Маоизм глазами коммунистов

I Мелкобуржуазно-националистические корни маоизма
II Великодержавно-шовинистический курс группы Мао Цзэдуна
Национальное освобождение и антиимпериалистическая борьба
Подрывная деятельность китайского руководства в национально-освободительном движении
III «Культурная революция» — удар по делу социализма в Китае
Мицугу ХасимотоЛиквидаторская политика группы Мао Цзэ-дуна
Горо Наружи Роль китайской армии в «культурной революции»
Г. Адхикари Первые месяцы «культурной революции» в Китае
Ален Ру Пролетариат Китая и «культурная революция»
Роберт Цепр Долгий путь китайского писателя
Жан Эмиль Видаль К девятнадцатилетию Китайской Народной Республики
Влодзимеж Вовчук «Иероглифы китайской экономики»
Хидэо Ионэдзава Что принесла китайской экономике «культурная революция»
Теги: политика коммунизм маоизм
Год: 1969
Похожие
Очерки по новой и новейшей истории Китая
Кто же они, коммунисты?
Его глазами
Этническая история китайцев в XIX- начале XX века
Текст
                    МАОИЗМ
ГЛАЗАМИ
КОММУНИСТОВ
Мировая коммунистическая и рабочая печать
о политике группы Мао Цзэ-дуна
Вступительная статья и редакция
В. А. КРИВЦОВА
ИЗДАТЕЛЬСТВО «ПРОГРЕСС»
МОСКВА 1969

Составитель сборника Я. М. Бергер
В работе над сборником принимали участие:
Г. А. Ашкинадзе, Е. И. Белякова, Л. М. Бороздина
Т. И. Воронкина, М. И. Голъман, В. Н. Еремин,
Т. Е. Зюзюкина, Ю. Н. Козлова, Л. С. Коршиков,
М. С. Шаликова, В. М. Сахаров, Ю. И. Тимофеев,
Б. Г. Федяинов
Редактор издательства Л. В. Келарев
Представленные в сборнике материалы
опубликованы в 1966 —1968 гг. в печати коммунистических
и рабочих партий стран Европы, Азии и Америки до
открытой вооруженной провокации маоистов на острове
Даманский.
В книге дается анализ политической и
экономической жизни современного Китая, разоблачается
раскольническая политика группы Мао Цзэ-дуна,
скатившейся в болото национализма и великодержавного
шовинизма.
Протесты, появившиеся в прессе после
вооруженных провокаций на острове Даманский, свидетельствуют
о суровом осуждении авантюристических и
антисоветских действий маоистов, предающих интересы
международного коммунистического и рабочего движения.
Сборник подготовлен издательством «Прогресс» в
творческом содружестве с Институтом Дальнего
Востока Академии наук СССР.
Редакция литературы по международным отношениям
и дипломатии
{ м с с ?
i-3-2 i - •' ~ 1 V О Т г " '•■

ВСТУПИТЕЛЬНАЯ СТАТЬЯ
Идеологическая борьба с теорией и практикой
маоизма, разоблачение попыток представить «идеи Мао
Цзэ-дуна» в качестве «высшего достижения»
марксизма-ленинизма стали в последнее время одной из
наиболее актуальных задач международного
коммунистического движения. Коммунистические и рабочие партии
различных стран мира уделяют борьбе с маоизмом
серьезное внимание, ибо «идеи» и политический курс Мао
Цзэ-дуна и его группы представляют серьезную
опасность для мирового революционного процесса, дела
социализма, демократии, мира и прогресса.
События, происходящие в последние годы в Китае,
глубоко волнуют коммунистов, рабочих, прогрессивных
людей во всем мире. И это понятно, ибо дело касается
судьбы одного из самых больших отрядов мирового
коммунистического и рабочего движения —
Коммунистической партии Китая, будущего китайской
революции. Авантюристическая политика группы Мао Цзэ-
дуиа не только нанесла огромный ущерб завоеваниям
китайского народа внутри страны, но и причинила
большой вред коммунистическому и
национально-освободительному движению на международной арене.
Советский читатель знаком с рядом работ
видных деятелей и публицистов зарубежных
коммунистических и рабочих партий, содержащих разносторонний
анализ и глубокую научную критику
антимарксистских взглядов и политики группы Мао Цзэ-дуна. В их
числе — брошюра Палма Датта «Куда идет Китай?»,
книга Ж. Видаля, бывшего корреспондента газеты
«Юманите» в Китае, изданная в издательстве
«Прогресс» под названием «Куда ведет Китай группа Мао
Цзэ-дуна», его же статьи в журнале «Коммунист» и др.
На страницах советской печати систематически публи-
1*
з

ковались официальные материалы руководящих
органов братских партий, касающиеся положения в Китае.
В настоящий сборник включено более двух десятков
статей из теоретических изданий коммунистических и
рабочих партий социалистических стран и ряда
капиталистических государств. Эти статьи вскрывают
социальные и идейные истоки маоизма,
великодержавно-шовинистические цели группы Мао Цзэ-дуна,
антисоциалистический характер ее политики. Из-за
ограниченности объема сборника в нем представлена лишь часть
работ зарубежных марксистов о борьбе с маоизмом. Так,
например, не представлены авторы Латинской
Америки и Арабских стран. Но и в таком виде сборник
отражает основные направления этой борьбы в
международном коммунистическом движении. Естественно,
что авторы статей по отдельным вопросам имеют
несколько отличные взгляды. В некоторых случаях
позиции авторов представляются нам спорными. В
частности это касается статьи Д. Лазича «„Культурная
революция" и внешняя политика Китая» и статьи
Р. Цепра «Долгий путь китайского писателя». Однако
значительно более важным является то, что все они
едины в своем отношении к маоизму как к явлению,
чуждому научному социализму.
Большинство статей в сборнике приводится в
полном переводе. В отдельных случаях во избежание
повторений сделаны незначительные сокращения.
Сборник состоит из четырех разделов: 1. Мелкобуржуазно-
националистические корни маоизма. 2.
Великодержавно-шовинистический курс группы Мао Цзэ-дуна.
3. «Культурная революция» —удар по делу социализма.
4. Антиленинская экономическая политика.
Таким образом, материал сборника весьма
разносторонний, на его страницах исследуются важнейшие
проблемы современного Китая.
Мао Цзэ-дун и его единомышленники отдают себе
отчет в том, какой огромной силой в современной истории
человечества является марксизм-ленинизм,
завоевывающий все большее влияние на нашей планете.
Именно поэтому в свое время Мао Цзэ-дун
использовал исключительный авторитет марксизма-ленинизма в
Китае в своих личных карьеристских интересах. Он
пришел к руководству Коммунистической партии Ки-
4

тая потому, что выдавал себя за марксиста, хотя в
действительности постоянно вел борьбу с
марксизмом-ленинизмом и интернационализмом в рядах китайского
революционного движения, пытаясь подменить
марксизм-ленинизм маоизмом. В последнее десятилетие Мао
Цзэ-дун пытается проделать то же самое и на
международной арене. Подделываясь под марксиста, он
рассчитывает нажить политический капитал в рядах
международного коммунистического и рабочего движения, с тем
чтобы подчинить его своему влиянию и направить по
маоистскому пути. Предпринятая Мао Цзэ-дуном и его
сторонниками в 1963 году попытка навязать
международному коммунистическому и рабочему движению
свою генеральную линию, ревизующую основные
положения марксистско-ленинской теории,— один из
наиболее ярких фактов, говорящих об авангардистских
замыслах маоистов. Однако с наибольшей полнотой
раскрывает замыслы Мао Цзэ-дуна и его сторонников —
подменить марксизм-ленинизм маоизмом на
международной арене — их утверждение о том, что взгляды Мао
Цзэ-дуна якобы представляют собой современный
живой марксизм-ленинизм, наивысшее его развитие в
нашу эпоху. XII пленум ЦК КПК (октябрь 1968 года)
охарактеризовал «идеи Мао Цзэ-дуна» как «марксизм-
ленинизм эпохи всеобщего крушения империализма и
торжества социализма во всем мире».
Мировое коммунистическое и рабочее движение
встречается с попытками ревизовать марксизм под
видом его развития, придания ему национальной формы
и т. д. не впервые. В свое время В. И. Ленин указывал
на то, что «диалектика истории такова, что
теоретическая победа марксизма заставляет врагов его
переодеваться марксистами» К
Теперь же, когда марксизм одержал великие
победы не только в теории, но и практически претворяется
в странах социализма, его враги вынуждены
маскироваться под марксизм в еще большей мере, чем прежде.
Коммунистическое и рабочее движение все более
распознает, что в действительности скрывается за
марксистско-ленинской терминологией и фразеологией
маоизма. Во время «культурной революции» в Китае перед
мировым коммунистическим и рабочим движением,
1 В. И. Ленин, Полное собрание сочинений, т. 23, стр. 3.
5

естественно, встал вопрос, как могло случиться, что
Коммунистическая партия Китая оказалась в
состоянии такого глубокого кризиса, со временем
поставившего под вопрос само ее существование как
передового марксистско-ленинского отряда китайского
рабочего класса? Ответ на этот вопрос оно находит в
новейшей истории Китая, в истории КПК, как об этом
свидетельствуют некоторые статьи данного сборника.
Национал-шовинистические корни маоизма уходят
глубоко в историю. Китай встретил XX век как страна
по преимуществу мелкобуржуазная. Более
восьмидесяти процентов ее колоссального населения составляли
крестьяне, большинство жителей города состояло из
мелких торговцев, ремесленников и других
мелкобуржуазных элементов. Эта огромная армия мелкой
буржуазии, распыленная, придавленная нуждой,
разорявшаяся, была, подобно всей мелкой буржуазии вообще,
говоря словами В. И. Ленина, «ничем иным, по
экономической сути дела, как выражением классового
бессилия,— отсюда колебания, фраза, беспомощность» !.
Тяжесть положения приводила ее к крайней
политической неустойчивости, шараханьям то вправо, то влево,
стихийно порождала в ее среде стремление к
анархическому бунту и выступлению «сегодня за буржуазию,
завтра за пролетариат».
В Китае эта колоссальная армия тесно смыкалась с
другой, которая была еще более экономически
бессильна, задавлена нищетой и невежеством и в еще большей
мере подвержена стихийным колебаниям в
политической жизни. Речь идет об огромной массе китайских
люмпен-пролетариев в городе и деревне — кули, рикш,
босяков, нищих, бандитов, проституток, бродяг и т. д.
Выброшенные за борт жизни, поставленные вне
классов общества, китайские люмпены тем не менее играли
очень большую роль в жизни Китая, накладывали свой
отпечаток на характер всех массовых движений в
стране.
Вся эта масса обездоленных, несчастных,
отчаявшихся людей, терпевших не только жесточайший
социальный, но и национальный гнет, была пронизана
психологией слепого протеста, разрушения, мелкобуржуаз-
В. И. Ленин, Полное собрание сочинений, т. 43, стр. 238.
6

ного революционаризма. В то же время она была полна
националистических предрассудков и иллюзий,
продолжала быть убежденной в том, что Китай
представляет собой «центр мира», превосходит другие страны
по своей культуре.
Картина настроений и взглядов китайской мелкой
буржуазии (а именно из нее вышли впоследствии
многие руководители революционного движения в Китае, в
том числе и Мао Цзэ-дун) будет неполной, если мы не
учтем влияния на них идей Кан Ю-вэя, Лян Ци-чао и
других представителей китайского великодержавного
шовинизма, уже в те годы мечтавших об установлении
гегемонии Китая на всем земном шаре.
Ход истории неумолимо втягивал огромные массы
мелкой буржуазии Китая в революционный процесс,
перекрещивал ее пути с путями китайского рабочего
класса. По самой своей сути китайская революция являлась
ярчайшим примером союза «крестьянской войны» с
рабочим движением. В этом была ее историческая и
национальная особенность, ее сила и ее слабость. Такой
союз требовал от китайского рабочего движения
самостоятельности, зрелости, выдержки, а от его
авангарда — Коммунистической партии Китая — закаленности,
способности устоять и противостоять колебаниям.
Однако рабочий класс Китая был еще молод, слабо
организован, тысячами уз соединен с деревней, окружавшей его
мелкобуржуазной стихией. Все это отражалось и на
Коммунистической партии Китая, через всю историю
которой последовательно проходит борьба двух
линий — пролетарской, марксистско-ленинской, связанной
с интернационализмом, и мелкобуржуазной,
националистической, враждебной идее международной
солидарности трудящихся.
Историкам еще предстоит показать, как развивалась
борьба этих двух линий на различных этапах
китайской революции.
Миф о Мао Цзэ-дуне — марксисте-ленинце,
непогрешимом теоретике китайской революции — возник не
сразу, он создавался постепенно, по мере зарождения и
развития культа личности Мао Цзэ-дуна усилиями его
самого и его сторонников.
Значительной вехой в становлении этого мифа было
так называемое «Решение по некоторым вопросам исто-
7

рии нашей партии», навязанное Мао Цзэ-дуном и его
сторонниками VII расширенному пленуму ЦК КПК в
апреле 1945 года. В этом решении, которое грубо
фальсифицировало историю китайской резолюции и
коммунистической партии, о Мао Цзэ-дуне говорилось как о
воплощении «тесного соединения теории
марксизма-ленинизма с конкретной практикой китайской
революции» !, подчеркивалось, что он блестяще развил
марксистско-ленинское учение «о революционном
движении в колониальных и полуколониальных странах и
учение... о китайской революции» 2. Как видим, в
1945 году Мао Цзэ-дун делал заявку пока что на роль
ученика классиков марксизма-ленинизма, сумевшего
соединить марксистско-ленинское учение с конкретной
практикой революционной борьбы в Китае, и
теоретика, «блестяще развившего» лишь вопросы
революционного движения в колониальных и полуколониальных
странах и китайской революции. Теперь Мао Цзэ-дун
претендует на роль теоретика, который не только
«гениально, творчески и всесторонне унаследовал,
отстоял и развил марксизм-ленинизм, поднял его на новую
ступень» 3, но «идеи» которого есть единственный путь
к пониманию самого марксизма-ленинизма. «Только
изучив и усвоив идеи Председателя Мао и таким
образом поняв марксизм-ленинизм,— заявляет Линь
Бяо,— можно избежать ошибок» 4.
Утверждению мифа о Мао Цзэ-дуне в огромной мере
способствовала победа китайской революции. Мао Цзэ-
дун и его последователи приложили немало усилий для
создания мнения, что только благодаря идеям и
руководству Мао Цзэ-дуна китайский народ добился
победы.
Оставляя в стороне вопрос о причинах, которые
привели китайскую революцию к победе, отметим здесь
лишь то, что наряду с героической борьбой китайского
народа и его коммунистической партии за свое
освобождение, для победы китайской революции огромное
1 Мао Цзэ-дун, Избранные произведения, т. 4, М„ 1953,
стр. 321.
2 См. там же, стр. 322.
3 «Выдержки из произведений Мао Цзэ-дуна», Пекин, 1966.
4 «Хунсе гуанцзяо*, 23.9.1967.
6

значение имели и необыкновенно благоприятные
условия, сложившиеся в самом Китае и на Дальнем Востоке
благодаря разгрому Советским Союзом фашистской
Германии и империалистической Японии, а также та
прямая помощь, которую советский народ оказал
китайской революции. Китайские руководители сами
неоднократно признавали, что без помощи Советского
Союза победа китайской революции не была бы
достигнута так быстро.
В статьях, представленных в первом разделе
сборника, читатель найдет разносторонний материал о
мелкобуржуазно-националистических корнях маоизма, а
также о методах завоевания власти группой Мао Цзэ-
дуна.
Еще в начале 40-х годов Мао Цзэ-дун развернул в
рядах КПК движение «за исправление стиля работы»,
в ходе которого делалась попытка скомпрометировать
китайских марксистов-ленинцев и интернационалистов
как догматиков, опорочить марксистско-ленинское
учение, навязать партии под видом «китайского
марксизма» «идеи Мао Цзэ-дуна» и таким образом подготовить
условия для установления в КПК безраздельного
господства Мао Цзэ-дуна. Движение «за исправление
стиля работы» представляло собой, по существу, чистку
партии, по своему содержанию, методам и задачам оно
во многом предвосхищало нынешнюю «культурную
революцию» в КНР.
В основе маоизма лежит мелкобуржуазность,
которой определяются его главные черты и особенности.
Как справедливо отмечается в представленной в
сборнике статье из журнала «Айнхайт», «Мао Цзэ-дун и его
группа — типичные представители мелкобуржуазного
мировоззрения». Характерная черта маоизма, тесно
связанная с его мелкобуржуазной природой, самая
«натура» которой, по словам В. И. Ленина,
«политическое колебание»,— это оппортунизм, принимающий в
зависимости от обстоятельств то правую, то «левую»
формы и представляющий собой ревизию марксизма-
ленинизма то справа, то слева. Именно в этом следует
искать одну из причин того, что маоизм в отдельных
своих проявлениях приобретает сходство с анархизмом,
троцкизмом, левым коммунизмом, бухаринщиной
и т. п.
9

В. PI. Ленин, в частности, характеризовал
анархизм как «вывороченное наизнанку буржуазное
миросозерцание» \ как психологию «выбитого из колеи
интеллигента или босяка, а не пролетария» 2. Эту
характеристику можно с полным основанием отнести
сегодня и к маоизму, тем более что в молодости Мао Цзэ-
дун испытал сильное воздействие анархизма, которое
сказалось на характере «культурной революции» с ее
установкой «бунт — дело правое». Наиболее полно и
отчетливо оппортунизм Мао Цзэ-дуна и его
единомышленников выражается в их отношении к основному
вопросу марксизма-ленинизма — диктатуре пролетариата.
И это красной нитью проходит через материалы
сборника. Как известно, Мао Цзэ-дун уже во второй
половине 30-х годов стал открыто утверждать, что для
Китая диктатура пролетариата неприемлема, что в Китае
будет создано «государство диктатуры союза всех
революционных классов», в том числе и национальной
буржуазии. Такую форму государственного устройства
Мао Цзэ-дун назвал «третьей формой» государственной
организации, китайской, или «новой демократией».
Следует обратить внимание на то, что, согласно взглядам
маоистов, революция должна «полагаться на
крестьянство» («Жэньминь жибао», 5.7.1967, а также на то,
что «новая демократия» Мао Цзэ-дуна есть не что иное,
как «предоставление крестьянству власти». Это значит,
что в маоцзэдуновском новодемократическом
государстве у руководства должен находиться не рабочий
класс, а крестьянство, или, говоря другими словами,
мелкая буржуазия, вступившая в политический союз с
другими «революционными классами». В этом
принципиальное отличие маоцзэдуновской «новой
демократии» от народной демократии, возникшей после второй
мировой войны.
Форма «новой демократии», согласно взглядам Мао
Цзэ-дуна, должна быть «необходимой и обязательной»
для всех колониальных и полуколониальных стран.
Таким образом, Мао Цзэ-дун, выступив с теорией
«третьей формы», по существу, поставил вопрос о движении
Китая по «третьему пути», который спустя долгое вре-
В. И. Ленин, Полное собрание сочинений, т. 12, стр. 131.
В. И. Лени н, Полное собрание сочинений, т. 5, стр. 378.
10

мя якобы приведет Китай к социализму. Относительно
«третьего пути» В. И. Ленин писал следующее:
«Распыленного мелкого производителя, крестьянина,
объединяет экономически и политически либо буржуазия
(так бывало всегда при капитализме, во всех странах,
во всех революциях нового времени, так будет всегда
при капитализме), либо пролетариат (так бывало, в
зачаточной форме, при высшем развитии некоторых из
самых великих революций в новой истории, на самое
короткое время; так было в России 1917—1921 годов в
более развитой форме). О «третьем» пути, о «третьей
силе» могут болтать и мечтать только самовлюбленные
Нарциссы» К Здесь следует подчеркнуть, что теория
«новой демократии» была для Мао Цзэ-дуна не
тактикой (как тактика, позволившая сплотить все
прогрессивные силы Китая в единый антияпонский фронт,
новая демократия себя оправдала), а принципиальной
политической концепцией, которую он пытался полностью
осуществить уже после победы китайской революции в
1949 году. Зато «диктатура пролетариата» для Мао Цзэ-
дуна всегда была тактическим лозунгом. Та «диктатура
пролетариата», о которой так много трубила в
последнее время маоистская пропаганда, не имеет ничего
общего с марксизмом-ленинизмом. С помощью слов о
«диктатуре пролетариата» Мао Цзэ-дун и его
сообщники пытаются замаскировать военно-бюрократический
характер своей собственной диктатуры, установленной
путем свержения с помощью хунвэйбинов и армии
законных конституционных органов власти и уставных
органов партийного руководства.
Выдвижение Мао Цзэ-дуном теории «третьего пути»
для Китая неизбежно привело его к оппортунизму и в
вопросе о переходе буржуазно-демократической
революции в Китае в социалистическую, что в свою очередь
повлекло за собой ревизию им других теоретических
положений марксизма-ленинизма. Однако, ревизовав
марксистско-ленинское учение о перманентной
революции, Мао Цзэ-дун и его единомышленники полностью
приняли на вооружение концепцию перманентной
революции Троцкого, которая явилась теоретическим обо-
1 В. И. Ленин, Полное собрание сочинений, т. 43, стр. 239—-
240.
и

снованием и оправданием совершенного ими под видом
так называемой «культурной революции»
политического переворота и установления своей
военно-бюрократической диктатуры.
Как бы ни пытались Мао Цзэ-дун и его группа
выдавать себя в последнее время за представителей
«пролетариата», все большее число участников мирового
коммунистического и рабочего движения приходит к
выводу, что маоизм, в какие бы одежды он ни рядился,
не имеет ничего общего с рабочим классом и его
идеологией — марксизмом-ленинизмом. Становится все
яснее, что маоизм следует рассматривать как систему
взглядов и действий, отражающую образ мышления и
поведения мелкой буржуазии, причем такой, которая в
значительной степени заражена идеями феодального
империализма, мечтает любой ценой превратить Китай
в гегемона на международной арене.
Выше уже упоминалось о том, что подобного рода
идеи в конце XIX — начале XX века в Китае
распространяли Кан Ю-вэй, Лян Ци-чао и их последователи.
Кан Ю-вэй, например, представлял себе будущее Китая
и его политику на международной арене в
милитаристском, империалистическом духе. В одном из своих
стихотворений, он писал:
Поспешим развить нашу промышленность и создать паровые
машины,
Мы можем черпать наши ресурсы из Европы и Америки;
У нас четыреста или пятьсот миллионов людей,
Из которых мы можем навербовать десять миллионов солдат;
У нас неисчерпаемые запасы железа и металлов,
Из них мы можем построить тысячи военных кораблей,
И тогда мы сможем пройти через пять континентов,
На которых вы увидите, как развеваются и танцуют флаги
желтого дракона *.
Мы привели здесь отрывок из стихотворения Кан
Ю-вэя потому, что основные его идеи поразительно
совпадают с нынешней милитаристской великодержавной
программой Мао Цзэ-дуна и его группы (ускоренное
развитие промышленности с целью создания военного
потенциала, получение помощи из Европы,
использование в военных целях огромного населения Китая и,
1 Цит. по: «Symposium in Chinese culture», Shanghai, 1938,
p. 308.
12

наконец, намерение утвердить на всех континентах
знамя «идей Мао Цзэ-дуна»). Таким образом, группа Мао
Цзэ-дуна, разумеется, пользуясь современной
терминологией, почти буквально повторяет экспансионистскую
внешнеполитическую программу, выдвигавшуюся
идеологами китайской буржуазии.
Как пишет автор одной из статей, включенных в
сборник, президент Академии наук МНР Б. Шырен-
дыб, питательной средой для нынешних претензий
группы Мао Цзэ-дуна «явились буржуазный национализм и
великодержавный шовинизм, корни которого уходят в
далекое феодальное прошлое Китая».
Открытый переход на позиции великодержавного
шовинизма на деле означал отказ Мао Цзэ-дуна и его
группы от классовой борьбы на международной арене.
Вместо классовой борьбы различных революционных
отрядов (социалистических стран, коммунистических и
рабочих партий) против империализма Мао Цзэ-дун и
его единомышленники выдвинули нелепую
националистическую теорию окружения города деревней в
мировом масштабе, то есть борьбы между бедными (деревня)
и богатыми (город) странами, которая не только не
имеет ничего общего с интернационализмом, но фактически
направлена на раскол международной солидарности
рабочего класса.
Поэтому вполне закономерно, что подавляющее
большинство исследователей маоизма — авторов
сборника — выделяет в качестве одной из его главных черт
национализм, обращая при этом внимание на то, что
этот национализм имеет чванливый, шовинистический,
великодержавный характер и в ряде аспектов
сближается с расизмом.
Так, например, Герхард Вайссер отмечает в
журнале «Дойче ауссенполитик» : «Пекинских властителей
интересует не национальное и социальное
освобождение народов мира, как они часто елейно заявляли, а *
осуществление своих великодержавных,
шовинистических целей».
Деятельность группы Мао Цзэ-дуна в области
внешней политики, как известно, нацелена на то, чтобы,
прикрывая левацкими лозунгами «мировой
революции» свой великодержавный шовинизм, любыми
средствами утвердить гегемонию Китая на международной
13

арене. Одновременно она направлена против
безопасности народов, рассчитана на усиление международной
напряженности. Группа Мао Цзэ-дуна стремится
превратить Китай в некую «третью силу», играющую на
противоречиях между странами социализма и
капитализма. Поскольку группа Мао Цзэ-дуна все более
вступает в коренные противоречия с социализмом, она
рассматривает в качестве основного препятствия на
международной арене мировую социалистическую систему.
Отсюда главной задачей внешней политики маоцзэ-
дуновского Китая является борьба против
социалистического содружества, прежде всего против Советского
Союза как его главной силы, а также против мирового
коммунистического и рабочего движения. В последнее
время в действиях Мао Цзэ-дуна и его сторонников на
международной арене, как заявляют они сами, начался
«новый этап», основное содержание которого состоит
в том, что группа Мао Цзэ-дуна, выдвинув тезис, что
«современный ревизионизм страшнее империализма»,
еще более усиливает свой антисоветизм, борьбу против
мирового социализма.
Беспрецедентные кровавые провокации,
организованные в марте 1969 года группой Мао Цзэ-дуна на
острове Даманский, вызвавшие гневное возмущение
всего советского народа, всех социалистических стран,
гнев прогрессивных людей во всем мире, окончательно
сорвали маски с Мао Цзэ-дуна и его сообщников. Эти
провокации направлены не только против
Советского Союза. Они направлены против всех
социалистических стран, против дела мира.
Ведя борьбу против мирового социализма, группа
Мао Цзэ-дуна пытается создавать свое собственное,
«маоцзэдуновское» течение в отрядах мирового
социализма. Такая политика на международной арене по
своему объективному содержанию представляет собой
не что иное, как прямое пособничество империализму
в его борьбе против мирового революционного
процесса. Провозглашение «нового этапа», видимо, находится
в прямой связи с тем, что группе Мао Цзэ-дуна так или
иначе удалось подорвать и парализовать здоровые силы
КПК, разрушить аппарат самой партии и таким
образом развязать себе руки для активизации своей
деятельности во внешнеполитической сфере. Ее цель —
14

расшатать мировую систему социализма и подорвать
отношения братских партий друг с другом, разжигая
для этого националистические настроения,
поддерживая сепаратизм и фракционизм, создавая нелегальные
группировки и «подлинные марксистско-ленинские»
партии. Свое сближение с основными державами
капиталистического мира, а также проникновение в
молодые развивающиеся государства группа Мао Цзэ-дуна
прямо связывает с задачами борьбы против
социалистических стран и мирового коммунистического
движения. Происходящие в Китае события опасны для
дела социализма и национально-освободительного
движения, они осложняют условия борьбы против
империализма.
Подрывная работа маоистов в рядах мирового
коммунистического и рабочего движения осложняет
деятельность братских партий в капиталистических
странах. Поскольку попытки группы Мао Цзэ-дуна
подорвать единство социалистических стран, а также
усилить раскол в мировом коммунистическом движении
не дают результатов, маоисты в последнее время
начинают все больше использовать на международной
арене всевозможные мелкобуржуазные левацкие силы,
чтобы с их помощью наносить удары по социализму,
коммунистическому и рабочему движению. Это
значит, что группа Мао Цзэ-дуна маневрирует, меняет
тактику.
Специальный раздел сборника раскрывает
подлинные цели и задачи «культурной революции». Здесь
читатели найдут большой материал о различных
аспектах «культурной революции».
Мировому коммунистическому и рабочему
движению в последнее время становится все более ясно и то,
что основная проблема, вокруг которой
развертывались в Китае трагические события, выдававшиеся
группой Мао Цзэ-дуна за «культурную революцию»,— это
проблема социализма. Передовая часть
Коммунистической партии Китая, его рабочий класс, крестьянство,
интеллигенция упорно вели борьбу за то, чтобы страна
развивалась по пути социализма, намеченному
VIII съездом КПК в 1956 году. Они на собственном
опыте убедились в том, что только этот путь отвечает
интересам китайского народа и открывает перед ним
15

возможность вырваться наконец из нищеты и
невежества, создать в Китае справедливый общественный
строй.
Однако Мао Цзэ-дун и его сторонники преследовали
совершенно иные цели. Курс на строительство
социализма в Китае препятствовал их
великодержавно-шовинистическим замыслам. Поэтому, прикрываясь
знаменем социализма, они повели наступление на
социализм. Это наступление, естественно, встречало
возраставшее сопротивление со стороны наиболее
сознательных коммунистов, рабочих, крестьян и интеллигентов
Китая, все более понимавших, что Мао Цзэ-дун и его
сторонники пытаются направить развитие страны по
пути, чуждому социализму. Оказавшись не в состоянии
преодолеть это сопротивление, Мао Цзэ-дун и его
сторонники прибегли к массовому насилию против
здоровых сил китайского общества. Так возникла
пресловутая «культурная революция» — огромный
антисоциалистический заговор Мао Цзэ-дуна и его группы,
направленный в первую очередь против завоеваний
китайского народа.
Основной удар во время «культурной революции»
группа Мао Цзэ-дуна наносила по тем силам, которые
обеспечивали строительство социализма в Китае,— по
КПК, органам государственной власти, профсоюзам,
комсомолу. «С 1966 года, когда началась „культурная
революция",— подчеркивает в своей статье Жан-Эмиль
Видаль,— Мао Цзэ-дун и его группа подвергают
нападкам и гонению именно тех, кто осуществляет
перестройку страны».
По существу, ликвидировав КПК как передовой
марксистско-ленинский отряд китайского рабочего
класса, группа Мао Цзэ-дуна приступила к созданию
своей маоистской партии, которую она, однако, из
тактических соображений продолжает выдавать за
прежнюю КПК. «Ликвидация Компартии Китая и ее
превращение в вотчину личного окружения Мао Цзэ-
дуна — это одна из наиболее существенных сторон
„великой пролетарской культурной революции",—
отмечает в своей статье Мицугу Хасимото.
В ходе «культурной революции» делу социализма
в Китае нанесен тяжелый удар. Надстройка,
служившая интересам строительства социализма в КНР, по
16

существу, разрушена. На ее развалинах воздвигается
новый, военно-бюрократический механизм власти,
целиком опирающийся на армию и создаваемые с ее
помощью и при ее участии так называемые
«революционные комитеты» — органы диктатуры Мао Цзэ-дуна и
его группы. Как пишет в своей статье Дюла Денеш,
„культурная революция" — это развернутая попытка
военной ориентации китайского общества. Вместе с
тем это — отрицание основных черт социалистической
демократии, отрицание функции и роли пролетарской
диктатуры».
Цели и режим личной диктатуры Мао Цзэ-дуна
находятся в полном противоречии с коренными
интересами трудящихся масс и социализма в Китае. Именно
поэтому новый режим встречает сопротивление
китайского народа и сталкивается с огромными трудностями,
ставящими группу Мао Цзэ-дуна перед необходимостью
постоянно политически маневрировать, опираться то
на одни, то на другие социальные слои, раскалывать
китайское общество, маскировать свои истинные
намерения и т. д. Экстремизм и бесперспективность
политики Мао Цзэ-дуна и его ближайшего окружения
порождают опасения и колебания даже в тех силах, на
которые они опираются, в том числе и в армии.
Все более наступая на политические права и
материальные интересы трудящихся, вызывая усиление
противоречий в обществе, военно-бюрократическая
диктатура Мао Цзэ-дуна и его группы может сохранять
свое господство только за счет прямого насилия,
запугивания, эксплуатации, вековой забитости и темноты
китайского народа, демагогии, лжи, дезинформации
и т. п. Не может быть сомнений в том, что
военно-бюрократическая диктатура Мао Цзэ-дуна и его группы в
широком историческом плане не имеет будущего. Она
исторически обречена так же, как обречены
породившие ее великодержавный шовинизм и
мелкобуржуазный радикализм, лежащие в основе маоизма.
Военно-бюрократическая диктатура держится на
армейском штыке, в стране нет однородной и четкой
системы управления, положение «ревкомов»
неустойчиво, в них идет внутренняя борьба и чистка,
социальная база «ревкомов» крайне узка, центральная власть
утратила свой авторитет.
17

В Китае усиливаются центробежные тенденции,
растет угроза возникновения полицентризма. Нет
единства и в армии. Между войсками «центра» и
«провинций» существует антагонизм. Наконец, постоянно идет
борьба в самой правящей верхушке, в результате чего
ее состав заметно сузился. Маоисты по-прежнему
встречаются с сопротивлением оппозиционных сил, нередко
доходящим до открытых конфликтов и столкновений.
Совершенно очевидно, что группа Мао Цзэ-дуна
будет и впредь пытаться использовать в своих
интересах высокий авторитет марксизма-ленинизма, выдавая
Мао Цзэ-дуна за «великого марксиста-ленинца
современной эпохи», а «идеи Мао Цзэ-дуна» —за «вершину
марксизма-ленинизма». Она уже принимает меры для
того, чтобы придать своей военно-бюрократической
диктатуре благопристойный «социалистический» вид.
Создание новой политической организации под видом
восстановления прежней КПК, подготовка к IX
съезду КПК — вот меры такого рода, рассчитанные на
использование престижа и политического влияния КПК
в интересах группы Мао Цзэ-дуна. Анализ идейных,
социальных и организационных основ политической
организации, создаваемой маоистами под видом КПК,
приводит к выводу, что эта организация не имеет
ничего общего ни с марксизмом-ленинизмом, ни с
социализмом. Она инструмент личной диктатуры Мао Цзэ-
дуна. Ее главная задача — борьба против научного
коммунизма в Китае и на международной арене. С
помощью IX съезда КПК группа Мао Цзэ-дуна
рассчитывает выдать эту организацию за прежнюю
Коммунистическую партию Китая. IX съезд КПК —
очередной фарс Мао Цзэ-дуна с целью обмана китайского
народа и мирового коммунистического и рабочего
движения.
В последнем разделе сборника читатели найдут ряд
важных и глубоких исследований по вопросу об
экономической политике, проводящейся ныне в Китае.
Материалы эти подтверждают тот неоспоримый факт,
что в Китае происходит и серьезная деформация
экономического базиса, который все более ставится на
службу гегемонистским интересам группы Мао Цзэ-
дуна и в связи с этим утрачивает элементы социализма.
Экономическая концепция социализма не отделима
18

от идеи неуклонного повышения материального
благосостояния и культурного уровня трудящихся.
Социализм подразумевает материальную заинтересованность
трудящихся в производстве. Экономическая же
концепция Мао Цзэ-дуна и его сторонников исходит из того,
что трудящиеся массы на многие годы обрекаются на
полунищенское существование и невежество, их
материальные и культурные интересы приносятся в жертву
великодержавно-шовинистическим замыслам.
Материальная заинтересованность объявляется
«экономизмом» и предается анафеме.
Анализируя экономическую политику Мао
Цзэ-дуна и говоря о борьбе, развернувшейся в ходе
«культурной революции» между хунвэйбинами и отрядами
рабочих и крестьян, Влодзимеж Вовчук в своей статье
подчеркивает: «Это было продолжение борьбы за
будущую концепцию экономического развития, за
сохранение завоеваний революции, которая победила
двадцать лет назад».
Временный разгром группой Мао Цзэ-дуна
здоровых сил китайского общества и установление
относительной стабилизации в стране отнюдь не означают,
что Мао Цзэ-дун и его сообщники смогли
окончательно подавить сопротивление оппозиции и упрочить свой
режим. Несмотря на видимую победу, позиции мао-
истов продолжают оставаться шаткими.
Экономическое положение Китая нестабильно, значительно
сократился национальный доход, по главным видам
промышленной продукции развитие Китая задержалось
по крайней мере на 8—10 лет, за два года
«культурной революции» промышленное производство упало
на 20 процентов. Сельское хозяйство Китая
находится в кризисном состоянии, сельскохозяйственное
производство до сих пор не может превзойти уровень
1957 года, наблюдается прогрессирующее сокращение
снабжения населения продовольствием и товарами
широкого потребления. Управление китайской
экономикой дезорганизовано, важнейшие
народнохозяйственные проблемы остаются нерешенными. Экономика
страны целиком ставится на службу интересам
гегемонизма, народное хозяйство милитаризуется.
Взгляды Мао Цзэ-дуна и его сторонников
реакционны, антинаучны, находятся в вопиющем противо-
19

речии с объективными закономерностями развития
общества. Поэтому курс Мао Цзэ-дуна лишен какой-
либо реальной перспективы. Все эти факты убеждают
в слабости маоистов и говорят о том, что группа Мао
Цзэ-дуна в дальнейшем встретится с новыми
большими экономическими трудностями, социальными
противоречиями и политическими конфликтами.
Но именно такая перспектива чревата всякого рода
неожиданностями и авантюристическими действиями
группы Мао Цзэ-дуна. Поэтому было бы большой
ошибкой недооценивать опасность, которую несет в
себе политика Мао Цзэ-дуна и его группы делу
социализма и прогресса в Китае и на международной арене.
То пристальное внимание, с которым мировая
коммунистическая и рабочая печать следит за событиями,
происходящими в Китае, и политикой группы Мао
Цзэ-дуна на мировой арене (об этом убедительно
говорят, в частности, статьи, собранные в данной книге),
показывает, что коммунистические и рабочие партии
понимают всю глубину опасности, заключенной в
маоизме и политическом курсе Мао Цзэ-дуна и его
группы, видят, что группа Мао Цзэ-дуна в борьбе за
достижение своих конечных целей способна опереться на
самые реакционные силы современности, готова
эксплуатировать любые взгляды, лишь бы они служили
ее замыслам. Они учитывают также и то, что на
XI пленуме ЦК КПК группа Мао Цзэ-дуна
официально порвала с генеральной линией международного
коммунистического движения, выработанной на
совещаниях в Москве в 1957 и 1960 годах.
Научно анализируя и объективно оценивая в
своих материалах «идеи» и политический курс Мао Цзэ-
дуна, мировая коммунистическая и рабочая печать
оказывает братскую помощь китайскому народу,
который группа Мао Цзэ-дуна пытается увести от
социализма и мирового революционного движения,
противодействует подрывной деятельности Мао Цзэ-дуна на
международной арене, ведет борьбу за возвращение
КНР в семью социалистических государств.
В. Кривцов,
Апрель 1969 г. заместитель директора
Института Дальнего Востока
Академии наук СССР

I
МЕЛКОБУРЖУАЗНО-
НАЦИОНАЛИСТИЧЕСКИЕ КОРНИ
МАОИЗМА

Ас. Комаров (Чаракчиев)
МАОИЗМ: ПОЛИТИКА И «ТЕОРИЯ» *
Марксизм-ленинизм как наука и идеология, как
теоретическая основа для всего международного
коммунистического движения и для каждой
коммунистической партии развивается в ожесточенной борьбе с
идеологией эксплуататорских классов и прежде всего
в борьбе против господствующей в капиталистическом
обществе буржуазной идеологии. Вместе с тем
марксизм-ленинизм ведет острую идеологическую борьбу
против социально-политических и философских
теорий, отражающих реакционные тенденции и
неустойчивость мелкобуржуазных слоев в эксплуататорском
обществе.
В капиталистическом обществе рабочие и все
трудящиеся до их вступления в ряды коммунистических
партий постоянно испытывают воздействие
буржуазной и мелкобуржуазной идеологии, от которого не
так-то легко избавиться. Используя те или иные
каналы, буржуазная и мелкобуржуазная идеология
оказывает известное влияние и на часть членов
коммунистических партий. Появление правого или «левого»
ревизионизма, вообще возникновение правых или
«левых» уклонов в рабочем и коммунистическом
движении является основной формой проявления
проникающего тем или иным способом в его ряды буржуазного
и мелкобуржуазного влияния. Поэтому наряду с борь-
1 «Ново време», № 10, 1968 (Народная Республика
Болгария).
23

бой против откроврнных представителей реакционной
буржуазной и псевдореволюционной утопической
мелкобуржуазной идеологии развитие
марксизма-ленинизма сопровождается также непримиримой борьбой
внутри самого рабочего и коммунистического движения,
направленной против правых и «левых» уклонов,
против любых попыток ревизии научной идеологии
рабочего класса.
Борьба против лассальянства и анархизма,
возникшая еще в процессе создания марксизма, борьба
против бернштейнианства и вообще против правого
оппортунизма и ревизионизма в рядах Второго
Интернационала, против современного социал-демократизма и
других форм правого ревизионизма, борьба против
«левизны» как детской болезни коммунизма при создании
Коммунистического Интернационала и против
троцкизма как наиболее опасного проявления «левого»
авантюризма в период между двумя мировыми
войнами, борьба против левого сектантства и догматизма,
наконец, борьба против маоизма — такова в общих
чертах картина борьбы против правого и «левого»
уклонов в рядах рабочего и коммунистического движения
за чистоту и творческое развитие
марксизма-ленинизма, являющегося революционной идеологией рабочего
класса. Разгром наиболее агрессивных
империалистических сил в результате второй мировой войны,
главным победителем в которой стала первая в мире
социалистическая страна — СССР, победа
социалистических революций в ряде стран привели к значительному
усилению международного коммунистического
движения. Однако новые десятки миллионов людей,
вступивших в коммунистическое движение,
способствовали проникновению в той или иной степени в ряды их
партий чуждых в классовом отношении идей и
настроений. Перед вставшими на путь социализма
странами возникли совершенно новые и сложные задачи:
наряду с преодолением накопившихся в период
капитализма диспропорций в экономике, национальных и
территориальных противоречий необходимо было
создать новый тип межгосударственных отношений,
основанных не только на равноправии и взаимном
невмешательстве во внутренние дела друг друга, но и на
многостороннем сотрудничестве и интернациональной
24

взаимопомощи. В связи с изменениями в
международной обстановке встали также новые задачи перед
рабочими, и коммунистическими партиями как в
передовых капиталистических странах, так и в странах,
борющихся за свое национальное освобождение или
только что освободившихся от колониальной зависимости.
Благодаря совместным усилиям международное
коммунистическое движение разработало основные
проблемы новой эпохи и наметило генеральную линию
своей стратегии и тактики в современных условиях,
что нашло отражение в документах Московских
Совещаний коммунистических и рабочих партий 1957 и
1960 годов. Однако в процессе поисков форм и
методов творческого применения в соответствии с
конкретными условиями новой стратегии и тактики между-
народного коммунистического движения под влиянием
различных факторов создались объективные
возможности для появления в деятельности отдельных партий
ошибок правого или левого характера.
Империалистам, утратившим при новом
соотношении сил на мировой арене свое прежнее
господствующее положение, все труднее и рискованнее
организовывать вооруженные интервенции для подавления
революционного движения в различных частях света.
Вследствие этого в современных условиях в так
называемой «глобальной стратегии» империализма,
направленной против мирового революционного движения в
целом и прежде всего против социалистических стран,
идеологические диверсии занимают центральное место.
Среди диверсий подобного рода империалисты особое
внимание уделяют созданию антимарксистских
уклонов и разжиганию национализма в рядах некоторых
партий, надеясь таким образом подорвать единство
международного коммунистического движения,
ослабить те или иные партии, с тем чтобы разбить их
поодиночке. Поскольку КПСС и сегодня идет в авангарде
международного коммунистического движения, а
СССР остается главным оплотом социализма и
наиболее мощным барьером против империалистической
агрессии, то проповедь антисоветизма стала основным
звеном в глобальной стратегии империализма.
С этой точки зрения и следует оценивать истинную
сущность и роль маоизма, который в конце 50-х годов
25

сложился как мелкобуржуазное левацкое течение в
международном рабочем движении и всего за одно
десятилетие превратился в ярко выраженную
.антисоветскую силу, все чаще выступающую, по сути дела,
в роли помощника и союзника империализма в его
борьбе против международного рабочего и
коммунистического движения.
События в Чехословакии ярко осветили
современную международную обстановку. Они еще раз
разоблачили подлость и коварство стратегии империализма
и указали на некоторые слабости в наших
собственных рядах. Вместе с тем эти события вновь
подтвердили, что как правый, так и «левый» ревизионизм
независимо от различий в аргументации в решающий
момент оказываются в едином строю с силами черной
реакции, выступая против единственно правильных
революционных действий, против подлинно
революционных сил.
В. И. Ленин указывал, что в тех странах, где
преобладает сельское население, творческое применение
марксизма-ленинизма особенно трудно, что
проникновение чуждых в классовом отношении влияний в ряды
пролетарских партий этих стран представляет весьма
серьезную опасность. Это положение В. И. Ленина
целиком относится к такой отсталой и
полуколониальной стране, как Китай. История Коммунистической
партии Китая свидетельствует о том, что ее
руководство часто находилось под влиянием правых или
«левых» уклонов. Так, одна из причин поражения
китайской революции 1927 года состояла в том, что
господствующее положение в руководстве КПК заняла пра-
вооппортунистическая группа, возглавлявшаяся
генеральным секретарем партии Чэнь Ду-сю. К 1930 году
руководство КПК оказалось в руках «левой» группы
Ли Ли-саня. Эта группа искусственно форсировала
организацию повстанческих действий, намереваясь
таким образом спровоцировать войну между СССР и
мировым империализмом. Такая война, по мнению
группы Ли Ли-саня, обеспечила бы победу китайской
революции.
В январе 1935 года группе Мао Цзэ-дуна удалось
путем фракционной борьбы захватить руководство в
КПК и китайской армии. Уже в то время Мао Цзэ-дун
26

допустил ошибки по ряду основных вопросов. Однако
при активной помощи Коминтерна и под благотвор
ным воздействием решений его VII Конгресса о
создании единого фронта в борьбе против фашизма и войны
в Китае накануне и в период второй мировой
войны были достигнуты значительные успехи в деле
основания единого фронта китайского народа, в
укреплении авторитета и увеличении численности КПК.
Осенью 1940 года Коминтерн предложил руководству
КПК активизировать борьбу против японского
империализма, с тем чтобы помешать нападению Японии
на СССР. Вопреки имеющимся возможностям для
развертывания такой борьбы Мао, исходя из
соображений националистического толка, предпочел занять
выжидательную пассивную позицию.
Китайская революция победила при решающей
помощи, оказанной ей Советской Армией. В результате
самоотверженного труда китайского народа, при
огромной экономической и научно-технической помощи
Советского Союза и других социалистических стран
Китай добился значительного прогресса. Так,
например, менее чем за десять лет, с 1949 по 1957 год,
промышленное производство Китая возросло более чем в
пять раз. Учитывая эти большие достижения,
VIII съезд КПК, состоявшийся в 1956 году,
рекомендовал и в дальнейшем продолжать правильную линию
партии, предполагающую построение социализма в
Китае в тесном союзе с СССР, в рамках мировой
социалистической системы, в общей активной борьбе против
империализма.
На первый взгляд все обстояло хорошо. Но в
следующий период, в 1957—1960 годах, группа Мао Цзэ-
дуна, занявшая в КПК руководящее положение,
резко отошла от генеральной линии международного
коммунистического движения, от правильных решений
собственного VIII съезда и вступила на неверный,
гибельный путь. Чем это объясняется?
Еще на первом Совещании коммунистических и
рабочих партий 1957 года в Москве Мао Цзэ-дун,
который возглавлял китайскую делегацию, попытался
навязать международному коммунистическому
движению ошибочный тезис, согласно которому третья
мировая война, несмотря на изменившееся соотноше-
27

ние сил в мире, остается неизбежной, причем ее
следует рассматривать как основное средство в разгроме
империализма и победы мировой революции. В
сущности, этот тезис является вариантом провалившейся
теории Троцкого о так называемой «перманентной
революции». Новые усилия для того, чтобы толкнуть
международное коммунистическое движение на
обострение международной обстановки к искусственно
форсировать мировую революцию, были предприняты
китайской делегацией на Московском Совещании 1960
года.
Правда, представители КПК и в 1957 и в 1960 году
в конце концов подписали разработанные совместно
всеми братскими партиями основные программные
документы международного коммунистического
движения. Но как стало очевидно позднее, группа Мао
поставила свою подпись под этими документами,
исходя лишь из тактических соображений и не имея
намерения следовать их генеральной линии.
Еще в 1935—1945 годах, после того как Мао Цзэ-
дун взял в свои руки руководство КПК и китайской
Народно-освободительной армией, он жестоко
расправился с неугодными ему руководящими партийными
кадрами, утверждая тем самым свою личную
абсолютную власть. В такой обстановке на VII съезде КПК,
состоявшемся в 1945 году, в устав партии было
включено положение о том, что партия «руководствуется
идеями Мао Цзэ-дуна». В устав КПК, принятый на
VIII съезде в 1956 году, это положение не вошло.
В уставе правильно отмечалось, что партия
руководствуется идеями марксизма-ленинизма. Одновременно
в решениях VIII съезда КПК указывалось на вредные
последствия культа личности и на необходимость
развивать внутрипартийную демократию. Однако все эти
положения шли вразрез со всей прошлой практикой
и намерениями Мао Цзэ-дуна укреплять в дальнейшем
культ своей личности.
Успехи, достигнутые в строительстве единого Китая
и в развитии его экономики, вскружили головы
руководителям КПК и способствовали появлению у них
субъективистских представлений относительно
возможности искусственно форсировать как внутреннее
развитие Китая, так и международное развитие в же-
28

лательном для них направлении. Мао Цзэ-дун и его
группа сочли, что имеются благоприятные условия
для установления их гегемонии в международном
коммунистическом движении. Именно вследствие этого в
деятельности Мао и его группы стали преобладать
проявлявшиеся и ранее великодержавные,
шовинистические тенденции, субъективизм и мелкобуржуазная
«левизна». Маоисты отказались от решений VIII съезда
КПК и вступили на путь авантюризма во внутренней и
внешней политике. Маоизм сложился как эклектизм,
состоящий из самых разнообразных взглядов, роль
которых заключается в том, чтобы за
псевдореволюционной фразой скрыть великодержавно-шовинистический,
субъективистский и авантюристический политический
курс группы Мао Цзэ-дуна. Таким образом, в 1958 году
возникла авантюристическая политика «трех красных
знамен»: «новой генеральной линии», «большого
скачка», «народных коммун».
«Большой скачок» и народные коммуны
представляли собой субъективистские попытки, идущие
вразрез с объективными закономерностями общественного
развития и реальными возможностями, увеличить во
много раз темпы индустриализации и развития
сельского хозяйства в КНР, с тем чтобы перескочить
через социалистический этап и быстро перейти к
коммунизму. Провал этой утопической и
авантюристической линии стал очевидным уже в конце 1959 года, а
в начале 1960 года она фактически была отменена.
Это, однако, не подействовало отрезвляюще на
пекинских руководителей. Они лишь вынуждены были
изменить тактику и сделать основной упор в их
авантюристическом курсе на международную политику.
Теоретический и международный аспекты «новой
генеральной линии» Мао, которая
противопоставляется разработанной Московскими Совещаниями
генеральной линии международного коммунистического
движения, были окончательно сформулированы в
известном «предложении» 1963 года. Международное
коммунистическое движение не могло не отказаться
от предложенной маоистами антимарксистской
«генеральной линии». Одновременно прилагались большие
усилия для того, чтобы убедить руководителей КПК в
ошибочности их линии.
29

Вместо того чтобы прислушаться к дружеским
советам огромного большинства братских партий, группа
Мао Цзэ-дуна пошла по иному пути. После того как
им не удалось навязать свою программную линию
международному коммунистическому движению, мао-
исты, подобно троцкистам 20-х годов, перешли к
огульному охаиванию и клевете на КПСС и другие
несогласные с ними братские партии. Дипломатические
Представительства КНР во всех странах и
представители КПК на международных форумах приступили к
активной раскольнической деятельности, намереваясь
сплотить вокруг себя все исключенные из братских
партий оппозиционные и сомнительные элементы, не
скрывая при этом стремления внести раскол в
международное коммунистическое движение. Подобная
деятельность стала характерной также для отношения
представителей КПК к национально-освободительному
движению и к различным международным
прогрессивным движениям.
* * *
Раскольническая деятельность группы Мао Цзэ-
дуна в международном коммунистическом движении
привела к ослаблению в той или иной степени
единства и наступательного порыва революционного
движения во многих странах. Этим объективно были
созданы предпосылки для перехода в наступление
реакционных сил во всем мире, которые нанесли ряд ударов
по революционным и прогрессивным силам. Наиболее
ярким примером в этом отношении может служить
Вьетнам. Раскольническая деятельность пекинских
руководителей создала благоприятные условия для
начала чудовищной агрессии США против вьетнамского
народа.
Для ликвидации агрессии США во Вьетнаме и
вообще для пресечения агрессивных действий
империалистов совершенно необходимо было сплотить все
революционные и прогрессивные силы мира независимо
от существующих между ними различий. Однако
группа Мао Цзэ-дуна, которая трубит повсюду о том, что
она является самым решительным борцом против
империализма, категорически отказалась участвовать в
30

каких бы то ни было переговорах с СССР и другими
социалистическими странами относительно совместных
действий против империализма. Предлог — Советский
Союз и другие социалистические страны являются
«союзниками империалистов». Между тем руководители
ДРВ и Национального фронта освобождения Южного
Вьетнама неоднократно заявляли о том, что Советский
Союз и другие европейские социалистические страны
входят в число тех сил, которые оказывают огромную
военную, экономическую и политическую помощь
Вьетнаму! Почему же в таком случае маоисты
оказываются столь непримиримыми противниками
совместных действий? Только бесконечно наивные и не
искушенные в политике люди могут допустить, что
китайские руководители действительно верят в выдуманную
ими же клевету на КПСС и другие братские
социалистические партии и потому даже не желают вести
с ними переговоры. Истина заключается совсем в
ином, и она неумолима.
Согласованные совместные действия всех
социалистических стран и прогрессивных сил в поддержку
Вьетнама должны были бы привести к быстрой
ликвидации американской агрессии во Вьетнаме и
восстановить мир во всем мире. Это также привело бы к
созданию благоприятных условий для нового большого
подъема революционных и прогрессивных движений
во всем мире. В этом случае еще более возрос бы
авторитет Советского Союза и мировой социалистической
системы, уменьшилась бы опасность новой мировой
войны. Однако все это идет вразрез с
авантюристической концепцией группы Мао, согласно которой война
является единственным средством, способным
обеспечить победу революции как в национальном, так и во
всемирном масштабе. Именно поэтому маоисты и
являются яростными противниками совместных
действий как по оказанию помощи Вьетнаму, так и вообще
в борьбе против империализма.
Вследствие изложенных выше соображений группа
Мао предъявила КПСС и другим братским партиям
следующее коварное требование: «Если вы хотите
доказать, что действительно являетесь врагами
империализма, то обостряйте повсюду международное
положение, провоцируйте военные конфликты». При этом Mao-
Si

