РОССИЙСКАЯ
АКАДЕМИЯ НАУК
^
ft Τ tf
h
s
η
ч
о
*
*
S
<
υ
с к
о
<Ν

ΔΗΜΟΣΘΕΝΟΥΣ
ΛΟΓΟΙ

ДЕМОСФЕН
РЕЧИ
В трех томах
Перевод с греческого
Ответственные редакторы:
Е.С.ГОЛУБЦОВ А, Л.П.МАРИНОВИЧ,
Э.Д.ФРОЛОВ
Том1
Ответственный редактор I тома
Л.П. Маринович
i
Издательство
«ПАМЯТНИКИ ИСТОРИЧЕСКОЙ мысли?
МОСКВА 1994

ББК 63.3(0)3
Д31
РЕДАКЦИОННАЯ КОЛЛЕГИЯ СЕРИИ
«ПАМЯТНИКИ ИСТОРИЧЕСКОЙ МЫСЛИ»
К.З. Ашрафян, Г.М. Бонгард-Левин,
В.И. Буганов (зам. председателя),
Е.С. Голубцова, А.Я. Гуревич, В.А. Дунаевский, В.А. Дьяков,
М.П. Ирошников, Г.С. Кучеренко, Г.Г. Литаврин, А.П. Новосельцев,
А.В. Подосинов (ученый секретарь), Л.Н. Пушкарев, В.А. Тишков,
В.И. Уколова (председатель)
Перевод
В.Г. Боруховича, М.Н. Ботвинника, А.И. Зайцева,
В.В. Валъченко,\Л.М. Глускиной\, А.Я. Тыжова, И.А. Шишовой
Рецензенты:
А.К. Гаврилов, А.Ч. Козаржевский, И.Л. Маяк
Демосфен
Д31 Речи: В 3 т. / Отв. ред. Е.С. Голубцова, Л.П. Маринович,
Э.Д. Фролов. М.: Памятники исторической мысли, 1994.
Т. I - 608 с.
Первый полный перевод речей и писем Демосфена на русский язык.
ISBN 5-88451-008-Х (т. 1)
ISBN 5-88451-005-5
ББК 63.3(0)3
Исключительные права на распространение
принадлежат АО «ACADEMIA - Центр»
Воспроизведение в любой форме,
полностью или частично,
без письменного согласия издательства
"Памятники исторической мысли"® незаконно
д 0503010000-006
Д 01Д(03) - 94
ISBN 5-88451-008-Х (т.
ISBN 5-88451-005-5
1)
© Издательство "Памятники
исторической мысли", 1994
© В.Г.Борухович, М.Н.Ботвинник,
А.И.Зайцев и др., 1994;
перевод, примечания

gggggggggggggggggggggggggggggg
ПРЕДИСЛОВИЕ
Демосфен (около 384—322 гг. до н.э.), знаменитый древнегреческий оратор
и политический деятель, жил в трагическую для эллинов эпоху, когда
вступившим в полосу внутреннего кризиса греческим полисам пришлось вести неравную
борьбу за независимость. Демосфен ранее других современников осознал в бурно
растущей гегемонии Македонского царства смертельную угрозу свободе Эллады
и посвятил борьбе с Македонией всю свою жизнь. Демосфен вошел в историю
как символ борца за свободу и демократию против тирании и чужеземного
рабства. Его овеянная славой личность возвышается над эпохами как величественный
символ свободолюбия, как олицетворение беззаветной преданности своей родине
и народу.
Хотя Демосфен не принадлежит к числу великих мыслителей и в этом
отношении его трудно сопоставить с Платоном и Аристотелем, произведения
Демосфена обнаруживают вполне определенную, оригинальную систему взглядов
и принципов. Судебные речи Демосфена отличаются живостью повествования
и умелой аргументацией, в политических же речах его талант оратора и трибуна
звучит во всей мощи. Совершенное владение приемами, выработанными
греческим ораторским искусством, Демосфен удивительно сочетал с искренним
пафосом пламенного борца. Он умел разносторонне развивать основную мысль,
каждое мгновение обращаясь к аудитории слушателей, призывая ее к вниманию,
органично включая в диалог, стремясь взволновать и подчинить своей воле. Но
слушателей захватывали прежде всего его страстная убежденность и неколебимая
сила аргументации.
Демосфен оказал большое влияние не только на риторику, но и на прозу.
В последующие века его произведения пристально изучали, неоднократно уже
в период античности составлялись подробные комментарии к его речам.
Безусловным образцом Демосфен был, например, для Цицерона и известного грече-

ского ритора IV в. н.э. Либания. Как эталон политического красноречия
Демосфен сохранял значение и влияние вплоть до нового времени. Скажем, в Англии
еще в XVII в. в нем видели прообраз парламентского оратора.
Речи Демосфена являются первостепенным историческим источником для
изучения древнегреческого общества, его политики, экономики, социальных
отношений и идеологии. Они содержат интереснейшие сведения о семейных отношениях
и проблемах наследства, о положении рабов и метеков, о торговле, прежде всего
морской, о финансово-ростовщической деятельности и многих других сторонах
жизнедеятельности и взаимодействия человека, общества.и государства в эпоху
античности. Особо следует выделить правовой аспект речей Демосфена. Он
постоянно ссылается на законы, касающиеся различных сторон функционирования
демократического государства, какими в то время являлись Афины, толкует эти
законы и приводит в речах тексты некоторых из них. Речи Демосфена важны
также для понимания характера античной демократии — уникального феномена,
первого в истории человечества. Они представляют собой значительный памятник
своего времени и позволяют проникнуть в мировоззрение человека той
удивительной эпохи в лице одного из самых ярких ее представителей, а следовательно,
глубже понять менталитет античного общества, давшего начало современной
системе ценностей.
Под именем Демосфена до настоящего времени сохранилось 63 произведения,
которые подразделяются на политические и судебные. Из них около сорока
подлинные, авторство остальных критиками и исследователями подвергается
сомнению. Однако традиционно они объединяются вместе под названием
"Демосфеновский корпус".
Произведения Демосфена никогда полностью не переводились на русский
язык. Данное издание является первым, включающим перевод всего Корпуса
речей как самого Демосфена, так и тех, которые ему приписывались. Оно
состоит из трех томов, хотя подразделение на тома, как и нумерация речей, является
чисто условным. В издании сохраняется традиционная нумерация речей. Первые
два тома включают речи Демосфена, никогда ранее в нашей стране не
переводившиеся, их перевод был сделан специально для данного издания. К ним относятся
речи XX—XL, вошедшие в первый том., и речи XLI—LXIII, составившие
второй том. Третий том образуют так называемые политические речи Демосфена
(I—XIX), уже изданные на русском языке в 1954 г. в блестящем переводе
и с подробными обстоятельными комментариями крупнейшего отечественного
ученого-классика профессора СИ. Радцига.
Е.С. Голубцова
Л.П. Маринович
Э.Д. Фролов

РЕЧИ
ДЕМОСФЕНА

gfgfgjg^^
XX
ПРОТИВ ЛЕПТИНА ОБ АТЕЛИИ
СОДЕРЖАНИЕ ЛИБАНИЯ
Афиняне награждали оказавших благодеяние государству людей
разнообразными привилегиями и, помимо всего прочего, предоставляли ателию1. После того
как многие люди получили такую награду, оказалось, что осталось совсем
немного людей, которые смогли бы взять на себя исполнение литургий^. По этой
причине Лептин внес законопроект о том, чтобы ателия никому более не должна
была предоставляться, а народ афинский — впредь никому ее не предоставлять;
те же, которые станут добиваться ее, будут подвергнуты самому суровому
наказанию. Против этого закона выступил ряд лиц, среди которых был Батипп. Но
он не стал преследовать Лептина по суду (получив взятку или пав жертвой
болезни). Ныне же выступили против этого закона Формион, сын Хабрия Ктесипп
и еще некоторые присоединившиеся к ним люди. В качестве синегора^ выступил
Демосфен. Лептин старался оправдать свой закон ссылками на его полезность
и государственную необходимость. Демосфен же апеллировал к справедливости
и славе государства. Ведь справедливо награждать лиц, оказавших благодеяние
государству, и не менее справедливо, чтобы те, кто по праву получил награду, не
были лишены своих привилегий. Что же касается славы, то ведь и для любого
другого государства было бы позорным, если бы оно стало отнимать то, что уже
предоставлено; афинянам же особенно не подобает так поступать, поскольку
славой и благородством они выдаются среди всех остальных. Демосфен доказывал
также, что законопроект внесен в нарушение существующих законов: тот, кто
вносит закон, должен вначале отменить противоречащий ему и принятый ранее
и только после этого предлагать новый, чтобы не создалось положения, при
котором будут существовать противоречащие друг друга законы.

10
Демосфен
ДРУГОЕ СОДЕРЖАНИЕ
Название речи, обращенной к Лептину, имеет такое объяснение. По
истечении срока, в который лицо, внесшее законопроект, может быть привлечено к
суду и наказано, оно освобождается от ответственности. На этом основании Леп-
тин не мог быть привлечен к суду. Такова причина, по которой речь называется
"К Лептину", а не "Против Лептина". Основное ее содержание сводится к
следующему. В афинском государстве существовал обычай, по которому лица,
оказавшие благодеяние государству, награждались разнообразными и
многочисленными почестями, в том числе и ателией. После того как многие и граждане
Афин, и иностранцы получили такую награду, возник недостаток в людях,
могущих взять на себя исполнение литургий, и по этой причине возникла опасность,
что вся тяжесть литургий падает на бедных. Тогда Лептин, один из известных
политических деятелей, внес законопроект, в котором дословно говорилось
следующее: "Для того чтобы самые богатые люди взяли на себя исполнение литургий,
пусть никто не будет освобожден от этой обязанности, за исключением потомков
Гармодия и Аристогитона, а также девяти архонтов; и пусть народ впредь
никому не предоставляет этой привилегии, если кто и станет ее добиваться. А если
найдется такой человек, то он должен быть лишен гражданской чести, и сам он
и его семейство. Он должен преследоваться по суду на основании уголовного
иска и по поступившим на него доносам4, и если он будет обвинен по этим искам
и доносам, то должен нести наказание такое же, какое накладывается на лиц,
задолжавших казне". Против этого закона выступил ранее Батипп, вчинивший иск
против Лептина, но он умер до того, как дело дошло до суда. Прошло известное
время, и Лептин за давностью срока был освобожден от ответственности: ведь
существовал закон, согласно которому лицо, внесшее закон или псефисму,
освобождалось от ответственности по истечении года. Но поскольку в таком -случае
можно было выступить с обвинением против самого закона (при условии, когда
внесшие закон лица освобождались от ответственности), по прошествии года
выступил в качестве обвинителя Апсефион, сын Батиппа (синегором его
выступил ритор Формион), и Ктесипп, сын Хабрия (синегором его выступил
Демосфен). При указанных обвинителях иск был выдвинут против самого закона.
Судебный процесс, спорным объектом которого является письменный документ,
носит здесь деловой характер. Основные положения речи связаны с принципами
законности, полезности и справедливости.
Здесь необходимо остановиться на доказательствах, выдвинутых с той и
другой стороны. Лептин ссылается как на полезность закона, дающего возможность
сохранять необходимое количество лиц, способных исполнять литургии, так и на
его справедливость. Говоря о полезности закона, он доказывает: "...для вас будет

XX. Против Лептина об ателии
И
совершенно бесполезным делом, если лишь одни бедняки станут исполнять
литургии: ведь со временем они исчерпают свои ресурсы, и вы не отыщете более
людей, способных это делать". Касаясь принципа справедливости, он указывает
на недопустимость такого положения, при котором одни будут беспрепятственно
обогащаться, а лица, исполняющие литургии, — все более и более беднеть.
Обвинитель закона исходит из принципов законности, справедливости и полезности.
В применении к данному случаю принцип законности носит двоякий характер
и должен быть соотнесен как с личностью законодателя, так и с существом дела.
Что касается личности, то законодатель не сделал того, с чего он, приступая
к делу, должен был начать. Ведь он нарушил принятый порядок. Существующий
порядок является законом, согласно которому следует вносить законопроекты.
Тот, кто предлагает закон, должен объявить его перед изображениями героев
эпонимов5 и утвердить у номофетов6. Этого он не сделал. Что же касается
существа дела, то закон этот противоречит древнему закону, согласно которому
награды, даруемые народом, присуждаются навечно. Итак, закон Лептина
противоречит прежним, устанавливающим, что награды, которые предоставляет народ,
должны сохраняться, поскольку требует, чтобы были отняты те награды, которые
уже предоставлены. Апеллируя к принципу справедливости, Демосфен заявляет,
что нельзя отнимать у лиц, оказавших благодеяние государству, то, чем их за это
наградили. Что же касается полезности, то он рассматривает ее с трех точек
зрения: "Во-первых, вы потерпите ущерб, если отнимете награду у лиц, оказавших
вам благодеяние, — ведь Левкон больше не станет присылать вам хлеб из Бос-
пора. Во-вторых, вы потерпите ущерб потому, что впредь никто не станет
оказывать благодеяния государству, видя, как вы отнимаете награды у других.
В-третьих, ущерб будет заключаться и в том, что' вы покроете себя позором
(ведь вы прослывете неразумными людьми)".
Речь эта произнесена второй по порядку. Первую, являясь старшим, произнес
Апсефион. Лептин, во-первых, также выдвигает принцип полезности, заявляя,
что в скором времени государство будет страдать от недостатка лиц, могущих
взять на себя исполнение литургий. Во-вторых, он выдвигает принцип
справедливости исходя при этом из понятия равенства. А именно он считает совершенно
недопустимым, чтобы одни получившие ателию люди богатели, а государство
в то же время не находило лиц, способных исполнять литургии.
Оратор же выдвигает возможные возражения против закона, исподволь
подготавливая обоснование своего собственного. Исходя из самого существа
законности, он сопоставляет, противопоставляет и анализирует оба закона, показывая,
насколько они различны. Чтобы сопоставление обоих законов не выглядело
нарочитым и несогласованным, он исходит из ряда положений. Первое возражение
в речи как будто исходит от Лептина, в действительности же имеет целью обос-

12
Демосфен
нование полезности собственного закона. Противник выступает как бы вносящим
закон Демосфена. В чем же суть закона Демосфена? Она состоит в том, чтобы
предоставленные народом награды имели законную силу; тех же, кто ими
обладает, надлежит подвергать проверке. Если они окажутся достойными тех наград,
которые им предоставлены, они должны их сохранять, если же недостойными, то,
будучи в этом изобличены, они должны их лишиться. И сам Лептин подтвердил
справедливость закона Демосфена. Почему? Да потому, что с самого начала
стал утверждать, будто многие из получивших награду ее недостойны, а закон
Демосфена также исключает недостойных. По этой причине он не раз
встречается на протяжении всей речи. Ведь то, что о нем много раз говорится, приучает
судей к закону, о котором они в скором времени будут слушать.
Понимая, что самый сильный довод Лептина состоит в том, что отмена ате-
лии преследует целью заставить самых богатых людей взять на себя исполнение
литургий, оратор не выдвигает на первый план этого возражения, но выставляет
другое, выгодное для себя и способствующее утверждению собственного закона.
Когда оратор говорит: "на этот довод он упирает более всего", то это уловка,
с помощью которой он вводит слушателей в заблуждение относительно своего
противника. Ведь главный довод Лептина состоит не в том, что этой
привилегией, пользуются недостойные люди, но, как это совершенно ясно, речь
у него идет о недостатке лиц, способных исполнять литургии, и о пользе
государства, когда тяжесть литургий будет снята с бедных и возложена на богатых.
Речь относится к разряду судебных, предметом судебного разбирательства
является закон. Содержание ее двойственное и носит частично судебный,
частично совещательный характер. Пожалуй, можно сказать, что речь не лишена и
оттенка торжественности в тех ее частях, где оратор пытается возвеличить
каждого из благодетелей государства. Здесь можно найти и похвалу, достойную
мужей, к которым она относится, а также выражения, прекрасно соответствующие
их деяниям — как, например, там~, где он торжественно прославляет добрые
дела Конона и Хабрия, Эпикерта, тех, кто с острова Фасос и из Коринфа, а
также Левкона.
Но перейдем к комментированию самой речи.
РЕЧЬ
(1) Я согласился посильно поддержать этих обвинителей7,
граждане судьи, и более всего потому, что считаю этот закон
неопровержимо подлежащим отклонению по соображениям
государственной пользы; я выступаю также и ради сына Хабрия.

XX. Против Лептина об ателии
13
Ведь совершенно ясно, граждане афинские, что Лептин, да и
любой другой, кто станет выступать в поддержку его закона, не
скажет ничего справедливого по существу дела, а только то, что
некие, мол, недостойные люди приобрели ателию с целью избавиться
от литургий; и на этот довод Лептин станет упирать более всего.
(2) Я оставляю в стороне то обстоятельство, что будет ведь
совершенно несправедливо, если из-за обвинения, выдвинутого против
нескольких людей, возможность получить награду будет отнята
у всех. Ведь кое-что об этом уже было сказано, да вы и сами,
возможно, хорошо это сознаете. Но я очень хотел бы спросить
Лептина, почему он, если так уж недостойны не отдельные лица, а
вообще все, одинаковой меркой измеряет и вас, и этих недостойных
людей? Написав в законе: "Пусть никто не обладает ателией", он
тем самым лишает награды тех, кто уже ее имел; а добавив слова:
"пусть и впредь не будет дозволено предоставлять ее", он отнял
у вас право даровать такую награду. Он не осмелится заявить,
что, признав недостойными благодетелей государства, уже
получивших такую награду, он точно таким же образом признал
недостойным и весь народ в его суверенном праве предоставлять ее тому,
кому он пожелает. (3) Но, клянусь Зевсом, кто-нибудь захочет на
это возразить, мол, он внес этот закон вследствие того, что народ
легко поддается обману. Если так рассуждать, что же мешает
тогда вообще лишить народ всех прав и самого демократического
государственного устройства! Ведь нельзя отрицать, что подобные
ошибки случались у вас во всяких делах. Ведь вас часто обманным
путем заставляли голосовать за многие ошибочные псефисмы8 и не
раз вас убеждали выбирать менее выгодных союзников вместо
лучших. И вообще, я полагаю, при том количестве вопросов, которое
вам приходится решать, такие ошибки неминуемо должны иметь
место. (4) Но, может быть, из-за подобных случаев мы примем
особый закон, по которому ни Совет, ни народ вообще не будут
иметь права принимать какие-либо проекты постановлений или
проводить голосование по каким-либо вопросам? Но, как я
полагаю, такого закона принимать не следует. Справедливость
заключается не в лишении нас права решать дела, в которых мы рискуем

14
Демосфен
ошибиться, а в приобретении средств, позволяющих избегать
подобных ошибок, в принятии таких законов, которые, не лишая нас
суверенитета, позволяют наказывать людей, вводящих нас в
заблуждение! (5) Но если бы кто-нибудь, оставив в стороне все эти
соображения, попытался взвесить, что само по себе выгоднее для
вас — сохранить суверенное право награждать, рискуя при этом
в чем-то быть обманутыми (предоставляя награду недостойным),
или совершенно утратить это право, не имея возможности почтить
человека наградой (несмотря на то что он ее достоин), — он,
скорее всего, счел бы более выгодным первое. Почему? Да потому,
что, оказывая почет большему числу людей, чем следовало бы, вы
побуждаете многих оказывать вам благодеяния. Напротив, никого
не награждая, даже если находится человек, достойный награды, вы
лишаете всех желания отличиться и быть награжденным. (6) К тому
же первая возможность более выгодна и по следующей причине.
Ведь люди, наградившие человека, который этой награды
недостоин, могут прослыть лишь за наивных. Напротив, люди, не
воздавшие добром за оказанное им благодеяние, приобретут дурную
славу. И в той мере, насколько лучше прослыть наивным, нежели
дурным, настолько выгоднее отклонить предложенный закон, нежели
его принять.
(7) Так что, граждане афинские, мне по зрелом размышлении
представляется неразумным, чтобы из-за некоторых людей,
считающихся недостойными наград, им предоставленных, лишались бы
приличествующих им почестей достойные люди. Если даже тогда,
когда существуют такие награды, находятся люди дурные и
недостойные (согласно речам этих людей9), то чего же следует
ожидать в будущем, когда достойные люди не только не будут
вознаграждаться по заслугам, но и вообще не будут иметь никакого
преимущества перед дурными? (8) Вам также следует принять
в расчет, что на основании существующих законов, имеющие силу
издавна (о которых и сам Лептин не решится сказать, что они
дурны), каждый должен исполнять литургии только через год: так
что он, можно сказать, обладает ателией на половину времени.
И если все поголовно обладают ателией наполовину, и в том числе

XX. Против Лептина об ателии
15
те, кто не оказал вам никакого благодеяния, — неужели мы
станем отнимать дополнительную награду у благодетелей народа,
лишая их того, что мы сами им предоставили? Ни в коем случае!
Такой поступок и вообще негоден, и вас недостоин.
(9) А разве не станет нас преследовать, граждане афинские,
чувство стыда, если мы поймем, что, в то время как на рынке
действует закон, запрещающий обманывать (направленные против
обманщиков статьи которого охраняют народ от ущерба), — мы
в общественных делах этим законом не пользуемся и не применяем
его к государству (которое само сделало указанный закон
обязательным для всех граждан в частных делах)? Более того,
государство само собирается обмануть лиц, совершивших для него
благодеяния, и при этом с большим ущербом для себя. (10) Ведь
следует не только опасаться ущерба в денежных делах, но и оберегать
добрую славу государства, о которой вы проявляете большую
заботу, чем о деньгах. Не только вы, но и предки ваши так поступали.
Доказательство же этому следующее. Некогда, сосредоточив в
своих руках большие денежные средства, они израсходовали их
полностью на цели, связанные с честолюбивыми замыслами. Они готовы
были подвергнуться Хюбой опасности ради славы. Более того, ваши
предки расходовали даже свои личные средства на подобные цели.
Ныне же вот этот закон должен принести государству вместо
доброй славы дурную, недостойную ни вас, ни ваших предков. Он
навлечет на вас тройной величайший позор: в глазах всех вы
окажетесь людьми и завистливыми, и недостойными доверия, и
неблагодарными.
(11) Я попытаюсь также кратко показать, граждане афинские,
что принятие подобного закона полностью противоречит вашим
нравам, использовав для этой цели лишь один пример из прошлого
нашего государства. Как рассказывают, 30 тиранов произвели
денежный заем у спартанцев для борьбы с теми, что в Пирее10.
Когда же было восстановлено единство в государстве и прекратились
смуты, лакедемоняне, прислав послов, стали требовать возвращения
этих денег. (12) По этому поводу в народном собрании
разгорелись споры: одни требовали, чтобы возвратили деньги те люди, ко-

16
Демосфен
торые их одолжили, то есть "те, что в городе"11, другие же
предлагали вернуть деньги сообща, считая, что такое решение будет
свидетельствовать о создавшемся единодушии в государстве. Как
говорят, народ решил внести эти деньги сообща, приняв участие
в связанных с этим расходах, чтобы не нарушать достигнутых
соглашений12. Как же при этом не удивляться, что тогда вы решили
собрать деньги вашим обидчикам, чтобы не выглядеть
обманщиками, а ныне, когда вы без всяких затрат можете по справедливости
вознаградить своих благодетелей, отклонив закон, — вы
предпочтете обман? Я не считаю это достойным поступком.
(13) Каждый может увидеть и из этого примера, который я
только что привел, и по многим другим, граждане афинские, каков
обычный образ мыслей и действий нашего государства —
искренний и честный, направленный не на достижение наибольшей
денежной выгоды, а преследующий благородные цели. Что же касается
нрава человека, предложившего этот закон, то я не имею
возможности судить о его поведении в других случаях и не стану говорить
о нем дурно, ибо ничего такого за ним не знаю. Но, исходя из
самого закона, я все же нахожу, что от образа мыслей и действий
нашего государства его характер отличается весьма сильно. (14)
Наконец, я полагаю, что будет лучше, если он последует вашему
мнению о необходимости отклонения закона, чем если вы, следуя ему,
утвердите этот закон. Будет гораздо полезнее и для вас и для
него, если вы убедите Лептина занять позицию человека, который
следует мнению государства, нежели сам он убедит государство
приспособиться к мнению его самого. Даже если он очень
достойный человек (по мне, пусть он таким будет), все же более
достойным представляется образ мыслей и действий всего государства.
(15) Я полагаю, граждане судьи, что мы отыщем лучшее
решение, если вы примете во внимание следующее: Лептин своим
законом лишает вас той единственной особенности, которая придает
особую ценность наградам, предоставляемым демократиями, по
сравнению с наградами государств с другим общественным строем.
Тираны и правящие олигархи могут вознаграждать людей, которых
они отличают, главным образом материальной выгодой, получаемой

XX. Против Лептина об ателии
17
от их наград. Ведь они могут сразу сделать богатым любого, кого
захотят. Но вы охотно согласитесь с тем, что почести, даруемые
демократиями, намного выше благодаря той чести и постоянству,
которые им присущи. (16) Величайшим преимуществом является
то, что люди добиваются этих почестей не позорной лестью, но
при свободном обсуждении качеств человека, считающегося
достойным награды. Насколько приятнее быть предметом восхищения,
охотно проявляемого равными тебе людьми, чем получать что бы
то ни было от деспота! Ведь для подобных людей страх перед
будущим является гораздо более сильным чувством, чем удовольствие
от оказываемой им милости, тогда как у нас каждый,
удостоившийся какой-нибудь почести, мог ею безбоязненно пользоваться во
все времена13. (17) А этот вот закон, подрывающий доверие
к наградам, лишает их и того главного преимущества, которым
обладают даруемые нами почести. В самом деле, стоит только отнять
у любого государства, каков бы ни был его строй, право
вознаграждать лояльных по отношению к режиму граждан, как вы лишите
его залога прочности!
(18) Возможно, Лептин, уводя вас в сторону от указанных
выше обстоятельств, попытается утверждать, что тяжесть литургий
ложится сейчас на бедных граждан, а благодаря вот этому закону
она падет на самых богатых. На первый взгляд этот довод имеет
известный смысл. Но если его тщательно взвесить, то и он,
пожалуй, окажется ложным. Как известно, у нас существуют литургии,
исполняемые метеками, и литургии, которые исполняются
гражданами. И те и другие могут получить ателию — это привилегия,
которую вот он хочет уничтожить. Но, согласно древним законам,
совершенно справедливо и правильно установленным, никто не
освобождается от эйсфоры и триерархии14 по причинам военного
характера и ради безопасности государства; не освобождаются даже
те, которым оставил ателию Лептин, потомки Гармодия и Аристо-
гитона. (19) Теперь давайте посмотрим, сколько хорегов доставит
он нам для исполнения этих литургий и какое количество людей
останутся от них свободными, если мы не примем этого закона.
Самые богатые граждане, исполняя обязанности триерарха, всегда
2 Демосфен

18
Демосфен
освобождаются от хорегии. Те же, состояние которых ниже
допустимого уровня, освобождаются от обложения по необходимости
(они оказываются в числе людей, не облагаемых налогами)15.
Ясно, что ни те, ни другие, согласно этому закону, не увеличат нам
число хорегов. (20) Но, клянусь Зевсом, кто-нибудь возразит на
то, что Лептин увеличит число исполняющих литургии метеков!16
Могу сказать лишь, что, если он назовет пятерых таких людей, я
охотно признаю себя болтуном. Но я готов допустить, что дело
обстоит не так и что метеков, исполняющих литургии, будет
больше, чем указанное мною число (в случае, если будет утвержден
закон), и что никто из граждан из-за триерархии не будет
освобожден от обложения. Давайте посмотрим, что пользы будет для
государства, если исполнять литургии начнут все. И обнаружится, что
результат, которым увенчается все дело, не компенсирует позора,
который принесет нам закон! (21) Смотрите же, как обстоит дело.
Положим, из числа иностранцев десять будут обладать ателией
(хотя, клянусь богами, я не думаю, что их наберется пятеро, как я
только что сказал); и из числа граждан таких наберется не больше
пяти или шести. Итак, число тех и других составит шестнадцать
человек. Допустим, что их будет двадцать; если хотите, тридцать.
Теперь посмотрим, сколько граждан в течение года исполняют
обычные литургии — хорегию, гимнасиархию или обеспечение
совместного угощения дЛя членов своей филы17. Всего их наберется,
может быть, шестьдесят или немногим более. (22) Итак, для того
чтобы число граждан, которые будут исполнять литургии в течение
всего будущего времени, увеличилось на тридцать человек, мы
должны проявить недоверие ко всем вообще? Ведь мы хорошо
знаем, что исполнять литургии будут еще многие, пока существует
наше государство, и они не станут уклоняться от этой обязанности.
А вот оказывать нам благодеяния никто не захочет, когда увидит,
как обижены люди, сделавшие нам ранее доброе дело. (23) Но
оставим все это. А если бы уж возникла крайняя нужда в лицах,
способных взять на себя исполнение хорегии, то, клянусь Зевсом,
разве не легче будет объединить хорегов в синтелии, как это
делается при триерархии18, чем отнимать награды у тех благодетелей

XX. Против Лептина об ателии
19
государства, которым они дарованы? Я полагаю, что легче. Ныне
же19 время, в течение которого каждое из этих лиц20 будет
исполнять литургии, послужит только краткой паузой для других,
а после все они вновь будут тратить ничуть не меньшие суммы.
А вот в случае, если бы они составили небольшие синтелии
пропорционально имеющемуся у них имуществу, никто из них не
потерпел бы особого ущерба, даже если бы они обладали небольшим
состоянием.
(24) Точно так же, граждане афинские, весьма неразумно
поступают некоторые люди, которые в ответ на эти соображения не
пытаются ничего возразить и заявляют лишь следующее: "Ведь такое
положение, когда в государственной казне совершенно ничего нет,
очень опасно, а некоторые лица, добыв себе ателию, стали богатеть,
увеличивая частным образом свои богатства". Но их речи
несправедливы как в смысле состояния дел в государственной казне, так
и в смысле увеличения личных состояний. Ведь если человек,
приобретая большое состояние, не наносит вам при этом никакого
ущерба, его никоим образом за это нельзя порицать. А если кто
заявит, что оно приобретено путем хищений или иным способом,
каким не следует приобретать, то ведь существуют законы, на
основании которых надлежит наказывать подобных людей. Если эти
лица ничего предосудительного не допускают, им не следует делать
подобных упреков. (25) Что же касается отсутствия денег в
государственной казне, то вы должны ясно понять следующее: отмена
ателии нисколько не сделает вас богаче, так как эти расходы никак
не связаны с доходами, поступающими в государственную казну,
равно как и с имеющимися в ней запасами. Кроме того, надо
принять во внимание и следующее. Из двух признаков благополучия,
которые могут быть в наличии у государства, а именно богатства
и доверия, наше государство располагает доверием. А если кто
и полагает, что поскольку у нас нет денег, то мы не можем иметь
и доброй славы, то он рассуждает неверно. Я, разумеется, молюсь
богам о том, чтобы у нас было как можно больше денег. Но если
их и не будет, то пусть по крайней мере мы будем выглядеть в
глазах других людей надежными и заслуживающими доверия людьми.
2*

20
Демосфен
(26) Что же касается богатств и того, что некоторые люди21,
накапливая их, будут все больше, по их словам22, богатеть, то эти
богатства, как я сейчас покажу, пойдут вам же на пользу. Вы
ведь хорошо знаете, что ни от триерархии, ни от эйсфоры на
военные нужды никто не освобождается. Но разве человек,
накопивший большое состояние, кто бы он ни был23, не внесет большую
сумму в случае необходимости? Да непременным образом! С тем,
что большие состояния, имея в виду подобные цели, должны
существовать в государстве в возможно большем числе, согласятся,
пожалуй, все. От расходов на хорегии получают удовольствие в
течение небольшой части дня24 те из нас, которые присутствуют на
театральных представлениях, тогда как от расходов больших средств
на военные приготовления зависит безопасность целого государства
в течение всего времени. (27) Так что, сколько вы там теряете,
столько здесь получаете, и предоставляете в порядке почести то,
что они, и не получив25, могут иметь, накопив состояния,
позволяющие государству привлекать их к исполнению триерархии26. Что
же касается того, что от триерархии не освобождается никто, то,
как я полагаю, это известно всем. Тем не менее пусть перед вами
будет оглашен закон. Возьми закон о триерархиях и прочитай это
положение.
(Закон)
"Никто не может быть освобожден от триерархии, кроме девяти
архонтов*'.
(28) Вы видите, граждане афинские, как четко и определенно
закон запрещает освобождать от триерархии кого бы то ни было,
кроме девяти архонтов. Итак, люди, состояние которых
оценивается суммой меньшей, чем та, которая позволяет привлекать их
к триерархии, участвуют в военных расходах государства, внося
эйсфору. Те же, состояние которых достигло уровня,
позволяющего привлекать их к триерархии, будут вам полезны в обоих
случаях, и для триерархии, и для эйсфоры. Да и какое облегчение боль-

XX. Против Лептина об ателии
21
шинству граждан, Лептин, доставит твой закон, если на одну или
на две филы добавится еще один хорег, который, исполнив один
раз эту литургию вместо какого-нибудь другого человека,
освободится потом от нее? Я облегчения тут не вижу. А вот государство
от этого закона покроется позором и к нему станут относиться
с недоверием. Разве не следует решительно отклонить перед
сидящими здесь судьями этот закон, поскольку он принесет больше
вреда, чем пользы? Я бы высказался в утвердительном смысле.
(29) И еще, граждане судьи. Вследствие того что в законе
Лептина совершенно ясно написано: "Пусть никто из граждан, или
из исотелов27» или из чужестранцев не освобождается от
обложения", и при этом не оговаривается, от какого обложения — хоре-
гии или иной повинности, но просто "пусть никто не
освобождается, кроме потомков Гармодия и Аристогитона" (при этом в термин
"никто" включаются все остальные, а в термине "из чужестранцев"
не оговаривается "из числа живущих в Афинах") — вследствие
всего этого закон Лептина лишает Левкона, архонта Боспора28,
и детей его той награды, которую вы сами им даровали. (30)
Конечно, Левкон по происхождению — чужестранец, но мы сделали
его гражданином Афин. По этому же закону ни первое, ни второе
обстоятельство не освобождают его от обложения. Все другие
благодетели государства оказывались полезными для нас в течение
известного времени. Этот же человек, если вы внимательно
отнесетесь к делу, является таким, который постоянно оказывает вам
благодеяния, и притом такие, в которых более всего нуждается
наше государство. (31) Вы, конечно, знаете, что из всех остальных
людей мы больше всего питаемся привозным хлебом29. Вывозимый
из Понта хлеб равен примерно всему остальному, который
ввозится к нам *из других портов. И это естественно. Такое явление
имеет место не только потому, что в этом районе производится
изобилие хлеба, но и вследствие того, что Левкон, являющийся
господином этого хлеба, предоставил здесь всем, кто везет хлеб
в Афины, ателию, сделав при этом объявление, чтобы первыми
грузились суда, которые плывут к вам30. Обладая один, вместе
с детьми, ателией, он предоставил ее и вам всем. (32) Теперь

22
Демосфен
смотрите, сколь велика для вас от этого выгода. Он взимает с тех,
кто вывозит от него хлеб, тридцатину. Сюда в Афины от него
доставляется примерно 400 000 медимнов хлеба (каждый может
удостовериться в этом по ведомости ситофилаков31). Так разве он не
дарит вам на каждые 300 000 медимнов — 10 000, а от
оставшихся 100 000 — примерно 000 медимнов? (33) Он настолько далек
от мысли лишить наше государство этой награды, что, оборудовав
морской порт Феодосии32 (о котором говорят, что он ничуть не
хуже Боспора), и там предоставил нам ателию. Я уж умолчу обо
всем прочем, хотя многое мог бы сказать о том, какие благодеяния
оказал нам этот человек, сам он и его предки. Но когда в
позапрошлом году у всех возникла сильная нужда в хлебе, он не
только прислал вам необходимое количество зерна33, но доставил
столько хлеба, что у вас осталось 15 талантов серебра, которыми
распорядился Каллисфен. (34) И вот, граждане афинские, если он,
так много сделавший для вас, узнает, что вы отняли у него ателию
согласно этому закону и что впредь вы лишитесь права переменить
,это решение — чего же вам в этом случае следует ожидать от
него? Или вы не понимаете, что этот самый закон и у него отнимет
ателию, если он будет утвержден, и у вас, вывозящих от него
хлеб? (35) И кто же допустит такое предположение, будто он
станет терпеть, чтобы привилегии, дарованные ему вами, были
у него отняты, а ваши, которые предоставил вам он сам, у вас
остались?! Итак, вдобавок ко всему прочему, где закон Лептина, как
это совершенно ясно, станет приносить вам вред, он еще и лишит
вас в какой-то мере тех благ, которыми вы уже пользуетесь. Так
что, смотрите, не следует ли вам этот закон отклонить? Разве вы
прежде о нем не совещались? Прочитай же им псефисмы,
касающиеся Левкона.
(Псефисмы)
(36) То, что Левкон, граждане судьи, по справедливости и на
полном основании получил от вас ателиф, вы только что услышали

XX. Против Лептина об ателии
23
из этих псефисм. Копии их, вырезанные на стелах, выставили и
вы, и Левкон — одну на Боспоре, другую в Пирее, третью в Гие-
роне34. Заметьте же, до какой невероятной низости вы можете
опуститься благодаря этому закону, который делает целый народ
заслуживающим меньшего доверия, чем один человек. (37) Не
обманывайте себя относительно содержания этих стел. Они
оповещают людей о постановлении, согласно которому вы получили и
предоставили другим привилегии. Что касается Левкона, то он будет
придерживаться этого постановления и изо всех сил стараться
делать вам добро, тогда как вы, поставив их, станете считать их
недействительными (что много хуже, чем если бы вы их просто
уничтожили). Ведь оказавшись недействительными, они послужат
каждому, кто пожелает открыто порицать наше государство,
доказательством обоснованности его порицаний. (38) Далее, если Левкон,
отправив к нам послов, спросит, в чем мы его обвиняем и за что
порицаем, отнимая у него ателию, что, клянусь богами, мы скажем?
Или что напишет тот человек, который станет составлять псефис-
Му35 от нашего имени? Клянусь Зевсом, лишь то, что некоторые из
получивших ателию оказались недостойными ее. (39) А если он
возразит на это: "Может быть, среди афинян и есть дурные люди,
но я по этой причине не стану лишать добрых людей их
привилегий. Поскольку я считаю афинян в целом добропорядочным
народом, я оставлю им всем привилегии, которыми они ранее
пользовались. "Разве такое его суждение не окажется более
справедливым, чем наше? Мне кажется, что так. Ведь у всех людей
распространен обычай, согласно которому мы делаем добро и некоторым
недостойным людям ради тех, кто оказал нам благодеяние. Этот
обычай более распространен, чем другой, согласно которому из-за
дурных людей лишаются наград такие, кто, по общему мнению,
заслужил подобное поощрение. (40) Кроме того, существует и
полная возможность для любого начать против Левкона процесс об
обмене имуществом36, как я могу заключить по зрелом
размышлении. Ведь у вас есть деньги, принадлежащие Левкону, а согласно
этому закону, если кто-нибудь против этих денег выставит свои
в процессе об обмене имуществом, Левкон должен будет либо ли-

24
Демосфен
шиться их, либо взять на себя исполнение литургии. Ведь для него
главным является не потеря материальных ценностей, а огорчение
по поводу того, что он окажется лишен вами предоставленной ему
привилегии.
(41) Но, граждане афинские, дело идет не только о том, чтобы
Левкон, для которого судьба его привилегии есть лишь вопрос
честолюбия, а не материальной необходимости, не потерпел какой-
либо обиды. Подумайте о том, нет ли другого человека, который
оказал вам благодеяние, когда был богат, и который ныне
нуждается в той ателии, которую вы тогда ему предоставили. Кто же
этот человек? Это Эпикерд киренец, по справедливости
заслуживший такую награду больше, чем кто-либо другой из числа
получивших ее. Он заслужил ее не тем, что одарил нас чем-то великим
или удивительным, но тем, что совершил благое дело в момент,
когда даже среди обязанных нам людей трудно было найти
желающего вспомнить об оказанных ему благодеяниях. (42) Ведь этот
человек (как гласит псефисма, начертанная тогда в его честь)
предоставил нашим гражданам, попавшим в плен в Сицилии и
оказавшимся в столь тяжком положении, сто мин, и благодаря его
подарку они спаслись от голодной смерти. После этого, когда зд
указанные заслуги вы вознаградили его ателией, Эпикерд, видя,
какая нужда в деньгах возникла у нашего народа во время войны
(накануне правления 30 тиранов) подарил нам талант, сделав этот
подарок по своей собственной воле. (43) Смотрите же, во имя
Зевса и всех богов, граждане афинские, можно ли найти человека,
который был бы настроен по отношению к вам более
благожелательно и который меньше всего заслуживал бы обиды с вашей
стороны! В первый раз, став свидетелем несчастья нашего государства,
он предпочел стать на сторону побежденных, чем примкнуть к
тогдашним победителям, среди которых он тогда находился (хотя
рассчитывать на нашу благодарность он мог только в будущем). А во
второй раз, видя, как мы вновь попали в беду, он помог нам
деньгами, меньше всего думая о том, как спасти свое состояние, —
помог с той целью, чтобы вы не испытывали такого недостатка
в средствах (насколько это было в его силах). (44) И у такого
человека, который на деле доказал в час выпавших нам на долю

XX. Против Лептина об ателии 25
труднейших испытаний, что его состояние является частью казны
нашего государства (ателией, приносившей ему только почет, он
пользовался лишь номинально), вы отнимете не ателию (ведь на
деле он ею не пользовался), но доверие к нам (что может быть
позорнее этого?)! Пусть будет оглашена псефисма в честь этого
человека, которую вы тогда одобрили. Смотрите же, граждане
афинские, какие псефисмы отменяет этот закон, каким людям он
причиняет несправедливость — людям, поддержавшим нас в час
тяжелейших испытаний! Вы увидите, что закон Лептина поступает
несправедливо по отношению к таким людям, которые это менее
всего заслужили. Читай.
(Псефисма)
(45) Вы слышали, граждане судьи, о каких благодеяниях Эпи-
керда, за которые он и получил ателию, идет речь в этой псефис-
ме. Вы обратите внимание не на то, что он пожертвовал сто мин,
а потом талант (как я полагаю, и получившие эту сумму не
пришли от нее в изумление), а на то, с какой готовностью он эти
деньги пожертвовал, на то, что он сделал это по своей собственной
воле, а также на то, в какой тяжелый для нас час это было им
сделано. (46) Ведь все проявляющие готовность оказать
благодеяние, достойны, пожалуй, благодарности за это, но особенно ее
заслуживают те, которые оказывают благодеяние в минуту крайней
нужды. Одним из таких людей и является этот человек. Так не
следует ли нам устыдиться детей этого человека, если мы, начисто
забыв о его благодеяниях и обстоятельствах, при которых они
были им сделаны, лишим его награды, не имея повода хоть в
чем-либо его упрекнуть? (47) Могут сказать, что им были спасены тогда
одни люди, позже предоставившие ему ателию, а отнимают ее
другие (именно вы). Но и это оправдание не избавляет вас от стыда.
Такое действие само по себе отвратительно. И если те люди ясно
сознавали и на себе почувствовали, что оказанное им благодеяние
достойно такой награды, — а мы, только понаслышке зная об

26
Демосфен
этом, отнимем у награжденных их награды, как у людей, которые
их недостойны, — разве не будет наш поступок чудовищным?
(48) Я придерживаюсь точно такого же мнения о тех, кто сверг
тиранию четырехсот37, и о тех, кто оказал нам большие услуги,
когда народ бежал из города38. По отношению ко всем этим людям
будет совершена огромная несправедливость, если какая-нибудь из
наград, им тогда предоставленных, теперь будет отнята.
(49) Если кто-нибудь из вас сейчас твердо убежден, что наше
государство совершенно не испытывает нужды в таких людях, то
по этому поводу ему следует лишь вознести хвалу богам, и я
охотно присоединюсь к ней. Но пусть он подумает о том, что ему
предстоит участвовать в голосовании по поводу закона, который
придется применять в государственной жизни, если он не будет
отклонен. И пусть он также подумает о том, что дурные законы
приносят вред даже тем государствам, где, пр общему мнению,·
политическое положение незыблемо. Ведь положение дел в
государстве может изменяться в ту или другую сторону39, и, когда
люди оказываются в опасности, их выручают благородные
поступки, законы, доблестные мужи и всякие другие заботы об
улучшении положения; тех же, кто как будто пользуется всяческим
благополучием, пренебрежение всеми этими сторонами дела постоянно
приводит к упадку. (50) Ведь большинство людей добиваются
благополучия продуманным и тщательным обсуждением дел в Совете,
ничего не оставляя в небрежении; а сохранять достигнутое
благополучие они не хотят. Так что смотрите, как бы и с вами не
случилось такого, и решительно откажитесь от мысли, будто этот
закон необходимо утвердить — закон, который только навлекает
позор на наше государство. Оно пользуется ныне благополучием,
но, если этот закон будет утвержден, оно может оказаться без
друзей, которые пожелали бы прийти ему на помощь, если с ним
случится беда.
(51) Следует остерегаться наносить обиды, граждане афинские,
не только тем, кто добровольно оказал вам благодеяние и
поддержал вас в трудных и опасных обстоятельствах (о которых
несколько ранее говорил Формион и я только что сказал), но и многим

XX. Против Лептина об ателии
27
другим людям, способствовавшим во время войны с
лакедемонянами тому, что на вашу сторону перешли и стали вашими
союзниками целые государства, бывшие их родиной. Эти люди принесли
пользу вашему государству и своими речами и своими делами. Из
них некоторые за проявленные к вам добрые чувства изгнаны из
своей родины. (52) Мне приходит при этом на ум прежде всего
судьба тех, кто был изгнан из Коринфа. Я вынужден сейчас
говорить перед вами о том, что слышал сам от людей старшего
поколения. Прочие добрые услуги, которые они вам оказали, я оставляю
сейчас в стороне. Когда же в Коринфе произошло большое
сражение с лакедемонянами40 и когда граждане Коринфа после сражения
приняли решение не пускать в крепость наших воинов и отправить
послов к лакедемонянам (53) ввиду несчастья, постигшего наше
государство, а также господства лакедемонян над путями
сообщений, эти люди не предали нас и не стали заботиться прежде всего
о собственном спасении, но открыли нам ворота41, применив
насилие против сограждан (и это при условии, когда рядом
располагалось все пелопоннесское войско42, находившееся в боевой
готовности). Эти люди предпочли подвергнуться опасности, если
понадобится, вместе с нами, выступившими тогда в поход, чем, оставив
нас без риска спасти свою жизнь: они впустили в город наших
воинов и спасли вас вместе с вашими союзниками. (54) После того
же как был заключен мир с лакедемонянами, достигнутый при
посредстве Анталкида43, лакедемоняне за эти дела изгнали их. Тогда
вы, приняв их в свой город, поступили так, как подобает
прекрасным и благородным людям: специальным решением вы
предоставили им все, в чем они тогда нуждались44. Теперь посмотрим,
следует ли сохранить за ними все те награды, которых они были
тогда удостоены. Но если кто-нибудь услышит, что афиняне
колеблются, надо ли оставить за благодетелями государства право
пользоваться дарованными им наградами или его отнять, то ведь сама
речь об этом прежде всего навлечет позор на людей, поднимающих
этот вопрос. Ведь на этот счет уже давно принято решение, и
давно следовало бы его признавать. Прочитай им и эту псефисму.

28
Демосфен
(Псефисма)
(55) Постановление, которое вы приняли в пользу коринфян,
вынужденных ради вас покинуть родину, таково, граждане судьи.
Смотрите же, как бы люди, осведомленные о тогдашних трудных
обстоятельствах (или принимавшие участие в них, или услышавшие
о них от знающих людей), из-за этого закона, отнявшего
дарованные тогда награды, не упрекнули бы нас, выдвинувших такой
закон, в величайшей низости! Нуждаясь в помощи других, мы
поступали необычайно благородно и на все были готовы; когда же мы
добились всего, чего желали, то оказались настолько скверными
и неблагодарными людьми, что отняли награды у лиц, уже ими
владевших, и приняли закон, согласно которому такие награды
впредь никому не должны предоставляться. (56) "Но, клянусь
Зевсом, не все, получившие награды, заслужили их" — таков
будет главный довод авторов закона, звучащий во всех их речах.
Но тогда мы должны признаться, будто не знаем, что заслуги
людей следует оценивать тогда, когда мы их награждаем, а не
после, когда пройдет уже много времени45. Отказать кому-либо в
награде, основываясь на мнении об этом человеке, свойственно
людям; но отнять уже предоставленную свойственно лишь
недоброжелателям и завистникам. Не следует, чтобы вас принимали за таких
людей. (57) Не побоюсь сказать вам, что я думаю об этих самых
заслугах. Я полагаю, что определение величины заслуг
производится государством и частными лицами не одинаковым образом:
рассмотрению здесь подвергается не одно и то же. Частным образом
каждый из нас решает, чего заслуживает человек, которого мы
собираемся сделать своим зятем или вообще с кем мы соби-раемся
породниться. Мы устанавливаем это на основании существующих
мнений об этом человеке и на основании законов. Государство же
и народ решают всем обществом вопрос, кто оказал ему
благодеяние и содействовал его безопасности, и проверяют это не на
основании происхождения этого человека или существующего о' нем
мнения, но по его делам. Если нам понадобится чья-то помощь,
мы не станем препятствовать желающему ее оказать и совершить

XX. Против Лептина об ателии
29
для нас благое дело. Так неужели же мы после того, как оно
будет совершенно, станем подвергать сомнению заслуги этого
человека? Так решать дело будет совершенно неверно! (58)
Возможно, клянусь Зевсом, скажут, что пострадают одни лишь эти
лица46 и что я выступаю с такой длинной речью в защиту их одних.
Этот упрек, однако, очень далеко отстоит от истины. Я не стану
даже пытаться перечислять всех оказавших вам благодеяния,
которые по этому закону, если он не будет отклонен, лишатся
дарованных им наград. Огласив одну или две псефисмы, я этим
и ограничусь в своей речи. (59) Хочу сказать лишь о том, что вы
нанесете тяжелую обиду фасосцам во главе с Экфантом, если
лишите их ателии. Ведь они передали вам Фасос, изгнав гарнизон
вооруженных лакедемонян. Впустив Фрасибула, они включили свое
отечество в число дружественных вам государств и много сделали
для того, чтобы население побережья Фракии стало вашим
союзником47. (60) Это же относится к Архебию48 и Гераклиду,
которые передали Византии Фрасибулу и тем самым сделали вас
господами над Геллеспонтом, так что вы стали отдавать на откуп
десятину49. Наполнив казну, вы смогли заставить лакедемонян
заключить такой мир, какой вам хотелось50. Когда же упомянутые
фасосцы были после этих событий изгнаны из своей родины, вы,
граждане афинские, особым постановлением наградили их тем, чем
и подобало награждать благодетелей афинского государства,
изгнанных со своей родины, а именно проксенией51, званием
благодетеля52 и ателией от всех обложений. Так неужели мы после этого
допустим, чтобы таких людей, наказанных изгнанием за оказанные
вам благодеяния и по справедливости нами награжденных, лишили
награды (хотя их ни в чем нельзя упрекнуть)? Да это было бы
постыдно! (61) -Вы очень хорошо сумеете себе представить это, если
примете во внимание следующее рассуждение, поразмыслив
наедине сами с собой. Если те, кто ныне обладает Пидной, или Поти-
деей53, или каким-либо иным из тех мест, которые ныне
подвластны Филиппу, а с вами состоят во враждебных отношениях,
провозгласили бы о своей готовности передать нам эти города, так,
как когда-то были переданы нам Фасос и Византии, принадлежав-

30
Демосфен
шие лакедемонянам и враждебные нам, при условии, что вы
наградите этих людей так же, как Экфанта фасосца и Архебия
византийца? (62) И если бы некоторые из этих ораторов54 возразили
против этого, заявляя, что нельзя допустить, чтобы некоторые
лица, одни из всех метеков, не исполняли хорегию — как бы вы
к ним отнеслись? Разве бы не заткнули им рот, как сикофантам?
Итак, собираясь воспользоваться благодеянием, вы будете считать
сикофантами людей, делающих подобные заявления. Но как же
можно одновременно следовать тем, кто говорит то же, что эти
сикофанты, советуя вам отнять награды у лиц, оказавших вам
благодеяние ранее? Ведь поступать так — постыдно! (63) Давайте
рассмотрим и следующее соображение. Что лежало в основе
поведения тех, кто так несправедливо поступил по отношению к нам,
передав Филиппу Пидну и другие пункты? Разве не ясно всем, что
это были подарки, которые они надеялись получить от него за эти
услуги? Какую же из двух возможностей ты выберешь теперь,
Лептин? Или ты попытаешься убедить наших врагов не
вознаграждать предателей за ущерб, который они нам причиняют, делая
тем самым добро для наших врагов (если ты, конечно, в силах это
сделать)? Или же предложить нам закон, лишающий наших
благодетелей части наград, которые мы им предоставили? Я полагаю,
что было бы лучше для тебя выбрать первую возможность. Но
чтобы не затягивать время сверх положенного, возьми псефисмы,
составленные в честь фасосцев и византийцев. Читай!
(Псефисмы)
(64) Вы слышали, что говорится в этих постановлениях,
граждане судьи. Некоторых из упомянутых здесь мужей уже,
возможно, нет в живых. Но подвиги их существуют, ибо они некогда
были ими совершены. Необходимо, чтобы эти стелы сохраняли
свое значение на все последующие времена, для того чтобы, пока
кто-нибудь из этих людей остается в живых, им не чинилось от
нас никаких обид; когда же они скончаются, эти стелы были бы

XX. Против Лептина об ателии
31
напоминанием об образе мыслей и действий нашего государства,
оставаясь наглядным примером для тех, кто захочет оказать вам
какое-либо благодеяние, — примером, показывающим, сколь
многим благодетелям наше государство отплатило благодарностью
в соответствии с их заслугами. (65) И пусть, граждане афинские,
от вас не останется скрытым то, что может навлечь на вас
величайший позор: люди будут слышать и узнавать о несчастьях,
которые претерпели ради нас названные выше мужи, — несчастьях,
которые навсегда останутся с ними55, а вот награды, которые они
получили от нас зз свои благодеяния, будут, напротив, отняты.
(66) Гораздо более достойным поступком было бы, сохраняя уже
дарованное им, найти средство избавить их от несчастий — чем,
оставляя им их несчастья, отнять дарованные прежде награды.
В самом деле, клянусь Зевсом, кто же захочет в будущем оказать
нам благодеяние, если ему в случае неудачи предстоит немедленно
понести наказание от врагов, а в случае удачи — получить от нас
ненадежное вознаграждение?
(67) Я буду очень огорчен, граждане судьи, если вам
покажется, будто я считаю единственным основанием для выступления
против этого закона лишь то, что он лишает ателии
многочисленных чужестранцев, благодетелей нашего государства, а среди
граждан нашего государства я не смогу найти человека, который,
обладая этой почестью, был бы достоин ее. Напротив, я с гордостью
хочу заявить, что мы, обладая многими другими благами, можем
найти среди наших граждан многочисленных благодетелей
государства и доблестных мужей. (68) Обратите внимание прежде
всего на Конона. Будет ли справедливым, если мы вынесем
порицание этому мужу или его деяниям и отнимем у него какую-либо
из дарованных ему наград? Конон, как можно узнать от некоторых
из вас — людей одного с ним возраста, — после того, как народ
возвратился из Пирея в город (а государство наше сильно ослабло
и не имело ни одного корабля)56, стал стратегом на службе у
царя57. Не получая ни малейшей поддержки с нашей стороны, он
сразился с лакедемонянами на море, нанес им поражение58, и тех,
кто ранее командовал другими, приучил слушать вас. Он изгнал

32
Демосфен
гармостов с островов-**, а после, вернувшись сюда, он восстановил
стены60 и первым вновь поднял вопрос о гегемонии над
лакедемонянами. (69) Его одного из всех устроили надписи на стеле:
"Поскольку Конон, — так гласит текст, — освободил союзников
афинян"61. Эти слова, граждане судьи, служат к вящей главе его
перед всеми вами, а вам — перед всеми остальными эллинами. Ведь
в зависимости от благородных деяний, которые каждый из вас
совершает ради других людей, возрастает и слава, которой окружено
имя нашего государства. (70) По этой причине они тогда
наградили Конона не только ателией, но ему первому — так же, как
Гармодию и Аристогитону — поставили бронзовую статую62. По
их мнению, он также положил конец немалой тирании, уничтожив
господство лакедемонян. Чтобы вы лучше представили себе, о чем
я говорю, пусть будут прочтены псефисмы, которые были приняты
тогда в честь Конона. Читай!
(Псефисмы)
(71) Конону тогда за подвиги, о которых я рассказал, оказали
почести не только вы, граждане афинские, но и многие' другие
люди, которые справедливо полагали, что необходимо воздать ему
за те добрые дела, которые он ради них совершил. Мы покроем
себя позором, граждане афинские, если те награды, которыми
одарили его другие, навсегда останутся у него, а часть тех, которые
предоставили ему мы, будут у него отняты65. (72) Нехорошо и то,
что когда он был жив, мы почтили его такими великими наградами
(о которых вы только что слышали); когда же он скончался, мы,
позабыв обо всем этом, станем отнимать часть тех наград, которые
были ему тогда предоставлены. Многие подвиги, совершенные им,
достойны похвалы, граждане афинские, и ради них всех следует
сохранить дарованные ему награды, но самый прекрасный из всех —
восстановление стен. (73) Если сопоставить с ним ,Фемистокла,
самого знаменитого мужа среди современных ему людей, то
каждый вспомнит, что он сделал то>же самое. Рассказывают, что он,

XX Против Лептина об ателии
33
приказав гражданам соорудить стены и на случай, если из Лаке
демона прибудет кто-нибудь, то задержать его здесь — отправился
сам в качестве посла к лакедемонянам. Когда там начались
переговоры и кто-то сообщил о том, что афиняне укрепляют город
стенами, Фемистокл стал отрицать это и посоветовал отправить в
Афины послов, чтобы они удостоверились в этом сами. После того как
эти послы не вернулись, он порекомендовал отправить других. Вы
все, вероятно, слышали, каким способом он их обманул64. (74) Я
утверждаю (и, клянусь Зевсом, пусть никто, граждане афинские,
не отнесется с предубеждением к моим словам, но примет во
внимание только то, соответствуют ли они истине), что насколько
совершаемое явно предпочтительнее того, что делается тайным
образом, и победа в открытом бою почетнее, чем добытая обманным
путем — настолько более славным является восстановление стен,
осуществленное Кононом, по сравнению с деяниями Фемистокла.
Ведь он построил их втайне от людей, собиравшихся помешать
этому, тогда как Конон восстановил стены, одержав над этими
людьми победу65. Так что мы не должны наносить обиду такому
человеку и допустить, чтобы он оказался в худшем положении,
чем ораторы, которые станут поучать, как следует отнимать что-
либо из предоставленных ему наград. (75) Оставим их, однако,
в покое. Но, клянусь Зевсом, не оставьте без внимания сына Хаб-
рия, лишенного ателии, которую отец, по справедливости получив
ее от вас, оставил ему в наследство. Как я полагаю, ни один
здравомыслящий человек не назовет этот поступок хорошим. Вы и без
моих слов, по-видимому, знаете, каким превосходным человеком
бьдл Хабрий; но не мешает хотя бы кратко напомнить о
совершенных им подвигах (76) — о том, как он построил войско, стоя во
главе вашего ополчения и дал сражение всем пелопоинесцам
у Фив66; как убил Горгопа на острове Эгина67; сколько трофеев он
поставил на Кипре и после в Египте68, и как он, пройдя чуть ли
не по всей земле, нигде не посрамил ни своего имени, ни имени
нашего государства... Обо всем этом не легко поведать достойным
образом. Меня охватывает сильный стыд при мысли, что в моем
рассказе эти подвиги будут выглядеть бледнее по сравнению со сла-
3 Демосфен

34
Демосфен
вой Хабрия, нашедшей отзвук в сердце каждого из нас. Все же я
попытаюсь напомнить вам о тех его деяниях, которые смогу
достойным образом осветить. (77) В морском сражении он победил
лакедемонян и захватил в плен 49 триер69. Многие из островов70
он покорил и передал вам, и, хотя они были прежде враждебно
настроены по отношению к вам, он сделал их вашими друзьями. Три
тысячи военнопленных, обращенных в рабство, он привез сюда
и представил отчет о захваченной добыче (сумма составила более
НО талантов). Всему этому свидетелями являются люди старшего
поколения. Вдобавок к указанным он захватил и другие триеры,
числом более 20, пленяя их по одной или по паре. Все
захваченные корабли он доставил в ваши гавани. (78) Короче говоря, он
единственный из всех стратегов не потерял по своей вине ни
одного корабля, ни одного воина, ни одного города, ни одного
гарнизона, в то время когда он командовал вашими войсками. Ни один из
ваших врагов не поставил ни одного трофея из оружия,
захваченного у вас или у него; вы же, в то время когда он был стратегом,
поставили их множество из многочисленной добычи. Чтобы я
в своей речи не упустил чего-либо из того, что он совершил, пусть
огласят перед вами списки кораблей, которые он захватил (и где
каждый был захвачен), число городов и количество захваченных
денег, число трофеев и где каждый из них был поставлен. Читай!
(Деяния Хабрия)71
(79) Неужели кому-нибудь из вас, граждане судьи, покажется,
что этот человек, захвативший столько городов и триер,
победивший в морском сражении, совершивший ради нашего государства
столько прекрасных подвигов и не допустивший при этом ни
одного позорного проступка, заслужил, чтобы его лишили ателии
{которой вы сами его одарили и которую он оставил своему сыну
в наследство)? Я полагаю, что такого человека не найдется, он
оказался бы неразумным. А вот если бы он потерял хотя бы один
город или только десяток кораблей, эти люди72 сразу бы на него

XX. Против Лептина об ателии
35
донесли, обвинив в предательстве; и если бы он был осужден,
то погиб бы навсегда73. (80) Но поскольку, напротив, он захватил
17 городов, 70 кораблей, три тысячи пленных и представил отчет
о захваченных им 110 талантах, а также поставил такое большое
количество трофеев — разве не следует сохранить задним награды,
дарованные ему за эти подвиги? Если задуматься над всем этим,
то обнаружится, что Хабрий и при жизни делал все ради вас,
граждане афинские, и настигшую его смерть принял не ради кого-
нибудь другого. Итак, не только подвиги, совершенные Хабрием
при жизни, но и сама его смерть должна напомнить вам о вашем
долге по отношению к его сыну, к которому вы должны отнестись
со всей благожелательностью74. (81) Мы должны также, граждане
афинские, постараться избежать нареканий в том, что выглядим
людьми менее порядочными по отношению к нашим благодетелям,
чем жители Хиоса. В то время как они, против которых он
выступал с оружием в руках, поставили прежнее чувство благодарности
выше нынешних обид и не отняли у него ни одной из
предоставленных ему ранее наград — вы, ради которых Хабрий погиб
в войне против хиосцев, окажетесь людьми, лишающими его части
его наград за благодеяния, которые он вам оказал, вместо того,
чтобы оказать ему еще большие почести! Так как же вам не
навлечь на себя заслуженного позора? (82) Есть еще одна причина,
по которой вы поступите несправедливо к сыну Хабрия, если
лишите его части наград. В то время как Хабрий, не раз исполняя
обязанности стратега, никого по своей вине не осиротил, сын
Хабрия вырос сиротой только потому, что отец его был предан
чувству долга и чести. Он был, как мне представляется, патриотом до
такой степени, что заботился о безопасности других больше всех
остальных стратегов, — таково общее мнение о нем, и оно
соответствует действительности. Такие качества он проявлял, когда
командовал вашими войсками. Сам он, находясь в строю и
подвергаясь смертельной опасности, о себе забывал, предпочитая скорее
лишиться жизни, чем оказаться недостойным тех почестей, которые
вы ему оказали. (83) Так неужели же мы отнимем у сына то, ради
чего его отец считал необходимым рисковать жизнью, стремясь
3*

36
Демосфен
победить или погибнуть? И что нам останется сказать, граждане
афинские, когда на виду у всех людей будут стоять трофеи,
которые он поставил, сражаясь за вас во главе войска, а из наград,
полученных им за эти подвиги, что-то будет отнято? Разве вы не
видите и не понимаете, граждане афинские, что ныне подвергается
судебному разбирательству не закон — полезен ли он или нет, —
но вы сами подвергаетесь проверке, достойны ли вы того, чтобы
вам впредь оказывались благодеяния или же нет?
(84) Возьми псефисму, где содержится постановление в честь
Хабрия. Смотри внимательно — она где-то здесь...75
Я хочу еще вот что сказать по поводу Хабрия. Вы, граждане
афинские, оказывая некогда почести Ификрату76, почтили не
только его самого, но ради него и Страбака и Полистрата77. Точно так
же даруя награду Тимофею78, вы ради него предоставили
гражданские права и Клеарху79, а также некоторым другим. Только Хаб-
рий выступал перед вами в одиночестве, получая от вас почести.
(85) Если бы он тогда, когда получал награду, попросил вас, чтобы
вы, сделав подобное ради Ификрата и Тимофея, наградили и ради
него некоторых получивших ателию (против которых ныне
выступают вот эти люди, призывая лишить их всех без разбора дарованных
им наград) — разве вы не оказали бы ему тогда этой милости?
Я полагаю, что оказали бы. (86) И если бы вы тогда ради Хабрия
предоставили им награду, то неужели теперь стали бы отбирать из-
за них у него ателию? Ведь это противно здравому смыслу! Не
надо, чтобы о вас думали как о людях, до такой степени легко
относящихся к благодеяниям, что вы готовы воздать почести не только
вашим благодетелям, но даже их друзьям; а спустя короткое время
отобрать и то, что вы сами им предоставили.
(Псефисма о почестях Хабрию)
(87) О тех, кому вы причините обиду, если не отклоните закон
(а к ним надо добавить еще много других), вы уже слышали,
граждане судьи. Но посмотрите и поразмыслите еще о следующем. Не-

XX. Против Лептина об ателии
37
которые люди из тех, кого затрагивает этот закон, уже умерли. Но
если бы они каким-то чудом могли получить представление о том,
что сейчас здесь происходит, каким справедливым было бы их
негодование! Они заслужили предоставленные им награды своими
подвигами, но о благодеяниях, ими совершенных, вы будете судить
на основании речей, произносимых по этому поводу. И если их
прекрасные деяния не найдут соответствующего отклика при их
оценке и окажутся напрасными несмотря на все, что пришлось им
претерпеть, — разве это не будет для них тяжкой обидой?
(88) Чтобы вы видели, граждане афинские, как мы, выступая
перед вами, исходим в своих речах лишь из принципов
справедливости и что в них нет ничего, что говорилось бы с целью обмануть
вас, ввести вас в заблуждение — пусть огласят перед вами закон,
который мы составили и вносим вместо того, о непригодности
которого мы только что говорили. Вы узнаете из нашего закона,
в чем состоит его цель и как с его помощью вы приобретете славу
людей, не совершивших ничего постыдного. А если кого-то из
числа людей, получивших награду, станут порицать, вы узнаете,
как он будет лишен ее в вашем присутствии, если обвинение,
выдвинутое против него, окажется справедливым (после надлежащего
судебного разбирательства). Вы узнаете также, как будут получать
награды те люди, против которых не будет выдвинуто никаких
обвинений. (89) Во всем этом нет ничего нового — мы здесь ничего
не изобретали. Так повелевает поступать в деле законодательства
древний закон, который вот этот человек преступил, а именно
следующий. Если кто-нибудь считает, что один из существующих
законов непригоден, он должен выступить с обвинением против
этого закона и внести вместо него другой, предлагая утвердить его
и отменить прежний. Вы же, ознакомившись с его содержанием,
должны выбрать из двух лучший. (90) Ведь Солон, установивший
такой порядок выдвижения законов, считал нужным, чтобы фесмо-
феты, избираемые для охраны законов, подвергались двойной до-
кимасии80 до того, как стать архонтами, в Совете и у вас в дика-
стерии81, а сами законы, на основе которых фесмофеты должны
отправлять свою должность и которыми в политической жизни

38
Демосфен
должны руководствовать все граждане, принимались сообразно
с чьим-то предложением, как случится, и входили в силу без доки-
масии. (91) И в те времена, пока они придерживались такого
порядка выдвижения законов, они пользовались существующими
и новых произвольно" не вносили. Когда же некоторые из
пользующихся влиянием политических деятелей, как мне известно,
присвоили себе право вносить законы в любое время, когда кто
захочет, и притом самыми различными способами, образовалось такое
количество законов, противоречащих друг другу, что вы уже давно
выбираете людей, обязанность которых состоит в определении
противоречащих законов. (92) И этому делу уже трудно положить
предел: законы уже ничем не отличаются от псефисм, а те законы,
которыми следует руководствоваться при составлении псефисм,
оказываются позже принятыми82, чем сами псефисмы. Чтобы это
были не только слова, я оглашу сам закон, о котором я говорю.
Возьми закон, которым руководствовались прежние
законодатели83. Читай!
(Закон)
(93) Вы видите, граждане афинские, каким образом Солон
устроил дело, чтобы законы принимались наилучшим образом.
Вначале они обсуждаются у вас, присяжных84, у которых
утверждаются и другие постановления85, затем отменяются
противоречащие законы — для того, чтобы существо каждого дела
подчинялось одному закону. Цель здесь состоит в том, чтобы наличие
противоречащих законов не вносило беспорядка в жизнь граждан
и не ставило их в невыгодное положение перед знатоками всех
законов, а также в том, чтобы дать возможность всем гражданам
прочесть и усвоить простые и ясные положения права. (94) В этих
целях Солон повелел оглашать закон перед статуями эпонимов86
и передавать секретарю87. Тот, в свою очередь, должен был,
прочесть его в народных собраниях88, чтобы каждый из вас,
прослушав его текст несколько раз и на досуге .поразмыслив, проголосовал
за утверждение закона, если находил его содержание справедливым

XX. Против Лептина об ателии
39
и полезным. И вот, в то время как существует такое множество
правовых положений, этот Лептин не выполнил ни одного
из.указанных предписаний (и он никогда не сможет убедить вас, как я
полагаю, утвердить этот закон). Мы же, напротив, выполнили все,
что полагалось сделать в таком случае согласно существующим
законам, граждане афинские, и противопоставляем их закону наш,
намного лучший и более справедливый. Ознакомившись с ним, вы
сами в этом убедитесь. (95) Возьми и прочитай сначала
обвинения, которые мы выдвигаем против его закона, а затем и то, что,
по нашему мнению, должно быть утверждено в качестве закона
вместо предложенного ими. Читай!
(Закон)89
Таковы те обвинения, которые мы выдвигаем против его закона
как наносящего зред государству. Читай же то, что далее следует,
те законоположения, которые мы считаем гораздо лучшими, чем
указанный закон. Выслушайте со вниманием, граждане судьи, то,
что будет перед вами оглашено. Читай!
(Закон)
(96) Остановись. В существующих и сохраняющих силу законах
прекрасно и ясно, граждане афинские, сказано: "Награды,
дарованные народом, должны оставаться неприкосновенными". И это
справедливо, клянусь Землей и богами. Лептин должен сначала
отменить этот закон, выдвинув против него обвинения, а уж затем
предлагать свой. Ныне же, предоставив против самого себя
доказательство о нарушении указанного выше закона, он все же стал
предлагать свой при наличии противоречащего. Поэтому
выдвинутый им закон должен быть подвергнут судебному разбирательству,
если он окажется противоречащим законам, принятым прежде.
Возьми же сам закон90.

40
Демосфен
(Закон)
(97) Разве положению о неприкосновенности наград,
дарованных народом, граждане афинские, не противоречит закон о том,
что никто не должен быть освобожден от обложений из числа тех,
кому это освобождение предоставил народ? Ясно, что
противоречит. Но в том законе, который предлагает этот человек91, нет
такого противоречия и сохраняется положение, согласно которому
то, что даровано вами, неприкосновенно. В нем также содержится
справедливая оговорка, направленная против получивших награду
обманным путем, а также тех, кто совершил порочащий проступок
после получения награды, и вообще против недостойных людей.
Пользуясь ею, вы сможете лишить награды любого, кого вам
заблагорассудится. Читай закон!
(Закон)
(98) Вы слышите, граждане афинские, и сами видите, что
в этом законе содержится и то, что достойные люди должны
сохранять то, что им даровано, и что те, которые признаны
недостойными награды, должны по суду лишаться несправедливо ими
полученного, и что впредь все по справедливости должно быть
в вашей власти, а именно право предоставлять награды или не
предоставлять. Полагаю, что и сам Лептин не рискнет заявить,
будто этот закон нехорош и несправедлив, а если и заявит, то не
сможет это доказать. Возможно, он будет стараться отвлечь ваше
внимание, повторяя то, что он уже раньше говорил фесмофетам92,
будто этот закон противопоставлен его закону с обманной целью,
и если внесенный им закон будет отклонен, то этот вообще не.
будет поставлен на утверждение. (99) Я оставляю в стороне то
обстоятельство, что если в результате вашего голосования его з&кон
будет отклонен, противопоставляемый ему должен войти в силу,
как того ясно требует древний закон9^, рйдом с которым фесмофе-
ты выписали для вас94 наш закон. С целью, чтобы по этому пово-

XX. Против Лептина об ателии
41
ду не вступать в спор95, остановлюсь лишь на следующем.
Возможно, когда Лептин станет говорить, что признает наш закон
лучшим и более справедливым, чем его собственный, он
одновременно поведет речь о том, каким образом наш закон будет
утверждаться. (100) Но, во-первых, что касается автора
представленного законопроекта, противопоставленного его собственному, то
Лептин располагает множеством способов, с помощью которых он
сможет заставить его утвердить этот законопроект. Затем, мы
сами — я, Формион, любой другой, от кого он потребует, —
ручаемся, что утвердим этот закон. Ведь у вас существует
законоположение, согласно которому лицо, обманувшее народ, Совет или
суд, обещая что-то сделать и не выполнившее обещания,
подлежит самому суровому наказанию. Итак, мы ручаемся и мы
обещаем. Пусть это запишут фесмофеты, которые должны вести дело.
(101) Цель его состоит в том, чтобы вы не сделали ничего
недостойного и чтобы человек, не заслуживающий полученной награды,
не пользовался ею, но каждый в индивидуальном порядке
подвергался бы в этом случае судебному разбирательству в соответствии
с предлагаемым законом. Но если Лептин скажет, что все это
слова и пустая болтовня, то вот это утверждение — не пустое
слово: пусть он сам утвердит закон96 вместо того, чтобы
говорить, будто мы не станем его утверждать. Будет гораздо лучше,
если войдет в силу закон, признаваемый всеми справедливым и
хорошим, чем тот, который предлагает от своего имени Лептин.
(102) Мне кажется, граждане афинские, что Лептин (и не
гневайся на меня — я не скажу тебе ничего обидного) или вовсе не
читал законов Солона, или их не понял. Ведь Солон установил
закон, в соответствии с которым каждый имеет право дарить свое
имущество, кому захочет, если у него нет родных детей97. Он
сделал это не с целью лишить права наследования ближайших
родственников, а для того, чтобы, поставив выгоду в центр
общественного внимания, сделать желание оказывать друг другу добрые
услуги предметом всеобщего соревнования. (103) Ты же, Лептин,
внес противоречащий этому положению закон, согласно которому
народ лишен права дарить кому бы то ни было то, что ему при-

42
Демосфен
надлежит. Как же можно назвать тебя человеком, прочитавшим
или понявшим законы Солона, — тебя, из-за которого народ
лишится честолюбия людей? Да ведь при этом ты еще заявляешь
и доказываешь, что никому из тех, кто делает народу добро, не
будет предоставлено ни малейшего вознаграждения98. (104) Среди
прекрасных, по общему мнению, законов Солона есть и такой,
который запрещает говорить дурно о мертвом — даже если подобное
мнение исходит непосредственно от собственных детей покойного.
Ты не говоришь дурно, но зато поступаешь дурно по отношению
к уже скончавшимся благодетелям государства, порицая одного,
объявляя недостойным другого, хотя ни одни из них не заслужил
ничего подобного. Разве тебе не оказался совершенно чуждым сам
дух законов Солона?
(105) По поводу выступлений сторонников Лептина на тему
о том, чтобы никому никакие награды не присуждались и не
принимались во внимание совершаемые подвиги, люди, старательно
мне передававшие это, указывали, что Лептин и его друзья
ссылаются на лакедемонян, имеющих прекрасное государственное
устройство, и на фиванцев, которые никому не предоставляют
подобные почестей, хотя и у них, пожалуй, встречаются доблестные
мужи. Мне же представляется, граждане афинские, что все подобные
речи носят подстрекательский характер, и цель их состоит в том,
чтобы убедить вас в необходимости лишить лиц, обладающих ате-
лией, их награды; со справедливостью эти речи не имеют ничего
общего. Я ведь очень хорошо знаю, что наши законы, нравы,
государственное устройство совершенно отличны от фиванских и лаке-
демонских. (106) Прежде всего, у лакедемонян нельзя себе
позволить именно того, что ныне будут делать Лептин и его друзья,
когда станут произносить подобные речи, — например, похвалить
установления афинян или какого-нибудь другого-государства.
Совсем наоборот, там можно хвалить и делать" только то, что' идет
на пользу их собственному государственному устройству. Да, и
лакедемонянам совершенно чужды подобные обычаи, а почести,
предоставляемые у них, совершенно другие, (весь афинский народ,
пожалуй, стал бы молить богов о том, чтобы они сюда не проникли).

XX. Против Лептина об ателии
43
(107) Каковы же они? Не стану останавливаться на каждой в
отдельности, но об одной, которая выражает самую суть всех
остальных, я, пожалуй, расскажу. После того как спартанец включается
в состав так называемой герусии100 (зарекомендовав себя
надлежащим образом), он становится господином над многими. Ведь там
награда за доблесть — это господствующее положение в
государстве вместе с равными101, у нас же господином в государстве
является народ. У нас существуют заклятия, законы, меры
предосторожности против того, чтобы никто не стал у нас господином,
а также венки, ателии, обеды в Пританее и тому подобные награды,
которых может добиться каждый доблестный муж. (108) И оба
эти порядка правильны — и тот, что в Лакедемоне, и тот, что
установлен у нас. Почему? Да потому, что в государствах
с олигархическим строем стоящие у власти имеют равные права,
следствием чего является единодушие граждан, тогда как в
демократических государствах свобода сохраняется благодаря
соревнованию доблестных мужей: они соревнуются за награды,
предоставляемые народом. (109) Что же касается того, что фиванцы никого
не отличают почестями, то это, я полагаю, они утверждают
справедливо. Ведь фиванцы, граждане афинские, больше гордятся
своей грубостью и низостью, чем вы — своим человеколюбием
и стремлением к справедливости. И если уж надо высказать
пожелание, то пусть фиванцы, отказываясь почитать и воздавать дань
восхищения тем, кто им творит добро, и так жестоко обходясь
с единоплеменниками (вы ведь знаете, как они обошлись с Орхо-
меном102), — всегда так поступают, а вы бы всегда поступали
противоположным образом, почитая своих благодетелей и
добиваясь исполнения долга от ваших сограждан лишь убеждением и
законами! (110) Одним словом, я полагаю, что хвалить образ жизни
и нравы других людей, одновременно порицая свои, нужно тогда,
когда можно доказать, что эти другие люди преуспевают гораздо
больше, чем вы. Но поскольку вы, поступая самым благородным
образом во всех делах, пользуетесь большим благополучием как
в общественной жизни, так и в смысле единодушия граждан
и всего прочего, то ради чего стали бы вы подражать их установ-

44
Демосфен
лениям, пренебрегая своими собственными? Даже если они сами по
себе и могут показаться превосходными, вам все же следует —
ради тех успехов, которых вы достигли, следуя своим
установлениям, — придерживаться именно их. (111) Если ко всем этим
соображениям будет дозволено добавить еще одно, то мне хотелось бы
сказать следующее. Будет несправедливым поступком превозносить
законы лакедемонян и фиванцев с целью поносить наши
собственные. Вы доходите до того, что грозите смертью тем, кто пытается
ввести у нас те законы, благодаря которым эти народы достигли
своего величия со своим олигархическим и деспотическим
строем103. В таком случае, можете ли вы благосклонно внимать речам
тех, кто убеждает вас в необходимости уничтожения всего того,
благодаря чему наш народ достиг преуспеяния и счастья?
(112) Есть у Лептина и некий другой очень удобный довод,
заключающийся в том, что и у нас во времена наших предков люди,
совершившие многочисленные прекрасные подвиги, не требовали
никаких подобных наград, но охотно довольствовались надписью
в их честь, выставленной в портике Герм104. Может быть, перед
вами будет оглашен текст этой надписи. Но я, граждане афинские,
полагаю, что выдвигающие такой довод люди приносят вред
нашему государству по многим причинам. К тому же и сам довод
несправедлив. (ИЗ) Если кто-нибудь заявит, что эти люди были
недостойны награды, то, если никто из живших прежде и никто из
живших позднее не оказался достойным человеком, пусть он тогда
скажет, кто же ее достоин? А если он будет настаивать на том,
что таких людей не было, то я хотел бы выразить соболезнование
нашему государству, что за всю его историю не родился человек,
заслуживающий поощрения. И даже если он, соглашаясь, что эти
люди были вполне достойны наград, не назовет ни одного, кто
получил бы награду, — то он тем самым обвинит наше государство
в неблагодарности. Но дело обстоит не так, совсем не так. Когда
человек с клеветническими целями говорит в своих речах о
предметах, не имеющих отношения к делу, эти речи непре-менно
покажутся отвратительными. (114) Как в действительности обстоит
дело и как о нем следует говорить, я сейчас вам скажу. Многие из

XX. Против Лептина об ателии 45
живших прежде людей, граждане афинские, были доблестными
гражданами, и наше государство и тогда отличало почестями
доблестных мужей. Сами же эти почести, как и все остальное,
связанное с этим временем, соответствовали тогдашним нравам, точно так
же, как нынешние — современным. К чему я все это говорю? Да
к тому, что хочу вам показать, как было дело. Ведь не
существовало ни одной награды, которую не получили бы от государства те
люди, которые их добивались. (115) Чем могу я это доказать? Да
хотя бы тем, что Лисимаха105, одного за заслуженных людей тех
времен, наградили ста плетрами106 возделанной земли107 на Эвбее
и ста плетрами невозделанной; кроме того, ему подарили сто мин
серебра и постановили ежедневно выдавать ему по четыре
драхмы108. Указанное постановление содержится в псефисме Алкивиа-
да109, где все это написано. В те времена наше государство было
богатым и располагало большим количеством земли и денежных
средств — и ныне будет ими располагать110 (надо именно так
говорить об этом предмете и не злословить). И кто, по вашему
мнению, не выбрал бы в наше время и третьей части таких наград
вместо ателии? В доказательство того, что я говорю правду,
возьми вот эту псефисму.
( Псефисма)
(116) О том, что и у наших предков был обычай почитать
доблестных мужей, свидетельствует, граждане афинские, вот эта
псефисма. И если у них были не такие награды, какими награждаем
теперь мы, то это уже совсем другое дело. Но допустим, что ни
Лисимах, ни кто-нибудь другой ничего не получили от наших
предков. Неужели от этого обстоятельства станет более
справедливым лишение людей того, чем мы сами их наградили? (117) Не
представлять награды потому, что она представляется
незаслуженной, само по себе не должно вызывать нареканий: упрекать надо
тех, кто без всякого повода отнимает у людей дарованное ранее
ими самими111. Если кто-нибудь сможет доказать, что наши предки

46
Демосфен
отняли у человека нечто из того, чем они сами его одарили, тогда
я готов допустить, чтобы и вы сделали то же самое (хотя такой
поступок все равно останется постыдным). Но поскольку никто
никогда не сможет доказать, будто нечто подобное случалось
в прошлые времена, зачем же нам в наше время первым брать на
себя ответственность за совершение такого поступка?
(118) Необходимо, граждане афинские, обратить особое
внимание и на следующее. Прежде чем прийти в суд, вы, нынешние
присяжные, дали клятву судить согласно законам, и не по законам
лакедемонян или фиванцев, или тем, которыми некогда
пользовались наши предки112, но согласно тем, на основе которых получили
ателию люди, лишающиеся ее ныне по закону вот этого
человека113. Что же касается случаев, которые законами не
предусмотрены, то здесь вы должны судить на основе собственных
представлений о справедливости. И это прекрасно. Самую суть этих
представлений вы должны применить вот к этому закону114. (119) В
самом деле, справедливо ли, граждане афинские, награждать своих
благодетелей? Конечно, справедливо. Справедливо ли сохранять
награды за теми, кто их однажды получил? Конечно, справедливо.
В соответствии с этим вы и поступайте, чтобы не нарушить своей
клятвы. На тех, кто скажет, будто наши предки этого не делали,
вы вправе гневаться; ораторов же, ссылающихся на то, что наши
предки не чтили людей, оказывавших им великие благодеяния,
называйте дурными и невоспитанными людьми — дурными за то,
что они клевещут на наших предков, называя их неблагодарными,
невоспитанными за то, что они не умеют себя вести. Ведь если бы
дело и обстояло именно так, то им подобало бы в этом случае
скорее отрицать такие факты, чем говорить о них открыто. (120) Как
я полагаю, Лептин будет ссылаться на то, что его закон не
отнимает наград у людей, в честь которых сооружены статуи или
которым предоставлен обед в Пританее; он будет говорить, что его
'закон не лишает государство права награждать достойных людей.
Ведь есть полная возможность ставить им медные статуи и
предоставлять им обед в Пританее. Существуют и другие награды,
какие вы сможете предоставлять, кроме этой115. Но по поводу тех

XX. Против Лептина об ателии
47
форм поощрения, которые он собирается оставить у государства,
я хочу сказать лишь следующее. Покушаться на награды,
предоставленные прежде — значит подорвать на будущее доверие и
ко всем остальным наградам. Можно ли считать сооружение или
обед в Пританее более надежной наградой, чем атеЛия, которую
вы отнимаете у тех людей, кому вы раньше ее предоставили?
(121) И даже если эти нежелательные последствия, о которых я
только что говорил, и не будут столь отягощающими, все же
отрицательно скажется, я полагаю, то обстоятельство, что государство
по необходимости будет вынуждено одинаково оценивать заслуги
всех благодетелей — наравне с теми, кто оказал государству
величайшие благодеяния. А если оно этого делать не станет, оно
вообще не будет иметь возможности доказать свою признательность
некоторым лицам116. Частое повторение случаев, когда нам
оказываются великие благодеяния, не принесет нам пользы117: не так
легко, пожалуй, и стать человеком, способным их оказать. (122) Более
скромные добрые дела, свойственные мирному времени и
внутренней политической жизни, выражающиеся в проявлениях
благорасположения, справедливости, усердия и тому подобных
добродетелей, приносят, как мне представляется, пользу государству и
заслуживают вознаграждения. Необходимо только, чтобы
существовали самые разнообразные виды наград и чтобы каждый получал
от народа именно ту, которую он заслужил. (123) Что же касается
той части наград, которая, по его словам, останется у
награжденных лиц, то одни из них могут ответить на это очень просто
и справедливо — заявив, что они просят сохранить за ними все,
что им было предоставлено за оказанные ими благодеяния. Другие
же скажут, что человек, утверждающий, будто им что-то остается,
попросту их надувает118. В самом деле, Лептин, что останется
у человека, который, по мнению народа, заслужил ателию за свои
деяния и получил от вас (не важно, будь он чужестранец или
гражданин нашего государства) только эту награду? Да ничего,
конечно! Так, обвиняя в недостойности одних, не лишай же награды
других! А ссылаясь на то, что одним ты что-то оставляешь, не
отнимай у других то единственное, что они получили! (124) Говоря

48
Демосфен
попросту, вызывает опасения не то, что мы обидим кого-нибудь
в большей или меньшей степени; опасным представляется
подорванное доверие к наградам, которыми мы будем стараться
доказывать нашу признательность людям. В своей речи я более всего
уделяю внимания не ателии — в ней доказывается, что закон Леп-
тина насаждает дурные нравы, из-за которых будет подорвано
доверие ко всем наградам, которые предоставляет народ.
(125) Они полагают, что отыскали самый коварный довод,
который позволит им доказать необходимость упразднения ателии,
и о нем лучше всего сказать заранее, чтобы вы незаметно для
самих себя не оказались обманутыми. А именно они скажут, что
все эти расходы, хорегии и гимнасиархии составляют часть
религиозного культа, и будет кощунством, если кто-нибудь, используя
ателию, станет уклоняться от священного долга. Я же, напротив,
считаю справедливым то, что некоторые лица, которым народ
предоставил награду, имеют ателию от этих повинностей, а
кощунством считаю то, что делают эти ораторы, если они осмеливаются
утверждать подобное. (126) Поскольку они не находят иного
способа, чтобы доказать справедливость закона, требующего от вас
упразднить ателию, и стараются это сделать во имя богов, то как
же не назвать такой поступок самым кощунственным и самым
нечестивым? Как мне думается, надо, чтобы все то, что делает
человек, призывая имя богов, было бы по мнению людей поступком
безупречным. В том, что обладание ателией от литургий не является
освобождением от священных обрядов (а эти люди пытаются вас
обмануть, перенося название литургий на священные обряды), — я
выставлю вам в качестве свидетеля самого Лептина. (127)
Написав в начале своего закона, "Лептин внес предложениеи, он далее
говорит: "Для того, чтобы самые богатые люди исполняли
литургии, пусть никто не обладает ателией, кроме потомков Гармодия
и Аристогитона". Если бы освобождение от священных обрядов
и ателия от литургий были бы одним и тем же, то почему ему
пришло в голову сделать подобную приписку? Дело обстоит
именно так, и, чтобы вы это знали, возьми сначала рукописную копию
стелы119, а затем начало закона Лептина. Читай!

XX. Против Лептина об ателии
49
(Копия текста стелы)
(128) Из рукописной копии стелы видно, граждане афинские,
что они освобождены от всех повинностей, кроме священных
обрядов. Теперь читай начало закона Лептина.
(Закон)
Прекрасно, отложи. Написав, "Для того чтобы самые богатые
люди исполняли литургии, пусть никто не обладает ателией" он
приписал: "кроме потомков Гармодия и Аристогитона". По какой
причине, если совершать священные обряды и, значит, исполнять
литургию? Итак, он, очевидно, составил закон, противоречащий
тексту стелы — если он придерживается мнения, указанного выше.
(129) .Я очень хотел бы спросить Лептина: по какой причине ты
ныне им оставляешь ателию или по какой причине дали им ателию
наши предки, если по твоим словам, литургии и священные
обряды — одно и то же? Выходит, что они не имеют ателии от
чрезвычайных взносов во время войны и триерархий, согласно древним
законам, и ателии от литургий, поскольку они совпадают со
священными обрядами, с самого начала? (130) Но ведь в стеле написано,
что они обладают ателией! От чего же они освобождены? Может
быть, от налога на метеков?120 Только это и остается... Конечно,
они имеют ателию от регулярных литургий, как ясно записано на
стеле, как ты сам дополнительно приписал к тексту своего закона
и как об этом свидетельствует все предшествующее время. За этот
большой отрезок времени ни одна фила ни разу не решилась даже
попытаться назначить потомка Гармодия и Аристогитона хорегом,
никто не выступил против кого-либо из потомков Гармодия и
Аристогитона с предложением обменяться имуществом. Если кто и
осмелится утверждать противное, его не стоит и слушать.
(131) Возможно, некоторые люди с целью доставить вам
развлечение скажут, будто некоторые мегарцы и мессеняне, выдавая
себя за награжденных ателией121, действительно ею пользуются.
4 Демосфен

50
Демосфен
Претензии подобного рода предъявляют множество людей, и в их
числе некоторые рабы и негодяи. Вам назовут Ликидов,
Дионисиев122 и им подобных людей в качестве примера. Когда они будут
выступать с подобными заявлениями, поступите с ними следующим
образом. Прикажите им, если они говорят правду, показать псе-
фисмы, где им предоставлена ателия. Ведь те из вас, которые
обладают ателией, получили ее по специальному закону или псефис-
ме. (132) Среди нас завелось благодаря стараниям политических
деятелей немало подобных проксенов, одним из которых является
Ликид. Но одно дело — быть проксеном125, другое дело —
получить ателию. Не давайте, однако, себя обманывать. Из-за того что
рабские души — Ликид, Дионисий или кто другой — стали про-
ксенами с помощью подкупленных ораторов, с готовностью
составляющих подобные решения, не следует пытаться отнять
полученные по справедливости от вас награды у других людей, достойных
и свободных, за которыми числится много добрых дел. (133) Как
же тут не признать, что из-за всего этого на долю Хабрия выпало
величайшее бедствие! Ораторы, занимающиеся подобными
делами, не только сделали вашим проксеном Ликида, его собственного
раба. Теперь они из-за Ликида пытаются еще отобрать кое-что из
того, что было даровано Хабрию, прибегая к лживым доводам.
Ведь ни Ликид, ни кто-либо другой, являясь проксенами, не
получили по этой причине ателию, как не получали ее все те, кому
народ ее не предоставлял по ясному для всех решению. А им он ее
не предоставлял, они не смогут этого доказать, хотя и выступают
с бесстыдными речами и действуют самым недостойным образом.
(134) Теперь я хочу еще сказать о том, чего вам, граждане
афинские, надлежит остерегаться более всего. Кто-нибудь из вас
может согласиться, будто все, что станет говорить Лептин о своем
законе, доказывая, насколько он хорош, — истина. Но остается
одно постыдное следствие, от которого никоим образом нельзя
будет избавиться, и если закон Лептина будет утвержден, оно
нанесет вред положению дел в государстве. В чем же оно заключается?
Да в том, что мы будем выглядеть обманщиками по отношению
к нашим благодетелям. (135) Я полагаю, вы все согласитесь

XX. Против Лептина об ателии
51
с тем, что прослыть обманщиком позорит человека. А в том, что
нам этого следует стыдиться более других, вы сейчас убедитесь
сами из моих слов. Есть у вас древний закон из числа тех, которые
считаются самыми лучшими, заключающийся в следующем. "Если
какое-либо лицо, пообещав что-то народу, обманет его — оно
должно быть привлечено к суду, и в случае обвинительного
приговора наказано смертью". Разве вам не будет стыдно, граждане
афинские, если окажется, что вы сами совершили преступление, за
которое других наказываете смертью? Ведь надо остерегаться
всего того, что представляется (или на деле является) постыдным,
и более всего следует опасаться, как бы не выглядеть дурными
людьми в глазах других. Неоспоримой истиной является то, что
человек не должен совершать те поступки, порочность которых он
сам же признал.
(136) Смотрите же, как бы вам не оказаться людьми,
допускающими в государственной жизни то, чего вы избегаете в частной.
Среди вас не найдется ни одного человека, который подарил бы
что-то другому и потом стал бы требовать возвращения подарка.
Даже пытаться сделать подобное никто не стал бы. (137) Так не
поступайте же так в общественной жизни, но требуйте от лиц,
защищающих закон Лептина, чтобы они выступали с письменными
обвинениями, согласно тому закону, который вносим мы,
противопоставляя его закону Лептина. Эти обвинения должны быть
направлены против тех, кого они считают недостойными наград, ими
полученных, или не заслужившими их. Они могут поставить в вину
таким людям еще что-нибудь (разумеется, при условии, что мы
добьемся утверждения нашего закона в соответствии с тем, как мы
ручаемся и гарантируем его утверждение124; или же пусть они са-
ми125 его утвердят, когда соберутся впервые номофеты126). У
каждого из сторонников Лептина есть, по всей видимости, враги —
у одного Диофант, у другого Евбул127, у третьего еще кто-нибудь.
(138) Если эти враги испугаются и не захотят подать в суд128,
тогда смотрите, граждане афинские, хорошо ли это будет, если в то
время, как каждый из них опасается отнять ателию у своих врагов,
вы на глазах у всех окажетесь людьми, отнимающими ателию

52
Демосфен
у своих благодетелей. Вы хотите, чтобы у людей, сделавших вам
добро, сразу и на основании одного закона было отнято
дарованное им, в то время как существует возможность (в случае если
кто-нибудь из награжденных окажется недостойным полученной
награды — один, или два, или несколько) — преследовать их по
суду с помощью этих лиц и добиться того же результата,
рассматривая дело каждого поодиночке. Я считаю подобное положение
неприличным, недостойным вас самих. (139) Хочу рассмотреть
еще и следующее обстоятельство (этот довод надо также принять
во внимание). Расследование, чего каждый достоин, надо было
производить тогда, когда мы предоставляли ателию (тогда ни один
из них не возражал), и позднее награды за каждым должны были
сохраняться, если награжденный затем не причинил вам
какого-либо вреда. Если же некоторые станут утверждать, что такие
проступки ими совершались, но доказательств не представят, то
обвинителям можно будет ответить, что наказывать людей разрешается
лишь тогда, когда совершено преступление. А если вообще таких
людей не окажется, и вы утвердите закон Лептина — тогда о вас
скажут, что вы не просто отняли ателию у дурных людей, а
лишили наград тех, кто ими обладал, из чувства зависти. (140) Коротко
говоря, всех пороков следует избегать, но этого порока больше,
чем всех остальных, граждане афинские. По какой причине? Да
потому, что зависть — непременный признак скверной натуры,
и нет такого оправдания у лиц, страдающих этим пороком, чтобы
они смогли с его помощью добиться сочувствия у людей. Самым
несправедливым обвинением в адрес нашего государства будет
обвинение в зависти. Нашему государству вообще не свойственны
какие-либо пороки. (141) Смотрите же, какие доказательства
этому можно привести. Первое — вы единственные люди на свете,
которые произносят надгробные речи над телами павших воинов,
в которых прославляются подвиги доблестных мужей. Этот обычай
свойствен людям, питающим уважение к добродетели, а не таким,
которые завидуют лицам, отмеченным высокими наградами. Далее,
вы всегда награждали самыми высокими наградами атлетов,
увенчанных венком за победу в гимнастических состязаниях129. Вы ни-

XX. Против Лептина об ателии
53
когда не завидовали победителям, потому что наград,
естественно, бывает немного, и вы никогда из зависти не воздавали им
почестей меньших, чем полагается в таких случаях. Вдобавок
к этим столь красноречивым достоинствам никто, по общему
мнению, не превзошел наше государство в оказании благодеяний
другим. Всем известны примеры наград, которыми оно
награждает своих благодетелей, — наград, превосходящих по своей
ценности благодеяния, которые были совершены нашему государству.
(142) Таковы, граждане афинские, примеры справедливости,
доблести, величия души нашего государства. Так не губите же ныне
доброй славы, которой в течение всего прошедшего времени
пользовалось наше государство! Не лишайте государство и самих
себя той доброй славы, которую вы приобрели за все это время,
ради того, чтобы Лептин смог причинить вред людям, против
которых он настроен! Поймите, что спор идет не о чем-либо
ином, а только о достоинстве нашего государства — сохранится
ли оно в чистоте, таким, каким было прежде, или же пострадает
и будет запятнано.
(143) Я удивляюсь многому в связи с законом Лептина, но
одно изумляет меня более всего. Неужели он не знает, что тот,
кто назначает суровые наказания за преступления, тем самым ясно
показывает, что сам не намерен совершить несправедливость;
и точно так же человек, собирающийся отменить награды,
предоставленные людям за их благодеяния, тем самым дает всем понять,
что сам он не намерен совершить добрые дела. Если он
действительно этого не знал (допустим и это), то сейчас он все
разъяснит, и пусть вам будет дана возможность распутать клубок его
ошибок. Но «если обнаружится, что он серьезно и со всей
тщательностью старается утвердить свой закон, я никак не смогу,
пожалуй, его за это похвалить, а порицать не хочу. (144) Не проявляй
задора, Лептин, и не упорствуй в осуществлении своего замысла,
который не принесет пользы ни тебе, ни твоим соратникам. Что
же касается всего остального, то этот спор для тебя совершенно
безопасен. Вследствие того что отец вот этого Апсефиона, Ба-
типп, выступивший против Лептина, когда тот как автор закона

54
Демосфен
еще нес за него личную ответственность, скончался — срок
давности истек. Ныне речь идет поэтому о самом законе, Лептину же
никакая опасность не угрожает130.
(145) Как я слышал, ты заявляешь, что до этого человека131
уже трое выступали с письменными обвинениями против тебя, но
не довели дела до суда. Если ты хочешь тем самым их упрекнуть,
что их выступление не составило для тебя серьезной угрозы, то ты
тогда самый отважный человек на свете. Но если таким
заявлением ты доказываешь свою правоту, то поступаешь очень глупо. Чем
же закон становится лучше, если тот, кто хотел выступить против
него, или умер до того, как дело дошло до суда, или снял
обвинение по твоей просьбе, или вообще был тобой подкуплен? Но обо
всем этом даже говорить нехорошо.
(146) Были избраны для защиты этого закона синдики132,
самые красноречивые мужи: Леодамант ахарнянин, Аристофонт азе-
ниец, Кефисодот из Керам, Дейний эрхиец133. Какие возражения
против них вы могли бы высказать — об этом вы сейчас
услышите и сами рассудите, справедливы они или нет. Обратимся прежде
всего к Леодаманту. Этот человек выступал с обвинениями против
Хабрия в связи с предоставлением ему почестей; он также
требовал лишить Хабрия ателии, входившей в число наград. Выступив
в судебном заседании перед вами, Леодамант потерпел поражение.
(147) Законы не позволяют дважды выступать с одним и тем же
обвинением, или требованием отчета, или тяжбой, или иным
подобным делом против одного и того же человека. Поскольку в тот
момент заслуги Хабрия перед вами имели гораздо больше веса и
значения, чем красноречие Леодаманта, было бы совершенной
нелепостью, если бы теперь, когда эти заслуги продолжают существовать
и к ним добавились заслуги других благодетелей государства, они
все вместе значили бы гораздо меньше, чем красноречие этого
человека! (148) Много справедливых упреков можно было бы, я'по-
лагаю, высказать и в адрес Аристофонта. Он получил от вас
награды, в том числе и ателию. На это я не сетую — право
предоставлять любому человеку то, что вам принадлежит, должно
оставаться за вами. Но я утверждаю, что несправедливо следующее.

XX: Против Лептина об ателии
55
Когда возможность получить ателию была предоставлена ему, он
считал это вполне естественным, когда же она предоставляется
другим людям, он начинает негодовать и убеждать вас вообще
отменить эту награду. (149) Он внес предложение вернуть Геларху
пять талантов как человеку, поддержавшему этими деньгами тех,
кто в Пирее134, представителей народа. И это был прекрасный
поступок. Пусть будут эти деньги, хотя они и были даны без
свидетелей, возвращены при твоем посредничестве как деньги,
истраченные на благо народа. Но сам ты не убеждай отнимать
дарованное народом, засвидетельствованное надписями в священных
местах, — дары, о которых все знают! Неужели ты, выступая
с требованием о возвращении долга, станешь одновременно
призывать к тому, чтобы люди, получившие от народа награды, были их
лишены? (150) Что касается Кефисодота, то я хотел бы сказать
только следующее. Среди ораторов, граждане афинские, он не
уступает никому в искусстве красноречия. Но было бы лучше, если
бы он использовал свое мастерство для того, чтобы наказывать
людей, приносящих вам вред, чем приносить вред вашим
благодетелям! Если уж необходимо кого-то ненавидеть, то эта ненависть
должна быть направлена против врагов народа, а не против его
благодетелей, как я полагаю. (151) Что же касается Дейния, то он,
вероятно, перечислит свои триерархии и литургии. У Дейния есть
большие заслуги перед государством, и я, клянусь богами, не
сомневаюсь в этом. Но я бы посоветовал ему обратиться к вам
с. просьбой о какой-либо награде за такие заслуги, а не призывать
к отмене тех наград, которые ранее были дарованы другим. Ведь
доблестному мужу гораздо более приличествует добиваться
почестей за совершенные им добрые дела, чем завидовать другим,
которых за их благодеяния почтило государство. (152) Но важнее
всего вот такой упрек, который можно адресовать всем синдикам.
Каждый из. них уже по нескольку раз был синдиком, занятым
в некоторых делах. А ведь есть у вас очень хороший закон, и
принятый не в связи с данными событиями, заключающийся в том,
что никому из избранников народа не разрешается быть синдиком
более одного раза, чтобы это занятие не приобретало для неко-

56
Демосфен
торых людей характера ремесла и чтобы не возникало кляуз.
(153) Тем, кто собирается поддержать закон Лептина и
доказывать, насколько он полезен, следовало бы и самим повиноваться
существующим законам. Если этого не выполнять* то будет просто
смехотворно — с одной стороны, выступать синдиком в поддержку
закона, а с другой — самому нарушать иной закон. Возьми закон,
о котором я говорю, и огласи его текст.
(Закон)
Таков, граждане афинские, старинный и прекрасный закон,
который эти люди, если не сохранили здравый смысл, поостерегутся
нарушить.
(154) Хочу сказать вам еще несколько слов, прежде чем сойду
с ораторской трибуны. Необходимо, граждане афинские, чтобы
вы сами усердно исполняли все законы, ибо они прекрасны,
а особенно те, от которых зависит, великим или малым будет
наше государство. Что же это за законы? Это те, согласно которым
воздаются почести людям, совершающим добрые дела, и
накладываются наказания на тех, кто поступает противоположным
образом. Если бы все люди, опасаясь наказаний, определяемых
законами, действительно перестали совершать дурные дела и,
добиваясь наград, предоставляемых за добрые дела, предпочли бы
исполнять свой долг — ничто не помешало бы нашему государству
стать великим, всем людям стать честными гражданами, а дурных
бы и вовсе не стало.
(155) Закон Лептина, граждане афинские, несправедлив не
только тем, что, оставляя благодеяния без вознаграждения, он
делает человеческую порядочность бесполезной среди людей,
стремящихся к достижению почестей; он нехорош и потому, что
распространит о нашем государстве самую постыдную молву как о
пренебрегающем законами. Вы, конечно, знаете, что за самые большие
преступления в нашем государстве каждому назначается одно
наказание согласно закону, который ясно говорит следующее: "При
вынесении приговора должно назначаться не более одного наказа-

XX. Против Лептина об ателии
57
ния, которое определит суд. Это или денежный штраф, или такое
наказание, которое касается личности осужденного135, но не оба
сразу". (156) Но закон Лептина не руководствуется таким положением,
устанавливая, что в случае, если кто потребует от вас благодарности,
человек этот должен быть лишен гражданской чести и имущество
его подлежит конфискации. Здесь установлены сразу два наказания.
Он подлежит судебному преследованию через эндейксис и апаго-
гэ136. Если приговор будет обвинительным, то ответственность
подсудимого устанавливается согласно тому закону, который наказывает
лиц, задолжавших государственной казне, но осмеливается при этом
занимать общественную должность. Речь идет
о смертной казни — таково наказание согласно этому закону. Разве
не имеют здесь место сразу три наказания? И разве не ужасно и не
чудовищно то обстоятельство, граждане афинские, что вы считаете
лицо, совершившее для вас доброе дело и добивающееся за это
благодарности, более опасным преступником, чем человека, схваченного
с поличным при совершении опасного преступления?
(157) Постыдным и дурным является этот закон, граждане
афинские, подобный проявлению зависти, сварливому
соперничеству и... но я не стану приводить все остальные сравнения. Всем
этим, по-видимому, руководствовался составитель закона. Но вам
не следует подражать носителям столь дурных качеств и выступать
в роли людей, замышляющих поступок, недостойный их самих. Во
имя Зевса, чего бы нам следовало более всего опасаться и о чем
более всего заботятся наши законы? О том, чтобы граждане не
убивали друг друга — за этим следит особый страж, Совет
Ареопага. (158) В законах о подобных преступлениях Драконт137
квалифицировал собственноручное убийство одного человека другим
как страшное и опасное злодеяние. Написав в законе, что убийца
должен быть лишен права священного омовения, возлияний,
пользования кратерами, исполнения священных обрядов, посещения
агоры, и приведя все другие запреты, которые, как он полагал,
сильнее всего должны были удержать людей от совершения подобного
преступления, он не отнял у права полагавшегося ему места, но
установил в законодательном порядке случаи, при которых убийство
разрешено, и если кто-нибудь его совершит (при указанных уело-

58
Демосфен
виях), то он должен быть оправдан. Итак, убивать при наличии
справедливых оснований в ваших законах разрешается. А
разрешено ли по закону вот этого человека добиваться благодарности
от государства на справедливых основаниях или иным образом?
(159) Оказывается, ни в коем случае, граждане афинские!
Вам следует поостеречься, чтобы не оказаться в глазах других
людей политическими деятелями, приложившими больше стараний
в деле лишения ваших благодетелей возможности добиться
благодарности, чем в принятии мер предосторожности против
совершения уголовных преступлений в вашем государстве. Вспомните
о тех случаях, когда вы по справедливости воздавали
благодарностью лю#ям, оказавшим вам благодеяния, а также стелу Демофан-
та138, о которой говорил Формион, — где написано и клятвенно
закреплено, что каждый пострадавший в деле защиты демократии
должен быть награжден так же, как Гармодий и Аристогитон —
и голосуйте против этого закона! Если вы этого не сделаете, вы
нарушите свою клятву. ^
(160) Помимо всего этого, обратите внимание еще и на
следующее, о чем я хочу вам сказать. Нельзя считать хорошим закон,
который с одинаковой решительностью судит как о прошедших, так
и о будущих временах. В нем написано: "Пусть никто не обладает
ателией, кроме потомков Гармодия и Аристогитона". Прекрасно.
"И пусть впредь не будет дозволено ее предоставлять". Выходит,
Лептин, даже тогда, когда появятся такие герои, как Гармодий
и Аристогитон? Если ты принижаешь те подвиги, которые имели
место до настоящего момента, то неужели ты можешь предсказать
будущее? (161) "Потому что мы ныне находимся в таком
положении, что нет оснований ожидать появления подобных ситуаций"139.
Но будем ли мы всегда в таком состоянии, граждане афинские?
Поскольку мы люди, нам следует предлагать с трибуны и
закреплять законодательным путем такие решения, которые ни у кого не
вызовут предубеждения. Так будем же ожидать доброго от людей,
молить об этом богов и твердо знать, что судьбы посылают людям
все, что угодно! Ведь и лакедемоняне никогда не ожидали, что
окажутся ныне в таком положении140, и% сиракузяне с их издревле
установленным демократическим строем141, собиравшие дань с кар-

XX. Против Лептина об ателии
59
фагенян, владычествовавшие над окрестными областями и
одержавшие над нами победу в морском сражении, не думали, что над
ними установит тиранию некий писарь142 (который, как говорят,
служил каким-то письмоводителем у магистратов). (162) Да и
нынешний Дионисий вряд ли предполагал, что его, сосредоточившего
в своих руках власть над множеством триер, наемных солдат и
городов, изгонит Дион, выступивший против него на грузовом судне
с немногими воинами143. Но, как я полагаю, для всех людей
будущее всегда неясно, и небольшие случайности могут лечь в основу
великих дел и событий. Поэтому надо быть умеренным, находясь
в благополучном положении, и стараться быть людьми, способными
предвидеть будущее.
(163) Многое еще можно было бы сказать, рассуждая на тему
о том, что закон этот ни в каком отношении не может считаться
хорошим, что он не принесет вам никакой пользы. Но чтобы вам
уяснить для себя суть дела, а мне закончить выступление,
посвященное этому вопросу, сделайте следующее. Сопоставьте друг
с другом две возможности и поразмыслите наедине о том, что
произойдет, если вы проголосуете против этого закона, и что
произойдет, если вы его одобрите, затем осторожно взвесьте вЬе за
и против, чтобы выбрать лучшее. (164) Если вы проголосуете
против этого закона, как мы советуем вам сделать, достойные
люди будут получать от вас справедливые награды. А если найдется
недостойный человек (я готов допустить подобный случай), то он,
помимо лишения награды, будет еще нести судебную
ответственность в соответствии с вашим решением и согласно параллельно
внесенному закону, а государство наше предстанет в глазах всех
людей как справедливое, надежное, заслуживающее доверия. Если
же вы проголосуете за этот закон (чего вам не следует делать),
дурные люди станут наносить обиды достойным, а недостойные
будут причинять беды остальным людям, не неся при этом ни
малейшей ответственности, государство же наше в противоположность
тому, что я говорил о нем выше, будет выступать в глазах всех как
не заслуживающее доверия, завистливое, исполненное дурных
качеств. (165) Стоит ли, граждане афинские, предпочитать подобное
поношение прекрасным и приличествующим вам благам, которые

60
Демосфен
могут выпасть на вашу долю? К славе, сопутствующей
постановлениям нашего государства, будет причастен каждый из вас в
отдельности. Каждый из присутствующих зрителей и все остальные люди
прекрасно понимают, что в этом суде Лептин вступил в спор с
нами; а в сознании каждого из сидящих здесь в спор вступили
человеколюбие против зависти, справедливость против порока и все
порядочное в человеке против недостойного. (166) Повинуясь
призыву лучших и в соответствии с нашим мнением подав свой голос, вы
сами окажетесь людьми, принявшими надлежащее решение,
которое для государства будет наилучшим. И если когда-нибудь
возникнет критическое положение, вы не будете испытывать
недостатка в людях, готовых подвергнуться опасности ради вас. Обо всем
этом, я полагаю, вам следует проявить заботу, обратив особое
внимание на то, чтобы не сделать вынужденной ошибки. Ведь
часто и во многих случаях, граждане афинские, вас не убеждали
в том, какое решение является справедливым, а навязывали свое
решение ораторы, выступающие с трибуны, — с помощью крика,
грубого нажима и бесстыдного образа действий. (167) Пусть же
ныне с вами такого не случится: ведь такое положение
вас.недостойно. То, что вы считаете справедливым, вы должны помнить и
сохранять в душе, когда станете подавать свой голос, чтобы
проголосовать против тех, кто советует вам дурное, и не нарушить своей
клятвы. Меня поражает то обстоятельство, что людей,
растративших деньги, вы наказываете смертью, другим же, навлекающим на
все наше государство дурную славу лживого и незаслуживающего
доверия, вы предоставляете право выступать с трибуны. Надо
думать, что вы не станете так поступать, во имя Зевса и богов.
Не знаю, нужно ли еще продолжать речь. Полагаю, что все,
о чем было сказано здесь, вы прекрасно поняли.

ggpggiEf^ggg^g^ggg^ggg^g^SMS^gggg
XXI
ПРОТИВ МИДИЯ О ПОЩЕЧИНЕ
СОДЕРЖАНИЕ ЛИБАНИЯ
Афиняне справляли праздник в честь Диониса, который назвали в честь бога
Дионисиями. Во время этого праздника происходили состязания трагических
и комических хоров, а также хоров авлетов1. Подготовкой хоров занимались
филы, которых было десять. Каждая фила выставляла хорега, берущего на себя
расходы, связанные с подготовкой хора. Демосфен добровольно выступил в
качестве хорега от своей филы Пандиониды. Врагом Демосфена был Мидий —
один из богатых людей. Оратор рассказывает о разнообразных и многочисленных
обидах, которые ему пришлось вытерпеть от Мидия во время своей хорегии;
в довершение же всего он получил, находясь на орхестре, пощечины от Мидия
на глазах у всех зрителей. По этой причине Демосфен, выступая в народном
собрании, обвинил Мидия в святотатстве, совершенном во время праздника самого
Диониса. Обвинение такого рода называется проболэ^.
Народ обвинил Мидия в совершении нечестивого проступка. Процесс
перенесен теперь в суд в связи с тем, что Мидий был осужден в народном собрании
(после осуждения в народном собрании требовалось вторичное осуждение в
суде). Тут спор идет о мере наказания, которую должен определить себе сам
обвиняемый. Мидий не пытается доказывать свою невиновность, но делает предметом
спора вопрос о наказании — должен ли он нести ответственность за оскорбление
личности или же за святотатство. Определяющим моментом речи является
существо судебного процесса: в то время как Мидий заявляет, что совершенный им
проступок является оскорблением личности, поскольку он ударил просто
свободного человека, Демосфен доказывает, что Мидий совершил святотатство,
поскольку он, Демосфен, пострадал, выступая в качестве хорега во время Дионисий

62
Демосфен
и находясь в театре. По этой причине он и обвиняет Мидия в нечестии.
Определение преступления носит двойственный характер по признаку "сжатия" ("ката
сюллепсин"). Оно заключается в том, что оратор, не отвергая определения
преступления, даваемого противником, присоединяет к нему еще и другое. В то
время как Мидий квалифицирует свой проступок как оскорбление личности,
Демосфен, не отвергая нисколько факта оскорбления личности, присоединяет к нему
и совершение нечестивого проступка.
ДРУГОЕ СОДЕРЖАНИЕ
Афиняне справляли разнообразные празднества, среди которых были
Панафинеи-5. Панафинейских праздников было два — Малые и Великие Панафинеи.
Великие Панафинеи справлялись один раз в пять лет, Малые — один раз в три
года. Во время Великих Панафинеи устраивались гимнастические состязания
и каждая фила выставляла одного гимнасиарха, собиравшего деньги на то, чтобы
обеспечить подготовку 'участников праздника и расходы лиц, выступающих от
своей филы. Справлялись у афинян и праздники Дионисий, которых также было
два, — Малые и Великие. Малые Дионисии справлялись ежегодно, Большие —
раз в три года, в месяц Леней. Выставлялся хорег от каждой филы, который
должен был содержать хоры мальчиков и взрослых мужчин. Для этой цели
он брал деньги. Во время праздника состязались между собой хореги и
происходила борьба. Исполнялись гимны в честь Диониса, победителю же присуждался
приз — треножник, который считался воплощением Гелиоса, Аполлона и Диониса.
Когда заканчивается первый месяц праздника, выставлялись хореги на
последующие празднества. Теперь же создалось Такое положение4, что хореги были
выставлены от каждой филы, не выставила лишь фила Пандионида, к которой
принадлежал Демосфен. Она не выставляла хорега ни на первый, ни на второй,
ни на третий год. Существовал обычай, согласно которому за месяц до
праздников архонт собирал хорегов от каждой филы, чтобы жеребьевкой распределить
авлетов. Собрались хореги от каждой филы, за исключением Пандиониды.
Демосфен, видя, что его фила терпит бесчестие перед всеми из-за того, что не
может выставить хорега, сам вызвался выступить и назначить себя хорегом от
своей филы — за что удостоился всеобщей похвалы. Когда Демосфен принял
участие в жеребьевке, судьба оказалась благосклонной к его стараниям: по
жребию ему достался самый лучший из авлетов, Телефан. Желая украсить свой хор
так, чтобы он выделялся среди всех остальных, Демосфен надел на участников
своего хора золотые венцы. Один из политических деятелей того времени,
Мидий, обладавший большим влиянием и очень богатый, был врагом Демосфена

XXI. Против Мидия о пощечине
63
по причинам, о которых скажет вскоре сам Демосфен в своей речи. Мидий
неоднократно и по разным поводам беспокоил всех и вызывающе вел себя. Здесь же,
как рассказывает Демосфен^, когда судьи поклялись, что присудят победу
лучшему исполнителю, Мидий, задевая судей, сказал: "За исключением Демосфена!"
Демосфен же громко запротестовал, изобличая Мидия. В конце концов Мидий
пришел в такое неистовство, что дал Демосфену пощечину прямо в театре и
разорвал на нем священную одежду. Народ, увидев это, стал свистеть, что было
у древних проявлением враждебности.
Покинув место происшествия, Демосфен, обдумав содержание своей речи,
обвинил Мидия в государственном преступлении. В этой речи он также обвиняет
Мидия в краже венца у ювелира, изготовлявшего их6.
Оратор привлек Мидия к суду, нападая на него с необычайной энергией, тон
речи пылкий и гневный. Страстные обвинения оратора имели причиной
необдуманность поступка Мидия и были вызваны самим существом дела. Предметом
судебного разбирательства является определение характера преступления,
подыскивается подходящая формула обвинения. Мидий настаивал на том, что
проступок совершен им по отношению к частному лицу, оратор же утверждает, что он
носит характер государственного преступления. При определении вида
преступления необходимо разграничивать то, что совершено, и то, чего недостает для
законченности определения, под которое подводится дело, как, например, когда
кто-то раскопает кенотаф7 и судится за ограбление могилы. Здесь совершено
действие — раскапывание, но недостает элемента "раскапывание могилы".
Обвиняемый здесь оправдывается: "Я совершил раскапывание, но не могилы: ведь
в ней я не обнаружил покойника". Обвинитель же возражает, доказывая, что
раскапывание кенотафа есть то же, что и раскапывание могилы: "Ты ведь не
знал, что это кенотаф, но раскапывал могилу. Теперь же, поскольку
обнаружилось, что это кенотаф, ты стараешься уйти от ответственности за преступление".
Так же обстоит дело и здесь в связи с ударом, нанесенным Демосфену:
недостающим элементом является то, что хорег — это лицо, самостоятельно
вызвавшееся исполнять эту должность8. Демосфен заявляет: "Ты ударил хорега". Мидий
же возражает: "Я ударил не просто хорега — ты ведь самостоятельно вызвался
быть им, — но Демосфена, являющегося частным лицом". Ударить же частное
лицо не означает совершить государственное преступление. Таким образом, мы
сталкиваемся здесь с двойственным определением типа преступления "по
сжатию" (ката сюллепсин). Этот вид определения появляется тогда, когда
обвинитель сливает воедино собственное правовое определение и соответствующее
определение обвиняемого. Здесь нет места такому положению, когда одно
отбрасывается, а другое принимается, но оба объединяются и связываются: под этот вид
определения подводим мы существо дела. Оратор явно старается поступить имен-

64
Демосфен
но так во многих частях своей речи, заявляя, что оскорбление нанесено
одновременно и Демосфену и государству.
Состоянию дела соответствуют основные части речи. Введение носит
стремительный и бурный характер, содержит многочисленные преувеличения,
обстоятельства дела приумножены. Слова "в отношении всех вообще", а не просто "по
отношению ко мне", слово "всегда" указывают на постоянный характер
совершения непристойных поступков, а не на единичный случай, произошедший с
человеком, случайно совершившим ошибку.
Основные части речи суть следующие: определение существа дела,
противопоставленное определение, заключение номофета, умозаключение, величина,
соотношение, одно из доказываемых с помощью внешних обстоятельств заключений, за
которым следует рассмотрение вопроса о праве начать судебное дело и
привлекающее внимание слушателей заключение. Оратор строит здесь свое обвинение
с помощью четырех определений, доказывая, что Мидий совершил
государственное преступление. Первое определение состоит в том, что лица, наносящие обиды
другим во время праздника, совершают государственное преступление. Согласно
второму определению, особенно большое государственное преступление совершают
те, кто оскорбляет хорега. Третье определение сводится к тому, что всякое
оскорбление действием есть государственное преступление. Далее следует
фальшивое рассуждение, исходящее из многозначности ("Омонимии") термина
"оскорбление насилием" ("гибрис"). Он может сводиться к совершению постыдного
поступка, существует также вид оскорбления насилием, проявляемый в речах, насилием
будет и нанесение ударов. Постыдные поступки считаются государственным
преступлением. Эти фальшивые рассуждения оратор обосновывал многозначностью
термина. Четвертое определение сводится к тому, что тот, кто постоянно
оскорбляет всех, совершает государственное преступление. Поскольку понятие
"государственное" заключает в себе совокупность всех людей, то и преступление,
указанное выше, носит государственный характер. Эти четыре определения оратор
намечает во введении, с тем чтобы они получили дальнейшее развитие. В процессе
спора оратором затронуты три определения, четвертое же он помещает в
специальном отступлении — и поступает справедливо. Говоря о том, что человек,
оскорбляющий всех, совершает государственное преступление, он изобличает в речи
всю его прежнюю жизнь. Итак, эта речь имеет два введения, в первом из
которых вскрывается порочность противника, затем создается представление о
собственном облике оратора, в конце же привлекается внимание слушателей.
Тема первого введения состоит из двух частей. Первая часть ничем не
мотивирована, вторая состоит, как и все введение, из двух частей, и обе части при
этом мотивированы. Затем следует заключение, в котором привлекается внимание
судей к этому делу.

XXI. Против Мидия о пощечине
65
РЕЧЬ
(1) Как я полагаю, граждане судьи, всем вам, равно как и
остальным гражданам, хорошо известны та наглость и
насильственный образ действий, которые всегда и по отношению ко всем
свойственны Мидию. Я же сделал то, что, пожалуй, сделал бы каждый
из вас, кого бы так тяжело оскорбили, и обратился с жалобой,
обвиняя его в нанесении обиды во время праздника. Он не только
избил меня в праздник Дионисий, но совершил и многочисленные
другие насильственные поступки по отношению ко мне во время
моей хорегии. (2) Ведь народ, видя, при каких обстоятельствах
мне нанесена обида и принимая самое горячее участие во мне —
поступая благородно и справедливо, — был настолько разгневан
и взбудоражен, что, несмотря на все усилия этого человека и
некоторых других поддерживавших его лиц, не поддался их уговорам
и не принял во внимание богатства этих людей и их обещания, но
единодушно осудил Мидия. Многие подходили ко мне, граждане
судьи, и те, которые ныне заседают в суде, и некоторые другие
граждане, уговаривая и побуждая меня передать дело в суд и
заставить этого человека нести перед вами ответственность. Как мне
кажется, граждане афинские, они делали это, клянусь богами, по
двум причинам: во-первых, они полагали, что я перенес тяжелое
оскорбление; во-вторых, они желали, чтобы он понес ответственность
за все те поступки, которые он совершил по отношению к другим
лицам, которые им приходилось ранее за ним замечать, —
поступки человека наглого, бесстыдного, которого совершенно
невозможно выносить. (3) Таковы обстоятельства дела, и то, что полагалось
сделать мне9, все тщательно передано в ваши руки. Поскольку
есть должностное лицо, взявшее на себя это дело, я стою здесь
перед вами, как вы видите, чтобы выступить с обвинением. Хотя
у меня была возможность получить большую сумму денег при
условии, если я не буду затевать судебного дела, я их не взял,
устояв перед многочисленными просьбами, знаками расположения
и, клянусь Зевсом, угрозами. (4) О том же, что зависит, после
всего этого от вас, я скажу лишь следующее: чем большему числу
людей этот человек надоедал своими кознями (я ведь наблюдал за
5 Демосфен

66
Демосфен
тем, что он творил перед зданием суда), тем скорее я надеюсь на
справедливость вашего решения. По всей видимости, мне не
придется упрекать кого-либо из вас ни в том, что, проявив столь
горячее участие ко мне в связи с указанными событиями, вы
оставите их без внимания, ни в том, что кто-нибудь из вас, поклявшись
подать голос только за то решение, которое представляется ему
справедливым, проголосует в пользу Мидия, чтобы он и впредь
мог безнаказанно совершать свои наглые проступки. (5) Если бы
мне, граждане афинские, предстояло выступать против Мидия
с обвинением в нарушении законов, или предательстве при
исполнении обязанностей посла, или другом подобном преступлении,
я не стал бы обращаться к вам с мольбами, полагая, что
обвинителю в таких делах подобает только изобличить преступника, судей
же пусть умоляет обвиняемый. Но поскольку этот человек сумел
развратить и судей состязаний, по какой причине фила
несправедливо лишилась треножника10, (6) и самому мне были нанесены
побои и такое тяжкое оскорбление, какому вряд ли когда-либо
подвергался хорег (что и послужило причиной негодования народа,
разделившего со мной возмущение его поступком и осудившего
этого человека), я не побоюсь обратиться к вам и с мольбой,
выступая против него в суде. Можно, пожалуй, сказать, что ныне
я оправдываюсь. — если действительно возникает такое
бедственное положение, при котором оскорбленный человек не может
добиться справедливости. (7) Я обращаюсь ко всем вам, граждане
судьи, с просьбой и умоляю вас прежде всего с
благожелательностью выслушать меня; и затем, если я докажу, что этот самый
Мидий совершил преступление не только против меня, но и против
вас, и против законов, и против всех остальных людей —
поддержать и меня и самих себя. Ведь вот как обстоит дело, граждане
афинские: оскорбление было нанесено мне, втоптана в грязь была
моя личность, ныне же предмет расследования и
судебного'разбирательства будет состоять в том, получит ли Мидий и впредь
возможность творить подобные дела и безнаказанно оскорблять
любого из вас или же нет. (8) Поэтому, если кто-нибудь из вас до сих
пор воспринимал это дело так, будто судебное разбирательство

XXI. Против Мидия о пощечине
67
производится в. чьих-то частных интересах — пусть ныне его
воодушевит мысль, что запрещение кому бы то ни было совершать
подобные преступления послужит на благо всему обществу, как
если бы решалось дело общегосударственного значения, и пусть он
отнесется к делу с вниманием и подаст свой голос за решение,
которое покажется ему наиболее справедливым.
Прежде всего перед вами будет оглашен закон, согласно
которому подается жалоба11. После этого я постараюсь коснуться
и всех прочих вопросов. Читай закон.
(Закон)
"Пританы12 должны собирать народное собрание в театре
Диониса13 на следующий день после праздника Пандий14. На этом
народном собрании в первую очередь должны обсуждаться
вопросы, связанные с религиозной обрядностью. Затем пританы должны
передать на его рассмотрение те жалобы, податели которых еще не
получили удовлетворения, — возникшие в связи с торжественным
шествием или во время состязаний в праздник Дионисий"15.
(9) Таков закон, граждане афинские, согласно которому
подаются жалобы. Он повелевает, как вы слышали, собрать народное
собрание в театре Диониса после праздника Пандий, и на этом
собрании после обсуждения проедрами официальных актов,
подготовленных архонтом16, должно состояться разбирательство жалоб лиц,
претерпевших обиды во время праздника, по отношению к которым
законность была нарушена. Закон этот, граждане афинские,
прекрасен и полезен, как об этом свидетельствует и само дело. И
если же при наличии такого закона отыскиваются тем не менее
нарушающие его наглецы, то чего можно было бы ожидать от
подобных людей, если бы такие поступки не подлежали судебному
преследованию и за их совершение не полагалось наказания?
(10) Я хочу огласить перед вами текст нижеследующего закона:
на фоне его положений вы сможете себе отчетливее представить
как благочестие всех остальных граждан, так и наглость этого
человека. Читай закон.

68
Демосфен
(Закон)
"Эвегор предложил, чтобы в те дни, когда готовится
торжественное шествие в честь Диониса в Пирее17 и выступают члены
трагического и комического хора, и когда готовится шествие в Ле-
неи*8 с выступлениями членов трагического и комического хора,
и когда празднуются Городские Дионисии с торжественным
шествием, выступлением детей, комоса19, членов трагического и
комического хора, и в Таргелии20 во время шествия и состязаний —
чтобы в эти дни было запрещено накладывать арест на имущество
или отбирать имущество должников, даже и просрочивших день
платежа. И если кто-нибудь в чем-либо нарушит этот закон, пусть
пострадавший подаст на него в суд и пусть на основании его
жалобы дело нарушителя закона будет рассмотрено в народном
собрании в театре Диониса — как написано в законе, направленном
против людей, нарушающих законы во время праздника".
(11) Обратите внимание, граждане судьи, на то, что, в то время
как в первом законе, направленном против лиц, нарушающих
законность во время праздника, дается право обращаться с жалобой,
в этом законе утверждается право обращаться с жалобами и
против тех, кто взыскивает долги с лиц, просрочивших день платежа,
или отбирающих что-либо у людей, или вообще применяющих
насилие. Вы не только сочли недопустимым, чтобы в эти дни
наносились кому-либо телесные повреждения или предпринимались
враждебные действия против всего того, что люди из собственных
средств готовят, исполняя литургии, но даже то имущество,
которое в судебном процессе выиграла победившая сторона, вы сочли
необходимым оставить, по крайней мере во время праздника, за
теми владельцами его, которые этот судебный процесс проиграли.
(12) Всем вам, граждане афинские, оказались присущи столь
высокое человеколюбие и благочестие, что вы решили в эти дни
воздержаться от наказания даже тех, кто ранее нарушил закон.
Мидий же, как я сейчас покажу, именно эти дни избрал для
совершения таких преступлений, за которые полагаются самые тяжкие
наказания. Проследив во всех подробностях то, что мне пришлось

XXI. Против Мидия о пощечине
69
претерпеть, я хочу рассказать и об ударах, нанесенных мне в
довершение всего; ведь среди преступлений, совершенных Мидием,
нет ни одного такого, за которое его по справедливости не
следовало бы предать смертной казни.
(13) Когда два года тому назад фила Пандионида не выставила
хорега, на народном собрании, где, как полагалось по закону,
архонт по жребию должен был назначить каждому хору авлета,
начались споры и взаимные обвинения. Архонт стал обвинять эпимеле-
тов21 филы, а эпимелеты — архонта. Я вмешался тогда в спор
и предложил добровольно взять на себя обязанности хорега.
Жребий был брошен, и мне первому выпало право выбрать авлета.
(14) Вы же, граждане афинские, встретили самым
благожелательным образом и мое заявление о добровольном взятии на себя
обязанностей хорега и выпавший мне счастливый жребий: раздался
шум и гул одобрения, какой бывает всегда, когда все
присутствующие радуются и одобряют происходящее. Мидий же вот^этот, один
из всех — как и следовало ожидать — был удручен этим
событием и стал на протяжении всей моей литургии вредить мне в
большом и малом. (15) Я не буду сейчас говорить о том, как он
строил козни против меня, когда я освобождал хоревтов от военной
службы, как он добивался и требовал, чтобы его избрали эпимеле-
том праздника Дионисий, и все остальное, подобное этому. Я ведь
очень хорошо сознаю, что у меня, подвергавшегося тогда
преследованиям и оскорблениям, каждое из этих враждебных действий
вызывало такой же гнев, какой может вызвать любое тяжелое
преступление, вам же, как и всем остальным людям, не причастным
к происходившему, может показаться, что все это само по себе
вряд ли заслуживало судебного разбирательства. Поэтому я буду
говорить только о том, что непременно вызовет негодование у
каждого из вас. (16) Поведение Мидия, о котором я сейчас буду
говорить, выходит за пределы допустимого, я не стал бы ныне
выступать с обвинениями против него, если бы не изобличил его
тогда же сразу перед всем народом. Священную одежду (а священной
я считаю всякую одежду, подготовленную к празднику, до того,
как ею не стали пользоваться) и золотые венки, которыми я соби-

70
Демосфен
рался украсить членов хора, он задумал уничтожить, граждане
афинские, прокравшись ночью в дом ювелира. И он действительно
уничтожил, но не все, не смог этого сделать. Никто никогда не
слышал — и это признает любой, — чтобы кто-либо в нашем
государстве совершил или попытался бы совершить подобное
преступление. (17) Но и этим Мидий не ограничился и подкупил
наставника моего хора, граждане афинские! И если бы мне не помог ав-
лет Телефан, один из самых лучших людей, оказавшийся тогда
в моем окружении, который, узнав, в чем дело, прогнал этого
человека и счел своим долгом самому руководить хором22 и обучать
его, мы не смогли бы принять участие в соревнованиях, граждане
афинские, хор выступил бы неподготовленным и мы бы с большим
позором провалились. Но и это не послужило пределом наглости
Мидия. Он дошел до того, что подкупил и архонта, уже
надевшего венок, собрал и настроил против меня хорегов, крича и угрожая,
стоя близ приносящих жертву судей состязаний. Будучи частным
лицом, он посягнул и на государственные учреждения, закрыв
двери в параскений23 и забив их гвоздями. Он доставил мне
множество неприятностей и создал для меня невообразимые затруднения.
(18) Все это происходило на глазах у всего народа и судей,
находившихся в театре: свидетелями этому являетесь вы все, граждане
судьи. Ведь следует считать более всего заслуживающими доверия
те факты, истинность которых могут засвидетельствовать все
сидящие здесь. Подкупив заранее судей, судивших состязания мужчин,
он увенчал свои наглые выходки двумя главными: нанес мне
телесные повреждения и стал главным виновником того, что моя фила,
одерживавшая верх, не победила.
(19) Таковы, граждане афинские, те бесчинства, которые этот
человек позволил себе по отношению ко мне и членам моей филы,
те беззакония, которые были совершены им во время праздника,
послужившие причиной моего обращения с жалобой против него.
Существует и многое другое, о чем я вскоре по мере сил подробно
вам расскажу. Я должен сообщить вам о множестве других
скверных проделок этого негодяя, о его наглых поступках по отношению
ко многим из вас, о многих его опасных и дерзких действиях.

XXI. Против Мидия о пощечине
71
(20) Некоторые из числа пострадавших от него лиц, граждане
судьи, опасаясь его и испытывая страх перед его наглостью, перед
окружающими его единомышленниками, перед его богатством
и многим другим, чем он обладает, предпочли хранить молчание;
другие же, попытавшись привлечь его к судебной ответственности,
не смогли этого сделать. Есть и такие, кто с ним примирился,
полагая, может быть, что извлекут из этого примирения выгоду.
Те, которые поддались на уговоры Мидия, получили
удовлетворение за свои обиды, но что касается законов, которые нарушает
этот человек, нанося ущерб им, и теперь мне, и всем другим
людям, то здесь распоряжаетесь вы. (21) Оценив по достоинству
все его проступки в совокупности, вы назначьте за них то
наказание, которое сочтете справедливым. Я изобличу Мидия прежде
всего в тех преступлениях, жертвой которых был я сам, затем
в том, что пришлось перенести от него вам. После этого я
расскажу, граждане афинские, обо всей его жизни и докажу, что он
заслужил не одну, а множество смертей. Прочитай прежде всего
свидетельские показания ювелира.
(Свидетельские показания)
(22) "Я, Паммен, сын Паммена, эрхиец, являюсь владельцем
ювелирной мастерской на агоре, в которой работаю и занимаюсь
ювелирным ремеслом, и выступаю свидетелем Демосфену о том,
что он заказал мне золотой венок и украшенный золотом гима-
тий24, чтобы в этой одежде принять участие в торжественной
процессии Дионисий. Когда я уже выполнил этот заказ и готовые
изделия находились у меня, Мидий, ныне привлекаемый к суду
Демосфеном, и с ним несколько его сообщников ночью пробрались
в мой дом и попытались испортить венок и гиматий. Что-то он
сломал и порвал, он все испортить не смог, так как я, появившись,
воспрепятствовал их намерениям"25.
(23) Я мог бы многое рассказать, граждане афинские, и о том,
как он оскорблял других людей (как я уже говорил в начале этой

72
Демосфен
речи); я собрал сведения о многих других его бесчестных и наглых
поступках, о которых вы сейчас услышите. Собрать их мне было
легко — пострадавшие сами приходили ко мне. (24) Но прежде
всего хочу вам рассказать о средствах, с помощью которых, как
я слышал, он собирался вас обмануть. Предварительный разговор
об этом представляется мне чрезвычайно важным, да и вам весьма
полезно об этом послушать. Почему? Да потому, что мои слова,
которые помешают ему вас обмануть, послужат основанием для
вас подать свои голоса за справедливое решение, в соответствии
с клятвой, которую вы дали. Вам необходимо обратить самое
пристальное внимание именно на эти слова, запомнить их, чтобы
затем сопоставлять их со всем, что станет говорить этот человек.
(25) Прежде всего не является тайной то, что он собирается
сказать. Из заявлений, сделанных им, как мне сообщили, в
разговоре с некими частными лицами, можно заключить, что он
собирается заявить следующее. Если я действительно претерпел то,
о чем я говорю, мне следовало бы начать против него частные
судебные процессы — один в связи с ущербом, который я понес
вследствие порчи венков и гиматиев, а также вреда, который был
мне причинен во время моей хорегии, другой в связи с нанесенным
мне оскорблением с применением насилия, — но не обвинять его
в государственном преступлении26, клянусь Зевсом, и
устанавливать меру наказания, которое он должен понести, или величину
штрафа. (26) Я же полностью уверен только в одном (и вы
должны быть уверены в этом), что, не обратись я с публичной
жалобой27 против него, а просто в суд, с его стороны сейчас же
последовало бы возражение, заключащееся в следующем: если бы в
моих обвинениях что-то соответствовало истине, я должен был бы
выступать с публичной жалобой против него и добиваться
наказания виновного в то время, когда мне были нанесены эти офиды:
ведь хор выступал от имени государства, одежда вся готовилась
специально к празднику, а я перенес обиды, выступая jb качестве
хорега. И кто стал бы добиваться справедливости иным путем,
а не на основе закона, карающего лиц, совершающих преступления
во время праздника? Я уверен, что Мидий стал бы делать именно

XXI. Против Мидия о пощечине
73
такие заявления. (27) Интерес обвиняемого и совершившего
преступление, я полагаю, состоит в том, чтобы отклонить настоящий
вид судебного разбирательства и доказать, что это не тот, который
должен был бы иметь место, обязанность же честных судей — не
придавать значения таким словам и наказать того, кто будет
изобличен как преступник. (28) Не позволяйте же ему говорить,
будто закон предоставляет мне лишь право начать против него частный
процесс, выдвинув обвинение в оскорблении насилием. Закон,
конечно, позволяет это сделать, но пусть он сам докажет, что не
совершил того, в чем я его обвиняю, а именно того, что, став
виновником такого преступления, он не осквернил праздника. Ведь я
обратился против него с публичной жалобой28 именно по этому
поводу, и вам предстоит ныне подать свой голос по этому обвинению.
Поскольку я, пренебрегая личной выгодой, которую получил бы,
начав процесс частно-правового характера29, передаю государству
право вынести решение по этому делу и избрал такой вид
судебного разбирательства, от которого не могу ожидать материальной
выгоды, то он, по всей видимости, должен привлечь ваши симпатии на
мою сторону, а не вызвать предубеждение против меня.
(29) Я уверен, что Мидий будет изо всех сил стараться
уговорить вас: "Не выдавайте меня Демосфену, не губите меня ради
Демосфена!" "Неужели вы погубите меня только за то, что я
с ним враждую?!" Подобные заявления он будет делать постоянно
в надежде возбудить недоброжелательство ко мне с помощью
таких речей. (30) Но дело обстоит совсем не так, и даже
приблизительно его заявления не будут соответствовать истине. Ведь вы
никогда не "выдаете" нарушителей законов их обвинителям, и даже
если кто-нибудь оказывается жертвой несправедливости, вы не
определяете меру наказания в соответствии с тем, как вас станет
убеждать пострадавший. Напротив, вы установили законы до того,
как были совершены частные нарушения, когда будущий
преступник и его будущая жертва были равным образом неизвестны.
Каково же значение этих законов? Они обеспечивают справедливое
удовлетворение всем гражданам государства, если им наносятся
обиды. Поэтому, когда вы наказываете лицо, преступившее закон,

74
Демосфен
вы тем самым отнюдь не "выдаете" его обвинителю, но укрепляете
законность в ваших собственных интересах. (31) Что же касается
того, что, по его словам, оскорбление действием нанесено
Демосфену, то по этому поводу надо высказать справедливое и
относящееся ко всем соображение. В этот день он оскорбил не "лично
Демосфена", но вашего хорега. А что это влечет за собой, вы,
пожалуй, яснее всего сможете себе представить на основании
следующего рассуждения. (32) Вы, разумеется, знаете, что из этих фес-
мофетов30 никто не носит имени "Фесмофет", но каждый обладает
тем или иным личным именем. И если кого-нибудь из них, когда
они выступают как частные лица, оскорбят действием или скажут
им дурное слово — такого человека привлекут к суду по
обвинению в оскорблении действием, или же он будет нести
ответственность за нанесение словесной обиды в частном гражданском
процессе31. Но если то же оскорбление будет нанесено фесмофету,
виновник раз и навсегда будет лишен гражданской чести. Почему?
Да потому, что человек, совершающий такое преступление,
оскорбляет в их лице саму законность, венок — символ власти
общего для всех вас должностного лица, само имя государства: ведь
фесмофет — это имя не частного лица, но звание
государственного значения. (33) Точно так же, если кто-нибудь оскорбит
действием архонта, надевшего венок, или нанесет ему словесную обиду,
то он лишается гражданской чести, а если он оскорбит того же
самого человека, ставшего частным лицом, то он подлежит преследог
ванию по суду в частном гражданском процессе. Сказанное имеет
отношение не только к вышеупомянутым должностным лицам, но
ко всем без исключения, кому государство предоставляет личную
неприкосновенность, должность, связанную с ношением венка, или
иную почесть. Поэтому, если бы Мидий нанес мне обиду в другие
дни, когда я был частным лицом, каким-то образом оскорбив меня
(как говорилось выше), его дело подлежало бы рассмотрению
в частном гражданском процессе. (34) Но поскольку, как это
совершенно ясно, он оскорбил вашего хорега в дни священного
праздника, нанеся ему все эти обиды, он должен нести
ответственность за государственное преступление и понести соответствую-

XXI Против Мидия о пощечине
75
щее наказание. Ведь подвергся оскорблению действием не просто
Демосфен, но одновременно и хорег, и дело это касается всего
государства: преступление совершено в дни, когда законы не
допускают ничего подобного. Когда вы принимаете законы, их
содержание следует внимательно рассматривать, каковы они; когда же вы
их утвердите, ими надлежит пользоваться и соблюдать. Ведь это
соответствует вашей клятве и справедливо во всех других
отношениях. (35) У вас был древний закон, карающий за нанесение
ущерба, закон, карающий за нанесение побоев, закон, карающий за
оскорбление действием. Если бы считалось достаточным
преследовать лицо, совершившие подобный проступок в праздник Диониса,
в соответствии с упомянутыми законами, не было бы никакой
нужды в особом законоположении. Но ведь упомянутых законов
оказалось недостаточно, и доказательством служит то, что вы
установили закон, охраняющий святость самого божества в дни
священного месяца. Если кто-нибудь подлежит суду в соответствии
и с теми упомянутыми выше законами, и этим законом, принятым
после вышеупомянутых, и всеми остальными, то должен ли такой
человек остаться безнаказанным? Или же по справедливости нести
еще более суровое наказание? Я полагаю, что ответственность его
должна быть еще большей.
(36) Мне рассказывали, что Мидий, обходя всех,
расспрашивал о лицах, подвергавшихся когда-либо оскорблению действием,
и о том, что эти лица собираются вам рассказать и какие
суждения высказать в вашем присутствии. К ним принадлежит, граждане
афинские, случай с проедром32, который, как говорят, однажды
при всем народе был избит Полизелом; случай с фесмофетом,
которого недавно избили, когда он спасал флейтистку33, и другие
подобные происшествия. Мидий надеялся, что если он укажет на
множество других людей, жестоко и сильно пострадавших, то вы
станете меньше гневаться на него за то, что пришлось претерпеть
от него мне. (37) Но мне лично кажется, граждане афинские, что
вы поведете себя совершенно противоположным образом,
поскольку ваш долг состоит в том, чтобы заботиться о благе всего
общества. Кто из вас не знает, что большое число подобных происше-

76
Демосфен
ствий объясняется безнаказанностью лиц, совершающих подобные
преступления, а единственное средство добиться, чтобы впредь
никому такие оскорбления не наносились, состоит в следующем:
каждый, кто будет изобличен в совершении преступления, должен
понести соответствующее наказание. И если защиту граждан от
оскорбления считать делом полезным, то приведенные выше примеры
являются лишь дополнительным доказательством тому, что Мидий
должен быть наказан: и чем больше таких случаев будет вскрыто,
тем более суровым образом должен быть наказан Мидий. Если же
вы хотите поощрить его и всех ему подобных, тогда надо оставить
Мидия безнаказанным. (38) К тому же мы не обнаружим
оснований для сочувствия Мидию, сходных с теми, которые могут быть
найдены у упомянутых выше. Прежде всего тот, кто ударил фес-
мофета, имел три повода совершить свой проступок: это были
опьянение, любовная страсть и невозможность различить, кто перед
тобой, из-за ночной темноты. Затем и сам Полизел уверял, что
совершил проступок в гневе, поддавшись порывистости своего
характера, затмившей рассудок. Ведь он не был врагом пострадавшего
и совершил все это не по злому умыслу. Ничего подобного Мидий
не сможет привести в свое оправдание: ведь он является моим
врагом и вполне сознательно оскорбил меня действием посреди
бела дня. То, что он оскорбил меня преднамеренно, видно не только
из этого случая, но из всех его действий вообще. (39) Я вижу
также, что поведение упомянутых выше лиц, пострадавших от
оскорблений, в корне отличается от моего. Прежде всего вы можете
заметить, что фесмофет не проявил заботы ни о вас, ни о законах,
и сам не был возмущен тем, как с ним поступили, но,
договорившись с обидчиком частным образом, отказался от преследования
его по суду, получив некоторую сумму денег. Точно так же
поступил Полизел, частным образом договорившись с обидчиком:
втихомолку посмеявшись и над вами и над законами, он не подал в суд
на Полизела. (40) Если кто захочет в настоящий момент обвинить
тех людей34, нужно обо всем этом сказать; если же кто захочет
оправдывать преступления человека, против которого выступил
я, ему придется говорить все, что угодно, но только не это. Вы

XXI. Против Мидия о пощечине
77
можете заметить, что в противоположность упомянутым выше
людям я ничего не брал и не пытался взять, по справед-ливости
оберегая свое право на удовлетворение по суду ради законов, ради
божества, ради вас самих, и ныне передаю это право вам. Не
допускайте же, чтобы он говорил подобные вещи, и, даже если он
будет настаивать, не доверяйте ему, его доводам, которые он будет
выдавать за справедливые. (41) Если твердо примете подобное
решение, у него не останется никаких оправданий, ни
наималейших! В самое деле, какой предлог, какую гуманную и достойную
отговорку он сможет найти в оправдание своего проступка? Может
быть, клянусь Зевсом, гнев? Возможно, он сошлется и на эту
причину. Но ссылаться на гнев как на причину проступка (даже
если он допустил при этом насилие) вправе только тот, кто
внезапно, не успев подумать, совершил проступок в возбужденном
состоянии. Напротив, человек, изобличенный в том, что на
протяжении долгого времени он постоянно нарушал законы, не только
не может быть заподозрен в действиях, совершенных под влиянием
гнева, но, как это совершенно ясно, должен быть обвинен в том,
что преднамеренно и со злым умыслом совершал свои дерзкие
и наглые проступки.
(42) Поскольку очевидно, что Мидий совершил проступки,
в которых я его обвиняю, и совершил их с применением насилия,
нужно обратиться теперь к законам, граждане судьи: вы ведь
принесли клятву судить в соответствии с ними. Обратите теперь
внимание на то, насколько суровее и с большим пристрастием они
карают тех, кто сознательно и со злым умыслом совершил
преступление, в сравнении с другими, провинившимися каким-то иным
образом. (43) Прежде всего хочу назвать законы, карающие за
нанесение ущерба, и начну именно с них. Если кто преднамеренно
нанесет ущерб другому, они требуют вдвойне возместить его
пострадавшему, а если непреднамеренно — в одинарном размере. И это
естественно: ведь справедливо, чтобы пострадавший во всем
получил поддержку. К нанесшим ущерб закон относится по-разному,
различая, преднамеренно или непреднамеренно было совершено
действие. Обращаю далее ваше внимание на законы об убийстве,

78
Демосфен
которые карают за преднамеренное убийство смертной казнью,
вечным изгнанием и конфискацией всего имущества. К тем же,
кто совершил убийство нечаянно, они допускают вполне гуманное
отношение и даже могут простить их35. (44) Насколько суровы
законы по отношению к совершившим преступление со злым
умыслом, видно не только из этих примеров: такое заключение можно
сделать на основании всех законов вообще. В самом деле, разве не
по этой причине, в случае если кто-нибудь не платит штрафа по
суду, закон уже преследует виновного не просто по частному делу
о присвоении имущества в связи с неисполнением судебного
приговора, но назначает еще дополнительный штраф в пользу казны?
И опять же почему, если человек по доброму согласию возьмет
у кого-либо талант, или два, или девять талантов и станет
уклоняться от уплаты долга — он не платит штрафа государству; а если
возьмет нечто, за что полагается совсем незначительный штраф, но
при этом отнимет силой — то закон требует, чтобы он уплатил
в казну ровно столько, сколько он должен вернуть частному лицу?
(45) Ответ заключается в том, что законодатель исходит из
положения, согласно которому всякое действие, сопряженное с
насилием, должно считаться преступлением против общества,
направленным и против тех, кто непосредственно в деле не замешан. По его
мнению, сила является оружием немногих36, законы же должны
служить интересам всего народа. Человек, добровольно вступивший
в сделку, нуждается в правовой защите по частному гражданскому,
делу, а подвергшийся насилию — по делу о государственном
преступлении. По этой же причине законодатель предоставил право
обращаться с иском о причинении насилия37 каждому желающему,
а штраф по этому делу должен полностью поступать в казну. Он
полагал, что жертвой несправедливости в этих случаях является все
государство, а не только пострадавший, для удовлетворения
которого достаточно наказать виновного, — тогда как денежное
возмещение ущерба в пользу личности пострадавшего в подобных
случаях не должно иметь места. (46) Законодатель дошел, до такой
крайности, что даже в том случае, когда оскорблению подвергся
раб, он предоставил право начать из-за*него судебный процесс38.

XXI. Против Мидия о пощечине
79
Он полагал необходимым обращать внимание не на то, кто
пострадал, а на то, в чем состоит существо самого дела. Законодатель
находил такой поступок недостойным вообще и не разрешал
подобных действий ни в отношении раба, ни в отношении кого-либо.
Ведь нет ничего, поистине, нет ничего более невыносимого,
граждане афинские, чем оскорбление действием, и оно сильнее всего
должно вызывать у вас чувство гнева. Возьми же и прочитай сам
закон, карающий за применение насилия. Ничто не может
сравниться по убедительности со звучанием подлинного текста самого
закона.
(Закон)
(47) "Если кто применит насилие в отношении другого
человека, ребенка, или женщины, или мужчины, свободного или раба,
или же совершит противозаконное действие в отношении кого-либо
из указанных выше, по этому поводу любой афинский гражданин,
полностью сохранивший гражданские права, может обратиться
с иском к фесмофетам. Фесмофеты же должны передать дело
в суд в течение тридцати дней, считая со дня поступления иска,
если этому не будет препятствовать какое-либо государственное
дело. Если же фесмофеты не смогут передать дело в
установленный срок, то при первой возможности. Тот, кого суд присяжных
признает виновным, должен быть немедленно подвергнут
наказанию или уплатить денежный штраф. В случае, если те люди,
которые обратятся с частным иском в соответствии с законом, не
доведут дело до суда или же в самом суде не соберут пятой части
голосов в пользу своего иска, они должны уплатить в казну одну
тысячу драхм. Если же обвиненный в причинении насилия будет
приговорен к денежному штрафу, он должен быть взят под стражу
(если насилие причинено свободному человеку) и содержаться там
до тех пор, пока не уплатит штрафа".
(48) Вы видите, граждане афинские, какое человеколюбие
заключено в этом законе, который не допускает насилия даже над

80
Демосфен
рабом. Для какой же цели, во имя богов? Представим себе, что
кто-нибудь привезет этот закон варварам, из среды которых
доставляются эллинам рабы, и произнеся вам похвалу, рассказав
подробно о нашем государстве, скажет им: (49) "Живут на свете некие
эллины, люди настолько кроткие и гуманные, что, несмотря на все
обиды, которые им приходилось от вас терпеть, и несмотря на то,
что от природы им завещана вражда к вам, унаследованная от
предков, они не разрешают насилия по отношению к рабам,
которых они приобретают за деньги. Они установили этот закон,
который должен публично карать за это преступление, и многих,
нарушивших этот закон, покарали смертью". (50) Разве варвары, когда
услышат и поймут такие слова, не сделают вас единодушно своими
проксенами? Имея в виду этот закон, который пользуется таким
уважением среди эллинов и пользовался бы большим почетом даже
у варваров, определите теперь, какое наказание должен понести
тот, кто его нарушил, в соответствии с тем, что он заслужил.
(51) Если бы, граждане афинские, я перенес такое оскорбление
от Мидия не будучи хорегом, он был бы привлечен к суду за свой
проступок по делу об оскорблении насилием. Ныне же, как мне
представляется, если он будет обвинен в святотатстве, то это будет
более всего соответствовать истине. Вы, конечно, знаете, что все
эти хоры и гимны вы посвящаете божеству, не только в согласии
с законами, по которым справляется праздник Дионисий, но и
согласно прорицаниям. Вы найдете, что все эти прорицания —
происходят ли они из Дельф39 или Додоны40 — возвещают и повелевают
государству выставлять хоры согласно завещанным предками
правилам, наполнять улицы чадом сжигаемого жертвенного жира,
надевать венки. (52) Возьми и прочитай сами эти прорицания.
(Прорицания)
Эрехтеидам41 вещаю, всем вам, кто град Пандиона42
Сделали домом своим, и в нем по заветам отцовским
Праздник справляете — помните Вакха!4^ По стогнам широким
Главы венками украсив, пляшите, и жиром чадите
Бромию44 на алтарях; начатки плодов приносите...

