал за ним своего конюха... Только не в понедельник, не во вторник, j
•* нс в среду, не в четверг, не в пятницу, не в субботу и не в воскре-
сенье!—И он спокойно пошел по улице мимо ханско- i
го дворца, и все смотрели ему вслед и улыбались, как
любящие родители смотрят вслед и улыбаются своему
;.'Д >	- сынУ•
— Червивая свинья! Трехногий конь! — прокри- i
х >. V.Yx	чал хан.— Опять этот проклятый табунщик благодаря 
своей хитрости опозорил меня!
"	И он задумал новый способ, как извести моло-
, до го табунщика.
!	— Ты знаешь, что я любимец бога, избранный, лучший из луч- <
‘ ши.х,— сказал он, обратясь к табунщику.— Негоже мне пить ту же во- I
ду, которую пьют мои подданные и рабы. Если хочешь быть живым, ?
; достань такой необыкновенной жидкости, которая была бы достойна :
.............- ~ -.........................    -____________________V
t 71
t

меня и вкусом и происхождением. Достань такую жидкость, которая
бы не падала с неба и не шла из земли! И помни, что на этот раз ты
не отговоришься, как тогда с конем, попросив прислать за ним не в по-
недельник, не во вторник и не в среду... Пошел! — крикнул хан и, схва-
тив со стоявшего перед ним золотого блюда сладкую баранью голову,
стал поедать ее, вытирая жирные пальцы о парчовый халат.
Табунщик взял сорок коней и сорок дней и сорок ночей гонял
их по степи. Когда они вернулись ко дворцу, пена падала с них хло-
пьями. Он собрал с коней хлопья пены в большой сосуд и с поклоном
поднес хану.
— Эта жидкость,— сказал он,— не падает с неба и не идет из зем-
ли. Она, наверное, достойна тебя, хан, ибо она необыкновенна по вку-
су и своему происхождению, как ты необыкновенен по своему уму
и положению! Только вот станешь ли ты ее пить?
— Довольно! — сказал, нахмурясь, хан.— Мне надоело слушать
тебя. Прав ты или виноват, мне все равно. Зовите палача. Пусть не-
медленно табунщика казнят!
И пришел палач.
— Ну,— сказал хан,— говори перед смертью свое последнее сло-
во, свое последнее желание! А уж я-то подумаю — исполнить его или
нет!..
— О, небо! — сказал молодой табунщик.— Я прошу тебя: продли
годы хана на тысячу лет!
И удивленный хан сказал ему:
— Я приказываю тебя казнить, а ты молишь небо, чтобы я про-
жил тысячу лет! Зачем ты делаешь это?
— О, грозный хан! — сказал в ответ молодой табунщик.— Кто
может прожить тысячу лет? Лишь добро, о котором все помнят. Ви-
дишь, я не прошу невозможного. Я хочу, чтобы ты был справедлив,
и о том прошу небо. А вот тогда, когда б ты был справедлив, имя твое
не умерло бы в народе тысячу лет!
При этих словах меч выпал из рук палача. Ше-
лест прошел по толпе приближенных. И даже хан ' ^ДГД
рот свой гневный раскрыл от изумления.
«Что делать? Как быть? Казнить молодого табун-
щика, когда снова он оказался умнее меня, хана, из-
бранного, лучшего из лучших?!»
И взбешенный хан почернел от злости и прика-
зал визирям найти и привести к нему такого человека,
который превосходил бы глупостью всех дураков, живших на свете.
— Если,— сказал хан,— вы приведете человека, который будет
глупее, чем тот, которого приведет молодой табунщик, вы получите
по мешку золота, а он плаху и топор! Если он приведет человека, ко-
торый будет глупее, чем тот, которого приведете вы, он получит мешок
золота, а вы будете казнены!
73
Ханские визири бросились искать самого глупого человека.
А молодой табунщик остался во дворце и лег спать.
Наконец настал назначенный день, и нарой впервые увидел хана
на Эль-Регистане1, куда визири доставили самого глупого человека.
— Хан! — сказал самый старый визирь.— Этот человек, наверное,
превосходит своей глупостью всех дураков на свете. Мы искали его
долго. Много мы видели глупцов, но такого!..— И визирь развел ру-
ками.— Можешь ли себе представить, о лучший из лучших! Мы нашли
его на дереве, когда он сидел на ветке и рубил ее! Дождавшись, когда
подрубленная ветка вместе с этим глупым человеком упала на землю,
мы взяли его и привели к тебе. Поистине это самый большой дурак
из всех дураков, живущих на свете,— закончил визирь.
— Правильно! — сказал довольный хан. И обратясь к народу,
спросил: — Правильно ли мы решили, что этот человек самый большой
дурак из всех живущих на свете дураков?
— Правильно! — закричал народ.— Это и есть самый большой
дурак!
— Ну! — спросил хан, оборотясь.— Что скажешь ты?
Молодой табунщик улыбнулся в свою очередь:
— Дозволишь ли ты хан, лучший из лучших, показать народу
действительно самого глупого человека на свете, по сравнению с ко-
торым этот глупец все равно что мудрец перед ишаком? Не обидишься
ли ты. хан. на мои правдивые слова? Не казнишь ли меня?
— Говори,— сказал хан,— я обещаю не обижаться и нс казнить
тебя.
— Самый глупый человек на свете,— сказал тогда табунщик,—
это тот, кто причиняет вред и себе и другим. Этот человек,— и табун-
щик показал приведенного визирями глупца,— рубил ветку, на которой
сам сидел. Он вредил только себе. А вот ты, хан, своей жестокостью
и несправедливостью вредишь не только себе, вызывая ненависть и зло-
бу, но вредишь и народу, который терпит твои поборы и казни. Ты,
хан, самый глупый человек на свете!
— Ха-ха-ха!—смеялся народ.— Ха-ха-ха-ха! Хан — самый глу-
пый человек на свете. Глупый, глупый, глупый, глупый!
Услыхав такое, хан затрясся от бессилия и страха и тут же умер.
А народ, словно море на берег, хлынул вперед, окружил табун-
щика и, высоко подняв его, на руках понес по городским улицам.
С тех пор народ забыл хана с черным сердцем и черной душой
и сохранил в своей памяти безымянного простого табунщика, такого
простого, что даже имя его, словно серый малахай, в толпе терялось,
похожее на все другие имена, которыми тогда назывался народ.
’Эль-Регистан — площадь перед дворцом.
МУДРАЯ ДЕВУШКА
Киргизская сказка
старые, давние времена жил хан, по имени Сарыбай.
Однажды он собрал свой народ и говорит:
— Вот уже сорок лет я ваш хан, я много повидал
за это время, я выпил и съел столько, сколько мне
было предназначено. Теперь мне только осталось уме-
реть, но нет у меня детей и некому передать ханство.
Изберите же сами себе нового хана.
И отвечает Сарыбаю его народ:
— Ты сам назначь нам нового хана!
— Нет,— говорит хан,— ведь живые быстро забывают слова умер-
ших. Умру я, а со мной вместе умрут и мои слова.
Но народ снова стал просить его:
— Мы чтим тебя и твои слова, назначай нового хана, и мы послу-
шаемся тебя!
Тогда Сарыбай сказал:
— Есть у меня верный друг — белый сокол. После моей смерти
! он три дня не будет ни двигаться, ни есть, ни пить. На четвертый день
вы подойдите к нему, покормите его, напоите его и выпустите на волю.
Следите за ним и смотрите, где он будет кружиться. Тот, на чью
; голову опустится белый сокол, и станет вашим ханом.
Прошло немало дней, и хан Сарыбай умер. И верный его друг —
белый сокол — три дня не двигался, не ел и не пил. На четвертый день
: его накормили, напоили и выпустили на волю. Высоко в воздух под-
; нялся сокол, покружился над собравшимся народом и опустился на го-
! лову молодого пастуха Болотбека. Зашумел народ тут. Одни кричали:
— Уж очень молод Болотбек — может ли он править ханством?
:	— Не станем выбирать ханом пастуха! — кричали другие.
Тогда выступили вперед аксакалы1 и обратились к народу:
— Мы обещали Сарыбаю выбрать ханом того, на чью голову опу-
; стится белый сокол. Он опустился на голову пастуха. И пусть этот
; молодой пастух станет теперь нашим ханом! И вот стал Болотбек ха-
1 ном. Был он умным и справедливым, много помогал бедным — раздавал
им скот и выдавал одежду из ханской кладовой.
