Шамсиддин Камолиддин
 Исследования по
истории Средней Азии
 Эпоха арабских завоеваний
и раннего ислама
 LAMBERT
 Academic Publishing

Шамсиддин Камолиддин
 Исследования по истории Средней
 Азии
 Эпоха арабских завоеваний и раннего ислама
 LAP LAMBERT Academic Publishing

Impressum/ Выходные данные
 Bibliografische Information der Deutschen Nationalbibliothek: Die Deutsche
Nationalbibliothek verzeichnet diese Publikation in der Deutschen Nationalbibliografie;
detaillierte bibliografische Daten sind im Internet uber http://dnb.d-nb.de abrufbar.
 Alle in diesem Buch genannten Marken und Produktnamen unterliegen warenzeichen-,
marken- Oder patentrechtlichem Schutz bzw. sind Warenzeichen Oder eingetragene
Warenzeichen der jeweiligen Inhaber. Die Wiedergabe von Marken, Produktnamen,
Gebrauchsnamen, Handelsnamen, Warenbezeichnungen u.s.w. in diesem Werk berechtigt
auch ohne besondere Kennzeichnung nicht zu der Annahme, dass solche Namen im Sinne
der Warenzeichen- und Markenschutzgesetzgebung als frei zu betrachten waren und
daher von jedermann benutzt werden durften.
 Библиографическая информация, изданная Немецкой Национальной
Библиотекой. Немецкая Национальная Библиотека включает данную
публикацию в Немецкий Книжный Каталог; с подробными
библиографическими данными можно ознакомиться в Интернете по адресу
http://dnb.d-nb.de.
 Любые названия марок и брендов, упомянутые в этой книге, принадлежат
торговой марке, бренду или запатентованы и являются брендами
соответствующих правообладателей. Использование названий брендов,
названий товаров, торговых марок, описаний товаров, общих имён, и т.д. даже
без точного упоминания в этой работе не является основанием того, что
данные названия можно считать незарегистрированными под каким-либо
брендом и не защищены законом о брендах и их можно использовать всем без
ограничений.
 Coverbild / Изображение на обложке предоставлено: www.ingimage.com
 Verlag / Издатель:
 LAP LAMBERT Academic Publishing
 ist ein Imprint der/ является торговой маркой
 OmniScriptum GmbH &Co. KG
 Heinrich-Bocking-Str. 6-8, 66121 Saarbrucken, Deutschland / Германия
Email / электронная почта: info@lap-publishing.com
 Herstellung: siehe letzte Seite/
 Напечатано: см. последнюю страницу
ISBN: 978-3-659-57358-3
 Copyright / АВТОРСКОЕ ПРАВО © 2014 OmniScriptum GmbH & Co. KG
Alle Rechte vorbehalten. / Все права защищены. Saarbrucken 2014

СОДЕРЖАНИЕ
 Предисловие
 I Новые данные по истории Средней Азии эпохи
арабских завоеваний // ОНУ, 1997, № 3-4.
 С. 89 - 93 (соавтор: У.З.Мухамедов).
 II Новые данные по истории средневековой
Бухары // ОНУ, 1997, № 9-10-11.
 С. 110-112 (соавтор: У.З.Мухамедов).
 III Из истории Средней Азии: Фа’ик ал-Хасса
// Культурное наследие Средней Азии.
 Ташкент, 2002. С. 131 - 135.
 IV К вопросу о среднеазиатском шу‘убизме в
эпоху Арабского халифата // Хабаршы. Вестник
КазНУ. Серия востоковедения. Алматы: Казак
университети, 2002. С. 87 - 89.
 V Новые данные о потомках верховного
правителя Согда Гурака // ОНУ, 2003, № 3.
 С. 63 -68.
 VI К истории арабских колоний в Средней Азии
// Центральная Азия: источники, история,
культура. М, 2003. С. 73 - 76.
 VII Из истории домусульманских культов Средней
Азии // ИМКУ, вып. 34. Самарканд, 2004.
 С. 169- 174.
 VIII Из истории арабских завоеваний в Средней
Азии: Сулайман ибн Абу-с-Сари // Цивилиза¬
ции скотоводов и земледельцев Центральной
Азии. Самарканд, 2005. С. 203 - 209.
 IX Новые данные о потомках доисламских
правителей Хорасана // Узбекистонда тарих
фани: юту клар ва ривожланиш муаммолари.
Тошкент, 2006. С. 30 - 36.
 X О религиозной принадлежности предков
Саманидов // Культурные ценности.
 2004-2006. СПб., 2008. С. 13-21.
 XI Новые данные о раннем походе арабов в Китай
// Культурные ценности. 2004 - 2006. СПб.,
2008. С. 187- 190.
 ..3
 7
 15
 19
 23
 37
 45
 55
 65
 73
 77
 87
 1

XII Символика Саманидов // Asiatica. Труды по
философии и культурам Востока. Вып. 3.
 СПб., 2009. С. 49 - 60. 97
 XIII Последний ихшид Согда Тургар в письменных
источниках // Востоковедение, 2011, № 2. С. 76
 -86. 107
 XIV Из истории государственности Узбекистана в
IX - X вв. // Шарщнунослик, 2012, № 1. С. 73 -
 77. 117
 XV О правовом статусе правителей Средней Азии
 в IX - нач. XIII вв. 121
 XVI Из истории манихеизма в Средней Азии. 145
 Использованная литература 163
 Условные сокращения 199
 Приложение 203
 2

ПРЕДИСЛОВИЕ
 В настоящий сборник включены исследования д.и.н. Ш.С.Камолид-
дина по истории эпохи арабских завоеваний (VII - VIII вв.) и раннего
ислама (IX - X вв.) в Средней Азии, опубликованные в разные годы в
различных периодических изданиях и научных сборниках Узбекиста¬
на и других стран в период с 1997 г. до настоящего времени. Сборник
состоит из 16 статей, которые представлены в хронологическом по¬
рядке их написания и публикации. Две статьи, включенные в настоя¬
щий сборник, написаны в соавторстве с другими учеными (I, II), две
были опубликованы ранее в сокращенном виде (IV, VI), а две публи¬
куются впервые (XV, XVI).
 По содержанию все статьи сборника можно условно разделить на
несколько групп. Две статьи сборника посвящены исследованию ра¬
нее неизвестных сведений по истории Средней Азии, содержащихся в
сочинении «ал-Канд фи зикр ‘улама’ Самарканд» Абу Хафс ‘Умар
ибн Мухаммада ан-Насафи (ум. в 537/1142-43 г.). Так, в статье «Но¬
вые данные по истории Средней Азии эпохи арабских завоеваний» (I)
приводятся сведения ан-Насафи о некоторых местных правителях и
известных политических деятелях Средней Азии, живших в эпоху
арабских завоеваний, а также об их потомках, которые, приняв ислам,
занимали видное положение в мусульманском обществе. В статье
«Новые данные по истории средневековой Бухары» (II) приводятся
сведения ан-Насафи, касающиеся истории завоевания Бухары арабами
и внеднения ислама.
 В 3-х статьях сборника приводятся ранее неизвестные сведения
средневековых письменных источников о некоторых известных поли¬
тических деятелях и исторических лицах эпохи арабских завоеваний и
раннего ислама. Так, в статье «Последний ихшид Согда Тургар в пись¬
менных источниках» (XIII) приводятся сведения письменных источ¬
ников о последнем ихшиде Согда Тургаре, имя которого раньше было
известно только по монетам. Сведения источников указывают на то,
что после 738 г. Тургар переехал из Самарканда в Нахшаб - доис¬
ламскую столицу Южного Согда, который в период второй пол. VIII -
первой пол. IX вв. был сосредоточием всех антиарабски настроенных
слоев населения Средней Азии.
 В статье «Из истории арабских завоеваний в Средней Азии: Сулай-
ман ибн Абу-с-Сари» (VIII) приводятся новые данные о военачальни¬
ке и политическом деятеле Сулаймане ибн Абу-с-Сари, принимавшем
 3

активное участие в завоевательных войнах арабов в Средней Азии.
Данные источников позволяют отождествить его с Сулайман ибн Су¬
дом, сыном доисламского тюркского владетеля Джурджана и Дехис-
тана Сул-тегина. Будучи местным уроженцем Хорасана, Сулайман
ибн Абу-с-Сари вступил в тесное сотрудничество с арабскими завое¬
вателями, и занимал ответственные посты в их администрации в раз¬
личных городах Мавераннахра.
 В статье «Из истории Средней Азии: Фа’ик ал-Хасса» (III) приво¬
дятся ранее неизвестные сведения письменных источников, указываю¬
щие на этническое происхождение крупного военачальника, государ¬
ственного и политического деятеля ‘Амид ад-Даула Фа’ика ал-Хасса,
игравшего важную роль в политической жизни Средней Азии второй
пол. X в. Новые данные свидетельствуют о том, что Фа’ик ал-Хасса
был не тюркского, как считалось ранее, а андалузского, т.е. испанско¬
го происхождения, и прежде чем попасть в Среднюю Азию, некото¬
рое время жил в Византии.
 В 2-х статьях сборника на основе данных средневековой историко-
биографической литературы прослеживается дальнейшая судьба по¬
томков некоторых доисламских владетелей Средней Азии. Так, в
статье «Новые данные о потомках верховного правителя Согда Гура-
ка» (V) приводятся сведения о 9 поколениях потомков ихшида Гурака,
родословная которых свидетельствует о том, что они были тюркского
происхождения. Младший сын Гурака Баничур (Багчур) отожествля¬
ется с родоначальником династии Баничуридов (Абу Давудидов),
многочисленные представители которой правили в IX в. в различных
городах и областях Тохаристана.
 В статье «Новые данные о потомках доисламских правителей Хо¬
расана» (IX) речь идет о потомках сасанидского марзбана Мерва Ма-
хавайха, контролировавшего территорию восточной части Хорасана
от Мерва вплоть до Амударьи. В источниках имеются сведения о по¬
томках Махавайха 10 поколений, которые обосновались в области
Нахшаба, где были сосредоточены все антиарабски настроенные слои
населения Средней Азии. Его правнук в 8-м поколении, был вазиром
3-х первых амиров династии Саманидов.
 4 статьи сборника посвящены вопросам истории доисламских рели¬
гий Средней Азии. Так, в статье «Из истории домусульманских куль¬
тов Средней Азии» (VII) исследуется вопрос о положении доислам¬
ских культов в условиях распространения ислама в Средней Азии.
Многие данные свидетельствуют о том, что даже после того, как ис¬
лам был утвержден официально на всей территории Средней Азии,
 4

доисламские культы еще долгое время играли важную роль в духов¬
ной жизни местного населения, многие представители которого еще
не одно столетие продолжали тайно исповедовать веру своих предков.
 В статье «О религиозной принадлежности предков Саманидов» (X)
речь идет о религиозной принадлежности предков династии Самани¬
дов. Этимология слова саман позволяет предположить его связь с буд¬
дизмом или манихеизмом. Следовательно, есть основания предпола¬
гать, что родоначальник династии Саманидов Саман-худат был не зо-
роастрийцем, как считалось ранее, а буддистом или манихеем.
 Статья «Символика Саманидов» (XII) посвящена исследованию не¬
которых знаков и символов, изображенных на монетах правителей из
династии Саманидов. Эти знаки и символы, некоторые из которых
встречаются также на панелях дворца Саманидов в Самарканде и на
стенах мавзолея Саманидов в Бухаре, можно рассматривать как сим¬
волы буддизма, а следовательно, и манихеизма. Саманиды хранили
память о буддийско-манихейском прошлом своих предков и использо¬
вали их символику на своих монетах, а также в орнаменте своего
дворца в Самарканде и родового мавзолея в Бухаре.
 В статье «Из истории манихеизма в Средней Азии» (XVI) речь идет
о распространении манихеизма в Средней Азии в эпоху раннего сред¬
невековья. Некоторые данные свидетельствуют о том, что манихеизм
был широко распространен в Средней Азии и многие памятники
прошлого, которые принято считать зороастрийскими, христианскими
или буддийскими, на самом деле принадлежали манихеям.
 В 2-х статьях сборника исследованы вопросы государственности и
правового статуса правителей Средней Азии в эпоху домонгольского
завоевания. Так, в статье «Из истории государственности Узбекистана
в IX - X вв.» (XIV) приводится краткий обзор новейших исследований
по истории династии Саманидов в Узбекистане. Результаты этих ис¬
следований позволяют с полным основанием утверждать, что Саман-
худат был представителем не иранской фамилии, восходящей к ди¬
настии Сасанидов, а, так же как и его высший предок Бахрам Чубин,
имел огузско-тюркское происхождение.
 Статья «О правовом статусе правителей Средней Азии в IX - нач.
XIII вв.» (XV) посвящена исследованию вопроса о правомерности
использования такой характеристики, как «фактически независимое
государство» в отношении периода правления династий Саманидов,
Караханидов, Газнавидов, Гуридов, Сельджукидов и Хорезмшахов,
последовательно правивших в Средней Азии в IX - нач. XIII вв. С
юридической точки зрения правление этих династий следует рассмат¬
 5

ривать не как торжество местной государственности, а как правление
удельных правителей Хорасана и Мавераннахра в составе Арабского
(Исламского) халифата.
 В статье «К истории арабских колоний в Средней Азии» (VI) речь
идет о процессе и характере расселения арабов в Средней Азии в эпо¬
ху арабских завоеваний. Арабские завоеватели вели активную колони¬
зационную политику, особенно, в Согде и Тохаристане. В завоеван¬
ных городах арабы требовали от местного населения освободить по¬
ловину города для размещения своих войск. В дальнейшем арабы се¬
лились не только в городах, но и в сельской местности. Большая часть
арабов, живших в городах, со временем ассимилировалась с их пер¬
сидскими маула, и впоследствии вошла в состав таджикского народа.
 Статья «Новые данные о раннем походе арабов в Китай» (XI) пос¬
вящена исследованию сообщения армянских источников о ранее неиз¬
вестном походе арабов в Китай. Из данных этих источников следует,
что первый военных поход арабов в Китай был осуществлен еще в
правление умаййадского халифа ал-Валида неким военачальником по
имени Махмет, который ранее был правителем Армении. Сравнение
этого сообщения с данными арабских источников позволяет отождес¬
твить этого военачальника с Мухаммад ибн Марваном, который мог
совершить свой поход в Китай в 91/709-10 или 92/710-11 г.
 В статье «К вопросу о среднеазиатском шу‘убизме в эпоху Арабс¬
кого халифата» (IV) речь идет о тюркском направлении культурно¬
политического движения аш-шу ‘убиййа, широко распространенного в
IX - X вв. среди принявшей ислам интеллигенции не арабских наро¬
дов Арабского халифата. Тюркский шу‘убизм в отличие от иранского,
безусловно, имел некоторые свои особенности. Если иранский шу‘у-
бизм был направлен против господства арабов и арабской культуры в
исламском мире, то тюркский шу‘убизм, был связан со стремлением
высшей тюркской военной аристократии и интеллигенции занять дос¬
тойное место в общественно-политической и культурной жизни Араб¬
ского халифата.
 Сборник может представить интерес для историков и востоковедов,
а также для всех, кто интересуется средневековой историей и истори¬
ей культуры Средней Азии.
 6

I
 НОВЫЕ ДАННЫЕ ПО ИСТОРИИ СРЕДНЕЙ АШИ
ЭПОХИ АРАБСКИХ ЗАВОЕВАНИЙ
 Перу известного среднеазиатского ученого-энциклопедиста XII в.
Наджм ад-Дин Абу Хафс ‘Умар ибн Мухаммада ан-Насафи принад¬
лежит замечательный историко-биографический труд, написанный на
арабском языке, - «ал-Канд фи зикр ‘улама’ Самарканд» («Сладкое в
знакомстве с учеными Самарканда»), именуемый иначе «ал-Канд фи
ма‘рифат ‘улама’ Самарканд» («Сладкое в познании ученых Самар¬
канда») или «ал-Канд фи тарих Самарканд» («Сладкое по истории Са¬
марканда»). До недавних пор считалось, что до нас дошел только сок¬
ращенный персидский перевод этого сочинения, известный под назва¬
нием «Кандийа-и Хурд», т.е. «Кандийа Малая». Считается, что авто¬
ром не дошедшего до нас первоначального варианта этого перевода
мог быть ученик Абу Хафса ан-Насафи - Абу-л-Фадл Мухаммад ибн
‘Абд ал-Джалил ас-Самарканди (XII в.). В последующие века труд ан-
Насафи был подвергнут повторной редакции неизвестным автором,
который назвал ее «Канд дар та‘риф Самарканд» («Сладкое в зна¬
комстве с Самаркандом»), Обе эти редакции дошли до нас в множест¬
ве экземпляров, которые хранятся в различных рукописных фондах
мира. Несколько из них имеются и в Институте востоковедения АН
РУз [СВР I: 5655; III: 3965, 3969, 3970; V: 693; VIII: 6869 и др.].
Первая из этих редакций была издана в 1906 г. в Самарканде в перево¬
де на русский язык [Кандия].
 В последнее время до нас дошли сведения о существовании непол¬
ной рукописи самого сочинения Абу Хафса ан-Насафи на арабском
языке, которая хранится в фонде Turhan Valide Sultan библиотеки Су-
леймания в Стамбуле [ан-Насафи 70]. В Национальной библиотеке
(Bibliotheque Nationale) в Париже хранится сокращенный вариант со¬
чинения ан-Насафи на арабском языке, осуществленный его учеником
Абу-л-Фадл Мухаммад ибн ‘Абд ал-Джалилом ас-Самарканди [ан-На¬
сафи 6284]. Обе рукописи были переписаны предположительно в XIV
в. Стамбульская рукопись была издана в 1991 г. в Саудовской Аравии
арабским исследователем узбекского происхождения Назар Мухамма¬
дом ал-Фарйаби [ан-Насафи 1991]. Ознакомившись с этим изданием,
мы обнаружили в нем некоторые весьма важные и ранее неизвестные
сведения по истории и истории культуры народов Средней Азии.
 7

Сочинение ан-Насафи, как и большинство других сочинений, пос¬
вященных истории средневековых городов мусульманского мира, по
существу «является сборником биографий выдающихся людей, а ис¬
тория и топография города служат лишь введением к этой основной
части» [СГСА 1973: 138]. Однако, говоря о том или ином лице, ан-На¬
сафи приводит важнейшие, порою уникальные сведения, касающиеся
истории, исторической географии, истории культуры средневекового
Самарканда и других городов Средней Азии. В его сочинении собра¬
ны биографии деятелей науки и культуры, жизнь и творчество кото¬
рых протекали в VII - XII вв., и были связаны с Самаркандом. Сох¬
ранившаяся часть сочинения ан-Насафи содержит всего 1010 био¬
графий: начало и конец утрачены. Здесь мы рассмотрим некоторые
малоизвестные сведения по истории Средней Азии эпохи арабских за¬
воеваний, содержащиеся в данном сочинении.
 В своем сочинении ан-Насафи приводит интересные сведения о не¬
которых местных правителях и известных деятелях Средней Азии,
живших в эпоху арабских завоеваний, а также об их потомках, кото¬
рые, приняв ислам, занимались передачей хадисов о пророке Мухам¬
маде и занимали видное положение в мусульманском обществе. Так,
биография № 435 сочинения ан-Насафи1 посвящена передатчику хади¬
сов Абу Мухаммад ‘Абд ал-Малик ибн Мухаммад ибн Мухаммад ибн
Сулайман ибн Курайш ибн Курайш Ва‘нанда (?) ибн Харсих (?) ибн
Ануфанд (?) Шишбир ал-Касбави, который был дедом учителя ан-На¬
сафи имама Абу Бакр Мухаммад ибн Мухаммад ибн ‘Абд ал-Малика.
Их дальний предок Шишбир (_ш^“), согласно ан-Насафи, принял
ислам при содействии Кутайбы ибн Муслима [ан-Насафи: 250].
 Насколько известно, согдийское имя Шишбир или Шишпир (sys-
руг) носил владетель Кеша, выпускавший монеты с высоким царским
титулом MLK’ (млка), т.е. ихишд в первой пол. VII в. [Смирнова 1981:
36 - 37, 103 - 108, 425 - 426]. Следовательно, Шишпир, судя по всему,
был в то время верховным владетелем всего Согда. Этот правитель,
имя которого известно только по монетам, отождествляется с владе¬
телем Кеша по имени Ша-ше-би или Ша-се-би китайских источников.
По данным китайской исторической хроники «Таншу», в 642 г. он
первым из всех владетелей Согда отправил посольство с дарами к
китайскому императору [Chavannes 1903: 146; Бичурин II: 316]. Эго
посольство имело целью заручиться поддержкой Китая в случае напа¬
дения на Согд зарождавшейся на западе новой грозной силы - арабов.
Известно, что после так называемой «админист- ративной реформы»,
 1 	Нумерация биографий приводится по изданию текста сочинения [ан-Насафи
1991].

проведенной китайскими властями в 658 - 659 гг., право выпуска
монет в Согде с высоким титулом MLK’ (млка), т.е. ихшид, переходит
в руки владетелей Самарканда [Смирнова 1963: 41; 1981: 36 - 37].
 Имя Шишпир (насколько нам известно, не зафиксировано ни
в одном из других источников мусульманского времени, и упомянуто
лишь в сочинении ан-Насафи. Однако являлся ли именно этот Шиш¬
пир владетелем Кеша или нет, сказать трудно. Его потомки, судя по
данным ан-Насафи, жили в г. Касба в области Насафа. Сам Шишпир,
как сказано выше, принял ислам, принял ислам при содействии Кутай-
бы ибн Муслима, что уже говорит о том, что он занимал весьма значи¬
тельное положение. Это могло иметь место в 91/709-10 г., когда Ку-
тайба ибн Муслим окончательно завоевал Кеш и заключил мирный
договор с верховным владетелем Согда Тархуном [at-Tabari II: 1227 -
1230].
 Что касается владетеля Кеша по имени Шишпир, то, согласно ки¬
тайским источникам и по нумизматическим данным, он правил в пер¬
вой пол. VII в., т.е. еще до прихода арабов в Мавераннахр. Во второй
пол. VII в. или нач. VIII в. владетелем Кеша был Ахурпат, имя кото¬
рого известно только по монетам [Ртвеладзе 1988: 42]. Этот владетель
отождествляется с владетелем Кеша по имени Аху-би-до, отправив¬
шим в 727 г. посольство в Китай [Chavannes 1903: 47; Бичурин II: 146,
316], или с другим владетелем Кеша по имени Ши-axe (Шир Ахура ?),
который, согласно китайским источникам, взошел на престол в 658 -
659 гг. [Chavannes 1903: 146; Бичурин II: 316]. В сер. VIII в. владете¬
лем Кеша был ал-Ихрид первым чеканивший монеты по об¬
 разцу общехалифатских монет с арабскими надписями [Большаков
1963: 165].
 Исходя из этих данных, можно сделать предположение, что Шиш¬
пир, принявший ислам при содействии Кутайбы ибн Муслима, воз¬
можно, был одним из потомков владетеля Кеша Шишпира, отправив¬
шего в 642 г. посольство в Китай. Не исключено, что этот Шишпир,
упомянутый в сочинении ан-Насафи, был владетелем г. Касба, распо¬
ложенного в области Насафа, где проживали его потомки. Об этом же
свидетельствует и само имя Шишпир, указывающее на знатное, если
не верховное происхождение этого лица. Согдийское имя syspyr эти¬
мологизируется как «распространяющий веру» или «лучшая вера»
[Lurje 2010: 380].
 Из других владетелей доисламского Согда в сочинении ан-Насафи
упоминается верховный владетель Самарканда и всего Согда Гурак
правивший в 91 - 121/710 - 738 гг. (биография № 525) [ан-На¬
сафи: 292]. Сведения, зафиксированные в сочинении ан-Насафи, инте-
 9

ресны в первую очередь тем, что здесь приводится родословная по¬
томков Гурака, свидетельствующая о том, что он, возможно, был
близким родственником владетеля Согда Тархуна, правившего в Са¬
марканде в 83 - 91/702 - 710 гг., поскольку внук Гурака носил это же
имя - Тархун Кроме того, эта родословная еще раз свидетель¬
 ствует о тюркских корнях владетеля Согда Гурака, а следовательно и
Тархуна. Из родословной, приведенной в сочинении ан-Насафи, сле¬
дует, что сын Гурака носил тюркское имя Баничур или Иана-
 чур ( а его внук - тюркское имя Тархун. Внук последнего также
 носил тюркское имя Туркаш Баки у) или Туркаш Таки ( у
 Как известно, имя Баничур носил также родоначальник известного
тюркского знатного рода Абу Давудидов или Баничуридов, предста¬
вители которого, согласно письменным источникам и нумизматичес¬
ким данным, правили в IX в. в различных городах и областях Тохарис-
тана [de Zambauer 1927: 202]. Не исключено, что тохаристанский Ба¬
ничур был сыном владетеля Согда Гурака. Однако, по нумизматичес¬
ким данным, сыном и преемником Гурака на престоле Самарканда
был его сын Тургар, правивший в 121 - 133/738 - 750 гг. [Смирнова
1981: 43]. Баничур, повидимому, был вторым сыном Гурака, которого
арабы назначили владетелем Тохаристана, после того, как ими была
ликвидирована власть династии тюркских йабгу, т.е. верховных пра¬
вителей Тохаристана. Потомки его впоследствии правили в различных
городах и областях Тохаристана. В этой связи представляет интерес
другое сообщение ан-Насафи, согласно которому, дядя владетеля
Балха Давуд ибн ал-‘Аббас ибн Хашим ибн Баничура по имени Давуд
ибн Баничур, т.е. один из 4-х сыновей Баничура, в 197/812-13 г. был
назначен арабами владетелем Самарканда и всего Мавераннахра [ан-
Насафи: 38-39].
 В сочинении ан-Насафи приводятся некоторые сведения о потом¬
ках Баничура, а следовательно, владетеля Согда Гурака, живших в IX
- X вв. в Самарканде. Приводим полную родословную одного из них:
Абу Ахмад ‘Абд ал-‘Азиз ибн Мухаммад ибн ал-Марзубан ибн Тур¬
каш Баки ибн Кашир ибн Тархун ибн Баничур (Ианаджур) ибн Гурак
ал-Бабдастани [ан-Насафи: 292]. Его дядя по отцовской линии Абу-л-
Хусайн ‘Убайд Аллах ибн ал-Марзубан ибн Туркаш Баки, умерший в
278/891-92 г., также жил в Самарканде [ан-Насафи: 323]. Оба они бы¬
ли передатчиками хадисов. Традицию семейства хадисоведов продол¬
жил сын ‘Абд ал-‘Азиза по имени Ахмад, который был правнуком
владетеля Согда Гурака в 8-м поколении [ан-Насафи 6284: 706].
 10

Имеются сведения еще об одном потомке Гурака по имени ал-Мар-
зубан ибн Туркаш или Турксафи >Т, который был дядей
 упомянутого выше ‘Абд ал-‘Азиза [al-Istakhri: 292; Смирнова 1969:
71]. По данным ат-Табари, в 225/839-40 г. он выступил на суде, про¬
исходившем при дворе халифа ал-Му‘тасима в Багдаде в качестве од¬
ного из главных свидетелей обвинения против ал-Афшина (u^aVI), т.е.
владетеля Уструшаны Хайдар ибн Кавуса, обвиненного арабами в
государственной измене [at-Tabari III: 1311]. Согласно арабским геог¬
рафам X в., ал-Марзубан ибн Туркаш был владетелем рустака, т.е.
округа ал-Марзубан (J- j j^' ), расположенного в Согде и называвшего¬
ся его именем [Ibn Haukal: 497; al-Moqaddasi: 266].
 Таким образом, родословная потомков Гурака, приведенная ан-
Насафи, еще раз свидетельствует о том, что правители Самарканда и
всего Согда были тюрками. Что касается самого имени Гурак, то это
имя, по всей вероятности, также было тюркским. Впервые это имя
упоминается в сочинении ат-Табари в связи с событиями, происходив¬
шими в 22/642-43 г. Согласно этим данным, когда арабы совершили
свой первый поход в Хорасан, последний сасанидский шаханшах Иаз-
дагирд III, бежавший в Хорасан, отправил послов к тюркскому кагану
и Гураку (или Гузаку), прося их оказать военную помощь против
арабов [at-Tabari II: 2685]. Из этих данных следует, что Гурак, пра¬
вивший Согдом в 91 - 121/710 - 738 гг., судя по всему, был правнуком
другого владетеля Согда по имени Гурак, правившего в 22/642-43 г., а
Тархун, правивший в Самарканде в 83 - 91/702 - 710 гг., возможно,
был внуком этого Гурака или его близким родственником. В других
источниках это имя приводится в форме Гузак jjc) [al-Beladsori:
 421; Ibn Khordadhbeh: 41; al-Jakubi: 300; at-Tabari I: 2685; II: 1229,
1230, 1244- 1250].
 Из китайских источников известно, что еще родоначальник динас¬
тии правителей Самарканда Ши-фу-би (правил в 575 - 603 гг.) женил¬
ся на дочери тюркского кагана [Бичурин II: 311]. Многие из его по¬
томков также были женаты на тюркских принцессах [Гумилев 1967:
118]. Что касается династий правителей других городов, то многие из
них, согласно китайским источникам и нумизматическим данным, бы¬
ли в родственных отношениях с династией правителей Самарканда.
Известно, что у тюрков времен Тюркского каганата в условиях родо¬
племенного строя были сильно развиты пережитки матриархальных
отношений. Родословная тюрков рода Ашина, основавших Тюркский
каганат, считалась не по отцовской, а по материанской линии. Соглас¬
но обычаю древних тюрков, сыновья правителей называли себя по  22 	Вероятно, Туркаш Баки (АСЙ) или Туркаш Таки (tj& (АСЙ).
 11

фамилии своих матерей. Так, по данным китайских источников, пра¬
витель Надулу-ше имел 10 жен, каждый из его сыновей от которых
прозывался по дому матери. Сыном самой младшей из его жен был
Ашина, основатель Тюркского каганата [Бичурин I: 221 - 222]. Следо¬
вательно, есть все основания считать, что большинство доисламских
династий правителей городов Средней Азии имели тюркское проис¬
хождение. В сочинении Ибн Хордадбеха среди мелких тюркских вла¬
дык Мавераннахра эпохи арабских завоеваний упоминаются Тархан,
Низак, Гузак (Гурак?), Фурак, Хур-такин, Сухраб, Тамрун и др. [Ibn
Khordadhbeh: 41].
 В биографии № 9 сочинения ан-Насафи упоминается некий Халаф
ибн Диваштидж (ум. в 300/912-13 г.), дихкан селения Рухсин (о^j),
имевший прозвание ал-Гази ал-Джавад з- «великодушный
 борец за веру» [ан-Насафи: 25]. Имя Диваштидж (^ЫД, присут¬
ствующее в его родословной, говорит о том, что отец этого газия, т.е.
борца за веру, был огнепоклонником. Это же имя (согд. dyw ’stye, араб.
 или ^-'эгД'), как известно, носил владетель Панджикента
[СДГМ II: 56, 57, 71, 74, 78, 104, 106, 111, 116, 123, 137, 170, 186],
руководивший антиарабским восстанием согдийцев в 103 - 104/721 -
722 гг. [at-Tabari II: 1440 - 1449; Крачковская, Крачковский 1934: 55 -
56]. Согдийское имя Деваштич этимологизируется как «гонимый (?)
дьяволом» или «одержимый» [Фрейман 1952: 461 - 462; Lurje 2010:
189 - 191]. Существует также мнение, что Деваштич - это не имя, а
нисба, образованная от топонима Дивашт, связанного с Панджикен-
том, где имеется гора, которая до сих пор называется Дивашттау
[Смирнова, Боголюбов 1955: 142- 143].
 Отец этого газия по имени Диваштич/Деваштич, видимо, был вла¬
детелем селения Рухсин в Согде, а его сын принявший ислам и араб¬
ское имя Халаф, был поставлен на место его отца мусульманскими
властями. Не исключено, что этот Деваштич был одним из потомков
владетеля Панджикента Деваштича, казненного арабами в 105/723-24
г. в г. Рабинджан в Согде. Если это так, то значит доисламские культы
продолжали открыто существовать в Согде вплоть до конца IX в.,
главным образом, в среде местной аристократии. Однако очень скоро
Саманиды начали активную кампанию борьбы против иноверцев, и
почти все доисламские культы в Согде были искоренены или ушли в
подполье. А потомки их носителей, приняв ислам, присоединились к
армии газиее, т.е. борцов за веру. Об этом же свидетельствуют и све¬
дения, приведенные в биографии № 859, где упоминается согдийское
имя Равахш (o^jlj), связанное с доисламским культом. Внук этого
 12

сог- дийца Амир ибн Исхак ибн Равахш, живший в Самарканде, был
од- ним из главнокомандующих армии газиее [ан-Насафи: 463].
 В этой связи представляет интерес сообщение ан-Насафи о битве,
происходившей в 245/859-60 г. в рустаке Шаудар (jlijlu) в области
Самарканда. В этой битве, согласно ан-Насафи, было убито 200 газиее
[ан-Насафи: 176]. В других известных нам источниках о битве в Шау-
даре никаких сведений нет. Рустак Шаудар (Jijl-u) или аш-Шаудар
(Jijlull) находился в одноименных горах к югу от Самарканда. В X в.
здесь был христианский монастырь, в котором жили иракские хрис¬
тиане [Ibn Haukal: 498 - 499].
 Таким образом, в сочинении ан-Насафи приводятся важные сведе¬
ния по истории Согда эпохи арабских завоеваний. Они во многом
уточняют данные других источников и дополняют их новыми малоиз¬
вестными и уникальными деталями и подробностями, касающимися
актуальных вопросов истории Средней Азии эпохи раннего средневе¬
ковья.
 13

II
 НОВЫЕ ДАННЫЕ ПО ИСТОРИИ
СРЕДНЕВЕКОВОЙ БУХАРЫ
 В средние века было написано множество сочинений, специально
посвященных истории городов Центральной Азии. Однако до нас
дошли лишь некоторые из них. Многие труды, написанные в период с
IX до нач. XIII вв., по словам В.В .Барто льда, «безвозвратно исчезли
при монгольском нашествии, не оставив даже следов в более поздних
источниках» [Бартольд 1963: 60 - 61]. Из источников известно, что ис¬
тории Бухары было посвящено несколько специальных трудов, напи¬
санных на арабском языке. Из них до нас дошла только «История Бу¬
хары» Абу Бакр Мухаммад ибн Джа‘фара ан-Наршахи (ум. в 348/959-
60 г.) в сокращенном переводе на фарси [Наршахи]. Кроме нее извест¬
ны также не дошедшие до нас «История Бухары» Абу ‘Абд Аллах Му¬
хаммад ибн Ахмад ал-Варрака ал-Бухари про прозванию Гунджар (ум.
в 412/1021-22 г.), и «История Бухары» известного ученого-энциклопе-
диста XII в. Наджм ад-Дина Абу Хафс ‘Умар ибн Мухаммада ан-Наса-
фи ал-Матуриди (460 - 537/1068 - 1142).
 Последний из них написал также известный труд по истории науки
в Самарканде, который называется «ал-Канд фи зикр ‘улама’ Самар¬
канд» («Сладкое в знакомстве с учеными Самарканда») или «ал-Канд
фи ма‘рифат ‘улама’ Самарканд» («Сладкое в познании ученых Са¬
марканда»). До недавних пор считалось, что до нас дошел лишь его
сокращенный перевод на фарси, осуществленный в XVI - XVII вв.,
известный как Кандийа-и Хурд (-А “ЦА*) - «Малая Кандия» в 2-х ре¬
дакциях. Несколько списков обеих редакций хранятся в Институте
востоковедения АН РУз в Ташкенте [СВР 1998: 109- 115].
 В фонде Turhan Valide Sultan библиотеки Сулеймания в Стамбуле
хранится дефектная рукопись на арабском языке [ан-Насафи 70], кото¬
рая является частью полного варианта самого сочинения Абу Хафса
ан-Насафи [Frye 1953: 165 - 170; Sezgin 1967: 353; Weinberger 1986:
374]. В фонде Arabe Французской Национальной Библиотеке (Biblio-
theque National) в Париже хранится еще одная дефектная рукописи на
арабском языке, которая является сокращенным вариантом сочинения
ан-Насафи [ан-Насафи 6284], составленным его учеником Абу-л-Фадл
Мухаммад ибн ‘Абд ал-Джалилом ас-Самарканди [Haji Khalifa II: 133;
 15

IV; 571; Стори 1972: 1112; Додхудоева 1991: 31 -39]. Текст стамбуль¬
ской рукопись был издан в 1991 г., хотя и крайне неквалифицирован¬
но, без надлежащего научного аппарата [ан-Насафи 1991].
 Предварительно ознакомившись с этим трудом, мы обнаружили в
нем некоторые новые важные данные по истории, истории науки и
культуры средневековой Бухары. Говоря о том или ином лице, ан-
Насафи приводит в связи с его биографией интереснейшие, а порой
уникальные сведения по истории и истории культуры Бухары эпохи
раннего ислама. Так, биография № 335 сочинения ан-Насафи3 посвя¬
щена передатчику хадисов ‘Абд Аллах ибн ‘Абдавайх ибн ан-Надр
ибн Хуштийару, который был выходцем из Бухары, а жил и умер в
Насафе. Здесь ан-Насафи приводит важнейшие сведения о его прадеде
Хуштийаре (jULSi), касающиеся истории завоевания Бухары арабами
и внеднения ислама. Приведем этот рассказ полностью: «Хуштийар
был из селения Курджан А) в области Бухары. Он был ученым
магом этого селения в то время, когда Кутайба ибн Муслим
 прибыл для завоевания Бухары. Когда Кутайба осадил [бухарцев], их
дихкан послал к нему письмо следующего содержания: «В моем
владении есть один ученый. Я отправлю его к тебе, чтобы он провел с
тобой беседу и послушал твои слова. Если тебе удастся призвать его к
своей правде (т.е. вере. - Ш.К.), то дай мне знать об этом, чтобы я
последовал за тобой в этом. Но если [твои слова] окажутся напрас¬
ными, то я не последую за тобой в этом и буду воевать против тебя».
Он (т.е. дихкан. - Ш.К.) отправил к нему Хуштийара, и [Кутайба]
предложил ему (т.е. Хуштийару. - Ш.К.) принять ислам, и описал ему
особенности нашего Пророка, да будет мир ему. Хуштийар понял, что
он прав, и принял ислам. Это известие дошло до дихкана Бухары, и он
был сломлен этим, сильно испугался и бежал в страну тюрков, а
жители Бухары приняли ислам. Впоследствии сын [Хуштийара] по
имени ан-Надр прибыл в Насаф, остался там и оставил потомство,
умер в двести восемьдесят шестом году» [ан-Насафи: 201 - 202].
 Этот рассказ, по-видимому, был заимствован ан-Насафи из недо¬
шедшего до нас источника, так как в других известных нам источни¬
ках он не упоминается. В нем, во-первых, представляет интерес назва¬
ние селения Курджан, которое в других источниках не зафиксировано.
Должно быть, это селение было одним из крупных религиозных цент¬
ров Бухары, если в нем проживал наиболее авторитетный из всех жре¬
цов Бухары.
 3 	Нумерация биографий приводится по изданию текста сочинения [ан-Насафи
1991].
 16

Из сочинения ат-Табари известно, что Кутайба ибн Муслим завое¬
вал Бухару в 90/708-09 г., а «дихканом», т.е. владетелем Бухары, в то
время был узурпатор власти «вардан-худат» из селения Вардана в об¬
ласти Бухары. Последний обратился за помощью к согдийцам и тюр¬
кам, но после ожесточенной битвы потерпел поражение [ат-Табари:
121]. О принятии ислама жителями Бухары в правление Кутайбы ибн
Муслима в сочинении ат-Табари ничего не говорится. В сочинении
«Китаб-и Муллазада», написанном в конце XIV - нач. XV вв. на фар¬
си, говорится, что первое завоевание Бухары арабами имело место в
54/673-74 г., а второе - в 90/708-09 г., но возведене соборной мечети
Бухары, которую построил Кутайба ибн Муслим, относится к 94/712-
13 г. [Гафурова 1992: 49 - 50]. По данным Наршахи, Соборная мечеть
Бухары была возведена внутри крепости на месте языческого храма
идолопоклонников [Наршахий: 47].
 Из этих данных следует, что события, описанные в сочинении ан-
Насафи, присходили именно в 94/712-13 г., когда жители Бухары при¬
няли ислам, после чего Кутайба ибн Муслим построил в Бухаре со¬
борную мечеть. До этого, хотя город и был завоеван арабами дважды,
жители Бухары оставались при своей вере, но платили арабам дань.
Рассказ ан-Насафи уточняет, как происходил процесс исламизации
жителей Бухары, и сообщает имя лица, сыгравшего главную роль в
этом историческом событии. Из этого рассказа становится также из¬
вестной дальнейшая судьба «вардан-худата», потерпевшего пораже¬
ние от Кутайбы ибн Муслима в 90/708-09 г. Возможно, после этого
поражения он был оставлен на своем месте до 94/712-13 г., после чего
бежал в страну тюрков. По данным Наршахи, вместо него Кутайба
ибн Муслим назначил правителем Бухары сына владетеля Бидуна по
имени Тугшада, который был противником «вардан-худата» [Нарша¬
хий: 35, 39, 47]. «Вардан-худат» вернулся в Бухару с тюрками, и после
продолжительных сражений был убит Кутайбой [Наршахий: 45].
 Таким образом, в сочинении ан-Насафи, посвященном истории
Самарканда, содержатся ценные сведения, существенно дополняющие
данные других источников по истории и истории культуры средневе¬
ковой Бухары.
 17

Ill
 ИЗ ИСТОРИИ СРЕДНЕЙ АЗИИ:
 ФА’ИК АЛ-ХАССА4
 Исследователям средневековой истории Средней Азии хорошо из¬
вестно имя крупного военачальника, государственного и политичес¬
кого деятеля ‘Амид ад-Даула Фа’ика ал-Хасса, игравшего важную
роль в политической жизни Средней Азии и сопредельных стран во
второй пол. X в., при падении династии Саманидов.
 Из средневековых источников известно, что в своем прошлом Фа-
’ик был гуламом и с малолетнего возраста принадлежал Мансур ибн
Нуху (правил в 350 - 365/961 - 976 гг.), который воспитал его и дал
ему прозвание «ал-Хасса» (4^>иЛ); что означает «Личный царский
слуга». После смерти Мансура в 365/975-76 г. царский престол занял
его малолетний сын Нух ибн Мансур (правил в 365 - 387/976 - 997
гг.). По поручению матери Нуха государственные дела стали вести
Фа’ик ал-Хасса и хаджиб Таш. В 371 - 381/981 - 991 г. они были за¬
няты борьбой за власть в Хорасане, в которой кроме них участвовали
их соперники Абу-л-Хасан Симджури и его сын Абу ‘Али. В 382/992-
93 г., когда Буграхан, разбив армию саманидского военачальника хад-
жиба Айача, подступил к Бухаре, Фа’ик ал-Хасса перешел на его сто¬
рону и вместе с ним вступил в Бухару в качестве его союзника. После
смерти Буграхана в 382 - 386/992 - 996 гг. Фа’ик ал-Хасса в союзе с
Абу ‘Али ас-Симджури вел борьбу против амира Нух ибн Мансура,
который призвал на помощь своего балхского наместника Сабук-теги-
на. После смерти Нуха в 387/997 г. Фа’ик ал-Хасса в союзе с Бекту-
зуном вновь был втянут в борьбу за Хорасан, в результате которой
они низложили саманидского амира Мансур ибн Нуха (правил в 387 -
389/997 - 999 гг.). Вскоре после этого Фа’ик ал-Хасса умер, а Бухара
была занята войсками Караханидов [Байхаки: 277 - 278, 284 - 286;
Гардизи: 80 - 88; Наршахий: 86 - 87; Ибн ал-Асир IV: 135].
 В историографии Средней Азии господствует мнение, что Фа’ик
ал-Хасса был одним из видных представителей тюркской гвардии Са¬
манидов и происходил из тюркских гуламое [Тревер, Якубовский,
Воронец 1950: 232, 276 - 277; Негматов 1977: 129 - 130]. Эго мнение,
высказанное в свое время В.В .Барто льдом [Бартольд 1963: 262 - 287,
313 - 326], прочно укрепилось в научной литературе и не теряет свое¬
го значения до сих пор [История народов 1992: 114 - 115]. Между тем,
 4 	Иллюстрации к этой статье см. в Приложении 1 в конце книги.
 19

в источниках никаких сведений, указывающих на то, что Фа’ик ал-
Хасса был тюрком, нет.
 Имя Фа’ик ((jila) является арабским и означает «Превосходный», а
прозвание «ал-Хасса» (Д^-aUJl) означает «Личный царский слуга». По¬
этому нет ничего удивительного в том, что В.В .Бартольд приписал
ему тюркское происхождение, потому что большинство окружавших
его лиц были тюрками. Между тем, в источниках имеются сведения,
указывающие на происхождение и этническую принадлежность Фа’и-
ка ал-Хасса и проливающие свет на некоторые неизвестные стороны
его жизни и деятельности.
 Одним из таких источников является сочинение «ал-Канд фи зикр
‘улама’ Самарканд» («Сладкое в знакомстве с учеными Самарканда»)
Абу Хафс ‘Умар ибн Мухаммада ан-Насафи (ум. в 537/1142-43 г.), в
котором приводится биография Фа’ика ал-Хасса. Его биография при¬
водится также в сочинении «ал-Ансаб» («Родословные») Абу Са‘д
‘Абд ал-Карим ибн Мухаммада ас-Сам‘ани (ум. в 562/1166-67 г.). Из
данных этих двух источников следует, что полное имя Фа’ика ал-Хас-
са было амир ‘Амид ад-Даула Абу-л-Хасан Фа’ик ибн ‘Абд Аллах ал-
Хасса ал-Андалуси ар-Руми. Он был клиентом саманидского амира
Нух ибн Насра (правил в 331 - 343/943 - 954 гг.) и был прозван «ал-
Хасса» потому, что принадлежал амиру Мансур ибн Нуху (правил в
350 - 365/961 - 976 гг.), которому он в детстве был отдан на воспита¬
ние еще при жизни его отца амира Нух ибн Насра [al-Nasafi: 674, №
1187; ас-Сам‘ани V: 21 -22].
 Из этих данных следует, что Фа’ик ал-Хасса был не тюрком, как
предполагалось ранее, а происходил из области ал-Андалус („-/-'/() в
Испании, которая была завоевана арабами и до XIII в. входила в сос¬
тав Арабского халифата. По-видимому, он был захвачен там в плен,
продан на невольничьем рынке и провел часть своего детства в Визан¬
тии, о чем свидетельствует его вторая нисба «ар-Руми» (<^«jjM). Позже
он, вероятно, опять был продан и оказался в Багдаде у халифа Мути‘
ли-ллаха (правил в 334 - 363/946 - 974 гг.), который отдал его сама-
нидскому амиру Нух ибн Насру. При содействии последнего Фа’ик
принял ислам и был передан в качестве личного слуги принцу Мансур
ибн Нуху, который воспитал его и дал ему прозвание «ал-Хасса». Сам
Мансур ибн Нух, в свою очередь, был клиентом амира правоверных,
т.е. одного из ‘Аббасидских халифов.
 Таким образом, Фа’ик ал-Хасса был не тюркского, а андалузского,
т.е. испанского происхождения. Однако, находясь в Бухаре в окруже¬
нии придворной знати и гуламое при дворе Саманидов, он мог, кроме
арабского, хорошо владеть также тюркским и фарси.
 20

Кроме того, из сочинений ан-Насафи и ас-Сам‘ани известно, что
Фа’ик ал-Хасса был человеком высокообразованным и, помимо госу¬
дарственных дел, занимался также научной деятельностью. Согласно
ас-Сам‘ани, его дом в Бухаре был полон учеными и передатчиками ха-
дисов. В нем регулярно проводились собрания для ведения научных
споров по различным вопросам мусульманского законоведения. Сам
Фа’ик ал-Хасса изучал хадисы в Бухаре, Мерве, ал-Куфе и других
городах [ас-Сам‘ани V: 21 - 22].
 В сочинении ан-Насафи приводятся сведения, дополняющие и уто¬
чняющие данные других источников о некоторых событиях, связан¬
ных с Фа’иком ал-Хасса. Так, ан-Насафи отмечает, что Фа’ик ал-Хас-
са дващды был в Насафе, куда он приезжал вместе с амиром Мансур
ибн Нухом. Кроме того, ан-Насафи указывает точную дату вступления
Фа’ика ал-Хасса в Самарканд в качестве наместника - суббота 6-день
месяцараби‘ ал-аввал 387/19 марта 997 г., т.е. за 3 месяца до смерти
амира Нух ибн Мансура (ум. в 387/997 г.). Согласно ан-Насафи, Фа’ик
ал-Хасса умер в Бухаре в ночь на понедельник в 13-день месяца
рамадан 389/28 августа 999 г. [al-Nasafi: 674, № 1187], тогда как в
других источниках указывается, что он умер в месяце иш'бан 389/
июле-августе 999 г.
 Почти все высшие представители тюркской гвардии, выходцы из
гуламое, были крупными землевладельцами и имели огромные богат¬
ства в виде недвижимости. Так, Алп-тегину в Хорасане и Маверан-
нахре принадлежало около 500 селений. Кроме того, в каждом городе
он имел дворец, фруктовый сад, караван-сарай, баню и другую недви¬
жимость, приносящую доходы [Спасет-намэ: 117]. К числу крупней¬
ших земельных собственников принадлежал и Фа’ик ал-Хасса. Сог¬
ласно ас-Сам‘ани, Фа’ик ал-Хасса более 40 лет правил в различных
городах Хорасана [ас-Сам‘ани V: 22]. Известно, что он был амиром в
таких городах, как Балх, Герат, Туе, Самарканд и др. Известны моне¬
ты, которые он чеканил в Андарабе в 365/975-76 г. и в Балхе в 368/
978-79 г. от имени амира Мансур ибн ‘Абд ал-Малика и амира Нух
ибн Мансура [Марков 1896: 178 - 180].
 Обладая огромными богатствами, Фа’ик ал-Хасса занимался также
благотворительной деятельностью [ас-Сам‘ани V: 22]. Так, известно,
что Фа’ик ал-Хасса построил рибат вне крепостной стены города
Мерке в Туркестане [al-Moqaddasi: 275]. У места поклонения над
гробницей ‘Али ибн Мусы ар-Рида в Тусе Фа’ик ал-Хасса построил
мечеть, которая в X в. считалась самой красивой в Хорасане [al-Mo-
qaddasi: 333].
 21

В источниках приводятся также сведения о некоторых лицах, нахо¬
дившихся на службе у Фа’ика ал-Хасса. Так, Абу-л-‘Аббас ибн Ахмад
ал-Исфара’ини, который был вазиром Махмуда Газнави, до этого был
одним из катибов, т.е. секретарем Фа’ика ал-Хасса [Байхаки: 849]. В
секретариате Фа’ика ал-Хасса служил также Абу-л-Хасан Ахмад ибн
ал-Му’аммал, который был одним из самых знаменитых катибов Хо¬
расана [ас-Саолибий: 180]. Некий Абу Бакр Шахшар был кадхуда
Фа’ика ал-Хасса [Байхаки: 511]. Абу-л-Гатариф Имлак ибн Гайдак ал-
‘Усмани был придворным поэтом Фа’ика ал-Хасса [ас-Саолибий:
430].
 Таким образом, сведения, содержащиеся в средневековой историко
-биографической литературе существенно дополняют и уточняют
данные других исторических источников по отдельным вопросам
истории Средней Азии.  55 	кадхуда (lAiJS) или кадхудай - перс., букв, «хозяин», «господин», так в
 средние века в Средней Азии называли амиров, вазиров, а также чиновников,
ведающих финансово-хозяйственной службой войска [Бартольд 1963: 249, 273,
285, 291].
 22

IV
 К ВОПРОСУ О СРЕДНЕАЗИТСКОМ ШУ‘УБИЗМЕ
В ЭПОХУ АРАБСКОГО ХАЛИФАТА6
 В IX - X вв. среди принявшей ислам интеллигенции неарабских на¬
родов Арабского халифата было распространено движение аш-шу‘у-
биййа иначе говоря шу‘убизм. Представители этого культур¬
 но-политического движения (от араб. - «народы», т.е. иные на¬
роды), зародившегося еще в сер. VIII в. в среде принявшей ислам ин¬
теллигенции неарабских народов, таких как сирийцы, набатейцы,
египтяне, греки, андалузцы [Martinez-Gros 1996: 176 - 190], иранцы и
евреи [Almbladh 1997: 53 - 69]. Среди них наиболее многочисленны¬
ми и яростными были иранские шу‘убиты [Browne 1997 I: 265 - 266].
Представители этого движения отрицали претензии арабов на руково¬
дящую роль в культурной, а иногда, и политической жизни стран ис¬
лама [Бартольд 1971: 359 - 370]7. Эго движение, особенно четко про¬
явившееся в литературе [Agius 1980: 76 - 88; Richter-Bemburg 1974: 55
- 64], было связано с оппозицией политическому господству арабов и
со стремлением к возрождению местных литературных языков и тра¬
диций, что приводило к возникновению различных еретических тече¬
ний в исламе [Филынтинский 1965: 141 - 142]. Вместе с тем, движе¬
ние аш-шу ‘убита было направлено только против арабов и не имело
антиисламского характера [Frye 1970: 133]. Арабы, несмотря на свое
неприятие идей движения аш-шу‘убиййа, всегда признавали величие
культурного наследия, которое они унаследовали от персов после
завоевания Ирана [Bosworth 1973: 53].
 Начальный этап формирования шу ‘убита, был связан с началом
‘Аббасидской пропаганды в Хорасане, среди активных сторонников
которых, наряду с персами и курдами были и хорасанские тюрки-
огузы. Известно, что процесс образования государств в зонах близкого
сосуществования кочевников и оседлого населения всегда проходил
при активном участии кочевников, которые, как правило, составляли
основу военной силы таких государств [Paul 2003: 59]. Арабский пи-
 6 Настоящая статья была опубликована в сокращенном виде на английском языке
[Kamoliddin 2002: 87 - 89], а также в составе моей новой книги на английском
[Kamoliddin 2011: 110 - 118] и русском языках [Камолиддин 2012: 129 - 138]. 6
Иллюстрации к этой статье см. в Приложении 2 в конце книги.
 7 Подробнее о движении аш-шу ‘убиййа также см.: Gibb 1953:105 - 114; Fariq 1960:
23-33; Mottahedeh 1976: 161 - 182; Негматов 1977: 140 - 141.
 23

сатель ал-Джахиз (IX в.) писал, что хорасанцы и тюрки - братья. У
них одна страна и судьбы их едины. Различия между тюрками и хора¬
санцами вовсе не такие как между неарабами и арабами, византийца
ми и славянами... Эти различия подобны различиям между жителями
Мекки и ал-Мадины, кочевниками и оседлыми, жителями равнин и
горцами, или же между гор и равнин одного и того же племени Тай.
Эти различия напоминают таковые между жителями низменности и
холмистой местности, плоскогорий и котловин [ал-Джахиз: 59].
 По некоторым данным, сам глава ‘Аббасидского движения в Хора¬
сане Абу Муслим был мамлуком (гуламом) [ад-Динавари: 337], проис¬
ходившим из тюрков Хорасана [ал-Джахиз: 67], и хранил в своей биб¬
лиотеке рукопись «Огузнама» на тюркском языке, которая досталась
ему по наследству от его предков8. Она была одной из двух существо¬
вавших в то время священных книг древних тюрков «Огузнама», авто¬
рами которых называются некий Улугхан Ата Битикчи и некоторые
другие тюркские передатчики. Эта книга принадлежала еазиру Саса-
нидского шаханшаха Хусрава I Ануширвана (правил в 531 - 576 гг.)
Бузург-Михру Бахтагану и тогда же была переведена на среднепер¬
сидский язык [Короглы 1976: 38]. В 211/826-27 г. сирийско-нестори-
анский ученый Джибрийил ибн Бахтишу, служивший при дворе 5
‘Аббасидских халифов от Харун ар-Рашида (правил в 763 - 809 гг.) до
ал-Мутаваккила (правил в 847 - 861 гг.) [Ibn al-Nadim II: 969], перевел
эту книгу на арабский язык9.
 Эти данные позволяют с достаточным основанием предполагать,
что Абу Муслим был хорасанским тюрком. Поэтому, вскоре после
прихода к власти партии ‘Аббасидов хорасанские тюрки наряду с пер¬
сами стали занимать ключевые и стратегически важные должности,
прежде всего, в столичном Багдаде, а также в других городах и облас¬
 8 В сочинении «Дурар ат-тиджан ва таварих гурар аз-заман» («Жемчужины из ис¬
тории прославленных») Абу Бакр ‘Абд Аллах ибн Айбека ад-Давадари (XIV в.)
есть указание, что Абу Муслим был потомком некоего Бахтухана [Kopriilii 1976:
25 - 26, 249 - 251]. В одном из согдийских документов с горы Муг упоминается
тюркский правитель по имени Чубин Чур Билга, который был владетелем Панча и
одновременно правителем области Бахт или Кашт [Смирнова 1963: 11]. Для име¬
ни Бахту можно предположить также несколько иное чтение и сопоставить его с
названием тюркского племени тух или тухеи, проживавшего, согласно ал-Марва-
зи (X в), в долине реки Чу и входившего в карлукскую конфедерацию [Bosworth
1963: 40].
 9 Эти данные приводятся в сочинении «Дурар ат-тиджан ва таварих гурар аз-за-
ман» ад-Давадари (XIV в.), который пишет, что лично видел арабскую версию
«Огузнама» в переводе Джибрийила ибн Бахтишу [КбргШй 1976: 25 - 26, 249 -
251; Dede Korkut 1:35 - 37].
 24

тях центральной части халифата. Кроме того, некоторые из ‘Аббасид-
ских халифов имели тюркских жен и, следовательно, их престолонас¬
ледники генетически наполовину были тюрками10. По данным Абу
Бакра ас-Сули, служившего придворным надимом нескольких ‘Абба-
сидских халифов и написавшего историю их правления, многие из
багдадских халифов носили тюркскую одежду, хорошо говорили по-
тюркски и проявляли склонность ко всему тюркскому [ас-Сули: 117,
122, 148, 150, 154, 167].
 Движение аш-шу ‘убиййа в восточной части Арабского халифата не
было однородным, и делилось, по крайней мере, на два направления -
иранское и тюркское, которые были тесно взаимосвязаны. Арабской
культуре противопоставлялась персидская, язык и литература. Фор¬
мой выражения этой оппозиции был персидский язык, тогда как дви¬
жущую силу этого движения составляли тюрки, которым принадлежа¬
ла военная и политическая власть [Schanzlin 1936: 281]. Тюрки прини¬
мали участие в политической жизни Арабского халифата еще при
Умаййадах, начиная с 54/673-74 г., когда ‘Убайд Аллах ибн Зийад
увел из Бухары в Басру 2 или 4 тыс. опытных стрельцов из лука и
составил из них армию, известную как ал-Бухариййа (“Ч [al-
Beladsori: 411; at-Tabari II: 169 - 170]. Предполагается, что большая
часть этих пленных, состоявших из сыновей знати, были этническими
тюрками [Pipes 1978: 86]. В 66/685-86 г. тюркский воин (гулам) участ¬
вовал в межплеменной войне в Хорасане на стороне племени тамим
[at-Tabari II: 698]. В 96/714-75 г. Кутайба ибн Муслим имел 10-тысяч¬
ную армию, значительную часть которой составляли тюрки [BeTami
IV: 209]. В 123/740-41 г. военачальник из Согда Мукатил ибн ‘Али
имел под своим командованием 150 тюркских воинов [at-Tabari II:
1719, 1767]. В восстании против Умаййадов в 126/743-44 г. принимал
участие тюркский маула, который привел в исполнение казнь внука
ал-Валида [at-Tabari II: 1805]. Тюркские отряды имелись и в составе
армии Абу Муслима, который сам был тюркского происхождения.
Первым халифом, привлекшим значительное количество тюрков на
свою службу, был ал-Мансур [al-Tha‘alibi: 49], в армии которого нас¬
читывалось 40 тыс. маула [Ибн аз-Зубайр: 213]. Некоторые из них за¬
 10 	Первым халифом, женившимся на турчанке, был ал-Мансур, жена которого бы¬
ла Хумар, потом ал-Махди взял в жены Мубарак, а затем их примеру последовали
другие халифы [ас-Саолибий 1995: 19]. Женой халифа ал-Му‘тасима была тюркс¬
кая рабыня из Тохаристана по имени Шуджа‘ [ас-Сули: 57]. Мать халифа
 ал-Муктафи звали тюркским именем Джиджак (чичак - по-тюркски «цветок») [al-
Tha‘alibi: 102]. Об этом см. также: Мокрынин 1973: 114; Golden 1992: 187 - 194.
Турчанками были матери халифов ал-Му‘тасима, ал-Муктадира, ал-Муктафи и
ан-Насира [Zaidan 1907: 213, 217].
 25

нимали высокие посты в его администрации. Так, в 137/754-55 г. Зу-
байр ибн ат-Турки был назначен наместником Хамадана и Мосула [at-
Tabari III: 118]. Хаммад ат-Турки, который был главой личного корпу¬
са охраны ал-Мансура, принимал активное участие в строительстве
Багдада, а затем был назначен ‘амилем в ас-Саваде [at-Tabari III: 276 -
280, 309, 392]. Мубарак ат-Турки был военачальником халифов ал-
Махди и ал-Мансура [ал-Джахиз: 96]. Фарадж ал-Хадим ат-Турки в
162 - 164/779 - 781 гг. служил наместником Египта [at-Tabari III: 562],
а при Харун ар-Рашиде был наместником Тарсуса [at-Tabari III: 604].
Тюрки составляли основу военных сил Харун ар-Рашида и его сыно¬
вей. Так, халиф ал-Ма’мун имел в своей армии до 70 тыс. тюркских
гуламое. Столько же гуламое имел и халиф ал-Му‘тасим [at-Tabari III:
799, 891].
 Тюркский шу‘убизм в отличие от иранского, безусловно, имел не¬
которые свои особенности. Если иранский шу‘убизм был направлен
против господства арабов и арабской культуры в исламском мире, то
тюркский шу‘убизм, был связан с массовым принятием ислама осед¬
лыми тюрками Средней Азии и со стремлением высшей тюркской во¬
енной аристократии и интеллигенции занять достойное место в об¬
щественно-политической и культурной жизни Арабского халифата.
При этом они делали ставку не на противостояние арабам, а на тесный
военно-политический союз с ними, который вскоре перерос в еще бо¬
лее тесный тюрко-арабский этнокультурный симбиоз.
 История правления ранних ‘Аббасидов делится на два периода:
персидский и тюркский. Персидский период продолжался от начала
правления ас-Саффаха (132/749-50 г.) до начала правления ал-Мута-
ваккила (233/847-48 г.). Хорасанцы, обеспечившие приход к власти
‘Аббасидов, сами занимались формированием системы управления,
назначали своих вазиров, правителей, писцев и секретарей. Они по¬
ложили конец шовинизму Умаййадов, которые дискриминировали
маула (клиентов). Тюркский период начинается с правления ал-Мута-
ваккила (233/847-48 г.), когда тюрки (т.е. армия) стали абсолютными
хозяевами ‘Аббасидского халифата, и продолжался до захвата власти
дайламитами (334/945-46 г.). Между этими двумя периодами не было
разделительной черты. Напротив, они были взаимосвязанными [Zai-
dan 1907: 142,215].
 Одним из наиболее ранних представителей среднеазиатско-тюркс¬
кого шу‘убизма был последний представитель династии доисламских
тюркских владетелей Джурджана и Дехистана Сул-тегин. Он был из
тюрков-огузое Хорасана, исповедовавших зороастризм, которые вне¬
шне почти не отличались от персов [ал-Исфахани IX: 21]. После заво-
 26

евания его области в 98/716-17 г. арабским военачальником Йазид ибн
ал-Мухаллабом (правил в Хорасане в 97 - 99/715 - 718 гг.) при его
содействии Сул-тегин отправился в ал-Мадину и принял ислам у гроб¬
ницы пророка Мухаммада. Затем он вернулся к Иазиду и оставался
при нем, принимая участие в завоевательных войнах арабов [at-Tabari
II: 1320 - 1333] до тех пор, пока не был убит вместе с ним в бою в так
называемый «день ранения» т.е. в 102/720-21 г. [ас-Сам‘ани
 VIII: 110]. Сул-тегин по существу был одним из первых из доисламс¬
ких владетелей Средней Азии, добровольно и искренне принявших
ислам и вступивших в тесное сотрудничество с арабскими завоевате¬
лями1 1.
 Его потомки принимали активное участие в военных действиях на
стороне арабов и в управлении делами государства, возглавляя дива¬
ны секретарей [ас-Сам‘ани VIII: 110]. Так, сын Сул-тегина Сулайман
еще со своим отцом и Йазид ибн ал-Мухаллабом принимал участие в
походах арабов на Гарчистан, Тур, Хуттал и Табаристан [at-Tabari II:
1695]. В 99/717-18 г. он был назначен амиром Самарканда [Крачков-
ская, Крачковский 1934: 55 - 56]. Одним из активных сторонников
партии ‘Аббасидов и ближайшим сподвижником Абу Муслима был
младший сын Сул-тегина Мухаммад, который был одним из 12 наки-
бов, т.е. хорасанских военачальников, принесших присягу Абу-л-‘Аб-
басу в Куфе [Арабский аноним: 138]. В 131/748-49 г. он был назначен
наместником города Нихаванд в Хорасане [Арабский аноним: 123], в
132/749-50 г. - наместником ал-Джазиры (Месопотамии) [Арабский
аноним: 197, прим. 601], а в 134/751-52 г. - наместником Армении и
Азербайджана [at-Tabari III: 81].
 Еще одним доисламским владетелем, принявшим ислам, был сын
тюркского кагана, который был захвачен в плен Кутайбой ибн Мус¬
лимом на охоте [al-Beladsori: 429]. Вначале он, вероятно, находился на
службе у халифа, так как упоминается как Хакан Гартудж [al-Jakubi:
258] или Хакан ал-Хадим ат-Турки [al-Masudi: 190, 191]. В мусуль¬
манской традиции он был известен как родоначальник большого се¬
мейства Хаканидов (ал-Хакани), многочисленные потомки которого
занимали высокое положение при дворе ‘Аббасидских халифов. Так,
его сын Йахйа ибн Хакан был одним из самых авторитетных ученых  1111 	Другие доисламские владетели областей Средней Азии, вступавшие с арабами в
какие-либо отношения (например, правитель Фарйаба Низак-тархан, ихшид Согда
Гурак, марзбан Мерва Махавайх, карлукский джабгуйа Тохаристана и др.), как
известно, принимали ислам принудительно и втайне продолжали исповедовать
веру своих предков, а позже и вовсе отказывались от ислама, примкнув к антиа-
рабским и антиисламским восстаниям.
 27