XXI Против Мидия о пощечине
81
"Об исцелении приносить жертвы и молиться Зевсу
Высочайшему, Гераклу, Аполлону Охранителю, о добром счастье —
Аполлону Путёхранителю, Лето45, Артемиде, ставить вдоль улиц
кратеры, устраивать хоры и надевать венки, согласно обычаям предков
в честь всех олимпийских богов и богинь, молитвенно поднимая
вверх правые и левые руки, и не забывать о благодарственных
дарах".
(Прорицания из Додоны)
(53) "Народу афинян жрец Зевса возвещает: поскольку вы
переменили время принесения жертв и религиозного посольства, вам
надлежит прислать девять избранных теоров46 для этой цели
возможно скорее, и Зевсу Корабельному47 — трех быков и с каждым
§ыком две овцы, Дионе48 — быка и жертвенных баранов, медный
стол для даров, которые посвятил народ афинян.
Жрец Зевса в Додоне возвещает: Дионису приносить жертвы
всем обществом, кратеры со смешанным вином и ставить хоры;
Аполлону Отвращающему — жертвовать быка; венки надевать
всем свободным и рабам и соблюдать праздничный отдых один
день; Зевсу Домохранителю — белого быка".
(54) Существуют, граждане афинские, и эти, и многие другие
прекрасные прорицания нашему государству. Какой вывод вы
должны сделать из этих прорицаний? А тот, что оракулы в Дель-
фах и Додоне предписывают приносить все прочие жертвы богам,
названным в каждом прорицании, а также повелевают нам
дополнительно в соответствии с поступающими прорицаниями ставить
хоры и надевать венки сообразно обычаям предков. (55) Итак,
во все эти дни, когда мы собираемся для состязаний, все хоры
и с ними хореги выступают согласно этим прорицаниям с венками
на голове в качестве представителей всех граждан — как те,
которые должны победить, так и те, кто должен оказаться
побежденным. И только тогда, когда наступает день увенчания победителя,
последний получает венок за свою личную победу. Как же иначе
6 Демосфен

82
Демосфен
мы можем назвать человека, если не святотатцем, когда он, пылая
ненавистью, наносит тяжкое оскорбление с применением насилия
хоревту или хорегу и совершает это преступление в храме самого
божества?
(56) Вы знаете и то, что, запретив иностранцам принимать
участие в состязаниях, вы одновременно строго воспретили и хоре-
гам вызывать для проверки других хоревтов; и если кто-нибудь так
поступит, он будет наказан штрафом в 50 драхм. А если он
прикажет какому-либо хоревту удалиться и сесть на места для
зрителей — штрафом в 1000 драхм. Ради чего это делается? А ради
того, чтобы в такой день никто не смел умышленно вызывать
гражданина куда-либо, наносить ему ущерб или применять по
отношению к гражданину, надевшему венок и исполняющему
посвященную божеству литургию, какое-либо насилие. (57) Итак, если
человек, должным образом вызывающий хоревта, не остается,
согласно закону, безнаказанным —- разве не должен нести
ответственность по суду ударивший хорега, в нарушение всех законов, как
это совершенно ясно? Ведь никакой пользы нельзя ожидать от
законов, так прекрасно и с таким человеколюбием защищающих
интересы большинства, если тех, кто их не исполняет и позволяет
себе надругательство над ними, не покарает ваш гнев — гнев
людей, которым навсегда доверена забота об исполнении законов...
(58) Прошу вас во имя богов обратить внимание и на
следующее. Я буду просить вас не гневаться на меня, если я стану
упоминать имена людей в связи с бедами, выпавшими на их долю.
Поступая так, я — клянусь богами — не хочу порицать кого-либо
или причинить кому-нибудь неприятность, но хочу лишь показать,
как вы все, и остальные люди также, стараетесь избегать насилия,
оскорблений и тому подобных действий. Есть некий Саннион,
постановщик трагических хоров. Он был обвинен в том, что
уклонился от несения военной службы, и по этой причине его постигло
несчастье49. (59) После этой случившейся с ним беды его нанял
некий снедаемый честолюбием хорег, собиравшийся ставить,трагедии
(если не ошибаюсь, Теозотид). Хореги, соперники Теозотида,
вначале стали негодовать и заявили, что не дадут ему выступить.
Когда же театр наполнился зрителями, и они увидели, что толпа со-

XXI. Против Мидия о пощечине 83
бралась смотреть состязания — они испугались и не стали мешать
выступлению хора. Ни один из них не вмешался. Столь великое
благочестивое чувство снисхождения заключено в каждом из вас,
что все последующее время он обучал хор, и даже его личные
враги не сделали попытки сорвать его выступление. Это же
чувство удержало и соперничавших с ним хорегов. (60) Другой пример
связан с именем Аристида из филы Ойнеиды, которого постигло
подобное несчастье50. Ныне он уже старик и, пожалуй, плохой
хоревт, а некогда он был предводителем хора, выставленного
филой. Вы, разумеется, знаете, что, если отнять у хора его
предводителя, весь хор потерпит поражение. И несмотря на то что
собралось много хорегов. пылавших честолюбием, ни один из них ни
разу не попытался воспользоваться в личных целях подобным
преимуществом и не рискнул помешать его выступлению, снять его
с состязаний. Из-за того что надо было сделать это, взяв его за
руку (а вызвать к архонту нельзя было: сделать это разрешалось
лишь в том случае, если кто-нибудь хотел снять с состязаний
чужестранца), все побоялись на глазах у всех стать участниками
такого скандального происшествия. (61) Так разве не поразительно
и не чудовищно, граждане судьи, поведение Мидия? С одной
стороны, мы видим, как ни один из хорегов, ясно представляющих
себе возможность добиться победы указанным путем и истративших
все свое состояние на литургии, не осмелился на такой поступок
(хотя законы это разрешали: эти люди оказались настолько
деликатными, благочестивыми и умеренными, что воздержались от
подобных действий, избрав путь открытого соревнования,
сопряженного с расходами, и надеясь на ваше суждение и заботу о
празднике); с другой стороны, Мидий, будучи частным лицом, ничего не
потративший,» побуждаемый ненавистью и стремлением оскорбить
человека, избил и втоптал в грязь хорега, пользующегося всеми
гражданскими правами, понесшего расходы на хорегию, и сделал
это, не питая никакого уважения к .празднику, к законам, к тому,
что скажете вы, к самому божеству!
(62) Враждующие между собой люди, граждане афинские,
встречаются в жизни часто, и причиной вражды бывают и личные
и общественные дела. Но никто никогда не доходил до такого
6*

84
Демосфен
бесстыдства, чтобы осмелиться на подобный поступок.
Рассказывают, что известный Ификрат оказался во враждебных отношениях
с Диоклом питтейцем, и случилось так, что Тисий, брат Ификрата,
в состязаниях хорегов соперничал с Диоклом. Хотя Ификрат имел
множество друзей, обладал большим состоянием и был о себе
такого мнения, какого можно ожидать от человека, обладающего
столь высокой славой и добившегося таких почестей, какими вы
его удостоили, — (63) он все же не врывался по ночам в дома
ювелиров, не рвал плащей, приготовленных к празднику, не
подкупал постановщика хора, не мешал хору соперника готовиться к
состязаниям и вообще не позволял себе ничего из того, что совершал
этот человек. Повинуясь законам и уважая мнение остальных
людей, он, видя, что враг его одержал победу и награжден венком,
спокойно перенес все это. Он поступил совершенно справедливо:
ведь он понимал, что в этом случае необходимо повиноваться
законам, той системе государственного устройства, при которой, как он
это ясно сознавал, ему самому удалось добиться благополучия
и счастья. (64) Далее, все мы знаем Филострата из Колона,
выступавшего в качестве обвинителя в деле Хабрия, когда тот был
привлечен к суду из-за Оропа51 и ему грозила смертная казнь.
Филострат был самым ярым обвинителем Хабрия. Но когда после
этого он оказался хорегом детского хора в праздник Дионисий
и одержал победу, Хабрий не ударил его, не похитил венка и
вообще не подходил близко туда, где ему не следовало находиться.
(65) Я мог бы назвать многих людей, ставших врагами по разным
причинам, но никогда не видел и не слышал о человеке, который
дошел бы до такой степени наглости и бесстыдства, чтобы
совершить подобный проступок. И я знаю, что ни один из вас не
припомнит такого случая, чтобы кто-либо из враждующих между
собой людей, поссорившихся на личной почве или из-за
общественных дел встал бы рядом с судьями, когда их собирают во время
состязаний, или подсказывал им слова, когда они приносят клятву,
или вообще при подобных обстоятельствах отважился бы на
враждебные действия. (66) Вообще все эти и подобные им проступки,
граждане афинские, могут найти частичное извинение лишь тогда,
когда их совершают хореги под влиянием духа соперничества на

XXI. Против Мидия о пощечине
85
состязаниях; когда же такой проступок совершен преднамеренно,
и притом человеком, ненавидящим и преследующим другого всеми
способами, желающим показать, что его личное влияние выше
существующих законов, — тогда, клянусь Гераклом, это тяжелое
преступление, которому нет оправдания, которое принесет вам
прямой ущерб. Если любому из хорегов станет наперед известно, что
такой-то его враг — Мидий или кто-либо иной, столь же наглый
и богатый, — вначале отнимет у него победу на состязаниях (даже
если этот хорег выступит лучше других), а потом будет унижать
его самыми разнообразными способами и постоянно втаптывать
его в грязь — найдется ли в таком случае человек настолько
лишенный разума, настолько жалкий, чтобы добровольно, по
собственному желанию, истратить хотя бы одну драхму? Конечно же, не
найдется! (67) Как я полагаю, то, что в демократическом
государстве существует равенство в правах и осуществлении
справедливости для всех в равной мере, является условием, при котором все
граждане охотно принимают участие в общественных делах,
соперничают в проявлении честолюбивых устремлений и легко
расходуют свои средства на государственные нужды. Я же, граждане
афинские, оказался лишен указанного права по вине этого
человека; кроме того, я стал жертвой насилия, и вдобавок ко всему
у меня была отнята победа на состязаниях. Я собираюсь также со
всей ясностью доказать вам, что Мидий не имел никаких
оснований поступать столь разнузданно и избивать меня. Ведь у него
была возможность доставить мне огорчения, действуя в согласии
с существующими законами и показать вам пример честолюбивого
поведения, я же мог вообще не раскрывать рта для выступлений
против него. (68) Для этой цели ему следовало, граждане
афинские, взять на себя, в противовес мне, обязанности хорега филы
Эрехтеиды52, членом которой он является, в тот момент, когда я
вызвался при всем народе стать хорегом филы Пандиониды, и
таким образом стать моим соперником на равных основаниях,
расходуя на хорегию свое состояние (как это сделал я), и таким
путем оспаривать у меня победу, а не творить насилия и избивать
людей, как это произошло тогда. (69) Но такой образ действий,

86
Демосфен
которым он доказал бы свое уважение к народу, не совершая при
этом никаких безумных поступков, его не устраивал; напротив, он
настолько явным и отвратительным образом преследовал меня,
добровольно ставшего хорегом (меня могут, пожалуй, назвать
безумцем, стремящимся сделать нечто сверх своих сил, или же просто
честолюбцем), что не остановился ни перед повреждением
священных одежд, ни перед помехами, причиненными хору, и в конце
концов дошел до рукоприкладства по отношению ко мне.
(70) Если и найдется кто-нибудь среди вас, граждане
афинские, кто, пылая гневом против Мидия, считает все же его
достойным иного наказания, а не смерти, то он в этом случае неправ.
Несправедливым и вовсе не подобающим следует считать
положение, когда сдержанность пострадавшего послужит тому, кто ни
перед чем не останавливается, способом обеспечить себе личную
безопасность; напротив, его следует покарать как виновника
непоправимых преступлений, в то время как к ищущему защиты и
добивающемуся удовлетворения необходимо проявлять благожелательность
и оказывать ему поддержку. (71) Так же неверным будет
утверждение, будто из подобных случаев никогда никаких страшных
последствий не возникало и что я своей речью лишь раздуваю
дело, стараясь представить его чрезмерно опасным. Все это очень
далеко от истины. Все (если не все, то по крайней мере многие)
знают Евтина, некогда выступавшего борца, юношу, и Софила пан-
кратиаста55 (это был сильный темноволосый атлет — кое-кто пом-/
нит человека, о котором я говорю). Этого Софила на Самосе в
обществе каких-то людей во время частного разговора Евтин до
смерти избил, мстя ему за то, что тот, как Евтин полагал, тяжело
его оскорбил. Многие знают Эвайона, брата Леодаманта54,
который во время пира в обществе родичей из-за одного удара убил
Бэота. (72) Ведь не сам удар вызывает гнев пострадавшего, но
бесчестье; и свободного человека страшит не само избиение (^оть
оно и опасно), но избиение с целью оскорбления действием.
Обидчик может совершить многое такое, чего пострадавший даже не
сможет передать словами — совершить самим образом действий,
взглядом, голосом — когда действует как насильник, когда выступает

XXI Против Мидия о пощечине
87
в качестве врага, когда наносит пощечины, когда бьет в висок...
Именно это возмущает, выводит из себя людей, не привыкших
к тому, чтобы их втаптывали в грязь! Никакое описание, граждане
афинские, не сможет передать это оскорбление насилием так живо
и явственно перед слушателями, как оно действует в своей
истинной сути и реальности на жертву и на присутствующих при этом
зрителей. (73) Так примите же во внимание, граждане афинские,
и поразмыслите в душе, во имя Зевса и богов, насколько больше
оснований для гнева есть у меня, перенесшего такое оскорбление
от Мидия, сравнительно с тем, что пережил тот самый Эвайон,
убивший Бэота. Ведь Эвайона ударил знакомый человек,
находившийся при этом в состоянии опьянения, в присутствии шести или
семи человек, также его знающих, которые готовы были порицать
одного за этот проступок и другого похвалить за проявленную
выдержку и хладнокровие. Кроме того, Эвайон совершил все это,
придя в частный дом на пиршество, куда он мог и не приходить.
(74) Меня же ударил мой враг будучи совершенно трезвым,
ранним утром, не под влиянием выпитого вина, а стремясь нанести
мне оскорбление насилием в присутствии многих чужестранцев
и граждан, и при этом в священном месте, куда я по
необходимости должен был явиться, исполняя обязанности хорега. И я
полагаю, граждане афинские, что сам я принял тогда благоразумное,
скорее даже счастливое решение, сдержавшись и не совершив
ничего такого, чего уже нельзя было бы потом исправить. Эвайону
же и любому человеку, кто, претерпев бесчестие, сам за себя
отомстит, я глубоко сочувствую. (75) Мне кажется, что такое же
сочувствие проявили тогда многие из судей: как я слышал, он был
осужден большинством лишь в один голос, и он добился такого
решения не слезами, не умоляя никого из судей, не совершив ничего
такого, чем он смог бы угодить им, ни в большом, ни в малом,
хотя бы в самой малой степени. Наконец, и те, кто осудил его,
подали свои голоса против него не потому, что он защищал себя, а из-
за того, что он допустил убийство, а другие, подавшие голос за его
оправдание, тем самым предоставили право человеку, мстящему за
нанесенное ему оскорбление, дойти до такой крайней степени мще-

88
Демосфен
ния. (76) Что же отсюда следует? От кого же мне, проявившему
такие усилия, чтобы ничего непоправимого не сделать, и даже не
ответившему на удар, следует ожидать поддержки и
удовлетворения за перенесенные оскорбления? Я полагаю, что только от вас
и от законов — чтобы это послужило для всех остальных людей
примером, убеждающим не мстить самостоятельно под влиянием
вспыхнувшего гнева обидчикам и наглецам, но обращаться к вам,
так как именно вы поддерживаете и защищаете основы
правопорядка, гарантирующего удовлетворение для пострадавших на
основании законов.
(77) Мне думается, граждане судьи, что некоторые из вас
очень хотели бы узнать, в чем суть вражды, возникшей между
нами. Они предполагают, что ни один человек не стал бы так
преследовать своего согражданина, чиня над ним насилие и оскорбляя
его, если бы не хотел свести с ним счеты по важному, имевшему
место ранее делу. Хочу и об этом рассказать вам все с самого
начала, подробно излагая суть дела, чтобы вы знали, как и по этому
делу он должен нести ответственность по суду. Рассказ мой обо
всем этом будет коротким, хотя может показаться, что я веду его
издалека. (78) Будучи еще совсем юношей и совершенно не зная
этого человека (не хотел бы его знать и ныне!), я начал судебное
дело против моих опекунов по поводу отцовского имущества55.
Накануне судебного процесса, за четыре или пять дней до его
начала, ворвались в мой дом брат этого человека и он сам, затеяв
против меня процесс об обмене имуществом в связи с триерархией,
которую они должны были исполнять56. Процесс был начат от
имени Трасилоха, и это он предложил в обмен свое имущество, но
все дела вершил вот этот человек57, он руководил всеми
действиями58. (79) Прежде всего они взломали двери всех покоев, как
будто они уже принадлежали им в соответствии с совершившимся
обменом имущества; затем в присутствии моей сестры, совсем еще
девочки, находившейся в доме, они стали произносить такие
гнусные слова, на какие только и бывают способны люди такого
пошиба (меня никогда не заставят повторить перед вами хотя бы одно
слово из тех, которые были ими тогда сказаны): они сквернослови-

XXL Против Мидия о пощечине 89
ли, обращаясь к моей матери, и ко мне, и ко всем моим
домочадцам, произнося дозволенное и недозволенное. Но самыми опасными
были не слова их, но действия: они отказались от судебного
процесса против опекунов в их пользу, как будто процесс уже велся
от их имени. (80) Хотя это факты большой давности59, все же, я
полагаю, некоторые из вас их помнят. Весь город знал тогда об
этом обмене имуществом, об этом злом умысле, об этой
бесстыдной наглости! Я же, будучи тогда совершенно одиноким и совсем
юным, чтобы не лишиться того имущества, которое еще находилось
в руках моих опекунов, и надеясь взыскать не ту мелочь, которую
я мог получить тогда, но все, что было у меня отнято (и о чем мне
было достоверно известно), я дал двадцать мин этим людям, что
составило сумму взноса на триерархию. (81) Таковы были
бесчинства, совершенные тогда по отношению ко мне этими людьми.
Позже, подав в суд на него и обвинив его в словесном
оскорблении, я добился его заочного осуждения (тна суд он не явился). Он
оказался тогда в моих руках, просрочив уплату штрафа, но я не
взял тогда ничего из его имущества. Вновь подав против него иск
о взыскании незаконно присвоенного имущества60, я до сих пор не
могу добиться судебного разбирательства: к таким уловкам и
хитрым выдумкам прибегает этот человек, чтобы отсрочить судебный
процесс. Я считаю своим долгом так поступать во всем, тщательно
соблюдая правила ведения судебного процесса и все законы. Он
же, как вы и сами слышите, считает возможным так нагло
обращаться не только со мной и моими родственниками, но и с членами
моей филы, выступая против меня. (82) В подтверждение того, что
все сказанное мною — истина, вызови свидетелей событий, чтобы
вы знали, что я еще до того, как получить удовлетворение по суду
за прежние обиды в соответствии с законами, вновь подвергся
оскорблению насилием, как вы это уже слышали.
( Свидетели)
"Мы, Калиссфен сфеттиец, Диогнет торикиец, Мнеситей из
Алопеки, знаем Демосфена и выступаем ему свидетелями в том,

90
Демосфен
что он привлекал к суду по делу о взыскании штрафа61 Мидия
(который и ныне привлекается к суду по делу о государственном
преступлении), и в том, что со времени первого процесса прошло
8 лет и что в отсрочке процесса полностью виновен Мидий,
постоянно находящий для этого новые предлоги и переносящий срок
судебного разбирательства".
(83) Вы должны выслушать, граждане афинские, что он
натворил в связи с этим судебным разбирательством, и оценить по
достоинству наглость и высокомерие этого человека. Посредником62
в этом процессе (где, как я говорил, он был призван виновным)
был назначен некий Стратон фалереец, человек бедный и тихий,
но, впрочем, неплохой, скорее даже порядочный. Именно это
назначение и погубило несчастного в нарушение всякой
справедливости и порядка, самым жалким образом. (84) Этот Стратон,
исполняя обязанности посредника, когда наступил решающий день суда
(а все отсрочки, которых можно было добиться на основании
законов, — присяги на отсрочку, протесты о неподсудности дела —
были уже исчерпаны и ничего уже не оставалось), вначале стал
просить меня воздержаться от третейского суда, затем перенести
его на следующий день. Наконец, так как я отказался, а этот
человек на суд не пришел (а час был уже поздний), он осудил его
заочно в арбитражном порядке.
(85) Был уже вечер, и становилось совсем темно, когда этот
вот Мидий явился к зданию, где заседают архонты, и застал их в
тот момент, когда они уже выходили. Уходил и сам Стратон,
передавший архонтам свое решение об осуждении отсутствующего
ответчика (как я узнал от кого-то из присутствовавших при этом).
Прежде всего Мидий стал нагло убеждать его изо всех сил сделать
заявление об обтмене приговора (по которому Мидий подвергся
осуждению), а архонтов — записать другое решение, и пытался
дать им 50 драхм. (86) Когда те, возмущенные, выразили свое
негодование по этому поводу и ему не удалось убедить ни
архонтов, ни Стратона, он, уходя, стал ругаться и угрожать им. И что
же (обратите внимание на скверный нрав этого человека!) Мидий
сделал? Он обжаловал решение третейского суда, но отказался при-

XXI. Против Мидия о пощечине
91
нести клятву, оставил вынесенное против него решение в силе
и был занесен в список должников без клятвы. Желая скрыть, что
он собирался делать, он далее дождался дня, когда заканчивались
полномочия посредников (который наступает в последний день
месяца Таргелиона или первый день Скирофориона)63 — когда одни
посредники уже покинули свою должность, а другие еще
находились там, — (87) и убедил притана произвести голосование в
нарушение всех законов, не представив ни одного свидетеля64.
Выступив обвинителем Стратона (в отсутствие ответчика и
свидетелей), он прогнал его с должности посредника и ошельмовал в
глазах всех людей... И теперь, из-за того что Мидий проиграл
судебный процесс (на котором он, являясь ответчиком, отсутствовал),
афинского гражданина лишили всех прав в государстве и
полностью, можно сказать, обесчестили. Жестоко обиженный, он теперь
лишен возможности прибегнуть к защите в суде, не может стать
посредником в деле Мидия, и вообще для него, как это совершенно
очевидно, небезопасно встретиться с ним на одной дороге.
(88) Вам надо внимательно рассмотреть это дело и подумать
над тем, в чем же, собственно, пострадал Мидий, что так жестоко
расправился с одним из сограждан за поступок, этим гражданином
совершенный. Если Мидий действительно претерпел нечто
страшное, из ряда вон выходящее, то он заслуживает сочувствия; если
же этого нет, то обратите внимание на разнузданность и
жестокость этого человека по отношению к окружающим. (89) Итак,
что же он претерпел? Может быть, скажут, клянусь Зевсом, что
приговор был необыкновенно жестоким, настолько, что Мидий
лишался всего состояния? Однако штраф, к которому он был
присужден, составлял всего лишь 1000 драхм65. "Да, конечно, но ведь
и это неприятно! — скажет, пожалуй, кто-нибудь, — когда
человек оштрафован несправедливо... уплату он просрочил нечаянно,
потому что считал себя обиженным". Но Мидий узнал об этом
в тот же день66, и это является важнейшим доказательством, что
этот человек67 ничем его не обидел. Однако до сих пор Мидий не
выплатил ни единой драхмы. (90) Но об этом позже. У него была
возможность обжаловать приговор как недействительный и начать
судебное дело против меня, с кем тяжба завязалась с самого нача-

92
Демосфен
ла. Этого он не захотел сделать. Итак, ради того, чтобы избежать
судебного процесса, где, согласно закону, назначался штраф в десять
мин (на который он не явился, хотя и был обязан это сделать) и по
которому в случае проигрыша дела ему предстояло нести наказание,
а в случае выигрыша быть от него освобожденным — ради всего
этого один из афинских граждан должен быть обесчещен, лишен
всякого сочувствия, самой возможности выступить в защиту своих
прав, лишен справедливости, всего того, что предоставляется даже
тем людям, кто действительно совершил преступление! (91) Но
после того как он обесчестил человека, которого хотел унизить, и вы
позволили ему это сделать, исполнить переполнявший его
постыдный замысел (осуществляя который он все это сотворил) — он,
может быть, уплатил штраф, из-за которого погубил человека? Да
ни единого халка68, даже на сегодняшний день! Ему еще предстоит
нести судебную ответственность по делу о присвоении чужого
имущества69. В итоге один человек обесчещен и погублен, другой же,
ничем за все свои проделки не поплатившись, помыкает законами,
посредниками, всем, чем только захочет. (92) -Приговор, который
был вынесен посреднику и который он сам подготовил без вызова
подсудимого, он сам же утвердил в свою пользу, а тот приговор,
который был вынесен ему, вызванному в суд по моему иску, он
сделал недействительным, поступая так вполне сознательно, не
явившись на судебное разбирательство. И если он так жестоко
наказал посредников, осудивших его заочно, то как же должны
наказать его вы — его, столь дерзко, на глазах у всех нарушающего
ваши законы? Если лишение гражданской чести, лишение права
обращаться к законам и судам, а также всех остальных прав
является наказанием, соответствующим тому его проступку, то за
оскорбление насилием смерть представляется слишком малой карой.
(93) В подтверждение того, что я говорю правду, вызови
свидетелей и прочитай закон, касающийся посредников.
(Свидетели)
"Мы, Никострат мирринусиец и Фаний из Афидн, знаем
Демосфена и Мидия, привлеченного к суду Демосфеном, и высту-

XXI Против Мидия о пощечине
93
паем свидетелями Демосфену в том, что, когда Демосфен начал
дело против Мидия по обвинению его в словесном оскорблении,
они избрали посредником Стратона70. Когда же наступил день
суда, Мидий на суд не явился, но уклонился от судебного
разбирательства. Оно было произведено в отсутствие ответчика, которому
был вынесен обвинительный приговор. После этого, как нам
известно, Мидий стал убеждать посредника Стратона и нас, бывших
в то время архонтами, чтобы мы объявили недействительным
вынесенный ранее приговор, и предлагал нам 50 драхм. Так как мы не
согласились на это, он обрушился на нас с угрозами и с этим
удалился. Нам также известно, что по этой причине Стратон из-за
интриг Мидия был осужден и в нарушение всякой справедливости
лишен гражданской чести".
(94) Прочитай также закон, касающийся посредников.
(Закон)
"Если некоторые лица вступили в тяжбу по частному делу
и желают избрать кого-либо посредником, они могут выбрать
любого для этой цели. Избрав посредника по обоюдному согласию,
они обязаны подчиниться его приговору и не передавать то ?ке
самое дело от посредника в другой суд. Приговор посредника
должен считаться окончательным".
(95) Вызови и самого Стратона, которому довелось претерпеть
все это. Ведь ему, конечно, разрешено стоять здесь71.
Этот человек, граждане афинские, пожалуй, может быть назван
бедным, но порочным назвать его нельзя. Являясь афинским
гражданином, он принимал участие во всех военных походах, совпавших
с годами его молодости, и, не сделав ничего дурного, молча стоит
ныне перед вами. Лишенный не только тех прав, которые
доступны всем остальным гражданам, но даже возможности сказать что-
либо или просто пожаловаться, он не может даже сделать
заявления, справедливо или несправедливо он наказан. (96) И претерпел
он все это по вине Мидия, вследствие богатства Мидия, вследст-

94
Демосфен
вие его заносчивости, а также вследствие своей бедности,
отсутствия поддержки со стороны, вследствие того, что сам он из
простых людей. Если бы он, нарушив закон, взял от него 50 драхм
и отменил приговор (по которому Мидий был признан виновным),
оправдав его, он сохранил бы гражданские права и, не претерпев
никакого ущерба, пользовался бы наравне со всеми нами тем, что
пользуемся мы. Но поскольку он пренебрег им и встал на сторону
справедливости — боясь нарушения законов в гораздо большей
степени, чем угроз этого человека — он претерпел по вине Мидия
столь великое бедствие. (97) Так неужели вы оправдаете столь
жестокого, столь бессердечного человека, которому уже вынесены
суровые приговоры за его преступления (он говорит о них, что
стал жертвой несправедливости, но это не соответствует истине),
уличенного в том, что он нанес оскорбление действием одному из
своих сограждан? Неужели вы не осудите человека, не
уважающего ни праздника, ни религии, ни законов, ни чего бы то ни
было?..72 Неужели вы не поступите так в назидание другим, чтобы
ваше решение послужило примером, удерживающим других людей
от преступлений? (98) И чтр вы можете сами сказать, граждане
судьи? Какое, во имя богов, вы можете отыскать для него
оправдание, которое могло бы считаться справедливым или почетным?
Может быть, то, что он, клянусь Зевсом, является разнузданным
и мерзким человеком (вот это истинно)? Но таких людей,
граждане афинские, вы, конечно, обязаны ненавидеть, а не спасать от
заслуженного наказания. Или, может быть, то, что он богат? Но вы
легко заметите, что именно это и стало главной причиной его
наглого поведения — так, что вам надлежит скорее уничтожить
причину, лежащую в основе его наглости, чем на этом основании его
спасать... Оставить большое состояние у столь наглого и мерзкого
человека — значит предоставить ему возможность постоянно
оскорблять вас самих. (99) Что же остается? Может быть, пожалеть
его, клянусь Зевсом? Ведь он поставит рядом с собой своих детей,
будет плакать и их мольбами будет выпрашивать себе прощение...
вот что остается. Но вы, конечно, знаете, что проявлять
милосердие следует лишь к тем, кто в чем-то несправедливо пострадал

XXI Против Мидия о пощечине
95
и не может далее переносить тяжесть этой несправедливости, а не
к тем, кто понес заслуженное наказание за совершенные
преступления. Да и кто по справедливости пожалеет детей Мидия, видя,
как он не пожалел детей этого человека73, не находящих средств
избавить отца от случившегося с ним несчастья (помимо всех
остальных бед, выпавших им на долю). На него ведь не наложен
штраф, уплатив который он смог бы вернуть себе гражданские
права, но потеря им гражданских прав — прямое следствие взрыва
ярости Мидия, его наглого поведения. (100) И кто станет
остерегаться совершать наглые проступки, кто другой будет наказан
лишением состояния, побуждающего к совершению наглых
проступков, если вы проявите милосердие к этому человеку, как будто он
попал в беду? И если некий бедняк, не совершивший никакого
проступка, оказался самым несправедливым образом ввергнутым в
пучину бедствий по воле этого человека, то неужели вы не станете
возмущаться вместе с пострадавшим? Да непременным образом!
Человек же, никого не жалеющий, сам не имеет права
рассчитывать на милосердие, тот, кто никого не прощает, сам не должен
надеяться на прощение. (101) Как я полагаю, все люди, составляя
сообщество, считают необходимым вкладывать что-то от себя во
все, что им приходится делать, ради совместной жизни их самих.
Так, если, я, к примеру, скромно веду себя по отношению к другим
людям, проявляю жалость и сочувствие, делаю многим добро, то
и остальным следует тем же отвечать такому человеку, если с ним
что-то случится и возникнет какая-либо нужда. Другой же, напротив,
жесток, никого не жалеет, вообще никого за человека не считает, и
по справедливости каждый платит ему той же монетой. Ты, Мидий,
сделал свой взнос в сообщество людей именно такого сорта с целью
извлечь нечто для себя самого, и ты достоин быть его членом.
(102) Я считаю, граждане афинские, что если бы даже у меня
не было других обвинений против Мидия и если бы те его
преступления, о которых я собираюсь говорить, не были еще более
опасными, чем изложенные мною выше, вы по праву на основании
уже сказанного осудите его и вынесете ему самый суровый
приговор. Но дело не ограничивается только этим, и у меня в распоря-

96
Демосфен
жении множество фактов, имевших место после указанных выше:
такое изобилие поводов для обвинения доставил мне этот человек.
(103) Я оставляю в стороне сфабрикованное им против меня
обвинение в дезертирстве и то, что он подкупил человека, чтобы тот
выступил обвинителем, а именно Евктемона, грязную личность,
гнусного и готового на все доносчика. Но даже этот сикофант не
начал следствия по этому делу, хотя этот человек74 нанял его не
для чего-нибудь другого, а только для того, чтобы тот публично
выставил обвинение перед статуями эпонимов75, чтобы все его
прочитали: "Евктемон лусиец выдвинул обвинение в дезертирстве
против Демосфена пэанийца". Как мне представляется, он охотно
приписал бы — если бы это было возможно, — что обвинение
выдвинуто по воле Мидия, нанявшего человека для этой цели. Но
все это я оставляю в стороне. Поскольку он сам себя обесчестил,
не обратившись в суд, я удовлетворяюсь этим и не хочу затевать
против него какого-либо судебного процесса. (104) Но я буду
говорить о том, что является опасным и страшным преступлением,
что представляется мне общим святотатством, а не только
преступлением, им совершенным. Когда против несчастного и жалкого
Аристарха, сына Мосха, было выдвинуто обвинение в тяжком,
ужасном преступлении76, граждане афинские, Мидий вначале,
разгуливая по агоре, осмелился распространять обо мне нечестивые
и опасные слухи, будто это преступление было совершено мною.
Ничего не добившись этими речами, он явился к тем людям,
которые вину за убийство возводили на этого человека, к
родственникам покойного, и обещал дать им денег, если они обвинят м^еня
в совершении этого преступления. Когда он делал подобное
предложение, его не остановило ни уважение к богам, ни веление
нравственного долга: ничто не могло его удержать от этого поступка,
никакие опасения! (105) Он не устыдился и людей, к которым
обращался с этими речами (возводя такое ужасное обвинение на
невинного человека), поставив перед собой лишь одну цель —
погубить меня любой ценой, считая все средства подходящими для
этой цели, считая необходимым уничтожить человека, тяжело им
оскорбленного, не молчащего, но добивающегося в судебном по-

XXI Против Мидия о пощечине 97
рядке наказания обидчика; такой человек должен быть изгнан без
всякой возможности вернуться на родину, его можно обвинить
и в дезертирстве, и в убийстве и только что не пригвоздить к
пыточному столбу! Когда он будет изобличен в таких поступках
(помимо того что оскорбил меня действием, когда я исполнял
обязанности хорега) — на какое же сочувствие, на какую милость с
вашей стороны он по справедливости может рассчитывать? (106) Я
считаю, граждане афинские, что вследствие всех этих действий
Мидий превратился в настоящего убийцу, злоумышляющего против
меня, который и тогда, во время Дионисий, совершил ряд дерзких
и наглых проступков, испортив подготовленные к празднику
одежды, оскорбив меня действием, сделав напрасными понесенные
мною расходы; который ныне предпринял и совершил такие же
преступления, стремясь лишить меня родного государства, семьи,
гражданских прав, надежд. Если бы ему удалось осуществить хотя
бы один замысел из числа тех, которые он говорил против меня,
я лишился бы своего имущества и даже возможности быть
погребенным у себя на родине. Какой же вывод отсюда следует,
граждане судьи? Да тот, что, если кто-нибудь, будучи оскорблен Ми-
дием в нарушение всех законов, попытается отыскать правовую
защиту, ему придется терпеть такие поношения и подобные им.
Так что для него будет лучше пресмыкаться перед обидчиком
наподобие того, как это происходит у варваров, а не защищаться!
(107) В подтверждение того, что я говорю правду и что все
вышесказанное действительно вытворял этот гнусный и бесстыдный
человек, вызови и по этому поводу свидетелей.
(Свидетели)
"Мы, Дионисий из Афидн и Антифил пэаниец, после того как
наш родственник Никодем погиб насильственной смертью от руки
Аристарха, сына Мосха, подали на Аристарха в суд, обвиняя его
в убийстве. Узнав об этом, Мидий, ныне привлекаемый к суду
Демосфеном,, которому мы выступаем свидетелями, стал убеждать
7 Демосфен

98
Демосфен
нас, предлагая небольшую сумму денег, оставить Аристарха
безнаказанным и переделать иск, обвинив в убийстве Демосфена".
Возьми теперь закон о подкупе.
(108) Пока он ищет закон, граждане афинские, я хочу
рассказать вам несколько слов и обратиться с мольбой о следующем: во
имя Зевса и богов, граждане судьи, когда вы будете слушать
показания по этому делу, представьте себе, что стал бы делать
каждый из вас, если бы ему пришлось пережить подобное, каким
гневом он воспылал бы, защищая себя от творящего подобные
беззакония! С трудом перенося все оскорбления, которые пришлось мне
вытерпеть во время моей литургии, я с еще большим трудом,
граждане афинские, переносил все то, что выпало мне на долю позже;
теперь я возмущен до крайности. (109) Поистине, где же предел
низости? Можно ли себе представить большее бесстыдство,
жестокость, наглость, если человек, тяжело и несправедливо обидевший
другого, вместо того чтобы раскаяться в своем проступке и
исправиться, совершает затем дополнительно другие, еще более опасные
преступления, использует свое богатство не для того, чтобы,
никому не причиняя вреда, устраивать свои дела к лучшему, но для
совершенно противоположных целей, стараясь незаконно изгнать
другого человека, смешать его с грязью, радуясь про себя и
наслаждаясь своим богатством? (НО) И все это, граждане афинские, он
предпринимал против меня. Он возводил на меня ложное
обвинение в убийстве, в котором меня совершенно нельзя заподозрить,
как это видно из самого дела, выдвигал против меня обвинение
в дезертирстве (хотя он сам уклонился от трех походов); когда
произошли события, связанные с Эвбеей (я чуть не забыл сказать
об этом), ответственность за которые несет Плутарх, друг и ксен
этого человека, он пытался возложить вину за них на меня77, пока
не стала ясной для всех вина самого Плутарха. (111) Наконец,
когда по жребию я стал членом Совета и проходил докимаси|р78, он
вновь выступил с обвинением против меня, и дело приняло для
меня весьма опасный оборот. Вместо того чтобы получить по суду
удовлетворение за перенесенные мною оскорбления, мне самому
грозила опасность быть привлеченным к суду по делу, никакого

XXI. Против Мидия о пощечине 99
отношения ко мне не имевшему79. Терпя такие поношения и
подвергаясь таким преследованиям, о которых я теперь рассказываю
вам, я, хоть и не принадлежу к числу одиноких, не имеющих
поддержки людей, и не являюсь бедняком, теперь не знаю, граждане
афинские, что и предпринять. (112) Если есть необходимость и об
этом сказать несколько слов, то я хочу заявить, граждане
афинские, что между большинством народа и богачами не существует
равенства или хотя бы подобия равенства — его нет совершенно,
оно отсутствует! Когда перед богачами возникает необходимость
предстать перед судом, им предоставляется такая отсрочка, какую
они сами захотят, и сами проступки их поступают на наше
рассмотрение только тогда, когда за давностью времени они считаются
устаревшими, потерявшими значение. А вот если с кем-нибудь из
вас что случится, то дело тотчас же разбирается в суде! И
свидетели, готовые выступить, у них всегда в изобилии, и все синего-
ры80 постоянно готовы выступать против вас. А вот некоторые из
моих свидетелей, как вы видите, не хотят выступать и дать
правдивые показания. (ИЗ) Об этих обидах можно было бы толковать
до усталости, я полагаю. Но теперь прочитай полностью закон,
о котором я начал говорить. Читай!
(Закон)
"Если кто-нибудь из афинян возьмет от кого-либо взятку, или
сам предложит другому, или подкупит кого-либо обещаниями,
произведя эти действия во вред народу или лично кому-либо из
граждан, используя при этом любые способы и ухищрения, он должен
быть лишен гражданской чести, сам и его дети, а имущество его
подлежит конфискации и продаже с торгов".
(114) Настолько нечестив и мерзок этот человек, готовый что
угодно сказать и сделать — правду или ложь, врагу или другу,
совершить другие подобные действия (все это ему безразлично),
что, обвинив меня в убийстве и затеяв против меня подобное дело,
он не помешал мне совершить вступительные священные обряды по
7*

100
Демосфен
случаю избрания меня в Совет, принести жертвы и проделать
религиозные церемонии на ваше благо и на благо всего государства.
(115) Он не помешал также мне возглавить священное посольство
к Зевсу Немейскому, выступавшее от имени всего государства,
и оставил без внимания то, что из всех афинян я был избран гие-
ропеем81 Почтенных Богинь82 вместе с двумя другими гражданами
и совершил по сему случаю священные обряды. Если бы у него
была хотя бы тень, хотя бы намек на доказательства,
подкрепляющие обвинения, которые он возводил на меня, разве он позволил
бы всему этому свершиться? Полагаю, что не позволил бы. Итак,
все сказанное выше изобличает его со всей отчетливостью как
человека, стремящегося изгнать меня из пределов родины с помощью
наглых и насильственных действий.
(116) После того как ему не удалось, как он ни старался,
приписать мне хотя бы в какой-то мере это преступление, он стал
выступать с обвинениями против Аристарха, стараясь при этом
открыто задеть меня лично. Обо всем остальном я умалчиваю, но,
когда Совет заседал по этому поводу, рассматривая дело, он,
придя туда, стал заявлять: "Разве вы, члены Совета, не знаете, что
произошло? Поймав убийцу (он имел в виду Аристарха), вы
медлите, расследуете, ведете себя, будто вы помрачены рассудком!
Почему вы не предадите его смерти? Почему вы не отправитесь
к нему домой, чтобы его арестовать?" (117) Этот мерзкий и
бесстыдный человек произносил такие слова, хотя накануне побывал
в доме Аристарха, пользуясь его гостеприимством наравне с
другими дружественными хозяину дома лицами. Аристарх, когда дела
его еще были благополучны, немало надоедал мне своими
просьбами, чтобы я примирился с Мидием. Если Мидий, произнося такие
речи в Совете, действительно поверил, что Аристарх совершил
нечто из того, что навлекло на него такой удар (проникшись
доверием к словам обвинителей), ему все равно не подобало делать
подобные заявления! (118) Среди людей считается здесь
общепринятым добиваться того, чтобы друзей постигали умеренные
наказания. Если же они совершили нечто ужасное, тогда следует
прервать дружественные отношения с ними: Право же мстить и обра-

XXI. Против Мидия о пощечине
101
щаться в суд на них принадлежит потерпевшим или врагам. Но
извиним Мидию такое поведение! Однако, если будет
установлено, что он находился с Аристархом под одной крышей, беседуя
с ним как с человеком, ничем не запятнанным, а те речи и
обвинения произносил лишь ради того, чтобы очернить меня — как
же не назвать его десять раз, нет, десять тысяч раз заслужившим
смертную казнь? (119) Я приглашаю теперь свидетелей, ныне
присутствующих в суде, чтобы они подтвердили истинность того,
о чем я сейчас буду говорить. Накануне того дня, как он сделал
такие заявления в Совете, он посетил этого человека и
разговаривал с ним; и на следующий день он вновь пришел к нему домой
(это, именно это и говорит о беспредельной подлости Мидия!).
Сидя у него дома и обнимая его правой рукой в присутствии
многих людей (и это после таких речей в Совете, где он назвал
Аристарха убийцей, говоря о нем страшные вещи!), он клялся,
призывая гибель на свою голову, что не говорил о нем ничего
дурного (и его ничуть не беспокоило клятвопреступление).
В присутствии все это знавших людей, он просил Аристарха
оказать ему содействие в том, чтобы мы помирились. (120) Как же
не назвать такое поведение чудовищным, граждане афинские,
и, более того, нечестивым?! Сначала называть человека убийцей,
д затем клясться, что ничего не говорил; изобличать человека
в тяжелейшем преступлении, а затем прийти к нему в дом! Вот
если я сниму с него свои обвинения и сведу на нет результаты
голосования, которым вы осудили Мидия, тогда я, естественно,
не буду обвинен им в совершении каких-либо преступлений; если
же подам на него в суд — я окажусь и дезертиром, и
соучастником убийства, и подлежащим немедленному аресту! Я же лично
придерживаюсь противоположного мнения, граждане афинские:
если я прощу ему его преступления, то тем самым совершу
дезертирство с правового фронта и получу право преследовать самого
себя по суду за покушение на свою собственную жизнь. Ведь
я потерял бы право жить, если бы совершил подобный поступок.
(121) В том, что все, о чем я сейчас говорю, истина, вызови мне
свидетелей.

102
Демосфен
(Свидетели)
"Мы, Лисимах из Алопеки, Демея из Суния, Харет из Торика,
Филемон сфеттиец и Мосх пэаниец, выступаем свидетелями в том,
что к тому времени, как была подана исангелия83 в Совет против
Аристарха, сына Мосха, где он обвинялся в убийстве Никодема,
мы знали Мидия, ныне привлекаемого к суду Демосфеном. Мы
выступаем свидетелями Демосфену в том, что Мидий, придя в
Совет, заявил, что Никодема убил не кто иной, как Аристарх, и
притом собственноручно. Он призывал членов Совета отправиться
в дом к Аристарху и арестовать его. Все это он говорил в Совете,
накануне приняв участие в совместном пиршестве вместе с нами
и Аристархом. Нам известно также, что Мидий, после того как
он произнес эти слова в Совете и удалился, вновь посетил дом
Аристарха, и, обняв его правой рукой, клялся ему, призывая
погибель на свою голову, в том, что ничего дурного против него в
Совете не говорил, и просил Аристарха помирить его с Демосфеном".
(122) Где же предел подлости? Видана ли где-нибудь подобная
низость и возможна ли вообще? Человека, попавшего в беду,
ничем его не обидевшего (я воздерживаюсь от утверждения, был ли
он его другом), он нашел возможным одновременно и изобличать
и просить о содействии, чтобы помириться со мной. И все это он
творил и расходовал деньги лишь с одной целью, чтобы изгнать
вместе с Аристархом и меня в нарушение всех законов.
(123) Не я один должен негодовать и возмущаться, граждане
афинские, нравом этого человека и средствами, которыми он
действует, из-за которых гражданам, справедливо защищающим свои
права в суде, выпадает на долю еще больше бедствий, в то время
как вы и все остальные люди могут не проявлять никакого
беспокойства: напротив, все в равной степени обязаны воспылать гневом
против него, наблюдая за тем, как самые бедные и слабые
граждане среди нас так легко становятся жертвой насилия. А вот
оскорблять людей и при этом не нести никакой ответственности,
подкупать людей, чтобы они доставляли множество неприятностей тем,,
кто хочет добиться справедливости, — все это богатые и скверные

XXI. Против Мидия о пощечине
103
люди могут делать, как вы видите, совершенно свободно. (124) Не
следует проходить мимо подобных явлений! Не следует думать,
будто человек, отбирающий у вас с помощью угроз и насилия
возможность покарать его за нанесенные вам обиды, менее опасен,
чем государственный преступник, отнимающий у вас свободу и
лишающий вас равной для всех возможности без страха высказывать
свое мнение. Я-то, по-видимому, сумел отразить его нападение,
отбиваясь от его лживых речей и доносов, ни в чем не пострадав
при этом. И другой, вероятно, сможет это сделать. Но чего смогут
добиться большинство из вас, если вы сообща не установите
такого порядка, когда все подобные люди впредь будут опасаться
использовать свое богатство в преступных целях? (125) Если
человеку предъявлено обвинение и он должен предстать перед судом, за
ним сохраняется право защищаться от несправедливого обвинителя;
и если неправота последнего очевидна84, то даже и в этом случае
обвиненный не должен тайно похищать обвинителя и возводить
ложные обвинения с целью уклониться от суда. Приговоренный
к наказанию не должен досадовать на суд и не имеет права
позволять себе какие-либо грубые поступки с самого начала.
(126) О том, сколько поношений мне пришлось перенести, когда
я исполнял литургию, как я лично был оскорблен действием, как
мне удалось избежать козней, которые против меня строились,
сколько неприятностей я претерпел, вы уже слышали, граждане
афинские. Многое я оставляю в стороне — ведь рассказать обо
всем будет, пожалуй, нелегко. Дело обстоит следующим образом:
ни одно из тех преступлений, жертвой которых я стал, не касалось
только одного меня. Обиды, нанесенные хору, были тем самым
нанесены всей филе, десятой части нашего народа; а те оскорбления
и козни, которые были направлены лично против меня, были наг
правлены и против законов, охраняющих неприкосновенность
личности каждого из вас. Наконец, все эти преступления, вместе
взятые, одновременно оскорбляли божество, в честь которого я
выступал хорегом, а также высшую божественную силу — силу
святости. (127) Те, кто хочет определить ему справедливое наказание
в соответствии с его преступлениями, должны воспылать гневом не

104
Демосфен
вследствие обиды, нанесенной мне лично, но помня о том, что
преступление совершено и против законов, и против божества,
и против государства, и против всех граждан вообще. Людей же,
помогающих ему, его приверженцев, следует рассматривать не
только как синегоров, но и как прямых пособников преступлений,
которые он совершил.
(128) Если бы Мидий вел себя во всем остальном честно
и скромно, не обидев до этого никого из граждан, и затем
допустил бы такие разнузданные, связанные с применением насилия,
поступки только по отношению ко мне, я первым делом счел бы это
происшествие своим личным несчастьем; затем стал бы опасаться,
как бы он не избежал наказания за оскорбления, которые он мне
нанес, поскольку во всем остальном на протяжении всей своей
жизни он обнаруживал скромность и человеколюбие. (129) Однако
в действительности Мидий оказался человеком, который столь
многим из вас нанес самые разнообразные обиды, что я могу этого
совершенно не опасаться. Я боюсь лишь противоположного: как бы
вы не стали рассуждать (услышав, сколь многим другим людям он
причинил тяжкие обиды) следующим образом: "И что же
особенного ты претерпел, проявляя такое негодование, по сравнению
с другими, которые также пострадали от него?" Но если говорить
обо всех совершенных им преступлениях, то и я не смог бы их
перечислить, и у вас не хватило бы терпения все это выслушать.
Даже если собрать всю воду, которая осталась на последующее
время85» — всю мою и добавить к ней всю его воду, то и тогда не
хватило бы времени. Поэтому я упомяну лишь о тех его
проступках, которые являются самыми опасными и самыми известными.
(130) Я сделаю даже больше и прочитаю вам в том порядке, как
я записал для себя, весь перечень его преступлений, указав
вначале те, о которых вы более всего хотели бы услышать, затем
последующие и все остальные в таком же порядке — пока у eat
будет желание слушать все это. Они весьма разнообразны и
представляют собой множество насильственных действий — и по
отношению к родственникам злодейство, и по отношению к богам
кощунство; и вообще вы не отыщите здесь ни одного дела, где за

XXI. Против Мидия о пощечине 105
все, совершенное им, полагалось бы иное наказание, кроме
смертной казни.
(Перечень преступлений Мидия)
(131) Таковы многочисленные преступления, граждане судьи,
совершенные им, жертвами которых стали встречавшиеся на его
жизненном пути люди. Я оставил в стороне все остальное, ибо
никто не смог бы за один раз рассказать обо всем, что творил он
постоянно, в течение долгого времени, на протяжении всей своей
жизни. Заслуживает внимания, до какой степени наглости он
дошел, и все благодаря тому, что все его действия оставались
совершенно безнаказанными. Как мне представляется, он уже не считал
выдающимся, смелым и достойным его поступком все то, что один
человек может причинить другому, сталкиваясь с ним, и если ему
не удавалось втоптать в грязь целую филу, весь Совет, весь народ,
напасть сразу на многих из вас, присутствующих здесь, то он
находил свою жизнь невыносимой. (132) Обо всем остальном я
умалчиваю, хотя у меня есть возможность рассказать вам о
бесчисленном множестве его проступков. Вы сами знаете, с какими
речами он выступал перед вами по поводу экспедиции всадников
(в которой он сам же участвовал) в Аргуру86, вернувшись сюда из
Халкиды, — обвиняя весь отряд и заявляя, что наше войско,
отправившись в поход, навлекло на государство позор. Вы помните
всю ту брань, которую он обрушил на Кратина87, который ныне,
как мне стало известно, собирается выступить в его защиту88.
И если он сумел по ничтожному поводу внушить враждебное отно-^
шение сразу к большой группе граждан, то до какой степени
подлости он сможет еще дойти в своих действиях? (133) И кто же,
Мидий, навлек тогда позор на государство — те, кто в составе
отряда переправились на остров, имея то снаряжение, какое и
подобает иметь выступающим в поход против врага и на помощь
своим союзникам, или же ты, так усердно старавшийся уклониться
от участия в этом походе, когда ты принимал участие в жеребьевке

106
Демосфен
по поводу того, кто должен был выступить, — ты, ни разу не
надевший панциря, выезжающий в серебряном седле со спинкой
(происходящем из Эвбеи), имея с робой хланиды89, чаши и
кувшины (которые были конфискованы сборщиками двухпроцентного
налога90)? Обо всем этом рассказывали нам, гоплитам (ведь
мы высадились в другом месте острова, не там, где всадники)91.
(134) И когда над тобой стал по этой причине насмехаться Архе-
тион и еще кто-то — разве ты не начал их всех преследовать?
Если, Мидий, все то, что говорят о тебе служившие с тобой в
коннице, имело место — а ты обвиняешь их, что они плохо отзываются
о тебе, — значит, ты по заслугам снискал дурную славу: ведь ты
обидел и опозорил и гоплитов, и всадников, и все государство
в целом. Если бы ты даже ничего дурного не сделал, все
остальные воины все равно не стали бы порицать твоих обвинителей,
распространявших о тебе дурные слухи: эти слухи показались бы
им вполне оправданными, если судить по твоему образу жизни
в прошлом... Самому надо быть более скромным, а не клеветать на
других! (135) Ты всем угрожаешь, всех преследуешь, требуешь от
других, чтобы они считались с твоими желаниями, а сам и .не
думаешь о том, чтобы своими действиями никому не причинять
вреда. И что мне представляется самым отвратительным в твоем наглом
поведении, то это обвинения, которые ты, гнусный человек,
возводишь сразу против такого множества граждан, вернувшись сюда.
Любой ужаснулся бы от одной мысли о таком поступке!
(136) Я замечаю, граждане судьи, как всем другим, вызванным
на суд людям, предъявляют одно или два обвинения, но
оправдания их оказываются нескончаемыми. "Кто из вас может заявить,
что знает за мной подобное? Кто из вас видел, что я это сделал?
Этого не было, люди по злобе меня оболгали... я стал жертвой
лжесвидетельства..." Подобные заявления являются обычными. Но
для Мидия характерно совершенно противоположное. (137) Всем
вам, как я полагаю, хорошо известны его образ жизни, его
разнузданное поведение и заносчивость: я думаю, некоторые из вас давно
удивляются, что ныне ничего от меня не слышат о его поступках,
им самим хорошо известных. И я замечаю так же, как многие, кто

XXI. Против Мидия о пощечине
107
пострадал от него, отказываются выступать свидетелями и
поведать об обидах, которые он им нанес, — боясь насилий, которые
он творит, его неугомонности, его богатства, которое придает ему
уверенность в своей силе и заставляет других с опаской ^относиться
к этой презренной личности. (138) Будучи негодяем и
насильником, он благодаря своим возможностям и богатству находится как
бы за стеной и чувствует себя в безопасности от нападения... Но
когда он лишится состояния, он, вероятно, перестанет вести себя
нагло; а если все же отважится на подобный поступок, то он будет
весьма малозначительным, меньшим, чем самое мелкое
преступление, которое только и встречается в вашей среде. Его брань
и крики станут бесполезными. А если он все же будет уличен
в каком-нибудь преступлении — он понесет наказание наравне
со всеми остальными гражданами. (139) Ныне, я полагаю, в его
защиту выступят Полиэвкт, Тимократ и эта грязная личность, Ев-
ктемон92. Таковы наемники, состоящие у него на службе. К ним
надо добавить еще некоторых других, составивших подобие
сообщества свидетелей, которые стараются вам явно не надоедать, но
втихомолку с готовностью поддакивают всякой лжи. Я полагаю,
что эти свидетели — клянусь богами! — ничего от него не
дождутся. Однако все они, граждане афинские, весьма развращены
в своих стараниях угодить богатым, постоянно их сопровождать,
выступать у них свидетелями. (140) Все это, как я полагаю, очень
опасно для каждого из вас, живущих в меру своих возможностей,
своей частной жизнью. Поэтому вам надо объединяться, чтобы
сообща восполнить то, чего недостает каждому в отдельности —
друзей, денег и тому подобного... сообща вы станете сильнее и
положите конец .наглости.
(141) Возможно, вам придется услышать и такой довод:
"Почему такой-то, претерпев то-то и то-то, не подал на меня в суд?"
Или: "Почему же..." — и станет при этом называть других
обиженных им людей. Как я полагаю, вы все хорошо знаете, по какой
причине они воздержались от обращения в суд в поисках
справедливости. Это и недостаток свободного времени, и желание
избежать хлопот, и отсутствие ораторского таланта, и нехватка средств,

108
Демосфен
и тысячи других причин. (142) Но, как я полагаю, ныне не об
этом следует говорить Мидию, а доказывать свою невиновность в
тех или иных преступлениях, в которых я его обвиняю: если он не
сможет этого доказать, тогда тем более он заслуживает смерти.
Поскольку он обладает таким влиянием, что может — действуя
подобным образом — чувствовать себя в безопасности от каждого
из вас в отдельности, то ныне, если вы выступите против него
сообща (а он ведь уже в вашей власти), он понесет наказание за
все, что причинил вам, являясь врагом всего государства!
(143) Рассказывают, как некогда в старину в нашем
государстве, когда оно переживало период расцвета, жил Алкивиад. Вы
должны вспомнить, как поступили с ним ваши предки после того,
как он оказал великие благодеяния государству и совершил столько
добрых дел для народа, а затем возомнил, будто может вести себя
самым отвратительным и наглым образом. Я привожу этот пример
не для того, чтобы уподобить Мидия Алкивиаду (я не настолько
безрассуден и глуп), но для того, чтобы вы, граждане афинские,
знали и понимали следующее. Ничто ни в настоящем, ни в
будущем — ни род, ни богатство, ни влияние — не сможет
заставить большинство из вас хоть в какой-то мере переносить все это,
если оно будет соединяться с дерзостным и наглым поведением.
(144) Как говорят, граждане афинские, Алкивиад со стороны отца
происходил из рода Алкмеонидов. Есть сведения, что их изгнали
тираны за политическую деятельность в пользу народа, после чего
они, заняв деньги в Дельфах, освободили наше государство и
изгнали сыновей Писистрата93. Со стороны матери Алкивиад
происходил от Гиппоника, из того самого рода, который оказал народу
множество великих благодеяний. (145) Не только этим отличался
Алкивиад, но еще и тем, что сам дважды выступал с оружием
в руках в защиту народа на Самосе94, а в третий раз — в самом
городе: он проявил свое расположение к народу, рискуя жиз'нью,
а не деньгами или речами. В конных ристаниях Олимпийских
состязаний он завоевал победные венки, был превосходнейшим
полководцем, да и в ораторском искусству, судя по рассказам, он
был лучшим среди всех остальных. (146) И все же ваши предки,

XXI. Против Мидия о пощечине
109
бывшие его современниками, оставив без внимания все его
достоинства, не позволили ему нагло вести себя по отношению к
согражданам, и изгнали его из отечества95. Тогда лакедемоняне обладали
могуществом, но наши предки перенесли и то, что они захватили
Декелею96, и то, что они пленили афинские корабли97, и
выдержали все остальное, предпочитая выносить что бы то ни было скорее,
чем добровольно подчиняться наглости. (147) Однако сколь велика
была его наглость в сравнении с действиями Мидия, в которых он
ныне изобличен? Алкивиад ударил хорега Таврея в висок98.. Пусть
будет так, но он это сделал, сам являясь хорегом, не преступив
указанного выше закона, который тогда еще не был принят99. Он
арестовал живописца Агатарха100 (говорят и об этом). Но
Алкивиад застал его совершившим какое-то преступление, по некоторым
сведениям, и это не может быть поставлено ему в вину. Он
обезобразил гермы101. Как я полагаю, все святотатственные проступки
по справедливости и в равной мере заслуживают наказания: но
чем отличается тот, кто уродует гермы, от того, кто полностью
уничтожает святыни? А вот этот человек изобличен именно в
таком преступлении102. (148) Сопоставим теперь, кем является он
сам и на глазах у каких людей он все это совершает103. Вы,
граждане судьи, происходящие от столь славных мужей, изобличив
Мидия как человека низкого, наглого и грубого, который и сам
ничтожество и происходит от ничтожных людей, не должны
считать прекрасным, законным и благочестивым действием, если
станете его жалеть, сочувствовать ему, проявлять к нему гуманность.
В самом деле, ради чего стали бы вы ее проявлять? Ради его
военных заслуг? Но даже как рядовой воин (не говоря уже о его
заслугах как полководца) он ничего не стоит. Но, может быть, ради
его речей? Однако, выступая перед собравшимся народом, он
никогда ничего хорошего не сказал, в частном же общении он
постоянно обливает грязью всех людей. (149) Тогда, клянусь Зевсом,
ради его знатного рода? Но ведь кто из вас не знает тайны его
происхождения, напоминающей сюжет трагедии! Он стал игрушкой
судьбы по воле двух противоположных обстоятельств. Его
истинная мать, родившая его, была наиразумнейшей женщиной из всех

110
Демосфен
на свете, тогда как мнимая, но принимаемая всеми за истинную,
оказалась самой неразумной. Доказательством служит то, что
первая, сразу же после его рождения, его отдала104, тогда как вторая,
когда она могла за ту же цену приобрести нечто гораздо лучшее,
его купила. (150) Благодаря этому он стал распоряжаться благами,
на которые он не имел никакого права, и приобрел родину,
население которой строит свою жизнь на основе подчинения законам в
гораздо большей степени, чем все остальные государства. Но эти
законы оказались ему не по душе, и подчиняться им он не смог:
враждебное богам варварское начало его души поистине увлекло
его и повело за собой. Оно показывает, что Мидий трактует
существующие законы так, будто они ему совершенно чужды, и это
действительно так и есть.
(151) И вот, в то время как столь многочисленные и дурные
поступки свойственны всему образу жизни этого гнусного и
бесстыдного человека, некоторые из числа близких ему людей пришли
ко мне и стали советовать помириться с ним и прекратить это
судебное дело. Не сумев меня убедить, они все же не осмелились
утверждать, будто он, совершивший столь много тяжких
преступлений, не должен понести за свои злодеяния хоть какое-нибудь
наказание, но стали настаивать на следующем: "Вот он уже осужден
и народ проголосовал против него. Какой же, по-твоему, штраф
наложит на него суд? Разве ты не видишь, как он богат, как
будет перечислять триерархии и литургии, которые он исполнял?
Смотри же, как бы он, ссылаясь на все это, не упросил судей
оставить его безнаказанным и, уплатив в казну сумму, намного
меньшую, чем та, которую он предлагает тебе, не посмеялся бы над
тобой". (152) Но я уверен прежде всего в том, что недостойные
решения вам совершенно чужды, и я не думаю, чтобы вы назначили
ему наказание меньшее, чем то, после которого его наглости будет
положен конец. Таким наказанием является только смертная казнь,
если же нет, то, по крайней мере, конфискация всего имущества.
Что же касается литургий и триерархии, которые он исполнял,
и его речей по этому поводу, то об этом я хочу сказать
следующее. (153) Если, граждане афинские, исполнение литургий сводит-

XXI. Против Мидия о пощечине
111
ся к тому, чтобы, выступая перед вами во всех публичных
собраниях и везде, где только возможно, заявлять: "Это мы те люди,
которые исполняют литургии, мы досрочно вносим чрезвычайные
военные налоги, мы богатые люди!" Если говорить такое и
означает исполнять литургии, то я в таком случае согласен с тем, что
Мидий должен считаться самым выдающимся гражданином
нашего государства. Он ведь замучил нас своей назойливостью и
бесстыдством, делая такие заявления в каждом народном собрании.
(154) Если же надо взглянуть на дело по существу, чем в
действительности являются литургии, которые он исполняет, то вот что
я хочу сказать вам по этому поводу, вы же смотрите сами,
справедливо ли буду я его изобличать, сравнивая его общественную
деятельность с моей105. Этот человек, граждане афинские, дожив до
50 лет или немногим менее, исполнил у вас литургий нисколько не
больше меня, достигшего тридцатидвухлетнего возраста. Я
исполнял триерархию, едва достигнув возмужалости, в те времена, когда
эту литургию мы исполняли подвое, все расходы несли из
собственных средств и сами набирали корабельный экипаж. (155) Этот
же человек, когда был в том же возрасте, в каком нахожусь
сейчас я, даже не начинал исполнять литургии и стал заниматься
этим делом лишь тогда, когда вы впервые выделили 1200 человек,
составивших синтелии106, с которых лица, подобные Мидию,
собрав талант, сдают за этот талант подряд на постройку триеры107.
Экипажи же поставляет государство и предоставляет все
снаряжение, так что у некоторых появляется возможность поистине
ничего не расходовать и в то же время считаться людьми,
исполняющими литургии, оставаясь свободными от всех других
литургий108·. (156) Но, может быть, он исполнял какую-нибудь другую
общественную повинность? Однажды он был хорегом трагического
хора, в то время как я был хорегом авлетов в состязаниях мужчин.
Всем отлично известно, что расходы на эту хорегию значительно
превышают расходы хорега трагического хора. Ныне я добровольно
стал хорегом, а он вынужден был тогда взять на себя эту
обязанность в результате процесса по обмену имуществом, после
которого, естественно, никто не питает к нему каких-либо симпатий. Что

112
Демосфен
еще можно добавить к этому? Я угощал всю филу109 и был хоре-
том на Панафинеях110, Мидий же не исполнял ни той, ни другой
литургии. (157) В возрасте десяти лет я стал у вас главой сим-
мории наравне с Формионом, Люсифидом, Каллайсхром111 и
самыми богатыми людьми, внося деньги не из того состояния,
которым я в тот момент обладал, — меня ведь обобрали опекуны, —
а с той суммы, которую оставил мне отец и которую я должен
был внести согласно закону, проходя проверку на зачисление
в списки взрослых граждан112. Вот как я поступал по отношению
к вам; а как вел себя Мидий? Ведь до нынешнего дня он так
и не стал главой симмории, хотя его никто не лишал отцовского
наследства и он получил от отца большое состояние. (158) Где
же все великолепие, литургии, великие расходы этого человека?
Я их никак не вижу, помимо того, что может увидеть каждый.
Мидий выстроил себе в Элевсине дом такой величины, что он
заслонил собой все остальные здания в этом месте. На мистерии
и в другие места, куда он захочет, он возит с собой жену на
паре белых коней из Сикиона... На агоре он важно выступает со
свитой из трех или четырех человек, перечисляя кубки, ритоны
и фиалы — так, чтобы все идущие мимо люди могли это
слышать. (159) Не знаю, какую пользу приносит большинству из вас
та роскошь и богатство, которыми кичится Мидий. Я лично вижу
только дерзкие и наглые поступки, на совершение которых
воодушевляет его богатство и жертвами которых становятся многие из
нас, простых людей. Вам не следует относится всегда с
уважением и восхищением к таким выходкам, и вы не должны считать
возведение роскошных построек проявлением гражданского честог
любия (так же, как приобретение многочисленных рабынь или
красивой утвари). Истинно честолюбив тот человек, который
проявляет свой характер в стремлении к славе, в делах,
совершаемых на пользу большинства из вас. А ведь именно таких дел за
этим человеком вы не откроете ни одного.
(160) Но, клянусь Зевсом, он подарил государству три'еру!
Я знаю, он будет много болтать об этом, приговаривая: "Я ведь
вам подарил триеру!" Поступайте в этом%случае следующим обра-

XXI Против Мидия о пощечине
ИЗ
зом. Если он подарил ее, граждане афинские, из патриотических
побуждений, за которые подобает питать чувство
благодарности, то проявите это чувство и поблагодарите его. Но не
предоставляйте ему возможности нагло вести себя и творить насилия! Ведь
нет такого дела или подвига, ради которого можно было бы
простить ему такое поведение. Если же, напротив, будет доказано,
что он подарил ее из трусости и малодушия, тогда не поддавайтесь
обману! Но как вы его обнаружите? И это я вам охотно расскажу.
Начну с самого начала, и рассказ мой будет коротким. (161)
Первые добровольные пожертвования в пользу государства имели
место во время похода на Эвбею: среди жертвователей Мидия не
было. Я принес тогда свой дар государству; снарядил тогда вместе со
мной триеру Филин, сын Никострата113. Во второй раз такие
пожертвования имели место во время похода в Олинф114,
и здесь Мидий также не принимал участия, хотя честолюбивый
человек должен был бы стараться проявить себя везде. В третий раз
добровольные пожертвования имели место в том случае, о котором
идет речь, и лишь тогда Мидий принес свой дар государству.
Каким же образом? Хотя он присутствовал в Совете, когда
совершались эти пожертвования, Мидий ничего тогда государству не
подарил. (162) Когда же прибыла весть, что воины в Таминах
осаждены115 и Совет вынес предварительное решение, чтобы все
оставшиеся всадники выступили в поход (одним из которых и был этот
человек), тогда он, испугаьшись предстоявшего похода, явился
и объявил о своем даре в народном собрании, еще до того, как
проедры116 уселись на свои места. Чем можно доказать (да так,
чтобы ему нечего было возразить), что он сделал это с целью
уклониться от похода, а вовсе не из благородного честолюбия?
А тем, что произошло после этого события. (163) Прежде всего,
когда после продолжительного обсуждения на народном собрании
и произнесенных речей дело склонилось к тому, чтобы отменить
отправку всадников, и мысль о походе была уже оставлена, он не
поднялся на корабль, который подарил государству, но
отправил метека, Памфила египтянина, сам же остался здесь и в
праздник Дионисий натворил все то, за что ныне привлекается к суду.
8 Демосфен

114
Демосфен
(164) Когда -же стратег Фокион отозвал всадников из Аргур на
смену, Мидий пал жертвой собственных хитростей117. Тогда этот
проклятый трус оставил ряды войска и, перейдя на корабль,
уклонился от похода, в который должен был идти вмести со
всадниками (командования над которыми он здесь добивался). Если бы ему
угрожала опасность на море, ясно, что он немедленно перебежал
бы на сушу... (165) Совершенно противоположным образом
поступил Никерат, сын Никия, единственный сын у своих родителей,
сам не имеющий детей и очень болезненный человек. То же можно
сказать об Евктемоне, сыне Айсиона, об Евтидеме, сыне Страток-
ла. Каждый из них, подарив государству триеру, не стал подобным
образом уклоняться от похода. Передав государству триеру в
качестве подарка и благодеяния, полностью снаряженную для плавания,
они тем не менее сочли необходимым лично отправиться туда, куда
повелевали государство и закон. (166) Совершенно
противоположным образом поступил Мидий, командовавший всадниками.
Оставив пост, на который он был назначен согласно законам, он ставит
себе в заслугу как оказанное государству благодеяние то, за что
должен нести перед государством судебную ответственность! Но
во имя богов, разве не следует назвать такую триерархию скорее
взятием на откуп пошлин или сбора двухпроцентного налога118,
дезертирством, иным подобным преступлением, а не проявлением
благородного патриотизма? Не найдя иного способа
избавиться от службы в коннице и тем самым от участия в походе,
Мидий изобрел вот такой новый "откуп от всаднической службы".
(167) И опять же примите во внимание следующее. В то время
как все остальные триерархи, подарившие государству триеры,
конвоировали вас, когда вы отплывали из Стир119, домой на
родину, он один этого не сделал. Бросив вас на произвол судьбы, он
перевозил для себя колья для виноградника, скотину, строительный
материал и бревна для креплений в свои серебряные рудники. Так
что триерархия превратилась у этого презренного человека в
спекуляцию, а не литургию. Все это истина, и вам известно многое из
того, о чем я говорю. Но все же я выставлю свидетелей, которые
подтвердят справедливость моих обвинений.

XXI. Против Мидия о пощечине
115
(Свидетели)
(168) "Мы, нижеперечисленные, — Клеон суниец, Аристокл
пэаниец, Памфил, Никерат ахердусиец, Евктемон сфеттиец —
бывшие триерархами вместе с Мидием (ныне привлекаемым к суду
Демосфеном) в то время, когда мы отплывали из Стир в составе
всего флота, выступаем свидетелями Демосфену в следующем.
Когда весь флот отплывал в стройном порядке и триерархи получили
приказ не покидать эскадры до прибытия в Афины, Мидий,
покинув строй кораблей и погрузив в свой корабль крепежный лес,
колья, скот и другой груз, приплыл в Пирей через два дня, один
со своим кораблем, не приняв, таким образом, участия в
совместном переходе эскадры вместе с остальными триерархами".
(169) Если бы, граждане, афинские, его расходы на литургии
и вся его деятельность вообще оказались такими, как он сам о ней
говорит, а не такими, как я о них говорю и доказываю, то даже
и в этом случае он не имел бы права ссылкой на исполнявшиеся
им литургии избежать наказания за совершенные преступления.
Мне хорошо известно, что есть много людей, которым вы обязаны
многочисленными благодеяниями (их не сравнить с литургиями
Мидия!). Одни из них одержали победы в морских сражениях,
другие захватили вражеские города, иные воздвигли много
прекрасных трофеев во славу нашего государства. (170) И все же
никому из них вы не предоставили подобных привилегий (и никогда
не предоставите!), которые состояли бы в том, чтобы безнаказанно
оскорблять, когда вздумается и каким угодно способом, тех, кто
оказался личным врагом. Такого права вы не предоставили бы
даже Гармодию и Аристогитону, — а им ведь были дарованы
величайшие привилегии за их великие заслуги! Вы никогда не
допустили бы, чтобы в тексте стелы было приписано: "И пусть им будет
разрешено оскорблять любого, кого они захотят". В самом деле,
ведь они получили все остальные привилегии именно за то, что
положили конец деятельности лиц, оскорблявших и совершавших
насилия над другими.
(171) Теперь я хочу показать вам, граждане афинские, что
Мидий уже получил от вас награду за те литургии, которые были им
8*

116
Демосфен
исполнены, и притом не только равноценную (в этом случае она
оказалась бы очень небольшой), но такую, какая дается за
величайшие заслуги. Я хочу показать, какова она, чтобы вы не считали
себя чем-то обязанными этой презренной личности. Ведь вы,
граждане афинские, избрали его открытым голосованием на пост
казначея "Парала"120 — его, такого скверного человека! Затем вы
назначили его начальником конницы (хотя во время торжественных
процессий он не мог толком проехать по агоре верхом на лошади)
и попечителем мистерий, а также гиеропеем*21, некоторое время
тому назад и скупщиком жертвенных быков. Он занимал и другие
подобные должности. (172) Не полагаете ли вы, во имя богов,
что, отвечая на подлость, трусость и низость его натуры высокими
постами, голосованиями и почестями, которые вы ему оказали, вы
тем самым в недостаточной степени отблагодарили и вознаградили
его? И если у него отнимут возможность заявить: «Я исполнял
должность гиппарха, я был казначеем "Парала"», то какой же
другой почести он заслуживает? (173) Но ведь вам известно
и то, что, став казначеем "Парала", он ограбил жителей Кизика122,
отняв у них более пяти талантов. Чтобы избежать ответственности
за это преступление, он всевозможными способами оказывал
давление на людей, возбуждая их и добиваясь разрыва договоров.
Мидий достиг того, что этот город стал враждебным нашему
государству, деньги же он присвоил себе. Избранный на должность
гиппарха, он опозорил вашу конницу, внеся такие законы, о которых
сам позже стал утверждать, будто он их не вносил. (174) Став
казначеем "Парала" во время вашего похода против фиванцев на
Эвбею123, он получил 12 талантов государственных денег на
расходы, и хотя вы потребовали от него, чтобы он выплыл в море
и конвоировал переправу воинов, он не оказал им помощи, и
прибыл только тогда, когда Диокл заключил с фиванцами мирный
договор. На море его перегнала одна из частных триер — так
хорошо он снарядил и подготовил священную триеру! Наконец, будучи
гиппархом (что уж говорить об остальном?) — он, этот богач
и щеголь, не решился купить себе коня, но стал выезжать в
торжественных процессиях на чужой лошади, принадлежавшей Фило-

XXI. Против Мидия о пощечине
117
мелу пэанийцу. Об этом знают все всадники! В том, что сказанное
мною истина, вызови свидетелей.
( Свидетели)
(175) Я хочу теперь, граждане афинские, напомнить вам о
людях, которых вы осудили согласно решению народа, после
признания их виновными в нарушении связанных с празднествами
законов, и показать, какие проступки некоторых из указанных лиц
вызвали ваш гнев, чтобы вы могли их сравнить с делами этого
человека. Я начну прежде всего с недавнего случая осуждения за
подобное преступление — с Евандра феспийца, которого народ
осудил за нарушение закона о мистериях после жалобы124,
поступившей на него от Мениппа, некоего человека из Карий125. Закон
о мистериях таков же, как закон о Дионисиях, и первый был
принят после второго. (176) За какой же проступок, граждане
афинские, вы осудили Евандра? Послушайте же об этом. Вы осудили
его за то, что он, выиграв процесс против Мениппа, связанный
с торговыми делами, и не имея возможности (по его словам) ранее
его задержать, арестовал его в тот момент, когда Менипп
принимал участие в мистериях. За это вы осудили Евандра — ни в чем
другом он не был замешан. Когда его дело проходило в суде, вы
собирались наказать его смертью, а когда жалобщика убедили
смягчить свои обвинения, вы заставили Евандра отказаться от
итогов всего процесса, который он выиграл накануне (спорная сумма
равнялась двум талантам); к этому штрафу вы присоединили еще
тот ущерб, который Менипп, по его расчетам, потерпел за время,
в течение которого он ожидал здесь вашего решения. (177)
Такому наказанию подвергся человек по своему частному делу, не
связанному с каким-либо другим дерзким и насильственным
действием, и только за то, что он преступил закон! И это справедливо,
именно это вы и должны охранять и сохранять в чистоте —
законы, клятвы. Каждый раз, когда вы готовитесь вынести приговор,
вы должны придерживаться этого положения как залога,
врученного вам всеми остальными людьми, который вы должны возвратить

118
Демосфен
целостным и незапятнанным всем, кто обращается к вам, полагаясь
на вашу справедливость. (178) Вы признали некогда другого
человека виновным в нарушении закона о праздновании Дионисий
и осудили его за то, что он, являясь заседателем у архонта,
своего сына, прогнал из театра человека, занявшего не свое место.
Это был отец достопочтенного Хариклейда126, занимавшего тогда
должность архонта. (179) Обвинитель его, по вашему мнению,
был совершенно прав, когда заявлял: "Если бы даже я отказался
повиноваться приказу глашатаев, заняв чужое место, как ты обо
мне говоришь, то чего же в таком случае требуют от тебя и самого
архонта законы? А они требуют, чтобы ты отдал приказ
помощникам вывести меня из театра (а не сам занимался
рукоприкладством). А если бы я и в этом случае не стал исполнять приказа,
тогда на меня полагалось наложить штраф, любое другое наказание,
кроме расправы с применением насилия. Ведь законы уделяют
особое внимание тому, чтобы никто из граждан не подвергался
оскорблению насилием". Вот что говорил тогда этот человек, вы же
одобрили его слова127, проголосовав в его пользу. Но в суде этот
человек так и не успел выступить, скончавшись до судебного
заседания. (180) Еще одного человека весь народ осудил за нарушение
законов, связанных с празднеством: после того как он был
привлечен к суду, вы наказали его смертью. Это был Ктесикл. Вы
казнили его за то, что он, участвуя в процессии с кожаным бичом
в руках, ударил им своего врага, находясь в состоянии опьянения.
Приняв такое решение, вы считали, что он^нанес удар не под
влиянием выпитого вина, но вследствие присущей ему наглости.
Воспользовавшись торжественной процессией и находясь в состоянии
опьянения, он напал на человека, поступив со свободным
гражданином так, как поступают с рабом. (181) Я уверен, граждане
афинские, вы все согласитесь, что по сравнению с этими людьми
(из которых один был вынужден отказаться от денег, которые
причитались ему по выигранному судебному делу, а другой 0ыл
наказан смертью) преступления Мидия оказались намного опаснее.
Без всякого предлога (он ведь не был участником процессии, не
выиграл судебного дела, не выступал в роли заседателя у архонта),

XXI. Против Мидия о пощечине
119
побуждаемый одной лишь наглостью, он совершил такое
преступление, какого не совершало ни одно из упомянутых выше лиц.
(182) Не буду больше говорить об этих людях, но ведь некоторые
из вас, граждане афинские, приговорили Пирра из рода Этеобута-
дов128, уличенного в том, что, задолжав казне, он стал судьей129,
к смертной казни, и он действительно был осужден вами и казнен.
А ведь он польстился на это вознаграждение130 из-за нужды, а
вовсе не из-за присущей ему наглости. Я мог бы привести большое
количество других примеров и назвать людей, из которых одни
уже мертвы, другие лишены гражданской чести за проступки,
гораздо мене значительные. Вы, граждане афинские, оштрафовали
Смикра на десять талантов и Скитона на такую же сумму за
предложения, противоречащие законам, не пожалев при этом ни детей,
ни друзей, ни родственников, никого вообще, кто за них просил.
(183) Но столь сильно гневаться на тех, кто выступает с
противозаконными предложениями, и в то же время снисходительно
относиться к тем, кто поступает противозаконно (а не только
говорит!), вам не следовало бы. Никакое слово или выражение не
смогут причинить вам столько зла, как оскорбление действием,
жертвой которого может стать каждый из вас. Если, разбирая дело
оступившегося человека из числа средних граждан, представителей
народа, вы откажете ему в жалости и сочувствии (наказывая его
смертью или лишением гражданской чести), тогда как к богачу,
совершившему дерзкое преступление, сопряженное с насилием,
проявите снисхождение, то вы тем самым подаете пример
действий, направленных против вас самих. Не поступайте же так —
ведь это будет несправедливо! Вы должны явить образец
беспристрастного отношения, с одинаковым негодованием выступая
против всех преступивших закон.
(184) Есть еще один предмет, о котором, я полагаю,
необходимо сказать и который ничуть не менее важен, чем все то, о чем
говорилось ранее. Остановившись на нем, я после краткого
рассуждения на эту тему закончу свою речь. Для всех тех, граждане
афинские, кто преступил закон, великим прибежищем и
поддержкой служит кротость вашего образа мыслей и действий. Но я хочу

120
Демосфен
сказать, что по отношению к этому человеку1^1 вы ни в коей мере
не должны ее проявить. Прошу вас меня выслушать.
Как я полагаю, все люди на протяжении всей своей жизни
вкладывают как бы свой взнос в общество — не только те,
которых собирает кто-либо, устраивая товарищество на паях и
выступая в качестве сборщика взносов, но и все остальные люди
вообще132. (185) Среди нас встречаются люди умеренные и
человеколюбивые: им по справедливости все должны отвечать тем же,
когда у них возникнет в этом необходимость и они окажутся
в опасности. Другие же, напротив, отличаются бесстыдством и
ведут себя наглым и насильственным образом по отношению к
большинству остальных людей, называя одних нищими, других
отбросами общества, третьих они вообще за людей не считают.
Справедливость требует, чтобы к таким людям относились точно таким
же образом, как они относятся ко всем остальным. Если вы со
вниманием отнесетесь к делу, вы легко заметите, что Мидий
является организатором сообщества именно таких людей, а не тех,
которые были упомянуты первыми.
(186) Я знаю, что он, имея детей, станет жаловаться и
униженно умолять вас, произнося многословные речи, плача и выдавая
себя за человека, заслуживающего жалости. В действительности же
чем более униженным и смиренным он будет стараться выглядеть
в ваших глазах, тем большую ненависть он заслужил, граждане
афинские. По какой же причине? Если бы в течение всей своей
жизни он вел себя распущенно и нагло, оказавшись таким по воле
судьбы и по самой природе, не сумев добиться, чтобы его считали
человеком умеренным и скромным, тогда, может быть, и следовало
бы отнестись к нему несколько снисходительнее. Но поскольку он
умеет вести себя смирно, когда захочет, но избрал для себя
противоположный образ жизни и поведения, то совершенно ясно, что
и ныне, если он сумеет уклониться от наказания, он станет вновь
таким же, каким вы его знаете. (187) Так что пусть вас не тронут
его мольбы. Не считайте его нынешнее притворство, вызванное
трудным положением, в котором он оказался, имеющим больше
значения и заслуживающим больше доверия, чем его поведение за

XXI. Против Мидия о пощечине
121
все то время, в течение которого вы его знаете. У меня ведь нет
детей, и я не смогу, поставив их рядом с собой, жаловаться и
плакать* по поводу обид и оскорблений, мне нанесенных. Неужели же
по этой причине ко мне, пострадавшему, вы отнесетесь с меньшим
сочувствием, чем к моему обидчику? (188) Такое положение не
должно иметь места! Когда этот человек, держа за руку своих
детей, станет умолять вас подать голос в его пользу, представьте
мысленно, что рядом со мной стоят законы и клятвы, которые вы
принесли, и что, пользуясь их поддержкой, я прошу и умоляю
каждого из вас подать свой голос в соответствии с ними. Ведь
справедливее встать на их сторону, чем на сторону этого человека: вы
сами Поклялись, граждане афинские, во всем следовать законам.
Благодаря им существует равенство для вас всех, и всеми благами,
которыми вы пользуетесь, вы обязаны именно законам,
а не Мидию или детям Мидия.
(189) Возможно, он скажет обо мне, выступая перед вами:
"Ведь этот человек по профессии оратор". Но я не стану
отказываться от этого звания и не буду отрицать за собой этого качества,
если профессия человека, советующего то, что идет вам на пользу
(как он сам полагает), и делающего это без назойливости, без
настойчивого уговаривания, и составляет то, что называется
оратором. Если же ораторами должны называться те люди, которых и я
и вы видите среди выступающих перед вами, люди бесстыдные,
обогатившиеся за ваш счет, то я не могу себя к ним причислить.
Я ничем не пользовался от вас, а все свое состояние израсходовал
на нужды государства, за очень небольшим исключением. И
наконец, если бы даже я оказался самым бесчестным среди них, то
и в этом случае меня надо было привлечь к суду, а не наносить
мне оскорбление насилием в то время, когда я исполнял литургию.
(190) К тому же здесь нет ни одного оратора, который выступил
бы в мою поддержку. Я это в вину никому не ставлю. Ведь и сам
я никогда не выступал перед вами в защиту кого-либо из них,
самостоятельно решая, что надо мне говорить и что делать, а также
что, на мой взгляд, может быть вам полезным. А вот на стороне
этого человека готовы выступить все ораторы, как вы сейчас уви-

122
Демосфен
дите. И тогда справедливо ли будет упрекать меня, как позорной
кличкой, прозвищем оратора, когда сам он хочет искать защиты
у подобных людей.
(191) Возможно, он заявит, что все мои слова заранее
обдуманы и подготовлены. И в этом я готов признаться. Не буду
отрицать, граждане афинские, что все сказанное мною действительно
продумано и является плодом долгих забот и размышлений.
Жалким я был бы человеком, если бы после подобного оскорбления,
продолжая терпеть надругательства, стал проявлять небрежность
и легкомыслие в отношении того, что надлежит мне сказать в
своем выступлении перед вами. Истинным автором моей речи
является сам Мидий. (192) Он является виновником всех преступлений,
о которых ныне идет речь, и по справедливости он и должен нести
ответственность, а не тот, кто обдумывал эту речь и позаботился
о том, чтобы она соответствовала справедливости. Я и сам готов
подтвердить, граждане афинские, что поступаю именно так. Мидий
же, как кажется, никогда в своей жизни о справедливости и не
думал. Если бы он хоть ^немного подумал об этом, он не дошел бы
до столь опасного пренебрежения ею.
(193) Полагаю, что он не побоится обвинить народ и народное
собрание и будет теперь повторять то, что он осмелился сказать,
когда разбиралась жалоба. Он говорил тогда, что его осудили
люди, которые остались здесь, хотя они должны были выступить
в поход, а также те, кто потихоньку оставили свои посты в
крепостях и явились на народное собрание; что осудили его хоревты,
чужестранцы и тому подобные лица133. (194) Он дошел тогда до таЬ
кой степени наглости и бесстыдства, граждане судьи (это хорошо
знают те из вас, кто тогда присутствовал), что произносил
оскорбления и угрозы, глядя в сторону той части народного собрания,
которая вечно шумит. Он надеялся устрашить весь народ. Поэтому
не без основания покажутся смешными те слезы, которые он
собирается проливать перед вами. (195) Что же скажешь ты теперь,
мерзкая личность? Станешь ли ты просить людей, чтобы они
пожалели твоих детей и тебя самого, проявили заботу о твоем
положении — тех людей, которых ты публично втаптывал в грязь? Ты

XX/. Против Мидия о пощечине
123
один из всех живущих ныне людей отличаешься заносчивостью
и презрением134 к окружающим и бросаешься этим в глаза людям
до такой степени, что даже те, кто с тобой никаких дел не имеет,
глубоко возмущены твоим дерзким поведением, голосом, внешним
видом, наблюдая за твоими спутниками, твоим богатством, твоей
наглостью. Неужели ты можешь теперь надеяться на скорую
пощаду в суде? (196) Великую силу и еще более великое искусство ты
должен был бы приобрести, чтобы суметь поставить себе на
службу в столь краткий срок два самых противоположных чувства:
ненависть, которую питают к тебе люди за твой образ жизни, и
жалость, которую ты надеешься снискать к себе обманным путем. Но
ты не заслужил жалости со стороны кого бы то ни было ни на
мгновение; напротив, ты заслужил только ненависть,
недоброжелательство и гнев. Всему этому причиной твои действия! Но
возвращусь теперь к обвинениям, которые он собирается предъявить
народу и народному собранию. (197) Когда он станет выступать
с этими обвинениями, граждане афинские, вспомните сами, что
этот человек, после того как отправившиеся с ним в поход
всадники высадились в Олинфе135, прибыл сюда к вам и обвинил их
перед народным собранием. Теперь же, оставшись дома, он станет
обвинять народ перед теми, кто выступил в поход. Находясь ли
дома или выступив в поход, согласитесь ли вы с теми
обвинениями, которые выдвигает против вас Мидий? Или же, напротив,
придете к выводу, что он сам во всех случаях жизни выступает
как богопротивный и мерзкий человек? Мое мнение о нем именно
таково. Что же еще можно сказать о человеке, которого не могут
переносить ни всадники, ни сотоварищи по должности, ни друзья?
(198) Я клянусь Зевсом, Аполлоном и Афиной (я выскажу это —
хорошо ли это будет или нет), что заметил, как тяготятся им
многие из тех, кто ранее с удовольствием болтал с ним, когда этот
человек, расхаживая "повсюду, стал рассказывать, будто я
отказался преследовать его по суду. И, клянусь Зевсом, их можно
понять. Этот человек несносен: он один богат, он один
красноречив, а все остальные для него — мусор, нищие, вообще не люди.
(199) И что же, вы полагаете, собирается сделать этот человек,

124
Демосфен
уличенный в таком высокомерии, если избежит наказания? Сейчас
скажу вам, как вы можете об этом узнать. Вам надо внимательно
проследить за его поведением после голосования. Найдется ли
такой человек, который, будучи осужден, и притом по делу о
кощунственном поступке во время праздника (даже если над ним не
тяготеет иное судебное дело или опасность), не был бы вынужден по
одной этой причине стушеваться и скромно вести себя до тех пор,
пока не наступит судебное разбирательство (если не навсегда)?
Любой ведь стал бы себя вести именно так. (200) Но только не
Мидий! Начиная с того дня он постоянно произносит речи,
бранится, кричит... Производятся ли выборы на какую-либо
должность — Мидий анагюрасиец выступает кандидатом. Он является
проксеном Плутарха156, знает государственные тайны, само
государство уже стало тесным для него! И все это он делает не для
чего-либо, а только с целью сказать всем своим поведением: "То,
что меня осудили, мне нипочем, я нисколько не опасаюсь и не
страшусь и предстоящего суда". (201) Итак, разве не следует
десять раз казнить человека, считающего постыдным для себя даже
само чувство страха перед вами, граждане афинские, полагающего,
что пренебрегать вами — это и есть настоящая отвага? Ведь он
уверен, что вы не сможете справиться с ним. Он богат, дерзок,
высокомерен, громогласно криклив, груб и бесстыден. Если и ныне
он сумеет ускользнуть, то когда же еще представится
возможность его укротить?
(202) Если даже оставить в стороне все остальное, то он, я
полагаю, по справедливости заслуживает самого сурового наказания
за те публичные речи, с которыми он каждый раз выступает, и за
поводы, которые он выбирает для этой цели. Вы хорошо знаете,
что каждый раз, когда поступают вести о чем-то добром, что
должно принести благо всем гражданам, вы никогда не найдете
Мидия среди радующихся этому и сочувственно настроенных
людей. (203) Напротив, если приходит дурная весть, которой никто
другой не пожелал бы, он тотчас же встает первым и начинает
произносить речи, пользуясь случаем и молчанием всех огорченных
тем, что случилось, заявляя: "Таковы вот вы все, граждане афин-

XXI Против Мидия о пощечине
125
ские, вы не выступаете в поход, не считаете нужным вносить
чрезвычайный налог на общее дело! Чего же вы еще удивляетесь
дурному состоянию ваших дел? Или вы полагаете, что я один должен
вам вносить чрезвычайные налоги, а вы обязаны только их
распределять? Или вы полагаете, что исполнять триерархию должен один
я, а вы даже служить на кораблях не хотите?" (204) Эти наглые
речи, произносимые им, могут дать представление о накопившемся
в его душе яде, и питаемых им против большинства из вас
недобрых чувствах, которые он скрывает, когда вращается в вашем
обществе, проявляя их лишь тогда, когда представляется случай.
Поэтому и вам, граждане афинские, надо теперь, когда он начнет
стенать, плакать и умолять вас (с целью обмануть всех, ввести в
заблуждение), ответить ему такими словами: "Ведь ты, Мидий,
именно такой и есть — наглец, дающий волю своим рукам. Не
удивляйся поэтому, если ты, будучи дурным человеком, дурно и
кончишь! Или ты считаешь, что мы будем все переносить, а ты
будешь давать волю рукам? Что мы тебя пощадим, а ты не
прекратишь совершать дерзкие и наглые поступки?"
(205) Что же касается тех ораторов, которые выступают в его
защиту, то они, клянусь богами, делают это не столько из желания
угодить ему, сколько стараясь навредить мне из-за личной
вражды, существующей между этим человеком137 и мною. Буду ли я
утверждать это или отрицать, он все равно заявляет, что такая
вражда существует и настаивает на этом, поступая несправедливо.
Безмерное счастье таит в себе ту опасность, что делает иногда
людей слишком властными. В то время как я, даже являясь
потерпевшим лицом138, не объявляю его своим врагом, этот человек не
упускает случая выступать против того, кто отказался хоть
чем-нибудь его задеть: он ввязывается в судебные процессы посторонних
людей и ныне собирается с ораторской трибуны доказать, что я не
имею права пользоваться поддержкой законов, обеспечивающих
защиту всем гражданам. Как же не назвать такого человека
слишком властным, притом обладающим влиянием в гораздо
большей степени, чем это может быть полезно каждому из вас?
(206) К тому же, граждане афинские, когда народ осудил Мидия,
Евбул тогда присутствовал и сидел в театре. Названный по имени,

126 Демосфен
он, как вы хорошо помните, так и не встал с места, хотя Мидий
умолял его и настаивал, чтобы он это сделал. А ведь если бы он
считал, что жалоба была подана против ни в чем не повинного
человека, то он должен был тогда как друг вступиться за Мидия,
оказать ему поддержку! Если он тогда не внял просьбам Мидия
потому, что считал его виновным, а ныне будет пытаться спасти
его от наказания только из вражды ко мне, то вам в этом случае
не подобает ему потворствовать. (207) В демократическом
государстве не должно быть таких влиятельных людей, которые бы
гарантировали одним гражданам лишь возможность подвергаться
оскорблениям, другим же — полную свободу от наказаний за
совершенные преступления. И если ты, Евбул, хочешь причинить мне
вред (хотя, клянусь богами, я так и не знаю за что), ты можешь
это сделать, являясь государственным деятелем: ты можешь
требовать, чтобы меня наказали по законам за нарушения, которые я
допустил. Но не отнимай же у меня права на удовлетворение за
нанесенную мне обиду! А если ты не можешь законным путем
причинить мне вред, то пусть это и будет свидетельством моей
честности, поскольку ты с легкостью привлекаешь других людей к
суду^9, против меня же ты не можешь выдвинуть никаких
обвинений, чтобы поступить со мной подобным образом.
(208) Мне стало известно, что Филиппид, Мнесиархид, Дио-
тим эвонимиец140 и другие подобные им богачи и триерархи
намерены добиваться от вас пощады для Мидия и готовы умолять вас,
испрашивая эту милость ради себя самих. В связи с этим мне не
хотелось бы говорить что-либо плохое (я поступил бы в этом слу^
чае как безумец). Однако я хочу вас предупредить о том, что вам,
следует принимать во внимание, когда эти люди станут обращаться
к вам с такими просьбами. (209) Вы должны учесть, граждане
афинские, что если эти люди вместе с Мидием и им подобными
станут господами положения в государстве (дай бог, чтобы этого
не произошло ни сейчас, ни в будущем!), и если простой человек
с демократическими взглядами провинился перед кем-либо из 'них
(не так, как Мидий передо мной, но как-нибудь иначе), то сможет
ли он, по вашему мнению, надеяться на сочувствие или на речь
в свою защиту при разборе его дела в суде, переполненном такими

XXI Против Мидия о пощечине
127
людьми? Пожалуй, они поторопятся сделать ему приятное141, не
правда ли? Даже если они м выслушают простого человека, разве
они не скажут ему тут же: "Глядите на этого завистника, на эту
жалкую личность! Он еще дерзит, он еще дышит! Да если ему
оставят жизнь, пусть радуется!" (210) Так что, граждане' афинские,
не поступайте с этими людьми по-другому, но так, как они
относятся к вам; не превозносите до небес их богатство и славу, но
ставьте высоко самих себя. Эти люди накопили многочисленные
блага, и никто не мешает им их приобретать. Но пусть и они не
препятствуют нам пользоваться безопасностью, которую в качестве
общего блага обеспечивают нам законы! (122) С Мидием не
случится ничего страшного и не стоит его жалеть, если он будет
иметь такой же доход, что и большинство из вас (которых он
ныне оскорбляет и называет нищими), если он лишится богатства,
обладание которым, по его мнению, дает ему право поступать дерзко
и нагло. Что касается этих лиц, то они ведь не имеют права
обращаться к вам с такими мольбами: "Не выносите приговор согласно
законам, граждане судьи, не оказывайте поддержки человеку,
столь сильно пострадавшему! Не выполняйте вашего долга, в
верности которому вы поклялись, окажите нам эту милость!" Когда
они станут просить за него, они будут просить именно об этом,
если даже и не в таких выражениях. (212) Впрочем, поскольку они
друзья Мидия и полагают, что потеря богатства будет для него
тяжелым ударом, то эти очень богатые люди могут совершить
прекрасный поступок, уделив ему часть своего состояния. Тогда и вы
вынесете справедливый приговор (соответственно клятве, которую
вы дали, войдя в суд), и они, в свою очередь, окажут Мидию
благодеяние, не сопряженное с позором для вас. Если же они,
располагающие большими деньгами, не готовы пожертвовать ими, то
хорошо ли будет, если вы пожертвуете данной вами клятвой?
(213) Многие богатые люди, граждане афинские, достигшие
известного влияния благодаря своему богатству, вступили в сговор
и будут вас просить и умолять за Мидия. Не предавайте же меня,
граждане афинские, никому из этих людей! Точно таким же
образом, как каждый из них станет заботиться о собственной выгоде
и выгоде этого человека, так и вы должны проявить заботу о себе,

128 Демосфен
о законах, обо мне, прибегнувшем к вашей защите, сохранив то
мнение о разбираемом деле, которого вы придерживаетесь ныне.
(214) Если бы народ, граждане афинские, рассматривая мою
жалобу, после изложения существа дела оправдал Мидия, это было
бы не столь тяжело. Кое-кто мог бы успокаивать себя, говоря, что
событие вообще не имело места, что закон был нарушен не
в праздник, и многое другое, подобное этому. Ныне же для меня
будет самым страшным ударом, (215) если вы все, столь резко,
гневно и с таким возмущением выступившие в мою защиту тогда,
когда память об этих преступлениях Мидия была еще свежа, его
оправдаете. Ваше отношение к делу видно из того, как вы
кричали, требуя осуждения виновного, когда Неоптолем, Мнесархид,
Филиппид и еще кое-кто из очень богатых людей умоляли меня
и вас о прекращении дела. Когда с подобной просьбой обратился
ко мне трапедзит Блепей, вы встретили ее столь же сильным
криком, опасаясь того же — что я возьму деньги. (216) Дело дошло
до того, граждане афинские, что, испугавшись вашего крика, я
бежал, потеряв плащ и оказавшись полуголым, в одном хитониске,
когда этот человек тащил меня, схватив за одежду. Встречая меня
после этого, вы говорили: "Смотри же, подай на негодяя в суд, не
прекращай дела! Афиняне будут следить за тем, что ты
предпримешь!" — и тому подобные слова. И вот, после того как был
установлен факт оскорбления насилием, а решение это было принято
гражданами во время заседания в храме, я же остался на своих *пог-
зициях и не предал ни вас, ни самого себя — неужели вы после
всего этого его олравдаете? (217) Это не должно случиться
никоим образом! Все самое позорное было бы заключено в таком
результате. Я ведь не заслужил этого у вас. Да и по какой причине
стали бы вы так со мной поступать? Я подал в суд на человека,
который, по мнению всех, и в действительности является
насильником и наглецом, так бесстыдно нарушившим закон во время
торжественного празднества, сделавшим свидетелями своего наглого
поступка не только всех вас, но и всех эллинов, присутствовавших
на празднике. Услышав о том, что совершил этот человек, как
поступил народ? Он признал его виновным и передал дело вам.

XXI Против Мидия о пощечине
-129
(218) Это дело не таково, чтобы ваше решение по нему могло
остаться скрытым или тайным, и люди не преминут задать вопрос,
как вы решали дело, когда оно было в ваших руках. Если вы
накажете его, все будут вас считать честными людьми, благородными
и нетерпимыми к проявлению всяческого зла; если же Ъы его
оправдаете, о вас подумают, что вы уступили чему-то другому. Ведь
он привлечен к суду не из политических соображений и не так, как
Аристофонт, который снял поданную против него жалобу, вернув
венки142. Мидий же обвинен по причине своих наглых и
оскорбительных действий и ни одного из них не может взять обратно.
После совершения таких поступков следует ли его осудить сейчас
же или привлечь к суду позднее? Я полагаю, что сейчас. Дело это
касается всех, и преступления, за которые он привлечен к суду,
совершены против всего общества.
(219) Осуществляя свой преступный замысел, он ударил и
оскорбил не одного меня, граждане афинские, но всех граждан
вообще, которых считал менее способными добиться справедливости
и защиты своих прав, чем это сделал я. Если и не все вы
оказались жертвой оскорбления и не все вы, исполняя обязанности хо-
рега, претерпели унижения, то вы, конечно, понимаете, что все
одновременно не смогли бы быть хорегами; к тому же один
человек никогда не сможет нанести всем сразу, одной своей рукой,
такое тяжкое оскорбление. (220) Но если даже один человек, став
жертвой преступления, не добьется справедливости, тогда каждый
вправе ожидать, что над ним первым после этого случая будет
учинено подобное беззаконие. Поэтому вы, не оставляя этого
случая без внимания и не ожидая, когда беззаконие затронет вас
самих, должны принять все возможные меры, чтобы его
предотвратить. Возможно, Мидий ненавидит меня, а каждого из вас —
другой кто-нибудь. Но разве вы допустите, чтобы ваш враг мог
свободно поступать с вами так, как Мидий поступил со мной?
Я полагаю, что вы не допустите этого. Так не выдавайте же меня,
граждане афинские, на поругание этому человеку! (221)
Примите во внимание еще и следующее. Очень скоро, когда суд
закончит свое заседание, каждый из вас —г один быстрее, другой мед-
9 Демосфен

130
Демосфен
леннее — направит свои стопы к дому, уже ни о чем не думая, не
озираясь, никого не опасаясь, встретится ли ему на пути друг или
недруг (большой или малый, сильный или слабый), вообще чего-
либо подобного. И почему? Да потому, что, уверенный в силе
государственного закона, он твердо сознает·в своей душе, что никто
никуда его не потащит, не оскорбит, не ударит. (222) Неужели же
вы, отправляясь домой в полной безопасности, уйдете, не
гарантировав эту безопасность мне лично? На что же я, претерпевший
столь тяжкое оскорбление, могу еще рассчитывать, если вы сами
ныне равнодушно отнесетесь к моему делу? Возможно,
кто-нибудь скажет: "Не падай духом, клянусь Зевсом! Впредь тебя
оскорблять не станут!" Но если тем не менее это случится —
выходит, что только тогда вы воспылаете гневом против преступника,
освободив его от наказания сейчас? Не допускайте же этого,
граждане судьи, не предавайте ни меня, ни своих законов! (223) И
если вы захотите внимательно рассмотреть и установить, благодаря
чему обладают силой и весом, решая все важнейшие вопросы
жизни государства, те граждане, которые постоянно заседают в судах
(заседают ли они по 200 человек, или по тысяче, или постольку,
сколько сочтет нужным государство), то вы найдете, что их
влияние определяет не то, что они с оружием в руках выступают
в строю, одни из всех граждан, и не то, что они обладают особой
физической силой, телесной закалкой и крепостью, и не то, что
они находятся в самом цветущем возрасте — ничто из этого, не/
определяет их влияния, но только сила законов. (224) В чем же
состоит сила законов? Если кто-нибудь из вас громко закричит,
что его обидели — прибегут ли к нему законы на помощь, чтобы
его защитить? Нет, разумеется! Ведь это написанные тексты,
и они сами по себе не могут ничего сделать. В чем же заключается
их действительная сила? Она заключается в том, чтобы вы
неукоснительно выполняли их и постоянно их применяли, приходя на0
помощь любому нуждающемуся в их защите. Таким образом, законы
у вас обладают силой и вы сильны благодаря законам. (225)
Законы надо защищать точно так же, как защищает себя от
несправедливости любой человек, и ущерб, нанесенный законам, следует

XXI. Против Мидия о пощечине
131
считать ущербом для всего общества. Ничто не должно спасать от
наказания нарушителя законов — ни исполненные литургии, ни
жалость, ни кто-либо из людей, никакие уловки или что бы то ни
было вообще.
(226) Когда вы были зрителями Дионисий, вы встретили этого
человека, входящего в театр, свистом и шумом, всячески проявляя
свою ненависть к нему еще до того, как вы услышали о нем от
меня. Ваш гнев в связи со случившимся проявился, таким образом,
еще до расследования всего дела; вы призывали потерпевшего
к мщению. Неодобрительный шум был слышен и тогда, когда я
обратился к народу с жалобой на Мидия. (227) Теперь же, когда
его вина полностью установлена, и имеется предварительное
осуждение проступка этого человека со стороны народа, собравшегося
в храме, и дополнительно выяснены все прочие преступления этого
негодяя, и вы, по жребию став судьями, должны будете вынести
свой приговор, совершив все одним своим голосом, — неужели же
вы поколеблетесь поддержать меня, совершить поступок, угодный
всему народу, призвать к благоразумию всех остальных людей,
а самим — продолжать жить в полной безопасности, примерно
наказав этого человека в назидание прочим?
Ради всего того, что было здесь сказано и более всего ради
самого божества, праздник которого этот человек святотатственно
осквернил, накажите этого человека, как того требуют в равной
мере благочестие и справедливость.
9*

шшшшш^шшшшшшшшшшшш^шшшшшшшшшшш.
XXII
ПРОТИВ АНДРОТИОНА
О НАРУШЕНИИ ЗАКОНОВ
СОДЕРЖАНИЕ ЛИБАНИЯ
В Афинах было два Совета. Один из них, Совет Ареопага, был постоянным
и судил дела о предумышленных убийствах, нанесении увечий1 и тому подобных
преступлениях; другой занимался государственными делами. Последний менялся
через год и состоял из 500 членов, достигших возраста, при котором можно бы^
ло избираться на эту должность. Существовал закон, согласно которому этот
Совет должен был строить новые триеры, а если он не выполнял своего долга,
то он лишался права просить народ о награде. На этот раз Совет не построил
триер, но Андротион составил проект псефисмы для народного собрания о
награждении Совета венком. За это он был привлечён к суду по обвинению в
нарушении законов; обвинителями же выступили его враги Евктемон и Диодор. Первую
речь произнес Евктемон, затем выступил Диодор в качестве второго обвинителя^
Обвинители прежде всего заявили, что псефисма была внесена на обсуждении
народа без предварительного обсуждения Советом. Существовал ведь закон,
согласно которому ни одна псефисма не должна была ставиться на обсуждение
народа без предварительного одобрения Советом: Андротион уже в нарушение
этого закона внес свое предложение без одобрения Совета. Кроме того, был
нарушен закон, согласно которому Совет, не построивший триер, лишался права
просить народ о награде. А поскольку Совету в этом случае было запрещено
даже просить народ о награде, ясно, что не могло быть и речи о его награждении.
На указанные законы они ссылаются по существу самого дела, другие же два
обвинения они выдвигают против личности обвиняемого. По первому из них
Андротион обвиняется в разврате; согласно другому же он обвинен в задолжен-

XXII Против Андротиона о нарушении законов 133
ности государственной казне. Обвинители требуют лишения его гражданской
чести на основании обоих этих обвинений: ведь он занимался проституцией и не
выплатил отцовского долга казне.
ДРУГОЕ СОДЕРЖАНИЕ
(1) У афинян были разнообразные представители власти, из которых одни
назначались по жребию, другие — путем поднятия рук, третьи были просто
выборными. По жребию назначались судьи, путем поднятия рук в народном
собрании избирались стратеги, выбирались же хореги. Из выбиравшихся по жребию
людей составлялся Совет пятисот, который мы называем так в отличие от
Совета Ареопага. Различий между ними было три. Первое состоит в том, что Совет
пятисот решает государственные дела, а Совет Ареопага разбирает только дела
об убийстве. Если же кто-нибудь возразит, что Совет Ареопага занимался и
государственными делами, то на это мы скажем, что он собирался для решения
государственных дел только тогда, когда возникала крайняя необходимость. Второе
отличие состоит в том, что Совет пятисот состоял из ограниченного числа
членов, а Совет Ареопага — из неограниченного. Как сообщают некоторые
ораторы, в число его членов ежегодно включались девять архонтов; другие же
сообщают, что только шесть фесмофетов. Дела о разврате разбирали шесть фесмофетов.
Было еще три архонта: один — архонт-эпоним, именем которого назывался год,
второй — архонт-царь, который разбирал дела, связанные с сиротами, и дела об
оскорблении святынь, третий — архонт-полемарх, ведавший военными делами.
^Фесмофеты занимали свою должность только один год и до вступления
в должность подвергались проверке, отчитываясь за всю прошлую жизнь: и если
она оказывалась безупречной во всех отношениях, они занимали свою
должность в течение одного года. Если обнаруживалось, что они во всем соблюдали
справедливость, находясь на своем посту, они включались в Совет Ареопага (по
этой причине Ареопаг не ограничивал числа своих членов). Если же вопрос ре-
• шалея в отрицательном смысле, они из Ареопага изгонялись. Третье различие
состоит в том, что состав Ареопага был постоянным, тогда как состав Совета
пятисот менялся через год. Из Совета Ареопага никто не изгонялся за
исключением разве случая, когда член его совершал тяжкое преступление.
Поскольку предметом нашего рассмотрения является не Совет Ареопага,
а Совет пятисот, необходимо знать, как он правил государством. (2) Надо
помнить, что афиняне вели счет месяцам не по движению солнца, как это делаем
мы, а по движению луны. Солнечный год содержит 365 дней так, что месяц
оказывается состоящим из 30 дней с третью и еще двенадцатой частью. Десять раз

134
Демосфен
по тридцать будет триста, два раза по тридцать будет шестьдесят. Остается пять
дней. Третья часть дня от каждого из двенадцати месяцев в сумме составит
четыре дня. Остается один день. Двенадцатая часть от каждого из двенадцати
месяцев составит один день.
Год, рассчитываемый по движению луны, содержит 354 дня. Отсюда
вытекает, что месяц лунного года содержит двадцать девять дней с половиной. Десять
раз по двадцать — двести, дважды по двадцать — 40, десять раз по девять —
90, дважды по девять — 18, и половина дня от каждого из двенадцати месяцев
составит шесть дней. Все вместе они составят 354 дня, что меньше солнечного
года на 11 дней. Восполняя эти 11 дней, афиняне через каждые три года
вставляли високосный месяц из 33 дней. Итак, год, рассчитываемый по движению луны,
содержит 354 дня. Четыре дня афиняне называли днями выборов должностных
лиц, в течение которых Аттика не имела правящих магистратов: в эти дни они
выбирались. (3) Совет пятисот правил, таким образом, 350 дней. Поскольку
Совет состоял из большего числа членов и решение государственных дел было
затруднено, он разделялся на десять частей соответственно десяти филам, по 50
в каждой части (столько членов Совета выдвигала каждая фила). Таким
образом, пятидесятая часть Совета правила всеми остальными гражданами в течение
35 дней. Эти 35 дней составляли десятую часть года: десять раз по 30 будет
триста, десять раз по пять будет пятьдесят. Но так как и 50 человек, в свою
очередь, составляют слишком большое число людей, чтобы они все вместе могли
управлять государством2, эти пятьдесят делились на пять частей по 10 человек.
Каждая десятка правила 7 дней, и каждый из десяти, по жребию, правил в свой
день, пока не истекали все семь дней. Получалось же так, что три из десяти
оказывались непричастными к управлению.
Каждый из тех, кто правил в течение дня, назывался эпистатом. По какой
же причине он правил только один день? Ему доверялись ключи от Акрополя
и вся казна государства, и ему разрешалось править только один день, чтобы у
него не возникло стремления к захвату тиранической власти над государством^
Надо знать и то, что эти пятьдесят человек назывались пританами, дежурная де-,
сятка — проедрами, а тот один человек — эпистатом.
Перейдем теперь к содержанию настоящей речи.
(4) Существовал обычай, согласно которому Совет пятисот, получив от
народа деньги, строил новые триеры. Был также закон, по которому Совет, хорошо
исполнивший, по мнению народа, свои обязанности, награждался венком. Совет
же, о котором говорится в этой речи, получив государственные деньги, τρπςρ не
построил, но во всех прочих делах проявил себя достойным образом. Оратор Анд-
ротион, являясь простатом этого Совета, составил псефисму о награждении
Совета венком. Против этой псефисмы как противозаконно составленной выступили

XXII. Против Лндротиона о нарушении законов 135
Евктемон и Диодор, враги Андротиона. (5) Существо дела, по которому ведется
судебный спор, закреплено в письменном виде, и при рассмотрении принимаются
в расчет будущие времена — следует ли так поступать в будущем или же не
следует, то есть можно ли награждать подобный Совет венком или же этого
делать нельзя. Поскольку для того, чтобы разобраться в существе спорных
вопросов, затронутых в речи, нам необходимо знание правовых основ аргументации,
остановимся вначале на аргументах обвинителей. Евктемон и Диодор выступают
с аргументами против псефисмы, ссылаясь на четыре закона. Первый гласит, что
нельзя предлагать народу псефисму без предварительного одобрения ее
в Совете. Поскольку народ был многочисленным и часто оказывался обманутым,
не имея возможности тщательно изучить предлагаемое ему решение (не содержит
ли оно какого-нибудь надувательства), постановления вначале поступали на
рассмотрение Совета пятисот, и этот Совет их рассматривал — не содержится ли
в них какого-либо злого умысла или чего-нибудь вредного. После этого они
поступали на рассмотрение народа. Итак, Андротион должен был вначале
обратиться со своей псефисмой в Совет. Но он этого не сделал, так как уже заседал
Совет нового состава, и он боялся, как бы не возникло разногласий. Ведь
каждый охотно обвинит своего предшественника по должности в том, что он дурно
исполнял свои обязанности. Второй закон гласит, что Совет, который не
построил триер, не имеет права добиваться награды — венка. Согласно третьему
закону, лицо, уличенное в проституции, не имеет права заниматься политической
деятельностью (Андротион, уличенный в этом преступлении, не имел права
участвовать в политической жизни). Четвертый закон запрещает участвовать в
политической жизни лицу, задолжавшему государственной казне. "Ты же,
Андротион, задолжал казне и, следовательно, не имеешь права заниматься
политической деятельностью".
Скажем теперь о том, к каким оправданиям прибегнул обвиняемый. Что
касается первого закона, то Андротион, оспаривая мнение обвинителя, апеллирует
к обычаю, заявляя, что победил обычай предлагать на рассмотрение народа
псефисму без предварительного рассмотрения в Совете. Против второго закона он
выдвигает закон, согласно которому, если народ решит, что Совет достойно
исполнил свои обязанности, он награждается венком. Оставшиеся два закона он
считает не имеющими к нему отношения, заявляя, что его не имеют права
привлекать к суду по таким обвинениям.
(6) Некоторые пытались отнести эту речь к роду таких, где предметом спора
является противоречие в законе. "Здесь, — говорят они, — столкнулись два
закона в связи со сложившимися обстоятельствами, и из этих законов нарушен
один вследствие того, что приведен в действие второй". На это мы отвечаем, что
там, где предметом спора являются законы, противоположные по смыслу, не

136
Демосфен
нарушается ни один из них: мы рассматриваем лишь вопрос о том, какой закон
должен быть отвергнут. В данной речи этого нет. Один из законов уже нарушен,
а именно тот, который запрещает Совету, не построившему триер, добиваться
награды. Это не свойственно спору о противоречащих друг другу законах, здесь
дело заключается в противоречивости самих законов. (7) Необходимо учитывать,
поскольку обвинителями выступают двое, из которых один старше возрастом,
а другой моложе, что честь произнесения первой речи отдается старшему. Здесь
Евктемон, являясь старшим, произносит речь первым, выступая с введением,
рассказом о существе дела, и частично с доказательствами. Диодор же, человек
необразованный, воспользовался настоящей речью, составленной для него
Демосфеном. Эта речь является второй по порядку и содержит то, о чем не говорил
Евктемон.
РЕЧЬ
(1) Точно так же, как Евктемон, граждане судьи, пострадавший
по вине Андротиона, ныне полагает своим долгом и за себя
отомстить, и государству помощь оказать, я попытаюсь сделать то же
самое, если только это будет в моих силах. И хотя на долю Евк-
темона выпали многочисленные и тяжкие обиды, нанесенные ему
в нарушение всех законов — они все же меньше тех, жертвой
которых оказался я по вине Андротиона. Злоумышленник покушался
как на состояние Евктемона, так и на занимаемую им должность.
Но если бы вы согласились с теми обвинениями, которые выдвигал
против меня Андротион, ни один из ныне живущих людей не
открыл бы мне свою дверь. (2) Он обвинил меня в таких
преступлениях, о которых ни один человек не решился бы говорить вслух —:
разве что только этот человек оказался подобным ему самому —
заявив, будто я убил своего отца! Он выдвинул обвинение в
нечестивости, не против меня, но против моего дяди, и привлек его
к суду, выставив в качестве причины то обстоятельство, что он
общался со мной3, якобы совершившим подобное преступление. Если
бы дело окончилось осуждением моего дяди, кто мог бы (^казаться
в более тяжелом положении, чем я? Кто из друзей или
чужестранцев захотел бы иметь со мной дело?* Какое государство
предоставило бы мне убежище — мне, человеку, подозреваемому

XXII Против Лндротиона о нарушении законов
137
в столь ужасном преступлении? Разумеется, ни одно государство
в мире! (3) В суде я был оправдан вами от подобных обвинений,
притом столь большим числом голосов, что мой обвинитель не
собрал и пятой части голосов в свою пользу. Я постараюсь защитить
себя с вашей помощью и ныне, и впредь, на все време'на.
У меня есть много что сказать относительно моих личных дел,
но их я оставлю в стороне. Я хочу коротко коснуться другого,
чего, как мне представляется, не отметил в своей речи Евктемон, но
о чем вам необходимо услышать и по поводу чего вы должны ныне
подать свой голос, а именно о преступлениях, которые совершил
Андротион в своей политической деятельности, — преступлениях,
причинивших вам немало вреда. (4) Если бы я считал, что этот
человек располагает простыми и ясными оправданиями от тех
обвинений, которые выдвигаются против него сейчас, я бы о них не
стал упоминать. Ныне же я совершенно точно знаю, что у него нет
никаких простых и правдивых оправданий и что он будет лишь
пытаться вас обмануть, сочиняя различные коварные доводы и
отговорки по каждому из предъявленных ему обвинений. Ведь он
мастер говорить, граждане судьи, и этому делу посвятил всю свою
жизнь. Для того чтобы вы, обманутые им, не подали свои голоса
за него и не нарушили тем самым своей клятвы — чтобы вы не
оправдали того, кто должен нести заслуженное наказание за
множество преступлений — постарайтесь принять во внимание все,
что я буду говорить. Выслушав меня, вы сможете надлежащим
образом оценить то, что будет сказано этим человеком.
(5) Есть у него один довод, который он считает особенно
убедительным, и он касается решений, вынесенных на обсуждение
народа без предварительного рассмотрения в Совете пятисот. "Есть
закон, — говорит он, — гласящий следующее. Если Совет, по
общему мнению, исполнил свои обязанности достойным награды
образом, народ должен ему эту награду предоставить". "Это
предложение, — сказал он, — внес эпистат, народ проголосовал за него,
и решение было принято". "Здесь не было необходимости, —
заявлял он далее, — в предварительном рассмотрении Совета: ведь все
совершалось по закону". Я же, напротив, придерживаюсь проти-

138 Демосфен
воположного мнения, и все вы также согласны со мной в том, что
предварительные рекомендации Совета выносятся на рассмотрение
народа только по таким вопросам, которые предусмотрены
законами; ибо в тех случаях, которые законом же оговорены, вообиде
недопустимы никакие предложения, даже самые незначительные. (6)
Он заявит, конечно, что все Советы, которые получали от вас
награды, получали их именно таким образом, и для этого никогда не
требовалось предварительной рекомендации Совета. Но я
полагаю, что он говорит неправду, и, более того, знаю это совершенно
точно. Но если дело и обстоит именно так, то закон требует
совсем противоположного решения. Отнюдь не следует ныне нарушать
закон по той причине, что эти нарушения часто совершались
в прежние времена. Надо поступить совсем наоборот и привести
в действие закон, начиная, Андротион, с тебя самого. (7) Ты говори
не о том, как это часто происходило ранее, но о том, как это
должно происходить. Ведь если на практике в прежние времена законы
нарушались, и ты только следовал установленному обычаю, то на
этом основании ты не добьешься справедливого оправдания. Скорее
наоборот, ты еще в большей степени должен нести ответственность.
Если бы какое-либо лицо из числа нарушивших прежде закон было
бы за это наказано, ты бы не выступал ныне с таким предложением.
Точно так же, если ты ныне понесешь наказание за свои действия,
впредь никто с подобным предложением выступать не станет.
(8) Поскольку существует закон, совершенно определенно
запрещающий Совету, не построившему триер, добиваться награды,
целесообразно выслушать оправдания, с которыми он собирается
выступить, и оценить все бесстыдство его поведения по тем
доводам, которые он собирается привести. "Закон, — заявляет он, —
не разрешает Совету испрашивать себе награды, если он не
построит триер". Согласен. Но в законе нигде не говорится о том,
что народу запрещается эту награду предоставлять. Если бы я
предлагал наградить Совет, уступая его просьбам, я бы нарушил
закон. Но поскольку я даже не упоминал о кораблях во всей моей
псефисме, а исходил из совершенно других оснований, предлагая
увенчать Совет венком, как же можно назвать мое предложение

XXII. Против Андротиона о нарушении законов
139
противоречащим закону? (9) Всем этим доводам вы очень легко
можете противопоставить следующие справедливые возражения.
Прежде всего проедры Совета и эпистат, проводящий голосование,
провели опрос, кто считает Совет исполнившим свои обязанности
так, что он заслужил награду, и кто возражает против этого —
решая дело открытым голосованием. Ясно, что тем, кто не
собирался просить о награде и не надеялся ее получить, не следовало
и с самого начала ставить этот вопрос. (10) К этому можно
добавить, что, когда Мидий и некоторые другие выступили с какими-то
обвинениями против Совета, вскочившие с места члены Совета
стали просить, чтобы у них не отнимали награды. И вам,
нынешним судьям, нет необходимости обо всем этом узнавать от меня —
вы сами, присутствуя на народном собрании, были этому
свидетелями. Вам надо, таким образом, соответственно ему возразить,
когда он станет заявлять, будто Совет не просил награды. Но я
хочу доказать вам также и то, что закон не позволяет народу
награждать членов Совета, не построившего триер. (11) Закон имеет
именно такую направленность (запрещая не построившему триер
Совету испрашивать себе награду) по той причине, чтобы в
народном собрании не делались попытки убедить вас в противоположном
или обмануть с указанной целью. Законодатель считал
необходимым, чтобы решение этого вопроса не зависело от ораторского
искусства лиц, выступающих с трибуны народного собрания, стараясь
выразить его положениями все то, что может быть справедливым
и полезным для народа. "Вы не построили триер? Тогда и не
просите о награде!" Поскольку закон не позволяет даже просить о
награде, как же можно предполагать, будто он строжайшим образом
не запрещает предоставлять ее?!
(12) Целесообразно также, граждане афинские, рассмотреть
и такой вопрос: по какой причине Совету, не построившему триер,
запрещается испрашивать себе награду, даже если он во всем
остальном исполнил свои обязанности достойным образом и никто из
его,членов не заслужил ни в чем упрека? Вы увидите, что здесь
главной целью законодателя было благо народа. Как я полагаю,
никто не сможет возразить, если я скажу, что все благополучные

140
Демосфен
моменты в жизни нашего государства (или неблагополучные —
я избегаю здесь неприятно звучащих слов), как в прошлом, так
и ныне, основывались на изобилии триер или имели причиной
(в неблагополучных случаях) их недостаток. (13) Примеров этому
можно привести множество, и из старых времен, и из нынешних.
Но я хочу привести именно тот, который вам более всего известен,
а именно следующий. Вы, разумеется, знаете, что те люди,
которые воздвигли Пропилеи и Парфенон, а также соорудили из
средств, захваченных у варваров, другие храмы (которыми мы так
естественно гордимся), некогда, как вы слышали, оставили город
и, оказавшись запертыми на Саламине, спасли свое достояние
и все государство, одержав победу в морском сражении. Они
оказали многочисленные и великие благодеяния всем остальным
эллинам (память о которых не может изгладить время) только
благодаря тому, что обладали триерами. (14) "Ну допустим, — скажете
вы, — но все это очень старые, древние историй". А вот то, что
произошло у вас на глазах. Вы хорошо знаете, как недавно, всего
три дня тому назад, вы послали помощь жителям Эвбеи и
избавились от фиванцев, заключив перемирие. Разве смогли бы вы
сделать все это так быстро, если бы не имели новых кораблей, в
которых вы перевезли ваши войска на помощь союзникам? Конечно,
не смогли бы! Можно было бы привести много примеров тому, как
благополучное осуществление строительства флота становилось
причиной удач, выпавших на долю нашего государства. (15)
"Допустим, — скажете вы, — а какие беды выпадали нам по причине
недостатка кораблей?" Я не буду приводить вам все множество
примеров, но остановлюсь на следующем. Во время Декелейской
войны (я приведу лишь один пример из прошлого, о котором вы
знаете лучше меня), когда на долю нашего государства выпали
многочисленные и тяжелые несчастья, наше государство признало
себя побежденным только тогда, когда погиб весь наш флот. Но
есть ли нужда вспоминать о древних событиях? Вы хорошо знаете,
каким было положение государства во время последней войны
с лакедемонянами4, когда стало ясно, что вы не сможете послать
флот. Вам хорошо известно, что тогда в качестве продукта питания

XXII Против Андротиона о нарушении законов
141
на рынке продавалась вика!5 Когда же вы смогли выслать корабли,
вы добились такого мира, какого хотели. (16) Так что, граждане
афинские, вы совершенно справедливо приняли такое положение
в качестве критерия, определяющего, достоин ли Совет награды
или нет — поскольку триеры так много значат для изменения хода
событий в ту или иную сторону. Даже если Совет во всех других
отношениях исполнил свои обязанности достойным образом, но не
выстроил того, благодаря чему мы с самого начала обладаем
могуществом и сохраняем его до сих пор — я имею в виду триеры —
то эти заслуги не имеют никакого значения. То, что служит
основой безопасности всего государства, должно быть создано в
первую очередь в интересах всего народа. А вот этот человек6 дошел
до такой степени самонадеянности, решив, что ему позволено и
говорить все, что угодно, и вносить любые предложения, какие
только пожелает, — что он предложил дать награду Совету,
исполнившему свои обязанности во всем остальном так, как вы слышали, но
не построившему триер.
(17) Заявлять, что все это совершено не вопреки закону,
и этот человек не осмелится, и вас не сможет кто-либо в этом
убедить. Но, как я слышал, этот человек распространял среди вас
такие речи, будто в том, что корабли не построены, виноват не
Совет, а казначей, ведающий деньгами, предназначенными для
строительства флота, который скрылся, захватив с собой два с половиной
таланта. Так что здесь причиной случившегося было несчастье.
Я удивляюсь прежде всего тому, что он счел возможным
наградить Совет, с которым случилось несчастье: ведь подобные почести,
как я полагаю, предназначены для тех, у кого все дела шли хорошо!
Но я хочу в связи с этим сказать вам еще и следующее. (18) Я
утверждаю, что нельзя объединять вместе оба утверждения — что
предоставление Совету награды не противоречит закону и что
Совет не виновен в отсутствии новых триер. Если можно награждать
Совет, не строивший триер, для чего нужно тогда объяснять, кто
виновен в том, что Совет этих триер не построил? Если же нельзя
награждать, тогда тем более неясно, почему этот Совет имеет
право на награду (если он укажет, что из-за того-то и того-то триеры

142
Демосфен
не были построены)? (t9) Помимо этого, мне кажется, что
подобные речи ставят вас перед выбором, решите ли вы выслушивать
отговорки и доводы тех лиц, кто приносит вам вред, или же
станете приобретать новые корабли. Если вы согласитесь с его
рассуждениями, в будущем каждому Совету станет ясно, что необходимо
отыскивать для вас убедительные доводы, а не строить корабли.
В результате деньги будут расходоваться, а кораблей у вас не
будет. (20) Но если вы — как и повелевает закон и как надлежит
поступать лицам, принесшим клятву, — со всей суровостью и без
обиняков отвергнете отговорки, отказавшись предоставить награду
тем, кто не построил кораблей, — в этом случае, граждане
афинские, все будут вам доставлять новые триеры, увидев, что прочие
заслуги имеют гораздо меньше значения, чем закон. То, что никто
другой не должен нести ответственности за отсутствие
выстроенных кораблей, я сейчас вам ясно докажу, ибо Совет, преступив
закон, сам избрал этого казначея7.
(21) Что же касается закона о проституции8, то Андротионста-
рается здесь обвинить нас, будто мы нападали на него и поносили
его без всякого основания, самым недостойным образом. Он
заявляет, что мы должны явиться к фесмофетам9 вместе с ним и
подвергнуться риску быть оштрафованными на 1000 драхм (если наши
обвинения будут признаны необоснованными). Ныне же мы, по его
словам, пытались действовать обманным путем, сочиняя ложные
обвинения и понося его без всяких оснований, причиняя вам
хлопоты по делу, находящемуся вне пределов ваших полномочий. (22)
Но, как я полагаю, вам необходимо ясно сознавать, что существу^
ет большое различие между поношениями и беспочвенными
обвинениями — с одной стороны, и изобличениями — с другой.
Беспочвенное обвинение сводится к чисто словесным нападкам, когда
лицо, выступающее с ними, не приводит никаких доказательств,
подтверждающих его слова. Изобличение же имеет место тогда, когда
выступающий сразу же доказывает истинность своих утверждений.
Поэтому лицам, изобличающим кого-либо, необходимо или
опираться на доказательства, с помощью которых они убедят вас
в истинности своих слов, или выступать с вполне правдоподобными
аргументами, или выставлять свидетелей. Ведь невозможно добить-

XXII. Против Лндротиона о нарушении законов 143
ся такого положения, когда бы вы воочию могли убедиться, как
происходило то или иное событие. Но когда человек в состоянии
выставить доказательства, подобные тем, которые были упомянуты
выше, вы каждый раз справедливо полагаете, что истинность
утверждений выступающего доказана в достаточной степени
убедительно. (23) Мы же докажем истинность наших обвинений не
с помощью правдоподобных утверждений или доказательств, но
выставив свидетелем человека, который сам сделал себя
ответственным за свои показания и которого обвиняемый сразу сможет
наказать за ложные обвинения, — а именно того, кто представил
документ с историей жизни обвиняемого. Так что, если
обвиняемый назовет эти свидетельства поношением и беспочвенными
обвинениями, вы сможете возразить, заявив, что именно это и есть
изобличение, а поношениями и беспочвенными обвинениями
являются его собственные действия. Если же он заявит, что нам следовало
обратиться с эпангелией10 к номофетам, то вы можете возразить,
что мы собираемся это сделать, а ныне подобающим образом
рассматриваем сам закон. (24) Ибо, если бы мы избрали другой вид
судебного разбирательства, ты мог бы с полным правом негодовать
по этому поводу. Однако поскольку в настоящем разбирательстве
дело идет о незаконно внесенном предложении — а законы не
разрешают лицам, ведущим подобный образ жизни, выступать даже
с законными предложениями, — и если мы покажем, что Андроти-
он не только выступал с предложением, противоречащим закону, но
и всем своим образом жизни нарушал принятые правовые
положения, то как же мы можем воздержаться от рассмотрения закона,
с помощью которого все это выводится на чистую воду?
(25) Вам необходимо учитывать и то, что Солон, установивший
эти, а также и многие другие законы (а Солон был законодателем,
нисколько не похожим на этого человека), создал не один вид
судебного разбирательства для тех, кто добивался наказания
преступников, но различные и многочисленные. Ведь*он, как я
полагаю, знал, что в государстве не могут жить во всем одинаковые
люди — одинаково одаренные красноречием, одинаково
наделенные дерзостью или же одинаково скромные в своем поведении.
Если бы Солон собирался установить такие законы, которые были

144
Демосфен
бы удобны для скромных людей, добивающихся
справедливости — он при этом непременно подумал бы о том, что многие
дурные люди почувствуют себя в безопасности. А если бы он
установил законы, удобные для дерзких и красноречивых, то простые
люди в этих условиях не смогли бы добиться справедливости для
себя. (26) Солон считал необходимым установить такой порядок,
при котором каждый в меру своих сил и способностей мог
добиваться справедливости. Как же можно этого достигнуть? Этого
можно добиться только в том случае, если с помощью законов
будет проложено много путей, ведущих к достижению цели —
наказанию преступников. Возьмем в качестве примера кражу. Если
ты крепок телом и надеешься на свои силы, то отведи вора
к судьям: опасность риска здесь равна 1000 драхм11. Если же ты
слишком слаб, то приведи архонтов, и они сделают все
полагающееся в этом случае. Если же ты опасаешься и это сделать, то пиши
жалобу. (27) А если ты не доверяешь собственным силам и
слишком беден, чтобы рисковать суммой в 1000 драхм, то подавай
в третейский суд иск по поводу кражи — тем самым ты не
подвергнешься никакому риску. Все эти виды судебного
разбирательства различаются между собой. В соответствии с ними обвиняемый
в непочитании богов подлежит аресту или привлечению к суду
с помощью письменного обвинения. Его дело может быть передано
для расследования Эвмолпидам12, или же по этому делу может
быть сделано заявление архонту-басилевсу. Да и со всеми
остальными видами преступлений дело обстоит так же или сходным
образом. (28) Теперь представим себе, что человек вместо того,
чтобы отвести от себя обвинение в совершении преступления, или
непочитании богов, или другом подобном проступке, за который он
привлечен к ответственности, попытается оправдаться, прибегая
к следующему способу. Если вы его арестовали — он станет
требовать, чтобы цы передали дело в третейский суд или выступили
против него с письменным заявлением, а если дело передано
в третейский суд — станет добиваться, чтобы его подвергли аресту,
с целью поставить вас перед риском штрафа в 1000 драхм.
Разумеется, подобное поведение обвиняемого * может вызвать только

XXII Против Андротиона о нарушении законов
145
смех. Ведь человек, не чувствующий за собой вины, должен не
возражать против вида назначенного ему судебного
разбирательства, а доказывать свою невиновность. (29) Точно так же и ты, Анд-
ротион, уличенный в развратном поведении, если и выступаешь
с предложениями — все же не надейся избежать ответственности,
ссылаясь на то, что мы должны обратиться с фесмофетам. Ты
обязан или доказать несправедливость обвинения в развратном
поведении, или понести наказание за то, что вносишь предложения,
будучи запятнан таким преступлением (ведь у тебя и права нет
заниматься политической деятельностью!). Если мы и не используем
против тебя всех возможностей, которые предоставляются нам
законами, то ты должен только благодарить нас, что мы их
оставляем в стороне. Но не пытайся на этом основании уклоняться от
всякого наказания!
(30) Полезно теперь, граждане афинские, коснуться
деятельности Солона, установившего этот закон, и внимательно
рассмотреть, какое внимание Солон уделил государству, осуществляя свою
законодательную деятельность, насколько больше он заботился
о нем, нежели о явлении, против которого был направлен его
закон. Это же можно заметить по многим сторонам его деятельности
и особенно по этому закону, запрещающему лицам, уличенным
в развратном поведении, выступать с речами или вносить
предложения на народном собрании. Ведь он видел, что большинство
граждан не стремится использовать свое право на выступление,
так что запрещение выступать он сам не рассматривал как
серьезное ограничение в правах. Он мог назначить гораздо более тяжкие
наказания, если бы цель его состояла лишь в преследовании
подобных преступлений. (31) Но не к этому он стремился, истинная
цель его запрета заключалась в заботе о вас и обо всем
государстве. Ведь он знал, знал он, что лицам, ведущим столь постыдный
образ жизни, наиболее враждебен тот государственный строй, при
котором всем желающим предоставлена свобода слова и
вытекающая отсюда возможность свободно разоблачать их пороки. Какой
же это государственный строй? Разумеется, демократический!
Солон считал весьма опасным такое положение, когда собирается
10 Демосфен

146
Демосфен
вместе большое количество людей, красноречивых и дерзких,
ведущих постыдный образ жизни и глубоко порочных. (32) Руководя
народом, они смогут заставить его совершать множество ошибок.
Помимо того, они могут попытаться и вовсе упразднить
демократию (ведь в государствах с олигархическим строем людям, ведущим
еще более постыдный образ жизни, чем Андротион, не
разрешается даже дурно говорить о правительстве!). Или же они до такого
состояния доведут народ, когда он станет совершенно порочным,
состоящим из людей, полностью подобных им самим. Поэтому
Солон прежде всего запретил подобным людям принимать участие
в совещательных органах государства, чтобы обманутый ими народ
не принимал ошибочных решений. А вот этот "прекрасный и
благородный" человек^, проявив полнейшее пренебрежение ко всем
указанным постановлениям, счел себя вправе не только выступать
и вносить предложения (в то время как закон запрещал ему все
это делать!), но и предлагать такие, которые противоречат законам.
(33) Что касается закона, запрещающего Андротиону выступать
с речами или вносить предложения, поскольку его отец был
должен деньги государственной казне и этого долга не отдал — то вы
имеете полное право сослаться на этот закон, если он заявит, что
мы были обязаны выступать против него со специальным
заявлением14. Сейчас же, клянусь Зевсом, пока ты вынужден отвечать за
другие преступления, мы этого делать не будем и выступим с
таким заявлением позже, когда этого потребует закон. В настоящий
же момент мы стремимся доказать, что закон не позволяет тебе
выступать с предложениями, какие имеют право вносить все
остальные граждане. (34) Ты докажи, что твой отец не был
должником, что он не убежал из тюрьмы, не выплатив своего долга!
А если ты не сможешь этого сделать — значит, ты тогда не имел
права выступать с предложениями. Закон делает тебя наследником
гражданского бесчестия, завещанного тебе твоим отцом. И
поскольку ты лишен гражданской чести, ты не имел права ни
выступать с речами в народном собрании, ни вносить предложения.
Вот то, что вам надо знать относительно законов, на которые
мы ссылаемся в этом судебном процессе, и в случае, если этот че-

XXII. Против Андротиона о нарушении законов
147
ловек попытается вас обманывать и дурачить, вам, я полагаю, надо
возражать исходя из того, что я только что сказал. (35) Но есть у
него доводы, связанные с другими сторонами дела, хорошо
придуманные и приспособленные к обстоятельствам, к тому, чтобы вас
обмануть, и вам следует заранее о них услышать. Один из них
звучит у него следующим образом: "Не лишайте награды пятьсот
человек ваших сограждан, не позорьте их: судебное дело касается
их, а не меня". Что касается меня, то если бы дело шло только
о лишении награды этих людей и никакой другой пользы от ваших
действий государству не было бы, то я не стал бы придавать столь
большое значение этому вопросу. Но если вы, лишив их награды,
тем самым сделаете лучшими гражданами 10 000 человек или даже
более, то насколько более прекрасным делом будет превращение
столь большого количества афинян в честных и добросовестных
людей, чем предоставление противозаконной награды пятистам
человекам! (36) Я должен сказать вам, что речь идет вовсе не обо
всем Совете, но только о некоторых людях, явившихся
виновниками бед,, и о самом Андротионе. Ведь если Совет не будет увенчан,
станет ли испытывать стыд тот его член, кто молчал и никаких
предложений не вносил, и, может быть, весьма редко посещал
заседания Совета? Разумеется, не станет! А сокрушаться будет тот,
кто вносил предложения, принимал участие в обсуждении вопросов
политической жизни, убеждал Совет в том, чего добивался сам.
Ведь именно по вине таких людей Совет выполнял свои
обязанности в течение всего срока своей работы так, что не заслужил
венка. (37) Но если мы даже допустим, что речь идет обо всем
составе Совета, то примите во внимание, насколько полезнее для
вас осудить Андротиона, чем его оправдать. Если вы его
оправдаете, Совет окажется во власти выступающих и говорящих, а если
вы его осудите — во власти рядовых членов Совета. Большинство
людей, заметив, что этот Совет лишен венка по вине дурных
ораторов, не станут впредь доверять им решение всех вопросов, но
будут сами выступать с предложениями, которые они сочтут
наилучшими. Если дело будет обстоять именно таким образом и вы
избавитесь от назойливых и сговорившихся между собой ораторов,
10*

148
Демосфен
тогда вы, граждане афинские, увидите, как все дела пойдут
надлежащим образом. Так что если не ради чего другого, то хотя бы
только по этой причине вы должны осудить Андротиона.
(38) Выслушайте также и следующее соображение, существо
которого вы должны ясно себе представить. Возможно, на трибуну
поднимутся и станут выступать в защиту Совета Филипп,
Антиген, контролер Совета, и некоторые другие лица, которые
верховодили Советом вместе с обвиняемым и явились виновниками зла,
о котором идет речь. Вы должны ясно понять, что все эти лица
воспользуются случаем выступить в поддержку Совета, используя
это дело как предлог: на деле же они собираются защищать себя,
тот отчет о своих действиях, который им предстоит дать. (39) Дело
обстоит следующим образом. Если вы оправдаете того, против
кого начат этот процесс, все они также окажутся в безопасности
и никто из них никакой ответственности не понесет. В самом
деле, кто станет голосовать против них, если вы наградите венком
Совет, которым они руководили? Если же вы его осудите, это
решение будет полностью соответствовать клятве, которую вы
принесли. Далее, слушая отчеты каждого из этих людей, вы сможете
наказать того, кто нарушил закон, а не нарушивших оправдать.
Так что, внимая их речам, вы должны ясно понимать, что они
выступают не в защиту Совета или членов его; вы должны воспылать
гневом против тех, кто пытается вас обмануть, чтобы самим
остаться безнаказанными.
(40) Я также полагаю, что Архий холаргиец (ведь и он был
членом Совета прошлого состава), являясь "порядочным"
человеком15, будет просить за них и выступать в их защиту. Думаю,
что, слушая Архия, вы должны поступать следующим образом.
Его надо спросить, считает ли он ту сторону деятельности Совета,
в связи с которой против Совета выдвигаются обвинения,
заслуживающей одобрения или, наоборот, порицания. Если он заявит, что
она заслуживает одобрения, то на него как на принадлежащего
к числу "порядочных" людей просто не надо обращать внимания.
Если же он заявит, что она заслуживает порицания, тогда
спросите его, почему же он допустил такое, претендуя на звание поря-

XXII Против Лндротиона о нарушении законов 149
дочного человека? (41) Если он заявит, что выступал с
возражениями, но его никто не послушал, то будет совершенно неразумным
с его стороны защищать Совет, не желавший принимать его
прекраснейшие предложения. А если он будет утверждать, что просто
молчал на заседаниях Совета, то разве это не преступление с его
стороны так поступать, когда он, имея возможность предотвратить
ошибку, которую намеревались совершить члены Совета, не сделал
этого, а ныне же осмеливается заявлять, будто следует наградить
венком людей, виновных в столь многочисленных бедствиях?
(42) Полагаю также, что Андротион16 не удержится от того,
чтобы не заявить, будто все это с ним случилось из-за его
успешной деятельности по взиманию больших сумм налогов, которые он,
по его словам, взыскивал в вашу пользу с немногих17, бесстыдно
уклонявшихся от уплаты. Он будет их обвинять (дело, как я
полагаю, простое) [как не уплативших эйсфоры18], утверждая, что если
вы его осудите, то лица, уклоняющиеся от уплаты эйсфоры, будут
чувствовать себя в безопасности. (43) Вы же, граждане
афинские, примите во внимание прежде всего то, что вы дали клятву
вынести справедливый приговор не по этим делам, а по делу о
соответствии внесенного им предложения существующим законам.
Заметьте также, насколько возмутительно поведение человека,
выступающего с обвинениями против лиц, наносящих государству
ущерб, в то время как он сам пытается избежать ответственности
за совершенные им гораздо более тяжкие преступления! Ведь
вносить предложения, противоречащие законам, — преступление
гораздо более тяжкое, чем уклоняться от внесения эйсфоры. (44) Но
даже, если бы это действительно произошло — то, что в случае
осуждения Андрртиона все открыто отказались бы вносить эйсфо-
ру или взыскивать этот налог,ч — даже в этом случае его нельзя
оправдать исходя из следующих соображений, как вы сейчас
увидите. Из общей суммы эйсфоры примерно в 300 талантов или
немногим более19 со времен архонтства Навсиника20 у вас накопилось
14 талантов недоимок, из которых Андротион взыскал 7 талантов
(я же полагаю, что он собрал всю сумму). Вы не нуждаетесь
в Андротионе, когда дело идет о добровольно вносящих эйсфору.

150
Демосфен
Нужда в нем возникает лишь тогда, когда дело заходит о
должниках. (45) Теперь посмотрите, можете ли вы оценить в такую
сумму вашу конституцию, существующие законы, вашу верность
судейской клятве. Если вы оправдаете этого человека, внесшего
предложение, столь явно противоречащее законам, то вы в глазах
всех окажетесь людьми, предпочитающими эти деньги законам
и клятве, которую вы дали, вступая в должность. Эти деньги не
заслуживают того, чтобы вы их взяли, даже в том случае, если бы
их предоставил вам один человек (не говоря уже о том, чтобы
взыскивать их, с вашего согласия, насильственным путем и со
многих людей). (46) Так что, когда он станет говорить об этом,
вспомните о данной вами клятве, и то, что в выдвинутом против
него обвинении речь идет вовсе не о сборе эйсфоры, а о
соблюдении законов. Но я не буду здесь говорить обо всех его уловках,
с помощью которых он постарается вас обмануть, отвлекая ваше
внимание от закона, о котором идет речь. Я не буду также
касаться и того (хотя у меня в запасе есть много аргументов), что вы
должны постоянно держать в уме, предупреждая возможность
обмана с его стороны, ибо считаю достаточными высказанные мною
выше соображения. (47) Теперь же хочу остановиться на
политической деятельности этого "прекрасного и благородного"
человека21. Здесь мы не найдем такого тяжкого преступления, которого
бы он не совершил. Я выведу его на чистую воду — бесстыдного,
наглого, отличающегося воровскими наклонностями и
высокомерного человека, которому место где угодно, но только не в
демократическом государстве. И прежде всего давайте рассмотрим ту
сторону его деятельности, которой он более всего гордится, а именно
взимание денег — обращая при этом внимание не на его
хвастовство, а на то, как дело происходило в действительности. (48) Этот
человек заявил, что Евктемон22 присвоил себе ваши деньги из
суммы эйсфоры, заверяя при этом, что изобличит Евктемона
в преступлении или сам внесет такую же сумму. Под этим
предлогом он специальным постановлением ликвидировал должность,
получаемую по жребию, и потихоньку пролез на пост сборщика
недоимок. Выступив с речью по этому поводу, он заявил, что предсто-

XXII. Против Андротиона о нарушении законов 151
ит выбрать одно из трех: либо уничтожить священные сосуды,
приготовленные для торжественной процессии, либо вновь собирать
эйсфору, либо взыскать недоимки с должников. (49) После того,
как вы, естественно, предпочли взыскать нужные деньги с
должников, он увлек всех своими обещаниями. Воспользовавшись случаем
и обладая в этот момент широкими полномочиями, он решил, что
следует обходить уже существующие законы, которыми
регулируются эти спорные дела. Признав эти законы непригодными, он тем
не менее не посчитал нужным установить новые, но провел через
народное собрание весьма опасные и противозаконные
постановления, с помощью которых сумел нажиться, похитив множество
ваших денег. Он внес также предложение, чтобы коллегия
одиннадцати23 сопровождала его при осуществлении намеченных им мер.
(50) Затем Андротион, сопровождаемый ими, двинулся по домам
граждан. Евктемона, о котором Андротион говорил, что либо
взыщет с него суммы эйсфоры, либо внесет эти деньги сам, он ни в
чем не смог изобличить, и тогда стал взыскивать недоимки с вас,
как бы предпринимая эти действия не из вражды к Евктемону,
а из вражды к вам. (51) Но пусть никто не заподозрит меня
в том, будто я требую, чтобы недоимки с должников не
взыскивались. Разумеется, это делать необходимо. Но как? А так, как
этого требует закон, ради пользы других людей24. В этом суть
демократии. Получив столь незначительные суммы денег, таким
путем взыскиваемых, вы не столько пользы получите для себя,
сколько понесете ущерба из-за подобных нравов, вводимых в
практику политической жизни. Если вы захотите узнать, по какой
причине тот или иной человек предпочитает жить в
демократическом государстве, а не в олигархическом, то вы найдете наиболее
простое объяснение, состоящее в следующем: во всех сторонах
жизни демократического государства гуманность является
господствующим принципом. (52) То, что этот человек повел себя еще более
разнузданным образом, чем в любом олигархическом государстве, я
оставляю в стороне. Но когда в нашем государстве — некогда, в
прошлом — господствовали самые жестокие правы в
политической жизни? Все вы, конечно, скажете, что это было во времена

152
Демосфен
Тридцати тиранов25. Но и тогда, как можно еще сейчас слышать,
не было человека, который не чувствовал себя в безопасности,
спрятавшись у себя дома: ведь мы обвиняем Тридцать тиранов
в том, что они, творя беззакония, хватали людей прямо на агоре.
Но этот человек настолько превзошел своей жестокостью
тиранов, занимаясь своей гнусной деятельностью, что, будучи
политическим деятелем демократического государства, превратил
собственный дом каждого афинского гражданина в тюрьму, приводя
в эти дома членов коллегии одиннадцати. (53) В самом деле, гра-
жда-не афинские, что вы можете подумать о таком случае, когда
бедный человек (или даже богатый, но израсходовавший большие
средства и не располагающий по каким-то причинам наличными
деньгами) станет пытаться проникнуть в дом соседа через крышу,
или будет прятаться под кровать, чтобы избежать ареста и
заключения в тюрьму, или же попытается прибегнуть к другому
недостойному способу, который приличествует рабу, а не
свободнорожденному человеку! И все это будет происходить на глазах его
собственной жены, с которой он как свободный человек сочетался
браком. А виновник всех этих безобразий — Андротион, которому
сама его жизнь и совершенные им преступления не позволяют
выступать в суде даже в защиту своих прав, а не то что выступать
в защиту интересов государства! (54) И все же, если кто-нибудь
его спросит, подлежит ли обложению эйсфорой имущество или же
личность человека, то он, конечно, ответит, что имущество (если
захочет сказать правду); ведь мы вносим эйсфору с имущества.
Так почему же ты, Андротион, оставив в стороне такие средства
взыскания недоимок, как конфискацию земельных участков и
домов, не описывая имущества, начал заковывать в цепи и тяжко
оскорблять людей, являющихся гражданами государства, а также
несчастных метеков, по отношению к которым ты поступал более
разнузданно, чем к собственным рабам?! (55) Если вы захотите
задать себе вопрос, в чем разница между положением свободного
и раба, вы найдете главное различие в следующем: раб отвечает за
все совершенные им проступки своим телом, тогда как у
свободного человека, даже тогда, когда он должен нести ответственность за

XXII. Против Андротиона о нарушении законов
153
самое большое преступление, есть право неприкосновенности
личности. Когда ему приходится отвечать за свои действия, он
расплачивается в большинстве случаев деньгами. Андротион же
вопреки этому в своих карательных действиях посягнул на личность
свободных людей, как будто имея дело с рабами. (56) Он вел
себя настолько мерзко и корыстно по отношению к вам, что своему
отцу, заключенному в тюрьму за долги в государственную казну,
предоставил возможность скрыться, не заплатив долга, без
решения судей о его освобождении, в то время как других граждан, не
имевших возможности выплатить свой долг, он вытаскивал из их
жилищ и заключал в тюрьму. Помимо этого, как будто пользуясь
полной вседозволенностью, он вытребовал залог у Синопы и Фа-
ностраты, продажных девок, не имевших задолженности по уплате
эйсфоры. (57) И хотя некоторые скажут, что эти девки
заслуживают, чтобы с ними так обращались, недопустимо подобное
поведение вообще — когда некоторые люди, пользуясь случаем,
настолько превышают свои полномочия, что считают себя вправе
врываться в чужие дома и уносить утварь людей, за которыми не
числится никаких долгов. Можно назвать много достойных людей,
весьма сильно пострадавших и понесших немалый ущерб. Но не
этого требуют от нас законы и устои нашей конституции, которые
мы должны соблюдать: напротив, они основаны на жалости и
сочувствии, всем том, чего должны придерживаться свободные люди.
(58) Все это, естественно, совершенно чуждо такому человеку
в силу особенностей его натуры и воспитания — ведь ему
пришлось испытать немало тяжких оскорблений и быть жертвой
наглого рбращения, когда он вступал в связь с людьми, которые его не
любили, но имели возможность платить ему деньги26. Выпавшие на
твою долю унижения должны были бы стать причиной твоего
гнева, обращенного не против граждан, которые попадаются тебе на
пути, и не на девок, занимающихся той же профессией, что и ты,
но на тех, кто воспитал тебя таким.
(59) Этот человек не может отрицать того, что все это является
тяжким преступлением, противоречащим всем законам. Но он
настолько бесстыден, что, готовя свои возражения с целью защитить

154
Демосфен
себя от предъявленного ему обвинения, осмелился заявить в
народном собрании, будто именно ради вас и из-за вас он нажил себе
врагов и поэтому ныне подвергается крайней опасности. Со своей
стороны, граждане афинские, я хочу доказать вам, что этот
человек ни в малейшей степени не пострадал и что ничто подобное ему
не угрожает в будущем, причиной чему явилась бы его
деятельность на общественном поприще. За свое мерзкое поведение,
противное богам, он до сих пор не понес никакого наказания (но будет
наказан, если вы поступите с ним по справедливости). (60)
Подумайте вот о чем: что обещал вам этот человек и для какой цели
вы избрали его на должность? Для взыскания денег. Должен ли
он был делать еще что-нибудь помимо этого? Да ничего! Теперь
напомню вам отдельные случаи из его практики по взысканию
денег. Он взыскал с Лептина из Койлы 34 драхмы, с Теоксена из
Алопеки 70 драхм или немногим более, с Калликрата, сына Ев-
фера и с юного сына Телеста (не могу вам назвать его имя).
Сомневаюсь, чтобы все люди, с которых ему приходилось взыскивать
деньги — не буду перечислять каждого в отдельности — были
должны казне более одной мины. (61) Теперь, может ли вам
прийти в голову, чтобы каждый из этих людей ненавидел бы Анд-
ротиона и выступал бы против него из-за этой эйсфоры? Разве
дело не обстоит таким образом, что один из них питает к нему
ненависть за оскорбление, когда он в присутствии всех в народном
собрании был назван Андротионом рабом и сыном раба (при этом
Андротион заявил, что ему следовало бы при сборе эйсфоры
платить шестую часть вместе с метеками27); другой ненавидит Андро-
тиона за упрек в том, что он будто бы завел себе детей от
продажной девки; третий — за оскорбление, будто отец этого
человека занимался проституцией; четвертый — за обвинение, будто
таким ремеслом занималась его мать; пятый — за угрозу, что
против него будет подана жалоба в присвоении государственного
имущества, которое он якобы награбил, занимая государственную
должность28; шестой — за упрек еще в каком-то прегрешении;
седьмой — за обвинение его во всех тайных и явных грехах, да
и все остальные, оклеветанные подобным же образом, также нена-

XXII. Против Андротиона о нарушении законов
155
видят Андротиона... (62) Я знаю, что все те люди, которых этот
человек так тяжко оскорбил, считали эйсфору необходимым
расходом: подвергаясь подобному бесчестию и грубому обращению, они
тяжело все это переживали. Я знаю и то, что вы избрали
Андротиона для взыскания денег, а не для того, чтобы он упрекал людей за
случившиеся с ним несчастья и публично позорил их. Если даже эти
несчастья действительно имели место, ты не имел права о них
говорить (ведь каждому из нас часто выпадает на долю то, .чего
бы мы не хотели). А если ты их выдумал, без всяких на то
оснований, то можно ли назвать наказание, которого бы ты не заслужил?
(63) Отсюда вы с еще большим основанием можете заключить, что
каждый гражданин ненавидит этого человека не за то, что он
взыскивал с них деньги, а за тяжкие оскорбления и поношения,
жертвой которых эти люди стали. Сатир, попечитель верфей, взыскал
в вашу пользу не семь талантов, а тридцать четыре с этих же самых
людей и из этих денег экипировал выплывшие в море корабли29. Но
по этой причине и он сам не назовет кого-либо своим врагом, и те
лица, с которых он взыскивал деньги, не испытывают к нему
никаких враждебных чувств. И это естественно: ведь Сатир только
выполнял то, что ему было приказано. Ты же, Андротион, добившись
власти и распоясавшись поэтому, решил обрушиться с ложными
обвинениями и гнусными оскорблениями на людей, отдавших большие
суммы денег на нужды государства, — людей, которые намного
тебя превосходят по своим качествам и происходят из самых
порядочных семейств. (64) Смогут ли поверить собравшиеся здесь судьи
тому, что ты все это творил ради их же пользы, и взять на себя
ответственность за те гнусные и жестокие поступки, которые ты
совершил? Скорее они должны возненавидеть тебя по этой причине,
чем тебя спасать. Человек, старающийся сделать что-либо для
государства, должен следовать его обычаям и нравам, а вам, граждане
афинские, следует заботиться о благополучии именно таких людей
и ненавидеть подобных Андротиону. Хотя вы и сами, вероятно, это
сознаете, я все же буду говорить об этом. В зависимости от того,
к каким людям вы станете питать симпатии и заботиться об их
благополучии, такое же мнение будет складываться и о вас самих.