исты лишь предлагают другим следовать подобной
тактике, в то время как сами они ограничиваются
лишь тем, что ругают империалистов.
В свете этого становится ясным истинный смысл
утверждения маоистов о том, что временное
нахождение войск СССР и других социалистических стран в
Чехословакии является «новым заговором СССР и
США».
Войска пяти социалистических стран вступили в
ЧССР, чтобы предотвратить там победу
контрреволюции, чтобы социалистическая Чехословакия не стала
добычей империалистов, не превратилась в военный
плацдарм для развития дальнейших агрессивных
действий НАТО против других европейских
социалистических стран. Именно поэтому центры
империалистической пропаганды подняли страшный вой против
пяти социалистических стран, выступили в роли
горячих защитников «нового чехословацкого пути к
социализму». Однако империалисты даже и не подумали
оказать открытую военную помощь контрреволюции в
Чехословакии. Не сделали они этого не потому, что
не хотели, а вследствие неблагоприятного для них
соотношения сил как в Европе, так и во всем мире. Как
же возникло тогда это абсурдное обвинение в
сговоре с империализмом? Дело в том, что и в данном
случае не вспыхнул военный конфликт между СССР
и империалистами, а основная цель пекинских
руководителей, как мы уже отмечали выше, именно в том
и состоит, чтобы спровоцировать такой конфликт, ибо
только подобным образом маоисты рассчитывают
найти выход из международной изоляции, в которой они
оказались, и из хаоса, царящего внутри страны.
Кроме того, они надеются, что новая мировая война
принесет опустошение преимущественно в Северную
Америку и Европу, в результате чего будут созданы
благоприятные условия для превращения Китая в
доминирующую над всем миром силу.
Для того чтобы обосновать фракционную борьбу,
переросшую в гражданскую войну за захват всей
полноты власти в партии и государстве, чтобы оправдать
32

свой внешнеполитический курс, имеющий целью
постоянное обострение международного напряжения и
возникновение военного конфликта между СССР и
США, а также чтобы направить по ложному пути
негодование народных масс, порожденное огромными
внутренними трудностями в стране, Мао Цзз-дун и его
группа предприняли ряд шагов для оформления
маоизма как идеологического течения.
В редакционной статье, опубликованной в журнале
«Хунци» и в газете «Жэньминь жибао» 18 мая 1967
года, подчеркивалось, что решение ЦК КПК от 16 мая
1966 года, напечатанное почти год спустя после его
принятия и составленное под личным руководством
Мао, проникнуто новыми идеями, «имеющими
исключительно большое и далеко идущее значение».
«Новые» положения маоизма, нашедшие отражение в
этом коммюнике и в некоторых речах Мао,
произнесенных в последние годы, содержат, однако, не
обоснование и аргументацию, а лишь постулаты, часто в
форме изречений и афоризмов. «Разъяснение» этих поло
жений было дано в клеветническом выступлении Линь
Бяо по поводу пятидесятилетия Великой Октябрьской
социалистической революции и в редакционных
статьях журнала «Хунци» и газеты «Жэньминь жибао».
Основные положения «обогащенного» таким образом
маоизма сводятся к следующему:
1. Согласно маоизму, СССР и другие
социалистические страны, следующие в своей деятельности
единственно верной генеральной линии, разработанной
Московскими Совещаниями, в том числе и Народная
Республика Болгария, окончательно «переродились».
В этих странах завершена реставрация капитализма,
вследствие чего они целиком и полностью
превратились в союзников США и других империалистов.
Поэтому борьба за «разгром ревизионистов является
предпосылкой» для победы над империализмом.
Таким образом, «врагом № 1» для маоистов становится
не империализм США, являющийся авангардом всех
реакционных сил в мире и превращающий Вьетнам в
пепелище, а «ревизионизм», то есть прежде всего
европейские социалистические страны во главе с СССР.
Исходя из этого, маоисты развернули такую
низкопробную клеветническую кампанию против Советского
2 № 3675
33

Союза и других социалистических стран, которая
может сравниться только с антикоммунизмом самых
отъявленных реакционеров. В подобном же стиле ведется
и усиливается подрывная раскольническая
деятельность, направленная против коммунистических партий
высокоразвитых капиталистических стран.
2. Известно, что после поражения в 1927 году
революционного движения в крупных городах Китая, а
также вследствие допущенных позже руководством
КПК ошибок революционное движение длительное
время развивалось преимущественно в сельских
районах страны. Этот свой опыт, имеющий ограниченный
характер, маоисты стремятся выдать теперь за
«универсальный рецепт» для всех революций. Они так pi
пишут: «Необходимо прежде всего мобилизовать
крестьянские массы на ведение партизанской войны,
совершить аграрную революцию и создать опорные базы
в деревне. После этого следует окружить города
деревнями и затем взять их». Это «открытие» Мао Цзэ-дуна
является, по словам Линь Бяо, «великим развитием
пути, открытого Октябрьской революцией, пути
овладения властью» и предлагается в качестве
«стратегического плана» победы революции во всем мире.
Эта антинаучная маоистская «теория»
используется для обоснования претензий на превращение Китая
в центр мирового революционного движения. В целом
по своему характеру и содержанию эта «теория»
рассчитана на то, чтобы привлечь на сторону группы Мао
малограмотные крестьянские и другие
мелкобуржуазные массы Азии, Африки и Латинской Америки,
которые в наши дни пробуждаются к самостоятельной
и активной политической жизни. В данном случае
учитывается их недостаточный политический опыт и
накопившееся на протяжении многих веков
колониального рабства чувство ненависти и недоверия к
капиталистическому Западу. Но как показывает жизнь, и
в данном вопросе группа Мао Цзэ-дуна явно
переоценила свои собственные возможности и недооценила
растущую политическую зрелость трудящихся Азии,
Африки и Латинской Америки. На этих континентах
быстро сокращается число людей, которых может
воодушевить подобная абсурдная идея.
34

3. Новым и важным моментом маоизма на
современном этапе является попытка выдать за
«теоретическое открытие, имеющее эпохальнее значение»,
контрреволюционную гражданскую войну, которую
группа Мао развязала два года назад под громким
названием «культурной революции». Лозунги,
выдвинутые Мао Цзэ-дуном на XI пленуме ЦК КПК, гласят:
«Отберем власть у людей, идущих по
капиталистическому пути!», «Откроем огонь по штабам!»
Опираясь на сентенции Мао Цзэ-дуна, пекинские
теоретики пытаются обосновать начатую под этими
лозунгами и по фракционным соображениям
гражданскую войну тем, что будто бы следует непрерывно
вести борьбу между «народом» и «врагами народа».
Эта борьба выдается за борьбу между
антагонистическими классами, которую необходимо вести по
принципу «кто кого», то есть до полного уничтожения
противника. Однако по вопросу о том, кто же является
«представителями народа», а кто «его врагами»,
группа Мао не предлагает и не может предложить
действительно классового научного критерия.
Безусловно, в Китае в настоящее время имеются
классовые враги трудящихся. Это остатки
эксплуататорских классов — бывшие капиталисты и феодалы,
остатки старых реакционных партий. Большинство из
них и теперь получает значительные суммы в
качестве процентов за национализированные предприятия и
занимает ответственные посты в народном хозяйстве
и государственном аппарате. Эти классовые враги
наносят вред всюду, где им удается. Они, разумеется,
попытались бы при благоприятных условиях
реставрировать капитализм. Но именно эти реакционные
элементы остаются незатронутыми в ходе «культурной
революции». Вместо них «врагами народа, идущими
по капиталистическому пути», объявлены многие
ветераны революционного движения, те партийные и
государственные деятели, которые на том или ином
этапе, по тому или иному вопросу выразили
несогласие с курсом Мао или высказали сомнения
относительно непогрешимости его личности и проводимой
им авантюристической политики. В подтверждение
этого достаточно напомнить о том, что «главарями
черной банды» были провозглашены председатель
2*
85

КНР Лю Шао-ци, генеральный секретарь партии Дэн
Сяо-пин, председатель Постоянного комитета
Всекитайского собрания народных представителей Чжу Дэ
и большинство его заместителей, наконец, многие
члены политбюро ЦК КПК — участники национально-
освободительной борьбы, деятели, имеющие большие
заслуги в строительстве социализма в КНР.
Вследствие того что субъективизм и
фракционность стали решающими моментами в организации
разгрома преданных социализму и пролетарскому
интернационализму кадров или просто неугодных
фракции Мао лиц, создались условия для возникновения
междоусобной борьбы между конкурирующими
маоистскими организациями и группами. Это
обстоятельство наряду с растущим сопротивлением трудящихся
«культурной революции» привело к хаосу, который
сопровождается экономической разрухой, значительным
отставанием в развитии народного образования, науки
и культуры и подрывает достигнутые в прошлом
успехи в строительстве социализма и создании морально-
политического единства китайского народа.
4. Надеясь преодолеть наступившую анархию и
фракционную борьбу и сплотить массы вокруг Мао для
осуществления своих сумасбродных целей, группа Мао
Цзэ-дуна начала в огромных размерах раздувать
великодержавный (великоханьский) национализм. В этих
целях постоянно подчеркивается многочисленность
китайского народа и широко используется
культивировавшееся в течение веков китайскими императорами
чувство национального превосходства и
исключительности.
Для укрепления великоханьского шовинизма и
обоснования стремления к мировому господству
применяется давно обдуманная версия о том, будто центр
мирового революционного движения в наши дни
переместился в Китай, а Мао Цзэ-дун стал вождем и
кормчим мировой революции.
Как свидетельствует история, центры мирового
революционного движения действительно перемещались.
Так, например, в конце XVIII века центром
мирового революционного движения была Франция, где в
1789 году победила Великая французская буржуазная
революция. В середине XIX века центром мирового
резв

волюционного движения стала Германия, где широкий
размах приобрела буржуазная революция и где Маркс
и Энгельс создали научную идеологию единственного
до конца революционного класса — пролетариата.
В начале XX века основной очаг мирового
революционного движения вновь переместился, на зтот раз в
Россию. Там в это время были сосредоточены все
противоречия, присущие новой империалистической
эпохе. Россия была беременна
буржуазно-демократической революцией. Пролетариат этой страны, который
подвергался жестокой эксплуатации, но был
относительно сконцентрирован и хорошо организован,
оказался способным стать руководителем
буржуазно-демократической революции, с тем чтобы затем перейти
к социалистической революции. Именно вследствие
этого Россия явилась родиной ленинизма,
представляющего собой новый этап в развитии марксизма.
В. И. Ленин раскрыл новые черты, присущие эпохе
империализма, и творчески развил теорию, стратегию
и тактику пролетарской революции. Созданная под
руководством В. И. Ленина партия большевиков дейст
вительно обеспечила победу в борьбе за свержение
капитализма и успешное строительство социализма.
После победы Великой Октябрьской
социалистической революции Советский Союз стал признанным
всеми центром, главным очагом и маяком мирового pe-v
волюционного движения. Советский Союз сыграл
решающую роль в разгроме гитлеровского фашизма в
период второй мировой войны и в последовавшей за
ним победе новых социалистических революций.
Огромны заслуги СССР и в победе
национально-освободительных движений в ряде стран в послевоенный
период. Бесспорно, что Советский Союз окавал огромную
помощь в ходе успешного строительства социализма
всем странам, вступившим на путь социализма, а
также в деле их защиты от поползновений империализма.
Все это вплоть до 1956 года и даже во время
второго Московского Совещания коммунистических и
рабочих партий в 1960 году подтверждали и китайские
руководители. Они открыто признавали, что СССР и
в новых условиях остается центром мирового
революционного движения, его наиболее могучей силой и
опорой.
87

Как же обстояло дело в течение последних 10—
12 лет, когда зозник и углубился конфликт между
группой Мао Цзэ-дуна и международным
коммунистическим движением? Благодаря огромным успехам,
достигнутым в строительстве коммунистического
общества, дальнейшему усовершенствованию
экономического и социально-политического строя, благодаря
высоким темпам развития техники, науки и культуры,
вследствие огромной помощи, оказанной Вьетнаму, в
результате решительной защиты революционной Кубы
и арабских народов от израильской агрессии,
социалистической Венгрии в 1956 году и ЧССР сегодня от
поползновений контрреволюции Советский Союз
продолжает оставаться в глазах трудящихся всего мира
главным оплотом революции и прогресса. СССР и в
наши дни оказывает незаменимую помощь
социалистическим, а также многим развивающимся странам.
СССР и сегодня всесторонне поддерживает все
социальные и национально-освободительные движения в
мире. Ведущая роль Советского Союза как бастиона
мировой революции проявляется и в том, что
благодаря своей могучей армии, термоядерному оружию,
ракетам и атомным подводным лодкам он стал основной
реальной силой, которая парализует и останавливает
сверхмощную и самую агрессивную, вооруженную до
зубов империалистическую державу — США, а также
реваншистские аппетиты ФРГ.
В чем же состоит в теоретическом плане сущность
эволюции маоизма? До недавнего времени
приверженцы Мао стремились представить маоизм в качестве
«китайского марксизма», имея при этом в виду, что
Мао применил марксистско-ленинское учение к
конкретным условиям Китая. Действительно, в более
ранних произведениях Мао содержатся некоторые общие
положения марксизма, правда изложенные крайне
примитивно и не совсем ясно. Однако такие основные
понятия, как «диалектическое противоречие»,
«пролетарская революция», «диктатура пролетариата», Мао
трактует не в общепринятом научном смысле, а
вкладывая в них иной, свой собственный, антинаучный
смысл. Таким образом, под марксистской
фразеологией скрывается антинаучное, глубоко ошибочное
содержание. Так, например, Мао часто сводит диалекти-
38

ческое противоречие к таким чисто внешним
формальным признакам, как противоречие между понятиями
добра и зла; в понятие «рабочий класс» он включает
и крестьян-бедняков; диктатура пролетариата
сводится к военно-бюрократической диктатуре руководимой
им верхушки и т. д.
Антимарксистские, антинаучные стороны маоизма
стали преобладать после 1956 года, когда Мао резко
отошел от правильных решений VIII съезда КПК.
Независимо от частичного использования
марксистской терминологии все то «новое», что вошло в
маоизм в последние годы и рекламируется как «высший
этап в развитии ленинизма», глубоко ошибочно и
представляет собой эклектическую мешанину
троцкизма, анархизма, великодержавного шовинизма и
политического авантюризма с добавлением ко всему этому
еще и самого яростного антисоветизма.
Чтобы дополнить картину, следует сказать еще
несколько слов относительно сущности современного
маоизма. Произвольно сводя значение ленинизма к
«разрешению вопроса о победе диктатуры пролетариата в
одной стране», «теоретики» из Пекина в своих
последних «трудах» утверждают, что В. И. Ленин не
предусмотрел возможности реставрации капитализма и не
разработал вопроса о способах и средствах
предотвращения такой реставрации.
Исходя из этой фальшивой предпосылки, Линь
Бяо и другие пекинские «теоретики» провозглашают
«великим историческим вкладом» открытую Мао
«культурную революцию», которая будто бы указала
и «методы и средства укрепления диктатуры
пролетариата и предотвращения реставрации капитализма в
условиях диктатуры пролетариата». Но как мы
видели, «культурная революция» преследует совершенно
иные цели, а именно разжигание гражданской войны,
с тем чтобы горстка авантюристов, изменивших
марксизму-ленинизму, смогла захватить всю полноту
власти в партии и государстве.
В то же время современные маоистские теоретики
до невероятности обедняют и извращают основные
задачи, стоящие перед диктатурой пролетариата.
Марксизм-ленинизм учит, а весь опыт
социалистического строительства в СССР и других социалисти-
89

ческих странах, включая и положительный опыт КНР
до 1958 года, свидетельствует о том, что главными
внутренними задачами социалистической революции
в условиях диктатуры пролетариата являются:
экономическое строительство, основные звенья которого
составляют социалистическая индустриализация,
кооперирование и механизация сельского хозяйства;
развертывание действительно культурной революции,
которая проявляется прежде всего в повышении
общеобразовательного и идейного уровня масс, в
переустройстве на марксистско-ленинской основе науки и
искусства; повышение жизненного уровня трудящихся.
Все это находится в полном соответствии с
известными положениями В. И. Ленина о том, что главная
задача революции после установления и укрепления
диктатуры пролетариата как раз и состоит в мирном
экономическом и культурном строительстве, в
достижении более высокой производительности труда, чем
при капитализме, и улучшении благосостояния
трудящихся. Таким образом трактовались вопросы
социалистического строительства и в решениях VIII съезда
КПК.
Однако после провала «большого скачка» и
народных коммун, которые, как предполагалось, должны
были обеспечить непосредственный переход Китая к
коммунизму, Мао и в области теории
социалистического строительства сделал поворот на 180 градусов.
Ленинская политика в области экономического
строительства, опирающаяся на сочетание материальных и
моральных стимулов, была заклеймена как
«экономизм», а законное стремление к улучшению
материального положения трудящихся было выдано за
намерение «обуржуазиться» и объявлено «реставрацией
капитализма».
Теоретики маоизма теперь заявляют:
«Председатель Мао часто подчеркивает, что для решения входе
революции вопроса «кто кого» необходим длительный
исторический период. Не следует думать, что после од-
ной-двух или трех-четырех культурных революций все
будет обстоять благополучно».
Иначе говоря, вместо экономического и
культурного строительства предлагается периодическая
организация «борьбы против штабов», то есть разгром не-
40

угодных для культа и поддерживающей его верхушки
руководящих кадров. Подобным «революционным»
содержанием маоцзэдуновцы надеются заполнить
десятилетия, а может быть, и столетия (по выражению
самого Мао Цзэ-дуна) развития социалистической
революции. Но разве эта перспектива, которая, как
свидетельствует практика, превратилась в трагедию
китайского народа, имеет что-либо общее с действительным
развитием социалистической революции? Разве это, в
сущности, не компрометирует саму идею социализма?
Нет сомнений в том, что рано или поздно
Коммунистическая партия Китая, рабочий класс, крестьяне,
народная интеллигенция Китайской Народной
Республики найдут силы, чтобы преодолеть анархию, в
которую их завела группа Мао. Маоизм, переродившийся
в великодержавный шовинизм и
псевдореволюционный авантюризм и докатившийся до открытого
антикоммунизма, будет выброшен на свалку истории.
Китайские коммунисты и китайский народ вновь пойдут
вместе с нами под знаменем великого и непобедимого
марксистско-ленинского учения и пролетарского
интернационализма к окончательной победе социализма
и коммунизма.

«ИДЕИ МАО ЦЗЭ-ДУНА»
ПРОТИВ МАРКСИЗМА»
Со все увеличивающимся беспокойством
коммунисты всего мира следят за событиями в Китае. Хотя
борьба в стране не утихла и политика группы Мао
Цзэ-дуна наталкивается на серьезное сопротивление,
завоевания китайской революции по-прежнему в
опасности. Опасность эта возрастает в связи со
стремлением группы Мао Цзэ-дуна изменить саму сущность
Коммунистической партии Китая, создать партию
маоистского толка.
Наступление группы Мао Цзэ-дуна на Компартию
Китая вступило в решающую стадию. За последние
десять лет более двух третей членов и кандидатов
в члены ЦК КПК, избранных в 1956 году на VIII
съезде КПК, отстранены от политической деятельности.
В августе 1966 года с началом «культурной
революции» армии и хунвэйбинам был отдан приказ
«открыть огонь по штабам». Партийное руководство
провинциями, уездами, предприятиями, государственными
учреждениями, учебными заведениями было
парализовано, систематическая партийная работа первичных
организаций стала невозможной. Но так как отпор
наиболее сознательной части членов партии
покушению на свое существование и на политическую
систему Китая не ослабевает, группа Мао Цзэ-дуна открыто
заявила, что партию необходимо «полностью
реорганизовать».
Группа Мао Цзэ-дуна стремится создать партию,
состоящую из «верных солдат Мао», партию, свободную
1 «EinlieiU, № 4/5, 1968 (Германская Демократическая
Республика).
42

от всех основ марксизма-ленинизма, идеологией
которой станут «идеи Мао Цзэ-дуна». С конца 1967 года
поступают сообщения о подготовке к IX съезду КПК.
Он должен стать первым съездом маоистской партии.
Уже одни эти факты должны побудить марксистов-
ленинцев детально рассмотреть сущность «идей Мао
Цзэ-дуна». Тем более что маоизм подается группой
Мао не только как идеологическая основа
подлежащей «реорганизации» партии, не только как
официальная идеология китайского общества, но и
провозглашается «вершиной марксизма-ленинизма».
Официальная пропаганда говорит об «идеях Мао Цзэ-дуна»
как о «третьем этапе» развития марксизма. Так,
например, в отчете китайской прессы о втором
конгрессе слушателей курсов по изучению «идей Мао» в
военно-воздушных силах можно было прочитать, что «мир
вступил в новую революционную эру с идеями Мао
Цзэ-дуна на своем знамени. Идеи Мао Цзэ-дуна
являются марксизмом-ленинизмом эры, когда империализм
идет навстречу своему полному поражению, а
социализм— к победе в мировом масштабе». По заявлениям
китайских пропагандистов, все мировое
революционное движение разделяет «идеи Мао». Это притязание
маоизма на общепризнанность требует от
коммунистов, от всех прогрессивных сил мира немедленного и
глубокого изучения «маоистских идей» с тем, чтобы
понять их истинное содержание и их направленность.
Беззастенчивая демагогия маоизма, искажение им
марксистских положений зачастую затрудняет
понимание сути мировоззрения Мао Цзэ-дуна. Правда,
«идеи Мао» уже давно отвергаются мировым
коммунистическим движением как немарксистские, однако
с целью дискредитации идей марксизма-ленинизма и
активизации антикоммунистической пропаганды
буржуазная пропаганда использует тот факт, что группа
Мао Цзэ-дуна выступает от имени социализма,
О ФОРМИРОВАНИИ МАОИЗМА
Формирование антимарксистского мировоззрения
Мао Цзэ-дуна в особую политическую и
идеологическую платформу с ее чуждой марксизму политикой,
43

прикрывающейся знаменем и идеями коммунизма,
было процессом долгим, сложным и противоречивым.
Эта платформа возникла в ходе длительных
дискуссий между марксистско-ленинскими и
мелкобуржуазными националистическими тенденциями и их
представителями в рядах КПК. Имеется ряд объективных
исторических причин, способствовавших
возникновению мелкобуржуазного националистического
мировоззрения. Это крайняя отсталость производительных сил,
феодальные и дофеодальные производственные
отношения в отдельных частях страны и соответственно
низкий уровень всего общественного развития к
моменту освобождения, это состав населения,
многовековая изолированность страны и пропаганда
национальной исключительности, хозяйничанье военной клики
и традиции конфуцианской философии.
Время, когда 27-летний Мао Цзэ-дун, получивший
классическое китайское образование ], заинтересовался
марксистским учением, выдвигало перед китайской
революцией антиимпериалистические и антифеодальные
задачи. Неодолимое стремление китайского народа к
независимости было решающей, движущей силой в
революционной борьбе. В то же время в буржуазных и
мелкобуржуазных кругах приобрели влияние
великодержавные тенденции. Необходимо было уже тогда
обеспечить ведущую роль рабочего класса в этой
борьбе, чтобы предотвратить сползание китайской
революции в мелкобуржуазное националистическое болото.
Несомненно, действительное положение вещей делало
эту задачу для молодого и численно сравнительно
небольшого рабочего класса Китая очень трудной.
Национально-освободительная борьба толкала
радикальные элементы из мелкой буржуазии и интеллигенции
к прогрессивным, революционно-демократическим
позициям. Эти элементы и преобладали сначала, в
основанной в 1921 году Коммунистической партии
Китая.
Первые марксистские кружки, предшественники
партии, были образованы в 1920 году под влиянием
1 Классическое китайское образование отличалось своей
консервативностью и схоластикой в учебных методах, упором на за-
вубривание текстов древних конфуцианских мудрецов.
44

Великой Октябрьской социалистической революции.
Состав этих кружков, как и состав первых партийных
организаций КПК, был чрезвычайно разношерстным.
На протяжении определенного времени в рядах ком-
мунистического движения находились люди, ставшие
позднее главными идеологами реакционной гоминда
новской партии Чан Кай-ши. В эти годы на развитие
Коммунистической партии Китая оказывали влияние
не только революционный подъем в стране, рост
пролетарских сил, поддержка Коминтерна, но и давление
со стороны «мелкобуржуазного океана», который с
самого начала был основным источником
мелкобуржуазного мировоззрения и являлся величайшей
опасностью для КПК. Это объективно имевшее место
развитие противоречивых сил нашло свое отражение в борьбе
между интернационалистами
марксистами-ленинцами и представителями национально-революционного,
но мелкобуржуазного мировоззрения. Эта борьба
проходит через всю историю КПК.
Классовые бои, развернувшиеся сразу же после
основания партии, в первую очередь укрепляли рабочее
движение, что влияло на политику партии. Тем, что в
первые годы существования Коммунистической партии
Китая велась энергичная борьба против
шовинистических, националистических, а также сектантских
мировоззрений, КПК обязана прежде всего деятельности
марксистско-ленинского ядра партии (как, например,
деятельности Ли Да-чжао, Цюй Цю-бо и др.) и
помощи Коминтерна. В жарких дискуссиях была
выработана политика единого фронта с тогда еще
прогрессивной национально-революционной партией
гоминдана, руководимой великим китайским демократом
Сун Ят-сеном1. Изменился и социальный состав КПК:
число рабочих существенно выросло и весной 1927
года составляло 60—70 процентов 60-тысячного отряда
партии.
Открытое предательство Чан Кай-ши национально-
революционных идеалов и кровавое подавление летом
1927 года рабочего движения вызвали к жизни идеи
1 Сун Ят-сен скончался в марте 1925 года. С захватом
руководства Чан Кай-ши гоминдан постепенно превратился в
реакционную организацию.
45

ориентации на развитие революционного движения в
деревне, что полностью отвечало остроте аграрной
проблемы в Китае и роли крестьянства как основной
массы населения. Но переориентация требовала от
партии проведения последовательной пролетарской линии.
Лишь эта линия могла исключить возможность
мелкобуржуазного влияния перед лицом нового
качественного изменения состава партии. Уже в 1928 году на
VI съезде партии некоторые делегаты указывали на
то, что мелкобуржуазные отклонения в КПК «опасны
не для данного момента, а для будущего... наша
партия насчитывает в своих рядах 100 тысяч членов,
среди них, однако, лишь 3 тысячи рабочих. Если так
пойдет и дальше, то партию на ее пути встретят еще
большие опасности».
Ведя борьбу в глубинных районах страны, вдали
от медленно возрождающегося рабочего движения,
партия укрепляла свои ряды в основном за счет
непролетарских элементов. Уже в 1931 году процент
рабочих в партии фактически равнялся нулю. Все это
способствовало развитию мелкобуржуазного
мировоззрения Мао Цзэ-дуна и других руководителей, вело их
к антимарксистским позициям, против которых
неоднократно выступали Коминтерн и китайские
марксисты-ленинцы. В результате партия выработала
правильную революционную линию. Несмотря на все
разногласия и поворотные моменты, Коммунистическая
партия Китая возглавляла и направляла героическую
борьбу китайских коммунистов, революционных
рабочих, крестьян и других трудящихся Китая и привела
народно-демократическую революцию к победе. На
национально-демократическом этапе революции
мелкобуржуазные, националистические силы и марксисты-
ленинцы, как ни различны были их взгляды на
отдельные вопросы, не раз выступали единым фронтом 1.
Это единение позволило Мао Цзэ-дуну и некоторым
другим выступить с тактически правильными
лозунгами, скрыв за ними свое мелкобуржуазное
националистическое сознание.
1 Выступления Мао в двадцатые годы во время дискуссий с
оппортунистом Чэиь Ду-сю и Ли Ли-санем характеризовались то
4 левы ми», то правыми отклонениями.
46

Безусловно, творческое применение
марксизма-ленинизма в специфических условиях Китая было
задачей важной и особенно сложной. Необходимо было
коммунистическое учение «применить... к условиям,
когда главной массой является крестьянство, когда
нужно решать задачу борьбы не против капитала, а
против средневековых остатков» !. Ленин требует в
связи с этим «перевести истинное коммунистическое
учение... на язык каждого народа...» 2. Однако Мао Цзэ-
дун и его сторонники, ссылаясь на ленинские
требования, подменяли марксизм в ходе его «китаизации»
маоизмом. Вместо творческого применения «истинно
коммунистического учения» к специфическим
условиям Китая Мао Цзэ-дун вульгаризировал и исказил
марксизм. Он поступил с ним согласно своему
высказыванию, где всему иностранному отводилась роль
съестного продукта, который «делится на устраняемые
отходы и на впитываемый организмом экстракт».
Но здесь следует заметить, что, будучи политиком,
Мао Цзэ-дун в своих тактических лозунгах не мог
не учитывать требований момента. Благодаря
общедоступным лозунгам, упрощенным формулировкам ему
удалось мобилизовать массы и добиться в ходе
многолетней партизанской войны определенных побед, что
укрепило его личный авторитет. Мао Цзэ-дун изо всех
сил старался, чтобы его личность стала символом
революционной борьбы и побед. Он сумел, хотя и занимал
порой, подобно многим мелкобуржуазным политикам,
довольно противоречивые позиции, добиться ведущего
положения в партии. При этом он не гнушался
антидемократических методов и для захвата в свои руки
руководства над партией использовал и бедственное
положение трудящихся и особенности навязанной
китайскому народу вооруженной борьбы 3. В 1945 году
на VII съезде КПК в уставе было записано: «Во всей
своей деятельности Коммунистическая партия Китая
1 В. И. Ленин, Полное собрание сочинений, т. 39, стр. 329.
2 Там же, стр. 330.
3 Так, в начале 40-х годов под лозунгом «движения за
направление стиля работы» была проведена чистка в партии, в ходе
которой Мао Цзэ-дун смог укрепить свои позиции. Этому методу
он остался верен и после победы революции в 1949 году, причем
чистки проводились всегда под разными лозунгами.
47

руководствуется идеями Мао Цзэ-дуна».
Реакционность этих идей, пропитанных мелкобуржуазным
мышлением, национализмом и даже великодержавным
шовинизмом, в то время не так бросалась в глаза, как
сегодня.
Во-первых, позиция Мао Цзэ-дуна в период войны с
японским империализмом не противоречила задачам,
поставленным историей, как это случилось потом, во
время строительства социалистического общества. Во-
вторых, «идеи Мао Цзэ-дуна» полностью раскрыли
себя лишь в процессе формирования их во
всеобъемлющую антимарксистскую, авантюристическую,
великодержавную концепцию.
Китайская революция победила не благодаря
«идеям Мао Цзэ-дуна», а в результате сплочения широких
народных масс вокруг КПК на основе выработанной в
30-е годы с помощью Коминтерна правильной
политики единого фронта в борьбе с японским
империализмом. Победила в результате героической борьбы
китайских трудящихся против режима Чан Кай-ши,
причем в решающих вопросах последнее слово было за
здоровыми марксистско-ленинскими силами в партии.
История показала, что и в период социалистического
строительства победы одерживались лишь тогда, когда
удавалось оттеснить на задний план
антимарксистские, авантюристические взгляды Мао Цзэ-дуна.
Огромную роль в победе китайской революции сыграли
благоприятная международная обстановка, победа
Советского Союза над немецким фашизмом, разгром
советскими войсками в Северо-Восточном Китае
японской отборной армии и передача советским
командованием в распоряжение частей китайской
Народно-освободительной армии японского военного снаряжения.
Все это не могло не изменить положение на фронте
в пользу китайской революции. Ее успехам
содействовали также возникновение и укрепление
социалистической мировой системы и подъем
национально-освободительного движения. Существование и помощь
мировой социалистической системы смогли
компенсировать в определенной мере и на определенный период
некоторые слабые стороны китайского рабочего
движения.
48

Победа революции поставила перед китайскими
коммунистами много сложных проблем. Для такой
отсталой страны, как Китай, где материальные
предпосылки для социалистического способа производства
находились в зачаточном состоянии, был крайне
необходим переход к социалистической революции. К этому
времени для Мао Цзэ-дуна должно было стать ясно,
что эти задачи невозможно решить без создания
реальной экономической и общественной базы, без цомо-
щи Советского Союза и других социалистических
стран. Лишь этот путь, по мнению
марксистско-ленинских интернациональных сил партии, вел Китай к
построению социализма. И несмотря на
мелкобуржуазный националистический подход Мао Цзэ-дуна к
помощи Советского Союза и других стран социализма,
к применению марксистско-ленинских принципов
социалистического строительства, успешное развитие
Китая до 1956 года способствовало укреплению в партии
марксистско-ленинских сил и принципов. Трудящиеся
Китая за короткий срок добились значительных успехов
в создании основ социализма: в развитии экономики,
народно-демократического общества, образования, в
повышении жизненного уровня народных масс.
VIII съезд КПК подчеркнул осенью 1956 года
значение этих успехов. Съезд выработал и утвердил
марксистско-ленинскую генеральную линию для этапа
социалистического строительства.
Последовательное осуществление этой генеральной
линии помогло бы китайскому народу влиться в
широкий поток социалистического развития и укрепило бы
роль рабочего класса и марксистско-ленинских сил.
Партия уже вступила на этот путь, и Мао Цзэ-дун был
бессилен помешать ей на VIII съезде исключить из
нового устава всякое упоминание об «идеях Мао Цзэ-дуна»,
хотя успехи в социалистическом строительстве все еще
приписывались его личности.
Но год 1956, который должен был стать поворотным
пунктом во внутреннем и внешнеполитическом развитии
страны, показал, что Мао Цзэ-дун и его сторонники
стоят в оппозиции к намеченному партией пути
построения социализма. К этому времени мелкобуржуазные
и великодержавные идеи Мао в сочетании с
устаревшими методами прошлого, однобокими выводами, пере-
49

оценкой первых успехов оформились в
антимарксистскую, авантюристическую, националистическую
платформу. Стало ясно, что Мао Цзэ-дун и его группа —
типичные представители мелкобуржуазного
мировоззрения. В решающий момент, в период перехода от
демократической к социалистической революции они
свернули с пути научного социализма и оказались в тупике
истории. При этом они потянули в этот тупик и
китайский народ. Не выступая открыто против
генеральной линии партии, используя национальный подъем в
стране и свой авторитет, завоеванный с помощью
правильной политики партии, Мао и его клика
фактически ревизовали линию партии, истолковали ее на свой
манер. Наперекор решениям VIII съезда КПК,
игнорируя его предостережения о гибельности
авантюристических замыслов построить социализм «в одно утро», мао-
исты начали проводить политику «большого скачка»
и «народных коммун». Эта политика перечеркнула все
достигнутое ранее и ввергла Китай в пучину хаоса.
Крах этой авантюры и вынужденное отступление мао-
истов привели к относительной стабилизации в
экономике. Но уже в 1966 году Мао Цзэ-дун стал откровенно
претворять в жизнь свои бредовые националистические
концепции под знаком «культурной революции».
МАОИЗМ ПРОТИВ ИСТОРИЧЕСКОГО МАТЕРИАЛИЗМА
В учебных пособиях пекинских хунвэйбинов, в
официальной китайской прессе абстрактные статьи и
директивы Мао Цзэ-дуна выдавались за великое
«развитие» марксизма-ленинизма. Помимо попытки
обесценить историческую роль Маркса, Энгельса, Ленина в
развитии трех составных частей марксизма,
марксистское учение было расширено еще тремя «составными
частями», выуженными из рассуждений Мао Цзэ-дуна
о народной войне, о партийном строительстве и о
«развитии революции в условиях диктатуры пролетариата».
На первый взгляд формулировки в работах Мао не
расходятся с марксизмом. Но более пристальное
рассмотрение их показывает, что они в большинстве своем
являются лишь упрощенным пересказом, зачастую
искажающим смысл известных положений. Эти положения
60

подгоняются под соответствующие политические цели
и наполняются в действии совершенно измененным
содержанием. Перед нами не стройная система. Но вся
эта эклектическая смесь вульгаризированных
марксистских тезисов, оппортунистических идей и
конфуцианских правил играет роль маскировочного покрывала
для политического курса Мао. Давайте на примере
некоторых вопросов рассмотрим идейно-политическое
содержание «идей Мао Цзэ-дуна».
Мао Цзэ-дун получил в юности классическое
китайское образование. Мировоззрение Мао Цзэ-дуна
формировалось под сильнейшим воздействием
идеалистического мышления древних китайских философов. Послб
знакомства с марксистскими взглядами он критически
не переосмыслил этого воздействия, наоборот, оно легло
в основу мышления Мао Цзэ-дуна. Отсюда черты
доведенного до крайности волюнтаризма, абсолютизация
субъективных факторов и фактическое отрицание
объективной реальности.
Мао Цзэ-дун в своей интерпретации основных
вопросов философии пытается придать собственной точке
зрения вид научного обоснования. Уже в работе
«Относительно противоречия» Мао Цзэ-дун практически
ставит на одну ступень бытие и сознание. В изданном в
Китае в 1961 году учебнике «Диалектический
материализм» прямо говорится о «тождестве мышления и
бытия». Вопрос о соотношении материи и сознания
подменяется вопросом о связи объекта с субъектом. Так, в
этом учебнике говорится: «Основным вопросом
философии является... по существу, вопрос о взаимосвязи
между субъективным и объективным». «Вопрос, что
является первичным — субъективное или объективное,—
это единственный критерий для отграничения
материализма от идеализма».
Приведенные выше взгляды фактически
перечеркивают основное положение марксизма, по которому
бытие определяет сознание. Это положение нельзя
заменить противопоставлением объективного и
субъективного, так как объективное способно охватить как
материальное, так и идеальное. Пропитанный духом
идеализма, маоизм распространяет свой субъективизм и на
вопросы общественного развития. В уже упомянутом
учебнике, например, говорится, что «процесс преобра-
51

зования мира состоит в применении мышления к
бытию, во взгляде субъективного на объективное».
Исходя из этой точки зрения, Мао Цзэ-дун
сравнивает китайский народ с «листом чистой бумаги», на
котором «можно рисовать самые новые, самые красивые
картины». Причем самого себя Мао, несомненно, видит
в роли художника. Это мировоззрение распахивает
двери субъективизму и волюнтаризму в практическую
политику. Отсюда заучивание наизусть сборников цитат
из работ Мао Цзэ-дуна, что, по мнению маоистов,
должно преобразовать субъективный мир и, следовательно,
мир объективный.
Мировоззрение правящей группы Китая опирается
также на конфуцианское учение, до сих пор еще
владеющее умами многих китайцев. В своей книге
«Конфуцианство и марксизм во Вьетнаме» Нгуен Куак Вьен
сделал следующий интересный вывод: «На
конфуцианской земле революционная мораль зачастую
одерживает верх над понятием о законах исторического
развития. Марксизм — это одновременно и «объяснение», и
«наставление», и часто выходит, что «наставление»
становится главным... Такой морализм порой ведет к
волюнтаризму, согласно которому любая задача
становится выполнимой, если только партийные функционеры
достаточно сильно «закрутят гайки» 1. Эту оценку
полностью подтверждают теория и практика группы Мао
Цзэ-дука.
ИСКАЖЕНИЕ ПОНЯТИЯ КЛАССА — ФАЛЬСИФИКАЦИЯ
КЛАССОВОЙ ТЕОРИИ
Полностью игнорируя закономерности
общественного развития и реальные факты, Мао Цзэ-дун
использует основные понятия марксизма в совершенно
искаженном и субъективном виде. Уже в его первых работах
«О классах китайского общества» и в «Докладе об
обследовании крестьянского движения в провинции Ху-
нань» видны тенденции различать классы не по
объективным критериям, то есть по их отношению к средствам
1 Nguyen Quae Vien, Confucianisme et marxisme au
Vietnam, La Pensee, № 105.
52

производства и по их положению в общественном
производстве, а по их личному материальному уровню,
идеологии и другим субъективным критериям. Мао Цзэ-
дун исказил понятие «пролетариат», причислив к нему
и люмпен-пролетариев города и беднейшие слои
крестьянства. В разряд «буржуазных элементов» сегодня
заносятся все несогласные с «идеями Мао». Марксистское
учение о гегемонии пролетариата в
буржуазно-демократической и социалистической революциях всегда было
чуждо Мао Цзэ-дуну. И несмотря на все
фальсификаторские способности группы Мао, ей не выкинуть из
истории тот факт, что в июне 1923 года на III съезде
КПК Мао Цзэ-дун целиком и полностью поддержал
взгляды тогдашнего генерального секретаря Чэнь Ду-
сю и вслед за ним отверг гегемонию пролетариата и
возложил надежды на крупную и мелкую
национальную буржуазию. В 1923 году он писал: «Исходя из
исторической необходимости и тенденций современного
положения, более существенную и важную часть
работы на благо национальной революции должны взять на
себя торговцы, а не остальной народ» х. «Чем шире
единство торговцев и чем больше их влияние, тем мощнее
будет сила, возглавляющая народ, тем быстрее
революция достигнет успеха» 2.
Отрицание ведущей роли рабочего класса и в
последующие годы руководило действиями Мао Цзэ-дуна,
выходца из зажиточной крестьянской семьи.
Безусловно, роль крестьянства в специфических условиях Китая
была велика. Учитывая это, Коминтерн в середине 20-х
годов дал важные указания. Но роль крестьянства,
долгое время бывшего основным носителем китайской
освободительной борьбы, не должна вести к
абсолютизации его значения. Именно эта абсолютизация
характерна для маоизма 3. Мао Цзэ-дун игнорировал очень
важное для Китая указание Ленина о том, что
«пролетариат, даже когда он составляет меньшинство
населения (или когда сознательный и действительно
революционный авангард пролетариата составляет меныпин-
1 «Сяньдао», 11.7.1923, стр. 933.
2 Там же, стр. 234.
3 Линь Бяо писал: «Деревня и только деревня является той
революционной базой, откуда революционеры идут в поход на
завоевание окончательной победы» («Хунци», 1965, № 10).
63

ство населения), способен и низвергнуть буржуазию и
привлечь затем на свою сторону многих союзников из
такой массы полупролетариев и мелких буржуа,
которая никогда заранее за господство пролетариата не
выскажется, условий и задач этого господства не поймет,
а только из дальнейшего своего опыта убедится в
неизбежности, правильности, закономерности пролетарской
диктатуры» К Это учение мастерски применили
большевики в отсталой стране с сильным преобладанием
крестьянского населения.
Не удивительно, что поражение китайской
революции в 20-е годы укрепило убежденность Мао Цзэ-дуна и
его сторонников в неспособности пролетариата
руководить революцией. Этим взглядам они остались верны
и на этапе народно-демократической революции, где
отрицание руководящей роли рабочего класса особенно
пагубно. В годы успешного социалистического
строительства в Китае маоисты старались притормозить
развитие рабочего класса. Они ревниво следили за тем,
чтобы он, не дай бог, не выдвинулся на передний план.
Но индустриализация страны сильно укрепила позиции
рабочего класса, и руководящая роль стала ему по
плечу.
Правда, Мао Цзэ-дун и официальная пропаганда не
раз одобрительно кивали в сторону рабочего класса.
Однако все эти кивки на фоне внутренней политики
группы Мао выглядят дешевой демагогией, призванной
придать этой политике марксистскую окраску. В своем
труде «О правильном разрешении противоречий внутри
народа» Мао Цзэ-дун в качестве важнейших факторов,
укрепляющих государство, называет партию и армию.
И ни слова о роли рабочего класса. В других работах
он идет еще дальше и фактически ставит знак
равенства мелсду гегемонией пролетариата и армии. На
практике в ходе «большого скачка» и создания народных
коммун деревня противопоставлялась городу, а
народная коммуна рекламировалась как «лучшая форма
организации постепенного перехода от социализма к
коммунизму», которая «в ходе своего развития станет
основной единицей будущего коммунистического
общества». Но ярчайшим выражением враждебности маоизма
1 В. И. Ленин, Полное собрание сочинений, т. 40, стр. 23.
54

рабочему классу является «культурная революция»,
основной удар которой направлен против КПК,
профсоюзов, против основ политического и социального
существования рабочего класса. Троцкистские тезисы о
молодежи как о барометре революции,
оппортунистические взгляды на обесценение рабочего класса
использовались группой Мао для оправдания своего
наступления на этот класс.
СВЯЗЬ НАЦИОНАЛИЗМА И ТЕОРИИ СИЛЫ
Антиматериалистический взгляд Мао Цзэ-дуна на
процесс развития человеческого общества,
непонимание того, что история человечества — это история
классовой борьбы, явились благодатной почвой для
расцвета пагубных идей национализма. Эдгар Сноу, один из
немногих иностранцев, имевших доступ к Мао Цзэ-дуну
и изучавших теорию и практику группы Мао в
непосредственной близости к нему, уже в 1942 году писал
о непомерно раздутом националистическом чувстве у
Мао Цзэ-дуна и его сторонников 1.
Опыт, накопленный в ходе революционной борьбы,
уже давно рассматривается Мао Цзэ-дуном как образец
для других стран, которые «последуют примеру
Китая». 6 июля 1943 года центральный орган КПК в
освобожденных районах назвал опыт КПК более ценным,
чем опыт других компартий мира.
С победой народно-демократической революции и
укреплением китайского государства возросла угроза
национализма. Для великодержавного шовинизма в
Китае были благоприятные условия. Укоренившаяся в
умах тысячелетняя философия мощной феодальной
империи, вековая изоляция, низкий образовательный
уровень масс, их мелкобуржуазное мышление и успехи
первых лет социалистического строительства
благоприятствовали разжиганию националистических страстей.
Партия, многие из ее руководителей неоднократно
предупреждали об опасности роста национализма. Один из
основателей КПК Ли Да-чжао, подчеркивал: «Кресть-
1 Edgar Snow, The Battle for Asia, «Cleveland», № 1, 1942,
p. 288.
65

яне не знают, что такое империализм, но они знают
иностранцев, которые его воплощают. Наша задача —
объяснить им природу империализма, угнетающего
Китай, эксплуатирующего китайских крестьян,
направляющих свой гнев против всех чужестранцев. Это дает
возможность постепенно преодолеть
узконационалистическое сознание крестьян, поможет им осознать, что
революционные рабочие и крестьянские массы других
стран их друзья».
Но Мао Цзэ-дун и его группа не вняли этому совету.
Наоборот, они принялись раздувать пламя
национализма. Сегодня национализм обосновывает
великодержавную политику Мао и одновременно отвлекает вниманиэ
народных масс от бедственного положения внутри
страны. В сегодняшней китайской прессе, точь-в-точь как
во времена императоров, на все лады восхваляется
национальная «исключительность» китайцев, их
выдающиеся способности, намного превосходящие
способности других народов. Так, например, в печатном органе
армии газете «Цзефанцзюнь бао» 2 марта 1966 года
можно прочитать: «Народ нашей страны, вооруженный
идеями Мао Цзэ-дуна, самый смелый, самый умный,
самый единодушный народ». Эта игра Мао и его
сторонников на национальных чувствах китайского народа
служит подтверждением того, что они восприняли
марксизм-ленинизм через призму националистического
прагматизма. Они насаждали национализм в ходе
долголетней борьбы с интернационалистическими силами
в Компартии Китая. Воинствующее
националистическое мировоззрение стало знаменем, вокруг которого
сегодня группируются маоисты в своей борьбе против
марксизма-ленинизма и пролетарского
интернационализма.
Тот, кто исторический материализм подменяет
волюнтаризмом и историю рассматривает не как историю
классовой борьбы, а как противоборство
соперничающих наций, тот отводит насилию решающую роль в
историческом развитии. Уясе в «Анти-Дюринге» Энгельс
высмеял подобных теоретиков насилия и указал на то,
что не насилие, а экономика и особенно развитие
производительных сил являются решающим фактором
человеческой истории. Но для маоизма история
человечества — это история войн. Война для Мао Цзэ-дуна не
66

просто форма, а «наивысшая форма борьбы между
нациями, государствами, классами, политическими
блоками». Он видит в войне основной способ решений всех
вопросов и практически придерживается тезиса о
всемогуществе войны.
Именно поэтому маоизм выступает за «экспорт
революции» независимо от реальных условий и
предпосылок в той или иной стране. Его интересует не
революция, а само решение вопроса с помощью силы и
возможность извлечь из этого пользу для своих
националистических планов. На службу своим корыстным
интересам маоизм готов поставить также войны,
ведущиеся другими народами, независимо от того,
справедливы ли эти войны или нет, приносят ли они пользу или
наносят вред свободе и прогрессу этих народов.
Не случайно Мао, жонглируя понятием
«революция», меньше всего интересуется ее сущностью —
качественным изменением социально-экономической базы
общества,— а придает значение фактору
насильственного решения вопроса. Это прямое следствие его
понимания революции как мятежа, как путча.
Игнорирование объективных критериев революции уже в 20-е —
30-е годы привело Мао Цзэ-дуна к ложным оценкам.
Так, на съезде партии в 1928 году подвергалось
критике стремление Мао Цзэ-дуна обойти определенные
этапы революции. В то же время Мао применяет
понятие «революция» к самым различным действиям,
вплоть до происходящей в настоящее время в Китае
« культурной революции ».
С наибольшей полнотой чудовищность этих
взглядов на революционное развитие в мире, на которое мао-
исты взирают с точки зрения полезности его для их
великодержавной политики, раскрывается в их
отношении к социалистическому лагерю, к мировому
коммунистическому движению. Марксисту-ленинцу трудно
поверить, что именно страны социализма стали основной
мишенью в политической игре группы Мао. Острие их
грязной, бесчисленной клеветы направлено против
Советского Союза — оплота социализма и мира во всем
мире. Но история показала, что отношение к стране
Советов является критерием отношения к революции, к
мировому прогрессу. Поэтому не удивительно, что
группа Мао вступила в открытую борьбу против мирового
67

коммунистического движения и проводит энергичную
подрывную работу против компартий согласно
поставленной в 1965 году задаче «идеологически и
организационно окончательно отделиться от этих партий».
Какую же цель преследует эта политика, направленная
против революционного коммунистического движения,
политика, которая выдвинула тезис о перемещении
мировой революции в Китай?
Слияние национализма, великодержавного
шовинизма и теории насилия, попытки изменить сущность
Компартии Китая и воспитание китайской молодежи в
националистически-милитаристском духе, недооценка
опасности атомной войны и создание собственной
атомной бомбы — все это служит одной основной цели
внешней политики группы Мао: мировая диктатура Китая
во главе с Мао Цзэ-дуном как вершителем народных
судеб. Но так как, согласно учению Мао, война
является единственным решающим фактором развития, то
цель эта должна быть достигнута при помощи войны
или войн, при этом не исключается и атомная война
как «средство политики». Поэтому группа Мао не
выступает против постоянно разжигаемых империализмом
конфликтов. Наоборот, она старается время от времени
подогревать международную обстановку собственной
политикой. Но «чрезвычайно революционная»
антиимпериалистическая болтовня на деле отнюдь не
революционизирует чрезвычайно сдержанное поведение Китая
в отношении США. Очевидно, по-крестьянски
хитроумный Мао стремится лишь к одному — столкнуть друг с
другом США и Советский Союз и, «сидя на горе,
наблюдать за борьбой тигров в долине».
Группа Мао Цзэ-дуна отрицает факт наличия в мире
основного противоречия: противоречия между
социализмом и капитализмом, и пытается поставить себя вне
борьбы. Согласно своим взглядам на мировое
господство, она разглагольствует о имеющем якобы место
противоречии между «мировым городом» (Европа и
Северная Америка) и «мировой деревней» (Азия, Африка,
Латинская Америка), между «богатыми» и «бедными»
нациями и выдает его за основное противоречие;
антисоветизм возведен в ранг официальной государственной
политики и, по существу, определяет
внешнеполитический курс маоистов. Усиленно пропагандируется тезис
68

Мао о том, что для победы над империализмом
необходима победа над «ревизионизмом» (подразумеваются
Советский Союз и другие социалистические страны). На
XI пленуме ЦК КПК, где произошел полный отход от
линии VIII съезда КПК, была принята общая,
оправдывающая любой произвольный образ действий
формулировка борьбы против «империализма, мировой реакции
и современного ревизионизма». Так, Линь Бяо
использовал в своей речи 50-ю годовщину Великой
Октябрьской социалистической революции, которую все
мировое коммунистическое движение отмечало как свой
великий праздник, для открытых призывов к свержению
советского партийного и государственного руководства.
Чтобы создать почву для проведения антисоветской,
антисоциалистической политики, группа Мао пытается
дискредитировать в глазах широких народных масс все
марксистско-ленинские партии. Так, была оклеветана
Консультативная встреча в Будапеште. Плодом их
раскольнической великодержавной политики явилась
такая грязная стряпня в пекинской «Жэньминь жибао»
26 июля 1967 г.: «Командный штаб пролетариата во
главе с председателем Мао — самый авторитетный,
уважаемый и истинный марксистско-ленинский
командный штаб в мире. Он представляет основные интересы
широких масс. Он представляет прогрессивное
направление общества. Кто осмелится выступить против
высокого революционного командного штаба, тот на себе
испытает чувствительные удары революционного
народа Китая и Народно-освободительной армии,
оснащенной идеями Мао Цзэ-дуна, тот обязательно
превратится в уличную крысу, которую все гонят и бьют,
того, безусловно, ожидает плохой конец». Этот
великодержавный шовинизм лежит в основе широко
рекламируемого в афро-азиатских странах тезиса о
«народной войне» и отклонении принципов мирного
сосуществования, если их применение не отвечает планам
группы Мао.
Конечно, такая националистическая и
волюнтаристическая концепция, полностью отрицающая реальное
соотношение сил, абсолютно бесперспективна. Но она
не остается без последствий, как это показали события
в Индонезии и как это видно из развития отношений
Китая со своими соседями. Здесь на практике видна вся
59

пагубность идеологии Мао, направляющей эту политику.
Для марксистско-ленинских партий крайне важно дать
ясную характеристику этой идеологии и политике, это
поможет китайскому народу и китайским коммунистам
выбраться из сегодняшнего тупика и вновь занять свое
место в борьбе за социализм и мир в своей стране и во
всем мире. Вместе с тем это осуждение необходимо для
сохранения в чистоте основных принципов марксизма-
ленинизма и их правильного применения к
разнообразным проблемам современности и тем самым для
успешной борьбы против махинаций империализма, это необ^
ходимо для прогресса, мира и социализма во всем мире.