при дворе халифа ал-Мутаваккила [al-Masudi: 362; аль-Джахиз: 266].
Абу Мухаммад ал-Фатх ибн Хакан ибн Ахмад ибн Гартудж (ум. в
237/851-52 г.) был известным политическим деятелем и служил при
дворе халифа ал-Мутаваккила, а затем был назначен правителем Си¬
рии [al-Jakubi: 258, 266; Macoudi I: 12, 13; VII: 158 - 160]. Он был так¬
же известным поэтом, сочинявшим стихи на арабском языке, и авто¬
ром многочисленных трудов по арабской филологии. Его домашняя
библиотека была одной из самых богатых библиотек того времени [аз-
Зирикли V: 331]. Библиограф X в. Ибн ан-Надим отмечает, что он был
потомком доисламских владетелей и называет его одним из 3-х самых
страстных книголюбов IX в., наряду с поэтом ал-Джахизом и факихом
Исма‘ил ибн Исхаком [Ibn al-Nadim I: 116]. Одним из военачальников
ал-Му‘тасима был еще один представитель этого семейства Ибн Ха¬
кан [Macoudi VII: 346]. В источниках упоминаются также такие уче¬
ные, жившие в IX в., как Хибат Аллах ибн Хакан [Ibn al-Nadim I: 125]
и Мухаммад ибн Хакан ал-Барукани [ас-Сам‘ани II: 176]. Потомки
багдадских Хаканидов известные с нисбой ал-Хакани, занимали высо¬
кие посты при дворе ‘Аббасидов и были их военачальниками, еазира-
ми и наместниками. Один из дворцов халифа ал-Му‘тасима в Багдаде
назывался дворцом ал-Хакани [Ибн ал-Факих: 52].
 Еще одним представителем среднеазиатского шу‘убизма военно¬
политического направления был младший сын последнего ихшида
Согда Еурака12 по имени Багчур (Баничур), который принимал актив¬
ное участие в антиумаййадском восстании жителей Мавераннахра и
Тохаристана под руководством мятежного арабского военачальника
ал-Харис ибн Сурайджа (убит в 128/ 745-46 г.), а после его подавления
в 126/743-44 г. или 127/744-45 г. (744 г.) он отправился вместе с вла¬
детелями других владений Средней Азии в Китай, где был на приеме
у китайского императора [Chavannes 1903: 144 - 145; Шефер 1981:
582]. Не получив там искомой военной помощи против арабов, по-
видимому, обратно в Согд он уже не вернулся и остался в Кашгаре
при дворе владетеля Ферганы, пребывавшегося там в изгнании, где
находился до начала правления халифа ал-Мансура (правил в 136 -
158/ 754 - 775 гг.), после чего прибыл в Самарканд для переговоров с
арабами. Арабы вновь предложили ему принять ислам, но он наотрез
отказался. За это он был заключен в тюрьму, где находился до начала
 12 	Известно, что старший сын Гурака, Турхар, после смерти отца переехал в На-
саф, который затем стал оплотом всех антиарабски настроенных представителей
доисламской тюрко-согдийской аристократии и духовно-религиозной элиты.
Внешне приняв ислам, они тайно исповедовали веру своих предков и принимали
самое активное участие во всех антиарабских и антиисламских восстаниях.
 28

правления халифа ал-Махди (правил в 158 - 169/775 - 785 гг.) [al-
Ja‘kubi II: 465, 576]. К этому времени он, по-видимому, уже решил
принять ислам, за что был освобожден из заключения и назначен пра¬
вителем Балха и всего Тохаристана [de Zambauer 1927: 202]. Впос¬
ледствии его многочисленные потомки, которых условно принято на¬
зывать Баничуридами или Абу Давудидами, правили в различных
городах и областях Тохаристана вплоть до самого нач. X в., после
чего их власть была ликвидирована Газнавидами [von Zambaur 1968:
286]. Его сын, Давуд ибн Баничур, в 197/812-13 г. был назначен
арабами наместником (вали) Самарканда и всего Мавераннахра [al-Na-
safi: 148, № 228], вероятно, за то, что принимал участие в подавлении
антиарабского восстания под руководством Рафи‘ ибн ал-Лайса в
194/809-10 г. [Ибн ал-Асир VI: 90 - 91].
 С началом правления династии ‘Аббасидов была связана деятель¬
ность одного из самых ранних и ярких представителей среднеазиатс¬
кого шу‘убизма, выдающегося ученого-энциклопедиста VIII в. Абу
‘Абд ар-Рахман ‘Абд Аллах ибн ал-Мубарака ал-Ханзали ал-Марвази
(ум. в 181/797-98 г.), сочетавшего в себе оба направления этого движе¬
ния, т.е. военно-политическое и научно-культурное. Он был выходцем
из среды хорезмских тюрков-огузов, переселившихся в Мерв [Ибн
Халликан I: 248]. Его отец, известный как Мубарак ат-Турки [al-Jakubi
1967: 253; Ibn al-Fakih: 282], был военачальником и клиентом (маула)
халифа ал-Мансура [Ибн ал-Факих 1968: 24] и находился в близком
родстве, недопускающем брака (худжр) с ‘Исой ибн ал-Махди, бра¬
том халифов ал-Хади и Харун ар-Рашида [Цкитишвили 1986: 89, 95].
Мубарак был очень богатым и владел большими земельными пожало¬
ваниями [at-Tabari III: 563, 981]. В Багдаде были кружок (дувайра) и
оросительная канава (дулаб), называвшиеся его именем [Ибн ал-Фа-
ких 1968: 24, 32]. Его сын Хаммад ибн ал-Мубарак ат-Турки был од¬
ним из информаторов ат-Табари [at-Tabari III: 276 - 280, 392, 429,
443], а внук последнего Ахмад ибн ал-‘Аббас ибн Хаммад ибн ал-
Мубарак ат-Турки был передатчиком хадисов [Цкитишвили 1986: 70 -
75, 89, прим. 56].
 ‘Абд Аллах ибн ал-Мубарак был клиентом арабского племени бану
ханзала, и участвовал в завоевательных войнах арабов в Византии [ас-
Сам‘ани IV: 251]. При Харун ар-Рашиде он был военачальником и
наместником одного из городов Хорасана [Сиасет-намэ: 224], зани¬
мался также науками и собрал в своем доме в Мерве огромную биб¬
лиотеку, в которой, по некоторым данным, были даже книги из двор¬
цовой библиотеки династии Сасанидов [аз-Зирикли IV: 256].
 29

‘Абд Аллах ибн ал-Мубарак, как авторитетный ученый и один из
самых ранних суфиев, пользовался одинаковой популярностью среди
представителей двух противоположных направлений ислама - изучав¬
ших хадис и изучавших фикх, и на свои средства построил для них в
Мерве два рибата [Бартольд 1963а: 204, 231]. Еще в XI в. в окрест¬
ностях Мерва был известен рибат, называвшийся его именем [ас-
Сам‘ани VI: 72; VIII: 348]. ‘Абд Аллах ибн ал-Мубарак был одним из
крупнейших для своего времени хадисоведов, законоведов, суфиев,
историков, филологов и поэтов, имел множество учеников в различ¬
ных странах мусульманского мира. Ему принадлежит более 14 сочи¬
нений в области хадисоведения, фикха, суфизма, истории, филологии
и тафсира [Sezgin 1967 I: 95]. Кроме того, он был чрезвычайно бога¬
тым и много путешествовал с научными целями. Умер он на обратном
пути на родину из города Тарсус в Сирии и был похоронен в г. Хит в
Ираке на берегу реки Евфрат [ас-Сам‘ани IV: 251].
 ‘Абд Аллах ибн ал-Мубарак является поистине одним из выдаю¬
щихся ученых-энциклопедистов мусульманского мира в VIII в., са¬
мым ранним представителем тюркских народов, достигших столь вы¬
сокого положения среди мусульман. Обладая высочайшей культурой
и исключительной образованностью, он был известен во всем мусуль¬
манском мире, а труды его были знамениты и в последующие века. Он
один из основателей среднеазиатско-тюркского шу‘убизма культурно¬
го направления, потому что он первым в эпоху священной войны с так
называемыми «неверными» тюрками, личным примером показал, что
даже рядовые тюрки способны не только воевать, но и постигать глу¬
бины знаний и занимать высокое положение в обществе.
 Следующий этап в развитии тюркского шу‘убизма был связан с
правлением халифа ал-Ма’муна (правил в 198 - 218/813 - 833 гг.),
который в 182/798-99 г. стал наместником Хорасана, Мавераннахра и
всей восточной части Арабского халифата [Михайлова 1951: 10 - 20].
Через некоторое время его резиденция в Мерве превратилась в центр
политической жизни Арабского халифата. Сам ал-Ма’мун был по ма¬
тери иранского происхождения, поэтому с пониманием относился к
судьбам местных народов, в т.ч. и тюрков. В его правление, т.е. в кон¬
це VIII - нач. IX вв., происходит окончательное формирование тюрк¬
ского шу‘убизма. При помощи тюрков ал-Ма’мун захватил власть в
Багдаде, куда вместе с ним из Средней Азии переселилось все его хо¬
расанское окружение. Таким образом, Ирак дважды был завоеван хо¬
расанцами: сначала для Абу-л-‘Аббаса (133/750-51 г.), а затем для ал-
Ма’муна (197/812-13 г.), что обусловило их высокое положение в
Арабском халифате, особенно, при дворе халифов.
 30

Тюркский шу‘убизм развивался и в последующие века и наиболее
массовый характер принял в IX в., кода многие представители тюрк¬
ской интеллигенции переселялись в Багдад под покровительство баг¬
дадских халифов, при которых тюрки стали занимать ведущее поло¬
жение в политической жизни халифата. Стремление среднеазиатской
тюркской интеллигенции в Багдад, имевшее место на протяжении все¬
го IX и нач. X вв., не случайно. Известно, что ‘Аббасиды проводили
политику широкого привлечения в армию наемников, главным обра¬
зом, из числа тюрков, из которых было образовано многотысячное так
называемое «хорасанское» войско. Первым халифом, начавшим прив¬
лекать тюрков на свою службу, был ал-Мансур, примеру которого
последовали другие халифы [al-Tha‘alibi: 49; Zaidan 1907: 217]. Харун
ар-Рашид в 170/786-87 г. назначил тюркского генерала начальником
военного гарнизона г. Тарсус в Сирии [Creswell 1940: 228]. При хали¬
фе ал-Ма’муне его брат ал-Му‘тасим (218 - 227/833 - 842 гг.), кото¬
рый был по матери тюркского происхождения, и перенял очень много
тюркских черт и любовь к тюркам [Zaidan 1907: 217], специально от¬
правил своего человека для покупки тюркских гуламое к Нух ибн Аса-
ду в Самарканд. Нух каждый год поставлял в Багдад тюркских гула¬
мое и постепенно в армию ал-Ма’муна было набрано около 3-х тыс.
гуламое [al-Jakubi: 255 - 256]. ‘Аббасиды набирали новобранцев в
свою армию не только путем выкупа, но приглашали также тюркских
принцев и военачальников переселиться в Багдад и жить под протек¬
цией халифа. Одним из таких военачальников был Джафф ибн Иил-
тегин, принц Ферганы. Услышав, что он очень храбрый и мужествен¬
ный воин, ал-Му‘тасим призвал его вместе с другими принцами к се¬
бе, и все они были встречены халифом с большим почетом. Когда
была построена Самарра (Сурра май ра’а), им были выделены там зе¬
мельные владения, которые назывались их именами - Джафф, Джау-
сак ал-Хакани и т.д. [Zaidan 1907: 218 -219]. Многие тюрки, прибыв¬
шие к ал-Му‘тасиму, были идолопоклонниками или зороастрийцами,
а некоторые из них, приняв ислам, продолжали тайно исповедовать
свою религию (ал-Афшин). Постепенно вся политическая власть пе¬
решла от персов к тюркам, и персидские вазиры стали разделять
власть и влияние с тюрками.
 В сирийских источниках приводится интересное толкования при¬
чин, согласно которым, «тюрки легко объединились с арабами и при¬
няли их веру: во-первых, тюрки изначально всегда провозглашали
единого бога Qan Thangri, которым они считали небесный свод; и ког¬
да они узнали, что арабы провозглашают единого бога, то приняли их
веру. Во-вторых, впервые тюрки вторглись в землю Маргианы и там
 31

обосновались во времена персов. После выступления [пророка] Му¬
хаммада, тюрки, которые жили на земле Маргианы, присоединились к
нему, так же как персы и курды. Новые тюрки, которые двинулись
сюда после ислама, встретили здесь своих соплеменников, с которыми
была сходна их речь. И когда они нашли тех, которые приняли ислам,
последовали им. В-третьих, когда арабы взяли тюрков как наемников
на войну против греков, и проникли в цветущие страны, тюрки слы¬
шали от арабов и приняли слово [пророка] Мухаммада, который ска¬
зал: «Когда они (т.е. тюрки) отрекутся от почитания идолов и его веру
будут исповедовать, будет им дана земля, хорошая и красивая, и они
воцарятся в ней». И поэтому они приняли ислам» [Гусейнов 1960: 52].
 В 190/805-06 г. в Средней Азии вспыхнуло крупное антиарабское
восстание под руководством мятежного арабского военачальника Ра-
фи‘ ибн ал-Лайса, охватившее весь Мавераннахр, Тохаристан и сопре¬
дельные области. После подавления этого восстания в 194/809-10 г.,
одной из главных движущих сил которого были среднеазиатские тюр¬
ки, карлуки и токуз-огузы [Кадырова 1965: 138 - 145], наступил пере¬
ломный момент в судьбах народов Средней Азии, связанный с приня¬
тием ислама большим количеством тюрков и последующим массовым
движением их в политический центр Арабского халифата. В арабских
источниках нет каких-либо сведений о таком движении. Однако, это
событие, несомненно, имевшее место в нач. 20-х гг. IX в. и прослежи¬
вающееся в арабоязычной историко-биографической литературе того
времени, оказалось зафиксированным в средневековых армянских ис¬
точниках, согласно которым, «скифы Азии, т.е. тюрки, совершили по¬
ход на запад во времена Арабского халифата, в 260 г. по летоисчис¬
лению армян», т.е. в 811 г. н.э. [Тер-Мкртичян 1985: 66]. Конечно,
слово «поход», употребленное в армянском источнике, не следует
понимать дословно. Здесь, безусловно, речь идет не о военном походе
тюрков, а скорее о передвижении на запад большой их группы, имев¬
шем место в 811 г.
 Можно полагать, что это движение тюрков в Багдад было вызвано
несколькими причинами: во-первых, оно было связано с желанием
принять ислам предводителями тюрков, попавшими в плен к арабам
после подавления восстания под руководством Рафи‘ ибн ал-Лайса.
Многие из них были знатного происхождения и предпочитали при¬
нять ислам при содействии самого халифа. Во-вторых, военнопленные
тюрки, многие из которых были выходцами из семей землевладель¬
ческой аристократии, предпочли покинуть родину, поскольку они бы¬
ли лишены своих земель, которые к тому времени были переданы во
владение представителей династии Саманидов. В-третьих, это было
 32

связано с переездом ал-Ма’муна из Мерва в Багдад и последующим
перемещением туда центра политической жизни Арабского халифата.
 Эти первые колонии тюрков, основанные в городах центральной
части Арабского халифата в нач. IX в., в последующие десятилетия
беспрерывно разрастались за счет новых тюркских переселенцев из
Средней Азии. Известно, что халиф ал-Му‘тасим (правил в 218 - 227/
833 - 842 гг.) проводил политику широкого привлечения в армию
тюркских наемников и рабов, из которых было образовано многоты¬
сячное так называемое «хорасанское» войско (J1—' >■ о^).
 Ярким представителем среднеазиатского шу‘убизма этого времени
был последний представитель династии доисламских владетелей Уст-
рушаны афшин Хайдар ибн Кавус ибн Хана-хара ибн Хара-бугра (ум.
в 226/840-41 г.). После того, как Уструшана была окончательно завое¬
вана арабами в 207/822-23 г. его отец афшин Кавус принял ислам.
После смерти Кавуса его сын Хайдар унаследовал власть в стране, а
затем перешел на службу к ‘Аббасидам, прославился как опытный
военачальник и был известен во всем мусульманском мире под име¬
нем ал-Афшин. Впервые он упоминается в правление халифа ал-Ма’-
муна в качестве военачальника правителя Египта Абу Исхака ал-
Му‘тасима, который был братом халифа. Ему было поручено управле¬
ние городом Барка и в 216/831-32 г. он жестоко подавил восстание
коптов и арабов дельты Нила. С ним также связано создание известно¬
го «магрибского» полка ал-Му‘тасима, сформированного из новобран¬
цев из числа арабов дельты Нила и западной пустыни.
 В правление халифа ал-Му‘тасима (218 - 227/833 - 842) главной
заслугой ал-Афшина было проведение решительной компании, кото¬
рая продолжалась беспрерывно в течение 220 - 222/835 - 837 гг. про¬
тив восстания хуррамитов во главе с Бабеком в Азербайджане. В наг¬
раду за его успех халиф подарил ему корону, два меча, усыпанных
драгоценными камнями и отдал в управление область Синд в добавок
к Армении и Азербайджану. Он сыграл также выдающуюся роль в
знаменитой компании, которую ал-Му‘тасим проводил сам лично в
223/837-38 г. ал-Афшин находился в противоречии с наместником Хо¬
расана и Мавераннахра ‘Абд Аллах ибн Тахиром, поскольку ал-Аф-
шин в качестве лидирующего правителя местного происхождения ис¬
пытывал недовольство тем, что его страной управляют Тахириды. По¬
этому он тайно поддержал восстание Мухаммад ибн Карина ал-Маз-
йара, испахбада Табаристана, и вследствие этого после поражения
последнего был вовлечен в его дело и обвинен в государственной из¬
мене и вероотсутпничестве. После знаменитого судебного процесса,
 33

проведенного над ним в 225/839-40 г. при дворе халифа, он был зак¬
лючен в темницу и умер от голода в тюрьме Самарры в 226/840-41 г.
 К сер. IX в. придворная тюркская гвардия стала оказывать сильное
влияние на политическую жизнь страны, в результате халифы стали
управляемыми в руках тюркских военачальников [Мюллер 1896 II:
212 - 217]. Постепенно тюрки захватили всю полноту власти в хали¬
фате, убивали неугодных им халифов и назначали на их место своих
ставленников [Macoudi VII: 118, 122, 259-268, 324, 334, 364; VIII: 11,
29, 345, 348; IX: 2, 7, 12, 28 - 30; ас-Сули: 56, 159, 161, 166, 175, 192,
199, 202, 213, 224, 241; Mottahedeh 2001: 46 - 47; Pipes 1978: 91].
Высокое положение тюркской военной аристократии сохранялось и в
последующие века, при Бундах, вплоть до самого сельджукского за¬
воевания в XI в. Многие из них были крупными собственниками и
имели огромные земельные владения, пожалованные им в качестве
икта‘ самими халифами, причем не только в Ираке, но и в
 Сирии, Египте, Малой Азии и на Кавказе. Так, в IX - X вв. почти во
всех городах Египта, Сирии и Палестины правили тюркские правите¬
ли из династий Тулунидов и Ихшидидов, которые были фактически
независимыми от багдадских халифов. Арабские поэты в стихах и
специальных трудах восхваляли достоинства тюрков13.
 В связи с возрастанием роли тюрков в политическом центре Арабс¬
кого халифата Багдад становится центром притяжения и для предста¬
вителей среднеазиатской интеллигенции, которые стремились туда,
надеясь встретить поддержку своих земляков и сородичей. Уже в
конце VIII - нач. IX вв. в Багдаде и других городах Ближнего Востока
проживали целые группы ученых хадисоведов и законоведов из числа
принявших ислам тюрков, о чем свидетельствуют их родословные и
нисбы «ат-Турки»14.
 В IX в. круг тюркских ученых выходцев из Средней Азии, получив¬
ших известность сначала в арабском, а затем и во всем мусульманс¬
ком мире, значительно увеличивается благодаря деятельности так на¬
зываемой байт ал-хикма сди) - «Дома мудрости», т.е. мусуль¬
 манской Академии наук в правление халифа ал-Ма’муна. Значитель¬
 13 В сер. IX в. арабский поэт ал-Джахиз написал для ал-Фатха ибн Хакана труд
«Рисала фи манакиб ал-атрак ва амамат джунуд ал-хилафа» («Трактат о достоин¬
ствах тюрков и первенстве войск халифата») [al-Djahiz: 17 - 23].
 14 Уже в конце VIII - нач. IX вв. в Багдаде были известны такие хадисоведы и
законоведы тюркского происхождения как Абу ‘Абд Аллах Мансур ибн Абу Му-
захим ат-Турки, Башшар ибн ‘Абд Аллах ал-Хадим ат-Турки, Мухаммад ибн Иу-
нус ат-Турки, Мухаммад ибн Иусуф ат-Турки, ‘Иса ибн Кух ал-Багдади ат-Турки
и др. [ас-Сам‘ани III: 43 - 44].
 34

ную часть ученых этого крупнейшего в исламском мире научного уч¬
реждения, как известно, составляли выходцы из Средней Азии, в т.ч. и
среднеазиатские тюрки, получившие известность не только в области
гуманитарных наук, таких как арабское языкознание, литература, ис¬
тория, хадисоведение, законоведение и др., но и в области точных на¬
ук, таких как математика, астрономия, химия и геометрия.
 Таким образом, мы с полным основанием можем говорить о сущес¬
твовании в VIII - IX вв. военно-политического и научно-культурного
движения шу‘убизма среди среднеазиатских тюрков, многочисленные
представители которого в конечном итоге достигли всех поставлен¬
ных перед ними целей и заняли высокое положение в общественно-
политической и культурной жизни Арабского халифата.
 35

V
 НОВЫЕ ДАННЫЕ О ПОТОМКАХ ВЕРХОВНОГО
ПРАВИТЕЛЯ СОГДА ГУРАКА15
 В средневековой исторической литературе имеется достаточно мно¬
го сведений об одном из последних представителей династии доис¬
ламских владетелей Согда, имевших высокий царский титул ихшид,
Гураке который правил в Самарканде в 710 - 738 гг. н.э. Дан¬
 ные о нем содержатся почти во всех арабо-мусульманских источни¬
ках, где описываются события, происходившие в эпоху арабских заво¬
еваний. Что касается потомков Гурака, то о них мы имеем весьма
скудные сведения и почти ничего не знаем об их дальнейшей судьбе.
 Из арабо-мусульманских источников известно, что у Гурака было
два сына. Первый из них, ал-Мухтар (jbia^ll), упоминается в сочине¬
нии ат-Табари в связи с событиями 110/728-29 г. в Согде [at-Tabari II:
1523]. Второй его сын Иазид (>:), согласно Наршахи, был владетелем
Согда в 166/782-83 г. [Наршахий: 36].
 В китайских источниках имя Гурак упоминается в форме У-ле-га
(или У-ле-цзя). Согласно китайской исторической хронике «Чефу», у
владетеля Кана (т.е. Самарканда) У-ле-га было два сына: старший по
имени Ду-гэ (или Ду-хэ), и младший, Мо-чжо [Chavannes 1903: 136].
Согласно «Таншу», в 731 г. Ду-хэ был поставлен наместником в Иш-
тихане, а Мо-чжо - в Маймурге. В 738 г. китайский Двор получил
известие о кончине У-ле-га, и на самаркандский престол был возведен
его старший сын Ду-хэ. Китайский император отправил для этого в
Согд своего специального посланника [Бичурин II: 275, 287, 311]. В
китайских источниках зафиксировано прибытие к китайскому Двору
многочисленных посольств из Самарканда, т.е. от Гурака (в 717, 724,
726, 727 гг.) и его сына Ду-хэ (в 740, 744, 750, 751, 754, 755 и 772 гг.)
[Chavannes 1903: 136]. После этого известия о нем прерываются.
 Известно, что арабы в начальный период своих завоеваний сохра¬
няли до некоторых пор номинальную власть доисламских владетелей
местных династий и ликвидировали их лишь после того, как укрепля¬
ли на вновь завоеванных землях свою военную и административную
власть. То же самое происходило и в Согде. Когда Кутайба ибн Мус¬
лим завладел в 712 г. Самаркандом, он не убил Гурака, ихшида Самар¬
канда и всего Согда, а заключил с ним договор на унизительных для
последнего условиях [Смирнова 1957: 119 - 134], согласно которому
 15 	Иллюстрации к этой статье см. в Приложении 3 в конце книги.
 37

он должен был выплатить огромную контрибуцию и освободить город
для арабских войск, превративших его затем в свой опорный пункт
[at-Tabari II: 1241 - 1252].
 По данным согдийской нумизматики, после Гурака в Самарканде
выпускал монеты владетель Согда по имени Тургар или Турхар
(twry’r), который отожествляется с Ду-гэ (или Ду-хэ) китайских ис¬
точников. Тургар был последним ихшидом Согда, выпускавшим мо¬
неты с квадратным отверстием в середине по образцу чекана своих
предков, и единственным владетелем, выпускавшем в Согде серебря¬
ные монеты [Смирнова 1981: 43 - 45].
 Что касается второго сына Гурака, младшего брата Турхара, кото¬
рый упоминается в китайских источниках под именем Мо-чжо, то о
нем известно лишь, что в 731 г. Гурак отдал ему во владение округ
Маймург в области Самарканда [Бичурин II: 275, 287, 311]. В китай¬
ских источниках зафиксированы приезды в течение 713 - 744 гг.
многочисленных посольств от владетеля Маймурга с дарами к китай¬
скому Двору [Chavannes 1903: 144]. В 744 г. было зафиксировано
прибытие последнего его посольства [Шефер 1981: 582], когда ему,
т.е. следует полагать, младшему сыну Гурака, и его супруге qatun
были пожалованы почетные титулы [Chavannes 1903: 145]. Других
сведений об этом сыне Гурака не известно. О.И.Смирнова отождеств¬
ляла с ним ал-Мухтара [Смирнова 1963: 30], который, как мы пока¬
зали, был другим сыном Гурака, Тургаром16.
 Согласно китайским источникам, имя Мо-чжо носил также один из
верховных тюркских каганов, правивший в 691-716 гг. в Восточном
Тюркском каганате [Бичурин I: 268 - 269]. Последний, имя которого в
китайских иероглифах передается совершенно идентично с именем
сына Гурака [Chavannes 1903: 136], отождествляется с тюркским кага¬
ном, согласно руническим надписям, носившим титул Капаган-хан
(«Хищный хан») [Гумилев 1967: 468]. Имя Мо-чжо в китайской
передаче реконструируется как Мочур и возводится к древнетюркско¬
му имени Баг-чур, зафиксированному в рунических надписях и тибет¬
ских документах [Кляшторный 1964: 35]. Не исключено, что младший
сын Гурака по не известным нам причинам мог быть назван в честь
этого кагана, а, следовательно, его имя должно быть зафиксировано в
средневековых арабоязычных источниках именно в этой или близкой
к ней форме17.
 16 Подробнее см. в статье XIII настоящего сборника.
 17 Имя Мо-чжо в китайской передаче можно сблизить также с именем уйгурского
хана Мойан-чура Гэле-хана (упомянутого в надписи «Селенгинского камня»),
пришедшего к власти в 747 г. [Гумилев 1967: 364, 373].
 38

Исследуя новое издание и парижскую рукопись сочинения ан-На-
сафи, нам удалось обнаружить некоторые данные, проливающие свет
на дальнейшую судьбу младшего сына Гурака, который действитель¬
но носил тюркское имя Баничур (или Багчур)18. Согласно ан-Насафи,
в нач. X в. в Самарканде проживал некий Абу Ахмад ‘Абд ал-‘Азиз
ибн Мухаммад ибн ал-Марзубан ибн Туркаш Баки ибн Кашир ибн
Тархун ибн Баничур (Багчур)19 ибн Гурак ал-Бабдастани ас-Самар-
канди, который «был потомком владетеля Гурака, правившего в Са¬
марканде до и после ислама» [al-Nasafi: 423, № 733]. Его сын Абу Са¬
лих Ахмад ибн ‘Абд ал-‘Азиз ибн Мухаммад ибн ал-Марзубан ибн
Туркаш Баки был амиром, т.е. правителем одного из городов [ан-
Насафи 6284: 70R]. Его дядей со стороны отца был Абу-л-Хусайн
‘Убайд Аллах ибн ал-Марзубан ибн Туркаш Баки ибн Кашир ибн
Тархун ибн Баничур (Багчур)20 ибн Гурак ас-Самарканди (ум. в 278/
891-92 г.) [al-Nasafi: 456, № 786].
 Как видно из родословной этих лиц, сына Гурака звали Баничур
( jah-Ч), внука - Тархун (uj^j^), правнука - Кашир ( а двух пос¬
ледующих колен потомков - Туркаш Баки jj) и ал-Марзубан
 (jbjj^ll). Ал-Марзубан ибн Туркаш Баки упоминается также в сочине¬
нии ат-Табари, согласно которому, он был одним из главных свидете¬
лей на судебном процессе, учиненном в 225/840 г. при дворе халифа
ал-Му‘тасима в Багдаде над ал-Афшином, т.е. владетелем Уструшаны,
Хайдар ибн Кавусом, обвиненным в государственной измене и отре¬
чении от ислама [at-Tabari III: 1311]. Он был потомком Гурака в 5-по-
колении и одним из дихканов, т.е. местных владетелей Согда [Смир¬
нова 1969: 70 - 72].
 Таким образом, благодаря сочинению ан-Насафи, мы имеем сведе¬
ния о 9 поколениях потомков верховного владетеля Согда Гурака. Ро¬
дословная потомков Баничура (Багчура) свидетельствует о том, что
все они были тюрками. Известно, что в эпоху Тюркского каганата сог¬
дийская знать вошла в состав высшей тюркской иерархии [Смирнова
1963: 10 - 19; Маршак, Распопова 1989: 423], и в результате проис¬
ходит тесное этнокультурное взаимосближение согдийцев и тюрков,
что выражалось в наличии большого количества смешанных браков
 18 Написание этого имени в арабской графике в различных местах текста сочине¬
ния ан-Насафи передается в различных формах: Баниджур (jj^44), Б.най. джур,
 Абу Джур (jj* jj') или Аби Джур (jj* <jA), а также К.нар.н.к («iljJjS). Мы
полагаем, что все эти варианты одного имени следует читать как Багджур (jj^eb)
и отождествить его с именем Багчур.
 19 В тексте: К.нар.н.к (i2ljjU£).
 20 В тексте: Б.най.джур (jj^-“).
 39

не только среди знати, стремившейся вступать в родство с представи¬
телями тюркской аристократии [Chavannes 1903: 135; Бичурин II: 271;
Майтдинова 1984: 20 - 27], но и среди простого народа [СДГМII: 23 -
25; Чугуевский 1971: 153].
 Если Тургар после арабского завоевания, был номинально сохра¬
нен у власти, заняв место своего отца, и продолжил древние традиции
своих предков - владетелей Согда, то судьба его младшего брата сло¬
жилась несколько иначе.
 В историческом сочинении ал-Иа‘куби есть указание, что в правле¬
ние халифа ал-Мансура (136 - 158/754 - 775 гг.) от владетеля Ферга¬
ны, резиденция которого находилась в Кашгаре, в Мавераннахр для
переговоров с арабами прибыл посланник по имени Баничур21, т.е.
Багчур. Ему предложили принять ислам, но он наотрез отказался. За
это он был заключен в тюрьму, где находился до времени правления
халифа ал-Махди (158 - 169/775 - 785 гг.) [al-Ja‘kubi II: 465, 576].
 Этот Багчур, на наш взгляд, был не кем иным, как сыном верхов¬
ного владетеля Согда Еурака, младшим братом Тургара. В отличие от
своего брата, Багчур, по-видимому, сначала отказался принять ислам
и бежал от арабов в Китай. Это могло произойти в 744 г., когда к ки¬
тайскому Двору, наряду с многочисленными посольствами из других
владений Средней Азии, прибыло и посольство от владетеля Май-
мурга [Шефер 1981: 582], который, как известно из тех же китайских
источников, принадлежал младшему сыну Еурака Мо-чжо, т.е. Бани-
чуру (Багчуру). По-видимому, он сам возглавлял это свое последнее
посольство в Китай, куда он прибыл со своей супругой катун (хатун),
после чего не вернулся в Согд, а на обратном пути остался при дворе
владетеля Ферганы, резиденция которого находилась в Кашгаре. Там
он пребывал около 10 лет, до начала правления халифа ал-Мансура,
после чего был отправлен в Самарканд для переговоров с арабами.
Здесь арабы вновь предложили ему принять ислам, но он наотрез от¬
казался. За это он был заключен в тюрьму, где находился до времени
правления халифа ал-Махди, после чего, видимо, принял ислам.
 Из данных раннемусульманской нумизматики и письменных источ¬
ников в научной литературе хорошо известна династия тюркских пра¬
вителей, условно называемых Баничуридами или Абу Давудидами,
многочисленные представители которой правили на протяжении всего
IX в. в различных городах и областях Северного и Южного Тохарис-
тана. Родоначальник этой династии, Баничур22, был современником
 21 В тексте: Батиджур (ээ^Ч).
 22 Его имя в различных источниках и на монетных надписях приводится по-раз¬
ному: Баниджур (jj^“4), Батиджур Б.найджур Маб.н.джур
 40

халифов ал-Мансура и ал-Махди23. Кем был этот Баничур - не из¬
вестно.
 На наш взгляд, этот Баничур на самом деле носил имя Багчур24 и
был не кем иным как сыном верховного владетеля Согда Гурака.
После того как он принял ислам и был освобожден из тюрьмы, арабы
назначили его наместником Тохаристана, где именно к этому времени
ими была ликвидирована власть тюркской династии верховных владе¬
телей Тохаристана, носивших царский титул йабгу или джабгуйа. Из¬
вестно, что после окончательного завоевания Средней Азии в нач.
второй пол. VIII в. арабы ликвидировали власть почти всех местных
династий. Династия карлукских йабгу правила в Тохаристане с 618 г.,
когда верховный тюркский каган Тун-йабгу (618 - 625 гг.) передал эту
страну во владение своему старшему сыну Тарду-шаду [Бичурин II:
281]. Верховные йабгу Тохаристана принимали активное участие в
национально-освободительной борьбе народов Средней Азии против
арабов и не раз возглавляли антиарабские восстания [at-Tabari II: 1221
- 1226, 1547]. Поэтому арабы, ликвидировав их власть в правление
халифа ал-Махди, назначили наместником Тохаристана своего став¬
ленника Баничура (Багчура) - согдийского князя тюркского проис¬
хождения. В сочинении ал-Иа‘куби есть указание, что карлукский
йабгу принял ислам при содействии халифа ал-Махди [al-Ja‘kubi II:
528]. Именно с этим, видимо, и было связано последующее назначе¬
ние Баничура (Багчура) наместником Тохаристана.
 Эти события могли иметь место в конце 70-х гг. VIII в., когда ал-
Махди подавил крупное антиарабское восстание во главе с ал-Му-
канна‘, длившееся в общей сложности более 10 лет и охватившее тер¬
риторию почти всей Средней Азии. Ближайшим союзником ал-Му-
канна‘ был и верховный тюркский каган [Кадырова 1965: 110 - 125].
Восстание охватило также часть территории Тохаристана, и верхов¬
ный карлукский йабгу Тохаристана, являясь родственником верховно¬
го тюркского кагана, безусловно, не мог остаться в стороне от этих
событий и, вероятно, как и ранее, занял сторону восставших. После
подавления восстания в 163/779-80 г. ал-Махди отстранил карлукско-
 (ДЯ-У-*), Б.йан.джур (дяАй), Нахджур (jj^A'-i), Бигджур и др. В научной
 литературе это имя условно принято читать в форме Баничур [de Zambauer 1927:
202].
 23 Халифы ал-Мансур и ал-Махди правили один за другим с 136/753-54 г. по
169/785-86 г.
 24 Ср. вариант написания этого имени: Нахджур в одном из источников
 [Hamzae Ispahanensis: 49] с написанием тюркского имени Багчур в арабской гра¬
фике: Багджур Другой вариант написания этого имени: Маб.н.джур
 можно сблизить с именем упомянутого выше уйгурского хана Мойанчура.
 41

го йабгу от реальной власти в Тохаристане, заставив его принять ис¬
лам, а на его место назначил Баничура (Багчура).
 Что касается тюркского йабгу, то хотя он внешне и принял ислам,
но все же продолжал находиться в оппозиции к арабам и в 194/809-10
г. принимал участие в восстании под руководством Рафи‘ ибн ал-
Лайса [al-Ja‘kubi II: 528]. О наличии родственных связей потомков то-
харистанского Баничура (т.е. Абу Давудидов) с владетелями Самар¬
канда косвенно свидетельствует тот факт, что в 197/812-13 г. его сын
- Давуд ибн Баничур25 был назначен арабами наместником Самар¬
канда и всего Мавераннахра [al-Nasafi: 148, № 228]. Это назначение
могло быть связано с окончательной ликвидацией номинальной
власти ихшидов в Согде, после чего к реальной власти в стране был
приведен ставленник арабов, который был представителем того же
правящего рода самаркандских ихшидов и приходился внуком владе¬
телю Согда Гураку. Один из потомков Баничура, Давуд ибн ал-‘Аббас
ибн Хашим ибн Баничур26, был правителем Балха и в 258/872 г. бежал
из города, когда в него вступил Иа‘куб ибн ал-Лайс. Причем он при¬
был не куда-нибудь, а именно в Самарканд, где пребывал более года,
после чего вновь возвратился в Балх [al-Nasafi: 148, № 228].
 Согласно ан-Насафи, у самаркандского Баничура (Багчура) был
сын по имени Тархун (иj±jb) [al-Nasafi: 423, № 733; 456, № 786]. У
тохаристанского Баничура (Багчура) было 4 сына: Давуд, Хашим,
Ахмад и ал-‘Аббас [de Zambauer 1927: 202]. Вполне вероятно, что
Баничур (Багчур) мог иметь две семьи - одну в Самарканде, которая
была у него еще до принятия им ислама, а другую в Тохаристане,
которой он обзавелся после принятия ислама. Именно первая его
супруга, которая, согласно китайским источникам, имела титул катун
(хатун), приехала с ним в Китай в 744 г. и была удостоена нового
почетного титула [Chavannes 1903: 145]. Не исключено также, что
Баничур (Багчур) был в родственных отношениях с династией кар-
лукских йабгу Тохаристана, женившись на одной из их принцесс.
Нумизматические источники свидетельствуют о существовании род¬
ственных связей между династиями владетелей Согда и Тохаристана в
VI - VII вв. [Смирнова 1958: 259 - 260; Вайнберг 1972: 148]. Еще
одним свидетельством существования родственных отношений между
владетелями Согда и Тохаристана является сцена торжественного
приема иностранных посольств, прибывших к верховному владетелю
Согда Вархуману (правил около 650 - 696 гг.), изображенная в нас¬
тенных росписях главного тронного зала во дворце правителя VI - VII
 25 В тексте: Баниджур (jj^“4).
 26 В тексте: АбуДжур (jj^ jj').
 42

вв. на городище Афрасиаб. Среди этих гостей центральное место в
изображении занимает посольство «владетеля Чагана» Туранташа, о
чем говорится в бактрийской и согдийской надписях, нанесенных на
поле халата одного из послов. Предполагается, что в целом вся эта
сцена - изображение свадебной церемонии, т.е. бракосочетания сог¬
дийского владетеля и принцессы из Чаганиана, являвшегося частью
Тохаристана [Альбаум 1975: 55 - 56].
 Следовательно, у нас имеется достаточно оснований полагать, что
тохаристанские Баничуриды находились в родственных отношениях с
согдийскими ихшидами. Таким образом, арабы, отстранив карлукско-
го йабгу от власти в Тохаристане, после 163/779-80 г. назначили на его
место его же родственника из Согда. Таким же образом, ликвидировав
власть ихшида (Турхара?) в Согде, они в 197/812-13 г. назначили на
его место его же родственника (племянника) из Тохаристана Давуд
ибн Баничура (Багчура).
 Все эти данные, равно как и сведения о самаркандских потомках
Баничура (Багчура), еще раз свидетельствуют о том, что династия
согдийских ихшидов, как и многие другие династии, правившие в VI -
VIII вв. в различных городах и областях Средней Азии, была тюркс¬
кой по происхождению [Тоган 2001: 20; Лайпанов, Мизиев 1993: 16 -
28], или в значительной степени тюркизирована [Смирнова 1970: 32 -
35; Мухаммадиев 1995: 36 - 83]. Процесс этот мог начаться еще в кон¬
це VI в. или нач. VII в., когда Согд входил в состав Тюркского кагана¬
та и влияние тюрков здесь было огромным. Другими словами, тюрки
могли поставить у власти в Согде своего ставленника тюркского про¬
исхождения, потомками которого и стали самаркандские ихтииды. Сам
титул ихшид, образованный из древнеиранского корня [EI 1971: 1060;
Смирнова 1970: 50], является производным от равнозначного ему
тюркского титула шад или шид. Однако, в некоторых источниках он
приводится в формах ахшид (J^Sil) и ихшад (iluil) [Ibn Haukal: 468],
поэтому его можно рассматривать также как разновидность тюркско¬
го титула шад с приставкой ак (белый). В башкирских преданиях упо¬
минается правитель Булгара по имени Карашид, имя которого рас¬
сматривается как разновидность титула акшид [Тугаи 1994: 10].
 Из китайских источников известно, что в эпоху раннего средневе¬
ковья в Самарканде правила династия, относившаяся к древнему роду
чжаоу (т.е. джамук) [Chavannes 1903: 18, 133 - 134; Бичурин II: 27,
281, 310; Watters 1904 I: 94]. В сер. VII в. эта династия была низло¬
жена тюрками и к власти пришел военачальник по имени Фухумань,
т.е. Вархуман (около 650 - 696 гг.) из тюркского рода дулу, носивший
титул дуду или ту-ту (тутук). По тюркскому обычаю, он заплетал
 43

волосы в косу. По последним данным, слово ‘wns’w в согдийской над¬
писи на подоле одного из сановников согдийского ихшида Вархумана
во дворце правителей VII - VIII вв. на городище Афрасиаб в Самар¬
канде следует читать в форме ‘wny 'w, что передает родовое имя ихши-
дов Самарканда -on oq - «десять стрел» [Бобоёров 2007: 22 - 25]. Эти
данные указывают на то, что Вархуман принадлежал к роду верхов¬
ных правителей Западного Тюркского каганата из племени дулу или
нушиби, пришедших к власти вместо рода Ашина [Гумилев 1967: 210
- 220]. Первый тюркский ихшид Самарканда Вархуман был женат на
дочери западнотюркского кагана Тун-шеху, т.е. Тун-йабгу (правил в
618 - 630 гг.) [Бичурин II: 271; Watters 1904 I: 94]. Среди настенных
росписей в тронном зале дворца правителя на городище Афрасиаб
имеется сцена с изображением принцессы с окружающими ее девуш¬
ками. Предполагается, что на этой сцене изображена тюркская прин¬
цесса, вышедшая замуж за владетеля Согда Вархумана [Майтдинова
1984: 20-27].
 В 710 г. в Самарканде произошла еще одна смена власти, и ихши-
дом Согда стал правитель по имени У-ле-га (Гурак, Уграк), который
также был тюрком из рода туркаш [Togan 1981: 174; Смирнова 1945:
27]. В IX в. среди имен и титулов тюркских правителей Мавераннахра
упоминаются Гузак j _А) и Фурак j 4), что может быть разновид¬
ностями написания имени Гурак [Ibn Khordadhbeh: 41]. Воз¬
 можно, п р о и с \ о жд с н и с этого имени связано с этнонимом гуз ( j_A).
Имя Гурак jji) этимологизируется также от согд. ywr’kh - «гор¬
дость», «гордыня» [Frye 1954: 128, и. 148] или др.иран. *иугака -
«могучий» [Фрейман 1938: 148]. Эго имя можно также этимологизи¬
ровать от тюркского этнонима uyraq [ДГС: 363] или тюрк, оугау —
«цель», «стремление» [ДТС: 363]. В древнетюркских рунических па¬
мятниках зафиксировано имя собств. хпщ иугас [ДГС: 607]. Тюркское
происхождение этих имен представляется вполне вероятным, если
учесть, что некоторые из потомков Гурака имели чисто тюркские име¬
на, такие как Баничур (Багчур), Туркаш Баки и Тархан [al-Nasafi: 423,
№ 733; 456, № 786]. Следовательно, имя Гурак (‘wyrk, 1ш’кк) или
Гузак (^jjfc), так же, как и имена его сыновей Тургар (twry’r) и Бани¬
чур (Багчур) является тюркским.
 Таким образом, новые данные, извлеченные нами из биографичес¬
ких сочинений ан-Насафи и ас-Сам‘ани о потомках верховного прави¬
теля Согда Гурака, позволяют пролить свет на некоторые малоизвест¬
ные стороны политической жизни Средней Азии эпохи арабских заво¬
еваний.
 44

VI
 К ИСТОРИИ АРАБСКИХ КОЛОНИЙ
В СРЕДНЕЙ АЗИИ27
 Арабы знали, что тюркам принадлежала роль посредников в меж¬
дународной торговле на Великом Шелковом пути, а также об огром¬
ных природных богатствах, имеющихся в большом количестве в под¬
властных им территориях, в частности, в Средней Азии, являвшейся в
то время частью Западного Тюркского каганата. Поэтому, они особое
значение придавали среднеазиатскому региону, в частности, городу
Самарканду. Об этом свидетельствуют хадисы, связанные с изречени¬
ями пророка Мухаммада, который называл Самарканд «ал-Мадина ал-
махфуза» ЯьлЛ), т.е. «городом, охраняемым ангелами» [al-Na-
 safi: 292]. Он говорил: «После меня будет завоеван город в Хорасане
за рекой Джайхун, который называется Самарканд. В день Суда вста¬
нут все мертвые из жителей этого города, и стар, и млад, и мужчины,
и женщины; и будут они стоять вместе с погибшими за веру [al-Nasafi:
635]. Согласно другому хадису, пророк Мухаммад говорил: «Этот го¬
род, расположенный в каменистой местности, называется «охраняе¬
мым», потому, что около кащдых из его ворот стоят по 500 тысяч ан¬
гелов, которые охраняют и восхваляют этот город. Над городом стоят
еще 500 тысяч ангелов, которые раскрыли свои крылья для того, что¬
бы охранять его жителей и всех, кто находится в нем. Над городом
есть еще один ангел, у которого тысяча голов, тысяча ртов и тысяча
языков, которые все призывают: «О, Всевышний! О, Единственный!
О, Вечный! О, Единый! О, Постоянный! Оберегай этот охраняемый
город так же, как ты создал его!» За этим городом находится один из
райских садов, который называется Катванской пустыней. За предела¬
ми этого города имеется колодец с белой, сладкой и пресной водой.
Тот, кто выпил из него воду, он словно выпил райскую воду, а тот, кто
умывался в ней, он отпускается от своих грехов и становится таким,
каким был в тот день, когда его родила мать. За пределами города на
расстоянии трех фарсахов стоят четыре ангела в человеческом облике
- один с правой стороны, другой - с левой, третий - справа от киблы и
еще один - слева от киблы. Все они кружатся вокруг города и охра¬
няют его. Позади этих ангелов есть долина, а в ней - змея в челове-
 27 Настоящая статья была опубликована также на арабском языке под названием
«jfrSN f-'jj Ца Ц;1* С&3 АЯ» («Наукад Курайш - город арабов в Маверан-
нахре») [Камолиддин 1995: 25 - 32].
 45

ческом облике, которая призывает: «О, Милосердный мира сего! О,
Милостивый мира загробного! Смилуйся над теми, кто находится в
этом городе!» И их просьба исполняется. Тот, кто прочитал в этом
городе два раката молитвы, Аллах принимает от него это как 70
ракатое; тот, кто читал в нем молитву целую ночь, Аллах принимает
от него это как за 60 лет; тот, кто держал в нем пост один день, это
будет равняться посту в течение целого века; тот, кто накормил в нем
одного бедного, в его дом никогда не войдет нищета; тот, кто умер в
этом Охраняемом городе, он словно умер на седьмом небе, а тот, кто
умер на седьмом небе, он присоединяется к ангелам в раю» [al-Nasafi:
652].
 Эти два хадиса, особенно второй, свидетельствуют о том, насколь¬
ко важное значение пророк Мухаммад придавал Самарканду и уже
заранее предопределял и предрасполагал своих сподвижников (асха¬
бое) к завоеванию этого города, а значит и всей страны, которая в то
время входила в состав Западного Тюркского каганата. Так, по преда¬
нию, один из ближайших асхабое (iJ^^I) пророка Мухаммада, Анас
ибн Малик, говорил: «Если ты был в Самарканде, то ты свободен пе¬
ред лицом Всевышнего Аллаха, а погибший за веру в Самарканде по¬
падает прямо в рай» [al-Nasafi: 635]. Другой из асхабое по имени Ибн
‘Уйайна говорил: «Провести одну ночь на подстилках за рекой
Джайхун лучше, чем сто благочестивых оправданий» [al-Nasafi: 250].
 Эти призывы не могли остаться без внимания других асхабое и их
последователей (ат-таби‘ин), многие из которых лично принимали
участие в завоевательных войнах арабов на восточном фронте, конеч¬
ной целью которого, по всей вероятности, был город Самарканд. Так,
в 45/665-66 г. один из асхабое ал-Хакам ибн ‘Амр ал-Гифари (ум. в
50/670-71 г.) был назначен наместником Хорасана и до конца своих
дней жил в Мерве, который был главным опорным пунктом арабов в
Хорасане. Отсюда он совершал военные походы в Тур, Фараванд,
Ашалл и другие области Тохаристана [at-Tabari II: 81]. В 48/668-69 г.
наместником Хорасана был назначен другой сподвижник пророка Му¬
хаммада Талиб ибн Фадала ал-Лайси [at-Tabari I: 85]. В Мерве проте¬
кала жизнь еще одного из асхабое Бурайды ибн ал-Хусайба ал-Аслами
(ум. в 61/680-81 г.). Оба они были похоронены на кладбище Таннур-
гаран в Мерве [ас-Сам‘ани III: 261; IV: 157]. Рядом с ними были
похоронены также братья ал-Хакама - Гатфан, ‘Атиййа и Рафи‘, сы¬
новья ‘Амра ал-Гифари, которые также были асхабами пророка Му¬
хаммада. По некоторым данным, здесь же был похоронен родствен¬
ник пророка Мухаммада Кусам ибн ал-‘Аббас, который был убит в
Самарканде, а затем перенесен и похоронен в Мерве [ас-Сам‘ани IX:
 46

166]. В последующие века эти могилы почитались местным населени¬
ем как святые места [ас-Сам‘ани IX: 165], а в XV в. над ними были
сооружены два мавзолея [Пугаченкова 1958: 400 - 402].
 До нашего времени дошло также множество преданий о так назы¬
ваемой «мученической смерти» сподвижников пророка Мухаммада в
Средней Азии. Так, несколько могил сподвижников пророка Мухам¬
мада и их последователей имеется в Бухаре: Ка‘б ибн Мути‘, извест¬
ный как Ка‘б ал-Ахбар (ум. в 32/652-53 г.), сын ‘Абд Аллах ибн ал-
‘Аббас ибн ‘Абд ал-Мутталиба (ум. в 68/687-88 г.), ‘Икрима, который
был клиентом ‘Абд Аллах ибн ал-‘Аббас ибн ‘Абд ал-Мутталиба, Ух-
бан ибн Аус ал-Аслами Абу Укбат, Аббан ибн ‘Усман ибн ‘Аффан
(ум. в 86/705 г.) и др. [Гафурова 1992: 56 - 62].
 В Самарканде находится мнимая могила, в которой по преданию,
был похоронен двоюродный брат пророка Мухаммада - Кусам ибн ал-
‘Аббас, убитый в Самарканде в 54/673-74 или 56/675-76 г. В XI в. над
ней был сооружен мавзолей существующий до сих пор и известный
под названием Шах-и Зинда. Кусам ибн ал-‘Аббас, который считался
первым проповедником ислама в Средней Азии, был объявлен свя¬
тым, и поэтому вокруг его могилы впоследствии образовалось боль¬
шое кладбище, где хоронили наиболее знаменитых людей Самаркан¬
да. Так, недалеко от мавзолея Шах-и Зинда, по преданию, были похо¬
ронены сподвижники Кусам ибн ал-‘Аббаса: шайх ал-ислам Ходжа
Абу-л-Хасан, Ходжа Мухаммад ал-Хамави, Ходжа ‘Абди Берун, Ход¬
жа Данийал, Ходжа Мухаммад ибн Васиа, Абу Наср ал-Кассаб, Му¬
хаммад ибн Малик Аштар, а также дядя Кусам ибн ал-‘Аббаса и некий
«амир Хорасана» [Абу Тохирхожа: 28 - 33].
 Наличие перечисленных могил, а также сведения, содержащиеся в
преданиях, свидетельствуют о том, что многие из асхабов, руководст¬
вуясь изречениями пророка Мухаммада, возможно, действительно
принимали участие в ранних походах арабов в Среднюю Азию или, по
крайней мере, считали это своим долгом. Впоследствии этим хадисам,
как и всем другим так называемым «праведным» хадисам, была при¬
дана законная сила, в результате чего участие в джихаде, т.е. борьбе с
«неверными», а по существу, в завоевательных войнах, считалось дол¬
гом и честью каждого правоверного мусульманина. Именно поэтому в
эпоху Арабского халифата, особенно в период правления династий
Тахиридов и Саманидов, не где-нибудь, а именно в Самарканде актив¬
но действовали многочисленные отряды так называемых газиее
(зт.е. борцов за веру, в которые стекались правоверные мусуль¬
мане со всех концов Арабского халифата. Эти отряды, постоянно по¬
полнявшиеся новыми добровольцами, вели борьбу против «невер¬
 47

ных», которыми в то время считали согдийцев и тюрков, боровшихся
за освобождение своей родины от иноземных завоевателей. К X в.
после принятия ислама тюрками отряды газиее уже утратили свое
первоначальное значение, но, все еще продолжая функционировать,
перешли на сторону своих бывших врагов и принимали самое актив¬
ное участие в антихалифатских и антисаманидских восстаниях мест¬
ных жителей Самарканда - согдийцев и тюрков [Резван 1991: 52 - 53].
 Есть основания полагать, что асхабы и их последователи, прибыв в
Самарканд, не остановились здесь, и пошли дальше. Автор XIII в.
Джамал ал-Карши рассказывает о двух коллективных могилах 2800
асхабое и их последователей (ат-таби‘ин), которые находилась в
местности Сафид Булан (СРч 44-) в Фергане. По преданию, они были
отправлены халифом ‘Усман ибн ‘Аффаном (правил в 23 - 35/644 -
656 гг.) под предводительством Мухаммад ибн Джарира и все пали в
бою с неверными [ал-Карши: 149]. В настоящее время эти мнимые
или действительные могилы находятся на древнем кладбище у киш¬
лака Сафид Булан в долине Касансая в 50 км к северу от Намангана на
территории Киргизии [Бернштам 1950: 86 - 95]. В XI в. над ними
были сооружены сохранившиеся до наших дней мавзолеи Шах-Фазил
и Каллахана [Имангулов 2002].
 Согласно другому преданию, в правление Абу Бакра ас-Сиддика
(правил в 11 - 13/632 - 634 гг.) в город Узганд в Фергане из ал-Мади-
ны во главе большого войска, состоящего из 12 тыс. сподвижников
(асхаб) пророка Мухаммада отправился ‘Абд ар-Рахман ибн Халид
ибн ал-Валид. Все они были убиты в бою с неверными, пав «мучени¬
ческой смертью». А в правление халифа ‘Али ибн Абу Талиба (правил
в 35 - 40/656 - 661 гг.) в Узганде, якобы, было убито 30 тыс. последо¬
вателей (ат-таби ‘ин) пророка Мухаммада [Койлакы: 24 - 28].
 Завоевательные войны арабов и борьба за распространение ислама
сопровождались активной политикой колонизации завоеванных стран.
В 45/665-66 г. халиф Му‘авийа назначил Зийад ибн Абу Суфйана
наместником ал-Басры, Сиджистана и Хорасана [at-Tabari II: 73]. Пос¬
ледний разделил Хорасан на 4 части и в каждой из них поставил
наместника. Наместником Мерва был назначен некий Умайр ибн Ах-
мар, который первым поселил арабов в городе Мерве [al-Beladsori: 409
- 410]. Следует отметить, что арабы селились не только в самом
городе Мерве, но и в многочисленных селениях области Мерва, таких
как Фаннин (ОЙ), Бурсанджирд (-я), Бузаншах (»1& jjj), Дариджак
(.Ун J-), Джунуджирд (-ин-н), Зарийан (oWJj), Кулашкирд (-
или Джулашджирд (->н-^и), Михриджан (uWhj^1), Фурсабад (ibC-aja),
Шаввал ( J'h-) и др. В местах своего нового расселения арабы, как
 48

правило, сразу принимали новые нисбы по названию того или иного
города или селения, в результате чего в письменной традиции они
рассматривались как местные жители и на первый взгляд ничем от
них не отличались [Камалиддинов 1993: 161]. Только прямое указание
источника или исконно арабские доисламские имена тех или иных
лиц, упоминаемых в источниках, могли служить определению их при¬
надлежности к арабскому этносу.
 Зийад ибн Абу Суфйан позднее отправил в Хорасан ар-Раби‘ ибн
Зийада с огромным войском численностью 50 тыс. воинов, половину
которых составляли выходцы из ал-Басры, а половину - из ал-Куфы
[at-Tabari II: 81]. На этот раз арабы взяли с собой свои семьи, и ар-
Раби‘ расселил их на хорасанских землях, расположенных до Аму¬
дарьи [al-Beladsori: 410]. Если полагать, что каждая арабская семья
состояла в среднем из 4 - 5 человек, то общая численность арабов,
пришедших с ар-Раби‘ в Хорасан, составляла примерно 200 тыс. чело¬
век. До этого в Хорасане было расквартировано около 20 тыс. араб¬
ских воинов. Расселяясь в Хорасане, арабы тем самым хотели укре¬
пить свои позиции на завоеванной территории и уже оттуда вести
свою дальнейшую экспансию на восток [Gibb 1923: 17].
 В 61/680-81 г. халиф Иазид назначил наместником Хорасана Салм
ибн Зийада, который со своим сирийским войском, а также 6-тысяч¬
ным войском, состоявшим из отборных воинов ал-Басры, прибыл в
Хорасан. Среди них были ал-Мухаллаб ибн Абу Суфра, ‘Абд Аллах
ибн Хазим ас-Сулами и Ханзала ибн ‘Арада и другие опытные воена¬
чальники, ранее неоднократно принимавшие участие в завоеватель¬
ных войнах [at-Tabari II: 392 - 393; al-Jakubi: 298]. Есть основания по¬
лагать, что и эти арабские воины прибыли в Мерв вместе со своими
семьями.
 В источниках приводятся некоторые данные о принадлежности
этих воинов к тем или иным арабским племенам. Большую часть всех
арабских воинов составляли арабы из северо-арабских племен мудар
(низар, дабба, кайс айлан, йа'сур, сакиф) и тамим (‘амр б. ханзала,
раби‘а б. ханзала, залим, джушам б. са‘д б. зайд манат, ал-абна,
малик б. са‘д, утарид), но кроме них упоминаются также арабы из
таких племен как раби‘а, бакр б. еа’ил, сухайб, джушам, абан б.
дарим, ‘аббад, ‘абс, адавиййа, ‘ади (‘ади ар-рибаб, ‘ади б. ‘абд
манат), худжр б. ‘ади, ‘амир, ‘амр б. са‘д, ‘амм, ‘амр б. шайбан б.
зухл, аназа, анбар, асад, ал-‘атик, ‘ауф б. (ка‘б) б. са‘д, баджила,
бал ‘ам, таглиб (барза), бахила, бурджум, галиб, гатафан, кайс (гани),
гудана, дарим, джахдар, джу ‘фи, дисар, дубай ‘а, захран, ал-йахмад,
йашкур, ка б, кайс б. са‘лаба, калб, килаб, кинана, кинда, курай‘,
 49

курайш, лайс, мазхидж, ма ‘н, махра, мука ’ис, мурра, наджийа, наср,
нумайр, раби ‘а, садиф, са ‘лаба б. йарбу', са ‘лаба б. шайбам, сулайм
(харам), таглиб, тайм, тайм ал-лат, тайм б. мурра, увафа, ал-
‘уджайф, фазара, ханзала, хазим, ханифа, хиффам б. ‘ади б. ханифа,
хилал, химйар, химмам, хузайл [ат-Табари: указатель]. Не менее широ¬
ко в арабо-мусульманской армии были представлены и южноарабские
племена, выходцы из Омана и Йемена: ал-азд (мазун, хуза'а) и др.
[Гоибов 1987:383 -441].
 В Хорасане Салм создал большую армию, включив в нее также
осевших здесь арабов, и начал военные походы в Мавераннахр [al-
Beladsori: 413]. В свой первый поход на Бухару он взял с собой свою
жену Умм Мухаммад, которая согласно арабским преданиям, стала
первой арабкой, перешедшей Амударью [at-Tabari II: 395]. При Салме
арабы впервые перезимовали в Мавераннахре, а не возвратились на
зимовку в Мерв. В Согде у него родился сын, которого он назвал ас-
Сугди [al-Beladsori: 413].
 Следующий наиболее интенсивный этап арабской колонизации
Средней Азии был связан с активизацией военных походов арабов в
правление наместника Хорасана Кутайбы ибн Муслима (правил в 86 -
96/705 - 715 гг.). Он завоевал почти все города Тохаристана и Маве-
раннахра и в каждом завоеванном городе он требовал освободить по¬
ловину города для размещения своих войск [Наршахий: 44 - 55;
Смирнова 1957: 119 - 134]. В некоторых случаях арабы занимали весь
город, вынуждая всех горожан покинуть свои дома и переселиться в
другие места. В X в. приблизительно на полпути из Насафа в Кеш
находился город Наукад Курайш (А.А 4Р) [al-Istakhri: 343; Ibn Hau-
kal: 502, 521]. Первая часть этого сложносоставного топонима Наукад
(4я) или Наукат (^А) [Худуд ал-‘алем: 24а; Hudud al-‘Alam: 114] в
переводе с согдийского означает «новая крепость» или «новый город»
[Лурье 2004: 89, 234]. М.Е.Массон считал это название географи¬
ческим термином, широко распространенным в средние века по всей
территории Средней Азии [Массон 1973: 7]. Только в Южном Согде
было известно несколько пунктов с таким названием [al-Sam‘ani:
571R], Что касается второй части этого топонима, то он представляет
собой этноним курайш, а это свидетельствует о том, что в первые века
ислама здесь существовала колония арабов-курайшитов [Бартольд
1965: 206]. Курайшиты составляли большую часть войск Кутайбы ибн
Муслима, который сам происходил из этого племени и, возможно,
передал этот город во владение своим соплеменникам.
 После разрушения арабами города Балха в 90/709-10 г. военачаль¬
ник Асад ибн ‘Абд Аллах (ум. в 120/737-38 г.) переселил всех его жи-
 50

телей в город Барукан расположенный на расстоянии 2-х фар-
 сахов от Балха. С этого времени Барукан стал местом пребывания
арабских войск и арабских наместников Балха и Тохаристана [at-Ta-
bari II: 1206, 1490]. В 107/725-26 г., когда Асад ибн ‘Абд Аллах был
назначен наместником Хорасана (правил в 106 - 109/724 - 728 гг.) он
восстановил город Балх на его прежнем месте и переселил сюда всех
арабов из Барукана [at-Tabari II: 1488]. По мнению В.В .Барто льда, это
был единственный в истории случай, когда завоеватели разрушили
город и сами же его восстановили [Бартольд 1963: 128]. В «Истории
Балха», написанной в XII в. на фарси, упоминаются названия 11 го¬
родских кварталов (махалла) Балха, большинство которых были пост¬
роены в правление Асад ибн ‘Абд Аллаха. Некоторые из этих кварта¬
лов назывались именами арабских военачальников, которые, по-види¬
мому, руководили строительством города, а затем были расселены
здесь вместе со своими воинами и семьями. Эго - квартал ал-Харб
ибн Газвана, квартал ал-Мухаллаб ибн Рашида, квартал аш-Шукри,
квартал ал-Мукатила ибн Сулаймана, квартал ‘Абд ал-‘Азиза ал-Мук-
ри’, квартал ал-Мукатила ал-Мукри’, квартал ал-Мухаллаба, квартал
ал-Муджахида, квартал Абу Фатима и др. [Ахмедов 1982: 18].
 В источниках имеются также сведения о том, в каких местах были
расселены те или иные арабские племена. Так, в рустаке Вадар (/-s) в
области Самарканда жили арабы из племени бакр ибн ва ’ил, которых
называли также ас-сиба‘иййа (a^L^JI) [Ibn Haukal: 499]. Арабы из пле¬
мени ал-азд населяли город Хулм (Дк) [al-Moqaddasi: 303], а арабы из
племени тамим населяли город Симинджан (jU'un) в Тохаристане
[ас-Сам‘ани VII: 150], а также область Кубадийан (иДСа), расположен¬
ную в бассейне верхнего течения Амударьи [ас-Сам‘ани X: 42].
 В средневековой топонимии Средней Азии имеется множество то¬
понимов, связанных с арабами. Так, название крепости Каср ал-Ахнаф
(Uib.VI j-^2) и окружающего ее рустака j) было связано с
 именем арабского военачальника ал-Ахнаф ибн Кайса (ум. в 67/686-87
г.) [at-Tabari I: 2898 - 2904]. в области Фарабра на пути в Бухару в X в.
находилась крепость (хисн) Умм Джа‘фар (>*?■ Д [Ibn Khordadhbeh:
25] в области Балха упоминается селение Кутанан (u'-uS), которое было
также известно как селение Зурайка ибн Касира ас-Са‘ди [Jacut IV:
235]. В районе города Валвалидж (Д'3j) в Тохаристане упоминается
селение Бистама ибн Суры ибн ‘Амира ибн Мусавира и город Карид
‘Амир (j4^ JS) [ibn Khordadhbeh: 34]. В X в. в Тохаристане упоми¬
нается город Сарай ‘Асим (^Ь ^Iju) [al-Moqaddasi: 296]28.
 28 	Подробнее об арабских антропотопонимах в средневековой топонимии Средней
Азии см.: Камолиддин 2006: 38 - 43; 2010: 379 - 394.
 51

Из данных источников следует, что в дальнейшем арабы селились
не только в городах, но и в сельской местности. Возможно также, что
после окончания завоевательных войн и установлением мирной жизни
часть арабов переселилась из городов в сельскую местность, где стала
заниматься своим традиционным занятием - скотоводством. По дан¬
ным арабских географов X в. в области Джузджан находился рустак
Андхуд центром которого был город Уштурдж (тjlSI). Эго
 был небольшой город, расположенный в пустыне, которому подчиня¬
лись 7 селений и поселения курдов, владевших стадами овец и верб¬
людов [al-Istakhri: 270; Ibn Haukal: 443]. Согласно «Худуд ал-‘алам», в
степях Джузджана проживало около 20 тыс. арабов, которые имели
многочисленные стада овец и верблюдов. У них был свой правитель,
который назначался владетелем Джузджана и регулярно предоставлял
ему дань. Эти арабы были самыми богатыми арабами в Хорасане. В
пустыне Джузджана упоминается также обширное, цветущее и бога¬
тое селение Хауш (сАяО, в котором в летнее время жили арабы [Hu-
dud al-‘Alam: 108]. В конце X в. последний саманидский амир ал-Мун-
тасир, бежавший от Караханидов, на пути от Амударьи в Андхуд на¬
шел на пастбищах и лугах большое число стад овец, которые он захва¬
тил и распределил между своими воинами [ал-‘Утби 1988: 44].
 Из этих данных следует, что в средние века в окрестностях Андху-
да проживало большое количество арабов, которые занимались ското¬
водством. Эти же арабы, по-видимому, имеются в виду в сочинениях
ал-Истахри и Ибн Хаукала, которые называют их «курдами» (-'jSVI)
[al-Istakhri: 270; Ibn Haukal: 443].
 В настоящее время Андхой (Андхуд) представляет собой оазис в
пустыне и является главным центром торговли каракулем [Mizuno
1968: 506]. Эго говорит о том, что овцеводство, которое было здесь
традиционным еще в IX в., продолжало оставаться основным заняти¬
ем местного населения на протяжении всего средневековья и сохрани¬
лось до сих пор. Вполне вероятно, что овцеводство было здесь разви¬
то уже в эпоху раннего средневековья, т.е. в VI - VII вв., когда в То-
харистане правили тюрки. После арабского завоевания тюркские ско¬
товоды были вынуждены покинуть свои пастбища, после чего их мес¬
то заняли арабы. Еще в конце XIX в. они составляли большой про¬
цент местного населения в Андхое [Кабул 1847: 318].
 Примерно такая же ситуация имела место и в долине Кашкадарьи.
В средние века здесь существовал город Наукад Курайш, который, су¬
дя по его названию, был населен арабами. Именно их потомками, по-
видимому, и являются современные арабы Кашкадарьинской области,
которые после упадка своего города в период позднего средневековья
 52