156
, Демосфен
(65) Что упоминавшееся здесь взыскание денег происходило
вовсе не ради вашей пользы, я и это постараюсь сейчас вам ясно
показать30. Если кто-нибудь спросит Андротиона, кто, по его
мнению, приносит больше вреда государству — те, кто, возделывая
землю и ведя скромный образ жизни, оказались должниками по
эйсфоре из-за необходимости кормить детей, хозяйственных
домашних расходов, других литургий или же те, кто раскрадывает
и пускает на ветер средства, получаемые от союзников — то он,
хотя и лишен стыда, все же не дойдет до такой степени наглости,
чтобы заявить, будто должники по эйсфоре совершают большее
преступление, чем разворовывающие общественное достояние. (66) Ты,
мерзкий человек, занимаешься политической деятельностью уже
более 30 лет. За это время многие стратеги и ораторы совершили
государственные преступления и были судимы этими судьями,
причем одни из них за свои преступления поплатились жизнью, другие
бежали и стали изгнанниками. Почему же тебя никто ни разу не
видел в роли обвинителя кого-либо из них, почему ты не проявил
и тени негодования по поводу ущерба, нанесенного государству —
ты, столь самоуверенный и красноречивый? Но зато ты проявил
необыкновенное старание там, где ты получил возможность
нанести тяжкие обиды столь многим людям! (67) Желаете ли вы,
граждане афинские, чтобы я назвал вам причину таких его поступков?
[Дело в том, что он имеет свою долю в доходах, незаконно
добываемых за ваш счет, а также наживается от взыскиваемых сумм?1.
В своей ненасытной жадности он пожинает двойной урожай с
государства. Разумеется, навлечь на себя ненависть многих людей,
совершивших мелкие проступки, гораздо опаснее, чем
восстановить против себя немногих людей, совершивших тяжкие
преступления; нельзя также добиться популярности в народе, подмечая
ошибки многих, вместо того чтобы следить за немногими. И все
же причиной такого поведения Андротиона является именно то,
о чем я вам говорил32.] Он прекрасно знает, что принадлежит
к кругу этих людей, то есть преступников, но вас он ни во что не
ставит. Вот почему он обращается с вами таким образом. (68)
Даже если бы вы, граждане афинские, согласились с тем, что являе-

XXII. Против Андротиона о нарушении законов
157
тесь государством рабов, а не людей, считающих себя достойными
повелевать другими — то и в этом случае вы не стали бы терпеть
от него оскорбления, которыми он на городской площади осыпал
всех сразу, метеков и афинян, подвергая их аресту и заключая
в тюрьму, вопя на народных собраниях с ораторской трибуны
и называя рабами и потомками рабов тех, кто гораздо лучше его
и происходит от более достойных родителей. Он спрашивал,
неужели же тюрьма выстроена для того, чтобы оставаться без
применения? И я охотно согласился бы с твоим заявлением, Андротион,
поскольку ведь именно оттуда твой отец, с оковами на ногах,
пустился... в пляс^З во время торжественной процессии праздника
Дионисий. В общем никто не сможет перечислить все его бесчинства,
такое множество их он совершил. За все их вкупе надо подвергнуть
его наказанию, соответствующему его преступлениям, чтобы это
послужило напоминанием для всех остальных политических деятелей
о необходимости соблюдать умеренность в своих поступках.
(69) Кто-нибудь скажет: "Клянусь Зевсом, это лишь одна
сторона политической деятельности Андротиона, во всех же прочих
делах он проявил себя достойным образом..." Однако и все
остальные его действия по отношению к вам оказались такими, что уже
названные факты могут служить лишь ничтожным поводом к
враждебным чувствам, которые должны возникнуть-против него.
О чем бы я мог вам, если хотите, напомнить? О том, как он
готовил к процессии священные сосуды? О том, как он погубил венки?
Или о его "великолепных успехах" в изготовлении фиал? Да ведь
только за одни эти преступления (если бы даже он никакого
другого вреда государству не причинил) он трижды, а не один раз
заслуживает смерти! Он повинен и в святотатстве, и в нечестии,
и в воровстве, и* во всех самых опасных преступлениях.
(70) Значительную часть его речи, в которой он старался вас
надуть, я оставляю в стороне. Заявляя, что листья венков
осыпались от времени и испортились (как будто это были листья фиалок
или роз, а не сделанные из золота), он убедил вас их переплавить.
При сборе недоимок по эйсфоре он внес предложение о том,
чтобы это совершалось в присутствии государственного раба в качест-

158
Демосфен
ве контролера, доказывая свою честность (в то время как каждый
из внесших деньги сам практически становился контролером)34.
Когда же дело коснулось венков, которые он превратил в лом —
Андротион свою "честность" демонстрировать не стал, но сам стал
выступать одновременно и в роли оратора, и в роли золотых дел
мастера, и в роли казначея, и в роли контролера! (71) Если бы ты
во всех случаях в своей деятельности добивался полного доверия к
себе, тогда бы ты не был подобным образом изобличен как явный
вор. Ныне для соблюдения справедливости при сборах эйсфоры ты
требуешь, чтобы государство доверяло своему рабу, а не тебе: когда
же ты занимаешься неким другим делом и самовольно
распоряжаешься священными сокровищами (а некоторые из них были
посвящены божеству не на нашей памяти) — ты не предлагаешь
принимать такие меры предосторожности, как при сборе эйсфоры! Так
разве не ясно, с какой целью ты все это сделал? Я думаю, что
ясно. (72) Обратите внимание, граждане афинские, также и на то,
как он в течение всего этого времени уничтожал прекрасные
и достойные завистливого подражания надписи — посвящения
государству, приказав вырезать вместо них нечестивые и странные.
Как я полагаю, вы все видели внизу на ободках венков
вырезанные слова: "Союзники награждают народ за его мужество и
справедливость" или "Союзники богине Афине награду за победу",
или венки от разных государств: "Такие -то, спасенные народом,
награждают Ъарод..." (как, например, "Освобожденные эвбеяне
награждают народ венком" или- же такая надпись: "Конон из
добычи, взятой в морском сражении с лакедемонянами"). Таковы
были надписи на венках. (73) И вот эти надписи, служившие
причиной величайшего восхищения и побуждавшие к честолюбивому
соревнованию, исчезли вследствие уничтожения самих венков. На
фиалах же, которые вот этот человек, погрязший в разврате,
изготовил для вас взамен этих венков, вырезана следующая надпись:
"Изготовлены попечением Андротиона". Так имя человека,
торговавшего своим телом и по этой причине в соответствии с законами
лишенного права даже входить в храм, оказалось запечатленным на
фиалах, помешенных в священном месте! Очень похоже на преж-

XXII. Против Лндротиона о нарушении законов 159
ние надписи, не правда ли? И также побуждает к честолюбивому
соревнованию? (74) [Здесь можно усмотреть три опаснейших
преступления, совершенных этими людьми. Они похитили у божества
венки, исчезло чувство благородного соперничества и восхищения
нашим государством, внушенное подвигами, о которых напоминали
венки, пока они существовали, немалой славы лишились по их вине
те, кто эти венки посвятил (они лишены теперь и самой надежды
на благодарность с нашей стороны, если бы захотели напомнить о
своих подвигах). И эти люди, совершив столь опасные и столь
многочисленные преступления, дошли до такой степени
бесстыдства и дерзости, что напоминают об этих своих преступлениях как о
совершенных ими прекрасных деяниях на общественном поприще, и
один из них надеется на оправдание, опираясь на поддержку
другого35, а тот восседает рядом и не провалится сквозь землю от
стыда за свои преступления!36]
(75) Этот человек со своей алчностью к деньгам не только
лишен стыда, но и совершенно невежествен, не понимая того, что
венки являются символом доблести, тогда как фиалы и подобные
им предметы служат лишь признаком богатства. Венок, сколь бы
мал он ни был, внушает такие же честолюбивые устремления, как
и большие венки, тогда как сосуды для питья или курильницы,
если даже они и представлены в изобилии, лишь распространяют
славу о богатстве обладающих ими людей. А если кто и станет
важничать, обладая немногими подобными предметами, то почет,
которого он надеется добиться благодаря им, окажется для него
настолько недостижимым, что он скорее прослывет круглым
невеждой. Этот же человек37, уничтожив символы славы, сотворил
символы богатства,, стоимость которых незначительна, а сами они вас
недостойны. (76) Он не сознавал и того, что наш народ никогда
не проявлял страсти к приобретению богатства — напротив, мы
всегда стремились к славе как ни к чему другому в мире.
Свидетельством же этому является следующее: наш народ, собрав
у себя огромные богатства по сравнению с другими эллинами,
употребил их на дела, доставившие ему славу и честь; внося деньги из
собственных средств, мы никогда не уклонялись от опасности, ценя

160
Демосфен
славу превыше всего. Вследствие этого наш народ обладает
бессмертными ценностями: это и слава его подвигов, и красота
сооружений, посвященных памяти о них, таких, как Парфенон,
Пропилеи, галереи, верфи. И это не пара амфорисков, не три или четыре
золотые побрякушки, каждая ценой в мину, которые ты, когда это
тебе придет в голову, вновь предложишь перелить. (77) Наши
предки посвятили эти сооружения богам, не вымогая десятины
у сограждан, не делая того, что навлекало бы на них проклятия
врагов; они не взимали двойных сумм эйсфоры и управляли
государством, не прибегая к услугам таких советников, к которым
обращаешься ты, Андротион. Напротив, они одерживали победы над
врагами и оправдали надежды всех честных людей, добившись
единодушия в государстве, оставив по себе бессмертную славу,
изгоняя из народных собраний людей, которые вели образ жизни,
подобный твоему. (78) Вы же, граждане афинские, дошли до такой
степени простодушия и легкомыслия, что, имея перед глазами
подобные примеры, не стремитесь им подражать, но избираете
попечителем священных сосудов Андротиона — Андротиона, о Земля
и боги! И подобный нечестивый поступок вы считаете чем-то
незначительным. Я же, напротив, полагаю, что человек, которому
предстоит вступать в храм и касаться руками священных
очистительных сосудов и корзин, на долю которого выпала забота о
священных обрядах — должен соблюдать нравственную чистоту не
определенное количество дней, но всю свою жизнь — всю свою
жизнь не совершать таких поступков, которыми переполнена вся
биография этого человека.

gggggggggggggggggggggggggggggg^
ххш
ПРОТИВ АРИСТОКРАТА
СОДЕРЖАНИЕ ЛИБАНИЯ
(1) Афиняне предоставили гражданские права Харидему из Ореоса,
предводителю наемников и стратегу Керсоблепта, фракийского царя, как за
благодеяния, которые он оказал афинянам, так и за еще большие благодеяния, на
которые афиняне рассчитывали от него в будущем. В связи с этим Аристократ
подготовил для Совета проект постановления следующего содержания: "Если кто
убьет Харидема, виновник должен быть арестован в любом государстве,
находящемся в союзе с афинянами. Если же кто-нибудь попытается освободить
арестованного, будь это государство или частное лицо, то оно подлежит исключению из
Союза". Против этого постановления выступил Евтикл, которому написал речь
Демосфен. Он заявил, что это постановление, во-первых, противоречит законам,
потому что оно упраздняет судебное разбирательство и сами суды, устанавливая
наказание сразу же после совершения проступка. Во-вторых, предоставление
Харидему подобной награды не принесет пользы афинянам. "Из-за этого
постановления мы потеряем Херсонес", — заявил он. Каким образом это произойдет,
покажет сама речь. В ней дается характеристика и самой личности Харидема.
Оратор доказывает, что Харидем не заслужил награды, и притом именно такой.
ДРУГОЕ СОДЕРЖАНИЕ
Эвбея — остров, расположенный напротив Аттики, который тянется вдоль
Беотии и Фокиды до Афет (Афеты — местность в Фессалии). Нам известно,
что на Эвбее было много городов и одним из городов Эвбеи был Ореос.
Граждан Ореоса называют ореитами. Харидем, предводитель наемников, служивший
11 Демосфен

162
Демосфен
у афинян, был ореитом (предводитель наемников — это лицо, содержащее
наемные войска и находящееся у кого-то на службе). По этой причине и Харидем
назывался предводителем наемников, ибо содержал войско, состоявшее на
службе у Афинского союза. Таким образом, Харидем был предводителем наемников,
состоявших на службе у афинян, зятем Котиса, фракийского царя, а также
стратегом на службе у этого царя. (2) Некогда Котис захватил Херсонес, владение
афинян. По смерти Котиса его сын Керсоблепт поделил Фракийское царство
с двумя другими властителями, Берисадом и Амадоком. Керсоблепт держал у
себя на службе стратегом Харидема как родственника, у Берисада же служил
некий Афинодор, родом афинянин из дема Алопеки. У Амадока служили два
стратега, Симон и Бианор. Каждый из царей старался лично, оказать благодеяние
афинянам, чтобы заручиться поддержкой с их стороны. Когда Харидем
посоветовал им, чтобы они сообща решили отдать афинянам Херсонес, цари
послушались его совета и отдали его афинянам. Проведав об этом, афиняне наградили
Харидема золотым венком как благодетеля государства и предоставили ему
гражданские права. Узнав о том, что он завоевал любовь афинян, Харидем поставил
их в известность через некоего Аристомаха о своем намерении отдать им Амфи-
поль, отняв его у Филиппа, если афиняне обеспечат его безопасность и против
него не будет совершено покушение. (3) Некий афинянин, Аристократ,
пользовавшийся влиянием, внес проект постановления следующего содержания: человек,
который предпримет покушение на жизнь Харидема, должен быть арестован, то
есть насильно уведен и подвергнут наказанию. Если же кто-нибудь освободит
арестованного — будь то государство или частное лицо, говорится далее, и, так
сказать, вступится за него, он будет лишен права афинского союзника. Евтикл
из дема Триасий выступил против этого постановления как порочного,
противозаконного и составленного ради человека, который такой чести не заслуживает.
Взяв у Демосфена речь и заплатив за нее золотом, он выступил против
Аристократа. (4) Видя, однако, что простое изложение сути дела обладает
убедительностью, но уязвимо вследствие того, что принцип выгоды часто одерживает верх
над представлением, достоин ли награды тот или иной получатель ее (а это
Особенно сильно дает себя знать, когда речь идет о стратегах, пользующихся славой
и оказывающих благодеяния государству, как, например, в случае с Харидемом,
стратегом Керсоблепта, женатым на его сестре и стяжавшим славу
благодетеля афинян в делах с Херсонесом, за это ставшим стратегом афинского
государства) — оратор избрал другую тему, проявляя присущее ему мастерство
красноречия. Вплетая ее в свое изложение, он волнует слушателей, заявляя, что
постановление составлено с целью лишить государство обладания Херсонесом,
возвращение которого является лишь видимостью. Так как Херсонес принадлежит
одновременно и Керсоблепту и афинскому народу, Демосфен, желая лишить Хариде-

XXIII Против Аристократа
163
ма предоставленной ему награды, вводит тему о делах, связанных с Херсонесом,
чтобы возбудить подозрения слушателей. Он заявляет, что Аристократ по злому
умыслу составил это постановление для того, чтобы Харидем, которого ни один
из царей из страха перед афинянами не посмеет тронуть, вновь вернул Херсонес
Керсоблепту.
Вот что можно сказать о содержании речи.
РЕЧЬ
(1) Пусть никто из вас, граждане афинские, не подумает, будто
я из личной вражды — которой у меня совершенно нет —
собираюсь ныне выступить с обвинением против этого самого
Аристократа и что какой-то ничтожный, малозначительный проступок
побудил меня столь энергично ввязаться из-за него в дело, которое
навлечет на меня ненависть. Но если я рассуждаю справедливо и мой
взгляд на вещи верен, причиной моего беспокойства является
Херсонес. Я хочу, чтобы вы прочно владели им, чтобы вы не были
обмануты и вновь его лишились. (2) Если вы действительно
хотите получить верное представление о существе этого дела и вынести
по предъявленному обвинению приговор, соответствующий
законам, вам всем необходимо прислушаться не только к тем словам,
которые содержатся в постановлении, но и принять во внимание
возможные последствия, причиной которых они станут.
Если бы у вас была возможность, прослушав соответствующие
разъяснения, сразу же распознать существо злонамеренных
действий, то вы, вероятно, с самого начала сумели бы избежать обмана.
(3),Но поскольку одна из наших постоянных бед состоит в том,
что некоторые лица выступают с такими речами и проектами
постановлений, цель которых — усыпить вашу бдительность и
уничтожить даже малейшие ваши подозрения, то не следует особенно
удивляться, если мы сумеем доказать, что и это постановление
составлено таким же образом: для виду гарантируя личную
безопасность Харидему, оно в действительности лишает наше
государство справедливых и прочных гарантий обладания Херсонесом.
(4) Поэтому вам, граждане афинские, естественно надлежит
отнестись к моим словам с вниманием - и благосклонно выслушать
И*

164
Демосфен
все, о чем я буду говорить. Я не принадлежу к числу тех, кто
привык постоянно вам надоедать своими речами, кто вершит
судьбы нашего государства и пользуется при этом вашим доверием.
Я берусь доказать, что речь идет о деле величайшего значения,
поэтому вы все в меру своих сил должны оказать мне поддержку
и с вниманием меня выслушать. Тогда вы и положение спасете,
и добьетесь того, что любой из нас, простых людей, без опаски
будет считать себя способным принести пользу государству. Он
будет в этом уверен тогда, когда он перестанет бояться взять
слово для выступления перед вами. (5) Ведь ныне многим
опасающимся этого людям, может быть не столь искушенным в искусстве
красноречия, но на деле более достойным гражданам, чем эти
ораторы, и на ум не придет высказать свое мнение о деле, которое
касается всех нас. И я сам — знайте это! — поостерегся бы
(клянусь всеми богами) выступить с этим обвинением, если бы не
считал величайшим позором стоять в стороне и хранить молчание в
такой момент, видя, как некоторые лица готовы нанести
государству непоправимый ущерб, хотя прежде, когда я был триерархом и
плавал в Геллеспонт, я выступал с обвинениями в адрес некоторых
лиц, которые, как я считал, совершали преступления, наносившие
вам ущерб.
(6) Мне хорошо известно, что некоторые считают Харидема
благодетелем государства. Но если я смогу открыть вам все, что я
хочу и что мне известно о его деятельности, мне, я полагаю, удаст*
ся доказать, что он не только не является благодетелем нашего го*-
сударства, но, напротив, ненавидит его больше всех других люд^й,
что составившееся о нем мнение совершенно противоположно тому,
что он представляет собой на самом деле. (7) Если бы самое
большое преступление Аристократа, граждане афинские, состояло
лишь в его чрезмерной заботливости об этом человеке, каким
является (как я собираюсь это показать) Харидем, проявившейся в его
проекте постановления, — это выразилось в определении особой
ответственности, противоречащей законам, в случае нанесения
какого-либо ущерба Харидему — то я сразу же стал бы говорить
только об этом, чтобы вам стало ясно, насколько не соответствует

XXIII. Против Аристократа
165
такое постановление истинным качествам этого человека. Но
в этом постановлении заключена другая, гораздо большая
несправедливость, которую вам необходимо распознать и которой вы
должны остерегаться.
(8) Прежде всего мне надо объяснить и показать вам, какие
обстоятельства доставили вам прочное обладание Херсонесом. В
свете этих событий вам станет ясно и существо совершенной
несправедливости. Заключаются же они в следующем. После смерти Ко-
тиса во Фракии воцарились три царя вместо одного, Берисад,
Амадок и Керсоблепт. В итоге между ними начались раздоры,
они стали льстить вам и заискивать перед вами. (9) Тогда
некоторые лица попытались положить конец этим раздорам, граждане
афинские, и передать Керсоблепту всю власть над страной,
свергнув с престола других царей. Они договорились между собой о
составлении проекта постановления. Если его послушать, они
выглядели людьми, совершенно далекими от того, чтобы попытаться
совершить подобное дело; в действительно же они более всего
стремились добиться именно этого, как я сейчас покажу. (10) После
того как один из царей, а именно Берисад, скончался и
Керсоблепт, нарушив данную им клятву и договор, который он с вами
заключил, начал войну против детей Берисада и Амадока,
выяснилось, что Афинодор будет поддерживать детей Берисада, а
Амадока — Симон и Бианор (Афинодор был свойственником Берисада,
и Симон и Бианор — свойственниками Амадока). (11) Лица,
о которых я говорил выше, стали думать, как заставить этих
людей остаться в стороне от разворачивающихся событий, а когда
наследники Берисада и Амадок окажутся без поддержки, сделать
так, чтобы Харидем, готовившийся возвести на престол Керсо-
блепта, мог беспрепятственно подчинить ему всю страну...1
Вначале они решили добиваться от вас постановления, согласно которому
тот, кто попытается его убить, должен быть подвергнут аресту,
а также того, чтобы Харидем был избран вами стратегом. (12)
Ведь против вашего стратега и Симон, и Бианор вряд ли
решились бы поднять оружие, поскольку они являются гражданами
вашего государства и проявляли заботу о вас и в других случаях.

166
Демосфен
Афинодору же, родом афинскому гражданину2, и на ум не
пришло бы что-либо подобное, не говоря уже о том, чтобы навлечь на
себя обвинение согласно с проектом постановления. Это
обвинение было бы непременно им предъявлено, если бы что-нибудь
случилось с Харидемом. В результате, поскольку цари оказались
лишенными поддержки, а им самим была бы гарантирована
безопасность, они смогли бы легко изгнать их из страны и захватить
над нею власть. (13) О том, что именно таков был их план, что
именно такими были их цели, ясно свидетельствуют сами факты.
Одновременно с началом военных действий к нам прибыл посол,
этот самый Аристомах из Алопеки, который выступил перед вами
в народном собрании и распространялся на различные темы —
восхваляя Керсоблепта и Харидема, рассказывая, как
дружественно настроены они по отношению к вам. (14) Он заявлял, что Ха-
ридем является единственным человеком, способным вернуть
государству Амфиполь, и советовал избрать его стратегом. Уже был
подготовлен ими проект постановления и совместными усилиями
готовилась для него почва, чтобы после того, как вы поверите
обещаниям и надеждам, которыми соблазнял вас Аристомах, народ
сразу утвердил бы это постановление и никаких дальнейших
препятствий не возникало. (15) Можно ли было составить более
ловкий и коварный план, с помощью которого одни цари были бы
низвергнуты, а другой, которого они желали возвести на престол,
захватил бы всю власть над страной? План, который вселял бы
страх и опасения навлечь на себя судебное преследование тем
стратегам, которые обязаны были оказать поддержку оставшимся
двум соперникам (такого преследования они должны были
опасаться по причине этого самого постановления)? План, который
подобным образом развязывал бы руки и предоставлял гарантию
безопасности тому стратегу, который готовил воцарение одного
человека, вся деятельность которого полностью противоречила
вашим интересам? (16) То, что проект постановления был
подготовлен именно с такими целями, видно не только из моих слов, но
и из самого постановления, которое является великолепным тому
свидетельством. Написав "если кто убьет Харидема" и не считая

XXIII. Против Аристократа
167
нужным упомянуть, чем Харидем в это время занимался, делом
для нас полезным или нет, он сразу же добавил: "того следует
подвергнуть аресту и вывесзти из владений союзников". (17) Но
ведь ни один человек из числа наших врагов или врагов Харидема
никогда не вступит на территорию наших союзников, уб^ив
Харидема или не убив. Постановление о наказании убийцы грозит, таким
образом, не нашим врагам. Напротив, тот, у кого это
постановление вызовет тревогу и кто будет настороже, опасаясь по
необходимости стать нашим врагом, принадлежит к числу наших друзей
и врагов Харидема, если тот предпримет против нас враждебные
действия. Такими людьми и являются Афинодор, Симон, Бианор,
цари Фракии, любой другой, кто захочет обязать вас своими
благодеяниями, выступая против Харидема, когда тот попытается
выступить против ваших интересов.
(18) Такова суть дела, граждане афинские, ради которого
и был составлен проект постановления, чтобы обманутый народ его
утвердил, и причина, по которой мы выступили с данным
письменным обвинением, желая воспрепятствовать их замыслам. Поскольку
я обещал привести доказательства по трем пунктам моего обвинения
(во-первых, что проект постановления противоречит законам, во-
вторых, что он принесет вред государству, и, в-третьих, что лицо,
в пользу которого составлен проект постановления, недостойно
такой награды) — будет справедливо предоставить слушателям право
выбора, с чего следует начать, что поставить на второе место
и чем закончить. (19) Итак, смотрите сами, о чем вы хотите
услышать прежде всего, чтобы именно с этого я и начал свою речь. Вы
хотите, чтобы я начал с доказательств противозаконности проекта
постановления? Тогда я буду говорить именно об этом.
То, о чем я. вас прошу и чего добиваюсь от всех вас — и
справедливо, как я склонен думать, — заключается в следующем.
Пусть никто из вас, граждане афинские, поскольку вы введены
в заблуждение относительно Харидема и считаете его
благодетелем, не отнесется враждебно, упорствуя в собственном мнении,
к моим словам относительно законности этого проекта
постановления. Не отказывайтесь сами по этой причине подать свой голос

168
Демосфен
в соответствии с клятвой, Которую вы дали, а также
предоставьте мне возможность дать вам разъяснения по всем вопросам, по
которым я хочу высказаться. Выслушайте меня именно таким
образом, и смотрите сами, справедливо ли то, о чем я буду говорить.
(20) Когда я стану говорить о законах, вам следует, оставив
в стороне то, ради чего составлено это постановление, а также
то, каков этот человек, обратить внимание только на одно, и ни на
что другое, а именно: противоречит ли законам это постановление,
или же оно им соответствует. Когда я стану рассматривать его
деятельность и подробно объяснять, каким способом он ввел вас
в заблуждение, тогда обратите внимание на факты, которые я
стану приводить, являются ли они подлинными или вымышленными.
(21) Когда же я перейду к вопросу, полезно ли для государства
это постановление или же вредно, вы должны, оставив в стороне
все остальное, обращать внимание только на то, справедливы ли
доводы, которые я стану приводить, или же нет. Если вы будете
слушать меня, соблюдая эти условия, вы сами сумеете принять
наилучшее решение, рассматривая все стороны дела по
отдельности, а не сваливая все в кучу, и мне самому будет легче выступать
перед вами с разъяснениями по поводу всего того, что я хочу
здесь высказать. Все они будут краткими.
(22) Возьми вот эти законы и огласи, их, чтобы, опираясь на
них, я мог доказывать противозаконность действий этих людей.
(Закон из числа законов Ареопага
об убийстве)
"Совету Ареопага надлежит рассматривать дела об умышленном
убийстве, умышленном нанесении увечий, поджоге и отравлениях,
если кто-либо погубит человека, дав ему яд"3.
(23) Остановись. Вы слышали, о чем гласит закон и что
говорится в постановлении, граждане афинские. Я назову сейчас самый
легкий способ, позволяющий вам самим разобраться в том, что

XXIII. Против Аристократа
169
надо считать противоречащим законам, а именно вы должны
учесть, к какому разряду людей принадлежит лицо, в пользу
которого составлено это постановление, является ли этот человек
иностранцем, метеком или гражданином? Если мы назовем его
метеком, мы погрешим против истины, если иностранцем — мы
поступим несправедливо (почетный дар нашего народа, предоставленный
ему, в силу которого он стал гражданином, должен оставаться
действительным). Итак, представляется, что мы в нашем
дальнейшем изложении существа дела должны считать его гражданином.
(24) Следите же, во имя Зевса, на каком простом и справедливом
доводе я буду основываться. Я отношу Харидема к тому разряду
людей, среди которых его собираются удостоить наивысшей
почести, какая не предоставляется даже нам, являющимся гражданами
по рождению, и которая не должна быть ему предоставлена как
противоречащая законам. Что же это за почесть? Та самая,
которую обвиняемый предлагает в своем проекте постановления. Закон
гласит, что Совету Ареопага надлежит разбирать дела об убийстве,
преднамеренном нанесении увечий, поджоге и отравлениях, если
кто-нибудь погубит человека, дав ему яд. (25) Законодатель,
сделав оговорку, "если погубит", тем не менее устанавливает
необходимость судебного разбирательства, без которого, по его
определению, совершивший преступление не должен быть подвергнут
какому-либо наказанию. Тем самым он проявил, граждане афинские,
глубокое уважение к религиозным установлениям всего нашего
государства. Почему? Да потому, что невозможно, чтобы все мы
точно знали, кто является убийцей. Принимать подобные
преступления на веру без судебного разбирательства, по одному заявлению
обвинителя, .он считал крайне опасным делом, полагая
необходимым при определении наказания за преступления наличие нашей
убежденности в том, что преступление совершено, и уверенности,
основанной на точном знании (основанной на всех
доказательствах), что обвиняемый действительно виновен в совершении
преступления. Только тогда, но не ранее, при условии полной
осведомленности в существе дела, можно в соответствии с основами
религиозной морали определять меру наказания. (26) Вдобавок к этому

170
Демосфен
он полагал, что до судебного процесса все определения вины, как,
например, "если кто убьет", "если кто совершит святотатство",
"если кто совершит предательство", и все остальные, подобные
этим, являются лишь формулами обвинения. Когда же лицо,
привлеченное к суду, будет изобличено в совершении преступления,
лишь тогда они становятся обозначением преступления.
Законодатель считал недопустым определять наказание лишь по формуле
обвинения, а только на основании судебного разбирательства. По
этой причине он написал: "если кто-нибудь совершит убийство,,
судить должен Совет" — и не стал писать того, что должно быть
решено Советом, когда обвиняемый будет изобличен в совершении
преступления. (27) Так действовал законодатель, а как поступил
автор постановления? Он написал: "Если кто-нибудь убьет Хари-
дема". Он сохранил то же определение вины, что и законодатель,
написав слова "если кто-нибудь убьет"; но то, что он добавил,
решительно отличается от замысла законодателя, так как он снял
условие о судебном преследовании и сразу же потребовал ареста
обвиняемого. Пренебрегая положением закона об определении
судилища, он без суда и следствия передает обвиняемого в
руки обвинителей, с тем, чтобы они поступили с ним по своему
усмотрению — когда вина обвиняемого еще далеко не установлена.
(28) Тем, кто его арестует, дозволено подвергать его пыткам,
истязать, взыскивать деньги, хотя все это ясно и определенно
запрещено в последующем законе. Этого нельзя делать даже по
отношению к лицам, уличенным в убийстве, вина которых доказана.
Огласи им сам последующий закон.
(Закон)
"Убийцу разрешается или убивать на земле отечества4, или
подвергнуть аресту, как гласит закон, начертанный на первом аксоне5.
Подвергать же пыткам его не разрешается, как не разрешается и
взыскивать с него выкуп или требовать от него двойного
возмещения стоимости вреда, причиненного им. Архонты же в соответствии

XXIII. Против Аристократа
171
с личной юрисдикцией каждого должны передавать дело
в суд по желанию каждого. Расследовать же дело должен суд
присяжных".
(29) Вы слышали, о чем говорит закон, граждане афинские.
Смотрите же и обратите особое внимание на то, как прекрасно
и в высшей степени благочестиво составил свой закон
законодатель. Он применяет слово "убийца", но называет убийцей в первую
очередь того, кто уже изобличен в совершении этого преступления
на основании судебного приговора. Никто не должен именоваться
убийцей до того, как будет изобличен в совершении
подобного преступления и осужден за него. Где он об этом говорит?
И в упомянутом выше законе и в этом. (30) Написав в
упомянутом выше законе "если кто-нибудь убьет", он определил, что
судопроизводство по этому делу принадлежит Совету, а в этом законе,
употребив слово "убийца", он указал, какое наказание должно
быть ему назначено. Когда речь идет об обвинении, он называет
место судебного разбирательства, а когда преступник уже осужден
и должен именоваться убийцей, он определяет меру наказания.
Итак, у него идет речь только о тех лицах, которые уже
осуждены. Что же он о них говорит? "Разрешается убить их и подвергать
аресту". (31) Требует ли он тем самым, чтобы убийцу арестовал
обвинитель и держал у себя? Или в любом другом месте, куда его
захотят увести? Отнюдь нет! Тогда как? А так, "как сказано
в первом аксоне", — говорит законодатель. Что же это означает?
Об этом вы все точно осведомлены. Право наказывать смертью
беглецов, виновных в совершении убийства6, принадлежит фесмо-
фетам, и в прошлом году вы все видели, как был ими арестован
преступник прямо в народном собрании. Итак, закон требует,
чтобы преступник был арестован и приведен к ним. (32) В чем же
состоит различие между таким арестом и арестом, который
произвел сам обвинитель? Оно состоит в том, что арест и содержание
у фесмофетов передают преступника во власть закона, тогда как
арест, произведенный обвинителем, передает преступника в
распоряжение последнего. В первом случае наказание преступника
происходит в соответствии с законом, во втором — в соответствии

172
Демосфен
с волей арестовавшего. И конечно, существует большое различие
между тем, как наказание определяется законом, и тем, как оно
осуществляется врагом осужденного. (33) Законодатель заявляет:
"Нельзя пытать осужденного или наказывать денежным штрафом".
Что это означает? Запрет подвергать пыткам, как всем известно,
означает, что осужденного нельзя бичевать, заключать в оковы
или производить над ним подобные действия, а запрещение
денежного штрафа означает отказ от требования уплаты выкупа в
виде денег, ибо древние обозначали словом "выкуп" — деньги7.
(34) Так закон определил, какие меры наказания применимы
к убийце, уже осужденному за совершенные им преступления,
и где они должны приводиться в исполнение. Назвав отечество
пострадавшего, закон точно предписывает только одну, и никакую
другую, меру наказания и не указывает никакого другого места для
исполнения приговора, кроме названного выше. Составитель же
постановления, напротив, не дал никаких точных определений
и поступил совсем наоборот. Написав слова: "Если кто убьет Ха-
ридема", он добавляет: "убийца подлежит аресту в любом месте".
(35) Что же ты этим хочешь сказать? В то время как законы
разрешают арестовать уже осужденного только на земле отечества
пострадавшего, ты пишешь в своем проекте постановления, что
обвиняемый без всякого суда подлежит аресту в любой союзной
стране? И это в то время, как законы даже на земле отечества
запрещают насильно уводить обвиняемого, ты же разрешаешь
арестовать его в любом месте! Одновременно, признав ею
подлежащим немедленному аресту, ты разрешил делать с ним все, что за*
прещено законом: взыскивать с него деньги, подвергать пыткам и
всяческим оскорблениям. Человек, арестовавший обвиненного,
может сам его и убить. (36) Можно ли еще яснее изобличить
человека в противозаконности сделанных им заявлений и опасности
предложенных им постановлений, чем указанным образом? Перед
вами две фразы: "Если кто-нибудь убьет" (направленная против
лиц, которым предъявлено обвинение) и "если кто-нибудЪ станет
убийцей" (направленная против уже осужденных за такое
преступление). Ты в своем постановлении используешь формулу, предъяв-

XXIII Против Аристократа
173
ляемую к обвиняемому, но наказание, которое законы запрещают
применять даже к осужденным, ты предлагаешь применять к
лицам, вина которых судом еще не доказана. Ты совершенно
исключил промежуточную стадию между обвинением и наказанием. Эта
промежуточная стадия между обвинением и наказанием —
судебный процесс, о котором ты в своем проекте постановления нигде
не упоминаешь.
(37) Огласи последующие законы.
(Закон)
"Если кто-нибудь убьет виновного в убийстве или будет обвинен
в убийстве такого человека, лишенного доступа к пограничному
рынку, к участию в гимнастических состязаниях и к амфиктионий-
ским жертвоприношениям, то совершивший такой поступок
подлежит такому же судебному преследованию и наказанию, как если
бы он убил афинянина. Расследование такого дела должны
производить эфеты"8.
Вам необходимо ясно отдавать себе отчет, граждане афинские,
чего добивался тогда законодатель, предложивший этот закон. Вы
увидите, как тщательно он все обдумал и определил в соответствии
с духом законности. (38) "Если кто-нибудь убьет виновного
в убийстве, — заявляет он, — или будет обвинен в убийстве
такого человека, лишенного доступа к пограничному рынку, к
гимнастическим состязаниям и амфиктионийским жертвоприношениям,
то совершивший такой поступок подлежит такому же судебному
преследованию и наказанию, как если бы он убил афинянина.
Расследование же должны производить эфеты". Что все это
означает? Законодатель полагал, что обвиненному в совершении
убийства и изобличенному в этом преступлении, если ему удастся
сбежать и спасти свою жизнь, должно быть запрещено возвращение
на родину. Но убийство его, где бы он ни находился, должно
считаться противозаконным поступком. В чем заключалась цель
законодателя? Он полагал, что, если мы станем убивать сбежавших на

174
Демосфен
чужбину, другие будут убивать тех, кто прибежит к нам. (39) А
если такое допустить, то несчастным не остается никакого шанса на
спасение9. К чему сводится этот шанс? Он сводится к тому, что,
сбежав из отечества пострадавших от него лиц, он может
безопасно жить как чужестранец там, где он никому никакой обиды не
причинил. Чтобы предотвратить грозящую беду, чтобы поставить
предел наказаниям за совершенные преступления, законодатель
написал: "Если кто-нибудь убьет виновного в убийстве, лишенного
доступа к пограничному рынку..." Что он подразумевал под этим?
Конечно, границы отечества этого человека! Как я полагаю, на
этом месте в древние времена сходились жители пограничных
селений, как из наших, так и из поселений граничащих с нами
государств — по какой причине он и употребил выражение
"пограничный рынок". (40) Далее он применил выражение "к участию в ам-
фиктионийских жертвоприношениях". Почему он лишил убийцу
права участвовать и в них? Он изгнал убийцу из всех
общественных мест, куда при жизни был открыт доступ убитому — прежде
всего из отечества павшего от его руки человека, из всех
общественных мест и святынь отечества, добавив пограничный рынок
в качестве границы, которую ему запрещено было пересекать,
затем запретив ему участие в собрании амфиктионов. Ведь
убитому, поскольку он был эллином, был открыт доступ и к ним10.
"И к участию в гимнастических состязаниях". Почему? Потому
что гимнастические состязания в Элладе являются общими для
всех11, поскольку доступ к ним был открыт для всех, он был
открыт и павшему от руки убийцы. Поэтому доступ к ним убийце
должен быть воспрещен. (41) Итак, доступ убийце ко всем этим
общественным местам законодатель запретил. Если же за
пределами упомянутых мест кто-либо убьет его, то совершивший этот
поступок, по определению законодателя, несет такую же
ответственность за него, как если бы он убил афинянина. Законодатель не
назвал отечества изгнанника, ибо к названию этого государства
он не должен иметь отношения, но лишь указал на преступление,
в котором тот оказался повинен. Соответственно этому он говорит:
"Если кто-нибудь убьет совершившего убийство". Затем, назвав
места, доступ к которым ему воспрещен, он указал название госу-

XXIII. Против Аристократа
175
дарства в целях законного обоснования наказания, написав:
"подлежит такому же судебному преследованию, как если бы он убил
афинянина", поступив совсем не так, как человек, составивший
данный проект постановления. (42) Разве не следует считать
верхом жестокости, если в то время, как закон разрешает изгнанникам
жить в безопасности (за исключением тех мест, куда, как я уже
указал, доступ им запрещен), находится человек, который
предлагает выдать их на расправу, отнимая у них то благо сочувствия, на
проявление которого несчастные могут рассчитывать со стороны
лиц, не пострадавших от их преступлений (хотя, поскольку никто
не знает своей судьбы, совершенно неясно, кому не придется
самому рассчитывать на подобное сочувствие). Теперь, если убийцу
Харидема (допуская, что это событие произошло), в свою очередь,
убьют другие, когда он будет им выдан на расправу, оказавшись
изгнанником и лишенным прав, (43) то эти лица сами будут
повинны в совершении убийства, повинен будешь и ты! Ведь в
законе написано: "Если кто будет обвинен в убийстве", поэтому и тебя
обвинят как лицо, своим постановлением подстрекающее к
убийству. Таким образом, если мы не станем вас преследовать по суду
после того, как все это произойдет, мы будем вынуждены жить в
обществе оскверненных людей. С другой стороны, если мы станем
вас преследовать, мы будем вынуждены действовать в
противоречии с тем, что постановили сами. Можно ли назвать это мелочью,
или это как раз и является основанием к тому, чтобы вы отвергли
этот проект постановления?
(44) Огласи следующий закон.
(Закон)
"Если кто-нибудь за границей страны станет преследовать
человека, повинного в убийстве и покинувшего родину, грабить его
законное имущество12 и арестовывать его, то он должен нести за это
такую же ответственность, как если бы он совершил эти действия
в пределах нашей страны".

176
Демосфен
Вот перед вами, граждане афинские, другой закон, гуманный
и прекрасно изложенный, который этот человек также явным
образом нарушил. (45) Закон гласит: "Если кто-нибудь станет грабить
законное имущество человека, повинного в убийстве и покинувшего
родину..." Закон имеет в виду покинувших родину людей,
совершивших непредумышленное убийство. Откуда это видно? Это
видно из того, что в законе говорится о "покинувших родину", а не
об изгнанниках, а также из определения их имущества как
законного (ведь имущество лиц, совершивших умышленное убийство,
подлежит конфискации). Итак, здесь речь идет о нечаянном
убийстве. (46) О чем говорит закон? "Если кто-нибудь за границей
страны станет преследовать человека и грабить законное
имущество..." Что означает "за границей страны"? Это означает, что всем
лицам, запятнанным убийством, запрещено пересекать границу
отечества того, кто пал от их рук. Закон разрешает преследовать
и арестовывать убийцу до пределов этой страны; за пределами ее
он не позволяет делать ни того, ни другого. Если же кто-нибудь
преступил этот закон, то законодатель потребовал для него такого
же наказания, как если бы он поступил несправедливо с
человеком, остающимся на родине13, написав: "нести такую же
ответственность, как если бы он совершил эти действия дома". (47)
Теперь если кто-нибудь спросит этого самого Аристократа (не
посчитайте этого вопроса глупым), во-первых, о том, уверен ли он, что
кто-нибудь убьет Харйдема или же он окончит свою жизнь по
какой-либо другой причине — то, я полагаю, он не найдет ответа на
этот вопрос. Предположим, однако, что его убьют. Тогда знаешь
ли ты, будет ли убийство преднамеренным или случайным? А
также убьет ли его чужестранец или кто-либо из сограждан? Ты и на
этот вопрос не можешь ответить с уверенностью. (48) Поэтому,
составляя проект постановления, ты должен был бы написать "если
кто-нибудь убьет" и добавить "преднамеренно" или "случайна",
"совершив преступление" или "по праву", "чужестранец" или
"гражданин" — с той целью, чтобы в случае совершения убийства
убийца мог получить по заслугам в соответствии с законами, а не
ограничиться, клянусь Зевсом, указанием на преступление и при-

XXIII. Против Аристократа
177
пиской "должен быть арестован". Какую границу действия этой
приписки ты наметил, выразившись подобным образом, в то время
как упомянутый закон совершенно ясно запрещает преследовать
виновного за пределами границы государства (ты же разрешаешь
преследовать его повсюду)? (49) Закон не только не разрешает
арестовать виновного за пределами государственных границ, но
и не позволяет его преследовать. А на основании твоего
постановления всякий желающий сможет арестовать совершившего
непреднамеренное убийство, выданного таким образом на расправу, и
насильно доставить его в отечество пострадавшего. Разве ты не
уничтожаешь тем самым все человеческие установления, пренебрегая
мотивами, позволяющими различать дурное и хорошее? (50)
Заметьте, что такой подход к судебному делу носит всеобщий
характер и применяется не только при решении связанных с убийством
вопросов. "Если человек ударит другого, — гласит закон, —
нанеся первым удар... при этом, если он защищался, он не преступил
закона"14. "Если человек поносит другого словами... — и закон
далее добавляет, — ложными обвинениями". При этом, если эти
обвинения правдивы, человек не несет ответственности. "Если кто-
нибудь совершит преднамеренное убийство..." При этом закон
отмечает, что если убийство было нечаянным, то это не одно и то же
преступление. Мы найдем повсюду мотивировку поступка, которая
положена в основу дела. У тебя же этого нет, а только просто
написано: "Если кто убьет Харидема, то должен быть арестован".
При этом остается неясным, совершено ли убийство нечаянно или
на справедливом основании, при самозащите или при условиях,
когда законы разрешают убить, или по каким-то иным причинам...
(51) Читай следующий закон.
(Закон)
"Не подлежит ответственности по делу об убийстве человек,
выступивший с обвинением против изгнанника, если кто
возвратится в те места, куда ему воспрещен доступ"15.
12 Демосфен

178
Демосфен
Этот закон, граждане афинские, как и все остальные выдержки
из общего свода законов об убийстве, которые были нами
приведены, принадлежит Драконту. Следует рассмотреть, о чем он
говорит. Закон гласит, что против лиц, выступивших с заявлением об
убийце, вернувшемся в места, куда ему воспрещен доступ, дело об
убийстве возбуждать нельзя16. Закон устанавливает здесь два
правовых положения, и оба они нарушаются вот этим человеком,
составившим проект постановления. Первое заключается в том, что
разрешено выступать с заявлением против убийцы, но доносителю
не разрешается арестовать его и уводить. Второе сводится к тому,
что так поступать разрешается с изгнанниками, вернувшимися
туда, куда им воспрещен доступ, а не вообще в любом месте, кто
где захочет. (52) Куда же воспрещен им доступ? В то
государство, откуда он сбежал. Где об этом сказано со всей ясностью?
Закон гласит: "Если кто возвратится..." Это положение нельзя
относить к какому-либо другому государству, кроме того, откуда
человек сбежал. Откуда человек не сбегал с самого начала, туда ему
нет необходимости и возвращаться... Закон предоставил
возможность выступать с заявлением тогда, когда человек возвратится
в государство, куда ему воспрещен доступ. Он же написал в своем
постановлении "подлежит аресту" — и даже там, куда ни один
законе не запрещает, удаляться в изгнание.
(53) Читай другой закон.
(Закон)
"Если человек нечаянно совершил убийство во время
гимнастических* состязаний, или взяв верх над противником на дороге17,
или нечаянно во время сражения18, или убьет кого-нибудь,
застигнув этого человека у своей жены, или у матери, или у сестры, или
у дочери, или у наложницы, от которой он намерен иметь
свободнорожденных детей, то такой человек не должен быть удален в
изгнание по причине совершенного им убийства".
Хотя существует множество законов, граждане афинские,
которые нарушены рассматриваемым постановлением, но ни один из

XXIII. Против Аристократа
179
них не нарушается им в большей степени, чем только что
прочитанный. В то время как закон таким образом совершенно ясно
указывает и приводит примеры, при каких условиях убийство
разрешено, обвиняемый полностью пренебрег всем этим и предписал
меру наказания вне зависимости от того, по какой причине
совершено убийство. (54) Но обратите внимание на то, как справедливо
и прекрасно даны определения различным обстоятельствам:
отличительные черты каждого из них даны законодателем с самого
начала. Если кто-нибудь совершил убийство, принимая участие в
гимнастических состязаниях, он не совершил преступления по его
определению. Почему он так решил? А потому, что в основу своего
решения он положил не сам факт, а намерение совершившего.
В чем оно состояло? В том, чтобы одержать победу над живым
соперником, а не убивать его. Если этот противник не обладал
достаточной силой, чтобы выдержать тяжесть борьбы за победу, то
он сам оказался виновен в своей гибели, решил законодатель,
и поэтому он не назначил за подобное убийство судебного
разбирательства и наказания. (55) То же самое он говорит о
"совершившем убийство во время сражения, по незнанию", отрицая в
подобном случае наличие состава преступления. И это прекрасное
решение! Если я, приняв кого-то за врага, убил его, то я по
справедливости заслужил лишь то, чтобы меня жалели и мне сочувствовали;
но за это я не должен привлекаться к судебной ответственности.
Законодатель говорит: "Застигнув его у своей жены, или у матери,
или у сестры, или у дочери, или у наложницы, от которой он
намерен иметь свободнорожденных детей..." Человека, убившего
такого преступника, законодатель также освободил от наказания.
И он принял, граждане афинские, самое справедливое решение,
оправдывая его. (56) Почему он так поступил? Потому что
защищал тех, ради которых мы сражаемся с врагами, — чтобы они не
терпели от врагов оскорблений, бесчестия и позора, законодатель
разрешил убивать и друзей, если они, нарушая законы, оскорбляют
и развращают наших близких. В самом деле, поскольку не
происхождение делает людей нашими друзьями или врагами, но
совершаемые ими дела и поступки, закон разрешил обращаться как
с врагами с теми людьми, кто выступает против нас с враждебны-

180
Демосфен
ми целями. И ведь поразительно, что при наличии стольких
условий и обстоятельств, при которых разрешается убивать любого
другого человека, Харидема — единственного из всех людей —
даже при подобных обстоятельствах убивать нельзя! (57)
Действительно, предположим, что волею судьбы (это случалось и с
другими людьми) ему придется оставить Фракию и поселиться где-либо
в демократическом государстве. Хотя у него уже не будет
возможности совершать беззакония, какие он себе позволяет в большом
количестве, он все же в угоду своему нраву и вожделениям начнет
совершать подобные поступки, о которых я говорил выше. Разве
в этом случае людям не придется молча сносить от Харидема
оскорбления и дерзости? Ведь у них по причине этого самого
постановления не будет возможности безнаказанно убить его или
привлечь к судебной ответственности, руководствуясь законами!
(58) И если кто-нибудь возразит: "Где же такое может
произойти?" то мне ничто не помешает ответить: "А кто посмеет убить
Харидема?" — Но нам нет нужды сейчас ставить эти вопросы.
Поскольку постановление, против которого ныне выдвинуто
обвинение, касается события, еще не имевшего места, — такого, о
котором еще никому не известно, произойдет ли оно или нет, то
пусть неизвестность, таящаяся в будущем, послужит общим
основанием, чтобы допустить возможность и того и другого. Мы же со
своей стороны, уповая на будущее, как и свойственно людям,
станем рассматривать дело под тем углом зрения, что и та и другая
возможность может осуществиться. (59) Отвергнув этот проект
постановления, вы оставляете за собой, если с этим человеком
что-нибудь случится, возможность преследовать виновника на
основании существующих законов. Напротив, утвердив его, вы
лишаете сограждан, если этот человек совершит преступление против
одного из них, возможности добиться справедливости, опираясь
на закон. Так что со всех точек зрения это постановление
незаконно и является таким, отмена которого принесет только пользу.
(60) Читай следующий закон.
(Закон)

.XXIII Против Аристократа
181
"Если кто-нибудь в порядке самозащиты убьет на месте
преступления другого человека, застигнутого за грабежом и насилием и
нарушающего законы, то за это убийство тот, кто его совершит,
ответственности не несет".
Это закон о том, в каком случае допустимо убийство. Он
требует, если кто-нибудь в порядке самозащиты убьет на месте
преступления другого человека, застигнутого за грабежом и насилием,
чтобы совершивший такое убийство ответственности за него не нес.
Обратите внимание, во имя Зевса, как мудро он составлен.
Написав в законе "на месте преступления" и оговорив до этого условия,
на которых допустимо убийство, законодатель не предоставил
времени на измышление каких-нибудь причин и отговорок. Написав
"в порядке самозащиты", законодатель поясняет, что он освободил
от ответственности пострадавшее лицо и никого другого. Закон
предоставил защищающемуся право убить преступника на месте,
тогда как автор постановления не добавил никаких пояснений и
написал только "если кто-нибудь убьет", даже в том случае, если он
будет при этом иметь право на такой поступок, если законы ему
это право предоставляют. (61) Но, может быть, мы в данном
случае занимаемся крючкотворством? Кого в действительности станет
грабить, над кем будет совершать насилия, нарушая законы, Хари-
дем? Да над всеми людьми! Вы, разумеется, знаете, что все, кто
обладает войском, грабят и совершают насилие над теми, которых
они считают слабее себя, требуя от них денег. И разве это не
чудовищно, о Земля и боги, разве это ябно не противоречит
законам, не только записанным, но и неписаным, общечеловеческим,
если я не буду иметь права защищаться (когда со мной, грабя мое
добро, станут обращаться как с врагом) от грабителя и
насильника, если в этом случае будет запрещено убить Харидема? Если
тот, кто его убьет (когда он, нарушая законы, станет грабить и
совершать насилия над людьми, отбирая у них имущество) —
должен быть арестован, закон гарантирует человеку, убившему
грабителя на месте преступления, полную безнаказанность?!
(62) Читай следующий закон.
(Закон)

182
Демосфен
"Если начальник или частное лицо будут уличены в том, что они
нарушают это установление или что они вносят в него изменения,
то эти люди должны быть лишены гражданской чести, сами они
и их дети, а имущество их должно быть конфисковано"19.
Вы слышали, граждане афиняне, о чем прямо говорит закон.
"Если начальник или частное лицо будут уличены в том, что они
нарушают это установление или что они вносят в него изменения,
то эти люди должны быть лишены гражданской чести, сами они
и их дети, а имущество их должно быть конфисковано". Можно ли
подумать, будто замысел законодателя был ничтожным по
значению и ложным по своей сути, когда он гарантировал его
применение, запретив его нарушить или изменять? А вот этот самый
Аристократ, ничуть не принимая его в расчет, и изменяет и нарушает
его. В самом деле, разве это не изменение закона, когда автор
постановления предоставляет любому право преследовать убийцу,
находящегося за пределами досягаемости законных судилищ и за
границами государства (куда ему запрещен доступ), и выдает его
с головой, не предоставляя ему даже слова в свою защиту? Что же
это, как не прямое нарушение закона, если все положения,
включенные им в проект постановления, прямо противоположны по
смыслу тем, которые сформулированы в законах?
(63) Он нарушил не только эти законы, граждане афинские,
но и множество других, которые мы не оглашали здесь из-за их
обилия. Подводя итог, хочу сказать следующее. Сколько ни
существует законов, на основании которых разбираются дела об
убийствах, — требующих вызова на суд, свидетельских показаний,
принесения клятв тяжущимися сторонами, заключающих в себе
различные другие предписания — все они без исключения
нарушаются этим постановлением, каждое из положений которого
противоречит законам. В самом деле, поскольку там нет и речи о вызове
в суд, судебном разбирательстве, свидетельских показаниях о
случившемся, принесении клятвы, но сразу же за предъявлением
обвинения определено и наказание, причем такое, ка^сое запрещено
законами, то можно ли охарактеризовать это постановление по-
другому? А ведь все эти предписания, которые упомянуты выше

XXIII. Против Аристократа
183
и содержатся в законах, должны выполняться пятью судилищами^".
(64) Но, клянусь Зевсом, кто-нибудь, возможно, скажет, что все
эти предписания ничего не стоят и сами по себе несправедливы,
а то, что написал этот человек, справедливо и прекрасно. Однако
я не знаю другого постановления, которое бы у нас принималось,
более опасного, чем это. Напротив, нигде на свете, сколько ни
существует судов, не найти более справедливых и достойных
уважения, чем упомянутые выше наши суды. Хочу кратко пояснить свою
мысль. Если ее высказать, она сможет внушить людям стремление
подражать нашему государству, принесет ему почет, доставит
удовольствие слушателям. Начав с того, что более всего будет
способствовать пониманию существа дела, я перейду и к награде,
предоставленной Харидему.
(65) Это мы, граждане афинские, предоставили Харидему
гражданские права, и благодаря этой награде он получил одновременно
и доступ в священные и светские учреждения, возможность
пользоваться законами и всеми теми правами, которыми мы обладаем
сами. Много существует у нас учреждений, каких не найти нигде
в другом месте, но одно из них является совершенно
исключительным и особо почитаемым — это суд Ареопага. О нем
существует много прекрасных преданий, облеченных в форму мифа, таких
историй, какие нельзя рассказать ни об одном другом судилище,
и которым мы сами являемся свидетелями. Из всех этих историй
полезно выслушать одну или две в качестве примера. (66) И вот
древнейшее предание, завещанное нам"традицией. Только в одном
этом суде боги разрешили расследовать дела обубийстве, требовать
удовлетворения πσ ним и предоставлять его, и сами заседали в нем
судьями по возникшей между ними тяжбе. Как повествуется
в предании, Посейдон потребовал удовлетворения от Ареса за
своего сына Галирротия21, а в деле между Эвменидами и Орестом
приговор выносили двенадцать богов22. Таковы древние предания.
Что же касается последующих времен, то расследование дел об
убийстве было единственным правом Ареопага, на которое не
осмелились покушаться ни тиран, ни олигархия, ни демократия23,
но все считали себя менее способными вынести справедливое ре-

184
Демосфен
шение по этим делам, чем члены Ареопага в их поисках истины
и справедливости. К указанным обстоятельствам необходимо
добавить, что только здесь, в этом суде, никто никогда не мог
доказать несправедливость вынесенного приговора — выступал ли он
в качестве обвиняемого при получении обвинительного приговора
или в качестве обвинителя, иск которого был отвергнут судилищем.
(67) И вот, пренебрегая этим стражем справедливости,
приговорами, выносимыми в соответствии с законами, составитель
вышеупомянутого постановления предоставил живущему ныне Харидему
полную свободу делать все, что он захочет, а в случае, если с ним
что-нибудь случится — предоставил его близким повод к
клеветническим обвинениям. Смотрите же, как обстоит дело в свете
указанных обстоятельств. Все вы, разумеется, знаете, что в суде
Ареопага, где согласно законам разрешено разбирать и действительно
разбираются дела об убийствах, каждый человек, выступая с
обвинением против совершившего такое преступление, прежде всего
обязан принести клятву, призывая погибель на самого себя, на
потомков и на свой дом. (68) И этот человек приносит такую
клятву, но не обычным способом, но таким, какого мы не встретим во
всех остальных подобных случаях, а именно стоя у тел жертвенных
животных — кабана, барана и быка24, и при условии, что они
заколоты соответствующими лицами и в дни, когда это положено
делать (как в отношении времени, так и исполнителей все
установленные обычаем предписания исполняются). Но даже после
принесения подобной клятвы лицу, ее принесшему, не оказывается
полного доверия. Если его изобличат во лжи, он принимает на себ^
на своих детей и потомков всю тяжесть наказания за
клятвопреступление и уже ничего более добиваться не может. (69) Но если
его обвинение окажется справедливым и он добьется осуждения
лица, совершившего убийство, то даже в этом случае обвинитель
не имеет права распоряжаться личностью осужденного, и наказание
последнего производится в соответствии с законами теми людьми,
которым надлежит приводить в исполнение приговор. Обвинитель
имеет право только наблюдать за наказанием осужденного в
соответствии с вынесенным на основании законов приговором, и не

XXIII. Против Аристократа
185
более того. Таковы права, предоставленные обвинителю.
Обвиняемому надлежит точно таким же образом приносить клятву,
и после первой речи он имеет право удалиться в изгнание. Этому
не могут воспрепятствовать ни обвинитель, ни судьи, ни кто-либо
другой25. (70) По какой причине, граждане афинские, все так
устроено? Да потому, что установившие эти законы с самого начала,
кто бы они ни были — герои или боги, не стремились жестоко
Преследовать попавших в беду несчастных людей, но постарались
из соображений гуманности облегчить их участь, насколько это
было возможно. И вот в то время, как существуют такие
прекрасные установления, соответствующие принятым законам, составитель
этого постановления открыто все это нарушил. В его
постановлении ровным счетом ничего не содержится из того, что установлено
в данном случае нашими законами.
Итак, я хочу, во-первых, отметить, что мы имеем здесь дело
с одним судом, законам которого, как записанным, так и
существующим в устной традиции, противоречит указанное постановление.
(71) Но оно окажется открыто нарушающим законы и другого
суда, того, что находится в Палладии, где разбираются дела о
непредумышленных убийствах. Здесь рассмотрение судебного дела
также сводится, во-первых, к принесению клятвы, во-вторых,
к произнесению речей, в-третьих, к решению, которое выносит суд
(обо всем этом также нет никаких упоминаний в постановлении,
составленном этим человеком). Если же обвиняемый признается
виновным и устанавливается, что именно он совершил
преступление, то судьба преступника и здесь будет зависеть не от
обвинителя, но от закона. (72) Чего же требует закон? "Уличенный
в непредумышленном убийстве должен покинуть страну в
оговоренный обычаями и законами срок и по дороге, оговоренной
этими же законами и обычаями. В изгнании он должен находиться
до тех пор, пока не добьется прощения от кого-либо из
родственников погибшего"26. После этого закон предоставлял ему
право вернуться, но не так, как тому заблагорассудится, но по
установленному обычаю, в соответствии с которым он должен
принести жертву, пройти очищение от убийства и выполнить все дру-

186
Демосфен
гие обряды, определенные законом. Все предписания этого закона,
граждане афинские, совершенно справедливы. (73) Справедливо
и то, что закон установил менее суровое наказание за
непредумышленное убийство, чем за умышленное, как и то, что он
предоставил возможность преступнику беспрепятственно покинуть
страну, тем самым заставляя его удалиться в изгнание. Справедливо
и то, что, возвращаясь из изгнания, он должен совершить
умилостивительные жертвы и очиститься в соответствии с предписаниями
некоторых религиозных законов. Наконец, справедливо и то, что
мы здесь во всем руководствуемся законами, и вообще все здесь
устроено прекрасно. И все эти предписания, с такой верностью
основам справедливости установленные древними законодателями,
нарушил составитель этого самого постановления — столь
бесстыдно пренебрегает он двумя влиятельными и важными
судилищами, а вместе с ними и установлениями, завещанными нам всем
предшествующим временем!
(74) Помимо указанных судилищ, есть еще и третье, самое
священное из всех и внушающее наибольший страх. В его ведении —
дела лиц, признавшихся в совершении убийства, но заявивших при
этом, что они действовали в соответствии с законом. Это
судилище при Дельфиний27. Мне представляется, граждане судьи, что
законодатель, заложивший основы уголовного права, стремился
в первую очередь определить, следует ли считать любое убийство
беззаконным и нечестивым поступком, или же существует случай,
когда убийство следует считать справедливым — вспоминая при
этом, как Орест, признавшийся в убийстве матери, был по
решению богов, выступавших судьями в этом деле, полностью
оправдан. Это убийство было признано ими справедливым. Ведь боги не
могли принять несправедливого решения! Поскольку законодатель
придерживался такого мнения, он зафиксировал и ясно определил
случаи, при которых убийство является справедливым поступком.
(75) Но обвиняемый не сделал никакого исключения и, написав
"если кто-нибудь убьет Харидема", безоговорочно требует
изгнания убийцы, даже если тот будет иметь законное право так
поступить, даже тарда, когда законы предоставляют ему это право. Все

ХХШ. Против Аристократа 187
человеческие дела и произносимые людьми речи имеют два
характерных признака, а именно: справедливы ли они или
несправедливы. Один и тот же поступок или одна и та же речь не могут
одновременно обладать обоими этими признаками. (Ив самом деле,
как же они могут оказаться справедливыми и в то же время —
несправедливыми?) Мы оцениваем каждый поступок или речь
исходя из того, каким из этих двух признаков они обладают. Если
эти поступки или речи окажутся несправедливыми, они считаются
дурными и низкими, если же справедливыми — то добрыми
и прекрасными. Ты же, не принимая во внимание ни одного из
этих двух признаков, написав "если кто-нибудь убьет", но оставив
причину убийства неопределенной, сразу же потребовал ареста
убийцы, явно пренебрегая названным выше третьим судом й
законами, лежащими в основе его деятельности.
(76) Помимо упомянутых, существует еще и четвертое
судилище, у Пританея. В его ведении находятся следующие дела. Если
камень, кусок дерева, железа или подобный предмет, упав на
человека, убьет его, а другой человек, не знающий, кто метнул этот
предмет, имеет в своем распоряжении только предмет, которым
было произведено убийство, то жалоба против указанных
предметов подается в этот суд28. И если считается нечестивым оставить
без· осуждения даже неодушевленный и лишенный разума предмет,
повинный в таком преступлении, тем более было бы нечестивым
и опасным изгонять человека, велением судьбы имеющего общую
с нами природу, обвиненного в таком преступлении, без
защитительной речи и решения суда — возможно, даже и не
нарушившего законы или даже, если судьбе угодно, и допустившего (я готов
признать это) нарушение...
(77) Но обратите внимание еще на одно, пятое судилище,
которым обвиняемый пренебрег, — на то, что у Фреатто29. В этом
месте, граждане афинские, закон повелевает творить суд над теми
людьми, кто, став изгнанником по причине непредумышленного
убийства и еще не получив прощения от изгнавших его лиц,
обвиняется в свершении другого убийства, на этот раз
предумышленного. И хотя ему воспрещен доступ на родную землю, законодатель,

188
Демосфен
установивший этот порядок, не пренебрег и его интересами: из-за
того, что он прежде совершил подобное преступление,
законодатель не счел такое обстоятельство достаточным основанием к
направленному против обвиненного обвинительному заключению.
(78) Законодатель считал необходимым добиться того, чтобы
благочестивое дело свершилось30 и убийца также не был лишен
возможности выступить с речью и предстать перед судом. Что же он
установил? Судьям, которым предстояло разбирать это дело, он
повелел приходить туда, куда был разрешен доступ убийце, отведя
для этой цели место у моря, называемое Фреатто. Там убийца,
подплыв на корабле, выступает с речью перед судьями, не ступая
при этом на землю, судьи же выслушивают его и выносят свое
решение, находясь на суше. И если убийца признается виновным, он
подвергается справедливому наказанию за совершение
предумышленного убийства; если же его оправдывают, его наказанию не
подвергают, но оставляют в силе прежнее наказание, согласно
которому он приговорен к изгнанию. (79) Ради чего все это так
тщательно оговорено и устроено? Вводя такие установления,
законодатель считал в равной мере нечестивым оставлять
безнаказанным совершившего преступление и изгонять невиновного без
судебного процесса. И если такое внимание и забота уделяются
лицам, уже однажды осужденным за убийство, — чтобы обеспечить
для них право выступить с речью, предстать перед судом и
использовать все другие права в соответствии с законами, в связи
с выдвинутыми против них позднее, после их осуждения, новыми
обвинениями, то следует считать вопиющей несправедливость^)
предложение выдавать на расправу обвинителям человека,
виновность которого еще не доказана и по делу которого судебного
решения не вынесено (совершил ли он преступление или не
совершил, а если даже совершил, то было ли оно непредумышленным
или умышленным...).
(80) В добавление ко всем упомянутым выше способам спраэед-
ливого воздаяния за преступление существует еще и шестой,
которым обвиняемый точно так же пренебрег, составляя проект вот
этого самого постановления. Предположим, что человек не знал

XXIII. Против Аристократа
189
всех этих способов преследования преступника, о которых было
сказано выше, или уже истекло время, в течение которого они
должны были применяться, или же по какой-либо иной причине он
не стал использовать предоставленные ему возможности добиться
наказания убийцы. Но если он видит, как убийца свободно заходит
в храмы и гуляет по агоре, то он имеет право арестовать его и
отвести в тюрьму, но не домой или в какое-нибудь другое место, как
предлагаешь ты. Арестованного нельзя подвергать никаким
наказаниям до суда. Если же он будет признан виновным и осужден, он
должен быть наказан смертью, а если арестовавший его не соберет
пятой части голосов в пользу своего обвинения, то он должен
будет уплатить штраф в тысячу драхм. (81) Но составитель
постановления ничего подобного не написал и предоставил обвинителю
возможность безнаказанно выступать с обвинением, а
обвиненному — быть выданному для расправы сразу же без суда и
следствия. И если какое-либо частное лицо или целое государство
окажет поддержку столь многочисленным установлениям (о которых
я только что рассказал), чтобы их сохранить, столь
многочисленным и оставленным без внимания судилищам (которые я только
что называл: их создателями были боги, после чего все люди
прибегают к их помощи на протяжении всего последующего времени),
и освободит человека, ставшего жертвой насилия и беззакония, то
указанное выше лицо или целое государство составитель
названного постановления предлагает исключить из союзного договора.
И им он не дал возможности выступить с речью в свою защиту
или обратиться в суд немедленно, без суда и следствия, подвергая
их наказанию. Можно ли найти более опасный или более
противозаконный проект постановления, чем этот?
(82) Но какой закон еще у нас остался? Покажи его! Вот этот?
Тогда огласи его!
(Закон)
"Если кто-нибудь погибнет насильственной смертью, то
родственники, мстя за его гибель, имеют право взять заложников31

190
Демосфен.
и держать их под арестом до суда, на котором они должны быть
привлечены к ответственности за убийство, или же выдать
действительных убийц. Число заложников не должно превышать трех
человек".
Хотя у нас, граждане афинские, много прекрасных законов, я не
могу назвать другого, которому этот закон уступал бы в
справедливости и совершенстве. Обратите внимание на то, как
согласуются с духом законности, и гуманности его положения. (83) "Если
кто-нибудь погибнет насильственной смертью..." — гласит закон.
Поставив на первое место слово "насильственной", он сделал
указание, из которого мы понимаем, что человек пал жертвой
преступления. Родственники, мстя за него, имеют право взять заложников
и держать их под арестом до суда, на котором они должны
понести ответственность за убийство, или же выдать действительных
убийц — говорится далее в законе. Обратите внимание, как
прекрасно сформулировано это положение. Вначале законодатель
требует взятия заложников для возбуждения судебного процесса.
Затем, если они не хотят подвергнуться суду, закон предписывает
выдать действительных убийц. Если же они не хотят ни того, ни
другого, закон предписывает держать заложников в количестве
трех человек, не более. Вот этому закону полностью противоречит
проект постановления. (84) Прежде всего, написав "если
кто-нибудь убьет...", он не добавил "совершив преступления" или
"применив насилие", вообще ни одного слова. Затем, вместо того
чтобы потребовать суда над убийцей, он сразу же написал "подлежит
аресту". Помимо этого, в случае, если люди, в среде которых
произошло убийство, не явятся на суд или не выдадут убийц, закон
повелевает взять заложников в количестве не более трех человек.
(85) Напротив, Аристократ своим постановлением оставляет их
совершенно безнаказанными и ни единым словом о них не
упоминает32, а тех, кто предоставит убежище удалившемуся в изгнание
(допускаю и такой случай) в соответствии с принятым среди всех
людей законом (требующим принимать изгнанников), он исключает
из числа союзных государств (если они* не выдадут явившегося
с мольбой о защите). Таким образом, поскольку он не разъясняет

XXIII. Против Аристократа
191
конкретно слов "если кто-нибудь убьет...", не предлагает никакого
судебного процесса, не предоставляет права выступать перед
судом, требует повсеместной выдачи бежавшего, привлекает к
ответственности тех, кто предоставит ему убежище, а не тех, в среде
которых произошло убийство, то всем этим он явно нарушил
и этот закон.
(86) Читай следующий закон.
(Закон)
"Не разрешается издавать законы, касающиеся лишь одного
человека, если они не будут распространяться равным образом на
всех граждан Афин".
Только что оглашенный перед вами закон, граждане судьи, не
касается дел об убийствах, но он нисколько не уступает своим
совершенством любому другому закону. Законодатель, предложивший
его, полагал, что так же, как и во всех других областях
политической жизни, каждому должны быть предоставлены равные Права,
точно таким же образом и законы должны одинаково
распространяться на всех граждан. Поэтому он и написал: "Не разрешается
издавать законы, касающиеся только одного человека, если они
не будут распространяться равным образом на всех граждан
Афин". Поскольку постановления, по общему признаку, должны
составляться в соответствии с законами, тот, кто подготовил
частное постановление относительно Харидема таким, что оно не
касается всех вас, явно нарушил и этот закон. Ведь то, чего нельзя
включать в закон из-за явного противоречия с существующим
законодательствам, не может быть законным образом включено
и в проект постановления!
(87) Читай закон, следующий за этим. Или все они уже
оглашены?
(Закон)

192
Демосфен
"Ни одно постановление, вынесенное Советом или народным
собранием, не может быть поставлено выше закона".
Отложи. Полагаю, граждане судьи, мне не понадобится долго
говорить, чтобы доказать, как упомянутое постановление нарушает
и этот закон. Разве сможет кто-либо отрицать, что человек,
нарушивший столь великое множество законов, составивший
постановление, в котором преследуются частные интересы одного человека, не
потребовал тем самым поместить свое постановление выше законов?!
(88) Теперь я хочу привести вам в качестве образца одно или
два постановления из числа тех, которые составлены в честь
подлинных благодетелей государства, чтобы вы могли получить
представление, как нетрудно следовать основам справедливости,
составляя подобные акты, когда их автор руководствуется только
стремлением почтить кого-нибудь и наградить тем, что в нашей власти,
а не пытается нанести вред государству и обмануть его граждан
под предлогом предоставления подобных привилегий. Огласи эти
постановления. Чтобы долго не занимать ваше внимание, из
указанных постановлений выбраны те пункты, по которым я обвиняю
этого человека. Читай!
(Постановления)
(89) Вы видите, граждане афинские, что они все составлены по
одному и тому же образцу. Постановление гласит: "Убийство его
должно наказываться точно так же, как убийство афинского
гражданина". Эти постановления оставляют в силе законы,
рассматривающие случаи подобного рода: они их даже возвеличивают,
поскольку предоставляют возможность защиты со стороны этих
законов в качестве награды. Совсем наоборот поступил Аристократ,
полностью пренебрегший этими законами: ведь он решил, что они
ничего не стоят, когда составлял свое постановление. Он показал
также, что считает совершенно ничтожной ту награду, которую вы
дали Харидему, а именно гражданские права. Поскольку этот
человек составил свое постановление так, как будто предполагал,

XXIII. Против Аристократа
193
что предоставление гражданских прав радовало вас, а не его, что
вы все еще в долгу перед Харидемом (заставляя вас еще и
охранять его личность, чтобы Харидем мог безнаказанно творить все,
что захочет) то разве можно отрицать, что моя оценка поведения
Аристократа вполне заслужена?
(90) Я полностью уверен, граждане афинские, в том, что хотя
Аристократ и не сможет отрицать явного расхождения между
предлагаемым им постановлением и существующими законами, он
попытается отвести самую главную часть обвинения, а именно то,
что во всем его постановлении нет ни слова о необходимости
судебного процесса, когда предъявляются обвинения подобного рода.
Полагаю, что мне не понадобится долго говорить об этом, и я,
исходя из самого постановления, со всей ясностью докажу, что он
и сам не допускал возможности, что человек, которому
предъявлено такое обвинение, предстанет перед судом. (91) Ведь он
написал: "Если кто-нибудь убьет Харидема, он должен быть
подвергнут аресту, а если кто-нибудь такого человека освободит, будь то
частное лицо или государство, то оно должно быть лишено прав
союзника" (и не только тогда, когда они откажутся выдать убийцу
для суда над ним, но сразу же и без всяких оговорок). В самом
деле, если бы Аристократ предполагал необходимость судебного
процесса, а не исключал его, он включил бы тогда в свое
постановление и меру наказания тем, кто освободит убийцу, не выдавая
его для суда.
(92) Как я полагаю, он выдвинет и следующий довод, с
помощью которого изо всех сил попытается обмануть вас: а именно тот,
что постановление не имеет силы, поскольку оно является только
проектом, по закону же постановление Совета сохраняет действие
лишь в течение одного года33. И если вы его сейчас оправдаете,
государство не потерпит никакого ущерба от этого постановления.
(93) Вы должны, на мой взгляд, услышав подобное заявление,
ясно учитывать, что человек этот составил свое постановление
отнюдь не для того, чтобы оно, лишенное силы, не причиняло вам
неприятностей: ведь он имел возможность вообще его не
предлагать, если бы целью его действий было благо государства! На
самом же деле, он составил его для того, чтобы некоторые лица
13 Демосфен

194
Демосфен
могли обманывать вас и достигать своих целей, прямо
противоположных вашим интересам. В действительности же именно мы
опротестовали это постановление, добившись отсрочки его обсуждения,
а также того, что оно не было утверждено. Было бы по меньшей
мере странно, если бы то, за что нас следовало бы поблагодарить,
послужило для этих людей спасительным обстоятельством! (94)
Помимо всего, это дело не так просто, как можно подумать. Если бы
не было других людей, подобных Аристократу, намеревающихся
выступать с такими же проектами постановлений, данный случай
можно было бы считать делом заурядным. Но поскольку такие
лица ныне объявились в большом количестве, то если вы не
отмените этого постановления, оно обойдется вам чрезвычайно дорого.
Кто же теперь не наберется смелости выступить с проектом
постановления, если данный проект будет одобрен? Кто захочет
выступить с обвинением против предложений, подрывающих законность?
Надо исходить не из того, что это постановление со временем
окажется лишенным силы, но помнить о том, что, решая ныне
своими голосами судьбу этого проекта постановления и одобрив
его, вы тем самым предоставляете гарантию безопасности лицам,
намеренным нанести вам ущерб.
(95) Мне совершенно ясно, граждане афинские, что Аристократ
не сможет представить простого и справедливого оправдания, да
и вообще ничего не сможет сказать в свою пользу, но прибегнет
к ложным доводам наподобие того, что такие, мол, постановления
в прежние времена принимались очень часто и в пользу многих
лиц. Но этот довод, граждане афинские, отнюдь не является
основанием для того, чтобы считать предложение этого человека
соответствующим законам. Существуют многочисленные приемы, с
помощью которых вас так часто вводили в заблуждение. (96)
Допустим, например, что какое-либо из позднее отвергнутых
постановлений не было опротестовано перед вами в судебном порядке ν
Разумеется, оно могло войти в силу, но оно тем не менее все равно
оставалось бы противозаконным. Предположим другое.
Постановление было опротестовано в судебном порядке и избежало
осуждения вследствие того, что выступившие против него обвинители не

XXIII. Против Аристократа 195
добились своей цели — или из-за того, что они смягчили свои
обвинения, или просто не смогли убедить судей. Но ведь и это
обстоятельство не делает само постановление соответствующим
законам! Может быть, судьи, разбиравшие дело, нарушили свою
клятву? Нет, не нарушили! Каким же образом? Я сейчас это объясню.
Они дали клятву, что будут судить в соответствии с высшей
справедливостью, но представление об этой высшей справедливости
зависит от тех речей, которые они должны выслушать. Когда они
подавали свои голоса в соответствии со своими представлениями
о высшей справедливости, они тем самым соблюдали верность
данной ими клятве. (97) Ведь каждый человек, который подал свой
голос, не руководствуясь при этом ни враждой, ни другим
противоправным поводом, соблюдает верность клятве, которую он дал.
Если же причиной его неосведомленности оказалось то, как ему
было преподнесено существо дела, то в этом случае он не несет
ответственности за свое незнание. Напротив, если человек
сознательно совершает предательский поступок по отношению к судьям
или же обманывает их, он должен быть проклят. По этой причине
глашатай на каждом собрании произносит заклятия не по адресу
тех, кто стал жертвой обмана, а в адрес таких людей, которые
стремятся своими речами ввести в заблуждение Совет, народ или
суд присяжных. (98) Вы не должны выслушивать заявления
о том, что такие факты имели место, но лишь о том, как все
должно было происходить по справедливости; вы не должны
внимать речам о том, как прежние постановления утверждались
другими судьями, но требовать от оратора лишь доказательств, что их
доводы справедливее ваших собственных в деле, о котором идет
речь. А если они не смогут этого сделать, то, как я полагаю, вам
дорого обойдется предпочтение, оказываемое вами предложенному
другими лицами обманному постановлению, перед вашим
собственным мнением по поводу этого дела. (99) К тому же мне
представляется совершенно бесстыдным довод, что и прежде, мол,
подобные постановления принимались другими лицами. Тебе не следует
искать оправдания в том, что и прежде совершалось нечто в
нарушение законов, а ты только подражал этому; напротив, в этом
13*

196
Демосфен
случае ты еще в большей степени заслуживаешь осуждения! Так
же, как осуждение лиц, вносивших прежде противозаконные
предложения помешало бы тебе вносить свои, то и теперь, если ты
будешь осужден, никто другой вносить подобные предложения не
станет!
(100) Думаю, что и сам Аристократ никак не сможет отрицать
того, что составленный им проект постановления противоречит
всем законам. Но мне, граждане афинские, приходилось видеть
человека, который обвинялся в противозаконной деятельности, был
признан виновным на основании законов, но пытался оправдаться
тем, что его предложение должно было принести пользу всем: он
настаивал на этом доводе, глупом, как я полагаю, если не
бесстыдном. (101) Если бы внесенное предложение даже во всех других
отношениях оказалось бы полезным, оно все равно было бы
вредным, требуя от вас, поклявшихся творить суд в строгом согласии
с законами, утвердить постановление, которое сам автор не в
состоянии назвать справедливым. Ведь верность данной вами клятве
следует ставить выше всяких других соображений. И все же это
бесстыдство само по себе может служить неким оправданием. Но
человек этот, выступая перед вами, не в состоянии выдвинуть
и такого оправдания, поскольку его проект постановления до такой
степени противоречит законам, что заключает в себе больше вреда,
чем просто правонарушений. (102) Хочу обратить ваше внимание
еще и на следующее. Чтобы изложить вам свой довод кратчайшим
способом, я приведу один пример, всем вам хорошо известный. Вы
знаете, что нашему государству невыгодно усиление и фиванцев,
и лакедемонян, а, напротив, выгодно, чтобы первые имели
противников в лице фокидян, вторые же — в лице некоторых других34. При
таком положении вещей у вас создается возможность, обладая
наибольшим могуществом, пользоваться безопасностью. (103) Примите
же во внимание, что и нашим согражданам, живущим в Херс'оне-
се35, выгодно такое же положение вещей, при котором не
усиливается никто из фракийцев. Междоусобица между ними и взаимное
недоверие являются величайшим из всех и наиболее прочным
залогом безопасности Херсонеса. Нынешний же проект постановле-

XXIII. Против Аристократа
197
ния, который предоставляет гарантию безопасности политическому
деятелю, контролирующему дела Керсоблепта, вселяет страх
в стратегов других царей, заставляет их опасаться обвинения в
совершении преступления, делает этих царей бессильными, а
того одного — единственным, кто обладает влиянием и
могуществом. (104) Чтобы вы не слишком сильно удивлялись тому, что
наши постановления имеют такое значение, я напомню вам об одном
прошлом деле, которое вы все знаете. Когда Мильтокит отпал
от Котиса36 и война длилась уже довольно длительное время,
когда с поста командующего был смещен Эргофил и на театр
военных действий собирался отплыть Автокл, вами было принято одно
постановление, следствием которого было то, что Мильтокит,
испугавшись и полагая, что вы отказались его поддерживать,
отступил, а Котис овладел Священной горой и сокровищами37. И ведь
после этого, граждане афинские, Автокла судили за то, что он
погубил Мильтокита, время, в течение которого можно было
обвинить автора постановления, прошло38, дело нашего государства
было проиграно. (105) Надо сегодня хорошо уяснить, что если вы не
отмените этого постановления, то поселите уныние в душе каждого
из царей и их стратегов. Они придут к мысли, что ими полностью
пренебрегли, что вы перешли на сторону Керсоблепта.
Предположите теперь, что они, составив себе такое мнение, потеряют
власть, если Керсоблепт, улучив удобный момент, нападет на них.
Смотрите же, что из этого получится. (106) Скажи мне, ради
бессмертных богов, если Керсоблепт нападет на нас (а ведь это
более чем вероятно, как только он почувствует силу) — разве мы
не прибегнем к помощи этих царей, чтобы, пользуясь их
поддержкой, ослабить Керсоблепта? И разве они не ответят нам
следующим образом: "Вы, граждане афинские, не только не поддержали
нас, когда мы оказались жертвой нападения, но даже заставили
нас опасаться использовать действенные меры самозащиты! А
сделали вы это, приняв постановление, согласно которому тот, кто
убьет человека, действующего во вред как вам, так и нам, тот
подлежит немедленному аресту. Поэтому вы не имеете права
призывать нас на помощь при создавшихся условиях, когда вы приня-

198
Демосфен
ли решение, нанесшее ущерб как нам, так и вам самим". Скажи
теперь, когда они станут так говорить, разве они не будут более
правы, чем мы? Я полагаю, что будут.
(107) При этом у вас не будет возможности утверждать, будто
вы, клянусь Зевсом, естественным образом были обмануты,
введены в заблуждение. Если вы не приняли во внимание других
соображений, если вы оказались не в состоянии отдать себе отчет
в положении собственных дел, то у вас перед глазами был пример
тех самых олинфян. Что сделал для них Филипп и чем они ему
ответили?39 Он отдал им Потидею40 не тогда, когда был еще не
в силах удержать ее — подобно тому, как поступил с вами Кер-
соблепт в делах, связанных с Херсонесом. Но в ходе военных
действий, которые он вел против нас, израсходовав много средств,
он взял ее, и имея возможность при желании удержать ее для
себя, отдал ее олинфянам, не пытаясь предпринимать каких-либо
иных действий. (108) Те же спокойно следили за его
деятельностью, пока силы его были такими, которые еще позволяли
относиться к нему с доверием. Они выступали в союзе с ним и воевали
против нас, выступая в защиту его интересов. Когда же они
увидели, что он слишком усилился, чтобы можно было относиться
к нему с доверием, они не стали принимать постановления,
согласно которому убийство человека, содействовавшего усилению
Филиппа, должно было караться арестом и на территории их
союзников. (109) Нет, они заключили дружбу с вами, зная, что вы све<-
личайшим удовольствием уничтожили бы и друзей Филиппа и его
самого. Говорят, что они собираются заключить с вами военный
союз41. И вот, если олинфяне были способны предусмотреть ход
событий в будущем, то неужели же вы, афиняне, не сможете
сделать того же самого?! Ведь будет просто позорным, если вы,
умеющие, по общему мнению, лучше других обсуждать и принимать
решения по политическим вопросам, окажетесь ниже олинфян
в понимании того, что вам выгодно и полезно.
(110) Мне стало известно, что Аристократ собирается выставить
и такой довод, с которым до этого, некоторое время тому назад,
выступал перед вами Аристомах42. "Не следует предполагать, буд-

XXIII. Против Аристократа
199
то Керсоблепт пойдет на риск стать вашим врагом, захватив Хер-
сонес и попытавшись его удержать. Ведь если он его захватит
и удержит, это не пойдет ему на пользу. В самом деле, когда
в этой стране нет военных действий, поступающие из нее доходы
составляют около 30 талантов, а когда там будут вестись военные
действия, то вообще никаких доходов не поступит. Доходы же из
портовых городов этой страны (которые тогда будут
блокированы43) составляют более 200 талантов". По словам этих ораторов,
они будут весьма удивлены, если он предпочтет состояние войны
с вами и получение небольших доходов положению, когда он,
оставаясь вашим другом, сможет иметь большие доходы. (111) Что
касается меня, то мне совсем нетрудно отыскать множество
доводов, благодаря которым, как мне представляется, слушатели скорее
проникнутся недоверием и не позволят усиливаться Керсоблепту,
поверив речам названных выше людей. Но приведу лишь тот
довод, который ближе всего у меня под рукой. Вам, граждане
афинские, хорошо известен, конечно, тот самый Филипп Македонский,
для которого гораздо выгоднее было бы спокойно пользоваться
поступающими со всей Македонии доходами, чем сопряженными
с опасностями выгодами, которые он извлекает из обладания Ам-
фиполем; ему было бы выгоднее сохранить дружбу с вами,
завещанную ему еще его отцом, чем с фессалийцами, которые в свое
время его отца изгнали44. (112) Помимо этого, ясно видно еще и
следующее. Вы, граждане афинские, никогда не предавали ваших
друзей; что же касается фессалийцев, то не было у них таких
друзей, которых они бы не предали. И все же, несмотря на то что
дела обстоят именно таким образом, вы видите, как он
предпочел получать мало доходов и иметь, подвергаясь опасности,
ненадежных друзей, чем жить в условиях полной безопасности!
(ИЗ) В чем же причина? Ведь такому поведению с первого
взгляда трудно найти объяснение! Но истина заключается в том,
граждане афинские, что существуют два блага, возможных для каждого
человека. Первое — это счастье, главное и величайшее изо всех
благ. Второе, менее значительное, но превосходящее по значению
все другие —- это рассудительность, умение принять наилучшее

200
Демосфен
решение. Не каждому человеку выпадает на долю приобрести
одновременно оба эти блага, и никто из преуспевающих людей не
состоянии ослабить свои корыстолюбивые устремления, установить
им границу. Вследствие этих причин многие люди, стремясь
приобрести большее, часто теряют и то, чем они обладали ранее. (114) Но
есть ли необходимость упоминать здесь Филиппа или кого-либо
другого? Ведь сам отец Керсоблепта, Котис, когда ему
приходилось вести с кем-нибудь междоусобную войну, присылал к нам
послов и был готов принять все наши условия. Тогда он понимал,
как невыгодно ему вести войну с нашим государством. Когда же
ему удалось установить свою власть над всей Фракией45, он стал
захватывать города, чинить несправедливости, совершать в
пьяном виде непотребные поступки46 (нанося вред себе, а затем
и нам), захватывать чужие территории — с ним стало невозможно
иметь дело. Ведь каждому, кто предпримет противозаконные
действия с целью стяжательства, свойственно принимать в расчет не
трудности, с которыми ему придется сталкиваться, но лишь то,
чего он сможет добиться в случае успеха. (115) Я же полагаю, что
вам следует принимать такие решения, которые, при условии, если
Керсоблепт будет относиться к вам должным образом, ничем не
должны его задевать, а в случае, если он, пренебрегая здравым
смыслом, попытается нанести вам ущерб, — не допускать, чтобы
его мощь приняла такие размеры, при которых он уже сможет не
опасаться возмездия. Я оглашу сейчас письмо, которое прислал
Котис, когда Мильтокит начал свой мятеж, а также письмо,
которое Котис, установив свою власть над Фракией, отправил Тимом1а-
ху47 — захватив до этого ряд принадлежащих вам населенных
пунктов.
(Письма)
(116) Имея перед глазами этот пример,, граждане афинские,
а также припомнив, как Филипп, осадив Амфиполь, сообщал, что
ведет осаду с целью передать вам город — а взяв его, заодно

XXIII Против Аристократа
201
прихватил и Потидею, вы захотите (если послушаете меня)
добиться таких гарантий безопасности и доверия, о каких, по слухам,
некогда напомнил лакедемонянам Филократ, сын Эфиальта48.
(117) Сообщают, что он, когда лакедемоняне его в чем-то
обманули и затем предложили дать любую гарантию доверия/какую он
только захочет, ответил им следующим образом. Единственная, по
его мнению, гарантия доверия с их стороны сводится к тому,
чтобы они, как только захотят напасть, обнаруживали при этом, что
сделать это они не в состоянии (а в том, что они будут стремиться
напасть, он нисколько не сомневался). Если же они будут иметь
возможность нападать, то никакие гарантии не будут иметь силу.
Вот такую гарантию, если вы хотите меня послушать, вы должны
иметь от этого фракийца, и тогда вам не надо будет
удостоверяться, каковы его истинные намерения по отношению к вам, он
овладеет всей Фракией.
(118) На основании многочисленных примеров можно легко
прийти к выводу, что люди, находящиеся в здравом уме, не станут
выступать с проектами подобных постановлений и предоставлять
подобные награды. Вы, как и я, хорошо помните, граждане
афинские, как некогда вами были дарованы гражданские права Коти-
су — и совершенно ясно по какой причине. В то время вы считали
его другом и вашим доброжелателем. И в самом деле, вы увенчали
его золотыми венками, чего не стали бы делать, если бы относили
его к числу врагов. (119) И вот, поскольку он оказался низким и
богопротивным человеком и нанес вам тяжкие обиды, вы
предоставили лицам, которые его убили, — Пифону и Гераклиду, жителям
Айноса49, — гражданские права, назвав их благодетелями народа,
наградив их золотыми венками. Если бы тогда, когда Котис,
казалось, вел себя по отношению к вам дружелюбно и кто-нибудь внес
проект постановления, чтобы лицо, убившее Котиса, подлежало
немедленному аресту — выдали бы вы тогда Пифона и его
брата? Или же в нарушение этого постановления сделали бы их
гражданами и почтили как благодетелей? (120) Опять же
приведу другой пример, с Александром Фессалийцем50. Когда он
захватил Пелопида в заложники и стал злейшим врагом фиванцев —

202
Демосфен
а к вам относился настолько дружелюбно, что просил у вас
стратега, — вы оказали ему поддержку: Александр был для вас всем.
Если бы кто-нибудь тогда внес предложение, клянусь Зевсом, об
аресте любого, кто убьет Александра, то кто бы смог позднее
рискнуть и привлечь Александра к ответственности за последовавшие
затем обиды и несправедливости, которые он вам причинил?51
(121) Есть ли необходимость приводить новые примеры? Возьмем
этого самого Филиппа, который, как представляется, стал ныне
нашим злейшим врагом. Если бы тогда, когда он отпустил некоторых
наших сограждан, помогавших Аргаю52, и возместил им все их
потери, когда он прислал нам письмо, изъявляя готовность заключить
с нами военный союз и возобновить дружбу, унаследованную от
отцов, — если бы он тогда стал домогаться подобных почестей,
и кто-нибудь из отпущенных им лиц внес предложение о
немедленном аресте убийцы Филиппа, то какую же обиду мы бы сами
себе нанесли в этом случае! (122) Теперь, граждане афинские,
смотрите и постарайтесь понять, в какое тяжелое
умопомешательство впали бы мы в каждом из перечисленных выше случаев, приняв
подобное постановление! Ведь только люди, находящиеся не в
здравом уме, полагаю я, настолько доверяются человеку, которого
считают другом, что лишают себя возможности самозащиты от
возможных несправедливостей и обид с его стороны. Точно так же
тем, кто находится не в здравом уме, свойственна такая сильная
ненависть к врагам, что она, когда эти враги решат переменить враж-'
ду на дружбу, помешает им это сделать. Мы должны, я полагаю,
питать любовь и испытывать ненависть лишь настолько, чтобы оки
не переходили границы разумного и в том и в другом случае.
(123) Что касается меня, то я не вижу оснований, почему бы
каждый, кто хоть в малейшей степени может претендовать на роль
вашего благодетеля, не стал бы добиваться таких же привилегий,
если вы ее предоставите Харидему, — как Симон, например, если
хотите, — Бианор, Афинодор, множество других53. Решив дать им
всем подобную награду, мы незаметно для себя (как можно
предположить) превратимся в личную стражу54, охраняющую
безопасность названных людей. Если же мы предоставим ее не всем, то

XXIII. Против Аристократа
203
те, кто ее не получит, будут иметь основание нас упрекать. (124)
Теперь предположите, что и Менестрат из Эретрии55 станет просить
вас о такой же привилегии, или Фаилл из Фокиды56, или какой-
нибудь другой династ (мы приобретаем много друзей при
определенном стечении обстоятельств) — станем ли мы предоставлять ее
всем или нет? Станем, клянусь Зевсом! И что нам сказать в свое
оправдание, граждане афинские, если мы, претендующие на роль
защитников свободы всех эллиновг окажемся в глазах людей
телохранителями лиц, частным образом набирающих войска для
подавления народа. (125) А если уж возникнет необходимость в
предоставлении такой награды (я лично отрицаю эту возможность), то
ее, во-первых, следует даровать тому, кто никогда не причинял
нам зла; во-вторых, не будет иметь возможности причинить вам
ущерб в будущем, даже если он того пожелает, и, в-третьих,
такому человеку, который по .общему мнению добивается данной
награды поистине ради личной безопасности, а не для того, чтобы
причинять зло другим, пользуясь этой гарантией. Я оставляю в
стороне, что Харидем не принадлежит к числу людей, не запятнанных
совершенными против вас преступлениями, а также к числу тех,
кто добивался такой награды ради личной безопасности. Но прошу
вас выслушать мои соображения о том, что он и в будущем не
заслуживает доверия, и смотрите сами, покажется ли вам
справедливым все, что я стану говорить.
(126) Как я полагаю, граждане афинские, все, кто стремились
стать афинскими гражданами, выступая ревностными сторонниками
ваших обычаев и законов, получив гражданские права,
предпочитали обычно поселиться у вас, чтобы получить доступ ко всему, чего
они добивались. Другие же, у которых нет никакой привязанности
или интереса к упомянутым установлениям, но лишь жажда
извлечь выгоду из оказанного вами почета, как только заметят, как я
думаю (скорее, даже точно знаю), возможность получить большие
выгоды от кого-то другого, бросаются ему угождать, полностью
забывая о вас. (127) Примером, чтобы вы знали, кого я имею
в виду, может служить тот самый Пифон57, который сразу же
после убийства Котиса прибыл к вам и стал просить вас предоста-

204
Демосфен
вить ему гражданские права, считая небезопасным для себя искать
убежище где-либо в другом месте. Тогда он ставил вас превыше
всего. Но потом, решив, что растущее могущество Филиппа сулит
ему большие выгоды, он переметнулся на его сторону, ничуть не
считаясь с вами. Нет, граждане афинские, у таких людей,
сделавших целью своей жизни одну лишь выгоду, нельзя отыскать ни
постоянства, ни верности священному долгу: каждый разумный
человек должен держаться с такими людьми настороже, не доверяясь
им с самого начала, чтобы не предъявлять им запоздалых
обвинений в конце. (128) Даже если допустить то, что противоречит
истине, и предположить, будто Харидем все время вел себя по
отношению к нам как человек преданный и собирается вести себя так
в будущем, никогда не изменяя своего отношения к нашему
государству, — то даже в этом случае тем не менее будет ошибкой
предоставление ему подобной привилегии. Если бы гарантия
безопасности, получаемая в соответствии с постановлением, давалась
Харидему по какому-то другому случаю, а не ради Керсоблепта,
то это было бы, пожалуй, не так опасно. Ныне же, тщательно
продумав все последствия, я прихожу к выводу, что человек, ради
которого он хочет злоупотребить привилегией, предоставленной ему
постановлением нашего народа, не заслуживает доверия ни с его,
ни с нашей стороны. (129) Я остановлюсь на этом моменте,
разбирая дело детально и со всей справедливостью, вы же обратите
внимание на то, насколько естественны и сильны мои опасения.;
Обратимся к Котису, который находился с Ификратом в таких
же родственных отношениях, как Керсоблепт с Харидемом58. Пр-
лагаю, что Ификрат, защищая Котиса, совершил больше
значительных деяний, заслуживающих гораздо большей
благодарности, чем те, которые предпринимал Харидем ради Керсоблепта.
(130) Рассмотрим все дело в следующем порядке. Вам хорошо
известно, граждане афинские, что Ификрат, несмотря на то что вы
удостоили его медной статуи, обеда в Пританее,. а также целого
ряда других наград и почестей (которые его осчастливили), все же
дерзнул, защищая Котиса, выступить против ваших стратегов
в морском сражении, поставив тем самым безопасность этого царя
выше почестей, полученных от вас. И если бы ваш гнев не оказал-

XX///. Против Аристократа
205
ся более умеренным, чем дерзость этого человека, ничто не
помешало бы тому, чтобы Ификрат стал самым жалким из людей.
(131) Однако Котис, спасенный им и получивший на деле
доказательство его преданности, не только не постарался отблагодарить
Ификрата, убедившись в своей полнейшей безопасности, не только
не попытался через него сделать что-либо угодное вам, чтобы
добиться прощения за все, что этот царь натворил прежде, но —
совсем наоборот! — стал требовать от Ификрата помощи в осаде
остальных принадлежащих вам крепостей. (132) Когда же Ификрат
отказался это сделать, он сам, собрав войско варваров и отряды*
которые были на службе у Ификрата, наняв дополнительно и
этого самого Харидема, напал на эти крепости. Этим он поставил
Ификрата в такое затруднительное положение, что тот был
вынужден удалиться в Антиссу, а затем и в Дрис59, чтобы там
поселиться. Прибыть к вам он считал неудобным для себя — ведь он
предпочел вам фракийца и варвара, а оставаться у фракийца,
который, как он видел, столь пренебрежительно отнесся к его
безопасности, Ификрат боялся. (133) Теперь предположите, граждане
афинские, что и Керсоблепт, пользуясь предоставляемой ныне Ха-
ридему гарантией безопасности, усилившись и после этого уже
пренебрегая Харидемом, начнет против вас новые враждебные
действия и двинется против вас походом: разве это будет нам
выгодно? Будет ли нам выгодно, если Харидем окажется обманут, а мы
усилим фракийца против самих себя? Я полагаю, что нет.
Справедливо, на мой взгляд, также и следующее соображение: если
Харидем добивается подобного постановления, понимая и
предусматривая указанную опасность, то вы не должны награждать его
как человека, питающего против вас злой умысел. (134) С другой
стороны, если Харидем не подозревает этой опасности, тогда чем
более вы уверены в его благих намерениях, тем энергичнее должны
быть меры предосторожности, принимаемые вами как в своих, так
и в его интересах. Добрые друзья не должны оказывать друг
другу такие услуги, которые повредят и той и другой стороне;
напротив, в своих действиях они должны стремиться к обоюдной пользе
и дружно сотрудничать. И если человек может предвидеть
будущее лучше своего друга, он должен обращать свое умение на бла-

206
Демосфен
го, не ставя сиюминутную благодарность выше всего, что
произойдет в последующее время. (135) Более того, по здравом
размышлении я не могу допустить, будто Керсоблепт — варвар и не
заслуживающий доверия человек — способен в будущем
воздержаться от того, чтобы не нанести Харидему тяжких обид.
Возвращаясь к прежнему и вспоминая те великие привилегии, которые
Котис собирался отнять у Ификрата, полностью пренебрегая им, я
действительно начинаю думать, что и Керсоблепт отнесется с
полным безразличием к Харидему, если возникнут обстоятельства,
могущие того погубить. (136) Ведь Котис, намереваясь лишить
Ификрата почестей, обеда в Пританее, статуи, родины, делающей
его предметом зависти других людей, — можно сказать, почти
всего, без чего жизнь Ификрата теряет для него свой смысл,
никаких угрызений совести при этом не испытывал. А что может
остановить Керсоблепта, помешать ему обездолить Харидема? Ведь
Харидем не обладает ничем в вашем государстве — у него здесь
нет ни детей, ни статуй, поставленных в его честь, ни
родственников или кого-либо иного... (137) Поскольку Керсоблепт по
природе своей ненадежен (а если судить по тому, что происходило
ранее, вообще должен считаться человеком, не заслуживающим
доверия) и поскольку в сложившейся политической обстановке ничто не
может побудить его противно своему характеру и природе
совершить доброе Дело для Харидема, то чего ради должны мы так
бессмысленно и глупо содействовать Харидему в получении награды,
которой он хочет добиться, когда это принесет нам только вред?
Причин для такого решения я не вижу.
(138) Помимо того что такое постановление не доставит пользь!
нашему делу, вас необходимо предостеречь еще и о следующем:
известие о принятии подобного постановления не принесет ничего
доброго и репутации нашего государства. Если бы это
постановление было составлено ради человека, живущего в свободной стране,
подчиняющегося ее законам, оно бы менее позорило нас, граждане
афинские (хотя и тогда ничем не было бы оправдано). Ныне' же
такое постановление составлено ради Харидема, не живущего-

XXIII. Против Аристократа
207
в каком-либо свободном государстве, но служащего предводителем
наемных войск у фракийца, наносящего тяжкие обиды многим
людям, использующего авторитет царской власти фракийца для такой
цели. (139) Вы, разумеется, знаете, что все эти предводители
наемников, захватывая эллинские города, стремятся установить в них
свое правление. Они бродят по всей земле, выступая — если
говорить правду — общими врагами всех людей, желающих жить
свободно в своих государствах, подчиняясь лишь законам. Но
подобает ли нам, граждане афинские, принимать такое решение, и хорошо
ли это будет, если о нас скажут, что мы предоставили такую
гарантию безопасности человеку, который руководствуется только
своей алчностью и злоумышляют против всех, кто попадается ему
на пути? И подобает ли нам отказывать в военной поддержке тем,
кто защищает свою свободу и независимость? (140) Я лично
полагаю, что это будет просто нехорошо и недостойно вас. Разве не
позорно, с одной стороны, упрекать лакедемонян за составление
такого текста договора, который дал царю возможность поступать по
своему усмотрению с живущими в Азии эллинами60, а с другой —
выдать на расправу Керсоблепту эллинов, живущих в Европе,
и вообще всех, над кем Харидем надеется взять верх? Ведь только
такие последствия будет иметь это постановление, когда царский
полководец не будет руководствоваться тем, что ему дозволено
и что нет, а все, кто попытается оказать ему сопротивление, будут
охвачены столь великим страхом.
(141) Хочу теперь, граждане афинские, рассказать вам о
некоторых событиях прошлого, которые сделают для вас необходимость
отмены этого постановления еще более ясной. При определенных
обстоятельствах и в известное время вы предоставили
гражданские права Ариобарзану и ради него — Филиску, как ныне ради
Керсоблепта — Харидему6*. Этот Филиск, проделавший такую
же карьеру, что и упомянутый выше Харидем, захватывал с
помощью войск Ариобарзана эллинские города. Врываясь в них, он
совершил множество преступлений, уродовал свободнорожденных
юношей62, насиловал женщин, творил все то, что стал бы делать
человек, захвативший власть, но воспитанный в беззаконии, при

208
Демосфен
отсутствии всех благ, которые дает людям свободное
демократическое государственное устройство. (142) Из Лампсака происходят
двое людей, одного из которых зовут Терсагор, другого — Экзе-
кест. Они решили поступить с тиранами так, как некогда
поступили выступившие у нас63, и убили Филиска, разделавшись с ним по
заслугам, считая своим долгом добиваться свободы для родины.
Теперь предположите, что один из наших ораторов, выступавших
за Филиска в те времена, когда тот содержал войско в Перинфе,
владел всем Геллеспонтом и был самым сильным из правителей,
внес бы проект постановления, подобный внесенному Аристократом
("Если кто-нибудь убьет Филиска, то будет подлежать
немедленному аресту на территории союзников"): какой позор, как вы
видите теперь сами, клянусь Зевсом, пал бы тогда на наше
государство! (143) Терсагор же и Экзекест отправились на Лесбос и
поселились там. Если бы кто-нибудь из детей или друзей Филиска
схватил их, то они были бы выданы во исполнение вашего
постановления. Разве не следовало бы тогда назвать такой ваш
поступок и позорным и чудовищным, граждане афинские, если бы вы,
воздвигшие бронзовые статуи тем, кто совершил у вас подобный
подвиг, и оказавшие этим людям величайшие почести, других
людей в других государствах, замысливших подобный же подвиг ради
спасения своей родины, выдали бы с головой в силу вашего
постановления?! Но в случае с Филиском, к великому счастью, не
произошло того, что навлекло бы на вас, ставших жертвой обмана
(если бы такое постановление было принято), величайший позор.
Остерегайтесь же и ныне, если хотите меня послушать, чтобы пр-
добного не произошло в связи с обсуждаемым постановлением.
Так как в нем отсутствуют ограничивающие условия, но просто
написано: "Если кто-нибудь убьет Харидема", — то весьма
возможно, что в определенных условиях может возникнуть именно
такое положение.
(144) Хочу теперь кратко остановиться на "деяниях" Харидема
и показать, до какого безмерного бесстыдства дошли те, кто
возносит ему хвалу. При этом я твердо вам обещаю (и пусть никто
не разгневается на меня за это обещание), что докажу вам не

XXIII. Против Аристократа
209
только то, что Харидем недостоин гарантии безопасности,
предоставляемой ему этим человеком, но и то, что по справедливости он
должен понести самое тяжкое наказание (если все злоумышленники
и обманщики, стремящиеся вас надуть и действующие во всем
против ваших интересов, должны в самом деле по справедливости
наказываться). (145) Может быть, кто-нибудь из вас, вспомнив,
как этот человек некогда стал гражданином вашего государства,
а затем был награжден золотым венком за оказанные государству
благодеяния, удивится, что вас можно было так сильно надуть,
и притом без особого труда. И все же, граждане афинские, вам
хорошо известно, что вы были обмануты. А по какой причине это
естественным образом с вами произошло, я сейчас скажу. Она
заключается в том, граждане афинские, что вы принимаете много
правильных решений, но не доводите их до конца. (146) О чем
здесь идет речь? Если кто-нибудь захочет вас спросить, кого из
живущих ныне в государстве вы считаете самыми порочными
людьми, вы не назовете ни крестьян, ни морских торговцев, ни
ювелиров, вообще никого из такого рода людей. Но если
кто-нибудь скажет, что это люди, привыкшие за плату выступать с
речами и предложениями, то я уверен, что вы все с ним согласитесь.
В этом случае ваше суждение будет прекрасным, но последующие
ваши действия правильными назвать нельзя. (147) Именно тем,
кого вы сами считаете самыми порочными из всех людей, вы
доверяете оценку поведения каждого гражданина. А эти люди в
зависимости от того, что им самим выгодно, объявляют гражданина
честным или порочным, нисколько не заботясь при этом о
справедливости или истинности своих суждений. Именно так постоянно
поступали эти ораторы в случае с Харидемом, и вы согласитесь со
мной, выслушав мой рассказ о его "деяниях".
(148) Я не ставлю Харидему в вину того, что во времена, когда
он был простым воином, пращником в легковооруженной пехоте,
он с самого начала стал принимать участие в военных действиях
против нашего государства, — как не ставлю ему в вину и того,
что, командуя каперским судном, он грабил наших союзников. Все
это я оставляю в стороне. Почему? Да потому, граждане афин-
14 Демосфен

210
Демосфен
ские, что нужда и суровая необходимость лишают человека
возможности выбирать, что он должен делать и чего не должен.
Поэтому всякий, желающий остаться справедливым в своих суждениях
на этот счет, не должен добиваться здесь полной ясности и
точности. Но послушайте то, что я расскажу вам о его злонамеренных
действиях против вас начиная с того времени, как он стал
предводителем наемников и командовал отрядом каких-то воинов.
(149) Первое из его "деяний" связано с его службой у Ификра-
та64, у которого он более трех лет получал содержание. Когда же
вы сместили Ификрата с поста командующего и отправили
стратегом к Амфиполю и Херсонесу Тимофея65, этот человек первым
делом вернул заложников (которых Ификрат, получив от Гарпала,
передал ему для охраны) жителям Амфиполя, — хотя вами было
принято решение о доставке этих заложников в Афины. Такие
действия Харидема послужили причиной того, что Амфиполь так и не
был взят. Далее, когда Тимофей вновь нанял его и его войско,
Харидем не пошел к нему служить, но отплыл к Котису,
прихватив с собой ваши тридцативесельные корабли — хотя он
совершенно точно знал, что Котис более, чем кто-либо другой,
враждебно настроен к вам. (150) После, когда Тимофей решил начать
военные действия против Амфимоля66 — до того, как открыть
военные действия на Херсонесе, — у Харидема не нашлось в тот
момент способа причинить вам зло, и он нанялся на службу
к олинфянам, вашим врагам, которые в те времена владели Амфи-
полем. Отчалив из Кардии67, он морем отправился к Амфиполю,
чтобы принять участие в войне против нашего государства, но был
взят в плен нашими триерами. Критическое стечение обстоятельств
в тот момент и нужда в наемниках для войны против Амфиполя
послужили причиной тому, что Харидем, вместо того, чтобы
понести наказание за отказ передать заложников в Афины и за
переход на сторону Котиса — вашего злейшего врага, обменялся
с нами клятвами верности и стал принимать участие в военных
действиях на нашей стороне. (151) За все это ему следовало' бы
питать чувство благодарности по отношению к вам, за то, что его
не казнили — хотя этого он по всей справедливости заслуживал.

XXIII. Против Аристократа
211
Но наше государство вместо этого, как будто находясь в долгу
перед Харидемом, наградило его венками, предоставлением
гражданских прав и всем другим, о чем вы хорошо знаете. Для
подтверждения того, что сказанное мною — правда, прочти
постановление, касающееся заложников, письмо Ификрата и письмо
Тимофея, а затем и эти свидетельские показания. Вы увидите, что все
сказанное мною является не пустыми отговорками или
обвинениями, но неопровержимой истиной. Читай!
(Постановление. Письма. Свидетельства)
(152) Из письма и свидетельского показания вы получили
представление в первую очередь о том, что Харидем нанимался
наемником туда, где надеялся вести против вас военные действия (хотя
у него была возможность поступать на службу к другим лицам).
После, убедившись, что не отыщет там возможности вредить вам,
он вновь отплыл в иные места, собираясь действовать против
нашего государства. Он стал главным виновником того, что Амфи-
поль не был взят. Такими вот были "деяния" Харидема с самого
начала; сейчас вы познакомитесь и с другими. (153) После
некоторого времени, когда уже началась война против Котиса, Харидем
посылает вам письмо, скорее даже не вам, а Кефисодоту —
настолько сильно он опасался, что сам уже ни в чем не сможет
обмануть наше государство (ведь он знал, что натворил ранее). В этом
письме он обещал доставить нашему государству обладание Херсо-
несом (в действительности решив сделать все для того, чтобы
этого не случилось). Вам надо выслушать, в чем заключается
существо дела, связанного с письмом (это не займет у вас много
времени), и познакомиться с образом действий этого человека, которого
он придерживался с самого начала, по отношению к вам.
(154) Еще тогда, когда Харидем оставил службу у Тимофея
и, отступив из-под Амфиполя, переправился в Азию, он поступил
(в свйзи с арестом Артабаза68, схваченного Автофрадатом) на
службу к зятьям Артабаза вместе со всем своим войском, дав вза-
14*

212
Демосфен
имную клятву верности. Но затем он забыл об этих клятвах;
преступив их, он воспользовался тем, что местные жители, уверенные
в нем как в друге, не несли никакой охраны, и захватил их
города — Скепсис, Кебрен и Илион69. (155) Овладев этими
населенными пунктами, он попал в трудное положение, которого не только
претендующий на звание полководца человек, но даже любое
частное лицо сумело бы избежать. Хотя у него не было крепостей,
имевших выход к морю, и неоткуда было привозить
продовольствие для воинов, да и в самих населенных пунктах припасы
отсутствовали, он продолжал отсиживаться за их стенами, решив
действовать самым преступным образом, вместо того чтобы оставить
разграбленные дочиста города. Когда же Артабаз, освобожденный
Автофрадатом, собрал войско и прибыл сюда, то он обеспечил
себя продовольствием за счет Верхней Фригии, Лидии и Пафлаго-
нии, дружественно к нему настроенных. Харидему же не
оставалось ничего другого, как только выдерживать осаду. (156)
Почувствовав* какая беда ему грозит, и поняв, что он потерпит
поражение (если не от кого-либо, то во всяком случае от голода), он
решил (возможно, выход подсказал ему кто-то другой, иди же он
сам сообразил, как ему поступить), что у него остался один путь
к спасению, которым располагают все люди вообще. В чем же он
заключается? В нашем человеколюбии, граждане афинские (если не
назвать это качество каким-либо другим именем70). Приняв такое
решение, он присылает к нам письмо, заслуживающее, чтобы его
здесь огласили. Намерение Харидема состояло в том, чтобы
взамен обещания доставить вам обладание Херсонесом и под
предлогом того, что этого же хочет и Кефисодот (выступающий как враг
Котиса и Ификрата71), получить от вас триеры и беспрепятственно
удрать из Азии. (157) Помните ли вы о том, что произошло
далее, отчего суть его уловки стала ясной для всех? Мемнон и
Ментор, зятья Артабаза, люди молодые (которым благодаря родству
с Артабазом неожиданно выпало на долю счастье), желавшие
немедленно и мирным путем завладеть этой землей и пользоваться
почетом, не подвергаясь опасностям войны, — убедили Артабаза
не мстить Харидему и отпустить его, заключив договор о переми-

XXIII. Против Аристократа
213
рии. Они говорили ему, что вы сами его перевезете, даже в том
случае, если Харидем этого не пожелает, сам же он
воспрепятствовать этому не сможет. (158) Избавившись от гибели таким
неожиданным, не поддающимся разумному объяснению образом,
Харидем, заключив перемирие, самостоятельно переправился на Хер-
сонес. Он настолько далек был от того, чтобы объявить войну
Котису (хотя в письме он заявлял, что Котис не устоит перед
атакой его войска), настолько далек от того, чтобы содействовать
установлению вашей власти над Херсонесом, что вновь нанялся
на службу к Котису и стал осаждать последние ваши крепости на
Херсонесе, Критоту и Элеунт72.
Вы с полным основанием можете заключить (исходя из того,
как он совершил переправу через пролив), что, находясь еще
в Азии и направляя вам письмо, он уже тогда принял решение
и только обманывал вас. Действительно, переправляясь из
Абидоса, всегда вам враждебного, послужившего базой для тех, кто
захватил Сеет, он направился в Сеет, бывший во власти Котиса.
(159) И не думайте, будто жители Абидоса или жители Сеста
охотно стали бы принимать Харидема после того, как им было
отправлено к вам упомянутое выше письмо, если б они сами не были
осведомлены тогда о готовившемся обмане и сами не помогали ему
в этом. Они хотели избежать препятствий с вашей стороны,
содействуя переправе войска Харидема, а когда оно переправится —
использовать его в своих целях. Так они и поступили, исходя из
того, что Артабаз предоставил им гарантии безопасности. В
доказательство того, что дело обстояло именно таким образом,
прочитай письма, которые прислал он сам, а также письма правителей
из Херсонеса. Вы увидите из этих писем, что дело обстоит именно
так. Читай!
(Письмо)
(160) Обратите внимание, откуда и куда он переправился: из
Абидоса в Сеет. Неужели вы можете подумать, что жители
Абидоса или жители Сеста стали бы его принимать, если бы они не

214
Демосфен
были соучастниками обмана, когда он отправлял вам письмо?
Прочитай им само письмо. Обратите внимание, граждане
афинские, на преувеличенные похвалы в своей собственный адрес,
которыми он переполнил свое письмо к вам, рассказывая о
подвигах, которые он совершил, и описывая те, которые он собирается
совершить. Читай!
(Письмо)
(161) Прекрасное письмо, не правда ли, граждане афинские?
Все, что он написал, заслуживает всяческой благодарности — если
бы это было правдой! Но в действительности Харидем писал его
с целью вас обмануть, ибо тогда он не надеялся добиться
перемирия73. Когда же он его добился, вот что он сделал. Читай!
(Письмо)
Итак, после того как Харидем, обещавший вернуть вам
потерянные крепости, переправился через пролив, правитель Критоты
заявляет о своем письме, что оставшимся нашим владениям грозит
еще большая опасность. Покажи другое письмо и прочитай
выдержки из него.
(Письмо)
Прочитай выдержки из другого письма.
(Письмо)
(162) Вы видите, как буквально со всех сторон поступают
свидетельства о том, что Харидем, переправившись через пролив,
выступил в поход не против Котиса, а с целью объединиться с Коти-
сом и выступить против вас. Прочитай им еще одно, вот это пись-

XXIII Против Аристократа
215
мо, остальные не надо. Ведь уже совершенно ясно теперь, что он
обманул вас. Читай!
(Письмо)
Остановись. Обратите внимание на то, что Харидем, пообещав
в письме вернуть вам Херсонес, действует затем с целью лишить
вас последних владений на этой земле, нанимаясь на службу к
вашим врагам; как, написав о том, что он принял послов
Александра, он на деле творит то же самое, что и пираты Александра.
Благонамеренно настроенный к вам человек, не правда ли?
Поистине человек, не способный на ложь ни в переписке, ни на деле...
(163) Хотя из всех этих свидетельств становится совершенно
ясно, что в его заявлениях о привязанности к Афинам не
заключено ни одного слова истины, всего этого еще недостаточно. В свете
последующих событий такой вывод станет еще более
оправданным. Котиса, вашего врага и дурного человека, убил, благодарение
богам, Пифон: Керсоблепт же, ныне царствующий, был еще
мальчиком, как и все другие сыновья Котиса. Так господином
положения оказался Харидем благодаря своему присутствию в тот
момент, а также благодаря тому, что у него под началом оказались
войска. Тут прибыл стратегом Кефисодот, которому Харидем
в свое время направлял упомянутое выше письмо и триеры,
которые должны были его выручить в случае отказа Артабаза, когда
дело со спасением Харидема было еще неясным. (164) Что же
должен был сделать, граждане афинские, человек, по-настоящему
бесхитростный и дружественно к нам расположенный, в связи с
прибытием стратега, притом не из числа тех, кто, по словам
Харидема, его ненавидел, а именно тот, которого он сам избрал себе
другом среди афинских граждан, которому он еще прежде всего
отправлял письмо; как же должен был поступить Харидем,
ставший после смерти Котиса господином положения? Разве не
передать тотчас же всю эту землю вам, выступить вместе с вами
против фракийского царя, на деле доказать свои дружеские к вам

216
Демосфен
чувства, используя для этого подходящий момент? Я бы сказал,
что он должен был поступить именно так. (165) Что же, может
быть Харидем совершил что-либо подобное? Отнюдь нет! На
протяжении всего времени, в течение семи месяцев, он продолжал
вести против нас военные действия, выступая открытым врагом
нашего государства, не сказав нам ни одного дружественного слова.
Вначале, когда наша эскадра в составе только десяти кораблей
встала на якорь в Перинфе и стало известно, что Харидем
находится поблизости, мы хотели вступить с ним в переговоры, чтобы
с ним соединиться. Однако он, дождавшись момента, когда наши
воины стали готовить себе пищу, попытался захватить наши суда
и перебил многих моряков: командуя отрядом всадников и
легковооруженной пехоты, он сбросил их всех в море. (166) После
этого мы отплыли, но не с целью напасть на какой-либо пункт или
крепость во Фракии. Никто не сможет поэтому сказать: "Клянусь
Зевсом, ведь он причинил небольшой ущерб афинскому
государству, защищаясь от нападения!" Но этого не было, ибо мы нигде во
Фракии не высаживались. Мы направились в Алопеконнес,
который находится на Херсонесе и был всегда нашим владением. Это
мыс, выдающийся в сторону Имброса, наиболее удаленное место
от Фракии, служившее пристанищем для разбойников и пиратов.
(167) Когда мы прибыли туда и осадили этих негодяев, Харидем
двинулся через весь ваш Херсонес и напал на нас, оказывая
поддержку разбойникам и пиратам. Емуг занявшему позиции рядом
с нами, скорее удалось убедить и даже принудить вашего стратега
действовать в противовес вашим интересам, чем вашему стратегу
убедить Харидема выполнить хотя бы часть того, что тот ранее
обещал и соглашался сделать. Харидем заключил этот договор
с Кефисодотом, который вызвал у вас такое негодование и
возмущение, что вы освободили стратега от должности и наказали
штрафом в пять талантов. Не хватило только трех голосов для того,
чтобы приговорить его к смертной казни74. (168) Как же не
поразиться, граждане афинские, столь великому неразумию, когда
видишь, как за одни и те же дела одного жестоко наказывают как
совершившего преступление, другому же воздают почести и ныне

XXIII. Против Аристократа
217
как за оказанные благодеяния! В том, что все сказанное мною —
правда, свидетелями по делу, связанному с упомянутым
стратегом, будьте вы сами: ведь вы сами его судили, освободили от
должности и были возмущены его поступками. Все это вы сами
прекрасно знаете. Что же касается событий, происходивших в Пе-
ринфе и Алопеконнесе, то по этим делам вызови мне свидетелями
триерархов.
(С видетели)
(169) После этого, когда Кефисодот был отрешен от должности
стратега, и вы решили, что договор, заключенный им с Хариде-
мом, плох и несправедлив, Мильтокит, всегда дружественно к вам
настроенный, был выдан Смикитионом и попал в руки этого
"честного человека" Харидема. Зная, что жизнь Мильтокита будет вне
опасности, если он будет доставлен к Керсоблепту (убивать друг
друга у фракийцев не принято), Харидем передал его жителям
Кардии75, вашим врагам. Те схватили Мильтокита вместе с сыном,
вывезли их в море на корабле, закололи сына на глазах у отца,
а затем и самого Мильтокита утопили в море. (170) Фракийцы
с негодованием встретили известие об этих жестокостях, а Берисад
с Амадоком заключили между собой союз. Афинодор76, видя, что
настал подходящий момент, примкнул к их союзу и оказался в
состоянии вести военные действия. Все это сильно напугало Керсо-
блепта, и тогда Афинодор составил текст договора, согласно
которому принудил Керсоблепта поклясться перед вами и перед царями
о том, что все фракийское государство, разделенное на три части,
будет управляться сообща и что все они вернут вам землю77.
(171) Во время выборов магистратов вы уполномочили Хабрия
командовать в этой войне. С Афинодором же случилось так, что
ему пришлось распустить войска, так как вы отказали ему в
средствах на их содержание, а других средств для ведения войны он не
нашел. Хабрий с одним кораблем выплыл к театру военных
действий. Что же сделал опять этот Харидем? От договора, который он

218
Демосфен
заключил с Афинодором, он отрекся и убедил также Керсоблепта
отказаться от него, а Хабрию предложил новые условия, еще более
возмутительные, чем те, на которые пошел Кефисодот. Хабрий
неохотно на них согласился, вынужденный, как я полагаю, тем, что
не располагал никакими военными силами. (172) Тогда вы, узнав
об этих событиях (после того как в народном собрании было
произнесено по этому поводу много речей и оглашен договор), не
посчитались с добрым именем Хабрияи с теми, кто выступил в его
защиту, и вновь отвергли и этот договор, проголосовав за
постановление Главкона. Тот предложил избрать из вашей среды десять
послов для того, чтобы они вновь взяли с него клятву в
соблюдении договора с Афинодором. Если же это им не удастся, они
должны взять клятву с двух царей, а затем посоветоваться насчет
того, как вести с ним войну78. (173) После того, как послы
отплыли, дела со временем дошли до такого состояния, что эти
послы лишь тянули время, не желая добиваться простого и
справедливого решения в вашу пользу, а нам пришлось отправить
вспомогательную экспедицию на Эвбею. Харес, прибывший с войском
наемников, был назначен вами стратегом с неограниченными
полномочиями и отплыл к Херсонесу. Тут он79 вновь заключает договор
с Харесом в присутствии прибывшего Афинодора и царей, договор
наилучший и наисправедливейший80. В действительности же он
проявил себя лживым и выжидающим лишь удобного момента,
чтобы навредить нашему государству, человеком. Во всем его
поведении не было и следа искренности или справедливости.
(174) Считаете ли вы теперь необходимым способствовать
усилению человека, который лишь под давлением обстоятельств
выступил в качестве вашего друга, который проявляет к вам свое
благорасположение лишь в зависимости от того, насколько его убеждает
ваше могущество? Подобное ваше решение будет неверным шагом.
Чтобы вы удостоверились в истинности моих слов, возьми то
письмо, которое было получено после заключения первого
договора81, а затем и письмо Берисада. Эти свидетельства лучше всего
помогут вам принять правильное решение.

XXIII. Против Аристократа
219
(Письмо)
Прочти теперь письмо Берисада.
(Письмо)
(175) Так был заключен оборонительный и наступательный союз
с обоими царями после того надувательства, каким был договор,
заключенный с Кефисодотом. К тому времени Мильтокит был уже
убит, Харидем же на деле проявил себя открытым врагом нашего
государства. Разве не является свидетельством его непримиримой
ненависти к вам тот факт, что он схватил человека, который на
протяжении всего этого времени проявлял к вам дружеские чувства
больше всех других фракийцев (как Харидему хорошо было
известно), и передал его вашим врагам, жителям Кардии? Огласи
теперь договор, который заключил после этого Керсоблепт, опасаясь
войны с фракийцами и Афинодором.
(Договор )
(176) Написав эти слова и составив договор82, он принес
клятву, о которой вы слышали. Но затем, узнав, что войско Афинодо-
ра распущено, что Хабрий прибыл лишь с одной триерой, он не
только не передал вам сына Ифиада83, не только не выполнил
всех других обязательств, в верности которым он клялся, но
уклонился от исполнения других статей договора. Он составил при
этом следующий договор. Возьми его и огласи.
(Договор)
(177) Обратите внимание на то, что он потребовал права
взимать пошлины и десятины и повел речь так, будто земля принад-

220
Демосфен
лежит ему одному. Он настаивал на том, чтобы его сборщики
десятины контролировали сбор налогов. И он уже не обещает
передать вам в будущем заложника, сына Ифиада, которого он взял в
залог верности Сеста и поклялся передать Афинодору. Возьми
постановление, которое вы приняли в связи с этим. Огласи его.
(Постановление)
(178) Когда после этого послы прибыли во Фракию, Керсо-
блепт отправил вам вот это письмо, не соглашаясь ни на какие
справедливые условия. Другие84 же написали следующее. Огласи
им это письмо.
(Письмо)
Прочти и письмо, полученное от обоих царей. Смотрите,
действительно ли вам покажется, будто они ни на что не жалуются85.
(Письмо)
Обратите внимание, граждане афинские, на низость, лживость
и изворотливость этого человека и постарайтесь понять все это.
Вначале он нанес обиду Кефисодоту, затем, испугавшись Афино!-
дора, прекратил враждебные действия. Позже он нанес обиду Хаб-
рию, затем заключил соглашение с Харесом. Он изворачивался
изо всех сил, нигде ни в чем не действуя открыто и справедливо.
(179) После этих событий, в течение всего времени, пока ваши
войска оставались в Геллеспонте, он постоянно льстил и обманывал
вас. Когда же он вскоре увидел, что в Геллеспонте уже нет ваших
войск, он предпринял попытку лишить обоих царей власти,
устранить их и подчинить себе всю страну (зная по опыту, что он не
сможет нарушить соглашение, прежде чем не будут изгнаны оба

XXIII. Против Аристократа
221
эти царя). (180) Чтобы добиться этой цели кратчайшим путем, он
подготовил это постановление, которое было бы величайшей
несправедливостью, совершенной над этими двумя царями, — если
бы мы не вмешались, выступив с обвинением против него как
противоречащего законам. Оно связало бы руки их полководцам Биа-
нору, Симону и Афинодору, которые были бы вынуждены
опасаться привлечения их к суду согласно этому постановлению. Сам
же он, получив полную свободу действий и подчинив своей власти
все государство, стал бы одним из ваших наиболее сильных и мо
гущественных врагов.
(181) Он86 тщательно сохранял базу для операций в. течение
всего этого времени — ею была Кардия87. Этот город он
исключил из всех соглашений; в конце концов он открыто отнял его
у нас88. И в самом деле, для чего могла понадобиться человеку,
отказавшемуся от всяких враждебных замыслов против нас,
совершенно искренне решившего проявить к нам свое
благорасположение, такая база, хорошо приспособленная к тому, чтобы,
опираясь на нее, вести военные действия против нашего государства?
(182) Полагаю, вам всем хорошо известно (побывавшие на месте
знают это совершенно точно, другие же от них слышали), что, как
бы не обстояло дело с Кардией, Керсоблепту понадобится лишь
один день (если положение во Фракии сложится для него
благоприятным образом), чтобы беспрепятственно проникнуть на Херсо-
нес. Действительно, город кардийцев на Херсонесе расположен по
отношению к Фракии точно так же, как Халкида на Эвбее по
отношению к Беотии. Тому из вас, кто знает, какое положение
занимает Кардия, хорошо известна и ситуация, в результате которой он
овладел этим городом, приложив все старания к тому, чтобы вы
его не захватили. (183) Поэтому вы не должны способствовать
возникновению подобной ситуации, действуя против собственных
интересов, но, напротив, препятствовать этому изо всех сил,
стараясь, чтобы такая ситуация не возникла — ибо он ясно показал,
что не упустит удобного случая. Когда Филипп прибыл в Маро-
нею, он послал к нему Аполлонида, дав залог верности ему
и Паммену89, и если бы владевший этой территорией Амадок не

222
Демосфен
воспрепятствовал вторжению Филиппа, ничто не помешало бы
началу военных действий между вами, с одной стороны, и кардийца-
ми вместе с Керсоблептом — с другой. В доказательство
истинности моих слов прочти письмо Хареса.
(Письмо)
(184) Принимая во внимание все сказанное выше, вы не
должны доверять человеку, обольщаться им, прислушиваться к нему
как к благодетелю государства! Питать чувство благодарности
[к Керсоблепту] за то, что он, вынужденный обстоятельствами,
объявляет себя (обманывая вас) вашим другом, так же
несправедливо, как питать чувство благодарности [к Харидему]90 за те
небольшие суммы, которые он от своего лица выделяет стратегам
и политическим деятелям, добиваясь внесения предложений с
похвалами в его адрес. Существует гораздо больше оснований к
тому, чтобы его возненавидеть за вред, который он везде и во всем
старается нам причинить, как только возникает положение, когда
он может действовать по собственной воле. (185) Все остальные
люди, которые в прошлом вами награждались, заслужили эти
почести за оказанные вам благодеяния; этот же оказался единственным
человеком, кому предоставляется награда за зло, которое он
пытался, но оказался не в состоянии вам причинить. А ведь за такое-
дело освобождение от наказания, которому он по справедливости
должен был бы подвергнуться, было бы с вашей стороны
величайшей для него наградой! Но наши политические деятели думают
иначе и одаряют его званием гражданина Афин, благодетеля
государства, увенчивают венками, предоставляют награды — за
подачки, которые он уделяет им из своих средств. Вы же все,
оказавшись жертвами обмана, сидите здесь, лишь поражаясь тому, что
происходит на ваших глазах. (186) Наконец, ныне они превращают
вас в его личную охрану с помощью этого самого проекта
постановления: и если бы мы не выступили против него, обвинив его
в противозаконности, наше государство, взяв на себя обязанности

XXIII Против Аристократа
223
наемника и слуги, стало бы охранять Харидема! Прекрасно, не
правда ли? О Зевс и боги, тому, кто недавно служил наемником
у ваших врагов, получая за это деньги, вы ныне на глазах у всех
предоставляете охрану своим постановлением!
(187) Возможно, меня спросят, почему я, так хорошо' знающий
все эти дела, так внимательно следивший за его преступлениями,
не возражал, когда вы предоставили ему гражданские права, когда
вы возносили ему хвалы, и вообще ранее ни единым словом не
выступал против него до появления этого проекта постановления.
Я объясню вам это, граждане афинские, со всей откровенностью,
высказав до конца всю правду. Я знал тогда и то, что он
недостоин предоставленных ему наград, и видя, как он их добивался, не
выступил с возражениями по этому поводу. С этим я согласен.
(188) Почему я так поступал? Во-первых, потому, что множество
тех, граждане афинские, кто с готовностью лгали, выступая перед
вами в его защиту, легко одолели бы меня одного, как я полагаю,
говорящего правду. Во-вторых — клянусь Зевсом и всеми
богами — мне никогда не приходило на ум завидовать какой-либо из
тех наград, которых он добивался, обманывая вас. Кроме того,
я не считал, что для вас будет большим несчастьем простить
человека, совершившего много преступлений, чтобы тем самым
поощрить его на добрые дела, которые он смог бы в дальнейшем
совершить на благо вашего государства. Оба эти соображения
принимались во внимание тогда, когда вы предоставили ему гражданские
права и увенчали его венком. (189) Но когда я вижу, что он
задумал нечто такое, что при условии удачных обманных действий
здешних его агентов отнимет у всех ваших друзей за границей
(которые пожелают в чем-то вам помочь и помешать его
враждебным действиям) возможность противостоять Харидему или в чем-
либо воспрепятствовать его враждебной деятельности (я имею
в виду Афинодора, Симона, Бианора, Архебия византийца, обоих
фракийских царей) — тогда я решил выступить с обвинением.
(190) Я полагаю при этом, что возражать по поводу тех наград,
которые не смогут особенно содействовать его вредоносной
деятельности, направленной против нашего государства, приличество-

224
Демосфен
вало бы человеку, либо лично от него пострадавшего, либо сутяге.
Но выступить против такой награды, которая повлечет за собой
особо опасное последствия для всего государства, есть долг
каждого честного и патриотически настроенного гражданина. Потому-то
я, тогда не возражавший, теперь открыто выступаю против него.
(191) Если у них и такой довод, с помощью которого они
надеются отвлечь ваше внимание. "Керсоблепт и Харидем наносили
ущерб нашему государству, — заявляют они, — когда выступали
его врагами; ныне же они наши друзья и приносят нам пользу.
Ведь зла не следует помнить, как мы сами не вспомнили зла,
причиненного нам лакедемонянами, когда мы их спасали91,
причиненного фиванцами92, наконец, эвбейцами в нынешние времена93.
(192) Полагаю, что такой довод мог бы считаться справедливым
в известной ситуации при обсуждении вопроса об оказании помощи
Керсоблепту и Харидему, когда такое предложение кто-то стал
бы выдвигать, ) мы ему противоречить. Однако такой ситуации не
возникло и такого предложения никто не выдвигал. Но если они
выставляют этот довод, желая усилить Керсоблепта сверх меры —
предоставляя с вашей помощью гарантию безопасности его
полководцам, — то они совершают, я полагаю, опасную ошибку. Ведь
будет несправедливо, граждане афинские, чтобы доводы людей,
добивающихся блага для государства, использовались ораторами
в интересах тех, кто поставил себе цель добиться полной свободы
действовать во вред вам. (193) Помимо этого, если бы он,
действуя как ваш враг, причинял вам зло, а затем переменил бы своё
поведение, объявив себя вашим другом, такое извинение можно
было бы, пожалуй, благосклонно выслушать. Но поскольку дело
обстоит не так и он с самого начала, как стал притворяться вашим
другом, без конца вас обманывает, то по этой причине он
заслужил если не ненависть, то по крайней мере ваше недоверие.
Таковы те соображения, которые я хотел высказать относительно того,
что не следует быть злопамятным. Злопамятный человек — это
тот, кто запоминает подобные факты с целью причинить зло;
напротив, кто держит в памяти все только для того, чтобы быть
настороже и не пострадать, должен называться просто
здравомыслящим человеком.

XXIII. Против Аристократа
225
(194) Возможно, они выскажут и такое предположение. "Этого
человека, вознамерившегося ныне стать нашим другом и
желающего принести пользу нашему государству, мы повергнем в отчаяние,
отклонив проект постановлениям, и заставим относиться к нам
с недоверием". Смотрите же, граждане афинские, какого мнения на
этот счет придерживаюсь я. Если бы он и вправду был нашим
искренним другом и, клянусь Зевсом, собирался бы
облагодетельствовать наше государство, то даже и в этом случае я не счел бы
возможным принять этот довод как достойный вашего внимания.
Никто, я полагаю, не в состоянии совершить для нас столь
великие благодеяния, чтобы мы ради него преступили священные
клятвы и стали голосовать против того, что представляется нам
справедливым и законным. (195) Но поскольку этот человек изобличен
в обмане и не совершил ни одного честного поступка, то вы,
проголосовав против постановления, из двух благих последствий
такого действия одного добьетесь непременно: он или прекратит
действовать нечестно (поняв, что уже не сможет далее скрывать
истину), или же, если он действительно хочет искать с вами
примирения, попытается совершить какой-либо благой поступок (учитывая,
что с помощью обмана он никогда не добьется желаемого
результата). Так что если не ради чего другого, то хотя бы по этой
причине вам следует голосовать против этого постановления.
(196) Будет целесообразным познакомиться здесь и с тем,
граждане афинские, как наши предки некогда распределяли почести
и награды истинным благодетелям государства, гражданам и
чужестранцам. Если вы убедитесь, что они умели это делать лучше
вас, будет прекрасно последовать их примеру; если же вы решите,
что превосходите их в этом, то от вас будет зависеть, как вы
станете действовать в дальнейшем. Необходимо отметить прежде
всего, что они не почтили бронзовыми статуями и чрезмерными
свидетельствами уважения ни Фемистокла, одержавшего победу в Са-
ламинском сражении, ни Мильтиада, командовавшего в битве при
Марафоне, ни многих других, совершивших подвиги, которые
нельзя поставить в сравнение с деяниями нынешних полководцев.
(197) Разве наши предки не питали чувства благодарности к тем, кто
15 Демосфен

226
Демосфен
совершал подвиги ради них? Да в высшей степени, граждане
афинские! Они представляли им награды, достойные как их самих, так
и награждаемых людей: поскольку все они были достойными
людьми, они выбирали этих людей на командные посты.
Здравомыслящие люди, которые стремятся к истинным ценностям, считают
оказываемое им доверие — стоять во главе прекрасных и
благородных людей — гораздо более высокой наградой, чем бронзовые
изваяния. (198) И они не лишали никого из своей среды, граждане
афинские, их доли в славе совершаемых подвигов. Никто не
рискнул бы в те времена назвать победу при Саламине победой Феми-
стокла, но только — победой афинян; и битву при Марафоне
называли не победой Мильтиада, но победой государства! Ныне же,
граждане афинские, многие прямо говорят, что Керкиру взял
Тимофей94, мору порубил Ификрат95, а морское сражение у Наксоса
выиграл Хабрий96. Создается впечатление, что вы сами уступили
славу этих подвигов, воздавая непомерные почести каждому из
вышеупомянутых лиц. (199) Так прекрасно и на благо общества
распределяли награды внутри государства наши предки; мы же
действуем неверно. Но как они награждали чужестранцев? Когда
Менон из Фарсала пожертвовал 12 талантов серебра на войну из-
за Эйона97, находившегося близ Амфиполя, а также прислал на
помощь 300 всадников из числа своих пенестов98, наши предки не
приняли постановления о том, что человек, убивший Менона,
должен подлежать немедленному аресту, а просто даровали Менону
гражданские права афинянина, полагая эту награду вполне
достаточной. (200) Точно так же в честь Пердикки, правившего в
Македонии в те времена, когда произошло нашествие варваров
(уничтожившего варваров, отступавших из-под Платей"» и
содействовавшего окончательному разгрому царя), наши предки не приняли
постановления о том, что "убивший Пердикку, ставшего ради нас
врагом персидского царя, будет подлежать немедленному аресту",
но ограничились лишь предоставлением ему гражданских прав.
Ведь стать у вас гражданином считалось тогда настолько высокой
почестью у всех людей, что ради этой, цели нам оказывались
величайшие благодеяния. Теперь же указанная почесть настолько обес-

XXIII. Против Аристократа
227
ценилась, что немало людей из числа ее получивших причинили
нам больше вреда, чем откровенные враги. (201) Но не только эта
награда нашего государства оказалась втоптанной в грязь и стала
ничтожной по своему значению; такими же стали и все остальные
награды из-за низости проклятых и ненавистных богам
политиканов, всегда готовых внести предложение о предоставлении
подобных почестей. В своей ненасытной алчности они дошли до того,
что продают награды и присуждаемые вами почести как
разносчики, громко расхваливающие всем какой-то мелкий и вообще
ничтожный товар. Они продают его по дешевке многочисленным
покупателям по той же цене, внося предложения в письменной
форме, предлагая все, что пожелают покупатели. (202) Прежде всего,
если вначале вспомнить о событиях самого недавнего прошлого, они
добились не только для того самого Ариобарзана, но и для троих
его сыновей, а также для двух жителей Абидоса, самых заклятых
врагов Афин и вообще подлейших людей, Филиска и Агава, всех
почестей, каких они только захотели. Далее, когда было признано,
что Тимофей сделал для вас полезное дело, они помимо того, что
наградили его всеми самыми высокими почестями, какие только
были, наградили вместе с ним еще и Фрасиерида и Полисфена100 —
людей, скверных и пагубных, за которыми числится такое, о чем
постеснялся бы и говорить порядочный человек. (203) Наконец,
теперь, кроме того, что они потребовали для Керсоблепта таких
наград, каких хотели (все их старания сводились к этому), они
присоединили к числу награждаемых еще двоих — вот этого
человека101, виновника стольких преступлений, о которых вы уже
слышали, и другого, которого зовут Евдерк (его вообще никто не
знает). По этой причине, граждане афинские, то, что ранее
считалось великой честью, теперь стало казаться ничтожным, и дело
заходит все дальше и дальше. Прежние награды уже кажутся
недостаточными, награжденные ими, похоже, уже не испытывают
благодарности, если вы не возьмете на себя еще и обязанности охранять
жизнь каждого из них.
(204) Если со всей откровенностью сказать правду, граждане
афинские, то никто более вас не виноват в таком состоянии дел,
15*

228
Демосфен
в том, что они приняли такой позорный оборот. Вы уже
отказались привлекать к ответственности преступников, и это право
вышло из употребления в нашем государстве. Но обратите внимание,
как наказывались нашими предками лица, совершившие
преступления, и сравните их действия с вашими. (205) Фемистокла,
который стал превозноситься над народом, они арестовали, обвинили
в персофильстве и приговорили к изгнанию102. И Кимон за то, что
он лично изменил государственный строй, завещанный предками,
лишь большинством в три голоса спасся от смерти: его
оштрафовали на 50 талантов103. Так они поступали с людьми, оказавшими им
величайшие благодеяния! И поступали справедливо. Они не
жертвовали ради них собственной свободой и гордостью за
совершенные афинским народом подвиги, но воздавали почести честным
людям, не позволяя вступившим на пусть преступлений совершать
свои действия. (206) Вы же, граждане афинские, освобождаете от
наказания совершивших величайшие преступления людей, вина
которых со всей очевидностью доказана, если они произнесут в суде
одну или две остроумные шутки104 или если несколько
избранных их филетами синдиков станут упрашивать вас о
снисхождении105. А если вы и осуждаете кого-либо, то наказываете штрафом
в 25 драхм. Ведь тогда, в старое время, государство процветало
и дела его шли блестяще; и в частной жизни никто не выделялся
над всеми остальными. (207) Доказательством этому может
служить следующее обстоятельство. Если кто-нибудь из вас видел,
как выглядят дома Фемистокла, или Мильтиада, или
какого-нибудь другого знаменитого деятеля того времени, то он легко мог
убедиться, что они ничуть не лучше всех остальных. Напротив,
общественные здания и строения, воз двинутые тогда, столь велики
и великолепны, что последующим поколениям не осталось никакой
возможности их превзойти: это Пропилеи, верфи, галереи, Пирей
и все остальное, что украшает, как вы сами видите, наш город106.
(208) Ныне же каждый, кто принимает участие в политической
жизни, обладает такими возможностями, что некоторые из них
роскошью своих частных построек затмили .многие общественные
здания. Некоторые из них скупают землю в таком количестве, кото-

XXIII. Против Аристократа
229
рое превосходит все, чем обладаете вы все, сидящие здесь в суде.
А те общественные сооружения, которые воздвигаете вы, покрывая
их известкой, настолько жалки и ничтожны, что о них стыдно
и говорить. А можете ли вы назвать какие-либо сделанные сообща
приобретения, которые вы оставите в наследство потомкам (как
наши предки, которые приобрели Херсонес, Амфиполь, славу
прекрасных подвигов)? Это та слава, которую подобные люди
всячески растрачивают, но все же не в состоянии изгладить ее в памяти
поколений, граждане афинские! (209) И это следует признать
естественным. Ведь тогда Аристид, стоя во главе такого дела, как
распределение фороса, не приобрел ни одной драхмы сверх того,
что имел до этого, а когда Аристид скончался, он был похоронен
за государственный счет107. У вас же в случае возникновения
в чем-либо необходимости имелись в распоряжении в
государственной казне суммы большие, чем у других эллинских государств.
Как следствие этого, какое время бы вы ни отвели для военной
экспедиции, вы всегда были в состоянии обеспечить ее денежным
содержанием. Ныне же лица, которые стоят во главе государства,
стали из бедняков богачами и в изобилии обеспечили себя на
долгое время вперед. А вот для вас в казне не найдется денег на
расходы даже на один день, и случается так, что надо что-то сделать,
а вы не находите средств на эти цели. Тогда хозяином положения
в государстве был народ, а теперь — слуги народа108. (210)
Виновниками этого являются лица, вносящие подобные предложения,
приучающие вас относиться с презрением к вам самим и
восхищаться лишь одним или двумя гражданами. Так эти лица
становятся наследниками вашей славы и добытых вами благ, а вам не
достается ни крошки. На вашу долю выпало лишь быть
свидетелями преуспевания других, ничего другого, кроме как быть
постоянными жертвами обмана. Какое чувство сожаления охватило бы тех
мужей, которые отдали свою жизнь за славу и свободу отечества,
оставив память о совершенных ими многочисленных и прекрасных
подвигах, если бы они узнали, что государство наше стало ныне
чем-то вроде слуги наемного телохранителя, совещаясь о том,
следует ли охранять личность Харидема! Увы, все это правда!

