Герб рода Демидовых. княкй Сан-Донато,
с левитом: «Ле ими. не словами.
Игорь Шакинко
Историческое
повествование
с портретами
Екатеринбург
Издательским Дом
«ПАКРУС»
2001
БЬК 63.3(2336)
Ш17
Книга издастся в рамках
Федеральной программы книгоиздания.
ISBN 5-901214-25-0
О Ииателыжий дом «ПЛКРУ< 2П01
С Мохин А. В, оформл.. 2000
Серия книг
♦В середине России*
•Урал середина России» — это не только поэтический
образ Людмилы Татьяничевой, не только географическое рас-
положение нашего горного края. Урал середина России по-
тому, что являет собой яркий и масштабный срез экономи-
ческой, нравственной и социальной жизни нашего общества.
Урал -  как серединный географический и мощный экономи-
ческий комп секс страны сформировал деятельные силы
живущих здесь людей. И эти силы подняли Урал до символа
крас оты и величия, признанного богатства и мощи, а главное
духа России.
Пожалуй, во всей российской литературе ни один другой
регион не показан так чеканно и многомерно. Образ синего Ура-
ia (синих озер, утесов и дымки хвойных лесов) прошел через
творчество многих известных писателей и поэтов. Урал внес
в русскую литературу особые образы — рудознатца, мастеро-
ого работника-творца. В 1960—80-е годы в Свердловске из-
давалась *Уральская библиотека», в которой печатались зуч-
шие книги о крае За двадцать зет выш. о сто томов. Все вме-
< те они стали весомой частью российской Библиот. ки.
В 1999году Издательский дом 'ПАКРУС» приступил к вы-
пуску серии *Урал. XX век» ее 100 книг расскажут о наибо-
зее крупных событиях и широко известных личностях прошед-
шего столетия.
Новая серия, первую книгу которой вы держите в руках,
ни .ывается »В середине России». Она дополняет и продолжа-
т вековой ряд книг о нашей малой родине. И дательский дом
• ПАКРУС», реализующий этот творческий проект, поставил
тред собой задачу познакомить читателя, и прежде всего
молодого, с основными, знаковыми событиями и личностями в
истории Урала. Каждое издание посвящено явлению, опреде-
еяющему экономическое, социальное и духовное своеобразие
региона. Серия представит уникальный пласт российской ис-
тории, отразит основные грани облика региона.
В этой масштабной работе предполагается творческое уча-
< тие и других издательств Урала.
Первая книга серии посвящена династии Демидовых С них
началась промыш, енная история региона. Из демидовского
же •г за ковали орала и кандалы, отливали пушки и памятники
царям. Демидовское железо еще с XVIII века стало символом
Урала, слывущего с тех пор же, езной мастерской России Здесь
выкован стальной щит державы.
Поэтому логично, что вторая книга серии называется • Ору-
жие Урала». В ней отражен многовековой путь оружия от
сабель до стратегических ракет.
Читайте их, и перед вами в панораме общероссийской ис-
тории предстанет чередой событий и личностей наш Урал
опорный край державы.
Виктор Селиванов,
Генеральный директор
Представительства Ассоциации
книгоиэдател и России
по Уралу и Сибцри
( Jiobo об авторе
Большое видится на расстоянии... Минуло уже восемь
тет. как не стало Игоря Михайловича Шакинко. широко-
тобого и белобородого «мальчика* с большим к< ричневым
портфелем в руке - таким он предстает в моей памяти.
И только сейчас, после долгих мытарств, появляется на
свет его последняя книга - •Демидовы».
Игорь Шакинко родился 6 сентября 1930 го ia в Тобольс-
ке. в семье учителей. Закончил истфак Томского универси-
тета, татем в Свердловске курсы подготовки препо зава-
телей общественных наук. Два года преподавал историю
КПСС в Томском педатогическом институте.
Гражданская струна рано пробудилась и зазвучала в нем.
Студентом четвертого курса университета вступил в КПСС
в делах общественных Bcei ia зержался на ви iy, в пединсти-
туте его избрали секретарем парторганизации...
И вдруг в 1956-м так благополучно и многообещающе
начатая карьера полетела в тартарары. Шакинко исключа-
ют из партии, увольняют с работы за некий ущерб, нане-
сенный идеологическому воспитанию студентов. Что же
произошло?
В Томск тогда приехал и з столицы на преполавате зьскую
работу молодой кандидат философских наук. Он был, в силу
родственных отношений, посвящен в закулисную жизнь
партийной и чиновной элиты. Знал, что творилось в недрах
ЦК. в министерствах. В узком кругу молодых педагогов он
делился с ними впечатлениями, фактами — у провинциа-
лов спадали розовые очки, лопались пузыри иллюзий Но
продолжалось это недолго. Кто-то из преподавателей ста-
рого закала записал один из таких разговоров на пленку и
переправил оную начальству. «Философ», почуяв неладное,
попытался уехать, но в поезде был арестован. Явились и к
Шакинко: придется вам. Игорь Михаилович, поити с нами.
К вечеру, однако, он снова был дома. Но пришлось моло-
дой семье вскоре покинуть Томск и перебраться в Сверд-
ювек.
Отныне биография складывалась внешне гладко. Рабо-
тал в мастерских геологоразведки учеником; в краевед-
ческом музее младшим научным сотру шиком; водил эк-
скурсии по городу; читал лекции на исторические темы,
удостоился даже второй премии на конкурсе областной мо-
лодежной газеты «На смену!» (первую никому не присуди-
ли). Писал, печатался. Работал редактором в Средне-Ураль-
ском книжном издательстве Потом не зиком отдался зите-
ратуре которая в обшем-то никогда писате зя не кормила.
На жизнь семье подрабатывал лекциями в обществе «Зна-
ние». всегда охотно ездил по городам и весям. В проблем-
ной лаборатории Архитектурного института делал истори-
ческие обоснования памятников старины.
Козда позволяли обстоятельства и средства, сиживал в
архивах, музеях, публичных библиотеках обеих столиц и нт
периферии. И писал. В соавторстве с историками, геолога-
ми, искусствоведами выходят у него книги: «По приказу
революции» (1966) «Завод «Русские самоцветы» (1976),
«Уральские самоцветы» (1982), «Цветные камни Урала»
(1986). И целиком свои: «Подпольная кличка Михаил»
(1970), «Загадка уральского и зумрула» (1980), «Василий Та-
тищев» (1986), «Невьянская башня» (1989).
Скупые, лаже скучные строки биозрафии... Но эти «ти-
хие волы» скрывали неспокойную жизнь внутреннюю,
духовную. В нее ухо шла нерастраченная внешняя энергия.
Пекле Томска его жизнь и работа приняли совсем зругую
направленность - почти незаметное стороннему злазу, но
упорное противостояние Духовные поиски как бы уизли ззол
еззуд внешних событий, зизззь время от времени выбиваясь
наружу - книгами.
Пытался восстановиться в ззартии разумеется, чтобы бо-
роться в ее рядах за светлые идеалы. Ему отказали. Реппы по-
ступить в аспиразгтуру, экзамены сдал на «отлично». Но на-
чальство, листая «личное дело», обн зружило в нем год 56-й...
В аеззираззтуре ему тоже отказали. 1рззжды подавал заявле-
ние о приеме в Союз писате зей и трижды уходил ни с чем.
Но я ни в коем случае не хочу по зззаблону делать из писа-
теля Изоря Шакиззко жертву застойного времени не уни-
жу этим его память. Анна Ахматова написала: «Одной на-
деждой меньше стало одною песней бользпе будет». От
книги к книге езо негромкий конфликт с временем превра-
щал «ряловозо зз зртии» в самостоятельную творческую лич-
ность, а дззтератора-краеведа в исторического писателя.
Постепенно складывался внешний и внутренний облик се-
добородого «мальчика*, каким Игоря знали, каким он ос-
тался в памяти близких и лрузей.
Не это ли плодотворное противостояние объясняет в ка-
кой-то мере секрет читательской популярности его после-
тних, названных выше, книг? Они не залеживались на стел-
тажах ма! а типов, хотя мы и не пай тем в них реверансов но-
вому времени, модных поворотов темы. Писатель не хотел
потчинять историю и теологическим амбициям ни про-
ш ням, ни нынешним.
Тзковы и «Демидовы». В пору, когда уральских заводчи-
ков пре тставляли страшилками для доверчивою читателя,
Игорь брал на себя смелость разглядеть в них человеческие
черна, показать пользу, которую они принесли Отечеству. А
работ tn над последней своей книгой уже во времена безог-
лядного сл твословия в адрес Демидовых, не спешил добав-
лять в свою палитру белой краски, tro мазки стали еще спо-
койнее и увереннее. Последняя книга Шакинко в чем-то и
непохожа на предыдущие - в ней меньше исторического де-
тектива. а больше трезвых раздумии исследователя и литера-
юра. Правда исторического документа, оказывается, сама по
себе обладает огромным потенциалом новизны. Его перо «по-
взрослело», строки налились спелостью плода
Но сохранилась и «шакинкость». Она. на мой взгляд, и в
способности постоянно вызывать читателя на спор с авто-
ром Это счаст 1ивый писательский дар оставлять в книге
место для читательских раздумии.
А замысел «Демидовых» таков На фоне родословного дре-
ва уральских заводчиков и меценатов дать развернутые исто-
рико-публицистические очерки о главных представителях
пзнастии. наполнив повествование документальными реа-
иями, помогающими автору неординарно размышлять, а то
и переосмысливать некоторые исторические оценки. Парал-
ic 1ьно с этим представлена и портретная галерея самых вы-
зающихся Демидовых, ведь к ее созданию причастны такие
замечательные художники, как Федот Шубин, Карл Брюл-
1ов, Федор Рокотов... А перипетии жизни портретируемых
продолжаются подчас в судьбах самих полотен.
Мы всюду видим нетрадициопность авторского взг 1Я за.
Скажем, взракзовке зичности Петра I. Она не вполне хрсс-
 омагиина. но и не продиктована веяниями дня. Или ос-
мысление не обозначенной на картах «империи Акинфия
Демидова» в тесной связи ее с расколом в русском пр изо-
славии. Тут тоже нет нарочитой новизны, но есть авторс-
кий взгляд, выработанный в долгом и упорном общении с
документами и другими источниками. Ког ia мне пришлось
знакомиться с архивом писателя, я был поражен обилием
собранного, прочитанного, переработанного им Многое
десятки папок: выписки, ксерокопии, наброски. А в над-
водной, видимой части этого айсберга всего каких-ни-
бу ц> двадцать страниц текста. Лакая работа заслуживает ува-
жения и юверия.
Очерки Игоря Шакинко всег п шире обозначенной в них
темы. Внимательный читатель, несомненно, заметит, что
автор как бы ненароком с зелал историко-литературное от-
крытие: найденные им записки владельца Невьянских за-
водов превратили доселе полумифическую фигуру певзза-
скоморох । Кирши Данилова в реальное лицо из даровитого
окружения Акинфия. Не случайно первая публикация но-
вонайленных документов в «Уральском следопыте» вызва-
ла восторженный отклик ученых из Института русской ли-
тературы (Пушкинского Дома)'.
В 2000 голу Игорю Шакинко исполнилось бы семьдесят
Его путь по жизни - и трудный, и счаст зивый оборвал
восемь лет назад нелепый случай, типично российский. Он
не дописал «Демидовых», не успел поставить точку. Отсут-
ствует глава — о последних Демидовых, владельцах Нижнс-
таги зьских заводов.
..Иной раз мы с ним вместе холили на службу по юго-
западу Свергловска Вспоминаю, как однажды он, посмеи-
ваясь. сказал, что всем зитераторам. так или иначе прикос
нувшимся к судьбе демонической красавицы Авроры Кар-
ловны Шсрнваль-Карамзинои-Демндовой. долго жить не
суждено, как. впрочем, и всем мужьям и детям этой «снеж-
ной королевы». А Игорь Шакинко посвятил ее портрету
кисти Брюллова замечательно проникновенную повесть
Она-то и вот ia в его после шюю кишу оз зельной главой.
Юний Горбунов.
реиктор в игв
' См статью А А Горелова посвященную светлой памяти 3) М Шакин
ко в сборник!. «Русский фольклор». С 116.1995
Посвящаю внукам
И 1ье, Никите и Тане
Вступление
Демидовы... О них много пишут и говорят уже давным-
давно, хотя и с ратными оценками и интонациями. В совет-
ские времена Демидовых представляли, в основном, как
жестоких зкеплуататоров. В последние же годы начали иде-
али тиров пъ. Обе крайности, наверное, неправомерны.
Горнозаводчики Демидовы как предприниматели и ме-
ценаты оставили нам огромное наследство. Заводы и горо-
да, музеи и архитектурные шедевры, библиотеки и архивы,
в которых сохранился их исторический опыт. В наши дни
много говорят об освоении демидовского опыта. Здесь нас
всех подстерегают разные опасности. Возможна лишь ими-
тация освоения Изи можно из этого опыта брать на «воо-
ружение» то, что брать, пожалуй, не стоит. Огромное деми-
довское наследство неоднозначно. Демидовы и их деяния
противоречивы, и разные авторы акцентируют внимание на
разных сторонах жизни и деяний этих крупнейших в Рос-
сии предпринимателей и меценатов.
Конечно, мое авторское понимание Демидовых тоже
субъективно, как и всякое другое литературное повествова-
ние или историческое исследование. Так. например, дается
особая трактовка отношений Никиты Демидова и Петра
Первого, или горной империи Акинфия Демидова как ори-
гинального тайного мира, феномена, которому нет анало-
гов в мировой истории и который как бы выпадает из при-
вычной исторической схемы.
В книге делается попытка показать Демидовых и особен-
но первых горнозаводчиков Никиту Демидовича и Акин-
фия Никитича как СОЗИДАТЕЛЕЙ, обладающих колос-
сальной энергией и могучей страстью к деятельности, по-
лезной для России. Свои горные дела они стремились и у
них это получалось - делать лучше других, лучше всех Они
создали заводы, которые стали «превосходнее протчих», они
плави 1И лучший в мире металл...
Демидовы к тому же неплохо освоили «искусство давать»,
го есть благотворительность или меценатство, о чем идет
речь в книге
Еще одна особенность книги. Так уж получилось, что
тортреты многих Демидовых писали и ваяли талантзивей-
пие живописны и скульпторы России и Европы Федот
Шубин. Дмитрий Левицкий. Федор Рокотов. Карт Брюл-
лов. Антонио Канова Карло Морелли... Великолепен каж-
дый из портретов в от гстьности. А вместе они составляют
Уникальную художественную коллекцию, своеобразную лс-
^иловскую портрет ную галерею, которую частично удалось
собрать в этой книге, хотя портреты и разбросаны по раз-
ным музеям России и Европы. И они (портреты), наверное,
Помогут нам лучше понять некоторых Демидовых. Ведь счи-
тается. что художники-мастера передают не столько внеш-
нее сходство портретируемых, а их характеры и судьбы. По-
этому в книге рассказывается и об истории создания порт-
ретов Демидовых.
Книга повествует далеко не о всех Демидовых, а в основ-
ном о невьянских и нижнетагильских. И i лавным образом
о тагильских Ибо так уж исторически получилось, что
большинство демидовских заводов во второй половине
XVIII века и в XIX столетии оказались в рукзх других
горнопромышленников, И только тагильская ветвь Деми-
10вых целых два века оставалась заводовладельческой, нро-
ДОлж 1Я традиции основателей демидовской династии.
1лава перли
Никита Демидов
Портрет неизвестного художника
Этот портрет Никиты Демидова я встречал в разных му-
зеях — Нижнего Тагила. Невьянска, Москвы, картинной
галерее Саранска... Дознаться, где оригинал, а где копия,
так и не удалось. Искусствоведы еше сами не разобрались.
Скорее всего, оригиналом надо признать либо нижнетагиль-
ский. либо московский портрет, что экспонировался в Го-
сударственном Историческом музее.
Портрет этот принадлежит к самым странным и загадоч-
ным в живописной «галерее. Демидовых. Сыновей внуков,
правнуков Никиты Демидова писали гнаменитейшие рус-
ские и иноземные художники, имена и биографии которых
хорошо знают искусствоведы Об этом же портрете нам по-
чти ничего не известно. Ни точного времени, когда он на-
писан, ни имени автора ни обстоятельств создания!..
В научном паспорте значится: «Неизвестный художник».
Правда, в нижнетагильском есть приписка, сделанная ины-
ми чернилами: «11ортрет записан невьянским иконописцем
Уткиным». А рядом два вопросительных знака карандашом.
Однако и эту версию не стоит отбрасывать Тем более, что
на Невьянском заводе во времена Никиты и Акинфия жили
несколько живописцев. Например, искусствовед Б. В. Пав-
ловский выявил, что художник Мирон Васильевич Абрамов,
обучившийся живописи и шпалерному делу в Петербурге,
работал в 1730-1733 голах на Невьянском заводе как живо-
писец.
В паспорте отмечено, что «картина относится к началу
XVIII века и близка еше к «парсунной» традиции портрет-
ной живописи...» Датировка чисто стилевая и, по-моему, не
совсем верная. Ведь парсунный стиль в портретах прояв-
лялся и в более поздние времена, соседствуя с новейшей
манерой живописи. Кроме того, в самом начале века Ники-
те Демидову не было еще и пятидесяти, а на портрете он
гораздо старше. Наверное, писан уже в конце его жизни,
может быть, в начале 1720-х годов.
13
Каждый раз, оказавшись около портрета, я подолгу всмат-
риваюсь в него. Никита, выпрямившись силит у небольшо-
го стола. Большая, несколько уродливой формы голова с кру-
той залысиной, обрамленной черными с проседью волоса-
ми. Густая, жгуче-черная борода, тоже тронутая сединой.
Впалые щеки аскета. Грозный излом бровей, над которыми
во щами проступили глубокие морщины И удивительные
глаза. Пронзительные, словно видят то, что скрыто от дру-
 их, и не подпускают никого к своим душевным тайнам. Гор-
дой, суровой силой и затаенной страстью веет от его плотной
коренастой фигуры, в которой чувствуется что-то цельное,
монолитное и в то же время противоречивое. Правая рука
крепко сжимает посох, а левая поддерживает алую наки тку,
наброшенную на темный ктфтан простого покроя. И сама
накидка, и ее складки явно что-то символизируют.
В русской иконописи при изображении ♦ толичного», т. с.
того, что не относилось к лицу человека, была своя симво-
лика. Алую или красную накидку изображали на плечах
знатного человека, ибо золото и пурпур символы цар-
ственности. На демидовском портрете алая накидка броше-
на на простой мужицкий кафтан Тут есть о чем пораз-
мыслить.
Непонятен и жест левой руки, а ведь написан явно не-
спроста. На столе — несколько книг (а, по свидетельству
современников, Никита Демидович грамоты не знал, чи-
тать и писать не умел) и большой лист белой бумаги, по ко-
торому словно разбросаны макеты каких-то зданий И в этом
тоже заключена непонятная нам теперь символика
Знатоки живописи найдут в портрете много несовер-
шенств, даже делая скидку на условность парсунной мане-
ры: плоскостное изображение, плотная темноватая живо-
пись, сосре юточенно застылое лицо, неловкий жест неудоб-
но повисшей левой руки, довольно примитивная техника...
Но к «кой изумительный образ создал неизвестный живо-
писец! -)та не совсем ловкая кисть уверенно, непосредствен-
но и си 1ьно схватила характер оригинала. Художник не
льстит Деми зову, а пытливо, заинтересовшно старается
понять его. В портрете заключены чуло и тайна творчества,
Мариэтта 111 л инян, побывавшая в Нижнем Тп иле в голы
войны, писала об этом полотне: «На портрете худой мужик
с пронзительными черными «пугачевскими» глазами, в бороде
лопатой, с огромным покатым лбом мыслителя и жилистой
бо 1ьшой рукой рабочего. Такая страшная сила в этом зице,
14
такое желание жить, что, кажется, с него писал Гоголь свой
- Портрет».
У ювил художник что-то главное в Никите. Уже наступил
у него вечер жи ти, уже умерились страсти, но еще не по-
тухли совсем. Он смотрит на мир уже без иллюзий, но и без
разочарования, он еще не потерял вкус к жизни. Недаром
уви зела Шагинян в этом липе «желание жить и жить*
Наверное, честолюбив был Никита Демидов. Но често-
юбив му зро. Об этом говорит, например, надгробная чу-
гунная плита с надписью, на которую в свое время обратил
внимание 11. П. Бзжов.
«... Че зовек сей переселился от сего суетного мира к гскподу
от Р.Х. 1725года ноября в 17 день... Никита Демидович... име-
новался чипом до 1707 году кузнец и оружейного дела мастер,
и в том чину оыл 51 год, а потом за знатную сл\жоу его и за
зыусыпныи его труд в произведении как жезезных и медных
заводов, так и в пользу все чу нашему росс ийско му госу)ар< тву
многих воинских и прочих припасов и кованного ж, зеза имен-
ным ука юм в комиссары пожалован и был в том чине да же до
часу смерти его...»
Полагают, что текст сочинил сын — Акинфий Никитич
но. думается в составлении участвовал и сам Никита Де-
мидович. Нет здесь ни лизземерной скромности, ни чван-
зивого хвастовства Сказал о себе самое главное: жил на рус-
ской земте отменный МАСТЕР, этим и славен. То же уви-
зел и Бзжов: •Заметьте, ни одного слова о дворянстве, ни о
владении заводами на Урале. И это в ту пору, когда »пт нцы
гне да Петрова» всячески добивались титузов, сбив дажг
таких людей, как Строгановы... А здесь служил кузнецом и
комиссаром...»
О Никите сохранилось огромное количество деловых до-
кументов, одн зко о его человеческом облике они мало что
 оворят.
11олулегснла ли, реальный ли факт, но рассказывают, что
коз за первый раз в Туле царь Петр увидел уже немолодого
Никиту (а было Демидову тогда лет сорок), то. пораженный
его статью, силой и ростом, воскликнул. «Вот, мололезз! 1о-
шгея в Преображенский полк, в гренадеры!»
Гели учесть, что по именному указу Петра в преображен-
цы брали людей двухметрового роста и отменной силы, то.
ни зим, природа не поскупилась, создавая Никиту Демидо-
вича Не заром уже в шестнадцать лет Никита стал зваться
кушеззом.
IS
Другие биографы рассказывают, что он в молодости от-
личался веселым нравом и любил забавлять товарищей ост-
роумными шутками. Валишевский в романе-исследовании
« Петр Великий» замечает. «Он сумел заставить оценить себя
не только как несравненный промышленник и делец... Ьго при-
родная веселость и жизнерадостность, сатирическое и ядо-
витое направление ума делали его похожим на Лефорта» .(Лю-
бимец Петра женевец Франц Лефорт отличался очень жи-
вым нравом, ювкостью. смелостью, предприимчивостью )
Можно предположить, что был Никита Демидов и инте-
ресным собеседником. И <вестно, что с ним любил беседо-
вать один из умнейших людей того времени — митрополит
Димитрий Ростовский, талантливый писатель и поэт. Ни-
кита Демидович и его сын Акинфии получили от него в no-
fl 1рок икону Божьей Матери со стихотворным посвящени-
ем:
Никита Лемиловичъ, муж благословенный
и з сином Якинфом буди во всем умноженный'
О всепетая Мати! Рму сопутствуй.
сохраняй в дому здрава на пути присутствуй
Архирей Тобольский молит тя усердно:
даруй ему здравие цело и невредно.
Храни благополучно и премногие лета,
избавляй и покрывай от злато навета
Об уникальной памяти Никиты пишет В.Н Татищев в
своем «Разговоре... о пользе наук...»: *Мы все знали кузнеца
а потом дворянина Никиту Демидова, который грамоте не
учен, но другие ему Библию читали, он все, в памяти достой-
ное, в которой главе стих не токмо сказать, но пальцем мес-
то указать мог».
Судя по всему, Никита Демидов был скромен в быту, даже
аскетичен. До конца жизни одевался просто и вообще к рос-
коши не тянулся ни в чем, любил жить в простой избе. Сам
хме 1ьного в рот не брал и пьяных не терпел. Несмотря на
веселый нрав, в семье придерживался строгих порядков, с
сыновьями бывал суров, даже жесток, за исключением стар-
шего Акинфия. К нему Никита Демидович питал нежную
отцовскую любовь, смешанную с искренним уважением.
Еще в 1711 году он отделил от себя младших сыновей, оста-
вив только Акинфия, которому еше тогда завешал почти все
свое наследство
16
Говорят, организм акулы устроен таким образом, что она
живет в постоянном, почти непрерывном движении и дли-
тельная остановка грозит ей гибелью. Пожалуй, и первых
Демидовых можно сравнить с акулами: их натура тоже жаж-
дала напряженной деятельности и не терпела остановок до
самого смертного часа
Об этой постоянной суровой жизненной борьбе Никиты
Демидова и сообщает нам портрет неизвестного художника.
Интересно, что на портрете Никиты, хранящемся в кар-
тинной галерее Саранска, дорисована миниатюрная парсу-
на Негра I. И поскольку имена Никиты Демидовича и царя
Пегра часто соседствуют, то остановимся на их взаимоот-
ношениях.
Петр Первый и Никита Демидов
Стремительная карьера Никиты Демидова и его старше-
го сына Лкинфия совпадает с тридцатилетним единодержа-
вием Петра 1 (1696-1725). Первый тульский демидовский
заводик появится в 1696-м, а ко времени кончины главы
шнастии крупнейшие в России горнозаводчики Демидовы
владели лучшими в мире заводами, которые давали поло-
вину чугуна и железа в империи. Такой успех, конечно, был
бы невозможен без покровительства самого государя-импе-
ратора. Личное участие царя-реформатора в демидовском
взлете несомненно
•Крупнейший заводчик Петровской эпохи Демидов» так
величал Никиту-первого уже наш современник, доктор ис-
торических наук Б. Б. Кафенгауз.
На первый взгляд, внезапный или. по крайней мере, весь-
ма быстрый успех Н икиты Демидовича и его старшего сына
был на самом деле труднейшим восхождением на крутую и
опасную гору. Дистанция от простого кузнеца до крупней-
шего горнопромышленника России и Европы была не
спринтерской, а марафонской. Вспомним некоторые вехи
лого демидовского восхождения.
Свою «карьеру» Никита Демидов начал в Туле — помощ-
ником кузнеца. И работал не у отца — Демида Григорьевича
Антуфьева, который тоже был кузнецом и оружейником, а
у соседа по Оружейной слободе. Очевидно, довольно быст-
ро Никита проявил не только усердие, но и мастерство, ибо
его стали переманивать к себе другие кузнецы.
17
В биографическом очерке, напечатанном в 1839 голу в
газете «Северная пчела», говорилось: «Ум и при. ежание Ни-
киты Антуфьева отличим его пред прочими. Он скоро постиг
искусство, к которому им 1 от природы способность, силу и
переимчивость, и сам завел в Туле небольшую домашнюю фаб-
рику .
В архивных бумагах первое упоминание о Никите отно-
сится к 1686 году, когда в Москву доставили 256 штук «туль-
ского Никиткина ружья Демидова». Значит известен уже
был Никита Демидов среди тульских оружейников, коли
привс зонные в Москву ружья именовали персонально: «Ни-
киткины». биограф Демидовых XIX века К. Головщиков
отмстил, что Никита Демидов создал первое образцовое
я зро» и «первое русское ружье», то есть был не простым
ремесленником, а еще и изобретателем.
Кез зги. вспомним некоторые события 1686 гола. Пол
Москвой, в Преображенском, спешно строится потешный
юродок: крепость с башнями, избы для солдат и офицеров,
хоромы для юного царя Петра. В хоромах были столярный
верстак, плотницкие инструменты, кузнечные снасти
странные игрушки странного царя-подростка. Сюта же по
царскому указу несут из Оружейной палаты пищали, пис-
толеты. алебарды, барабаны, везут из Туты ружья и фузеи
нового образца...
Еше стучат топоры на свежих срубах, а на берегах Яузы
потешные отряды уже штурмуют крепость по всем прави-
лам военной науки.. И воевали потешные солдаты деми-
довскими ружьями. Это подтверждает историк В. О. Клю-
чевский: «Еше в 1686 г. для потех Петра привозили в Преоб-
раженское сотни тульских ружей мастера Демидова».
Очевидно, Никиту Демидова не удовлетворяло каче-
ство железа с подмосковных заводов, и в 1696 голу он за-
вел свой доменный и кричиыи заводик на реке Тулине. С
этого времени и началась его карьера предпринимателя-
металлурга.
И в горном деле достиг Никита высочайшего мастерства
и уникального успеха. В 1697 году верхотурскии воевода
Дмитрии Протасьев прислал в Москву, в Сибирский при-
каз образны уральской руды; для экспертизы часть рулы
послали в Амстердам, а другую часть отдали на испытание
•тульскому железных заводов мастеру Никите Антуфьеву».
Получив из уральской руды зва пуда железа и сделав из него
две фузеи и два копья, он дал такую оценку: *Жесезо самое
18
доброе, не п. оше свицкого (шведского. И.Ш.), а к оружей-
ному делу лутче свицкого...»
Вот тогда-то глава Сибирского приказа Виниус и пред-
ложил Никите поехать на Урал и строить гам заводы. Но тот
сразу не решился. Пять лет раздумывал, колебался, рассчи-
тывал. И только когда казна построила на Каменном Поясе
два первых завода Невьянский и Каменский, он реши 1-
ся. Ибо первое невьянское железо снова дали на испытание
Никите Демидову, и он опять убедился в его превосхо том
к «честве.
В начале 1702 года Никита с сыном Акинфием поехш в
Москву, сначала к самому царю Петру, и. получив на свою
просьбу царское «доброе, «бил челом» в Сибирском прик I-
зе и просил «пожаловать» ему Верхотурские, то есть I квьян-
ские, заводы. Результаты переговоров с тульским м icrepoM
Андрей Виниус доложи  царю Петру, и в тот же день по-
явился именной указ:
«1702-го марта в 4 день Великин Государь, сии выписки слу-
шав и доношения гу шнина Никиты Демидова, по именному
своему в. г. указу указал: Верхотурские железные заводы на
Нейве реке... отдать по владение ему, Никите...»
Это первый именной указ Петра, с которого началось
демидовское горное царство на Урале. Этот указ один из
биографов Демидовых, В. В. Огарков, назвал ^знаменитою
грамотою, которую представители рода Демидовых должны
были начертать на золотых скрижалях, как самый драгоц н-
ныи документ в их архивах»
Не прошло и года, как в январе 1703-го появился новый
именной царский указ, по которому велено «ему, Никите, в
работу... отдать Верхотурского уезду Чацкую. Краснопольскую
слободы з деревнями и со всеми крестьянами, и з детьми, и з
братьями, с племянниками, и землею, и со всякими угодьи...»
И посыпались именные указы Петра - 1704, 1705, 1707,
1709, 1711 голов— с новыми привилегиями и льготами. В
1713 голу Никита Демидов стал главном поставщиком же-
лезных припасов для артиллерии.
Корабс (ыюе железо, якоря, пушки в Адмиралтейство
поначалу поставля ш самые разные русские заводы. В апрс-
ie 1715 года получил первый заказ от Адмиралтейства и
Никта Демидов Прошло три года, и появился такой указ
тря Петра: «В 1718 году июля в 5 день Великий государь...
Петр Алексеевич... будучи в Адмиралтейской военного морс-
кого флота канцелярии, указал именным своим царского ве-
19
личества указом тулянину Никите Демидову с Сибирских Не-
вьянских же зезных заводов железо к Адмиралтейству ставить
по образцам нынешнего 718 года с июля месяца впредь повся-
годно, а С ДРУГИХ НИКАКИХ ЗАВОДОВ (выделено
мною. — И.ШЛ железа к Адмиралтейству именным его вели-
чества указом за негодностью принимать не велено...»
Долгое время все потребное для строительства кораблей
желе зо шло только с берегов Нейвы. И в том. что к концу
Северной войны русский флот занял среди других флотов
северных держав господствующее положение на Балтийс-
ком море, немалая заслуга демидовского железа.
В 1721 году парь Петр был особенно доволен Никитой
Демидовым. Железо, которое он доставлял для любимых
царем кораблей, было превосходного качества. И не только
железо. Как-то упрекнул Петр адмирала Федора Апр зкси-
на, что расходы на лес для флота чрезмерно велики. Адми-
рал обратился за советом к Никите Демидову, и тот сам взял-
ся за подряд дуба для кораблей, обепия. что обойдется он
намного дешевле Правда, выговорил при этом себе новые
льготы. Выполнил же подряд раньше обещанного срока и
поставил дуба не на три корабля, как обещал, а на шесть да
еще на пять галер...
Когда Апраксин сообщил об этом царю, у них состоялся
такой разговор. Федор Матвеевич высказался:
Хорошо, если б у тебя было десятка зва таких помощ-
ников. как Демидов.
Счастливым счел бы себя, если б имел таких пять или
шесть, ответил Петр.
Из Персидского похода Петр посылает Никите Демидо-
ву несколько писем, в которых благодарит его за поставку
<]х>нтанных труб для Летнего сада и Петергофа А в августе
1722-го, уже из Кизляра, отправляет такое послание:
•Демидыч! Я заехал зело в горячую сторону. Везит ли Бог
видеться ?Для чего посылаю тебе мою персону. Лей больше пуш-
карских снарядов и обыскивай по обещанию серебряную руду».
«Персоной» миниатюрным портретом, оправленным в
золото и украшенным бриллиантами, - Петр лично жаловал
приближенных за выдающиеся заслуги перед госул зретном.
Казалось бы, отношения между царем и горнопромыш-
ленником самые наилучшие. Но так только кажется. За
красивым фасадом скрывалось и нечто другое. Попытаем-
ся в этом разобраться.
20
Царь Петр — преобразователь России
Петр 1 уже давно оброс мифами и легендами. Они появи-
ись еше при сто жизни, а затем почти за три столетия раз-
рослись неимоверно. Реальный Петр постепенно исчезал,
и создавался воображаемый великий преобразователь, в
котором стали видеть то. что хотели видеть.
Безусловно, Петр круто и жестко изменил Россию, мно-
ое сломал и много внес нового. По словам вице-канцлера
П.П. Шафирова. Петр «сочинил и з России самую метамор-
фо зис...» И разобраться в зтой «метаморфозис» оказалось
не так-то просто. О Петре и его деяниях спорили и спорят
Оценки возникают самые крайние. Для Сталина Иван Iроз-
ный и Петр I были образцовыми правителями. И ученые
пытались доказать историческую прогрессивность того и
ipyroro. «Даже такое одиозное орудие абсолютистского го-
сударства. каким была деспотическая, самодержавная
власть, оказавшаяся в его (Петра Первого. - И. Ш.) руках,
превратилась благодаря историческвз оправданным и в мак-
симальной степени соответствующим интересам развития
зействиям Петра Великого в фактор прогресса» писал
Н Н. Молчанов, автор книги «Дипломатия Петра Первого».
Но не все понимали прогресс по-сталински. Были и дру-
гие мнения. А П. Спунле, революционер с дооктябрьским
стажем, экономист и финансист, в первые годы советской
власти отстраненный от дел и исключенный из парши за
несогласие со сталинскими методами индустриализации,
много лет размышлял об историческом развитии зкономи-
ки России. В рукописи, созданной в 1948—1951 годах (вазю-
IX й сталинской догматики!), он даст такую оценку петровс-
кой эпохе:
•Реформаторская деятельность Петра создала ему славу
прогрессивного царя, далеко продвинувшего Россию впе-
ред. В действительности, если оценивать реформаторскую
зеятельность Петра с точки зрения того, как изменилась
социальная структура страны, ее политическое устройство,
как пошло ее экономическое развитие, насколько и как под-
нялся ее культурный уровень, развитию каких слоев насе-
зения она помогла и, наконец что стоило это народу, дело
обстоит совершенно иначе.
Нельзя не замечать личной талантливости Петра, его ог-
ромной энергии и жажды деятельности, умения быстро ле-
ать выводы из получаемого (иногда весьма горького) опы-
21
та. Но все эти качества Петра, все его таланты объективно
вели к усилению и оживлению отмирающих (разрядка
Спунле - И. Ш.) клеток государства и к колоссальному ос-
лаблению экономически прогрессивных сил. Иначе гово-
ря. Петр талантливо и энергично делал и сделал огромное
по своему значению реакционное дело, затормозившее раз-
витие России на целую историческую эпоху».
Когда спорят о петровских преобразованиях, то нередко
вкладывают разный смысл в понятие прогресса. Иные по-
нимают eib как простое движение, которое определяется
лишь количественными показателями: числом новых фаб-
рик и мводов, пулами чугуна и стали и т. д. Современные же
философы и социологи считают прогрессом освобождение
от всего того, что мешает свободной самореализации чело-
века его всестороннему развитию. Ибо, как сказал поэт:
Все прогрессы -
реакционны,
если рушится человек
Главное условие самореализации человека свобода А
Петр строил и построил «регулярное государство», как он
сам его называл. Государство, которое регламентировало
всю жизнь его подданных - и в быту, и в ремеслах, в любом
общественном проявлении. Реформы Петра привели к то-
тальному закрепощению всех классов и сословий, а не толь-
ко крестьянства.
Говоря о противоречивости петровских деяний. В.О.
Ключевский заметил: «Он надеялся грозою власти вызвать
самодеятельность в порабощенном обществе и через рабов-
ладельческое дворянство водворить в России европейскую
науку, народное просвещение как необходимое условие об-
щественной самодеятельности, хотел, чтобы раб, оставаясь
рабом, действовал сознательно и свободно. Совместное дей-
ствие деспотизма и свободы, просвещения и рабства это
политическая квадратура круга, загадка, разрешающаяся у
нас со времени Петра и доселе неразрешенная».
Максимилиан Волошин писал в поэме «Россия»:
Великий Петр был первый большевик.
Замысливший Россию перебросить.
Склонениям и нравам вопреки.
За сотни лет, к ее грядущим далям.
22
Он. как и мы. не знал иных путей.
Опричь указа. казни и застенка
К осуществленью правды на «емле.
Петр был. конечно, утопистом Но утопистом страшным,
трагическим. Он искренне верил в пользу самодержавного
паси зия, насилия государства и созданной им бюрократи-
ческой номенклатуры.
Перейдем теперь к конкретным фактам. Главной эконо-
мической заслугой Петра справедливо считают создание
мощной метал |ургии Урала. +го был гшантский скачок,
сравнимый разве что со сталинской индустриализацией
Уралы:кое железо стала закупать лаже Англия. Но подоб-
ные скачки ведут затем к застою. Прошло сто с лишним лет.
и вся Россия выплавляла 330 тонн чугуна, а Англия — 3982
тонны, т. е. в двенадцать с лишним раз больше. В чем при
чина тлкого колоссального отставания от всех без исключе-
ния промышленных стран Запал!.'
Историк уральской металлур1ии конца XIX века В.Д. Ье
лов. ра!мышляя о глубоком кризисе горнозаводского дела
Урала, обнаруживает корни этого кри зиса в петровских ре-
формах. Гхли на Запале промышленность была прелостав-
iena «своему естественному развитию», то: «В истории на-
шей промышленности XVIII век не был продолжателем ис-
торических судеб предшествовавших веков Властная могучая
воля Петра, круто порвав со всем прошлым, указала им иной,
им самим начертанный путь; повинуясь этой властной воле,
наша промышленность стала на этом пути тверлою ногою,
но тем не менее в будущем ей пришлось рассчитываться за
тот прои звал, который был внесен в се жизнь».
Белов сто лет назад разглядел ущербность петровских
преобразований в горнозаводском деле Урала; стремясь ра з-
внвать предприимчивость, свободу промышленной иници-
ативы. Петр в то же время подчиняет их своей личной и са-
мой широкой опеке
Петр использовал на горных заводах не только крепост-
ных крестьян и крепостных рабочих, но завел и крепостных
предпринимателей. Зарождавшаяся русская буржуазия по-
пала в плен государства Петр лишил ее экономической и
гем более политической самостоятельности, которую она
начала обретать только через два столетия.
Поначалу кажется, что пример с первыми Демидовыми
противоречит этим рассуждениям В указанной атмосфере
23
успех Демидовых представляется странным и неестествен-
ным Но ведь в каждом правиле есть исключения И Ники-
та Демидов стал таким исключением. Вернее, он сам создал
свою исключительность.
кем был Никита Демидов?
Мифологичен и Никита Демидов. Олин из мифов создал
И. И. Голиков автор многотомных «Деянии Петра Вели-
кого...». Восхваляя самодержавное правление Петра, кото-
рое он считал «самым благоразумным», Голиков защищал
его (и Петра, и самодержавие) от всякой критики. И когда
француз Габриэль Мабли посчитал, что при самодержавии
подданные не могут быть истинными гражданами, то Го-
ликов возразил на его критику, что «ревность» Демидова к
Отечеству «превзошла чаяния самого Государя». Когда ве-
ликодушный мои ipx для вящего его поощрения приказал
выдать ему за снаряды деньги наравне с другими заводчи-
ками (Нарышкиным и Миллером), то Демидов отказался и
взял только половину. •Государь, изъявя о том свою призна-
тельность, желал, чтоб он умножил там заводов больше, обе-
щая за то в вечную его память вылить из меди статую его и
поставить оную в публичном месте...»
Заслугой «сего мужа» Никиты Демидова Голиков считал
честное исполнение «предписываемого законами».
Парадокс состоял в том, что первым Демидовым, несмотря
на многие привилегии, приходилось часто нарушать законы
И не потому что натура такая, а потому что успешно делать
дело и оставаться кристально чистым было невозможно.
Петр 1, кроме того, что имел «принципы» тотального
огосударствления, был еще и прагматиком, и прагматиком
очень нетерпеливым. Его подгоняла Северная воина со шве-
дами, которую нужно бы то во что бы то ни стало выиграть.
И потому нетерпеливый царь и энергичный, талантливый
заводчик как бы заключили сделку. Царь требовал к тако-
му-то сроку отлить столько-то пушек и ядер, а взамен шел
на уступки, льготы, привилегии, мог предоставить извест-
ную долю самостоятельности в предпринимательских делах.
И такая «торговля», а вернее противоборство, продолжалась
все тридцать лет пр 1вления Петра. Но, давая привилегии и
льготы, царь в то же время старался держать Демидова на
поводке, а Демидов стремился сделать поводок подлиннее
24
Никита Демидове самого начала вовсе не чувствовал себя
вполне свободным предпринимателем-собственником. Еще
в 1696 году он построил в Туле свой первый доменный заво-
1ик. Построил *с*оими денгами и протерми (т.е. издержка-
ми. расходами. И. Ш.), без вспоможения и дачи дворцовых
крестьян, как пре жде сего даваны к таким же заводам*. Сна-
чала он получил право владеть своим же заводом только 20
лет. Но в январе 1701 года добился царского указа, по кото-
рому «велено ему Никите и жене его и детям теми своими за-
водами владеть впрок безерочно».
И что же? Несмотря на царский указ (высшии закон того
времени), через два года заводик у Демидова отбирают в
казну. Возврата его Никита добился лишь через десять лет.
Но угроза отчуждения заводов (частных заводов!) постоян-
но висела над Демидовыми и другими промышленниками.
В царском указе 1702 года о передаче Никите Невьянс-
кого завода Демидов значится «уговорщиком», т. е. завод
передавался ему как бы в аренду на определенных усло-
виях и под контролем воеводы. В январе 1703 года Никита
через главу Сибирского приказа Виниуса добился первых
привилегий. Но и надзор над горнозаводчиком установили
жесткий. В том же 1703 году, требуя скорой отправки кара-
ванов с пушками, мортирами, ядрами, бомбами, царский
указ угрожал: а ежели «не учинишь», то Невьянские заводы
«взяты будут на великого государя и иному отданы».
В январе 1703 года Никита Демидов вернулся с Урала в
Тулу, а на Невьянском заводе оставил сына Акинфия. кото-
рый вел заводские дела не хуже отца. Но новый царский указ
.ютребовал немедленной поездки на завод. «Абудеты к сему
□етикого государя указу учинишься ослушен и тебе быть  ве-
ликом разорении и бедстве...»
А тут еще верхотурский воевода Калитин раскомандовал-
ся на Невьянском заводе: забрал мастеров и работных лю-
тей на стройку казенного Алапаевского завода, увез «неве-
домо куды» тысячу пудов желе за, запротестовавшего Акин-
фия сковал и отправил в Верхотурье...
И тогда Никита Демидов предъявил Петру ультиматум: или
не позволяй воеводе вмешиваться в заводские зела, или за-
бирай завод обратно в казну. И царь вынужден был уступить
запретив воеводе даже появляться на демидовском заводе.
В 1709 году Петр именным указом присвоил Никите Де-
мидову чин комиссара и при этом повелел строить под Кун-
гуром медный завод и руководить им, положив за то боль-
25
moe жалованье (1000 рублей в гол — сумма вдвое превы-
шавшая жалованье генерала). Чин вроде бы престижный,
но он превращал Никиту в государственного служащего, в
казенного приказчика. Демидов чин комиссара принял, но
завода строить не стал, не желая терять завоеванную само-
стоятельность.
И еще пример Уже в 1720 году, когда Никита и Акинфий
Демидовы показали себя как промышленники, им разре-
шили. вернее, даже повелели построить на реке Вые мед-
ный завод. • И для того ему. Демидову, о том медном заводе
повелеть тру штца и пцитца...», говорит Указ. И далее.
«Обнадежить ево, что оный завод не возметца у него, и у жены
ево, и у дегей, и у наследников, покамест они оный «авод со-
держать будут в добром содержании...» То есть неукоснитель-
но выполнять заказы. Никита и Акинфий тянули с пуском
Выйского 1авола сколько могли...
Можно привести и другие примеры противоборства, ко-
торое продолжалось до кончины императора Но в конеч-
ном счете и цзрь, и заводчик получили то, что каждый хо-
тел. Никита Демидов выполнял все госзаказы в срок и с от-
менным качеством. А Петр одаривал его все новыми и
новыми льготами и привилегиями, которые отец и сын Де-
мидовы умети использовать талантливо и с размахом.
В конце концов монопольные привилегии развратили
Демидовых, а затем и других горнозаводчиков, которым уда-
валось добиваться льгот. Монополизм и отсутствие свобод-
ной конкуренции и привели потом горнозаводское хозяй-
ство Урала к кризису.
Наверняка и при свободной конкуренции первые Деми-
довы заняли бы престижные места на горнопромышленном
Олимпе. Но при монопольных привилегиях они, преуспе-
вая сами, нанесли немалый ущерб и казенным, и другим
частным заводам, не дав реализоваться многим талантли-
вым предпринимателям. Пример тому трагическая судь-
ба энер! ичного заводчика Федора Молодого.
Злоключения Федора Молодого
Что удивляет в судьбе этого человека, так это упорней-
шие многолетние попытки пробиться сквозь череду неудач.
Через два гола после Демидовых, в 1704 голу, появился на
Урале, в Кунгуре, «рудный промышленник» Федор Моло-
26
дой Не просто так, а с царским указом и грамотой из Руд-
ного приказа, по которым разрешено ему в Кунгурском и
иных уездах и в Сибири на всяких землях искать и плавить
разные руды, «заводы заводить и из руд товары делать».
Надо отдать должное расторопности Федора Молодого:
в том же году он начал вместе с компаньонами строить же-
лезный завод на речке Мазуевке под Кунгуром, который
поначалу переделывал крицы из крестьянских домниц в
железо и уклад, и в самом конце года выдал уже первую про-
дукцию. Затем тоже споро «обыскал» в уезде «рудные уго-
дья»: железные, медные, свинцовые, серные. Правда, сразу
же натолкнулся на разные препятствия. Строганов прика-
зал выгнать людей Молодого, ищущих руды в его вотчине,
хотя царский указ давал на это право. Пришлось уступить
«именитому человеку». Кунгурский воевода, тоже вопреки
указу, попросту саботировал все просьбы Молодого. Враж-
дебно настроенные крестьяне (заводы сулили им новые по-
винности) грозились убить Федора, сжигали рубленный на
уголь лес.
И все-таки дело шло на лад. Вскоре железо и уклад с Ма-
зуевского завода продавали не только в уезде, но и привози-
ли на Макарьевскую ярмарку. Федор Молодой собирается
строить также медные и селитренные заводы. Но из дале-
кого от Кунгура Невьянска за ним зорко и неодобрительно
следят демидовские глаза. Уже в 1705 году, чтобы пресечь
размах Молодого, Никита Демидов добился для себя царс-
кого указа  строить в Кунгурском уезде железные заводы,
а также «медную руду копать и опыт чинить и завод за-
вестъ» и даже закрепил за собой обширную территорию.
«А Федору Молодому. - писал Никита Демидов в своей че-
лобитной, — в близости тех урочищ, отколе мне возможно
руды возить и где места медной руды вновь приищу, ника-
ких своих заводов не заводить и помешки ни в чем мне не
чинить». Однако Никита Демидович ни железных, ни мед-
ных заводов строить здесь не торопился.
Уже задымили на Мазуевском заводе десять кричных пе-
чей и четыре горна. И тут начались первые крупные зло-
ключения Федора Молодого. В январе 1707 года торопился
он и । Москвы на свой завод с обозом из восемнадцати са-
ней. Вез разные инструменты, порох для добычи руды, но-
вых мастеровых и всякое добро. Не утерпел и, обогнав обоз,
поспешил мимо Кунгура на Мазуевку. О дальнейших собы-
тиях рассказывают документы.
15 января таможенник Сергей Губин полая воеводе сказ-
ку, где сообщил, что, минуя Кунгур, «неведомо какие люди
в покрытых санях проехали», а в таможню «не явились»
Воевода тотчас же послал погоню, которая известила, что
«в проезде явился рудной промышленник Федор Молодой»
и от них «отбился». Воевода отправил для задержания по-
дьячего со стрельцами. Молодого с «рудным учеником»
Псрфилием Семеновым и еще тремя спутниками арестова-
ли и допросили Узнав об обозе, задержали и обоз Придра-
лись к тому, что у Молодого нет таможенного разрешения
на порох, который считался «заповедным товаром». И на-
чалась расправа. Мазуевский завод и все имущество Моло-
дого описали, его дом опечатали перстнем приказной избы.
На заводе поставили караулы с наказом никого не пускать
и ничего не касаться.
С трудом налаженное производство остановилось. Мо-
лодому грозило разорение. Федора под конвоем отправили
в Москву. Началось следствие в Сибирском приказе. При
розыске выяснилось, что ранее «он. Федор, пытан и запят-
нан». то есть заклеймен. При обыске в ломе Молодого на-
шли «воровские заговорные письма», которые, по его объ-
яснению. назначались для того, чтобы «люди к нему добры
были», а женщины отвечали взаимностью в любви. Не по-
могли Федору заговорные письма. Тогдашний глава Сибир-
ского приказа князь М. П. Гагарин повелел: «Федору Моло-
дому учинить наказание, велеть ево вместо кнута бить бато-
ги нещадно и те письма у него на спине сжечь».
О Мазуевском же заводе никакого решения не принято.
Молодой пишет челобитную за челобитной, но они оста-
ются без ответа. И только в сентябре 1708 года Гагарин рас-
порядился вернуть завод. Молодой взялся восстанавливать
разоренное хозяйство.
Не была ли в сем деле попытка Демидовых устранить кон-
курента?
Проходит год. Молодой старается заслужить милость
Сибирского приказа. Обнаружив камень с признаками се-
литры. которую давно искали, он не утерпел и потревожил
воеводу во время литургии, чтобы побыстрее отослать на-
ходку в Москву. Старание обернулось новой бедой. В Мос-
кве посчитали, что прислан пустой камень, и в назидание
решили Ф гдора Молодого «за такое его непраго ионишс
ние, за то, что воровски своим вымыслом хотел учинить в
сыску той названной неправой селитры великому государю
28
убыток, а себе прибыль», выслать из Кунгура «за крепким
карау юм и за провожатыми з женою ево и з детьми в Си-
бирь в Мангазею...»
Итак, через гол после тюрьмы Федор Молодой попадает
в ссылку за, в общем-то, пустячную провинность, если она
и была на самом деле. Но проходят два года, и в 1711 -м, не-
понятно каким образом. Молодой оказывается в Москве.
И, казалось, к нему приходит, наконец, настоящая удача, о
которой он вспоминает через много лет в своем прошении
в Генерал-берг-директориум:
«По указу блаженные и вечнодостойные памяти Петра Ве-
ликого, Самодержца Всероссийского, прошлого 710 году
(возможно. Молодой запамятовал и перенес событие на год
раньше. И. Ш.) пробовал я руду при его императорском
величестве; и раздроблял его величество своими десницами
туттень и усмотрел кениг (т.е. королек чистого металла, по-
лучаемый при пробе руды. — И. Ш.) и увесилился зело и обе-
щал пожаловать и написал в памятную свою книгу имя наше»
В марте 1711 года князь Гагарин, еше не ушедший с поста
главы Сибирского приказа, но уже назначенный сибирским
губернатором, подписал указ, где поведено Федору Молодо-
му «искать руд золотых, и серебряных, медных, оловяных и
иных всяких руд» в Кунгурском, Соликамском, Верхотурском
и Тобольском уездах и строить в «пристойных местах» заводы.
Молодой получал крупные полномочия и назначался
чем-то вроде горного начальника над казенными заводами,
которые он построит. Ему положили довольно высокое жа-
лованье - 200 рублей в год (В. Н. Татищев в 1721 году полу-
чал 170 рублей в год). Выдали и послушные грамоты для
местных властей.
Федор воспрянул духом и с новой энергией взялся за дело.
Рядом со старым железным Мазуевским заводом, который
ему снова отдали, он строит новый — медеплавильный. Ра-
ботает с размахом, но не так предусмотрительно, как Деми-
довы. Очевидно, Федор был человеком азартным и не столь
гальновидным в своих деяниях, как невьянские магнаты.
Позтому радость его оказалась недолгой.
Кроме казенного завода, Молодой по своей инициативе
построил «без указу... анбар молотовой з большим молотом,
в котором делал на себя водяным колесом, покупая (у мест-
ных крестьян) ис кричного полосовое железо». А инициа-
тива уже в то время была наказуема На Молодого полетели
доносы местным властям и в Сибирский приказ.
29
И з Приказа послали для розыска стольника, который на-
шел, что «особливый завод, тот молотовой анбар» Молодой
построил без указа «для своих прихотей». Завод отняли и
«отписали на государя». Молодой, очевидно, пытался от-
стаивать свои права и интересы, но фортуна снова отверну-
лась от него. Злоключения продолжаются, следуют Тоболь-
ский, Березовский, Уктусский заводы, где он работает пол
караулом.
В 1722 году он подает в Берг-колле! ию челобитную с
просьбой вернуть конфискованный Мазуевский завод. Де-
лает еще одну попытку стать горнопромышленником. В че-
лобитной он обвиняет в своих злоключениях сибирского
губернатора Гн арина, недавно казненного за разные зло-
употребления, который его «мучил... мноше... годы и раз-
орил без остатку». «И тем -заводом, — пишет Молодой, - и
поныне я не владею, а скитаюсь меж двор».
Челобитной дали ход, но бюрократическая машина уто-
пила суть дела в многочисленных согласованиях, перепис-
ках и т. д. Своего завода Федор Молодой так и не получил и
еще дол!ие годы влачил жалкое существование.
Так сложилась судьба этого энергичного и небесталанного
человека. А сколько подобных людей не смогли в то время
реализовать свои таланты!
Демидовы и Василии Татищев
Выдавая монопольные льготы Никите Демидову, Петр
тем самым помогал ему подавлять конкурентов бесчестны-
ми способами. Помогали первым Демидовым и другие их
покровители: Меншиков, адмирал Апраксин, глава Сибир-
ского приказа, а потом сибирский губернатор Матвей Гага-
рин, не говоря уже о местных правителях, которые стали
бояться всесильных горнопромышленников.
Желая быть полновластными хозяевами на Каменном
Поясе. Никита и Акинфий Демидовы чинили немало вреда
и казенным, то есть государевым, заводам.
Генерал Геннин, после розыска о конфликте между Де-
мидовыми и горным начальником Татищевым, писал Пет-
ру в начале 1723-го:
сего времени никто не смел ему (Демидову. — И. Ш.),
бояся его, слова выговорить, и он здесь поворачивал, как хо-
тел.
то
Ему не очень мило, что Вашего величества заводы станут
здесь цвесть, для того, что он мог больше своего железа про-
давать и цену наложить, как хотел, и работники б вольные к
нему на заводы шли, а не на ваши. А понеже Татищев по приез-
де своем начал придавливать или стараться, чтоб вновь стро-
ить Вашего величества заводы, и хотел по горной привилегии
поступать о рубке лесов и обмежевывать рудные места поря-
дочно; и то ему також было досадно и не хотел того видеть,
кто б ему о том указывал...
..Прежь сего до 1атищева... Демидов делал, что он желал,
и, чаю, ему любо было, что на заводах Вашего величества мало
работы и опустели.
Наипаче Татищев показался ему горд, то старик не залю-
бил с таким соседом жить и искал как бы его от своего рубе-
жа выжить, понеже и деньгами он не мог Татищева укупить,
чтоб Вашего величества заводам не быть. Ему .же досадно
Сыло, что Татищев стал с него спрашивать от железа деся-
тую долю...»
Есть серье зное подозрение: в том. что казенный завод на
Иссти (будущий Екатеринбург) построен на два года по-
зднее, есть «заслуга* и Никиты Демидова.
Вспомним некоторые события 1721 гола. 2 января Тати-
щев вместе с мастерами выбрал место на Исети для нового
железного завода. 6 февраля он послал в Берг-коллегию об-
ширное донесение с чертежами и просил разрешить стро-
ить 4 домны и 40 молотов, которые будут давать в год 150—
200 тысяч пудов железа. Проект этот до сих пор приводит в
восхищение специалистов убедительностью и точным рас-
четом. Сам Татищев настолько уверен в разумности своих
планов, что, не дожидаясь ответа из Берг-коллегии, начи-
нает стройку. И вдруг в конце мая получает странный ответ:
«Железных заводов вновь до указу строить не велеть... »,
ибо «железных заводов везде довольно...»
Историки объясняют это некомпетентностью и недаль-
новидностью чиновников Берг-коллегии. А не было ли здесь
и чьего-то влияния?
Как версию (поскольку документов не сохранилось),
представим такую картину. В коллегии получен проект Та-
тищева о новом железном заводе. В это время появляется
Никита Демидов. А он частенько туда заглядывал. С ним.
как с авторитетным в горных делах человеком, советуются.
Озз же спрашивает: а какова нужда в железе? Ему называют
цифру - столько-то. И на это Никита Демидович от-
ветствует: столько-то железа и даже больше я вам со своих
заводов поставлю. Никите Демидову верить можно: свои
обещания он всегда выполнял, не сорвав ни одного госза-
каза. Стройка на Исети консервируется и возобновляется
только через два гола, когда Геннин убедился в необходи-
мости и разумности проекта Татищева.
Но вернемся к конфликту. Получив письмо Генкина и уз-
нав о решении суда, который полностью оправдал Татище-
ва и наложил на Н икиту Демидова за ложные обвинения ог-
ромный штраф в 30 тысяч рублей, Петр, кажется, охладел к
своему другу «Демидычу» Указ о его дворянстве так и не
был реали юван (грамоту на дворянство Никита не получил),
и последние два гола жизни императора ни встреч, ни пере-
писки между ними не наблюдалось. Судя по всему, Петр в
нем разочаровался так же, как и в Меншикове и во многих
других своих соратниках. Хотя никакого розыска, ни иных
ущемлений Никите Демидову не чинилось.
Василий Никитич Татищев, как и Петр I, был убежден-
ный государственник и тоже считал, что частные промыш-
ленники должны работать под строгим контролем государ-
ства. На Урале он действовал по указу и инструкциям паря.
Татишевский контроль, естественно, не понравился Ники-
те и Акинфию, и они постарались выжить первого горного
начальника с Урала, оболгав его перед императором Лож-
ные обвинения не подтвердились. И Петр оказался в стран-
ном положении. В принципе он должен полностью поддер-
жать Татищева, который проводил его политику, и наказать
Демидова за нарушения законов. Но ему не хотелось «оби-
жать» Никиту, который не раз выручал его. Кроме того, стро-
гое наказание Демидова могло напугать других промышлен-
ников, желающих заняться горным делом. А чтобы не усу-
гублять конфликт, Петр, несмотря на указ Сената в июне
1724 года о назначении Татищева вновь горным начальни-
ком уральских заводов, не пустил его на Каменный Пояс, а
отправил в Швецию «для некоторых важных дел».
Первый горный начальник прозорливо разглядел, что
монопольное положение и исключительные привилегии
Демидовых принесут немалый вред горному делу в целом.
И это его предвидение оправдалось.
Демидовские мастера
И здавна получение металла окружено тайной В древних
мифах кузнец, а он был одновременно и плавильщиком,
наделялся сверхъестественной созидательной силой. Его
нередко называли «божественным мастером», которому
зухи огня доверили свои секреты. Кузнец мог выплавить
все — даже песню и слово. В мифах он занимал особое, изо-
трованное от других персонажей, место, подобно шаману.
Секреты металлургии умирали вместе с мастерами и воз-
рождались с новыми. Считают, что тайну булата умертвил
Тамерлан. Разгромив страны Востока, он свез в Самаркан з
ззсех мастеров, знавших секрет булата, держал их для своих
нужл взаперти до тех пор. пока они не умерли. Тайну булата
в XIX веке воскресил Павел Аносов.
Особыми секретами владели еше древнейшие метал зур-
। и. В шестидесятые годы советский археолог Б.А. Колчин с
зруппой сотрудников пытался восстановить сыродутный
способ плавки железа. Всё делали вроде бы «по правилам».
Но хорошей крицы так и не удалось получить. К зкого-то
секрета археологи не знали.
1ак уж получилось, что сегодня широко и звестны и про-
славлены имена «тагильских умельцев» — Ефима и Мирона
Черепановых, Егора Кузнецова, Климентия Ушкова и дру-
зих. Слава их заслуженна. Но совсем незаслуженно забыты
или полузабыты, или просто остались неизвестными имена
демидовских мастеров, которые еще в первой половине
XVIII века своими изобретениями и открытиями так высо-
ко вознес in Россию в металлургии и технике. У забвения
есть свои причины, о которых мы поговорим несколько
позднее.
В XX веке западные экономисты сделали открытие: глав-
ной причиной промышленного успеха, главным богатством
является не капитал, а таланты, знания людей, их способ-
ность создавать богатства.
Похищение умов стало основным занятием деловых лю-
зей. Но об этом мудрые промышленники знали давным-
завззо. Примером могут служить Никита и Акинфий Деми-
зовы. Сами не обделенные талантами, они умели оззенить и
способности других. Талантов боятся посредственности.
Демидовы не боялись
В не очень давние годы не только пропагандисты, но и
исгорики-профессионалы объясняли горное могузцество
’ л ышош	33
Демидовых в основном нсшадной эксплуатацией. Что было,
то было и каторжный режим, и обманы, и обсчеты и же-
стокие наказания, и даже злодеяния. Об этом свидетельству-
ют исторические документы и народные легенды. Но по
жестокости эксплуатации им не уступали и казенные заво-
ды, а демидовских показателей достичь не могли.
Туг надо заметить вот что. Демидовы мало платили, а по-
рой и обсчитывали приписных крестьян, которые выпол-
няли подсобные, неквалифицированные работы. Специа-
листов же они ценили хорошо, лучше, чем на других заво-
дах. И на этом выигрывали.
•От Демидова нам остановка, жаловался Татищев Берг-
коллегии, — что работникам прибавляв т за работу над по-
требностью. чего ради мы не можем здесь никаке^о ооСрого
порядка учредить... Здешние (то есть уктусские. — И. Ш.) мно-
гие хотят к нему иттить, а другие и ушли...»
Никита и Акинфий Демидовы выискивали и собирали
талантливых мастеров любыми способами: принимали бег-
лых и пришедших с других заводов, выпрашивали у губер-
наторов и горных начальников, переманивали у своих кон-
курентов, выписывали за большие деньги иноземцев или
просто-напросто крали.. Акинфий. например, обращается
к князю Меншикову с обширным посланием, в котором
излагает одну-единственную и, казалось бы, мелкую для
такого солидного адресата просьбу: посодействовать, что-
бы ему отдали нужного мастера.
По подсчетам историка А.С. Черкасовой, уже в 1721 году
на Невьянском заводе находилось 250 квалифицированных
работников мастеров и подмастерьев, в то время как. на-
пример, на Алапаевском таковых имелось всего 73. Причем,
как отмечает А.С. Черкасова, только пятая часть специали-
стов прислана в Невьянск «по указу», а остальные наняты
«вольным наймом».
Готовых мастеров тогда в России было мало. А Невьянс-
кий завод рос. и множились его фабрики, строились новые
заводы. Росла и потребность в специалистах Но когда Ни-
кита Демидов с подьячим Сибирского приказа пытались еще
в 1703 году набрать в Туле разных мастеров, их постигла не-
удача. В своем лоношении подьячий писал: «И он, Никита,
со мною, Васильевым, таких мастеров на Туле приискивали;
и мастеров доменного, плотинного, молотового, угольно-
го, мехового приискать на Туле не могли, потому что таких
мастеров на Туле ныне нет...»
34
А раз нет готовых мастеров — нужно их создать, выучить.
И Невьянский завод Демидовы превратили в своего рода
школу, академию, если хотите по подготовке мастеров вы-
сокого класса. А.С. Черкасова считает, что еще при Никите
Демидове «Невьянск служил базой подготовки специалис-
тов для других заводов Демидова».
Кстати, не только для демидовских заводов. В Невьянске
обучались ученики и с казенных заводов. В сентябре 1721
гола Татищев в своем наказе заводскому комиссару Бурце-
ву записал: «Велено для обучения весовому и якорному ма-
стерству послать к Демидову на завод...»
Невьянские мастера участвовали в сооружении многих
ка зонных заводов. В 1723 году Геннин, развернувший строй-
ку на Исети, жаловался царю Петру: «Хотя я в трудах разор-
иуся, однако заводы новые не могу скорее строить... Оста-
новка есть, что у меня немного искусных людей в горном и
заводском деле...» А ведь Геннин, посланный на Урал по
именному указу Петра, собрал и привез с собой многих оло-
нецких мастеров, а также иноземных специалистов, кото-
рых незадолго до того сам нанимал в Европе. О нехватке
мастеров Геннин писал и адмиралу Апраксину, покровите-
ю Никиты Демидова: «Того ради покорно прошу пожа-
луй. мой батюшка, изволь к нему отписать, чтобы он в даче
оных мастеров со мною не спорил»
Никита, чтобы как-то оправдаться в своих прежних ви-
н IX. «спорить» не стал. 1 марта 1723 года он послал на Исетъ
своего доменного мастера Ивана Карпова, а в начале апре-
ля «лучшего между мастерами плотинного мастера» (так
несколько позже сказано в одном из указов Обербергамта)
Леонтия Злобина с помощниками. По чертежам Злобина и
под его началом на Исети возвели огромный гид-
ротехнический комплекс: плотину, 50 рабочих колес диамет-
ром до 6 метров, сложную сеть ларей. 7 сентября 1723 года
I ннин с восторгом доносил Петру: «...прошедшей недели...
шкую великую новую плотину заперли, и вода в пруд пу-
щена. изрядно устояла».
Леонтий Злобин, бывший крестьянин, пришедший на
Невьянский завод из Вологодского уезда, строил плотины
л< ми ювеких заводов: Шуралинского, Верхнетагильского,
Бнньговского и казенных: Екатеринбургского, Верхисетс-
ко1о. Юровского, Куш ВИНСКОГО...
В Екатеринбурге демидовские мастера участвовали в со-
iUiiiui всех основных производств. 19 ноября Геннин док-
35
ладывал Петру: «На Екатеринбургских новых заводах уже
два молота в ходу, в том есть и Демидова радение. •
Лучшими в России стали невьянские доменные масте-
ра и те, кто строил домны, и те, кто плавил чугун. Первые
домны в Невьянске строили по подмосковному типу, но
вскоре стали сооружать их по-своему - гораздо лучше. Ког-
да в 1716 голу с Олонца на Невьянский завод прислали «для
доменного дела по английской препорции» Федора Казан-
цева. то он чем-то не угодил Никите и Акинфию. и домну
построили вовсе не по английскому образцу. Она стала, по
выражению С. Г. Струмилина, «первой отечественной дом-
ной круглого сечения» и превзошла английские доменные
печи. А уже при Акинфии Демидове в Невьянске сооруди-
ли домну-гигант. •Задувка ее, - отмечш академик М.А. Пав-
лов, - была исключительным событием в истории доменного
проимодст»а». В этой домне впервые в мире применили две
фурмы для дутья. По своей производительности она в не-
сколько раз превосходи та лучшие европейские. Эта царь-
домна почти сто лет удерживала звание мирового рекордс-
мена.
Невьянские мастера не только давали великолепный
самый лучший в России - металл, но и научились делать из
него сложные изделия
Царь Петр питал особое пристрастие к фонтанам. Он даже
собственноручно делал чертежи и рисунки фонтанов для
Летнего сада в Петербурге, для Петергофа и сам рассчиты-
вал диаметры фонтанных труб, их очертания и изгибы. Чу-
гунные и железные трубы для фонтанов Петр поручил из-
готовить Никите Демидову, хотя в Петербурге, под боком,
уже был построен новый Литейный двор, где работало мно-
го мастеров литья. Почему Петр не заказал фонтанные тру-
бы им? А может быть, заказывал, но у них ничего не полу-
чилось? И зготовление металлических труб в то время было
делом непростым. Иначе какой смысл делать трубы за три-
девять земель9
Эта царская затея началась так Петр I остался недоволен
высотой и мощностью водяных струй первых фонтанов в
Летнем саду. Поэтому во время заграничного путешествия
в 1716-1717 годах он купил паровой насос, изобретенный
аныичанином Томасом Севери, и решил испробовать его
для подачи волы к фонтанам сада. От прудов-накопителей
вола должна идти к установленным на Фонтанке волов звол-
ным башням, а оттуда подаваться к фонтанам. Вот тогда-то
36
и понадобилось много фонтанных труб И в 1718 году Петр
лично сделал Никите Демидову заказ на фонтанные трубы.
С этим сложнейшим для того времени заказом невьянские
мастера справились великолепно. Сохранилось письмо Пет-
ра.
Никита Демидов
За поставленные от тебя железные трубы в прошлом 1721
году в Петербург деньги велели мы тебе выдать... А что еще
л< требно в Стрелинский и Петергофский огород труб, о ко-
торых тебе писал и послал роспись Ульян Синявин, ныне паки
такую ж другую роспись для подтверждения при сем посыла-
ем. Гакож что надобно сверх того таких же труб и связей в
Pi ее гьский огород, и тому при сем особливая роспись прилага-
ется, по которым росписям вели немедленно те трубы лить, и
чтоб в будущем 1723 году весною оные все были отправлены в
Пипнрбург.
ПЕТР
В 8 день июля 1722 году в Астрахани.
Странный все-таки был царь Петр Алексеевич. В Астра-
хани готовится к походу на Дербент, военных забот полон
рот. а он дотошно занимается фонтанными трубами. Кста-
ти. из Персидского похода Петр написал Никите Демидову
сше несколько писем..
Новый заказ оказался солидным К письму приложена
•Роспись колнкое число потребно в Петергоф и в Стрелину
мы зу в добавку труб чюгунных прямых» - - 5880, да шурупов
к ним 23520, а еше железных «кривых» труб 2980 штук
Но это. видимо, только часть заказа, ибо в другом доку-
менте за этот же год, в именном указе, говорится: «...велено
камисару Никите Демидову с Тульских и Сибирских ево заво-
юв в предбудущем 723-м году поставить в Санктпетербург в
наши огороды фонтанных чюгунных труб числом восемь ты-
сяч восемь сот шестьдесят с принадлежащими к ним шурупы и
свяш...»
Всего за 1722- 1725 годы Демидов поставил в Петербург
81300 пулов труб. К сожалению, в 1725 году около 20 тысяч
н< ньянских или тульских труб во время провоза затонуло в
.11. ноже ком озере. Удалось ли их достать— неизвестно.
Обычно принято считать родиной уральского художе-
 пенного литья из чугуна Каслинский завод В XIX веке
К ic in и в самом деле достигли высоких успехов. Но самым
первым заводом на Урале, освоившим художественное ли-
тье из чугуна, надо считать Невьянский завод Но об этом
несколько позднее
А сейчас стоит вспомнить еше об одной интересной идее
царя Петра. В 1724 году, незадолго до своей смерти, он, про-
сматривая рукопись по истории Северной войны, сделал к
ней такое замечание: «Вписать в гисторию, в которое время
какие веши для войны и протчих художеств и по какой при-
чине или понуждению начаты, например: ружье для того,
что не стали пропускать (из-за границы. И. Ш.), також и о
прочем».
Петр, кажется, интересовался вещами больше, чем людь-
ми. Издав указ о запрете подавать челобитные лично ему,
он, однако же, приказал беспрепятственно пропускать к
нему всех изобретателей, кроме алхимиков. Перед самой
смертью, в начале 1725 года, рассматривал очередной про-
ект вечного двигателя.
Жаль, что идея Петра об учете изобретений так и не оы га
осуществлена. Возможно, что туда вошли бы и новшества
невьянских мастеров Кстати, единственный пример, при-
веденный Петром вето замечании к • (истории...». относит-
ся к Никите Демидову. Именно ему приписывают создание
первого русского ружья и первого «>рази«>вого ядра
Что же касается невьянских мастеров, то исследование
одной только Невьянской башни обнаружило в ней по край-
ней мере три крупных изобретения. Советский архитектор
Р. Подольский отметил чрезвычайно интересную конструк-
цию железо-чугунных балок «Конструкция такой балки,
пишет он, свидетельствует о весьма ранней попытке зод-
чего ( /725г.) совершенно правильно соч, тать дьа разнородных
мат,риала, дающих при совместной работе прекрасную сис-
тему широко использованную лишь в XX веке в аналогичном
сочетании бетона и железа*.
Таким образом, признано, что в Невьянской башне впер-
вые в мире применен принцип железобетона Это ли не ве-
ликое для того времени открытие! Является ли оно заслу-
гой неизвестного зодчего, как считает Р. Подольский, или
какого-то невьянского мастера, пока остается одной из за-
гадок Невьянской башни.
И еше. После изучения металлической конструкции шат-
ра башни историки техники пришли к выводу, что подоб-
ное оригинальное решение - первый случай в мировой
практике. Второй раз примерно такую же конструкцию ис-
38
ггольювали лишь через сто лет — в 1826 году при возведе-
нии Майнцского собора на Рейне, а в третий раз — на купо-
ле Исаакиевского собора в Петербурге.