Скоро народ заметил, что каждый раз, когда хан Болотбек вы-
i ходил из кладовой, глаза его были заплаканы. Стали люди спраши-
. вать у него о причине его печали и слез. И молодой хан отвечал им:
i — В кладовой лежит мой старый рваный халат. И он напоминает
мне о том, что среди моего народа есть еще много бедняков. От этого
• мне становится тяжело, и я плачу!
'Аксакал — почтенный, уважаемый человек.
С тех пор еще больше полюбили подданные своего хана.
Долго правил хан Болотбек, правил мудро и справедливо. Но одно
печалило народ — не берет хан себе жены, не нравятся ему дочери
баев и ханов. И вот однажды пришли к нему аксакалы и стали просить
его жениться.
— Вспомни Сарыбая,— сказали они ему.— Он умер, не оставив
после себя наследников, так будет и с тобой.
Долго уговаривали его аксакалы, и хан наконец согласился.
— Хорошо,— сказал он.— Созовите ко мне всех знатных девушек
_ нашего ханства, я загадаю им три загадки, и та, кото-
рая отгадает их, станет моей женой.
И вот во дворце Болотбека собрались все знат-
ные девушки ханства. Выходит к ним хан Болотбек
и загадывает им три загадки:
— Какое расстояние между востоком и западом?
— Какое расстояние между небом и землей?
— Какое расстояние между правдой и ложью?
Для ответа хан дал три дня сроку и приказал девушкам каждое
утро и вечер приходить во дворец и рассказывать, что они надумают
за это время.
Прошло два дня, но еще ни одна девушка не разгадала загадок
хана. На третий день по дороге во дворец они встретили бедную
девушку по имени Даанышман, которая собирала хворост.
— Сестрицы,— обратилась к ним Даанышман,— вот уже третий
день ходите вы во дворец. Скажите мне, зачем?
— Не твое дело,— грубо отвечали ей знатные девушки.— Собирай
свой хворост!
Но среди девушек нашлась одна подобрее и рассказала ей все.
Даанышман тогда стала упрашивать и ее взять во дворец. Девушки
смеялись над ее бедной одеждой и не хотели брать, но после долгих
просьб они наконец согласились. Пришли девушки во дворец, и хан
Болотбек спрашивает их:
— Ну, кто из вас отгадал мои загадки?
Никто из девушек не откликнулся. Тогда выступила вперед Да-
анышман и сказала:
— Хан, я отгадала твои загадки. Между востоком и западом
всего-навсего один день пути, потому что утром солнце начинает свой
путь на востоке, а вечером оно заканчивает его на западе. Невелико
расстояние между небом и землей — его нетрудно охватить взором:
поднимешь глаза — увидишь небо, опустишь глаза — увидишь землю.
Третью загадку отгадать тоже нетрудно: расстояние между правдой
и ложью всего лишь в четыре пальца, это расстояние между глазом
и ухом, потому что ухо часто слышит ложь, но глаз всегда видит только
правду.
76

— Правильно,— воскликнул хан,— ты одна разгадала загад-
ки, ты самая умная девушка в моей стране, и я женюсь на тебе!
И Болотбек велел сзывать народ на свадьбу.
Так бедная девушка стала ханской женой. Жили они дружно
и счастливо, всегда помнили о бедняках и заботились о них. Дааныш-
ман помогала хану своими умными советами и наставлениями. Ведь
недаром ее звали Даанышман, что значит мудрая. Хан всегда слушал
свою жену, но взял с нее слово, что никого, кроме него, она не будет
учить уму.
Однажды сильно провинился перед ханом Болотбеком один джи-
гит. И он должен был умереть. И пришел тогда джигит к ханше и стал
просить ее, чтобы она научила его, как избежать неминуемой смерти.
Жаль стало ханше джигита, и она нарушила слово, данное му-
жу,— научила джигита, как отвечать перед Болотбеком.
Только смотри, не говори хану, что это я тебя научила! —
приказала она.
Но хан Болотбек сразу понял, что сам джигит не мог умно при-
думать, и стал его выспрашивать:
— Скажи, кто тебя научил так отвечать? Если не скажешь, велю
казнить тебя!
Испугался джигит и сознался, что это Даанышман его научила.
Разгневался хан. Пришел он к жене и говорит ей:
— Ты не сдержала своего обещания, значит, ты не можешь быть
мне верной женой! До сих пор жили мы с тобой дружно, но теперь
оставь мой дворец и мой город — уезжай! Можешь взять с собой то,
что ты больше всего любишь.
— Хорошо,— ответила Даанышман.— Я согласна, только исполни
мою просьбу — в последний раз поешь со мной вместе!
Согласился хан Болотбек.
Ханша приготовила еду, принесла вина и стала угощать мужа.
Когда хан опьянел и уснул, Даанышман приказала запрячь в арбу
лучших лошадей. Она уложила в арбу спящего хана и повезла его.
Скоро приехали они в другое ханство. Хан Болотбек проснулся,
посмотрел вокруг и увидел, что находится в каком-то незнакомом го-
роде, а рядом с ним сидит его жена Даанышман.
Испугался хан Болотбек и спрашивает ее:
— Что ты хочешь со мной делать?
— Хан мой,— отвечает ему жена,— ты сказал мне: «Оставь мой
дворец и мой город — уезжай! Можешь взять с собой то, что ты боль-
ше всего любишь». Я оставила твой дворец, оставила твой город, но
взяла с собой тебя, потому что люблю больше всего на свете!
Понял хан Болотбек, что был несправедлив, стыдно ему стало пе-
ред своей женой-умницей, он вернулся с ней в свой дворец, и за-
жили они, как прежде, счастливо и дружно.
КРАСАВИЦА НАСТО
Карельская народная сказка

ил когда-то в одной деревне парень. Женился он
на девушке, издалека привез ее к себе домой. Дружно
стали жить, но молодая жена что-то грустная ходит.
Муж и говорит ей:
— О чем ты все тоскуешь?
Она ему отвечает:
— Хорошо мне с тобой, да дом родной забыть
не могу, оттого и тоскую.
Муж ей верит и не верит: в жизни не знал тоски. А жена нет-нет
и вздохнет украдкой, глаза невеселые. Захотелось мужу испытать,
что это такое — тоска по дому, говорит жене:
— Пойду-ка я в чужие края, наймусь в работники, поживу и по-
смотрю, есть на свете тоска или нет.
14 ушел в далекие края, нанялся в работники к одному купцу.
Дал ему купец новые сапоги и сказал:
— Я тебя возьму в работники с таким условием: будешь служить
у меня до тех пор, пока эти сапоги не износишь.
Долго ли сапоги износить! Согласился молодой муж и стал на куп-
ца работать. Работает, работает, а сапоги все как новенькие. Много
ли, мало ли времени прошло, стало ему тоскливо на чужой стороне.
То жену вспомнит, то дом родной. Смотрит на сапоги: не износились
ли? Куда там! Все такие же, как в первый день.
Шел он как-то с поля, соху на плече нес. Идет навстречу человек.
Смотрит — земляк! Обрадовался, про все расспрашивает: и про жену,
и про дом, и про то, про се. Даже соху не догадался на землю опустить.
Вот что значит земляка встретить!
Пришел в дом купца, задумался: «Вот и мне довелось узнать, что
такое тоска по дому. Правду жена говорила».
Прожил он у купца много лет. А сапогам износу нет.
Шел он однажды лесом, смотрит — избушка. Постучался, дверь
открыл, видит — сидит в избе старушка. И спросил он у старушки:
— Не знаешь ли, бабушка, что это за сапоги на мне? Из какой
кожи сшиты? Восемнадцать лет ношу их, а они все не износятся!
Говорит ему старушка:
— Сапоги твои не простые, а заколдованные. Но я тебе дам совет.
Как придешь домой, к хозяину своему, так сними сапоги и брось их
незаметно в печку. А утром достань. Они сгореть не сгорят, да зато
быстро износятся. Тогда и службе твоей у купца конец.
Так и сделал муж. Сапоги в печку бросил, утром достал, обулся,
они враз и развалились. Пришел он к хозяину:
79
— Ну, хозяин, сапоги мои истрепались. Теперь мой срок кончился!
Делать нечего, дал ему купец расчет и домой отпустил. Идет он
домой, ног под собой от радости не чует.
А день был жаркий, и начала его жажда мучить. Вдруг увидел
ручей. Нагнулся, чтобы попить, а водяной вцепился ему в бороду и не
пускает.