230
Демосфен
(211) Страшит не то, что мы обсуждаем и решаем наши дела
хуже, чем это делали наши предки, превосходившие всех людей
своими качествами и доблестью; скверно то, что мы действуем
здесь хуже других людей. Как же нам не устыдиться, когда вот
эти самые эгинцы, населяющие такой маленький остров, не
обладающие ничем, чем они могли бы гордиться, — до сих пор не
сделали гражданином своего государства Ламписа, обладающего самым
большим флотом среди эллинов, украсившего и застроившего их
город и гавань (они едва удостоили его освобождения от того
налога, который платят метеки); как же нам не устыдиться того,
(212) что вот эти самые проклятые мегарцы настолько высокого
мнения о себе, что ответили спартанцам, приславшим к ним послов
и потребовавшим, чтобы они сделали гражданином своего
государства кормчего Гермона (который вместе с Лисандром захватил
200 кораблей, когда нас постигло несчастье в битве при Эгоспота-
мах109): "Как только мегарцы увидят, что спартанцы сделали его
спартиатом110, тогда и они сделают его мегарцем!" (213) Да и
граждане Ореоса (государства, занимающего четвертую часть
Эвбеи111) до нынешнего дня не предоставили самому Харидему,
являющемуся наполовину гражданином, полные гражданские права
(мать его — гражданка Ореоса, про отца же я не могу сказать,
откуда он — да и нет необходимости так внимательно исследовать
его происхождение), но он платит там тот же налог, который
платят неполноправные граждане (как поступали у нас те, кто платили
некогда взносы в Киносарг112). (214) Неужели, граждане
афинские, вы, предоставившие ему полные гражданские права и
почтившие его другими наградами, добавите к ним еще и эту? И за что?
Какие корабли он для вас захватил, что могло бы заставить
потерпевших злоумышлять против него? Какой город он взял и передал
вам? Каким опасностям он ради вас подвергался? Каких врагов,
бывших одновременно и вашими врагами, он восстановил против
себя? Ни один человек не сможет положительно ответить на эти
вопросы.
(215) Хотел бы теперь сказать несколько слов, граждане судьи,
о законах, которые мы здесь цитировали, и этим закончить свою

XXIII. Против Аристократа
231
речь. Как я полагаю, если вы будете их твердо помнить, вы
станете строже их соблюдать и придерживаться, когда эти люди будут
пытаться обманывать вас и уводить в сторону от истины. Первый
закон прямо гласит, что в случае совершения убийства дело
разбирает Совет113. Аристократ же написал, что в случае совершения
убийства обвиняемый подлежит немедленному аресту. Но вы
должны соблюдать закон и постоянно помнить о том, что более всего
противоречит законному судопроизводству случай, когда человек
без суда и следствия выдается для расправы. (216) Далее второй
закон запрещает подвергать пыткам или конфискации имущества
убийцу, осужденного за совершенное им преступление114. Он же
своим постановлением, где говорится о немедленном аресте, это
допускает: ведь лицам, арестовавшим обвиненного, будет
разрешено поступать с ним как им заблагорассудится. Закон требует,
чтобы обвиняемый был доставлен к фесмофетам при условии, если он
арестован в отечестве убитого115. Аристократ же требует, чтобы
предъявивший обвинение в убийстве имел право арестовать
обвиняемого и держать в своем доме, даже если обвиняемый будет
схвачен на чужбине. (217) Существуют преступления, за которые по
закону можно убивать на месте116. Аристократ же не делает
никаких уточнений и, если кто-нибудь совершит убийство на законном
основании, выдает такого человека на расправу, хотя согласно
закону он должен оставаться безнаказанным. Если с кем-либо
случится подобное, то по закону необходимо требовать прежде всего
удовлетворения за убийство117. Он же, напротив, и сам не требует
судебного процесса и не требует от тех, кому предъявлено
обвинение,, а только предлагает в своем постановлении произвести
немедленный арест. А если кто-нибудь освободит обвиняемого, то
освободившего он тотчас же лишает прав союзника, определенных в
договорном порядке118. (218) Законы требуют взятия не более трех
заложников от народа, где обитает убийца, если этот народ
отказывается нести ответственность по суду119. Он же, если кто-нибудь
вырвет убийцу из рук человека, его арестовавшего (чтобы избавить
убийцу от суда), — таких людей лишает тотчас же прав союзника.
Закон не разрешает вносить новых законов, если они в равной ме-

232
Демосфен
ре не распространяются на всех1*", он же составил постановление,
действие которого распространяется лишь на одного человека.
Закон не разрешает ставить постановление выше закона, Аристократ
же при условии существования стольких упомянутых выше законов
вносит постановление, возвышающееся над этими законами,
отменяющее их силу. (219) Помните об этом и, пока вы находитесь
здесь, храните законы в силе, оставляйте без внимания все уловки,
на которые пойдут эти люди, не давайте им слова; потребуйте,
чтобы они показали статью этого постановления, где говорится
о судебном разбирательстве, о наказании осужденного убийцы.
Если бы Аристократ сам позаботился о должном наказании
обвиняемого, находящегося в другой стране и признанного виновным, или
о судебном разбирательстве по поводу того, совершено ли
убийство или нет, справедливо ли поступил убийца или нет — тогда бы
он не преступил законов. (220) Но поскольку он после
обозначения вины — "если кто-нибудь убьет" — опустил слова "и будет
осужден за убийство", а также слова "уличен в совершении
убийства", не написал слов "должен быть привлечен к судебной
ответственности за убийство", а также слов о том, что "он подлежит
такому же наказанию, как за убийство афинского гражданина",
и вообще не включил в свое постановление все то, чего
требует справедливость, а только то, что виновный должен быть
схвачен, — то не поддавайтесь обману и ясно отдавайте себе отчет
в том, что его постановление полностью противоречит законам.

ggggggg^gggggg^ggggggggggggggg
XXIV
ПРОТИВ ТИМОКРАТА
СОДЕРЖАНИЕ ЛИБАНИЯ
(1) И в этой речи обвинителем является Диодор. Он выступает против
весьма гуманного закона и поэтому пытается оклеветать законодателя, стараясь
бросить тень на причину, вызвавшую этот закон к жизни, и на намерения человека,
его предложившего. Закон же, который предложил Тимократ, заключается
в следующем. "Если кто-либо из афинян, задолжавших казне, дополнительно
осужден на заключение в тюрьме или будет осужден в будущем, ему (или лицу,
выступающему от его имени) разрешается выставить поручителей, утвержденных
народом, за сумму его долга, которые должны поручиться в том, что до
условленного срока долг будет уплачен. При этом условии осужденный имеет право
оставаться на свободе. В случае если долг не будет уплачен в установленный
срок, лицо, за которое поручились, должно быть заключено в тюрьму, а
имущество поручителей конфисковано". (2) Обвинитель доказывает, что, составляя
этот закон, автор его исходил не из интересов общества, а внес свой
законопроект ради Андротиона, Главкета и Меланопа. Далее обвинитель рассказывает, что
указанные лица, когда они были отправлены послами в Карию и плыли на
триере, напали на купеческий корабль из Навкратиса и ограбили купцов. Навкратий-
цы прибыли в Афины и обратились с просьбой к афинскому народу о
возвращении имущества, но народ постановил, что эти деньги являются добычей,
захваченной у врагов, и не должны быть возвращены купцам. (3) После описанных
событий от триерархов Архебия и Лисифида, командовавших кораблем, на
котором плыли названные выше лица вместе с Андротионом, потребовали выдачи
этих денег. Так как денег у триерархов не оказалось, а послы признались, что
деньги у них, им предстояло либо немедленно эти деньги выплатить, либо быть

234
Демосфен
привлеченными к суду согласно законам о лицах, задолжавших казне. Вот эти
события и послужили причиной того, говорит далее обвинитель, что Тимократ
предложил этот закон с целью оказать им помощь. Тимократ же заявляет, что
Андротион и те, кто был с ним, деньги эти выплатили. Отсюда ясно вытекает,
что он внес указанный выше законопроект, вовсе не имея в виду их интересы.
Диодор выступает против этого закона, имея в виду и другую его
особенность. Ведь он был предложен, как он считает, в нарушение существующих
законов, определяющих порядок законодательной деятельности. Диодор заявляет
также, что этот закон противоречит другим, более ранним и что он наносит
вред обществу.
ДРУГОЕ СОДЕРЖАНИЕ
Когда афиняне вели войну против царя, было принято постановление,
согласно которому вражеские суда подлежали захвату, а взятые на них ценности —
передаче в казну. В это же время Мавсол, сатрап Карий, напал на близлежащие
острова. Жители островов, терпя бедствия, обратились с просьбой к афинянам,
призывая их на помощь. Афиняне решили вначале предъявить свои обвинения
карийцу через послов. Итак, они отправляют Андротиона, Меланопа и Главкета
к правителю Карий Мавсолу, мужу и брату Артемисии, которые должны были
предъявить ему обвинение в том, что он нападает на острова, нанося ущерб
эллинам, в угоду царю. Эти послы, натолкнувшись в пути на корабль из Навкра-
тиса, везший груз из Египта (перевозили же послов триерархи Архебий и Лиси-
фид), доставили это грузовое судно в Пирей. Египтяне обратились с просьбой
к афинянам, выступив перед ними в народном собрании, но, несмотря на их
просьбы, народ конфисковал эти деньги на том основании, что жители Египта
принадлежали к стану врагов. Существовал закон, согласно которому лицо,
пользовавшееся казенными деньгами в течение целого года, должно было возместить
эти деньги казне в двойном размере. Указанные выше послы, задержавшие у
себя сумму в девять талантов и тридцать мин (вырученную после продажи груза
с захваченного судна), были привлечены к ответственности как должники
государственной казны, и им предстояло уплатить сумму долга в двойном размере.
В это время афинский народ испытывал недостаток в средствах, и некий Демагог
по имени Аристофонт составил постановление, согласно которому надлежало
избрать следственную комиссию по делу о розыске государственных должников,
пытающихся уклониться от уплаты, с тем чтобы эта комиссия предъявила им
обвинения. В качестве обвинителя выступил Евктемон (который несколько ранее
выступал в суде против Андротиона, а здесь выступает против Тимократа), об-

XXIV. Против Тимократа
235
виняя Архебия и Лисифида в том, что они захватили груз с египетского корабля
стоимостью в девять талантов и тридцать мин. Он составил обвинение таким
образом, чтобы избежать явного столкновения с Андротионом, но, обвиняя трие-
рархов, он втайне злоумышлял и против Андротиона. После разбора дела в суде
между послами и триерархами послы были признаны виновными и должны были
возвратить деньги. (4) Поскольку закон предписывал, чтобы должника на
второй год1 заключали в тюрьму до тех пор, пока он не выплатит долга, послы
должны были подвергнуться тюремному заключению. Когда наступил указанный
срок и начался второй год — с наступлением которого послы должны были
подвергнуться тюремному заключению, — Тимократ внес следующий
законопроект: "Если какое-либо лицо из числа государственных должников дополнительно
осуждено на тюремное заключение или будет осуждено в будущем, то ему
разрешается остаться на свободе, если оно представит трех поручителей (которых
должно утвердить народное собрание), обязующихся уплатить долг. Если
должник долга не уплатит и не уплатят его поручители, то человек, за которого
поручились, должен быть заключен в тюрьму, а имущество поручителей —
конфисковано. (5) Диодор и Евктемон опротестовали этот законопроект как
противоречащий существующим законам, несправедливый и вредный. Андротион, Главкет
и Меланоп, поняв, что дело начато из-за них, уплатили девять талантов и
тридцать мин. Они, вероятно, не стали бы платить, если бы обвинители не
выступили с указанным заявлением. Но все-таки они деньги уплатили.
С обвинением выступают Евктемон и Диодор, заявляя, что законопроект
составлен в интересах послов. Если они и уплатили деньги в период,
предшествовавший разбору дела, то они сделали это из-за того, что обвинение против них
было уже выдвинуто, так что должно подвергнуться осуждению само намерение
законодателя. (6) Оратор тем не менее детально разбирает сам закон,
доказывая, что он вреден и по другой причине: он внесен противозаконным образом,
противоречит прежним законам, и в других отношениях несправедлив, и приносит
вред государству своим содержанием. По этой причине в речи развиваются две
основные темы: первая заключается в том, что закон внесен в интересах послов,
вторая же сводится к тому, что законопроект противоречит существующим
законам, вреден и несправедлив. (7) Поэтому если бы Тимократ смог оправдаться
перед обвинением, что закон внесен в интересах послов, то он не смог бы
избежать ответственности за порочность самого законопроекта. Диодор имел
возможность обвинить законодателя в том, что он внес порочный законопроект,
противоречащий прежним законам: этой темы ему вполне хватило бы для
обвинительной речи. Ныне же он использовал с целью опорочить законодателя и мотив,
касающийся послов. (8) Первая тема, касающаяся причины, по которой Тимократ
предложил свой закон, носит предположительный характер: расследуется вопрос,

236
Демосфен
выдвинул ли он свой законопроект в интересах послов или же нет. Вторая тема,
касающаяся самого закона, носит прагматический характер. В целом же все
обвинение, как выдвинутое против определенных точно оговоренных положений
является делом прагматическим. Я называю точно оговоренным положением не такое,
где можно отыскать некое другое содержание, как это бывает при расследовании
дела предположительного характера, и не такое, которое связано с самим
мастерством и представившейся возможностью, как это бывает при опровержении.
В этом случае предметом расследования является прошлое, в прагматическом
же речь идет о будущем. Точно оговоренные положения должны содержаться
в законах и постановлениях.
(9) В этой речи четыре главных тезиса. Первый связан с законом и носит
двойственный характер, касаясь как личности, так и существа дела, то есть
самого содержания закона как противоречащего уже существующим. Второй тезис
касается принципа справедливости, третий — полезности (где доказывается, что
этот закон вреден), четвертый — возможности (где доказывается, что этот
закон неосуществим). Эти четыре главных тезиса и составляют предмет
обсуждения. Тезис, направленный против послов, оратор развивает в катастасисе*·
и в отступлении явно с целью опорочить противника. (10) Вследствие того что
законопроект представляется необыкновенно гуманным, освобождая людей от
пребывания в тюрьме, оратор выдвигает против этого законопроекта многие
доводы и более всего указанные два положения. Первое из них касается послов.
Цель здесь состоит в том, чтобы слушатели, проникшись недоверием к автору
закона, убедились в его корыстной заинтересованности — как законодателя,
действовавшего в интересах ораторов и политических деятелей, стремящихся
расхищать общественное достояние. Во-вторых, оратор упирает на вредность закона
(при помощи которого законодатель хочет отнять у государства возможность
собрать все долги с должников), на несправедливость, заключающуюся в
гуманном обращении с недостойными заключенными. Что касается возможности
осуществления закона, то оратор утверждает, что его невозможно ввести в практику
государственной жизни, если бы мы даже этого захотели: ведь он подорвет
самые основы демократического государственного устройства. (11) Не следует
оставлять без внимания и тот факт, что принцип законности в речи разработан
самым полным образом, тогда как принципы справедливости, и полезности,
и возможности оказываются взаимосвязанными. Среди них на первый план
выступает принцип полезности, но он подкрепляется аргументами о справедливости,
несправедливости и невозможности. Ведь все несправедливое вредно; что же
касается невозможности, то оратор вынужден основываться на этом же
рассуждении — ато, что невозможно, одновременно является и вредным". Поскольку
Тимократ особенно широко распространялся насчет гуманности своего закона,

XXIV. Против Тимократа
237
а эта гуманность может быть соотнесена со справедливостью, Демосфен по этой
причине повсюду в речи упирает на принцип вредности, доказывая, что закон
принесет государству ущерб и подвергнет его опасности.
РЕЧЬ
(1) Что касается того, граждане судьи, кто виновник
настоящего судебного процесса, то я полагаю, что и сам Тимократ не
осмелится возразить, будто им является кто-либо иной, а не он сам.
Желая лишить государство немалых денег, он внес закон,
противоречащий всем прежним законам, — закон негодный и
несправедливый, граждане судьи! Выслушав все то, что я сейчас скажу, вы
сможете ясно себе представить, насколько этот закон — если он
будет утвержден — подорвет все основы нашей жизни и нанесет
вред общему делу. Об одном же, что я считаю самым главным
и что представляется совершенно ясным во всем этом деле, я хочу
сказать вам прежде всего. (2) Речь идет о ваших голосах — этот
закон полностью обесценивает и лишает силы ваши голоса,
которые вы, принеся клятву, подаете при решении всех дел. Не
приходится даже говорить о том, чтобы этот закон мог в чем-то быть
полезным для государства! В самом деле, может ли он на это
претендовать в то время, когда он лишает полномочий учреждения, на
которых, как представляется, основано наше государственное
устройство, а именно суды, отнимая у них право наказывать в
соответствии с законами тех людей, которые совершают преступления?
Цель этого закона состоит в том, чтобы дать некоторым лицам,
вот,уже много лет пользующимся тем, что вам принадлежит
(расхитив при этом немало вашего добра), возможность не
возвращать того, что они столь явным образом украли3. (3) Ведь гораздо
легче частным образом угодить кому-либо, чем защищать ваши
справедливые права. В то время как он получил деньги от них,
прежде чем выдвинуть этот закон, предлагаемый ради их частных
интересов, я, выступая в ваших интересах, подвергаюсь опасности
штрафа в 1000 драхм. Вот насколько далек я от мысли добиться
от вас какой-либо выгоды! (4) Большинство тех людей, которые

238
Демосфен
представляют законопроекты, касающиеся всего общества, обычно
заявляют, что предложения, выдвигаемые ими перед народом,
являются для вас наиболее полезными и заслуживают
наибольшего внимания с вашей стороны. Хотя некоторые люди уже сделали
такие заявления, и притом вполне уместным образом, я
полагаю, что настал момент, вполне подходящий для такого заявления
и с моей стороны4. (5) Можно ли назвать что-либо иное, кроме
законов, на которых прежде всего основаны благосостояние нашего
государства, его демократическое устройство и свобода? На этот
вопрос, я полагаю, каждый с уверенностью ответит отрицательным
образом. Но в связи с этим законом перед вами стоит выбор: или
признать недействительными все остальные законы, которые вы
принимали против лиц, наносящих ущерб государству, или же,
напротив, отвергнуть этот закон и сохранить в нашем государстве
все остальные. Таково существо дела, если определить его самым
кратким образом, — дела, по которому вы должны вынести свое
решение.
(6) Но для того, чтобы никто из вас не удивился, почему вдруг
я, прожив (как я убеждаю себя сам) скромно и умеренно всю
свою жизнь, ныне оказался втянутым в тяжбы и судебные
процессы по делам, касающимся всего общества, — по этому поводу я
хотел бы в нескольких словах дать вам объяснение. Оно не будет
чем-то излишним, не относящихся к делу. Ведь я, граждане
афинские, выступил против человека порочного, сварливого и ненавист-,
ного богам, с которым перессорилось все наше государство5,
а именно против Андротиона. (7) Я был им обижен намного
сильнее, чем Евктемон, ибо Евктемон поплатился только деньгами,
я же, в случае если бы Андротиону удалось добиться цели,
которую он ставил, преследуя меня, был бы не только лишен
состояния, но и самой жизни. При этом общий для всех удел — уход из
жизни — был бы обставлен для меня не самым легким образом.
Намереваясь обвинить меня в том, о чем благоразумный человек
и сказать бы побоялся, а именно в том, будто я убил своего отца,
он выступил против меня с обвинением в^ нечестивости6 и привлек
меня к судебной ответственности. В этом процессе он не собрал

XXIV. Против Тимократа
239
и пятой части голосов судей в пользу своего обвинения и был
присужден к штрафу в 1000 драхм. Я же, как это и следовало по
справедливости ожидать, был оправдан, более всего благодаря
милости богов, а также благодаря вам, судьям. (8) Человека,
который, поправ всякую справедливость, выступил против меня с таким
обвинением, я стал считать своим непримиримым врагом. Далее,
видя, как совершаются преступления против всего нашего
государства, как в деле взимания недоимок по эйсфоре, так и в
подготовке священных сосудов для торжественной процессии, и обратив
внимание на то, что Андротион, имея в распоряжении большие
средства (принадлежащие и государству, и божеству, и эпонимным
героям), их не возвращает, я выступил против него вместе с Евкте-
моном7, полагая, что наступил самый подходящий момент прийти
на помощь государству и заодно отомстить за бесчинства, которые
я от него перенес. Я надеялся тогда на исполнение своего
желания8, а также на то, что этот человек понесет заслуженное
наказание. (9) Хотя дело было совершенно бесспорным и Советом
вначале было принято осуждающее решение, народное собрание
потратило затем целый день на его обсуждение, а позже к ним
присоединились два дикастерия, состоявшие из тысячи и одного члена9,
вынесшие свое решение путем голосования. Когда у Андротиона
уже не оставалось никакой уловки, чтобы присвоить себе ваши
деньги, этот вот самый Тимократ проявил столь великое
пренебрежение к установленному порядку, что внес законопроект, с
помощью которого он лишал богов их священных сокровищ, отнимал
у государства принадлежащие ему средства10, и аннулировал все
решения Совета, народного собрания и суда. Этот закон также
предоставляет полную свободу действий всем желающим
расхищать общественное достояние. (10) Чтобы спасти государство от
всех этих бедствий, мы нашли лишь это единственное средство,
состоящее в подаче письменной жалобы против законопроекта, при
помощи которой мы, обратившись к вам, смогли бы добиться
отклонения этого закона.
Прежде всего я коротко изложу вам события, имевшие место
в самом начале, чтобы вы лучше узнали дело и смогли бы последо-

240
Демосфен
вательно учесть все порочные положения, заключающиеся в этом
законе. (11) Перед вами выступил с проектом постановления Аристо-
фонт11, чтобы была создана комиссия следователей и чтобы те
граждане, которые знают лиц, владеющих деньгами, принадлежащими
божеству или государству, доставили сведения об этих лицах
названным следователям. Вслед за этим Евктемон сообщил, что Архе-
бий и Лисифид, будучи триерархами, присвоили себе деньги навкра-
тийцев12 — девять талантов и тридцать мин. Дело дошло до
Совета, был составлен проект решения13. Когда народное собрание было
созвано, народ решил, что дело необходимо обсудить1**. (12) Тут
Евктемон, встав, поведал собранию и о многих других событиях,
а также подробно рассказал, как триера, на которой находились
Меланоп, Главкет- и Андротион, плывшие послами к Мавсолу,
захватила судно, как люди, которым принадлежали ценности,
захваченные на этом корабле, обратились к вам в качестве просителей15
и как вы отвергли их мольбу, решив, что захваченный груз
является имуществом, принадлежащим врагам16... Напомнив вам обо всех
этих событиях, он прочел законы, в соответствии с которыми
ценности, захваченные подобным образом, должны стать
собственностью государства. Его выступление было единогласно вами
одобрено. (13) Тут вскочили Андротион, Главкет и Меланоп (следите
теперь, правду ли я говорю!) и стали кричать., негодовать, ругаться
между собой и оправдывать триерархов. Они признались в том,
что деньги эти у них были, и просили предоставить им
возможность отыскать эти деньги среди них троих17. После того как вы
выслушали их и эти лица перестали кричать, внес предложение
Евктемон — наиболее справедливое, какое только было возможно
в создавшемся положении. Согласно этому предложению вы
получали право взыскать деньги с триерархов, те же, в свою очередь,
получили возможность затребовать эти деньги у тех, кто их
присвоил. В случае возникновения спора дело подлежало
рассмотрению в суде, и признанный виновным должен был выплатить эти
деньги государству. (14) И вот привлеченные к ответственности
выдвигают обвинение в противозаконности этого предложения, оно
передается на ваше рассмотрение. Чтобы быть кратким, скажу

ХХ1\ Против Ίимокршна
241
только, что оно было признано соответствующим законам, и
обвинение было снято. Что же должно было последовать? Только то,
что государству полагалось получить деньги, а лицам, их
присвоившим, — понести наказание. Не было никакой надобности в
применении каких-либо новых законов.
До указанного момента этот самый Тимократ не давал повода
к тому, чтобы вы пожаловались на ущерб, понесенный по его вине.
Но после этого ответственность за все, что произошло и о чем я
говорил выше, лежит на нем, и нет такого вреда, которого бы он
вам не причинил. Он продался вот этим людям, содействуя их
хитростям и мошенническим проделкам; став их помощником, он взял
на себя ответственность за все их преступления, как я вам сейчас
ясно докажу. (15) Прежде всего необходимо напомнить вам о
времени и стечении обстоятельств, послуживших ему предлогом для
внесения законопроекта; вы сейчас увидите, каким презрением
к вам он был переполнен, чтобы над вами надругаться. Был тогда
месяц Скирофорион18, когда потерпели, в суде поражение лица,
выступившие с обвинением против Евктемона. Наняв тогда этого
человека и не собираясь поступить по справедливости, чтобы
удовлетворить ваши требования, они стали распространять по агоре
слухи через своих людей, будто готовы уплатить деньги в
одинарном размере, но не имеют возможности возместить их в двойном.
(16) Это была хитрость (заключавшая в себе и надругательство),
подготовленная с тем, чтобы незаметно для вас протащить этот
закон. Доказательством тому, что дело обстояло именно так, могут
послужить последовавшие затем действия этих людей. В то время
они еще ни одной драхмы из указанной суммы не вернули и с
помощью одного закона лишили силы и значения большинство
остальных существующих законов. И этот один закон был самым
позорным и самым опасным из всех, которые когда-либо у вас
принимались.
(17) Теперь я хочу, кратко остановившись на существующих
законах, в соответствии с которыми подаются подобные жалобы,
сказать и о самом законе, против которого я выступаю с
настоящим обвинением. Выслушав мои соображения, вы сможете лучше
16 Демосфен

242
Демосфен
разобраться и во всем остальном. В существующих у нас законах,
граждане афинские, имеются ясные и точные предписания,
определяющие порядок, в соответствии с которым должно осуществляться
законодательство. (18) И прежде всего там точно указывается
время, когда полагается выступать с предложениями новых
законов. Но даже тогда с законопроектами может выступать далеко не
каждый, кому заблагорассудится это делать. Существующие
положения требуют, во-первых, чтобы текст закона был написан и
выставлен на обозрение для всех желающих с ним познакомится
перед статуями эпонимных героев19. Во-вторых они требуют, чтобы
тот закон распространялся на всех без исключения, а также
отмены всех предшествующих законов, которые этому новому закону
противоречат, — не говоря уже о других требованиях, изложение
существа которых, как мне кажется, не представляет для вас
интереса в настоящий момент. В случае нарушения любого из этих
предписаний каждый гражданин имеет право выступить в качестве
обвинителя. (19) Если бы Тимократ не должен был нести
ответственности за нарушение всех указанных выше предписаний — а
нарушил он их все без исключения, внося свой законопроект, —
можно было бы ограничиться, выступая против него, одним
обвинением, каким бы оно ни было. Но теперь встает необходимость
говорить обо всех допущенных им нарушениях законов,
останавливаясь на каждом в отдельности.
Я начну с нарушения, которое он допустил в самом начале,
а именно с того, как он вносил свой законопроект в противоречии
со всеми законами20, затем по порядку остановлюсь на остальных
нарушениях, если вы пожелаете все это выслушать. Возьми наг
званные мною законы и прочитай их. Отсюда сразу станет ясно,
что Тимократ ни одного предписания, содержащегося в этих
законах, не выполнил. Вы же, граждане судьи, отнеситесь со
вниманием к законоположениям, которые будут сейчас оглашены.
(Порядок голосования законов)-

XXIV Против Тимократа
243
(20) "В одиннадцатый день первой притании, на народном
собрании, после того как глашатай обратился с молитвой к богам,
должно производиться голосование законов: в первую очередь
законов, касающихся деятельности Совета, во вторую очередь —
общих законов22, затем тех, что связаны с деятельностью девяти
архонтов, и, наконец, тех, что связаны с деятельностью остальных
должностных лиц. Первыми пусть голосуют те, кто считает
законы, регулирующие деятельность Совета, удовлетворительными,
вторыми — те, кто считает их неудовлетворительными. Затем
в таком же порядке голосуются общие законы. Голосование
законов производится согласно существующим установлениям. (21)
Если какие-либо из существующих законов будут в результате
голосования отклонены, то пританы, под рукородством которых
проводилось голосование, должны созвать для обсуждения отклоненных
законов последнее из трех последующих народных собраний23.
Проедры, которые будут председателями в этом народном
собрании, должны после жертвоприношений первым делом заняться
вопросом о номофетах — о том, чем они будут руководствоваться
в своей деятельности, а также о деньгах на их содержание. Сами
номофеты должны избираться из числа лиц, принесших клятву ге-
лиастов. (22) Если пританы не соберут народного собрания
согласно предписанным установлениям или же проедры не выполнят
своих обязанностей согласно этим же предписаниям, то каждый из
пританов должен уплатить штраф в 1000 драхм в священную казну
Афины, а каждый из проедров — уплатить штраф в 40 драхм24
в священную казну Афины. Обвинение против них должно
рассматриваться у фесмофетов в том же порядке, в каком преследуются
лица, которыеч будучи должниками казны, заняли общественную
должность. Лица, которым предъявлено подобного рода обвинение,
должны быть доставлены фесмофетами в суд согласно закону:
в противном случае фесмофеты не будут включены в состав
Ареопага как лица, воспрепятствовавшие исправлению законов. (23) Перед
собранием каждый афинский гражданин по желанию имеет право
выставить перед изображениями эпонимных героев написанный
текст закона, который он хотел бы провести в жизнь, чтобы
16*

244
Демосфен
в соответствии с общим количеством предложенных законов народ
вынес свое решение о времени, которое должно быть
предоставлено номофетам. Человек же, предложивший новый закон, должен
написать его на выбеленной доске и выставлять его перед статуями
эпонимных героев ежедневно, пока длится работа народного
собрания25. На собрании должны также избираться защитники
законов26 перед народом — тех законов, отмены которых требуют но-
мофеты, а именно пять граждан из числа всех афинян, на
одиннадцатый день месяца Гекатомбеона"27.
(24) Все эти законы, граждане судьи, существуют уже давно,
и много раз на деле доказывали, насколько полезны они для вас.
Никто ни разу не пытался заявить, будто они нехороши, и это
естественно: они ни в малейшей мере не побуждают граждан к
жестоким или насильственным действиям или к установлению
олигархического строя, но, напротив, требуют во всем гуманного
отношения к людям и проникнуты демократическим духом. (25) Прежде
всего они поставили в зависимость от вашего голосования вопрос
о том, следует ли вносить новый законопроект или же следует
считать достаточными старые законы. Затем, если вы проголосуете
за выдвижение новых законов, указанные законы требуют, чтобы
эти законопроекты выдвигались не сразу. Законы назначили для
этой цели третье народное собрание, но даже на этом собрании
они не допускают выдвижения самого законопроекта, а разрешают
лишь рассмотреть вопрос о форме деятельности номофетов. В
промежуточное же время законы предписывают всем желающим внести
на рассмотрение новый законопроект — выставлять его перед
статуями эпонимных героев, чтобы каждый желающий мог его про*
честь, и если заметит нечто могущее принести вам вред, чтобы он
мог сказать об этом и иметь достаточно свободного времени для
возражений. (26) В то время как у нас существуют столь
многочисленные требования к лицам, желающим предложить
новый,закон, этот вот Тимократ ни одного из них не выполнил. Он не
выставлял текста нового закона, не предоставил возможности
познакомиться с ним тем людям, которые пожелали бы возразить
против этого законопроекта, не выждал ни одной из положенных от-

XXIV. Против Тимократа
245
срочек, предписанных законами, и после собрания (на котором вы
провели голосование о законах, на одиннадцатый день месяца Ге-
катомбеона) внес свой законопроект в двенадцатый день месяца
Гекатомбеона, сразу же на другой день после собрания. Он сделал
это во время праздника Кроний28, когда по этой причине Совет
был распущен. Воспользовавшись этим, он провернул дело вместе
со злоумышлявшими против вас лицами, назначив специальным
постановлением номофетов под предлогом праздника Панафиней29.
(27) Хочу огласить перед вами текст самой псефисмы,
утвержденной большинством голосов, чтобы вы увидели, как они все
согласовали между собой, и никакая случайность здесь не могла иметь
места. Возьми псефисму и прочитай ее судьям.
(Псефисма)
"В дежурство филы Пандиониды50, первое в этом году, на
одиннадцатый день ее притании, Эпикрат внес предложение, чтобы
пританы филы Пандиониды на следующий день созвали
номофетов, число которых должно равняться 1001 человеку из числа
принесших клятву гелиастов, причем Совет должен принять участие
в работе номофетов51 для принесения жертв и обеспечения
требуемых расходов на эти цели, а также для подготовки всего того, что
может понадобиться для праздника Панафиней".
(28) Смотрите же, как ловко автор псефисмы, выдвигая в
качестве предлога финансовые вопросы и подготовку к празднику,
обошел законы, требующие определенной отсрочки, и сам на свою
ответственность назначил на завтра заседание номофетов. И он
сделал это — клянусь Зевсом! — не для того, чтобы как можно
лучше провести празднование Панафиней (ведь уже ничего не
оставалось такого, что требовало бы дополнительных забот, никаких
недоделок не было!), а с той целью, чтобы при полном отсутствии
лиц, которые могли бы догадаться, в чем дело, а также в
отсутствие тех, кто захотел бы возразить против такого закона —
выдвинуть и утвердить этот закон, являющийся ныне предметом судеб-

246
Демосфен
ного спора. (29) И вот доказательство этому. Когда номофеты
заседали, никто не предложил никакого закона, который бы касался
этих вопросов, связанных с подготовкой и проведением
празднования Панафиней — ни плохого ни хорошего! А вот о предмете,
о котором псефисма умалчивала, а законы запрещали что-либо
предпринимать, Тимократ этот самый в обстановке полнейшего
спокойствия внес законопроект, отдав предпочтение отсрочке,
вытекающий из постановления, перед отсрочкой, предписанной
законами. Его ничуть не потревожило то, что все вы соблюдали в это
время правила священных дней месяца, когда законом
предписывалось не творить никаких обид друг другу ни в частном, ни в
общественном деле, не заниматься никакими другими делами, кроме
связанных с праздником. И в такое время он на виду у всех
решился совершить тяжкую несправедливость, не какому-то
случайному человеку, но всему государству! (30) Разве это не чудовищно?
Ведь он хорошо знал, что законы, которые вы только что
услышали, сохраняют свою силу; он также хорошо знал, что в
соответствии с другим законом никакое другое постановление, даже
законным образом принятое, не может быть поставлено выше
закона. И несмотря на все это, он предложил и провел новый закон,
основываясь на постановлении, содержание которого — он это
хорошо знал — противоречило существующим законоположениям!
(31) И разве это не ужасно, что государство, обеспечившее
безопасность каждому из нас, предоставив нам гарантию от
какого-либо вреда или ущерба, на время священных дней месяца, само не
смогло защитить свою безопасность от Тимократа и претерпело t
его стороны тягчайшую несправедливость в эти самые священные
дни?! Действительно, можно ли себе представить более тяжкий
ущерб, который частное лицо способно нанести государству, чем
отмена законов, лежащих в самой основе его существования?
(32) Из всего сказанного выше легко можно увидеть, что
Тимократ ничего не сделал из того, что следовало сделать и ,что
предписывалось законами. Но вам сейчас со всей
определенностью станет ясно, что Тимократ не только нарушил законы,
оставив без внимания отсрочку, которая была ими предусмотрена, что

XXIV Против Тимократа 247
он совершенно лишил вас возможности обсудить и рассмотреть все
вопросы, связанные с этим, и стал выдвигать свой закон в
священные дни месяца; он ведь нарушил законы и в том отношении, что
предложил законопроект, противоречащий всем прежде
существовавшим правовым установлениям. Возьми и прочитай прежде всего
этот закон, который совершенно определенным образом запрещает
вносить законопроекты, противоречащие прежним законам; если
же кто-нибудь так поступит, ему должно быть предъявлено
обвинение в судебном порядке.
(Закон)
(33) "Никто не имеет права отменить какой-либо закон из
числа существующих, за исключением того случая, когда это
происходит в комиссии номофетов. Только тогда разрешается любому
афинскому гражданину отменить закон, предложив вместо
отменяемого им другой. Предварительное голосование по поводу этих
законов должны провести проедры: первое голосование по поводу
действующего закона, является ли он полезным для афинского
народа или не является, а второе голосование по поводу
предлагаемого законопроекта. Тот, за который проголосуют номофеты, должен
войти в силу. Никому не должно быть дозволено предлагать
закон, противоречащий уже существующим. Если же кто-нибудь,
отменив какой-либо из существующих законов, предложит вместо
него другой, приносящий вред народу афинян или противоречащий
какому-либо из существующих законов, против такого
законодателя должно быть выдвинуто обвинение в судебном порядке
в соответствии с законом, который карает лиц, предлагающих
законопроекты, наносящие ущерб государству".
(34) Вы слышали, о чем говорит закон. Я считаю его ничуть не
менее заслуживающим похвалы, чем многие другие прекрасные
законы, установленные в нашем государстве. Обратите внимание на
то, с какой силой и насколько справедливо защищаются здесь
интересы народа. Запрещается вносить законы, противоречащие су-

248
Демосфен
ществующим, если при этом не будут отменены установленные
ранее. Ради чего это делается? Прежде всего ради того, чтобы вы
имели возможность, благочестиво подавая свои голоса, решать дела
на основе справедливости. (35) Предположим, что существуют два
противоположных по своему содержанию закона и два лица
выступают перед вами в качестве тяжущихся сторон по делам
общественным или частным, причем каждый из них добивается решения
в свою пользу, опираясь на разные законы. В этом случае вы не
сумеете одновременно согласовать свое решение с двумя
противоположными по смыслу законами (да и как это возможно?).
Поскольку вы непременно станете опираться на один из этих
законов, вы нарушите свою клятву: ведь ваше решение будет
противоречить другому закону, равным образом сохраняющему свою силу.
(36) Законодатель создал такие правила для того, чтобы избавить
вас от путаницы: он хотел также сделать вас стражами законов.
Ведь он хорошо знал, что существует много способов обойти
другие гарантии законности, которые он установил. Синегоров,
которых вы выбираете, можно убедить в том, чтобы они молчали.
Закон требует выставлять на обозрение законопроекты для того,
чтобы о них заранее все знали, но законопроект может ускользнуть от
внимания тех, кто стал бы возражать против него, если бы о нем
знал. Другие же прочтут его, не уделив ему должного внимания.
(37) Конечно, выступить в судебном порядке против
законопроекта может каждый, клянусь Зевсом, — как это делается теперь. Но
в этом случае, если автор законопроекта добьется отвода
обвинителя, государство окажется обманутым. Что же является единствен^
ной, справедливой и прочной гарантией законности? Разумеется,
вы, народное большинство! Никто не сможет отнять у вас право
определить и одобрить наилучшее решение, не сможет отвести вас
или подкупить, а тем самым и принудить к тому, чтобы вы
утвердили худший закон вместо лучшего! (38) Вследствие всего этого
такая гарантия становится препятствием на любом пути, который
изберет себе несправедливость, преграждая, лишая доступа к
законодательной деятельности всем злоумышляющим против вас
лицам. И все эти гарантии, устроенные столь прекрасным и справед-

XXIV. Против Тимократа
249
ливым образом, Тимократ уничтожил, перечеркнул — в той мере,
насколько он в силах был это сделать, — и внес законопроект,
направленный против всех, если сказать прямо, существующих
законов, не сопоставив его с прежними законами32, не отменив ни
одного из них, не предоставив возможности выбора, не сделав
ничего из того, что полагалось сделать.
(39) То, что Тимократ, внеся законопроект, противоречащий
всем существующим законам, подлежит преследованию по суду
согласно предъявленному ему обвинению, ясно, как я полагаю, всем.
А для того чтобы вы знали, какие законы он при этом нарушил,
пусть вначале будет оглашен перед вами законопроект этого
человека, а затем другие законы, которым его закон противоречит.
Читай!
(Закон)
"Когда фила Пандионида дежурила в этом году первой, на
двенадцатый день ее притании, Тимократ внес предложение. Если
кто-либо из лиц, задолжавших казне, был дополнительно
приговорен к тюремному заключению или впредь будет приговорен, пусть
будет ему разрешено — или иному лицу, выступающему от его
имени, — выставить поручителей (которых народ утвердит
голосованием) в том, что сумма, которую тот задолжал, будет
уплачена. Когда кто-либо из граждан захочет выставить поручителей,
проедры непременно должны утвердить их голосованием народа.
(40) Должник, выставивший поручителей, должен быть свободен
от тюремного заключения при условии, если он возвратит
государству деньги, уплата которых поручителями была гарантирована.
Если же должник не возвратит суммы долга, сам или его
поручители, в девятую пританию, он должен быть заключен в тюрьму,
а имущество поручителей конфисковано. Что же касается лиц,
берущих на откуп сбор-налогов, их поручителей и сборщиков, а
также тех, кто арендует сдающиеся в аренду государственные
предприятия33, а также поручителей за этих лиц, то взыскание с ука-

250
Демосфен
занных лиц долгов производится государством в соответствии с
уже существующими законами. Если кто-либо из указанных лиц
окажется должником в дерятую или десятую пританию, то он
должен уплатить долг в следующем году".
(41) Вы слышали, о чем говорит закон. Обратите внимание
прежде всего на ту его часть, где говорится: "Если кто-либо из
лиц, задолжавших казне, был дополнительно приговорен к
тюремному заключению или впредь будет приговорен...", а затем на
другую его часть, в которой поясняется, что этот закон не должен
распространяться на лиц, берущих на откуп сбор налогов,
арендаторов и их поручителей. Законопроект этот полностью
противоречит всем существующим законам, но особенно эти части. Вы
убедитесь в этом, прослушав текст самих законов. Читай!
(Закон)
(42) Диокл предложил: "Пусть сохраняют силу законы,
установленные при демократическом государственном устройстве до
Евклида34, а также установленные при Евклиде и начертанные для
всеобщего обозрения. Законы же, принятые после Евклида, и
законы, которые будут приняты в будущем, должны считаться
действующими с того самого дня, в который они были приняты, за
исключением случая, когда в самом тексте закона будет указан срок,
с которого вступает в силу его действие. Секретарь Совета должен
приписать к уже существующим законам в течение 30 дней
указанную статью закона. Впредь каждый секретарь, вступив в
должность, пусть припишет к тексту каждого закона, что он вступает
в силу немедленно, с того дня, когда он будет принят".
(43) Хотя существующие законы, граждане судьи, оказались
так хорошо составленными, закон, который вам только что
прочитали, сделал их как бы более прочными и определенными.
Он,требует, чтобы каждый закон вступал в силу с того дня, в который
он будет принят, кроме случая, когда в т.ексте закона имеется
статья с указанием срока, с которого он должен вступать в силу.

XXIV Против Тимократа
251
Почему так делается? А потому, что к тексту многих законов
приписывается: "Закон вступает в силу с того момента, когда
закончится правление нынешнего архонта". Законодатель, внесший
только что прочитанный закон позже других законов, считал
несправедливым, чтобы законы, начертанные для всеобщего обозрения
уже после того, как они были приняты, распространяли свое
действие на прежнее время, считая с того дня, как они были
приняты, — чтобы они считались вступившими в силу во время более
раннее, чем указанное автором закона. (44) Смотрите же теперь,
насколько противоречит этому закону тот, который предложил Ти-
мократ. Указанный выше требует, чтобы закон вступил в силу
с обозначенного в нем срока или дня его принятия, Тимократ же
написал: "И если кто был дополнительно приговорен...", говоря
о временах прошедших. Но даже и этот срок он сделал
неопределенным, не указав архонта, с правления которого закон вступает
в силу, устроив дело таким образом, что распространил действие
закона не только на время, предшествующее дню его принятия, но
и на времена более ранние, когда никого из ныне живущих еще не
было на свете. Ведь все предшествующее время, на которое он
распространил свой закон, он ничем не ограничил. Так что,
Тимократ, ты должен или отказаться от своего закона, или отменить
указанный выше закон, и не вносить путаницу во все дела, с
целью добиться того, чего ты хочешь. Читай теперь другой закон.
(Закон)
(45) "Дела о восстановлении в правах лиц, лишенных
гражданской чести, а также об освобождении лиц, задолжавших богам или
государственной казне афинян, от уплаты долга или об отсрочке
его выплаты35 не должны рассматриваться без предоставления
гарантии безопасности афинянами, собравшимися в количестве не
менее 6000, голосующих за это предоставление тайным
голосованием. Такие дела должны рассматриваться при указанном условии
соответственно тому, как это решат Совет и народ".

252
Демосфен
(46) И вот другой закон, не позволяющий возбуждать дела
о восстановлении в правах лиц, лишенных гражданской чести,
а также дела об освобождении от уплаты долга или отсрочке
должникам, если не будет дана гарантия безопасности, с условием,
что за ее предоставление будут голосовать не менее 6000 человек.
Этот же человек открыто написал в законе, чтобы должника,
дополнительно приговоренного к тюремному заключению,
освобождали от подобного наказания при условии, если он выставит за себя
поручителей, — без всякого включения дела в повестку дня
и предоставления гарантии безопасности выступающим с
подобными предложениями. (47) Первый закон, даже если
выступающий и получит гарантию безопасности, все же не дает
возможности любому человеку творить, что ему вздумается, но позволяет
действовать лишь в соответствии с решением Совета и народа.
Тимократу же было мало того, что он, не получив гарантии
безопасности, наносит ущерб народу внесением своего законопроекта;
помимо этого, он еще ни слова не произнес по этому поводу ни
в Совете, ни в народе, а внес законопроект украдкой, скрытым
образом, когда Совет был распущен, а все остальные граждане
в связи с праздником соблюдали священные дни месяца. (48) Ведь
тебе, Тимократ, поскольку ты знал закон, который я только что
огласил, и если ты хотел поступать по справедливости, следовало
адресоваться с письменной просьбой в Совет о разрешении там
выступить, а затем обратиться к народному собранию и уже после,
при условии поддержки со стороны всех граждан, выступить со
своим законопроектом и добиваться его утверждения. А затем
выдержать все сроки, определенные законом, чтобы, поступая
подобным образом, при попытке с чьей-либо стороны доказать,
будто закон вреден для государства, предупредить по крайней мере
обвинения в злом умысле: тебя в этом случае могли обвинить
только в ошибке. (49) Ныне же ты своей попыткой тайно и
второпях протащить свой закон в нарушение всех существующих
законов, вместо того чтобы внести его в согласии с существующим
порядком, сам себя лишил возможности добиться сочувствия к
себе. Ведь к лицам, ошибающимся непреднамеренно, проявление та-

XXIV. Против Тимократа
253
кого сочувствия возможно в отличие от тех, кто действует по
злому умыслу, в чем ты ныне уличен. Я сейчас буду говорить об
этом. Теперь же прочитай следующий закон.
(Закон)
(50) "Если кто-нибудь обратится в Совет или к народному
собранию с мольбой о защите36 по делам, о которых вынесен приго-'
вор судом, или Советом, или народным собранием, и если
осужденный должник обратиться с такой мольбой до того, как уплатит
долг, против него должно возбуждаться судебное дело, такое же,
какое возбуждается против лиц, задолжавших в казну, но
занявших должность судьи; а если с мольбой о защите выступит другое
лицо в пользу осужденного должника до выплаты его долга, то
имущество такого лица должно быть конфисковано. В случае если
кто-нибудь из проедров поставит на голосование просьбу либо
самого осужденного должника, либо другого вступившегося за него
лица до выплаты долга, такой проедр должен быть лишен
гражданской чести".
(51) Для меня будет делом немалой трудности, граждане судьи,
если я захочу высказаться по поводу всех законов, которые Тимо-
крат нарушил, внеся свой законопроект. Но все же следует
остановиться на том, который только что был прочтен, как на
заслуживающем особого внимания. Законодателю, установившему этот
закон, граждане судьи, были хорошо известны ваша гуманность
и доброта: он видел, как вы по этой причине добровольно и во
многих случаях подвергались большому ущербу. (52) Желая
уничтожить любую возможность причинить ущерб государству, он счел
необходимым постановить, чтобы лица, действия которых признаны
противоправными как на основании законов, так и в суде, не могли
воспользоваться вашей простотой и добродушием, используя
возможность обращаться с мольбой о защите и ссылаясь на несчастье.
Законодатель полностью запретил самому должнику или другрму
лицу выступать в качестве молящего о защите и вообще выступать

254
Демосфен
в защиту подобных людей, установив таким образом, чтобы
виновные выполняли предъявленные им справедливые требования.
(53) Если кто-нибудь вас спросит, кому из двух лиц вы скорее
пойдете навстречу, просящему или приказывающему, то я уверен,
что вы скажете, что просящему: такому человеку свойственна
доброта, тогда как приказывающему свойственны отрицательные черты
характера. Но вот законы все повелевают нам, что мы должны
делать, тогда как обращающиеся с мольбой о защите — просят. Так
можно ли там, где обращение с мольбой о защите запрещено,
предлагать закон, заключающий в себе приказ? Я полагаю, что
нельзя. Ведь будет позором, если в делах, где согласно вашим
законам не должно проявляться милосердия, вы дадите возможность
некоторым лицам добиваться от вас против вашей воли того, чего
они захотят.
Читай следующий закон.
(Закон)
(54) "Дела, по которым был вынесен приговор прежде либо
о которых уже был дан отчет, а также тяжбы, уже имевшие место
в суде, по частным или государственным делам, или по поводу
продажи имущества с передачей денег в казну, не должны
поступать вновь на рассмотрение суда; по ним ни один магистрат не
должен проводить голосование, в связи с ними не должны
приниматься обвинения, запрещенные законами".
(55) Тимократ же в противоречии с этим законом изложил
начало своего законопроекта противоположным образом, как бы для
того, чтобы представить свидетельство о чинимых им нарушениях
законов. Ведь цитированный выше закон не разрешает вновь
поднимать дело, по которому в суде уже однажды был вынесен
приговор. Он же в своем законопроекте предложил, чтобы, в случае
если кто-либо дополнительно был осужден согласно закону или
постановлению народного собрания, его дело вновь рассматривалось
в народном собрании и тем самым отменялся уже внесенный судом

XXIV. Против Тимократа
255
приговор, а лицо, признанное должником, могло выставить за себя
поручителей. Но ведь закон требует, чтобы ни один магистрат не
ставил на голосование дела подобного рода. Тимократ же написал
в законе, что проедры обязаны ставить вопрос на рассмотрение,
когда осужденный выставит за себя поручителей, да еще и
приписал при этом: "Когда кто-либо этого пожелает".
(56) Читай другой закон.
(Закон)
"Судебные дела, проходившие во времена, когда действовали
законы37 и в государстве существовал демократический строй,
а также решения третейских судей, принятые в это время, должны
оставаться в силе".
А вот Тимократ отменяет этот закон, не распространяя его
действие на тех лиц, которые дополнительно приговорены к
тюремному заключению.
Читай!
(Закон)
"Все акты, совершенные в правлении 30 тиранов, а также
судебные приговоры, вынесенные в это время, следует считать
недействительными"38.
(57) Остановитесь. Теперь скажите, какие из событий,
имевших место в прошлом, вы назвали бы самыми ужасными и
повторение их вы бы любой ценой желали предотвратить? Разве это не
события, имевшие место при 30 тиранах? Как я полагаю, именно
их вы бы желали избежать всеми силами. А вот этот закон, как
мне представляется, предохраняет нас от подобной опасности
и лишает юридической силы все совершенное при 30 тиранах.
Тимократ же все правовые акты, проведенные при демократическом
правлении, признал незаконными, подобно тому как мы признали

256
Демосфен
противозаконными акты 30 тиранов: ведь Тимократ точно таким
же образом лишает юридической силы законы, принятые при
демократическом правлении. (58) Что мы сможем сказать, граждане
афинские, в свое оправдание, если мы примем и утвердим закон
Тимократа? Может быть, то, что наши суды, где заседают судьи,
давшие клятву гелиастав при демократическом государственном
устройстве, совершили такие же преступления, какие имели место
в правление 30 тиранов? Можно ли будет перенести такую
клевету? Или, наоборот, мы должны будет признать, что наши суды
решали дела по справедливости? Тогда чем же мы станем объяснять
принятие такого закона, который отменяет все эти решения?
Остается только сказать, что это был приступ безумия... Ничего
другого не придумаешь!
(59) Читай другой закон.
(Закон)
"Да будет запрещено издавать законы, касающиеся лишь
одного человека, если действие его не будет распространено на всех
граждан, если участие в судебном заседании примут не менее 6000
граждан, которые утвердят закон тайным голосованием".
Законодатель требует, чтобы закон распространялся на всех
граждан, высказавшись прекрасно и в подлинно демократическом
духе. В той мере, как он считает необходимым предоставить
каждому равные возможности в различных других областях
политической жизни, точно так же он требует равенства всех перед
законом. Кто были те люди, ради которых Тимократ внес этот
законопроект, вы сами знаете не хуже меня. Не говоря уже о них, он
сам признал, что закон его не распространяется равным образом на
всех граждан, приписав к тексту закона, что он не касается лиц,
берущих на откуп сбор налогов, арендаторов государственных
предприятий и их поручителей. И вот, поскольку существуют лица,
на которых ты не распространяешь действие своего закона, ты не
можешь считаться законодателем, предлагающим закон, одинако-

XXIV Против Тимократа
257
вый для всех39. (60) Ты не имеешь возможности заявить, будто
из всех тех лиц, которые дополнительно осуждены на тюремное
заключение, преступления откупщиков являются самыми опасными
и поэтому на них не должно распространяться действие твоего
закона. Гораздо более опасны преступления государственных
изменников, преступления против родителей, преступления тех, кто, имея
обагренные кровью руки, вступает на агору. Существующие у нас
законы приговаривают всех подобных преступников к тюремному
заключению, твой же закон освобождает их от оков. Здесь ты
вновь выдаешь подлинные свои намерения, в пользу кого ты
выдвинул закон: ведь эти лица стали должниками, не принадлежа
к числу откупщиков, а скорее к числу настоящих воров, грабителей
государственных денег! Вот истинная причина, как я полагаю, того,
что ты "не проявил заботы" об откупщиках40.
(61) Можно назвать множество прекрасных законов, которым
противоречит, всем без исключения, закон, предложенный этим
человеком. Если я стану говорить обо всех законах, я, вероятно,
потеряю возможность доказать, насколько вреден нам, всем без
исключения, закон Тимократа. Вы сможете составить себе
представление об обоснованности обвинения, выдвинутого против него,
если станет ясно, что он противоречит хотя бы одному из
существующих законов. В чем же состоит мое намерение? Я хочу,
оставив в стороне все остальные законы, остановиться на том, который
этот человек сам предложил в прошлые времена, прежде чем
перейду к той части моей обвинительной речи, где я постараюсь
доказать, что закон Тимократа принесет величайший вред
государству, если будет принят. (62) Выдвижение законопроекта,
противоречащего другим, ранее принятым законам, является
красноречивым свидетельством против этого закона, и обвинение против
такого закона должен, естественно, выдвигать кто-то другой. Но если
сам законодатель выдвигает законопроект, противоречащий им
самим же ранее предложенному, то он становится обвинителем
самого себя! Чтобы вы убедились в истинности моих слов, пусть будет
оглашен здесь закон, который он некогда предложил, я же
помолчу. Читай!
17 Демосфен

258
Демосфен
(Закон)
(63) "Тимократ внес предложение: если кто-либо из афинян
в соответствии с поступившей против него исангелией41 по
решению Совета находится в тюрьме или впредь будет в ней
находиться и при этом приговор по его делу не будет передан секретарем
притании фесмофетам в соответствии с законом, определяющим
порядок разбора исангелии, то в этом случае постановляется42,
чтобы коллегия одиннадцати доставила его в суд в течение 30 дней
с момента содержания его в заключении, если этому не помешают
какие-либо государственные дела. Если же этого нельзя будет
сделать, то тогда, когда это станет возможным. С обвинением против
такого лица может выступить любой гражданин Афин по своему
желанию, имеющий на это право. В случае если такое лицо будет
признано виновным, пусть суд присяжных определит ему меру
наказания или величину штрафа. Если он будет приговорен к уплате
денег, он должен содержаться в тюрьме, пока штраф не будет им
выплачен".
(64) Вы слышите, граждане афинские? Прочитай им это место
еще раз.
(Закон)
"Если он будет приговорен к уплате денег, он должен
содержаться в тюрьме, пока штраф не будет им выплачен".
Остановись. Можно ли предложить более противоречивые
законы, чем эти два?! С одной, стороны лица, признанные
виновными, должны содержаться в тюрьме, пока не выплатят штрафа;
с другой — эти же самые лица имеют право выставить
поручителей и тем самым избежать заключения в тюрьму. Получается
так, что Тимократ обвиняет Тимократа же, а вовсе не Диодор или
кто другой из числа людей, заседающих здесь. (65) От какай
корыстной сделки можно удержаться, по вашему мнению, чего только
не побоится сделать ради наживы человек, который счел возмож-

XXIV Против Тимократа
259
ным предложить два противоположных по смыслу закона, — не
говоря уже о том, что они противоречат всем другим?! Учитывая
его полнейшее бесстыдство, я лично полагаю, что подобная
личность не остановится ни перед чем! Подобно тому как наши
законы, граждане афинские, повелевают наказывать без судебного
разбирательства лиц, признавшихся в совершении различных
преступлений, настолько же справедливо будет осудить этого человека,
уличенного в преступлении против существующих законов, без
предоставления ему защитительного слова, без выслушивания его
оправданий! Он ведь сам признал себя виновным, предложив этот
закон, противоречащий прежнему.
(66) Как я полагаю, теперь всем вам ясно, что он предложил
закон, противоречащий и этим, и указанным выше законам, и, если
можно так сказать, всем без исключения законам, существующим
в нашем государстве. Я буду удивлен, если он найдет в себе
смелость что-либо возразить против всего этого. Ведь он не сможет
доказать, что его закон не противоречит всем остальным, и не
сможет убедить вас в том, что благодаря своей неопытности он как
человек несведущий совершил незаметно для самого себя ошибку.
Он издавна известен всем как человек, за деньги составляющий
постановления и предлагающий законы. (67) У него нет даже
права просить вас о снисхождении, признавшись в совершении
несправедливого поступка: его ведь никто не принуждал, и закон
он свой вносил явно не из сочувствия к потерпевшим несчастье,
к родственникам или близкий, но совершенно добровольно в
интересах лиц, совершив против вас великие преступления, лиц,
ничем с ним не связанных, за исключением разве того, что он
сам назовет их своими родственниками за деньги, которые он от
них получил.
(68) Теперь я попытаюсь вам показать, что законопроект,
который он внес, вам вреден и невыгоден. Полагаю, все вы
согласитесь, что справедливый закон, составленный так, чтобы приносить
пользу всему народу, должен быть прежде всего просто и доступно
для всех написанным, не так, чтобы один вычитывал в нем одно,
другой — другое. Далее все, чего требует закон, должно быть
17*

260
Демосфен
осуществимо; если же он составлен хорошо, но предлагает
невыполнимое, то это подобает не закону, но молитве. (69) Вдобавок
к этому он должен обладать одной для всех особенностью: никому
из совершивших преступление он не должен давать никакой
поблажки. Если же кто полагает, что мягкость законов является
свойством демократии, то пусть он задаст себе следующий вопрос:
для кого законы должны быть мягкими? Если он захочет
правильно ответить на этот вопрос, то он найдет, что законы должны
быть мягкими по отношению к тем, кто должен предстать перед
судом, но не по отношению к уже осужденным. Ведь если
в отношении первых еще неясно, не окажется ли кто-нибудь из
них несправедливо оклеветанным, то вторые даже права не имеют
утверждать, будто они ни в чем не виновны. (70) Вот этих всех
прекрасных качеств, о которых я только что говорил, закон Тимо-
крата совершенно лишен, а вот противоположные им представлены
в нем полностью, одно за другим. Существует много способов,
с помощью которых можно было бы это доказать, но лучше всего
сделать это, исследуя текст предложенного им закона. Здесь
мы не встретим положения, когда можно сказать, что в законе
одно хорошо, другое же ошибочно, но ведь он с самого начала
до последней буквы нацелен на то, чтобы принести вам ущерб.
(71) Возьми написанный им текст закона и прочитай им первую
часть до конца: тогда я легко смогу доказать истинность своего
заявления, а вы сразу поймете, о чем я говорю.
(Закон)
«Когда фила Пандионида дежурила в этом году первой, на
двенадцатый день ее притании, когда голосованием руководил проедр
Аристокл мирринусиец^, Тимократ внес предложение: "Если кто-
либо из лиц, задолжавших казне, был дополнительно приговорен
к тюремному заключению или впредь будет приговорен, пусть
будет ему разрешено — или иному лицу, выступающему от его
имени, — выставить поручителей..."»

XXIV Против Тимократа
261
(72) Остановись. Теперь тебе придется читать закон по
статьям. Вот эта часть во всем тексте закона, граждане афинские,
является едва ли не самой возмутительной. Как я полагаю, никто
другой не осмелился бы сделать попытку отменить все приговоры,
вынесенные согласно существовавшим у нас законам, — предлагая
закон, которым должны будут пользоваться его сограждане. Но
именно так, действуя совершенно бесстыдно и ничуть не скрывая
своих истинных целей, поступил вот этот Тимократ, выразительно
написавший: "если кто-либо из лиц, задолжавших казне, был
дополнительно приговорен согласно закону или постановлению к
тюремному заключению или впредь будет приговорен..." (73) Если
бы он убеждал вас принять нечто полезное для решения
предстоящих дел, то в этом случае он не был бы правонарушителем. Но
разве он не совершает преступления, внося законопроект,
отменяющий приговоры по делам, о которых суд уже вынес свое решение
и которые являются уже законченными? Получается так, как если
бы некий человек, оставив в силе закон, предложенный Тимокра-
том, внес другой, следующего содержания: "И если некоторые
лица, задолжавшие казне и дополнительно приговоренные к
тюремному заключению, выставили поручителей, то не считать это
поручительство действительным и впредь никого на поруки не
выпускать". (74) Ведь никто, будучи в здравом уме, не стал бы такого
предлагать, как я полагаю! Ты же, отменив прежние
законоположения, совершил тем самым преступление. Ведь он должен был,
если бы считал свое дело справедливым44, перенести действие
своего закона на дела, которые должны разбираться в будущем,
а не смешивать в одну кучу дела предстоящие с делами прошлыми,
и то, что еще неясно — с уже установленными преступлениями,
подведя их оптом под одно и то же законоположение. Разве это не
возмутительно, судить на основании одних и тех же правовых
установлений и лиц, уже изобличенных в государственных
преступлениях, и тех, о которых еще нельзя с уверенностью утверждать,
совершили ли они нечто такое, что дает основание привлечь их к суду?
(75) В безобразии его поступка можно убедиться и из того,
если мы отдадим себе отчет, чем отличается государство, основанное

262
Демосфен
на принципах законности, от олигархии, и почему мы считаем тех,
кто желает, чтобы ими управляли законы, разумными и
порядочными людьми, а живущих под властью олигархии — лишенными
мужества и рабами. (76) Бросающаяся в глаза разница, как вы
легко можете заметить, состоит в следующем. Лица из состава
правящей олигархии имеют возможность отменять то, что уже
постановлено; а что касается будущего, то они имеют возможность
принимать такие решения, какие им заблагорассудятся. Напротив,
в демократическом государстве то, что должно совершаться в
будущем, определяют законы, принятые гражданами, убежденными
в их полезности и собирающимися ими руководствоваться. Тимо-
крат же, занимаясь законодательной деятельностью в
демократическом государстве, в основу своего законопроекта положил полное
пренебрежение правом, свойственным олигархии, и счел
возможным поставить этот закон выше судей, выносивших приговоры
в прошлом. (77) Но и этим не ограничивается его наглость. В его
законе написано: "или впредь будет дополнительно приговорен
к тюремному заключению, то должен быть от него освобожден,
если выставит поручителей в уплате своего долга". Но если он
считает заключение в тюрьму столь тяжким наказанием, ему
следовало бы добиваться отмены дополнительно присуждения к тюремному
заключению при условии представления поручителей — а не
выставлять поручителей уже после того, как вы вынесли
постановление о заключении в тюрьму, после того, как осужденный проникся
к вам враждебными чувствами. Ныне же, будто желая таким
способом показать, что он сам может освободить человека, хотя бы
вы и приговорили его к тюремному заключению, Тимократ внес
свой законопроект... (78) Возможно, кому-нибудь и покажется,
что такой закон, который поставлен выше решений суда и
отменяет приговоры судей волей частных лиц, может принести пользу
государству, но я придерживаюсь противоположного мнения (а закон
этого человека явно обладает упомянутыми выше двумя
особенностями). Поэтому каждый из вас, если он хотя бы в самой малой
степени заинтересован в сохранении нашего государственного
строя, если он считает необходимым придать вес своему мнению

XXIV. Против Тимократа
263
(когда в соответствии с данной вами клятвой будет подавать свой
голос), должен стремиться к отмене этого закона, не допускать
того, чтобы закон этот был утвержден.
(79) Не удовлетворившись тем, что он лишил суды права
присуждать дополнительные наказания, Тимократ не изложил
в своем законе ясно и просто даже того, что является
справедливым в составе его закона, — того, что касается должников,
поступая как человек, желающий во что бы то ни стало вас запутать
и обмануть. Обратите внимание на то, как написано в законе.
"Тимократ внес предложение, — говорится там, — если кто-либо
из лиц, задолжавших казне, был дополнительно приговорен
согласно закону или постановлению, к тюремному заключению или
впредь будет приговорен, пусть будет разрешено ему — или иному
лицу, выступающему от его имени, — выставить поручителей
(которых народ утвердит голосованием) в том, что сумма, которую
тот задолжал, будет уплачена". (80) Обратите внимание, куда он
перескочил: от суда и приговора он перенес дело к народу,
стараясь выкрасть осужденного, избежать передачи его в руки коллегии
одиннадцати. Какое должностное лицо передаст им должника? Кто
из одиннадцати его примет? Закон Тимократа требует, чтобы
поручители были утверждены в народном собрании, а в один день
провести народное собрание и заседание суда невозможно. Здесь
также отсутствует положение, согласно которому осужденный
должен оставаться под стражей до тех пор, пока не выставит
поручителей. (81) Но по какой причине он побоялся написать в законе:
"пусть должностное лицо держит должника под стражей до той
поры, пока он не выставит поручителей"? Может быть, это
несправедливо? Но я уверен, что вы все согласитесь со
справедливостью подобного требования. Или, может быть, это противоречит
другому закону? Однако это полностью согласуется с
существующими законами. Так в чем же причина? Вы не найдете другой
причины, кроме той, что он стремится не к наказанию осужденных
вами лиц, а к тому, чтобы избавить их от наказания.
(82) Что же стоит в законе после упомянутого выше
положения: "...выставить поручителей в том, что сумма, которую он за-

264
Демосфен
должал, будет уплачена". Здесь он вновь лишает священную казну
права взыскивать долг в десятикратном размере, а светскую
казну — половины суммы в тех случаях, когда она, согласно закону,
удваивается. Каким способом он этого добился? А тем, что
написал вместо слова "штраф" — "деньги", а вместо "возросшую
с процентами сумму" просто "долг". (83) В чем здесь различие?
А оно заключается в следующем. Если бы он написал "выставить
поручителей в том, что будет уплачен штраф с процентами", он
охватил бы своим законом постановления, согласно которым в одних
случаях выплачивается двойная сумма долга, а в других —
десятикратная. Согласно этим же постановлениям должники должны
выплачивать не только сумму долга, который за ними числится, но
и дополнительные штрафы, установленные на основании законов.
Ныне же, написав: "выставлять поручителей в уплате денег,
которые они задолжали", он ограничивает выплату долга суммой,
означенной в жалобе, поступившей на должников, и в тех документах,
на основании которых они были привлечены к ответственности
(а там везде обозначается первоначальная сумма, которую они
задолжали).
(84) В последующем тексте своего закона, добившись с
помощью игры слов ликвидации столь важных постановлений, Тимократ
написал: "пусть проедры руководят голосованием, когда кто-либо
захочет выставить поручителей", стремясь всеми положениями
своего закона выгородить виновного, осужденного вами человека.
Предоставив ему право выставлять поручителей тогда, когда он
захочет, Тимократ тем самым дал ему возможность вообще не
платить долга и не подвергаться тюремному заключению. (85) Кто же
не сумеет отыскать скверных людей для поручительства, чтобы
в то время, как вы станете отводить их, ускользнуть от наказания?
А если кто-нибудь потребует заключения его в тюрьму как не
выставившего поручителей — тогда он заявит, что он уже
выставляет их или готов выставить в будущем, ссылаясь на закон этого
человека, который требует, чтобы должник выставил поручителей
тогда, когда захочет, и который запрещает держать его в тюрьме
в течение предшествующего срока. А если вы отведете этих пору-

XXIV Против Тимократа
265
чителей, то и тогда упомянутый закон запрещает заключать
должника в тюрьму, оказываясь поистине спасительным средством для
лиц, желающих нарушить законы.
(86) "Должник, выставивший поручителей, — продолжает он
далее, в случае, если он возвратит государству деньги, уплата
которых была гарантирована поручителями, должен быть свободен от
тюремного заключения". Здесь автор закона вновь прибегает
к приему, о котором я только что говорил выше (о нем он не
забыл). Он не написал: "вся сумма штрафа вместе с процентами", но
просто "деньги, которые он был должен", отдав которые он
освобождался от тюрьмы.
(87) "Если же должник не уплатит суммы долга, сам или его
поручители, в девятую пританию, он должен быть заключен
в тюрьму, а имущество поручителей — конфисковано". В этой
заключительной части, как вы увидите, он окажется обвиняющим
самого себя за совершенное им беззаконие. Ведь он не отменил
тюремного заключения вообще, считая его позорным и тяжким
наказанием для афинского гражданина, но похитив у вас
представившуюся возможность арестовать преступника, оставил вам,
оказавшимся жертвой несправедливости, лишь видимость права наказать
преступника, по существу же отняв его у вас. Добившись против
вашей воли освобождения тех, кто насильственным образом
задержал у себя ваши деньги, он только что не приписал к закону
того, что у должника есть право привлекать к ответственности
судей, приговоривших его дополнительно к заключению в тюрьме.
(88) В законе, предложенном Тимократом, содержится много
положений, вызывающих возражения. Но теперь я хочу сказать
о том, что вызывает наибольшее возмущение. Везде в его законе
идет речь только о тех должниках, которые выставляют за себя
поручителей. Что же касается лиц, не выставивших поручителей —
ни плохих, ни хороших, вообще не принимающих вас в расчет, —
то им он и наказания не назначил и к ответственности не привлек,
но обеспечил им полнейшую безопасность в той мере, в какой это
только было возможно. Ведь и срок, который он назначил для
уплаты долга, — до девятой притании — касается только лиц,

266
Демосфен
выставивших поручителей. (89) В текст закона он включил
положение о конфискации имущества поручителей, если должник не
уплатит денег; а у того, кто не выставит поручителей, и взять их
неоткуда! Он обязал проедров, выбираемых по жребию из вашей
среды, принимать поручителей, когда кто-либо их выставит, в то
время как лица, наносящие ущерб государству, никаких
обязательств по его закону не несут. Напротив', он предоставил им
право выбора, как будто они являются благодетелями государства,
хотят ли они нести ответственность или не хотят. (90) Можно ли
предложить закон более вредный, заключающий в себе больше
зла, чем этот? Ведь он, во-первых, требует поступать наперекор
тем постановлениям, которые принимались вами в прошлых
судебных процессах; во-вторых, по тем делам, при решении которых
должны быть назначены дополнительные наказания судьями,
принесшими присягу, закон Тимократа такие дополнительные
наказания упраздняет. Вдобавок ко всему закон Тимократа оставляет
полные гражданские права тем должникам, которые не выплатили
полагающейся суммы долга; вас же, приносящих клятву
присяжных, назначающих штрафы, заседающих в суде, гневающихся
и старающихся всюду действовать в интересах государства, ставит
в положение людей, делающих все это попусту. Полагаю, что если
бы Критий, один из 30 тиранов, стал заниматься законодательной
деятельностью, то он внес бы законопроект именно такого рода,
как этот человек.
(91) Вы легко сможете убедиться в том, что закон Тимократа
нарушает нашу конституцию, подрывает общественную жизнь, лик*
видирует все то, что составляет предмет гордости нашего
государства. Вам, разумеется, известно, как часто наше государство
находило путь к спасению, предпринимая военные походы, морские
и сухопутные, вы помните немало ваших прекрасных подвигов,
когда вы выручали одних, мстили за обиды другим, примиряли
третьих... (92) Что я имею в виду? А то, что подобные деяния
должны совершаться на основе постановлений и законов, которые
одних заставляют вносить чрезвычайный военный налог, других
исполнять триерархию, третьих отправляться в морской поход, чет-

XXIV. Против Тимократа
267
вертых вообще делать то, что необходимо. Чтобы все это могло
осуществиться, вы собираетесь в судилище и присуждаете к
тюремному заключению непокорных. Теперь смотрите, как закон
этого "прекрасного и благородного" человека уничтожает и разрушает
такой порядок. (93) Ведь в его законе говорится: "Если кто-либо
из лиц, задолжавших казне, дополнительно приговорен к
тюремному заключению или впредь будет приговорен, то выставив
поручителей в том, что деньги будут уплачены до девятой притании, он
будет освобожден от тюремного заключения"45. Какой же мы
после этого получим доход? Как мы сможем взыскивать деньги, когда
каждый должник станет выставлять поручителей согласно этому
закону, а не делать того, что положено делать? (94) Клянусь
Зевсом, мы тем самым скажем всем эллинам: "У нас есть закон
Тимократа. Ожидайте девятой притании! После когда-нибудь мы
выступим в поход..." Только это и осталось. Неужели вы думаете,
что наши враги станут ожидать отговорок, мошеннических уловок
тех дурных людей, которые водятся среди нас, когда перед нами
встанет необходимость защищать самих себя? Если государство
станет принимать законы себе во вред, законы, которые приносят
ему ущерб, то сможет ли оно, по вашему мнению, хоть в какой-то
мере добиться тех целей, которые перед ним стоят? (95) Мы,
граждане афинские, будем вполне удовлетворены, если при условии
надлежащего состояния дел в государстве и отсутствии подобного
закона одержим верх над нашими врагами, если мы справимся
с непредвиденными обстоятельствами, нигде не запаздывая. Ты
же, выступив в роли человека, предложившего закон,
подрывающий основы всего, что сделало наше государство пользующимся
уважением и славой среди эллинов, — какого только наказания ты
по справедливости не заслужил?!
(96) К тому же, граждане афинские, этот человек своим
законом наносит тяжелый удар по управлению государством, и
светскому и религиозному. Как это происходит, я сейчас объясню. У вас
есть утвержденный вами закон, один из самых прекрасных,
который гласит: "Лица, имеющие в своем распоряжении деньги, как из
светской, так и из священной казны, должны сдавать их Совету.

268
Демосфен
Если они этого не сделают, Совет должен взыскать с них эти
деньги, действуя на основании законов, применяемых к
откупщикам". (97) Указанный закон лежит в основе управления
государственной казной. Деньги, расходуемые на народные собрания,
жертвоприношения, Совет, всадников и на другие нужды, добываются
дополнительно именно благодаря этому закону, так как
поступающих от сбора налогов оказывается недостаточно для покрытия
нужд управления: так называемые дополнительные поступления
вносятся под угрозой его применения. (98) Разве не рухнут, без
сомнения, самые основы существования нашего государства, когда
поступлений от сбора налогов окажется недостаточно для нужд
управления и возникает большой недостаток в средствах, а эти
деньги смогут поступить только к концу года — между тем как
лица, не вносящие "дополнительных поступлений", не смогут быть
арестованы постановлением Совета или суда (они ведь будут
выставлять поручителей на срок до девятой притании)? (99) А что
мы станем делать на протяжении предшествующих восьми
притании? Скажи, Тимократ! Или же мы будем собираться и
совещаться по поводу возникающих дел? Сохраним ли мы тогда наш
демократический строй? Или же суды перестанут разбирать судебные
дела, частные и общественные? Тогда где же найдут защиту
жертвы преступлений? Или же перестанет собираться Совет и выносить
решения согласно законам? А если это случится, что же тогда
произойдет, если не полный распад государственной жизни? Но эы
можете, клянусь Зевсом, сказать, что станете все это делать без
всякого вознаграждения. Но как же тогда не признать
чудовищным такое положение, когда народное собрание, Совет, суды
останутся без вознаграждения ради твоего закона, — который ты
предложил, получив за это взятку? (100) Ты должен был бы,
Тимократ, приписать к своему закону то, что ты предложил в
качестве меры, направленной против откупщиков и их поручителей,
а именно: "Если в каком-либо законе или постановлении
предусмотрено, что долги некоторых лиц должны взыскиваться в том же
порядке, как они взыскиваются с откупщиков, то взыскание долгов

XXIV. Против Тимократа
269
с указанных лиц должно производиться в соответствии с
существующими законами". (101) Но он не сделал такого добавления,
стараясь обойти законы об откупах, потому что в постановлении Ев-
ктемона говорится о взыскании задолженности с должников в
соответствии именно с этим законом. Поступая так и упразднив
наказание, угрожавшее людям, присвоившим себе государственные
деньги, Тимократ не предложил никакой другой меры — нанеся
удар по существующим государственным учреждениям, народному
собранию, войску всадников, Совету, священной казне, светским
доходам. И если вы, граждане афинские, хотите поступить
разумно, то накажите Тимократа за все эти дела, чтобы наказание,
которое он понесет, послужило примером для остальных, чтобы ни
у кого-не возникло желания впредь предлагать подобные законы.
(102) Но Тимократ не только лишает суды права налагать
дополнительные наказания и гарантирует безопасность расхитителям
казенных денег, не только наносит ущерб военной мощи
государства и разрушает всю систему управления: ведь он предложил закон,
который потворствует преступникам, отцеубийцам и дезертирам.
Его закон отменяет существующие наказания, которые налагаются
на основании ныне действующих законов. (103) Законы,
установленные Солоном (законодателем, которого ни в какое сравнение
нельзя поставить с Тимократом!), предписывают следующее: если
кто-либо уличен в воровстве и не приговорен к смертной казни,
ему в качестве дополнительного наказания должно быть назначено
тюремное заключение; а если кто-нибудь, уличенный в
преступлении по отношению к родителям, появится на агоре, то он также
должен быть заключен в тюрьму, как и тот, кто совершил
дезертирство, но стал присваивать себе привилегии лиц, обладающих
полными гражданскими правами46. Тимократ же всем этим лицам
гарантировал полную безопасность, освобождая их от тюремного
заключения выставлением поручителей. (104) Может быть, мои
слова покажутся слишком резкими, но я все же выскажусь и не
побоюсь этого — по одной этой причине Тимократ заслуживает
смерти, чтобы уже в Аиде предложить этот закон всем нечестив-

270
Демосфен
цам, оставив нам, живущим, возможность впредь пользоваться
этими благочестивыми и справедливыми законами. Прочитай и эти
законы!
(Законы о воровстве, оскорблении родителей,
дезертирстве)
(105) "При похищении у кого-либо какой-то (собственности)47,
если пострадавший сам возьмет ее, штраф (укравшему)
назначается в двойном размере (стоимости украденного), если же не
возьмет — в десятикратном размере, в добавление к штрафу,
установленному законами. Вор должен быть закован в ножные колодки
в течение пяти дней и пяти ночей, если гелиэя приговорит его
к этому дополнительному наказанию. Право предложить
дополнительное наказание имеет каждый желающий, когда речь будет идти
о его размере.
Если кто-либо подвергся аресту, уличенный в нанесении обиды
родителям, или дезертирстве, или же, будучи лишен
покровительства законов, проникнет туда, куда ему не дозволено проникать, то
пусть его закуют в оковы члены коллегии одиннадцати и приведут
в гелиэю: обвинение может выдвинуть любой из числа тех лиц,
которым это разрешено. Если обвинение подтвердится, гелиэя имеет
право назначить ему соответствующее наказание или штраф. Если
виновный будет приговорён к уплате денежного штрафа, он должен
содержаться в оковах до тех пор, пока его не заплатит".
(106) Как вы полагаете, граждане афинские, похож
законодатель Солон на Тимократа? Ведь первый содействовал улучшению
нравов как своих современников, так и будущих поколений, тогда
как второй намечает путь, как можно уйти от наказаний тем,, кто
ранее совершил преступление, указывает способы избегать
наказаний тем, кто совершает преступления в настоящее время,
а также тем, кто станет их совершать в будущем, одинаковым
образом обеспечивая спасение и безнаказанность преступникам во

XXIV. Против Тимократа
271
все времена. (107) Можно ли определить ответственность, какую
ты взял на себя, наказание, которого бы ты не заслужил — ты,
упраздняющий законы, служащие поддержкой людям в старости,
заставляющие детей поддерживать родителей при жизни, а после
их смерти оказывать им справедливые почести (не говоря уже обо
всех других твоих преступлениях)? Как же по справедливости не
назвать тебя наихудшим изо всех людей — тебя, негодяй,
ставшего на виду у всех покровителем воров, преступников и дезертиров,
вносящего закон, идущий на пользу подобным людям и
направленный против нас?
(108) Теперь я хочу отчитаться перед вами, как я выполнил
обещания, данные мною в начале речи. Я обещал изобличить его
и доказать, что он виновен по всем статьям предъявленного ему
обвинения — во-первых, в том, что своей законодательной
деятельностью он нарушает законы; во-вторых, в том, что
предложенный им закон противоречит существующим; в-третьих, в том, что
своими действиями он наносит вред государству. Вы уже
выслушали текст постановлений, определяющих порядок внесения нового
законопроекта. Я показал вам, как этот человек ни одного из
указанных постановлений не выполнил (109) Вы выслушали также
положения законов, которым противоречит закон этого человека,
и вы теперь знаете, что он предложил свой закон, не отменив
существовавших прежде. Вы слышали также, что его закон вреден
(я только что закончил об этом речь). Тимократ нарушает законы
на глазах у всех, и нет ничего, что бы он стал принимать во
внимание, чего бы он поостерегся. Мне кажется, что если бы в
существующих у нас законах содержались и иные запреты, то он и их
бы нарушил.
(110) Как бы мы ни смотрели на дело, становится совершенно
ясно, что им руководил злой умысел, когда он составлял свой
законопроект, что он предумышленно, а не по ошибке совершает
правонарушения, и это особенно заметно во всем тексте его
закона, до последнего слога. Ведь даже нечаянно он не предложил
ничего такого, что могло бы пойти вам на пользу. Так как же вам
не воспылать против него ненавистью и не наказать человека, ко-

272
Демосфен
торый пренебрег обидами, причиненными народу, и предложил
закон в пользу тех, кто нанес народу ущерб и впредь собирается его
наносить? (111) Я удивляюсь, граждане судьи, бесстыдству этого
человека. Вспомните, когда он занимал должность члена коллегии
вместе с Андротионом, он этой жалости не проявлял к
большинству людей из вашей среды, исчерпавшему свои средства, внося
чрезвычайный военный налог. Когда же перед Андротионом встала
необходимость возвратить государству деньги, которые уже давно
были им присвоены из священной и светской казны, тогда-то Ти-
мократ и предложил закон, лишавший вас права налагать двойной
штраф за долги светской и десятикратный — за долги священной
казне. Так относился к большинству афинян человек, который
сейчас собирается выступить с заверениями, будто он предложил свой
закон ради пользы всего народа. (112) Мне представляется, что
заслуживает любого наказания тот, кто требует десятикратного
штрафа для агоранома, астинома или судьи по демам48, уличенных
во время отчета в воровстве, — людей бедных, необразованных,
во многом неопытных, избранных на должность по жребию. Им-то
он сохраняет штраф в десятикратном размере, не предлагая
никаких законов, облегчающих их участь. А вот когда некоторые лица,
избранные народом послами и являющиеся богатыми людьми,
украли большие суммы и из священной и из светской казны и
держали долгое время эти деньги у себя — Тимократ, угождая им,
очень ловко нашел способ избавить их от всякой ответственности,
которую налагают на них законы и постановления. (ИЗ) Ведь
Солон — законодатель, с которым Тимократ сам не осмелился себя
сравнить, — стремился к тому, граждане афинские, чтобы
подобным людям не казалось, будто у них есть возможность
безнаказанно заниматься преступной деятельностью, и добивался, чтобы они
или не совершали преступлений, или несли за них соответствующее
наказание. Солон издал закон, согласно которому лицо, укравшее
в течение дня свыше 50 драхм, подлежит аресту и передаче
коллегии одиннадцати. Если же кто совершит кражу ночью, то его
можно убить на месте, ранить при преследовании и передавать
коллегии одиннадцати, если пострадавший захочет. Что же касается ви-

XXIV. Против Тимократа
273
новного в преступлении, за которое назначаются арест и передача
в руки коллегии одиннадцати, то в этом случае преступник не
выставляет поручителей с возвращением затем стоимости
украденного, но наказывается смертью. (114) И если кто украдет плащ, или
лекиф, или другую вещь небольшой стоимости из Ликейона,
Академии или Киносарга49, или какой-нибудь предмет из
оборудования, хранящегося в гимнасиях или портах государства, стоимостью
выше 10 драхм, то таким лицам Солон установил также
наказанием смертную казнь. Если же кто будет уличен в воровстве у
частного лица, ему назначается штраф в размере двойной стоимости
украденного, а суду предоставлялось право назначить, помимо
штрафа, дополнительное наказание — содержание вора в оковах
в течение 5 дней и 5 ночей, чтобы все могли его видеть
заключенным в тюрьме. Обо всем этом вы слышали ранее, когда
оглашались законы. (115) Солон считал необходимым, чтобы
совершающий преступление не только возвращал похищенное и этим
добивался оправдания (он полагал, что в таком случае воров станет
множество — если они, утаив похищенное, получат возможность
спокойно им обладать, а в случае разоблачения ограничатся лишь
возвращением похищенного), но требовал возмещения стоимости
в двойном размере, добавив к этому наказанию заключение в
оковы, чтобы позор тяготел над осужденным всю жизнь. Совсем не
так поступил Тимократ, предложивший, чтобы украденное
возвращалось просто в одинарном размере (там, где положено это делать
в двойном): к этому он не добавил ни малейшего наказания.
(116) Его забота о преступниках не ограничилась теми, кто
собирался таким образом нарушать законы. Даже того, кто совершил
преступление*много ранее и был за это наказан, и того он
освободил от ответственности. Я лично полагаю, что законодатель в
своей деятельности должен иметь в виду будущее, то, что должно
происходить, а также то, как должно обстоять дело в дальнейшем,
составлять законы так, чтобы в отношении каждого преступления
предусматривалось соответствующее наказание. В этом
заключается цель составления законов, общих для всех граждан. А писать
законы, имея в виду дела уже прошедшие — значит заниматься не
18 Демосфен

274
Демосфен
законодательством, а оправданием преступников. (117) То, что я
говорю истину, вы увидите из следующего. Если бы Евктемон
был тогда осужден за противоречащий принятым установлениям
законопроект50, Тимократ не стал бы предлагать такого закона,
и государству нашему не было бы в нем нужды: его друзья
удовлетворились бы тем, что украли у государства деньги, не
заботясь обо всех остальных. Ныне же, поскольку Евктемон был
оправдан, Тимократ считает необходимым сделать так, чтобы ваше
решение, голоса судей и остальные законы потеряли свою силу,
и на их место он захотел поставить себя и свой закон. (118)
Однако, Тимократ, принятые и действующие у нас законы делают вот
этих сидящих здесь людей господами во всех делах, предоставляя
им право после слушания дела назначать преступнику наказание,
которое соответствует совершенному им преступлению: за
большое — строгое наказание, за небольшое — соответственно более
мягкое. Когда дело доходит до определения, какого наказания —
касающегося личности или его состояния — заслуживает
преступник, то мера пресечения зависит от сидящих здесь людей.
(119) Ты отменяешь наказание, касающееся личности преступника,
упразднив тюремное заключение. Ради кого ты это делаешь? Ради
воров, святотатцев, отцеубийц и просто убийц, ради лиц,
уклонившихся от военной службы, и дезертиров. Безопасность всех этих
преступников ты гарантируешь своим законом. И если гражданин,
живущий в демократическом государстве, предлагает законы,
защищающие не государственные святыни и не народ, но таких
людей, о которых я только что говорил, то разве такой гражданин по
справедливости не заслуживает самой строгой меры наказания?
(120) Он не станет отрицать того, чего подобные люди
заслуживают, да и сами законы требуют величайших кар по отношению к
таким людям. Он не сможет также отрицать, что эти лица, в угоду
которым он придумал свой закон, являются ворами и святотатцами,
ибо они украли священные деньги, десятину, причитающуюся
богине Афине, и пятидесятую часть в пользу остальных богов. Они
разграбили деньги и держат их у себя, вместо того чтобы
возвратить их; они похитили и принадлежащие вам деньги из светской

XXIV. Против Тимократа
275
казны. Их нечестивость отличается от других святотатственных
преступлений настолько сильно, что они с самого начала не внесли
эти деньги в священную казну на Акрополе,,хотя они должны
были сделать это. (121) Я полагаю, граждане судьи, клянусь в этом
Зевсом Олимпийским, что наглость и высокомерие зародились
в душе Андротиона не сами собой, но были внушены ему богиней,
чтобы подобно тем, которые сами по себе погибли, сбив крылья
Ники51, погибли и эти, сами себя осудив и возвратив деньги в
десятикратном размере согласно законам, или же пусть они будут
заключены в тюрьму.
(122) Пока я выступаю перед вами с речью, мне пришло на ум
одно соображение по поводу его закона, которое я хочу вам
высказать. Оно необычно и совершенно поразительно. Ведь этот
человек, граждане судьи, в своем законе об откупщиках определил им
в случае неуплаты ими денег наказание в том виде, как оно было
выражено в прежних законах. Согласно этим законам, они
наказывались возмещением ущерба в двойном размере, а также
заключением в тюрьму. Такая была кара людям, которые из-за
понесенных при сборе налогов убытков причинили — против своей
воли — ущерб государству. Тимократ же освободил от тюремного
заключения людей, ворующих деньги у государства и грабящих
святыни! И если ты скажешь, что считаешь вину этих людей
меньшей, чем вину упомянутых выше откупщиков, тогда надо признать
тебя безумцем; если же ты считаешь их вину большей (как это
есть#на самом деле), и при этом одних от тюрьмы освобождаешь,
других же нет, то разве отсюда не ясно, что ты полностью
продался этим людям?!
(123) Здесь надо сказать и о том, насколько вы, граждане
судьи, превосходите ораторов присущим вам величием души. Вы не
упраздняете суровых законов, распространяющихся на всю массу
народа, направленных против тех, кто получает вознаграждение
сразу в двух государственных учреждениях, или тех, кто, будучи
должен казне, принимает участие в народном собрании52 или суде
или Делает что-либо такое, чего не разрешают ему законы. И вы
поступаете так, зная, что нарушающий подобным образом закон
18*

276
Демосфен
делает это вследствие своей бедности. Вы не предлагаете законов,
которые бы освобождали от ответственности за подобные
проступки, но, напротив, издаете такие, которые их предупреждают.
Ораторы же стремятся провести такие законы, которые помогают
избежать ответственности лицам, совершающим самые гнусные
и опасные преступления. (124) В частном общении они
обращаются с вами пренебрежительно, как будто они являются
"прекрасными и благородными" людьми53, хотя в действительности они ведут
себя как самые скверные и неблагородные рабы. Такие рабы,
граждане судьи, получая свободу, не питают никакой благодарности
к своим бывшим хозяевам за освобождение от рабства, но
ненавидят их больше, чем кого-либо другого, — за то, что им известна
тайна их рабского прошлого. Точно так же и эти ораторы не
удовлетворяются тем, что из бедняков они стали богачами, занимаясь
государственными делами. Поэтому они и стараются унизить
народ, которому известны занятия каждого из них в те времена,
когда они были молоды и бедны.
(125) Но, клянусь Зевсом, может быть, заключение в тюрьму
навлекло бы позор на Андротиона, Главкета и Меланопа? Совсем
напротив, граждане судьи! Клянусь Зевсом, гораздо больше
позора выпадает на нашу долю, если государство, понеся ущерб и став
жертвой их наглости, не добьется справедливости ради богини,
ради самого себя. Разве пребывание в тюрьме не является для
Андротиона семейной традицией? Вы сами знаете, что его отец не
одно пятилетие54 провел в ней и сбежал оттуда, не дождавшись
освобождения. (126) Или, может быть, Андротион должен быть
освобожден от тюрьмы ради его честной юности? Однако и она долж^
на служить причиной заключения его в тюрьму, и в не меньшей
степени, чем украденные ныне деньги55. Или, может быть, мешает
то, что в то время, как ему по закону было запрещено появляться
на агоре, он сам своими руками уводил оттуда честных граждан
в тюрьму?
Но, по-видимому, следует считать, клянусь Зевсом,
чрезвычайным событием, если придется заключить в тюрьму Меланопа?
(127) Я не хотел бы говорить дурно о его отце, хотя очень многое

XXIV Против Тимократа
277
мог бы сказать по поводу его воровских проделок... По мне, пусть
он будет таким, каким изображает его Тимократ, готовый
расточать ему похвалы. Но если, происходя от порядочного отца, он
стал негодяем и вором, если уличенный в предательстве, он
заплатил штраф в три таланта, если, заняв должность синедра56, он
был уличен судом в воровстве и уплатил стоимость украденного
в десятикратном размере, если он преступно вел себя, когда был
послом в Египте, если он обидел своих собственных братьев — то
разве он тем более не заслужил заключения в тюрьму (став таким
скверным человеком несмотря на происхождение от честного
отца)? Со своей стороны я полагаю, что если бы Лахес57 был
по-настоящему честным человеком и любил свою родину, он сам бы
заключил в тюрьму своего сына, ставшего таким негодяем,
навлекшего на него такой позор и бесчестье. Но оставим в покое
этого человека и обратимся к Главкету. (12θ) Разве не он вначале
перебежал в Декелею58 на сторону врага и затем оттуда совершал
против вас набеги, грабя и похищая ваше имущество? Ведь все вы
это знаете! И разве не он точно отмеривал десятую часть
награбленной добычи — ваших женщин и денег — для тамошнего
спартанского гармоста? (129) А позже лишил нашу богиню десятой
части добычи, отнятой у ваших врагов, когда вы удостоили его
должности посла? И разве не он, став казначеем на Акрополе59,
похитил с Акрополя трофеи нашего государства, которые оно захватило
у варваров, — кресло на серебряных ножках60 и меч Мардония,
весивший триста дариков?61 Эти преступления совершались на виду
у всех, так, что все люди об этом знают. Но, может быть, во всем
остальном он вел себя не столь нагло? Отнюдь нет, в этом
качестве никто не может с ним сравниться! (130) Следует ли в таком
случае щадить кого-либо из подобных людей, чтобы затем по их
вине богиня лишалась десятой доли, а светская казна — двойного
возмещения долгов, чтобы тот, кто пытается сейчас спасти
подобных людей, — избежал наказания?62 И что будет удерживать всех
людей, граждане судьи, от превращения в негодяев, если благодаря
такому отношению к преступникам перед людьми откроется
возможность безнаказанно лихоимствовать? Как я полагаю, ничто.

278
Демосфен
(131) Вы должны карать преступления, а не сами
способствовать тому, чтобы люди становились преступниками. Так не давайте
же некоторым лицам возможности открыто выражать свое
негодование, если они, присвоив ваше имущество, подвергнутся
заключению в тюрьму, но подводите их под действие ваших законов! Ведь
те, кто уличен в присвоении гражданских прав, не выражают
протеста, пребывая в этом помещении, в то время, как идет процесс
о лжесвидетельстве63, но остаются там, даже не думая отыскать
себе поручителей и затем гулять на свободе. (132) Государство
сочло необходимым отказать в доверии таким людям, обезопасить
себя от их попыток избежать наказания путем выставления
поручителей, решив держать их там, где пребывали и многие другие
афинские граждане. Некоторые приговаривались к содержанию
в тюрьме за неуплату штрафа, а также в порядке дополнительного
наказания, по вынесенному судьями приговору, и все они спокойно
это переносили. Будет, вероятно, неприятно перечислять всех по
именам, но надо сравнить их поведение с поведением этих людей.
(133) Случаи с людьми, жившими до архонтства Евклида64, а
также еще более древние я оставляю в стороне. В свое время, когда
эти люди жили, они вначале, по общему мнению, пользовались
большим почетом, но позднее, за допущенные ими проступки,
испытали на себе всю силу народного гнева. Ведь государство не
могло допустить, чтобы они, проявив себя вначале как честные
люди, затем становились ворами, и требовало, чтобы они всегда
соблюдали справедливость в общественных делах. Согласно
общему мнению, первоначальная честность этих людей была
обусловлена не врожденными качествами, а злым умыслом, цель которого
состояла в приобретении доверия у народа. (134) Но все вы
помните, граждане судьи, как после архонтства Евклида был первым
заключен в тюрьму Фрасибул из Коллита, сидевший там дважды.
Его приговорило к тюремному заключению народное собрание,
хотя он был в числе тех, кто находился в Пирее и выступал из
Филы65. Затем к этому же наказанию был приговорен Филепсирн из
Ламптр. Позже приговорили к тюремному заключению Агиррия из
Коллита, человека честного и демократичного, имевшего большие

XXIV. Против Тимократа
279
заслуги перед всеми вашими согражданами66. (135) Он также был
вынужден убедиться, что законы стоят выше него, что он должен
им подчиняться наравне с рядовыми гражданами. Ему пришлось
провести в этой тюрьме много лет, пока он не выплатил
государству сумму, которую он, согласно решению, был должен уплатить.
Каллистрат, бывший тогда в силе и приходившийся ему
племянником, не выдвинул тогда никакого закона, чтобы облегчить его
участь!67 Можно назвать и Миронида, он был сыном Архина,
захватившего Филу68, который, после олимпийских богов, более
всего способствовал восстановлению демократии (да и во всех других
сферах он прославился своими деяниями и не раз был стратегом).
(136) Все эти люди, однако, подчинялись законам. В этой тюрьме
побывали и казначеи, исполнявшие должность в то время, когда
загорелся Опистодом69 — хранители казны богини Афины и
казначеи других богов, пока не начался процесс по их делу.
Заключались в тюрьму и привлеченные по делу о злоупотреблениях
в торговле хлебом, да и многие другие люди, граждане судьи,
гораздо более достойные граждане, чем Андротион. (137) Итак,
считалось необходимым, чтобы эти упомянутые выше люди
подчинялись законам, издревле установленным, и несли ответственность
согласно существующим правовым нормам. А вот по отношению
к Андротиону, Главкету и Меланопу понадобился новый закон,
хотя они были изобличены и осуждены в результате подачи
голосов согласно издавна принятому порядку. Им вменялось в вину
присвоение как священных, так и светских денег. Так разве не
покажется наше государство достойным осмеяния, если, оно примет
закон, ставящий своей целью спасение святотатцев от наказания?
Я полагаю, что .покажется. (138) Вы не должны допустить, чтобы
и с вами, и с государством обращались столь нагло! Вспомните,
как вы покарали смертью Евдема кидафинейца за то, что он, по
общему мнению, внес вредный закон: и это произошло недавно,
при архонте Евандре70. Точно так же Филиппа, сына
судовладельца Филиппа, вы едва не казнили, когда он сам предложил
себе наказание в виду уплаты большой суммы денег: вы утвердили
это наказание лишь очень небольшим большинством голосов71. Так

280
Демосфен
отнеситесь же ныне столь же сурово к этому человеку! Примите
во внимание, помимо остального, еще и то, как несправедливо мог
бы поступить Тимократ, если бы он один в роли посла
представлял наше государство. Полагаю, что он не остановился бы перед
любым преступлением. Вы ясно представляете себе весь образ
мышления Тимократа — характер его можно определить на
основании закона, который он осмелился предложить.
(139) Хочу теперь, граждане судьи, рассказать вам о том, как
предлагают законы у локров. Вам не принесет вреда знакомство
с неким чужеземным примером законодательной деятельности,
особенно таким, каким пользуется благоустроенное государство. Там
считают необходимым пользоваться издревле установленными
законами и соблюдать завещанный предками порядок — а не
предлагать новые законы согласно желанию каждого или же для
сокрытия преступлений. А именно, когда кто-нибудь пожелает
предложить новый закон, он должен вносить его на рассмотрение с
петлей на шее72: Если там решат, что предложенный закон хорош
и полезен, законодатель остается жить и может спокойно уйти;
если же признают закон нехорошим, законодателя тут же казнят,
затянув петлю. (140) И они не осмеливаются предлагать новые
законы, но пользуются старыми, точно их соблюдая. Говорят также,
граждане судьи, что у них новый закон принимается лишь один
раз за много лет. У них существует закон, согласно которому, если
кто-нибудь выбьет другому глаз, то должен сам лишиться глаза
(никакого денежного штрафа в этом случае не полагается). Есть
молва, будто некто там пригрозил своему врагу — у которого был
один глаз, — что выбьет у него этот последний. (141) Когда эта
угроза прозвучала, одноглазый переживал ее необыкновенно сильно
и, полагая, что жизнь станет для него невыносимой в случае ее
исполнения, решился внести новый закон, согласно которому, если
кто-нибудь выбьет глаз одноглазому, должен сам лишиться обоих
(чтобы и обиженного и обидчика постигло одинаковое несчастье).
Это был единственный новый закон, который, как говорят,
приняли локры за более чем двести лет73. (142) А вот наши
политические деятели едва ли не каждый месяц готовы предлагать новые

XXIV. Против Тимократа
281
законы ради своей личной выгоды; находясь у власти, они тащат
граждан в тюрьму, а когда такая же мера пресечения должна быть
применена к ним самим, считают это несправедливостью. Кроме
того, они отменяют законы Солона, проверенные долгими веками,
которые приняли наши предки, — считая необходимым добиться,
чтобы вы руководствовались их законами, которые они предлагают
во вред государству. (143) Если вы их не накажете, весь наш
город быстро окажется в порабощении у этих зверей. Вы ведь
хорошо знаете, граждане судьи, что, если вы отнесетесь к ним со всей
строгостью, они меньше будут злоупотреблять своими
полномочиями; если вы не накажете их, вы будете иметь дело с большим
числом наглецов, которые, прикрываясь патриотическим рвением,
станут приносить вам большой вред.
(144) Теперь я хочу, граждане судьи, рассказать вам о том
законе, которым этот человек (как мне стало известно) собирается
воспользоваться как образцом и при этом заявить, будто в своем
законе он ему следует. Там мы читаем: "...и я не буду заключать
в тюрьму никого из числа граждан Афин, который выставит троих
поручителей, платящих такую же сумму налогов74, за исключением
случая, когда заподозренный человек будет уличен в предательстве
или заговоре против демократии, а также когда подозреваемый
человек будет уличен в том, что, взяв на откуп сбор налога (или
выступив поручителем или сборщиком налога для откупщиков), не
выплатит положенных сумм".
Послушайте теперь, что я хочу заявить по этому поводу. (145) Я
не скажу, что сам Андротион тащил людей в тюрьму и заключал
их в оковы на основании этого закона, но хочу пояснить вам, кого
этот закон имеет в виду, ведь этот закон, граждане судьи,
относится не к тем* лицам, которым уже вынесен приговор и по делу
которых процесс закончен, но к тем, дела которых еще не
поступали на рассмотрение суда, чтобы свобода действий этих лиц не
оказалась скованной из-за пребывания их в тюрьме, что лишило
бы их возможности подготовиться к судебному процессу. Тимократ
же собирается выдать вам закон, имеющий в виду лиц, которым
еще предстоит подвергнуться судебному разбирательству, за
всеобщий, касающийся всех без исключения. (146) Хочу привести вам

282
Демосфен
доказательства истинности моих слов. Вы, граждане судьи, не
имели бы законных оснований назначать какое-либо наказание,
касающееся личности гражданина или его имущества (к числу наказаний,
накладываемых на личность гражданина, относится и заключение
в тюрьму), и вы не имели бы права приговаривать к тюремному
заключению, и эти меры наказания не были бы предусмотрены
законами в отношении лиц, на которых поступило письменное
заявление75 или которые должны подвергнуться аресту (а в законе
сказано: "человека, на которого поступило письменное заявление
или который подвергнут аресту, коллегия одиннадцати должна
заковать в колодки"), — если бы запрещено было заключать
граждан в тюрьму, за исключением уличенных в предательстве или
заговоре против демократии, или откупщиков, не уплативших
положенных сумм. (147) Все это пусть послужит вам доказательством
того, что заключать в тюрьму разрешено: в противном случае
наказания утратили бы свою силу. Кроме того, граждане судьи,
слова "я не буду заключать в тюрьму никого из числа граждан Афин"
сами по себе не являются законом. Это только формула в клятве
членов Совета, цель которой состоит в предупреждении сговора
среди ораторов Совета, чтобы они не могли добиться заключения
в тюрьму кого-либо из граждан. (148) Лишая Совет права
заключать в тюрьму, Солон включил эти слова в клятву членов Совета,
а не в вашу клятву. Ведь он считал необходимым поднять
авторитет суда выше всех других учреждений, и тот приговор, который
оно выносит, непременно должен приводиться в исполнение над
осужденным. Пусть перед вами будет оглашена клятва членов суда
в доказательство этого положения. Читай же!
(Клятва членов суда)76
(149) "Я буду подавать свой голос в соответствии с законами
и постановлениями народа афинян и Совета пятисот. Я не окажу
поддержку тирании или олигархии, и, если кто попытается
упразднить демократию афинян или станет против нее выступать или
вносить предложения, направленные против нее, я не стану им

XXIV. Против Тимократа
283
подчиняться. Я не буду поддерживать требования отмены частных
долгов или передела земли и домов афинян. Я не стану возвращать
на родину изгнанных или тех, кто приговорен к смертной казни.
Я не буду изгонять граждан, живущих здесь, в нарушение
существующих законов и постановлений народа и Совета афинян, я не
буду делать этого сам и не допущу, чтобы так поступали другие.
(150) Я не буду утверждать в должности тех, кто не отчитался за
свою прежнюю должность77, будет ли это один из девяти
архонтов, или гиеромнемон, или один из тех, кто избирается по жребию
в тот же день вместе с девятью архонтами, будь это глашатай,
посол или синедр. Я не допущу того, чтобы один и тот же человек
занимал дважды одну и ту же должность или чтобы один человек
занимал в течение одного года две должности. Я не буду брать
взяток, используя должность судьи, сам или кто-нибудь другой
или другая от моего имени по сговору со мной, прибегая к каким-
либо уловкам или хитростям. (151) Возраст мой — не менее
30 лет. Я буду одинаково беспристрастно выслушивать
выступление как обвинителя, так и обвиняемого, и голос свой буду подавать
по существу рассматриваемого дела.
Поклянись же Зевсом, Посейдоном, Деметрой и призови
погибель как на себя, так и на дом свой, если ты в чем-то нарушишь
эту клятву; если же ты будешь ее точно соблюдать, да выпадут
тебе на долю многие блага"78.
Здесь вы не найдете, граждане судьи, слов: "я не буду
заключать в тюрьму никого из афинян". Суды ведут все судебные дела,
они властны и заключать в тюрьму, и приговаривать к любому
другому наказанию, к какому они захотят.
(152) То, что вы вправе приговаривать к тюремному
заключению, я доказываю при помощи этих соображений; а то, что
отменять уже вынесенные судебные приговоры и опасно, и
неблагочестиво, и грозит уничтожением основ демократии, с этим, я полагаю,
согласятся все. Наше государство, граждане судьи, управляется на
основе законов и постановлений. Если кто-нибудь отменяет
с помощью нового закона решения, принятые путем голосования,
то где же граница дозволенного? И справедливо ли называть это

284
Демосфен
законом? Разве это не просто беззаконие?! И разве не
заслуживает подобный законодатель самой суровой кары? (153) Я лично
полагаю, что он заслуживает самой крайней меры наказания, и не
только за то, что он предложил подобный закон, но и за то, что
он показывает пример другим — ведущий к упразднению судов,
к возвращению изгнанных и к другим самым опасным действиям.
В самом деле, граждане, судьи, поскольку этот человек совершенно
безнаказанно предложил подобный закон, что же препятствует
появлению другого законодателя, который предложит новый
закон, подрывающий какую-либо из основ существования нашего
государства? Я лично полагаю, что таких препятствий не будет.
(154) Мне известно, что и прежде таким же способом была
упразднена у нас демократия, когда были отменены обвинения в
противозаконности внесенных законопроектов79, а суды потеряли свою
власть80. Может быть, кто-нибудь выскажет предположение, что
тогдашние события не были сходны с нынешним положением
государства (я имею в виду отмену демократического строя). Но ведь
не следует допускать, граждане судьи, появление подобных
событий хотя бы в зародыше, если бы даже они и не дали всходы;
а человека, пытающегося речами или делом предпринять что-либо
подобное, необходимо привлекать к ответственности.
(155) Вам полезно также услышать о хитрости, которую он
применил, чтобы вам навредить. Постоянно наблюдая, как все —
и частные лица, и политические деятели — единогласно заявляют,
что законы являются основой всего доброго в государстве, он
позаботился о том, чтобы упразднить их незаметным образом; если
же его уличат в этом, то сделать так, чтобы его действия не были
восприняты как бесстыдные и опасные. (156) И он придумал
именно то, что и совершил — с помощью нового закона он решил
упразднить старые, добиваясь того, чтобы творимое им
преступление получило название "спасительного средства". Действительно,
благополучие и сохранность государства основаны на его законах,
и то, что этот человек предложил, также* называется законом, хотя
ничего общего с упомянутыми законами не имеет. Он хорошо учел

XXIV. Против Тимократа
285
популярность, которой пользуется у вас само звучание слова
"закон", но не пожелал увидеть, что вместо пользы он принесет
государству нечто совершенно противоположное. (157) Скажите, во
имя Зевса, найдется ли проедр или притан, который поставил бы
на голосование какое-либо из положений, содержащихся в этом
законе? Я полагаю, что не найдется. Но как же тогда выплыл этот
законопроект? Только благодаря тому, что Тимократ своим
плутням дал название "закона"! Люди этого сорта надувают вас не
простыми способами, не как попало, а преднамеренно, поступая
именно таким образом, и не один Тимократ, но большинство
политических деятелей, которые намереваются выступить и оказать ему
поддержку. При этом — клянусь Зевсом! — они вовсе не
стремятся угодить Тимократу (для чего это им?), но они собираются
так действовать по той причине, что каждый из них считает этот
закон полезным для себя самого. Отсюда следует, что в той мере,
как эти люди стараются поддерживать друг друга, постольку и вы
должны стараться защищать сами себя ради своей же пользы!
(158) Некто спросил Тимократа, ради чего решил он внести такой
законопроект, добавив при этом, что ему выпало на долю тяжелое
испытание от этого судебного процесса. Тимократ ответил: "Ты
говоришь как глупец. Андротион собирается оказать мне
поддержку, и он нашел на досуге такие веские доводы по всем затронутым
вопросам, что я полностью уверен в своей безопасности, хотя
против меня и выдвинуты обвинения". (159) Я был поражен
бесстыдством и того и другого: первого в том, что он собирается
звать на помощь, второго — что он собирается прийти и
выступить с оправдательными речами. Тогда всем вам будет
предоставлено ясное свидетельство того, что Тимократ свой закон
предложил в интересах Андротиона, а не в интересах всего общества.
Вам будет полезно услышать и о деяниях Андротиона на
политическом поприще, и среди них о таких, в которых принимал участие
обвиняемый, что по справедливости должно заставить вас
проникнуться к нему ненавистью ничуть не менее, чем к Андротиону. Я
расскажу вам о делах, о которых вы еще не слышали, за
исключением разве тех, кто присутствовал на судебных процессах Евктемона81.

286
Демосфен
(160) Мы начнем с того, чем он более всего гордится, и
расскажем о взыскании денег, которые он требовал со всех вас вместе
с этим "почтенным человеком". Обвинив Евктемона в том, что за
ним числятся ваши деньги, недоимки по эйсфоре, и пообещав
добиться его изобличения или же в случае неудачи самому вместо
него внести требуемую сумму, Андротион под этим предлогом
с помощью голосования освободил от должности человека, на
которую тот был назначен по жребию, и втихомолку начал сам
действия по взысканию. К этому делу, пожаловавшись на свою
болезнь, он привлек и Тимократа. "Пусть, — заявил он, — Тимо-
крат помогает мне во всех делах". (161) В связи с этим он
выступил с публичной речью, заявив, что предстоит выбрать одно из
трех: или превратить в лом священные сосуды, или вновь собирать
эйсфору, или взыскать деньги с должников. Когда вы,
естественно, предпочли взыскивать деньги с должников, он пленил вас
своими обещаниями и, обладая благодаря представившемуся случаю
большими полномочиями, решил не руководствоваться
существующими у нас законами, регулировавшими подобные дела, и не стал
предлагать других (если он считал существующие законы
неудовлетворительным), но начал проводить в народном собрании
опасные и противозаконные постановления, применяя их в личных
корыстных целях и используя Тимократа в качестве посредника при
получении нечестных доходов. (162) С помощью этого человека он
своими воровскими проделками похитил немало вашего имущества,
включив в состав своего постановления положение, согласно
которому коллегия одиннадцати, аподекты и помощники должны были
следовать за ним82. Затем он двинулся по вашим домам вместе
с этими людьми, и ты, Тимократ, сопровождал его как один из
десяти членов коллегии, в которую входил Андротион. Пусть
никому не придет в голову, будто я требую отменить взыскание
недоимок с должников. Конечно, это следует делать. Но как?
А так, как этого требует закон, ради пользы других л^одей.
В этом суть демократии. Но вам, граждане афинские, не столько
пользы принесли те пять талантов, которые тогда собрали эти
люди, сколько ущерба вы претерпели из-за подобных нравов, вводи-

XXIV. Против Тимократа
287
мых в практику государственной жизни. (163) Если вы захотите
узнать, по какой причине тот или иной человек предпочитает жить
в демократическом государстве, а не в олигархическом, то вы
найдете наиболее простое объяснение, состоящее в следующем: во
всех сторонах общественной жизни демократического государства
гуманность является господствующим принципом.. То, что эти люди
повели себя более разнузданно и опасно, чем в любом
олигархическом государстве, я оставляю в стороне. Но когда в нашем
государстве, в отдаленном прошлом, господствовали самые жестокие
нравы в политической жизни? Вы все, я уверен, скажете, конечно,
что это было во времена 30 тиранов. (164) Но и тогда, как можно
еще и сейчас услышать, не было человека, который не чувствовал
бы себя в безопасности, спрятавшись у себя дома: ведь обвиняют
30 тиранов в том, что они, творя беззакония, хватали людей прямо
на агоре. Однако эти люди настолько превзошли тиранов своей
жестокостью, что, являясь политическими деятелями
демократического государства, превратили собственный дом каждого афинского
гражданина в тюрьму, приводя в эти дома членов коллегии
одиннадцати. (165) В самом деле, граждане афинские, что вы можете
подумать о таком случае, когда бедный человек (или даже
богатый, но израсходовавший большие средства и не располагающий по
каким-то причинам наличными деньгами) не только станет бояться
показать нос на агоре, но даже свой собственный дом не будет
считать надежным убежищем! Виновником же всего этого является
Андротион, которому сама его жизнь и совершенные преступления
не позволяют выступать в суде даже в защиту самого себя, а не то
что в защиту интересов государства!83 (166) И все же, если кто-
либо спросит его или тебя, Тимократ, прославителя и соучастника
этих людей, подлежит ли обложению эйсфорой состояние или же
личность должника, то вы, конечно, скажете, что состояние (если
захотите сказать правду): ведь мы вносим эйсфору с имущества.
Так почему же вы, наисквернейшие из всех людей, оставив в
стороне такие средства взыскания недоимок, как конфискацию
земельных участков и домов, не описывая имущества, стали
заковывать в цепи и тяжко оскорблять людей, являющихся гражданами

288
Демосфен
государства, а также несчастных метеков, по отношению к
которым вы поступали более разнузданно, чем к собственным рабам?
(167) Если вы захотите задать себе вопрос, граждане судьи, в чем
разница между положением свободного человека и положением
раба, то вы найдете главное различие в следующем: раб отвечает за
совершенные им проступки своим телом, тогда как в отношении
свободного человека применение подобного наказания является
самой крайней мерой. Но эти люди, напротив, применяли такие меры
наказания, которые направлялись против личности человека — как
будто имея дело с рабами! (168) Андротион повел себя в
отношении вас столь корыстным и несправедливым образом, что
предоставил возможность скрыться своему отцу, заключенному за долги
в государственную казну в тюрьму. Он скрылся, не заплатив
долга, без решения суда о его освобождении, в то время как других
граждан, не имевших возможности уплатить долг, он вытаскивал
из их жилищ и заключал в тюрьму. (169) И ведь Тимократ, когда
взыскивал со многих двойное возмещение недоимок, ни от кого из
нас не захотел взять поручителей (я уже не говорю о сроке до
девятой притании, но даже ни на один день!): предъявлялось
требование либо немедленно уплатить сумму долга, либо немедленно
отправляться в тюрьму. Он передавал коллегии одиннадцати
людей, даже не привлекавшихся к суду. Ныне же он осмелился, взяв
на себя всю полноту ответственности, внести закон, позволяющий
лицам, которым вы уже вынесли обвинительный приговор, гулять
на свободе, где им вздумается.
(170) Но они скажут, что и прежние, и нынешние их дела
имели своей целью только вашу пользу. Но неужели вы согласитесь,
что все это происходило ради ваших интересов, и станете без
возмущения переносить их дерзкие и преступные деяния? Скорее вы
должны возненавидеть подобных людей, граждане афинские, чем
спасать их от заслуженного наказания. Ведь человек, в своей
деятельности вступающий от имени государства и желающий
встретить в вашем лице благожелательных судей, должен оказаться >
причастным и к нравам нашего государства. (171) В чем они
заключаются? В проявлении жалости к слабым, в пресечении дерзких

XXIV. Против Тимократа
289
и наглых проступков со стороны сильных и могущественных, в
недопущении того, чтобы народ страдал от жестокого обращения
с ним, а также от лести по отношению к обладающим
определенным влиянием и силой. Но ты, Тимократ, ведешь себя именно
таким образом, и по этой причине сидящие здесь судьи будут иметь
гораздо больше оснований вынести тебе, не предоставив тебе слова
для оправдательной речи, смертный приговор, чем оправдать тебя
ради Андротиона.
(172) Хочу сейчас вам доказать со всей ясностью, что и само
взыскание недоимок производилось ими совсем не в ваших
интересах84. Если кто-нибудь спросит их, кто, по их мнению, приносит
больше вреда государству — те, кто, возделывая землю и ведя
скромный образ жизни, оказались должниками по эйсфоре из-за
необходимости кормить детей, хозяйственных расходов и других
литургий, или же те, кто крадет и пускает на ветер средства,
поступающие от добровольных взносов и получаемые от
союзников, — то эти лица, хоть и лишены стыда, все же не дойдут до
такой степени наглости, чтобы заявить, будто должники по
эйсфоре совершают большее преступление, чем расхищающие
общественное достояние. (173) Один из вас, Тимократ и Андротион, уже
более тридцати лет занимался политической деятельностью. За это
время многие стратеги и ораторы, совершившие государственные
преступления, были осуждены этими судьями, причем одни из них
за свои преступления поплатились жизнью, другие, мучившиеся
раскаянием, добровольно ушли в изгнание. Почему же ни один из
вас ни разу не проявил и тени негодования по поводу ущерба,
нанесенного государству? Почему в роли защитников наших
интересов вы выступаете именно там, где приходится жестоко
обращаться с народными массами? (174) Если хотите, афинские граждане,
я объясню вам причину такого поведения этих людей. Дело в том,
что они имеют долю в доходах, которые некоторые лица незаконно
получают за ваш счет, — они наживаются с взыскиваемых сумм.
В свой ненасытной жадности они пожинают двойной урожай с
государства. Разумеется, навлечь на себя ненависть многих людей,
совершивших мелкие проступки, гораздо опаснее, чем восстано-
19 Демосфен

290
Демосфен
вить против себя немногих совершивших тяжкие преступления.
Нельзя также добиться популярности в народе, подмечая ошибки
многих, вместо того чтобы внимательно следить за немногими.
И все же причиной является именно то, о чем я говорю85. (175)
Поэтому, приняв во внимание все эти соображения и помня о
преступлениях каждого из них, вы должны строго их покарать, когда они
окажутся в вашей власти, невзирая на срок давности совершенного
преступления и учитывая только сам факт его совершения. Если
вы ныне снисходительно отнесетесь к тому делу, по поводу
которого вы тогда негодовали86, все будет выглядеть так, как будто вы
потребовали уплаты этих денег под влиянием гнева, а не потому,
что ими было совершено преступление. Разгневанным людям
свойственно отвечать злом тем, кто причинил им обиду, тогда как
ставшие жертвой преступления должны подвергнуть наказанию
преступников, оказавшихся в их власти. Вы не должны, проявляя
ныне слабость, создавать впечатление, будто вы, предав забвению
данную вами судейскую клятву, делаете лишь угодное себе против
законов справедливости... Напротив, вы должны их ненавидеть,
быть нетерпимым к самому звуку голоса этих людей, совершавших
подобные преступления в своей политической деятельности.
(176) Кто-нибудь, клянусь Зевсом, скажет, что они проявили
себе таким образом только на общественном поприще, во всех же
прочих делах они вели себя достойным образом87. Но ведь и все
другие их действия по отношению к вам оказались такими, что уже
названные преступления их могут служить лишь ничтожным
поводом к враждебным чувствам, которые должны против них
возникнуть. О чем бы я мог вам, если хотите, напомнить? О том, как
они подготовили священные сосуды к торжественной процессии?
О том, как они погубили венки? Или об их "великолепных
успехах" в изготовлении фиал? (177) Да ведь только за одни эти
преступления (даже если бы эти люди никакого другого вреда
государству не причинили), они, по моему мнению, трижды, а не один
раз заслужили смерть! Они повинны и в святотатстве, и в
нечестии, и в воровстве, и во всех самых опасных преступлениях.
Значительную часть речи Андротиона, в которой он старался
вас обмануть, я оставляю в стороне. Заявляя, что листья венков

XXIV. Против Тимократа
291
осыпались и сгнили от времени — как будто это листья фиалок
или роз, а не сделанные из золота, — он убедил вас их
переплавить. Избранный для выполнения этого поручения, он сделал
своим сообщником Тимократа, соучастника всех своих злых дел.
(178) И затем, при сборе эйсфоры, он внес предложение, чтобы
это совершалось в присутствии государственного раба в качестве
контролера, доказывая свою честность (в то время как каждый из
внесших деньги практически сам должен был стать контролером88).
Когда же дело коснулось венков, которые он превратил в лом, Анд-
ротион свою "честность" демонстрировать не стал, но сам начал
выступать одновременно и в роли оратора, и в роли золотых дел
мастера, и в роли казначея, и в роли контролера! (179) Если бы
ты на каждом шагу в своей деятельности добивался полного
доверия к себе, тогда бы ты не был изобличен в явном воровстве.
Ныне же ради соблюдения справедливости при сборе эйсфоры ты
требуешь, чтобы государство доверяло своему рабу, а не тебе.
А вот когда ты занимаешься неким другим делом и самовольно
распоряжаешься священными сокровищами (некоторые из них
были посвящены божеству не на нашей памяти) — ты не
предлагаешь принимать такие меры предосторожности, как при сборе
эйсфоры! Так разве не ясно, с какой целью ты все это делал? Я
думаю, что ясно. (180) Обратите внимание, граждане афинские, и на
то, как он в течение всего этого времени уничтожал прекрасные
и достойные ревнивого подражания надписи, посвящения
государству, приказав вырезать вместо них нечестивые и возмутительные.
Как я полагаю, все вы видели внизу на ободках венков
вырезанные слова: "Союзники награждают народ венком за его мужество
и справедливость" или: "Союзники богине Афине награду за
победу"; или от разных государств: "Такие-то, спасенные народом,
награждают народ венком", как, например: "Освобожденные эвбеяне
наградили народ венком"; или же такие надписи: "Конон из
добычи, взятой в морском сражении с лакедемонянами"89, "Хабрий из
добычи, взятой в морском сражении у Наксоса". (181) И вот эти
надписи, служившие ранее предметом восхищения и побуждавшие
к честолюбивому соревнованию, исчезли вследствие уничтожения
19*

292
Демосфен
самих венков. На фиалах же, которые изготовил для вас взамен
венков вот этот человек, погрязший в разврате, была вырезана
следующая надпись: "Изготовлены попечением Андротиона". Так
имя человека, торговавшего своим телом и по этой причине в
соответствии с законами лишенного права даже входить в храм,
оказалось запечатленным на фиалах, помещенных в священном месте!
Очень похоже на прежние надписи, не правда ли? И внушает
такое же побуждение к честолюбивому соревнованию?! (182) Здесь
можно усмотреть три опаснейших преступления, совершенных
этими людьми. Они похитили у божества венки, исчезло чувство
благородного соперничества и восхищения нашим государством,
внушаемое подвигами, о которых напоминали венки (пока они
существовали), немалой славы лишились по вине этих людей те, которые
посвящали венки (они лишены теперь и самой надежды на
благодарность с нашей стороны, если бы захотели напомнить о своих
подвигах). И эти люди, совершив столь опасные и столь
многочисленные преступления, дошли до такой степени бесстыдства и
дерзости, что один из них надеется на оправдание, опираясь на
поддержку другого, а тот восседает рядом и не провалится сквозь
землю от стыда за свои преступления90. (183) Этот человек со
своей алчностью к деньгам не только лишен стыда91, но и
совершенно невежествен, не понимая того, что венки являются символом
доблести, тогда как фиалы и подобные им предметы служат лишь
признаком богатства. Венок, сколь бы мал он ни был, внушает
такие же честолюбивые стремления, как и большие венки, тогда как
сосуды для питья, или курильницы, или подобные предметы, если
даже они и представлены в изобилии, лишь распространяют славу
о богатстве обладающих ими людей. А если кто и станет
важничать, обладая немногими подобными предметами, то почет,
которого он надеется добиться благодаря им, окажется для него
настолько недостижимым, что он скорее прослывет круглым невеждой.
Этот же человек, уничтожив символы славы, сотворил символы
богатства, стоимость которых незначительна, а сами они вас
недостойны. (184) Он не сознавал того, что наш народ никогда не
проявлял страсти к приобретению богатств — напротив, мы всегда

XXIV. Против Тимократа
293
стремились к славе, как ни какому другому предмету в мире.
Свидетельством же этому является следующее. Наш народ, собрав
у себя огромные богатства по сравнению с другими эллинами,
употребил их на дела, доставившие ему славу и честь: внося деньги из
собственных средств, мы никогда не уклонялись от опасности, ценя
славу превыше всего. Вследствие этого наш город обладает
бессмертными ценностями: это и слава о его подвигах, это и красота
сооружений, посвященных памяти о них, таких, как Пропилеи,
Парфенон, галереи, верфи... и это не пара амфорисков, не три
или четыре золотые побрякушки, каждая ценой в одну мину,
которые ты, когда это тебе придет в голову, вновь предложишь
перелить. (185) Наши предки посвятили эти сооружения богам, не
вымогая десятины у сограждан, не делая того, что навлекло бы на
них проклятия врагов, не взимая двойных сумм эйсфоры, и
управляли государством, не прибегая к услугам таким советников, к
которым обращаешься ты. Напротив, они одерживали победы над
врагами и оправдали надежды всех честных людей, добившись
единодушия в государстве, оставив по себе бессмертную славу,
изгоняя из народных собраний людей, которые вели образ жизни,
подобный твоему. (186) Вы же, граждане афинские, дошли до такой
степени простодушия и легкомыслия, что, имея перед глазами
подобные примеры, не стремитесь им подражать, но избираете
попечителем священных сосудов Андротиона — Андротиона, о Земля
и боги! И подобный нечестивый поступок вы считаете чем-то
незначительным. Я же, напротив, полагаю, что человек, которому
предстоит вступить в храм и коснуться руками священных
очистительных сосудов и корзин, на долю которого выпала забота о
священных обрядах, должен соблюдать нравственную чистоту не
определенное количество дней, но всю свою жизнь — всю свою жизнь
не совершать таких поступков, которыми переполнена вся
биография этого человека.
(187) Но об этом я скажу позже, когда представится случай.
О том же, что собирается ныне сказать Тимократ92, я помолчу,
хотя у меня есть много в запасе такого, о чем я мог бы
рассказать. Он не сумеет (я в этом уверен) опровергнуть того, что закон

294
Демосфен
его несет несчастье народу, что он внесен в нарушение всех
существующих законоположений, что он несправедлив во всех
отношениях. Мне известны его утверждения, будто Андротион, Главкет
и Меланоп уплатили деньги сполна, что он был бы несчастнейшим
из людей, если бы в то время, как они выполнили свой долг, —
он, Тимократ, сам был бы, несмотря на это, осужден (а его
обвиняют в том, что он вносил свой законопроект в их интересах).
(188) Я, напротив, полагаю, что этот довод ни в малейшей
степени не может служить основанием к его оправданию. Если ты
соглашаешься с тем, что внес закон в интересах людей, которые, как
ты утверждаешь, уже выполнили свой долг, то совершенно ясно,
что именно за это ты и должен быть осужден. Существующие
у нас законы, в соответствии с которыми поклялись судить вот эти
судьи, открыто запрещают вносить законопроекты, которые не
распространялись «бы в равной мере на всех граждан. (189) Если же
ты утверждаешь, что внес свой законопроект, имея в виду
интересы всех граждан, то не упоминай об уплате денег этими людьми,
ибо это не имеет никакого отношения к упомянутому закону: ведь
ты должен доказать, что сам закон полезен и прекрасен. Такова,
по твоим словам, причина, побудившая тебя внести свой
законопроект; но именно это я и отрицаю и поэтому выступил с
обвинением против себя. Решение же должны вынести сидящие здесь
судьи. Для меня не составило бы труда доказать и то, что
упомянутые лица произвели уплату денег по всяким иным причинам,
а не руководствуясь законами. Но так как вам предстоит подать
свои голоса не по этому делу, зачем я стану занимать вас
рассуждениями на постороннюю тему?
(190) Он непременно, как я полагаю, будет говорить и о том,
как тяжело станет переживать, если, предлагая запретить
заключение афинян в тюрьму, сам за это поплатится чем-то, а также
о том, что наименее влиятельные граждане особенно
заинтересованы в самых кротких и умеренных законах. Лучше будет, если вы
все в связи с этими соображениями предварительно выслушаете
несколько кратких замечаний, чтобы обман, и которому он
собирается прибегнуть, имел меньше шансов на успех. (191) Когда он

XXIV Против Тимократа
295
будет говорить о стремлении добиться отмены права заключать
афинян в тюрьму, то пусть от вас не скроется ложь,
заключающаяся в этих словах. Ведь его закон преследует вовсе не эту цель,
а только лишение вас права присуждать к дополнительному
наказанию. Он восстанавливает право апелляции на ваш приговор,
который выносится после обмена речами и всего судебного процесса,
на основании данной вами клятвы. Вы не должны допустить,
чтобы он, выступая перед вами, выбирал из своего закона те
положения, которые производят впечатление необыкновенно гуманных;
пусть он прочитает весь закон, статью за статьей, и даст вам
возможность оценить его сущность и последствия. Вы увидите тогда,
что он представляет собой именно то, о чем я говорил, а вовсе не
то, что говорит о нем этот человек. (192) Что же касается мнения,
будто для большинства народа полезны кроткие и умеренные
законы, то здесь необходимо иметь в виду следующее. Есть, граждане
афинские, два вида правовых отношений, которые отражены в
законах всех государств. Первый из них определяет отношения
между согражданами, существующие между ними связи. На их основе
решаются частные дела, ими регулируется жизнь сообщества
людей. Другой вид таких отношений определяет, как мы должны
вести себя по отношению к государству, чем должен руководиться
гражданин, собирающийся выступать на политическом поприще
и проявляющий, по его словам, заботу о государственных делах.
(193) Законы, которые регулируют частно-правовые отношения,
действительно должны быть мягкими и гуманными по отношению
к большинству народа. Напротив, те, которые лежат в основе
государственного права, должны быть жесткими и суровыми ради
вашей же пользы, ибо только при таком условии можно ограничить
вред, который политические деятели способны причинить
большинству народа. Если Тимократ и выступит с подобным
заявлением, о котором говорилось выше, ответьте ему, что он делает
мягкими не те законы, которые принимаются в ваших интересах,
а другие, которых должны опасаться ваши политические деятели.
(194) Длинную речь должен произнести тот, кто захотел бы во
всех подробностях изобличить ложь и обман в речах Тимократа,

296
Демосфен
которые тот собирается произнести. О многом я умолчу, скажу
лишь о главном, что вы должны запомнить. Обратите внимание,
сможет ли он отыскать среди всех доводов, на которые он
собирается опереться, подтверждающий право законодателя охватить
одними и теми же законоположениями и дела прошедшие,
законченные судопроизводством в прошлом, и те, которые должны
разбираться в будущем. Каждая статья его закона постыдна и
возмутительна, но эта возмущает более всего и более всего противоречит
законам. (195) Поскольку ни он, ни кто-либо другой не сможет
доказать справедливость такого законоположения, вы должны ясно
осознать, что они бесстыдно вас обманывают; вы должны спросить
себя, что же в действительности заставило этого человека внести
такой законопроект. Не бескорыстно, Тимократ (и откуда
бескорыстию взяться?), и не за малое вознаграждение93 ты решился
внести этот законопроект! Ты не сможешь назвать иной причины,
заставившей тебя внести такой закон, кроме своего столь
ненавистного богам корыстолюбия. Ведь никто из этих людей не был твоим
родственникрм, или близким человеком, или другом. (196) Ты не
сможешь также доказать, будто таким способом ты попытался
помочь попавшим в беду людям, поддавшись чувству жалости. То,
что они с большим опозданием, едва ли не против своей воли
уплатили принадлежащие гражданам деньги (после установления
вины этих людей в трех судах94), ты не сможешь назвать бедой,
выпавшей им на долю! Это просто скверный поступок с их стороны,
и он скорее должен обострить к ним чувство ненависти, чем
вызвать жалость. К тому же, ты вовсе не отличаешься среди других
людей кротостью и гуманностью своего характера, чтобы
проникнуться жалостью к этим людям. (197) Не могут сочетаться в
одном и том же характере жалость к Андротиону, Меланопу и Глав-
кету (которые должны были вернуть народу украденные деньги),
и отсутствие жалости к кому-либо из многочисленных
сидящих здесь, а также других граждан, в дома которых ты врывался,
сопровождаемый членами коллегии одиннадцати, аподектами
и помощниками! Ты срывал двери, вытаскивал из-под людей
ковры, описывал единственную служанку-рабыню, если у кого-либо

XXIV. Против Тимократа
297
таковая была... Все это ты творил на протяжении целого года
вместе с Андротионом. (198) Вам, судьи, пришлось перенести
очень тяжкие беды, и ты должен был бы пожалеть этих людей
гораздо больше — людей, которые из-за вас, ораторов — о,
проклятый — постоянно вынуждены вносить эйсфору! Мало того, ее
взыскивают с них в двойном размере, и это делаешь ты и Андро-
тион — сами ни разу не вносившие эйсфоры. (199) Этот человек
настолько возгордился (как будто уверенный в том, что за все
эти преступления не понесет никакой ответственности), что
осмелился один, вместе с Андротионом, составить финансовый отчет,
хотя его коллегами по должности были еще десять человек. В
самом деле, "безвозмездно", "поступая совершенно бескорыстно",
Тимократ становится ненавистным всем — предлагая законы,
противоречащие уже существующим, дойдя в конце концов до
законопроекта, который противоречит закону, предложенному прежде им
же самим! Клянусь Афиной, я уверен, вам всем это бросилось
в глаза...
(200) Теперь я хочу сказать вам прямо, без обиняков, о том,
что более всего должно навлечь на него гнев сограждан. Делая все
это, граждане афинские, ради одной наживы и добровольно избрав
себе профессию платного агента, он расходовал деньги на такие
цели, которые никак не могут вызвать сочувствие у кого бы то ни
было, кто об этом услышит. Какие же это цели? Отец этого
человека, граждане судьи, был должником казны (я говорю об этом не
с целью его упрекнуть, но по необходимости). А этот вот
"порядочный человек" был ничуть не обеспокоен таким положением!
(201) Перед нами личность, которой предстоит унаследовать от
отца лишение гражданской чести, но если с его отцом что-либо
случится, он и не подумает уплатить за него долг — предпочитая
наживаться, пока отец его жив, считая такое обстоятельство для
себя выгодным. Чего же еще можно ожидать от такого человека,
по вашему мнению? Ты не пожалел собственного отца, не считал,
что он попал в беду, когда он из-за небольшой суммы терял
гражданские права — в то время как сам ты грабил и наживался,
взыскивая недоимки по эйсфоре, получая барыши от вносимых то-

298
Демосфен
бой постановлений, от выдвигаемых тобой законопроектов. И ты
заявляешь после этого, что способен проявить сострадание к
чужим людям? (202) "Клянусь Зевсом, он хорошо позаботился
о своей сестре". Но если бы он не совершал никаких других
преступлений, то только за одно это дело его следовало бы предать
смерти! Он ведь продал ее, а не выдал замуж. Тимократ отдал ее
одному из ваших врагов, жителю Керкиры (из числа тех, кто там
правит), когда тот останавливался в его доме, приехав сюда в
составе посольства. Этот керкирянин захотел ее иметь (на каких
условиях, это я оставляю в стороне). Тимократ взял у него деньги
и отдал сестру, она и теперь находится в Керкире. (203) Неужели
же вы не предадите смерти человека, отдавшего родную сестру на
вывоз (на словах выдав ее замуж, а на деле продав ее),
проявившего такую "заботу" о престарелом отце, — льстеца, за плату
вносящего проекты постановлений, продажного политикана? Если
вы этого не сделаете, граждане афинские, вы приобретете славу
любителей судебных процессов и хлопотунов, но не избавитесь от
дурных людей.
(204) Если кто-нибудь вас спросит, нужно ли назначать
наказания преступникам, то вы все — я в этом уверен — ответите
утвердительным образом. Я попытаюсь доказать, что тем более
необходимо так поступить с этим человеком, который внес
законопроект с целью нанести ущерб всему народу. Ведь любой вор, или
грабитель, или подобный им преступник нападает, как это
совершенно ясно, на случайно попавшегося ему человека и не в
состоянии отобрать одежду у всех сразу или всех сразу ограбить: своим
поступком он навлекает дурную славу только на самого себя,
позорит свою собственную жизнь. (205) Если же кто-либо вносит
законопроект, который позволяет всем желающим совершать
преступления против вас, открывая им полную возможность так
поступать и гарантируя им безнаказанность при этом, то такой человек
наносит тяжкий ущерб всему государству и позорит всех
сограждан: когда дурной закон вошел в силу, то весь позор падает на
долю всего государства, утвердившего этот закон, и причиняет вред
всем людям, которые станут этим законом руководствоваться. Так

XXIV. Против Тимократа
299
неужели же вы не возьмете под стражу и не накажете человека,
пытающегося всем вам причинить вред, навлечь на вас дурную
славу? Если вы так не поступите, как вы сможете оправдаться,
отвечая на этот вопрос? (206) Лучший способ убедиться, с какими
далеко идущими целями он смастерил этот закон и насколько эти
цели противоречат существующий конституции нашего
государства, — это вспомнить, что все, кто замышлял государственный
переворот с целью низвержения демократии, начинали свое дело
именно с этого, освобождая от ответственности людей, которые за
ранее совершенные преступления должны были подвергнуться
подобному наказанию95. (207) Так разве не следует трижды (если
это возможно), а не один раз приговорить к смерти этого
человека, который в одиночку, не имея даже никаких шансов уничтожить
ваш политический строй (напротив, он сам должен погибнуть, если
только вы выполните свой долг и поступите по справедливости),
все же пошел на подобное преступление, решив с помощью закона
освободить преступников, которых суды приговорили к тюремному
заключению (ведь он бесстыдно предложил в своем законопроекте
выпустить из тюрьмы всех, кому вы в порядке дополнительного
наказания назначили заключение в тюрьму, а также тех, кому
предстоит понести подобное наказание в будущем)? (208) Если
вы услышите раздавшийся близ суда крик и кто-нибудь сообщит,
что двери тюрьмы открыты, а заключенные сбежали оттуда, то
любой, даже старик или самый беспечный человек, не преминет
прийти на помощь служителям тюрьмы по мере своих сил. И если
кто-нибудь, придя сюда, скажет, что вот этот обвиняемый и есть
тот человек, который выпустил заключенных, то он сразу же будет
схвачен и предан смерти без всякого разбора дела. (209) Ныне,
граждане афинские, такой человек находится в вашей власти —
совершивший, ничуть не таясь, именно такой поступок,
обманувший вас при помощи различных уверток и открыто предложивший
закон, который не просто открывает двери тюрьмы, но вообще
сносит ее с лица земли вместе с судилищами. Да и что нужды как
в тех, так и в других, когда приговоренные к заключению в
тюрьме отпускаются на свободу, и если в будущем вы приговорите ко-

300
Демосфен
го-нибудь к такому наказанию, то это будет совершенно
бесполезным делом!
(210) Вам следует обратить внимание и на то обстоятельство,
что многие эллины не раз принимали решение пользоваться
вашими законами — чем вы по праву, естественно, гордитесь. Слова,
некогда сказанные одним из ваших сограждан, что все разумные
люди считают законы нравами государства, представляются мне
истинными. Вам следует лишь постараться, чтобы эти законы
признавались всеми как наилучшие, и вы должны наказывать тех,
кто пытается эти законы осквернить и низвергнуть. Проявив
легкомыслие в этом деле, вы и чести, названной выше, лишитесь
и о государстве нашем пустите дурную славу. (211) И если вы по
справедливости восхваляете Солона и Драконта, то единственными
их благодеяниями, совершенными в пользу общества, вы можете
назвать лишь то, что они издали полезные и прекрасные законы.
Отсюда вытекает, что тех законодателей, которые действуют
противоположным образом, вы должны ненавидеть и наказывать.
Я уверен, что Тимократ предложил этот закон, преследуя в
значительной мере собственную выгоду (он сознавал за собой,
занимаясь, политической деятельностью, немало такого, за что его
следовало бы заключить в тюрьму).
(212) Хочу теперь напомнить вам слова Солона, которые, как
говорят, он некогда произнес, выступая против человека,
предложившего порочный закон. Как говорят, он сказал судьям
(высказав до этого ряд других упреков), что существует закон, общий,
так сказать, для всех государств, заключающийся в следующем.
Если кто-нибудь станет подделывать монету, то наказанием за это
преступление должна быть смертная казнь. После этого он спросил
судей, считают ли они этот закон справедливым и прекрасным.
Когда те ответили утвердительным образом (213), Солон сказал,
что считает деньги средством, изобретенным частными лицами для
частных соглашений, законы же являются средством обращения
в государстве. По этой причине судьи должны гораздо более
сурово карать тех, кто подделывает и портит средства обращения в
государстве, в сравнении с теми, кто подделывает монету, служащую

XXIV. Против Тимократа
301
частным лицам. (214) Чтобы доказать большую опасность
подобного преступления, заключающегося в порче законов, —
сравнительно с порчей монеты, он добавил: "Многие государства,
открыто подмешивая в монету медь и свинец, пользуются тем не
менее благосостоянием и нисколько от этого не страдают. Те же,
у которых законы плохи и кто позволяет портить уже
существующие, никогда благополучием не пользовались". Это обвинение
полностью относится ныне к Тимократу, и будет справедливо, если вы
его накажите соответствующим образом.
(215) Итак, следует со всей суровостью отнестись ко всем, кто
предлагает постыдные и дурные законы, и особенно сурово следует
карать тех, кто подкапывается под законы, от которых зависит,
быть государству великим или ничтожным. Какие же это законы?
Это именно те, согласно которым преступникам назначаются
наказания, а порядочным и честным людям — награды и почести.
(216) Если вы ревностно приложите свои усилия, совершая добрые
дела в интересах всего общества, стараясь таким путем снискать
себе награды и почести, если все вы будете воздерживаться от
всего дурного, опасаясь ущерба и наказаний, служащих воздаянием
за подобные проступки, то что же помешает нашему государству
обрести наибольшее величие? Разве оно не обладает таким
количеством триер, какого не имеет ни одно другое эллинское
государство? Разве оно не имеет такого же войска гоплитов? Такого
количества всадников? Такой величины доходов? Таких владений
и территорий? Таких гаваней и портов? И благодаря чему все это
сохраняется и существует? Да только благодаря законам! Когда
государство управляется в соответствии с законами, все это приносит
пользу обществу. (217) Если же создается противоположный
порядок вещей и честные люди нисколько не вознаграждаются за свои
достоинства, а преступникам предоставлена полная безопасность,
подобная той, которая дается им законом Тимократа, то сможете
ли вы представить себе, до чего дойдут всеобщее смятение и
беспорядок? Вам надо хорошо осознать, что если бы даже удвоилась
величина тех ресурсов, о которых я только что говорил, по
сравнению с нынешними, то и это не принесло бы вам ни малейшей

302
Демосфен
пользы96. А этот человек явно пытается нанести вам ущерб,
подрывая действие закона, на основании которого наказываются
преступники97.
(218) Из всего, что было сказано мною выше, ясно вытекает
необходимость отнестись к этому человеку со всей строгостью
и наказать его в пример всем остальным, ибо проявить
мягкосердечие к подобным людям и вынести им приговор,
предусматривающий легкое наказание, — значит поощрять и приучать все большее
число людей к тому, чтобы они совершали преступления против
вас самих.

gggggg^ggggggpggggggggggggggggg^
xxv
ПРОТИВ АРИСТОГИТОНА
I
СОДЕРЖАНИЕ ЛИБАНИЯ
(1) Пифангел и Скафон, увидев Гиерокла, несущего священные гиматии, на
которых были сделанные золотом надписи, указывающие на посвятителей,
отводят его к пританам как святотатца, а те на следующий день приводят его в
народное собрание. Гиерокл говорит, что он взял гиматии, будучи посланным
жрицей, дабы доставить их для священной охоты. Тогда Аристогитон предлагает
постановление, не получившее одобрение Совета, затем другое, весьма искусное,
такого содержания: "если Гиерокл признает, что он вынес гиматии, он должен
быть тотчас казнен, если же станет отрицать, то подлежит суду". (2) Из этого
для него выходило, что если он признает истинность обвинения, то тотчас будет
казнен, а если будет отрицать, то смерть постигнет его немного спустя.
Отец находящегося в опасности Гиерокла, Фаностат, с помощью Демосфена
объявив постановление незаконным, выигрывает дело, и суд приговаривает Ари-
стогитона к штрафу в пять талантов. Это был первый штраф Аристогитона.
Затем он, обвинив Гегемона и устроив тяжбу, был оштрафован на тысячу драхм.
(3) После того как Аристогитон не уплатил деньги в назначенный срок, штраф,
согласно закону, удвоился и стал составлять десять талантов и две тысячи драхм.
В счет этой суммы Аристогитон отписывает в казну свой участок, и этот участок
откупает его брат Евном. Он добился распределения штрафа с таким расчетом,
чтобы выплатить эту сумму полностью в течение десяти лет, внося каждый год
причитающуюся часть. Евном внес два взноса в два таланта и четыреста драхм.
При этом он остался должен восемь талантов и две тысячи шестьсот драхм.
(4) Итак, создается впечатление, что Аристогитон имеет право выступать с ре-

304
Демосфен
нами и больше не должен казне, поскольку предоставил государству вместо себя
должника. Он начал выставлять многочисленные обвинения и выступать перед
народом, хотя законы делают задолжавшего казне неполноправным, пока он не
выплатит долга. Поэтому Ликург обвинил Аристогитона на основании того, что
тот был лишен права выступать перед народом. Итак, поскольку Аристогитон не
был вычеркнут из списков должников, а кроме того, был назначен еще один
штраф и должником стал купивший участок, то встает вопрос, возлагается ли
долг только на купившего участок или же и на первого присужденного к штрафу
до тех пор, пока деньги не будут выплачены. (5) Этот вопрос ставится по
поводу двух штрафов; обвинители со своей стороны заявляют, что Аристогитон
должен казне еще третий штраф. Возражая на это, Аристогитон говорит, что он
несправедливо внесен в список должников, и на этом основании начинает тяжбу
с обвинившим его Аристоном. Демосфен и Ликург ничего не говорят о том,
справедливым или нет явилось данное внесение в списки должников, но
заявляют, что в случае, если Аристон будет осужден, тогда Аристогитон будет
вычеркнут из списков, а имя Аристона, согласно закону, будет вписано. Пока дело не
рассмотрено в суде, Аристогитону, который справедливо внесен в списки
должников, не подобает выступать с речами и ложно обвинять Аристона. (6) Таковы
вопросы этого судебного процесса. В тяжбе принял участие Ликург. Он
выступает первым. Речь Демосфена, поскольку вопросы этого дела были рассмотрены
прежде, была весьма краткой. Вся речь его представляет собой обвинения образа
жизни Аристогитона.
(7) Дионисий Галикарнасский, принимая во внимание манеру речей, отрицает
принадлежность этих речей Демосфену. Некоторые говорят, что оратор нарочно
пользуется такой манерой, подражая популярному среди афинян Ликургу;
поскольку Ликург благодаря своему возрасту получил право выступать первым
и использовал все главные аргументы, то Демосфен был вынужден излагать
остальное в более философском плане и периодически. Другие принимают Первую
речь за демосфеновскую, а Вторую отвергают как совершенно недостойную этого
оратора.
РЕЧЬ
(1) Уже давно, сидя здесь, граждане судьи, и слушая, подобно
вам, обвинительное выступление Ликурга, я думал о том, что вещи
он изложил хорошо, однако, видя его старания, об одном я
недоумевал: знает ли он, что не от сказанных им слов и не от тех слов,
которые я намереваюсь произнести, зависит справедливость в этом

XXV. Против Аристогитона (I)
305
судебном деле, но что она зависит от того, расположен ли каждый
из вас осудить порок или одобрить его. (2) Я со своей стороны
полагаю, что многословную обвинительную речь мне нужно
произносить только ради обычая и вашего слуха, само же дело давно
решено каждым из вас у себя дома по своему разумению, и если
ныне большинство из вас способны любить и спасать дурных
людей, то тщетно мы будем произносить наши речи, а если вы
способны их ненавидеть, то Аристогитон, если будет угодно богам,
понесет наказание.
(3) После того как было произнесено много удачных слов, я не
замедлю сказать вам то, что мне кажется. Ибо я думаю, что эта
тяжба нисколько не похожа на другие. Судите сами: во все суды
судьи идут, дабы исследовать со стороны обвинителя и ответчика
дело, по которому им предстоит подать голос, а каждый из
противников — дабы показать, что справедливость законов на его
стороне. (4) А как обстоит дело в данном случае? Вы, кому
предстоит судить, знаете лучше нас, что ответчик является должником
государственной казны и что он внесен в списки должников на
акрополе, и что ему не позволено выступать с речами; таким
образом, каждый из вас занимает положение обвинителя, знает суть
дела, и ему нет нужды его изучать. (5) Подсудимый же не имеет
ничего из средств, ведущих к спасению: ни оправдательных слов
по своему делу, ни подобающей человеку жизни, ни какого-либо
другого блага. При таких обстоятельствах испугался бы даже
человек, не совершивший никакого беззакония, Аристогитон же думает
спастись, ибо и в избытке подлости он имеет надежду на спасение.
(6) Поскольку дело обстоит таким образом, то кажется мне, что
никто не ошибется, сказав, что, хотя подсудимый ныне
Аристогитон, именно вы проходите проверку и рискуете своим добрым
именем. Ведь если окажется, что вы разгневаны и караете за эти
большие и явные преступления, то люди будут считать, что вы, как оно
и есть на самом деле, пришли сюда и находитесь здесь в качестве
судей и стражей законов. (7) Если же в результате окажется иначе
(в чем никто сам не признается, но что обнаружится при
голосовании), то я боюсь, как бы не показалось некоторым, что вы
воспитываете таких из жителей города, кто постоянно желает быть дур-
20 Демосфен

306
Демосфен
ным. Ибо любой дурной человек сам по себе слаб, но тот, кому вы
содействуете, становится сильным. Оборачивается это для
получившего от вас помощью и силой, а для давших позором.
(8) Мне хотелось бы, граждане афинские, чтобы вместо моих
речей по поводу частных дел Аристогитона вы постарались кратко
исследовать, в какой позор и бесславие ввергли публично город все
эти бестии, из которых этот и средний, и последний, и первый.
(9) Прочее я опущу, но в народное собрание, где вы
предлагаете говорящим излагать свое мнение, они приходят, приготовив
наглость, крики, ложные обвинения, клевету и прочие вещи такого
рода, которые совершенно противоположны представлению о
совещании, и, клянусь богами, нет ничего их постыднее. И благодаря
этим позорным вещам они оказываются сильнее всего хорошего
в городе: законов, проедров, приказов, порядка. (10) Так вот если
вы хотите этого и эти люди действуют с вашего одобрения, то
пусть все так и идет. Если же еще и ныне считаете, что дело надо
исправить и улучшить то, что из-за них уже давно запущено,
опозорено и осквернено, то следует вам сегодня, пренебрегая всеми
нравами такого рода, (11) рассудить правильно, ставя превыше
всего любящую справедливость Евномию, которая хранит все
города и земли. И нужно, чтобы каждый считал, что на него взирает
неумолимая и священная Дика, которая, как говорит научивший
нас священным мистериям Орфей, сидя у трона Зевса, смотрит на
все дела человеческие, и подавал свой голос, опасаясь и заботясь,
как бы не осквернить эту богиню, чьим эпонимом является каждый
гражданин, получающий судейский жребий. Он должен сохранить
в городе все хорошие, справедливые и приличествующие начала,
как если бы получил под клятвой от законов, государства и
отечества этот день на хранение.
(12) Если же вы не станете держаться этого образа действий,
а придя в суд будете сидеть в привычном благодушии, то я
опасаюсь, как бы не получилось все наоборот. Тогда окажется, что ,мы,
полагая, что обвиняем Аристогитона, обвиним вас. Ибо чем менее
вы примите во внимание наше обвинение.его подлости, тем
большим станет ваш позор. Но об этом сказано довольно.

XXV Против Лристогитона (I)
307
(13) Со своей откровенностью, граждане афинские, я скажу вам
всю правду. Ибо я, видя, как вы в народном собрании назначаете
и предуготовляете меня для обвинения Аристогитона, был
недоволен и, клянусь Зевсом и всеми богами, не хотел этим заниматься.
Ведь я хорошо знал, что исполнивший у вас подобное поручение
уходит, испытывая дурное чувство. Пусть это ощущение не столь
сильно, чтобы человек его почувствовал сразу. Но если часто он
выполняет такие поручения, то неизбежно испытывает его.
Однако же я счел необходимым подчиниться вашему
желанию. (14) Так вот, я полагал, что Ликург скажет об обвинении
и о статьях закона. Он так и поступил, и я видел, как он
призывает свидетелей мерзостей Аристогитона. Я же решил сказать,
о чем подобает думать и размышлять людям, заботящимся о
городе и законах, и теперь перейду к этому. Дайте же мне, граждане
афинские, дайте и разрешите мне, ради Зевса, вести с вами
разговор об этих вещах так, как я склонен от природы и как я решил,
ведь иначе я, пожалуй, не смогу.
(15) Вся жизнь людей, граждане афинские, живут ли они
в большом городе или в маленьком, определяется природой и
законами. Из этих вещей природа является началом неупорядоченным
и соответствует индивидуальности владельца, законы являются
общими и устанавливаются для всех одинаково. Так вот природа,
если она подлая, часто стремится к дурным вещам. Именно
поэтому вы находите такого рода людей совершающими преступления.
(16) Законы же хотят справедливого, хорошего и
приличествующего и изыскивают это. Когда же находят, то назначают в качестве
общего приказания, равного и одинакового для всех. Это-то и есть
закон. По многим причинам подобает, чтобы все подчинялись
закону, и в особенности потому, что закон есть находка и дар богов,
постановление мудрых людей, исправление ошибок, как
намеренных, так и невольных, общее установление государства, согласно
которому все должны жить в полисе.
(17) А то, что ныне Аристогитон уличен всеми
обстоятельствами обвинения и никакого оправдания у него нет, легко можно
доказать. Ибо существуют два обстоятельства, ради которых устана-
20*

308
Демосфен
вливаются все законы: ради того, чтобы никто не совершал ничего
несправедливого и чтобы преступившие, подвергаясь наказанию,
делали своим примером других лучше. Стало быть, Аристогитона
следует наказать, исходя из обоих этих обстоятельств. Ведь из-за
того, что он с самого начала преступил законы, на него был
наложен штраф, а из-за того, что он не соблюдает эти условия, ныне
его подвергают вашему суду, так что не остается никакого
предлога для его оправдания. (18) Ибо нельзя отрицать, что такие люди
вредят государству. Ведь поскольку все долги уничтожатся в
случае, если вы примите его софистические уловки, то если
действительно нужно оправдать некоторых из оштрафованных,
справедливо будет оправдать наиболее приличных и хороших, осужденных за
незначительные преступления, а вовсе не самого подлого, более
всех нагрешившего и справедливейшим образом осужденного за
тягчайшие преступления. (19) Ибо что может оказаться страшнее
сикофантии и противозакония, на основании которых Аристогитон
подвергается осуждению? То, что не подобает уступать всем
прочим и уж тем более насильнику (ибо совершенное им по крайней
мере дерзость), я опущу. Но что всякий порядок государства и
законы колеблются и уничтожаются из-за этого человека, я намерен
доказать вам.
(20) Я не скажу вам ничего нового, ничего излишнего, ничего
особенного, но лишь то, что вы знаете не хуже меня. Ведь если
кто-либо из вас желает уточнить, что является причиной и
стимулом того, что собирается государственный Совет, что народ
поднимается в народное собрание, судьи наполняют суды, прошлогодние
власти добровольно уступают место новым, что происходит все то,
благодаря чему полис является обитаемым и сохранным, то
обнаружит, что это законы, и что им все подчиняются. Ведь если
уничтожить законы, не только погибнет государственное устройство, но
и сама наша жизнь перестанет сколько-нибудь отличаться от
жизни зверей.
(21) Ибо что, как вы думаете, станет делать Аристогитон в
случае уничтожения законов, если он и при господстве законов —
таков? Итак, поскольку все считают, что одни только законы, пос-

XXV. Против Аристогитона (I)
309
ле богов, спасают полис, то надо, чтобы вы, так же как сборщики
взносов, почитали и хвалили людей, подчиняющихся законам
(поскольку они вносят полный взнос для спасения отечества), а
неподчиняющихся наказывали. (22) Общим же политическим
взносом является все то, что делает каждый из нас по установлению
законов. Неплатящий его, граждане афинские, отнимает у вас
и уничтожает, насколько это от него зависит, многое прекрасное,
значимое и великое. (23) Из этих вещей я назову ради примера
одну или две — наиболее важные. Совет 500 благодаря хрупкой
ограде является хозяином всех тайных решений, и частные лица не
могут туда войти. Совет Ареопага, всякий раз заседая в Царском
портике, ограждает себя веревкой и пребывает в полной тишине,
и все посторонние уходят прочь. Все городские власти, которые,
будучи выбранными по жребию, управляют вами, в тот момент,
когда служитель говорит остальным "отойдите прочь", получают
право принимать решения в соответствии с теми законами, на
основании которых они были допущены в Совет, и люди нечестивые
не причиняют насилия. Есть и много других примеров. (24)
Наконец, все то прекрасное и значимое, благодаря чему полис
укрепляется и сохраняется, а именно: благоразумие, стыдливость
юношества по отношению к родителям и старшим, дисциплина, при помощи
законов одерживают верх над позорными вещами: бесстыдством,
дерзостью, наглостью. Ведь подлость храбра, способна на
отчаянные поступки, яростна и своекорыстна, а благородство, наоборот,
тихо, медлительно, робко и склонно терпеть поражения. Так вот,
нужно соблюдать законы, дабы они делали сильными тех из вас,
которые исполняют обязанности судей. Ведь благодаря
законам люди добропорядочные оказываются сильнее людей дурных.
(25) Если же законы не соблюдаются, то все уничтожается,
профанируется, смешивается, а государство делается уделом людей
негоднейших и бесстыднейших. Ибо, клянусь богами, что будет,
если каждый из граждан, переняв дерзость и бесстыдство
Аристогитона и рассудив таким же образом, что и он, решит, что при
демократическом устройстве ему позволено сколь угодно долго
говорить и делать все, что угодно, не заботясь, каким он будет при

310
Демосфен
этом казаться, и что ни за какие преступления никто тотчас его не
казнит? (26) Что, если рассудив таким образом, не получивший
должности будет стремиться быть равным с получившими, а не
избранный голосованием — быть равным с избранными и принимать
участие в тех же делах; и если вообще ни молодой, ни старый не
будут поступать подобающим образом, но каждый; изгнав из
жизни законное установление, будет считать собственное желание
законом, властью, всем; если мы будем поступать так, возможно ли,
чтобы государство продолжало существовать? Что же? Разве
будут в таком случае законы иметь авторитет? Сколь много, как вы
полагаете, насилия, надменности, противозакония и поношения
будет каждый день во всяком государстве вместо нынешнего благо-
речия и порядка? (27) И зачем мне нужно говорить вам, что все
украшается законами и повиновением им? Вам одним из всех
недавно баллотировавшихся афинян, которые, как я хорошо знаю,
желали получить этот жребий судейства, выпало творить суд над
нами. Почему? Потому что вы получили это по жребию, потому
что так предписывает закон. И неужели после этого вы сами,
придя в суд и уличив в соответствии с законами человека,
стремящегося говорить или поступать противозаконно, оправдаете его?
И никто из вас не проявит ни злости, ни гнева, которые бы
привели к порядку этого мерзавца и бесстыдника? (28) О ты,
отвратительнейший из всех, раз у тебя отнята свобода произносить речь
не оградами и дверями, через которые кто-нибудь, пожалуй, и
сумел проникнуть, а столь большими штрафами, лежащими притом
у богини Афины, ты врываешься сюда и приступаешь к таким
вещам, от которых тебя отрешают законы. Лишенный гражданских
прав всеми законодательными актами города: решением трех дика-
стериев, внесением тебя фесмофетами в списки должников, вторым
внесением тебя в списки должников сборщиками штрафов,
внесением в списки государственных должников (которое сам ты,
оспариваешь), отделенный от сограждан только что не железной
целью — ты проскальзываешь мимо этого, разрываешь обвинение,
и выдумываешь предлоги, и, выставляя ложные причины,
полагаешь отвратить новые обвинения.