Во всех учебниках по физике записано, что громоотвод
(молниевод) изобретен американским ученым Бенджами-
ном Франклином в 1752 году. Но оказалось, что шатер Не-
вьянской башни тоже увенчан двухметровым флюгером
гвое змеей ветреницей и металлическим громоотводом в
ни ге позолоченного шара с шипами-лучами. Когда в 1970
голу его сняли, то все лучи оказались оплавленными — Пе-
рун не раз пытался сжечь Невьянскую башню.
11о, может быть, громоотвод на башне поставлен уже пос-
ге изобретения Франклина? Нет. При осмотре выясни-
юсь заземление громоотвода пропущено сквозь кирпич-
ную кладку башенных стен, что можно сделать лишь при
сооружении башни. Первым обратил на это внимание Кан-
ги гат геолого-минералогических наук С. Лясик. Если баш-
ня гатируется 1725 годом, то выходит, что в Невьянске гро-
моотвод изобретен на четверть века раньше Франклина.
Ike эти три изобретения, прямо скажем, мирового мас-
штаба, а имена изобретателей могли бы стать националь-
ной гордостью нашей страны. Но не стали. Мы не знаем
имен этих гениальных невьянских мастеров, как, впрочем,
и многих других.
Не знаем, например, имени изобретите зя двухфурменно-
го дутья на царь-домне. Правда, в русских энциклопедиях и
. «оварях этим изобретателем совершенно определенно на-
ливают демидовского приказчика Григория Махотина Ав-
торы словарных статей основываются на «Книге мемориаль-
ной », которую написал Григории Махотин после продажи
I к вьянских заводов Савве Я ковлеву. Д ля нового хозяина опи-
саны все заводские производства, рудники и тл. Описана и
ц грь-ломна Вот что сообщает о ней сам Григорий Махотин:
•Дггухфурменная домна сысканастаранием (разрядка
моя. И. Ш.) приказчиков Федора и Григория Махотиных*.
11о ведь в слова • старание», «старатель» ни в то время, ни
। полня вовсе не вкладывается смысл - - создатель, творец.
( кию «старание» синоним слов «забота», «попечение»,
•усердие». Приказчики Махотины, скорее всего, были орга-
ггн спорами строительства и усовершенствования царь-дом-
ны. руководителями, которые объединяли действия строи-
телей. мастеров, изобретателей. Если бы братья Махотины
с гми и юбрели двухфурменное дутье, то Григорий, как че-
39
ловек неплохо владеющий пером (a это чувствуется по «Кни-
ге мемориальной*), нашел бы более точные слова, по ггвер-
ждающие их авторство.
Имя же истинного изобретателя царь-домны, как и име-
на многих других талантливых мастеров, почему-то скры-
то. Почему? 5>то один из самых загадочных вопросов, кото-
рые возникают при изучении истории первых Демидовых.
Ответа на него пока нет. Можно строить только разные пред-
положения, догадки. версии. Вот одна из них.
Как известно, Демидовы принимали на своих заводах
беглых, которые находились вне закона и скрывались от
правительства или церкви. Среди них могли находиться и
незаурядные мастера, чей талант раскрылся на Невьянском
заводе. Но Демидовы опасались упоминать их имена в до-
кументах. Среди этих безымянных талантов и зодчий
Невьянской башни.
О наследниках
Уж если мы связали деяния Петра I и Никиты Демидова,
то стоит затронуть еше одну тему - о наследниках их дел.
В последние годы своей жизни император все больше за-
думывался о судьбах своих преобразований. Сделано мно-
го. Еше больше начато. Россия похожа, по выражению Мен-
шикова, на «недостроенную храмину». Кто будет достраи-
вать? И как?
С неудовольствием оглядывал Петр ряды своих прибли-
женных. Многие, кого он долгие голы натаскивал, приучал,
потеряли его доверие, не оправдали надежд. Одни состари-
лись, устали и думали только о покое. Другие, по выраже-
нию Ключевского, «не столько поддерживали ее (рефор-
му. — И. Ш.}, сколько сами за нее держались». Третьи ловко
или не очень скрывали свою вражду к петровским новым
делам. Тот же адмирал Апраксин - «цепной слуга
преобразователя», по-лакейски преданный лично царю, был
в то же время затаенным противником его преобразований.
Следствие нал царевичем Алексеем выяснило, что его тай-
ными сторонниками были многие из «птенцов гнезда Пет-
рова»: Александр Кикин, князья Долгорукие (Яков Федо-
рович и Василий Владимирович), князь Юрий Юрьевич
Трубецкой, тот же Федор Матвеевич Апраксин и даже род-
ная сестра Петра Мария Алексеевна .
40
Но и остальным «птенцам» Петр в конце концов тоже
перестал доверять. Даже своему ближайшему любимцу Мен-
шикову, в личной преданности которого можно было не со-
мневаться. Все-таки jto был только преданный исполни-
тель, но отнюдь не мудрый и самостоятельный сподвижник.
А дело в том, что, постоянно твердя об инициативе и
ответственности, преобразователь практически воспитывал
ишь покорных исполнителей своей воли.
Не повезло Петру и с главным наследником престола
сыном Алексеем, который не захотел стать продолжателем
дел отца Петр «воспитал» в царевиче ненависть и к самому
себе, и к своим деяниям. У историков и романистов утвер-
дилось отрицательное отношение к «заговору» царевича
Алексея, как и к попытке повернуть Россию вспять, к вар-
варской старине. Такое отношение основывалось лишь на
официальной версии, выдвинутой самим Петром и широ-
ко распространенной в России и Европе. А если Петр прав,
то виновен сын. не согласный с отцовской правотой.
Сомнения в официальной версии появились в XIX веке
(например, у историка Н.И. Костомарова). Потом усомнил-
ся Н.Я. Эйдельман, заметив, что «...еще ждет углубленного
и «учения идеологическая установка «консервативной
п |ртии» царевича Алексея, надеявшегося на чернь...»
А вот Никите Демидову со своим главным наследником
повезло. Собственно, без выучки и доверия отца не стало
бы и самого могущественного горнопромышленника Рос-
сии Акинфия Демидова. И нс только потому, что отец пере-
дал сыну высокое мастерство ку«неца и оружейника. Нема-
|ую роль играли и редкая отцовская любовь, и искреннее
уважение, и вера в таланты старшего сына. Ведь недаром
Никита Демидович с самого начала отдал 24-летнему Акин-
фи ю в почти полное распоряжение все заводское дело на
Ур<гле.
Но об Акинфии Демидове в следующей главе
Глава вторая
Парадоксы
Акинфия Демидова
У каждого века свои загадочные события и люди. Точ-
нее еще не разгаданные. К ним в российской истории сле-
дует отнести и Акинфия Демидова с его странной горной
империей. Как мне представляется, эта Акинфиева импе-
рия совершенно уникальное историческое явление. О
странностях и загадках этого крупнейшего российского
предпринимателя мы и поразмышляем.
Парадный портрет Акинфия
Одно время я не понимал этого портрета По моей вер-
сии, Акинфий Демидов незадолго до смерти пережил тра-
гедию или что-то вроде того. Мне представлялось, что в 1744
голу (когда и был написан портрет) наступит крах крупней-
шего честолюбивого замысла горного властелина. Несколь-
ко ни вглядывался в живописное изображение Акинфия, не
мог уловить ни малейшего следа трагических переживаний.
Тем не менее от версии не отказывался, а бесчувственное
лицо Акинфия Никитича на полотне объяснял особым сти-
лем парадного портрета времен императрицы Елизаветы
Петровны. Что поделаешь - - такова уж тогдашняя манера
живописи. Художника не интересовали переживания героя,
его добродетели или пороки. Русский парадный портрет се-
редины XVIII века передавал лишь общую схожесть лица ори-
гинала без выражения его чувств. Важны были внешние при-
знаки, которые говорили о месте человека в чиновной иерар-
хии А потому с мелочной дотошностью выписывались на
портретах разные аксессуары: костюм, ордена, драгоценно-
сти все то. что в русской иконописи называлось доличным.
И все-таки портретное лицо Акинфия Демидова получи-
лось, пожалуй, выразительнее, чем на других тогдашних
парадных полотнах. Уж очень колоритен и впечатляющ был
42
I го натуральный облик — суровый и властный, чем-то на-
поминающий царя Петра Великого. Почти тот же бешеный
вм 1яд слегка выпученных глаз под крутыми вразлет бровя-
ми. упрямо сжатый рот. над которым топорщатся петровс-
кие же «кошачьи* усы... И странный энергичный жест ле-
вой руки, схожий с жестом его отца, Никиты Демидовича,
и । портрете неизвестного художника.
После внимательного изучения архивных документов
версия о трагедии отпала Не было трагедии, а потому даже
самый чуткий художник не мог разглядеть и отразить ее в
портрете.
Сохранилось три парадных портрета Демидова. Олин на-
хо 1ится в Третьяковской галерее, другой - - в Нижнетагиль-
ском музее-заповеднике, третий — в картинной галерее
Сфанска. Оригиналом, видимо, следует признать москов-
ский портрет, ибо на обороте холста имеется старинная над-
пись: «Партреть действительного советника акинф|Я Ники-
тича Демидова который родился... (неразборчиво. И.Ш.)
преставился 1745 года писан... Гротом».
В каталоге Третьяковской галереи имеется такая припис-
ка: «Пост, в 1927 г. из ГМФ (Государственного музейного
фонда. — И.Ш.У Собрание Архива Министерства иностран-
ных дел; дар кн. М.А. Оболенского. Вариант-повторение (?)
портрета находится в Нижнетагильском краеведческом му-
ее».
• Писан... Гротом» означает, что выполнил портрет Георг-
Христофор Гроот — живописец из Штутгарта, появивший-
я в Петербурге в 1743 году. Он сразу же был принят ко дво-
ру императрицы Елизаветы, считался первым портретистом
и официально звался «галереи директором и придворным
маляром» (в те времена «маляром» называли мастера, кото-
рый писал красками). А мастером Гроот был отменным. В
•го портретах мы видим хорошую композицию, сочный,
- школенный колорит, умение осязательно, эффектно пе-
рс ывать переливы бархата, атласа, шелка, блеск золота и
|р.|гоценностей. Цвет его живописи интенсивен, звучен,
пирялен и вызывает у зрителя чувственное любование ве-
in 1ми. Словом, живописной техникой Гроот владел весьма
и |рядно, точно воспроизводил и внешние черты лица. Но
но были не живые человеческие лица, а маски, которые
крывали страсти и эмоции.
I i.iBHoe внимание художник сосредоточил на каскадах
парика и на костюме, которые выписаны с мельчайшими
43
деталями. Французский кафтан на Акинфии из дорогой тка-
ни. она переливается разными оттенками. Но в отличие от
елизаветинских придворных вельмож, демидовский кафтан
без всяких вышивок, галунов. Нет на нем и орденов, и ор-
денских лент. Так и не удостоился, видимо, он этих наград.
А может, и не добивался? Хотя наверняка заслужил их бо-
лее многих тогдашних кавалеров...
Но зато какой великолепный на нем камзол с прорезным
позументом и роскошной бахромой из золоченых нитей! А
пуговицы с драгоценными камнями! А рубашка с тончай-
шим кружевным жабо и манжетами, выпушенными из об-
ш шгов кафтана! И как все это выписано! Со вкусом и чув-
ственным удовольствием — упругость шелка, блеск золота
и драюценных камней, ласковая нежность кружев...
В каждой детали костюма — в длине кружевных манжет,
в величине и материале пуговиц - свой особый смысл, свой
символ. Эти детали рассказывают зрителю, кто их хозяин и
на какой ступеньке чиновной лестницы находится. Ведь
костюмы чиновных людей pei ламентированы именным ука-
зом 1742 года. Императрица Елизавета Петровна запретила
людям без чина носить одежду из шелка и бархата. А чинов-
ные люди — от коллежского регистратора до титулярного
советника имели право покупать шелк не дороже двух
рублей за аршин. Три следующих чина - - от коллежского
асессора до коллежского советника — до трех рублей за ар-
шин. И пять высших чинов — до четырех рублей. И только
последние по указу имели право носить кружева. Посколь-
ку Акинфий Демидов удостоился к тому времени чина IV
класса действительного статского советника, - то мог
носить костюмы из самых дорогих тканей и с широкими
кружевными манжетами. Ширина и длина кружев тоже рег-
ламентировались указом.
И достоинства, и недостатки Гроота, возможно вынуж-
денные. пришлись по вкусу блестящему и легкомыслен-
ному двору императрицы Елизаветы. Он становится самым
модным портретистом России, вернее, российского дво-
ра. Пишет портреты императорской семьи: самой Елиза-
веты Петровны, великого князя — будущею императора
Петра ill. великой княгини Екатерины Алексеевны, той.
чю станет Екатериной II. а также князя В. В. Долгоруко-
ва, князя и княжны Голицыных, графа Воронцова... Его
кисти добиваются самые знатные вельможи, но не всем это
удается...
44
Портрет Акинфия Демидова написан Гроотом одним и>
первых, уже в 1744 году. Уральский заводчик - единствен-
ный в гроотовской портретной галерее, кто не имел ни кня-
жеского. ни графского, ни иного высокого титула. Само
появление этого портрета кисти даже не придворного, а ско-
рее, личного живописца императрицы своего рода сим-
вол высокого престижа горного владыки, знак «высочай-
шей» милости.
Чем объяснялась подобная монаршья милость? Придвор-
ной ловкостью Акинфия0 В какой-то мере. Тем, что Елиза-
вета Петровна заявила о преемственности «начал» своего
отца - Петра I? И этим тоже, ибо новой императрице было
выгодно покровительствовать «птенцам гнезда Петрова».
Реальными заслугами Демидовых в горном деле? Конечно,
ибо демидовские заводы давали треть российского чугуна и
железа и являлись основными экспортерами металла в ев-
ропейские страны, что приносило России новую славу, к
которой императрица Елизавета была отнюдь не равнодуш-
на.
Именно Акинфий Никитич Демидов был в это время са-
мым могущественным и богатым горнопромышленником,
самым удачливым предпринимателем России. К концу жиз-
ни он владел 25 железными и медными заводами со 123 до-
менными. молотовыми, колотушными и иными фабрика-
ми. 25 плотинами, 85 желе шы ми и медными рудниками,
тремя пристанями, огромным для того времени речным
флотом (279 коломенок, сотни стругов, дощаников и т. л.),
многими заводскими и прочими иными строениями. Ему
принадлежало 120 домов и дворцов в разных местах Рос-
сии в Москве. Петербурге, Нижнем Новгороде. Туле, Ека-
теринбурге. Твери и других городах. В его 215 поселках и
деревнях, не считая заводских поселков, по отчетным ве-
омостям насчитывалось 13135 крепостных «душ» только
мужского пола — без женшин и детей На самом деле власть
Акинфия Демидова распространялась на гораздо большее
тис ю «подданных». На него мытарили тысячи и тысячи
вольнонаемных мастеров и работных людей. И. кроме того,
тысячи, а может быть, даже десятки тысяч никем не счи-
танных «душ» — старообрядцев, беглых, ссыльных, кото-
рые тайно пребывали в его горной империи, представляв-
lin й своеобразное государство в государстве. Она имела свой
демидовский суд и даже свою демидовскую армию (и то, и
ipyroe подтверждалось императорскими указами). Демидов-
45
ские заводы-крепости охраняли гарнизоны солдат и кано-
ниров. вооруженные (по официальным данным) 156 пуш-
ками и мортирами с большим запасом бомб, ядер, картечи
и пороха. 154 лучшими штуцерами, 1489 драгунскими и сол-
датскими ружьями, 1840 ножами, 133 алебардами...
На карте Урала, составленной по заданию В.Н. Татищева
в 1736 году, демидовские владения назывались, конечно,
более скромно: «Ведомство дворянина Акинфия Демидо-
ва». Столицей был Невьянск или, как чаше его называли.
Невьянский завод, который по числу жителей превосходил
все города и селения Урала и Сибири. Даже через четверть
века после смерти Акинфия, когда демидовской столицей
уже стал Нижний Тагил, академик П.С. Паллас записал:
•Бесспорно, что между всеми Сибирскими заводами Нейвянс-
кый(таку Палласа.— И. Ш.) важнее и превосходнее протчих...»
И все-таки появление парадного портрета Акинфия Де-
мидова, писанного личным живописцем императрицы Ели-
заветы, объясняется, пожалуй, не только и не столько зас-
лугами портретируемого. Главная причина монаршей
милости — в тайном сговоре крупнейшего горнопромыш-
ленника с самодержавной государыней. Сговоре, после ко-
торого российская императрица и горный император дол-
жны были стать почти равноправными членами-учредите-
лями тайной компании по добыче золота и серебра.
В одном ряду с парадным портретом и другие милости
императрицы. Это и странный, в своем роде единственный
в истории России, именной указ Елизаветы Петровны от
24 июля 1744 года о ее личном покровительстве Акинфию
Демидову. Это и визит императрицы вместе с великим кня-
зем (будущим императором Петром ill) и великой княги-
ней (будущей императрицей Екатериной II) в Тулу, где они
остановились не у тульского воеводы или у другого офици-
ального начальника, а гостевали в частном доме Акинфия
Никитича. Все это были знаки близости горного магната к
царствующей семье.
И трудно предполагать, что получилось бы из этого со-
дружества. если бы нс скорая смерть Акинфия.
Он ловко скрывал не только свои тайные дела — напри-
мер, потайную добычу золота и серебра, продажу оружия
южным ордам, «дипломатические» связи с зарубежьем, но
и то, сколько у него в действительности работает людей,
сколько плавится чугуна, железа, меди и т. д. И на какие
только ухищрения ни шел горный магнат, чтобы скрыть то,
46
что творилось в его империи! Можно было бы привести не-
м 1ло прямо-таки детективных сюжетов. Поначалу не-
которых проверяльшиков он просто выгонял со своих заво-
дов. Потом же поступал хитрее — сам организовывал реви-
11111 и переписи. Уже после смерти Акинфия мастеровые и
работные люди в своей челобитной императрице Екатери-
не II писали, что ревизоры «были сущие его наемники, пе-
реписывали людей как ему было угодно...» Называли и кон-
кретные факты. Так, с 1743 года «главный ревизор Сибири
генерал Чернцов был на Невьянских заводах, там жил два
го и со своею канцелярией» на коште Демидова... По его
поползновению против законов и интересов государствен-
ных Демидовы подавали к ревизии списки такие, какие хо-
те 1И».
Но лаже и подобные документы ревизии исчезали стран-
ным и непонятным образом. Так. в той же челобитной рас-
зк выдается об исчезновении документов о переписи на
Невьянском заводе в 1732 году. Пропажу нашли лишь через
полвека. «Книга, заключающая сию перепись, поясняют
чс юбитчики императрице Екатерине II. — 782 года найде-
на в Екатеринбургском архиве, в печи, закладенная дрова-
ми и (ржгом, в коей многие начальные листы и иные и юр-
наны, а другие вырваны».
И еще один пример. Через двадцать лет после смерти
Акинфия Демидова та же Екатерина 11 повелела генералу
Веймарну составить обстоятельное описание алтайских зо-
нных и серебряных рудников и заводов, некогда принад-
лежавших Акинфию Никитичу. Добросовестный генерал
тщательно перерыл горные архивы и не нашел многих до-
кументов о серебряных рудах. Как выяснил Веймарн. «все
ч а, служащие ко уведомлению о содержании в тамошних
г vdax серебра, равно как и те дела, которые о раннем приис-
кании и нахождении (золотых и серебряных руд. И. ШЛ...
подаче имеюсь, особым хитрым пронырством из архивов той
кмьюгии (т. е. Берг-коллегии. - И. Ш.\, как и бывшего Обер-
••рг-амта, в пользу Демидовых... исхиирны».
I сть все основания предполагать, что Акинфий постарал-
। я оставить о себе и о своей империи как можно меньше
информации. Исследователи XX века, горюя о пропаже
Miioi их документов времен Никиты и Акинфия, полагали,
но бумаги сгорели вместе с господским ломом при пожаре
IK'MI юла. Но оказывается, что еше первый серьезный био-
|| к|> Акинфия Демидова — Григории Спасский - уже се-
47
товал на скудость нужных ему материалов. В своей книге,
вышедшей в 1833 году, он восторгается Акинфневыми дея-
ниями и замечает
«Без сомнения, учреждение столь многих заводов, тре-
бовавшее необыкновенной деятельности и домогательств,
сопровождалось разными достойными памяти обстоятель-
ствами и происшествиями, которых однако же не сохрани-
ло время. В архиве одной из главнейших контор — Нижне-
Tai ильской находятся только немногие отрывки... Более
всего надлежало бы надеяться отыскать сведений в Невьян-
ском заводе, как древнейшем из всех и постоянном место-
пребывании Демидовых — основателей заводов; ио и там
их нет».
Не исключено, что свой главный, невьянский, архив
уничтожил сам Акинфий Демидов Те же отчеты, которые
он отсылал в центральные органы, скорее скрывали, чем
отражали его реальные дела. Но даже то, что стало о нем
известно, поражает.
Мамин-Сибиряк, упоминая о XVIII веке уральской ис-
тории, отмечал: «Это было кипучее время, время сильных лю-
дей... Время, носившее на себе печать какого-то стихийного
разгула сил, когда на каждом шагу проявлялась почти нг чело-
веческая энергия».
И среди этих «сильных людей» Дмитрия Наркисовича
особенно заинтересовал Акинфий Демидов, которого он
назвал «гениальным человеком-. Однако разгадать его писа-
тель, кажется, так и не успел, сказав лишь о «странном ха-
рактере А. Демидова, полном всевозможных противоречий...»
П П Ба ков гоже изумлялся тому, что сдела. этот чело-
век за 43 года своей жизни на Урале без телефона, без маши-
нистки, без почты и железных дорог..» И тоже пытался по-
нять Акинфиевы странности.
Акинфий - трезвый и расчетливый предприниматель. 11о
это только одна из граней его противоречивой натуры. Вме-
сте с расчетливостью дельца в нем уживается и азарт аван-
тюриста. Он постоянно полон самых дерзких замыслов, осу-
ществляя которые можно сломать голову. Даже сегодня по-
ражает грандиозность демидовских планов Объяснять столь
бурные деяния Акинфия Демидова одной только страстью
к наживе — значит, ничего не объяснить. И не потому, что
такой страсти у него не было. Она бы да важным, но не един-
ственным стимулом его деяний. Акинфий Никитич по сво-
ей натуре еще и одержимый творец. И как всякий истин-
48
ныи творец, он дерзок и смел в своих замыслах и свершени7
ях. Ему нравится рисковать. Он не выносит нудного спо-
койствия. ему не хочется долго находиться в устойчивом рав-
новесии. Он как будто специально создает ситуации, когда
весы судьбы колеблются, когда все сложно и неопределен-
но. С азартным наслаждением ходит он по краю пропасти.
Но никогда во время опасности не закрывает глаза, а на-
оборот — напрягает до предела свою могучую волю, ум.
jiiepi ию. точно оценивает сложившуюся обстановку, взве-
шивает все обстоятельства, все рассчитывает, принимает
решение и выходит победителем.
Лев Гумилев назвал эту мощную страсть к деяниям, к де-
ягельности «пассионарностью*. Этой уникальной энергии
он дал такое определение: «Пассионарность — это
х зрактерологическая доминанта, непреоборимое внутрен-
нее стремление (осознанное и ш, чаще, неосознанное) к
еятельности, направленное на осуществление какой-либо
пели...»
Правда, у Гумилева немало неопределенностей и проти-
воречии. Водном месте он утверждает, что «пассионарность
от зелыюго человека может сопрягался с любыми способ-
ностями: высокими, средними, малыми*. В другом же:
«Каждому взлету сопутствует талант, а творческие озаре-
ния синоним оригинальности. Вот почему на высоком
уровне пассионарного напряжения оригинальность — это
ус ювие, без которого нельзя*. Или утверждает, что пассио-
нарность «не имеет отношения к этике: одинаково легко по-
рождая подвиги и преступления, творчество и разрушения,
благо и зло. исключая только равнодушие*. И туг же назы-
вает пассионариями «людей, способных отдавать свою
жизнь ради общего дела», причем только благородного свой-
ства.
Собственно, эти противоречия совершенно нормальны,
когда идет серьезный поиск. Тем более, когда пытаются ра-
зобраться в бессознательных влечениях человека. А ведь
деятельность определяется как бессознательное стремление
к саморазвертыванию, самореализации личности.
Итак, Акинфий Демидов представляется мне пассиона-
рием. Однако и этого мало, чтобы прояснить его «странный
характер».
Размышления о милости монаршей
Давно задавался вопросом: почему именно Никите и
Акинфию Демидовым удалось подняться так высоко? Ведь
никто из Демидовых после них не стал удачливым предпри-
нимателем.
Горное царство Акинфия Демидова появилось отнюдь не
само собой, стихийно. Годами и десятилетиями первые Де-
мидовы вели упорнейшую, даже яростную борьбу за свою
предпринимательскую самостоятельность за своеобразный
суверенитет.
Вскоре после получения Невьянского завода Никита с
Акинфисм обратились к царю Петру с челобитной и пожа-
ловались на вмешательство верхотурского воеводы в завод-
ские дела И не просто пожаловались, а предъявили прямо-
таки ультиматум: или, государь, запрети воеводе командо-
вать нами, или забирай у нас завод. И, как уже было сказано,
Петр запретил воеводе даже появляться на демидовском за-
воде.
Странность этого петровского указа, а затем и других,
дававших Демидовым предпринимательские привилегии, в
том, что эти указы противоречили обшей политике «вели-
кого преобразователя*. Ведь Петр создавал «регулярное»
государство, которое исключало самостоятельность. Но
Петр был и нетерпелив в своих реформах, жаждал результа-
тов сразу, сейчас. В том же 1703 году позарез требовались
пушки и ядра, ибо в поражении под Нарвой была потеряна
вся русская артиллерия. Казенные же ведомства нереши-
тельны и неповоротливы, а Демидовы уже не раз быстро и
дешево выполняли царские указы.
По сути, между царем и Никитой Демидовым шел свое-
образный торг: давай поживей пушки, а взамен получай оче-
редной 1лоток свободы. И такие соглашения были исклю-
чением из правил, хотя продолжались и после Петра при
Екатерине I. Анне Иоанновне. Елизавете Петровне.
И вершиной этой горы привилегий стал именной указ
императрицы Елизаветы Петровны от 24 июля 1744 гола:
«Известно нам учинилось, что действительному статскому
советнику Акинфию Демидову не только в том месте, где он по
своим заводам ведом, но и в прочих правительствах чинят оби-
ды и недельными прицепками волокиту и разорение, паче же в
его делах помешательство и остановку приключаил; а понеже
он, Демидов, кроме настоящей трудами своими государствен-
но
ной и народной пользы, особливо и собственные многие нам
ер и ie службы пот. з вл, I'm роди повзлевс м Нашему < сна
ту: как в Берг-коллегии, так и в прочие места дать наши указы
с наикрепчайшим подтверждением: ежели где до него, Акин-
фия Демидова, будут касаться какие дела или от кого будет на
него в чем челобитие, о том наперед доносить Нам, понеже за
его верные службы в собственной протекции и защишенин со-
зержать имеем...»
Акинфий Демидов, как никто из русских промышленни-
ков, был обласкан и осыпан милостями многих императо-
ров. Казалось бы, он вполне доволен своей судьбой. Вроде
бы об этом и говорят Акинфиевы льстивые благодарности
и дарения за высочайшие милости. Но одновременно в
Акинфии Никитиче угадывается и недовольство, тайное
противостояние высшим властям России. Но противостоя-
ние это, можно даже сказать, скрытая вражда, скорее нео-
сознанный протест, то, что психологи относят к таинствен-
ной сфере бессознательного.
«Милость» императоров и императриц чаще всего зави-
сит не от реальных заслуг того, кто их удостоился, а от кап-
риза милостивца, от его произвола. Что может быть оскор-
бительней для творческого человека?! Вспомним, как мо-
наршья милость мучила Александра Пушкина. Он считал
ее разновидностью произвола. В одном из черновиков, раз-
мышляя о милости Петра I к одному из своих предков
(аннибалов, поэт писал: «Прошен и милостью окован».
Прямой аналогии с Демидовым, конечно, проводить не
стоит. Но все-таки есть общее. Подобные милости унижа-
ют талант и личность. И против этого не мог не восставать
Акинфий Никитич. Такой протест мы можем уловить рас-
сматривая два сюжета: Акинфий Демидов и старообрядцы;
Акинфий Демидов и Кирша Данилов
Уральские старообрядцы
О связях старообрядцев с Демидовым впервые узнал, раз-
гадывая один из секретов Невьянской башни. Как извест-
но, холит легенда, что в подземельях этой башни Акинфий
(емидов вел тайную выплавку золота и серебра и даже че-
канил свои рубли. Чеканку монет доказать не удалось, но
нашлись убедительные свидетельства о секретной выплав-
ке драгоценных металлов на Невьянском заводе. Оказалось,
51
что золотую и серебряную руду на Урал доставляли с Алтая,
где Акинфий Демидов завел свои рудники и заводы
Началось это летом 1725 гола, когда демидовские «рудо-
веды» наладили на речке Локтевке плавильную печь и от-
правили на Невьянский завод первые пуды черновой меди
с примесью серебра и золота. А следующим летом на Алтай
прибыл обоз со всем необходимым для небольшого заводи-
ка с двумя плавильными печами. Строили их под началом
невьянского мастера Степана Изотова Осенью по неуспев-
шим замерзнуть водам Иртыша уже плыл караван стругов с
алтайской черновой мелью, чтобы доводить ее «до конди-
ций» в плавильных печах Невьянского завода, т. е. отделять
мель от других металлов (в том числе золота и серебра).
А на следующий год многолюднее стало на прежде пус-
тынных отрогах Колыванских гор. По воле Акинфия при-
шли сюда плотники, каменщики, мастеровые разных про-
фессий. Горный начальник Геннин прислал своих лучших
специалистов: бергшворена Никифора Клеопина и саксон-
ского штейгера Георги. Для большого, теперь уже на-
стоящего, завода выбрали удобное место в шести верстах от
локтевских печей на речке Белой у Синей сопки, неподале-
ку от редчайшего по красоте горного Колыванского озера
И вот >же возводится крепость с четырьмя бастионами,
почти точь-в-точь такая, как в Екатеринбурге, ибо возво
дил ее один из учеников Василия Татищева Никифор
Клеопин За зва год 1 В1'га«лает крепость плагина перего-
раживает реку Белую. Заскрипели водяные колеса, приво-
дя в движение мехи плавильной печи, молоты, толчеи, пилы;
задымили обжигательная и гармахерская печи, заработали
и другие цехи...
Так в центре гигантской Азии, в одном из малодоступ-
ных районов, среди девственной природы, где кочевали
лишь ликие орды, родился знаменитый Колывано-Воскре-
сенский завод, с которым вскоре уже не могли соперничать
лучшие горные предприятия Европы.
А еще через несколько лет появятся новые рудники и за-
воды, крепости и слободы, тысячи новых поселенцев нач-
нут обживать пустынный край. На огромной территории
400 верст с севера на юг и 200 с лишним с запала на вос-
ток возникнет еще одно царство Акинфия с его поллан-
ными. солдатами, «дипломатами», которые будут самосто-
ятельно вести переговоры с соседними кочевниками от име-
ни горного царя Акинфия Демидова.
52
Как удалось Акинфию Никитичу осуществить сей гран-
диозный замысел? Обратимся пока к одной лишь его со-
ставляющей. Дело в том, что горное дело Акинфия Деми-
юва тесно переплелось со старообрядчеством (расколом).
Но это было тайное сотрудничество, раскрыть суть которо-
го оказалось не так-то просто.
О том, что Невьянский завод (горная столица) еше при
первых Демидовых стал «раскольничьим гнездом», извест-
но давно. Но долгое время казалось, что старообрядческий
э 1емент в империи Акинфия Демидова всего лишь осо-
бая ветвь на главном стволе. А точнее: это — два разных де-
рева, что растут рядом и почти нс соприкасаются, а тем бо-
лее не переплетаются друг с другом.
...Собираю по крохам демидовский материал в разных
фхивах. И вот сюжетные линии, которые раньше казались
п фаллельными. пересеклись... Еще раз... И еше... Ого! Но
делать выводы рано. Пока эти переплетения проступают
слишком неясно, словно сквозь туман, как смутный зыб-
кий призрак. Может быть, совпадения случайны?
И все-таки интуиция подсказывала, что основные тайны
Акинфия Демидова связаны именно со старообрядчеством.
А потому стоило вникнуть в историю раскола и уральского
ст «рообрялчества в особенности.
Огорчало то, что об уральских старообрядцах тех времен
упоминалось как-то глухо. Особенно о невьянских и ниж-
нетагильских. Вот документы допросов в подвалах Тайной
канцелярии и Тобольской консистории. Даже на дыбе, пол
мучительными пытками упрямые раскольники молчали,
утаивая свое странное содружество с горным магнатом. Да
и сам Акинфий Демидов в 1735 году пошел на клятвопрес-
тупление. присягнув на Библии в Синоде, и решительно
опроверг подозрение, что скрывает в Невьянске расколь-
ничьих вожаков. Только после смерти Акинфия выяснилось,
что он дал ложную клятву.
И тогдашние инквизиторы, и современные историки на-
тыкались на прочную стену умолчания, за которой скрыва-
лась какая-то тайна. Только монография новосибирского
историка Николая Николаевича Покровского приоткрыла
швесу. Но лишь приоткрыла, ведь Покровского интересо-
вали несколько иные проблемы.
Странное, на первый взгляд, содружество Демидовых с
Выговской пустынью началось, возможно, еше в начале
иска. А при Акинфии Никитиче и с его помощью на Урале
53
появился Выговской филиал, который одно время, кажет-
ся стал чуть ли не «главнее» метрополии. Конечно, не ста-
роверческие идеалы привлекли внимание Акинфия. хотя
версия о его принадлежности к расколу не лишена основа-
ний. Выговцы заинтересовали Демидова прежде всего при-
частностью к рудному и литейному делу. Как ни парадок-
сально, но именно среди поморских старообрядцев объя-
вились рудоплавы самого высокого класса.
Кстати. Алексей Толстой, разрабатывая в романе «Петр
Первый» раскольничью тему, обратил на это внимание.
•Промышленный капитал возглавлялся раскольниками, —
писал Толстой. — Раскол был экономическим движением...
У раскольников была сильная и крепкая организация, они
овладели тремя четвертями русского капитала. Почти вся
северная промышленность создана раскольниками. Весь Урал
был в их руках. Часть раскольников была за Петра, преиму-
щественно промышленная группа, но торговый раскольничий
капитал боролся с нововведениями, со всем новым, со всем ино-
земным. Эти считали Петра антихристом.
Все это еще мало изученное, сложное историческое явле-
ние».
Обратимся к фактам.
Закладывая уральскую металлургию, Петр в то же время
повелел завести железные и медные заводы на Олонце —
неподалеку от своих армий, сражавшихся со шведами, — и
лить на них пушки и якоря. Дело шло трудно Как всегда,
не хватало людей. Присланные на Олонецкие заводы работ-
ники обычно разбегались. И тут Петр вспомнил выговцев.
Вспомнил, так как еще в 1702 году, проезжая из Архангель-
ска мимо Выга, узнал о раскольничьей общине. Но тогда у
царя были другие заботы: шведы грозились захватить Псков
и Новгород. А потому, как записано в старообрядческой
истории, выслушав известие о выговцах, он сказал: «Пус-
кай живут!»
Теперь же от Александра Меншикова, только что назна-
ченного губернатором Санкт-Петербурга, глава выговских
староверов Даниил Викулов получает письмо-указ: «...Ве-
домо его царскому величеству учинилось, что живут для ста-
роверства разных городов люди в Выговской пустыни и
службу свою к Богу отправляют по старопечатным книгам.
А ныне его царскому величеству для войны шведской и для
умножения ружья и всяких воинских материалов ставятся
два железных завода, и один близ Выговской пустыни: так
54
чтоб они в работы к Повенецким заводам были послушны и
чинили бы всякое вспоможение по возможности своей, а за
го царское величество дал им свободу жиг» в той Выгоне
кой пустыне и по старопечатным книгам службы свои к Богу
отправлять...»
И такое «вспоможение» в заводских работах выговцы «чи-
нили» и очень неплохо.
Никита и Акинфий Демидовы прослышали о мастерстве
олонецких металлургов и старались привлечь их на Невьян-
ский завод Никита обратился даже к царю Петру с просьбой
прислать с Олонца на Невьянский завод доменного и до-
щатого мастеров В начале 1716 года царь приказал началь-
нику Олонецких заводов Геннину отправить к Демидовым
нужных им мастеров. И вскоре на Невьянском заводе по-
явились ломеншик Федор Казанец (Казанцев) и «дощатый»
мастер Птечев.
Но были и иные пути привлечения олонецких мастеров
тайные, сокрытые от посторонних глаз. Демидовы, и осо-
бенно Акинфий Никитич, выходили прямо на выговских
руководителей и имели с ними свои дела.
Поскольку выговские вожаки вовсе не желали «утечки»
общинников в иные места, то Акинфий вел двойную, а иног-
да и тройную игру, общаясь напрямую с выговскими старо-
обрядцами. Игру эту он вел ловко, стараясь открыто не
ущемлять интересы общины В трудный момент лаже спе-
шил выговцам на помощь, и они считали его своим покро-
вителем.
В последние свои годы Петр 1 обрушил на староверов вол-
ну репрессий. И десятки тысяч раскольников бежали из
Поморья (из Выга тоже), с Волги и нашли прибежище на
Урале и в Сибири. Очень многие оказались на демидовских
заводах и работали у Акинфия рудознатцами, мастерами,
подмастерьями. Все (буквально все!) приказчики и управ-
ляющие его заводов были раскольниками. А ведь грозный
указ Петра требовал, чтобы староверам «ни у каких дел на-
чальниками небыть.абытьтокмовподчинении». НоАкин-
фий дерзко пренебрегал императорскими угрозами и каж-
дый раз бросался на защиту своих приказчиков-раскольни-
ков, если им угрожала опасность от властей. Были случаи,
когда он вытаскивал их из цепких лап Тайной канцелярии.
Старообрядцы составили костяк, основное население
Акинфиевых заводов Чтобы не быть голословным, сошлюсь
на подсчеты профессиональных историков: «Яд /2 уральс-
55
к их заводах А Демидова во время второй ревизии учтено 4159
раскольников... Они составляли 43 % людей, учтенных ревизи-
ей. О( нако на самом деле раскольников было больше так как
прес едования со стороны светских и духовных властей зас-
тавляли многих скрывать свое вероисповедание-. (А С. Чер-
касова. М встеровые и работные люди Урала в XVIII в. М
1985. С. 96.)
I 1олучается, что демидовская горная империя в то же
время и царство старообрядческое; Невьянск, а затем и
Нижний Тагил превратились не только в горные, но и рас-
кольничьи столищ I, стягивавшие в единое целое старооб-
рядческие обшины на уральских и сибирских просторах и
крепко связанные с раскольниками Поморья и Поволжья.
Феномен этот, не вмещающийся в схемы, почти не и зу-
чен. Пока известны лишь его отдельные фрагменты. Уда-
лось найти некоторые сведения об одном и в i лавных помощ-
ников Акинфия Демидова по управлению зтой горно-рас-
колв ничьей империей
Раскольник Гаврила Семенов
Имя его стало мелькать в последние годы во многих ис-
следованиях. но. в основном, именно мелькать, хотя инте-
рес к этому раскольнику несомненный. Попытка составить
его биографию натолкнулась на таинственную завесу. Как
замечено в одном старообрядческом сочинении, жизнь его
скрыта «в умолчаниях». Но даже по отдельным деталям мож
но сулить о колорите и силе этой личности. Среди рас-
кольников имя его следует поставить в одном ряду с неис-
товым Аввакумом, Данилой Викуловым и братьями Дени-
совыми.
Одним из первых, еще юношей, пришел он из Кижского
погоста в Выговские скиты, а затем привел туда и всю се-
мью Митрофановых: отца, двух братьев и сестру. -Ута даро-
витая семья пользовалась высоким авторитетом среди рас-
кольников. Но особыми талантами, и прежде всего л зром
слова, отличался Гаврила Семенов сын Митрофанов. Враги
раскола на зывали его «велеречивым буесловом», а сами ста-
рообря щы ол мечали, что он «на словесах вельми словесен».
Koi за он умер и был похоронен в Таватуе (могилу его ви-
дели еще в 1972 голу), то его сестра написала надгробный
пл вч, в котором дала своеобразную характеристику Гаври-
56
in: «Его словес сладости увлекали всех и никто не мог про-
тивиться им. яко темная стень (т. е.тень. И. Ш.) прекрас-
ному солнцу, хищные волки парю зверей льву, малосильные
комары сильнодыхаюшему ветру...»
Еще на Выге Гаврила Семенов, наряду с Данилой Вику-
овым и братьями Денисовыми, становится одним из влия-
ге 1ьнейших руководителей раскола. В одном из доносов
Синоду записано:
• Раско юучители Данила Викулов да Таврило Семенов
при народном собрании говорили великие злохульные и
ругательные слова на Пресвятые тайны Христовы и на трех-
перстное сложение, о чем и тетрадки их найдены».
laiipifia Семенов был к тому же и послом Выга с
разнообрашейшими полномочиями. Разъезжая по городам
и весям, он не только размнож гл раскольничью «прелесть-,
но и занимался предпринимательством, иногда дерзким и
рискованным. Среди купцов и промышленников он тоже
пользуется доверием, ибо грамотен, предприимчив, ловок
умом, ла к тому же искусен и в торговых делах, и в сыске
рул. и в заводской работе-
По своей ли воле около 1710 года оказался Гаврила Семе-
нов в Сибири - неясно. Возможно, братья Денисовы почув-
ствовали в нем соперника и старались не держать его долго
на Выге. Да и по характеру своему Гаврила был слишком не-
поседлив и энергичен, чтобы прирасти к одному месту.
Бывший старообрядец, перешедшей затем в официаль-
ное православие, некий Григорий Яковлев так писал в сво-
их записках, предназначенных, кажется, для Синода-
•Гавриил Семенов, прозывайся Украинное: сей в Сиби-
ри лже учителем и ныне имеется, укрывайся у Демидова на
заводах».
Вслед за Гаврилой приехали (или пришли) в Сибирь и его
братья — Иван (в старообрядческом перекрещении — Те-
рентий) и Никифор, которые связались в Зауралье со мно-
гими старообрядческими скитами и пустынями и также рас-
простр зияли раскольничью «прелесть» по селам и деревням.
Все три брата Митрофановы-Семеновы так или иначе
свя заны с золотой авантюрой Акинфия и даже являются
одними и । главных се героев.
Происходит соединение, скорее даже слияние старооб-
рядчества с демидовским горным царством. Старообрядцы
становятся управляющими заводов, приказчиками, занима-
ют и все зругие руководящие должности в заводских посел-
57
ках. Большинство их — и среди мастеровых, и работных лю-
дей. Это выгодно Акинфию - среди раскольников много
одаренных людей, они не пьют вина, умеют хранить тайны
и секреты, дисциплинированы и терпеливы, великолепно
работают. Это на руку и старообрядцам - могучая фигура
Акинфия Демидова защищает их от преследований и реп-
рессии светских и церковных властей.
Единственный в своем роде симбиоз оказался на у (явле-
ние живуч и плодотворен - существовал около трех деся-
тилетий при жизни Акинфия и несколько лет после его
смерти. Вс 1ед за Выгом Невьянск становится второй сто-
лицей старообрядчества в России.
Акинфии расчетлив и не скупится щедро оплачивать по-
мощь и ye iyi и Вьп а. Он регулярно носы мет выговской бра-
тии хлеб, изделия своих заводов и даже (об этом упоминает
Григорий Яковлев) «золотые слитки сибирские». Вместе с
 аврилои Семеновым он отправляет Выговскому монасты-
рю несколько невьянских медных колоколов (дефицит для
тою времени острейший)
Позднее, уже в 1744 году, излагая императрице Ели завете
Петровне историю своих алтайских рудников. Акинфий
упоминает, что тамошние руды нашли для него олонецкие
старики», а как зовут их, того-де не помнит. Здесь Акин-
фии, конечно, лукавил: и в том, что забыл имена олончан, и
в том. что они нашли руды. Первооткрывателями алтайс-
ких медных и серебряных руд были Степан Костылев и Ва-
силий Волков «со товарищи». Именно через них и вышли
выговские раскольники на рудные места А братья Семено-
вы стали своего рода посредниками между Акинфием и ис-
тинными рудознатцами. Но если братьев Семеновых и дру-
гих раскольников нельзя назвать первооткрывателями ал-
тайских руд, то в разработке месторождений им
принадлежит наипервейшая роль. И не только мели, но и
драгоценных металлов. Есть о том глухое свидетельство и в
«Плаче» сестры Гаврилы Семенова. Говоря о поисках бра-
том руд для Акинфия Демидова, она произносит такие
странные слова: «...драгии металлон... злата и серебра око-
ловителыюе блистание».
Первые несколько лет (примерно до 1732—33 годов) до-
быча меди и «драгих» металлов велась пол началом Никифо
ра Семенова, которого Акинфий Демидов назначил приказ-
чиком Колывано-Воскресенских заводов. Подтверждение
тому пока нигде не опубликованное письмо Никифора от
58
25 ноября 1730 года, в котором он сообщает в Невьянск Акин-
фию. что рула, приисканная в горе Богоявленской, по-види-
мому, содержит серебро, в чем он пока не уверен, а потому
a зет приказания хозяина о плавке той руды.
Позднее между ними произошла какая-то ссора, и при-
к । зчиком Колыванских заводов стал Родион Нчбатов - гоже
влиятельный раскольник.
Гаврила Семенов нередко появлялся на Алтае и лаже был
«прописан» Акинфием Демидовым на Колывано-Воскре-
сенском завозе.
Впрочем, он находился в постоянных разъездах и напо-
минал «слугу звух господ» (оставаясь при том самим собой).
( одной стороны, он представитель Выга, его посланник,
защищающий интересы этой старообрядческой общины. А
с другой действует как чрезвычайный и полномочный
посол горного владыки. Кроме того, Семенов — главный
посредник между Акинфием Демидовым и горным началь-
ником генералом Гснниным. Очевидно, раскольничий пред-
водитель познакомился с ним еше в то время, когда Геннин
руководил Олонецкими заводами. По крайней мере, в 1722
году Семенов заявил Степану Костылеву, что генерал его.
Семенова, «знает», и предлагал рудоискателю походатай-
ствовать за него перед горным начальником.
Известен и такой факт. В конце 1725 года Геннин возвра-
щался из Петербурга в Екатеринбург. Поскольку в то время
Акинфия Демидова на Урале не было, то встречать горного
начальника, наделенного Екатериной I новыми полномо-
чиями, выехал Гаврила Семенов и поздравил генерала на
Кунгурской дороге около Кленовой горы.
О самых темных делах Акинфия Демидова знал расколь-
ник Гаврила Семенов Был правой рукой горного владыки.
Это подтверждает упомянутый Яковлев: И егда в Сибири
господин Демидов разбогате славно, некоим случаем прислу-
жился к нему сей поминаемый Гавриил, и бысть при нем всего
дома его верный надзиратель, и другой некто над прикащика-
ми его главный Стефан Егоров, тамошнии житель, потаен-
ный же раскольник /ем ч • рез них многое там число тысяч раз-
ных согласии раскольникам укрывательство и защищение
бысть и поныне...»
Судя по всему, Гаврилу Семенова и Акинфия Демидова
связывали не только деловые отношения. Недаром многие
биографы последнего считают, что он тоже «ударился» в рас-
кол. Произошло это наверняка пол влиянием Гаврилы Се-
59
стра Семенова в своем «Плаче» называла брата «наперсни-
ком и собеседником» Акинфия Никитича. А ведь «на-
персник» в тогдашнем понимании это друг, любимец,
пользующийся особым доверием.
Когда в 1735 году Акинфии Демидов поклялся в Синоде
на Библии, что Гаврила Семенов не имеет своего дома в
Невьянске, то он не лгал: его наперсник жил или в господс-
ком юме Демидовых, или в старообрядческом Невьянском
монастыре, построенном на демидовские деньги. Только
пос ie смерти Акинфия выяснилось, что Гаври ia Семенов
«утаен... в том господском доме от поиску, чем и Тайная кон-
тора обол!ана...»
Значит, бы ia у Акинфия Демидова не только делов 1Я. но
и 1уховная близость со староверами. А ведь они бы 1и самы-
ми ярыми враыми Петра I и его преемников на престоле. И
с ними заодно оказался «верноподданный» царя, обласкан-
ный высочайшими монаршими милостями.
И в атом один из парадоксов Акинфия Демидова.
Старообрядчество — до сих пор не всем и не во всем по-
нятное русское духовное движение. Явление это сложное,
и намешано в нем всякое. При желании в нем можно найти
и коммунистические утопии, и консервативные тенденции.
Можно наити и другое...
Понять старообрядчество не смог даже умнейший из мар-
ксистов Георгий Плеханов. «Страшно узок был умственный
кругозор старообрядчества», — считал он. И еше: «Раскол
является opianoM народного застоя, а вовсе не прогресса...»
П 1еханов искал у старообрядцев развернутую програм-
му, наподобие той, что разрабатывали разные течения со-
циал-демократов. И не нашел. И не мог найти, ибо, как мне
кажется, не было у них такой программы. Но старообрядцы
понимали, а вернее, интуитивно чувствовали свои жизнен-
ные устремления. Вот одно из них: «...поведено от Бога че-
ловеку самовдастну быть...» То есть стоя ш раскольники за
самостоятельную, самобытную личность, протестуя против
жестоких попыток Петра 1 и его преемников превратить
ПОДЛ1ННЫХ лишь в покорных испо жителей. Ведь целый
цикл петровских законов ограничивал свободное передви-
жение по стр же, свободу выбора занятий, сурово регламен-
тировал не только общественную, но и личную жизнь.
И еще одно, скорее бессознательно, чем сознате iwio по-
ня 1И, почувствовали старообрядцы — пагубно грубым на-
силием нарушать естественное развитие народной жизни
60
И сколько бы ни восторгались мы «прогрессивностью» пет-
ровских реформ, но исторический опыт в конце концов
показывает, что за истинный прогресс стояли именно ста-
рообрядцы, а не «ве шкии реформатор».
И вот при внимательном рассмотрении оказывается, что
Акинфий Демидов, которого причисляют к «птенцам гнез-
11 Петрова», был более близок к старообрядцам, чем к иде-
ям первого императора. Он же. Акинфий Демидов, оказы-
вает всяческое покровительство после тему на Руси скомо-
роху — легендарному Кирше Д Шилову — и укрывает его от
престедований официальных властей.
Таинственный Кирша
Он почти так же легендарен и загадочен. как и автор «Сло-
ва о полку Июреве». Во многом сходны и судьбы рукопи-
сей «Слова» и «Древних российских стихотворении, собран-
ных Киршею Д Шиловым». Обе нзСпсны и опубликованы
примерно в одно и то же время. И обе рукописи оценива-
ются почти одними и теми же словами, обычно в превос-
ходной степени Вот уже два века и в «Слове», и в сборнике
Кирши исследуется каждая строка и лаже отдельные слова.
И чем далее, тем более умножаются не только восклип ггеть-
ные, но и вопросительные знаки.
Как уже с грустью отмечал фольклорист Б.Н. Путитов,
«несмотря на усиленные раияскания многочисленных ис-
сле ювателей», история сборника Кирши «по-прежнему
окружена загадками».
Кто такой Кирша Данилов? lie жил-был? Как и где со-
ставит свой знаменитый сборник' Кто его зак вывал и по-
кровительствовал Кирше?
Ответы на эти и иные вопросы искали весь XIX век Бо-
iee чем столетние поиски подытожил «Русский биографи-
ческий словарь» (1905): «Биография его совершенно неиз-
вестна. Попытки исследовате 1ей и >влечь из содержания
сборника какой-либо биографический материал оканчива-
лись неудачей».
В XX веке попытки продолжались. И снова вывод
Б.Н. Путилова: «Никакими документальными данными (о
Кирше. И. Ш.) мы не располагаем».
Но. как сказал поэт, нас всех подстерегает случай. Про-
сматривая в Центральном государственном архиве древних
61
актов (ЦГАДА) переписку Акинфия Никитича с нижнета-
гильскими приказчиками, я совершенно случайно назкнул-
ся на три (целых три!) документа, в которых фигурировал
Кирша Данилов.
Часто его связывали со старшим сыном Акинфия Про-
кофием и относили эту связь к 60-70-м годам XVI11 века.
Вс ib именно у Прокофия Акинфиевича. в его московском
доме и храни 1ась рукопись сборника. Но были и ipyi ис до-
галки и I ипотезы.
Первым, кто «привядал» рождение сборника Кирши к
Акинфию Демидову и его заводам, был литературовед А. А.
Гор? юв. Он отмечи I уральские мотивы в песнях Кирши, а
также нашел в архивных документах Нижнети ильского за-
вода за 1756 гол упоминание о Кирилле Дзнитовс и Иване
Сузырине, причем имена их в списке мастеровых стоя зи
рядом. А ведь в одной из песен Кирши поется:
А и не жаль мне-ка битого, грабленого,
А и того ли Ивана Сутырина.
Только жаль доброго молодца похмельного,
А того ли Кирилы Даниловича...
Такое совпадение едва ли могло быть случайным. И все-
таки 1орелов, как истинный исследователь, не делает кате-
горического вывода «Было бы опрометчиво, - пишет он. -
строить на последнем факте какие-либо гипотезы. Совпа-
дение может оказаться чистой случайностью. Но и игнори-
ровать его при дальнейших поисках не следует. Чтобы раз-
решить старые и новые сомнения, нужно искать... Пока еше
такие поиски никем всерьез нс предпринимались, и значит,
есть надежда развеять дымку таинственности, окутывающую
фигуру и самое имя Кирши Данилова»
Поиски велись, но о них просто забыли. В одном из пи-
сем П.П. Бажова есть такие строки: «Еше хуже положение с
нр<х|>сссором П.П. Богословским. Сидя в Караганде, он на-
писал большую (до 2000 стр.) работу о фольклоре, где дока-
зал уральское происхождение Кирши Данилова И что же?
Обрати вся с предложением издать работу в Сверля) изе. 1ам,
конечно, ответили отказом...»
Труд Богословского, кажется, так и пропал. А жаль. Вер-
сию же об уральском происхождении фольклорных запи-
сей Кирши, кроме Горелова, поддержали и некоторые дру-
гие современные исследователи.
62
Так. В.М. Беляев предположи.!: «Весьма возможно, что
инициатором записи Кирши Данилова был кто-нибудь из
уральских магнатов Демидовых, во владении которых сбор-
ник. вероятно, н получил свое оформление».
И вот неожиданная находка! Один из найденных мной
юкументов — это письмо, вернее, записка приказчику Ниж-
нетагильского завода:
Григорий Семенович!
Киршу Данилову не извольте проживку ево в вину поста-
вить, ибо он удержан здесь был его благородием Григорием
Акинфиевичем за некоторым делом
Писал, приказом его благородия Борис Сергеев.
Записка без даты, но в архивном деле она находится между
юкументами. датируемыми 6 и 10 июля 1739 года.
«Ну и что? - спросит читатель - Много ли дополняет
зта записка к нашим знаниям о Кирше’»
Пожалуй, не так уж и мало. Она свидетельствует, что Кир-
ша Данилов постоянно живет на Нижнетагильском заводе,
приказчику которого поручено (очевидно. Акинфием Де-
мидовым) особое над ним (Киршею) попечение. И что. уехав
и з Нижнего Тагила на условленный срок, он вовремя не вер-
нулся, ибо «удержан.. Григорием Акинфиевичем за неко-
горым делом».
Поначалу я предположил, что Кирша Задержался в Не-
вьянске, так как архивное де ю, в котором находилась за-
писка, состояло в основном и з писем и распоряжений Акин-
фия Никитича, отправленных из Невьянского завода в Ниж
ний Тагил. Но вскоре от этой версии отказался. Дело в том,
что с 1730 года средний сын Акинфия Никитича — Григо-
рий Демидов - постоянно жил в Соликамске и управлял
соляными промыслами, которые купил его отец. Управлял,
кажется, неважно, ибо увлекался не предпринимательством,
а разными науками и особенно ботаникой В Соликамске
Григорий Акинфиевич заложил уникальный ботанический
сад, в котором цвели американские кактусы, лимоны, ви-
ноград, ананасы, кофейное дерево, а также многие уральс-
кие и сибирские растения. Григорий Демидов многие голы
переписывался с Карлом Линнеем и высылал ему засушен-
ные растения и семена представителей сибирской флоры.
Есть все основания предполагать, что Кирша Данилов
вместе с Григорием Демидовым объехал почти все Прика-
63
чье. побывал не только в Соликамске, в ломе у Григория
Акинфиевича. но и в Новом Усолье, в Чердыни и других
местах Пермского края
Профессор Богословский еше в 1928 году, анализируя из
«Сборника» Кирши песню об Усах, пришел к выводу «в
пользу пермского происхождения текста». В песне говорит-
ся:
Ах, лоселева Усов и слыхом не слыхать.
А слыхом их не слыхать и видом не видать
А нонсча Усы проявились на Руси,
А в новом Усолье у Строгонова.
Фольклористы (тот же А. А. Горелов) также считают, что
все три песни о Ермаке Кирша Данилов мог написазь имен-
но в Прикамье и на Среднем Урале.
Д. Н М змин-Сибиряк. побывав в 1887 голу в Чердыни,
записал: «... в ней еще живет старина новгородская, посколь-
ку она выразилась в языке, песнях, обычаях, обрядах и всем
житейском обиходе. Конечно, первое место принад/ежит
десь языку, о котором Даль говорит так: *в Чердыни живет
еще старина русская... Речь напоминает здесь Киршу Данило-
ва и Посошкова». Случилось это потому, что Черьынь после
завоевания царства Казанского осталась совершенно в сторо-
не от ювного потока колонизации, повернувшись к южному
приволью и в Сибирь. Сооиратели древних русских былин, сло-
чсгнных в Новгороде и Киеве, нашли их не на месте своего про-
исхождения, а в Оюнецкой губернии, куда занесло их вихрем
смешавшихся историч- ских событий. Предания, песни, пове-
рья, притчи, сказки и весь обиход народного творчества на
месте родины похоронены под позднейшими историческими
наслоениями и заменились новыми бытовыми формациями, а
здесь еще жива эта глубокая старина и хранит свой эпичес-
кий склад».
М змин-Сибиряк почти ответил на недоумения современ-
ных фольклористов: каким образом попали в сборник Кир-
ши былины киевские и новгородские песни, бытовавзние
не только в Прикамье и Зауралье, но зз на Алтае, в Восточ-
ной Сибирзз и других местах? А доступнз змзз Кирзззе оззи ста-
ли благодаря покровительству Акинфия Демидова. Ки-
евские былины Кирзпа могслызззать и в Прикамье, как пред-
полагали езце первые издатели «Сборника». Те, кто бывал
на экскурсии в подземельях Киево-Печерской лавры, мог-
64
ли с зышать, что чугунные плиты, которыми уст 1ан пол под-
земелий, - дар уральского заводчика Акинфия Демидова.
Значит, бывали Акиззфиевы люди в Киеве, а среди них мог
оказаться и Кирша.
Суля по всему. Кирша, хотя и жил постоянно в Нижнем
1 п иле, немало ратъе зжал и по бе iy свету, -ho подтверждает
второй документ, обнаруженный в демидовском архиве,
письмо, вернее, обрывок письма Акинфия Демидова ново-
му приказчику Нижнетаз ил некого завода.
Получено апре ся. . дня... 1742
Vирону Попову
Когда пошлются от вас работники на поплав, тогда с ними
юс/ать Киршу Даниловича и с тарнобоем; и ее сеть тамо
явитца Степану IvcmoMecoey и по сему учинить тебе н вре-
менно и меня отрепорто...
Далее текст обрывается. Очевидно, последнее слово
отрепортовать».
Здесь тоже требуются некоторые пояснения «Поп зав- по
Далю это «плаванье, путь водяной». Дело в том, что каж-
ivio весну (начиная с 1727 гола) отправлял Акинфий Деми-
юв с пристани на реке Тагил караваны на свои Колывано-
Воскресенские заводы. Струз зз и лозззаники плы.тзз по рекам
Тагилу. Туре зз Иртышу зз веиззз зза Алтазз разззые изделия де-
мидовских предприятий. Вот с одним из таких караваззов и
отправлял Киршу Акинфий Демидов к приказчику Колы-
вано-Воскресенских заводов Степану Густомесову. И от-
правлял с «тарнобоем».
«Тарнаба» же по Далю - «рол балалайки о 8 медных стру-
нах».
Это письмо ззолтверждает локумезггально. что Кирша пет
былины и песни, сопровождая пение игрозз на музыкаль-
ных инструментах.
Зачем отправлял Акинфий Никзгтич Кирзззу на свозз ал-
т зиские заводы - не совсем понятно. Впрочем, можно выс-
к ззать одну версию.
В то время правительство вновь яро взялось за искорене-
ние старообрялззев на уральских заводах. 2 августа 1740 гота
Сенат приговорил: переписать всех раскольников на заво-
зах Темззловых и Осокиных. Для этого послали на Урал
«зптаб-офззззера» подполковника (а затем ззолковника) Ни-
кифора Шишкова Сенатская иззетрукззия требовзлд от
Шишкова: «переписать и освидетельствовать... имеютиали
где кроющиеся раскольники*. Однако на Нижнетагильском
и на других демидовских заводах Шишков встретил упор-
ное сопротивление старообрядцев. Об этом Кирша поведал
в своей песне про дурня. Он переложил в ней основные ска-
зочные эпизоды (что пелись до него), а в конце добавил свой
собственный. Вот этот текст:
Пошел же дурень
На Русь гуляти.
Людей видати.
Себя казати.
Бредет дурень
В чистом поле.
Встречу дурню
Шишков-полковник.
Он зауськал.
Он загайкал.
Он мулюкал.
Наехали на дурня
Солдаты,
Набежали драгуны.
Стали дурня бита.
Стали колотити.
Туг ему, дурню,
(олову сломили
И под кокору
Бросили
1ут ему. дурню.
И смерть случилась.
«Шишков-полковник» - вполне реальное историческое
лицо, как реальны солдаты и драгуны которые не только
переписывали староверов, но и вылавливали беглых, что
тысячами скрывались на демидовских заводах. Наверняка
и Кирша — один из последних скоморохов — находился на
положении беглою, и ipotn юему жестокое наказание. Его
тоже должен был ловить «Шишков-полковник» с солдатами
и драгун |ми. Возможно, для тою чтобы спасти Киршу от
преследований «Шишкова-полковника», и отправил Акин-
фий Демидов певца-скомороха со своим караваном...
Наверное, деловой Акинфий Никитич посылал Киршу с
караваном не только «за песнями». Но и «за песнями» -
66
гоже Иначе зачем было упоминать в письме о музыкаль-
ном инструменте: «...послать Киршу Даниловича, и с тар-
н обоем...»
-Уго письмо, возможно, примирит некоторых фолькло-
ристов. которые ведут о Кирше яростные споры. Профес-
сионалы из разных «провинций» России доказывают, что
Кирша «наш» Одни находят у него пермскую топографию,
ie кепку и т.п. и заявляют: Кирша жил в Прикамье и здесь
составил свой сборник. Другие приводят алтайские приме-
 11 и телаюттот же вывод об алтайском происхождении сбор-
ника.
Л томский фольклорист Я.Р. Кошелев, отметив, что «в
н |уке нет должной ясности, где возник орт иная сборника
Кирши Данилова», и перебрав разные версии и предполо-
жения, делает, пожалуй, слишком категорический вывод:
Местностью, где бытовали сибирские произведения сбор-
ника Кирши Данилова, признается Восточная Сибирь, кон-
кретнее Красноярский край».
Как ни странно, но, кажется, верны все версии. Дело втом.
что «места пребывания» Кирши совпадают с маршрутами
караванов Акинфия Демидова, его предпринимательскими
и торговыми связями. Кирша, благодаря своему покровите-
лю, мог побывать и в Прикамье, и на Алтае, и в Восточной
Сибири. Ведь размах у великого предпринимателя был огро-
мен. Своим лучшим в мире металлом он торговал не только с
европейскими странами, но и с Востоком - Китаем и Мон-
голией. Как только в 1728 году заложили Кяхтинский фор-
пост, ставший главным торговым центром торговли с Кита-
ем, уральский магнат сразу же устремился туда. Первый био-
 раф Акинфия Демидова Григорий Спасский еще в
начале XIX века застал в живых одного из управителей Не-
вьянского завода И. И. Голицина. «Отец Голицина, писал
Спасский, родился в Туле и вывезен был оттуда (в Не-
вьянск. - И. Ш.) Акинфием Никитичем в 1706 году. Он поль-
зовался особенным его благорасположением и был употреб-
ляем от него более 22 лет приказчиком на Кяхте, где Акин-
фий Никитич имел значительные торговые обороты...»
И ежегодно плыли демидовские струги с уральских заво-
юв по Тагилу - Таре—Тоболу до Тобольска, а оттуда вии з по
Иртышу и Оби; и по Оби через Сургут и Нарым плыли вверх
своею силою, шестами и бичевою», а затем по Кети и Ма-
ковским волоком до Енисейска. Ас Енисея караваны доби-
рались и до Красноярска, и до Иркутска, и до Кяхты
67
Но торговые караваны Акинфия Демидова ими не толь-
ко с Урала, но и с Алтая. Отсюда везли мель, а тайно - зо-
лотые и серебряные слитки. Тайная плавка драгоценных
металлов на Алтае и на Урале перестала быть легендой Это
уже реальный исторический факт Акинфий Демидов мог
вести такую тайную торговлю, ибо он единственный рос-
сийский промышленник, которому удалось добиться уни-
кальной льготы. По императорскому указу он имел право
заранее оплатить все таможенные пошлины, а потому его
товары не подвергались осмотру.
Наверняка не понаслышке знал Кирша о многих сибир-
ских острогах, что упоминались в его песнях, Иркутском,
Се кт инском Кемеровском... Ведь через них шли в Кяхту
демидовские кзр1В1ны, на которых мог плыть певец-ско-
морох.
Можно только предполагать где побывал Кирша. Воз-
можно, исколесил всю Россию — торговые и иные свя «и
Акинфия Демидова на редкость обширны. Немало поездил
он по Уралу и по необъятной Сибири. А »десь собралась вся
Русь: сю ia стекались из Поморья, из Подмосковья, с Вол-
ги, с Украины... И бежали и шли сюда сильные телом и от-
важные духом, те, кому невыносим стал гнетущий режим
«регулярной» государства. Сюда же ссылали и «разумных
дураков» (к которым принадлежал и Кирша), orropi нутых
неразумной системой.
Многим из этих «разумных дураков», то бишь людям та-
лантливым. и покровительствовал горный владыка Акин-
фий Демидов, давая им возможность реализовать свои та-
ланты, И общался с тем же Киршей, видимо, не единожды.
Эго подтверждает третий документ из демидовского фонда.
Эго совершенно деловое письмо Акинфия Демидова при-
казчикам Нижнетагильского завода. Приказчики не выпол-
нили вовремя какое-то распоряжение хозяина, за что он
упрекает нерадивцев довольно своеобразно:
«. ..Я слыхал в истории у Кирилы Даниловича: звал зять тещу
к себе в гости ко Христову дню, а она к нему приехала к Пет-
рову дню. А между тем все збиралас(ь) да наряжалась. А ныне
приличествует к тому и ваше здоровье: к часовой колокольне
наряжаетесь копать ямы после Семенова дни, а я вам о том
наряд отдал прежде Христова дни...
Акинфей Демидов. Май 7 день 1742 г.»
Вполне вероятно, что Акинфий Никитич немало наслы-
шался от Кирши разных «историй», песен и былин. Навер-
68
uiik.i гораздо больше, чем записано в известном нам руко-
IUKIIOM сборнике.
И все-гаки - кто такой Кирша Данилов? Кем был? Мно-
гое исследователи, обнаружив в песнях Кирши скомсрошьи
моги вы, скомороший стиль, считают его одним из последних
и । Руси скоморохов. По крайней мере, наверняка являлся он
нас к-дником этого веселого и неунывающего племени, что
и VI 1вна потешало, смешило и будоражило русский народ.
Когда-то бродяг-скоморохов можно было видеть везде:
на ярмарках и народных гуляниях, в торжках и кабаках, в
мужицких избах и боярских хоромах. Где собирался народ,
11м появлялись и скоморохи в смехотворных одеждах и «ха-
рях*. с ручными медведями и собаками. Разыгрывали сцен-
ки, фокусничали, пересмешничали, пели и плясали. Разные,
конечно, были скоморохи. Нередко за невинной шуткой
скрывалась ядовитая сатира. Скоморошьего кривлянья по-
паивались сами патриархи российские, ибо насмешки бо-
ится лаже тот, кто ничего не боится Стат косо посматри-
вать на них вельможи и цари. Появились даже поговорки:
• I ог дал попа, а черт скомороха». «Скоморошья потеха
с пане в утеху».
Уже в 1636 году патриарх Иосиф сурово осудил тех, кто
«вместо духовного торжества и веселия восприимище игры
и кошуны бесовские, повелевающие медвежатникам и ско-
морохам на улицах, и торжищах, и на распутиях сатанинс-
кие игры творити ..ив бубны бить, и в сурны реветь, и ру-
ками плескать, и плясать...»
И вот в 1648 голу появился указ царя Алексея Михайло-
вича. свидетельствующий, что «умножились в людех... мя-
тежное бесовское действо, глумление и скоморошество со вся-
кими бесовскими играми; и от тех сатанинских учеников в пра-
вославных христианах учинилось многое неистовство...»
Царский указ требовал искоренения скоморошества.
11редставления их запрещались, а «бесовские гудебные со-
суды» и «хари» приказано было изымать, ломать и жечь а
самих скоморохов на первый раз бить батогами, а затем ссы-
i.iTb подальше. Может, потому архиепископ Семион вско-
ре и жаловался Алексею Михайловичу, что в Сибири «ум-
ножилось всякого беззакония», а именно «скоморошества
и всяких игр бесовских, и кулачного бою...»
Искоренить скоморохов оказалось не так-то просто « Кто
нолей веселит, за того весь свет стоит», — говаривали в на-
гл
роде и укрывали скоморохов, и помогали им, как могли. По
народным праздникам зажигали на окнах свечи, подавая
скоморохам знак, что ждут в этом доме их песен, плясок и
шуток.
Но гонения на вольных скоморохов все ожесточались.
Одних истребили, других приручили, завлекая в царские
дворцы и вельможьи хоромы
Царь Петр завел при себе специальных шутов, которые
приносили иной р в больше пользы, чем знаменитая пет-
ровская дубинка. Будучи с царем на ассамблеях и праздне-
ствах. шуты зло, а иной раз и опасно высмеивали и вышу-
чивали пороки самых знатных и важных вельмож. И когда
те жаловались Петру на шутов, царь ответствовал: что с них
возьмешь ведь они дураки.
Но приручить или уничтожить всех скоморохов так и не
удалось. Самые вольнолюбивые уходили от царского или
церковного глаза куда-нибудь подальше. (Или их самих
«ухолили».) Вероятно, Кирша - скоморох Урала не ис-
ключение. Ведь сразу же вслед за дружиной Ермака вместе
с первыми поселенцами появились здесь и скоморохи — и
по своей и не по своей воле. Их ватаги не только бродили по
уральским и сибирским просторам, но и оседали здесь Па-
хали землю или работали на горных заводах, не забывая и о
своем искусстве. Кстати, в Свердловской области одна из
старинных деревень до сих пор называется Скоморохова
Суля по собственным песням Кирши, был он тем. кого
называют бывалым человеком. Видимо, пришлось потянуть
и солдатскую лямку, и погулять с вольными казаками по
матушке Волге, и поискать с рудознатцами медь и железо.
Многое пережить-испытать пришлось Кирше, а потому
полюбился он не только Акинфию Демидову, но и мастеро-
вым. и работным людям, которые слушали его песни и бы-
лины. Уживались в нем широта и глубина души, и крайнос-
ти русского человека. Разным могли его видеть современ-
ники. То являлся гулякой праздным, хмельным озорником,
распевающим похабные песни и частушки, сквернословом
и задирой. Бывал и другим — тихим, нешумным. Нетороп-
ливо, задумчиво настраивал свою тарнобу и сам настра-
ивался на особый лад. И тогда слышалась в его песнях то
тихая радость, то щемящая печаль, и задушевно ведал он про
злосчастье доброго молодца, и про девичьи страданья, и про
горькую вдовью долю...
70
Были у Кириш еще и другие — былинные - настрои.
Не зря сказал Виссарион Белинский: «Кирша является
ж гинным поэтом русским, какой только возможен на Руси
io века Екатерины».
Роль скоморохов (так же как и старообрядцев) в истории
русской культуры вес более проясняется в последние годы.
( коморохи не просто потешники, веселившие народ, а хра-
нители и продолжатели его культуры Истоки скомороше-
ства ученые относят к языческим временам — к волхвам,
что занимались как чародейством и предсказаниями, так и
я зыческими обрядами, где парили песни, пляски, веселье,
смех. Скоморохи как бы вышли и з волхвов, стали их продол-
ж ггелями.
Считается (например, А.Н. Веселовским), что именно
v коморохи были создателями русских былин и их пропаган-
шетами. Василий Татищев вспоминал: «Я прежде у скомо-
рохов песни старинные о князе Владимире слыхал... Также
о славных людях Илье Муромце. Алексии Поповиче. Соло-
вье-Разбойнике. Долке (Дюке) Стефановиче и прочих...»
Вернемся, однако, к Кирше Данилову и Акинфию Деми-
шву.
Понятно, для чего законно и незаконно привлекал Акин-
фий Никитич на свои заводы опальных рудознатцев, домен-
ных. кричных и иных мастеров. А зачем понадобился «бес-
полезный» для заводов опальный певец-скоморох? Ведь
укрывательство его дело опасное. За такое законы грози-
1И карой - вплоть до смертной казни.
А Кирша же явно относился к тем. кого преследовал за-
кон. Это подтверждает следующее свидетельство. В 1768 году
Прокофий Акинфиевич Демидов послал историку Г.Ф.