Взмолился мужик:
— Батюшка водяной, отпусти ты меня! Я дома восемнадцать лет
не был!
А водяной его за бороду держит и говорит:
— Не отпущу, покуда не обещаешь отдать мне то, чего дома
у себя не знаешь!
Обрадовался муж: эка задача, да он дома у себя, поди, все знает.
И пообещал водяному то, чего дома не знает.
Водяной его отпустил, он и пошел домой.
Приходит домой, а жена его с дочкой встречает. Не знал, не ве-
дал, что пока у купца служил, жена его .дочку родила — красавицу
Насто.
Пока он на чужбине был, Насто выросла и невестой стала. Да та-
кой красивой, что ни в сказке сказать, ни пером описать: ни в вер-
хнем, ни в нижнем мире, ни на земле, ни в подводном царстве такой
не сыщешь:
По локоть руки в золоте.
По колено ноги в серебре.
На макушке ясно солнышко.
На височках ярки звездочки.
На каждом волоске по жемчужине!
Обрадовались жена и дочь, от счастья не знают, куда мужа, куда
отца посадить, чем угостить!
А он сидит невесел: ведь дочь свою единственную водяному обе-
щал.
Как остались муж с женой вдвоем, жена его и спрашивает’
— Что это ты, муженек, невесел? Тебе бы радо-
ваться, что домой вернулся, а ты печален!
Он ей все и рассказал:
— Вот отчего я печален. Как нагнулся я в дороге
дальней к ручью воды напиться, так водяной меня
за бороду схватил. «Обещай, говорит, что отдашь мне
из дому то, чего и сам не знаешь!» Откуда мне было
знать, что ты дочку родила? Я и обещал.
Заплакала жена и сказала:
— Чему быть, того не миновать. Только своими глазами видеть,
как водяной нашу дочь любимую со двора уведет, я не могу. Давай
уйдем завтра пораньше из дому, а Насто оставим здесь. Без нас беде
быть, все легче жить.
80
Ушли отец с матерью ночью из дому. А красавица Насто одна
осталась.
Утром встала — дома нет никого. Вышла Насто во двор, а там
коза старая бродит. Обняла девушка козу и заплакала.
Коза ей и говорит:
— Не плачь, не горюй. Лучше запряги меня, в санки соломы
положи, а сама в ней заройся. '
Запрягла Насто козу, сама в соломе зарылась. И пошла коза,
санки повезла куда глаза глядят.
Едут они — вдруг навстречу толпа водяных идет. Спрашивают
у козы:
— Красавица Насто ждет ли нас?
— Ждет, ждет! — отвечает коза.— Столы накрыты, самовары ки-
пят, свечи горят.
Пошли водяные дальше, своей дорогой, побежали к дому, где На-
сто жила, а коза с девушкой тем временем далеко ушла.
Приехали в одну деревню, вылезла Насто из соломы. Попросилась
в дом переночевать. Люди глаз оторвать от Насто не могут: видеть
не видели, слышать не слышали о такой красоте. Ведь у нее:
По локоть руки в золоте.
По колено ноги в серебре.
На макушке ясно солнышко.
На височках ярки звездочки.
На каждом волоске по жемчужине!
Прослышал о ней царский сын, сам в ту деревню прискакал.
Понравилась ему девушка, полюбилась. И решил он 'на ней же-
ниться.
А Насто сказала ему:
— Ты мне люб, царевич, и согласна я за тебя замуж пойти, но
обещай только, что никогда ты меня с козой моей не разлучишь. Где
я буду, там и она должна быть. Где я стану есть, пить, там и старая
коза эта чтобы пила и ела.
Царевич сказал:
— Пусть по-твоему будет. Для тебя что хочешь
сделать готов!
Увез царевич красавицу Насто во дворец и козу
с ней вместе взял. Стали они жить-поживать.
Вот прошло времени столько, а может, еще боль-
ше, родила Насто сына красоты необыкновенной, под
стать ей самой.
Прослышала о том колдунья Сюоятар, старухой обернулась, при-
шла во дворец в няньки наниматься.
А царевич-то не знал, кто она, и взял ее в няньки.
Повела нянька красавицу Насто с ребенком в баню. А баня
на берегу озера стояла. Подвела к воде и крикнула:
6 Дружба и братство — сильнее богатства

— Эй, водяные! Вот она, обещанная, возьмите ее!
Только вымолвить успела, поднялись из воды руки, схватили кра-
савицу Насто и утянули под воду.
А вместо нее Сюоятар свою дочь во дворец привела. Увидел ца-
ревич Сюоятарову дочь безобразную, подумал:
«Была моя жена красавицей, а как сына родила, видно, некра-
сивой стала!»
А ребенок день и ночь без матери родной плачет. Да что ребе-
нок — сады цвести перестали, цветы завяли; птицы умолкли.
Невзлюбила дочь Сюоятар ртарую козу краса-
вицы Насто. Говорит царевичу:
— Уберите ее прочь с глаз моих! А еще лучше —
зарежьте!
Диву дается царевич: что с женой стало? То
в козе своей души не чаяла, только что за стол не
сажала, а тут зарезать просит.
Сказала коза слугам царским:
— Вы не режьте меня, слуги добрые! Сперва пустите в поле широ- ?
кое, на зеленый лужок попастись, а уж потом убивайте.
Пожалели слуги царские старую козу, отпустили в поле широкое, !
на зеленый лужок. А коза на берег озера пришла и крикнула:	*
— Водяной, водяной, отпусти красавицу Насто! Позволь мне .
на прощание ей хоть одно слово сказать!
Привязал водяной к ноге Насто золотую цепь, отпустил краса-
вицу на берег. Обняла Насто свою старую верную козу, и заплакали •
они обе. А потом сказала коза:	i
Пришла я с тобой, Насто, прощаться. Зарежут меня скоро! !
Поплакали бы они еще, да в это время водяной потянул за цепь, 
и скрылась Насто под водой.	j
Пришла коза домой в слезах, в печали глубокой.
А Сюоятарова дочка опять говорит:
— И чего ее держат, козу шелудивую! Зарежьте ее!
Повели слуги козу резать, а она им и говорит:
— Слуги, слуги, погодите меня резать! Отпустите меня, старую,
перед смертью в поле широкое на зеленый лужок попастись!
Пожалели ее слуги, отпустили в широкое поле, на зеленый лужок i
погулять, попастись.
А царевич-то все удивляется, никак в толк не возьмет: вчера же- j
на в козе души не чаяла, а сегодня резать просит. Почуял он что-то
недоброе, тайком з", слугами пошел, а как они козу отпустили, за ней i
прокрался, посмотреть хотел, куда коза ходит, для чего отпустить ;
просится. Спрятался за камнями и стал ждать.
Подошла коза г. воде и крикнула:
— Водяной, водяной! Отпусти красавицу Насто на бережок! По- ;
зволь мне ей три слова сказать!	:
Вышла красавица Насто на берег, золотой цепью звенит. Обняла
старую козу, и обе — и Насто и коза — заплакали. А потом коза ска-
зала:
— Прощай, моя ненаглядная Насто! Зарежет меня сегодня Сюо-
ятарова дочка!
Только сказала, потянул водяной золотую цепь и утащил краса-
вицу Насто в озеро. А коза на берегу осталась плакать.
Подошел к ней царевич и сказал:
— Не плачь, коза верная! Иди спокойно домой, а я за тобой сле-
дом приду.
Идет царевич вслед за козой, думает, как ему жену спасти, а Сюо-
ятар с дочкой вместе со света сжить.
Пошел в кузницу, отковал молот себе по руке — большой, тяже-
лый.
Наутро сказал козе:
— Иди. коза, в широкое поле, на зеленый лужок!
А сам следом пошел.
Пришла коза на берег, к воде подошла, крикнула:
— Водяной, водяной! Отпусти красавицу Насто в последний раз
мной повидаться, перед смертью моей распрощаться!
Вышла красавица Насто на берег, золотой цепью звенит.
Выскочил тут из-за камня царевич, молотом так хватил, что раз-
летелась цепь золотая на мелкие куски.
Сказал красавице Насто:
— Жена моя любимая! Я тут, твой муж!
Насто к нему кинулась, заплакала:
Не будет нам жизни, не видать нам счастья! Ты меня освобо-
дил, а злая Сюоятар все равно погубит!
Царевич сказал ей:
— Об этом не печалься — я знаю, что делать.