XXV. Против Лристогитона (I) 311
(29) Я приведу вам очень убедительный пример того, что вовсе
не подобает закрывать глаза на такие вещи. Ведь если кто-нибудь
сейчас скажет, что нужно выступать с речами только
представителям молодежи или только кому-нибудь из числа богачей либо из
тех, кто прежде исполнял или сейчас исполняет литургии, либо
выберет для этого какую-либо другую часть граждан, то вы,
очевидно, казните его как человека, ниспровергающего демократию
и, пожалуй, будете в этом правы. (30) Действительно, что может
быть хуже, чем утверждение человека, подобного Аристогитону,
о том, что позволено выступать с речами насильникам или
заключенным в тюрьму или тем, у кого народ казнил отца, или что
позволено управлять государством людям, получившим по жребию
должность, но лишенным гражданского статуса, или
оштрафованным в пользу государственной казны, или вообще исключенным из
числа граждан, или даже негодяям, и кажущимся и настоящим?
А все это есть у Аристогитона, и свойственно людям, подобным
ему по своей природе.
Я ведь полагаю, граждане афинские, что справедливо казнить
Аристогитона даже на основании того, что он делает теперь,
однако сделать это еще более справедливо на основании того, что он
вознамерится сделать, если только получит от вас возможность
и удобный случай, чего да не случится. (31) Неужели среди вас
есть кто-либо, кому неизвестно, что Аристогитон нисколько не
пригоден для хорошего, полезного и достойного для государства
дела (ибо, о Зевс и боги, да не случится столь большого недостатка
мужей в нашем городе, чтобы какое-либо из хороших дед,
совершалось бы Аристогитоном).
А в случае, если кому-нибудь захотелось бы воспользоваться
в своих делах этих чудовищем, то следовало бы молить богов,
дабы этого не случилось. Если бы это все же произошло, то лучше
для государства, чтобы желающие совершить преступление не
нашли человека, с чьей помощью им удалось бы это сделать, чем
чтобы он был предоставлен им в готовом виде. (32) Ибо зачем,
граждане афинские, будет мешкать в делах страшных и ужасных
этот отвратительный человек, исполненный отцовской ненависти

312
Демосфен
к народу?1 Кто другой скорее ниспровергнет государство (чего
да не случится!), если получит такую возможность? Разве вы
не видите, что его природой управляет не разум и не стыд, но
отчаяние? Скорее даже его поведение и есть само отчаяние.
Отчаяние — величайшее зло для того, кто его испытывает, ужасная
тяжесть для всех других, а для государства оно прямо-таки
невыносимо. Ведь всякий отчаявшийся предает себя самого и делает
невозможным исходящее из трезвого расчета спасение; если же он
все же спасется, то странным образом, когда он уж не имеет
надежды на то, что ему удастся спастись. (33) Так вот, кто, будучи
в здравом уме, поручит такому человеку самого себя или выгоды
государства? Кто не будет избегать его, насколько это возможно.
Кто не будет удалять прочь впавшего в отчаяние, дабы не впасть
в него самому? Людям, от чьих решений зависит спасение
отечества, не подобает искать общения с человеком, безумие которого
может распространиться и на них. Им нужен человек, обладающий
хорошим умом и большой предусмотрительностью, так как эти
качества ведут всех людей к счастью, а безумие ведет туда, куда
следует уйти Аристогитону.
(34) Рассмотрите же этот тезис не только на основании моих
слов, но и принимая во внимание все обычаи людей. Во всех
государствах есть алтари и храмы богов, и в их числе святилище
Афины Пронойи2, прекраснейшей и великой богини. И у Аполлона
в Дельфах, сразу каквходишь в святилище, имеется большой
красивый жертвенник. Аполлон — бог и прорицатель — знает то,
что является наилучшим благом. Но нет храма Безумия и
Бесстыдства. (35) У всех людей имеются жертвенники Справедливости,
Благозакония и Стыда. Одни из них, прекраснейшие и
священнейшие из всех, находятся в душе и сердце каждого человека, а
другие сделаны для того, чтобы их почитали, но нет алтаря
Бесстыдства, Сикофантии, Клятвопреступления и Неблагодарности —
всего того, что свойственно Аристогитону.
(36) Итак, я думаю, что Аристогитон станет избегать прямого
и справедливого пути защиты, но следуя обходными путями, будет
бранить, клеветать и обещать обвинения, вызовы в суд, предания

XXV. Против Лристогитона (I)
313
в руки властей и прочее такого рода. Все это у него, если вы верно
слышите, не выдержит испытания. Что из этих вещей не было
уличено прежде и не уличается теперь на виду у всех? (37) Прочее
я опущу. Но ты, Аристогитон, семь раз обвинил меня, продавшись
сторонникам Филиппа, и дважды обвинил меня, когда я давал
отчет. И я, будучи смертным человеком, поклоняюсь Немезиде
и благодарю богов и всех вас, граждане афинские, спасших меня.
Никогда, Аристогитон, ты не сказал ничего правдивого, но всегда
тебя уличают как доносчика. Так вот, если сегодня судьи, усыпив
законы, оправдают тебя, осмелишься ли ты тотчас обвинить меня?3
И в чем? (38) Рассмотрите дело следующим образом. Уже два
года у Аристогитона отнято право выступать с речами в собрании.
Ему не позволено делать это, но он, однако, произносит речи.
При этом он усмотрел, что и несчастный фокидянин, и кузнец
из Пирея, и кожевенник, и многие другие, которых он обвинял
и сейчас продолжает обвинять перед вами, совершают
преступления перед государством, а в моем лице он не увидел оратора,
с которым он сражался, не увидел он оратора и в лице Ликурга
и в других людях, о которых он сейчас будет много говорить.
И действительно, по двум причинам Аристогитон достоин казни:
с одной стороны, потому, что, имея против нас обвинение, он
отпустил нас с миром, а вместо этого напал на частных лиц, а с
другой стороны, потому, что он, хотя и не имеет причины вас
обманывать и дурачить, тем не менее делает это.
(39) Так вот, если в государстве есть такой человек, который
всеми способами ищет обвинителя дел других, он, пожалуй, не
найдет для этого никого более бесполезного, чем Аристогитон.
Почему? Потому что намеревающийся обвинять других и судить
всех сам должен быть безупречным, дабы из-за его мерзости
обвиненные не оказались бы оправданными. А в государстве нет
человека, обремененного более, чем Аристогитон, большими и малыми
преступлениями.
(40) Итак, что же такое этот Аристогитон? Клянусь Зевсом,
собака демоса3, как говорят некоторые. Какого же рода? А такого,
что он не кусает тех, кого называет волками, а пожирает овец, ко-

314
Демосфен
торых, как он сам заявляет, он стережет. Ибо кому из ораторов-
профессионалов Аристогитон причинил такое большое зло, какое
причинил людям из народа, выступал повсюду против них, на чем
и был пойман. Кого же из ораторов он обвинил с тех пор, как
снова начал выступать? Никого. Но он обвиняет многих частных
лиц, которых обманывает как сикофант. Говорят, что нужно
убивать собак, испробовавших мясо скота, значит, не следует медлить
с казнью Аристогитона.
(41) Ведь ничто, граждане афинские, из того, что он говорит,
не является полезным. Но всегда он высматривает для себя дела
грязные и позорные. Бранясь в народных собраниях и поспешно
всех обвиняя, он будет обманывать в этом деле всех вас, здесь
собравшихся, и за это же, сойдя вниз, будет взимать с каждого из
вас пеню, клевеща, обвиняя, вымогая деньги. Клянусь Зевсом,
конечно, не у ораторов (ибо эти умеют дать ему отпор), но у
частных и неопытных людей.
(42) Это знают те, кто уже от него пострадал. Вы согласитесь,
клянусь Зевсом, что дело обстоит именно таким образом, но
скажите при этом, что для государства полезен человек, умеющий
обвинять, так что нужно, закрыв на все глаза, сохранить
Аристогитона. Но раз вы на деле имеете в этом опыт, граждане
афинские, то вам нет необходимости в моих словах. Аристогитон не
выступал перед вами в течение пяти лет, с тех пор как у него было
отнято право произносить речи. Так вот, кому в это время не
доставало Аристогитона? Какое из государственных дел оказалось
заброшенным из-за его отсутствия? И разве от того, что он ныне
выступает в собрании, что-нибудь изменилось к лучшему?
По-моему, наоборот. За то время, пока Аристогитон не выступал,
государство отдохнуло от бед, которые он доставлял всем. А с тех пор
как он снова стал выступать, государство словно в осаде.
Постоянно во всех собраниях произносит он мятежные и бунтарские слова.
(43) Итак, я поведу теперь рискованную речь и буду говорить
с теми, которые любят Аристогитона за это. Какими людьми
Следует их считать — судите сами, а я ничего не скажу, кроме того,
что они неразумны, раз присоединились к нему. Я полагаю, что из

XXV. Против Аристогитона (I)
315
присутствующих ныне в суде нет никого из людей такого сорта.
Мне представляется справедливым, прекрасным и полезным
именно так говорить и думать о вас, граждане афинские.
(44) А из других граждан (дабы мне направить свою хулу на
самых худших) я считаю, что только один является таким. Это
ученик, а если угодно, учитель Аристогитона — Филократ из
Элевсина. Это не значит, что у Аристогитона нет и других
многочисленных приверженцев (о, если бы Аристогитон не доставлял
никому радости!), но я медлю говорить вам бранчливые слова, да
и несправедливо, чтобы я публично обвинял других граждан.
Кроме того, той же цели достигает и речь, сказанная против одного.
(45) Так вот, я опущу точное описание того, каким по своей
природе должен быть почитатель Аристогитона, дабы мне не было
нужды употреблять много бранных слов. Скажу, однако,
следующее. Если Аристогитон просто подлец, негодяй и сикофант и если
он таков, как он сам о себе заявляет, тогда я думаю, я уступаю
тебе, Филократ, раз и ты такой же, право спасать подобного тебе.
Поскольку все прочие граждане радеют о том, что нужно для
государства, и охраняют законы, то, как я полагаю, ничего не
произойдет вследствие моей уступки тебе.
(46) Аристогитон — торговец подлостью, продавец и меняла
совести, пусть даже у него в руках нет ни весов, ни гирь. Ведь
все, что он некогда сделал, он и продал. Так зачем, о суетный
человек, ты его подстрекаешь? Ибо несомненно, что как для повара
нет никакой пользы в ноже, который не режет, так и для
человека, желающего причинять всем беды и неприятности, бесполезен
сикофант, способный торговать всем, чем угодно.
(47) Но что Аристогитон таков, я скажу тебе, Филократ, как
человеку сведущему. Вспомни, как он устроил обвинение против
Гегемона и как он прекратил обвинение против Демада, вспомни,
как он обвинил торговца оливами Агафона (это ведь дело
недавнее), как он вопил и кричал: "о, горе, горе!", как делал все в
народном собрании, чтобы доказать, что Агафона необходимо-де
подвергнуть пытке Но, получив взятку, молчал, когда того оправ-

316
Демосфен
дали в его присутствии. Он потрясал жалобой против Демоклея,
а что он сделал потом? Много есть и других примеров, которые
мне трудно все припомнить. А ты, как я знаю, даже получил
копии этих документов, помогая Аристогитону за деньги.
(48) Итак, тот, кто намеревается спасать подобного человека,
сам хороший или дурной? Почему? Да потому, что он предатель
подобных себе и по своей природе и происхождению враг всех
хороших людей. Разве только кто-нибудь полагает, что нужно в
государстве сохранить, как земледелец, семя и корень сикофантии.
Я считаю, граждане афинские, что это нехорошо и, клянусь богами,
святотатственно. Ведь как я понимаю, предки учредили для нас
эти суды не для того, чтобы в них вы взращивали людей, подобных
Аристогитону, но, напротив, дабы вы давали им отпор, карали их
и отбивали у других охоту соревноваться с ними в подлости.
(49) Подлость, по-видимому, вещь неуемная. Ведь поскольку
Аристогитона обвиняют в явных преступлениях, а до сих пор еще
не казнили — что здесь сказать или сделать? Он дошел до такой
степени подлости, что, уже будучи обвиненным, не переставал
кричать, доносить, угрожать. Он говорил стратегам, которым вы
вручили верховную власть, что он не выбрал бы их и надзирателями
за навозными ямами.
(50) Он издевался над ними, ведь у них была возможность
избавиться от рассматривания подобных вещей, дав ему немного
денег. Нет, Аристогитон поносил вашу процедуру голосования и,
выставляя на показ свою наглость, терзал людей, избранных на
государственные должности. Он угрожал им, требовал денег, и
вообще какое только зло не причинял им! Наконец, он стремился
ввергнуть всех в смуты и мятежи, используя ложные письма. В целом
же он рожден на горе всем, и всей своей жизнью доказывает, что
он именно такой.
(51) Посмотрите! Всего афинян двадцать тысяч. Из них каждый
занят, клянусь Гераклом, по крайней мере одним из общественных
или частных дел. Аристогитон же, пожалуй, не сможет
представить на обозрение никакого умеренного и хорошего занятия, в
котором он проводил бы свою жизнь. Его душа не занята никакими

XXV. Против Аристогитона (I)
317
заботами об общественном благе. Он не занят ни ремеслом, ни
земледелием, ни какой-либо другой полезной деятельностью, его не
соединяет ни с кем ни общение, ни человеколюбие.
(52) Он проходит через рыночную площадь подобно змее или
скорпиону, подняв жало, озираясь по сторонам и выбирая, кого бы
оклеветать, кому бы причинить горе или какое-либо другое зло,
кого ввергнуть в страх, у кого выманить деньги. Он необщителен,
неудачлив, у него нет друзей. Ему не свойственны ни
благодарность, ни любовь, ни что-либо другое из того, что присуще
уравновешенным людям. С какими атрибутами живописцы изображают
нечестивцев в Аиде, с такими же — с проклятиями, хулой,
завистью, мятежностью и бранью — проходит Аристогитон по городу.
(52) Неужели вы не только не накажиете этого человека,
совершающего беззакония, того, к которому даже богам в Аиде не
пристало быть милостивыми, но, наоборот, следует в наказание за
подлость их жизни низвергать к нечестивцам, но, напротив,
оправдаете его, сочтя достойным больших наград, нежели благодетели?
Разве было когда-нибудь, чтобы вы позволили должнику
государственной казны, не уплатившему долга, пользоваться равными
правами со всеми? Не было. Стало быть, не давайте и ныне этого
права Аристогитону. Накажите его, чтобы другим было не повадно.
(54) Справедливо, граждане афинские, послушать и остальное.
Ведь без преувеличения можно сказать: ужасно то, что вы
услышали от Ликурга. Прочие вещи похожи на эти и заложены в
самой природе Аристогитона. Ибо мало того, что он уехал из Эрет-
рии, покинув, как вы уже слышали от Федра, своего отца в
тюрьме. Когда отец умер, этот нечестивец даже не похоронил его и не
только не заплатил денег тем, кто взял на себя заботы о
похоронах, но даже начал против них тяжбу4.
(55) Кроме того, он не воздержался и от того, чтобы поднять
руку на мать, как вы только что слышали от свидетелей, на свою
сестру, хотя и не по отцу, но как бы то ни было на дочь,
родившуюся от его матери. Я опускаю эти обстоятельства, но сестру он
продал за границу, как гласит обвинение против него, сделанное по
этому поводу добрым братцем, который теперь намерен совместно

318
Демосфен
с другими защищать Аристогитона5. (56) Вдобавок ко всему этому
вы услышите другую, о Земля и боги, ужасную историю. Ведь
когда Аристогитон, сделав подкоп, убежал из тюрьмы, он пришел
к некой женщине по имени Зобия, с которой он, по-видимому,
еще прежде состоял в любовной связи. Та прячет и спасает его
в течение первых дней, пока его ищет коллегия двенадцати, а
затем, дав восемь драхм на дорогу, хитон и гиматий, переправляет его
в Мегары. (57) Так вот, когда он начал пользоваться у вас успехом
и получил известность, эту женщину, столь много его
облагодетельствовавшую и теперь упрекающую его, напоминающую ему о своих
благодеяниях и требующую благодарности, он выгнал из дома,
избив и запугав. Поскольку она не унималась, но, как и поступают
обычно женщины, пошла жаловаться к родственникам, он
самолично схватил ее и отвел к полетам, и если бы у нее не был
уплачен налог на метеков, она была бы продана в рабство, и это
благодаря тому человеку, причиной спасения которого она явилась.
(58) И чтобы было ясно, что я говорю правду, вызови мне
человека, не получившего платы за погребение отца Аристогитона,
и посредника той тяжбы, которую вменил Аристогитону вот этот
братец по делу своей сестры, и давай сюда само обвинение.
Пригласи в первую очередь защитника Зобии, которая приютила
Аристогитона, и полетов, к которым тот отвел ее. Вы только
негодовали по поводу того, что он обвинял людей, оказавших услуги для его
спасения. Отвратительная, отвратительная и бесчеловечная тварь,
граждане афинские, этот Аристогитон. Прочти свидетельства.
(Свидетельства)
(59) Так вот, какое же наказание будет назначено против
человека, совершившего столь тяжкие преступления? Какое найдется
достойное отмщение? Мне по крайней мере смерть кажется
слишком мягким для него наказанием.
(60) Итак, я назову еще одно из его частных преступлений,
а все прочее опущу. Прежде чем Аристогитон вышел из тюрьмы,

XXV. Против Лристогитона (I) 319
туда попал некий житель Танагры6. У него был документ для
поручительства. Аристогитон, подойдя к нему и что-то болтая,
похищает у него записку. Когда тот начинает обвинять его и
говорить в гневе, что лишь Аристогитон мог украсть у него этот
документ, Аристогитон доходит до такой мерзости, что пытается
избить его.
(61) Танагриец, молодой и свежий, побеждает его, вялого и
слабосильного. Оказавшись в таком положении, Аристогитон
откусывает противнику нос. Когда танагрийца постигло такое несчастье,
он перестал доискиваться пропажи. Позднее этот документ был
найден в неком ларце, ключ от которого принадлежал Аристогито-
ну. И после этого те, кто находился вместе с ним в тюрьме,
принимают в его адрес решение, дабы никто не имел с ним общими ни
огня, ни светильника, ни питья, ни пищи7.
(62) И в доказательство того, что я говорю правду, вызови
мне человека, у которого этот нечестивец сожрал нос.
(Свидетельство)
Стало быть, творцом хороших дел оказался у вас этот оратор!
Справедливо по крайней мере услышать речь или совет из уст,
сделавших столь много преступлений. Зачитай же и это прекрасное
постановление о нем.
(Постановление)
(63) И вам не стыдно после этого, граждане афинские, что
даже люди, из-за коварства и страшнейших преступлений попавшие
в тюрьму, сочли Аристогитона настолько отвратительным, что
отстранились от него, а вы принимаете его в свои ряды после того,
как законы изгнали его из числа граждан. При этом, что из его
деяний, или из его образа жизни вы можете одобрить, или на что
из всего, что с ним связано, вы не будете негодовать? Разве он не
нечестивец? Разве не мерзавец? Разве не доносчик?

320
Демосфен
(64) Однако делая это и являясь таковым, Аристогитон
постоянно вопит во всех народных собраниях: "Только я за вас, а все
остальные составляют против вас заговор! Вас предали! Только я
радею о вас!" Я хочу испытать эту его сильную и большую любовь
и узнать, откуда и из чего она произошла, дабы, если
действительно она такова, вы пользовались ею и полагались на нее, а если же
нет, то остерегались ее.
(65) Разве из-за того, что отца его вы присудили к смерти,
а мать его, виновную в нарушении обязанностей
рабыни-отпущенницы, продали в рабство, вы считаете его благорасположенным
к вам? Но такое ваше отношение к нему, клянусь Зевсом и богами
по крайней мере неуместно. Ибо если Аристогитон — человек
благомыслящий и сохраняет закон природы, общий для всех —
и для людей и для животных, — любить своих родителей, (66) то
ясно, что он злонамерен по отношению к людям, погубившим его
родителей, и к их законам, и к их государственным устройствам.
А если он ничего из этого не принимает в расчет, то я хотел бы
знать: кто, видя, что Аристогитон утратил все благомыслие по
отношению к своим родителям, имеет его теперь, как он уверяет, по
отношению к народу? Ибо я считаю, что человек, не заботящийся
о родителях, является врагом богов, а не только людей.
(67) Или, клянусь Зевсом, потому вы считаете его благомыс-
ленным, что вы подвергли осуждению его доносы и дважды
посадили в тюрьму и его самого, и его брата? Или потому, что вы
отняли у него государственную должность, которую он получил по
жребию? Или потому, что вы обвинили его в противозаконных
действиях? (68) Или потому, что вы сверх того оштрафовали его
на 5 талантов? Или потому, что на него вы указываете пальцам,
когда хотите покарать бесчестнейшего из всех человека? Или
потому, что при условии сохранения законов и государства он не может
освободиться от этих пороков? Из-за чего же тогда Аристогитон
считается у вас благонамеренным? Из-за того, что выступает с
речами? Наглец! А отчего наглец получает свое имя, как не от' того,
что всякий раз отваживается благодаря наглости говорить о
несуществующих вещах? Именно это и делает Аристогитон.

XXIV. Против Аристогитона (I)
321
(69) Мне кажется, что хорошо коснуться перед вами и того
пункта обвинения, который Ликург, по-видимому, пропустил. Ибо
я полагаю, что вам необходимо расследовать дело Аристогитона
точно так же, как вы рассматривали бы собственную
задолженность. Так вот если· бы кто-нибудь заявил, что ,некто' задолжал
ему деньги, а тот отрицал бы это, и если бы были представлены
договоры и закладные таблички, на основании которых был сделан
заем, то вы, конечно, сочли бы отрицающего свой долг негодяем,
а если бы обвинение было взято назад — сочли бы негодяем
обвинителя. Так обычно и бывает с делами подобного рода.
(70) Что касается того, что Аристогитон — государственный
должник, то имеются договоры и законы, согласно которым
вносятся в списки все задолжавшие, и долговые таблицы, лежащие
у богини Афины. Так вот, если эти долги уничтожаются, а штраф
вымарывается с доски, то мы говорим вздор, скорее даже лжем.
А если они существуют и будут существовать до тех пор," пока
штраф не будет выплачен, то лжет Аристогитон. Более того, он,
стремясь уничтожить общие для всех правовые нормы, совершает
беззаконие и преступление.
(71) Ведь речь сейчас идет не о том, всю ли сумму, на которую
он был оштрафован, должен выплатить Аристогитон, а о том,
является ли он сейчас должником. Действительно, скверно
приходится тем, кто внесен в списки, задолжав всего лишь одну драхму.
Хотя они совершили незначительное преступление или даже не
совершили ничего преступного, над ними все равно тяготеет долг.
А если кто совершит крупное нарушение закона, то, внеся одну-
две платы, он вновь станет полноправным. Итак, Аристогитону
были инкриминированы три внесенных в списки долга. Два из них
упомянуты в доносе, один не упомянут. Аристогитон же
преследует Аристона из Алопеки за преднамеренное внесение его в списки
должников.
(72) "Поистине^ — говорит Аристогитон, — он несправедливо
пытался внести меня в списки. Тебя, Аристон, как я полагаю,
следует наказать. Итак, неизбежно, чтобы ты сначала понес
наказание, а то, что ты уже претерпел, следует считать законным.
21 Демосфен

322
Демосфен
Впрочем, за что ты собираешься взыскивать пеню? Ведь если тебе
позволено делать все то, что и другим, то чем же тебя обидели?"
Подумайте же, ради богов, и об этом.
(73) Что произойдет, если он добьется осуждения Аристона за
якобы противозаконное внесение его в списки должников? Сам
он, клянусь Зевсом, будет вычеркнут, а Аристон будет внесен на
его место. Ведь так гласят законы. Хорошо. Будет ли должным
в казну тот, кто вычеркнут* а внесенный в списки станет ли
полноправным гражданином? Так должно получиться ныне на
основании требований Аристогитона. Ведь ясно, что если внесенный
в списки не будет плательщиком, то останется должником тот, кто
вычеркнут. Но совсем не так обстоит дело, поскольку
вычеркнутый из списка должников уже не должен платить казне.
(74) Итак, Аристогитон ныне является должником. Что же?
Если Аристон избегнет обвинения со стороны Аристогитона, то от
кого будет получать государство то зло, которое ныне делает
Аристогитон, и это в то время, когда ему не позволено этого делать?
Каким образом те люди, для которых Аристогитон повсюду
требует смерти и тюремного заключения, одни обретут жизнь,, а другие
получат избавление от страданий. Ведь тот, кому законы не дают
участия в общих и равных правах, становится для других причиной
бедствий. Это неприемлемо, неприлично и не подобает.
(75) Что до меня, то я удивляюсь, видя это. Что, как вам
кажется, вы станете думать, если все перевернется с ног на голову?
Если земля будет вверху, а звезды внизу? Это невозможно,
и пусть такое не произойдет. Но всякий раз, когда вы позволяете
по вашему желанию выступать тем, кому это не позволено по
законам, всякий раз, когда подлость в почете, а добродетели
отвергаются, когда справедливость и польза побеждаются ненавистью, то
неизбежно приходится думать, что все перевернулось вверх ногами.
(76) Мне приходилось видеть обвиняемых, которые, будучи
уличены в проступках и не имея возможности доказать свою
невиновность, один прибегал к ссылкам на умеренность и разумность
своего образа жизни, другие говорили о добрых делах и литургиях
своих предков, третьи — о других вещах подобного рода. Этим

XXV. Против Аристогитона (I)
323
они вызывали у судей сочувствие и человеколюбие. Для
Аристогитона же я не вижу никакой возможности прибегнуть к этим вещам.
Его окружают одни обрывы, ущелья и пропасти.
(77) Ведь что правдивого он может сказать? Станет ли он
говорить о том, что делал его отец? Ведь вы в этом самом суде вынесли
смертный договор его отцу как человеку подлому и достойному
смерти. Но, клянусь Зевсом, раз таковы его несчастья, связанные
с отцом, он будет искать спасения в общественной жизни —
разумной и умеренной. В какой? Где он провел свою жизнь и где
проводит теперь? В той жизни, которую вы все видели и видите,
он не таков.
(78) Стало быть, ему остается лишь прибегнуть к литургиям.
Когда и где они были совершены? Аристогитон, конечно,
прибегнет к литургиям отца? Но их нет. К своим собственным? Вы
найдете доносы, прошения об аресте, обвинения, но только не
литургии. Но, клянусь Зевсом, может быть, его освобождения будут
требовать стоящие кругом родственники, являющиеся
добропорядочными гражданами? Но их нет и никогда не было.
(79) Ведь как они могут быть у него, когда он даже не является
свободным добропорядочным гражданином. Разве что, клянусь
Зевсом, у него есть еще брат, стоящий здесь и некогда
выдвинувший против него прекрасное обвинение. К чему говорить о нем
прочие вещи? Брат происходит от матери и отца Аристогитона,
и, кроме других дурных качеств, он еще и его близнец8. Об
остальном я молчу. Вы предали смертной казни колдунью Теориду
с Лемноса9 и ее родственников (80) за то, что они изготовляли
магические снадобья. Так вот, этот братец взял снадобья и
заклинания от служанки Теориды, которая и донесла на свою госпожу. От
нее-то этот доносчик до сих пор производит на свет детей. Теперь
он занимается обманом и заявляет, что он может исцелять людей,
страдающих падучей болезнью, а сам между тем впадает во всякую
мерзость. И неужели же этот изверг, эта чума, человек, об
избавлении от которого скорее будут молить, нежели захотят
приветствовать его при встрече, который сам себя осудил на смерть, когда он
21*

324
Демосфен
предпринял такую тяжбу, неужели он будет спасать Аристогитона?
(81) Что же еще остается назвать; граждане афинские? Конечно,
ту помощь, которую получают подсудимые благодаря вашей
природе. Никто из тяжущихся не имеет ее при себе, приходя в суд. Но
каждый из вас приносит эту помощь с собой из дому —
сострадание, снисходительность, человеколюбие. Но ни по божеским, ни
по человеческим законам не следует, чтобы это распространялось
на мерзавца Аристогитона. Почему? Да потому, что то отношение,
которое каждый от природы имеет к людям, он по справедливости
должен терпеть и от других.
(82) Так вот, как относится ко всем Аристогитон и какие, как
вам кажется, он имеет намерения? Хочет ли он видеть вас
счастливыми и проводящими жизнь в доброй славе? И чем будет он
заниматься в дальнейшем? Ведь его кормят беды других. Поэтому он
желает, чтобы все пребывали в спорах и тяжбах и занимались
отвратительными обвинениями. Это он делает сам, в этом он
изощряется. Кого по справедливости именуют трижды проклятым? Кто
общий враг, ненавистный для всех, которому да не принесет плода
земля и которого да не примет она после смерти? Разве не он?
(83) Я считаю, что он. Какого снисхождения, какой жалости
удостоились от него' оклеветанные, которым он назначил смерть в
этом суде, и это прежде, чем проходило первое голосование.
И тех, против кого этот клеветник действовал столь безжалостно,
спасали, блюдя справедливость, назначенные из вас по жребию,
граждане афинские, так что Аристогитону не досталась и пятая
часть голосов. (84) Но его кровожадность и жестокость были по
крайней мере налицо и служили объектом наблюдения. Ни к
присутствующим здесь детям обвиняемых, ни к их старухам матерям
Аристогитон не испытывал жалости. Тебе ли просить теперь
о снисхождении? Откуда и у кого? Тебе ли умолять о жалости
к твоим детям? Ты не достоин такого снисхождения. Ты,
Аристогитон, предал сострадание, скорее даже вовсе уничтожил его. Так
не причаливай же к тем гаваням, которые ты сам засыпал
камнями, ибо у тебя нет на это права.
(85) Если вы послушаете ту брань, которую Аристогитон
говорит в ваш адрес, расхаживая по рыночной площади, вы его еще

XXV. Против Аристогшпона (I)
325
больше возненавидите, и поделом. Ибо он говорит, что многие,
подобно ему самому, задолжали государственной казне. Я согласен,
что есть много несчастных, даже если их только двое. Во всяком
случае их больше, чем надо, и нет нужды, чтобы появлялись еще
новые должники. Однако, клянусь богами, я не думаю, что есть
подобные Аристогитону. Дело обстоит не так, и даже совсем
наоборот.
(86) Поразмыслите следующим образом, но только не думайте
при этом, граждане афинские, что я разговариваю с вами как
с государственными должниками: ведь это не так, и да не будет
так, и я вовсе так не считаю. Но если у кого-нибудь из вас есть
друг или родственник из числа этих людей, то из-за Аристогитона,
как мне представляется, следовало бы возненавидеть и его.
Прежде всего приличными людьми, которые дают ручательства за
других и, побуждаемые человеколюбием, берут в долг у частных лиц,
не совершая при этом преступлений против государства, случались
и случаются теперь несчастья. Аристогитон же ставит их в один
ряд с собой и покрывает хулой. Это несправедливо и непристойно.
(87) Ведь и без длинных речей ты, Аристогитон, должен
понять, что пользы сравнивать случай, когда ты потребовал смертной
казни для трех неосужденных граждан, был уличен в
противозаконном деянии, и на этом основании тебя следовало предать казни,
с тем случаем, когда взявший поручительство за друга не может
выплатить взятого долга. Нет, Аристогитон, это вовсе не одно
и то же. Далее, он уничтожает и растлевает присущее всем
человеколюбие, которое вы имеете от природы друг к другу. Ведь вы,
граждане афинские, пользуетесь этим природным человеколюбием,
и, подобно родственникам, живущим вместе в одном доме, вы
сообща населяете наш город. Каким же образом живут родственники?
(88) Где есть отец и взрослые сыновья, а возможно, и их дети,
там неизбежно существует много совершенно несходных интересов.
Ведь молодости свойственны совсем не те слова и желания, что
старости. Но однако молодые люди поступают таким образом,
чтобы остаться незаметными для старших, а если это и не удается, то
видно по крайней мере их старание быть незаметными. И пожилые

326
Демосфен
люди, если замечают или расточительство, или попойки, или
забавы сверх меры, смотрят на это так, что кажется, будто они ничего
не заметили.
(89) Итак, получается, что желания людей осуществляются
хорошо. Вот таким образом, граждане афинские, вы управляете
нашим городом родственно и человеколюбиво, и когда видите дела
людей, попавших в несчастье, то, согласно поговорке, видя не
видите, а слыша не слышите. Те же, когда совершают свои дела,
совершенно явно остерегаются и стыдятся. В этом общая причина
всех благ и согласия в государстве.
(90) Эти вещи, так прочно укоренившиеся в природе и правах
ваших граждан, Аристогитон приводит в смущение, уничтожает
и опрокидывает, и то, что любой другой неудачник делает без
шума, он совершает только что не привесив к себе колокола. Ни
пританы, ни глашатай, ни эпистат, ни председательствующая фила
не в силах обуздать Аристогитона.
(91) Так вот, когда кто-нибудь из вас, возмущенный его
распутством, скажет, что он ведет себя так, будучи должником
государственной казны, он отвечает: "Что же, а разве есть кто-нибудь,
кто не является должником казны?" И каждый называет
Аристогитона своим врагом. Его подлость является причиной злословия,
которое падает на людей, совершенно на него не похожих.
(92) Тем, кто желает освободиться от Аристогитона, следует,
граждане афинские, поскольку на основании законов они имеют
явное и несомненное доказательство его преступлений, как можно
скорей осудить его на казнь, а если нет, то наложить на него
столь большой денежный штраф, что он не сможет его вынести.
Ибо, будьте уверены, другой возможности освободиться от
Аристогитона нет.
(93) Граждане афинские, на примере прочих людей можно
видеть, что наилучшие и умереннейшие по самой природе люди
добровольно делают то, что необходимо, а те, кто хуже них, (я далек
от того, чтобы с чрезмерным преувеличением называть их
негодными), остерегаются совершать проступки из страха перед вами
и из боязни подвергнуться позору и брани. А про наихудших из

XXV. Против Лристогитона (I)
327
них, про тех, кого называют отпетыми, говорят, что их вразумляют
несчастья.
(94) Аристогитон же настолько превзошел всех людей в
коварстве, что, даже претерпев несчастья, не был ими вразумлен, но
попадается на тех же самых преступлениях и обманах, что и раньше.
Ныне он достоин гораздо большего гнева, чем прежде, поскольку
он считал, что нужно только сочинять противозаконные акты, а
теперь полагает, что нужно делать все: обвинять, выступать с
речами, клеветать,- хулить, требовать смертной казни, обвинять в
государственных преступлениях, злословить в адрес полноправных
граждан. И. все это он совершает будучи должником государственной
казны,
(95) И ведь нет ничего страшнее, чем это. Пытаться
вразумлять Аристогитона — безумие. Тот, кто никогда не уступал тому
возмущению, которым народ обычно вразумляет надоевших ему
людей, кто никогда не смущался, разве послушается чьего-нибудь
слова? Неисцелим, неисцелим, граждане афинские, этот человек.
Подобно тому как врач отсекает часть тела, пораженную
раковой опухолью, злокачественным нарывом или какой-нибудь другой
неизлечимой болезнью, так и вам всем следует отсечь от себя эту
бестию, выбросить его за пределы государства, уничтожить совсем,
дабы она не причиняла зла ни в частной, ни в государственной
жизни.
(96) Таким вот образом, как видите, обстоит это дело. Думаю,
что никто из вас не получал укусов змеи или фаланги. Пусть он
никогда не получит их впредь. Однако если вы видите этих
тварей, то убиваете. Точно так же, граждане афинские, когда вы
видите сикофанта — человека по своей природе сходного с ядовитой
змеей, не ждите, пока он набросится на вас, но первый же, кто
окажется рядом, пусть отомстит ему.
(97) Итак, Ликург призвал в свидетели Афину и Мать богов
и хорошо сделал. Я же призову в свидетели ваших предков и их
доблести, память о которых, естественно, не смогло уничтожить
время. Ибо они управляли государством, не давая возможности
подлецам и сикофантам принимать в этом участие, не обостряя

328
Демосфен
внутри городских стен зависти людей друг к другу. Наоборот, они
наказывали наглых и подлых людей. Благодаря этому-то и
появились все борцы за добрые дела.
(98) Скажу еще одно и на этом закончу. Сейчас вы выйдете из
суда, и на вас будут смотреть стоящие вокруг чужестранцы и
граждане. Они будут рассматривать каждого проходящего мимо мужа
и догадываться по выражению лиц, кто же подал свой голос в
оправдание Аристогитона. Что же скажете вы, граждане афинские,
если выйдете отсюда, пренебрегши законами? С каким лицом и
какими глазами вы будете смотреть на каждого из них? (99) Как вы
войдете в храм Матери богов, если будете иметь в этом
необходимость? Ведь никто не обратится к вам как к хранителям законов,
если вы сейчас, все вместе, не укрепите их авторитет. Как вы,
взойдя на Акрополь в первый день месяца, будете молить богов
о даровании блага государству и каждому из вас, если несмотря на
то, что Аристогитон и его любезный батюшка находятся в списках
должников, хранящихся там, вы примете решение, противное этим
спискам и принесенным вами клятвам. (100) Что вы ответите,
граждане афинские, что вы отметите, если кто-нибудь, заметив,
что должники вымараны из списков, спросит вас об этом? Что вы
скажете? Неужели вы ответите, что вам нравится Аристогитон?
И кто из вас осмелится сказать это? Кто пожелает унаследовать
его подлость вместе с проклятьем и дурной славой? Нет, всякий
человек скорее станет отрицать, что он подал голос в оправдание
Аристогитона. Итак, каждый из вас предаст проклятью всех,
оправдывающих Аристогитона, и это будет залогом того, что он
сам не* таков. (101) И зачем нужно оправдывать негодяя, когда
всем -позволено быть благоречивыми и молить о благе для всех: и
вам — самим для себя и всем прочим афинянам молить об этом
для вас? Добавлю сюда и чужестранцев, и детей, и женщин. Ибо
настигла, всех настигла злоба Аристогитона, и все желают
освободиться от его коварства и увидеть его уже понесшим наказание.

gggggg^gggggggggggggggggggfgggg
XXVI
ПРОТИВ АРИСТОГИТОНА
II
РЕЧЬ
(1) Уже было ясно доказано, граждане афинские, что Аристоги-
тон — должник государственной казны и неполноправный
гражданин и что законы со всей определенностью запрещают ^подобным
людям выступать с речами в собрании. Вам следует отвергать
и карать людей, поступающих противозаконно, особенно если они
исполняют должности и занимаются делами государства.
(2) Ведь если люди, занимающиеся общественными делами,
дурны, то общее дело обыкновенно терпит ущерб. И наоборот,
оно получает великую пользу, если они люди пристойные и
стремятся оставаться в рамках законов. Так что если хоть однажды вы
дадите людям, имеющим отношение к делам государства,
возможность поступать противозаконно и презирать существующие права,
то* неизбежно понесут наказание все участвующие в управлении
государством.
(3) В провинностях, совершаемых во время корабельного
плавания, ошибка кого-нибудь из матросов приносит незначительный
вред. Если же ошибается кормчий, то он своей ошибкой
приготовляет несчастье для всех плывущих. Точно так же проступки
частных лиц приносят несчастья не всем, а только им самим, промахи
же архонтов и людей, управляющих государством, падают на всех.

330
Демосфен
(4) Вот почему-то Солон и постановил не спешить с
наказаниями частных лиц, а магистратов и демагогов наказывать сразу. Он
полагал, что рядовых граждан можно наказать и с течением
времени, а с наказанием магистратов ждать нельзя. Ведь их в случае
государственного переворота покарать будет уже невозможно. И нет
человека настолько лишенного стыда и настолько презирающего
вас, который бы отважился противиться этим установлениям, за
исключением вот этого бесстыдного Аристогитона. Все
должностные лица в нашем государстве, как мы видели, твердо соблюдают
то, что раз и навсегда устанавливается вами. (5) С одной стороны,
всякий раз, когда в народном собрании смещается кто-либо из
магистратов, они тотчас слагают полномочия и снимают с себя венки.
С другой стороны, если кто-нибудь из числа фесмофетов не
допускается на холм Ареса, то, оставив мысль добиваться этого силой,
он довольствуется вашими решениями. И это никого не удивляет.
Ведь подобно тому, как они считают, ччто во время их
магистратуры все граждане должны им подчиняться, точно так же, когда
они сами вновь становятся частными лицами, они считают для себя
справедливым подчиняться правящим в государстве законам.
(6) Если вы желаете проследить с древнейших времен, все
управлявшие государством точно так же повиновались
законодательным установлениям. Аристид, как рассказывают со времени
предков, жил в изгнании на Эгине до тех пор, пока народ не вернул
его, а Мильтиад и Перикл, оштрафованные один на тридцать,
а другой на пятьдесят талантов, только уплатив штраф, вернули
себе право выступать в собраниях с речами.
(7) Разве не ужасно, что люди, столь много сделавшие для вас,
не получают в награду права совершать что-либо вопреки
установленным у нас законам, а человек не только что не сделавший ни
одного доброго дела, но совершивший множество преступлений,
так легко получает от вас разрешение поступать вопреки
общественной пользе и справедливости. Но к чему говорить о дреэних?
Посмотрите на людей нашего времени. Разве появлялся
когда-нибудь на свет человек, наделенный таким.бесстыдством? Вы,
пожалуй, никогда не найдете такого, даже если будете искать самым
тщательным образом.

XXVI. Против Лристогитона (II)
331
(8) Кроме того, всякий раз, когда кто-либо подает фесмофетам
жалобу на решение народного собрания или принятый закон, этр
решение или закон теряют силу. А если кто-нибудь ставит на
голосование или предлагает закон, то он не насильничает бесстыдно,
но, наоборот, твердо соблюдает то, что вы постановили, даже если
он у вас в числе первых ораторов или политиков. Разве не абсурд,
что ваши совместные постановления являются тщетными, если они
противоречат существующим законам, в то время как желания
Аристогитона нарушать законы становятся сильнее самих законов.
(9) Опять-таки если подающий жалобу не набирает пятой части
голосов, то законы приказывают ему впредь не подавать жалобы,
не отводить противников в суд и не делать судебных заявлений.
При этом никто из несущих это наказание не считает возможным
ослушаться законов. Лишь для одного Аристогитона, по-видимому,
его собственное желание важнее суда и закона. (10) А между тем
соблюдение законов ни у вас, ни у ваших предков не вызывало
раскаяния. Ибо крепость и сила демократии состоят в том, чтобы
побеждать врагов (либо подавая советы, либо сражаясь) и
подчиняться законам, будь то по доброй воле или по принуждению. А то,
что следует поступать именно так, признал и сам Аристогитон.
(И) Гиперид1, после того как эллины потерпели поражение при
Херонее и основы государства подверглись величайшей опасности,
предложил постановление, дававшее гражданские права не
имевшим их ранее, дабы, если какая-нибудь опасность постигнет город,
все единодушно сражались за свободу. Аристогитон, объявив это
постановление противозаконным, устроил тяжбу в суде. (12) Разве
не. ужасно, что Аристогитон не позволил никому получить
гражданский статус для спасения отечества, а сам желает получить от
вас в подарок права гражданина для своего беззакония? Однако
же постановление Гиперида в гораздо большей степени
соответствовало законам и справедливости, чем то, которые ты ныне
требуешь для себя. (13) Ведь то постановление было равным для всех
граждан и касалось их общих интересов, а то, что требуешь ты,
несправедливо и дает одному тебе преимущества в государстве.
Постановление Гиперида должно было предотвратить заключение

332
Демосфен
мира, согласно которому во главе государства становится один
человек. А ты, Аристогитон, требуешь, чтобы тебе одному вопреки
постановлениям и законам, переданным нам издревле от предков,
досталось право беспрепятственно совершать преступления и делать
все, что захочется.
(14) Я, пожалуй, с удовольствием спрошу его, законно ли и
справедливо он обвинил постановление Гиперида или же, напротив,
несправедливо и противозаконно? Ведь если обвинение было
несправедливым и вредным для народа, то за это тебя, Аристогитон,
казнили бы, а если оно было справедливым и полезным для
большинства, то как же ты теперь требуешь от судей совершенно
противоположного? Для вас же, судьи, ни это обвинение, ни это
требование Аристогитона не являются справедливыми.
(15) Я вижу, граждане афинские, что и у вас самих сложилось
такое же мнение, поскольку вы уже не раз голосовали за
осуждение частных лиц. Однако разве не ужасно, что вы, столь
требовательные к себе в том, что касается законов, так добродушно
относитесь к людям, праздно проводящим время, надоедающим всем
и считающим, что они-де выше других.
(16) Или никто из вас не считает, что дело обстоит так, как
я говорю, а полагает, напротив, что из-за кроткого нрава
Аристогитона и из-за той пользы, которую он вас приносит, не следует
обращать внимание на его беззакония? Относительно того, что
Аристогитон — человек подлый и несправедливый, достаточно,
как я полагаю, сказано в речи Ликурга. А что касается его
бесполезности, то ее может видеть всякий, кто обратит внимание на
образ жизни Аристогитона в нашем государстве. (17) Ведь кто из
людей, на кого Аристогитон подал жалобу в суд, был уличен в
совершенных преступлениях?2 Какой доход доставил вам
Аристогитон прежде и какой доставляет сейчас? Какое он предложил
постановление, подчинившись которому вы не предпочли бы затем
отменить его? Аристогитон обладает нравом настолько грубым и
варварским, что всякий раз, когда он видит, что вы гневаетесь на
кого-либо из граждан и что вы раздражены больше, чем следует, то
приспосабливает свои намерения к вашему гневу и противится

XXVI. Против Аристогитона (II)
333
нужным для государства делам. (18) Ведь человеку, заботящемуся
о вас, подобает следовать не за внезапно напавшим на вас гневом,
а, наоборот, за трезвым расчетом в делах и представляющимся
удобным случаем. Настроения быстро меняются, а дела и трезвые
расчеты сохраняются надолго. Аристогитон, совершенно не думая
об этом, выставляет напоказ тайные пороки нашего государства,
так что оно вынуждено одним и тем же решениям то давать силу
и значение, то вновь их отменять.
(19) Уж не оттого ли, что Аристогитон постоянно старается
всех бранить, на всех клеветать и всех порицать, следует его ныне
спасать? Но то, граждане афинские, что происходит сегодня на
ораторской трибуне, является, клянусь Афиной, поношением для
нашего народа. Ведь из-за безумия таких людей многие добропо-,
рядочные граждане считают позорным занимать государственные
дрлжности. Поэтому, если кому-нибудь из вас это доставляет
удовольствие, они не будут иметь недостатка в людях, делающих
подобные вещи, поскольку и сейчас еще помост полон ораторами.
Ведь нетрудно порицать чужие .советы. Трудно давать хорошие
советы и убеждать вас принимать нужные решения. (20) Кроме
того, даже если бы Аристогитон, пользуясь этими же самыми
словами, уже не обманул вас прежде, когда оспаривал первое
обвинение, все равно было бы несправедливо уступать ему хоть в чем-то,
вопреки существующим законам. Ибо, если вы дали кому-нибудь
право преступать законы, вам не следует требовать соблюдения
законов от других. Впрочем, тогда, пожалуй, было больше оснований
верить ему, угождать ему и позволять что-либо из подобных
вещей. (21) Тогда вы оправдали Аристогитона ввиду подаваемых им
надежд, а немного позднее наказали его как говорящего и
поступающего не наилучшим образом для народа. Будет ли у вас какое-
либо подобающее извинение, если ныне вас опять обманут? Зачем
доверять словам там, где на деле опыт показал вам их лживость?
А где вы еще не имеете точного доказательства, там, пожалуй,
нужно делать заключение из сказанного. (22) Я удивляюсь тем,
которые считают, что частные дела следует доверять людям,
издавна хорошо себя зарекомендовавшим, а общественные дела
доверяют людям, единогласно уличенным в нерадивости. Пожалуй, ни-

334
Демосфен
кто не поставит ленивую и беспородную собаку стеречь стадо.
Однако некоторые говорят, что над людьми, управляющими
государством, надо ставить в качестве стражей случайных людей, которые,
хоть и делают вид, что доносят на преступников, сами нуждаются'
в крепчайшей страже.
(23) Внимательно рассмотрите сказанное и, если вы сохранили
разум, гоните прочь от себя любящих вас только на словах.
Всячески остерегайтесь, дабы кто-нибудь не получил возможность
упразднять законы. Особенно же остерегайтесь тех, кто приписывает
себе способность выступать с речами в собраниях и предлагать
постановления в защиту интересов народа. Как ужасно то, что,
хотя ваши предки не страшились умереть ради сохранения законов,
вы предпочитаете не наказывать тех, кто совершает против вас
преступления.
Солону, написавшему законы, вы поставили на агоре медную
статую, а сами, кажется, пренебрегаете теми законами, благодаря
которым на долю Солона выпали чрезвычайные почести. (24)
Разве есть смысл в том, что вы устанавливаете законы, гневаетесь на
преступных людей, а пойманных с поличным отпускаете
безнаказанными? Законодатель ради вас стал ненавистным для всех
мерзавцев, хотя и был один, а вы даже сообща не можете показать
им свою ненависть и, что еще хуже, терпите поражение от
коварства одного-единственного человека! Вы карали и караете смертью
всякого, кто ссылается на несуществующий закон, но совсем не
обращаете внимания на людей, сводящих установленные законы
в разряд несуществующих.
(25) Итак, посмотрите самым внимательным образом, сколь
великое благо — повиноваться установленным законам и сколь
великое зло — презирать их и не подчиняться им. Если вы станете
рассматривать порознь благо законов и зло противозакония, то
обнаружите, что противозаконие совершает дела безумия,
невоздержанности и корысти, а законы — дела разума, мудрости
и справедливости. (26) Нет сомнения, что это так. Ведь мы
видим, что наилучшим образом управляются те государства, в
которых существуют наилучшие законы. Ибо болезни в телах людей

XXVI. Против Аристогитона (II)
335
искореняются благодаря открытиям врачей, а свирепость души
изгоняется замыслами законодателей.
(27) Наконец, мы не найдем ничего значительного и серьезного,
что не имело бы ничего общего с законом. Ведь кажется, что всем
миром, и божественными вещами, и тем, что называется временами
года, если, конечно, доверять видимым вещам, управляют закон
и порядок. Итак, ободрите самих себя, граждане афинские,
помогите законам и осудите тех, кто решил запятнать нечестием
божественные установления. И если вы сделаете это, вы поступите
надлежащим образом и вынесете наилучшее решение.

gggggg[gg^gggggjgigggggggggggg^gg
XXVII
ПРОТИВ АФОБА
I. Иск об опеке
СОДЕРЖАНИЕ
(1) Демосфен из дема Пеании, отец оратора Демосфена, при кончине,
оставляя двух детей, Демосфена и дочь, назначает опекунами и над детьми и над
имуществом троих: двоих — родственников, Афоба и Демофонта, а одного —
Друга детства, Териппида. Причем Териппиду он отказывает получать прибыль
с семидесяти мин до тех пор, пока Демосфен не будет внесен в списки
совершеннолетних1, за Демофонта помолвливает дочь» назначив ему взять в приданое
два таланта, а за Афоба велит выйти замуж своей жене, матери детей, Клеобуле,
дочери Гилона, дав за ней восемьдесят мин, и наказывает пользоваться домом
и вещами в нем до внесения Демосфена в списки совершеннолетних. (2) Они
тотчас получают отказанное им имущество, но ни Афоб не женится на жене
скончавшегося, ни Демофонт — на дочери. Распоряжаясь состоянием в
четырнадцать талантов, как доказывает оратор, они должны были представить тридцать
талантов как сумму прибылей и основного капитала^, но передали Демосфену,
когда он был внесен в списки совершеннолетних, совсем мало. Поэтому он
выступил с тяжбой против Афоба, вчинив иск об опеке на десять'талантов,
поскольку тот, как один из трех опекунов, должен треть имущества — эту сумму
и определяет оратор из основного капитала и прибылей.
(3) Против Афоба. Речь вторая. Эта речь — ответное выступление на суде
против некоторых возражений, приведенных Афобом, но в ней содержится также
упоминание вышесказанного.

XXVII. Против Афоба (I)
337
РЕЧЬ
(1) Если бы Афоб хотел, судьи, действовать по справедливости
или предоставить наши спорные вопросы на третейское решение
близким, не было бы никакой надобности ни в судах, ,ни в
хлопотах, ведь достаточно было бы соблюдать вынесенное ими
решение, и у нас не было бы никакого спора. Но поскольку он
уклонился от того, чтобы хорошо знающие наши дела вынесли какое-то
решение о них, а предстал перед вами, не знакомыми обстоятельно
ни с какими нашими делами, то необходимо здесь попытаться
добиться от него справедливости.
(2) Я, конечно, знаю, судьи, что с людьми и способными
говорить, и умеющими подготовиться трудно вступать в тяжбу обо
всем состоянии совершенно неопытному по своему возрасту в
делах, но все же, хоть мне весьма далеко до них, я очень надеюсь
и добиться здесь справедливости, и самому тоже, во всяком случае
в пределах изложения фактов, говорить удовлетворительно, так
чтобы вы ознакомились со всеми подробностями и хорошо знали
дело, по которому должны будете подать голос. (3) Я прошу вас,
судьи, выслушать меня с благосклонностью и, если вы придете
к мнению, что со мной поступили несправедливо, помочь мне
в справедливости. Речь же я поведу с предельной как смогу
краткостью. Итак, с чего вам легче всего будет узнать об этом деле,
начиная с того я и попытаюсь рассказать вам.
(4) Демосфен, мой отец, судьи, оставил состояние почти в
четырнадцать талантов, меня семи лет и мою сестру пяти лет, а
также нашу мать, принесшую за собой в дом пятьдесят мин.
Посовещавшись о нас перед своей кончиной, он все это вверил Афобу
вот этому и Демофонту, сыну Демона, племянникам своим, одному
по брату, другому по сестре, а также Териппиду из дема Пеании,
который в родстве с ним никаком не состоял, а был другом
детства. (5) Причем последнему он отказал получать прибыль с
семидесяти мин из моего имущества столько времени, пока я не буду
признан совершеннолетним, чтобы он не стал из корысти
злоупотреблять в управлении моим имуществом, Демофонту — мою сестру
и два таланта тотчас дал иметь, а самому вот ему — нашу мать
и восемьдесят мин в приданое, жить в доме и пользоваться веща-
22 Демосфен

338
Демосфен
ми, принадлежащими мне, полагая, что если к тому же сделает их
еще более близкими мне, то мне не будет хуже под их опекой
благодаря этой большей близости. (6) Но, забрав себе с самого
начала эти деньги,, распоряжавшись всем остальным состоянием и
десять лет пробыв нашими опекунами, они лишили нас всего прочего,
а передали нам только дом, четырнадцать рабов и тридцать мин
серебром, всего на сумму около семидесяти мин. (7) И суть их
несправедливостей, говоря предельно сжато, заключается в этом, су*
дьи. А что состояние было оставлено таких размеров, главнейшими
свидетелями мне оказываются они сами: ведь в симморию3 они
определили вносить от меня налог по пятисот драхм на двадцать
пять мин4, именно такой поимущественный налог, какой вносили
Тимофей, сын Конона5, и наиболее имущие. Но нужно, чтобы вы
услышали и обо всем имуществе по отдельности, сколько в нем
было занятым в деле и незанятым в деле6 и во сколько
оценивалось все по отдельности. Узнав об этом, вы убедитесь, что никогда
еще никто из опекавших не расхищал имущество так бесстыдно
и так явно, как они наше. (8) Так вот, прежде всего я представлю
свидетелей того, что они в соответствии с оценкой имущества
определили от меня этот налог в симморию7, затем8 — что отец
оставил меня не бедным и с состоянием не в семьдесят мин, а с
таким, что и сами они из-за его размеров не смогли скрыть от
полиса. Возьми это свидетельство и читай.
(Свидетельство)
(9) Ясны, стало быть, и из этого размера состояния. Ведь три
таланта — это поимущественный налог на состояние в пятнадцать
талантов. Такой, по их оценке, следовало вносить налог. А еще
больше убедитесь вы в этом, услышав о самом состоянии.
Отец мой, судьи, оставил две мастерские, обе ремесла не
скудного: ножовщиков тридцать, причем9 двоих или троих стоимостью
по пяти и шести мин, других — не менее чем по три мины, от
которых он получал доход тридцать мин чистыми в год, ложеизгото-
вителей числом двадцать, которые даны были ему в залог под со-

XXVII. Против Лфоба (I)
339
рок мин и приносили ему доход двенадцать мин чистыми, затем
около таланта серебра, отданным взаймы под процент в одну
драхму10, проценты с которого составляли больше сами мин каждый
год. (10) И это все он оставил занятым в деле11, как и сами они
признают. Здесь сумма основного капитала составляет четыре
таланта пять тысяч драхм, а прибыль с этого пятьдесят мин каждый
год. Кроме того, он оставил слоновую кость и железо для работы
и дерево для изготовления лож стоимостью около восьмидесяти
мин, дубильный орешек и медь, закупленные на семьдесят мин.
А еще он оставил дом в три тысячи драхм, обстановку, кубки,
золотые вещи, гиматии, убранство матери — все это вместе
стоимостью около десяти тысяч драхм и серебра в доме восемьдесят мин.
(11) И все это он в доме оставил, а морскими займами12 семьдесят
мин, помещенных для выдачи их у Ксута, две тысячи четыреста
драхм — в трапедзе13 Пасиона, шестьсот — в трапедзе Пилада,
у Демомела, сына Демона, — тысячу шестьсот, а по двести и
триста в общей сложности приблизительно талант — розданным
в долг. И в свою очередь, сумма этих наличностей составляет
больше восьми талантов пятидесяти14 мин. А всего вместе вы при
рассмотрении найдете около четырнадцати талантов15.
(12) Таковы были размеры оставленного состояния, судьи.
А-сколько его расхищено, сколько каждый в отдельности забрал
и сколько все они в совокупности лишают меня, невозможно
сказать в отведенное мне время, но необходимо разобрать дело
каждого порознь16. Таким образом, что касается всего того, что имеют
из принадлежащего мне Демофонт или Териппид, о том тогда
достанет сказать, когда мы против них предъявим иски. А что
касается всего того, что, по их показаниям, имеет вот он, и я знаю, что
забрал он, об этом я теперь и поведу речь перед вами. Так вот,
прежде всего я докажу вам, что он имеет приданое, восемьдесят
мин, а после этого и что касается всего остального, с предельной
как смогу краткостью.
(13) Тотчас после смерти моего отца он стал жить в нашем
доме, поселившись по его завещанию. Он забирает золотые вещи
матери и оставленные кубки. И это он имел как сумму около пятиде-
22*

340
Демосфен
сяти мин, а еще он получал от Териппида и Демофонта выручки
от продажи рабов, пока не добрал полностью приданого,
восьмидесяти мин. (14) И поскольку он это имел, то он, собираясь отплыть
на Коркиру триерархом17, сделал письменное подтверждение Те-
риппиду, что имеет это, и признавал, что приданое получил.
И прежде всего тому свидетели Демофонт и Териппид, его
соопекуны. А еще свидетелями того, как он сам признавал, что имеет
это, оказались Демохар из дема Левконои, женатый на моей тетке,
и многие другие. (15) Дело в том, что, так как он, имея приданое,
не давал содержания моей матери и не хотел сдавать в аренду
хозяйство, но желал распоряжаться им с остальными опекунами,
Демохар поговорил с ним об этом. Однако он в ответ ни оспаривать
не стал, что имеет, ни возмущаться, будто не получил, но
признавал и еще сказал, что у него с моей матерью небольшой спор по
поводу золотых вещиц, ну а что, уладив его, он и относительно
содержания и относительно прочего сделает так, что у меня все
будет хорошо. (16) А между тем, если станет ясным, что он
и признал это перед Демохаром и перед другими
присутствовавшими, и получил от Демофонта и Териппида выручки от продажи
рабов в счет приданого, и сам сделал письменное подтверждение
соопекунам, что приданое имеет, и стал жить в доме, лишь только
скончался мой отец, как же из подтверждаемого всем этим факта
не окажется очевидным, что приданое, восемьдесят мин, он
получил, и совершенно бесстыдно отрицает, что получил? (17) А что я
действительно говорю правду, возьми свидетельства и зачитай.
(Свидетельства)
Стало быть, приданое он вот таким образом получил и имеет.
А поскольку он не женился на моей матери, то по велению закона
он должен приданое с процентом по девяти оболов, но я считаю
только по драхме18. Это составляет, если сложить основной
капитал и прибыль за десять лет, около трех талантов. (18) Таким
образом я доказываю вам, что он получил это и признал в
присутствии стольких свидетелей, что имеет.

XXVII. Против Лфоба (I)
341
Далее, он имеет еще тридцать мин, получив доход от
мастерской, и затеял он лишить меня этого наинаглейшим образом. Мне
отец оставил доход от них19 в тридцать мин. А так как они
продали половину рабов20, то следовало, чтобы мне соответственно
поступало пятнадцать мин. (19) Так вот, Териппид, семь лет ведав
этими рабами, представил в отчете одиннадцать мин в год,
насчитывая на четыре мины ежегодно меньше, чем следовало. А он,
ведав два первых года, совсем ничего не показывает, но то
утверждает, что мастерск'ая бездействовала, то утверждает, будто сам
он не ведал ими, а управлял ими управляющий Милий, наш
вольноотпущенник, и мне от него следует получить отчет. Ну а если он
и сейчас станет приводить какой-нибудь из этих доводов, его легко
будет изобличить во лжи. (20) Так вот, если он будет
утверждать, что она бездействовала, то он сам представил отчет о
расходах не на содержание людям, а на изделия (идущую в ремесло
слоновую кость на рукояти ножей и прочие отделки), и это значит,
что мастера работали. Кроме того, он вносит в счет, что выдал
Териппиду арендную плату за трех рабов, которые были у него21 в
моей мастерской. Между тем, не будь работы, не следовало ни
получать тому арендную плату, ни вносить в представленный мне
счет эти расходы. (21) А если он, в свою очередь, станет
говорить, что работа была, но не было сбыта изделий, то он, конечно,
должен ясно показать во всяком случае, что сдал мне эти изделия,
и представить свидетелей, в присутствии которых сдал. И если он
ничего этого не сделал, то как же он не имеет дохода за два года
от мастерской, тридцати мин, когда так очевидно, что изделия
производились?(22) Если же, в свою очередь, этого он ничего не
станет говорить, а будет утверждать, что управлял всем этим
Ми-лий, то как же верить, когда он утверждает, что расходы
произвел он, больше пятидесяти драхм, а приходы, какие бы ни были,
имеет тот? Мне-то кажется, что на самом деле было, пожалуй,
наоборот, что если даже всем этим ведал Милий, то расходы
произвел Милий, а приходы получил он, если заключать по его всему
вообще образу действий и бесстыдству. Возьми же эти
свидетельства и зачитай им.

342
Демосфен
(Свидетельства)
(23) Стало быть, эти тридцать мин от мастерской он имеет, да
прибыль с них за восемь лет: если считать ее только по драхме22,
то окажется еще тридцать мин. И это он один в отдельности
забрал. Если сложить это с приданым, то сумма с основными
капиталами составляет около четырех талантов. А что касается всего
того, что он с остальными опекунами в совокупности расхитил,
и всего того, что, по его утверждению, будто бы вовсе и не было
оставлено, я теперь докажу вам по отдельности.
(24)Так вот, прежде всего относительно ложеизготовителей,
которых оставил отец, но которые у них исчезают, данных в залог
под сорок мин, числом двадцать, я докажу вам, как совершенно
бесстыдно и явно они лишают меня их. Ведь все они признают,
что эти ложеизготовители были оставлены у нас в доме, и говорят,
что отцу поступало с них двенадцать мин каждый год, однако сами
приходов мне от них за десять лет не представляют в отчете
никаких, даже незначительных, а сумму расходов на них он
насчитывает без малого в тысячу драхм. До такого бесстыдства дошел он!
(25) Самих же людей, на которых он произвел, как утверждает
он, эти расходы, они так и не передали мне, но говорят
препустейший вздор, будто давший этих рабов в залог моему отцу —
подлейший из людей, неплательщик по множеству товарищеских
займов23, несостоятельный кругом должник, и тому немало призвали
свидетелей против него. А кто именно забрал рабов, или как они
ушли из дома, или кто предъявил требование на них24, или кому
проиграли иск на них25, не могут сказать. (26) Между тем если
бы они говорили что-то здравое, то не свидетелей представляли бы
против подлости того человека, до которой мне собственно нет
никакого дела, но противодействовали бы, когда этих рабов
забирали, и указали бы забравших, и не упускали бы ничего. А в
действительности, признавая, что эти люди были оставлены,ч они,
забрали их к себе и десять лет получали прибыль от них, и вот вся
мастерская целиком исчезает у них самым нещадным образом.
И что я говорю правду, возьми свидетельства и читай.

XXVII. Против Лфоба (I)
343
(Свидетельства)
(27) Ну а что Мойриад не был без средств и что у отца этот
ссудный договор под залог рабов был заключен не безрассудно, вы
узнаете из наиболее веского очевидного доказательства: Афоб,
забрав к себе эту мастерскую, как вы сами слышали от свидетелей,
при том, что должен был бы, если бы кто другой и хотел ссудить
под залог этих рабов, как опекун запрещать ему это, сам под
залог этих рабов дал взаймы Мойриаду пятьсот драхм, которые, как
он признал, правильно и справедливо получил от него. (28) Да
и как же это не поразительно, если для нас вдобавок к тому, что
не оказалось никаких приходов от них и сами заложенные пропали,
хотя мы ссудили раньше, а для него, давшего взаймы под залог
принадлежащего нам и взыскавшего спустя столько времени,
возвращены и проценты и основной капитал из принадлежащего нам
и не оказалось никакого неимения средств?! А что я действительно
говорю правду, возьми свидетельства и зачитай.
(Свидетельства)
(29) Посмотрите, стало быть, сколько денег они на ложеизго-
товителях крадут: сорок мин — сам основной капитал, а прибыль
с них за десять лет — два таланта, поскольку доход с них они
получали двенадцать мин каждый год. Разве это мелочь какая-то,
неяснр откуда-то, в которой легко ошибиться в расчетах, а не явно
вот так награбили они эти без малого три таланта? Из этой
суммы, расхищенной ими в совокупности, третью, конечно, часть с
него мне следует получить.
(30) Ну и с оставленной слоновой костью и железом, судьи,
они поступили в таком же роде. Ведь они и все это не
представляют в отчете. А между тем быть того не может, чтобы владевший
столькими ложеизготовителями, владевший столькими
ножовщиками не оставил и железа и слоновой кости, нет, это-то по
необходимости должно было быть. В самом деле, что они изготовляли бы,

344
Демосфен
если бы этого ке было? (31) И вот владевший более чем
пятьюдесятью рабами и ведавший мастерскими с двумя ремеслами, одна из
которых расходовала на ложа по меньшей мере на две мины
слоновой кости в месяц, а ножовая тоже столько же, да еще железо, он,
утверждают они, не оставил ничего этого. До такого бесстыдства
дошли они! (32) Конечно, что они говорят невероятное, и из
самого этого легко узнать. А что отец оставил столько, что ее
достаточно было не только для работы своим мастерам, но и для
всякого желающего прикупать другим, ясно из того, что и сам он
продавал при жизни, и Демофонт, и вот он, уже после кончины отца,
продавали из моего дома всем желающим. (33) Ну а сколько же
ее, надо полагать, было оставлено, когда ясно, что ее и для таких
больших мастерских было достаточно, и, кроме того, опекуны
продавали? Разве немного? А не гораздо ли больше, чем указано
в предъявленных мной обвинениях? Возьми же вот эти
свидетельства и зачитай им.
(Свидетельства)
Стало быть, этой слоновой кости — больше чем на талант, и
ни саму ее, ни работу они не представляют мне в отчете, но и она
целиком исчезает у них вся.
(34) Далее еще, судьи, по отчету, который они представляют, я
на основании их признания в получении докажу вам, что они
втроем имеют больше восьми талантов из принадлежащего мне,
а Афоб в отдельности забрал из этой суммы три таланта тысячу
драхм, причем расходы я в отличие от них буду считать больше,
чем х>ни, и все то, сколько они из этой суммы вернули, буду
вычитывать, для того чтобы вы знали, что их предприятия отличаются
не мелочным бесстыдством. (35) Ведь что получили из
принадлежащего мне, признают: вот он — сто восемь мин, помимо того
что, как я докажу сейчас, он имеет, Териппид — два таланта,
Демофонт — восемьдесят семь мин. Это составляет пять талантов
пятнадцать мин. Так вот, в этой сумме не сразу было получено

XXVII. Против Афоба (I)
345
почти семьдесят семь мин, доход от рабов, а тотчас получили они
без малого четыре таланта, и если вы прибавите к ним прибыль за
десять лет, считая процент только по драхме26, то найдете, что
с основными капиталами получается восемь талантов тысяча драхм.
(36) На содержание нам, значит, следует внести в счет^семьдесят
семь мин, поступивших от мастерской. Ведь Териппид давал на
это ежегодно семь мин27, и мы признаем, что получили это. Так
что, хотя они израсходовали на содержание нам за десять лет
семьдесят мин, остаток в семьсот драхм я прибавляю к этой сумме
и считаю больше, чем они. А то, что они передали мне, когда я
был признан совершеннолетним, и сколько они внесли полису
налогами, это следует вычесть из восьми талантов с лишним.
Вернули вот он и Териппид тридцать одну мину. (37) А налогов они
внесли, по их счету, восемнадцать мин. Но я сверх меры и эту
сумму завышу до тридцати мин, чтобы им и возразить нечего было
на это. Следовательно, если вы вычтете талант из восьми
талантов, остается семь, и из их признания в получении с
необходимостью вытекает, что они имеют это. Стало быть, это, даже если
они лишают нас всего остального, отрицая, что имеют, следовало
вернуть, поскольку они признают, что получили это из
принадлежащего мне. (38) А в действительности что они делают? Прибыли
никакой с этих денег они в отчете не представляют, а сами
основные капиталы они, как утверждают, все будто бы израсходовали,
да еще семьдесят мин. А Демофонт даже вдобавок должниками
нас записал! Это ли не сугубая и отъявленная наглость?! Это ли
не чрезмерность поразительной алчности?! Так в чем же порази-
тельность, если не в проявлениях этих качеств с такой
чрезмерностью? (39) Стало быть, вот он, что касается его лично,
поскольку он признает, что получил сто восемь мин, имеет и их
и прибыль с них за десять лет, около трех талантов тысячи драхм.
И что я говорю правду* и в своих отчетах об опекунстве каждый
из них, признавая, что получил эти суммы, вносит в счет, что все
их израсходовал, возьми свидетельства и зачитай.
(Свидетельства)

346
Демосфен
(40) Я полагаю, судьи, что теперь вам достаточно известно
о том, и сколько они крадут, и сколько злодеяний совершает
каждый из них. А еще обстоятельнее узнали бы вы, если бы они
изволили отдать мне завещание, которое оставил отец. Ведь в нем
было записано, как утверждает мать, все, что отец оставил, и на
каких условиях они должны были получить отказанное им, и чтобы
хозяйство они сдавали в аренду. (41) Однако, как я ни требую
его, они хоть и признают, что оно было оставлено, но само его не
представляют. А это они делают, не желая прояснить размеры
оставленного состояния, которое они расхитили, и чтобы не видать
было, что дарения28 они имеют, как будто нелегко будет
изобличить их из самих фактов. Но возьми свидетельства тех, в чьем
присутствии они отвечали, и зачитай.
(Свидетельства)
(42) Он29 говорит, что завещание было, и свидетельствует, что
отказано было два таланта Демофонту и восемьдесят мин вот
ему30. А что касается семидесяти мин, которые получил Териппид*
он утверждает, что и этого там не было написано, и о размерах
оставленного состояния, и о том, чтобы хозяйство они сдавали в
аренду. Ему ведь невыгодно признавать и это. Возьми же вот
его31 ответ.
(Свидетельство)
(43) Он32, в свою очередь, говорит, что завещание было
и что деньги были отданы Териппиду от продажи меди и
дубильного орешка, что тот отрицает, и два таланта Демофонту. Что 6же
касается отказанного ему, он говорит, что это было написано, но
он не согласился на это, чтобы не видать было, что он получил.
А о размерах состояния в целом он тоже умалчивает, как и о
сдаче хозяйства в аренду. Ему ведь тоже невыгодно признавать и это.

XXVII. Против Афоба (I) 347
(44) Стало быть, хотя состояние исчезает у них, тем не менее
размеры оставленного наследства ясны по завещанию, по которому
им было отказано, согласно их показаниям друг о друге, столько
денег. В самом деле, если он на сумму в четыре таланта три
тысячи драхм отказал одним три таланта две тысячи драхм взять
в приданое, а другому получать прибыль с семидесяти мин, то
очевидно, конечно, всем, что он выделил эту сумму не из скудного
состояния, а из более чем вдвое превышающего то, которое
оставил мне. (45) Не хотел же он, конечно, меня, сына, бедным
оставить, а их, и без того богатых, еще более богатыми сделать
пожелал, но в виде размеров оставленного мне наследства он отказал
получать прибыль с такой суммы денег Териппиду и с двух
талантов Демофонту, пока не придет время жениться ему на моей
сестре33, для того чтобы добиться одного из двух: или поощрить их
этими отказываемыми им суммами лучше вести дела с опекой, или,
окажись они бесчестными, не найти им у вас никакого прощения,
если, удостоенные стольких даров, они так преступно поступят
с нами. (46) Так вот он тоже, который сверх приданого и
служанок забрал и в доме нашем жил, теперь, когда он должен дать
отчет обо всем этом, оправдывается занятостью своими делами. И он
дошел до такой алчности, что даже лишил платы учителей, да
вносит мне в счет такие налоги, которых и не платил! Возьми же
и эти свидетельства и зачитай.
(Свидетельства)
(47) Так как же яснее можно доказать, что он все расхитил
и даже от мелочей не воздержался, как не таким вот образом
доказывая с помощью стольких свидетелей и очевидных
доказательств, что он признал, что приданое получил, и сделал
письменное подтверждение соопекунам, что имеет его, что он получал
прибыль с мастерской и не представляет в отчете этого дохода, что он
остальное то-то продал и не отдал выручек, (48) а то-то забрал
к себе и это у него исчезает, еще что он столько крадет, как вид-

348
Демосфен
но по отчету, который он сам представил, а кроме этого, что
у него исчезает завещание, что он продал рабов, что он вообще
так управлял всеми делами, как даже худшие враги не стали бы
управлять? И я не знаю, как яснее можно доказать это.
(49) И вот он осмеливался говорить перед третейским судьей34,
будто уплатил из денег очень много долгов за меня соопекунам
Демофонту и Териппиду и будто они забрали много из
принадлежащего мне, однако ни того, ни другого не мог доказать. Ведь он
ни на документах не показал, что отец оставил меня должником,
ни свидетелей не представил, кому он вернул, как утверждает, эти
долги, ни, в свою очередь, соопекунам не засчитывал всю ту сумму
денег, которую явно получил, а гораздо меньше. (50) А когда
третейский судья спросил его и обо всем этом по отдельности
и о том, управлял ли он своим состоянием на прибыли или
расходуя основные капиталы, и, если бы сам он пробыл под опекой,
принял бы ли он этот отчет от опекунов или потребовал бы
основные капиталы вместе с поступившими прибылями, он на все это
ничего не ответил, но подавал требование35, с тем что готов
доказать, что состояние у меня составляет десять талантов, если же
будет недоставать чего-то, то он сам, мол, додаст. (51) А когда я
велел доказывать это перед третейским судьей, он не доказал ни
этого, ни того, что соопекуны передали мне все это (иначе
третейский судья не вынес бы решения против него), но включил в свои
документы по делу36 такое свидетельство, в связи с которым будет
пытаться говорить что-то. Так вот, если он и сейчас будет
утверждать, что я имею все это, спрашивайте его, кто передал мне это,
и требуйте, чтобы он по каждому случаю представил свидетелей.
(52) А если он будет утверждать, что у меня есть все это,
подразумевая здесь и все находящееся у того и другого соопекуна, то
будет ясно, что он преуменьшает на две трети, но тем более не
показывает, что я имею все это. Ведь как я .и его изобличил в том,
что он имеет столько, так докажу, что и каждый из тех обоих
имеет не меньше, чем по стольку же. Так что он не об этом
должен говорить, но о том, что или сам он или соопекуны передали
мне все это. А если он не докажет этого, то как же вам обращать

XXVII. Против Афоба (I)
349
внимание на это его поданное требование?37 Ведь он тем более не
доказывает, что я имею все это.
(53) И вот, значит, оказавшись в большом затруднении перед
третейским судьей относительно всего этого, изобличаемый по
каждому случаю, как и сейчас перед вами, он осмелился измыслить
самую поразительнейшую свою ложь, будто бы четыре таланта
отец оставил мне зарытыми и правомочной38 их назначил мать.
А сказал он это с той целью, чтобы, в случае если я стал бы
ожидать, что он скажет это и сейчас, я терял свое время на
опровержение этого39, тогда как должен обвинять его перед вами в
другом, а в случае если я опустил бы это, думая, что не будет
сказано этого, он сказал сейчас, чтобы я казался богатым и тем самым
вызывал в вас меньше жалости. (54) И никакого свидетельства
этому он не включил в свои документы по делу40, решившись
сказать это, прибегнув, однако, к голословности, в расчете на то, что
ему поверят так. И когда его спрашивают, на что он израсходовал
столько денег из принадлежащего мне, он говорит, что уплатил
долги за меня, и тут он старается изображать меня бедным,
а когда ему угодно — богатым, как видать, раз и столько денег
отец в доме оставил. А что быть того не может, что он говорит
правду, да и невозможно, чтобы что-нибудь подобное
действительно было, легко убедиться на основании многих соображений.
(55) В самом деле, если бы отец не доверял им, то ясно, что он
ни всего прочего не стал бы вверять их опеке, ни об этих деньгах,
оставляя их вот так, не стал бы сообщать им: это ведь было бы
поразительным безумием — сказать о сокрытом имуществе, не
собираясь назначать их опекунами даже над видимым
имуществом41. А если доверял, то не могло быть, конечно, так, что он
вверил им большую часть денег, а не назначил их правомочными42
другой части. Не могло быть и так, что он отдал эти деньги на
хранение моей матери, а саму ее отдал в жены одному из
опекунов, вот ему: это ведь бессмысленно — стараться сохранить
деньги с помощью моей матери, а одного из не внушающих ему
доверия назначать правомочным и ее и денег43. (56) Да к тому же,
если бы это было сколько-нибудь правдой, думаете, что он не взял

350
Демосфен
бы ее в жены, отданную ему отцом, он, который, имея уже ее
приданое, восемьдесят мин, как долженствующий вступить в брак
с ней, женился на дочери Филонида из дема Мелиты, а при
четырех талантах в доме, да притом, что их имела она, как он
утверждает, разве он, по-вашему, не бегом бы даже погнался за ними,
так чтобы стать правомочным их вместе с ней?44 (57) Или как, по-
вашему, видимое состояние, о котором и многие из вас знали, что
оно было оставлено, он вместе с соопекунами вот так нагло
расхитил, а от того, чему вы не могли бы оказаться свидетелями, он
воздержался бы при имевшейся у него возможности заполучить? Да
кто поверил бы этому? Невозможно это, судьи, невозможно, нет,
отец все имущество, сколько оставил, передал им, а вот он, чтобы
я вызвал у вас меньше жалости, пустит в ход эти свои росказни45.
(58) Хоть мне-то есть много в чем и другом его обвинять, но,
сведя все к одному, самой сути, я опровергну все его оправдания:
ему можно было не иметь никаких этих хлопот, если бы он сдал
хозяйство в аренду в соответствии с этими вот законами. Возьми
законы и зачитай.
(Законы)
В соответствии с этими законами Антидору с трех .талантов
трех тысяч драхм за шесть лет аренды было передано шесть
талантов с лишним, и некоторые из вас видели это, поскольку Теаген
из дема Пробалинта, арендовавший его хозяйство, отсчитал эти
деньги на агоре46. (59) А у меня с четырнадцати талантов за
десять лет сообразно со временем и арендной платой того47,
естественно, должно было получиться более чем втрое. Почему он не
сделал это, спросите его. Ведь если он будет утверждать, что не
сдавать хозяйство в аренду было лучше, то пусть докажет не то,
что мне поступило вдвойне или втройне, но что сами основные
капиталы возвращены мне полностью. А если с четырнадцати
талантов они даже не то что всего семьдесят мин мне передали, но
один даже вдобавок своим должником меня записал, то как же
может быть приемлемо что-то в их словах? Никак, конечно.

XXVII. Против Афоба (I)
351
(60) Так вот, поскольку мне оставлено было такое большое
состояние, как вы с самого начала слышали, и третья часть его
приносила доход пятьдесят мин48, они, несмотря на то что могли
при всей своей ненасытнейшей алчности, даже если не хотели
сдавать хозяйство в аренду, из этих поступлений, оставляя здесь все
в прежнем положении, и нас содержать, и с взносами полису
управляться, и весь остаток приберегать, (61) а остальное состояние,
составлявшее две трети всего, сделать занятым в деле49, и себе
тоже, если домогались корысти, в меру отсюда взять, и мне с
помощью основных капиталов хозяйство с доходов приумножить,
ничего этого не сделали, но, распродав друг другу самых ценных
рабов, а других и вовсе неизвестно куда подевав, меня лишили и
существовавшего дохода, а самим себе немалый от принадлежащего
мне устроили. (62) Но, забрав и все остальное вот так нагло,
они все вместе отрицают даже существование больше половины
имущества в оставленном наследстве, представив отчеты из такого
расчета, будто состояние было только в пять талантов, и не то что
не показывая в отчетах доходы с этого имущества и указывая
сумму видимого имущества, а вот так бесстыдно утверждая, будто
израсходованы сами основные капиталы. И их даже не смущает
эта наглость! (63) Ну а что же мне пришлось бы претерпеть из-за
них, если бы я пробыл под их опекой больше времени? Они не
могли бы сказать50. В самом деле, если по прошествии десяти лет
я от одних так мало получил, а у другого даже вдобавок
должником записан, как же тут не возмущаться? Ясно совершенно: если
бы я был оставлен годовалым, да пробыл под их опекой еще шесть
лет, то я бы даже и этой малости не получил от них. Ведь если
все то было израсходовано правильно, то из переданного сейчас
ими уже не хватило бы на шестой год51, и тогда они или
содержали бы меня на свои средства, или оставили бы пропасть с голоду.
(64) Да и как же это не поразительно, если другие оставленные
в наследство хозяйства в один талант и в два таланта от сдачи
в аренду возрастают вдвое и втрое, так что они облагаются
общественными повинностями, а мое хозяйство, обычно облагавшееся
повинностью по снаряжению триер и большими налогами, из-за

352
Демосфен
наглости окажется несостоятельным даже на небольшие? А до
каких только неимоверных измышлений не дошли они, те, которые
и утаили завещание, чтобы не оказаться разоблаченными, и
управляли своими состояниями на прибыли, и приумножали основные
капиталы своих наличных имуществ за счет принадлежащего мне,
а мое состояние, словно в высшей степени несправедливо
обиженные нами, все целиком разорили? (65) Вы даже у совершающих
преступления против вас52, когда признаете кого-то из них
виновными, не все имущество конфискуете, но из жалости, или к женам
или к детям их какую-то часть и им оставляете. А они настолько
отличаются от вас, что, даже получив от нас вдобавок дарения,
чтобы опекали справедливо, вот так наглумились над нами. И они
даже не почувствовали стыда, не говоря уже о жалости, по
отношению к моей сестре от того, что она, за которой отец назначил
два таланта, не обретет ничего подобающего ей, но, словно они
оставлены были нам как худшие враги какие-то, а не как друзья
и родственники, им и дела никакого не было до близких. (66) Но
я, несчастнейший из всех, нахожусь в безвыходном положении
перед двумя затруднениями: как мне выдать ее замуж и на какие
средства управляться мне со всем остальным. Да еще полис
настоятельно требует вносить налоги, и справедливо: состояние ведь
отец оставил мне достаточное для этого. А все оставленное
имущество они забрали.
(67) И вот сейчас, добиваясь принадлежащего мне, я стою
перед чрезвычайной опасностью. Ведь если он будет оправдан — да
не случится этого! — то я буду присужден к пооболовому штрафу
на сто мин53. И для него, если, вы признаете его виновным, мера
взыскания не предусмотрена законом, и платить он будет не из
своих денег, но из принадлежащих мне, а для меня мера взыскания
предусмотрена законом, так что я окажусь не только лишенным
отцовского наследства, но вдобавок и лишенным гражданской
^чести54, если вы сейчас не пожалеете нас. (68) Так прошу вас, судьи,
умоляю и заклинаю, памятуя и о законах, и о тех клятвах,
поклявшись которыми вы судите, помочь нам в справедливости и не
счесть его просьбы уважительнее наших. А вы вправе жалеть не

XXVII. Против Афоба (I)
353
тех людей, которые несправедливы, но тех, которые незаслуженно
несчастны, и не тех, которые так нещадно присваивают чужое, но
нас, которые столько уже времени лишены того, что оставил нам
отец, да к тому же терпим от них глумления и вот сейчас
подвергаемся опасности лишения гражданской чести. (69) Громко же,
думаю, застенал бы отец наш, если бы мог узнать, что за те
приданые и дарения, которые он сам отказал им, его сыну, мне,
грозит опасность присуждения к пооболовому штрафу55 и что
некоторые другие из его сограждан уже выдали замуж на свои
собственные средства дочерей не только родственников, но и нуждающихся
друзей, а Афоб даже вернуть не хочет то приданое, которое
забрал, и это десятый уже год!
23 Демосфен

g^g^ggggggggg^gg^ggfgg^ggg^ggggg
XXVIII
ПРОТИВ АФОБА
II
РЕЧЬ
(1) Много и неимоверно налгал тут вам Афоб, и я прежде
всего попытаюсь изобличить его в том, чем особенно возмутился я во
всем сказанном им. Он сказал, что мой дед был должником
государственной казны, и поэтому отец не велел сдавать хозяйство
в аренду, чтобы оно не подверглось опасности1. И он ссылается на
это как на основание для себя, а что дед, оставаясь должником
скончался, он не представил никакого свидетельства. Но он
включил в свои документы по делу2, выждав последний день,
свидетельство о том, что дед был должником, а само это свидетельство
приберег для второй своей речи3, рассчитывая на то, что ему
удастся с его помощью оклеветать мое дело. (2) Так, если он велит
зачитать его, слушайте внимательно: вы найдете, что
засвидетельствовано не то, что он должник, но что был должником. Так вот, я
попытаюсь опровергнуть прежде всего то, на что он особенно
полагается: именно то, что мы и оспариваем. Конечно, если бы это
выявилось раньше и мы не попали в эту подстроенную со
временем засаду4, то мы представили бы свидетелей того, что деньги
были уплачены и долги полису у него были погашены полностью.
А сейчас с помощью веских очевидных доказательств мы докажем,
что ни должником он не оставался, ни опасности никакой для нас

XXVIII. Против Αφοβα (II)
355
не было в том, что имущество в нашем владении было видимым.
(3) Прежде всего, Демохар, женатый на сестре моей матери, на
дочери Гилона, не скрывает свое состояние, но несет повинность
по устройству хора, по снаряжению триер и прочие общественные
повинности, и ничего такого не опасается. Затем сам отец сделал
видимым все состояние, в том числе и те четыре таланта три
тысячи драхм, которые, как они свидетельствуют друг против друга,
и записаны были в завещании, и сами они получили. (4) А кроме
того, и сам Афоб вместе с соопекунами явственно показал полису
размеры оставленного имущества, поставив меня во главе симмории
по разряду не с незначительным податным имуществом, но с
таким, при котором следует вносить пятьсот драхм с каждых
двадцати пяти мин5. Между тем если бы во всем том было
сколько-нибудь правды, то он ничего этого не сделал бы, но поостерегся бы
всячески. В действительности имущество и у Демохара, и у отца,
и в руках у них самих, как это ясно, было видимым, и они не
боялись никакой такой опасности.
(5) Но самое нелепое — это то, что, говоря, будто отец не
велел сдавать хозяйство в аренду, они так и не показывают это
завещание, из которого можно было бы удостовериться в том,
устранив же такое важное свидетельство, они думают, что им здесь
у вас, должно быть, поверят просто так. А следовало, как только
отец скончался, созвать многих свидетелей и велеть опечатать
завещание, для того чтобы в случае какого-нибудь спорного вопроса
можно было обратиться к этому документу и найти правду обо
всем. (6) Однако они сочли нужным опечатать другие документы,
в которых многое из оставленного не было записано, это были
просто памятные записи, а вот само завещание, по которому они
становились правомочными и этих опечатанных ими документов,
и всего вообще имущества и освобождались от обвинения в том, что
не сдают хозяйство в аренду, они не опечатали и не отдали его мне.
Стоит, конечно же, верить им, что бы они ни говорили об этом!
(7) Но я-то не знаю, что именно это означает. Отец не велел
сдавать хозяйство в аренду и явственно показывать имущество.
Мне ли? Или полису? Ясно ведь, что вы, наоборот, ему сделали
23*

356
Демосфен
видимым, а мне совершенно невидимым и нее показываете даже
этого имущества, по вашей оценке которого вы вносили налоги.
Покажите же это состояние, какое оно было, где вы передали его
мне и в чьем присутствии. (8) Два таланта восемьдесят мин из
четырех талантов трех тысяч драхм вы получили6, так что их вы
и не включили в произведенную вами оценку имущества от моего
имени в государственную казну: они ведь были вашими в то время.
Однако ж с дома, четырнадцати рабов и тридцати мин, что вы мне
передали7, налог не может получиться, таким большим, какой вы
определили в этот разряд симмории. (9) Но совершенно
неизбежно следует, что все остальное наследство, которое гораздо больше
этого, вы имеете, и, изобличаемые в явном расхищении всего того,
вы нагло сочиняете такие измышления. И то вы ссылаетесь друг
на друга, то свидетельствуете друг против друга, что получили.
Утверждая же, что получили немного, вы представили отчеты
о больших расходах. (10) А опекав меня все вместе, вы теперь
изворачиваетесь каждый врозь. И завещание у вас исчезло, из
которого можно было бы узнать правду обо всем, а выясняется, что
ваши показания друг о друге никогда не совпадают.
Возьми же свидетельства и зачитай им все их подряд, чтобы
они, запомнив все засвидетельстванное и сказанное, обстоятельнее
могли судить обо всем этом.
(Свидетельства)
(11) Вот эту сумму они определили вносить от меня в
соответствии с их оценкой моего имущества по разряду хозяйств в
пятнадцать талантов. А состояние они передали мне, втроем, даже не
ровно в семьдесят мин. Читай следующие.
(Свидетельства)
Что это приданое он получил, и соопекуны свидетельствуют
против него, и другие, перед которыми он признал, что имеет его.
Его, ни само, ни содержание он не отдал8. Возьми другие и читай.

XXVIII. Против Афоба (II)
357
(Свидетельства)
(12) Два года управляв мастерской, Териппиду он отдал
арендную плату9, а мне, получив доход за два года, тридцать мин, не
отдал ни саму эту сумму, ни прибыль с нее. Возьми другое и
зачитай.
(Свидетельство)
Забрав к себе этих рабов, а также все прочее вместе с ними
заложенное нам, расходы на них он насчитал такие большие, а
приходов от них — совсем никаких, да и сами эти люди исчезли у
него, которые приносили доход двенадцать мин чистыми каждый
год. Читай другое.
(Свидетельство)
(13) Продав эту слоновую кость и это железо, он утверждает,
что ничего этого и не было оставлено, и выручки за них тоже
лишает меня, около таланта. Читай вот эти.
(Свидетельства)
Эти три таланта тысячу драхм он имеет, не считая
остального. Таким образом, он забрал пять талантов основного капитала.
А с прибылями с них, если считать только по драхме10, он имеет
больше десяти талантов. Читай следующие.
(Свидетельства)
(14) Они свидетельствуют друг против друга, что эти суммы
и записаны были в завещании, и сами они получили. А он, говоря,
что был приглашен отцом и пришел в дом, утверждает, однако,

358
Демосфен
что не вошел к пригласившему и не давал никакого согласия на все
это, но слышал, как Демофонт читал какой-то документ, и Терип-
пид говорил, что это завещание отца, — и это утверждает тот,
который и вошел раньше, и договорился с отцом обо всем том, что
тот, записав, оставил в наследство. (15) Дело в том, судьи, что
отец, как только почувствовал, что ему уже не оправиться от
болезни, созвал их, всех втроем, и, усадив рядом с собой своего
брата Демона, передал нас им на руки, называя сданной на
хранение ценностью, сестру отдавая Демофонту, и два таланта в
приданое давая ему тотчас, помолвливая ее за лего, а меня, со всем
имуществом, вверяя всем им вместе с наказывая сдать хозяйство
в аренду и сохранить мне состояние, (16) вместе с тем давая Те-
риппиду семьдесят мин, а вот за него помолвливая мою мать, с
восемьюдесятью минами за ней, и сажая меня ему на колени. Всему
этому он, нечестивейший из всех людей, не придал никакого
значения, ставший полномочным моего имущества именно на этих
условиях, а вместе с соопекунами лишив меня всего имущества, сейчас
он будет домогаться жалости от вас, сам-третей отдавший даже
не ровно семьдесят мин, затем и под эти опять подкопавшись.
(17) Ведь когда я уже собирался выступить с этими исками против
них, они подстроили против меня предложение об обмене11, для
того.чтобы, если бы я обменялся, мне невозможно было судиться
против них, поскольку и эти иски становились бы принадлежащими
обменявшемуся12, а если бы я ничего этого не стал делать, то
чтобы я, неся общественную повинность из скудного состояния,
разорился совсем. И в этом пособником им был Трасилох из дема Ана-
гирунта. Ничего этого не сообразив, я принял предложение об
обмене с ним, но не пустил его в дом13, надеясь добиться судебного
разбирательства и решения спора, однако не добившись этого, я,
чтобы не лишиться исков, поскольку срок их уже приблизился,
оплатил эту общественную повинность, заложив дом и все, что у м^ня
было14, предпочитая выступить перед вами с исками вот к ним.
(18) Разве мало я уже с самого начала натерпелся
несправедливостей, а мало ли сейчас я терплю от них вреда за то, что
добиваюсь справедливости? А кто из вас не стал бы по справедливости

XXVIII. Против Афоба (II)
359
испытывать к нему неприязнь, а к нам жалость, видя, что у него
к переданному ему состоянию более чем в десять талантов
прибавилось и мое такое большое, а мы не только оказались без нашего
отцовского наследства, но и всего сейчас переданного нам
лишились по их подлости? А куда нам будет обратиться, если вы
вынесете какое-то иное решение о них? К заложенному заимодавцам?
Но оно принадлежит этим залогодержателям. Или к остатку по
расчете? Но он будет принадлежать вот ему, если мы будем
присуждены к пооболовому штрафу15. (19) Не причиняйте нам, судьи,
столько бедствий! не допустите, чтобы мать, я и сестра пострадали
не по заслугам, которых отец оставил не на это надеясь, но на то,
что сестра выйдет замуж за Демофонта с приданым в два таланта,
мать с приданым в восемьдесят мин за этого безжалостнейшего из
всех людей, а я заменю вам его в несении общественных
повинностей. (20) Так помогите же нам, помогите ради и справедливости,
и вас самих, и нас, и отца покойного. Спасите, пожалейте, раз
они, родственники, не пожалели. Умоляю, заклинаю во имя ваших
детей, во имя жен, во имя всех благ, какие есть у вас. Да будут
они вам отрадой, не отнеситесь безучастно ко мне и не допустите,
чтобы мать, лишившись и последних надежд в жизни, пострадала
не по заслугам. (21) Сейчас она думает, что встретит меня дома
добившимся справедливости у вас и что сможет выдать сестру замуж.
А если вы вынесете иное решение — да не случится этого! —
каково, по-вашему, ей будет на душе, когда она увидит, что я не
только отцовского наследства лишился, но вдобавок и лишен
гражданской чести16, а насчет сестры нет уже и надежды на то, что
она обретет что-нибудь подобающее ей ввиду нависшей нужды?
(22) Не по заслугам это, судьи, ни чтобы я не добился здесь
у вас справедливости, ни чтобы он несправедливо удержал за
собой столько имущества. Ведь если даже вы пока еще не испытали
меня на деле, каков я по отношению к вам, следует надеяться, что
я буду не хуже отца. А вот его вы испытали на деле, и вы хорошо
знаете, что, получив в наследство большое состояние, он не только
не проявил никакого рвения в щедрости по отношению к вам, но и
разоблачен в присвоении чужого.

360
Демосфен
(23) Итак, имея в виду все это и помня обо всем остальном, на
какой стороне справедливость, за ту и подайте свои голоса.
А убедительных доказательств у вас достаточно из показаний
свидетелей, из очевидных доказательств, из естественных
соображений, из того, что они, признавая, что получили все принадлежащее
мне, утверждают, будто израсходовали это, тогда как они не
израсходовали, но сами все это имеют. (24) Принимая в
соображение это все, вы должны проявить какую-то предусмотрительную
заботу о нас, в уверенности, что я, благодаря вам получив
принадлежащее мне, естественно, буду готов нести общественные
повинности, обязанный вам за то, что вы по справедливости вернули
мне состояние, а он, если вы сделаете его правомочным
принадлежащего мне, ничего подобного не станет делать. Не думайте, что
он от того имущества, получение которого отрицает, готов будет
нести общественные повинности для вас, нет, он скорее скроет
его, чтобы считаться оправданным по справедливости.

gggggfggg[gggggggggggg]gggggggggg
XXIX
ПРОТИВ АФОБА
III. В защиту Фана от обвинения в лжесвидетельстве
СОДЕРЖАНИЕ
(1) В ходе судебного разбирательства иска об опеке обвиняемый Афоб стал
требовать у Демосфена выдачи Милия1 для допроса под пыткой^, зная, что тот
не будет выдан. Действительно, Демосфен не стал выдавать его, утверждая, что
Милий не раб, а свободный, отпущенный на волю отцом его перед кончиной,
и в доказательство этого приводя в числе прочего и свидетельство Фана,
который засвидетельствовал перед судьями, что Афоб перед третейским судьей
признал Милия свободным. (2) И вот, осужденный по иску об опеке, Афоб,
предъявив обвинение в лжесвидетельстве, судится с Фаном, в защиту которого
выступает Демосфен с этой речью, утверждая, что тот засвидетельствовал правду,
и к тому же доказывая, что Афоб от этого свидетельства не потерпел никакого
ущерба, а осужден был благодаря показаниям других свидетелей, против которых
не выступил с обвинениями, тем самым явно обнаружив свою несправедливость.
РЕЧЬ
(1) Если бы у меня не было, судьи, вследствие прежде
состоявшегося у меня суда с Афобом, сознания того, что я благодаря
совершенной очевидности его несправедливостей легко изобличил его
в гораздо более неимоверных и более поразительных лживых
измышлениях, чем эти, то я необычайно как опасался бы и сейчас,
что не смогу показать, каким же образом вводит вас в заблужде-

362
Демосфен
ние каждое из них. Однако, с изволения богов сказать, если вы
выслушаете нелицеприятно и беспристрастно, я очень надеюсь, что
вы узнаете его бесстыдство ничуть не меньше прежних судей.
И если бы это требовало какого-то красноречия, я-то не решился
бы на это, не полагаясь на свой возраст. В данном же случае
просто нужно вразумительно изложить его проделки с нами. А из них,
я думаю, всем вам станет хорошо известно, кто же из нас подлец.
(2) Так вот, я зн&ю, что иск этот он вчинил не потому, что
был уверен в том, что изобличит кого-то в лжесвидетельствовании
против него, но потому, что полагал, что из-за размера исковой
суммы, к которой он был присужден, ко мне возникнет некоторая
неприязнь, а к нему — жалость. И поэтому сейчас он защищается
против решенного уже иска, против которого тогда не мог сказать
ничего справедливого. А я, судьи, если бы уже взыскал с него по
иску или не готов был ни на какие умеренные уступки, то даже
и в этих случаях поступал бы не несправедливо, взыскивая с него
то, что было определено по вынесенному у вас решению, но все же
могли бы сказать, что я слишком жестоко и сурово его,
родственника, лишил состояния. (3) Однако в действительности обстоит
наоборот. Это он вместе с соопекунами меня всего отцовского
наследства лишил и, явно изобличенный здесь у вас, даже и не
думает ни о какой умеренности в своих действиях, но, пристроив
свое состояние и передав наемный дом Эсию3, а землю Онетору,
тем самым заставил меня иметь иск к ним и хлопоты4, а сам,
забрав из дома вещи, уведя рабов, разрушив цистерну, сорвав двери
и только что не спалив самый дом, переселился в Мегары и платит
там положенный с метеков налог5. Так что вы, пожалуй, с гораздо
большей справедливостью возненавидите его за эти дела, чем
обвините меня в черствости какой-то.
(4) Что касается его алчности и_мерзости, я собираюсь
подробно рассказать вам позднее. Да вы и сейчас в общем уже слышали.
А теперь я попытаюсь показать вам, что засвидетельствована
правда, относительно чего вы и будете подавать голос. Но я
обращаюсь к вам, судьи, со справедливой просьбой выслушать обоих
нас нелицеприятно. Это важно также и для вас. Ведь чем обстоя-

XXIX. Против Афоба (III)
363
тельнее ознакомитесь вы с делом, тем более согласный со
справедливостью и клятвой подадите вы голос относительно него.
(5) А я докажу, что он не только признал Милия свободным, но
и на деле проявил это и что, кроме того, он отказался прибегнуть
к достовернейшим уликам на основании допроса под пыткой
относительно этих фактов и не захотел доказать правду с их помощью,
но прибегает к всяческим мошенничествам, представляет
лжесвидетелей и утаивает в своих речах правду о фактах, докажу с
помощью таких веских и явных улик, что все вы убедитесь в том, что
мы говорим правду, а он не сказал ничего здравого. Начну же я
с того, с чего и.вам всего легче будет узнать, и мне всего скорее
будет рассказать.
(6) Я, судьи, лишившись всего имущества, вчинил иски об
опеке к Демофонту6, к Териппиду и к нему. Сначала суд у меня
состоялся с ним, и я ясно доказал судьям, как и вам докажу, что он
вместе с ними лишил нас всего оставленного нам имущества, без
всяких с моей стороны лжесвидетельств против него. (7) Вот
наиболее веское тому очевидное доказательство: хотя на суде были
зачитаны все более чем многочисленные показания свидетелей, одни
из которых свидетельствовали против него, что дали ему то-то из
принадлежащего мне, другие — что присутствовали при получении
им, а другие — что, купив у него то-то, расплатились с ним, он
ни по какому из этих свидетельств не предъявил обвинения в
лжесвидетельстве и не осмелился преследовать по суду, кроме одного
только этого свидетельства, причем он не мог бы показать, что оно
касалось хоть единой драхмы. (8) Ведь оценку-то имущества,
которого я лишился, я насчитал на такую сумму, сложив ее не на
основании этого свидетельства (оно ведь не касается денег), но
сосчитав все по отдельности на основании тех свидетельств, по
которым он не предъявил обвинения. Поэтому слушавшие тогда дело
не только вынесли решение против него, но и признали оценку
предъявленного мной иска. Так почему же он те свидетельства
оставил, а вот по этому предъявил обвинение? Я и это объясню.
(9) Что касается всех тех свидетельств, которые говорили против
него о том, что имущество мое он имеет, то он хорошо знал, что

364
Демосфен
будет изобличен в этом тем больше, чем больше дано будет
времени для речи обо всем по отдельности. А это должно было бы так
быть на судебном разбирательстве дела о лжесвидетельстве. Ведь
то, в чем тогда мы в течение какой-то краткой части всего
отведенного времени обвиняли заодно со всем остальным, в данном
случае мы должны были бы показывать отдельно само по себе в
течение всего отведенного времени7. (10) Предъявив же обвинение
по свидетельству о своем ответе, он полагал, что, как тогда он
признал, так опять-таки от него будет зависеть отрицать это.
Поэтому он именно это свидетельство преследует по суду. Что оно,
несомненно, правдиво, я хочу ясно доказать всем вам не на
основании естественных соображений и искусно построенных
применительно к данному случаю доводов, а на основании всего того, что
все вы сочтете, как я полагаю, справедливым. Но выслушайте
и рассмотрите.
(11) Я, судьи, зная, что эта тяжба у меня касается
свидетельства, записанного в судебном документе8, и зная, что вы будете
подавать голос относительно этого свидетельства, счел необходимым
прежде всего подать требование к нему9 и уличить его. И что я
делаю? Я изъявлял готовность передать ему для допроса под
пыткой раба, знающего грамоту, который присутствовал при том, когда
он признавал это, и записывал свидетельство, и которому мы не
велели ничего злостно, искажать, ни то-то записывать, а то-то
опускать из сказанного им об этом, но — просто записать всю
правду, в том числе и все сказанное им. (12) Да и что было бы лучше,
чем, подвергнув пытке раба, уличить нас во лжи? Но он-то знал,
как никто, что засвидетельствована правда. Потому он и отказался
прибегнуть к этому допросу под пыткой. Ну а это не один и не
двое знают, и требование это подано было не тайком, а посреди
агоры10 при множестве свидетелей. Зови же свидетелей этого.
(Свидетели)
(13) Вот такой, стало быть, он софист и так усиленно
притворяется несведущим в правосудии, что, преследуя по суду за лже-

XXIX. Против Афоба (III)
365
свидетельство, относительно чего вы должны будете, поклявшись,
подать голос, он отказался прибегнуть к допросу под пыткой
относительно этого свидетельства, по поводу чего ему главным образом
и следовало вести речь, но утверждает, что требует выдачи по
поводу другого, и лжет. (14) Да и как же это не поразительно,
утверждать, что сам он пострадал страшно, поскольку, требуя
выдачи свободного, как я вам ясно докажу, он не получил его, а в то
же время считать, что свидетели не страдают страшно, если, когда
я выдаю по поводу их свидетельств признаваемого раба, он не
желает принять его? Этого-то ведь, конечно, он не может сказать,
что в том-то одном, в чем самому ему угодно, допрос под пыткой
надежен, а в том-то другом ненадежен.
(15) Далее, еще, судьи, это свидетельство подтвердил первым
брат его Эсий, который теперь отпирается, содействуя ему в
тяжбе, а тогда он засвидетельствовал это вместе с остальными, не
желая ни быть клятвопреступником, ни тотчас же немедленно быть
осужденным по суду. Его бы я, конечно, если бы я стряпал
ложное свидетельство, не стал записывать в свидетели, видя, что он
в наилучших, как ни с кем из людей, отношениях с Афобом,
и зная, что он будет выступать в его защиту на суде, да еще, что
он мой судебный противник11. Это ведь бессмысленно — своего
противника и его брата записать свидетелем не правдивого
свидетельства. (16) Так вот, этому есть много свидетелей, а еще не
менее важные, чем свидетели, очевидные доказательства. Во-первых,
если бы он действительно не засвидетельствовал это, то он не
сейчас стал бы отрицать, а тогда, тотчас же при зачитывании
свидетельства в суде, когда ему было бы больше пользы в том, чем
сейчас. Во-вторых, он не успокоился бы на этом, но вчинил бы
мне иск об ущербе, если бы я неподобающим образом навлекал на
него судебную ответственность за лжесвидетельство против брата,
при которой люди подвергаются опасности и денежного взыскания,
и лишения гражданской чести12. (17) А кроме того, если бы у него
было намерение опровергнуть этот факт, то он потребовал бы
у меня выдачи раба, записывавшего эти свидетельства, для того
чтобы, если бы я не выдавал, считалось, что я не говорю ничего

366
Демосфен
справедливого. Однако в действительности ему настолько не было
надобности делать все это, что, даже когда я выдавал, после того
как он стал отрицать свое свидетельство, он не пожелал принять.
Нет, как один, так и другой, они явно и в этом отказались
прибегнуть к допросам под пыткой. (18) И что я говорю правду,
а именно что Эсий, засвидетельствовавший в числе свидетелей, не
отрицал этого в суде, стоя рядом с ним при зачитывании
свидетельства и что, когда я выдавал раба для допроса под пыткой
относительно всего этого, он не пожелал принять, я представлю вам
свидетелей обо всем по отдельности. Зови же их сюда.
(Свидетели)
(19) Теперь, судьи, я хочу рассказать то, что будет для вас,
думаю, наиболее веским из всего сказанного доказательством того,
что он ответил именно так. Когда он стал требовать выдачи этого
человека, несмотря на свое засвидетельствованное признание, я,
желая и тогда изобличить его в увертке, что делаю? (20) Я
вызываю его на свидетельство в деле против Демона, его дяди и
сообщника его несправедливостей13, и, записав это, велел
свидетельствовать — и это сейчас он преследует по суду как
лжесвидетельство. Он, однако, сначала нагло отказывался, а когда третейский
судья велел свидетельствовать или клятвенно отрицать, он крайне
нехотя засвидетельствовал. А между тем, если уже этот человек
был рабом и не было перед тем признано вот с его стороны, что
он свободный, отчего это он засвидетельствовал, а не избавился от
дела клятвенным отрицанием? (21) Однако ж я и относительно
этого готов был выдать раба14, записывавшего свидетельство,
который и узнал бы свою запись и вспомнил бы в точности, что он
засвидетельствовал это. И я готов был на это не потому, что
у меня не было свидетелей, которые присутствовали при том (были
ведь), но для того, чтобы он их не обвинял в лжесвидетельстве,
а на основании допроса под пыткой обеспечивалось доверие к ним.
Да как же это по заслугам вынести решение против свидетелей за

XXIX. Против Афоба (III) 367
то, что они, единственные из когда бы то ни было судившихся по
тяжбе здесь у вас, показывают, что сам преследующий по суду
оказался у них свидетелем этого? А что я действительно говорю
правду, возьми поданное требование15 и свидетельство.
(Поданное требование. Свидетельство)
(22) Таким образом, отказавшись прибегнуть к таким веским
справедливым средствам, разоблачаемый на основании стольких
очевидных доказательств в облыжном сутяжничестве, он требует,
чтобы его свидетелям вы верили, а на моих клевещет и
утверждает, что они свидетельствуют неправду. Так я хочу сказать о них
и на основании естественных соображений. Я уверен, что все вы
согласились бы с тем, что лжесвидетельствующие готовы на такие
дела побуждаемые или по нужде ради выгоды, или по дружбе, или
и по вражде к своим судебным противникам. (23) Стало быть, ни
по одной из этих причин не могли они свидетельствовать в мою
пользу. В самом деле, не могли они ни из-за дружбы (да и как?
они-то, которые ни по своим занятиям, ни по возрасту, не то что
со мной, но даже друг с другом не состоят в дружбе), ни из-за
вражды к нему — и это ведь тоже очевидно: один — его брат и
защитник16, Фан — близкий человек и из его же филы, Филипп —
ни друг ни враг, так что и этой причины нельзя было бы по
справедливости привести. (24) Ну и, конечно, нельзя было бы
сказать, что по нужде. Ведь все они настолько состоятельные,
что и несут общественные повинности для вас с готовностью,
и исполняют возлагаемые на них обязанности. А кроме этого,
они и хорошо известны вам, и известны не в худшую сторону,
поскольку люди они порядочные. Ну а если они и не
нуждающиеся, и не враги его, и не друзья мне, как же тут может
возникнуть какое-то подозрение против них, что они
лжесвидетельствуют? Я, право, не знаю.
(25) Однако, зная все это и зная лучше всех, что они
засвидетельствовали правду, он все же облыжно сутяжничает и утвер-

368
Демосфен
ждает не только то, что он не сказал этого — как же еще более
явно можно изобличить его в том, что он сказал это? — но и то,
что этот человек в действительности раб. Так я хочу в немногих
словах к вам изобличить его в этой лжи. Я ведь, судьи, и
относительно этого изъявил готовность выдать ему для допроса под
пыткой служанок, которые помнят, что при кончине моего отца этот
человек, отпущенный на волю, был свободным тогда. (26) К тому
же и мать изъявила готовность, поставив рядом с собой меня и
сестру и поклявшись нами, единственными у нее детьми, из-за
которых она осталась вдовой на всю жизнь, заверить17 в том, что отец
при кончине отпустил этого человека на волю и он считался у нас
свободным. Пусть никто из вас не думает, что она могла бы
изъявлять готовность клясться в этом нами, если бы не была уверена
в истинности своей клятвы. А что я действительно говорю правду
и мы готовы были на все это, зови свидетелей этого.
(Свидетели)
(27) Таким образом, несмотря на то что мы могли приводить
столько справедливых доводов и готовы были прибегнуть к веским
уликам относительно засвидетельствованного, он, уклонившись от
всего этого, думает, что своим клеветническим обвинением меня по
решенному уже иску убедит вас признать свидетеля виновным,
состряпав дело самое, по-моему, несправедливейшее и наглейшее.
(28) Ведь сам он подготовил лжесвидетелей по этому делу, имея
пособниками Онетора, шурина своего, и Тимократа18. А мы, не
зная заранее о том, но считая, что тяжба будет из-за самого
свидетельства, сейчас не подготовили свидетелей относительно моего
имущества, которое он имеет, забрав его при своем опекунстве. Но
все же, несмотря на такие его уловки, я думаю, что, изложив сами
факты, легко докажу вам, что он был осужден по суду
справедливейшим, как никто, образом (29) вовсе не потому, что я не давал
подвергнуть Милия допросу под пыткой,% и не потому, что он
признал Милия свободным, свидетели же вот эти засвидетельствовали,

XXIX. Против Афоба (III)
369
но потому, что он был изобличен в том, что забрал многое из
принадлежащего мне и не сдал хозяйства в аренду, хотя законы велят
и отец в завещании написал сдавать, как я вам ясно докажу. Это
ведь, а именно законы об этом и размеры имущества, которое они
расхитили, можно было видеть всем. А что касается Милия, то
никто даже не знал, кто он такой. Из предъявленных же мной
обвинений вы узнаете, что все это так и есть.
(30) Я ведь, судьи, вчинил к нему иск об опеке, определив
оценку имущества не огулом, как какой-нибудь затевающий
облыжное сутяжничество, но записав все по отдельности, и откуда
взял, и в каком размере, и от кого, и я нигде при этом не
упомянул Милия как знающего что бы то ни было из этого. (31) Итак,
вот начало обвинения: "Демосфен предъявляет против Афоба
обвинение в следующем. Афоб имеет мое имущество, забрав его при
своем опекунстве: восемьдесят мин, которые он получил в качестве
приданого моей матери по завещанию моего отца..." С этого
начинается перечисление всего того имущества, которого я лишился.
А свидетелями что засвидетельствовано? "...Свидетельствуют
о своем присутствии перед третейским судьей Нотархом, когда
Афоб признавал Милия свободным, отпущенным на волю отцом
Демосфена". (32) Так рассудите сами, может ли, по-вашему,
какой-нибудь оратор, или софист, или шарлатан оказаться настолько
необычайным и красноречивым, чтобы на основании этого
свидетельства доказать кому-нибудь из людей, что приданое его матери
имеет Афоб? Да какими это доводами, ради Зевса?! "Он признал
Милия свободным?" Да как тем самым еще и то, что имеет
приданое? На основании того признания-то отнюдь, конечно, нельзя
было бы решить так. (33) Но откуда это было доказано?
Во-первых, Териппид, его соопекун, засвидетельствовал, что дал ему это
приданое. А во-вторых, Демон, дядя его19, и остальные
присутствовавшие засвидетельствовали, что он соглашался давать моей
матери содержание как имеющий ее приданое20. И против них он не
предъявил обвинений, зная, разумеется, что они
засвидетельствовали правду. Далее и моя мать изъявила готовность, поставив рядом
с собой меня и мою сестру и поклявшись нами, заверить в том,
24 Демосфен

370
Демосфен
что он получил ее приданое по завещанию моего отца. (34)
Утверждать ли нам или нет, что он имеет эти восемьдесят мин? И
благодаря вот тем ли он был осужден свидетелям или благодаря вот
этим? Я-то думаю, что благодаря правде. Таким образом, десять
лет получая прибыль с этой суммы и даже несмотря на осуждение
по суду осмелившись не вернуть ее, он утверждает, что страшно
пострадал и был осужден благодаря вот этим свидетелям. А между
тем из них-то никто и не свидетельствовал о том, что он имеет это
приданое.
(35) Далее, что касается выдачи морских займов, ложеизготови-
телей, железа и слоновой кости, оставленных нам, и приданого
сестры21, по отношению к которому он проявил попустительство,
для того чтобы и самому иметь сколько захочет из
принадлежащего мне, выслушайте об этом и рассудите сами, что и осужден он
был по справедливости и совершенно ни к чему было подвергать
Милия допросу под пыткой относительно всего этого. (36) Ведь
что касается того, что ты проявил попустительство по отношению
к чему-то, существует закон, который определенно гласит, что ты
присуждаешься к взысканию так же, как если бы сам имел то. Так
что какое имеет отношение к этому закону допрос под пыткой?
Затем, что касается выдачи морских займов, вы, сговорившись
с Ксутом22, поделив между собой деньги, уничтожив письменные
контракты, устроив все каким вам желательно было образом,
подделав деловые записи23, как об этом свидетельствовал против
вас Демон24, вы врете и пытаетесь ввести в заблуждение вот их.
(37) Далее, что касается ложеизготовителей, то, если ты забрал
деньги25 и много нажил на них для себя лично, давая взаймы под
залог принадлежащего мне, тогда как тебе следовало запрещать
это и другим, затем куда-то дел этих рабов, что же тебе могли
сделать свидетели? Не они-то ведь засвидетельствовали о том,
что ты признавал, что давал взаймы под залог принадлежащего
мне и забрал этих рабов к себе, но сам ты написал об этом в рт-
чете, а свидетели лишь подтвердили это в своем свидетельстве26.
(38) Ну а что касается слоновой кости и железа, то я утверждаю,
что все слуги знают, что он продавал это27, и я готов был и тогда

XXIX. Против Афоба (III)
371
и сейчас передать ему любого из них, кого он пожелает взять, для
допроса под пыткой. Так если он станет утверждать, что я, не
желая выдать знающего, выдаю не знающих, то, конечно, окажется
ясным, что ему тем более следовало принять: ведь если бы те,
кого я-то выдавал как знающих, стали утверждать, что он не имеет
ничего этого, то он избавился бы, конечно, от этого обвинения.
(39) Однако в действительности обстоит не так, и он был бы явно
изобличен в продаже и получении выручки. Потому-то он, обойдя
признаваемых рабов, требовал для допроса под пыткой свободного,
которого даже нечестиво передавать28, не с намерением
опровергнуть этот факт, но с тем, чтобы, в случае если не получит его,
представлялось, будто он приводит существенный довод. Итак,
что касается всего этого, прежде всего приданого, затем его
попустительства, затем всего остального, он29 зачитает и законы и
свидетельства, чтобы вы знали.
(Законы. Свидетельства)
(40) Однако не только из них вы могли узнать, что он ничуть
не пострадал от того, что я не выдал этого человека для допроса
под пыткой, но и если бы рассмотрели сам этот факт. В самом
деле, ну вот положим, Милий подвергнут пытке на колесе, и давайте
посмотрим, что же для него было бы наиболее желательно, чтобы
Милий говорил. Не то ли, что он не знает, что Афоб имеет что
бы то ни было из этого имущества? Ну вот говорит. Так, стало
быть, поэтому он и не имеет? Далеко ж не так. Я ведь
свидетелями представил тех, кто знает и кто давал и кто присутствовал при
этом. А очевидным доказательством и убедительностью служит не
то, если кто-то не знает, что он имеет то-то (таких ведь оказалось
бы много), но если кто-то знает. (41) Однако, несмотря на то что
против тебя засвидетельствовало столько свидетелей, против кого
предъявил ты обвинение в лжесвидетельстве? Укажи. Но ты не
мог бы указать. Да как же не явно изобличаешь ты сам себя тем,
что, ложно утверждая, будто страшно пострадал и был осужден по
24*

372
Демосфен
суду несправедливо, поскольку не получил этого человека, ты не
стал предъявлять обвинения в лжесвидетельстве к тем, кто
засвидетельствовал, что ты получил и имеешь это имущество,
относительно которого, будто бы не оставленного в наследстве, ты и
требовал выдачи Милия? Гораздо правомернее было бы их
преследовать по суду, если ты действительно потерпел какую-то
несправедливость. Но, не потерпев никакой несправедливости, ты
облыжно сутяжничаешь.
(42) По многому, конечно, можно увидеть твою подлость, но
в особенности если услышать о завещании. Поскольку отец мой,
судьи, записал в завещании все оставленное в наследство и велел
им сдать хозяйство в аренду, он не отдал мне это завещание,
чтобы я не обнаружил из него размеры имущества, признавал же он,
что имеет лишь то имущество, которое особенно невозможно было
отрицать из-За совершенной очевидности. (43) Вот что именно, по
его утверждению, записано было в завещании: два таланта Демо-
фонту получить тотчас, а на сестре моей жениться, когда она
войдет в возраст (а это должно было стать через десять лет), ему
получить восемьдесят мин, жениться на моей матери и жить в нашем
доме, а Териппиду получать прибыль с семидесяти мин до тех
пор, пока я не стану совершеннолетним. Остальное же все,
сколько мне, кроме этого, оставлено было в наследство, и веление
сдавать хозяйство в аренду исчезло у него из завещания, потому что
он считает невыгодным для себя быть разоблаченным в этом здесь
перед вами. (44) Однако поскольку ими самими было признано,
что отец наш при кончине отказал каждому из них столько денег,
то судившим тогда эти признания послужили очевидным
доказательством размеров имущества. В самом деле, если он отказал из
имущества четыре таланта три тысячи драхм в качестве приданого
и дарения30, то очевидно было, что он выделил эту сумму не из
скудного состояния, а из более чем вдвое превышающего то,
которое оставил мне. (45) Не могли же считать, будто он хотел меня,
сына, бедным превратить, а их, и без того богатых, еще более
богатыми сделать желал, нет, считали, что ввиду размеров
оставляемого мне наследства он отказал получать прибыль с семидесяти

XXIX Против Афоба (III)
373
мин Териппиду и с двух талантов Демофонту, пока не придет
время жениться ему на моей сестре31. Конечно, было ясно, что это
имущество он так и не передал мне, даже немногим меньше, но
утверждал, что то-то израсходовал, то-то не получил, о том-то
знать не знает, то-то имеет такой-то, то-то находится у нас в
доме, а о том-то говорил все что угодно, только не мог сказать, где
же он передал мне это.
(46) Что касается того, будто в доме оставлены были деньги, я
хочу ясно доказать вам, что он лжет. Он ведь пустил в ход эти
россказни, после того как стало ясно, что имущество было
большим, а доказать он не мог, что отдал его нам, для того чтобы на
основании естественных соображений представлялось, что нам
вовсе не следует получать то, что находится-то у нас. (47) Так вот,
если бы отец не доверял им, то ясно, что он ни всего прочего не
стал бы вверять их опеке, ни о тех деньгах, оставляя их вот так,
не стал бы сообщать им. Откуда же тогда они знают о них? А
если доверял, то не могло быть, конечно, так, что он вверил им
большую часть денег, а не назначил их правомочными32 другой
части. Не могло быть и так, что он передал эти деньги на
хранение моей матери, а саму ее помолвил за одного из опекунов, вот
за него: это ведь бессмысленно — стараться сохранить деньги с ее
помощью, а одного из не внушающих ему доверия назначать
правомочным и ее и их. (48) Да к тому же, если бы это было
сколько-нибудь правдой, думаете, что он не взял бы ее в жены,
отданную ему отцом, он, который, имея уже ее приданое, восемьдесят
мин, как долженствующий вступить в брак с ней, из алчности
женился на дочери Филонида из дема Мелиты, чтобы вдобавок
к тем, которые имел от нас, получить другие восемьдесят мин от
того33, а при четырех талантах в доме, да притом, что их имела
она, как он утверждает, разве он, по-вашему, не бегом бы даже
погнался за ними, так чтобы стать правомочным их вместе с ней?
(49) Или как, по-вашему, видимое состояние, о котором и многие
из вас знали, что оно было оставлено, он вместе с соопекунами вот
так нагло расхитил, а от того, чему вы не могли бы оказаться
свидетелями, он воздержался бы при имевшейся у него возможности
заполучить? Да кто поверил бы этому? Невозможно это, судьи,

374
Демосфен
невозможно, нет, все деньги, сколько оставил отец, в тот день
зарывались, когда попали в их руки, а вот он, поскольку не может
сказать, где же он отдал мне что-нибудь из них, пускает в ход эти
свои россказни, для того чтобы я, представляясь в вашем мнении
богатым, не нашел в вас никакой жалости ко мне34.
(50) И хоть мне есть много в чем и другом обвинять его,
однако невозможно мне, когда свидетелю угрожает опасность в
гражданском полноправии55, говорить о тех несправедливостях, которые
лично я потерпел. Но я хочу зачитать вам поданное требование36.
Выслушав, вы узнаете из него, что засвидетельствована правда
и что, хотя сейчас он утверждает, что требует выдачи Милия
относительно всей исковой суммы, сначала-то он требовал его
выдачи относительно тридцати только мин, к тому же, что по этому
свидетельству он не терпит никакого ущерба. (51) Дело в том, что
я, желая уличить его во всем и пытаясь явственно представить вам
его уловки и мошенничества, спросил его, какова та сумма,
относительно которой потребовал он выдачи Милия как знающего. Он,
солгав, сказал, что относительно всей исковой суммы. "Ну так
относительно этого, — сказал я, — я передал тебе37 имеющего
копию поданного тобой требования ко мне. (52) Я поклянусь первым
в том, что ты признал этого человека38 свободным и
засвидетельствовал об этом в деле против Демона39, и если ты в ответ
поклянешься своей дочерью в противоположном этому, то я прощаю
тебе всю ту сумму, относительно которой, как это окажется ясным
при допросе под пыткой раба, ты потребовал выдачи Милия
сначала, и пусть исковая сумма, к которой ты был присужден, будет
для тебя меньше на такую сумму, относительно которой ты
потребовал выдачи Милия, чтобы ты не потерпел никакого ущерба из-за
свидетелей". (53) Я подал требование об этом в присутствии
многих40, но он сказал, что не станет делать этого. Да если кто сам
отказался стать себе судьей в этом, то как же вам, принесшим
клятву, верить ему и вынести решение против свидетелей, а,не
наглейшим из всей людей считать его? А что я действительно говорю
правду, зови свидетелей этого.

XXIX. Против Лфоба (III)
375
(Свидетели)
(54) И не то что только я был готов на это, а свидетели
держались иного мнения, нет, они тоже изъявили готовность, поставив
рядом с собой своих детей и поклявшись ими, заверить в
правдивости своих свидетельств. Но он не пожелал дать клятву ни им, ни
мне, а состряпав дело на измышлениях и свидетелях, привыкших
свидетельствовать неправду, надеется, что ему легко будет
обмануть вас. Возьми же и это свидетельство.
(Свидетельство)
(55) Так как же яснее можно установить, что на нас
возводится облыжное обвинение, и что засвидетельствована правда, и что
осуждение по суду вынесено справедливо, как не таким вот
образом доказывая, что слугу, записавшего свидетельство, он не
пожелал подвергать допросу под пыткой относительно самого
засвидетельствованного; что Эсий, брат его, засвидетельствовал это41,
а он утверждает, что это ложь; (56) что сам он
засвидетельствовал мне в деле против Демона, своего дяди и соопекуна42, то же
самое, что и те свидетели, которых он преследует по суду; что
служанок он не пожелал подвергать допросу под пыткой
относительного того, что человек этот свободный; что мать моя готова
была, поклявшись нами, заверить в этом; что он не пожелал
принять никого из остальных слуг, знающих обо всем больше, чем
Милий; что ни против кого из свидетелей, которые
засвидетельствовали против гаего о том, что имущество имеет он, не предъявил
он обвинения в лжесвидетельстве; (57) что завещание он не отдал
и не сдал хозяйство в аренду несмотря на веление законов; что он
не счел нужным дать клятвенное заверение в ответ на мою клятву
и клятвы свидетелей, вследствие чего ему простилась бы та сумма,
относительно которой потребовал он выдачи Милия? Клянусь
богами, я и не знаю, как можно было бы доказать это
основательнее, как не таким вот образом. И так явно возводя ложь на свиде-

376
Демосфен
телей, не терпя никакого ущерба от их показаний, осужденный
по суду справедливо, он все же не унимается в своей наглости.
(58) Еще если бы он вел эти речи не после того, как решением
его друзей и третейского судьи была признана его
несправедливость, это было бы менее поразительно. А то ведь, убедив меня
предоставить дело на третейское решение Архенею, Драконтиду
и Фану вот этому, сейчас обвиняемому им в лжесвидетельстве, их
он отверг, услышав от них, что если они будут решать это
третейским судом под клятвой, то они вынесут решение против его
опекунства, а представ перед третейским судьей, определенным по
жребию43, и не имея чем оправдаться от обвинений, он был
осужден по третейскому суду. (59) Судьи же, к которым он
апеллировал, заслушав дело, вынесли такое же решение, как и его друзья
и третейский судья, и присудили к уплате десяти талантов по
исковой оценке — нет, клянусь Зевсом, не потому, что он признал
Милия свободным (это ведь не имело никакого значения), но
потому, что при оставленном мне в наследство состоянии в
пятнадцать талантов он не сдал хозяйство в аренду, а десять лет
распоряжавшись состоянием вместе с соопекунами, определил-то он
вносить от меня, когда я был ребенком, в соответствующую симморию
налог по пять мин, именно такой поимущественный налог, какой
вносили Тимофей, сын Конона, и наиболее имущие44, (60) однако,
пробыв столько времени опекуном над этим имуществом, с
которого, по его собственной оценке, следовало вносить такой большой
налог, мне он, что касается его лично, передал имущество на
сумму даже не ровно в двадцать мин, а совместно с теми опекунами
лишил меня всех целиком основных капиталов и прибылей. И вот
судьи, начислив на все имущество процент, не такой, под какой
сдают хозяйство в аренду45, но наименьший, нашли, что они
лишили меня всего вместе больше тридцати талантов. Поэтому они
присудили его к уплате десяти талантов по исковой оценке.

gggggggggggg^ggggggggggggggggg
XXX
ПРОТИВ ОНЕТОРА
I. Иск о насильственном противодействии
законному вступлению во владение имуществом1
СОДЕРЖАНИЕ
(1) Афоб, в то время как Демосфен собирался вчинить к нему иск об опеке,
женился на сестре Онетора, выданной за него от Тимократа, ее прежнего мужа,
поскольку тот должен был взять в жены наследницу2. Затем, когда Афоб уже
был привлечен к суду по иску об опеке, Онетор, как доказывает оратор, устроив
мнимый развод, отвел сестру к себе. А после того как Афоб был осужден,
оратора, предъявлявшего свое право на его состояние и хотевшего вступить во
владение его имением, прогнал Онетор, утверждая, что это имение принадлежит его
сестре как имущественный залог в обеспечении возврата ее приданого. (2)
Потому-то Демосфен и судится с ним по иску о насильственном противодействии
законному вступлению во владение имуществом как прогнанный из владения,
прежде принадлежавшего Афобу, а теперь ставшего принадлежать ему, утверждая,
что приданое Афоб не получил, а только взял жену, потому что Онетор не
захотел отдать приданое, так как видел, что Афоб подвергается опасности лишиться
своего состояния. Так вот, на этот раз, говорит он, устроен мнимый развод,
а имение представлено имущественным залогом в обеспечение возврата того,
чего Афоб не получил, с целью лишить меня того, что принадлежит мне.
Название ^ξουλη^ — аттическое. Дело в том, что слово έζέλλειν
употреблялось в значении "выталкивать и прогонять силой".
РЕЧЬ
(1) Придавая большое значение тому, судьи, чтобы ни с Афо-
бом у меня не получилось происшедшего спора, ни сейчас ведуще-

378
Демосфен
гося с Онетором вот этим, шурином его, я, несмотря на многие
и справедливые требования, поданные мной к тому и к другому, не
смог добиться от них никакой умеренности, но нашел, что этот
гораздо наглее того и более заслуживает наказания. (2) Того ведь,
считая, что следует спорные вопросы со мной рассудить среди
друзей и не доводить дело до суда, я оказался не в состоянии
убедить4. А этого побуждая самому себе стать судьей, чтобы не
подвергаться опасности здесь у вас, я был встречен таким презрением,
что не только слова не был удостоен, но даже с прегрубым
насилием был прогнан им с земли, которой владел Афоб в то время,
когда присуждался к уплате мне по иску. (3) И поскольку он
вместе со своим зятем лишает меня имущества и предстал перед
вами, уверенный в своих состряпанных россказнях, мне остается
попытаться здесь у вас добиться от него справедливости. Я знаю,
конечно, судьи, что тяжба у меня — против состряпанных
россказней и свидетелей, которые будут свидетельствовать неправду,
все же, однако, думаю, я приведу настолько справедливые доводы
в отличие от него, (4) что если кто из вас прежде и не считал его
подлым, то во всяком случае из его действий по отношению ко мне
узнает, что он и всегда был наихудшим и несправедливейшим из
всех, хотя это оставалось неизвестным. Я докажу, что он не
только не отдал приданое, в обеспечение возврата которого будто бы,
как он утверждает, представлено имущественным залогом это
имение, но и с самого начала стал покушаться на принадлежащее мне,
и что, кроме того, женщина эта, из-за которой он отстранил меня
от владения этой землей, в действительности находится не
в разводе, (5) а он выступает прикрытием Афобу с целью лишить
меня того, что принадлежит мне, и принимает на себя эти тяжбы,
я докажу это с помощью таких веских очевидных доказательств и
явных улик, что все вы убедитесь в том, что он преследуется мной
по этому иску справедливым и надлежащим образом. А с,, чего
вам легче всего будет узнать об этом деле, начиная с того я и
попытаюсь рассказать вам.
(6) Что меня опекали бесчестно, судьи, не оставалось
неизвестным многим афинянам, в том числе и ему, и что я терплю неспра-

XXX. Против Онетора (I)
379
ведливость, обнаружилось тотчас же: столько разбирательств
и разговоров было по моим делам и перед архонтом и перед
остальными. Ведь и размеры оставленного наследства были
очевидны и то, что распоряжавшиеся им не сдали хозяйство в аренду,
чтобы самим получать прибыль с имущества, было вне всякого
сомнения. Так что по всему происходившему всякий кто ни на
есть знавший об этом считал, конечно, что я взыщу с них по
суду, как только буду признан совершеннолетним5. (7) В том числе
и Тимократ, и Онетор так все это время думали. Вот наиболее
веское тому очевидное доказательство. Он ведь хоть и пожелал
выдать за Афоба свою сестру, видя, что тот стал правомочным
и своего отцовского состояния и моего, отнюдь не малого, однако
выпустить из рук приданое опасался, словно считая, что имущество
опекавших уже стало имущественным залогом в обеспечение
требований опекавшихся. Но сестру он выдал за него, а Тимократ, за
которым она прежде была замужем6, признал, что будет должен
ему7 приданое ее с процентом по пяти оболов8. (8) А когда Афоб
был присужден к уплате мне по иску об опеке и не хотел
исполнять никаких справедливых требований, Онетор и не попытался
уладить дело между нами, не отдав же приданое, но сам оставаясь
правомочным9 его, он, утверждая, будто сестра разведена и будто
он, отдав приданое, не может получить его, в обеспечение
возврата которого будто бы эта земля и представлена имущественным
залогом, посмел отстранить меня от владения10 ею. Такое проявил он
презрение и ко мне, и к вам, и к установленным законам. (9) Вот,
судьи, и то, что произошло, и из-за чего он преследуется по суду,
и относительно чего вы будете подавать голос. А я представлю
свидетелей, прежде всего самого Тимократа, о том, что он
признал, что будет 'должен приданое, и выплачивал Афобу проценты
с приданого согласно договоренности, затем о том, что сам Афоб
признавал, что получал проценты от Тимократа. Возьми же эти
свидетельства.
(Свидетельства)

380
Демосфен
(10) Стало быть, признается, что с самого начала приданое не
было отдано11 и что Афоб не стал правомочным12 его. Однако
и на основании естественных соображений ясно, что они по
приведенным мной причинам предпочли быть должными, чем соединить
приданое с состоянием Афоба, состоянием, которому неминуемо
угрожала такая опасность. Ведь нельзя сказать ни того, что они не
отдали его тотчас из-за неимения средств — и у Тимократа ведь
есть состояние более чем в десять талантов, и у Онетора более
чем в тридцать, так что не из-за этого-то, верно, они не отдали
его тотчас, — (11) ни того, что имущество у них, правда, было,
денег же наличных не оказалось, а женщина эта была безмужней,
потому поспешили совершить это, не отдавая приданое тут
же, — и деньги зедь они дают взаймы другим немалые, и
бывшей в замужестве, а не безмужней, ее от Тимократа выдали, так
что и эту их отговорку, естественно, едва ли можно принять.
(12) Ну и, конечно, судьи, все вы согласились бы и с тем, что,
договариваясь о таком деле, всякий предпочел бы быть должным
другому, чем не отдать приданое зятю. Ведь не рассчитавшись,
он будет должником, внушающим сомнение, то ли отдаст по
справедливости, то ли нет, а отдав с женщиной принадлежащее
ей, будет близким и шурином: (13) исполнивший все по
справедливости — вне всякого подозрения. Так что, поскольку дело
обстоит так и поскольку они ни по одной из названных мной цри-
чин не были вынуждены быть должными, да и сами того не
пожелали бы, невозможно назвать иное основание, по которому они
не отдали его: причина должна быть именно в том, что они
опасались отдать приданое.
(14) Теперь я, вот так последовательно изобличая их в этом,
думаю, легко докажу на основании самих фактов, что они и
впоследствии не отдали его, так что вам станет ясно, что даже если бы
они должны были по условию отдать эти деньги не тотчас, а
вскоре, то они отнюдь не отдали бы их и не выпустили бы из рук:
к этому вынуждало их само положение дела. (15) Ведь,
промежуток времени между тем, как эта женщина вышла замуж и, по их
утверждению, будто бы развелась, составляет два года: вступила

XXX. Против Онетора (I)
381
она в брак при архонте Полизеле в Скирофорионе месяце13,
а развод был записан в Посидеоне месяце при архонте Тимокра-
те14. Я же, как только после этого брака был признан
совершеннолетним, стал предъявлять обвинения и требовать отчета, и так как
я лишался всего имущества, то начал вчинять иски при этом же
архонте15. (16) Конечно, в течение этого времени остаться
должным согласно договоренности — это возможно, но отдать — это
невероятно. В самом деле, кто именно потому с самого начала
предпочел быть должным тому и уплачивать проценты, чтобы не
подвергалось опасности приданое вместе с остальным состоянием
того, как же мог он отдать, когда тот16 уже был привлечен к суду
по иску? Если бы даже он и решился отдать тогда, то в это время
он постарался бы взять обратно. Нет, конечно, быть того не
может, судьи. (17) А что действительно эта женщина вступила
в брак в указываемое мной время, и что мы с Афобом уже стали
тяжущимися между собой сторонами в этот промежуток времени,
и что развод они записали у архонта после того, как я вчинил иск,
возьми эти свидетельства по отдельности.
(Свидетельство)
Так вот после этого архонта был Кефисодор, затем Хион. При
них я, признанный совершеннолетним, предъявлял обвинения,
а иск я вчинил при Тимократе17. Возьми это свидетельство.
(Свидетельство)
(18) Зачитай и это свидетельство.
(Свидетельство)
Ясно, таким образом, из всего засвидетельствованного, что
приданое они не отдали, а осмеливаются на эти проделки с целью
сохранить Афобу состояние. В самом деле, если они утверждают,

382
Демосфен
что, такое все время, они и должны были приданое, и отдали его,
и женщина эта развелась, и они не получили его обратно,
и имение представлено имущественным залогом в обеспечение
возврата его, то как же не очевидно, что они, прикрываясь всем этим,
стараются лишить меня присужденного мне по вашему решению?
(19) А что и судя по ответам вот его самого, Тимократа и Афоба
не может быть, чтобы приданое было отдано, я теперь попытаюсь
показать вам это. Я ведь, судьи, спрашивал каждого из них
в присутствии многих свидетелей: Онетора и Тимократа о том,
есть ли какие-нибудь свидетели, в присутствии которых они отдали
приданое, а самого Афоба о том, присутствовали ли какие-либо
свидетели, когда он получал его. (20) И все они отвечали мне,
каждый в отдельности, что никакого свидетеля не присутствовало,
получал же Афоб, беря у них по мере надобности. Да кто же из вас
может поверить тому, что, при приданом в один талант, Онетор
и Тимократ вручили Афобу столько денег без свидетелей? Ему не
то что таким образом, но даже при многих свидетелях просто так
отдать не решились бы, чтобы в случае какого-нибудь спора легко
могли взыскать с него здесь у вас. (21) Да и не то что с ним,
таким вот, но даже ни с кем другим заключая такое соглашение, ни
один человек не сделал бы этого без свидетелей. Но именно
потому мы и заключаем браки и приглашаем ближайших
родственников, что это не побочное дело, а мы вверяем жизнь сестер и
дочерей, которым особенно стараемся обеспечить безопасность.
(22) Естественно, стало быть, чтобы и он, в чьем именно
присутствии он признал, что должен приданое и будет уплачивать
проценты, при них же рассчитался с Афобом, если, только
действительно он отдал ему приданое. Ведь поступив таким образом, он
избавился бы от всего этого дела, а отдавая наедине, он оставлял
бы присутствовавших при том соглашении свидетелями против себя
как о должнике. (23) Однако же своих близких, которые лучше их
самих, они не могли убедить свидетельствовать о том, что они
отдали приданое, а если бы они свидетелями стали представлять
других, не состоящих ни в каком родстве с ними, то вы, считали
они, не стали бы верить им. А кроме того, если бы они стали ут-

XXX. Против Онетора (I)
383
верждать, что отдали приданое сразу целиком, то знали, что мы
потребуем выдачи слуг18, отнесших приданое, отказываясь же выдать
их, поскольку приданое и не было отдано, они тем самым уличались
бы. Зато если говорить, что они сами наедине вот таким образом
отдали, то, полагали они, их нельзя будет уличить. (24) Поэтому
они, вынужденные лгать, выбрали этот оборот. Прибегая к таким
уловкам и мошенничествам в расчете на то, что их примут за
каких-то простодушных, они полагают, что им легко будет обмануть
вас, между тем как в их действиях за свои интересы нет ни
малейшей простодушности, но есть тщательнейшая обдуманность. Возьми
свидетельства, в чьем присутствии они отвечали, и зачитай.
(Свидетельства)
(25) Ну а теперь, судьи, я докажу вам также, что женщина эта
разведена на словах, а на деле продолжает жить с Афобом. Я
думаю, что если вы удостоверитесь в этом, то тем более им не
будете верить, а мне, терпящему несправедливость, поможете в
справедливости. Относительно всего этого я отчасти представлю вам
свидетелей, а отчасти приведу веские очевидные доказательства
и достаточно убедительные подтверждения. (26) Я ведь, судьи,
после произведенной у архонта записи развода этой женщины
и после утверждения Онетора, что имение это представлено ему
имущественным залогом в обеспечение возврата приданого, видя,
что Афоб все так же владеет этой землей, и возделывает ее,
и продолжает жить с этой женщиной, убедился в том, что уловка
все это и хитрый ход. (27) А желая явственно показать это всем
вам, я считал нужным уличить его в присутствии свидетелей, на
случай если он стал бы отрицать, что все это так, и предлагал
слугу для допроса под пыткой19, который хорошо знал все и которого
я взял у Афоба из числа его слуг ввиду просрочки платежей. Но
он, когда я счел нужным сделать это, отказался прибегнуть к
допросу под пыткой относительно того, что его сестра продолжает
жить с Афобом. А что тот продолжал возделывать землю, этого

384
Демосфен
он не смог отрицать из-за совершенной очевидности, и признал.
(28) Однако не только из этого очень легко было узнать, что
Афоб и продолжал жить с этой женщиной, и продолжал владеть
этим имением еще перед самым началом суда, но и из того, что он
проделал с тем имуществом, которое суд присудил взыскать с
него. Он ведь, рассматривая это имущество вовсе не как
представленный им имущественный залог, забрал с собой все, что можно
было вывезти — плоды и все сельскохозяйственные
принадлежности, кроме врытых в землю хранилищных сосудов20, — а то, что
невозможно было унести, он вынужден был оставить, так что
у Онетора сейчас приходится оспаривать саму только землю.
(29) Поразительно, право: этот говорит, что имение представлено
ему как имущественный залог, а представивший имущественный
залог, оказывается, возделывает эту землю; утверждает, что сестра
его находится в разводе, а сам, оказывается, не желает прибегнуть
к средствам доказательства21 в удостоверение самих этих
утверждений; тот, не живя с ней, как утверждает этот, вывез и плоды и
все сельскохозяйственные принадлежности, а этот, действующий
в интересах разведенной, в обеспечение интересов которой это
имение, по его утверждению, представлено как имущественный залог,
оказывается, ничем этим не возмущается, но хранит спокойствие.
(30) Разве все это не совершенная очевидность? Разве все это не
признаваемое прикрытие? Всякий скажет, конечно, что это так,
если правильно поразмыслит над каждым из этих фактов. Так вот,
о том, что он признавал, что тот продолжал возделывать эту землю
еще перед самым началом моего суда с тем22, о том, что он не
захотел прибегнуть к допросу под пыткой в удостоверение своего
утверждения, что сестра его не продолжает жить с тем, о том, что
сельскохозяйственные принадлежности были вывезены после этого
суда23, кроме врытых в землю, возьми эти свидетельства и зачитай.
(Свидетельства)
(31) Хотя, стало быть, у меня имеется столько очевидных
доказательств, отнюдь не в наименьшей мере сам Онетор показал, что

XXX. Против Онетора (I)
385
развод он устроил не действительный. В самом деле, тогда как ему
следовало бы негодовать, если он, отдав, как утверждает,
приданое, получал вместо денег оспариваемое имение, он не как
противник и не как терпящий несправедливость, но как самый близкий из
всех выступал на стороне Афоба на суде его со мной. И меня, от
кого никакого зла не претерпел, он попытался в сговоре с Афобом
лишить отцовского наследства, насколько это было в его личной
возможности, а Афобу, кого ему следовало бы считать чужим,
если бы правдой было все то, о чем они сейчас говорят, он
постарался доставить вдобавок к его имуществу и мое. (32) И это
здесь у него еще не все: когда обвинительное решение по иску
было уже вынесено, он, выступив в суде, стал просить, умоляя за
него, заклиная и проливая слезы, оценить взыскание в один талант24
и сам обязывался быть его поручителем. И хотя все это могут
подтвердить многие (ведь и судившие тогда в суде и многие из
посторонних присутствовавших знают об этом), все же я и
свидетелей вам представлю. Возьми же это свидетельство.
(Свидетельство)
(33) Далее, судьи, и из веского очевидного доказательства
легко узнать, что в действительности она продолжала жить с Афобом
и еще и по сей день живет не в разводе с ним. Ведь эта женщина
до прихода к Афобу ни одного дня не была безмужней, но вышла
замуж за него от живого Тимократа, а сейчас, в течение трех лет,
она,, как известно, ни за кем другим не замужем25. Да кто же
может поверить тому, что она, которая тогда, чтобы не остаться
безмужней, шла от одного мужа к другому, сейчас, если только
действительно она живет в разводе, столько времени продолжала бы
оставаться безмужней, хотя ей можно выйти замуж за другого,
поскольку и брат ее владеет таким большим состоянием и сама она
находится в этом возрасте? (34) Нет во всем этом убедительной
правды, судьи, нет, россказни все это, а живет с Афобом
женщина эта открыто, и это даже не скрывается. Я представлю вам сви-
25 Демосфен

386
Демосфен
детельство Пасифонта, который, лечив ее во время болезни, видел
Афоба сидевшим возле нее, при нынешнем архонте, когда вот этот
суд с Онетором уже был назначен26. Возьми же свидетельство
Пасифонта.
(Свидетельство)
(35) Так вот, я, судьи, зная, что тотчас после суда27 он принял
к себе имущество из дома Афоба и стал правомочным28 всего
принадлежащего тому, а в том числе и мне, и убедившись в том, что
эта женщина продолжает жить с Афобом, я потребовал у него
выдачи трех служанок29, которые знали о том, что эта женщина
живет с Афобом и что это имущество находится у них, чтобы
относительно всего этого были не только слова, но и допросы под
пыткой. (36) Однако, когда я подал ему требование об этом30
и все присутствовавшие заявили, что я говорю справедливо, он не
захотел прибегнуть к этому верному средству, но как будто
относительно таких вещей существуют какие-то иные более надежные
средства доказательства, чем допросы под пыткой и свидетельства,
ни свидетелей не представляя о том, что отдал приданое, ни
знающих служанок не выдавая для допроса под пыткой относительно
своего утверждения, что сестра его не продолжает жить с Афобом,
он, оттого что я требовал этого, пренагло и оскорбительно не
давал мне разговаривать с ним. Найдется ли какой-нибудь человек
страшнее, чем он, или более притворяющийся несведущим в
правосудии! Возьми само это поданное требование и зачитай.
(Поданное требование)
(37) Вы же ведь и по частным и по государственным делам
считаете допрос под пыткой вернейшим из всех доказательств,
и там, где очевидцами оказываются рабы и свободные, а должно
быть найдено искомое, вы не к свидетельствам свободных обраща-

XXX Против О нетора (I)
387
етесь, но именно подвергая рабов допросу под пыткой стараетесь
найти правду. И это естественно, судьи: из свидетельствовавших
некоторые уже признаны как засвидетельствовавшие неправду,
а из подвергнутых допросу под пыткой еще никто никогда не был
изобличен в том, что сказал на допросе неправду. (38) Но он,
отказавшись прибегнуть к таким справедливым средствам и
устранив такие надежные и веские средства доказательства, свидетелями
представляя Афоба и Тимократа, одного в том, будто он отдал
приданое, другого в том, будто он получил его, будет просить,
чтобы вы верили ему, изображая дело таким образом, будто это
произошло между ними без свидетелей. За таких принимает он вас
простаков! (39) Итак, что говорить они будут неправду и
неправдоподобное, это и на основании того, что с самого начала они
признавали, что приданое не отдали, и на основании того, что,
напротив, стали утверждать, что отдали его без свидетелей, и на
основании того, что не могли они в то время отдать деньги,
поскольку состояние уже оспаривалось, и на основании всего
остального доказано, думаю, достаточно.