переселились в другие, главным образом, равнинные части долины,
где на их пребывание указывает местная топонимия. Так, центр
кишлака Чарвадар в Чиракчинском тумане называется Арабхона, а
центр кишлака Кунчикар, расположенного на расстоянии 1 км к вос¬
току от Шахрисабза, называется Араббанд. Такое же название имеет
кишлак Араббанд в Кукдалинском тумане [Узбекистан 1986: 239 -
240]. В районах к западу от Карши часть населения также составляют
арабы [Кабанов 1950: 85 - 86]. С арабами связано и название восточ¬
ных ворот старой крепости Шахрисабза - Арабон-дарваза. В кишлаке
Эски Нишан Нишанского тумана имеется гузар Арабовул; в городе
Касан, а также в Камаши и Урта Даре - гузары Арабтуда, в Касанском
тумане - гузар Арабтупор. Кишлаки с названием Арабхона имеются в
Каршинском, Касанском, Шахрисабзском и Китабском туманах Каш-
кадарьинского еилаята. Кроме того, в различных туманах еилаята
имеются речки и саи с названием Арабсай [Нафасов 1988: 17].
 Таким образом, в эпоху раннего ислама арабские завоеватели вели
активную колонизационную политику в Средней Азии, особенно в
Согде и Тохаристане. Большая часть арабов, живших в городах, со
временем ассимилировалась с персами и впоследствии вошла в состав
таджикского народа, а остальная часть ассимилировалась с тюркоя¬
зычным населением. Небольшая часть арабов, живших в областях и
занимавшихся своим традиционным занятием - скотоводством, до сих
пор сохранила свой язык и самобытность. В настоящее время большая
их часть ассимилировалась с узбеками.
 53

VII
 ИЗ ИСТОРИИ ДОМУСУЛЬМАНСКИХ КУЛЬТОВ
СРЕДНЕЙ АЗИИ29
 Средняя Азия, находясь на перекрестке важнейших торгово-эконо¬
мических и военно-дипломатических путей, связывавших Восток и
Запад, всегда находилась в сфере влияния мировых культур и рели¬
гий. Поэтому в доисламское время среди населения этого региона бы¬
ли распространены различные мировые религии, такие как зороаст¬
ризм (маздеистского толка), буддизм (хинаянского толка), христианс¬
тво (несторианского толка) и др. После арабского завоевания в VII -
VIII вв. и. э. все эти религии постепенно были вытеснены с террито¬
рии Средней Азии, уступая место новой мировой религии - исламу.
Однако процесс этот происходил не так просто. Многие данные сви¬
детельствуют о том, что, хотя ислам и был утвержден официально на
всей территории Средней Азии, доисламские культы еще долгое вре¬
мя играли значительную роль в духовной жизни местного населения,
многие представители которого еще не одно столетие продолжали
тайно исповедовать веру своих предков.
 В средневековых арабоязычных источниках приводятся ценные
сведения по истории распространения ислама среди населения Сред¬
ней Азии и, в частности, о принятии ислама некоторыми крупными
общественно-политическими и религиозными деятелями доисламско¬
го времени. Так, по данным Абу Са‘да ас-Сам‘ани (XII в.), первым
согдийцем, принявшим ислам, был огнепоклонник (<^j^>) по имени
Азракийан (jbSjjl) или Арзакийан (jL£jjl); живший в Бухаре в сер.
VII в. Он был купцом и выехал с торговыми целями из Бухары в
Китай. Оттуда он сел на корабль и морским путем прибыл в ал-Басру.
Затем он отправился к халифу ‘Али ибн Абу Талибу (правил в 35 -
40/656 - 661 гг.) и при его содействии принял ислам. В X в. в Бухаре
жил один из его потомков по имени Абу ‘Абд Аллах Мухаммад ибн
ал-Хасан ибн Наср ибн Бабадж ибн Азракийан ал-Азракийани (ум. в
344/955-56 г.), занимавшийся изучением хадисов [ас-Сам‘ани I: 181,
203].
 29 	Настоящая статья была также опубликована в сокращенном виде [Камолиддин
2005: 344 - 346]. Часть ее была опубликована также в Материалах научной кон¬
ференции по результатам совместных Узбекско-Итальянских исследований в
археологии и востоковедении (Бухара 26 - 27 сентября 2003 г.) [Камолиддин
2006: 55 -59].
 55

Интересный рассказ о массовом принятии ислама жителями Буха¬
ры приводит другой автор XII в., Абу Хафс ан-Насафи, согласно
которому, когда арабский полководец Кутайба ибн Муслим (ум. в
96/714-15 г.) осадил Бухару, дихкан, т.е. правитель города послал ему
письмо следующего содержания: «Я отправлю к тебе одного из самых
сильных ученых огнепоклонников в моих владениях для того, чтобы
он вступил с тобой в дискуссию и послушал твои проповеди. Если
тебе удастся призвать его к своей вере, то и я последую за тобой. Но
если твои старания окажутся напрасными, то я не отступлю от своей
веры, и буду воевать против тебя». Затем дихкан отправил к нему
жреца по имени Хуштийар (который был самым авторитетным
из всех зороастрийских жрецов Бухары и жил в селении Курджан
А). Кутайба ибн Муслим ознакомил его с основами ислама и
описал достоинства пророка Мухаммада. После этого Хуштийар убе¬
дился, что он прав и принял ислам. Когда это известие дошло до
дихкана Бухары, его охватил сильный страх, и он бежал в страну
тюрков (^1Jill Jib)30, а жители Бухары все приняли ислам [al-Nasafi:
325-326, № 527].
 Из других источников известно, что Кутайба ибн Муслим завоевал
Бухару в 90/708-09 г. [at-Tabari II: 1201 - 1203], но соборную мечеть
построил намного позже, в 94/712-13 г., на месте языческого храма
идолопоклонников [Наршахий: 47]. К этому времени, вероятно, отно¬
сится и окончательное принятие ислама жителями Бухары. До этого
жители Бухары по принуждению Кутайбы трижды принимали ислам,
но затем вновь возвращались к своей вере, и продолжали поклоняться
идолам [Наршахий: 47]. События, изложенные в рассказе ан-Насафи,
имели место, скорее всего, в 90/708-09 г., т.е. при первом завоевании
Бухары войсками Кутайбы ибн Муслима, после чего часть жителей
города, исповедовавшая огнепоклонничество, приняла ислам. Однако,
другая часть бухарцев, поклонявшаяся идолам, по-видимому, остава¬
лась при своей вере до 94/712-13 г., после чего их главный храм был
разрушен, а на его месте была построена соборная мечеть.
 В источниках приводятся сведения еще об одном священнике Буха¬
ры по имени Мах (&Ц, который принял ислам и превратил свой дом,
т.е. вероятно, языческий храм, в мусульманскую мечеть [al-Sam‘ani
499V]. По данным Наршахи, Мах был правителем Бухары и поклонял¬
ся идолам. Впоследствии жители Бухары превратили его дворец в
храм огнепоклонников, который по традиции продолжали называть
«храмом Маха» или «домом Маха». После завоевания Бухары арабами
 30 	Здесь имеется в виду северная часть Средней Азии, где имел местопребывание
тюркский каган.
 56

на месте этого храма была построена мусульманская мечеть, которая в
X - XII вв. называлась «мечетью Маха» [Наршахий: 26 - 27]. Мечеть
Маха X - XII вв. отождествляется с более поздней мечетью Магоки
Аттори (з j'-bc. сохранившейся до нашего времени. По археоло¬
гическим данным, она действительно была построена на месте дому-
сульманского монументального культового здания [Шишкин 1948: 3 -
21].
 Таким образом, из данных средневековых источников нам извест¬
ны имена нескольких представителей высшего духовенства огнепок¬
лонников и идолопоклонников доисламской Бухары, какими являлись
Азракийан (jbSjjl), его сын Бабадж (тЬЬ), а также Хуштийар (jULSi) и
Мах (&Ц, принявшие ислам во второй пол. VII и нач. VIII вв. К их
числу следует добавить также двух высших предков имама Абу ‘Абд
Аллах Мухаммад ибн Исма‘ила ал-Бухари (ум. в 256/869-70 г.) по
имени Бардизба у.) и ал-Мугира (» jA-4'), которые также были
огнепоклонниками. Первый из них, Бардизба (чтение условное), по-
видимому, был современником Хуштийара и Маха, но в отличие от
них он не принял ислам в правление Кутайбы ибн Муслима, и остался
верным своей вере. Его сын ал-Мугира, настоящее имя которого нам
неизвестно, принял ислам уже после смерти Кутайбы ибн Муслима
при содействии арабского наместника Бухары Иамана ал-Джу‘фи [ас-
Сам‘ани III: 268], правившего около 97 - 98/715 - 716 гг. Тот факт, что
он принял ислам при содействии самого арабского наместника Буха¬
ры, свидетельствует о том, что он, так же как и его отец Бардизба, по-
видимому, занимал высокое положение в бухарском обществе предис-
ламского времени и, скорее всего, принадлежал к местной зороаст-
рийской (маздеистской) духовно-религиозной элите.
 Потомки этих бухарских зороастрийцев были уже правоверными
мусульманами, а некоторые из них даже стали известными передат¬
чиками хадисов, такие как, например, потомок Азракийана в 6-м поко¬
лении Абу ‘Абд Аллах Мухаммад ибн ал-Хасан ал-Бухари (ум. в 344/
955-56 г.) и потомок Бардизбы в 5-м поколении Абу ‘Абд Аллах Му¬
хаммад ибн Исма‘ил ал-Бухари (ум. 256/869-70 г.). Однако данные ис¬
точников свидетельствуют о том, что не все потомки бухарских огне-
поклоников после арабского завоевания остались жить в Бухаре, и не¬
которые из них предпочли покинуть город, занятый мусульманами. К
числу таких относятся и потомки вышеупомянутого Хуштийара, ко¬
торый был одним из главных зороастрийских жрецов доисламской Бу¬
хары. Источники сообщают, что после того, как Хуштийар принял ис¬
лам, его сын по имени ан-Надр переехал в Насаф и пустил там корни
[al-Nasafi: 325 - 326]. Его потомки, вероятно, в 4-м или 5-м поколе¬
 57

нии, Тахир ибн Махмуд ан-Насафи (ум. в 289/901-02 г.) и ‘Абд Аллах
ибн ‘Абдувайх ан-Насафи (ум. в 286/898-99 г.) были известными в На-
сафе передатчиками хадисов [al-Nasafi: 580, № 449].
 В этой связи следует отметить, что переезд Хуштийара или его сы¬
на из Бухары в Насаф, по-видимому, был не случайным. Для этого
достаточно вспомнить политическую ситуацию, сложившуюся в Сог-
де после завоевания его арабами. Известно, что последним представи¬
телем династии доисламских правителей Согда был ихшид по имени
Тургар или Турхар, точное имя которого известно нам только по мо¬
нетам (twry’r) [Смирнова 1981: 43 - 45]. Имеется два типа монет Тур-
хара. Первый тип своих монет он выпускал по образцу монет своего
отца - Гурака, в качестве престолонаследника, в Иштихане, который
был передан ему во владение в 731 г. [Бичурин II: 275, 287]. После
смерти Гурака в 738 г. Турхар становится ихшидом всего Согда и на¬
чинает выпуск монет с дополнительным знаком в виде полумесяца в
одном из городов Согда, имевшим второстепенное значение [Ахунба-
баев 1986: 94].
 Существует мнение, что, судя по плотности и количеству находок
монет 2-го типа, этим городом мог быть Насаф или Нахшаб в Южном
Согде [Смирнова 1981: 45 - 46], куда, следовательно, была перенесена
из Самарканда и столица всего доисламского Согда, т.е. местопребы¬
вание владетелей правящего рода ихшидов. Исследуя арабоязычные
источники, нам удалось выявить двух жителей этого города, которые,
судя по их родословным, могли быть потомками последнего ихшида
Турхара. Один из них - Абу Ахмад Талиб ибн ‘Али ибн ал-Хасан ибн
Турхар аш-Ширакаси ан-Насафи (ум. в 288/900-01 г.) из селения
Ширакас лА) в области Насафа [al-Nasafi: 290, 465], а второй - Абу
Исхак Ибрахим ибн Абу ‘Али Мухаммад ибн Абу ‘Абд Аллах Мухам¬
мад ибн ‘Амр ибн Салих ибн ал-Хасан ибн Турхар ан-Насафи ат-Тур-
хари (конец X - нач. XI вв.) из жителей Нахшаба [ас-Сам‘ани VIII:
261]. Оба они были известными передатчиками хадисов. Написание
имени Турхар (J^-jj^) в арабской графике позволяет твердо отождест¬
вить его с именем Турхар (twry’r), зафиксированным на согдийских
монетах.
 Таким образом, можно с достаточным основанием предполагать,
что после смерти владетеля Согда Гурака, имевшей место, согласно
китайским источникам, в 738 г., или чуть раньше, центр общественно-
политической, культурной и духовно-религиозной жизни местного на¬
селения всего Согда, включая Самарканд и Бухару, занятых арабами,
был перенесен в долину Кашкадарьи, а именно в город Насаф, точнее
в расположенную рядом с ним бывшую столицу Южного Согда доис-
 58

дамского времени - город Нахшаб, остатками которого является круп¬
ное раннесредневековое городище Кала-и Заххок-и Марон [Массон
1973: 21]. После арабского завоевания центр политической жизни пе¬
ремещается на городище Шуллюктепа, являющееся остатками города
Насафа, названного так арабами и ставшего столицей Южного Согда
средневекового времени. Вместе с тем, жизнь на городище Кала-и
Заххок-и Марон не замирает, и продолжает функционировать в сред¬
ние века в его центральной части [Лунина 1984: 15]. В средневековых
источниках оно упоминается как «селение Нахшаб» A: J), распо¬
ложенное в области Насафа [Иванов 1954: 325]. Именно в нем и жил
один из потомков согдийского ихшида Турхара.
 Перемещение и концентрация предводителей согдийцев в Нахшаб,
на наш взгляд, было тесно связано и являлось прямым следствием по¬
давления вспыхнувшего в 119/737 г. мощного антиарабского восста¬
ния жителей Согда и Тохаристана, которым руководил сам верховный
тюркский каган. Согласно ат-Табари, в этом году тюркский каган во
главе 50 тысячного войска, состоявшего из согдийцев и тюрков, всту¬
пил в сражение с войсками Асад ибн ‘Абд Аллаха и после продолжи¬
тельных боев, потерпел сокрушительное поражение. Затем он вновь
стал готовиться к войне с арабами, и к осаде Самарканда, но вскоре
был вероломно убит одним из своих военачальников, после чего его
войска пришли в расстройство и рассеялись в набегах друг на друга, а
согдийцы частью возвратились в Согд, а частью перебрались в аш-
Шаш [at-Tabari II: 1593 - 1635, 1717 - 1718]. Тем самым был положен
конец сплоченной национально-освободительной борьбе, согдийцев,
бактрийцев и тюрков Согда и Тохаристана против арабских завоевате¬
лей. Последующие восстания проходили уже разрозненно или под
руководством отложившихся от Халифата арабов и персов (ал-Му-
канна‘, Рафи‘ ибн ал-Лайс и др.).
 Во время этого восстания (т.е. в 119/737 г.), очевидно, погиб и вла¬
детель Согда Гурак, после чего согдийский престол, хотя и символи¬
чески, занял его сын Турхар, перенесший свою резиденцию в Нахшаб.
В 738 г. китайский Двор отправил к нему своего специального послан¬
ника, который вручил ему грамоту о его «назначении» на место отца
[Chavannes 1903: 59].
 После переезда Турхара в Нахшаб, в нем и других соседних с ним
городах и селениях Южного Согда стали сосредотачиваться все анти¬
арабски настроенные силы не только Согда, но и других сопредель¬
ных областей. Так, в крепости Касба в области Насафа IX в.,
судя по родословной, жили потомки Шишпира (j.::- одного из до¬
исламских правителей соседней области Кеш [al-Nasafi: 380, № 635].
 59

В селении Рухсин (о^j), судя по родословной, в IX в. жил один из
потомков дихкана Панджикента Деваштича казненного ара¬
 бами в 105/723-24 г. [al-Nasafi: 134, № 201]. В селении Утшунд (^Й1) в
облас- ти Насафа в X в. жил потомок доисламского марзбана Мерва
Махуйе или Махавайха сдавшего в 30/650-51 г. свой город без
 боя арабам [ан-Насафи 6284: 74R], Кроме того, в Насафе и селениях
его области в IX - XII вв. проживали многочисленные потомки служи¬
телей домусульманских культов, принявших ислам в эпоху арабских
завоеваний. Так, кроме потомков вышеупомянутого Хуштийара мож¬
но также назвать потомков таких лиц, как Нушпир (jr^-j-j, Фарин-
кадик (4р^J), Карин Радж (гj jjl£), Мика’ил (Цр1£*), Нимрун
Дабуса (‘Ч-Эт-) и др., несомненно, принадлежавших к духовно-религи¬
озной среде доисламского времени и проживавших в области Насафа
[al-Nasafi: 202, 327, 359, 284, 700, 6284: 73R],
 В свете этих данных, нам представляется не случайным тот факт,
что хорасанский мятежник и лжепророк ал-Муканна‘, возглавивший
антиарабское восстание жителей Средней Азии, после того, как в 152/
769-70 г. бежал из темницы в Багдаде, сразу направился не куда-
нибудь, а именно в Нахшаб и Кеш, жители которых первыми приняли
его веру и, убив арабских наместников, перешли на его сторону
[Наршахий: 60 - 66]. В 191/806-07 г., когда мятежный арабский пол¬
ководец Рафи‘ ибн ал-Лайс поднял антихалифатское восстание и за¬
нял Самарканд, к нему вновь обратились жители Насафа, выражая ему
свою покорность. Они просили его, чтобы он послал к ним того, кто
помог бы им убить арабского наместника, и он послал к ним владете¬
ля аш-Шаша с его тюрками и одного из своих военачальников [at-
Tabari III: 712]. Оба эти восстания, как известно, имели не только
антихалифатский, но и антиисламский характер и направленность
[Кадырова 1965: 145].
 Все эти данные свидетельствуют о том, что во второй пол. VIII -
первой пол. IX вв. селение Нахшаб и соседние с ним города и селения
области Насафа и Кеша были сосредоточием не только антиарабски
настроенной согдийской и местной тюркской знати, но и представите¬
лей высшего духовенства из числа зороастрийцев, идолопоклонников
и последователей других доисламских культов не только всего Согда,
но и некоторых сопредельных областей, таких как Хорасан и Тохарис-
тан.
 В средневековой арабоязычной историко-биографической литера¬
туре приводятся сведения об огромном количестве передатчиков ха-
дисов, живших в IX - XII вв. в городах и селениях области Насафа.
Так, Абу Са‘д ас-Сам‘ани называет более 40 таких селений, жители
 60

которых занимались передачей хадисов [Камалиддинов 1993: 100 -
107]. Среди них, несомненно, были и потомки обосновавшейся здесь
во второй пол. VIII в. мятежной тюрко-согдийской аристократии и
духовно-религиозной элиты. Нам представляется, что они, являясь
представителями знатных семей высшей местной знати и хранителями
национальных традиций доисламского Согда, в отличие от других
слоев общества, не могли так просто и быстро отказаться от веры сво¬
их предков. Внешне оставаясь правоверными мусульманами, они за¬
нимались изучением и передачей хадисов, но втайне многие из них, на
наш взгляд, продолжали исповедовать веру своих отцов и дедов. Дос¬
таточно вспомнить пример такого яркого представителя местной зна¬
ти как сын владетеля Уструшаны ал-Афшин Хайдар ибн Кавус, кото¬
рый, как известно, был одним из самых доверенных лиц ‘ Аббасидских
халифов и ярым защитником интересов ислама, но как оказалось впо¬
следствии, тайно исповедовал веру своих предков [Смирнова 1969: 69
-73].
 В условиях изоляции и глубочайшего подполья доисламские куль¬
ты впоследствии слились с идеями движения ал-Муканна‘ и продол¬
жали жить в сердцах людей на протяжении нескольких столетий. Из¬
вестно, что ал-Муканна‘ проповедовал идею о переселении душ и, по¬
этому, последователи его учения долгое время после смерти своего
вождя ожидали его возвращения. Они проявляли активность вплоть
до XII в. и вели пропаганду не только в селениях области Насафа и
Кеша [Тревер, Якубовский, Воронец 1950 I: 203]31, но и в других об¬
ластях Средней Азии [ас-Сам‘ани VI: 109].
 В этой связи представляют интерес данные археологии, свидетель¬
ствующие о том, что среди жителей селений области Насафа в сред¬
ние века втайне продолжали сохраняться культурные и духовно-рели¬
гиозные традиции доисламских культов Согда. Так, при раскопках на
средневековом городище Сарытепа-2 в Камашинском тумане Кашка-
дарьинского еилаята было обнаружено домашнее зороастрийское свя¬
тилище с культовым алтарем, функционировавшее в VIII - IX вв. [Ус¬
манова, Дресвянская 1973: 473]. На городищах IX - XII вв. долины
Кашкадарьи в большом количестве были найдены очаги и керамичес¬
кие подставки к ним - атрибуты, связанные с культом огня [Лунина
1988: 56 - 64], а также расписная керамика специального культового
назначения с изображениями дерева, птиц, лягушек, змей и солярных
 31 	Хотя, последние данные позволяют по-новому взглянуть на роль ал-Муканна‘ в
истории ислама в Средней Азии. По крайней мере, на своих монетах он выдавал
себя за правоверного мусульманина и продолжателя дела Абу Муслима [Кочнев
1995: 32-33].
 61

знаков, которые связаны с культами предков, плодородия, луны, солн¬
ца, женского начала и др. [Лунина 1987:98-110].
 Домашние святилища и тайные зороастрийские микрохрамы функ¬
ционировали на протяжении всех средних веков, когда языческие ве¬
рования были под запретом и развивались только в домашнем быту.
После монгольского завоевания необходимость в домашних часовнях
отпала, так как монголы не преследовали никаких религий и с одина¬
ковым уважением относились ко всем культам. Поэтому в XIII в. в на¬
селенных пунктах, по-видимому, стали открыто появляться крупно¬
масштабные святилища, которые впоследствии трансформировались в
чирагхона [Усманова, Дресвянская 1974: 22 - 23]. Такие же тайные
домашние зороастрийские святилища в IX и последующих веках, по-
видимому, функционировали и в других городах и селениях Южного
Согда, таких как Насаф Нахшаб Ширакас >4-), Касба
 (2ци£), Рухсин (j); Утшунд (^il) и др., в которых обосновались
потомки доисламской тюрко-согдийской аристократии и духовно¬
религиозной элиты. Домашние храмы раннеисламского времени были
найдены также в центральной части городища Афрасиаб [Ахунбабаев
1987: 10-21].
 Особенно четко сохранение доисламских традиций прослеживается
в погребальном обряде. На территории Согда, так же как и в других
областях Средней Азии, доисламский погребальный обряд, связанный
с маздаизмом, продолжал практиковаться вплоть до самого монгольс¬
кого нашествия [Козенкова 1961: 250 - 260; Грицина 1999: 223 - 225].
Первые захоронения, совершенные по мусульманскому обряду, нап¬
ример, на городище Афрасиаб, появляются лишь в нач. X в. [Лебедева
2004: 89-93].
 Обращает на себя внимание тот факт, что самый последний период
жизни имама ал-Бухари был связан именно с Насафом, куда он отпра¬
вился после своего изгнания из Бухары и провел в нем около 2-х меся¬
цев [ас-Сам‘ани I: 188]. Этот факт, на наш взгляд, был не случайным,
и заставляет предположить, что имам ал-Бухари, возможно, имел в
Насафе какие-то близкие родственные или дружеские связи, и в труд¬
ный для себя момент надеялся найти там поддержку. Возможно, что
здесь проживали некоторые из потомков бухарского огнепоклонника
Бардизбы, т.е. дальние родственники имама ал-Бухари, которые пере¬
селились сюда из Бухары и тайно продолжали исповедовать веру сво¬
их предков. Примечательно, что одним из учеников имама ал-Бухари
в Насафе был потомок последнего ихшида Согда Турхара [al-Nasafi:
290, №465].
 62

Конечно, мы далеки от мысли, что и сам имам ал-Бухари в самом
конце своей жизни находился под влиянием пережитков веры своих
предков. Мы хотим лишь сказать, что он был хорошо знаком с людь¬
ми, тайно исповедовавшими домусульманские культы и тем самым
сохранявшими духовно-религиозную культуру своих предков, а какое
-то время, в трудный для себя момент, возможно, и симпатизировал
им. Во всяком случае, не случайно он после своего изгнания из Буха¬
ры отправился не куда-нибудь, а именно в Насаф, где были сосредото¬
чены потомки многих известных государственных и религиозных дея¬
телей доисламского времени.
 Таким образом, комплексное исследование сведений письменных
источников в сопоставлении их с данными археологии и нумизматики
помогают иногда приоткрыть новые неизвестные страницы истории
Средней Азии и пролить свет на некоторые малоизвестные стороны
биографий некоторых выдающихся лиц средневековья, каким был и
наш предок имам ал-Бухари. Дальнейшие исследования в этом нап¬
равлении, возможно, прольют свет на окончательное решение и уточ¬
нение поднятых в этой статье вопросов, связанных с историей расп¬
ространения и утверждения ислама в Средней Азии в эпоху раннего
средневековья.
 63

VIII
 ИЗ ИСТОРИИ АРАБСКИХ ЗАВОЕВАНИЙ
В СРЕДНЕЙ АЗИИ:
 СУЛАЙМАН ИБН АБУ-С-САРИ32
 Исследователям раннесредневековой истории Средней Азии хоро¬
шо известно имя выдающегося военачальника и политического дея¬
теля Сулаймана ибн Абу-с-Сари, принимавшего активное участие в
завоевательных войнах арабов в Средней Азии. Из сочинения ат-
Табари известно, что он был клиентом арабского племени бану ‘уеафа
[at-Tabari II: 1421, 1509]. Сулайман ибн Абу-с-Сари упоминается в
древнейшем арабском письме, написанном на коже, которое было
найдено среди согдийских документов нач. VIII в. на горе Муг. Из
текста этого письма следует, что в 99/717-18 г. в правление намест¬
ника Хорасана ал-Джаррах ибн ‘Абд Аллаха ал-Хаками (правил в 99 -
100/717 - 719 гг.) он был амиром, т.е. наместником Самарканда [Крач-
ковская, Крачковский 1934: 55 - 56]. Согласно ан-Насафи, в правле¬
ние халифа ‘Умар ибн ‘Абд ал-‘Азиза (правил в 99 - 101/717 - 720 гг.)
Сулайман ибн Абу-с-Сари был ‘амилом Самарканда, т.е. ведал сбором
налогов [al-Nasafi: 221, № 355].
 Известно, что в этот период в Средней Азии должности амира и
‘амила, олицетворявшие соответственно военную и политическую
власть, были совмещены. Разделение этих двух ветвей власти прои¬
зошло лишь в следующем 102/720-21 г., при наместнике Хорасана
Са‘ид ибн ‘Абд ал-‘Азизе (правил в 102/720-21 г.), который назначил
амиром Самарканда и всего Согда ‘Усман ибн ‘Абд Аллах ибн Мутар-
риф ибн аш-Шиххира, а ‘амилем - Сулаймана ибн Абу-с-Сари. До
этого в самом начале своего правления Са‘ид ибн ‘Абд ал-‘Азиз, по-
видимому, сместил Сулаймана ибн Абу-с-Сари и назначил намест¬
ником Самарканда и всего Согда Шу‘бу ибн Зухайра ан-Нахшали [at-
Tabari II: 1418]. Такое разделение ветвей власти, как известно, приве¬
ло к ослаблению позиций арабов в Согде.
 Известно также, что халиф ‘Умар ибн ‘Абд ал-‘Азиз в 101/719-20 г.
направил письмо Сулайману ибн Абу-с-Сари в Самарканд. Послед-
 32 	Настоящая статья основана на материалах доклада, сделанного на междуна¬
родной конференции «Цивилизация Центральной Азии: земледельцы и скотово¬
ды, традиции и современность», проведенной МИЦАИ в мае 2002 г. в Самарканде
[Камолиддин 2002: 50]. Статья была опубликована также на английском языке
[Kamoliddin 2003: 96 - 104].
 65

ний, в свою очередь, в том же году отправил к халифу посланцев
местного населения Согда, предъявивших жалобы на притеснения
бывшего наместника Хорасана Кутайбы ибн Муслима (правил в 86 -
96/705 - 715 гг.) [at-Tabari II: 1364]. Этот факт свидетельствует о том,
что Сулайман ибн Абу-с-Сари пользовался доверием халифа, с кото¬
рым он, возможно, был связан особыми взаимоотношениями.
 В 104/722-23 г. по поручению нового наместника Хорасана Са‘ид
ибн ‘Амра ал-Хараши (правил в 103 - 104/721 - 723 гг.) Сулайман ибн
Абу-с-Сари вел осаду некоторых крепостей и замков в Согде, в кото¬
рых укрепились согдийцы и тюрки, поднявшие восстание против ара¬
бов под руководством правителя Панджикента Деваштича. После по¬
давления этого восстания в этом же году Сулайман ибн Абу-с-Сари
был назначен наместником Кеша и Насафа, где он ведал «войной и ха-
раджем», т.е. обладал и военно-политической (амир) и хозяйственно¬
экономической (‘амил) ветвями власти. Когда Са‘ид ал-Хараши каз¬
нил Деваштича, он послал его голову халифу, а его руку - Сулайману
ибн Абу-с-Сари, который в это время находился в Тохаристане [at-
Tabari II: 1448]. В 110/728-29 г. новый наместник Хорасана Ашрас ибн
‘Абд Аллах ас-Сулами вновь назначил Сулаймана ибн Абу-с-Сари
заведующим по сбору налогов Самарканда [at-Tabari II: 1509]. На¬
местником Самарканда в этом году был Наср ибн Саййар, впоследст¬
вии ставший наместником всего Хорасана [at-Tabari II: 1507 - 1525].
И.Ю.Крачковский полагал, что в лице Сулаймана ибн Абу-с-Сари
можно видеть местного уроженца, действовавшего на стороне арабов
[Крачковская, Крачковский 1934: 61].
 В китайской исторической хронике «Таншу» есть сведения о при¬
бытии в 726 г. в Китай арабского посланника по имени Су-ли-мань
(т.е. Сулайман), который предоставил китайскому императору дары
из местных произведений. Посланник без уклонения совершил покло¬
нение императору и был за это пожалован пурпурным кафтаном и
поясом [Бичурин II: 333]. Следует отметить, что предшествующий
арабский посланник, прибывший в Китай в 713 г. при первом предс¬
тавлении императору отказался от поклонения. За это правительство
было намерено наказать его, но министр Чжу Чжан-юе сказал импера¬
тору, что отличие в обычаях вежливости нельзя ставить в вину, и пос¬
ланник был прощен [Бичурин II: 333].
 Из китайских источников известно, что арабы несколько раз отп¬
равляли посольства к китайскому Двору: в 703 (мусульмане), 712
(мусульмане), 716 (халиф Сулайман), 724 (арабы), 744 (арабы), 753
(арабы) [Шефер 1981: 580 - 583]. Вполне вероятно, что кроме них,
несомненно, должны быть отправлены и другие посольства, одно из
 66

которых, отправленное в 96/714-15 г. Кутайбой ибн Муслимом, было
зафиксировано в сочинении ат-Табари [at-Tabari II: 1278 - 1280]. Из
описания посольства Кутайбы ибн Муслима, состоявшего из арабов,
видно, что обстоятельства их приема при китайском Дворе были уди¬
вительно схожими с обстоятельствами приема посольства арабов 713
г. Из этого можно заключить, что это были первые 2 посольства, в ко¬
торых посланниками прибыли этнические арабы, отличавшиеся своей
высокомерностью, гордостью и незнанием местных обычаев и китайс¬
кого менталитета.
 Что касается первых двух посланников, прибывших к китайскому
Двору в 703 и 712 гг. от «мусульман», то они, скорее всего, были
представителями местного населения Средней Азии, согдийцами или
тюрками, уже давно и хорошо знакомыми с местными обычаями и
правилами приема в китайском Дворе. То же самое, по-видимому,
следует относить и к посланнику по имени Су-ли-мань (т.е. Сулай-
ман), прибывшему к китайскому Двору в 726 г. и проявившему высо¬
кое искусство дипломатии. Эти данные позволяют нам предположить,
что посланником арабов, прибывшим к китайскому Двору в 726 г. был
не кто иной как Сулайман ибн Абу-с-Сари, который мог быть отп¬
равлен наместником Хорасана Асад ибн ‘Абд Аллахом (правил в 106
- 109/724-728 гг.).
 Все эти данные свидетельствуют о том, что Сулайман ибн Абу-с-
Сари был не только опытным военачальником и политическим деяте¬
лям, но и искусным дипломатом. Будучи, скорее всего, не арабского
происхождения, он пользовался высоким доверием халифа ‘Умар ибн
‘Абд ал-‘Азиза и занимал ключевые административные должности в
различных городах и областях Средней Азии по крайней мере с 99/
717-18 г. по 110/728-29 г. Однако, на наш взгляд, вряд ли его можно
считать местным уроженцем Согда, поскольку иначе трудно было бы
объяснить его столь необычную для этого периода преданность ара¬
бам и столь нейтральное фактически граничащее с безучастием отно¬
шение к судьбам местных народов. Более вероятно, что он был выход¬
цем из одной из областей, сопредельных с областями Средней Азии.
 В сочинении ат-Табари упоминается некий Сулайман ибн Сул, ко¬
торый был сыном домусульманского тюркского правителя области
Дехистан в Хорасане по имени Сул-тегин [at-Tabari II: 1320 - 1333].
Его предки, насчитывавшие несколько поколений, были потомствен¬
ными владетелями Гургана (араб. Джурджан) и Дехистана, носивши¬
ми высокий иранский титул марзубан [at-Tabari I: 2657], которые, в
свою очередь, унаследовали власть у своих предков, правивших в
этих областях по крайней мере с конца IV в. или нач. V в., когда хио-
 67

ниты, эфталиты и тюрки захватили восточные провинции Сасанидс-
кой империи [Гардизи: 33]. Известно, что в эпоху, предшествовавшую
арабским завоеваниям, во многих городах и областях Хорасана, вхо¬
дившего в состав империи Сасанидов, правили династии эфталитско-
тюркского происхождения [Никитин 1986: 82 - 88]. Такая же ситуа¬
ция была и в соседней области - Бактрии-Тохаристане [Кляшторный
1980: 158 - 161; Симс-Вильямс 1997: 3 - 11], входившей уже в состав
Тюркского каганата. Эти события нашли свое отражение в армянских
источниках, согласно которым, в правление сасанидского шаханшаха
Хусрава33 «Верканская страна» (Джурджан) и Сагастан (Сеистан) от¬
носились к стране Туркастан (Sic.) [Тер-Мкртичян 1985: 51], а также в
ассирийских источниках, согласно которым, тюрки уже в конце V -
нач. VI вв. н.э. владели хорасанской областью Маргиана (Мерв) [Гу¬
сейнов 1960: 49].
 Династию владетелей Джурджана и Дехистана мы условно назвали
«Сулидами» по имени первого упомянутого в источниках марзубана
Суда (dj-), правившего здесь в 18/639 г. [at-Tabari I: 2657]. В 98/716-
17 г., когда арабский военачальник Йазид ибн ал-Мухаллаб34 прибыл
со своим войском в Джурджан, владетелем этой области был Феруз
ибн Кул35, имевший титул марзбан, а владетелем соседнего Дехистана
- дихкан по имени Сул-тегин [at-Tabari II: 1320 - 1325]. По данным ас-
Сам‘ани, Феруз и Суд были братьями и принадлежали к тюркам, ис¬
поведовавшим зороастризм и принявшим обычаи персов [ас-Сам‘ани
VIII: 110]. Они были во враждебных отношениях между собой, и
Йазид ибн ал-Мухаллаб, воспользовавшись этим, захватил эти облас¬
ти и перебил здесь 14 тыс., а по другим данным, 40 тыс. тюркских
военнопленных из числа местных жителей [at-Tabari II: 1325 - 1333].
Завоевав эти области, Йазид ибн ал-Мухаллаб отправил халифу Су-
лайман ибн ‘Абд ал-Малику (правил в 96 - 99/715 - 718 гг.) письмо, в
котором он написал: «Эту область со времени Шапура Плечистого36
никто не завоевывал. Хусрав ибн Хурмуз37, ‘Умар ибн ал-Хаттаб38 и
 33 Имеется в виду сасанидский шаханшах Хусрав I Ануширван (правил в 531 -
578 гг.).
 34 Йазид ибн ал-Мухаллаб - арабский военачальник, завоеватель Согда и других
областей Мавераннахра; был наместником Хорасана дважды: в 82 - 85/701 - 704
гг. и 97-99/715-717 гг.
 35 Эго имя, возможно, следует читать в форме Сул (<1>ф, написание которого в
арабской графике весьма сходно с написанием имени Кул (Jj2).
 36 Шапур Плечистый - 9-правитель династии Сасанидов Шапур II (правил в 309 -
379 гг.).
 37 Хусрав ибн Хурмуз - сасанидский шаханшах Хусрав II Парвиз (правил в 590 -
628 гг.).
 68

другие люди посягали на нее, но для всех она оставалась запретной.
Ничья рука ее не достигала. И вот она взята ради Повелителя право¬
верных» [Гардизи: 33].
 После того, как Джурджан и Дехистан в 98/716-17 г. были завоева¬
ны арабами [at-Tabari II: 1321 - 1323], Сул-тегин, перешедший на
сторону арабов, сам добровольно отправился к халифу Сулайман ибн
‘Абд ал-Малику в аш-Шам т.е. Сирию, а затем - в ал-Мадину и
принял ислам у гробницы пророка Мухаммада [Гардизи: 33]. Затем он
вернулся в Хорасан и впоследствии оставался при Иазид ибн ал-
Мухаллабе, принимая активное участие в завоевательных войнах ара¬
бов, до тех пор, пока не убит вместе с ним в бою в так называемый
«день ранения» (j^l т.е. в 102/720-21 г. [ас-Сам‘ани VIII: 110].
 После смерти Сул-тегина его потомки продолжали активно сот¬
рудничать с арабами и принимали участие в военных действиях на их
стороне и управлении делами государства [ас-Сам‘ани VIII: 110]. Еще
в XI в. в Джурджане проживали многие из его потомков [Гардизи: 33].
Так, его сын, Сулайман, принимал активное участие в военных похо¬
дах арабов на Гаршистан, Гур, Хуттал и Табаристан. В 121/738-39 г.
он, будучи заместителем катиба наместника (вали) Хорасана, Наср
ибн Саййара (правил в 121 - 131/738 - 748 гг.), был отправлен им в ка¬
честве специального посланника к владетелю Ферганы для вручения
ему грамоты о мирном договоре между ними [at-Tabari II: 1696].
 Другой сын Сул-тегина по имени Мухаммад был активным сторон¬
ником партии ‘Аббасидов, и был одним из 12 накибое, т.е. хорасанс¬
ких военачальников, принесших присягу Абу-л-‘Аббасу в ал-Куфе
[Арабский аноним: 138]. В 131/748-49 г. он был назначен намест¬
ником города Нихаванд (-зЧ-) в Хорасане [Арабский аноним: 123], в
132/ 749-50 г. - наместником Месопотамии [Арабский аноним: 197,
прим. 601], а в 134/751-52 г. - наместником Армении и Азербайджана
[at-Tabari III: 81]. Его потомки впоследствии обосновались в Багдаде,
ал-Басре, Мосуле и других городах Ирака, а некоторые из них были
приближенными ‘Аббасидских халифов, известными для своего вре¬
мени поэтами и учеными в области истории, арабской филологии и
литературы, а также хадисоведения, фикха, тафсира и других ислам¬
ских наук [ас-Сам‘ани VIII: 110 - 112; Ибн Халликан I: 9 - 11, 508;
Haji Khalifa I: 60, 74, 171, 515].
 У Сул-тегина был еще один сын по имени Са‘ид, но о нем никаких
сведений не сохранилось. Известно лишь, что его внук по имени ‘Амр
ибн Мае‘ада ибн Са‘ид ибн Суд был вазиром халифа ал-Ма’муна
(правил в 198 - 201/813 - 817 гг.) [Ибн Халликан I: 390 - 391].  3838 	‘Умар ибн ал-Хаттаб - 2-й «праведный» халиф, правил в 13 - 23/634 - 644 гг.).
 69

Таким образом, из всех этих данных следует, что сыновья доислам¬
ского тюркского правителя Дехистана Сул-тегина, как и сам он, после
принятия ислама принимали активное участие в завоевательных вой¬
нах на стороне арабов и впоследствии занимали довольно высокие
должности в арабо-мусульманской администрации, как в завоеванных
странах, так и в самом Ираке.
 Возвращаясь к вопросу о происхождении Сулаймана ибн Абу-с-
Сари, нам представляется весьма вероятным отождествление его со
старшим сыном Сул-тегина, Сулайман ибн Судом, отец которого,
Сул-тегин, после принятия ислама вместо мусульманского имени
вполне мог принять мусульманскую кунью «Абу-с-Сари». В пользу
такого отождествления свидетельствуют и другие данные: во-первых,
и тот и другой Сулайман были не арабами и жили приблизительно в
одно и то же время в Средней Азии; во-вторых, и тот и другой
принимали активное участие в завоевательных войнах на стороне ара¬
бов и были связаны в определенный период своей деятельности с
Наср ибн Саййаром; в третьих, и тот и другой занимали ответствен¬
ные должности в местной арабо-мусульманской администрации Сред¬
ней Азии и были отправлены арабами с дипломатическими миссиями
за восточные пределы Арабского халифата.
 Исходя из всего вышесказанного, на наш взгляд, жизненный путь
Сулаймана ибн Абу-с-Сари Сул-тегина можно реконструировать сле¬
дующим образом. После завоевания арабами в 98/716-17 г. хорасанс¬
ких областей Джурджан и Дехистан доисламский тюркский прави¬
тель Сул-тегин принял ислам и мусульманскую кунью Абу-с-Сари и
затем принимал участие в военных походах Иазида ибн ал-Мухал-
лабба до тех пор, пока не был убит вместе с ним в бою в 102/720-21 г.
Его старший сын также, приняв ислам, принял мусульманское имя
Сулайман и, возможно, вместе со своим отцом принимал участие в
военных походах Иазид ибн ал-Мухаллаба на Гарчистан, Гур, Хуттал
и Табаристан. В этих боях он, вероятно, отличился, за что в 99/717-18
г. или 100/718-19 г. был назначен наместником Самарканда, а в 102/
720-21 г. ответственным за сбор налогов Самарканда. В 104/722-23 г.
он занимался подавлением восстания согдийцев и тюрков под руко¬
водством Деваштича и в том же году был назначен наместником Кеша
и Насафа, ответственным и за армию (_й*1), и за налоги (сЫ^). В сле¬
дующем 105/223-24 г. он по каким-то причинам вновь находился в
Тохаристане, а в 107/725-26 г. или 108/726-27 г. (726 г.) был отправлен
арабами, возможно, Асад ибн ‘Абд Аллахом, посланником к китай¬
скому Двору. 110/728-29 г. он вновь был назначен заведующим по
сбору налогов в Самарканде. В этом же году наместником Самарканда
 70

был назначен Наср ибн Саййар. После этого в политической карьере
Сулаймана, по-видимому, происходят какие-то неблагоприятные для
него изменения, так как его имя на некоторое время перестает фигури¬
ровать в источниках. В 121/738-39 г. он вновь упоминается уже на бо¬
лее скромной должности - в качестве заместителя катиба наместника
Хорасана Наср ибн Саййара, который отправил его специальным пос¬
ланником к владетелю Ферганы для вручения ему грамоты о заклю¬
чении мирного договора между ними. После этого сведения о нем уже
окончательно прерываются.
 Таким образом, сравнительно-сопоставительный анализ сведений
различных источников позволяет нам идентифицировать некоторые
исторические лица, игравшие заметную роль в истории Средней Азии
эпохи арабских завоеваний, рассматривать вопросы их происхожде¬
ния и проливать свет на некоторые неизвестные до сих пор стороны
их жизни.
 71

IX
 НОВЫЕ ДАННЫЕ О ПОТОМКАХ ДОИСЛАМСКИХ
ПРАВИТЕЛЕЙ ХОРАСАНА39
 Из средневековых источников хорошо известно имя сасанидского
марзбана40 Мерва и его области по имени Махавайх, сын Мафенаха,
сын Фида, известного также как Абу Бараз Сури, который играл важ¬
ную роль в политической жизни Хорасана в самом начале эпохи араб¬
ских завоеваний. Махавайх контролировал территорию восточной
части Хорасана от Мерва вплоть до Амударьи. В 31/651-52 г., когда
Иаздагирд III, последний шаханшах из династии Сасанидов, спасаясь
от арабов, прибыл в Мерв, здесь его с почестями встретили Махавайх
и тюркский правитель Бадгиса Низак-тархан. Их отношения испорти¬
лись после того, как Иаздагирд отказался выдать свою дочь за Ни-
зака, а затем стал требовать у Махавайха выплаты налогов. После это¬
го Махавайх вступил в сговор с тюрками и организовал убийство ша¬
ханшаха [at-Tabari I: 2872 - 2883]. Дальнейшая судьба Махавайха в
различных источниках описывается по-разному. По одним данным,
когда арабы приблизились к Мерву, Махавайх бежал к тюркам за
Амударью и остался у хакана тюрков до конца своей жизни. По дру¬
гим данным, он остается дихканом Мерва и при арабах, и пересылает
все драгоценности Йаздагирда халифу ‘Усман ибн ‘Аффану. По тре¬
тьей версии, иранцы подвергают Махавайха мучительной казни за то,
что он убил шаханшаха [Колесников 1982: 135 - 140]. Согласно еще
одной версии, после убийства Йаздагирда Махавайх выступил против
тюрков объявив себя мстителем за его смерть, а тюркский каган Ыш-
бара Халлыг, объявивший себя верховным каганом, в 651 г. организо¬
вал контрнаступление под тем же лозунгом, что и Махавайх - месть за
шаханшаха. В местности к югу от Амударьи между ними произошла
битва, в которой Махавайх попал в плен к тюркам и был предан
мучительной казни [Фирдоуси IX: 446; Гумилев 1967: 240 - 241].
 39 Настоящая статья основана на материалах доклада, сделанного на международ¬
ной научной конференции «Роль города Карши в истории мировой цивилизации»,
посвященной 2700-летнему юбилею г. Карши [Камолиддин 2006: 139 - 147].
 40 Слово марзбан или marzpan в переводе с пехлевийского означает «защитник ру¬
бежей» [MacKenzie 1971: 54]. В сасанидской администрации этот почетный титул
обычно жаловался губернаторам пограничных областей империи [Колесников
1981:49-56].
 73

Как бы там ни было, после арабского завоевания Мерва Махавайх
исчез из политической арены. Когда арабский наместник Хорасана
‘Абд Аллах ибн ‘Амир в то же 31/651-52 г. послал в Мерв своего
полководца Хатим ибн ан-Ну‘мана ал-Бахили, с ним заключил мирное
соглашение марзбан Мерва по имени Абраз (Jj4) [at-Tabari I: 2888],
вероятно, сын Абу Бараза Махавайха Сури, которому последний пере¬
дал в управление город Мерв [at-Tabari I: 2876]. Сведений о даль¬
нейшей судьбе потомков этого правителя до сих пор в письменных
источниках обнаружено не было.
 Нам удалось обнаружить некоторые сведения об одном из его по¬
томков в сочинении «ал-Канд фи зикр ‘улама’ Самарканд» («Сладкое
в знакомстве с учеными Самарканда»)41 Наджм ад-Дина Абу Хафс
‘Умар ибн Мухаммада ан-Насафи ал-Матуриди (ум. в 537/1142-43
г.)42, согласно которому, Абу Бакр Мухаммад ибн Хамид ибн Ну‘айм
ибн ал-Фудайл ибн Сахл ибн Фаррухан ибн Махан ибн Бахрам ибн
Махавайх ал-Утшунди (ум. в 302/914-15 г.) происходивший из селе¬
ния Утшунд (^i4jI) в области Насафа, был потомком марзбана Мерва
Махавайха в 8-м поколении. По данным ан-Насафи, его высший пре¬
док Махавайх был марзбаном, т.е. сасанидским наместником Мерва и
всех относящихся к нему областей Хорасана. Абу Бакр ал-Утшунди
был главным вазиром амира Исма‘ил ибн Ахмада ас-Самани (правил
в 279 - 295/892 - 907 гг.) до самой его смерти, а затем его сына Ахмад
ибн Исма‘ила ас-Самани (правил в 295 - 301/907 - 914 гг.) до самой
его смерти, и один год был вазиром амира Наср ибн Ахмад ибн Ис¬
маила (правил в 301 - 331/914 - 943 гг.). Всего он находился на долж¬
ности вазира более 20 лет и саманидские правители «были довольны
его службой, а их военачальники и подданные также восхваляли его
за хорошее управление делами государства» [ан-Насафи 6284: 71R].
 41 тт
 До недавнего времени первоначальный вариант этого сочинения, написанного
на арабском языке, считался утерянным, но была известна его сильно сокра¬
щенная версия на фарси, известная под названием «Кандийа-и Хурд» (4А
т.е. «Малая Кандия» [Стори 1972 II: 1112]. Недавно в научный оборот был введен
арабский вариант этого сочинения [ан-Насафи 1991], неполная рукопись которого
хранится библиотеке Сулеймания в Стамбуле [ан-Насафи 70]. В Национальной
библиотеке в Париже хранится сокращенная версия этого труда на арабском язы¬
ке, осуществленная учеником ан-Насафи Абу-л-Фадл Мухаммад ибн ‘Абд ал-
Джалилом ас-Самарканди, которая называется условно «Мунтахаб ал-Канд» [ан-
Насафи 6284]. Тексты обеих рукописей включены в новое издание труда ан-
Насафи [al-Nasafi 1999].
 42 Эти данные содержатся не в самом сочинении ан-Насафи, а в его сокращенной
версии на арабском языке, которая хранится в Париже. В этой рукописи сохра¬
нились начальные главы сочинения ан-Насафи, которые отсутствуют в стамбуль¬
ской рукописи.
 74

По данным Абу Мансура ас-Са‘алиби, Абу Бакр ибн Хамид имел так¬
же нисбу ал-Бухари и был сначала катибом амира Исма‘ил ибн Ах¬
мада ас-Самани и его сына амира Ахмад ибн Исма‘ила, а также их
вазиром до вступления на эту должность великого вазира Абу ‘Абд
Аллах Мухаммад ибн Ахмада ал-Джайхани (302 - 310/ 914 - 922 гг.)
[ас-Саолибий: 101,397].
 В сочинении ан-Насафи приводятся также сведения о его сыне Абу
Наср Ахмад ибн Мухаммад ибн Хамиде ал-Катибе ал-Утшунди ан-
Насафи, и втором его сыне по имени Абу Ахмад, а также о его отце
Хамид ибн Ну‘айме, дяде Сулаймане и деде Ну‘айм ибн ал-Фудайле.
Все они, так же как и он сам, были передатчиками хадисов [ан-Насафи
6284: 71R],
 Абу Са‘д ас-Сам‘ани приводит сведения о его внуке Абу-л-Музаф-
фар Мухаммад ибн Ахмад ибн Мухаммад ибн Хамид ал-Катибе ал-
Утшунди ан-Насафи, который ведал работой почты Кеша и Насафа.
Он был известным поэтом и филологом, искусным в красноречии и
байане; записывал хадисы в Бухаре со слов Абу Абу Бакра ал-‘Аси-
ми и Абу-л-Фадла ал-‘Асими, изучал фикх Абу Халифы, а затем про¬
поведовал му‘тазилизм [ас-Сам‘ани I: 131].
 Таким образом, в историко-биографических сочинениях ан-Насафи
и ас-Сам‘ани мы находим сведения о потомках марзбана Мерва Ма-
хавайха 10 поколений. Из их родословной видно, что сын, внук и пра¬
внук Махавайха имели древнеиранские имена (Бахрам, Махан и Фар-
рухан), а их последующие потомки уже, по-видимому, приняли ислам
и имели мусульманские имена. Его правнук в 8-м поколении, имев¬
ший нисбу ал-Утшунди, был вазиром 3-х первых саманидских амиров.
Возможно, что селение Утшунд в области Насафа, к которому он от¬
носился с нисбой, было передано ему во владение одним из этих ами¬
ров.
 В связи с Насафом следует отметить, что переезд Махавайха или
его потомков из Мерва в этот периферийный согдийский город, по-
видимому, был не случайным. Для этого достаточно вспомнить поли¬
тическую ситуацию, сложившуюся в Средней Азии после арабского
завоевания. Известно, что после завоевания Хорасана город Мерв был
превращен в главный опорный пункт арабов в регионе. Здесь долгое
время находилась резиденция арабских наместников Хорасана, здесь
же были расквартированы основные военные силы арабов до сер. VIII
в., т.е. окончательного завоевания Средней Азии. После этого, как из¬
вестно, была ликвидирована власть всех местных династий, получила
широкое распространение новая религия - ислам, а официальным язы¬
ком был объявлен арабский. Однако местные доисламские культуры и
 75

верования народов Средней Азии не могли подвергнуться исчезнове¬
нию так быстро, и еще долго продолжали существовать среди народа
в глубоком подполье, вдали от городских и административных цент¬
ров.
 Многие данные свидетельствуют о том, что во второй пол. VIII -
первой пол. IX вв. селение Нахшаб и соседние с ним города и селения
области Насафа и Кеша были сосредоточием не только антиарабски
настроенной согдийской и местной тюркской знати, но и представите¬
лей высшего духовенства из числа зороастрийцев, идолопоклонников
и последователей других доисламских культов не только всего Согда,
но и некоторых сопредельных областей, таких как Хорасан и Тохарис-
тан [Камолиддин 2004: 169- 174].
 Таким образом, комплексное исследование сведений письменных
источников в сопоставлении их с данными археологии и нумизматики
помогают иногда приоткрыть новые неизвестные страницы истории
Средней Азии и проследить дальнейшую судьбу потомков некоторых
известных исторических лиц доисламского времени.
 76

X
 О РЕЛИГИОЗНОЙ ПРИНАДЛЕЖНОСТИ
ПРЕДКОВ САМАНИДОВ43
 Одним из важных источников, который мог бы способствовать ус¬
пешному решению вопроса об истинном происхождении Саман-худа-
та - предка Саманидов, правивших в IX - X вв. в Хорасане и Ма-
вераннахре со столицей в Бухаре, на наш взгляд, является правильная
этимология его имени. Имя Саман-худата связывается с названием
селения Саман которое он основал, согласно источникам, в об¬
 ласти Балха [Hamzae Ispahanensis: 237], Самарканда [al-Moqaddasi: 337
- 338] или Термеза [Семенов 1955: 3 - 11].
 Относительно этимологии этого имени были высказаны различ¬
ные мнения. Согласно преданию о происхождении Саманидов, имя
Саман происходит от слова саман, что означает «благоустройство»
[Семенов 1955: 4]. В переводе с персидского слово саман озна¬
 чает «порядок», «налаженность», «благосостояние», «богатство» [ПРС
II: 13]. В пехлевийском языке saman означает «граница», «регион»
[Anthologie: 424; Dencard: 160, 164; Dadastan i Denig: 244, 281]. Упо¬
минается также собственное имя Sam(an) [Dencard: 24, 160; Dadastan i
Denig: 107] или люди Samana (Thamanaois), которые были жителями
местности Harahvatis [Herzfeld 1947 II: 708]. По некоторым данным,
иранская династия Бундов также происходила от некоего Самана
(jUL.), который был потомком Бахрама Гура из династии Сасанидов
[Бируни 1957: 51].
 Происхождение имени Саман можно связывать также с чигилским
словом саман, что означает «солома» [Kasgarli: 348]. По археологичес¬
ким данным, на территории Бактрии-Тохаристана, особенно в области
Термеза и Балха, солома широко употреблялась в строительном деле с
древнейших времен [Массон 1971 9; Аскаров 1977: 116 - 117]. Ее
использовали также как корм скоту, как топливо и пр., причем
главными поставщиками самана в города Центральной Азии были
 43 	Настоящая статья была также опубликована на английском языке в Интернете
[Kamoliddin 2006: www], а также в сокращенном виде на узбекском, английском и
русском языках [Камолиддин 2006: 14 - 17]. Материалы этой статьи были также
представлены в докладе на английском языке на международном симпозиуме по
истории Синь Цзана - International Symposium on the History of Xinjiang China and
the Central Asia (August 18 - 25, 2010), Urumqi, China, и легли в основу двух дру¬
гих статей, посвященных религиозной принадлежности предков Саманидов [Ка¬
молиддин 2009: 49 - 60; 2011: 66 - 74].
 77

именно тюрки-кочевники. Не исключено, что род Самана промышлял
саманом, доставлял или занимался его сбытом [Хидоятов 2004: 23].
Среди тюрков Средней Азии до недавних времен было расспростране-
но прозвание Саманчи44. Такое прозвание имел один из беков Балха
эпохи Темуридов Тангри Верди Саманчи [Бабур-наме: 576, 1756]. В
Пархарском районе Кулябской области находится кишлак Саманчи
[Камалиддинов 1996: 188]. Однако, на наш взгляд, этимология имени
Саман в значении saman — «солома», скорее всего, также не соответст¬
вует действительности. В средневековых тюркских словарях слово
samani (^Ыи) имеет также значение «просящий подаяние», «нищий»
[Ibnu-Muhenna: 104].
 Однако все эти этимологии, на наш взгляд, являются недостаточно
убедительными, требуют дополнительных аргументаций и, скорее
всего, не соответствует действительности.
 Происхождение имени Саман пытались также связать со словом
шаман [Giinaltay 1938: 77]. Хотя шаманизм являлся одной из состав¬
ных частей духовной культуры древних тюрков, само слово шаман в
тюркской среде является инородным. Слово smn (saman) зафиксирова¬
но в согдийских текстах в значении «священник», «шаман» [Gharib
1995: 224]. В тюркских языках для понятия шаман в использовали
слово дат - «шаман» [ДТС: 413; KD: 306], хат [Боровков 1963: 346]
или kam [Ibnu-Muhenna: 36; Радлов II: 476, 491], а также adanliy -
«делающий заклинание» [Радлов I: 463]. Среди урало-алтайских наро¬
дов Центральной Азии, Урала и Сибири встречается этноним саман/
шаман/самай/самар, происхождение которого связывается с южными
регионами, откуда он был занесен в их среду в глубокой древности
алтайской языковой общности [Василевич 1965: 139 - 145]. Алтайские
бурханисты сообщают о «людях в белых одеждах», приезжавших на
Алтай и призывавших людей верить в единого бога [Зуев 2002: 186].
Следовательно, истоки этого слова следует искать на юге - в Средней
Азии, Иране или Индии.
 В толковании персоязычного поэта XI в. слово шаман (t>“) обозна¬
чало «идолопоклонников Хиндустана» (j±L) [Джумасв 2002:
70-71]. Согласно ал-Хорезми, шаманисты были служителями идолов
[al-Khowarezmi: 175]. В средневековых персидских толко¬
вых словарях слово saman (t>“) объясняется в значении «идолопок¬
лонник» jib) [Баевский 1984: 221]. Беруни называет в Средней
Азии религиозную общину аш-шаманиййа (‘ULuSlI), последователи ко¬
 44 	От этого слова, например, образована фамилия известного киргизского иссле¬
дователя фольклора по имени Т.Саманчин (1909 - 1979). В Турции и сегодня
можно встретить фамилию Саманчи-оглу.
 78

торой были идолопоклонниками, но испытывали сильную ненависть к
брахманам [Бируни 1963: 66 - 67]. Жители Хорасана называли буд¬
дистов шаманийин (2ш^) или шаманан (ёА*“) (мн.ч. от шаман) [al-
Biruni: 206]. Ибн ан-Надим называет буддистов ас-саманиййа
[Ibn al-Nadim I: 345; Fliigel 1862: 76, 105, 385]. В средние века в Индии
упоминается город Саман (lM“) [Гийасаддин: 186].
 В индийской мифологии samana означает «правитель», одно из
имен Иимы, а в буддийской традиции sramana означает «тот, кто при¬
лагает усилия», что являлось второй ступенью в буддийской иерархии
[Louis 1977 VIII: 41, 344]. С этим же словом, возможно, связан и
термин шаман [Louis VIII: 41, 344], который происходит из пракритс¬
кого (санскрит) слова samana (sramana) и означает последователей
буддизма [Golden 1998: 231; Шипова 1976: 410]. В древности и сред¬
ние века существовали тесные культурные взаимосвязи между тюрка¬
ми и индусами, контактной зоной которых была Северная Индия. Эти
связи нашли свое отражение в наличии общих черт в мифологии и ве¬
рованиях, в частности в шаманизме и буддизме [Рашид ад-дин 1987:
18-19].
 В зороастрийской религиозной литературе имя Saman упоминается
наряду с именами таких демонов и лиц, как Акаташ (Akatas), Акоман
(Akoman), Арастай (Arastay), Варан (Waran), Нанхаис (Nanhais), Сабук
(Sabuk), Тауреч (Taurec), Хион (Нуоп) и Зареч (Zarec) [Anthologie: 395,
414, 430; Dencard: 24, 160; Dadastan i Denig: 107]. В глазах зороаст-
рийцев «демонами» могли выступать буддийские боги и священники,
а в составе имен некоторых из них можно видеть тюркские слова и
этнонимы: таш, тай, куман, авар, тур и хион. Пехлевийское слово
саман (Sahman) также производится от санскритского слова, означаю¬
щего «оказывающий внимание, заботу» [Dehkhoda VIII: 11769].
 Из этих данных следует, что имя Саман, возможно, было связано с
буддизмом, а Саман-худат, следовательно, был не зороастрийцем, как
сообщают источники [Гардизи: 62], а буддистом, что, согласуется с
тем, что в доисламское время в Балхе, из которого происходил Саман-
худат, доминировал буддизм [Barthold 1945: 48]. Не исключено также,
что Саман-худат мог быть и манихеем. В Балхе или вблизи от него
несколько столетий (III - VIII вв.) существовала также сильная мани-
хейская община. В VI в. здесь был написан один из магических пар-
фяно-манихейских текстов, отражающих тесные контакты манихеев и
буддистов [Ставиский 1977: 178]. Из источников известно, что роль
манихеев в VII - VIII в. в Тохаристане, в частности в Чаганиане, была
довольно значительной. Буддизм и манихеизм в Средней и Централь¬
ной Азии сосуществовали на протяжении длительного времени, и вли¬
 79

яние буддизма на восточную ветвь этой религии было настолько
сильным, что Мани в манихейских текстах именовался Буддой [Вос¬
точный Туркестан 1992: 526]. По данным Ибн ан-Надима, первый, кто
помимо саманийцев (ас-саманиййа), т.е. буддистов, переселился из
Тохаристана в Мавераннахр, принадлежал к общине манихеев [Fliigel
1862: 76, 105,385].
 Балх был также местом, где впервые было признано учение Зара-
туштры (Зороастра), основоположника зороастризма, и с этим горо¬
дом был связан начальный период его деятельности [Пьянков 1968: 55
- 68]. Жители Балха, как и всей Бактрии, первоначально поклонялись
огню, что подтверждается и археологическими данными. На городище
Джаркутан (сер. II тыс. до н.э.), расположенном в 60 км к северу от
Термеза, раскопан протозороастрийский храм огня, посвященный
культу Солнца. Алтари для возжигания огня были найдены и в неко¬
торых других синхронных памятниках древней Бактрии [Аскаров,
Ширинов 1993: 128 - 132]. Однако, после падения державы Ахемени-
дов город был более тесно связан с Индией, а при Кушанах превратил¬
ся в один из главных очагов буддизма, оказывая культурное влияние и
на восточные области государства Сасанидов. Несмотря на политику
преследования инаковерующих, в частности буддизма и брахманизма,
проводившуюся Сасанидами, памятники Сасанидского времени фик¬
сируют почитание Будды в восточных областях Ирана в IV в. [Луко¬
нин 1969: 43].
 Имеющиеся данные позволяют предполагать, что в эпоху раннего
средневековья в Балхе имели место сосуществование и слияние двух
различных культур - буддийской и зороастрийской. Здесь одинаково
почитались и Будда, и Ахура-Мазда [Бартольд 1971: 470]. На изобра¬
жениях кушано-сасанидских монет Тохаристана (IV в.) представлены
как буддийские боги Шива и Митра, так и Ахура Мазда [Луконин
1967: 26]. Поэтому в средневековых источниках приводятся весьма
противоречивые сведения о характере культа в храме Наубахар. Сог¬
ласно одним источникам, храм был посвящен культу луны [Macoudi
V: 6 - 7], согласно другим - культу огня [Бируни 1963: 66 - 67; ал-
Балхи: 20, 37], а согласно третьим - он был буддийским монастырем
[Ibn al-Fakih: 323 - 324]. По преданию, удельные владетели (мулук ат-
таеа’иф) Балха, т.е. кушанские Аршакиды, не были зороастрийцами,
а исповедовали религию сабиев и почитали солнце, луну, огонь и семь
звезд [al-Ja‘kubi I: 179].
 В области Балха недалеко от Баглана раскопан храм (Сурх-Котал),
основанный кушанским правителем Канишкой (I - II в. н.э.), с прав¬
лением которого связывается распространение буддизма в Бактрии-
 80