Пошли они вместе домой. Царевич жену и козу ее верную в амбаре
спрятал. Сам
co
пошел, приказал слугам баню затопить, а под порогом
котел с кипящей смолой в землю врыть да тропку от
дома до самой бани красным сукном устлать.
Когда все готово было, зашел во дворец и ска-
зал Сюоятар и ее дочери:
— Суббота сегодня, пора в баню идти. Все гото-
во уже, баня истоплена. Пожалуйте обе по красному
сукну к жаркому полку!
Пошли Сюоятар с дочкой в баню. Идут по крас-
ному сукну, вышагивают, головами во все стороны вертят, смеются:
— Хе-хе! Ха-ха! Нам одна такая честь — по красному сукну да
к банному полку!
Только порог бани перешагнули, провалились и упали обе в котел
с кипящей смолой.
А царевич с красавицей Насто зажили счастливо. Тут бы и сказке
конец, да что-то загрустила Насто, затосковала. И повез ее царевич
в далекие края, туда, где ее родители жили — отец с матерью. Только
подъехали, а родители их у дороги встречают.
Насто и говорит:
— Ждали вы меня или не ждали?
А отец ей отвечает:
— Как не ждать, доченька, коли знал я, что нет силы сильнее, чем
тоска по дому родному.
Обнялись они и на радостях заплакали.
Вот и сказка вся.
ТРИ ДОЧЕРИ
Татарская сказка
ила-была женщина. День и ночь она работала, чтоб
накормить и одеть трех своих дочерей.
И выросли три дочери, быстрые, как ласточки,
лицом похожие на светлую луну.
Одна за одной вышли они замуж и уехали.
Прошло несколько лет. Тяжко заболела старуха
мать, и посылает она к своим дочерям рыжую бе-
лочку:
— Скажи им, дружок, чтоб ко мне поспешили.
— Ой! — вздохнула старшая, услыхав от белочки печальную
весть.— Ой! Я бы рада пойти, да мне надо сначала почистить эти два
таза.
— Почистить два таза? — рассердилась белочка.-- Так будь же
ты с ними вовек неразлучна!
И тазы вдруг вскочили со стола и обхватили старшую дочь
сверху и снизу. Она упала на под и уползла из дому большой черепа-
хой.
Постучала белочка ко второй дочери.
— Ой! — отвечала та.— Я сейчас побежала бы к матери, да очень
занята: надо мне к ярмарке холста наткать.
— Ну и тки теперь всю жизнь, никогда не останавливаясь!
сказала белочка.
И вторая дочь превратилась в паука.
А младшая месила тесто, когда белочка постучалась к ней. Дочь
не сказала ни слова, даже не обтерла рук. побежала к своей матери.
— Приноси же ты всегда людям радость, мое дорогое дитя,—
сказала ей белочка,— и люди будут беречь и любить тебя и детей
твоих, и внуков, и правнуков.
И правда, третья дочь жила много лет, и все ее любили. А когда
пришла пора ей умереть, она превратилась в золотую пчелку.
Все лето день-деньской собирает пчелка мед людям, и ее передние
лапки всегда в сладком тесте. Зато зимою, когда все вокруг гибнет
от холода, пчелка спит в теплом улье, а проснется — ест только мед
и сахар.
86

ХРАБРЫЙ МАЛЬЧИК
Дагестанская сказка

ил-был мальчик. Пошел он в лес. Гулял-гулял и за-
блудился. А было это высоко в горах. Искал-искал до-
рогу и устал. Сломил он себе крепкую палку и дальше
пошел. Шел-шел и лег под куст отдохнуть.
Вот он лег отдохнуть и видит: по большому де-
реву громадная змея ползет. А на дереве гнездо,
и в гнезде птенцы.
Как увидели птенцы змею, закричали они, за-
плакали:
— Помогите, помогите!
Но никто не пришел к ним на помощь.
А змея шипит, пасть разинула, язык высунула. Лезет все выше,
подползает все ближе...
Мальчик сперва очень испугался, а потом пожалел нтенцов, взял
! свою крепкую палку, размахнулся и ударил змею. Она развернулась,
1 опять свернулась да как прыгнет на мальчика!
Змея была сильная, толстая и длинная. Змея и мальчик бились
очень долго, но мальчик победил.
Он бросил птенцам змеиное мясо, а сам опять лег под куст и ус-
нул, потому что он очень устал.
Вдруг зашумел лес от ветра, ночные звери в норы попрятались,
звезды тучами укрылись.
Это, широко махая своими могучими крылами, прилетела чудо-
птица к своим птенцам.
Увидала она мальчика, страшным клекотом заклекотала:
— Чччеловекк, чччеловекк! Ррразорву еггго!
— Мама, мама,— заплакали птенцы,— этот человек змею убил,
' нас накормил!
Тогда чудо-птица опустилась на землю и распростерла над маль-
чиком свое широкое крыло, чтобы ни ветер, ни дождь ему спать не ме-
шали.
Утром храбрый мальчик проснулся, увидел над собой большое
крыло и заплакал.
— Не бойся,— сказала ему чудо-птица.— Ты моих детей спас, я
для тебя теперь что хочешь сделаю.
— Отнеси меня домой,— попросил мальчик.
— Садись-ка мне на спину, обними за шею.
И чудо-птица подняла мальчика высоко, унесла далеко и опустила
на крышу его родного дома.
— Будь всегда таким, как сейчас,— сказала она, улетая.

ЧОТКАР
Марийская сказка
Жил да был в одной марийской деревушке бедный охот-
ник Шумат. И родился у него сын Чоткар. Рос сынок
не по дням, а по часам. В пять лет вместе с отцом
уже на охоту уходил и косолапого медведя под себя
подминал. А когда подрос, окрест не было ему рав-
ного по силе. 11 прозвали его Чоткар-Богатырь, а по-
марийски— Чоткар-Патыр. Был Чоткар добр и при-
ветлив к бедному люду, а богачей терпеть не мог.
Любил он свой народ марийский, и народ отвечал богатырю горячей
любовью.
В старые времена русские еще не строили городов по берегам
Волги-реки, а в соседних степях жили кочевники. И нередко нападали
они на марийские селения. Вот однажды собрал Чоткар людей со всего
лесного края и пошел на них войною. Освободил он все захваченные
земли и прогнал кочевников далеко в степь. С тех пор перестали они
нападать на земли марийские.
Прошло много лет.
Чоткар состарился и занемог.
Со всех концов глухого лесного края стал собираться к нему на-
род.
— Дорогие мои! — сказал им Чоткар.— Прожил я долго. Пришла
пора помирать. Похороните меня на высоком холме на виду у матушки-
Волги.
Люди опечалились и заплакали. Тяжело им было расставаться
со своим любимым богатырем.
Но Чоткар сказал:
— Не печальтесь, дети мои! Если будет вам трудно, придите
ко мне на холм и крикните громко: «Чоткар, Чоткар, нас теснят враги!»
И тогда я встану и помогу вам. Но только помните: звать меня надо
лишь в самую тяжелую минуту, когда увидите, что самим вам с вра-
гом не справиться. А меч мой и щит положите со мной.
Умер Чоткар. И похоронили его на холме между деревнями Нурму-
чаш и Усола...
Шли годы.
Вокруг холма вырос густой лес, но в него никто не ходил, чтобы
не тревожить покой Чоткара.
Между тем богатеи, которые хотели лишить простой народ его
могучего защитника, задумали черное дело: подкупив марийца Эшпол-
до, уговорили его поднять Чоткара из могилы, зная, что если Чоткар
будет однажды обманут, то второй раз он из гроба уже не встанет...
90

И вот пришел Эшполдо на могилу Чоткара, взошел на холм
и крикнул во всю мочь:	j
— Чоткар, Чоткар, нас теснят враги!
Раздался гром, холм содрогнулся, и раскрылась могила богатыря.
Вихрь пронесся над лесом так, что деревья согнулись, как тростинки, :
и вышел из могилы Чоткар.
Он был все так же могуч и силен. Серебром отливали его седые •
волосы, а белая борода закрывала широкую грудь. В руке сверкал
тяжелый меч.
— Где враги? — прогремел он, сверкнув очами.
— Никого нет...— пролепетал Эшполдо.— Я только проверить
хотел, правду ли о тебе говорят...
— Что ты наделал, несчастный! — горестно воскликнул Чоткар
и медленно опустился в могилу.
Когда узнали обо всем этом кочевники, они решили воспользо-
ваться тем, что марийцам больше неоткуда ждать помощи, и стали
снова нападать на их земли.