XXXI
ПРОТИВ ОНЕТОРА
II. Иск о насильственном противодействии
законному вступлению во владение имуществом1
СОДЕРЖАНИЕ
Кое-что опущенное в первой речи он приводит в этой, как и сам отмечает,
и, конечно, выступает и против некоторых возражений.
Относительно этих речей мы уже говорили, что многие утверждают, что они
составлены Исеем, не веря в их принадлежность оратору из-за его возраста,
другие же, хотя и не утверждают этого, считают, что они во всяком случае
выправлены Исеем. Действительно, они схожи с речами Исея. Однако нет ничего
удивительного, если он подражал учителю и, еще не усовершенствовавшись, пока
следовал его особенности^.
РЕЧЬ
(1) Прежде всего я приведу то очевидное доказательство,
которое я опустил в первой речи, не менее веское, чем любое из
приведенных, относительно того, что они не отдали Афобу приданое,
затем я попытаюсь и изобличить его во всем том, что он налгал
тут вам.
Он ведь, судьи, сначала, когда затеял оспаривать у меня
имущество Афоба, утверждал, что отдал приданое не в один талант,
как утверждает сейчас, а в восемьдесят мин, и вот устанавливает
надписи, объявляющие имущество заложенным, на доме — в
обеспечение возврата3 двух тысяч драхм, а на земельном участке —

XXXI Против Онетора (II) 389
в обеспечение возврата одного таланта, желая сохранить Афобу н£
только землю, но и дом. (2) А когда у меня суд с Афобом
состоялся4, он, видя, как вы относитесь к тем, кто поступает
несправедливо совершенно бесстыдным образом, одумывается: будут
считать, решил он, что я, лишившийся такого большого имущества,
страшно пострадал, если совсем ничего не смогу получить из
имущества Афоба, завладевшего моим имуществом, а тогда станет
очевидно, что мне в этом препятствует он. (3) И что он делает?
Эту надпись с дома он убирает и утверждает, что приданое
составляет только один талант, в обеспечение возврата которого этот
земельный участок представлен имущественным залогом. А между
тем ясно, что если надпись на доме он установил по
справедливости и действительно соответствующую правде, то по
справедливости установил он ее и на земельном участке, если же он, прямо
желая действовать по несправедливости, ту установил ложную, то,
естественно, не соответствует правде и эта. (4) Стало быть, это
следует рассматривать не на основании тех доводов, которые я
привел в объяснение, а на основании того, что сам он проделал: он
ведь, ни одним человеком не принужденный, сам убрал эту
надпись, тем самым на деле проявив, что лжет. И что я говорю
правду, о том, что он и сейчас утверждает, что земельный участок этот
представлен имущественным залогом в обеспечение возврата
одного таланта, о том, что он еще и дом объявил в надписи
заложенным в обеспечение возврата двух тысяч драхм и потом, когда
состоялся суд, убрал эту надпись, я представлю вам свидетелей,
знающих обо всем этом. Возьми же свидетельство.
(Свидетельство)
(5) Ясно, стало быть, что, объявив дом заложенным в
обеспечение возврата двух тысяч драхм, а земельный участок
заложенным в обеспечение возврата одного таланта, он собирался
оспаривать их как отдавший восемьдесят мин. Так может ли быть для
вас какое-нибудь более веское очевидное доказательство того, что
он сейчас говорит совершенную неправду, чем эта явность, когда

390
Демосфен
он о том же самом говорит не тоже самое, что говорил вначале?
По-моему, более веского, чем это, не нашлось бы никакого.
(6) Посмотрите же на его бесстыдство: он тут перед вами
осмелился сказать, что не лишает меня того излишка, который
остается после оцененного в один талант, при том, что сам оценил это
имущество не выше этой суммы. Зачем же ты объявил в надписи
заложенным еще и дом в обеспечение возврата двух тысяч драхм,
когда требовал долг в восемьдесят мин, если уж земельный участок
оценивался выше чем в один талант, а не включил и эти две
тысячи драхм в счет земельного участка? (7) Или когда тебе угодно
сохранять все имущество Афоба, то и земельный участок будет
оцениваться только в один талант, и дом у тебя вдобавок будет
засчитываться за две тысячи драхм, и приданое будет составлять
восемьдесят мин, и тогда ты будешь предъявлять права на то
и другое, когда же тебе невыгодно, то, наоборот, дом оценивается
в один талант, потому что сейчас он принадлежит мне, а излишек
от земельного участка оценивается не менее чем в два таланта,
чтобы казалось, будто я причиняю ущерб ему, а не он лишает
меня имущества? (8) Видишь, ты изображаешь, будто отдал
приданое, а оказывается ясным, что ты его отнюдь и не отдал? Ведь те
дела, которые совершаются по правде и без мошенничества, просто
остаются такими, какими были сначала, ты же изобличаешься
в том, что совершил эти свои дела противоположным этому
образом, пособничая против нас.
(9) И стоит, исходя из этого, посмотреть также, какую же он
дал бы клятву, если бы с него потребовали ее. Ведь поскольку он
утверждал, что приданое составляет восемьдесят мин, то, если бы
тогда ему предложили получить их, с условием поклясться в том,
что он говорит правду, что бы он сделал? Не ясно ли, что
поклялся бы? Да и какие приводя доводы станет он утверждать, что
тогда он не поклялся бы, раз сейчас-то он требует этого? Ну а что
он, следовательно, дал бы лржную клятву, в этом он сам себя
изобличает: ведь сейчас он утверждает, что отдал один талант,
а не восемьдесят мин. Так почему же, естественно, можно считать
его клятву ложной скорее в том утверждении, чем в этом? И ка-

XXX/ Против О нетора (II)
391
ким по справедливости может быть мнение о нем, так легко
изобличающем себя в ложном клятвопринесении?
(10) Однако, клянусь Зевсом, может быть, не все проделано
им таким вот образом, и не по всему ясно, что он пускает в ход
уловки. Но он и заступником Афоба открыто проявил себя, когда
предлагал оценить взыскание с него в один талант и сам
обязывался быть поручителем в выплате нам этой суммы5. И заметьте, что
это есть очевидное доказательство не только того, что женщина
эта продолжает жить с Афобом и он относится к Афобу как
близкий, но и того, что приданое он не отдал. (11) В самом деле, кто
же так безрассуден, чтобы, отдав столько денег, затем получив
в обеспечение их возврата одно оспариваемое имение, при всем
причинявшемся ему прежде ущербе, еще и поручителем выступить
в сумме судебного взыскания за того, кто несправедливо поступил
с ним, и ожидать от него какой-то справедливости? Я думаю —
никто. Да ведь и бессмысленно это, когда человек сам не может
получить с другого один талант, в то же время утверждает, что
тот уплатит такую сумму другому тому-то, и выступает
поручителем в этом. Но и на основании самих этих фактов ясно, что
приданое он не отдал, а значительное имущество, принадлежащее мне,
он как близкий Афоба объявил представленным ему
имущественным залогом в обеспечение возврата приданого, желая сделать
свою сестру вместе с Афобом наследницей принадлежащего мне.
(12) И вот сейчас он своим враньем пытается ввести вас в
заблуждение, говоря, что установил эти надписи до того, как Афоб был
осужден по суду. Во всяком случае не до того, как сам ты
рассудил, что он будет осужден, даже если в данном случае ты
говоришь правду.»Ясно ведь, что, признав его виновность, стал ты
делать это. Да и смешно говорить это, думая, будто бы вы6 не
знаете, что все совершающие такого рода несправедливости
предусматривают, что сказать, и никто никогда не принимал своего
осуждения молча и признавая свою несправедливость. Но, думаю, когда
человек оказывается изобличенным в том, что говорит во всем
неправду, тогда узнается, каков он. (13) Именно в этом положении,
по-моему находится и он. Ну скажи-ка, как это справедливо, что

392
Демосфен
если ты установишь надписи, объявляющие имущество заложенным
в обеспечение возврата восьмидесяти мин, то приданое будет
составлять восемьдесят мин, если в обеспечение возврата большей
суммы — то больше, если в обеспечение возврата меньшей
суммы — то меньше? Или как это справедливо, что если сестра твоя
еще и по сей день ни за кем другим не замужем и не рассталась
с Афобом7, если ты не отдал приданое, если ты относительно
всего этого не желал прибегать ни к допросу под пыткой8, ни к
иному справедливому средству доказательства, то это имение будет
твоим, оттого что ты утверждаешь, что установил эти надписи?
По-моему, никак. Ведь рассматривать следует правду, не
измышления, которые стряпают себе преднамеренно для видимости доводов,
как вы. (14) И потом, самое поразительное: даже если бы
оказалось совершенной правдой, что вы отдали приданое, которое вы не
отдали, кто же в этом виноват? Разве не вы, раз вы отдали под
залог принадлежащего мне? Разве не целых десять лет, до того,
как стать тебе зятем, он присваивал мое имущество, которое суд
присудил взыскать С/него? Или ты должен получить все, а тот,
в пользу которого cyjl, присудил, и с кем по его сиротству
поступили несправедливо, и кого лишили действительного приданого9, кому
только одному и не следовало бы подвергаться опасности
присуждения к пооболовому штрафу10, должен вот так пострадать, не
получив ничего, при том, что готов был договориться с вами самими,
будь у вас желание исполнять какие-то требования?

gggggggggg^ggfgg^gggisfi^gggiggi^ggg
XXXII
ПРОТИВ ЗЕНОТЕМИДА
Протест против незаконного возбуждения дела1
СОДЕРЖАНИЕ
(1) Некий торговец по имени Прот, взяв взаймы деньги у Демона, одного из
родственников Демосфена^,· купил на эти деньги хлеб в Сиракузах и привез его
в Афины на корабле, корабельщиком^ которого был Гегестрат. А Гегестрат
и Зенотемид, против которого направлен этот протест, родом были массалийцы4,
и вот какое мошенничество совершили они в Сиракузах, как утверждает оратор.
Они взяли взаймы деньги^, но на них они на корабль ничего не погрузили,
а тайком отослали их в Массалию, замыслив присвоить их у заимодавцев.
(2) Поскольку же в обязательственном договоре" было записано, что в случае
гибели корабля с них не должны требовать этих денег, то они задумали потопить
корабль. И вот ночью во время плавания Гегестрат, сойдя вниз, стал пробивать
брешь в днище судна. Однако, застигнутый на месте преступления и спасаясь
бегством от плавателей7, он бросается в море и тут же погибает. Ну а
Зенотемид, сообщник, как утверждает оратор, Гегестрата, когда корабль все же
благополучно дошел до Афин, стал оспаривать хлеб, говоря, что хлеб принадлежит Ге-
гестрату, а тот деньги взял взаймы у него. (3) Но так как Прот и Демон
воспротивились ем/, он вчинил к тому и другому иски по торговым делам. И
добившись заочного осуждения Прота, который не явился на суд по сговору с ним,
как утверждает Демосфен, и был соучастником в его мошенничестве, он
привлекает и Демона вторым к суду. А Демон подает протест против незаконного
возбуждения дела, заявляющий, что этот иск не подлежит принятию к судебному
рассмотрению, ссылаясь на закон, предоставляющий торговцам иски при
обязательственных договорах по курсу в Афины и по курсу из Афин, у Зенотемида

394
Демосфен
же, утверждает он, нет никакого обязательственного договора с ним. (4) И хотя
процесс по названию определяется как протест против незаконного возбуждения
дела, однако речь произнесена так, как будто дело принято к прямому судебному
рассмотрению по существу, — в ней говорится о том, что хлеб принадлежит не
Зенотемиду, а Проту, которому деньги дал взаймы Демон: он не хочет, чтобы
казалось, будто он опирается только на букву закона, в действительности же не
прав по существу дела, но показывает, что ему нечего бояться и прямого
судебного рассмотрения дела по существу, а что сверх того закон предоставляет ему
и право на протест против незаконного возбуждения дела.
РЕЧЬ
(1) Судьи, подав протест против незаконного возбуждения дела,
заявляющий, что этот иск не подлежит принятию к судебному
рассмотрению, я хочу прежде всего сказать о тех законах, по которым
я подал этот протест. Законы повелевают, судьи, чтобы иски
предоставлялись корабельщикам и торговцам при обязательственных
договорах по курсу в Афины и по курсу из Афин, и в тех случаях,
если имеются письменные контракты8, если же кто подает в суд не
в этих случаях, то иск не подлежит принятию к судебному
рассмотрению. (2) Ну а что у этого Зенотемида со мной никакого не
было ни обязательственного договора, ни письменного контракта,
он и сам признает в своем обвинении. Утверждает же он, что дал
взаймы деньги корабельщику Гегестрату, тот погиб в море, а мы
завладели корабельным грузом. Таково его обвинение. И вот из
этой же моей речи вы и убедитесь в том, что иск этот не
подлежит принятию к судебному рассмотрению, и увидите все
злоумышление и всю подлость этого человека. (3) А я прошу всех вас,
судьи, выслушать это дело с большим вниманием, чем когда бы то
ни было. Вы услышите о наглости и подлости человека необычной,
если только я смогу рассказать вам все содеянное им. Надеюсь,
однако.
(4) Зенотемид этот, сподручный корабельщика Гегестрата,
о котором он и сам написал в своем обвинении, что тот погиб
в море (а как, он не прибавил, но я расскажу), вот на какое
преступное дело пошел вместе с ним. В Сиракузах тот и другой брали

XXXII Против Зенотемида
395
взаймы деньги. Тот признавал перед дававшими взаймы этому,
если кто спрашивал, что у этого действительно есть на корабле
много хлеба, а этот перед дававшими взаймы тому, что груз
корабля действительно принадлежит лично тому. Поскольку один
был корабельщиком, а другой — плавателем, то им, естественно,
верили во всем, что они говорили друг о друге. (5) Получая же
деньги, они отсылали их домой в Массалию и ничего на них не
погружали на корабль9. А так как по этим письменным
контрактам, как обыкновенно заключаются все они, деньги должны
возвратить в том случае, если корабль благополучно дойдет до места
назначения, то они, чтобы присвоить их у заимодавцев, замыслили
потопить корабль. И Гегестрат, когда они уже отдалились от земли
на расстояние двух или трех дней плавания, спустившись ночью
в трюм, стал пробивать брешь в днище судна. А вот он10, словно
ничего не зная, оставался наверху с остальными плавателями. Но
при возникшем шуме люди на судне чувствуют, что в трюме беда
какая-то творится, и бегут вниз на выручку. (6) Гегестрат, видя,
что его сейчас схватят и что ему придется понести наказание,
убегает и, преследуемый, бросается в море, но, не найдя во тьме ночи
свою лодку, утонул. Таким образом, тот так, как и заслуживал,
подлый, погиб подлой смертью, сам потерпев то, что коварно
замыслил сделать с другими. (7) А вот он, сообщник его и
пособник, сначала, тут же на судне при этом преступлении, словно
ничего не зная, но потрясенный и сам, стал убеждать носового11
и матросов садиться в лодку и покидать корабль как можно
скорее, будто бы на спасение нет никакой надежды и корабль потонет
вот-вот, чтобы исполнилось именно то, что они задумали: и чтобы
корабль погиб, и чтобы они присвоили займы по
обязательственным договорам. (8) Но, потерпев неудачу в этом, так как
плывший от нас12 воспротивился, пообещав матросам, если они спасут
корабль, крупное вознаграждение, и корабль благополучно дошел
до Кефаллении13, главным образом, конечно, благодаря богам,
затем и благодаря доблести матросов, он тогда стал с массалийцами,
согражданами Гегестрата, добиваться того, чтобы судно не шло
в Афины, говоря, что и сам он и деньги оттуда14, что и
корабельщик и заимодавцы — массалийцы. (9) Но, потерпев неудачу

396
Демосфен
и в этом, так как власти на Кефаллении приняли решение, чтобы
корабль шел в Афины, откуда именно и отправился, он, который,
казалось бы, даже явиться сюда не посмеет после таких-то
махинаций и проделок, он, афиняне, настолько превзошел всякую меру
в бесстыдстве и наглости, что не только явился, но еще и, став
оспаривать принадлежащий нам хлеб, вчинил иск к нам15.
(10) Так в чем же причина этого и на что понадеявшись он
и явился и вчинил иск? Я скажу вам, судьи, хоть мне тягостно
это, клянусь Зевсом и другими богами, но я вынужден. Есть такая
шайка негодяев в Пирее16. Их и вы, несомненно, узнаете, если
увидите. (11) Одного из них, когда вот он стал добиваться того,
чтобы корабль не шел сюда, мы по совету берем неким посланцем,
знакомого нам просто так, но, что он собой представлял, не зная,
попав в беду, можно сказать, ничуть не меньшую, чем ту, что
с самого начала связались с подлыми людьми. Этот посланный
нами (имя его Аристофонт), который и махинации Миккалиона
обстряпал (узнали-то мы это только что), сам подрядился вот
к нему со своими услугами, и в общем все это проделывает именно
он. А вот он с удовольствием принял эти услуги. (12) Поскольку
ему не удалось погубить судно, то, оказываясь не в состоянии
вернуть деньги заимодавцам (да и как, если на них-то он с самого
начала ничего не погрузил на корабль?), он притязает на
принадлежащее нам, утверждая, что дал взаймы деньги Гегестрату иод
залог этого хлеба, который купил плывший от нас17. А
заимодавцы18, обманутые с самого начала, видя для себя вместо денег лишь
бесчестного должника, и больше ничего, надеясь, что если вы
будете введены им в заблуждение, то они получат свои деньги из
наших, вынуждены выступать на его стороне ради своей собственной
выгоды, хотя знают, что он лжет все это против нас.
(13) Итак, дело, по которому вы будете подавать голос,
вкратце таково. Но я хочу сначала представить вам свидетелей того,
о чем я говорю, и уже после этого рассказать и остальное. Читай
же свидетельства.
(Свидетельства)

XXXII. Против Зенотемида
397
(14) Так вот, когда судно прибыло сюда, поскольку кефаллен-
цы, несмотря на его противодействия, приняли решение, чтобы
судно шло именно туда, откуда оно вышло, то кораблем тотчас
завладели заимодавцы, ссудившие под залог корабля по курсу
отсюда, а хлебом завладел купивший его: был же это тот, кто должен
был нам деньги19. После этого явился вот он20 с отправленным
нами посланцем, Аристофонтом, и стал оспаривать хлеб, утверждая,
что дал взаймы деньги Гегестрату. (15) "Что ты говоришь,
человек?", — говорит тут же Прот (это имя того, кто ввез хлеб, кто
должен нам деньги). — "Ты и дал деньги Гегестрату, с которым
обманывал других, чтобы он мог брать взаймы деньги, и который
часто говорил тебе, что для выпустивших деньги из рук они
пропадут? И чтобы ты, слыша это, да сам выпустил их из рук?!" Он
бесстыдно продолжал утверждать это. "Стало быть, даже если
в лучшем случае ты говоришь правду, — подхватил кто-то из
присутствовавших, — твой сотоварищ и согражданин, Гегестрат, как
видать, обманул тебя, и сам себя осудив за это на смерть, погиб".
(16) "Ну а что он, — сказал другой из присутствовавших, —
пособник того во всем, я приведу вам доказательство. Дело в том,
что перед попыткой пробить брешь в корабле он и Гегестрат сдают
на хранение одному из плывших с ними письменный контракт21.
А между тем, если ты дал деньги на веру, то почему заручался
обеспечением перед самым злодеянием? Если же ты не доверял,
то почему не принимал законных мер, как другие, на земле?"
(17) К чему подробно рассказывать? Ничего не добились мы,
говоря все это, — он продолжал удерживать за собой хлеб22. Прот
и сотоварищ Прота Фертат стали отстранять его от владения23, но
он не отстранялся и определенно заявил, что его не может
отстранить никто, кроме меня. (18) После этого Прот и мы подали
требование24 к нему обратиться к сиракузским властям, и если
оказалось бы, что хлеб купил Прот и что пошлины внесены Протом,
и что расплатился Прот, то Зенотемид, считали мы, должен за
свою подлость нести наказание, а если оказалось бы не так, то он
должен получить возмещение издержек и вдобавок один талант,

398
Демосфен
и от хлеба мы отступаемся. Так как поданное Протом и нами
требование об этом и все наши слова ни к чему не привели, то
оставалось одно из двух: или отстранять его от владения, или потерять
благополучно доставленную и наличествующую нашу
собственность. (19) Прот со своей стороны заклинал отстранять, уверяя,
что готов отправиться в Сицилию, а что если мы, несмотря на его
готовность к этому, уступим Зенотемиду хлеб, то ему уже нет
никакого дела. И что я говорю правду, и о том, что он заявил, что
его не может отстранить от владения никто, кроме меня, и о том,
что он не принимал поданного требования об отправлении в
Сицилию, и о том, что он сдал на хранение письменный контракт во
время плавания25, читай свидетельства.
(Свидетельства)
(20) Стало быть, поскольку он ни быть отстраняемым от
владения со стороны Прота не хотел, ни отправляться в Сицилию для
справедливого разрешения дела, и оказалось, что он заранее знал
все злодейские замыслы Гегестрата, то нам, заключившим
обязательственный договор по курсу отсюда, принявшим доставку хлеба
от того, кто купил его там по всей законности26, оставалось
отстранять его27 от владения. (21) Да и что нам еще было делать?
Ведь этого-то никто из нам, сотоварищей, еще не мог
предположить, что вы когда-нибудь вынесете решение, что этот хлеб
принадлежит ему28, хлеб, который он убеждал матросов оставить,
чтобы он пропал, когда судно потонет. Это и есть самое веское
доказательство того, что он не имеет никакого отношения к хлебу.
В самом деле, кто же стал бы убеждать тех бросить его хлеб, кто
хочет спасать его? Или кто не отправился бы, приняв поданное
требование29, в Сицилию, где все это начисто можно было бы
опровергнуть? (22) И право же, не пришлось бы мне винить вас и30
в решении признать подлежащим принятию к судебному
рассмотрению его иск относительно того имущества, ввозу которого сюда
он всячески противодействовал, сначала, когда убеждал матросов

XXXII Против Зенотемида
399
оставить его, затем, когда на Кефаллении добивался того, чтобы
корабль не шел сюда. (23) Как же это, в самом деле, не было бы
позорно и поразительно, если кефалленцы для спасения имущества
афинянам приняли решение, чтобы корабль шел сюда, а вы сами,
афиняне, решили бы отдать имущество своих сограждан тем, кто
хотел потопить его в море, и подали бы голос в пользу решения
признать подлежащим принятию к судебному рассмотрению его
иск относительно того имущества, доставке которого сюда он
всячески противодействовал? Да не случиться так, Зевс и боги! Читай
же, что я написал в подданном протесте против незаконного
возбуждения дела.
(Протест)
Читай же закон.
(Закон)
(24) Стало быть, что протест, заявляющий, что иск этот не
подлежит принятию к судебному рассмотрению, я подал на
основании законов, доказано, думаю, достаточно
А теперь вы услышите о происках ловкача, все это
состряпавшего, Аристофонта. Поскольку они^1 по делам своим видели, что у
них совершенно нет никакого законного права, то они вступают
в переговоры с Протом и убеждают его предоставить дела им,
причем они добивались этого, по-видимому, и с самого начала,
как нам теперь стало очевидно, но не могли убедить. (25) Дело
в том, что Прот, пока думал, что, прибыв, сбудет хлеб с выгодой,
держался за него, предпочитая и самому получить выгоду и нам
отдать по справедливости, чем, войдя в сговор с ними, поделиться
с ними наживой, а с нами поступить несправедливо. Но так как,
когда он прибыл сюда и был занят всеми этими хлопотами, хлеб
упал в цене, то он сразу переменил свое решение. (26) В то же

400 Демосфен
время (надо сказать вам, афиняне, всю правду) и мы, заимодавцы,
напускались на него и сурово обходились с ним, обвиняя его в
угрожающем нам ущербе с этим хлебом и в том, что он вместо денег
доставил нам облыжного сутяжника. Вследствие всего этого он,
человек и по природе своей ясно, что не порядочный, склоняется
на их сторону и соглашается быть заочно осужденным32 по иску,
который Зенотемид начал вчинять к нему тогда, когда они еще не
были в этом сговоре. (27) Ведь если бы он прекратил свой иск
к Проту, то тем самым был бы изобличен в облыжном
сутяжничестве против нас. А быть осужденным очно тот не соглашался, для
того чтобы в случае неисполнения ими своих обещаний по
отношению к нему он мог возобновить рассмотрение иска, по которому
вынесено заочное осуждение. А для чего все это? Дело в том, что
если Прот делал все то, о чем Зенотемид написал в своем
обвинении, то, по-моему, он по справедливости заслуживал бы не
осуждения по иску, а смертной казни. Ведь если он во время бедствия
и бури упивался вином до того, что это было подобно
сумасшествию, то чего же он не заслуживает? Или если выкрадывал
документы? Или если тайком распечатал? (28) Но в этом, как бы
оно ни было, вы сами между собой разбирайтесь* а к иску по
моему делу ты не припутывай ничего из того иска. Если Прот
допустил по отношению к тебе какую-то несправедливость, словом ли,
делом ли, то ты уже получил, как кажется, удовлетворение, —
никто из нас не препятствовал тебе и сейчас не заступается за него.
Если ты возвел облыжное обвинение на него — мы не
вмешивались. "Но клянусь Зевсом, отсутствует человек"35. (29) Это-
то — по вашему замыслу, для того чтобы и он не давал
свидетельских показаний, касающихся нас, и вы сейчас наговаривали
на него все что угодно. Ведь если бы не по вашему замыслу иск
решался заочно, то ты вместе с тем, как вызывал его в суд,
потребовал бы и поручительства от него перед полемархом34, и если, бы
он представил тебе поручителей, то был бы вынужден оставаться
здесь, или у тебя было бы с кого взыскать, а если бы
не,представил, то пошел бы в тюрьму. (30) Но в действительности вы
сговорились в этом деле, и он думает, что благодаря тебе не отдаст нам

XXXII Против Зенотемнда
401
получившуюся разницу35, а ты думаешь, что, обвиняя его, станешь
правомочным нашего имущества. А очевидное доказательство этого:
я привлеку его к ответственному, а ты ни поручительства от него
не потребовал, ни сейчас не привлечешь его к ответственности.
(31) Далее еще у них есть другая одна надежда ввести в
заблуждение и обмануть вас. Они будут обвинять Демосфена и будут
утверждать, что, полагаясь на него, отстранил я вот его от
владения, — по их предположению убедительным это обвинение делает
то, что он оратор и видный человек. Мне-то, афиняне, Демосфен
родственник36 (и я всеми клянусь вам богами, что действительно
скажу правду), (32) когда же я обратился к нему с просьбой, не
мог бы ли он и присутствовать на суде и помогать мне37, —
"Демон, — сказал он, — я сделаю, конечно, как ты велишь (да
и странно было бы иначе). Однако ты должен и свои и мои
возможности рассчитать. С тех пор как я начал выступать с речами
по государственным делам, мне не приходилось приниматься ни за
одно частное дело. Но я отказался и от самих гражданских дел по
таким частным вопросам..."38
26 Демосфен

SMSMSEDI^
XXXIII
ПРОТИВ АПАТУРИЯ
Протест против незаконого возбуждения дела1
СОДЕРЖАНИЕ
(1) Выступающий с протестом против незаконного возбуждения дела^ имел
некоторые личные обязательственные договоры с Апатурием и добился по ним
освобождения и погашения, а сейчас обвиняется за Парменонта с требованием
уплаты денег. Парменонт был согражданин торговца Апатурия, византиец, но
был осужден к изгнанию из отечества. Вначале он был в дружеских отношениях
с Апатурием, потом поссорился с ним и подал на него в суд и преследовал он
Апатурия по иску о нанесении побоев и причинении ущерба, а тот, в свою
очередь, вчинял встречный иск в Парменонту. (2) Так вот Апатурий утверждает,
что дело было предоставлено на решение одному третейскому судье, Аристоклу,
и тот вынес решение против Парменонта, потому он и подает в суд на этого
человека, выступающего сейчас с протестом против незаконного возбуждения дела,
утверждая, что этот человек был поручителем за Парменонта. А этот человек
ничего этого не признает, но утверждает, что, во-первых, они предоставили дело
на решение трем третейским судьям, а не одному Аристоклу, во-вторых,
поручителем за Парменонта в соглашении был записан Архипп, однако соглашение это
исчезло вследствие мошенничества Апатурия, убедившего Аристокла, у которого
оно находилось, не выкладывать его, но говорить, будто документ этот пропал
у раба, когда тот спал; (3) заново же соглашение уже не было написано, и дело
не было передано на решение третейскому судье, поскольку прежний третейский
суд был отменен из-за пропажи соглашения, а второй у них уже не получился,
однако Аристокл вопреки всякой справедливости вынес решение против
Парменонта, хотя уже не был третейским судьей, при том, что Парменонт и был

XXXIII Против Апатурия
403
в отъезде по случаю большого несчастья и отверг его участие в третейском суде.
Вот какие преследуемый по суду приводит справедливые основания и выступает
с протестом против незаконного возбуждения дела с этой тяжбой, говоря, что
у него есть освобождение по бывшим обязательственным договорам с Апатурием,
впоследствии же никакого уже не было обязательственного договора, а в таких
случаях законы не дают права судиться.
РЕЧЬ
(1) Торговцам, судьи, и корабельщикам3 закон предоставляет
иски перед фесмофетами4, если они терпят какую-то
несправедливость в торговом деле, когда плавают по курсу или отсюда куда-то
или из другого места сюда, и совершающим несправедливость он
установил наказание тюремным заключением, пока они не уплатят
то, к чему их присудили, чтобы никто не поступал несправедливо
ни с кем из торговцев безответственно. (2) А тем, кто
привлекается к суду по обязательственным договорам, которых не было,
закон предоставил право прибегать к протесту против незаконного
возбуждения дела, чтобы никто не подвергался облыжному
обвинению, но рассматривались иски именно тех торговцев и
корабельщиков, с которыми действительно поступают несправедливо. И
многие уже из преследовавшихся исками по торговым делам, подав
протест против незаконного возбуждения дела согласно вот этому
закону и выступив перед вами, изобличили судившихся с ними
в том, что те несправедливо предъявляют обвинение и под
предлогом торговли занимаются облыжным сутяжничеством.
(3) Кто именно вместе с Апатурием осуществил коварный
замысел против меня и состряпал эту тяжбу, вам будет ясно по ходу
речи. А так как обвинение против меня Апатурий предъявил
ложное и судится противозаконно, поскольку по всем
существовавшим у меня с ним обязательственным договорам состоялись
погашение и освобождение, другого же обязательственного договора
у меня с ним нет, ни по морскому займу, ни по земельному5, то я
подал протест против незаконного возбуждения дела, заявляющий,
что этот иск не подлежит принятию к судебному рассмотрению
согласно вот этим законам.
26*

404
Демосфен
(Законы)
(4) Так вот, что Апатурий вчинил ко мне иск вопреки этим
законам и предъявил ложное обвинение, я докажу вам это на
основании многих фактов.
Я ведь, судьи, много уже времени занятый в морской торговле,
до определенной поры сам пускался в опасное плавание, но вот
уже почти семь лет, как перестал плавать, располагая же
скромными средствами, я стараюсь пускать их в оборот на морские займы.
(5) Благодаря тому, что я побывал во многих местах, и благодаря
тому, что у меня постоянные дела в порту6, я знаком с
большинством мореплавателей, а с теми, которые из Византия, у меня даже
очень близкие отношения, потому что я пробыл много времени
там. Таково было мое положение, как я говорю, когда приплыли
сюда третий год тому он7 и согражданин его Парменонт,
византиец родом, но изгнанный оттуда. (6) Придя ко мне в порт8, он
и Парменонт заговорили насчет денег. Оказалось, он задолжал
под залог своего корабля сорок мин, и заимодавцы донимали его,
требуя уплаты, и вступили во владение кораблем, захватив его
ввиду просрочки платежа. Ему, находившемуся в безвыходном
положении, десять мин согласился дать Парменонт, а тридцать мин
он меня просил достать, обвиняя заимодавцев в том, что они,
зарясь на корабль, оклеветали его в порту, чтобы поставить его
в безвыходное положение с уплатой денег и завладеть кораблем.
(7) Ну, у меня наличных денег не оказалось, но поскольку у меня
были деловые отношения с трапедзитом9 Гераклидом, я убедил Ге-
раклида дать ему взаймы деньги, приняв меня поручителем.
А когда уже тридцать мин были добыты, тут у Парменонта вышла
какая-то ссора с ним, однако Парменонт, раньше согласившись
достать ему десять мин и дав три из них, вынужден был из-за
выданных денег дать и остальное. (8) Сам он10, конечно, из-за этой
ссоры не хотел лично заключать обязательственный договор,
а просил меня устроить дело так, чтобы ему была обеспечена воз-
можнейшая безопасность. Я, получив семь мин от Парменонта
и обновив договор с Апатурием по тем трем, которые он раньше

XXXIП. Против Апатурия
405
получил от Парменонта, заключаю куплю11 корабля и рабов12,
обусловленную сроком, когда он должен вернуть и те десять мин,
которые получил через меня, и те тридцать, за которые представил
меня поручителем перед трапедзитом. И что я говорю правду,
выслушайте свидетельства.
(Свидетельства)
(9) Таким вот образом Апатурий этот рассчитался с
заимодавцами13. А когда вскоре после этого трапедза разорилась и Гераклид
вначале скрылся, он коварно замышляет и рабов отослать из Афин
и корабль вывести из гавани. Отсюда у меня первый спор с ним
получился. Дело в том, что узнав об этом, Парменонт захватывает
рабов, которых он хотел вывезти и воспрепятствовал ему выводить
корабль, и, послав за мной, рассказывает все. (10) А когда я
услышал это, то по такому затеянному делу счет, что он нечестивей-
ший человек, и стал принимать меры к тому, чтобы и самому
освободиться от своего поручительства перед трапедзой, и чужеземцу14
не потерять те деньги, которые тот дал ему взаймы через меня.
Поставив сторожей корабля, я рассказал поручителям трапедзы15
о взыскании и передал им залог, сказав, что десять мин под залог
этого корабля дал ему чужеземец. После этого я в обеспечение
уплаты взял рабов, чтобы в случае какой-то разницы16 недостающее
было восполнено от продажи рабов. (11) И я-то, поскольку поймал
его на несправедливости, принял меры предосторожности за себя
и за чужеземца. Он же, словно терпящий несправедливость, а не
совершающий ее, стал упрекать меня и недоумевал, неужели мне
недостаточно было бы самому освободиться от своего
поручительства перед трапедзой, что я еще и из-за денег Парменонта в
обеспечение беру корабль и рабов, чтобы из-за какого-то изгнанника
наживать себе врага в нем. (12) А я говорил ему, что тем более
не подведу доверившегося мне человека, что тот, изгнанник и
несчастный, терпит несправедливость от него. Окончательно все
сделав и окончательно оказавшись врагом для него, я все же добился

406
Демосфен
взыскания денег, после того как корабль был продан за сорок
мин, именно за столько, во сколько и был этот залог. Когда
отданы были тридцать мин в трапедзу и десять мин Парменонту, мы
в присутствии многих свидетелей и уничтожили письменные
контракты, по которым даны были взаймы деньги, и избавили и
освободили друг друга от взаимных обязательств по соглашению, так
что ни у него со мной, ни у меня с ним дела нет никакого. И что
я говорю правду, выслушайте свидетельства.
(Свидетельства)
(13) Таким образом, после этого у меня ни крупного, ни
мелкого обязательственного договора с ним не существует. А Парменонт
подавал на него в суд за нанесение побоев, полученных от него,
когда стал захватывать рабов, которых он хотел вывезти, и за то,
что из-за учиненных им препятствий не смог отплыть в
Сицилию17. Перед предстоявшим судом Парменонт предлагает ему
явиться для клятвы относительно некоторых обвинений, и он
согласился на это, внеся денежный залог с условием лишиться его, если
не даст клятву. И что я говорю правду, возьми свидетельство.
(Свидетельство)
(14) И вот, согласившись на клятву, он, зная, что много
найдется знающих прекрасно, что он дал ложную клятву, на
принесение клятвы являться не стал, но, для того чтобы иском уволиться
от клятвы, подает в суд на Парменонта18. А перед этими
предстоявшими им судами они под влиянием убеждений окружающих
прибегают к третейскому суду и, написав соглашение, предоставляют
дело на решение третейским судьям: одному, выбранному по
общему согласию, — Фокриту, их согражданину, а по одному
представил каждый от себя, он — Аристокла из дема Эй, Парменонт —
меня. (15) И в соглашении они условились, что, если мы все втро-

XXXIII. Против Апатурия
407
ем придем к единому решению, оно будет иметь для них
действительную силу, если же мы не будем единодушны, они обязаны
соблюдать то решение, которое вынесут двое. Условившись об
этом, они представили друг другу поручителей в этом: он Парме -
нонту — Аристокла, а Парменонт ему — Архиппа из дема Мир-
ринунта. И сначала они сдали было соглашение на хранение Фок-
риту, потом, по просьбе Фокрита сдать на хранение кому-нибудь
другому, они сдают на хранение Аристоклу. И что я говорю
правду, выслушайте свидетельства.
(Свидетельства)
(16) Что соглашение было сдано на хранение Аристоклу и
третейский суд был назначен в составе Фокрита, Аристокла и меня,
знающие об этом засвидетельствовали вам. Теперь я прошу, судьи,
выслушать меня о том, что произошло после этого, и тогда вам
станет ясно, что на меня возводится облыжное обвинение вот этим
Апатурием.
Поскольку он понял, что я и Фокрит одного мнения, и знал,
что мы вынесем решение против него, то он, желая сорвать
третейский суд, затеял мошенничество с этим соглашением, в сговоре
с тем, у кого оно находилось. (17) И тут он стал утверждать, что
третейский судья ему Аристокл, а Фокрит и я не правомочны ни
в чем, заявил он, кроме ведения переговоров для примирения.
Возмутившись, конечно, этим утверждением, Парменонт стал
требовать у Аристокла выдать соглашение, заявляя, что недалеко ходить
за уликой, если совершалось какое-то мошенничество с
документом: написан ведь он рукой его слуги. (18) Однако, пообещав
выдать соглашение., Аристокл само его еще и по сей день не
показывает, а, в установленный день явившись в храм Гефеста19, стал
ссылаться на то, будто бы у раба, дожидавшегося его, документ
этот пропал, когда тот заснул. Но стряпавшим все это был Эрик-
сий, врач из Пирея, приятель Аристокла. Именно он и есть
подстрекатель этой тяжбы со мной, из враждебности ко мне. А что
Аристокл сослался на пропажу, выслушайте свидетельства.

408
Демосфен
(Свидетельства)
(19) Таким образом, дело с третейским судом было сорвано,
поскольку соглашение исчезло и состав третейского суда
оспаривался. При попытке же заново написать соглашение об этом они
не смогли договориться, так как он настаивал на Аристокле,
а Парменонт — на тех троих, в составе которых и был с самого
начала назначен третейский суд. И хотя заново соглашение не
было написано, а первоначальное исчезло, тот, у кого оно исчезло,
дошел до такой наглости, что заявил, будто он один должен
вынести третейское решение. Но Парменонт, призвав свидетелей, не
признал за Аристоклом полномочия выносить решение против него,
если тот вопреки соглашению будет решать дело без участия
остальных третейских судей. Выслушайте свидетельство тех, в
присутствии которых он не признал за ним этого полномочия.
(Свидетельство)
(20) И вот после этого у Парменонта случилось страшное
несчастье, судьи. Он вследствие изгнания жил в Офринии20. Когда
произошло землетрясение на Херсонесе и вокруг, у него под
обрушившимся домом погибли жена и дети. Узнав об этом несчастье,
он отплыл отсюда. А Аристокл, несмотря на протест человека
в присутствии свидетелей, не признающий за ним полномочия
выносить решение против него без участия остальных третейских
судей, несмотря на отъезд человека по случаю несчастья, заочно
вынес против него третейское решение. (21) Я и Фокрит, записанные
в этом же самом соглашении, отказались от участия в третейском
суде, так как Апатурий оспаривал то, что мы третейские судьи
ему. А он, несмотря на то что правомочие за ним не только
оспаривалось, но даже прямо было не признано, тем не менее вынес
решение. Этого никто из вас и из остальных афинян не посмел бы
сделать.
(22) Что касается всего состряпанного Апатурием и этим тре-

ХХХШ Против Апатурия
409
тейским судьей с исчезновением соглашения и с решением
третейского суда, то потерпевший несправедливость, если когда-нибудь
благополучно вернется, взыщет с них по суду. А поскольку Апату-
рий дошел до такой наглости, что и со мной судится, приводя
причиной, будто я взял на себя ответственность за уплату, если
Парменонт будет присужден к взысканию, и утверждает, что я
был записан в соглашении поручителем, то я, как и следует
защищаться от такого обвинения, прежде всего представлю вам
свидетелей, что не я поручился за Парменонта, а Архипп из дема Мир-
ринунта, затем попытаюсь привести в свою защиту и очевидное
доказательство, судьи. (23) Так вот прежде всего время, считаю
я, мне свидетель тому, что обвинение это ложно. Ведь передача
дела у него с Парменонтом на третейский суд и решение Аристок-
ла состоялись третий год тому. А вчиненные торговцами иски
рассматриваются в течение месяца21 с Мунихиона по Боедромион22,
для того чтобы они могли без промедления, добившись правосудия,
отплыть. Так если я действительно был поручителем Парменонта,
то почему он прежде всего не тотчас же после вынесения решения
стал взыскивать обеспеченное поручительством? (24) Этого-то,
конечно, он не может сказать, что ему из дружбы со мной не
хотелось оказаться со мной во вражде. Ведь дело дошло до вражды
уже тогда, когда я с него самого взыскал тысячу драхм
Парменонта и когда при его попытке вывести корабль с коварным замыслом
удрать и ускользнуть от уплаты долга трапедзе я воспрепятствовал
ему в этом. Так что, если бы поручившимся за Парменонта был я,
то он не на третий год, а сразу же тогда стал бы взыскивать с
меня обеспеченное поручительством. (25) Но, клянусь Зевсом,
может быть, скажут, он располагал средствами, так что мог и
позднее взяться за меня, а тогда он был занят в связи с отплытием.
Но именно из-за неимения средств лишился он своего имущества
и продал корабль. Ну а если что-то помешало ему не сразу же
тогда судиться, то почему в прошлом году, находясь здесь, он не то
что судиться, но даже обвинение предъявить мне не посмел?
А между тем ему следовало, если Парменонт был присужден к
уплате ему по иску, а я был поручителем, обратиться со свидетелями

410
Демосфен
ко мне и потребовать уплаты обеспеченного поручительством если
не в позапрошлом, то хотя бы в прошедшем году, и если бы я
уплатил ему, получить, если же нет, судиться. (26) Ведь по таким
обвинениям все, прежде чем судиться, предъявляют требования
уплат.ы. Так вот, нет такого человека, который сможет
засвидетельствовать свое присутствие там, где Апатурий, в прошлом ли
году, в позапрошлом ли, судился со мной или23 заводил со мной
какую бы то ни было речь относительно того, из-за чего сейчас он
со мной судится. А что он находился здесь в прошлом году, когда
было время этих исков24, возьми свидетельство.
(Свидетельство)
(27) Возьми же и закон, который гласит, что поручительства
длятся один год25. И я не опираюсь на закон в том смысле, будто
я не должен понести наказание, если поручился, но я хочу сказать,
что закон служит мне свидетелем того, что я не поручился, и сам
он: он ведь уже отсудился бы со мной по иску о поручительстве
в течение времени, записанного в законе.
(Закон)
(28) Далее пусть вам послужит очевидным доказательством
лжи Апатурия и это: ведь если бы я поручился ему за Парменон-
та, то не может так быть — тогда как я оказался во вражде
с ним ради Парменонта из-за того, что принимал
предусмотрительные меры, чтобы Парменонт не потерял то, что ссудил ему через
меня, — чтобы сам я неосмотрительно дал Парменонту оставить
меня ответственным в поручительстве перед Апатурием. Какая же
у меня могла быть надежда на то, что он пощадит меня, он,
которого я сам принудил рассчитаться по справедливости с Парменон-
том? И если дело дошло до вражды из-за того, что я взыскал
с него обеспеченное моим поручительством за него перед трапед-
зой, чего же сам я мог ожидать от. него?

XXXIII Против Апатурия
411
(29) Далее стоит принять в соображение и то, судьи, что я
отнюдь не стал бы отрицать, если бы поручился: ведь основание26
у меня было бы гораздо сильнее, если бы, признавая свое
поручительство, я обратился к соглашению, по которому дело было
передано на третейский суд. Ведь что дело было передано на решение
трем третейским судьям, вам уже засвидетельствовано. А
поскольку решение вынесено было не тремя, зачем мне было бы отрицать
свое поручительство? Ведь если решение было вынесено не в
соответствии с соглашением, то и я не подлежал бы судебной
ответственности за поручительство. Так что я, судьи, отнюдь не преминул
бы воспользоваться этим в мою защиту, если бы поручился, и не
стал бы отрицать.
(30) Однако ж вам было засвидетельствовано и то, что, после
того как соглашение у них будто бы пропало, он и Парменонт
пытались заново написать его, поскольку признанное прежде
соглашение было для них уже недействительным. А между тем, тогда как
они лишь пытались заново написать соглашение относительно
предстоявшего вынесения решения, поскольку существовавшее пропало,
как же было бы возможно, чтобы без написанного заново
соглашения состоялся третейский суд или дано было поручительство? Ведь
именно в этом разойдясь не написали они заново документа: он
требовал, чтобы ему был один третейским судьей, а тот — чтобы
было трое. А поскольку первоначальное соглашение исчезло, по
которому я будто бы, как он утверждает, стал поручителем,
заново же оно не было написано, на каком же правильном основании
ему судиться со мной, против которого он не может представить
соглашения?
(31) Однако ж и что не признавал Парменонт за Аристоклом
полномочия выносить решение против него без остальных
третейских судей, засвидетельствовано вам. И вот когда становится ясно,
что человек утаил документ, в соответствии с которым должен
был состояться третейский суд, и он же заявляет, что вынес
решение как третейский судья, без участия остальных третейских судей,
вопреки непризнанию за ним такого полномочия, как же могли бы
вы, поверив этому человеку, по справедливости погубить меня?

412
Демосфен
(32) Действительно, сами подумайте об этом, судьи: если бы
сейчас не меня, а Парменонта преследовал по суду Апатурий вот
этот, взыскивая двадцать мин, опираясь на решение Аристокла,
а Парменонт очно защищался бы перед вами и представил
свидетелей в том, что передал дело на решение не одному Аристоклу,
но трем третейским судьям, (33) затем в том, что не признал за
Аристоклом полномочия выносить решение против него без участия
остальных третейских судей, и в том, что, когда у него погибли
жена и дети при землетрясении и он, узнав о таком несчастье,
отправился домой, этот человек, утаивший соглашение, заочно вынес
против него, находившегося в отъезде, третейское решение,
неужели кто-нибудь из вас, несмотря на эту защиту Парменонта, мог бы
признать действительным такое незаконно вынесенное третейское
решение? (34) Ну пусть даже все это не оспаривалось бы,
допустим, что соглашение было, Аристокл признавался как
единственный третейский судья, а Парменонт не отрицал за Аристоклом
полномочия выносить решение против него, но вот у человека, до
того как состоялось вынесение решения по третейскому суду,
случилось несчастье, — какой судебный противник или третейский
судья так жесток, что не отложил бы рассмотрение дела до
возвращения человека? А если бы Парменонт выступил с речью
и было бы ясно, что во всем тут прав он, а не Апатурий, на каком
же правильном основании вам осуждать меня, у которого вообще
с человеком вот этим никакого обязательственного договора нет?
(35) Итак, что я на правильном основании подал протест
против незаконного возбуждения дела, а Апатурий предъявил против
меня ложное обвинение и противозаконно вчинил иск, это, думаю,
доказано вам на основании многих фактов, судьи. А главное,
Апатурий и не примется говорить, будто у него есть какое-то
соглашение со мной. Когда же он будет лживо говорить, будто в
соглашении с Парменонтом я был записан поручителем, потребуйте у.него
это соглашение, (36) и тут возразите ему, что все люди, когда
заключают друг с другом письменные контракты, для того и с'дают
их, опечатав, на хранение тем, кому доверяют, чтобы в случае
какого-нибудь спора можно было, обратившись к документу, пред-

XXXIII Против Апатурия
413
ставить опровержение по оспариваемому вопросу. А когда человек,
уничтожив точное доказательство, голословно пытается
обманывать, на каком же справедливом основании верить ему? (37) Но,
клянусь Зевсом (это самое легкое средство у тех, кто предпочел
несправедливость и облыжное сутяжничество), кто-нибудь будет
свидетельствовать в его пользу против меня. Так если я предъявлю
обвинение против него в лжесвидетельстве, на что же ссылаясь
приведет он доказательство того, что свидетельствует правду? На
соглашение? Так пусть же он не откладывает этого, пусть вот
сейчас и принесет соглашение тот, у кого оно находится. А если он
будет утверждать, что оно пропало, на что же ссылаясь приведу я
опровержение лжесвидетельства против меня? Ведь если бы этот
документ отдан был на хранение мне, то Апатурию можно было
бы обвинять меня в том, что я из-за своего поручительства утаил
соглашение. (38) А если оно отдано было на хранение Аристоклу,
то почему, если действительно соглашение пропало без его умысла,
он не судится с тем, кто получил на хранение это соглашение и не
выдает его, а предъявляет обвинение против меня, представляя
свидетелем против меня того, у кого это соглашение исчезло, на
кого ему и следовало бы направлять свой гнев, если он
действительно не мошенничал в сговоре с ним?
Я сказал все по справедливости, как мог. Ну а вы решайте по
справедливости в соответствии с законами.

gMMggMMgggngMgMgMgMg^gggMgggM^M
XXXIV
ПРОТИВ ФОРМИОНА ПО ДЕЛУ О ЗАЙМЕ<
СОДЕРЖАНИЕ
(1) Торговец Формион берет взаймы у Хрисиппа двадцать мин, отправляясь
в плавание на Боспоре. А когда он прибыл туда, оказалось, что не было сбыта
товара, который он доставлял. Поэтому, когда корабельщик^ Лампид собирался
отплывать в Афины и велел ему погрузить на корабль закупки на деньги, взятые
у Хрисиппа (это было оговорено в письменном контракте), он ни груза никакого
не доставил на корабль, ни денег, но сказал Лампиду, что в настоящее время
ему невозможно сделать это, а немного позднее он отплывает на другом корабле
вместе с товаром на эти деньги4. (2) И вот корабль Лампида, выйдя в море,
терпит крушение, Лампид с немногими спасается в лодке и, прибыв в Афины,
сообщает Хрисиппу, как посчастливилось Формиону, что и сам он остался на
Боспоре и на корабль ничего не погрузил. Когда же Формион позднее приплыл
и с него стали требовать деньги, сначала он, по утверждению Хрисиппа, и
признавал свой долг, и обещал отдать его, потом стал говорить, что отдал деньги
Лампиду и ничего не должен: по условию письменного контракта, если корабль
потерпит бедствие в море, Формион освобождается от уплаты долга. (3) Так
вот, Хрисипп вчинил к нему иск, а он подал протест против незаконного
возбуждения дела, и Лампид засвидетельствовал перед третейским судьей, что получил
от Формиона на Боспоре деньги и они погибли вместе со всем остальным в
кораблекрушении. А раньше он сказал Хрисиппу противоположное этому —г что
Формион не доставил на корабль ничего. Уличаемый же в этом, Лампид заявил,
что тогда он был не в себе, когда говорил все то Хрисиппу. Услышав это^
третейский судья не вынес никакого решения и препроводил дело в суд. (4) И хотя
процесс по названию определяется как протест против незаконного возбуждения

XXXIV Против Формиона по делу о займе
415
дела, но в действительности происходит прямое судебное рассмотрение дела по
существу5. Да и оратор верно отмечает вначале, что это вовсе не есть протест
против незаконного возбуждения дела — говорит, что исполнил все
в соответствии с условиями соглашения, отдал деньги Лампиду, поскольку
письменный контракт ставил такое условие и в случае такого бедствия освобождал от
уплаты долга: ведь все это бывает именно тогда, когда судятся в процессе по
прямому судебному рассмотрению дела по существу и возражают на
предъявляемые обвинения, а не тогда, когда отрицают основание для процесса по этим
обвинениям и приемлемость иска к судебному рассмотрению; право же на протест
против незаконного возбуждения дела, говорит он, закон предоставляет в том
случае, когда вообще не было обязательственных договоров, заключенных
в Афинах, а также касающихся курса в Афины.
(5) Замечено, что эта речь, так же как и речь против Неэры 6, произнесена
не одним лицом. Но там разграничение в выступлении обоих ясно, а здесь
неопределенно. Мне-то кажется, что второй начинает говорить отсюда: "Так вот Теодот,
неоднократно выслушивая нас, афиняне, и уверившись, что Лампид
лжесвидетельствует..."7 Ясно, что тяжущиеся с Формионом — это какие-то сотоварищи.
РЕЧЬ
(1) Мы, выступая в свою очередь, хотим обратиться к вам со
справедливой просьбой, судьи, выслушать нас с благосклонностью,
учтя, что мы совершенно неискушенные в судах и, с давних пор
прибывая в ваш порт и заключая со многими обязательственные
договоры, никогда не представали перед вами ни по какому иску,
ни обвиняя, ни обвиняемые другими. (2) Да и сейчас, будьте
уверены, афиняне, если бы мы полагали, что деньги, которые мы дали
взаймы Формиону, погибли на корабле, потерпевшем крушение,
мы отнюдь не вчинили бы этого иска к нему: не такие мы
бесстыдные и незнакомые с претерпеваемым ущербом. Но так как
многие бранили нас, и в особенности находившиеся на Боспоре
вместе с Формионом, которые знали, что не было его денег на
погибшем корабле, мы начали считать странным не помочь самим
себе, когда терпим несправедливость от него.
(3) Что касается протеста против незаконного возбуждения
дела, тут речь будет краткой. Ведь и они вовсе не отрицают того,
что был заключен обязательственный договор в вашем порту8, но

416
Демосфен
утверждают, что уже не существует никакого обязательственного
договора с ними, поскольку они не нарушили никаких условий,
записанных в контракте. (4) Однако законы, по которым вы
сейчас здесь судите, не так говорят, но предоставляют право подавать
протест против незаконного возбуждения дела в том случае, когда
вообще не было обязательственных договоров, заключенных
в Афинах, а также касающихся курса в порт афинян, если же кто
признает, что обязательственный договор был, но утверждает, что
исполнил все его условия, то велят защищаться, выступая в
процессе по прямому судебному рассмотрению дела по существу, а не
привлекать к обвинению преследующего по суду. Тем не менее
я-то надеюсь и на основании самого дела доказать, что иск этот
подлежит принятию к судебному рассмотрению. (5) Посмотрите
же, афиняне, что именно признается ими самими и что
оспаривается, — так вы лучше всего, пожалуй, разберетесь в этом деле.
Итак, признают они, что взяли взаймы деньги и заключили
соглашение о займе, утверждают же, что отдали деньги золотом9 Лампи-
ду, слуге Диона10, на Боспоре. Так вот, мы не только то докажем,
что он не отдал, но что у него и возможности не было отдать.
Однако необходимо вкратце изложить вам все с самого начала.
(6) Я, афиняне, дал взаймы Формиону вот этому двадцать
мин на плавание по курсу в Понт11 и обратно под залог вдвое12
и сдал письменный контракт на хранение трапедзиту13 Китту. По
условию этого письменного контракта он должен был погрузить на
корабль товар на четыре тысячи драхм, но он совершает
возмутительнейшее дело: тотчас же в Пирее втайне от нас он под залог
уже заложенного берет взаймы у Теодора финикийца14 четыре
тысячи пятьсот драхм, а у корабельщика Лампида — тысячу
драхм. (7) И хотя он должен был закупить товара из Афин на
сто пятнадцать мин, если намерен был выполнить по отношению
ко всем заимодавцам условия, записанные в контрактах, он
закупил только пять тысяч пятьсот драхм, со съестными припасами,
а должен он семьдесят пять мин15. Это, конечно, и оказалось
началом несправедливости. Он ведь ни залога не обеспечил16, ни
товара на,эти деньги не погрузил на кор&бль, несмотря на условие

XXXIV. Против Формиона по делу о займе
417
письменного контракта обязательно погрузить. Возьми
письменный контракт.
(Письменный контракт)
Возьми же и таможенную запись сборщиков пятидесятичастной
пошлины17 и свидетельства.
(Таможенная запись. Свидетельства)
(8) Так вот, прибыв на Боспор с письмами от меня, которые я
дал ему доставить моему рабу, проводившему там зиму18, и
сотоварищу одному, написав в письме и о деньгах, которые я дал ему
взаймы, и о залоге, и наказав, как только будет выгружен товар
на эти деньги, проверять и следить за этим, писем он не передает,
которые получил от меня, чтобы те ничего не знали про его
действия, а увидев, что на Боспоре дела плохи из-за возникшей у Пе-
рисада19 войны со скифами и большой застой в сбыте товара,
который он вез, он оказался в совершенно безвыходном положении,
поскольку и заимодавцы не отступали от него, те, которые дали
ему взаймы деньги на плавание по курсу туда20. (9) Так что когда
корабельщик велел ему в соответствии с письменным контрактом
погружать закупки на взятые у меня деньги, он сказал — он,
сейчас утверждающий, будто отдал деньги золотом, — что не
сможет погрузить на корабль товар на мои деньги, поскольку не
продано привезенное. И он велел тому отправляться, а сам отплывет,
сказал он, на другом корабле, после того как сбудет товар. Возьми
же это свидетельство.
(Свидетельство)
(10) Итак, после этого, афиняне, он остался на Боспоре,
а Лампид, выйдя в море, потерпел кораблекрушение недалеко от
порта21. Ведь несмотря на то, что корабль уже был нагружен, как
мы слышали, больше чем следует, он взял еще вдобавок на палубу
27 Демосфен

418
Демосфен
тысячу шкур, отчего и произошло с кораблем крушение.
И сам он спасся в лодке с остальными рабами Диона22, погибло
же больше тридцати23 свободных, не считая всего остального.
Когда на Боспоре при вести о крушении корабля была глубокая
скорбь, все говорили Формиону вот этому, как ему
посчастливилось, что он и сам не отправился с тем кораблем и не погрузил на
него ничего. Рассказанное об этом и другими и им самим
совпадало. Зачитай же эти свидетельства.
(Свидетельства)
(И) Ну сам Лампид, которому Формион, как утверждает,
будто бы отдал деньги золотом (обратите на это внимание), когда я
явился к нему, как только он приплыл после кораблекрушения в
Афины, и стал спрашивать об этом, тогда говорил, что ни товара
на деньги не погрузил на корабль Формион несмотря на условие
письменного контракта, ни денег золотом он не получил от Фор-
миона на Боспоре. Зачитай свидетельство присутствовавших.
(Свидетельство)
(12) Так вот, афиняне, когда Формион благополучно прибыл
сюда на другом корабле, я являлся к нему с требованием уплаты
займа. И вначале он никогда, афиняне, не говорил того, что
говорит теперь, а всегда соглашался отдать. Но когда он вошел в
сговор с теми, которые сейчас находятся здесь с ним и выступают на
его стороне, то уже повел себя совершенно по-иному. (13) Когда
же я понял, что он хочет провести меня, я иду к Лампиду и
говорю ему, что Формион не исполняет никаких справедливых
требований и не отдает долга, и заодно я спросил его, не знает ли он, где
находится Формион, чтобы вызвать его в суд. Он велел мне,
следовать за ним, и мы застаем Формиона у лавок торговцев
благовониями: тут я при понятых вызвал его в суд. (14) И Лампид, афи-

XXXIV. Против Формиона по делу о займе
419
няне, присутствуя при том, как я вызывал в суд, отнюдь не посмел
сказать, что получил от него деньги золотом, и не сказал, как это
было бы естественно: "Хрисипп, ты не в своем уме. Что ты
вызываешь его в суд? Он ведь отдал мне деньги золотом". Однако не
то что Лампид ни слова не произнес, но и сам он ничего не счел
нужным сказать, хотя Лампид стоял рядом, которому он будто бы,
как утверждает сейчас, отдал деньги золотом. (15) А между тем
как раз естественно было бы, чтобы он сказал, афиняне: "Что ты
вызываешь меня в суд, человек? Я ведь отдал вот ему деньги
золотом" — и тут же представил Лампида для подтверждения этого.
Однако ж ни тот ни другой ни слова не сказали при таком
уместном случае. И что я говорю правду, возьми свидетельства понятых.
(Свидетельство)
(16) Возьми же и обвинение, которое я предъявил, вчинив иск
к нему в прошлом году. Оно служит ничуть не менее веским
очевидным доказательством того, что тогда Формион еще не
утверждал, будто отдал деньги золотом Лампиду.
(Обвинение)
Это обвинение писал я, афиняне, исключительно только на
основании сообщения Лампида, который утверждал, что ни товара на
деньги не погрузил Формион, ни денег золотом сам он не получил
от него. Не думайте, что я так туп и совершенно не в своем уме,
чтобы писать такое обвинение, если бы Лампид признавал, что
получил деньги золотом, поскольку я неминуемо был бы изобличен им.
(17) А еще, афиняне, заметьте и то: ведь сами они, подав в
прошлом году протест против незаконного возбуждения дела, не
посмели написать в этом протесте, будто отдали Лампиду деньги
золотом. Возьми же этот самый протест.
( Протест )
27*

420
Демосфен
Вы слышите, афиняне, что нигде в этом протесте не написано,
будто Формион отдал деньги золотом Лампиду, и это при том, что
я определенно написал в том обвинении, которое вы только что
выслушали, что он ни товара на деньги не погрузил на корабль, ни
денег золотом не отдал. Так какой же еще требуется вам
свидетель, когда у вас есть такое важное свидетельство от них самих?
(18) Когда же дело уже должно было поступить на
рассмотрение в суд, они стали просить нас предоставить дело на третейское
решение кому-нибудь, и мы по составленному соглашению
предоставили дело на третейское решение исотелу24 Теодоту. И тогда
Лампид, сочтя, что для него уже безопасно свидетельствовать
перед третейским судьей все что угодно, поделив с Формионом вот
этим мои деньги золотом, стал свидетельствовать противоположное
тому, что говорил прежде25. (19) Это ведь не все равно, афиняне,
глядя ли вам в лицо лжесвидетельствовать или перед третейским
судьей: лжесвидетельствующих при вас ожидает страшный гнев
и наказание, а перед третейским судьей без опасения и без стыда
свидетельствуют все что угодно. Поскольку я стал возмущаться и
протестовать, афиняне, против этой наглости Лампида (20) и
представлять третейскому судье то же самое свидетельство, которое
и сейчас вам представляю, свидетельство явившихся вместе с нами
к нему сразу по его прибытии, когда он заявил, что ни денег
золотом не получил от Формиона, ни товара на деньги тот не погрузил
на корабль, то Лампид, всей силой изобличаемый в
лжесвидетельствовании и подлости, стал признавать, что сказал ему26 это, однако
бщл не в себе, когда сказал. Зачитай же это свидетельство.
(Свидетельство)
(21) Так вот Теодот, неоднократно выслушивая нас, афиняне,
и уверившись, что Лампид лжесвидетельствует, не отклонил иск,
но отослал нас в суд. Дело в том, что вынести обвинительное
решение Формиону он не захотел, потому что был в приятельских
отношениях с ним, как мы потом узнали, а отклонить иск не ре-

XXXIV Против Формиона по делу о займе
421
шалея, чтобы не оказаться давшим ложную клятву. (22) Да вы на
основании самих фактов размыслите, судьи, откуда ему было
отдать деньги золотом. Ведь отсюда он отплыл, не погрузив на
корабль товар на мои деньги и не обеспечив залога, но взяв взаймы
деньги под залог уже заложенного мне за взятые у меня деньги.
А на Боспоре оказалось, что не было сбыта товара, и он еле
рассчитался с заимодавцами, давшими ему деньги на плавание по
курсу туда. (23) И он27 дал взаймы Формиону две тысячи драхм на
плавание по курсу туда и обратно, с тем чтобы получить в Афинах
две тысячи шестьсот драхм. А Формион утверждает, что отдал
Лампиду на Боспоре сто двадцать кизикских статеров (обратите на
это внимание), взяв их взаймы по земельным процентам.
Земельные проценты составляли шестую часть28, а кизикский статер
равнялся там двадцати восьми аттическим драхмам29. (24) И вот
следует вам узнать, сколько он, по его утверждению, отдал денег.
Сто двадцать статеров составляют три тысячи триста шестьдесят
драхм, а процент земельный, в одну шестую часть, с тридцати
трех мин шестидесяти драхм — пятьсот шестьдесят драхм: общая
сумма составляет столько-то и столько-то. (25) Так есть ли,
судьи, такой человек или будет ли когда-нибудь, который вместо
двух тысяч шестисот драхм предпочел бы уплатить тридцать три
мины шестьдесят драхм, да процент в пятьсот шестьдесят драхм за
эти взятые взаймы деньги, которые Формион, как утверждает,
отдал Лампиду, в итоге три тысячи девятьсот двадцать драхм? Имея
право отдать деньги в Афинах за плавание по курсу туда и
обратно, он на Боспоре отдал на тринадцать мин больше? (26) И
заимодавцам, давшим тебе деньги на плавание по курсу туда, ты еле
отдал основные капиталы, хотя они отправились в плавание вместе
с тобой и не отступали от тебя, а ему30, не находившемуся там, ты
не только основной капитал и проценты отдал, но даже
неустойку31, обусловленную письменным контрактом, уплатил, хотя с твоей
стороны не было никакой необходимости в этом? (27) И тех ты
не опасался, кому письменный контракт дал право взыскания займа
на Боспоре, а относительно его, как утверждаешь, беспокоился,
с кем сразу же с самого начала стал поступать несправедливо, не

422
Демосфен
погрузив на корабль товар на его деньги несмотря на условие
контракта, по курсу из Афин? И сейчас, прибыв в порт, где был
заключен обязательственный договор, ты без колебаний решаешься
присвоить деньги заимодавца, а на Боспоре, как утверждаешь,
исполнил более чем справедливые требования, где не должен был
привлекаться к суду? (28) И остальные все, берущие взаймы
деньги на плавание по курсу туда и обратно, когда выходят из
портов32, многих приводят в свидетели, удостоверяя, что деньги
заимодавца уже подвергаются опасности, а ты ссылаешься на
одного свидетеля, на самого соучастника в твоих несправедливостях,
и ни раба нашего не взял в свидетели, находившегося на Боспоре,
ни сотоварища, и письма не передал им, которые мы поручили
тебе, в которых было написано, чтобы они следили за твоими
действиями? (29) Ну а на какие же действия, судьи, не способен такой
человек, который взял письма и не передал их по всей честности
и справедливости? И неужели не очевидно для вас его
мошенничество из самих его действий? А между тем — о Земля и боги! —
тут-то бы, отдавая столько денег золотом, да притом больше
долга, и раструбить об этом по всему порту, да позвать всех людей
в свидетели, а прежде всего его33 раба и сотоварища. (30) Ведь
все вы, конечно, знаете, что деньги берут взаймы при немногих
свидетелях, а когда отдают, то многих приводят в свидетели,
чтобы считаться добропорядочными в обязательственных договорах.
А тебе, отдававшему и заем и проценты за плавание по курсу туда
и обратно, хотя использовавшему деньги только на плавание по
курсу «туда, да еще впридачу дававшему тринадцать мин, разве не
многих следовало взять в свидетели? И если бы ты сделал это, то
ни один морской торговец не пользовался бы большим уважением,
чем ты. (31) А ты, вместо того чтобы обеспечить себя многими
свидетелями этого, постарался скрыть это от всех людей, словно
совершая какую-то несправедливость! И если бы ты отдал мне,^
заимодавцу, то не было бы никакой надобности в свидетелях:
уничтожив письменный контракт, ты избавился бы от обязательства.
Однако, отдав деньги не мне, а другому за меня, и не в Афинах,
а на Боспоре, хотя у тебя письменный контракт находился в Афи-

XXXIV. Против Формиона по делу о займе
423
нах и был заключен со мной и тот, кому ты отдал деньги золотом,
был смертным и отправлялся в такое далекое плавание в открытом
море, ты не обеспечил себя ни одним свидетелем, ни рабом, ни
свободным. (32) "Ведь письменный контракт велел мне, —
говорит он, — отдать деньги золотом корабельщику". Но свидетелей-то
он не запрещал тебе брать и писем не запрещал передавать. И они
вот34 составили два экземпляра письменного контракта с тобой
относительно обязательственного договора, как бы особенно не
доверяя тебе, а ты утверждаешь, будто отдал деньги золотом
корабельщику один на один, зная, что против тебя в Афинах находится
письменный контракт вот с ним55.
(33) Он36 говорит, что письменный контракт обязывает его
отдать деньги в том случае, если корабль благополучно дойдет. Да
ведь он обязывает тебя также погрузить на корабль закупки на
взятые деньги, в противном же случае уплатить пять тысяч
драхм37. Однако ж это условие письменного контракта ты не
считаешь для себя обязательным, а, нарушив его сразу же с самого
начала, то есть не погрузив товар на взятые деньги, настаиваешь
на одном из условий в письменном контракте, притом сам же
уничтожив его. Ведь если ты утверждаешь, что на Боспоре обязан
был не товар на деньги погрузить на корабль, а отдать деньги
золотом корабельщику, что же ты еще ведешь разговоры о корабле?
Ты ведь уже не рисковал ничем, потому что ничего не погрузил.
(34) И сначала, судьи, он вознамерился сослаться на то, будто
погрузил на корабль товар на деньги. Но поскольку он неминуемо
был бы изобличен в этой лжи на основании многих фактов — и на
основании таможенной записи на Боспоре у сборщиков портовых
пошлин, и свидетельствами находившихся там в порту в это же
время, тогд,^ он, передумав, вступает в сговор с Лампидом и
утверждает, что отдал тому деньги золотом, (35) ухватившись за то,
будто так велел письменный контракт, и считая, что нам нелегко
будет изобличить их во всем том, что они наедине между собой
обстряпают. И все, что Лампид сказал мне до того, как был
подкуплен им, он сказал, как утверждает, быв не в себе. А теперь,
после того как они поделили мои деньги золотом, он утверждает,
что он в себе и все точно помнит.

424
Демосфен
(36) Ну если бы, судьи, только ко мне проявил Лампид
презрение, то в этом не было бы ничего поразительного. Однако он
поступил гораздо возмутительнее этого по отношению ко всем вам.
Поскольку Перисад на Боспоре объявил, что тому, кто желает
доставлять хлеб в Афины, на аттический рынок, разрешается
вывозить хлеб беспошлинно38, Лампид, находясь на Боспоре, получил
право на вывоз хлеба и на беспошлинность, прикрываясь
названием этого полиса39, а нагрузив большой корабль хлебом, отвез его
в Акант40 и там сбыл, — этот вдобавок поживившийся в
сообщничестве с Формионом нашими деньгами. (37) Притом он
поступил так, судьи, живя в Афинах, где у него есть жена и дети, тогда
как законы установили суровейшие наказания тому, кто, живя
в Афинах, будет доставлять хлеб куда-нибудь в другое место, а не
на аттический рынок, да еще в такое тяжелое время, когда одни из
вас, живущие в городе, получали установленную меру ячменной
муки в Одеоне41, а живущие в Пирее получали в Верфи хлеб по
оболу и в Большом портике42 ячменную муку по установленной
мере в полгектея43 и в давке. И что я говорю правду, возьми
свидетельство и закон.
(Свидетельство. Закон)
(38) И вот, такого привлекая себе в сообщники и в свидетели,
Формион считает, что должен лишить нас денег, нас, которые
постоянно доставляем хлеб на ваш рынок и которые, когда в полисе
три уже раза были тяжелые обстоятельства, во время которых вы
испытали на деле полезных народу, не отстали ни от одного из
них: когда Александр шел на Фивы44, мы пожертвовали вам
талант серебром; (39) когда хлеб вздорожал в прошлый раз45 и
дошел в цене до одиннадцати драхм, мы, ввезя больше десяти твдсяч
медимнов46 пшеницы, распределили вам по цене в пять драхм за
медимн вместо установившейся цены, и это все вы знаете, так как
получали свою меру в Помпейоне47, а в прошлом году я и мой
брат пожертвовали вам талант на закупку хлеба для народа48.
Зачитай же свидетельства обо все этом.

XXXIV Против Формиона по делу о займе
425
(Свидетельства)
(40) Конечно, если во всяком случае все это может служить
очевидным доказательством, было бы неестественно цля нас, с
одной стороны, жертвовать столько денег, чтобы быть у вас в
почете, а с другой — возводить облыжное обвинение против
Формиона, чтобы лишиться еще и существующей доброй чести. Так было
бы справедливо, чтобы вы помогли нам, судьи. Ведь я доказал
вам, что он и с самого начала не погрузил на корабль товар на все
деньги, которые взял взаймы, по курсу из Афин, и вырученными
деньгами за проданный на Боспоре товар еле рассчитался с
заимодавцами, ссудившими ему на плавание по курсу туда, (41) а еще
что он не располагал средствами и был не таким глупым, чтобы
вместо двух тысяч шестисот драхм отдать тридцать девять мин,
и кроме этого, что когда он отдал, как утверждает, деньги золотом
Лампиду, он не пригласил в свидетели ни раба моего, ни
сотоварища, находившихся на Боспоре. А в мою пользу сам Лампид ясно
свидетельствует — до того как был.подкуплен им, — что не
получил деньги золотом. (42) А между тем если бы Формион стал
доказывать вот так все по отдельности, я не знаю, каким иным
образом ему было бы лучше защищаться. В пользу же того, что иск
этот подлежит принятию к судебному рассмотрению, говорит сам
закон, повелевающий, чтобы предоставлялись иски по торговым
делам при обязательственных договорах, заключенных в Афинах,
а также касающихся курса в порт афинян, и не только
заключенных в Афинах, но и всех тех, которые заключаются для плавания
по курсу в Афины. Возьми же законы.
(Законы)
(43) Стало быть, что у меня был заключен обязательственный
договор с Формионом' в Афинах, они и сами не отрицают, но они
выступают с протестом против незаконного возбуждения дела,
заявляя, что иск этот не подлежит принятию к судебному
рассмотрению. Но к какому суду нам обратиться, судьи, если не к вам, раз

426
Демосфен
мы именно здесь заключили обязательственный договор? Ведь это
было бы странно, что в том случае, если я терплю
несправедливость при обязательственном договоре для плавания по курсу
в Афины, мне можно здесь у вас добиться справедливости от
Формиона, а раз обязательственный договор был заключен в
вашем порту, им можно утверждать, что они не должны здесь у вас
подвергаться суду. (44) И когда мы предоставили дело на
третейское решение Теодоту, они признали, что мой иск против них
подлежит принятию к судебному рассмотрению, а теперь они говорят
противоположное тому, с чем прежде сами согласились, — будто
перед Теодотом, исотелом, они должны подвергнуться суду без
протеста против незаконного возбуждения дела, а раз мы
предстаем перед судом афинян, то иск этот уже не подлежит принятию
к судебному рассмотрению! (45) Я-то вот пытаюсь сообразить, что
же он написал бы в своем протесте против незаконного возбуждения
дела, если бы Теодот отклонил иск, поскольку сейчас, после
решения Теодота отослать нас в суд, он утверждает, что иск этот не
подлежит принятию к судебному рассмотрению у вас, к кому тот
решил отослать нас. Однако я пострадал бы страшнейшим
образом, если бы, несмотря на веление законов предоставлять иски по
обязательственным договорам, заключенным в Афинах, на
рассмотрение перед фесмофетами49, вы, поклявшиеся подавать голос
согласно законам, отклонили иск.
(46) Тому, что мы дали взаймы деньги, свидетели —
заключенное соглашение и сам он, а тому, что он отдал их, нет ни
одного свидетеля, кроме Лампида, соучастника в его
несправедливостях. И он только на того ссылается в подтверждение отдачи, а я
и на самого Лампида и на слышавших его, когда он утверждал,
что не получил денег золотом. Так, значит, ему можно привлекать
к суду моих свидетелей, если он утверждает, что они
свидетельствуют неправду, а я ничего не могу сделать с его свидетелями,
которые, по их утверждению, будто знают, что Лампид
свидетельствовал о том, что получил деньги золотом. Ведь если бы
свидетельство Лампида было включено сюда, в эти. документы по делу50, то
они, наверно, стали бы утверждать, что я вправе предъявлять про-

XXXIV Против Формиона по делу о займе
427
тив него обвинение в лжесвидетельстве. Однако и у меня на руках
нет этого свидетельства,, и вот он51 считает, что должен уйти
безнаказанным, не оставив никакого залога достоверности того,
в пользу чего убеждает вас подать голос. (47) Как же не было бы
нелепо, если бы, поскольку Формион признает, что взял взаймы
деньги, утверждает же, что отдал их, вы признаваемое им самим
сочли недействительным, оспариваемое же утверждение объявили
действительным? И тогда как Лампид, на которого он ссылается
как на свидетеля, говорит, что не получил от него денег золотом,
хотя потом стал отрицать это свое первоначальное утверждение, вы
вынесли бы решение, что он получил их, несмотря на то, что у
него нет свидетелей этого факта? (48) И все то, что он сказал по
правде, для вас не послужило бы очевидным доказательством,
а все то, что он налгал позднее, после того как был подкуплен, вы
сочли бы более заслуживающим доверия? И конечно, афиняне,
гораздо справедливее, чтобы очевидным доказательством служило
скорее сказанное вначале, чем стряпаемое позднее. Ведь вначале
он говорил не по подготовке, но по правде, а позднее стал лгать
к своей выгоде. (49) Вспомните, афиняне, что и сам Лампид не
отрицал, что сказал, что не получил от него денег золотом, но
хотя он признавал, что сказал это, однако, как утверждает, был не
в себе, когда сказал. Разве не нелепо будет, если одно в его
свидетельстве, сказанное в пользу того, кто лишает, вы выслушаете
с доверием, а другое, сказанное в защиту тех, кто лишается, будет
здесь у вас незаслуживающим доверия? (50) Да не случится так,
судьи! Вы ведь сами же покарали смертью того взявшего взаймы
под залог уже заложенного много денег в порту и не
представившего залогов заимодавцам, когда против него было предъявлено
чрезвычайное обвинение перед народом, притом он был вашим
гражданином, а отец его в свое время был стратегом. (51) Ведь вы
считаете, что такие люди не только с теми поступают
несправедливо, с кем имеют дело, но и всему вообще вашему порту причиняют
ущерб. И это естественно. Действительно, преуспеяния у занятых
в торговле зависят не от заемщиков, а от заимодавцев, и ни
кораблю, ни корабельщику, ни плавателю52 невозможно было бы от-

428
Демосфен
правиться в путь, если бы была изъята роль заимодавцев. (52)
Поэтому в законах предусмотрено много прекрасных мер помощи им.
А вы должны явно содействовать исправлению и не уступать
подлецам, для того чтобы вам была наибольшая польза от порта.
А она будет, если вы будете оберегать тех, кто предоставляет
свои деньги, и не будете допускать, чтобы они терпели
несправедливости от таких зверей.
Итак, я сказал все, что я мог. А теперь я приглашаю
кого-нибудь другого из друзей53, если вы велите.

gfgj^jg^
XXXV
ПРОТИВ ЛАКРИТА, НА ВОЗРАЖЕНИЕ
О НЕПОДСУДНОСТИ ДЕЛА
СОДЕРЖАНИЕ
(1) Андрокл, выдав денежную ссуду Артемону из Фаселиды, морскому
торговцу, и не получив назад деньги из-за его смерти, требует их отдачи от его
брата софиста Лакрита, выдвигая два основания: во-первых, он ссужал Артемона
в его присутствии и при его поручительстве, и, во-вторых, состояние Артемона
унаследовал Лакрит. Тот, однако, утверждает, что отказался от наследства и
подает жалобу о неподсудности дела, указывая при этом, что он с Андроклом не
заключал никакой сделки и не подписывал никакого договора. Кроме того, он
полностью отрицает и свое поручительство, ибо, сознавшись в этом, он тем
самым признал бы себя должником.
(2) Неправильно думают некоторые, обманывая себя смутными догадками,
будто эта речь неподлинна. Небрежность стиля свойственна судебным речам по
частному делу, а выражение "владыка Зевс", конечно, привычка действующего
лица; что же касается протеста против заявления о неподсудности дела, то
в этом отношении речь оказалась несколько слабой вследствие низости всего
происшедшего.
РЕЧЬ
(1) Нет ничего нового в действиях фаселитов*, граждане судьи,
но они делают то, к чему уже давно привыкли. Они великие
мастера по части одалживания денег в этой торговой гавани, а когда

430
Демосфен
получат деньги и подпишут договор о морских перевозках, то
сразу же забывают и о соглашениях, и о законах, и о необходимости
возвращения того, что получили. (2) Более того, если возвращают,
то они считают, будто оторвали что-то от себя, а чтобы не
отдавать, пускаются на извороты, возражения и отговорки и ведут себя
как самые мерзкие и бесчестные люди, Доказательство же вот
какое: хотя в ваш порт прибывает много людей, и эллинов и
варваров, однако всякий раз судебные тяжбы чаще заводят сами фасе-
литы, чем все остальные, вместе взятые. (3) Таковы уж они по
природе. Что касается меня, граждане судьи, то в соответствии
с законами о торговле я одолжил деньги Артемону, брату вот
этого человека, для плавания в Понт и обратно в Афины. Так как он
умер, не уплатив мне денег, то в соответствии с теми самыми
законами, по которым я заключил соглашение о займе, я подал эту
жалобу на Лакрита, (4) ибо он брат Артемона и владеет всей его
собственностью — и той, что тот оставил здесь, и той, что
принадлежала ему -в Фаселиде, и унаследовал все состояние брата.
Ведь едва ли он может указать закон, дающий ему право владеть
имуществом брата, распоряжаться им, как ему вздумается, и не
возвращать чужие деньги. А теперь он заявляет, будто он не
наследник и якобы отказался от состояния брата. (5) Такова
подлость Лакрита. Я же прошу вас, граждане судьи, с
благосклонностью выслушать мой рассказ об этом деле. И если я докажу его
преступления и против нас, заимодавцев, и не в меньшей мере
против вас, то придите на защиту наших прав.
(6) Я-то, граждане судьи, вообще не знал этих людей. Но
Фрасидем, сын Диофанта, из дема Сфетт и его брат Меланоп —
мои друзья и очень близкие люди. Они пришли ко мне с Лакри-
том, с которым они где-то познакомились (не знаю, уж где),
(7) и попросили меня дать денежную ссуду Артемону, брату
Лакрита, и Аполлодору для плавания в Понт по торговым делам.
Однако Фрасидем, граждане судьи, совершенно не подозревал
о подлости этих людей, а считал их порядочными, какими они
прикидывались и как говорили о самих себе, и он надеялся, что
они выполнят все обещания, в чем и поручился Лакрит. (8) Но он

XXXV Против Лакршпа, на возражение о неподсудности дела 431
глубоко заблуждался и совсем не догадывался, с какими тварями
он связался, сблизившись с этими людьми. И вот, поддавшись на
уговоры Фрасидема и его брата и приняв во внимание
поручительство Лакрита о сохранности его братьями всех моих прав, я на паях
с одним моим другом из Кариста дал им взаймы 30 мин серебром.
(9) Я, однако, хочу, граждане судьи, чтобы вы сперва
познакомились с содержанием письменного договора, по которому мы дали
денежную ссуду, и выслушали свидетелей, присутствовавших при
выдаче займа; потом я расскажу об остальном — как они
мошенничали с этим займом. Читай договор и затем свидетельства.
(Договор )
(10) "Андрокл из дема Сфетт и Навсикрат из Кариста дали
в долг три тысячи драхм серебром Артемону и Аполлодору из
Фаселиды под перевозку грузов из Афин в Менду или Скиону2
и оттуда в Боспор, а если они пожелают, то вдоль берега по левую
руку до Борисфена^ и обратно в Афины, с уплатой по процентам
225 драхм с тысячи. В случае если они выйдут из Понта к Гиеро-
ну4 после восхода Арктура5, то должны уплатить 300 драхм
с тысячи; при этом залогом являются три тысячи амфор мендского
вина, взятого в Менде или Скионе на двадцативесельный корабль,
принадлежащий Гиблесию. (11) Они предоставляют вино в
качестве залога так, что не имеют права быть должными за него никому
другому и не могут брать под него еще одной ссуды. Они
обязуются весь груз вместе со всеми товарами, закупленными в Понте,
привезти на том же самом корабле в Афины. И если товары будут
благополучно доставлены в Афины, то должники согласно договору
в 20-дневный срок, считая со дня прибытия в Афины, обязаны
полностью вернуть деньги кредиторам, за вычетом стоимости тех
товаров, какие были выброшены за борт6 в результате общего
решения всех плывущих на корабле, а также если что-то пришлось
оставить врагам; а за все остальное — без изъятий. Они должны
предоставить в распоряжение заимодавцев залог целиком, покуда

432
Демосфен
в соответствии с договором не выплатят причитающиеся им деньги.
(12) Если же не вернут в установленный срок, то кредиторам
дается право вновь заложить залог и сбыть по подходящей цене;
и если после этого денег окажется меньше по сравнению с суммой,
причитающейся кредиторам по договору, то последние, как один из
них, так и оба вместе, вправе взыскать с Артемона и Аполлодора
и всю их собственность и на суше и на море, и всюду, где бы она
ни находилась, как если бы суд приговорил их к уплате, а они
пропустили срок. (13) А если они не загрузят корабль, оставаясь
десять дней в Геллеспонте после восхода созвездия Пса7, и
выгрузят товары там, где афиняне не имеют права на арест груза8, то по
возвращении оттуда в Афины они также обязуются уплатить по
процентам, указанным в прошлом году в договоре. Если же корабль
вместе с товарами постигнет какая-нибудь страшная беда, то залог
следует сохранить, оставшееся принадлежит сообща кредиторам.
В этом деле ничто не «должно иметь большую силу, чем договор.
Свидетели Формион из дема Пирей, Кефисодот из Беотии, Ге-
лиодор из дема Пит".
(14) Читай же и свидетельства.
(Свидетельство)
"Археномид, сын Архедаманта, из дема Анагирунт
свидетельствует, что Андрокл из дема Сфетт, Навсикрат из Кариста, Арте-
мон и Аполлодор фаселиты сдали ему на хранение письменный
договор9 и что этот договор и сейчас хранится у него".
Читай также показание присутствовавших при этом свидетелей.
(Свидетельство)
"Исотел Теодот, Харин, сын Эпихара, из дема Левконоя,
Формион, сын Ктесифонта, из дема Пирей, Кефисодот из Беотии, Ге-
лиодор из дема Пит свидетельствуют, что они присутствовали при

XXXV. Против Лакрита, на возражение о неподсудности дела 433
предоставлении займа Андроклом Аполлодору и Артемону в сумме
три тысячи драхм, и знают, что договор был сдан на хранение Ар-
хеномиду из дема Анагирунт".
(15) В согласии с этим договором, граждане судьи, я одолжил
деньги Артемону, брату этого человека, ибо он ходатайствовал за
него и ручался, что все мои права будут соблюдены в соответствии
с договором, по которому я предоставил ссуду, он сам его
составлял и после скрепил печатью. Братья его были еще очень молоды,
совсем мальчики, а Лакрит, фаселит, — не малое дело, — ученик
Исократа. (16) Он обо всем хлопотал и уговаривал меня
положиться на него. Именно он утверждал, что обеспечит все мои
права и сам останется в Афинах, а его брат Артемон отправится
в путь по торговым делам. Вот тогда, граждане судьи, когда хотел
получить от нас деньги, называл он себя и братом и сотоварищем
Артемона и произносил в высшей степени убедительные речи.
(17) Но как только деньги оказались в их руках, они тут же
поделили их между собой и пользовались ими, как им было угодно,
а из обязательств договора, по которому получили деньги, они, как
показало само дело, не выполнили ничего, ни в большом, ни в
малом. А распорядителем всего этого был вот этот Лакрит. Однако
покажу по порядку.
(18) Прежде всего в договоре сказано, что они взяли у нас
ссуду в тридцать мин под три тысячи амфор вина, как если бы
залог оценивался еще в тридцать мин10, так что стоимость вина,
включая издержки, необходимо возникающие при его хранении,
возросла бы до одного таланта серебром. А эти три тысячи амфор
они обязаны были везти в Понт на двадцативесельном корабле,
принадлежавшем Гиблесию. (19) Так записано в договоре,
граждане судьи, который вы слышали. Но эти люди из трех тысяч амфор
не взяли на судно и пятисот, а вместо того, чтобы закупить вино,
как им надлежало, они тратили деньги по своему усмотрению,
о трех тысячах амфор у них и заботы не было, и они вовсе не
собирались, как им предписывает договор, грузить их на судно.
А в доказательство того, что я говорю правду, возьми
свидетельство у тех, кто был в плавании вместе с ними на том же корабле.
28 Демосфен

434
Демосфен
(Свидетельство)
(20) "Эрасикл свидетельствует, что он был кормчим на
корабле, принадлежащем Гиблесию, и знает, что Аполлодор вез на этом
судне четыреста пятьдесят амфор мендского вина и не больше;
никакого иного груза на этом судне Аполлодор в Понт не вез.
Гиппий, сын Атениппа, из Галикарнаса свидетельствует, что
совершал плавание на корабле Гиблесия в качестве начальника
и знает, что фаселит Аполлодор вез из Менды на этом корабле
в Понт четыреста пятьдесят амфор мендского вина, а сверх этого
никакого другого груза.
Кроме них, это подтверждают: Архиад, сын Мнесонида, из де-
ма Ахарны, Сострат, сын Филиппа, из Гистиеи, Евмарх, сын Ев-
бея, из Гистиеи, Фильтиад, сын Ктесия, из дема Ксипета,
Дионисий, сын Демократида, из дема Холлида".
(21) Итак, что касается вина, которое они обязаны были
погрузить на судно, то они поступили таким образом и начали нарушать
соглашение сразу же с первого пункта и не выполнять
предписанного. Далее в договоре значится, что они дают залог свободным от
притязаний и не являются ничьими должниками и что они
вдобавок к существующему ни у кого не сделают дополнительного
займа. (22) Об этом сказано, граждане судьи, совершенно ясно.
А как же они поступили? Не обратив внимания на предписания
договора, они обманом берут ссуду у одного молодого человека,
уверив его, будто никому ничего не должны. Одновременно они
надули и нас и, втайне взяв в долг под принадлежавшее нам, обманули
и того юношу, ссудившего их, ибо взяли деньги под товары, якобы
свободные от обложения; таковы злоумышления этих людей. И все
эти хитрые приемы принадлежат вот этому Лакриту. А в
доказательство того, что я говорю правду и что они вопреки условию
договора взяли еще одну денежную ссуду, вам будет зачитано личное
свидетельство второго кредитора. (23) Читай свидетельство.
(Свидетельство)

XXXV. Против Лакрита, на возражение о неподсудности дела 435
"Арат из Галикарнаса свидетельствует, что он предоставил
Аполлодору заем в одиннадцать мин серебром под товары, которые
тот вез на корабле Гиблесия в Понт, а также под те, какие он
доставит оттуда, и что он не знал, что тот взял деньги в долг у Анд-
рокла; в этом случае он не стал бы ссужать деньгами Аполлодора".
(24) Вот что вытворяют эти люди. Затем в договоре указано,
граждане судьи, что если они продадут в Понте привезенные с
собой товары, то обязаны закупить другие, погрузить на корабль
и доставить их в Афины, а по прибытии в Афины вернуть нам
деньги в двадцатидневный срок полновесной монетой; до выплаты
им надлежит отдать товары в наше распоряжение и доставить
в целости, пока мы не получим деньги. (25) Именно точно так
сказано об этом в соглашении. Они же, граждане судьи, тут-то
больше всего и показали свою наглость и бесстыдство и не
обратили ни малейшего внимания на условия договора, а рассматривали
долговое обязательство не более как вздорную шутку. Они ничего
не закупили в Понте и не загрузили корабль для обратного рейса
в Афины; и когда они возвратились из Понта, мы, заимодавцы, не
знали, что нам предпринять и что взять в залог до времени
получения наших денег: они ведь совершенно ничего не привезли в
вашу гавань. (26) Между тем нас постигло великое несчастье,
граждане судьи! Хотя мы, проживая в своем родном городе, ни в чем
их не обидели и не дали им повода для отторжения нашего
имущества в результате судебного приговора, тем не менее оказались
ограблены этими фаселитами, подобно тому как если бы фаселитам
было дано право захватывать собственность афинян. Каким иным
словом, кроме разбойничьего грабежа, можно обозначить их
действия, если они не хотят вернуть то, что получили? Я в жизни не
слыхал более гнусного дела, чем то, которое они совершили по
отношению к нам, и это при том, что они сознаются в получении от
нас денег. (27) Все споры, касающиеся заемных сделок, подлежат
судебному разбирательству, граждане судьи. Но то, о чем взаимно
договорились обе стороны и о чем письменно составили торговое
соглашение, это все рассматривают как закон и считают, что его
следует выполнять в соответствии с его буквой. А что они ни
28*

436
Демосфен
в малой степени не повиновались условиям договора, но тут же
с самого начала принялись изворачиваться и злоумышлять, чтобы
ничего не исполнять надлежащим образом, это со всей
очевидностью показывают и свидетели и они сами.
(28) Однако вам еще предстоит услышать, на какое совершенно
неслыханное дело пошел Лакрит. Ведь именно он все это
проделал. Когда они прибыли сюда, то не пристали в вашем порту,
а бросили якорь в гавани воров, которая находится вне границ
вашего порта. А кто причалил в гавани воров, то это похоже на то,
как если бы он стал на якоре в Эгине или Мегаре; ведь из этой
гавани можно всякому отплыть, куда ему захочется и когда ему
вздумается. (29) И вот корабль стоял там на якоре больше
двадцати пяти дней, а они расхаживали по торговым рядам вашей
гавани, и мы, подойдя, заговорили с ними и потребовали, чтобы они
как можно скорее позаботились о возвращении наших денег. Они
не возражали и сказали, что как раз намеревались это сделать.
И мы оставались стоять неподалеку от них и смотрели по
сторонам, не выгружают ли они где с судна товары и не платят ли
пошлину. (30) Когда же они находились здесь уже много дней
подряд, и мы не видели, чтобы они выгружали хоть какие-нибудь
товары или платили пошлину от своего имени, то тогда мы уже со
всей решительностью потребовали от них вернуть нам деньги.
А так как мы не давали им покоя, то вот этот Лакрит, брат Арте-
мона, отвечает, что они не могут вернуть долг, ибо все товары
погибли; и Лакрит заявил, что тем самым он приводит достаточное
основания для своего оправдания11. (31) От таких речей, граждане
судьи, мы пришли в сильное негодование, однако, выразив его,
ничего не добились; они не обратили на это никакого внимания. Тем
не менее мы их спросили, каким образом погибли товары. ,Лакрит
отвечал, что судно на пути из Пантикапея в Феодосию потерпело
крушение, и в этом крушении товары его братьев, находившиеся на
судне, пошли ко дну; на нем были и соленая рыба, и косское вино,
и кое-что другое, и все это, утверждали они, в качестве обратного
груза они собирались доставить в Афины, если бы с кораблем не
случилось беды. (32) То, что он рассказывал, звучало так. Однако

XXXV Против Лакрита, на возражение о неподсудности дела 437
стоит послушать, чтобы увидеть мерзкую сущность и лживость
этих людей. У них и не было никакого соглашения относительно
потерпевшего крушение корабля, но это был другой человек,
давший в долг деньги под груз и под сам корабль для плавания из
Афин в Понт (Антипатром его звали, был он родом из Кития).
А груз состоял из восьмидесяти амфор второсортного прокисшего
вина и соленой рыбы, и его он доставлял на судне из Пантикапея
в Феодосию для какого-то сельского хозяина, который кормил
этой пищей своих работников на поле. Но зачем они пускаются на
отговорки? Ведь от этого нет никакого толку. (33) Возьми-ка мне
сперва свидетельство Аполлонида о том, что деньги под судно дал
Антипатр и кораблекрушение к этим людям не имеет никакого
отношения, затем свидетельство Эрасикла и Гиппия о том, что на
судне было только восемьдесят амфор вина.
(Свидетельство)
"Аполлонид из Галикарнаса свидетельствует, что он знает, что
Антипатр из Кития ссудил деньгами Гиблесия под судно,
принадлежащее Гиблесию, для плавания в Понт и под товары,
перевозимые в Понт; он также знает, что тот вместе с Гиблесием является
совладельцем судна, на котором находились принадлежавшие ему
рабы. И когда корабль пошел ко дну, к нему явились его рабы и
известили его об этом, а также сказали, что корабль, шедший из
Пантикапея в Феодосию, был пуст.
(34) Эрасикл свидетельствует, что он был в плавании вместе
с Гиблесием в. качестве кормчего на корабле, совершающем путь
в Понт, и знает, что судно на пути из Пантикапея в Феодосию
было пустым и что у Аполлодора, преследуемого сейчас по суду12, на
этом корабле не было вина, а было около восьмидесяти амфор кос-
ского вина, принадлежавшего какому-то гражданину из Феодосии.
Гиппий, сын Атениппа, из Галикарнаса свидетельствует, что он
был в плавании вместе с Гиблесием в качестве начальника 'корабля
и что, когда судно направлялось из Феодосии в Пантикапей,

438
Демосфен
Аполлодор погрузил на него одну или две кипы шерсти,
одиннадцать или двенадцать кувшинов соленой рыбы и две или три связки
козьих шкур, а больше ничего.
Кроме них, показания дали Евфилет, сын Дамотима, из дема
Афидны, Гиппий, сын Тимоксена, из дема Тиметад, Сострат, сын
Филиппа, из Гистиеи, Археномид, сын Стратона, из дема Триасия,
Фильтиад, сын Ктесикла, из дема Ксипета".
(35) Так далеко зашло бесстыдство этих людей. А вы,
граждане судьи, поразмыслите меж собой, знаете ли вы кого-нибудь или
слышали когда, что кто-то, занимаясь морской торговлей, ввозит
вино в Афины из Понта, да к тому же косское. Конечно, совсем
наоборот, вино ввозится в Понт из наших мест — с Пепарефа,
Коса, Фасоса, из Менды и из других, не знаю уж каких городов.
А с Понта сюда идут совершенно другие товары1?. (36) Так вот,
приперев их, мы выпытывали, не сохранились ли у них какие-нибудь
ценности в Понте; на что Лакрит отвечал, осталось-де сто кизик-
ских статеров14, и это золото его брат дал взаймы в Понте одному
судовладельцу, какому-то фаселиту, согражданину и своему другу,
и он-де'не смог вернуть его обратно, так что и это следует считать
почти пропавшим. (37) Такие речи вел Лакрит. Однако соглашение
говорит не об этом, сограждане судьи, а предписывает, чтобы они
доставили закупленные товары в Афины и чтобы без нашего
согласия не давали в долг наши деньги в Понте кому им
заблагорассудится. Напротив, доставленное в Афины они обязаны отдать в наше
распоряжение в целости и сохранности, покуда мы не получим
обратно все заемные деньги. Прочитай-ка мне договор снова.
(Договор)
(38) Предписывает ли им договор, граждане судьи, отДать
в рост нашу собственность, да еще человеку, которого мы не знаем
и никогда не видели, или привезти закупленное за границей
в Афины, предъявить в целости и сохранности и предоставить
в наше распоряжение? (39) Договор гласит, что ничто не имеет

XXXV. Против Лакрита, на возражение о неподсудности дела 439
большей силы, чем условия, записанные в нем, и его не может
отменить ни закон, ни постановление, ни что-нибудь иное. А им
с самого начала не было никакого дела до этого договора, но они
пользовались нашими деньгами как своими собственными;
настолько зловредны, коварны и бесчестны эти люди. (40) Я со своей
стороны, клянусь владыкой Зевсом и всеми богами, никогда не
относился неприязненно и не порицал человека, граждане судьи,
который хотел стать софистом и платить деньги Исократу; я
действительно был бы не в своем уме, если бы у меня об этом болела
голова. Однако я ни в коем случае, клянусь Зевсом, не думаю,
будто можно позволить, чтобы одни, презирая других и считая
себя ловкачами в деле похищения чужого добра, пытались делать
это, положившись на свое искусство слова: это, конечно, дело
подлого софиста и грязного человека. (41) Лакрит, граждане
судьи, явился в суд для разбирательства этого дела не потому, что
уверен в своей правоте, а потому, что он, хорошо сознавая
содеянное ими в отношении этого займа и доверяясь своей ловкости
легко произносить речи в защиту неправедных деяний, надеется
завести вас туда, куда хочет. Этим он бахвалится, и в этом он мастер,
за это он требует деньги и собирает учеников, обещая научить их
тому же. (42) А сначала этому искусству, какое вы признаете
гнусным и беззаконным, граждане судьи, искусству брать в
торговой гавани под проценты деньги на морские перевозки, отнимать
их и не возвращать, он обучил своих братьев. Неужто найдутся
более мерзкие люди, чем наставник в таком деле или его ученики?
Ну а раз он так умен и полагается на свое красноречие и на ту
тысячу драхм, которую он уплатил своему учителю, (43) то велите
ему разъяснить вам, что они или не брали у нас денег, или, взяв,
вернули, или что долговые обязательства относительно морских
перевозок не должны иметь законной силы, или, что они имели
право воспользоваться деньгами иначе, чем получили их по
условиям договора. Пусть он, чего бы он ни добивался, убедит вас
в этом. Я также признаю его мудрецом, если он убедит вас,
разбирающих дела по торговым сделка. Только я хорошо знаю, что он
совершенно не в состоянии ни разъяснить, ни доказать вам это.
(44) А кроме того, призываю в свидетели богов, граждане су-

440
Демосфен
дьи, если бы произошло противоположное и не его умерший брат
оказался бы моим должником, а я задолжал бы ему талант или
восемьдесят мин, больше или меньше, то представляете ли вы,
граждане судьи, что Лакрит вел бы такие речи, какие он теперь ведет,
или стал бы он утверждать, будто не является наследником или
отказался от наследства брата, и не с такой строгостью взыскивал
бы с меня деньги, с какой взыскивал с других задолжавших его
умершему брату, будь то в Фаселиде или в каком ином месте?
(45) И если бы кто-нибудь из нас, ускользая от его судебного
иска, посмел бы отклонить жалобу как не подлежащую рассмотрению
суда, то я твердо убежден, что он негодовал бы и жаловался на
нас, говоря, будто с ним проступили крайне несправедливо и
противозаконно, раз его иск, имеющий отношение к делам о торговле,
признают недействительным. И однако, Лакрит, если тебе это
представляется справедливым в отношении тебя, то почему же не
должно быть так в отношении меня? Разве не одни и те же
законы писаны для всех и не одно и то же право существует для
судебных споров по делам о торговле? (46) Но до такой степени
гнусен этот человек и настолько превосходит подлостью всех
людей, что пытается заставить вас вынести решение о незаконности
этой жалобы по торговому делу, и это тогда, когда вы сейчас
разбираете споры по делам о торговле. Так что же ты предлагаешь,
Лакрит? Мало того, что мы лишились денег, выданных вам в
качестве займа, но и по вашей милости попадем в тюрьму, если не
выплатим штраф за проигранный процесс15. (47) Разве не
представляется вам делом диким, гнусным и позорным, граждане судьи,
если кредиторов, ссудивших деньги в вашей торговой гавани на
морские перевозки и затем похищенные у них, заключают
в тюрьму люди, взявшие эти деньги в долг и похитившие их? Вот
чего, Лакрит, ты добиваешься от судей. Однако где можно найти
защиту своих прав, граждане судьи, по соглашениям относительно
морской торговли? В какой судебной инстанции или в какое
время?16 В Коллегии одиннадцати? Но она судит грабителей, воров
и прочих злодеев, подлежащих смертной казни. Но, может быть,
у архонта?17 (48) Однако обязанность, архонта — заботиться
о дочерях-наследницах, сиротах и родителях. Клянусь Зевсом,

XXXV Против Лакршпа, на возражение о неподсудности дела 441
у царя!18 Но мы не гимнасиархи и никого не обвиняем в нечестии.
Может быть, такие дела подсудны полемарху? Но это в случае,
если речь идет о неисполнении вольноотпущенником своих
обязанностей, а также если метек не имеет покровителя. Наконец,
остаются стратеги. Но они ведают судом над триерархами и не
занимаются жалобами, связанными с торговлей. (49) Я купец, а ты
брат и наследник купца, который получил от нас деньги на
морскую торговлю. Так куда же следует направить эту жалобу?
Научи, Лакрит, и намекни лишь, как поступить справедливо и
соблюсти законы. Но не найдется ни один до такой степени
осведомленный человек, который бы мог справедливо судить об этом деле.
(50) Итак, я, граждане судьи, не только терплю страшную
обиду, нанесенную мне вот этим Лакритом, но и, не считая потери
денег, я по его милости подвергаюсь крайним опасностям, если
меня от этих людей не защитит договор и не послужит
доказательством того, что я дал денежную ссуда для плавания в Понт и
обратно в Афины. Вам известно, граждане судьи, как строг закон,
если кто-то из афинян ввозит хлеб в другое место, а не в Афины,
или если кто дает займы для перевозки товаров в другой торговый
порт, а не в Афины, и какие суровые и страшные наказания
грозят им за это. (51) Прочитай им, однако, сам закон, чтобы они
в точности его услышали.
(Закон)
"Никому из афинян и метеков, живущих в Афинах, как и
покровителям их не позволяется давать деньги под судно, которое не
доставляло бы хлеб в Афины, и остальное, означенное о каждом
из них. Если .же кто вопреки этому предписанию даст заем, то
пусть последуют заявление и запись денег в долговую книгу
у эпимелетов20 точно таким же образом, как это уже сказано
о судне и хлебе. И пусть у него не будет права обращаться в суд
относительно денег, которые он дал на перевозку в другое место,
а не в Афины. И пусть никакое должностное лицо не начинает
судебного дела об этом".
(52) Вот какой суровый закон, граждане судьи! Эти же, нечес-

442
Демосфен
тивейшие из всех людей, хотя в договоре ясно записано о доставке
товаров на обратном пути в Афины, допустили, однако, чтобы на
Хиос было доставлено то, под что они взяли у нас ссуду в
Афинах. Когда в Понте судовладелец из Фаселиды решил взять еще
одну ссуду у какого-то человека с Хиоса и когда хиосец заявил,
что если тот не предоставит под залог весь груз, какой был у
судовладельца, и если на это не согласятся прежние кредиторы, то
он не даст ссуду, тогда эти люди уступили и отдали под залог хи-
осцу нашу собственность и сделали его хозяином всего, (53) и так
они отплыли из Понта вместе с судовладельцем из Фаселиды
и с кредитором с Хиоса и становятся на якорь в гавани воров,
а в вашем торговом порту они не пристали. И вот теперь,
граждане судьи, деньги, взятые в долг для плавания из Афин в Понт
и из Понта в Афины, использованы этими людьми на доставку
товаров на Хиос. (54) И как мы уже сказали в начале нашей речи,
вам также нанесен ущерб, причем нисколько не меньший, чем нам,
давшим эти деньги. Подумайте-ка, граждане судьи, неужели вы не
чувствуете себя оскорбленными, если кто-то пытается возвыситься
над вашими законами, лишает силы, и отменяет торговые
соглашения, и использует наши деньги на ввоз товаров на Хиос, — разве
такой человек не оскорбляет вас?
(55) Итак, граждане судьи, я должен иметь дело с этими
людьми; ведь я дал деньги им. А они пусть улаживают свои дела
с тем судовладельцем из Фаселиды, их соотечественником,
которому они, как утверждают, заняли деньги без нашего согласия и
вопреки обязательству; ведь мы не знаем, что произошло между
ними и их земляком, им об этом лучше знать. (56) Так поступить
в этом деле, по нашему мнению, будет справедливо, и мы просим
вас, граждане судьи, заступиться за нас, пострадавших от
произвола, и наказать обманщиков и хитрецов, пытающихся все запутать,
как делают эти люди. И если вы так поступите, то своим
голосованием не только принесете пользу себе, но и разоблачите всю
злокозненность негодных людей, какую они допускают в отнрше-
нии торговых сделок.

j^j5fj|fjg^
XXXVI
В ЗАЩИТУ ФОРМИОНА
Встречный иск
СОДЕРЖАНИЕ
(1) Трапедзит Пасион, умирая, оставил двух сыновей от жены Архиппы —
Аполлодора и Пасикла. Своего раба Формиона, который еще раньше получил
свободу, он поставил опекуном младшего из сыновей — Пасикла. Мать сыновей,
которая была его наложницей, Пасион отдал в жены Формиону, снабдив ее
приданым. Отцовское имущество было разделено между Аполлодором и его
братом; в это имущество не вошли трапедза и мастерская щитов, ибо они были
арендованы Формионом у Пасиона на определенный срок. Сначала каждый из
братьев получал половину арендной платы, а затем братья разделили и эти
предприятия. Мастерскую щитов взял себе Аполлодор, а Пасиклу досталась
трапедза. (2) Когда впоследствии мать братьев умерла, Аполлодор, взяв свою
долю из ее имущества, вчинил иск, обвинив Формиона в удержании большой
доли его имущества. Как утверждает Формион, родственники Аполлодора — Ни-
кий, Диний, Лисий и Андромен — сами взяли на себя обязанности третейских
судей и убедили Аполлодора уладить спор, получив с Формиона 5000 драхм.
После этого Аполлодор снова вчинил иск Формиону, требуя возвращения
капитала (капиталом аттические авторы называют то, что мы называем "энтекой").
(3) Формион вчиняет встречный иск, ссылаясь на закон, запрещающий
жаловаться в суд после того, как человек уже однажды отказался от своих претензий.
Однако оратор касается также существа дела, доказывая, что в трапедзе не
было собственных денег Пасиона. Это сделано для того, чтобы усилить встречный
иск по существу и выявить неосновательность претензий Аполлодора.

444
Демосфен
РЕЧЬ
(1) О граждане афинские! Вы сами видите, в какое трудное
положение попал Формион и как он беспомощен в красноречии.
Необходимо, чтобы мы, его близкие, выступили за него и изложили
вам обстоятельства этого дела, о которых он нам неоднократно
рассказывал. Узнав их от нас и изучив все, как следует, вы
примете справедливое решение в соответствии с данной вами клятвой.
(2) Мы вчинили встречный иск не для того, чтобы, протянув
время, отложить решение, но для того, чтобы, если Формион сумеет
доказать, что он не совершал ничего противозаконного, вы могли
бы окончательно освободить его от всех претензий. Ведь Формион,
и это признают все, действовал основательно и с чувством
ответственности и вовсе не желал обращаться к вашему суду. (3) Он
сделал немало доброго для этого вот Аполлодора, справедливо
выплатив и передав ему все, что находилось в его ведении, когда он был
опекуном. После этого он был освобожден от всех претензий.
Несмотря на это, как вы видите, Аполлодор, ненавидя Формиона,
подобно сикофанту вчиняет ему иск в 20 талантов. Я
попытаюсь,по возможности короче рассказать обо всех делах, которые
вел Формион с Пасионом и Аполлодором, и я уверен, что сико-
фантство Аполлодора станет вам очевидным, и как только вы
услышите мои доводы, вы поймете, что это дело не должно быть
принято к рассмотрению.
(4) Так вот, первым делом секретарь прочтет вам соглашение,
в соответствии с которым Пасион сдал Формиону в аренду тра-
педзу и мастерскую щитов. Секретарь, возьми соглашение, вызов
в суд1 и вот эти свидетельства.
(Соглашение. Вызов в суд. Свидетельства)
Вот, граждане афинские, соглашения, в соответствии ς
которыми Пасион сдал Формиону в аренду трапедзу и мастерскую щитов,
когда тот уже был полноправным гражданином. Однако вы
должны выслушать и узнать, как случилось, что Пасион задолжал бан-

XXXVI В защиту Формиона Встречный иск 445
ку 11 талантов. (5) Ведь он задолжал их не потому, что был
беден, а потому, что был предприимчивым человеком. У него было
на 20 талантов недвижимого имущества2, а кроме того более 50
талантов собственных денег, которые он сам отдавал в рост. Вот
из этих-то 50 талантов и были пущены в дело 11 талантов, якобы
взятые им из вкладов в банк. (6) Дело в том, что, арендуя банк
и беря в свои руки вклады, Формион понимал, что пока он не
имеет прав гражданства, он не сможет взыскивать деньги, которые
Пасион дал в долг под залог земли и строений. Поэтому он
предпочел, чтобы сам Пасион, а не остальные должники, числился
должником банка на эти суммы. Из-за этого в арендном договоре
и было записано, что Пасион должен банку И талантов3, как и
было перед вами засвидетельствовано. (7) О том, как был
заключен договор об аренде, вам засвидетельствовал сам
управитель4. После этого Пасион заболел; посмотрите, какое он оставил
завещание5. Возьми завещание, вызов в суд и свидетельства.
(Завещание. Вызов в суд. Свидетельства)
(8) Когда Пасирн умер, оставив такое завещание, Формион
согласно этому документу берет его жену и становится опекуном
его сына6. Аполлодор же стал присваивать деньги и считал, что он
имеет право много тратить, беря из общих средств. Тогда опекуны
рассудили, что если нужно будет разделить остаток средств
пропорционально согласно завещанию, то, учитывая количество,
которое Аполлодор уже истратил из общего имущества, делить вскоре
будет уже нечего. Поэтому, ради младшего сына, они решили
поделить имущество уже сейчас. (9) И вот все имущество опекуны
делят между братьями, кроме того, которое арендовал Формион;
но из этого имущества они отдали Аполлодору половину
получаемого дохода. На каком основании Аполлодор в настоящее время
предъявляет Формиону претензии по поводу этой аренды? Тогда,
а не сейчас надо было заявлять свое неудовольствие! Ведь не
станет же он утверждать, что не получал своевременно арендных пла-

446
Демосфен
тежей? (10) В противном случае, когда Пасикл стал
совершеннолетним и получил гражданские права, а Формион расторг с
братьями договор об аренде, разве вы сняли бы с него7 все претензии?
Нет, вы сразу потребовали бы уплаты, если бы он был бы вам
хоть что-нибудь должен.
В доказательство того, что сказанное мною — правда и что
Аполлодор разделил имущество с братом в то время, когда тот
был еще ребенком, и что они аннулировали договор об аренде
и сняли все остальные претензии, возьми это свидетельство.
(Свидетельство)
(11) Как только, граждане афинские, арендный договор был
расторгнут, они делят между собой трапедзу и мастерскую щитов.
Имея право выбора8, Аполлодор берет себе мастерскую, а не
трапедзу. Если бы у него был какой-нибудь вклад в трапедзе, зачем
бы ему выбирать мастерскую? Ведь и доход от нее был не больше,
а меньше (мастерская приносила талант, а банк — сто мин), да
и владеть ею было бы нисколько не легче, особенно если бы
в трапедзе у него были бы собственные деньги. Но их не было.
Поэтому, будучи благоразумным человеком, истец выбрал
мастерскую щитов. Ведь такое владение не сопряжено с риском, а
доходы, получаемые от чужих денег, — вещь ненадежная. (12) Немало
можно сказать и представить разных свидетельств того, что
Аполлодор сикофанствует. Но я полагаю, что самым убедительным
доказательством того, что Формион не получал никакого вклада,
явится, во-первых, то обстоятельство, что в соглашении об аренде
записан не вклад, а долг Пасиона банку. Во-вторых, учтите и то,
что Аполлодор при разделе не предъявил никакой претензии.
Третье доказательство состоит в том, что, сдавая трапедзу новым
арендаторам, он не добавил туда собственный капитал. (13) Ведь
если бы он отобрал вложенный в трапедзу его отцом вклад, Фор-
миону пришлось бы, сдавая банк новым арендаторам, добыть эти
деньги в другом месте.

XXXVI. В защиту Формиона. Встречный иск
447
В доказательство того, что я говорю правду, то есть, что сдавая
впоследствии трапедзу Ксенону, Евфею, Евфрону и Каллистра-
ту9, Формион не передавал им при этом собственного капитала, но
что они взяли в аренду вклад и право на получение дохода, возьми
свидетельство об этом и свидетельство о том, что Аполлодор
выбрал себе мастерскую щитов10.
(Свидетельства)
(14) Вот, граждане афинские, этими людьми было
засвидетельствовано, что, когда вот эти братья сдали в арендуй трапедзу,
в которой не было никакого личного вклада, то за большие заслуги
они отпустили арендаторов на свободу. Тогда они не предъявили
никаких претензий ни к этим людям, ни к Формиону. Пока была
жива мать, точно знавшая все обстоятельства, Аполлодор никогда
не предъявлял никаких претензий Формиону, когда же она умерла,
Аполлодор, сикофанствуя, вчинил иск на три тысячи драхм, требуя
их в дополнение к тем двум тысячам, которые она вместе с
хитоном и рабыней оставила детям Формиона. (15) Обратите
внимание, что тогда он ничего не говорил о тех претензиях, которые
сейчас предъявляет. Аполлодор передал тогда дело третейским
судьям — отцу своей жены, своему свояку, а также Лисину и Ан-
дромену12. Судьи убедили Формиона уступить Аполлодору в дар
три тысячи и остальное и таким путем сохранить с ним дружбу,
а не вступать из-за этого во вражду. Аполлодор, получив таким
образом пять тысяч, пошел в храм Афины13 и вторично отказался
от всех претензий к Формиону. (16) Однако, как вы видите,
теперь он снова подает в суд, сфабриковав всякие обвинения
и предъявляя претензии за все прошедшее время, даже (и это
самое скверное) те, которых он раньше никогда не предъявлял.
А в доказательство того, что я говорю правду, возьми
определение, вынесенное на Акрополе, и свидетельства лиц,
присутствовавших там, когда Аполлодор, взяв деньги, отказывался от всех
претензий.

448
Демосфен
(Определение. Свидетельство)
(17) Вы заслушали, граждане афинские, определение, которое
вынесли Диний, на дочери которого женат Аполлодор, и Никий,
за которым замужем сестра его жены. Взяв деньги и отказавшись
от всех претензий, он вчиняет иск на огромную сумму и
осмеливается судиться, как будто все эти люди уже умерли и истина уже
никогда не может быть установлена.
(18) О граждане афинские! Вы слышали с самого начала, что
сделал Формион и что произошло между ним и Аполлодором.
Я думаю, что этот Аполлодор, который не может сказать
чего-либо убедительного в защиту своих претензий, будет теперь
утверждать то же самое, что он говорил когда-то перед диэтетом14. Он
станет говорить, что его мать по наущению Формиона уничтожила
документы и теперь, когда документы погибли, он лишен
возможности привести бесспорные доказательства. (19) Посмотрите же,
какие существуют доводы, доказывающие, что он говорит неправду
и что его отговорки лживы. Во-первых, граждане афинские, кто
стал бы, не получив документа о размерах наследства, делить
отцовское имущество? Разумеется, никто. Через два года минет уже
20 лет, как ты согласился на раздел, и ты не можешь доказать, что
когда-либо жаловался на отсутствие документов. (20) Во-вторых,
когда Пасикл, сделавшись взрослым, принял отчет своих опекунов,
подумайте, кто бы на месте Аполлодора, если уж он сам не
решался обвинить мать в уничтожении документов, не сообщил бы об
этом брату, чтобы изобличить ее в этом. В-третьих, на основании
каких документов ты вчинял свои иски? Ведь Аполлодор взыскал
немало денег, вчиняя гражданам иски, в которых он писал: "Мне
причинил ущерб такой-то, не отдавая долга, засвидетельствованного
в оставленных мне отцом бумагах". (21) Но ведь если бы
документы были уничтожены, на основании чего вчинял он эти иски? «,
А чтобы вы знали, что я говорю правду, вспомните, что вы уже
слышали об имевшем место разделе и что перед вами выступали
свидетели. А по поводу исков, о которых я упоминал, пусть
прочтут вам свидетельские показания.

XXXVI В защиту Формиона. Встречный иск
449
(Свидетельства)
В этих исках Аполлодор, конечно, признал, что он получил
отцовские документы. Ведь не станет же он утверждать, что сико-
фанствовал и судился из-за денег, которые эти люди не были ему
должны. (22) И вот, граждане афинские, я считаю, что хотя есть
немало доказательств, из которых видно, что Формион не
нарушает законов, но самый главный довод заключается в том, что Па-
сикл, брат Аполлодора, не предъявляет ни иска, ни каких-либо
претензий, подобных тем, что выдвигает истец. Ведь не может же
быть, что Формион ни в чем не обидел оставшегося после смерти
отца еще мальчиком Пасикла, имуществом которого он
распоряжался в.качестве опекуна, а тебя, который тогда был уже
мужчиной 24 лет, способным защищать свои интересы и с легкостью
обратиться к правосудию, в случае, если бы в чем-либо потерпел
ущерб, — тебя он ограбил. Нет, это совершенно невозможно!
В доказательство того, что я говорю правду и что Пасикл не
предъявляет никаких обвинений, возьми его свидетельство.
(Свидетельство)
(23) Вот какие доводы, доказывающие, что иск Аполлодора не
может быть принят к рассмотрению, должны привлечь ваше особое
внимание. Вспомните то, что уже было сказано. Ведь мы,
граждане афинские, произвели расчет, сдали в аренду трапедзу и отдали
в наем мастерскую щитов; потом был третейский суд и имущество
снова было разделено; и вот, несмотря на то, что законы не
разрешают вчинять иск и требовать имущество, от которого человек
уже однажды отказался, Аполлодор все-таки стал сикофанство-
вать и вопреки законам затевает процесс. (24) Мы же в полном
согласии с законами предъявили встречный иск и утверждаем, что
претензия Аполлодора не подлежит рассмотрению. Для того, чтобы
вам яснее стала суть дела, которое вы будете решать голосованием,
пусть прочтут этот закон и свидетельства тех, кто присутствовал
29 Демосфен

450
Демосфен
при отказе Аполлодора от аренды и всех остальных претензий.
Возьми свидетельские показания и закон.
(Свидетельства. Закон)
(25) Вы слышите, граждане афинские, закон, перечисляющий
разные другие случаи, когда нельзя вчинять иск, а также и тот,
где говорится о том, когда кто-либо отказался от своих претензий
и счел себя удовлетворенным. Такое решение естественно. Ведь
если справедливо, что не разрешено судиться из-за того, о чем
однажды уже было вынесено решение, то еще более справедливо не
начинать судебных разбирательств в случаях, когда истец еще
раньше отказался от своих претензий. Ведь тот, кто проиграл
у вас свое дело, пожалуй, еще может сказать, что вы были
обмануты; но человек, который сам открыто высказался не в свою
пользу, отступивший и примирившийся с этим, — на основании
какого резона может он, наперекор самому себе, вновь возбуждать
иск о том же самом? Никоим образом! Вот почему тот, кто
установил закон о недопустимости некоторых исков, на первом месте
запретил предъявлять претензии, требуя того, от чего человек уже
отступил и признал себя удовлетворенным15. Аполлодор же сделал
и то, и другое. Он и отступил, и признал себя удовлетворенным.
А то, что я, граждане афинские, говорю правду, было вам
подтверждено свидетельствами.
(26) Возьми еще закон о сроке давности.
(Закон)
Так вот, граждане афинские, закон явно ограничил время для
претензий. А вот этот Аполлодор, после того как прошло больше
двадцати лет, полагает, что ради его сикофанства вы нарушите
законы, согласно с которыми поклялись решать дела. И хотя следует
соблюдать все законы, но этот закон, граждане афинские, особен-

XXXVI. В защиту Формиона Встречный иск 4 451
но важен. (27) Мне кажется, что Солон установил этот закон16
только потому, что хотел оградить вас от сикофантов. Он счел, что
пяти лет совершенно достаточно, чтобы потерпевшие
несправедливость могли добиться возмещения урона. Он считал/ что время
самым очевидным образом приведет к изобличению обманщиков.
Понимая, что стороны, вступающие в сделку, и свидетели сделки
не могут жить вечно, он вместо них поставил закон, чтобы тот
в справедливом деле заменил свидетелей тем, кто будет их лишен.
(28) Мне интересно, граждане судьи, что попытается на это
возразить этот Аполлодор. Ведь не может же он предполагать, что
вы, видя, как на его имущество не было совершено никакого
посягательства, прогневаетесь только на то, что Формион женился на
его матери. Так же, как и .многие из вас, он хорошо знает и не
забыл, что всем известный трапедзнт Сократ, получивший от своих
хозяев свободу, также как и отец Аполлодора, отдал свою жену
Сатиру, который прежде был его рабом17. (29) Другой трапедзит
Сокл отдал свою жену Тимодему, ныне живущему и
здравствующему, который тоже был когда-то его рабом. Люди, занимающиеся
этим промыслом, поступают так, граждане афинские, не только
здесь, но и на острове Эгине. Стримодор отдал жену своему рабу
Гермею, а когда она умерла, отдал ему в жены свою дочь. Можно
привести немало таких примеров. И это вполне естественно.
(30) Ведь вам, граждане афинские, имеющим гражданство по
праву рождения, не приличествует предпочитать сколь угодно большое
богатство благородству происхождения. Тем же, кто получил право
гражданства в дар или от вас, или еще от какого-либо государства
(причем источником этого счастья было обогащение), людям,
которые стали состоятельнее других и за это удостоились гражданства,
таким естественно стремиться к сохранению своего имущества.
Отец твой, Пасион, был не первым и не единственным, который
видел спасение своего дела лишь в том, чтобы заполучить в
свойственники Формиона: он отдал ему свою жену — вашу мать —
и при этом нисколько не унизил ни самого себя, ни вас, его
сыновей. (31) Если рассматривать вопрос с точки зрения выгоды, то ты
обнаружишь, что он рассудил правильно; если же во имя семейной
29*

452
Демосфен
гордости ты отвергнешь свойство с Формионом, то смотри, как бы
это не показалось смешным. Ведь если кто-нибудь спросит, каким
ты считаешь своего отца, то я уверен, что ты ответишь, что
считаешь его добропорядочным человеком. А кто по-твоему больше
похож на Пасиона и по характеру и по всему образу жизни — ты
или вот этот Формион? Я-то хорошо знаю, что он больше похож
на твоего отца. Значит, ты отвергаешь того, кто больше тебя
самого похож на отца лишь потому, что он женился на твоей матери.
(32) Но ведь то, граждане афинские, что это было сделано по
желанию и распоряжению Пасиона, подтверждается не только
завещанием: ведь даже ты сам засвидетельствовал это. Когда ты
требовал раздела материнского имущества, у Формиона и его жены
уже были дети. Тогда ты признавал ее брак действительным, так
как твой отец выдал ее согласно законам. Если бы Формион был
женат на ней незаконно, взял ее не выданную никем из
родственников, то их дети не были бы наследниками18, а у тех, кто не
признан наследниками, нет прав на часть имущества. То, что я говорю
правду, видно по тому, что он взял четверть имущества19 и
отказался от всяких претензий. (33) Так вот, граждане афинские, не
имея ни по одному пункту ничего сказать по существу, Аполлодор
осмелился все-таки произносить перед диэтетом самые бесстыдные
речи. Во-первых, он утверждал, что вообще не было никакого
завещания и что это выдумка и обман. Во-вторых, что он прежде
согласился на все и не обращался в суд, потому что Формион был
готов вносить ему большую арендную плату и обещал делать это
впредь. А поскольку он этого не делает, то теперь — говорит
Аполлодор, — я прибегаю к суду. (34) Если он приведет эти
доводы, то это будет ложь, и он будет утверждать то, что
противоречит его поступкам. Это видно из следующего: когда он станет
отрицать существование завещания, спросите его, на каком же
основании он получил по праву старшинства20 дом, которым владеет
согласно завещанию. Ведь не станет же он говорить, что
написанное отцом в завещании в его пользу действительно, а остальное —
недействительно. (35) Если же он будет говорить, что был
обманут обещаниями Формиона, припомните, что мы представили вам

XXXVI В защиту Формиона. Встречный иск
453
свидетелей, которые взяли в аренду трапедзу и мастерскую щитов
долгое время спустя, после того, как Формион рассчитался с
наследниками. Именно тогда, когда он передавал и то и другое в
новые руки, Аполлодор и должен был предъявить свои требования,
если бы то, из-за чего он теперь судится, отказавшись в свое
время от всяких претензий, было бы действительно справедливо.
А в подтверждение того, что я говорю правду, и что он
получил дом согласно завещанию как старший сын, и вовсе не считал
нужным предъявлять тогда Формиону какие-либо претензии, но,
наоборот, одобрял его действия, возьми свидетельство.
(Свидетельство)
(36) Чтобы вы, граждане афинские, знали, как много денег
получил Аполлодор от арендаторов и от взыскания долгов (он
ведь собирается плакаться, утверждая, что он бедняк, потерявший
все), выслушайте то, о чем мы вкратце расскажем. На основании
записи, которую оставил его отец, он взыскал долгов21 на сумму
20 талантов, и из них на его долю пришлось больше половины;
ведь во многих случаях он присваивал себе также часть,
причитающуюся его брату. (37) В течение тех 8 лет, когда Формион
держал трапедзу в своих руках, он каждый год получал по 80 мин,
половину арендной платы22. Это составляет 10 талантов и 40 мин.
После того как они сдали трапедзу в аренду Ксенону, Евфраю и
Каллистрату, он получал в течение последующих 10 лет каждый
год по таланту23. (38) Сверх того, примерно в течение 20 лет
после того, как в* самом начале был проведен раздел, он имел дохода
с того имущества, которым управлял сам, больше чем по 30 мин.
Если вы все это сложите — и то, что он получил в результате
дележа, и то, сколько взыскал долгов и сколько получил арендной
платы, то окажется, что ему досталось 40 талантов. И это не
считая того, чем его облагодетельствовал Формион, и кроме
материнских денег и тех 2,5 талантов и 600 драхм, которые он взял из
трапедзы, да так и не отдает. (39) Ты, наверное, скажешь, кля-

454 Демосфен
нусь Зевсом, что эти деньги забрало государство и ты жестоко
пострадал от наложенных на тебя многочисленных литургий. Однако
то, что ты давал на литургии из общих средств, истратили вы
с братом оба, а то, что было выплачено позже, не стоит не только
дохода с двух талантов, но даже и с 20 мин. Так что ни в
малейшей степени не обвиняй государство и не говори, что средства,
которые ты постыдно и недостойно растратил, пошли на
государственные нужды.
(40) Чтобы вы, граждане афинские, знали, сколько денег он
получил и какие литургии совершал, все это будет вам прочтено по
отдельности. Возьми вот эту книгу доходов, этот вызов24
и эти свидетельства.
(Книга. Вызов. Свидетельство)
(41) Вот сколько денег он получил, собрав долгов на много
талантов, причем одни должники заплатили добровольно, а с
других пришлось взыскивать по суду; все эти деньги причитались
Пасиону сверх тех сумм, которые шли за аренду трапедзы и
остального имущества, оставшегося после него. Теперь они получили
все это25. И вот, истратив на литургии лишь то количество денег,
о котором мы слышали, — ничтожную часть его доходов, не
говоря уже о самом имуществе, — этот человек все-таки будет
хвастаться и болтать о триерархиях26 и хорегиях. (42) Но я уже
доказал вам, что эти речи будут лживы. Кроме того, я думаю, что
даже если бы его слова были правдивы, то лучше и справедливее,
чтобы именно он тратил на литургии свои средства. Это все же
предпочтительнее, чем отдать Аполлодору имущество Формиона,
а самим получить лишь малую часть этих денег, оставив Формиона
в крайней нужде, и при этом видеть, как Аполлодор по-прежнему
растрачивает свое состояние. (43) Что же касается богатства
Формиона, будто он получил его за счет твоего отца, и того, что
ты намеревался спросить у Формиона, откуда взялось его
имущество, — то именно тебе, единственному из всех людей, не следо-

XXXVI. В защиту Формиона. Встречный иск
455
вало бы касаться этого вопроса. Ведь твой отец Пасион приобрел
имущество тоже не в результате находки и не унаследовал его от
отца, но, заслужив доверие своих господ трапедзитов Антисфена
и Архестрата, перед которыми он зарекомендовал себя человеком
честным и справедливым. (44) Среди людей, занимающихся
крупной торговлей и денежными операциями, удивительной находкой
считается человек, который окажется одновременно
предприимчивым и честным, а как раз эти качества Пасион получил не от
своих хозяев, но он сам был честен от рождения. Формиону также
честность передал не твой отец: если бы это было в его руках, то
он прежде всего сделал бы честным тебя. Если же ты не знаешь,
что доверие служит в денежных делах наилучшей опорой, то ты,
пожалуй, вообще ничего не знаешь. Кроме того, Формион во всех
ваших делах был во многом полезен и твоему отцу и самому тебе.
Однако я думаю, что едва ли найдется такой человек, который
сможет удовлетворить свойственную твоему характеру
ненасытность. (45) Я удивляюсь, как это тебе не приходит в голову, что
сейчас здесь присутствует Антимах, сын Архестрата, который был
когда-то господином твоего отца и дела которого не так хороши,
как он того заслуживает. Однако он не судится с тобой и не
говорит, что страдает, если ты носишь хламиду27, одну гетеру выкупил
и дал ей свободу28, а другую выдал замуж с приданым: а ведь ты
делаешь все это, имея жену. В качестве свиты за тобой следуют
трое рабов. Ты ведешь такой вызывающий образ жизни, что это
чувствуют даже те, кто встречает тебя на улице, а Антимах в то
же самое время живет, во многом испытывая нужду. (46) А ведь
он видит, как живет Формион. Однако если ты считаешь, что ты
имеешь право притязать на имущество Формиона на том
основании, что когда-то он принадлежал твоему отцу, то ведь Антимах
имеет не меньшее право на это, чем ты. Так что на этом
основании и ты, и Формион оказываетесь принадлежащими Антимаху.
Ты дошел до такого безрассудства, что заставляешь утверждать
такие вещи, за одно произнесение которых тебе следовало бы
считать врагами всех, кто так говорит. (47) Ты оскорбляешь
и самого себя, и своих покойных родителей, и вдобавок еще нано-

456
Демосфен
сишь обиду государству. Вместо того чтобы радоваться правам
гражданства, которых твой отец, а затем и вот этот Формион
благодаря человеколюбию афинян оказались удостоенными, вместо
того, чтобы постараться скрасить это и выставить в благоприятном
свете, так чтобы все выглядело как можно благопристойнее —
и для давших права, и для вас, получивших их, — ты выставляешь
всю историю напоказ, делаешь ее предметом публичного
обсуждения, обличаешь и только что не стыдишь афинян за то, что они
предоставили гражданство такому, как ты. (48) Ты дошел затем
до полного безумия — ибо как иначе можно это назвать — и не
замечаешь, что мы в сущности говорим в твою пользу, когда
утверждаем, что поскольку Формион уже вышел на свободу, то не
имеет никакого значения то, что он когда-то принадлежал твоему
отцу. Ты же, не считая его ни в какой степени себе равным,
говоришь против самого себя. Ибо все права, которые ты присвоил
себе в отношении Формиона, получают на тебя те, кто с самого
начала владел твоим отцом.
Для того чтобы доказать, что Пасион также был чьим-то
рабом, а затем был освобожден, подобно Формиону, возьми вот эти
свидетельства о том, что Пасион был рабом Архестрата.
(Свидетельства)
(49) Этого Формиона, который с самого начала сберег все дело
и оказался полезнейшим человеком для твоего отца, а тебе самому
сделал все то добро, о котором вы слышали, — вот этого человека
Аполлодор вопреки справедливости считает необходимым лишить
всякой возможности существовать, взыскав с него по суду столь
большую сумму денег. Ведь именно этого ты добиваешься! Если
ты внимательно посмотришь на имущество Формиона29, то
обнаружишь, если присяжные поддадутся твоему обману (*да не случится
этого), кому это имущество в действительности принадлежит30.
(50) Вот ты видишь Аристолоха, сына Харидема: когда-то у него
было поле, а теперь этой землей владеют многие, ибо приобрел он

XXXVI В защиту Формиона Встречный иск
457
это поле, будучи должен многим. Также поступили Сосином, Ти-
модем, и все остальные трапедзиты31, когда у них не хватило
средств удовлетворить кредиторов, — все они отказались от
своего имущества.
Ты же считаешь, что не нужно принимать во внимание того,
как распорядился по всем вопросам твой отец, который был много
лучше тебя и гораздо более рассудительным. (51) Ведь он, о Зевс
и боги, считал Формиона настолько более ценным для тебя,
самого себя и для ваших дел, что, хотя ты был уже взрослым
мужчиной, именно Формиона, а не тебя он оставил опекуном половины
своего имущества, отдал ему свою жену и относился к нему, пока
был жив, с почтением. И это было справедливо, граждане
афинские! Ибо остальные трапедзиты, которые не выплачивали аренду,
но сами вели свои предприятия, все потерпели крах, а Формион,
платя два таланта и 40 мин аренды, сохранил вам трапедзу. (52) За
это Пасион испытывал к нему благодарность, а ты не придаешь
этому никакого значения и, не считаясь ни с завещанием, ни с
проклятиями32, которые туда внесены твоим отцом, преследуешь
Формиона, придираешься к нему и сикофанствуешь! О, любезнейший,
если только можно тебя так назвать, неужели ты не остановишься
и не поймешь, что быть честным выгоднее, чем иметь много денег,
ведь у тебя, если только ты говоришь правду, хотя ты и добыл
столько денег, все они, по твоим словам, пропали. А если бы ты
был порядочным человеком, ты бы их не растратил. (53) Клянусь
Зевсом и богами, с какой стороны ни посмотреть, я все-таки не
вижу ничего такого, в чем судьи могли бы тебе поверить и за что
могли бы осудить Формиона. За что же, действительно?
Разве за то, что ты предъявляешь ему обвинения в
преступлениях, совершенных недавно? Но ведь ты обвиняешь по прошествии
многих лет. Может быть, это происходит потому, что ты все это
время не занимался судебными делами? Но кто же не знает, что
ты непрерывно судился, возбуждая не только частные иски, не
уступающие по значению нынешнему, но вдобавок сикофанствуя
в государственных делах. Кого только ты не привлекал в суду?
Разве ты не выступал обвинителем Тимомаха? А Калиппа, кото-

458
Демосфен
рый сейчас находится в Сицилии, и, опять же, Менона? А Автокла,
а Тимофея^ и еще других многих! (54) Разве возможно, чтобы
ты, Аполлодор, такой, каким ты предстал перед нами, решился бы
сначала начать судиться из-за общих интересов, где твои интересы
были задеты лишь частично, а собственными делами, о которых ты
сейчас хлопочешь, пренебрегал бы, и притом состоянием по твоему
утверждению весьма значительным? Так почему же, преследуя
судом всех этих людей, ты не привлекал к суду Формиона? Да
просто потому, что тебе не было причинено никакого ущерба. Да
и сейчас, как я предполагаю, ты просто занимаешься сикофанст-
вом. Я, граждане афинские, считаю, что важнее всего для
разбирательства представить свидетелей его поступков. Что можно
думать о нынешнем поведении человека, который постоянно сикофан»-
ствовал? (55) Клянусь Зевсом, граждане афинские, я кроме того
считаю, что вам необходимо рассказать обо всех чертах характера
Формиона — о его справедливости и человеколюбии. Человек
несправедливый во всем мог бы, пожалуй, если бы представился
случай, посягнуть и на права Аполлодора. Но тот, кто никогда не
обижал никого противозаконно, но добровольно, по собственному
почину многим делал благодеяния — по какой, спрашивается,
причине стал бы он нарушать права именно этого, одного из всех?
Так вот, услышав эти свидетельства, вы узнаете характер
каждого из этих людей.
(Свидетельства)
(56) Теперь возьми свидетельство, обличающее подлость
Аполлодора.
(Свидетельство)
Ну а Формион похож на него? Смотрите! Говори!
(Свидетельство)

XXXVI В защиту Формиона Встречный иск
459
Прочти, насколько Формион был полезен городу в
государственных делах.
(Свидетельство)
(57) Итак, граждане афинские, вы узнали, насколько Формион
был полезен как государству, так и многим из вас. Не причинив
никакого зла ни одному человеку ни в частной, ни в общественной
жизни, не нанеся обиды вот этому Аполлодору, он просит и
умоляет вас, он требует, чтобы вы спасли его. Мы, его близкие,
просим вас об этом вместе с ним. Вам следует знать и вот о чем: вам,
граждане афинские, было прочитано свидетельство, что Формион
предоставил государству такие деньги, которыми не владеет ни он,
ни кто-либо другой. Формион пользуется таким кредитом
у тех, кто знает, что он стоит не меньше, чем эти деньги, а даже
много больше. Благодаря этому кредиту он оказался таким
полезным и самому себе, и вам. (58) Не дайте же погибнуть его
состоянию, не позволяйте этому грязному человеку разорить Формиона.
Не подавайте постыдного примера, чтобы мерзкие, вонючие
сикофанты не имели возможности получать из ваших рук имущество
тех, кто работает и стремится жить скромно. Ведь это имущество
для вас гораздо полезнее, когда находится в руках Формиона, чем
если оно будет принадлежать Аполлодору. Вы сами видите и
слышите от свидетелей, как помогает Формион просящим о помощи.
(59) Он делает это все не ради имущественной выгоды, а ради
человеколюбия, вследствие своей добропорядочности. Вовсе не
достойно будет, граждане афинские отдать такого человека в руки
вот этого Аполлодора. Нужно пожалеть его теперь, когда вы в
состоянии его спасти, а не потом, когда ему от этого уже не будет
легче: я не вижу другого случая, когда кто-нибудь сможет ему
еще помочь. (60) Все то многое, о чем будет говорить Аполлодор,
считайте пустыми словами и сикофанством. Потребуйте от него,
чтобы он либо доказал вам, что не было такого завещания его
отца, либо что был какой-то другой арендный договор помимо того,

460
Демосфен
который мы представляем суду, либо, наконец, пусть докажет, что
он не отступился, заключив с Формионом соглашение, от всех
своих претензий, в соответствии с решением его тестя, с которым
он сам согласился. Или пусть докажет, что законы разрешают
вчинять иск по поводу таких дел и доказывать что-либо подобное.
(61) Если же, оказавшись в затруднительном положении, он
станет обвинять нас и оскорблять и будет браниться, не обращайте на
это внимания, и пусть вас не обманут его крик и бесстыдство!
Помните и не упускайте из виду того, что слышали от нас. Если
вы поступите так, то сдержите данную вами клятву и справедливо
спасете Формиона, который, клянусь Зевсом и всеми богами,
достоин этого.
(62) Возьми и прочти им закон и вот эти свидетельства.
(Свидетельства)
Не знаю, что еще нужно говорить. Думаю, что вы усвоили все
сказанное. Итак, выливай воду34.

gjgfgjgj^
XXXVII
ПРОТИВ ПАНТЭНЕТА
Заявление о неправомерности иска
СОДЕРЖАНИЕ
(1) Пантэнет купил у некоего Телемаха рудничное предприятие,
расположенное в Маронее (область в Аттике), вместе с тридцатью рабами: при этом он
занял талант у Мнесикла, а у Филея и Плейстора — сорок пять мин. В качестве
покупателя был записан Мнесикл, и акт продажи был составлен на его имя.
Позднее, когда кредиторы стали требовать деньги у Пантэнета, он нашел других
заимодавцев — Никобула, опротестовавшего теперь его иск, и некоего Эверга.
Пантэнет взял у них деньги под залог эргастерия и рабов, (2) но в документе
сделка была оформлена не как заклад, а как продажа. Продавцом и поручителем
для новых кредиторов стал прежний заимодавец Мнесикл, на чье имя была ранее
оформлена покупка. Эверг и Никобул, ставшие формально хозяевами эргастерия,
сдали его вместе с рабами в аренду Пантэнету за плату, соответствовавшую
процентам с суммы долга: так как долг составлял сто пять мин, а процент
исчислялся из расчета одной драхмы с мины1, они договорились, что будут получать
сто пять драхм; на деле это были проценты, на словах — арендная плата.
(3) После заключения сделки Никобул уехал; в его отсутствие в Афинах
произошло следующее. Участвовавший в займе Эверг, под предлогом того, что
Пантэнет уклоняется от исполнения условий соглашения, отправился в эргастерий и
захватил его; кроме того, он подстерег раба, несшего Пантэнету деньги от
рудничных предприятий, предназначавшиеся для платежа в государственную казну, и
силой отнял их. По утверждению Пантэнета, ему по вине Эверга пришлось уплатить
в казну удвоенную сумму, так как он пропустил назначенный срок. На основании
этого он возбудил против Эверга иск о возмещении убытков и выиграл его.
(4) Когда же Никобул вернулся из своей поездки и обнаружились многие*
кредиторы Пантэнета, о которых раньше не было известно, после долгих споров

462
Демосфен
договорились наконец, что Никобул и Эверг получат обратно сто пять мин и
откажутся от претензий на эргастерий и рабов, а это имущество купят другие
заимодавцы. Но последние в свою очередь заявили, что согласны на эту сделку
только при условии, что в качестве продавцов и поручителей выступят Эверг
и Никобул. Последний согласился, уступая, по его словам, просьбе и самого
Пантэнета, но обусловил свое согласие тем, что Пантэнет откажется от каких бы.
то ни было претензий к нему (5) Пантэнет выполнил это требование, и продажа
имущества состоялась. Вопреки договоренности Пантэнет возбудил против Нико-
була такой же иск, какой до этого выиграл у Эверга, определив дело как
"связанное с рудниками"^ под тем предлогом, что он является рудничным
предпринимателем и потерпел убытки в связи с этой своей деятельностью. Он обвиняет
Никобула изъятии денег у несшего их раба, в продаже эргастерия и рабов,
произведенной с нарушением соглашения, и добавляет еще и другие обвинения.
(6) Никобул опротестовал правомерность иска, опираясь на следующие
законы: первый из них не разрешает новое судебное разбирательство по поводу
спорных дел, относительно которых стороны договорились об освобождении от
обязательств и отказе от претензий; другой же закон четко и ясно определяет,
в каких случаях следует возбуждать иски, квалифицируемые как "связанные
с рудниками". Пантэнет, по словам Никобула, не претерпел ничего из того, что
перечислено в законе, и поэтому возбуждение им такого рода иска
необоснованно. Далее Никобул приводит и третий закон, определяющий, какие суды должны
рассматривать те или иные дела в зависимости от их характера и какие
должностные лица — делать соответствующие представления*. Пантэнет же, по словам
Никобула, поступает вопреки этому закону, соединив в одном обвинении
различного рода жалобы и обратившись в суд, предназначенный для разбора дел,
связанных с рудниками.
(7) Оратор использовал закон относительно отказа от претензий в начале
речи, два остальных — в конце. И в начале и в конце речи оспаривается
правомерность самого иска Пантэнета. В середине же речи дан разбор дела по
существу, причем самым серьезным и значимым доводом здесь является то, что,
когда происходили события, по поводу которых Пантэнет возбудил ранее иск
против Эверга, а теперь — против Никобула, последнего не было в Афинах.
РЕЧЬ
(1) Согласно нашим законам, граждане судьи, можно
оспаривать правомерность иска по поводу спорных дел, если истец до
этого отказался от претензий и освободил от обязательств другую
сторону4. Поскольку именно так и произошло у меня с Пантэне-

XXXVII Против Пантэнета
463
том, я опротестовал его иск, как вы только что услышали5, ибо он
не подлежит судебному рассмотрению. Я полагаю, что не должен
упускать это свое законное право, и если я докажу, что, помимо
всего другого, он отказался от претензий и освободил меня от
обязательств, то лишу его возможности заявлять, будто я говорю
неправду, и ссылаться на то, что будь это так, я бы опротестовал его
иск6. Но я именно на этом основании и обратился к вам, чтобы
доказать, во-первых, что ничем не нарушил его прав, во-вторых, что
иск, возбужденный им против меня, противозаконен.
(2) Если бы Пантэнет действительно претерпел хоть что-нибудь
из того, за что теперь меня обвиняет, он возбудил бы против меня
иск сразу же, когда мы заключили друг с другом соглашение; ведь
эти тяжбы рассматриваются в течение месяца7, оба мы находились
в городе, а люди обычно выражают свое возмущение нанесенными
им обидами сразу же, а не много времени спустя. Я уверен, что
и вы, услышав о том, что произошло, скажете, что он никакой
обиды от меня не претерпел и занимается вымогательством,
воодушевленный успехом своего иска против Эверга. Мне, граждане
судьи, ничего не остается иного, как доказать вам, что я ни в чем не
виноват, и, представив свидетелей в доказательство истинности
моих слов, уйти от преследования. (3) Моя просьба ко всем вам
умеренна и справедлива: благосклонно выслушать мое обоснование
неправомерности иска и с полным вниманием отнестись ко всему
делу. Много ведь судебных процессов было в нашем городе, но,
по-моему, не найдется ни одной рассмотренной судом тяжбы более
бесстыдной и клеветнической, чем та, которую мой противник
осмелился вам представить. Я расскажу вам обо всем случившемся
с самого начала как только смогу короче.
(4) Мы с Эвергом, граждане судьи, одолжили выступающему
здесь Пантэнету сто пять мин под залог эргастерия в рудничном
районе Маронеи8 и тридцати рабов; из этих денег сорок пять мин
принадлежали мне, а талант — Эвергу9. Дело в том, что Пантэнет
был должен талант Мнесиклу из дема Коллит, а Филею из дема
Элевсин и Плейстору — сорок пять мин. (5) В качестве
продающего нам эргастерий и рабов выступил Мнесикл (он раньше сам

464
Демосфен
купил для Пантэнета это имущество у прежнего владельца
Телемаха). Пантэнет становится нашим арендатором за плату,
соответствующую процентам с долга, — сто пять драхм в месяц10. Мы
заключили письменное соглашение об аренде, где
предусматривалось право Пантэнета выкупить у нас имущество в течение
определенного срока11.
(6) После завершения сделки — в месяце Элафеболион, в год
архонтства Теофила12, — я сразу же уехал, отплыл в Понт,
а Пантэнет и Эверг оставались в Афинах. Мне было бы трудно
сказать, что здесь произошло между ними во время моего
отсутствия, так как они говорят об этом по-разному, а Пантэнет — не
всегда одно и то же: то он заявляет, что из-за насильственных
действий Эверга был вопреки договору отстранен от аренды; то —
что по вине Эверга оказался в списках государственных
должников; то — что ему взбредет в голову. (7) Эверг же говорит без
обиняков: так как он не получал от Пантэнета процентов и тот не
выполнял и других условий соглашения, Эверг отправился к нему
и с его согласия забрал то, что ему принадлежало по праву; после
этого Пантэнет удалился, но вскоре вернулся в сопровождении
людей, пришедших заявить свои претензии1^. Эверг не пошел им
навстречу, но согласился, чтобы Пантэнет сохранил за собой
арендованное имущество, если будет выполнять условия соглашения.
Такие вот речи я слышу от них обоих.
(8) Во всяком случае я знаю, что, если Пантэнет говорит
правду и действительно столь сильно пострадал из-за Эверга, он
получил возмещение согласно собственной оценке14. Ведь он выиграл
у вас возбужденный им судебный процесс. Однако же он,
разумеется, не вправе привлекать к суду за одни и те же проступки
и того, кто совершил их, и меня, которого тогда даже не было
в Афинах. Если же правду говорит Эверг и он — что похоже на
истину — стал жертвой клеветы, то тем более нет оснований
привлекать меня к суду по такому же обвинению.
Я представлю вам сперва свидетелей того, что говорю правду.
(Свидетельства)

XXXVII Против Пантэнета
465
(9) Итак вы, граждане судьи, услышали от свидетелей, что
тот, кто продал нам имущество, до этого сам его купил; что Пан-
тэнет в соответствии с соглашением взял в аренду принадлежавший
нам эргастерий и наших рабов; что я не присутствовал при том,
что затем произошло у него с Эвергом, и меня вообще не было
в Афинах; что Пантэнет возбудил иск против Эверга, а меня
никогда ни в чем не обвинял.
(10) Когда же я вернулся, потеряв почти все, что имел при
отплытии, мне сообщили — и это оказалось правдой, — что
Пантэнет уже больше не арендатор купленного нами имущества, а оно
находится во владении и распоряжении Эверга. Я был
чрезвычайно огорчен, увидев, что оказался в очень трудном положении: или
надо было стать компаньоном Эверга, разделяя с ним связанные
с предприятием хлопоты, или считать его своим должником вместо
Пантэнета, снова оформить аренду и заключить с ним письменное
соглашение. Я предпочел не делать ни того, ни другого. (11) Мне
все это было крайне неприятно, и когда я увидел Мнесикла,
выступившего при продаже нам этого имущества в качестве
продавца15, я подошел к нему, стал упрекать за то, что он рекомендовал
подобного человека, и спросил, кто эти люди, заявляющие
претензии, и что все это значит? Услыхав от меня о претендентах, он
засмеялся, но сказал, что они хотят встретиться с нами; он сам
вызвался нас отвести и взялся убедить Пантэнета поступить со мной
по всей справедливости. Встреча действительно состоялась, (12) но
нужно ли много говорить о ней? Явились люди, утверждавшие,
будто они одолжили деньги Пантэнету под залог эргастерия и ра-
. бов — имущества, которое мы купили у Мнесикла. В этом не
было ничего здравого и честного. Мы изобличили их в том, что все,
что они говорят, ложно. Так как Мнесикл подтверждал наши
права, они сделали нам официальное предложение, рассчитывая, что
мы отклоним его: отступиться, получив от них все наши деньги,
или удовлетворить их денежные претензии, поскольку, по их
утверждению, находящееся в наших руках имущество стоит гораздо
больше, чем одолженная нами сумма.
(13) Выслушав их, я сразу же, без размышления, согласился
получить свои деньги и убедил Эверга поступить таким же обра-
30 Демосфен

466
Демосфен
зом. Когда же дело дошло до того, что нам следовало получить
обратно свои деньги, они вопреки договору заявили, что уплатят
обещанные нам тогда деньги лишь в том случае, если мы оформим
себя в качестве продающих им это имущество. Они, граждане
афинские, поступили благоразумно, так как видели, насколько мы
опутаны интригами этого Пантэнета. В доказательство правдивости
моих слов огласи и эти свидетельства16.
(Свидетельства)
(14) И вот, когда дело оказалось в таком положении, и те,
которых он привел, не соглашались отдавать деньги, а мы,
естественно, продолжали держать в своих руках купленное нами имущество,
Пантэнет стал просить, умолять и заклинать нас, чтобы мы
выступили в роли продавцов. Поддавшись его настояниям и уговорам —
чего он только не делал, упрашивая меня, — я уступил и в этом.
(15) Но мне был известен его дурной характер: сперва он
наговаривал нам на Мнесикла; затем поссорился со своим лучшим другом
Эвергом; как только я вернулся в Афины, он заявил, что рад
видеть меняг когда же надо было выполнять свои обязательства, он
опять рассорился со мною. Этот человек остается другом всех,
пока не добьется и не получит от них того, что ему нужно; после
этого становится их противником и врагом. (16) Зная все это,
я полагал, что, соглашаясь выступить в качестве продавца его
имущества, я избавлюсь от Пантэнета, и обусловил свое согласие тем,
что буду свободен от всяких обвинений и претензий с его стороны.
После того как мы об этом договорились, он действительно
отказался от претензий ко мне, я же выступил, как он и просил, в
качестве продавца эргастерия и рабов подобно тому как в свое время
сам купил их у Мнесикла17. Я получил обратно свои деньги без
всякого ущерба для Пантэнета и, клянусь богами, никак не
предполагал, что он, что бы ни случилось, может возбудить против
меня судебное дело.
(17) Таковы, граждане судьи, факты, относительно которых вы
будете выносить решение; таковы мотивы, побудившие меня, став-

XXXVII. Против Пантэнета
467
шего жертвой вымогательства, опротестовать иск как не
подлежащий судебному рассмотрению. Я представлю свидетелей,
присутствовавших, когда он отказывался от претензий ко мне и освобождал
от обязательств, а затем докажу, что по закону его иск ко мне не
должен быть принят к рассмотрению. А теперь прочти для меня
это свидетельство.
(Свидетельство)
Прочти же и свидетельство купивших эргастерий и рабов, что я
продал это имущество по настоянию Пантэнета тем, кого он указал.
(Свидетельство)
(18) Однако же не только эти люди свидетельствуют, что мы
были освобождены от обязательств, а теперь являемся жертвами
вымогательства, но и сам Пантэнет. Когда он, возбуждая дело
против Эверга, не стал привлекать меня, он тем самым
засвидетельствовал, что у него не оставалось никаких ко мне претензий;
ведь если бы он считал нас виновными в одном и том же, — а мы
оба тогда находились в Афинах18, — он вряд ли привлек бы к
суду одного, оставляя другого в покое. Но я думаю, что вы и без
моих напоминаний знаете, что закон не разрешает снова
возбуждать иск после того как спор был разрешен (как это было в нашем
случае); тем не менее прочти им и этот закон19.
(Закон)
(19) Вы теперь, граждане судьи, услышали закон, который
прямо говорит, что если кто-нибудь откажется от претензий и
освободит от обязательств20, он уже не имеет права обращаться по
поводу этого дела в суд. А вы узнали от свидетелей, что и то и другое
30*

468
Демосфен
произошло между нами. Однако же, если вообще не следует
судиться, когда это запрещено законом, то тем более в нашем
случае. Ведь когда продажа совершена государством, можно было бы
сказать, что это сделано не по праву или что имущество ему не
принадлежало; (20) относительно дел, по которым вынесено
решение суда, можно сказать, что судьи были введены в заблуждение;
и по каждому другому предусмотренному в законе случаю
неподсудности дела можно было бы представить убедительное
возражение. Но когда сам истец согласился с доводами другой стороны
и отказался от претензий к ней, ему, разумеется, больше нечего
сказать; не может же он обвинить самого себя, что поступил
противозаконно. Те, которые возбуждают дело в других случаях, не
подлежащих судебному рассмотрению, нарушают законы,
установленные другими; но если человек обращается в суд по поводу
обязательств, от которых сам освободил другую сторону, он нарушает
свои собственные установления. Подобный образ действий в
высшей степени возмутителен.
(21) Итак, я показал, что, когда я по его просьбе выступил
в качестве продавца рабов21, он отказался от всяких ко мне
претензий; из прочитанного только что закона вы знаете, что в
подобных случаях судебные иски недопустимы. Но я не хочу, граждане
афинские, чтобы создалось впечатление, будто я прибегаю к этому
средству из-за того, что я не в состоянии оправдаться по существу
самого дела, и поэтому попытаюсь показать вам, что он лжет по
каждому пункту обвинения. (22) Прочти текст его искового
заявления против меня22.
(Исковое заявление)
"Никобул злоумышленно нанес ущерб мне и моему имуществу:
он приказал своему рабу Антигену отнять у моего раба деньги,
которые тот нес для уплаты городу взноса за рудник,
арендованный25 мной за девяносто мин24, и виновен в том, что я был
внесен в списки государственных должников на двойную сумму"25.

XXXVII Против Пантэнета 469
(23) Остановись26. Во всем том, что он теперь приписывает мне
в своем иске, он раньше обвинил Эверга и выиграл дело против
него. Уже в начале моей речи вам были представлены
свидетельства, подтверждающие, что, когда происходили раздоры между Пан-
тэнетом и Эвергом, меня в Афинах не было; впрочем, это
очевидно и из его искового заявления. Ведь там нигде не написано,
будто я сам что-либо совершил из инкриминированных Эвергу
поступков, но, сформулировав обвинение как "умышленное нанесение
ущерба ему и его имуществу", он утверждает, будто раб
действовал по моему приказу. Это ложь. Как я мог отдать такой приказ,
когда, отплывая из Афин, не мог, разумеется, ничего знать о том,
что здесь потом произойдет? (24) Затем, какая нелепость!
Заявляя, будто я злоумышленно хотел обесчестить его27 и совершенно
разорить, он написал, будто я приказал рабу совершить то, чего не
смог бы сделать даже гражданин гражданину. В чем же смысл
этого? Я полагаю, что он, не имея оснований возложить на меня
вину за случившееся здесь во время моего отсутствия, но желая
добиться чего-нибудь путем лживых наветов, написал в своем
исковом заявлении, будто я отдал такой приказ. Если бы он этого не
сделал, его иск был бы лишен всякого смысла. Прочти следующие
строки в тексте искового заявления.
(Исковое заявление)
(25) "И после того как я стал государственным должником, он,
.несмотря на мои возражения, поставил в мой эргастерий,
расположенный возле. Фрасилла28, распорядителем моего имущества своего
раба Антигена..." Остановись29. Опять же и тут сами факты
изобличат его как лжеца. Ведь он написал, что я привел раба, а он
противился этому. Но это не могло произойти в мое отсутствие;
ведь ни я, находясь в Понте, не мог поставить раба, ни Пантэ-
нет — возражать тому, кто отсутствовал. Как это так? (26) Что
же побудило его предъявить подобное обвинение? Думаю, что
Эверг, поступая неправильно, за что и понес наказание, поместил

470
Демосфен
в эргастерий раба, которого он, будучи моим хорошим знакомым
и близким мне человеком, взял из моего дома к себе. Если бы
Пантэнет написал в своей жалобе, как действительно было дело, он
вызвал бы смех. Раба поставил Эверг, а виноват перед тобой я? Во
избежание этого он был вынужден сформулировать обвинение так,
чтобы оно было направлено против меня. Теперь читай дальше.
(Исковое заявление)
"...Он убедил моих рабов расположиться в мастерской, где
дробилась руда30, что причинило мне ущерб..."
(27) А вот это уже предел бесстыдства. Что он лжет, видно не
только из того, что, когда я официально потребовал рабов для
допроса под пыткой, он не захотел этого, но и из всего остального.
Какой для меня был смысл убеждать этих рабов? Уж не для того
ли, клянусь Зевсом, чтобы их приобрести? Однако же, когда мне
предоставлен был выбор — или сохранить их в своем владении,
или получить обратно деньги, я предпочел последнее. Это тоже
подтверждено свидетельскими показаниями. Тем не менее прочти
текст сделанного мной ему официального вызова.
(Вызов)
(28) Он, однако, уклонился и не принял вызова, а теперь
посмотрите, как он почти немедленно после этого возбуждает
судебное дело. Читай дальше исковое заявление.
(Исковое заявление)
"...Использовав сереброносную руду, извлеченную моими
рабами, и завладев серебром, полученным из этой руды..."
И опять же как мог я, не находясь в Афинах, совершить про-

XXXVII Против Пантэнета
471
ступки, за которые ты привлек Эверга и добился его осуждения?
(29) читай дальше.
(Исковое заявление)
"...И продав мой эргастерий и рабов вопреки заключенному со
мной соглашению..."
Остановись. Здесь он превысил меру больше, чем во всем
остальном. Во-первых, он заявляет, что я "поступил вопреки
заключенному с ним соглашению". Каково это соглашение? Мы сдали
ему в аренду принадлежавшее нам имущество за плату,
соответствовавшую процентам с одолженных ему денег, и больше ничего
там не было. В качестве продавшего нам имущество по
просьбе присутствовавшего при сделке Пантэнета выступил Мнесикл.
(30) После этого мы продали имущество третьим лицам на тех же
условиях, на каких сами его купили, причем Пантэнет не просто
просил, но прямо-таки умолял это сделать: ведь никто не хотел
принять его в качестве продавца. Итак, какое отношение имеет
соглашение об аренде к твоему иску? На каком основании ты, негод-
нейший человек, включил это в исковое заявление? Так вот,
прочти же свидетельство, подтверждающее, что мы продали
имущество по его просьбе и на тех же условиях, на которых купили сами.
(Свидетельство)
(31) Впрочем, ты и сам свидетельствуешь о том же: ведь
имущество, которое мы купили за сто пять мин, ты позднее продал за
три таланта и две тысячи шестьсот драхм31. Однако же кто,
оформляя сделку окончательной продажи с одним тобой, дал бы
тебе хотя бы одну драхму? В подтверждение того, что я говорю,
пригласи свидетелей.
(Свидетели)

472
Демосфен
(32) И вот, получив за свое имущество деньги соответственно
оценке, на которую он согласился, и упросив меня выступить в
качестве продавца на одолженную мной сумму32, он требует теперь
от меня еще два таланта. Остальные его претензии еще более
возмутительны. Прочти же оставшуюся часть искового заявления.
(Исковое заявление)
(33) Здесь смешано воедино множество ужасных обвинений:
мне приписываются избиения, оскорбления, насилия, дурное
обращение с эпиклерами33. Между тем для каждого из этих проступков
предусмотрены различные судебные процессы, которые
возбуждаются перед равными должностными лицами54 и влекут за собой
неодинаковые наказания. Так, дела об избиениях и насилиях
поступают к Коллегии сорока35, об оскорблении — к фесмофетам36, об
эпиклерах — к архонту37. Законы же позволяют опротестовать
правомерность исков и в тех случаях, когда они представлены не
тем должностным лицам, к компетенции которых они относятся.
Прочти судьям этот закон.
(Закон)
(34) Однако, хотя я в своем заявлении о неправомерности иска
вписал в дополнение к другим доводам: "фесмофеты не правомочны
представлять в суд дело, возбужденное Пантэнетом", это было
вычеркнуто и в моем заявлении отсутствует. Ваше дело выяснить, как
это случилось. Мне это безразлично, пока я в состоянии
представить вам сам закон: ведь мой противник не сможет лишить вас„
знания и понимания того, что соответствует праву. (35) А теперь
возьми закон о делах, связанных с рудниками. Я полагаю, что,
основываясь также и на нем, смогу доказать, что иск Пантэнета не
подлежит рассмотрению, а я скорее заслуживаю благодарности, чем того,
чтобы оказаться жертвой необоснованного обвинения. Читай.