Мирослав Шика
ПРИЧИНЫ КИТАЙСКОЙ ПОЗИЦИИ i
В международном коммунистическом движении уже
несколько лет продолжаются разногласия между КПК,
с одной стороны, и подавляющим большинством
коммунистических партий, с другой стороны. Сначала эти
разногласия носили преимущественно идеологический
характер. Но постепенно все отчетливее стала
вырисовываться политическая сторона. Ценой разрушения
единства международного коммунистического
движения руководители Компартии Китая все более открыто
начали переходить с позиций идеологических
дискуссий и полемики на позиции политической борьбы
против так называемого «современного ревизионизма».
Китайские лидеры пришли даже к выводу, что
разногласия в международном коммунистическом
движении носят антагонистический характер. 11 ноября
1965 года газета «Жэньминь жибао» писала, что
«существуют вещи, которые нас разделяют, но нет ничего,
что бы нас объединяло, у нас нет ничего общего, все
только антагонистическое...». Они выступили с
требованием разделительной, демаркационной линии — как
политической, так и организационной — между ними и так
называемыми «ревизионистами», с призывом создать
в отдельных странах новые, «революционные» партии.
От этой раскольнической политики Мао Цзэ-дун и
его группа сделали следующий шаг к открытой
политической вражде. Особенно против КПСС и Советского
1 «Nova mysl», № 4, 1967 (Чехословацкая Социалистическая
Республика).
61

Союза и против научного коммунизма вообще. Об этом
свидетельствуют все их конкретные дела. Они
показывают, что китайские лидеры перестали считать
Советский Союз своим другом и союзником и перевели его в
разряд своих основных врагов, как это следует из
высказываний разъяренных хунвэйбинов и из
официальных газет. События в сегодняшнем Китае настоятельно
ставят вопрос, насколько далеко китайское
руководство зайдет в этой политике. Многочисленные факты
свидетельствуют о том, что враждебная политика по
отношению к социалистическим странам, и особенно по
отношению к Советскому Союзу, в самом Китае
наталкивается на многочисленные препятствия как в
партии, так и в массах китайского народа.
Международное коммунистическое движение с
серьезным беспокойством следит за развитием событий в
Китае. Большинство коммунистических и рабочих
партий уже высказало свое несогласие с политикой так
называемой «великой пролетарской культурной
революции» как с политикой, дискредитирующей коммунизм.
Где искать причины сегодняшних событий в Китае?
Они очень сложны и уходят своими корнями глубоко
в историю.
До революции Китай по своему экономическому
уровню был одной из самых отсталых стран мира. Даже
царская Россия производила в 1913 году на душу
населения в 3,3 раза больше стали и в 3 раза больше
чугуна, чем народный Китай в 1957 году. До революции по
китайским железным дорогам ходили локомотивы
более двухсот различных марок, но ни один из них не был
построен в самом Китае. Китай — мировой поставщик
вольфрама — ввозил нити накаливания для
электроламп из-за границы.
Первого октября 1919 года было провозглашено об-»
разование Китайской Народной Республики. Начался
новый этап развития китайской революции, и
одновременно развернулась гигантская борьба за преодоление
отсталости страны. Уже в годы восстановления (1949—
1962 гг.) правительство провело важные реформы,
направленные на решение этой первоочередной задачи.
В эти годы проводились демократические реформы и
подготавливались условия для постепенных
социалистических преобразований.
62

С 1953 года начала осуществляться первая
пятилетка (1953—1957 гг.). Китай строит промышленную базу,
организовывает сельскохозяйственные кооперативы,
проводит социалистические преобразования в
ремесленном производстве, в капиталистической
промышленности и торговле, создает смешанные
государственно-капиталистические предприятия. Большие успехи были
достигнуты и в повышении жизненного уровня
китайских трудящихся.
В сентябре 1956 года в Пекине проходил VIII съезд
Коммунистической партии Китая, сыгравший большую
роль в истории партии. Он был созван после
одиннадцатилетнего перерыва (VII съезд состоялся в 1945 году) и
был первым съездом после основания Китайской
Народной Республики. Съезд поставил задачу создать в
течение трех пятилеток или более длительного времени
эффективную систему промышленного производства, в
котором основная доля приходилась бы на тяжелую
промышленность (прежде всего на машиностроительную и
металлургическую). В решениях съезда
подчеркивалось, что для укрепления союза рабочих и крестьян
промышленность должна развиваться пропорционально
развитию сельского хозяйства. Поэтому съезд подвел
итоги прежнего развития народного хозяйства и принял
решение снизить их темпы, устранить диспропорции,
которые возникли особенно между возможностями
производства и потреблением, чтобы создать
благоприятные условия для перехода ко второй пятилетке. (Вторая
пятилетка, задачи которой также были определены
VIII съездом КПК, охватывала 1958—1962 годы.)
Следующие годы, однако, уже были отмечены
определенными авантюристическими шагами. Вторая
сессия VIII съезда КПК в мае 1958 года осудила
требования необходимости пропорционального развития
народного хозяйства как консервативные и тормозящие
активность масс. Она подчеркнула, что неправильно
бояться диспропорций. Эта сессия приняла решение о
новой генеральной линии на ускорение темпов
социалистического строительства. Сессия выдвинула в качестве
важного фактора ускоренного развития народного
хозяйства (без учета уровня экономической базы) рост
политического сознания как катализатор быстрого
темпа строительства социализма в Китае. Сессия сделала
63

вывод о необходимости использования активности масс,
не опасаясь диспропорций, сделать за три года
«большой скачок» вперед, достичь принципиальных
изменений в экономическом положении КНР, с тем чтобы
«через три года упорного труда наступило десять тысяч
лет благосостояния» (лозунг, выдвинутый Мао Цзэ-ду-
ном).
Эти выводы означали резкое изменение
политической линии. Для перехода к коммунизму был определен
срок з три года. Был объявлен так называемый
«большой скачок»—невиданная политическая авантюра;
политика, оторванная от реальных объективных
возможностей, построенная на желании решить
гигантские задачи в максимально короткое время и «научить»
других новым методам строительства социализма и
коммунизма. И без того не слишком мощная китайская
экономика была подвергнута многочисленным ничем не
обоснованным экспериментам, которые имели своим
результатом не «скачок вперед», а многолетний застой.
Несмотря на отрицательное влияние этой политики,
Китайская Народная Республика достигла ряда
успехов. X пленум ЦК КПК в сентябре 1962 года принял
меры для развития науки и техники и наметил
ориентацию на новые современные отрасли
промышленности. Результаты этой ориентации в течение нескольких
лет проявились в том, что в ряде отраслей уровень
производства приблизился к мировому (в
электронике, ядерной физике, биохимии, производстве
некоторых искусственных материалов и химикатов и т. д.).
Возрос уровень образования. Если в 1949 году в
вузах было немногим более 150 тысяч студентов, а в
1955 году — 600 тысяч, то в 1960 году их было уже
более полутора миллионов. В 1949 году в Китае было
25 тысяч инженеров, а в 1963 году уже 370 тысяч и
к тому же 70 тысяч биологов, 100 тысяч агрономов
и 110 тысяч специалистов по обществоведению. В
конце войны неграмотные составляли 90 процентов
населения, а в 1966 году школу посещало 100 миллионов
детей и 15 миллионов молодежи училось в школах
повышенного типа. В стране имелось 20
университетов и 848 научно-исследовательских институтов,
подчиненных Академии наук.
Однако успехи, достигнутые Китаем в борьбе со
64

столетней отсталостью, сопровождались событиями,
которые вызвали серьезное беспокойство у нас и у
всего прогрессивного человечества.
На протяжении ряда лет международное
коммунистическое движение вынуждено полемизировать с
взглядами китайских руководителей по вопросам
войны, мира, мирного сосуществования, форм перехода
к социализму и др. Ряд лет коммунистические
партии с серьезным беспокойством следят за
авантюристической линией китайских лидеров в области
международной политики и со второй половины 1966 года —
за событиями в самом Китае. Так называемая
«великая пролетарская культурная революция», не
имеющая ничего общего ни с культурой, ни с
революцией, своим проявлением и результатами вызывает
опасения, что в области общественного развития будет
ликвидировано многое из того, что было достигнуто на
пути строительства социализма. Уже сам факт, что
«революция» своим острием направлена, кроме всего
прочего, и против китайской интеллигенции, против
выдающихся научных работников университетов и
вузов, что были прекращены занятия в институтах, а
затем и в средних школах для того, чтобы студенты
могли полностью посвятить себя «революционной»
деятельности, не может не вызывать законных
опасений за судьбу социалистического развития.
Где же искать причины современного развития
событий? Чем обусловлены эти крайности в политике
китайского руководства, удивляющие иесь мир,
постоянно возникающие внутрипартийные схватки,
переходы от реализма к авантюризму и
псевдореволюционному радикализму, от интернационализма к
национализму, даже шовинизму и пр.?
ДВОЙСТВЕННОЕ ПОНИМАНИЕ РЕВОЛЮЦИИ
При изучении истории Коммунистической партии
Китая на передний план ясно проступает один
примечательный факт — постоянная или, лучше сказать,
все время повторяющаяся борьба против правого или
«левого» уклона. Это, например, правый уклон,
выразителем которого в 1924—1927 годах был Чэнь Ду-сю.
3 Кя 3675
65

В борьбе против этой правой капитулянтской линии
(известное «Совещание 7 августа» 1927 года) начали,
напротив, усиливаться левые настроения, которые
переросли в лево-путчистскую (т. е.
авантюристическую) линию.
В 30-е годы — так называемая «вторая линия
левого уклона». Ее вдохновителем был Ли Ли-сань, под
руководством которого Политбюро Центрального
Комитета приняло 11 июня 1930 года левацкую резолюцию
и развернуло борьбу против так называемого «правого
уклона».
Так можно было бы продолжать до настоящего
времени. Более подробное изучение покажет, что,
собственно, в истории Компартии Китая происходят
постоянные поиски понимания революционного
развития, что на протяжении всей китайской истории
постоянно сталкиваются пролетарское и
мелкобуржуазное понимание революции.
Уже во вступительной части мы упоминали об
отсталости китайской экономики. От этого зависит и
социальная структура общества. Китай — самая
большая по количеству крестьян страна мира (сегодня
крестьяне составляют свыше 80 процентов
населения). Многочисленную прослойку составляла
городская мелкая буржуазия — мелкие торговцы и
ремесленники. К моменту победы революции в Китае
промышленный пролетариат, который является
руководящей силой социалистической революции, не
достигал и одного процента населения страны. После
победы революции рабочий класс Китая возрос почти до
20 миллионов человек, что составляло, однако, менее
трех процентов населения (то есть речь идет о
молодом рабочем классе, состоящем преимущественно из
бывших крестьян). Коммунистическая партия Китая,
хотя и прошла неплохую революционную школу, имела
ничтожную пролетарскую базу. Она росла и черпала
свои кадры прежде всего среди крестьянства. Перед
победой революции работа партии развивалась прежде
всего в деревне, она была оторвана от основы, велась
вне больших городов и промышленных центров.
С 1935 года более десяти лет центром китайской
революции был пограничный район, лежащий на
линии пересечения трех крестьянских провинций: Шэнь-
66

си, Ганьсу и Нинся. Здесь находился Центральный
Комитет КПК, все ее центральные органы и
большинство членов партии.
Мао Цзэ-дун писал в свое время: «Китай — страна
с чрезвычайно многочисленной мелкой буржуазией,
и наша партия находится в окружении этого
огромного социального слоя. Да и очень многие члены
нашей партии сами вышли из мелкобуржуазной среды,
и каждый из них неизбежно притащил с собой в
партию более или менее длинный мелкобуржуазный
хвост» !. Сам Мао Цзэ-дун не раз признавал, что
Компартия Китая подвержена сильному влиянию
мелкобуржуазной идеологии, влиянию, которое, по его
собственным словам, проявляется в «колебаниях» то
вправо, то влево, склоняясь к «левым» революционным
фразам и лозунгам, к сектантской ограниченности и
авантюристической политике.
Весь парадокс в том, что Мао Цзэ-дун сам был
подвержен этому мелкобуржуазному влиянию, и
имеется много фактов, дающих основание сделать
вывод, что он был и, собственно, сейчас является его
главным представителем.
Уже в 1925 году он был сторонником мнения, что
революция в Китае является революцией крестьянской
и что крестьянство является основой революции и
должно быть ее руководящей силой.
Когда в 1927 году было подавлено Наньчанское
восстание, Мао Цзэ-дун был исключен из ЦК КПК за
то, что не подчинился приказу продолжать
наступление на города. Мао соединился с Чжу Дэ и создал
свою базу на границе провинции Хунань и Цзянси.
В 1928 году он был вновь избран в ЦК КПК. Однако в
1933—1934 годах снова возникли разногласия между
ним и большинством руководства партии, Мао Цзэ-
дун подвергся критике за свое мелкобуржуазное
понимание революции, за так называемую «бандитскую
доктрину» и был снова исключен из ЦК.
В 1935 году — во время Великого похода —
проходило расширенное совещание Политбюро
Центрального Комитета, созванное Мао Цзэ-дуном в городе Цзуньи
в провинции Гуйчжоу. Благодаря этому совещанию
Мао Цзэ-дун, Избранные произведения, т. 4, стр. 96.
3*
67

Мао опять стал во главе Центрального Комитета %
В 1949 году победили революционные силы, была
провозглашена Китайская Народная Республика. Мао
Цзэ-дун приобрел в эти годы большую популярность,
которая позже привела к возникновению мифа о том,
что председатель Мао Цзэ-дун не может ошибаться.
Кстати, в Китае за всю его долгую историю было
много императоров, о которых также говорили, что они
не могут ошибаться.
Победа прогрессивных сил в 1949 году вновь
выдвинула вопрос о дальнейшем развитии революции,
и в этой связи не могла не возникнуть в новом виде
старая проблема — борьба за понимание революции.
Первые признаки этой борьбы можно заметить уже
в 1953—1954 годах (политические процессы против
противников партийной линии и политики и
ликвидация оппозиции Гао Гана). С полной силой, однако, эта
борьба развернулась в 1957—1958 годах, в связи с
новой линией, на этот раз с уже упоминавшимся
«большим скачком».
Пренебрежительное отношение к объективным
законам победило здравый смысл. Новая
экономическая политика прокладывала себе путь в новой
стычке— на этот раз с «правыми» элементами, у которых
якобы не было революционного энтузиазма, которые
якобы недооценивали гигантскую силу, скрытую в
миллионах китайских рук, переоценивали технику,
отвергали принцип, согласно которому нужно
надеяться только на свои силы, переоценивали
возможность интернационального сотрудничества и т. д.
Главным представителем так называемой правой
оппортунистической линии был министр обороны
маршал Пын Дэ-хуай, из других его сторонников можно
назвать хотя бы Чэнь Юня, единственного лидера
пролетарского происхождения, который руководил
экономической политикой Китая вплоть до 1958 года. Он,
так же как Пын Дэ-хуай и ряд других, не одобрял
«великолепных планов» Мао Цзэ-дуна и поэтому быстро
исчез со сцены. Вспомним далее выдающегося
экономиста Сунь Е-фана, который в то время был директором
Института экономики Академии наук КНР и о
политике «скачка» выразился как о достойной сожаления
болтовне.
68

Политика «большого скачка» завела экономику и
политику в тупик. Страна оказалась перед серьезными
экономическими проблемами, которые усугубились
рядом стихийных бедствий. Основой промахов и того, что
производство в промышленности и сельском хозяйстве
осталось на уровне 1957 года, была прежде всего
нереальная субъективистская политика руководства
партии. Ведь только потому, что 60—80 миллионов людей
«плавили сталь» в небольших доменных печах, в 1958
и 1959 годах не был убран осенний урожай. Неверная
линия была частично поправлена на VIII пленуме ЦК
КПК в августе 1959 года, на IX пленуме в январе
1961 года и особенно на X пленуме в сентябре 1962 года.
Левацкое стремление найти «новый» подход к
революции в политике группы Мао Цзэ-дуна все отчетливее
переносилось на область международной политики.
Здесь вновь свою роль сыграли национализм и
мелкобуржуазная идеология, которые вели к усилению геге-
монистских устремлений китайских руководителей. Во
имя реализации этих целей группа Мао Цзэ-дуна
начала проводить политику, главным направлением которой
является борьба против КПСС и Советского Союза,
борьба против единства социалистических стран и
коммунистического движения, попытка противопоставить
народы Азии, Африки и Латинской Америки народам,
строящим социализм, и рабочему классу развитых
капиталистических стран, борьба против политики
мирного сосуществования и попытка подчинить себе народно-
освободительное движение. Все чаще стали
цитироваться слова Мао Цзэ-дуна о том, что «винтовка рождает
власть», что «центральной задачей революции и высшей
ее формой является захват власти вооруженным
путем, то есть решение вопроса войной. Этот
революционный принцип марксизма-ленинизма верен повсюду; он
безусловно верен как для Китая, так и для других
государств» '. Этим должно было подчеркиваться действие
«идей Мао Цзэ-дуна» и право КПК на гегемонию в
коммунистическом движении. Не случайно в статье «Да
здравствует победа народной войны» Линь Бяо
напоминает китайский опыт так называемого «окружения
городов» деревнями: «Деревня и только деревня являет-
1 Мао Ц з э - д у н, Избранные произведения, т. 2, стр. 379.
69

ся той революционной базой, откуда революционеры
идут в поход на завоевание окончательной победы».
Как поразительно это все напоминает то
мелкобуржуазное, крестьянское толкование революции, из-за
которого у Мао Цзэ-дуна не раз возникали разногласия с
руководством партии, не пролетарское
интернациональное, а националистическое толкование. В истории нам
известен не один случай, когда крикливый
«революционный энтузиазм» шел рука об руку с самым яростным
национализмом. Ленин не раз говорил о том, что одни
и те же общественные и экономические условия,
которые порождают мелкого собственника, укрепляют и
один из самых закоренелых мелкобуржуазных
предрассудков, то есть национальный эгоизм и
национальную ограниченность. Факты свидетельствуют о том, что
мелкобуржуазная идеология и ее составная часть,
национализм, все более преобладают в политике
китайского руководства и становятся рычагом его действий.
Спад революционной волны в странах «третьего
мира» за последние два года обманул ожидания
китайских руководителей и не мог не вызвать болезненной
переоценки политического кризиса, все
усиливающегося от растущей изоляции и потери мирового влияния
Китая. Этот кризис нашел свое выражение в так
называемой «великой пролетарской культурной революции».
Проявления этой революции напоминают злобу
националиста, чья идеология исходит из принципа — цель
оправдывает средства. Как иначе можно объяснить
проявление вражды по отношению к Советскому Союзу,
как иначе можно понять концепцию, связывающую
победу коммунизма с термоядерной войной, как иначе
можно понять бешеные атаки хунвэйбинов против всех
и всего, что находится в противоречии с
«великими и непобедимыми идеями» Мао Цзэ-дуна.
Составной частью и целью «великой борьбы» является
искоренение оппозиции, ликвидация представителей
так называемой «черной линии» и, по сути дела, опять
стычка двух направлений в понимании дальнейшего
развития революции.
Почему, несмотря на самые различные повороты в
политике, Мао Цзэ-дун и его приверженцы находят
союзников? Ответ на этот вопрос необходимо искать в
некоторых специфических особенностях Китая.
70

ИСТОРИЧЕСКИЕ СВЯЗИ
Если мы попытаемся определить специфику
отношений в Китае, то в первую очередь обращает на себя
внимание уникальное явление всемирной истории —
ничем не нарушаемое развитие китайской цивилизации
и культуры на протяжении более чем трех тысяч лет.
Китай, по сути дела, единственная страна в мире,
многовековая цивилизация которой до сегодняшнего
дня была активной частью национальной и
государственной жизни.
В Китае мы находим в самых различных областях
непосредственную преемственность между отдаленным
вчерашним днем и днем сегодняшним. Понятно, что эта
действительность усиливает сознание национальной
исключительности и национализма. Если к этому
добавить, что население Китая превышает население
любого другого государства, не покажется таким уж
непонятным вывод китайских руководителей о том, что
Китай должен быть образцом и лидером остального
мира.
Усилению национализма миллионов китайского
народа способствовало также и то, что Китай вел
тяжелую и длительную борьбу с империализмом под
лозунгом национализма. В этой борьбе проявилась
положительная, прогрессивная сторона национализма.
Известно, что после освобождения страны от иностранного ига
начинают проявляться отрицательные, реакционные
стороны национализма. В малой стране эти
отрицательные стороны обычно начинают проявляться в форме
недоверия, в большой стране это, наоборот, может
проявиться в экспансии, властолюбии и гегемонизме.
Руководящие представители КПК не только не
пытались препятствовать разжиганию и распространению
отрицательных сторон национализма, но сами попали
под его влияние и постепенно начали использовать
национальное сознание китайского народа в
великодержавно-шовинистических целях.
Другой спецификой, находящей свое отражение и
сегодня, которой также жонглируют китайские
руководители, является продолжающийся в течение более
двух тысяч лет деспотизм центрального правительства
и довольно распространенная бюрократия на высших и
71

низших инстанциях, объединенная единой идеологией
конфуцианства. Эта конфуцианская (или, скорее,
неоконфуцианская) идеология решающим образом
способствовала значительной стабильности политических и
управленческих институтов. В этом ничего не меняла
ни социальная, ни классовая борьба крестьянства.
Какими бы сильными и радикальными ни были
крестьянские восстания, мы не знаем ни одного случая, когда их
результатом были бы существенные изменения
традиционных форм правления. Сильная, авторитетная
центральная власть, основанная на идеологической
монополии конфуцианства, была постоянной характеристикой
традиционного китайского общества. Для
конфуцианства и другой китайской идеологии не существовала
проблема судьбы индивидуума. Не возник поэтому
вопрос о правах и претензиях человека, потому что он был
только деталью больших или меньших коллективов,
которым он полностью подчинялся.
В каждодневной политической жизни постоянное и
решающее значение имели большие и богатые семьи,
хотя их члены могли подвергаться различным
политическим интригам или бурям. Для глав таких семейств
государство выделяло значительную управленческую
и судебную автономию не только по отношению к
членам семьи, но и по отношению к их прислуге и другим
подчиненным лицам. Государственные органы
вмешивались только лишь в случаях нарушения важнейших
интересов правителя или по требованию представителей
основных автономных единиц. Кроме того факта, что в
Китае в течение довольно длительного периода
сохранялось общинное хозяйство, которое, естественно,
укрепляло чувство коллективизма, китайское
федеральное государство постоянно и намеренно поддерживало
авторитет маленьких и больших групп населения.
Люди коллективно вербовались как для оросительных
или других больших работ, так и для военных нужд.
Налоги определялись, как правило, не каждому
человеку, а деревне или небольшому коллективу, который
полностью отвечал за обязанности и преступления
каждого человека. Вина отдельных лиц рассматривалась в
зависимости от ее серьезности и от меньшего или
большего круга родственников. Эта традиционная
идеология зависимости как от государства в целом, так и от
72

соответствующего семейного или деревенского
коллектива не оставляла места для личной свободы, а
предполагала слепое подчинение авторитету.
Здесь ясна параллель с современным Китаем. Как
раньше, так и сейчас молодой человек не может совсем
самостоятельно выбрать себе жену или девушка —
мужа. Это происходит при тщательном контроле
директора, партийной или профсоюзной организации.
Зачастую не нужна даже инициатива будущих супругов.
Решающим моментом является не взаимная симпатия,
а предполагаемый общественный интерес, который
может определить лишь соответствующий высший
авторитет (хотя и другого вида, чем в прошлом), а не сам
человек.
По старой традиции и сегодня слепо признают
авторитеты, принимают их лозунги и директивы, не требуя
ни их объяснения, ни обоснования. Если добавить к
этому недостаток средств информации, малые или почти
отсутствующие знания простых людей об окружающем
мире, нетрудно понять, почему самые различные
повороты в политике, по сути дела,
принимаются молча.
Необходимо упомянуть еще об одной особенности.
Это культ революционного радикализма.
Революционный радикализм предполагает, что необходимо
постоянно поддерживать революционный энтузиазм и
напряжение путем самых различных регулярных
кампаний, а также укреплять завоеванную власть путем
самого последовательного и глубокого контроля за
каждым человеком.
Революционный радикализм в Китае часто
поражает европейского наблюдателя крайней жестокостью.
И это имеет свою связь с прошлой историей. Известно,
что крестьяне-повстанцы были, как правило, очень
суровы, и это было вызвано степенью их эксплуатации.
Со второго века нашей эры в их восстаниях большое
значение имели радикальные утопические идеи о мире
совершенного равенства, которые частично были
осуществлены в великом Тайпинском восстании (1851 —
1864 гг.). Радикализм современных китайских
взглядов на вопросы войны и мира, на революционное
развитие в мире и революционные акции в Китае, ради-
78

кализм хунвэйбинов связаны с опытом этих
крестьянских восстаний.
Очень многое из того, чем нас «сегодняшний Китай»
удивляет, поражает, озадачивает и в последнее время
все серьезнее беспокоит, часто связано с традиционным
подобием якобы уже совершенно ликвидированного
«старого Китая». К сожалению, мы слишком быстро
привыкли к тому, что Китай — социалистическая
страна, что уже само собой для нас обозначало
бесконфликтное, совершенно однозначное и прямолинейное
развитие. Последние годы свидетельствуют о том, что
такие схемы не действуют безоговорочно даже для
европейских социалистических стран, тем менее можно
было ожидать этого схематично понятого развития в
такой огромной, с очень специфической историей стране,
какой является Китай.
НЕ ТОЛЬКО ОБЪЕКТИВНЫЕ ФАКТОРЫ
Экономическая отсталость страны, нажим
мелкобуржуазных элементов, исторические особенности и
остатки прошлого, хотя и играют значительную роль и
создают почву для авантюристической и
националистической линии и политики Мао Цзэ-дуна и его группы,
сами по себе не ведут к этой политике.
Речь идет не только об объективных факторах. Как
бы ни было велико мелкобуржуазное влияние, оно
преодолимо в том случае, если руководство партии
проводит правильную пролетарскую политику, если оно верно
марксизму-ленинизму. Но именно этой теории как раз и
не хватает китайским руководителям. Они не только не
развили борьбу против напора мелкобуржуазных
элементов, а капитулировали перед ними и сегодня уже с
этих позиций даже начали борьбу против коммунизма.
Мы уважаем богатую историю великого китайского
народа и признаем его вклад в мировую культуру. Но
мы не можем не удивляться утверждению КПК о том,
что «китайский народ принадлежит к немногим
прогрессивным нациям мира». В последнее время в Китае,
например, в этом смысле ревизуются взгляды на
маньчжурских и монгольских захватчиков. Чингисхана
китайская пропаганда переделала из кровавого и
жестокого захватчика, каким он был и каким вошел в
74

историю, в деятеля, который сыграл прогрессивную
роль во всей истории Китая и других сорока государств.
Коммунистическая партия Китая уже ряд лет
живет и действует не на основе ленинских принципов
демократического централизма, а в атмосфере культа
личности. Это культ личности Мао Цзэ-дуна, который
ведет к отходу от ленинских принципов в жизни
партии, к авантюристической политике, к борьбе за
гегемонию в международном коммунистическом и
национально-освободительном движении. Сегодня уже не секрет,
что словесное жонглирование вокруг теоретических
вопросов, ультрареволюционная фразеология,
заигрывание с неустойчивыми элементами в других партиях,
заключение пактов с самыми различными ренегатами
рабочего класса, шумиха, выдаваемая за борьбу против
современного ревизионизма, и прочие приемы были и
остаются для Мао Цзэ-дуна и его приверженцев лишь
средством для достижения их целей и что все это было
раньше и теперь продиктовано стремлением любой
ценой насадить культ личности Мао Цзэ-дуна.
Это были опасения перед духом XX съезда КПСС,
которые вели Мао Цзэ-дуна, маршала Линь Бяо и
других лиц из этой группы к немилосердному сведению
счетов со всеми, кто мог бы им предложить зеркало,
создать угрозу их славе «неошибающихся».
В отличие от марксизма-ленинизма Мао Цзэ-дун
рассматривает культурную революцию не как
завершение социалистической революции в области идеологии,
а как восстание против партийных органов pi
социалистического государственного аппарата. Как указывается
в редакционной статье журнала «Хунци» 31 января
1967 года, речь идет о «борьбе не на жизнь, а на
смерть», о захвате власти, речь идет о том, чтобы
«вырвать власть из рук горстки партийных деятелей». Мао
«призвал Народно-освободительную армию к оказанию
активной помощи пролетарским революционерам в
борьбе за власть». Студенты только создают шумный
ореол вокруг гораздо более серьезного процесса,
действительным смыслом которого является смена власти в
государстве. Милитаризация общественных органов в
Китае не только нарушает руководящую роль партии,
но и вызывает сомнения в народном характере
китайского социализма.
76

В этом вопросе речь идет не только о простом
определении социалистического характера
производственных отношений, но и о характере общественной власти,
которая располагает средствами производства. В то
время как во всех остальных социалистических странах
происходит углубление социалистической демократии,
дающее возможность трудящимся все
непосредственнее участвовать в управлении и тем самым оказывать
на него все большее влияние, в Китае идет обратный
процесс замены выборных органов назначенными
«верными» военными деятелями, что неизбежно ведет
к дальнейшему сужению круга лиц, принимающих
участие в управлении государством.
Правильно отмечала газета «Унита»: «Перед нами
картина очень острой политической борьбы, которая
вызвала глубокий раскол как в правящих кругах
страны, так и среди масс... это — революция, проводимая на
основе принципа, выраженного маоцзэдуновской
печатью следующими словами: «Бунт — дело правое».
Чей бунт и против кого? Об этом печать умалчивает.
Однако мы были убеждены, что власть, установленная
в результате революции 1949 года, была народной.
Поэтому призыв к ее свержению нас непременно должен
очень беспокоить. Ежедневные события, к сожалению,
свидетельствуют о том, что наши опасения совершенно
законны».
Тайные намерения, политические цели и причины
действий Мао Цзэ-дуна и его приверженцев постепенно
становятся явными. Уже почти совершенно нет
сомнений в том, что «теоретические» выкрутасы китайских
националистов и их так называемая «принципиальная
революционная» политика, действия которой
направлены против так называемого «современного
ревизионизма», против Советского Союза и других
социалистических стран, были продиктованы стремлением
остановить процесс, начатый XX съездом КПСС.
Реальное развитие событий все больше обнажает
идейную нищету китайских раскольников,
национализм и субъективизм их политики. Мы хотим верить,
что те, кто в этом процессе занял неправильную
позицию ошибочно, из-за недостаточной зрелости или
недостатка опыта, вернутся на правильный путь.

II
ВЕЛИКОДЕРЖАВНО-
ШОВИНИСТИЧЕСКИЙ КУРС
ГРУППЫ МАО ЦЗЭ-ДУНА

Б. Ширендыб
ВЕЛИКОДЕРЖАВНЫЙ ШОВИНИЗМ
ГРУППЫ МАО ЦЗЭ-ДУНА ]
Идеи пролетарского интернационализма в
теоретическом плане впервые были выдвинуты и обоснованы
К. Марксом и Ф. Энгельсом. В. И. Ленин, его ученики,
братские коммунистические и рабочие партии дальше
развили и обогатили эти идеи гениальных вождей и
учителей рабочего класса. Своей теорией
социалистической революции Ленин не только развил идеи
пролетарского интернационализма, усилил их влияние и
значимость, но и указал конкретные пути, как применять
эти идеи и руководствоваться ими в революционной
борьбе непролетарским массам отсталых стран,
находящихся на докапиталистических стадиях развития.
Прямым антиподом, враждебным пролетарскому
интернационализму мировоззрением является
буржуазный национализм. В. И. Ленин писал: «Буржуазный
национализм и пролетарский интернационализм — вот
два непримиримо-враждебные лозунга,
соответствующие дзум великим классовым лагерям всего
капиталистического мира и выражающие две политики (более
того: два миросозерцания) в национальном вопросе»2.
Проявления национализма бывают самыми
различными и зависят от исторических условий,
национальных особенностей, специфики общественного развития
и т. д. В ходе революционной борьбы повышается
национальное самосознание угнетенных народов. В борьбе
1 «Намын амъдрал*, № 5, 1968 (Монгольская Народная
Республика).
2 В. И. Ленин, Полное собрание сочинений, т. 24, стр. 123.
79

за государственную независимость и свободу это имеет
прогрессивное значение. Однако после завоевания
политической независимости в результате революционной
борьбы в процессе углубления демократической
революции и перехода к революционному преобразованию
общества отрицательное влияние национализма не
только усиливается, но он становится препятствием на
пути дальнейшего развития революции, на пути
общественного прогресса. Это нашло свое наиболее ясное
подтверждение в ходе так называемой «великой
пролетарской культурной революции» в Китае.
Трудящиеся массы Китая, руководимые рабочим
классом, свергли режим Чан Кай-ши, за спиной
которого стояли американские империалисты, и взяли
государственную власть в свои руки. Это открывало перед
китайским народом путь к революционному
преобразованию всей общественной жизни. Однако вредное
наследие буржуазного национализма и шовинизма стало
угрозой продвижению китайского народного
государства к социализму, и поэтому Коммунистическая партия
Китая не раз в свое время акцентировала внимание на
необходимости решительной борьбы с этой опасностью.
Задача борьбы с тенденциями великодержавного
шовинизма ставилась в решениях VIII съезда
Коммунистической партии Китая, в заявлении правительства
КНР от 1 ноября 1956 года и в других официальных
документах. Таково было положение дел, когда Мао
Цзэ-дун и его группировка, пренебрегая указаниями
Коммунистической партии Китая, в обстановке острой
классовой борьбы переходного периода стали
носителями, проводниками буржуазного национализма и
мелкобуржуазного авантюризма, превратились в преграду на
пути развития китайской революции. Маоисты и к
вопросам международных отношений подходят с позиций
великодержавного шовинизма.
Успехи китайской революции и современного
национально-освободительного движения обусловлены
прежде всего ростом могущества первой страны
социализма — Советского Союза, укреплением мировой
социалистической системы, еще большим развертыванием
международного коммунистического и рабочего
движения, углублением общего кризиса капиталистической
системы.
80

Братская помощь и поддержка Советского Союза,
разгром советскими вооруженными силами
империалистической Японии имели исключительно важное
значение для победы в Китае антиимпериалистической,
антифеодальной революции.
Благодаря материально-технической и культурной
помощи других социалистических стран КНР добилась
больших достижений в социально-экономических
преобразованиях.
Мао Цзэ-дун и его группа оказались не в состоянии
дать правильную оценку глубокому влиянию и
важному значению этих факторов для победы китайской
революции, для развития национально-освободительного
движения в Азии, Африке и Латинской Америке и для
крушения колониализма. Это произошло в силу
мелкобуржуазной ограниченности маоизма.
Приверженцы Мао Цзэ-дуна считают, что в
настоящее время ведущую роль в мировом революционном
процессе играет не международный пролетариат, а
крестьянские массы Востока. Это связано с извращением
группой Мао Цзэ-дуна марксистского диалектического
понимания коренных качественных изменений и с
подменой его разглагольствованиями о механических
изменениях, о простой перемене мест между рабочим
классом и крестьянством.
Таким путем группа Мао Цзэ-дуна пришла к
притязаниям на руководящую роль китайского «вождя», так
называемого «красного солнышка»—Мао Цзэ-дуна в
международном коммунистическом, рабочем и
национально-освободительном движении. Питательной
почвой для этих претензий явились буржуазный
национализм и великодержавный шовинизм, корни которого
уходят в далекое феодальное прошлое Китая.
В течение многих веков правители Китая сами
верили и насаждали веру в превосходство китайцев над
любыми другими народами, в исключительность
китайской цивилизации, обычаев и порядков. С другой
стороны, известно, что многовековой гнет и эксплуатация
китайского народа маньчжурскими ханами,
европейскими капиталистами и империалистами пробудили в
нем чувство ненависти к чужеземным захватчикам.
Эти два обстоятельства получили дальнейшее развитие
в начале этого века под воздействием взглядов китай-
81

ской национальной буржуазии и оказали глубокое
влияние на некоторых деятелей в рядах
Коммунистической партии Китая — выходцев из буржуазной и
мелкобуржуазной среды.
В дальнейшем ненависть к европейским
капиталистам превратилась в неприязнь ко всему иностранному,
независимо от его классовой сущности.
В своей статье «О новой демократии», написанной
в январе 1940 года, Мао Цзэ-дун указывал, например,
на необходимость чрезвычайно осторожного,
осмотрительного подхода ко всему иностранному.
Ослепленные манией величия, Мао Цзэ-дун и его
окружение перестали считаться с опытом
строительства социализма в СССР и в других странах, причем
главным образом на том основании, что Китай, мол, страна
самой древней культуры, что он — самая великая
страна. «Величайшая страна», «величайший народ»,
«величайшая партия», «величайший вождь» должны творить
историю заново, в полном отличии от других стран —
таковы представления маоистов. Опираясь на штыки и
на своих приспешников, Мао Цзэ-дун заставляет
китайский народ обожествлять и возвеличивать его как
«корифея марксизма-ленинизма», вождя, кормчего,
великого полководца, словно библию, заучивать и, как
молитву, повторять каждое сказанное им слово, писать в
его честь музыку, слагать оды и песни. Таким путем
Мао Цзэ-дун пытается встать в один ряд с
основоположниками марксизма-ленинизма и, если удастся, даже
возвыситься над ними. И эти поползновения хотят
навязать международному рабочему и освободительному
движению.
Опыт партий, в составе которых первоначально
преобладали представители крестьянства, а именно опыт
МНРП и ряда других марксистских партий,
свидетельствует о жизненной необходимости опоры на
дружескую интернациональную помощь международного
коммунистического движения и его передовых отрядов в
деле решительного преодоления многочисленных
трудностей, возникающих в ходе революционного решения
социальных, экономических и культурных проблем, в
борьбе с мелкобуржуазными влияниями...
Между тем группа Мао Цзэ-дуна не только резко
сокращает экономические связи с братскими социалисти-
82

ческими странами, не только ведет курс на все большее
сближение Китая с мировой экономической системой
капитализма, но и не затрагивает сколько-нибудь
значительно интересы китайской буржуазии, китайских
миллионеров. На словах она признает общие
закономерности общественного развития, а на деле
продолжает полностью игнорировать их и по-прежнему во
главу угла ставит национальные особенности, связанные с
социально-экономическим развитием Китая и других
стран Востока.
Односторонне поднимая на щит и превознося
самостоятельность национальных отрядов международного
коммунистического движения, маоисты полностью
отбрасывают генеральную линию, выработанную
совместно коммунистическими и рабочими партиями, и
вытекающие из нее международные интернациональные
задачи и обязанности. Этот узколобый национализм
Мао Цзэ-дуна и его группы привел к изоляции
Коммунистической партии Китая от международного
коммунистического движения. Ясно, что именно благодаря
ему Коммунистическая партия Китая не принимала
участия во встречах и совещаниях, которые
проводились коммунистическими и рабочими партиями в
последнее время в целях укрепления единства своих
рядов.
Политика раскола, проводимая маоистами внутри
некоторых партий, используется
антикоммунистическими силами и империалистической реакцией в их
борьбе за ослабление международного
коммунистического и национально-освободительного движения. Не
классовый, а националистический, двуличный и
лицемерный подход к вопросам международной политики —
такова характерная черта маоизма.
Она проявляется в полном пренебрежении к
особенностям других стран, в стремлении
абсолютизировать китайский опыт pi навязать его всем странам.
Острие своей борьбы группа Мао Цзэ-дуна
направляет не против империализма, а против Советского
Союза и некоторых других социалистических стран,
против КПСС и других братских коммунистических
партий. Первый секретарь ЦК МНРП тов. Ю. Цеден-
бал отмечал: «Они [группа Мао Цзэ-дуна.— Ред.]
избрали главной мишенью своих нападок не империа-
83

лизм, а родину Октябрьской революции — великий
Советский Союз и объявили его врагом номер один.
И это не случайно, так как первая страна
социализма, неуклонно претворяя в жизнь идеи марксизма-
ленинизма и олицетворяя собой подлинную правду и
справедливость, серьезной преградой возвышается на
пути авантюристической деятельности Мао Цзэ-дуна
и его группы» 1.
Мао Цзэ-дун и его сторонники исказили ленинскую
идею объединения передовых, революционных сил
всех стран и континентов в борьбе против
империализма, выраженную в лозунге «Пролетарии всех стран
и угнетенные народы, объединяйтесь!», и повели дело
к обособлению народов стран Востока на
националистической основе, разжигая среди них
националистические чувства и настроения.
Маоисты исказили учение Ленина о союзе
рабочего класса и крестьянства в мировом масштабе и
подменили его противопоставлением «мировой
деревни» «мировому городу», Востока — Западу, бедных
государств — богатым государствам. Тем самым они
натравливают одни страны на другие, не считаясь с
их общественно-политическим строем. На деле это
ведет к противопоставлению народов Востока
международному рабочему классу, стран, освободившихся от
колониализма, мировой социалистической системе.
Для реализации своих замыслов группа Мао Цзэ-
дуна не брезгует расистской теорией и, используя
расизм, стремится столкнуть народы желтой и черной
рас с народами белой расы. Все это имеет своей
конечной целью отрыв национально-освободительного
движения от мировой системы социализма и
международного коммунистического движения и подчинение
великих сил национально-освободительной борьбы
диктату группы Мао Цзэ-дуна.
В области внутренней национальной политики
маоисты также придерживаются шовинистической линии.
Они высоко оценивают и всячески возвеличивают кро-
1 Ю. Цеденбал, Великий Октябрь и народы Востока, «На-
мын амъдрал», № 12, 1967.
84

вавых завоевателей прошлого — китайцев и
некитайцев по происхождению. Более того, они приписывают
их завоевательным походам великие заслуги в
образовании единого многонационального Китая,
присоединившего к себе обширные территории. Тем самым
маоисты демонстрируют свое полное отступничество
от марксизма-ленинизма, требующего классового
подхода, классовой оценки исторических явлений.
Так, в книге «Краткая история Китая»
оправдывается завоевание и насильственное присоединение к
Китаю Синьцзяна и Джунгарии в середине XVIII века,
Тибета, Бирмы, Вьетнама, Непала и других стран — в
конце XVIII века. Некоторые китайские историки
доказывают также, что захватнические войны
маньчжурских императоров, которые привели к захвату и
присоединению к Китаю некитайских народов,
сыграли полезную роль в истории. Например, в одном из
настольных пособий по истории Китая говорится:
«Объединительная политика Цинского государства
создала благоприятные возможности для
экономического и культурного сближения многих народностей».
Некоторые историки Китая, рассматривая войны
Чингисхана и его преемников-чингисидов, говорят о
пользе, которую они принесли делу образования
Великой китайской империи и т. п. Не составляет
особого труда понять, что, несмотря на различные
оговорки и иносказания, которыми китайские историки
сопровождают эти свои откровения, они
рассматривают и оценивают войны прошедших времен с
позиций шовинизма.
Шовинистические взгляды группы Мао Цзэ-дуна
нашли свое воплощение в государственной политике
в национальном вопросе, проводимой в жизнь после
образования КНР.
Решение этого вопроса в Китае после победы
революции как по форме, так и по существу коренным
образом отличалось от решения национального
вопроса в многонациональном Советском Союзе после
победы Великой Октябрьской социалистической
революции.
Решая национальный вопрос на принципах
марксизма-ленинизма и пролетарского
интернационализма, Советское государство после Октября предоста-
85

вило независимость Польше и Финляндии. Народы
бывшей царской России получили право на
самоопределение и образование на добровольных началах
объединения равноправных союзных и автономных
республик.
В Китае насчитывается свыше 50 некитайских
национальностей общей численностью 43 миллиона
человек. Некоторые крупные национальности
численностью до 2—3 миллионов человек получили так
называемый «автономный статут». Однако эта
«автономия» была весьма ограниченной, сужена рамками
автономных районов. Другие же, например
маньчжурский народ, насчитывающий 2—4 миллиона человек,
после образования КНР совершенно выпали из
национального состава Китая как национальная единица.
Больше того, Маньчжурия была переименована в Дун-
бэй, или Северо-Восточный Китай.
Тибетцы, внутренние монголы и другие
относительно крупные национальности получили права лишь
автономных районов. Эти так называемые автономные
районы не обеспечивают полностью национального
единства указанных народностей, их
территориального, зкономического и культурного объединения и
целостности. В Тибете, например, до сих пор еще не
завершено автономное административное устройство.
В 1955 году в состав автономного района
Внутренней Монголии под предлогом объединения всех
земель, занимаемых монголами, была последовательно
включена половина территорий от провинции Суй-
юань, Жэхэ и Нинся, где преобладало китайское
население. В результате этого мероприятия численность
населения Внутренней Монголии выросла до 12
миллионов человек, из которых собственно внутренние
монголы занимают ничтожную часть.
Китайский язык вытесняет языки коренного
населения национальных автономных районов;
национальные праздники, традиции, песни находятся там
под запретом, вместо них требуют петь только о
«Красном солнышке» — Мао Цзэ-дуне.
Все руководящие посты в партийном и
государственном аппарате в национальных автономных
районах заняты великоханьцами — ставленниками Мао
Цзэ-дуна, под предлогом борьбы «с националистиче-
86

скими и правыми взглядами» осуществлен полный
разгром национальных кадров, малейшее недовольство
шовинистической политикой китайского руководства
в национальных автономных районах подавляется
силой оружия.
Так называемая «культурная революция» привела
на деле к ликвидации и этих куцых автономных прав
национальных районов. В национальном автономном
районе Внутренняя Монголия, к примеру, с помощью
войск осуществлены разгон партийных,
государственных и прочих органов власти и замена их так
называемыми «ревкомами», стоящими на страже
интересов маоистов. Тем самым задушена всякая
демократия и грубо попрана конституция страны.
В великодержавном шовинизме Мао Цзэ-дуна
нашли наглядное воплощение намерения, которые
в свое время вынашивались в отношении Монголии
маньчжурскими императорами, китайскими
помещиками и капиталистами. Со дня своего
существования МНРП и правительство МНР проводили
политику поддержки национально-освободительной
борьбы дружественного китайского народа и
установления добрососедских отношений с Китаем на
принципах пролетарского интернационализма и
равноправия.
В отчетном докладе ЦК МНРП XV съезду партии
отмечалось: «Краеугольным камнем внешней
политики нашей партии и нашего правительства были и
остаются неуклонное укрепление и развитие нерушимой
дружбы и тесного сотрудничества МНР с Советским
Союзом и другими социалистическими странами,
защита и упрочение единства стран социалистического
содружества и сплоченности международного
коммунистического и рабочего движения !».
Благодаря правильной, мудрой политике МНРП
успешно развиваются международные связи МНР,
крепнет ее международное положение, неуклонно растет
ее авторитет на международной арене. В настоящее
время МНР поддерживает дипломатические
отношения почти с 40 государствами, торговые — более чем
с 20 странами.
1 «XV съезд Монгольской Народно-революционной партии»,
М., 1966, стр. 22.
87

Наша страна занимает прочное место в системе
международных отношений, проводит активную
внешнюю политику, направленную на поддержку мира и
равноправного сотрудничества государств.
Между тем еще в 1935 году в беседе с
американским писателем Эдгаром Сноу Мао Цзэ-дун заявил:
«Когда в Китае победит народная революция,
Республика Внешняя Монголия автоматически станет,
видимо, частью китайской федерации». Спустя 8 лет Мао
Цзэ-дун вновь заявил, что правительство Китая должно
признать Внешнюю Монголию как национальную
область [провинцию.— Ред.] с правами самоуправления.
Прошло еще 10 лет, Мао Цзэ-дун самочинно
провозгласил себя «великим вождем КПК», «истинным
марксистом», однако как он, так и его приближенные
даже после победы китайской революции и обмена
дипломатическими представителями с МНР за спиной
монгольского народа не раз высказывались за
включение МНР в состав Китая.
Естественно, что их притязания вызвали удивление
и возмущение у всех марксистов-интернационалистов,
в том числе и у китайских марксистов. В интервью
группе японских социалистов в июле 1964 года Мао
Цзэ-дун заговорил уже о том, что Монголия якобы
подпала под «господство» Советского Союза, и делал
вид, что он озабочен судьбой Монголии. В свое время
с аналогичной клеветой выступали гоминдановцы, по
крайней мере Мао Цзэ-дун в точности повторил слова,
сказанные гоминдановцем Тан Ян-у еще в 1934 году 1.
Таким образом, политика маоистов в отношении
соседнего независимого социалистического
государства МНР что-то плохо вяжется с их уверениями в
постоянном уважении государственной независимости
других стран.
В этой связи не лишним, кажется, будет привести
некоторые факты, характеризующие отношение Мао
Цзэ-дуна и его сторонников к вступлению МНР в
ООН.
Затяжка на многие годы решения вопроса о приеме
МНР в ООН была связана с противодействием Чан
1 Т а н Ян-у, Прошлое и современное положение Внешней
Монголии, Шанхай, 1935, стр. 25.
88

Кай-ши и его представителя в Организации Объеди
ненных Наций: при поддержке реакционных кругов
США они бойкотировали допуск МНР в ООН на том
незаконном основании, что она якобы является
частью Китая. Однако право МНР на вступление в
ООН было настолько убедительным, что государства —
члены ООН положительно отнеслись к этому вопросу.
Правительства стран социалистического содружества
неоднократно в официальном порядке выдвигали
требование безотлагательного приема МНР в члены ООН.
Это требование поддерживали коммунистические и
рабочие партии многих стран и широкая мировая об
щественность.
Весьма удивительно, однако, что правительство
Китайской Народной Республики ни разу
официально не выразило своего отношения к вопросу о приеме
МНР в ООН. Между тем правительство Монгольской
Народной Республики всегда поддерживало и
поддерживает требование о восстановлении прав КНР в этой
организации.
Поскольку МНР имела заслуженное право стать
членом ООН и поскольку это право поддерживала
мировая общественность, наша страна в 1961 году была
принята в Организацию Объединенных Наций. Уже
тогда обращал на себя внимание тот факт, что, в то
время как правительство Чан Кай-ши на Тайване
скорбит по поводу этого события, Мао Цзэ-дун и его
группа хранят гробовое молчание.
Существование и укрепление самостоятельной,
суверенной Монгольской Народной Республики, рост ее
престижа на международной арене не отвечают
устремлениям Мао Цзэ-дуна и его сторонников,
претендующим на подчинение Монголии господству
Китая.
За последние два года маоисты отвергали любую
инициативу со стороны нашего государства,
направленную на улучшение торговых и экономических
отношений между нашими двумя странами. Более того,
саму возможность нормализации отношений маоисты
пытались поставить в прямую зависимость от
одобрения и признания их враждебных марксизму действий
и установок. После того как они убедились, что
нажим и давление не принесут никаких результатов,
89

они организовали грубейшие провокации против
нашего посольства в Пекине.
Одновременно группа Мао Цзэ-дуна в попытках
оказать идеологическое давление на МНР прибегает к
обходным маневрам, к фальсификации истории
начиная с древнейших времен. Правда, это делалось и
раньше, но в завуалированной форме.
Китайские историки, стоящие на великодержавных
позициях, особо выпячивают расовое родство и
региональную общность китайско-маньчжурских
императоров и монгольских ханов.
В своей статье «О Чингисхане» историк Хань Жу-
ликь пишет, что походы Чингисхана и его
преемников очень хорошо будто бы послужили делу
сближения покоренных народов и т. п.
Между тем ученые-марксисты рассматривают
войны Чингисхана и его преемников против других стран
и народов как захватнические, грабительские,
реакционные войны. Любая попытка пересмотра
марксистской оценки завоевательных походов разных
захватчиков и поработителей — ханов и ноёнов [феодальной
знати.— Б. Ш.] — означает полное отступление от
коренных основ исторического материализма и льет
воду на мельницу агрессоров, империалистов,
реваншистов и шовинистов — всех этих охотников до
чужих территорий.
Великодержавная антимарксистская политика
группы Мао Цзэ-дуна на международной арене, ее
шовинистические помыслы в отношении нашей
страны направлены прежде всего против крепких, как
сталь, дружбы, единства и сплоченности советского и
монгольского народов. Маоисты клевещут на
советско-монгольскую дружбу потому, что
революционизирующий пример опыта некапиталистического пути
перехода к социализму, осуществленного благодаря
героической борьбе монгольского народа и
бескорыстной помощи советского социалистического
государства, является серьезным препятствием попыткам
маоистов занять руководящее положение, утвердить
свою гегемонию в освободительном движении в Азии,
Африке и Латинской Америке.
Материалы, сфабрикованные лживой пропагандой
группы Мао Цзэ-дуна, находятся в вопиющем проти-
90

воречии с заявлениями некоторых руководящих
членов этой же группы, которые они делали раньше.
Так, премьер Государственного совета КНР Чжоу
Энь-лай, выступая на митинге на центральной
площади Улан-Батора в июне 1960 года, в своей речи
сказал: «Во время настоящего визита мы с гордостью
и радостью видели богатые плоды замечательного
труда монгольского народа.
На широких просторах вашей страны непрерывно
растет число новых промышленных предприятий,
ширится сельскохозяйственное производство,
быстрыми темпами завершено кооперирование мелких
единоличных хозяйств скотоводов.
По мере развития социалистического
строительства, с победой социализма коренным образом
изменилось лицо МНР. Из страны сугубо
животноводческой вы стали страной аграрно-индустриальной, где
равномерно развивается и сельское хозяйство и
промышленность» К
Замечательные достижения нашей страны во всех
областях народного хозяйства — это результат прежде
всего героической борьбы монгольского народа,
добивающегося все новых и новых успехов в
социалистическом строительстве, результат правильной мудрой
политики нашей марксистско-ленинской партии,
результат того, что МНР входит в великую семью стран
социалистического содружества. Это также заслуга
нашего верного друга и союзника — героического
советского народа, оказывающего нашей стране
бескорыстную помощь в строительстве социализма. Именно
поэтому XV съезд МНРП специально подчеркнул:
«Дальнейшее всестороннее укрепление нерасторжимых
уз братства и дружбы между МНР и Советским
Союзом остается, как и прежде, первостепенной заботой
нашей партии 2.
Сорокасемилетний путь, пройденный МНР, успехи,
достигнутые Монголией в социалистическом
строительстве под руководством МНРП при всесторонней
помощи СССР, являются воплощением в жизнь слов,
сказанных В. И. Лениным в 1916 году о том, что ра-
1 «Унэн», 1 июня 1960 г.
2 «XV съезд Монгольской Народно-революционной партии»,
М., 1966, стр. 24.
91

бочий класс России поможет монгольскому,
египетскому и другим народам перейти к употреблению
машин и облегчению труда, к демократии и
социализму.
Народы социалистических стран,
коммунистические и рабочие партии почти всего мира с
восхищением и радостью следят за успехами монгольского
народа.
* * *
МНРП и трудящиеся МНР вместе с другими
братскими коммунистическими партиями и народами
социалистических стран твердо верят, что рано или
поздно правильная марксистско-ленинская
политическая линия восторжествует в политике
Коммунистической партии Китая, что будут преодолены вредные
последствия глубоко ошибочных философских и
политических воззрений маоцзэдунизма, отражающих
авантюризм мелкой буржуазии, Компартия Китая и
китайский народ займут достойное место в
международном революционном движении, в общей борьбе
против империализма, уверенно поведут Китай по
пути социализма.
Вместе с другими братскими коммунистическими
партиями МНРП решительно отстаивает единство и
сплоченность международного коммунистического
движения, ведет борьбу против империализма, за
демократию и мир, решительно противостоит догматизму,
ревизионизму и прочим проявлениям оппортунизма,
выступает за чистоту марксистско-ленинского учения.