И вот однажды, когда враги стали одолевать, марийцы решили
нарушить покой Чоткара-Богатыря. Они снарядили небольшой отряд
и направили его к своему спасителю. Пришел отряд к заветному холму,
поклонился до земли и крикнул в один голос:
— Чоткар, Чоткар, нас теснят враги! Помоги!
Тогда из могилы послышался горестный голос Чоткара:
— Не могу уж я больше подняться... Но вы не падайте духом,
друзья мои. Пусть воины наши стоят крепко, сдерживая врага, а тем
временем пошлите людей вверх по Волге, к великому народу русскому.
Он не откажет вам в помощи. Вместе с ним вы одержите верх над лю-
бым врагом.
Так и сделали воины. Пришел им на помощь великий русский i
народ, и общими усилиями навсегда очистили они марийскую землю ’
от злых кочевников.
С той поры русские и марийцы живут и трудятся в постоянной
дружбе.

СКАЗКА О ТОМ, КАК ИВАН СЧАСТЬЯ ИСКАЛ
Мордовская сказка
реди лесов дремучих, среди болот зыбучих, в родимом
краю, в Мордовии, жил-был мужик Иван Горемыкин.
Не глупый человек, да нуждою-бедомУ забитый. Была
у него лошаденка хромоногая, и ту барин к себе свел
за недоимки. Была и коровушка-буренушка, пришлось
и ее за долги отдать, а из нужды так и не выбрался.
Так и жил мордвин, плегьми сеченный, нуждой кру-
ченный. Да разве он один в нужде ходил? Почитай,
все мужики такое горе мыкали. Одни баре да кулаки наживались от
трудов мужицких.
Тошно стало Ивану жить на свет*1. Бросил он родную деревеньку,
пошел по свету белому свое счастье искать, свою долю мужицкую.
Много дорог прошел, много деревенек повидал, а не увидел ни-
где, чтоб люди лучше жили. Был на Волге у чувашей и марийцев, но
и там никто лучше не живет. Все страдают от барского гнета да кула-
ков-мироедов. Велика река русская, да не может она затопить горе
народное!
Шел, шел Иван да притомился. Присел на пенек и задумался:
куда дальше идти? Видит, идет ему навстречу человек: не то плотник,
не то охотник, за поясом топор, за плечами ружье. Спрашивает Ивана:
— Куда путь держишь, добрый человек, и откуда идешь? Чего
на свете высмотрел и что ищешь?
Отвечает ему Иван:
— Иду я с Мокши-реки, а куда — и сам не ведаю. Много я по
деревням-селам горя-нужды видел, и ищу я счастье мужицкое, а где
оно затерялось—не знаю. Как бы мимо не пройти, не разминуться.
— Ладно,— говорит охотник,— вставай, пойдем. Может, помогу
тебе, коли поймешь. Только не там ты его ищешь.
Привел его охотник в свой шалаш, накормил, чаем напоил, спать
уложил. Да только не спится Ивану. «Почему,— думает,— человек в
лесу один живет? Или своего дома нет? И зачем он меня сюда привел?
Не замышляет ли лиха какого?»
Только подумал так, глядь, а у костра охотник уже с другим чело-
веком шепчется. Страшно стало Ивану. «Вдруг ограбят?» Подумал,
тут же рассмеялся. «Кого грабить-то? Босого, раздетого?» И уснул
спокойно. А наутро глядит — другие люди у костра сидят, беседуют.
Так и пошло чередом: одни уйдут, другие придут.
Стал Иван прислушиваться, о чем речи ведут. Да только долго
пришлось ему в суть вникать. И ведь вникнул наконец. А как понял,
то и охотник русский ему свое слово сказал:


— Доля-счастье, Иван, не кошель с деньгами, на дороге не ва-
ляется. Да и найдешь кошель, только сам разбогатеешь. А разве на-
роду от этого легче станет? Долю нашу надо брать руками своими.
Счастье наше — в земле нашей. А земля-то у кого? У богатеев. Так-
то. И ничего ты один не сделаешь. Не возьмешь счастья. Но коль
станут с тобой рядом тысячи, плечом к плечу, ты почувствуешь силу,
приложи ее с разумом против тех, кто на нашей шее сидит, нашим
трудом кормится. Нет, Иван, на земле счастья, отдельного от другого
народа. Чуваши ли, мордва ли — все под гнетом царя да его прислуж-
ников живем. Понял, где оно, счастье-то мужицкое?
Вернулся Иван в родные края, рассказал народу про русского
охотника да про разговоры с ним. А люди будто и ждали этого. Рас-
калились сердца гневом. Стали они плечом к плечу, рука к руке. А ря-
дом стали и другие народы — и большие, и малые. А как объединились,
так и почувствовали в себе силу могучую. И ничто эту силу не могло
остановить, потому что вместе с ней встала ПРАВДА МУЖИЦКАЯ!
А где ПРАВДА — там и ПОБЕДА!
Живет теперь мордва в своем краю, как и все люди земли Совет-
ской. как равные среди равных. А само солнце теперь светит им ярче
и теплее.
СОЛДАТ ИВАН
Чувашская народная сказка
авным-давно это было. Прослужил Иван в солдатах
двадцать пять лет, и отпустили его на все четыре сто-
роны:
Ступай, куда хочешь.
Недолго солдат в дорогу собирался. Уложил
в котомку хлеба краюшку, штоф водки, прихватил
кисет с табаком и отправился в путь. «Пойду на ро-
димую сторону, отца с матерью да братьев и сестер
повидать»,— думает.
Шел он долго ли, коротко ли, дорожные припасы на исходе, а ид-
ти еще много надо. Сел на придорожный камень отдохнуть, пошарил
в котомке, достал последний ломоть хлеба и только хотел закусить, i
как, откуда ни возьмись, появился перед ним стар-старичок:
— Подай, служивый, милостыньку!
«Сам-то как-нибудь обойдусь,— подумал солдат,— а старому,
убогому, где взять?» И отдал старику последний ломоть:
— Не взыщи, больше у меня ничего нету!
Поблагодарил старик Ивана, принялся за еду. А солдат поднялся,
подтянул ремень потуже и пошел дальше. Шел. шел и вспомнил: «Ведь
в штофе водки еще немного осталось, дай допью, авось про голод за-
буду». Достал из котомки посудину, а в ту самую минуту другой ста-
I рик перед ним оказался:
— Ох, служба, болят мои старые кости! Угости водочкой, легче
мне станет!
Подал ему солдат штоф:
— Пей, дедушка, на здоровье!
А сам дальше пошел. Дошел до небольшой речки, присел на берегу
и достал кисет. А табаку там осталось на одну цигарку.
В ту пору рядом с ним очутился третий старик:
— Угости табачком, добрый человек!
Отдал ему солдат остатки табаку, а сам поднялся и пошел дальше.
Версту ли, две ли прошел — глядь, а все три старика идут навстречу.
— Не пожалел ты своих дорожных припасов, последнее нам отдал.
Теперь видим: хороший ты человек, добрый. Пойдем, погостишь у нас
денек, отдохнешь.
Привели старики Ивана в избу. Баню истопили. Намылся солдат,
напарился. Накормили его всякими кушаньями и спать на пуховую пе-
рину уложили.
На другой день после завтрака стал солдат прощаться с хозяе-
! вами:
--------------— --------------- —........— ...-—   — ....
96 ¥
— Спасибо за хлеб, за соль, за теплый постой. Надо мне вперед
подвигаться, к дому.
Самый старший старик подал солдату суконку:
— Понадобится помощь, кликни только: «Из дедовой суконки!»—
увидишь, что будет.
Другой старик подал ему книгу:
— Когда понадобится, разверни, почитай эту книгу — сразу пой-
мешь, что надо делать.
— И от меня тебе награда,— сказал третий старик и подал Ивану
нагайку.— Скажи: «Дедова нагайка, помоги».
Поблагодарил солдат стариков за подарки, распростился и отпра-
вился в путь-дорогу.
Шел с утра до вечера. Завела дорога в глухой, темный лес. Сол-
нышко закатилось, и сделалось так темно — глаз выколи, не видно.