Тохаристане. В храме Канишки был раскопан алтарь, что свидетельст¬
вует о том, что здесь поклонялись огню [Schlumberger 1977: 13]. Ал¬
тари были найдены и в буддийских культовых сооружениях, из чего
следует, что культ огня мог быть приспособлен кушанами и для целей
буддийского ритуала [Ставиский 1977: 196]. В буддийском культовом
центре Каратепа (I - II вв. н.э.) в Термезе найдены сюжетные росписи
с изображениями «Огненного Будды» (Будда-Зороастр), т.е. Будды в
обрамлении языков пламени, которые позже получили широкое расп¬
ространение в Тохаристане и Центральной Азии [Ставиский 1987:
105]. На монетах кушанских правителей Канишки и Хувишки встреча¬
ется изображение мужского божества с 4 руками по имени Фарро, что
означает «огонь» [Тревер 1958: 142]. Изображения алтарей имеются и
в буддийских росписях Восточного Туркестана. Возжигание огня при
определенных церемониях было характерно для многих религий,
поэтому появление алтарей в буддийских росписях неудивительно
[Шкода 1985: 87].
 На наш взгляд, храм Наубахар на протяжении различных этапов ис¬
тории был местом поклонения различных религиозных общин [Бар¬
тольд 1971: 469 - 472], в т.ч. последователей зороастризма, маздаизма
и манихеизма. Однако, ни зороастризм, ни маздаизм никогда не были
признаны в Балхе государственной религией и здесь, по крайней мере,
начиная с кушанского времени всегда господствовал буддизм [Ста¬
виский 1977: 179], что доказывается свидетельством китайского па¬
ломника Сюань Цзана (630 г.), который называет главный храм Балха
«новой сангхарамой», сведениями средневековых авторов [Ibn al-Fa-
kih: 323; Hudud al-‘Alam: 108] и археологическими данными [Mizuno
1962;1968:93-96, 109- 112].
 По данным китайского путешественника Хуэй Чао, путешество¬
вавшего около 726 г., в то время половину населения Хутталана сос¬
тавляли тюрки. Владетель также, был тюрком. Владетель, знать и про¬
стой народ Хутталана почитали учение Будды хинаянитского толка.
Там было много буддийских монастырей и монахов [Литвинский,
Соловьев 1985: 120].
 Восстановление многих буддийских храмов кушанского времени в
Тохаристане и строительство новых в VI - VII вв. связывается с дея¬
тельностью тюрков [Камалиддинов 1996: 195 - 196, 204 - 205]. К та¬
ким относятся буддийский монастырь Аджинатепа, построенный в
сер. VII в. в 40 км к северу от городища Кафир-кала в Вахшской до¬
лине [Литвинский, Зеймаль 1971], буддийский комплекс Уштур-Мул-
ло у городища Тепа-и Шах [Зеймаль 1987: 73 - 74] и буддийский храм
на городище Калаи Кафирниган в Кубадиане [Литвинский 1981: 131 -
 81

133]. С тюрками связывается основание и функционирование буддий¬
ского храма (VI - VIII вв.) на городище Кува в Фергане. В главном
зале этого храма раскопана статуя гигантского Будды, лицо которого
имеет признаки тюркского антропологического типа [Булатова-Леви¬
на 1961: 241 - 245]. Одна из наболее ранних монет тюрко-согдийских
Ферганы содержит изображение бесстрастного лица божества или
жреца характерной буддийской иконографии [Смирнова 1981: 24].
 В этой связи представляют интерес данные о предках Саман-худа-
та, которые были потомками Бахрама Чубина от его брака с дочерью
тюркского кагана, имевшего местопребывание в Бухаре. Известно, что
в VI в. Бухарский оазис был владением сына верховного тюркского
кагана Тарду-кагана по имени Ианг Соух-тегин (Эл Арслан, Шир-и
Кишвар, Савашах), который был родственником сасанидского шахан¬
шаха Хурмазда IV Туркзада по материнской линии [BePami II: 248,
265; Firdousi VI: 656 - 657; Бичурин I: 279]. Он правил там 20 лет с
резиденцией в г. Байканде и построил шахристан Бухары, а также
несколько селений в Бухарском оазисе, такие, как Мамастин, Сакма-
тин, Самтин и Фараб [Наршахий: 17].
 В средние века в области Насафа упоминается селение Наукад Сава
(sjb Э С) [ан-Насафи 6284: 59V; al-Sam‘ani: 571R], название которого
может быть связано с именем Сава Сз1—)- Тюркский владетель Бухары
Эл Арслан (Шир-и Кишвар) в арабских источниках называется Шаба
(2jUi) [ibn Khordadhbeh: 40], а в персидских - Савашахом (42: [Fir¬
 dousi VI: 656 - 658; Гумилев 1967: 115, 132]. Сава или Шава (sawa)
является бактрийским титулом, означавшим «владетель» [Frye 1956:
106 - 122; Harmatta, Litvinsky 1996: 371]. Из этих данных следует, что
Шир-и Кишвар основал селения не только в области Бухары, но и в
области Нахшаба.
 К юго-востоку от Фарабра, на возвышенности Кызкыр, сохрани¬
лись остатки сторожевой башни, известной как Динг Арсланхана. По
археологическим данным, это самое древнее из сохранившихся соору¬
жений в округе Фарабра [Массон 1966: 167]. Если учесть, что Фарабр
был основан Эл Арсланом (Шир-и Кишвар) [Наршахий: 17], то можно
предположить, что эта башня была построена в конце VI - нач. VII в.
правившим здесь его сыном Эл-тегином (Пармуда) [Камалиддинов
1996: 85].
 Эл-тегин (Пармуда, Нили)45, правивший в Байканде до 603 г. [Гуми¬
лев 1967: 132], также основал несколько селений, такие, как Искидж-
кат, Шарг, Фарахша и Рамитан. Он был женат на китайской прин¬
 45 	Имя Ил (Йил, Эл) может быть вариантом имени Илиг (Элит), который носил
один из первых тюркских каганов [Rybatzki 2000: 207].
 82

цессе, которая привезла с собой из Китая храм идолов и его устано¬
вили в Рамитане [Наршахий: 17]. Рамитан был древнее Бухары и рань¬
ше в нем имели местопребывание владетели, а после строительства
Бухары перешли туда. В некоторых книгах Рамитан называется также
«Бухарой» [Наршахий: 23].
 Из этих сообщений следует, что Эл-тегин (Пармуда) был привер¬
женцем буддизма46 и именно с ним связывается проникновение буд¬
дизма в Бухару [Ставиский 1960: 115]. Второе имя Эл-тегина - Пар¬
муда производится от буддийского титула pramukha [Harmatta, Litvin-
sky 1996: 371]. В 588 г. Эл-тегин был назначен наместником Тохарис-
тана и Гандхары, только что включенных в состав Тюркского каганата
[Chavannes 1903: 157]. Китайский путешественник У-кун между 759 -
764 гг. видел в Кашмире и Гандхаре среди буддийских святынь нес¬
колько храмов, основанных в VI - VII вв. тюркскими правителями и
членами их семей - эти сооружения стояли уже столетие. В Кашмире
имелся «храм хатун», основанный при тюрках, и храм Ve-li-te-le, т.е.
Ve-li-tegin или Эл-тегин, который был сыном правителя тюрков. В
Гандхаре существовал и храм Tegin-cha, который основала хатун,
«жена правителя тюрков» [Chavannes 1903: 198, 242 - 245; Литвине -
кий, Зеймаль 1971: 120]. Еще в XI в. в северной и восточной части
Кашмира жили тюрки, исповедовавшие буддизм [Бируни 1963: 202 -
203]. Предполагается, что Эл-тегин был основателем храма Наубахар
в Балхе [Harmatta, Litvinsky 1996: 371]. Почитателем буддизма был
также Тун йабгу-каган, который около 630 г. дружелюбно встретил
Сюань Цзана и слушал его проповедь [Beal 1990: 42 - 44]. Его сын,
Сир йабгу-каган (Сы-йеху хэхань), по данным Сюань Цзана, в 632 или
633 г. сделал попытку захватить буддийский монастырь Наубахар в
Балхе, но ему во сне, якобы, явилась богиня Vaisravana deva, которая
была хранительницей этого храма, и он сильно раскаялся перед мона¬
хами в своем поступке [Ekrem2003: 149].
 Согласно ал-Хорезми, ал-бухар (al-buhar) означает «дом идолов»
индийцев [al-Khowarezmi: 34]. По данным Джувайни, слово бухар фи-
хаг) означало «на языке мугов» - «собрание науки», а «на языке идо¬
лопоклонников», уйгурских и китайских, употреблялось для обоз¬
начения их храмов, где помещались их идолы [Juwayni I: 76; Бартольд
1963: 214]. Махмуд ал-Кашгари отмечает, что Бухара названа так
 46 	Иначе трудно было бы объяснить женитьбу зороастрийца из Бухары на предста¬
вительнице другой веры из Китая. «Китайская принцесса» на самом деле, очевид¬
но, была не из собственно Китая, а из Восточного Туркестана, в отношении кото¬
рого мусульманские авторы также употребляли термин ас-Син.
 83

потому, что в ней находился храм идолопоклонников [Кошгарий III:
164].
 Эл-тегин (Пармуда, Нили), который был женат на китайской прин¬
цессе, построил буддийский храм в Рамитане, где находилась его лет¬
няя резиденция. Известно, что около 590 г. китайская царевна из дома
Чжоу, готовившая антиправительственный заговор против императора
из династии Суй, чтобы заручиться поддержкой тюрков, заключила
союз с владетелем Бухары Нилиханом (Пармуда) [Бичурин I: 240;
Гумилев 1967: 136]. Именно к этому времени, по-видимому, и отно¬
сятся заключение брачного договора, приезд китайской принцессы в
Бухару и строительство буддийского храма в Рамитане.
 Китайская принцесса, имя которой было Сян-шы, родила ему сына
по имени Дамань (Таман). Вскоре после этого Нилихан умер, и она
вышла замуж за его младшего брата по имени Поши деле (тегин).
Около 600 г. Поши вместе с Сян-шы уехал к китайскому Двору и был
оставлен там в качестве заложника. Принцесса Сян-шы так и не вер¬
нулась в Бухару и осталась в Китае до конца своих дней. После смерти
Нилихана на престол был возведен его сын от Сян-шы по имени
Дамань (Таман) с титулом Нигю Чулохан. В 614 г. Чулохан женился
на китайской царевне Синь-и и находился на военной службе у китай¬
ского императора. В 618 г. он погиб на войне с восточными тюрками
[Бичурин I: 279 - 283].
 Название Бухара могло первоначально прилагаться именно к этому
храму в Рамитане, а затем быть перенесенным на всю область и на ее
новую столицу. Согласно источникам, Бахрам Чубин после своего бег¬
ства из Ирана женился именно на дочери Эл-тегина (Пармуда). В ре¬
зультате этого брака образовалось семейство, потомком которого и
был Саман-худат. В VI - VII вв. в Бухарском оазисе имели хождение
медные монеты китайского образца с 4-угольной тамгой, которая вос¬
производит древнекитайский знак 4-х дорог, и надписью fiyy у ’у ’п рпу
— «владыки кагана деньга» [Смирнова 1981: 59]. Возможно, что эти
монеты были выпущены тюркским владетелем Бухары Эл Арсланом
(Савашах, Шир-и Кишвар) или его сыном Эл-тегином (Пармуда, Ни¬
лихан).
 Однако буддизм в Бухаре, вероятно, не имел широкого распростра¬
нения [Мкртычев 2002: 179 - 185]. Китайский паломник Сюань Цзан,
около 630 г. проехавший через владение Pu-ho (Бухара), не отметил
наличие здесь каких-либо буддийских святынь или последователей
буддизма [Beal 1990: 45]. Считается, что большая часть населения ран¬
несредневекового Согда исповедовала так называемый «маздеизм»
или «маздаизм», т.е. разновидность зороастризма. Но здесь существо¬
 84

вали и другие религиозные общины, в т.ч. буддийские, так как буд¬
дизм был широко распространен почти во всех областях, окружавших
Согд (Мерв, Фергана, Семиречье, Тохаристан и др.), начиная с кушан-
ского времени [Лунина, Усманова 1990: 65 - 67].
 Согдийские письма из буддийского храма Дуньхуан в Восточном
Туркестане свидетельствуют о том, что в IV в. н.э. согдийцы испове¬
довали буддизм и манихеизм [Beneviste 1946; Lapierre 1998: 4]. В сог¬
дийских надписях (III - VIII вв.) Ладака, расположенного на пути в
Тибет, зафиксировано одно имя, которое переводится как «слуга Буд¬
ды» и является согдийской калькой индийского имени Buddhadasa
[Симс-Вильямс 1995: 61 - 67]. По данным китайских источников VII
в., жители Кана (т.е. Самарканда) поклонялись Будде и приносили
жертвы небу. В конце VII в. был известен буддийский паломник
Сангхаварма, который был уроженцем Кана [Литвинский, Зеймаль
1971: 123]. Китайский паломник Сюань Цзан около 630 г. отметил на¬
личие в Самарканде (Sa-mo-kien) 2-х буддийских храмов, которые
находились в запустении [Beal 1990: 45]. В согдийском документе В-7,
датирующемся нач. VIII в., упоминается буддийский монах, которому
была пожертвована сумма в 1,5 драхмы [СДГМ II: 165 - 167]. Один из
городских кварталов средневекового Самарканда назывался Уштаб-
диза [al-Nasafi: 115; ан-Насафи 6284: 23R; ас-Сам‘ани I: 265],
 в названии которого можно видеть санскритское слово stupa (ступа)
[Камолиддин 2003: 123 - 124]. В области Самарканда упоминается
рустак Санджарфаган ((jisjaiu) [al-Istakhri: 320; Ibn Haukal: 496, 498;
al-Moqaddasi: 266, 279], в названии которого можно видеть санскрит¬
ское слово sangharama (буддийский храм). Предполагается, что самар¬
кандский намазгах (араб, ал-мусалла), т.е. загородная мечеть для праз¬
дничных молитв, расположенная в местности к западу от Афрасиаба,
была построена на месте буддийского храма (бехар), по имени которо¬
го назывались западные ворота Самарканда - Наубахарские, находив¬
шиеся в южном конце западной городской стены [Вяткин 1926: 12,
18]. По некоторым данным, соборная мечеть Самарканда домонголь¬
ского времени, расположенная к западу от цитадели, также была пост¬
роена на месте капища идолопоклонников [Кандия: 150].
 В долине Санзара (Джизакский еилаят) было открыто культовое
сооружение I - III вв. н.э.; в нем были крупные бронзовые статуи Буд¬
ды, вокруг которых стояли бронзовые фигуры сидящих львов [Аль-
баум 1955: 57 - 60; Литвинский 1975: 191 - 198]. О существовании
здесь буддийского храма, функционировавшего в V - VII вв., говорит¬
ся в надписи, сделанной 15 лет спустя после его разрушения [Lapier¬
re 1998: 9]. При раскопках цитадели Афрасиаба была найдена бронзо¬
 85

вая статуэтка бодхисаттвы, которая представляла собой часть бронзо¬
вого алтаря китайского производства эпохи Вэй. В раннесредневеко¬
вых слоях Панджикента была обнаружена терракотовая форма для от¬
тиска образков с сидящей фигурой Будды [Мкртычев 2002: 180 - 181].
В Панджикенте был найден венчик хума с процарапанной на нем пос¬
ле обжига согдийской надписью «сутра» (чтение В.А.Лившица); веро¬
ятно, этот хум служил местом для хранения буддийских рукописей
[Беленицкий, Маршак, Распопова 1986: 320 - 321]. Изображение Буд¬
ды имеется также в живописи Панджикента первой четверти VIII в. В
одном из помещений объекта XXV над аркой двери была помещена
небольшая фигура Будды с жестом абхйямудра [Маршак, Распопова
1988: 142- 143]. Когда Кутайба ибн Муслим завоевал Байканд, он на¬
шел в одном из его храмов серебряного идола, который был оценен в 4
тыс. дирхамов [Frye 1954: 45; Наршахий: 45]. На месте мечети Мах в
Бухаре еще в X в. 2 раза в году торговали идолами [Frye 1954: 21; Нар¬
шахий: 26]47. В вакфном документе потомков Исма‘ила ас-Самани
упоминается канал Джуй-и Бут (-4 т.е. Канал Идола, протекав¬
ший в окрестности Бухары [Чехович 1950: 261]. На городище Сарык-
тепа в Яккабагском тумане (Кашкадарьинский еилаят) найдены одна
глиняная и одна терракотовая плитки с изображением Будды [Лунина
1988: 57 - 60; Лунина, Усманова 1990: 65 - 67]. Тюркский каган, воз¬
главлявший коалицию жителей Согда, Чача и Ферганы в своем обра¬
щении к арабам сообщил, что они поклоняются идолу [at-Tabari II:
1537]. В XII в. в Насафе упоминается целое семейство с нисбой ар-Ра-
хиби (<^1 jll), образованной от арабского слова рахиб (ч-^j), что озна¬
чает «монах» [ас-Сам‘ани VI: 59].
 Все эти данные, по нашему мнению, имеют очень важное значение
для определения истинного происхождения Саманидов. Из них следу¬
ет, что Саман-худат, возможно, был не зороастрийцем, как сообщают
источники [Гардизи: 62], а буддистом, что, на наш взгляд, согласуется
с тем, что в доисламское время в Балхе, из которого происходил
Саман-худат, доминировал буддизм [Barthold 1945: 48].
 47 	Эти идолы не обязательно должны были быть объектом поклонения буддистов,
так как в Средней Азии идолопоклонничество было также одним из атрибутов
манихеизма.
 86

XI
 НОВЫЕ ДАННЫЕ О РАННЕМ ПОХОДЕ
АРАБОВ В КИТАЙ48
 Накануне арабского завоевания Средняя Азия, являвшаяся частью
Тюркского каганата, находилась в сфере влияния Китайской империи.
История взаимоотношений и связей Средней Азии с Китаем уходит
вглубь веков, но наиболее интенсивный характер эти связи имели, на¬
чиная с III в. до н.э. в связи с началом функционирования Шелкового
пути. В это время в роли главных посредников в международной тор¬
говле между востоком и западом наряду с парфянами выступали хун-
ны [Лубо-Лесниченко 1994: 230 - 257]. Начиная со второй пол. III в.
н.э. усиливается влияние и проникновение самого Китая в Среднюю
Азию [Loewe 1969: 91 - 103]. В эпоху раннего средневековья (VI -
VIII вв.) в Средней Азии было несколько полунезависимых владений,
признававших верховную политическую власть тюркского кагана и
китайского императора.
 Первые контакты между арабами и китайцами относятся еще к III -
IV вв. н.э., когда в руках арабов была сосредоточена вся морская тор¬
говля между Египтом, Персией, Индией и Дальним Востоком. Арабы
имели свои многочисленные колонии вдоль всего морского пути от
Аравии до Кантона. По этому пути вместе с купцами происходило и
проникновение ислама в Китай. В нач. VII в. в Кантоне была большая
колония арабских купцов, составлявшие значительную часть населе¬
ния города [Pickens 1942: 195 - 211]. Первое знакомство Китая с
исламом, по некоторым данным, относится ко времени правления им¬
ператора K’ai Hwang из династии Sui (581 - 600 гг.). Согласно над¬
писи, вырезанной на каменной плите в мечети Sianfu, датирующейся
742 г., именно в это время в Китай прибыли первые sa-ha-ba (асхабы)
и построили мечеть. По данным китайских источников, когда в Китае
узнали о появлении нового пророка на западе49, император отправил
 48 Настоящая статья была опубликована также на английском языке [Kamoliddin
2007: 198 - 205] и в сокращенном виде на узбекском, английском и русском язы¬
ках [Камолиддин 2005: 44 - 48]. Иллюстрации к этой статье см. в Приложении 4 в
конце книги.
 49 По преданию, в 6-году K’ai Hwang (586 г.), который был 1-годом пророчества
Мухаммада, на небе появилась необыкновенная звезда. Китайский император
Wen Ti приказал главному астроному объяснить значение этого. Тот ответил, что
на западе появилась сверхъестественная личность. Император отправил посла
изучить это явление, так ли это, и через год он прибыл в Мекку.
 87

посла в Мекку, приглашая пророка Мухаммада в Китай. Последний
отказался, но посол тайно сделал его портрет, чтобы показать импера¬
тору. В это же время вместе с послом в Китай прибыли первые му¬
сульмане и основали там свою общину [Bretschneider 1929: 52 - 61].
Первым мусульманином, принесшим ислам в Китай, был Wan Ko-szu
(Са‘д Ваккас), который называется дядей по матери пророка Мухам¬
мада. Он основал первую мечеть в Кантоне и был похоронен в ней
[Pickens 1936: 232-239].
 По другим данным, начало проникновения ислама в Китай отно¬
сится к 628 или 633 г., когда в Китай прибыли первые мусульмане.
Существует также другая версия, согласно которой, арабы пришли в
Китай по суше с северо-запада вместе с уйгурами и основали первую
мусульманскую общину на западе Китая [Masom 1929: 249 - 263]. Как
бы там ни было, к сер. VIII в. роль мусульманской общины Китая в
политической жизни страны была довольно большой, о чем свиде¬
тельствует тот факт, что в 747 г. наместником крупной области, вклю¬
чавшей также большую часть Туркестана, был назначен исповедовав¬
ший ислам потомок тюркского рода Ko-Shu-Han, который был знаме¬
нитым военачальником, находившимся на службе у китайского импе¬
ратора [Pickens 1936: 233]. Об этом же свидетельствуют и подробные
сведения о городах Китая, встречающиеся в арабских и персидских
источниках [Leslie 1982: 1 -38].
 В арабских источниках имеется сообщение о походе Кутайбы ибн
Муслима в 96/714-15 г. в Кашгар и о его посольстве к «владетелю ас-
Сина» (и^1 [at-Tabari II: 1275 - 1280; Gibb 1923: 467 - 474].
Однако, как явствует из текста уйгурской редакции сочинения ат-Та-
бари, под «владетелем ас-Сина» здесь следует понимать не китайского
императора, а владетеля Хотана, которому подчинялся и Кашгар [ат-
Табари 1988: 11 - 16]. У Беруни есть прямое указание, что «страна ас-
Син включает кроме собственно ас-Сина, т.е. Кашгара, также Тибет,
Хотан, страны за рекой Балха и тюрков по соседству с ними» [Беруни
1966: 155]. Нынешнее китайское название Восточного Туркестана, Sin
Chiang, так же как арабское (2**^ --4) содержит в себе древнее
название страны «Сии» [Мар 1841].
 В первой пол. VIII в. в самый разгар завоевательных войн арабов
Китай был занят долгой и изнурительной войной с Тибетом, которая
продолжалась вплоть до самого 133/750-51 г. Именно к этому времени
относится первая и единственная попытка Китая отвоевать от арабов
Среднюю Азию [Гумилев 1967: 361, 369]. В июле этого года арабский
полководец Зийад ибн Салих в районе Таласа, входившего в состав
государства Чач [Ходжаев 2005: 10 - 11], наголову разбил 30 тысяч¬
 88

ную армию китайцев и захватил большое количество пленных [Ибн
ал-Асир V: 212; Большаков 1980: 132 - 136], а военачальник китай¬
ской армии Гао Сянь-чжи (Као Sien-tche) с остатками своих войск бе¬
жал обратно в Китай [Chavannes 1903: 142 - 143]. После этого крово¬
пролитного сражения, продолжавшегося 5 дней, китайцы окончатель¬
но отказались от своих притязаний к Средней Азии, где арабы стали
полновластными хозяевами [Бартольд 1963: 200; Карев 2000: 208 -
209]. Среди китайских пленных были ремесленники по изготовлению
бумаги, которые основали производство бумаги в Самарканде. Пятеро
из них были привезены в ал-Куфу и, пробыв там около 10 лет, верну¬
лись на свою родину в 762 г. морским путем [Pelliot 1929: 110- 112].
Абу Муслим готовился совершить поход в Китай, но так и не смог его
совершить из-за своей смерти [Карев 2000: 210 - 211]. После битвы
при Таласе Китай имел только мирные торгово-экономические отно¬
шения с Арабским халифатом, особенно, по морскому пути.
 Существует мнение, что в том же 133/750-51 г. кроме битвы при
Таласе арабы совершили еще один поход против «владетеля Китая»
[Behbehani 1989: 65 - 112]. Однако, в тексте ат-Табари, на который
ссылается автор, речь идет не о походе арабов в Китай, а о бегстве от
арабов владетеля Хуттала Ханаша, сына Сабла с его дихканами в
Фергану, а оттуда через страну тюрков к владетелю Китая. Что каса¬
ется Абу Давуд Халид ибн Ибрахима, то он остался в Хуттале и, зах¬
ватив некоторое количество пленных, отправил их в Балх, а оттуда к
Абу Муслиму в Мерв [at-Tabari III: 74].
 В китайских источниках приводятся сведения о многочисленных
посольствах, отправленных арабами к китайскому Двору, первое из
которых было отправлено в 651 г. халифом ‘Усманом. Посланник при¬
был к китайскому императору с дарами и передал ему послание арабс¬
кого халифа, в котором он сообщал, что они получили престол 34 года
тому назад и царствуют уже 3 колена. После этого арабские халифы
регулярно отправляли посольства в Китай, последним из которых был
Харун ар-Рашид, направивший сразу 3-х посланников [Бичурин II:
332 - 333]. Каждое из этих посольств, которых всего было не менее
12, предоставляло китайскому императору дары - обычно это были
чистокровные арабские кони и драгоценности [Шефер 1981: 579 -
583]. Китайское правительство, которое обычно не предпринимало от¬
ветных действий, никогда обстоятельно не исследовало причины и
цель посылаемых к ним посольств и по обыкновению рассматривало
их как знаки уважения и подчинения, а присылаемые дары - как дань.
Посольства прибывали обьино с торговыми караванами, поэтому при¬
 89

бытие торгового каравана всегда рассматривалось в Китае как «по¬
сольство» [Бартольд 1963а: 185].
 Других данных о военных действиях арабов против Китая в сред¬
невековых арабских источниках, насколько известно, нет. Но такие
известия имеются в средневековых армянских источниках.
 В историческом сочинении армянского автора VIII в. Гевонда при¬
водится интереснейший рассказ, в котором описывается ранее не из¬
вестный военный поход арабов в Китай и их посольство к китайскому
императору. Согласно его данным, в правление халифа ал-Валида
(правил в 86 - 96/705 - 715 гг.) арабский военачальник по имени Мах-
мет, который ранее был наместником Армении, попросил у халифа
предоставить ему большое войско, чтобы он мог поехать с ним в
страну Тченов (т.е. в Китай), и привести в повиновение китайского
государя. Халиф исполнил его просьбу и снарядил для него огромное
войско в 200 тыс. человек. Махмет выехал вместе с этим войском из
Дамаска и, проехав через Сирию, Персию и Хорасан, достиг пределов
Китайской империи. Расположившись лагерем на берегу большой ре¬
ки по имени Ботис, он написал китайскому царю следующее посла¬
ние: «Почему ты один не повинуешься властелину нашему, имя ко¬
торого приводит в трепет все народы. На кого ты надеешься, что не
покоряешься нам? Не считаешь ли ты нас за девушек, среди которых
ты, принарядившись, роскошничаешь? Теперь же, если ты не подчи¬
нишься рабски нашему игу, знай, что опустошу землю твою и положу
конец твоему владычеству. Но не будь беспечным, не медли с отве¬
том, а, как только можно скорее дай нам знать, что ты намерен де¬
лать».
 Когда царь китайский по имени Дженбакур прочитал письмо, он
призвал к себе своих телохранителей и сановников и стал советовать¬
ся с ними, какой написать ответ на полученное письмо. Наконец, сог¬
ласились дать следующий ответ: «Ужели ты славие всех царей, кото¬
рые с начала и до сих пор повелевали светом - царя вавилонского,
который покорил вселенную, македонского, персидского? Знай, что
ты бесстыднее всякой собаки. Ты дышешь только похотливостью и
скверным сластолюбием. Слух о красоте моих девиц заставил тебя
жертвовать собою и жизнью войска, пришедшего с тобой. Будто бы не
было для вас могил в Дамаске. Знай, что страна наша никому не поко¬
рялась, и я не могу согласиться на предложения твои. А если ты про¬
сишь у меня подарков, то я тебе дам их по обычаю царей, и ты отпра¬
вишься с миром в страну свою».
 Махмет снова послал к Дженбакуру письмо, в котором писал: «Дай
мне 30 тысяч дев, тогда я отправлюсь с миром, а если не дашь, пойду
 90

на тебя войной». Китайский царь согласился на его требование и пос¬
лал к Махмету сказать, чтобы он остался в своем лагере, пока тот ис¬
полнит его просьбу. Между тем он приказал своим войскам изгото¬
вить закрытые колесницы, обитые парчей, и посадить в них отборных
всадников, вооруженных с ног до головы, вместо дев, которых просил
Махмет, чтобы заманить неприятелей в ловушку.
 Прибыв на берег реки, они расположились лагерем против войска
Махмета. В колесницах поместилось 40 тысяч всадников, а сам Джен-
бакур с несколькими всадниками остался поодаль за несколько стадий
и послал к военачальнику Махмету с вестью: «Приди и возьми требу¬
емых тобою 30 тысяч дев, которых я выбрал из всего царства моего.
Возьми заслуженных из войска твоего по числу дев, перейди на эту
сторону реки, и я раздам девиц моих по жребию, кому какая достанет¬
ся, чтобы не произошло ссоры между твоими войсками». Вместе с
этой вестью он послал корабли, чтобы все войска Махмета могли ра¬
зом переправиться.
 Выбранные, лучшие из войска Махмета, переправились через реку
в числе 30 тысяч человек. Едва только они вступили на противопо¬
ложный берег, китайский царь приказал своим людям напасть на
войско исмаильтян (т.е. арабов). Когда началась битва, вдруг вышли и
те, которые до этого скрывались в своих кибитках, окружили их и пе¬
ререзали всех мечом. Не спасся ни один воин даже бегством. Между
тем канаты кораблей были отрезаны, чтобы уже не было никакой
возможности опять переправиться на противоположный берег и спас¬
тись от преследования. Один только Махмет с несколькими всадни¬
ками, сев на коня, бросился вплавь через реку, надеясь на силу коней.
Таким образом, пристыженные китайским царем, они возвратились
восвояси и не смели более идти войной на Китай» [История халифов:
25 - 26; Тер-Мкртичян 1985: 54 - 55].
 Этот же рассказ вкратце приводит и другой армянский историк
Степанос Таронеци (X - XI вв.), который уточняет, что прежде чем
отправиться в поход, Махмет долгое время «не переставал питать в
своем сердце замыслы на землю Тченов» [Тер-Мкртичян 1985: 58].
 Эти данные, содержащиеся в армянских источниках, имеют огром¬
ное значение для истории арабских завоеваний в Средней Азии и отк¬
рывают новую страницу в истории ранних походов арабов на востоке.
Из данных этих источников следует, что первый военных поход ара¬
бов в Китай был осуществлен еще в правление умаййадского халифа
ал-Валида (правил в 86 - 96/705 - 715 гг.) неким военачальником по
 91

имени Махмет, который ранее был правителем Армении50. В сочине¬
нии Гевонда имеются данные, позволяющие точно определить, кем
был этот военачальник Махмет. Согласно его данным, в 701 г. Махмет
по поручению халифа ‘Абд ал-Малика (правил в 65 - 86/685 - 705 гг.)
завоевал Армению, в 703 г. он подавил восстание армянских князей, а
в 705 г. учинил кровавую расправу над ними. После этого вновь наз¬
наченный халиф ал-Валид своей грамотой отозвал его из Армении и
вместо него назначил некоего ‘Абд ал-‘Азиза. После этого Махмет
просил халифа дать ему войско с тем, чтобы он отправился в поход
против китайского царя [История халифов: 12, 25 - 26; Тер-Мкртичян
1985: 54- 55].
 По данным арабских источников, в 73/692-93 г. наместником Ар¬
мении и всего Северного наместничества, в состав которого входили
также Азербайджан, ал-Джазира, Мосул и пограничная с Византией
об- ласть (ас-сугур), был назначен брат халифа ‘Абд ал-Малика -
Мухам- мад ибн Марван ибн ал-Хакам, который оставался на этой
должности до 91/709-10 г. [Ибн ал-А‘сам: 12] Все события, описанные
в истории Гевонда с участием Махмета, в точности совпадают с хро¬
никой военно-политической деятельности Мухаммад ибн Марвана, за¬
фиксированной в арабских источниках51. Следовательно, мы имеем
полное основание утверждать, что арабским военачальником, совер¬
шившим поход в Китай в правление халифа ал-Валида, был не кто
иной, как Мухаммад ибн Марван, являвшийся сыном халифа Марвана
I (правил в 64 - 65/684 - 685 гг.), братом халифа ‘Абд ал-Малика (пра¬
вил в 65 - 86/685 - 705 гг.) и отцом последнего умаййадского халифа
Марвана II (правил в 127 - 132/744 - 750 гг.).
 Из источников о Мухаммад ибн Марване известно, что в 65/685 г.
халиф Марван I перед своей смертью назначил его наместником Джа-
зиры [at-Tabari II: 592]. В 71/690-91 г. Мухаммад ибн Марван пришел
со своим войском из ал-Джазиры на помощь к халифу ‘Абд ал-
Малику для совместной борьбы против внутренних врагов династии
Умай- йадов [at-Tabari II: 804]. В 73/692-93 г. ‘Абд ал-Малик назначил
его наместником Армении и всего Северного наместничества [Ибн ал-
А‘сам: 12]. В этом же году он выступил из ал-Джазиры в военный
поход против византийцев [at-Tabari II: 853]. В 75/694-95 г. он вновь
 50 Этот Махмет отождествляется с арабским военачальником по имени Мухаммад
ибн Окба, а битва, о которой идет речь в армянских источниках - с битвой при
реке Талас, имевшей место в 133/750-51 г. [История халифов 1862: 12; Тер-
Мкртичян 1985: 56].
 51 О нем см.: at-Tabari II: 592, 804 - 808, 853, 863, 887, 889, 1073 - 1075, 1096,
1871, 1873, 1876.
 92

высту- пил в поход против Византии [at-Tabari II: 853] и разбил греков
[al-Ja‘kubi II: 281]. Около 80/699-700 г. Мухаммад ибн Марван органи¬
зовал ряд военных походов в Армению [Тер-Гевондян 1977: 73]. В
82/701-02 г. он воевал с врагами халифа ‘Абд ал-Малика в Ираке [at-
Tabari II: 1073 - 1075, 1096], а затем совершил свой большой каратель¬
ный поход в Армению, после чего окончательно покорил эту страну
[Тер-Гевондян 1977: 73]. В том же году он взял город Двин и сделался
хозяином всей страны [Тер-Гевондян 1977: 74]. В 84/703 г. он по при¬
казу халифа ‘Абд ал-Малика жестоко подавил антиарабское восстание
в Армении [Тер-Гевондян 1977: 75 - 76]. В 86/705 г., т.е. в первый год
правления халифа ал-Валида, он выступил против объединенных сил
византийцев и армян, и победив их, учинил кровавую расправу над ар¬
мянскими князьями [at-Tabari II: 1177, 1181; al-Ja‘kubi II: 272; Ибн ал-
А‘сам: 14]. После этого халиф, идя навстречу требованиям и жалобам
армян, отозвал Мухаммад ибн Марвана из Армении и назначил вместо
него ‘Абд ал-‘Азиз ибн Хатима ал-Бахили (правил в 86 - 91/705 - 709
гг.) [Тер-Гевондян 1977: 78]. Что касается Мухаммад ибн Марвана, то
он оставался на своем посту верховного наместника всего Севера, в
который входила и Армения, до 91/709-10 г., когда вместо него на эту
должность был назначен брат халифа ал-Валида - Маслама ибн ‘Абд
ал-Малик (правил в 91 - 114/709 - 732 гг.) [Тер-Гевондян 1977: 79, 85,
271]. После этого в арабских источниках сведения о Мухаммад ибн
Марване обрываются, а в армянских источниках приводится выше¬
приведенный рассказ о его походе в Китай52.
 Известно, что в это время халиф ал-Валид, окрыленный стреми¬
тельными успехами Кутайбы ибн Муслима на Востоке и Масламы
ибн ‘Абд ал-Малика на Севере, питал определенные надежды завое¬
вать Китай, представлявший в то время единственную значительную
силу, оставшуюся не подчиненной власти Арабского халифата. Осо¬
бенно сильно эти настроения стали проявляться в 92/710-11 г., когда
другой арабский военачальник Мухаммад ибн ал-Касим ас-Сакафи
морским путем достиг устья Инда и завоевал Синд53. Именно тогда
верховный наместник Ирака, Хорасана и всего Востока ал-Хаджжадж
ибн Иусуф, бывший до этого в оппозиции умаййадским халифам,
объявил, что назначит наместником Китая того из обоих полководцев,
кто первый достигнет этой страны [al-Ja‘kubi II: 346; Бартольд 1963:
243].
 Следует полагать, что мысль о совершении своего похода в Китай
уже давно вынашивал также и халиф ал-Валид, который, будучи в
 52 Имеются данные, что он умер в 101/719-20 г. [Ибн ал-А‘сам: 79, прим. 16].
 53 Согласно ат-Табари, это событие произошло в 90/708-09 г. [at-Tabari II: 1200].
 93

плохих отношениях с ал-Хаджжаджем, возможно, хотел опередить
последнего в завоевании этой страны, с тем, чтобы посадить там на¬
местником своего человека. Именно с этой целью он еще задолго до
начала похода, вероятно, внушал эту мысль своему дяде Мухаммад
ибн Марвану, который относился к числу самых надежных его людей
и имел за своими плечами большой опыт ведения войны против не¬
верных в Византии и Армении. Об этом свидетельствуют и слова
армянских авторов, повествующие о том, что «... в то время Махмет
был подстрекаем против Тченов» [История халифов: 25; Тер-Мкрти-
чян 1985: 54] и «не переставал питать в своем сердце замыслы на зем¬
лю Тченов» [Тер-Мкртичян 1985: 58].
 Следовательно, исходя из этих данных, можно с достаточным ос¬
нованием предполагать, что поход Мухаммад ибн Марвана в Китай
был совершен именно в 91/709-10 или 92/710-11 г., когда он был
освобожден от своей должности и, оставшись не у дел, попросил у
халифа ал-Валида предоставить ему войско для того, чтобы он мог
совершить поход в Китай. Наместником Хорасана в эти годы, как из¬
вестно, был Кутайба ибн Муслим, который в это время был занят по¬
давлением антиарабских восстаний в Сиджистане, Тохаристане и Юж¬
ном Согде [at-Tabari II: 1218 - 1235]. Поэтому Мухаммад ибн Марван,
имея на руках грамоту халифа, мог беспрепятственно проехать через
Хорасан и достигнуть границ Китайской империи.
 Второй вопрос, требующий своего разрешения в рассказе армян¬
ских источников, это определение местоположения реки Ботис, на бе¬
регу которой происходило сражение между арабскими и китайскими
войсками. По данным, армянских источников, Махмет со своим войс¬
ком выехал из Дамаска и, проехав через Сирию, Персию и Хорасан,
достиг пределов Тченастана, т.е. Китайской империи. Он встал лаге¬
рем на берегу большой реки Ботис и отсюда написал грамоту «царю
Тченов» [История халифов: 25; Тер-Мкртичян 1985: 54]. Выска¬
зывалось мнение, что под рекой Ботис имеется в виду река Джайхун,
т.е. Амударья, или река Талас в Чуйской долине [Тер-Мкртичян 1985:
54, 58]. Однако, в армянских источниках под «страной Тченов»
имеется в виду именно Китай, а титулом дженбакур именовался
только китайский император, тогда как под «землей Сии» подразуме¬
вается Восточный Туркестан [Тер-Мкртичян 1985: 58, прим. 1]. В
арабских источниках для китайского императора использовался тер¬
мин фагфур, заимствованный из пехлевийского baghpwr, что означает
«Сын Неба» [Ruby 1986: 82 - 85].
 Кроме того, о реке Ботис имеется прямое указание в сочинении
«Сурат ал-арз» («Картина земли») Мухаммад ибн Мусы ал-Хорезми
 94

(X в.), согласно которому, в средние века так называлось нижнее тече¬
ние реки Хуанхе в Китае [Ахмедов 1987: 58]. Эта же река зафикси¬
рована на карте Птолемея в форме Bautisos [Tabulae Georaphicae 1583
VIII]. Следовательно, арабские войска под руководством Мухаммад
ибн Марвана действительно дошли до пределов Китайской империи и
вступили в контакт с китайским императором.
 Ибн аз-Зубайр (XI в.), говоря о китайском императоре, описывает
его как царя, запах благовоний которого распространяется вокруг на
расстояние 20 миль или 2-х фарсахов (т.е. 14 км)54, и который имеет
тысячу девушек в своей прислуге [Ибн аз-Зубайр: 3, 9]. Эта характе¬
ристика совпадает с сообщением армянских источников, согласно ко¬
торым, арабы в своем письме к китайскому императору обращаются к
нему со следующими словами: «... Может быть, ты считаешь нас за
девушек и представляешь себя более красивым...?» [История халифов:
25].
 Таким образом, имеющиеся данные позволяют предполагать, что
сообщение армянских источников о ранее неизвестном военном похо¬
де арабов в Китай, имевшем место в нач. VIII в., скорее всего, соот¬
ветствует действительности, и открывает новую страницу в истории
арабских завоеваний в Средней Азии и на Востоке в целом.
 54 	В средние века 1 фарсах был равен около 6-7 км.
 95

XII
 СИМВОЛИКА САМАНИДОВ55
 Некоторые данные указывают на то, что доисламские предки Сама-
нидов были не зороастрийцами, как сообщают источники [Гардизи:
62], а буддистами или манихеями. В доисламское время в Балхе, из
которого происходили предки Саманидов, находился крупный культо¬
вый центр, возникший вокруг буддийского монастыря и храма Науба-
хар. В Балхе или вблизи от него несколько столетий (III - VIII вв.) су¬
ществовала также сильная манихейская община. В VI в. здесь был на¬
писан один из магических парфяно-манихейских текстов, отражаю¬
щих тесные контакты манихеев и буддистов [Литвинский, Зеймаль
1971: 115; Ставиский 1977: 178]. Буддизм и манихеизм в Средней и
Центральной Азии сосуществовали на протяжении длительного вре¬
мени, и влияние буддизма на восточную ветвь этой религии было
настолько сильным, что Мани в манихейских текстах именовался Буд¬
дой или богом Луны (тюрк. Aj Tangri) Мани-Буддой [Восточный Тур¬
кестан 1992: 526; Зуев 2002: 194].
 Саманиды хранили память о буддийско-манихейском прошлом
своих предков и использовали их символику на своих монетах. Так, на
Rv медного фельса, чеканенного от имени удельного саманидского
правителя Нух ибн Асада (правил в 274 - 279/887 - 893 гг.) предпо¬
ложительно в Фергане, изображен круг, встроенный в квадратный
ромб, который в свою очередь встроен в круг больших размеров. В
поле внутри круга видны плохо сохранившиеся очертания то ли 6-
лепестковой розетки, то ли 6-конечной звезды [www.zeno.ru: #48398].
Изображение встроенных друг в друга квадратов и кругов с розеткой
в середине является одной из главных разновидностей буддийской
мандалы - символа Вселенной.
 Серебряные дирхамы, выпускавшиеся Саманидами в 300 - 351/912
- 962 гг. в районе Кабула и Газны, содержат изображение быка и
всадника (Av), а также индийские надписи на кхарошти (Rv), которые
читаются как «во имя (бога) Sri Khudavayaka». Другой тип этих монет
содержит изображение быка, сидящего бога Sri Khudavayaka (Av) и
всадника (Rv) [Mitchiner 1977: 132].
 В музее Института Археологии АН Республики Узбекистан в Са¬
марканде хранится медный фельс, чеканенный в 359/969-70 г. в Фер¬
гане от имени саманидского амира Мансур ибн Нуха и его сына Ах-
 55 	Иллюстрации к этой статье см. в Приложении 5 в конце книги.
 97

мад ибн Мансура саманидским наместником Кылыч ал-Хаджибом Ах¬
мадом ибн ‘Али [Культура и искусство 1991 II: 102]. На Av этого
фельса имеется изображение классической буддийской мандалы (8-
лепестковая розетка, вписанная в круг, затем в квадрат и еще в один
круг), как символ Солнца и Космоса, принятый в классической маха-
яне и в ваджраяне, широко распространенных в средние века в Китае,
Тибете, Центральной Азии и Восточном Туркестане [Топоров 1991:
101; Mandala 1973: 767]. Классическая мандала с 8-лепестковой розет¬
кой в середине, была также символом Будды, и ее возникновение
приходится на VIII - IX вв., т.е. на период формирования ваджраяны
или тантризма [Арапов 2002: 12 - 16]. Согласно древнетюркским
текстам из Восточного Туркестана, mandal (мандала) считался маги¬
ческим заколдованным кругом [ДГС: 336]. На Av медного фельса, че¬
каненного в 367/977-78 г. в Фергане от имени Нух ибн Мансура, изоб¬
ражена мандала, в которой 8-лепестковая розетка заменена 6-конеч¬
ной звездой (гексаграммой) [www.zeno.ru: #42536]. Известно еще нес¬
колько типов медных фельсов, чеканенных в 359/969-70 г. в Фергане
от имени Мансур ибн Нуха, на Av которых изображена мандала -
круг, встроенный в квадрат, но 8-лепестковая розетка в середине заме¬
нена арабской надписью [www.zeno.ru: #25061, #42257, #43703,
#44088]. Такая же манадала изображена на медном фельсе, чеканен¬
ном в 374/984-85 г. в Фарване от имени Нух ибн Мансура [www.zeno.
ru: #40659].
 Изображение подобной и несколько других разновидностей (3-х, 4-
х-, 6- и 8-лепестковые розетки, месяц внутри квадрата, и др.) мандалов
можно видеть также на некоторых медных монетах Караханидов из
нумизматической коллекции НБУ, хранящейся в Галерее искусств в г.
Ташкенте (#41, #42, #43), и из других коллекций [www.e-bay.com: #
002, 006, 013, 014а, 022, 024, 031, 032, 036]. На некоторых монетах
Сельджукидов Малой Азии зафиксированы 3-х лепестковые [Неппе-
quin 1985: pi. XLIX, 1982, 1983] или 6-лепестковые розетки [Hennequin
1985: pi. XLVI, 1878, 1881, 1882, 1883, 1885, 1890, 1893, 1895, 1897,
1898, 1899, 1900, 1901, 1904, 1911, 1918; XLIX, 1973, 1979; L, 1988],
имитация квадратного отверстия, посередине которого помещены
арабские надписи [Hennequin 1985: pi. XIX, 828, 832, 833; pi. XX, 882;
pi. XXI, 927, 930; XXXIII, 1397, 1401; XXXIV, 1435, 1437; XXXVI,
1516; XLIV, 1787, 1790, 1809; XLV, 1826, 1828, 1831, 1834, 1835;
XLVII, 1917; XLVIII, 1966, 1967, 1968; XLIX, 1969, 1970, 1971, 1979,
1985; L, 1986], портрет правителя слева [Hennequin 1985: pi. XXIV,
1054, 1055, 1059, 1063, 1065, 1069; pi. XXV, 1070, 1072], правитель,
сидящий со скрещенными ногами [Hennequin 1985: pi. XXXII, 1357,
 98

1359, 1364; XXXIII, 1366, 1368, 1369] или круглое лицо (солнце?) в
анфас [Hennequin 1985: pi. XXXV, 1466, 1468; XXXV, 14696 14766
14786 14796 1480]. Имитации квадратного отверстия с арабскими
легендами изображены на монетах 616 - 617/1219 - 1120 гг., выпу¬
щенных в Балхе амиром Абу-л-Муджахид Мухаммадом ал-Хусайни
[www.e-bay.com].
 На Av медных фельсов, чеканенных в 349/960-61 г. в Фергане от
имени Мансур ибн Нуха помещены две круговые легенды, обрамлен¬
ные пунктирными или сплошными кругами, а внутри них в поле име¬
ется изображение маленького кружочка, встроенного в квадрат, окру¬
женного с 4-х сторон такими же маленькими кружочками [www.zeno.
ru: #36115]. Известны также медные фельсы, чеканенные в 349/960-61
г. в г. Куба от имени Саманидов, на Rv которых также помещены две
круговые легенды, в середине которых в поле помещено изображение
7- или 8-лепестковой розетки [www.zeno.ru: #12532]. На другом типе
фельсов Мансур ибн Нуха, чеканенных в 353/964-65 г. в Бухаре, изоб¬
ражение в поле заменено арабской надписью или маленьким кружоч¬
ком [www.zeno.ru: #29025, 40652]. Известны такого же типа медные
фельсы, чеканенные в 382/992-93 г. в Самарканде от имени его сына
Нух ибн Мансура [www.zeno.ru: #23398, #42386]. На другом типе его
фельсов, чеканенных в 385/995-96 г. в Испиджабе внутри круговой
арабской легенды встроены 5 кругов - 3 из сплошной линии и 2 из
пунктирной, а в поле изображен неясный знак [www.zeno.ru: #22969].
Изображение встроенных друг в друга кругов, составленных из раз¬
личных элементов, - одна из разновидностей мандалы.
 На Av медных фельсов, чеканенных в 380/990-91 г. в Узганде от
имени Нух ибн Мансура имеется изображение треугольника (три-
англ), составленного из пунктирных линий, каждую из которых с вне¬
шней стороны сопровождают арабские надписи. В поле внутри треу¬
гольника также помещена арабская надпись [www.zeno.ru: #45853,
#42488, #42489]. Известны также медные фельсы такого же типа, че¬
каненные в 386/996-97 г. в Фергане от имени Караханидов, а также
мамлюкских правителей Египта, на которых внутри треугольника
встроен круг, внутри которого помещена арабская надпись [www.e-
bay.com]. Этот знак также напоминает мандалу - 6-конечная звезда
внутри треугольника, встроенного в 6-лепестковую розетку, которая,
в свою очередь, также встроена в треугольник (триангл). На медном
фельсе, чеканенном в 401/1010-11 г. в Ахсикате от имени Наср ибн
‘Али, треугольник заменен 3-х лепестковой розеткой, которая также
представляет собой одну из разновидностей мандалы.
 99

При одном из последних саманидских амиров Нух ибн Мансуре ар-
Рида (правил в 365 - 387/976 - 997 гг.), который был 2-м сыном и нас¬
ледником вышеупомянутого Мансур ибн Нуха, известный саманидс-
кий сановник ‘Амид ад-Даула Фа’ик ал-Хасса выпустил в 368/978-79
г. в Балхе медный фельс, на Av которого в поле изображена 6-конеч¬
ная звезда - гексаграмма, составленная из двух противоположно рас¬
положенных треугольников, в сочетании с арабскими письменами
[www.zeno.ru: #20649, #41276]. 6-конечная звезда, вписанная в круг,
изображена также на панелях из дворца Саманидов на городище Аф-
расиаб [Булатов 1976: илл. 59, панель В и илл. 64, панель Е; 5, с. 18].
На Av медного фельса, чеканенного в 367/977-78 г. в Фергане от име¬
ни Нух ибн Мансура, изображен круг, встроенный в гексаграмму, ко¬
торая, в свою очередь, встроена в круг и квадрат [www.zeno.ru:
#42536].
 Изображение 6-конечной звезды можно видеть также на монетах
сельджукских правителей (XI - XII вв.) Малой Азии [Hennequin 1985 :
pi. XXI, 903, 909; pi. XXV, 1074, 1078, 1079, 1080, 1096, 1097; pi.
XXVIII, 1199, 1200, 1203; pi. XXX, 1282; pi. XXXI, 1284, 1285, 1286,
1290, 1291, 1292, 1294; XXXII, 1336; XXXIII, 1370, 1371, 1379, 1381,
1384, 1386, 1388, 1390, 1391, 1395, 1400; pi. XXXIV, 1404, 1405, 1407,
1410, 1412, 1413, 1415, 1432, 1448, 1449, 1450; XXXV, 1471; pi.
XXXVII, 1523; XLVI, 1898; XLVII, 1912; XLIX, 1975, 1976, 1978,
1980; L, 1996], на медном фельсе, чеканенном в 393/1002-03 г. в Илаке
караханидским правителем Бакр ибн ал-Хасаном [www.e-bay.com], и
на монетах более поздних мусульманских правителей. Со дна озера
Иссык-куль были подняты керамический сосуд хорошей сохранности
и большой фрагмент глиняного хума, на которых четко прочерчена 6-
конечная звезда со спиралевидными («космическими») завитушками
внутри [Плоских 2007: 127].
 6-конечная звезда (гексаграмма) широко использовалась в средние
века в иудаизме, христианстве и исламе. В настоящее время она -
символ иудаизма, хотя в этой религии такой символ использовался
лишь начиная с XI в.56 Наличие ее на саманидской монете является
пока наиболее ранним случаем использования этого символа в этих 3-
х религиях57. Можно предполагать, что появление его было связано с
усилением иудейской общины, существовавшей в X в. в Балхе и его
области. В X в. одни из городских ворот Балха назывались Баб ал-
 56 Первыми из иудеев этот символ начали использовать хазары в X - XI вв.
 57 6-конечную звезду Давида (Jjb или печать Соломона ?$■*■) в качестве
 символа использовали Аййубиты Сирии (XII - XIII вв.) и мамлюки Египта (XIII -
XIV вв.).
 100

Йахуд (Afe^ чА) - «Ворота иудеев» [al-Istakhri: 278]. В области сред¬
невекового Балха упоминается селение Джахузанак что озна¬
 чает Малый Джахузан или Малый Иахудан [Jacut II: 167]. Недалеко от
Балха в Гузганане на пути из Таликана в Фарйаб в X в. находился
город Джахузан (jlA$A) [Hudud al-‘Alam: 107] или Йахудан (l/A^O [al-
Jakubi: 287], который назывался также ал-Йахудиййа (A-iA') [al-Istak-
hri: 271; al-Moqaddasi: 347, 348].
 Однако изображение гексаграммы встречается также в бронзовых
нашивках - бляхах и их аналогиях в керамике пастушеских племен
евразийских степей эпохи бронзы [Аванесова 1991: рис. 506]. Проис¬
хождение гексаграммы связывается также с буддизмом и Индией, где
этот символ впервые был зафиксирован еще на стенах древнейших
храмов. Изображения 6- и 8-угольных звезд встречаются в фрагментах
резного ганча из парадного зала дворца владетелей Термеза VII - VIII
вв. [Алпаткина 2004: 31]. Изображение гексаграммы, встроенной в
круг и квадрат на Av медного фельса, чеканенного в 367/977-78 г. в
Фергане от имени Нух ибн Мансура [www.zeno.ru: #42536], указывает
на то, что здесь этот символ был связан именно с буддизмом.
 На другом фельсе, выпущенном тем же Фа’иком ал-Хасса в том же
368/978-79 г. в Балхе, в поле изображена 5-конечная звезда - пентаг¬
рамма, построенная из линий [www.zeno.ru: #20654]. 5-конечная звез¬
да (пентаграмма) использовалась различными народами всего мира
начиная с глубокой древности. Это один из самых распространенных
магических символов древности. По всей видимости, он был изобре¬
тен независимо многими цивилизациями как выражение законов уст¬
ройства мира, человека и общества. Изображения пентаграммы были
найдены на стенах пещерных стоянок эпохи неолита, среди рисуноч¬
ных надписей древнего Египта, на глиняных табличках Месопотамии
(IV тыс. до н.э.) и на стенах храмов индейцев Майа в Латинской Аме¬
рике. Пентагон был также символом последователей Пифагора (586 -
506 гг. до н.э.). Он символизирует Вечность, Совершенство и Вселен¬
ную [Топоров 1991: 273]. Среди золотых предметов из сакского кур¬
гана в Западном Алтае VIII - VII вв. до н.э. найдена золотая звезда,
украшенная драгоценными камнями [Денежное обращение 2006].
Пентаграмма использовалась также в буддизме и других древних
религиях Индии и Китая в качестве одного из символов мандалы. В
учении маоизма она символизирует 5 элементов восточной космоло¬
гии - дерево, металл, землю, огонь и воду.
 Еще одним памятником, указывающим на связи Саманидов с буд¬
дизмом, выступают символы, изображенные на внешних стенах мав¬
золея Саманидов в Бухаре. Эти символы представляют собой с лож¬
 101

ную геометрическую композицию, состоящую из встроенных друг в
друга квадратов и круга в середине [Пугаченкова, Ремпель 1960: 67;
Пугаченкова 1968: 121; Булатов 1976: 85], и олицетворяет космограм¬
му уменьшающейся и увеличивающейся Вселенной [Булатов 2005:
36]. Известны медные фельсы, чеканенные в 378/988-89 г. в Узганде
от имени Нух ибн Мансура, на Rv которых изображен квадрат (ромб),
встроенный в квадрат с фигурой человека (?) посередине [www.zeno.
ru: #36724]. Символ вписанных друг в друга квадратов и дисков име¬
ется также в росписях Варахши [Ремпель 1961: 152]. Точно такие же
символы изображены в настенных росписях с сюжетными изображе¬
ниями буддийских преданий в пещерном комплексе Дуньхуан, кото¬
рый был одним из крупнейших буддийских культовых центров Цент¬
ральной и Восточной Азии эпохи раннего средневековья [Арапов
2002: 120- 125].
 В средние века орнаменты в отделке зданий носили магический ха¬
рактер, служили охраной или символами долговечности здания и бла¬
гополучия их обитателей [Алпаткина 2004: 32]. Геометрические сим¬
волы (многоугольники, круг, квадрат и их сочетания друг с другом,
мандала, крест, свастика и т.п.) описывали структуру космоса в его
вертикальном и горизонтальном аспектах, в пространственном и вре¬
менном планах, а также все более и более «оплотняющиеся» образы
космоса: земля, страна, город, поселение, дворец, храм, гробница [То¬
поров 1991: 272].
 Интересна также планировочная структура самого здания мавзолея
Саманидов, которая представляет собой кубический объем, увенчан¬
ный полушаром (куполом) и имеющий центрическую композицию - 4
входа с совершенно одинаковыми фасадами [Пугаченкова 1968: 119].
Архитектурный образ его - это воплощение космограммы: квадрат -
круг [Булатов 2005: 36]. Предполагается, что мавзолей Саманидов
повторяют форму раннефеодального замка [Пугаченкова, Ремпель
1960: 67] или доисламского поминального кеда, распространенного в
доисламской согдийской архитектуре [Пугаченкова 1962: 52]. Соглас¬
но другому мнению, здание мавзолея - это сабийский храм-обсервато¬
рия, посвященный культу Солнца, из которого велось наблюдение за
движением солнца [Булатов 1976: 71 - 77; 2005: 36]. Архитектурные
формы мавзолеев портально-купольного типа, сложенные из кирпича,
завершающиеся куполом, восходят к коструктивным основам юрты,
которые использовались сначала в курганных захороненииях тюрков,
а позже в мавзолеях исламского времени [Бернштам 1950: 7 — 8, 15 —
16, 127 — 137; Пугаченкова, Ремпель 1965: 129- 131].
 102

Мавзолей Саманидов, согласно данным сохранившейся версии его
вакфной грамоты (976/1568-69 г.), был сооружен в 254/868 г. Исмаи¬
лом Самани (ум. в 295/907-08 г.) над могилой его отца Ахмад ибн
Асада (ум. в 204/819-20 г.) [Саиджон 1927: 54]. Около него были рас¬
копаны остатки более древнего здания, пол которого был украшен ри¬
сунком в форме концентрических кругов из кирпичной кладки. Пред¬
полагается, что это здание было связано с солярным культом [Булатов
1976: 91].
 На наш взгляд, общая планировка мавзолея при виде сверху являет¬
ся точным воспроизведением классической формы буддийско-мани-
хейской мандалы [Mandala 1998: 140; Арапов 2002: 13], а более древ¬
нее культовое здание, остатки которого были раскопаны рядом с ним,
могло быть тем самым храмом, который в VI в. построил тюркский
правитель Бухары Эл-тегин для своей невесты - китайской принцес¬
сы. Возможно, мавзолей Саманидов повторяет форму этого храма и
есть его точная копия. Кирпичная решетка южной арки восьмерика
сложена так, что проемы между кирпичами кладки составляют форму
равностороннего манихейского креста [Булатов 1976: рис. 47, 48, 49].
 В орнаменте панелей дворца Саманидов на городище Афрасиаб
кроме 6-конечной звезды (гексаграммы) встречается также изображе¬
ние 8-конечной звезды в форме цветка, вписанного в круг [Пуга-
ченкова, Ремпель 1965: илл. 104; 6, илл. 57, панель Б]. Изображение
такой же 8-конечной звезды встречается и в печатях эпохи бронзы из
городища Сапаллитепа на юге Узбекистана. Общий вид 8-конечной
звезды напоминает 8-лепестковую розетку, являющуюся символом
Будды. Имеются также мандалы в форме 7-, 8-, 9- и 10-конечных звезд
в форме цветка с лепестками, исходящими от центра.
 На монетах Караханидов, Сельджукидов, а также Джучидов Золо¬
той Орды встречаются изображения 8-угольной звезды, составленной
из двух вписанных друг в друга квадратов. Эту геометрическую ком¬
позицию также можно рассматривать в качестве символа, представля¬
ющего одну из разновидностей буддийско-манихейской мандалы.
 На панелях из дворца Саманидов на городище Афрасиаб изображе¬
ны также 4-х, 6- и 8-лепестковые розетки, вписанные в круг, квадрат
или 8-угольник [Булатов 1976: илл. панели А, Б, В и Г]. Имеется
также саманидская монета, на Av которой в поле изображена 6-лепес-
тковая розетка. Изображения 4-х и 6-лепестковых розеток встречают¬
ся и на монетах Караханидов [www.zeno.ru: #9654; www.e-bay.com:
#450]. Изображения таких же розеток и многоугольников обнаружены
в декоре стены западной пещеры буддийского комплекса Каратепа в
Старом Термезе (I в. н.э.) и в фрагментах резного ганча из парадного
 103

зала дворца правителей Термеза VII - VIII вв. [Алпаткина 2004: 31].
На венчике хума из городища Красная речка (средневековый город
Сарыг) начертана согдийская надпись, которую разделяет на две части
8-лепестковая розетка [Лившиц 2004: 138]. Изображения 4-х, 6-, 8- и
10-лепестковых розеток также представляют собой разновидности
буддийско-манихейской мандалы. В орнаменте панелей из дворца Са-
манидов в Самарканде встречаются также узоры в форме свастики -
одного из символов буддизма, а также узор, напоминающий буддийс¬
кий символ, известный как Волшебный или Бесконечный Узел.
 Таким образом, знаки на монетах Саманидов, так же как и знаки на
панелях дворца Саманидов в Самарканде и на стенах мавзолея Сама¬
нидов в Бухаре, можно рассматривать как символы буддизма, а следо¬
вательно, и манихеизма. Обращает на себя внимание тот факт, что
почти все монеты с такими символами были выпущены в двух регио¬
нах - Фергане (Узганд, Куба), и Тохаристане (Балх, Кабул, Газна,
Фарван), в которых в доисламское время находились крупные буддий¬
ские культовые центры. Именно с этими двумя регионами была связа¬
на жизнь и деятельность доисламских предков Саманидов.
 Самая ранняя монета, содержащая подобного рода символ, была
выпущена предположительно в Фергане от имени удельного саманид-
ского правителя Нух ибн Асада (правил в 274 - 279/887 - 893 гг.). Но
массовый выпуск монет с такими символами приходится на правление
Мансур ибн Нуха (правил в 350 - 365/961 - 976 гг.) и его сына Нух
ибн Мансура (правил 365 - 387/976 - 997 в гг.). Появление этих буд-
дийско-манихейских символов на монетах Саманидов могло быть свя¬
зано с противостоянием и ответной реакцией Саманидов на действия
Бундов, которые, захватив в 334/945-46 г. фактическую власть в Баг¬
даде, объявили себя наследниками Сасанидских шаханшахов, стали
почитать и возрождать некоторые доисламские и зороастрийские
культурные ценности. Саманиды были единственным влиятельным
суннитским двором, способным оказать поддержку ‘Аббасидским ха¬
лифам, которые обратились к ним за помощью против шиитских Бун¬
дов.
 Изображения имитации квадратного отверстия, треугольника в
круге, 6-угольника, 8-гранника, 3-х, 4-х, 6- и 8-лепестковых розеток,
гексаграммы и пентаграммы, так же как и некоторых других буддий-
ско-манихейских символов часто встречается на монетах Чингизидов,
Джучидов и Золотой Орды [Фреи 1832: таб. I, рис. 4, 5, 8, 15, 20, 21,
22, 26, 29; таб. II, рис. XXXIII, LVII, таб. III, рис. LXXIV, LXXXVIII];
таб. VII, рис. ССШ; таб. IX, рис. CCLXVII, CCLXVIII, CCLXIX; таб.
XVII, рис. LII, LIV; Шельди 2002: 43, № 23; 47, № 45; 48, № 50 - 53;
 104

50, № 66, 67, 70; 51, 75, 78, 80; Сингатуллина 2003: 133, рис. 21; 135,
рис. 40 - 46 и др.]. Это было связано с тем, что манихеизм, который
ранее был государственной религией Тюркского, Уйгурского, Карлук-
ского, Кыргызского, Кимакского и Киданьского каганатов, даже после
принятия ислама большей частью тюрков, при монголах и их потом¬
ках вплоть до XV - XVI вв. продолжал жить в символике и играть
важное значение в духовной жизни тюркских народов всей Евразии
[Кызласов 2004: 17-20].
 Таким образом, вышеизложенные данные позволяют нам с доста¬
точным основанием предполагать, что доисламские предки Самани-
дов до принятия ислама исповедовали не зороастризм, как указывают
источники, а буддизм или, скорее всего, манихеизм. Саманиды храни¬
ли память о буддийско-манихейском прошлом своих предков и ис¬
пользовали их символику на своих монетах, а также в орнаменте сво¬
его дворца в Самарканде и родового мавзолея в Бухаре.
 105

XIII
 ПОСЛЕДНИЙ ИХШИД СОГДА ТУРГАР
В ПИСЬМЕННЫХ ИСТОЧНИКАХ58
 В средневековой исторической литературе имеется достаточно
много сведений об одном из последних представителей династии до¬
исламских владетелей Согда, имевших высокий царский титул ихшид,
Гураке, который правил в Самарканде в 710 - 738 гг. н.э. Данные о
нем содержатся почти во всех арабо-мусульманских источниках, где
описываются события, происходившие в эпоху арабских завоеваний.
Что касается потомков Гурака, то о них мы имеем весьма скудные
сведения и почти ничего не знаем об их дальнейшей судьбе.
 Из арабо-мусульманских источников известно, что у Гурака было
два сына. Первый из них, ал-Мухтар (jbii^l), упоминается в сочине¬
нии ат-Табари в связи с событиями 110/728-29 г. в Согде [at-Tabari II:
1523]. Второй его сын Иазид (>:), согласно Наршахи, был владетелем
(малик) Согда в 166/782-83 г. [ан-Наршахи: 42].
 В китайских источниках имя Гурак упоминается в форме У-ле-га
(или У-ле-цзя). Согласно китайской исторической хронике «Чефу», у
владетеля Кана (т.е. Самарканда) У-ле-га было два сына: старший по
имени Ду-гэ (или Ду-хэ), и младший, Мо-чжо [Chavannes 1903: 136].
Согласно «Таншу», в 731 г. Ду-хэ был поставлен наместником в Иш-
тихане, а Мо-чжо - в Маймурге [Бичурин II: 275, 287, 311]. В 738 г.
китайский Двор получил известие о кончине У-ле-га, и на самаркандс¬
кий престол был возведен его старший сын Ду-хэ. Китайский импера¬
тор отправил для этого в Согд своего специального посланника [Бичу¬
рин II: 275]. В китайских источниках зафиксировано прибытие к ки¬
тайскому Двору многочисленных посольств из Самарканда, т.е. от Гу¬
рака (в 717, 724, 726, 727 гг.) и его сына Ду-хэ (в 740, 744, 750, 751,
754, 755 и 772 гг.) [Chavannes 1903: 136]. После этого известия о нем
прерываются.
 Известно, что арабы в начальный период своих завоеваний сохра¬
няли до некоторых пор номинальную власть доисламских владетелей
местных династий и ликвидировали их лишь после того, как укреп-
 58 	Настоящая статья была опубликована также в материалах научной конферен¬
ции «Марказий Осиё тарихи манбашунослиги ва тарихнавислиги масалалари»
(Тошкент, 2012) [Камолиддин 2012: 100 - 109], а также в сокращенном виде на уз¬
бекском, английском и русском языках [Камолиддин 2012: 22 - 26]. Иллюстрации
к этой статье см. в Приложении 6 в конце книги.
 107