Душан Лазич
«КУЛЬТУРНАЯ РЕВОЛЮЦИЯ»
И ВНЕШНЯЯ ПОЛИТИКА КИТАЯ 1
Бурные общественно-политические события,
официально называемые «великой пролетарской
культурной революцией», вот уже более года потрясают
китайское общество; они несомненно являются одной
из наиболее важных характерных особенностей
политической жизни КНР со времени победы революции
и до наших дней. Предшествующее развитие событий
дает все основания утверждать, что по своему
размаху, интенсивности, проявлениям и, во всяком случае,
по своему значению для китайской внутренней и
внешней политики «культурная революция»
превосходит все проводившиеся ранее кампании, которые,
в общем, широко использовались на протяжении
восемнадцатилетнего периода существования КНР для
разрешения возникавших конфликтов и
противоречий, преодоления трудностей и т. д.
Попытаться увидеть сущность «культурной
революции» за ее часто противоречивыми проявлениями,
раскрыть ее общественно-политический смысл,
показать ее источники и корни, а значит иметь
основания судить, в каком направлении и каким образом
будет развиваться китайская внутренняя и внешняя
политика,— все это сопряжено с целым рядом
трудностей. Прежде всего, многие факты, необходимые
для исчерпывающего объяснения «культурной рево-
1 «Medjunarodni radnicki pokrel», № 4, Bcograd, 1967, str. 56—
73 (Социалистическая Федеративная Республика Югославия).
93

люции», остаются неизвестными, а достоверность
получаемой информации трудно проверить. Даже на
основании внимательного изучения документов,
множества статей, заявлений и речей китайских
руководителей трудно дать точные и полные ответы на
целый ряд невольно возникающих вопросов прежде
всего потому, что язык этих документов богат
намеками, но беден фактами.
Сделанные здесь некоторые замечания призваны,
помимо прочего, предупредить о необходимости
осторожно подходить к оценкам и выводам относительно
так называемой «культурной революции», а
следовательно, и к вопросам, рассматриваемым в настоящей
статье.
Хотя в ходе развернувшихся событий «культурная
революция» отчетливо проявилась во
внутриполитическом плане и в то же время отодвинула на второй
план непосредственную международную деятельность
Китая, она имеет значительные международные
аспекты, причем ряд моментов указывает на то, что
«культурная революция» имеет значение и для
дальнейшей китайской политики в международном
коммунистическом движении и в международных
отношениях вообще, а следовательно, и для
международного положения Китая.
В ряде документов, заявлений, статей,
опубликованных в китайской печати, и в речах китайских
руководителей ясно говорится о роли и значении
«культурной революции» в мировом масштабе. Для
иллюстрации мы приведем некоторые характерные в этом
отношении положения, не претендуя на охват всего
того, что о «культурной революции» в этом плане
написано или сказано в КНР. Утверждается, например,
что «культурная революция» не имеет прецедента в
истории 1, что она «открыла новую эру в истории
международного коммунистического движения» и
«служит новым великим примером для пролетариата
всего мира». Подчеркивается также, что «культурная
революция» «решит судьбу мира» 2. Кроме того,
особый упор делается на то, что «культурная револю-
1 «Peking Review», № 34, 1966.
2 Там же, № 50, 1966.
94

ция» означает борьбу против империализма во главе
с США и против «современного ревизионизма» 1.
Необходимо обратить внимание также и на то, что
наряду с этими установками в ходе «культурной
революции» более определенно и чаще, чем когда бы то
ни было, работы Мао Цзэ-дуна рассматриваются как
марксизм-ленинизм нашей эпохи. В сообщении о
XI пленуме ЦК КПК, проходившем в августе 1966 года,
помимо всего прочего, ясно говорится, что Мао Цзэ-
дун—«величайший марксист-ленинец нашего
времени» 2. Можно сослаться также на статью,
опубликованную в газете Народно-освободительной армии от
6 июня 1966 года, в которой говорится, что Китай
стал базой мировой революции, становой хребет
которой — это «учение Мао Цзэ-дуна».
Таким образом, «культурной революции»
официально придается исключительное значение для
развития общества, рассматриваемого в мировом
масштабе. И хотя эти заявления преследуют цель
добиться преимущественно пропагандистского эффекта
во внутриполитическом или международном плане,
подобные установки, несомненно, отражаются прямым
образом и на китайской внутренней и внешней
политике, так же как, с другой стороны, они сами
являются продуктом определенной политики.
Даже в тех случаях, когда острие нападок в ходе
«культурной революции» непосредственно направлено
против тех или иных лиц в КНР — или, как чаще
всего официально указывается, против тех, которые
находятся у власти, но которые пошли по
капиталистическому пути, «ревизионистов», тех, кто
представляет «экономизм» и т. д.,— эти нападки оказываются
существенными для понимания международной
деятельности КНР. Нападки на отдельных лиц или
группы в КНР, которые провозглашаются врагами, могут
быть почти без исключения отнесены и к
«современным ревизионистам» в мире или же, наоборот,
нападки на «современных ревизионистов» в зарубежных
странах относятся в то же время и к отечественным
«ревизионистам».
1 «Peking Review», № 52, 1966.
2 Там же, № 34, 1966.
95

Не вызывает сомнения, следовательно, что
нынешняя внутриполитическая кампания взаимосвязана с
политикой Китая в международном
коммунистическом движении и в международных отношениях
вообще. Это, между прочим, не является
исключительным и новым явлением. Если проследить
внутреннюю и внешнюю политику Китая на протяжении
всего периода после победы революции, то можно
установить их взаимную связанность, взаимное
влияние и, хотя бы в основных чертах, значительное
совпадение. При этом следует отметить, что повороты
во внутренней политике сопровождались поворотами
во внешней политике, а отдельные кампании, прозо-
димые КНР, находили свое отражение и во внешней
политике страны и партии {. Иными словами,
враждебный экстремизм Мао Цзэ-дуна по отношению к
внешнему миру должен рассматриваться как
отражение или продолжение экстремизма в рамках
собственной страны.
Не вдаваясь в более подробное рассмотрение
внутренних политических целей «культурной революции»,
укажем лишь на некоторые моменты, которые, по
нашему мнению, существенны для нынешней внешней
политики Китая. Прежде всего несомненно, что
правильным является мнение тех китаистов, которые
утверждают, что «культурная революция» является
обдуманной и подготовленной акцией определенных
сил в китайском руководстве, проводимой ради
осуществления вполне определенных целей, а возникшие
при этом эксцессы и даже хаос, судя по всему,
несущественны для общей оценки «культурной
резолюции» 2. Если говорить обобщенно, то «культурная
революция» представляет собой попытку более
интенсивного и последовательного проведения политики
(с точки зрения ее целей), которая была принята в
конце периода претворения в жизнь так называемой
1 Об этом см., например: D. \V. Fokkema, Chinese Critisism
of Humanism: Campaign against Intellectuals, 1954—1965; «The
China Quarterly», London, april—juin 1966. См. также: Sonja
О a pee vi d-0 r e sea n i m, О uzrocima i sustini kulturne revo-
lucije и kini, «Socijalizam», Beograd, Л» 11, 1966.
2 Sonja D a p с e vi d-Or sea ni m, 0 uzrocimi i suStini
kulturne revolucije и Kini, «Socijalizam», Л» 11, 1966, sir. 1407.
96

генеральной линии (конец 1955 — начало 1958 г.).
Одновременно «культурная революция» представляет
попытку сломить сопротивление всех тех сил в Китае,
которые не согласны с нынешней политической
ориентацией линии Мао Цзэ-дуна.
При этом многие специалисты по Китаю и
наблюдатели в различных странах не исключают
возможности, что в Китае готовится известный вариант
нового «большого скачка». С этой точки зрения одна
из функций «культурной революции» заключается в
том, чтобы породить революционный энтузиазм,
необходимый для начала нового «большого скачка» 1.
При рассмотрении международной деятельности
Китая нужно, конечно, иметь в виду указанные выше
моменты. Точно так же как для раскрытия всего
того, что представляется существенным для
китайской внешней политики в связи с «культурной
революцией», необходимо проанализировать период,
охватывающий хотя бы несколько последних лет.
Наконец, надо учитывать все три линии, по которым
развивается политика Китая в международном плане:
а) внешняя политика, б) деятельность в
международном коммунистическом движении и в) деятельность
на заседаниях различных международных
организаций.
XI ПЛЕНУМ ЦК КПК О МЕЖДУНАРОДНОМ ПОЛОЖЕНИИ
И ВНЕШНЕЙ ПОЛИТИКЕ КНР
На XI пленуме ЦК КПК, проходившем с 1 по
12 августа 1966 года, официально провозглашена
«культурная революция» и принято соответствующее
решение о ней. На пленуме, как указывается в
коммюнике, одобрен «ряд блестящих политических
положений, имеющих решающее и фундаментальное
значение, которые выдвинул товарищ Мао Цзэ-дун за
истекшие четыре года».
В коммюнике сообщается, что нынешнее
международное положение в отношении борьбы марксистов-
ленинцев и революционных народов против империа-
1 «Far Eastern Economic Review», Hong Kong, 29.9.1966.
4 л* 3675 . 97

листической реакции и современного ревизионизма
является «превосходным» и что наступила «новая эра
мировой революции». Указывается также, что
политические силы в мире переживают процесс борьбы,
больших потрясений и больших изменений,
развивается революционное движение народов во всех
странах, особенно в Азии, Африке и Латинской Америке.
«Предложение о генеральной линии
международного коммунистического движения», которое ЦК КПК
изложил в письме, направленном в ЦК КПСС 14 июня
1963 года (известные «25 пунктов»), оценивается в
сообщении о пленуме как «программный документ».
В связи с этим в «Жэньминь жибао» и «Хунци» было
опубликовано девять комментариев в качестве ответа
на Открытое письмо ЦК КПСС, а также статья под
заголовком «Комментарий о мартовской встрече в
Москве» и, наконец, статья Линь Бяо «Да здравствует
победа народной войны!», в которой говорится, что
документы пленума содержат «научный марксистско-
ленинский анализ ряда важных вопросов,
касающихся мировой революции в наше время, и представляют
собой оружие против империализма и современного
ревизионизма ».
Характерно, во всяком случае, что в коммюнике
XI пленума ЦК КПК впервые открыто и
категорически подвергаются нападкам КПСС и СССР. При этом
подчеркивается, что «в борьбе между марксизмом-
ленинизмом и современным ревизионизмом» не
существует третьего пути и что с руководством КПСС
невозможно предпринимать каких бы то ни было
«единых действий», а КПСС не может быть включена
в «единый антиимпериалистический фронт».
Анализ положений, изложенных в коммюнике, по-
казывает, что на XI пленуме ЦК КПК не было
сделано новых оценок и не было внесено изменений в
китайскую концепцию о противоречиях и
соотношении сил в мире, способах решения мировых проблем
и т. д. Эти положения являются в основном
систематизированными взглядами на современный мир.
В коммюнике фактически повторены и усилены
положения, касающиеся ЦК КПСС, которых китайское
руководство придерживается уже несколько лет.
Особое значение имеет то обстоятельство, что коммю-
98

нике XI пленума ЦК КПК является первым
документом, в котором говорится об утверждении ЦК КПК
положений, которых китайское руководство
придерживается ряд лет и которые изложены в упомянутом
письме, комментариях и статье Линь Бяо.
Можно было бы отметить следующие основные
характерные особенности положений, изложенных в
документах, упоминающихся в коммюнике XI пленума
ЦК КПК:
1. В китайских концепциях исключительное
значение придается Азии, Африке и Латинской Америке,
а иногда особо выделяются Азия и Африка, которые
провозглашаются центром противоречий и мировой
революции.
2. Азия, Африка и Латинская Америка в
политическом, экономическом, культурном и других
отношениях противопоставляются Европе и Северной
Америке. Такое противопоставление наиболее ярко
выражено в концепциях, согласно которым Азия, Африка
и Латинская Америка представляют собой «мировую
деревню», которая окружает «мировой
город»—Западную Европу и Северную Америку.
3. Такого рода сравнения все более
конкретизируются и сводятся к противопоставлению СССР как
центра «современного ревизионизма» и США как
вождя мирового империализма, и заявляется об их
обоюдных стремлениях обеспечить себе гегемонию в
мире.
4. Методы китайской революции провозглашены
универсальным законом революционных
преобразований в Азии, Африке и Латинской Америке. Весь
современный мир рассматривается под углом зрения
стратегии и тактики китайской революции. Эти
китайские положения, вообще говоря, не так уж новы,
они в ограниченной форме появились сразу же после
победы революции.
5. Указывается на ряд проблем и противоречий
внутреннего и международного характера, которые
существуют в странах Азии, Африки и Латинской
Америки. В политическом плане указывается на
проблемы, возникающие в результате давления и
вмешательства империалистических и неоколониалистских
сил, а в экономическом плане — на проблемы, кото-
4*
99

рые существуют между развитыми и неразвитыми
странами.
Существующие ныне в мире очаги войны и
интервенции империалистических сил в Азии, Африке и
Латинской Америке максимально используются для
того, чтобы показать, что якобы только Китай
искренне защищает интересы стран и
народно-освободительных движений на этих континентах. Политику
интервенции империалистических сил (во Вьетнаме, Конго,
Доминиканской Республике и др.) Китай пытается
использовать для того, чтобы подтвердить свои
основные тезисы о противоречиях в современном мире и
методах их разрешения, в особенности положения о
неизбежности войны, о невозможности мирного
сосуществования и т. д.
В самом широком плане китайские концепции
отражают стремление теоретически и идеологически
оправдать собственные претензии на то, что КНР
должна стать руководителем развивающихся стран,
а КПК — идеологом коммунистического и других
прогрессивных движений, прежде всего в так называемой
первой промежуточной зоне, то есть в Азии, Африке
и Латинской Америке, с тем чтобы таким путем
добиться идеологического, экономического и
политического преобладания на этих континентах и стать
третьей мировой сверхдержавой !. Для достижения
1 Интересно сравнить нынешние китайские взгляды (исходя
из внешнеполитических целей, которые они выражают) с
прежними традиционными китайскими представлениями о месте и
роли Китая в мире. На протяжении веков китайский народ жил
в замкнутом мире, центром которого был плодородный Китай,
на севере — пустынная степь, на востоке — бескрайнее море, на
западе — высочайшие горные системы, на юге — тропические
джунгли. В таких условиях совершенно автономно развивалась
китайская цивилизация и культура. Народы других стран
представлялись Китаю «варварами», а если они находились
поблизости от Китая, то были под его властью и под сильным влиянием
его культуры. Такое историческое развитие способствовало
формированию и сохранению на протяжении веков представления
о том, что Китай является центром мира. Это традиционное
представление о том, что Китай является центром мира, осталось,
по мнению известного китаиста Э. Сноу, глубоко
укоренившимся в психологии китайцев до настоящего времени (см. Edgar
Snow, The Other Side of the River-Red China Today, New York,
1962, p. 33). Несомненно, что эти особенности традиционных
китайских представлений о месте и роли Китая в мире сохранены
100

этих целей Китай старается использовать борьбу
народов против колониального гнета и империализма,
противоречия между развитыми и неразвитыми
странами, а также противоречия, которые прямо или
косвенно связаны с положением или политикой великих
держав — США и СССР.
ВНЕШНЯЯ ПОЛИТИКА И МЕЖДУНАРОДНОЕ
ПОЛОЖЕНИЕ КНР
В основном можно констатировать, что
международная деятельность Китая после начала
«культурной революции» стала по своему объему и
интенсивности значительно меньшей, нежели за два-три года
до этого. Причины этого надо искать, конечно, как
во внутриполитическом, так и в международном
плане. Прежде всего внутренние
общественно-политические события приобрели в 1966 и 1967 годах
исключительно большие масштабы, в результате чего
вопросы внешней политики временно были оттеснены
на второй план. Кроме того, необходимо иметь в виду,
что за последние два года внешняя политика КНР
потерпела ряд неудач, обострились отношения целого
ряда стран с Китаем или же они в большей или
меньшей степени отошли от китайских концепций и
политики. Фактически «культурная революция» была
начата в условиях, когда изоляция КНР стала
характерной чертой международного положения этой
страны.
Хотя происшедшее в ходе «культурной революции»
снижение масштабов и интенсивности деятельности
КНР на международной арене и не дает оснований
делать вывод о том, что КНР отказалась или же в
значительной мере отошла от внешнеполитической
ориентации, которой придерживалась на протяжении
нескольких лет, все же это не означает, что в КНР не
происходило, особенно в последние годы, обсуждения
возможности изменения внешнеполитической ориентации, если
принять во внимание изоляцию КНР. Фактически на
и в нынешних китайских концепциях, они лишь приспособлены
и видоизменены в соответствии с изменившейся обстановкой в
мире.
101

протяжении уже нескольких лет, согласно известной
информации, ставшей достоянием общественности,
внутренняя и внешняя политика Мао Цзэ-дуна подвергалась
критике, правда чаще всего в аллегорической форме1.
Не вызывает сомнения, что неудачи внешней
политики КНР после 1965 года усилили сопротивление
принятой внешнеполитической ориентации. Вторым весьма
значительным фактором, способствовавшим
возникновению мысли о необходимости пересмотра внешней
политики КНР, явилась война во Вьетнаме, точнее,
расширение этой войны Соединенными Штатами Америки.
Известный китаист Эдгар Сноу2 утверждает, что
расширение войны во Вьетнаме вызвало большие
дискуссии среди китайских руководителей о том, какой
должна быть в будущем китайская внешняя политика,
в частности стратегия и тактика по отношению к США
и СССР3.
Среди китайских руководителей, как полагают, была
группа, склонявшаяся к непосредственному военному
вмешательству Китая во Вьетнаме. В этом отношении
весьма характерны статья, опубликованная в «Жэнь-
минь жибао» 25 марта 1965 года, и речь министра
иностранных дел КНР Чэнь И 28 марта 1965 года, в
которой говорилось о готовности КНР послать своих бойцов
во Вьетнам. Выявилась также точка зрения, согласно
которой, в случае если КНР окажется лицом к лицу с
США и открытое китайско-американское столкновение
станет неизбежным, следует прекратить спор с СССР
и улучшить китайско-советские отношения4. В этом
1 Так, например, в 1959 г. Дэн То, занимавший в то время
пост секретаря городского комитета партии в Пекине, в своей
статье, озаглавленной «Как приобретаются друзья и как
развлекаются гости», советует учиться у стран, «которые сильнее
нас», и добавляет: «Нас должно радовать, если наш друг
сильнее нас». В другой статье Дэн То писал: «Если кто-либо
напыщенно считает, что он научился основному и что дальше будет
легче, после чего отвергнет своих учителей, он никогда ничему
не научится». (Цитируется по: Joachim Gloubitz, Chinas
proletarische Kultur revolution», «Europe-Archiv», Bonn, 10.10.1966,
8. 683—692). Эти положения были истолкованы в Китае как
критика внешней политики, особенно политики обострения
отношений с СССР.
2 «Le Nouvel Observateur», Paris, 27.7.1966.
3 О различных взглядах по этому вопросу см. «The
Economist», London. 25.2.1966.
4 «Le Nouvel Observateur», 27.7.1966.
102

случае СССР должен был бы обеспечивать КНР от
налетов авиации США и стать главным источником
получения военного снаряжения и экономической помощи
для КНР. Согласно этой точке зрения, КНР должка
объединиться с СССР и остальными социалистическими
странами также и ради военного наступления во
Вьетнаме.
Судя по информации из нескольких источников \
в сентябре 1965 года происходила встреча в ЦК КПК,
на которой присутствовали также краевые и областные
партийные работники. На этой встрече обсуждался ряд
основных вопросов внутренней и внешней политики.
Прежде всего речь шла о будущем экономическом
развитии Китая в связи с третьим пятилетним планом. Из
международных тем обсуждалась военная опасность
для КНР, вызванная расширением США войны во
Вьетнаме, и связанная с этим будущая деятельность Китая;
говорилось также и о китайской внешней политике в
связи с целым рядом неудач, которые она потерпела
в международном коммунистическом движении. Судя
по всему, эта встреча имела решающее значение в
вопросе о будущей китайской внешней политике и
ориентации, получившей свое особое выражение в
«культурной революции». В самом деле, на этой встрече были
подтверждены основные положения принятой до этого
внешнеполитической ориентации и отвергнуты мнения
о необходимости изменения китайской внешней
политики, что нашло свое отражение и в упоминавшемся
уже коммюнике XI пленума ЦК КПК, созванном
несколькими месяцами позже.
Имеет значение, в частности, и то, что именно в это
время была опубликована известная статья Линь Бяо
под заголовком «Да здравствует победа народной
войны!». Положения, изложенные в статье, как уже было
сказано, содержались в коммюнике XI пленума ЦК
КПК и были приняты в качестве основы политики КПК
в международном плане.
Можно не сомневаться, что изложенные в статье
Линь Бяо положения имеют большое значение для
понимания новейшей фазы китайской внешней политики,
ее ориентации в период «культурной революции» и в
1 «Far Eastern Economic Review», 29.9.1966.
103

свою очередь способствуют уяснению мотивов и целей
«культурной революции».
1. Статья прежде всего означает критику всех
появившихся в Китае взглядов, требовавших пересмотра
внешней политики, которую Китай в основном вел уже
на протяжении нескольких лет. В этом отношении
особое значение имеет то, что содержавшиеся в статье
положения впоследствии были провозглашены
установками официальной политики.
2. В статье были даны ответы на вопросы о месте и
роли КНР в мире, при этом стратегия и тактика
китайской революции еще раз были провозглашены
универсальным законом революционных преобразований.
3. Был также дан ответ на вопрос о том, какую
стратегию и тактику должна применить КНР в случае
войны с США, но с тем, чтобы такая стратегия и тактика
(«народной войны») не требовали «смягчения»
политики по отношению к СССР. В статье, например, еще раз
утверждалось, что решающим фактором в войне
является человек, а не оружие. Это было ответом всем тем,
кто требовал улучшения отношений с СССР.
4. Стратегия «народной войны» провозглашалась
методом решения противоречий повсюду в мире,
методом революционной борьбы и противодействия
империализму, а также «современному ревизионизму». Линь
Бяо указывает, что концепция «народной войны»,
сформулированная Мао Цзэ-дуном, «относится к
революционным войнам во всем мире» и что нынешняя война во
Вьетнаме является «самым убедительным примером
учения Мао Цзэ-дуна» о том, как следует разбивать
более сильного врага.
По существу, положения, содержащиеся в статье
Линь Бяо «Да здравствует победа народной войны!»,
хотя и сформулированы в очень резких выражениях,
отражают вместе с тем стремление КНР избежать
прямого вооруженного столкновения с США. В самом деле,
пропаганда «народных войн» во всем мире, которые
своим всеобщим характером должны, по китайскому
мнению, ослабить и уничтожить силу империализма,
в частности США \ в основе своей выражает стратегию
1 По словам Линь Бяо, если империализм «крепко прижат в
одном месте, он должен потерять то, что захватил в других
местах».
104

китайского руководства, согласно которой «народные
войны» во всем мире должны способствовать
уменьшению давления США на Китай и отклонить опасность
прямой китайско-американской войны, которая могла
бы начаться в результате расширения войны во
Вьетнаме.
Пропаганда стратегии «народной войны»
применительно к войне во Вьетнаме означает также, что КНР
не желает принять военного участия в этой войне.
Вообще же, как недавно стало известно, Мао Цзэ-дун в
интервью Эдгару Сноу в начале 1965 года сказал, что
Китай вступил бы в войну только в том случае, если бы
американские войска вступили на территорию КНР 1.
Поэтому, конечно, вполне оправданным является
мнение, что подобная позиция КНР, изложенная в
вышеупомянутом интервью, способствовала тому, что США,
зная китайскую позицию и не рискуя вступить в
возможную войну с КНР, все больше втягивались во
вьетнамскую войну, расширяя ее путем бомбардировок
Демократической Республики Вьетнам.
С другой стороны, КНР стремилась использовать
войну во Вьетнаме для доказательства того, что
основные китайские тезисы о современном мире — прежде
всего положение о неизбежности войны, пока
существуют капиталистические и империалистические страны,
о том, что мирное сосуществование может быть лишь
тактическим шагом, а никак не длительной
ориентацией социалистических стран, что проблемы
современного мира должны решаться исключительно
вооруженным путем и т. д.,— отвечают нынешней расстановке
сил и положению в мире. При этом прилагались
усилия, направленные на то, чтобы помешать любой
инициативе найти выход из нынешней войны во Вьетнаме.
КНР стремится возможно больше обострить конфликт,
однако не переходит границы, которые могло бы
вызвать открытое вооруженное столкновение между КНР
и США. В то же время целью подобной политики КНР
является дискредитация политики СССР, поскольку
мирное сосуществование якобы означает
«капитуляцию перед империализмом».
1 «Ausmerzen bis den Wirzeln», Ein Gesprach mit Mao Tse-
tung — von Edgar Snow, «Der Spiegel», Hamburg, 19.6.1967.
105

В сочетании всех этих моментов и нужно, конечно,
искать как причины, так и цели « культурной
революции» при рассмотрении, разумеется, вопросов,
касающихся лишь международной деятельности Китая. В
самом деле, «культурная революция» должна прежде
всего сломить сопротивление, оказываемое в КНР
особенно в последние годы, и в то же время обеспечить
более последовательное осуществление
внешнеполитической ориентации, вызванной претензиями КНР на
роль великой державы в подлинном смысле этого слова
и на обеспечение за собой определенной гегемонии в
мире. При этом, конечно, следует подчеркнуть, что
разногласия между китайскими руководителями по
вопросу о будущем направлении внешней политики явились
лишь одним из факторов, обусловивших «культурную
революцию», причем таким фактором, который имел
меньшее значение, нежели вопросы и дилеммы
дальнейшего внутреннего развития.
«Культурная революция», которая, вообще говоря,
была во всем мире встречена отрицательно и
способствовала падению авторитета Китая, повлияла и на
дальнейшее ухудшение международного положения Китая.
Это, между прочим, проявилось и в том, что после
начала «культурной революции» в основном
прекратились визиты к китайским руководителям из стран Азии
и Африки, на которых концентрировалась за
предшествующие десять лет внешнеполитическая деятельность
Китая. Не будет преувеличением сказать, что
«культурная революция» в том виде, как она проявлялась, почти
ликвидировала нормальные связи КНР с остальным
миром, и прежде всего в дипломатическом и
политическом плане.
КОММУНИСТИЧЕСКАЯ ПАРТИЯ КИТАЯ
И МЕЖДУНАРОДНОЕ КОММУНИСТИЧЕСКОЕ ДВИЖЕНИЕ
Деятельность Компартии Китая в международном
коммунистическом движении представляет важную
форму политики КНР в международном плане.
Для деятельности КПК в международном
коммунистическом движении за последние годы характерны две
особенности. Во-первых, противоречия, которые, как от-
106

мечается, существуют между
«марксистами-ленинцами» и «современными ревизионистами», отнесены к
категории антагонистических противоречий современного
мира, при этом категорически утверждается, что они
имеют тот же характер, что и противоречия между
пролетариатом и буржуазией, между социалистическим и
капиталистическим путем развития со всеми
проистекающими отсюда последствиями. КПСС категорически
объявлена «центром современного ревизионизма», а
КПК — «оплотом марксистско-ленинского
революционного движения».
Несомненно, что подобная ориентация означает
полный разрыв с теми, кто отнесен к «современным
ревизионистам», с одной стороны, и стремлением КПК стать
центром международного коммунистического
движения не только в идеологическом, но и в
политико-организационном отношении — с другой. Хотя эта
ориентация и не является новой, существо ее за последнее время
выявилось со всей определенностью, при этом
положения, выдвинутые в период «культурной революции»,
приобрели особо важное значение.
Открытое признание ориентации на создание про-
китайских фракций в мире содержалось в китайском
комментарии по поводу Совещания представителей 19
коммунистических и рабочих партий, проходившего
в Москве в марте 1965 года; в этом комментарии
указанное Совещание оценивалось как «раскольническое и
незаконно созванное». В этом же документе
указывалось, что «борьба между двумя линиями в
международном коммунистическом движении сейчас вступает
в новую фазу». Было сказано также, что по сравнению
с поддержкой, которую руководители КПСС оказывают
«ревизионистским группам» в отдельных странах, «мы
не оказали достаточной поддержки революционным
левым силам в известных странах и впредь должны
значительно увеличить наши усилия в этом отношении»
[Курсив мой.— Авт.].
Несколько позже, в ноябре того же года, КНР
настаивала на необходимости установления в мировых
масштабах «демаркационной линии» в политическом,
идеологическом и организационном отношении между
«марксистами-ленинцами», с одной стороны, и «совре-
107

менными ревизионистами» — с другой ]. Такая позиция
непосредственно связывается с войной во Вьетнаме, а
вина за войну, кроме всего прочего, приписывается
«раскольнической и ревизионистской политике КПСС» 2.
Эта китайская позиция встретила полную поддержку
Албанской партии труда, Коммунистической партии
Новой Зеландии и прокитайских фракций в Австралии,
Цейлоне, Бельгии, Перу, Колумбии и Бразилии.
Хотя в настоящее время в ряде стран мира и
существуют группы, занимающие прокитайские позиции, их
политическое значение в основном незначительно и им
можно пренебречь. Правда, одно время за
предшествующие годы прокитайские партии и группы в Азии и
Латинской Америке имели известное политическое
значение и влияние. Теперь же можно утверждать, что в
международном коммунистическом движении происходит
процесс отдаления от КПК и ориентация за
независимую политику среди тех партий, которые ранее
занимали прокитайские позиции. Произошло, например,
отдаление от КПК Коммунистической партии Японии,
которая в более ранние годы была основным
приверженцем китайских концепций в Азии. Таким образом,
сейчас в мире не существует сколько-нибудь
значительной коммунистической партии, стоящей на
прокитайских позициях (кроме Албанской партии труда).
Первые признаки отдаления этих партий от КПК
появились одновременно с началом проведения
«культурной революции», а открытую и ярко выраженную
форму приобрели как раз в период полного разгара
«культурной революции». Первые признаки отдаления
Компартии Японии от КПК выявились в начале 1965
года. Именно тогда в газете Компартии Японии «Ака-
хата» от 4 февраля 1965 года была опубликована
1 Призыв к такому мировому разделению был сделан в
передовых статьях, опубликованных в «Жэньминь жибао» и «Хун-
ци» 11 ноября 1965 г. под заголовком «Отказ от так
называемого единства действий с новыми руководителями КПСС». Эта
статья явилась ответом на предложение КПСС и некоторых
других коммунистических партий о том, чтобы в международном
коммунистическом движении, несмотря на разногласия,
обеспечить единство действий в оказании отпора интервенции США
во Вьетнаме.
2 См., например, «U. S. Agression Has No Bounds and Our
Counter to Agression Has No Bounds Eiter», «Peking Review»,
№ 28, 1966.
108

статья, в которой высказывалось положение, что
отсутствие единых действий в международном
коммунистическом движении, связанных с поддержкой Вьетнама,
отрицательно сказывается на борьбе вьетнамского
народа. Подвергся также критике взгляд, согласно
которому совместные действия в коммунистическом
движении должны быть отложены до тех пор, «пока
ревизионизм не будет полностью преодолен» '. Таким образом,
критике было подвергнуто одно из основных
положений, на котором базируется политика КПК в
международном коммунистическом движении на протяжении
последних лет.
Признаки разногласий обнаружились и при
посещении Китая генеральным секретарем Компартии Японии
Кэндзи Миямото. Тогда в феврале и марте 1966 года
делегация Компартии Японии посетила
Демократическую Республику Вьетнам, КНДР и КНР. В Ханое и
Пхеньяне были подписаны совместные коммюнике, в
которых наряду с другими положениями содержалось
и требование совместных действий международного
коммунистического движения в целях завершения
войны во Вьетнаме. А между тем в Пекине никакого
коммюнике подписано не было, что указывает на
разногласия между делегацией Компартии Японии и КПК.
После этого газета КПЯ «Акахата» неоднократно
критиковала не только «ревизионистов», но также и
«сектантов» и «догматиков», которым вменялось в вину то, что
они, как указывалось, «беспрекословно преклонялись
перед руководством иностранной партии» и занимали
«лакейские позиции» перед взглядами КПК. Точно так
же открытой критике подверглось положение, что КПК
стала центром международного коммунистического
движения и борьбы против «современного
ревизионизма», одновременно с этим высказывалось мнение в
пользу сотрудничества коммунистических партий «на
базе независимых и равноправных позиций» каждой
партии без того, чтобы признавалась партия,
пользующаяся «особым авторитетом». Эти положения были
сформулированы также на заседании ЦК Компартии
Японии в августе 1966 года и на X съезде КПЯ,
происходившем в октябре того же года.
См. «The Economist», London, 13.8.1966.
109

В конце 1966 и начале 1967 года наблюдалось
обострение отношений между Компартией Японии и КПК,
причем взаимные обвинения приняли очень острую
форму. В подтверждение сказанного можно напомнить
несколько таких случаев. Газета «Акахата» 4 октября
1966 года призвала «положить конец подрывной и
раскольнической деятельности в партии со стороны
антипартийной бандитской группы, которая находится
в Пекине». Японский институт по изучению Китая,
находящийся в Пекине, в феврале 1967 года решил
порзать свои отношения с «ревизионистской руководя-
шей кликой Коммунистической партии Японии», и в
связи с этим был смещен генеральный директор
института и уволено девять членов. «Акахата» 18 февраля
опубликовала статью «Жалкие нападки хунвэйбинов на
нашу партию», в которой, между прочим, говорилось
о вмешательстве КПК в политику Компартии Японии.
Китайская печать отмечала, что ревизионисты в
Компартии Японии сотрудничают с «империализмом США,
японскими реакционерами и советскими
ревизионистами» *. Отвечая на эти выпады, «Акахата» 20 марта
1967 года обвинила группу Мао в том, что она
поддерживает и инспирирует деятельность, направленную
против Компартии Японии, которую ведут лица,
исключенные из партии. Можно привести целый ряд
аналогичных случаев, вполне определенно
свидетельствующих о том, что на протяжении 1966 и первых месяцев
1967 года происходили все более и более нарастающие
конфликты между КПК и Компартией Японии...
Даже если не учитывать целый ряд упоминавшихся
выше положений, касающихся важных проблем
внутренней политики и особенно политики в
международном плане, которые содержались в документах
Компартии Японии и которые могут считаться новыми, судя
по всему, существенной причиной ослабления связей и
обострения отношений с КПК является противодействие
стремлению КПК полностью подчинить эти партии
своему влиянию и использовать их для достижения
целей своей внешнеполитической стратегии.
Приведенные выше положения, сформулированные Компартией
Японии, означают, конечно, в первую очередь
возражение против китайской стратегии «народной войны», т. е.
1 «Жэньминь жибао», 11.3.1967.
110

политики вооруженной борьбы в ряде стран мира, во
главе которой должны были находиться
коммунистические партии, а это по китайским толкованиям
должно привести к «распылению» империалистических сил,
особенно США, их ослаблению и в конечном счете к
окончательному уничтожению империализма. Такая
политика коммунистических партий, занимающая
особое место во внешнеполитической стратегии Китая,
означает в то же время пропаганду политики, не
учитывающей обстановки в некоторых странах, политики,
которая в недавнем прошлом привела к поражению,
стремительному сокращению численного состава и
потере влияния коммунистических партий в отдельных
странах.
ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ КИТАЙСКИХ ПРЕДСТАВИТЕЛЕЙ
В МЕЖДУНАРОДНЫХ ОРГАНИЗАЦИЯХ
Вот уже на протяжении ряда лет китайские
представители проявляют очень высокую активность на
заседаниях международных организаций1. Особенно
большую, интенсивную деятельность развили китайские
представители на международных совещаниях
регионального характера, в которых участвовали делегаты из
стран Азии и Африки, что находится в полном
соответствии и с остальными формами деятельности Китая
в международном плане (кроме экономического
сотрудничества).
Поскольку почти невозможно рассматривать
деятельность китайских представителей на каждом из этих
форумов — чего, впрочем, и не стоит делать, ибо
основные характерные особенности китайских выступлений
остаются в основном одними и теми же,— мы укажем
лишь на некоторые моменты, существенные для этой
стороны международной деятельности КНР.
1 Речь идет о ряде международных форумов, из которых мы
напомним лишь несколько, где деятельность китайских делегатов
выявилась особенно отчетливо: сессия Совета Организации
солидарности народов Азии и Африки, Конференция Организации
солидарности народов Азии, Африки и Латинской Америки,
Конгрессы Всемирного Совета Мира, Конгрессы Всемирной
Федерации Профсоюзов. Можно напомнить также о их деятельности на
Международной конференции за запрещение атомного и
водородного оружия, ежегодно собирающейся в Японии, на различных
встречах молодежи, студентов, и т. д.
111

На этих международных форумах китайские
представители особенно упорно настаивали на положении
о том, что страны Азии и Африки должны опираться
на собственные силы, что они взаимно помогают друг
ДРУгу и сотрудничают в противодействии странам,
находящимся вне этих континентов, так как всякая
иностранная помощь означает ввоз капитала с целью
эксплуатации и оказания влияния на политическую
ориентацию страны, принимающей помощь вне
зависимости от того, кто эту помощь и на каких условиях
оказывает. Выпады китайских представителей на этих
форумах все более и более определенно
концентрируются на США как ведущей силе империализма и
на СССР.
Ввиду того что китайские представители старались
навязать свои собственные положения и проявляли
нетерпимость к инакомыслящим — а это проявлялось в
данном случае более определенно, чем в деятельности
Китая во внешнеполитическом плане,— целый ряд
международных форумов становился ареной острых
столкновений между китайскими представителями и
приверженцами их взглядов, с одной стороны, и
делегатами из остальных стран — с другой.
Поскольку китайским представителям, как правило,
не удавалось осуществить свои намерения и подчинить
своим целям работу международных организаций,
Китай все более и более открыто старался сорвать работу
отдельных организаций и на этом основании делал
попытки создать обособленные международные
организации под своим непосредственным влиянием {.
Хотя и были случаи, свидетельствующие о том, что
китайские усилия в международных организациях
частично были успешными, все же, рассматривая
деятельность КНР на международной арене, можно
констатировать, что в 1966 и 1967 годах Китай потерпел ряд
неудач в осуществлении своих целей, и этих неудач
было больше, чем в любые предшествующие годы.
Приведем несколько случаев за последнее время.
1 С этой целью Китай созвал в 1964 г. Второй экономический
семинар стран Азии, Африки и Океании, а также научный
симпозиум в Пекине. Более подробно об этом см.: «Medjunarodni
radnieki i progressivni pokret — Godisnji pregled 1964», IRP,
Beograd, 1965, str. 148—149.
112

На заседании Исполнительного комитета
Международного союза студентов, происходившем в Каире в
июле 1966 года, китайская делегация предложила
проект резолюции о Вьетнаме, который был отвергнут.
Китайская делегация попыталась сорвать нормальную
работу заседания путем нарушения основных правил и
принятых норм проведения международных
конференций. Впоследствии китайская печать провозгласила
заседание в Каире нелегальным, при этом, как и в
других аналогичных случаях, вся острота нападок была
направлена против Советского Союза.
Особенно интересное положение сложилось в связи
с конференциями за запрещение атомного и
водородного оружия, проводившимися в июле и августе 1966
года в Японии. На X конференции в 1964 году в этом
движении произошел раскол, явившийся в основном
следствием китайско-советских разногласий и
конфликтов. После этого в Японии ежегодно параллельно
проводились конференции Генсуикио, организуемые
Компартией Японии, и Генсуикин, организуемые
Социалистической партией Японии.
На XII конференции Генсуикио, происходившей в
Токио с 31 июля по 7 августа 1966 года, сразу же после
ее начала возник конфликт по вопросу о том, следует
ли разрешить делегации Всемирной Федерации
Демократической Молодежи присутствовать на этой
конференции. Большинством голосов было принято решение,
согласно которому эта делегация должна быть
представлена на конференции, после чего делегации
нескольких стран в знак протеста покинули конференцию и
выехали в Пекин, где им была оказана полная
поддержка в связи с тем, что они не согласились с присутствием
представителей Всемирной Федерации Демократической
Молодежи (в которой, глежду прочим, китайские
представители и приверженцы их взглядов находились в
меньшинстве) на конференции и покинули ее !.
1 На конференции в Токио делегаты КНР не присутствовали,
хотя и были приглашены, так как японские власти не дали им
въездных виз. По тем же причинам в Японию не прибыли также
делегации из Корейской Народно-Демократической Республики
и Демократической Республики Вьетнам.
Решение японского правительства о недопущении китайских
делегатов на конференцию широко комментировалось китайской
печатью.
из

На конференцию Генсуикио впервые после раскола
была приглашена делегация из Советского Союза при
условии, что советские представители не будут
присутствовать на конференции Генсуикин, назначенной на
август в Хиросиме 1. Характерно, что на XII
конференции Генсуикио были подвергнуты осуждению и
китайские ядерные взрывы, чего на предшествующих
конференциях не делалось.
Все это указывает на то, что в движении за
запрещение атомного и водородного оружия, во всяком
случае в том крыле этого движения, которое в
предшествующие годы занимало прокитайские позиции,
произошел отход от прокитайской линии и стали делаться
более реальные оценки мировых проблем.
Одновременно это было весьма существенным и с точки зрения
отношений между КПК и Компартией Японии,
поскольку являлось еще одним признаком отхода
Компартии Японии от КПК, от ее концепций и политики.
На XVI сессии Генерального Совета Всемирной
Федерации Профсоюзов, проходившей в декабре 1966
года в Софии, возник острый конфликт между
китайской делегацией и большинством остальных
участников. Нормальная работа сессии была нарушена
китайской делегацией, не считавшейся ни с повесткой
дня, ни с регламентом работы. По предложению
генерального секретаря ВФП Луи Саяна, Генеральный Совет
большинством голосов принял решение о том, чтобы
лишить китайскую делегацию права участвовать в
дальнейшей работе XVI сессии. В мотивировке этого
решения указывалось, что китайские делегаты нарушили
порядок работы Генерального Совета, а, кроме того,
в составе китайской делегации не было ни одного члена
Генерального Совета из избранных на VI Конгрессе
Всемирной Федерации Профсоюзов (за исключением
одного кандидата в члены) и, наконец, положение
профсоюзов в Китае остается неясным (именно в тот период
в разгар «культурной революции» в Китае появилось
сообщение об отстранении с занимаемых постов лиц,
входивших в руководство Всемирной Федерации Проф-
1 Советский Союз не принял этого условия, и делегаты из
СССР присутствовали на Конференции в Хиросиме. Советская
печать дала положительную оценку обеим этим конференциям.
114

союзов, за ошибки, которые приписывались и другим
китайским руководителям, «пошедшим по
капиталистическому пути»).
В сообщении китайской делегации, исключенной из
Всемирной Федерации Профсоюзов, приводились уже
известные китайские положения и указывалось, что
основную вину за исключение китайской делегации
несет Советский Союз. Характерно, что в этом
сообщении подверглась критике Резолюция о европейской
безопасности, принятая на XVI сессии Генерального
Совета ВФП. Подчеркивалось также, что отмечавшееся
смягчение напряженности и улучшение
международного положения в Европе означает сотрудничество с
империалистической политикой США, поскольку
позволяет США переместить стратегическое давление и
военную интервенцию на Восток, увеличить вооруженные
силы, участвующие во вьетнамской войне.
На Третьей конференции писателей стран Азии и
Африки, проходившей в марте 1967 года в столице
Ливана Бейруте, делегаты из Китая не присутствовали
вследствие конфликта в этой организации и
параллельного существования в Каире и Пекине двух
Постоянных бюро Ассоциации писателей стран Азии и Африки.
В июне 1966 года в Каире происходила внеочередная
сессия Постоянного бюро Ассоциации писателей
стран Азии и Африки, на которой присутствовали
делегаты из ОАР, Индии, СССР, Цейлона, Судана и
Камеруна. На этой сессии было решено перенести
местопребывание Постоянного бюро этой организации из
Коломбо в Каир. Сразу же после этого в конце июня и
начале июля 1966 года в Пекине было проведено так
называемое расширенное заседание секретариата
Ассоциации писателей стран Азии и Африки. На этом
заседании была объявлена незаконной сессия
Постоянного бюро этой организации, проведенная в Каире
в июне месяце. Тогда уке в Пекине было решено
провести Третью конференцию писателей стран Азии и
Африки в 1967 году в Пекине.
На пекинском заседании доминировали
антисоветские установки китайских представителей. Тем не менее
характерно, что ни в одной из 38 резолюций, принятых
на этом заседании, не упоминаются «современные
ревизионисты» и не высказывается осуждение Советского
115

Союза. Это, несомненно, свидетельствует о сильном
отпоре экстремистским китайским тенденциям и об
отказе большинства участников принять некоторые
основные китайские положения, хотя отдельные требования
китайских представителей на этом заседании и были
удовлетворены.
Наконец, следует напомнить и о положении,
сложившемся при проведении в феврале 1967 года в Никозии
на Кипре VII сессии Совета Организации солидарности
народов Азии и Африки. На этой сессии китайские
представители отсутствовали, тогда как в
предшествующие годы развивали в этой организации очень бурную
деятельность.
На сессии в Никозии выявились различные точки
зрения по вопросу о том, где следует проводить V
Конференцию Организации солидарности народов Азии и
Африки. Дело в том, что на IV Конференции этой
организации, проходившей в 1965 году в Виннебе (Гана),
было принято решение о проведении V Конференции
в Пекине в 1967 году. Между тем по требованию
некоторых делегаций на сессии в Никозии оно было
пересмотрено и было принято решение провестр! V
Конференцию в Алжире. Китай объявил сессию в Никозии
нелегальной. Отмена решения о созыве V Конференции
в Пекине квалифицировалась как противозаконная и не
имеющая силы.
Приведенные примеры, несомненно, позволяют
сделать вывод о том, что Китай оказался в изолированном
положении также и в различных международных
организациях, а в последнее время эта изоляция
приобретает все большие масштабы. Совершенно очевидно, что
китайские взгляды все менее и менее находят
поддержку в международных организациях. Именно поэтому
Китай и не посылал своих представителей на целый
ряд международных совещаний, которым в
предшествующие годы придавал важное значение.
ВМЕСТО ЗАКЛЮЧЕНИЯ
Весь ход «великой пролетарской культурной
революции» во всех ее проявлениях позволяет сделать
вывод, что она не означает поворота или хотя бы измене-
116

ния той ориентации, которой Китай вот уже на
протяжении нескольких лет придерживается в
международном коммунистическом движении и в международных
отношениях вообще. Если принять во внимание новые
элементы, выявившиеся во время проведения
«культурной революции», а также изменившиеся внутренние и
международные условия, то, безусловно, станет ясно,
что «культурная революция» является попыткой более
интенсивно и последовательно добиться проведения в
жизнь политики, которой на протяжении нескольких
лет придерживается Китай, чтобы таким путем любой
ценой достигнуть гегемонии Китая в международном
коммунистическом движении pi в международных
отношениях вообще.
Характерно, что при этом неудачи внешней
политики КНР последних лет не служат поводом для
критического пересмотра концепций и политики, но в то же
время делаются попытки в ходе «культурной
революции» развеять любые сомнения относительно нынешней
ориентации. Иными словами, это означает, что в своей
сущности концепции и политика Китая в
международном плане последних лет продолжают оставаться
основой, на которой зиждутся отношения Китая с
остальным миром. Разумеется, что при этом необходимо иметь
в виду все неясности в нынешних политических
событиях, а это фактически означает, что дальнейшая
ориентация китайской политики в международном плане
зависит от исхода политической борьбы в Китае,
которая происходит в настоящее время, но окончание и
результаты которой трудно предвидеть.