Миллеру текст песни «Никите Романовичу дано село Пре-
оСраженское». И при этом пояснил, что песню он «достал»
от неких «сибирских людей», или. какой их назвал, «разум-
ных дураков», попавших в Сибирь за пение «прошедшей
истории». А от кого именно— не пояснил. Но можно досто-
верно утверждать, что именно от Кирши Данилова. Ведь
рукопись сборника Кирши хранилась у Прокофия, а в ней
и быта записана указанная песня. В те же голы, когда Кир-
ша находился на демидовских заводах, Прокофий тоже по-
стоянно жил с отцом в Невьянске.
Можно с большой достоверностью считать, что покро-
вителем Кириш и заказчиком знаменитого сборника был
Акинфий Демидов Что двигало горным магнатом.’ Высота
71
духа или что-то иное? Так или иначе но заслуга Акинфия
Демидова перед Россией не только в хозяйственном ос-
воения Урала и Сибири. Он помог реализоваться многим
редким художественным дарованиям: таинственному Кир-
ше. неизвестному гениальному зодчему, что построил Не-
вьянскую башню, безымянным живописцам, создавшим
невьянскую школу иконописи...
Подарок Никиты Демидова
Впервые эту уникальную коллекцию я уви зел в семиде-
сятых годах, когда искал материалы о к |мнерсзном искус-
стве Уртла и надеялся в Особой кладовой Эрмитажа полю-
боваться ювелирными изделиями из уральских камней.
Но уже в первом музейном зале «споткнулся» на Сибир-
ской коллекции Петра Великого так она на зывалась еще
с XIX века. Золотые звери приворожили меня, и, когда экс-
курсионная группа перешла в зругой зал, я стал рассматри-
вать их более внимательно. Но созерцать пришлось недо-
лго - - женщина-смотритель вежливо, но твердо пре шожи-
ла присоединиться к группе: таковы правила посещения
Особой кладовой
Интерес к витрине со странными золотыми и серебря-
ными зверями и птицами возрос еще и потому, что экскур-
совод пояснил: Сибирская коллекция Петра Везикого на-
чалась с подарка Никиты Демидова...
В 1715 году октября 29-го у царя Петра и Екатерины ро-
дился царевич Петр Петрович. Это была не только семей-
ная радость, но и государственное событие: родился наслед-
ник престола.
К тому времени Петр окончательно разочаровался в стар-
шем сыне царевиче Алексее, родившемся от первой жены. Сын
вовсе не собирался следовать дорогою отца, и все усилия зара-
зить наследника своими планами кончались у Петра неуда-
чей. Почувствовав отчуждение, шрь еще в 1704 году, призы-
вая сына следовать своему примеру, закончил наставления уг-
розой: «Если советы мои разнесет ветер, а ты не захочит
делать того, что я желаю, то я не при шаютебя своим сыном...»
Надежды царя на продолжение дел своих отныне свя за-
ны были с младенцем Петром Петровичем.
Царь радовался и ликовал. По старинному русскому обы-
чаю родственники и близкие люди при крещении новорож-
72
к иною навешали роженицу и подносили ей подарки. И.
конечно, не скупились
•I ю именно подарили Екатерине, например, светлейший
кия зь Меншиков или «великий адмирал» Апраксин, не упо-
мянул лаже самый дотошный биограф Петра И.И. Голи-
ков Однако об этом подарке он известил особо:
В один прие д г. Демидова в Петербург родился монарху сын,
щревич Петр Петрович, и когда знатные особы при поздрав-
к нии монархини по древнему обычаю подносили приличные
Юры, то он. пользуясь сим случаем, поднес Ея же Величеству
богатые золотые бугровые сибирские вещи и сто тысяч рублей
Ынег».
По мнению археолога М. Грязнова, эти «бугровые сибир-
ские веши» состояли и > «великолепных литых поясных блях
с изображением борьбы зверей и шейных гривн с фигурами
зверей на концах».
Подарок Никиты Демидова заинтересовал паря, любив-
шего разные курьезы. Наверное, он дотошно расспраши-
вал невьянскою заводчика о древних золотых вещах. Что
именно рассказал царю Никита Демидов, неизвестно. Из-
вестно только, что Петр немедля послал в Тобольск к си-
зирскому губернатору князю Матвею Петровичу Гагарину
указ, написанный собственноручно, что в это время случа-
юсь нечасто. Подлинник указа вместе с другими докумен-
। вми сгорел во время опустошительного пожара. Но суть
того указа и шагается в указе гагаринском, который несколь-
ко лет назад обнаружила научный сотрудник Эрмитажа
М.В. Завитухина.
1717-го июля в 5 день.
По указу великого государя и по приказу губернатора Си-
бири князя Матвея Петровича Изгарина на Тюмень полковни-
ку и коменданту господину Воронецкому с товарищи
По именному его царского величества указу... древние зо-
лотые и серебряные веши, которое находят в земле древних
поклаш. всяких чинов нолям велено объявлять в Тоболску и
везено у них брать те веши в казну великого государя, а отда-
вать им за те взятые веши нс казны деньги.
\ ныне по ведению губернатору Сибири князю Матвею Пет-
ровичу Гагарину, что тобольские де татара Сейтяш да Семен
повезли на ЗЪомень для продажи таковых найденных вешен, а
тех де вешах золотых весу пятнадцать фунтов. И тебе по по-
учении сего указу велеть тех татар сыскивать... И как их сы-
73
шут, то про те веши их допрашивать и про то рошскиватъ: гзе
они нашли те веши и сколько, и для чего не объявили, и кому
те золотые и серебряные веши продали на Ъомени. И тот ро-
зыск, и тех людей всех, кому они продали, також и золотые
веши, что у кого не сыщети1. всех прислать в Тоболеск. часа
не промедля, за караулом и велеть объявить в Тоболеску губер-
натору князю Матвею Петровичи» Гагарину,
К сему для верности губернатор Сибири приписал своею
рукой: «Матвей Гагарин Кроме что в казну великого госу-
даря отнюдь тех вещей скупать не велено и покупать на 1 ю-
мени не велеть».
Это послание относится уже к поискам новых золотых ве-
щей. Но у сибирского губернатора еще до царского указа
имелись древние золотые и серебряные изделия, о которых,
наверное, и сообщил Петру Никита Демидов. И уже в конце
декабря 1715 гола или в самых первых числах января 1716-го
царь получил от Гагарина посылку с десятью золотыми пред-
метами. Осмотрев присланные древности, Петр передал их
на хранение своему гофинтенланту П.И. Мошкову. В де-
кабре 1716 года князь отправил из Тобольска самый бога-
тый древний клад (вернее, клады) из 122 золотых изделий.
И. наконец, в октябре 1717 года Гагарин прислал третью
группу древних изделий...
Но ни Демидовы, ни губернатор Гагарин не были первы-
ми кто ведал про старинные драгоценности.
Предполагают, что еще новгородские ушкуйники знали
о сказочных богатствах могильных курганов за Каменным
Поясом. Знали и русские первопроходцы и просто «гуля-
щие люди*, которые осваивали Сибирь после Ермака. И не
только знали. Уже в XVII веке, а возможно и раньше, по-
явилась лаже такая профессия - бугровщики, то есть люди,
которые раскапывали древние курганы (бугры).
Одно из первых письменных свидетельств о сибирских
золотых и серебряных изделиях оставил... амстердамский
бургомистр Николай Витсен. Описывая путешествие по Си-
бири в 1688 году воеводы боярина Федора Алексеевича Голо-
вин I, Витсен сообщает и такой эпизод. Когда Головин спус-
тился по Иртышу до Оби, то увидел, что в «протекающую
между скалами реку обрываются большие глыбы земли и па-
дают вниз под напором воды... Огромная глыба каменистой
земли упала с гор в реку на низовой берег и рассыпалась.
Вместе с землей упал гроб... с костями давно умершего чело-
74
m-к i, с остатками серебряных запястий, серебряным ожере-
II*м и серебряным сосудом, который... боярин в 1698 году в
пыпюсть свою во г шве чрезвычайного московского посол ь-
। та в нашем государстве оставил мне на память. На дне это-
 о сосуда посредине видна большая нагая мужская фигура со
щитом в левой руке, а сбоку, несколько позади ее, другая сто-
Н1И1Я фигура... вокруг горы и местами поодаль, маленькие
че ювеческие фигуры, одетые в пеструю .мохнатую одежду, да
несколько животных, а именно, олени...»
Другое сообщение Витсена гласило: «Недавно в Сибири,
неподалеку от Верхотурья, нашли золотую фигурку в дере-
вянном вместилище под большим холмом... Фигура изо-
бражает птицу... с распущенными крыльями и головою муж-
чины с острым носом...»
И еще одно место из труда Витсена' «Другой идол, при-
с । шный мне из Сибири... из чеканного золота, также вы-
нут из древней могилы, где были найдены человеческие ко-
сти, под курганом или большим холмом. Он изображает сто-
ящего четвероногого зверя вроде тигра или льва с
человеческой головой и двумя распущенными крыльями...»
Амстердамский бургомистр оказался одним из лучших
зн itokob русской Азии. Правда, называл он Сибирь иначе.
I го обширный географический труд назывался «Северная
и Восточная Татария».
Еще при Алексее Михайловиче Витсен совершил путе-
шествие по России, а затем многие годы собирал материа-
ы по географии Азии, особенно русской Аши. Он был близ-
ко знаком с самим царем, а также с главой Сибирского при-
каза Андреем Андреевичем Виниусом, от которого, как и от
многих других, получал информацию о Сибири.
Подарок Федора Головина не был единственным. И в
последующие годы Витсен, причем гораздо раньше, чем сам
царь Петр, продолжал получать через каких-то своих аген-
тов сибирское могильное золото и серебро. В письме от
8 декабря 1704 года он сообщал, что посланные к нему си-
бирские редкости не дошли, ибо отправлены морем, а ко-
рабль захватили пираты Можно предполагать, что отпра-
вителем этой посылки был Виниус. В 1703 году он совер-
шил поездку по Уралу и Сибири (несколько недель провел
на Невьянском заводе), занимался там горными делами и,
возможно, вывез также могильные драгоценности, которые
и отправил тайно от царя в Амстердам. Кстати, эти и другие
махинации и явились причиной опалы Виниуса
75
О могильных украшениях упоминали почти все путеше-
ственники и ученые, которые побывали в Сибири в XVIII
веке.
Знал о курганном сибирском золоте и первый горный
начальник уральских заводов Василий Никитич Татищев.
Составляя в 1725 году примечания к «Лексикону» Иоганна
Гибнера, он сделал к статье «Золото» свои примечания. Зо-
лото, писал Татищев, «в Сибири выкапывается из древних
языческих могил», и «оно состоит из различной посуды,
нательных и одежных украшении... В каждой моги ie най-
дены идолы и золото... В них нашли настоящие шахм.пы из
золота, а тзкже большие шеты из чистого золота, на кото-
рых лежали покойники».
Задолго до подарка и первые Демидовы были осведом зо-
ны о ззаходках в древних курганах. Не заиззтерссоваться ими
оззи просто не могли. А система информации у Демидовых
была поставлена превосходно. И для бугровшиков гра-
бителей курзанов Никита и Акинфий былзз удобнымзз
покупателямзз золотых и серебряных изделии: ззахолятся
почти «рядом», богачи, и выдаватьбугровшиков властям им
ни к чему. Скорее наоборот: приваживать к себе этих
гробокопателей самая выгода.
Именно золотые звери и. конечно, бугровщикзз вывели
Демидовых на алтайские месторождения драгоззенных руд.
Никита и Акинфий первымзз в России стали разрабатывать,
правда, тайно, древние рудники, в которых когла-то добы-
вались золото и серебро для фантастических зверей.
О том. что Демидовы хорошо знали о древних курганах,
свидетельствует и «Книга мемориальная.. » Григория Махо-
тина Она составлялась в Невьянске в 1768—1770-х голах,
но исторические разделы о демидовских заводах, как упо-
минал сам Махотин, он писал, используя старые докумен-
ты времен Никиты и Акинфия. Так вот, Махотизз не толз ко
характеризует алтайские Кользвано-Воскресенскис заводы,
но и лает обзззирное историко-географическое описание
Южной Сибири. Как бы поднимаясь вверх по Ирлызззу. озз
расскч зывает о постройке крепостей, а затем пишет: «В та-
мозззззих же местах находится множество бугров, в которых
погребены мертвые тела, оные обкладывают камнем, и сверх
камззя осыпают землею, которые и доныне находятся и как
найдены бывазот, то русские и другие люди для положенных
в тех буграх ззожитков раскапывают: ибо те люлзз козз во оные
бузры клались, такое обыкновение имели, что онзз золото.
76
К ребро и мель, которое они на шее, на руках, платках и в
icpi.iax носити. так же тошашныи убор, какой они по
оныкновению своему имели и всю свою одежду и протчее, с
•н м они служили, все с собою накладывали и которые отсю-
IV в полуденную сторону далее жили, те люди богатые, и кла-
исьс золотыми, а кои поближе сюда, те с плохими серебря-
ными и медными вещами, каковых уже довольно есть из мо-
। ил их вынято н продается. В которой могиле лежало мертвое
гело с лошадью на золотой выбитой тонкой доске, а поверху
ено платья накладено было "золотыми тонкими листами... все-
к> с пул золота и оную могилу до сего зовут пудовик...»
}то Махотин сообщает как бы между прочим. Сами же
[емидовы, без сомнения, располагали более конкретными
снедениями. И когда в 1722 году Никита Демидов обещал
Петру 1 наити серебряную рулу, он уже знал, где ее искать
Правда, не Никита, а Акинфий Демидов вслед за курган-
ными зверями добрался до старинных серебряных и золо-
тых копей.
Поэтому на вопросы, когда и кто начал Сибирскую кол-
1СКИИЮ, мы имеем довольно точные ответы. А все осталь-
ное на уровне версий, гипотез, догадок, предположений
«Дело* рудоискателя Костылева
Для нашего повествования небезынтересно странное
письмо царя Петра к Никите Демидову посланное в авгус-
те 1722 года. Псреп 1ыв на кораблях из Астрахани в Каспий-
ское море и высадившись в Астраханском заливе. Петр су-
шей идете войсками на Дербент. Уж. казалось, в это-то вре-
мя у него разных военных и дипломатических забот
предостаточно. А он еще переписывается с Никитой Деми-
ювым сначала о фонтанных трубах для Летнего сала и Пе-
тергофа, а затем, вавгусте. отправляет такое послание, нами
уже цитированное
•Демидыч! Я заехал зело в горячую сторону. Велит ли Бог
видеться? Для чего посылаю тебе мою персону. Леи больше
пушкарских снарядов и обыскивай по обещанию се-
ребряную руду» (разрядка моя. — И.Ш.).
Именно руду, а не курганное серебро и золото, ^то стоит
отметить особо.
Когда же дал Никита своему императору столь ответ-
ственное обещание.' Известно, что «Демидыч» встречался с
77
Петром в марте или начале апреля 1722 года — незадолго до
похода в Персию. При встрече жаловался на Василия Тати-
щева. в надежде, что столь опасного для него горного на-
чальника отстранят от дел. И тогда же наобещал найти се-
ребряную руду, о которой он уже что-то знал. Что?
В Центральном государственном архиве древних актов в
Москве, в фонде Берг-коллегии, в одном из толстенных
фолиантов, одетых в кожаный переплет, хранится «Дело» о
приключениях, а чаще злоключениях сибирского рудоис-
кателя Степана Костылева. Нашлось в нем кое-что и об ин-
тересующем нас серебре.
Рудоискательство тех времен — это еще не наука, а чаро-
действо, требующее чутья, интуиции, тонкой наблюдатель-
ности и немалых знании, чтобы по едва заметным при Жа-
кам окраске горных пород, запаху ветра в жаркий день
по травам и цветам, ночным блуждающим огоньк зм от зем-
ляных испарений и еще по чему-то почти неуловимому
почувствовать присутствие руд. Нужны особый дар, стой-
кий азарт и фанатичная надежда на удачу.
Одним из таких рудоискателей и был сибирский кресть-
янин Степан Костылев. Заразился он однажды рудной охо-
той и с тех пор не знал покоя.
В 1718 году упрямый Степан «с товарищи», «отлучасьот
домов своих» без воеводского разрешения, ушли в горы к
верховьям Иртыша и вернулись не с пустыми руками, а с
кусками медной руды Объявили о своей находке воеводе
Василию Козлову. Воевода рудные куски забрал, но на том
все дело и кончилось. А настырный рудоискатель, «не видя
от оного (воеводы) никакого произведения», в 1720 году
вновь отправился в горы, в междуречье Алея и Чарыша, на
этот раз вместе с казачьим сыном Михаилом Волковым. И
снова заявился в Томск с рудными образцами. Но к воеводе
на этот раз не пошел, а закричал на плошали: «Слово и дело
государево».
Их отправили в губернский Тобольск, а оттуда в Моск-
ву в Преображенский приказ, а после допроса в Берг-
колле! ию, где образцы руд испытали и наш ш в них «при-
знак медный». После того рудоискателей отправили снова
в Тобольск, а затем по указу губернатора вместе с рудоплз-
вильным мастером с Каменского завода Федором Инюти-
ным послали на реку Алей «для показания тех мест». Иню-
тин вернулся из поездки с образцами, которые при пробе
оказались... пустой породой.
78
О1нако вскоре к капитану Василию Татищеву, только что
на шаченному горным начальником, поступил донос от Вол-
кова, в котором тот сообщал, что Инютина на Алее подку-
пи 1и местные жители, «промышлявшие серебряными са-
мородками» (заметим это!), а потому он, «получа» 400 руб-
ii-и. «тех руд не осматривал», а нарочно представил в
обольскую канцелярию дресву, то есть пустую породу.
1атишев, находившийся тогда в Кунгуре, немедленно зат-
ребовал к себе Волкова и Инютина, и последний «с при-
i грастием был распрашиван», но в обмане своем «не винил-
ся» Розыск свой горный начальник закончить не успел, так
к iK в конце декабря 1720 гола переехал на Уктусский завод,
куча приказал доставить и Инютина. Но по дороге Федор
бежал от стражи и. как дознались уже через много лет.
скрылся на Невьянском заводе.
Демидовым, конечно, не впервой было скрывать у себя
беглых, но Инютина, как особо важного преступника, они,
зля поправления своей «репутации», могли бы и выдать
если бы он не владел секретом. Именно от Инютина Деми-
ювы узнали, что в верховьях Иртыша имеются не только
медные руды, но серебро и золото. Вот эти-то достоверные
сведения наверняка и имел в виду Никита, когда обещал
царю Петру найти серебряную руду
Но Демидовы понимали, что пока Василий Татищев на
Урале, пока он горный начальник, до алтайского серебра им
не добраться. Ибо один конец серебряной нити крепко дер-
жит Татищев и по своей воле не отпустит никогда. Ни дерз-
кая война, объявленная Татищеву Акинфием, ни сменив-
шие ее лесть и попытки подкупа не смогли сломить или при-
ручить горного начальника. Татищев стал опасен
Демидовым, и его нужно было любым способом убрать с
Урала.
Едва в начале 1722 года Татищев отбыл в Петербург, как в
Уктусский завод, где обычно опасались появляться леми-
ювекиелюди. заехал приказчик Невьянского завода Гаврила
Семенов и встретился там с прибывшим из Сибири Степа-
ном Костылевым. Расспрашивал: подлинно ли он про ал-
тайские руды >нает. Причем, как вспоминал позднее Кос-
। ылев, про те рулы Семенов уже раньше от кого-то проведал
и при разговоре многозначительно намекнул, чтотех рул ему.
Костылеву, одному не поднять.
Между тем Костылев вновь повторил свою заявку на мед-
ные рулы (как выяснилось позднее, не только на ме шые.
79
но серебряные и золотые) по реке Ален и другим местам
Алтая. Отныне эти месторождения должны принадлежать
казне, и любая повторная заявка от другого рудоискателя
или заво ника уже не имеет силы. Геннин пересылает кос-
тылевские рутные образцы в Берг-коллегию и запрашивает
о дальнейших мерах. Но Петербург молчит.
Привыкшии иметь дело непосредственно с царем, к ко-
торому генерал обращался с любыми вопросами, находя
все) 11 внимание и поддержку. Геннин был оскорблен нео-
бычным для него равнодушием к своим просьбам Он сам
едет в столицу, чтобы высказать свое неудовольствие и по-
требовать решения нужнейших горных дел.
А в Петербурге совсем не до забот горною н тальника.
11осле смерит 11етра I все стало неустойчиво, все колеблет-
ся, никто ни в чем не уверен и не знает, какому святому мо-
литься. Двор погря з в интригах. На одних ни с того ни с сего
валятся чины и поместья, другие же теряют не только чины,
но и головы. А потому все выжидают и не желают решать
никаких ле т.
Ире ген ши Геннина к членам Берт-коллегии, оказавшим-
ся без своего президента Якова Брюса, который, не вы дер-
жав скандальной придворной атмосферы, ушел в отставку
остаются без всякого внимания.
Обиженный генерал горько жаловался кабинет-секрета-
рю Макарову: «Я принужден напомнить вам. что мне стыд-
но так здесь шататься за мою государеву радетельную через
26 лет службу; я обруган и обижен живу без караульщи-
ков. деншиков и без жалованья и не знаю, откуда получать,
чем питаться в таком здешнем дорогом месте, ежели долго
волочиться за резолюцией...»
Зато Акинфни Демидов, прибывший в столицу через не-
сколько месяцев после Геннина. встречает иной прием.
Именно в это время и Берг-коллегия, и только что создан-
ный Верховный Т шныи Совет, и сама императрица посто-
янно занимаются челобитными и прошениями горнозавод-
чика Деми юва. И с небывалой быстротой один за другим
появляются императорские именные и иные правите ц>ствен-
ныс указы, удовлетворяющие почти все его желания. Это
происходит потому, что Россией пракл ически правит не Ека-
крина, а светлейший князь Александр Данилович Менши-
ков давний покровитель Никиты и Акинфия Демидовых.
Появившись в Петербурге, Акинфий не спешит в Ьерг-
коллегию с официальным прошением. Сначала он препод-
80
носит обра шы аланских руд Меншикову и самой императ-
рице. И только потом предстает перед член «ми Бсрз -колле-
ши и полает написанную по всей форме бумагу, в которой
просит разрешить ему копать медную руду и «заводить за-
тми» в «диких местах» Сибирской губернии.
Его претензии на частную разработку месторождении, на
которые Костылевым уже поданы заявки в Сибирский
(>бер-берг-амт и Берг-коллегию и которые по закону уже
принадлежат казне, кажутся совершенно безнадежными.
Но коллежские чиновники уже знают мнение светлейше-
ю князя Мензпикова. самою всесильного тозла человека
России, а потому Акинфий Деми зов спокоен за су зьбу сво-
сго дела Только два человека могут помешать ему нспрек-
зонный Татищев и самолюбивый Геннин. Но (атишева нет
в России — он в Швеции, а потому не опасен. А чтобы обе-
зоружить генерала, Демидов делает ловкии ход: он презла-
зает (енззину вступить с ним в компанию по освоению ал-
тайских руд. Предложение чрезвычайно выгодно, зз горный
начальник соглашается. Забегая вззеред. заметим, что хотя
зз на это прозпение Демидова был дан утвердительный от-
вет. коммерческое сотрудничество по незз звестным нам при-
чинам так зз не состоялось, что явно не огорчззло заводчика.
Зато 16 февраля появился указ Берг-коллегии, дававпзий
Акинфию право копать медную рулу и «строить заводы» на
новых диких местах в Томской провинции». Причем это
право озз ззолучает на чрезвычайно выгодных условиях
А еше через день, 18 февраля 1726 гола. Верховный Тай-
ный Совет высказался за присвоение Акиззз|)ию Демидову
и его братьям дворянского звания. В жалованной грамоте
надписанной Екатериной 1, указывалось, что, кроме прав и
вольностей, которыми пользуются все дворяне. Демидовым
лаются особые ззривилегизз для того, чтобы они имели «наи-
вяшее тщание и попечение в произведении... завозов, також в
приискании мезных и серебряных руд». О серебряных рудах
наверняка было вписано ззо желанию Акинфия. 11оявились
зз другие указы, позволившие горнозаводчику развернуть
зигантское для тою времени строительство заводов в «ди-
ких» местах Сибири.
капканы тля Деми iom
Удачливое для Акинфия Демидова пятилетие - от смер-
ти Петра 1 до воцарения Анны сменилось голами тихими
и опаснейшими.
Весеннее половодье 1733 года размыло на только что по-
строенном Ревлинском заводе плотину, унесло дома вместе
с мастеровыми, порушило заводские строения. Около Ут-
кинского завода вола разрушила пристань, унесла заготов-
ленный для домны уголь, дрова, лес для постройки стругов
и дощаников. В это же время случился большой пожар на
Колывано-Воскресенском заводе — убытков не перечесть...
Но на горного магната обрушилась не только стихия. По-
явившись на коронации Анны Иоанновны. Акинфий на-
долго покинут столицы, уповая на то, что царский двор по-
гряз в новых интригах и склоках, а потому на него внима-
ния обращать не будет и мешаться в его дета не станет. Но
на этот раз Акинфий жестоко ошибся. И вот почему.
Анна получила почти пустую казну. Но бывшая курлянд-
ская герцогиня, ставшая императрицей, вовсе не собира-
лась бедствовать и сумела-таки сделать царский двор самым
роскошным в Европе. На его содержание выделялось 260
тысяч рублей ежегодно да на конюшенное ведомство, то
бишь на лошадей любимца Бирона — 100 тысяч рублей.
Правда, пытались и экономить: на две академии наук и
морскую — отпустили 47 тысяч, а на жалованье школьным
учителям 4,5 тысячи в гол.
По совету Бирона Анна восстановила доимочный при-
каз, чтобы выколотить недоимки с крестьян за прошлые
годы. По селам и деревням разослали солдат с офицерами.
Если батогами и плетьми не удавалось выбить нужную сум-
му, то каратели просто-напросто грабили, отбирая скот, ло-
шадей. мебель, домашний скарб, и наскоро, по дешевке
продавали награбленное. Если и это не помогало, то посы-
лали из Петербурга гвардейских офицеров, которым дава-
лось право бить батогами и сажать в тюрьму помещиков и
заже воевод, коих ежедневно выводили на истязания. Не
выдерживая пыток, они усмиряли усердие гвардейцев взят-
ками.
И все-таки денег явно не хватало. Вот тут-то вспомни зи
о прибыльных горных заводах. Слухи о демидовском ска-
зочном бозатстве, нажитом на же зезном деле, разожгли ззри
зворе алчные, завистливые страсти. Спрос рождает пред-
82
ожение: на Акинфия посыпались доносы. Анна Иоаннов-
н । и Бирон лично занялись ими и горными делами вообще.
Императрица затребовала Акинфия в Петербург.
Но Акинфий почему-то не торопится в столицу. А зря!
11отому как теперь его прошения не рассматриваются уже
положительно. В журнале кабинет-министров от 30 октяб-
ря 1732 года записано: «По поданной челобитной от Акин-
фа Демидова о заведенной им косной фабрике, чтоб торго-
вать несколько лет косами без пошлины. Ея Величество из-
волила указать: отложить на то время, как он, Демидов, сам
в Петербург приедет».
Анна спешно вызывает в столицу всех, кто может дать
советы об увеличении прибыльности горных заводов. 31 де-
кабря 1732 года посылают именной указ Анны в Москву к
Василию Татищеву. «О бытии ему в С-11стербург с ведомо-
стями о рудных делах».
Ажиотаж вокруг горных дел разгорелся. Василий Тати-
щев мог дать не только компетентные советы по горному
<елу (его проект был признан самым прибыльным для каз-
ны), но и раскрыть многие махинации Демидова, но не сле-
ал этого Впрочем, ему было не до разоблачений невьянс-
кого магната он сам попал пол следствие, что нанесло ему
тяжелую душевную травму, от которой он едва оправился.
Больше того, судя по переписке (они обменялись в 1734 юлу
несколькими письмами), Демидов и Татищев стали на ка-
кое-то время, если не закадычными друзьями, то по край-
ней мере близкими приятелями. Василий Никитич даже за-
нял у Демидова 500 рублей, которые вскоре и отдал. При-
ехав на Урал снова горным начальником, когда Акинфий
Демидов еще «волочился» по допросам то в Петербурге, то
в Москве, Татищев проявил немалую заботу о демидовских
заводах, однако отнюдь не из симпатии к их владельцу.
Горный начальник писал кабинет-министрам, что при-
езжали к нему в Екатеринбург демидовские приказчики и
сказали, что у них на заводах едва четвертая часть домен и
молотов работает и для того предбудущей весною не наде-
ются ни пятой доли пред прежним железа отпустить, и еже-
ли к ним он, Демидов, денег не пришлет или сам не будет,
то и еще работ принуждены умалить, и опасаются, чтоб ма-
стера и работники, не имея от работ пропитания, не разош-
ися...»
Разоряются, приходят в упадок знаменитые заводы
лучшие нс только в России, но и в Европе. Погасли домны.
83
омертвели кричные горны перестали стучать молотовые...
Be школенный ансамбль мастеров и мастеровых, тщатель-
но подобранный за долгое годы, обученный на самом вы-
соком уровне, рассыпается. Уходят мастера с Невьянского
завода. Завозы оказались в беде. Акинфий же. слыша их зов,
не откликается на него, не спешит на помощь и даже не
высы 1ает лены и, которые у него есть, но которые сейчас
нужны для взяток. Никак нельзя было выпускать из вида
ход опасного следствия и не влиять на него
С зелствие велось одновременно в Петербурге и Москве.
Все новые и новые доносы поступали на Демидова в след-
ственную комиссию по горным завозим, в Сенат, в Синод,
самои императрице Анне Иоанновне. Писали конкуренты-
горнопромышленники, обиженные приказчики, професси-
ональные фискалы и просто завистники. Много врагов ока-
залось у невьянского магната.
Обвиняли в сокрытии выплавленного чугуна, железа и
мечи, в неуплате десятины (налог в пользу государства) за
металл, в ут шке на заводах беглых, которые теперь не пла-
тят налогов в казну... Поступил донос, что он тайно пролает
пики и ружья диким орлам и другим инорочиам. А это уже
государственная измена...
Самый опасный извет послал императрице екатеринбур-
гский фискал Капустин: «Найдена на тех заводах (Невьянс-
ких. - И. Ш.) серебряная руда которая по пробе иноземца
В' йса в Москве является годною, а ныне тое руду без указа
плавить не велено».
Для проверки доносов срочно и тайно посылают ревизо-
ров на Тульские заводы асессора Васильева, на Невьянс-
кие гвардейского капитана Савву Кожухова По секрет-
ной инструкции, подписанной самой императрицей Анной,
ревизоры должны мчаться на почтовых подводах «денно и
ночно» и, внезапно нагрянув на заводы, провести самое
строгое расследование.
Каким именно образом проведал Акинфий о сей секрет-
ной ревизии, документы умалчивают. Но демидовский ку-
рьер с секретными же поручениями хозяина к своим пре-
данным приказчикам приехал на Невьянский завод на пе-
ске 1ько дней раньше капитана Кожухова А приказчики уж
постарались приготовиться к встрече: все «опасные» бума-
ги и люди были скрыты. Кожухов вынужден позднее доло-
жить, что не только о незаконной продаже оружия и о тай 
ной плавке серебряных руд никаких «записок» нс найдено,
Х4
но и о чугуне и железе узнать ничего не удалось; только по
опросам мастеровых установил ревизор примерную про-
и 1водительность домен и молотов. Но это уже будет по-
ынее...
Пока же казалось, что опытный хищник попал в крепкий
к ткан. Обвинения против него были слишком серье зны и
проверить их при усердии не так-то сложно. Даже сегодня
почти через три века- видно, что доносы на Акинфия от-
нюдь не лживы Утаивал, не платил, укрывал. И продажа
i ружия совсем не выдумка. По свидетельству современни-
ков, именно в это время у правителя джунгар какие-то рус-
ские мастера построили пушечный и оружейный завод, где
или чугунные и медные пушки, а также плавили серебря-
ную руду. Пушки же тогда лили лишь на казенных ла на де-
мидовских заводах, а серебро плавили только у Акинфия.
И если бы была вскрыта шшь часть демидовских безза-
коний, то и они потянули бы на смертную казнь. Стоит
учесть, что демидовские богатства да еше и серебряные
копи — это слишком лакомый кусок, чтобы на него не об-
ратил внимания Ьирон. В то время Тайная канцелярия вов-
сю потрошила богатых русских вельмож, придираясь к ма-
ейшему поводу, а то и вовсе без повода, чтобы пополнить
казну и карманы фаворита императрицы.
К началу следствия над Акинфием Бирон уже осмелел,
хотя внешне держался еше в тени и, по выражению
В О. Ключевского, «ходил, крадучись, как тать, позади пре-
стола». Поначалу Демидов вышел не на фаворита, а на ба-
рона Шафирова давнего знакомца. Того самого, что по
стенде познакомил царя Петра с тульским оружейником
Никитой Деми ювым.
Ситуация у Акинфия осложнилась еше и арестом Гаври-
лы Семенова Тайная канцелярия напала-таки на его след и
привезла скованного в Москву. При всей своей стойкости
(акрила Семенов мог и не выдержать пыток и выдать кое-
что о «деяниях» Акинфия.
Как именно удалось Демидову вырвать Семенова из лап
Тайной канне шрии. о том архивные документы умалчива-
ют И звестно только, что на допросе в Синоде Акинфий на-
гло отрекся от своих связей с предводителем раскола и по-
клялся на Библии, что своего лома в Невьянском заводе
Семенов не имеет.
(аврила же Семенов сам или по настоянию Акинфия по-
па  на позорный для него шаг: пуб шчно отрекся от раско-
85
ла и принял официальное православие. Эго, очевидно, спас-
ло и его, и невьянского покровителя. Известно, что через
какое-то время Семенов появился на Выге, раскаялся, вы-
молил (видимо, с трудом) прошение, вернулся в старую веру,
а затем снова оказался на Урале.
Почти два го ia продолжалась эта борьба, и все это время
почти безвыездно провел Акинфий то в новой, то в старой
столицах. Вслушивался и вглядывался в людей, которые
обсели русский престол, как мухи, хладнокровно и расчет-
ливо изучал их нравы и пристрастия. Акинфий вел круп-
ную игру. И главным партнером в этой игре стал Эрнст
Иоганн Ьирон.
Невьянскому магнату оказалось выгодным, что Бирон
был совершенно равнодушен к истинным нуждам России.
Он лишь использовал ее для своего личного обогащения и
возвышения. Сумел обокрасть страну не менее чем на 30
миллионов рублей (только при аресте Бирона нашли 14
миллионов и на столько же бриллиантов, не считая вкладов
в зарубежные банки, роскошные дворцы и земли за грани-
цей). Жадность и честолюбие —эти две страсти Бирона чаше
всего отмечают современники
Но раболепствовать перед Бироном Акинфию пришлось
немало. Лесть и взятки взяли свое: Бирон спас невьянского
магната от ужасной участи и до конца правления Анны стал
его покровителем. В архивных бумагах удалось пока найти
лишь одну официальную челобитную Демидова Бирону.
Написана она после именного указа императрицы от 13 мар-
та 1735 года, по которому Демидов отпускался на сибирс-
кие заводы. Но следствие над ним еше не закончилось, а
потому он перед отъездом решил добиться от Бирона ка-
ких-то гарантий. Каких именно, из челобитной не совсем
понятно, ибо составлена она довольно туманно:
•Сиятельнейший и высокорожденный граф. Ея Император-
ского Величества обер-камергер и ордена Святого апостола
Андрея кавалер.
Милостивейший государь.
По имянному Ея Императорского Величества указу за вы-
соким подписанием Ея Императорского Be шчества собствен-
ные руки велено меня нижайше отпустить на сибирские мои
заводы д/я содержания их в добром порядке. . По прибытии
моем на Гузьские свои заводы... главные наши прикащики кои
из давних лет при покойном отце моем служили и к заводско-
му правлению искусство имели и в небытность нашу заводы
86
правши, и ш оных многие при заводах моих не хотят быть, а
иные уже и отлучились за прежде бывшем от асессора Ва-
< ильева страхом. . а как я известен, что комиссия следствия
> моих и поныне еще продолжаетця. того ради ваше высоко
рафское сиятельство, милостивейшего государя со всенижай-
шею моею покорностию рабски прошу...г
Просьба Демидова заключалась в том. чтобы все прежние
приказчики могли безбоязно у него, Демидова, работать. По
существу, Акинфий до окончания следствия просит своего
оправдания. И вскоре получает его по именному указу им-
ператрицы. Доносчикам же его велено учинить такое нака-
гание. «коему подлежали бы те. на кого они доносили*. Од-
ного из доносчиков отправили на каторгу, второго сослали
навечно в Сибирь, третьего отдали в солдаты.
Так Акинфий принял участие в придворной игре времен-
щиков и фаворитов, в которой он, проигрывая десятки и
сотни тысяч рублей, спасся от виселицы и приобрел новые
привилегии и льготы Для него это был придворный уни-
верситет, где он выучился сложной и подлой науке — инт-
риге. За эту науку он по-человечески заплатил слишком до-
рого.
Новая схватка с Татищевым
Акинфий. конечно, радовался своему и збавлению от сто-
личных капканов, но радовался рано. На Урале его ждали
новые капканы Василий Татищев, снова став горным на-
чальником, не мог примириться со всевластием и само-
стоятельностью Демидова. Конфликт между ними был He-
ir >бежен, и он разгорелся с новой силой. Горный начальник
по-прежнему требовал правдивой отчетности о заводских
делах, но даже не это стало главной опасностью для невьян-
ского магната. Татищев нанес, вернее, пытался нанести два
розных удара, которые могли стать гибельными для деми-
довской горной империи.
Первый — это «выгонка» раскольников с демидовских
завоюв и земе!ь. Второй конфискация Колывано-Вос
кресенских заводов и рудников.
Сначала о «выгонке».
Василий Никитич поначалу вовсе не был кровожаден к
раскольникам. Отличался веротерпимостью и даже осуждал
пафиарха Никона за его гонения на старообрядцев. Неза-
87
долго перед отъездом на Урм он, возмущаясь испанской и
итальянской инквизицией, добавлял: «Да и у нас не без со-
жаления довольно ви зимо было, как то Никон и его наслед-
ники, нал безумными раскольниками свирепость свою ис-
полняя, многие тысячи пож“ли и порубили или из государ-
ства выгнали».
В марте 1735 гола Татищев послал из Екатеринбурга ка-
бинет-министрам любопытное письмо:
•О здешних делах ныне инего донести не имею, токмо что
раскольников по всем заводам стали переписывать. И хотя я
думал, что их душ 1000 зибо заберется, однако слышу от них
самих, что их более 3000будет. От оных приходил ко мне пер-
вый 'здешний купец Осенев и приносил 10(H) Рублев, и хотя при
том никакой просьбы не представлял, однакож я мог выразу-
мсть, чтоб я с ними также поступал, как и прежние (Тати-
щев подразумевает Геннина И. Ш.). Я ему отрекся, что
мне. не видя дела и не зная за что, принять сумнительно. На-
завтра пришел паки, да с ним Осокиных приказчик Набатов и
принес другую тысячу, ноя им ска зал, что ни десяти не возьму,
понеже то бы о против моезз присяги. Но как они прилежно
просили и представляли, что °жели я от них не приму, то они
будут все и страхе и будут искать других мест, и я, опасаясь,
чтоб какого вреда не учинить, обещал им оные принять, когда
о невысылке их указ получу.. >
По совету Татищева приказчики Демидова и ipyi их гор-
нопромышленников обратились в 1735 году с челобитноз) к
императрице Анне и предложили компромисс. Вопреки ста-
рообрядческим принципам, они соглашались молиться -о
здравии и спасении» императрицы и п ватить (войной по-
душный оклад. Взамен же цхкили «высокоматерного ми-
лосер зия, дабы нам в том было позволено и жить где кто
ныне имеетца.»
Никакой резолкшии эта челобитная нс Получила, зато из
Кабивзета пришел именной указ, требоваввний карательных
мер против уральских раскольников. Озз гласил: «Расколь-
ников. живущих в лесах б виз Черноисточинского Демидова за-
вода. монахов и монахинь развесть под караулом по разным
монастырям внутрь Сибири... и увещевать к соединению пра-
воверной святой церкви... а необратившихся употреблять в
работу».
Вот тогда-то, повинуясь /казу императрицы, который
кстати, требовал применения военной си вы, Татищев и вы-
нужден быт начать свою «выгонку».
XX
И хотя горный начальник собирался выискивать только
лесные скиты, не трогая заводские поселки, его «выгонка*
мог ia нарушить сложившуюся горно-раскольническую си-
с гему.
«Выгонка* началась в конце 1735 года Воинские коман-
лы прочесывали невьянские, висимские и черноисточ и не-
кие леса, сжигали скиты, кельи и заимки. а их обитателей
 вол ил и в Екатеринбург — в заботливо выстроенный тю-
ремный острог, где и решалась их дальнейшая судьба.
Но случилось то, чего Татищев, кажется, не предвидел
Полтысячи арестованных раскольников, за исключением
всего нескольких больных или умерших, в короткое время
исчезли не только из монастырей, но и из застенков Тоболь-
2кой консистории. Причем это было не стихийное бегство,
а великолепно продуманные и организованные побеги, ко-
торые готовили караульные солдаты, ямшики. купцы, завод-
ские приказчики, раскольничьи предводители и сам Акин-
фии Демидов. Беглецам предоставлялись быстроногие трой-
ки, увозившие их за сотни верст, в надежные тайники и
убежища. и все иное, что нужно для удачного побега
Авторитетный старец Ефрем прие зжает в Тобольск для
подготовки побега и останавливается — где бы вы думали?
в доме Акинфия. находит там надежных помощников, свя-
зи. средства... В числе устроителей побегов и нелавно став-
ший демидовским приказчиком Родион Набатов, и масте-
ровой Невьянского завода Федор Овчинников, и иные де-
мидовские люди.
Тобольская резиденция Демидова стала своего рода шта-
бом. Здесь устраивают тайные встречи, обсуждают планы и
летали, сюда караульные солдаты даже приво <ят арестан-
тов. которым готовится побег
Когда в Тобольске арестовали самого Ефрема (его выла-
и под жестокой пыткой), в демидовскую резиденцию при-
езжает Родион Набатов. Продуман дерзкий и рискованный
и ын освобождения Ефрема, которого держат под особой
охраной и закованным в ручные и ножные кандалы Чтобы
не вызвать подозрений. Набатов за несколько шей до по-
бега уезжает на Колывано-Воскресенские заводы. А
закованный Ефрем каким-то странным образом выбрасы-
вается избоннипы кремлевской стены и скатывается по хол-
му. । ле его ожидают сани. I ле же скрывают старца.’ В глухих
ксах? Нет. его прячут в Невьянске и Нижнетагильском за-
воде. А копа у Акинфия Демидова требуют подписки, что
89
он не прячет Ефрема, то невьянский маз нат отказывается
о. нее.
Очевидно, из Н ижнего Тагила Гфрема перевели в Невьян-
ский завод, где он провел несколько месяцев, а затем ушел
в тайные лесные убежища Южного Урала. Наверняка и в
Невьянске имелись для старообрядцев хорошие укрытия со
своими тайными подземными ходами.
Провал «выгонки» рассерди i Василия Татищева. Он,
впрочем, догадывался, чьих это рук дело. Сообщая 18 фев-
раля 1736 года кабинет-министрам о побегах раскольников
и об их поисках, он пишет, что «несколько стариц в лесах
мертвыми нашли, а прочие, мню, по заводам Демидова и
Осокина хоронятся, понеже прикащики, почитай, - все
раскольники...»
Второй антидемиловской акцией В зсилия Татищева, как
уже говорилось, была конфискация Колывано-Воскресен-
ских заводов. 13 февраля 1734 года он подал императрице
такое донесение:
• Ваше Императорское Величество изволили мне повелеть
поехать в Сибирь для размножения заводов...
Понеже видимо, что в Томском и Кузнечном уездах постро-
ил заводы только Демидов однакож ему тех заводов по надле-
жащему размножить и содержать весьма не можно. И пото-
му, что уже лучшие места захватил, Вашему Величеству за-
воды строить весьма не без труда. Того ради не соизволите ли
Ваше Величество те его заводы совсем взять, заплатив ему
из казны надлежащее...»
Императрица затею одобрила, и в подписанной ею соб-
ственноручно инструкции появился пункт 10, который гла-
сил:
«... учреди при Екатеринбурге и в Перми, каким образом за-
воды содержать и размножать, и оное все поруча товарищу,
самому с одним асессором и потребными служители и масте-
ровыми ехать в Томской и Кузнецкой уезды и старатца, чтоб
тамо сильные заводы построить. И еже ж усмотритца, что за-
воды Демидова медные для пользы Е. И. В. надобно взять на
Е. И. В., то оные у него взять*.
Василий Никитич уже мвно дозалился, что Акинфий
плавит на Алтае не только мель Когда горный начальник
добрался до Екатеринбурга, там его уже поджидал знако-
мый рудознатец Степан Костылев. Очевидно, после обсто-
ятельных бесед Костылев написал поношение, в котором
изложил все свои злоключения. Сначала ионе тал о событи-
90
як, которые нам уже и звестны. —- как Геннин игнорировал
все его заявки на медные руды. Далее же произошло вот что
В декабре 1725 года Костылев послал в Екатеринбург свое-
го сына Якова с новыми образцами медных рул «с алейских 8
мест», которые (руды) и «объявили в Обер-берг-амт при лоно-
шении» Пробы в Екатеринбурге показали, что рулы те — «бо-
атейшие»: из центнера руды получили до 42 фунтов меди.
На этот раз Геннин был оперативен и уже 2 января 1726
гота доносил о томских рулах в Берг-коллегию и требовал
от нее указа: строить ли там «плавильные заводы» и если
строить, то «какими людьми и припасами».
Татищев, раскопавший в екатеринбургском архиве это
юношение Геннина, сделал такое примечание: «...то доно-
шение в Берг-коллегию дошло ль неведомо, понеже на
оное из той коллегии указу не прислано». (Читатель помнит,
что в том же январе коллегия выдала указ на право строить
медные заводы на Алтае Акинфию Демидову.)
Далее Костылев Татищеву «объявил, что в 1726 году в
июне месяце, в бытность ево, Костылева, в ломе ево в Том-
ском Чаушском остроге, приехали в тот уезд от дворянина
Демидова прикашики Степанов да Митрей Семенов (? —
И. Ш.), солдат Петр Фадеев, плавильный мастер Степан
Изотов и ево же. Костылева ... сыскали и объявили данный
от генерал-поручика указ, по которому велено им (Косты-
леву «сотоварищи». И. Ш.) сысканные на алейских горах
медные рулы показать оным, присланным от Демидова.
Им по тому указу рулы в шести местах показали и после
того нашего приказания означенные прикашики с товари-
щи на гех местах руды добывать и их плавить почали и по-
том завод поставили...
И почали называть те места своим прииском, якобы мимо
нас и назвали рулосыщиком беглого здешнего ведомства
Колчеланского острогу жителя Устюженина, которому в то
время прозвание переменили и дали другое: Кудрявцевым...»
Значит, академику И. Г. Гмелину верно рассказывали на
Алтае (кстати, почти в это же время), что Кудрявцев сам руд
не искал, хотя Демидов и пытался организовать слухи, что
ру шые места нашли его люди. Однако продолжим показа-
ния Костылева, который тоже раскрыл истинный вклад
Кулрявцева-Устюженина в поисках руд:
«...Оной Устюженин не токмо им рул не объявлял, но и в
тех местах никогда не бывал и жил в бегах в Ишимском ди-
стрикте в раскольнической пустыне.
91
И тако они чинили знатно для того, чтоб о сыску нами
оных рудных мест в памяти не было... И видя мы такую себе
от оных демидовских прикашиков немалую обиду и сожа-
лея. что такие богатые руды отданы промышленнику, а не
на кагенном коште производитца. от чего бы был немалый
государи венный прибыток и опасаясь от их впредь утесне-
ния, в прошлом 1733 году приехал с товарищем своим Ма-
каром Останиным в Екатеринбург к генерал-лейтенанту
Пеннину)...»
Оби га Косты зева «со товарищи» понятна. Более двадца-
ти лет они искали в диких и опасных местгх рулы, наш ш
богатейшие месторождения, согласно закону заявили о них,
а нагргждения никакого не получили, не считая несколь-
ких рублей. К тому же их, как первооткрывателей, Деми юв
и морально ограби 1, приписав их славу своим людям. С этой
оби юй и пришли Костылев и Останин к горному началь-
нику Геннину, застолбив при этом новые рудные места в
Томском же уезде и в Киргизской степи. Но, как поведал
Костылев Татищеву, Геннин и на это «никакого действия не
явил, а нам не токмо за прежний прииск алейских рул. что
ныне именуются Колывано-Воскресенским и, так и га вновь
объявленные медные руды от него господина генерал-лей-
тенанта какая милость к награждению учинена, но наипаче
великое притеснение и обида неведомо для чего показано...»
А «отблагодарил» Геннин рудоискателей таким образом.
Он приказал Костылева и Останина сковать и отправить на
тяжелые заводские работы. Очевидно, за попытку протес-
товать против такого насилия, опять же по приказу Генни-
иа, Костылева несколько раз избивали батогами. В положе-
нии каторжника Костылев оставался до приезда в Екатерин-
бург Татищева.
Новый горный начальник выявил причину такого отно-
шения Геннина к рудоискателям. Геннин держал сторону
Демидова и делал это небескорыстно. Он многие годы скры-
вал заявки Костылева и его товарищей. Он выдал в 1726 году
незаконный указ, с которым демидовские люди приехали к
Косзылеву. Ни самого указа, ни записи о его выдаче в ген-
нинском архиве найти не удалось.
Татищеву стало ясно: право на постройку алтайских за-
водов Акинфий получил незаконно. Более того, Геннин в
интересах Демидова утаил также заявки Костылева о сереб-
ряных и золотых рудах. Об этом Василий Никитич писал
к-абинст-министрам и императрице:
92
•Оной же рудоискатель Костылев 4 октября 1734 года по-
ил доношен ие. в котором показал, что он знает также в
1омску по реке Иртыш золотую р>лу, и о той де руле подано
от него в 1733 году лоношсние генерал-полковнику Генни-
HV. по коте рому ле и ныне ничего не опреле зено...»
В письме императрице от 6 ноября 1734 года горный на-
чальник опять повторяет.
•Он же Костылев подал другое доношение о золотых и се-
ребряных рулах, объявляя якобы о том. что прет сего пода-
вал доношение к генерал-поручику Токмо такого лоноше-
ния и записки здесь (т. е. в екатеринбургском архиве. И. Ш.)
не явилось...»
Несколько позднее Татищев добавит: «А по справке, пре.
жнее донесение (Костылева. — И. III.) явилось в ломовой
его генерал-поручика Геннина канцелярии, по которому
более года никакого определения не учинено».
Василий Никитич был совершенно уверен, что делает бла-
гое и полезнейшее дело, что Россия с его помощью в скором
времени получит, как он писал императрице, «н шболыше
сокровище», ибо на Алтае «руты суть лучшие и богатейшие во
всей Сибири и подобно оным... нигде до днесь не искано...»
И кроме того, он теперь доподлинно знал, что там име-
ются не только богатые медные, но серебряные и золотые
рулы, в которых так остро нуждается ка «на Эту нужду в зо-
лоте и серебре он испытал, когда работал на Московском
монетном дворе.
Как того и требовала инструкция императрицы. Татищев
лично собирался весной 1735 гола отправиться по рекам на
Алтай и лаже приказал на зиму «для поездки ево в Томск
струги со многими каютами и две шлюпки зделать».
Но навалились такие заботы, начались такие горячие дни
и ночи, что выехать в томские края пока не было никакой
возможности. Не привыкший откладывать дела в долгий
ящик, Татищев снаряжает солидную экспедицию и 18 но-
ября 1734 года отправляет ее в Колывань во главе с майором
Угрюмовым «и при нем шихмейстер и прочие мастеровые
люди». Экспедиции предписывалось, согласно инструкции
императрицы, забрать демидовские Колывано- Воскресен-
ские заводы в казенное ведомство.
Экспедиция добралась до Ко 1ывани только через три
месяца— 19 февраля 1735 гола. Акинфий. который в то вре
мя находился еще под следствием в Петербурге, наверняка
узнал о ней примерно в конце 1734 гола.
93
Трудно сказать — ожидал или нет он такой татищевской
акции. Вернее всего, что ожидал. Барон Шафиров мог ему
показать (и наверняка показал за мзду) инструкцию Анны
Татищеву. Да и в Екатеринбурге около горного начальника
крутилось немало демидовских шпионов. Так или иначе, ио
когда экспедиция майора Угрюмова появилась в Колыва-
ни, демидовские приказчики оказались уже готовыми к при-
ему «гостей». Успели скрыть не только все тайное, но и уп-
рятали обычную конторскую документацию А потому пе-
редача рудников и плавильных печей могла затянуться на
неопределенно долгое время.
И все-таки зго была временная затяжка. Акинфий Деми-
дов знал упрямство и дотошность Татищева, который умел
доводить ю конца труднейшие дела Завершение тзгищев-
ской акции означало не просто крах демидовской авантю-
ры, но и зрозило плохими последствиями лично невьянс-
кому магнату. Можно себе представить, какую бешеную
энергию развил Акинфий, чтобы парализоватьтатищевский
удар и вывернуться из сложнейшей ситуации. С пасти имел
возможность только обер-камергер Бирон, который мог
потребовать от императрицы все, что угодно.
Весь 1735 год Акинфий буквально бомбардирует Анну
Иоанновну своими челобитными — вернее, доносами на Ва-
силия Татищева. В этих доносах фигурируют и действитель-
ные промашки горного начальника Но в основном челобит-
ные наполнены откровенной и наглой клеветой. Одновре-
менно Демидов и у Бирона разжигает ненависть к Татищеву.
Василий Никитич, прослышав о челобитных Демидова,
поначалу не очень обеспокоился. Так, в письме к графу Сал-
тыкову он после известий об успехах горного дела добавля-
ет: «...Однакож человек и от правды иногда страждет, как то
и я принужден о жалобах слезных от Строгановых и Деми-
дова слышать, токмо ведаю, что их слова неведушему исти-
ны токмо правы явятся, ниже не токмо их не опасаюсь, но
паче желал бы их жалобы в письме видеть...»
Но не проходит и года, как оптимистический тон из пи-
сем Татищева исчезает. В донесении кабинет-министрам Ос-
терману и Черкасскому горный начальник уже униженно
оправдывается:«... Как всякий человек несовершен. часто зло
за юбро, а вредное за полезное почитает, чем чает благопо-
лучия, оттого погибает, гак сие со мною наипаче учини юсь,
что я от крайней глупости, хотя ни из коей собственной при-
хоти или злости против воли и намерения Ее Императорско-
94
i<> Величества безумно так великих и сильных лютей господ
ьаронов Строганова и дворянина Акинфея Демидова к жа-
твам на меня и утружден и ю Ес Императорского Величества
и вашего сиятельства подвинул, и и то вижу, что достойно
 IK тяжким гневом наказан и обещанной милости и помощи
нашего сиятельства, видя себя лишенна. в страхе крайней по-
 ибели и отчаяния всякого благополучия пришел...»
С зучилось же вот что. После каждого доноса Демидова и
Строгановых почти мгновенно появлялись именные указы
императрицы Татищеву Указы грубые, оскорбительные, не-
справедливые, противоречащие прежним указам. Сначала
>ыли отменены должности казенных шихмейстеров на част-
ных заводах, то есть ликвидирован контроль горного началь-
ника над промышленниками. Затем появился указе подчине-
нии заводов Акинфия Коммерц-коллегин. «А вам, — пове-
евала императрица Татищеву, — за вьпиепоказанными на него
нападками демидовские заводы не ведать». И наконец - указ
о возвращении Демидову Колывано-Воскресенских заводов.
Невьянский магнат одержал полную победу над горным на-
чальником.
•Серебряная авантюра» Акинфия
Более двух веков единственным и. конечно, не вполне
надежным свидетельством о «серебряной авантюре» Деми-
дова была народная легенда, связанная с наклонной Невьян-
ской башней. Напомним один из вариантов этой легенды.
Рассказывается, что втайных подземельях Невьянской баш-
ни Демидов (в легенде обычно не называется, который
именно) тайно плавил серебро и золото и чеканил «воровс-
кие» рубли. Когда слухи об этом дошли все-таки до тогдаш-
ней столицы России Петербурга, то на Невьянский завод
послали грозного князя-ревизора Однако Демидова пре-
дупредили о приезде незваного гостя, и он поставил на вер-
хние ярусы башни дозорных, чтобы смотрели за дорогами,
ведущими в Невьянск. Карету ревизора заметши за не-
сколько верст и донесли заводчику. Чтобы скрыть следы
незаконной плавки и чеканки. Демидов приказал открыть
секретные шлюзы плотины. Воза хлынула в подземелья,
заполнила их и скрыла плавильные печи, обору ювание для
чеканки монет, а также мастеровых что бы ш прикованы
цепями к стенам подземелий.
95
Эту старинную лезенлу пытались разгадать многие, от-
лепив в ней реальные исторические события от вымысла
Вероятно, к вымыслу можно отнести чеканку демидовских
монет и затопление подземелий Но крайней мере, ника-
ких доказательств этому пока не найдено. Что же касается
тайной плавки драюненных метилов на Невьянском заво-
де при Акинфии Деми юве. то это оказалось реальным ис-
торическим событием.
Первым, кто догадался о тайных делах горного импера-
тора. был Васизий Никитич (атишев, а в екатерининские
времена — генерал Веимарн. В конце XIX века Д.Н. Мамин-
Сибиряк уже уверенно писал: «. . Первая русская медь, пер-
вое сибирское серебро и первое сибирское золото... были дооы-
ты Акинфием Демидовым».
По мнению писателя. Деми юв не только знал о суще-
ствовании золота в Сибири раньше официального откры-
тия Змеиногорского прииска но можно предположить, что
даже производил разработку этого золота, «конечно, тайную,
так как добывание драгоценных металлов составляло пра-
вительственную регалию и строго воспрещалось частным ли-
цам. Именно к этому врем ни можно отнести /егенду о Не-
вьянской башне».
Подлинные архивные документы о тайной «серебряной»
и «золотой авантюре» Акинфия обнаружи i юрный инже-
нер Рожков. И вот. начиная с середины XIX столетия, по
крупинкам добывался документ ыьный материал, который
все полнее раскрывал тайные деяния Акинфия Никитича.
Много лет поисками такого материала занимался и автор
этих строк
Этот почти детективный сюжет помогает лучше понять
характер и нравы горною императора и те условия эпохи, в
которых он жил и действовал Выявленные материалы
натолкнули на вывод, который может показаться спорным.
А именно: Акинфий Демидов не успе 1 завершить свою гран-
диозную авантюру. Он только начал создавать мафиозную
< по современной терминологии) компанию потайной и ча-
стной добыче серебра И главным партнером Демидова дол-
жна была стать сама императрица российская Елизавета
Петровна Помешала внезапная смерть Акинфия...
Гробница Алексан.ц>а Невского
Около этого экспоната всегда многолюдно. И голос экс-
курсово ia становится здесь по-особому торжественным:
lop юсть Эрмитажа... Шедевр русского серебряного деза...»
Серебряная гробница Алексанзра Невского действитель-
но уникальна Сложный мемориальный комплекс: сарко-
<|>1Г. изи по-древнерусски, рака. большая пятиярусная
пирамида: две малых пирамиды с воинскими трофеями и
пара напольных подсвечников . Кажется, никто и никогда
ранее не создавая из серебра столь гран то зною про-
изведения искусства.
История памятника известна. Сразу после Полтавской
битвы Петр I основал на берегу Невы Александро-Невский
монастырь. На месте, где. как полагали, князь Александр
разгромил швеюв. Koi да закончилась Северная война, парь
приказал перенести в монастырь моши великого полковод-
ца. объявленного святым.
Спустя четверз ь века при дочери Петра императрице Ели-
завете останки Александра Невского поместили в серебря-
ную гробницу чеканные барельефы которой рассказывали
о главных событиях жизни и победах древнерусского пол-
ководца На одной из сторон саркофага, на картуше, отче-
канены слова Михаила Ломоносова:
Снятой и храбрый Князь здесь телом почивает.
Но духом от небес на град сей презирает
И на брега, где он противных побеждал
И где невидомо Петру споспешствовал
Являя Дшерь Его усердие святое.
Сему Защитнику воздвигла раку в честь
От первого сребра, что недро Ей земное
Открыло, как на трон благоволила сесть.
А на другом картуше, который держит один из ангелов,
читаем такие строки: «Державнеишая Елизавета... сию...
украшенную раку из первоприобретенного при ее благосло-
венной державе сребра соорудить благословили в лето 1750».
Восхищает и искуснейшее мастерство художников, ли-
тейщиков, чеканщиков, и громадность самой раки 90
пулов драгоценного металла на одно изделие...
Да, это интереснейший памятник истории, несмотря на
неточность в надписи, гробница создана вовсе не из самого
97
первого русского серебра. Первое серебро и в значительных
масштабах (если не принимать в расчет малые Нерчинские
рудники) начал тайно добывать Акинфий Демидов на сво-
их алтайских землях.
Происхождение знаменитой гробницы Александра Не-
вского напрямую связано с горной империей Акинфия Де-
мидова и его тайной «серебряной авантюрой». Однако про-
должим повествование не с начала, а с конца ее.
• Высочайший случай*
В один и з январских морозных дней 1744 гола до Невьян-
ского завода горной столицы «Ведомства Акинфия Де-
мидова» избрался с Алтая посыльный, преодолев более
тысячзз верст сибирского бездорожья, — так скоро не езди-
ли лаже царские курьеры. Посыльный передал Демидову
письмо от приказчика Колывано- Воскресенских заводов, в
котором тот уведомлял хозяина, что после окончания трех-
летнего контракта выехал в Петербург мастер Филипп Тре-
гер. А перед отъездом, сообщал приказчик. Трегер набрал
целую шляпу самородков и рудных кусков серебра и. демон-
стрируя оные мастеровым, намекал при этом, что отправ-
ляется в Петербург для «показания».
Письмо это. судя по всему, взволновало Акинфия чрез-
вычайно. И, несмотря на январскую стужу, на свои преклон-
ные голы и недомогания, он приказал немедля готовить во-
зок с дворянским гербом, отобрать лучших лошадей ла на-
грузить несколько подвод подарками.
И нс успел еше посыльный проспаться после изнуритель-
ной езды, как Акинфий Никитич с верными приказчиками
и телохранителями отправился в не менее трудны!) путь.
Наверняка он не жалел лошадей, которых непрестанно ме-
няли на его же демидовских пяти дворах. Фортуна, кажет-
ся. улыбалась Акинфию, ибо еше в пути ему донесли, что
императрица 21 января выехала из Петербурга в Москву. А
потому он вовремя повернул в старую столицу
В Москве уже не торопился, не суетился, но и времени
зря не терял и прежде всего отправился с визитом к своему
«милостивцу» Ивану Антоновичу Черкасову, самому близ-
кому советчику императрицы.
Ели завета Петровна ленива, любит развлечения и вовсе
нелюбитзанима!ься государственными делами. Министры.
чя
। го и сам канцлер Бестужев, иной раз неделями не могут к
ней пробиться с важнейшими делами А Иван Антонович
встречается с ней, почитай, каждый день. Знает все слабое-
 и и нрав Елизаветы Петровны, и ежели по какому делу вы-
сочайшую апробацию получить надо, то выбирает для это-
го нужную минуту. Чтобы быть всегда под рукой у императ-
рицы, неделями, а то и месяцами живет во дворце.
Акинфий Никитич явился к Черкасову с такими подарка-
ми. что даже привыкший к щедрым подношениям барон был
юволен и польщен чрезвычайно. А потому уже через несколь-
ко дней 8 февраля 1744 года получил Акинфий «высочайший
случай» личную аудиенцию у императрицы, пал ей в ноги
и преподнес подарок слиток золотистого серебра весом в
27 фунтов А «на словах» объявил, что выплавил это серебро
впервые и совсем недавно из колывановских руд «чрез ис-
кусство» своих мастеров. И попросил для «подлинного осви-
(етельствования драгоценных руд прислать сведущего дове-
ренного чиновника» и решить их судьбу. Среди кабинет-сек-
ретарских бумаг осталась ведомость, где под 58-м номером
мписано: «Акинфий Демидов просит, чтоб освидетельство-
ваны были рудные места, где сыскал серебра и чтоб быть
ему со всем его домом под ведомством одного Высочайше-
го Кабинета»
Остался от той аудиенции еще один документ - «Покор-
нейший мемориал». В нем говорится о контракте с саксон-
ским берг-пггтенмейстером Иоганном Юнгтансом, который
владел искусством разделять разные металлы. Когда Юнг-
 анс «в помянутые мои сибирские заводы прибыл, то усмот-
рел плавки Колывано-Воскресенского моего заводу черную
мель и в ней смог познать чрез свое любопытство, что в ней
есть часть серебра». И вот он из 233 пудов черной мели до-
был «чистою натурою 27 фунтов 80 золотников, которое я
серебро с поспешною верноподданическою услугою по при-
сяжной своей должности Всемитостивейшей нашей госу-
(арыне императрице Елизавете Петровне объявил с охо-
ою...»
Иван Антонович, наверняка не бескорыстно, вместе с
Демидовым выбрал «доверенного чиновника» для осмотра
рудников на Алтае. Им оказался управляющий Тульским
оружейным заводом бригадир Андрей Беэр, который был
ывним приятелем Акинфия. Они много лет были связаны
какими-то явными и тайными делами. Бригадир относился
к числу самых близких людей Акинфия. Недаром подпись
99
Беэра стояла под демидовским завещанием о наследстве. Он
явно в чем-то зависел от уральского горнозаводчика. Об
этом свидетельствуют его льстивые письма.
Выбор оказался удачным. Не только при жизни, но и пос-
ле смерти Акинфия Беэр держал его сторону, а потому мно-
гие тайные деяния и злодеяния невьянского властелина
были сокрыты и остались неизвестны для современников.
17 мая 1744 года появился именной указ императрицы
[ из заветы бриi адиру Беэру: < ...Повелеваем вам: взяв с со-
бою обретающегося в команде вашей поручика Ивана Узиха,
который пробирное дело знает, ехать на те Демидова заводы
неме ценно...»
Далее говорится, как конкретно нужно освидетельство-
вать алайские рудники и заводы, чтобы удостовериться,
•есть ли тех серебряных руд квантитет, чтоб завод завес гь».
Де (ами этими по закону должна была заниматься восста-
новленная недавно Берг-коллегия, но Акинфий по каким-
то причинам решил ее игнорировать и в том нашел поддер-
жку у Черкасова. Только когда все уже было решено, ког 1а
уже никто не осмелился бы оспорить волю императрицы,
барон посылает в Берг-коллегию бумагу, информирующую
высший горный орган о случившемся. Никакого участия в
серебряном зеле Бсрг-коллегии не предлагалось.
Многое здесь кажется странным и непонятным.
Зачем от надзора за демидовскими заводами отстранять
компетентные органы - Берг-коллегию. Сенат и иные9 За-
чем передавать эти заводы в ведение Кабинета Е И. В., где,
кроме барона Черкасова, еше три чиновника — писари и
курьеры, которые ничего не смыслят в горных делах? И за-
чем Черкасову который не справлялся и с другими делами,
брать на себя новую обузу- - «руководство» горными заво-
дами Акинфия Демидова?
Кажется, первым пытался разгадать замысел Демидова
 енерал-поручик Ганс Веймарн, который в 1766 голу по по-
ручению Екатерины II составлял «Гисторическое. критичес-
кое и наставительное изъяснение о Колывано-Воскресенс-
ких золото и серебро плавильных заводах...» Он считал, что
Демидов объяви i о серебряной руде «больше страхом, не-
жели разелавленным его доброжелательством», а «что он
такому найденному серебру объявление... не в том намере-
нии и уповании учинил, чтоб те рудники и заводы от него в
казенное содержание взяты были, а чтобы над ним ни Берг-
коллегии. ниже никакому правительству не быть...»
юо
(ействительно, над Акинфием уже много лет висел да-
моклов меч разоблачения его тайных дел, за которые пола-
 1л.1сь лаже не виселица, а колесование. Правда, императ-
риц । Елизавета Петровна недавно запретила смертную казнь
в России, но для Акинфия конфискация заводов была бы
i грашнее колесования.
Но не только страх перед новым доносом и разоблачени-
ем руководил поступками горного владыки в 1744 голу. Он
шел на совершенно грандиозную авантюру — вступить в
тайный сговор с самой императрицей и создать тайную ма-
фиозную компанию по добыче золота и серебра на Алтае.
Вовсе не казна будет разрабатывать золотые и серебряные
р\ шики, замышлял он, а частная компания, членами-уч-
ре штелями которой станут Акинфий Демидов, императри-
ц । I ли завета и барон Черкасов пол вывеской Кабинета
I И. В. В ‘ль Кабинет не официальное государственное уч-
реждение. а личная канцелярия императоров
Акинфий не успел осуществить этой, может быть, круп-
нейшей коммерческой сделки-авантюры XVIII века, ибо
умер в 1745 голу. Через два года - в 1747-м демидовские
Козывано-Воскресенские рудники и заводы перешли офи-
циально в веление Кабинета И историки до сих пор лома-
ки голову над тем. кто же реально владел самыми богатыми
в мире приисками.
Владели же ими почти два века царствующие императ-
рицы и императоры. Что-то из добытого золота и серебра
шло на государственные нужды. А прочее полновластно тра-
тилось на личные царские причуды. В фонде Кабинета
I И. В. (Ш ИА) хранится «Опись секретных дел Кабине-
ia*. А там такие, например, записи:
«По Высочайшему рескрипту (Екатерины II. И. Ш.) о
выдаче 6 октября 1767 г. графу Г. Г. Орлову пожалованных
ему на именины из колывановского серебра или золота 100
тысяч рублей». Колывановское же серебро пошло и на зна-
менитый сервиз Орлова, состоящий из 3275 пролетов.
Вернемся, олнако, к событиям 1744 гола.
Итак, столичный спектакль о новоприобретенном сереб-
ре разыгрывался блестяще. Сценаристом и режиссером был
сам Акинфий. а главным актером — барон Черкасов. Но
вскоре на сиену ворвался нежелательный персонаж Филипп
Iрегер, дождавшись в Петербурге возвращения императри-
цы Елизаветы из Москвы, или сам, или, вероятнее, через
кого-то передал ей не толькосерсбряную, но и золотую рулу
101
Кроме того, или тот же Трегер, или кто-то другой донес, что
на землях «ведомства Акинфия Демидова» идет нелегаль-
ная добыча самоцветных камней: аметистов, сапфиров, то-
пазов...
Поэтому 2 июля 1744 года появляется дополнительный
именной высочайший указ, в котором хотя и смутно, но зву-
чат тревожные для Акинфия ноты:
«Хотя вам об осмотре действительного статского советника
Акинфия Демидова в Сибири Томского Колывано-Воскресен
ского медного завода и о свидетельстве сысканной там сереб-
ряной рулы, прошлого майя 17 числа указ от Нас уже дан, од-
нако ныне Нам стало известно учинилось, что при том сереб-
ряная и золотая рула находится, из которой по пробе здесь из
малого числа, ежели подлинно далее там в действе будет, не
без великой прибыли может быть...»
В конце указа Беэру поведено взять с собой на Алтай
«штейгермейстера Филиппа Трегера, который пробу золо-
той рулы сюда привез» Кроме того, Беэр получает и допол-
нительное задание:
«...В Сибири имеются Наши казенные Екатеринбургские,
таком и партикулярных люден заводы, а о состоянии их и с
каким ли порядком производятся, как Наш интерес требует...»
неизвестно. И для того «как казенные, так и партикулярные
заводы секретно осмотреть... и как в тех, так и в прочих мес-
тах, гле разведать можете, о каких минералах, чего на свете не
произошло. »
Олнако кабинет-секретарю Черкасову, очевидно, удалось
развеять сомнения Елизаветы Петровны и ее подозрения в
утайке Демидовым золотой руды. И 24 июля 1744 года по-
явился знаменитый для всей династии Демидовых указ им-
ператрицы, который нелишним будет и повторить:
«Известно Нам учинилось, что действительному статскому
советнику Акинфию Демидову не только в том месте, где он по
своим заводам ведом, но и в прочих правительствах чинят оби-
ды и недельными прицепками волокиту и раззорение, паче же
в его делах помешательство и остановку приключают; а поне-
же он, Демидов, кроме настоящей трудами своими государ-
ственной и народной пользы, особливо и собственные многие
Нам верные службы показал, того ради повелеваем Нашему
Сенату: как в Берг-коллегию, так и ь прочие места дать Наши
указы с наикрепчайшим подтверждением: ежели где ло него,
Акинфия Демидова, будут касаться какие дела или от кого бу-
дет на него в чем челобитье, о том наперед доносить Нам, по-
102
m-же за его верные службы в собственной протекции и защи-
те нии содержать имеем...»
< енат, рассылая указ, сделал еше такую прибавку: «Еже-
III в котором месте с ним. Демидовым, не по силе того ука-
ы поступлено будет, таковые, яко нарушите ш Высочайшей
шасти, наказаны будут».
1орный магнат оказался, таким обраюм, в совершенно
исключительном привилегированном положении. Никто из
 орнозаводчиков не мог похвастаться столь высоким покро-
вительством.
Не успел появиться этот милостивейший указ, как ба-
рон Черкасов извещает Демидова: императрица скоро от-
правится в Киев на богомолье и по дороге заедет в Тулу. 4
пи-уста Акинфий Никитич уже встречал Елизавету Петров-
ну с племянником, наследником престола великим кня-
зем Петром Федоровичем и его нареченной невестой прин-
цессой Софией-Августой-Фредерикой — будущей импе-
рприцей Екатериной IL Высочайшие гости остановились
в ту (ьском особняке Акинфия трехэтажном каменном
юме. Особняк отделан был с дворцовой роскошью. Сте-
ны, обитые дорогим штофом и бархатом, украшали италь-
янские и фламандские картины и венецианские зеркала.
Комнаты были обставлены изящной немецкой мебелью.
И зразцовые печи напоминали роскошные рамы с фигур-
ными балясинами. На окнах и всходах лестниц радовали
। ыз экзотические растения. Заморские птицы пели в зо-
лотых и серебряных клетках...
Гостеприимством Акинфия императрица осталась, кажет-
ся. довольна В великий фавор вошел горный магнат...