Вдруг провалился солдат в бездонную пропасть. Долго летел вниз,
и наконец забрезжило, светлее стало, а свет такой, как на земле в яс-
ную месячную ночь бывает. И тут почувствовал Иван под ногами зем-
лю. Увидел в земляной стене пролом. Пролез в пролом и очутился
в подземном царстве. Открылись леса, поля широкие, вдали горы ви-
дать, а в долинах реки, озера — все как наверху, только свет не такой,
как на земле, но все хорошо видно. Миновал солдат одну гору. За го-
рой ворота показались и большая площадь, глазом не охватить, об-
несена высоченным забором. Ворота на запоре, рядом узенькая калитка
не закрыта. Солдат проскочил в калитку и увидал чергей видимо-неви-
димо. Суетятся, спорят, кричат:
— Мне, мне отдайте эту душу!
Подскочили еще три чертенка:
— Нам, нам отдайте, нам!
С визгом, с криками набежало еще много чертей. Толкаются,
бранятся:
— Сегодня совсем мало душ к нам пришло. Дел
Тут один чертенок заметил солдата и закричал:
— Смотрите, смотрите, еще один!
И тотчас окружили солдата черти со всех сторон.
Галдят, тянутся к нему руками, копытами землю
роют. Иван мешкать не стал. Крикнул: «Из дедовой
суконки!» В ту же минуту стали перед ним солдаты.
Спрашивают:
— Что прикажешь?
— Караульте все ходы и выходы! Никого отсюда не выпускай-
те!..— И тут же приказал: —Дедова нагайка, помоги! Проучи чертей,
чтобы навек запомнили!
И пошла потеха. Входы и выходы солдаты из дедовой суконки
сторожат, а нагайка принялась чертей охаживать. До тех пор чертей
стегала, покуда они не взмолились:
эту на всех!
7 Дружба и братство — сильнее богатства
97
— Пощади, служивый! Проси чего хочешь, оставь только нас
в живых!
— То-то же! — сказал Иван и скомандовал:— В дедову суконку!
Исчезли солдаты, а черти разбежались, попрятались кто куда.
— Дедова нагайка, марш в суму!
Скрылась нагайка, а к Ивану подошел небольшой черт и говорит:
— Хоть и напрасно ты побил, покалечил чертей, но за отвагу
и храбрость твою могу тебя назначить главным караульным у наших
_.... -те." ворот. Служба легкая. Сиди себе покуривай да строго
следи, чтобы не пропустить к нам, кого не следует.
Три года прослужишь, наградим и на белый свет пе-
L .	lap реправим.
Солдат долго раздумывать не стал. Прошел в ка-
раульную будку, заступил в должность. Сидит, поку-
ривает, свое дело правит.
Однажды подошел к воротам Эсрель, тот, что
людей морит. Иван строго спросил: — По какому делу пришел?
— Узнать, кого надо морить в этом году,— отвечает Эсрель.
— Я сам схожу узнаю, чего тебе делать,— сказал солдат,— по-
сиди тут.
Пошел Иван к начальству и спросил:
— Эсрель пришел и спрашивает, что ему в этом году делать.
— Пусть в этом году Эсрель морит детей.
Воротился солдат к воротам и приказал:
— Велено тебе в этом году молоденькие деревья морить. Возьми
топор и ступай!
Отправился Эсрель в лес и целый год рубил молодые деревья.
; Прошел год, воротился Эсрель и спрашивает:
— Пришел узнать, чего мне делать на следующий год.
— Не велено никого пускать. Посиди здесь, а я схожу спрошу.
i Пошел к начальству и говорит:
— Эсрель пришел. Спрашивает, чего ему делать, кого нынче мо-
; рить.
Старший сказал:
i — Пусть в этом году морит молодых людей в расцвете сил.
Воротился солдат и говорит:
— Велено рубить и морить строевой лес в этом году.
Отправился Эсрель в лес и принялся валить высоченные сосны
: и крупные ели. Через год снова пришел к воротам:
— Надо узнать, кого морить в этом году.
.	— Пропустить не могу,— отвечал солдат,— придется тебе тут
• обождать.
; И пошел узнавать. Выбежал навстречу ему чертенок.
— Эсрель в этом году морит всех стариков и старух!
Воротился Иван в проходную будку и говорит:
98 ?


— Пора нам рассчитаться. Зажился я у вас больно долго. Пода-
вайте, что заработал, и подымите меня на белый свет!
Неохота черту солдата отпускать. Пошептался он с Эсрелем, по-
том послал посыльного чертенка куда-то и говорит:
— Держать тебя я не стану, расчет дам и на белый свет велю
поднять. Вот только не знаю, выпустят ли тебя отсюда черти. Уж очень
они обижены. Как бы худого чего не сделали.
— Ты расчет подавай, зубов не заговаривай! А с чертовым пле-
менем я сам управлюсь.
Достал старший черт из сундука мешочек, подал
•	Ивану:
— Вот тебе жалованье за все четыре года.
Солдат мешочек развязал, деньги пересчитал:
— Все правильно, как было ряжено. И деньги
настоящие. А теперь скажи: как подняться на белый
II свет?
— Ступай на площадь. Там тебя посыльный
чертенок ожидает.
Вышел солдат на площадь. А там столько чертей толпится — гла-
зом не окинуть. Окружили Ивана со всех сторон.
— Хватай его! Держи! Сейчас разорвем на куски!
— Стой, нечистая сила! — закричал Иван громким голосом.—
Забыли, как я вас учил уму-разуму? А ну, из дедовой суконки!
В один миг стали перед ним солдаты. Старший спрашивает:
— Что прикажешь?
— Окружите нечистую силу и караульте все ходы и выходы! А ты,
дедова нагайка, бей, не жалей! Дай чертям ума!
Некуда чертям податься, а нагайка так рьяно за дело принялась,
что чертям тошно стало. Взмолились они:
— Не бей, не калечь, Иван! Убери солдат и нагайку! Мы тебя
на белый свет подымем и не только сами не тронем, а детям и вну-
кам нашим закажем почитать тебя!
Подал Иван команду: «В дедову суконку!» Скрылись солдаты.
А черти тотчас подняли солдата на белый свет:
— Прощай, служивый, не поминай нас лихом!
Долго ли, коротко ли шел солдат, вдруг повстречались ему те
самые старики, у которых он ночевал.
— Ну как, Иван? Слышали мы, что ты успел на том свете побы-
вать.
— Твоя суконка и твоя нагайка,— молвил солдат старшему
и среднему старикам,— выручили меня из беды, два раза спасли от ги-
бели. Вот ваши диковинки в целости и сохранности.
Отдал он суконку и нагайку старикам и поблагодарил их. А треть-
ему сказал:
— Книгу твою недосуг было прочитать.
— А ты оставь ее, сынок, у себя,— сказал третий старик,— она
еще пригодится.
И в ту же минуту скрылись все три старика. А солдат пошел
дальше. И вот показались родные места. Повеселел Иван, будто помо-
лодел на двадцать лет. Идет веселый, песни распевает. Сам думает:
«До чего хорошо по родимой стороне идти! В каких я только местах
не побывал и на тот свет спускался, а краше нашего края не видывал!»
К родительскому дому подошел, увидал на дворе своего старшего
брата, еле признал. Постарел, поседел, старик стариком. Поглядел
на солдата, словно на чужого, и спрашивает:
— Кто таков? Чего надо?
— Как чего надо? Неужто не признаешь меня?
X*	,J| Помнишь, как провожали меня в солдаты? Я брат
Г   «L ТоДмД твой, Иван.
— Батюшки светы! — всплеснул руками ста-
рик.— Вон оно что! Не чаяли мы тебя еще раз по-
видать! Батюшку, годов десять тому времени прошло,
схоронили, и матушка не дождалась тебя.
В избе гостя приветливо встретили. Невестка стол накрыла,
а Иван брату денег дал и велел позвать другого брата с семьей и одно-
сельчан. И началось богатое угощение. Все на том пиру пили и ели,
прославляли Ивана. На другой день спросил солдат братьев:
— Что это живете вы, как я погляжу, не по-старому? Избы у вас
да и у соседей покосились, все обзаведение много хуже стало против
прежнего.
— Неурожайных годов много было,— ответили братья,— худо
стал хлеб родиться. И год от году хуже. Не знаем, как дальше жить.
Достал солдат мешочек с деньгами, что за службу на том свете
получил. Разделил на равные части деньги. Одну часть себе оставил,
а остальные братьям и сестрам отдал:
. — На первое время мне хватит, и на обзаведение осталось, а век
этим не проживешь. К земле надо руки приложить. Она наших отцов,
дедов кормила, поила и нас прокормит, коли умеючи за дело взяться.