XXXVII. Против Пантэнета 473
(Закон)
Этот закон ясно определил, в каких случаях применимы иски
о правонарушениях, связанных с рудниками. Так, закон допускает
привлечение к суду человека, который вытеснил другого из его
разработки38; я же не только сам не сделал этого, но утвердил его
в праве владения, передал ему имущество, которого другой
пытался его лишить, и выступил в качестве продавца по его просьбе.
(36) Да, говорит он, это так, но ведь иски предусмотрены и при
других правонарушениях, связанных с рудниками. Ты совершенно
прав, Пантэнет. Но какие это правонарушения? Заполнить дымом
чужой рудник39; проникнуть туда с оружием; продолжить свою
разработку в пределах чужих границ40. Таковы эти "другие,
предусмотренные законом, правонарушения". Ни одного из них я,
разумеется, не совершил против вас, разве только ты рассматриваешь
людей, получающих обратно то, что они раньше одолжили тебе,
как напавших на тебя с оружием в руках. Если же ты
придерживаешься подобного взгляда, то можешь возбуждать "рудничные
процессы" против всех, кто ссудил тебе свои деньги. Но нет
такого права. (37) Скажи, неужели человек, взявший у государства
в разработку рудник, вправе нарушить общий для всех закон,
определяющий процедуру и для истцов, и для ответчиков, и станет
обращаться в инстанции, ведающие делами о правонарушениях
в рудниках, по всяким другим поводам? Например, если он займет
у кого-нибудь деньги? Если о нем будут плохо говорить? Если он
подвергнется избиению? Если у него что-то украдут? Если не
получит возмещения авансированного им налога?41 Короче — во всех
вообще случаях? (38) Что касается меня, то я считаю, что он не
вправе так поступать; суды, ведающие правонарушениями в
рудниках, имеют в виду компаньонов по разработке42, тех, кто
вторгается на соседний участок, и вообще людей, деятельность которых
связана с рудниками, если они совершат какой-нибудь из
перечисленных в законе проступков. Но человека, который одолжил
деньги Пантэнету и лишь с трудом, после настойчивых просьб, получил
их обратно, не следует сверх того привлекать еще и по
"рудничному делу"43. Никоим образом.

474
Демосфен
(39) Всякий, кто рассмотрит дело, убедится, что я не причинил
Пантэнету никакого вреда, и иск его по закону не подлежит
рассмотрению; ведь он не мог обосновать ни одного из своих
обвинений; все, что он написал в своем исковом заявлении, — ложь,
к тому же он возбудил дело по поводу претензий, от которых сам
отказался. В минувшем месяце, граждане афинские, когда состав
дикастериев уже был определен по жребию и я собирался явиться
в суд, он пришел ко мне, окруженный своими людьми — этой
шайкой сообщников, — и сделал весьма хитроумный ход. (40) Он
прочел мне длинный официальный вызов, требуя допросить под
пыткой раба44, который, по его словам, был в курсе этого дела;
если его претензии подтвердятся, я должен буду заплатить
назначенную им сумму45; если же они окажутся необоснованными, то
Мнесикл, которому поручался допрос, определит, какую плату
Пантэнет должен внести за раба46. Я представил ему поручителей,
гарантирующих мою верность соглашению, и запечатал вызов;
(41) и вовсе не потому, что считал все это справедливым. Какая
тут может быть справедливость, если от физических и моральных
качеств раба зависело, обязан ли я буду уплатить два таланта,
а даже при благоприятном для меня исходе вымогатель останется-
безнаказанным? Но все же я дал согласие, видя свое
преимущество в правоте моего дела. Что же дальше? Как только он забрал
свой судебный залог47, он снова вызывает меня в суд,
незамедлительно показав этим, что не намерен придерживаться выдвинутых
им самим условий. (42) Когда же мы пришли к тому, кто должен
был проводить допрос раба под пыткой, Пантэнету следовало
распечатать вызов, предъявить его текст и действовать согласно
написанному в нем и нашей договоренности; однако он воспользовался
тем, что в момент оглашения нашей тяжбы, стоял шум, и все
происходило следующим образом: — "Я делаю тебе официальный
вызов. — Принимаю. — Дай мне свое кольцо48. — Вот, возьми. —
Кто твой поручитель? — Такой-то". Я не сделал ни копии
соглашения, ни чего-либо взамен его. И вот, вместо того чтобы
поступить, как я только что сказал, Пантэнет явился с другим текстом
вызова, настаивая, чтобы самому пытать раба49; схватил его, стал

XXXVII Против Пантэнета
475
тащить, не зная меры в своем бесчинстве. (43) А я, граждане
судьи, понял, какие преимущества дает умение представить себя
перед другими в выгодном свете. Ведь я понимал, что все это
приходится переносить из-за того, что мои простодушие и
безыскусственность вызывают ко мне неуважительное отношение и я несу
тяжкое наказание за то,.что мирюсь с этим. В доказательство
того, что я был вынужден, вопреки тому, что считал справедливым,
противопоставить его вызову свой и выдал раба для допроса под
пыткой, что все это правда, прочти текст вызова.
(Вызов)
(44) Поскольку он уклонился и от моего вызова и от того, что
сам раньше предложил в своем вызове, мне интересно, что же он
в конце концов сможет вам сказать. Чтобы вы получили
представление о человеке, от которого, по его словам, он столько
претерпел, посмотрите на этого раба50. Это он якобы выгнал Пантэнета
из его эргастерия, он сильнее друзей последнего и законов. Ведь я
в это время был в отъезде, и сам Пантэнет этого не отрицает.
(45) Я хочу сказать вам, каким образом ему удалось, обманув
прежних судей, выиграть иск против Эверга, чтобы вы знали, что
и на этом процессе он не остановится ни перед какими
бесстыдными и лживыми заявлениями. Более того. Вы обнаружите, что
выдвигаемые против меня на этом процессе обвинения опровергаются
теми же соображениями, как и в предыдущем деле, и это
убедительнейшим образом доказывает, что Эверг стал жертвой ложного
обвинения. Ведь в дополнение ко всем другим обвинениям
Пантэнет заявил, будто тот, явившись в его сельское владение51, вошел
в помещение, где находились его мать и эпиклеры; в суд он
принес с собой закон об эпиклерах. (46) Однако же он до сих пор
еще не обратился по этому поводу с чрезвычайным заявлением
против меня или Эверга к архонту, который по закону ведает
делами эпиклер52. Между тем ему это ничем не грозило, так как
в подобных случаях признанный виновным несет наказание или
платит штраф, а тот, кто возбудил дело, ничем не рискует за свое

476
Демосфен
заступничество. Пантэнет же не сделал чрезвычайного заявления
архонту, а обратился с обвинением в суд и добился присуждения
ему двух талантов. (47) Я думаю, что если бы Эверг заранее
знал — а это полагается по закону, — какого характера
обвинение ему будет предъявлено в суде, он смог бы, доказав истину
и свою правоту, легко добиться оправдания. Оказавшись же
привлеченным к суду по закону о правонарушениях, связанных
с рудниками, чего он никак не ожидал, Эверг был застигнут
врасплох и не смог без.подготовки отвести от себя ложное обвинение.
А судьи, введенные Пантэнетом в заблуждение относительно
рассматриваемого дела, вознегодовали и признали Эверга виновным.
(48) Думаете ли вы, что Пантэнет, которому удалось обмануть
тогдашних судей, поколеблется повторить то же и с вами? Что он
потому возбудил это дело в суде, что полагается на
действительные факты, а не на слова и свидетельства своих сообщников —
Прокла, этого находящегося здесь долговязого человека,
подлейшего Стратокла, умеющего как никто другой увлекать своими
речами, и вдобавок — на собственную способность безудержно
и без всякого стыда плакать и жаловаться?
(49) Однако же ты не только недостоин ничьего сожаления, но
с гораздо большим основанием, чем кто-либо другой,
заслуживаешь ненависти за уловки, к которым прибегаешь в деловых
отношениях; так, будучи не в состоянии вернуть занятые тобой сто
пять мин, ты по отношению к людям, которые снабдили тебя
деньгами и позволили выполнить обязательства перед первыми
кредиторами, не только не соблюдаешь условия заключенного с ними
соглашения, но пытаешься вдобавок лишить их гражданских прав55.
В других случаях мы сталкиваемся обычно с тем, что лишаются
своего имущества должники; в твоем же деле подобная участь
постигла кредитора, который, одолжив тебе талант, вынужден был
уплатить два таланта, став жертвой твоего клеветнического
обвинения54, (50) а я, одолживший тебе сорок мин, теперь привлечен
к судебному делу, грозящему уплатой двух талантов. Ты, владея
имуществом, под залог которого никогда не мог занять более ста
мин55, в итоге продал его за три таланта две тысячи драхм56,

XXXVIi. Против Пантэнета
Ml
а теперь заявляешь, что из-за этого имущества понес убытки в
четыре таланта57. Кто же повинен в этом? Получается, клянусь
Зевсом, что мой раб. Какой же гражданин позволит рабу лишить себя
имущества? И кто сможет сказать, что мой раб должен отвечать
и за те правонарушения, в которых Пантэнет обвинил Эверга
и выиграл судебный иск?
(51) Но помимо всего, сам Пантэнет освободил моего раба от
всех этих обвинений; ведь не об этом следовало теперь говорить,
и не писать в вызове, в котором он требовал раба для допроса под
пыткой, а надо было возбудить иск против раба, а ответа
требовать с меня, его господина. Вместо этого он иск возбудил против
меня, а обвиняет моего раба. Законы этого не разрешают.
Слыхано ли, чтобы кто-нибудь, возбудив иск против господина, в
проступках обвинял раба, как будто он правомочное лицо58?
(52) И вот, если кто-нибудь спросит его: "Какие веские
обвинения ты сможешь выдвинуть против Никобула?", он скажет:
"Афиняне ненавидят людей, дающих взаймы. Никобул же
вызывает неприязнь, он быстро ходит^ говорит высокопарно, носит
палку59; все это, — скажет он, — в мою пользу". Он говорит так не
краснея и не думает, что слушатели поймут, что такого рода
рассуждения подобают сикофанту, а не жертве несправедливости.
(53) Что касается меня, то я не считаю, что заимодавцы
совершают нечто предосудительное; однако же некоторые из них
заслуженно вызывают ваше негодование; я имею в виду тех, которые
превращают это в профессию, руководствуясь не человечностью
и не другими подобными соображениями, а исключительно
стремлением к выгоде. Ведь поскольку я не только одолжил деньги
Пантэнету, но и сам многократно занимал, я прекрасно знаю этих
людей и не люблю их. Однако же не собираюсь, клянусь Зевсом,
разорять их и подвергать клеветническим обвинениям. (54) Но
можно ли отнести к профессиональным заимодавцам того, кто
подобно мне, потратил столько трудов, плавая и рискуя жизнью,
и приобрел небольшие средства, а затем отдал их взаймы, желая
оказать услугу и в то же время не допустить, чтобы деньги
незаметно растаяли? Разве только, по твоему мнению, тот, кто одол-

478
Демосфен
жит тебе деньги, тем самым уже заслуживает ненависти всего
нашего государства. А теперь прочти свидетельства, из которых
вы увидите, как я отношусь к тем, кто одалживает мне деньги,
и к тем, кто обращается ко мне с просьбой об этом.
(Свидетельства)
(55) Таков, Пантэнет, я, человек, который, по твоим словам,
быстро ходит, и таков ты, шествующий неторопливо. Но что
касается моей походки и манеры говорить, я, граждане судьи, скажу
правдиво, с полной откровенностью. Я ведь не заблуждаюсь на
свой счет и хорошо знаю, что не одарен в этом отношении
природой и не принадлежу к людям, которые производят хорошее
впечатление своим внешним видом. А если кое-кого раздражают те
мои черты, которые не приносят мне никакой пользы, то разве уже
это одно не является для меня несчастьем? (56) Но что еще я
должен терпеть? Неужели, если я одолжу кому-нибудь деньги,
мне следует сверх того платить и по приговору суда? Думаю, что
никоим образом. Ни Пантэнет не сможет доказать, что мне
присущи зловредность и подлость, и ни один из вас, сколько бы вас ни
было, не припишет мне такого. Что же касается других качеств, то
каждый из нас, по-моему, таков, каким его создала природа.
Трудно бороться против природных недостатков тому, у кого они
имеются (ведь в противном случае мы бы ничем не отличались друг
от друга), но легко заметить эти недостатки у другого и укорить
его. (57) Но какое значение имеют эти мои свойства для нашего
с тобой спора, Пантэнет? Ты претерпел много неприятностей? Но
ведь за это ты получил возмещение по суду. Не от меня? Но
ведь я не причинил тебе никакого вреда. В противном случае, ты
никогда не признал бы меня свободным от обязательств; не
оставил бы меня в стороне, когда возбуждал дело против Эверга, ή не
попросил бы выступить в качестве продавца того, кто причинил
тебе столько зла. И затем, каким образом мог бы я, отсутствуя
и будучи в отъезде из Афин, принести тебе какой-либо вред?

XXXVII Против Пантэнета
479
(58) Но если даже допустить60, что ему нанесен величайший
возможный вред и что все, что он скажет об этом здесь, правда, вы,
я полагаю, единодушно согласитесь с тем, что многим довелось
претерпеть, бесспорно, более значительные неприятности, чем те,
которые связаны с деньгами. Ведь случаются и непредумышленные
убийства, и караемые законом оскорбления, и многое другое
подобное этому. Однако же во всех этих случаях предусмотрена
возможность отказа от возмездия, если виновные смогут убедить
потерпевших простить их. (59) Установленная законом
справедливость настолько обязательна для всех, что если кто-нибудь, уличив
другого в непредумышленном убийстве и бесспорно доказав, что на
том лежит скверна6^, после этого простит его и откажется от
претензий, он уже не может отправить этого человека в изгнание62.
И также, если потерпевший сам перед смертью простит убийцу,
никто из оставшихся в живых родственников не вправе
преследовать его. Таким образом, даже те, кого законы, в случае
признания их виновными, предписывают изгонять, ссылать, казнить,
освобождаются от тяжких наказаний, если только другая сторона
отказывается от претензий к ним.
(60) Можно ли себе представить, чтобы отказ от претензий
имел такую силу и значение в случаях, касающихся жизни людей
и тягчайших правонарушений, а при имущественных спорах и менее
серьезных обвинениях был недействительным? Разумеется, нет.
И если я не добьюсь у вас теперь справедливости, то тягостнее
всего будет не сам этот факт, а то, что вы по отношению ко мне
отмените справедливое установление, существующее испокон веков.

ЩЩ^^Ш^ШЩЩЩЩЩЩЩШ^ШШ^Ш^ЩЩШШЩЩЩШШ.
XXXVIII
ПРОТИВ НАВСИМАХА И КСЕНОПИФА
Заявление о неправомерности иска
СОДЕРЖАНИЕ
Навсимах и Ксенопиф находились под опекой Аристехма. Когда их, по
достижении совершеннолетия, внесли в списки граждан, они возбудили против
Аристехма дело по обвинению в опеке, затем договорились и, получив от Аристехма
три таланта, освободили его от обвинений. Аристехм умер, оставив четверых
детей. Спустя долгое время Навсимах и Ксенопиф предъявили к ним иск по делу
о нанесении ущерба*, требуя возмещения денег в связи с опекой. Дети Аристехма
опротестовали иск как неправомерный на основании закона, не разрешающего
новое судебное разбирательство в случаях, когда до этого одна сторона отказалась
от претензий к другой и освободила ее от обвинений.
РЕЧЬ
(1) Законы, граждане судьи, дают право опротестовать иски,
возбужденные по поводу дел, по которым ранее было достигнуто
соглашение об отказе от претензий и освобождении об обвинений.
Именно это и произошло в споре между моим отцом и
возбудившим против нас дело Навсимахом и Ксенопифом. На этом
основании мы, как вы только что услышали, опротестовали иск как не
подлежащий судебному рассмотрению. (2) Моя лросьба ко всем
вам будет скромна и справедлива: благосклонно выслушать' мою
речь, а затем, если вы найдете, что со мной поступают несправед-

XXXVIII Против Навсимаха и Ксенопифа 481
ливо и что обвинение против меня необоснованно, помочь мне
в соответствии с законом. Как вы узнали из искового заявления,
сумма иска определена в тридцать мин; в действительности от нас
требуют четыре таланта. Ведь их двое, они возбудили против нас
четыре дела о нанесении ущерба, все — по поводу той же самой
суммы, оценив каждый иск в три тысячи драхм2; хотя в исковом
заявлении теперь написана оценка — тридцать мин, в сущности
речь идет о названной мною выше огромной сумме3. (3) Сами
факты покажут вам недобросовестность наших противников и то,
с каким злым умыслом они выступили против нас. Прежде всего
вы услышите показания свидетелей о том, что они освободили
нашего отца от обвинений, предъявленных ему в связи с опекой:
именно на этом основании мы и опротестовали их иск как не
подлежащий судебному рассмотрению. Прочти эти свидетельства.
(Свидетельства)
(4) Итак, граждане судьи, вы из этих свидетельств знаете, что
они выдвинули претензии по поводу опеки, затем отказались от
них, получив Согласно,договоренности деньги. Я думаю, что мне
незачем вам говорить о законе, запрещающем снова возбуждать
иск в такого рода случаях4, — он всем вам известен; тем не менее
я хочу, чтобы вам его прочли. Читай закон.
(Закон)
(5) Вы только что, граждане судьи, услышали закон, ясно
определяющий случаи, не подлежащие судебному рассмотрению. Среди
них назван один, к которому этот запрет относится в такой же
мере, как к остальным, — нельзя судиться по поводу претензий,
если от них отказалисо и освободили другую сторону. Однако же,
хотя отказ от претензий действительно имел место, притом в
присутствии многих свидетелей, и закон определенно освобождает нас
от дальнейших исков, эти люди дошли до крайней степени бес-
31 Демосфен

482
Демосфен
стыдства и наглости; (6) через четырнадцать лет после отказа от
претензий к нашему отцу, через двадцать два года после внесения
нас в списки граждан, когда уже не было в живых ни нашего
отца, с которым у них было заключено соглашение, ни опекунов,
ведавших нашими делами после его смерти, ни их собственной
матери, которая была в курсе дел, ни арбитров, ни свидетелей, —
когда, одним словом, не оставалось никого из знавших об этом деле,
Навсимах и Ксенопиф решили воспользоваться — как
неожиданной удачей — нашей неопытностью и естественным незнанием
того, что некогда произошло, и возбудить против нас эти иски,
осмеливаясь приводить несправедливые и неблаговидные доводы.
(7) Так, они утверждают, что, получив от опекуна деньги, они при
этом не продали своего права на отцовское имущество и не
отказались от него; что им принадлежит все, что было оставлено в виде
следуемых их отцу долгов, утвари и всего, что представляет
какую-нибудь ценность. Я же знаю по слухам, что оставленное Ксе-
нопифом и Навсикратом5 наследство все состояло из следуемых им
долгов, а видимого имущества6 было мало. Опекуны, взыскав
долги и продав кое-какую утварь и рабов, купили земельные участки
и доходные дома7. Это и получили наследники.
(8) Если бы уже раньше не было по этому поводу споров и
дело по обвинению опекунов в плохом распоряжении имуществом не
дошло бы до суда, был бы другой разговор. Но так как они,
предъявив обвинение в дурной опеке в целом, возбудили иск и
получили деньги, то тем самым дело было тогда прекращено. Ведь,
обратившись в суд по поводу опеки, он имели в виду не слова
"дурная опека", а деньги; опекуны же уплатили деньги не для
того, чтобы отклонить наименование "дурные", а чтобы освободиться
от., обвинений.
(9) Таким образом, поскольку наши противники отказались от
претензий к нам, у них нет никаких оснований привлекать нас
к суду по поводу долгов, которые наш отец взыскал до соглашения
с ними, и вообще по поводу имущества, полученного им в качестве
опекуна. Я думаю, что вам это достаточно понятно из самих
законов и факта их отказа. А теперь я хочу показать, что после этого

XXXVIII Против Навсимаха и Ксенопифа 483
не могло быть никаких взысканий денег, следуемых их отцу, —
они измышляют это, чтобы ввести вас в заблуждение. (10) Они не
смогли бы приписать моему отцу, будто он что-то получил (ведь
он умер три или четыре месяца спустя после примирения с ними);
я покажу, что ничего не мог взыскать и Демарет, который был
оставлен нам опекуном (ведь и его они вписали в исковое
заявление). (11) Сами наши противники — лучшие для нас свидетели:
вы увидите, что при жизни Демарета они не возбудили против
него никакого иска. Более того, если подумать и посмотреть по
существу дела, то можно увидеть, что он не только не получил
денег, но и не мог этого сделать. Ведь долг, о котором идет речь,
был на Боспоре, Демарет же никогда не ездил туда; как же мог
он взыскать деньги? Можно было бы ответить — он, клянусь
Зевсом, послал доверенное лицо для их получения. (12) Но
посмотрите, как обстоит дело. Гермонакс должен был нашим
противникам сто статеров8,' которые он занял у Навсикрата; Аристехм был
их опекуном и попечителем их имущества в течение шестнадцати
лет. Вполне очевидно, что те деньги, которые Гермонакс лично
уплатил им, когда они достигли совершеннолетия, он не возвращал,
когда они были детьми; не возмещал же он один и тот же долг
дважды. Найдется ли кто-нибудь настолько безрассудный, чтобы
деньги, с возвращением которых владельцам он так долго тянул,
после этого добровольно уплатить человеку, которому они не
принадлежали, на основании его письма?9 Думаю, что нет. (13)
Однако же в доказательство правдивости моих слов, — того, что
отец умер сразу же после примирения с ними, что мои противники
никогда не возбуждали дела против Демарета по поводу этих
денег, что Демарет вообще не отплывал на Боспор, — огласи
свидетельства.
(Свидетельства)
(14) Из расчета времени и свидетельских показаний вам стало
ясно, что отец после их отказа от претензий к нему не взыскал
31*

484
Демосфен
этих денег, что никто не стал бы добровольно отдавать их
посланцу Демарета, что сам Демарет не отплывал из Афин и не
приезжал на Боспор. Теперь я покажу, как они лгут, извращая все
факты. Ведь в своем исковом заявлении по данному делу они
написали, что мы должны им деньги, взысканные нашим отцом, и что он
признал за собой этот долг в данном им отчете об опеке. Возьми,
пожалуйста, и прочти само исковое заявление.
(Исковое заявление)
(15) Вы слышите, что написано в исковом заявлении: "...Ари-
стехм в своем отчете об опеке признал этот следуемый мне долг..."
Однако же оказывается, что, возбуждая дело против отца по
поводу опеки, они, в противоречии с этим, обвинили его тогда в том,
что он не сдал отчета10. Прочти, пожалуйста, текст их искового
заявления против отца.
(Исковое заявление)
(16) В каком же отчете, Ксенопиф и Навсимах, отец будто бы
признал за собой долг вам? Ведь тогда вы обвиняли его как раз
в том, что он не дал вам отчета? Если вам будет дозволено
возводить ложные обвинения по двум противоречащим друг другу
поводам — тогда вы взыскали деньги за то, что он не дал отчета,
теперь привлекаете к суду, ссылаясь на этот отчет, — то ничто вам
не помешает после этого придумать и какой-либо третий повод
для возбуждения нового судебного дела. Однако же законы
говорят совсем другое: привлекать к суду по одному и тому же делу
одного и того же человека можно только один раз.
(17) А теперь, граждане судьи, чтобы вы знали, что они
сейчас не терпят никакой несправедливости, а, напротив, судятся
с нами вопреки всем законам, я хочу привести вам и тот закон,
который ясно говорит, что если сироты не возбудят дела об.
опеке в течение пяти лет, они уже не вправе предъявлять связанные
с ней обвинения11.
Этот закон он прочтет вам.

XXXVIII. Против Навсимаха и Ксенопифа
485
(Закон)
(18) Итак, вы слышали, граждане судьи, закон, который
недвусмысленно говорит, что, если не возбудить дело в течение пяти
лет, судебный иск уже не допускается. Они, конечно, могут
сказать: "Но ведь мы возбудили дело". Это правда, но поскольку вы
примирились с другой стороной, вы уже не справе снова
привлекать ее к суду. Получилась бы нелепость: в то время как закон
устанавливает пятилетний срок, в течение которого сироты, если не
отказались от первоначальных претензий к опекунам, вправе
возбуждать против последних иски по поводу причиненного им ущерба,
вы теперь, по прошествии двадцати лет, выиграли бы процесс
против детей своих опекунов.
(19) Я слышал, однако, что они будут уклоняться от
обсуждения самих фактов и основанного на законах права, а собираются
говорить, какое огромное наследство им было оставлено, а их его
лишили; в доказательство они приведут большую сумму, названную
ими в первоначальном иске; будут плакаться по поводу своего
сиротства и подробно излагать содержание отчета об опеке. На
такие именно доводы они полагаются, рассчитывая обмануть вас.
(20) Но, по-моему, высокая оценка их иска скорее
свидетельствует о злонамеренности их требований к моему отцу, чем о том, что
их лишили столь больших денег: если можно доказать, что вам
должны восемьдесят талантов12, никто не согласится отказаться от
претензий, получив только три; в то же время нет такого опекуна,
который, если с него требуют столь большую сумму денег, не
согласился бы отдать три таланта, чтобы откупиться от риска и
естественных преимуществ, которыми они тогда обладали. Ведь они
были сиротами, они были юными, и никто не знал, что они собой
представляют. А этому, как все говорят, вы придаете большее
значение, чем доводам, основанным на праве.
(21) Однако же я надеюсь показать, что вы с полным
основанием не должны позволить им говорить что-нибудь по поводу опеки.
Если даже допустить, что им причинено величайшее зло и все, что
они теперь скажут об этом, — правда, то, я думаю, все вы по

486
Демосфен
крайней мере согласитесь, что некоторым людям довелось
претерпеть многие, более серьезные беды, чем связанные с деньгами;
я имею в виду непредумышленные убийства, оскорбления,
караемые законом13, и многое подобное. Но даже во всех этих случаях
установлен предел возмездия и способ избавления от него:
потерпевшие, уступив уговорам виновных, могут отказаться от претензий
к ним. (22) И это правовое установление имеет такую силу, что,
если кто-нибудь, уличив другого в непредумышленном убийстве
и бесспорно доказав, что тот запятнан скверной, после этого
простит его и освободит от обвинений, он уже не вправе изгонять
убийцу. Так вот, если в делах, касающихся жизни и величайших
ценностей, освобождение от обвинений имеет столь большую
и окончательную силу, возможно ли чтобы оно было
недействительно в случаях денежных претензий и менее серьезных
обвинений? Бесспорно, нет. И если я теперь не добьюсь у вас
справедливости, то самым тягостным будет не этот факт, а то, что
нарушится справедливое установление, существующее испокон веков.
(23) Они, возможно, скажут: "Опекуны не сдали в аренду
наше имущество"14. Но ведь ваш дядя Ксенопиф был против, и,
когда Никид донес об этом, убедил судей, чтобы они позволили ему
самому управлять имуществом15. Все знают об этом. "Опекуны
разграбили значительную часть нашего наследства". Пусть так,
Но ведь вы получили от них возмещение, на которое сами
согласились, и у вас, разумеется, нет никаких оснований снова получить
его от меня. (24) Но чтобы вы, граждане судьи, не подумали, что
у них все же есть какие-либо права на это, учтите, что
несправедливо (и как может быть иначе?) после примирения с теми, от кого
исходили их неприятности, выдвинуть обвинения против людей,
непричастных к этому. Тем не менее если вы, Ксенопиф и Навей-
мах, считаете, что можете на удивление убедительно обосновать
свои права, то верните три таланта и доводите дело до конца.
Ведь вы получили столь большую сумму и прежде чем вернете ее,
должны молчать, а не предъявлять обвинения, сохраняя у себя
деньги. Это уж последнее дело.
(25) Они, возможно, скажут о своих триерархиях16 и о том, что
потратили на вас свое состояние17. Я не буду говорить, что они

XXXVIII. Против Навсимаха и Ксенопифа
487
лгут и что потратили большую часть состояния на себя и лишь
немного — на государство. Без всяких оснований они станут
требовать у вас незаслуженную ими благодарность. Правда, я и сам,
граждане судьи, считаю, что право на какую-то благодарность
имеют все, исполняющие для вас литургии. Но кто же из них
больше всего? Те, кто своей деятельностью приносят пользу
городу, не совершая ничего позорного, вызывающего всеобщее
порицание. (26) Однако те, кто одновременно с исполнением литургий
растратили свое состояние, приносят городу не пользу, а дурную
репутацию (ведь никто никогда сам себя не обвинит, а скажет, что
это город лишил его состояния). Те же, которые ревностно
выполняют возлагаемые вами обязанности, а в остальном проявляют
благоразумие и сохраняют свое состояние, заслуживают предпочтения
не только потому, что оказали услуги и, разумеется, будут
полезными в дальнейшем, но и за то, что все это делается без упреков
в ваш адрес. Что все мы относимся именно к таким гражданам, вы
увидите. Что же касается моих противников, то я о них не буду
говорить, чтобы не дать им повода обвинить меня в поклепах.
(27) Нас нисколько не удивит, если они станут проливать
слезы и попытаются вызвать к себе жалость. Я же прошу всех вас
учесть, что позорно, а главное, преступно со стороны людей,
которые бесстыдным и мерзким образом растратили свое состояние на
кутежи и попойки в обществе Аристократа, Диогена и других
подобных им, теперь проливать слезы и рыдать, стремясь получить
чужое имущество. Вам пристало бы рыдать — это было бы
оправдано — по поводу ваших прежних действий. Теперь же слезы
проливать неуместно. Надо доказать, что вы не отказались раньше
от претензий или что у вас есть право снова возбуждать иск по
поводу тех же претензий, или что дозволяется обращаться в суд по
истечении двадцати лет, в то время как законом установлен
пятилетний срок давности. Ведь именно насчет этого судьи должны
вынести решение. (28) Если же наши противники не смогут этого
доказать — а они не смогут, — мы вас всех, граждане судьи,
просим не отдавать нас в жертву этим людям и не допустить,
чтобы они получили четвертое состояние в дополнение к тем трем,

488
Демосфен
которыми они так плохо распорядились; я имею в виду деньги,
которые опекуны отдали сами; те, которые они взыскали с опекунов,
угрожая судом, и, наконец, те, которые они получили совсем
недавно у Эсия18, выиграв судебное дело против него. Мы просим
вас позволить нам — и это будет справедливо — сохранить свое
имущество. В наших руках оно будет более полезным для вас, чем
в их руках, и, разумеется, более справедливо, чтобы мы, а не они
владели тем, что нам принадлежит.
Не знаю, что бы я мог прибавить к уже сказанному. Я думаю,
что вы ничего из услышанного не упустили. Вылей воду19.

шшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшш.
XXXIX
ПРОТИВ БЕОТА ПО ПОВОДУ ИМЕНИ
СОДЕРЖАНИЕ
(1) Мантий, один из афинских политических деятелей, взяв жену в
соответствии с ^афинскими законами1, имел от нее сына, который и выступает здесь
в качестве истца. У Мантия была любовная связь с афинянкой по имени План-
гон. Два ее сына, достигнув зрелого возраста, стали предъявлять претензии
Мантию, утверждая, что он их отец. Мантий оспаривал это. Затем в силу
собственного официального вызова^, который он сделал, поддавшись обману, он
вынужден был признать их как сыновей. (2) Обстоятельства этого вызова
заключались в том, что Мантий предложил Плангон сделать клятвенное заявление
относительно детей, действительно ли они рождены от него; он обещал в случае
принесения ею клятвы подчиниться тому, что будет там сказано. Но вызов
Мантий сделал, обманутый этой женщиной, которая за большую предложенную ей
сумму обещала отказаться от дачи клятвенного заявления. По словам истца,
Плангон будто бы втайне поклялась Мантию, что, когда он предложит ей
сделать клятвенное заявление, она откажется от этого. Вопреки обещанию она,
нарушив соглашение,% приняла сделанный Мантием вызов. Таким образом он был
вынужден признать детей. Вскоре Мантий умер. (3) А сын его от законной жены
возбуждает иск по поводу имени против одного из двух усыновленных,
утверждая, что тот должен называться Беотом, как его всегда и называли, а не Ман-
тифеем. Можно было бы подумать, что человек, который спорит по поводу
имени, неугомонный сутяга. Однако же в речи убедительно показано, что если у двух
братьев одинаковые имена, это приносит вред государству и частным лицам.

490
Демосфен
РЕЧЬ
(1) Клянусь богами, граждане судьи, я возбудил этот иск
против Беота не из-за склонности к сутяжничеству; я знал, что
многим покажется странным, что я возбуждаю иск из-за того, что
кто-то претендует на одинаковое со мной имя; однако же,
учитывая последствия, которые могут произойти, если я этого не
исправлю, мне было необходимо передать дело на ваш суд. (2) Если бы
он утверждал, что является сыном другого человека, а не моего
отца, то справедливо было бы считать, что я не в меру усердствую,
придавая значение тому, как кто себя хочет называть. Но этот
человек возбудил дело против моего отца и, собрав вокруг себя
шайку сикофантов, включая Мнесикла, которого вы все, вероятно,
знаете, известного Менекла, который добился осуждения Нинос3,
и еще нескольких им подобных, утверждал в своем иске, что он
его сын от дочери Памфила4, что он терпит горькие обиды и стоит
перед утратой отечества. (3) А мой отец (да будет сказана,
граждане судьи, вся правда) опасался разбирательства в суде, где он
мог столкнуться с человеком, обиженным им где-нибудь в другом
месте в связи с его политической деятельностью. Вместе с тем
отец был обманут матерью этого Беота, которая поклялась, что,
если он предложит ей сделать клятвенное заявление относительно
этих детей, она откажется, и после этого все между ними будет
улажено. Отец внес для нее в качестве залога деньги третьему
лицу5 и на этих условиях призвал дать клятву. (4) Она же, приняв
его вызов, клятвенно подтвердила, что не только этот Беот, но
и его брат являются детьми моего отца. После того, как она так
поступила, отцу пришлось ввести их во фратрию6 — у него не
было другого выхода. Он сделал это, усыновил их, буду краток об
этих промежуточных событиях, а в праздник Апатурий7 внес их
в списки фратеров: моего противника под именем Беота, а его
брата под именем Памфила. Я уже был внесен в списки под
именем Мантифея. (5) Отец умер до внесения их в списки д^ма8. Беот,
явившись на собрание членов дема, вписал себя, но не под своим
именем, а под именем Мантифея. Я покажу вам, какой отсюда
проистекает вред для меня прежде всего, а затем и для вас. Но
сперва я в подтверждение своих слов представлю свидетелей.

XXXIX. Против Беота по поводу имени
491
(Свидетели)
(6) Итак, вы услышали от свидетелей, под какими именами
отец внес нас в списки. А теперь, поскольку мой противник не
считает нужным этому подчиняться, я докажу, что возбудил
против него судебное дело по необходимости и с полным правом. Не
такой уж я бестолковый и неразумный человек, чтобы,
согласившись после их усыновления отцом удовлетвориться одной третью
наследства9, которое принадлежало мне целиком, спорить теперь
по, поводу имени, если бы не то, что изменить свое имя было бы
бесчестно и трусливо, а носить одинаковое с ним имя по многим
соображениям невозможно.
(7) Во-первых, если говорить об общественных интересах
прежде, чем о частных, каким образом государство, если это
понадобится, возложит на нас какую-либо обязанность? Члены филы, клянусь
Зевсом, поступят как и в других случаях: избирая хорега10, гимна-
сиарха11, гестиатора12 или для исполнения какой-нибудь другой
литургии, они выберут Мантифея, сына Мантия, из дема Форик13.
Кто же поймет, выбирают ли они тебя или меня? Ты, разумеется,
скажешь, что — меня, я — что тебя. (8) А если после этого
вызывает архонт или какое-либо другое должностное лицо, к чьему
ведению это относится? Мы не подчиняемся, не исполняем
литургии14. Кто из нас должен понести установленные законом
наказания? Каким образом поступят стратеги, если будут составлять
списки симморий15 или назначать триерарха? А если будет военный
поход, кому будет ясно, кто из нас двоих призван в войско?16
(9) А если какие-либо другие должностные лица, например,
архонт, архонт-басилевс, афлофеты17, назначают одного из нас для
исполнения литургии, по какому признаку можно будет определить,
кто из нас назначен? Очевидно, клянусь Зевсом, они припишут —
"сын Плангон" — если речь пойдет о тебе, а если обо мне — имя
моей матери. Но слыхано ли когда-нибудь и на основании какого
закона, чтобы можно было сделать такую или какую-нибудь другую
приписку, сверх имени отца и названия дема? А поскольку то
и другое у нас обоих совпадает, получится большая путаница.

492
Демосфен
(10) Приведем другой пример. Если Мантифей, сын Мантия из
дема Форик18, приглашается в качестве судьи на состязаниях, как
нам поступить? Уж не пойти ли нам обоим? Кто поймет,
приглашен ты или я? Зевс свидетель! Если город по жребию19 изберет
на какую-нибудь должность, например, члена Совета, фесмофета
или другую, как определить, кто из нас избран? Разве только на
бронзовой табличке20, словно на каком-либо другом предмете,
будет особый знак. И даже в этом случае большинство не будет
знать, кому из нас двоих она принадлежит. Ведь он, разумеется,
скажет, что избрали его, я — что меня. (11) Нам останется
только один выход — обратиться в суд. Город, разумеется, по поводу
каждого из этих случаев созовет судебное заседание, но мы при
этом лишимся общего и равного для всех права — исполнять
должность, если на тебя пал жребий: будем бранить друг друга,
и должность получит тот, кто окажется более убедительным
оратором. И не лучше ли нам избавиться от этих досадных осложнений,
чем продолжать вражду и взаимные поношения? Ведь они
неизбежно возникнут, когда мы будем оспаривать друг у друга
должность или что-нибудь другое. (12) А что, если (ибо нам следует
рассмотреть все возможности) один из нас получит должность,
убедив второго, кому она досталась по жребию, уступить ее? Не
получится ли при этом, что один человек участвует в жеребьевке
с двумя табличками? И неужели нам дозволено будет безнаказанно
сделать то, за что по закону полагается смертная казнь? Ты
скажешь: "Но мы, разумеется, не способны на такое". Я в этом
уверен, по крайней мере, относительно себя. Но нехорошо, чтобы
существовала даже возможность подвергнуться такому серьезному
обвинению, если можно этого избежать.
(13) Пусть так. Но могут сказать: "Все это касается вреда для
государства. А чем это мешает лично тебе?" Посмотрите же,
насколько большой вред это приносит мне, и обоснованно ли то, что
я говорю. Окажется, что этот вред гораздо серьезнее, чем то,
о чем вы уже услышали. Вы все знаете, что мой противник
пользовался услугами Менекла, пока тот был жив, и его компании,
а теперь общается с людьми, нисколько не лучшими, чем те; у не-

XXXIX. Против Беота по поводу имени
493
го одинаковые с ними стремления и он хочет создать о себе
впечатление опасного человека. И, клянусь Зевсом, он, возможно,
такой и есть. (14) Допустим, что он с течением времени
попытается действовать, подобно им (я имею в виду обвинения в
государственных преступлениях, доносы, предание суду, аресты21), а затем
из-за какого-нибудь из этих действий будет приговорен к
штрафу22 (много превратностей в делах человеческих и при случае вы
умеете призвать к порядку даже очень ловких людей, когда они
превысят меру). На каком основании он, а не я, будет внесен
в списки государственных должников? Мне могут сказать: "Но,
господи, ведь все будут знать, кто из вас двоих задолжал".
Прекрасно. (15) Ну, а если, что вполне может случиться, пройдет
время, а долг не будет уплачен, какая гарантия, что его дети, а не
мои, будут внесены в списки должников, если у нас совпадают
и имя, и отчество, и фила, и все остальное.
Другой случай. Если кто-нибудь возбудит против него иск
о незаконном лишении имущества2^ и заявит, что ко мне не имеет
претензий, затем выиграет дело и зарегистрирует своего должника.
Почему бы ему вписать его, а не меня? (16) Ну, а если Беот не
уплатит каких-либо взносов по эйсфоре?24 Или с этим именем
окажется связанным судебный иск или очень дурная слава? Кто
в народе будет знать, к кому это относится, если имеются два
Мантифея, дети одного и того же отца? А если его обвинят в
уклонении от военной службы, в том, что он участвовал в хоре в то
время как должен был быть в походе? И действительно, совсем
недавно, когда другие отправились в Тамины25, он остался здесь для
участия в празднике Кувшинов26 и был еще здесь во время
Дионисий27, выступая в хоре. Все те из вас, которые нахрдились в это
время в Афинах, видели это. (17) Когда же наши воины вернулись
из Эвбеи, он был вызван в суд по обвинению в дезертирстве, а мне
как таксиарху филы28 пришлось принять исковое заявление против
носителя моего имени и отчества. И если бы не случилось так, что
не было денег для оплаты судьям29, я бы бесспорно передал это
дело на их рассмотрение; оказалось, что урны тогда уже были
запечатаны, иначе я бы представил вам свидетелей^0.

494
Демосфен
(18) Ну, а если бы кто-нибудь обвинил его в незаконном
присвоении гражданских прав?3! Ведь он со многими враждует и ни
для кого не является секретом, каким образом отца вынудили
усыновить его. Ведь вы, когда мой отец отказывался признать его
сыном, решили, что правду говорит его мать. Но после того как он,
добившись усыновления, оказался столь неприятным человеком,
вы, может быть, измените свое мнение и решите, что правду
говорил мой отец.
А что же будет, если он, опасаясь осуждения за
лжесвидетельство32 в связи с услугами, которые он оказывает людям своего
окружения, не явится в суд и дело будет решено в его отсутствии?33
Неужели, граждане афинские, вы не понимаете, какое огромное
зло — всю жизнь разделять репутацию такого человека и
ответственность за его поступки? (19) Вы можете увидеть, что я не
напрасно опасаюсь того, о чем сказал вам. Ведь он уже несколько
раз привлекался к суду и, хотя я был совершенно непричастен
к предъявленным ему обвинениям, подозрения пали и на меня;
когда вы голосованием избрали меня на должность, он пытался на
нее претендовать и много других серьезнейших неприятностей
выпало на мою долю из-за того, что мы носим одно и то же имя.
В подтверждение каждого из этих случаев я представлю вам
свидетелей.
( Свидетели)
(20) Вы видите, граждане афинские, к каким тягостным
последствиям приводит такое положение. Но если бы даже это не
было сопряжено ни с какими неприятностями и не оказалось, что
нам совершенно невозможно носить одно и то же имя, все равно, я
думаю, сохранилась бы несправедливость: с одной стороны, он
владеет частью моего имущества благодаря усыновлению, на
которое отец был вынужден согласиться; с другой — меня лишают
имени, которое отец дал мне по своему желанию и без
принуждения с чьей бы то ни было стороны. Думаю, что это несправедливо.

XXXIX. Против Беота по поводу имени
495
А чтобы вы знали, что отец не только внес меня в списки фратрии
так, как было засвидетельствовано, но и дал мне это имя, когда
справлял десятый день моего рождения54, огласи вот это
свидетельство.
(Свидетельство)
(21) Вы слышите, граждане афинские, что я ношу это имя в
течение всей жизни, а моего противника отец, когда его вынудили
это сделать, внес в списки фратрии под именем Беота. И вот я
охотно спросил бы его в вашем присутствии: "Если бы отец не
умер, как бы ты поступил при записи в дем? Ты что, не позволил
бы записать себя Беотом? Но ведь было бы бессмыслицей
добиться с помощью судебного дела права записи в дем, а потом
препятствовать этому. А если бы ты позволил ему, отец, разумеется,
записал бы тебя в дем под тем же именем, что во фратрию".
Клянусь Землей и богами, поистине чудовищно уверять, что некто
является его отцом, и в то же время иметь наглость отменять то,
что тот сделал при жизни.
(22) Когда дело разбиралось у арбитра, он осмелился сделать
бесстыднейшее заявление, будто отец справил ему десятый день
рождения, как и мне, и дал ему это имя; он представил
свидетелей, которых никогда не видели в обществе моего отца. Но, я
думаю, все вы хорошо знаете, что никто не справлял бы десятый
день рождения ребенка, если бы не считал себя его отцом; и что,
напротив, тот, кто уже справил этот праздник и проявил
отцовскую любовь, не осмелится потом отрицать свое отцовство.
(23) Даже если бы он за что-нибудь разгневался на мать детей,
он не возненавидел бы их, если бы считал своими. Ведь обычно
бывает так, что муж и жена, поссорившись друг с другом,
примиряются ради детей, а не ненавидят своих общих детей из-за
взаимных обид. Однако же, если он будет на это ссылаться, можно
увидеть, что он лжет, не только из приведенных доводов, но и из
того обстоятельства, что прежде, чем он заявил претензию на род-

496
Демосфен
ство с нами, он ходил в филу Гиппофонтиду для участия в хоре
мальчиков35. (24) Но кто из вас поверит, что его мать послала его
в эту филу, претерпев, по его словам, так много от моего отца,
зная, что он справил ее сыну десятый день рождения, а затем
отрекся от него? Я думаю, что никто. Ведь тебе равным образом
можно было ходить в Акамантиду36, в филу, которая
соответствовала бы твоим претензиям на это имя. В подтверждение моих слов
я представлю вам в свидетели тех, кто вместе с ним ходили в
филу, и тех, кто знает об этом.
(Свидетели)
(25) Таким образом, совершенно ясно, что этот Беот приобрел
себе отца и вместо филы Гиппофонтиды оказался в Акамантиде
лишь благодаря клятве своей матери и простодушию моего отца,
предложившего ей дать эту клятву. Однако он не довольствуется
этим, и помимо возбужденных против меня раньше необоснованных
процессов он привлек меня к суду два или три раза, требуя денег.
Между тем всем вам, я думаю, известны деловые качества моего
отца. (26) Я не буду об этом говорить. Но если клятвенное
заявление матери моих противников соответствовало истине, то эти
процессы с полной очевидностью изобличают Беота как сикофанта.
Ведь если мой отец был так расточителен, что, состоя в законном
браке с моей матерью, содержал еще и другую женщину, чьими
сыновьями вы являетесь, и нес расходы на два дома, мог ли он
при таком образе жизни оставить после себя деньги?
(27) Мне хорошо известно, граждане афинские, что этот Беот,
не имея никаких веских доводов, прибегнет к тем, которые
использует обычно, а именно, что отец ущемлял его, поддавшись моим
уговорам, и что он как старший имеет право носить имя деда по
отцу37. Ответ на это вам лучше выслушать в немногих словах.
Ведь я его знал, когда он еще не был моим родственникрм,
и смотрел на него как на любого другого, считая, что он моложе
меня, притом значительно, — по крайней мере, на вид. Я, разуме-

XXXIX Против Беота по поводу имени
497
ется, не настаиваю на этом в качестве довода (это было бы
наивно). (28) Но если бы спросить Беота: "Когда ты добивался
участия в хоре филы Гиппофонтиды и еще не утверждал, что
являешься сыном моего отца, какое имя, по-твоему, ты тогда должен
был носить?" Если бы ты сказал, что — Мантифея, то не мог бы
тогда обосновать это своим старшинством по отношению ко мне.
Как бы ты мог претендовать на имя моего деда, когда не считал
даже, что принадлежишь к моей филе? (29) К тому же, граждане
судьи, никто из вас не знает счета наших лет (я скажу, что мне
больше, он — что ему)38, но все вы хорошо понимаете, какой
способ расчета правилен. Что я имею в виду? Надо считать с того
момента, как отец их усыновил. Ведь он внес меня в списки дема
под именем Мантифея раньше, чем его ввел во фратрию. Таким
образом, не только возраст, но и справедливость бесспорно
требуют, чтобы я носил это имя по праву старшинства.
(30) Об этом довольно. А если бы кто-нибудь спросил тебя:
"Скажи мне, Беот, на каком основании ты принадлежишь к филе
Акамантиде и к дему Форик, являешься сыном Мантия и
владеешь частью оставленного им наследства?" У тебя не было бы
другой возможности ответа, кроме как: "Мантий усыновил меня при
жизни". А если бы тебя спросили: "Есть ли у тебя какое-либо
доказательство в подтверждение этого?" Ты бы ответил: "Он ввел
меня во фратрию". А если бы дальше спросили: "Под каким
именем он записал тебя?" Ты бы ответил: "Беота". Ведь именно под
этим именем тебя ввели во фратрию. (31) Поистине
возмутительно: благодаря этому имени ты получил и гражданские права,
и часть оставленного моим отцом наследства, а теперь стремишься,
отказавшись от этого имени, заменить его другим. Представим
себе, что отец, воскреснув, предложил бы тебе или сохранить то
имя, под которым он тебя усыновил, или объявить своим отцом
кого-нибудь другого. Разве не сочли бы его требование
справедливым? Так вот именно об этом я тебя сейчас прошу — или
записать себя сыном другого отца, или сохранить то имя, которое отец
дал тебе. (32) Ты, клянусь Зевсом, можешь сказать, что это имя
было дано тебе с намерением нанести обиду и оскорбить. Однако
32 Демосфен

498
Демосфен
же, когда отец отказывался их признавать, они многократно
заявляли, что родичи матери этого Беота нисколько не хуже, чем
родичи моего отца. Беот — это имя брата его матери. Когда же отца
стали вынуждать, чтобы он ввел их во фратрию, куда я уже был
введен под именем Мантифея, он представил моего противника
под именем Беота, а его брата — под именем Памфила. Укажи
мне, наконец, афинянина, который дал своим двум детям одно и то
же имя. Если ты сможешь это сделать, я соглашусь с тем, что
отец дал тебе имя Беота, желая тебя принизить39. (33) Впрочем,
если ты вел себя таким образом, что после того как заставил себя
усыновить, не заботился о том, чтобы быть приятным отцу, то ты
оказался не таким, каким должен быть сын по отношению к
родителям; в таком случае ты заслуживал бы не только принижения, но
и смерти40. Нелепым было бы, если бы законы об отношении
к родителям имели силу против детей, которых отец считает
своими, и оказывались недействительными против тех, которые
заставили себя усыновить вопреки отцовской воле.
(34) Так вот, вреднейший Беот, лучше всего прекрати вести
себя подобным образом; если же ты не согласен на это, то по
крайней мере, во имя Зевса, последуй такому совету: перестань
возводить на меня лживые обвинения, довольствуйся тем, что получил
гражданские права, имущество отца. Никто'не пытается лишить
тебя этого, во всяком случае не я. Ты утверждаешь, что
являешься моим братом; так вот, если ты будешь вести себя как положено
брату, люди поверят, что ты в родстве со мной; если же будешь
строить козни, возбуждать процессы, завидовать, оговаривать, то
о тебе подумают, что ты, вторгшись в чужую семью, относишься
к ее членам как к посторонним людям. (35) Наконец, если ты
действительно был сыном моего отца, а он отказывался тебя
признать, не моя это вина. Ведь не мне подобало знать, кто его
сыновья, а его делом было указать мне, кого я должен считать братом.
Так вот, в течение того времени, когда он не признавал тебя
сыном, я тоже не считал тебя родственником, но после того как он
сделал это, я тоже признаю тебя братом. Чем это доказывается?
Ты после смерти отца владеешь долей 'наследства. Ты допущен

XXXIX Против Беота по поводу имени
499
к семейным святыням и обрядам41. Никто не отстраняет тебя от
них. Чего же ты хочешь? Но если он скажет, что претерпевает
большие обиды, будет плакать, сокрушаться и обвинять меня, не
верьте его словам (ведь это и неуместно на процессе совсем по
другому поводу), учтите, что с тем же успехом он может
возбудить судебное дело, нося имя Беота. (36) Зачем же тебе спорить?
Для этого нет никаких оснований. Перестань так враждебно
относиться к нам. Что касается меня, то я не питаю вражды к тебе,
так как и теперь, да будет это тебе известно, я скорее в твоих
интересах добиваюсь в суде, чтобы у нас с тобой не было одного
и того же имени. Не считая других случаев, достаточно ведь и
того, что, услышав это имя, обязательно спросят, который же из
двух, поскольку будут два Мантифея, сына Мантия, и если это
касается тебя, конечно, скажут: "Тот, которого отец признал,
повинуясь принуждению". Зачем тебе стремиться к этому?
Теперь возьми и прочти эти два свидетельства,
подтверждающие, что отец дал мне имя Мантифея, а ему — Беота.
(Свидетельства)
(37) Наконец, я намерен показать вам, граждане афинские, что
вы не только поступите в соответствии с данной вами клятвой,
если проголосуете в мою пользу, но и что мой противник сам себя
осудил, признав, что ему полагается по справедливости
именоваться Беотом, а не Мантифеем. Ибо, когда я возбудил дело против
Беота, сына Мантифея, из дема Форик, он сперва признал себя
ответчиком и .клятвенно подтвердил просьбу об отсрочке42: но
в конце концов, когда ему уже невозможно было уклоняться, он
допустил, чтобы арбитры вынесли против него решение в его
отсутствие, и посмотрите, во имя богов, как поступил. (38) Он
опротестовал исполнение вынесенного заочно решения, назвав себя
при этом Беотом. Между тем ему следовало с самого начала
допустить, чтобы совершилось рассмотрение дела против Беота, если
это имя не имело к нему никакого отношения, и не выступать под
32*

500
Демосфен
этим именем с протестом против принятого в его отсутствие
решения. О каком же решении будет просить вас, давших клятву,
человек, который сам признал, что его законное имя Беот? В
доказательство правдивости моих слов возьми для меня его встречную
жалобу43 и исковое заявление.
(Встречная жалоба. Исковое заявление)
(39) Правда, если он может указать закон, по которому дети
вправе сами давать себе имена, то вы правильно бы поступили,
приняв решение в его пользу. Однако же закон, который вы все
знаете не хуже меня, дает родителям право не только сначала дать
имя детям, но, при желании, и отменить его позднее и публично
отказаться от них. Я же показал, что отец, который по закону
имел это право, дал моему противнику имя Беота, а мне — Ман-
тифея. Как же вы можете проголосовать иначе, чем в мою пользу?
(40) Более того, ведь вы поклялись, что в случаях, не
предусмотренных законом, будете судить, руководствуясь соображениями
наибольшей справедливости; если бы даже не было никакого
закона относительно предмета нашего спора, то и тогда, проголосовав
за меня, вы поступили бы справедливо. Дал ли кто-нибудь
из вас одно и то же имя двум своим детям? Или кто, у которого
пока еще нет детей, сделает это в будущем? Разумеется, никто.
(41) Итак, ваш священный долг применить и к нам то, что вы
считаете правильным, когда дело касается ваших собственных
детей. Поэтому я, опираясь на справедливейшие доводы, на законы,
на данную вами клятву, на признание другой стороны, обращаюсь
к вам, граждане афинские, с умеренной и, думаю, справедливой
просьбой, в то время как притязания моего противника не только
неумеренны, но и неслыханны.

g^g^gg^gggg^gg^g^ggggggggggggggf
XL
ПРОТИВ БЕОТА ПО ПОВОДУ ПРИДАНОГО МАТЕРИ
СОДЕРЖАНИЕ
(1) Эта речь произносится тем же истцом и против того же ответчика, что
и предыдущая. Здесь повторяется и многое другое — упоминаются Плангон,
клятва, вынужденное усыновление ее детей. После смерти Мантия оставшиеся
три сына — Мантифей от законной жены, Беот и Памфил от Плангон — стали
делить наследство. Когда Мантифей сказал, что ему причитается приданое
матери, Беот и Памфил также предъявили претензию, заявив, что и Плангон
принесла Мантию сто мин приданого. (2) Они договорились разделить поровну все,
кроме дома, с тем чтобы уплатить из его стоимости тем из них, которые
докажут, что их мать принесла приданое; не включили в раздел и рабов, чтобы Беот
и его брат, если не досчитаются чего-нибудь, имели возможность дознаться.
После этого они выступили с взаимными претензиями: Мантифей по поводу
имущества матери, они — с другими требованиями. Арбитр решил дело в пользу
Мантифея и заочно осудил Беота1. Мантифей привлекает Беота по этому же
делу.в суд, требуя, чтобы ему возместили приданое матери.
РЕЧЬ
(1) Нет ничего более тягостного, граждане судьи, чем быть
вынужденным обратиться в суд против людей, которые на словах
называются твоими братьями, а на деле оказались врагами и
доставили тебе много бед. Именно это и выпало сейчас на мою долю.

502
Демосфен
(2) Мало несчастья, постигшего меня сначала из-за того, что мать
этих людей, Плангон, обманув моего отца и дав явно ложную
клятву, вынудила его решиться на их усыновление, в результате
чего я лишился двух третей наследства2; в дополнение к этому я
изгнан ими из отцовского дома, где я родился и вырос и куда их
принял не отец, а я после его смерти. (3) Вдобавок они лишают
меня приданого моей матери, по поводу которого я и возбудил
данный процесс. Со своей стороны я удовлетворил все их
претензии ко мне, если только не считать предъявленного ими теперь
в связи с этой тяжбой встречного иска3, основанного, как вам
станет очевидно, на искажении фактов. Я же в течение одиннадцати
лет не могу добиться от них того, что мне положено, и потому
теперь прибегнул к вашей помощи. (4) Прошу вас, граждане судьи,
когда я буду говорить, насколько смогу ясно, благожелательно
выслушать меня и, если вы признаете, что я серьезно пострадал,
простить мне попытку получить то, что мне принадлежит, тем
более, что это нужно для выдачи замуж моей дочери; дело в том,
что по просьбе отца мне довелось жениться в восемнадцать лет4,
и поэтому у меня теперь дочь уже в брачном возрасте. (5) Таким
образом, есть много оснований для того, чтобы вы помогли мне
против несправедливости и прониклись естественным негодованием
по отношению к моим противникам. Ведь в то время как они
могли бы — тому свидетели Земля и боги, — удовлетворив мои
обоснованные просьбы, избежать привлечения к суду, они не
стыдятся напоминать вам о каких-то неблаговидных поступках моего
отца, об их собственных провинностях перед ним и вынуждают
меня судиться с ними. Чтобы вы точно знали, что повинны в этом
процессе они, а не я, я расскажу вам как можно короче вс.е, что
произошло, с самого начала.
(6) Моя мать, граждане судьи, была дочерью Полиарата из
дема Холарг5 и сестрой Менексена, Бафилла и Периандра. Отец
выдал ее замуж за Клеомедонта, сына Клеона6, с приданым в
талант, и сперва она жила с ним; у нее родились три дочери и сын
по имени Клеон. После смерти мужа она оставила его дом, забрав
свое приданое7; (7) братья Менексен и Бафилл (Периандр был

XL Против Беота по поводу приданого матери
503
еще ребенком) снова выдали ее замуж с приданым в талант; она
стала женой моего отца. От этого брака родились я и мой
младший брат, который умер еще ребенком. В подтверждение
правдивости моих слов я сперва представлю вам свидетелей.
(Свидетели)
(8) И вот отец, женившись, как вы слышали, на моей матери,
держал ее в доме как законную жену, а меня воспитывал и любил,
как все вы любите своих детей. В то же время у него была связь
с Плангон, матерью моих противников. Каким образом это
случилось, не мое дело говорить. (9) Однако же он не настолько был
охвачен страстью, чтобы ввести ее в свой дом после того как
умерла моя мать, и признать ее детей своими сыновьями. В
течение некоторого времени они не считались детьми моего отца —
большинство из вас это знает. Когда же этот Беот вырос, он
сколотил вокруг себя шайку сикофантов во главе с Мнесиклом и
известным Менеклом, добившимся осуждения Нинос8, и с их
помощью возбудил дело против моего отца, утверждая, что он его сын.
(10) По этому поводу было много встреч у арбитра9, отец заявил,
что не убежден в том, *что это его дети. Наконец, граждане судьи
(да будет вам сказана вся правда), Плангон в сговоре с Менеклом
устроила ловушку моему отцу; она обманула его с помощью
клятвы, которая считается у всех людей величайшей и страшной; она
обещала, что если получит тридцать мин, то сделает так, чтобы
этих детей усыновили ее братья; сама же она, если отец вызовет
ее к арбитру с предложением поклясться, что эти дети
действительно рождены от него, не примет этого вызова. Если бы это
произошло, они не были бы лишены гражданских прав10 и в то же
время не смогли бы чинить неприятности моему отцу, поскольку их
мать отклонила предложение дать клятву. (11) Такое соглашение
было достигнуто — к чему мне долго говорить вам об этом?
После этого Плангон, явившись к арбитру, в нарушение всего, о чем
договорились, принимает вызов и приносит в храме Аполлона

504
Демосфен
Дельфиния11 клятву, противоречащую прежней. Большинству из
вас это известно — эта история вызвала много шуму. Таким
образом мой отец оказался вынужденным в силу сделанного им вызова
подчиниться решению арбитра; он негодовал, тяжело переносил
случившееся и не счел даже нужным принять их в свой дом; но во
фратрию он вынужден был их ввести. При этом моего противника
он записал Беотом, а другого — Памфилом.
(12) Меня же, едва я достиг восемнадцати лет, отец стал
уговаривать жениться на дочери Евфема — он хотел дождаться
родившихся у меня детей. Я, граждане судьи, и раньше, а в особенности
в то время, когда они терзали его, обращаясь в суд и причиняя
волнения, считал, напротив, своим долгом доставлять ему
удовольствие, делая все, что, по моему мнению, могло быть ему приятным.
(13) Итак, я повиновался ему и женился в соответствии с его
волей. Ему довелось увидеть родившуюся у меня дочурку, а
несколькими годами позже он заболел и умер. Я, граждане судьи,
при жизни отца полагал, что не должен ни в чем ему перечить;
после же его смерти я принял этих людей в отцовский дом и
предоставил им часть всего имущества —, не потому, что считал их
братьями (ведь для большинства из вас не секрет, каким образом
они ими стали), но полагая, что, поскольку отец поддался обману,
я обязан повиноваться вашим законам. (14) Таким образом я
принял их в дом; когда мы стали делить отцовское наследство и я
требовал исключить из раздела приданое моей матери, они заявили
встречную претензию, утверждая, что и их матери причитается
такое же приданое12. По совету присутствовавших при этом людей
мы разделили все остальное имущество, оставив вне раздела дом
и прислуживавших отцу рабов. (15) Дом должен был
гарантировать выплату приданого той стороне, которая докажет, что оно ей
причитается; что же касается рабов, остававшихся в нашем общем
владении, то наши противники в случае, если бы не досчитались
чего-нибудь из отцовского имущества, могли бы получить
необходимые сведения, допросив их под пыткой или каким-нибудь другим
угодным им способом. О том, что я говорю правду, вы узнаете из
следующих свидетельств.

XL Против Беота по поводу приданого матери
505
(Свидетельства)
(16) После этого они возбудили против меня иски по поводу
своих претензий, а я — против них относительно приданого.
Сперва мы договорились о передаче спора на рассмотрение арбитру13
и поручили рассудить наши взаимные претензии Солону из дема
Эрхия14. Поскольку они не являлись и уклонялись от
разбирательства, потеряно было много времени, и Солон умер. Они опять
возобновляют своих жалобы на меня, а я — на Беота, назвав его
так в вызове на разбирательство и в исковом заявлении. Ведь
именно это имя дал ему отед. (17) Что касается их претензий ко
мне, то, хотя Беот и присутствовал, представляя другую сторону,
он не мог обосновать ни одного из их требований, и арбитр вынес
решение в мою пользу. Беот, сознавая, что его претензии
необоснованны, не апеллировал тогда в суд15, а теперь привлек меня не
по тому делу, а по поводу других претензий в расчете на то, что
этими жалобами и требованиями он сведет на нет мой нынешний
иск. Что касается моего тогдашнего иска против него по поводу
приданого, то, поскольку Беот, хотя и находился в Афинах, не
явился к арбитру, последний заочно вынес решение не в его
пользу.. (18) Он же, граждане судьи, будучи тогда в Афинах, не стал
выступать против меня, а затем заявил, что я выиграл дело не
против него, так как его зовут не Беотом, а Мантифеем. Таким
образом, споря об имени, он на деле лишает меня приданого
матери. Не зная, как можно выйти из этого положения, я снова
возбудил то же самое дело уже "против Мантифея" и обращаюсь к вам
теперь уже по прошествии десяти лет. В доказательство того, что
сказанное мной правда, вам прочтут свидетельства об этом.
(Свидетельства)
(19) Итак, граждане судьи, моя мать была выдана замуж
своими братьями в соответствии с законами и стала женой моего отца,
принеся в приданое талант; вам известно теперь, каким образом я

506
Демосфен
принял их после смерти отца в его дом и что я официально был
освобожден от их претензий ко мне. Все это было
засвидетельствовано и доказано вам. Возьми же и этот закон о приданом.
(Закон)
(20) Вот таково содержание закона. Я думаю, что этот Беот,
или Мантифей, или как там ему угодно назваться, не сможет
сказать в свою защиту ничего справедливого и правдивого; но,
полагаясь на свойственные ему дерзость и наглость, он попытается
взвалить на меня их собственные несчастья, что он обычно делал
и в частной жизни; он скажет, что, поскольку имущество Памфи-
ла, отца Плангон, было конфисковано, мой отец взял оставшиеся
деньги из булевтерия16, и попытается таким образом показать, что
его мать принесла в приданое более ста мин17, а моя мать вышла
замуж без приданого. (21) Все это, граждане судьи, он будет
говорить, не представив в подтверждение ни одного свидетельства
и хорошо понимая, что его слова лишены здравого смысла; но он
отлично знает, что никто из тех, кто признавал у вас свою вину,
не был оправдан, в то время как, прибегая ко лжи и уверткам,
можно иногда избежать наказания. Чтобы вы не были введены им
в заблуждение, мне кажется, что будет лучше, если я скажу вам
несколько слов об этом. (22) Если он станет утверждать, будто
моя мать не принесла приданого, а его мать принесла, учтите, что
это явная ложь. Во-первых, Памфил, отец его матери, умер,
будучи должен казне пять талантов; после того как его имущество
было описано и конфисковано18, было настолько далеко от того,
чтобы его детям что-нибудь осталось, что даже долг за него не весь
был выплачен, еще и теперь Памфил числится в списках
государственных должников19. Каким же образом мог мой отец получить
деньги из имущества Памфила, если этого имущества не хватило
даже для уплаты долга государству? (23) Затем, граждане судьи,
имейте в виду, что если бы, как они говорят, остались
какие-нибудь деньги, получил бы их не мой отец, а сыновья Памфила —

XL Против Беота по поводу приданого матери
507
Беот, Гедил и Евтидем, которые, как вы все знаете, способны на
что угодно, лишь бы завладеть чужим имуществом, и вряд ли
допустили бы, чтобы мой отец взял то, что принадлежит им20.
(24) Итак, я полагаю, вы теперь хорошо поняли, что их мать не
принесла приданого, а они, утверждая это, лгут. Относительно же
моей матери я легко докажу, что она приданое принесла.
Во-первых, она была дочерью Полиарата, человека, пользовавшегося
у вас уважением и владевшего большим состоянием; затем вам
было засвидетельствовано, что ее сестра вышла замуж за Эрикси-
маха, шурина Хабрия21, принеся такое же приданое. (25) Кроме
того, известно, что моя мать сперва была выдана за Клеомедонта,
отец которого Клеон22 был стратегом во времена ваших предков
и после того, как у Пилоса захватил в плен многих лакедемонян,
стал наиболее уважаемым в нашем городе человеком. Так что
его сыну не подобало жениться на женщине без приданого23
инеправдоподобно, чтобы братья моей матери, Менексен и Ба-
филл, которые владели большим состоянием и получили после
смерти Клеомедонта обратно ее приданое, обездолили свою сестру.
И действительно, они выдали ее за моего отца с тем же
приданым, что подтверждено перед вами свидетельствами как их самих,
так и других людей.
(26) Подумайте и об этом: почему же мой отец, если его брак
с моей матерью не был оформлен по правилам24 и она не принесла
ему приданого, в то время как их мать принесла, не признавал их
своими сыновьями, а меня признавал и воспитывал? Они, клянусь
Зевсом, скажут, что он пренебрегал ими в угоду мне и моей
матери. (27) Однако же моя мать ушла из жизни, когда я был еще
малым ребенком, их же мать Плангон, отличавшаяся красотой,
была и до этого и после близка с моим отцом. Так что гораздо
естественнее было бы, чтобы отец пренебрегал сыном умершей жены
в угоду живой женщине, в которую был влюблен, чем чтобы из-за
меня и той, которая уже умерла, отказывался признать своими
детей от здравствовавшей и сожительствовавшей с ним женщины.
(28) Впрочем, мой противник так далеко заходит в своей
наглости, что заявляет, будто мой отец справил ему десятый день рож-

508
Демосфен
дения. В подтверждение этого он представил свидетельства только
Тимократа и Промаха, которые не находятся ни в каком родстве
с моим отцом и не были его друзьями. Лживость их показаний
очевидна: все вы знаете, что он только посредством обращения в
суд вынудил отца себя усыновить; а теперь эти люди — а их
только двое — как бы в роли обязательных свидетелей
подтверждают, будто отец справил ему праздник десятого дня25. (29) Кто
из вас ему поверит? И в самом деле, не может же он сказать, что
отец признавал его, когда он был ребенком, а позднее, когда он
вырос, разгневавшись за что-то на их мать, стал пренебрегать ими.
Ведь гораздо более обычно, что муж и жена, если поссорятся из-
за чего-нибудь между собой, примиряются ради детей, нежели
переносят на своих общих детей ненависть, порожденную взаимными
распрями26. Поэтому, если он все же попытается говорить об этом,
не поощряйте такое бесстыдство.
(30) Когда же он, говоря о споре, который был решен
арбитром в мою пользу, заявит, что был застигнут мной врасплох,
учтите прежде всего, что для подготовки у него было немало времени,
а много лет, затем, что истцом в этом деле выступил не я, а он,
так что гораздо естественнее было бы, что врасплох застиг он
меня, а не я его. (31) К тому же все присутствовавшие при
рассмотрении дела у арбитра засвидетельствовали, что Беот находился
там, когда арбитр решил спор в мою пользу, но не апеллировал
к суду, тем самым подчинившись вынесенному решению27. Однако
мне это представляется странным: в то время как другие люди,
если сочтут, что с ними поступили несправедливо даже при самых
незначительных спорах, обращаются к вам с апелляцией, Беот,
который возбудил против меня дело о приданом в талант и проиграл
его у арбитра, подчинился этому несправедливому, по его мнению,
решению. (32) Можно, клянусь Зевсом, сказать, что этот человек
избегает хлопот и не склонен к сутяжничеству. Я бы хотел,
граждане судьи, чтобы он был, таковым. К сожалению, он не похож на
вас, которые проявили такое беспристрастие и человеколюбив, что
не сочли нужным изгнать из города даже детей "Тридцати"28.
А этот Беот в сговоре с Менеклом, мастером в подобных делах,

XL Против Беота по поводу приданого матери
509
подстроил мне следующее: завязав в результате споров и
перебранки драку и сам нанеся себе рану в голову, он обвинил меня
в нанесении увечья и вызвал на суд Ареопага, стремясь добиться
моего изгнания из города29. (33) И если бы врач Евтидик, к
которому они сперва обратились с просьбой сделать Беоту на голове
надрез, не сказал всю правду Ареопагу, он добился бы для меня,
хотя я ни в чем не был виновен, такого наказания, какое вы не
стали бы применять даже против тех, кто причинил вам
величайшее зло. Чтобы вы не подумали, что я клевещу на него, прочти
свидетельства.
(Свидетельства)
(34) Столь серьезный и опасный для меня судебный процесс
был затеян не простодушным, а коварным и зловредным
человеком. После этого вместо имени Беота, которое, как вам было
засвидетельствовано, дал ему отец, он, воспользовавшись смертью
последнего, записал себя в списки дема под именем Мантифея,
и таким образом стал обозначаться одинаковым со мной именем,
отчеством и демом; благодаря этому он не только сделал
недействительным прежнее решение по делу, которое сейчас
рассматривается, но, когда вы избрали меня голосованием на должность такси-
арха30, он явился в суд для прохождения докимасии31. Когда же
его осудили по делу о незаконном лишении имущества32, он
заявил, что осужден не он, а я. (35) В итоге он причинил мне
столько неприятностей, что вынудил возбудить против него дело по
поводу имени; и не для того я сделал это, граждане судьи, чтобы
получить от него деньги, а для того, чтобы, если вы решите, что мне
причиняются серьезные неприятности и большой вред, он
назывался Беотом, именем, которое дал ему отец. В доказательство того,
что я и по поводу этих дел говорю правду, возьми относящиеся
к этому свидетельства.
(Свидетельства)

510
Демосфен
(36) Однако это еще не все. Участвуя в походе, я совместно
с Аминием набрал наемников; деньги я раздобыл и из других
источников, а у афинского проксена в Митилене Аполлонида33
и у тамошних друзей нашего города я получил триста фокейских
статеров34 и истратил их на предприятие, полезное вам и вашим
сторонникам. (37) В связи с этим он возбуждает против меня
судебное дело, заявляя, что я будто бы взыскал с Митилены долг
города отцу; этим он оказывает услугу Каммису, тирану
Митилены, который является врагом и нашего государства и лично моим.
Я представлю вам свидетельства ваших митиленских друзей, что
наш отец сам сразу же получил награду, которую ему присудили
митиленяне, и они ничего не были ему должны.
(Свидетельство)
(38) Я мог бы, граждане судьи, сказать о многих других
серьезных неприятностях, которые он причинил мне и некоторым из
вас, но я вынужден из-за недостатка времени пропустить это.
Впрочем, я думаю, что и сказанного достаточно, чтобы убедить
вас, что человек, который затеял против меня процесс, грозивший
изгнанием, и привлекает к суду по другим необоснованным
обвинениям, не способен явиться к арбитру неподготовленным. Так что,
если он попытается ссылаться на это, думаю, что вы не примете
такого довода. (39) Если же он скажет, что предложил все
спорные вопросы передать на рассмотрение Конону, сыну Тимофея35,
а я на это не согласился, имейте в виду, что это будет попыткой
ввести вас в заблуждение. Ведь те спорные вопросы, которые еще
не были разрешены, я был готов передать на рассмотрение Конону
или другому беспристрастному арбитру по выбору Беота. Но я не
считал правильным подвергать новому рассмотрению претензии,
которые уже были решены арбитром в мою пользу, причем этот
Беот трижды являлся туда и выступал в качестве противной
стороны, а затем подчинился принятому арбитром решению — все это
вам засвидетельствовано. (40) Никогда не было бы конца нашему

XL Против Беота по поводу приданого матери
511
спору, если бы я, сочтя недействительным принятое в соответствии
с законами решение арбитра, обратился бы с теми же претензиями
к другому арбитру; к тому же я отлично знал, что если по
отношению к другим неудобно опираться на решения арбитра, это вполне
оправдано, когда имеешь дело с Беотом. (41) Допустим, что кто-
нибудь обвинит его в незаконном присвоении гражданских прав36,
ссылаясь на то, что отец под клятвой заявил, что он не его сын37;
какой другой довод в свою защиту смог бы тогда привести Беот,
кроме того, что арбитр вынес решение на основании клятвы его
матери и наш отец был вынужден этому решению подчиниться?
(42) Поистине недопустимо, чтобы тот самый человек, который
благодаря решению арбитра стал вашим гражданином, разделил со
мной наследство, получил все, что полагалось, присутствовал как
противная сторона при рассмотрении предъявленных мною
претензий, подчинился принятому арбитром решению, — чтобы этот
человек потребовал нового рассмотрения дела, а вы сочли бы его
требование справедливым; как будто бы решения арбитров должны
иметь силу, если это Беоту выгодно, в противном же случае его
собственное суждение должно оказаться сильнее, чем решения,
принятые в соответствии с вашими законами. (43) Он настолько
коварен, что и на этот арбитраж вызывал меня не для того, чтобы
положить конец нашим спорам, а чтобы продолжать строить мне
козни, как он делал это в течение одиннадцати лет; он хотел,
отвергнув принятое в мою пользу решение арбитра, возобновить свои
ложные обвинения против меня и уклониться от данного процесса.
(44) Лучшее тому доказательство: он не принимал вызова,
который я представил ему в соответствии с законами, а до этого, когда
я по поводу спора об имени обратился к Ксениппу, которого Беот
предложил в качестве арбитра, он отказался подчиниться его
решению. Вы из показания свидетеля и из текста вызова увидите, что я
и сейчас говорю правду.
(Свидетельство. Вызов)

512
Демосфен
(45) Так вот, отказавшись принять этот вызов, но строя против
меня козни и желая как можно дольше оттягивать этот процесс,
он, насколько мне известно, будет обвинять не только меня, но и
отца, заявляя, будто тот в угоду мне причинил ему много обид. Вы
же, граждане судьи, поскольку вы и сами не позволили бы своим
детям дурно говорить о вас, не разрешайте и ему хулить своего
отца. (46) Ведь было бы невыносимо, если бы вы, примирившись
с теми, кто при олигархии убил без суда многих граждан,
остались, как и полагается порядочным людям, верны достигнутым
соглашениям, а этому Беоту, который помирился с отцом при его
жизни и получил много незаслуженнее им благ, позволили бы
теперь, когда отца уже нет в живых, проявлять злопамятность
и возводить на него хулу. (47) Этого, граждане судьи, вы не
можете допустить, категорически запретите ему это делать; если же
он будет уводить вас от существа дела и сыпать упреками, имейте
в виду, что он сам изобличает себя, показывая, что не является
сыном Мантия. Ведь родные дети, даже если у них были
разногласия с отцами при их жизни, восхваляют их после смерти. Те
же, которые считаются сыновьями, не будучи ими по рождению,
легко ссорятся с отцами при их жизни, а после смерти нисколько
не стесняются хулить их. (48) Кроме того, подумайте, какая
нелепость: он будет упрекать отца за то, что тот допустил ошибки по
отношению к нему, и в то же время только благодаря отцовским
ошибкам стал вашим гражданином. Я, хотя и лишился двух третей
отцовского наследства по вине матери Беота, постыдился бы
сказать вам что-нибудь дурное о ней. (49) Беот же без всякого
стыда в вашем присутствии попрекает того, кого он вынудил объявить
себя его отцом; он настолько неотесан, что, в то время как законы
запрещают дурно говорить даже о чужих отцах после их смерти38,
он будет бранить того, чьим сыном себя называет; между тем-ему
следовало бы возмущаться, если бы кто-нибудь другой стал хулить
этого человека.
(50) Я думаю, граждане судьи, что он, не имея других доводов,
попытается наговаривать и чернить меня', рассказывая, как я
вырос, был воспитан и женился в отцовском доме, а он ни в чем

XL Против Беота по поводу приданого матери
513
этом не имел доли. Я прошу вас учесть, что моя мать умерла,
оставив меня ребенком, так что для моего содержания и воспитания
достаточно было процентов с ее приданого39. (51) Его же мать
Плангон содержала при себе сыновей, многочисленных служанок
и сама жила в роскоши; на все это средства доставлял влюбленный
в нее мой отец, которого она ввела в большие расходы; и, конечно,
она потратила большую, чем я, часть его состояния, так что
гораздо справедливее было бы, чтобы я предъявил претензии им, а не
они мне. (52) Так, например, не говоря уже о другом, я занял
вместе с отцом у трапедзита Блепея двадцать мин для
приобретения права на разработку рудников40. После смерти отца я
владения в рудниках разделил с ними, долг же пришлось уплатить мне
самому; заняв на похороны отца еще тысячу драхм у Лисистрата
из дема Форик, я тоже сам вернул долг. Из следующих
свидетельств вы увидите, что я, как и ранее, говорю правду.
(Свидетельства)
(53) И вот, в то время как я оказался в столь явно невыгодном
положении, неужели допустимо, чтобы он, изливаясь в жалобах
и возмущаясь, лишил меня теперь еще и приданого матери? Но я
именем Зевса и богов молю вас, граждане судьи, не поддаваться
воздействию его криков: ведь это человек сильный, сильный
в своей наглости и настолько зловредный, что при тех своих
заявлениях, которые не может подтвердить показаниями свидетелей,
он — подобно всем тем, кто не в состоянии привести ни одного
здравого довода, — заявит, граждане судьи, что вам это и так
известно. (54) Если он прибегнет к подобным уверткам, не
позволяйте ему этого, изобличайте его. Пусть никто из вас не считает,
что то, чего он сам не знает, известно другим судьям. Но
требуйте от моего противника ясных доказательств в подтверждение
сказанного им; не допускайте, чтобы он, заявляя, что вам известно
то, о чем он сам не сможет сказать ничего правдивого, уклонился
от истины; ведь я, граждане судьи, хотя вы все знаете, каким об-
33 Демосфен

514
Демосфен
разом отца вынудили их усыновить, тем не менее веду дело по
всем правилам, представив ответственных за свои показания
свидетелей41. (55) Между тем, мы подвергаемся неодинаковому риску:
ведь, если ему удастся теперь обмануть вас, мне уже нельзя будет
возбудить дело о приданном; моим же противникам, когда они
заявили, что арбитр несправедливо решил спор в мою пользу, и
тогда можно было апеллировать к вам, и теперь снова при желании
они смогут привлечь меня к вашему суду42. (56) А я, если — да
не будет этого — вы оставите меня в беде, не буду иметь средств
на приданое моей дочери; я действительно ей родной отец, но если
бы вы ее увидели, то по возрасту сочли бы скорее моей сестрой,
чем дочерью. Моим же противникам, если вы поможете мне,
ничего не придется платить из собственного имущества; они лишь
вернут мне то, что мне принадлежит из стоимости дома, который мы
с общего согласия не включили в раздел для последующего
возмещения приданого43. Теперь только они постоянно живут там.
(57) Потому что не подобает мне, имея дочь на выданьи, жить
вместе с такого рода людьми, которые не только сами ведут
распутный образ жизни, но вводят в дом многих себе подобных.
К тому же, клянусь Зевсом, я думаю, что и небезопасно мне жить
с ними под одной крышей: поскольку они со столь явным злым
умыслом затеяли против меня судебный процесс в Ареопаге44,
думаете ли вы, что они воздержатся от применения яда или другого
подобного злодейства?
(58) Помимо всего прочего (я только сейчас вспомнил об
этом), они дошли до такой наглости, что приобщили к делу
свидетельство Критона, будто бы он купил у меня треть дома: вы легко
убедитесь, что это свидетельство лживое. Во-первых, Критон
живет не столь экономно, чтобы покупать у другого дом; напротив,
он ведет настолько роскошный и расточительный образ жизни, что
расходует не только свои, но и чужие средства. Во-вторых, он на
этом процессе выступает не как свидетель в пользу Беота, а
скорее как мой противник: ведь кто из вас не знает, что свидетели —
это те, которые сами не заинтересованы в деле, рассматриваемом
в суде, противниками же являются прямые участники дел, по
поводу которых у них с кем-нибудь тяжба. Критон относится к числу

XL Против Беота по поводу приданого матери
515
последних. (59) Кроме того, граждане судьи, хотя вас так много,
никто из вас, да и из других афинян за исключением одного
только Тимократа не засвидетельствовал, что присутствовал, когда
Критон покупал у меня дом45. Этот же Тимократ, появляющийся
словно бог из машины46, будучи сверстником ответчика в данном
процессе, раньше засвидетельствовал, что отец справил Беоту
праздник десятого дня рождения47, и вообще он утверждает, что
ему известно все, что только выгодно моим противникам. И вот
теперь этот Тимократ выступает как единственный свидетель Кри-
тона, присутствовавший, когда тот покупал у меня дом. Кто из вас
этому поверит? Впрочем теперб разбирается возбужденное мной
судебное дело не по поводу дома — купил ли его Критон или
нет48, — а по поводу приданого, принесенного моей матерью,
которое по закону должно быть мне возвращено. (60) Я доказал
вам, приведя много свидетельств и аргументов, что моя мать
принесла талант приданого, что я не получил этой суммы из
отцовского наследства и что дом был исключен из раздела именно для ее
воз-мещения мне. А теперь потребуйте, чтобы и мой противник
доказал или что я говорю неправду, или что мне не полагается
получить обратно приданое. Ведь именно об этом вам теперь надо
будет вынести решение. (61) Если же он, будучи не в состоянии
в связи с возбужденным против него процессом ни представить
заслуживающих доверия свидетелей, ни выдвинуть сколько-нибудь
убедительные аргументы, станет, искажая суть дела, приводить не
относящиеся к нему доводы, неуместно кричать и жаловаться,
молю вас во имя Зевса и богов, не позволяйте ему этого; помогите
мне, как я того заслуживаю, поймите из всего мною сказанного,
что вы поступите гораздо более справедливо, если проголосуете за
то, чтобы приданое моей матери пошло на замужество моей
дочери, а не за то, чтобы вопреки всякому праву Плангон и мои
противники в дополнение ко всему остальному отняли бы у меня еще
и дом, исключенный из раздела специально для выплаты этого
приданого.
33*

ПРИЛОЖЕНИЯ
c/QbcKf)

ПРИМЕЧАНИЯ
Переводы речей Демосфена выполнены В.Г. Боруховичем (XX —XXIV).
М.Н. Ботвинником и А.И. Зайцевым (XXXVI), В.В. Вальченко'(XXXV),
1Л.М. Глускин^й1(ХХХХУ1ЬХи. Г.А. Тароняном (XXVII-XXXIV) и А.Я.
Тыжовым (XXV—XXVI). Переводы осуществлены по изданиям речей
Демосфена: Demosthenes. Orationes / Ex rec. G. Dinoclorfi; ed. quarta cur. F. Blass. Lip-
siae: Teubner, 1901. Bd. II: Or. XX—XL; Demosthene. Playdoyers civils / Tcxte
etabli et traduit par L. Gernet. P., 1954. T. I: Discours XXVH-XXXVIII; 1957.
T. II: Discours XXXIX—XLVIII; Demosthenes. Private orations / With the Eng-
-lish Transl. by A.T. Murray. Cambridge (Mass.); L., 1954. Vol. I: Or. I-XVH,
XX; 1978. Vol. Ill: Or. XXI-XXVI; 1984. Vol. IV: Or. XXVII-XL.
XX. ПРОТИВ ЛЕПТИНА ОБ АТЕЛИИ
Это самая ранняя речь Демосфена, произнесенная им по вопросу,
представляющему общественный интерес. Она датируется 355/354 г.
* Ателия — освобождение от обложения налогами. Существовала ателия от всех
литургий (см. ниже, примеч. 2) и ограниченная — от некоторых повинностей, пошлин
или взносов. Ателия могла предоставляться как гражданам, так и иностранцам. От
триерархии и эйсфоры (см. ниже, примеч. 2 и 14) никто в Афинах не освобождался.
^ Литургия — общественная повинность, возлагавшаяся афинским
государством на состоятельных людей, обязанных на свой счет построить и оснастить
триеру (триерархия), содержать хор трагедии или комедии (хорегия) или
готовить гимнастические состязания (гимнасиархия). Существовали и некоторые
другие виды литургий.

520
Приложения
* Синегор — лицо, берущее на себя защиту обвиняемого, который, согласно
нормам аттического процесса, защищался самостоятельно, но мог пользоваться
поддержкой синегора. Последний мог выступать и в качестве лица,
поддерживающего обвинение.
^ Имеются в виду два типа обвинений, графэ и эндейксис. Графэ —
письменное обвинение типа иска, выдвигавшегося преимущественно против лиц,
обвиненных в государственном преступлении. Следствием графэ был уголовный
процесс. Эндейксис — особого типа жалоба, направленная против человека,
совершившего противозаконные действия. Это было письменное заявление
определенным судейским чиновникам, которые должны были арестовать обвиненного или
отпустить на условиях поручительства. Обычно эндейксис был направлен против
людей, присвоивших себе права, которых они были по закону лишены.
-> Герои эпонимы — мифические цари Афин, именами которых афинский
законодатель Клисфен назвал 10 территориальных аттических фил, созданных вместо
старинных родовых. Статуи их стояли на афинской городской площади — агоре.
° Номофеты — члены суда присяжных в Афинах, назначавшиеся для
рассмотрения предлагаемых законопроектов или внесения изменений в существующие законы.
' Имеются в виду Ктесипп, Апсефион и Формион. Сама краткость введения
(проемия) в этой речи объясняется тем, что речь произнесена второй по порядку,
после речи Формиона.
° Все постановления афинского народного собрания делились на псефисмы
и законы. Псефисмой называлось решение по отдельному вопросу, принятое на
основе существующего законодательства. Законы принимались в принципе
навечно. Принятие их оговаривалось особыми запретами, препятствовавшими
изменению или отмене закона под страхом тяжелого наказания для лица, которое
попытается это сделать. Рискующий выступить за отмену существующего закона
должен был предварительно испросить себе гарантию безопасности (адейя).
^ Имеются в виду Лептин и сторонники его закона.
'" Ксенофонт (Греч, история. II. 4, 28) и Плутарх (Лисандр. 21), а также
Аристотель (Афинская полития. 38.1) сообщают, что олигархи одолжили 100
талантов у Спарты. По поводу трудностей, связанных с возвращением этого займа,
см. также: Лисий. Против Никомаха. 22. 0 последствиях, связанных с этими
событиями, см. также: Исокрит. Ареопагит. 63. Те, что β Пирее — термин из
политической жизни Афин времени господства 30 тиранов (403 г. до н.э.): так
обозначалась тогда демократическая партия, которую возглавлял Фрасибул,,
захвативший Пирей.
11 Те, что β городе — термин из политической жизни Афин времени
господства 30 тиранов. Он обозначал сторонников умеренной партии, засевших в Афинах
после того, как 30 тиранов сбежали из Афин и укрепились в Элевсине.

Примечания
521
Партии, боровшиеся в Афинах после свержения 30 тиранов, примирились
на условиях амнистии (никто не должен был преследоваться по политическим
мотивам). См.. Аристотель. Афинская полития. 38.1.
'■* Имеется в виду время, предшествовавшее закону Лептина.
Эйсфора — экстраординарный единовременный налог, накладывавшийся на
богатых граждан Афин в момент крайней опасности, грозившей государству.
О триерархии см. выше, примеч. 2
1э Афинские граждане, состояние которых оценивалось менее, чем в три
таланта, освобождались от литургий.
'" Метеки — жители Афин, не имевшие гражданских прав и поэтому
находившиеся в неравноправном положении по сравнению с гражданами. Им
запрещалось, например, приобретать землю и дома на территории Афинского
государства, они платили особый налог — метекион.
Гестиаторы — состоятельные граждане Афин, на которых возлагалась
обязанность организации коллективного обеда для членов филы во время праздника
Дионисий и Панафинейских торжеств. Это была одна из разновидностей
литургий.
*" С 357 г. до н.э. триерархия была реорганизована. Лица, на которых
возлагалась обязанность строить триеры, объединялись в симмории: их было всего
20 по 60 человек в каждой. Из 1200 участников симмории были выделены 300
самых богатых, которые управляли всем делом, выдавая авансы для строителей,
распределяя суммы платежей. Для выплаты денег были организованы так
называемые синтелии, обычно из 5 или более человек. Это было объединение внутри
симмории, члены которого брали на себя финансирование строительства одной
трие'ры.
1У Имеется в виду время после принятия закона Лептина.
^ Речь идет о лицах, у которых будет отнята ателия.
^ Имеются в виду обладатели ателии.
< Речь здесь идет о сторонниках закона Лептина.
^* Подразумеваются освобожденные от обложений и не освобожденные.
^ ήμβρς* μερο? μικρόν. Слова μικρόν некоторые рукописи не содержат (не
исключено, что это позднее добавление).
^ Речь идет о лицах, освбожденных от обложений.
^° Как мы видели выше в § 19, самые богатые люди, исполняя триерархию,
освобождались от остальных литургий.
2' Исотелы составляли особый класс населения древних Афин, занимавший
место между гражданами и метеками, но тяготевший к последним. В отличие от
метеков они не нуждались в особом защитнике (простате). В частноправовом
отношении и в финансовых делах они приравнивались к гражданам, но не имели

522
Приложения
права участия в политической жизни (занимать общественные должности,
голосовать в народном собрании и суде).
^° Боспорское царство располагалось по обеим сторонам пролива Боспор
Киммерийский. Это было своеобразное объединение греческих полисов и
туземных племен, в котором правила династия Спартокидов с 437 г. до н.э. (см. Дио-
дор. XII. 31). Левкон I правил с 388 по 348 г. до н.э. Характерно, что
Демосфен называет Левкона не царем или тираном, но архонтом: из надписей
известно, что Левкон именовался "архонтом Боспора и Феодосии" (он был архонтом
по отношению к грекам, но царем над туземными племенами). С Афинами
Левкон поддерживал дружеские отношения и вел оживленную торговлю. Предметом
афинской торговли с Боспором была расписная керамика, оружие, изделия
ювелирного ремесла, вино.
Почти в тех же словах Демосфен упоминает об этом обстоятельстве в речи
"О венке". 87. Афинские торговцы пользовались привилегиями на Боспоре. Из
декрета афинского Совета и народа в честь Спартока II и Перисада (IG.II2.
212—346 г. до н.э.) мы узнаем, что боспорские цари обещали афинскому народу
позаботиться о доставке хлеба в Афины, как это делал их отец. См.: Брашин-
ский И.Б. Афины и Северное Причерноморье в VI—II вв. до н.э. М., 1963. С.
122 и след. и указанную там литературу вопроса.
^ Эта привилегия существовала и при Перисаде, сыне Левкона, правившем
на Боспоре после 348 г. до н.э. (см. речь "Против Формиона". 36). Еще Сатир,
отец Левкона, предоставил афинянам право преимущественного вывоза хлеба
в неурожайные годы (см.: Исократ. Трапедзит. 57).
** Ситофилаки — афинские магистраты, следившие за тем, чтобы пшеница,
ячменная мука и печеный пшеничный хлеб продавались по справедливым ценам
и соответствующего качества. Из 15 ситофилаков 10 исполняли свою должность
в Афинах и 5 — в Пирее (см. словарь Гарпократиона под словом
"ситофилаки"). Они вели ведомости, в которых учитывался ввозимый хлеб.
32 Город на южном побережье Крыма, в 530 стадиях к западу от Пантикапея
(Боспора). См.: Страбон. VII. 309.
" Страбон (VII. 311) пишет, видимо, имея в виду этот случай: "Говорят, что
Левкон отправил афинянам из Феодосии 2 100 000 медимнов хлеба". 15
талантов, о которых здесь у Демосфена идет речь, вероятно были получены от
продажи излишков хлеба.
™ Местность с храмом Зевса вблизи Боспора Фракийского, основаным,
согласно преданию, аргонавтами. Она располагалась на азиатской стороне пролива
и служила сборным пунктом для плывших в Понт кораблей. Договоры между
различными греческими государствами обнародовались, таким образом, не только
в столицах договаривающихся сторон, но и в других государствах и территориях.

Примечания
523
-" Псефисма в данном случае — ответ Левкону, который должны будут
передавать послы.
*" В Афинах при распределении литургий имел место обычай, по которому
лицо, считавшее себя несправедливо привлеченным к выполнению литургии,
могло в порядке протеста указать на более богатого гражданина Афин, чтобы тот
взял на себя исполнение литургии вместо него. В случае отказа он мог
предложить обменяться имуществом. Поскольку Левкон являлся афинским
гражданином, на него мог быть (разумеется, теоретически) распространен этот обычай.
" Олигархическое правительство Четырехсот было установлено в Афинах в 411
г. до н.э. (см.: Фукидид. VIII. 63 и след.; Диодор. XIII. 26 и след.) Неясно, кого
имеет здесь в виду Демосфен, говоря о свергнувших тиранию политических
деятелях. Возможно, речь идет об Аполлодоре из Мегар и Фрасибуле из Калидона,
которым афиняне предоставили гражданские права после убийства тирана Фриниха.
*° Имеются в виду события 404—403 гг. до н.э.
™ Подразумевается изменение дел в худшую или лучшую сторону.
40 Речь идет о событиях Коринфской войны 395—387 гг. до н.э. Неудачное
для афинян сражение, упоминающееся здесь, произошло в 394 г. (о нем см.:
Ксенофонт. Греч, история. IV. 2, 14; Диодор. XIV. 82 и след.). Афиняне
выступали в союзе с Коринфом, Аргосом и беотийцами. Представители
аристократической группировки в Коринфе, враждебно относившиеся к союзу, который
Коринф заключил с Афинами, с воодушевлением встретили победу спартанцев и
закрыли городские ворота перед побежденной армией.
4* Ксенофонт об этом ничего не сообщает. Более того, в указанном месте
"Греческой истории" (IV.2.23) Ксенофонт рассказывает о том, как афиняне и их
союзники, которых не впустили в город, заняли старый лагерь, и что спартанцы
отступили потом в тот район, где началось сражение.
42 По-видимому, Демосфен в пылу полемики допускает здесь преувеличение
в оценке сил противника афинян. Ксенофонт (Греч, история. IV. 2, 16)
перечисляет города Пелопоннеса, приславшие контингенты войск в помощь Спарте,
с указанием точного числа воинов. Всего пелопоннесцев и их союзников
насчитывалось окол'о 15 000, тогда как численность афинян и их союзников была
значительно больше (около 25 000).
4* Об Анталкидовом мире см. ниже, примеч. 50.
44 Вероятно, это была общая ателия, звание проксена, благодетеля
государства ("эвергета" — см. ниже, § 60).
4-> Тон оратора здесь иронический.
4° Речь идет о коринфянах, оказавших поддержку Афинам.
4' События имели место в Пелопоннесскую войну, в 409 г. до н.э. См.:
Ксенофонт. Греч, история. I. 1. 32; I. 4, 9; Диодор. XIII. 72. После битвы при

524
Приложения
Эгоспотамах (405 г. до н.э.) те фасосцы, которые поддерживали афинян и
сумели спастись во время резни, устроенной там Лисандром (Полиэн. 1.45.4), нашли
приют в Афинах.
4° Архебий в качестве друга афинян упоминается в речи "Против
Аристократа". 189.
49 См.: Ксенофонт. Греч, история. IV. 8, 27: "Затем Фрасибул поплыл
в Византии, где сдал на откуп десятипроцентную пошлину с товаров, вывозимых
с Понта". Фрасибул восстановил право афинян взимать десятипроцентную
пошлину с товаров, которые провозились через Боспор в 390 г. до н.э.
™ Речь идет об Анталкидовом мире 386 г. до н.э. Оратор здесь
преувеличивает выгоды, полученные Афинами. Но ряд островов — Лемнос, Имброс, Ски-
рос — были признаны афинскими владениями, чем был нарушен принцип укзан-
ного договора о предоставлении независимости всем греческим государствам.
" В ранг проксена возводились лица, представлявшие интересы другого
государства в своем городе (постоянных дипломатических представительств у греков
не было). Ср. примеч. 123.
^ Звание "Благодетеля" (эвергета) давалось иностранцам за особые заслуги
перед государством. Оно давалось и целым государствам, а не только отдельным
лицам.
** Пидна и Потидея были завоеваны Филппом II за два года до произнесения
речи.
-*4 Имеются в виду Лептин и его сторонники.
^ Подразумевается пожизненное изгнание, на которое они были осуждены.
->° Речь идет о событиях 403 г. до н.э., связанных со свержением
правительства 30 тиранов и восстановлением демократии в Афинах. По мирному договору
со Спартой Афины лишались права иметь военно-морской флот.
" Имеется в виду царь Персии. По предложению сатрапа Фарнабаза
персидский царь назначил Конона командующим персидским флотом.
5° В 394 г. до н.э. в морском сражении при Книде Конон разгромил
спартанский флот (см.: Ксенофонт. Греч, история. IV. 3. 10).
-*" Гармосты — наместники в греческих городах и на островах, назначенные
спартанцами после того, как они одержали победу над Афинским морским
союзом в Пелопоннесской войне (431—404 гг. до н.э.).
"" Речь идет о так называемых "Длинных стенах" Афин, разрушенных по
приказу спартанского полководца Лисандра.
"* Демосфен в речи "Против Аристократа" (XXIII. 198) подчеркивает, но
уже в другом контексте, рост индивидуализма в политической жизни Афин IV в.
до н.э. В то время как раньше говорили не о победе Фемистокла при Саламине,
а о победе афинян, не о победе Мильтиада при Марафоне, а о победе государст-

Примечания
525
ва, ныне в ходу выражения вроде "Тимофей взял Керкиру", "Хабрий одержал
морскую победу при Наксосе".
°2 Конону первому после Гармодия и Аристогитона была поставлена статуя за счет
и от имени государства. Разумеется, частным образом ставились статуи и до него.
°^ Здесь имеется в виду ателия, которой, по-видимому, пользовались дети
Конона.
"^ О хитрости, к которой прибегнул Фемистокл, подробно сообщает Фукидид
(I. 90 и след.) Рассказ Демосфена расходится с тем, что сообщает Фукидид,
лишь в некоторых деталях (по Фукидиду, Фемистокл, уже находясь в Спарте,
передал афинянам, чтобы они задержали спартанских послов).
°* Конон восстанавливал "Длинные стеньГ Афин в 393 г. до н.э. (см.: Ксе-
нофонт. Греч, история. IV. 8, 9; Диодор. 14, 85).
°° События имели место в 378 г. до н.э., когда афиняне, откликнувшись на
призыв фиванцев, выступили против лакедемонян (см.: Диодор. XV. 31).
Союзниками спартанцев были аркадяне, элейцы, сикионяне и коринфяне, а также мегарцы,
фокейцы, локры и другие. См. также: Непот. Хабрий. I. 2; Полиэн. II. 1, 2.
"' Горгоп — спартанский гармост на острове Эгина, доставлявший афинянам
много неприятностей, опустошавший берега Аттики и мешавший судоходству в
Сароническом заливе. Отправляясь на помощь Евагору на Кипр, Хабрий
попутно высадился на Эгине и, применив военную хитрость, разбил спартанцев, убив
самого Горгопа. См.: Ксенофонт. Греч, история. V. 1, 1—13.
°° Хабрий дважды побывал в Египте на службе у тамошних династов,
выступавших против Персии, — в 380 и 361 гг. до н.э. См.: Диодор. XV. 29. 92.
°9 Сражение произошло при Наксосе в 376 г. до н.э. Его подробно
описывает Диодор (XV. 34. 3—6; 35). См. также: Плутарх. Фокион. 6; Ксенфонт.
Греч, история. V. 4, 63. Согласно Диодору, у Хабрия было 83 корабля, у
лакедемонян — 65. Потери афинян составлии 18 кораблей, спартанцев — 32, из них
24 были потоплены, 8 взяты в плен вместе с командами.
™ Под этими островами следует, по-видимому, понимать близлежащие к
Наксосу острова Киклад.
'* По-видимому, эти "Деяния Харбия" представляют собой подборку
выдержек из официальных актов и документов, сделанную самим оратором при
подготовке речи "Против Лептина".
'2 Имеются в виду Лептин и его сторонники.
'* Наказанием за предательство была смертная казнь с конфискацией
имущества. На потомках осужденного лежало несмываемое пятно позора.
'4 Хабрий погиб в 357 г. до н.э., во время осады Хиоса, ворвавшись во
вражеский порт на триере, которой он командовал, будучи триерархом.
'* Эти слова адресованы секретарю. Прежде чем огласить псефисму, Демос-

526
Приложения
фен хочет сделать несколько вводных замечаний, во время которых будет
подготовлен к чтению необходимый документ.
'" Ификрат — командир наемников в Афинах первой половины IV в. до
н.э., известный тем, что создал новый род войск — легковооруженных
пехотинцев (пельтастов), оружием которых было длинное копье и щит. О наградах
Ификрату рассказывает оратор Эсхин (III.243). См. также: Демосфен. Речь
против Аристократа. 242. Ификрат прославился победой над спартанцами в
392 г. до н.э.
'' Страбак и Полистрат — предводители отрядов наемных войск в Афинах
первой половины IV в. до н.э. Оба они получили от афинян в награду
гражданские права. См.: Демосфен. I Речь против Филиппа. 24; Аристотель.
Риторика. II. 23, 1399 В.
7А -г·
/σ I имофеи — афинский политический деятель и стратег первой половины
IV в. до н.э.
'^ Клеарх — полководец и политический деятель, близкий к Тимофею,
позже — тиран Гераклеи Понтийской, ученик Платона и Исократа.
°" Докимасия — проверка, которую проходили афинские магистраты.
Проверялось их происхождение, поведение. Члены Совета 500 подвергались докимасии
советом предшествующего состава. Шесть фесмофетов и все девять архонтов
подвергались двойной докимасии. Кандидаты должны были отвечать на ряд
вопросов, и от характера ответов зависело их утверждение. См.: Аристотель.
Афинская полития. 55. 1—4.
°* Дикастерий — судейская коллегия и место, где она заседала.
°2 ι/βώρεποι ol νομοί — "более новые", "позже принятые" законы. Некоторые
пытаются понять это выражение как "более подверженные изменениям", 4менее
основательные", "незрелые".
°^ По-видимому, здесь имеются в виду народные собрания, на которых
выдвигались и утверждались законы.
°* Имеется в виду комиссия номофетов. Обязанности номофетов были сходны
с обязанностями судей. Они выбирались из членов суда присяжных (гелиас-
тов), и численность их составляла 1000 или 1001 членов. Они подавали голос
открытым голосованием.
°* К другим постановлениям, которые рассматривались присяжными,
относятся государственные договоры, отчеты магистратов и т.п.
°° Об эпонимах см. примеч. 5.
"' Секретарь, о котором здесь идет речь, был авторитетным государственным
чиновником, о нем упоминает Фукидид (VII. 10).
"° В промежутке между внесением закона в народное собрание и его
утверждением граждане Афин собирались еще дважды. На этих двух народных со-

Примечания
527
браниях, втором и третьем, обсуждался закон по существу. На третьем собрании
обычно утверждали номофетов (о них см. выше, примеч. 84).
°9 Из последующих слов Демосфена вытекает, что этот закон имел двойную
преамбулу. Первая изобличала порочность закона Лептина, затем следовала
мотивировка контрпредложения Демосфена. Из слов "читай же то, что далее
следует" ясно, что текст документа прерван по воле оратора.
"О Нижеследующий текст закона содержал запрет вносить законы,
противоречащие принятым прежде.
9* Оратор говорит здесь об Апсефионе — см. ниже, § 145.
"2 Лептин выступал перед фесмофетами в так называемой άνακρισις,
предварительном разбирательстве.
"·* Под древним законом подразумевается закон Солона, о котором шла речь
в § 89.
У* Мы принимаем чтение рукописи L (υμΓν) вместо чтения рукописи S (ήμτν).
^ Древний солоновский закон, на который ссылается Демосфен, не вполне
подходит к настоящему случаю, так как он имел силу только в собрании
номофетов, а не в процессе γραφή παρανόμων.
"° Предлагая Лептину утвердить закон, который вносит Апсефион и
поддерживает Демосфен, оратор прибегает к насмешке.
"' О законе Солона см.: Плутарх. Солон. 21; Исей. III. 68. См. также:
Демосфен. XXXVI. 15.
^° Разумеется, это заявление — пример риторического преувеличения.
Помимо ателии, у народа Афин было большое количество других почестей и наград,
которые могли присуждаться как гражданам, так и иностранцам.
™ Слова και ποιεΓν некоторые (Hirschig Cobet) считают интерполяцией (см.:
Weil И. Les plaidoyers politiques de Demosthene. P., 1883. P. 62) но, как нам
представляется, без достаточных оснований.
*00 Герусия — Совет старейшин в Спарте, состоявший из 28 членов. К ним
лрисоединялись еще два царя. Этот Совет контролировал жизнь спартанского
государства, и члены его избирались пожизненно. Они не отчитывались за свои
действия, поэтому Демосфен и называет их господами (деспотами). Слово это в
демократических Афинах звучало одиозно.
™1 Равными (гомеями) называли себя все спартанцы, противопоставляя себя
периэкам и илотам.
™2 Орхомен издревле соперничал с Фивами за преобладание в Беотии, и фи-
ванцы в 364 г. до н.э. разрушили город, вырезали все мужское население, а
женщин и детей продали в рабство (см.: Диодор. XV. 79).
"" Слова ττ\ς ολιγαρχίας και беотготеьас считают глоссой ряд издателей.
Г. Вайль (Op. cit. Р. 65) предлагает исправления к этому тексту.

528
Приложения
**" Портик Герм на афинской агоре назывался так потому, что его колонны
были украшены изображениями Гермеса. Здесь говорится о надписи, которая
была выставлена в память о подвиге афинских воинов после победы Кимона на
реке Стримон во Фракии. См.: Эсхин. III. 183; Плутарх. Кимон. 7.
'05 Лисимах — сын известного афинского политического деятеля Аристида
(См.: Плутарх. Аристид. 27).
106 Плетр равен 0,095 га.
*"' Возделанная земля — это земля с растущими на ней плодовыми
деревьями, виноградниками и другими культурами, требующими длительного ухода. Под
невозделанной ("лысой") землей имеется в виду такая, на которой нет
культурных растений.
*0° Драхма равна 4,336 г. серебра, мина — 341,2 грамма серебра.
™У Алкивиад — известный афинский политический деятель и полководец,
живший с 450 по 404 гг. до н.э. Ему посвятил одну из своих биографий
Плутарх, имя его постоянно встречается на страницах труда Фукидида, "Греческой
истории" Ксенофонта и в других сочинениях античных авторов.
"" Демосфен из тактических соображений хочет избежать намеков на
финансовые затруднения, которые испытывало в те времена афинское государство.
Именно этими обстоятельствами и мотивировал свой законопроект Лептин.
*" Здесь повторяется мысль, высказанная в § 56.
112 « ~ " " г
ΙΙΔ οι πρώτοι των προγονών, — первые из предков . Смысл выражения
остается неясным.
'*■* Имеется в виду Лептин.
**4 Применительно к закону Лептина.
**-* Речь идет об ателии.
"" Смысл заявления Демосфена становися ясным, если учесть, что ателия
давалась за относительно скромные заслуги перед афинским государством. За
выдающиеся заслуги сооружали статуи в честь награждаемого, предоставлялся обед
в Пританее и т.п. В случае отмены ателии оставались только высокие награды.
**' Как можно понять из продолжения речи, случаи, когда государству
оказываются великие благодеяния, связаны с состоянием войны, а частые войны
нежелательны, по мнению Демосфена.
по речь идет 0 дВуХ группах лиц. Первая награждена помимо ателии и
другими почестями, вторая же обладает одной ателией.
**9 На стеле было записано постановление о почестях, дарованных .афинским
народом потомкам Гармодия и Аристогитона.
*20 Метеки в Афинах платили специальный налог, метекион, 12 драхм в год,
как сообщает словарь Гарпократиона. См. примеч. 16. Замечание Демосфена
носит иронический характер.

Примечания
529
'2* После^слова είναι Г. Вайль (Op. cit. Р. 73) склонен вставить πρόξενοι (в
сочетании с βιναι φασκοντες). Такая вставка все же не представляется абсолютно
необходимой.
*22 Дикид — вольноотпущенник Хабрия, командовавший отрядом наемников.
О Дионисии ничего не известно.
'^3 Проксен — лицо, представлявшее интересы другого полиса в своем
собственном. Так как системы постоянных дипломатических представительств не
существовало, институт проксении был очень важен. Ср. примеч., 51.
*24 Об этом шла речь выше, см. § 100.
*2-> Имеются в виду сторонйики закона Лептина, выдвинувшие аргумент
о том, что Формион, Демосфен и другие внесли свой закон только с целью
провалить закон Лептина. См. выше, § 101.
*2° О номофетах см. примеч. 83 и 87. Демосфен относит утверждение нового
закона к тому времени, когда начнется законодательная деятельность комиссии
номофетов, а именно к началу будущего года.
*2' Диофант из Сфетта был известным политическим деятелем, (см. речь
Демосфена "О преступном посольстве"). 297. Евбул из Анафлиста — известный
афинский политический деятель, осуществивший финансовую реформу.
*2° То есть преследовать по суду лиц, обладающих ателией.
129 Зту фразу ряд издателей исключают из текста речи, как позднюю глоссу.
130 Зто положение разъясняется в начале второго введения к речи "Против
Лептина".
^' Слова "этого человека" относятся к Апсефиону, главному обвинителю.
"2 Синдики — государственные защитники, обязанность которых состояла
в защите закона в комиссии номофетов. Они защищали закон в связи с тем, что
предлагался новый, противоречащий старому, предварительно рекомендованный
народом. Эта комиссия избиралась от случая к случаю.
"* О перечисленных лицах мало что известно. Об одном из них, Леодаманте,
упоминает Эсхин — III. 138.
134 Q "тех> кто в Пирсе" см. примеч. 10.
'" Такими наказаниями были изгнание, смертная казнь, продажа в рабство,
лишение гражданской чести, тюремное заключение.
*^° Эндейксис — форма письменного обвинения, адресованного афинскому
магистрату и касающегося лиц, лишенных гражданских прав, но производивших
действия, разрешенные только гражданами. Это письменное обвинение
предъявлялось после совершения преступления, тогда как апагогэ предусматривала арест
лица, захваченного в момент совершения преступления. См. также примеч. 4.
"' Драконт — древний афинский законодатель, издавший в 621 г. до н.э.
свои законы. В афинской надписи 409 г. до н.э. сохранились его законы о не-
34 Демосфен

530
Приложения
предумышленном убийстве. См.: Аристотель. Политика. II, 1274 В; Афинская
полития / Пер. СИ. Радцига. М.; Л., 1936. С. 122 и примеч.
"с* Декрет Демофанта был принят после падения тирании Четырехсот. Он
упоминается в речи Ликурга "Против Леократа" (§ 127) и у Андокида "О
мистериях" (§ 96—98). Последний цитирует клятву, согласно которой афинский
народ обязался оказывать почести людям, погибшим за дело демократии.
*™ Демосфен формулирует ответ, которого можно ожидать от Лептина.
Смысл намека в том, что демократия в настоящий момент прочно установилась,
никаких попыток возродить тиранию не предвидится и, следовательно, не
приходится ожидать ситуации, в которой могут совершить подвиг тираноборцы, какими
были Гармодий и Аристогитон.
'40 Здесь содержится намек на события, связанные с походами Эпаминонда в
Пелопоннес, в результате которых был нанесен удар Спарте и ее союзникам.
'41 После изгнания Фрасибула в 466 г. до н.э. в Сиракузах была установлена
демократия.
'42 Имеется в виду тиран Сиракуз Дионисий Старший, захвативший власть в
406 г. до н.э. См.: Фролов Э.Д. Сицилийская держава Дионисия. Л., 1979.
По-видимому, Демосфен намеренно принижает должность, которую Дионисий
занимал до того, как стал тираном (см.: Там же. С. 51. примеч. 7).
143 Изгнание Дионисия Младшего произошло в 356 г. до н.э. События,
связанные с приходом к власти Диона, изложены у Диодора (XVI. 6 и след.),
Плутарха (Дион. 25) и Непота (Дион. 5).
XXI. ПРОТИВ МИДИЯ О ПОЩЕЧИНЕ
Демосфен написал эту речь, готовясь к судебному процессу. Но, получив от
Мидия штраф в 50 мин, отказался от процесса. Поэтому речь так и не была
произнесена. Авторство Демосфена сомнению не подвергается. Речь
датируется обычно 351/350 г. Но существует и другая датировка — между 350 и
347 годами.
* Под состязаниями трагических и комических хоров здесь имеется в виду
постановка трагедий и комедий. Хор трагедии состоял из 12, позднее — из 15
человек, комедии — из 24. Обучение, содержание и костюмы хора требовали
больших затрат.
2 Проболэ — вид жалобы, преимущественно общественного или
политического значения, на действия афинских чиновников или-частных лиц, с которой
пострадавшее лицо обращалось вначале к архонту, а после его предварительного
разбирательства — к народному собранию. Если народ находил жалобу обоснован-

Примечания
531
ной, дело передавалось в суд. В дальнейшем тексте перевода речи Демосфена
термин проболэ будет передаваться словом "жалоба".
* То, что сообщает автор другого введения к речи "Против Мидия" о Пана-
финейских праздниках и Дионисиях, содержит целый ряд ошибок.
^ Имеется в виду положение, связанное с процессом против Мидия.
* Содержание речи Демосфена передается здесь очень неточно.
° В речи Демосфена сообщается о попытке Мидия испортить золотые венки
(см. § 16).
' Кенотаф — пустая могила, сооружаемая людям, пропавшим без вести на
море или на войне.
° Мидию и в голову не приходило оспаривать законность хорегии Демосфена
(все это пустые умствования схолиаста).
^ Далее следует слово φυλαχθηναι, но издатели текста исключают его как
излишнее.
™ Треножник был наградой победившей филе в состязаниях трагических
хоров. Демосфен обвиняет Мидия, что из-за него фила Пандионида, хорегом
которой он был, лишилась законной награды.
" См. выше, примеч. 2.
*2 Каждая из 10 фил Афинского государства выставляла 50 членов Совета
500, которые назывались пританами. Совет 500 работал не в полном составе:
каждую десятую часть года заседали 50 пританов, представлявших одну филу,
дежурство их называлось пршпанией.
" Театр Диониса в Афинах был перестроен в IV в. до н.э. и вмещал до 20
тыс. человек. Частично он сохранился до настоящего времени.
14 Пандии — афинский праздник в честь Зевса.
^ Текст закона находится в известном противоречии с § 9, согласно
которому эти функции должны выполнять не пританы, а проедры — председатели
коллегии пританов.
'" Речь идет об архонте-эпониме, председательствовавшем во время Дионисий.
*'' Дионисии в Пирее считались городским праздником.
*" Праздник в «есть Диониса справлялся в январе-феврале: он сопровождался
торжественным шествием и постановкой трагедий и комедий.
*" Комос — веселое праздничное шествие, подвыпившие участники которого
распевали фаллические песни, отличавшиеся обрядовой распущенностью и
содержавшие сексуальные намеки и мотивы. В песнях комоса высмеивались пороки
граждан; насмешки и издевательства в адрес конкретных лиц определили
характер древней аттической комедии.
20 Таргелии — справлявшийся в Афинах майский праздник в честь Аполлона
и Артемиды.

532
Приложения
2* Эпимелеты филы — лица, стоявшие во главе аттических фил, которые
ведали финансовыми, культовыми и другими вопросами.
И Глагол συγκροτειν, употребленный здесь, обозначает такую тренировку хора,
в процессе которой он учится петь и танцевать в такт, а также маршировать
строем.
23 Хор готовился к своему выступлению в боковых пристройках к сцене,
находившихся близ входа в театр: они назывались параскении.
24 Оратор выше (§ 16) говорил о золотых венках для членов хора и
соответствующем количестве одежд, здесь же речь идет об одном венце и одном гима-
тии. См. также § 25.
25 Издатели текста предполагают здесь после показаний свидетеля лакуну,
возникшую по вине оратора, не завершившего свой труд (в этом месте он
должен был бы детально изложить те факты, которые были кратко упомянуты в
§ 16-18).
2° Демосфен мог подать на Мидия в суд и начать частный процесс, в таком
случае это была бы δίκη Ιδια; но он мог преследовать Мидия в публичном
процессе, выдвинув обвинение по γραφή ύβρεως, т.е. выступив с иском о причинении
насилия. Цель Демосфена состоит в том, чтобы придать процессу общественный
характер, что он обозначает термином δημοσία κρινειν.
2' Имеется в виду жалоба типа проболэ (см. выше, примеч. 2).
2" Имеется в виду та же проболэ.
2У В процессе частно-правового характера истец мог получить от ответчика
возмещение ущерба в денежном выражении.
™ Фесмофеты присутствовали в зале заседаний суда.
3* Имеются в виду два типа судебных процессов — первый по γραφή ύβρεως,
второй как δίκη Ιδια, т.е. частный процесс. Первый считался процессом по
обвинению в государственном преступлении.
32 Проедр — избиравшийся на один день председатель коллегии пританов
(см. выше, примеч. 12)
33 Фесмофет отнимал флейтистку у пьяного гуляки, жестоко с ней
обращавшегося — см. ниже, § 38.
34 Трех людей — имеются в виду, по-видимому, люди, оскорбившие фесмофе-
та и проедра. Схолий к этому месту поясняет, что речь идет о пострадавших, но
обвинять пострадавших противоречит принципам законности и элементарной
логики.
35 άίδεσις — помилование. Этот юридический термин обозначал процедуру,
по которой семья погибшего позволяла убийце вернуться из изгнания.
■)Ό ολίγων — в политической терминологии того времени так назывались
немногочисленные богачи, олигархи.

Примечания
533
■*' γραφή ΡΒρβως — см. выше, примеч. 31.
■*° По γραφή афЗрешс — см. выше, примеч. 31.
™ Дельфы — священный греческий город в Фокиде, где находился храм
Аполлона Дельфийского. Жрица Аполлона Пифия изрекала пророчества,
пользовавшиеся особой популярность, у греков.
™ До дона — местность в Эпире (Северная Греция), где находились храм и
оракул Зевса, одни из самых древних и уважаемых среди греков.
4* Эрехтей — мифический царь Афин, сын Пандиона, поэтому афиняне
названы здесь потомками Эрехтея, Эрехтеидами.
42 Пандион — мифический царь Афин, отец Эрехтея.
43 Вакх — одно из культовых имен бога Диониса.
44 Бромий ("шумный") — одно из культовых имен Диониса.
4э Лето — греческая богиня, мать Аполлона и Артемиды.
46 Теоры — участники религиозного посольства.
4' В Додоне был храм Зевса Корабельного (вероятно, туда посвящали- свои
дары моряки, спасшиеся от кораблекрушения).
4" Диона — греческая богиня, возлюбленная Зевса и мать Афродиты.
4^ За такое преступление афинский гражданин лишался гражданских прав.
Став άτιμος, Саннион не мог далее заниматься своей профессией.
™ Имеется в виду лишение гражданских прав.
э* Хабрий привлекался к суду в 366 г. до н.э. в связи с сдачей г. Оропа
(небольшого городка в Аттике на границе с Беотией) Фивам, но был оправдан.
Защищал Хабрия Ликолеонт (Аристотель. Риторика. III. 10). Третейскими
судьями в этом споре между Афинами и Фивами выступили эвбейцы, решившие дело
в пользу Фив.
э^ Предложение Демосфена выглядит довольно странно: у филы Эрехтейды
уже имелся хорег, и Мидию пришлось бы требовать его отстранения.
э^ Панкратиаст — атлет, занимающийся многоборьем (вид спорта, в котором
сочетались приемы борьбы и кулачного боя).
^4 Леодамант — оратор, упоминающийся в речи "Против Лептина" (§ 146).
10 Имущество, оставленное отцом несовершеннолетнему Демосфену
(оценивавшееся в 15 талантов) истратили недобросовестные опекуны. Будущему оратору
пришлось начать свою деятельность с иска, который он предъявил Афобу,
одному из опекунов. Сохранилась XXVII речь Демосфена (Против Афоба) и
реплика оратора на оправдательное выступление Афоба (Речи XXVIII—XXIX).
5° См. примеч. 36 к речи XX "Против Лептина".
, ■)' Имеется в виду Мидий.
-*" Инициатором интриги был опекун Демосфена, Афоб. Если бы Демосфен
согласился взять на себя триерархию, он разорился бы окончательно. С другой

534
Приложения
стороны, согласившись на обмен имуществом, он потерял бы права на состояние,
растраченное опекунами. Вначале Демосфен соглашался на обмен имуществом, но
отставивал за собой право преследовать опекунов по суду. Так как этого ему не
разрешили, а Трасихлох, присвоив себе права Демосфена, собирался уже дать
расписку Афобу о снятии претензий, Демосфен вернулся к своему
первоначальному решению и отказался взять на себя расходы по триерархии вместо Трасило-
ха. Процесс против опекунов Демосфен выиграл. См.: Плутарх. Демосфен. 6;
Демосфен. Речь XXVIII (Против Афоба). 11.17. Из текста речи "Против
Мидия" (XXI. 80) видно, как Демосфен сумел откупиться.
-^ Процесс Демосфена против опекунов имел место в 364 г. до н.э., а речь
"Против Мидия" была написана в 347 г. до н.э., т.е. спустя три года после хо-
регии Демосфена, о которой идет речь.
"" δίκη έξούλης — особый вид гражданского процесса, возбуждаемый против
того, кто отказывается уплатить в назначенный срок штраф, к которому он
приговорен по суду. При этом процессе обвинение формулируется как дело о
захвате .чужого имущества: помимо положенной суммы штрафа, обвиняемый должен
был платить еще и штраф в казну.
"' См. предыдущее примеч.
°^ В системе аттического процесса тяжущиеся стороны могли прийти к
компромиссу и избрать посредника, решение которого должно было стать
окончательным для обеих сторон.
"■* Возможно, что эти слова о сроке, когда оканчиваются полномочия
посредников, являются глоссой: вряд ли была необходимость называть этот срок
людям, которые и сами его отлично знали. Последний день месяца принадлежал как
уходящему, так и наступающему месяцу, поэтому здесь и названы оба аттических
месяца — Таргелион и Скирофорион. Этим и воспользовался Мидий, так как
Стратон, считая свои обязанности законченными, покинул в этот день
присутственное место.
°4 Гражданин Афин, подавая на кого-либо в суд, должен был к своему
заявлению приписать имена двух свидетелей.
"-> За оскорбление словом гражданина Афин могли оштрафовать на
500 драхм.
"" Таким образом, Мидий знал о сроке уплаты штрафа, и поскольку не
обжаловал приговора, он, следовательно, считал его справедлиым.
"' Имеется в виду посредник Стратон.
"° Халк — самая мелкая медная монета.
оУ О δίκη έξούλης см. выше, примеч. 60.
'υ Автор этого документа, по-видимому, ошибся, так как Стратон оказался
посредником не по выбору, а по жребию (ср. § 83).

Примечания
535
'* Как лишенный гражданской чести, Стратон не имел права выступать
свидетелем по делу.
'2 Издатели текста предполагают здесь лакуну.
'* Имеется в виду Стратон.
'4 Имеется в виду Мидий.
'* См. примеч. 5 к Речи XX (Против Лептина).
'" Аристарх был обвинен в убийстве Никодема, которому выкололи глаза и
вырвали язык. Враги Демосфена распространяли слухи, будто инициатором
преступления был Демосфен, так как Аристарх был другом Демосфена.
Способствовало этим слухам то обстоятельство, что Никодем некогда обвинял Демосфена в
дезертирстве. См.: Эсхин. Против Тимарха. 171 и след.
" Афиняне отправились походом на Эвбею по просьбе Плутарха, тирана
города Эретрии на Эвбее, и по совету Мидия. Экспедиция кончилась неудачей, и
Мидий попытался возложить ответственность на Демосфена, хотя оратор и
выступал против этого предприятия. Предательское поведение Плутарха пролило
свет на истинный характер событий. Афинское войско, несмотря на победу,
одержанную вначале, попало затем в плен и было освобождено за большой
выкуп. См.: Демосфен. О мире. 5 и примеч. к этому месту.
'° Докимасия представляла собой предварительную проверку качеств
кандидата на должность булевта (члена Совета) или на иную магистратуру. См. Речь
XX (Против Лептина). 90 и примеч. к этому месту.
™ Мидий старался отвести кандидатуру Демосфена, обвиняя его в соучастии
в убийстве Никодема — см. выше, примеч. 76.
™ О синедрах см. Речь XX (Против Лептина), примеч. 3.
°* Гиеропеи — лица, ведавшие священными обрядами.
°2 Почтенные богини — эвфемизм, которым обозначались Эвмениды,
страшные богини мщения за пролитую родственную кровь (см.: Эсхил. Эвмениды.
1004 и след.; Павсаний. I. 28.6).
°< Исангелия — письменное обвинение по особо важным государственным
преступлениям, а также по делам семейного характера.
°4 Текст здесь испорчен. Мы принимаем чтение рукописи S (αν άδικουνθ'
opq τις).
°* Время, отведенное оратору, измерялось количеством воды в водяных часах
(клепсидре).
""■ Аргура — небольшой городок на Эвбее, близ Халкиды.
°' Кратин, по-видимому, был гиппархом в этой экспедиции.
°" Текст не вполне ясен. Если читать вместо αύτ<5 — αυτό?, получается иной
смысл: Кратин собирается защищать самого себя.
"9 Хланида — одежда из тонкой шерсти, какую носили щеголи и богачи.

536
Приложения
У® По-видимому, здесь идет речь о сборщиках таможенных пошлин в г. Хал-
киде на Эвбее.
9* Из этого места видно, что Демосфен сам принимал участие в этой экспедиции.
У* Евктемон упоминался выше (§ 103). Против Тимократа Демосфен
выступил, посвятив ему целую речь (XXIV. "Против Тимократа"). О Полиэвкте
ничего не известно.
"* Демосфен здесь допустил ряд неточностей. Изгнан в 510 г. до н.э. был
только Гиппий (Гиппарх погиб ранее от руки тираноубийц Гармодия и Аристоги-
тона). Согласно Геродоту (V. 62 и след.), Алкмеониды подарили Дельфийскому
храму гораздо больше, чем взяли у него.
"^ Не совсем ясно, какие подвиги Алкивиада имеет в виду оратор.
По-видимому, речь идет о событиях на о. Самосе в 412 г. до н.э., когда там призошел
демократический переворот, поддержанный Афинами. Год спустя восстание
аристократов на Самосе было подавлено, и остров стал местом, где сосредоточились
силы афинских демократов (враждебно относившихся к олигархии 400,
установленной в Афинах). С помощью этих демократов правление 400 было низложено
(см.: Фукидид. VIII. 21; 73 и след.). Роль Алкивиада в этих событиях
преувеличивается Демосфеном в полемических целях.
^ Алкивиад покинул Афины в самом начале Сицилийской экспедиции в 415 г.
до н.э., а также после сражения при мысе Нотий осенью 408 г., когда капитан его
флагманского корабля, вступив в отсутствие Алкивиада в командование флотилией,
дал сражение спартанскому адмиралу Лисандру и потерпел поражение.
^" Имеется в виду захват спартанцами Декелей в Аттике в 413 г. до н.э.
У' Речь идет о последнем сражении Пелопоннесской войны — битве при
Эгоспотамах в 405 г. до н.э., когда спартанцы, разгромив афинскую эскадру,
захватили в плен афинские корабли.
^° По поводу этого эпизода из биографии Алкивиада см.: Андокид. Против
Алкивиада. 20. См. также: Фролов Э.Д. Социально-политическая борьба в Афиг
нах. Л., 1964. С. 66 и след.
99 Закон упоминается выше: § 8—9.
ЮО О знаменитом живописце Агатархе упоминает Плутарх (Алкивиад. 16)
Ю1 Об изуродовании герм см.: Плутарх. Алкивиад, 18; Фукидид. VI. 27; Ди-
одор. XIII. 2, 3.
*02 Здесь уже идет речь о Мидии. Под полным уничтожением святынь
подразумевается ущерб, нанесенный Мидием венкам и одежде хоревтов.
ЮЗ Исправление текста βξθκούμει/ος вместо рукописного ένδεικι/ύμει/ος
(предложенное Вайлем) не учитывает характерного для стиля Демосфена приема
антитезы, на котором строится это предложение, как и многие другие в этой речи.
™* По-видимому, мать Мидия сразу же после рождения подкинула своего ре-

Примечания
537
бенка. Как отмечается в схолиях, "все это место очень неясно и представляет
много трудностей для понимания".
»05 Демосфен сравнивает общественную деятельность Мидия со своей,
стараясь показать, что он, Демосфен, сделал для государства гораздо больше, будучи
в то же время намного беднее Мидия.
10° О синтелиях см. речь Демосфена "О Симмориях". См. также примеч. 18
к речи XX "Против Лептина".
*"' Как видно из § 153, богачи, стоявшие во главе симморий, вносили
вперед требуемые для постройки триер суммы, которые они потом взыскивали
с членов синтелий (таким образом, они практически никаких расходов не
несли).
108 Q том> что исполняющие триерархию освобождались от всех остальных
литургий, см. Речь XX (Против Лептина). 19.
™У Об этой разновидности литургий см. речь "Против Лептина", § 21 и
примеч. 17 к этой речи.
НО О Панафинеях см. "Другое содержание" к Речи XXI "Против Мидия".
*11 Здесь упомянуты современники Демосфена, по-видимому, очень богатые
люди, имена которых в других источниках не встречаются (за исключением Лю-
сифида — см. Речь XXIV (Против Тимократа). И; (Против Калиппа) 114;
Исократ. Об обмене имуществом. 93).
ΙΙΔ Δοκιμασθευτα означает здесь etc άνδρας ταχθ6ΐ>τα, включенного в списки
взрослых мужчин", как поясняется в схолии.
ИЗ Имеется в виду поход 357 г. до н.э.
11^ Скорее всего, здесь идет речь о событиях, связанных с последним походом
на Эвбею, о котором часто упоминается в этой речи (ср. § 197).
115 Тамины — город на Эвбее, в окрестностях Эретрии.
11" Проедры — председатели коллегии пританов, которые вели заседания
совета или руководили народным собранием в течение одного дня.
11' Так как Мидий не стал командовать кораблем, который он подарил
государству, ему предстояло отправиться с отрядом всадников для продолжения
военных действий на Эвбее.
11" Лица, берущие на откуп сбор таможенных пошлин или сбор
двухпроцентного налога с ввозимого хлеба, освобождались от военной службы (см. Речь LI
(Против Неэры). 27).
11" Стиры — город на Эвбее, против мыса Киносура.
120 "Парал" — один из двух государственных кораблей Афин, имевших
специальное назначение (на них перевозились казенные деньги, отправлялись послы
и делегации в другие государства, отплывали священные послы, теоры, на
общегреческие праздники и т.п.).

538
Приложения
'2* Гиеропеи — наблюдатели за жертвоприношениями в Афинах, следившие
за тем, чтобы животные, приносимые в жертву, не имели изъянов.
*22 Кизик — богатый торговый город на южном побережье Пропонтиды. Из
схолиев к этому месту можно заключить, что речь идет о событиях времени
Союзнической войны. Афиняне санкционировали тогда захват вражеских кораблей,
и Мидий на этом основании ограбил купцов из Кизика (хотя они не были
врагами Афин). Купцы пожаловались в Афины, но Мидий сумел убедить афинян не
отдавать награбленные деньги, и тогда купцы, прибыв на родину, добились
разрыва договоров Кизика с Афинами.
*23 Имеется в виду поход 357 г. до н.э.
124 По поводу термина проболэ см. примеч. 2 к этой речи.
*2-> Обвинивший Евандра Менипп был купцом из Карий, проездом
находившийся в Афинах. Так как он был задержан в Афинах, он потерпел ущерб в
своих торговых операциях и потребовал его возмещения.
*26 Хариклейд был архонтом Афин в 363/362 г. до н.э.
127 Мы принимаем здесь чтение рукописи S (бχειροτονήσατε)
128 Этуобутады — знатный род в Афинах, который вел свое происхождение
от Бута, сына мифического афинского царя Эрехтея.
!2" Лица, задолжавшие в Афинах государственной казне, лишались
гражданской части и теряли право занимать общественные должности.
*™ Имеется в виду плата за отправление обязанностей судьи.
*** Речь идет о Мидии.
*^2 Почти в тех же словах здесь повторяется мысль, высказанная ранее
(§ 101). Можно предположить, что речь "Против Мидия" не была окончательно
отредактирована автором.
'" Исходя из того, что осудившее его народное собрание происходило во
время похода на Эвбею, Мидий считал, что решение его неправомерно (осудили его
не граждане, а якобы случайные лица).
"^ Принимаем чтение большинства рукописей ύπερηθαι/ιας και υπεροψίας.
*** Об экспедиции в Олинф см. выше, § 161.
"" Тиран Эретрии Плутарх вначале выступал союзником афинян, но затем
изменил им — см. выше, § 110.
"' Как видно из последующего изложения, речь идет об Евбуле.
"" Схолии к этому месту поясняют, что речь идет об обвинениях, выдвинутых
Евбулом против Демосфена в связи с процессом Аристарха (см. выше, § 104).
'■^ О деятельности Евбула в качестве обвинителя см. речь "О преступном'
посольстве", § 290 и след.
*40 Диотим упоминается в речи "О венке" (§ 114) как один из самых богатых
и влиятельных людей в Афинах.

Примечания
539
*41 фраза произнесена Демофеном в ироническом тоне, подлинный смысл ее
противоположен сказанному.
*^2 Схолии к этому месту поясняют: "Этот человек был сборщиком податей,
удержавшим в корыстных целях десятину, предназначенную богине. Из этих
денег он должен был изготовить венки и посвятить их богине афинян. Обвиненный
Евбулом, он еще до заседания суда посвятил богине венки благодаря чему
жалоба против него была снята"
XXII. ПРОТИВ АНДРОТИОНА О НАРУШЕНИИ ЗАКОНОВ
Речь написана Демосфеном для своих клиентов Евктемона и Диодора в 355 г.
* В рукописях здесь мы читаем слово πραγμάτων. Так как такое чтение не
дает удовлетворительного смысла, Г. Вайль исправляет τραγμάτων (Weil И. Les
plaidoyers politiques de Demosthene. P., 1886. P. 13). Это чтение принимается в
настоящем переводе.
^ Текст схолии в этом месте испорчен. В переводе принято чтение,
предложенное Жюреном (см. указ. изд. Г. Вайля. С. 15).
* Согласно представлениям древних греков, общение с убийцей является
преступным актом (ср. речь XXI "Против Мидия". 188).
^ Имеется в виду, по-видимому, начало войны, которую обычно называют
"Беотийской". Она окончилась Каллиевым миром в 371 г. до н.э.
* Вика шла на корм скоту, и люди употребляли ее в пищу только в
экстремальных условиях.
6 Имеется в виду Андротион.
' Эта фраза доставляла затруднения комментаторам уже в античности. Гарпо-
кратион в своем словаре пишет под словом άνβλοΰσα ... αυτή: «Выражение
Демосфена в речи "Против Андротиона". Так как это место неясно и недостаточно по
смыслу, разные люди толкуют его по-разному. В изданиях Аттика .написание
здесь двойное...» (далее следуют два варианта чтения этого места, из которых
ни один не дает удовлетворительного смысла). Наиболее вероятное его
толкование дал Жюрен, поставивший запятую после слова τούτοι/ и отнесший это
местоимение к казначею, — читая в конце фразы αύτη. Наш перевод следует этому
толкованию.
Смысл фразы заключается в том, что казначей должен был избираться
народом, но Совет, нарушив закон, сам его избрал — тем самым взяв на себя
ответственность за его растрату.
° Уличенные в нарушении этого закона лишались политических прав. Все,
что мы знаем об этом законе, основано на речи Эсхина "Против Тимарха".

540
Приложения
^ Имеется в виду требование Андротиона открыто высказать эти обвинения
в присутствии шести архонтов-фесмофетов.
™ Эпангелия — заявление, направленное против оратора, потерявшего право
выступать перед народом из-за своего порочного поведения, но нарушившего
этот запрет.
** В Афинах существовал закон, согласно которому обвинитель, собравший
в пользу своего обвинения менее одной пятой от общего числа голосовавших
судей, платил штраф в 1000 драхм.
*2 По-видимому, здесь идет речь о разглашении тайны Элевсинских мистерий.
Евмолпиды были знатным жреческим родом в Элевсине, расположенном вблизи
Афин аттическом городке, где справлялись мистерии в честь богинь Деметры
и Персефоны: они были частью афинских государственных культов. Разглашение
тайны этих мистерий каралось смертью. Евмолпиды поставляли ответственных
лиц, ведавших мистериями, гиерофантов. В культовых вопросах род Евмолпидов
считался в Афинах высшим авторитетом.
'* Андротион назван оратором Κάλος καθγάος, в ироническом смысле. Этот
термин был популярен в кругах афинской аристократии, обозначая идеального
гражданина, совершенного в физическом и духовном отношении.
™ Имеется в виду ενδειξις — так в аттическом процессе называлась особая
жалоба, подававшаяся против лиц, совершивших поступок, который не
соответствовал их юридическому положению и был им запрещен законом.
lJ επιεικής — порядочный , приличный . I ак называли людей своего круга
зажиточные и родовитые граждане Афин, противопоставляя себя простому
народу. Термин был популярен в среде учеников Аристотеля, у приверженцев его
школы ("перипатетиков"). Аристотель считал их благонамеренными гражданами,
которые и должны были, по его мнению, определять политическое лицо
государства. Здесь Демосфен, употребляя этот термин в неодобрительном смысле,
старается таким путем завоевать симпатии простых людей, составлявших
большинство среди присяжных афинского суда.
*° В оригинале местоимение αύτον, но весь контекст говорит за то, что речь
идет об Андротионе, а не об Архии.
" Слова ас υπέρ υμών ολίγους εισπραξαι ψήσει имеют еще и особый
подтекст. В афинском политическом лексиконе слово ολίγοι часто обозначало
олигархов, богачей.
*° Слова των μη τιθεντων τας εισφοράς большинство издателей берут в
квадратные скобки: скорее всего, это маргинальная глосса, вкравшаяся в текст. Эйсфора
— чрезвычайный военный налог, взимавшийся с имущества афинских граждан и
метеков (жителей Афин, не имевших гражданских прав). Размеры и порядок
взимания эйсфоры представляют собой один из темных вопросов экономической

Примечания
541
жизни Афин классической эпохи. О проблемах, связанных с этим вопросом,
см. Глускина Л.М. Проблемы социально-экономической истории Афин IV века
до н.э. Л., 1975. С. 119 и след.
'" Названная Демосфеном цифра вызывала известные подозрения у
исследователей. Она слишком велика для сумм, взимавшихся в течение одного года, но
кажется слишком недостаточной для срока в 23 года, отделяющих время
произнесения речи от архонтства Навсиника. Но если учесть, что это был
экстраординарный налог, вводившийся каждый раз особым решением народного собрания
(см.: Демосфен Ш.4; XIV.27; XXII.48; XXIV.161), то указанная сумма может
считаться приемлемой. Вероятно, в каждом отдельном случае устанавливилась
сумма и порядок взимания этого экстраординарного налога. Попытки ряда
исследователей доказать, что это был прогрессивный или пропорциональный налог, не
увенчались успехом. См. по этому поводу: Глускина ЛМ. Указ. соч. С. 119
и след^
2" Навсиник был архонтом в 378/377 г. до н.э. При нем в систему взимания
эйсфоры были внесены существенные изменения, характер которых, однако, не
удается выяснить до конца.
2* του κάλου καγαφου τούτου. О значении термина, употребленного здесь
оратором в ироническом смысле, см. выше, примеч. 13.
^2 Евктемон был, по-видимому, одним из рядовых сборщиков, назначавшихся
в Афинах по жребию. Андротион обвинил его в хищениях и добился того, что
была избрана чрезвычайная комиссия, уполномоченная собрать недоимки. В
комиссии было 10 членов, одним из которых оказался Андротион, как видно из
текста речи "Против Тимократа" (XXIV.179).
23 Одиннадцать — коллегия по уголовным делам, которая в Афинах ведала
содержавшимися в тюрьме узниками, карала смертью осужденных на смерть,
представляла суду описи конфискуемого имущества граждан (см.: Аристотель.
Афинская полития. 52).
24 τωι/ άλλων eveica. "Personne п'а pu expliquer ces mots d' une maniere satis-
faisahte" — пишет Вайль в примечании к этим словам. Представляется, однако,
что повода к такому заключению текст речи в этом месте не дает.
25 Одержав победу в Пелопоннесской войне (431—404 гг. до н.э.),
спартанцы поставили у власти в Афинах комиссию из 30 самых ярых олигархов,
которые в историю Афин вошли под именем "Тридцати тиранов". Они установили в
Афинах террористический режим.
2° Имеется в виду развратное поведение Андротиона, о котором речь шла.
в § 21.
27 Метеки вносили эйсфору с одной шестой части своего имущества. Однако
некоторые исследователи полагают, что они платили такие же суммы, что и

542
Приложения
граждане Афин, плюс еще дополнительный налог в одну шестую имущества.
См.: Глускина Л.М. Указ. соч. С. 139 и след.
2° οσύφειλβτο е£ αρχτ\ς. Последнее слово можно понять и как указание на
начало его политической деятельности.
^" Триерархи должны были оснащать корабли, которым предстояло вести
ббоевые операции на море. Как можно заключить из этого места речи "Против
Андротиона", Сатир взыскал с триерархов, не обеспечивших своевременную
оснастку кораблей, требуемые для этой цели деньги, которые он и употребил на
экипировку кораблей.
™ Конец речи "Против Андротиона" почти дословно совпадает с текстом
речи "Против Тимократа" (XXIV.172—186).
*' В большинстве рукописей в этом месте стоят глаголы во множественном
числе — μετεχουσι υφαιρουνται и т.д. Контекст речи, однако, этому
противоречит. Поэтому многие издатели приходят к выводу, что здесь имеет место вставка
из речи "Против Тимократа".
И Разночтения рукописей и совпадение текста с указанным выше местом речи
"Против Тимократа" (§ 174) заставляет большинство издателей заподозрить
здесь интерполяцию (взята в квадратные скобки).
" В подлиннике непереводимая игра слов — βξορχησαμβνος, "пустился
в пляс", вместо созвучного и ожидаемого εξερχόμενος, "пустившись в бега".
Демосфен намекает на бегство отца Андротиона, являвшегося государственным
должником, из афинской тюрьмы (ср. выше, § 33, 56). Глагол "пустился в
пляс" употреблен потому, что участники торжественной процессии праздника
Дионисий пели и танцевали. В праздник Дионисий заключенным в афинской
тюрьме предоставлялась кратковременная свобода, которой и воспользовался с
целью побега отец Андротиона.
^ По словам оратора, Андротион старался показать, что его деятельность по
сбору эйсфоры проходит под контролем государства, но необходимости в таком
контроле, по мнению оратора, не существовало.
" Имеется в виду Тимократ, имя которого в речи, однако, не упоминается.
*" Неожиданный переход в этой части речи к разоблачению уже не одного
Андротиона, а двух противников, не поддается объяснению. Так как текст этого
параграфа почти дословно совпадает с § 182 речи "Против Тимократа", многие
издатели считают, что здесь имеет место вставка из речи "Против Тимократа"
(XXIV).
" Имеется в виду Андротион.

Примечания
543
XXIII. ПРОТИВ АРИСТОКРАТА
Написана Демосфеном в 352 г. для Евтикла.
' В этом месте часть речи утрачена, как видно из последующего контекста.
2 Афинодор был афинским клерухом на о. Имбросе и стал известен как
предводитель наемников во Фракии, где он породнился с Амадоком, фракийским
царем. Позже он попал в плен к македонянам, но по настоянию Фокиона, видного
политического деятеля Афин, был отпущен Александром. См.: Плутарх. Фоки-
он. 18; Элиан. Пестрые истории. I. 25.
* Ниже, в § 51, все цитируемые законы об убийстве будут приписаны Дра-
конту. Дела об умышленном убийстве со времен Солона судил Ареопаг.
^ По-видимому, убивали преступника тогда, когда он сопротивлялся аресту.
Под землей отечества имеется в виду отечество пострадавшего.
^ Аксон — вращающаяся вокруг оси выбеленная деревянная доска, с текстом
законов. На таких аксонах (или кирбах) были начертаны законы Солона (см.:
Плутарх. Солон. 19—24).
0 τους em φονίχ) φεύγοντας. Из контекста следует, что имеются в виду не
привлеченные к судебной ответственности по обвинению в убийстве, но уже
изобличенные в совершении преступления и бежавшие из отечества. Закон
упоминается Плутархом в биографии Солона (§ 19).
' Имеются в виду деньги, которые платил убийца родственникам убитого в
качестве выкупа ("виры").
° Эфеты — чиновники Афин по уголовным делам, которым согласно законам
Драконта были подведомственны дела об убийствах.
" Слово '"несчастный" употреблено как эвфемизм вместо "преступник". Здесь
нашло отражение распространенное представление, согласно которому
совершивший преступление является несчастным человеком, к которому можно питать и
чувство жалости.
*° Демосфен здесь не вполне точно передает существовавший порядок вещей. В
Дельфийскую амфиктионию (которая несомненно имеется здесь в виду, членом ее
были Афины) входили не все эллины — из нее были исключены жители Этолии,
Аркадии и некоторых других областей Греции (см.: Павсаний. Х.8.2; Эсхин. И. 116).
** Имеются в виду большие общенациональные гимнастические игры —
Олимпийские, Пифийские, Немейские и Истмийские.
*2 χρήματα επίτιμα — собственность полноправного гражданина Афин, не
подлежащая конфискации. У лишенного гражданских прав имущество становится
χρήματα άτιμα и подлежит конфискации. Имущество лица, совершившего
убийство, конфисковывалось \ишь в том случае, если убийство было преднамеренным
(как видно из последующего текста).

544
Приложения
" Имеется в виду, конечно, не убийца, а полноправный афинский гражданин,
находящийся в пределах своей страны.
^ Здесь сформулировано начало закона о δι'κη α'ικι'α' — процессе о
нанесении оскорбления действием. Далее оратором приводятся выдержки из δίκη
κακηγορίας (словесное оскорбление), γραφή φόνου (обвинение в убийстве), δίκη
βλάβης (нанесение ущерба).
*-* Редакция закона звучит архаично, и это служит доказательством его
подлинности. Однако он процитирован не совсем точно, о чем говорит и пересказ
его содержания, содержащийся в речи ниже.
*° Цитированное законоположение производит странное впечатление. Неясно,
почему затронуто дело об убийстве, если речь идет только о заявлении (ενδβιξις),
изобличающем преступника, вернувшегося в места, куда ему запрещен доступ.
Его можно понять только как часть большого закона, где рассматривались
вопросы, связанные с убийством человека, вернувшегося в ту страну, где этот
человек сам прежде совершил убийство. Выше (§ 37—38) говорилось о том, что
если кто-нибудь убьет такого преступника за пределами страны, где он прежде
совершил убийство, то за это преступление виновника следует привлекать к суду,
как за убийство афинского гражданина.
*' kv οδί? καθβλώι/. Выражение это, являясь, по-видимому, специальным
термином, загадочно по смыслу. Словарь Гарпократиона объясняет его "поразив из
засады".
18 6У πολέμα άγνοήσας. По-видимому, здесь имеется в виду случай, когда
воин в пылу сражения нечаянно поразит соратника вместо врага.
™ По поводу "незаконного имущества" см. примеч. 12.
20 Имеются в виду следующие судебные учреждения: Ареопаг, Палладий (в
храме Паллады), Дельфиний (храм Аполлона Дельфиния), Фреатто (в Пирее) и
Пританей.
2* Согласно мифу, Галирротий попытался изнасиловать Алкиппу, родившуюся
от Агравлы, дочери афинского царя Кекропса, и Ареса. Арес, застигнув Галир-
ротия на месте преступления, убил его, что послужило причиной судебного дела,
разбиравшегося Ареопагом (см.: Лпполлодор. Библиотека. III.14.2).
22 Речь идет о мифе, положенном в основу знаменитой трилогии Эсхила
"Орестея". Заключительная часть трилогии, пьеса "Эвмениды", рассказывает о
преследовании Ореста богинями мщения Эринниями за пролитую родственную
кровь. Суд Ареопага, который разбирал это дело, оправдал Ореста, а Эриннии,
примирившись с решением суда, стали называться "добрыми богинями",
Эвменидами (в действительности второе название было эвфемизмом).
23 Со времен Солона Ареопаг продолжал занимать положение верховного
контролирующего органа (Плутарх. Солон. 19). Он играл ведующую роль в по-

Примечания
545
литической жизни Афин, утверждая законы и постановления народного собрания,
а также решения магистратов. Эти права были отняты у Ареопага в 462 г. до
н.э. Эфиальтом и Периклом, вождями афинской демократии. В ведении
Ареопага остались лишь дела о предумышленных убийствах. Под "тираном",
по-видимому, подразумевается Писистрат, под "олигархами" — 30 тиранов, под
"демократией" — Эфиальт и Перикл.
24 Подобную жертву приносит Посейдону Одиссей (Од. XI. 131).
Приносящий жертву касался рукой тела жертвенных животных (ср.: Антифонт. Об
убийстве Герода. И—12).
25 β аттическом процессе по подобным делам как обвиняемому, так и
обвинителю давалась возможность дважды выступать с речью перед судьями (примером
могут служить тетралогии Антифонта). Обвиняемый имел право после первой
речи добровольно удалиться в изгнание, признав тем самым свое поражение (ср.:
Антифонт. Об убийстве Герода. 13). Такое право не предоставлялось только
лицам, покушавшимся на жизнь своих родителей.
2° Древнее родовое право кровной мести требовало, чтобы родственники
убитого мстили убийце. Но при непредумышленном убийстве право мщения
ограничивалось одним годом (ср. Платон. Законы. IX. 865Е, 869Е). Закон,
цитируемый Демосфеном, оставляет ряд неясностей.
*' О нем сообщает Павсаний (1.28.10): "При Дельфиний производится суд
над лицами, совершившими, по их словам, справедливое убийство, подобное
тому, которое совершил Тесей, когда убил восставшего Палланта и детей его,
после чего был оправдан. До этого оправдания Тесея все, кто совершал убийство,
должны были удаляться в изгнание. В противном случае, если они оставались, их
наказывали смертью".
2° Павсаний (1.28.10) сообщает характерный аттический миф, объясняющий
происхождение обычая: "Когда над афинянами царствовал Эрехтей, тогда
впервые быкобоец убил быка у алтаря Зевса Градского, и бросив топор на месте,
покинул страну, удалившись в изгнание. Топор же сразу привлекали к суду и после
осуждения выбрасывали..."
2" Его также описывает Павсаний (1.28.11): "В Пирее близ моря находится
Фреатто. Здесь изгнанники, если против них, уже удалившихся, выдвинуто
новое, дополнительное обвинение, произносят оправдательные речи, выступая с
корабля, обращясь к слушателям, находящимся на суше..."
™ Отомстить убийце считалось долгом, к которому обязывала человека
религиозная мораль.
** По-видимому, имеется в виду случай, когда заложники берутся за
пределами Аттики. "Большой этимологический словарь" (Etymologicum Magnum. P. 101;
54) так описывает эту процедуру: "Если афинский гражданин погибнет за преде-
35 Демосфен

546
Приложения
лами Аттики, и жители этого государства не выдадут преступника, считающегося
виновным в убийстве, то на основании закона можно арестовать трех жителей
этого государства и привезти в Афины, возложив на них ответственность за
убийство..."
-^ В проекте постановления Аристократа речь идет только о стране, где убийца
станет искать убежища, а не о государстве, где совершено убийство. Поскольку
закон о заложниках имеет в виду только последнее, Аристократ естественно не
принимает его во внимание, поэтому упреки оратора не имеют под собой почвы.
** Постановления Совета 500 считались просроченными и потерявшими силу,
если они в течение года не утверждались решением народного собрания.
™ Имеются в виду жители Мессении и Аркадии.
" В Херсонесе жили афинские военные колонисты, клерухи. Между ними
была разделена и территория города Сеста.
'" Упомянутые события, о которых детально повествует Демосфен, имели
место в 362 г. до н.э., когда афиняне выступили против фракийского царя Котиса,
защищая свои владения в Херсонесе. Мильтокит восстал против Котиса и
предложил Херсонес афинянам в обмен на поддержку, которую они должны были
ему оказать. Однако, афиняне не сумели воспользоваться благоприятной
ситуацией. Обманутые посланием Котиса (см. § 115 этой речи), они приняли
постановление, ослабившее позиции Мильтокита. Усилия афинского стратега Автокла
тем самым были парализованы, и ход войны оказался для афинян неудачным.
Стратег был привлечен к суду за плохое руководство военными действиями,
между тем как авторы упомянутого постановления остались безнаказанными.
*' Имеется в виду религиозный центр фракийцев, где хранились и сокровища
фракийских царей. Обладание этим центром было символом власти над всей
Фракией (ср.: Эсхин. III. 90: "Керсоблепт потерял власть, и Филипп завладел
священной горой").
-*° Срок давности, предусмотренный для автора постановления, за которое
его можно было привлечь к суду, ограничивался одним годом.
™ Филипп II занял царский престол Македонии в 359 г. до н.э. и начал
осуществлять активную завоевательную политику. В 357 г. до н.э. он захватил
Пидну: это ему удалось благодаря поддержке могущественного Олинфского
союза. Олинфу Филипп уступил Анфемунт, город к северу от Олинфа, граничащий
с Халкидикой (ранее им владела Македония — Геродот V. 94; Фукыдид
11.99). Филипп также отдал Олинфу Потидею (см. примеч. 40) и в 353 г. —
Метону. Позднее Олинф пал жертвой захватнической политики Филиппа,
Заплатив дорогой ценой за политическую близорукость.
™ Потидея — город на полуострове Халкидика, в восточной части Фермей-
ского залива, в 60 стадиях от Олинфа. Хотя Потидея была колонией Коринфа,

Примечания
547
она вошла в I Афинский морской союз. Во время Пелопоннесской войны город
служил яблоком раздора между Афинами, Спартой и Олинфом. С 364 г. до н.э.
Потидея вновь оказалась в составе Афинского морского союза. Филипп,
пользуясь поддержкой Олинфского союза, напал на Потидею в 356 г. до н.э.,
афиняне не успели прийти на помощь, и Филипп, захватив город, передал его Олин-
фу (Диодор. XVI. 6).
41 Из слов Демосфена можно заключить, что установление мирных отношений
между Олинфом и Афинами — дело недавнего прошлого. Союз между ними был
заключен лишь к 349 г. до н.э.
42 Аристомах был агентом Харидема в Афинах (упоминался выше, § 13).
43 Имеется в виду состояние войны.
44 Сообщаемый Демосфеном факт трудно совместить со сведениями Диодора
(XIV, 92), согласно которому фессалийцы способствовали утверждению Аминты,
отца Филиппа II, на троне Македонии. Но так как Аминта изгонялся дважды,
вмешательство фессалийцев в дела Македонии и действия их против Аминты не
исключены.
45 Борьба Котиса против других претендентов на власть во Фракции шла с
переменным успехом. Он установил свое господство в этой стране еще до
восстания Мильтокита и сумел подавить это восстание. Эти превратности судьбы
имеет в виду Демосфен, приводя в пример отношения Афин с Котисом.
4° В источниках содержатся сведения о хроническом алкоголизме Котиса
(Лфиней. XII.531). Пьянство было распространенным пороком во Фракии.
4' Тимомах — афинский стратег в 367 и 361 гг. до н.э. Он был привлечен к
суду, но добровольно удалился в изгнание. О нем упоминает Демосфен в других
речах (XIX. 180; XXXVI.53), а также Гиперид (III.1) и Эсхин (1.56).
4° Ксенофонт в своей "Греческой истории" (IV. 8, 24) упоминает о Филократе,
сыне Эфиальта, эскадра которого, состоявшая из 10 кораблей и плывшая на Кипр для
соединения с флотом Евагора, была захвачена спартанцами в 390 г. до н.э.
49 Город Айнос, граждане которого, Пифон и Гераклид, убили Котиса,
находился на фракицском побережье Эгейского моря. Как видно из последующего
изложения, это были два брата, которые, согласно Аристотелю (Политика. V. 8,
12) мстили за смерть своего отца. Эти же лица упоминаются в сочинении
Диогена Лаэртского (III. 46) как ученики Платона.
50 Александр был тираном города Феры в Фессалии. В 368 г. до н.э. он
захватил Пелопида в качестве заложника, что и привело к войне.
-** Ксенофонт пишет об Александре в своей "Греческой истории" (VI. 4, 35):
"Его правление оказалось очень тягостным для фессалийцев, а также для беотий-
цев и афинян: он совершал беззаконные грабительские набеги, нападая на суше и
на море".
35*

548
Приложения
^ Аргай был одним из претендентов на македонский престол. Афины
оказывали ему поддержку, надеясь с его помощью вернуть Амфиполь. Афинский
экспедиционный корпус в составе трех тысяч гоплитов, во главе со стратегом Ман-
тием, был, однако, разбит Филиппом в 359 г. до н.э. (см.: Диодор. XVI. 2, 3).
" Об указанных здесь лицах см. выше, § 10.
-*4 "Дорифорами" обычно называли личную охрану царей и тиранов.
Употребляя этот термин, Демосфен рассчитывал на его одиозное звучание для
граждан демократических Афин.
" Менестрат — по-видимому, тиран Эретрии на Эвбее (в других источниках
он не упоминается).
*" Фаилл из Фокиды — брат полководца фокидян Ономарха, ставший
вождем фокидян после гибели Ономарха в 352 г. до н.э. (см.: Диодор. XVI. 36).
" О Пифоне из Айноса (Эноса) шла речь выше, § 119 (см. также примеч.
45 к настоящей речи). Его с раскрытыми объятиями приняли Афины, но позднее
он отправился служить Филиппу. Некоторые комментаторы склонны
идентифицировать этого Пифона с димпломатом, прославившимся своим красноречием и
выступавшим в составе посольства Филиппа (известным также под именем
Пифона из Византия).
*° Демосфен употребляет здесь термин κηδβστής, "свойственник" (зять,
шурин). Ификрат был зятем Котиса (Непот. Ификрат. 3), Харидем же, по всей
видимости, был женат на сестре Керсоблепта.
^ Антисса — город, расположенный на западном берегу о. Лесбоса, Дрис —
город во Фракии, близ Маронеи.
"" Речь идет о так называемом "Анталкидовом", или "Царском" мире 387 г.
до н.э., текст которого был подготовлен спартанским дипломатом Анталкидом.
Согласно договору, греческие города Малой Азии объявлялись владением
Персидской державы (см.: Плутарх. Агесилай. 23; Артаксеркс. 21; Исократ. IV.
175; XII. 106; Демосфен. XV. 29).
"* Речь идет о событиях 367 г. до н.э., когда Ариобарзан, сатрап Фригии,
вел войну с другими сатрапами, а затем и с самим персидским цар^м. Афины
поддерживали восставших сатрапов (Демосфен. XV. 9; Диодор. XV. 90).
Филиск из Абидоса был отправлен Ариобарзаном к грекам и созвал в Дельфы
для переговоров о мире фиванцев и спартанцев. Действительной целью Филиска
был набор наемников для Ариобарзана, для чего сатрап снабдил Филиска
большой суммой денег (см.: Ксенофонт. Греч, история. VII. 1, 27; Дьщдор.
XV. 70).
"^ Слово άδικων, употребленное Демосфеном, является, по-видимому
эвфемизмом вместо έκτ€μι>ωι> ("оскопляя").
"3 Имеются в виду тираноубийцы Гармодий и Аристогитон.