ляли на вновь завоеванных землях свою военную и административ¬
ную власть. То же самое происходило и в Согде. Когда Кутайба ибн
Муслим завладел в 712 г. Самаркандом, он не убил Гурака, ихшида
Самарканда и всего Согда, а заключил с ним договор на унизительных
для последнего условиях [Смирнова 1957: 119 - 134], согласно кото¬
рому он должен был выплатить огромную контрибуцию и освободить
город для арабских войск, превративших его затем в свой опорный
пункт [at-Tabari II: 1241 - 1252].
 По данным согдийской нумизматики, после Гурака в Самарканде
выпускал монеты правитель Согда по имени Тургар или Турхар
(twry’r), который отожествляется с Ду-гэ (или Ду-хэ) китайских ис¬
точников. Тургар был последним ихшидом Согда, выпускавшим моне¬
ты по образцу чекана своих предков, и единственным правителем, вы¬
пускавшем в Согде серебряные монеты [Смирнова 1981: 43 - 45].
Имеется два типа монет Тургара: первый тип выпускался по образцу
чекана Гурака, а второй тип отличается наличием дополнительного
знака в виде луны, характерного для одного из типов китайских монет
40-х гг. VIII в. [Ахунбабаев 1986: 94].
 Первый тип своих монет Тургар мог выпускать после смерти сво¬
его отца (точный год неизвестен) еще до 738 г., когда он был намест¬
ником в Иштихане. После 738 г., когда он получил от китайского им¬
ператора почетный титул и грамоту, официально утвердившую его
правителем Согда, Тургар начал выпуск монет с дополнительным зна¬
ком в виде полумесяца. В эпоху арабских завоеваний владетели Согда
и других владений Средней Азии поддерживали тесные связи с Кита¬
ем и неоднократно обращались к нему в надеже получить военную
помощь против арабов. Свои посольства к китайскому Двору, несом¬
ненно, направлял и Тургар. Именно им должны быть отправлены по¬
сольства, которые, согласно китайским источникам, прибыли к китай¬
скому Двору с дарами из Самарканда в период между 740 и 772 гг.
[Chavannes 1903: 136; Шефер 1981: 581]. С получением нового титула
и грамоты, вероятно, и было связано появление нового знака на моне¬
тах Тургара. Выпуск их производился, возможно, в том же Иштихане,
где находилась резиденция Тургара, или в каком-то другом городе
Согда, имевшем второстепенное значение [Смирнова 1981: 45 - 46].
 Исследуя средневековую арабоязычную историко-биографическую
литературу, мы обнаружили сведения о нескольких лицах, родослов¬
ная которых восходила к некоему предку по имени Турхар (jj^)59 и
 59 	Написание имени Турхар в арабской графике: Тур. хар позволяет нам
 твердо отождествить его с написанием имени Турхар или Тургар согдийскими
буквами (twry ’г) и именем Ду-хэ или Ду-гэ китайских источников.
 108

которые, следовательно, могли быть потомками последнего владетеля
Согда Тургара. В сочинении «ал-Канд фи зикр ‘улама’ Самарканд»
(Сладкое в знакомстве с учеными Самарканда) Абу Хафс ‘Умар ибн
Мухаммада ан-Насафи (ум. в 537/1142-43 г.) упоминается некий Абу
Ахмад Талиб ибн ‘Али ибн ал-Хасан ибн Турхар аш-Ширакаси ан-На¬
сафи (ум. в 288/900-01 г.), который передавал хадисы со слов имама
Мухаммад ибн Исма‘ила ал-Бухари. Его сын Абу-л-Хусайн Мухаммад
ибн Талиб ибн ‘Али ибн ал-Хасан ибн Турхар аш-Ширакаси ан-
Насафи, также передавал хадисы со слов своего отца [al-Nasafi: 290,
№ 465]. Нисба «аш-Ширакаси» свидетельствует о том, что они проис¬
ходили из селения Сиракас (2j£j^) или Ширакас (2j£ jA-j, расположен¬
ного в области Насафа [al-Moqaddasi: 49; ас-Сам‘ани VII: 461].
 В сочинении «ал-Ансаб» («Родословные») Абу Са‘д ‘Абд ал-Карим
ибн Мухаммада ас-Сам‘ани (ум. в 562/1166-67 г.) упоминается нисба
«ат-Турхари», под которой приводится биография некоего лица по
имени Абу Исхак Ибрахим ибн Абу ‘Али Мухаммад ибн Абу ‘Абд
Аллах Мухаммад ибн ‘Амр ибн Салих ибн ал-Хасан ибн Турхар ан-
Насафи ат-Турхари, который был жителем Нахшаба и также переда¬
вал хадисы на рубеже X - XI вв. н.э. [ас-Сам‘ани VIII: 261].
 Обращает на себя внимание, что оба эти лица были жителями Нах¬
шаба (Насафа) и его области в Южном Согде. Однако в их родос¬
ловных совпадают только 2 верхних колена, т.е. сам Турхар и его сын
ал-Хасан. Далее в первой родословной следует ‘Али, а во второй -
Салих. Существует ли родословная связь между ними, сказать труд¬
но. Поэтому пока лишь предварительно можно сделать предположе¬
ние, что последний ихшид Согда Тургар/Турхар в конце своей жизни
обосновался в Нахшабе. Здесь же он мог выпускать и второй тип сво¬
их монет. Когда умер Турхар - неизвестно. Существует мнение, что
он имел также мусульманское имя Иазид [Смирнова 1951: 14], так
как, согласно Наршахи, в 166/782-83 г. владетелем Согда был ихшид
по имени Иазид [ан-Наршахи: 42]. Написание в арабской графике
имени Турхар, выявленного нами из сочинений ан-Насафи и ас-Сам-
‘ани, позволяет сопоставить его с написанием мусульманского лакаба
ал-Мухтар (jtii-dl) - «Избранный»60, носитель которого, согласно ат-
Табари, был сыном владетеля Согда Гурака [at-Tabari II: 1523]. Следо¬
вательно, можно полагать, что в сочинениях ат-Табари и Наршахи
речь идет, скорее всего, об одном и том же сыне Гурака - Турхаре.
Данные ан-Насафи и ас-Сам‘ани позволяют нам проследить дальней¬
 60 	Сходное написание этих двух слов в арабской графике позволяет предполо¬
жить, что переписчик мог по ошибке принять незнакомое для него тюркское имя
Тур. хар за более знакомое арабское имя ал-М. х. тар (J3^')-
 109

шую его судьбу и указывают на то, что в конце своей жизни Турхар
обосновался в Нахшабе, а его сын и внуки носили арабо-мусульманс¬
кие имена.
 По преданию, один из потомков Огузхана носил имя Тургархан
[Улугбек: 59], из чего можно предположить, что имя Тургар/Турхар
было тюркским по происхождению. К тому же это имя этимологизи¬
руется на основе тюркского языка (toriy-ar - «гнедой-красноватый»)
[Frye 1951: 121; Luije 2010: 397]. Его можно также этимологизировать
от др.тюрк. turyaq/turyar - «страж», «охранник» [ДТС: 587]. Проис¬
хождение этого имени связывалось также с тюркским титулом тархан
(twry’n) [Фрейман 1958: 130].
 Что касается второго сына Гурака, младшего брата Турхара, кото¬
рый упоминается в китайских источниках под именем Мо-чжо, то его
имя в китайской передаче реконструируется как Мочур и возводится к
древнетюркскому имени Багчур или Богчур, зафиксированому в руни¬
ческих надписях и тибетских документах [Кляшторный 1964: 35]. В
сочинении ан-Насафи приводятся сведения, позволяющие считать, что
в действительности его имя было Баничур (или Багчур)61. Более под¬
робно об этом мы писали в своей другой статье [Камолиддин 2003: 63
-68].
 Таким образом, благодаря сочинению ан-Насафи, мы имеем сведе¬
ния о нескольких поколениях последнего ихшида Согда Тургара, ко¬
торый после арабского завоевания был номинально сохранен у власти,
заняв место своего отца, и продолжил древние традиции своих пред¬
ков - владетелей Согда.
 В связи с Насафом следует отметить, что переезд Тургара или его
потомков в этот периферийный согдийский город, по-видимому, был
не случайным. Для этого достаточно вспомнить политическую ситуа¬
цию, сложившуюся в Средней Азии после арабского завоевания. Из¬
вестно, что после завоевания Мавераннахра город Самарканд был
превращен в главный опорный пункт арабов в регионе. Здесь долгое
время находилась резиденция арабских наместников, здесь же были
расквартированы основные военные силы арабов до сер. VIII в., т.е.
окончательного завоевания Средней Азии. После этого, как известно,
была ликвидирована власть всех местных династий, получила широ¬
кое распространение новая религия - ислам, а официальным языком
 61 	Написание этого имени в арабской графике в разных местах текста сочинения
ан-Насафи передается в различных формах: Баниджур Б.най.джур
 (JJ^-Ч), АбиДжур yj'), а также К. нар. н. к. Мы полагаем, что все эти
 варианты одного имени следует читать как Багджур и отождествить его с именем
Багчур.
 110

был объявлен арабский. Однако местные доисламские культуры и ве¬
рования народов Средней Азии не могли подвергнуться исчезновению
так быстро, и еще долго продолжали существовать среди народа в
глубоком подполье, вдали от городских и административных центров.
 Существует мнение, что, судя по плотности и количеству находок
монет Тургара 2-типа, они могли быть выпущены в Нахшабе (Насафе)
в Южном Согде [Смирнова 1981: 45 - 46], куда, следовательно, была
перенесена из Самарканда и столица всего доисламского Согда, т.е.
местопребывание продолжателей рода верховных владетелей Согда -
ихшидов. Это согласуется с данными средневековых источников (ан-
Насафи и ас-Сам‘ани) о потомках Турхара (Тургара), имевшими мес¬
топребывание в Насафе и селениях его области. Можно с достаточ¬
ным основанием предполагать, что после смерти владетеля Согда
Гурака, имевшей место, согласно китайским источникам, в 738 г., или
чуть раньше, центр общественно-политической, культурной и духов¬
но-религиозной жизни местного населения всего Согда, включая Са¬
марканд и Бухару, занятых арабами, был перенесен в долину Кашка-
дарьи, а именно в город Насаф, точнее в расположенную рядом с ним
бывшую столицу Южного Согда доисламского времени - город Нах-
шаб, остатками которого является крупное раннесредневековое горо¬
дище Кала-и Заххок-и Марон [Массон 1973: 21]. После арабского за¬
воевания центр политической жизни перемещается на городище Шул-
люктепа, являющееся остатками города Насафа, названного так араба¬
ми и ставшего столицей Южного Согда средневекового времени.
Вместе с тем, жизнь на городище Кала-и Заххок-и Марон не замирает,
и продолжает функционировать в средние века в его центральной час¬
ти [Лунина 1984: 15]. В средневековых источниках оно упоминается
как «селение Нахшаб», расположенное в области Насафа [Иванов
1954: 325]. Именно в нем и жил один из потомков согдийского ихши-
да Турхара.
 Перемещение и концентрация предводителей согдийцев в Нахшаб,
на наш взгляд, было тесно связано и являлось прямым следствием
подавления вспыхнувшего в 119/737 г. мощного антиарабского вос¬
стания жителей Согда и Тохаристана, которым руководил сам верхов¬
ный тюркский хакан. Согласно ат-Табари, в этом году тюркский хакан
во главе 50 тысячного войска, состоявшего из согдийцев и тюрков,
вступил в сражение с войсками Асад ибн ‘Абд Аллаха и, после про¬
должительных боев, потерпел сокрушительное поражение. Затем он
стал вновь готовиться к войне с арабами и к осаде Самарканда, но
вскоре был вероломно убит одним из своих военачальников, после че¬
го его войска пришли в расстройство и рассеялись в набегах друг на
 111

друга, а согдийцы частью возвратились в Согд, а частью перебрались
в аш-Шаш [at-Tabari II: 1593 - 1633, 1717 - 1718]. Тем самым был по¬
ложен конец сплоченной национально-освободительной борьбе, сог-
дийцев, бактрийцев и тюрков Согда и Тохаристана против арабских
завоевателей. Последующие восстания проходили уже разрозненно
или под руководством отложившихся от Халифата арабов и персов
(ал-Муканна‘, Рафи‘ ибн ал-Лайс и др.).
 Во время этого восстания (т.е. в 119/737 г.), очевидно, погиб и вла¬
детель Согда Гурак, после чего согдийский престол, хотя и символи¬
чески, занял его сын Турхар, перенесший свою резиденцию в Нахшаб.
В 738 г. китайский Двор отправил к нему своего специального послан¬
ника, который вручил ему грамоту о его «назначении» на место отца
[Chavannes 1903: 59].
 После переезда Турхара в Нахшаб, в нем и других соседних с ним
городах и селениях Южного Согда стали сосредотачиваться все анти¬
арабски настроенные силы не только Согда, но и других сопредель¬
ных областей. Так, в крепости Касба (4^) в области Насафа в IX в.,
судя по их родословной, жили потомки Шишпира (- одного из
доисламских владетелей соседней области Кеш [al-Nasafi: 380, №
635]. В селении Рухсин (о^j), судя по родословной, в IX в. жил один
из потомков дихкана Панджикента Деваштича (т-^Сч-), казненного
арабами в 105/723-24 г. [al-Nasafi: 134, № 201]. В селении Утшунд
(^1Й1)62 в X в. жил потомок доисламского марзбана Мерва Махавайха
Сури [ан-Насафи 6284: 71R; al-Nasafi: 81, № 92]63. Кроме того, в Наса-
фе и селениях его области в IX - XII вв. проживали многочисленные
потомки служителей домусульманских культов, принявших ислам в
эпоху арабских завоеваний. Так, в IX в. в Нахшабе жили потомки
Хуштийара, который в нач. VIII был главным жрецом Бухары [al-Na-
safi: 325 - 326, № 527]64. Кроме него в IX - X вв. в Насафе и селениях
его области проживали потомки таких лиц, как Дабуса (“С-Эт-), Нушпир
Карин Радж (т j jjl£), Фаринкдик (*4p^j3), Мика’ил
Нимрун и др., несомненно, принадлежавших к культурной сре¬
 де доисламского времени [ан-Насафи 6284: 73R; al-Nasafi: 85, 202,
284, 327, 359, 413, 700]. Обращает на себя внимание тот факт, что
 62 В тексте: Иштад (JSiil).
 63 Переселение потомков Махавайха в область Насафа могло иметь место в пери¬
од антихалифатских восстаний под руководством ал-Муканна‘ и Рафи‘ ибн ал-
Лайса, когда почти вся территория Среднеазиатского междуречья в течение мно¬
гих лет находилась под властью восставших [Кадырова 1965: 117 - 147]. Под¬
робнее об этом см.: Камолиддин 2006: 139 - 147.
 4 Подробнее о распространении ислама в Бухаре см.: Камалиддинов, Мухамедов
1997: 110 - 112; Камолиддин 2002: 21 -22.
 112

самый последний период жизни имама ал-Бухари, был связан именно
с Насафом, куда он отправился после своего изгнания из Бухары и
провел в нем около двух месяцев [ас-Сам‘ани I: 188]. Известно, что
его высший предок по имени Бардизба (•^ у. — чтение условное) был
одним из зороастрийских священников Бухары. Этот факт, на наш
взгляд, был не случайным, и заставляет предположить, что имам ал-
Бухари, возможно, имел в Насафе какие-то близкие родственные или
дружеские связи, и в трудный для себя момент надеялся найти там
поддержку. Возможно, здесь проживали некоторые из потомков бу¬
харского огнепоклонника Бардизбы, т.е. дальние родственники имама
ал-Бухари, которые переселились сюда из Бухары и тайно продолжали
исповедовать веру своих предков65. Примечательно, что одним из уче¬
ников имама ал-Бухари в Насафе был потомок последнего ихшида
Согда Турхара [al-Nasafi: 290].
 В свете этих данных, нам представляется не случайным тот факт,
что хорасанский мятежник ал-Муканна‘, возглавивший антиарабское
восстание жителей Средней Азии, после того, как в 152/769-70 г. бе¬
жал из темницы в Багдаде, сразу направился не куда-нибудь, а именно
в Нахшаб и Кеш, жители которых первыми приняли его веру и, убив
арабских наместников, перешли на его сторону [ан-Наршахи: 67]. В
191/806-07 г., когда мятежный арабский полководец Рафи‘ ибн ал-
Лайс поднял антихалифатское восстание и занял Самарканд, к нему
вновь обратились жители Насафа, выражая ему свою покорность. Они
просили его послать к ним того, кто помог бы им убить арабского
наместника, и он послал к ним владетеля аш-Шаша с его тюрками и
одного из своих военачальников [at-Tabari III: 712]. Оба эти восстания,
как известно, имели не только антихалифатский, но и антиисламский
характер и направленность [Кадырова 1965: 145].
 Все эти данные свидетельствуют о том, что во второй пол. VIII -
первой пол. IX вв. селение Нахшаб и соседние с ним города и селения
области Насафа и Кеша были сосредоточием не только антиарабски
настроенной согдийской и местной тюркской знати, но и представите¬
лей высшего духовенства из числа зороастрийцев, идолопоклонников
и последователей других доисламских культов не только всего Согда,
но и некоторых сопредельных областей, таких как Хорасан и Тохарис-
тан.
 В средневековой арабоязычной историко-биографической литера¬
туре приводятся сведения об огромном количестве передатчиков ха-
дисов, живших в IX - XII вв. в городах и селениях области Насафа.
 65 	Подробнее о доисламских предках имама ал-Бухари см.: Камолиддин 2003: 53 -
64; 2004: 68-74.
 113

Так, Абу Са‘д ас-Сам‘ани называет более 40 таких селений, жители
которых занимались передачей хадисов [Камалиддинов 1993: 100 -
107]. Среди них, несомненно, были и потомки обосновавшейся здесь
во второй пол. VIII в. мятежной тюрко-согдийской аристократии и
духовно-религиозной элиты. Нам представляется, что они, являясь
представителями знатных семей высшей местной интеллигенции и
хранителями национальных традиций доисламского Согда, в отличие
от других слоев общества, не могли так просто и быстро отказаться от
веры своих предков. Внешне оставаясь правоверными мусульманами,
они занимались изучением и передачей хадисов, но втайне многие из
них, на наш взгляд, продолжали исповедовать веру своих отцов и де¬
дов. Достаточно вспомнить пример такого яркого представителя мест¬
ной знати как сын владетеля Уструшаны афшин Хайдар, который, как
известно, был одним из самых доверенных лиц ‘Аббасидских халифов
и ярым защитником интересов ислама, но как оказалось впоследст¬
вии, тайно исповедовал веру своих предков [Смирнова 1969: 69 - 73].
 В условиях изоляции и глубочайшего подполья доисламские куль¬
ты впоследствии слились с идеями Муканны и продолжали жить в
сердцах людей на протяжении нескольких столетий. Известно, что
Муканна проповедовал идею о переселении душ и, поэтому, последо¬
ватели его учения долгое время после смерти своего вождя ожидали
его возвращения. Они проявляли активность вплоть до XII в. и вели
пропаганду не только в селениях области Насафа и Кеша [История I:
203], но и в других областях Средней Азии [ас-Сам‘ани VI: 109].
 В этой связи представляют интерес данные археологии, свидетель¬
ствующие о том, что среди жителей селений области Насафа в сред¬
ние века втайне продолжали сохраняться культурные и духовно¬
религиозные традиции доисламских культов Согда. Так, при раскоп¬
ках на средневековом городище Сарытепа-2 в Камашинском районе
Кашкадарьинской области было обнаружено домашнее зороастрийс-
кое святилище с культовым алтарем, функционировавшее в VIII - IX
вв. [Усманова, Дресвянская 1973: 473]. На городищах IX - XII вв.
долины Кашкадарьи в большом количестве были найдены очаги и
керамические подставки к ним - атрибуты, связанные с культом огня
[Лунина 1988: 56 - 64], а также расписная керамика специального
культового назначения с изображениями дерева, птиц, лягушек, змей
и солярных знаков, которые связаны с культами предков, плодородия,
луны, солнца, женского начала и др. [Лунина 1987: 98- 110].
 Домашние святилища и тайные зороастрийские микрохрамы функ¬
ционировали на протяжении всех средних веков, когда языческие
верования были под запретом и развивались только в домашнем быту.
 114

После монгольского завоевания необходимость в домашних часовнях
отпала, так как монголы не преследовали никаких религий и с одина¬
ковым уважением относились ко всем культам. Поэтому в XIII в. в
населенных пунктах, по-видимому, стали открыто появляться крупно¬
масштабные святилища, которые впоследствии трансформировались в
чирагхона [Усманова, Дресвянская 1974: 22 - 23]. Такие же тайные до¬
машние зороастрийские святилища в IX и последующих веках, по-
видимому, функционировали и в других городах и селениях Южного
Согда, таких как Насаф, Нахшаб, Ширакас, Касба, Рухсин, Утшунд и
др., в которых обосновались потомки доисламской тюрко-согдийской
аристократии и духовно-религиозной элиты66.
 Таким образом, новые данные, извлеченные нами из биографичес¬
ких сочинений ан-Насафи и ас-Сам‘ани о потомках владетеля Согда
Гурака, позволяют пролить свет на некоторые малоизвестные стороны
политической жизни Средней Азии эпохи арабских завоеваний. Комп¬
лексное исследование сведений письменных источников в сопостав¬
лении их с данными археологии и нумизматики помогают иногда при¬
открыть новые неизвестные страницы истории Средней Азии и прос¬
ледить дальнейшую судьбу потомков некоторых известных истори¬
ческих лиц доисламского времени.
 66 	Подробнее о доисламских культах Средней Азии см.: Камолиддин 2004: 169 -
174; 2005: 344-346.
 115

XIV
 ИЗ ИСТОРИИ ГОСУДАРСТВЕННОСТИ
УЗБЕКИСТАНА В IX - X ВВ.
 (Новейшие исследования по истории Саманидов)67
 В средневековой истории Средней Азии, как известно, особое мес¬
то принадлежит династии Саманидов, многочисленные представите¬
ли которой в течение IX - X вв. правили в столичной Бухаре и других
городах и областях Хорасана и Мавераннахра. В это время Бухара,
Самарканд и другие города региона превратились в крупые центры
науки и культур исламского мира, были заложены основы государ¬
ственности местных народов исламского времени [Frye 1993: 136 —
161; Босворт 1971: 145 - 147; Негматов 1977]. В письменных источ¬
никах достаточно сведений о правлении представителей династии Са¬
манидов, о политической, экономической и культурной жизни того
периода. Однако происхождение этой династии до сих пор остается
окутанным неизвестностью [Frye 1993: 136]. Многие исследователи
считают, что династия Саманидов персидского происхождения [Лэн-
Пуль 1899: 107; Bosworth 1995: 1025; Беленицкий 1999: 19 - 24;
Browne 1997: 207, 352] и имеет отношение к династии Сасанидов [аз-
Зирикли I: 290; Гафуров 1958: 51 - 55; Gafurov 1957: 2 - 3; Mercil
1994: 253], что нашло свое отражение в трудах других исследователей
и почти во всех энциклопедических изданиях. Поэтому определение
истинного происхождения династии Саманидов является одним из
наиболее актуальных вопросов исторической науки, и для решения
этого вопроса предстоит привлечение более широкого круга источни¬
ков [Тредвел 1999: 88 - 89].
 В последние годы в Узбекистане было проведено комплексное на¬
учное исследование, посвященное изучению таких вопросов, как про¬
исхождение и правовой статус Саманидов, культура эпохи Саманидов
и др. [Камолиддин 2004: 13 - 15; 2006: 15 - 18; 2008: 39 - 63; 2009: 22
-31]. Комплексное исследование средневековых письменных источ¬
ников в совокупности с данными археологии, нумизматики, этногра¬
фии и других смежных исторических наук позволяет прийти к заклю¬
чению, что высший предок Саманидов Бахрам Чубин был выходцем
из среды тюрков-огузое Тохаристана (Балха), находившихся на воен¬
ной службе у Сасанидов и подвергшихся поверхностной иранизации.  * 7367 	Настоящая статья была опубликована на узбекском языке [Камолиддин 2012:
 73 - 77]. Здесь предлагается русский перевод этой статьи.
 117

Когда он был марзбаном Хорасана, ему принадлежали некоторые
земли в Балхе и его окрестностях. Его родовые владения, существо¬
вавшие вплоть до арабского завоевания, в средние века назывались
Чубин (u£j^) или Чубинабад (AjUuj^) [Kamoliddin 2005: www; Камо-
лиддин 2005: www; 2008: 37 - 41]. В 590 г. Бахрам Чубин, заключив
союз с тюрками, поднял восстание против Сасанидов и занял город
Ктесифон. Он удерживал в своих руках власть чуть более года, после
чего был вынужден бежать к тюркам. Верховный тюркский каган Эл-
тегин (Пармуда) оказал ему почет и уважение. Бахрам Чубин стал его
другом и ближайшим советником, а затем вступил с ним в родствен
ные отношения, женившись на его дочери. Последним местом его жи¬
тельства был город Куба в Фергане, где проживали и его потомки от
тюркской принцессы, т.е. предки Саманидов. После того, как в 618 г.
тюрки, одержав окончательную победу над эфталитами, заняли Тоха-
ристан, некоторые из потомков Бахрама Чубина переехали в Балх и
вернули свои родовые владения, ранее принадлежавшие Бахраму Чу¬
бину. Джаббахан и Саман-худат были потомками Бахрама Чубина в 4-
и 5-поколениях [Камолиддин 2008: 85 - 86].
 В источниках имеется несколько сообщений, указывающих на
тюркское происхождение Саман-худата. Но только некоторые из них
могут быть расценены в качестве заслуживающего доверия, а именно,
сообщение ал-Мукаддаси (X в.) о тюрках из селения Саман (lM“) [al-
Moqaddasi: 358], сообщение ас-Сам‘ани (XII в.) о селении Джаббахан
(lMW^) в области Балха [ас-Сам‘ани III: 171] и упоминание этого лица
в ка- честве предка Саманидов почти во всех источниках (X - XII
вв.)68, и сообщение ал-Балхи (XII в.) о происхождении Саманидов и
Бармакидов из селения Джаббахан ([ал-Балхи: 19, 37], а также
подтверждаяющие его данные Махмуда ибн Вали (XVII в.) [Махмуд
ибн Вали: 315а].
 Сообщения об отце Саман-худата, Саман-йабгу, Аркуке и Какулда-
ре, зафиксированные в более поздних источниках (Рашид ад-Дин, ал-
Лари, Муставфи-и Казвини, Мирхонд, ал-Устурлаби, «Са‘дийа», Вакф
-нама Исма‘ила Самани), хотя имеют легендарный характер, могут от¬
ражать реальные события, и помогают реконструировать некоторые
детали биографии Саман-худата [Рашид ад-дин 1987: 94; ал-Лари:
234а; Mustawfi-i Qazwini: 379; Хвандамир II: 352; Семенов 1955: 3 - 4].
 Данные письменных источников подтверждаются также наличием
документального источника - медальона Мансур ибн Нуха с изобра¬
 68 	Различные написания этого имени в арабской графике (Цл , ^ , 4* , Cfrf'vy ,
, ОЧ-4? , 0Ч£Ч , сЧЧ , ОЧ^ , ^ , сМ*, ) позволяют для всех них
 принять чтение Джабба (Цл) или Джаббахан (О^Ч? ).
 118

жением одного из доисламских предков Саманидов - Джаббахана или
Саман-худата [Камолиддин 2009: 113- 119].
 Следовательно, можно с полным основанием утверждать, что Са¬
ман-худат был представителем не иранской фамилии, восходящей к
династии Сасанидов [Гафуров 1958: 51 - 55; Негматов 1977: 18; Мег-
cil 1994: 253], а, так же как и его высший предок Бахрам Чубин, имел
огузско-тюркское происхождение. Если Бахрам Чубин был выходцем
из среды иранизированных потомков древних огузов Хорасана, то Са¬
ман-худат был его потомком от брака с представительницей рода вер¬
ховных тюркских каганов и имел родственные связи в Фергане. В ис¬
точниках исламского времени потомки Бахрама Чубина называются
«владетелями Мавераннахра» [Mustawfi-i Qazwini: 379], потому что
только лица, относившиеся к семье верховных тюркских каганов, мог¬
ли быть владетелями всего Мавераннахра.
 Саман-худат по материнской линии через посредство Эл-тегина
(Пармуда, Нилихан), Эл Арслана (Савашах, Шир-и Кишвар) и Тарду
кагана (Кара Чурин Турк) был связан родственными узами с предста¬
вителем династии Сасанидов - шаханшахом Хусравом I Ануширва-
ном, вступившим в родство с Истами-каганом, а следовательно, с его
сыном Хурмаздом IV Туркзада и внуком Шируйе.
 Его отец Джаббахан, который в доисламское время был владетелем
Балха, носил тюркский титул йабгу (джабгу) и тюркское имя Тогрул
[ал-Лари: 234а]. Его резиденция находилась в крепости Джаббахан,
расположенной в северо-западной части рабада Балха, внутри кото¬
рой он построил селение для своего сына Самана [Махмуд ибн Вали:
315а]. Джаббахан был также основателем буддийского монастыря и
храма Наубахар, и от него вели свой род верховные жрецы этого хра¬
ма Бармакиды. После завоевания арабами Балха и разрушения храма
Наубахар в 90/708-09 г., Джаббахан уехал в Туркестан и захватил
власть в главном городе области Чач (городище Каика) [Mustawfi-i
Qazwini: 379], который принадлежал тюркам и отошел к арабам после
их победы над китайцами в битве при Таласе в 134/751-52 г. [Боль¬
шаков 1980: 132- 136].
 Саман-худат прибыл в Мерв из Ферганы и принял ислам при со¬
действии амира Асад ибн ‘Абд Аллаха. До принятия ислама Саман-
худат, так же как его предок Джаббахан и Бармакиды, исповедовал
буддизм или манихеизм [Камолиддин 2008: 13 - 21]. Он носил тюрк¬
ское имя Аркук (ДаJ) и буддийско-манихейское имя Саман (J^-)
[Семенов 1955: 3 -4; Камолиддин 2011: 66 - 74]. По тюркскому обы¬
чаю, он заплетал волосы в длинную косу, за что был прозван Какул-
даром [Аршавская 1982: 86 - 88]. Так же, как и его отец Джаббахан,
 119

он носил титул йабгу (джабгу), который был династийным титулом
тюркских владетелей Тохаристана [Рашид ад-дин 1987: 94; ал-Лари:
234а]. Саман-худат (Саман-йабгу) основал несколько селений в раз¬
личных областях Тохаристана (Термез, Хутталан, Саманган), которые
впоследствии назывались его именем. Можно предполагать, что он
был основателем не просто селений, а как и его предок Эл-тегин (Пар-
муда) и отец Джаббахан, был основателем буддийских или манихей-
ских храмов и монастырей.
 Высший предок Саманидов, Саман-худат, так же как и его предки,
были выходцами из среды оседлых тюрков Средней Азии, имевших
древние традиции земледельческой и городской культуры. Потомки
древнего и средневекового оседло-земледельческого и городского
тюркоязьиного населения Средней были известны в нач. XX в. под
названием «сарт» и отличались как от кочевых тюркоязычных наро¬
дов, так и от оседлых ираноязычных народов Средней Азии [Kamolid-
din 2004: 63 - 64]. После административно-территориального деления,
осуществленного большевиками в 1924 г., они составили основу сов¬
ременного узбекского народа [Камолиддин 2004: 34 - 41]. Следова¬
тельно, исходя из вышеизложенных данных, мы с полным основани¬
ем можем считать, что правление династии Саманидов в Средней
Азии должно рассматриваться как неотъемлемая часть истории госу¬
дарственности узбекского народа.
 120

XV
 О ПРАВОВОМ СТАТУСЕ
ПРАВИТЕЛЕЙ СРЕДНЕЙ АШИ
В IX - НАЧАЛЕ XIII ВЕКАХ
 В современной науке принято говорить о так называемом «распа¬
де» Арабского халифата в конце IX - нач. X в. и образовании после¬
довательно правивших в Средней Азии фактически независимых «го¬
сударств» Саманидов, Караханидов, Газнавидов, Гуридов, Сельджу-
кидов и Хорезмшахов. Однако насколько оправданными являются та¬
кие характеристики, на наш взгляд, предстоит еще выяснить. Настоя¬
щая работа посвящена именно этому вопросу.
 Система управления при Саманидах была четкой и совершенной,
вобравшей самые передовые достижения того времени в области госу¬
дарственности. Однако, поскольку термин «госдарственность» являет¬
ся понятием юридическим, то и определение его должно соответст¬
вовать правовым нормам. С точки зрения законодательства система
управления Саманидов, так же как и само их правление, не может рас¬
сматриваться в качестве независимого государства. В средневековом
исламском обществе на первом месте всегда стояла религия, затем
государство, а потом культура [Шарль 1959: 24]. Основой государства
в исламе является божественно открытый закон пророка Мухаммада,
основные положения которого сформулированы в шариате. Религия и
власть в исламе являются категориями не разделимыми [Rosental
1973: 1 —2]. Поэтому строительство исламского государства происхо¬
дило одновременно с формированием правовых норм мусульманского
общества, в котором политика считалась единой и неотделимой от
религии [Ugur 1988: 58 - 60].
 Если смотреть на этот вопрос с юридической точки зрения, ника¬
кого независимого государства в IX - X вв. в Средней Азии не было.
Хотя центральная власть в ‘Аббасидском халифате значительно осла¬
бела и в областях усилилась роль местной администрации, которая
фактически была независимой в делах внутреннего управления, все
местные династии, в т.ч. и Саманиды, хотя бы формально, но все же
подчинялись багдадским халифам и признавали их верховную власть
[Oliver 1886: 98; Bosworth 1966: 87]. С точки зрения закона, а право¬
вые нормы в то время определялись шариатом (аш-шари ‘а), они были
наместниками халифов в той или иной области и лишь пользовались
широкими правами и полномочиями в административном управлении
 121

и ведении хозяйственных дел, которыми их наделили халифы. Поэто¬
му все наместники, в т.ч. Бунды, Саманиды, Газнавиды и Караханиды,
называли себя скромным эпитетом Маула Амир ал-му’инин, т.е.
«Клиент Повелителя правоверных» или Вали Амир ал-му’минин -
«Наместник Повелителя правоверных» [Хилал ас-Саби: 76, 84 - 85,
94; ас-Сам‘ани VII: 12; Гафуров 1987: 92 - 93; Федоров 1966: 140].
 После падения Западного Тюркского каганата Средняя Азия была
включена в состав Арабского (Исламского) халифата, который был
ликвидирован лишь в нач. XIII в. монголами и завоеван Чингизханом.
Династии Саманидов, Караханидов, Газнавидов, Ссльджукидов, Гури-
дов и Хорезмшахов, последовательно правивших в Средней Азии и
сопредельных странах, юридически были всего лишь представителя¬
ми местного административно-хозяйственного и финансового самоуп¬
равления, наделенного определенными полномочиями и правами со
стороны багдадских халифов69. Все они официально не имели полити¬
ческой, а значит и правовой независимости.
 Саманиды с точки зрения закона никогда не имели политической, а
следовательно, и правовой независимости. С точки зрения как шариа¬
та, олицетворявшего законность всех действий в мусульманском об¬
ществе, так и международного права, Хорасан и Мавераннахр были
неотъемлимой частью ‘Аббасидского халифата, а Саманиды - их на¬
местниками, назначенными для управления этими областями. В своем
управлении они руководствовались, в первую очередь, указаниями ха¬
лифов и до конца своей власти не отступали от этого принципа [Фа-
рузани 1381: 6]. Согласно ат-Табари, начиная «с 261 г.х. Наср ибн
Ахмад стал управлять Мавераннахром». Ибн ал-Асир пишет, что
значение этих слов состоит в том, что он стал управлять им официаль¬
но со стороны халифа, тогда как раньше он правил им со стороны
правителей Хорасана, т.е. Тахиридов [Ибн ал-Асир VII: 111]. После
победы Исма‘ил ибн Ахмада над ‘Амр ибн ал-Лайсом все последую¬
щие саманидские амиры назывались «правителями (амирами) Хораса¬
на и Мавераннахра» [Ибн ал-Асир VII: 180; VIII: 2, 23, 29, 228, 247].
Ибн Хаукал также отмечает, что Исма‘ил ас-Самани до конца правле¬
ния Тахиридов стремился быть независимым от Хорасана правителем
[Ibn Haukal: 491].
 В сочинении «Зайн ал-ахбар» («Украшение известий») Абу Са‘ида
Гардизи (первая пол. XI в.), посвященном истории правителей Хора¬
сана, Саманиды (всего их 10 правителей) занимают 61-69 места в
общем списке наместников этой области, состоящем из 76 лиц [Гар-
 69 	Караханидский каганат до своего падения оставался неотъемлемой частью му¬
сульманского мира [Кочнев 1993а: 11], т.е. Арабского (Исламского) халифата.
 122

дизи: 22 - 23, 62 - 90]. Такими же наместниками Хорасана считались
и Газнавиды, преемники Саманидов [Хилал ас-Саби: 91; Гардизи: 23,
90 - 104]. Несмотря на свое могущество и силу, Газнавиды были са¬
мыми надежными и верными подданными ‘Аббасидских халифов и в
отношениях с ними неукоснительно придерживались всех установлен¬
ных правил этикета [Bosworth 1962: 61; 1966: 87]. Халиф ал-Кадир би¬
лдах (381 - 422/991 - 1031 гг.) в 391/1000-01 г. уведомил Махмуда
Газнави (388 - 421/998 - 1030 гг.) о провозглашении наследником пре¬
стола (вали ал-‘ахд) своего старшего сына ал-Галиб би-ллаха, чтобы
его имя упоминалось в хутбе на всех подвластных ему территориях.
Султан Махмуд с почетом встретил посланника халифа и торжест¬
венно провозгласил известие, содержащееся в письме халифа [Ибн аз-
Зубайр: 151 - 153]. Такие пышные церемонии устраивались Газнави-
дами при каждом приеме халифских посланников [Bosworth 1965:
406; 1966: 88].
 Правители областей носили титул амир, как члены халифского до¬
ма и военачальники, и назывались также асхаб ал-атраф (
 UiljLVI) - «владетели областей» или мулук ат-тава ’иф (ий/рЛ d!jL) _
«владетели общин»70. Наместник Египта Кафур из скромности прика¬
зывал именовать себяустаз (4-А) - «мастер, учитель» [Мец 1966: 25].
Испанские Умаййады именовали себя бану-л-хала’иф (UuiUJl у.) —
«сыновья халифов». В восприятии багдадских правителей провинци¬
альные правители, в т.ч. и Саманиды, были лишь вали (Л) или
амирами (j^l), т-е- наместниками Хорасана [al-Istakhri: 306, 311], и
‘амилами (j^y), т.е. сборщиками налогов, хотя в своих владениях, так
же как и предыдущие наместники, они были вполне самостоятель¬
ными [Бартольд 1963: 285]. Владетель хитаев и владетель уйгуров,
отправившие в 418/1027-28 г. своих послов к султану Махмуду, обра¬
щаясь к нему, называли его «амиром Хорасана» [Marvazi: 7-8;
Bosworth 1966: 88].
 Все провинциальные правители признавали верховную власть им¬
перии, заставляли в первую очередь упоминать имя халифа во время
богослужения в мечети, покупали у него свои титулы и ежегодно от¬
сылали ему дары [Мец 1966: 13]. Саманиды, так же как и Бунды, на
протяжении всего своего правления платили подати халифам [Мец
1966: 114]. В X в. установленный налог Хорасана включал ежегодную
поставку в Багдад 12 тыс. рабов. Саманидские власти контролировали
экспорт рабов, накладывая при переправе через Амударью за каждого
тюркского раба пошлину от 70 до 100 дирхамов [al-Moqaddasi: 340].
 70 	Так назывались, например, удельные владетели Дайлама, Табаристана и других
областей восточной части Арабского халифата [Бартольд 1966: 97].
 123

В сер. X в. (в 334/945-46 г.), как известно, иранские шииты-Буиды
захватили политическую власть в Багдаде, но, опасаясь недовольства
мусульман-суннитов, сохранили при этом власть ‘Аббасидских хали¬
фов, хотя и ограничили их права, значительно сузив подвластную им
территорию и оставив им, главным образом, только духовные функ¬
ции. Одним из главных признаков верховной власти багдадского ха¬
лифа было то, что каждая из 5 ежедневных молитв возвещалась двор¬
цовой стражей ударами в барабаны, и халифы отчаянно защищали эту
привилегию верховной власти от посягательств на нее наместников.
Буидский правитель ‘Адуд ад-Даула первым посягнул на это правило,
и в 368/978-79 г. приказал бить в барабан у его ворот перед началом
трех ежедневных молитв [Мец 1966: 122]. Более того, он потребовал
от халифа поминать в хутбах (пятничных проповедях) его имя перед
именем халифа и халиф был вынужден согласиться [Хилал ас-Саби:
98].
 Однако, несмотря на это, власть ‘Аббасидского халифа была еще
сильна и почти весь мусульманский мир, за исключением некоторых
провинциальных правителей (Фатимиды, испанские Умаййады, кар-
маты Бахрейна), признавал себя вассалом ‘Аббасидов [Михайлова
1990: 30 - 31] и сохранял видимость подчинения духовно-политичес¬
кой власти главе мусульман - халифу [Наумкин, Пиотровский 1981:
5]. В арабских источниках нет указаний о каком-либо распаде ‘Абба¬
сидского халифата, а говорится лишь об утрате его былого могущест¬
ва, процветания и твердого законодательства, и об упадке былого ве¬
личия и изменении порядков [Хилал ас-Саби: 23 - 24, 27]. Официаль¬
но буидский правитель ‘Адуд ад-Даула считался верховным главноко¬
мандующим, назначенным халифом [Хилал ас-Саби: 84].
 В сер. XI в. после освобождения ‘Аббасидских халифов из Буидс-
кого плена пришедшие к власти Сельджукиды пытались возродить
былое могущество ‘Аббасидского халифата. В первые же годы их
правления законовед из ал-Басры Абу-л-Хасан ‘Али ал-Маварди (364
- 450/974 - 1058 гг.) написал для них труд «ал-Ахкам ас-султаниййа
ва-л-вилайат ад-диниййа» («Основные правила султаната и управле¬
ния религиозной жизнью»), в котором были изложены правовые осно¬
вы и правила управления мусульманским обществом и государством
[ал-Маварди]. Одно из основных положений этого труда заключается
в том, что главой государства является «имам» [Ugur 1988: 32, 59],
которым как у суннитов, так и у шиитов считался преемник и продол¬
жатель миссии пророка Мухаммада, т.е. халиф71. В исламском общес¬
 71 	Впервые это звание употреблялось в отношении преемника пророка Мухаммада
Абу Бакра [Петрушевский 1966: 94; Хилал ас-Саби: 75; Ugur 1988: 32].
 124

тве политика считалась единой и неотделимой от религии [Ugur 1988:
58, 60]. Имам, т.е. халиф, несет ответственность перед государством и
подданными как в вопросах духовной и религиозной жизни общества,
так и за политическое положение и экономическое благосостояние го¬
сударства и подданных [Жураев 2000: 64 - 67; 2003: 61 - 63]. В 447/
1055-56 г. халиф ал-Ка’им би-амри-ллах (правил в 422 - 467/1031 -
1075 гг.) признал Тогрулбека светским главой исламского мира и вру¬
чил ему инвеституру на светскую власть, а в 455/1063 г. выдал за него
свою дочь [Гусейнов 1980: 122]. На памятной золотой медали, выпу¬
щенной в том же году в честь этого события в Багдаде, имеется ре¬
льефное изображение халифа ал-Ка’има на Av, и портрет Тогрулбека
на Rv [Агаджанов 1964: 10 - 16]. Сельджукские султаны признавали
верховную власть ‘Аббасидских халифов и их вазир Низам ал-Мулк
основал несколько Мадраса, одно из которых, ан-Низамиййа, находи¬
лось в Багдаде [Rosental 1973: 9]. Однако власть халифов продолжала
оставаться символической и ‘Аббасиды, живя почти в полном заклю¬
чении, были вынуждены довольствоваться содержанием, которое бы¬
ло определено им Сельджукидами [Ибн Джубайр: 160].
 В сельджукский период халифат и султанат были признаны как два
разных института: халифы управляли религиозной деятельностью, а
султаны - делами правительства. Освобождение халифа от шиитского
контроля было предметом сотрудничества между лидерами суннитов
и тюрками. Халифы имели свою военную гвардию и право назначать
вазира, который был таким же официальным лицом, как и вазир сул¬
тана. Баланс между султаном и халифом успешно соблюдался, т.к.
султан никогда не находился в Багдаде. При Сельджукидах халифы
были более самостоятельными, чем при Бундах. Имя халифа всегда
упоминалось в хутбе и на монетах. Когда Маликшах впервые прибыл
в Багдад в 479/1086-87 г., халиф подарил ему почетную одежду. Он
попросил разрешения поцеловать руку халифа, но ему отказали. Тогда
Маликшах удовлетворился поцелуем кольца своего религиозного ку¬
мира [Klausner 1973: 27 - 34].
 Сельджукские султаны именовали себя «тенью Аллаха на земле» и
пытались убедить своих подданных, что власть им принадлежит «по
воле Аллаха» [Курпалидис 1992: 48]. Однако эти претензии не полу¬
чили поддержки у мусульманских законоведов, которые в целом выс¬
тупали за сильную султанскую власть, но отказались признать за
султаном звания, которого заслуживали только халифы72. Поэтому
 72 	Так, ал-Газзали в своем труде «Насихат ал-мулук» («Увещевание владык») по¬
пытался подробно очертить круг вопросов, касающихся власти султана и его от¬
ношений с халифом.
 125

каждому сельджукскому султану приходилось обращаться за инвести¬
турой к халифу. Тюркская традиция власти допускала своего рода
двоевластие, при котором великий каган являлся номинальным пра¬
вителем, а реальная власть принадлежала его наместнику, который за¬
менял его в делах и оказывал ему всякого рода формальные почести
[Курпалидис 1992: 50]. Данные более поздних источников позволяют
определить, что титул султан в административной системе исламско¬
го государства отнюдь не означал первое лицо, а занимал более низ¬
кую ступень и, так же как титулы вали, бегларбеги и хан, относился к
категории амиров [Ансари: 21 - 22].
 С приходом к власти в Багдаде Сельджукидов в халифате резко
усилилась роль тюркского фактора. Очевидно, в первые годы правле¬
ния Сельджу кидов отношения между халифом и султаном строились с
учетом тюркских и не без влияния иранских традиций73. Новые нормы
тюркской государственности были изложены в сочинении «Кутадгу
билик» Иусуф Хас Хаджиба, концепция которого во многих чертах
основана на индо-иранских государственных традициях, легших в ос¬
нову исламской государственности [Ugur 1988: 124-131].
 Такое же правовое положение имели и преемники Сельджу кидов -
Хорезмшахи. Когда хорезмшах Мухаммад, захвативший в нач. XIII в.
фактическую власть в восточной части халифата, отправил в рамадане
602/апреле 1206 г. послом к ‘Аббасидскому халифу ан-Насиру в Баг¬
дад своего советника Мухаммад ибн ‘Абд ал-Карима ас-Сам‘ани, он
был встречен там с почетным эскортом. Когда они приблизились к
дворцу халифа, то, согласно церемониалу, он должен был облобызать
высочайший порог. Однако, ас-Сам‘ани, будучи ближайшим советни¬
ком хорезмшаха, высокомерно отказался выполнить эту обязательную
для всех мусульман процедуру. Но его, все же, заставили это сделать,
а затем разрешили прочитать проповедь с восхвалением халифа, чем
он заслужил похвалу придворных [Буниятов 1986: 83]. Позже хорезм¬
шах Мухаммад попытался перенести центр политической жизни из
Багдада в Среднюю Азию и встал на путь открытой конфронтации с
халифом [Рашид ад-дин I (2): 136]. Он официально объявил о низло¬
жении династии ‘Аббасидов, отменив упоминание имени халифа ан-
Насира в пятничной проповеди (хутба) и на монетах. Затем он про¬
возгласил халифом прямого потомка пророка Мухаммада - предста¬
вителя известного термезского рода саййидое ‘Ала’ ал-Мулка ат-Тир-
мизи. После этого, в 614/1217-18 г. он совершил неудачный поход в
 73 	По иранской традиции, государь был представителем Всевышнего на земле, а
по тюркской традиции допускались случаи двойной власти с номинальным под¬
чинением верховному правителю [Курпалидис 1992: 50].
 126

Багдад, который был прерван из-за сильной снежной бури. Увидев в
этом плохое предзнаменовение, он вновь стал искать примирения с
халифом, но, не получив отклика, был отвергнут и в Хорезме, после
чего удалился в Самарканд [Ибн ал-Асир XII: 146; Буниятов 1986: 85].
 Любое административно-управленческое образование, как в сред¬
ние века, так и сегодня, для определения независимым государством
должно было отвечать нескольким требованиям, а именно выпускать
монеты от своего имени, иметь государственную границу, иметь неза¬
висимые внешние связи и др. [Зоиров 1999: 63]. Владение Саманидов,
на наш взгляд, не отвечало ни одному из этих требований.
 Во-первых, правление Саманидов считалось законным только при
наличии специальной грамоты (маншур), выдаваемой багдадскими ха¬
лифами [Bosworth 1966: 87]. Когда Исма‘ил ибн Ахмад, победив в
287/900 г. Саффарида ‘Амр ибн ал-Лайса, фактически завоевал Хора¬
сан, то грамоту на право владения им он получил от халифа [Ибн ал-
Асир VII: 198 - 199]. Этот акт имел символическое значение - тем са¬
мым подчеркивалась зависимость Саманидов от властителей Багдада
[Хидоятов 2004: 115]. После смерти Исма‘ила в 295/907-08 г. на прес¬
тол был возведен его сын Наср, который также получил специальную
грамоту о назначении от халифа ал-Муктафи [Ибн ал-Асир VIII: 2].
Таким же образом назначались и утверждались все остальные Сама-
ниды. Правление любого из представителей этой династии не могло
считаться законным, если он не имел соответствующей грамоты от
багдадского халифа. И никто из этих правителей никогда не оспари¬
вал такое положение дел и не претендовал на большее. Таким же об¬
разом назначились и представители всех последующих правящих ди¬
настий вплоть до монгольского завоевания. В 595/1198-99 г. хорезм-
шах Текеш ибн Арслан принял от халифа ан-Насира почетные одежды
и назначение правителем всего, что было в его руках [Ибн ал-Асир
XII: 71].
 Во-вторых, в кащдой хутбе, т.е. восхвалительной речи и пропове¬
ди, читавшейся перед пятничной молитвой в мечетях на всей терри¬
тории, подвластной Саманидам, было обязательным прославление
багдадского халифа после пророка Мухаммада и перед саманидским
амиром [Хилал ас-Саби: 91; Ибн ал-Асир IX: 61; Kopmlii zade: 9], что
было определено законом [Rosental 1973: 2]. В ‘Аббасидском халифа¬
те официальных признаков различия для областных правителей не
существовало. Как и за любого другого наместника, за них молились
после молитвы о здравии халифа [Мец 1966: 25]. Когда в 207/822-23
г. Тахир ибн ал-Хусайн осмелился воздержаться от упоминания хали¬
фа ал-Ма’муна на пятничной проповеди, он тут же был отравлен
 127

людьми, верными ‘Аббасидам [Ибн ал-Асир VI: 156]. Хутба, так же
как и суры Корана и хадисы, должна была читаться только на
арабском языке [Sultanov 2000: 3]. В системе административного уп¬
равления халифата функционировало специальное ведомство, зани¬
мавшееся обеспечением сюзеренитета всех подчиненных областей го¬
сударства [Жураев 2003: 61]. Это твердое правило соблюдалось всеми
удельными правителями, в т.ч. Саманидами и всеми последующими
тюркскими династиями Средней Азии [Ибн ал-Асир X: 61]. Только
хорезмшах Мухаммад ибн Текеш (1200 - 1220 гг.), вступивший в кон¬
фликт с халифом ан-Насиром в 617/1220-21 г., который был послед¬
ним годом его правления перед монгольским завоеванием, объявил
халифа умершим и исключил его имя из хутбы в ряде городов Сред¬
ней Азии [Давидович 1953: 51; 1968: 281]. До этого он никак не мог
получить согласия в диване халифата в Багдаде на свою просьбу, что¬
бы на его имя читались пятничные проповеди в Багдаде и чтобы ему
был присужден титул султана [Ибн ал-Асир XII: 145].
 В-третьих, первые Саманиды выпускали только медные фельсы,
которые и в дальнейшем составляли основу денежного обращения на
внутреннем рынке [Давидович 1954: 38 - 39; Добровольский, Кочиев
1982: 190 - 198]. Серебряные монеты, чеканенные Саманидами для
внешней торговли, выпускались по общехалифатскому образцу, и на
них было обязательным упоминание халифа как главы государства, в
состав которого входили и владения Саманидов [Давидович 1979: 126
- 130; Lowick 1975: 139, 140, 141, 144; 150, 151; 1984: 345 - 350], что
также было определено законом [Rosental 1973: 2]. Правители Анда-
раба, который был подвластен Саманидам, отдавали треть серебра, до¬
бываемого в рудниках Андараба, представителю султана, т.е. халифа
[al-Hamadani: 143].
 Выпуск серебряных монет не всегда является признаком самостоя¬
тельности правителей. В конце II - нач. I вв. до н.э. уже после падения
Греко-Бактрийского царства некоторое время еще продолжался чекан
серебряных монет (оболов) Евкратида [Мандельштам 1966: 138]. В
предарабское время серебряные драхмы выпускал сын согдийского
ихшида Гурака Тургар, который был наместником в небольшом горо¬
де Кабудане [Смирнова 1981: 43; Беленицкий 1966: 99], в V в. в Бу¬
харе чеканились серебряные подражания образцам драхм Варахрана
V, выпуск которых был возобновлен бухар-худатами в конце VII в.
[Давидович, Зеймаль 1978: 26]. Кроме владетелей Бухары и Самар¬
канда, право чеканки серебра имели владетели Кеша. Имеются дан¬
ные о существовании в Согде золотых динаров и слитков, которые,
так же как и серебро, использовались для заключения крупных сделок
 128

во внешней торговле [Смирнова 1963: 21, 37 - 38, 50]. Однако они не
имели хождения, обменивались только для изготовления ювелирных
украшений и уходили в сокровище [al-Hamadani: 333; Давидович
1987: 36; Давидович, Зеймаль 1978: 27]. Еще одним валютным метал¬
лом в доисламском Согде наряду с серебром и золотом была медь,
которая также уходила в сокровище [Смирнова 1981: 66; 1979: 64 -
65]. Серебряные монеты чеканили также доисламские владетели Чага-
ниана и других мелких владений Тохаристана, которые, так же как и
медные монеты, не использовались в межобластной торговле, а пред¬
назначались для покрытия потребностей внутриобластной торговли
[Ртвеладзе 1987: 120- 130].
 Один из первых ‘Аббасидских наместников Хорасана Абу Давуд
Халид ибн Ибрахим (правил в 138 - 140/755 - 757 гг.) первым начал
выпускать серебряные дирхамы по образцу согдийских драхм со сво¬
им именем [Смирнова 1970: 164]. Такие монеты выпускались также
при ал-Махди и Харун ар-Рашиде до нач. IX в., после чего начался
выпуск так называемых «черных» дирхамов по образцу монет бухар-
худатов, которые обслуживали внутренний рынок [Федоров 1973: 77].
Наряду с ними выпускались и серебряные дирхамы общехалифатско¬
го образца. В IX - X вв. такие монеты выпускались не только в Са¬
марканде и Бухаре, но и в провинциальных центрах, таких как Фер¬
гана, Чаганиан, Балх, Андараб и др. [Ртвеладзе 1985: 38]. Однако, все
серебряные монеты уходили за пределы Средней Азии и вывозились в
большом количестве в страны Восточной и Северной Европы, где они
использовались в качестве товара и были предметом украшения [То¬
пография кладов 1846: 201]. На территории самой Средней Азии на¬
ходки саманидских серебряных монет редки [Давидович 1960: 113;
1966: 110]. В результате значительного сокращения запасов серебра и
истощения рудников в нач. XI - XII вв. при Караханидах и Сель-
джукидах имело место порча, а затем полное исчезновение серебря¬
ных дирхамов, что было связано с «серебряным кризисом» [Федоров
1967:69-70].
 Основу денежного обращения в Средней Азии в IX - X вв. сос¬
тавляли не серебряные дирхамы исма ‘или, а так называемые «черные»
дирхамы мусаййаби, мухаммади и гитрифи, чеканенные по типу мо¬
нет бухар-худатов доисламского времени, которые различались ка¬
чеством металла - чистое серебро (мусаййаби), сплав серебра и меди
(мухаммади), чистая медь {гитрифи). Налоги также исчислялись не в
дирхамах исма ‘или, а именно в этих дирхамах. Все эти 3 вида дирха¬
мов бухар-худатского типа ходили по очень высокому курсу, выше
курса серебряных дирхамов исма‘или [Давидович 1966: 119, 130;
 129

Кочнев 1990: 49 - 78]. Тип этих монет оставался неизменным в тече¬
ние более чем 4-х столетий [Федоров 1971: 122].
 Саманиды выпускали также в небольшом количестве высокопроб¬
ные золотые динары, которые, однако, не имели штучного обращения,
а считались товаром и принимались на вес, т.е. выпоняли функцию
сокровища и мировых денег [ан-Наршахи: 44 - 45; Давидович 1966:
105 - 110; 1978: 24; Ерназарова, Кочнев 1977: 131 - 154]. Золотые ди¬
нары выпускались также при Караханидах, Сельджукидах и Хорезм-
шахах в Вахте, Термезе, Мерве, Балхе, Марварруде, Серахсе и других
монетных дворах Средней Азии вплоть до нач. XIII в. [Lane-Poole III:
39, 46; Ишанханов, Кочнев 1979: 149]. Первые золотые динары Ка-
раханидов были выпущены в 382/992-93 г. сразу же после захвата
Бухары Буграханом [Ишанханов, Кочнев 1979: 149 - 150]. В связи с
сокращением запасов серебра в нач. XI в. при Караханидах начинается
более интенсивный выпуск золотых динаров [Федоров 1978: 56; 1972:
32 - 34], которые также обращались не поштучно, а на вес. В даль¬
нейшем объеме торговли на внутреннем рынке роль золота как сред¬
ства обращения существенно повышается [Кочнев 1975: 175]. При
Сельджукидах золотые динары выпускались не только от имени вер¬
ховных султанов [Ходжаниязов 1969: 110; 1972: 156 - 157; 1977: 58;
1979: 53; Берадзе 1985: 48 - 51], но и от имени царевичей и наследни¬
ков престола, а также удельных и вассальных правителей [Ходжания¬
зов 1971: 90 - 94; 1977: 62, 66, 88; 1979: 122; Федоров 1967: 60], что
было связано не с изменением политического статуса удельных пра¬
вителей, а с экономическими причинами [Давидович 1960: 92, 101,
114; Федоров 1972: 74]. Кроме динаров из «красного», т.е. чистого зо¬
лота выпускались монеты, называвшиеся динар рукни, чеканенные из
сплава золота и серебра [Ходжаниязов 1977: 32, 35; 1978: 177].
 На медных фельсах, употреблявшихся для внутренней мелкой тор¬
говли, имена халифов иногда могли не ставиться [Ртвеладзе 1980: 231
- 236], но выпуск медных монет только от своего имени еще не сви¬
детельствует о полной независимости удельного правителя, так как
надписи на фельсах отражают, в основном, нижние ступени иерархи¬
ческой лестницы [Кочнев 1984: 112, 120]. Что касается серебряных
дирхамов и золотых динаров, выпускавшихся в правление Сельджу-
кидов Газнавидов и Караханидов, то они отражали верхние ступени
иерархической лестницы и на них упоминание имени халифа было
обязательным [Gobi, Rider, Miles, Walker 1960: 89 - 91; Hennequin
1970: 155; Ртвеладзе 1978: 55; 1981: 75; Кочнев 1987: 169; 1993: 8 - 9;
Федоров 1972: 32; Ходжаниязов 1969: 110; Петров 1985: 52 - 56;
Давидович 1979: 131, 141, 144; Lowick 1970: 241 - 251], а на некото¬
 130

рых из них упоминались также 4 «праведных» халифов [Кочиев 1993:
9]. На саманидских дирхамах аш-Шаша 276/889-90 г. приводятся име¬
на только двух халифов, ал-Му‘тадида и ал-Муваффака, без упомина¬
ния Саманидов [Miles 1950: 87].
 На нескольких дирхамах Бухары 336 - 346/947 - 957 гг. имя халифа
не упоминается, что связано с тем, что Саманиды не хотели призна
вать ал-Мути‘ ли-ллаха - ставленника Бундов. Имя халифа отсутству¬
ет и в нескольких выпусках чекана Бадахшана и Андарабы, в период
367 - 385/977 - 996 гг., когда области верхней Амударьи вышли из-
под контроля Саманидов [Lowick 1977: 2; Hennequin 1984: 197 - 221].
Только хорезмшах Мухаммад ибн Текеш, вступивший в конфликт с
халифом ан-Насиром, в 617/1220-21 г., в последний год своего прав¬
ления открыто игнорировал центральную власть и перестал прос¬
тавлять имя халифа на своих серебряных монетах [Давидович 1955:
172], тогда как до этого он проставлял его имя не только на своих
серебряных и золотых, но и медных монетах [Давидович 1953: 51;
1968: 277 - 284; 1979: 231 - 232; Давидович, Попов 1984: 92. - 104;
Федоров 1965: 164].
 Во владениях Саманидов имели обращение не только их монеты,
но, так же как и в предыдущий период правления арабских наместни¬
ков74, динары, дирхамы и даже фельсы других правящих династий
халифата, таких как ‘Аббасиды (Ирак), Тулуниды (Египет), Бунды
(Иран), Зийариды (Джурджан), ‘Алиды (Табаристан) и др. [Ерназаро-
ва, Кочиев 1977: 150 - 151]. Имели хождение также монеты намест¬
ников Хорасана, предшествовавших Саманидам, так же как и монеты
Саманидов продолжали активно участвовать в денежном обращении
при Караханидах еще два столетия [Давидович 1966: 125; Кочиев
1990: 84 - 85; Федоров 1971: 123 - 124]. Исма‘ил ибн Ахмад, или
точнее его брат Наср, осуществил формальное провозглашение неза¬
висимости Саманидов от Хорасана и Саффаридов, но не от халифата,
о чем свидетельствуют чеканенные ими монеты [Oliver 1887: 93, 128 —
135; Якубовский 1946: 112]. Ибн ал-Асир специально прокомментиро¬
вал этот факт, отметив, что «в 261/874-75 г. Наср ибн Ахмад стал уп¬
равлять Мавераннахром со стороны халифа, тогда как раньше он
правил им со стороны правителей Хорасана», т.е. Тахиридов [Ибн ал-
Асир VII: 111]. Саманидов правильнее будет называть в лучшем слу¬
чае династией полунезависимых правителей Хорасана и Мавераннах-
ра в составе исламской империи [Oliver 1887: 98], которые имели
 74 	Во воторой пол. VIII - первой пол. IX вв. в Средней Азии имели хождение все
монеты общехалифатского образца, выпускавшиеся Умаййадскими и ‘Аббасидс-
кими правителями [Ртвеладзе 1987: 129].
 131

только частичную финансовую, но отнюдь не политическую самосто¬
ятельность [Sourdel, Sourdel 1996: 728].
 В-четвертых, границы владений Саманидов на западе и на юге не
являлись государственными, а административными внутри ‘Аббасид-
ского халифата. По представлению географов X в. границы распрос¬
транения ислама на северо-востоке совпадали с границами владений
Саманидов [Бартольд 1963 а: 125]. Что касается северных и восточных
их владений, где они граничили с Карлукским и Уйгурским каганата¬
ми, Тибетом и Индией, то они совпадали с внешними государствен¬
ными границами ‘Аббасидского халифата [Фарузани 1381: 7]. В ис¬
точниках IX - X вв. вся территория ‘Аббасидского халифата рассмат¬
ривается как единое целое, составлявшее ‘амал (т.е. империю) пове¬
лителя правоверных, который простирался от Ферганы и крайних пре¬
делов Хорасана до Тенджера на западе на 3700 фарсахов, а от Кавказа
до Джидды - на 600 фарсахов [Macoudi IV: 38]. Вся эта территория
называлась мамлакат ал-ислам, т.е. «империя ислама» и не имела
внутренних политических границ [al-Istakhri: 11, 12; Ibn Haukal: 10,
71, 524]. Любой мусульманин мог свободно передвигаться по всей
этой территории, не подвергаясь какой-либо опасности. Ученые и пи¬
сатели могли беспрепятственно приезжать «в поисках знаний» из
Бухары и Самарканда в Багдад, Дамаск или ал-Магриб, и наоборот, из
Андалусии и ал-Магриба в Балх, Самарканд или Бухару. Так, Насир-и
Хусрав в XI в. совершил путешествие через всю империю, от Балха до
ал-Магриба и обратно, не встретив на своем пути никаких преград
[Насыр-и Хусрау 1933]. В то время существовало некое практическое
право гражданства мусульманской империи, когда мусульманин был
уверен в личной свободе во всех областях своей страны, и никто не
мог сделать его рабом [Мец 1966: 14]. Если в конце IX в. последним
городом империи на Востоке был Исфиджаб, то в X в., после вступ¬
ления Караханидов в ислам, границы мусульманской империи прод¬
винулись вплоть до бассейна р. Тарим, а в 397/1006-07 г. к ним присо-
едился и Турфанский оазис. В это же время из Газны выступает Мах¬
муд Газнави и подчиняет обширные территории Индии. Поэтому в
конце X в. ал-Мукаддаси пишет, что «империя ислама простирается
от Кашгара и Индии до страны румов и Андалусии» [al-Moqaddasi:
64]. В 331/942-43 г. правитель уйгур в Канчане завязывает дружеские
отношения с Саманидами в Бухаре, что обеспечивало мусульманским
купцам безопасный путь в Китай [Мец 1966: 366].
 В-пятых, Саманиды были независимыми только во внутренней по¬
литике, которая была заранее определена ‘Аббасидскими халифами.
Кроме того, они поддерживали тесные торгово-экономические отно¬
 132