ВОЙНА И РЕВОЛЮЦИЯ *
Третьего сентября 1965 года в газете «Жэньминь
жибао», органе Коммунистической партии Китая,
появилась статья, которая переносит в новую
плоскость разногласия в мировом коммунистическом
движении. Статья, подписанная заместителем
председателя Центрального Комитета КПК и министром
обороны Линь Бяо, посвящена 20-й годовщине военного
разгрома Японии и называется «Да здравствует
победа народной войны!».
Эту статью не рассматривают как одну из
рядовых в бесконечной серии статей. Об этом говорит не
только положение, занимаемое ее автором, но более
всего то широкое распространение, которое она
получила с одобрения китайского руководства. Причина
становится ясной из содержания этой статьи,
поскольку оно далеко выходит за рамки обычных
идеологических споров. В заключительных частях эта статья
напоминает манифест, провозглашающий мировую
стратегию революции и призывающий к действию.
Поэтому ее нельзя оставить без внимания.
Коммунистическая партия Соединенных Штатов Америки
наряду с другими коммунистическими и рабочими
партиями полностью поддерживает предложение
Московской конференции, состоявшейся в марте 1964 года,
воздерживаться от публичной полемики. Однако,
когда налицо прямой призыв к действиям, которые
могут привести только к катастрофе, мы считаем необ-
1 «Political affairs», № 1, 1966 (Соединенные Штаты Америки).
118

ходимым высказаться. По отношению к этой линии
необходимо занять твердую позицию и решительно
противостоять этим взглядам.
«НАРОДНЫЕ ВОЙНЫ НАНЕСУТ ПОРАЖЕНИЕ
ИМПЕРИАЛИЗМУ»
С самого начала идеологические разногласия
концентрировались вокруг вопроса о том, возможно ли и
достижимо ли мирное сосуществование. Руководители
КПК считали, что оно невозможно по той причине,
что, каково бы ни было соотношение сил, тенденции,
присущие империализму, неизбежно приведут к
войне. Таким образом, считается, что эти тенденции не
поддаются никакому контролю. Это находит свое
выражение в часто повторяемом утверждении «от нас
не зависит, развяжут ли империалисты войну или не
развяжут; в конце концов, не мы возглавляем их
генеральный штаб». Выходит, что жить в мире с
чудовищем империализма можно, только подчинившись
ему, позволив ему без сопротивления делать свое
дело. И единственная альтернатива — это начать
войну против войны, взять на себя инициативу в
развязывании войны против империализма.
Таковы идеи, которые четко выкристаллизовались
в статье Линь Бяо. Она начинается с подробного
анализа китайского опыта в войне против Японии и
затем в борьбе против войск Чан Кай-ши. Она
детально рассматривает стратегию и тактику,
разработанную главой КПК Мао Цзэ-дуном. Этот опыт, который
описан в качестве опыта народной войны,
осуществленной китайским народом своими собственными
средствами против более мощного в военном
отношении врага, представлен в статье в качестве
универсального образца для народов, ищущих пути к
национальному освобождению и социализму. Линь Бяо
утверждает, что эти цели достижимы только путем
развязывания народных войн. Заключительная глава
этой статьи прямо исходит из того, что
революция и война — понятия идентичные. Там
говорится: «В заключение можно сказать, что марксистско-
ленинская теория пролетарской революции есть тео
119

рия захвата государственной власти путем
революционного насилия, теория противопоставления
народной войны войне против народа. Маркс говорил очень
четко: «Насилие является повивальной бабкой
всякого старого общества, когда оно беременно новым».
На основе уроков, извлеченных из народных войн
в Китае, товарищ Мао Цзэ-дун, используя наиболее
доходчивый и наиболее яркий язык, выдвинул
знаменитый тезис о том, что «винтовка рождает власть».
Он прямо указывает: «Центральной задачей
революции и высшей ее формой является захват власти
вооруженным путем, то есть решение вопроса войной.
Этот революционный принцип марксизма-ленинизма
верен повсюду; он безусловно верен как для Китая,
так и для других государств».
В качестве основы этого «принципа» Линь Бяо
выдвигает следующую мысль: «До тех пор, пока
существует империализм и система эксплуатации
человека человеком, империалисты и реакционеры будут
неизбежно полагаться на вооруженную силу для
поддержания своего реакционного правления и
навязывать войну угнетенным нациям и народам. Это
объективный закон, не зависящий от желания человека».
И поскольку дело касается народа, который, по
выражению Мао Цзэ-дуна, «взял в руки меч и вышел
убивать», Линь Бяо говорит: «В конце концов,
осмелиться развязать войну против вооруженной агрессии
и угнетения со стороны империалистов и их лакеев,
начать против них народную войну — значит
осмелиться начать революцию. Это и есть тот пробный
камень, благодаря которому можно отличить
истинных революционеров и марксистов-ленинцев от
лживых».
Соответственно от имени революции выдвигается
призыв ко всем угнетенным народам Азии, Африки
и Латинской Америки начать народные войны
против американского империализма, чтобы «разгромить
американский империализм и его лакеев». «История
уже доказала и продолжает доказывать,— говорится
в статье,— что народные войны — это самое
эффективное оружие против американского империализма
и его лакеев. Все революционные народы поймут, что
необходимо начать народную войну против американ-
120

ского империализма и его лакеев». А в заключение
говорится: «Все народы, страдающие от
американской империалистической агрессии, угнетения и
грабежа, соединяйтесь! Выше поднимайте справедливое
знамя народной войны и борьбы за мир во всем мире,
за национальное освобождение, народную демократию
и социализм! Победа обязательно будет с народами
мира! Да здравствует победа народной войны!»
ЗНАК РАВЕНСТВА МЕЖДУ РЕВОЛЮЦИЕЙ И ВОЙНОЙ
В дальнейшем мы будем говорить еще о
концепции китайских лидеров в отношении народной войны.
Ио прежде всего давайте рассмотрим главный тезис,
ставящий знак равенства между войной и
революцией, тезис, который можно охарактеризовать
одновременно как фальшивый и опасный.
С самого начала необходимо отметить, что вопрос
не стоит о том, всегда ли оправданно применение
насилия. Безусловно, имеются случаи, при которых
необходима именно эта форма борьбы. Вопрос
заключается в другом: единственная ли это форма,
универсально ли ее применение? Статья Линь Бяо
говорит, что для победы над империализмом иного пути,
кроме военного, не существует.
Из чего исходит это утверждение? Из того, что
китайский опыт, заключающийся в ведении
продолжительной революционной войны, является образцом
для всех других стран. Статья указывает на это
следующим образом: «Продолжительная практика
непобедимой китайской революции доказала, что теория
Мао Цзэ-дуна о народной войне соответствует
объективным законам таких войн. Она имеет значение не
только для Китая, она является великим вкладом в
революционную борьбу всех угнетенных наций и
народов во всем мире». Абсолютизировать таким
образом опыт вооруженной борьбы китайского народа — это
значит проявлять абсолютно догматический подход,
совершенно чуждый методологии
марксизма-ленинизма. Как указывает М. А. Суслов, этот подход
абсолютно не учитывает огромного разнообразия условий
и опыта других стран. М. А. Суслов пишет:
121

«Для китайских руководителей характерно прежде
всего полное игнорирование всего огромного
разнообразия условий, в которых находятся страны Азии,
Африки и Латинской Америки. Известно, что эти
страны стоят на разных ступенях
социально-экономического и политического развития. Есть группа
стран, уже вставших на путь социализма. Есть группа
стран, завоевавших политическую независимость и
приступивших к радикальным социальным
преобразованиям. Есть группа стран, где к власти пришла
национальная буржуазия, которая в общем и целом
стоит на антиимпериалистических позициях. Есть
страны, которые хотя формально и получили
политическую независимость, но вследствие прихода к
власти марионеточных режимов или участия в
империалистических блоках фактически не стали
самостоятельными. Наконец, есть страны, где еще сохраняются
колониальные режимы и где народы ведут
героическую борьбу за свое освобождение» *.
Перед народами этих стран стоят различные
задачи совершенно разного уровня, которые требуют для
своего решения разнообразных методов борьбы,
включая политические, дипломатические, экономические
и военные методы в разных комбинациях. Сводить
все это к единой формуле вооруженной борьбы — это
значит отступать от реальности.
Никакие обращения к трудам Маркса и Ленина
не могут спасти этот догматический подход, потому
что оба они высказывались по этим вопросам весьма
определенно. Использовать цитату из Маркса так,как
это сделал Линь Бяо для своих целей, можно, только
оперируя ею вне контекста. Она вырвана из общего хода
рассуждений о первичном накоплении —
первоначальном накоплении капитала нарождающимся
капиталистическим классом. Маркс пишет: «В Англии к
концу XVII века они [моменты первоначального
накопления] систематически объединяются в колониальной
системе и системе государственных займов,
современной налоговой системе и системе протекционизма.
Эти методы отчасти покоятся на грубейшем насилии,
1 М. А. Суслов, Доклад на Пленуме ЦК КПСС 14 февраля
1964 г., М., Политиздат, 1964, стр. 41.
122

как, например, колониальная система. Но все они
пользуются государственной властью, т. е.
концентрированным и организованным общественным насилием,
чтобы ускорить процесс превращения феодального
способа производства в капиталистический и
сократить его переходные стадии. Насилие является
повивальной бабкой всякого старого общества, когда оно
беременно новым. Само насилие есть экономическая
потенция» 1.
Разве не ясно, что Маркс говорит о насилии,
применяющемся государством, которое нарождающийся
капитализм все более прибирает к своим рукам и
использует для своего обогащения, а не о насилии
революционных сил против существующей
государственной власти? Совершенно ясно, что эту цитату нельзя
использовать для доказательства всеобщей
необходимости вооруженного восстания как единственной
формы революции.
ИГНОРИРОВАНИЕ НОВЫХ УСЛОВИЙ,
СПОСОБСТВУЮЩИХ ПОБЕДЕ НАД ИМПЕРИАЛИЗМОМ
Кроме того, сама история не желает подчиняться
этому тезису в статье Линь Бяо. Она демонстрирует
противоположное. Наиболее разительный пример
представляла собой Гана, которая не только завоевала
свою политическую независимость, но и вступила на
путь социализма без вооруженного восстания.
Существует множество других стран (Гвинея, Мали и
Танзания в Африке, не говоря уже о других), которые
также завоевали свою свободу, не прибегая к войне.
Действительно, империализм порождает войны.
Действительно, война может привести к революции.
Но для коммунистов это не причина для того, чтобы
стремиться к войне как к необходимому пути для
революции. Напротив, они стремятся предотвратить
войну и достичь своих целей без нее. В связи с этим
в Заявлении Совещания представителей
коммунистических и рабочих партий 1960 года решительно под-
1 К. Маркс и Ф. Энгельс, Сочинения, издание второе,
т. 23, стр. 761.
123

черкивается: «Империалистическая реакция,
стремясь вызвать недоверие к коммунистическому двилсе-
нию и его идеологии, продолжает запугивать массы,
утверждая, что коммунистам якобы нужны войны
между государствами для свержения
капиталистического строя и установления социалистических
порядков. Коммунистические партии решительно отвергают
эту клевету. Тот факт, что обе мировые войны,
развязанные империалистами, закончились
социалистическими революциями, отнюдь не означает, что путь
к социальной революции обязательно проходит через
мировую войну, особенно в нашу эпоху, когда
существует могучая мировая система социализма.
Марксисты-ленинцы никогда не считали, что путь к
социальной революции проходит через войны между
государствами» \
Даже перед первой мировой войной, когда
мировые антиимпериалистические силы были еще
слишком слабы для того, чтобы предотвратить
возникновение этого конфликта, Ленин совершенно четко
высказался по этому вопросу. В апреле 1914 года польский
журналист Альфред Майкосен спросил его, имея в
виду приближение войны: «Вы жаждете
конфликта?» Ленин ответил: «Нет, я не хочу его. Почему я
должен был бы его хотеть? Я делаю все и буду
делать до конца, что будет в моих силах, чтобы
препятствовать мобилизации и войне. Я не хочу, чтобы
миллионы пролетариев должны были истреблять друг
друга, расплачиваясь за безумие капитализма. В
отношении этого не может быть недопонимания.
Объективно предвидеть войну, стремиться в случае
развязывания этого бедствия использовать его как
можно лучше — это одно. Хотеть войны и работать
для нее — это нечто совершенно иное» 2.
Если в целях национального освобождения или
социализма возможность осуществить успешную
революцию без войны значительно возросла в наши
дни, то можно быть уверенным, что это произошло не
в результате ослабления кровожадной воинственной
1 «Программные документы борьбы за мир, демократию и
социализм», М., Политиздат, 1964, стр. 76.
2 «Красная звезда», 6 августа 1965 г.
124

лрироды империализма. Его грабительские
устремления наживаться и обогащаться остались
неизменными. Однако его способность удовлетворять эти
грабительские аппетиты значительно уменьшилась
благодаря тому, что в огромной мере возросли
противостоящие ему силы.
Поскольку капиталисты существуют не ради того,
чтобы отдавать жизнь за священные принципы, а
ради того, чтобы делать деньги, можно ожидать, что
в монополистических кругах всегда найдутся люди,
предпочитающие отступить перед лицом
превосходящего противника, предпочитающие приспособиться к
ситуации, которую они не в состоянии
контролировать, и искать другие пути получения доходов. С
другой стороны, остаются те, кто придерживается
другого взгляда и готов защищать статус-кво любой
ценой. Конфликт между теми и другими будет
обостряться по мере того, как будут усугубляться
трудности империализма.
Вместе с тем будут возникать ситуации, в которых
антиимпериалистические силы будут достаточно
сильны, чтобы заставить отступать перед их напором.
Фактически существует много примеров этого.
Конечно, будут и другие случаи, когда
антиимпериалистические силы могут потерпеть поражение.
Окончательный результат в каждом данном случае зависит от
соотношения сил и интенсивности политической
борьбы против политики империализма. Однако
позиция, которую занимает Линь Бяо в своей статье,
полностью отрицает роль такой политической борьбы
и возлагает надежду только на применение оружия.
НАРОДНАЯ ВОЙНА И ВЬЕТНАМ
Даже тогда, когда возникает острый конфликт,
история показывает, что его разрешение чаще всего
оказывается возможным не только с помощью
военных средств, а путем сочетания политических,
дипломатических и военных действий. Так было,
например, во время карибского кризиса в октябре 1962 года,
когда была предотвращена угроза американского
вторжения и независимость Кубы была сохранена не
125

только с помощью кубинской армии, но и
дипломатических переговоров, за которыми стояла сила
оружия и политический нажим как у нас, так и в
других странах. То же можно сказать и в отношении
вторжения в Египет английских, французских и
израильских войск несколькими годами раньше, которое
было прекращено не военной победой, а путем
политического и дипломатического воздействия на агрессоров.
Можно привести и другие примеры.
В обоих случаях империализм потерпел
поражение благодаря объединенным усилиям мировых
антиимпериалистических сил. И в обоих случаях нужно
заметить, что Советский Союз сыграл решающую
роль. Вообще, когда народ вынужден обращаться
к оружию с целью защитить свою свободу, его
борьба является составной частью мировой борьбы против
империализма, и исход ее определяется
объединенными усилиями на всех фронтах.
Однако статья Линь Бяо рассматривает этот вопрос
совершенно иначе. Предполагается, что победа над
империализмом может быть достигнута
исключительно в результате военных действий народов
Африки, Азии и Латинской Америки. «Вся капиталистиче-
ско-империалистическая система,— пишет он,—
ослаблена и находится в состоянии все усиливающегося
распада и разложения». Американский империализм,
несмотря на свою беспрецедентную силу, якобы в
особенности уязвим. Он распространился по всей
планете. «Его человеческие, военные, материальные и
финансовые ресурсы далеко не достаточны для
реализации планов господства над всем миром». Итак,
развязав народные войны и превратив их «в бурный
мировой поток сопротивления американскому
империализму», можно нарушить его равновесие,
расколоть его и победить. Подобно «дикому буйволу,
который мечется в лесу, объятом пламенем, американский
империализм сгорит дотла в пожаре народной войны,
который он же зажег».
Ну а как же эти страны, плохо вооруженные,
будут противостоять противнику, владеющему самым
современным оружием, включая ядерное оружие?
Оно, говорит Линь Бяо, «не может спасти
американский империализм от гибели». Во-первых, учитывая
126

мировое общественное мнение, последний не может
так просто прибегнуть к ядерному оружию. Если
американский империализм сделает это, «он будет
абсолютно изолирован». Во-вторых, угрожая применить
это оружие, США подвергнут себя такой же точно
опасности и тем самым вызовут сильную оппозицию
среди американского и других народов. В-третьих,
«даже если американский империализм использует
ядерное оружие, он не сможет покорить неукротимый
народ». Линь Бяо говорит, что духовное состояние
революционного народа — это гораздо более мощное
и эффективное оружие, чем атомная бомба.
Вьетнам упоминается в качестве «наиболее
убедительного примера жертвы агрессии, которая
побеждает американский империализм с помощью
народной войны». И «чем более усиленно ведут
американцы войну, тем тяжелее будет их падение и тем более
губительным поражение».
«С тех пор как Ленин привел к победе Великую
Октябрьскую революцию,— говорится в статье,— опыт
бесчисленных революционных войн доказал, что
революционный народ, который вначале поднимается на
борьбу с голыми руками, в конце концов побеждает
правящие классы, вооруженные до зубов». Что
касается Вьетнама, то эта мысль подчеркнута в интервью
Мао Цзэ-дуна с Эдгаром Сноу, опубликованном
27 февраля 1965 года в газете «Нью рипаблик». Как
пишет Сноу, Мао считает, что «фактически китайская
революция была вооружена американцами, точно так
же как и вьетнамская революция вооружается
американцами... Американские войска во Вьетнаме все
же сравнительно малочисленны. Если бы их было
больше, они помогли бы ускорить вооружение народа
в борьбе против них». Короче говоря, чем более
многочисленны силы агрессоров, тем скорее народ
вооружится за их счет и тем более решительной будет его
окончательная победа.
Вьетнамскому народу, таким образом,
предсказывают длительную войну, которая завершится военной
победой над американским империализмом и его
сторонниками. Короче говоря, предлагается использовать
китайский опыт.
127

Выдвигать перспективу чисто военного поражения
американского империализма в данном случае
означает недооценивать его силу и разрушительные
возможности. Действительно, продолжающаяся
эскалация войны во Вьетнаме заводит американский
империализм все глубже и глубже в болото бесконечных
убийств, уменьшает шансы на положительный
военный исход в его пользу. Но с военной точки зрения
эта же перспектива обрекает вьетнамский народ на
длительную кровавую бойню, уносящую множество
жизней и материальных ценностей.
Действительно, исторически американский
империализм обречен, и соотношение сил неуклонно
меняется не в его пользу. Нет никаких оснований для
того, чтобы сравнивать его с Францией 1954 года,
после падения Дьенбьенфу, с Францией, которая
погрязла в алжирской войне и для которой была
характерна внутренняя экономическая и политическая
неустойчивость. Наоборот, Соединенные Штаты
Америки владеют огромными военными, экономическими
и человеческими ресурсами, которые они только-
только начали использовать.
ПРЕУМЕНЬШЕНИЕ ОПАСНОСТИ ЯДЕРНОГО КОНФЛИКТА
Как же рассматривается сторонниками Мао Цзэ-
дуна опасность того, что обычная война может
превратиться в войну ядерную? Статья Линь Бяо
отмечает эту возможность, с легкостью заявляя, что
американский империализм побоится использовать
ядерное оружие, так как «за двадцать лет,
прошедших после второй мировой войны, было много войн
за национальное освобождение. Но превратилась ли
хоть одна из них в мировую войну? Разве не факт,
что планы американских империалистов,
направленные на развязывание мировой войны были сорваны
именно благодаря войнам за национальное
освобождение в Азии, Африке и Латинской Америке?»
Однако в действительности эти аргументы рассыпаются
в прах, поскольку они основаны на предвзятой,
односторонней схеме. Прежде всего, нельзя так легко
сбрасывать со счетов опасность ядерного конфликта.
128

Нельзя забывать, что в те моменты, когда
американский империализм осуществлял прямое
вмешательство, мы не раз были свидетелями опаснейшего
балансирования на грани ядерной войны.
Стоит вспомнить, например, признание Трумэна,
что его администрация серьезно рассматривала вопрос
о возможности применения атомных бомб во время
войны в Корее. Стоит вспомнить также, что
администрация Эйзенхауэра также была готова прибегнуть
к этому оружию...
Не менее примечателен и тот факт, что после
падения в 1954 году Дьенбьенфу Даллес дважды
предлагал французскому премьер-министру Бидо сбросить
ядерные бомбы на Вьетнам и южный Китай '.
Правда, эти угрозы не были осуществлены. Тем не
менее ясно, что в подобной ситуации угроза ядерной
войны чрезвычайно обострялась. В нынешней войне
во Вьетнаме опасность ядерной войны еще больше.
Эскалация войны во Вьетнаме американским
империализмом может привести к мировой ядерной войне.
Отвергать политическую борьбу за мир во Вьетнаме,
за пересмотр политики Джонсона, за вывод из
Вьетнама всех американских вооруженных сил и
призывать вместо этого лишь к продолжению войны до тех
пор, пока эти силы не будут выдворены из Вьетнама
в результате военных действий, значит играть с
ядерной катастрофой.
Но статья идет еще дальше. Она призывает
другие народы к развязыванию собственных войн:
«Народы других стран мира увидят еще более ясно, что
американский империализм может быть побежден, и
то, что может сделать вьетнамский народ, они могут
сделать тоже». Короче говоря, мир должен быть
ввергнут в продолжительную эру войн — курс,
который может закончиться только ядерной войной.
Этот момент не учитывается Линь Бяо и теми в
нашей стране, кто разделяет китайскую точку зрения.
Редакторы «Мансли ревью» утверждают, что так как
главные проблемы угнетенных стран, и особенно
центральная проблема, состоящая в обеспечении
населения продовольствием, не могут быть разрешены в
1 См.: «New Dean», War in Vietnam, *Y* 4, 1963.
5 м 3675
129

рамках империализма, то волна революции в
слаборазвитых странах должна неизбежно нарастать, и
американский империализм не сможет с этим
справиться. «Мансли ревью» пишет: «В Южном Вьетнаме
около 15 миллионов населения. По последним
данным, США планируют увеличить численность своих
вооруженных сил там по крайней мере до миллиона
человек. Предположим, хотя это и проблематично, что
этого будет достаточно, чтобы обеспечить
продолжительную военную оккупацию большей части этой
страны. Соотношение оккупационных сил и коренного
населения будет, таким образом, составлять шесть
процентов. Если применить это же соотношение к
слаборазвитым странам, в которых проживает свыше
полутора миллиардов человек, то получится, что
оккупационные войска США в этих районах должны
составлять не менее 90 миллионов человек.
Абсурд? Да, в известной мере. Очевидно,
Соединенные Штаты Америки никогда не смогут содержать
и обеспечивать такое большое количество
оккупационных войск. Но в отношении курса нашей нынешней
политики, это отнюдь не абсурдно. Истина
заключается в том, что Соединенные Штаты берут на себя
обязательства, которые не в состоянии выполнить.
Если они пойдут и дальше по этому пути, то в
результате будет именно то, что предвидят китайцы:
истощение и поражение» !.
Мы не будем спорить с утверждением, что
империализм не может разрешить экономические
проблемы слаборазвитых стран, или с тем, что
американский империализм берет на себя обязательства,
которые он не в состоянии выполнить. Но последствия
этого нельзя сводить к арифметическим подсчетам.
Сама безнадежность попытки овладеть положением
с помощью все увеличивающейся агрессии ведет ко
все большим осложнениям и поискам выхода с
помощью ядерного оружия, так же как ко все
большему политическому падению тех, кто защищает
етот курс.
Полное поражение американского империализма
является неизбежным, но что вместе с собой он дол-
«Monthly Review», decernber 1965.
ISO

жен увлечь мир в катастрофу, это вовсе не
неизбежно. Целью мировых антиимпериалистических сил,
и не в последнюю очередь американского народа,
должно быть ограничение агрессивности
американского империализма. Необходимо заставить
американский империализм смириться с ростом движения
за национальное освобождение. Этому нет другой
альтернативы кроме кровавой ядерной бойни.
Разумеется, китайские лидеры постоянно
преуменьшают разрушительную силу ядерного оружия.
О возможности мировой войны Линь Бяо говорит
только следующее: «Если американские
империалисты будут стремиться к развязыванию третьей
мировой войны, то надо категорически заявить, что это
привлечет на сторону социализма еще сотни
миллионов людей; империалистам останется совсем мало
места на планете; возможно, что рухнет все здание
империализма». О сотнях миллионов людей, которые
погибнут, о неисчислимых материальных разрушениях
он не говорит ничего.
Мао Цзэ-дун в своем интервью со Сноу весьма
пренебрежительно говорит о разрушительной силе
ядерного оружия. Сноу так передает его взгляды:
«Американцы также очень много говорили о
разрушительной силе атомной бомбы, и Хрущев много шумел об
этом... Однако недавно мы получили сообщения
об исследованиях американцев, посетивших Бикини
через 6 лет после того, как там проводились ядерные
испытания. Исследователи работали там с 1959 года.
Когда они прибыли на остров, им пришлось
прорубать себе путь сквозь тропические леса. Они
обнаружили, что там живут мыши и что в реках водятся
рыбы. Вода была пригодной для употребления, на
плантациях зеленели растения, щебетали птицы.
Может быть, после испытаний и было два плохих
года, но природа взяла свое. Для природы, птиц,
мышей и деревьев атомная бомба оказалась
бумажным тигром. Разве человек менее вынослив, чем
они?»
Если суммировать позицию китайских лидеров, то
она сводится к следующему: невозможно помешать
империализму развязать войну — значит новая
мировая война неизбежна. Поэтому можно только «проти-
5*
131

вопоставить войне войну, подняв сейчас оружие
против американского империализма. Если это и
приведет к ядерному аду, то что из того?
Результатом будет замечательная победа социализма».
Истинные марксисты-ленинцы и революционеры, говорит
Линь Бяо, «никогда не смотрят на войну мрачно».
Здесь нет нужды повторять то, что говорили
ученые о неописуемом ужасе и уничтожении, которое
несет с собой применение ядерного оружия. Мы
можем только сказать, что не в состоянии понять
основания для какого бы то ни было оптимизма в
отношении неизбежности его использования.
Конечно, ядерная война, в конце концов, не спасет
империализм, но нет также никакого сомнения в том,
что она принесет с собой неисчислимые человеческие
жертвы. В своей сказке о птицах, мышах и рыбах
Мао Цзэ-дун не упоминает о целых поколениях,
которые были бы почти целиком уничтожены
ядерным взрывом, и о его последствиях. Так или иначе,
для нас неприемлема концепция социализма,
построенного на уничтожении одной десятой части
человечества. Такая концепция совершенно
расходится с гуманизмом, с заботой о благе людей, а именно
этим и руководствуются коммунисты. Бороться за
социализм, значит делать все возможное, чтобы
предотвратить ядерную войну.
Следует ли из этого, что мы должны
капитулировать перед империализмом, что нет никакой другой
возможности, кроме как браться за оружие, как это
считают китайские лидеры? Ни в коей мере. Если
угроза применить ядерное оружие не была
осуществлена в тех случаях, о которых говорилось выше,
если до сих пор удавалось предотвращать мировую
войну, то это не потому, что велись войны за
национальное освобождение. Предотвращать войну
удавалось еще и потому, что росло массовое движение
за мир в капиталистических странах, включая
Соединенные Штаты, потому что ядерным оружием владеет
Советский Союз и использует этот факт в целях мира
во всем мире и национального освобождения. Это
результат антиимпериалистической роли растущего
числа освобождающихся стран. Короче говоря, это
результат совместной борьбы всех антиимпериалисти-
132

ческих сил на всех фронтах борьбы, которая не раз
заставляла американский империализм отступать под
влиянием единственного фактора, который он
признает: превосходства в силе. Только эта борьба
может заставить американский империализм уйти из
Вьетнама и отвратить угрозу ядерной войны,
возникающую в связи с эскалацией войны во Вьетнаме.
Выдвигать те тезисы, которые приводит в своей
статье Линь Бяо значит сойти с этого пути, и
разъединять антиимпериалистические силы перед лицом
растущей агрессивности американского империализма.
Оспаривая тезисы Линь Бяо \ мы нисколько не
хотим тем самым уменьшить реакционный характер
американского империализма и его угрозу миру во
всем мире. Не может быть ни малейшего сомнения
в том, что в наши дни это самый реакционный и
агрессивный империализм, оплот колониализма и
злейший враг всех народов. Безжалостная,
бескомпромиссная борьба должна вестись против него всеми
прогрессивными силами во всем мире, и прежде
всего в самих Соединенных Штатах Америки. Но этому
поводу не может быть никаких разногласий. Позиция
Линь Бяо препятствует этой борьбе.
1 Закулисные переговоры и заигрывание группы Мао Цзэ-
дуна с правящими кругами США (см. статью Петера Буршика
♦ Изменения в отношениях между Пекином и Вашингтоном»,
помещенную в этом сборнике) окончательно сорвали маски с
китайских лидеров, жонглирующих псевдореволюционными
фразами и призывами.— Прим. ред.

НАЦИОНАЛЬНОЕ ОСВОБОЖДЕНИЕ
И АНТИИМПЕРИАЛИСТИЧЕСКАЯ БОРЬБА !
Как мы уже писали в своем предыдущем
редакционном выступлении, последняя статья Линь Бяо
выдвигает тезис о том, что китайский опыт войны
против Японии и гражданской войны против армии
Чан Кай-ши может быть применен повсеместно.
Исходя из этого ставится знак равенства между
революцией и войной и выдвигается призыв к угнетенным
странам Азии, Африки и Латинской Америки начать
народные войны против американского империализма
и его лакеев в качестве единственно эффективного
метода борьбы за свободу и социализм.
Эти положения мы уже разбирали. Рассмотрим
теперь другие положения статьи Линь Бяо.
ПОЛИТИКА «НАДЕЙСЯ НА СЕБЯ»
Линь Бяо пишет, что в народных войнах, которые
должны привести к падению американского
империализма, народы Азии, Африки и Латинской Америки
должны полагаться только на свои собственные силы,
поскольку, как он говорит, таков опыт вооруженной
борьбы китайского народа. Уже в самом начале своей
статьи он пишет о войне против Японии так, как
будто ее вел исключительно китайский народ. Он
вопрошает: «Как стало возможно, что слабая страна
в конце концов победила сильную страну? Как стало
1 «Political affairs», Л» 2, 1966 (Соединенные Штаты Америки).
134

возможно, что, казалось бы, слабая армия стала
главной силой в войне?» И отвечает: «Главная причина
заключалась в том, что сопротивление против Японии
было настоящей народной войной, которой
руководила Коммунистическая партия Китая и товарищ
Мао Цзэ-дун, войной, в которой применялись
правильные марксистско-ленинские политические и
военные положения. Восьмая и Новая четвертая армии
были подлинно народными армиями, которые
применяли в широком масштабе стратегию и тактику
народной войны, сформулированные товарищем Мао
Цзэ-дуном».
О борьбе всех антифашистских сил, о военных
действиях Соединенных Штатов Америки против Японии
на Тихом океане, о разгроме гитлеровских сил и
решающей роли Советского Союза в этом разгроме —
обо всем этом Линь Бяо умалчивает. Правда, в
дальнейшем признается тот факт, что война против
японских захватчиков велась именно в данных условиях,
и Линь Бяо говорит: «Общая победа была завоевана
всеми народами, которые оказывали друг другу
поддержку и вдохновляли друг друга». Однако эта
взаимозависимость рассматривается как нечто имеющее
совершенно второстепенное значение. В следующем
же предложении говорится: «И все же каждая
страна была освобождена прежде всего в результате
усилий своего собственного народа». Именно на этом
делается основной акцент. Статья подчеркивает:
«Народные вооруженные силы, которыми руководила
наша партия, вели независимо ни от кого войну в
большом масштабе и одержали великие победы без
какой-либо материальной помощи со стороны, как во
время восьми с лишним лет антияпонской войны, так
и во время трех с лишним лет народной войны за
освобождение».
Когда эта концепция применяется по отношению
ко всем странам, жаждущим освобождения в наши
дни, то, естественно, возникает мысль, что ряд стран
должен начать сепаратные войны против
американского империализма, полагаясь каждая на свои
собственные военные средства и стремясь к своей
собственной сепаратной победе. Окончательный разгром
общего врага предвидится как результат влияния
135

целого ряда таких сепаратных войн, ведущихся
одновременно.
Бороться надо только собственными средствами.
Вооружение надо захватить у империалистических
противников, а «иностранная помощь может играть
только вспомогательную роль». Таков совет, который
дается угнетенным народам и, в частности,
вьетнамскому народу. Они должны стремиться победить
собственными силами, и они могут это сделать. Когда же
Эдгар Сноу спросил Мао Цзэ-дуна: «Могут ли силы
Вьетконга одержать сейчас победу только
собственными силами?» — последовал такой ответ: «Да, я
думаю, что это возможно» '.
Прежде всего, утверждение, что китайский народ
сражался с японскими агрессорами один на один и
добился победы исключительно собственными силами,
по меньшей мере сомнительно. На самом деле победа
китайского народа над Японией и создание в
дальнейшем условий для изгнания Чан Кай-ши стали
возможны благодаря решительным победам над
странами оси, одержанным всеми союзниками, и главным
образом благодаря исторической победе Советского
Союза над нацистскими захватчиками. Если бы исход
войны был другим, если бы победили державы оси,
разве мог бы китайский народ одержать победу над
японским империализмом? Мог бы он победить Чан
Кай-ши в борьбе за национальное освобождение?
Ответ очевиден. Фактически он был дан самим Мао
Цзэ-дуном в его речи «О демократической диктатуре
народа», произнесенной им в 1949 году. Он
говорил: «Если бы не было Советского Союза, если бы
не было победы антифашистских сил во второй
мировой войне, если бы японский империализм не был
разгромлен (что для нас имеет исключительное
значение) если бы не было стран народной демократии
в Европе, если бы не было растущего сопротивления
угнетенных стран Востока, если бы не было борьбы
масс в Соединенных Штатах, Великобритании,
Франции, Германии, Италии, Японии против правящих
•Edgar Snow, Interview with Mao. «New Republic»,
27.2.1965.
136

реакционных клик — если бы ни один из этих
факторов не существовал, то нажим международных
реакционных сил был бы значительно сильнее, чем теперь.
Могли бы мы достичь победы в тех обстоятельствах?
Конечно, нет».
Короче говоря, великая победа китайского народа
стала возможной исключительно в результате
действий всех антифашистских сил, она являлась частью
победы мировых сил прогресса. Более того, если бы
в 30-х годах осуществилось объединение
антифашистских сил в поддержку политики коллективной
безопасности, то вполне возможно, что удалось бы
остановить фашистских агрессоров и не допустить второй
мировой войны. Великий урок тех лет заключается
в необходимости объединения в совместной борьбе
всех сил, противостоящих империалистической
агрессии, а это именно и сбрасывает со счетов Линь Бяо.
Мы не отрицаем очевидную истину, что каждый
народ должен сам осуществить свою собственную
революцию, что революцию нельзя импортировать
или экспортировать. Но для того, чтобы
революционная борьба была успешной, она должна вестись не
изолированно, а быть составной частью сил прогресса.
Положение, выдвинутое Линь Бяо, о том, что каждая
страна должна сражаться с американским
империализмом своими собственными силами, напротив, ведет
к разъединению и распылению
антиимпериалистических сил, к ослаблению борьбы против империализма,
а не к усилению ее.
«МИРОВОЙ ГОРОД» И «МИРОВАЯ ДЕРЕВНЯ»
Линь Бяо проповедует раскол мировых
антиимпериалистических сил, опираясь также и на следующее
положение. Если китайский опыт ведения войны
своими собственными ресурсами применим во всех
случаях, то, стало быть, применима китайская
стратегия такой войны. Она заключалась в том, чтобы
захватывать деревни и окружать города, где были
сосредоточены японские войска. В статье говорится:
«Необходимо подчеркнуть, что теория Мао Цзэ-дуна
о создании революционных опорных баз в деревне
137

и окружении городов имеет выдающееся и всеобщее
практическое значение для нынешних революционных
битв всех угнетенных наций и народов...» Эта
концепция затем применяется к стратегической ситуации во
всемирном масштабе. Линь Бяо пишет: «Если
рассматривать вопрос в мировом плане, то Северная
Америка и Западная Европа могут быть названы —
«мировым городом», а Азия, Африка и Латинская
Америка — «мировой деревней». По различным
причинам после второй мировой войны в развитии
революционного движения пролетариата
капиталистических стран Северной Америки и Западной Европы
наблюдается временная задержка, в то время как в
Азии, Африке и Латинской Америке происходит
бурное развитие революционного движения народов.
В известном смысле нынешнюю обстановку в мировой
революции можно охарактеризовать как обстановку
окружения города. Дело мировой революции в целом
зависит в конечном счете от революционной борьбы
народов Азии, Африки и Латинской Америки,
составляющих подавляющее большинство населения
земного шара...»
В другом месте он выражает эту идею
следующими словами: «Противоречие между революционными
народами стран Азии, Африки и Латинской
Америки, с одной стороны, и империализмом во главе
с Соединенными Штатами — с другой, стало главным
противоречием современного мира».
Нет никакого сомнения в том, что наиболее
ожесточенные битвы идут в наши дни в сфере
национального освобождения. Нет также никакого сомнения в
том, что эти битвы имеют доминирующее значение
во всей антиимпериалистической борьбе. Однако мы
утверждаем, что точка зрения Линь Бяо в основе
своей является ложной.
Оценивая расстановку сил как противостояние
«мировой деревни» и «мирового города», он
совершенно не учитывает роли социалистических стран и
прогрессивных сил в главных капиталистических
странах и отводит им второстепенное место; основной
задачей этих сил он считает оказание помощи
угнетенным народам, ведущим войны. Главную тяжесть
войны, по мнению Линь Бяо, должны вынести на себе
138

сами эти народы, а главное, центральное
противоречие в мире представляется просто как противоречие
между ними и империализмом; нанести поражение
империализму — исключительно их задача.
Очевидное последствие такого подхода — это
изоляция борьбы за национальное освобождение от
других видов борьбы против империализма, раскол
антиимпериалистических сил. Этот подход вытекает из
совершенно ложной концепции противоречий
современного общества. Главное противоречие нынешней
стадии социального развития — это противоречие
между империализмом и социализмом. Это главный
конфликт, и все другие революции и войны надо
рассматривать в связи с ним.
Передовая статья в журнале «Коммунист»
обращает внимание на значение, которое придавал
В. И. Ленин этому вопросу: «В. И. Ленин,
отмечавший огромную роль национально-освободительного
движения в мировом революционном процессе, особо
подчеркивал значение борьбы между империализмом
и социализмом, который олицетворяла тогда
Советская Россия. «Если мы упустим это из виду,—
отмечал Ленин,— то не сможем поставить правильно ни
одного национального или колониального вопроса,
хотя бы речь шла о самом отдаленном уголке мира.
Только исходя из этой точки зрения, политические
вопросы могут быть правильно поставлены и
разрешены коммунистическими партиями как в
цивилизованных, так и в отсталых странах» (Собр. соч., т. 41,
стр. 242)» *.
Заявление Совещания представителей
коммунистических и рабочих партий 1960 года выражает эту же
мысль в связи с нынешней исторической ситуацией.
В нем говорится: «Наша эпоха, основное содержание
которой составляет переход от капитализма к
социализму, начатый Великой Октябрьской
социалистической революцией, есть эпоха борьбы двух
противоположных общественных систем, эпоха
социалистических революций и национально-освободительных
революций, эпоха крушения империализма,
ликвидации колониальной системы, эпоха перехода на путь
1 «Коммунист», 1965, № 9, стр. 31.
139

социализма все новых народов, торжества социализма
и коммунизма во всемирном масштабе.
Главная отличительная черта нашего времени
состоит в том, что мировая социалистическая система
превращается в решающий фактор развития
человеческого общества» 1.
В частности, существование социализма на одной
трети земного шара явилось в последние годы
решающим фактором в великом подъеме национально-
освободительного движения. Социалистические
страны, и особенно Советский Союз, стали мощным
оплотом и источником помощи для всех государств,
сражающихся за свою свободу. Помощь во всех
сферах — экономической, политической, военной — была
не второстепенной, а жизненно необходимой для тех
побед, которые были достигнуты над колониализмом.
Эта помощь в большой мере способствовала тому, что
эти победы были достигнуты во многих случаях без
военного конфликта.
Столь же важной является борьба, которую ведут
рабочие и другие прогрессивные силы в
империалистических странах. Эта борьба также не учитывается
в статье Линь Бяо, который пишет, что «по
различным причинам после второй мировой войны в
развитии революционного движения пролетариата
капиталистических стран Северной Америки и Западной
Европы наблюдается временная задержка».
Действительно, в этих частях мира в данный исторический
момент не происходит никаких социалистических
революций. Однако там налицо рост борьбы за
демократию, против монополий, борьбы, которая
закладывает основу и мобилизует силы для того, чтобы
поставить социализм в повестку дня в ближайшем
будущем.
Особенно заслуживает упоминания чрезвычайный
подъем движения за гражданские права в США,
значительный размах движения за мир и все
увеличивающиеся признаки появления новой волны
экономической борьбы. Эти процессы сопровождаются
повышением уровня политической сознательности и
1 «Программные документы борьбы за мир, демократию и
социализм», М., Политиздат, 1964, стр. 39.
140

имеют тенденцию слиться с общим потоком
сопротивления реакционной политике американского
монополистического капитала в США и за рубежом.
(Отметим, в частности, активное противодействие войне
во Вьетнаме, оказываемое некоторыми группами
движения за гражданские права.)
Совершенно очевидно, что для всемирного
антиимпериалистического блока все эти движения имеют
далеко не второстепенное значение, а составляют одну
из его важнейших частей. Борьба американского
народа против агрессивной войны во Вьетнаме не менее
важна для исхода этой борьбы, чем героическое
сопротивление самого вьетнамского народа. И то и
другое является существенно важным. Решающим
будет их объединенное усилие.
Совместные действия всех участков
антиимпериалистического фронта — вот что необходимо для
полного поражения и уничтожения империализма.
Сводить все дело к военному конфликту между
«мировой деревней» и «мировым городом» — значит
изолировать их друг от друга и ослабить эффективность
каждого из них. Это значит исключать необходимость
единства всех разнообразных форм борьбы...
РОЛЬ АМЕРИКАНСКОГО НАРОДА
Сохранить мир, заставить американский
монополистический капитал отказаться от своей агрессивной
политики — вот главная задача дня. Но основная
ответственность за это лежит не на Вьетнаме, не на
Африке и Латинской Америке. Она лежит на
Соединенных Штатах Америки. Задача обуздать
американский империализм — это в первую очередь задача
американского народа.
Среди других несуразностей статьи Линь Бяо надо
отметить утверждение о том, что если народы Азии,
Африки и Латинской Америки должны полагаться
в борьбе за свою свободу на собственные силы, то
народ Соединенных Штатов Америки должен быть
освобожден от господства американского
монополистического капитала с чьей-то посторонней помощью.
Но если революцию нельзя экспортировать в другие
14i

страны, ее нельзя экспортировать и в США. Как и
все другие, американский народ должен сам
выиграть свою битву.
Вместе с тем, как и все другие народы,
американский народ должен сочетать свою борьбу со
всемирной борьбой против империализма. На нем, однако,
лежит особая ответственность, поскольку
Соединенные Штаты являются центром мирового
империализма. Помочь американскому народу осознать свою
ответственность, мобилизовать его на борьбу — таковы
специфические задачи коммунистов и других
прогрессивных сил в нашей стране.
Линь Бяо утверждает, что американский народ
должен быть заинтересован в том, чтобы
американский империализм все глубже погрязал в войне во
Вьетнаме и в других странах. Тогда, дескать, народы
этих стран нанесут ему поражение. Ничто не может
быть дальше от истины. Этот путь ведет к ядерной
войне, к массовому уничтожению. Он совпадает с
курсом ультраправых фанатиков, которые предлагают
осуществить широкую агрессию против всех народов,
сбрасывать без разбора ядерные бомбы и таким
образом добиться победы.
В интересах американского народа организовать
самую широкую оппозицию военной политике,
бороться вместе с силами мира во всем мире. В
интересах американского народа вести борьбу с
антисоветизмом и укреплять узы сотрудничества и мирного
сосуществования с Советским Союзом и другими
социалистическими странами.
Борьба за мирное сосуществование не противоречит
борьбе за национальное освобождение, хотя Линь Бяо
и другие китайские лидеры постоянно утверждают
обратное. Напротив, бороться за мирное
сосуществование сегодня — это значит в первую очередь
бороться за прекращение американской агрессии во
Вьетнаме и за право вьетнамского народа решать свое
будущее.
Но нельзя ограничиваться только этим. Опасность
мировой войны исходит сегодня не только от
американского империализма, она исходит также и от его
главного союзника — западногерманского
империализма. Бороться за мирное сосз7ществование — это
142

значит бороться против возрождения нацистской,
реваншистской Западной Германии, против обеспечения
ее ядерным оружием, восстановления реакционного
режима монополий с его мечтой о собственных
империалистических завоеваниях. Это значит бороться
против превращения Западного Берлина в форпост
провокаций и интриг против Германской
Демократической Республики и других социалистических стран,
форпост, который уже не однажды был причиной
кризисов, приводивших мир на грань термоядерного
конфликта. Этот аспект борьбы полностью отсутствует
в рассуждениях Линь Бяо, поскольку он сводит все
мировые конфликты к одному — противоречию между
странами Азии, Африки и Латинской Америки, с
одной стороны, и американским империализмом —
с другой.
Борьба за мирное сосуществование также
включает в себя борьбу за признание народного Китая, его
допуск в ООН и отмену эмбарго на торговлю с ним.
Особая ответственность за это также лежит на
американском народе, на его авангарде.
Согласиться с положениями статьи Линь Бяо
значило бы отказаться от всех этих обязательств,
поскольку он сбрасывает со счетов народ США как
одну из главных сил в антиимпериалистической
борьбе и изолирует его от союзников в других частях
света. Этот подход отражает отсутствие веры в
трудящиеся массы, особенно в США и в других
капиталистических странах. Но только эта вера движет
коммунистами в их борьбе. Только на этой основе может
быть достигнуто единство всех сил, противостоящих
империализму, и обеспечена окончательная победа в
борьбе за мир, свободу и социализм.

Герхард Вайс сер
ПОЛИТИКА ГРУППЫ МАО ЦЗЭ-ДУНА
ПО ОТНОШЕНИЮ К АФРО-АЗИАТСКИМ
ГОСУДАРСТВАМ 1
В тезисах ЦК КПСС к 150-летию со дня рождения
основоположника научного коммунизма Карла Маркса
констатируется, что «под натиском
национально-освободительных революций распалась колониальная
система империализма» 2. Национально-освободительное
движение стало прочной составной частью мирового
революционного потока, направленного против
империализма и войны, за мир, демократию и социальный
прогресс. Международное значение молодых
антиимпериалистических государств постоянно растет.
Продвижение вперед сил мира, демократии и
социализма во всем мире в большой степени
определяется прочностью союза между мировой системой
социализма, международным рабочим движением,
антиимпериалистическими национальными
государствами и национально-освободительным движением.
Чем теснее этот союз, тем сильнее влияние идей
социализма и примера социалистических государств
ка социальное содержание
национально-освободительного движения.
Поэтому не удивительно, что империалистические
державы, прежде всего США, используют все средства
для того, чтобы разрушить этот естественный союз и
изменить антиимпериалистический, демократический
1 «Deutsche Aussenpolilik», № 7, 1008 (Германская
Демократическая Республика).
2 «Основоположник научного коммунизма», М., Политиздат,
1968, стр. 28.
144

характер национально-освободительного двх4жения.
С помощью грубого насилия, средствами демагогии,
полигики неоколониализма и антикоммунизма
международная монополистическая буржуазия пытается
приковать развивающиеся страны к колеснице
мировой капиталистической системы и сорвать политику
этих стран, направленную против империализма и
неоколониализма, на развитие демократии и
социального прогресса.
Одним словом, разгорается упорная классовая
борьба, которая имеет важное и непосредственное
значение для будущего большой части человечества.
Американский специалист в области
международной политики У. Ростоу пишет в своей книге «Стадии
экономического роста»:
«Мы должны показать... что слаборазвитые
страны... могут успешно продвигаться через
предварительные условия к явному сдвигу, оставаясь в орбите
демократического мира, сопротивляясь угрозам и
соблазнам со стороны коммунизма. В списке
насущных задач Запада — это, я полагаю, является самым
важным пунктом из всех» К
Одной из своих первоочередных задач на этом
этапе международной классовой борьбы
социалистические страны считают «оказание всесторонней
поддержки молодым национальным государствам в их
борьбе против империализма, за полную
политическую и экономическую независимость» 2.
Социалистические страны делают все, чтобы укрепить
естественный союз социализма с национально-освободительным
движением и усилить всестороннее сотрудничество
социалистических государств с афро-азиатскими
антиимпериалистическими странами.
Дальнейшее победоносное продвижение
прогрессивных сил в борьбе за национальное и социальное
освобождение прежде всего требует неуклонного
укрепления основной революционной силы нашей эпохи —
международного рабочего движения и мировой
социалистической системы, ибо они, как отмечается в
1 Цитировано по журналу «Проблемы мира и социализма*,
№ 1, 1968, стр. 50.
2 «Xeues Deutschlancb, 13/14.4.1968.
145

Заявлении Совещания представителей
коммунистических и рабочих партий 1960 года, «являются залогом
победы в борьбе за мир, демократию, национальное
освобождение, социализм и прогресс человечества» 1.
АНТИМАРКСИСТСКИЕ ПОЗИЦИИ
Группа Мао Цзэ-дуна противопоставляет этой
марксистско-ленинской политике свою собственную линию,
руководствуясь которой, китайские лидеры занимают
особую позицию по отношению к
антиимпериалистическим национальным государствам и национально-
освободительному движению. Эта позиция является
полным отказом от принципов социалистической
внешней политики. При этом пропагандисты группы
китайских руководителей, собравшихся вокруг Мао
Цзэ-дуна, изображают себя истинными поверенными
в делах национально-освободительного движения и без
устали клевещут на политику Советского Союза.
Группа Мао Цзэ-дуна ведет себя крайне
демагогически. С помощью революционных фраз она
стремится затушевать свои действительные цели по
отношению к антиимпериалистическим национальным
государствам.
Однако факты говорят сами за себя. Пять
принципов мирного сосуществования, совместно
разработанных представителями Китайской Народной
Республики и Индии, теперь затоптаны в грязь группой Мао
Цзэ-дуна так же, как и десять принципов Бандунга,
разработанных при непосредственном участии
представителей КНР.
Китайские руководители выдвигают
территориальные требования к государствам — своим соседям, они
присваивают себе право неограниченного пропаганди-
рования своей политики во всем мире, и особенно в
афро-азиатских странах, не обращая внимания на
законы и желание правительств этих стран, они
злоупотребляют своей незначительной экономической
помощью этим странам, оказывая на них сильное поли-
1 «Программные документы борьбы за мир, демократию и
социализм», М., Политиздат, 1964, стр. 46.
146

тическое давление; они организуют промаоистские
группы в афро-азиатских странах.
Такая политика группы Мао Цзэ-дуна пренебрегает
не только принципами марксизма-ленинизма, но и
насмехается над демократическими принципами,
сформулированными на конференции в Бандунге,
такими, как уважение суверенитета и территориальной
неприкосновенности, признание равенства всех рас и
наций, отказ от давления на другие страны и т. д.
Группа Мао Цзэ-дуна собирается заменить эти
принципы системой произвола и насилия в
международных отношениях КНР, и особенно в отношениях с
соседними с Китаем государствами.
При внимательном рассмотрении печальных
результатов «великой пролетарской культурной революции»
мы вынуждены констатировать рост напряженности в
отношениях между Китайской Народной Республикой
и антиимпериалистическими национальными
государствами. Лозунг о «борьбе против реакционеров во всем
мире» принадлежит к вывескам, прикрывающим
«культурную революцию». Но если рассмотреть как следует
содержание этого демагогического лозунга, то
обнаруживается, что к «реакционерам» китайские
руководители относят и правительства многих
антиимпериалистических национальных государств, так как они
энергично выступают против нарушения своего
суверенитета, против попыток вмешательства во внутренние
дела этих государств представителей группы Мао
Цзэ-дуна.
Представители китайских руководителей в послед*
ние годы грубейшим образом вмешивались во
внутренние дела Бирманского Союза. Правительство Бирмы не
согласилось с требованиями китайских руководителей
и выступило против пропаганды политики группы Мао
Цзэ-дуна в Бирме. Тогда пекинские лидеры открыто
призвали к свержению прогрессивного правительства
Не Вина и организовали неистовые демонстрации и
беспорядки перед посольством Бирмы в Пекине.
Подобным же образом китайские руководители
пытались оказать давление на правительства других афро*
азиатских стран. Например, против воли правительства
Непала были инсценированы демонстрации и митинги
в столице страны Катманду.
147

В связи с вопросом о границе с Индией группа Мао
Цзэ-дуна уже в течение ряда лет проводит
беспринципную политику, которая нанесла большой ущерб
прогрессивному движению в Индии и способствовала расколу
Коммунистической партии этой страны. Осуществляя
политику, направленную на разжигание новых
конфликтов, китайские руководители открыто отказались от
социалистических позиций также и по вопросам о
границах между различными странами. Например, группа
Мао Цзэ-дуна без обиняков заявляет, что «предложение
об отказе от применения силы при разрешении
территориальных споров и вопросов о границах является
новым обманом», который будет служить интересам
империалистической политики1. При осуществлении
своих националистических,
великодержавно-шовинистических интересов руководители Китая,
сгруппировавшиеся вокруг Мао Цзэ-дуна, не стесняются в
средствах. Они явно полагают, что смогут оказать давление
на другие страны и заставить их служить интересам
китайских руководителей. Осуществлению этих целей, по
замыслу группы Мао, должно способствовать также
развитие производства атомного и ракетного оружия.
В 1964 году Мао Цзэ-дун провел очень поучительную
беседу с французскими парламентариями. В частности,
касаясь вопроса о планах атомного вооружения Китая,
он сказал: «Мы тоже будем иметь нашу бомбу... Она
является средством власти» 2. Таким образом, сам Мао
Цзэ-дун ясно охарактеризовал цель и смысл атомного
и ракетного вооружения Китая.
ВЕЛИКОДЕРЖАВНЫЕ, ШОВИНИСТИЧЕСКИЕ ЦЕЛИ
В течение длительного периода в Пекине заботливо
избегали открыто говорить о действительных взглядах
группы Мао Цзэ-дуна. Но в ходе «культурной
революции» стесняться перестали. С редкой откровенностью
пекинская газета «Жэньминь жибао» писала 13 июля
1967 года, что «знамя непобедимых идей Мао Цзэ-дуна
нужно поднять во всем мире».
1 «Жэньминь жибао», Пекин, 26.4.1964.
2 «L'Humanite», 21.2.1964.
148

Таким образом, пекинских властителей интересует не
национальное и социальное освобождение народов мира,
как они часто елейно заявляли, а осуществление их
великодержавных, шовинистических целей. Поэтому
совершенно естественно, что сопротивление политике
группы Мао Цзэ-дуна растет, а сама группа по своей
собственной вине оказалась в международной
изоляции.
Общая картина политического положения,
созданного группой Мао Цзэ-дуна в стране, становится еще
яснее, когда китайские руководители оценивают
историю самого Китая. Сейчас китайские пропагандисты
не находят ни одного слова осуждения в связи с
колониальным угнетением других наций при прежних
китайских властителях. История китайских династий
одновременно является историей порабощения соседних с
Китаем народов, включая народы Кореи и Вьетнама,
которые вели героическую освободительную борьбу
против чужестранного, китайского господства. Но тот,
кто не может встать на принципиальную объективную
позицию по отношению к своей собственной истории,
тот никогда не сможет убедительно выступать по
современным международным вопросам аналогичного
характера.
Примером этому является новая оценка роли
свирепого завоевателя Чингисхана, который, сея ужас среди
народов, грабя и убивая, прошел со своими ордами по
континенту Азии и Европы. Сейчас новейшая
китайская историография приписывает Чингисхану
«прогрессивную роль в истории Китая в целом» 1 и в истории
«других 40 государств» 2. Такая «оценка»
обосновывается тем, что его кровавые завоевательские походы
якобы дали порабощенным народам возможность
познакомиться с «более высокой культурой».
Оправдывая завоевание и порабощение других
народов представителями якобы более высокоразвитой
культуры, китайское руководство пользуется методом,
который столетиями служит колониальным поработителям
для обоснования их позорной политики. Такой подход
к истории находит свое отражение в территориальных
«Жэньминь жибао», 10.8.1961.
2 ♦Лиши яньцзю», 1962, № 2.
149

требованиях группы Мао Цзэ-дуна и в ее призывах
организовать «культурные революции» по возможности
во всех странах. Все это грубо противоречит
основополагающим демократическим принципам, не говоря уже
о социалистических принципах международных
отношений.
ДЕМАГОГИЧЕСКИЕ ТЕОРИИ «НАРОДНОЙ ВОЙНЫ»
Пропагандисты Мао Цзэ-дуна ежедневно
проповедуют народную войну как центральную задачу в борьбе
против империализма. При этом речь идет не о том,
чтобы народ, например вьетнамский народ, сплоченно
поднялся на борьбу против иностранного агрессора. Речь
идет также не о военно-тактических вопросах, а об
определенных аспектах политики группы Мао Цзэ-дуна,
которые бросают ясный свет на ее отношение к
проблемам национального и социального освобождения.
В этом смысле поучительны упреки Мао Цзэ-дуна в
адрес председателя Китайской Народной Республики,
заместителя председателя ЦК КПК Лю Шао-ци,
который находился в центре всех нападок во время так
называемой «культурной революции». Как видно из
статьи, помещенной в журнале «Пекин рундшау», Лю
Шао-ци обвиняют, в частности, в том, что он
содействует элементам, стремящимся «затоптать пламя
революции во всем мире», и это содействие является
капитуляцией перед реакционерами. Статья поясняет, в чем
заключается дело:
«Он [Лю Шао-ци.— Г. В.] зашел так далеко, что даже
посоветовал Компартии Бирмы сложить оружие. Он
сказал: «Вы можете обойтись без оружия, можете зарыть
его или включить ваши отряды в
Национально-освободительные силы... вы можете сотрудничать с Не Вином.
С какой целью? С целью осуществить
социалистическую революцию» К
Итак, отказ от гражданской войны против
прогрессивного правительства Бирмы, сотрудничество с Не
Вином с целью осуществления социалистической
революции. И все это является как раз тем, чего не хочет
Мао, против чего он борется всеми средствами.
1 «Peking Rundschau», № 35, 1967.
150

Так с примечательной откровенностью
характеризуется существо политики Мао Цзэ-дуна. Не случайно
маоистская пропаганда объявляет ересью всякое
высказывание о возможности некапиталистического пути
развития, считая это «ревизионизмом»,
«предательством» и т. п. В данном случае проявляются не только
волюнтаристский подход группы Мао Цзэ-дуна к
актуальным проблемам общественного развития, но и ее
неспособность указать на надежные пути разрешения
назревающих вопросов.
«Сегодня на повестке дня в этих странах (страны,
завоевавшие после второй мировой войны политическую
независимость.— Ред.) стоит борьба за создание
национального, некапиталистического хозяйства и
общества»,— говорится в докладе товарища Вальтера
Ульбрихта на VII съезде СЕПГ» К
Мао Цзэ-дун хочет, чтобы так называемая народная
война велась, например, против прогрессивного
правительства Бирмы, возглавляемого Не Вином. Но такая
война была бы направлена против всего прогрессивного,
чего добился народ Бирмы своей борьбой. Для
дальнейшего общественного развития в стране она была бы,
пожалуй, не менее опасной, чем неоколониалистские
происки США и других империалистических государств.
Чтобы не оставалось никаких неясностей
относительно намерений пекинских руководителей, в другом
номере «Пекин рундшау» (№ 56, 1967 г.) говорится,
что в Компартии Бирмы действовали «правые
оппортунисты», которые в связи с вторжением войск Чан Кай-
ши в Северную Бирму2 «неправильно» рассматривали
противоречие между империализмом США и
народными массами как основное противоречие. Все это,
утверждает статья, привело «к ошибкам в
политической линии».
Это означает в действительности, что группа Мао
Цзэ-дуна осуждает призывы к ликвидации войск Чан
Кай-ши в Бирме и со своей стороны призывает к воору-
1 «VII съезд Социалистической единой партии Германии»,
М., Политиздат, 1968, стр. 10.
2 После победы Народно-освободительной армии Китая в
1949 году часть остатков армии Чан Кай-ши проникла на
территорию Северной Бирмы. Отряды армии Чан Кай-ши ведут
борьбу против независимого бирманского государства и в настоящее
время.
151

женной борьбе против бирманского правительства. Что
же остается от всей пропаганды борьбы против
американского империализма? Борьба против прогрессивного
правительства Бирмы для Мао Цзэ-дуна важнее, чем
борьба против империализма США. Поступать по
другому — это для группы Мао значит делать «ошибки в
политической линии».
Уже в 1964 году во время своей поездки в некоторые
африканские государства глава правительства КНР
Чжоу Энь-лай заявил:
«На Африканском континенте имеется
замечательная революционная ситуация» К
Во многих странах тогда задавали вполне
обоснованный вопрос: против кого должна быть направлена
такая революция? Против прогрессивных правительств
молодых независимых государств, только что
сбросивших с себя ярмо колониализма? Китайское руководство
не дало убедительного ответа 2. Однако если в
настоящее время проанализировать слова и дела группы Мао
Цзэ-дуна, то станет совершенно ясно, что имеет в виду
эта группа, заявляющая о «народной войне» и
«революционной ситуации».
Группа Мао Цзэ-дуна выступает не за
последовательное продолжение борьбы за национальное и
социальное освобождение, борьбы против империализма, за
дальнейшее сплочение антиимпериалистических
национальных государств с социалистическими странами, а
за вооруженную борьбу и свержение правительств этих
государств, чтобы, поставив во главе их послушных
Пекину лиц, осуществить великодержавные, шовини-
1 «Peking Review», Л» 7, НИИ.
2 В начале 1965 г. в некоторых африканских странах
издавался журнал «Революция в Африке». Журнал, выходивший от
имени некоего А. М. Хейра, часто, ссылаясь на вышеприведенное
заявление Чжоу Энь-лая, требовал провозгласить «призыв к
социалистической революции» в Африке и заявлял, что задачей
африканских народов «является ликвидация буржуазных
марионеток, которые изображают себя национальными вождями».
Хотя в китайской печати в конце 1965 г. появилось
соответствующее опровержение (см. «Peking Rundschau», M 45,1965),
однако остается фактом, что этот Хейр до 1965 г. постоянно
находился в Пекине и повсюду прославлялся китайскими
руководителями как представитель революционного движения Африки.
Кроме того, такие «призывы» полностью совпадают с
концепцией группы Мао Цзэ-дуна.
152