Вояж бригадира Беэра
Между тем Андрей Беэр отправился в дальний путь за
четыре тысячи верст. Из Кунгура и Екатеринбурга он пись-
мами извещал Акинфия об увиденном, расхваливал поряд-
ки на его заводах, хулил прочих промышленников, с кото-
рыми невьянский владыка находился в ссоре. В Кабинет же,
между прочим, сообщил, что в 70 верстах от Екатеринбурга,
на землях, приписанных к Невьянскому заводу, «усмотрел
несколько сот шурфов», в которых добывали самоцветные
камни. Чем именно еше занимался Беэр на Урале, не со-
всем понятно.
ЮЗ
До Колыванского завода Беэр добрался уже в январе 1745
года и оказался во втором, после уральского, горном царстве.
Кроме крестьянских поселений, здесь на демидовских руд-
никах и заводах обреталось около пяти тысяч мастеровых и
работных людей. Имелись свои крепости (вернее, заводы-
крепости). пушки, солдаты... В это демидовское царство по
привилегиям, полученным еще от императрицы Анны Иоан-
новны. запрета.юсь проникать кому бы то ни было.
Бе »р не старался выявить колыванские секреты Демидо-
ва. Дчжс наоборот пытался скрыть их. Но в апреле 1745
года в Колыванскую заводскую контору пришли 15 вопрос-
ных пунктов, которыми Кабинет пытался выяснить, что же
представляет из себя алтайское горное хозяйство Акинфия
Демидова: сколько работает на рудниках и заводах масте-
ровых и работных людей, сколько добывалось руды, сколь-
ко и каких выплавлялось металлов и т. д.
И з заводской конторы ответили, что все это «показать не
по чему, ибо многие прежних годов книги и ведомости и
прочие дела бывшими управителями и прикашиками для
шстов и справок забраны и увезены к самому господину
нашему в Невьянскую заводскую контору».
28 февраля Беэр доносил в Кабинет, что Змеиная гора,
«на которой штейгермейстер Филипп Трегер изыскал золо-
тую рулу и Ея Императорскому Величеству объявил, мною
осматривана. и начал шурфовать и шахтою действительною
работою проходить, из которой тогда несколько пуд рулы
лостато и чрез малые плавки пробы чинены которая рула
содержит в себе неравно золота и серебра...»
К концу 1745 года дошел отправленный Беэром караван, в
котором привезли 44 пуда 32 фунта 23 золотника серебра, а в
нем по пробам имелось 12 фунтов 32 золотника 33 доли золо-
та Вот это-то золотистое серебро, которое можно назвать
демидовским, и употребили на изготовление раки для мошей
Александра Невского. Сам Беэр осенью тоже выехал в сто-
лицу, но по пути задержался на Невьянском заводе, где оста-
вил гитгенфервальтера Улиха «для некоторого порученного
ему от меня Ея Императорского Величества дела», причем
снабдил У|иха какой-то секретной инструкцией.
Как выяснилось и з других документов, это секретное ле ю
заключалось в переплавке привезенных с Колывани 246
пулов черной меди и выплавке из нее серебра. Отде шть же
серебро можно было только в особых специальных печ ix
Значит, на Невьянском заводе такие печи имелись, хотя
104
Акинфий Деми юн об этом в своих отчетах не сообщал. Бе р,
которому Акинфий. очевидно, повелел не разглашать его
о кратные пела. опасался, что Улих может проговориться о
пот 1йных печ lx. а потому принял меры, чтобы не допустить
ею приезда в Петербург. И палея гся в этом на помощь ба-
рона Черкасова.
Вот текст записки Беэра, поданной кабинет-секретарю:
• I жели соизвольно булет от Кабинета Ея Императорс-
кою В.'тичслтва послать к обретающемуся в Екатеринбурге
и in на Невьянских заводах, оставленному бригадиром Беэ-
ром для очищения выплавленной на Колыванском заводе
черной мели, из 246 п., и вынутия из нея серебра,, гиттен-
<|н.рвальтеру Улиху указ с нарочным курьером, то написать
в том указе следующее: ежели он. Улих. медь черную пере-
чистил и серебро от нея отделил, то прислал бы оное сереб-
ро с тем курьером в С.-Петербург при письменном извеще-
нии, а Улиху самому оставаться на месте. Ежели же. паче
чаяния. Утих из Екатеринбурга выехал, и тот курьер повстре-
чайся с ним по дороге, то Улих все-таки должен от зать се-
ребро курьеру, а сам следовать в Москву и там ждать при-
бытия туда бригадира Беэра, а в С.-Петербург не ездить».
Никакая информация, изобличающая Акинфия в неза-
конных делах, до столицы не дошла. По крайней мере, не
ошла до недоброжелателей невьянского магната. Кстати,
/га утайка продолжалась и после смерти Акинфия.
Смерть Акинфия Демидова (он умер внезапно в пути из
1улы на Невьянский завод 5 августа 1745 гола» нарушила
планы заговорщиков. Барон Черкасов, очевидно, растерял-
ся: что же теперь лелать с серебряными и золотыми рудни-
ками? Почти два года посде смерти Демидова не принима-
юсь никакого решения. И только в мае 1747 гола появи-
1ись три именных указа, собственноручно подписанные
Е шзаветой Петровной. Первый указ от 9 мая, адресован-
ный бригадиру Бе ру. повелевал ему снова выехать на Ал-
гш и «Колывано-Воскресенские заводы покойного Акинфия
Демидова на Иртыше и на Оби реках со всеми строениями,
рутами, пушками и мелким ружьем, и с мастеровыми людьми,
собственными его, Демидова, и с приписными крестьянами
взять на Нас. и оным строениям и рудам слетать опись и оцен-
ку. что стоят, «по должно бу тег нас зетникам его заплатить из
Нашей казны...»
Два других майских указа адресованы были Сенату и Берг-
коллсгии. Речь шла о приписке к бывшим демидовским за-
103
волам новых крестьянских слобод и о посылке на Алтай спе-
циалистов, мастеровых и чиновников. Ни в одном из ука-
зов не говорилось о каком-тибо расследовании тайных де-
яний Акинфия. хотя основании для этого имелось предос-
таточно Через двадцать лет об этом с удивлением будет
вопрошать генерал И Веймарн. которому Екатерина II по-
ручит написать справку об алтайских заводах.
Узивляться же Веймарн будет тому, что «при самом взятии
оных заводов от Демидова в казенное содержание нимало
испытаемо и исследовано не было (как то доспрашивакием
демидовских, тамо имевших, как русских, так и иноземных
уззрави гелей и мастеровых, сколь же способно, как и должно
учинить бы следовало): с которого именно времени Демидов
сперва наперво о нахождении в тамошних рудах серебра уве-
юмился, и не пользовался ли он, и с когорого времени, и в
каком количестве выплавкою того серебра. Но о сем нужном
иссле ювании, однако, елико из дел оказывается, нимало не
поминается (?) и так забвению предано».
На этот вопрос Веимарна нам ответить еше предстоит А
пока о том, что же получил Кабинет от бывших демидовс-
ких рудников. Современники стали поговаривать о том. что
для России наступил серебряный век И это, пожалуй, не
преувеличение. В начале царствования Екатерины II Вей-
марн. тщательно изучивший состояние Колывано-Воскре-
сенских рудников и заводов, восторженно сообщал импе-
ратрице, что «не только в Российской империи, но и во всей
Европе в рассуждении изобилия и богатств оных руд» ал-
тайские рудники «бессомненно из всех рудокопных мест
бозатеиизими почтены быть...» Аккуратный и дотошный
генерал пришел к этому выводу, когда, оперируя цифрами,
проанализировал состояние самых крупных в мире сереб-
ряных копей. В огромнейшем отчете, преподнесенном им-
ператрице Екатерине II, Веймарн показал, что ни «амери-
канские славные чилииские», ни норвежские, ни австриз)-
ские, ни саксонские серебряные рудники «нимало не
сравняются» с «великим богатством подземных сокровищ»
алтайских недр. В екатерининское время колыванские ка-
раваны стали привозить с бывзззих деми ювеких рудников
свыше тысячи ззудов серебра в год и несколько десятков
пулов золота.
Иван Голиков в «Деяниях Петра Великого...» приводит
такие цифры: «С Кользвано-Воскресенских заводов приве-
зеззо в Санкт-Петербург в десять лет, от 1771 до 1781 год.
106
золота чистого 753 пула 21 фунт 16 золотников с полови-
ною. серебра чистого же 20007 пулов 32 фунта 19 золотни-
ков».
Сколько же сам Акинфий Демнлов выплавил из алтайс-
ких рул золотистого серебра, мы. наверное, так никогда и
нс у знаем. Но то. что примерно 15-20 лет на демвзловских
мволах шла тайная плавка драгоценных металлов — это уже
ист< рический факт, а не легенда
крушение горной империи
После смерти Акинфия Никитича Демидова его горная
империя распалась Все свои уральские заводы и рудники
он завешал младшему, самому любимому сыну Никите, а
старшему и среднему отдавал только дома, усадьбы в Евро-
пейской части России и драгоценности.
Прокофий и Григорий сочли себя обделенными и пожа-
ловались императрице. Елизавета Петровна повелела пре-
зиденту Берг-коллегии Антону Томилову поделить между
наследниками и заводы. Раздел шел долго, трудно, со вза-
имными обидами и сварами. И в конце концов горную им-
перию Акинфия Демидова разорвали на части. Алтайские
заводы с медными, серебряными и золотыми рудниками
императрица забрала себе (формально в ведение Каби-
нета Ея Императорского Величества). Прокофий Акинфи-
свич получил шесть Невьянских и три Нижегородских за-
вода, Григорий Акинфиевич— одиннадцать Ревлинских и
Суксунских, младший Никита пять Тагильских (зато са-
мых лучших).
Старшие братья не имели ни желания, ни умения зани-
маться горным делом. И через несколько лет Прокофий
продал Невьянские заводы винному откупщику Савве Яков-
леву. В другие руки перешли в конце концов Суксунские и
Ревлинские заводы. И только Тагильские оставались деми-
довскими до 1918 года.
Д.Н. Мамин-Сибиряк, прослеживая судьбу династии Де-
мидовых. писал: •Знаменитый в летописях горного дела Акин-
фии Никитич... обладил какой-то неукротимой энергией, яв-
/яясь чудо-богатырем XVIII века. Это был гордый и жесто-
кий человек, исчерпавший вконец всю фамильную энергию. Ии
окончился творческий приод, а дальше пошли уже наследни-
ки, люди бесхарактерные и бессильные. Громадный заводской
107
округ, созданный кровавыми трудами Акинфия Никитича, рас-
пался. и за фамилией Демидовых сохранились одни Тагильские
заводы».
Только Никита Акинфиевич после смерти отца еще не-
сколько лет жил здесь и лично руководил производством.
Но и он последние двадцать лет постоянно находился в сто-
лицах или путешествовал по Европе. Следующие поколе-
ния Демидовых появлялись на заводах раз-два в жизни,
передав все дела в руки управляющих.
Кстати, есть что-то общее в судьбе многих предприни-
мательских династий в России. Эго подметил один из про-
мышленников Рябушинских. В статье «Судьбы русского
хозяина» он так охарактеризовал разные поколения русских
предпринимателей: дед — основатель династии - выхолен
и । мужиков. Его наследник часто превосходил родите гя «та-
лантливостью, размахом и умом, выводил фирму на широ-
кую дорогу, делая ее и звестной на всю Россию». Третье, чет-
вертое и последующие поколения теряли деловую хватку и
непосредственную связь с производством.
Горную империю Демидовых цементировали воля и энер-
гия Акинфия. Не стало его — не стало и империи. Сломал-
ся также и другой каркас - старообрядческая структура,
переплетенная с горнозаводской системой.
Ьорьба властей с раскольниками всегда велась жестоко и
беспощадно. Но Акинфий Демидов умел защищать нужных
ему людей. А после его смерти церковным и светским влас-
тям удалось временно разгромить главные раскольничьи
центры на демидовских заводах. Так. в 1750 году по требо-
ванию сибирского митрополита Сильвестра военная коман-
да совершила налет на главную резиденцию уральского рас-
кола в Невьянском заводе. Эта резиденция находилась в
ломе, построенном «господским коштом». Здесь же разме-
щался старообрядческий монастырь с кельями, тайное ста-
рообрядческое училище, библиотека из старопечатных книг
и рукописей, иконописная мастерская...
Раскольничье гнездо в Невьянске разорили дотла, а его
руководителей арестовали (кроме Гаврилы Семенова, кото-
рому удалось бежать) и уве гл и для следствия в Тобольск.
Налеты военных команд в том же году случились в Ниж-
нем lai иле. где по свидетельству доносчика почти во всех
540 дворах жили записные или тайные раскольники, а так-
же «имелось и самое прибежище, и гнеэдилише. и укрыва-
тельство от всех стран стекающих лжеучителей».
он
После таких «штурмов» (по терминологии митрополита
( и 1ьвестра) старообрядчество на лемиловских заводах
вновь восстанавливалось и даже разрасталось, но сложив-
шаяся при Акинфии Демиюве структура, конечно, была
Р । фушена.
1орная империя Акинфия Демидова еще ждет своих
иссзедовате icti
Глава третья
Странный Демидов
Пожалуй, ни об одном m Демидовых не ходило при жиз-
ни столько анекдотов и сплетен, как о Прокофии Акинфи-
евиче. Обычно в этих анекдотах он выглядит чудаком-са-
модуром. Был он и таким. Но был и другой Прокофий —
щедрый меценат, который, как гласит могильная эпитафия,
«по всей справедливости приобрел... почтенные и бессмер-
тные титлы усерднейшего сына Отечества и друга челове-
чества». Гораздо меньше сохранился он в памяти потомков
как предприниматель, коммерсант и даже ростовщик.
Прокофий Демидов как-то странно загадочен. Суждения
современников о нем разнообразны, и образ складывается
словно из чужеродных частей, которые плохо стыкуются
друг с другом. Даже самооценкам Прокофия Акинфиевича
нельзя полностью верить: он нередко наговаривает на себя,
то занимаясь самобичеванием, то безмерным восхвалени-
ем.
Мамин-Сибиряк считал, что на Акинфии Никитиче ис-
черпалась «фамильная энергия». Писатель, пожалуй, не со-
всем прав. Уникальная энергия Акинфия вся сосредоточе-
на на создании мошной горной империи. Этот Демидов
видится натурой цельной, высеченной из единой глыбы.
Однако весьма энергичен был и Прокофий Демидов. Но
его энергия распылялась на с 1мые разные деяния и чудаче-
ства. Стезя Прокофия сумбурная, разбросанная, прерыви-
стая. Можно, пожалуй, сказать, что во всех его деяниях и
увлечениях он не профессионал, а щлетант, любитель
Правда, любитель высокого класса. Он унаследовал от отца
авантюрную жи зку, но его авантюри зм совсем иного свой-
ства И вообще на стволе демидовского древа он — особая
ветвь, вытянувшаяся 1 злеко в сторону от основного ствола
Продолжать главную демидовскую линию будет его млад-
ший брат Никита Акинфиевич, его сын и внуки. Прокофий
и его наследники займутся уже нс «демидовскими» делами.
ПО
X ipaicrep у Прокофия Демидова какой-то неуловимый,
потому как слишком пестрый. Чего только в нем не наме-
III то. Причем пестрота эта тоже странная. И еше о нем мож-
но сказать: он человек не нормы, а крайностей. Олнако по-
ci фаемся узнать. каким вилели Прокофия Демидова его
современники, и в частности художник Дмитрий Левицкий.
Загадочный портрет
Сначала несколько слов о самом художнике. Мнения
искусствоведов о нем на редкость единодушны. «Левиц-
ким настоящий искусный маэстро европейского масшта-
ба. хотя вполне национальный...»; «Крупнейший отече-
ственный живописец второй половины XVIII века и вместе
с тем русский мастер европейского уровня...»; «Блестящий
виртуоз парадного портрета...»
Тмитрий Левицкий создал замечательную портретную
। спрею интереснейших лютей второй половины XVIII сто-
1етия: гра<|*а А.С. Строганова, А.Ф. Кокоринова. ГН Теп-
юва, А.М. Голицына, А.А Волкова. Екатерины II... И еше
1есятки и десятки портретов.
И среди них парадный портрет Прокофия Акинфие-
вича Деми юва. Позвольте, могут возразить. какой же это
парадный портрет? В небрежной позе нога на ногу стоит
стареющий мужчина опираясь на лейку и указывая на ка-
кие-то горшки с цветами И олет-то совсем не по-парално-
му: в странном колпаке и халате, в которых не принято по-
являться в обществе. Да и лицо совсем не «парадное». Воз-
ражение в чем-то резонное. Незадолго до Демидова
Левицкий написал портрет ректора Академии художеств
А.Ф. Кокоринова. Вот это настоящий парад! Одет архитек-
тор в праздничный наряд, специально сшитый к торже-
ственной закладке здания Академии художеств и стоивший
ректору голового жалования На голове парик. Лицо серь-
езное, благородное. И величественный жест правой руки,
указующей на план-проект нового комплекса Академии ху-
дожеств. Точь-в-точь такой же жест и у портретного Проко-
фия, только более вялый.
История демидовского портрета такова. Вельможа Иван
Иванович Беикий вдохновитель знаменитого в те време-
на московского Воспитательного лома — решил создать га-
црею портретов опекунов и благотворите 1ей /того заведе-
III
ния. По его заказу три портрета написал Федор Рокотов, а в
1770 голу еще два (Богдана Умского и Н икифора Се 1емова)
выполнил Дмитрий Левицкий.
Суля по всему, сам Прокофий Акинфиевич основной
жертвователь на постройку Воспитательного лома инте-
реса к своему портрету не проявлял. Инициативу взял на
себя распоря цпель Воспитательного тома и. если не лру1,
то хороший приятель Демидова — Богдан Умской. Он хло-
потал в письме к Бецкому: «Пр. Ак. Деми юва портрет иметь
в Совете должны Как это сделать не знаем, ла и к тому ж и
писать некому. Рокотов один, за славою стал спесив и ва-
жен...»
Дело не в спеси Рокотова. Он в ту пору осваивал жанр
 ирического интимного портрета и в принципе oik палея
от закашых парадных, которых больше не писал до конца
жизни. И тогда Бецкий заказал портрет Демидова Дмитрию
Григорьевичу Левицкому, слава которого как живописца
только что началась. Заказ был сделан в 1771 году, а закон-
чен только через два года. Осенью 1772 года Бецкий писгл
Демидову из Петербурга в Москву: «Портрет твои уже на-
чатый давно, пишут. Я за невозможностью почитаю, чтоб
то могло остаться без действительного исполнения...»
Итак, портрет Прокофия Акинфиевича Демидова. Холст.
Масло. 222.6 х 166 см. Слева подпись: «Писалъ Д. Левиц-
кий 1773 году». Ныне портрет находится в Государственной
Третьяковской галерее. С портрета сняты копии. Одна - в
1800 голу художником Г. Ф. Саналовским. Другая (по грудь)
жспонировалась на портретной выставке 1870 года. И тре-
тья (по пояс) находилась в начале XX века в собрании
П И. Щукина.
Портрет гравировали знаменитые профессионалы:
Н.И. Уткин (1833 г.) и А. Осипов (1897 г).
В Государственном Историческом музее хранится еще
один живописный поясной портрет Прокофия Демидова,
где он изображен уже глубоким стариком, в чепце и халате,
с каким-то свитком в правой руке и горшочком с цветком в
левой. Художника пока выявить не удалось.
Создавались также мраморные и бронзовые бюсты Про-
кофия Акинфиевича. Мраморные, кажется, не сохранились,
а один и 1 бронзовых бюстов — скульптора Ж-.Д. Рашета
экспонируется в Нижнетагильском музее-заповеднике...
Деми юва Левицкий писал непривычно долго. И причи-
на, конечно, нс только в больших размерах полотна или в
112
him. что художник жил постоянно в Петербурге, а Демидов
в Москве. Вероятно, главная причина в строптивом харак-
ic|x- Прокофия Он был дружен со многими людьми и со-
хранял с ними святи на многие годы. Нежно любил млад-
шую ючь Настасью и прия шен но относился к ее мужу Мар-
ку Хотикову. И в то же время был склонен к ссорам и
конф шктам с самыми ратными людьми, втом числе с близ-
кими родственниками. Он круто разошелся с отцом Акии-
|>HiM Никитичем. Подозрительно и враждебно относился
к м «чехе - второй жене Акинфия.
Неблаговидная история приключи «асьу Прокофия с ар-
xiiicKTopoM Баженовым. Васи шй Иванович таня « у него
«сеять тысяч рублей. По устной договоренности - долгбес-
пропентный, с выплатой в течение десяти лет. В 1780-м
Прокофий така «ал Баженову проск! нового здания Москов-
ского университета на Воробьевых горах. Но их дружеские
отношения почему-то наруши шсь, и проект перестал нра-
виться заказчику. Демидов не только не заплатил за него,
но стал требовать возврата долга с процентами и взыски-
вать вексель. Баженов продал деревеньку и погасил часть
«олга. Но кредитор потребовал и остальное, настаивая на
судебной описи недвижимого имущества Баженова.
Постоянно конфликтовал Прокофий с младшим братом
Никитой и двоюродным Никитой Никитичем вторым.
Можно предполагать, что и отношения его с Левицким сло-
жились не вполне удачно Капризы и чудачества Демидова
н «верняка раздражали Левицкого. Позирование в халате и
колпаке, конечно же, затея самого Демидова. Он и в этом
чу «ил, намереваясь эпатировать зрителя. Такие условия не
могти вызвать восторга у художника Но ссориться со все-
сильным Бецким Левицкий не захотел, он продолжал рабо-
ту над портретом и закончил его
И все-таки, суля по полотну, Прокофий Демидов заинте-
ресовал художника как оригинальная личность. Левицкий
испытывал к Демидову разноречивые чувства. Он сочувство-
вал и иронизировал, жалел и улыбался..
Неоднозначность отношения передалась и художествен-
ному образу, что породило у искусствоведов догадки, гипо-
тезы и толкования.
Полотно Левицкого лаже не портрет в обычном понима-
нии, а портрет-картина. Этот жанр искусствоведы назвали
мудрым и трулнопрои «носимым сочетанием: репрезента-
швный портрет. Он наполняется аллегориями и атрибута-
113
ми, относящимися к ле гам и занятиям портретируемого:
полководец на фоне битвы, писатель с рукописями..
То же витим мы на портрете-картине Левицкого. В ле-
вом верхнем углу виднеется здание Московского Воспита-
тельного дома. Этот атрибут дал повод делать, по-моему,
чрезмерные выводы, приписывать здесь художнику идею
служения общественному благу. Как раз Левицкий вовсе не
акцентирует внимания на доме. Здание лишь слабо видне-
ется в дымке, тумане. Но зато с каким вкусом, с какой яр-
костью выписаны горшки с цветами и луковица какого-то
редкого растения на столе. Искусствовед 1ёршен юн-Чего-
даева считает, что «в результате сопоставления разнообраз-
ных элементов возникает противоречивый образ, лишенный
ясности духа и внутренней успокоенности Здесь впервые Ле-
вицкии дает усложненную характеристику зичности чело-
века, включающую в себя элементы двойственности».
Двойственность и в некоторой несовместимости лица и
позы.
Самое загадочное в картине, пожалуй, лицо Прокофия.
Ху южник беспощаден к своей модели Он нарушает пра-
вила парадного портрета — ведь в нем принято улучшать
натуру, лаже льстить ей. Левицкий же, виртуозно вырисо-
вывая лицо Демидова, не льстит ему и не приукрашивает.
Он нарочито натуралистичен и беспощаден. Мы не найдем
в этом лице той гортеливой уверенности, силы и энергии,
что видим на портретах его деда и отца Никита и Акинфий
выглядят на портретах победителями в труднейших житей-
ских битвах В Прокофии же Акинфиевиче мы не видим
даже того самоуверенного нагловатого чудака, о котором
холила молва по Москве и Петербургу.
Левицкий отказался и от традиций английского и фран-
цузского репрезентативного портрета, представляющего
аристократию духа, рафинированную знатность, элегантных
джентльменов-интеллектуалов, которые унаследовали эти
свои свойства от многих поколений предков.
Внешность Прокофия Акинфиевича гоже можно назвать
породистой. И художник мог бы, не особенно кривя душой,
июбрзмпь его лицо благородным, следуя правилам пара-
того портрета. Но Левицкий этого не делает — никакого
благородства, аристократичности мы не видим в лине Де-
мидова. Гонко усмехается живописец нал богачом-мецена-
том, который сам себя причислял к интеллектуальной эли-
те России. Ведь он увлекался Руссо, входи i в Совет Мос-
114
конского университета, высказывал критические мнения о
сочинениях университетских ученых.
Лицо Демидова контрастирует с позой - небрежно вы-
зывающей и нарочито самоуверенной, таящей вызов обще-
принятым приличиям. И этот вызов художник тонко ока-
рикатурил.
Однако Левицкий не только усмехается, но и любуется сво-
им персонажем. Любуется с иронией и любопытством Телу
модели он симпатизирует белее, чем лицу Тело получилось
совсем не стариковское, а крепкое, крупное, сильное.
Загадочный портрет написал художник Левицкий...
Горнозаводчик и ростовщик
Акинфий Никитич, желая сохранить свою горную импе-
рию единой, завещал все заводы и рудники своему люби-
мому младшему сыну Никите. Такое свое решение Акин-
фнй Никитич объяснял тем, что младший Никита «всегда
при нем в жизни неотлучно был», участвовал в управлении
заводами и стоял «у отправления железа и воинских припа-
сов караванами». А Прокофий и Григорий охоты к
размножению и содержанию заводов» не имеют.
В своем завещании горный император даже пригрозил:
«Л ежели они, Прокофии и Григории и дочь Евфимия, по своей
совести не удовлетворятся помянутым моим награждением,
юбыв страх божий и мое родительское прощ ние, учнут об
оном оставшем имении бить че юм на вышеписанного сына
моего Никиту и на наследников его, и за то дерзновение воз-
двигнут они наложенное от меня вечное проклятие, яко не-
соблюдатели воли, завета и повеления родителя своего, и унич-
тожители благословенного от меня к себе награждения...»
Однако, несмотря на такую отцовскую угрозу, старшие
сыновья подали императрице Елизавете Петровне челобит-
ную с просьбой изменить завещание отца. 30 сентября 1745
года (всего лишь через месяц с небольшим после смерти
Акинфия) императрица подписала указ, в котором сказа-
но. что наследие горнозаводчика «все суть государственная
польза», и, чтобы избежать ссор и тяжб между наследниками,
она намерена «о том их разделе собственно своею персоною
всемилостивейше рассмотреть...»
Но раздел затянулся на целых тринадцать лет, шел мучи-
тельно, сопровождаясь борьбой, нитритами, доносами, ссо-
115
рами между братьями. Наконец, в 1758 голу империю Акин-
фия Демидова поделили на три части. Никите Акинфиеви-
чу досталась Нижнетагильская часть с Нижнетагильским,
Чсрноисточинским. Выйским. Висимо-Шайтанским. дву-
мя Лайскими заводами и Сулемской пристанью
Гриюрий Акинфиевич получил Ревдинские и Суксунс-
кие заводы, а также солеварни у Соли Камской.
Невьянская часть досталась Прокофию Акинфиевичу.
Она состояла из пяти заводов (Невьянский. Быньговский,
Верхнста!итьский, Шуралинский. Шаитанский). Ему же
перешли три передельных завода в Нижегородском уезде и
Курышская пристань. Прокофий получил 9864 души кре-
постных, приписных и вечноотданных. А также по одному
дому в М»>скве, Казани. Чебоксарах, Кунгуре, Ярославле и
Тюмени. И еше «довольный капитал» пятьдесят тысяч
зрагоценностей и три пуда серебряной посуды
Таким образом, Прокофии оказался полным владельцем
и хозяином старинного родового заводского гнезда, а глав-
ное выпестованным его отцом знаменитым Невьянским
заводом.
Принято считать, что старший сын Акинфия был ни-
кудышным горнозаводчиком. По мнению крупнейшего
специалиста по историвз российской металлургии XVIII
века Н. И Павленко, Прокофий не проявил охоты «к раз-
множению и содержанию заводов», жил в Петербурге,
много ездил но Европе, удивляя всех расточительностью,
прославится благотворительностью и чудачествами, сто-
ившими немалых средств, выколачиваемых с уральских
заводов. В отличие от отца, считавшего, что «заводы, яко
детище малое, непрестанного требуют к себе доброго над-
зирания», Прокофий придерживался противоположного
мнения.
Историк приводит солидный аргумент ответ самого
Прокофия в 1763 году на запрос Берг-коллегии о состоя-
нии его заводов: «В тамошних заводах быть мне не случа-
юсь, и затем, какие оные заводы имеют тягости и какое к
тому вспоможение потребно, ныне я показать нс могу».
Казалось бы, все ясно: Прокофий сам да к тому же офи-
циал! но заявил о своей некомпетентности. Ясно, да не со-
всем. Не будем забывать, что имеем дело с чудаком, кото-
рый часто возводил на себя напраслину. И в данном слу-
чае тоже. Может быть, для того чтобы отвязаться от
Бер! -коллегии и не посылать ей отчетов?
116
Ведь совсем иначе оценивал Прокофий Акинфиевич свои
1еяния на этом поприще в автобиографических записках:
•С моей же стороны, по смерти отца моего от доставшихся
чне по наследству Сибирских Невьянских заводов по 1769-и
од, то есть по день их мною продажи, трудами и попечением
чоим доставлял я пользу отечеству и народу снабжением,
таковую же, какову и отец чои*.
Прокофий Демидов, хотя много лет и не заезжал на свои
заводы. превосходно знал все. что там творится. У него был
с 1мый мудрый учитель его отец, который лет. пожалуй,
двадцать натаскивал сына, приобщая к заводским делам.
Конечно, Прокофий не был прилежным учеником, но за-
водское производство познал не хуже любого другого гор-
нопромышленника. Да и в управленческом искусстве знал
голк Иначе бы не появился вот такой документ В начале
1745 гола Акинфий Демидов по каким-то делам задержива-
ется в Москве. Вместе с ним находится и Прокофий. Заво-
зы долгое время остаются без хозяина.
Приказ сыну моему Прокофию Акинфиевичу
В прибытие свое в Невьянские заводы исполнить нижесле-
дующее:
/. Ич ть тебе смотрение за мастерами в литье адмирал-
тейских пушек и к ним ядер и книпелей
2. Тебе же иметь твердое смотрение над конторщиками...
.(и еще ряд пунктов. И. II/.}
Таково дано в Москве генваря 23 дня I745
Акинфеи Демидов.
Ра ве доверил бы Акинфий Демидов подобные «смотрения*
сыну, если бы не знал, что он справится с порученным делом?
Но сказался строптивый, наперекорный характер Про-
кофия. Он заупрямился даже перед властным отцом. Как
жаловался Акинфий в письме к кабинет-секретарю импе-
ратрицы барону Черкасову, «так изволничался, и ни в чем
меня не слушает получив приказ, уехал в деревню, а по-
том в Петербург без ведома моего...»
И далее Акинфий просит Черкасова выслать Прокофия
на уральские заводы Такой уж. видно, норов был у Про-
кофия. что даже могущественный и властный Акинфий не
в силах был справиться со своим сыном.
Прокофий Акинфиевич родился в Невьянском заводе и
при отце прожил здесь 35 лет. «Воспитание мое сибирс-
117
кое», любил повторять он в письмах к самым разным ад-
ресатам. При разделе отцовского наследства он не раз при-
е «кал на уральские заводы. А вот с 1759 года, после того как
стал законным владельцем, он и в самом деле больше здесь
не появлялся. Но издалека, из Москвы, руководил про-
и зводсгвом обстоятельно и дотошно.
Это подгверждают архивные документы. Невьянский ар-
хив за XVIII век, где отложились послания Прокофия при-
казчикам, погиб. Зато в ЦГАДА и Демидовском фюнде со-
хранились рапорты-отчеты невьянских приказчиков, кото-
рые они посылали хозяину в Москву. В этих рапортах
повторялись и распоряжения Прокофия Демидова. В кон-
це XIX века историк Невьянского завода, познакомившись
с этими материалами, сделал такой вывод: »Он прекрасно знал
заводское дело».
В 1759 году Прокофий Демидов получил известие, что на
Верхнетагильском его заводе чугуна выплавили меньше, чем
раньше. И он сразу же откликнулся пространным распоря-
жением тамошним приказчикам с конкретными советами
по подготовке руды и угля к плавке, по технологии плавки
итд.
О чем же отчитывались перед заводовладельцем невьян-
ские приказчики? Кроме обычной информации о выплав-
ке чугуна и выделке железа, они сообщали о построении пс
новому манеру «молотовых и дощатых», об изготовлении
«листового железа... на покрытие церквей», о выделке во-
енных снарядов, о том, что у двухфурменной домны труба
сгорела. После чего Прокофий запросил: «Да пришлите мне
чертеж доменной трубы».
«Месячные рапорты» приказчиков обычно состояли и-1
нескольких десятков пунктов и рассказывали о жизни Не-
вьянского завода.
Особо заботился Прокофий о знаменитой двухфурменной
домне (историки металлургии называют ее царь-домной)
вникая в технические детали. В 1766 году невьянская царь-
домна дала, кажется, рекордную плавку чугуна — 133563 пуда
А всего на двух томнах в тот год выплавили 252885 пудов чу-
гуна Среди заводов России больше чугуна давал только Ниж
нетагильский завод с его шестью домнами.
Конечно, порядки на Невьянских заводах были жесткие
даже жестокие, установленные еше Акинфием. Волны воз-
мущения и протестов приписных крестьян и работных лю-
дей прокатились по уральским заводам в 1762 году. Присое-
118
Шни зись и невьянззы. Сыновья Прокофия Акакий и Лев
которые жили в Невьянске, сообщили об этом отцу. Проко-
рпи Акиззфисвич отнесся к этому и звестию с присущими
ему странностями и отправил сыновьям такое письмо:
Пишете, что работные люди, взирая на соседних припис-
ных крестьян, от работы отказались. О том я ЖО1 ею, и хоша
•ни совсем раоотать не станут, в том их не принуждать и в
канцелярию (в Екатеринбург, в горное правление. И. Ш.)
просить на них не велеть, а как они проживутся, тогда рабо-
тать охотно станут...*
Снисходительность Прокофия обманчива: он уже знал,
что императрица Екатерина II послала для усмирения воз-
мутителей тенерал-квартирмейстера князя А А. Вяземско-
ю с батальонами солдат. Генералу приказано «бунтующих*
на Урале работных людей «привести в должное рабское по-
с зупзание и усмирить*. Но одновременно оговорено, что
ежели кто и з заволонлале зьззев и прика зчиков чре змерно же-
сток с работными людьми, то для примера наказать и их. А
невьянские приказчики, как г засит челобитная императри-
це, «чинят работным людям немалые обилы, которых уже и
понести стало быть невозможно...».
Знал Прокофий, что и сыновья его не без греха, а потому
далее он пишет сыновьям: « ..От всемилостивейшеи госуда-
рыни для противников послан генерал, и ежели близко прибу-
дут, то приказчикам, а когда случится, и вам его превосходи-
тельство просить, чтобы их (т.е. бунтующих работных лю-
дей. — И.Ш.), ежели возможно, до раззорения не доводить,
разве от них какие будут бесчеловечности».
Тактика Прокофия оказалась благоразумной, и на Не-
вьянском заводе не дошло до кровавых столкновений, как
получилось в Нижнем Таз иле у Никиты Демидова.
Сыновья прожили на Невьянском заводе несколько лет.
Прокофий отправил их туда с женами, слугами, пытался
приобщить сыновей к заводским делам. Но сыновья к заво-
зам так и не приросли.
Успехи Невьянских заводов при Прокофии Демидове
объясняются езце и тем, что «к смотрению* за ними он при-
влек Никифора Герасимовича Клеоззина, того самого «ар-
тиллерийского ученика», которого Василий Татищев при-
вез с собой на Урал в 1721 голу. Вместе с первым горным
начальником Клеопин строил Екатеринбургский завод и
стал круззным специалистом (проектировал и строил заво-
ды) и администратором (был членом 1орного правления в
119
I катерн нбурге). Никифор Клеопин близко сошелся с Акин-
фием Демидовым, руководил стройкой Колывано-Воскре-
сенскою завода на Алтае, хорошо узнал другие демидовс-
кие заводы. Двадцать лет (с 1739-го по 1758 гол) возглавлял
Канцелярию I з звного правления Сибирских и Казанских
заводов. Этого-то опытнейшего профессионала после его
выхода в ото звку и привлек невьянский властелин Проко-
фий Демидов к своим заводским делам. Клеопин стал чем-
то вроде консулы. шта-управляюшего с немалыми полно-
мочиями. Он приезжал на Невьянский завод обычно на не-
сколько неде 1Ь три-четыре раза в год. Главный приказчик
Невьянской заводской конторы в рапорте от 27 марта 1767
гола сообщал Прокофию:
«Его высокородие Никифор Герасимович господин Кле-
опин в Невьянский завод прибыл сего марта 11 числа... бла-
гополучно и жительство имеет в каменных покоях вашего
благородия... все прикашики, служители и мастера во всем
(ему) послушны...» В другом рапорте приказчик писал «о
даче Клеопину 400 рублей... в число голового ему награжде-
ния за прошедшие генварь, февраль и март месяцы сего 1767
года. •
Казалось. Прокофий уверенно и прочно продолжал тра-
диции отца и деда. Он развернул строите ьство Верхней-
ви нс кого завода и почти завершил его. Непонятно, какая
муха укусила непредсказуемого Прокофия, но в начале 1769
гола он пролает свои заводы винному откупщику Савве
Яковлеву за 800 тысяч рублей и больше к горнозаводским
делам уже не возвращается.
И тут явился вопрос, на который долго не было ответа.
Считается, что Прокофий меценатствовал за счет прибы-
лен от своих горных заводов. Но самые крупные пожертво-
влния он внес уже после продажи заводов. По грубым под-
счет 1М, общая сумма этих пожертвований составляет не
менее 10 миллионов рублей. А еше были расходы на за-
граничное путешествие, содержание огромного лома-двор-
ца, создание ве школенного Нескучного сала... Так откуда
же брались у Прокофия Деми юва миллионы?
Версия ответа: после продажи заводов бывший горнопро-
мышленник занимался в основном ростовщичеством. Вре-
мя и нравы благоприятствовали такого рода «предприни-
мательству».
Век Екатерины называют по-разному. В том числе и ве-
ком роскоши. 1он задавала сама императрица Великолеп-
но
иеишие дворцы. Пышные приемы, празднества. маскара-
1Ы. фейерверки.. Лорд Мальмсбюри. посетивший Петер-
>урз и познакомившийся с жизнью екатерининского дво-
ра, отмечал: «Азиатское великолепие соединяется здесь с ев-
ропейской изысканностью». Роскошь почиталась зелом
государственной важности, и Екатерина даже повелела, что-
бы каждому наместнику посланы были серебряные столо-
вые сервизы - «для великолепия и украшения».
Первые вельможи России, состязаясь друге другом, ста-
рались удивить и русское общество, и Европу богатством
своих дворцов, экипажей, одежды... Считалось престижным
i звать дороз не и и зысканные обеды и ужины на сотни пер-
сон. Столы накрывались серебряными сервизами, золоты-
ми. фарфоровыми, хрустальными сосудами, украшенными
врагоценными камнями. Смена блю з доходила до сорока.
Вошли в моду сверхроскозззные костюмы. Бархат, круже-
ва, серебряные и золотые украшения считались необходи-
мыми принадлежностями туалета Кафтаны и камзолы рас-
шивались золотом и серебром. Бархатные зззубы украшались
золотыми кистями. Олин из костюмов князя Григория Ор-
зова был усыпан бриллиантами и стоил миллион рублей.
Ш зяпу князя Потемкина так перегрузили драгоценными
камнями, что из-за тяжести он не мог надевать ее на голову,
и шляпу носил за князем его адъютант.
Вошли в молу шикарные зозоченые кареты. Экипажзз
вельмож сопровождали скороходы, на запятках стояли ра-
зодетые гайдуки... Словом, изло соперничество в великоле-
ззизз и богатстве.
За знатью тянулись и остальные дворяне. А. Т. Болотов в
своих заззисках замечает, что «люди и не так богатые» тоже
старались вести роскошный образ жизни, скрывая недоста-
ток средств, не желая «навлечь на себя чрез то презрение».
И в другом месте: «Все, ззе только знатные и богатые, но и
самого посредственного состояния люди, восхотели есть на
серебре; и все затевали себе серебряные сервизы...»
На росконзную жизнь нужны были немалые деньги; мно-
гие дворяне влезали в долги, закладывали имения, деревни,
вома . Вот тут-то их и подстерегал Прокофий Демидов. У
него всез за были наличные деньги, которые он давал в долг,
ачазззе под заклал. Должниками Прокофия были поэт Алек-
сан вр Сумароков, которого он разорил, описав за долги
единственный лом; архитектор Василий Баженов, с кото-
рым Демидов всл до ззую тяжбу; круззззые ве зьможи и даже
121
сама императрица Екатерина II. С должниками Прокофий
нередко был беспощаден. Так, желая еде 1ать подарок свое-
му любимому зятю Марку Ивановичу Хозикову. он пишет
ему из Москвы в Петербург.
*У меня в закладе степная деревенька в Лебедянском уезде,
оч нь хлебная, 400 душ, земли 6000 десятин, t жели тебе на-
добна, пришли проворного человека с поверенным письмом: я
его пошлю в деревню и велю за себя записать, а тебе крепость
дам Оная деревня заложена от господина Князева и просроче-
на, и во время записки, как Князев беспокоен, для того надобен
проворный человек. А Князев по неблагодарности ко мне сде-
лался лих, а выкупить ему нечем, и для того я намерен с ним
потерять дружбу. Ежели удаешься, то и запишу...»
Вообще-то Демидов занимался кредитом и ссудами и в
государственных интересах После заграничного путеше-
ствия он. используя зарубежный опыт, подал Екатерине II
проект создания ссудных касс в России Этот проект дал
толчок к открытию «государственного заемного банка», взи-
мавшего только 5 процентов с занятых капиталов.
Прокофий занимался не только ростовщичеством, но и
коммерцией, разными торговыми с зелк зми. В письме «де-
тям моим Акакию и Льву» в Невьянск он затребовал для сво-
его петербургского управления двух прикззчиков «из тор-
зашеи», ибо у него «продажа желе зная вся остановилась» и
приходится договариваться с немцами. Он требует, чтобы
те не роскошную, а умеренную «скупость имели». Ежели и
они для себя торговать хотят, то им то запрещено быть не
может. «Понеже разумному и трудолюбивому в Петербурге
достать деньги можно». Оззи «как для меня, так и для себя
могли б в течение иметь, понеже петербургские товары и в
Сибирь возятся же, почему они могут то свое течение учре-
дить, для чего мне их доходы не надобны кроме того, чтоб
они мое дело справедливо исправляли...»
Таким образом, Прокофий собирался создать в Петербур-
ге компанию, которая вела бы его торговые операции, а за-
одно и свои.
В 1767 году в московском доме Прокофия проживал
«Новороссийской губернии купец Леви Вульф». Какие
именно сделки они заключали неизвестно.
В 1770 году Демидов на свои средства основал при Мос-
ковском Воспитательном доме Коммерческое училище, ка-
жется, первое в России — для обучения коммерции купе-
ческих детей.
122
К купцам и ко всему купеческому Прокофий имел осо-
бое пристрастие. Потомственный молодой купец Василий
Чупятов. за которого Демидов обещал сосватать свою пле-
мянницу, как-то гостил в доме Прокофия и записал неко-
к рые его разговоры.
♦А во время обеда Демидов дворян бранил... Как-де дво-
ряне стараются, чтоб больше приданого взять и в карты про-
играть, а жен отсылают в деревню свиней кормить... Я-де
учше (дочь) за последнего купца отдам, неже ш за лучшего
дворянина... Ни одного графа не осталось, кто бы не имел
па себе долгу от разных приключений...» Прокофий считал,
что лучшее занятие для человека • - купеческое. Придвор-
ный человек всякий день подвержен опасности, военная и
чиновничья служба тоже имеет разные неудобства. А «в по-
койстве и честности купеческой кого еше можно искать!
Весь свет должен оным завидовать...»
Судя по всему, в коммерции, в купеческих делах Проко-
фий Демидов преуспел довольно.
Рядом с Екатериной
Меценат и благотворен не совсем одно и то же. Меце-
натом называли богатого покровителя наук и искусств. А
благотворцем или благотворителем творящего добро дру-
гим, помогающего бедным. Прокофий Акинфиевич скорее
меценат, чем благотворитель. И меценатство его в основ-
ном распространялось не на науку и искусство, а на учеб-
ные заведения. Сам он. как и его братья, был обделен хоро-
шим образованием, К сожалению, пока не найдены мате-
риалы, что-либо рассказывающие о том. чему и как учил
Акинфий Никитич своих сыновей. Известно лишь, что в
европейские университеты он их не посылал, а ограничил-
ся. видимо, домашним обучением. Какие-то европейские
языки братья знали. Григорий Акинфиевич переписывался
с Карлом Линнеем наверняка не на русском языке. Проко-
фий и Никита во время своих путешествий по Европе тоже
языковых затруднений не испытывали. Никита Акинфие-
вич переписывался с Вальтером, а Прокофий Акинфиевич
читал в подлиннике Руссо. Все три брата собрали неплохие
библиотеки, в которых имелись книг»! на ра зных языках. Но
причислить братьев Демидовых к самым образованным
людям своего времени не приходится.
123
После смерти отца братья жили в Москве и Петербурге,
вращались в элитном российском кругу и поняли ценность
образования. К тому же они были патриотично настроены,
не остались равнодушны к событию воистину знаменатель-
ному - открытию в 1755 году Московского университета
Под университет отвели здание бывшей аптеки и «асте-
рии» (харчевни) на Красной плошали на месте нынеш-
него здания Исторического музея Аптечный лом был «край-
не ветх», харчевня того хуже. Предстоял капитальный ре-
монт и другие расходы. Правительство Елизаветы решило
выдавать университету лесять тысяч рублей в год явно
мало для нормальной жизни новорожденного. На помощь
пришли братья Демидовы Наследство тогда они еше не
поделили, владели им сообща и меценатствовали тоже вме-
сте. В 1755 голу они пожертвовали университету 13 тысяч
рублей, а через два гола еще 8 тысяч. Да вдобавок подарили
колоссальную минералогическую коллекцию (около шести
тысяч образцов рул и минералов), собр шную еше их отцом
Акинфием Никитичем. В 1779 году Прокофий положил в
банк 20 тысяч рублей с тем, чтобы и з процентов этого капи-
тала выдавали стипендии беднейшим студентам Московс-
кого университета — так называемый «демидовский панси-
он». И в том же году купил за лесять тысяч дом, в который
перевели часть университета.
Но и покупка лома князя Репнина на углу Моховой и
Никитской улиц ненамного улучшила положение универ-
ситета Дом был тесен, а тот. что у Воскресенских ворот на
Красной площади, - «крайне ветх и становится опасен».
Встает вопрос о необходимости «отвести для университета
другое способное место, на котором бы расположить и со-
всем вновь построить для оного дом». Появилась идея пе-
ревести университет на Воробьевы горы.
Прокофий Демидов принял в этом живейшее участие.
Вместе с другими он отстаивает проект перенесения универ-
ситета на Воробьевы горы. «А если бы Ее Императорское
Величество всемилостивейше благоволила повелеть для уни-
верситета построить дом вне города Москвы, однако по бли-
зости оного. например, на Воробьиных горах ..то от сего про-
изошли бы отменные выгоды как для университета самого,
так и для всех к оному принадлежащих» Возможно, именно
Прокофий предложил разбить на Воробьевых горах близ бу-
дущего университета ботанический сал, «который для студен-
тов, обучающихся врачебной науке, необходим нужен».
124
On npennaiaeT построить на Воробьевых горах новое зда-
ние университета на свои средства, на значив для этого пол-
юра миллиона рублей. Заказывает архитектору Василию
I аженову проект здания, который и был выполнен. Но Ека-
1ерина решила по-своему. Она выбрала место на Моховой
у nine, а проект заказала Михаилу Казакову. Императрица
к шризничала, и университет на Моховой построили толь-
ко по третьему проекту Казакова. Кстати, для этого универ-
сзпезского здания Никита Акинфиевич пожертвовал кро-
ве п.пое и свя зное железо. Так что весь мегзлл в универси-
leicKOM корпусе - демидовский.
А замысел Прокофия Демидова осуществили почти че-
рс з два века, когда Воробьевы горы назывались уже Ленин-
скими. Но демидовские благодеяния не были забыты. Ми-
нистр просвещения граф Алексеи Кириллович Разумовский
распорядился «для всегдашней памяти» занести имена бра-
нив Демидовых Прокофия. 1риюрия и Никиты на одну
из зосок в университетском актовом зале. Недаром совре-
менники говорили, что Демидовы осыпали золотом юный
Московский университет. Но меценатские заслуги Проко-
фия Демидова отмечены особо. Университетское «Вольное
Российское собрание» и збрало его своим членом и привет-
с । вовало особой речью. Кстати, после смерти Прокофия его
сыновья подари >и университету знаменитый демидовский
1ербарии и часть библиотеки.
Второе меценатское поприще Прокофия связанос Мос-
ковским Воспитательным домом.
Именное XVIII века Россия становится страной утопий.
Ik-гр I был первым русским утопистом, задумав по схеме
создать из России «парадиз». Но если Петр был самостоя-
телен в своих идеях, то Екатерина II заимствовала в основ-
ном западные утопии.
Монтень, Локк, Руссо, французские энциклопедисты
именно на них опиралась Екатерина в своих поисках «но-
вой» России и в сониально-педаго1ических начинаниях.
Г 1авная мысль состояла в том, что человека делает не толь-
ко и не столько образование, сколько воспитание в нем оп-
ределенных нравственных основ. Человек зто tabula rasa'.
Создателем педагогической утопии был Иван Иванович
Бецкий. с которым Прокофия Демидова связывала если не
|ружба, то многолетнее сотрудничество.
Чистая доска» (лат.), на коюрои можно начертать все. что угодно
125
Бецкий — одна из самых орш инальных личностей второй
половины XVI11 столетия, с судьбой странной и таинствен-
ной. Он — внебрачный или, как тогда говорили, побочный
сын генерал-майора князя Ивана Юрьевича Трубецкого. В
битве под Нарвой в 1700 году тот командовал дивизией и пос-
ле жестокого поражения попал к шведам в плен.
В Стокгольме, В 1704 году и родился Иван Иванович, по-
лучивший по обыкновению того времени часть отцовской
фамилии. Матерью его называют то шведскую баронессу,
то польскую пленницу, тоже находившуюся встолице Шве-
ции.
После возвращения в Россию Иван Юрьевич отправил
сына путешествовать по Европе, где тот и начал службу в
каком-то кавалерийском полку. Но падение с лошади и уве-
чье заставили его бросить военную карьеру.
Как считает искусствовед Н. М. Молева, Бецкий, путе-
шествуя по Европе, встречает в Париже жившую в факти-
ческом разводе с мужем Ангальт-Цербтскую принцессу
Иоганну. Их отношения прерываются беременностью
Иоганны. К моменту появления на свет будущей Екатери-
ны II принцесса возвращается к мужу, а Бецкий столь же
спешно уезжает в Россию.
Таким образом, Мо 1ева считает Бепкого отцом Екатери-
ны 11, хотя такое утверждение некоторые историки оспари-
вают.
После свадьбы голштинского принца (теперь уже вели-
кого князя Петра Федоровича) с Софией-Августой (теперь
великой княгиней Екатериной Алексеевной) Бецкий вдруг
выходит в отставку и покидает Россию. А в 1726 году, с во-
царением Петра Ш. возвращается из Европы и получает
должность начальника Канцелярии от строений дворцов и
садов. В конфликте императора с Екатериной держит сто-
рону последней, принимает участие в очередном дворцовом
перевороте и помогает занять российский престол своей
дочери (если согласиться с версией Малевой). По мнению
Молевой, Екатерина знала, кто ее фактический отец: «Бец-
кий становится почти обитателем дворца. Екатерина, как
подмечают современники, старается не видеть Бецкого на
официальных приемах, тем более неподалеку от себя (что
будешь делать с бросающимся в глаза сходством!). Но она
проводит с ним все послеобеденные часы в своих личных
комнатах, недоступных никому даже из самых влиятельных
лиц в государстве».
126
Бецкий не занимает высоких государственных должнос-
тей. не получает титулов и главных орденов, но у него осо-
бое положение, он никому не подчинен, только императ-
рице. Кроме Канцелярии, он является пре шлентом Акаде-
мии художеств, руководит Московским Воспитательным
юмом. С мольным институтом благородных девиц. Сухопут-
ным шляхетским корпусом. Коммерческим училищем. Он.
г IK сказать, ведал вопросами культуры и образования. И
ведал очень и очень неплохо, ибо был одним из самых обра-
зованных людей своего времени.
Бецкий горячо воспринял идею Руссо о том, что в усло-
виях изоляции от порочной среды можно вырастить из ре-
бенка совершенного человека. Правда. Руссо добавлял, что
осуществить это можно только на Луне или на необитае-
мом острове. Бецкий же решился претворить мечту Руссо в
Москве и Петербурге. Так у Бецкого родился проект Вос
питательного дома. I сентября Екатерина II утвердила про-
ект и подписала манифест:
«...Призрение бедным и попечение о умножении полезных
обществу жителей суть две верховные должности и добро ле-
тели каждого боголюбивого Владетеля. Мы. питая их всегда в
нашем сердце, восхотели конфирмовать ныне представленный
нам геиерал-поручиком Бецким проект с планом о построении
и учреждении общим подаянием в Москве, как древней столи-
це Империи Нашей, Воспитательного дома для приносных де-
тей, с особливым госпиталем сирым и неимущим родительни-
цам...»
Но казенных денег на Воспитательный дом императрица
не дала, уповая на частные пожертвования. После опубли-
кования манифеста Синод объявил подписку на сбор
средств для осуществления проекта Бецкого. Дабы показать
пример, сама Екатерина внесла сто тысяч. Но самым круп-
ным пожертвователем стал Прокофий Демидов, он отдал на
создание Воспитательного лома более миллиона рублей,
стал одним из опекунов лома и более двадцати лет заботил-
ся о его воспитанниках, педагогах, а более всего о строи-
тельстве корпусов Дома.
Место для него отвели на берегу Москвы-реки. на быв-
шем Васильевском лугу (ныне участок Москворецкой набе-
режной между Китайским проездом и улицей Солянкой).
Выполнить проект Воспитательных корпусов Бецкий пору-
чил архитектору Карлу Бланку и Михаилу Кузнецову (Неко-
торые историки, правда. считают, что проект был разработан
127
в Петербурге и автор его пока не известен ) Позднее Про-
кофий Демидов привлекал к достройке корпусов Дома и стро-
ительству ц-ркви своего личного архитектора Ситникова.
Полностью грандиозный проект так и не был осуществ-
лен. В «сказке» 1770 года Демидов отмечал, что возводит в
Москве каменное строение «своим иждивением»; госпита-
лю для сирых и неимущих родительниц выделил двадцать
тысяч рублей и еще двести пять тысяч для мальчиков из ку-
печеских семей на беспрерывное и на вечные времена
продолжаемое содержание». За все это он именным
нысочашиим укззом нож слован в статские советники.
Прокофии Акинфиевич все время в заботах о Воспита-
тельном доме, он всегда зн зет о его нуждах, с зм полбирас г
для него служителей. Хотя, конечно, согласовывает новые
назначения с Бецким. Так, 7 марта 1779 года он пишет ему
из Москвы в Петербург:
«Милостивый государь Иван Иванович!
Вашему высокопревосходительству осме шзся представить,
не разсудишь ли определить главным надзирателем господина
капитана Ивана Сергеевича Сергеева ? Он прежде а/улх ил при
дворе шкеем и камер-лакеем, оттуда бежал к князю Потем-
кину поручиком, оттуда бежал в полицию капитаном... И так-
то советую, не угодно ш Вашему высокопревосходительству
его опреде шть. Он не пьяница, не гу зяка: вины в том нет. что
молод. У него только старуха мать Да к тому же не спесив и
не прихотлив, да и мне знаком, да и Ваше высокопревосходи-
тг зьство понаведайся о нем...
Ваше высокопревосходительство обо мне известны, что я
люблю такое: как увижу дурно, хоша и не моя должность, при-
кажу поправить; то бы и исполнилось. А такие, которому хошь
кол на голове теши, а он разумом своим не исполняет, тако-
вые мне нелюбимы...*
Во многом благодаря коммерческим талантам Прокофия
Воспитательный дом стал не только учебным заведением, но
и крупным хозяйственным и коммерческим предприятием.
Дом арендовал у Коллегии экономии участок с заливными
лугами, чтоб -завести скот. Архангельский губсрнатср, с ко-
торым Демидовы были связаны торговыми отношениями,
прислал 30 холмогорских коров, купленных на опекунские
пожертвования. На земельных угодьях воспитанники выра-
щивали хлеб, овощи и т. д. Заводились мануфактуры и фаб-
рики, лавки, лабазы и лаже трактиры, которые сдавались в
аренду в пользу Дома. Вскоре Воспитательный лом получил
128
нр<1во продавать попаренные деревни, покупать земли и стро-
ения, содержать собственные вловью, ссудную и сохрани-
н 1ьную казны (кассы), дом стал крупным землевладельцем
и банкиром. Получил значительные привилегии, а также осо
бую экстерриториальность: полицмейстер не смел без раз-
решения начальства ступить на его территорию, а служители
подлежали су iy только администрации Дома...
И в этом огромном хозяйстве Прокофии Демидов играл
первую скрипку. Он заключал многочисленные коммерчес-
кие сделки, которые приносили доход не только Дому, но и
ему самому. Уговаривал богатых московских купцов отда-
вать своих детей в Воспитате 1ьныи лом и, кажется, преус-
пел в наборе купеческих детей. Он почему-то не входил в
опекунский совет, а занимал особое положение. Но участ-
вовал в заседаниях опекунов, испрашивая на то разреше-
ние у Бецкого. Видимо, были у них и разногласия.
Суть их заключалась в том. что по уставу Воспитательно-
го Дома и Коммерческого училища, разработанному Бец-
ким, должны приниматься только дети бедных и сирых.
1емидов же набирал отпрысков богачей, чтобы получить
новые пожертвования.
Конечно, создать «новую породу» людей не удалось
это была утопическая мечта. Но в Воспитательном доме
выучились многие мастера самых разных профессии. А
Коммерческое училище, переведенное в 1800 году в Пе-
тербург, дало сотни образованнейших купцов и коммер-
сантов, которые вели торговлю со многими европейски-
ми странами.
Меценатство Прокофия Демидова давало неплохие пло-
1ы. А в письме к дочери Бейкою Настасье де Рибае он даже
выразил такую надежду:
•Не можно ли, моя матушка, толико нам на сем с»ете по-
жить как увидим: из Бкропы учиться ездить к нам будут»
Чудачества Прокофия
Be шкий благотворитель и не менее великии чудак», так
отозвался о Прокофии Демидове Сергей Дягилев, разбирая
порзрег Левицкого в 1902 году. Чудачества демидовские раз-
нообразны. Чтобы иметь о них представление, приведем
некоторые факты. Вернее, те слухи-легенды, которые дос-
ылись нам от XVIII века
129
Прокофий Акинфиевич ездил по Москве не иначе, как в
колымаге, запряженной цугом и окрашенной ярко-оранже-
вой краской. Цуг состоял из двух маленьких лошадей в кор-
ню, двух огромных в середине с едва приметным форейто-
ром, и двух также небольших лошадей впереди, с форейто-
ром столь высокого роста, что длинные нош его тащились
по мостовой. Лакеев своих он одевал в странные одежды,
одна половина сшита из золотого галуна, другая — из самой
грубой сермяги, одна нога обута в шелковый чулок и мод-
ный башмак, другая - в онучи и лапоть Иногда Демидов
выезжал на великолепных породистых рысаках, упряжь ко-
торых состояла из гнилых веревок.
Во время приезда в Москву австрийского императора
Иосифа II генерал-губернатор устроил в кремлевском парке
гулянье. Все приглашенные явились в самых дорогих и рос-
кошных одеждах. И только Прокофий, притворясь хромым,
появился в изношенном кафтане, на одной ноге башмак, на
другой сафьяновый сапог, а в руке суковатая палка.
Не все чудачества Прокофия Акинфиевича отличались
остроумием.
Однажды зять Демидова пригласил его обедать. Тесть
вместо себя послал свинью. Зять, привыкший к демидовс-
ким чудачествам, принял свинью с почетом, посадил за стол,
накормил досыта и отправил ее обратно в своей карете Та-
кая реакция понравилась Демидову, он приказал зарезать
свинью, набил ее шкуру золотом и отправил в подарок зятю
и дочери.
Или приглашал Прокофий желающих пролежать у него в
ломе целый год на спине, не вставая с постели. Если это
охотнику удавалось, он получал от чудака несколько тысяч,
если же не выполнял условие, то подвергался телесному
наказанию.
Хотя Демидов и общался с крупными вельможами Ека-
терины II - Бецким. Потемкиным. Алексеем Орловым,
он, в отличие от младшего брата Никиты, не терпел знати и
не упускал случая поиздеваться над каким-нибудь чопор-
ным придворным.
Холил такой анекдот. Первой статс-даме императриц! i
(не то Елишветы, не то Екатерины) графине Румянцевой
во время приезда в Москву понадобилось пять тысяч руб-
лей. Без успеха объехав знакомых, она обратилась к Деми-
дову. Тот встретил графиню не очень приветливо и в ответ
на просьбу заявил:
пп
У меня нет денег для женщин вашего звания, потому
что на вас управы нет, если не заплатите денег к сроку. Вы
привыкли быть выше закона, и сам черт с вами ничего не
поделает.
Графиня стерпела грубость и повторила просьбу. Но Про-
кофий Акинфиевич остался непреклонен. Однако, когда
она, в слезах, уже подходила к двери. Демидов удержал ее:
Я лам вам денег, но с условием, что вы дадите распис-
ку, какую я захочу.
И набросал такой текст: «Я, нижеподписавшаяся, обязу-
юсь заплатить Демидову 5000 рублей, полученные мною от
него. Если же этого не исполню, то позволяю ему объявить
всем, кому он заблагорассудит, что я распутная женщи-
на*.
Графиня сначала отказалась подписать бумагу, но, в кон-
це концов, рассчитывая уплатить долг вовремя, согласилась
со странным условием.
Срок истек, долг не возвращен. Прокофии едет в Дво-
рянское собрание, собирает около себя молодых людей и
учитывает расписку. Молодежь громко хохочет. Императ-
рица. бывшая в собрании, посылает узнать причину весе-
|ья. Ей сообщают о выходке Демидова, императрица рас-
сердилась и приказала чудаку покинуть Дворянское со-
брание. Но долг на другой же лень был возвращен.
Судя но анекдотам, Прокофий осмеливался дерзить даже
с гмой императрице Екатерине. И звестен такой эпизод. С
началом первой русско-турецкой войны понадобилось сра-
зу много денег. Екатерина II посылает к Демидову одного
из Орловых с просьбой ссудить четыре миллиона рублей.
Императрице не дам, заявил Прокофий. - Уж та-
кой у меня нрав, что боюсь дать тому, кто меня посечь мо-
жет* А тебе дам.
Но при этом, как всегда, выставил свои условия: вернуть
долг не раньше и не позже, а лишь в назначенный день и в
определенный час. Для этого предложил Орлову обменять-
ся часами. Попытка вернуть долз раньше на значенного сро-
ка была Демидовым отвергнута.
И еще один анекдот. В Москве гостил какой-то важный
ветьможа. Демидов при пас ил его на обед, на котором при-
сутствовали более ста москвичей. Перед самым обедом вель-
можа известил, что не приедет, так как назначена встреча с
генерал-губернатором. Взбешенный Прокофий приказал
втащить в столовую свинью, посадит ее на почетное место
131
предназначенное для вельможи, и во время обеда сам обслу-
живал ее. Свинья хрюкала и рвалась, а Прокофий, поднося
ей дорогие кушанья, кланялся в пояс и приговаривал:
- Кушайте на здоровье, ваше сиятельство, не брезгуйте
моим хлебом-солью — век не забуду вашего одолжения.
Были и небылицы можно продолжать, но и приведенных
достаточно, чтобы понять характер демидовских чу гачеств.
Как упоминалось, они не всегда остроумны и забавны.
Иногда просто дурно пахнут. И все-таки это не только при-
дурь. Стоит покопаться в социальных причинах.
Восемнадцатый век тоже начался с чудачеств. Но правом
чудить обладал лишь сам царь Петр I. Иногда он разрешал
чудить и другим, но только по царской указке. Он даже со-
здал «Сумасброднейший, всешугейшии и всепьянейший
собор», который чудил по царскому сценарию. В. О. Клю-
чевский невысоко оценивал петровские выходки: «У Петра
и его компании было больше позыва к чу зачеству, чем ду-
рацкого творчества. Они хватали формы шутовства, откуда
ни попало, не щадя ни преданий старины, ни народного
чувства, ни собственного достоинства...»
Личные интересы дворян при Петре были жестко стесне-
ны. Реформатор требовал от дворян службы, то есть застав-
лял выполнять его приказы и инструкции. Требовал жестоко
и беспощадно, подавляя все другие желания и занятия При
Анне Иоанновне и Елизавете Петровне обязанности дворян
несколько смягчились. И вот в свое краткое царствование
Петр III подписал указ о вольности дворянства Хочешь слу-
жи, а не хочешь занимайся другими делами. Дворяне по-
лучили новые привилегии и относительную свободу Указ как
бы раскрепостил дворян, с них спали стесняющие оковы,
появились новые возможности для самовыражения, саморе-
али зации. Появилась и внутренняя раскрепощенность, рас-
кованность. Вот эта-то внутренняя свобода и «породила» рус-
ских чудаков второй половины XVIII века. В них раскрылось
разное и доброе, полезное, и злое, постыдное. И не только
в разных людях. В одном и том же человеке обнаруживалась
странная пестрота чувств, желаний, наклонностей, которые
выражались в разнообразных деяниях.
Особенно славилась чудаками Москва. Петербург был
казенной, чиновной столицей, где правили нравы импера-
торского двора и официальная идеология. Старая же сто-
лица превр пилась в оплот дворянской оппозиции, стала
городом дворянской интеллигенции, ученых... и чудаков.
132
I катерина II с раздражением говорила о москвичах: «Сброд
разношерстной толпы, которая всегда готова сопротивлять-
ся доброму порядку». А Прокофия Демидова называла «дер-
зким болваном».
Прокофий, несомненно, обладал чувством юмора, спо-
собностью критически смотреть на нравы и моды екатери-
нинского двора. Странные демидовские экипажи, веревоч-
ные сбруи на благородных рысаках, лапти в сочетании с до-
рогой модной одеждой на лакеях, — все это ни что иное как
ироническая усмешка над дворянскими нравами.
Многие чудачества Прокофия сротни «смеховому миру»
Древней Руси — скоморохам и юродивым. Прокофий как
бы воскресил скоморошество, убитое Петром. Кстати, не
только отец его Акинфии Никитич был близок с последним
скоморохом, певцом и музыкантом Киршсю Даниловым, но
и его сыновья. Когда Прокофивз в письме к историку Мил-
леру сообщал, что он в Сибири слушал песни от «разумных
дураков», то он, возможно, имел в виду Киршу. И то. что
рукопись сборника «Древнерусских стихотворений, собран-
ных Киршею Даниловым», оказалась у Прокофия Демидо-
ва. подтверждает его интерес к последнему скомороху.
Прокофий чудил и дурачился сознательно, о чем и заяв-
ля л в своих письмах.« Мое чудачество тебя в смех привело».
(Из письма к Н. Н. ле Рибае.) «Я уж дурачиться по своему
летучему разуму определить себя хочу». (И з письма к Мар-
ку Хозикову.) Прокофий Акинфиевич дворянский ско-
морох нового времени, который, как и его предшествен-
ники, «валяет дурака», чудит, смеется нал другими и над со-
бой.
Таким многогранным и непредсказуемым был меценат и
чудак Прокофий Акинфиевич Демидов оригинальный
представитель третьего поколения династии горнопромыш-
ленников.
Глава четвертая
Никита, сын Акинфия
Владелец Тагильских заводов
Ни по своему характеру, ни по образу жизни младший сын
Акинфия совсем не похож на своих братьев. Старший, Про-
кофий. продав Невьянские заводы, больше никогда не воз-
вращался к горному делу. Средний, Григорий Акинфиевич,
увлекся науками и своим ботаническим садом в Соликамс-
ке. Да и умер он раньше других — в 1761 году.
Никита же Акинфиевич, несмотря на разные модные тог-
да увлечения, - это прежде всего горнозаводчик. Недаром
гениальный Акинфий именно младшему сыну хотел оста-
вить в наследство всю свою горную империю целиком. Он,
единственный из трех Акинфиевичей, успешно продолжил
главное дело деда и отца.
Никита Акинфиевич получил по разделу шесть заводов:
Нижнетагильский. Черноисгочинский, Висимо-Шайтанс-
кий, Выйский и два Лайских — Нижний н Верхний. Даже
не дождавшись окончательного решения о разделе, он по-
дал в Берг-коллегию челобитную о желании построить но-
вый завод на речке Сулемке. Однако тому воспротивились
Строгановы, которые убедили Берг-коллегию, что речка
Сулемка и место, выбранное под демидовский завод, нахо-
дятся в их дачах. Предстояла длительная тяжба, которую
Никита Акинфиевич наверняка бы проиграл. И он решил
строить новый завод на ином месте — на речке Салде.
Неудача с Сулемским заводом — одна из очень немногих
у Никиты Акинфиевича. Мамин-Сибиряк был, пожалуй, не
совсем прав, когда писал, что -после смерти Акинфия Де-
ми юва мы не встречаем ни одной выдающейся личности,
которая улучшила бы Тагильские заводы». Их Никита, бе-
зусловно. «улучшил». Достаточно сказать, что в после шис
годы его жиши тагильские домны и молотовые давали чу-
гуна и железа больше, чем все заводы горной империи Акин-
фия Демидова.
134
Среди братьев и среди других Демидовых, что владели
мводами, Никита Акинфиевич самый удачливый юрно-
заводчик. Он не блистал особыми талантами, но тем не ме-
нее добился немалых успехов и стал одним из самых бога-
тых предпринимателей России. В чем причины его взлета?
Они разные.
Одна, как мне кажется, в редкой удачливости Никиты
Акинфиевича в заводском деле. Владимир Даль объясняет,
что «удачливое дело может быть и случайным, а удачное тре-
бует сметки». Так вот, в деловой сметке Никите-младшему,
пожалуй, не откажешь Он был везучим.
Ему достались самые лучшие и самые перспективные за-
воды, построенные в удачных местах. И леса, и воды доста-
точно. И к тому же рядом гора Высокая главное богат-
ство тагильских Демидовых. «Высокая гора принадлежит к
числу замечательнейших по богатству и качеству месторож-
дений магнитного железняка не только в Европе, но и во
всем свете...» — пишет Семенов-Тян-Шанский. И львиная
доля этой железной горы отошла по разделу к Тагильским
заводам. Горы ныне уж нет, но высокогорская руда плавит-
ся в тагильских домнах и в наши дни.
Рудное богатство горы Высокой ставило Тагильские за-
воды в особое, привила ированное положение и обеспечи-
вало Никите огромную прибыль.
Повезло Демидову и с фавором, то есть с высоким по-
кровительством. Без него в тогдашней России никакие дела
успешно не делались. А в фавор младший сын попал еше
при отце. С малых лет Акинфий Никитич брал его в свои
поездки по Уралу и России. В начале августа 1744 года отец
и сын Демидовы встречали в Туле императрицу Елизавету
Петровну, которая ехала на богомолье в Киев. Ехала не одна,
а с племянником, наследником престола великим князем
Петром Федоровичем (будущим императором Петром III)
и его нареченной невестой принцессой Софией-Августой-
Фредерикой (будущей императрицей Екатериной II). Цар-
ская семья остановилась в тульском особняке Акинфия
трехэтажном каменном доме, отделанном с дворцовой рос-
кошью. Тогда и познакомился Никита со своим ровесни-
ком, великим князем.
Знакомство продолжалось и после смерти Акинфия то
в Петербурге, то в Москве и переросло если не в дружбу, то
в близкое приятельство. Никита-млалший нередко ссужал
великого князя деньгами, а будущий император одарил его
В5
высоким орденом. Правда, поставил условием, что приятель
наденет на себя Аннинскую ленту и появится в ней на лю-
дях только после того, как он. Петр, станет императором.
Очевидно, по просьбе Никиты и пол влиянием великого
князя императрица Елизавета еше в 1750 году подписала
указ об отводе к демидовским заводам Салли некой лесной
дачи, которая давала лес и уголь Тагильским заводам
Кроме того, многие законодательные акты Петра 111 и его
личное участие содействовали дальнейшему развитию Ta-
in зьских заводов.
Но фавор — вещь хрупкая. Лишится его и владелец
Т.пильских заводов. Какая кошка пробежала между импе-
ратором и Никитой Демидовым, узнать так и не удалось.
Или кто-то «удружил» горнопромышленнику, и ш он в са-
мом деле в чем-то провинился перед высочайшим прияте-
лем. но дружеские встречи были внезапно прекращены, а
Аннинская лента отобрана Потом сообщалось, что. всту-
пив на престал, Екатерина II вернула Никите Акинфиеви-
чу орден Святой Анны. Но это, кажется, вымысел, ибо в над-
гробной эпитафии Демидов значится только кавалером
польского ордена Святого Станислава.
Но лаже в ссоре Никите опять повезло: разрыв с Пет-
ром III пошел ему на пользу, так как Екатерина, свергнув
и уничтожив руками Орловых нелюбимого мужа, косо
смотрела на тех. кто находился с ним в дружбе. От новой
императрицы Никита получил чин статского советника, а
ее фаворит Станислав Понятовский, став польским ко-
ралем, наградил его упомянутым орденом. И в ближайшем
окружении Екатерины II у Никиты Демидова появились
«свои» люди, которые помогалвз успешно решать горноза-
водские проблемы.