В скором времени построил солдат себе избу, лошадью, коровой
обзавелся. А потом высватал смирную, работящую девушку. Сыграли
свадьбу. Пир отгуляли, надо за хозяйство приниматься.
Вспомнил Иван о дедовой книге, развернул и стал читать. Три дня
ту книгу читал. На четвертый день поднялся утром ни свет ни заря,
уложил книгу в суму и ушел в поле. Там он три раза махнул книгой
справа налево и проговорил:
— Явись, дедушка, за книгой!
Не успел договорить, как очутился перед ним третий старик:
— Вижу, вижу, книгу ты прочитал, Иванушка. Теперь знаешь, что
тебе надо делать. Вот тебе семена, эдаких нигде не сыщешь. Трудись,
не ленись, братьям своим и соседям пример подавай.
102 f
Взял старик свою книгу, простился с солдатом, и не стало его,
будто и не было тут.
Воротился Иван домой, и оба с женой принялись они за дело. Тру-
дились не покладая рук. Большой сад яблоневыми да вишневыми семе-
нами засадили. Много ли, мало ли прошло времени, выросли в саду чу-
десные яблони и вишни, и зацвел сад, в белое как невеста нарядился,
и такой сладкий дух пошел по всей земле, что людям стало радостно.
Глядя на Ивана, братья и все соседи тоже принялись сады садить,
богатые урожаи собирать. И зажили все припеваючи.
И по сей день в той стороне цветут сады прекрасные, спеют ябло-
ки да вишни чудесные, а народ вспоминает добрым словом Ивана-
солдата.
ПОЧЕМУ У НАС ЗИМОЙ СОЛНЦА НЕТ
Юкагирская сказка
тарики говорят, что есть такие края на земле, где
от весны до весны ночь и день столько раз сменяются,
сколько в большом табуне оленей.
У нас, юкагиров, ночь всю зиму тянется. Дня
не бывает. Темно. Луна. Звезды. Сполохи — северное
сияние... Если радугу разбить на самые мелкие ку-
сочки и на ночное небо бросить — немножко на спо-
лохи похоже будет... Красиво!
А Солнца — нет. И дня нет. Ведь дня без Солнца не бывает.
Старики говорят: когда-то, очень давно, длинной зимней ночи
не было. Солнце на небе каждый день светило. И в тундре тепло было.
И в море тепло было. В тундре деревья росли, мишка — белый мед-
ведь без шубы ходил. Потом вдруг стало Солнце с неба уходить все
чаше и чаще. Уйдет — и нет его. Ждут его, ждут, ждут... Ночь, хо-
лодно...
Один юкагир, смелый человек, запряг собак, поехал Солнце искать.
Назад не вернулся.
Другой юкагир, очень смелый человек, на оленях поехал Солнце
искать. Пропал. Юкагиры спросили Луну:
— Ты — ночное Солнце. По небу зимой гуляешь, весной гуляешь,
летом гуляешь, осенью тоже гуляешь. И днем гуляешь, и ночью. Ска-
жи, куда Солнце уходит? Где от людей прячется? Зачем уходит? Без
него темно, без него холодно.
— Пусть кто-нибудь, самый смелый, поедет, поищет Солнце,—
сказала Луна.
Юкагиры так ответили:
— Двое поехали. Очень смелые люди были. Оба пропали.
Луна ничего больше не сказала. Пошла по небу гулять.
Тогда самый старый юкагир вызвалсу-ехать— Солнце искать.
— Меня все моржи знают, все медвеви знают, вот, 3- прожил
сколько! — так он сказал.— Я в тундре каждый клочок мха знаю,
на морском берегу — каждый камень. Найду Солнцу. Молодые пусть
рыбу ловят, оленей пасут. Я теперь только у огня сижу, не охочусь,
не рыбачу. Вот и пойду Солнце искать. Может, найду...
Запряг в санки самого старого оленя и поехал.
Сколько ехал — никто не знает. Долго ехал.
Приехал к пещере. Большая пещера!
В ней костер горит, котел на огне кипит. А возле огня сидит
Солнце — греется.
Юкагир тоже у огня сел. Вместе с Солнцем из одного котла поел.

— Зачем приехал? — спросило Солнце.
Рассказал юкагир, как без Солнца людям плохо.
— Не уходи зимой с неба,— попросил старик.— Нам тепло будет.
Солнце сказало так:
— Зимой у вас, юкагиров, холодно очень. Я замерзаю — шубы
у меня нет. Видишь, сижу — отогреться никак не могу. Это Луна и зи-
мой и летом по небу гуляет, ей теперь все равно. Ведь когда-то и она
была Солнцем, как я. Зимой греться не уходила — вот и замерзла,
льдиной стала, плавает сейчас по небу туда-сюда... Когда я согреюсь,
тогда выйду. Если мне холодно станет — опять уйду греться...
Кто живет у нас, на далеком севере, у холодного моря, тот
знает: Солнце всегда так делает — всю зиму в большой пещере за мо-
рем, за лесом греется. Иногда откроет шкуру, которой вход в пещеру
завешен, лучик высунет наружу — нет, еще холодно! И снова шкуру
опустит. А в то время, пока вход в пещеру открывается, отблеск на
небо падает. Вот почему бывают перед приходом весны зори: восход
начинается, небо светлеет, а Солнце так и не показывается.
Чем ближе к весне, тем чаще солнечные лучи из пещеры выгля-
дывают.
А потом и само Солнце из пещеры выходит. Первый раз, как нерпа
из лунки — выглянет и спрячется. Холодно!
Потом теплее становится — Солнце начинает гулять.
Первые дни — недалеко от пещеры ходит по краешку неба.
А потом — все дальше и дальше в небо. Летом, когда в тундре
тепло, и в море тепло, и на льдинах тепло,— Солнце уже в пещеру
не прячется, все время по небу ходит. Любит гулять!
Вот поэтому зимой у нас не бывает дня, а летом — ночи.
А ты думал — почему?
САМОЕ СВЕТЛОЕ СЛОВО
Ульчская сказка
огда это было — никто не помнит, я расскажу — сами
догадаетесь. В своей земле, где они родились, нани —
так называют себя ульчи — дружно жили, друг друга
не обижали. Сколько нани жили — даже старики
не помнят. Но вот однажды к нани с чужих земель
злой человек приехал. Глаза, как угли, на макушке
волосы, как змеи, вьются, в шелковый халат одет,
сам толстый, как осенний барсук. Собрал он всех
нани, говорит:
— Ну, меня хорошо слушайте. С нынешнего дня я у вас хозяином
буду. Кто мои слова слушать не будет — тому плохо будет. Вся эта
земля, где вы живете, сейчас моя земля.
Нани удивились. До этого у них никакого хозяина не было. Не по-
нимают, зачем им хозяин. Один смелый парень говорит:
— У нани до этого никакого хозяина не было. Здесь земля наша,
мы никого не знаем.
На барсука похожий человек рассердился, как котел закипел:
— Ты, собачий сын, спорить со мной будешь?
Железной палкой, которую держал, на того парня указал. Сильнее
грома раздался звук, из конца палки дым пошел, нани от страха
на землю попадали. Когда голову подняли, увидели: тот парень мерт-
вый лежит, кровь из груди капает.
Нани тогда сильнее испугались.
— Кто меня слушать не будет, с ним вот так будет,— говорит
чужеземец и показывает на мертвого парня.
Нани низко голову опустили. Что скажешь такому страшному
человеку?
День проходит, два проходит — на барсука похожий человек
к себе нани зовет. Нани пришли.
— Вот если через десять дней не принесете мне пятьдесят орли-
ных хвостов — всех вас убью,— говорит он.
Что поделаешь? Нани за девятью сопками, за сорока марями,
за семью морями орлов добывают. Пятьдесят орлиных хвостов кое-как
раздобыли, чужеземцу принесли. За орлиные хвосты на барсука по-
хожий человек нани ничего не дал.
День живут нани, два живут, пять живут — тот человек их к себе
зовет.
— Через десять дней сто соболей мне не принесете — всех вас
убью,— говорит он.
Что сделаешь? Нани за девятью сопками, за сорока марями, за
семью морями на соболей охотятся. Кое-как добыли соболей. На
барсука похожему человеку принесли. Глаза у него сделались, как
у кошки, которая мышь увидела.
Спрятал он соболей в мешок, крепко завязал. Потом работников
своих позвал, велел полкуля пшена принести. Пшено бросил нани:
— Нате, разделите между собой, жрите.
Нани боятся, ничего не говорят, взяли пшено. Мало ли, много
ли живут нани — чужеземец их к себе зовет.