стические цели Мао Цзэ-дуна по отношению к
афроазиатским странам. Такова публично объявленная
политика группы Мао Цзэ-дуна.
Сила и жизненность национально-освободительного
движения проявляется в том, что оно успешно
продолжает вести борьбу против империализма и
неоколониализма, несмотря на пагубную политику пекинских
руководителей.
АНТИСОВЕТИЗМ КАК ОСНОВНОЙ ПРИНЦИП
Среди всех отличительных черт политики группы
Мао Цзэ-дуна на первом месте стоит нескрываемый
безграничный антисоветизм. Он является также основной
составной частью политики этой группы по отношению
к национально-освободительному движению и к
антиимпериалистическим национальным государствам.
Группа Мао Цзэ-дуна не останавливается ни перед
чем в своей кампании клеветы на Советский Союз,
которую она проводит в странах Азии и Африки. Во время
подготовки к «новому Бандунгу» (Вторая
афро-азиатская конференция должна была открыться осенью
1965 года в Алжире) пекинские лидеры практически
рассматривали борьбу против участия Советского
Союза в этой конференции как свою главную задачу.
Не в последнюю очередь по этой причине эта важная
конференция афро-азиатских стран не состоялась, так
как большая часть этих стран выступила против
замыслов руководителей Китая. Группа Мао Цзэ-дуна
предпочла провал конференции участию в ней
представителей первого социалистического государства в мире.
Неотъемлемая интернациональная обязанность и
первостепенная задача всех марксистов-ленинцев и,
особенно, победоносного рабочего класса
социалистических стран — помогать народам слаборазвитых стран
окончательно разбить цепи национального и
колониального угнетения, всеми средствами поддерживать их
в борьбе против империализма, за свое право на
самоопределение. Пламенными словами писал об этом
Ленин еще до возникновения советского государства:
«В Азии везде растет, ширится и крепнет могучее
демократическое движение... Просыпаются к жизни, к
153

свету, к свободе сотни миллионов людей. Какой
восторг вызывает это мировое движение в сердцах всех
сознательных рабочих...» 1
Великая Октябрьская социалистическая революция
стала началом завоевания власти угнетенными и
эксплуатируемыми массами. Октябрьская революция
указала путь к социальному и национальному
освобождению и заложила краеугольный камень для
объединения борьбы победоносных социалистических стран с
борьбой рабочего класса в развитых индустриальных
государствах и борьбой за освобождение колониальных,
угнетенных наций. В. И. Ленин объяснил существо
этого объединения в лозунге «Пролетарии всех стран и
угнетенные народы, соединяйтесь!». Сегодня
социалистическое и национально-освободительные движения
являются неразрывными составными частями великого
исторического потока, ведущего к общественному
прогрессу. Политика Советского Союза, ГДР и других
социалистических стран, руководимых
марксистско-ленинскими партиями, целиком и полностью
соответствует задачам, поставленным перед ними историей.
Группа Мао Цзэ-дуна отошла от принципов
социалистического интернационализма. Она полностью
отказалась также от марксистско-ленинской политики
союза с национально-освободительным движением, с
антиимпериалистической борьбой молодых национальных
государств.
«„Кто сказал А, должен сказать и В" —кто встал
на точку зрения национализма, тот, естественно,
доходит до желания окружить китайской стеной свою
национальность, свое национальное рабочее движение...
того не смущает даже, что своей тактикой
разъединения и раздробления он превращает в ничто великий
завет сближения и единения пролетариев всех наций,
всех рас, всех языков» 2.
Китайские руководители проповедуют в качестве
универсального средства свою политику «опоры на
собственные силы». Этот демагогический призыв должен,
по замыслу группы Мао Цзэ-дуна, помешать
сотрудничеству молодых национальных государств с Советским
В. И. Ленин, Полное собрание сочинений, т. 23, стр. 167.
2 В. И. Ленин, Полное собрание сочинений, т. 7, стр. 325.
154

Союзом и другими социалистическими странами и
затушевать великодержавно-шовинистическую сущность
политики китайских руководителей.
Вместо поддержки национально-освободительного
движения группа Мао Цзэ-дуна проводит политику,
направленную на подчинение этого движения своим
собственным политическим целям. В связи с этим группа
Мао особенно старается придать
национально-освободительному движению антисоветскую направленность.
Но это означает не что иное, как попытку лишить
национально-освободительное движение его основного,
антиимпериалистического содержания и важнейшей
опоры. Таким образом, китайское руководство
препятствует развитию демократических,
антикапиталистических тенденций в афро-азиатских странах и
прокладывает путь для усиления влияния империализма в этих
странах.
ПРОТИВ ОБЩЕСТВЕННОГО ПРОГРЕССА
Само собой разумеется, что политика группы Мао
Цзэ-дуна, наиболее четко проявляющаяся в
игнорировании права на национальное самоопределение,
вызывает все большее сопротивление в соответствующих
странах.
Во время Бандунгской конференции Китайская
Народная Республика имела большое влияние на
международной арене. Теперь же в результате политики
группы Мао Цзэ-дуна международный авторитет КНР
сильно упал.
О каком авторитете группы Мао Цзэ-дуна может
идти речь, если, например, кровавый гавайский
диктатор Франсуа Дювалье отдает распоряжение ввезти в
страну тысячи экземпляров «Цитатника» Мао Цзэ-
дуна, чтобы с помощью «идей Мао» научить своих
жандармов расправляться с народом.
С другой стороны, многие афро-азиатские
государства категорически выступили против попыток китайских
руководителей вмешиваться во внутренние дела своих
стран.
Политика группы Мао Цзэ-дуна никоим образом не
способствует развитию мирового прогресса. Наоборот,
она наносит ему большой вред и по своей сущности
является реакционной.
155

Губительное влияние китайских руководителей на
политику Коммунистической партии Индонезии дало
реакционным силам возможность нанести сильный
удар по прогрессивному движению в этой стране и
начать массовый террор по отношению к индонезийским
коммунистам. За несколько месяцев до захвата власти
реакцией в октябре 1965 года член пекинской
руководящей группы побывал в Индонезии. Полностью
извращая реальную обстановку в стране, он заявил, что
широкие массы индонезийского народа «на деле
откликнулись на боевой призыв Коммунистической партии
Индонезии к вооружению рабочих и крестьян и
повысили свою бдительность», массы готовы «нанести
уничтожающие удары» 1 по всем империалистам и
колониалистам.
Эта смесь субъективизма с путчизмом, положение,
когда желаемое выдается за действительное, и
пагубные результаты всего этого показывают всю глубину
пропасти, разделяющей группу Мао Цзэ-дуна и
марксистов-ленинцев. Политика этой группы противоречит
интересам всех народов мира и, не в последнюю
очередь, интересам китайского народа.
Это стало совершенно ясным в связи с позицией
группы Мао Цзэ-дуна во время кризиса на Ближнем
Востоке, разразившегося вследствие агрессивной
политики Израиля. Вместо того чтобы принять
эффективные меры в поддержку арабских государств,
защищающихся от империалистической агрессии, пекинские
лидеры считали своей главной задачей возведение
низменной клеветы на Советский Союз и его политику
поддержки арабских стран. Видимо, группа Мао Цзэ-дуна
была больше заинтересована в расширении войны на
Ближнем Востоке, чем в прекращении агрессии. Так,
китайское руководство призывало «не выпускать
оружия из рук» и продолжать вооруженную борьбу «до
окончательной победы»2. Но таким образом группа
Мао Цзэ-дуна якобы в революционном духе призывала
к действиям, которые практически сделали бы
возможным продолжение израильской агрессии, а не
прекращение ее. В создавшейся тогда обстановке китайские
1 «Peking Him(bchau», Л» 23, \Ш).
2 «Жэньминь жибао», 7.6.1967.
156

призывы подвергли бы непосредственной опасности
прогрессивные правительства Объединенной Арабской
Республики и Сирии, а Израиль мог бы добиться
осуществления своих важнейших военных целей.
УСЛУГИ БУРЖУАЗНЫМ ИДЕОЛОГАМ
Своим реакционным взглядам и действиям,
замаскированным революционными фразами, китайское рука
водство пытается придать теоретическое обоснование,
В противоречие с действительным положением
пекинские пропагандисты выдвигают тезис о том, что в центре
нынешней эпохи находятся не международный
рабочий класс и мировая система социализма, а
освободительная борьба в странах Азии, Африки и
Латинской Америки. В этом, по мнению пекинских
руководителей, заключается главное противоречие современного
мира. Журнал «Пекин рундшау» писал:
«Противоречие между революционными народами
стран Азии, Африки и Латинской Америки, с одной
стороны, и империализмом во главе с США — с дру
гой, стало главным противоречием современного
мира» 1.
Такая концепция имеет явно ненаучный характер,
Она ведет к замене сознательного классового подхода
к современным проблемам общественного развития
националистическими, расистскими взглядами группы
Мао Цзэ-дуна с четко выраженными устремлениями к
гегемонии. Она противопоставляет
национально-освободительное движение своему естественному союзнику —
рабочему классу всех стран — и таким образом лишает
национально-освободительное движение в целом его
социалистической перспективы.
Взгляды группы Мао Цзэ-дуна характеризует
дискриминационное название, которым она именует
страны Азии, Африки и Латинской Америки. Эти страны
китайские руководители называют «мировой
деревней» в противоположность так называемым богатым
государствам—«мировому городу». В «Пекин
рундшау» прямо говорится:
1 «Peking Rundschau», № 24, 19G5.
157

«Если рассматривать вопрос в мировом плане, то
Северная Америка и Западная Европа могут быть
названы «мировым городом», а Азия, Африка и
Латинская Америка — «мировой деревней» К
Этим самым на одну ступень фактически ставятся
и социалистические и империалистические
государства, и те и другие противопоставляются афро-азиатским
странам. В таком подходе к вопросу не остается ни
малейшего следа от классовой оценки международного
положения.
Пропаганда Пекина говорит об окружении
«мирового города мировой деревней». Выражая такие взгляды
на мировую ситуацию, теоретики Пекина оказываются
в прямом сообществе с буржуазными идеологами,
которые, чтобы отвлечь массы от классовой борьбы и
обеспечить господство империализма, также делят мир
ка «бедные» и «богатые» страны независимо от их
общественного строя.
Со своих ненаучных и антимарксистских позиций
группа Мао Цзэ-дуна выдвинула тезис о
«промежуточных зонах». По мнению китайских руководителей,
первая «промежуточная зона» объединяет страны Азии,
Африки и Латинской Америки, а вторая охватывает
капиталистические государства Западной Европы и
Северной Америки, за исключением Соединенных
Штатов...
В связи с политикой, осуществляемой китайскими
руководителями во главе с Мао Цзэ-дуном, перед
социалистическими государствами и международным
коммунистическим и рабочим движением во всем мире
стоит большая задача постоянно укреплять и развивать
тесный союз с национально-освободительным
движением и всеми антиимпериалистическими
государствами.
Развитие событий последнего времени со всей
ясностью показывает, что реакционная политика группы
Мао Цзэ-дуна обречена на провал.
1 «Peking Rundschau», Л° 24, 1965.

ПОДРЫВНАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ КИТАЙСКОГО
РУКОВОДСТВА В
НАЦИОНАЛЬНО-ОСВОБОДИТЕЛЬНОМ ДВИЖЕНИИ »
Раскольническое вмешательство пекинского радио
в Наксалбаре и его выпады против правительств
штатов Западной Бенгалии и Кералы еще раз
подчеркнули, что в связи с так называемой «культурной
революцией» усилилась подрывная деятельность
китайского руководства, возглавляемого группой Мао Цзэ-дуна,
против национально-освободительного движения во
всем мире.
Идеологическим базисом этой деятельности служит
теория, которую они впервые выдвинули в противовес
Заявлению Совещания представителей
коммунистических и рабочих партий 1960 года: во-первых, главное
противоречие современного мира — это противоречие
между империализмом и
национально-освободительным движением, основной узел которого находится в
Азии, Африке и Латинской Америке; во-вторых,
партизанская война является необходимой формой
борьбы для победы любого национально-освободительного
движения.
На практике же суть этой теории сводится к
игнорированию решающей роли мировой социалистической
системы и рабочего движения в
национально-освободительном движении; к изолированию национально-
освободительного движения от мировой
социалистической системы и рабочего движения и их
противопоставлению. За исключением партизанской войны
отвергаются любые другие формы борьбы, игнориру-
1 «Now age», 27.V1I1.1967 (Индия).
159

ются все разнообразные условия в различных
странах, борющихся за свою независимость.
В силу как объективных, так и субъективных
факторов некоторым лидерам
национально-освободительного движения было вначале трудно признать
серьезную ошибку в идеологической позиции руководителей
Китая и понять, к каким пагубным результатам
может привести на практике такая позиция. Но опыт
последних трех лет, особенно после того, как группа
Мао Цзэ-дуна начала так называемую «культурную
революцию», позволил сделать ясные выводы из этой
позиции китайских руководителей.
Теперь мы видим явный провал попыток маоизма
изолировать национально-освободительное движение
от мирового лагеря социализма и рабочего движения.
Столь же очевиден провал китайских руководителей
навязать партизанскую войну всем странам,
независимо от существующих там условий.
Сами китайские лидеры, которые проповедуют
революционную народную войну для всех, занимают
весьма «гибкую» позицию, когда дело касается их
собственных проблем. Даже сейчас они поддерживают
широкую торговлю с Южной Африкой и Родезией,
используя для этого помощь Японии и режима Чан
Кай-ши.
По официальным цифрам, опубликованным
южноафриканским правительством, торговля
Южно-Африканской Республики с КНР за период с 1961 по
1963 год увеличилась в 10 раз. В прошлом году
южноафриканское правительство не опубликовало данные
о торговле с КНР под тем предлогом, что это якобы
будет противоречить государственным интересам
Южно-Африканской Республики.
Трагические события в Индонезии многим открыли
глаза на те чудовищные последствия, к которым
привела бы китайская линия в
национально-освободительном движении, и нанесли серьезный удар
престижу группы Мао Цзэ-дуна в азиатских
государствах. Точно так же многим стала ясна
поджигательская роль Китая в связи с его позицией в индо-паки-
станском инциденте 1965 года и противодействием
Ташкентскому соглашению. Его позиция была
целиком рассчитана на то, чтобы нанести удар политике
160

неприсоединения и афро-азиатскому единству. В
противоположность этому необходимо отметить
конструктивный и реалистический подход к этим проблемам
Советского Союза, так же как и его практические
антиимпериалистические действия.
Провал попыток китайских лидеров повести
Афроазиатскую конференцию по продиктованному ими
пути и не допустить участия в ней Советского
Союза — это еще одно поражение политики группы Мао
Цзэ-дуна.
Позиция Китая по отношению к Вьетнаму почти
повсеместно вызвала критику и поразила многих
руководящих деятелей в демократическом и
социалистическом движении мира.
Отказ китайских лидеров предпринять вместе с
другими социалистическими государствами
совместные действия по оказанию помощи Вьетнаму
позволил американским агрессорам расширить войну во
Вьетнаме. Это стало особенно очевидным после того,
как Китай отверг инициативу, предпринятую 17
неприсоединившимися государствами в отношении
Вьетнама. Фактически каждый раз, как американские
агрессоры расширяли войну во Вьетнаме, китайские
лидеры усиливали свою антисоветскую кампанию,
открывая, таким образом, «зеленый свет» агрессорам.
Эта политика продолжается. Видимо, китайские
руководители не заинтересованы в том, чтобы
закончилась трагедия во Вьетнаме. Они хотят продолжения
войны во Вьетнаме, пытаясь использовать ее для
утверждения своих националистических планов и
продолжения антисоветской кампании.
В результате так называемой «культурной
революции» престиж КНР в «третьем мире» значительно
упал. Примечательным в этом отношении является
заявление нигерийской газеты «Морнинг пост»: «Вряд
ли можно представить себе что-нибудь более
противоречащее интересам развивающихся стран, чем эта
«культурная революция».
Буржуазная пресса во всем мире широко
использовала события в Китае для того, чтобы
дискредитировать идеи социализма и коммунизма, особенно
среди народов колониальных и освободившихся стран.
После провала попыток склонить в свою пользу
6 Л. 3675
161

национально-освободительное движение группа Мао
Цзэ-дуна сосредоточила свое внимание ка действиях
против тех лидеров освободительного движения,
которые заинтересованы в сотрудничестве с миром
социализма. В ряде стран маоисты поддерживают
небольшие троцкистские и фракционные группы,
которые выступают против Коммунистической партии
Советского Союза, коммунистических партий
Латинской Америки и т. д.
Фактически сейчас китайское руководство еще
более, чем прежде, изолировано от подлинной борьбы
трудящихся в национально-освободительном
движении и все его действия объективно ведут к усилению
влияния империализма и внутренней реакции.
В африканском государстве Лесото китайские
деятели поддерживают правое крыло националистической
партии Басутоленд конгресс, которое выступает
против местной коммунистической партии. В
Южно-Африканской Республике они лоддерживают расистскую
организацию Панафриканистский конгресс, которая
ведет борьбу против Африканского национального
конгресса, где рука об руку работают южно-африканскио
коммунисты и другие прогрессивные деятели, и
который имеет в стране большое влияние.
В Объединенной Арабской Республике посольство
КНР занялось деятельностью, направленной на
свержение правительства Насера, и в феврале 1966 года
посол О АР в КНР выступил со специальной нотой
протеста. В 1965 году в ОАР была арестована и
обвинена в организации террористического заговора
группа так называемых «коммунистов», чья
деятельность направлялась из Пекина.
В Конго (Браззавиль) китайские руководители
пытались подкупить некоторых общественных деятелей,
предоставляя им деньги и оказывая другую помощь,
и через них обеспечить свой контроль над
молодежной организацией и некоторыми известными
журналами.
Особого внимания заслуживает Бирма.
Коммунистическая партия Бирмы, которая находится под
влиянием китайского руководства, ведет
вооруженную борьбу против режима Не Вина и фактически
занимает ту же антиправительственную позицию, что и
162

другие реакционные сепаратистские группы. Дело
дошло до того, что совсем недавно пекинское радио
открыто назвало режим Не Вина
«контрреволюционным», «пособником империализма» и т. д. Перед
посольством Бирмы устраивались провокационные
демонстрации, так же как и перед индийским
посольством.
Также хорошо известно подрывное вмешательство
китайского руководства во внутренние дела
некоторых недавно получивших независимость африканских
государств. В Танзании китайские деятели пытались
привлечь на свою сторону военных экспертов
правительства и с их помощью добиться, чтобы борцы
африканского освободительного движения получали
оружие исключительно китайского производства, с тем
чтобы показать, что Китай является единственной
страной, оказывающей реальную помощь
освободительным силам в Африке.
В Камбодже китайские деятели пытались
воспрепятствовать местным организациям осуществить
экономическое сотрудничество с Советским Союзом,
особенно когда дело касалось поставок промышленного
оборудования. Когда правительство Камбоджи
отказалось следовать этой политике, то китайцы развернули
против него подрывные действия.
В этом отношении является примечательным
заявление, опубликованное 7 августа главой государства
Камбоджа Нородомом Сиануком, обвиняющее пропе-
кинские левые группировки в Камбодже в подрывной
деятельности, направленной на то, чтобы сделать
страну зависимой от Китая. Один из камбоджийских
руководителей, который в течение нескольких лет стоял
на позициях укрепления дружбы с Китаем, обвинил
пропекинские левые группировки в том, что они вели
«тайную подрывную деятельность против его строя».
В последнее время в связи с «культурной
революцией» группа Мао Цзэ-дуна начала беззастенчиво
вмешиваться во внутренние дела Непала и
навязывать непальскому народу культ Мао Цзэ-дуна.
Непальский народ выступил против такого
вмешательства, организовав демонстрации возмущения.
Недовольство политикой группы Мао начало быстро
распространяться по всему Непалу.
6*
163

На Ближнем Востоке китайские деятели
попытались сделать все, что было в их силах, чтобы
осложнить положение в этом районе. Они призвали арабов
игнорировать резолюцию Совета Безопасности о
прекращении огня. Чжоу Энь-лай обратился к арабским
руководителям со специальным посланием, в котором
содержался призыв не прекращать военных действий,
а продолжать войну. Если бы арабские руководители
встали на этот путь, то при сложившихся
обстоятельствах он мог бы оказаться губительным для арабского
мира.
Во многих африканских странах китайские
руководители пытаются разжечь вражду между
различными политическими организациями и тем самым
расколоть и ослабить антиимпериалистическое
единство. В Родезии они поддерживают Африканский
национальный союз народа Зимбабве (ЗАНУ) против
Союза африканского народа Зимбабве (ЗАПУ),
который установил контакты с Советским Союзом и с
другими странами социалистического лагеря.
Представителям ЗАПУ было сказано, что они получат помощь
от Китая, если выступят с осуждением «советского
ревизионизма».
В «португальской» Гвинее китайские деятели
пытаются оказать нажим на народ Гвинеи, с тем чтобы
он принял китайскую политическую линию. Когда
они получили отпор, то попытались расколоть
националистическую партию Кабрал.
В Анголе, где партия Народное движение за
освобождение Анголы, возглавляемая Нету, ведет
активную борьбу против империализма, группа Мао Цзэ-
дуыа поддерживает соперничающих лидеров типа Ви-
риату да Круша, хотя хорошо известно, что эти
лидеры связаны с западными империалистическими
кругами.
Не без помощи китайских лидеров в Сенегале были
расколоты ряды Африканской партии независимости
Сенегала, которая ведет трудную подпольную борьбу
против неоколониалистского режима Сенгора. В мае
1965 года прокитайские раскольники объявили о
создании так называемой «Сенегальской
коммунистической партии». В октябре 1966 года они основали еще
одну соперничающую группу, так называемую «Но-
164

вую организацию Африканской партии независимости
Сенегала». Стоит отметить, что правительство Сен-
гора, которое преследует и репрессирует активных
членов Африканской партии независимости Сенегала,
в то же время предоставляет полную свободу действий
новым раскольническим организациям.
В целом раскольническая деятельность пекинских
деятелей в африканских странах пока что не нанесла
значительного ущерба. Они смогли увлечь за собой
только таких сторонников, как, например,
представители партии Свану из Юго-Западной Африки,
которая состоит в основном из студентов, обучающихся в
странах Европы и не имеющих тесной связи с
родиной.
Что касается других африканских партий,
которые осуществляют курс, соответствующий их
национальным интересам, то они отвергают нажим мао-
истов. Типичным является заявление Мондлейна —
лидера мозамбикской партии Фрелимо, которая несет
на себе главную тяжесть борьбы с португальским
империализмом. Он заявил: «Моя партия не имеет
никакого желания быть втянутой в разногласия и
борьбу с социалистическими странами. Партия Фрелимо
имеет другие задачи — освобождение Мозамбика и
сотрудничество со всеми странами, которые искренне
поддерживают эту борьбу».
Примечательно, что китайские деятели пытались
расколоть Организацию солидарности народов Азии и
Африки, а в случае провала этих попыток создать
соперничающую с ней организацию в самом Пекине.
В течение последних 4—5 лет китайские
представители пытались поставить это дело на определенную
антисоветскую платформу. Когда эти попытки
провалились, они попытались действовать другими
методами — парализовать деятельность главного
исполнительного органа этой организации — Постоянного
секретариата.
В связи с тем что престиж Китая из-за его
неправильной политики и подрывных действий упал,
представители многих африканских и азиатских стран
потребовали, чтобы пятая Конференция этой
организации состоялась не в Пекине, как это было решено на
предыдущей Конференции в Гане в мае 1965 года, а
165

где-нибудь в другом месте. Этот вопрос был поставлен
на повестку дня на сессии Совета организации в Ни-
козии в феврале 1967 года. Китайские лидеры,
понимая, что им грозит полная изоляция, решили
бойкотировать эту сессию, и Китай был единственной
азиатской страной, которая отказалась в ней
участвовать. Вместо полномочных делегатов от Китая
прибыли только два так называемых «журналиста».
Эти «журналисты» с помощью некоторых других
лиц пытались сделать все возможное, чтобы сорвать
созыв Конференции, но этим попыткам был дан отпор.
Знаменательным является единодушное решение
участников этой сессии Совета не проводить пятую
Конференцию в Пекине. В ответ на это решение
пекинская группа объявила, что она выходит из
организации и формирует новую организацию, которая
будет бороться не против империализма, а, что весьма
примечательно, против Организации солидарности
народов Азии и Африки.
Впоследствии пекинские деятели извлекли
некоторые уроки из своих поражений и пытались занять
более гибкую позицию. Они расширили
пропагандистскую деятельность и пытались активизировать
экономические контакты Китая с некоторыми
освободившимися странами, пытаясь использовать их для
дальнейшего продвижения своих «идей».
Главная цель этой новой политики заключалась в
том, чтобы скрыть от мирового общественного мнения
и от самой китайской общественности растущую
изоляцию Китая на международной арене и резкое
падение его престижа среди молодых освободившихся
стран. Для этого они выбирали «надежные», как они
выражаются, страны — Танзанию, Мали, Гвинею и
некоторые другие. Однако помощь Китая этим
странам очень ограниченна и имеет скорее
пропагандистское, чем экономическое значение. Фактически
многие предприятия, построенные в этих странах с
помощью Китая, оказались нерентабельными.
Затем пекинские деятели стали вырабатывать
новые планы для распространения «культурной
революции» в афро-азиатских странах, они меняли составы
дипломатических представительств Китая в Африке,
посылали туда хунвэйбинов. В прессе появились сооб-
166

щения о решении группы Мао Цзз-дуна основать на
Африканском континенте так называемый
«Объединенный революционный фронт под великим красным
знаменем революционных идей Мао».
На практике подрывная деятельность группы Мао
Цзэ-дуна принесла определенный вред национально-
освободительному движению.
Во-первых, стремление пекинских руководителей
использовать молодые освободившиеся страны в
качестве арены борьбы и собственных враждебных
действий против мирового лагеря социализма привело к
тому, что некоторые деятели этих стран выразили
общее пожелание находиться в стороне от
социалистического лагеря и избегать с ним тесных контактов.
Во-вторых, политика Пекина нанесла
значительный ущерб престижу и перспективам продвижения
идей социализма и коммунизма в некоторых недавно
освободившихся странах.
В-третьих, политика Пекина в этих странах
значительно осложнила развитие движения против
неоколониализма и феодализма ввиду подрывных действий
определенных групп и элементов, находящихся под
влиянием авантюристической политики группы Мао
Цзэ-дуна.
Как положительный, так и отрицательный опыт
последних четырех лет с полной очевидностью
доказывает, что чем крепче союз между молодыми
освободившимися странами и мировым социалистическим
лагерем, тем больших успехов может достичь
национально-освободительное движение. И каждая попытка
ослабить это единство наносит удар
национально-освободительному движению и укрепляет позиции
империализма.

Петер Буршик
ИЗМЕНЕНИЕ В ОТНОШЕНИЯХ
МЕЖДУ ПЕКИНОМ И ВАШИНГТОНОМ 1
Восьмого января 1968 года в Варшаве состоялась
134-я встреча китайского и американского послов в
Польской Народной Республике. О содержании
разговора послов на этой встрече, как обычно, ничего не
сообщалось. Видимо, группа Мао Цзэ-дуна не без
основания стремится сохранять в тайне содержание
переговоров. Но если внимательно проследить за
сообщениями некоторых органов западной печати, то можно
представить себе о чем шла речь во время этих встреч.
Если сравнить официальные высказывания в Пекине
и Вашингтоне, а также действия обоих этих
правительств, то можно понять, что между Пекином и
Вашингтоном происходит упорный диалог о
значительных проблемах международных отношений.
Разговоры в Варшаве являются частью этого диалога.
Тщательное изучение позиции группы Мао Цзэ-дуна з
отношении Соединенных Штатов Америки позволяет
сделать вывод об изменении этой позиции, которое с
удовлетворением принимается к сведению в правящих
кругах США.
В данной статье мы коротко остановимся на
истории развития китайско-американских отношений.
1 «Deutsche Aussenpolitik», № 5, 1968 (Германская
Демократическая Республика).
168

РОЛЬ КИТАЯ В ПЛАНАХ МИРОВОГО ГОСПОДСТВА
ИМПЕРИАЛИСТОВ США
После победы Великой Октябрьской революции в
России и создания первого в мире социалистического
государства, возросло огромное стратегическое
значение Китая для США, которые поставили своей целью
сделать Китай близким союзником, оплотом против
Советского Союза. По замыслу правящих кругов США,
Китай ни в коем случае не должен был последовать
примеру Советского Союза. Кроме того, экономическое
значение Китая для США все более и более
возрастало.
Когда вторжение японцев в 1931 году поставило
под угрозу интересы США, правительство США
поддержало Чан Кай-ши оружием и деньгами. В то
время, когда китайский народ боролся за освобождение
от японского гнета, Чан Кай-ши использовал
американскую поддержку для борьбы против
Коммунистической партии Китая. И это соответствовало
интересам США, которые ни в коем случае не хотели
допустить победы Народно-освободительной армии
Китая. Однако победа эта была неизбежна. После того
как 2 сентября 1945 года Советская Армия вынудила
японских захватчиков капитулировать, китайский
народ продолжал борьбу против Чан Кай-ши и его
американских союзников, пока они не были изгнаны с
континента.
Первого октября 1949 года была провозглашена
Китайская Народная Республика. Уже в это время в
США делались попытки начать переговоры с группой
Мао Цзэ-дуна. Некоторые представители китайского
руководства также не отклоняли в то время
возможности сотрудничества с США. В одном американском
докладе указывалось на сильные националистические
тенденции китайского руководства и на его интерес к
развитию отношений с Соединенными Штатами.
Однако объективное положение принуждало китайских
руководителей ориентироваться на союз с Советским
Союзом.
В январе 1949 года, когда положение Чан Кай-ши
стало безвыходным, он распорядился перевести часть
169

золотых запасов правительства гоминдана на остров
Тайвань, где позднее обосновался и сам. С началом
агрессии против Кореи в июне 1950 года США
превратили Тайвань в один из своих военных опорных
пунктов.
Правительство США не признало правительство
Китайской Народной Республики, оно выступает
против того, чтобы КНР заняла свое законное место в
Организации Объединенных Наций, оно наложило,
наконец, эмбарго на торговлю с Китайской Народной
Республикой.
Правительство КНР предприняло несколько
попыток ослабить напряженность в своих отношениях с
Соединенными Штатами Америки. Инициативу взял
на себя Чжоу Энь-лай во время Бандунгской
конференции. Он заявил на этой конференции:
«Правительство Китайской Народной Республики
готово сесть за один стол с правительством США и
начать с ним переговоры, чтобы обсудить вопрос,
касающийся ослабления напряженности на Дальнем
Востоке, и особенно вопрос об ослаблении
напряженности в районе Тайваня».
В конце концов США согласились на
переговоры, и 1 августа 1955 года в Женеве состоялась
первая китайско-американская встреча на уровне
послов. С 1958 года эти встречи стали проводиться
в Варшаве.
КОНЕЦ ПОЛИТИКИ ОТКРЫТОЙ КОНФРОНТАЦИИ
В начале 60-х годов пекинские руководители
отказались от генеральной линии международного
коммунистического и рабочего движения, которая была
выработана на Совещаниях представителей
коммунистических и рабочих партий в 1957 и 1960 годах.
Китайские руководители выступили со своей собственной
«генеральной линией», надеясь взять руководство
международным коммунистическим и рабочим
движением в свои руки. Им не удалось навязать
марксистско-ленинским партиям свои антимарксистские,
антиленинские авантюристические концепции. Тогда
группа Мао Цзэ-дуна перешла к открытой борьбе против
этих партий. Основной удар китайское руководство на-
170

правило против Советского Союза, так как именно
СССР в первую очередь выступает против
осуществления великодержавных, шовинистических целей
группы Мао Цзэ-дуна.
XI пленум ЦК КПК подтвердил эту
антимарксистскую, антиленинскую политику группы Мао Цзэ-дуна.
Борьба против «советского ревизионизма»
объявляется в коммюнике пленума как предпосылка для
борьбы против империализма, то есть практически как
главная задача группы Мао Цзэ-дуна. Одновременно
в этом коммюнике категорически отклоняются все
предложения других коммунистических и рабочих
партий о совместных действиях, и в первую очередь
отклоняются предложения о совместных действиях с
целью прекращения агрессии США против
вьетнамского народа.
Центральный Комитет Социалистической единой
партии Германии решительно осудил антисоветизм и
раскольническую политику китайских руководителей '.
Политика КНР побудила реакционные круги США
пересмотреть отношение к Китаю. Они все чаще
начинают обсуждать перспективы и возможности
сближения США и КНР. Многочисленные факты говорят о
том, что такие намерения находят отклик также и у
группы Мао Цзэ-дуна.
Вновь у Вашингтона появились надежды. Там
поняли, что антисоветская политика китайских
руководителей должна быть использована для
осуществления глобальной стратегии США. С этой целью
американские империалисты пытаются наладить контакты
с КНР.
Американская печать, которая прежде ничего не
хотела слышать о контактах с Пекином, с середины
1964 года заговорила другим тоном. Влиятельные
бизнесмены и сенаторы, которые оказывают влияние на
политику государства, изменили свои взгляды.
Это нашло отражение в статье Джорджа Кеннана,
специалиста по внешней политике США,
опубликованной в «Нью-Йорк тайме мэгэзин» 22 ноября 1964 года.
Следует заметить, что Кеннан в послевоенный период
явился одним из выразителей антикоммунистического
1 «Neues Deutschland», 4.9.1966.
171

курса США. В этой статье Кеннан дал анализ
политики США в отношении КНР и призвал американское
правительство пересмотреть эту позицию США.
Политика группы Мао Цзэ-дуна, по мнению Кеннана, была
наиболее благоприятной для США за последние 20 лет.
Кеннан писал:
«Было бы глупо, если бы мы сидели сложа руки и
игнорировали конфликт между Китаем и Советским
Союзом, если бы мы упустили возможность
воспользоваться благоприятными для нас последствиями
этого конфликта...»
Двадцать восьмого апреля 1965 года бизнесмены,
собравшиеся на заседание американской торговой
палаты, единодушно проголосовали за резолюцию,
призывающую правительство США обсудить
мероприятия, с помощью которых могли бы быть созданы
более эффективные каналы связи между Соединенными
Штатами Америки и КНР.
В марте 1965 года комитет сената США по
внешней политике, возглавляемый сенатором Фулбрайтом,
начал обсуждение политики Вашингтона в отношении
Китая. В ходе этого обсуждения раздавались голоса
за признание КНР де-юре, за принятие ее в
Организацию Объединенных Наций и за нормализацию
торговых отношений с Китаем.
Третьего мая 1966 года сенаторы Эдвард Кеннеди
и Джордж Макговерн рекомендовали президенту
Джонсону срочно назначить специальную группу
экспертов для планирования более эффективной
политики США в отношении Китая. Сенатор Макговерн
критиковал американскую внешнюю политику в отноше-
- нии КНР.
Он заявил, что эта политика привела Соединенные
Штаты Америки к тому, что они недооценивают
мощные силы национализма и вступают в союзы с
продажными, глупыми и примитивными диктаторами1.
Это был косвенный удар по политике США,
ориентирующейся на союз с Чан Кай-ши.
Таким образом, примерно в середине 1966 года в
США было создано новое «китайское лобби»,
состоящее из ученых и деятелей конгресса, в противовес
1 «Europa-Archiv», Bonn, 10.8.1966, S. 559.
172

«тайваньскому лобби*. Задачей «китайского лобби»
было создание условий для постепенной и неуклонной
нормализации отношений с Китайской Народной
Республикой.
Шестнадцатого марта 1966 года государственный
секретарь Дин Раек доложил в подкомитете по
вопросам Дальнего Востока палаты представителей
основные черты американской политики в Азии. Раек
сформулировал десять принципов политики США в
отношении КНР.
Он предложил проводить «политику сдерживания
без изоляции» в отношении Китая, сущность которой
сводится к тому, чтобы постепенно добиться
оживления американо-китайских связей.
Раек внес предложение об установлении
неофициальных контактов с КНР. Он подчеркнул, что
ограничения на поездки американских граждан в КНР не
столь велики, что библиотеки США могут получать из
Китая литературу. «Еще раньше,— сказал Раек,— мы
давали понять, что обсудим вопрос о продаже
пшеницы, если китайцы заинтересованы в этом» 1
Раек предлагал организовать взаимные поездки
журналистов и ученых. В начале 1968 года в
послании конгрессу «О положении нации» президент
Джонсон подтвердил, что США и в дальнейшем не будут
препятствовать взаимным визитам журналистов и
культурному обмену2.
Такова политика США в отношении Китая,
которая была вызвана изменениями политики группы Мао
Цзэ-дуна, открыто начавшей проводить антисоветскую
политику.
«ДЖЕНТЛЬМЕНСКОЕ СОГЛАШЕНИЕ*
Группа Мао Цзэ-дуна надменно объявляет себя
самым последовательным борцом против империализма
США. Сознательно полностью извращая факты, она
называет СССР союзником американского
империализма. Однако факты ежедневно говорят о том, что
1 «Europa-Archiv», Bonn, 1966, Folge 17, S. 458.
2 См.: «New-York Times», 18.1.1968.
173

эта пошлая клевета является полным абсурдом.
Советский Союз был и является главной силой в борьбе
против империализма, он несет основное бремя этой
борьбы и в первую очередь благодаря СССР
империалисты не отваживаются разжечь новый мировой
пожар.
Разумеется, ничего нельзя возразить против
нормальных отношений между государствами с
различным общественным строем, нельзя возражать и
против отношений между Китаем и США, если эти
отношения служат борьбе за осуществление принципов
мирного сосуществования и не могут быть
использованы империализмом во вред силам социализма и
мира.
Однако именно отрицательная сторона
вырисовывается в позиции группы Мао Цзэ-дуна по отношению к
империализму США. Официальная китайская
пропаганда выступает против принципов мирного
сосуществования и даже проявляет заинтересованность в
обострении напряженности в международных отношениях.
Китайские руководители не вносят своего
эффективного вклада в борьбу против империализма. Наоборот,
своими действиями они наносят вред
антиимпериалистической борьбе.
Это в первую очередь показывает позиция группы
Мао Цзэ-дуна в вопросе о борьбе против агрессии США
во Вьетнаме. Группа Мао Цзэ-дуна отвергает все
усилия по достижению единства действий
социалистических стран против американской агрессии во
Вьетнаме. За это китайские руководители несут огромную
историческую ответственность.
В то время как группа Мао Цзэ-дуна непрерывно
твердит о «бумажном тигре» — империализме США,
в умах членов этой группы витают мечты о военном
и атомном конфликте между СССР и США. В то же
время анализ практической политики группы Мао
показывает, что она упускает возможности сделать
эффективный вклад в дело борьбы против
американского империализма. Этого не могут скрыть ни
трескучие фразы, ни 448 «серьезных предупреждений» в
связи с нарушениями китайских границ военными
самолетами и кораблями Соединенных Штатов Америки.
Слова и «предупреждения» китайских руководителей
174

в адрес США лишь усиливают впечатление, что
Пекин хочет, чтобы другие таскали ему каштаны из
огня или, как говорится в китайской поговорке, он
хочет «сидя на горе, наблюдать за борьбой тигров».
Под этим углом зрения и следует рассматривать
диалог между Вашингтоном и Пекином по
вьетнамскому вопросу. В феврале 1965 года, то есть в то
время, когда США активизировали свою агрессию против
вьетнамского народа, Мао Цзэ-дун заявил
американскому журналисту Эдгару Сноу:
«Китай не имеет войск за пределами своей
территории и не желает воевать с кем-либо, пока он не
подвергнется нападению. Китайские войска ни с кем не
будут вести войну за пределами своей страны. Это
ясно. Китайцы будут сражаться только тогда, когда
американцы нападут на них. Это тоже ясно...» 1
Таким образом, США могли продолжать
эскалацию своей агрессии против вьетнамского народа. Мао
Цзэ-дун заверил их, что он будет соблюдать
нейтралитет.
Государственный секретарь США Раек ответил на
это и другие высказывания группы Мао Цзэ-дуна в
своем уже цитировавшемся нами заявлении
следующее :
«Мы должны продолжать убеждать Пекин в том,
что Соединенные Штаты не имеют намерения
нападать на китайский континент... Мы не имеем
намерения провоцировать войну. Война с коммунистическим
Китаем не является неизбежным роком. Китайские
коммунисты, как я уже сказал, всегда проявляли
осторожность, если предвидели возможность
конфликта с Соединенными Штатами. В прошлом мы
действовали сдержанно и осторожно, и сейчас мы продолжаем
поступать таким образом. Я надеюсь, что они поймут
это и в своих действиях будут руководствоваться
подобным же образом» 2.
Со своей стороны китайское руководство
продолжало диалог с американцами. 10 апреля 1966 года
премьер-министр Китайской Народной Республики
сделал в интервью с корреспондентом пакистанской
1 «Paris match», 11.3.1967.
2 «Europa-Archiv», Bonn, 1966, Falge 17, S. 458.
175

газеты «Доон» заявление о четырех пунктах политики
Китая по отношению к США. В заявлении говорится:
«Китай не будет сам провоцировать войну с США.
Китай не посылал войск на Гавайские острова. Это
Соединенные Штаты заняли китайскую территорию,
а именно провинцию Тайвань. Несмотря на это,
Китай прилагает усилия, чтобы путем переговоров
призвать Соединенные Штаты к выводу американских
войск из провинции Тайвань и из Тайваньского
пролива. С этой целью Китай ведет переговоры с США
уже более десяти лет — сначала в Женеве, затем в
Варшаве... Все это является очень хорошим
доказательством...» [
Эти слова Чжоу Знь-лая также нашли оживленный
отклик в господствующих кругах США. Бывший тогда
министром обороны Макнамара дал ряд интервью
различным американским и зарубежным газетам. Он
вновь объявил о мирных намерениях США по
отношению к КНР.
«Я заверяю,— сказал Макнамара в одном из
интервью,— что с помощью прямой и косвенной
дипломатии, публично и конфиденциально, мы не жалели и
в дальнейшем не будем жалеть никаких усилий,
чтобы дать понять руководителям коммунистического
Китая, что ограниченные цели Америки во Вьетнаме
не представляют для них угрозы. Наши
высказывания на этот счет ясны и серьезны. Мы заклинаем
руководителей Китая, чтобы они прислушались и
поняли это» 2.
В Пекине прислушались и поняли. Уже 6 сентября
Д966 года во время встречи с группой японских
парламентариев министр иностранных дел Чэнь И сделал
заявление, на которое мировая печать обратила
большое внимание. Советская газета «Известия»
опубликовала 22 сентября 1966 года сообщение агентства
Франс Пресс, согласно которому Чэнь И сказал в
своем интервью, что он не думает, что напряженность в
китайско-американских отношениях будет длиться
вечно. Китайская сторона, продолжал Чэнь И,
категорически не отрицает договорного урегулирования во
1 «Peking Rundschau», Ni 20, 17.5.1966, S. 5.
2 «Frankfurter Rundschau», 6.9.1966.
176

Вьетнаме. Ни Китай, ни США, по его мнению, не
хотят доводить дело до конфликта. Чэнь И явно
подтвердил таким образом мнение многих политических
наблюдателей о том, что Китай обостряет свои
отношения с Советским Союзом, чтобы подготовить себе
путь для прямых переговоров с правительством США.
Таковы некоторые характерные примеры из
публичного диалога между Пекином и Вашингтоном.
В других местах, а именно в Варшаве, этот диалог
продолжается, но уже в полной секретности.
Длительное время о содержании переговоров послов США и
КНР ничего не было известно. Американские
дипломаты утверждают, что эти переговоры являются
самыми жесткими в истории международных
отношений. Но вот 23 августа 1965 года Раек внезапно
заставил прислушаться всю мировую общественность,
когда в одном интервью он заявил:
«Я думаю, что за последние десять лет мы имели
с Пекином больше дискуссий по наиболее важным
проблемам, чем любое другое правительство, которое
признает Пекин...» 1
Американский журнал «Юнайтед Стейтс ньюс энд
Уорлд рипорт» опубликовал некоторые дальнейшие
подробности о переговорах послов. 4 июля 1966 года
этот журнал напечатал интервью с американским
послом в Варшаве Джоном Гронусски. «Эти
разговоры,— признался посол,— дают возможность обсуждать
ряд проблем обеих стран, особенно касающихся Юго-
Восточной Азии... Серьезность положения в
Юго-Восточной Азии делает эти встречи еще более важными».
Новые разоблачения сделал американский
дипломат Кеннет Янг в октябрьском номере журнала «Фо-
рин афферс» (1966 г.). Янг заявил, что контакты в
Варшаве не ограничиваются встречами послов.
Вовремя пауз в переговорах послов контакты
продолжаются на более низком уровне. Янг пишет в своей статье:
«Самое важное в этих переговорах состоит в том,
что они являются эффективным каналом для
уменьшения просчетов, для выяснения намерений и
предложений. Президент располагает надежным
«включателем», пользуясь которым он всегда может говорить
1 «Department of Stale Bulletin», Washington, 13.9.1965, p. 437,
177

с пекинским политбюро о Вьетнаме, ядерном
разоружении, улучшении отношений или по любому другому
вопросу. Ответственные руководители в Пекине имеют
такую же возможность, которой они по желанию
могут воспользоваться в любое время».
О чем велись до сих пор переговоры в Варшаве?
По имеющимся данным, там говорили о судьбе
американцев в Китае, а также о положении в США
китайцев, не имеющих американского гражданства.
Примечательно, например, что США согласились с выез-
дохМ в Китайскую Народную Республику некоторого
числа лиц китайской национальности — специалистов
по ядерным и ракетным вопросам. До выезда эти
специалисты принимали немаловажное участие в
производстве американского ядерного оружия и
строительстве ракет. К другим проблемам, обсуждавшимся на
переговорах, относится вопрос о Тайване, о
расширении контактов, а также о разоружении. Так, в
1962 году кризис из-за Тайваня был разрешен через
посредничество обоих послов. В настоящее время
вьетнамская проблема является важным пунктом
переговоров. Янг пишет об этом:
«Хотя обмен мнениями не уменьшил
напряженности, он выявил, однако, официальные устремления,
показал границы, которые ни одна из сторон не смеет
переступать, и предотвратил многие просчеты».
Кеннет Янг дает понять, что все шаги, касающиеся
американской эскалации во Вьетнаме,
предпринимались лишь после тщательного зондажа о возможных
ответных действиях Пекина.
Двадцать третьего января 1967 года журнал
* Юнайтед Стейтс ньюс энд Уорлд рипорт» поместил
пространное интервью с дипломатическим
корреспондентом журнала «Пари матч» Рене Даберна, который
возвратился из поездки по Юго-Восточной Азии и
Дальнему Востоку. На вопрос, ввяжется ли Китай в
войну с США, он ответил, что КНР и Соединенные
Штаты заверили друг друга, что война во Вьетнаме
не должна расширяться за его пределы. Эта
договоренность является результатом открытого диалога,
некоторые примеры которого приведены выше, но это
также и следствие встречи послов в Варшаве.
Так, например, американские летчики получили
178

официальный приказ не приближаться к китайской
границе, а китайцы согласились рассматривать
возможные «ошибки» американских пилотов, которые
могут случиться, как «печальные происшествия». Эти
«происшествия», то есть нарушения китайской
границы самолетами США — а такие случаи время от
времени происходят,— и следующие за ними китайские
протесты и затем, разумеется, «извинения» властей
США оставляют горький привкус и сознание того, что
идет игра краплеными картами, а именно:
производится проба «надежности» джентльменского
соглашения между США и группой Мао Цзэ-дуна.
Такая политика является недвусмысленным
доказательством двуличности китайских руководителей.
С одной стороны, они изображают себя единственно
настоящими помощниками вьетнамского народа. В то
же время они пошли на заключение с американскими
агрессорами своего рода молчаливого соглашения о
невмешательстве и дают им возможность расширять
эскалацию. Но от такого соглашения до прямой
помощи лишь один шаг. И действительно, группа Мао
Цзэ-дуна оказывает США такую помощь не только в
их агрессии против вьетнамского народа, но и при
осуществлении всей их реакционной глобальной
стратегии.
Пропагандисты Мао Цзэ-дуна уже давно твердят о
том, что США изменили направление своей
глобальной стратегии, переключив ее с Европы на Азию, ибо
так называемые «ревизионисты» якобы не собираются
вести борьбу против американского империализма в
Европе. При этом китайские руководители хотят,
чтобы был предан забвению тот факт, что именно их
антисоветская, раскольническая политика создала
империализму США простор для маневрирования в их
разбойничьей агрессии против вьетнамского народа и
для ее расширения. Пропагандисты Мао просто
замалчивают политическую, экономическую и
идеологическую борьбу, которую Советский Союз, ГДР и другие
социалистические страны ведут против империализма,
и вместо этого сочиняют небылицы о так называемой
«капитуляции перед империализмом».
Глобальная стратегия США именно поэтому так и
называется, что она охватывает всю политику США
179

против социализма и всех демократических и
прогрессивных сил во всеобщем масштабе. Кроме того,
пропаганда группы Мао Цзэ-дуна хочет, чтобы
полностью был предан забвению тот факт, что политика
китайских руководителей играет свою весьма
бесславную роль в оценках положения, которые делают
правящие круги США, и что американский империализм
может рассматривать национализм, антисоветизм, а
также «соглашение о невмешательстве» группы Мао
Цзэ-дуна с США как факторы, служащие интересам
их империалистической политики.
УСИЛИВАЮЩИЕСЯ КОНТАКТЫ И СОГЛАСОВАННОСТЬ
На словах США строго соблюдают эмбарго на
торговлю с Китаем. Однако торговля с английской
колонией Гонконг показывает оборотную сторону этой
медали. Торговый оборот Соединенных Штатов с
Гонконгом имеет постоянно усиливающуюся тенденцию
к росту, и в 1965 году он достиг суммы 534
миллиона американских долларов. Известно, что Гонконг
является в первую очередь промежуточным пунктом
для внешней торговли КНР. Пекинские руководители
терпимо относятся к заходам кораблей 7-го флота
США в Гонконг. Боевые корабли снабжаются в
Гонконге питьевой водой, доставляемой с территории
Китая. Они получают также продовольствие, которое в
основном поставляется из КНР. Гонконг стал «местом
отдыха» для американских убийц и поджигателей,
проводящих там свои отпуска.
США имеют в Гонконге свое консульство, в состав
которого входят 150 сотрудников, что примерно
соответствует числу американских работников в
посольстве США в Париже К Это обстоятельство объясняется
в первую очередь намерением правительства
Соединенных Штатов поддерживать по возможности тесные
контакты с Китаем и следить за развитием событий
в этой стране.
В середине 1965 года стал известным новый
поучительный факт. Ли Цзун-жэнь, в свое время близкое
1 «Eastern World», London, 1966, № 8/9, p. 9.
180

доверенное лицо Чан Кай-ши, вице-президент режима
гоминдана и закоренелый враг коммунизма, 20 июля
1965 года был сердечно принят в Пекине Чжоу Энь-
лаем и другими ответственными лицами Китая.
Ли Цзун-жэню едва удалось выбраться из Китая в
1949 году. Ему необходимо было бежать, так как
именно он несет ответственность за убийство тысяч
китайских коммунистов во время
контрреволюционного переворта в 1927 году. Имя Ли Цзун-жэня
стояло на втором месте в списке военных преступников,
опубликованном Компартией Китая в 1948 году.
Теперь же, когда Ли вернулся из США, он был
гостеприимно принят в Китае. С ним обращались в Пекине
как с великим патриотом, ему дали возможность
публично высказывать свои взгляды. При этом оказалось,
что Ли не изменил свое политическое кредо и остался
закоренелым антикоммунистом.
Двадцать шестого сентября 1965 года на
международной пресс-конференции, организованной под
патронажем пекинских руководителей, Ли выступил с
яростными нападками на Советский Союз. Эти
нападки с готовностью и удовлетворением были
распространены официальной печатью.
Одновременно Ли Цзун-жэнь многозначительно
заявил, что, кроме вопроса о Тайване, между США и
КНР, собственно, не имеется больше никаких проблем.
Не в этом ли заявлении и заключался тайный смысл
поездки старого Ли из США в Китай? Кто
уполномочил его делать такие заявления? Американские
журналисты полагают, что Ли и раньше занимался
вопросами тайного сближения между США и Китаем.
Группа Мао Цзэ-дуна обязана ответить китайскому
народу на все эти вопросы, так как в конечном счете
речь идет об интересах китайского народа, который
понес неисчислимые жертвы в освободительной
борьбе против империалистов и феодалов.
Усердные молодчики Мао, которые в ходе
эксцессов «культурной революции» били и убивали
китайских коммунистов, совершенно не тронули и не
обидели закоренелого антикоммуниста.
С начала «культурной революции» в органах
печати США учащаются одобрительные высказывания о
политике нынешнего китайского руководства. Журнал
181 4

«Юнайтед Стойте ньюс энд Уорлд рипорт» писал в
номере от 30 января 1967 года:
«США делают ставку на Мао... Официальные
американские лица склонны предпочесть победу Мао Цзэ-
дуна. Они исходят из того, что это означало бы
продолжение неприятностей для Советской России».
С глубоким удовлетворением журнал отмечает, что
кампания, враждебная Советскому Союзу, проводится
в Китае более злобно, чем кампания против США.
Характерным для позиции господствующих кругов
США по отношению к политике китайских
руководителей является также тот факт, что китайские
издания внезапно перестали представлять опасность для
«западной свободы*. Теперь они распространяются в
США по официальному разрешению. Министерство
финансов США выдало двум фирмам лицензии на
покупку книг и журналов из Китайской Народной
Республики. Цитатник из высказываний Мао Цзэ-дуна
и другие памфлеты свободно продаются в различных
книжных магазинах США и пользуются большим
спросом. Это стало возможным только потому, что
правящие круги США поняли ценность китайских
изданий для целей антикоммунистической пропаганды.
Политика группы Мао во все более возрастающем
масштабе используется идеологами империализма США
в их антикоммунистической кампании.
Само собой разумеется, что пекинские
руководители силятся затушевать и скрыть подобные
результаты своей политики. По этой причине они время от
времени выступают с резкими заявлениями и
протестами против американских империалистов. Но в
Соединенных Штатах эти протесты давно уже не
принимаются всерьез. Государственный секретарь США Раек
так оценил «протестующие» заявления китайских
руководителей :
«Они были значительно осторожнее и сдержаннее
в своих действиях, чем в своих выражениях» 1.
Газета «Нью-Йорк тайме» 18 сентября 1964 года
охарактеризовала китайские пропагандистские
заявления еще «лучше». Газета заявила, что язык
официальных заявлений потерял всякое значение, так как
1 «Department of State Bulletin», Washington, 16.5.1968, p. 772.
182

он преследует лишь пропагандистские цели. «Нью-
Йорк тайме» сообщила:
«Слова, которые раньше свидетельствовали об
определенных воззрениях или будущих событиях,
теперь в большой степени потеряли свое влияние, так
как они повторяются бесконечно и за ними не
следуют действия».
Автор статьи в «Нью-Йорк тайме» явно имеет в
виду постоянно повторяемые пустые фразы, которые
можно ежедневно читать в прессе Пекина. Однако этот
звон о «военной опасности» имеет важное
внутриполитическое значение и выполняет важную
внутреннюю функцию.
Группа Мао внушает китайскому народу мысль о
непосредственной военной угрозе, чтобы иметь
возможность навязать ему антидемократические порядки
и шаг за шагом осуществлять
военно-бюрократическую диктатуру.
Второго февраля 1968 года Чжоу Энь-лай опять
заявил в своей речи, что «в этом году Китайская
Народная Республика должна завершить все военные
приготовления на случай, если американский
империализм нападет на ее территорию» (Агентство ДПА,
11.3.1968).
Такими заявлениями пытаются оправдать
материальные лишения китайского народа и прежде всего
создается предлог для самого жесткого
насильственного подавления всякой оппозиции против политики
группы Мао Цзэ-дуна. Националистическая и
великодержавная шовинистическая политика этой группы
неизбежно должна была привести к тому, что в
некоторых вопросах мировой политики она выражает
взгляды, соответствующие взглядам господствующих
кругов США. Хотя обе страны исходят из разных
интересов, в их политике имеются теперь некоторые
точки соприкосновения, которые все более и более
оказывают влияние на взаимные отношения этих
стран. Обе стороны фактически заявили о
ненападении. Обе сделали антисоветизм основой своей внешней
политики. В то время как правительство Джонсона
пытается расшатать единство социалистических стран
в Европе с помощью «политики наведения мостов»,
группа Мао Цзэ-дуна стремится разобщить эти
страна

ны с помощью дифференцированной политики и
изолировать их от Советского Союза. В конечном итоге
как США, так и пекинские лидеры осуществляют
политику раскола мировой социалистической системы,
которая является главной силой в борьбе против
империализма, в борьбе за мир и общественный прогресс.
Соединенные Штаты делают все, чтобы подавить
национально-освободительное движение в Азии,
Африке и Латинской Америке. Группа Мао Цзэ-дуна
объективно оказывает США поддержку, концентрируя
все свои усилия на том, чтобы изолировать
национально-освободительное движение от международного
рабочего движения и его ядра — мировой системы
социализма и таким образом лишить
национально-освободительное движение его главного союзника.
Наконец, группа Мао Цзэ-дуна поставляет новые
материалы для антикоммунистической пропаганды.
Осуществляя «великую пролетарскую культурную
революцию» в Китае, она неслыханным образом
дискредитирует гуманистическе идеалы коммунизма в
своей стране.
Является фактом, что беспринципная политика
группы Мао Цзэ-дуна нанесла большой вред
коммунистическому мировому движению и
национально-освободительному движению. Эта политика ослабляет
борьбу против американского империализма, что в
нынешней ситуации особенно вредит вьетнамскому
народу. Саботаж совместных действий в поддержку
вьетнамского народа является опасным последствием
контактирования с Соединенными Штатами. В то
время как группа Мао Цзэ-дуна усиливает кампанию
клеветы против Советского Союза, китайские
руководители идут на тайный сговор с господствующими
кругами США.
Такая политика группы Мао Цзэ-дуна осуждена
большинством социалистических стран. Она
отклонена также в ряде молодых национальных государств.
Она привела Китайскую Народную Республику к
величайшей международной изоляции и ставит под
вопрос революционные завоевания китайского народа.