Итак, фавор одно из условий предпринимательских
успехов Никиты Акинфиевича
В 1758 году, сразу же после сулемской неудачи, он выхло-
потал указ Bepi-коллегии о постройке завода на реке Сгл-
ле. На поиски нового места ушло немало времени, но зато
рос завод словно на дрожжах. Кстати, строптивый Проко-
фий Акинфиевич подобного указа на постройку Верх-Ней-
винского з изола добивался почти десять лет. Он же пытался
помешать и появлению Саллинского завода, упирая на го,
что он будет слишком близко к его, Прокофия, зтволам и
тем нанесет им вред. Однако протесты эти успеха не имели,
и уже 1 ноября 1760 гола четыре салдинских молога начали
передел нижнетагильского чугуна, а еше четыре заработали
и следующем голу
С новыми заводами Никита Акинфиевич не спешил, на-
ращивая мощности черноисточинских молотовых, и осо-
Ьенно Нижнетагильского завода, который преврати з в круп-
IUйший в России металлургический комбинат Кажется, все,
по можно бы io делать и з чугуна и железа, производилось в
Нижнем Тагиле. Различные сорта железа: полосное, связ-
ное, стропильное, плющильное, колесное, ре>ное. кро-
вельное и иное; уклад (сорт стали); якоря, кузнечные нако-
н.1льни. колокола, пилы, проволока, кот па железные и мед-
ные ковши, подсвечники, жаровни, сковороды, скобы,
топоры, гвозди, кастрюли.. И еще многое-многое другое.
Только в 1771 голу Никита начал возводить Висимо-Ут-
кинский завод (тоже передельный), а в 1778 голу построил
йрхнесалдинский с двумя домнами и тремя молотами.
В 1770 гол} Нижний Тагил посетил академик П Паллас
•Сей завод, писал он, . меж всеми частными сибирски-
ми заводами совершеннее, порядочнее, ва яснее и прибыльнее
же зезом, притом в нем находится и а’ное правление над все-
ми прочими стат, советнику Никите Ак. Демидову принадле-
жащими заводами. .* Паллас назвал состояние Нижнета-
1 ильского завода ^цветущим» и дал ему подробное описа-
ние. Заметил и новшества: «нововыстроенную» якорную
фабрику и «новозаложенную» литейную. Вместо старого
деревянного господского лома собиралисьстроить новый -
каменный.
Нижний Тагил рос и после посещения Палласа Горный
шятель Аникита Сергеевич Ярцев описал демидовскую гор-
ную столицу уже на рубеже веков, когда Никита оставил ее
в наследство сыну: «Сей завод обширностью своего селе-
ния, богатством близь имеющейся Высокогорской магнит-
ной руды и исправным устройством заводских действий, не
только не уступает старо-Невьянскому... но во многом еще
и превосходит..» Ярцев рассказывает о большой плотине, о
том. что «при оной плотине нахо (ятся в двух каменных же-
лезом крытых связях 4 доменные печи... Из оных домен чу-
ivh выпускают в сутки четыре раза, коего и выплавляется в
каждой домне от 350 до 450 пул, а в гол из всех домен выхо-
1ит от 400 до 500 тысяч пул...»
Кроме заводских строений, Ярцев сообщает и о иных зда-
ниях. Отмечает «два магазина для содержания провианта,
госпиталь и при нем каменную лабораторию и две мучные
В7
мельницы», а также «два господских дома с конюшим дво-
ром», «арифметическую школу», каменную церковь «с пре-
богатым куполом и высокою башнею, в коей не только над-
лежащее количество колоколов, но и колокольную игру за-
водят», и где «престолы, в обоих алтарях находящиеся,
сделаны из ужасных кубических магнитов...» Ярцев отме-
чает (как и академик Паллас), что ^здешний народ отменно
трудолюбив и зажиточен» и что *редко где найдется другой
завод... как сей, снабдеваемый всем нужным до изобилия».
Паллас и Ярцев явно преувеличивали, говоря о всеобщей
•зажиточности» та!ильчан. Но факт есть факт: в Нижнем
Тагиле в те времена мастеровые и работные люди жили луч-
ше, чем на других уральских заводах. Никита Акинфиевич
заботился о достатке тагильчан, по крайней мере, о хлебе
насущном. В ноябре 1761 года он писал приказчикам Ниж-
нета!ильской конторы: «О заготовлении хлеба, помнится
мне, прежде всего писано, чтоб слободских посторонних
крестьян привадить приездом с хлебом на завод мой прода-
жею железа...» И крестьяне охотно приезжали в Нижний
Тагил, потому как, продав хлеб, могли дешево купить топор
и пилу, подковы и прочую железную утварь. А в 1766 году
Демидов повелел своим тагильским приказчикам: «Постро-
ить веса с шатром таким маниром. как в плане показано, и
близь тех же лавок по сторонам от снегу сделать навесы...»
В деяниях Никиты Акинфиевича мы не найдем интригу-
ющих авантюр и детективных сюжетов, столь характерных
для его отца Акинфия Никитича. Сын занимался самыми
прозаическими делами и скучными материями.
Но вот чем похож Никита Демидов на отца, так это жела-
нием и умением заманивать на свои заводы талантливых
людей. Похоже, что Акинфий завешал своему любимому
сыну и секреты своего успеха в «кадровых» делах.
Как-то Никита Демидов встретился с Осипом Шталмее-
ром и нанял его на свои заводы. У этого иноземца было
странное профессиональное сочетание — резчик по дереву
и изобретатель машин. Он появился в Нижнем Тагиле в мар-
те 1770 года, резал иконостас для церкви и сооружал по мо-
дели «из чугуна и железа настоящую машину» для выделки
четырехгранного железа. По контракту Шталмсср обязался
заняться и другим изобретательством -  «ко облехчению
м Инин и для избежания большого употребления людства».
И в самом деле что-то изобретал, собирался улучшить воз-
духодувные меха для домен и водяные колеса. В конце 1770
138
года Никита потребовал от тагильских приказчиков сооб-
щить ему, есть ли от иноземца какой толк. Оказалось, что
Шталмеер своих обещаний не выполнил: машины его по-
лучились неэффективными.
И тогда дело поручили демидовскому крепостному Его-
ру Кузнецову (Жспинскому). Кузнецов вырос в Туле, в се-
мье кузнеца, стал учеником оружейника Василия Пастухо-
ва и рано проявил высокое мастерство. Когда Никита ре-
шил купить его для своих заводов, то получил на него такую
характеристику: «Как он работает, то в Туле поныне так не
работали: так скоро и хорошо, и дивятся наши мастера, и
говорят похвалы достойный мастер и за его скромность и
к ж работает».
Сначала Демидов назначил Кузнецова «первым слесарем
и кузнечным мастером» на Выйский завод, а в 1762 году пе-
ревел в Нижний Тагил. Егор изобрел оригинальную водо-
отливную машину, а затем занялся тем, с чем не справился
Осип Шталмеер. Егор Кузнецов усовершенствовал меха для
домен, и выплавка чугуна возросла.
Очевидно, немало он потрудится над моделью прокат-
ного стана для профильного железа, прежде чем послал ее к
(емидову. Свое мнение Никита сообщил тагильским при-
казчикам: «Модель машины для дела четверогранного же-
еза я рассматривал и нашел, что сия машина против пре-
жней Шталмееровой способнее, за что мастеру Жепинско-
му сказать спасибо По той модели настоящую машину в
пристойном месте сделать».
В другом письме 1776 года Демидов наказывал контор-
щикам: «Жепинскогообналежить. ежели он постарается для
сортового железа машину привести в хорошее действие, то
моею милостью оставлен не будет Наипаче не найдет ли
способ, чтоб в пропусках на тех же валах поакуратнее про-
резы привести, дабы можно было пропускать круглые и ось-
мигранные сорты. Буде же того нельзя, то и при одном чет-
всроугольном останусь довольным»
Историки техники утверждают, что созданная Кузнецо-
вым сложная машина стала первым в мире непрерывным
станом с калибровочными валками. Считают, что эта «ка-
тальная машина» повышала производительность, по край-
ней мере, в десять-пятнадцать раз. И еще одно первенство,
по мнению специалистов, принадлежит Кузнецову-Жепин-
скому. он раньше других в 1775 году изобрел специальную
машину для выделки гвоздей. В Ашлии подобная машина
139
появилась двадцать лет спустя. А в 1780 году на Нижнета-
гильском заводе заработал первый механический листоп-
рокатный стан, тоже изобретенный Егором Кузнецовым.
Никита побил диковинки и курьезы, коллекционировал
их. А талант Кузнецова проявлялся и в более тонких вещах,
чем прокатный стан. Занимаясь машинами для металлур-
гии, он в 1775 году изготовил оригинальнейшие часы. Они
показывали положение солнца, фазы луны, число, месяц,
год, святых, соответствовавших каждому дню. Часы ими-
тировали миниатюрную молотовую фабрику. Эту диковин-
ку Егор Кузнецов и предложил Демидову. И тот написал в
Tai ильскую контору:
«По получении сего, призвав слесаря Егора Жепинско-
го, спросить его, хочет ли он по прежней его просьбе отдать
мне сделанные им часы и за какую цену, и ко мне о том ре-
портовать с первою почтою. Когда же он будет отзываться
тем, что ле пожалую, тем он и будет доволен — но того мне
не надобно. А истребовать от него добровольную цену, чем
он будет доволен, тогда я приказание об них пришлю».
Кузнецов запросил двести рублей — сумму для тех вре-
мен немалую Демидов приказал конторе лены и выдать
а часы, «уклав хорошенько в яшик... прислать ко мне в
Москву при оказии нынешнею зимою». Ныне часы мож-
но видеть в экспозиции Нижнетагильского музея-запо-
ведника.
Возможно, по заказу своего хозяина Егор Григорьевич в
1785 голу занялся изобретением музыкальных дрожек. Но
через два года Никита Демидов умер, а дрожки были закон-
чены только через шестнадцать лет -в 1801 году. Этот стран-
ный экипаж рассчитан на трех человек — кучера и двух пас-
сажиров. В задней части повозки в причудливом корпусе
помешен музыкальный механизм с пятнадцатью органны-
ми трубами и верстомер — предок современного спидомет-
ра. Во время движения орган мог исполнить одну за другой
22 мелодии.
В газетах сообщалось, что на музыкальных дрожках Егор
Кузнецов самолично приехал в Москву и вызвал удивление
и восторг очевидцев О зин из них отозвался о дрожках как
о «первейшем мастерстве в мире». Возможно, Кузнецов по-
бывал и в Петербурге. Сохранилось его прошение министру
юстиции П.В. Лопухину от 26 мая 1801 года: «Не маловеро-
ятным я упражнением отработал для прославления ниско-
го своего имени дрожки, чрез которые Государь Император
14П
обещал мне и семейству моему свободу...» Освобождение от
крепости Кутепов получил только в 1804 году - незадолго
до смерти.
I гор Григорьевич Кузнецов-Жепинский не един-
ственный самородок в среде так называемой крепостной
интеллигенции. И Демидовы, и Строгановы, и Шереме-
тевы, и многие другие богатые дворяне заводили своих
крепостных архитекторов, артистов, врачей, художников,
и зобретате зей самого разною профиля. Хозяева давали
возможность развернуться их талантам, которые без «ме-
ценатской» поддержки не нашли бы применения. Но
судьба некоторых крепостных интел шгентов с гожи зась
драматически. Получив образование, профессию, ботее
широкий, чем у обычною крепостного, умственный кру-
гозор. они тяжело переживали свое рабское существова-
ние. Скрупулезный исследователь крепостничества ека-
терининской поры В И. Семевскизз сравнивал судьбу рус-
ской крепостной интел зизенззии с положением рабов в
Римской империи.
И все-таки это явление весьма сложное как с социаль-
ной. так и с психологической стороны.
Зададимся вопросом: почему именно на Тагильских за-
водах в XVIII-m и особенно в первой половине XIX века из
крепостных вышла взелая плеяда талантливых художников,
механиков, самых разных изобретателей? В Нижнем Таги-
зе их было намного больше, чем на любом друзом заводе
Урала и России. А потому, что сказывалась демнловская,
начиная евпе с Акинфия Никитича, трализзия находить и
•выращивать» талантливых профессионалов.
Надо отдать должное и Никите он первый из Деми зо-
вых стал посылать своих крепостных для учебы в Англию зз
зругие европейские страны, завел в Нижнем Тагиле снача-
за «арифметическую», а затем и техническую школы. Имен-
но при нем расцвел и достиг высокого соверзззенства осо-
бый тагильский вид живописи — роспись металлических
изделий и изобретен чудесный хрустально-прозрачный
лак. При нем раскрыл свой особый талант родоначальник
династии тагильских живопиеззев Худояровых — Андрей
Степанович (1722-1804).
При Никите и по езо инициативе был возведен первый
великолепный каменный Входо-Иерусалимский храм. Под
шпилем ззеркви встроили базззенные часы с боем в четыре
колокола. Карнизы храма снаружзз украсили алебастровы-
141
ми фигурами, а по кругу — двенадцатью херувимами. Крес-
ты и маковицы Демидов повелел сделать из красной мели
на Нижнетагильском заводе. Затем их привезли в Москву и
вызолотили «чрез огонь». «Престолы в алтаре, - говорит
одно из описаний. — по воле храмосозлателя (то есть
Н.А. Демидова - И. Ш.) устроены из ординарного отполи-
рованного камня Высокогорской ма! ниткой железной рулы
в величину престола и обложены деревом». Никита пода-
рил храму боитую церковную утварь и иконы, которые за-
казывал талантливым живописцам Москвы и Петербурга.
Правда, в создании церкви проявилось и особенное често-
любие тагильского владыки. В том же описании замечает-
ся: «Кроме главного (в честь входа Господня в Иерусалим) в
храме устроены еще два придельных алтаря: с южной сто-
роны в чеегь Рождества Христова и с северной стороны во
имя Святою Великомученика Никиты (15 сентября), имя
которого носил строитель храма».
Вообще для Нижнего Тагила Н. А. Демидов сделал нема-
ло. В 1766 году из-под Черноисточинского завода перевез-
ли большой деревянный дом (так называемые «красные хо-
ромы»), поставили его около Нижнеташльского пруда и по
велению Никиты Акинфиевича приспособили «для воспи-
тания приносимых детей до их совершеннолетия». Позднее,
путешествуя по европейским странам. Демидов особо
осматривал сиротские дома и дома для престарелых И за-
рубежный опыт переносил в Нижний Тагил По его же ини-
циативе в поселке построили специальное здание для гос-
питаля. даже с каменной лабораторией. Об этом, конечно,
не стоит забывать и в наши дни.
Памятники при жизни
Никита Акинфиевич, кажется, первый из Демидовых воз-
жстал оставить самые разные материальные свидетельства
о своем пребывании на земле.
Сохранилась переписка об установлении креста-памят-
ника на месте его рождения. Никита появился из свет во
время осеннего сплава железного каравана по реке Чусовой.
На одном из стругов плыл Акинфий Демидов с беременной
женой. Начались родовые схватки, струг останови ж, и ро-
женицу вынесли на берег. И ныне можно видеть на левом
берегу Чусовой напротив камня Писаного массивный, высе-
142
1ГННЫЙ из монолитной глыбы серого гранита крест с тек-
иiom: «1724 гола сентября 8 дня на сем месте родился у стат-
ского действительного советника Акинфия Никитича Де-
мидова, что тогда был дворянином, сын Никита, статс-
кий советник и кавалер Святого Станислава. Поставлен
оной крест на сем месте по желанию его 1779 года майя 31
числа».
Жетание» это, суля по переписке. Никита вынашивал
несколько лет, заказывал проекты креста-памятника, ис-
правлял их, сам составил текст, давал указания тагильским
приказчикам.
Осмотреть место рождения хозяина послали Евтифия
Матвеева, составившего чертеж-план нужного участка реки
Чусовой и выбравшего место для креста-памятника, кото-
рое не заливает «вешняя большая вола».
Позаботился Никита Акинфиевич и о памятнике на бу-
|ушей своей могиле. Еще в 1722 году, будучи в Париже, он
иказал французскому скульптору Клодиону надгробный
памятник для членов семьи Демидовых.
Никита ненамного пережил старшего брата Прокофия.
В печатных источниках прошлого и нынешнего веков зна-
чится, что умер Никита в 1789 году. Эта же лата стоит и в
-Родословной росписи Демидовых», изданной Демидовс-
ким институтом в 1992 году. Правда, в скобках еще добавле-
но: (1787?). Итак, знак вопроса.
В Петербургском архиве удалось найти интересный до-
кумент. В середине XIX столетия внук Никиты Анатолий
Николаевич занялся розысками своих предков И вот 4
июля 1852 гола Московская контора насчелников тайного
советника Николая Никитича Демидова послала в Петер-
бург в Главное управление рапорт, а в нем информацию о
подмосковном селе Петровском:
«В селе Петровском каменная церковь во имя Святителя
Петра построена в 1785 г. Статским Советником Никитою
Акинфиевичем Демидовым. С правой стороны нал оною
церковию находится опочивальня, где погребены тела Ни-
киты Акинфиевича Демидова, супруги его Александры Ев-
1ПХОВНЫ Демидовой и дочери их Екатерины Никитишны
1енер>1лыпи Львовой, урожденной Демидовой. Внутри же
церкви у левой колонны стоит бронзовый памятник в виде
полугроба, посреди коего бронзовый вызолоченный лист в
рамке и с карнизами, сверху и снизу на сем чистке следую-
щая надпись:
143
Под сим местом
Погребено те. о
Его высокородия
Никиты Акинфиевича Демидова
госпое ина статского советника
Санкт-Петербургской императорской Академии художеств
и Вольного Экономического общества почетного члена
польского ордена Святого Станислава кавалера
Мужа добродетелями украшенного
в 1787году майя 7 дня скончавшегося.
Жившего 62 года и 8 месяцев
Сына и двух дочерей в горьких по себе слезах оставившего
Душою вознесшегося на небо
Именем же пребывающего в сердцах всех его мшвших».
Далее врапортесообшается, что «монумент сей сооружать-
ся начал в 1786 при участии покойного и по апробованной
им модели, а окончен и поставлен на сем месте в 1788 г.».
Таким образом, Никита Акинфиевич сам позаботился о
том, чтобы памятники стояли и на месте его рождения, и на
его moi иле.
Он использовал любую возможность позировать живо-
писцу или скульптору. При всяком удобном случае заказы-
вал портреты жены своей — красавицы Александры Евти-
хиевны.
Мы знаем, наверное, не все изображения Никиты Деми-
дова. До наших дней дошли лишь портреты кисти Луи Ток-
ке и Федора Рокотова да мраморный бюст работы Федота
Шубина. Первым появился парадный портрет, писанный
Токке. Портрет этот и ныне украшает экспозицию Нижне-
тагильского музея-заповедника.
Предыстория его такова. В 1750-х голах Россия готовилась
к войне с Пруссией и искала союза с Францией. В 1756-м,
когда нащупывались взаимные контакты, вице-канцлер
граф Михаил Илларионович Воронцов пригласи  в Россию
французского живописца Луи Токке для создания портрета
имперазрицы Елизаветы Петровны.
Луи Локке пишет несколько портретов императрицы. Ему
позируют также графы Кирилл Разумовский, Михаи i Во
ронцов, канцлер Бестужев-Рюмин, великий князь Петр
Федорович и его любовница Екатерина Воронцова...
Поскольку Никита Акинфиевич был еше в фаворе у ве-
ликою князя, то и он удостоился кисти французского жи-
144
вописца. Можно себе представить, кзк был горд внук куз-
неца, оказавшись в столь высокопоставленной компании.
Молодому наследнику горного императора, благодаря бли-
ихли к великому кия по. удалось опередить плотную толпу
придворных, стремившихся пробиться к иноземному
живописцу, прш зашейному к самой императрице. 11рича-
с шесть к узкому кругу придворной элиты не могла не выз-
вать у болезненно честолюбивою Никиты юрте твою са-
мо ювольства. И это хорошо «читается» в его облике на пор-
трете. В остальном же портрет достаточно безлик, зависим
от живописной манеры Токке. привыкшего к требованиям
французского двора и заботящегося об обшем эффекте пор-
третов. Потому-то главное внимание он и перенес на рос-
кошный парадный костюм и другие аксессуары своей нату-
ры.
Рокотовскии портрет
Едва Токке покинул Россию, как при императорском дво-
ре вошел в моду русский живописец Федор Степанович Ро-
котов. Ему закатывают портреты члены императорской се-
мьи и всесильные фавориты. Заказывает и Никита.
Ныне этот портрет зкспонируется в Пермской художе-
ственной галерее, куда поступил из Русского музея в 1938
году. Разные искусствоведы относят время его создания то
к началу, то к середине, то к концу шестидесятых годов XVI11
века.
Рокотовский портрет Демидова кажется загадочным.
Судя по всем тогдашним устремлениям Никиты, ему был
более желателен торжественный парадный портрет. А Ро-
котов написал скорее интимный, камерный. В этом одна из
многочисленных загадок Рокотова. которого вообще счи-
тают самым необъяснимым живописцем второй половины
XVIII столетия. Его судьба во многом туманна и таинст-
венна. О ней бытует множество версий...
Не совсем понятны и отношения Рокотова с Демидовым
Их жизненные пути не раз пересекались Художник напи-
сал не только портрет тагильского заводчика, но и два пор-
трета его жены Александры Евтихиевны и портрет племян-
ника Павла Григорьевича Демидова.
Рокотовские загадки начинаются с происхождения ху-
дожника. Долюе время считали что он родился в дворянс-
145
кой семье. Но вот в 1954 году был найден документ, удосто-
веряющий. что Федор Степанов сын Рокотов был крепост-
ным князя Петра Ивановича Репнина и детство провел вето
подмосковной усадьбе Воронцово, а затем в княжеском ломе
в Москве. Князь заметил дарование юного крепостного и
отдал его в обучение какому-то московскому живописцу. А
затем дал ему вольную и повез в Петербург, |де и рекомен-
довал Рокотова аж самому Ивану Ивановичу Шувалову. Этот
просвещенный вельможа во времена императрицы Елиза-
веты сделал для российской науки и искусства столько, что
ему следует поставить памятник. Во многом ему обязаны
своим появлением Московский университет и Академия ху-
дожеств. Шувалов лично покровительствовал любому заме
чснному им таланту. Принял участие и в судьбе Рокотова:
отдал его сначала в обучение Токке и Ротари, а позднее — в
ученики Академии художеств.
Но еще до Академии Рокотов по сути дела стал придвор-
ным живописцем. Он пишет парадный портрет великого
князя Петра Федоровича, камергером которого состоял
бывший владелец художника - князь Репнин А «малый
двор* великого князя, как уже упоминалось, часто посещал
Никита. С князем Репниным Демидов многие годы на-
ходился в дружестве и в деловых связях. Бывал и в Ворон-
цовской его усадьбе, и в московском доме, а также в Петер-
бурге и Ораниенбауме. Он купил у Репнина два имения вме-
сте с крепостными крестьянами. (Крестьяне, прослышав о
суровом характере тагильского заводчика, подняли бунт,
заявив, что не желают быть под Демидовым.)
Наиболее вероятно, что Никита заказал Рокотову свой
портрет уже после крутого виража, который художник со-
вершил в своей жижи и творчестве.
Он был в расцвете своей славы. Ему заказывали портре-
ты «первые» люди империи. Он писал саму Екатерину II,
сидящей в кресле со всеми монаршими атрибутами, и по-
лучи I от императрицы в подарок 500 рублей такого вы-
сокого гонорара за один портрет не удостоился никто и«
художников.
Современник Якоб Штелин пишет в своих «метках:
•Рокотов... в последнее время целиком занялся портрет-
ной живописью... Он уже был столь искусен и шзменит. что
один не мог справиться со всеми заказанными ему работа-
ми. В апреле 1764 гола он имел у себя на квартире около 50
портретов, написанных с хорошим сходством...»
146
И вдруг Рокотов бежит из столичного Петербурга в Мос-
кву подальше от императорского двора, от престижных и
выгодных заказов, от Академии художеств, которая только
что сделала его академиком.
И отныне уже не пишет парадных портретов, отказыва-
ясь от самых выгодных заказов, а пишет только интимные,
камерные портреты, отличающиеся поэтичностью и тонким
психазо1измом. Портрет Никиты Демидова очин из са-
мых первых в этом периоде и, кажется, не самый удачный.
Рокотов особенно славен своими женскими портретами.
В галерею «рокотовских женщин* входили и два портрета
жены Никиты Акинфиевича Александры Евтихиевны
красавицы изумительной. О них стало известно лишь не-
сколько лет назад. Искусствовед Т.В. Алексеева нашла в
Демидовском фонде ЦГАДА переписку об этих портретах
В 1768 году Демидовы какое-то время жили в Твери, где
Михаил Казаков возводил для них два новых лома. И з Тве-
ри Никита пишет в свою Московскую контору приказчику
И. Белоглазову, «...портреты, кагда рокотоф акончит. то зап-
латить ему шездесят рублеф. а те портреты от него приняв-
ши. поставить ф картинную...»
Поскупился Никита за два портрета всего 60 рублей.
Да к тому же заставил художника ходить за деньгами по при-
казчикам. Очевидно, горнозаводчик решил, что живописен
ишился покровительства царского двора и с ним можно
не церемониться.
Портреты А.Е. Демидовой пока не найдены. Какой-то
портрет Александры Евтихиевны хранится в запасниках Го-
сударственного Исторического музея в Москве. Но принад-
лежность его рокотовской кисти пока только предполо-
жение.
Шубинские бюсты
Зато мраморные бюсты Н.А. н А.Е. Демидовых работы
гениального Федота Шубина совершенно определенно «на-
шлись» через двести лет после их создания. И в этом заслуга
зав. отделом скульптуры Третьяковской галереи О.II Лаза-
ревой, которая много лет вела упорный попек
В 1969 году во Флоренции состоялся аукцион по распро-
даже фамильною имущества Демидовых, в том числе и ху-
дожественной коллекции из вины Пратолино. Потомки
147
Демидовых в Италии не продали тогда портреты предков а
предложили их России. Шубинские бюсты стали единствен-
ным приобретением Третьяковки из тех колоссальных ху-
дожественных сокровищ, что собирали несколько поколе-
ний Демидовых. Все остальные картины, скульптуры, де-
коративные изделия проданы на аукционе и разбрелись по
белу свету.
Какова же история создания этих мраморных шедевров?
С марта 1771-го по ноябрь 1773 года Никита и Александра
Демидовы путешествуют по Европе С Шубиным они встре-
тились в Париже поздней осенью 1772-го, а в ноябре скульп-
тор уже работал над бюстами. В Журнале путешествия ею
высокородия господина статского советника Никиты Акин-
фиевича...», и шаппом в 1786 году, записано: «Чтобы более
иметь время для работы, то господин Шубин переехал к нам
жить». Деми ювы снимали особняк в центре Парижа.
Почему Никита Демидов обратился именно к русскому
пансионеру Шубину, ведь было время расцвета французс-
кой портретной скульптуры? В Париже обитало блестящее
созвездие скульпторов. И в том числе Клод Мишель (Кло-
шон). которому, как мы знаем. Демидов заказал надгробие.
Видимо, сыграл свою роль тот ореол признания, что окру-
жал в Париже молодого скульптора Ему покровительство-
вали Дилро и князь Голицын, принял в нем участие и зна-
менитый Фальконе, создававший тогда Медного всадника.
Престиж Федота Шубина был высок, а его скульптурные
портреты весьма популярны у самых знатных вельмож, жив-
ших тогда во Франции и Италии. И Никита Демидов, пад-
кий до всего модного, тоже не хотел отставать.
Заглянем еще в «Журнал путешествия...». Шубин живет в
Париже у Демидовых и к концу декабря 1772 года заканчи-
вает их бюсты. Своими рассказами о римских древностях
он возбудил в Демидовых охоту увидеть Италию. С ними
вместе поехали Алексей Иванович Мусин-Пушкин, князь
Сергей Сергеевич Гагарин. Провожатым уговорили поехать
самого Шубина. Почти год путешествует эта компания по
Италии: Рим, Флоренция. Болонья, Пиза... Затем снова
Париж, а в конце 1772 года Никита Акинфиевич и Федот
Шубин выезжают на несколько недель в Лондон.
Поездки эти сбли зили горнозаводчика и скульптора, хотя
они были рззные люди. Очевидно, Никита Демидов решил
стать покровителем скульптора, а Федот Шубин от покро-
вительства не отворачивался
148
Летом 1773 года Шубин выезжает в Петербург (Демидо-
вы еше остаются за границей), и Никита заботится о его
обустройстве в столице. Он пишет в Петербургскую конто-
ру приказчику Коновалову:
«По приезде сего господина Шубина, естли ему найдется
в островском ломе (в особняке и усадьбе на Васильевском
острове. — И. Ш.) небольшой сарайчик для его работы и
один покоец, то ему отвести то приезда нашего».
Таким образом, благодаря Никите, скульптору есть где жить
и работать в Петербурге Уже через зри дня после возвраще-
ния в столицу Шубин работает над бюстом вице-канцлера
А М. Галицына, принесшим ему блестящий успех на родине.
То было счастливейшее время в жизни Федота Шубина
Не прерывается и его связь с Никитой Демидовым, несмот-
ря на то. что первый постоянно живет в Петербурге, а вто-
рой в Москве. Сближало их еше и то. что они в какой-то
степени породнились. Ректор Академии художеств Алек-
сандр Кокориновбыл женат на родной племяннице Ники-
зы Акинфиевича Пульхерии Григорьевне Демидовой, а
Шубин женился на родной сестре Кокоринова Вере Фи-
липповне. Потому в письмах хотя и не частых, они перела-
ют поклоны «хозяйкам».
Сохранилась, вероятно, далеко не вся переписка между
горнозаводчиком и скульптором. Но и по зтим письмам
можно судить, что отношения между ними складывались
неровно, хотя в целом были взаимно уважительными. Впро-
чем, Никита часто писал Шубину не напрямую, а через свою
Петербургскую контору и приказчиков.
Бюсты, созданные в Париже, так понравились Никите,
что он заказал Шубину их копии-повторы. А в одном из
писем заводчика читаем: «Портреты из слоновой кости пе-
реслать в футляре... не замедлить» Это значит, что Шубин
делал для Демидова не только мраморные и алебастровые
бюсты, но и миниатюрные портреты из слоновой кости.
Кстати, и позднее в письмах упоминаются какие-то изде-
лия то из клыка мамонта, то из рога единорога.
5 мая того же 1775 года Демидов напоминает Петербург
ской конторе: «...Получа сие Василью Зубрилову сходить к
Федоту Ивановичу Шубину и объявить ему от нас поклон и
справитца зачаты ль им делать напш три мраморные штуквз
и что окажетца, о том дать мне знать».
Очевидно, скульптор, занятый в это время барельефами
в Чесменском дворце, портретом самой императрицы и дру-
149
гимн заказами, отложил выполнение демидовского Впро-
чем, Федот Иванович никогда не забывал и о своем покро-
вителе. Так, 14 мая 1775 года Демидов повелел петербургс-
ким приказчикам «отнести письмо Федоту Ивановичу Шу-
бину. а при том за присланную от него ко мне гравированную
медную доску денег пятьдесят рублев вручить...» (Возмож-
но, речь шла о доске, с которой делались гравированные
портреты Н.А. Демидова для изданного в 1786 году «Журна-
ла путешествия...». Гравюра эта повторялась потом во всех
изданиях.)
В семидесятые годы Никита Демидов давал заказы самым
разным художникам. Об этом нам свидетельствует «Запис-
ка, что исполнить при отъезде моем». Она не датирована,
но по косвенным данным относится примерно к 1775 году.
Никита, видимо, решил «украсить» своими скульптурны-
ми портретами дома в Москве, Петербурге, Нижнем Tini-
ле, в подмосковных и нижегородских усадьбах.
Федот Иванович, буквально заваленный в то время
многочисленными заказами, не успевал выполнять деми-
довские, хотя деньги авансом получал. В 1777 году Демидов
заводит целых два дела «О взыскании долгов с Шубина...»
Привлекал Никита скульптора и в качестве эксперта для
разбора разных изделий, приобретенных в Париже. То «фло-
рентийская, снятая с медных ворот гипсовая модель», то
какой-то «мраморный стол». Петербургские приказчики
должны были попросить Шубина все изделия «разсмотреть»
и «об укупорке в яшики посоветовать, ибо ему мраморные
дела более протчих знакомы как с оными обходиться».
Несмотря на случавшиеся размолвки, отношения между
Демидовым и Шубиным были дружелюбными. В трудное
время Никита Акинфиевич помогал скульптору. После
смерти Демидова для Федота Ивановича наступили и вовсе
трудные времена. Гениальный скульптор много лет бедство-
вал и умер в унизительной нищете.
Журна । путешествия
Полное его название «Журнал путешествия его высоко-
родия господина статского советника и ордена Свято! о Ста-
нислава кавалера Никиты Акинфиевича Демидова по ино-
странным государствам с начала выезда его из Санкт-Пе-
тербурга 17 марта 1771 года по возвращении в Россию ноября
150
22 дня 1773 года...». Никита Демидов издал журнал в 1786
голу, украсив гравированным портретом, который уже упо-
минался.
Журнал интересен тем, что раскрывает личность «авто-
ра». его вкусы, уровень ума и культуры. И хотя некоторые
считают, что Журнал вел не сам Демидов, а кто-то другой,
зто, пожалуй, не так уж и важно. Литературный помощник
у богатого путешественника наверняка имелся, но выбирал-
то его сам Демидов и многое наверняка записывал самосто-
ятельно. То, что о нем и его жене пишется в третьем лице,
тоже ничего не значит, такой прием нередко использовали
и другие авторы.
Журнал не блещет литературными красотами, зато кра-
ток и точен в цифрах и названиях Назначение Журнала
Никита Акинфиевич так объяснил в предисловии: «Сей
журнал издается для Его фамилии в единственное напамя-
тование тех мест, кои в чужих краях по возможности видеть
случилось».
Рецензенты XIX столетия довольно сурово оценивали
Журнал: «Предметом внимания путешественника были по
преимуществу собрание картин и «кабинеты натуральной
истории». Или: «Не задаваясь никакими серьезными целя-
ми в своих странствиях, Демидов, видимо, путешествовал в
свое удовольствие, не торопясь и не стесняясь в средствах...»
И еще: «Журнал... показывает нам нередкого уже в то время
поверхностного туриста...»
Но не будем слишком придирчивы к нашему путеше-
ственнику. В Европе он увидел то. что хотел и смог уви-
деть, прежде всего как горнозаводчик.
В Париже он осматривает Севрский фарфоровый завод и
знаменитую фабрику гобеленов. В Англии интересуется
металлургией, и в Журнале появляется запись от первого
лица:
•Сего угра приехал в город Бримиджан (Бирмингем. 
И. 111.), где видел часть фабрик, в коих переделывают желе-
зо в сталь через прогревательные печи, куда полосы накла-
дывают весом до семи тонов, а тона имеет в себе 60 пуд на-
ших, и держат их в печах шесть суток на сильном огне...» И
далее довольно подробно описана технология выплавки ста-
ли.
«Потом сего же дня прибыли на железные заводы и руд-
ники, отстоящие от города в 3 и 6 милях, принадлежащие
Накту Испунеру. Оные заводы имеют одну малую домну
151
четвероугольного вида. В сутошную засыпку руды полага-
ется до 200 пулов, а выплавляется чугуна по малости в руле
доброты в сутки ж до 70 пудов. Здесь также находятся рез-
ные и плющильные машины, кои по замысловатому сво-
ему изобретению стоют посмотрения».
«А на возврате нашего приезда были на славнейшей фаб-
рике госпозина Болтона, она подлинно заслуживает отмен-
ного пред прочими внимания. Ибо в одном только его
партикулярном заводе делается всякая галантерея, также
стальные пуговицы, шпажные эфесты. пряжки, часовые
цепочки и разные веши из томпака, мели и серебра и от-
правляются во все части Лондона»
Проезжая через Саксонию, Демидов побывал на Фрсй-
бургских серебряных рудниках и даже, «надев данное от над-
зирателя горное платье, взяли по фонарю, повеси ш на ipy-
ли, и по лестнице с великою опасностию начали сходить в
преисподнюю и. держась за веревки, сошли пятнали «ть лес-
тниц, но 1лубже спускаться не разеудили. посмотрев только,
как выбивают из твердого камня жилу серебряной руды...»
На Оренбургских рудниках Никита купил несколько об-
разцов тамошних руд.
С большим интересом он осматривал разные механичес-
кие диковинки и курьезы. Так. в одном из частных музеев
Парижа он с любопытством рассматривал «весьма искусно
и удивительно сделанные механические штуки, автоматы,
играющие на флсйтравсрсах, птичек на деревьях поющих,
гнездас маленькими птичками, питаемые матерьми, и корм,
состоящий в одной жемчужине, так скоро оборачивается,
будто оного великое количество».
В Швейцарии он объездил знаменитые часовые фабрики
и зачем-то накупил много самых разных часов. Он и в Па-
риже заказывал часовщикам часы по собственному вкусу.
Во время путешествия Никита Акинфиевич азартно по-
полнял свою минералогическую коллекцию. Кроме сереб-
ряных рул и других минералов, очень интересовался янта-
рем. В Кенигсберге купил разные «янтарные вещи с насе-
комыми для своего натуральной истории кабинета». И везде,
где можно, осматривал коллекции с предметами «натураль-
ной истории». В Ахене посетил кабинет одного аптек зря,
। ie увидел «довольно хороших вещей, а особливо окамене-
лые шгуки. раковины и агаты нарочитые».
В Париже купцы, «проведав о склонности Никиты Акиц-
фиевича ко всем любительства достойным вещам, касаю-
152
шимся ло наук и художеств. всякое утро приносили их пре-
множество*
Цель поездки по Европе была для Демидова очень важ-
на. ибо решалась судьба будущего наследника Тагильских
рудников и заводов
НА. Демидов был женат трижды. Первым браком на
Наталье Яковлевне Евреиновой. которая умерла в 1756 голу,
не оставив потомства. Потом он женился на Марии Сверч-
ковой, судьба которой нам неизвестна И. наконец, третий
брак - с красавицей Александрой Евтихиевной Сафоновой.
Несколько лет она тоже не могла родить и вообще ока за-
зась слаба здоровьем, ла еще страдала какими-то «же-
стокими припадками* «Господа медики. - пишет Никита
Акинфиевич в Журнале, — к ея исцелению другого сред-
ства не находят, кроме как ехать к волам, в Спа находящим-
ся Сей совет и надежда, чтобы видеть в совершенном здо-
ровье супругу. побудили... предпринять столь дальний путь*
В Голландии, в городе Лейдене, они обратились к тамош-
ней знаменитости профессору Гоубиусу. который и прел-
зожззл свою методику лечения. Предписал «пить ишачье мо-
локо для наведения тела» и какие-то капли Толи советы и в
самом деле были хороши, то ли в них очень поверила Алек-
сандра Евтихиевна. но здоровье ее упучшвзлось В начале 1772
гола «к чувствительной радости* Никиты Акинфиевича она
почувствовала себя беременной и 26 сентября родила дочь
Екатерину, а в ноябре 1773-го - - сына, наследника Николая
Итак, цель дорогого и длительного путешествия была дос-
тигнута: Демидовы привезли из Европы в Россию дочь и
сына - - наследника богатейших Тагильских заводов Случи-
юсь это лишь на пятидесятом голу жизни Никзгты Акинфи-
евича и было ниспослано «как бы в награждение за его столь
дальнее и многотрудное путешествие».
Впрочем, он. кажется, зря жаловался на «многотруднос-
ти». Ездили они по Европе с комфортом, вели легкую свет-
скую жизнь si больше наслаждались, чем трудились, много
проигрывая в сравнении с другими русскими путешествен-
никами Есть в Журнале такая строчка: «Ходили в лавку есть
устрицы, так как это делают все знатные люди». Здесь наш
путешественник, что называется, раскрыл самого себя: в
Риме он добивается встречи с папой Климентом XIV. так
как это принято у «знатных людей»; н зносит ви виты тем,
кого принято посещать, осматривает те достопримечатель-
ности. что входят в общепринятый у «знатных людей» на-
153
бор... Хороший тон требовал вести переписку с Вальтером,
и Демидов, как утверждают историки, тоже шлет свои пись-
ма ферейскому мудрец}. И нет ничего странного в том, что
у большинства дворян, и у Никиты Демидова тоже, пере-
довые просветительские взгляды легко уживались с крепо-
стническими замашками.
Однако, на страницах Журнала трудно выловить то, что
мы называем философскими и политическими воззрения-
ми (если даже они у Демидова и были). В Лондоне наши
путешественники присутствовали на заседании парламен-
та, несколько часов беседовали с королевской четой (Ни-
кита усиленно добивался этой встречи, так же как и при-
глашения на придворный бал), побывали на маневрах
ашлийского флота и могли видеть (если бы хотели) многие
стороны общественной, государственной, экономической
жизни. Но в Журнале мы находим лишь внешнее описание
церемоний в парламенте и других английских «порядков».
А потому приведу одно сравнение.
Почти в то же время, что и Демидов, в Лондоне побывал
юный кня зь Александр Борисович Куракин. В письме гра-
фу Н И. Панину он писал: «Мне кажется, из всех народов,
населяющих землю, англичане самый счастливый и достой-
ный зависти народ. Свободные от произвола, не подчинен-
ные капризам одного человека, они повинуются только за-
конам, продиктованным самой мудростью. Их жизнь нс
может стать жертвой порочных страстей третья го, их иму-
щество защищено от всякого насилия. Им нечего бояться
ни немилости монарха, ни ненависти министров и курти-
занов. Их превосходная конституция — это грозная охрана,
гарантирующая от всякой несправедливости
Словом, они могут наслаждаться жизнью, каждый по сво-
ей охоте и фантазии; но тем не менее они пользуются сво-
бодой, как люди разсудительные, которые сознают и цель,
ради которой они созданы, и все обязанности в отношении
себя и других...»
Это пишет лвадцатилетний дворянин. У Демидова же мы
не находим ничего подобного.
И уж совсем несравним демидовскии Журнал с «Пись-
мами русского путешественника» Карамзина, который по-
зднее (но в екатерининское же время) посетил почти те же
самые места, что и тагильский заводчик.
Конечно, по Европе путешествовали разные люди. Ни-
кита «вывез» не новое политическое воззрение, а лишь не-
154
которые европейские технические изобретения и коммер-
ческие связи, а также произведения искусства. Во время
путешествия он политикой не интересовался. И зря! Сла-
бость русском буржуазии произошла от политического
Гессилия, отсутствия интереса к политике, от которой ее
отучила императорская власть. Русская буржуазия одворя-
нилась и в конечном счете проиграла как политически, так
и экономически. Только некоторые получали немалые при-
UI1 пеги и, становились монополистами и богатели. Среди
этих немногих был и Никита Акинфиевич Демидов.
После путешествия Никиты Италия и особенно Флорен-
ция заняли в жизни тагильских Демидовых особое место.
Они стали более итальянцами и флорентийцами, чем та-
гильчанами, москвичами и петербуржцами. Бывали только
редкие и короткие наезды в Нижний Тагил, жизнь же про-
текала во Флоренции и ее окрестностях - на виллах Сан-
Донато и Пратолино. И «виновником» такого предпочте-
ния стал Никита Акинфиевич.
Оставив новорожденную дочь с кормилицей в Париже,
Демидовы и их спутники в нескольких экипажах направля-
ются в Италию.
В Турине они побывали в опере, в Милане осмотрели со-
бор и амброзианскую библиотеку. Затем через Парму и Бо-
лонью въехали во Флоренцию. Уже на следующий день Де-
мидовых представили русским послам, а также герцогу и
герцогине Тосканским. Отныне несколько поколений Де-
мидовых будут связаны с тосканскими герцогами.
Во Флоренции путешественники осмотрели знаменитую
галерею «во дворце, называемом Палатсопити...» (дворец
Питти). В XIX веке галерея пополнится «демидовскими»
экспонатами: конным портретом Анатолия Николаевича
Демидова кисти Карла Брюллова, декоративным столом из
тагильского малахита и еще чем-то.
От Флоренции Н А Демидов был в восторге: «Строение
в сем городе, вообще сказать, самое хорошее. Домики не
огромны, но к житию способные, улицы довольно широки
и чисты; жители ласковы и обращаются с чужестранными
по приятельски, сьесные припасы и прочее все дешево...»
И, наконец, с Италией связано появление долгожданно-
го наследника Тагильских заводов Николая Никитича
Демидова...
Глава пятая
Уральский заводчик
и гражданин Флоренции
Пожалуй, никто из Демидовых ни до, ни после него не
прожил столь пеструю жизнь, как Николай Никитич.
Сирота в тринадцать лет, а в неполные семнадцать - уже
флигель-адъютант светлейшего князя Потемкина. Блестя-
щий 1варлеискии офицер, ставший вдруг камер-юнкером и
затем камергером при императорском дворе. Масон и ко-
мандор ордена Святого Иоанна Иерусалимского. В двадцать
шесть лет тайный советник. В 1812 году - шеф им же
сформированного Демидовского полка и бесстрашный уча-
стник сражении под Бородино. Тарутино, Вязьмой и Крас-
ным, за что награжден орденом Владимира 3-й степени.
Российский посланник в герцогстве Тосканском...
Разгульная жизнь в молодости. Причем с таким разма-
хом. что его богатейшие Тагильские заводы были близки к
разорению. И затем преврашение в рачительного хозяина,
талантливого предпринимателя, удвоившего наследство,
полученное от отца. К активному периоду его жизни мож-
но отнести отзыв его хорошего знакомого П.П. Свиньина:
« ..Он обладал качествами государственного человека и в осо-
бенности хозяина, он был дальновиден и предприимчив, береж-
лив и щедр, пылок и хладнокровен, строг и снисходителен, на-
конец, он одарен был в высшей степени умом порядка, с помо-
щью которого во Флоренции он так искусно управлял кор чилом
обширных дел своих и сношений в Сибири, ПетерСурге и Одессе
с Америкою, Англиею и Францией».
И почти маразматик в последние месяцы своей жизни,
koi ла вместо четких предписаний он шлет нижнетатльс-
ким приказчикам сумбурные послания со странными рас-
суждениями, брюзжанием и нудным резонерством. О шн из
самых богатых людей России и Европы, он посылает свои
последние письма из Флоренции в Нижний Тагил на клоч-
ках бумаги, исписанных под его диктовку секретарем таким
Кб
мельчайшим почерком, что прочесть можно только через
тупу. И этот, уподобившийся Плюшкину, скряга и зануда,
собрал одну из богатейших художественных коллекций...
Никому из Демидовых не поставлено столько памятников
в разных местах России и Европы.
Так кто же он. Николай Никитич Демидов? Чем заслу-
жил это признание? И что оставил после себя?
Наследник и опекуны
Во многих публикациях опека над Николаем Демидовым
подается как результат его расточительства, приведшего к
разорению Тагильских заводов. Эго не совсем так. Предус-
мотрительный Никита Акинфиевич задумался о будущем
опекунстве еше лет за пять до своей кончины.
Опека над дворянскими сиротами (а Николай Демидов
остался сиротой, когда ему еще не исполнилось и четыр-
надцати тег) по тогдашним законам была обязательна. До
совершеннолетия (Екатерина II определила его в 20 лет)
имениями и другим недвижимым имуществом сирот долж-
ны были управлять подобранные дворянской опекой или
самой императрицей опекуны. Для своего сына-наследни-
ка таковых выбрал сам Н.А. Демидов, конечно, с одобре-
ния императрицы. И. надо сказать, выбрал людей влиятель-
ных и порядочных
В 1787 году генерал-поручик, сенатор и кавалер Николай
Дмитриевич Дурново сообщил нижнетагильским приказчи-
кам: <Прошелшего майя 7 числа по vrpy в 9-м часу статский
советник и кавалер Никита Акинфиевич Демидов скончал-
ся По его завещанию, назначен я с его превосходительством
Александром Васильевичем Храповицким по смерти ево к
детям и имению ево опекунами...»
Поскольку Храповицкий в то время отсутствовал (он вме-
сте с императрицей путешествовал по Новороссии и Кры-
му). то ордера-приказы Нижнетагильской заводской кон-
торе посылал Дурново, и рапорты конторы адресовались на
его имя в Москву.
С видным московским вельможей Н.Д Дурново Никита
Акинфиевич был многие годы коротко знаком, а возмож-
но. и дружен. Дружили и их сыновья Николай Демидов и
Дмитрий Дурново. Оба в одно и то же время служили в Се-
меновском полку, получили камер-юнкерство, затем при
157
Павле I стали камергерами, потом гофмаршалами, а в 1799
году командорами Мальтийского ордена. Очевидно, еще
при жизни Никиты Акинфиевича намечались и родствен-
ные связи: его младшая дочь Мария станет женой Дмитрия
Дурново.
В основном именно Николай Дмитриевич Дурново по-
чти десять лет и управлял Нижнетагильскими заводами.
Военной же и придворной карьерой Николая Демидова
больше занимался Александр Васильевич Храповицкий.
Кстати, тоже демидовский родственник: его мать была до-
черью известного гидротехника Михаила Сердюкова, а се-
стра Никиты Акинфиевича вышла замуж за сына Сердюко-
ва. Храповиикии был одним из самых влиятельных людей
при екатерининском, а затем и павловском дворе. Обучал-
ся он в Сухопутном кадетском корпусе, пристрасти <ся к
литературе: переводил французские романы, писал стихи и
прозу. Его литературные способности ценили Державин,
Дмитриев, Хвостов. Княжнин.
С первого дня 1783 года Александр Васильевич назнача-
ется статс-секретарем императрицы Екатерины или, как
Toi да говорили, «у принятия челобитен». Другими статс-сек-
ретарями в то время были Завадовский, Безбородко, Пас-
тухов, Саймонов и Турчанинов.
В 1787 году Храповицкий будучи статс-секретарем им-
ператрицы, сопровождал Екатерину II в ее путешествии на
юг и в Крым, и вел журнал этого путешествия, что очень
понравилось императрице. И с этого времени Храповицкий
стал самым любимым статс-секретарем императрицы и «со-
автором» многих ее сочинений. Он переписывал ее пьесы,
сочинял арии и куплеты к ее операм и водевилям (стихи у
Екатерины совсем не получались), консультировал и редак-
тировал ее исторические и иные труды. Почитался специа-
листом также в делах финансовых и экономических. Хра-
повицкий не примыкал ни к каким партиям, не интриго-
вал, не подкапывался под других и со всеми, по крайней мере
со многими, был в хороших отношениях. Благосклонно к
нему относился и светлейший князь Потемкин, чем и объяс-
няется флигель-адъютантство Николая Демидова. Да и в
целом карьера наследника Тагильских заводов при Екате-
рине и Павле это заслуга Александра Васильевича,
Благодаря такому покровительству Демидову легко дос-
тавались чины, звания и теплые местечки при императорс-
ком дворе, что отразилось и на его карьере, вызывало раз-
158
ряжение и зависть у других придворных, которым карьера
пвалась не столь легко.
Федор Васильевич Ростопчин (1763-1826) желчно писал
рафу С.Р. Воронцову: генерал-губернатор «представил к на-
граде орденом Святого Владимира III степени камер-юнкера
(емидова, сущего мешанина во дворянстве, которому в один
тень даны опекуны для управления его имениями и место в
департаменте Государственного казначейства. Поистине ка-
жется. «по хотят следовать системе уничтожения, по которой
негодяям предоставляются отличия, подобающие людям...»
Правда, оценке Ростопчина не совсем можно доверять,
ибо, по отзывам современников, он был коварным интри-
ганом и «к людям злым» Но несомненно, что заслуги Ни-
колая Демидова в то время никак не соответствовали его
чинам и наградам.
Ни у кого из Демидовых не складывалась так успешно и
стремительно служебная и придворная карьера, как у Ни-
колая Никитича. Ьго отец, когда ему было уже далеко за
сорок, только мечтал о чине камер-юнкера и просил своих
придворных покровителей замолвить за него словечко пе-
ред императрицей, но так и нс получил никакого придвор-
ного чина И очень жалел об этом, ибо в екатерининские
времена богатство, не подкрепленное чиновным статусом,
не гарантировало дворянину социальной самостоятельнос-
ти. светского признания и престижа.
Но при этом личность поглощалась государством, уси-
ивалась зависимость чиновного человека от всей системы
монархической власти. Не всем нравилась эта утрата само-
стоятельности и свободы. Позднее, когда растает восторг от
получения престижных чинов, это не понравится и Нико-
ею Демидову, в характере которого явно проявлялась
склонность к индивидуализму.
Отношения между опекунами складывались в основном
благополучно, хотя не обходилось и без конфликтов.
После возвращения из Ясс юный Демидов увлекался мно-
гим. И одним из его увлечений был театр. Впрочем, пример
шсреметевского крепостного театра соблазнял многих: у
вельмож стало модно заводить свои театры.
Один из современников пишет, что в Москве к концу века
было 15 театров, из них лишь один казенный. Раньше толь-
ко в немногих домах два—три лакея играли на «скрипках».
Теперь же во многих, даже не особенно богатых домах со-
ставляли из дворовых истые оркестры музыкантов.
159
Загорелся идеей создания собственного театра и Нико-
лай Демидов. Нс согласовав с опекунами, он посылает в
Нижнетагильскую заводскую контору грозный приказ: ото-
брать ему двадцать девочек и двадцать мальчиков и немед-
ленно прислать в Москву для обучения театральному искус-
ству. А когда в назначенный срок приказ не был выполнен,
отправил пяти главным i«нильским приказчикам грозное и
оскорбительное послание с калорическим требованием:
выбрать часть детей для актерской науки из семей этих при-
казчиков.
Оскорбленные приказчики пожаловались опекунам, ссы-
лаясь на то, что тагильские жители в основном старообряд-
цы и актерство противно их вере, потому можно ожидать
возмущения. Опекуны одернули наследника, а тагильским
приказчикам велели: не выполнять ни одного распоряже-
ния наследника, если под ним (распоряжением) не будет
стоять их подпись. Демидов вынужден был подчиниться, и
до 1797 года под всеми ордерами, которые посылались в
Нижний Тагил, стояло три подписи: Дурново. Храповиц-
кого и Демидова
В Петербурге гвардейские офицеры вели жизнь разгуль-
ную. Полагалось иметь любовницу, лошадей и приличный
штат слуг. Судя по всему. Николаи Демидов не отставал от
других гвардейцев. А потому опекуны поручали приказчикам
следить за поведением наследника. Так, петербургский при-
казчик Евсеев систематически сообщал Н. Д. Дурново и о
Николае Демидове, и о сыне опекуна Дмитрии Дурново, по-
скольку оба кутили в Петербурге вместе. 15 мая 1791 года
Евсеев писал московскому опекуну: «Пробыл до полуночи с
господином Николаем Никитичем на Приморской даче...»
Впрочем, опекуны довольно снисходительно относились
к своему поднадзорному и разрешали Московской и Петер-
бургской конторам оплачивать даже незапланированные
расходы наследника. Ос< бенно доброжелательно к юному
Демидову относился Храповицкий -  сам большой люби-
тель покутить.
В Свердловском архиве сохранились любопытные доку-
менты о некоторых расходах Н. Н. Демидова в 1791 готу.
28 февраля флигель-адъютант Демидов вместе с Потем-
киным и его свитой приезжает в Петербург. В этот же день
появляется «Приказ Санкт-Петербуртской покойного гос-
подина статского советника и кавалера Никиты Акинфие-
вича Демидова конторе
160
На надобности приехавшего сюда господина вашего Ни-
колая Никитича Демидова поднести ему три тысячи рублей
ассит нациями.
Александр Храповицкий. Николай Демидов»
14 марта приказ той же конторе.
«За купленные господином вашим у ювелира Дюваля раз-
ные бриллиантовые веши заплатить ему. Дювалю, наличны-
ми из конторы тысячу двести пятьдесят рублей да на десять
тысяч рублей дать ассигнацию на шет проданного железа,
чтобы получить ему от английских купцов Аткинс Эдварт
Ригель и компания...».
11 затем один за другим идут подобные приказы
•Уго только из о шой Петсрбур1ской конторы, а еще да-
вала наследнику на разные расходы и Московская домовая.
Адъютант Потемкина
Никотзй Никитич прожил нс так-то уж и много — 54 с
половиной го та. Первая половина ею жизни, даже немного
меньше. — это стремительная почти сказочная карьера.
Уже в дек тбре 1773 года Николай Демидов записан кап-
ралом зейб-гвардии Преображенского полка - самого при-
вилегированного и престижного в России Было тогда  вар-
ейскому капралу от роду всего один месяц. В два года он
получает чин подпрапорщика, в девять лет — сержанта. И
>то несмотря на то. что Екатерина 11 запретила записывать
в полки дворянских детей до )5 зет Правда, в указе была и
оговорка: мотли записать по «особливому указу» самой
императрицы. Никиту же Демидова определил в Преобра-
женский полк, а затем присваивал очередные чины гене-
рал-адъютант ее императорского величества, потом генсрал-
тншеф. вице-президент Военной коллегии, леиб-гвардии
11реобр тженского полка подполковник граф 1риюрий Алек
сан трович Потемкин.
Он был коротко знаком со многими Демидовыми Но-
ре тко встречался и переписывался с Прокофием Акинфие-
вичем. который поставлял военные припасы лля трмии и
флота в то время, когда [ригорий Александрович возглав-
лял Военную кол тегию.
Потемкин покровительствовал Н. А Демидову, а после
его смерти и его сыну. К тому же за Николая Никитича хо-
татзиствовщ опекун — сен пор. теисгвите тытый ттйный
161
советник и статс-секретарь императрицы Александр Васи-
льевич Храповицкий. Именно он сделал своего подопечно-
го адъютантом Потемкина. В марте 1789 года, как значится
в указе императрицы, сержант лейб-гвардии Семеновского
полка Николай Демидов оглушен на год домой в Москву.
Такие «отпуска» Демидову давали уже не в первый раз.
Кажется, ни одного года ни в Преображенском, ни в Семе-
новском полках он так и не прослужил. Считалось, что в
родительском доме он «проходил науки», но, скорее всего,
недоросль Демидов больше балбесничал, а потому опекуны
решили пристроить его к какому-нибудь делу. Об этом и
позаботился Храповицкий. Вот как дальше сложилась жизнь
Николая Демидова.
10 сентября 1789 года петербургский приказчик сообщил
Московской конторе: «На прошедшей неделе прислана была
Канцелярией Его Светлости князя Григория Александро-
вича Потемкина записка, коею требовано показание, в ко-
тором полку находится господин Николай Никитич и где
ныне обретается. На то в ответ предписано, что он, Нико-
лай Никитич, состоит в лейб-гвардии Семеновском полку
сержантом... и находится в Москве, занимаясь науками...»
Петербургских приказчиков, естественно, заинтересова-
ли причины этого запроса, о чем они и спросили курьера,
принесшего записку. Курьер ответил, что его светлость выт-
ребовал сведения для причисления Демидова к себе в адъ-
ютанты. И вот именным указом императрицы от 16 октяб-
ря 1789 года Николай Никитич назначается флигель-адъю-
тантом в штаб главнокомандующего действующей армией
Потемкина И тут же приписка: «Считать в новом чине с
6 сентября 1789 года».
Флигель-адъютант - очень редкий и почетный чин. Та-
ковые состояли только при самой императрице и при фель-
дмаршалах. Обязанности его не совсем понятны, но пре-
стижны.
Между светлейшим князем и императрицей начался но-
вый виток отношений. Они давно перестали быть любов-
никами, но остались самыми близкими друзьями, соратни-
ками и лаже соправителями. Екатерина после Потемкина
перебрала уже несколько фаворитов, однако испытывала
странную тоску, если долго не общалась со споим тайным
мужем. Теперь ее гиссией был 23-летний П латон Зубов. Для
душевного же общения и деловых советов ей явно не хвата-
ло Потемкина
Статс-секретарь императрицы Адриан Грибовский отме-
чал в своих повседневных «Записках»*
«13 августа 1789 г. Шестого числа сего месяца получено
известие о разбитии турок под Фокшанами. Императрица
or радости плакала; к его светлости обрашена была первая
б (агодарность в присутствии многих придворных особ».
•25 августа. Ни koi да сударыня не была лучше располо-
жена к его светлости как теперь. В день вспоминает его раз
но нескольку и весьма его здесь видеть желает».
«7 сентября. Шубину приказано вырезать из мрамора
бюст его светлости...»
Екатерина старается предугадать и исполнить любое же-
лание отсутствующего Потемкина. И как только она узна-
ет. что ее любимец желает иметь своим адъютантом Нико-
им Демидова, тотчас же появляется об этом именной указ.
Служить у Потемкина было не просто. Адъютантам при-
ходилось не время от времени, а постоянно быть при свет-
лейшем князе и видеть его всяким и в разных настроениях,
которые так внезапно менялись Потемкин являлся то важ-
ным и величественным, в роскошном камзоле, расшитым
юлотом и усыпанным бриллиантами, в звездах и лентах, а
о — босым, в рваном халате или расхристанной рубахе. Он
был то груб и свиреп, как восточный сатрап, то любезен и
1еликатсн; то весел и уверен в себе, то уныл и угрюм, и кап-
ризничал как ребенок. Он мог сутками валяться в постели,
о гнако адъютанты замечали, что он не спит ни днем, ни
ночью, о чем-то размышляя. — и затем следовала очеред-
ная блестящая победа над неприятелем. Адъютанты, орди-
нарцы и свита боялись его неожиданных вылазок на фронт,
ког га он подолгу стоял на передовой, под неприятельски-
ми пулями и ядрами, не обращая на них внимания. Надо
гумать, что флигель-адъютанту Николаю Демидову при-
шлось пережить немало неприятных и опасных моментов,
находясь около главнокомандующего.
О его причудах с адъютантами сохранилось несколько
1неклотов, в том числе и записанный Пушкиным:
•Один из адъютантов Потемкина, живший в Москве и
считавшийся в отпуску, получает приказ явиться; родствен -
ники засуетились, нс знают, чему приписать требование
светлейшего. Одни боятся внезапной неми юсти, другие
видят неожиданное счастье. Молодого человека снаряжают
наскоро в путь. Он отправляется из Москвы, скачет день и
ночь и приезжает в лагерь светлейшего. Об нем тотчас док-
163
ладывают Потемкин приказывает ему явиться Адъютанте
трепетом входит в его палатку и находит Потемкина в по-
стели. со святцами в руках. Вот их разговор.
Потемкин. Ты. братец, мой адъютант такой-то?
Адъютант. Точно так. ваша светлость.
Потемкин. Правда ли. что святцы знаешь наизусть.'
Адъютант. Точно так.
Потемкин (смотря в святцы). Какого же святою праздну-
ют 18 мая.'
Адъютант. Мученика Федота, ваша светлость
Потемкин. Так. А 29 сентября?
Адъютант. Преподобного Кириака.
Потемкин. Точно. А 5 февраля.’
Адъютант. Мученицы Агафьи.
11отемкин (закрывая святцы). Ну. поезжай же себе домой».
Анекдоты, конечно, преувеличивают причуды Потемки-
на. равно как и его беспечность, и постоянные развлече-
ния в Яссах, где находился его штаб Анекдоты повеству-
ют. например, о том. как Потемкин посылал срочных ку-
рьеров го в Париж за танцовщицами, то в Варшаву за
каргами, то во Ф юренцию за искусным скрипачом. Но
внимательные исследователи усмотрели в этих страннос-
тях иное. Курьеры эти были разведчиками, выполнявши-
ми секретные поручения главнокомандующего. Анализи-
руя приказы и документы Потемкина за время второй рус-
ско-турецкой войны, исследователи выясни зи. что
главнокомандующий получал точнейшую информацию о
турецких крепостях, о передвижении неприятеля, о настро-
ениях и намерениях европейских стран. Судя по всему, в
Париже и Вене, Флоренции и Варшаве Потемкин имел
разветвленную сеть агентов — к ним и посылались специ-
альные курьеры. Вместе с деликатесами и танцовщицами
они доставляли ценную информацию, от которой зависе-
ли и исход воины, и судьба России.
Видимо. Николаи Демидов неплохо служи  главнокоман-
дующему. Нс прошло и года, как он получил новый чин —
генерал-аудиюра-лейтенанта в том же штабе Потемкина.
Общение со светлейшим князем, безусловно, повлияло на
Николая Демидова оставило след в его душе. И след разно-
речивый. Юный офицер (в ноябре 1789 года Демидову ис-
полни юсь всего 16 лет) наблюдал баснословно роскошную
жи знь светлейшего даже во фронтовых условиях. А роскошь
заразительна. Вернувшись после потемкинскою ни збз в
164
Петербург. Демидов ударился в такой расточите тьный за-
|ул. что приводил в трепет и опекунов, и приказчиков.
Но Демидов «заразился* от Потемкина и другим. Юный
иъютант не мог не видеть искреннюю и страстную заботу
11отемкина о благе России, а под мнимой леностью — неус-
танный плодотворный труд, который приводит к новым
воинским победам и славе Отчизны. Для воспитания пат-
риотизма личность Потемкина была отнюдь не худшим при-
мером. Недаром впоследствии П. П. Свиньин и Николая
Никитича называл •жарким патриотом», •благодетепным
i пможеи-гражданином*. который -обладал качествами го-
(ударственного человека».
24 июля 1791 года Потемкин выехал из Цтрского Села на
юг, в Яссы, чтобы заключить мирный договор с турками.
Сопровождал ли его генсрал-аутитор- теитенант Демидов -
ней твестно. И звсстно только, что к поездке в Яссы он тща-
тельно готовился... В списке его расходов, связанных с
отъездом в потемкинский штаб, значатся: лисья шуба за 700
рублей, пушной товар на 440 рублей 50 копеек, сукно и бар-
хат на 799 рублей, на аксельбанты и темляки — 641 рубль
на табакерку- - 620 рублей. Всего израсходовано «на отъезд*
около пятидесяти тысяч, если только документ отражает все
демидовские расходы.
Но. возможно, Николай Демидов выехал не вместе с По-
темкиным. а несколько позднее, вслед за ним Ибо светлей-
ший князь уже почти добрался до Ясс. а Демидов 15 августа
1791 года еше пишет из Москвы своим нижнетагильским
приказчикам. Он приехал в Яссы, котла Потемкин был уже
смертельно болен и предчувствовал свою кончину.
В дневнике Храповицкого записано: «Курьер к пяти ча-
сам пополудни сообщил, что Потемкин повезен из Ясс и,
не проехав сорока верст, умер в дороге. 5 октября, прежде
полудни. Слезы и отчаяние (императрицы Екатерины. —
И. /7/.). В 8 часов пустили кровь*. Запись от 26 октября: • Про-
должение слез Мне сказано: «Как можно Потемкина заме-
нить. Все будет нс то...»
Неизвестно, сколь сильно горевал о своем начальнике
Николай Демидов, но, наверное, все-таки горевал... Вско-
ре он вернулся в Петербург.
Командор Мальтийского ордена
Это самый оригинальный и самый загадочный чин. ко-
торый Николай Демидов получил в своей жизни.
Стремительная карьера наследника Тагильских заводов
продолжалась и в последние годы Екатерины II. и в цар-
ствование Павла I. Чины и звания давались ему с завидной
регулярностью. Среди почетных документов II Н. Демидо-
ва. сохранившихся в ЦГАДА. имеется и высочайшая грамо-
та императрицы Екатерины: «Известно и ведомо да будет
каждому, что Мы Николая Демидова, который НАМ в штабе
Нашего генерал-фе |ьдмаршала... Потемкина Генера 1-Аулию-
ром-Лейтенантом служил... в НАШИ подполковники жалу-
ем...» Это случилось в июле 1791 года, а через дв 1 юла Де-
мидов распрощался с военной службой до 1812 гола — ибо
получил чин камер-юнкера при императорском дворе.
В обязанности камер-юнкеров и камергеров входило де-
журить (в порядке очереди) при императрице или членах
императорской семьи, а также сопровождать их нт придвор-
ных церемониях, балах, в театрах и т. п. Демидова опреде-
лили камер-юнкером к великому князю Александру, кото-
рого Екатерина прочила в свои наследники, минуя сына
Павла. Правда, почему-то Демидов последние два года
царствования Екатерины больше жил не в Петербурге при
императорском дворе, а в оппозиционной Москве.
6 ноября 1796 года умирает Екатерина II. Сообщая и i
Москвы в Нижний Тагил о кончине императрицы и восше-
ствии на престол Павла. Демидов заканчивает: «По сему
случаю отправился я в Петербург к своей должности...» В
столице начался новый дележ чинов и званий, и он спешит
определиться при новом императоре.
А Петербург жил спешными переменами, вызванными
первыми указами нового императора По улицам расстав-
лены караульные будки, окрашенные в прусские цвета - -
белый и черный, дома и заборы перекрашены под шлагбау-
мы. Запрещены круглые шляпы, высокие сапоги с отворо-
тами, длинные панталоны для мужчин. Дамы же отныне не
имеют прана носить через плечо пестрые ленты и синие
юбки с белыми блузами... Запрещены слова: «гражданин»,
«общество», «свобода». Современник писал: «Никогда не
бывало такой быстрой смены всех декораций. Все измени-
лось быстрее, чем за один день: костюмы, прически, наруж-
ность, манеры, занятия...»
166
Олин за другим исчезали из столицы соратники Екате-
рины, другие с тревогой ждали своей участи — сын выкола-
чивал из России материнский дух.
Но молодому Демидову удивительно везло. Из всех статс-
секретарей Екатерины при Павле уцелели только двое: Без-
бородко и Храповицкий. Первый за огромную услугу: вдень
смерти Екатерины он тайно передал Павлу ее завешание,
i де она назначала своим наследником не сына Павла, а внука
Александра. Безбородко же и сжег завешание, как и другие
опасные бумаги. А Храповицкий непонятно за что в день
коронации Павла получает орден Святой Анны 1-й степени
и играет в придворной среде немалую роль, продолжая
содействовать карьере опекаемого Демидова.
Николай Никитич занимает какую-то высокую долж-
ность в Экспедиции государственных доходов при Сенате,
но недолго. Вскоре последовало распоряжение Павла госу-
шретвенному казначею Васильеву, в чьем ведении находи-
лась Экспедиция.
Алексей Иванович! Двора НАШЕГО камергеру Иван* На-
рышкину и камер-юнкеру Николаю Демидову повезено от НАС
отправлять должность их при Дворе НАШЕМ... Почему в
Экспедиции о Государственных доходах, под ведомством ва-
шим состоящей, более их не числить.
Павел.
Не прошло и месяца, как появился новый указ импера-
тора о еше более высоком придворном чине Николая Де-
мидова. о чем он радостно извещал «Нижнезшильскую за-
водскую мою контору» 20 января 1797 года:
•Сего месяца 15 числа пожалован я Высочайшей милос-
тию в камергеры. Чего ради имеет оная контора во всех на-
ходящихся при заводах церквах принесть Богу благодаре-
ние и отслужить молебен за здравие Его Императорского
Величества и за драгоценную Его фамилию при всех жите-
лях. о чем мне рапортовать».
Не забыт Демидов и в последующие годы. Он становится
командором Мальтийского ордена, определен в Камер-кол-
легию «для познания дел», получает чин тайного советни-
ка...
А Петербург между тем живет напряженной нервной жиз-
нью Император переделывает Россию и, прежде всего ар-
мию, на свой лад Павла считают реформатором, но о сути
67
«то реформ споры продолжаются до наших дней. Одни го-
ворят о сумбуре и хаосе его Указов, другие о строгой сис-
теме реформ. Одни ставят больше плюсов другие — мину-
сов. Спорят и о личности Павла: был ли он сумасшедшим,
психически ненормальным или просто человеком с дурным
характером, чье настроение слишком быстро и часто меня-
лось.
Павел пытался улучшить положение крепостных, издал
указ о трехдневной барщине (что реально не исполнялось),
улучшил ртнион солдат, отменил рекрутский набор... Гово-
рят, что простой народ любил его. Пожалуй, это была лишь
надежда на лучшее.
Но с каждым годом усиливаются антипавловскис настро-
ени । (прежде всего среди дворян), вызванные репрессия-
ми. За четыре года царствования посажено в крепость, со-
слано и подпер! нуто разным наказаниям около шух с по ю-
виной тысяч подданных.
Пугали не сами наказания, а их беспричинность, неожи-
данность. зависимость от капри за и настроения императора.
«Павел лишил награду прелести, а наказание стыда», за-
метил Карамзин. Атмосфера произвола и беззакония рожда-
ла страх за завтрашний день, неу веренность в своем будушем.
Демидов благодарен Павлу за новые придворные чины и
светские должности, но он едва ли доволен как дворянин и
заводовладелец Ведь император резко ограничил права и
привилегии дворян и лишил их прежней личной неприкос-
новенности. (Дворян-офицеров бьют палками прямо на
плац-параде, отправляют в ссылку без суда и следствия.)
Павел запретил торговать с Англией, которая была главным
зарубежным покупателем демидовского металла. Запрешсн
был и частный промысел «золотых металлов», что задержа-
ло добычу драгоценных металлов в окрестностях Нижнего
Тагила по крайней мере на четверть века.
Павла нередко называют «романтическим императором».
Он попытался оживить в России идеал средневекового ры-
царства с его репутацией благородства, бескорыстного слу-
жения, храбрости. Это была его еще детская романтическая
меч га. котор 1Я позднее переплелась с политикой. Ьго вос-
пиглтель и учитель Порошин записал в своем дневнике 28
февраля 1765 года (Павлу тогда было II лет): «Чиъзл я его
высочеству Ветрову историю об Ордене Мальтийских кава-
леров. Изволил он потом забавляться и... представлять себя
кавалером Мтльтииским...»
16Я
I шись от 4 марта того же года: «Представлял себя послом
Мальтииским и говорил перед мтленьким князем Кураки-
ным речь...»
Историк Эйдельман считал, что другим источником ры-
царских геории Падла были определенным образом интер-
претированные масонские идеи и контакты великого кня-
1Я.
Гут еше много неясного. Масонские ложи действовали
 шно. Кроме того, большинство документов об отношении
11 шла к масонству уничтожены после того, как он охладел
к нему, так как идеалы свободных каменщиков оказались
несовместимыми с практиком полицейского государства.
Некоторые исследователи считают, что отрекся он лишь
внешне, опасаясь матери Екатерины. Полагают также, что
масонство и Мальтийский орден не только пересекались,
но и переплетались еще с эпохи крестовых походов.
Полное название Ордена: Иерусалимский, Родосский и
Мальтийский державный военный Ортен Св. Иоаннз. На-
пивали его также Орденом иоаннитов или госпитальеров
Ко шик из госпиталя, который еще в XI веке построили в
Иерусалиме, недалеко от храма Гроба Господня. Госпиталь-
еры окрепли во время крестовых походов. Рыцари-монахи
Ордена появились почти во всех европейских странах. Во
। 1аве стоял великий магистр, а в Италии. Франции. Англии
и т. д. — бальи. Ниже их - великие приоры, затем командо-
ры и просто рыцари.