шения с зарубежными странами, в частности с Поволжьем, о чем сви¬
детельствует тот факт, что маршрут посольства халифа ал-Муктадира
309/921-22 г. «к царю славян» на Волгу, подробно описанный Ибн
Фадланом, пролегал не по ближайшему пути через Кавказ, а через
Бухару и Хорезм [Бартольд 1963 а: 124]. Эти связи имели очень глу¬
бокие корни и были связаны с богатыми месторождениями серебра в
Прикамье, которые наряду с пушниной привлекали сюда еще древних
хорезмийцев, кушан и парфян [Бадер, Смирнов 1954: 5 - 6]. Так же,
как согдийцы на востоке, хорезмийцы на западе были посредниками в
торговле между народами севера и юга. Еще до ислама хорезмийцы
основали свои торговые колонии на западе вплоть до Волги, где жили
булгары и хазары [Barthold 1945: 49 - 54]. В китайских источниках
говорится о добывании в V в. в Хорезме янтаря, что указывает на су¬
ществование в то время балтийско-каспийского торгового пути, функ¬
ционировавшего и в IX - X вв.75 В средние века все северные торго¬
вые пути, связывавшие страны Европы с Востоком, в т.ч. реки Волгу,
Дон, Днепр с выходом к Каспийскому и Черному морям, контролиро¬
вали хорезмские тюрки. Через эти пути они доставляли на Восток
ценные меха и невольников из Руси и Булгарин, которых они брали в
качестве дани у русских князей и булгар [Документы 1967: 101].
 Однако эти торговые связи не служили государственным интере¬
сам Арабского халифата, главной целью которого во внешней поли¬
тике было распространение ислама. Успехами этих торговых связей
больше пользовались христиане и манихеи, которые вели активную
миссионерскую деятельность в соседних странах [Бартольд 1963а:
125]. Что касается внешних политических связей, то они проводились
только при согласовании с Багдадом и при отстаивании интересов
халифата. Насколько известно, Саманиды не имели почти никаких
внешних политических связей с зарубежными странами. Так, послед¬
нее посольство из Средней Азии к китайскому Двору было отправ¬
лено в 761 г. от владетеля Ферганы. После этого в китайских летопи¬
сях не было зафиксировано ни одного посольства из этого региона
[Шефер 1981: 583 - 585]. Между тем, в китайских источниках отмеча¬
ются посольства от даши, т.е. арабов, в т.ч. и в 924 г., т.е. в правление
Саманидов [Супруненко 2004: 81].
 По данным Ибн аз-Зубайра, в 327/938-39 г. владетель ас-Сина отп¬
равил к Саманиду Наср ибн Ахмаду посольство, состоявшее из 4-х
самых крупных ученых ас-Сина, которых сопровождали 40 всадников.
 75 	Месторождений янтаря, как известно, в Хорезме никогда не было, но этот ка¬
мень сюда привозили в большом количестве из Восточной Европы [Бартольд
1963а: 188].
 133

Послы передали Наср ибн Ахмаду письмо владетеля ас-Сина, в кото¬
ром он требовал от саманидского амира уплаты дани за последние 27
лет и публичного признания подчинения владетелю ас-Сину. В про¬
тивном случае он угрожал послать против него армию, которая затем
пойдет в поход на Ирак и весь Халифат. Послы были приняты Наср
ибн Ахмадом, который передал им ответное письмо следующего
содержания: «Знай, о, юноша, что я не игнорировал тебя и тебе по¬
добных не из-за страха, не из-за слабости или нехватки войск и ору¬
жия. Я был сдержанным только потому, что верховный правитель (т.е.
халиф) не приказал мне действовать. В моей религии не разрешается
предпринимать каких-либо действий без приказа... После этого владе¬
тель ас-Сина принял ислам» [Ибн аз-Зубайр: 148 - 149]. Абу Дулаф в
своей первой записке пишет, что, когда он прибыл в Хорасан, к амиру
Наср ибн Ахмаду прибыло посольство от владетеля ас-Сина Калина
ибн аш-Шахира, который просил его заключить брачный договор
между двумя династиями. Но Наср ибн Ахмад отказался отдавать
дочь за неверного. Тогда они просили его женить одного из своих сы¬
новей на дочери владетеля ас-Сина, и он дал на это согласие. Вместе с
посольством в столицу уйгуров Сандабил (Кансу) отправились послы
Наср ибн Ахмада, которых сопровождал Абу Дулаф. Принцесса при¬
была из ас-Сина в Бухару уже после смерти Наср ибн Ахмада, вышла
замуж за Нух ибн Насра и стала матерью его сына ‘Абд ал-Малика
[Abu Dulaf: 347 - 361]. В этих двух отрывках, вероятно, речь идет об
одном и том же посольстве владетеля карлуков Восточного Туркес¬
тана, который вскоре после этого принял ислам и установил родст¬
венные связи с Саманидами [Bosworth 1969: 24 - 25].
 Между тем, тот же Ибн аз-Зубайр сообщает о подарках царей
Индии, ар-Рума и ас-Сина халифам Харун ар-Рашиду, ал-Ма’муну, ар-
Ради, ал-Мустансиру, вазиру ал-Хасан ибн Сахлу [Ибн аз-Зубайр: 9,
20, 21 - 22, 28, 32, 60, 74, 76] и ответных подарках халифов [Ибн аз-
Зубайр: 65, 77, 179].
 Саманиды не стремились поддерживать политико-дипломатичес¬
кие отношения с зарубежными странами, где не был распространен
ислам. В 354/965-66 г. владетель хазаров попросил помощи у жителей
Хорезма против большой группировки тюрков, занявших их страну.
Хорезмийцы согласились прийти к ним на помощь только при усло¬
вии, что они примут ислам [Ибн ал-Асир VIII: 222 - 223]. Имеются
также данные об отправке посольства от царя русое Владимира, а
также от владетеля булгар, которые сообщали о том, что желают при¬
нять ислам. Хорезмшах обрадовался и отправил к ним людей, чтобы
научить их правилам исламской религии [Marvazi: 23]. Здесь, однако,
 134

речь идет не о двухсторонних отношениях хорезмшаха с царем русое,
а о посольстве царя славян (сакалиба) к халифу ал-Муктадиру и об от¬
ветном посольстве, которое было отправлено халифом в 309/921-22 г.,
и подробно описано Ибн Фадланом [Ибн Фадлан: 55 - 57]. Этот факт
наглядно демонстрирует правовой статус хорезмшаха и Саманидов,
которые не имели самостоятельных дипломатических отношений с
зарубежными странами, а играли роль посредников в дипломатичес¬
ких отношениях ‘Аббасидских халифов.
 Такое же положение было и при последующих тюркских династи¬
ях, которые рассматривали представителей зарубежных стран как
иноверцев, и не желали иметь с ними дружеских связей. Известно, что
в 418/1027-28 г. владетели хитаее к уйгуров, увидев возросшее могу¬
щество султана Махмуда, отправили к нему своих послов, предлагая
установить дружеские взаимоотношения. Однако султан Махмуд от¬
верг их предложения, сказав, что не желает иметь с ними никаких свя¬
зей, так как они еще не приняли ислам [Marvazi: 7-9].
 Исходя из вышеизложенных данных, на наш взгляд, правление Са¬
манидов и других династий домонгольского времени в Средней Азии
следует рассматривать не как независимое суверенное государство, а
как правление династии местных правителей, назначенных Багдадом в
качестве наместников, и проводивших относительно самостоятельную
внутреннюю хозяйственно-финансовую политику, пользуясь опреде¬
ленными полномочиями, которыми их наделили ‘Аббасидские хали¬
фы. Огромные размеры исламского государства вынуждали халифов
прибегать к помощи института вице-королей. Внешние отношения
правителей областей с другими государствами заключались, главным
образом, в завоевательных войнах, получении дани и распростране¬
нии ислама. Лишь некоторые из них могут быть условно расценены
как дипломатические76. Однако и они не могут сравниться с полно¬
ценными и равноправными дипломатическими отношениями, которые
имели ‘Аббасидские халифы с другими государствами77. Когда один
мятежный византийский вельможа прибыл к буидскому правителю
 76 В 482/1089-90 г., когда сельджукский султан Маликшах находился в Исфахане,
к нему прибыл посол Рума (т.е. Византии) с установленной данью. Вазир Низам
ал-Мулк взял посла с собою в Мавераннахр и лишь в Кашгаре он разрешил ему
уехать обратно. Он сказал: «Я хочу, чтобы в летописях было упомянуто, что царь
Рума прислал нам дань и доставил ее вплоть до ворот Кашгара». Эго было сдела¬
но для того, чтобы посол сообщил своему господину о необъятности владений
султана, дабы увеличился его страх перед ним, и он не осмелился выйти из покор¬
ности [Ибн ал-Асир X: 70].
 77 Например, с церемонией приема посла царя Рума, прибывшего к халифу ал-
Муктадиру би-ллах [Хилал ас-Саби: 26].
 135

Ирака Самсам ад-Дауле, прося его о предоставлении политического
убежища и помощи, он приветствовал правителя лишь легким покло¬
ном и целованием руки [Хилал ас-Саби: 30], тогда как при виде ха¬
лифа всем полагалось целовать землю, в т.ч. и Буидским правителям
Ирака [Хилал ас-Саби: 34, 61].
 При письменном обращении к халифу, согласно этикету, все под¬
данные должны были называть его маулана — «господин наш» и амир
ал-му’минин — «повелитель правоверных», а при встрече целовать пе¬
ред ним землю [Хилал ас-Саби: 61, 74 - 75]. При обращении к халифу
всем подданным полагалось называть себя его рабом. Когда Абу Мус¬
лим позволил себе обратиться к халифу ал-Мансуру с простыми сло¬
вами: «От Абу Муслима - Абу Джа‘фару», последний упрекал его, а
позднее предал казни [Хилал ас-Саби: 72]. Когда посольство ал-Мук-
тадира к булгарам прибыло в Бухару, первое, что амир Наср ибн
Ахмад у них спросил, было: Каким вы оставили моего господина
(маула в значении «сюзерен»), повелителя правоверных?» [Ибн Фад-
лан: 56]. Хорезмшах и владетель Булгара называли Саманида Наср
ибн Ахмада «амиром», а халифа ал-Муктадира - «султаном» [Ибн
Фадлан: 57, 64, 78].
 Саманиды были ревностными приверженцами халифата [CHIs I:
144] и неизменно считали себя верными служителями багдадских ха¬
лифов, постоянно посылая им дары. Исма‘ил ибн Ахмад первоначаль¬
но считался военачальником халифа ал-Му‘тадида [Macoudi VIII: 144,
193, 194, 201, 209] и особенно отличался своим повиновением хали¬
фату [ал-Карши: 98]. В 288/900-01 г. после победы над Саффаридом
‘Амр ибн ал-Лайсом и присоединения Хорасана к своим владениям,
по приказу халифа ал-Му‘тадида он отправил плененного ‘Амра в сто¬
лицу, признавая себя тем самым его наместником [Ибн ал-Асир VII:
199]. Посланнику халифа он сказал: «... доставь его голову моему
господину, повелителю правоверных» [ал-Карши: 99]. В 298/910-11 г.
Ахмад ибн Исма‘ил, захватив в плен мятежника Субкари в Сиджис-
тане, доложил об этом халифу ал-Муктадиру и, повинуясь его прика¬
зу, отправил его в Багдад [Ибн ал-Асир VIII: 23]. После очередной
победы над «неверными» тюрками в 301/913-14 г. он усиленно домо¬
гался придворной должности начальника полиции (сахиб аш-шурта)
Багдада и областей Фарс и Керман, когда этот пост освободился после
смерти последнего Тахирида. Однако ему была выписана грамота
только на область Керман [Arib: 43]. После подавления Саманидами
мятежа дайламитов в Джурджане в 309/921-22 г., Наср ибн Исма‘ил,
как наместник халифа, отправил голову казненного главаря мятежни¬
ков Лайлы ибн ан-Ну‘мана ад-Дайлами в Багдад [Ибн ал-Асир VIII:
 136

46]. В 329/940-41 г. после убийства Макана ибн Кали в Рее его голова
также была отправлена сначала в Бухару, а затем в Багдад [Ибн ал-
Асир VIII: 143]. Так же Саманиды поступили и в 330/941-42 г. с го¬
ловой другого казненного ими мятежника [Мец 1966: 27]. Саманид
Мансур ибн Нух (правил в 350 - 365/ 961 - 976 гг.) с детства был
отдан на воспитание багдадскому халифу [ас-Сам‘ани VII: 141],
вероятно, ал-Муктадиру или одному из его преемников (ал-Кахир,
ар-Ради или ал-Муттаки). Ибрахим ибн Ахмад ибн Исма‘ил ас-
Самани, который был дядей по отцу Нух ибн Наср ибн Ахмада,
находился в Мосуле на службе у Насир ад-Даула [Ибн ал-Асир
VIII: 180].
 Все свои поступки Саманиды совершали по согласованию с Багда¬
дом. Строительство мавзолея Саманидов в Бухаре было начато по
примеру ‘Аббасидов, после того как мать халифа ал-Мунтасира (ум. в
248/862-63 г.) возвела для него мавзолей Куббат ас-Сулабиййа [Пуга-
ченкова 1983: 23].
 Такими же ревностными приверженцами халифа были и Газнави-
ды78, которые проводили на востоке мусульманского мира проарабс¬
кую политику [Bosworth 1968: 40]. Сабук-тегин, который ранее слу¬
жил хаджибом при дворе халифов [Хилал ас-Саби: 93], в своих пись¬
мах при обращении к халифу называл его своим господином и пове¬
лителем, а себя - его рабом и слугой, исполнителем его воли и защит¬
ником его [Хилал ас-Саби: 75]. Султан Махмуд Газнави постоянно
свидетельствовал перед халифом великое благоговение, сообщал ему
о своих победах и делился заботами. Когда в 403/1012-13 г. Фатимид
ал-Хаким написал ему письмо, пытаясь привлечь на свою сторону,
Махмуд разорвал его, плюнул, и отправил ‘Аббасиду [Мец 1966: 15].
Когда один из потомков ‘Аббасидского халифа ал-Васика, ‘Абд Аллах
ибн ‘Усмана ал-Васики, бежавший из Багдада в Хорасан, а затем к
тюркам, выдавал себя за наследника халифского престола и стремился
изгнать Саманидов, чтобы самому захватить власть в Бухаре, халиф
ал-Кадир направил на север специальную буллу (письмо), в которой
опровергал притязания этого человека. После долгих скитаний он
угодил к Махмуду Газнави, который заточил его в крепость, где тот
умер [Bosworth 1965: 406; Мец 1966: 131].
 Правители более мелких областей не имели права прямо обращать¬
ся к халифу. Когда халиф ал-Кадир би-ллах за верную службу отпра¬
вил последнему хорезмшаху Ма’муну, верноподданному Махмуда
Газнави, халат, жалованную грамоту, стяг и почетный титул ‘Айн ад-
 78 	На всех монетах, чеканенных Газнавидами, после пророка Мухаммада упоми¬
наются имена халифов [Давидович 1979: 131 - 150].
 137

Даула («Око державы»), последний не стал объявлять об этом, пос¬
читав, что Махмуд Газнави примет это за обиду, что он без его пос¬
редства принял от халифа халат и стал пользоваться такими щедрос¬
тями и преимуществом [Байхаки: 808 - 809, 812 - 817]. После того,
как войска Газнавидов потерпели поражение от Сельджукидов и их
династия утратила свое былое могущество, прямые отношения Мас-
‘уда Газнави и его преемников с багдадскими халифами стали затруд¬
нительными, а затем и вовсе прекратились [Bosworth 1962: 76].
 Наместникам областей и военачальникам завоеванных областей по¬
лагалось носить специально установленное почетное одеяние, которое
жаловал им сам халиф, и этого правила придерживались все удельные
правители, в т.ч. и Саманиды [Хилал ас-Саби: 67 - 68].
 Саманидские правители, как наместники (вали) Хорасана, являвше¬
гося частью Арабского халифата [al-Istakhri: 306, 311], носили скром¬
ный титул амир. Все удельные правители и наместники, в т.ч. Бунды,
Саманиды, Газнавиды, Сельджукиды и Караханиды, называли себя
скромным лакабом Маула Амир ал-му’инин, т.е. «Клиент Повелителя
правоверных» или Вали Амир ал-му’минин - «Наместник Повелителя
правоверных» [Хилал ас-Саби: 76, 84 - 85, 94; ас-Сам‘ани VII: 12;
Bosworth 1962: 214, 226; Гафуров 1987: 92 - 93; Федоров 1966: 140].
Караханиды называли себя также такими лакабами, как Насир Амир
ал-му’минин (Победитель Повелителя правоверных), Сафи Амир ал-
му’минин (Опора Повелителя правоверных), Сайф Халифат Аллах
(Меч наместника Аллаха), Вали Халифат Аллах (Правитель Намест¬
ника Аллаха), Сафи Вали Халифат Аллах (Опора Правителя Намест¬
ника Аллаха), Маула Амир ал-му’минин (Клиент Повелителя право¬
верных) и Халифа Амир ал-му’минин (Наместник Повелителя право¬
верных) и титулами Гази (Воитель за веру), Сахиб ал-джайш (Воена¬
чальник) [Кочиев 1993: 10]. Титул Амир ал-му’минин принадлежал
только верховным правителям - халифам79, которые, согласно ислам¬
ской традиции, были наделены властью самим Аллахом [Хилал ас-
Саби: 23], и лишь мятежные элементы вроде хариджитов [Та’рих-и
Систан: 217] и еретики вроде карматов и исма‘шитое могли пре¬
тендовать на ношение этого титула80.
 После захвата Багдада иранскими шиитами-Буидами в 335/946-47
г. на монетах Нух ибн Насра рядом с его прежним титулом ал-амир
появляется новый титул ал-малик ал-му ’аййид, что означает «сочувст¬
вующий или поддерживающий владетель» [Bosworth 1962: 214;
 79 Впервые этот титул был введен в употребление при халифе ‘Умаре [Ugur 1988:
31,33].
 80 Например, египетские Фатимиды, испанские Умаййады и др.
 138

Добровольский, Полин 1987: 136; Тредвил 1999: 88 - 93]. До этого
Саманидские правители такой титул не использовали, хотя, по дан¬
ным Э.Цамбаура, царский титул ал-малик впервые появился еще на
монетах Наср ибн Ахмада [de Zambauer 1927: 202]. В некоторых ис¬
точниках X вв. Саманидские правители именуются «владетелями»
(.ал-мулук) Хорасана [al-Istakhri: 143, 292; Ibn Haukal: 468; al-
Moqaddasi: 260] или владетелями Востока (малик-и Машрик) [Hudud
al-‘Alam: 112]. Наршахи при характеристике саманидских правителей
до Нух ибн Насра включительно употребляет слово имарат, т.е. прав¬
ление, и лишь начиная с ‘Абд ал-Малик ибн Нуха (правил в 343 - 350/
954 - 961 гг.) использует слово мулк, т.е. владение [Наршахий: 85; ан-
Наршахи: 89]. Последний, по другим данным, был прозван ал-амир
ал-му’аййид [Босворт 1971: 145]81 или ал-малик ал-му’аййид [de
Zambauer 1927: 202], тогда как Нух ибн Наср - ал-амир ал-хамид или
ал-малик ал-хамид, а на монетах - ал-малик ал-му’аййид [Bosworth
1962: 214]. Слово ал-му’аййид означающее в арабском «поддерживаю¬
щий, сочувствующий», на наш взгляд, выражало их отношение к ‘Аб-
басидам, оказавшимся в плену у Бундов. Следовательно, ‘Абд ал-Ма-
лик считался преемником Нуха в его борьбе против шиитов-Буидов.
Что касается царского титула ал-малик, то, во-первых, он мог выра¬
жать отношение Саманидов к иранским Бундам, так как примерно в
это же время на монетах иранских Бундов появляются царские титулы
шаханшах (шах шахов) и малик ал-му ‘аззам (великий владетель) [Ибн
аз-Зубайр: 78]. Известно, что и саманид Нух ибн Мансур, известный
как ал-Амир ар-Рида [Босворт 1971: 145] или ал-Амир ар-Рашид [ан-
Наршахи: 90], называл себя также шаханшахом [Сиасет-намэ: 158].
Титул шаханшах носили также некоторые из Караханидов и Ссльджу-
кидов [Кочиев 1993: 11; Ходжаниязов 1977: 45]. Титул малик носили
удельные владетели и указывали на монетах кроме сво- его имени
также и титулы верховных правителей [Ходжаниязов 1977: 45]. Ибн
Хаукал называет правителя области Вахш «султаном» [Ibn Haukal:
476]. Султан Санджар до принятия титула султан, который также
присуждался халифом, будучи наместником Хорасана, носил скром¬
ные титулы Малик ал-Машрик (Правитель Востока) [Федоров 1963:
120 - 125; 1967: 59] и Малик Хурасан [Ходжаниязов 1969: 110; 1977:
45, 50]. На золотом медальоне, выпущенном в 435/1043-44 г. в Багдаде
в честь бракосочетания Тогрулбека с дочерью халифа Тогрулбек наря¬
ду с титулом ас-султан ал-а ‘зам (великий султан) назван также иран¬
ским титулом шаханшах (шах шахов), чтобы подчеркнуть историчес¬
кую преемственность своей власти [Агаджанов 1964: 14]. Во-вторых,
 81 	У Наршахи - амир-ирашид (A£“J j"') [ан-Наршахи: 90].
 139

титул ал-малик мог означать не царский титул в прямом смысле этого
слова, а отражать звание мулук ат-таеа ’иф (удельные владетели) или
мулук ал-атраф (т.е. владетели областей), которыми халифы иногда
называли правителей отдаленных областей халифата. Обычно так на¬
зывались доисламские правители областей [al-Jakubi: 294], но иногда
так назывались и принявшие ислам местные правители. Так, напри¬
мер, назывались амиры Чаганиана, Хутталана, Балха, владетели (му¬
лук) Гузганана, дихканы Ферганы и др. [Hudud al-‘Alam: 105 - 106, 114
- 116]. Потомок владетеля Согда Гурака, участвовавший в судебном
процессе, учиненном над ал-Афишном в 225/840 г. при дворе халифа в
Багдаде, называется дихканом Согда и одним из владетелей (мулук)
Согда [at-Tabari III: 1311; Смирнова 1969: 70], хотя никакой полити¬
ческой власти он не имел. Известно, что сами халифы наделяли от¬
дельных правителей неарабского происхождения доисламскими царс¬
кими титулами. Так, халиф ал-Му‘тасим би-ллах наградил Хайдар ибн
Кавуса титулом афшин (u^aVI), который был династийным титу- лом
доисламских владетелей Уструшаны; халиф ар-Ради би-ллах наг¬
радил Мухаммад ибн Тугджа титулом ихшид (А“^)> который был
династийным титулом доисламских владетелей Ферганы и др. [Хилал
ас-Саби: 90]. Саманиды назывались ‘амилами Хорасана (‘уммал Хура-
сан), тогда как подвластные им местные тюркские правители в погра¬
ничных областях Средней Азии назывались «удельными владете¬
лями» (мулук ал-атраф) [Hudud al-‘Alam: 102].
 Несмотря на свое могущество и силу Газнавиды Сабуктегин, Исма¬
ил и Махмуд в первое время своего правления признавали верховную
власть Саманидов и называли себя на своих монетах правителями об¬
ластей. Так было до самого падения Саманидов в 389/998-99 г., когда
Г азнавиды объявили себя независимыми, и это событие было ознаме¬
новано выпуском медали Махмуда и прибавлением титула амир к его
другим титулам (ал-Амир ас-Саййид Иамин ад-Даула ва Амин ал-
Милла). При этом сохранялось и упоминание халифа ал-Кадира би-
ллаха на динаре 390/999-1000 г., чеканенном в Нишапуре [Thomas
1848: 267 - 386]. Позже они стали называться «султанами».
 Сельджукиды и Хорезмшахи также называли себя «султанами», а
первые Седьджукиды - «шаханшахами». Сельджукид Али Арслан
носил такие титулы как ас-Султан ал-Му‘аззам, Шаханшах, Шахан¬
шах ал-А‘зам, Малик ал-Ислам, Малик ал-Магриб ва-л-Машрик [Ход-
жаниязов 1977: 44; Петров 1985: 52 - 56].
 Принявшие ислам Караханиды, являясь подданными халифата, но¬
сили доисламские титулы падшах, шаханшах, хакан и хан, которые
они, вероятно, присвоили себе сами [Федоров 1971: 165]. Но наиболее
 140

пышной была исламская титулатура Караханидских правителей, кото¬
рые называли себя такими эпитетами как Султан ас-салатин (Султан
султанов), Султан ал-Машрик ва-с-Син (Султан Востока и ас-Сина),
Малик ал-Машрик ва-с-Син (Владетель Востока и ас-Сина), Малик ал-
ислам (Владетель ислама), Амир ал-умара’ (Амир амиров), а также
такими персидскими эпитетами и титулами как Пахлаван аш-Шарк
(Богатырь Востока), дихкан (князь), падшах (владетель), шаханшах
(шах шахов). В то же время еще самый первый Караханидский пра¬
витель, захвативший в 382/992-93 г. Бухару, на своих монетах называл
себя Маула Амир ал-му’минин (Клиент Повелителя правоверных),
причем не только на золотых динарах и серебряных дирхамах [Ишан-
ханов, Кочиев 1979: 142], но и на медных фельсах [Кочиев 1984: 202].
Караханидский правитель Кылыч Тамгачхан Мае‘уд называл себя
«наместником халифа Насира» (правил в 575 - 622/1180 - 1225 гг.)
[аз-Захири: 24]. Ибрахим ибн ал-Хусайн Тамгачхан называл себя
Му’аййид Амир ал-му’минин (Помощник Повелителя правоверных) и
Малик (владетель) [Массон 1971: 81 - 82].
 Последующие правители из династии Караханидов, даже будучи
вассалами Сельджукидов, кара-китаев и хорезмшахов, называли себя
такими эпитетами, как ал-Хакан ал-Му‘аззам, Улуг Султан (Великий
Султан), Улуг Султан ас-Салатин (Великий Султан Султанов), ас-
Султан ал-А‘зам (Самый Великий Султан) [Федоров 1984: 111 - 112,
115, 122], а также Султан ад-Даула (Правитель династии), Насир
Амир ал-му’минин (Победитель Повелителя правоверных), Сафи
Амир ал-му’минин (Опора Повелителя правоверных), Сайф Халифат
Аллах (Меч наместника Аллаха), Вали Халифат Аллах (Правитель На¬
местника Аллаха), Сафи Вали Халифат Аллах (Опора Правителя На¬
местника Аллаха) и Халифа Амир ал-му’минин (Наместник Повелите¬
ля правоверных) и титулами Гази (воитель за веру), Сахиб ал-джайш
(военачальник) [Кочиев 1993: 10 - 11, 22 - 23]. В надписи на стене
мавзолея Хаким-и Термизи Ахмадхан ибн Хизр, который был васса¬
лом Сельджукидов, назван такими лакабами и титулами как Султан
ал-Ислам ва-л-Муслимин (Султан ислама и мусульман), Саййид ал-
Мулук ва-с-салатин (Господин владетелей и султанов), Султан ал-
Машрик (Султан Востока) и т.п. В надписи на северном мавзолее 1152
г. в Узганде караханидский правитель Алп Кылыч Тунга Билга Турк
Тогрул Кара-хакан, похороненный в нем, называется Муджтаби хали¬
фат Аллах Насир Амир ал-му’минин ал-Малик, т.е. «избранник намес¬
тника Аллаха, Победитель Повелителя правоверных, владетель» [Яку¬
бовский 1947: 29].
 141

Исходя из этих данных, можно предположить, что появление цар¬
ского титула ал-малик на монетах Нух ибн Насра рядом с его прежним
титулом ал-амир было связано не со стремлением к независимости и
притязаниями на статус владетеля [Тредвел 1999: 93], а скорее, с их
противостоянием Буидским правителям, захватившим Багдад и поса¬
дившим на халифский престол своего ставленника ал-Мути‘ ли-ллаха
(правил в 334 - 363/946 - 974 гг.). Именно с этим был связан и воен¬
ный поход в 382/992-93 г. войск Саманидов с целью захвата власти в
Багдаде и освобождения ‘Аббасидов из Буидского плена [Мец 1966:
131].
 За хорошую службу и верность халифату, ‘Аббасиды удостаивали
как своих чиновников, так и правителей областей, различными звани¬
ями «друга», «пособника» или «опоры» династии (ao-oaymf2, т.е.
‘Аббасидов - ‘Адуд ад-Даула, Тадж ал-Милла, Баха’ ад-Даула и т.д.82  83
Эти почетные прозвания с ад-даула, начиная со второй пол. X в.
повсюду вошли в моду - как у Саманидов, правителей Севера и Вос¬
тока, так и у Фатимидов. Саманиды имели скромные титулы - ал-
Амир ал-‘Адил (Справедливый амир), ал-Амир ас-Са‘ид (Счастливый
амир), ал-Амир ал-Хамид (Славный амир), ал-Амир ар-Рашид (Благо¬
разумный амир), ал-Амир ас-Садид (Амир, обладающий прямотой
речей и поступков) и др. [ан-Наршахи: 74 - 90].
 Начиная со второй пол. X в., титулы правителей различных облас¬
тей халифата становятся все более пышными. Вместе с тем постепен¬
но возрастает и количество титулов, жалованных одному лицу [Bos-
worth 1962: 213 - 214]. Правители областей даже соперничали между
собой в получении более пышных титулов84, что являлось своего рода
обозначением их важности и значения для государства, определяв¬
шимся халифом. Сабук-тегин, например, сначала был пожалован толь¬
ко одним титулом Насир ад-Даула (Опора династии), а его сын Мах¬
муд Газнави имел сразу 3 титула - Сайф ад-Даула (Меч династии),
Иамин ад-Даула (Десница династии) и Амин ал-Милла (Хранитель
веры) [Сиасет-намэ: 158]. Тюркский каган Буграхан в 382/992-93 г.
вначале сам себе пожаловал титул Шихаб ад-Даула (Пламя динас¬
 82 Впевые титул со словом ад-даула был введен халифом ал-Муктафи [Хилал ас-
Саби: 89]. О значении слова ад-даула в составе этих титулов [Rozenthal 1968: 89].
 83 Назначение и присуждение почетных титулов наместникам и чиновникам всег¬
да происходили в присутствии халифа, который говорил ему: «Вот мое назначе¬
ние тебе. Исполняй» [Хилал ас-Саби: 68].
 84 Махмуд Газнави 10 раз отправлял послов к халифу ал-Кадиру би-ллаху, жалу¬
ясь на то, что он, несмотря на свои огромные заслуги перед государством, имеет
всего один титул, тогда как хакан Самарканда, будучи его ставленником, был по¬
жалован сразу тремя титулами [Сиасет-намэ: 153 - 154].
 142

тии) [Мец 1966: 120]. Зато последующие Караханидские правители
отличались самой пышной титулатурой, подкрепленной специальны¬
ми грамотами халифов. Халиф ал-Кадир би-ллах пожаловал хакану
Самарканда сразу 3 титула: Захир ад-Даула (Пособник державы), Му-
‘ин Халифат Аллах (Помощник Наместника Аллаха), и Малик аш-
Шарк ва-с-Син (Владетель Востока и Сина) [Сиасет-намэ: 154].
 Титулами и званиями жаловались не только правители, но и вази-
ры, наместники более мелких административных единиц, военачаль¬
ники, а также казии, имамы я улемы (‘улама ’). Военачальников (си-
пахсалар) обычно жаловали титулами через «даула» - Захир ад-Даула
(Пособник династии), Руки ад-Даула (Столп династии), Сайф ад-Дау¬
ла (Меч династии) и т.п., правительственных чиновников - через
«мулк» - Низам ал-Мулк (Устроение царства), Шараф ал-Мулк (Честь
царства), ‘Амид ал-Мулк (Опора царства) и т.п., ученых и казиев - ти¬
тулами типа Маджд ад-Дин (Слава веры), Шараф ал-Ислам (Честь
ислама), Зайн аш-Шари‘а (Украшение шариата), Фахр ал-‘Улама’
(Слава ученых) и т.п. [Сиасет-намэ: 158]. Вазиров называли Зу-л-Иа-
минайн (Обладатель двух присяг), Зу-р-Рийасатайн (Обладатель двух
главенств), Зу-л-Кифайатайн (Обладатель двух дарований), Зу-с-Сай-
файн (Обладатель двух мечей), Зу-л-Каламайн (Обладатель двух перь¬
ев) ит.д. [Бируни 1957: 149].
 Таким образом, все вышеизложенные данные позволяют нам с дос¬
таточным основанием утверждать, что хотя Саманиды были самосто¬
ятельными в ведении внутренней хозяйственно-финансовой политики,
их правление было строго ограничено определенными правами, кото¬
рыми их наделили халифы. Саманиды ежегодно платили все налоги и
подати ‘Аббасидским халифам и регулярно в установленное время от¬
правляли их в Багдад. Границы владений Саманидов с остальной час¬
тью Арабского халифата не были государственными, а считались ад¬
министративными. Внешние границы владений Саманидов совпадали
с внешними границами Арабского халифата. Внешняя политика Сама¬
нидов проводилась только в интересах Арабского халифата при сог¬
ласовании с Багдадом. Правление Саманидов считалось законным
только при наличии специальной грамоты халифа о назначении их на¬
местниками Хорасана. Саманиды официально признавали верховную
власть халифов и упоминали их имена в хутбах и на своих монетах.
Они считали себя верноподданными ‘Аббасидских халифов и носили
скромные титулы амир и маула. Следовательно, с юридической точки
зрения правление Саманидов следует рассматривать не как торжество
местной государственности, а как правление удельных правителей
Хорасана и Мавераннахра в составе Арабского халифата, которые
 143

были подвластными ‘Аббасидским халифам. Вместе с тем, следует
признать, что Саманиды были основателями новой модели правления
тюрков в Средней Азии, приспособленной к исламу. Конечно, для
окончательного решения этого вопроса необходимо провести допол¬
нительные исследования. В частности, следует внести ясность в сле¬
дующие конкретные вопросы:
 - необходимо провести сравнительно-сопоставительный анализ
системы управления Саманидов с таковыми у последующих тюркских
династий - Караханидов, Сельджукидов, Хорезмшахов и др.
 - следует определить, каковы были связь и влияние древне-тюркс¬
кой идеологии и правовых отношений на систему управления
‘Аббасидских халифов и сельджукских султанов. Этот вопрос был
частично исследован ранее, но он заслуживает более подробного вни¬
мания, особенно, если его использовать для того, чтобы проводить
параллели между исламским законодательством (политической тео¬
рией) и законодательными традициями степи.
 - следует показать, какие конкретные военные, фискально-финан¬
совые, административно-юридические преобразования, реформы или
действия были проведены удельными правителями по повелению их
сюзеренов в противоположность только формальному выражению им
своей лояльности, что придавало легитимность их власти в глазах
военной и имущей элиты, которые, конечно, были мусульманами сун¬
нитского толка, и не более того.
 Надеемся, что дальнейшие исследования в этом направлении помо¬
гут внести ясность в эти и некоторые другие поставленные вопросы.
 144

XVI
 ИЗ ИСТОРИИ МАНИХЕИЗМА
В СРЕДНЕЙ АЗИИ85
 Средняя Азия, находясь на перекрестке важнейших торгово-эконо¬
мических и военно-дипломатических путей, связывавших Восток и
Запад, всегда находилась в сфере влияния мировых культур и рели¬
гий. Поэтому в доисламское время среди населения этого региона бы¬
ли распространены различные мировые религии, такие как зороаст¬
ризм, буддизм (хинаянского толка), христианство (несторианского
толка), иудаизм, манихеизм и др.
 В древности одним из крупнейших культовых центров Средней
Азии был город Балх в Тохаристане. Балх был местом, где впервые
было признано учение Заратуштры (Зороастра), основоположника зо¬
роастризма, и с этим городом был связан начальный период его дея¬
тельности [Бартольд 1971: 469; Пьянков 1968: 55 - 68]. Согласно пех¬
левийским источникам, Спандийат, сын Виштаспа, построил в Бахле
(Балх) сверкающую столицу Навазак и основал там чудотворный
огонь Вахрама [Markwart 1931: 10]. Беруни также пишет, что Исфан-
дийар, сын Гуштаспа, распространил учение Зороастра на восток и на
запад и во всех странах от Китая до Рима он воздвигал храмы огня
[Бируни 1963: 66 - 67].
 Таким образом, жители Балха, как и всей Бактрии, первоначально
поклонялись огню, что подтверждается и археологическими данными.
На городище Джаркутан (сер. II тыс. до н.э.), расположенном в 60 км
к северу от Термеза, раскопан протозороастрийский храм огня, посвя¬
щенный культу Солнца. Алтари для возжигания огня были найдены и
в некоторых других синхронных памятниках древней Бактрии [Аска¬
ров, Ширинов 1993: 128- 132].
 Однако после распада державы Ахеменидов город был более тесно
связан с Индией и при Кушанах превратился в один из главных очагов
буддизма, оказывая культурное влияние и на восточные области госу¬
дарства Сасанидов86. В Авесте трижды упоминается слово Buiti, в ко¬
тором можно видеть индийское Buddha, а Балху дается эпитет «draf-
 85 Иллюстрации к этой статье см. в Приложении 7 в конце книги.
 86 Так, в Сеистане были открыты развалины буддийского монастыря кушанского
времени [Бартольд 1971: 44, 432], а в Мерве - двух буддийских ступ и гигантской
статуи Будды, постороенных в II - III вв. и функционировавших до VI - VII вв.
н.э. [Кошеленко 1984: 137 - 140].
 145

sa» («с поднятыми знаменами»), что связывается с буддизмом, так как
в балхском Наубахаре было множество огромных знамен [Литвинский
1975: 191]. В пехлевийских источниках Будда упоминается в форме
But [Bailey 1930: 279].
 Имеющиеся данные позволяют предполагать, что в эпоху раннего
средневековья в Балхе имели место сосуществование и слияние двух
различных культур - буддийской и зороастрийской87. Здесь одинаково
почитались и Будда, и Ахура-Мазда [Бартольд 1971: 470]. На изобра¬
жениях кушано-сасанидских монет Тохаристана (IV в.) представлены
как буддийские боги Шива и Митра, так и Ахура Мазда [Луконин
1967: 26]. Несмотря на политику преследования инаковерующих, в
частности буддизма и брахманизма, проводившуюся Сасанидами, па¬
мятники Сасанидского времени фиксируют почитание Будды и в вос¬
точных областях Ирана в IV в. [Луконин 1969: 43].
 В области Балха недалеко от Баглана раскопан храм (Сурх-Котал),
основанный кушанским правителем Канишкой (I - II в. н.э.), с прав¬
лением которого связывается распространение буддизма в Бактрии-
Тохаристане. В храме Канишки был раскопан алтарь, что свидетель¬
ствует о том, что здесь поклонялись огню [Schlumberger 1977: 13].
Алтари были найдены и в буддийских культовых сооружениях, из
чего следует, что культ огня мог быть приспособлен кушанами и для
целей буддийского ритуала [Ставиский 1977: 196]. В буддийском
культовом центре Каратепа (I - II вв. н.э.) в Термезе найдены сюжет¬
ные росписи с изображениями «Огненного Будды» (Будда-Зороастр),
т.е. Будды в обрамлении языков пламени, которые позже получили
широкое распространение в Тохаристане и Центральной Азии [Ста¬
виский 1983: 82; 1987: 105]. На монетах кушанских правителей
Канишки и Хувишки встречается изображение мужского божества с 4
руками по имени Фарро, что означает «огонь» [Тревер 1958: 142].
Изображения алтарей имеются и в буддийских росписях Восточного
Туркестана. Возжигание огня при определенных церемониях было
характерно для многих религий, поэтому появление алтарей в буд¬
дийских росписях неудивительно [Шкода 1985: 87].
 В эпоху раннего средневековья в окрестностях Балха был располо¬
жен большой храм по названию Наубахар. В средневековых источ¬
никах приводятся весьма противоречивые сведения о характере куль¬
 87 	В бактрийском документе из Тохаристана, датирующемся 525 г. бактрийской
эры (757 г.) упоминаются рядом vihara (буддийский монастырь) и зороастрийский
храм, а также термины «кладбище» (дата) и сжигать (индийский обряд), что
свидетельствует о разнообразии верований и религиозной практики в этом регио¬
не перед приходом ислама [Симс-Вильямс 1997: 9].
 146

та в храме Наубахар. Согласно одним источникам, храм был посвящен
культу огня [Бируни 1963: 66 - 67; ал-Балхи: 20, 37; Le Strange 1905:
421], согласно другим - он был буддийским монастырем [Ibn al-Fakih:
323 - 324], а согласно третьим - резиденцией Сасанидских шаханша¬
хов [Hudud al-‘Alam: 108].
 На наш взгляд, храм Наубахар на протяжении различных этапов
истории был местом поклонения различных религиозных общин
[Бартольд 1971: 469 - 472; Камалиддинов 1996: 303 - 307], в т.ч. и
последователей зороастризма. Однако зороастризм никогда не был
признан в Балхе государственной религией и здесь как в эпоху ран¬
него средневековья, так и в более ранние времена всегда господст¬
вовал буддизм [Бартольд 1971: 469; Ставиский 1977: 179], что дока¬
зывается свидетельством китайского паломника Сюань Цзана (630 г.),
который называет главный храм Балха «новой сангхарамой» (Nava
sangharama), отмечает в нем наличие статуи Будды и богини P’i-sha-
men (Vaisravana deva) [Beal 1990: 49]88. Эти данные подтверждаются
сведениями арабских авторов, которые отмечают наличие высоко под¬
нятых знамен [Ibn al-Fakih: 323]89, и сведениями других источников
[Hudud al-‘Alam: 108], а также данными археологических исследова¬
ний [Mizuno 1962; 1968: 93 - 96, 109 - 112]. В труде ал-Фахри,
посвященном различным религиям, упоминаются идолопоклонники
(fti^VI 'i-yc-), которые поклонялись истуканам (J-jj, быкам и коровам, а
также лунопоклонники (j^l »^), признававшие Луну одним из вели¬
чайших ангелов, устроителем всего дольнего мира. Они представляли
Луну в качестве супруги Солнца и поклонялись идолу наподобии
тельца [ал-Фахри: 42-43].
 По данным некоторых источников, в храм Наубахар приходили
поклоняться и тюрки, и персы [Хофиз-и Таниш II: 137]. Внутри храма
были поставлены идолы, привезенные сюда из Индии, Синда и раз¬
личных областей Тохаристана. Каждый год весной на 6-день праз¬
днования науруза в Балх приезжали многочисленные паломники из
всего Тохаристана, а также из Туркестана, Индии, Ирана и Шама (т.е.
Сирии). Праздничные обряды в окрестностях храма Наубахар продол¬
жались в течение 7 дней [Ахмедов 1982: 17].
 Исходя из вышеизложенных данных, нам представляется, что храм
Наубахар не был местом господства исключительно буддийских кано¬
 8 В персидский язык это слово перешло в форме санджар или санджаристан, а
другое санскритское слово vihara, означающее «буддийский монастырь» - в фор¬
ме бехар [Бартольд 1971: 214].
 89 Согласно Авесте, Балх имел эпитет «с поднятыми знаменами», что было связа¬
но с буддизмом.
 147

нов. Во-первых, сюда ежегодно приезжали поклоняться паломники не
только из Индии, Синда, Тохаристана и Туркестана, где был распрост¬
ранен буддизм, но и из Ирана и Шама, т.е. Сирии (или Византии), где
очагов буддизма никогда не было. Во-вторых, праздничные обряды в
храме проводились весной во время празднования науруза - священ¬
ного праздника зороастрийцев. С другой стороны, приходившие сюда
поклоняться паломники из Ирана и Византии не могли быть зороаст-
рийцами, так как внутри храма были поставлены идолы, привезенные
из Индии, Синда и различных областей Тохаристана, что противоре¬
чит канонам зороастризма и христианства.
 В этой связи представляют интерес данные некоторых источников,
согласно которым, удельные владетели (мулук ат-таеа ’иф) Балха, не
были зороастрийцами, а исповедовали религию сабиее и почитали
солнце, луну, огонь и семь звезд [al-Ja‘kubi I: 179], а храм Наубахар
был посвящен культу луны [Macoudi V: 6-7], Известно, что в араб¬
ских источниках сабиями называли, главным образом, последователей
манихеизма.
 Вероучение сабиее было основано на древней религии халдеев,
поклонявшихся небесным светилам [Hamzae Isfahanensis: 4-5; al-
Khowarezmi: 175]. Особый интерес представляет сообщение историка
религий аш-Шахристани, который пишет, что «до Виштаспа владете¬
ли Балха придерживались религии сабиев. Они поклонялись звездам и
особенно почитали оба светила» [al-Shahrastani: 431]. Согласно Беру-
ни, халдеями называли Каянидов, которые пришли в ал-‘Ирак из
Балха. Каяниды почитали оба светила, а также звезды и все элементы,
и считали их священными до того времени, пока не появился Зара-
туштра по прошествии 30 лет царствования Виштаспы [Бируни 1957:
103, 201]. Из этих данных следует, что еще возникновения зороаст¬
ризма в Балхе поклонялись небесным светилам. В последующие эпохи
этот древнейший культ приспосабливался к новым религиям - зоро¬
астризму, буддизму и манихеизму.
 По данным китайских источников, манихеи поклонялись 7 свети¬
лам - солнцу, луне и 5 планетам, которые, согласно их вероучению,
предводительствуют 7 днями недели [Беленицкий 1954: 51]. Названия
7 дней недели согдийского календаря были посвящены авестийским
божествам, ставшими позже именами небесных светил - солнца, лу¬
ны, планет и «лунных станций» [СДГМI: 46]. Следует отметить, что и
в храме Наубахар празднования продолжались в течение 7 дней.
 Согласно ал-Мас‘уди, храмы сабиее имели различные формы, в
чем они видели символы и тайну, которые они скрвыают. К ним
относятся храм Миропорядка, храм Необходимости и храм Души -
 148

это здания круглые по форме. Храм Сатурна - 6-угольный, храм Юпи¬
тера - треугольный, храм Марса - прямоугольный, храм Солнца -
квадратный, храм Венеры - в форме треугольника внутри квадрата,
храм Меркурия - в форме треугольника внутри удлиненного прямо¬
угольника, храм Луны - 8-угольный [Беленицкий 1954: 65]. В VIII в. в
столице Ферганы был дом Кавусан, построенный царем Кавусом. Это
был удивительное сооружение, посвященное Солнцу (Меркурию). Его
разрушил халиф ал-Му‘тасим (правил в 833 - 842 гг.) [Macoudi IV:
51]. В Бухаре в доисламское время был храм огня Мах, т.е. Луны [ан-
Наршахи: 32 - 33]. Колонны, на которые опирался дворец правителя
на площади Регистан в Бухаре, были расставлены в форме созвездия
Большой Медведицы [ан-Наршахи: 35]. Ранние сабин были солнце¬
поклонниками s^jc.) и 5 раз в день возносили молитвы Солнцу в
 виде двурукого идола как одушевленному небесному ангелу, облада¬
ющему человеческими атрибутами, излучающем свет [ал-Фахри: 42].
 В эпоху раннего средневековья в храме Наубахар поклонялись не
столько Будде, сколько богу Луны (Aj Tangri) или богу Солнца и
Луны (Кип Aj Tangri), т.е. верховному божеству манихеев - Мани или
Мани-Будде [Восточный Туркестан 1992: 526; Зуев 2002: 194, 197],
воплощавшем в себе Будду, Зороастра и Иисуса Христа, верховных
апостолов 3-х мировых религий - буддизма, зороастризма и хрис¬
тианства. Поэтому сюда приезжали поклоняться представители мани-
хейских общин, разбросанных в разных странах от Византии до Ки¬
тая.
 Манихейское вероучение, зародившееся в III в. н.э. в Вавилонии,
вскоре стало популярным в Иране, из-за чего было подвергнуто жес¬
токому гонению со стороны ортодоксального зороастризма. Эти гоне¬
ния привели к массовому переселению последователей Мани в страны
к северу и северо-востоку от Ирана. В VI - VIII вв. манихеизм был
широко распространен в Тохаристане, Согде, Семиречье и Восточном
Туркестане. Основными центрами манихеев были Балх, Бухара, Са¬
марканд, Тараз и Турфан. Манихеизм исповедовали не только осед¬
лые и городские жители, но и большинство кочевых тюркских пле¬
мен. Манихеизм был государственной религией Тюркского, Уйгурс¬
кого, Карлукского, Киргизского и Кимакского каганатов [Кызласов
2004: 12 - 16]. Согласно Беруни, в странах ислама не было почти ни
одного места, где бы не было манихеев. Но их община существовала
только в Самарканде, членов которой называли сабиями. За предела¬
ми ислама веру Мани и его учение исповедовали большинство вос¬
точных тюрков, обитатели Китая, Тибета и части Индии [Бируни
1957: 211 - 213]. По данным Махмуда ал-Кашгари, манихеями были
 149

чигили и все тюрки-кочевники от реки Джайхун до Чина [Кошгарий I:
374], т.е. от Амударьи до Великой китайской стены. Такое широкое
распространение манихеизма среди тюрков объясняется тем, что это
вероучение хорошо уживалось с шаманскими ритуалами [Зуев 2002:
182].
 Сильная манихейская община несколько столетий (III - VIII вв.)
существовала и в Балхе или вблизи от него. В VI в. здесь был написан
один из магических парфяно-манихейских текстов, отражающих тес¬
ные контакты манихеев и буддистов [Ставиский 1977: 178; Литвине -
кий 1971: 115]. Из источников известно, что роль манихеев в VII -
VIII в. в Тохаристане, в частности в Чаганийане, была довольно
значительной. Буддизм и манихеизм в Средней и Центральной Азии
сосуществовали на протяжении длительного времени, и влияние буд¬
дизма на восточную ветвь этой религии было настолько сильным, что
Мани в манихейских текстах именовался Буддой или богом Луны (Aj
Tangri) Мани-Буддой [Восточный Туркестан 1992: 526; Зуев 2002:
194]. По данным Ибн ан-Надима, первый, кто помимо саманийцев (ас-
саманиййа), т.е. буддистов, переселился из Тохаристана в Маверан-
нахр, принадлежал к манихеям [Fliigel 1862: 76, 105, 385].
 Восстановление многих буддийских храмов кушанского времени в
Тохаристане и строительство новых в VI - VII вв. связывается с дея¬
тельностью тюрков [Камалиддинов 1996: 195 - 196, 204 - 205]. К
таким относятся буддийский монастырь Аджинатепа, построенный в
сер. VII в. в 40 км к северу от городища Кафир-кала в Вахшской доли¬
не [Литвинский, Зеймаль 1971], буддийский комплекс Уштур-Мулло у
городища Тепа-и Шах [Зеймаль 1987: 73 - 74] и буддийский храм на
городище Кала-и Кафирниган в Кубадийане [Литвинский 1981: 131 -
133]. По данным китайского путешественника Хуэй Чао, путешест¬
вовавшего около 726 г., половину населения Хутталана составляли
тюрки. Владетель также был тюрком. Владетель, знать и простой на¬
род Хутталана почитали учение Будды хинаянитского толка. Там было
много буддийских монастырей и монахов [Бернштам 1952: 190; Лит¬
винский, Соловьев 1985: 120]. С тюрками связывается основание и
функционирование буддийского храма (VI - VIII вв.) на городище
Кува (Куба) в Фергане. В главном зале этого храма раскопана большая
статуя Будды, с тюркскими чертами лица [Булатова-Левина 1961: 241
- 245]. На одной из наиболее ранних так называемых «тюрко-сог¬
дийских» монет Ферганы изображено бесстрастное лицо божества или
жреца характерное буддийской иконографии [Смирнова 1981: 24].
 Есть основания предполагать, что в доисламское время манихеизм
был широко распространен также среди оседлых и городских жителей
 150

Средней Азии. Манихеи одинаково почитали духовные ценности всех
трех мировых религий древности - буддизма, зороастризма и хрис¬
тианства. Попав в новую среду, среди согдийцев и тюрков, манихеизм
вобрал в себя также духовные ценности местных верований Средней
Азии - культ плодородия, культ предков, культ Сиявуша и др. Именно
этот фактор синкретизма разных верований в одной религиозной
системе, в отличие от фанатичности ортодоксальных зороастрийцев,
был основной причиной толерантности согдийцев и, особенно, тюр¬
ков90.
 В этой связи представляют интерес сообщения арабских географов,
позволяющие судить о религии жителей Мавераннахра до принятия
ими ислама. Так, по данным ал-Истахри и Ибн Хаукала, во времена
персов границы страны Ираншахр или Фарс былы известны. Когда
пришел ислам, он захватил для нее новые земли, принадлежавшие со¬
седним странам ас-Сину, ар-Руму и ал-Хинду, и все эти великие стра¬
ны были присоединены к Ираншахру. В частности, у страны ас-Син
был захвачен Ма вара’ ан-нахр. Далее отмечается, что в страну ас-Син
входят все страны тюрков, часть ат-Туббата и все, кто исповедует
религию идолопоклонников [al-Istakhri: 4; Ibn Haukal: 9]. Из этих дан¬
ных следует, что, во-первых, до арабского завоевания Мавераннахр
считался одной из стран тюрков и принадлежал ас-Сину, а во-вторых,
его жители исповедовали одну и ту же религию, что и тюрки и ти¬
бетцы. В памятной надписи Тонъюкука правитель Согда называется
Tin si Oyly, что означает «сын Сына Неба», т.е. сын китайского импе¬
ратора [Кляшторный 1960: 133 - 135].
 Первоначальной религией всех тюрков было тангрианство или
тантризм, который относился к числу наиболее древних религий мира.
Впоследствии среди тюрков Средней Азии получили также распрост¬
ранение различные мировые религии, такие как буддизм, зороастризм
и христианство. Но в эпоху раннего средневековья наибольшее рас¬
пространение среди них получил манихеизм.
 По данным Тамим ибн Бахра, некоторые из городских тюрков в
стране тугузгузое были огнепоклонниками из религии зороастрийцев
jljjjll а некоторые были зиндиками (ljj^j , мн.ч.
 j), т.е. манихеями. Среди жителей столицы тугузгузое большую
часть составляли зиндики jll) [Minorsky 1947: 279]. Согласно Гар-
дизи, хакан тугузгузое был динаеерийцем (ц£т-е- манихеем, но в
его владениях были христиане, дуалисты и буддисты. Около ворот его
дворца ежедневно собирались 300 или 400 динаеерийцее, которые
 90 Более подробно о религиозных верованиях доисламского населения Средней
Азии см.: Камолиддин 2004: 169 - 174; 2008: 13 - 21; 2009: 49 - 60; 2012: 59 - 72.
 151

громким голосом читали сочинения Мани, потом входили к нему во
дворец, приветствовали его и возвращались [Бартольд 1973: 52 - 53].
 Такими же разнообразными были верования и других народов
Средней Азии - согдийцев, бактрийцев и хорезмийцев. Многие дан¬
ные указывают на то, что, например, согдийцы и тюрки исповедовали
одну религию, имели общие храмы и практиковали одинаковый похо¬
ронный обряд.
 По данным китайских источников, жители Кана (Самарканда) пок¬
лонялись небесному богу и в высшей степени его почитают [Бичурин
II: 296]. Согласно Бей-ши и Суй-шу, во всех владениях к востоку от
Западного (т.е. Каспийского) моря поклонялись «духу Дэси», который
был представлен в образе золотого истукана в 15 футов в объеме, с
соразмерной высотой. Этот идол стоял в храме, расположенном на
северо-востоке от столицы Цао (Иштихан), за городом Юй-ди. В храм
«духа Дэси» приходили поклоняться толпы людей из окрестных селе¬
ний. Каждый день ему приносили в жертву 5 верблюдов, 10 лошадей
и 10 баранов. Число жертвующих иногда достигало несколько тысяч
человек, и люди не могли съесть всего [Бичурин II: 275, 287, 313].
Рацион жертвоприношений показывает, что среди посетителей было
много тюрков, поскольку в эпоху раннего средневековья конину упот¬
ребляли в пищу, главным образом, только тюрки.
 Культ «духа Дэси» отождествляется с культом звезды Тиштрии
(Сириус), которая олицетворяла божество дождевых вод, приносив¬
шихся тучами со стороны Каспийского моря [Негматов 1957: 81]. Эго
подтверждается сообщением Хуэй Чао (726 г.), согласно которому,
жители Кана (т.е. Самарканда) и других городов страны Сули (Согд)
поклонялись небесному богу огня и приносили жертву небу [Бернш-
там 1952: 193; Литвинский, Зеймаль 1971: 123]. В труде ал-Фахри,
посвященном различным религиям, наряду с солнцепоклонниками и
лунопоклонниками упоминаются поклоняющиеся планетам Сатурн,
Венера и Сириус [ал-Фахри: 43].
 В китайских источниках сообщается, что в резиденции правителя
владения Каи (Самарканд) есть здание, посреди которого поставлено
седалище (престол). В 6-день первой луны на нем ставили золотую
урну с пеплом сожженных костей покойных родителей владетеля, по¬
том обходят вокруг престола, рассыпая пахучие цветные плоды. В
городе есть также храм предков, в котором приносят жертву в 6-день
луны [Бичурин II: 98]. В эпоху раннего средневековья кремация кос¬
тей умерших, как известно, широко практиковалась у тюрков.
 В государстве Каи (Самарканд) был храм, в котором, хранилось
тюркское уложение и при определении наказания, брали это уложение
 152

и решали дело [Бичурин II: 281]. В согдийских документах этот храм
упоминается как «место законоположений» [СДГМ II: 38]. Из этого
можно заключить, что законоположение, по которому заключались
брачные документы в VIII в., было тюркским. В Суй-шу говорится о
Согде, что брачные и похоронные обряды одинаковы с тукюэскими
[Бичурин II: 281].
 По данным некоторых источников, в доисламское время все облас¬
ти Мавераннахра входили в состав страны ас-Син, а Самарканд был ее
главным городом. После ислама жители ас-Сина, которые были ма-
нихеями, перебрались в центр своей страны, а в Самарканде остались
следы их пребывания, а именно изготовление хорошей бумаги прек¬
расного качества [Marvazi: 6; ал-Марвази: 47]. Под «жителями страны
ас-Син» в этом тексте поразумеваются не китайцы, а тюрки, исповедо¬
вавшие манихеизм [ат-Табари 1988: 11 - 16]. У Беруни есть прямое
указание, что «страна ас-Син включает кроме собственно ас-Сина (т.е.
Кашгара), также Тибет, Хотан, страны за рекой Балха и тюрков по
соседству с ними» [Бируни 1966: 155].
 Среди развалин города Куба в Фергане был раскопан буддийский
храм, функционировавший в VII - VIII вв. В главном зале этого храма
была найдена гигантская статуя Будды с тюркскими чертами лица.
Характерной особенностью этого Будды является то, что на его лбу
имеется третий глаз [Булатова-Левина 1961: 241].
 В арабских источниках манихеи называются терминами ас-саби,
ад-динавар или зиндик, как называли и последователей ал-Муканна‘
[Бируни 1957: 211 - 212; Бартольд 1973: 52, 53; Minorsky 1947: 279].
Членов манихейской общины называли также нагошак [Hudud al-
‘Alam: 113]. Это было связано с тем, что около 600 г. среди манихеев
произошел раскол на западных и восточных. Западные манихеи, цен¬
тром которых был Вавилон, обвиняли восточных манихеев, центром
которых был Самарканд, в том, что они находялись в связи с властями
и выполняли их поручения [Fliigel 1862: 66]. Действительно, имя
согдийца Маниаха, возглавившего в 568 г. посольство тюрков в Кон¬
стантинополь, восходит к среднеперсидскому обозначению самого
Мани - Mani-a Xajos (Бог мар Мани) [Зуев 2002: 189]. Сюань Цзан
указывал на крайнюю многочисленность в Согде «святилищ богов»,
принадлежавших последователям ереси «тинап», что является китай¬
ской передачей термина «динавар» - названия манихеев Средней
Азии и восточных областей вообще [Беленицкий 1954: 44].
 В 719 г. в Китай прибыл посол из Ту-хо-ло от владетеля Че-хан-на
(Чаганиан) по имени Ti-cho, который назывался «великим Mo-czo»,
был человеком глубокой мудрости и прекрасно разбирался в астроно¬
 153

мии [Chavannes 1903: 156 - 157; Шефер 1981: 581]. Владетель Чагани-
ана Ti-cho, имя которого реконструируется как Te-sa, отожествляется
с владетелем Чаганиана по имени Тиш ал-А‘вар (Кривой), который
упоминается в сочинении ат-Табари в связи с событиями, происходив¬
шими в 86/705 г. [at-Tabari II: 1180]. Предполагается, что одновремен¬
но он являлся также йабгу Тохаристана. Имя этого владетеля произво¬
дится от слова tis - так в бактрийском языке называлась звезда Сири¬
ус. Имя Mo-czo является китайской передачей согдийского слова
тдсак (mwck) - «учитель», духовный сан манихейской церкви [Беле-
ницкий 1954: 45; Литвинский, Зеймаль 1971: 121].
 В странах ислама манихеи лишь в исключительных случаях могли
открыто исповедовать свою веру [Бартольд 1963а: 218]. В Самарканде
была единственная в Средней Азии открыто действующая манихейс-
кая община, у которых был здесь свой ханаках (J9 yu olS AjU.) [Hudud
al-‘Alam: 113]. При халифе ал-Муктадире (907 - 932 гг.) из Ирака в
Самарканд бежали от преследований 500 манихеев. Когда Саманиды
хотели отнять у манихеев их ханаках, за них заступился «владетель
ас-Сина», т.е. хан токуз-огузое, который пригрозил им ответить прес¬
ледованием мусульман, живуших в его владениях [Ibn al-Nadim II: 803
- 805]. Поэтому Самарканд был в X в. единственным в Средней Азии
городом, где манихейство не подвергалось преследованию и открыто
функционировал манихейский монастырь [Бартольд 1963 а: 219, 244 -
245]. Представляется, что среди членов этой небольшой манихейской
общины Самарканда могли быть и выходцы из среды токуз-огузое.
Китайский паломник Чан Чунь (XIII в.) называет Сюнь Сыгань (Са¬
марканд) лучшим городом Хой-хэ, т.е. Уйгурского Туркестана [Си ю
цзи: 230]. Согласно средневековым грузинским источникам, Уйгурс¬
кая область простиралась до г. Самарканда [Михалева 1961: 58].
 Отличительным цветом манихеев был белый, а белое одеяние было
символом манихеев. Предполагается, что «люди в белых одеждах»,
восставшие против арабов под предводительством ал-Муканна‘, были
манихеями. Несколько позже в Китае вспыхнуло народное движение,
называвшееся восстанием «одетых в белое». Руководящую роль в нем
играли манихеи [Беленицкий 1954: 47]. Потомок доисламских владе¬
телей Уструшаны ал-Афшин Хайдар ибн Кавус называл веру своих
предков ад-дин ал-абйад jj^l), т.е. «белой религией» [at-Tabari
 III: 1311 - 1312; Ibn al-Athir VI: 351 - 352, 358 - 359], что, также как и
движение ал-Муканна‘ и «людей в белых одежах», рассматривается
именно как манихеизм [Herzfeld 1948: 138; Frye 1954: 147, n. 264].
Алтайские бурханисты сообщают о «людях в белых одежах», т.е.
 154

манихеях, приезжавших на Алтай и призывавших людей верить в
единого бога [Зуев 2002: 186].
 н<н<н<
 Одной из главных черт манихеизма было идолопоклонство. У
последователей Мани человекоподобные идолы считались воплоще¬
нием и символами божественных светил - Солнца и Луны, последних
станций на пути к Свету-Раю [Бируни 1963: 479]. Первой письменно
засвидетельствованной формой религии в Согде, в частности, в Буха¬
ре, было именно идолопоклонство. По некоторым данным, соборная
мечеть Самарканда домонгольского времени, расположенная к западу
от цитадели, также была построена на месте капища идолопоклонни¬
ков [Кандия: 150]. В договоре арабского военачальника Кутайбы ибн
Муслима с жителями Самарканда имелся пункт о передаче арабам
«домов идолов и огня» [al-Beladsori: 424]. Когда Кутайба завоевал
Самарканд, ему принесли обусловленные мирным договором идолы.
Он снял с них все драгоценные украшения, собрал их в огромную
кучу и поджег. Среди того, что от них осталось, нашли 50 тыс. мис-
калей золотых и серебряных гвоздей [at-Tabari II: 1246]. В селении
Тававис в области Бухары, где расположился Кутайба, был «храм огня
и храм богини» [at-Tabari II: 1230]. Идолы, которым поклонялись сог-
дийцы, были антропоморфны и имели облик человека [Зуев 2002:
195]. Так, согласно Наршахи, жители Бухары были идолопоклонника¬
ми (бутпараст буданд). В доисламское время в Бухаре был базар,
называвшийся Базар-и Мах, на котором дважды в год продавали
идолов. Они пользовались среди жителей Бухары большим спросом и
кащдый раз их продавали на сумму более чем 50 тыс. дирхамов. Этот
базар был основан владетелем Бухары по имени Мах (согд. т’х —
«луна»), который сам присутствовал во время ярмарки и сидел там на
троне для поощрения торговли идолами [ан-Наршахи: 32 - 33]. Из
этих данных следует, что в доисламское время большинство жителей
Бухары были манихеями.
 Идолы стояли также в храмах Байканда, Варахши, Самарканда,
Уструшаны, Панджикента и других городов. Когда Кутайба ибн Мус¬
лим завоевал Байканд, он нашел в одном из его храмов идолопоклон¬
ников (бутхана) серебряного идола, который был оценен в 400 дирха¬
мов [ан-Наршахи: 50-51]. Владетель Хутталана ал-Джиш (ал-Ханаш
ибн Сабл) бежал от арабов в ас-Син, а его брат с другими дихканами
со своими многочисленными идолами находились в Фергане. В 121/
738-39 г. Наср ибн Саййар возвратил их оттуда в Уструшану и пос-
 155

тавил идолы в храме [at-Tabari II: 1694]. В столице Уструшаны стоял
храм идолов, который после арабского завоевания был превращен в
мечеть. По приказу ал-Афшина Хайдара имам и му ’аззин, выбросив¬
шие идолы из этого храма, получили по тысяче ударов кнутом. На су¬
дебном процессе, проходившем в Багдаде ал-Афшин, обвиненный в
отречении от ислама, объяснил свой поступок тем, что между ним и
владетелями Согда было заключено соглашение, по которому обе сто¬
роны обязывались предоставить населению свободу вероисповедания
[at-Tabari III: 1310 - 1312; Смирнова 1969: 70 - 72]. Это сообщение
указывает на близость, если не идентичность верований жителей Сог¬
да, Уструшаны и Хутталана. Золотые идолы были среди прочих дра¬
гоценностей, захваченных арабским военачальником ал-Джахм ибн
Захром при завоевании горной области ал-Буттам [al-Beladsori: 425]. В
труде ал-Фахри, посвященном различным религиям говорится, что
идолопоклонники поклонялись истуканам (J-jj, быкам и
 коровам. Первыми идолопоклонниками были люди племени Нуха
(библ. Ной) [ал-Фахри: 43]. По этнографическим данным, в ущелье
Фандарьи в верховьях Зарафшана в местности Сардаван когда-то был
храм идолов (бутхана), а в одной из крутых скал над селением Так-
фон имеется пещера, в которой молились идолопоклонники (бутпа-
раст) [Негматов 1957: 74].
 По данным ан-Насафи, в доисламские времена на месте соборной
мечети Самарканда стоял храм идолов, которым поклонялись жители
города. Главным был идол, установленный на башне, в который был
вложен талисман. К нему приходили также поклоняться паломники,
приезжавшие из отдаленных городов. Каждый, кто еще издали увидел
его, падал ниц, а уходил, не оборачиваясь спиной к тому идолу, воз¬
вращался пятками вперед до тех пор, пока идол не скрывался из глаз.
Когда арабы завоевали Самарканд в правление халифа ‘Усмана, они
разбили тех идолов и перевернули вниз головой, а храм обратили в
соборную мечеть [Кандия: 250].
 Доисламские предки Караханидов также поклонялись идолам.
Джамал ал-Карши отмечает, что Угулджак Кадрхана, который был
дядей Сатук Буграхана построил храм идолов и небольшой водоем
[ал-Карши: 103]. Идолы были найдены среди погребального инвента¬
ря в курганах кочевников и в домашних святилищах в Фергане [Бры¬
кина 1971: 447 - 449; 1987: 52 - 58]. Идолами были также древне¬
тюркские каменные изваяния (балбалы), изображавшие людей и
скульптуры, изображавшие предков. Могильник Биттепа (VII - VIII
вв.) в долине Сурхандарьи принадлежал пришлому населению, прак-
тивовавшему обряд захоронения с трупоположением, возможно, испо¬
 156