Ill
«КУЛЬТУРНАЯ РЕВОЛЮЦИЯ» —
УДАР ПО ДЕЛУ СОЦИАЛИЗМА
В КИТАЕ

Дюла Денеш
СОБЫТИЯ И ТЕНДЕНЦИИ В КИТАЕ !
События, происходящие в Китайской Народной
Республике, в течение многих месяцев стоят в центре
внимания мирового общественного мнения и печати.
Группа руководителей Коммунистической партии Китая
создала такое положение и провозгласила такую
линию во внутренней и внешней политике, которая
отходит все дальше от процесса строительства
социалистического государства и общества и во многих
отношениях прямо противоречит принципам и практике
марксизма-ленинизма и пролетарского
интернационализма.
Линия Мао Цзэ-дуна и его группы вызвала
неразбериху в хозяйственной жизни страны, регресс в
общественных отношениях, искусственно обострила
противоречия и в конце концов привела к погромам и
массовым арестам. На международной арене Мао и его
сторонники открыто перешли на линию
великодержавной политики, прекратили сотрудничество с Советским
Союзом и социалистическими странами, отдалились и
обособились от стран «третьего мира», предприняли
шаги, обостряющие международное положение.
Особенно тяжелые последствия вызвал тот факт, что
руководство КПК пыталось навязать международному
коммунистическому и рабочему движению особую линию й в
настоящее время, вместо того чтобы сосредоточить
1 «Tarsadalmi Szemlc», 1967, № 4 (Венгерская Народная
Республика).
187

силы на общей борьбе против империализма,
основному удару подвергает Коммунистическую партию
Советского Союза и другие братские партии.
Коммунистические и рабочие партии,
прогрессивные силы мира с глубокой тревогой взирают на эти
последствия. А в лагере империализма они, естественно,
вызывают удовлетворение. Американский журнал
«Юнайтед Стейтс ньюс энд Уорлд рипорт» в одном из
последних своих номеров открыто писал, что
«американские официальные лица склонны желать победы
Мао Цзэ-дуну, исходя из тех соображений, что это
причинит дальнейшие неприятности Советской России».
Газета «Нью-Йорк тайме» (№ 10, февраль) поместила
отчет об одном международном совещании в Чикаго с
участием более 70 американских, западноевропейских
и азиатских представителей—«экспертов по Китаю»,
на котором обсуждалась проблема политики по
отношению к Китаю. По сообщению газеты, «многие
участники совещания пришли к выводу, что скорейшая
победа приверженцев Мао Цзэ-дуна в Китае служит
интересам Запада, и в первую очередь Соединенных Штатов».
Свою точку зрения они обосновывали тем, что
сторонники Мао хотят порвать с Советским Союзом и не
склонны к единству действий с Советским Союзом в
деле помощи Вьетнаму.
Исследователи причин трагических китайских
событий представляют самые различные точки зрения. Одни
объясняют все просто борьбой различных группировок
в китайском руководстве за власть. По мнению других,
«культурная революция» была необходима, чтобы
подавить недовольство народа, вызванное
экономическими трудностями в стране. Некоторые считают, что Мао
Цзэ-дун и его сторонники стремятся добиться
определенной политической цели: они хотят таким образом
подвести социальную и материальную базу под свои
гегемонистские, великодержавные устремления. Есть
и такие теории, по которым причины последних
событий большей частью коренятся в прошлом. Сторонники
этих теорий ссылаются на целый ряд факторов, и среди
прочих — на унаследованную отсталость, на характер
китайского общества — в подавляющей основе своей
крестьянско-мелкобуржуазный (рабочий класс
составляет приблизительно два процента всего населения), на
188

великодержавный национализм, укоренившийся даже
в массах, на гегемонистские устремления группы
руководителей.
У каждой из этих теорий есть основание. Однако
самое важное, что в ходе решения проблем китайского
общества вместо упорного созидательного труда и
социалистических принципов и методов воспитания на
передний план вышел дух мелкобуржуазной
псевдореволюционности и авантюризма. Трудности, возникшие
в связи с волюнтаристскими взглядами и
устремлениями, вызвали отчаяние и протест в части масс и
кадровых работников. Для зажима, а затем подавления этого
протеста группа под руководством Мао использовала
средства, применяемые в «культурной революции».
С победой китайской революции народный Китай на
международной арене — уже благодаря только
численности населения в несколько сот миллионов человек,
а также в силу единства, достигнутого впервые за
несколько десятилетий,— стал великой державой. В то
же время с победой революции перед ним встали и
новые проблемы: необходима была борьба с наследием
столетней империалистической колонизации, с
отсталостью, с блокадой, установленной американским
империализмом. Сегодня уже можно ясно видеть, какую
большую роль играло в планах китайских
руководителей желание создать в обороне, экономике и политике
средства, отвечающие великодержавному статусу. Это
стремление в первые годы имело положительное
значение: Китай установил прочный союз с СССР и с его
помощью начал грандиозную индустриализацию.
Китайская революция покончила с господством
эксплуататорских классов в деревне, сформировала коллективные
хозяйства, ограничила, а затем постепенно сделала
государственной собственностью владения национальной
буржуазии, создала условия для построения
социалистического общества. В результате этой политики
впервые за сто лет удалось преодолеть голод, поднять
жизненный уровень народа. Итак, эта линия оказалась
плодотворной, увеличила внутреннюю силу и
международный вес Китая.
Однако группа китайских руководителей вместо
политической и экономической деятельности,
обеспечивающей развитие страны дальнейшим упорным тру-
189

дом, стремилась в духе мелкобуржуазной
псевдореволюционности к показным успехам, к быстрым
результатам. По инициативе Мао Цзэ-дуна в 1958 году
политика Коммунистической партии Китая приняла
волюнтаристский, великодержавный характер.
Провозглашением «большого скачка» была сделана попытка
кратчайшим путем ворваться в коммунизм, перескочив
все промежуточные стадии развития, недооценивая
объективные закономерности, и «одним махом» опередить
все прочие страны и создать материальную базу для
своих гегемонистских устремлений. Эти же стремления
побудили пекинских руководителей провозгласить
троцкистскую программу «мировой революции». Мао
Цзэ-дун и его группа выдвинули лозунг «Три года
упорного труда — десять тысяч лет благосостояния» ; но
«большой скачок» окончился таким провалом, от
которого еще до сих пор не оправилась страна ].
«Большой скачок» сопровождался провозглашением
в международном коммунистическом и рабочем
движении «новой революционной стратегии» Пекина. Тогда
же китайские руководители начали идеологическую, а
затем и политическую дискуссию с Коммунистической
партией Советского Союза и другими братскими
социалистическими партиями. В последующие годы они все
более откровенно, более неприкрыто пытались навязать
свои ультрареволюционные взгляды этим партиям, а
когда эти попытки окончились неудачей, начали —
вместо борьбы против империализма — ожесточенную
политическую борьбу против стран социалистического
содружества, главным образом против Советского
Союза. За истекшие годы Мао и его группа сделали все для
раскола международного рабочего движения и
социалистического содружества.
1 Чтобы скрыть истинное состояние народного хозяйства, в
Китае несколько лет не публиковались статистические данные.
По свидетельству экспертов, еще даже в 1964 году не удалось
преодолеть последствий «большого скачка»: промышленное
производство по многим показателям осталось на уровне 1958 года.
Серьезно повлиял на экономику разрыв торговых отношений с
Советским Союзом и другими социалистическими странами.
Тяжелым бременем легло на неокрепшее народное хозяйство
создание атомного вооружения, что поглотило большие ресурсы.
В прошлом году новый тяжелый удар был нанесен народному
хозяйству, на этот раз «культурной революц :л "г *.
190

Тот факт, что обнаружилось истинное лицо
всевозможных идеологических «заблуждений» китайских
руководителей, чю они не раз грубо вмешивались во
внутренние дела братских партий и стран, принижали
братские партии, препятствовали сплочению против сил
империализма, что в международных демократических
организациях они вступили на путь подрывной,
раскольнической деятельности,— снизил международный
авторитет Китая, усилил его обособленность. От Пекина
отвернулись даже те, кого ему поначалу удалось ввести
в заблуждение. Его тезисы почти без исключения
подхватывают лишь раскольнические группки, не
пользующиеся серьезным влиянием на массы. Основные я*е
силы международного рабочего движения,
марксистско-ленинские коммунистические и рабочие партии
отвергают их.
Авантюристское налравяение внешней политики и
крах нереальных внутренних планов вызвал протест
против маоистской линии даже внутри самого Китая.
Это ясно доказывает формирование внутренней жизни
КПК. В первые годы социалистического строительства,
когда генеральная линия партии была правильной и
выражала единую волю руководителей и масс, нормаль
но развивалась и жизнь партии. Свою политику она
вырабатывала и утверждала на съездах партии. С 1956
года не созывались съезды КПК, хотя группа
руководителей осуществила кардинальную ревизию принятой
в 1956 году политической линии. И не только не
созывались съезды партии, но в течение нескольких лет не
собирались даже пленумы Центрального Комитета.
Однако попрания партийной демократии, как
видно, не было достаточно группе Мао Цзэ-дуна для того,
чтобы в полной мере осуществить свои замыслы. И
тогда параллельно этому процессу, используя партийные
и государственные органы, стали поднимать роль
армии, находящейся под командованием Линь Бяо. Это
подготовило военную базу «культурной революции».
Линь Бяо стал самым последовательным исполнителем
«идей Мао». Это он отменил воинские звания в армии,
а затем в ноябре сформулировал «пять пунктов»,
первый из которых предписывает изучение произведений
Мао Цзэ-дуна, а четвертый указывает, что на от-
191

ветственные посты следует ставить военных
руководителей.
Когда всего этого оказалось мало, группа Мао Цзэ-
дуна начала так называемую «культурную
революцию». «Культурная революция», разумеется, не имеет
ничего общего с марксистским толкованием этого
понятия, а именно с тем, что рабочий класс и крестьянство
овладевают достижениями культуры и знаний, которые
прежде присваивала себе буржуазия. С культурой
«культурная революция» тоже не имеет ничего общего:
она началась нападками на интеллигенцию и перешла в
отрицание, разрушение культурных ценностей, в
закрытие школ на долгие месяцы. «Культурное содержание»
этого движения — изучение произведений Мао Цзэ-
дуна, практически заучивание фраз из сборников цитат
Мао, издаваемых бесчисленными тиражами; в глазах
организаторов «культурной революции» это заменяет
все остальное. («От еды можно отказаться, от сна тоже,
но от изучения произведений Мао Цзэ-дуна — нет»,—
писала газета «Гуанмин жибао».) Стало быть, в
данном случае культура означает средство массового
воздействия, необходимое для осуществления гегемонист-
ских устремлений, открытую расправу с
сомневающимися или несогласными и беспримерный культ
личности Мао Цзэ-дуна.
Но больше о революции нет и речи. Правда, на
улицах в течение нескольких месяцев проходили
демонстрации толп хунвэйбинов и цзаофаней, однако их
деятельность открыто и официально направлялась сверху
группой руководителей, объединившихся вокруг Мао
Цзэ-дуна. Эти руководители, продолжая борьбу за
собственную власть, дезорганизовали производство, сняли
с ответственных постов кадровых работников
партийных и государственных органов, издали приказ о
бесплатной перевозке по железной дороге, бесплатном
размещении и питании нескольких миллионов
хунвэйбинов и тем самым вызвали экономический кризис и
угрозу инфляции. В так называемой красной охране они
использовали для расправы со своими политическими
противниками незрелые, неопытные, политически
безграмотные массы молодежи. Это не имеет ничего
общего с понятием революции.
192

Кто и против кого выступает в политической
кампании, именуемой «культурной революцией»?
Эта кампания, хотя ее начало Чжоу Энь-лай
официально объявил 30 апреля 1966 года, развернулась
вовсю лишь позднее, когда стало ясно, что она
встречает большое сопротивление. Лишь потом выяснилось,
по чьей инициативе она проходила, и лишь в начале
этого года официально было сообщено, против кого она
была направлена. В свете этих сообщений стали более
понятными и предшествующие события.
Огромную роль в группе Мао Цзэ-дуна играет
министр обороны Линь Бяо. Во главе «группы по делам
«культурной революции» стоит Чэнь Бо-да, редактор
партийного теоретического журнала «Хунци»,
Значительную роль играет жена Мао Цзэ-дуна Цзян Цин.
Стало известно также, кого организаторы
«культурной революции» считают своими главными
политическими противниками. В этом году уже в официальных
документах сообщалось, что «надо разгромить»
направление, представляемое председателем республики Лю
Шао-ци и генеральным секретарем КПК Дэн Сяо-пи-
ком. Врагами «культурной революции» объявили
также бывшего мэра Пекина Пын Чжэня, бывшего члена
Политбюро Пын Дэ-хуая и маршала Чжу Дэ, а также
бывшего начальника генерального штаба Ло Жуй-цина.
Судя по всему, нынешние противники линии Мао
Цзэ-дуна столкнулись с председателем КПК и его
группой из самых различных побуждений и их
расхождения во взглядах не всегда касаются принципиальной
линии. По имеющейся у нас информации, Мао Цзэ-дун
и его группа, с одной стороны, ведут борьбу за личную
власть, и острие этой борьбы направлено против
отдельных лиц среди партийного и государственного
руководства, в том числе и против таких лиц, которые
высказывают иное мнение лишь по отдельным вопросам, но
пока нет оснований полагать, что они хотели бы
изменить генеральное направление политики.
С другой стороны, становится ясно, что в годы,
предшествующие «культурной революции», в КПК шла
серьезная внутренняя борьба по некоторым основным
вопросам политики. Это отразила в начале 60-х годов
политика «урегулирования», которая, в сущности, была
видоизменением экономической концепции «большого
7 ЛЬ 3675
193

скачка» и системы народных коммун. Это же
подтверждают «критические» высказывания, увидевшие свет
в ходе идущей сейчас внутренней борьбы. Например,
газета хунвэйбинов «Хунвэйбин бао» в № 18 за январь
выдвинула против Ло Жуй-цина, бывшего
начальника генерального штаба, «обвинение» в том, что
он был противником линии Мао Цзэ-дуна и Линь Бяо в
армии. Та же газета утверждала, что четверо бывших
политических и военных руководителей: Пын Чжэнь,
Лу Дин-и, Ло Жуй-цин и Ян Шан-кунь—«готовили
контрреволюционный путч, хотели захватить в свои
руки контроль над партией, армией и государством».
Эта газета называла предателем, ревизионистом Ян
Шан-куня, секретаря Центрального Комитета, потому
что он считал изучение произведений Мао Цзэ-дуна
формализмом, вульгаризацией и заявлял, что чтением
произведений Мао нельзя разрешить все проблемы. Он
считал также, что общая политическая линия Китая
не отвечает духу времени, и подчеркивал, что годы
«большого скачка» отбросили китайское народное
хозяйство по крайней мере на пять лет назад.
Если сейчас еще и не представляется возможным
обрисовать характер различных противостоящих сил и
действий отдельных лиц и группировок, то сообщения
пекинской печати, во всяком случае, свидетельствуют
о том, что прежние соратники председателя КПК
являются как раз теми людьми, от которых, по словам
руководителей «культурной революции», «надо
защищать председателя Мао».
Весь ход «культурной революции» свидетельствует
,о том, что возникло серьезное сопротивление группе
Мао Цзэ-дуна. Этим объясняется растянутость и
драматические последствия кампании. Сразу же в начале
движения, по инициативе Лю Шао-ци, во все партийные
комитеты и государственные органы были разосланы
так называемые рабочие группы. Назначением этих
групп формально было осуществление «культурной
революции», практически же происходило как раз
обратное — сведение на нет планов Мао Цзэ-дуна. Поэтому
позднее и было издано постановление об отзыве
рабочих групп.
Из сообщений печати становится ясным, что, когда
впервые после долгого времени в августе 1966 года был
194

созван пленум Центрального Комитета, группа Мао Цзз-
дука была уже достаточно сильной для того, чтобы
была одобрена проводимая в течение четырех лет
внутренняя и внешняя политика и официально утверждена
«культурная революция». Однако маоистам не удалось
собрать абсолютного большинства голосов по каждому
вопросу, ибо они не могли устранить всех противников
из Центрального Комитета. Но благодаря тому, что
Центральный Комитет одобрил это движение, создалось
такое положение, при котором организаторы
«культурной революции» в дальнейшем могли пытаться
расправиться по одиночке с теми, с кем не могли справиться
на пленуме Центрального Комитета.
Осенью 1966 года, одновременно с появлением
многих миллионов хунвэйбинов, практически был
ликвидирован Союз коммунистической молодежи и началось
наступление на партийные органы и партийных
работников. В то же время стало ясно, что в стране
появились большие силы, оказавшие сопротивление
«культурной революции». Целый ряд партийных и
государственных органов в провинции отверг «культурную
революцию», сильное противодействие было оказано
рабочими на предприятиях и в профсоюзах, ибо хунвэй-
бины атаковали и их. Даже сами руководители
движения весьма осторожно распространяли свои действия на
деревню. Используя создавшееся положение,
различные оппозиционные силы также сформировали свои
«красные охраны». Так, например, журнал «Хунци» в
январском номере перечисляет многочисленную
группу «придерживающихся неправильной линии».
Очевидно, что в подобной обстановке, сложившейся в Китае,
могли возникнуть и действовали явно
контрреволюционные группы, все более усиливая невообразимую
запутанность политических отношений. Стало быть, в этот
период усилилась неразбериха и оказалась в опасности
внутренняя созидательная работа. Однако группе Мао
Цзэ-дуна даже ценой всего этого не удалось сломить
внутреннее сопротивление.
Таким образом, руководители «культурной
революции» были вынуждены призвать армию для
осуществления целей движения. До этого они пытались
обойтись без открытого использования вооруженных сил.
С одной стороны, их сдерживала неблаговидность этого
7*
195

шага, с другой стороны, они принимали во внимание
следующее обстоятельство: в предшествующие месяцы
именно потому была необходима широкая
реорганизация, что точка зрения Мао Цзэ-дуна и Линь Бяо не
встретила в армии единодушной поддержки.
В конце января статья в «Хунци» призвала хунвэй-
бинов и стоящую за ними армию «взять власть» у
прежних партийных и государственных органов и создать
«новые органы власти». Эта абсурдная идея создания
путем «разгрома» партийных и административных
органов социалистического государства «новых органов
власти» показала, что группа Мао Цзэ-дуна хочет
радикально расправиться с проверенными борцами
социалистической революции и созидательного труда и даже
готова пожертвовать важнейшими органами и
завоеваниями революции ради осуществления любой ценой
своих замыслов.
Это, очевидно, не случайно. Опытные, старые
кадровые работники знакомы не только с «идеями Мао», но
и с учением марксизма-ленинизма, а те толпы
молодежи, которых под лозунгом «культурной революции»
вывели на улицы, уже воспитывались в маоистском
агрессивном националистическом духе и даже не
знакомы с теорией научного социализма. Так что эту массу
молодежи легко обмануть демагогическими лозунгами
и использовать в любых целях.
В сфере массовой агитации основным средством
«культурной революции» является достигшая
невиданного размаха пропаганда националистических и
волюнтаристских взглядов Мао Цзэ-дуна, разжигание китай-
>ского великодержавного духа, насаждение
антисоветских настроений. Организаторы «культурной
революции» хотят подготовить почву для того, чтобы в
интересах великодержавных замашек группы Мао pi
создания необходимых для этой политики средств, в
интересах роста военного потенциала китайский народ
пошел на новые жертвы, согласился на снижение
жизненного уровня, на рост интенсивности труда, на то,
чтобы каждый отказался от скромных жизненных благ.
Протест рабочих выражался в забастовках, в
выступлениях против хунвэйбинов. Кадровых работников,
поднимающих голос в защиту народа, группа Мао Цзэ-
дуна обвиняла в «экономизме», заявляя, что «они пы-
196

таются подкупить рабочий класс экономическими
выгодами». В этом отношении маоисты подчеркивают
требования: «надо осуществить рациональную низкую
зарплату», «в производстве следует стремиться к
высоким показателям, в жизни же можно довольствоваться
немногим».
Травля кадровых работников вызвала отрицательный
резонанс в жизни всей страны. В подобной ситуации
группа Мао Цзэ-дуна была вынуждена предпринять
новый маневр: она тотчас же попыталась представить
дело таким образом, будто не одобряет кампанию,
проводимую против государственных и партийных
кадровых работников, и хотела бы сблизиться с ними. «Жэнь-
минь жибао» призвала цзаофаней не расправляться без
разбора со всеми кадровыми работниками, не
преследовать тех, «кто совершил ошибки, но проявляет
готовность исправиться». Мао Цзэ-дун и его группа отозвали
с улиц неистовые толпы хунвэйбинов и цзаофаней и
выкинули лозунг «объединения широких кругов».
Эта перемена была вызвана двумя причинами. С
одной стороны, маневрирование, которое было
необходимо в первую очередь потому, что провалились планы
группы Мао с помощью хунвэйбинов и цзаофаней
подавить сопротивление, оказываемое по всей стране. Эта
тактика была направлена на то, чтобы политически
разделить оппозицию и дать возможность вождям
«культурной революции» собраться с силами для следующего
«поворота». С другой стороны, несомненен факт, что
месяцы спустя после начала «культурной революции» в
народном хозяйстве Китая возникли еще большие
трудности. Вследствие борьбы против партийных и
хозяйственных руководителей, обвиняемых в ревизионизме,
вследствие анархии производство было дезорганизовано. В
работе заводов и фабрик обнаружились длительные
простои. Железнодорожное сообщение было почти
парализовано. Во многих провинциях растащили общественное
имущество коммун, и крестьяне не могли начать
весенний сев. Следовательно, нельзя было совсем обойтись
без опытных квалифицированных кадров, без них
нельзя было устранить грозящую катастрофу. В марте
премьер-министр Чжоу Энь-лай в целом ряде
публичных выступлений призвал «революционные массы» к
«сплочению трех сил», к обеспечению непрерывности
197

производства и к тому, чтобы продолжать «революцию»
на более цивилизованном и политическом уровне,
нежели до сих пор. Эти лозунги выражали определенные
стремления к консолидации.
Из лозунга «объединение широких кругов»,
провозглашенного журналом «Хунци», понятно, что в
интересах «взятия власти» необходимо объединиться трем
силам: армии, цзаофаням и тем из партийных
работников, которые верны председателю Мао. Эта линия на
практике обеспечивала ключевую позицию армии. Во
«временных руководящих органах», сформированных
в городах и селах и олицетворяющих одновременно
государственную и партийную власть, решающее слово
принадлежит представителям армии. Вся
экономическая и политическая жизнь страны подчинена войскам.
На массовых собраниях, организуемых армией,
выносятся приговоры «контрреволюционным элементам»,
открыто выступающим против «идей Мао».
Деятельность печати, радио, почты и всевозможных
учреждений непосредственно контролируется уполномоченными
армии. Военные — главные организаторы весенней
посевной, они же принимали участие и в открытии нового
учебного года в марте.
Однако эти попытки не означали коренных
изменений в содержании политики. «Культурная
революция» — это развернутая попытка военной ориентации
китайского общества. Вместе с тем это отрицание
основных черт социалистической демократии, отрицание
функции и роли пролетарской диктатуры. В то же
время это помогает поддерживать среди населения
воинственное настроение.
В ходе этой политической кампании еще более
агрессивной стала раскольническая, антисоветская
направленность китайской внешней политики, и это привело к
искусственному обострению советско-китайских
межгосударственных отношений, к неслыханным
провокациям. Злоупотребляя исключительно терпеливым и
сдержанным поведением Советского Союза, маоисты в
феврале подвергли настоящей блокаде советское
посольство в Пекине; и в других местах они устраивали
всевозможные провокации против Советского Союза,
его граждан и дипломатов. Хунвэйбины устраивали
провокации против дипломатических представителей
198

других социалистических стран, в том числе и Венгрии.
Китайские руководители хотят посеять в народе
чувство «угрозы» и тем самым, играя на разнузданных
националистических чувствах, объединить массы.
Усилившиеся антисоветские настроения объясняются еще
и тем, что успехи в созидательном труде советских
народов делают еще более явным провал политики Мао
Цзэ-дуна. Поэтому и обрушиваются китайские
руководители на политику КПСС, поэтому и требуют, чтобы
социалистические страны отказались от поднятия
жизненного уровня своих народов, от развития
социалистической демократии, от полного построения социализма.
За время «культурной революции» китайские
руководители углубили и другие отрицательные черты своей
внешней политики. Жестокая американская агрессия
против народа Вьетнама требует от социалистических
стран единства действий в деле помощи пострадавшему
народу. Однако китайские руководители не только
отказываются от совместных действий против агрессии,
но и препятствуют социалистическим странам в
оказании помощи Вьетнаму как в военной, так и в
политической сфере. Этим они практически играют на руку
американской империалистической политике, льют
воду на мельницу тех вашингтонских экстремистских
кругов, которые добиваются усиления варварской
агрессии против вьетнамского народа.
В ходе усиления антисоветских настроений
китайские руководители завязывают более широкие
контакты с ведущими империалистическими странами,
например с Соединенными Штатами. Растет объем внешней
торговли с капиталистическими странами, и в то же
время сокращается внешнеторговый оборот с
социалистическими странами.
Руководители «культурной революции» не желают
принимать во внимание, что их внутренний и внешний
курс встречает вс,е больший отпор международного
рабочего движения и прогрессивных сил и что за
последние месяцы он оттолкнул от Пекина даже тех, кто
прежде поддерживал линию Мао Цзэ-дуна.
Все, что Мао и его группа провозглашают и
осуществляют от имени КПК,— дело не только самого Китая,
но выходит за его пределы, поскольку китайские
руководители объявляют это всеобщим, обязательным для
199

социалистических стран, для международного
коммунистического и рабочего движения. В то же время эта
теория и практика в глазах многих дискредитируют
идеи социализма, чужды марксизму-ленинизму,
наносят огромный ущерб международному
коммунистическому и рабочему движению, ослабляют
социалистическое единство и подвергают тяжелейшим испытаниям
братский китайский народ.
Поэтому социалистические силы во всем мире с
тревогой следят за развитием событий в Китае, которые
еще значительнее время могут оказывать влияние на
будущее китайской революции. С одной стороны,
налицо факт, что в Китае коммунисты и широкие массы
народа стремятся к социализму, а общественная
собственность на средства производства и существование
сельскохозяйственных коллективов создали
объективные условия для строительства социализма. С другой
стороны, генеральная линия нынешних руководителей
КПК — мелкобуржуазный авантюризм во внутренней
политике, шовинистический, великодержавный
гегемонизм во внешней политике — угрожает достигнутым
результатам и возможностям социалистического
строительства, vl их дальнейшее пребывание у власти
означало бы историческое отклонение в развитии
китайского общества.
Политическая борьба продолжается. Перед страной
стоят две перспективы: продолжение антиленинской,
авантюристской политики группы Мао, что может
привести лишь к новым тяжелым внутри- и
внешнеполитическим трудностям, или возвращение к
марксистско-ленинским принципам, что означает экономический
подъем, налаживание связей с социалистическим
сообществом и прогрессивными силами мира. По нашему
убеждению, рано или поздно в Коммунистической
партии Китая возьмут верх здоровые силы и снова выведут
свой народ на путь строительства социализма, на путь
общей с марксистско-ленинскими братскими партиями
антиимпериалистической борьбы.

Мицугу Хасимото
ЛИКВИДАТОРСКАЯ ПОЛИТИКА
ГРУППЫ МАО ЦЗЭ-ДУНА»
1. ВВЕДЕНИЕ
Специфическое положение, сложившееся в
результате так называемой «великой пролетарской культурной
революции» в Китае; беспрецедентная в истории
международного коммунистического движения по своей
крайней грубости великодержавная подрывная
деятельность против Коммунистической партии Японии и
японского демократического движения; ожесточенная
«боевая» деятельность в международном
коммунистическом движении с целью установить абсолютное
господство группы Мао Цзэ-дуна и так называемых «идей
Мао Цзэ-дуна» и посеять смуту — все это вызвало
глубокий интерес марксистов-ленинцев во всем мире, всех
тех, кто стремится к независимости и демократии, к
миру и социализму. В настоящее время мы являемся
непосредственными свидетелями серьезной опасности в
деле развития китайской революции, в ходе которой
прежде были достигнуты огромные
всемирно-исторические успехи; свидетелями трагических явлений,
которых не должно быть в жизни китайского народа,
который ценой колоссальных жертв и в результате
длительной революционной борьбы создал «народный Китай»;
свидетелями новых испытаний в международном
коммунистическом движении.
Однако в чем же причина возникновения такого
положения в социалистическом Китае, где власть
сосредоточена в руках пролетариата, осуществляющего ее
1 «Дзэнъэй», JS» 3, 1968 (Япония).
201

через Коммунистическую партию Китая, которая
стояла во главе борьбы за победу великой китайской
революции? Почему это необычное положение принимает
безгранично широкие масштабы? Почему беспредельно
множатся ультралевооппортунистические
великодержавные ошибки?
По-видимому, это должно быть выяснено путем
всестороннего анализа проблем, охватывающих многие
области; однако уже сейчас ясно, что одна из них
является самой важной, можно сказать, наиболее
существенной проблемой. Это — проблема отказа от самой
марксистско-ленинской партии, которая, как говорится
в Заявлении Совещания представителей
коммунистических и рабочих партий в Москве в ноябре I960 года,
несет «ответственность перед международным рабочим
движением за успешное строительство социализма и
коммунизма» К А в Китае как раз и происходит подрыв
коммунистической партии и превращение ее в вотчину
группы Мао Цзэ-дуна.
В редакционной статье «Нынешний курс Мао Цзэ-
дуна и международное коммунистическое движение»,
опубликованной в органе Коммунистической партии
Японии газете «Акахата» 10 октября 1967 года,
разъясняется подлинное положение дел в связи с так
называемой «великой пролетарской культурной
революцией» и указывается, что основное ее содержание
состоит в «установлении абсолютного господства группы
Мао Цзэ-дуна» над партией и государством. В статье
говорится :
«Группа Мао Цзэ-дуна в процессе так называемой
«великой пролетарской культурной революции» грубо
отвергла партийную дисциплину и в широких
масштабах осуществила ликвидацию и превращение в свою
вотчину различных организаций Коммунистической
партии Китая — высшего руководящего отряда
китайской революции».
Ликвидация Компартии Китая и ее превращение в
вотчину личного окружения Мао Цзэ-дуна — это одна
из наиболее существенных сторон «великой
пролетарской культурной революции». Это «ключевая» пробле-
1 «Программные документы борьбы за мир, демократию и
социализм», М., 1964, стр. 53.
202

ма для понимания сложившегося ненормального
положения и этих ультралевооппортунистических и
великодержавных ошибок, совершаемых от имени
Коммунистической партии Китая во все больших масштабах.
Очень важное значение имеет и то, что
ликвидаторская «теория» и практика группы Мао Цзэ-дуна не
ограничивается пределами одного лишь Китая.
Группа Мао Цзэ-дуна и слепо следующие за ней
зарубежные элементы расширяют дезорганизаторские и
раскольнические интриги, имеющие целью установление
господства группы Мао Цзэ-дуна над международным
коммунистическим движением и в других странах. Что
касается положения в Японии, то ликвидаторские
нападки на нашу партию с использованием так
называемой «великой пролетарской культурной революции»
осуществляют, само собой разумеется, элементы, слепо
следующие за группой Мао Цзэ-дуна, а также
антипартийные ревизионисты, часть правых социал-демократов
и антикоммунистическая интеллигенция.
Следовательно, если мы в борьбе с подрывной
деятельностью группы Мао Цзэ-дуна против нашей партии
и демократического движения в нашей стране, против
международного коммунистического движения
разоблачаем и громим ликвидаторскую «теорию» и
практику группы Мао Цзэ-дуна, то это имеет чрезвычайно
важное значение.
В следующем разделе мы намерены, заимствуя
уроки борьбы В. И. Ленина против ликвидаторства,
попытаться дать критику сущности и некоторых
особенностей ликвидаторской политики группы Мао Цзэ-дуна.
2. БОРЬБА В. И. ЛЕНИНА С ЛИКВИДАТОРСТВОМ
И ЛИКВИДАТОРСКАЯ ПОЛИТИКА ГРУППЫ МАО ЦЗЭ-ДУНА
В истории развития марксистско-ленинской партии
борьба с ликвидаторством занимает чрезвычайно
важное место. Это особенно характерно для того периода,
когда в соответствии с требованиями эпохи
пролетарской революции В. И. Лениным создавалась и
укреплялась «партия нового типа», подлинная революционная
партия. Ликвидаторство проявлялось тогда в различ-
203

них крайних формах оппортунизма. Создание и
укрепление ленинской революционной партии проходило
в ожесточенной борьбе с ликвидаторством.
Следовательно, еще В. И. Ленин исчерпывающе показал
сущность и основные особенности ликвидаторства.
Конечно, нынешняя ликвидаторская политика
группы Мао Цзэ-дуна имеет иные особенности,
отличающиеся от имевших ранее место в истории и требующие
к себе внимания. Это ликвидаторство проявилось в
социалистической стране, в партии, стоящей у власти.
Кроме того, группа Мао Цзэ-дуна, практически
проводя курс на ликвидаторство, официально не только не
отрицает необходимости пролетарской партии, а,
напротив, от имени «ЦК партии» определяет «великую
пролетарскую культурную революцию» как борьбу со
«стоящей у власти горсткой людей внутри партии,
идущих по капиталистическому пути», которая «пытается
захватить партию, захватить правительство...
превратить диктатуру пролетариата в диктатуру буржуазии,
превратить коммунистическую партию в
ревизионистскую партию», определяет ее, как «великую
революцию, призванную не допустить перерождения
политической партии пролетариата в ревизионистскую
политическую партию» («Хунци», ноябрь 1967 года);
группа Мао проводит «великую пролетарскую
культурную революцию» под вывеской «великих принципов и
моральных обязательств», состоящих в «чистоте и
укреплении пролетарской партии». Однако
действительный ход событий за последние два года ясно
показывает, что «великая пролетарская культурная
революция», несмотря на стремление группы Мао Цзэ-дуна
всячески приукрасить ее, на практике представляет
собой бесспорное ликвидаторство, направленное на
отрицание и роспуск партии. Далее, ликвидаторский курс
группы Мао Цзэ-дуна не только по своей сути, но и в
силу его основных особенностей является для
марксистско-ленинской партии не чем иным, как
возрождением очевидных ошибок, исчерпывающе
разоблаченных и подвергнутых критике В. И. Лениным.
Следовательно, необходимо сказать, что повторные
разъяснения основных положений
марксизма-ленинизма, которые были раскрыты В. И. Лениным в связи с
204

борьбой против ликвидаторства, имеют сегодня особо
поучительное значение.
В. И. Ленин, решительно защищая и укрепляя
революционную партию, ведя бескомпромиссную борьбу
против ликвидаторства, исчерпывающе разоблачил его
сущность и особенности, какие бы формы оно ни
принимало,— меньшевистское ликвидаторство справа в
период столыпинской реакции после первой русской
революции 1905 года («ликвидаторы») и ликвидаторство
«слева», появившееся тогда же в форме
мелкобуржуазных колебаний в среде большевиков («отзовисты»), а
также наиболее зловредное ликвидаторство Троцкого,
пытавшегося создать ликвидаторскую «партию» на
основе объединения антибольшевистских фракций,
включая ликвидаторов и т. п.
В. И. Ленин, проводя грань между общей сутью
ликвидаторства и оппортунизмом в целом, способным
существовать как течение в партии, и подчеркивая особо
важное значение борьбы с ним, писал следующее:
«Ликвидаторство связано, конечно, идейной связью
с ренегатством, отречением от программы и тактики, с
оппортунизмом... Но ликвидаторство не есть только
оппортунизм. Оппортунисты ведут партию на неверный,
буржуазный путь, на путь либеральной рабочей
политики, но они не отрекаются от самой партии, не
ликвидируют ее. Ликвидаторство есть такой оппортунизм,
который доходит до отречения от партии» [.
Отрицание революционной партии есть прямое
отрицание революции. Следовательно, можно, вероятно,
сказать, что ликвидаторство — это в некотором смысле
крайняя форма «развития» и падения оппортунизма,
это наиболее откровенный оппортунизм. В свое время
В. И. Ленин, рассматривая историю оппортунизма в
России, указывал, что оппортунизм появился «сначала
в форме «экономизма» и «легального марксизма»
(1895—1902), затем в форме меньшевизма (1903—1908),
наконец в форме ликвидаторства (1908—1914)»;
вместе с тем он подчеркивал необходимость отчетливо
разделять меньшевизм 1903—1908 годов, который
«хотел быть и действительно был... внутрипартийным
течением, отстаивавшим свои оппортунистические лозунги
В. И. Лени н, Полное собрание сочинений, т. 23, стр. 69.
205

в «дискуссиях по платформам» в пределах рабочей
партии,1 и ликвидаторством 1914 года.
Некоторые особенности ликвидаторства в России,
разоблаченного и подвергнутого критике В. И.
Лениным, имеют важное значение и для раскрытия
приукрашенного ликвидаторского курса группы Мао Цзэ-дуна.
Во-первых, ликвидаторы в России пытались
отрицать «старую», уже существующую революционную
партию, стремясь создать другую, «новую» партию,
«партию, которую нельзя назвать партией». Они
стремились осуществить на практике ликвидаторство,
преследовавшее цель распустить уже существующую
революционную партию: меньшевики, требуя роспуска всех
нелегальных организаций, настаивали на создании
«легальной» партии в тех пределах, в каких ее
существование разрешит царское самодержавие; «отзовисты»
требовали создать сектантскую «партию», которая
отказалась бы от всякой легальной деятельности; Троцкий
настаивал на создании такой «партии», которая была
бы основана на «объединении» фракций и не являлась
бы революционной партией.
В. И. Ленин писал, что ликвидаторство шло на
прямое нарушение партийной дисциплины и вело
открытую фракционную борьбу.
Одна из особенностей ликвидаторства состоит в
стремлении принизить партию до уровня
неорганизованных слоев рабочих. В. И. Ленин, критикуя В.
Засулич, выдвинувшую теорию создания «широкого слоя
рабочих» вместо партии и требовавшую «думать... о
партии» как о широком слое рабочих, «которому,
чтобы образовать партию (!!) недостает лишь (!)
возможности формального вступления в нее», расценивал это как
откровенное договаривание того, «около чего бродят
все ликвидаторы» 2. Смешение партии и широкой
неорганизованной массы рабочих было одним из основных
требований ликвидаторства в России.
Другая особенность ликвидаторства, поправшего
принцип связи партии с классом, состоит в том, что его
представители выступали против партии, опираясь на
1 В. И. Ленин, Полное собрание сочинений, т. 25, стр. 123.
2 См.: В. И. Ленин, Полное собрание сочинений, т. 24,
слр. 33.
206

рабочих, находящихся вне партии. Критикуя
ликвидаторов, объединившихся вокруг газеты ликвидаторов
«Луч», В. И. Ленин писал: «„Луч" против партии
ссылается на беспартийных кли внепартийных рабочих.
Это и есть обычный прием либерала, старающегося
отколоть массу от ее сознательного передового отряда.
„Луч" не понимает отношения партии к классу...» {
Можно сказать, что в основном аналогичную
ошибку допустили и «левые» в Коммунистической партии
Германии, которых впоследствии критиковал В. И.
Ленин, касаясь вопроса о ликвидаторской дискуссии,
возникшей вследствие непонимания точки зрения
марксизма-ленинизма на отношения между партией, классом и
массами. Они ставили вопросы в расплывчатой форме:
«диктатура партии или диктатура класса? диктатура
(партия) вождей или диктатура (партия) масс?» и
отрицали «партийность и партийную дисциплину»
путем выступления против «диктатуры партии», что
означало также отрицание авангардного характера партии
и в конце концов привело даже к объявлению «вообще
ненадобности и «буржуазности» политических
партий» 2. В. И. Ленин говорил, что это требование «равно*
сильно полному разоружению пролетариата в пользу
буржуазии... равносильно... той мелкобуржуазной рас
пыленности... которая неминуемо всякое пролетарское
революционное движение погубит, если дать ей
потачку» 3, и подвергал его решительной критике.
Выше мы рассмотрели сущность и некоторые
особенности ликвидаторства, раскрытые В. И. Лениным; если
в этом свете оценивать так называемую «великую
пролетарскую культурную революцию», станет ясно: как
бы группа Мао Цзэ-дуна ни рядилась в тогу
«ортодоксального» и «революционного» наследника КПК ы
сколько бы ни выступала от имени «Коммунистической
партии Китая», очевидно, что одна из существенных
сторон «великой пролетарской культурной революции»,
несомненно, состоит в повторении в новых условиях и в
новой форме старого ликвидаторства; очевидно, что
1 В. И. Ленин, Полное собрание сочинений, т. 23, стр. 83.
2 См.: В. И. Ленин, Полное собрание сочинений, т. 41,
стр. 24, 20.
3 Там же, стр. 26—27.
207

происходит не что иное, как повторение основных
особенностей ликвидаторства, полностью опровергнутого
В. И. Лениным.
Ниже мы попытаемся дать общий обзор и критику
практики и «теории» ликвидаторской политики группы
Мао Цзэ-дуна.
3. ЛИКВИДАЦИЯ КОММУНИСТИЧЕСКОЙ ПАРТИИ КИТАЯ
И ПРЕВРАЩЕНИЕ ЕЕ В ВОТЧИНУ ГРУППЫ МАО ЦЗЭ-ДУНА
Сегодня группа Мао Цзэ-дуна, задавая тон всем
пропагандистским органам страны, от имени
«Коммунистической партии Китая» отдает приказы
проводить «великую пролетарскую культурную
революцию»; также от имени «Коммунистической партии
Китая» она усердствует в великодержавном
вмешательстве и подрывной деятельности против нашей
партии и японского демократического движения на
основе своей ультралевой оппортунистической
сектантской политики.
Однако мы не можем согласиться с тем, что
самозванно именующая себя «Компартией Китая»
группа Мао Цзэ-дуна в ее нынешнем виде и является
той Коммунистической партией Китая, которая вела
к победе великой китайской революции. Ибо это есть
не что иное, как фальшивое название, данное группой
Мао Цзэ-дуна «партии, не являющейся партией»,
появившейся в результате стремления ближайшего
окружения Мао Цзэ-дуна распустить КПК и «воссоздать»
vee в виде обладающей абсолютным господством
личной партии; это есть не что иное, как фальшивое
название, данное личной «руководящей» группировке,
не имеющей ничего общего с Коммунистической
партией Китая, наследницей революционных
традиций.
Даже на основании уже проясняющейся
обстановки в Китае и полученных нами данных ясно, что
партийные организации Коммунистической партии Китая
в центре и на местах разрушаются руками членов
группы Мао Цзэ-дуна и фактически находятся в
состоянии, близком к ликвидации; это уже было ясно
показано на конкретных фактах, изложенных в
208

статьях Дзюнити Конно «Пекин за этот год»,
публиковавшихся с 5 ноября прошлого года в газете «Ака-
хата», в его же очерках «Течение «великой китайской
культурной революции»», каким оно предстало в
бурлящем Пекине», помещенных в февральском и
мартовском номерах нашего журнала, а также в статье
Хироси Тацуки «Сущность так называемых «борьбы
за власть» и «вооруженной борьбы»», опубликованной
в февральском номере нашего журнала.
Исходя из этого, мы хотели бы не говорить здесь о
процессе разрушения партии группой Мао Цзэ-дуна, а
рассмотреть лишь некоторые бесспорные признаки
того, что Коммунистическая партия Китая,
обладающая более чем сорокалетними революционными
традициями, ликвидируется и подрывается группой Мао
Цзэ-дуна.
Во-первых, происходит подрыв и захват группой
Мао Цзэ-дуна Центрального Комитета КПК, который
в промежутках между съездами является «высшим
руководящим органом» партии.
Уставом Коммунистической партии Китая
предусмотрено, что Центральный Комитет, избираемый
Всекитайским съездом партии, является высшим
руководящим органом в промежутках между съездами;
вопрос о выводе членов или кандидатов в члены ЦК из
состава ЦК решается на Всекитайском съезде партии;
в случае экстренной необходимости «вопрос может
быть решен пленумом ЦК большинством свыше двух
третей голосов».
Однако среди 172 членов ЦК (исключая умерших),
избранных на VIII съезде, число лиц, подвергшихся
в ходе «пролетарской культурной революции»
нападкам группы Мао Цзэ-дуна, изгнанных, отстраненных
или вынужденных «исповедоваться», лишь по уже
выясненным данным достигает 107 человек;
основных руководящих лиц в группе Мао Цзэ-дуна
насчитывается всего лишь 15; даже если включить в их
число тех, кто следует за ними, получим всего лишь
48 человек. Две трети членов и кандидатов в члены
Политбюро, а также все, за исключением одного,
члены и кандидаты в члены Секретариата подверглись
критике и нападкам группы Мао Цзэ-дуна, более
половины их уже смещено.
209

Группа Мао Цзэ-дуна, численность которой не
составляет даже одной трети ЦК, вопреки уставу партии
и игнорируя законный Центральный Комитет,
подвергает нападкам и смещает ответственных
работников ЦК, которые составляют более двух третей; это,
по-видимому, может быть названо бесспорным
показателем того, что группа Мао Цзэ-дуна, представляющая
собой объединение меньшинства, полностью
ликвидировала сформированный по общей воле партии
законный Центральный Комитет, опираясь при этом не на
внутрипартийную демократию, а на насильственные
методы.
Действительно, в августе 1966 года группа Мао
Цзэ-дуна провела XI пленум Центрального Комитета,
одобрила «руководство Мао Цзэ-дуна» и «великую
пролетарскую культурную революцию» в качестве
позиции ЦК партии. Это было сделано для того,
чтобы создать видимость упорядочения положения.
Однако это собрание, односторонне созванное группой
Мао Цзэ-дуна в указанной выше обстановке, когда в
отличие от прошлого не могло быть открыто
объявлено даже число присутствовавших членов ЦК, в
обстановке, когда хунвэйбины, не имеющие права
участвовать в работе пленума и принадлежащие к
внепартийной организации, все-таки присутствовали на нем
и проводили политические демонстрации, при этом,
как сообщают, некоторая часть китайской армии,
контролируемой Линь Бяо, оказывала давление,—
ни в коем случае нельзя считать нормальным
пленумом ЦК.
Можно, по-видимому, сказать, что подрыв группой
* Мао Цзэ-дуна ЦК КПК, являющегося высшим
руководящим органом партии, и присвоение ею имени
«ЦК партии» без соблюдения законной процедуры, в
которой сконцентрирована общая воля партии,
является одним из важных признаков подрыва
Коммунистической партии Китая, важнейшим показателем
того, что группа Мао Цзэ-дуна «сверху» ликвидирует
КПК в целом и превращает ее в свою личную партию.
Во-вторых, в ходе «борьбы за власть», ведущейся
так называемыми хунвэйбинами и цзаофанями,
группа Мао Цзэ-дуна нападает на партийные органы
всех категорий извне партии, осуществляет их насиль-
210

ственныи подрыв и полностью ликвидирует местные
партийные органы, избранные законными
партийными собраниями.
Об этом хорошо рассказано в опубликованной в
№ 272 журнала «Сэкай сэйдзи сирё» статье
«Революционный опыт борьбы за власть красных цзаофа-
ней провинции Хэйлунцзян», где этот опыт назван
«выдающимся образцом захвата власти». Цзаофа-
ни, организованные группой Мао Цзэ-дуна, «прежде
чем захватить высшую руководящую власть
провинциального партийного комитета, сосредоточили в
руках левых газеты и радиостанции, выступающие от
имени пролетарской революции, захватили бюро
общественной безопасности, которое является органом
диктатуры, и обеспечили подготовку общественного
мнения для окончательного захвата цитадели
реакции (провинциального партийного комитета, где
гнездится кучка стоящих у власти людей, идущих по
капиталистическому пути); таким образом, решительно
подавляя контрреволюцию, они обеспечили
нормальное продвижение вперед борьбы за захват власти».
Эта статья конкретно знакомит с этим «опытом»,
рассказывает, как при «вмешательстве»1
дислоцированных в этой местности войск, находящихся в руках
группы Мао Цзэ-дуна, организованные ею цзаофа-
ни насильственно «реквизировали и брали под
контроль» газеты, радиостанции, провинциальные и
городские органы общественной безопасности,
арестовывали и бросали в тюрьмы тех руководителей
организаций, которых группа Мао Цзэ-дуна считает
«контрреволюционерами»; цзаофани, распустив
провинциальный партийный комитет, создали взамен
него «временный орган власти», поклявшийся в
верности группе Мао Цзэ-дуна. В статье говорится, что
это — «революция, это—«захват власти». Однако этот
«захват власти» есть «революция», направленная
против законных руководящих органов партии в
социалистическом государстве; следовательно, это не что
иное, как насильственная ликвидация самой партии.
После «захвата власти» Коммунистическая партия
Китая уже не существует. Существуют лишь
«временные органы власти» — «революционные комитеты»,
служащие орудием абсолютного господства группы
211

Мао Цзэ-дуна. (Еще до начала «борьбы за власть»,
с самых первых шагов «великой пролетарской
культурной революции», местные организации КПК
фактически в значительной степени перестали выполнять
свои функции; мы приводим здесь лишь наиболее
характерные примеры, направленные на ликвидацию
партии.)
В-третьих, как указывает устав Коммунистической
партии Китая, она является пролетарской партией,
которая «в своей деятельности руководствуется
марксизмом-ленинизмом», считающей своим
«организационным принципом демократический централизм»;
однако эта руководящая идея и организационный
принцип полностью попираются группой Мао Цзэ-
дуна.
Руководящей идеей группы Мао Цзэ-дуна,
называющей себя «ЦК партии», является не марксизм-
ленинизм, как это определено уставом
Коммунистической партии Китая, а качественно отличные от него
«идеи Мао Цзэ-дуна». Пусть эта группа,
осуществляющая непомерное обожествление Мао Цзэ-дуна,
устраняющая не поддерживающее «идеи Мао Цзэ-дуна»
большинство ЦК партии и подрывающая местные
партийные органы, называет себя «Центральным
Комитетом КПК», пусть она говорит о «восстановлении
партии», пусть в будущем руками членов этой группы
будет создана, скажем, «партийная организация», все
равно она, несомненно, явится личной партией Мао
Цзэ-дуна, коренным образом отличной от
Коммунистической партии Китая, которая руководствуется в
своей деятельности марксизмом-ленинизмом.
Следовательно, невозможно скрыть преступные действия
группы Мао Цзэ-дуна, которая таким образом
подрывает и ликвидирует Коммунистическую партию
Китая.
Далее, группа Мао Цзэ-дуна открыто попирает
определенный уставом организационный принцип
партии. Однако организационный принцип
демократического централизма в пролетарской партии есть
прежде всего организационная гарантия
существования партии. Полный подрыв организационного
принципа есть не что иное, как ликвидация и подрыв
партии. Как бы они, встав на путь подрыва организа-
212