К началу воцарения Павла Орлен переживал отнюдь не
учшие времена. Остались позади блестящие победы и под-
ни1 и. высокая слава, почести и богатства. По декрету Фран-
цузской республики Орден потерял все свои обширные зем-
и и имения во Франции. После второго раздела Польши в
1793 году вся территория польского приорства перешла к
России, с которой еше предстояло наладить отношения.
Орден посылает в Россию своего представителя бальи
Гжулио Литта, который ранее находился на русской службе
и дослужился до контр-адмирала. Но переговоры не привс-
1И к соглашению, ибо Екатерина II не нашла особых выгод
в союзе с Орденом. И только Павел, который видел главное
средство против революционных идей в усилении духа ры-
царства. заключил 4 января 1797 года конвенцию с Орде-
ном. Кроме того, решено учредить в России великое при-
орство Ордена, в которое могли входить дворяне-католики
и । русских подданных (не принимались ни протестанты, ни
169
православные, ни другие «неверные»). Павел выделил Ор-
дену крупную денежную дотацию и обещал политическую
поддержку.
Все церемонии общения с посланцами Мальтийского
ордена были обставлены торжественно Николай Демидов
обязан был присутствовать на этих церемониях как камер-
гер императорского двора.
Хотя Литта уже давным-давно находился в Петербурге и
Павел даже женил его на графине Скавронской. решено
было совершить церемониальный въезд посла Ордена в рос-
сийскую столицу. 27 ноября 1797 года к Зимнему дворцу тор-
жественно подкатили сорок экипажей. Из первой кареты
запыленный, словно он только что добрался с Мальты, вы-
лез Литта в рыцарском одеянии с мальтийским крестом на
груди. Его сопровождали сорок рыцарей Мальтийского ор-
дена. В честь высокого гостя был дан французский балет и
устроен фейерверк.
Павел предоставил в распоряжение Ордена великолеп-
ный Воронцовский дворец в Петербурге и приказал выст-
роить рядом с ним капеллу Иоанна Крестителя 10 сентяб-
ря 1798 года император утвердил основание Великого При-
орства Российского, принял «всех благонамеренных членов
Ордена под свое высочайшее руководство», заявив, что от-
ныне Петербург становится штаб-квартирой Ордена.
•По cuie 22-и статьи Акта постановления. учиненного в
С-Петербурге 29 ноября 1798 года, коим Его Императорское
Величество ПРЕИМУЩЕСТВЕННЕЙШИЙ великии магистр
державного Ордена Святого Иоанна Иерусалимского дарует
свое Императорские позволение на все предбудушие учрежде-
ния родовых командорств в Российском Великом Приорстве
помянутого Ордена, генерал-фельдмаршал и разных орденов
кавалер Бальи граф Салтыков в должности порутчика Вели-
кого Магистра, действительный тайный советник, разных
орденов кавалер и Ордена Святого Иоанна Иерусалимского
командор граф Ростопчин и учредитель Двора Его Император-
ского Величества Государя Великого князя Александра Павло-
вича камергер Николай Демидов согласились о нижеследующих
статьях, касательно до родового командорства, кое камергер
Николаи Демидов намерен учредить в Российском Великом
Приорстве помянутого Ордена Святого Иоанна Иерусалимс-
кого...»
Как видим, в рыцарский маскарад Павел вовлек важных
сановников, которые скептически относились к возне с
170
Мальтийским орденом Всерьез ли воспринял командорство
Демидов или просто поддакивал рыцарским капризам су-
м кбродного императора, из обнар)женных документов
пока неясно. Но так или иначе, он подписал документ, пер-
вая статья которого гласила:
- Камергер Николай Демидов устанавливает навсегда для
< ейя и потомков своих иужеска паю и происходящих му невс-
кого же поколения родовое командорство в Российском Веш-
кой Приорстве, коего он и будет первый командор и имянова-
mi ib, а по нем один из его потомков мужеска полу...»
Далее идет речь о доходах от командорства в пользу Ор-
ина и об отдаче 500 крепостных. Эго плата за то, что. если
ыжс род Демидовых пресечется, то все равно учрежденное
командорство «завсегда» будет «именоваться командорством
кмидовых». Кроме того, именователь командорства имел
пр 1во носить мундир командора, присутствовать в собра-
нии Капитула, пользоваться всеми почестями, которые да-
вал Акт от 28 ноября 1798 года.
Однако вся деятельность и великого магистра, и приор-
<_тва заключалась, кажется, в раздаче мальтийских крестов
и орденов да в ношении рыцарских мальтийских мундиров.
Мальтийский восьмиконечный крест был золотой, по-
крыт белой эмалью, и командоры носили его на шее. на чер-
ной муаровой ленте, а кавалеры Большого креста на зо-
ютой цепи. Четыре конца креста символизировали хрис-
тианские добродетели, а восемь углов — добрые качества
христианина.
Документ об учреждении командорства Демидовых был
«учинен» 23 марта 1799 года, через неде по на Демидова был
торжественно возложен орден Св. Иоанна Иерусалимско-
го Отныне и до самой смерти Николай Никитич Демидов
будет титуловаться тайным советником и командором Маль-
тийского ордена, но ни к его сыновьям, ни к другим потом-
кам титул этот так и не перейдет, ибо Александр I распустит
Российское приорство в 1803 году.
Неясным и загадочным остается пока отношение Нико-
ши Демидова к заговору против Павла и к его убийству.
Можно даже задаться вопросом: принимал ли камергер ве-
шкою князя Александра участие в заговоре? Ведь готовил-
ся он с согласия старшего сына императора, хотя на физи-
ческое уничтожение отца тот «добро» не давал.
Уже в 1797 году появилась так называемая «антипавловс-
к 1Я конспирация», в которой, кроме Александра, участво-
171
вали его жена Елизавета Александровна. П.А. Строганов,
А Чарторыискнй, Н.Н. Новосильцев, В.П. Кочубей. На
тайных собраниях они толковали о политических делах в
стране, о реформах, обсуждали программу либеральной кон-
ституционной монархии. Об этих тайных собраниях в Пе-
тербурге и в Москве, куда в апреле 1797 года Демидов со-
провождал великого князя на коронацию Павла. Николай
Никитич, возможно, знал.
Наверное. Александр был не особенно откровенен со сво-
им камергером, который находился в фаворе у ненавист ко-
го отца, но о том, что на престоле готовятся перемены. Де-
мидов moi догадываться и наблюдать какие-то фра) менты
подготовки заговора. Он был знаком и нередко встречался
с Павлом Строгановым, на двоюродной сестре которого
женился в 1797 году. Среди главарей заговора н гхо 1им краса-
вицу и авантюристку Ольгу Жеребцову, сестру екатеринин-
скою ф шорита П штона Зубова (Демидов как р и в эго вре-
мя продал ей свое село Фокино). адмирала Осипа де Риба-
са с которым он тоже был коротко знаком.
И еше. Главная опора заговора - гвардейцы Семеновс-
кого полка, а среди его офицеров у Николая Демидова было
немало друзей, знакомых, собутыльников.
Интересен и такой вопрос: кто из камергеров дежурил у
великого князя Александра в Михайловском дворце в ночь
с 11 на 12 марта? Уж не Николай ли Демидов? Но что же он
делал тогда? Занимал нейтральную позицию? Вел двойную
игру? На эти вопросы пока нет ответа
Переписка с Нижним Тагилом
Нередко Демидовых (начиная с Никиты Акинфиевича) уп-
рекают в том. что они сами уже не руководили заводами, а вели
праздную жизнь в Москве, Петербурге и за границей, лишь
изредка посылая разные приказы и распоряжения в Нижний
lai ил. Но сохранившаяся гигантская по объему переписка
Николая Никитича с Тагильской, Московской, Петербургс-
кой, Одесской. Таганрогской конторами, с ратными торговы-
ми агентами и т. д. убеждает, что он детально вникал в заводс-
кие дела и определял производственную, техническую и тор-
говую политику. Сумел почти удвоить прибыли, намного уве-
личить мощность Тагильских заводов, поднять их техничес-
кую культуру и даже благосостояние тагильчан.
172
( обственно. Николай Демидов продолжал и усовершсн-
с1вовал отцовские методы управления заводами и «далека:
из Москвы. Петербурга, из Парижа и Флоренции. Он овла-
дел этими методами, пожалуй, в совершенстве. Свиньин в
своих воспоминаниях-некрологе не особенно преувеличи-
вая. когда писал, что Н.Н. Демидов обладал «качествами
ышина» и »в высшей степени умом порядка».
I (росматривая его переписку с тагильскими приказчика-
ми ia последнее десятилетие XVIII столетия, можно про-
с ie иль. как обреталось им это чувство хозяина и управлен-
ческий профессионал»! »м. Прон юш ю это, конечно, не сра-
»у. Последние годы правления Екатерины II и в начале
и шловского царствования были периодом беззаботного ра-
сточительства и роскошной светской жизни.
Первые его распоряжения Нижнетаги 1ьской заводской
конторе неконкретны и общи. 15 августа 1791 roia он уве-
юмзяеттагильских приказчиков: «...Разсудил я при первом
моем вступ 1ении во управление ie  своих... прикашикам
с г »раться о соблюдении пользы моей» и «особливо показать
мне усердие свое и отличную ревность...»
Он длинно и нудно поучает приказчиков, грозится стро-
го наказать «ослушников воли моей». Впрочем, резонерство
и занудство будут сопровождать его с юности до кончины.
Наряду с дельными распоряжениями и грандиозными ком-
мерческими проектами в его посланиях всегда будут при-
сутствовать пространные и банальные нравоучения и мелоч-
ные претен зии.
Демидов на удивление быстро образумился и превратил-
ся в расчел зивого. даже слишком рационального заводо-
влалельца. Кажется, одной из причин этого превращения
стали какие-то болезни, которые уже не позволили вести
прежнюю разгульную жизнь.
Опекуны довольно успешно привлекают наследника к
управлению издалека Все заводские приказчики, мастера,
мастеровые живут и работают по инструкциям, которые
конкретно и детально определяют их обязанности. Соб-
ственно. per 1аментацию попе 1ения своих подчиненных на-
чал вводить еше Петр 1. Павел старается усугубить эту ре-
гламентацию. Еще будучи великим князем, он записал в
своем «Рассуждении о государстве вообще»: необходимо
«предписать всем, начиная от фельдмаршала, кончая рядо-
вым, всего, что должно им делать, тог 1i можно на них взыс-
кивать если что-нибудь будет упущено-. +гу и (ею он усерд-
173
но навязывал и, кажется, навязал-таки и Николаю Демидо-
ву.
Также опекуны, а потом и сам Демидов (с помощью, ко-
нечно, каких-то профессионалов) составляли обширнейшие
инструкции для заводов, в том числе по составлению рапор-
тов-отчетов. Кафенгауз отмечал, например, значительное
улучшение отчетности тагильских приказчиков с 30 марта
1791 года по 28 марта 1792 гола (заводской год считается от
весны до весны) а также быструю и бесперебойную достав-
ку рапортов Нижнетаги 1ьской заводской конторы в Моск-
ву: обычно за три недели, а иногда и быстрее. Причем от-
четные рапорты посылались каждые две недели а были еше
и седьмичные». Анализ этих отчетов позволил Кафенгаузу
дать им высокую оценку:
«Двухнеде зьные рапорты являются отличным зеркалом
заводской жизни, и Московская главная контора с получе-
нием их име ia возможность принимать в каждый момент
необходимые меры».
А хозяйство, которым руководили опекуны, конторы, а
затем и сам владелец, было самое крупное и сложное из всех
частных горнозаводских кустов (с начала XIX века их стали
называть горными окру| зми). По статистике 1797 года. Та-
гильская группа состояла из 9 доменных и передельных за-
водов с шестью домнами, 118 горнами, 60 молотами, четырь-
мя медеплавильными печами, 28 разными фабриками, атак-
же 20 рудниками... Всех жителей насчитывалось более
десяти тысяч, из них две трети составляли собственно де-
мидовские крепостные.
Последние десять лет XVIII века Тагильские заводы ли-
хорадило, и они работали неровно по разным причинам. То
из-за засухи мелел пруд, не крутились водяные колеса, за-
тихали домны, замолкали молотовые. То Московская и Пе-
тербургская конторы не присылали нужных денег на содер-
жание заводов. Так, если в 1790 году отпустили около 300 ты-
сяч рублей, то в 1791-м только 193 тысячи. (Кафенгауз
связывает ухудшение снабжения с непомерными личными
тратами наследника 
Менялась межлунаро тая обстановка, а потому то рва-
лись, то возобновлялись связи с европейскими странами
главными потребителями демидовского металла Например,
разрыв Павла с Англией и запрет на торговлю с ней (указ
императора: «Не впускать в Россию никаких английских
товаров») принес и Тагильским заводам колоссальные убыт-
174
ки Кстати, II марта 1801 года, за несколько часов до своей
насильственной смерти, Павел подписал еше один антиан-
глийский указ Коммсрц-коллегии: из российских портов и
пограничных сухопутных таможен и застав никаких россий-
ских товаров нс выпускать. Александр I в первые же дни
своего царствования отменил все отцовские запреты, и та-
ги тьский металл снова поплыл в Англию и другие страны.
К середине девяностых годов финансовое положение
Демидова становится почти критическим. Долги (и личные,
и конторские, и иные) приближались к миллиону рублей и
продолжали увеличиваться К личным и производственным
затратам добавились еше расходы на сестер, которые выш-
ли замуж. По завещанию отца, Николай Никитич должен
был дать им в качестве приданого крупную сумму денег и
часть имений. Кроме того, он вынужден был заплатить не-
малый долг зятя
По подсчетам Петербургской конторы, на все расходы (по
шволам. караванам, конторам, ломам...) и на оплату долгов
требовалось около полутора миллионов рублей, а весь до-
ход за 1794 год составил 642 265 рублей. Йз них только на
>аводы и караваны потребно было 409 тысяч Для выхода из
кризиса контора предлагала резко сократить личные расхо-
ды наследника (как аргумент приложена справка о сравни-
тельно небольших личных расходах его отца — Никиты
Акинфиевича), а также рекомендовалось заложить часть
имений.
На резкое сокращение своих личных расходов Николай
Никитич, видимо, не согласился, но заложил часть вотчин
и даже Черноисточинский завод. Вынужден был продать
камер-юнкеру А А. Жеребневу и его жене Ольге Александ-
ровне дедовскую вотчину под Нижним Новгородом - село
Фокино с деревнями.
А.Н. Радищев, возвращаясь в 1797 году из Сибири, оста-
вил в дневнике такую запись от 19 июня: Фокино «лежит
половиною внизу, а другая на высокой горе, на которою
въезжают хорошею дорогою... Избы все почти хорошие и о
1вух жильях На горе церковь деревянная, старинный гос-
подский деревянный большой дом и каменная домовая цер-
ковь, двор обширный и небольшой регулярный сад в коем
липовые и кленовые аллеи... В саду много вишен, яблок,
можжевельнику, смородины. По высокой горе есть роша
превысокая березовая, вязовая и пр., прекраснейшая, по-
избная древним рошам близ храмов или богам посвяшен-
175
ным. В салу много было статуй чугунных, но новый поме-
щик Жеребцов увез их в Боровицкие пороги. Жена его, сес-
тра кн. Зубова, купила ее у молодого Демидова за 350 ты-
сяч...»
В 1795 году заложены были и подмосковные вотчины
села Покровское и И льинское с деревнями - и продан бли-
жайший лес (В селе Покровском и поныне сохрани 1ся уса-
дебный юм XVIII века едва этажа нижнии каменный,
в рхний деревянный. а также часть ансамбля старинной
усадьбы.) Собирался Демидов заложить и еще одну вотчи-
ну - сечо Прислон и деревню Притыкино.
Продает Николаи Никизич и тагильскую рулу. В апреле
1797 голт он дал распоряжение Нижнетагильской конторе
принять 80 тысяч руб ici'i от двоюродного брата Алексан ipa
Iригорьевича Демидова «с тем. чтобы позволить для его за-
водов из Высокогорского и Лебяжинского рудников добы-
вать рулу». Решение было, очеви цно. вынужденным: чугуна
и железа заводы производили намного меньше, чем позво-
ял । их мощность. Приказчики объяснили это «неполное
действие... неимением капитала».
Но надо отметить, что наследник и опекуны сумелзз вый-
ти из этого трудного, даже критического положения. Как
только опекуны дали ему волю (а их подписи пол ордерами,
что отправлялись в Нижний Тагил, стоят до 1797 года), он
сразу же смеши многих приказчиков и послал в Нижнета-
гильскую контору чем-то понравившегося ему московского
конторщика Данзсту Михайлова. «По прззезле коего, - из-
вещает Демидов, - приказал я емх, Михайлову, принять глав-
ное управление... по заводам, сохраняя при том мои интере-
сы...» И далее любопытное продолжение: «Ежеле он найдет
людей против меня несправедливых и замеченных в алчнос-
ти корыстолюбия веди во управлении на них возложенных дел
авеспособных, то позволил таких от должности отрешать...»
Это умение и вбавиться одновременно как от неугодных,
так и от бездарных приказчиков говорит о неоднозначнос-
ти характера Демидова. Однако нюх на одаренных людей у
него все-таки был, он поощрял их и выдвигал. Постоянно
учился хозяйствовать сам st посылал учиться своих приказ-
чиков, мастеров и детей. В июне 1798 гола он даст Пижне-
зав и льской конторе распоряжение отправить для обучения
разным познаниям, к заводам нужным, мальчиков Федора
Арефьева сына Федора, Ивана Васильева сына Якова. Ива-
н । Сергеева сына Павла, Степана Меньшикова».
176
Демидов еле 1ил за нововведениями и успехами других
горных заводов. Угнав, что на заводах его ляли Никиты Ни-
ки гича Демидова «весьма хороший порядок и прочная эко-
номия», а также, что домны прои зволите iwiee Tai ильских,
он отправляет на Кыштымский завол группу приказчиков
и мастеров для изучения порядка и тамошней плавки чугу-
на
Но технические новшества Тагильских заводов во мно-
юм опережали прочие В марте 1704 года там успешно про-
шли опытные плавки чугуна с новыми цилиндрическими
мехами. Современники назвали зто новшество революци-
ей в доменной плавке. Повысился выход чугуна из руды (68
пулов металла из 100 пулов руды вместо 56 пулов в 1791 году),
сократился расход угля и т. л.
В июле 1796 года Н.Н. Демидов заботится о приглаше-
нии в Нижний Тагил «осокинского мастера, который пла-
вит мель», а в 1798-м о «перестройке при всех моих заво-
з IX фабричного действия по новому маниру».
Перенимая опыт, владелец Тагильских заводов делится и
своим. Он, например, пишет своим приказчикам: «Проси 
меня брат Александр Григорьевич Демидов, чтоб позволить
в состоящей при Нижнетаги ц>ском моем заводе стальной
фабрике одному и з его мастеров обучиться делать сталь»;
приказывает мастера к фабрике допустить и «велеть масте-
рзм постзраться расковке и томлению стали обучить...»
В конце XVIII века Тагильские заводы производили не
только чугун, железо и сталь, но и ме зь. вын швку которой
обычно связывают с открытием в 1814 голу Ме знорудянс-
козо месторождения. Но. как уже отмечалось, ме 1Ь плави-
ли еще в 1794 голу. А после указа от 3 октября 1797 гола, ког-
ia частным владельцам медных заводов дали новые льготы
и увеличили п 1ату за ту половину мели, что сдавалась в каз-
ну. Н.Н. Демидов развернул строительство новых медепла-
вильных фабрик. Правда, теперь нельзя было ничего стро-
ить без разрешения возрожденной Павлом Берг-коллегии,
которая рассматривала и утверждала все проекты И Деми-
юв добился указа Берг-коллегии (от 7 февраля 1799 года)
«о позволении построить при старой плотине Нижнетагиль-
скою завода каменной фабрики с двумя на н завку медных
руд печками и двумя гермахерскими горнами...»
У зал ось Демидову добиться и новых 1ыотдля своих за-
водов. Они давались обычно за взятки как мелким чинов-
никам. тзк и крупным с шовникам У Никиты Акинфиеви-
177
ча на такие расходы даже предусматривалась особая статья
в бюджете. Сын следовал тому же примеру, но однажды по-
пал в неловкое положение
В 1798 году он претендовал на поставку артиллерийских
припасов для флота и крепостей. И в этом ему помог тог-
дашний генерал-прокурор князь Алексей Борисович Кура-
кин (брат фаворита Павла — Александра Куракина). Зная,
что Куракины очень богаты и денежная взятка им ни к чему,
Николай Никитич предложил генерал-прокурору за его
милостивое покровительство поставить ему памятник и
лаже приложил рисунок проекта. Смущенный демонстра-
тивным воздаянием Куракин наложил на письме резолю-
цию: «Написать к нему поскорей, чтобы он сего не делал, и
чтоб меня узнал покороче, что я стараюсь оказывать мои
услуги не для получения таковых пустопышных приноше-
ний».
Два портрета
Они написаны в одно или почти в одно и то же время —
портреты молодого Н Н. Демидова и его супруги (или еше
невесты?) Елизаветы Александровны. Портретов самого
Николая Никитича тоже два. Один хранится в Пермской
художественной галерее, другой — в Русском музее Петер-
бурга. Датирован лишь пермский портрет. Внизу холста
(77 х 65) стоит дата «1797», а на обороте еще точнее: • 1797 ..
ав... 12» — очевидно, 12 августа. Но пермское полотно -
лишь фрагмент-копия большого портрета-картины
(188 х 144), что поступил в Русский музей в 1930 году из Эр-
митажа. Этот портрет искусствоведами пока не датирован
На петербургском портрете мы видим не камергера, не
тайного советника, а молодого горнозаводчика, сидящего
меж диких скал на фоне горного пейзажа. Вот какое описа-
ние этого портрета дает искусствовед К.В. Михайлова: •Де-
мидов, с полным и румяным лицом барина-сибарита, изобра-
жен сидящим на камне; в руках он держит кусок горной поро-
ды. Фигура написана с почти иллюзорной достоверностью,
недаром современники отмечали необыкновенное сходство пор-
третов работы Тончи и говорили, что они •точно выходят из
полотна*. Горнозаводчик изображен на фоне заснеженных
Уральских гор, еще диких, но уже преобразуемых деятельнос-
тью нодей: через бурный поток переброшен мост, проложена
178
дорога, no которой движутся путники. В соответствии с но-
выми романтическими веяниями пейзаж перестает быть фо-
ном и приобретает активный смысл, как место обитания и
применения сил человека».
li t первый В1гляд кажется, что художник нейтрален к
портретному оригиналу и писал его, «чувств никаких нс из-
ведав». Все вроде бы в портрете беспристрастно: холеное,
ювольно красивое лицо, ку >рявая симпатичная шевелюра,
не парадн <я. но богатая одежда, по которой можно судить о
принадлежности Демидова к высоком} сословию. Но, если
присмотреться повнимательнее, то можно уловить лукавую
скрытую иронию, которая, по Вл. Далю, есть похвала, что
хуже брани... Но сначала несколько слов о художнике.
Итальянец Сальватор Тончи (1756 1844) звался на рус-
ский лад - - Николай Иванович. Судьба его довольно ори-
। и пальма. Родился и учился в Риме. Потом служил в гвар-
1ии неаполитанского короля, но недолго, вышел в отставку
и занялся искусством: писал стихи, музицировал и пел. Стал
членом двух академий, а в одной из них даже президентом.
Скорее всего, искусство было для него не профессией, а
образом жизни, но популярность в Италии он приобрел не-
малую. И при том проповедовал довольно странную фило-
софию, которую его современники интерпретировали так:
все в жизни и мире призрачно, нет ничего положительного
и существенно-действительного. Человек не что иное, как
призрак, которому все что-то грезится и мерещится. В аль-
бом одной барышни он написал такие стихи: «Нет прошед-
шего, но его воображает тщетное воспоминание, нет буду-
щего — его рисует необузданная надежда. Есть одно насто-
ящее, но в одно мгновение оно переходит в лоно небытия».
Впрочем, философия Тончи была скорее розыгрышем, ко-
юрому он нередко предавался.
Чудный голос и музыкальность определили его дальней-
шую судьбу. Однажды на концерте-серенаде (а дело было в
Риме) его пение услышал племянник польского короля Ста-
нислава Понятовского и очаровался. Стал упрашивать Тон-
чи поехать в Польшу и утешить своим пением и музыкой
короля, который огорчен судьбой своей страны (в начале
1793 года произошел второй раздел Польши, и она почти
перестала бытьсуверенным государством). Утешать Станис-
лава Понятовского пришлось недолго. В конце 1795 года он
лишился польской короны и, забрав с собой Тончи, выехал
в Петербург. Они еще застали в живых императрицу Екате-
179
рину, которая и приютила бывшего фаворита и любовника
вместе с Тончи.
В Россию он собирался ненадолго, но остался навсегда
Пожалуй, именно в России по-настоящему раскрылся его
талант живописца и портретиста.
К нему благосклонно относились самые разные лю щ, i
том числе самодержцы Екатерина II. Павел I. Александр I,
хотя итальянец и держал себя независимо. Например, со-
здал поргрет Екатерины Дашковой в ссылке.
Писал и Павла — врага Дашковои. Но если опальную он
изображал с симпатией, то императора с иронией на-
сто 1ько тонкой, что сам Павел не смог ее yi лялеть на своем
портрете, который ему очень понравился.
Н 1Д чем же иронизирует Тончи на демидовском портре-
те? Может быть, это и субъективное ощущение, но когла
всмазриваешься в лицо Николая Никитича, кажется, что он
собирается улыбнуться: уголки его губ уже вздернуты квер-
ху. Художник как бы предугадал улыбку — самодовольную
и несколько глуповатую.
Судя по другим портретам и бюстам. Демидов был не-
сколько лупо1лаз. Тончи слегка подчеркнул эту особенность.
И еше намек. Рядом с Демидовым на камне лежит шап-
ка богатая, отороченная дорогим мехом, но сильно смахи-
вающая на колпак. А колпаком называли глуповатого, неда-
лекого человека... П.А. Вяземский, умевший оценить остро-
умных и тонких людей, отметил в своей «Записной книжке»:
•Тончи, сей живописец-поэт, соединяющий замысловатую
(выделено мной. - И. Ш.) игривость итальянского вообра-
жения с сме юстию и откровенностию гения древних.. •
Портретная миниатюра жены Демидова Fлизавезы
Александровны Строгановой — написана, верояпю, вско-
ре после свадьбы.
Казалось, что прои зошло знаменате 1ьное событие по-
роднились две самых могущественных династии Урала: Де-
мидовы и Стро1ановы. Однако это фамильное сочеъшие не
имело заметных последствий. Некоторые биографы Деми-
довых считают, что брак с баронессой Е А Сгро1ановойспас
Тагильские заводы и Николая Никитича от разорения. Ско-
рее всего, это преувеличение. И вот почему.
Подчас авторы (не только беллетристы, но и документа-
листы) «женят» Н.Н. Демидова на дочери Александра Сер-
геевича Строганова. Он самый знаменитый и богатый
представитель строгановской династии в XVIII веке, дваж-
180
зы зраф Римском и Российской империй (но уже нс ба-
рон к тому времени koi ла Николай Де милон надумал же-
ни иля), один из самых просвещенных и образованных вель-
мож России, действительный тайный советник, сенатор,
пре in зеззт Академии ху зожеств и Императорской публич-
ной библиотеки, 1лавный начальник Экспедиции мрамор-
ной ломки и прииска цветных камней на Урзле. кавалер
орденов Андрея Первозванного, Александра Невского,
крупный меценат и кол «екззиоззер. знаток и тонкий цени-
тель искусства. Сотни шедевров европейской живописи и
скульптуры н ззззли приют в роскошном строгановском двор-
це. построенном Растрелли на у1лу Невского и Мойки. Как
(низкий родственник (Елизавета Александровна приходи-
лась Строзанову племянницей) бывал здесь и Николай Де-
мидов. тоже заразившийся страстью коллекционер з.
Но супругой Николая Никитича стала м гадшая дочь дру-
гого Строынова. тоже Алексан зра, но Николаевича, гораз-
ю менее знаменитого и богатого, чем его двоюродный брат.
Последний из именитых людей Строзановых и владелезз
ini зззтской строгановской вотчины (ризорзззз Дмитрие-
вич скончался в 1715 году, оставив трех сыновей Алек-
сазз зрз, Николая и Сергея, которых Петр I возвел в баронс-
кое зостоиззство. Сыновья и супруг з Григория Дмитриеви-
ча вместе владели озромззым наследством, а пазом братья
поделили вотчину. Но если третз> Сергея Григорьевича ззе-
ликом ззерепз за к его единственному сыну упомянутому
Азексазздру Сергеевичу.то Николаи Григорьевич име з шесть
сыновей и четырех дочерей. А потому отезз будузззей супру-
ги Николая Демидова Александр Николаевич получил
в наследство менее шестой частзз отцовской вотчины. Кста-
ти. в 1768 золу он купил в Петербурге двор с каменными и
деревянными строениями на Ново-Исаакиевской улиззе
(ныне ул. Якубовича), который, взздимо, получила в ззри за-
нос Елизавета Александровна. Позднее на атом месте сын
Николая Никитича Павел ззостроил роскошный особ-
няк.
Н.Н. Демидов остался неловолезз ззри заззым жены он
ожи дал большего. Недоволен был и супругой, онзз оказались
слишком разными людьми. Какой же была Елизавета Алек-
сандровна? Кое-что о ней рассказывает ее миниатюрный
портрет.
Автор миниатюры — Августизз Христиан Ритт (1765-
1799) - считается одним из искуснейших миниатюристов
181
XVI11 века. Он родился в России, в семье скрипача притвор-
ной капеллы, учился в Петербургской Академии художеств,
ас 1781 года в Антверпене, затем в Париже. В 1792 голу
Ритг вернулся в Россию и писал портретные миниатюры
крупных придворных вельмож. Его считали наиболее ев-
ропейским мастером с парижским акцептом.
По мнению искусствоведов, портрет Елизаветы Демидо-
вой довольно редкая миниатюра с мифологическим под-
текстом. Ели завета Александровна увлекалась театром и
сама любила лицедействовать. Очевидцы рассказывали, что
koi ла она в Париже на частных вечерах танцевала, то при-
сутствующие в зале становились на скамейки, чтобы нс упу-
стить ни одного ее движения.
Словом, это была натура артистическая. Она постоянно
hi p:uia, только не на сцене, а в жизни, изображая то кающу-
юся Магдалину, то Венеру, то Диану... В нарочито театраль-
ном духе изображена она и на миниатюре Ритта.
Не будучи красавицей, она своей грациозностью и теат-
ральностью привлекала мужчин и окружена была толпой
ухаживателей. Часто посещала театры и другие публичные
увеселения. В парижском особняке, который снимал Деми-
дов, любила собирать интересных и оригинальных людей —
артистов, писателей, художников
Ее несколько легкомысленная страсть к развлечениям и
кокетству не нравилась Николаю Никитичу с его скучным
и тяжелым в семейной жизни нравом. Уже в конце 1790-х
годов супруги фактически находились в разводе и виделись
редко Склонный во всем к регламентации и рационализму,
Демидов заключил с супругой странный договор, похожий
на трудовое соглашение. Составлен этот договор наподобие
казенных бумаг и начинается так:
«Лета 1799-го майя... двора его императорского высоче-
ства государя цесаревича и великого князя Александра Пав-
ловича камергер и ордена Св. Иоанна Иерусалимского ко-
мандор Николаи Никитин сын Демидов и супруга его Ели-
заве га Александровна, урожденная баронесса Строганова,
дали взаимные обязательства...» И затем идет их перечень.
< Я. Николай Демидов, нашел удобнейшим вверить суп-
руге моей попечение и воспитание детей моих: дочери Алек-
сандры. сына Павла и младенца, коим она теперь беремен-
на...» На содержание жены и детей супруг обязался выпла-
чивать в год 27 тысяч рублей. Елизавета Александровна
должна была жить с детьми «в одном доме неразлучно», под-
182
бирать для них нянек, воспитателей, учителей. Возможные
долги жены супруг заранее отказывался оплачивать..
Так, на договорных началах, складывалась семейная
жизнь Демидовых. Они жили каждый своей жизнью. Об
этом свидетельствует и разница в возрасте сыновей: Павел
родился в 1798 году, а Анатолий только в 1812-м. (Дочь Алек-
сандра и младенец, которого нарекли Николаем, умерли
вскоре после договора.)
Горное гнездо
Если свить уютное семейное гнездо Николаю Никитичу
так и не удалось, то больших успехов он достиг в заботах о
горном гнезде И хотя он редко посещал Тагильские заво-
1Ы. но даже руководство издалека давало немалый эффект.
Собственно, сам Н.Н. Демидов не внес почти ничего но-
вого в стратегию управления заводским делом. Основные
идеи и принципы заложены были еше Акинфием Никити-
чем и Никитой Акинфиевичем. а внук первого и сын вто-
рого лишь следовал им, придав, правда, горнозаводским
деяниям новый размах. Ему, конечно, не хватало твор-
ческого авантюризма дела, ла это. пожалуй, в тогдашних
условиях и не было особенно нужно Зато он прочно усвоил
основные правила предпринимательства и методично сле-
довал им.
Как мне представляется, основные стратегические линии
горнозаводской деятельности Демидовых заключались в
следующем: как можно полнее использовать мировой, и
прежде всего европейский, научный и технический опыт;
выращивать инженеров и изобретателей из собственных
крепостных; создавать свое суверенное (насколько это воз-
можно) горное гнездо со своим укладом, порядками и лаже
особым тагильским патриотизмом.
Первая крупная попытка освоить европейский опыт была
предпринята Николаем Демидовым в начале XIX столетия.
Одним из первых своих указов Александр I разрешил сво-
бодный выезд русских за границу. Демидов сразу же этим
воспользовался, подал в отставку и объявил, что нуждается
в европейских докторах и лечебных водах
Эта пятилетняя (с июня 1801-го по июнь 1806-го) поезд-
ка Николая Никитича по европейским странам еше нужда-
ется в специальном исследовании Известно, что он объе-
183
хал Германию. Англию. Италию. Францию, где не только
лечился и предавался светским развлечениям. Его вояж ока-
зался довольно плодотворным для Тагильских заводов, так
как их владелец обстоятельно вник в новейшие достижения
европейских металлургов
Весьма полезным оказался английский опыт. К началу
XIX века Англия стала ведущей металлургической держа-
вой. Кстати, завоевать это первенство ей во многом помог и
лемиловскии металл. Английская газета «Морнинг пост»
писала в середине XIX века: «/& мидовское железо •Старый
соболь»... играю важную рою в истории нашей про-
мыш 1енности... много способствовало знаменитости шеф-
филыкких и делии .
В середине XVIII века английский ремесленник Бенджа-
мин (унстмсн (и 1И Хантсмен) изобре i и ввел в металлурги-
ческую практику Tineльную п 1авку стали Другой англича-
нин 1енри Корт использовал для пудлингования (передела
чугуна в желе ю) отражательные печи и разработал все че-
тыре оперший пудлингования.
Что именно «вывез» из Англии Николай Демидов и его
свита, точно неизвестно (предстоят еше новые исследова-
ния). но уже в 1806 голу на Тагильском заводе шли опыты
по переде iy чугуна в железо «английским манером».
Н.Н Демидов поручил агентам разыскать и нанять для
работы на своих заводах профессионалов Иначе демидовс-
кий представитель в городе Мене не предложил бы профес-
сору Ферри поехать в Нижний Тагил.
Клод-Жозеф Ферри - личность неординарная. Будучи
профессором Политехнической школы в Париже, он актив-
но участвовал в Великой французской революции. Как один
из четырех комиссаров Конвента занимался реконструкцией
военных заводов и выпуском пушек, ядер, якорей, ружей
для республиканской армии, отражавшей интервентов. Пос-
ле переворота 9 термидора вынужден был переехать в Меи,
где занялся наукой и преподаванием. Когда весной 1804 года
Наполеон объявил себя императором, Ферри не стал ему
присягать и оказался не у дел. Вот в это время демидовский
агент Анри Вейер (в России его звали Андрей Яковлевич) и
завербовал профессора на Тагильские заводы.
По логовору. заключенному в июне 1805 года, Ферри дол-
жен бы । привести Тагильские заводы «в надлежащий вид»:
усовершенствовать производство чугуна, железа, стали, меди,
помочь строить не только водяные, но и паровые двигате-
184
1И... О Ферри историки отзываются к «к о слабом професси-
онале, который мало что сделал для Тагильских заводов. Дело
в том. что французский профессор не cmoi сработаться с ди-
ректором (так стал называться управляющий) заводов Ми-
х зилом Даниловичем Даниловым, человеком осторожным и
скептически относившимся к разным новшествам К тому
же. видимо, сказались патриотические чувства: Россия на-
•I гла воину с н зполеоновскои Францией Так или иначе, со-
|рудничество Ферри с Даниловым не получилось, и многое
и i намеченного не было осуществлено. Особенно рьяно Да-
нилов доказывал Демизову. что паровые машины, за кото-
рые ратовал француз. Тагильским заводам не нужны. Нико-
аю Никитичу пришлось отозвать профессора.
Гораздо более активно Демидов выращивал собственных
специалистов, посылая своих крепостных учиться в Лиг нзю
Францию, Австрию и другие европейские страны. Версия о
газ и зьских самоучках-самородках во многом миф, создан-
ный в период борьбы с космополитизмом.
Н.Н. Демидов хорошо усвоил истину, что только своим
vmom не проживешь. Первое время он направлял тагильс-
ких мастеров за опытом на лучшие заводы России. Так, в
1798 году плотинный мастер и механик Степан Мл каров,
слесарный мастер Федор Макаров и кричный мастер Фе-
iup Спирин посланы на Александровский пушечный завод
в Петрозаводске для изучения «производящихся там работ
и находящихся там машин». Два года набирался опыта на
Сестрорецком оружейном заводе слесарный мастер Степан
Козопасов, наладивший потом производство военной про-
екции в Нижнем Тагиле. Ав 1813 году на Кронштадтский
чугунолитейный завод был послан Алексей Черепанов - для
знакомства с оборудованием и машинами.
Учиться в Европу посылали тагильских подростков. Толь-
ко в 1806 году Николай Никитич отправил больше сотни
молодых людей в Англию, Швецию. Францию, Австрию для
изучения горнозаводского дела. А двух учеников Тагильс-
кой живописной школы Павла Баженова и Якова Арефь-
ева - направил в Италию учиться живописному искусству.
Благодаря заботам Демидова, в Нижнем Тагиле появилась
целая плеяда талантливых изобретателей, которые вывели
заводы на высокий технический уровень Вспомним судьбу
самых замечательных из них.
Как говорится в одном официальном архивном докумен-
те, Н.Н. Демидов доставил Ефиму Алексеевичу Черепанову
185
«случай к большему усовершенствованию себя». И в том, что
он открыл на Выйском заводе механическое заведение, где
сооружал разные машины, заслуга не только самого Черепа-
нова ничто в Нижнем Тагиле не могло появиться без раз-
решения заводовладельна. И черепановские паровые маши-
ны, и первый российский паровоз появились по инициативе
Демидова О той же паровой машине на своих заводах Нико-
лай Никитич мечтал (если только это слово применимо к та-
кому рационалисту) давно. Еще в 1805 году в контракте с про-
фессором Ферри был пункт: «Сделать огненную машину к
действию мехов». Но директор Данилов, человек крайне ос-
торожный. помешал созданию паровой машины, упрямо до-
казывая ее ненужность. И Демидов тогда на время отступил-
ся. Но в 1814 голу открыли богатейшее Меднорулянское ме-
сторождение. А рудник и шахты стали заливать подземные
волы. Откачивали их по старинке: вручную и лошадьми. В
шахты спускали деревянные трубы-насосы, внутри которых
холили деревянные поршни. Они приводились в движение
огромным колесом, которое вращали лошади.
30 мая 1844 года Данилов доносил Демидову, что разра-
ботку медного рудника «усилили до степени невозможнос-
ти», но «по причине великого множества открывшейся волы,
которую сиды человеческие не могут превозмочь, откачи-
вая день и ночь, а потому и поспешаем сколь возможно сбор-
кою конной машины...»
Николай Никитич очень быстро откликнулся послани-
ем от 12 июня:
«Пожалуйста, подумайте вы о могущих быть удобностях
и выгодах от постройки паровой машины. Я спрашивал
Александра Любимова (члена Петербургской главной деми-
довской конторы. — И. Ш.), в состоянии ли он сделать, —
он берется, и, кажется, придав ему хороших мастеров, зна-
ющих каждый свое дело, то вы до устройства оной дойти
можете. Черепанов (здесь речь идет не о Ефиме Алексееви-
че, а о его младшем брате Алексее — тоже талантливом ме-
ханике. — И. Ш.) поможет и другие плотинные. Обдумайте
оное с прикашиками и донесите мне с подробностию и об-
стоятельностию...» И между строк вписана еще фраза: «Для
вычерпания воды из Медного рудника оное очень нужно...»
На это послание хозяина его главный тагильский приказ-
чик отвечает донесением от 11 июля 1814 года*
«...О постройке к Медному руднику паровой машины уже
думаем... Но это суть предмет великой важности требующий
186
продолжительного размышления и тончайшей осторожное-
гн. Не довольно быть механику в постройке паровой маши-
ны. надо чтоб он был хороший математик, физик и гидрав-
лик В здешнем краю множество перебывало ученых иност-
ранцев. кои по сим устройствам большею частию наводили
прел и убытки казенным и партикулярным заводам; следо-
вательно, невозможно положиться только на А Любимова с
Черепановым, но и ни на кого, который бы опытом не дока-
зал непременно здесь в Сибири своего искусства...»
А в донесении Демидову от 30 ноября 1815 гола, то есть боль-
ше чем через год, Михаил Данилович доказывает ненужность
паровой машины уже более решительно: «Желал бы я также
не иметь надобности и в паровой машине, как вещи здесь
совершенно новой и неудобопонятной. С год мы уже думаем
(здесь Николай Никитич сделал пометку на нолях: «Много
(юлыпе голу» И.Ш} о средствах (откачки волы из медных
шахт. - И.Ш.) и рассматриваем их, коими можно было заме-
нить. и то и другое, то есть лошадей и паровые машины...»
И далее Данилов предлагает свой проект решения энер-
гетического кризиса: создать запасное водохранилище, со-
брав волу из окрестных речек и устроив «колесо для водо-
подъемных машин». Проект этот позднее осуществит Кле-
ментий Ушков.
А работа над созданием паровой машины все-таки про-
юлжалась, возможно, лаже в тайне от директора Данилова,
но с ведома Демидова И мудрили нал ней братья Черепа-
новы — Алексей и Ефим Но в 1817 году тридцатилетний
Алексей Алексеевич внезапно умер. По приказу Данилова
Ефим Черепанов строит еше одну конную машину для от-
качки волы. И в это же время в своем механическом заведе-
нии на Вые сооружает паровую машину. В 1820 голу она уже
приводила в движение токарные и сверлильные станки, ра-
ботала весьма исправно.
Об успехе «природного механика Ефима Черепанова»
сообщили Демидову в Париж. И он принял разумное реше-
ние: «природное» дарование Черепанова полезно укрепить
европейским опытом. Николай Никитич отлает распоряже-
ние Нижнетагильской и Петербургской конторам: отпра-
вить создателя паровой машины в Англию. Демидов на-
столько поверил в Черепанова, что поручает ему разобрать-
ся в том, в чем не могли разобраться ни его петербургские
приказчики, ни английские комиссионеры: почему тагиль-
ское железо стало плохо раскупаться в Великобритании?
187
Было ясно, что причина угасающего спроса на демидовский
металл - не только в успехах английской металлургии...
В Петербурге демидовская контора вручила Е.А. Черепа-
нову рекомендательное письмо к демидовскому комиссио-
неру в Гулле Эдуарду Спенсу. Из письма ясно, что Николай
Никитич уже списался со Спенсом и подготовил почву для
гостеприимной встречи тагильского механика:
«Податель сего, Ефим Черепанов, мастеровой железоде-
лательных заводов Его превосходительства (Н.Н. Демидо-
ва. И.ШЛ рекомендуется Вашему любезному вниманию.
Мы не сомневаемся, что Его превосходительство недавно
писал Вам и дал подробные инструкции касательно цели его
ное тки в вашу страну.
Его превосходительство желает, чтобы Черепанов осмат-
ривал в особенности железоделательные завшы и рудники
вашей страны... Его превосходительство уверен, что в си iy
нашей взаимной связи Вы не скроете от Черепанова необ-
ходимых предприятий...»
Странно, что лаже профессор В.С. Виргинскин. книги
которого о Черепановых более других документированы,
изымает из документов почти все фразы, которые говорят
об участии Николая Демидова в судьбе Черепановых вооб-
ще и поездке в Англию в частности. У тругих авторов пози-
тивная роль Демидова еще менее заметна, а внимание ак-
центируется на негативной.
Вообще образ тагальских изобретателей как одиночек,
которые, создавая свои машины, постоянно отбиваются от
Демидовых, их приказчиков и иных «врагов», появился в
резу штате искажения реальных взаимоотношений изобре-
тателей с их окружением. Конечно, эти отношения были
далеко не идеальными, но и искусственно их драма-
ти «кровать тоже не стоит.
Переписка Черепанова и Демидова до сих пор не опубли-
кована и не проанали «ирована Виргинский приводит, и то в
сокращенном виде, лишь одно письмо механика к заволо-
владельцу. Огвстные же демидовские письма еще ожи 1ают
своего исследователя. Судя по всему, Николай Никитич не
просто доброжелательно относился к Ефиму Черепанову, но
и зктивносолействовал его изобретениям и карьере. Демидов
прислушался к мнению и рекомендациям своего комиссио-
нера Спенса, который писал о Черепанове так:
«Кажется, Черепанов обладает очень значительным при-
рожденным талантом в области механики, и я не сомневаюсь.
188
что его поездка в нашу страну будет иметь следствием улуч-
шение выработки вашего сибирского жел за, что чрезвычайно
желательно..»
И в другом письме:
• Черепанов человек редких способностей к м-ханике...
Позтому я позволю себе рекомендовать Вашему превосходи-
т. зьству продвинуть его. когда представится случай, так как
я пришел к заключению, что он обладает скромным характе-
ром и. может быть, маю склонен проявлять свой опыт и свои
нания. Некоторое поощрение может подтолкнуть его и при-
дать его таланту большую активность Это мои шчные за-
мечания, которые я предлагаю вниманию Вашего превосхо-
дительства без ведома Черепанова».
Наверное, не только из-за рекомендаций Спенса прини-
мал Демидов свои дальнейшие решения. Он назначил Че-
репанова пятым членом Главной Петербургской конторы, а
также главным механиком Tai ильских заво юв. Ведь после
осмотра английских заводов и рудников Ефим Алексеевич
предложил довольно четкую программу технического об-
новления Тагитьских заводов.
Первое назначение может показаться странным. Черепа-
нов си 1ен главным образом как механик-изобретатель, а не
как администратор. Но дело в том что в Главной конторе
сложилась своего рода м «фиозная каста, которая воровала
без зазрения совести И Демидов надеялся, что введение туда
честного Черепанова несколько умерит аппетиты остальных
членов Главной конторы. Насколько оправдались эти ожи-
дания заводовлалельца неизвестно. Самому же Ефиму
Алексеевичу Демидов объяснил свои милости так: «Сие сде-
лал я для того, чтобы другие, видя тебя примером, как я на-
саждаю, могли бы после сами стараться доходить до моих
милостей». Да, кое-что понимал Николай Никитич в сти-
мулах для своих работников. Стимулировал, поощрял он не
то 1ько должностями и деньгами, но и почетными на-
градами. Так, на серебряной вазе-кубке, украшенной орна-
ментом и турмалинами, вьправировали надпись:
ЬФНМУ АЛЕКСЕЕВИЧУ
ЧЕРЕПАНОВУ
Устроенье нервов норовов мавзвны
на рудниках в заводах
Ннжн । таги, ьскнх
!Я24еода
Через год Демидов послал Ефима Черепанова с сыном
Мироном и другими мастерами в Швецию для знакомства
с тамошними горными заводами и рудниками. И это позна-
ние зорной и металлургической техники Англии и Швеции,
доброжелательство и поддержка заводовладельна. его награ-
зы и поощрения, конечно же, способствовали плодотвор-
ному творчеству отца и сына Черепановых
А Фотий Ильич Швецов! Это прямо-таки драгоценный
подарок Н.Н. Демидова Тагильским заводам. Ф.И. Швецов
(1805 1855) стал талантливым ученым и инженером, о ко-
тором восторженно отзывались Александр Гумбольдт, Гус-
тав Розе и другие светила европейской науки. Он один со-
вершил настоящую техническую революцию в Ниж-
нетазильском горном округе в выплавке чугуна, же зеза,
стали, меди, ввел новейзззие технологии, внедрил эффектив-
ные машины, открыл новые месторождения золота, п зази-
ны, серебросвинцовых и медных руд...
Подзотовил же Фотия Швецова к столь плодотворным де-
яниям именно Н.Н. Демидов. Очевидно, заводовладельца, ко-
торый тогда жил в Париже, известили о способном ученике
Тагильской школы, и он вызвал его в 1820 году во Францию
Первые три гола Фотий учился (после освоения французско-
го языка) в инженерной школе города Меца, где его куриро-
вал демидовский уполномоченный Анри Вейер Вот перечень
наук и лисззиплин, которым обучался Швецов в Меззе.
Первый год обучения — математика, архитектурное чер-
чение. география.
Второй год - физика, начертательная геометрия, черче-
ние, резка камней, плотницкие работы.
Третий год - в основном химия и механика...
Еще в Меце Демидов сообщил Швецову о его дальней-
зззей образовательной программе. Об этом упоминается в
ззисьме Фотия Демзздову от 24 октября 1824 года: «Я узнал
через господина Вейера, что вы хотите, чтобы я заня лся з зав-
ным образом химией, минералогией и металлургией в
общем всем тем, что относится к горной науке...»
В коззззе 1824 года Демидов вызывает Швеззова в П зриж и
устраивает его в Горную школу, пожалуй, лучшее в Европе
учебное заведение подобного профззля. Здесь таз ильчанизз
слушает лекции крупнейших франззузских ученых по гео-
лозин, минералов ии, «доцимазии» (науке о содержании в
горных породах металлов, пригодных для извлечения), эк-
сззлуатаззии рудников и машин и др.
190
Но и это кажется Швецову недостаточным, и он просит
Демидова разрешить посещать лекции и занятия в храни-
лище искусств и ремесел. Он жаждет обогатиться познани-
ями «в области механики с тем, чтобы быть в состоянии при-
менить их на практике как при постройке новых машин, так
и для усовершенствования тех, которые уже имеются на
железоделательных заводах» Демидова. Он просит своего
мецената также приобрести учебники: «Полный курс мате-
матики», «Начертательную геометрию», «Механику», «Ма-
шиноведение», «Описание машин» «Физику», «Химию»,
«Минералогию», «Металлургию» и иные
Три года учится Швецов в знаменитой Парижской гор-
ной школе. В письме он убеждает Демидова, что «руднич-
ное и заводское искусство требует, чтобы теория была
приложена к практике». И Николай Никитич организует во
время каникул поездки Швецова по рудникам и металлур-
гическим заводам Франции, Германии, Италии, Венгрии,
Англии... После окончания горной шкапы он посетил еше
Англию и Нидерланды...
Возвращаясь в Россию, Швецов заехал к Н.Н. Демидову
во Флоренцию и передал ему подробную докладную запис-
ку о мерах по улучшению Тагильских заводов. Николай
Никитич был очень доволен своим «воспитанником» и пи-
сал в Нижний Тагил: «Швецов учился славно и получил ат-
тестат в Парижской горной школе, то не безделица... Он
верно отыщет рудное золото, свиней и серебро. Я почти со-
вершенно уверен, что коль скоро Фотий Швецов явится в
заводы, то вы с помощью его познаний как по механичес-
кой, так и по горной части гораздо скорее успеете в совер
шенствовании средства выделывать железо на английский
манер в воздушных печах...» Все эти надежды Фотий Ильич
оправдал. Но развернулся он уже после смерти Н.Н. Деми-
дова, который скончался в апреле 1828 года, когда Ф.И.
Швецов еще добирался из Петербурга в Нижний Тагил. На-
следники Николая Никитича получили значительного по
тем временам инженера.
Демилов выращивал для своих заводов не только
производственников, но и архитекторов, живописцев, спе-
циалистов по художественному литью из чугуна и бронзы,
по росписи подносов, камнерезов и гранильщиков...
На хозяйские средства учился в Академии художеств сын
крепостного служителя Петербургской конторы Александр
Петрович Чеботарев. С 1826 года он работал архитектором
191
Тагильских заводов. Причем Николай Никитич сам выдал
Чеботареву целую программу архитектурного обновления
Н и ж него Tai ила Заволовлалелец полагал. что главк ые стро-
ения его горной столицы должны иметь «наивозможно луч-
шие фасады* «Ибо ты сам теперь видишь, каковы мои за-
воды. и верно будешь согласен со мною, чтоб оные господ-
ские строения налобно иметь отличные и крайне бы было
неприлично, коли бы ныне оные походили как фасадом, так
и расположением на главную Нижнетагильскую контору...»,
которая была построена еше при Никите Акинфиевиче.
И Чеботарев построил великолепные здания госпиталя и
Гл 1вной конторы в Нижнем Тагиле, церковь в Нижней Сал-
ле. Строения крепостного архитектора и поныне украшают
эти города.
Другой крепостной архитектор Деми юва - Anip-Й 1ка-
чев — рабоыл в подмосковных демидовских имениях (на-
пример. в усадьбе Сергиевское). Очевидно, он бы i доволь-
но даровитым зодчим, ибо в 1817 году Николай Никитич
повелел Московской конторе «наити мальчика из дворовых
или служительских детей» и отдать его Андрею I качеву «для
обучения архитектуре* и французскому языку, чтобы по-
слать потом доучиваться во Францию.
В феврале 1828 гола Демидов благодарит Нижнетагильс-
кую контору «за присылку (во Флоренцию.  И.Ш.} маль-
чика Козииина. который требовался мною для обучения
архитектурной части». И далее он пишет тагильским при-
казчикам. «Рекомендую выбрать еше одного (мальчика),
шаюшего хотя бы немного черчение планов» и имеющего
•к сему охоту и расторопность... Двух архитекторов непре-
менно нужно иметь при заводах. К тому же и Чеботарев дол-
жен оставаться в заводах*.
Поддержка художественных ремесел стала в начале XIX
столетия леми ювекой традицией. Началась она еше при
Акинфии Никитиче При Николае Никитиче художествен-
ное литье и I чугуна переживает новый взлет. И koi и в Пе-
тербурге задумали строить первые чугунные мосты, то об-
рггились именно к Н.Н. Демидову. И он в 1809 голу «при-
нял на себя» отливку, зделку и поставку» в Петербург всех
чугунных легален для трех мостов: Красного. Поцелуева на
Мойке и Семеновского, что проложен через Фонгшку на
бывшей Гороховой у шие. А изготовить надо было не толь-
ко тяжеловесные яшики-опоры. но и и<яшные литые ре-
шетки Этот сложный заказ тагильские литсишики выпол-
192
НИМИ \ ПМИЮНИЧ Ml 15<1>ЬЕВ (ДЕМИДОВ) (1656-1725).
IIuiibk 1нын \j kiahmk. 1-я четв. Will в. м.
I Iiiaiii laiK.ibckHii	<ен-ыпове ihhk.
АКИНФИЙ НИКИТИЧ 'ТЕМП 1<)В (167В—1745).
Г.-Х. Грат. 1744 г. V. м.
Я III \\ ВХИНЖО1 4Х ОЮШ.ЪИИНЭН NIOOBd J В(1<ЯНП<1|
№41-4X41) Я11ПИ1М Ы11ИМ11II ПИ1ГИ.)М1
ПРОКОФИИ ЧКИНФИРВИЧ [FMH IOB (1710 1786).
А,- 1. Рашегт. 2-я пол. \МП в. Брони.
11 наше tain. ibCKiin мт тем-заповедник.
ПРОКОФИИ \КИНФИ1Ш1Ч .ЦМ111ОН.
I. Г. .IcniniKiiii. 1773 г. \.. м.
Трегьяковгкая галерея.
БЕРГГ PFkII ЧМОВОИ. КРЕСТ НА MFCTF РОЖДЕНИЯ
Н11КИ1Ы АКИ11ФИ1ВИЧ \ МИЛОВА.
НИКШЛ ЧКИНФИШИЧ 1FMII1OB (1724-1787).
Ф. С. Pokoiob. 1760-е ir. X.. м.
Пермская \j luAeeiueiuiaa ia 1ерея.

АЛЕКСАНДРА EBTIIXUFBHA IFMI1 K)BA (I745-I77S).
С портрета А. Рос тсна.
НИКОЛАЙ НИКИIИЧ ИМИ ЮВ (1771—1828).
К. Море ин. I84IH. \ . м.
Нижнетагильский чтгсй-мповсгник.
ЕЛИЗАВЕТА АЛЕКСАНДРОВНА ДЕМИДОВА (1779-1818).
Мишытюоа А. Риггл. Коней Wills.

I 8| 61 я u»m«lt«d -J zr8I  hw«ioo.)
xaoi икчЧ н и -чинikim\и ни ixi Минфин
•\\i>ch	\|\плни\|
ЛИСП 11IVII Illi
МИП1К1ХМ1 И 1 OHM Ml 1 ИН 1ГИ 1X1 МИНФИН

ЧВРО1Ч КАР ЮВН \ IKMII 1ОВА (1X08-1902)
К.П. Брюллов. 1836 1837 и. м.
Нижнетагильским имей-иповетннк.
АВРОР4 к\РЧОВН\ UlFPHBVlb lEMU lOBVKU’WJHHA
С штографии Вл пера.
НИЖНИЙ ТАГИ 1. ПАМЯТНИК АНДРЕЮ НИКОЛАЕВИЧА
КАРАМЗИНА 1814 18 :4 Ч1РАВ 1ЯЮП1ЕМА
НИЖНЕТа! ИНЬСКИМИ ЗАВО ИМИ.
Сооружен в 1855 г., разргшсн в 1930-х гг.
\Н\ГО1ИИ НИКОЛ U ВИЧ JFMinOB (1812-1870)
С |равюры Bai нерв.

Л. Н. IFMI1 1ОВ. КИЯ 1Ь CUI-ЮН ЧТО. 1Я37 .
•<H)6i-ozsi) мю1 iiivn vni hivim
ПОХОРОНЫ 11\В.1\ИХВЛОВИЧХ ИМИ ЮВХ (1839-1885)
В IIIIAIII I \| И IBCKOI1 ВЫ1К КО-НИКО НЕВСКОЙ
ЦЕРКВИ. МЫПVIЬНИЦЕ ими юных
Построена в 1835 i., paiptuitHa в 1950-с гг.
ДЕМИДОВЫХЪ
Gen* Demidoviana nomen
lllustravit benifactis public!*
FISCHER

PO 1ОС.1ОВ11ЛЯ...»
Составлснд Hjb.kim Yickc.iu 1|K>bii4im (fmiuibum (1869 1935),
ПОЧС1НЫМ 1Ю1К‘Ч1ПСК'Ч ЛгЧИДОВСКОГО 1И11СЯ.
ч 4-0061 «ИТП.ГН Х-06Я1
VMIllIKd OJO1I1 Ш ИЧИШСНМ LIIJM I1MIIYI1II
ня IH, как говорится в архивном документе, «в такое время
(Россия тогда увязала в европейских воинах. И.111.) и по
такой пене (Демидов потом жаловался на большие убыт-
ки. И.Ш.), что ни один горный заводчик не токмо из от-
даленных. но и ближайших мест к Петербургу, к тому при-
ступить не осмелился».
Но художественное литье из чугуна - это лишь продол-
жение традиции. А вот честь появления в Нижнем Tai иле
литья из бронзы целиком принадлежит Н.Н. Демидову. Де-
коративной бронзой издавна славилась Франция. Но после
Великой революции, когда отношения с Францией, в том
числе и торговые, были прерваны и русские вельможи уже
не могли покупать французские бронзовые украшения, по-
явились в конце XVIII века и первые бронзолитейные мас-
терские в Петербурге.
Решил завести у себя это искусство и Н.Н. Демидов. В 1801
году он послал трех молодых тагильчан Андрея Баранова,
Григория Андреева и Ивана Ленилова для обучения бронзо-
литейному делу к петербургскому академику орнаменталь-
ной скульптуры Пьеру Ажи. А в 1807-м в Петербурге учился
•медному мастерству» тагильский мальчик Иван Прокофь-
ев. В 1809-м столичный мастер А А. Валков обучал тагиль-
чанина Ф. Быстрова «делать всякого сорта каретную бронзу
и оную серебрить и золотить и по железу серебром и золотом
накладывать и отливать всякие медные штуки».
Но главная заслуга Н.Н. Демидова в том, что он способ-
ствовал рождению выдающегося художника-литейщика
Федора Филипповича Звездина. После того как крепостной
мальчик закончил Выйскую школу. Николай Никитич в 1823
году вызвал его в Париж, где Звездин семь лет изучал искус-
ство литья. В Нижний Тагил он вернулся уже после смерти
своего покровителя, основал на Вые бронзолитейную фаб-
рику и создал шедевры бронзолитейного искусства, кото-
рые и сегодня можно видеть в Нижнетагильском музее-за-
поведнике.
Знаменитый подносный промысел в Нижнем Тагиле на-
чался, вероятно, еше при Акинфии Демидове. Николай Де-
мидов дал ему новый размах и новое качество. А началось с
того, что в 1806 голу молодой хозяин, побывав на своих за-
водах, основал на Вые живописную школу, которая готови-
ла художников по росписи металлических подносов, шка-
тулок, столиков. По указанию заводовладельца Московская
контора наняла для обучения тагильских мальчиков «жи-
10 Лсмюовы	193
вописного художника», выпускника Императорской Акаде-
мии художеств Василия Ивановича Албычева. Поселили
художника в господском ломе и выделили ему комнату для
занятии с учениками.
В сентябре 1806 года Демидов посетил художника-педа-
гога и усмотрел, по его словам, «весьма хорошую школу». А
когда появилась идея лакировальной фабрики в Нижнем
Тагиле, то естественно возникла потребность в специаль-
ной живописной школе, которая готовила бы для фабрики
мастеров-художников. Демидов тогда высказал даже не-
свойственнуюему филантропическую мысль: создать повсе-
местно известную живописную школу, «чтобы искусство
лакировальное весьма распространилось по всем губерни-
ям и всей Сибири, чтобы в Тагил мог ти явиться учиться да-
ром все желающие».
Через несколько дет директор М Д. Данилов пожаловал-
ся заводонладельпу, что живописцев-мужчин «ныне умно-
жилось то невероятной степени, а нет хуже людей в исправ-
лении работ заводских, как сии живописцы» И тогда Де-
ми юв повелел обучать в школе живописи не мальчиков, а
только девушек Через какое-то время Данилов снова сооб-
щает хозяину: «Ваше превосходительство изволили изъя-
вить, чтоб занятие живописью перешло более в женский пол
Но сие желание ваше сбылось уже на самом деле и сказан-
ное искусство между женщинами столько ныне распрост-
ранилось, что трудно тому поверить...»
Но самыми талантливыми в росписи металлических из-
делий оставались все-таки мужчины: Сидор Дубасников, что
расписал знаменитые дрожки Егора Кузнецова, н династия
художников Хулояровых. Искусствоведы считают, что имен-
но во времена Николая Никитича начался в Нижнем Таги-
ле расцвет живописи и лакировального промысла. Тагильс-
кие лакированные изделия охотно покупали москвичи и
петербуржцы. Очевидно, через Н.Н. Демидова известный
собиратель русского искусства, создатель «Русского музеу-
ма» П.П. Свиньин приобрел для своей коллекции «желез-
ный стол, с прекрасной живописью, на манер китайской
Тагильской работы». Тагильские подносы продавались на
Ирбитской и Макарьевской ярмарках, во многих городах
России и Сибири. Только в 1829 году лакированных живо-
писных изделий продали на 120 тысяч рублей.
Демидов был очень доволен успехами лакировального
искусства: *А мне право приятно слышать что рисовальное
194
частерство между жителями моими доведено до совершн-
ст»а».
Пожалуй, стоит упомянуть еще об одной заслуге Нико-
лая Демидова
В том же 1806 голу он решил создать в Нижнем Тагиле
свою фаянсовую фабрику. Для подготовки нужных масте-
ров послали тагильских мальчиков в Москву и под Киев, на
известную Межгорскую фаянсовую фабрику. В 1810 голу
М Д. Данилов сообщал хозяину: «Фаяншики Попов и Ки-
реев и з Москвы сюла прибыли. Согласно предписаниям
вашим снискано им дать на обзаведение все нужное и де-
нежное пособие...» А через год Михаил Данилович уже по-
хвалялся: Фаяншики, могу доложить вам, глиняную посу-
лу делать довольно искусны...»
Перечень достойных лед Николая Никитича можно было
бы и продолжить. Однако зги его меценатские деяния и ста-
рания дать своим крепостным высокое образование и ин-
теллектуальную профессию имели и оборотную сторону.
Дело в том, что Демидов был убежденным крепостником и
старался на своих заводах иметь дело только с зависимыми
людьми. Как заволовлалелеп. он считал, что вольный ра-
ботник менее управляем, послушен зз надежен, чем подне-
вольный. Озз писал управляющему М Рябову. «Хоть кре-
постные и имеют иногда упущения или непозволительные
присвоения однако ж не в большом виде. Напротив же
вольный, если что сгалит, то сверх обыкновенного, и может
случиться так, что будет чувствительно, ибо озз не опасает-
ся отдачи в солдаты или другого штрафа ..»
И в XVI1I-M, зз особенно в XIX столетиях нередки были
случаи, когда дворяне-ззомезники давали вольные своим
одаренным крепостным Николай же Демидов ни разу по
своей воле не освободил от крепости своего талантливого
«воспитанника»
В 1801 голу искуснейзззии механик Егор Кузнеззов-Же-
пинский показал в Петербурге свои знаменитые дрожки
самому императору Александру I и, как писал 26 мая 1801
гола тагззльский изобретатель министру зостиззии П. В. Ло-
пухину. «государь император обезззал мне и семейству мое-
му свободу». Но даже желзние самого императора Демзздов
не собирался удовлетворить Прозззло три гола. Царю, оче-
видно. напомнили о его обезцаззии и тогда он в 1804 голу
«соблаговолил приказать Сибирских ево Демидова горных за-
водов механика искусного, сведущего и опытного Егор. Же-
ни	195
пинского с племянником ево Артамоном и со всем их семей-
ством у него к>пить...» Туг уж Демидову некуда было деться,
и он подчинился монаршей воле.
Казалось бы, что Фотия Швецова, получившего призна-
ние крупных ученых, Демидов, хотя бы из элементарного
сочувствия таланту, должен был освободить от крепостной
зависимости. Тем более, что за тагильчанина ратовали А И.
1ургенев, В.А. Жуковский и другие русские, находившиеся
тогда в Париже. Стоит привести часть письма Александра
Ивановича брату Николаю Тургеневу.
«Париж, 23 июня 1827 г.
Русский, по имени Швецов, занимающийся на счет Де-
ми юва металлургией, будет ходить к тебе... Он растрогал
меня объяснением своего положения. Не знаю, удастся ли
помочь ему со временем: эгоизм и прелразсудки могут по-
мешать. Вот в чем дело. Он... просил лично Демидова дать
ему отпускную; но Демидов отказал, сказав, что он должен
возвратиться в завод и там ожидать участи своей; дал толь-
ко акт с обещанием, что если через 10 лет он хорошо будет
вести себя в Сибири и возвратит то. чего стоило его воспи-
тание и учение, то тогда он даст ему свободу... Швецов, со
слезами на глазах и со страхом в сердце, хочет ехать в Си-
бирь; но собирается просить из Англии или из Берлина Го-
сударя о позволении держать в Петербурге, в Горном кор-
пусе, экзамен и потом об освобождении. Мы подумаем, как
□то устроить в Петербурге чрез Жуковского и Перовского.
Швецов может иметь нужду и в твоих советах, по редакции
письма и пр.; помоги ему. Он меня растрогал и заставил
вздохнуть не по нем одном...»
Как раз в эти же дни, а именно 27 июня 1827 гола, Н.Н.
Демидов пишет откровенно циничное письмо в Нижний
Тагил: «Он (Ф.И. Швецов. — И. Ш.) воображает, что его в
Москве экзаменуют и через оное он получит отпускную.
Пусть себя льстит тщетною надеждою. Баженов и покой-
ный его товарищ, кажется, Арефьев*, могли бы быть при-
няты академиками, но как я на оное не был согласен, то ос-
тались в моем владении».
* Павел Баженов и Яков Арефьев учились живописи в Римс, а потом в
Петербургской Академии художеств Но Демидов не дал им доучиться, ибо
по академическому уставу все выпускники, если они были крепостными,
объявлялись свободными. По той же причине заводоалалслеи ыбрал ит ака-
демии и архитектора А. П. Чеботарева — Прим авт.
196
Только после смерти Н.Н. Демидова и по просьбе самого
Гумбольдта наследник и сын Николая Никитича Павел
Николаевич — освободи i Фотия Ильича от крепостной за-
висимости.
А судьба многих «заграничных» — так называли демидов-
ских крепостных архитекторов, живописцев, механиков и
т. д., которых Н.Н. Демидов отправлял для учебы в Евро-
пу, оказалась трагичной. Они после возвращения в Ниж-
ний Тагил мучительно переживали положение демидовских
рабов, над которыми и {девались приказчики. Часть из них
кончала самоубийством, часть спивалась, некоторые схо-
дили с ума. Горькая участь этих «ученых болванов» так
называл их директор М Д. Данилов описана Д.Н. Мами-
ным-Сибиряком в романах «Горное гнездо» и «Три конца»
Можно сказать, что именно Н.Н. Демидов создал почти
целиком крепостной Тагил. Если после Акинфия Демидова
(1747 г.) крепостные на Нижнетагильском заводе не состав-
ляли и десятой доли (8 процентов) всего населения, то пос-
ле Николая Никитича насчитывали уже 93 процента. Это
несмотря на то. что в Нижнем Tai иле селилось много лю-
дей свободного состояния: купцов, ремесленников, государ-
ственных крестьян...
И сам Николай Демидов, и его приказчики вовсе не были
либеральнее и гуманнее, чем владельцы и управители других
уральских горных заводов. Но вот что любопытно. Заглянем
в хронику классовой борьбы на Урале времен «владычества»
Николая Никитича. Бунтуют, волнуются, открыто и массово
протестуют работники десятков заводов: 1807 1808 годы
на Сысертских заводах Турчаниновых, 1811-й на Симском
Балашова. 1812-й  на Белорецком наследников Пашкова,
1822-1823 годы — на Кыштымском, Каспийском и Нязепет-
ровском Расторгуевых и Зотова, 1822-й — на Сергинских куп-
ца Губина и Богословских Глазова. 1824-й — волнения охва-
тывают Алапаевский, Шаитанскии Сысертский, Ревдинс-
кий. Невьянский и иные заводы...
А на Тагильских тихо и мирно. Если и протестуют, то за-
конным путем: челобитные и т. п. Но и такой протест жест-
ко подавляется. Коыа, например, отец будущего знамени-
того гидротехника Клементия Ушкова - Константин Ива-
нович - вместе с другим жителем Нижнего Тагила
П.А Ведерниковым подали на высочайшее имя прошение
о восстановлении их «свободы», ибо их незаконно причис-
лили к крепостным, то демидовские приказчики обвинили
197
челобитчиков в клевете, всенародно избили палками, поса-
ди (и в острог, а в их дома определили на постой солдат.
Н.П. Демидов и его приказчики довольно гибко и успеш-
но проводили политику кнута и пряника Сам Николай
Никитич высоко ставил свое искусство управления завода-
ми. В феврале 1828 года (за два месяца до смерти) в посла-
нии к тагильским приказчикам он пишет «Покойному отцу
моему угодно было меня учить музыке. Но Бог мне сего та-
ланта не открыл, и верно я в три года менее научился, неже-
ли бы последний заводской мальчик в четыре месяца...» И
далее добавляет: «Могу похвастать, что неплохо правлю за-
водями».
Он и в самом деле почти до предела использовал возмож-
ности крепостного права как реальной данности, вовсе не
смут 1ясь его бесчеловечности, хотя и был знаком с гуман-
ными идеями своего времени... Эти идеи совсем не затра-
гивали его душу, и она не была уязвлена страданиями чело-
веческими.
Он расчетлив и предприимчив не менее, чем его лед и
отец Внимательно следит за конъюнктурой внутреннего и
внешнего рынка, вовремя меняет в зависимости от спроса
ассортимент своей продукции. Когда, например, упал спрос
на железо, Демидов уменьшил его выделку с 500 до 450 ты-
сяч пудов в год Но зато увеличил выплавку меди с 2-х до 30
тысяч пулов, направил основной капитал и рабочую силу
на добычу золота и платины. Даже в неблагоприятные для
горнозаводчиков голы он умудрялся получать до 200 про-
центов прибыли. Можно определенно утверждать, что стра-
тегию заводского производства и разнообразную жизнь
крупнейшего на Урале и в России заводского поселения в
большой степени определял сам заводовладелец. исходя из
своих расчетов и интересов. Эту роль Н. Н. Демидова не все-
гда учитывали исследователи.
Что же представляло из себя демидовское «горное гнез-
до» так назвал Мамин-Сибиряк Тагильские заводы?
Демидовым с самого начала было труднее управлять сво-
ими «подданными», чем помещикам — крепостными в Ев-
ропейской части России. Ведь на Урале и Сибири сразу пос-
ле Ермака селились самые свободолюбивые россияне, та их
часть, которая надеялась на себя, на свои силы и не желала
1нить в крепостном «болоте». Вскоре после смерти Петра 1
появляется указ о высылке всех «гулящих людей» в Сибирь,
если никто не признавал их своими крепостными Вольни-
198
ца приходила и селилась на демидовских лаволах. И управ-
лять ею было непросто. Акинфий Демидов в какой-то мере
скрепил вольный дух строгой старообрядческой структурой.
Никита Акинфиевич и Николаи Никитич превратили (за-
конно и незаконно) пришлых людей и приписных кресть-
ян в своих крепостных, а также переводили на заводы кре-
постных из центральных губернии.