ведовавшему манихеизм [Ртвеладзе 1986: 208]. В одном из склепов
этого могильника найдена глиняная головка идола со схематичес- ки
намеченными чертами лица. На городище Актепа (VI - VII вв.) вблизи
Джаркургана найдена еще одна крупная голова идола с шаровидным
лицом, проработанным налепной косицей [Ртвеладзе 1989: 68 - 69].
На городище Актобе в Отрарском оазисе, расположенном в 10 км к
востоку от пос. Чаян найден маленький идол (15 см), выполненный из
алебастра и глины [Байпаков, Подушкин 1989: 78 - 79].
 Еще одним обязательным и отличительным атрибутом манихеизма
была живопись по материи, на металле, настенная и в виде постранич¬
ных иллюстраций в книгах. Сам Мани многие века считался выдаю¬
щимся живописцем, положившим начало этой традиции, не свойст¬
венной другим религиям [Зуев 2002: 184, 192]. Наличие богатой нас¬
тенной сюжетной живописи в храме Панджикента позволило исследо¬
вателям прийти к заключению, что этот храм мог принадлежать мани-
хеям [Беленицкий 1954: 47 - 48, 66 - 68, 81]. Богатая живопись укра¬
шала также стены культовых зданий - храма Дильберджин в Тоха-
ристане, буддийского монастыря Аджинатепа (VI - VIII вв.) в Вахше;
дворца правителей Топрак-кала (III в.) в Хорезме, дворца ихшидов на
городище Афрасиаб (VI - VIII вв.) в Самарканде, дворца бухар-
худатов в Варахше (VI - VIII вв.), дворца афишное Уструшаны (VI -
VIII вв.), дворца правителей на городище Кафир-кала (VI - VIII вв.) в
Вахше, а также стены замков, домов богатых горожан и других светс¬
ких зданий - Балалыктепа (V - VI вв.), Тавка (VII - VIII вв.), Кала-и
Кафирниган (VI - VII вв.) и др. [Rahmonov 2001: 122]. В декоре и ар¬
хитектуре Хутталя преобладают изображения львов [Гулямова 1987:
127 - 134], который был одним из главных символов манихеизма
[Зуев 2002: 188, 192- 193,203].
 Великолепные памятники высокохудожественной живописи сохра¬
нились также на поверхностях различных предметов из металла и ке¬
рамики - серебряных чашах, блюдах, кувшинах, кружках, оссуариях,
изготовленных в Средней Азии в VI - VIII вв. [Пугаченкова, Ремпель
1965: илл. 120- 134].
 На городище Афрасиаб найдена монета тюркского правителя Чача,
держащего в руке крест, что позволяет предполагать, что он исповедо¬
вал христианство [Ртвеладзе, Ташходжаев 1973: 232 - 234]. Изобра¬
жение равностороннего креста встречается также на монетах доислам¬
ских правителей Бухары, Хорезма, Уструшаны, Пенджикента, Отрара
и других городов Средней Азии [Мусакаева 1994: 43]. На наш взгляд,
вряд ли все эти знаки можно рассматривать как христианские
символы, потому что христианство не имело столь широкого распрос¬
 157

транения в Средней Азии. Кроме того, христианство не имело статуса
официальной религии, что позволяло бы помещать изображение хрис¬
тианских символов на монетах.
 Последний представитель династии афишное Уструшаны ал-Аф-
шин Хайдар был идолопоклонником [Смирнова 1969: 70 - 72]. Имена
правителей на монетах Уструшаны этимологизируются на основе сан¬
скрита, что позволяет считать их буддистами [Смирнова 1981: 32 -
35]. Однако, в его дворце в квартале Матира в Самарре (под Багдадом)
помимо идолов, украшенных драгоценными камнями, золотыми нитя¬
ми и жемчужными украшениями на ушах, была найдена также свя¬
щенная «книга мугов» (т.е. огнепоклонников) Заравах, украшенная зо¬
лотом, драгоценными камнями и парчей (дибадж). Во втором дворце
ал-Афшина в квартале Вазириййа также был найден идол. Он обожес¬
твлял также свою личность и позволял своим подданным в Устру-
шане обращались к себе как к «богу богов» [at-Tabari III: 1310 - 1312,
318; Ibn al-Athir VI: 366, 369; Смирнова 1969: 70 - 72]. Среди орна¬
мента резного дерева дворца владетелей Уструшаны VI - VII вв. на
городище Кала-и Кахкаха II в селении Шахристан имеется мотив с
изображением 4-х лепестковых пальметт и равносторонних крестов
[Негматов, Хмельницкий 1966: таб. IV, Villa, 1X6]. Здесь же был най¬
ден керамический сосуд с изображением ряда плывущих рыб [Нег¬
матов, Хмельницкий 1966: таб. XVIII, рис. 16], что является одним из
главных символов буддизма. Изображение креста встречается также
на монетах доисламских владетелей Уструшаны, что объясняется как
политическая акция со стороны афшиное-буддистов, зависимых от
тюрок-христиан [Иваницкий 1994: 65 - 66]. Однако на некоторых мо¬
нетах Уструшаны портрет правителя сопровождается изображением
слона и христианского креста [Смирнова 1971: 59 - 61]. Изображе¬
ние слона является буддийской эмблемой мудрости, но здесь слон
сочетается с христианским крестом. Такое сочетание могло быть толь¬
ко в рамках манихейской религии, в которой одинаково почитались
как буддийские, так зороастрийские и христианские религиозные цен¬
ности. Следовательно, изображение крестов на монетах доисламских
владетелей Средней Азии, скорее всего, следует рассматривать как
символы манихеизма, который, действительно, имел широкое расп¬
ространение как среди согдийцев, так среди бактрийцев и особенно
тюрков.
 На городище Старого Термеза было открыто здание X - XII вв. с
настенной росписью, в которой был изображен квадрат, оконтурен¬
ный рамкой, с крестом в середине, в центре которого помещен круг.
Этот символ был расценен как христианский, а раскопанное здание
 158

было определено как христианская церковь [Альбаум 1994: 34]. На
фляге IX - XI вв. из фонда музея истории Узбекистана изображен
крест, встроенный в ромб, а в середине креста изображена многоле¬
пестковая розетка, встроенная в круг. Этот символ также расценива¬
ется как христианский [Мусакаева 1994: 48]. Однако, точно такие же
символы (крест, встроенный в квадрат или ромб с кругом и розеткой в
середине) имеется в буддизме, где встроенные друг в друга геометри¬
ческие фигуры (квадрат, круг, треугольник, ромб, розетка, крест,
гексаграмма, пентаграмма и др.) представляют собой разновидности
буддийской мандалы. Следовательно, оба эти изображения можно
рассматривать как один из буддийских или манихейских символов.
 Ранее уже высказывалось мнение о том, что храм Панджикента,
вероятно, принадлежал манихеям [Беленицкий 1954: 47 - 48, 60, 63,
66- 68, 81]. Хотя впоследствии автор этого мнения отказался от своей
точки зрения, на наш взгляд, имеющиеся данные позволяют прийти к
заключению, что оно было правильным. В живописи храма Панджи¬
кента первой четверти VIII в. имеется изображние 4-рукой богини с
большим лучистым венцом вокруг головы. Предполагается, что эта
фигура олицетворяла божество водной стихии - реки Зарафшан. Мно-
горукость этой богини находит также аналогии в астральном культе
сабиев [Беленицкий 1954: 34, 35, 69, 70; 1973: 45, таб. 1 и 2]. В
Панджикенте открыто изображение женского божества с символами
солнца и луны на руках. В живописи и скульптуре Панджикента были
изображены также символические олицетворения небесных светил -
всех планет солнечной системы, известных в то время. Главными
персонажами настенных росписей Пенджикента были фигурные оли¬
цетворения божеств Солнца и Луны. Изображение женской фигуры,
сидящей на спине льва, трактуется как олицетворение планеты Венера
[Беленицкий 1973: 43, 44, 56]. В живописи Панджикента первой чет¬
верти VIII в. имеется изображние Будды. В одном из помещений
объекта XXV над аркой двери была помещена небольшая фигура Буд¬
ды с жестом абхйямудра [Маршак, Распопова 1988: 142 - 143]. На фа¬
садах зданий и в настенных росписях храма Панджикента имеется
также изображение равноконечного креста, вырезанного на круглых
терракотовых дисках. В росписях Пенджикента примечательно изоб¬
ражение бойниц, выполненных в виде креста с удлиненной нижней
ветвью и треугольными завершениями верхних концов [Беленицкий
1973: рис. 133; табл. 3 - 10]. Этот крест имеет большое сходство с
изображением креста на монетах Уструшаны [Иваницкий 1994: 66 -
67]. Таким образом, в одном и том же храме использовались символы
 159

и атрибуты 3-х разных религий - зороастризма, буддизма и христиан¬
ства, что могло иметь место только в рамках манихейской религии.
 Еще одна сцена, изображенная в настенных росписях Панджикента
представляет собой сцену оплакивания. Предполагается, что здесь
изображен похоронный обряд, который заключался в тюркском обы¬
чае сожжения трупа умершего [Беленицкий 1954: 32, 74, 75, 81, 82;
1973: 45]. В этой сцене мог быть запечатлен момент погребения знат¬
ного тюрка, возможно, правителя Панджикента Чакын Чур Билга, пра¬
вившего в течение 15 лет до прихода к власти в 708 г. Деваштича. В
китайской хронике Суй-шу говорится, что брачные и похоронные об¬
ряды жителей Сули (Согда) одинаковы с таковыми у тукю (т.е. тюр¬
ков) [Бичурин II: 281]. В государстве Каи (Самарканд) был храм, в
котором, хранилось тюркское уложение и при определении наказания,
брали это уложение и решали дело [Бичурин II: 281]. В согдийских
документах этот храм упоминается как «место законоположений»
[СДГМ II: 38]. Из этого можно заключить, что законоположение, по
которому заключались брачные документы в VIII в., было тюркским.
 С культом предков древних тюрков связывется сцена жертвоприно¬
шения у престола с жертвенниками [Беленицкий 1973: 44 - 45]. Этот
сюжет имеет близкую аналогию с обрядом, практивовшимся во вла¬
дении Ши (Ташкент), описанном в китайских источниках (Бей-ши,
Суй-шу): «В 6-день первой луны и в 15-день седьмой луны поставля¬
ют на этом престоле золотую урну с пеплом сожженных костей по¬
койных родителей владетеля. Потом обходят вокруг престола, рассы¬
пая пахучие цветы и разные плоды. Владетель с вельможами постав¬
ляет жертвенное» [Бичурин II: 282].
 В настенных росписях Панджикента имеется также изображение
слона [Беленицкий 1973: таб. 5], а также изображение Будды. В одном
из помещений объекта XXV над аркой двери была помещена неболь¬
шая фигура Будды с жестом абхйямудра [Маршак, Распопова 1988:
142 - 143]. В декоре стен преобладает растительный орнамент с изоб¬
ражением виноградной лозы, имеется рельефное изображение спира¬
левидной галактики [Беленицкий 1973: таб. 59 - 65, 69]. В двух по¬
мещения храма Панджикента имеется изображение фигуры божества
в момент танца, тело которого окрашено в синий цвет. Этот персонаж
отождествляется с образом Шивы из индуистического пантеона ико¬
нографии [Беленицкий 1973: 46].
 На городище Панджикент была найдена сирийская надпись хрис¬
тианского содержания [Пайкова 1981: 46 - 47]. На фасадах зданий и в
настенных росписях храма Панджикента имеется также изображение
равноконечного креста, вырезанного на круглых терракотовых дис¬
 160

ках. В росписях Панджикента примечательно изображение бойниц,
выполненных в виде креста с удлиненной нижней ветвью и треуголь¬
ными завершениями верхних концов [Беленицкий 1973: рис. 133;
табл. 3 - 10]. Этот крест имеет большое сходство с изображением
креста на монетах Уструшаны [Иваницкий 1994: 66 - 67]. Таким об¬
разом, в одном и том же храме использовались сюжеты и символы
разных религий и культов - почитание небесных светил, культ пред¬
ков, культа божества водной стихии, культа Сийавуша, а также зоро¬
астризма, буддизма и христианства, что могло иметь место только в
рамках манихейской религии.
 В эпоху раннего средневековья в Средней Азии был широко расп¬
ространен обряд захоронения очищенных костей в так называемых
астодонах, т.е. глиняных ящичках-оссуариях с крышками, который
принято относить к зороастризму [Обельченко 1959: 94 - 108]. Одна¬
ко, на наш взгляд, называть этот обряд захоронения «зороастрийс-
ким», по крайней мере, преждевременно. Последние исследования по¬
казывают, что зороастризм не был мировой религией и не был рас¬
пространен за пределами Ирана, но его идеи и обряды оказали боль¬
шое влияние на другие мировые религии, особенно на манихеизм
[Skjarvo 1995: 263 - 284; Sundermann 2008: 155 - 166]. Поэтому,
многие обряды и духовные ценности древних народов Средней Азии,
которые принято считать зороастрийскими, могли быть лишь заимст¬
вованными из зороастризма, и на самом деле принадлежать совсем
другой религии. Храм Панджикента не имел ничего общего с зороаст¬
ризмом. Если основная забота строителей храмов огня была направ¬
лена на преграждение доступа дневного света в центральное помеще¬
ние, где стоял алтарь с огнем, то храмы Панджикента были рассчи¬
таны на максимальный доступ солнечных лучей. Обрядность, пред¬
ставленная здесь, также совершенно не совместима с зороастризмом.
Зороастрийские обряды не сопровождались музыкой и пляской. Сцена
жертвоприношения плодов также не имеет ничего общего с зороаст¬
ризмом. Между тем, и то и другое имеет прямые аналогии в манихе¬
изме и сабеизме [Беленицкий 1954: 32, 74, 75, 81, 82]. Сравнение па¬
мятников монументальной живописи и скульптуры Средней Азии
эпохи раннего средневековья показывает, что их генезис не имел ни¬
чего общего с искусством Сасанидского Ирана, а был тесно связан с
искусством Гандхары и Индии [Беленицкий 1973: 54, 55, 56].
 В некрополе древнего Тараза (Джамбул) обнаружены захоронения
в терракотовых оссуариях (VII - IX вв.). На лицевой стороне имеются
две налепные фигурки человека, напоминающие сирийско-несториан-
скую и буддийскую иконографию Семиречья и Восточного Туркес¬
 161

тана [Ремпель 1957: 102 - 110]. Такое сочетание элементов христиан¬
ства и буддизма в погребальном обряде, связанном с зороастризмом
могло быть только в рамках манихейской религии, в которой одина¬
ково почитались духовные ценности этих 3-х мировых религий [Zu¬
yev, Torlanbayeva 2004: 33 - 50].
 Материалы из некрополя VI - VII вв. в Тойтепа свидетельствуют о
том, что для Ташкентского оазиса наиболее распространенной формой
оссуариев была овальная. Изображения на них связаны с солярной
символикой. Почитание солнца было присуще для древнего населения
Чача. Солнечный культ был тесно связан с культом предков. Захоро¬
нение оссуариев прямо в земле без наусов противоречит канонам зо¬
роастризма [Минасянц 2002: 168 - 172]. В то же время солярная сим¬
волика была присуща для манихеизма.
 В восточном некрополе поселения Мунчак-тепа в Уструшане, кото¬
рое датируется I - II вв. н.э., был найден фрагмент глиняного оссуария
с изображением маски божества, напоминающего образ индийского
Vajrapani. Эффективна стилизация бровей, трактованных в виде рас¬
тительных мотивов. Поле стенки оссуария ниже маски украшено изо¬
бражением виноградной грозди [Негматов 1957: 77].
 В «Истории Бухары» Наршахи говорится, что в «праздничную
ночь, которая была древним обычаем, развели большой огонь, от ко¬
торого отлетела искра и, попала на крышу дворца правителя [ан-Нар-
шахи: 37]. Это сообщение принято связывать с зороастризмом [Кисля-
ков 1954: 60; Негматов 1957: 76 - 77]. Однако следует также учиты¬
вать, что хотя обряд разжигания костров и восходит к огнепоклонни¬
честву, он мог быть частью ритуала другой религии, в которой этот
обряд был заимствован или входил в круг сохраненных местных
дозороастрийских верований. В этой связи представляет интерес сооб¬
щение ал-Фахри, согласно которому лунопоклонники (совер¬
шая обряд поклонения идолу, разжигали огонь на крышах домов в
новолуние каждого месяца, возносили молитвы Луне, играли на музы¬
кальных инструментах и танцевали перед идолом [ал-Фахри: 42]. Пок¬
лонение Луне и идолам указывает на то, что здесь, скорее всего, речь
идет об обряде, связанном с манихеизмом.
 Все эти данные свидетельствуют о том, что манихеизм был широко
распространен в Средней Азии и многие памятники прошлого, кото¬
рые принято считать зороастрийскими, христианскими или буддийс-
 91 92
 кими , на самом деле принадлежали манихеям .
 91 К таким можно отнести, например, буддийский храм в Куве, где был найден на¬
тельный крест [Раимкулов, Иванов 2000: 160 - 161].
 162

ИСПОЛЬЗОВАННАЯ ЛИТЕРАТУРА
 Источники
 Абулгозий - Абултозий. Шажарайи турк. Нашрга тайёрловчилар
К.Муниров ва ^.Махмудов. Тошкент: Чулпон, 1992.
 Абу Тохирхожа - Абу Тохирхожа Самаркандий. Самария / Форс-
чадан А.Сатторий таржимаси. Топпсент: Камалак, 1991.
 Ансари - Ансари, Мухаммад Рафи‘. Дастур ал-му лук (Устав для
государей) / Предисловие, перевод, примечания и указатели А.Б.Виль-
дановой. Ташкент: Фан, 1991.
 Арабский аноним - Арабский аноним XI века / Издание текста,
перевод, введение в изучение памятника и комментарии П.А.Грязне-
вича. М.: Наука, 1960.
 Бабур-наме - Бабур-наме. Записки Бабура / Пер. М.Салье. Изд. 2-е,
доработанное. Ташкент, 1992.
 Байхаки - Абу-л-Фазл Байхаки. История Мае‘уда (1030 - 1041) /
Пер. с перс., введение, комментарий и приложения А.К.Арендса. Изд.
2-е, дополненное. М.: Наука, 1969.
 ал-Балхи - Абу Бакр ‘Абд Аллах ибн ‘Умар ибн Мухаммад ибн
Давуд Ва‘из ал-Балхи. Фаза’ил-и Балх / Изд. ‘Абд ал-Хайй Хабиби,
Техран, 1350/1971.
 Бартольд 1973 - Бартольд В.В. Извлечение из сочинения Гардизи
«Зайн ал-ахбар». Приложение к Отчету о поездке в Среднюю Азию с
научной целью. 1893 - 1894 гг. // Соч. в 9 томах. Т. 8. М.: Наука, 1973.
С. 23 - 62.
 Беруни 1966 - Абу Райхан Беруни. Определение границ мест для
уточнения расстояний между населенными пунктами (Геодезия) / Ис¬
следование, перевод и примечания П.Г.Булгакова // Избр. произв. Т. 3.
Ташкент: Фан, 1966.
 Бируни - Абу Рейхан Бируни. Индия / Пер. с араб. А.Б.Халидова и
Ю.Н.Завадовского. Комментарии В.Г.Эрмана и А.Б.Халидова // Избр.
произв. Т. 2. Ташкент: Изд-во АН УзССР, 1963.
 92 Манихеями скорее всего следует считать и жителей Кана (Самарканда), кото¬
рые поклонялись Будде и приносили жертву небу [Литвинский, Зеймаль 1971:
123].
 163

Бируни - Абу Рейхан Бируни. Памятники минувших поколений /
Пер. с араб, и примечания М.А.Салье // Избр. произв. Т. 1. Ташкент:
Изд-во АН УзССР, 1957.
 Бичурин - Бичурин Н.Я. (Иакинф). Собрание сведений о народах,
обитавших в Средней Азии в древние времена. В 3-х томах. М.; Л.:
Изд-во АН СССР, 1950 - 1953.
 Боровков 1963 - Боровков А.К. Лексика среднеазиатского тефсира
XII-XIII вв. М, 1963.
 Гардизи - Абу Са‘ид Гардизи. Зайн ал-ахбар. Украшение известий.
Раздел об истории Хорасана / Пер. с перс. А.К.Арендса. Введение,
комментарии и указатели Л.М.Епифановой. Ташкент, Фан, 1991.
 Гафурова 1992 - Гафурова Р.Л. Китоби Мулла-заде. Ташкент: Фан,
1992.
 Гийасаддин - Гийасаддин ‘Али. Дневник похода Темура в Индию
/ Пер. с перс., предисл. и примечания А.А.Семенова. М.: Наука, 1958.
 Гусейнов 1960 - Гусейнов Р. Сирийские источники XII - XIII вв.
об Азербайджане. Баку, 1960.
 ал-Джахиз - Абу Усман Амр ибн Бахр ал-Джахиз. Послание ал-
Фатху ибн Хакану «О достоинствах тюрков и остального халифского
войска» / Пер. с араб. Ф.М.Асадова // Асадов Ф.М. Арабские источ¬
ники о тюрках в раннее средневековье. Баку: Элм, 1993. С. 56 - 103.
 аль-Джахиз - Абу Осман Амр ибн Бахр аль-Басри аль-Джахиз.
Книга о скупых. Китаб аль-Бухала / Пер. с араб., предисловие и при¬
мечания Х.К.Баранова. М.: Наука, 1965.
 ад-Динавари - Абу Ханифа Ахмад ибн Давуд ад-Динавари. ал-
Ахбар ат-Тивал / Изд. Джамал ад-Дин аш-Шийал и ‘Абд ал-Мун‘им
‘Амир, ал-Кахира, 1960.
 Документы 1967 - Документы на половецком языке (Судебные
акты Каменец-Подольской армянской общины) / Транскрипция, пере¬
вод, предисловие, введение, грамматический комментарий и глосса¬
рий Т. И. Грунина. Под ред. Э.В.Севортяна. М: Наука, 1967.
 Ибн ал-А‘сам - Ибн ал-А‘сам ал-Куфи, Абу Мухаммад Ахмад.
Книга завоеваний (Извлечения по истории Азербайджана VII - IX вв.)
/ Пер. с араб. З.М.Буниятова. Баку, 1981.
 Ибн ал-Асир - Абу-л-Хасан ‘Али ибн Мухаммад аш-Шайбани ал-
Джазари Ибн ал-Асир. Ал-Камил фи-т-та’рих. В 12 томах. Миср:
Булак, 1883 - 1885.
 Ибн Джубайр - Ибн Джубайр. Путешествие просвещенного писа¬
теля добродетельного, проницательного Абу-л-Хусайна Мухаммада
ибн Ахмада ибн Джубайра ал-Кинани ал-Андалуси ал-Баланси. М.:
Наука, 1984.
 164

Ибн аз-Зубайр - ал-Кади ар-Рашид Ибн аз-Зубайр. Китаб аз-
заха’ир ва-т-тухаф / Изд. Мухаммад Хамид Аллах и Салах ад-Дин ал-
Мунджид. ал-Кувайт, 1959.
 Ибн Фадлан - Путешествие Ибн Фадлана на Волгу / Пер. и
коммент. подред. И.Ю.Крачковского. М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1939.
 Ибн ал-Факих 1968 - Ибн ал-Факих. Абу Бакр Ахмад ибн Мухам¬
мад ибн Исхак ал-Хамадани / Факсимиле главы о Багдаде Мешхедс¬
кой рукописи // Цкитишвили О.В. К истории города Багдада (Матери¬
алы к истории возникновения и развития феодального города на
Ближнем Востоке). Тбилиси: Мецниереба, 1968.
 Ибн ал-Факих - Ибн ал-Факих. Ахбар ал-булдан (Известия о стра¬
нах) / Пер. с араб. А.С.Жамкочяна. Ереван: Изд-во АН АрмССР, 1979.
 Ибн Халликан - Ибн Халликан. Вафайат ал-а‘йан ва анба’ абна’
аз-заман. В 2-х томах. Ал-Кахира: Булак, 1881.
 Ибн Хордадбех - Ибн Хордадбех. Книга путей и стран / Пер. с
араб., комментарии, исследование, указатели и карты Н.Велихановой.
Баку: Элм, 1986.
 Иванов 1954 - Иванов П.П. Хозяйство Джуйбарских шейхов. К ис¬
тории феодального землевладения в Средней Азии в XVI - XVII вв.
М.; Л.: Наука, 1954.
 История халифов - История халифов Вардапета Гевонда, писате¬
ля VIII века / Пер. с армян. К.Патканян. СПб., 1862.
 ал-Исфахани - Абу-л-Фарадж ал-Исфахани. Ал-Агани / Изд. Му¬
хаммада Афанди. В 21 томе. Миср, 1905.
 Кандия - Кандия Малая / Пер. с фарси, предисловие и примечания
 B. 	Л.Вяткина // СКСО, вып. 8. Самарканд, 1906. С. 236 - 290.
 ал-Карши - Джамал ал-Карши. Ал-Мулхакат би-с-сурах / Введе¬
ние, пер. с араб.-перс., комментарии, текст, факсимиле Ш.Х.Вохидова,
Б.Б.Аминова / История Казахстана в персидских источниках. Т. 1.
Алматы: Дайк-Пресс, 2005.
 Койлакы - Сафи ад-дин Орын Койлакы. Насаб-нама / Эски туркий
тилдан А.К.Муминов ва З.З.Жандарбеков атдармаси. Туркистон, 1992.
 C. 24-28.
 Кошгарий - Махмуд Коштарий. Девону лутоти-т-турк. Туркий
сузлар девони / Таржимон ва нашрга тайёрловчи С.М.Муталлибов. 3
томлик. Тошкент: Фан, 1963.
 Крачковская, Крачковский 1934 - Крачковская В.А., Крачковс-
кий И.Ю. Древнейший арабский документ из Средней Азии // Сог¬
дийский сборник. Л., 1934. С. 52 - 90.
 ал-Лари - ал-Лари, Муслих ад-Дин Мухаммад. Мир’ат ал-адвар ва
мирхат ал-агйар / Ркп. Ун-та Стамбула, инв. № F 725.
 165

ал-Маварди - Абу-л-Хасан ‘Али ибн Мухаммад ал-Маварди. Ал-
Ахкам ас-султаниййа ва-л-вилайат ад-диниййа. Байрут, 1970.
 ал-Марвази - Тахир ал-Марвази. Извлечение из «Таба’и‘ ал-хай-
ван» / Пер. с араб. Ш.Закирова // Материалы по этнической истории
тюркских народов Центральной Азии. Ташкент: Фан, 2003. С. 44 - 51.
 Махмуд ибн Вали - Махмуд ибн Вали. Бахр ал-асрар фи манакиб
ал-ахйар / Ркп. Британской биб-ки (The British Library), India Office,
инв. № 575.
 Наршахи - Наршахи. История Бухары / Пер. Н.Лыкошина, под ред.
В.В .Барто льда. Ташкент, 1897.
 ан-Наршахи 2011 - Абу Бакр Мухаммад ибн Джа‘фар ан-Наршахи.
Та’рих-и Бухара. История Бухары / Вступительная статья Д.Ю.Юсу-
повой. Пер., коммент. и прим. Ш.С.Камолиддина. Археолого-топогра¬
фический комментарий Е.Г.Некрасовой. Ташкент: SMI-ASIA, 2011.
 Наршахий - Абу Бакр Мухаммад ибн Жаъфар Наршахий. Бухоро
тарихи / Форс тилидан А.Расулев таржимаси. Тошкент: Фан, 1966.
 ан-Насафи 70 - ан-Насафи, Абу Хафс ‘Умар ибн Мухаммад ибн
Ахмад. Китаб ал-канд фи зикр ‘улама’ Самарканд / Ркп. биб-ки
Сулеймания (Стамбул), Turhan Valide Sultan, инв. № 70.
 ан-Насафи 6284 - Абу Хафс ‘Умар ибн Мухаммад ибн Ахмад ан-
Насафи. Мунтахаб Китаб ал-Канд / Ркп. биб-ки Bibliotheque Nationale
(Париж): Arabe, инв. № 6284. Л. 1 V - 75 R.
 ан-Насафи - Абу Хафс ‘Умар ибн Мухаммад ибн Ахмад ан-На¬
сафи. Китаб ал-канд фи зикр ‘улама’ Самарканд / Изд. Назар Мухам¬
мада ал-Фарйаби. Ар-Рийад: Мактабат ал-Каусар, 1412/1991.
 Насыр-и Хусрау - Насыр-и Хусрау. Сафар-намэ. Книга путешест¬
вия / Пер. и вступительная статья Е.Э.Бертельса. М.; Л., 1933.
 Рашид ад-дин 1987 - Фазлаллах Рашид ад-дин. Огуз-наме / Пер. с
перс., предисловие, комментарии, примечания и указатели Р.М.Шу-
кюровой. Баку: Элм, 1987.
 Рашид ад-дин - Рашид ад-дин. Сборник летописей. В 3-х частях /
Пер. с перс. Л.А.Хетагурова, О.И.Смирновой, Ю.П.Верховского и
А.К.Арендса. М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1946 - 1952.
 ас-Сам‘ани - Абу Са‘д ‘Абд ал-Карим ибн Мухаммад ас-Сам‘ани.
Ал-Ансаб / Изд. ‘Абд ар-Рахмана ибн Йахйа ал-Му‘аллими ал-Йама-
ни. В 10 томах. Байрут: Мухаммад Амин Дамадж, 1980 - 1981.
 ас-Саолибий 1995 - Абу Мансур ас-Саолибий. Ажойиб маълумот-
лар / Тадющ килувчи, таржимон, изох ва курсаткичлар тузувчи И.Аб-
дуллаев. Тошкент: Абдулла Кодирий, 1995.
 166

ас-Саолибий - Абу Мансур ас-Саолибий. Йатимат ад-дахр фи ма-
хосин ал-‘аср / Таджик килувчи, таржимон, изох ва курсаткичларни
тузувчи И.Абдуллаев. Тошкент: Фан, 1976.
 Сиасет-намэ - Сиасет-намэ. Книга о правлении вазира XI столетия
Низам ал-Мулька / Перевод, введение в изучение памятника и приме¬
чания Б.Н.Заходера. М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1949.
 Си ю цзи - Си ю цзи или описание путешествия на Запад / Пер. с
китай. с примечаниями Архимандрит Палладий / Труды членов Рос¬
сийской духовной миссии в Пекине. Т. 4. СПб., 1866. С. 261 - 434.
 СДГМ I - Согдийские документы с горы Муг. Чтение. Перевод.
Комментарий. Вып. 1. Описание публикаций и исследование докумен¬
тов с горы Муг А.А. Фреймана. М.: ИВЛ, 1962.
 СДГМ II - Согдийские документы с горы Муг. Чтение, Перевод.
Комментарий. Вып. 2. Юридические документы и письма / Чтение,
перевод и комментарии В.А.Лившица. М.: ИВЛ, 1962.
 ас-Сули - Абу Бакр Мухаммад ас-Сули. Китаб ал-аврак («Книга
листов») / Критический текст и пер. на рус. яз. В.И.Беляева и А.Б.
Халидова. Предисловие, примечания и указатели А.Б.Халидова. СПб.,
1998.
 ат-Табари - «История» ат-Табари. Избранные отрывки / Пер. с
араб. В.И.Беляева. Дополнения к переводу О.Г.Большакова и А.Б.Ха¬
лидова. Ташкент: Фан, 1987.
 ат-Табари 1988 - Абу Джа‘фар Мухаммад ат-Табари. Тарих ар-
русул ва-л-мулук / Пер. с араб. Ш.Закирова, пер. с уйгур. М.Кутлукова
// МИСЦА X - XIX вв. Ташкент: Фан, 1988. С. 11 - 16.
 Тер-Мкртичян 1985 - Тер-Мкртичян Л.Х. Армянские источники о
Средней Азии. VIII - XVIII вв. М.: Наука, 1985.
 Улугбек - Мирзо Улугбек. Турт улус тарихи / Форс тилидан Б.Ах¬
медов, Н.Норку лов, М.Хдсаний таржимаси. Ташкент: Чулпон, 1994.
 ал-‘Утби - Абу Наср Мухаммад ибн ‘Абд ал-Джаббар ал-‘Утби.
Тарих-и Йамини. Извлечения // МИСЦА X - XIX вв. Ташкент: Фан,
1988. С. 24-57.
 ал-Фахри - ‘Али ибн Мухаммад ибн ‘Абдаллах ал-Фахри. Китаб
талхис ал-байан фи зикр фирак ахл ал-адйан (Краткое разъяснение к
перечню последователей разных вер) / Факсимиле рукописи, издание
текста, предисловие, краткое изложение содержания и указатели С.М.
Прозорова. М.: Наука, 1988.
 Хвандамир - Гийас ад-дин ибн Хумам ад-дин ал-Хусайни Хванда-
мир. Та’рих хабиб ас-сийар фи ахбар афрад ва башар, джилд 1-3.
Техран: Интишарат-и китабхана-йи Хаййам, 1333 шамси.
 167

Хилал ас-Саби - Хилал ас-Саби. Установления и обычаи двора
халифов (Русум дар ал-хилафа) / Пер. с араб., предисловие и примеча¬
ния И.Б.Михайловой (ППВ - LXVII). М., 1983.
 Хофиз-и Таниш - Х,офиз Таниш ал-Бухорий. ‘Абдулланома (Ша-
рафнома-йи Шохий). 2 жилдлик / Форс тилидан С.Мирзаев ва Ю.Х,.
Хдкимжонов таржимаси. Тошкент, 1999 (I), 2000 (II).
 Худуд ал-‘алем - Худуд ал-‘алем / Рукопись Туманского с введе¬
нием и указателем В.Барто льда. Л., 1930.
 Шефер 1981 - Шефер Э. Золотые персики Самарканда. Книга о чу¬
жеземных диковинках в империи Тан / Пер. с англ. Е.В. Зеймаля и
Е.И.Лубо-Лесниченко. М.: Наука, 1981.
 Abu Dulaf- Abu Dulaf, ar-Risala al-Uwla // Collection of geographical
works by Ibn al-Faqih, Ibn Fadlan, Abu Dulaf al-Khazraji / Ed. by F.
Sezgin, Facsimile editions, vol. 43, reproduced from MS 5229 Ridawiya
Library (Mashhad). Frankfurt am Main, 1987, p. 347 - 361.
 Anthologie - Anthologie de Zadspram / Edition critique du text Pehlevi,
traduit et commente par Ph. Gignoux et A. Tafazzoli, Paris, 1993.
 Arib - Arib. Tabari Continuatus / Quern edidit, indicibus et glassario
instrixit M.J. de Goeje. Lugduni-Batavorum: EJ.Brill, 1965.
 Beal 1990 - Beal R.S. The Life of Hiuen Tsiang Shaman Hwui Li /
Translated with an introduction containing an account of the works of I-
Tsing / New edition with a preface by L.Cranmer-Byng, 2-reprint. Delhi,
1990.
 al-Beladsori - Ahmad ibn Yahya ibn Djabir al-Beladsori. Liber expag-
na tionis regionum / Ed. M.J. de Goeje. Lugduni-Batavorum, 1863.
 Bel‘ami - Abou-‘Ali Mohammed BeTami / Traduite sur la version
persane de Chronique de Abou-Djafar Mohammed-ben-Djarir-ben-Jazid
Tabari, d’apres les manuscrits de Paris, de Gotha, de Londres et de
Canterbury par H.Zotenberg, 1.1 - IV, Paris, 1867 - 1874.
 al-Beruni - al-Beruni. Chronologie Orientalischer Volker / Herausgege-
ben von Dr. C.Edvard Sachau, Leipzig: Otto Harrassowitz, 1923.
 al-Biruni - Abu Rayhan al-Biruni. The Chronology of Ancient Nations
/ Translated by C.E.Sachau. London, 1879.
 Chavannes 1903 - Chavannes E. Documents sur les Tou-Kiue (Turks)
occidentaux / Сборник трудов Орхонской экспедиции, вып. 6. СПб.,
1903.
 Dadastan i Denig - Dadastan i Denig. Part 1 / Transcription, translation
and commentary M.Jaafari-Dehaghi. Paris, 1998 (SI, Cahier 20).
 Dede Korkut - Dede Korkut Kitabi / Ergin Muharrem nasri, I - II cilt.
Ankara, 1958 (I), 1963 (II).
 168

Dencard - Dencard. Le cinqueme livre / Transcription, traduction et
commentaire par Jaleh Amouzgar et Ahmad Tafazzoli. Paris, 2000 (SI,
Cahier 23).
 al-Djahiz - Abu Othman Amr ibn Bahr Basrensi al-Djahiz. Tria opus-
cula / Ed. G.van Vloten (edition photomechanice iterate). Lugduni-Batavo-
rum: E.J.Brill, 1968.
 Firdousi - Firdousi. Le livre des rois / Ed. J.Mohl, I - VI volumes.
Paris, 1868.
 Frye 1954 - Frye R.N. The History of Bukhara / Translated from a
Persian abridgement of the Arabic original by Narshakhi. Cambridge,
1954.
 Haji Khalifa - Haji Khalifa. Lexicon enciclopaedicum et bibliogra-
phicum / Ed. G.Flugel. I - VII volumes. Leipzig - London, 1835- 1858.
 al-Hamadani - al-Hamadani. Kitab al-gauharatain al-‘atiqatain al-
ma’i‘atain as-sufra’ wa’l-baida. Die beiden edelmetalle gold und silber,
herausgegeben und iibersetzt von Christopher Toll. Uppsala, 1968.
 Hamzae Ispahanensis - Hamzae Ispahanensis. Annalum, libri X / Ed.
M.E. Gottwaldt, t. 1. Textus arabicus. Petropoli. Lipsiae, 1814.
 Hudud al-‘Alam - Hudud al-‘Alam. The Regions of the World, a
Persian geography / Translated and explained by V. Minorsky. London,
1970.
 Ibn al-Athir — Ibn el-Athiri Chronicon quod perfectissimum inscribitur
/ Ed. C.J.Tornberg, I - XIV volumes. Upsaliae et Lugduni-Batavorum,
1851 - 1876.
 Ibn al-Fakih - Ibn al-Fakih al-Hamadani. Compendium libri Kitab al-
Boldan / Ed. M.J. de Goeje, BGA, pars 5, Lugduni-Batavorum: E.J.Brill.
1967.
 Ibn Haukal - Ibn Haukal, Abu-l-Kasim an-Nasibi, Opus geographicum
/ Ed. M.J. de Goeje, BGA, pars 2. Lugduni-Batavorum: E.J.Brill, 1967.
 Ibn Khordadhbeh - Abu-l-Kasim ‘Obaidallah ibn ‘Abdallah Ibn
Khordadhbeh. Kitab al-masalik wa-l-mamalik (Liber viarum et regnorum) /
Ed. M.J. de Goeje, BGA, pars 3. Lugduni-Batavorum: E.J.Brill, 1967.
 Ibnii-Miihenna - Ibnii-Muhenna Lugati (Istanbul niishasinin tiirkce
bolugiiniin endeksidir) / Aptullah Battal t.d.t.c. azasindan. 3. Baski. Ankara,
1997.
 Ibn al-Nadim - Kitab al-Fihrist / Mit anmerkungen hrsg. von G.Flugel /
Band I-II. Leipzig. 1871 - 1872.
 al-Istakhri - Abu Ishak al-Farisi al-Istakhri. Viae regnorum / Ed. M.J.
de Goeje, BGA, pars 1. Lugduni-Batavorum: E.J.Brill, 1967.
 169

Jacut - Jacut’s geographisches Worterbuch aus den Handschriften zu
Berlin, St.-Petersburg, Paris, London und Oxford... hrsg. von F.Wustenfeld,
Band I - VI, Leipzig, 1866 - 1873.
 al-Jakubi - Ahmad ibn Abi Jakub ibn Wadhih al-Katib al-Jakubi. Kitab
al-Buldan / Ed. MJ. de Goeje, BGA, pars 7. Lugduni-Batavorum: E.J.Brill,
1967, p. 231 - 273.
 al-Ja‘kubi - Ibn Wadhih al-Ja‘kubi qui dicitur, Historiae, pars I - II /
Ed. M.Th.Houtsma. Lugduni-Batavorum: E.J.Brill, 1883.
 Juwayni - ‘Ala’u ’d-Din ‘Ata Malik Juwayni, The Ta’rikh-i Jahan-
gusha (composed in A.H. 658=A.D. 1260 / Ed. with an introduction, notes
and indices from several old MSS by Mirza Muhammad ibn ‘Abdu’l-
Wahhab-i-Qazwini, Part 1 (containing the history of Chingiz Khan and his
successors), Leiden-London: Brill, Luzac, 1912; Part 2 (containing the
history of Khawarazmshah dynasty), Leiden-London: Brill, Luzac, 1916;
Part 3 (containing the history of Mangu Qa’an, Hulagu and the Isma’ilis),
Leiden-London: Brill, Luzac, 1937 (GMS, Old series, XVI, 1-3)
 Kasgarli - Mahmud Kasgarli. Divanu Lug’at it-Turk, I - III cilt / Ed.
Rifat. Istanbul, 1333 - 1335/1915 - 1917.
 KD - The King’s Dictionary. The Rasulid Hexaglot: Fourteenth century
Vocabularies in Arabic, Persian, Turkic, Greek, Armenian and Mongol /
Translated by Tibir Halasi-Kun, Peter B. Golden, Louis Ligeti and Edmund
Schriitz with introductory essays by Peter B. Golden and Thomas T. Alsen,
Ed. With notes and commentaries by Peter B. Golden. London-Boston-
Koln: Brill, 2000.
 al-Khowarezmi - Abu ‘Abdallah Mohammed ibn Ahmed ibn Jusof al-
Katib al-Khwarazmi (al-Khowarezmi), Liber Mafatih al-‘01um / Ed. G.
van Vloten, Lugduni-Batavorum: E.J.Brill, 1895 (reprint: 1968).
 Macoudi - Macoudi, Les prairies d’or / Text et traduction C.Barbier de
Meynard, 1.1 - IX. Paris: Societe Asiatique, 1861 - 1877.
 Map 1841 - Map of the North Western Frontier of India showing the
Pamir region and part of Afghanistan. London, 1841 (reprint: 1893).
 Markwart 1931 - Markwart J.A. A Catalogue of the provincial capitals
of Eranshahr / Pahlavi text version and commentary. Roma, 1931.
 Marvazi - Sharaf al-Zaman Tahir Marvazi on China, the Turks and
India / Arabic text (circa A.D. 1120) with an English translation and
commentary by V.Minorsky, London: RAS, 1942.
 al-Masudi - al-Masudi. Kitab at-tanbih wa-l-ishraf / Ed. M.J. de Goeje,
BGA, pars 8, Lugduni-Batavorum: E.J.Brill, 1967.
 Minorsky 1947 - Minorsky V. Tamim ibn Bahr’s Jorney to the
Uyghurs // BSOAS, vol. XII: Part 1. London, 1947, p. 275 - 305.
 170

al-Moqaddasi - Abu ‘Abdallah Mohammad ibn Ahmad Shamsaddin al-
Moqaddasi. Descriptio Imperii moslemici / Ed. M.J. de Goeje, BGA, pars
3. Lugduni-Batavorum, 1967 (first edition: 1877).
 Mustawfi-i Qazwini - Hamdallah Mustawfi-i Qazwini. The Tarikh-i
Guzida or Select History, compiled in A.H. 730 (A.D. 1453) / Ed. by
E.G.Browne with indices of the fac-simile text by R.A. Nicholson, vol. 1,
Text (GMS, vol. XIV), Leiden - London, 1910.
 al-Nasafi - Najm al-Din ‘Umar ibn Muhammad al-Nasafi. Al-Qand fi
Dikr-i ‘Ulama’-i Samarqand / Ed. by Yusuf al-Hadi. Tehran: Ayene-ye
Miras, 1999.
 al-Sam‘ani - ‘Abd al-Karim al-Sam‘ani. The Kitab al-Ansab /
Reproduced facsimile from the manuscript of British Museum with an
introduction of by D.S.Margoliouth. Leiden-London, 1912.
 al-Shahrastani - al-Shahrastani, Kitab al-milal wa-l-nihal / Ed. Cure-
ton, vol. 1, London, 1846.
 at-Tabari - Abu Djafar Mohammed ibn Djarir at-Tabari. Annales / Ed.
M.J. de Goeje, I - III series. Lugduni-Batavorum: EJ.Brill, 1964.
 Tabulae Georaphicae - Tabulae Georaphicae Cl. Ptolemaei ad mentem
auctoris restitutae et emendatae, per Gerardum Mercatorem illustriss. Ducis
cliviaecosmographum. Colonia Lalendis Julij, 1583. Tab. VII, VIII: Asiae.
 al-Tha‘alibi - al-Tha‘alibi. The Lata’if al-ma‘arif. The Book of curious
and entertaining information / Translated with introduction and notes by
C.E.Bosworth. Edinburgh: The University Press, 1968.
 Watters 1904 - Watters T. On Yuan Chwaug’s travels in India (629 -
645 A.D.). I - II volumes, London: RAS, 1904.
 Научная литература
 Аванесова 1991 - Аванесова Н.А. Культура пастушеских племен
эпохи бронзы азиатской части СССР (По металлическим изделиям).
Подред. А.А.Аскарова. Ташкент: Фан, 1991.
 Агаджанов 1964 - Агаджанов С.Г. Уникальная медаль с изобра¬
жением сельджукского султана Мухаммада Тогрул-бека // Известия
АН ТуркмССР. СОН. 1964, № 4. С. 10 - 16.
 Алпаткина 2004 - Алпаткина Т. Свастика в резном декоре дворца
правителей Термеза // Transoxiana: История и культура. Ташкент,
2004. С. 31-35.
 Альбаум 1975 - Альбаум Л.И. Живопись Афрасиаба. Т.: Фан, 1975.
 171

Альбаум 1994 - Альбаум Л.И. Христианский храм в Старом Тер¬
мезе // Из истории древних культов Средней Азии: христианство.
Ташкент, 1994. С. 34 - 40.
 Арапов 2002 - Арапов А. Буддийские мандалы и символика Сама-
нидов // San’at (Art, Искусство), 2002, № 4. С. 12 - 16.
 Арапов 2002 - Арапов А. Космограммы ранних исламских мавзо¬
леев Центральной Азии // Ежегодник Московского отделения Между¬
народной Академии архитектуры. М., 2002. С. 120- 125.
 Аршавская 1982 - Аршавская З.А., Ртвеладзе Э.В., Хакимов З.А.
Средневековые памятники Сурхандарьи. Ташкент, 1982.
 Аскаров 1977 - Аскаров А. Древнеземледельческая культура эпохи
бронзы юга Узбекистана. Ташкент, 1977.
 Аскаров, Ширинов 1993 - Аскаров А.А., Ширинов Т.Ш. Ранняя
городская культура эпохи бронзы юга Средней Азии. Самарканд,
1993.
 Ахмедов 1982 - Ахмедов Б.А. История Балха (XVI - первая поло¬
вина XVIII в.). Ташкент: Фан, 1982.
 Ахмедов 1987 - Ахмедов А. Сведения о тюркских народах в трудах
Хорезми // ОНУ, 1987, № 3. С. 58 - 62.
 Ахунбабаев 1986 - Ахунбабаев Х.Г. Новые находки согдийских
монет из раскопок 1978 - 1981 гг. в центральной части Афрасиаба //
ИМКУ, вып. 20. Ташкент: Фан, 1986. С. 79 - 98.
 Ахунбабаев 1987 - Ахунбабаев Х.Г. Домашние храмы раннесред¬
невекового Самарканда // Городская культура Бактрии-Тохаристана и
Согда: античность, раннее средневековье (Материалы советско-фран¬
цузского коллоквиума. Самарканд, 1986). Ташкент: Фан, 1987. С. 10 —
21.
 Бартольд 1963а - Бартольд В.В. История культурной жизни Тур¬
кестана// Соч. в 9 томах. Т. 2. Ч. 1. М., 1963. С. 169 - 433.
 Бартольд 1963а - Бартольд В.В. История Туркестана (конспект
лекций) // Соч. в 9 томах. Т. 2. Ч. 1. М., 1963. С. 109 - 166.
 Бартольд 1963 - Бартольд В.В. Туркестан в эпоху монгольского
нашествия // Соч. в 9 томах. Т. 1. М., 1963.
 Беленицкий 1954 - Беленицкий А.М. Вопросы идеологии и куль¬
тов Согда по материалам Пянджикентских храмов // Живопись древ¬
него Пянджикента. М.: Изд-во АН СССР, 1954. С. 25 - 82.
 Беленицкий 1999 - Беленицкий Б.А. Истоки саманидской цивили¬
зации // 1100-летие образования государства Саманидов. Материалы
международной конференции. СПб., 1999. С. 19 - 24.
 Беленицкий 1966 - Беленицкий А.М. Клад серебряных монет из
Пенджикента// ЭВ, вып. 17. М.; Л., 1966. С. 92 - 100.
 172

Беленицкий 1973 - Беленицкий А.М. Монументальное искусство
Пенджикента. Живопись. Скульптура. М.: Искусство, 1973.
 Беленицкий, Маршак, Распопова 1986 - Беленицкий А.М., Мар¬
шак Б.И., Распопова В.И. Раскопки городища древнего Пенджикента в
1979 г. // APT, вып. 19. Душанбе: Дониш, 1986. С. 293 - 333.
 Берадзе 1985 - Берадзе Г.Г. О начале монетного чекана в государ¬
стве Сельджукидов // ЭВ, вып. 23. Л., 1985. С. 48-51.
 Бернштам 1950 - Бернштам А.Н. Архитектурные памятники Кир¬
гизии. М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1950.
 Бернштам 1952 - Бернштам А.Н. Историко-археологические очер¬
ки Центрального Тянь-Шаня и Памиро-Алая (МИА СССР, № 26). М.;
Л., Изд-во АН СССР, 1952.
 Бобоёров 2007 - Бобоёров F. Афросиёб деворий расмлари /Настен¬
ные росписи Афрасиаба/Wall paintings of Afrasiab // Moziydan Sado
(Echo of History, Эхо истории). 2007, № 3 (35). С. 22 - 25.
 Большаков 1963 - Большаков О.Г. Второй фельс Ихрида, прави¬
теля Кеша // ЭВ, вып. 15. М.; Л., 1963. С. 165.
 Большаков 1980 - Большаков О.Г. К истории Таласской битвы
(751 г.)//СНВ, вып. 22. М., 1980. С. 132- 136.
 Босворт 1971 - Босворт К.Э. Мусульманские династии. Справоч¬
ник по хронологии и генеалогии / Пер. с англ, и примечания П.А.Гряз-
невича. М.: Наука, 1971.
 Брыкина 1987 - Брыкина Г.А. Об антропоморфных скульптурах в
захоронениях Ферганы // Прошлое Средней Азии. Душанбе, 1987. С.
52-58.
 Брыкина 1971 - Брыкина Г.А. Раскопки усадьбы Кайрагач // АО
1970 года. М., 1971. С. 447-449.
 Булатов 1976 - Булатов М. Мавзолей Саманидов - жемчужина ар¬
хитектуры Средней Азии. Ташкент: Изд-во лит-ры и искусства им.
Г.Гуляма, 1976.
 Булатов 2005 - Булатов М.С. Храмы Солнца в древней Трансокси-
ане // АСУ, 2005, № 2-3-4. С. 35 - 36.
 Булатова-Левина 1961 - Булатова-Левина В.А. Буддийский храм в
Куве // СА, 1961, № 3. С. 241 - 250. С. 241 - 245.
 Буниятов 1986 - Буниятов З.М. Государство хорезмшахов-Ануш-
тегинидов (1097 - 1231). М.: Наука, 1986.
 Вайнберг 1972 - Вайнберг Б.И. Некоторые вопросы истории Тоха-
ристана IV - V вв. // Буддийский культовый центр Кара-тепе в Ста¬
ром Термезе. М.: Наука, 1972. С. 129 - 154.
 Василевич 1965 - Василевич Г.М. Этноним саман!самой у народов
Сибири//СЭ, 1965, №3. С. 139- 145.
 173

Восточный Туркестан 1992 - Восточный Туркестан в древности и
раннем средневековье. Этнос, языки, религии / Под ред. Б. А. Литвине -
кого. М: Наука, 1992.
 Вяткин 1926 - Вяткин В. Афрасиаб - городище былого Самаркан¬
да. Археологический очерк. Ташкент, 1926.
 Гафуров 1958 - Гафуров Б.Г. О причинах возвышения и падения
Саманидов // СВ, 1958, № 1. С. 51 - 55.
 Гафуров 1987 - Гафуров А. Имя и история. Об именах арабов,
персов, таджиков и тюрков. Словарь. М.: Наука, 1987.
 Гоибов 1989 - Гоибов Г. Ранние походы арабов в Среднюю Азию.
Душанбе, 1989.
 Гридина 1999 - Гридина А.А. О погребениях в хумах в Заамин-
ском тумане // O’zbekiston moddiy madaniyati tarixi (ИМКУ), вып. 30.
Самарканд, 1999. С. 223 - 225.
 Гулямова 1987 - Гулямова Э.Г. Изображение львов в декоре и ар¬
хитектуре Хутталя // МКТ, вып. 4. Душанбе, 1987. С. 127 - 134.
 Гумилев 1967 - Гумилев Л.Н. Древние тюрки. Л.: Наука ЛО, 1967.
 Гусейнов 1980 - Гусейнов Р.А. Взаимоотношения Византии и
сельджуков в Малой Азии в XI - XII вв. (по сирийским источникам) //
Средневековый Восток. История, культура, источниковедение. М.,
1980. С. 120- 126.
 Давидович 1979 - Давидович Е.А. Клады древних и средневеко¬
вых монет Таджикистана. М.: Наука, 1979.
 Давидович 1955 - Давидович Е.А. Неопубликованные монетные
находки на территории Узбекистана // Труды ИИА АН УзССР, вып. 7.
Материалы по археологии Узбекистана. Ташкент, 1955. С. 155 - 173.
 Давидович 1954 - Давидович Е.А. Вторая монета Саманида Нуха
ибн Асада// ЭВ, вып. 9. М.; Л., 1954. С. 38 - 39.
 Давидович 1966 - Давидович Е.А. Денежное обращение в Маве-
раннахре при Саманидах // НЭ, вып. 6. М., 1966. С. 103 - 134.
 Давидович 1978 - Давидович Е.А. Золото в денежном хозяйстве
Средней Азии IX - XVIII вв. // БЧ, 1978 г., год четвертый (ТД). М.,
1978. С. 23-25.
 Давидович 1960 - Давидович Е.А. Из области денежного обраще¬
ния в Средней Азии XI - XII вв // НЭ, вып. 2. М., 1960. С. 92 - 117.
 Давидович 1968 - Давидович Е.А. Новый среднеазиатский монет¬
ный двор Мухаммада хорезмшаха (1222 - 1220) // СА, 1968, № 1. С.
277-284.
 Давидович 1987 - Давидович Е.А. Нумизматические и прочие реа¬
лии - для изучения текста и практики перевода (несколько конъенк-
тур) //БЧ, 1987 г., год восьмой (ТД). М., 1987. С. 35 - 37.
 174

Давидович 1953 - Давидович Е.А. Термезский клад медных посе-
ребрянных дирхемов 617/1220 г. // ЭВ, вып. 8. М; Л., 1953. С. 43 - 55.
 Давидович, Зеймаль 1978 - Давидович Е.А., Зеймаль Е.В. Денеж¬
ное хозяйство Средней Азии в переходный период от древности к
средневековью // БЧ, 1978 г., год четвертый (ТД). М., 1978. С. 25 - 28.
 Давидович, Попов 1984 - Давидович Е.А., Попов К.К. Клад мед¬
ных монет Мухаммада ибн Текеша (1200 - 1220) из-под Куня-Ургенча
(Источниковедческая характеристика) // ПИВ. Историко-филологи¬
ческие исследования. Ежегодник. 1976 - 1977. М.: Наука, 1984. С. 92 -
104.
 Денежное обращение 2006 - Денежное обращение и торговля
средневекового Казахстана. Труды Международной научно-практи¬
ческой конференции. Туркистан, 2006.
 Джумаев 2002 - Джумаев А. Термин шаман в толковании Газне-
видского поэта Масъуда Салмана // Урта Осиёнинг маданий мероси/
Культурное наследие Средней Азии. Тошкент, 2002. С. 68 - 71.
 Добровольский, Кочиев 1982 - Добровольский И.Г., Кочиев Б.Д.
Монеты с именем Саманида Иахйи ибн Асада // ИМКУ, вып. 17. Таш¬
кент, 1982. С. 190- 198.
 Добровольский, Потин 1987 - Добровольский И.Г., Полин В.М.
Колодезский клад монет XI в. // Нумизматика в Эрмитаже. Л.: ГЭ,
1987. С. 136- 155.
 Додхудоева 1991 - Додхудоева Л. Малоизвестная рукопись XIV в.
по истории городов Мавераннахра // Известия АН ТаджССР. Серия:
Востоковедение, История, Филология, № 3 (23). Душанбе, 1991. С. 31
-39.
 ДТС - Древнетюркский словарь / Отв. ред. В.М.Недялков, Д.М.На-
силов, Э.Р.Тенишев и А.М.Щербак. Л.: Наука ЛО, 1969.
 Ерназарова, Кочиев 1977 - Ерназарова Т.С., Кочиев Б.Д.
Материлы к истории торговли и денежного обращения Самарканда в
IX-Xвв. //ИМКУ, вып. 13. Ташкент, 1977. С. 131 - 154.
 Жураев 2000 - Жураев 3. Ал-Мовардийнинг «ал-Ауком ус-султо-
ния ва-л-вилоят-ид-диния» асарида давлатчилик таълимоти ва унинг
илмий-тарихий ахам и яти // O’zbekiston tarixi, 2000, № 3. С. 64 - 67.
 Жураев 2003 - Жураев 3. Ал-Мовардийнинг «Ал-А\ком ас-султо-
нийя» асарида адлия ва давлат бошкарувига оид масалалар // Хуку к,
2003, №4 (24). С. 61-63.
 Зеймаль 1987 - Зеймаль Т.И. Буддийская ступа у Верблюжьей
горки // Прошлое Средней Азии. Душанбе, 1987. С. 70 - 78.
 175

аз-Зирикли - Хайр ад-дин аз-Зирикли. Ал-А‘лам. Камус тараджим
ли-ашхар ар-риджал ва-н-ниса’ мин ал-‘араб ва-л-мусташрикин ва-л-
муста‘рибин, фи 10 аджза’. Ал-Кахира, 1954- 1959.
 Зоиров 1999 - Зоиров Д.М. Особенности становления и источники
правовой системы государства Саманидов // 1100-летие образования
государства Саманидов. Материалы международной конференции (28
- 29 апреля 1999 г.). СПб., 1999. С. 61 - 70.
 Зуев 2002 - Зуев Ю.А. Ранные тюрки: очерки истории и идеологии.
Алматы: Дайк-Пресс, 2002.
 Иваницкий 1994 - Иваницкий И.Д. Христианская символика в
Согде // Из истории древних культов Средней Азии: христианство.
Ташкент, 1994. С. 64-70.
 Имангулов 2002 - Имангулов Д.Д. Мавзолей Шах-Фазила - вы¬
дающийся памятник раннеисламской архитектуры Кыргызстана. Биш¬
кек: Кыргызстан, 2002.
 История народов 1992 - История народов Узбекистана. В 2-х то¬
мах / Под ред. А.А.Аскарова. Ташкент, 1992.
 История УзССР - История Узбекской ССР. В 4-х томах / Под ред.
И.М.Муминова. Ташкент: Фан, 1967.
 Ишанханов, Кочнев 1979 - Ишанханов С., Кочиев Б. Древнейшие
караханидские монеты // ИМКУ, вып. 15. Ташкент, 1979. С. 142 - 152.
 Кабул 1847 - Кабул - путевые записки сэра Александра Бориса в
1836 - 1838 гг. / Пер. с англ., в 2-х частях. М., 1847.
 Кадырова 1965 - Кадырова Т. Из истории крестьянских восстаний
в Мавераннахре и Хорасане в VIII - начале IX в. Ташкент: Наука,
1965.
 Камалиддинов 1996 - Камалиддинов Ш.С. Историческая геогра¬
фия Южного Согда и Тохаристана по арабоязычным источникам IX -
начала XIII вв. Ташкент, 1996.
 Камалиддинов 1993 - Камалиддинов Ш.С. «Китаб ал-ансаб» Абу
Са‘да ‘Абд ал-Карима ибн Мухаммада ас-Сам‘ани как источник по
истории и истории культуры Средней Азии. Ташкент: Фан, 1993.
 Камалиддинов, Мухамедов 1997 - Камалиддинов Ш.С., Мухаме¬
дов У.З. Новые данные по истории средневековой Бухары // ОНУ,
1997, № 9-10-11. С. 110-112.
 Камалиддинов, Мухамедов 1997 - Камалиддинов Ш.С., Мухаме¬
дов У.З. Новые данные по истории Средней Азии эпохи арабских за¬
воеваний // ОНУ, 1997, № 3-4. С. 89-93.
 Камолиддин 2006 - Камолиддин Ш.С. Араб исмларидан ясалган
кадимги жой номлари // Имом ал-Бухорий сабоклари, 2006, № 1. С. 38
-43.
 176

Камолиддин 2010 - Арабские антропотопонимы в исторической
топонимии Средней Азии // Марказий Осиё тарихи: манбашунослик
ва тарихнавислик изланишлари. 2-туплам. Тошкент: ТошДШИ, 2010.
С. 379-394.
 Камолиддин 2005 - Камолиддин Ш.С. Из истории арабских завое¬
ваний в Средней Азии: К биографии Сулаймана ибн Абу-с-Сари //
Civilizations of Nomadic and Sedentary Peoples of Central Asia/Циви-
лизации скотоводов и земледельцев Центральной Азии. Самарканд -
Бишкек, 2005. С. 203 - 209.
 Камолиддин 2012 - Камолиддин Ш.С. IX - X асрларда узбек дав-
латчилиги тарихидан (Сомонийлар тарихи буйича лиги тадкикотлар) //
Шаркшунослик (ТошДШИ илмий журнали), 2012, № 1. С. 73 - 77.
 Камолиддин 2004 - Камолиддин Ш.С. Из истории домусульман-
ских культов Средней Азии // O’zbekiston moddiy madaniyati tarixi
(ИМКУ), вып. 34. Самарканд, 2004. С. 169 - 174.
 Камолиддин 2005 - Камолиддин Ш.С. Из истории домусульман-
ских культов Средней Азии // Центральная Азия от Ахеменидов до
Тимуридов. Археология, История, Этнология, Культура. Материалы
международной научной конференции, посвященной 100-летию А.М.
Беленицкого (Санкт-Петербург, 2-5 ноября 2004 г.). СПб: ИМК РАН,
2005. С. 344-346.
 Камолиддин 2002 - Камолиддин Ш.С. Из истории распростране¬
ния ислама в Средней Азии // Шахрисабэ шахрининг жахон тарихида
тутган урни. Халкаро илмий конференция маърузалари тезислари.
Тошкент: Фан, 2002. С. 21 - 22.
 Камолиддин 2002 - Камолиддин Ш.С. Из истории Согда в эпоху
арабских завоеваний // Цивилизация Центральной Азии: земледельцы
и скотоводы, традиции и современность. ТД Между народно й конфе¬
ренции. Самарканд: МИЦАИ, 2002. С. 50.
 Камолиддин 2002 - Камолиддин Ш.С. Из истории Средней Азии:
Фа’ик ал-Хасса // У рта Осиёнинг маданий мероси/Культурное насле¬
дие Средней Азии. Тошкент, 2002. С. 131 - 135.
 Камолиддин 2004 - Камолиддин Ш.С. К биографии имама ал-Бу-
хари // ОНУ, 2004, № 2-3. С. 68 - 74.
 Камолиддин 2003 - Камолиддин Ш.С. К вопросу о локализации
некоторых кварталов средневекового Самарканда // Узбекистан урба-
нистик маданияти. Халкаро илмий конференция материаллари (Тош¬
кент, 4-5 декабрь 2003 й.). Тошкент, 2003. С. 121 - 131.
 Камолиддин 2011 - Камолиддин Ш.С. К вопросу об этимологии
слова «Саман» // ОНУ, 2011, № 1-2. С. 66 - 74.
 177

Камолиддин 2003 - Камолидцин Ш.С. К вопросу об этнической
принадлежности предков имама ал-Бухари // Урта Осиё тарихи манба-
шунослиги масалалари. Тошкент: ТошДШИ, 2003. С. 53 - 64.
 Камолиддин 2005 - Камолиддин Ш.С. К вопросу об этнической
ситуации в Средней Азии в IX - X вв. // Узбекистан тарихи моддий
маданият ва ёзма манбаларда. Тошкент: Фан, 2005. С. 231 - 241.
 Камолиддин 2004 - Камолиддин Ш.С. К вопросу об этногенезе
узбекского народа // Туркология (Казахско-Турецкий университет им.
А.Яссави, г. Туркистан), 2004, № 1. С. 34 - 41.
 Камолиддин 2008 - Камолиддин Ш.С. К вопросу о происхождении
Саманидов // АЕМА, 15 (2006/2007). Wiesbaden: Harrassowitz Verlag,
2008, р. 39-63.
 Камолиддин 2005 - Камолиддин Ш.С. К вопросу о происхождении
Саманидов. Часть 1: Бахрам Чубин // [электронный ресурс] Эгно-
журнал, № 12, апрель 2005. [http://www.ethnonet.ru/pub/chubin. html).
 Камолиддин 2003 - Камолиддин Ш.С. К истории арабских коло¬
ний в Средней Азии // Центральная Азия: источники, история, куль¬
тура. ТД конференции, посвященной 80-летию Е.А.Давидович и Б.А.
Литвинского (Москва, 3-5 апреля 2003 года). Москва, 2003. С. 73 -
76.
 Камолиддин 2006 - Камолиддин Ш.С. «Китаб ал-канд» Абу Хафса
ан-Насафи и его сведения по истории распространения ислама в
Бухаре // Древняя и средневековая культура Бухарского оазиса. Мате¬
риалы конференции по результатам совместных Узбекско-Итальянс¬
ких исследований в археологии и востоковедении (Бухара 26 - 27 сен¬
тября 2003 г.). Самарканд - Рим, 2006. С. 55 - 59.
 Камолиддин 2009 - Камолиддин Ш.С. Медальон Мансура ибн
Нуха// АЕМА, 16 (2008/2009), Wiesbaden: Harrassowitz Verlag, 2009, р.
113-119.
 Камолиддин 1995 - Камолиддин Ш.С. Наукад Курайш - мадинат
ал-‘араб фи Ма вара’ ан-нахр // Афак ас-сакафа ва-т-турас, № 10.
Дубай: Марказ Джум‘а ал-Маджид ли-с-сакафа ва-т-турас, 1995. С. 25
-32.
 Камолиддин 2004 - Камолиддин Ш.С. Новые данные к истории
тюрко-арабских этнокультурных взаимосвязей // International Journal
of Central Asian Studies, vol. 9. Seoul, 2004, p. 299 -311.
 Камолиддин 2006 - Камолиддин Ш.С. Новые данные о потомках
доисламских правителей Хорасана // Узбекистонда тарих фани: ютук-
лар ва ривожланиш муаммолари. Тарихшунослик укишлари, 2004 йил
материаллари, 2 - кием. Тошкент, 2006. С. 30 - 36.
 178