Примечания
549
"4 Ификрат в 368 г. до н.э. был послан с войском против Амфиполя, но не
смог тогда вернуть город афинянам.
°5 Ификрат был смещен и заменен Тимофеем в 364 г. до н.э.
00 По-видимому, имеются в виду военные действия 360 г. до н.э. Тимофей,
начав войну против Амфиполя, столкнулся с интересами Олинфского союза
городов, членом которого был Амфиполь.
°' Кардия — портовый город на западном берегу Херсонеса Фракийского.
°° Сатрап Фригии Артабаз в 356 г. до н.э. восстал против царя Артаксеркса,
а афиняне оказали ему поддержку, прислав своего полководца Хареса с войском.
После, уступая требованиям царя, афиняне отозвали Хареса. Полководец царя
Автофрадат одержал победу над Артабазом и захватил его в плен, но зятья Ар-
табаза, родосцы Мемнон и Ментор, сумели его освободить. Хронология
событий, связанных с восстанием Артабаза, неясна; по-видимому, некоторые события,
о которых говорит Демосфен, имели место еще до 356 г. (см.: Диодор. XVI. 22
и след.). Фиванец Паммен привел на помощь Артабазу 5 тыс. наемников (см.
ниже, § 183) и Артабаз продолжил военные действия против персидского царя.
Позднее он, однако, с царем примирился благодаря посреднической деятельности
Ментора. Получив разрешение царя, Артабаз вернулся в Персию (см.: Диодор.
XVI. 34, 52).
"9 Скепсис, Кебрен и Илион — города Троады, области Малой Азии,
расположенной у подножья горного хребта Иды (так называемая Малая Фригия).
™ Оратор намекает на то, что доброта, проявленная афинянами, может быть
названа благодушием, даже благоглупостью (έυήθβια).
'* По-видимому, к тому времени, когда было написано письмо Харидема, Ке-
фисодот уже поссорился с Ификратом.
'2 Элеунт находился на самом юге полуострова Критота — у входа в Пропонтиду.
'* Имеется в виду перемирие, заключенное с Артабазом.
'4 Оратор сам принимал участие в этой экспедиции в качестве триерарха и был в
числе лиц, обвинивших стратега (см.: Эсхин. Против Ктесифонта о венке. 51).
'-> Из всех городов, расположенных на Херсонесе, Кардия была самым
крупным и влиятельным полисом и в то же время наиболее враждебно настроенным
по отношению к Афинам в рассматриваемое время.
'" Об Афинодоре см. выше, § 10.
'' Имеется в виду территория Херсонеса.
'" Логика изложения и весь контекст заставляют здесь предполагать, что
афинское посольство должно было направиться к Керсоблепту. Однако оратор
намеренно не называет здесь этого имени, чтобы слушатели могли заподозрить,
будто речь идет о Харидеме, главном виновнике неудач афинян (по мнению
оратора).

550
Приложения
'" Здесь уже речь идет о Харидеме, как видно из контекста.
"^ Согласно этому договору, Херсонес возвращался Афинам, за. исключением
города Кардии. См. ниже, § 181, а также: Диодор. XVI. 34.
°* Имеется в виду договор с Кефисодотом (см. выше, § 167). Комментируя
документы, которые собирается огласить секретарь, оратор обращается к
изложенным выше фактам.
°^ Здесь и далее речь идет, по всей видимости, о действиях Харидема, но
одновременно — и Керсоблепта. Оратор намеренно не называет имени Харидема,
добиваясь нужного ему эффекта, показывая, что Керсоблепт и Харидем
действовали во всем заодно.
" Ифиад был вождем политической партии в Абидосе, как видно из
замечания Аристотеля (Политика. V. 5, 9). По-видимому, возглавляемая им гетерия
овладела Сестом и в обеспечение верности Сеста был в качестве заложника
взят его сын.
°4 Под "другими" подразумеваются остальные два царя, Берисад и Амадок.
"-> Имеются в виду жалобы этих двух фракийских царей на Харидема и
Керсоблепта.
°° Речь здесь идет о Харидеме, но имеется в виду и Керсорблепт. Оратор
здесь, как и в других местах своей речи, намеренно смешивает этих людей,
стараясь показать, что они действовали заодно во всем.
°' Расположенная в самой узкой части перешейка, Кардия была удобной
базой для военных операций во Фракии и Херсонесе.
°° Речь идет о договоре с Харесом, упоминавшемся выше (§ 173).
°" Эти события относятся к 353 г. до н.э. Маронея — один из прибрежных
фракийских городов, расположенный против о. Самофракия. Афинский стратег
Харес не смог помешать македонскому царю Филиппу захватить Маронею,
бывшую важным стратегическим пунктом (Полиэн. IV. 2, 22).
Аполлонид из Кардии — один из агентов Филиппа (он упомянут в другой
речи Демосфена — "О Галонессе". 39).
Фиванец Паммен, в доме которого жил Филипп, когда был заложником у фи-
ванцев, отправился на помощь мятежному сатрапу Артабазу с 5 тыс. наемников
(см. выше, примеч. 65 к § 154). Его сопровождал Филипп, захвативший
несколько городов на фракийском побережье.
"° Большинство издателей исключают в этой фразе собственные имена
"Керсоблепт" и "Харидем", считая их глоссой древних схолиастов (следует, однако,
заметить, что Диндорф в своем издании эти имена сохраняет).
"* Имеются в виду события после битвы при Левктрах в 371 г. до н.э., когда
фиванское войско во главе с Эпаминондом разгромило армию спартанцев. Афины
заключили тогда союз со Спартой, направленный против Фив.

Примечания
551
У2 По-видимому, имеются в виду события 378 г. до н.э.,когда фиванцы с
помощью афинян изгнали из Беотии войско спартанского царя Агесилая. См.: Ксе-
нофонт. Греч, история. V. 4, 34.
"* Ср. речь Демосфена "За мегалопольцев" (XVI. 14), где приведен тот же
перечень.
"4 Афинский полководец Тимофей захватил Керкиру в 375 г. до н.э. См.:
Ксенофонт. Греч, история. V. 4, 63; Диодор. XV. 36; Непот. Тимофей. 2.
"-> Демосфен касается здесь событий, происходивших в 392 г. до н.э. (см.:
Ксенофонт Греч, история. IV. 5, 11 и след.). Мора — крупное подразделение
спартанских войск, насчитывавшее до 600 человек.
^° Афинский флот одержал победу над спартанским флотом у Наксоса в
376 г. до н.э. См.: Ксенофонт. Греч, история. V. 4, 61; Диодор. XV. 34; Ср.
также: Демосфен. Против Лептина (XX. 77) и примеч. к этому месту.
"' Эйон — порт на побережье Фракии, находившийся в устье реки Стримон.
В 476 г. до н.э. афинский полководец Кимон отнял его у персов (Геродот VII.
107; Фукидид. I. 98; Плутарх. Кимон. 7).
Названный здесь Менон — по-видимому, то лицо, которое упоминается Фу-
кидидом (II. 22). В начале Пелопоннесской войны Менон прислал на помощь
афинянам отряд из Фессалии.
"° Пенесты — потомки коренного населения Фессалии, порабощенного
вторгшимися на Балканский полуостров греческими племенами. По положению они
несколько напоминали илотов Спарты.
УУ Демосфен говорит здесь о походе Ксеркса 480 г. до н.э. и поражении
персов в битве при Платеях 479 г. до н.э.
1UU фрасиерид упоминается еще в одной речи Демосфена (Против Тимофея.
43), о Полисфене нет иных упоминаний. По-видимому, эти два человека играли
при Тимофее ту же роль, что Страбакс и Полистрат при Ификрате (см.:
Демосфен. Против Лептина. 84 и примеч. к этому месту).
'01 Называя Харидема "этот человек", Демосфен старается подчеркнуть свое
презрение к предводителю наемников.
102 Фемистокл был подвергнут остракизму около 472 г. до н.э. Он бежал в
Аргос, и уже находясь там, был дополнительно обвинен в пособничестве персам.
См.: Плутарх. Фемистокл. 23; Фукидид. I. 135; Непот. Фемистокл. 8.
Ю* Оратор в этом месте допускает, по всей вероятности, какое-то
преувеличение, ни о каком государственном перевороте, совершенном под руководством Ки-
мона, источники не сообщают. Но Кимон действительно был подвергнут
остракизму по подозрению в попытке установить олигархический строй в Афинах.
Источники (Геродот. VI. 136; Плутарх. Кимон, 4; Непот. Кимон. 1; Мильтиад. 7)
рассказывают также о том, что Кимон унаследовал от отца огромный штраф в 50

552
Приложения
талантов (его отца, Мильтиада, наказали так за снятие осады с о. Пароса). Кимон
уплатил этот штраф при поддержке своего богатого родственника Каллия.
'"^ Аристофан в комедии "Осы" отмечает эту характерную особенность
поведения афинских судей:
Тот нам сказку расскажет, исполнит другой из Эзопа забавную басню,
А ныне острят, чтобы нас рассмешить и смирить раздражение наше... (566-567)
™5 В аттическом процессе часто случалось, что члены филы подсудимого по
его просьбе или по своей воле выступали на суде в качестве защитников (они-то
и назывались синдиками).
106 Это же противопоставление мы находим в III Олинфской речи (§ 25—26).
™' Аристид получил прозвище "Справедливого" за раскладку сумм фороса
— взносов, которые члены I Афинского морского союза, созданного после битвы
при Платеях, платили ежегодно в союзную казну (см.: Фукидид. I. 96; Эсхин. II.
123; Диодор. XI. 47; Плутарх. Аристид. 24). О похоронах Аристида,
состоявшихся за государственный счет, сообщает и Плутарх (Аристид. 27).
108 Те же идеи и то же противопоставление мы встречаем в III Олинфской
речи (§ 30).
™у В последнем сражении Пелопоннеской войны, в битве при Эгоспотамах
(405 г. до н.э.), афинский флот был разгромлен спартанской эскадрой под
командованием Лисандра. Называя цифру в 200 кораблей, оратор допускает
преувеличение: в действительности афинский флот потерял около 170 кораблей. См.:
Ксенофонт. Греч, история. II. 1, 28; Диодор. XII. 105; Плутарх. Лисандр. И;
Павсаний. III. 11, 5).
"" Как правило, спартанцы никого званием гражданина своего государства не
награждали.
"* Подразумевается не площадь острова Эвбеи, а его политическое деление (
на Эвбее было четыре полиса: Карист, Эретрия, Халкида, Ореос).
"^ Плутарх в биографии Фемистокла описывает этот гимнасий, находившийся
за городской чертой. Он был посвящен Гераклу, по той причине, что Геракл был
не богом, а полубогом и таким образом, неполноправным членом Олимпа. В
этом гимнасий занимались неполноправные афиняне (те, один из родителей
которых не был гражданином Афин).
**-* Оратор здесь термином "Совет" обозначает Совет Ареопага (см. выше, § v22).
**4 См. выше, § 28.
'*-> Этот и последующие законы рассматривались выше, § 37—52.
116 См. выше, § 53 и 60.
**' Выше перечислялись афинские суды (§ 65),ч о которых здесь идет речь.
"° См. выше, § 81.

Примечания
553
^ Законы, о которых здесь идет речь, рассматривались выше, § 82—85.
'29 См. выше. § 86.
XXIV. ПРОТИВ ТИМОКРАТА
Речь написана Демосфеном по заказу Диодора, вероятно, летом 353 г.
Некоторые отрывки этой речи повторяют текст из речи Демосфена "Против
Андротиона".
1 Отсрочка на указанный срок предусматривалась законом Тимократа, и схо-
лаист совершает здесь ошибку, упреждая события.
^ Катастасис — та часть произведения ораторского искусства, которая
обозначается латинским термином constitutio, т.е. "состояние": здесь излагается суть
вопроса, составляющего предмет всей речи.
-* Речь идет об Андротионе и его коллегах по посольству, присвоивших
казенные деньги. Современные комментаторы полагают, что оратор мог сделать такое
заявление только до того, как деньги были ими выплачены. Но так как это
предположение трудно доказать, если исходить из содержания § 16 этой речи,
некоторые ищут объяснения в том, что здесь контаминированы два начала ("про-
оймия"), относящиеся к разному времени, однако при толковании этого места
можно допустить и другую возможность (если предположить, что конъюнктив
καταθωσιν употреблен здесь вместо оптатива): речь здесь идет о намерении не
возвращать казенных денег, имевшем место в прошлом.
. Комментаторы часто сближают эти слова оратора с началом речи Исократа
"О мире", сходным по форме и содержанию. Но не исключено, что подобные
заявления являются общим местом, обычным ораторским приемом, часто
употреблявшимся в это время.
* Здесь оратор намекает на деятельность Андротиона по сбору недоимок.
См. Речь XXII (Против Андротиона).
" В речи "Против Андротиона" оратор заявляет, что обвинение в
нечестивости было подано против его дяди.
' Может показаться, что в этом изложении обвинитель останавливается на
обстоятельствах процесса, который освещается в речи "Против Андротиона". В
действительности же речь здесь идет о псефисме Евктемона, к которой оратор
возвращается в § 13. Диодор эту псефисму поддерживал.
° Мы принимаем здесь чтение έβουλόμην Sav. Чтение рукописей βουλοί,μην hav
не дает удовлетворительного смысла, так как не связано ни с предшествующим,
ни с последующим изложением.
" Для решения важных дел в Афинах соединялись два дикастерия по 500 че-

554
Приложения
ловек, к которым добавлялся еще один член суда, чтобы получилось нечетное
число судей.
*υ Эти средства обозначены термином όσια, они не посвящены богам и их
можно использовать для светских целей (в таком контексте термин можно
перевести как "светские", "мирские" деньги).
Здесь, по всей вероятности, имеется в виду Аристофонт Азенийский,
известный политический деятель, не раз упоминаемый Демосфеном (ср., например,
Речь VIII "О делах в Херсонесе". 30). Упоминает его и Эсхин (Против Ктеси-
фонта о венке. 194).
^ Судно, захваченное названными триерархами, было зафрахтовано купцами
из Навкратиса (греческой колонии в Египте).
*■* По афинским законам, всякое дело, поступающее на рассмотрение
народного собрания, должно было пройти через Совет 500 для выработки
предварительного решения (пробулевмы).
*4 Так называемая прохейротония. Термин объясняется в словаре Гарпокра-
тиона следующим образом-: "Подобная процедура была принята в Афинах.
После составления проекта решения Совета, когда дело выносится на народное
собрание, на нем вначале голосуется вопрос, есть ли нужда в обсуждении
проекта решения или же достаточно простого утверждения проекта решения.
В последнем случае прохейротония становится окончательным решением (хейро-
тония)".
** Буквальный смысл — "положили знаки просителей", т.е. обвязанную шерстью
ветвь маслины, на алтарь божества, к защите которого просители прибегают.
1" В тексте речи здесь пропуск, перевод дан по общему смыслу контекста.
*' Смысл этих слов становится ясным из дальнейшего изложения дела
(§ 121). Названные лица обвиняли яруг друга в присвоении денег, причем
каждый взваливал вину на двух остальных. Этим и объясняется предложение Евкте-
мона, о котором идет речь.
'" Скирофорион — последний месяц в аттическом календаре, примерно
соответствующий июню—июлю современного календаря.
^ Имеются в виду мифические герои древней Аттики, именами которых были
названы 10 аттических территориальных фил по реформе Клисфена. См. также
Речь XX (Против Лептина). 94 и примеч. к этому месту.
20 Обвинитель имеет здесь в виду вопросы процедурного характера, а не
содержание самого закона Тимократа.
21 Соответственно § 19 речь здесь идет о целом комплексе дополняющих
друг друга законов, которые находят отражение и в других частях данной речи
(в частности, в § 23). Предписание об избрании пяти синдиков мы находим в
речи "Против Лептина" (XX» 146).

Примечания
555
22 Имеются в виду, вероятно, законы, относящиеся к деятельности народного
собрания.
23 В каждую пританию должны были собираться четыре народных собрания.
Здесь указаны три народных собрания, следовавших за первым, на котором
производилось голосование закона.
2^ Сумма штрафа, установленная проедрам, вызывает недоумение — она
слишком мала по сравнению со штрафом, назначаемым пританам, поэтому здесь
предполагают порчу рукописной традиции.
25 Эта фраза дублирует в какой-то мере предшествующую, поэтому
высказывалось мнение, согласно которому здесь в текст цитируемого закона вкрался
фрагмент из другого закона.
2° О защитниках закона упоминает речь "Против Лептина" (XX. 146 и
след.)
2' В аттическом календаре месяц Гекатомбеон соответствует июлю—августу.
2* Кронии праздновались 13-го Гекатомбеона, после жатвы, близ святилища
Крона и Реи на берегу Илисса.
2" Панафинеи праздновались с 21 по 23 день Гекатомбеона (третья неделя
августа).
™ Совет 500 в Афинах делился на десять секций по 50 человек в каждой.
Эти 50 человек били представителями одной филы и назывались пританами, а
дежурство секции в течение месяца (аттический год делился на 10 месяцев) —
пританией. Порядок дежурства фил устанавливался по жребию.
3^ Эти слова как будто противоречат предшествующему тексту, где
говориться о роспуске Совета в связи с праздником Кроний. В действительности это
была проформа, употреблявшаяся при постановлениях подобного рода, и она не
была связана с реальным положением вещей.
32 В практике афинского законодательства считалось обязательным, чтобы
секретарь читал старый закон, который предполагалось исправить, сопоставляя
его ,с новым.
" Таким предприятием, принадлежавшим государству, были, например, рудники.
34 Архонтство Евклида — 403/402 г. до н.э. — является важной
хронологической вехой в истории Афин, когда был восстановлен демократический порядок
законодательства (после свержения 30 тиранов. Ср.: Аристотель. Афинская
Полития. 39. 1; 41. 2—3). Эта дата считалась началом новой законодательной
эры в Афинах, хотя пересмотр законов и их запись новым (ионийским)
алфавитом продолжались до 399 г. до н.э.
35 Термин τάξις, употребленный здесь, некоторые издатели понимают как
уплату долга по частям, после получения отсрочки. Вайль (Op. cit. Р. 94. Not.
17) полагает, что под этим термином скрывается общий порядок уплаты долга.

556
Приложения
·*" Имеется в виду обряд, при котором проситель кладет на алтарь особые
знаки (см. выше, примеч.· 15).
■*' Речь идет о времени, когда действовала демократическая конституция
Афин (в противоположность правлению 30 тиранов, когда она была отменена).
-*° Этот закон связан по содержанию с предыдущим: по-видимому, это
части одного закона, во всяком случае они относятся к одному и тому же
времени.
^" Как отмечает схолиаст к этому месту, обвинитель здесь прибегает к
помощи софизмов. Закон, который угрожает более жесткими мерами наказания
откупщикам по сравнению с другими лицами, задолжавшими казне, не нарушает
равенства людей перед законом.
4" Мы имеем дело с характерным для Демосфена сарказмом: Тимократ не
проявил заботы об откупщиках лишь с той целью, чтобы иметь возможность
предоставить превилегии открытым ворам и расхитителям.
4* Исангелия — обвинение в особо важном государственном преступлении.
4^ После слова δβδόχθαι в рукописях стоит слово θεδμόεθταις (в некоторых
νομόβταις;), но при таком чтении не получается удовлетворительного смысла, и
большинство издателей исключает его из текста.
43 Выше (§ 39) в копии этого же документа имя проедра, проводившего
голосование, не упоминается. Так как проедры никогда не выбирались из числа
пританов дежурной филы, а дем Мирринунт входил в филу Пандиониду,
некоторые исследователи предполагают здесь ошибку копиистов.
4-* Текст цитируемого здесь закона Тимократа несколько отклоняется от
текста этого же закона, который приведен в § 39.
™ Уличенного в дезертирстве наказывали в Афинах атимией — лишением
гражданских прав.
*' Цитируется фрагмент закона, архаичные формулы которого оставляют ряд
неясностей. По-видимому, речь идет о человеке, нашедшем украденную у него
собственность у совершившего кражу. Суммы указанных штрафов вызывают
сомнения у издателей и комментаторов текста (вместо "в десятикратном"
некоторые предлагают читать здесь "в двойном").
4" Десять агораномов несли полицейские и контрольные функции на афинском
рынке, а десять астиномов — полицейскую службу на улицах. Сорок судей по
демам разъезжали по аттическим деревням, разбирая мелкие тяжбы. См.:
Аристотель. Афинская полития. 53. 1.
4" Ликейон, Академия, Киносарг — три больших гимнасии в Афинах,
бывшие предметом особой заботы государства. Преподающие там лица следили не
только за физическим развитием афинских юношей, но и за их духовным
усовершенствованием. В Академии в свое время преподавал Платон, а в Ликейоне —

Примечания
557
Аристотель. Упоминающиеся здесь лекифы — сосуды для хранения масла,
которым натирались атлеты.
*" Речь идет о фактах, упоминаемых в § 13—14.
**■ Схолий поясняют это место следующим образом: "Некоторые толкуют
упоминаемые здесь события в том смысле, что на Акрополе стояла статуя Афины
Ники. Нашлись злоумышленники, которые пытались похитить крылья этой
статуи, отлитые из золота". Далее между ворами возникла ссора, и они выдали друг
друга.
** О лишении прав лиц, задолжавших казне, см. выше, примеч. 39.
" καλοί κ'αγαθοί — "прекрасные и благородные". Этим термином обозначали
идеал воспитания человека, совершенного физически и духовно (термин был
популярен в аристократической среде).
^ "Пятилетие" ("пентетерида") была периодом финансовой отчетности в
Афинах, которая производилась через четыре года на пятый, и на этот срок
назначался казначей, ведавший государственными доходами. Как предполагает
Вайль в комментарии к указанному месту, в начале такого периода выпускались
на свободу должники, задолжавшие в государственную кажну.
" Порочное поведение Андротиона в юности разоблачается оратором в Речи
XXII (Против Андротиона). 21—29; см. также: 73.
*° Что представлял собой орган, в котором принимал участие в качестве
члена (синедра) Меланоп — не вполне ясно. Возможно, это был союзный Совет II
Афинского Морского союза. Согласно другому предположению, Меланоп был
членом Совета строителей храма и обсчитал строителей, украв "священные
деньги" (ср. Аристотель. Риторика. I. 14). Отсюда и десятикратное возмещение
стоимости украденного.
" Лахес — отец Меланопа.
->" В начале второго периода Пелопоннесской войны, в 413 г. до н. э., спартанцы
захватили аттическое поселение Декелею и уже не покидали его, совершая набеги
против афинян. Если доверять обвинителю и считать Главкета участником
Пелопоннесской войны, то он должен был быть в это время человеком преклонных лет.
5У В Афинах было десять казначеев Священной казны богини Афины,
которая хранилась на Акрополе. Они избирались по жребию.
°0 Как отмечает схолиаст, это было кресло Ксеркса, сидя на котором он
наблюдал за Саламинским сражением.
°1 Мардоний — персидский полководец, командовавший армией Ксеркса во
время похода 480 г. до н.э. Дарик — персидская золотая монета, равная по
стоимости 20 аттическим драхмам.
"2 Здесь оратор намекает на Тимократа, который своим законом старался
спасти Андротиона, Главкета и Меланопа от тюремного заключения.

558
Приложения
"' В Афинах существовала единственная форма апелляции по судебным
решениям, состоявшая в том, что свидетели по делу объявлялись лжесвидетелями.
Начав судебное дело против лжесвидетелей, обвиняемые должны были тем не
менее дожидаться решения своей судьбы, находясь в тюрьме.
"4 Об архонтстве Евклида см. выше, примеч. 34.
"5 Фрасибула из Коллита не следует путать со стратегом Фрасибулом из
Стирийского дема, возглавившим борьбу демократов с 30 тиранами, занявшими
крепость Филу (см.: Ксенофонт. Греч, история. II. 4. 2—7). Ксенофонт
упоминает и Фрасибула из Коллита (Там же. V. 1, 26), его же упоминает и Лисий в
речи "Против Евандра" (§ 23 и след.).
"° О Филепсйоне другие источники не упоминают. Агиррий известен тем, что
восстановил кассу феорикона в 395 г. до н.э. и увеличил в 394 г. плату
гражданам за участие в народном собрании. Позднее, в 389 г. до н.э., он стал
стратегом. См.: Ксенофонт. Греч, история. IV. 8, 31.
"' Каллистрат — известный политический деятель и оратор, по политическим
взглядам — спартанофил (см.: Демосфен. О венке. 219). Он исполнял
обязанности стратега вместе с Тимофеем, Хабрием, Ификратом.
°° Архин был одним из вождей демократов, боровшихся против 30 тиранов.
См.: Эсхин. О предательском посольстве. 176; Против Ктесифонта о венке.
187; Динарх. Против Демосфена.
"" Опистодом — задняя часть храма Парфенон, служившая хранилищем
государственной казны. Обязанности казначеев богини Афины и казначеев других
богов иногда объединялись и выполнялись одними и теми же лицами.
'" Архонтство Евандра относится к 382 г. до н.э.
'* Процесс Филиппа относился к числу так называемых αγώνες τιμητοί, когда
мера наказания определялась не законом, а судьями; при этом обвиняемый имел
право сам предложить себе наказание. Суд незначительным большинством
голосов утвердил Филлипу наказание в виде большого штрафа, который назначал
себе сам обвиняемый (тогда как обвинители настаивали на смертной казни).
'^ Диодор (XII. 17) приписывает подобный закон Харонду.
'■* В цитированном месте Диодор рассказывает сходную историю. Намек на
подобный сюжет можно усмотреть и у Аристотеля (Риторика. I. 7):
"Неодинаковое наказание постигает того, кто лишит глаза человека одноглазого, и трго,
кто сделает это с человеком, обладающим обоими глазами...". По-видимому, это
был сюжет, популярный в риторических школах, предлагавшийся ученикам для
составления судебной речи.
'4 Имеются в виду лица, обладающие таким же имущественным цензом.
'-* Так называемая βνδβιξις, особого типа письменное заявление.
'" Клятва гелиастов, текст которой сохранен здесь в составе речи Демосфена,

Примечания
559
в основном соответствует действительно существовавшей в Афинах, как это было
доказано исследователями, сопоставившими этот текст с данными других,
источников и надписями. И все же, как полагает Вайль в примечании к этому месту,
"...мы не имеем здесь перед собой абсолютно точный текст клятвы"'.
'' Судьям вменялась в обязанность проверка полномочий избранных
должностных лиц (так называемая докимасия).
'° Переход от прямой к косвенной речи здесь с трудом поддается
объяснению. Зевс, Посейдон и Деметра — обычная триада богов, упоминаемых в
клятвах аналогичного типа.
'" Имеется в виду так называемая γραφή ποφανόμωνς, обвинение, выдвигаемое
против человека, предложившего нечто противоречащее существующим законам.
°" По-видимому, имеется в виду установление тирании, 400 в 411 г. до н.э.
°1 См. речь "Против Андротиона". 1 и след., где Евктемон упомянут в
качестве первого обвинителя, выступившего против Андротиона. Следующие ниже §
160—168 речи XXIV (Против Тимократа) совпадают с § 47 — 56 речи
"Против Андротиона".
°^ Десять аподектов, избиравшихся по жребию от каждой филы, были
сборщиками государственных доходов и вели учет должников в государственную
казну. См. Аристотель. Афинская Полития. 38. 1.
°^ Далее следуют слова "взыскивая эйсфору", но их нет в речи "Против
Андротиона (§ 53). Эти слова нарушают конструкцию антитезы, поэтому мы
принимаем чтение тех издателей, которые исключают их из текста.
°4 Параграфы 172—173 речи "Против Тимократа" повторяют в основный
чертах § 65—66 речи "Против Андротиона".
°* Здесь также повторяется текст § 67 речи "Против Андротиона". См.
также примеч. 32 к этому месту речи "Против Андротиона".
°° Ср. § 14, где сообщается о действиях, предпринятых Евктемоном против
лиц, удержавших у себя приз с захваченного корабля.
-°' Параграфы 176—181 почти дословно совпадают с § 69—73 речи "Против
Андротиона".
°° См. примеч. 34 к речи "Против Андротиона".
"^ Имеется в виду знаменитое морское сражение у Книда в 394 г. до н.э.
"^ См. примеч. 36 к речи "Против Андротиона".
^* В предшествующей части оратор говорит о Тимократе и Андротионе как
соучастниках преступлений, но, начиная с этого места, речь идет уже об одном
Андротионе. Текст § 183 —186 речи "Против Тимократа" совпадает с
окончанием речи "Против Андротиона", поэтому многие издатели предполагают здесь
вставку из этой речи, не гармонирующую с общей композицией и логикой
изложения речи "Против Тимократа".

560
Приложения
^2 Рукописное чтение — (ϊδβ Τιμοκράτβι awepei. Но дальнейший контекст
ясно показывает, что речь идет о выступлении Тимократа, а не Андротиона,
поэтому мы принимаем здесь исправление ά δη Τιμοκρτης vvv epei, предлагаемое
рядом издателей.
"3 Это место читается по-разному в различных рукописях. Мы принимаем
наиболее подходящее по смыслу чтение рукописей А и Υ — ούδ' ολίγου δη,
принимаемое рядом издателей.
94 Три судилища — это, по-видимому, три секции суда присяжных,
соединенные для разбора этого дела.
^ Имеется в виду заключение в тюрьму.
"" Подразумевается условие, состоящее в том, что законы, определяющие
жизнь государства, будут нарушены.
^' Древние комментаторы пытались истолковать слова kv τιύτίν... διοί>
следующим образом: "... закона, который предложил Тимократ". Представляется,
однако, более вероятным, что под словами kv τούτος имеется в виДу
законодательство, на основании которого назначаются наказания за преступления.
XXV. ПРОТИВ АРИСТОГИТОНА I
Эта и следующая речи (XXVI) обращены против сикофанта Аристогитона.
Принадлежность этих речей Демосфену уже в древности признавалась
некоторыми критиками сомнительной. Так, лексикограф Поллукс полностью отвергал
авторство Демосфена. Авторитетный знаток греческой литературы классического
периода Дионисий Галикарнасский (О красноречии Демосфена. 57) признавал
демосфеновской только Первую речь.
Не было, однако, недостатка и в защитниках авторства Демосфена.
Византийский патриарх Фотий (IX в.) приводит название речи Аристогитона "Апология
против обвинения со стороны Ликурга и Демосфена". Свидетельство Фотия не
может, конечно, служить решающим доказательством, поскольку нельзя
исключить, что цитированная им речь могла быть обычным риторическим упражнением,
каких поздняя античность знала немало.
Гораздо убедительнее здесь свидетельство Плутарха, Псевдо-Лонгина и
Плиния Младшего. Плутарх и биографии Демосфена (XV. 3) сообщает, что
Демосфен сам произнес речь против Аристогитона. Это место может служить хорошим
доказательством авторства великого афинского оратора, но, к сожалению,
Плутарх говорит только об одной из речей, скорее всего о Первой, что совпадает с
мнением Дионисия Галикарнасского. В пользу принадлежности Первой речи
против Аристогитона Демосфену свидетельствует также Плиний Младший. В пись-

Примечания
561
ме к Луперку (IX. 26) он наряду с прочими местами из Демосфена шесть раз
приводит цитаты из Первой речи против Аристогитона.
Спор, начатый античными филологами, продолжали ученые нового времени.
Большинство исследователей, идя по стопам Дионисия Галикарнасского, Плиния
Младшего и Плутарха, с некоторыми оговорками признают принадлежность
Первой из двух речей Демосфену. Оговорки сводятся к тому, что Первая речь,
якобы, не выдерживает сравнения с другими речами прославленного оратора,
что ей де-не хватает "силы и обилия", свойственных Демосфену, что автор речи
только "порицает, но не поражает противника". Однако из содержания Либания
явствует, что положение Демосфена на этом процессе было очень невыгодным,
поскольку всю аргументацию использовал выступавший первым Ликург. На долю
Демосфена, таким образом, осталась только моральная сторона поступков
Аристогитона. Этим, возможно, и объясняется тот недостойный Демосфена "холод",
который ряд филологов признают за речами против Аристогитона.
Обе речи против Аристогитона (если считать вторую речь подлинной) могли
быть произнесены в ближайшее время после битвы при Херонее (338 г.
до н.э.).
О противнике Демосфена — Аристогитоне известно крайне мало. Кроме двух
направленных против него речей Демосфена сохранилась речь Динарха с таким
же названием, произнесенная в связи с событиями по делу Гарпала — казначея
Александра Македонского, бежавшего в 324 г. до н.э. в Афины. Кроме тото,
две краткие биографии Аристогитона приводит лексикограф Сеида. Дадим их
текст полностью.
«Аристогитон, сын Кидимаха или Лисимаха, афинянин, оратор. Мать его
вольноотпущенница. За бесстыдство Аристогитона прозвали "собакой". Он был
казнен афинянами. Аристогитону принадлежат речи: "Апология против
Демосфена — стратега", "Апология против Ликурга", "Против Тимофея", "Против Ти-
марха", "Против Гиперида", "Против Фрасила", "О сиротстве"».
Вторая биография: "Аристогитон, сын Кидимаха, сикофант. Его отец,
оштрафованный в пользу государственной казны, скончался в тюрьме. Сам
Аристогитон, когда унаследовал отцовский долг, был заключен в тюрьму. Мать его была
продана в рабство. Похитив в тюрьме документ, Аристогитон навлек на себя
подозрение других узников. Он откусил нос человеку, у которого похитил
документ. Зобию, которая укрыла его после побега и теперь требовала за это
благодарности, Аристогитон, став влиятельным человеком, отвел к магистратам,
занимающимся делами метеков, а сестру продал в рабство. Он обвинил Гиперида в
противозаконном деянии на основании предложения, сделанного Гиперидом после
битвы при Херонее. Процесс Аристогитон проиграл."
Ряд сведений об Аристогитоне анекдотического характера приводит Плутарх в
36 Демосфен

562
Приложения
биографии Фокиона (X. 3): «Доносчик Аристогитон, постоянно враждебно
настроенный и подстрекавший народ в собраниях к действию, во время воинского
набора явился с перевязанными ногами, опираясь на палку. Фокион, увидев его
издали с ораторского возвышения, крикнул: "Запиши и хромого негодяя
Аристогитона"»; (X. 9 = Моралии. 188в): "Когда доносчик Аристогитон после вынесения
ему обвинительного приговора послал за Фокионом и просил прийти к нему, тот,
вняв просьбе, направился в тюрьму. Когда друзья попытались его удержать,
Фокион сказал им: "Пустите меня, глупцы, ибо где еще можно охотнее
встретить Аристогитона?"».
Точная хронология процессов, а также их результаты не известны. На
основании сообщения Свиды о казни Аристогитона можно предположить, что смертный
приговор был результатом процесса, в котором обвинителем Аристогитона
выступал Динарх.
Время рождения Аристогитона Ф. Бласс относит к 370 г. до н.э.
СОДЕРЖАНИЕ ЛИБАНИЯ
§ 2 {Динарх II. 12): "Разве не Аристогитон, граждане афинские, измыслил и
выдвинул такие обвинения против жрицы Артемиды Бравронии и ее
родственников, так что вы, когда узнали об этом правду от обвинителя, присудили его к
штрафу в пять талантов?" О процессе подробнее не известно.
§ 4 {Динарх II 2): "Ибо Аристогитон и прежде совершил много других
достойных смерти деяний и провел больше времени в тюрьме, чем вне ее и, будучи
должником государственной казны, обвинял и сейчас обвиняет свободных
граждан, хотя у него нет на это права".
§ 5 {Динарх II. 8): "Но ведь этот обвиняемый (Аристогитон), клянусь
Зевсом, человек умеренного образа жизни, сын добропорядочных родителей,
сделавший для вас много хорошего и в частной и в общественной жизни, так что по
этой причине его следует помиловать" {Динарх II. 3): "Поэтому мне кажется,
граждане афинские, что Аристогитон, считая этот процесс безопасным для себя,
пришел, чтобы испытат ь ваше мнение; ведь с ним часто происходили все
ужасные вещи за исключением смертной казни. Но ныне, если богу будет угодно, а
вы сохраните благоразумие, смерть постигнет этого человека".
§ 6 {Динарх II. 19): "Так что следует повторить часто произносимую истину,
что вам предстоит подать свой голос по поводу этого человека, а стоящим вокруг
и всем прочим по поводу вас самих".
1 Динарх не заостряет внимание слушателей на преступлениях отца
Аристогитона.

Примечания
563
2 Афина Пронойа ("Стоящая у входа") упоминается Геродотом (VIII. 37,
39), Павсанием (X. 8, 6) и Плутархом (Наставления об управлении
государством. 36 = Моралии. 825).
* Собака демоса — это выражение, кроме нашего места, встречается в
Характерах" Феофраста (XXXIX. 5/ Изд. Г. Дильса): "Он говорит, что он —
собака народа, поскольку подстерегает совершающих преступления".
^ Ср.: Динарх. II. 18: "Ведь'вместо того, чтобы чтить отца своего, Аристоги-
тон причинил ему зло; когда же все вы выступили в поход, Аристогитон
находился в тюрьме. У него настолько недостает проявления памяти о своем отце,
что, когда тот скончался в Эретрии, Аристогитон не сделал там для него
необходимого". Динарх. II. 8: "Однако кому из вас не приходилось часто слышать, что
Аристогитон, этот благородный сын, когда отец его Кидимах был приговорен к
смерти и бежал из города, оставил в пренебрежении отца, и при жизни
нуждавшегося в необходимом, и после смерти не получившего полагающегося, за что
Аристогитон часто подвергался обвинениям".
-> Об этих обстоятельствах Динарх не упоминает.
° Танагра — крупный город в Беотии. Был известен своей ремесленной
продукцией, художественными изделиями, а также виноделием.
' Ср.: Динарх. II. 9: "Сам же Аристогитон, когда впервые попал в тюрьму, —
вам ведь известно, что это случалось неоднократно, — осмелился совершить там
такое, что бывшие с ним узники постановили, чтобы никто не давал Аристогито-
ну огня, не преломлял с ним хлеба, не участвовал с ним в совместных
жертвоприношениях".
° Помимо этого места об упоминаемом лице ничего не известно.
9 Словарь Гарпократиона (под словом "Теорида"): «"Демосфен в речи против
Аристогитона, если только считать ее подлинной. Теорида была жрицей.
Осужденная за святотатство, она была казнена, как пишет Филохор в шестой книге
своей "Истории"». Ср.: Плутарх. Демосфен. 14: "Он (Демосфен) выдвинул
обвинение против жрицы Теориды, утверждая, что она, помимо прочих
проступков, учила рабов обманывать своих хозяев, потребовал смертного приговора
и добился казни".
XXVI. ПРОТИВ АРИСТОГИТОНА II
* Гиперид — один из известнейших аттических ораторов — современников
Демосфена, вошедший позднее в канон "Десяти". Он был сыном Главкиппа и
происходил из дема Колитта в Аттике. Традиционной датой рождения считается
389 г. до н.э. Его учителями были Исократ и, возможно, философ Платон. Ги-
36*

564
Приложения
перид примыкал в антимакедонской партии Демосфена. Принимал участие в
морском походе афинян против Византия {Псевдо-Плутарх. Жизнь десяти
ораторов. 848е). Гиперид был инициатором награждения Демосфена золотым венком
(Там же, 848г). После поражения афинян при Херонее внес в народное собрание
предложение дать гражданство метекам и свободу рабам, за что подвергся
обвинению в противозаконном деянии со стороны Аристогитона (Там же. 849).
Временный разрыв Гиперида с Демосфеном наступил в связи с делом Гарпала
(324 г. до н.э.), когда Гиперид обвинил Демосфена в получении взятки от
бывшего казначея Александра. После бегства Демосфена из Афин Гиперид
возглавил антимакедонскую партию и после смерти Александра вместе с Леосфеном
участвовал в Ламийской войне. После битвы при Краноне Гиперид вынужден
был бежать из Афин на остров Эгину, где наступило его примирение с
Демосфеном. Через некоторое время Гиперид был схвачен политическими противниками и
по распоряжению Антипатра казнен. Об обстоятельствах гибели великого
оратора сохранилось несколько различных версий.
^ Ср Речь XXV. (Против Аристогитона. I.) 83.
XXVII. ПРОТИВ АФОБА I.
Речи XXVII—XXVIII датируют 364/363 г. до н.э.
* Население Аттики было разделено на 10 фил, а каждая из фил на 10 демов
(со временем количество демов увеличивалось). Каждый законный афинянин,
достигший 18 лет, вносился в списки совершеннолетних граждан своего дема,
выходил из-под опеки отца или опекунов и становился правомочным (кюриос —
см. ниже, примеч. 38). Однако полноправным гражданином он становился после
обязательной двухлетней военной службы (эфебии), во время которой он не
имел пр'ава выступать в суде (ни истцом, ни ответчиком), за исключением
некоторых особых случаев. Только после военной службы, когда ему исполнялось 20
лет, он вносился в общий список полноправных граждан. См.: Аристотель.
Афинская полития. 42.
2 основного капитана — αρχαίοι, конъектура, принятая Жерне. В рукописях
читается αποδουνα — "отдать" (вернуть).
■* Симмории — в Афинах группы зажиточных граждан, организованные для
уплаты взносов и исполнения литургий (общественных повинностей на свой дчет
— триерархии, хорегии и т.д.). С 378/377 г. до н.э. было 400 симмории. С
357 г. до н.э. 1200 богатых граждан были разделены на 20 симмории (по 60
человек). С 340 г. до н.э. была введена новая организация симмории по проекту
Демосфена. Во главе симмории был "предводитель " (ήγεμών).

Примечания
565
357 г. до н.э. 1200 богатых граждан были разделены на 20 симморий (по 60
человек). С 340 г. до н.э. была введена новая организация симморий по проекту
Демосфена. Во главе симморий был "предводитель " (ήγ€μών).
Триерархия (постройка или снаряжение триеры, военного корабля) была самой
обременительной литургией. Те, на кого возлагалась триерархия, назывались
триерархами. Они же были начальниками этих кораблей и в течение года
содержали в исправности корабль и обеспечивали экипаж.
4 Имеется в виду по 500 драхм (=5мин) на каждые 25 мин оцененного
имущества, т.е. 20%. Это был максимальный налог, по симмориям высшего разряда,
причем Демосфен был во главе этой симморий ( см. Речь XXVIII. 4).
* Конон — знаменитый афинский флотоводец конца V—начала IV вв. до
н.э., который в 394 г. до н.э. одержал победу над спартанским флотом и
освободил Грецию от спартанской гегемонии. В 393 г. до н.э. он заново построил на
свои средства стены Афин, срытые по приказанию спартанцев в 404 г. до н.э.
Тимофей — его сын, знаменитый афинский политический деятель и флотоводец
первой половины IV в. до н.э. Он унаследовал от отца большое богатство, но
был очень расточителен. Во время Союзнической войны, в 356 г. до н.э., он был
несправедливо обвинен (будто бы его подкупили союзники) и приговорен судом
к штрафу в 100 талантов, которого не смог уплатить, и удалился в изгнание.
" занятым в деле — evepya; незанятым в деле — άργα По этим названиям
может показаться, что имеется в виду "активный" капитал и "пассивный"
капитал, однако перечисленные ниже в § 9—11 статьи имущества под тем и другим
разрядом показывают, что такое деление не соответствует понятиям "активный"
и "пассивный" капитал.
' О симмориях см. примеч. 3.
" затем — чтение рукописей. У Жерне принята конъектура "чтобы вы
узнали".
у причем —καί По обычному чтению: μαχαιροττοιους μ€ν τριάκοντα καί διΓη
τρ€ΐς, άνα τι4ντ€ μνάς και 4'ξ — т.е. "ножовщиков тридцать двух или (тридцать)
трех, одних стоимостью по пяти и шести мин, ..." Перевод сделан по стению,
принятому у Жерне (т.е. с запятой не после Tpeic, а перед καί).
™ Имеется в виду под процент по одной драхме с каждой мины в месяц, т.е.
12%.
*' См. выше, примеч. 6.
** Морской, или корабельный, заем (ναυτκο'ν) давался для морской торговли
под залог корабельного груза или корабля вместе с грузом и возвращался
заимодавцу только при условии, если корабль благополучно дойдет до места
назначения (а в некоторых случаях — и если благополучно вернется обратно).
Поскольку для заимодавца это было рискованное предприятие, то процент был высоким

566
Приложения
(обычно — 30%). См. Речи XXXII—XXXV и LVI.
*3 Трапедза — меняльная лавка, античный посредничающий банк
(содержатель трапедзы — трапедзит).
14 пятидесяти — принятая конъектура. В рукописях — "тридцати".
™ По подсчету исследователей — 13 талантов 46 мин (т.е. меньше на 14
мин).
'" В афинском судопроизводстве не разрешалось обвинять в одном процессе
одновременно нескольких противников по одному и тому же делу. К каждому из
них вчинялся отдельный иск.
*' Триерарх — см. в примеч. 3. Коркира (или Керкира) — остров у
побережья Эпира, области в западной части Северной Греции, современный Корфу.
*° Имеется в виду процент по 9 оболов с каждой мины в месяц, т.е. 18%; по
драхме (=6 оболов) — 12%.
*" Т.е. от 30 рабов-ножовщиков этой мастерской (см. § 9).
2" Тех, о которых говорится в § 13. — "они" — опекуны.
2* у него — по-видимому, у Териппида.
22 См. выше, примеч. 18.
23 «ράνους те λ€λοιπ€ πλ€ΐ'στους По всей видимости, в данном случае под
словом €ρανς имеются в виду беспроцентные товарищеские (т.е.собранные
вскладчину друзьями) займы.
24 кто предъявил требование на них (τις άφ€ΐ'λ€το) — т.е. или предъявил
права на них как на своих рабов или требовал отпустить их, утверждая, что они
свободные.
25 По-видимому, предполагается, что иск на них могли предъявить другие
заимодавцы, имевшие больше права на них, чем Демосфен, или отец Демосфена,
которому эти рабы были заложены.
2° См. выше, примеч. 18
2' Ср. Лисий. XXXII. 28 (Речь против Диогитона).
28 дарения — δωξ€ας См. также § 65 и § 69 и Речь XXIX. 44.
По-видимому, имеется в виду получение опекунами прибылей с назначенных сумм на
время опеки.
2" Считается, что в § 42 свидетельства относятся к Териппиду
(свидетельства тех, в чьем присутствии он отвечал).
30 Афобу.
31 Афоба.
32 Афоб (здесь также показания свидетелей об ответах Афоба).
33 Отрывок в § 44-45 повторяется с незначительными соответствующими
изменениями в Речи XXIX. 44-45.
34 В Афинах, кроме третейского суда друзей, существовал и государственный

Примечания 567
третейский суд, назначавшийся из выбранных по жребию граждан, достигших 60
лет. Если этот суд не мог примирить тяжущиеся стороны, то выносил свое
решение по делу. Сторона, не принявшая это решение, подавала апелляцию в суд, а
третейский суд передавал все относящиеся к делу документы, положенные
в ящик и опечатанные, в суд (показания свидетелей, требования, тексты законов,
остальные письменные документы). См.: Аристотель. Афинская полития. 53.
Именно из этого ящика и брал секретарь суда документы для оглашения их
в суде по просьбе тяжущихся сторон, и именно эти документы имеет в виду
Демосфен, когда говорит о включении каких-то свидетельств и т.п. "в свои
документы по делу".
35 требование (или, как обычно переводят, "вызов") — πρόκλησις Для
передачи опечатанных документов в суд тяжущиеся стороны могли предъявлять
друг другу официальные требования при свидетелях, чаще в письменном виде,
с различными предложениями прибегнуть к тем или иным мерам доказательства
для выяснения дела, например, с предложениями дать клятву, выдать рабов для
допроса под пыткой, вызвать свидетелей, показать соответствующие документы
и т.п., или с предложением передать дело на решение третейского суда друзей.
36 включил в ceoujb оку менты по делу — €ν€βα'λ€το См. выше, в примеч. 34.
Вероятно, здесь Демосфен имеет в виду то свидетельство, о котором говорит в
начале XXVIII (ответной) речи.
Π См. примеч. 35.
3° правомочной — κυριαν Женщины и несовершеннолетние лица мужского
пола (из свободных граждан) не имели юридических прав и не могли от своего
имени предпринимать какие бы то ни было дела, связанные с правовыми
отношениями. Во всех этих делах за них выступал полноправный гражданин-мужчина
(отец, муж, опекун, брат, совершеннолетний сын и т.д., начиная с ближайшего
родственника), который и назывался κύριος ("господин"), т.е. правомочным их (и
имущества, так как они не могли распоряжаться своим имуществом для ведения
каких-нибудь дел). Поэтому это слово в таком значении не может быть
применено к женщине.»и может быть, в данном случае следовало бы перевести
"хозяйкой", но возможно, что Демосфен придает здесь этому слову и такое
юридическое значение, но не строго официальное, поскольку ниже, например, в конце
§ 55, он говорит "назначать (т.е. Афоба) правомочным и ее (т.е. матери
Демосфена) и денег" (т.е. здесь по отношению к Афобу слово применено в чисто
юридическом значении) — και αυτής και των χρημάτων κυριον ποΐ€ΐν
™ Время для выступления сторон в суде строго регламентировалось, в
зависимости от вида иска. В суде были установлены водяные часы с определенным
количеством воды на каждого выступающего. См.: Аристотель. Афинская
полития. 67.

568
Приложения
40 См. примеч. 34.
4* видимым имуществом —των φαν€ρων т.е. имущество, которое нельзя
скрыть от полиса и тем самым освободиться от налогов, как, Например,
недвижимое имущество; но скрыв движимое имущество, например, деньги, его,
по-видимому, нельзя было бы пустить в оборот.
42 См. примеч. 38.
4* См. там же.
44 См. там же.
45 § 55—57 почти дословно повторены в Речи XXIX (Против Афоба. III) 47-49.
46 Агора — площадь и рынок Афин, центр общественной жизни, где
совершались и различные коммерческие дела.
4' Теагена Антидору (в § 58).
48 См. § 9-10.
4" См. примеч. 6.
5" По одной рукописи: "Я не мог бы сказать".
51 на шестой год — έις Ικτον стос. В переводах — "на шесть лет".
Вероятно, расчет Демосфена такой: на содержание требовалось по 7 мин в год (§ 36),
следовательно, на 6 лет требуется 42 мины; опекуны передали ему 30 мин, 14
рабов и дом — все это вместе на сумму около 70 мин (§ 6); по всей
видимости, Демосфен имеет в виду не все 70 мин, а сумму за исключением дома,
который он оценивает в 3000 драхм, т.е. 30 мин (§ 10); следовательно, 30 мин и 14
рабов составляют сумму в 40 мин.
52 Т.е. против афинского народа (государства).
5* Пооболовый штраф — €ΐτωβ€λία (эпобелия), буквально "по оболу (с
драхмы)", т.е. шестая часть исковой суммы. В ряде частных процессов истец, не
получивший хотя бы пятой части голосов судей, должен был уплатить ответчику
эпобелию (в данном случае с 10 талантов — 100 мин). См. след. примеч.
54 В афинском праве судебные процессы делились на αγών€ς ατίμητοι, при
которых наказание обвиненному заранее точно было предусмотрено законом, и
αγών«ς τιμητοί, при которых мера взыскания не была предусмотрена законом, а
определялась самими судьями после предложения обвинителем своей оценки меры
взыскания с обвиненного и ответного предложения обвиненного меры взыскания
для себя. Проигравший иск лишался права возбуждать подобное дело в суде. Не
уплативший штрафа подвергался какому-то лишению в гражданских правах
(точнее неизвестно), так называемой атимии.
^ См. примеч. 53.
XXVIII. ПРОТИВ АФОБА II
Речи XXVII-XXVIII датируют 364/363 г. до н.э.

Примечания
569
* Т.е. конфискации. Основание, из которого исходит Афоб (и, как видно,
допускает и сам Демосфен), здесь неясно. Непогашенные государственные долги
переходили к наследникам, но по мужской линии (как и наследство, за исключением
случаев, когда при отсутствии мужских наследников наследство переходило к
девушке-наследнице, так называемой эпиклере). Наследник оставался должником,
и его имущество могло быть конфисковано, если оно было "видимым" (см.
примеч. 41 к Речи XXVII). Афоб не сдавал хозяйство в аренду, как он утверждает,
именно потому, что не хотел подвергать имущество опасности конфискации, если
сделает его видимым (но как он мог ссылаться на это, если сам же платил налоги
Демосфена? Но это как раз Демосфен опровергает). Неясно, почему Демосфен не
опровергает утверждение Афоба о том, что Демосфен вообще мог оставаться
должником, если его дед-должник (Гилон) был ему дедом по матери. Это
пытаются объяснить тем, что мать Демосфена была как бы на положении
девушки-наследницы (эпиклеры): Гилон, выдавая ее за Демосфена-отца, сделал его
правомочным (κύριος) ее и ее наследства (но Демосфен говорит, что она принесла в
дом только приданое в 50 мин — см. Речь XXVII. 4), поэтому Демосфен-отец,
как его наследник, оставался и должником за него. Во всяком случае, какое-то
основание могло быть, раз Демосфен в принципе против него не выступает.
2 См. Речь XXVII. 51 с примеч. 36.
-* I .е. второй ответной речи.
4 См. примеч. 39 к Речи XXVII.
* См. Речь XXVII. 7 с примеч. 3 и 4.
6 См. Речь XXVII. 44.
7 См. Речь XXVII. 6.
° содержание — τον δΐτον. Так читается во всех рукописях, и здесь не
предлагается никаких конъектур. Такое чтение сомнительно. Правда, в XXVII, 15
говорится о том, что Афоб вначале не давал содержания, но в XXVII, 36
Демосфен признает, что содержание семья получала от опекунов (из прибылей от
мастерской). Но см. особенно XXVII. 17: "Стало быть, приданое он вот таким
образом получил и имеет. А поскольку он не женился на моей матери, то по
велению закона он должен приданое с процентом по девяти оболов, но я считаю
только по драхме. Это составляет, если сложить основной капитал и прибыль (то
τάρχαΐον και то έ'ργον) за десять лет, около трех талантов". Синтаксическая
конструкция и лексика здесь, в Речи XXVIII. 11, говорит скорее о том, что здесь
речь идет о прибыли (а не о "содержании"): Ταυ'την δυτ 'αυτήν ойте τον σΐτον
άττοδ€δωκ€ν> где ουτ'αυτήν ("само", т.е. = το άρχαΐον, "основной капитал") ούτ€
τον σΐτον следует понимать как приложение к ταυτην ("его", т.е. приданое),
а άττοδ€δα>κ€ν — "отдал", "вернул". Поэтому понятнее будет, если вместо τον
ρΐτον читать то Ιργον (или τον καρττόν?), т.е. "прибыль" (с него). Ср. также ни-

570
Приложения
же в § 12: ...τριάκοντα μνας, бит1 αντας ουτ€ то €ργον άποδ€δωκ€ν — "получив...
тридцать мин, не отдал ни саму эту сумму, ни прибыль с нее".
9 См. Речь XXVII. 18 и след.
10 См. примеч. 10 к Речи XXVII.
" Предложение об обмене (т.е. имуществом) — άντιδοσις. Богатые в
соответствии с имущественным цензом и по очередности должны были нести общественные
повинности (литургии). Если кто-то считал, что литургия назначена ему
неправильно, он мог предложить назначить ее другому, считая того более подходящим
кандидатом (по имуществу или по очередности), т.е. он предлагал άντίδοσις — "обмен",
как обычно понимают и переводят, а чаще "обмен имущества". Такое понимание
сомнительно. Скорее всего, это слово следует понимать в смысле "замена" (т.е.
исполнение литургии вместо кого-то другого). Если тот, кому предлагался этот
"обмен", не был согласен, тогда они опечатывали друг у друга имущество, после
чего обязаны были представить опись и оценку его для передачи на суд гелиас-
тов (присяжных) для разбирательства этого спора и решения, кому назначить
литургию (διαδικασία). Однако вопрос о том, существовала ли практика
действительного обмена имущества, остается не вполне выясненным.
*^ поскольку ... обменявшемуся — ως καΐ των δικών τούτων του άντιδο'ντος
(Жерне принимает чтение одной рукописи άντιδιδο'ντος) γιγνομ€νων Т.е.
получается (как и понимают это предложение), что в случае отказа исполнить
предлагаемую ему повинность (литургию) Демосфен должен обменяться с Трасилохом
(предложившим этот обмен, см. ниже) имуществом, и тогда его иски к опекунам
на сумму в 30 талантов должны перейти как часть его имущества к Трасилоху,
и следовательно, Демосфен лишается права предъявлять их в суд. Вспоминая
этот случай в речи против Мидия (XXI. 79), Демосфен говорит так же τάς
δίκας ως αυτών οΰσας — "...эти иски, словно принадлежащие им..."
" но не пустил его в дом — άπ€κλ€ΐσα δ€ (значение этого глагола:
"запирать", "не впускать в дом" и т.п.). В процедуру "обмена" входило опечатывание
имущества друг у друга до решения вопроса в суде. Демосфен в речи "Против
Мидия" (XXI. 78 и след.), упоминая этот случай, рассказывает, как Мидий
и его брат Трасилох с грубым насилием ворвались в дом Демосфена.
*4 В Речи XXI. 78-90 Демосфен указывает, что он уплатил 20 мин, а этой
повинностью была триерархия (см. в примеч. 3 к Речи XXVII).
15 См. примеч. 53 к Речи XXVII.
*" См. в примеч. 54 к Речи XXVII.
XXIX. ПРОТИВ АФОБА III
Речь XXIX датируют 362 г. до н.э.
1 См. Речь XXVII. 19 и 22.

Примечания .
571
2 По афинскому праву рабы не могли выступать в качестве свидетелей.
Показания рабов принимались только при допросе под пыткой. Свободных не
подвергали такому допросу.
* Эсий — брат Афоба (см. ниже, 15).
4 Иск к Онетору — см. Речи XXX и XXXI.
* См. Речь XXX. 28. Мегары (или Мегара) — главный город небольшой
области Мегариды за западной границей Аттики. Метек — свободный
гражданин, постоянно или длительное время проживающий в чужой стране. Метеки
обязаны были платить налог и пользовались очень ограниченными правами (если
за заслуги не получали каких-то дополнительных прав — см. XXXIV. 18).
" В двух рукописях перед "Демофонту" читается (к) "Демону", (см. ниже,
56 с примеч. 42).
^ См. примеч. 39 к Речи XXVII.
° См. примеч. 34 к Речи XXVII.
9 См. примеч. 35 к Речи XXVII.
10 См. примеч. 46 к Речи XXVII.
" См. выше, § 3.
*2 Обвиненный в лжесвидетельстве присуждался к штрафу в пользу истца.
Трижды обвиненный в лжесвидетельстве подвергался лишению каких-то
гражданских прав (см. в примеч. 54 к Речи XXVII).
" См. ниже, § 56 с примеч. 42.
^ Для допроса под пыткой.
'* См. примеч. 35 к Речи XXVII.
*" защитник — σύνδικος. Истец и ответчик должны были сами выступать в
суде. Адвокатов в современном смысле не было, но по просьбе сторон
разрешалось, чтобы после них выступал кто-нибудь в их защиту, и нередко эти
защитники оказывались главными выступающими на процессе. Плата защитникам
строго запрещалась (но речи самих сторон могли быть составлены
специалистами-ораторами).
*' Женщина не могла выступать свидетелем (и вообще участвовать в
общественной жизни), но могла давать клятву при свидетелях, заменяющую свидетельство.
*° См. примеч. 4. О Тимократе говорится в XXX речи. Предполагают, что
против этого же Тимократа направлена XXIV речь Демосфена (по
государственному делу, 353 г. до н.э.).
*9 См. 56 с примеч. 42.
20 См. Речь XXVII. 15.
21 См. Речь XXVII. 5 и 9—33.
22 См. Речь XXVII. 11.
2^ подделав деловые записи — διαφυ€ΐ'ραντ€ς τα γράμματα По всей видимости,

572
Приложения
здесь имеются в виду книги записей трапедзитов ("банкиров"), в которых
регистрировались вклады (и вообще денежные операции).
24 См. § 56 с примеч. 42.
2* деньги — άργΰριον, чтение рукописей. У Жерне принята конъектура αίς
σαυτόν — " (их) к себе" (на основании XXVII. 27). См. Речь XXVII. 29 и 9.
26 См. Речь XXVII. 27—28.
27 См. Речь XXVII. 30—33.
28 См. примеч. 2.
2^ Секретарь суда.
™ См. примеч. 28 к Речи XXVII.
™ См. примеч. 33 к Речи XXVII.
32 См. примеч. 38 к Речи XXVII.
" Т.е. от Онетора, шурина Афоба (см. Речь XXIX).
34 См. примеч. 45 к Речи XXVII.
" См. выше, § 16 с примеч. 12.
*" См. примеч. 35 к Речи XXVII.
37 Раба для допроса под пыткой. См. выше, 19—21.
38 Милия.
™ См. ниже, § 56 с примеч. 42.
4" См. примеч. 35 к Речи XXVII.
41 См. выше, § 3, 11—18.
42 в деле против Демона, своего дяди и соопекуна — κατά Δημωνος ovtoc άυτώ
ν€ΐου και συν€ττιτροπου. В опекунских речах Демосфена (XXVII-XXIX) часто
упоминаются родственники Демосфена по имени "Демон" и с точностью
установить их тождество и различие трудно. В XXVIII. 15 упоминается Демон — брат
Демосфена-отца. В XXVII. 4 Афоб (опекун Демосфена) назван племянником
Демосфена-отца, сыном его брата (прямо имя отца Афоба нигде не названо),
а Демофонт, сын Демона, (другой опекун) назван тоже племянником Демосфена-
отца, но сыном его сестры: здесь получается, что был Демон, брат Демосфена-
отца, и другой Демон, муж сестры Демосфена-отца и отец Демофонта.
В XXXIX. 20, 33 и 56 назван Демон, дядя Афоба. Если в XXVII. 4
("...вверил Афобу... и Демофонту, сыну Демойа, племянникам своим, одному по брату,
другому по сестре...") считать, что "одному по брату" относится не к Афобу,
а к Демофонту, сыну Демона, и "другому по сестре" относится не к Демофонту,
а к Афобу, то получится, что Афоб был сыном сестры Демосфена-отца, а
Демофонт был сыном Демона, брата Демосфена-отца, и таким образом окажется,
что был один Демон, брат Демосфена-отца, отец Демофонта, дядя Афоба (а
также родной дядя самого Демосфена-оратора, упомянутый в XXVIII. 15).
В XXIX. 33 и 36 Демосфен говорит, что Демон, дядя Афоба, свидетельствовал

Примечания
573
против Афоба. В XXIX. 56 Демон назван дядей Афоба и его соопекуном.
В XXIX. 6 в двух рукописях читается: "я... вчинил иски об опеке к Демону, к
Териппиду и к нему (т.е. Афобу)", но это чтение отвергается, и в изданиях
принято чтение без "к Демону". Демосфен во всех остальных случаях говорит
только о трех опекунах (Афобе, Демофонте и Териппиде). Но в XXIX, 20, 52 и 56
Демосфен говорит о том, что Афоб свидетельствовал κατά Δήμωνοζ - буквально
"против Демона". Однако такой перевод был бы непонятен. По какому поводу
Афобу надо было свидетельствовать "против Демона" в связи с исками об
опеке? По всей видимости, как и полагают, Демосфен возбудил какое-то судебное
дело и против Демона (которое, может быть, разбиралось в третейском суде?)
как одного из соопекунов, но не официально назначенного (Жерне предполагает,
что Демон был привлечен к суду не как опекун, а как связанный с делом об
опеке — может быть, как укрыватель имущества, которое должен был его сын
Демофонт Демосфену). Поэтому выражение κατά Δήμωνος, по всей видимости,
следует переводить "в деле против Демона". Упоминание в XXIX речи Демона
как одного из опекунов многие считают одним из оснований для того, чтобы
считать эту речь не принадлежащей Демосфену.
Кроме того, в XXII речи ("Против Зенотемида") обвинителем выступает
Демон, родственник Демосфена (όικέιος yc'vci, см. XXXII. 31-32), которого
некоторые отождествляют с Демоном, дядей Афоба и Демосфена, отцом Демофонта,
но по мнению Жерне, это другой Демон, младший родственник Демосфена
(Жерне датирует эту речь временем около 340 г. до н.э., а XXIX речь против
Абофа — 362 г.), тот Демон из дема Пеании, двоюродный брат Демосфена,
который в 323 г. до н.э. внес предложение о возвращении Демосфена из изгнания.
43 См. примеч. 34 к Речи XXVII.
44 См. Речь XXVII. 7 с примеч. 3, 4 и 5; XXVII. 9 и XXVIII. 4 — "когда
я был ребенком" — этим подчеркивается, что состояние было именно таким в
самом начале опеки, когда Демосфен был еще ребенком (7 лет).
V См. Речь XXVII. 58.
XXX. ПРОТИВ ОНЕТОРА I
Речи XXX-XXXI датируют 362/361 г. до н.э.
* Это название иска в греческом языке выражено одним словом έξοΰλης (род.
падеж, с подразумеваемым словом δίκη —"иск"). См. ниже, "Содержание", 2 (в
конце).
2 Наследница — (эпиклера) — дочь-наследница, на которой должен был
жениться ближайший родственник по отцу. По этому афинскому закону, Тимократ
(см. примеч. 18 к Речи XXIX) развелся со своей женой, сестрой Онетора,

574
Приложения
чтобы жениться на родственнице-эпиклере (а сестра Онетора была сразу же
выдана за Афоба). О том, что Тимократ должен был жениться именно на
эпиклере, сообщается только в этом "Содержании" Либания.
* См. примеч. 1.
4 См. Речь XXIX. 58-59.
5 См. Речи XXVII-XXIX.
" См. выше, примеч. 2.
' Т.е. Афобу. См. ниже, § 9.
° Имеется в виду процент по пяти оболов с каждой мины в месяц, т.е. 10 /о.
" См. примеч. 38 к Речи XXVII.
™ отстранить от владения — €ξαγ€ΐν Этот глагол и существительное
εξαγωγή как юридические термины употребляются в том же значении, что и €ξ€λλ€ΐν
и €ξοΰλη (см. примеч. 1).
1* См. ниже, 14.
*2 См. примеч. 38 к Речи XXVII.
** Скирофорион — 12-й месяц аттического календаря (июнь-июль). Таким
образом (по архонту), июнь 366 г. до н.э.
*4 Посидеон — 6-й месяц аттического календаря (декабрь-январь). Таким
образом, декабрь 364 г. до н.э.
" Т.е. при архонте Тимократе (см. ниже, § 17). Слова "после этого брака"
Жерне заключает в скобки как интерполяцию, считая такую хронологию
ошибочной, поскольку этот брак был заключен в 366 г. до н.э. Предлагается
конъектура "по законам". Но в чем здесь ошибка, непонятно. Демосфен достиг
совершеннолетия в 366 г. до н.э. (т.е. "после этого брака"), и следовательно,
освободился от опеки. Так как достигший совершеннолетия не имел права возбуждать
судебные дела, поскольку должен был два года нести военную службу (см. примеч.
1 к Речи XXVII), то Демосфен и вчинил свои иски к опекунам в 364 г. до н.э.,
а в этот промежуток времени он был занят выяснением дел об опеке, т.е. эти
предъявления обвинений к опекунам и требования отчетов от них еще не были
официальным обращением в суд (см. также ниже, § 17).
*° тому, того, тот — имеется в виду Афоб.
*' См. выше, § 15.
*° Для допроса под пыткой (см. примеч. 2 к Речи XXIX), относительно того,
отнесли ли они приданое Афобу.
19 См. примеч. 2 к Речи XXIX.
20 См. Речь XXIX. 3.
2* Т.е. к допросу раба под пыткой (см. примеч.» 2 к Речи XXIX) — см.
выше, § 27 и ниже, 30, а также XXXI. § 13.
22 С Афобом.

Примечания
575
23 Т.е. с Афобом (по делу об опеке).
24 См. Речи XXVII. 67 с примеч. 54 и XXXI. 10.
25 См. Речь XXXI. 13.
2" Этот процесс датируется 362-361 гг. до н.э.
2' Т.е. после суда с Афобом (по делу об опеке), на котором Афоб был
присужден уплатить Демосфену исковую сумму в 10 талантов.
2° См. примеч. 38 к Речи XXVII.
™ Для допроса под пыткой (см. примеч. 2 к Речи XXIX).
™ См. примеч. 35 к Речи XXVII.
XXXI. ПРОТИВ ОНЕТОРА II
Речи XXX-XXXI датируют 362/361 г. до н.э.
* См. примеч. к Речи XXX.
2 Об этом Либаний говорил во "Введении к речам Демосфена" (5).
Исей (ок. 420-350 гг. до н.э.) — афинский оратор, занимавшийся судебными
делами частных лиц, учитель Демосфена.
* надписи, объявляющие имущество заложенным ... в обеспечение возврата —
ίίρους. Помимо основного значения "граница", "пограничный камень", слово врос
в аттическом праве имеет еще и специальное значение "ипотечная надпись".
Сохранилось много таких камней с ипотечными надписями. На дом прикреплялись
дощечки с этими надписями (см.: Finley M.I. Studies in land and credit in ancient
Athens, 500-200 B.C : The "horos" inscriptions / With new intr. by Millett P.
Oxford, 1985.
* См. примеч. 27 к Речи XXX. См. ниже, § 4, 12.
5 См. Речь XXX. 32.
6 Судьи.
7 См. Речь XXX. 33.
° Рабов. См. примеч. 2 к Речи XXIX.
^ Т.е. приданого матери и приданого сестры Демосфена (см. Речи XXVII —
XXIX).
Ю См. примеч. 53 к Речи XXVII.
XXXII. ПРОТИВ ЗЕНОТЕМИДА
Некоторые допускают, что эта речь принадлежит Демосфену, но, по мнению
других, возможно, что это речь самого выступающего Демона, политического
деятеля, который должен был быть оратором (см. в примеч. 42 к Речи XXIX, в

576
Приложения
конце). Речь XXXII предположительно датируют временем ок. 340 г. до н.э.
* Протест против незаконного возбуждения дела — παραγραφή
(параграфа). В Афинах различные виды судебных дел подлежали юрисдикции различных
соответствующих судебных органов. Правильный, законный ход
судопроизводства назывался €υνυδικία (буквально "прямосудие"), т.е. прямое судебное
рассмотрение дела по существу. Ответчик мог оспаривать допущение жалобы, подав
параграфа, заявляющее, что данный иск не подлежит принятию к судебному
рассмотрению, по двум основаниям: или что данный иск вообще не подлежит
принятию к судебному рассмотрению ввиду отсутствия законных оснований, или что он
не подлежит юрисдикции именно того суда, куда обратился с иском истец. Если
протест ответчика суд признавал обоснованным, иск прекращался, в противном
случае возобновлялось прямое судебное рассмотрение дела.
2 См. в конце речи, § 31—32.
* Корабельщиком (ναυ'κληρος) назывался владелец или фрахтователь торгового
судна, занимающийся морской торговлей, или капитан такого корабля.
4 Массалия — древняя греческая колония на юге Франции, современный Марсель.
5 деньги — χρήματα. Это слово имеет много значений, но здесь и далее оно
употребляется в значении "деньги" или "валюта займа" (т.е. деньги или иные
заменимые вещи), товары, купленные на эти взятые взаймы деньги, и не всегда
ясно, какое из этих двух значений имеется в виду в каждом случае.
° Обязательственный договор (здесь и далее) — то συμβο'λαιον
' плавателей — τους έπιβάτας По всей видимости, имеются в виду
пассажиры корабля (это ясно в Речи XXXIV. 51).
° Письменный контракт— συγγραφή См. также Речи XXXI. 1, XXXIV. 42.
И в тех случаях, если имеются письменные контракты — και π€ρι ών αν ώσι
συγγραφαι. Здесь "и" (και) можно понимать в двух различных смыслах (как это
обычно и понимается), т.е. или в значении "а (и) именно", или в значении "кроме
того". Жерне считает правильным второе толкование. Ср. ниже, 2 (начало).
у В этих договорах по морским займам, о которых идет здесь речь, торговец
обязан был погрузить на корабль товар, закупленный на взятые взаймы деньги.
™ Зенотемид.
11 Носовой (πρψρ€υς) — наблюдавший море и звезды на носу корабля,
помощник кормчего (рулевого, находившегося на корме).
^ плывший от нас — του παρημών €μπλ€οντος. Ср. ниже, § 12 (ό παρ'ήμών
€πιπλ€ων). По всей видимости, имеется в виду Прот, непосредственно которому
и дал взаймы деньги Демон.
" Кефалления — остров у западных берегов между Средней Грецией и
Пелопоннесом (на пути из Сицилии в Грецию).

Примечания
577
™ оттуда — т.е. из Массалии; деньги — τα χρήματα, см. примеч. 5. По
всей видимости, Зенотемид утверждает, что груз на корабле закуплен на деньги,
взятые взаймы в Массалии, т.е. что, следовательно, по условиям
обязательственного договора, корабль должен прибыть в Массалию.
^ См. ниже, § 14, 17, 25. Жерне считает, что Зенотемид вчинил иск о
насильственном противодействии законному вступлению во владение имуществом
(δίκη έΐουλης).
16 Пирей — порт Афин.
*' См. примеч. 12.
18 См. § 14.
*" Т.е. Прот (см. ниже, § 15).
20 Зенотемид.
2* сдают... контракт — τίν€νται προς τίνα των συμπλ€Οντων ... συγγραφη'ν.
Так понимают это выражение в переводах, здесь и в конце §19: €ν те τι$ πλ<$
(по другому чтению — πλοιψ) την συγγραφην !ν€το: "...он сдал (по конъектуре
Жерне — "они сдали") на хранение письменный контракт во время плавания (по
другому чтению — "на корабле")". Но, может быть, его следует понимать как
"заключают в присутствии одного из плывших с ними письменный контракт"
(т.е. фиктивный). Здесь доказывается то, что Зенотемид не давал Гегестрату
взаймы денег, поэтому между ними не мог быть заключен письменный контракт
на суше (в Сиракузах). Но если они сдали на хранение кому-то письменный
контракт на корабле, значит, он существовал у них до этого (но может быть,
они и заключили его на корабле и там же сдали на хранение). Кроме того,
обычно для сдачи на хранение употребляется несколько иное выражение, ср.:
например, XXXIV, 6: και συγγραφην 4ν€μην παρά Κίττψ τφ τραπ€ζίτη — "я ...
сдал письменный контракт на хранение трапедзиту Китту".
22 он продолжал удерживать за собой хлеб — €ΐχ€το του σίτου (в одной
рукописи — αντ€ΐχ€το); имперфект. Неясно, завладел хлебом или пытался
завладеть, или, может быть, продолжал предъявлять свои права на хлеб?
Ср. ниже, § 25: αντ€ΐχ€το του'του (sc.tou σίτου) — "(Прот) держался за него
(т.е. хлеб)".
23 стали отстранять от владения — <=ξηγ€ν. См. примеч. 10 к Речи XXX.
24 См. примеч. 35 к Речи XXVII.
25 См. выше, § 16 с примеч. 21.
26 Прот.
2^ Зенотемида.
2° Здесь (и в § 22) имеется в виду уже состоявшийся до этого суд по иску
Зенотемида к Проту, который по сговору намеренно не явился на суд, был
заочно осужден, и вследствие этого Зенотемид выиграл иск (и ему был присужден
37 Демосфен

578
Приложения
привезенный хлеб), см. ниже, § 26—30.
29 См. выше, § 18.
™ См. § 21 с примеч. 28.
™ Зенотемид и Аристофонт. См. выше, § 10—11 и 14.
32 При неявке одной из сторон на суд по неуважительным причинам суд
заочно выносил решение в пользу явившейся стороны. Заочно осужденный имел
право обжаловать это решение в течение двух месяцев, если мог представить
уважительные, законные основания своей неявки.
" Т.е. Прот, который умышленно не явился на суд и был осужден заочно.
™ Полемарх — один из девяти архонтов (высших должностных лиц
исполнительного характера) в Афинах, первоначально главнокомандующий, впоследствии
ведавший судопроизводством по делам метеков и чужеземцев.
35 την γ€γονυΐαν Ικδ€ΐαν (в других рукописях — Ινδ€ΐαν). Предполагают, что
это разница между стоимостью залога и суммой долга. Ср. Речь XXXIII. 10.
36 О Демоне см. в примеч. 42 к Речи XXIX.
3' Т.е. быть защитником, см. примеч. 16 к Речи XXIX.
*° Конец речи не сохранился. Последнее предложение неясно, переведено
предположительно. Эта речь предположительно датируется временем около 340 г. до н.э.
ХХХШ. ПРОТИВ АПАТУРИЯ
Считают, что речь ХХХШ не принадлежит Демосфену, ее датируют
предположительно временем царствования Александра Македонского (336—323 гг. до н.э.)
* См. примеч. 1 к Речи XXXII.
^ Имя его неизвестно.
3 См. примеч. 3 к Речи XXXII.
4 Фесмофеты ("законодатели", только по названию) — шесть из девяти
архонтов в Афинах, ведавшие всеми теми судебными делами, которые не входили
в юрисдикцию других архонтов и других судебных органов.
-> ои'тс ναυτικού ούτ' €γγ€<ου (точнее: "ни морского, ни земельного"). Неясно,
что именно имеется здесь в виду под "земельным" — коммерческие предприятия
на земле (переводят в, таком смысле) или морские торговые предприятия на
займы по земельным процентам, которые были значительно ниже "морских"
процентов (см. Речь XXXIV. 23-24).
0 Имеется в виду Пирей, порт Афин.
' Апатурий.
° По-видимому, выступающий жил в городе (Афинах), а в Пирее у него было
какое-то заведение.
" См. примеч. 13 к Речи XXVII.

Примечания
579
™ Парменонт.
** к$плю — ώνην. Здесь имеется в виду юридический акт πράσις km. λυσβι:
продажа должником кредитору заложенной вещи с условием сохранения за
продающим права выкупа этой вещи при уплате долга в срок.
*2 Т.е. судовую команду (состоявшую из рабов).
" Т.е. прежним (см. выше, § 6).
*4 Парменонту.
^ В речи они упоминаются только здесь, и неизвестно, кто это такие.
1° ... разницы — έ'κδβια (конъектура; в рукописях — €νδ€ΐα). См. Речь
XXXII. 30 с примеч. 35.
*' Т.е. предъявил также иск о причинении ущерба (см. "Содержание". § 1),
коммерческого убытка.
1° Встречный иск (см. "Содержание". § 1).
*" Частные третейские суды часто происходили в храмах или в портиках.
20 Офриния — город на северо-западе Малой Азии (в области Троаде),
напротив п-ва Херсонеса Фракийского.
2* αϊ δ4 ληξ€ΐς τοις €μπόροις των δικών βμμηνοι €ΐσιν. Слово έ'μμηνος по
отношению к искам морских торговцев некоторые понимают в смысле
"ежемесячно", "каждый месяц", т.е. морские торговцы могут вчинять иски каждый месяц
(в определенное время года). См. также примеч. 22.
22 Мунихион — десятый месяц аттического календаря, соответствующий
приблизительно второй половине апреля — первой половине мая. Боедромион —
третий месяц, соответственно, сентябрь — октябрь. В рукописях читается
наоборот (как и принято обычно в изданиях). Месяцы переставляет Жерне, вслед за
Паоли (Paoli U.E. Studi sul processo attico. Padova, 1933. P. 177 sq), считая, что
эти иски рассматривались в судах в сезон навигации и должны были решаться
быстро, т.е. в течение месяца (см. предыдущее примеч.), и ссылаясь также на
25—26. Принимающие рукописное чтение считают, что эти иски вчинялись
(каждый месяц) не в сезон навигации.
.23 судился со мной или — некоторые исключают из текста это рукописное
чтение.
24 См. выше, 23.
25 длятся один год— €π€Τ€ΐ'ους €ΐναι.
2° Основание (λόγος) для протеста против незаконного возбуждения дела.
XXXIV. ПРОТИВ ФОРМИОНА
Речь XXXIV датируют 327/326 гг. до н.э., поэтому едва ли она может
принадлежать Демосфену.
37*

580
Приложения
* В одной рукописи надписано над названием, в другой подписано снизу
обозначение этой речи в словаре Гарпократиона (под словом €ττιν€'τους еортас)
"В защиту Хрисиппа против протеста Формиона против незаконного
возбуждения дела". Это ответная речь Хрисиппа (и его компаньона) на речь обвинителя
Формиона, выступавшего в процессе с протестом против незаконного
возбуждения дела (т.е. иска Хрисиппа к Формиону).
2 Боспорское царство, объединение греческих колоний на Керченском и
Таманском полуостровах, с главным городом Пантикапеем.
* См. примеч. 3 к Речи XXXII.
^ "αμα τοις χρημασιν. См. примеч. 5 к Речи XXXII.
* См. примеч. 1 к Речи XXXII.
" Речь против Неэры — LIX речь в Демосфеновском корпусе.
' Т.е. с § 121. Речь начинает Хрисипп. Второй выступающий — его
компаньон (может быть, брат Хрисиппа, см. § 39). Жерне, например, предполагает,
что компаньон говорит в § 18—32, а заканчивает речь Хрисипп, однако Жерне
и сам считает этот вопрос неразрешимым.
° В Пирее (порт Афин).
^ то χρυσίον. См. ниже, § 23.
™ т($ Δίωνος огке'тт]. Ниже, в § 10, он, по всей видимости, прямо обозначен как
раб: μ€τά των άλλων παίδων των Δίωνος — (и сам он [т.е. Лампид] спасся
в лодке) "с остальными рабами Диона". Т.е. это так называемый раб-агент
некоего Диона (как и раб-агент Хрисиппа — см. ниже, § 8). См. также примеч. 25.
" Понт — Черное море (здесь имеется в виду — на Боспор).
^ έτη €тера ύπονηκη. Так обычно понимается (буквально "под другой залог",
точнее "под другую ипотеку"). Ниже указывается сумма товара в 4000 драхм,
т.е. 40 мин, что и составляет залог.
" См. примеч. 13 к Речи XXVII.
14 θ€οδώρον του Φοίνικος. Так обычно понимают. Может быть, "Теодор, сын
Фойника"? Имя "Фойник" существует. В таком случае этот Теодор, по всей
видимости, был бы афинским (?) гражданином (раз называется с именем отца), а
не иностранцем. Ср.: Исократ. XVII. 4, 33.
*-> В рукописях читается "сто пятнадцать мин". Но Жерне принимает
конъектуру "сто пятьдесят", так как Формион взял взаймы всего 75 мин. Однако
Формион мог взять их у других заимодавцев не на тех же условиях, что у
Хрисиппа. Ниже, в конце § 8 указано, что эти заимодавцы ссудили ему деньги' на
плавание по курсу из Афин на Боспор, т.е. в один конец (а не туда и обратно,
как в случае с Хрисиппом).
*" ουτ€ ... ύττονηκην παρ€σχ€ν (в остальных рукописях παρ€σχ€το).
" Т.е. 2% пошлина с ввозимых и вывозимых товаров. Таможенная запись —

Примечания
581
απογραφή (опись имущества, декларация при уплате таможенных сборов).
1° См. примеч. 10.
*^ Перисад I — архонт (фактически — царь) Боспора, правивший во второй
половине IV в. до н.э.
2° См. § 6-7 и 26.
21 ου μακράν από του εμπορίου. По-видимому, от Пирея, порта Афин (тем
более, что Лампид с остальными добрался до Афин на лодке).
22 См. примеч. 10.
23 В рукописях читается "триста" (в одной — "двести"). Это маловероятно,
поскольку судно было грузовое.
24 Исотел (ίσοτ€λης) — привилегированный метек (см. в примеч. 5 к Речи
XXIX), платящий подати и несущий повинности наравне с гражданами, имеющий
право владеть недвижимостью и освобожденный от дополнительной, положенной
с метеков подати ("равиообязанный", но не имеющий политических прав).
2* Хотя Лампид — раб (см. примеч. 10), а рабы не могли быть свидетелями
(см. примеч. 2 к Речи XXIX), но он раб-агент, который в торговых делах, как
видно, мог выступать свидетелем (см. ниже, § 20, 21, 28, 29, 31, 44, 46*, 47,
49). Предполагают, что и вообще рабы, занятые в морской торговле, были
правоспособны в коммерческом праве.
2о По-видимому, Хрисиппу ("он" в начале § 23 — тоже Хрисипп), т.е.
здесь, следовательно, уже выступает компаньон Хрисиппа; см. "Содержание",
§ 5 с примеч. 7.
2' См. примеч. 26.
2° Капитала займа, т.е. 16 2/з%. См. примеч. 5 к Речи XXXIII.
29 Кизик — город на северо-западе Малой Азии, на южном побережье
Пропонтиды (Мраморного моря). Кизикский статер — монета из электра (сплава из
четырех частей золота и одной части серебра или из трех частей золота и одной
части серебра), ценностью приблизительно вдвое больше обычного золотого статера.
™ Хрисиппу (см. примеч. 26).
3* τά €ΐητίμια. См. ниже, § 33, где говорится об уплате 5000 драхм, т.е. с
неустойкой, как считают, в 50% основного капитала (составлявшего 2000
драхм), которую,Формион должен был уплатить при возвращении, если не
выполнит обязательства по контракту. Но во всем этом вопросе много неясного.
32 Из порта отправления и из порта назначения.
" Хрисиппа (см. примеч. 26).
34 Неясно, кто именно имеется в виду. Может быть, были еще другие
компаньоны Хрисиппа. См. конец речи (?).
35 С Хрисиппом (см. примеч. 26). Дальше, предположительно, говорит опять
Хрисипп.

582
Приложения
36 Формион.
*' См. § 26 с примеч. 31.
*° Перисад I (см. примеч. 19). Благоприятствования в торговле с Афинами
начались еще с предшественников Перисада.
39 Афин.
4" Акант — город на п-ве Халкидике (к югу от Македонии).
4* Одеон — крытое здание для музыкальных и поэтических состязаний и
выступлений и т.п. в Афинах, построенное Периклом ("концертный зал"). Оно
служило иногда и залом по делам, касающимся зерна.
4^ Большой портик служил зернохранилищем в Пирее.
43 Гектей (шестая часть медимна) = 8,754 л.
44 После смерти Филиппа, царя Македонии, установившего свою власть над
Грецией в 336 г. до н.э., в Греции повсюду началось антимакедонское движение,
в Афинах начали готовиться к войне с Александром Македонским (сыном и
преемником Филиппа). В 335 г. до н.э. Александр двинулся на Фивы и разрушил
их (затем потребовал у- афинян выдать ему Демосфена и других организаторов
антимакедонского движения).
45 По мнению Жерне, в 330/329 г. до н.э.
4° Медимн (аттическая мера сыпучих тел) = 52,53 л.
4' Помпейон (к северо-западу от афинской агоры ) — большое здание, где
хранилась утварь для торжественных процессий, которые оттуда и начинались;
оно служило и для других целей.
4" По мнению Жерне, в 328/327 г. до н.э.
49 См. примеч. 4 к Речи XXXIII.
50 См. примеч. 34 к Речи XXVII.
** Формион.
->2 См. примеч. 7 к Речи XXXII.
" См. § 32 с примеч. 34 (?) и примеч. 16 к Речи XXIX.
XXXV. ПРОТИВ ЛАКРИТА
Как явствует из введения Либания, подлинность этой речи ставилась под
сомнение уже в античности. Этой точки зрения придерживаются и современные
исследователи. Однако скорее всего подлинны цитируемые в ней документы, которые
восходят к IV в. до н.э. Особенность речи состоит в том, что она является
ответом на параграфа противника, т.е. письменное заявление, отрицающее
правомочность подачи жалобы по делу о торговле и ее рассмотрение судом фесмофетов.
Это утверждение старается опровергнуть выступающий с речью. Судя по некото-

Примечания
583
рым данным, речь могла быть написана около 351 г.
* Фаселиты — граждане города Фаселиды, расположенного на восточном
побережье Линии, уже с древнего времени известного своей обширной морской
торговлей.
2 Менда и Скиона — города на западном побережье полуострова Паллена
в Халкидике. Первый особенно славился своим вином.
* Борисфеном материковые греки часто называли Ольвию, расположенную
в устье Днепра (Борисфена).
^ Гиерон — гора и укрепленное место во Фракии, на побережье Пропонтиды
(Мраморное море).
* Восход Арктура приходился на первую половину сентября.
° При заключении соглашений на морские перевозки учитывался риск потери
товаров вследствие стихийных бедствий, действий пиратов и военных
противников.
' Восход созвездия Пса падал на вторую половину июля.
° Имеется в виду право захвата собственности граждан других городов,
санкционированное государством.
9 Обычная практика в Афинах. Как правило, оригинал письменного договора
хранился у менялы.
'" Стоимость груза, служившего обеспечением займа при плавании в оба
конца, должна была возрасти вдвое.
** По закону морской торговец освобождался от обязательства возместить
долг, если товары погибали в пути.
12 На самом деле — Лакрита, а не Аполлодора, его брата.
" Хлеб, соленая рыба, кожа и рабы.
" Около 2800 аттических драхм. См. примеч. 29 к Речи XXXIV.
" Намек на эпобелию, штраф с проигравшей стороны в пользу противника.
*° Особенность жалоб по делам о торговле заключалась в том, что они могли
подаваться только в зимние месяцы — от Боэдромиона до Мунихиона (сентябрь —
май), т.е. тогда, когда прекращалась навигация.
*' Имеется в виду архонт-эпоним, по которому именовался год.
*° Т.е. архонт-басилевс, суду которого подлежали дела, связанные с культом.
На нем же лежала обязанность разбирать дела по устройству гимнастических
состязаний (бег с факелами), проводившихся в религиозные праздники.
17 και ταλλα τα γ€γραμμ€να π€ρι βκαστου αυτών. Ьуквальныи перевод этой
фразы малопонятен. Текст либо испорчен, либо мы имеем здесь дело с
сокращением цитаты закона. В последнем случае под словами "о каждом из них"
следует понимать указанных выше "афинян и метеков, проживающих в Афинах".

584
Приложения
^ Φάσις — форма жалобы против купцов, занимающихся противозаконным
ввозом и вывозом товаров, λπογραφη — опись имущества лица с дальнейшей его
конфискацией в пользу государства на основе постановления или решения суда.
Под эпимелетами подразумеваются смотрители эмпория.
XXXV. В ЗАЩИТУ ФОРМИОНА
Эта речь — так называемая синегория (дополнительное выступление в поддержку
одной из сторон). Обвиняемый произнес всего несколько слов; его время
использует один из его друзей, выступающий с речью, написанной Демосфеном.
Защитник принадлежит, по-видимому, к той же среде, что и Формион; он сведущ в
профессии трапедзита. В отличие от бывшего раба Формиона, который был
чужеземного происхождения, защитник в состоянии говорить достаточно правильно, а
о Формионе этого сказать нельзя (см. ниже, § 1 и Речь XLV. 30).
Речь относится к делу Аполлодора против Формиона. С этим процессом
связаны также две речи против Стефана (XLV и XLVI). Формион —
вольноотпущенник, трапедзит и не имеет ничего общего с тем Формионом, против которого
направлена речь XXXIV. Хозяином Формиона был некогда Пасион. Его тра-
педза была одной из самых известных в IV в. до н.э. Расцвет ее деятельности
относится к тому же времени, что и речь Исократа "Трапедзитик" (около 392 г.
до н.э.), где упоминается о ней. В эту трапедзу был сделан около 380 г. до н.э.
вклад отца Демосфена (Речь XXVII. 11). Пасион сам был прежде рабом, но
стал наследником своего хозяина. Он оказал государству большие услуги и
получил право афинского гражданства. Умирая, он оставил в 370 г. (Речь
XLVI. 13) вдову Архиппу и двух сыновей — Аполлодора 24 лет и Пасикла 10
лет. Еще в 371 г. он отдал трапедзу и мастерскую щитов в аренду своему
вольноотпущеннику Формиону. По завещанию он выдал Архиппу замуж за
Формиона и сделал Формиона опекуном Пасикла (8).
Аполлодор был недоволен этим и попытался преследовать Формиона судом за
женитьбу на его матери. Аполлодор был расточителен, и родные добились
раздела имущества между ним и его братом, за вычетом того, которое сдано было
в аренду Формиону. Когда Пасикл достиг совершеннолетия, истек срок аренды
Формионом трапедзы и мастерской, и после третейского суда братья заявили,
что у них нет больше претензий к Формиону. В. 360 г. до н.э. умерла Архиппа
(L. 60). При разделе ее наследства имел место третейский суд родственников,
после которого стороны также заявили, что они больше не имеют ^претензий
друг к другу. Прошло около десяти лет; в 350/349 г. до н.э. Аполлодор
возбуждает дело против Формиона. Во время судебного разбирательства и была
произнесена наша речь. В договоре о сдаче трапедзы в аренду упоминались И

Примечания
585
талантов, относительно которых имелась расписка, в которой Формион признавал
себя должником банка на эту сумму. Эти И талантов составились из вкладов,
которые были даны в долг под залог земли. Происхождение этой расписки
таково. Не имея прав гражданства, Формион был лишен права отобрать землю у
неисправных должников и поэтому прибег к обходному пути: он дал банку
долговое обязательство на 11 талантов, а банк передал ему расписки таких должников,
осуществить принудительное взыскание с которых Формион не имел права.
Теперь Аполлодор заявляет, что упомянутые в арендном договоре 11 талантов
были исходным капиталом трапедзы, так что Формиону следовало отдать их
наследникам при возвращении трапедзы. За истекшие 8 лет аренды эти И
талантов должны были вырасти из расчета 10% годовых до 20 талантов, которые
Аполлодор и требует сейчас с Формиона.
Когда Аполлодор вчинил этот иск Формиону, тот заявил протест, утверждая,
что претензии Аполлодора вообще не должны рассматриваться судом. По этому
случаю состоялось предварительное разбирательство, во время которого
заявившая протест сторона должна была выступать первой. Речь, произнесенная
в поддержку Формиона, имеется в нашем распоряжении и предлагается
читателю. Протест против рассмотрения дела (по существу) основывается на двух
доводах: 1) Аполлодор дважды в установленном порядке признал, что у него нет
никаких претензий к Формиону; 2) закон запрещает предъявление претензий по
истечении пятилетнего срока.
Позиция Формиона в этом деле была сильной. Закон был на его стороне,
и доказательства, подтверждающие это, неоспоримы. Выступавший в суде даже
не счел нужным полностью использовать отведенное ему время. Как мы знаем из
"Первой речи против Стефана", судьи даже не стали слушать Аполлодора и
вынесли решение в пользу Формиона.
Автором речи является Демосфен (Эсхин. II. 165; Динарх. I. 111). Как видно
из Речи XLV. 6, Аполлодор проиграл дело, и судьи присудили его за
сутяжничество к уплате одной шестой суммы иска, то есть 3 талантов 20 мин (эпобелия).
Речь была произнесена через 20 лет после смерти Пасиона, то есть
в 350/349 г. до н.э.
* Вызов в суд — так мы переводим греческий термин πρόκλησις.
Комментатор Мёррей считает, что в данном случае это было требование к Аполлодору
вскрыть оригинал договора, если он оспаривает копию (см. XIV. 25—31).
2 Как только Пасион получил права гражданства, он стал приобретать землю
и сделался одним из богатейших землевладельцев Аттики.
-* См. вводную заметку. Сколько всего было денег у Пасиона, установить
невозможно. Исследователи и сегодня спорят по этому поводу.

586
Приложения
* В речи "Против Тимофея" (XLIX. 44) упомянут работавший у Пасиона
вместе с Формионом Евфрай, который мог впоследствии вести дела трапедзы
у арендовавшего ее Формиона.
5 Вопрос о подлинности завещания Пасиона обсуждается в речах против
Стефана (XLV и XLVI), но там Демосфен (или иной автор) отстаивает
противоположную точку зрения.
° Имеется в виду Пасикл. Обычай выдавать вдову замуж по завещанию
покойного мужа с тем, чтобы новый муж стал опекуном пасынка, встречается
в Афинах (см. Речь XXVII. 7).
' Имеются в виду Аполлодор и Пасикл.
° Он имел это право, как старший (ср. § 34).
9 По-видимому, перечисленные арендаторы были рабами, так как не названы
имена их отцов.
™ Это утверждение не могло содержаться в свидетельстве о дальнейшей
судьбе трапедзы и, по-видимому, является позднейшей вставкой.
** Имеются в виду Аполлодор и Пасикл.
*2 Первые двое представляли Аполлодора, а Лисин и Андромен — Формиона.
" Подразумевается Парфенон, находившейся на Акрополе.
*4 Диэтет — государственный чиновник, занимавшийся предварительным
рассмотрением дела.
*^ В греческом тексте употреблены термины αφ€σις и απαλλαγή, которые
обычно рассматриваются как синонимы; однако в некоторых случаях (Речь
XXXVII. 1 и 19, а также XXXVIII. 1) каждый из них, возможно, имеет особое
юридическое значение. В других случаях, когда встречаются эти термины вместе,
они представляются синонимами.
*° В Афинах была тенденция приписывать Солону авторство различных
законов, чтобы придать им больший авторитет.
*' Об этом Сократе и его рабе Сатире, а также о других названных ниже
трапедзитах из других источников ничего не известно.
*° Это заявление вызывает сомнение. Незаконные дети действительно не
могли наследовать отцу, но здесь речь идет о наследовании имущества матери.
™ У Архиппы было еще двое детей от Формиона.
20 В нашем распоряжении нет других свидетельств о преимущественных
правах старшего при наследовании.
21 Ср. Речи XLIX и LII.
22 80 мин, половину арендной платы... — Эта сумма повторяется ниже
(§ 51), но только немного выше оратор утверждал, что доход от трапедзьд
составлял 100 мин, а теперь называет уже 160.
2* Доходы трапедзы, очевидно, упали. Мёррей объясняет это место тем, что
Аполлодор взял мастерскую щитов и получал доход только с нее.

Примечания
587
24 Здесь — официальное предложение оспорить книгу доходов.
25 Имеются в виду братья Аполлодор и Пасикл.
26 Об одной из них говорится в речи против Поликла (Речь L), а также
в первой речи "Против Стефана" (XLV. 3, 78). Ср. также, как характеризует
свой образ жизни сам Аполлодор (XLV. 77).
2' Хламида — плащ, верхняя одежда, иногда весьма дорогостоящая.
2° О возможной стоимости выкупа гетеры ср. речь "Против Неэры" (LIX. 32).
29 Хозяин мог претендовать на имущество своего вольноотпущенника лишь в
том случае, если тот умирал, не оставив наследников.
™ Оратор указывает, что Формион ведет свои операции на деньги, взятые им в долг.
™ Имена этих разорившихся трапедзитов не встречаются в других источниках.
Приведенные оратором случаи ничего не говорят о состоянии Формиона и скорее
запутывают дело, чем проясняют его.
*2 Это единственное свидетельство о том, что воля завещателя иногда
подкреплялась проклятиями, очевидно, по адресу возможных нарушителей его распоряжений.
" Эти тяжбы были связаны с исполнением триерархии Аполлодором
в 362/361 г. до н.э. Ср. речи "Против Аристократа" (XXIII. 104 и след.)
и "Против Поликла" (L. 12, 14, 15) и схолии к Эсхину (I. 56). Тимомах, Ме-
нон и Автокл были, один за другим, стратегами, а Калипп — триерархом.
Против него Аполлодор произнес отдельную речь (LII).
34 Оратор закончил речь раньше положенного срока, так что в клепсидре еще
оставалась вода.
XXXVII. ПРОТИВ ПАНТЭНЕТА
Речь написана для процесса особого рода, так называемого параграфа. На
предварявшем суд рассмотрении тяжбы у соответствующего архонта ответчик или
обвиняемый мог опротестовать по формальным основаниям (они были определены
законом) допустимость иска. Этот протест, подававшийся в письменной форме, так же
как последующий процесс, назывался параграфа. Если архонт признавал протест
достаточно обоснованным, дело передавалось для окончательного решения в суд.
Особенностью такого процесса было то, что ответчик выступал первым, что
давало ему известные преимущества, и судьям предстояло решить, обоснован ли его
протест. Вопрос о том, принималось ли при этом решение и по существу дела,
является спорным. Насколько можно судить по сохранившимся в Демосфеновском
корпусе речам такого рода (XXXII, XXXIII, XXXIV, XXXV, XXXVI,
XXXVII, XXXVIII), решение суда по поводу обоснованности параграфа
определяло решение и по существу тяжбы, и не требовалось нового судебного процесса.

588
Приложения
Иск Пантэнета был представлен как δίκη μ€ταλλικη, связанный с
правонарушениями в рудниках и рудничных предприятиях. Эти дела в IV в. до н.э.
находились в ведении фесмофетов и должны были рассматриваться в течение месяца
{Аристотель. Афинская полития. 59. 5). Ответчик оспаривает правомерность
такой квалификации иска и приводит ряд других обоснований своего протеста,
в особенности тот факт, что между ним и истцом было достигнуто соглашение об
отказе от взаимных претензий.
Речь содержит интересный материал о заемных сделках, гарантированных
имуществом должника в форме условной его продажи, о большом значении
кредита в предпринимательской деятельности, связанной с Лаврийскими рудниками,
о роли рабов, о законах, регулирующих отношения рудничных предпринимателей.
Принадлежность этой речи Демосфену не оспаривается. Датируется процесс
346 или 345 г. до н.э. Никобул, против которого возбужден иск Пантэнета,
уехал из Афин весной 347 г. до н.э. (в архонтство Феофила). А процесс
происходил спустя некоторое время после его возвращения.
* Проценты исчислялись помесячно; так как в мине сто драхм, то одна драхма
с мины составляет один процент в месяц, т.е. 12% годовых. Такой процент
обычен при афинских заемных сделках. Ср. Аристотель. Афинская полития,
52.2.
2 Dike metallike — процесс, связанный с правонарушениями в рудниках,
подлежал срочному рассмотрению на основе специального закона — nomos metallikos
(см. § 35—38). Закон издан, вероятно, в середине IV в. до н.э. в связи со
стремлением активизировать предпринимательскую деятельность в Лаврийском
районе. Ср.: Ксенофонт. О доходах. IV.
* В Афинах существовал строгий порядок возбуждения и рассмотрения
судебных дел. Каждый из девяти архонтов (эпоним, басилевс, полемарх, фесмофеты)
ведал определенным кругом частных и государственных дел, принимал и
рассматривал жалобы по ним и передавал в соответствующие инстанции. Аристотель.
Афинская полития. 55. 6—7; 57. 2; 58. 2—3; 59. 1—3, 5.
^ Так мы переводим выражение άφ€ΐς και άπάλλα'ξας (ср. в §19 άφη και
άπαλλα'ξη; см. Речи XXXIII. 12; XXXVI. 25; XXXVIII. 27. Различие двух
употребленных здесь слов трудно определить, но все же нам представляется, что
их не следует понимать как 4'ν διά δυοΐν. О том, что сами афиняне ощущали
здесь два понятия, свидетельствует сопутствующее им нередко слово — άμ-
фотера — "то и другое" (§ 1— γ€γ€νημ€νων αμφοτέρων μοι τούτων <ττρός Uav
ταίν€τον; ср. Речь XXXVI. 25).
* Очевидно, в начале судебного заседания оглашали текст параграфа.
0 Оратор использует ловкий ход, чтобы оправдать свое обращение к napazpa-

Примечания
589
фэ. Он мотивирует это тем, что в противном случае Пантэнет счел бы его
пассивность признанием правомерности иска.
' Имеется в виду δίκ€ μ€ταλλικ€, которую возбудил Пантэнет. См. выше,
примеч. 3.
° Маронея — область на юге Аттики, в районе серебряных рудников.
" Поскольку талант составляет шестьдесят мин, общая сумма займа — сто
пять мин. Характерно, что доля каждого из двух новых кредиторов в этом займе
соответствует доле их двух предшественников.
Ю Имущество, заложенное кредиторам, формально переходит в их
собственность, так как они выступают в роли его покупателей. Однако это имущество
остается во владении должника, который считается теперь его арендатором и
платит проценты в форме арендной платы. Об условном характере этой продажи
свидетельствует и то, что цена определяется не подлинной стоимостью
имущества, а суммой долга.
" Такого рода заемная сделка именовалась prasis epi lysei.
*2 Элафеболион — девятый месяц аттического календаря, соответствующий
второй половине марта—первой половине апреля. Архонтство Теофила было
в 347 г. до н.э.
" Поскольку оформление заемных сделок носило частный характер и
официально не регистрировалось, владелец имущества иногда под его залог занимал деньги
у нескольких кредиторов, которые могли и 5не знать о существовании друг друга.
Так как заложенное имущество стоило обычно больше, чем сумма долга,
материальные претензии всех кредиторов могли быть удовлетворены. Разумеется, при
этом бывали и злоупотребления, с которыми мы часто сталкиваемся в судебных
процессах о морских займах. См. Речи XXXII, XXXIII, XXXIV, XXXV, LVI.
™ При возбуждении дела по имущественным спорам истец указывал в своем
заявлении (έγκλημα) сумму причиненного ему ущерба или ту, которую считал
себя вправе взыскать.
*5 Поскольку Мнесикл выступал в качестве "продавца" имущества Пантэнета
■ Эвергу и Никобулу, он являлся как бы гарантом этой сделки. Не случайно и
последующие кредиторы требовали, чтобы в роли "продающего" имущество
выступал не Пантэнет, а один из его прежних кредиторов (13, 14, 16).
*° Свидетельские показания записывались во время предварительного
слушания дела у соответствующего архонта и вместе с другими документами,
подлежавшими оглашению в суде, помещались в сосуд, особый для каждой стороны
(έχΐνος), и запечатывались. Во время судебного заседания выступавший по мере
надобности обращался к секретарю с просьбой достать и прочесть нужный ему
текст. Время, потраченное на это, не входило в регламент, отведенный для
выступления. Ср. Аристотель. Афинская полития. 67, 3.

590
Приложения
17 Ср. § 5.
*° Как сказано было выше (§6), Никобул сразу же после заключения сделки
уехал из Афин и отсутствовал, когда между Эвергом и Пантэнетом произошли
раздоры (§9). Но судебный процесс, возбужденный Пантэнетом против Эверга
и выигранный им, очевидно, состоялся уже после возвращения Никобула.
*" Ссылку на этот закон см. в Речи XXXVI (В защиту Формиона). 25.
2" См. выше, примеч. 5.
2* Речь идет об эргастерии в рудничном районе, где работали тридцать рабов.
Так как производительность мастерской определялась прежде всего рабским
трудом, то ее доходность исчислялась, исходя из количества рабов. Ср. Речь
XXVII (Против Афоба). 18: оратор заявляет, что когда бывший его опекуном
Афоб продал половину рабов из эргастерия, оставленного Демосфеном Старшим
в наследство сыну, доход снизился с тридцати до пятнадцати мин, то есть тоже
наполовину.
22 Обращение к секретарю суда.
23 В тексте написано Ιπριάμην — "я купил". В действительности речь идет
о "покупке" у государства права на разработку рудника. Лаврийские серебряные
рудники принадлежали государству, но разрабатывали их частные
предприниматели, получавшие это право на фиксированный срок за определенную плату.
Ведали этим полеты под надзором Совета 500. См.: Аристотель. Афинская поли-
тия. 47. 2.
24 В сохранившихся на камне отчетах афинских полетов о сдаче в разработку
рудников плата колеблется от смехотворно низкой — 10 драхм — до двух
талантов 5550 драхм. Наиболее распространенные цифры — 20 и 150 драхм. 90
мин составляют полтора таланта или талант и 3000 драхм. Это свидетельствует о
большом размахе предпринимательской деятельности Пантэнета. Следует учесть,
что он владел еще и мастерской по переработке руды.
25 Рабу Пантэнета, по-видимому, было поручено уплатить годичный взнос за
разработку рудника. Как этот взнос соотносится с цифрой в 90 мин, неясно. Во
всяком случае просрочившие свои платежи предприниматели вносились в списки
государственных должников, причем сумма их долга удваивалась. См.:
Аристотель. Афинская полития. 48. 1.
2° Оратор прерывает секретаря, читающего исковое заявление, и возражает
против предъявленных ему обвинений.
2' Государственные должники до уплаты ими долга лишались права
участвовать в общественной жизни.
2° Неясно, что означает эта локализация — то ли это географическое
понятие, то ли относится к расположенному поблизости памятнику.
29 См. примеч. 27.

Примечания
591
™ Комментаторы Дарест и Жерне полагают, что речь идет о перемещении
рабов Пантэнета, работавших в руднике, в его наземную мастерскую.
™ Характерно соотношение цены гарантировавшего долг имущества с суммой
займа. Долг в сто пять мин обеспечивался имуществом, которое впоследствии было
продано за 206 мин, то есть стоило примерно вдвое больше суммы долга. Здесь
проявляется условный характер "покупки" кредиторами закладываемого имущества.
*2 Никобул, таким образом, "продавал" лишь часть имущества, которую сам
"купил" за сорок пять мин, одолженных им Пантэнету (см. 4).
*4 Эпиклера — девушка-наследница. В случае, если у афинянина были только
дочь или дочери, они после его смерти выдавались замуж за ближайших
родственников отца. Эпиклеры находились на особом попечении архонта-эпонима. Ср.
Речи XLIII (Против Макартата). 16, 51, 54; XLVI (Против Стефана). 14, 20;
Исей. III. 42, 68; Аристотель. Афинская полития. 56. 6.
™ Характер возбуждаемого дела определял, к какому должностному лицу
должен был обратиться истец. См.: Аристотель. Афинская полития. 56. 6—7;
57. 2—3; 58. 2—3; 59. 1—4, 5—6.
-,J Οι τ€τταρακοντα — сорок судей, по четыре от каждой из десяти аттических
фил, рассматривали небольшие тяжбы по демам; при оценке иска до десяти
драхм они сами выносили решение; в случае более высокой оценки передавали
дело государственным арбитрам. Фотий. s.v. τ€τταράκοντα; Поллукс. VIII. 100;
Гарпократион. s.v. κατά δήμους δικαστας; Исократ. XV. 237.
•5° Фесмофеты — шесть из девяти архонтов, действовавшие коллегиально.
Они ведали в основном правовыми вопросами, делами о противогосударственных
проступках (graphai), но некоторыми тяжбами и частного характера (dikai). См.:
Аристотель. Афинская полития. 55.1; 59. 1—6.
*' См. примеч. 34.
*" При сдаче в разработку рудников точно фиксировались границы участка
каждого предпринимателя. Как видно из сохранившихся надписей, эти границы
определялись по наземным ориентирам. (См. Crosby Μ. // Hesperia. 1941. X. P.
14-27; 1950. XIX. P. 180—312; 1957. XXVI. P. 1-23). Естественно, что при
' подземных работах могли возникать споры между арендаторами соседних
участков.
™ αν τΰη tic По мнению Ардальона (Ardaillon Ε. Le mines de Laurion dans
l'antiquite. P., 1897. P. 202 sqq.), огонь в шахте могли зажигать для вентиляции
или размягчения твердой породы; задымление легко могло произойти ввиду
узости галерей, особенно при сыром топливе. Причиной могли быть как
небрежность, так и злой умысел. Вторая возможность подтверждается следующим за
этим упоминанием оружия.
™ Выражение των μβ'τρων £ντός вызвало противоречивые толкования. Некото-

592
Приложения
рые комментаторы предполагают, что речь идет о выходе за пределы
арендованного участка и предлагают соответственно читать ектос — что дало бы смысл
"за пределами'* своего участка. Однако против такой конъектуры говорит то, что
совершенно идентичное выражение των μ€'τρων εντός встречается в речи Гипер-
ида в защиту Евксениппа (§ 35). Липсиус, а вслед за ним Карштедт, сохраняя
рукописное чтение, понимают упоминаемое здесь правонарушение как вторжение
предпринимателя, разрабатывавшего свой собственный рудник, на территорию
государственного домена. По их мнению, существовали и государственные и
частные рудники (Lipsius J. Der Attische Prozess. В., 1883-1887. I-IV. S. 1019-
1023; Kahrstedt U.von. Staatsgebiet und Staatsangehorige in Athen, Stuttgart; В.,
1934. S. 20-23). Это мнение не подтверждается свидетельствами источников. У
Демосфена (§ 38) недвусмысленно говорится о правонарушениях одного
рудничного предпринимателя против другого, что давало последнему право возбудить
dike metallike. Правильно понимают это место Дарест и Жерне в своих
комментариях к речи.
4* Со времени Пелопоннесской войны в Афинах время от времени собирали
чрезвычайный налог — эйсфору. Так как в IV в. до н.э. взимание этого налога
стало встречать трудности, в 70-е годы введена была система проэйсфоры.
300 богатейших налогоплательщиков авансировали всю сумму налога государству,
а затем каждый из них сам должен был собрать внесенную им сумму с
остальных. О возникавших при этом затруднениях свидетельствует речь Аполлодора,
включенная в Демосфеновский корпус (L. 9).
42 Отсюда мы узнаем, что в некоторых случаях право на разработку рудника
у государства покупали совместно двое или более афинян. Очевидно, это связано
было с необходимостью вложить в дело большие средства, если речь шла о
начальной стадии разработки. О заинтересованности Афинского государства в
активизации лаврийских разработок свидетельствует издание специального закона
nomos metallikos и срочное рассмотрение связанных с рудниками исков (dikai
metallikai). В сочинении Ксенофонта "О доходах", написанном в середине IV в.
до н.э., где даются советы Афинскому государству о способах увеличения его
доходов, специальный раздел (IV) посвящен Лаврийским рудникам. См.
перевод Э.Д. Фролова в "Хрестоматии по истории древней Греции". М., 1964.
С. 343-357.
4* Дела, связанные с правонарушениями в рудниках, рассматривались в
срочном порядке и истец, по-видимому, мог. рассчитывать на благосклонное
отношение к себе судей (см. примеч. 3).
44 В случае привлечения рабов в качестве свидетелей их допрашивали пЪд
пыткой. Для этого требовалось согласие владельца раба.
45 В тексте δίκη ατίμητος. Если истец указывал сам требуемую им сумму, су-

Примечания
593
дьи, в случае решения в его пользу, освобождались от задачи определения
суммы, которую должен был уплатить ответчик. Согласно § 41, Пантэнет требовал
два таланта.
4о В результате пытки раб мог быть искалечен; если его показания не
подтверждали заявления стороны, потребовавшей его допроса, она должна была
уплатить владельцу раба компенсацию. Ср. Речь LIX (Против Неэры). 124; Лри^
стофан. Лягушки, v. 624.
4' Согласившись на обращение к арбитру, истец забирал обратно внесенный
им при предъявлении иска залог и тем самым отказывался от возбужденной им
судебной тяжбы. Никобул обвиняет Пантэнета в непоследовательности.
4° Кольцо служило одновременно печатью, которой скреплялся текст
соглашения.
4^ Согласно предварительной договоренности, раба должен был допрашивать
Мнесикл (40), нейтральное лицо. Вопреки этому, пытку взял на себя Пантэнет,
допрашивавший раба с пристрастием.
*у Никобул показывает суду своего раба Антигена, который, по-видимому,
стар или немощен.
^ Любопытно, что у Пантэнета, активного рудничного предпринимателя,
имеется и сельское владение (αγρός), где живут его мать и девушки-эпиклеры (см.
примеч. 34).
^ О дурном обращении с эпиклерами и сиротами можно было сделать
чрезвычайное заявление (€ΐσαγγ€λία) архонту. Сделавший это даже в случае
признания его заявления необоснованным не подвергался никакому наказанию. См.
Исей. III. 46-47.
" Лишение гражданских прав (atimia) в данном случае могло быть
результатом вреда, причиненного эпиклерам, или неуплаты в срок ответчиком
присужденной с него суммы. Атимия не означала полного лишения гражданских прав.
Существовали различные виды ее. Ср. Лндокид. I. 73-76.
54 См. § 4 и 23.
-*·* Цифры здесь округлены. Из § 4 видно, что доля Никобула в займе
составляла не сорок, а сорок пять мин, а общая сумма займа — не сто, а сто пять мин.
5" Очень любопытное свидетельство того, что стоимость заложенного
кредиторам .имущества была значительно выше суммы долга. Здесь соотношение: 200
мин (три таланта = ста восьмидесяти минам, а 2000 драхм = двадцати): 105
минам, то есть почти вдвое.
" Пантэнет уже выиграл иск, оцененный в два таланта, у Эверга, а теперь
требует такую же сумму у Никобула.
*° Поскольку по аттическому праву раб не был правомочным лицом, за
ущерб, нанесенный им третьему лицу, следовало взыскивать с владельца раба.
38 Демосфен

594
Приложения
*" Обычай носить палку в любом возрасте был распространен в Спарте.
В Афинах это вызывало насмешки и, по-видимому, недоброжелательство.
°" Здесь и далее почти полное совпадение с Речью XXXVIII. 21-22.
°* С. религиозной точки зрения убийство, даже непредумышленное, налагало на
убийцу скверну, которую можно было снять лишь специальным обрядом очищения.
°2 Согласно древнему обычаю, запечатленному в законе Драконта,
родственники неумышленно убитого человека могли договориться с убийцей и, получив у
него определенный выкуп (hypophonia), отказаться от преследования его (anai-
deia). Ср. Речь XLIII (Против Макартата). 57.
XXXVIII. ПРОТИВ НАВСИМАХА И КСЕНОПИФА
Эта речь, как и предшествующая, посвящена обоснованию параграфа (см.
примеч. 1 к Речи XXXVII). Дети Аристехма, бывшего опекуна Навсимаха и Ксе-
нопифа, опротестовали иск, возбужденный против них бывшими подопечными их
отца уже после его смерти. Параграфа обосновывается ссылкой на
примирительное соглашение, заключенное четырнадцать лет назад между Аристехмом
и его подопечными. Кроме того, они ссылаются и на истечение срока давности.
Истцы утверждают, что их претензии касаются денег, взысканных уже после
смерти Аристехма опекуном его детей и не вошедших в текст соглашения с ним.
' Навсимах и Ксенопиф возбудили иск против каждого из четырех детей их
бывшего опекуна. Оценка каждого иска составляла 30 мин, а в совокупности
получилась претензия на четыре таланта (240 мин).
Принадлежность этой речи Демосфену не вызывает сомнений. Для датировки
же ее опорных данных нет. Ввиду близости этой речи к речи против Пантэнета
некоторые комментаторы датируют ее тоже примерно 346 г. до н. э., но Жерне
сомневается в этом.
* δίκη βλάβης. По существу речь идет о претензиях в связи с опекой (δίκη
επιτροπής), но так как опекуна уже не было в живых, а его дети, против которых
возбужден иск, опекунами не были, иск сформулирован как связанный с
нанесением материального ущерба.
^ Три тысячи драхм равны тридцати минам.
* Афинская процессуальная процедура не допускала привлечения
одновременно по одному и тому же делу нескольких лиц. Поэтому против каждого из
четырех сыновей Аристехма возбуждено было особое дело, а так как истцов тоже
было двое, то сумма иска — тридцать мин — возрастала до 240 мин, то есть
четырех талантов.
^ Об этом же законе см. Речи XXXVI (В защиту Формиона). 25 и
XXXVII (Против Пантэнета). 19.

Примечания
595
^ Навсикрат — отец истцов, Ксенопиф — их дядя.
° Под "видимым имуществом" (ουσία φανβρά) подразумеваются прежде всего
земельные владения и дома. Интересно, что основная часть имущества этих
богатых афинян состоит из денег, одолженных ими (явно под проценты). Это,
наряду с другими источниками, свидетельствует о развитых кредитно-денежных
отношениях.
' Опекуны вправе были распоряжаться имуществом подопечных по своему
усмотрению. Покупка на доверенные им средства сирот недвижимого имущества не
была обязательной, но поощрялась во всяком случае общественным мнением.
Это предохраняло от неразумного использования состояния подопечных и от
прямых злоупотреблений. Как видно из текста, у Навсимаха и Ксенопифа Арис-
техм был не единственным опекуном.
° Афинский статер — золотая монета, равная двадцати драхмам. Сумма
долга, таким образом, составляла 2000 драхм, то есть двадцать мин.
^ Подразумевается, очевидно, доверенное лицо Демарета, которое должно
было взыскать долг с Гермонакса, показав ему письмо Демарета.
*" Отказ опекуна от представления отчета достигшим совершеннолетия
подопечным мог быть основанием для возбуждения иска по поводу дурной опеки
(σίκη επιτροπής). В данном случае, как видно из параграфов 15 и 19, отчет был
представлен.
™ Срок, очевидно, исчислялся с момента совершеннолетия подопечного.
О сроке давности вообще ср. Речь XXXVII (В защиту Формиона). 26-27.
*2 Восемьдесят талантов —г очень большое состояние для Афин IV в. до н. э.
Возможно, здесь объединены состояния Навсикрата и Ксенопифа — это как
будто вытекает из параграфа седьмого.
" Подразумеваются оскорбления свободных людей ('ύβρ€ΐς €ic "α μή δ€ΐ —
букв, неподобающие дерзости). Дарест переводит "les outrages поп justifies —
неоправданные оскорбления", Жерне — "outrages, punis par la loi" — мы
следуем его переводу.
^ Опекуны имели возможность сдать в аренду имущество подопечных, этот
вид аренды назывался μίθωσις οικον. Тем самым они снимали с себя заботы по
управлению имуществом. В случае признания опеки недобросовестной или плохо
организованной, опекунам могли поставить в вину то, что они не воспользовались
этой возможностью. Обвинение формулировалось как κάκωσις οϊκου οργανικού -
ущерб, нанесенный сиротскому имуществу. Оно могло быть обосновано и тем,
что имущество сдано в аренду на невыгодных условиях. См. Гарпократион. s.v.
'φασις. Аристотель. Афинская полития. 56.6.
*5 Отсюда видно, что дядя подопечных Ксенопиф был в числе опекунов. Из
более раннего упоминания о нем (§7) можно заключить, что к моменту процес-
38*

596
Приложения
са его уже не было в живых и племянники унаследовали и его состояние. Кто
такой Никид, неизвестно. По мнению Дареста (I. Р. 93), он был одним из
опекунов. Во всяком случае, по афинским законам любой гражданин, если считал,
что опекун не выполняет своих обязанностей, мог сообщить об этом архонту.
*" Триерархия — одна из литургий, к которой привлекались богатые афиняне.
Из них стратеги ежегодно назначали триерархов в соответствии с числом
военных кораблей — триер. Триерархи получали от государства снасти и деньги для
оплаты и пропитания экипажа. В течение года триерарх нес расходы по
содержанию корабля, являясь одновременно его капитаном. Триерархия сопряжена была
и с финансовым бременем, и с риском. Она была самой дорогостоящей из
литургий. Ср. Речи XIV (О симмориях); XVIII (За Ктесифонта о венке). 102-108; L
(Против Поликла); LI (О венке за триерархию); Лисий. XXI. 2; XXXII. 26-
27.
*' Заявления о больших тратах на государственные и общественные нужды
обычны в судебных речах. Они были рассчитаны на то, чтобы вызвать
благосклонное отношение к себе судей. Ср. Речь XXXVI (В защиту Формиона). 41-42.
*° Кто такой Эсий и каково содержание процесса против него, неизвестно.
Дарест (I. Р. 93) полагает, что он был одним из опекунов. Возможно, это
правильно, так как выше говорилось об опекунах, уплативших деньги во избежание
судебного процесса, а Эсий, поскольку процесс против него состоялся, в их
число не вошел.
'" Длительность произносимых на суде речей измерялась водяными часами —
клепсидрой. Вместимость ее была разной в зависимости от оценки иска. См.:
Аристотель. Афинская полития. 67. 2-4. В данном случае оратор не исчерпал
отведенного ему для выступления времени, поэтому в клепсидре оставалась вода.
XXXIX. ПРОТИВ БЕОТА ПО ПОВОДУ ИМЕНИ
Эта и последующая XL речи посвящены тяжбе между двумя сводными
братьями — сыновьями известного политического деятеля Афин IV в. до н. э. —
Мантия из дема Форик. Поводом для процесса явился спор из-за имени. Своему
сыну от законной жены Мантий дал имя Мантифея по своему отцу.
Вынужденный признать двух детей своей возлюбленной — афинянки Плангон, Мантий
вписал их во фратрию под именами Беота и Памфила. Он умер, не успев внести
Беота в списки дема (Памфил еще не достиг положенного возраста).4 Беот'сам
записался в дем, но уже под именем Мантифея. Он утверждал, что является
старшим сыном Мантия и потому вправе носить имя деда по отцу. (Беот — имя
брата Плангон). В результате получилось два Мантифея, оба сыновья Мантия

Примечания
597
из дема Форик. Сын законной жены возбудил иск по этому поводу, обосновав
его тем, что Беот присвоил себе имя Мантифея вопреки воле отца, записавшего
его во фратрию как Беота. Он убедительно показывает в своей речи, к каким
неприятностям это может привести для него лично и насколько неудобно и
государству (при привлечении к общественным повинностям, военной службе и др.).
Однако, как мы узнаем из следующей речи (XL), дело было проиграно.
Существование двух Мантифеев, сыновей Мантия из дема Форик,
засвидетельствовано и в надписях. Эта речь показывает, какое большое значение придавалось в
Афинах преемственности в семье путем передачи тех же имен из поколения в
поколение. Принадлежность речи Демосфену не вызывает сомнений. Датируется
она примерно 345 г. до н. э.
* Законным считался брак, заключенный с афинянкой по договоренности с ее
отцом, братом или другим лицом, представлявшим ее права. При этом
обязательно фиксировался размер приданого.
2 Проклесис — официальное предложение одной из сторон спора другой
представить документальные доказательства, клятвенно подтвердить свои
утверждения, выдать раба для допроса под пыткой и др.
* Ср. Речь XL. 9. Нинос — жрица, казненная по обвинению в том, что
приобщала афинян к чужеземным культам. Это каралось смертной казнью. Факт казни
жрицы без упоминания ее имени приводится в XIX речи Демосфена (О преступном
посольстве) (§ 281). Историк I в. до н. э. Иосиф Флавий приводит казнь жрицы
как пример нетерпимости афинян в вопросах религии (Против Апиона. II. 37).
^ Памфилом звали отца Плангон.
-> Если спорящие стороны договаривались, что одна из них уплатит другой
определенную сумму при условии, что та выполнит свои обещания, подлежащие
уплате деньги отдавались на временное хранение третьему лицу. Ср. Антифон. VI.
50; Исократ. XIII. 5..
" Фратрия — древний институт, включавший первоначально группу
родственных· семей. После реформ Клисфена и распределения всех афинян по демам
члены одной и той же фратрии могли оказаться в разных демах. Фратрия утратила
политическое значение. Но сохранилась ее роль в семейной и социальной жизни.
Детей уже в раннем возрасте представляли фратрии и вносили^ в ее списки.
Здесь впервые фиксировалось имя ребенка. Фратрии имели свою внутреннюю
организацию, общее имущество, свои культы.
' Апатурии — афинский праздник, справлявшийся фратриями в течение трех
дней в месяце Планопсионе (октябрь — ноябрь). В последний день праздника
афиняне представляли членам своей фратрии детей и жен, введенных в дом в текущем
году. Отцы и мужья приносили положенные жертвы и угощали членов фратрии.

598
Приложения
° В список дема ληξιαρχικόν γραμματ€ΐον вносились афинские юноши,
достигшие восемнадцати лет. С этого момента они являлись гражданами. Дем был
основной первичной ячейкой полиса, здесь велся учет его гражданского состава.
^ Наследство в Афинах делилось поровну между сыновьями. После признания
Мантием сыновей Плангон своими детьми они получили право наследовать ему
наравне с сыном от законной жены.
Ю Хорегия — одна из литургий, к которым привлекались богатые афиняне.
Хорег должен был подобрать участников хора, оплачивая из своих средств из
обучение, костюмы, помещение для занятий. Хореги, избранные филами, ведали
сперва подготовкой к исполнению дифирамбов — хоровых песен в честь
Диониса. Хорегов для трагических и комических представлений избирали сперва
архонт-эпоним (для праздника Дионисий) и архонт-басилевс (для праздника
Леней). С середины IV в. до н. э. выделение хорегов для комедий также стало
прерогативой фил. См. Аристотель. Афинская полития. 56. 7; Аристофан.
Птицы. 1403-1404; Лисий. XXI. 1-5; Антифон. VI. И; Плутарх. Фокион. 19.
Демосфен. Речь XX (Против Лептина). 19; XXI (Против Мидия), hypoth. II.
13-14, 16, 61.
" Гимнасиархия — литургия, связанная с организацией атлетических
состязаний. Ср. Речь XXXV (Против Лакрита), 48; Андокид. I. 132.
12 » « <
ι* €στιατωρ — исполняющий литургию €στιασις, заключавшуюся в
организации на свои средства угощения для членов филы во время праздников Дионисий
и Панафиней. Ср. Речь XX (Против Лептина). 21.
" Форик — дем филы Акамантиды.
*4 Здесь проявляется характерное для периода кризиса полиса стремление
богатых граждан уклониться от привлечения к общественным повинностям,
связанным с тратами из личных средств.
ι* Для привлечения к чрезвычайному военному налогу — эйсфоре все
афинские налогоплательщики с 378/377 г. до н. э. делились на симмории, на каждую
из которых приходилась равная доля налога. После 357/356 г. до н. э. система
симмории была распространена и на триерархию: 1200 состоятельных афинян
были распределены на двадцать симмории, которые в равной мере несли бремя этой
дорогостоящей литургии. См. Аристотель. Афинская полития. 61, 1; Ср. Речи
XIV (О симмориях); XXI (Против Мидия). 157; XXVIII (Против Αφο6&),ν 4;
XLVII (Против Эверга и Мнесибула). 22.
1° Для участия в том или ином походе Ш числа гоплитов стратегич отбирали
требуемое число воинов. Списки мобилизованных выставлялись возле статуи
эпонима каждой филы. Ср.: Лисий. IX. 4. 15; Аристотель. Мир. 1181 и след.
*' Десять афлофетов — по одному от каждой — филы ведали музыкальными
и атлетическими состязаниями во время праздника Панафиней.

Примечания
599
1° См. выше, примеч. 14.
*9 Должности в Афинах замещались или посредством выборов (голосованием)
или по жребию. В последнем случае кандидат, прошедший по жребию, должен
был пройти проверку — докимасию. См. Аристотель. Афинская полития. 45.
3; 49. 1; 55. 2-3; 60.1. См. также: Речь XX (Против Лептина), примеч 80.
2" то χαλκιον — бронзовый жетон, дававшийся афинскому гражданину с
указанием его имени, отчества и дема. Он использовался при участии в жеребьевке
на замещение какой-либо должности.
2* Перечислены четыре основные формы процедуры при уголовных процессах —
γραφαί, φάσ€ΐς, €v6€i£€ic, άπαγωγαί.
22 В Афинах IV в. до н. э. широко распространена была практика привлечения
к суду по различного рода обвинениям. Это коренилось в существовавшей там
правовой системе. Но общественное мнение было враждебно по отношению к
доносчикам — сикофантам. Так, если обвинитель не получал при голосовании судей
одной пятой их голосов, он подвергался штрафу, и это отражалось на его репутации.
23 δίκη έξοΰλης. Этот иск возбуждался против тех, кто насильственно изгонял
кого-нибудь из его владения или препятствовал овладеть имуществом, на которое
тот имел право (например, в результате судебного приговора). Такого рода
процесса посвящены XXX и XXXI речи Демосфена (Против Онетора).
24 Эйсфора — чрезвычайный налог с имущества, взимавшийся на военные
нужды по специальному решению народного собрания. Впервые к эйсфоре
прибегли в 428/427 г. до н. э., во время Пелопоннесской войны. См. Фукидид. III.
19, 1. В IV в. до н. э. эйсфору взимали довольно часто. См. также примеч. 16.
25 Тамины — область на о. Эвбея, куда в 349 г. до н. э. по просьбе тирана
Эретрии Плутарха направился афинский отряд под командованием Фокиона.
Афиняне оказались в весьма трудном положении, когда против них выступили
Каллий и Тавросфен из Халкиды, поддерживаемые Македонией. Военные
действия завершились в 348 г. до н. э. победой афинян, но она далась с большим
трудом. Упрек Беоту, что он уклонился от этого похода, должен был настроить
против него судей. См. Речь V (О мире). 5; XXI (Против Мидия), 132-133;
161-165; Эсхин. III. 86-88; Плутарх. Фокион. ΧΙΙ-ΧΙΙΙ.
2" Так называемые Хои — возлияния в честь умерших — совершались во
второй день праздника Анфестерий, 12-го числа месяца Анфестериона (восьмой
месяц афинского календаря, соответствующий второй половине февраля —
первой половине марта).
27 Подразумеваются Большие Дионисии, праздник в честь Диониса,
справлявшийся в Элафеболионе (девятый месяц афинского календаря, соответствующий
второй половине марта и первой половине апреля). Во время Дионисий
происходили театральные представления.

600
Приложения
^" Обвинение кого-нибудь в дезертирстве (γραφή λιποταξίου) подавалось так-
сиарху, командовавшему военным контингентом филы. Он должен был провести
расследование и передать дело в суд.
2" Судьи в это время получали три обола за каждое судебное заседание. Суд
состоял обычно из пятисот судей, оплата которых стоила казне двести пятьдесят
драхм в день (обол равен I(± драхмы). Это свидетельство очень любопытно:
если казна испытывала недостаток в денежных средствах, деятельность судов
временно прекращалась.
™ О сосудах, куда при подготовке дела к суду помещались документы и
свидетельства каждой из сторон, см. Речь XXXVII (Против Пантэнета),
примеч. 17. Из этого места речи видно, что после того как урны запечатывались,
никаких новых доказательств нельзя было представлять.
™ Такое обвинение и последовавший за ним процесс назывались γραφή ξενίας.
Признанному виновным грозила продажа в рабство.
32 δίκη ψ€υδομαρτυριών. Решение афинского суда было окончательным и не
подлежало апелляции, но проигравший процесс мог привлечь к суду свидетелей
другой стороны, обвинив их в даче ложных показаний. Если обвинение
подтверждалось, свидетель подвергался частичной атимии, то есть лишению
некоторых гражданских прав. Такого рода процессам посвящены Речи XLV и XLVI
(Против Стефана), автором которых считается Аполлодор. Ср. Лндокид. I. 7;
Лисий. X. 25; Эсхин. I. 85.
" Речь может идти о случае, когда Беот, пообещав кому-нибудь из своих
дружков выступить свидетелем по возбужденному им иску, подведет их, не
явится вовремя и из-за отсутствия дело будет проиграно. За это его могли привлечь
по δίκη λιττομαρτυρίου — иск против свидетеля за неявку. Ср. Речь XLIX
(Простив Тимофея). 19. Но если бы он явился и дал показания, другая сторона могла
бы привлечь его за лжесвидетельство. См. предыдущее примеч.
34 На десятый день после рождения ребенка отец приносил жертву, угощал
членов семьи и в присутствии всех родственников давал имя ребенку.
" К филе Гиппофонтиде принадлежали отец и братья Плангон, матери Беота
и Памфила.
-*° Дем Форик, к которому принадлежал Мантий, отец Мантифея и его
сводных братьев, входил в филу Акамантиду. Ср. примеч. 13.
3' В Афинах существовал обычай называть старшего сына именем деда по о/г-
цу. Этому придавалось особое значение, если у деда не было других детей.
3° Это заявление чрезвычайно любопытно. Ведь известно, что афинские юнот
ши, достигшие восемнадцати лет, вносились в списки по демам, что в
соответствии с этими списками граждане привлекались на военную службу. Однако
оратору и в голову не приходит, что можно использовать это для определения стар-

Примечания
601
шинства. В афинском суде роль официальных документов значительно уступала
роли свидетельских показаний.
™ По предположению Жерне, Беот считал данное ему имя оскорбительным
из-за того, что в это время в Афинах с презрением относились к беотянам.
Однако, как следует из контекста речи, Беот обосновывал право носить имя Ман-
тифея своим старшинством в семье Мантия, а присвоение ему имени Беота — по
дяде с материнской стороны — подчеркивало незаконное происхождение.
Заметим кстати, что суд отклонил протест Мантифея, и Беот сохранил имя, на
которое претендовал.
™ Дурное отношение к родителям сурово каралось в Афинах. По
свидетельству Аристотеля, при докимасии — проверке кандидата на должность архонта —
в числе прочих задавался вопрос, исполняет ли он свой долг по отношению к
родителям. Архонт-эпоним принимал к рассмотрению дела о дурном обращении
с родителями (Аристотель. Афинская полития. 56. 6).
4* Допуск к участию в семейных ί€ρά και όσια (жертвоприношения и обряды)
был свидетельством принадлежности к семье. Ср. Речь XLIII (Против Макарта-
та). 51. По мнению Жерне (примечание к данному месту), допуск к όσια
равнозначен признанию наследственных прав.
42 Ответчик в частном процессе мог добиться отсрочки, подтвердив с
помощью скрепленного клятвой свидетельства (ιίπομωσία), что не может явиться по
уважительной причине. Ср. Речь XLVIII (Против Олимпиодора). 25.
4* Если решение было вынесено арбитром в отсутствие ответчика, последний
мог его опротестовать. Протест, или встречная жалоба (άντίληξι?) должен был
включать убедительные причины неявки. Ср. Речь XXI (Против Мидия). 90.
XL. ПРОТИВ БЕОТА ПО ПОВОДУ ПРИДАНОГО МАТЕРИ
Эта речь является как бы продолжением предшествующей XXXIX. Мантифей,
сын Мантия, проиграв процесс против своего сводного брата по поводу имени,
теперь судится с ним из-за спора, возникшего при дележе наследства. Отцовское
имущество было поровну разделено между тремя братьями, но когда сын от
законной жены потребовал исключения из раздела приданого, принесенного его
матерью в дом Мантия, дети Мантия от его возлюбленной Плангон заявили, что
они тоже имеют право на приданое, якобы принесенное их матерью. Спор
сводится к тому, оформлена ли была когда-нибудь связь Мантия с Плангон, что
предполагало официальное вручение невесты жениху ее отцом, братом или
другим представлявшим ее интересы родственником и выделение ей приданого.
Процесс состоялся вскоре после первого (об имени) и речь датируется так же, т. е.

602
Приложения
345 г. до н. э. Принадлежность речи Демосфену оспаривается, но нет сомнений
в том, что процесс состоялся и она действительно была произнесена.
* Поскольку решение арбитра касалось претензии Мантифея к Беоту,
последний объявил его недействительным, ссылаясь на то, что его имя не Беот, а
Мантифей. Ср. Речь XXXIX. 37-38.
2 Ср. Речь XXXIX. 6.
* Глагол άντιλαγχαν€ΐν, которым обычно обозначается протест против решения,
вынесенного в отсутствие ответчика, здесь применен для случая встречного иска,
возбужденного ответчиком в ответ на предъявленный ему иск.
4 В Афинах не был закона, определявшего минимальный возраст для
вступления в брак. Известны случаи, когда молодые люди женились в
восемнадцатилетнем возрасте, но обычно это бывало позже. Платон (Законы. IV. 721 Ь)
рекомендует жениться в возрасте 30-35 лет.
-> Дем Холарг входил в филу Акамантиду.
" Клеон — знаменитый афинский политический деятель, представитель
радикальной демократии. Прославился во время Пелопоннесской войны блестящей
победой над спартанцами у Пилоса (425 г. до н. э.). Погиб в битве при Амфи-
поле (Фракия) в 422 г. до н.э.
' В случае смерти мужа вдова, если были дети, могла или остаться в доме мужа,
или вернуться в свою семью. В последнем случае возвращалось и приданое.
Судьбой ее отныне распоряжались отец, братья, а при их отсутствии другие
родственники. Если она вторично выходила замуж, то приносила в дом мужа то же приданое,
что и при первом браке. Ср. Речи XXX. 7-8; XXXI (Против Онетора).
° См. примеч. 4 к XXXIX речи.
у Такого рода споры рассматривал обычно государственный арбитр-диэтет.
О них см.: Аристотель. Афинская полития. 53. 4. В речи диэтет не
упоминается, а говорится о многочисленных встречах (συνοδών πολλών), в которых,
по-видимому, участвовали родственники и друзья обеих сторон.
™ В тексте активная форма €ίσποίησ€ΐν. Между тем усыновление обозначается
обычно медиальной формой €ΐσποΐ€ΐσθαι. Жерне (примеч. к тексту) предполагает,
что подразумевается не полное усыновление, а только введение во фратрию, что
означало бы предоставление детям Плангон фиктивных отцов с возможностью
последующего внесения их в списки дема, то есть признания их гражданского
полноправия. В подобного рода случаях фратрия была как бы лазейкой для
обманного проникновения в гражданские списки.
** В этом святилище рассматривались некоторые случаи убийств
(^Аристотель. Афинская полития. 57.3). Клятва, даваемая в святилище, считалась особо
обязывающей.

Примечания
603
12 τήν ΐσην προίκα, букв, "равное приданое". Далее, в § 20 указывается, что
сыновья Плангон требовали 100 мин, то-есть талант и 40 мин, в то время как
сын законной жены утверждал, что приданое его матери равнялось таланту (§ 6-
7). Таким образом, по существу речь идет не о равноценности приданого, а о
равнозначности его в юридическом смысле.
** Подразумевается частный арбитр, кандидатура которого определялась
соглашением обеих сторон. Употребленное здесь выражение παράγραψαμ€νος того
же корня, что παραγραφή (см. примеч. 1 к XXXVII речи), объясняется тем, что
обращение к арбитру означало отказ от государственного суда.
*^ Эрхия — дем филы Эантиды.
" Термин €φΐ€ναι. Ср. 31, 55. При отказе согласиться с мнением арбитра
недовольная сторона должна была сразу заявить об этом, и дело передавалось на
рассмотрение суда. Ср. Аристотель. Афинская полития. 53. 2.
*° Конфискованное имущество государственного должника продавалось с
аукциона в присутствии Совета 500.
*Р Ср. примеч. 13.
*° Конфискации имущества государственного должника предшествовала его
опись — απογραφή. Все это произошло после смерти Памфила, которого обвинили
в присвоении государственных средств. См. Схолии к Аристофану. Богатство. 174.
*9 Списки государственных должников выставлялись на Акрополе.
20 В действительности известны случаи, когда с конфискованного имущества
взыскивалось невыплаченное приданое. Ср. Речь LIII (Против Никострата).
27-28. По мнению Жерне, претензии детей Плангон могли быть обоснованы, если
ее отец Памфил своевременно не выплатил Мантию приданого дочери. Однако,
судя по всему, вряд ли отношения Мантия с Плангон были оформлены браком.
2* Хабрий — известный афинский стратег первой половины VI в. до н. э.
Оратор упоминает брак сестры своей матери с родственником Хабрия, чтобы
убедить судей, что при подобных семейных связях и его мать не могла быть
выдана замуж без или с небольшим приданым.
~ См. выше, примеч. 7.
23 Размер приданого не фиксировался законом, но в интересах престижа ни
один сколько-нибудь состоятельный афинянин не мог обделить свою дочь или
сестру. Это же относится и к жениху. Ср. Исей. III. 8-9 — отсутствие приданого
считается доказательством, что не было оформленного брака; Там же. 49 —
небольшое приданое, которое приемный сын Пирра дал его дочери Филе,
приводится как доказательство, что она родилась не от законной жены.
24 Брак считался оформленным по закону, если отец, брат или другое лицо,
представлявшее интересы женщины (ее κύριος), обручали ее с женихом, договариваясь с ним

604
Приложения
о приданом. Законная жена должна была быть αστή (гражданка) и εγγυητή
(обрученная).
25 Ср. Речь XXXIX, примеч. 35.
26 Ср. Речь XXXIX. 23.
2' Сам факт отсутствия протеста, означал признание решения арбитра (4μ-
μ€ν€ΐν τή δίκη). Протест надо было объявить немедленно. Ср. выше, примеч. 16.
2° После свержения олигархического правления "30 тиранов" в 403 г. до н. э.
восстановленная в Афинах демократия объявила амнистию, исключив из нее
лишь 30 непосредственных участников тирании и сменивших их десять олигархов.
См. Андокид. I. 90; Аристотель. Афинская полития. 39.6.
2" Дела об умышленном убийстве или нанесении ран (τραύματος- "ск προνοίας·)
рассматривались Ареопагом. См. Аристотель. Афинская полития. 57.3; Речь XXIII. 22;
наказанием в последнем случае были изгнание и конфискация имущества. Ср. Лисий. III. 38.
™ От каждой филы ежегодно избирался таксиарх, который командовал
воинами данной филы.
31 Ср. Речь XXXIX, примеч. 20.
32 δίκη έζου'λης-. Ср. Речь XXXIX. 15 и примеч. 24. Так как осужденный по
такому делу должен был уплатить штраф государству, он мог оказаться в списке
государственных должников.
33 Проксенами назывались граждане какого-либо полиса, которые
представляли в нем интересы другого полиса. В данном случае митиленец Аполлонид
представлял интересы Афин в Митилене.
34 Фокейский статер — золотая монета, соответствовавшая примерно 20
аттическим драхмам.
3-> По-видимому, внук знаменитого стратега Конона, разгромившего в 394 г.
до н. э. при Книде (Малая Азия) спартанский флот и способствовавшего
восстановлению афинского влияния в Эгеиде.
3° γραφή ξενίας - такой процесс не мог быть возбужден против Беота,
поскольку мать его Плангон была афинянкой, а Мантий публично признал его своим
сыном.
37 См. § 10.
3° Подразумевается приписываемый Солону закон, запрещающий дурно отзываться
о покойных. См. Плутарх. Солон. XXI; Ср. Речь XX (Против Лептина). 104.
39 После смерти жены право на ее приданое имели только дети, а не муж.
Мантифей утверждает, что достаточно, было процентов с таланта, принесенного
его матерью в 'дом Мантия, для его воспитания.
40 Рудники, принадлежавшие государству, сдавались в разработку на определенный
срок частным лицам. Этим ведали должностные лица — полеты, которые фиксировали
затем заключенные сделки на каменных плитах — стелах. Сохранившиеся стелы поле-

Примечания
605
тов дают ценные сведения о составе рудничных предпринимателей (все они —
афинские граждане), размерах взимавшейся с них платы и др. Ср. Речь XXXVII
(Против Пантэнета). То, что заем для "покупки" (так обозначалась в данном случае
аренда или концессия) рудника берется у трапедзита — своеобразного банкира
древней Греции, — свидетельствует, вопреки распространенному мнению, о связи кредита
в Афинах IV в. до н. э. с производительной деятельностью.
4* Свидетелям, давшим ложные показания, грозил процесс о лжесвидетельстве
(δίκη ψευδομαρτυριών), который могла возбудить проигравшая процесс сторона.
4^ Оратор пытается сбить с толку судей. Речь идет о двух независимых друг
от друга исках. Иск Беота еще не поступил в суд, а после этого и у него не
будет права возбуждать дело заново (примечание Жерне).
43 См. § 14.
44 См. § 32-33.
4* При любой сделке, особенно при продаже недвижимого имущества, должны
были присутствовать свидетели. Официально заверенные документы
отсутствовали и поэтому показаниям свидетелей придавалось большое значение.
4о Распространенное выражение ώσπ€ρ άπό μηχανή? (deus ex machina),
заимствованное из театральной практики, когда запутанную ситуацию разрешает
внезапно появляющееся с помощью театральной машины божество.
4' См. § 28 и примеч. 26.
4° Даже если утверждение Критона о продаже ему Мантифеем одной трети
дома соответствовало истине, это не меняет сути дела, так как Мантифей, как
один из трех наследников Мантия, в любом случае имел право на эту треть.

СОДЕРЖАНИЕ
Предисловие 5
РЕЧИ ДЕМОСФЕНА
XX. Против Лептина об ателии 9
Содержание Либания , 9
Другое содержание 10
Речь 12
XXI. Против Мидия о пощечине 61
Содержание Либания 61
Другое содержание 62
Речь 65
XXII. Против Андротиона о нарушении законов 132
Содержание Либания 132
Другое содержание 133
Речь 136
XXIII. Против Аристократа 161
Содержание Либания 161
Другое содержание 161
Речь 163
XXIV. Против Тимократа 233
Содержание Либания 233
Другое содержание 234
Речь 237
XXV. Против Аристогитона. I 303
Содержание Либания 303
Речь 304
XXVI. Против Аристогитона. II 329
Речь 329
XXVII. Против Афоба I. Иск об опеке 336
Содержание 336
Речь 337
XXVIII. Против Афоба. II 354
Речь 354
XXIX. Против Афоба III. В защиту Фана от обвинения
в лжесвидетельстве 361
Содержание 361
Речь 361
XXX. Против Онетора I. Иск о насильственном
противодействии законному вступлению
во владение имуществом 377
Содержание 377
Речь , 377

XXXI. Против Онетора II. Иск о насильственном
противодействии законному вступлению
во владение имуществом 388
Содержание 388
Речь 388
XXXII. Против Зенотемида. Протест против
незаконого возбуждения дела 393
Содержание 393
Речь 393
XXXIII. Против Апатурия. Протест против
незаконного возбуждения дела 402
Содержание 402
Речь 403
XXXIV. Против Формиона по делу о займе 414
Содержание 414
Речь 415
XXXV. Против Лакрита, на возражение
о неподсудности дела 429
Содержание 429
Речь 429
XXXVI. В защиту Формиона. Встречный иск 443
Содержание 443
Речь 444
XXXVII. Против Пантэнета.
Заявление о неправомерности иска 461
Содержание 461
Речь 462
XXXVIII. Против Навсимаха и Ксенопифа.
Заявление о неправомерности иска 480
Содержание 480
Речь 480
XXXIX. Против Беота по поводу имени 489
Содержание 489
Речь 490
XL. Против Беота по поводу приданого матери 501
Содержание 501
Речь 501
ПРИЛОЖЕНИЯ
Примечания 519

Научное издание
ДЕМОСФЕН
РЕЧИ
В трех томах
Том I
Утверждено к печати
Редколлегией серии
"Памятники исторической мысли"
Редактор В.Н. Токмаков
Художественный редактор В.Ю. Яковлев
Технический редактор И.О. Резниченко
Корректор М.А. Хенкина
Оригинал-макет подготовлен в издательстве
И О. Резниченко
Подписано к печати 08.11.94. Формат УОХЭД1/^
Гарнитура академическая. Печать офсетная
Уч.-изд. л. 34,5. Усл. печ. л. 44,5. Усл. кр.-отт. 38,4
Тираж 20000 экз. (1-й завод 1 - 10000). Тип. зак. 1665
Издательство
"Памятники исторической мысли"®
ЛР № 063460 от 09.06.94
115597,Россия,Москва, ул. Воронежская, 38/334.
Й™, Памятники исторической мысли® —
зарегистрированные товарные знаки
АО "Памятники исторической мысли"
Типография издательства «Дом печати»
432601, г. Ульяновск, ул. Гончарова, 14
Отпечатано в России