Николай Никитич в то же время старался избавиться от
наиболее дерзких смутьянов. Этим объясняется «щедрый*
его дар казенному Златоустовскому заводу 209 своих ра-
ботных полей Водном из писем Николай Никитич ин-
структирует тагильских приказчиков: «Рекомендую не бе-
речь и отдавать в рекрупы тех, кто слабого и нетерпимого
поведения... Тчкие есть пострелы, что за большую прият-
ность почтешь, когда можем избавиться от них рекрут-
ством». Строгой был и с приказчиками. В 1827 году писал в
Тагильскую контору: «Иногда от прикашиков бывают спо-
ры... От одного моего почерка зависит их поместить в са-
довники».
Вообще Демидов крепко заботился о социальном «мире»
в своем «горном гнезде». Старался навести (и навел) осо-
бые порядки. Тагильский горный округ превратился в осо-
бый «мир» со своими нравами, со своим стилем жизни.
На заводах складывались свои традиции и династии. И
не только среди приказчиков и служителей, но и среди ра-
бочих. Так, со времен Н.Н. Демидова на Медном ручнике
появился обычай принимать на работу только детей или
родственников тех рабочих, которые уже давно пребывали
здесь.
В конце XIX века Мамин-Сибиряк в очерках и романах
размышлял об зтом особом стиле жн зни тагильчан. А глаз у
него был зоркий: «Существует... злое определение, демидов-
ских служащих- демидовские дворяне. Свои демидовский чело-
век так прирос к месту и существующим порядкам, что ниче-
го другого не желает и мать мир для него заключается чер-
той демидовского владения, а за ней у чсевсечу жое, до которого
ему нет никакого дела. Если хотите, зто своего рода патрио-
тизм. .. Кучка демидовских дворян спаяна родством, многолет -
ней службой, одними радостями и напастями и главное од-
ними мыслями. Неизмеримо превосходящая своей численностью
рабочая масса тоже здесь своя, потому что она связана неви-
димыми постороннему глазу нитями. Это не шатающийся, а
свои заводской люд Нужно сказать, что насе зение тагильс-
199
ких заводов вообще отлича.тся большой см тливостью, про-
бойностыо и чисто заводской хваткой, никакое дело от рук
не уйдет...»
Если говорят об оригинальном строе уральской горной
промышленности, то в этой обшей оригинальности роди-
лось еще и тагильское своеобраше.
Глава шестая
«Роковая* Аврора
Да. черт возьми.
Вон тот портрет.
Искусство или нет’
Виктор Гончаров
Портрет Авроры Карловны Демидовой, принадлежащий
кисти Карла Брюллова... Он висит в одном из залов Ниж-
нетагильского краеведческого музея. И обычно вызывает
восхищение посетителей, несмотря на то, что они уже ус-
пели подивиться на другие редчайшие экспонаты музея и
кое-что слышали о том, что здесь «нашли* мадонну, подпи-
санную именем великого Рафаэля, и письма Карамзиных,
раскрывшие пушкинистам много нового о последних днях
жизни и гибели поэта...
Вроде бы портрет как портрет, далеко не самый зна-
менитый у «Великого Карла». Тем более, что рядом в этом
же зале произведения других известных живописцев и ва-
ятелей: Федота Шубина. Кановы. Корреджо. Морелли, Гро-
ота...
И все-таки брюлловская Аврора возбуждает особый ин-
терес.
Загадочна, окружена дымкой таинственности сама Авро-
ра. Неясны многие обстоятельства рождения полотна и его
«приключений* до появления в музейной экспозиции. Спо-
рен и образ женщины, созданный художником.
Эти странные, широко раскрытые глаза... Их выражение
неопределенно и многозначно. То в них чудится глубоко
спрятанный трагизм, то спокойствие, то кажется, что они
ничего не выражают. А уста... В них только угадывается по-
лунамек на улыбку, смысл которой тоже непонятен Что хо-
тел сказать художник9 Мадонну или Венеру мы видим на
портрете?
Загадочность интригует, будит естественное любопыт-
ство, желание проникнуть в тайну.
201
Всегда ли стоит поддаваться такому желанию? Не упо-
добляемся зи мы ребенку, который, стараясь постичь сек-
рет калей тоскопа. ломает его и взамен волшебного много-
цветья получает горстку стекляшек? Всегда ли нужно про-
бираться в рабочую «кухню» художника, вникать в детали
его творчества? Собственно, ведь не так уж и важно, ког за и
как жил прообраз портрета и жил ли вообще. Главное, что-
бы ху дожественное полотно затронуло душу, поверн>ло к
тебе мир новой гранью. Внимательному зрителю живопись
и без всяких словесных пояснений может рассказать очень
мноюе...
Многое, но не все. И иногда настойчивое любопытство
словно змей-искуситель не дает покоя, заставляя зазлянуть
в мастерскую художника, вникнуть в его душевный н юрой,
узнать истинную судьбу изображенного на полотне челове-
ка. пре (ставить, каким он был в реальной жизни и каким
понял его художник.
Как известно, портрет - таинственный сплав тою, кто
и зображен, и того, кто изображает. Говорят лаже, что почти
побой портрет это одновременно и автопортрет. I loprper
как бы перекресток, где встретились два разных человека.
Наверное, не является исключением и портрет А К. Де-
ми левой, написанный виртуозной кистью Брюллова. Здесь
тоже была встреча двух людей. Какая же? И кто они. эти
встретившиеся люди?
А потому и захотелось мне. прежде чем выити на пере-
кресток. где родился живописный образ знаменитой краса-
вицы, пройти жизненными дорогами Авроры Карловны
Шернваль-Демидовой-Карамзиной и Карла Павловича
Брюллова.
Начался поиск Нижний Тагил. Свердловск Москва. Ле-
нинград... Музеи. Архивы. Библиотеки... Разочарование от
неудач Радость от находок.
Нет, клал не попался. Удалось в разных местах собрать
только небольшие осколки, крохотные мозаичные кусочки,
отражающие былую жизнь двух людей XIX века. Их соб-
ственные письма. Письма к ним. Свидетельства современ-
ников. Исследования специалистов... Выписками, фоюгра-
фиями заполнилась одна папка, другая...
Теперь из этой документальной мозаики нужно сложить
картину двух человеческих жизней...
Лики Авроры
Рок, который явно тяготел над нею.
заставил задуматься суеверных
Юрии Тынянов
Злая судьба людей, которых любила
роковая и несчастная красавица,
останавливала на себе внимание
и современников и потомков
Действительно, случайность
неотступно шла по пятам Авроры,
и в суеверных людях могла бы утвердить
убеждение в основательности их суеверий.
Викентий Вересаев
Редкую красоту этой женщины еще современники назы-
вали роковой. Потомкам ж.* Аврора начинает казаться уже
злой колдуньей из страшной сказки, которая испытывает
свои губительные чары на всех, кто встречается ей на пути
И это не выдумка и почти не преувеличение. Она действи-
тельно «приносила» своим избранникам смерть. Перед
свадьбой умирает ее жених Александр Муханов. (Иногда
биографы «убивают» и первого жениха Авроры Шернваль
Карла Маннергейма.) После сравнительно короткой супру-
жеской жизни смерть уносит двух ее мужей П.Н. Деми-
дова и А Н. Карамзина. Аврора Карловна пережила не толь-
ко отца, мать и отчима, но также двух младших сестер и бра-
та, наконец, своего единственного сына и его двух жен
прожив сама на белом свете девяносто четыре гола
Она несла погибель даже своим посмертным поклонни-
кам. Поэт Георгий Маслов, которого затронула странная
судьба этой женщины, собирался написать о ней большой
роман. Однако замысел вылился в поэму «Аврора», где ге-
роиня, себя орудием покорным Судьбы таинственной со-
знав», скорбно проносит через жизнь свою злую миссию.
И на смерть роком обречен
Поцеловавший эти губы
Еще во время работы над поэмой Маслов, словно попав
в страшный круг трагических избранников Авроры, забо-
203
тел тифом и вскоре после завершения своей поэтической
повести умер на больничной койке. Один из друзей поэта
откликнутся на его смерть такими строками:
Наивным и жестоким бредням
Твой стих чеканный посвящен;
Ты полюбил ее последним, -
Ты. как и первый, обречен.
Чем далее в прошлое отодвигалась реальная жи шь этой
женщины, тем более зловещие оттенки приобретали вос-
поминания о ней, толкования ее образа, Брюллов же писал
портрет после смерти ее первого избранника, которая была
воспринят! как несчастная случайность, и молва о смерто-
носных чарах красавицы еще не возникла.
Я пристально всматривался в лицо брюлловской Авро-
ры, пытаясь отыскать в нем роковые черты, и чаще всего
не находил А иногда казалось, что в ее глазах я отчетливо
замечаю покорное ожидание трагической судьбы. Но ведь
я смотрю на портрет ретроспективно — мне уже известно,
что было потом..
Однако бывает, что особый взгляд художника, и не только
художника, может проницательно заглядывать в будущее че-
ловека. Удивляются же досих пор пушкинисты исключитель-
ной интуиции графини Долли Фикельмон. которая в самую
счастливую пору супружества поэта прочитала на лице его
жены трагическое будущее. В мае 1831 гола графиня писала
П.А Вяземскому: «Жена его прекрасное создание; но это
меланхолическое и тихое выражение похоже на предчувствие
несчастия...» И в декабре того же года снова Вяземскому с
еще большей тревогой:  Пушкин у вас в Москве, жена его
хороша, хороша, хороша! Но страдальческое выражение ее
лба заставляет меня трепетать за ее будущность» К сожале-
нию, предсказания Долли Фикельмон сбылись...
Аврора Карловна Шернваль - знаменитая
красавица... Самое имя ее было благодатным
материалом для поэтов.
Юрий Тынянов
Авроре Карловне повезло необычайно. Женщин прошло-
го века, которым выпала такая же редкая удача, можно пе-
204
речислить поименно. Красотой Авроры восхищались, пе-
ред нею преклонялись. ее боготворили. Больше того, кра-
сота этой женщины не исчезла бесследно она воспета и
увековечена поэтами и художниками.
Культ женской красоты существовал, кажется, всегда, но
у каждого времени был свой ритуал поклонения. В пушкин-
скую пору самые красивые женщины стали как бы средото-
чием светской жизни и занимали видное место на балах,
приемах, церемониях, обедах, загородных прогулках... Кра-
соту считали чудом природы, созданным для любования;
великим благом, дарованным человеку самим господом бо-
гом. И умение оценить, тонко восхититься красотой жен-
щины тоже считалосьособым талантом. Недаром Александр
Пушкин, желая похвалить эстетические вкусы князя Н.Б.
Юсупова, восклицал:
Влиянье красоты
Ты живо чувствуешь С восторгом ценишь ты
И блеск Алябьевой и прелесть Гончаровой.
Модным красавицам оказывали особые знаки поклоне-
ния не только мужчины, но и сами женщины. В их дневни-
ках мы находим подробные и восторженные описания при-
знанных звезд красоты. А влюбленность в них как бы выхо-
лила за пределы обычных любовных отношений. Помните
у Пушкина:
Куда бы ты ни поспешал.
Хоть на любовное свиданье.
Какое б в сердце ни питал
Ты сокровенное мечтанье
Но. встретясь с ней. смущенный, ты
Вдруг остановишься невольно.
Благоговея богомольно
Перед святыней красоты.
Вот одной из таких красавиц и была Аврора. До появле-
ния в бальных залах и аристократических салонах Петер-
бурга и Москвы она жила в Финляндии, хотя по националь-
ности ее считают шведкой Родилась она в 1808 году, за год
до того, как Финляндия перешла от Швеции к России Отец
ее служил выборгским губернатором и умер, когда Авроре
было всего семь лет.
205
Сестер Шернваль готовили к двум главным жизненным
сферам свету и семье.
Благодаря положению отчима барона фон Валлена,
который стал в Финляндии сенатором, молодые Шернвали
входили в высшие круги тамошнего общества Шестнадца-
ти лет, как и положено, Аврора начала выезжать в свет - на
балы и званые вечера — и уже тогда впервые познала силу
своей красоты. В те времена на гельсингфорсских балах ца-
рила «огненная» красавица графиня Закревская молодая
жена финляндского генерал-губернатора, «медная Венера»,
как называл графиню влюбленный в нее Пушкин,
Но вот появились сестры Шернваль - Аврора и Эми-
лия и своей юной красотой затмили блеск Закревской:
все молотые русские офицеры, которых было немало в Фин-
ляндии, оказались у их ног. В гельсингфорсских гостиных
за звучали стихи Евгения Баратынского, посвященные «Ав-
роре Ш...»:
Выдь, дохни нам упоеньем.
Соименница зари;
Всех румяным появленьем
Оживи и озари!
Пылкий юноша не сводит
Взоров с милой и порой
Мыслит с милою тоской;
«Для кого она выводит
Солнце счастья за собой?»
И потом - уже в Петербурге и Москве красоту Авроры
заметили и не просто заметили, а восторженно оценили,
опоэтизировали самые тонкие знатоки женских прелестей,
в том числе и князь Петр Андреевич Вяземский.
«Вот тебе и наш романс с Виельгорским, писал он в
сензябре 1832 года Александру Тургеневу. - Здесь прое «жа-
ла финляндская красавица, Аврора, воспетая и Баратынс
ким. Дурная погода и хорошенькое липоее. а к тому же имя,
которое ей по шерсти, так в рот и влагали стихи. Заставь их
пропеть кого-нибудь. Музыка очень мила»
И вскоре во многих светских гостиных пели и танцевали
ром знс-мазурку:
Нам сияет Аврора,
В солнце нужды нам нет:
206
Для души и для взора
Есть и пламень и свет...
Ее красотой восторгались и в личных дневниках и част-
ных письмах Софья Карамзина писала за границу своему
брату Андрею о том, что у них в доме побывала «блистатель-
ная Аврора с розовыми перстами, она в самом деле вся ро-
говая и прелестна, как ее имя*. Через десять лет Андрей
Карамзин станет мужем Авроры Карловны, но тогда сестра
не имела никакого основания быть пристрастной - туг же,
в письме, она сообщала брату, что красавица выходит за-
муж за Павла Демидова и приходила с визитом перед отъез-
дом к жениху.
В дневниках других современников мы найдем новые
подтверждения «необыкновенной», «изумительной» красо-
ты Авроры, слова о том, что «эта женщина - совершенство»
и т. д.
Красота воспета не только поэтами, но и художниками.
Кроме Брюллова, Аврору Карловну писали и другие живо-
писцы: Нижнетагильскии музеи получил из Финляндии
репродукции двух ее портретов. Вместе с сестрой Эмилией
она запечатлена рядом с А.С. Пушкиным на рисунке Григо-
рия Гагарина. Облик прославленной красавицы остался и
на акварели В. Гау.
Однако по финским портретам об истинном очаровании
Авроры судить трудно они писаны уже с пожилой жен-
щины. Штриховой набросок Гагарина, конечно, не может
передать истинного очарования красоты. Акварель Гау хо-
роша. но главным живописным памятником красавице для
нас является портрет, созданный Карлом Брюлловым.
Я подолгу вглядывался в этот портрет. Его фотокопии в
цветном и черно-белом вариантах постоянно стояли на моем
письменном столе во время работы над этим повествовани-
ем. И вот что кажется странным: когда от словесных вос-
торгов о красоте Авроры Карловны обратишься к брюллов-
скому портрету, то испытываешь некоторое разочарование.
Иногда он приносит смутное ошушение. что тебе чего-то
чуть-чуть, ну самую малость, не достает. Нет. конечно, на
портрете красивая женщина, очень красивая. И все-таки
после свидетельств современников ждешь какой-то «нео-
быкновенной», «исключительной», «роковой» красоты.
Что это, чисто субъективное ошушение? И ги все дело в
том, что у каждою времени свои красавицы?
207
И ти есть другие причины этой странной неудовлетворен-
ности?
В Брюллове? В том, что живая красота имеет особую тай-
ну. свой секрет обаяния?
Ну. конечно же, скажет догадливый читатель, дело в жи-
вой красоте живой души, которая делает еще прекраснее
красоту телесную. Возможно, и так. Но сначала не о душе.
Уже известная нам Долли Фикельмон 17 ноября 1832 года
сделала в своем дневнике следующую запись: «Графиня
Пушкина очень хороша в этом году, она сияет новым блес-
ком благодаря поклонению, которое ей воздает Пушкин-
поэт».
Автор увлекательного исследования о Пушкине Николай
Раевский считает, что Фикельмон говорит здесь о младшей
сестре Авроры Карловны Эмилии, которая в 1828 году
стала графиней Мусиной-Пушкиной. Но дело, собственно,
не в том, о ком именно идет речь в дневнике Фикельмон а
в том, что поклонение таких людей, как Александр Пуш-
кин, придавало красивым женщинам «новый блеск». А по-
тому и природная красота Авроры как бы вставлена для нас
в драгоценную оправу — поклонения таких поэтов из пуш-
кинского созвездия, как Евгений Баратынский и Петр Вя-
земский, Василий Жуковский и Федор Тютчев. И она ярка
для нас не только блеском собственной красоты, но и сия-
нием поэтических восторгов.
Для современников же Авроры — светских людей — в
оценке женской красоты не менее, а для многих и более важ-
ным было и другое мнение — императора и императрицы...
И здесь нам придется немного подробнее остановиться на
светской биографии Авроры Карловны.
Как это ни парадоксально, с замужеством нашей блестя-
щей красавице долго не везло. Романтическая любовь к мо-
лодому офицеру адъютанту финляндского генерал-губер-
натора Александру Муханову - почему-то не кончилась
свадьбой. Затем двадцатилетнюю Аврору сватал ее кузен
граф Карл Маннергейм И здесь неизвестно почему дело не
дошло до женитьбы. Один из мемуаристов туманно сооб-
щает, что она «неожиданно» потеряла «своего жениха из ту-
земцев» Судя по всему, Аврора не торопилась и с достоин-
ством ждала будущего супруга. Однако, несмотря на безу-
коризненное воспитание, хорошее происхождение и
блистательную красоту, сестры Шернваль отнюдь не были
выгодными невестами и, по понятиям их круга, считались
208
бесприданницами. Недаром Сергей Соболевский писал в
своей эпиграмме:
Сияет Аврора, свежа и румяна,
В ней много для взора и шиш для кармана
Но вот в 1830 году Гельсингфорс посетил император Ни-
колай. На пышном приеме Аврора замечена и даже получи-
ла титул фрейлины. Правда, этот титул еще не придворная
юлжность. лающая положение при дворе и хорошее жало-
ванье. а только надежда на нее. Однако все-таки надежда
И Аврора Шернваль едет в столицу.
Высшии свет в Петербурге - это каста, куда неохотно при-
нимают посторонних Провинциалке же и попасть туда непро-
сто, а еще труднее утвердиться там. Ей не простят ни неловко-
сти в манерах, ни запинки во французской фразе Авроре по-
могли столичные связи отчима, а еще больше муж Эмилии
граф Владимир Алексеевич Мусин-Пушкин, для которого те-
перь снова открыты двери статичных и московских гостиных
и салонов. 1раф странный и не совсем понятный Авроре
человек Но он любит свою жену и искренне добр к ее сестре.
В семье Шернвалей и Валленов поначалу немного боялись
этого брака. Ведь граф - тогда гвардейский капитан — со-
стоял в тайном обществе, хотя в декабрьских событиях и не
участвовал - случилось уехать по делам в Могилев. Там и был
арестован, доставлен в Петербург, шесть месяцев содержал-
ся в Петропавловской крепости и был сослан в Петровский
пехотный полк, стоявший в Гельсингфорсе. Здесь в мае 1828
года и состоялась его свадьба с Эмилией. Мать и отчим после
колебаний дали свое согласие — о женихе даже в то осторож-
ное время говорили только хорошее И кроме того, родовит,
богат, умница, тонкий ценитель музыки и живописи .
Вскоре Владимира Алексеевича перевели на Кавказ, в
действующую армию. 11о дороге он встретился с Александ-
ром Пушкиным, с которым давно был знаком и который
-сердечно ему обрадовался». Поэт пересел в коляску графа,
и они вместе доехали до Тифлиса. На Кавказе Мусин-Пуш-
кин отличился в сражениях, получил два ордена и в 1831 голу
добился отставки. Ему разрешили жить в Петербурге и Мос
кве. однако тайного надзора так и не сняли.
Аврора на много лет стала к зк бы членом семьи Мхси-
ных-Пушкиных. подолгу жита в их домах то в Петербург»
то в Москве, лишь изредка выезжая в родную Финляндии
Сестры закружились в круговороте светской жизни. Пос-
те страшной эпидемии холеры, которая так долго держала
столичных жителей в страхе и вынужденном уединении,
светские люди набросились на развлечения с новой страс-
тью, как будто старались наверстать упущенное. Ьалы сле-
довали за балами, один великолепнее другого. Император и
императрица тоже участвовали в них. Император Николай
ноошря 1 развлечения. Он боялся русской аристократии —
ведь из нее выш in самые страшные для него люди. И луч-
ше, если эти родовитые дворяне не станут уединяться и ве-
сти отдельную от двора жизнь, а будут постоянно на виду. И
Николаи 1 держал свет в беспрерывном движении, поощ-
ряя и организуя бесконечные приемы, балы, церемонии,
парады, загородные прогулки, должны же эти люди чем-
нибудь з взиматься.
Жизнь светского человека была напряженной — от нее
уставали. «В Петербурге утомляет все, включая и развлече-
ния». заметил внимательный француз м зркиз ле Кюстин.
Граф Владимир Алексеевич после длительного перерыва
возвращался к светской жизни и приобщал к ней свою жену и
ее сестру, появляясь вместе с ними на всех балах и в гостиных
Сестер приняли сразу и не только потому, что в свет их ввел
-свой», не только из-за безукоризненных манер и отличного
французского произношения. Главным пропуском в свет ста-
ла, пожалуй, красота сестер. Каждая была хороша по-своему.
Эмилия белокожая (-белее, чем лилия», как заметил
Михаил Лермонтов), с синими глазами, в которых тот же
Лермонтов увидел «небо Италии», и (какой прелестный кон-
траст!) черными бровями. Она была очаровательно ожив-
ленной и беспечно веселой: ее темперамент сравнивали с
игристым шампанским.
И Аврора — темноволосая, смуглая, с красотой строгой и
пластичной, всегда приветливая, полная спокойного дос-
тоинства. К тому же у обеих сестер было какое-то особое
обаяние и искренняя сердечность, столь редко открыто про-
являющаяся у холодных скандинавок.
Главную роль женщин в свете — очаровывать они ис-
полнили блестяще. И сестер окружили вниманием, их об-
ласкали, ими восхищались.
В июле 1832 года Аврору Шернваль официально предста-
вили императору и императрице.
Однако время шло. И несмотря на проявленную бл.но-
склонность императорской четы. Аврора так и нс приб ш-
210
зилась к своей заветной цели должности придворной
фрейлины. Старый друг отчима генерал Рсбиндер ждал
удобного случая поговорить об этом с царем. Между тем за-
болела Эмилия, и муж решил увезти ее в Москву подальше
от петербургского климата, который она плохо переносила.
Вместе с ними уехала и Аврора
И здесь, в светских салонах первопрестольной, сестры
снова имели успех необыкновенный. Князь Вяземский со-
общал одному из своих приятелей: «В Москве все по-пре-
жнему. за исключением двух новых финляндских зве зд: гра-
фини Пушкиной и ее сестры Авроры, воспетых Баратынс-
ким и мною. Говорят, что все светила меркнут перед ними и
московский Рише 1ье Норов увивается вокруг них и прово-
зит у них все время. В самом деле, они обе восхити гельно
прелестны как внешне, так и внутренне».
Без преувеличения можно сказать, что Аврора Шернваль
общалась с самыми интересными подьми светского обще-
ства: талантливыми поэтами и литераторами, художника-
ми и музыкантами. В том же 1832 году в гостях у Мусиных-
Пушкиных не раз бывал и Александр Пушкин. Одну и з та-
ких встреч и зарисовал художник Григорий Гагарин
запечатлев рядом с первым поэтом России кроме графа Вла-
димира Алексеевича, сразу трех Шсрнвалей Аврору, Эми-
лию и их брата Эмиля. Хотя Аврора, кажется, не очень за-
интересовала Пушкина (по крайней мере никакого упоми-
нания о ней в бумагах поэта нет), зато имя Эмилии нередко
звучит в пушкинских письмах.
Но вот что странно. Все, кто любовался и восторгался ее
прелестями, не приводят ни в письмах, ни в дневниках ни од-
ной ее оригинальной мысли, ни одного примечательного дей-
ствия, как будто она в спектакле жи ши - актриса без слов и
поступков и вся се роль сводилась к тому, чтобы блистать кра-
сотой. Правда, иногда к слову «красива» добавляли «и умна»,
но это скорее дань вежливости или синоним слову «.мила»
Автор здесь просто констатирует факт, что Аврора не ос-
тавила нам в нас зедство значительных интеллектуальных
ценностей, а вовсе не упрекает ее и не предъявляет ей ника-
ких претензий. Кажется. Пушкину приписываюттакое шут-
ливое выражение: «Терпеть не могу умных женщин их ли
это дело». Женская красота уже сама по себе огромная цен-
ность.
Галина Леонтьева - автор отличной книги о Карле Брюл-
лове, говорит о значительности духовного мира Авроры
211
Карловны, но единственный се аргумент состоит в том. что
красавица была принята (не забучьте вместе с Мусины-
ми-Пушкиными) в самых интеллектуальных салонах того
времени у Зинаиды Волконской. Владимира Соллогуба
Карамзиных... И кроме этого, ничего конкретного о ду-
ховных богатствах Авроры. Другая исследовательница твор-
чества Брюллова Э. Ацаркина утверждает, что на портрете
художник изобразил типичную - пустую и равнодушную
светскую красавицу.
Так какая же она, Аврора Карловна Шернваль-Демидо-
ва-Карамзина?
Она памятна и необыкновенною красотою
и высокими качествами сердобольного сердца.
Петр Барпинев.
lh примечании к шданию воспоминании
об Ac pope Карловне Карам шнои
Пока Аврора очаровывала москвичей, ее покровитель ге-
нерал Ребиндер занимался устройством ее придворной ка-
рьеры. Он навел справки, что фрейлины императрицы по-
лучают от двух до четырех тысяч рублей в гол на всем гото-
вом (не всякий генерал имел такое жалованье), и искал
подходящего момента для разговора с императором В ап-
реле 1833 года Ребиндер в письме к Валлену сообщал, что
дважды имел случай говорить с его величеством об Авроре.
В первый раз «император, хотя и очень похвалил красоту
молодой девушки, о приеме ее на службу при дворе не ска-
зал ничего определенного. Но второй раз император сам зат-
ронул эту тему, спросив меня, находится ли мадемуазель Ав-
рора все еще в Москве, не собирается ли она вернуться в
Петербург, намерена ли задержаться здесь на некоторое вре-
мя, не имеет ли планов выйти замуж и т. п. Он закончил сло-
вами: «...она очаровательная девушка, посмотрим, что ре-
шит императрица...»
Но вскоре желание занять место при дворе, блистать в
аристократических салонах, все, о чем Аврора мечтала пос-
леднее время, потеряло для нее прежний интерес, отодви-
нулось куда-то в сторону. Все, все для Авроры теперь засло-
нила любовь
212
Эта встреча была неожиданной и счастливой - - встреча с
первой любовью. Казалось, все было забыто - ведь прошло
почти восемь лет, но прежняя искра не угасала в сердце Ав-
рсры. И она вдруг вспыхнула, разгорелась. Это было боль-
шое чувство, но спокойное и ровное. Она давно ждала такой
любви и готовилась к ней. Ее илеалом с детства была семья,
самопожертвование и терпение К этому Аврору и ее сестер
готовила мать, для которой семья являласьсвяшенной. Один-
надцать детей от первого мужа и пятеро от второго требовали
редкой самоотдачи. Вырастить и воспитать столько детей
(хотя многие и умерли, нелостигнувсовершеннолетия) это
подвиг для любои матери. Взаимная забота всех членов се-
мьи друг о друге, забота искренняя, трогательная, беззавет-
ная стала естественной потребностью и Шсрнвалей и Валле-
нов. Вот эта любовь-забота и пришла теперь к Авр< ре.
Кто же был человек, которому отдала сердце наша краса-
вица?
Шестнадцати летней девушкой встретила она в Гельсинг-
форсе корнета Аюксандра Муха нова. «Пора пришла, она
влюбилась». Романтическая любовь могла завершиться
свадьбой. Мать и отчим, кажется, не возражали: Муханов
принадлежал к старинному дворянскому роду и имел репу-
тацию вполне порядочного молодого человека. Они рас-
сталисьв 1825 голу, когда Александра перевели вдругой полк
и он покинул Финляндию Его приятели поговаривали, что
он сам «не хотел окончить начатого дела» и связать себя с
Авророй узами Гименея. Честолюбивый корнет грезил тог-
да о славе Наполеона (как и многие русские офицеры), меч-
тал о дерзких подвигах, видел себя прославленным полко-
водцем. С максимализмом молодости Муханов считал, что
рали главной цели жизни нужно жертвовать всем, мешаю-
щим ее осуществлению. В письмах к братьям он рассуждал
о «силе духа», о том, что «все определяется характером че-
ловека», что «нельзя позволить увлечь себя потоку страс-
тей». что нужно поступать, как «умный и мужественный
человек, который игре случая противопоставляет свои прин-
ципы и со спокойным хладнокровием делает себя «господи-
ном» своей жизни».
Мне не любовь твоя нужна.
Занятья ждут меня иные:
Отрадна мне одна воина.
Одни тревоги боевые
213
И он пожертвовал своей любовью к Авроре и ее любо-
вью, а вскоре и забыл о ней - в дальнейшей переписке с
друзьями ее имя посте 1826 года не упоминается совсем. А
круг его друзей и приятелей был интересен. Он дружил с
Баратынским, Вяземским, Хомяковым, стал близким при-
ятелем Пушкина. Правда, знакомство с поэтом началось с
литературной полемики: в 1825 году Александр Сергеевич
напечатал в «Московском телеграфе» резкую заметку о ста-
тье Муханова по поводу книги г-жи де Сталь «Десять лет
изгнания». Но в 1827 году они встретились в Москве, близ-
ко сошлись и стали на «ты». «Александр Пушкин, отправ-
ляющийся нынче в ночь, доставиттебе это письмо, сооб-
щал Муханов брату в Петербург. - - Постарайся с ним сбли-
зиться; нельзя довольно оценить наслаждение быть с ним
часто вместе, размышляя о впечатлениях, которые возбуж-
даются в нас его необычайными дарованиями. Он стократ
занимательнее в мужском обществе нежели в женском, в
котором, дробясь беспрестанно на мелочь, он только тогда
делается для этих самок понятным».
После Москвы Муханов снова и надолго попал вдейству-
ющую армию.
И вот почти через восемь лет встретила Аврора Шерн-
валь Александра Муханова. Теперь это был молодой (ведь
ему всего тридцать с небольшим) полковник, который уча-
ствовал в русско-турецкой войне, штурмовал крепости и
города, получал ордена и титулы. Он честно выполнял свой
воинский долг.
Но реальная война сожгла его воздушные замки. Он уви-
дел бесполезную гибель людей без блеска и славы, горе и
страдания, бедствия и болезни, интриги и подлость.. Это
было не просто разочарование, а душевный надлом, кото-
рый усилили болезни. Сначала тяжелая лихорадка в Румы-
нии, потом холера, после которой его едва вернули к жиз-
ни. Телесная слабость после болезни переплелась с душев-
ной депрессией, дурным настроением, непонятным
беспокойством. «Вся моя нервная система расстроена»,
писал Александр брату в июле 1831 года. Он уже не может и
не хочет продолжать военную карьеру. Его последние пись-
м । и 1 Румынии, те он находился по долгу службы, полны
пессимизма и страдании. «Если в нашей жизни и есть что-
то действительно хорошее, — пишет он родным так это
только сердечные привязанности Моя увядшая юность, мои
мечты и надежды по глухой тропинке стремятся к одному-
214
с шнствснному мосту, к тихому уединенному существова-
нию в кругу друзей».
К человеку душевно расстроенному, усталому и разоча-
рованному, к человеку, который так нуждался в утешении, в
успокоении, в теплой ласке, и потянулось серлне Авроры.
Они нуждались друг в друге. Любовь, казалось, исцелила
Муханова, болезни временно сдались, отступили, душа его
ожила и просветлела Лишь иногда слабые приступы маля-
рии продолжали его мучить, особенно в конце зимы в Пе-
тербурге. куда он приехал в самом начале 1834 года вслед за
Авророй. Они уже тайно обручились, и жениху до свадьбы
предстояло заняться разными делами добиться отставки
от военной службы, устроить свои денежные дела, получить
церковное разрешение на брак с лютеранкой Все это было
не совсем просто, и. когда Муханов вновь чувствовал нело-
момние, он становится раздражительным и даже злым.
« На днях нелегкая дернет жениться, писал он прияте-
лю в дурном настроении. 11ришлось подыматься на афе-
ры. вообрази, в теперешний холод езжу здесь по городу в
холодной шинели и то в чужой — не на что сшить теплой...»
Но это были временные огорчения, именно теперь Му-
ханов был счастлив, как никогда
Аврора же переполнена счастьем. Даже по единственной
сохранившейся записке к жениху можно сулить о ее настро-
ении:
« В твоих собственных интересах, мой дорогой Александр,
я посылаю тебе лишь несколько слов, чтоб не утомлять твои
красивые глаза, которые я надеюсь поцеловать завтра при
их пробуждении Эмилия больше уже не беспокоится о Во-
лоде, но зато теперь я беспокоюсь о тебе, потому что слы-
шала от Грипенберга, что ты чувствуешь себя сегодня хуже.
Завтра я прилечу в твои объятья, а до того посылаю тебе са-
мый нежный из поцелуев, которые ждут тебя от преданной
тебе Авроры. 8 часов вечера».
Даже известие, что придворные интриги ослабили ее шан-
сы на должность фрейлины, не огорчило ее теперь. По сви-
детельству знакомых и родных, никогда Аврора не была та-
кой прекрасной, как в пору своей счастливой любви. Каза-
ось, страсть пробу in ia все лучшее в ней Она гордилась
своей любовью, упивалась ею, появляясь на базах с видом
счастливой победительницы, вызывая еше большее восхи-
щение мужчин и завистливые и даже раздраженные взгля-
ды светских красавиц
215
В родном доме, в Гельсингфорсе, куда Аврора уехала в
марте 1834 года, продолжалось ее счастливое ожидание
свадьбы. Со дня на день должен появиться жених. Его ждет
не только невеста, но и родные - для свадьбы уже все при-
готовлено. «Мы теперь все собрались здесь, писала млад-
шая Алина своей подруге в начале августа, - но наша ра-
дость омрачена известием о болезни Муханова. которая на-
рушает все наши планы на развлечения и праздники... Наши
дни проходят в беспокойном ожидании...» И еше через день:
«Мы переживаем прекрасные дни здесь, за городом, я так
счастлива, что здесь Пушкины, что вижу Аврору такой влюб-
ленной и довольной Для моего счастья нс хватает то 1ько
скорого вы здоровления Муханова. Каждое воскресенье при-
езжают гости с поздравлениями...» И еше через несколько
дней: «Все меня покинули, чтобы успокаивать невесту, пре-
бывающую в смертельном страхе из-за болезни своего из-
бранника».
В начале сентября в Тресчанде узнали о смерти жениха, и
Аврора почти сразу же уехала сначала в Москву, а йогом в
Успенское на могилу Александра. lope сблизило ее с че-
тырьмя его незамужними сестрами, которые были очень
богомольны и до самозабвения обожали умершего брата
Здесь, в Успенском, она провела всю осень и почти всю зиму,
скорбь ее стала тихой и спокойной и так же. как прежде
любовное чувство, заполнила все ее существо. Она словно
оцепенела всвоем неутешном горе, отрешилась от всего, что
не было свя зано с ее пог ибшей любовью. Вместе с сестрами
она ухаживала за могилой Александра, часами плакала над
ней, подолгу молилась, слушала бесконечные воспомина-
ния сестер. Все остальное для нее перестало существовать.
Ей казалось, что счастье для нее теперь уже невозможно.
Весной 1835 года Аврора вернулась наконец в Трссчанду.
де находилась семья, на которую напали, кажется, все не-
счастья: тяжело заболела сестра Алина, узнав об измене сво-
его жениха; болела и умерла другая сестра - тринадцати-
летняя Софи... Родной дом был наполнен непреходящей
печалью...
Перед новым 1836 голом Ребиндер сообщил, что Аврора
назначена наконец придворной дамой императрицы, и в
феврале мать отве зла ее в Петербург. Теперь она стала жить
в Зимнем дворце. Императрица Александра Федоровна тре-
бовала. чтобы ее занимали. Новая фрейлина была терпели-
ва. спокойна и приветлива.
216
Жизнь брала свое, и оцепенение, которое охватило не-
счастную красавицу, стало постепенно слабеть. Ее снова
называют в свете одной из самых блестящих красавиц сезо-
на 1836 года.
На свете счастья нет но есть покой и воля.
Александр Пушкин
Еще летом в петербургском свете пошли слухи, что фрей-
шна Шернваль выходит замуж за богача Павла Демидова. В
узких придворных кругах поговаривали, что именно императ-
рица советовала и лаже настойчиво уговаривала ее дать согла-
сие на этот брак. Некоторые утверждали, что это идея самого
императора, который хотя и недолюбливал своего придвор-
ного егермейстера, но хотел женить его на русской подданной
и тем избежать возможного брака одного из богатейших лю-
геи России с иностранкой, чтобы не дать ему, подобно отцу и
брагу, промотать огромнейшее состояние за границей.
Подобные браки, совершаемые по желанию императора
являлись тогда делом обычным и в принципе не вызывали
в высшем обществе никакого осуждения. Более того. Авро-
ре завидовали: ведь ей «выделяли» одного из лучших жени-
хов России — сказочно богат, образован, имеет положение
при дворе, не стар, всего лишь на десять лет старше невес-
ты. Софья Карамзина, ранее других узнавшая о намечаю-
щемся браке, писала брату Андрею за границу: «Извещаю
тебя о золотой свадьбе: Аврора Шернваль выходит замуж за
богача Павла Демидова. Какой контраст со скромной судь-
бой, ожидавшей ее в лице Муханова!» А в Гельсингфорсе
гордились, что их соотечественница «сделала самую блес-
тящую партию в истории Финляндии».
Авроре же, даже если бы она и очень хотела, невозможно
было противиться высочайшим желаниям — она полнос-
тью зависела от них. Кроме того, ей уже двадцать восемь,
она явно засиделась в невестах, несмотря на свою немерк-
нущую прелесть
Прошло уже два года после смерти Александра Мухано-
ва, сердечная рана Авроры затянулась, вновь возродилось
стремление к самопожертвованию, ожила нерастраченная
доброта, нежность
217
Свадьбу сыграли в ноябре 1836 гола в Гельсингфорсе Па-
вел Демидов постарался ослепить высший свет блеском сво-
их богатств - ведь он брал в жены одну и з первых красавиц
Петербурга. Сказочно пышная свадьба, на которую жених
сверх намеченной поначалу суммы потребовал с Тагильских
заводов еще полмиллиона рублей. Сказочно дорогой свадеб-
ный подарок невесте ве школенная шкатулка из золота и
платины, добытых на уральских рхлниках. а в ней, кроме че-
тырехрядного ожерелья из жемчужин размером с лесной орех,
знаменитый алмаз Санси седьмой по величине бриллиант
в мире. Щедрые благотворительные пожертвования в честь
супруги для ее родного города. И, наконец, портрет жены,
заказанный лучшему живописцу России и Европы...
В то время, когда Карл Брюллов работал над этим порт-
ретом. Аврора Карловна Демидова уже в новом качестве
жены миллионера наслаждалась светскими развлечени-
ями в Петербурге. Об этом сообщал в письмах к Эмилии
Карловне князь П. А Вяземский:
«Только сегодня утром (16 февраля 1837 гола. И. IU.)
получил я ваше письмо и приложенную посылку для вашей
сестры (то есть Авроры. И. Ш.); сегодня же утром отвез
ей эту посылку, впрочем, не застав ее дома. Зато я видел
Алину; она теперь здорова и сообщила мне, что Демидова
последнее время все вечера проводит на балах Сегодня она
тоже на балу у Барантов, где будет двор*.
Наследующий лень. 17 февраля, Вяземский снова писал:
«...Вчерашний бал был прекрасен, сестра же ваша так и бли-
стала бриллиантами. Над челом у нее было солнце, но оно
не могло затмить сияние Авроры. На завтра назначен боль-
шой бал у Ьраницких. где тоже будет двор...»
Итак, Брюллову позировала удачливая красавица, кото-
рую судьба после горестного улара наградила всем, о чем
только может мечтать светская женщина той поры и к чему
сама Аврора и ее семья готовились с ранних лет.
Так не отражает ли портрет Брюллова это спокойное сча-
стье? Или эти । заза маска, которая скрывает что-то дру-
гое?
Приглядимся же к семейной жизни нашей красавицы.
Супруг Авроры Павел Н иколаевич Демидов был уже
не созидателем, а расточителем. Нет. если прослезить его
«внешнюю» биографию, то Павел Николаевич покажется
довольно деятельным человеком. Получив блестящее обра-
зование в Наполеоновском птее в 11 зриже. служил и по
218
поенной части (вышел в отставку 28 лет полковником), имел
придворное звание егермейстера, был даже гражданским
iyfx-рнатором в Курске, явился учредителем и финансистом
и шестной Демидовской премии Российской Академии
н 1} к, за что был избран почетным академиком; известен
не ipoft благотворительностью...
Он вроде бы занимался и делами своих Тагильских заво-
юн и лаже однажды приезжал туда на несколько дней. Он
выписывал для заводов европейских профессоров, посылал
। нильских мастеровых за границу, давал умные советы ма-
стерам, подписывал сотни солидных деловых бумаг... и не
имел при этом почти никакого реального представления, как
получают на его заводах чугун, железо, сталь, из которых
отлит фундамент богатства и могущества Демидовых... Пра-
дед Павла Николаевича считался лучшим металлургом Рос-
сии. был искуснейшим оружейником и пушечных дел мас-
тером. Он знал, понимал и уважал металл, который он про-
славил и который прославил его.
У Павла Николаевича Демидова тоже особое отношение
к металлу: если потомку великого металлурга приходилось
дотрагиваться до какого-нибудь металлического предмета,
он брезгливо отдергивал руки и тут же немедленно мыл их.
И даже Аврору заставлял делать то же.
Была ли какая-то аллергия причиной подобного отноше-
ния к металлу? Может быть, и была, но более символичного
анекдота и нарочно не выдумаешь. Ведь именно тагильский
металл приносил Павлу Николаевичу огромнейшие доходы,
чины, звания, словом, все. что делало его Демидовым
Павел Демидов жил в основном за границей. Его стран-
ные и сумасбродные «деяния» свидетельствуют о том, что
часто он просто-напросто нс знал, что же ему делать со сво-
им колоссальным состоянием Богатство развратило его, не
дав созреть и его личным дарованиям, если они были. Лю-
бое его желание, вплоть до самых странных и до-
рогостоящих, осуществлялось почти без малейшего усилия
с его стороны. Наступила пресыщенность, пропал вкус к
жизни, ослабли воля, интеллект, чувства, появились пси-
хические расстройства, «нервная тоска», проявляющаяся в
диких приступах необузданного «русского самодурства».
Тридцативосьмилетний жених Авроры настолько поспе-
шил пожить до брака в свое удовольствие, что к свадьбе ис-
тратил почти все свои физические и душевные силы и вы-
нужден перед брачными церемониями несколько месяцев
21?
поправлять свое весьма подорванное здоровье на курортах
Баден-Бадена. Сначала свадьбу назначили на один из ок-
тябрьских дней. Уже съехались гости, причем многие из
дальних мест. Но жених заболел, и церемонии пришлось
отложить на неопределенное время. Легко представить тре-
вожное состояние невесты и ее родственников.
И как только жених почувствовал себя немного лучше,
родные невесты провели свадебные обряды. По свидетель-
ству очевидцев, церемония бракосочетания представляла са-
мое жалкое зрелище. Рядом с цветущей невестой нахо тл-
ея полупарализованный жених, который оказался настоль-
ко слаб, что во время венчания не смог сделать и шагу и его
пришлось нести вокруг аналоя в кресле. Только в середине
декабря Аврора впервые смогла показать своего мужа гель-
сингфорсскому обществу, появившись с ним на одном из
балов.
У супруга оказался сквернейший характер. В нем, в этом
огромном и тучном мужчине, по выражению сестры Али-
ны. «большом, как башня*, странным образом уживались
самые противоречивые качества. То он бывал любезным,
внимательным и приятным собеседником, то вел себя гру-
бо и оскорбительно бесцеремонно. Его видели добрым, от-
зывчивым и щедрым человеком, которому в минуты
сентиментального настроя ничего не стоило пожертвовать
сумасшедшие деньги на больницы для бедных и детские
приюты. А то вдруг он становился мелочно скуп и бесчув-
ственно жесток, с упрямством избалованного ребенка до-
бивался исполнения своих желаний и прихотей, не счита-
ясь ни с чьим мнением и противореча иногда даже самому
императору, чем и вызывал его неудовольствие.
Кроме болезненного состояния и сумасбродного норо-
ва, Демидова привели в нервное раздражение петербургс-
кие сплетни, которые донеслись до него. А в столице пого-
варивали об особом внимании, которое проявил император
к фрей 1ине своей супруги летом 1836 года. Трудно сказать,
насколько слухи соответствовали действительности, но так
или иначе болезненно самолюбивого ми злионера даже
малейшее подозрение приводило в бешенство. Из-за сто-
зичныхли сплетен или по друзой причине, но Демидов на-
отрез отказался, несмотря на старательные уговоры жены зз
ее родственников, нанести послесвадебный визит импера-
торской чете, и Авроре пришлось ограничиться благодар-
ственным письмом императрице.
220
Так уже с первых дней супружества в жизни Авроры было
немало горечи.
Добросовестно и терпеливо она ухаживала за постоянно
больным мужем, безропотно и покорно, но без унижения и
i зже с достоинством сносила его капризы и причуды В суп-
ружеской жизни она вовсе не жаждала самостоятельности,
наоборот, хотела бы жить интересами мужа, раствориться в
них. отдагь себя всю заботам о семейном очаю.
Она мозла и стала позднее отличнейшей женой и мате-
рью — в ней был особый талант к этому; ей присуши есте-
ственная доброта, умение сострадать, женское самопожер-
твование, жажда быть нужной человеку, которого любит.
Ее собственный выбор (Павел Демидов не в счет здесь
выбирала не она) раскрывает нам ее характер. Она дарит
свою любовь не сильным и самоуверенным красавцам, а
отдает ее страдающим. нуждающимся в поддержке, помо-
щи. утешении, заботе. Случай с Александром Мухановым
как ра з тот. когда «она его за муки полюбила». И последний
муж Авроры — Андрей Карамзин тоже был очень болез-
ненным (последствия тяжелого ранения) и слабовольным
человеком, которою нужно бы ю опекать и поддерживать.
Она добра не только к близким людям, но сочувствует
всем несчастным, которых видиг, и старается им помочь.
Оставшись богатой вдовой. Аврора Карловна Демидова за-
нялась широкой и щедрой благотворительностью. •Населе-
ние заводов. писал Д.Н. Мамин-Сибиряк о тагильских
жителях в 1885 году. — до сих пор с радостью и благодарнос-
тью вспоминают *мать Демидова», которая провела целое
temo на заводах и оставит о себе самую хорошую память, глав-
ным образом, благодаря своей благотворительности и доступ-
ности... Аврора Карамзина, как никто из прежних владельцев,
умела обращаться с людьми, она была необыкновенно привет-
лива со всеми и занималась всевозможными вещами в жизни
заводских рабочих: она крестила детей рабочих, бываю поса-
женной матерью на свадьбах, дарила бедным невестам при-
даное и т. п. По ее инициативе были построены богадельня,
родильный дом, несколько школ и детский приют, стали вы-
де 1ять пособия при несчастных случаях... »
Мы вовсе не намерены этому умиляться, но такие факты
1ЮМО1 пот лучше понять характер Авроры.
Она любила блистать на балах, хотела быть окруженной
поклонением. Даже ее последний муж Андрей Карамзин
отмечал, что ее «желание нравиться, по-видимому, не име-
221
ет никаких пределов». Естественное желание красивой жен
шины! Все это она делала с таким удовольствием, что, каза-
лось, будто светская жизнь и есть для нее самое главное и
радостное. И все-таки желание блистать в свете уступало в
ней другому желанию и с годами, естественно, все более и
более. В одном из своих писем она признавалась: «Я люблю
покой, покой души и тела». И в другом, из Тресчанды. где
она провела вдвоем с Андреем Карамзиным несколько ме-
сяцев: «Я люблю эту спокойную и однообразную жизнь». И
еше: «Я так счастлива здесь, что боюсь перемены не потому,
что она может лишил ь меня счастья, а потому, что не будет
того спокойствия, которое я так люблю».
О своем идеале семейной жизни Аврора писала сестре
Алине: «Это как раз такая семейная жизнь, какую я люблю:
спокойная, нежная, серьезная, внешне однообразная, но
заполненная душевными переживаниями. Первое слово,
прои шссенное годовалым малюткой, - радость: урок, ко-
торый смо| хорошо выучить семилетний ребенок.  счас-
тье. Интересная книга, которую с жадностью слушаешь,
когда муж читает ее вслух v камина, - наслаждение. И бла-
годаря всему этому жизнь становится такой серьезной, та-
кой ценной, такой полезной, такой полной и для тебя са-
мой, и для твоих близких...»
Нет, все-таки судьба странна в своих парадоксах. Жен-
щине, которая создана для тихой и размеренной семейной
жизни и которая всем своим существом стремится к этому,
она вдруг отводит роль роковой красавицы!
Аврора жаждала отдать свою любовь и сострадание, свою
верность и терпение, свою доброту и заботу, но она хотела,
чтобы и ее любили. Она надеялась, что со временем полю-
бит Демидова и вызовет у него ответное чувство. Эти на-
дежды не оправдались Супружескую жизнь четы Демидо-
вых сопровождала взаимная неприязнь — то явная, то скры-
тая, то слабеющая, то обостряющаяся. И только терпимость
Авроры, ее мягкость и такт в отношениях с вечно раздра-
женным супругом не дали разразиться семейному конфлик-
ту. Она вела себя с внешним достоинством, но в глубине
души была оскорбгсна отношением мужа, ею мелочной
скупостью и болезненной подозрительностью.
Пос ie отъезда из Петербурга Демидовы постоянно нахо-
дились на европейских курортах, откуда Аврора посылала
своим родным подробные письма, в которых, однако, по-
чти ничего не сообщала о супруге, а после рождения сына
222
имя отца уже совершенно исчезло со страниц ее писем.
Ребенка она ждала почти три года, и уже никто не наде-
я 1ся, что постоянно больно!! и растративший всего себя в
прежней разгульной жизни Павел Демидов способен будет
продолжить свой знаменитый род и стать отцом. И когда
по произошло, Матильда Бонапарт жена Николая Де-
мидова (брата Павла) ехидно записала в своих мемуарах:
• НI рождение их сына смотрели как на чудо».
Муж перестал существовать для Авроры. Вся ее нераст-
раченная любовь и теплота отдавались только сыну Павлу,
но крайней мере до тех пор. пока в ее жизни не появился
Андреи Карамзин.
Но все это было потом, а тогда, когда создавался портрет,
Аврора Демидова переживала самую разнообразную гамму
противоречивых чувств и эмоций, что наверняка как-то от-
ражалось на ее лице. И эту противоречивость чувств мог
видеть Карл Брюллов.
Увидел ли уже другой вопрос. Ведь художник видит
только то, что он видит. Он может не заметить многое что
не ускользнет от взгляда обывателя, так как внимательность
художника особого рода Человек способен заинтересовать
его не целиком, а какой-нибудь частностью, которая ста-
новится трамплином для его воображения, и художник мо-
жет выразить не только, а часто и не столько другого, сколь-
ко самого себя... А может и проникновенно отразить в пор-
трете сложнейшую судьбу реального человека...
Что именно увидел или не увидел в лине Авроры Карл
Брюллов? И что выразил он в своем портрете? Для ответа
на эти вопросы нам нужно постараться понять характер ху-
южника. его мироощущение, его душевный настрой...
Итак, читатель, пойдем другой дорогой-судьбой.
Брюлловская драма
Брюллов был весь свой век баловнем счастья
и удачи
В. адимир Стасов
Другие по живому следу
Пройдут твои путь за пядью пядь
Но пораженья от победы
Ты сам не должен отличать
Борис Пастернак
Обычно Карл Брюллов писал портреты быстро иногда
всего за один сеанс. Над портретом же Авроры Деми ювой
художник ряботал около года, а может быть, и бо 1ыпе.
Исследователи его творчества портрет Авроры датируют
1837 или 1838 годом. Однако в дневниках Александра Тур-
генева можно прочесть; «9 декабря 1836 г... был у Брюллова
видел портрет Авроры». И еще: «28 декабря 1838 г... к Брюл-
лову, там портрет Авроры».
Но Аврора Карловна уехала из Петербурга в Финляндию
еше в августе 1836-го и вернулась только в середине февра-
ля 1837 гола Сомнительно, чтобы Брюллов начал писать
портрет без «натуры», несмотря на свою превосходную зри-
тельную память В июне он болел, присутствовал на посвя-
щенных ему торжествах в Академии художеств, ездил в
Псков. Да и Аврора в это время находилась то в Петергофе,
то в Красном Селе. Вероятнее всего, что портрет был начат
в июле ити августе, а затем продолжен уже в феврале...
Павел Демидов обратился с просьбой написать портрет
своей невесты к художнику в то время, когда тот переживал
период творческого спада..
Опзако отказать, как он часто отказывал лаже езмым
высокопоставленным и выгодным заказчикам. Карт Пав-
лович на зтот раз не мог. Могущественные владельцы Тз-
 ильских заводов так много сделали для него за последние
золы, что озк зз вьплядел бы самозз черной неб загодзрнос-
тью.
Порзрст Авроры долго нс получазся - - Брюллову не рз-
ботзлось...
Что-то странное происходитос ним. Словно нарушзз зось
равновесие в зуше. Он раздражался, капризничал. броезл-
224
ся то в работу, скрываясь от всего мира в мастерской, то в
пьяный разгул и нигле не находил удовлетворения. .
Началось это еще в Италии, где вместо четырех лет пен-
сионерства он провел тринадцать. И почти никогда его не
мучита ностальгия, наоборот, он цеплялся та тюбую возмож-
ность, чтобы остаться еще и еще для того, чтобы идти в сво-
ем мастерстве дальше. И вдруг он почувствовал, что топ-
чется на одном месте, что пропал вкус к работе, что не мо-
жет взять себя в руки, как будто ослабла в нем какая-то
внутренняя пружина. И сразу потеряли свою прелесть кра-
соты Италии он словно пресытится ими. хотя раньше
никогда не представлял, что это возможно.
И проснулись в памяти воспоминания и о родите зьс-
ком ломике на Среднем проспекте Васильевского острова,
и о чопорной Академии, и о Строгановском саде на Черной
речке, где он писал своего «Нарцисса». Впервые за много
лет от нахлынувших воспоминаний защемило сердце — и
потянуло домой, в родные места
Олнако что-то противилось в нем этому желанию. и он
уже не знал: ехать ему или не ехать.
Он-таки уехал из надоевшей Италии, от этой шумной, но
такой нужной ему славы, от любимой женщины, но не в
Россию, ас научной экспедицией по Греции и Малой Азии...
Через гол в Константинополе в его колебания ворвалась
внешняя сила и все решила за него: посол объявил ему волю
императора - немедленно вернуться в Россию Теперь уже
не ехать было нельзя.
Никогда и никого из русских художников не встречали в
России с таким триумфом, как автора знаменитейшей кар-
тины «Последний лень Помпеи». Брюллов был растроган.
А ведь, казалось, что уже познал вкус славы. Совсем не-
авно вся Италия была в восторге от его «Помпеи». Устами
европейских знаменитостей Каммучини. Торвальдсена
Вальтера Скотта высказано самое высшее одобрение. Эго
была уже мировая слава. Теперь всем стало ясно появит-
ся величаиший художник современности. «Помпею» срав-
нивали с творениями Рзфаэля Микеланджело. Тициана.
Брюллова поздравляли государственные люди Италии вето
честь устраивали приемы и балы, писали сонеты. Болонс-
кая. Митзнская. Ф юрентийская академии избрали его сво-
им членом...
И все-таки гостеприимная Москва встретила прославлен-
ного живописна по-особому радушно. В зале Художествен-
225
ного класса, только что открытого в доме Долгорукова на
Никитской в честь художника дали великолепный обед на
который собралась «вся* образованная Москва. А любимей
первопрестольной баритон Лавров пропел обращаясь к
Брюллову:
1ебе привет Москвы радушной!
Гы в ней родное сотвори
И. сердца голосу послушный.
Взгляни на Кремль и кисть бери!
Гебе Москвы бокал заздравный!
1ебя отчизна видит вновь;
Тни славу взял художник славный
Здесь примет славу и любовь.
Искусства мирные трофеи
I ы внес в отеческую сень,
И был «Последний день Помпеи*
1ля русской кисти первый день!
Петербургские торжества в Академии художеств явились
уже официальным признанием таланта и заслуг ее питомца.
Чествование прохо шло по специальной программе. Ничего
подобного не бывало раньше. «Великого Карла* воспевали
соло и хором, торжественным маршем гремел полковой ор-
кестр (небывалое явление в стенах Академии), горячо кри-
чали «Ура!» и «Да здравствует Брюллов!». К «Помпее» уже
почти два год < толпами ходили на поклонение и восторгались,
восторгались, восторгались... Жуковский. Лермонтов. Ба-
ратынский славили полотно. Гоголь, начавший тогда зани-
маться живописью, разразился огромной статьей. Пушкин
после осмотра картины начал стихотворение, но почему-то
его не закончил Восторгались так много и громко, что ред-
кие реплики скептиков ничего не значили.
Божественные почести, неземной успех! Брюллова воз-
несли на Олимп. Писать, как Брюллов, быть, как Брюллов,
гости) нутьтакой же славы, как Брюллов, — вот предел меч-
тании молодых художников.
Он и в самом деле являлся виртуозом в живописном ре-
месле и гост и। редкого совершенства, поднялся на такую
вершину, где не побывал еще ни один художник России.
И это совершенство не пришло само - он сотворил его.
Он с гм почувствовал свой талант еше в Академии и до-
вольно скоро стал первым учеником. Профессора хвалили
226
его за отличное знание анатомии, «красоту и упругую энер-
гию штриха», «безукоризненность светотеневой проработ-
ки», «редкое чувство цвета». Уже тогда на него смотрели как
на чудо. И уже тогда он мечтал о славе и решил добиться ее
во что бы то ни стало.
На выпускных экзаменах первая золотая медаль и за-
тем пенсионерство в Италии...
Он умел работать с упорством необычайным и без устали
копировал антики, Рафаэля, Тициана... Он знал, что делал.
< .. Надо было пережевывать 400 лет успехов живописи, дабы
создать что-нибудь достойное нынешнего требовательного
века», заметил он в одном из своих писем.
И как старательно он «пережевывал». Пожалуй, мало ска-
зать старательно: неистово и с «благородным подобострас-
тием», как он сам выражался пытался проникнуть в тайны
величайших колористов Только на копию «Афинской шко-
лы» Рафаэля потратил он четыре гола напряженного труда,
одновременно работая и над своими полотнами. Он вкла-
дывал в работу все силы, напрягаясь до предела, до дрожи в
руках и ногах, до головной боли, до обморока.
Он проник во многие тайны великих мастеров, понял то,
что может создать живописный эффект, овладел светом и
тенью, мог позволить себе самые неожиданные ракурсы,
дерзко решал труднейшие живописные задачи .. Каторжным
трудом он достиг необычайной легкости своей кисти.
Нет, не зря он гордился собой и недаром другие востор-
гались его мастерством.
Так откуда же это ощущение неуверенности, даже, ско-
рее. зыбкой ее тени, которая то набе1ает, то пропадает, это
ощущение нереальности, иллюзорности его высокого по-
ложения? И почему ему постоянно хочется доказывать себе
и другим свою гениальность?
Брюллов очень любил писать женские портреты, ибо жен-
щина для него была наивысшим воп гашением красоты.
«Только женщиной могло увенчаться мироздание», выр-
валось как-то у художника. Ранние брюлловские портре-
ты — это восхищение физической красотой. Позднее, в пе-
тербургский период особенно, он стал искать в женском
липе отражение «истории сердца». Но, как правило, отда-
вал предпочтение какому-либо одному настроению или од-
ной страсти. Лучшим по выразительности считается порт-
рет Юлии Самойловой, единственной женщины которую
он по-настоящему любил.
227
Другие же его женские портреты обычно не от шчаются
психологической глубиной, хотя мы и чувствуем намерение
проникнуть в человеческую душу. Окном во внутренний мир
человека для Брюллова (конечно, не только для него) были
глаза. Даже недружелюбный к художнику Стасов и тот от-
мечал. что «во всех портретах кисти Брюллова лучше всего
паи» И разъяснял: «Он, особенно в портретах, не пишет
глаза, а пишет взгляд, одушевленный внутренним миром
характера, мыслей, привычек, страстей изображаемого
липа».
Взлялимся в широко раскрытые глаза Авроры. Они тща-
тельно выписаны. Художник возвращался к ним не раз.
пытаясь понять этот взгляд. И не понимал, не мог понять,
поймать его выражение. Что спрятано в глазах? Сдержан-
ность? Покз рность судьбе? Равно зузззие? И зи глаза - м зе-
ка, которая что-то скрывает, утаивает9 А может быть, в гла-
зах просто ничего нет? Но вот какая-то легкая тень пробегает
по липу, в глазах что-то меняется, но так неуловимо, так не-
определенно...
Он чувствует свое бессилие проникнуть в мир пережива-
ний человека, сидящего перед ним Разговорить, расшеве-
лить. заставить хоть на минуту скинуть маску... Нет. не уда-
ется. Лишь слабая улыбка тронула губы. Что это? Улыбка
спокойного удовлетворения или горечи?
И он вдруг понял, что опять уже не в первый раз - ему
не тано заглянуть в человеческую душу и понять ее
Но почему же?
Имей он талант Брюллова, или имей
Брюллов душу и сердце Иванова
каких чудес мы были бы свидетели
И. С. Тургенев
Иногда ему казалось, что все это от усталости, от нервов,
от болезни, которую он перенес во время путешествия на
Восток, казалось, что странное наваждение скоро пройдет,
исчезнет и придут покой и уверенность.
А иногда ему почему-то вспоминался Александр Иванов.
Странно. Ведьон почти не обращал внимания на этого юно-
го художника, появившегося в Италии, когда он, Брюллов,
228
был уже у вершины славы Он даже старался избегать его.
Почему? Как и другие поклонники, Иванов молился на вос-
ходящее светило, говорил восхищенные слова, слова, кото-
рые Брюллову нравились, которых он ждал, которые были
нужны ему. И Иванов никогда не видел в нем соперника
чувствовал, что ни в рисунке, ни в колорите не приблизит-
ся к нему. И сам Иванов, называя Брюллова «сильнейшим в
искусстве», признавался друзьям, что «никогда бы не хотел
состязаться с сим Геркулесом». Он только вымаливал у него
совета, подсказки, помощи в своем ученичестве. Брюллов
же обычно равнодушно отмахивался. И тогда Александр уп-
рашивал в письмах своего отца - одного из учителей Брюл-
лова в Академии, «чтобы он, уважая вас, согласился быть
моим советником по искусству».
Нет. не позтому, конечно, он избегал Александра Ивано-
ва - Брюллов любил покровительствовать. Его рассердило
тог ia. что этот мальчишка начал поучать его, давать сове-
ты, как стать настоящим художником. Как это он: «Владеть
кистью этого очень мало для того, чтобы быть живопис-
цем»? И что-то смущенно бормотал о душе, которая долж-
на страдать и мучиться, о том, что нужно быть в мире с са-
мим собой, что он (Брюллов?!) несчастен, ибо не может быть
ни добрым, ни спокойным.
Он и сам говорил другим нечто подобное, и ему было при-
ятно это говорить. Но когда об этом же. смущаясь и заика-
ясь, говорил Иванов, становилось как-то тревожно и неуют-
но.
Страдать... Он вовсе не любил страдать, он всегда бежал
от страдании, старался, по возможности, не замечать их
Ведь в мире есть красота и это главное. Он видит красоту,
чувствует ее, восхищается ею, переносит на свои полотна и
заставляет восхищаться других. И напрасно Иванов совету-
ет прислушаться к Байрону*
Терпи и мысли созидай в себе
Мир внутренний, чтоб внешнего не видеть
Сломи в себе земное естество
И приобщись к духовному началу...
Нет, он, Брюллов, предпочитает «земное естество», ведь
оно так прекрасно. И чтобы понять это. стоит только по-
брюлловски всмотреться в окружающий мир. И надо не
страдазь, а нас саждаться, радоваться всему прекрасному...
229
Они так и не сошлись, несмотря на все старания Ивано-
ва. Ибо лаже по-житейски были несовместны. Брюллов вне
мастерской всегда окружен свитой друзей и поклонников,
веселый, искрящийся, остроумный, уверенный в себе. И
Александр Иванов - вечно одинокий, угрюмо-сосредото-
ченный. углубленный в себя, неловкий, сомневающийся...
Но ведь у них было одно и то же божество искусство.
Да, только поклонялись они ему по-разному. И они разош-
лись, и каждый пошел своим путем.
Александр Иванов ушел в искания. Он шел медленно и
внимательно, без суеты всматривался в мир и одновремен-
но не менее внимательно в себя. Он творил себе душу,
прежде чем творить картины, он растил в себе пытливую
душу пророка, жаждущего истины и не боящегося мучени-
чества. Он сам обрек себя на скромное, даже аскетическое
существование. До конца своей жи ши он часто за целый
деньдовольствовался стаканом кофе и черствой булкой или
чашкой чечевицы, которую сам варил в мастерской. Друзья
и доброжелатели настойчиво советовали ему поторопиться
с его главным полотном или на время отвлечься от него,
чтобы написать небольшие картины для продажи. Ах. как
это было соблазнительно: только согласись на выгодные
заказы - и исчезнет оскорбляющая нищета, скажи «да» на
предложенный академический чин - - и твердое, всеми ува-
жаемое положение.
Как хотелось иногда уступить соблазну, как хотелось! Но
он. вспоминал один из его близких, «как Иов, пораженный
проказою, стонал от боли и, однако же, не слушался дру-
зей». Он жал, что цена такой слабости была бы для него
непомерно велика, ибо взамен надо отдать душу. «Вы пола-
гаете, - писал Иванов в 1836 году отцу, - - что жалованье в
шесть-семь тысяч по смерть, получить красивый угол в Ака-
демии есть уже высокое блаженство для художника9 Я
думаю, что это есть совершенное его несчастье. Худож-
ник должен быть совершенно свободен, никогда никому не
подчинен, независимость его должна быть беспредельна...
Купеческие расчеты никогда не подвинут художества впе-
ред, а в шитом, высокостоящем воротнике тоже нельзя ни-
чего сделать, кроме как стоять вытянувшись...»
Всю жизнь упрямо шел Иванов к одной цели к одной
карлине, заблуждаясь, отчаиваясь, страдая, вместе с крас-
ками вып шскивая на полотно свою измученную от поис-
ков душу. Иванов понимал, что он хочет.
230
Он отказался от проторенной дороги и искал свою тро-
пу...
...Брюллов с удивлением рассматривал свой эскиз. Вгля-
делся и испугался... Отыскал в мастерской самый укромный
угол и засунул эскиз среди старых холстов так, чтобы боль-
ше не попадался на глаза Много лет спустя искусствоведы
обнаружат этот эскиз к «Помпее» и тоже удивятся — ведь
он так отличен от других брюлловских эскизов к этой кар-
тине. Нет. не по технике исполнения, а по своему подходу,
по отношению к изображаемому. Злесь. в эскизе, было не
красивое и эффектное и зображение трагедии, а ее страш-
ный образ. ->групая натура» и еше то. что заставляет челове-
ческое сердце содрогаться, а не восклицать восторженно:
•Ах. как красиво!»
В этом странном эскизе Брюллов словно забыл свое глав-
ное правило не копировать натуру, а облагораживать ее.
Видно, на какое-то время и впрямь забыл. Забыл, а потом
опомнился Наверное, вспомнил и зрителя и себя. Он очень
хотел удачи своей мавной удачи - и не мог рисковать
Конечно, его картина бу зет новой, не похожей ни на какую
другую, но все-таки не слишком новой - иначе зритель ее
не примет, нельзя оскорблять привычных его вкусов.
Но дело не только в зрителе. В этом эскизе он увлекся и
чуть не изменил самому себе. Ведь для него мир прекрасен,
несмотря ни на что. Красота — это главное, на остальное
можно не обращать внимания. Он наслаждается тем, что
есть, не слишком помышляет о том. чего нет. Он видит кра-
соту и воспевает се в своих полотнах. Он не раздумывает над
миром, а восторгается им. Нет. он размышляет, много раз-
мышляет, но когда доходит до определенной черты вов-
ремя останавливается... А иначе он просто не написал бы
эти итальянские «Праздники». «Пляски», «Карнавалы», «Гу-
лянья». которые полны ликования, радостного веселья, без-
мятежных улыбок.
Он понимает: зритель ждет от живописца и трагических
сюжетов. Так вот вам «Последний лень Помпеи» одна из
великих трагедий. Но и трагедию он сделает красивой и ве-
ликолепной, очищенной от грубых страданий.
Он не любит страдать ни в искусстве, ни в жизни. Он бе-
жит от чужих страданий Он отворачивался каждый раз. ког-
да по утицам Рима проводили каторжников для разборки
руин. Вовремя карнавала он равнодушно прошел мимо тела
рабочего, который упал с колокозьни и разби зся. И, опи-
231
сывая затем в своих письмах веселье карнавала. Карл даже
не упомянул об этом.
Нет, его нельзя назвать недобрым - почти никогда он не
отказывал в помощи своим друзьям. Можно составить це-
лый перечень его добрых дел. Но он боялся страданий и сво-
его сочувствия страданиям других. Тогда, при работе над тем
странным эскизом, сочувствие, возбужденное воображени-
ем. сорвалось с тормоза и прорвалось на полотно. Потом он
умертвил его в себе. Сколько раз он это делал? Кто знает...
Пекле «Помпеи» он очень устал. Несколько месяцев не
брал в руки кисти. В Милане кто-то спросил его: не пораду-
ет ли ве 1икии Брюллов миланцев чем-нибудь новым? Брюл-
лов разозлился. 1ут же попросил холст мастерскую и сем-
надцать дней нс выходил из нее. А когда вышел, поквал
полотно «Инесса де Кастро» -драму женщины, намазах у
которой придворные закололи ее детей. Казалось, в карти-
не было все: отличная композиция, безупречный рисунок,
знаменитый брюлловский колорит. Не хватало только жи-
вой воды картина была мертва. И это увидели все...
Вот тогда-то Брюллов впервые почувствовал что с ним
что-то неладно. Но он отгонял сомнения, ставил на моль-
берт все новые и новые холсты, искал новые сюжеты. Ну-
жен только хороший сюжет, думал он. и все будет в поряд-
ке. Но ни одну картину в то время так и не закончил... Вот
тогга-тоон и покинул Италию.
11отом, уже в Москве, когда Пушкин пытался увлечь его
сюжетами из русской истории, горячо рассказывал о Пет-
ре. Брюллов загорался, приступал к множеству эскизов на
разные сюжеты, но так же быстро остывал. Тогда же он по-
казал поэту свой давно вынашиваемый сюжет «Нашествие
Гензерика на Рим» тему страшного народного бедствия.
Эскиз очень понравился Пушкину, он лаже сказал, что это
может быть выше «Помпеи». «Сделаю выше!» — с искрен-
ним жаром воскликнул тогда Брюллов. И не сделал ничего.
К отношениям Пушкина и Брюллова мы еще вернемся.
3 гесь же оз метим только вот что. Пушкина обычно бе зого-
ворочно записывают в ряд самых восторженных поклонни-
ков «Помпеи», упоминая при этом, что после осмотра Кар-
гины поэт написал в ее честь стихотворение. Вспомним его.
Везувий зев открыл дым хлынул клубом - пламя
Широко развилось, как боевое знамя.
Земля волнуется — с шатнувшихся колонн
232
Кумиры надают' Народ, гонимый страхом.
Толпами, стар и млад, под воспаленным прахом
Под каменным дождем бежит ил града вон
Как видите, только простое описание сюжета. Кроме
юго, стихотворение не закончено. Может быть, потому, что
картина не вдохновила поэта на более глубокие мысли, не
ила достаточно сильного толчка его воображению? Пуш-
кин не мог не оценить таланта Брюллова. Сам отличный
рисовальщик, он неплохо разбирался в живописи, но. судя
по его фразе «выше «Помпеи», вовсе не считал ее
непревзойденным шедевром и, пожалуй, больше смотрел на
Брюллова как на будущую надежду русской живописи
Как хотелось Брюллову после «Помпеи» подтвердить себя
в новой большой картине! Fine в Москве он перебрал мно-
жество сюжегов. И, кажется, выбрал. По крайней мере, во
время встречи с императором в июне 1836 года ему будет
казаться, что он выбрал.
«Я хочу заказать тебе картину». - такими словами встре-
тил царь художника в своем кабинете и, после молчаливого
поклона Брюллова, объяснил свой замысел: «Напиши мне
Иоанна Грозногос женой в русской избе на коленях перед
образом, а в окне покажи взятие Казани» После молчания
Брюл юв сказал: «Можно написать вместо этого сюжета
-Осаду Пскова»?
Николай был недоволен таким своеволием, но все-таки
сухо произнес: «Хорошо».
Потом Брюллов будет раскаиваться... Лучше бы импера-
тор ответил тогда отрицательно и настоял на своей теме
Тогда можно было бы ссылаться на то. что ему навязали
сюжет, а потому у него и не получилось.
И до чего же рьяно он взялся через несколько дней
после разговора с императором был в Пскове. Но уже по
юроге пропало вдохновение. Он холил по древнему городу
вялый, хмурый, так ничего и не зарисовав. Ни старые сте-
ны Псковского кремля, ни великолепие Печорского мона-
стыря не взволновали его. Искры не было огонь не за-
горелся.
Почти восемь лет будет работать он над этим самым ог-
ромным своим полотном и работать очень добросовестно
233
отлает этому холсту гораздо более времени и сил, чем «Пом-
пее». Но ничто - ни самое тщательное изучение источни-
ков, ни внимательное знакомство с этнографическим мате-
риалом (оружие XVI века по его требованию приносили ему
в мастерскую прямо из арсенала), ни воинское учение со
взрывом стены, которое устроил император по просьбе ху-
дожника, ничто не спасет его от неудачи.