Камолиддин 2006 - Камолидцин Ш.С. Новые данные о потомках
доисламских правителей Согда и Хорасана // Карши шахрининг жа-
хон цивилизацияси тарихидаги урни/Роль города Карпш в истории
мировой цивилизации/The Role of Karshi city in the history of world
civilization. Тошкент- Карши: Фан, 2006. С. 139 - 147.
 Камолиддин 2003 - Камолиддин Ш.С. Новые данные о потомках
царя Согда Гурака // ОНУ, 2003, № 3. С. 63 - 68.
 Камолиддин 2008 - Камолиддин Ш.С. Новые данные о раннем по¬
ходе арабов в Китай // Культурные ценности. 2004 - 2006. Централь¬
ная Азия в прошлом и настоящем / Под ред. Р.Г.Мурадова. СПб.:
Филологический факультет СПбГУ, 2008. С. 187 - 190.
 Камолиддин 2005 - Камолиддин Ш.С. О раннем походе арабов в
Китай // Moziydan sado (Echo of history, Эхо истории). 2005, № 4 (28).
С. 44-48.
 Камолиддин 2008 - Камолиддин Ш.С. О религиозной принадлеж¬
ности предков Саманидов // Культурные ценности. 2004 - 2006. Цент¬
ральная Азия в прошлом и настоящем / Под ред. Р.Г.Мурадова. СПб.:
Филол. фак. СПбГУ, 2008. С. 13-21.
 Камолиддин 2011 - Камолиддин Ш.С. Последний ихшид Согда
Тургар в письменных источниках // Востоковедение (Научный журнал
ТашГИВ), 2011, № 2. С. 76 - 86.
 Камолиддин 2012 - Камолиддин Ш.С. Последний ихшид Согда
Тургар в письменных источниках // Марказий Осиё тарихи манбашу-
нослиги ва тарихнавислиги масалалари. 4-илмий туплам. Тошкент:
ТошДШИ, 2012. С. 100 - 109.
 Камолиддин 2008 - Камолиддин Ш.С. Происхождение Саманидов.
Серия «Рабочие документы ИФЕАК» (Document de travail de 1TFEAC),
31-выпуск, август 2008 (№31, aout 2008). Ташкент: ИФЕАК, 2008.
 Камолиддин 2012 - Камолиддин Ш.С. Саманиды: Из истории
государственности Узбекистана в IX - X вв. Saarbriicken: LAP, 2012.
 Камолиддин 2009 - Камолиддин Ш.С. Сведения источников о
Чаче как владении доисламских предков Саманидов // ОНУ, 2009, №
2. С. 22-31.
 Камолиддин 2009 - Камолиддин Ш.С. Символика Саманидов //
Asiatica. Труды по философии и культурам Востока. Вып. 3 / Отв. ред.
СЛахомов. СПб.: Изд-во СПбГУ, 2009. С. 49 - 60.
 Камолиддин 2004 - Камолиддин Ш.С. Сомонийлар // Узбекистан
Миллий энциклопедичен. Т. 8 (Солнома - Туйтепа). Тошкент: УМЭ,
2004. С. 13-15.
 Камолиддин 2006 - Камолиддин Ш.С. Сомонийларнинг келиб чи-
киши масаласига доир/К вопросу о происхождении Саманидов/On the
 179

origin of the Samanids I I Moziydan Sado (Echo of History/Эхо истории),
2006, №4 (32). C. 15-18.
 Камолиддин 2006 - Камолидцин Ш.С. Сомон-худот аждодлари-
нинг диний эътикоди хусусида/О религиозной принадлежности пред¬
ков Саман-худата/On the Religion of the Samanids Ancestors // Moziydan
sado (Echo of History, Эхо истории), 2006, № 3 (31). С. 14- 17.
 Камолиддин 2012 - Камолиддин Ш.С. Сутднинг сунгги ихшиди/
Последний ихшид Согда/Last Ikhshid of Sogd // Moziydan Sado (Echo of
History/Эхо истории). 2012, № 1 (53). C. 22 - 26.
 Камолиддин 2008 - Камолиддин Ш.С. Турк халклари фольклорида
Бахром Чубин сиймоси/Образ Бахрама Чубина в фольклоре тюркских
народов/image of Bahrain Chubin in the folklore of the Turkic people //
Moziydan sado (Echo of History, Эхо истории), 2008, № 4 (40). С. 37 -
41.
 Карев 2000 - Карев Ю.В. Политическая ситуация в Мавераннахре
в середине VIII вв. // Средняя Азия: археология, история, культура.
М., 2000. С. 205-218.
 Кисляков 1954 - Кисляков Н.А. Сочинение Абу-Бекра Мухаммеда
Наршахи «История Бухары» как этнографический источник // Труды
АН ТаджССР, т. 27. Сталинабад, 1954.
 Кляшторный 1980 - Кляшторный С.Г. Версия древнетюркской
генеалогической легенды у ал-Бируни // Средневековый Восток. Исто¬
рия, культура, источниковедение. М., 1980. С. 158 - 161.
 Кляшторный 1960 - Кляшторный С.Г. Титул согдийского владете¬
ля в древнетюркском тексте // ИВ, 1960, № 6. С. 133 - 135.
 Кляшторный 1964 - Кляшторный С.Г. Древнетюркские руничес¬
кие памятники как источник по истории Средней Азии. М.: Наука,
1964.
 Козенкова 1961 - Козенкова В.И. К вопросу о хумах с захороне¬
ниями костей на территории Средней Азии // СА, 1961, № 3. С. 250 -
260.
 Колесников 1981 - Колесников А.И. О термине «марзбан» в
Сасанидском Иране // ПС, вып. 27 (90). М.; Л., 1981 С. 49 - 56.
 Короглы 1976 - Короглы X. Огузский героический эпос. М.: Нау¬
ка, 1976.
 Кочнев 1984 - Кочиев Б.Д. Заметки по средневековой нумизматике
Средней Азии. Часть 6 (Раннее средневековье, Саманиды, Карахани-
ды)//ИМКУ, вып. 19. Ташкент, 1984. С. 185-205.
 Кочнев 1987 - Кочнев Б.Д. Заметки по средневековой нумизматике
Средней Азии. Часть 8 (Караханиды) // ИМКУ, вып. 21. Ташкент,
1987. С. 156-171.
 180

Кочнев 1995 - Кочнев Б.Д. Монеты Муканны // Археология и ху¬
дожественная культура Центральной Азии, вып. 2 (ТД). Ташкент,
1995. С. 32-33.
 Кочнев 1993 - Кочнев Б.Д. Караханидские монеты: Источникове¬
дческое и историческое исследование. АР дисс.... д.и.н. М., 1993.
 Кочнев 1975 - Кочнев Б.Д. К истории денежного обращения в
Средней Азии в XI - XII вв. // ИМКУ, вып. 12. Ташкент, 1975. С. 170 —
175.
 Кочнев 1990 - Кочнев Б.Д. Клад монет бухархудатскго типа из
Мианкаля // Нумизматика Узбекистана. Ташкент, 1990. С. 49 - 78.
 Кочнев 1984 - Кочнев Б.Д. К методике исследования раннекара-
ханидских монет как исторического источника // Источниковедение и
текстология средневекового Ближнего и Среднего Востока (БЧ, 1984
г.).М., 1984. С. 109- 123.
 Кочнев 1993 - Кочнев Б.Д. Монеты с упоминанием Мутидов - вла¬
детелей Испиджаба (X - XI вв.) // ТД Всероссийской нумизматичес¬
кой конференции. Вологда, 1993. С. 17 - 20.
 Кочнев 1990 - Кочнев Б.Д. Смешанные клады саманидских и кара-
ханидских фельсов конца X - первой трети XI в. // БЧ, 1990 г. (ТД). М.
1990. С. 84- 85.
 Кошеленко 1984 - Кошеленко Г.А. Исследование буддийских па¬
мятников в Мерве // Древние культуры Средней Азии и Индии. Л.,
1984. С. 137- 140.
 КИ 1991 - Культура и искусство древнего Узбекистана. Каталог
выставки. В 2-х книгах. М., 1991.
 Курпалидис 1992 - Курпалидис Г.М. Государство Великих Сель¬
джуков. Официальные документы об административном управлении и
социально-экономических отношениях. М.: Наука, 1992.
 Кызласов 2004 - Кызласов Л.Р. Историко-культурное взаимодейс¬
твие иранских и тюркских народов в средние века (язык, письмен¬
ность, религия) // Вестник МГУ, сер. 8. История. 2004, № 3. С. 5 - 20.
 Лайпанов, Мизиев 1993 - Лайпанов К.Т., Мизиев И.М. О проис¬
хождении тюркских народов. Черкесск, 1993.
 Лебедева 2004 - Лебедева Т.И. К вопросу о мусульманских погре¬
бениях первой пол. VIII в. (По материалам Самаркандского Согда) //
Археология и история Центральной Азии / К 70 летию Ю.Ф.Бурякова.
Самарканд, 2004. С. 89-93.
 Лившиц 2004 - Лившиц В.А. Согдийские тексты, документы и
эпиграфика // Источниковедение Кыргызстана (с древности до конца
XIX в.). Бишкек: Илим, 2004. С. 117 - 148.
 181

Литвинский 1975 - Литвинский Б.А. Распространение буддизма в
Средней Азии // Центральная Азия в кушанскую эпоху. Труды между¬
народной конференции по истории, археологии и культуре Централь¬
ной Азии в кушанскую эпоху (Душанбе, 1968). В 2-х томах. М., 1974 -
1975. Т. 2. С. 191 - 198.
 Литвинский 1981 - Литвинский Б.А. Настенная живопись Кала-и
Кафирнигана // Кавказ и Средняя Азия в древности и средневековье.
М, 1981. С. 116-138.
 Литвинский, Зеймаль 1971 - Литвинский Б.А., Зеймаль Т.И. Ад-
жина-Тепа. Архитектура. Живопись. Скульптура. М.: Искусство, 1971.
 Литвинский, Соловьев 1971 - Литвинский Б.А., Соловьев В.С.
Средневековая культура Тохаристана (в свете раскопок в Вахшской
долине). М: Наука, 1985.
 Лубо-Лесниченко 1994 - Лубо-Лесниченко Е.И. Китай на шелко¬
вом пути. Шелк и внешние связи древнего и раннесредневекового Ки¬
тая. М: Наука, 1994. С. 230 - 257.
 Луконин 1967 - Луконин В.Г. Кушано-сасанидские монеты // ЭВ,
вып. 18. Л., 1967. С. 16-33.
 Луконин 1969 - Луконин В.Г. Среднеперсидские надписи из Кара-
тепе // Буддийские пещеры Кара-тепе в Старом Термезе. М, 1969. С.
40 - 46.
 Лунина 1987 - Лунина С.Б. Расписная керамика X - XII вв. и ее
назначение // СА, 1987, № 3. С. 98 - 110.
 Лунина 1984 - Лунина С.Б. Города Южного Согда в VIII - XII вв.
Ташкент: Фан, 1984.
 Лунина 1988 - Лунина С.Б. Черты культуры Кеша IX - XII вв. //
История и культура южных районов Средней Азии. Ташкент: Фан,
1988. С. 56-64.
 Лунина, Усманова 1990 - Лунина С.Б., Усманова З.И. Терракото¬
вая плитка с изображением Будды из Сарыктепа // ОНУ, 1990, № 4. С.
65-67.
 Лурье 2004 - Лурье П.Б. Историко-лингвистический анализ сог¬
дийской топонимии / Дисс к.филол.н. СПб.: ЛО ИВ РАН, 2004.
 Лэн-Пуль 1899 - Лэн-Пуль С. Мусульманские династии. Хроноло¬
гические и генеалогические таблицы с историческими введениями /
Пер. с англ, с прим, и дополи. В.Бартольд. СПб., 1899.
 Майтдинова 1984 - Майтдинова Г. К интрепретации живописи
Афрасиаба VII в. н.э. (Сцена в лодке) // Известия АН ТаджССР, ООН,
1984, №2. С. 20-27.
 Мандельштам 1966 - Мандельштам А.Н. Кочевники на пути в
Индию / Труды ТАЭ. Т. 5. М.; Л., 1966.
 182

Марков 1896 - Марков А. Инвентарный каталог мусульманских
монет Императорского Эрмитажа. СПб., 1896.
 Маршак, Распопова 1989 - Маршак Б.И., Распопова В.И. Кочев¬
ники и Согд // Взаимодействие кочевых культур и древних цивилиза¬
ций. Алма-Ата, 1989. С. 416 - 426.
 Маршак, Распопова 1988 - Маршак Б.И., Распопова В.И. Новые
открытия в Пенджикенте // Наука и жизнь, 1988, № 2. С. 142- 143.
 Массон 1971 - Массон В.М. Поселение Джейтун (проблема произ¬
водящей экономики). Л., 1971.
 Массон 1966 - Массон М.Е. Средневековые торговые пути из Мер-
ва в Хорезм и в Мавераннахр / Труды ЮТАКЭ. Т. 13. Ашхабад, 1966.
 Массон 1973 - Массон М.Е. Столичные города в области низовьев
Кашкадарьи с древнейших времен. Ташкент: Фан, 1973.
 Массон 1971 - Массон М.Е. Фрагменты надписи Караханидского
мавзолея с городища Афрасиаб // ЭВ, вып. 20. Л., 1971. С. 77 - 84.
 Мец 1966 - Мец А. Мусульманский ренессанс / Пер. с немец., пре¬
дисловие, библиография и указатель Д.Е.Бертельса. М.: Наука, 1966.
 Минасянц 2002 - Минасянц Б.С. Новые находки оссуариев из Той-
тепа // ИМКУ, вып. 33. Ташкент, 2002. С. 168 - 172.
 Михайлова 1951 - Михайлова А.И. Новые эпиграфические данные
для истории Средней Азии IX в. // ЭВ. Т. 5. Л., 1951. С. 10 - 20.
 Михайлова 1990 - Михайлова И.Б. Средневековый Багдад (Неко¬
торые аспекты социальной и политической истории города в середине
X- середине XIII в.). М.: Наука, 1990.
 Михалева 1961 - Михалева Г. А. О грузинских источниках по сред¬
невековой истории Средней Азии // ОНУ, 1961, № 2. С. 57 - 58.
 Мкртычев 2002 - Мкртычев Т.К. Буддизм в Согде // Урта Осиё-
нинг маданий мероси/Культурное наследие Средней Азии/The Cultural
Heritage of Central Asia. Тошкент, 2002. С. 179 - 185.
 Мокрынин 1973 - Мокрынин В.П. Торговые связи Киргизии (VI -
X вв.) // Арабо-персидские источники о тюркских народах. Фрунзе:
Илим, 1973. С. 99- 122.
 Мусакаева 1994 - Мусакаева А.А. О несторианах в Средней Азии
// Из истории древних культов Средней Азии: христианство. Ташкент,
1994. С. 42-55.
 Мухаммадиев 1995 - Мухаммадиев А.Г. Туранская письменность
// Проблемы лингво-этноистории татарского народа. Казань, 1995. С.
36- 83.
 Мюллер 1896 - Мюллер А. История ислама с основания до новей¬
ших времен / Пер. с немец, под ред. Н.А.Медникова. В 3-х томах.
СПб., 1895- 1896.
 183

Наумкин, Пиотровский 1981 - Наумкин В.В., Пиотровский М.Б.
X - XII вв. в истории народов Ближнего и Среднего Востока - «эпоха
трансформации»? // Мусульманский мир. 950 - 1150. М.: Наука, 1981
(Материалы международного симпозиума по истории исламской
цивилизации, Оксфорд, 1969). С. 3 - 15.
 Нафасов 1988 - Нафасов Т. Узбекистан топонимларининг изошли
лугати (Узбекистоннинг жанубий районлари). Тошкент, 1988.
 Негматов 1977 - Негматов Н.Н. Государство Саманидов (Маверан-
нахр и Хорасан в IX - X вв.). Душанбе: Дониш, 1977.
 Негматов 1957 - Негматов Н.Н. Усрушана в древнем и раннем
средневековье. Сталинабад: Изд-во АН ТаджССР, 1957.
 Негматов, Хмельницкий 1966 - Негматов Н.Н., Хмельницкий
С.Г. Средневековый Шахристан / Материальная культура Уструшаны,
вып. 1. Душанбе, 1966.
 Никитин 1986 - Никитин А.Б. Монеты «иранских гуннов» в Соб¬
рании Государственного Исторического музея. Новые нумизматичес¬
кие исследования // Нумизматические памятники Исторического му¬
зея. НС. Часть 9 (Труды ГИМ, № 61). М., 1986. С. 82 - 88.
 Обельченко 1959 - Обельченко О.В. Захоронение костей в хумах и
оссуариях в восточной части Бухарского оазиса // ИМКУ, вып. 1. Таш¬
кент, 1959. С. 94- 108.
 Пайкова 1981 - Пайкова А.В. Сирийский остракон из Пен-
джикента // ПИВ. Историко-археологические исследования. Ежегод¬
ник. 1974. М., 1981. С. 78- 86.
 Петров 1985 - Петров П.Н. Клад серебряных позолоченных дина¬
ров Великих Сельджуков // ЭВ, вып. 23. Л., 1985. С. 52 - 56.
 Петрушевский 1966 - Петрушевский И.П. Ислам в Иране в VII -
XV веках (курс лекций). Л., 1966.
 Плоских 2007 - Плоских В.М. Христианский монастырь армянс¬
ких братьев и мощи святого Матфея: миф или историческая реаль¬
ность? // Идентичность и диалог культур в эпоху глобализации / Цент¬
ральная Азия и культура мира, № 1 - 2 (21 - 22). Бишкек, 2007. С. 123
- 132.
 ПРС - Персидско-русский словарь. В 2-х томах (свыше 60 тыс.
слов) / Под ред. Ю.А.Рубинчика. Издание третье, стереотипное с при¬
ложением Грамматического очерка персидского языка. М.: Русский
язык, 1985 (1-е изд.: 1970).
 Пугаченкова 1962 - Пугаченкова Г.А. Архитектурный генезис
мавзолея Саманидов // ОНУ, 1962, № 2. С. 47 - 52.
 Пугаченкова 1968 - Пугаченкова Г.А. По древним памятникам
Самарканда и Бухары. Изд. 2-е дополненное. М.: Искусство, 1968.
 184

Пугаченкова 1958 - Пугаченкова Г.А. Пути развития архитектуры
Южного Туркменистана поры рабовладения и феодализма / Труды
ЮТАКЭ, Т. 6. М: Изд-во АН СССР, 1958.
 Пугаченкова 1983 - Пугаченкова Г.А. Хорасанские мавзолеи //
Художественная культура Средней Азии IX - XIII вв. Ташкент, 1983.
С. 14-29.
 Пугаченкова, Ремпель 1960 - Пугаченкова Г.А., Ремпель Л.И.
Выдающиеся памятники изобразительного искусства Узбекистана.
Ташкент: ИХЛ, 1960.
 Пугаченкова, Ремпель 1965 - Пугаченкова Г.А., Ремпель Л.И.
История искусств Узбекистана с древнейших времен до сер. XIX в.
М.: Искусство, 1965.
 Пьянков 1968 - Пьянков И.В. Ктесий о Зороастре // МКТ, вып. 1.
Душанбе, 1968. С. 55 - 68.
 Радлов I - II - Радлов В.В. Опыт словаря тюркских наречий. В 2-х
томах. СПб.. 1893 (т. 1), 1899 (т. 2).
 Раимкулов, Иванов 2000 - Раимкулов А., Иванов Г.П. Нательный
крест с городища Кува // O’zbekiston moddiy madaniyati tarixi (ИМКУ),
вып. 31. Самарканд, 2000. С. 160- 161.
 Резван 1991 - Резван Е.А. Гази // Ислам. Энциклопедический сло¬
варь. М: Наука, 1991. С. 52 - 53.
 Ремпель 1961 - Ремпель Л.И. Архитектурный орнамент
 Узбекистана. Ташкент, 1961.
 Ремпель 1957 - Ремпель Л.И. Некрополь древнего Тараза // КС
ИИМК, № 69. М, 1957. С. 102 - 110.
 Ртвеладзе 1987 - Ртвеладзе Э.В. Денежное обращение в северо-
западном Тохаристане в раннем средневековье // Городская культура
Бактрии-Тохаристана и Согда. Античность, раннее средневековье.
Материалы советско-французского коллоквиума (Самарканд, 1986).
Ташкент: Фан, 1987. С. 120- 130.
 Ртвеладзе 1985 - Ртвеладзе Э.В. К истории денежного обращения
в Саганийане в VIII - нач. XIII вв. // ЭВ, вып. 23. Л., 1985. С. 38 - 43.
 Ртвеладзе 1981 - Ртвеладзе Э.В. Монетные надписи как источник
по политической истории Саганиана первой четверти XI в. // БЧ, 1981
г., год пятый (ТД). М., 1981. С. 75.
 Ртвеладзе 1988 - Ртвеладзе Э.В. Монеты Кеша // История и
культура южных районов Средней Азии в древности и средневековье.
Сборник научных трудов ТашГУ. Ташкент, 1988 (1989). С. 38-43.
 Ртвеладзе 1978 - Ртвеладзе Э.В. О товарно-денежных отношениях
в Чаганиане (IX - начало XIII вв.) // БЧ, 1978 г., год четвертый (ТД).
М., 1978. С. 55- 56.
 185

Ртвеладзе 1989 - Ртвеладзе Э.В. Погребальные сооружения и об¬
ряд в Северном Тохаристане // Античные и раннесредневековые древ¬
ности Южного Узбекистана. В свете новых открытий Узбекистанской
искусствоведческой экспедиции. Ташкент: Фан, 1989. С. 53 - 72.
 Ртвеладзе 1980 - Ртвеладзе Э.В. Саганианские медные фельсы
Мухтаджидов X в. // Средневековый Восток. История, культура, ис¬
точниковедение. М., 1980. С. 231 - 236.
 Ртвеладзе 1986 - Ртвеладзе Э.В. Средневековый могильник Бит-
Тепе в Чаганиане // СА, 1986, № 4. С. 194 - 209.
 Ртвеладзе, Ташходжаев 1973 - Ртвеладзе Э.В., Ташходжаев Ш.С.
Об одной тюрко-согдийской монете с христианскими символами //
Византийский временник. Т. 35. М., 1973. С. 232 - 234.
 Саиджон 1927 - Саиджон М. Бухоро шахри ва эски бинолари //
Ма‘ариф ва уцитгувчи, 1927, № 9-10. С. 52 - 56.
 СВР - Собрание восточных рукописей АН РУз. В 11 томах.
Ташкент: Фан, 1954- 1987.
 СВР 1998 - Собрание восточных рукописей АН РУз. История /
Составители Д.Ю.Юсупова, Р.П.Джалилова. Ташкент: Фан, 1998.
 СГСА 1973 - Беленицкий А.М., Бентович И.Б., Большаков О.Г.
Средневековый город Средней Азии. Л.: Наука ЛО, 1973.
 Семенов 1955 - Семенов А.А. К вопросу о происхождении Сама-
нидов // Труды ИИАЭ АН ТаджССР. Т. 27. Сборник статей, посвя¬
щенных истории и культуре периода формирования таджикского на¬
рода и его государственности (IX - X вв. н.э.). Сталинабад, 1955. С. 3
-11.
 Симс-Вильямс 1997 - Симс-Вильямс Н. Новые бактрийские доку¬
менты // ВДИ, 1997, № 3. С. 3 - 11.
 Симс-Вильямс 1995 - Симс-Вильямс Н. Путешествие в Тибет.
Согдийские надписи Ладака // ВДИ, 1995, № 2. С. 61 - 67.
 Сингатуллина 2003 - Сингатуллина А.З. Джучидские монеты
Поволжских городов XIII века. Казань: Замн, 2003.
 Смирнова 1957 - Смирнова О.И. Из истории арабских завоеваний
в Средней Азии. Договор арабского полководца Кутайбы с царем Сог-
да Гуреком, заключенный в 712 г. // СВ, 1957, № 2. С. 119 - 134.
 Смирнова 1979 - Смирнова О.И. Из истории обращения медных
(бронзовых) монет в Согде переходного периода // Письменные па¬
мятники и проблемы истории культуры народов Востока. XIV годич¬
ная научная сессия ЛО ИВ АН СССР (доклады и сообщения). Ч. 1. М.,
1979. С. 61-68.
 Смирнова 1963 - Смирнова О.И. Каталог монет с городища Пенд-
жикент (материалы 1949 - 1956 гг.). М.: Наука, 1963.
 186

Смирнова 1963 - Смирнова О.И. К вопросу о среднеазиатских пра¬
вящих домах // КС ИНА, вып. 39. Иранский сборник. М., 1963. С. 10 -
19.
 Смирнова 1945 - Смирнова О.И. К хронологии Согда VII - VIII вв.
н.э. // Бюллетень АН УзССР, 1945, № 6. С. 27 - 29.
 Смирнова 1970 - Смирнова О.И. Очерки из истории Согда, М.:
Наука, 1970.
 Смирнова 1958 - Смирнова О.И. Монеты древнего Пянджикента.
М.; Л.: Наука, 1958.
 Смирнова 1971 - Смирнова О.И. Первые монеты Уструшаны //
ЭВ, вып. 20. Л., 1971. С. 59-64.
 Смирнова 1969 - Смирнова О.И. Потомок Гурека на процессе
Афшина // Письменные памятники и проблемы истории культуры на¬
родов Востока. Л.: Наука ЛО, 1969. С. 69-73.
 Смирнова 1981 - Смирнова О.И. Сводный каталог согдийских мо¬
нет. Бронза. М.: Наука, 1981.
 Смирнова 1951 - Смирнова О.И. Согдийские монеты собрания ну¬
мизматического отдела Государственного Эрмитажа // ЭВ, вып. 4. М.;
Л.: Наука, 1951. С. 3-23.
 Смирнова, Боголюбов 1955 - Смирнова О.И., Боголюбов М.Н. О
согдийском деваштич // СВ, 1955, № 3. С. 142- 143.
 Ставиский 1987 - Ставиский Б.Я. Буддийский культовый центр
Каратепе в Термезе в свете исследований последних лет // ТД Второй
Всесоюзной нумизматической конференции М., 1987. С. 105 - 106.
 Ставиский 1983 - Ставиский Б.Я. Буддийские памятники правобе¬
режных районов Бактрии-Тохаристана // Бактрия-Тохаристан на древ¬
нем и средневековом Востоке. ТД конференции, посвященной 10-
летию ЮТАКЭ. М, 1983. С. 81 - 82.
 Ставиский 1977 - Ставиский Б.Я. Кушанская Бактрия. Проблемы
истории и культуры. М.: Наука, 1977.
 Ставиский 1960 - Ставиский Б.Я. О международных связях Сред¬
ней Азии в V - сер. VIII вв. (в свете данных советской археологии) //
ИВ, 1960, №5. С. 108-118.
 Стори 1972 - Стори Ч.А. Персидская литература. Био-библиогра-
фический обзор. В 3-х частях / Пер. с англ., переработал и дополнил
Ю.Э.Брегель. М.: Гл. ред. воет, лит-ры, 1972.
 Супруненко 2004 - Супруненко Г.П. Китайские источники (раннее
средневековье) // Источниковедение Кыргызстана (с древности до
конца XIX в.). Бишкек: Илим, 2004. С. 73 - 82.
 Тер-Гевондян 1977 - Тер-Гевондян А.Н. Армения и Арабский ха¬
лифат. Ереван: Изд-во АН АрмССР, 1977.
 187

Тоган 2001 - Новая страница из жизни А.З.Валиди / Составление,
предисловие и примечания Р.Н.Шигабдинова. Пер. на рус. яз. с копии
текста оригинала А.Захидий. Токио, 2001.
 Топография кладов 1846 - Топография кладов с восточными
монетами и изделиями VII, VIII, IX, X и XI века в России и При-
Балтийских странах, объясненная историческими свидетельствами о
торговле северо-востока Европы в эпоху основания и утверждения
русского государства. СПб., 1846.
 Топоров 1991 - Топоров В.Н. Геометрические символы // Мифы
народов мира. Энциклопедия в 2-х томах. 2-изд. М., 1991. Т. 1. С. 272
-273.
 Топоров 1991 - Топоров В.Н. Мандала // Мифы народов мира. Эн¬
циклопедия в 2-х томах. 2-изд. М., 1991. Т. 2. С. 100 - 102.
 Тревер 1958 - Тревер К.В. Золотая статуэтка из селения Хаит (К
вопросу о кушанском пантеоне) // Государственный Эрмитаж. Культу¬
ра и искусство античного мира и Востока. Труды. Т. 2. М.; Л., 1958. С.
130- 146.
 Тревер, Якубовский, Воронец 1950 - Тревер К.В., Якубовский
А.Ю., Воронец М.Э. История народов Узбекистана. В 2-х томах.
Ташкент, 1950.
 Тредвел 1999 - Тредвел Л. Использование титула «малик» («пра¬
витель») Саманидами // Вклад эпохи Саманидов в культурное насле¬
дие Центральной Азии (Материалы Международного семинара). Ду¬
шанбе: Адиб, 1999. С. 88 - 93.
 Туган 1994 - Валиди Туган А.-З. Башкорттарзын тарихы. Уфа,
1994.
 Узбекистон 1986 - Узбекистан ССР маъмурий-территориал були-
ниши. Узбекская ССР. Административно-территориальное деление.
Тошкент: Узбекистон, 1986.
 Усманова, Дресвянская 1974 - Усманова З.И., Дресвянская Г.Я.
Новые данные к изучению памятников среднего течения Кашкадарьи
// Научные труды ТашГУ, № 473. Ташкент, 1974. С. 15 - 29.
 Усманова, Дресвянская 1973 - Усманова З.И., Дресвянская Г.Я.
Работы в Кашкадарье // АО 1972 года. М.: Наука, 1973. С. 473.
 Фарузани 1381 - Фарузани, Саййид Абу-л-Касим. Саманийан - аз
агаз-и та фарджам. Техран, 1381.
 Федоров 1973 - Федоров М.Н. Из истории денежного обращения в
Средней Азии конца VIII - первой половины XII в. (К проблеме
«черных дирхемов») // СА, 1973, № 2. С. 75 - 82.
 Федоров 1972 - Федоров М.Н. Афрасиабский клад золотых монет
второй половины XII в. // ЭВ, вып. 21. М., 1972. С. 32 - 34.
 188

Федоров 1967 - Федоров М.Н. Клад сельджукских серебряных ди-
наров-шекесте из Южного Узбекистана // ЭВ, вып. 18. Л., 1967. С. 59
-70.
 Федоров 1965 - Федоров М.Н. Мухаммад Хорезмшах и чекан
Самарканда в конце первого и во втором десятилетии XIII в. (Нумиз¬
матические данные к истории Самарканда начала XIII в. // ИМКУ,
вып. 6. Ташкент, 1965. С. 162 - 170.
 Федоров 1971 - Федоров М.Н. Об одной группе караханидских
монет 388 - 404 гг.х. // ЭВ, вып. 20. Л., 1971. С. 85 - 89.
 Федоров 1971 - Федоров М.Н. О датировке одной группы дир¬
хемов бухархудатского типа (к денежной реформе Арслан-хана Му¬
хаммада) //НЭ, вып. 9. М., 1971. С. 122 - 126.
 Федоров 1972 - Федоров М.Н. О покупательской способности дир¬
хема и динара в Средней Азии и сопредельных странах в IX - XII вв. //
СА, 1972, №2. С. 73 - 80.
 Федоров 1966 - Федоров М.Н. Очерк истории Караханидов второй
четверти XI в. (по нумизматическим данным) // ИМКУ, вып. 7. Таш¬
кент, 1966. С. 134- 150.
 Федоров 1984 - Федоров М.Н. Политическая история Караханидов
в XII - начале XIII вв (Караханидские монеты как исторический
источник) //НЭ, вып. 14. М. 1984. С. 100 - 125.
 Федоров 1978 - Федоров М.Н. По поводу Афрасиабского клада
золотых монет второй половины XII в. // НЭ, вып. 12. М., 1978. С. 56 -
62.
 Федоров 1963 - Федоров М.Н. Уникальный серебряный динар сул¬
тана Санджара из Сурхандарьинской области // ИМКУ, вып. 4. Таш¬
кент, 1963. С. 120- 125.
 Федоров 1971 - Федоров М.Н. Ходжентский клад серебряных
дирхемов второго десятилетия XI в. // МКТ, вып. 2. Душанбе, 1971. С.
156- 174.
 Филынтинский 1965 - Филынтинский И.М. Арабская классичес¬
кая литература. М.: Наука, 1965.
 Фрейман 1958 - Фрейман А. А. О некоторых согдийских монетах и
легендах// СВ, 1958, № 3. С. 128 - 131.
 Фрейман 1952 - Фрейман А.А. К этимологии согдийского «диваш-
тич» // Известия АН СССР. ОЛЯ. 1952. Т. 11, вып. 5 (сентябрь - ок¬
тябрь). С. 461 -462.
 Фрейман 1938 - Фрейман А.А. К имени согдийского ихшида
Гурека//ВДИ, 1938, №3 (4). С. 147- 148.
 Френ 1832 - Фреи Х.М. Монеты ханов улуса Джучиева или Золо¬
той Орды. СПб., 1832.
 189

Хидоятов 2004 - Хидоятов Г.А. Крушение Саманидов. Москва -
Ташкент, 2004.
 Ходжаев 2005 - Ходжаев А. Наиболее ранние сведения китайских
источников о государстве Шаш // O’zbekiston tarixi, 2005, № 1. С. 3 -
18.
 Ходжаниязов 1977 - Ходжаниязов Т. Денежное обращение в госу¬
дарстве Великих Сельджуков (по данным нумизматики). Ашхабад:
Ылым, 1977.
 Ходжаниязов 1979 - Ходжаниязов Т. Каталог монет государства
Великих Сельджуков. Ашхабад: Ылым, 1979.
 Ходжаниязов 1972 - Ходжаниязов Т. К вопросу о начале монет¬
ного чекана в государстве Великих Сельджу ков // НЭ, вып. 10. М.,
1972. С. 155- 159.
 Ходжаниязов 1971 - Ходжаниязов Т. Клад золотых монет XII в. из
Куня-Ургенчского района Туркменской ССР // ЭВ, вып. 20. Л., 1971.
С. 90-94.
 Ходжаниязов 1978 - Ходжаниязов Т. Клад электровых монет вто¬
рой половины XI в. // История и археология Средней Азии. Ашхабад:
Ылым, 1978. С. 177-202.
 Ходжаниязов 1969 - Ходжаниязов Т. Нумизматические и эпигра¬
фические находки на территории Туркмении за 1963 - 1965 гг. // ЭВ,
вып. 19. Л., 1969. С. 110.
 Цкитишвили 1986 - Цкитишвили О.В. Раннесредневековый Баг¬
дад (по данным Машхадской рукописи труда Ибн ал-Факиха ал-Хама-
дани). Тбилиси: Мецниереба, 1986.
 Чугуевский 1971 - Чугуевский Л.И. Новые материалы к истории
согдийской колонии в районе Дуньхуана // СНВ, вып. 10. М.: Наука,
1971. С. 147- 156.
 Шарль 1959 - Шарль Р. Мусульманское право. М., 1959.
 Шельди 2002 - Шельди Н.М. Булгаро-Татарские монеты XIII - XV
вв. Казань, 2002.
 Шипова 1976 - Шипова Е.Н. Словарь тюркизмов в русском языке.
Алма-Ата: Наука, 1976.
 Шишкин 1948 - Шишкин В.А. Мечеть Магоки-Аттори в Бухаре //
Труды ИИА АН УзССР. Т. 1. Ташкент, 1948. С. 3 - 21.
 Шкода 1985 - Шкода В.Г. Об одной группе среднеазиатских ал¬
тарей огня V - VIII вв. // Государственный Эрмитаж. Художественные
памятники и проблемы культуры Востока. Л., 1985. С. 82 - 89.
 Якубовский 1947 - Якубовский А.Ю. Две надписи на северном
мавзолее 1152 г. в Узгенде // ЭВ, 1947, № 1. С. 27 - 32.
 190

Якубовский 1946 - Якубовский А.Ю. Об одном раннесаманидском
фельсе (Из ранней истории Саманидского дома) // КС ИИМК АН
СССР.Т. 12. М; Л., 1946. С. 103-112.
 Agius 1980 - Agius, D. A. The Shu‘ubiyya movement and its literary
manifestation // Islamic Quarterly, 24, 1980, p. 76 - 88.
 Almbladh 1997 - Almbladh K. ‘Ibraniya and the Hebraization of the
literary Jewish culture in the medieval Arab-speaking world - a Jewish
shu‘ubiyah // Under the olive tree: reconsidering Mediterranean politics
and culture, A.Linjakumpu, K.Virtanen (eds.). Tampere: Tampere Peace
Research Institute, 1997 (Occasional Papers, 73), p. 53 - 69.
 Bailey 1930 - Bailey H.W. The word “But” in Iranian // BSOS (London
Institution), vol. 6: 1930-32, p. 279 - 284.
 Barthold 1945 - Barthold W. Histoire des Turcs d’Asie Central,
Adaptation francaise par M.Donskis, Paris, 1945.
 Behbehani 1989 - Behbehani H.S. Arab - Chinese Military Encoun¬
ters: Two Case Studies 715-751 AD // Aram Periodical, vol. 1,1, winter
1989, p. 65-112.
 Beneviste 1946 - Beneviste E. Vassantara Jataka. Texte sogdien edite
traduit et commente, Mission Pelliot en Asie Centrale, IV, Paris, 1946.
 Bosworth 1969 - Bosworth C.E. An Alleged embassy from the empe¬
ror of China to the Amir Nasr ibn Ahmad: a contribution to Samanid
military history // Yad-nama-ye Iraini-ye Minorsky / Ed. by M.Minovi and
I.Afshar, Tehran, 1969, p. 1 - 13.
 Bosworth 1965 - Bosworth C.E. An Ambassy to Mahmud of Ghazna
Recorded in Qadi Ibn az-Zubayr’s Kitab adh-dhakha’ir wa-t-tuhaf // JAOS,
vol. 85, New Haven, Connecticut, 1965, p. 404 - 407.
 Bosworth 1968 - Bosworth C.E. The Development of Persian culture
under the early Ghaznavids // Iran, VI, London, 1968, p. 33 - 44 / Rep¬
rinted in: Bosworth C.E. The Medieval history of Iran, Afghanistan and
Central Asia, London: Variorum Reprints, 1977, XVIII.
 Bosworth 1963 - Bosworth C.E. The Ghaznavids. Their empire in
Afghanistan and Eastern Iran (994 - 1040). Edinburgh: University Press,
1963.
 Bosworth 1973 - Bosworth C.E. The Heritage of rulership in early
Islamic Iran and the search for dynastic connections with the past // Iran,
XI, London, 1973, p. 51 - 62 / Reprinted in: Bosworth C.E. The Medieval
history of Iran, Afghanistan and Central Asia, London: Variorum Reprints,
1977, VII.
 Bosworth 1962 - Bosworth C.E. The Imperial policy of the early Ghaz¬
navids // Islamic Studies, Journal of the Central Institute of Islamic
 191

Research, Karachi, 1/3, 1962, p. 49 - 82 / Reprinted in: Bosworth C.E. The
Medieval history of Iran, Afghanistan and Central Asia, London: Variorum
Reprints, 1977, XI.
 Bosworth 1966 - Bosworth C.E. Mahmud of Ghazna in contemporary
eyes and in later Persian literature // Iran, IV, London, 1966, p. 85 - 92 /
Reprinted in: Bosworth C.E. The Medieval history of Iran, Afghanistan and
Central Asia. London: Variorum Reprints, 1977, XVI.
 Bosworth 1995 - Bosworth C.E. Samanids // El, vol. 8 (Ned - Sam).
Leiden: E.J.Brill, 1995, p. 1025 - 1029.
 Bosworth 1962 - Bosworth C.E. The Titulature of the early Ghaznavids
// Oriens XV, 1962, p. 210 - 233 / Reprinted in: Bosworth C.E. The
Medieval History of Iran, Afghanistan and Central Asia, London: Variorum
Reprints, 1977, X.
 Bretschneider 1929 - Bretschneider E. Chinese Medieval Notices of
Islam // MW, vol. 19.1 (January 1929) / Reprinted by Kraus Reprint
Corporation, New-York, 1966, p. 52-61.
 Browne 1997 - Browne E.G. A Literary History of Persia, I - IV
volumes, vol. 1, From the Earliest Times until Firdawsi (to 1000 AD).
Bethesda, Maryland: Iranbooks, 1997.
 CHIs - The Cambridge History of Islam, vol. 1. The Central Islamic
lands from pre-Islamic times to the world war / Ed. by P.M.Holt, K.S.Ann
Lambton, Bernard Lewis. Cambridge - London - New-York - Melburne,
1970.
 Creswell 1940 - Creswell K.A.C. Early Muslim architecture: Umay-
yads, Early ‘Abbasids and Tulunids. Oxford: The Charendon Press,
MCMXL.
 Dehkhoda I - XIV - Dehkhoda A. (1878 - 1955) Loghatname (Encyc¬
lopedic Dictionary) / Ed. Mohammad Mo‘in and Ja‘far Shahidi. I - XIV
volumes. Tehran: Tehran University Publications, 1993 - 1994.
 El - The Encyclopaedia of Islam. New edition / Prepared by a number
of leading orientalists. I - XI volumes. Leiden: E.J.Brill, 1960 - 2005.
 Ekrem 2003 - Ekrem E. Hsiian-Tsang Seyahetnamesi’ne gore Tiirkis-
tan. Doktora tezi. Ankara Universitesi, 2003.
 Fariq 1960 - Khurshid Ahmad Fariq. The Shu‘ubids // Iqbal, 9 (1960),
p. 23 - 33.
 Fliigel 1862 - Fliigel G. Mani, sein Lehre und seine Schriften. Ein
Beitzag zur Geschichte der Manichaismus. Leipzig, 1862.
 Frye 1970 - Frye R. The Arabic Language in Khorasan // Iran Society
Silver Jubilee Souvenir. Calcutta, 1970, p. 131 - 134 / Reprinted in:
Islamic Iran and Central Asia (7th - 12th centuries). London: Variorum
Reprints, 1979, XXIV.
 192

Frye 1956 - Frye R. Notes on the history of Transoxiana 11 HJAS, 19.
Cambridge, Mass., 1956, p. 106 - 122 / Reprinted in: Islamic Iran and
Central Asia (7th - 12th centuries), London: Variorum Reprints, 1979, XV.
 Frye 1993 - Frye R.N. The Samanids // CHI. I - VII volumes, vol. 4.
The period from the Arab invasion to the Saljuqs. Cambridge, 1993, p. 136
-161.
 Frye 1951 - Frye R.N. Tarxun - Turxun and Central Asian History //
HJAS, 14. Cambridge, Mass, 1951, p. 105 - 129 / Reprinted in: Islamic
Iran and Central Asia (7th - 12th centuries), London: Variorum Reprints,
1979, XVI.
 Frye 1953 - Frye R.N. City Chronicles of Central Asia and Khurasan:
A History of Nasaf? // Melanges Fuad Kopriilu. Istanbul, 1953, p. 165 -
170 / Reprinted in: Islamic Iran and Central Asia (7th - 12th centuries),
London: Variorum Reprints, 1979, XXXI.
 Gafurov 1957 - Gafurov B.G. The Rase and Fall of Samanids // Papers
for the XXIV International Congress of Orientalists. Moscow, 1957.
 Gharib 1995 - Gharib B. Sogdian Dictionary. Sogdian - Persian -
English. Tehran, 1995.
 Gibb 1923 - Gibb H.A.R. The Arab Conquests of Central Asia.
London, 1923.
 Gibb 1921 - Gibb H.A.R. The Arab invasion of Kashgar in A.D. 715 //
BSOS, vol. 2: 1921-23, p. 467 - 474.
 Gibb 1953 - Gibb H.A.R. The social significance of the Shu‘ubiya //
SOP, 1953, p. 105-114.
 Gobi, Rider, Miles, Walker 1960 - Gobi R., G.Le Rider, G.C.Miles,
J,Walker. Numismatique Susienne, Monnaise trouvees a Suse de 1946 a
1956 / Memoires de la Mission Archiologique en Iran, tome 37 sous la
direction de MM. G.Contenau et R.Girshman. Paris: Librarie Orientaliste
Paul Geuthner, 1960.
 Golden 1992 - Golden P.B. An Introduction to the History of the
Turkic Peoples, Ethnogenesis and State-Formation in Medieval and Early
Modern Eurasia and the Middle East (Turcologica. Band 9). Wiesbaden:
Otto Harrassowitz, 1992.
 Golden 1998 - Golden P.B. Religion among the Qipcaqs of Medieval
Eurasia // CAJ, 42 (1998), p. 180 - 237.
 Giinaltay 1938 - Giinaltay M.S. Islam dunyasinin inhitati sebebi Selcuk
istilasi midir? // Turk tarih kurumi, Belleten, cilt 2. Ankara, 1938, p. 73 -
88.
 Harmatta, Litvinsky 1996 - Harmatta J., Litvinsky B.A. Tokharistan
and Gandhara under Western Turk rule (650 - 750), part 1. History of the
regions // HCCA, vol. 3. Paris, 1996, p. 367 - 401.
 193

Hennequin 1985 - Hennequin G. Catalogue des monnaies musulmanes
de la Bibliotheque Nationale, Asie pre-Mongole, les Selguqs et leur
successeurs. Paris, 1985.
 Hennequin 1970 - Hennequin G. Grandes Monnaies Samanides et
Ghaznavides de PHindu Kush (331 - 421 AH), Etude Nimismatique et
historique // Annales Islamologiques, t. 9. Le Caire, 1970, p. 127 - 177.
 Hennequin 1984 - Hennequin G. Macrodirhams Samanides inedits
(Collection particuliere) // Annales Islamologiques, t. 20. Le Caire, 1984, p.
197-221.
 Herzfeld 1928 - Herzfeld E. Volkerund Kulturzusammenhange im
Alten Orient // Deutsche Forschungen. Heft V (1928), p. 33 - 67.
 Herzfeld 1948 - Herzfeld E. Geschichteder Stadt Samarra. Hamburg,
1948.
 Herzfeld 1947 - Herzfeld E. Zoroaster and his world, I - II volumes,
Princetone University Press, 1947.
 Kamoliddin 2007 - Kamoliddin S. New Data on the Biography of
Ahmad al-Yugnaki // Oriente Moderno, nuova serie, anno XXVI
(LXXXVII), 1. Studies on Central Asia, © Istituto per l’Oriente C.A.Nal-
lino - Roma, 2007, p. 141 - 153.
 Kamoliddin 2007 - Kamoliddin S. New Data on an Early Arab Attack
on China // Eurasian Studies, vol. 6-7. Proceedings of the International
Conference on Ancient Central Eurasian and Chinese Civilizations. Peijing,
2007, vol. l,p. 198-205.
 Kamoliddin 2003 - Kamoliddin S. New Data on the Early Medieval
History of Soghd // International Journal of Central Asian Studies, vol. 8.
Seoul, 2003, p.96- 104.
 Kamoliddin 2002 - Kamoliddin S. On the question of Central Asian
shu‘ubism in the epoch of Arabic caliphate // Хабаршы. Вестник КазНУ.
Серия востоковедения. Алматы: Казак университета, 2002. С. 87 - 89.
 Kamoliddin 2006 - Kamoliddin S. On the Religion of the Samanids
ancestors // Transoxiana, 11 (2006), 16 p. (www.transoxiana.org).
 Kamoliddin 2011 - Kamoliddin S. The Samanids. The First Local
Islamic Dynasty of Central Asia. Saarbriicken: LAP, 2011.
 Kamoliddin 2005 - Kamoliddin Sh.S. To the Question of the Origin of
the Samanids. Part 1: Bahram Chubin // Transoxiana, 10 (Julio 2005),
(http://www.transoxiana.Org/0110/kamoliddin_bahram_chobin.html).
 Klausner 1973 - Klausner C.L. The Seljuk vezirate. A Study of civil
administration. 1055 - 1194. Cambridge, Massachusets: Harvard Univer¬
sity Press, 1973, p. 27 - 34.
 Kopriilii 1976 - Kopriilu F. Turk edebiyatinda ilk mutasavviflar. Istan¬
bul, 1976, 3-baski.
 194

Lane-Poole 1875 - Lane-Poole S. Catalogue of Oriental coins in the
British Museum. I - IX volumes. London: Printed by order of the trustees,
1875 - 1889.
 Lapierre 1998 - Lapierre N. Le Bouddhisme en Sogdiane d’apres les
donnees de l’archeologie (IV - IX siecle), These pour le doctorat, sous la
direction de M. le Professor Bruno Dagens. Paris: Universite de la Sor-
bonne Nouvelle, 1998.
 Leslie 1982 - Leslie D.D. The Identification of Chinese cities in Arabic
and Persian sources // Papers on Far Eastern history, 26, September, 1982,
p. 1-38.
 Le Strange 1905 - Le Strange G. The Lands of the Eastern Caliphate.
Cambridge: University Press, 1905.
 Loewe 1969 - Loewe M. Chinese relations with Central Asia, 260 - 90
// BSOAS, vol. 32 (1969), p. 91 - 103.
 Louis 1977 - Louis F. Encyclopaedia of Asian Civilizations, I - X
volumes. Paris: Jean-Michel Place, 1977 - 1987.
 Lowick 1975 - Lowick N.M. An Early Tenth Century Hoard from
Isfahan // Numismatic Chronicle, 7th series, vol. 15. London: RNS, 1975,
p. 110-154.
 Lowick 1984 - Lowick N. Kufic coin fragments from a Viking period
hoard at Dysart // Peritia 3. Dublin, 1984, p. 345 - 350 / Reprinted in:
Islamic coins and trade in the medieval world, Variorum, UK, 1990, III.
 Lowick 1977 - Lowick N. On the dating f Samanid outsize dirhams //
Spink’s Numismatic Circular, May, 1977, p. 204 - 207. London, 1977 /
Reprint Variorum, UK, 1990, VII, p. 1 - 8.
 Lowick 1970 - Lowick N. Saljuq Coins // Numismatic Chronicle, 7th
series, vol. 10. London: RNS, 1970, p. 241 - 251 / Reprinted in: Coinage
and History of the Islamic World, Variorum, UK, 1990, VI.
 Lurje 2010 - Lurje P.B. Iranisches Personennamenbuch. Band 2. Mit-
teliranische Personennamen. Faszikel 8. Personal names in Sogdian texts.
Wien: Verlag der Osterreichischen Akademie der Wissenschaften, 2010.
 Mac-Kenzie 1971 - Mac-Kenzie D.N. Concise Pahlavi Dictionary,
London, 1971.
 Mandala 1973 - Mandala // Encyclopaedia Britannica: I - XXIII volu¬
mes, vol. XIV. Chicago - London: William Benton Publisher, 1973, p. 767.
 Mandala 1998 - Mandala // Brockhaus die Enzyklopadie in vierun-
zwangzig Banden. Leipzig: E.A.Brockhaus Mannheim, 1998, p. 140.
 Map 1841 - Map of the North Western Frontier of India showing the
Pamir region and part of Afghanistan, London, 1841 (reprint: 1893).
 Martinez-Gros 1996 - Martinez-Gros, G. La shu'ubiya andalouse: les
Slaves contres les Arabes // Ibrahim ibn Ya'qub at-Turtushi: Christianity,
 195

Islam and Judaism meet in East-Central Europe, c. 800 - 1300 A.D.:
Proceedings of the International Colloquy 25-29 April 1994 / Ed. P.Charvet
and J.Proseck. Prague: Academy of Sciences of the Czech Republic,
Oriental Institute, 1996, p. 176 - 190.
 Masom 1929 - Masom I. How Islam entered China // MW, vol. 19. 3
(July 1929) / Reprinted by Kraus Reprint Corporation. New-York, 1966, p.
249-263.
 Mercil 1994 - Mercil E. Samani devleti’nde Turkler’in rolu // Istanbul
Universitesi Edebiyat Fakultesi Tarih Dergisi / Prof. Dr. Hakki Dursun
Yildiz Hatira Sayisi. Istanbul: Edebiyat Fakultesi Basimevi, 1994, p. 253 -
266.
 Miles 1950 - Miles G.C. Rare Islamic Coins. New York: The American
Numismatic Society, 1950.
 Mitchiner 1977 - Mitchiner M. The World of Islam, Oriental Coins and
their values. London: Hawkins Publications, 1977.
 Mizuno 1968 - Durman Tepe and Laima, Buddhist sites in Afghanistan
surveyed in 1963 - 1965 /Ed. S. Mizuno. Kyoto University, 1968.
 Mizuno 1962 - Haibak and Kashmir - smast. Buddhist cave-temples in
Afghanistan and Pakistan surveyed in 1960 /Ed. S. Mizuno. Kyoto Univer¬
sity, 1962.
 Mottahedeh 1976 - Mottahedeh, R. P. The Shu'ubiyah controversy and
the social history of early Islamic Iran // IJMES, 7 (1976), p. 161 - 182.
 Oliver 1887 - Oliver E.E. The Decline of the Samanis and the Rise of
the Ghaznavis in Mawara-an-Nahr and part of Khurasan / JASB, vol. LV,
part 1, No. 2 (1886). Calcutta, 1887, p. 89 - 135.
 Paul 2003 - Paul J. The State and the Military - a Nomadic Perspective
// OH, Mitteilungen des SFB “Differenz und Integration” 5: Militar und
Staatlichkeit, 12, 2003, Herausgeber, Orientwissenschaftliches Zentrum der
Martin-Luther-Universitat Halle-Wittenberg, p. 25 - 68.
 Pelliot 1929 - Pelliot P. Des artisant Chinois a la capitale Abbaside en
751 - 762 // To’oung Pao ou Archives concernant 1-histoire, les langues, la
geographie et l’ethnography de l’Asie Orientale, vol. 26. Leide: E.J.Brill,
1929, p. 110-112.
 Pickens 1936 - Pickens C.L. Early Moslem Leaders in China // MW,
vol. 26. 3 (July 1936, reprinted by Kraus Reprint Corporation, New-York,
1966, p.232-239.
 Pickens 1942 - Pickens C.L. China and Arabia prior to the T’ang
dynasty (618 AD) // MW, vol. 32.3 (July 1942), p. 195-211.
 Pipes 1978 - Pipes D. Turks in early Muslim Service // JTS, vol. 2,
Cambridge: Harvard University Press, 1978, p. 85 - 96.
 196

Rahmonov 2001 - Rahmonov S.A. Tavka (O’zbekistonning qadimgi
bojxona inshootlari tarixiga doir), Civilizations of Turan - Mavarannahr,
V, Toshkent, 2001.
 Richter-Bernburg 1974 - Richter-Bernburg, L. Linguistic Shu‘ubiya
and early neo-Persian prose // JAOS, 94 (1974), p. 55 - 64
 Rosental 1973 - Rosental von Ervin IJ. The Role of the State in Islam:
Theory and the Medieval Practice // Der Islam, 50.1. Berlin - New York,
1973, p. 1-28.
 Rozenthal 1968 - Rozenthal F. History of Muslim Historiography /
Second revised ed., Leiden, 1968.
 Ruby 1986 - Ruby J. Fagfur, merteban and other terms for poclain and
celadon // Chinese Ceramics in the Topkapi Saray Museum (Istanbul). A
Complete Catalogue, I - III volumes. London, 1986, p. 82 - 85.
 Rybatzki 2000 - Rybatzki V. Titles of Turk and Uigur Rulers in Old
Turkic Inscriptions // CAJ, 44 (2000), p. 205 - 292.
 Schanzlin 1936 - Schanzlin G.L. The Turks in history and geography //
MW, XXVI, 3 (July 1936), p. 281 - 286.
 Schlumberger 1977 - Schlumberger D. Surkh Kotal and the Ancient
History of Afghanistan, London: The Afghan Information Bureau, 1977.
 Sezgin 1967 - Sezgin F. Gerschrichte des Arabischen Schrifttums.
Band I - IX. Leiden: E.J.Brill, 1967.
 Skjarvo 1995 - Skjarvo P.O. Iranian elements in Manicheism: A Com¬
parative contrastive approach. Irano-Manichaica I // Au Carrefour des
religions. Melanges offerts a Philippe Gignoux. Bures-sur-Yvette, 1995, p.
263-284.
 Sourdel, Sourdel 1996 - Sourdel J., Sourdel D. Dictionaire historique
de lTslam. Paris, 1996.
 Sultanov 2000 - Sultanov T.I. A Manuscript of the Tarikh-i Narshakhi
and an anonymous remark on the harmfulness of tobacco // MO, vol. 6, No.
2, June 2000, St.Petersburg, p. 3 - 7.
 Sundermann 2008 - Sundermann W. Zoroastrian motifs in non-
Zoroastrian traditions // JRAS, Third series, vol. 18, part 2, London: RAS,
2008 (April), p. 155- 166.
 Thomas 1848 - Thomas E. On the coins of the kings of Ghazni //
JRAS, vol. 9, 1848, p. 267 - 386.
 Togan 1981 - Togan A.Z. Validi Umumi Turk tarihina giris, 1-cilt. En
eski devirlerden 16 asra kadar, 3-baski, Istanbul, 1981.
 Ugur 1988 - Ugur A. Osmanli Siyaset-nameleri, Ankara, Kultur ve
Sanat yayinlari, 1988.
 197

Weinberger 1986 - Weinberger J. The Authorship of Two Twelfth
Century Transoxanian Biographical Dictionaries // Arabica, t. 33, 1986, p.
369-382.
 Zaidan 1907 - Umayyads and ‘Abbasids being the fourth part of Jurji
Zaidan’s history of Islamic civilization / Translated by D.S.Margoliouth,
D.Litt. Leiden: EJ.Brill, 1907.
 von Zambaur 1968 - von Zambaur E. Die Miinzpragungen des Islams,
Zeitlich und Ortlich geordnet. I Band Der Westen und Osten bis zum Indus
mit synoptischen tabellen. Wiesbaden: Franz Steiner Verlag Gmbh, 1968.
 de Zambauer 1927 - de Zambaeur E., Manuel de Genealogie et de
Chronologie pour I’Histoire de l’lslam avec 20 tableau genealogiques hors
texte et 5 cartes, Hanovre: Libraire Orientaliste Heinz Lafaire, 1927.
 Zuyev, Torlanbayeva 2004 - Zuyev Yu., Torlanbayeva R. Manichae-
ism and Talas // Урбанизация и номадизм в Центральной Азии: Исто¬
рия и проблемы. Материалы Международной конференции/Urban and
Nomadic Societies in Central Asia. Proceedings of International Conferen¬
ce. Алматы, 2004. C. 33 - 50.
 www.e-bay.com
 www.zeno.ru
 198

УСЛОВНЫЕ СОКРАЩЕНИЯ
 АН - Академия наук
 АО - Археологические открытия
 АР - Автореферат
 АрмССР - Армянкая Советская Социалистическая Республика
 APT - Археологические работы в Таджикистане
 АСУ - Архитектура и строительство Узбекистана
 БЧ - Бартольдовские чтения
 В ДИ - Вестник древней истории
 ТИМ - Г осу дарственный Исторический музей
 ГЭ - Государственный Эрмитаж
 ДТС - Древнетюркский словарь
 ИВ - Институт востоковедения
 ИВЛ - Издательство восточной литературы
 ИИА - Институт истории и археологии
 ИИАЭ - Институт истории, археологии и этнографии
 ИМК - Институт материальной культуры
 ИМКУ - История материальной культуры Узбекистана
 ИНА - Институт народов Азии
 ИФЕАК-см. IFEAC.
 ИХЛ - Издательство художественной литературы
КС ИИМК - Краткие сообщения о докладах и полевых исследова¬
ниях Института истории материальной культуры АН СССР
ЛО - Ленинградское отделение
МГУ - Московский Г осударственный университет
МИА - Материалы по истории и археологии
МИСЦА - Материалы по истории Средней и Центральной Азии
МИЦАИ - Международный институт центральноазиатских иссле¬
дований
 МКТ - Материальная культура Таджикистана
НБУ - Национальный банк Узбекистана
НС - Нумизматический сборник
НЭ - Нумизматика и эпиграфика
 ОНУ - Узбекистонда ижтимоий фанлар/Общественные науки в Уз¬
бекистане
 ОЛЯ - Отделение литературы и языка
 ООН - Отделение общественных наук
 ПВ - Проблемы востоковедения
 НИВ - Памятники письменности Востока (серия)
 199

ППВ - Письменные памятники Востока (ежегодник)
 ПРС - Персидско-русский словарь
 ПС - Палестинский сборник
 РАН - Российская Академия наук
 РУз - Республика Узбекистан
 СА - Советская археология
 СВ - Советское востоковедение
 СВР - Собрание восточных рукописей
 СГСА - Средневековый город Средней Азии
 СДГМ - Согдийские документы с горы Муг
 СКСО - Справочная книжка Самаркандской области
 СНВ - Страны и народы Востока
 СОН - Серия общественных наук
 СПбГУ - Санкт-Петербургский Г осу дарственный университет
СССР - Союз Советский Социалистических Республик
СЭ - Советская этнография
 ТаджССР - Таджикская Советская Социалистическая Республика
ТАЭ - Таджикская археологическая экспедиция
ТД - Тезисы докладов
 ТашГИВ - Ташкентский Государственный институт востоковеде¬
ния
 ТашГУ - Ташкентский Государственный университет
ТоптДТТТИ - Тошкент Давлат Шаркшунослик институти
ТуркмССР - Туркменская Советская Социалистическая Республика
УМЭ - Узбекистан Миллий Энциклопедияси
УзССР - Узбекская Советская Социалистическая Республика
ЭВ - Эпиграфика Востока
 ЮТАКЭ - Южно-Туркменистанская археологическая комплексная
экспедиция
 АЕМА - Archivum Eurasiae Medii Aevi
BGA - Bibliotheca Geographorum Arabicorum
BSOAS - Bulletin of the School of Oriental and African Studies
(University of London)
 BSOS - Bulletin of the School of Oriental Studies (University of
London)
 CAJ - Central Asiatic Journal
CHI - The Cambridge History of Iran
CHIs - The Cambridge History of Islam
El - The Encyclopaedia of Islam
GMS - “E.J.W.Gibb Memorial” Series
 200

НССА - History of Civilizations of Central Asia
HJAS - Harvard Journal of Asiatic Studies
IFEAC - Institut Frangais d’Etudes sur l’Asie Central
IJMES - International Journal of Middle East Studies
JAOS - Journal of the American Oriental Society
JRAS - Journal of the Royal Asiatic Society
JTS - Journal of Turkish Studies
KD - The King’s Dictionary
LAP - Lambert Academic Publishing
 MO - Manuscripta Orientalia. International Journal for Oriental Manus¬
cript Research
MS - Manuscript
MW - The Moslem World
OH - Orientwissenschaftliche Hefte
RAS - The Royal Asiatic Society
RNS - The Royal Numismatic Society
SI - Studia Iranica
SOP - Studies Oriental Pedersen
UK - United Kingdom
 201

ПРИЛОЖЕНИЕ
 203

Приложение 1.
 Иллюстрации
к статье
 «Из истории Средней Азии: Фа’ик ал-Хасса» (III)
 ‘Амид ад-Дауда Фа’ик ал-Хасса от имени Нух ибн Мансура
(правил в 976 - 997 гг.), Балх, 368/978-79 г.
фале, медь
 205

Приложение 2.
 Иллюстрация
к статье
 «К вопросу о среднеазиатском шу‘убизме в эпоху
Арабского халифата» (IV)
 Бюст тюркского воина, находившегося на военной службе
у ‘Аббасидских халифов, Ирак, Самарра, VIII - IX вв.
 206

Приложение 3.
 Иллюстрации
к статье
 «Новые данные о потомках верховного правителя
Согда Гурака» (V)
 Пхишды Согда,
 Гурак (710- 738 гг.), Самарканд, медь.
 207

Приложение 4.
 Иллюстрация
к статье
 «Новые данные о раннем походе арабов
в Китай» (XI)
 Музыканты и всадник на охоте, фреска на мостовой из памятника
Каср ал-Хайр (Сирия), около 730 г., Дамаск, Национальный музей.
 208

Приложение 5.
 Илл юстр ации
к статье
 «Символика Саманидов» (XII)
 Мансур ибн Нух и Ахмад ибн Мансур,
чекан Кылыч ал-Хаджиб Ахмада ибн ‘Али,
Фергана, 359/969-70 г., фале, медь.
 Нух ибн Мансур, Фергана, 367/977-78 г.,
фале, медь.
 209

Орнамент резного штука панелей из дворца Саманидов
(X в.), городище Афрасиаб, Самарканд.
 210

Ч
 mTW'WWW "nPr/V.
 Символы над входами в мавзолей Исма‘ила Самани
в Бухаре.
 Кирпичная решетка южной арки восьмерика мавзолея
Исма‘ила Самани в Бухаре.
 211

Приложение 6
 Иллюстрации
к статье
 «Последний ихишд Согда Тургар в письменных
источниках» (XIII)
 Пхишды Согда,
 Тургар (738 - 750 гг.), Нахшаб (?), медь
(в верхней части об. ст. дополнительный знак в виде луны).
 212

Приложение 7.
 Иллюстрации
к статье
 «Из истории манихеизма в Средней Азии» (XVI)
 Манихейский священник. Настенная живопись, VIII - IX вв.
Куча, Восточный Туркестан.
 213

Страница из манихейской
книги VIII - IX вв. Куча,
Восточный Туркестан
 Страница из сочинения
«Манафи‘ ал-Хайаван»
(XIV в.), Иран.
 Страница из манихейской книги VIII - IX вв.
Куча, Восточный Туркестан.
 214

В настоящий сборник включены исследования д.и.н.
Ш.С.Камолиддина по истории эпохи арабских завоеваний и
раннего ислама в Средней Азии, опубликованные в разные годы
в период с 1997 г. до настоящего времени. Сборник состоит из 16
статей, которые представлены в хронологическом порядке их
написания и публикации. В одной статье речь идет о процессе и
характере расселения арабов в Средней Азии в эпоху арабских
завоеваний. Еще одна статья посвящена исследованию
сообщений армянских источников о ранее неизвестном походе
арабов в Китай. 4 статьи сборника посвящены вопросам истории
доисламских религий Средней Азии. В 3-х статьях приводятся
ранее неизвестные сведения письменных источников о
некоторых известных политических деятелях и исторических
лицах эпохи арабских завоеваний и раннего ислама. В 2-х статьях
исследованы ранее неизвестные сведения по истории Средней
Азии, содержащиеся в сочинении «ал-Канд фи зикр 'улама'
Самарканд» Абу Хафса ан-Насафи. В 2-х статьях прослеживается
дальнейшая судьба потомков некоторых доисламских
владетелей Средней Азии. В 2-х статьях сборника исследованы
вопросы государственности и правового статуса правителей
Средней Азии в эпоху домонгольского завоевания.
 Шамсиддин Камолиддин
 арабист, д.и.н., профессор кафедры Истории
народов Центральной Азии Ташкентского
Государственного института востоковедения
(г. Ташкент, Узбекистан). Занимается
исследованием источников по средневековой
истории и исторической географии Средней
Азии эпохи Тюркского каганата (сер. VI - сер.
VIII вв.) и Арабского халифата (сер. VIII - нач.
XIII вв.).
 *
 QJ
 3
 О
 ь
 978-3-659-57358-3
 Исследования по истории Средней Азии

РЕДАКТУРА SVS
Электронная библиотека
«История Армении и Арцаха.
И не толькоуу
vk.com/aristorika