— Через десять дней двести штук черно-бурых лисиц не прине-
сете — я вас всех убью,— сказал он.
Что нани делать? Они за девятью сопками, за со-
рока марями, за семью морями на черно-бурых лисиц
охотятся. Кое-как двести черно-бурых лисиц убили.
k	Тому человеку принесли.
У того человека глаза, как у змеи, которая пташ-
ку увидела, сделались. Шкурки чернобурок спрятал в
г*	мешки, сам крепко завязал, работников позвал, велел
куль пшена принести. Нани ничего не говорят, бо-
ятся. Мешок взяли.
*fjAjm5ro«ли.„мало ли времени прошло — нани совсем плохо жить
ст^.ти. Всю пушнину, всю рыбу на барсука похожий человек отбирает.
Яэни с ним спорить начнет — он его бьет, нани ругаться с ним
начнет — он его убьет.
%» Сколько нани натерпелись, сколько намучались — это только
вЗцазке можно рассказать. Чем больше на барсука похожий человек
ббгател, тем больше жадным, жестоким становился. Что-нибудь пло-
хого нани про того человека скажет, тот услышит, пушнину ли, рыбу
ли нани спрячет — все найдет. Нани еще больше его бояться стали:
наверное, у того десять ушей, десять глаз.
Много ли, мало ли так нани жили — вдруг среди них один человек
появился. Такой же, как все. просто одетый, только глаза не такие,
а особенные, смелые. Откуда он взялся — никто не знает. Скоро по
стойбищам слух, как птица, пролетел, что этот человек против царя
поднялся, за это его руки железом скрутили, на остров Сахалин от-
правили. Но он богатырскую силу имел, железо разорвал, плот по-
строил, на том плоту море переплыл, к нани попал. Хорошим чело-
веком оказался. Никого не обижает, нани в работе помогает. Они силь-
но его полюбили. Хотели его спрятать, чтобы на барсука похожий
человек не узнал. «Не надо»,— говорит.
— Он тебя убьет,— говорят нани,— у него десять ушей и глаз,
страшная палка у него есть.
— Я его не боюсь,— отвечает он,— и вы зря его боитесь. Вам
всем вместе против него надо встать. А десять ушей и десять глаз
его — это ваши шаманы и богачи.
Узнал на барсука похожий человек про пришельца, от злости
вскипел. Приказал работникам найти и к себе привести. Но тот сам

к чужеземцу пошел. Пропал, думают нани, сами копья, стрелы взяли,
за деревьями спрятались. Сидит на барсука похожий человек, труб-
ку покуривает, железную палку держит. Пришелец подошел к нему.
Тот человек волчьими глазами на него смотрит.
— Зачем ты, собачий сын, в мою землю пришел? — шипит на бар-
сук? похожий человек.
— Это земля не твоя, это земля нани,— спокойно говорит тот,—
я к нани как добрый гость пришел. А вот ты зачем обижаешь нани?
На барсука похожий человек еще пуще вскипел:
— Ты еще спорить будешь, собачий сын! — Поднял железную
палку.
Нани от страха закрыли глаза, а богатырь вырвал железную пал-
ку, как прутик об колено переломил, схватил на барсука похожего
человека за волосы, на воздух поднял. Богачи и шаманы хотели стрелы
пустить в богатыря, но нани у них стрелы отобрали, веревками свя-
зали и бросили к ногам пришельца-богатыря. Лежит у ног богатыря
перепуганный на барсука похожий человек вместе с богачами и ша-
манами. Обрадовались нани, жмут руки спасителю своему.
Свистнул богатырь и топнул ногою о землю, свистнули нани и ра-
зом топнули о землю. Такая буря поднялась — никогда нани не видели
такой бури. Подхватила та буря жадного человека, богачей и шаманов,
покружила их в воздухе, как осенние листья, и забросила за сорок
марей, девять сопок в море,— никогда оттуда больше не вернуться.
Топнул богатырь о землю, топнули нани — небо очистилось, по-
казалось ясное солнце — никогда нани такого не видели. Заулыбался
Амур, запели птички, зашелестели листья на деревьях: радуются
ясному дню.
— Возьмите все богатство жадного человека себе, это ваше,—
говорит богатырь нани.
На глазах нани слезы показались.
— Спасибо, скажи только нам, кто ты такой?
— Я такой же бедный человек, как и вы, только я — коммунист.
Так впервые нани и работники услышали это слово, услышав, за-
помнили на всю жизнь это самое светлое слово.
С тех пор много времени прошло. Теперь самые лучшие нани сами
коммунистами стали. Знают теперь нани: это слово ходит по всей
земле, зовет людей к добру, к счастью.
СОДЕРЖАНИЕ

ИВАН-КРЕСТЬЯНСКИЙ СЫН И ЧУДО-ЮДО. Русская народная
сказка.................... .	.	.	.	. •	. .	5
НАЗВАНЫЙ ОТЕЦ. Украинская сказка. Обработка Ел Благининой	13
ПУСКАЙ Белорусская сказка. В Важдаев	17
ДОБРОЕ СЕРДЦЕ. Молдавская народная сказка.	21
СЕМЬ ВОРОНОВ. Латышская народная сказка.......................... 26
НЕРИНГА. Литовская сказка. Э. Межелайтис. Перевод И Капланас	30
КАЖДЫЙ СВОЕ ПОЛУЧИЛ. Эстонская сказка Обработка М. Булатова 38
ЦИКАРА. Грузинская сказка. Перевод В. Берестова. . .	42
ЦАРЬ И ТКАЧ. Армянская сказка. Пересказ М. Булатова. ...	48
КАК ДЖИРТДАН УВЕЛ ДЕТЕЙ ОТ СТРАШНОГО ДИВА. Азербайджан-
ская сказка. Обработка М. Булатова............................... 52
ТРИ АРБУЗНЫХ СЕМЕЧКА. Узбекская сказка. Пересказ М. Булатова. 55
СТРЕЛОК И ЕГО ДРУЗЬЯ. Таджикская сказка. Перевод и обработка
К. Улуг-Заде . .	.	...	............... 58
ГОЛУБАЯ ПТИЦА. Туркменская сказка. Обработка А. Александровой
и М Туберовского........................ .	. .	...	63
ХАН И ТАБУНЩИК. Казахская сказка. В. Важдаев. ...	70
МУДРАЯ ДЕВУШКА. Киргизская сказка. Перевод Г. Шариповой .	75
КРАСАВИЦА НАСТО. Карельская народная скобка. . .	79
ТРИ ДОЧЕРИ. Татарская сказка. Обработка А. Гарф . . .	86
ХРАБРЫЙ МАЛЬЧИК Дагестанская сказка. Обработка М. Булатова .	88
ЧОТКАР. Марийская сказка. В. Юксерн.............................. 90
СКАЗКА О ТОМ. КАК ИВАН СЧАСТЬЯ ИСКАЛ. Мордовская сказка
М. Сайгин.	.......... . .	.	93
СОЛДАТ ИВАН. Чувашская народная сказка.........	. .	.96
ПОЧЕМУ У НАС ЗИМОЙ СОЛНЦА НЕТ. Юкагирская сказка. Перевод
и обработка Б. Привалова.......................... .	. .	104
САМОЕ СВЕТЛОЕ СЛОВО Ульчская сказка. А. Вальдю...........	107
БРАТСТВО
СИЛЬНЕЕ
БОГАТСТВА
СКАЗКИ
НАРОДОВ
СССР
ДЛЯ МЛАДШЕГО
ШКОЛЬНОГО
ВОЗРАСТА
Редакторы В В. К он поп а. А И. Жуков
Художественный редактор А Н Гришенков
Технический редактор С А Харитонова
Корректор И В Корнеева
ИБ № 1426
Сдано н набор 17 12 81 Подписано в печать 04 08 82 Формат бум 84xl08‘/i€
Офсетная № 2 Литературная гарнитура Офсетная печать. Усл печ л 11.76
Усл кр.-отт 74.34 Уч.-изд. л 10.18 Тираж 50000 экз Заказ № 2256 Изд.
.№? 61 Цена 1 р 30 к Приокское книжное издательство. 300 000. г Тула.
Красноармейский пр. д. 25. кор I Калининский ордена Трудового Красною
Знамени полиграфкомбннат детской литературы им 50-летия СССР Росглавпо
лиграфпрома Госкомиздата РСФСР. г Калинин, проспект 50 летия Октября. 46.