«Последний день Помпеи» до конца жизни художника ос-
танется лучшим его творением. Это полотно и сам Брюллов
очень любил: ученик художника Мокрицкий вспоминал, как
его учитель однажды долго стоял перед своей картиной и по-
том сктзал: «Право, в ней мною хорошего; не написать мне
другой «Помпеи!» - «Бог милостив! — возразил я, к чему
отчаиваться». «Нет, меня здесь много сердят...».
«Сердило» Брюллова в Петербурге многое. И в том чис-
ле - царь. Это может показаться странным. Ведь, пожалуй,
ни к кому из художников поначалу император так не благо-
волил. В гале л ец «Помпеи» Анатолий Демидов, привезя по-
лотно в Петербург, подарил его Николаю и «удостоился бла-
госклонного принятия». В своих письмах Демидов настой-
чиво уговаривал Брюллова как можно быстрее приехать из
Италии в русскую столицу, «не опасаясь ничего» ('!), что
встречен он бу гет отменно и Академией, и самим импера-
тором, а захочется опять в Италию, «удержаны здесь не бу-
дете»
Последнее Демидов обещал зря, а насчет остального была
истинная правда. И почет, и уважение, и профессорский
чин. и огромнейшая квартира-мастерская в самой Акаде-
мии, и первое место среди придворных художников, и са-
мые лучшие, самые выгодные заказы... И высочайшая благо-
склонность...
И все-таки Брюллов страшно боялся николаевского Пе-
тербурга. И, уже вернувшись в Россию, как не хотел он ехать
в Петербург! Посте первой же встречи с ним Пушкин сооб-
щал жене 4 мая 1836 года: «Он хандрит, боится русского хо-
лода и прочего...» И прочего...
14 мая поэт писал: «Зазываю Брюллова к себе в Петер-
бург но он болен и хандрит». И еше 18 мая: «Брюл гов сей-
час от меня. Едет в Петербург скрепя сердце; боится клима-
та и ново ги. Я стараюсь его утешить и ободрить; а между
тем у меня у самого душа в пятки уходит, как вспомню, что
я журналист... Черт догадал меня родиться в России с гу-
тою и галантом! Весело, нечего сказать».
234
Пушкин редко жаловался. А тут после разговора с Брюл-
ловым вырвалось - наболело.
К талантам а каждый талант для Николая I был потен-
циально опасен  - император применял не только кнут, но
и пряник. А пряник был ядовитый. В отличие от Александ-
ра. Николай не применял к Пушкину никаких репрессий,
наоборот, он навязал поэту свое покровительство, одел его
в тесный камер-юнкерский мундирчик, дал неплохое жа-
лованье. Он опутал поэта милостями так что тот не мог
шелохнуться. И держат его около себя так безопасней.
Пушкин рвался из этих пут: просится отпустить его то в
Париж, то на Кавказ, то с посольством в Китай, то в дерев-
ню — в уединение. И всегда запрет...
Брюллов уже в Италии много знал о царе — от русских
художников, от Николая Тургенева, от Чаадаева, от других
русских. И этими слухами был заранее напуган. Он слышал,
что император считает себя знатоком в искусстве: давал со-
веты Пушкину, собственной рукой исправлял проекты ар-
хитекторов, указывал живописцам не только сюжеты, но и
композиции..
Брюллов испытывал к императору антипатию. Его само-
побие было все время настороже, и он постоянно демонст-
рировал свою независимость, часто вел себя капризно и дер-
зко. Уже на первом приеме он не принял предложенного
императором сюжета. Он. как мальчишка, удрал из Петер-
гофа. не закончив портреты императрицы и великих кня-
жен, которые писал по просьбе Николая. Он сбежал из ма-
стерской от портретного сеанса с царем, воспользовавшись
тем, что тот опоздал на несколько минут. Он притворился
больным и забрался в постель при посещении самодержцем
его мастерской, хотя знал, что император видел его здоро-
вым в окне, когда подъезжал к подъезду.
Николай выражал недовольство его выходками. Но и толь-
ко. Монарх, считавший любое неповиновение тяжким пре-
ступлением, словно не придавал выходкам художника серь-
езного значения, он как будто понимал, что Брюллов не опа-
сен, и разрешал ему капризничать по мелочам и только иногда
журил. Николай I был подозрителен и беспощадно жесток с
теми, кого он боялся. Брюллова он не опасался и поэтому
снисходительно разрешал ему тешиться иллюзиями.
Брюллов любил похвастаться своей независимостью (за
все годы профессорства в Академии ни разу не надел обяза-
тельного для других профессоров мундира), но чутко чув-
235
ствовал на себе власть петербургских обстоятельств расра-
жался, мучился, искал выхода своим творческим желани-
ям. И, кажется, нашел.
Но быть живым, живым и только.
Живым и только до конца
Борис Пастернак
Даже самые жестокие критики Брюллова Стасов и Бе-
нуа, поносившие его самыми уничтожающими словами,
при шакл. что в портретах талант художника «пробился... до
полного великолепия». Благожелательные исследователи
брюлловского творчества также считают, что как портрс i ист
он наиболее интересен.
Портретный мир Брюллова заселен сотнями самых раз-
ных дю юи. Объединяет их только одно: все они чем-то за-
интересовали художника, иначе же не попали бы на холст
И самые великолепные портреты — это признают все
портреты петербургского периода.
Брю июв и сам признавался, что отдавал портрету луч-
шие часы своей жизни.
Большая сюжетная картина, так называемая историческая
живопись, считалась официальным, казенным жанром, ее
писали по строгим канонам, она находилась под властью и
контролем Академии и самого императора. Жанр же портре-
та причисляли к разряду «низших». Портрет был частным
делом художника, за исключением, конечно, парадных пор-
третов. В портрете Брюллов чувствовал себя не только сво-
боднее, но и сильнее, портрет у него «получался». Здесь он
бы । пласте (ином, магом, волшебником, он пускал в свой
портретный мир только избранников и делал с ними все, что
хотел. Он мог сделать несчастного счастливым, безобразно-
го красивым, злого добрым... Но он делал эти чудеса только с
теми, кто ему нравился. А в этом выборе был своеволен и кап-
ритеи. Ни самые настойчивые уговоры, ни бешеные юный,
ни высокий чин заказчика не могли принудить его взяться за
кис!ь, если человек ему чем-то не понравился А причуды у
него были самые неожиданные. Он отказался сделать порт-
рет рризнаннои красавицы (а больше всего на свете он лю-
бил писать красивых женщин) только под предлогом, что в
236
ес лице как ему показалось, «есть что-то кислое» В липах
людей он искал красоту - свою, брюлловскую, красоту и
переносил ес на холст. Здесь > него был и свои правила «Удер-
жать лучшее в лице и облагородить его вот настоящее дело
портретиста», говаривал он.
Портреты Брюл лова - это рассказ о жи гни его души.
Посмотрите на его итальянские портреты 1820-х голов
от них веет радостью бытия, молодым восторгом, восхище-
нием красивой плотью.. Ему дела нет до тайников челове-
ческой души, где спрятаны огорчения, печали и заботы, —
ему там просто нечего делать. Это портреты художника, ко-
торый мало 1 и счастлив и пишег только счаст швых дю гей,
живущих не на нашей грешной земле, а в беззаботной идил-
лической Аркадии...
А теперь всмотримся в петербургские портреты. Брюл-
лов здесь уже другой, и это «другое» отражается в написан-
ных им портретах.
Например, поргрет Нестора Кукольника. Подолгу вгля-
дывался я в згу застывшую во внутреннем смятении фигу-
ру, в это лицо с неустойчивым настроением, лицо, в кото-
ром отразились и безнадежное сомнение, и едва уловимая
горькая насмешка. А эта рука, точно протягивающая вам
шляпу, полайте надежду! И все это на фоне глухой, мрач-
но-серой, облупившейся стены, и толькослева узкий про-
свет с далеким голубым небом надежды...
Портрет Кукольника явно выпадает из всего, что напи-
сал до этого Брюллов. Неужели жизнелюб и весельчак Карл
создал его.’ Ведь никогда до этого нс и зображал он человека
в минуты уныния. А теперь написал. И не только Куколь-
ника, но еще и себя, и не только себя, но и образ эпохи с ее
горьким привкусом сомнения и раздвоенности.
Кукольника Брюллов знал лучше других петербургских
знакомых. И не просто хорошо знал. Именно Нестор Ку-
кольник был самым близким, самым задушевным другом и
Брюллова и Михаила Глинки. Правда, очень коротко они
сблизились позднее; тогда же. осенью 1836 года, когда пи-
сался портрет, художник знал Кукольника всего несколько
месяцев. Но уже тогда он понял настроение этого человека,
может быть, потому, что оно было созвучно его собственно-
му. Именно в эту свою первую петербургскую осень он
страшно хандрил страдал и раздражался от холодной и
мокрой здешней погоды и от всего «прочего», как говари-
вал Пушкин.
237
И в душе и на палитре исчезли светлые и радостные крас
ки, навалилась тоска и тревога, и он жил в беспокойном
душевном смятении.
Поэтому в портрете Кукольника он писал то, что сам глу-
боко пережил, и именно поэтому на холсте появилась ис-
тинная жизнь и он получился искренен и правдив.
И все-таки мы не знаем, насколько портрет этот бли юк
к орш иналу. Ведь обычно Брюллов брал в человеке что-то
одно, преувеличивал одну черту, отстранив все остальное.
Примером может служить блестящий портрет Василия Пе-
ровского, тоже близкого знакомого художника. Он изобра-
зил на полотне героическую личность, человека сильной
воли и решительных поступков. Брюллов как бы любуется
и гордится своим персонажем. Но Василий Перовский был
не только таким, каким предстает перед нами на портрете,
он был и олицетворением худших сторон николаевского
времени. Недаром Лев Толстой назвал его «крупной фигу-
рой. .. вполне выражавшей свое время», «тенью Николая
Павловича».
Так что наверняка и в портрете Кукольника Брюллов от-
разил только настрой, свойственный строкам «Сомнения».
Но ведь Кукольник — автор, главным образом, трескучих,
фальшивых патриотических драм и романов, которые уже
тогда вызывали чувство омерзения у лучших людей России.
Для нас Нестор Кукольник — символ верноподданного
холуя, поэта и человека, которого терпеть не мог Пушкин.
История определила ему в литературе и в общественной
жизни отнюдь не почетное место. И этот человек был дру-
гом Карла Брюллова и Михаила Глинки...
Это было странное содружество. Вересаев ядовито писал
по этому поводу: «Триада, с теперешней точки зрения, была
курьезная: гениальный, для всякого времени нужный 1лин-
ка, талантливый, нужный для своего времени Брюллов и ни
для какого времени не нужный Кукольник».
Но ведь что-то сближало их, если они так часто собира-
лись вместе. Может быть, просто не стоит усложнять пони-
мание этой связи? В ломе Кукольника Брюллова не стесня-
ли условности светских салонов, цари ia атмосфера радушия,
здесь можно расслабиться быть самим собой, забыться, от-
решиться от душевных невзгод, встретить дружеское учас-
тие. Хозяин квартиры, как говорят современники, в быту
был мягок и добродушен, весел и остроумен, с ним никогда
не скучно. Правда, болезненно честолюбив, воображал о
238
себе бог весть что Но Брюллову понятно желание видеть
себя первым в литературе, ведь он и сам считал себя верши-
ной в живописи. Даже забавно смотреть, как Нестор пы-
жится. слушая высокопарные восхваления Булгарина и Гре-
ча, сравнивавшие его с Шекспиром и Гете. А туг еше. как
вспоминал Стругавши ков, «Сенковский, понимавший по-
эзию столько же, сколько я санскритские письмена, вос-
кликнул как-то неосторожно: «Великий Кукольник!» Ку-
кольник поверил ему и окончательно сбился с толку». И
даже иногда в пьяном угаре сам торжественно провозглашал:
- Кукольник велик!
Кукольника потомство опенит!
В эти минуты Брюллову — тоже хмельному! — начинало
казаться, что это не его друг, а он сам выкрикивает хвалеб-
ные сзова о самом себе, чтобы заглушить сомнения... Но
сам он об этом молчал. Не умея сдерживать раздражение и
гнев, он научился держать на привязи многие свои истин-
ные мысли.
Если Кукольник был распорядителем «братии», то ее ду-
шой являлся Глинка и его музыка. Он. может быть, больше
других нуждался в «милой и талант швой братии», как он
сам выражался, ибо как раз в это время был очень одинок.
Как и Брюллов. Глинка несколько лет провел за грани-
цей. побывал в Берлине. Вене, изъездил И талию, где. кста-
ти, они и познакомились в 1831 году. Как и Брюллов, он
много учился, осваивая музыкальную культуру Европы И.
вобрав ее в себя, не бросился сочинять, а стал размышлять.
«В то время, писал Глинка о 1833 годе, я не писал, но
много соображал. Все написанные мною в угождение жи-
телей Милана пьесы убедили меня только в том, что я шел
не своим путем и что я искренно не мог быть итальянцем.
Тоска по отчи зне навела меня постепенно на мысль писать
по-русски...»
И он вернулся в Россию, ибо только здесь, в русском ок-
ружении. он мог создать первую русскую оперу. И он со здал
ее, став Колумбом русской музыки...
Но это поняли уже позднее, а тогда, кроме похвал, Глин-
ке пришлось выслушать и пошлые мнения. И. мучаясь нео-
пределенностью своего положения, неустроенностью лич-
ного быта, он бежал к своей -братии» чтобы рассеять со-
мнения. найти сочувствие и поддержку, услышать дружеское
слово. И нахози! его. Имея посредственный позтический
слух. Кукольник обладал на редкость тонким «чудесным
239
музыкальным ухом» и лаже проникал в «сухие таинства
контрапункта». Он нужен был композитору как чуткий слу-
шатель. как тонкий критик.
Глинка иногда неделями жил в ломе братьев Кукольни-
ков и работал, работал, работал - В гльс-фанташя». «Рус-
лан и Людмила» .. Сколько музыкальных шедевров создал
он здесь'
Свои главные веши Глинка вынашивал в одиночестве, но
когда выхолил на «широкое приволье между доброй, милой
и талантливой братией», то и здесь не расставался с музы-
кой. Он редко играл в обществе, незнакомые люди раздра-
жали его, он держал себя скованно, неловко (за чре «мер-
ную чувствительность сам себя называл мимозой). Даже в
начале вечеров с «братией» не сразу расходился Но дружес-
кое общение и вино снимали напряжение, он оживал, са-
дился за фортепьяно, играл и пел часами.
А как он спел свою «Прощальную песню» перед отъез-
дом из Петербурга, главные мысли которой сам же подска-
зал Кукольнику.
Прощайте, добрые друзья.
Нас жизнь раскинет врассыпную...
Даже мелодраматические слова звучали у Г «инки необы-
чайно проникновенно:
А слава, бог когда-то мой!
Возьми назад венец лавровый
Возьми, из терний он, долой
Твои почетные оковы:
(ругого им слепца обвей!
Вели ему на чуждом пире
Гостям в потеху у дверей
Играть на раскаленной лире...
И с какой сердечностью прорывалась мелодия в слова:
Ьсть неизменная семья!
Мир лучших лум и ощущений!
Кружок ваш. добрые друзья.
Покрытый небом вдохновений
240
И той семьи не разлюблю.
На детский сон не променяю!
Ий песнь последнюю пою -
И струны лиры разрываю.
Даже самый сдержанный, самый не сентиментальный
среди «братии* Карл Брюллов и тот пускал слезу, когда слу-
шал музыку и пение Глинки. Художник часто сравнивал
музыкальные находки компоштора со своими любимыми
живописными произведениями: «Это смело, как поворот
головы Микеланджелова Моисея» или «Это такая же кра-
сота как голова гвидоновской Магдалины*.
И все-таки не стоит итеали зировать их отношения, что-
то в них было неладно. Настораживает уже хотя бы такой
факт. Из двенадцати песен и романсов цикла «Прощание с
Петербургом» «Прощальную песню» композитор посвятил
сразу всем своим друзьям, остальные одиннадцать — конк-
ретным лицам. Карла Брюллова среди них нет.
Странные были отношения Брюллова и Глинки, - пи-
шет в воспоминаниях А. Стругавши ков. но-вилимому,
они'были очень дружны, не только не избегали, но искали
друг друга. Брюллов восторгался музыкой Глинки, этот бла-
гоговел перед живописью первого, но в душе они не люби-
ли друг друга. Глинка, вообще не любивший злословить,
иногда с горечью отзывался о характере и нравственных
недостатках Брюллова, этот, в свою очередь, не упускал слу-
чая зло посмеяться нал Глинкой, конечно, больше заглаз-
но, но иногда пол веселый час и в глаза Не была же это за-
висть. это невозможно, они шли разными путями, столк-
новений между ними никаких не было, где же причины?
Полагаю, что в психическом их устройстве. У обоих горел
огонь гениальности, но между ними была существенная раз-
ница: Брюллов жил воображением, умом и расчетом; Глин-
ка жил воображением и чувством.
Глинка весь высказывался, его думы и чувства не были
затаенными для друзей; Брюллов не всегда говорил то. что
лумтл и чувствовал; Глинка был, как он сам говорил, мимо-
за. Брюллова трудно было расшевелить. Часто видел я у
Глинки слезы на глазах, у Брюллова же один только раз в
жи зни видел я как слеза покатилась из глаз...»
Кажется странным и то. что Брюллов запечатлевший на
холсте многих своих близких знакомых, всех, кто ему нра-
вился, так и не написал портрета Глинки, за исключением
241
этюда, сделанного еще в 1831 году в Италии, зато оставил
несколько десятков пых карикатур с собственноручными
ироничными подписями: «Глинка обожаемый». «Глинка,
поющий без голоса и без фрака». «Глинка в восторге от сво-
их произведении». Причем, как рассказывают свилетети,
Брюллов рисовал эти карикатуры, несмотря на то что они
нс на шутку раздражали и сердили Глинку.
Не понимал Карл Брюллов Михаила Глинку
Не менее странными, если повнимательнее вглядеться,
окажутся и отношения Брюллова с Пушкиным. Они вззим-
но потянулись друг к другу еше до первой встречи. Позна-
комившисьс художником в Москве на одном изобе юв. друг
Пушкина Павел Нащокин сообщал поэту: «Любезный друг
Александр Сергеевич, долго я тебе не писал... Теперь пишу
тебе вследствие обеда у Окулова, в честь знаменитого Брюл-
лова... Уже давно, т.е. так давно, что даже не припомню, не
встречал я такого ловкого, образованного и умного челове-
ка... Тебя, т. е. твое творение, он понимает и удивляется рав-
нодушию русских относительно к тебе. Очень желает с то-
бой познакомзггься и просил у меня к тебе рекомендатель-
ного письма...»
Пушкин жаждал этой встречи. Второго мая 1836 гола но-
чью он приехал в Москву, а четвертого сообщал жене что «ус-
пел уже навестить Брюллова... Он очень мне понравился. Он
хандрит, боится русского холода и прочего, жаждет Италии,
а Москвой очень недоволен. У него видел я несколько нача-
тых рисунков и думал о тебе, моя прелесть. Неужели не будет
у меня твоего портрета, им писанного? невозможно, чтоб он,
увидя тебя, не захотел срисовать тебя...»
У Пушкина в Москве уйма дел. приехал он всего недели
на две но не упускал случая увидеться с Брюлловым. И они
встречались то в мастерской скульптора Витали, то у На-
щокина, то на квартире писателя Алексея Перовского, гле
одно время жил Карл Павлович. Поэт жадно расспрашивал
ху зожника, обсуждал его эскизы, старался увлечь сюжета-
ми из русской истории, старался разопзать брюлловскую
хазздру...
Едва Брюллов появился в столице, как i lyniKitii посыла-
ет ему поздравительную записку, приз зазпает к себе в дом
зза ужин, приводит к Петру Вяземскому на прощальный ве-
242
чср с Жуковским, уезжающим в Дерпт... Но в Петербурге
они встречались редко, и не по вине Пушкина. Самое стран-
ное, что в воспоминаниях Брюллова мы почти ничего не
найдем об этих встречах, кроме, пожалуй, эпизода, запи-
санного со слов художника Железновым. Но и в этом пере-
сказе, очевидно лаже смягченном, мы нс чувствуем тепло-
ты Брюллова к Пушкину, скорее же какое-то скрытое раз-
тражение. Вот как рассказывает об этом Железнов.
Осенью вечером Пушкин пришел к Брюллову и звал к
себе ужинать. Художник был не в духе, не хотел идти и дол-
го отнекивался, но Пушкин его переупрямил и уташил с
собою. Дети его уже спали. Он их будил и выносил к Брюл-
юву поодиночке на руках. Это не шло к нему, было грустно
и рисовало перед Брюлловым картину натянутого семейного
счастья. Брюллов не утерпел и спросил:
На кой черт ты женился?
Пушкин ответил:
Я хотел ехать за границу, а меня не пустили, я попал в
такое положение, что не знал, что делать, и женился
Последний раз они встретились за два дня до трагичес-
кой дуэли. 25 января 1837 года. Пушкин и Жуковский при-
ехали в мастерскую художника, и тот стал показывать им
свои рисунки. «Весело было смотреть, как они любовались
и восхищались этими рисунками, - рассказывает в своих
воспоминаниях Мокрицкий, но ко1да он показал им не-
завно оконченный рисунок «Съезд на бал к австрийскому
посланнику в Смирне», то восторг их выразился криком и
смехом. Да и можно ли глядеть без смеха на этот прелест-
ный, забавный рисунок?.. Пушкин не мог расстаться с этим
рисунком, хохотал до слез и просил Брюллова подарить ему
это сокровище; но рисунок принадлежал уже графине Са-
мойловой, и Карл Павлович, уверя его, что не может от зать,
обещал нарисовать ему другой.
Пушкин был безутешен: он с рисунком в руках стал пе-
ред Брюлловым на колени и начал умалять его: «Отлай, го-
лубчик! Ведь другого ты не нарисуешь для меня; отдай этот».
Но Брюллов так и не отдал, хотя после гибели Пушкина
очень жалел об этом.
Как мы знаем, последние недели жизни Пушкин нахо-
дился в ужасном настроении. То был весел какой-то нервной
веселостью, то впадал в тревожную тоску и смотрел на ок-
ружающих «блуждающим, диким, рассеянным взглядом»
Он не жаловался, и только близкие друзья догадывались об
243
его истинном состоянии. Как он нуждался тогда в дружес-
кой поддержке! Брюллов же ничего не видел и не чувство-
вал, он даже не представлял тогдашних мучении Пушкина.
Именно в это время он говорил о поэте: «Какой Пушкин
счастливец' Когда он смеется, у него даже кишки видны».
Только «кишки» заметил Карл Павлович, а нс трагедию по-
эта.
Не понимал Карл Брюллов Александра Пушкина
Брюллов явно не стремился к более частым встречам с
поэтом, словно опасался, что они принесут какие-то новые
беспокойства. Еще раньше, как мы знаем, он пренебрег об-
щением с Александром Ивановым. В России Брюллов уже
не ищет встреч с Чаадаевым, которого знал еще по Италии,
он отказался познакомиться с Михаилом Лермонтовым,
сославшись на то, что «физиономия» поэта «заслоняет его
талант», он прекращает начавшиеся контакты с Белинским,
не давая перерасти первым взаимным симпатиям в друж-
бу... Он словно бежит от всех, кто всерьез мучается прокля-
тыми вопросами века, кто старается проникнуть в «тайну
времени».
Он бежит от людей в самого себя, в свой идеальный мир
красоты, чтобы спрятаться в нем, как в крепости, в кото-
рую нс могли бы проникнуть горькие истины действитель-
ности. Он отгораживается от людей, от их раздумий и стра-
даний.
Как неразгаданная тайна.
Живая прелесть дышит в ней -
Мы смотрим с трепетом тревожным
На тихий свет ее очей
Федор Тютчев
В истории создания портрета Авроры Демидовой много
белых пятен, и все-таки нам с вами, читатель, повезло нео-
быкновенно. Очень редко при рождении живописного про-
изведения присутствует кто-нибудь посторонний. В мастер-
ской же Брюллова все это время находился его ученик
А. Мокрицкий, который внимательно следил за каждым
взмахом кисти учителя и все свои наблюдения записывал в
дневнике, на основе которого и написал потом воспомина-
244
ния. В них лаже отражены подъемы и спады в творчестве
Брюллова. Первую петербургскую осень художник пережил
тяжело, депрессия была длительной и изнурительной. Но в
начале декабря в дневнике Мокрицкого появилась такая
запись:
«5 декабря 1836 года. Он был доволен своим произведе-
нием (эскиз «Вознесения божьей матери». И. 111.) и с удо-
вольствием сказал: «Ну, батюшка, сегодня я работаю, как
после Рима никогда, да и в Риме редко работал с таким уси-
лием».
Зима была плодотворной. Брюллов писал много и с удо-
вольствием. И портрет Авроры он делал с настроением. Об
лом рассказывает и дневник Мокрицкого:
«27 февраля. Сегодня зашел я к Брюллову на минуту, а
пробыл у него часа три. Застал его за работой: он оканчивал
портрет г-жи Демидовой... Сперва занялся он головой; ин-
тересно и чрезвычайно поучительно было видеть, как при-
ступал он к делу. Пройдя легко столовым ножом по портре-
ту, он согнал с него некоторые неровности красок, потом,
промаслив слегка, начал полукорпусно и кое-где лессиров-
кой проходить голову: с каждым мгновеньем голова теряла
материальность красок и как бы облекалась телом, голубые
 лаза загорались блеском, на щеках заиграл румянец, и ма-
линовый рот принял какую-то бархатистость — что весьма
трудно в механизме живописи, роскошный бюст, тоже об-
лекаясь в красоту прозрачных полутонов, казалось, начал
колыхаться пол волшебной кистью, вдыхавшей в него
жизнь.
При этом труде работал он смело, но осторожно. Когда
же начал проходить костюм, то. право, дух захватывало от
у зивзения к этой смелости и самоуверенности, с которой
распоряжался гениальный художник: на плечи набросил он
соболий палантин, притерев бигюмом с баканом, начал
мягкой, полуистертой кистью наносить серебристые массы
лого пушистого меха, а другой, с темной краскою, кое-где
в глубоких складках стал как бы вдавливать его; мех мялся,
и нежные волоски то ложились гладко, то на изломах скла-
юк торчали по направлению перегиба. Видал я, как другие
пишут мех. но сколько же и труда положено в какой-ни-
будь воротник шубы, доведенной наконец до того, что шуба
лучше лица того, у кого она на плечах. Нет, это нс живо-
пись' У Брюллова аксессуар, как бы не был натурален, ни-
когда не пересилит главного. В его портретах прекрасные
245
меха, атлас, бархат и самые металлические веши при всей
своей прелести и блеске всегда уступают первенство голове
и рукам, можно сказать, настолько, насколько они ниже
человеческого липа в самой натуре...»
Брюллов работал над портретом долго. 3 апреля 1837 года
Мокрицкий записал в дневнике: «С утра уже был я в мас-
терской. Брюллов продолжал портрет Демидовой... Большая
картина «Распятие» ждала вдохновения; по временам обра-
щался он к ней, смотрел на нее пристально и опять подхо-
дил к портрету, оживавшему более и более от каждого при-
косновения его кисти...»
Если в дневнике Мокрицкого не описка и лата поставле-
на правильно, то работа над портретом Авроры продолжа-
лась и в 1838 году — всего около двух лет. Почему так долго?
Ведь, как правило, Брюллов завершал такие холсты за не-
сколько дней. иногда недель. Кроме того, судя по дневнику
Мокрицкого, художник писал Аврору охотно и даже с удо-
вольствием. Может быть, и не все время с удовольствием,
но по крайней мере в дни, когда его видел ученик
Брюллов работал долго потому, что пытался разгадать
Аврору, но так и не разгадал.
В ее лице было что-то от мадонны, а мадонн он не понимал.
Когда через много лет, незадолго до смерти мастера, итальян-
ский друг художника попросит его написать образ мадонны,
он с раздражением и горечью закричит на него: «Я просидел
всю жизнь по горло в грязи, а ты говоришь мне: «Пиши идеал
чистоты и непорочности'» Я его не понимаю! Если тебе нужна
кающаяся Магдалина, то я могу написать ее».
Бог с ней, с этой непонятной душой! Есть ведь ее чудес-
ный цвет лица его очаровательный овал, эти роскошные
плечи, этот волшебный мех, который он отделает так, что
захочется к нему прикоснуться... Он, правда, всегда учил
своих учеников, что аксессуары не должны пересиливать и
быть «превосходнее» лица. Он и сам это делает, когда чув-
ствует и понимает лицо. Тогда оно становится главным на
холсте, тогда все остальное, что окружает лицо, он выписы-
вает лишь настолько, насколько улавливает, если смотрит
только в лицо. Но когда оно не поддается разгадке, то пусть
о нем рассказывают веши. Он любит писать материальные
веши когда они связаны с человеком и его привычками, и
когда они сами по себе.
Ну а лицо, лицо на этом портрете все же будет похоже на
оригинал. И это внешнее сходство подтверждают очевид-
246
пы Тот же Мокрицкий, которому так нравился портрет Ав-
роры Демидовой, вспоминал, как, зайдя однажды вечером
в мастерскую Брюллова и не застав его дома, «взял свечу и
начал рассматривать одну работу за другой, наконец
прильнут к портрету баронессы Шернваль и не мог нади-
виться необычайному сходству и прелести манеры, с кото-
рой был написан этот портрет...»
Что же касается истинных переживаний женщины, то кто
же их поймет.' Женщина всегда загадка и пусть останется
ею. И пусть на портрете будет эта неуловимая затаенная
улыбк I. пусть будет никуда не устремленный, но что-то ви-
дящий взгляд, взгляд, в котором недосказанность и таин-
ственность. И пусть каждый видит в этом лице все, что он
видит.
Может быть, в этом 1лавная прелесть портрета9
Глава седьмая
♦Многотрудная судьба*
портрета
В сентябре 1975 года в газете «Правда» появилась любо-
пытная корреспонденция Н. Прожо! ина. Во Флоренции при
посещении дворца Питти он увидел большую картину, изоб-
ражающую скачущего па коне охотника. Полото принад-
лежало кисти Карла Брюллова. Это был парадный портрет
владельца Тагильских заводов Лн полня Нико <аевича Де-
мидова.
О картине этой упоминалось почти во всех китах, по-
священных творчеству Брюллова, но при этом всегда ого-
варивалось: «Местонахождение неизвестно» Характеризуя
ее, искусствоведы обычно ссылались на этюд, писанный
маслом, и рисунок, хранящийся в Третьяковской галерее,
да еще на эскиз из фондов Русского музея Правда, репро-
дукция портрета воспроизведена в конце XIX века в книге
С.П. Покровского «Демидовский лицей в г Ярославле», но
где именно находится оригинал, никто в России не знал.
О судьбе портрета стало известно только в последние
годы. Но сначала вспомним историю его создания. И по-
смотрим. что представлял из себя сам Анатолий Николае-
вич Демидов.
Младший сын русского посланника во Флоренции Ана-
толий родился в Италии и большую часть жи ши провел в
Европе. На уральских своих заводах ему бывать не дове-
лось — дедами ведал старший брат Павел.
С детских лет обласканный богатством и чинами, «кра-
сивый сумасброд» (выражение Анлре Моруа) учился, вел
светскую жизнь, путешествовал и меценатствовал. Владел
несколькими европейскими языками и почти не знал рус-
ского.
В молодых еше летах пришлось ему пережить любовную
драму. От него ушла возлюбленная - актриса Джюльегга
Друэ, остановив свой выбор на пиезтеле Викторе Гюго.
248
Другой любовной затеей Демилова, тоже окончившейся
плачевно, стала женитьба на племяннице Наполеона Бона-
парта принцессе Матильде ле Монфор. Блестящая светская
особа, она умела окружить себя и свой роскошный особняк в
П зриже талантливыми людьми из мира искусства. Кроме
парижской богемы, с Матильдой знались и переписывались
Ф юбер и Тургенев, братья Гонкур и Сент-Бев. Похоже, что
женитьба на русском миллионере и сумасброде была чем-то
«логическим. В Италии он приобрел целое княжество Сан-
Донато и отстроил там себе роскошную виллу. У герцога Тос-
канского - Леопольда - купил себе за два миллиона рублей
титул князя Сан-Донато, не признанный, правда, в России.
О знаке совместная жизнь Демидова и Матильды де Мон-
фор продолжалась недолго. Экзотика сменилась бурными
и жестокими сценами неприязни. Матильде пришлось ис-
кать зашиты у императора Николая I, который и санкцио-
нировал развод, потребовав от Демидова выплаты Матиль-
зс солидного ежегодного пенсиона За сумасбродство и кап-
ризы князя Сан-Донато расплачивались рабочие Тагильских
заводов.
Между тем, устав от сердечных неудач. Анатолий Нико-
заевич искал отдушину в меценатстве, путешествиях, инте-
ресных и престижных знакомствах.
На свои несметные деньги он снарядил экспедицию для
изучения Южной России и Крыма под началом горного
инженера Ле-Пле. Много путешествовал сам. оставив об
зтих путешествиях несколько книг на французском языке,
за одну из коих отмечен даже ДемиловскозЗ премией, учреж-
денной его братом
От отца Анатолий Демидов унаследовал библиотеку и
прекрасное собрание картин, мраморов, бронзы, которые
деятельно пополнял. Должность секретаря, библиотекаря и
хранителя коллекции у него исправлял с большой для себя
пользой и удовольствием молодой В. В. Стасов, будущий
искусствовед и критик Через него шла почти вся перепис-
ка Демилова. «Мне хорошо, потому что нахожусь в страш-
нейшей работе у Демилова и притом такой, что от его мне-
ния и моего рапорта или ноты зависит поминутно устрой-
ство очень важных дел, пишет Стасов родным - Я вижу,
читаю, узнаю то. чего бы в десять лет, а может быть, никог-
да не узнал бы, если бы путешествовал один».
Несомненно, что отсвет этой разносторонней деятельно-
сти Стасова падает и на самого Демззлова — путешествен-
249
ника, литератора, мецената, поднимает его в наших глазах.
Он был президентом Минералогического общества в Петер-
бурге, почетным членом императорских Академии наук и
Академии художеств. Петербургского и Харьковского уни-
верситетов
Анатолий Николаевич основал в Петербурге Демидовс-
кий лом призрения тру шшихся. Он завещал наследникам
выдавать ежегодно по семь тысяч рублей на содержание со-
рока стипендиаток его имени.
Вместе с братом Павлом Николаевичем внес крупный
вклад в основание детской больницы в Петербурге, став ее
попечителем.
Посланное Демидовым в Тагил собрание книг стало ос-
новой тамошней библиотеки, открытой управляющим за-
водами А Н. Карамзиным Как видно из каталога, уральс-
кое книжное собрание Демидовых насчитывало свыше 2600
редких русских книг, в том числе прижи шейные издания
Ломоносова. Радищева, Рылеева, Вольтера, Руссо.
Анатолий Демидов прослыл любителем «изящных ис-
кусств» и одним из самых щедрых покровителей художни-
ков. Считался он меценатом и Карла Брюллова.
О близких отношениях А.Н. Демидова с Брюлловым пи-
сали много. Известно, что в итальянской мастерской худож
ника учились четыре пенсионера из Нижнего Тагила де-
мидовские крепостные; что именно по заказу Анатолия Де-
мидова написано знаменитое полотно «Последний лень
Помпеи», которое он приобрел у художника за 40 тысяч
франков, вывез в Россию и преподнес в лар императору
Николаю I; что Брюллов, кроме Анатолия Николаевича,
писал и других Демидовых; что, кроме портрета Авроры
Демидовой, в Нижнем Тагиле имелись и другие холсты про-
славленного живописца (например. Д.Н. Мамин-Сибиряк
видел в доме тагильского старожила и «большого любителя
всякой старины, живописи и минералогии» Д.П. Шорина
«недоконченный образ Христа» работы Брюллова)...
Казалось бы, факты говорят о близких, даже дружеских
отношениях Брюллова и А Н. Демидова Сохранилась мно-
голетняя переписка между ними. И все-таки едва ли можно
говорить о дружбе столь разных, столь по духу чуждых друг
другу людей. Когда они в 1827 году впервые встретились,
Брюллов был уже зрелым человеком и художником. Деми-
дову же исполнилось всего пятнадцать лет. Но сын уральс-
кого магната уже тогда разьнрывал роль мецената Биогра-
250
фы рода Демидовых утверждают, что Анатолий с юных лет
«подавал надежды» и отличался самостоятельностью. Но это
была, пожалуй, самостоятельность избалованного подрос-
тка. который мог позволить себе самые неожиданные вы-
ходки. Даже Н.Н. Демидов как-то сказал о своем младшем
сыне, что из него «выйдет или негодяй, или замечательный
человек». Один из мемуаристов пришел однако к такому вы-
воду: «Кажется ни того, ни другого из него не вышло»
Об одной из первых встреч Брюллова с Анатолием Деми-
довым художник М. Железнов вспоминает так:
«Анатолий Николаевич Демидов съехался с Брюлловым в
Неаполе и повез его с собой в I (омпею. Во время осмотра это-
го города в голове Брюллова блеснула мысль написать боль-
шую картину и представить на ней гибель Помпеи. Он тогда
же сообщил свою мысль Демидову и, надо думать, что сооб-
щил ее, по обыкновению с одушевлением, красноречиво и
увлекательно, потому что Демидов, выслушав его. дал ему сло-
во купить задуманную им картину, если он ее напишет...»
Казалось бы все говорит о взаимопонимании между ху-
дожником и его юным меценатом. Но послушаем Железно-
ва дальше:
«Из того, вероятно, ничего бы не вышло, но какая-то
лама, имя которой осталось мне неизвестно, после того как
эскиз для «Помпеи» был уже написан, за обедом, на кото-
ром присутствовали Демидов и Брюллов, завела с Демидо-
вым разговор о его поездке в Помпею и сумела поставить
его в такое положение, что он из угождения своей собесед-
нице заказал Брюллову написать « Последний день Помпеи».
Итак, не столько понимание Демидовым замысла худож-
ника, сколько каприз миллионера привел к заключению
контракта на будущую картину.
Почувствовав себя хозяином еше ненаписанной карти-
ны, Демидов пытается подгонять художника, торопить его.
Но не тут-то было. Один из русских, живших тогда в Ита-
лии. писал брату Карла Павловича — Александру.
«Слышал от одного художника... что твой брат Карл пор-
трет для великого князя делать отказался. Демидову карти-
ну... которую он ему заказал, не хочет делать и, несмотря на
письменное условие, которое он ему дал делать оную от-
казался. . Хочет быть вне зависимости. Вот что я слышал.
Не знаю, хорошо ли это...»
Строптивость художника чуть было не привела к разры-
ву контракта. Однако Демидов пошел на уступки и, заклю-
251
чив с Брюлловым новые условия, продолжал нетерпеливо
ждать. Но общался и переписывался художник со своим
•меценатом» без особого желания. 18 января 1833 гола Де-
мидов писал Карлу Павловичу из Парижа: «Письмо ваше
от 4 января я имел удовольствие получить и сердечно бла-
годарю за оное, тем более что этого удовольствия не всегда
от вас иметь можно, ибо вы на переписку как-то довольно
скупы...»
После конфликта 1830 года и взаимного примирения
Брюллову было уже неудобно отказать Демидову в новой
просьбе, и в 1831 году художник начал работать над боль-
шим портретом уральского заводчика.
Сохранилось несколько эскизов и рисунков к этому пор-
трету. Брюллов ищет общую композицию, тщательно раз-
рабатывает отдельные куски картины то заднюю ногу ло-
шади, то часть туловища собаки, то застежку на боярском
костюме Демидова. Но стоит заметить: художник не сделал
ни одного эскиза или наброска лица портретируемого, по
крайней мере среди сохранившихся рисунков мы их не на-
ходим. Очевидно, самое гзавное в портрете — лицо А.Н. Де-
мидова — его не особенно интересовало.
Портрет этот Брюллов тогда так и не закончил. Завершен-
ными оказались лишь фигура всадника да голова и грудь
лошади.
В дальнейшем художник уже избегал работать по заказам
своего «мецената». Так, в марте 1837 года Анатолий Нико-
лаевич объявил в российской Академии художеств конкурс
на тему «Петр Великий» и назначил две премии, каждую по
восемь тысяч рублей. Брюллов не принял участия в конкурсе
даже после того, как Демидов запросил Академию: почему
в списке художников, записавшихся на конкурс, нет имени
Брюллова.
В мае 1844 года, уже не надеясь на завершение своего пор-
трета, Анатолий Демидов писал Карлу Павловичу из Фло-
ренции в 11етербург. «Вы, без сомнения, помните, что око-
ло десяти лет тому назад, во время пребывания моего в Ита-
лии, вы начали рисовать мой портрет, на котором я был
июбражен верхом, в боярском костюме; мои отъезд (за ко-
торым последовал и ваш) не дал возможное! и ею закончить.
Ушав, что этот эскиз находится в числе вещей, переданных
вами при отъезде иэ Рима на хранение А Иванову, я недав-
но писал ему и просил прислать мне этот эскиз во Флорен-
цию, но он мне ол ветил, что может передать его мне только
252
с вашего разрешения. Ввиду этого я прошу вас, дорогой
Ьрюллов, будьте любезны дать ему возможно скорее это раз-
решение, потому что этот эскиз в том положении, в каком
он находится в настоящее время, может представлять инте-
рес только для меня».
Ответил ли художник что-нибудь Демидову неизвест-
но. но эскиза тот так и не получил. Уже в 1850 году, едва
угнав о приезде Брюллова в Рим. Анатолий Николаевич
писал ему из виллы Сан-Донато: «Не имея возможности ни
вернуть прошлого, ни требовать от вас (новой) великои стра-
ницы в истории, я хотел бы лишь воспользоваться вашим
пребыванием здесь (т.е. в Риме), чтобы попросить вас об
одном одолжении, которое меня весьма тронуло бы. Почти
четверть века прошло с тех пор, как вы сделали с меня один
и 1бросок: как сейчас вижу себя верхом, в лесном уголку, в
сопровождении борзой собаки. Вы можете себе представить,
с каким удовольствием увидел бы я этот портрет докончен-
ным, понятно, с помощью ваших воспоминаний. Ведь ни-
какое чудо не в состоянии возвратить нам хотя бы лишь на
четверть часа признаков молодости, бывшей у нас 22 года
тому назад.
Итак, скажите мне. мой милый Брюллов, согласны ли вы
докончить этот набросок и дать мне мой портрет (в моем
1алеком прошлом), на котором я изображен в националь-
ном костюме; последний, конечно, не изменился Если бы
вас посетило на то благое вдохновение, то я попросил бы
вас удержать его на мгновение, ибо я уже делаю все необхо-
димые приготовления к своему скорому отъезду на родину,
а затем в Сибирь. Было бы нерассудно начинать другой пор-
трет, относящийся к эпохе, бывшей 20 лет назад».
Но Брюллов не спешил приняться за портрет. Через гад
А.И. Демидов опять повторяет свою просьбу: «Спешу про-
сить вас не оставить без исполнения этого намерения ва-
шего: я наполнен нетерпением увидеть окончательно это
произведение ваше, которое, кажется, займет такое важное
месго в ряду всего того, что вами сделано. По получении от
вас этого портрета он останется несколько времени у меня
в Сан-Донато, а потом я намерен послать его на Парижс-
кую выставку, которая скоро откроется, а потом на посто-
янную Венскую, после чего я предложу Иордану следа гь с
него большую гравюру. Мне кажется, что ни с одной из ва-
ших картин не сделано еще гравюр: есть несколько более
или менее дурных литографий вот и все, а давно бы, ка-
253
жегся, пора было позаботиться о том. чтоб ваши веши были
у всех в руках...»
После таких настойчивых просьб Брюллов взялся было
за продолжение портрета, но так и не закончил его. Смерть
наступившая в июне 1852 года, помешала ему завершить и
многие другие замыслы.
В 1851 году А Н. Демидов пригласил тогда еше молодого
искусствоведа В.В. Стасова привести в порядок библиотеку
и картинную галерею во дворце Сан-Донато Узнав о смерти
Брюллова, Стасов выехал из Сан-Донато в Рим, чтобы посе-
тить мастерскую умершего художника и составить опись ос-
тавшихся после смерти произведений. О незавершенном пор-
трете А.Н. Демидова молодой искусствовед писал так:
«Во всей картине немногое кончено: соболий мех, кото-
рым подложен опошень его с развевающимися по ветру
длинными рукавами, наброшенный сверх кафтана, места-
ми некоторые другие части костюма и больше всего голова
и грудь лошади  - вот все, что кончено. «Я начал этот порт-
рет тогда, когда мало еще знал лошадей, говорил в после-
днее свое время Брюллов, и от этого сделал тут большие
ошибки; теперь надобно было бы многое переменить: всю
голову и грудь лошади передвинуть на целых четыре пальца
вперед, а теперь мне уже больше не написать так эту грудь и
голову». Потом он находил, что надобно опустить гораздо
ниже главную фигуру, а он больше не хотел приниматься за
такую долгую работу значило бы весь портрет начинать с
самого начала. Но каков и теперь портрет, нельзя не оста-
новиться перед этой лошадью, с ее огненными глазами,
широко дышащими ноздрями и грудью, выдающейся из
картины точно живая и блистающая под пробившимся
сквозь деревья солнечным лучом. Эта грудь лошади так на-
писана, как писал в своих портретах живые лица Рембрандт,
один из великих и самых главных учителей Брюллова».
Как видим, Стасов восторгается в картине всем, кроме
самого главного - образа портретируемого. Собственно,
человеческого образа на картине и нет — лицо Анатолия
Демидова художник так и не закончил, а только эскизно
наметил. А ведь Брюллов в портретах. ес ш человек ему нра-
вился и он понимал его, обращал главное внимание имен-
но налицо. Здесь же, на этой картине, лицо всадника менее
всего привлекало его внимание. Не свидетельствует ли это
о том, что Анатолий Демидов как личность мало интересо-
вал живописца?
254
Последние годы наши журналисты и историки Юлия Глу-
шакова и Иван Бочаров занимались в Италии поисками
новых материалов по истории русской культуры. Поиски
приве in к интересным открытиям, в том числе и в творче-
стве Карла Брюллова, и прибавили несколько новых стра-
ниц к судьбе интересующего нас портрета.
Князь Сан-Донато А.Н. Демидов умер в 1870 году без-
гетным Нижнетагильские заводы и все его состояние вме-
сте с великолепной виллой Сан-Донато, с ее уникальными
коллекциями живописи, скульптуры и прикладного искус-
с гва перешли к племяннику Анатолия Николаевича 11 гвлу
Павловичу. В 1872 году П.П. Демидов приобрел новую вил-
iy в Пратолино. Новую - в смысле ешс одну, ибо вилла в
Праюлино была одной из самых старинных в Италии. Она
построена в XVI веке великим герцогом Тосканским Фр ih-
ческо Первым Медичи для своей возлюбленной, а затем
жены Бьянки Капелло, любовь к которой кончилась для гер-
цога трагически. К моменту демидовской покупки роскош-
ная прежде ви i ia пришла в запустение, ее дворцы и фонта-
ны разрушились. П.П. Демидов перестроил виллу и пере-
вез в нее из Сан-Донато фамитьную библиотеку и
художественные коллекции. Сюда же переехал и незавер-
шенный портрет А.Н. Демидова.
От Павла Павловича вилла в Пратолино отошла к его до-
чери Марии, а после ее смерти (она умерла не так уж дав-
но в 1956 году) — к одному из членов югославской коро-
левской семьи Карагеоргиевичей - принцу Павлу, прихо-
гившемуся племянником дочери П.П. Демидова.
В 1969 году принц продал виллу Пратолино с молотка, а
художественные произведения из старинной коллекции
Демидовых оказались на флорентийском аукционе. Там. в
частности, были проданы картина П. Верещагина «Вид
Нижнего Тагила», бюст Анатолия Демидова работы италь-
янского скульптора П. Трискониа, много лет прожившего в
России, живописный портрет П.Г. Демидова кисти Ф.С.
Рокотова, два мраморных бюста, созданных Федотом Шуби-
ным. парные портреты Никиты Акинфиевича Деми юва и
его жены и другие произведения русских и европейских
мастеров. Все они разошлись по частным коллекциям в ра з-
ных странах мира.
Портрет А.Н. Демидова избежал этой участи он был
передан Карагеорг иевичем в дар городу Фюренпии и по-
мешен во дворце Питти. Здесь-то его и увидели советские
255
журналисты Но вот что их удивило: состояние портрета
совсем не соответствовало описанию Стасова. Ведь он ви-
дел после смерти Брюллова во многом еше не законченное
полотно, а во флорентийском музее висела почти завершен-
ная картина лишь слегка недописан фон в нижней части
холста. И еше вот что заметили Ю. Глушакова и И. Бочаров:
«Диссонансом в общем строе настоящей живописной сим-
фонии, которую представил нам в этой работе Брюллов,
служит лицо всадника. В г 1аза сразу бросается иная манера
наложения мазков, в какой написано лицо, она совсем
не совпадает с манерой позднего Брюллова. Но главное
посредственность исполнения этой части полотна по срав-
нению со всей живописью картины Лино написано без ка-
кой бы то ни было попытки раскрыть довольно сложный и
во многом противоречивый характер заказчика портрета...
Ясно, что картину по смерти Брюллова дописывал какой-
то другой, не очень одаренный художник
Подтверждение своей догадки мы получили в Риме от
Марии-Джулии и Джулио Титтони, потомков братьев Тит-
тони, участников революции 1848 года, с которыми был
дружен Брюллов и в чьем доме он умер в июне 1852 года...
Когда мы разговорились с Джулио Титтони о демидовском
портрете Брюллова, он сообщил, что располагает данными
из семейного архива о том. что эта работа закончена другим
художником. По словам Джулио Титтони, незавершенный
портрет Демилова попал в руки банкира Мариэтги, знако-
могос Брюлловым. Потом, когда Мариэтги разорился, пор-
трет был выкуплен у него самим уральским заводчиком,
поручившим после смерти Брюллова закончить его како-
му-то другому художнику. Такова, оказывается, была мно-
готрудная судьба последней большой работы великого рус-
ского мастера, украшающей сейчас музей Питти во Фло-
ренции».
Демидовы —
известные и неизвестные
Послесловие историка
Трудно, по-видимому, встретить на Урале, а возможно, и
во всей России, хоть сколько-нибудь образованного чело-
века. который бы ничего не знал или не слышал о Демидо-
вых. Вот уже три столетия фамилия знаменитых горноза-
водчиков не сходит с уст россиян и со страниц печатных
издании, когда речь заходит об Урале, металлургии горном
деле, меценатстве. До сих пор помнят Демидовых и в За-
падной Европе (в Италии, Франции и других странах).
В досоветское время о Демидовых говорили и писали как
об одних из богатейших людей страны, обладателях неимо-
верных капиталов, владельцах самых крупных и мощных
уральских горных заводов. Причем, если дворянская и офи-
циальная литература писала о них преимущественно как о
преуспевающих предпринимателях, осыпанных монарши-
ми льготами и привилегиями, о щедрых меценатах, то ли-
берально-демократические авторы (Д Н. Мамин-Сибиряк.
Р.С. Попов, Н.И. Колюпанов и др.) указывали в первую оче-
редь на суровые крепостнические порядки, царившие на
демидовских заводах; на жестокость самих горнозаводчи-
ков, их страсть к наживе; писали о тайных подземельях, где
прикованные цепями к стенам мастеровые плавили для Де-
мидовых золото и серебро, чеканили для них фальшивые
рубли, а потом были затоплены; писали о сжигании в до-
менных печах непокорных и строптивых мастеровых; о рос-
кошной жизни заводчиков в столицах и за границей, их чу-
дачествах и безумных тратах денег...
Советская историография, основанная на классовом под-
ходе, признавала заслуги Демидовых в развитии горнозавод-
ской промышленности, но при этом отмечала, прежде все-
го, что демидовские заводы и все их богатства были созда-
ны путем жесточайшей эксплуатации трудящихся масс;
писала о каторжных условиях труда и жизни мастеровых и
работных людей; о жестоких, бесчеловечных наказаниях
всех непослушных; о борьбе рабочих против угнетателей и
эксплуататоров
257
В постсоветский период резко возрос интерес к предпри-
нимательской, благотворительной и меценатской деятель-
ности Демидовых, постоянно раздаются призывы исполь-
зовать демидовский опыт для проведения нынешних соци-
а зьно-экономических преобразований. В популярной
штературе и средствах массовой информации сейчас пре-
возносятся щедрость, меценатство и патернализм Демидо-
вых, их удачливое предпринимательство, восхваляются их
изворотливость, пронырливость, ловкость, ухватистость и
тому подобные качества, якобы необходимые для эпохи «ры-
ночных отношений».
Таким образом, в разные времена и при различных поли-
1 ичсских режимах Демидовы оставались в поле обществен-
ного внимания, хотя их личности и деяния оценивались иног-
да с прямо противоположных идеологических позиций. О
Демидовых накопилась значительная штература. Особенно
следует отметить работы Г.И. Спасского «Жизнеописание
Акинфия Никитича Демилова, основателя mhoihx горных
заводов» (СПб., 1833), КД. Головщикова «Род дворян Деми-
довых» (Ярославль, 1881), Е.П. Карновича «Замечательные
богатства частных лиц в России* (СПб.. 1885), В.В. Огаркова
«Демидовы, основатели горного дела в России» (СПб., 1891).
Ь.Ь. Кафент <уза«ИсторияхозяйстваДемидовыхвХУП1 XIX
вв.». Т. I. (М.-Л., 1949). очерки Н.А. Мезенина о почти всех
наиболее видных представителях династии Демидовых
(«Уральский следопыт», 1991—1993), его же книгу «Лауреаты
Демидовских премий» (Л ., 1987), из художественной литера-
туры исторические романы Е.А. Федорова «Демидовы»
(М„ 1946) и «Каменный Пояс» в 3-х книгах (Свердловск,
1950 -1953; Челябинск, 1988).
Однако, нельзя не заметить, что в многочисленных жиз-
неописаниях Дем иловых наиболее обстоятельно исследуют-
ся общественно-политическая и культурно-просветительс-
кая стороны их деятельности, благодаря чему они достаточ-
но хорошо и звестны. В ходу также и детективные сюжеты о
нелегальной добыче Демидовыми золота и серебра на их
алтайских заводах, о тайнах Невьянской башни и т.п. Вмес-
те с тем. друз ие важные стороны деятельности Демидовых
произво зетвенная, технико-экономическая, торювая
р осматривались без ло, поверхностно или совсем не затра-
тив Lincb и до сих пор остаются малоизученными.
Пред 1а)аемая вниманию читателя кинза известного
уральского писателя И.М. Шакинко, автора ряда истори-
258
ческих повестей («Невьянская башня» - Свердловск. 1989;
«Василий Татищев» Свердловск 1986) и исторических
очерков («Демидовские колокола», «Таинственный Кирша»
«Сибирская коллекция Петра» и др.), в целом следует сло-
жившейся традиции. Книга состоит из семи самостоятель-
ных. расположенных в хронологическом порядке, очерков
о некоторых представителях династии Демидовых. Стерж-
нем повествования служат портреты семи носителей деми-
довской фамилии, созданные выдающимися художниками
того времени, среди которых были живописцы К.П. Брюл-
лов. Ф.С. Рокотов, Д.Г. Левицкий, Г-Х. Гроот, скульптор
Ф.И. Шубин. Через портреты своих героев автор стремится
проникнуть в их духовный мир, показать их жизнь и дея-
тельность. место в истории. Книга построена на прочной
документально-архивной основе, с использованием воспо-
минаний современников и других, заслуживающих доверия
источников, что повышает ее достоинства
Автор не ставил своей целью всесторонне осветить жизнь
и деятельность всех Демидовых. К тому же, киша осталась
неоконченной. Две трети ее посвящены Демидовым перво-
го и второго поколений, о последующих представителях
династии очерки становятся лаконичнее. Более полно и раз-
носторонне показаны основатель династии Никита Де-
мидов (Антуфьев) и его сыновья - Акинфий и Прокофий,
в жизнеописаниях остальных Демидовых затронуты лишь
отдельные, заинтересовавшие автора сюжеты. Начиная с
Прокофия постепенно отодвигаются на второй план, а за-
тем и почти совершенно исчезают из поля зрения читателя
Урал и уральские горные заводы - главное дело Демидо-
вых.
Богатство, слава и могущество Демидовых основывались
на принадлежавших им крупных металлургических заводах
на экономической моши созданного ими на Урале «горного
гнезда». С конца XVll-го и в течение XVIII веков Демидовы
построили 55 метал тургических заводов, из них 40 — на Ура-
ле. В середине XVIII века демидовские заводы производи-
ли свыше 40 процентов общероссийского чугуна Никита
Демидов (Антуфьев) справедливо считал своей заслугой, что
«он размножил и привел в доброе состояние» железные за-
воды. Свою промышленную деятельность первые Демидо-
вы рассматривали как трудовой подвиг, совершаемый ими
для блага отечества Внук Никиты Демидова, Никита Акин
фисвич, в письме в Берг-коллегию сообщал, что Демидовы
259
•вступили в произведение и размножение заводов, употребя в
то вешкой свои труды и отважа на то весь свои капитал».
hy заслугу Демидовых официально признавало и государ-
ство. Акинфий Никитич был пожалован чином действитель-
ного статского советника - - «штатского генерала* с весь-
ма примечательной формулировкой: »3а тщательное про-
изведение и размножение железных и медных заводов».
Демидовские заводы долгое время были лучшими не толь-
ко в России, но и в Европе. Акинфий Никитич утверждал,
что заводов »таковых великих и прибыточных во всей России,
мню и в Швеции, едва обрящется ли», то есть едва ли найдет-
ся. Первенец уральской большой металлургии - демидовс-
кий Невьянский завод - сразу же превратился в одно из
самых крупных металлургических предприятий страны. Уже
в первые годы он выплавлял чугуна больше, чем все Тульс-
ко-Каширские заводы. Демидовские доменные печи были
крупнее, производительнее и экономичнее самых больших
английских и лучших шведских домен того времени.
В 1734-м одна из невьянских домен могла выплавлять в
сутки до 400 пудов чугуна (лучшие западноевропейские
от 72 до 183 пудов, знаменитая шведская домна в Даннемо-
ре до 293 пудов). В середине XVI11 века в Невьянском за-
воде была построена двухфурменная доменная печь (в то
время во всем мире строились только однофурменные дом-
ны) высотой в 19 аршин (13,5 м) - «царь-домна», тогда са-
мая большая в мире (домна в Даннеморе имела высоту
7,4 м). способная выплавлять в сутки до 1000 пудов чугуна.
На демидовских заводах раньше, чем в Западной Европе,
установили прокатные станы — «плющильные машины* —
и углевыжигательные печи. Между заводами были проло-
жены дороги, по свидетельству современников, лучшие в
Европе - обсаженные деревьями, окопанные по сторонам
канавами, снабженные прочными мостами, хотя и прохо-
дили по таежным, труднодоступным местам. Для транспор-
тировки заводской продукции в центр страны водным пу-
тем расчистили фарватер реки Чусовой, устроили приста-
ни, развернули строительство судов-коломенок.
Организация производства на демидовских заводах была
доведена до высокой степени совершенства. В основных
цехах существовала сдельно-премиальная система: перевы-
полнившие норму выработки мастера получали премию,
еженедельно выявлялись лучшие из них и тоже награжда-
лись.
260
Управители заводов были обязаны регулярно доставлять
в Главную контору ежемесячные, двухнедельные и недель-
ные («седьмичные») рапорты. Работавший на Нижнетагиль-
ском заводе Демидовых в конце XVIII века шведский ме-
таллург И.Э. Норберг изумлялся тому, что заводская адми-
нистрация раз в две недели доносила в Главную контору об
объеме произведенной за это время продукции, что позво-
ляло правлению следить за ритмичностью работы предпри-
ятий и в случае необходимости принимать срочные меры. В
Западной Европе подобная статистика даже в XIX веке была
большой редкостью.
Характерно, что даже после распада «горной империи*
со смертью Акинфия Никитича, когда его предприятия ра-
зошлись по сыновьям, а часть из них продана на сторону,
заводы, оказавшиеся в руках других владельцев, еше очень
долго продолжали называться «демидовскими», сохраняли
у себя «демидовскую» организацию труда и «демидовские»
производственные традиции.
Книга И.М. Шакинко писалась в годы «перестройки» и,
естественно, несет на себе отпечаток своего времени, со-
держит субъективные авторские оценки реформ Петра I,
роли старообрядчества в «горной империи» Акинфия Де-
мидова. Автор утверждает, что Петр I якобы «делал и сделал
огромное по своему значению реакционное дело, затормо-
зившее развитие России на целую историческую эпоху».
Нужно ли сейчас кому-либо доказывать, что создание на
Урале в первой четверти XVIII в. крупной горнозаводской
промышленности, во что внесли свой большой вклад Де-
мидовы, явилось не реакционным, а прогрессивным делом,
способствовало модернизации страны, превращению ее в
сильное государство с более современной социально-эко-
номической и политической структурой...
В ряде мест автор, на наш взгляд, модернизирует собы-
тия, например, приписывает Акинфию Демидову попытку
создать «в сговоре» с императрицей Елизаветой Петровной
«тайную мафиозную компанию по добыче золота и серебра
на Алтае».
Демидовы, особенно первые, были людьми широкого
государственного кругозора, глубоко понимали и принима-
ли близко к сердцу нужды и потребности страны, стреми-
ись оказать ей бескорыстную и нередко очень щедрую по-
мощь в трудные времена, вкладывали крупные средства в
развитие образования, науки и культуры.
261
Уже начальные шаги Демидовых на промышленном по-
прище показали, что ими двигала не одна «ненасытная
страсть к наживе»: в начале Северной войны со Швецией
Никита Демидов (Антуфьев) поставил в Москву Петру I
большую партию ружей по цене 1 руб. 80 коп. за штуку, в то
время как казна покупала такие ружья за 12—15 руб., и без-
возмездно пожертвовал большое количество ядер. Посколь-
ку вся доставленная Демидовым продукция была высокого
качества и значительно дешевле. Петр I сделал Никиту Де-
мидова поставщиком оружия для войска на время всей вой-
ны со шведами. Переданный Петром I в 1702 году Никите
Демидову Невьянский завод стал работать «про его велико-
го госуд|ря артиллерию и всего войска потребы», постав-
лял «с убавкою и виолы» против цен других заводов пушки,
мортиры, гаубицы, бомбы, гранаты, а также железо и сталь.
Большую помощь Петру I оказали Демидовы при пост-
роении новой столицы - Петербурга жертвуя деньги и
железо, поставили чугунные и железные трубы для фонта-
нов в Летнем саду в Петергофе. В 1718 году Никиту Деми-
юва назначили единственным поставщиком железа, яко-
рей и пушек для Адмиралтейства, а с других заводов железо
для флота из-за плохого качества принимать было «не веле-
но». Вплоть до 1779 года демидовские заводы снабжали Ад-
миралтейство металлом высокого качества, по отдельным
заказам отливали для Черноморского флота и Архангель-
ского порта артиллерийские орудия и якоря Во время рус-
ско-турецкой войны 1768—1774 годов Прокофий Акинфие-
вич Демидов ссудил правительству на военные нужды 4 млн.
руб Николай Никитич Демидов во время русско-турецкой
войны 1787-1791 годов построил на свои средства и пере-
дал военному флоту фрегат на Черном море
Демидовы содействовали развитию науки, специального
и общего образования. В 1772 году Прокофий Акинфиевич
основал в Петербурге первое в России коммерческое учи-
лище, на которое пожертвовал 250тыс. руб., кроме того, внес
на содержание народных училищ 100 тыс. руб., на московс-
кий Воспитательный дом 1 млн. 107 тыс. руб. Никита
Акинфиевич в 1779 году учредил при Академии художеств
премию и медаль «за успехи в механике», покровительство-
вал ученым и художникам. Демидовы первыми откликну-
ись па при )ыв правительства жертвовать на развитие на-
родного образования. В 1803 году Павел Григорьевич пожер-
твовал Московскому университету 100 тыс. руб., подарил
262
ему богатейшую естественно-научную коллекцию и библио-
теку релких книг и рукописей, в 1806 голу свой мюнц-
кабинет. состоявший из нескольких тысяч монет и медалей
всех времен и народов. На пожертвованные Павлом Григо-
рьевичем средства 120 тыс. pv6. и 3578 душ крестьян - в
Ярославле было открыто Демитовское высших наук учили-
ще (позднее — Демидовский лицей, юридический линей)
Тогда же он пожертвовал 100 тыс. руб. на открытие новых
университетов на эти деньги позже, в 1888 голу, открыли
университет в Томске.
В период войн с Наполеоном и в Отечественную войну 1812
г. Нижнетагильские заводы ипотовляли в крупных масшта-
бах артиллерийские снаряды. Только за два гола  1812-й и
1813-й они выполнили заказ на производство снарядов в
количестве 808,5 тысячи штук. В сентябре 1812 гола Павел
Николаевич Демидов принес «в дар Отечеству 7706 пудов
17 фунтов разных военных снарядов в отливке, в сем году
на заводе его возложенных». Николай Никитич лично уча-
ствовал в Отечественной войне 1812 гола, его сын Павел
Николаевич в Бородинском сражении.
Когда началось создание народного ополчения и развер-
нулся добровольный сбор средств на обмундирование и во-
оружение российских войск. Николай Никитич снарядил
на свои средства Демидовский полк, принявший участие в
боевых действиях. После войны он подарил Московскому
университету богатое собрание редкостей, построил в Пе-
тербурге четыре чугунных моста, внес крупные пожертво-
вания 250 тыс. руб., два своих лома на сирот, инвали-
дов и пострадавших от петербургского наводнения 1824 года.
Паве । Николаевич Демидов, «благородный ревнитель
наук», в 1831 году учредил Демидовские премии, ежегодно
присуждаемые Российской Академией наук, с целью «со-
действовать к преуспеянию наук, словесности и промыш-
ленности в своем Отечестве». За 34 гола было присуждено
275 премий, израсходовано на них 251,5 тыс. руб.
Анатолий Николаевич Демидов организовал научную
экспедицию для изучения Южной России, развернул иссле-
дование каменноугольных богатств Донецкого бассейна
Павел Павлович Демидов, занимая пост председателя
Общества для поощрения промышленности и торговли,
сыграл немалую роль в повороте в 1780-х голах XIX века
правительственной политики от фритредерства к сильному
протекционизму, покровительству и поддержке отечествен-
263
ной промышленности, государственному регулированию
экономики, созданию национальной экономической сис-
темы.
В годы Первой мировой войны Демидовские заводы
включились в производство военной продукции, организо-
вали у себя изготовление 6-дюймовых артиллерийских сна-
рядов. В 1915-1916 годах Демидовы построили Высокогор-
ский снарядный завод для выпуска остродефицитной тогда
для воюющей армии 3-дюймовой шрапнели.
На протяжении более двух столетий Демидовы верно слу-
жили своему Отечеству, работали «в пользу всему нашему
Российскому государству», оставили значительное матери-
ально-техническое, производственно-организационное,
фхитектурное. благотворительно-нравственное и культур-
ное наслезие.
Конечно, Демидовы не были людьми бескорыстными, нс
были и кроткими агнцами. Рассказы, предания и легенды о
их жестокости, беспощадности, свирепых расправах с не-
уго изыми, о их хищничестве и противозаконных деяниях
находят подтверждение в исторических источниках, о чем
имеется достаточный материал в книге И.М. Шакинко
Совершенно очевидно, что Демидовы приступили к стро-
ительству горных заводов на Урале, преследуя свои соб-
ственные материальные, корыстные интересы, соблазнен-
ные обещанными государством огромными льготами, суля-
щими громадные выгоды. Никита Акинфиевич в уже
упоминавшемся письме в Берг-коллегию с наивной откро-
венностью писал, что Демидовы занялись горным промыс-
лом, «полагая надежду» на объявленные в Берг-привилегии
и Берг-регламенте »наисильнейшие, в них открыты» милосер-
дия, и высокомонаршия обнадеживания, и привилегии, и дан-
ные вольности».
Установив на своих заводах для мастеровых и работных
людей более высокую, по сравнению с другими предприя-
тиями. п зату. переманивая к себе квалифицированных ра-
ботников, Демидовы в то же время ввели у себя жесточай-
ший, каторжный крепостнический режим, поддерживали
дисциплину посредством суровых телесных наказаний и
бесчеловечных расправ с непокорными. При приписке к
Невьянскому заводу в 1703 году крестьян Аятской и Крас-
нопольской слобод и села Покровского царским указом
было предписано: «А кто ис тех крестьян явится тому не по-
слушен, и ему, Никите, тех ослушников и ленивых, смотря по
264
вине, смирять и батогами, и плетьми, и железами...» Демидо-
вы в полной мере использовали предоставленную им почти
неограниченную власть над зависимым от них населением.
Челобитные сообщают, что Акинфии Демидов •всех му-
жеска и женска полу до сосущего младенца определил в разные
свои заводы в работы, при которых многих бил и мучил, произ-
водил прежестокие пытки и женскому полу мученья...», что
•немилосердный мучит /ь Демидов за малое какое в деле неис-
лравление бьет кнутом и по тем ранам салит солью и кладет
в разоженное же 1езо спинами и сажает... в сделанную им, 1е-
чидовым... тюрьму, которая выкопана в земле и выкладена
камнем в вышину баке 6 саж»н (12,8 м. — Д. Г.), и наклады
вает на руки, на ноги и на шею более 8 пудов (131 кг. — Д. Г.)
чепь, и так в той преисподней морит безвинно...»
Рудоискателей, отказывавшихся под пытками указать
найденные ими месторождения, Акинфий Никитич обещал
•пометать в домны». Демидовские приказчики беззастен-
чиво -захватывали земли соседних заводовладельцев, увози-
и к себе руду из казенных ру тиков, хватали, связывали,
«били бесчеловечно», заковывали в цепи, держали в подзе-
мельях рудознатцев и крестьян из окрестных сел и деревень.
Демидовы нагто нарушали многие законы, незаконно
принимали на заводы беглых и раскольников, системати-
чески обманывали государство, занижали размеры выпус-
каемой заводами продукции, не платили причитавшихся с
них податей, с помощью взяток добивались для себя раз-
нчных льгот и привилегий, нелегально добывали драгоцен-
ные металлы, занимались доносами, интриганством и су-
тяжничеством
Многие целесообразные, прогрессивные порядки и тра-
диции. установленные на заводах первыми Демидовыми, в
дальнейшем были утрачены и потеряны. Благотворитель-
ность, как ехидно отмечали еще в XIX—начале XX веков их
недоброжелатели, Демидовы почему-то проявляли наибо-
лее щедро в столицах и в Западной Европе, а не на своих
заводах. В пореформенный период, во второй половине XIX
века, демидовские заводы «славились» большим количе-
ством нищих и калек, изувеченных на заводских работах
Выражение «тагильский нищий» тогда стало таким же на-
рицательным, как и «казанский сирота».
Рассказы и легенды о роскошной, блистательной жизни
Демидовых в столицах и Западной Европе, их безумном
мотовстве, беспримерных, невиданных ранее тратах на раз-
265
влечения во всех увеселительных заведениях от Петербурга
до Ниппы и Монте-Карло наполняют описания петербург-
ского и московского быта второй половины XVIII XIX ве-
ков; о них до сих пор помнят в Западной Европе, где жили
или бывали Демидовы.
Мало сказать, что Демидовы, несмотря на бесспорную
талантливость и беспримерную энер| ичность mhoi их из них,
были детьми своего времени. — они были детьми избало-
ванными. развращенными своим временем, богатством,
покровительством знатнейших вельмож и царственных
особ, безнаказанностью и вседозволенностью.
Книга И М. Шакинко, оставшаяся неоконченной и по-
священная только некоторым представителям династии, не
охватывает, да и не могла по своему жанру охватить все сто-
роны их разнообразной предпринимательской обществен-
но-политической и культурной деятельности. В то же вре-
мя эта книга, несомненно, поможет читателю лучше понять
роль Демидовых в истории нашей страны, их значение для
развинзя уральской горнозаводской промышленности и
Урала в целом.
Г В. Гаврилов,
главный научный сотрудник
Института исто,- ии и археологии УрО РАН,
доктор исторических наук, профессор
Оглавление
Виктор Селиванов.
Серия книг «В середине России»
5
Юний Горбунов. Слово об авторе
Вступление
II
Г шва первая.
Никита Демидов
13
Г шва вторая
Парадоксы Акинфия Деми юва
42
Г шва третья.
Странный Демидов
ПО
Г шва четвертая.
Никита, сын Акинфия
134
Г шва пятая.
Уральский заводчик и гражданин Флоренции
156
Ггава шестая
«Роковая» Аврора
201
Г шва седьмая
• Многотрудная судьба» портрета
248
Д В Гаврилов.
Демидовы — известные и неизвестные
Послесловие историка
257
Шакинко И. М.
Ш 17 Демидовы. Историческое повествование с порт-
ретами. Екатеринбург. Издательский дом «ПАК-
РУС», 2001	272 с.: ил. — (В середине России).
ISBN 5-901214-25-0
Рассказ о наиболее известных представителях династии
знаменитых горнозаводчиков, о их роли н истории России,
вкладе в развитие уральской промышленности обществен-
ной и культурной жизни края.
Шакинко Июрь Михайлович
Демидовы.
Историческое повествование с nopipeixMH.
Редактор
Ю. А.Горбунов
Художник
А. В. Мохин
Художествен/ ый редактор
В. С. Солдатов
Верстка и предпечатная подготовка
А Ф. Агзамова
Фот ^репродукции
И. П. Коверды
Цветней, стайды
О. П. Капорейко
Лнценгия на И1ла|ельскую деятельность ЯР № 971939,
выдана 14.07.99 г.
Подписано в печать 27.06.2001.
Формат 84x108 1 32. 1арнитура NewtonC. Печать офсетная
Бумага офсетная. Уст. печ. л. 15.54. Уч.-изд. л. 13 34.
Тираж 3000 экз Заказ № 307.
(XX) < Издательский лом «ПАКРУС»
Представительства Ассоциации книгой зла гелей России
по Уралу и Сибири
620014. г. Екатеринбург, ул Малышева. 24.
Отпсчаыно с ютовых дианози1ивов
на I ИНН «Урньскин рабочий»
620219. I. Lk 1гсринбург. ул. Тур1енева. 13.