ционного принципа, ни осуществляли на практике
временное «господство», как бы ни называли себя
«Центральным Комитетом», они не могут быть ничем
иным, как разрушителями партии.
Даже в результате рассмотрения нескольких
вышеприведенных весьма характерных моментов
становится ясно, что группа Мао Цзэ-дуна подрывает и
ликвидирует Коммунистическую партию Китая и
продвигает вперед «великую пролетарскую культурную
революцию» с целью иметь вместо Коммунистической
партии Китая личную партию группы Мао Цзэ-дуна.
Далее мы хотели бы рассмотреть «теорию»
ликвидаторства, выдвинутую группой Мао Цзэ-дуна в связи
с осуществлением неслыханного доселе подрыва
партии, и некоторые характерные особенности данного
явления.
4. «БУНТ —ДЕЛО ПРАВОЕ», «ВЕЛИКАЯ ДЕМОКРАТИЯ» —
ЛОЗУНГИ ЛИКВИДАТОРСТВА, ОСНОВАННОГО
НА УЛЬТРАЛЕВОМ ОППОРТУНИЗМЕ И АНАРХИЗМЕ
Если Мао Цзэ-дун и его группа, которые
вступили в противоречие с большинством ЦК, а
следовательно, и со всей партией, попытались осуществить
свои замыслы, направленные на установление
абсолютного господства над партией и государством, они
непременно должны были вступить в резкое
противоречие с марксистско-ленинскими положениями о
партии и попрать их. Группа Мао Цзэ-дуна, проводя
линию на ликвидацию КПК и установление личного
рсонтроля над ней, выработала различные «теории» и
«лозунги», стараясь скрыть таким образом
антимарксистскую, антиленинскую сущность этих действий и
осуществить их под видом «революционных». Однако,
как будет показано ниже, все они, несмотря на новые
формулировки и особенности, в своей основе являются
не чем иным, как «теориями» и «лозунгами»
мелкобуржуазного и анархистского ликвидаторства,
разгромленного В. И. Лениным.
На первом месте стоит попрание
марксистско-ленинских принципов партийной дисциплины, осно-
213

ванное на лозунгах «бунт — дело правое» и «великая
демократия», стоят нападки на партию и подрыв ее
извне.
Слова Мао Цзэ-дуна о том, что «в марксизме есть
множество истин, но при пристальном рассмотрении
их можно свести к одной—„бунт — дело правое"», а
также вывеска «великой социалистической
демократии» стали лозунгами движения хунвэйбинов и
«борьбы за власть», которые группа Мао Цзэ-дуна, поправ
партийную дисциплину, выдвинула для того, чтобы
извне поднять в партии «мятеж». В течение
последних двух лет группа Мао Цзэ-дуна продолжает
пропагандировать эти лозунги. Известно также, что и
в нашей стране элементы, слепо следующие за
иностранными силами, моментально импортировали
лозунг «бунт — дело правое» как лозунг, направленный
на подрыв нашей партии.
«„Бунт — дело правое". Это постоянный лозунг
пролетарских революционеров. Вопрос об отношении
к этому лозунгу, вопрос о том, как человек относится
к революционным цзаофаням,— это пробный камень,
с помощью которого определяется, является ли он
подлинным марксистом или лжемарксистом» («Да
здравствует революционный бунт — дело правое!»,
передовая статья из «Вэньхуэй бао», перепечатанная
в «Жэньминь жибао» от 19 января 1967 года и во
втором номере «Хунци» за 1967 год).
Не приходится объяснять, насколько вульгарным,
антинаучным упрощенчеством является такое
«сведение» марксизма к одной фразе: «бунт — дело
правое». Нет необходимости говорить также, что
самостоятельное, в отрыве от контекста, использование
только этой фразы ведет к выхолащиванию
содержания и классового характера «бунта», к признанию
справедливым всех «бунтов» вообще. При
определенных конкретных условиях этому лозунгу может быть
придан как положительный, так и реакционный
характер. Не поднимать вопроса об «оправданном
бунте», признавать любой «бунт», прикрываясь при этом
абстрактными «доводами»,— это и есть, по-видимому,
лозунги попрания группой Мао Цзэ-дуна партийной
дисциплины, лозунги антимарксистского,
антиленинского «бунта» с целью законного разгрома партии.
214

Кстати, что представляет собой лозунг «бунт — дело
правое», если его «применять» внутри марксистско-
ленинской партии? Он может быть только лозунгом
ликвидаторства, основанного на мелкобуржуазном
анархизме. Внутри марксистско-ленинской партии,
организованной на основе демократического
централизма, нет места каким бы то ни было «бунтам».
Расхождения во мнениях внутри партии должны
разрешаться и могут быть разрешены только на
основе внутрипартийных дискуссий, на основе проверки
с использованием обобщенного опыта партийных
решений, опирающихся на мнение большинства.
Зто принцип пролетарской партии. То, что
называют «бунтом» внутри марксистско-ленинской
партии, не может быть ничем, кроме антипартийкой
раскольнической деятельности, вытекающей из личных
тщеславных замыслов навязать всей партии позицию
и требования меньшинства, в правильности которых
невозможно убедить партию на основе практического
опыта. Появление расхождений во мнениях внутри
партии неизбежно. Следовательно, ясно, что
применение в партии лозунга «бунт — дело правое»
приведет к возникновению в ней анархии, вызванной
неограниченными «бунтами», подорвет дисциплину
партии, ее сплочение, единство и боеспособность, может
привести к ликвидации партии, как таковой.
Группа Мао Цзэ-дуна, поднимающая на щит
лозунг «бунт — дело правое», неоднократно призывала
к тому, чтобы «революционные руководители»,
демонстрирующие «верность» лично Мао Цзэ-дуну,
организовывали массы вне партии, нападали и громили
партийные организации, к которым они сами
принадлежат.
«Революционные руководители партийных и
правительственных органов должны разбить различные
обременительные правила, все рамки, сковывающие
революцию, идти в массы и вместе с рабочими,
крестьянами и революционными студентами, должны
критиковать буржуазную реакционную линию,
бороться со стоящей у власти горсткой людей внутри
партии, которая идет по капиталистическому пути»
(«Доведем до конца великую пролетарскую
культурную революцию!», «Хунци», № 1, 1967).
215

Само собой разумеется, что для группы Мао Цзэ-
дуна, которая стремится к ликвидации партии, ее
подрыву и взятию под личный контроль, устав партии,
дисциплина революционной партии вообще являются
«сковывающими революцию рамками» и
«обременительным правилом».
Группа Мао Цзэ-дуна использует лозунг «бунт —
дело правое» не только внутри партии. Она
превратила его в лозунг для нападок на партию, широко
распространила его с помощью находящихся в ее
руках пропагандистских органов для того, чтобы
организовать массы, и прежде всего молодежь, вне
партии. Вот что говорится в передовой редакционной
статье газеты «Вэньхуэй бао» «Да здравствует
революционный бунт — дело правое!», перепечатанной в
качестве «выдающегося труда» журналом «Хунци»
в январе прошлого года, когда с августа 1966 года
начался разгул и произвол хунвэйбинов, когда
старых революционных руководителей водили по улицам
и издевались над ними.
«Революционные хунвэйбины всеми фибрами своей
души сознают, что революция — это не приглашение
и угощение гостей, не литературные упражнения.
Революция — это бунт, это ожесточенные действия, с
помощью которых один класс ниспровергает другие
классы. Чтобы защитить революционную линию
Председателя Мао, хунвэйбины совершили много так
называемых «отклонений». «Отклонения» — это не что
иное, как революция. «Отклонения» — это не что
иное, как бунт. Эти «отклонения» являются первыми
грандиозными революционными делами... Их следует
встречать одобрительными возгласами «Очень
хорошо!»; не нужно липнуть к людям и говорить, что это
♦сумбур» и т. п.» («Пекин сюхо», № 5).
Как показывают многочисленные сообщения,
подобные призывы вызвали по всей стране огромную
волну мелкобуржуазного анархизма. Об этом
красноречиво говорят подрыв группой Мао Цзэ-дуна и хун-
вэйбинами социалистической государственной
дисциплины, анархистские беспорядки, бесконечные
«бунты» и конкурентная борьба в среде самих цзао-
фаней, продолжающаяся, несмотря на
многочисленные призывы группы Мао Цзэ-дуна к «великому
216

объединению» цзаофаней. Об этом красноречиво
свидетельствуют противоречия группы Мао Цзэ-дуна,
призывающей к «революционной дисциплине» среди
цзаофаней, в то время как неустанно
пропагандируется лозунг «бунт — дело правое», отрицающий
всякую дисциплину вообще.
Таким образом, пропаганда в массах анархистских
«отклонений» на основе лозунгов «бунт — дело
правое» и «великая демократия» превращена в
ликвидаторское орудие нападок на партию со стороны
группы Мао Цзэ-дуна, используется ею для того, чтобы
атаковать партию извне и посредством так
называемой «революции» взять ее под личный контроль.
Одна из самых серьезных ошибок «движения хун-
вэйбинов» и цзаофаней, организованных группой Мао
Цзэ-дуна, состоит в полном попрании принципов
марксистско-ленинской коммунистической партии,
проявляющемся в том, что проблемы, которые должны
разрешаться внутри партии, выносятся за ее пределы,
что представители противостоящего мнения внутри
партии определяются как «враги», подлежащие
ниспровержению путем революции, что эти методы
революционной борьбы привносятся во внутрипартийную
борьбу. Однако подобные методы ликвидаторской
деятельности группы Мао Цзэ-дуна ни в коей степени не
являются подлинно новыми.
Выше мы рассматривали борьбу В. И. Ленина
против русских ликвидаторов. Русские ликвидаторы,
стремясь создать партию, не являющуюся
революционной партией, прикрываясь лозунгом партийной
революции, который звал к уничтожению старой
партии и созданию новой партии, пытались на
практике осуществить ликвидаторство, противопоставить с
этой целью партии беспартийных, отсталых рабочих и
натравить их на нее. В то время В. И. Ленин
критиковал эту ликвидаторскую дискуссию как «рассуждения
либеральных интеллигентов, которые, не желая войти
в действительно существующую партийную
организацию, пытаются разрушить эту организацию,
натравливая на нее беспартийную, распыленную,
малосознательную толпу» !. Можно, по-видимому, сказать,
1 В. И. Лен и н, Полное собрание сочинений, т. 23, стр. 84.
217

что нынешние действия группы Мао Цзэ-дуна по
своему содержанию ничем не отличаются от
рассуждений русских ликвидаторов.
Организация масс вне партии, нападки на нее
извне — это не только ликвидаторство в смысле
попрания внутрипартийной дисциплины. Это —
попрание принципов марксизма-ленинизма, регулирующих
отношения партии с массами; это — явление,
аналогичное тому, что наблюдалось у русских
ликвидаторов и немецких «левых», которых в свое время
подверг исчерпывающей критике В. И. Ленин. Это —
типичное ликвидаторство и в смысле смешения партии
и масс, а следовательно, в смысле фактического
отрицания авангардной роли партии, как таковой. Ленин
учит:
«Для успеха победы над капитализмом требуется
правильное соотношение между руководящей,
коммунистической, партией, революционным классом,
пролетариатом,— и массой, т. е. всей совокупностью
трудящихся и эксплуатируемых» К «Марксизм учит...
что только политическая партия рабочего класса, т. е.
Коммунистическая партия, в состоянии объединить,
воспитать, организовать такой авангард пролетариата
и всей трудящейся массы, который один в состоянии
противостоять неизбежным мелкобуржуазным
колебаниям этой массы, неизбежным традициям и
рецидивам профессионалистской узости или профессиона-
листских предрассудков среди пролетариата и
руководить всей объединенной деятельностью всего
пролетариата, т. е. руководить им политически,
а через него руководить всеми трудящимися
массами. Без этого диктатура пролетариата
неосуществима.
Неправильное понимание роли Коммунистической
партии в ее отношении к беспартийному пролетариату
и затем в отношении первого и второго фактора ко
всей массе трудящихся является коренным
теоретическим отступлением от коммунизма и уклоном в
сторону синдикализма и анархизма...» 2
! В. И. Ленин, Полное собрание сочинений, т. 23, стр. 83.
2 В. И. Ленин, Полное собрание сочинений, т. 43, стр.
94—95.
218

Ясно, что лозунги группы Мао Цзэ-дуна «бунт —
дело правое» и «великая демократия», с помощью
которых она пытается «разрешить» внутрипартийные
проблемы, опираясь в своем давлении на партию, на
хунвэйбинов и другие беспартийные массы, есть не
только «неправильное понимание» руководящей роли
партии и отношений между партией и массой,
которое критиковал В. И. Ленин, но и полное попрание
их. Это есть не что иное, как ликвидаторская теория
и практика, отрицающие авангардный характер
партии и роль партии. Далее, против «нападения на
партию извне партии» в прошлом ясно предостерегал и
выступал сам Мао Цзэ-дун, например в работе
«Об искоренении ошибочных взглядов в партии».
Мы должны указать, что это ликвидаторство
«слева» группы Мао Цзэ-дуна на деле и теоретически и
практически согласуется с ликвидаторством
современного ревизионизма, необходимость решительной
борьбы с которым признает сама эта группа.
Антипартийные ревизионисты в Японии, полагая,
что времена, когда движение за социализм
руководилось и направлялось только партией, называющей
себя марксистско-ленинской, проходят (Нобору Сато),
выдвинули «теорию множественного авангарда» и
выступили с ликвидаторскими нападками на нашу
партию. По-видимому, можно сказать: точка зрения
ликвидаторов из лагеря современных ревизионистов,
которые признают «авангардом» не только
марксистско-ленинские партии, но и другие организации,
борются против марксистско-ленинских партий и
пытаются отрицать их руководящую роль, и взгляды
ликвидаторов из группы Мао Цзэ-дуна, которая,
организовав вне партии «движение хунвэйбинов» и создав
другие массовые организации, противопоставляет себя
КПК и объявляет «авангардом великой пролетарской
культурной революции» хунвэйбинов и другие отряды
молодежи, совпадают не только по своим логическим
построениям. Они полностью совпадают и в том
отношении, что как те, так и другие считают, будто роль
авангардной марксистско-ленинской партии могут
играть беспартийные массы и организации.
219

5. ЛИКВИДАТОРСКАЯ «РЕВИЗИЯ»
ОРГАНИЗАЦИОННЫХ ПРИНЦИПОВ ПАРТИИ
Нет необходимости говорить о том, что
деятельность по подрыву партии на основе лозунгов «бунт —
дело правое» и «великая демократия», имеющая
целью установить в КПК господство группы Мао Цзэ-
дуна, прямо противоречит организационному
принципу демократического централизма, который в
прошлом был основным принципом партийного
строительства всех марксистско-ленинских партий, включая
и Коммунистическую партию Китая. Группа Мао
Цзэ-дуна, считая этот принцип «обременительным
правилом» и «сковывающим революцию рамками»,
с одной стороны, настаивает на открытом попрании
его. С другой стороны, стараясь замаскировать свои
ликвидаторские преступления, она внесла ряд
важных изменений в организационные принципы
марксистско-ленинской партии.
Проведя в августе 1966 года «пленум
Центрального Комитета» по типу государственного переворота
и начав называть себя «ЦК партии», группа Мао
Цзэ-дуна стала подстрекать к атакам против
партийных организаций все категории слепо верящих ей
хунвэйбинов и цзаофаней и выдвинула весьма
странную теорию организации партии. Естественно, в то
время нападкам хунвэйбинов, среди которых
центральную роль играли студенты, на партийные органы
всех звеньев был дан должный отпор со стороны
этих партийных органов и части рабочих, считавших
эти нападки антипартийными, контрреволюционными
действиями. В связи с этим газета «Жэньминь жи-
бао», уже «реквизированная» группой Мао Цзэ-дуна,
писала в редакционной статье следующее:
«В любом районе, даже в любом отдельном
партийном органе... ни в коем случае не разрешается
отвергать и подавлять критику, исходящую от масс;
тем более абсолютно недопустимы попытки
представить критикующие вас массы в качестве
«контрреволюционных элементов», выступающих «против
партии, против ЦК». ЦК партии есть ЦК партии. Один
район, одна отдельная партийная организация есть
один район, одна отдельная партийная организация.
220

Возьмем партийную организацию какого-либо района
или какого-либо звена. Если она пошла против
правильного руководства ЦК партии, возглавляемого
товарищем Мао Цзэ-дуном, против идей Мао Цзэ-дуна,
почему мы не можем критиковать ее за это? Почему
не можем выступать против этого?..» («Рабочие,
крестьяне, солдаты должны решительно поддерживать
революционных студентов», «Жэньминь жибао»,
23 августа 1966 г.)
Авангардная партия пролетариата является
органическим единством, организованным на принципе
демократического централизма. Партийные
организации всех ступеней, начиная от ЦК и кончая
первичной ячейкой, являются сплоченным боевым отрядом,
идущим единым курсом. Это — тот основной дух,
который пронизывает и устав партии, принятый на
VIII съезде КПК, когда председателем КПК был Мао
Цзэ-дун. Следовательно, как учил Ленин, в
коммунистической партии «всякий член партии ответственен
за партию и партия ответственна за всякого члена» 1.
Внутри партии ЦК и партийные организации всех
ступеней выполняют относительно разные задачи.
Но что касается революции и вопросов внепартийной
борьбы, то здесь они должны нести равную
ответственность, как одно целое. Теория Мао Цзэ-дуна и
его приспешников о том, что нападки на
нижестоящие партийные организации не являются нападками
на ЦК партии, нападками на партию в целом, есть
неприкрытое проявление ликвидаторства, когда в
ненормальной обстановке, заключающейся в
присвоении имени «ЦК партии» группой Мао Цзэ-дуна,
вступившей в противоречие со всей партией, эта группа
с целью взятия партии под личный контроль
пытается подорвать партийные организации всех звеньев, не
следующие слепо за ней.
Далее, они во всеуслышание заявляют следующее:
«Тот факт, что есть наша партия, не означает, что
вне партии нет другой партии. Мы имеем партию вне
партии, а внутри партии имеются фракции. Так было
и раньше. Это — нормальное явление» (высказывание
Линь Бяо, «Сэкай сэйдзи сирё», № 266). Здесь уже
1 В. И. Лен и н, Полное собрание сочинений, т. 7, стр. 290.
221

нет даже самых простых, азбучных положений
организационной теории марксистско-ленинской партии.
По-видимому, нет необходимости разъяснять, что
такое открытое признание подобного фракционизма
является открытым надругательством над
принципами ленинской партии.
Группа Мао Цзэ-дуна, стремясь к разгрому партии
и превращению ее в свою вотчину, широко
пропагандирует и экспортирует в другие страны в качестве
орудия разгрома компартий, отказывающихся слепо
следовать за ней, ликвидаторскую теорию
организации партии, согласно которой организационные
принципы ленинской партии осуждаются как «рабские».
Еще в конце 1965 года эта группа заявляла:
«Усиление борьбы против ревизионизма постоянно будет
сопровождаться новой дифференциацией в рядах
революции. Часть людей обязательно будет выпадать
из революционных рядов» («Хунци», 6 ноября).
Группа Мао Цзэ-дуна подстрекает слепо
следующие за ней элементы на антипартийную фракционную
деятельность против партий, не поддерживающих ее
курс. Известно, что вслед за дискуссией в префектуре
Ямагути и в других районах нашей страны слепо
следующие за иностранными силами антипартийные
элементы выдвинули подрывающую партию
«организационную теорию», которая гласит, что «в условиях,
когда ЦК партии впал в ревизионизм, нет
необходимости соблюдать организационные принципы». Теперь
группа Мао Цзэ-дуна ревизует организационные
принципы пролетарской партии, еще более
приукрашивая «теоретически» свои утверждения.
«В ходе великой пролетарской культурной
революции... Председатель Мао... указывает, что «наносящие
вред революции ошибочные руководящие указания
не должны приниматься безусловно, их надо
решительно отвергать». «Марксизм-ленинизм издавна
считает, что первейшим условием подчинения
организации является его оправданность с политической и
принципиальной точек зрения. Организационный курс
пролетариата должен следовать за политическим
курсом». «Болтать о дисциплине в организации и т. п.,
принося в жертву внутрипартийные политические
222

принципы,— именно это и есть предательство»
(«Жгнымкнь жибао», 16 июня).
Следовательно, группа Мао Цзэ-дуна считает, что
говорить о «необходимости» требовать абсолютного
организационного подчинения, о необходимости
обязательно следовать решениям большинства,
вышестоящих органов и ЦК партии, о «соблюдении
дисциплины и подчинении большинству, вышестоящим
органам и ЦК, даже если их решения и
неправильны...»,— значит впадать в «рабство» и подчиняться
«буржуазной дисциплине» («Жэньминь жибао», б
апреля).
Группе Мао Цзэ-дуна и ее теоретикам, которые
превозносят эту группу и слепое следование за ней,
нужно было бы вспомнить, что говорил сам Мао
Цзэ-дун в то время, когда Коммунистическая партия
Китая правильно руководила китайской революцией:
«Одна из основ партийной дисциплины —
подчинение гленыпинства большинству. Меньшинство, если
его точка зрения отвергнута, обязано поддерживать
решение, принятое большинством. В случае
необходимости вопрос может быть поставлен вновь на
очередном собрании, но никакие действия, идущие вразрез
с принятым решением, недопустимы» 1.
«В связи с тяжкими нарушениями партийной
дисциплины, которые совершал Чжан Го-тао, необходимо
снова напомнить основные требования партийной
дисциплины: 1) подчинение члена партии партийной
организации; 2) подчинение меньшинства
большинству; 3) подчинение низших инстанций высшим;
4) подчинение всей партии Центральному Комитету.
Кто нарушает эти требования партийной дисциплины,
тот подрывает единство партии» 2.
Мао Цзэ-дун здесь ничем не обусловливает
подчинение меньшинства большинству, нижестоящих
организаций — вышестоящим. Оставим в стороне вопрос
о том, почему группа Мао Цзэ-дуна сегодня
бесстыдно выдвигает требования, прямо противоречащие ее
прежней точке зрения. Посмотрим, действительно ли
марксистско-ленинскими, как говорит группа Мао
1 Мао Цзэ-дун, Избранные произведения, т. 1, стр. 180.
2 Там же, т. 2, стр. 354—355.
223

Цзэ-дуна, являются ее утверждения о том, что
«первейшим условием подчинения организации служит
его оправданность с политической и принципиальной
точек зрения», что «ошибочные руководящие
указания... надо решительно отвергать». Безусловно,
коммунистическая партия является авангардом рабочего
класса, ставящим перед собой цель построить
социализм и коммунизм, является сознательным
объединением коммунистов. Нет нужды говорить, что в
отрыве от этих принципов не может существовать
никакой организационный курс партии. Однако
марксистско-ленинская партия — это не просто
идеологическое и политическое единство. Основная черта
и условие существования революционной партии
ленинизма состоят не только в объединении на основе
общности основной цели — осуществления революции.
Они состоят и в том, что партия является неизбежным
с точки зрения осуществления революции
организационным единством. Одновременное признание
идеологического и организационного единства на основе
коммунистического мировоззрения является идеей
марксизма-ленинизма и основанным на этой идее
принципом партийного строительства. В этом состоит
одно из существенных различий между
всевозможными мелкобуржуазными «социалистическими»
партиями и марксистско-ленинской партией.
В прошлом В. И. Ленин, разоблачая появившихся
в трудное время столыпинской реакции ликвидаторов,
которые, грубо попирая решения вынужденной к
отступлению партии, пытались замаскировать свою
раскольническую сущность, говорил следующее:
«Ликвидаторская газета пишет:
«Социал-демократия есть известное идейное единство, и люди,
се идей не признающие, к ней не принадлежат».
Это правда, но не вся правда. Ибо
социал-демократия есть не только идейное, ной организационное
единство. Забывать это могут только ликвидаторы,
т. е. люди, которые именно организационного целого
не хотят признавать, не считаются с его волей,
нарушают его решения и т. д. ...
Действуя в полном разрыве с организацией,
попирая ее решения, издеваясь над самим фактом ее су-
224

шествования, ликвидаторы, естественно, предпочитают
не напоминать об этом рабочим...
Социал-демократия есть известное организационное
единство, и люди, дисциплине этой организации не
подчиняющиеся, ею пренебрегающие, ее решения
попирающие, к ней не принадлежат. Это основное
правило» ].
Следовательно, Ленин в борьбе за построение
партии неоднократно подчеркивал необходимость строгой
партийной дисциплины и сплочения партии, не
допускающего никаких фракций. Это сплочение было
конкретным, единственно дающим фактическую
возможность объединения, оно состояло в искреннем
выполнении решений, основанных на мнении большинства.
«Единство необходимо для рабочего класса.
Единство осуществляется лишь единой организацией,
решения которой не за страх, а за совесть проводятся
всеми сознательными рабочими. Обсудить вопрос,
высказать и выслушать разные мнения, узнать взгляд
большинства организованных марксистов, выразить
этот взгляд в заочном решении, добросовестно
исполнить это решение — вот что везде в мире, среди всех
разумных людей называется единством. И такое
единство бесконечно дорого, бесконечно важно для
рабочего класса» 2.
Если при решении вопроса, подчиниться ли
решению партии или отвергнуть его, брать в качестве
критерия личное или групповое суждение «правильно
или нет», то здесь никогда не сможет существовать
никакого общепартийного объединения и
сплоченности; более того, это в конечном итоге привело бы к
ликвидации партии в результате бесконечных
разногласий и расколов. Такова неизбежная логика
«исправленных» группой Мао Цзэ-дуна организационных
принципов партии.
Предпосылкой « организационных принципов »,
«исправленных» группой Мао Цзэ-дуна, является то,
что решение, как они говорят, о «правильности с
точки зрения политики и принципов» принадлежит
какой-либо личности или небольшой группе. Ибо в их
1 В. И. Ленин, Полное собрание сочинений, т. 24, стр.
102—103.
2 Там же, стр. 192.
8 Nt 3676
225

«организационных принципах» основным
«принципом» является непризнание и отказ от безусловного
выполнения принятых большинством решений и
дающихся на основании этих решений руководящих
указаний, непризнание авторитета коллективного
сознания партии, основанного на единой практике всей
партии. Все обстоит именно так не только с точки
зрения логики. Об этом же ясно говорит и то, что
группа Мао Цзэ-дуна практически решительно «не
признает» и «бунтует» против всех руководящих
указаний, в том числе и против решений VIII съезда
КПК. Эта группа считает, что «все те, кто нападает
и клевещет на великого вождя Председателя Мао и
его близкого боевого соратника товарища Линь Бяо,
являются действующей контрреволюцией и должны
быть наказаны по закону» («Постановление об
усилении деятельности ЦК КПК и Государственного совета
по охране общественной безопасности в ходе
культурной революции», январь 1967 года).
В прошлом русские ликвидаторы, для того чтобы
прикрыть свою оппортунистическую и
раскольническую позицию, избегали упоминать о принципах
партии как единого организационного целого. Сегодня же
группа Мао Цзэ-дуна в целях установления над
партией своего абсолютного господства, открыто
отвергает этот партийный принцип и определяет его даже
как «буржуазную дисциплину». Можно, по-видимому,
сказать, что ликвидаторство группы Мао Цзэ-дуна и
в этом смысле является более дерзким и более
воинственным, чем ликвидаторство в России.
6. ОБОЛСЕСТВЛЕНИЕ МАО ЦЗЭ-ДУНА И ПРЕВРАЩЕНИЕ В СВОЮ
ВОТЧИНУ КИТАЙСКОЙ АРМИИ —
ОРУЖИЕ ЛИКВИДАТОРСТВА ГРУППЫ МАО ЦЗЭ-ДУНА
В качестве тех моментов, которые составляют
своеобразие ликвидаторства группы Мао Цзэ-дуна,
необходимо назвать обожествление Мао Цзэ-дуна, а
отсюда отрицание коллективного руководства,
подавление внутрипартийной демократии.
О том, до какой абсурдности дошло обожествление
личности Мао Цзэ-дуна, говорилось много раз, поэто-
226

му здесь мы не будем вдаваться в этот вопрос.
Хочется лишь указать, что подобное обожествление
личности само по себе символизирует деспотическое
господство над партией отдельной личности или
группы лиц, что одно это является проявлением
ликвидаторства; в то же время мы хотели бы указать,
что все это происходит на земле Китая, который
совсем недавно был полуфеодальным государством и
где подавляющее большинство населения составляют
крестьяне, а тем партийным руководителем, который
стоял во главе великого дела освобождения этих
крестьян, был Мао Цзэ-дун; поэтому обожествление Мао
Цзэ-дуна приняло необычные размеры, и явилось з
руках группы Мао Цзэ-дуна главным идеологическим
оружием разгрома партии и превращения ее в свою
вотчину.
В связи с обожествлением Мао Цзэ-дуна мы
должны особо подчеркнуть и извлечь урок из таких
особенностей ликвидаторства группы Мао Цзэ-дуна, как
разгром ею коллективного руководства и подавление
внутрипартийной демократии.
Как известно, в нарушение устава партии,
принятого VIII съездом КПК, партийные съезды не
созываются в течение 11 лет, начиная с 1956 года; что
касается сессий Всекитайских съездов КПК, которые
должны проводиться ежегодно, то после того, как в
мае 1958 года была проведена 2-я сессия, в течение
9 лет они ни разу не проводились. Несмотря на то
что пленумы Центрального Комитета, которые
являются высшим руководящим партийным органом в
период между съездами, должны, согласно уставу,
проводиться не реже двух раз в год; до X пленума,
состоявшегося в сентябре 1962 года, они проводились
с перерывами; и до XI пленума, созванного
группой Мао Цзэ-дуна в августе 1966 года в
одностороннем порядке и в ненормальной форме, их не было
уже около 4 лет.
Для марксистско-ленинской партии, которая
является сознательным союзом коммунистов, их
идейным и организационным объединением, регулярное
проведение партийных собраний всех ступеней
непосредственно связано с сохранением партией ее
характера, гарантирует коллективное руководство и внутри-
8*
227

партийную демократию, обеспечивает правильность
партийного руководства, создает прочную основу
централизованного руководства. В частности,
непроведение в течение длительного времени партийных
съездов, которые являются высшим руководящим
органом партии, и пленумов Центрального Комитета,
являющихся высшим руководящим органом в период
между съездами, есть попрание основ коллективного
руководства партией и внутрипартийной демократии
и таит в себе опасность того, что воля личности и
отдельной группировки непременно заменит
коллективную волю всей партии.
Если посмотреть, что разъясняют стенные газеты
хунвэйбинов и т. п., то окажется, что в период, когда
не созываются партийные съезды и пленумы
Центрального Комитета, Мао Цзэ-дун и другие созывают
большое количество так называемых «рабочих
партийных совещаний» и других собраний. Однако
«рабочие партийные совещания», которые являются
своего рода партконференциями, не только не могут
обладать какой-либо компетенцией, превышающей
полномочия совещательных органов, определенные
решениями съездов; более того, если в сочетании с
пренебрежением или полным игнорированием
партийных съездов и Центрального Комитета, которые
руководствуются уставом, имеет место злоупотребление
этими «рабочими партийными совещаниями» со
стороны некоторых руководителей, то и эти «совещания»
также могут стать средством фракционной
деятельности части руководства партии. Можно, пожалуй,
сказать, что процессы, протекающие в Китае,
действительно показывают, что, поступая подобным
образом, группа Мао Цзэ-дуна подготовила «захват
власти».
Подавление внутрипартийной демократии,
проводимое группой Мао Цзэ-дуна с 1966 года, трудно
понять с точки зрения здравого смысла марксистов-
ленинцев. Мы совсем не видели критики и дискуссий,
которые были бы основаны на конкретных фактах и
могли бы убедить людей. Но зато мы видели, как
усилиями группы Мао Цзэ-дуна насильственно
создавалось такое положение, когда устраивались хунвэй-
биновские судилища, когда в рядах партийных работ-
22*

ников с калейдоскопической быстротой происходили
изменения и смещения с занимаемых постов. Ясно,
что «великая демократия», которая насильственным
образом полностью блокировала критику в адрес Мао
Цзэ-дуна и Линь Бяо, есть не что иное, как полное
подавление демократии.
В этом отношении для нас чрезвычайно важно
учиться на примере того, как В. И. Ленин ценил
коллективное руководство и внутрипартийную
демократию, какое, следовательно, большое значение
придавал он партийным съездам, как высоко ценил их
решения; как сам Ленин в любой трудной и сложной
обстановке первым показывал на практике серьезное
отношение к партийным съездам. Даже после
Великой Октябрьской социалистической революции в
условиях капиталистического окружения, в период
экономических трудностей, вооруженной интервенции
империалистических государств и гражданской войны
вплоть до самой смерти Ленина точно раз в год
созывались партийные съезды: в марте 1918 года —
седьмой, в марте 1919 года — восьмой, в марте
1920 года — девятый; съезды обсуждали
общепартийные проблемы и принимали по ним решения.
Наша партия, опираясь на установленные Лениным
принципы пролетарской партии и на свой
исторический опыт, со времени VII партийного съезда, в
соответствии с уставом, регулярно и на демократической
основе созывала и проводила свои съезды. Пока
регулярно и в соответствии с демократической
процедурой созываются партийные съезды, а решения этих
партийных съездов уважаются как обладающие
высшей обязательной силой, пока регулярно созываемые
пленумы Центрального Комитета коллективно
руководят партией на основе этих решений съездов, до
тех пор существует гарантия того, что удастся
организованным путем не допустить господства над
партией отдельной личности или какой-то группы,
предотвратить ошибки, вытекающие из недостатков,
присущих сознанию личности или отдельных групп,
поднять идейную и организационную сплоченность
всей партии, ее боевой дух. То обстоятельство, что на
протяжении последнего периода, охватывающего
почти 10 лет, наша партия укрепила свою сплоченность
229

и единство как марксистско-ленинской партии,
постоянно проводила правильный курс и правильную
политику, связано, безусловно, с ее большим
вниманием к основанному на ленинских принципах
руководству делами и жизнью партии и особенно к
высшим руководящим органам — партийным съездам и
Центральному Комитету.
Подрыв партийной дисциплины, отрицание
коллективного руководства и внутрипартийной
демократии группой Мао Цзэ-дуна вследствие обожествления
Мао Цзэ-дуна, конечно же, приобрели еще более
серьезный характер. И тем не менее мы должны
указать, что наиболее важным условием, сделавшим
возможным разгром партии и превращение ее в вотчину
Мао Цзэ-дуна с помощью показанных выше грубых
методов, явились ликвидаторские извращения,
допущенные группой Мао Цзэ-дуна в отношениях между
партией и армией.
Общеизвестно, что насаждать культ личности Мао
Цзэ-дуна начали прежде всего в китайской армии под
руководством Линь Бяо. Сразу же после того как в
1959 году Линь Бяо был назначен министром обороны
вместо Пын Дэ-хуая, он стал подчеркивать
необходимость изучения «идей Мао Цзэ-дуна», опубликовав
статью «Смело и энергично пойдем вперед, высоко держа
Красное знамя генеральной линии партии и военных
идей Мао Цзэ-дуна!» («Хунци», № 19); в процессе
социалистического воспитания в войсках после 1963 года
армейская газета «Цзефанцзюнь бао» систематически
печатала «изречения» Мао Цзэ-дуна, которые в
1964 году были объединены в один том, а в 1965 году
издала «Сборник цитат Мао Цзэ-дуна». Так, в
китайской армии под лозунгом «политика — командная
сила» последовательно проводилось «воспитание в духе
идей Мао Цзэ-дуна», проводились кампании обучения
на примере «бойцов» и «героев», «преданных Мао Цзэ-
дуну». Поклонение личности Мао Цзэ-дуна прежде
всего до краев заполнило армию, и тогда
управляемая Линь Бяо армия из политического инструмента
партии превратилась в орудие, служащее интересам
группы Мао Цзэ-дуна. В связи с этим передовые и
другие статьи «Цзефанцзюнь бао», опубликованные
за последний год, полны выражений верности Мао
230

Цзэ-дуну, однако в них почти невозможно найти слов,
выражающих верность партии. Об этом
свидетельствует и появление ненормальных отношений, когда
так называемая «великая пролетарская культурная
революция» проходит при руководящей роли
армейского органа «Цзефанцзюнь бао», который должен
находиться под руководством и контролем партии, а
партийный орган «Жэньминь жибао», который
должен руководить китайской армией и контролировать
ее, стал объектом критики и руководства со стороны
«Цзефанцзюнь бао» (например, во время критики
«группы Саньцзяцунь» в мае 1966 года огонь был
сначала открыт газетой «Цзефанцзюнь бао», а
партийный орган «Жэньминь жибао» подверг критике Дэн
То с опозданием на 6 дней; кроме того, редакционные
статьи «Цзефанцзюнь бао», в которых критиковалось
содержание материалов «Жэньминь жибао», без
всяких изменений перепечатывались последней и т. д.
и т. п.).
Далее, важно, что армия, которую группа Мао
Цзэ-дуна взяла в руки через Линь Бяо, стала опорой
«великой пролетарской культурной революции» и
особенно насильственной борьбы за «захват власти».
В начале 1967 года «Цзефанцзюнь бао» писала в
передовой статье:
«Мао Цзэ-дун говорит: «Если бы не было
народной армии, у народа не было бы ничего». Это — одна
из великих истин.' Так было и в период
революционной войны, так оно есть и во время великой
пролетарской культурной революции. Освободительная
армия является важным орудием диктатуры
пролетариата и главной опорой великой пролетарской
культурной революции».
Повторяются призывы к тому, чтобы армия
решительно «защищала Председателя Мао»,
«поддерживала цзаофаней, участвовала в великой пролетарской
культурной революции»; фактически «борьба за
захват власти» осуществляется благодаря
вмешательству китайской армии. Например, в сообщении
«Жэньминь жибао» о борьбе за захват власти в провинции
Шаньдун говорится: «Войска
Народно-освободительной армии Китая, дислоцирующиеся в провинции
Шаньдун, в этом крупном, решающем сражении твер-
231

до и непоколебимо стояли на стороне пролетарских
революционеров. Широкие массы командиров и
бойцов, с другой стороны, приняв решительные меры,
твердо подавляли контрреволюционные элементы и
защищали пролетарских революционеров... Решительная,
явно своевременная мощная поддержка со стороны
Народно-освободительной армии сыграла решающую роль
в деле достижения победы в борьбе за захват власти»
(«Пекин сюхо», 14 марта).
Можно, по-видимому, утверждать: когда часть
армии, которая должна действовать под руководством
партии, находится в руках группы Мао Цзэ-дуна в
качестве ее личного орудия, когда нажим в
результате принятия насильственных мер распространяется
на партию, в этом случае возможен самый жестокий,
проводимый в огромных масштабах разгром партии.
Можно, пожалуй, также сказать, что в этом состоит
одна из важных особенностей ликвидаторства группы
Мао Цзэ-дуна и определенная трудность разрешения
этой проблемы. Однако в то же время для группы
Мао Цзэ-дуна, которая в своем идеологическом
господстве не имеет ничего за душой, кроме
обожествления Мао Цзэ-дуна, сила армии без преувеличения
является единственной «опорой», вместе с тем это
показывает, насколько слаба эта группа.
Некогда В. И. Ленин до конца вскрыл и разгромил
преступный характер ликвидаторства, которое
«отрицает существование партии как таковой». Мы можем
с исчерпывающей полнотой наблюдать
антимарксистскую, антиленинскую сущность группы Мао Цзэ-дуна
в ее ликвидаторской теории и практике,
направленных на разгром и взятие под личный контроль
марксистско-ленинской партии. По-видимому, нет
необходимости указывать, роль каких жалких
комедиантов играют антипартийные элементы, которые,
слепо следуя за такой вот группой Мао Цзэ-дуна,
замышляют разгромить нашу партию и расколоть
демократическое движение.
На основании последних сообщений, которые
выдаются за высказывания руководителей группы Мао
Цзэ-дуна, складывается впечатление, что группа Мао
Цзэ-дуна намеревается в массовом порядке обратить
цзаофанеи, то есть своих слепых последователей, в
232

членов партии, провести «партийный съезд» и создать
партию, качественно отличную от разрушенной
группой Мао Цзэ-дуна Коммунистической партии Китая
и руководствующуюся антимарксистскими,
антиленинскими «идеями Мао Цзэ-дуна». Более того, ходят
слухи и о «замысле» выступить против
международного коммунистического движения путем создания
международной организации раскольников из разных
стран, слепо следующих «идеям Мао Цзэ-дуна».
Таким образом, группа Мао Цзэ-дуна не только
вплотную подошла к «совершенству» в своей
ликвидаторской практике, состоящей в «разрушении старой
партии и создании новой партии», но и пытается
«осуществить» его в международных масштабах.
Наша партия ясно показывает, что группа Мао
Цзэ-дуна с помощью теории так называемой
«революции в условиях диктатуры пролетариата»
подкрепляет и теоретически обосновывает проводимые ею
ликвидацию и взятие под личный контроль
Коммунистической партии Китая; тем самым она
свидетельствует, что ее действия и теория являются
переизданием троцкистской «теории перманентной революции»
и «теории второй дополнительной революции».
Именно поэтому сегодняшние троцкисты
воспринимают проводимые групцой Мао Цзэ-дуна «свержение»
группы, «стоящей у власти - внутри партии и идущей
по капиталистическому пути», и «борьбу за захват
власти» как «полную ликвидацию Коммунистической
партии Китая, объединявшей Мао и Лю, и создание
новой коммунистической партии», как «процесс
перехода от маоизма к троцкизму» (Сигэми Ота),
«процесс свержения бюрократии в рабочем государстве»
(Дж. Посадас). Вот почему они приветствуют эти
явления, полагая, что мечты троцкистов, которые вот
уже тридцать с лишним лет действовали с целью
ниспровержения коммунистических партий всех стран
и социалистических государств, благодаря группе Мао
Цзэ-дуна «превращаются в реальность».
Мы ни в коем случае не должны допустить и не
допустим осуществления замыслов группы Мао Цзэ-
дуна провести ликвидаторство в международных
масштабах. Мы будем решительно бороться с
вмешательством, нападками и подрывной деятельностью
283

против нашей партии и демократического движения
в нашей стране со стороны группы Мао Цзэ-дуна,
являющейся объединением личного характера; будем
до конца защищать принципы марксистско-ленинской
партии; будем еще решительнее бороться за
марксистско-ленинское развитие и усиление нашей
Коммунистической партии Японии, которая является
гарантией победы японской революции. Эта борьба
является важным звеном за освобождение японского народа,
в то же время она является также борьбой в защиту
международного коммунистического движения от
ликвидаторства и раскольничества группы Мао Цзэ-дуна
в международных масштабах.
Опираясь на решения X съезда партии, мы еще
более усилим борьбу на два фронта, будем бороться
за выполнение почетной исторической обязанности,
лежащей на нашей партии, отдадим все силы ради
того, чтобы внести еще больший вклад в дело
развития революционного движения в нашей стране, в дело
марксистско-ленинского укрепления и подлинного
сплочения международного коммунистического
движения.
Как указано в документе нашей партии
«Нынешний курс Мао Цзэ-дуна и международное
коммунистическое движение», мы считаем, что, «хотя сегодня
и создается впечатление, будто ультралевые
оппортунисты, великодержавные элементы из КПК во главе
с Мао Цзэ-дуном, пусть временно, пусть внешне,
заняли в стране руководящее положение, это — всего
лишь проявление одной стороны исторических
перипетий коммунистического движения», и мы «не
сомневаемся, что в дальнейшем, каким бы сложным,
каким бы извилистым ни был путь развития событий, и
в самом Китае в конечном счете будет преодолено
ультралевое оппортунистическое, великодержавное
течение и восторжествует подлинный
марксизм-ленинизм».

Горо Наружи
РОЛЬ КИТАЙСКОЙ АРМИИ
В «КУЛЬТУРНОЙ РЕВОЛЮЦИИ» 1
1. ВСТУПЛЕНИЕ
Одной из особенностей антиимпериалистической,
антифеодальной революции в Китае является длительная
борьба вооруженной революции против вооруженной
контрреволюции. Эта особенность определялась всем
тем комплексом внутренних и внешних политических и
экономических, а также географических условий, в
которых проходила китайская революция. Китай в то
время являлся полуколониальной, полуфеодальной
зависимой страной, находившейся под управлением
империалистических государств и подчиненных им
внутренних феодальных реакционных сил. Северо-восточная
часть Китая вплоть до освобождения ее частями
китайской армии фактически была колонией Японии.
Феодально-милитаристская клика, помещики, а
также связанный с ними многочисленными узами
гоминдановский бюрократический капитал, носивший ком-
прадорско-феодальный характер, пользовались
неограниченной властью в стране. Опираясь на армию и
полицию, они проводили политику насилий, эксплуатации
рабочих, крестьян, трудящихся масс. При каждом
подъеме народной борьбы против внутренних и
внешних врагов империалистические силы под предлогом
оказания помощи реакционному правительству в борьбе
против «красной опасности», под предлогом «защиты»
своих граждан, их «прав и интересов» осуществляли
непосредственное вмешательство, силой оружия подав-
1 «Дзэнъэй», № 12, 1968 (Япония).
236

ляли выступления народа. Перед закалившимися в
борьбе против гнета и эксплуатации иностранного и
местного капитала рабочим классом Китая и его
авангардом — Компартией Китая как руководящей силой
революции стояли сложные задачи.
В стране, где почти не было даже самых
элементарных буржуазно-демократических прав и свобод,
рабочий класс должен был сплотить и втянуть в
революционную борьбу отсталых в политическом и культурном
отношении крестьян, раздробленную интеллигенцию,
политически слабую, склонную к колебаниям и
непоследовательности национальную буржуазию. В таких
условиях борьба китайского народа приобрела форму
насильственной борьбы, а революция — форму борьбы
вооруженных революционных сил против
вооруженных контрреволюционных сил.
Компартия Китая осознала это в процессе долгой и
тяжелой борьбы, извлекла из нее необходимые уроки,
выработала новую тактику. Суть ее состоит в том, что
опираться надо не только на малочисленный рабочий
класс, что надо привлечь на свою сторону и
организовать широкие слои крестьян, создать народную
революционную армию, превратить крестьян в главную
силу революционной армии, опираться на деревню,
окружить с помощью деревни город и атаковать врага.
Революционная армия воспитывала, обучала, а затем
включала в свои ряды не только рабочих и крестьян, но
и люмпен-пролетариев, пленных, перебежчиков; она
одержала победу в великой революционной войне —
революционной войне за землю, антияпонской войне,
народно-освободительной войне — и освободила
наконец 600-миллионный китайский народ от господства
империализма и внутренней реакции.
Под руководством КПК китайская армия сыграла
чрезвычайно большую роль в китайской революции.
Действительно, если бы не было революционной армии,
вряд ли бы удалось освободить китайский народ,
добиться успехов в развитии Китая после освобождения.
Со времени своего создания армия была поставлена
под строгий контроль Компартии Китая. Она не только
выполнила свой революционный, политический долг —
ьела борьбу с врагами революции,— но и крепила связи
с массами, вела революционную пропагандистскую ра-
236

боту в массах, организовывала, вооружала массы,
оказывала им помощь в борьбе, в утверждении народной
власти. Общеизвестна ее высокая политическая
сознательность и последовательность в выполнении своего
долга — служить народу. Эта высокая политическая
сознательность и беззаветное служение народу вытекают
из ее безграничной преданности партии, революции и
народу. Однако такая преданность не должна и не
может означать преданности и слепого подчинения
какому-то одному лицу или одной определенной
группировке. Компартия Китая, опираясь на опыт и уроки
руководства китайской революцией в течение десятков лет,
приняла устав партии, определила на VIII съезде
принципы коллективного руководства. Заботясь о
предотвращении опасности обожествления и культа
личности, VIII съезд партии исключил из устава принятый
на VII съезде параграф, в соответствии с которым «идеи
Мао Цзэ-дуна» рассматривались как руководящая
идеология партии во всех областях. Как указывалось
в докладе Дэн Сяо-пина «Об изменениях в Уставе
партии», внесение этой поправки не означало отрицания
роли вождей, игнорирования вождей.
Принципы руководства революционной армией со
стороны партии были приняты в 1929 году на IX
партийной конференции 4-го корпуса (так называемая
резолюция конференции в Гутяне). Постепенно эти
принципы руководства были распространены на всю
революционную армию, превратились в нерушимые
принципы партийного руководства армией.
Следовательно, руководство армией со стороны партии,
особенно после ее VIII съезда, строилось на принципах
коллективности, с тем чтобы армия не использовалась для
обожествления отдельной личности, для осуществления
честолюбивых целей, для того, чтобы поставить партию
и государство под контроль определенной личности или
группировки. Однако на практике китайская армия
стала использоваться именно в таких целях.
Наиболее открыто, в самых больших масштабах армия стала
использоваться в этих целях в ходе «культурной
революции». Группа Мао Цзэ-дуна, попирая конституцию
страны и устав партии, прибегая к незаконным методам
и средствам, стала проводить так называемую
«культурную революцию», использовать армию для того,
237

чтобы восстановить свой авторитет и руководящее
положение в партии и государстве, которые она потеряла из-
за своей ошибочной политики. Опираясь на армию,
группа Мао Цзэ-дуна создает в стране систему
обожествления и культа личности Мао, насаждает в партии и
государстве его абсолютную власть, навязывает партии
и народу абсолютный авторитет «идей Мао Цзэ-дуна».
С помощью армии все руководящие работники, все лица,
выступающие против этих явлений, лишаются своих
постов в партии и государственном аппарате,
ограничиваются в правах. Те же, кто восхваляет «идеи Мао»
и слепо им следует, незаконно назначаются на
ответственные посты в партии и государственном аппарате,
получают незаконные функции и полномочия.
В процессе осуществления честолюбивых замыслов
отдельного руководителя, утверждения его абсолютного
господства китайская армия стала орудием
абсолютистского режима. С тех пор как Линь Бяо стал правой
рукой Мао Цзэ-дуна и, пользуясь своим положением,
занял пост министра обороны, процесс, если так
можно выразиться, качественной трансформации
китайской армии неуклонно усиливается.
2. АРМИЯ—ОПЛОТ АБСОЛЮТИЗАЦИИ «ИДЕЙ МАО ЦЗЭ-ДУНА»
Выше уже отмечалось, что состоявшийся в 1956 году
VIII съезд КПК исключил из устава партии положение
об «идеях Мао Цзэ-дуна», чтобы предотвратить
нанесение вреда партии обожествлением и культом личности
одного из руководителей. Сам Мао Цзэ-дун, должно
быть, тоже согласился с этим решением партийного
съезда. Но с 1958 года часть близких к нему членов
руководства (Линь Бяо, Чэнь Бо-да и другие) в
нарушение устава партии развернули кампанию по
восстановлению абсолютного авторитета Мао Цзэ-дуна и его
«идей». В 1958 году Чэнь Бо-да опубликовал в
четвертом номере журнала «Хунци» статью, в которой
открыто начал кампанию по «восстановлению авторитета
идей Мао», заявив, что «идеи Мао Цзэ-дуна соединяют
всеобщую истину марксизма-ленинизма с конкретной
практикой китайской революции». Незадолго до
опубликования этой статьи в мае 1958 года состоялась вто-
238

рая сессия VIII съезда КПК, в коммюнике о работе
которой отмечалось: «Все делегаты особо подчеркивали
необходимость учиться у товарища Мао Цзэ-дуна,
изучать его труды и следовать его блестящему примеру
сочетания всеобщей истины марксизма-ленинизма с
конкретной практикой китайской революции» ].
Выступая на этой же сессии с отчетным докладом
о работе Центрального Комитета КПК, Лю Шао-ци
говорил: «Мы должны учиться у товарища Мао Цзэ-дуна
и у многих других товарищей, поддерживающих связи
с массами (в том числе у многих руководителей партии
и масс как в центре, так и в провинциях, округах,
уездах и волостях), учиться у них постоянному
применению в практической работе марксизма-ленинизма,
диалектики и материализма, брать с них пример сочетания
всеобщей истины марксизма-ленинизма с конкретной
практикой китайской революции, сочетания духа
серьезной принципиальности с духом живого творчества,
брать с них пример в умении быть вместе с
многомиллионными массами, видеть правильное направление,
ухватившись за истину, бороться за нее, не зная
преград и везде побеждая» 2.
Здесь «идеи Мао Цзэ-дуна» еще не определяются как
«развитие марксизма-ленинизма», ни одним словом не
говорится о том, что «идеи Мао Цзэ-дуна» являются
курсом, определяющим деятельность партии. Широко
употребляемый сейчас в Китае термин «идеи Мао Цзэ-
дуна» имеет одинаковый смысл с «маоизмом», а сами
«идеи» рассматриваются как «развитие
марксизма-ленинизма, вершина современного марксизма-ленинизма».
До сих пор марксисты, коммунисты всех стран мира не
относились так к своим замечательным вождям, не
относились так даже к основоположникам марксистско-
ленинского учения. Сами вожди строго следили за тем,
чтобы массы не относились к ним так. Особенно в этом
отношении выделялся Ленин.
Первого июля 1958 года, выступая в Пекинском
университете с лекцией «Под знаменем товарища Мао Цзэ-
дуна», посвященной 37-й годовщине образования КПК,
1 «Вторая сессия VIII Всекитайского съезда
Коммунистической партии Китая (Пекин, б—23 мая 1958 года)», М., 1958,
стр. 9.
2 Там же, стр. 61.
239

Чэнь Бо-да предпринял открытую попытку подменить
руководящую роль партии в китайской революции
идеей о руководстве революцией только Мао Цзэ-дуном,
стал вопреки положениям устава партии
абсолютизировать «идеи Мао Цзэ-дуна» и его роль как вождя. Он
сказал: «В ходе борьбы за соединение всеобщей истины
марксизма-ленинизма с конкретной практикой
китайской революции, в ходе борьбы за победу двух
революций в Китае, за победу социалистического
строительства товарищ Мао Цзэ-дун вел решительную,
бескомпромиссную борьбу против антимарксистских,
антиленинских идеологических течений, против правого
оппортунизма и ревизионизма, против левого
авантюризма и сектантства. И он победил потому, что истина
на его стороне. Потому, что он определил правильный
курс партии, выдвинул великие идеи, отвечающие
интересам китайского народа, воодушевляющие китайский
народ на неустанное движение вперед. Если бы не была
выполнена задача соединить всеобщую истину
марксизма-ленинизма с конкретной практикой китайской
революции, если бы идеи Мао Цзэ-дуна не одержали победы
в борьбе со всевозможными ошибочными
идеологическими течениями, если бы китайская революция не
добилась успехов под знаменем идей Мао Цзэ-дуна, не
было бы и сегодняшних побед народной революции в
Китае, не было бы побед в социалистическом
строительстве».
Это высказывание представляет все успехи партии
в руководстве революцией исключительно как
достижения Мао Цзэ-дуна и его умелого руководства.
Следовательно, всего лишь через два года дух принятых
VIII съездом поправок в уставе партии был растоптан,
началось движение за абсолютизацию «идей Мао Цзэ-
дуна», за превращение их в единственное руководство
к деятельности партии. Абсолютизация «идей Мао Цзэ-
дуна» идет параллельно с процессом обожествления,
раздувания культа личности Мао. При этом на всех тех и на
все то, что расходится с «идеями Мао Цзэ-дуна»,
наклеиваются ярлыки буржуазной идеологии и
буржуазного мировоззрения. Линь Бяо в девятнадцатом номере
журнала «Хунци» за 1958 год опубликовал статью
«Подняв знамя генеральной линии партии и идей Мао
Цзэ-дуна, добьемся больших успехов», которая дает
240

четкое представление о взглядах близкой к Мао
группы. Все содержание статьи направлено на
доказательство, что «военные идеи Мао Цзэ-дуна» являются
руководством ко всем действиям армии, на
абсолютизацию «идей» Мао, раздувание его культа в армии.
В 1960 году Линь Бяо приступил к абсолютизации не
только военных, но вообще всех «идей Мао Цзэ-дуна»,
к обожествлению личности Мао Цзэ-дуна. В 1961 году
Линь Бяо разработал «4 правила политической
работы». Одно из этих правил, касающихся «работы
ротного политрука», так определяет задачи руководителя:
«Руководствуясь идеями Мао Цзэ-дуна, давать
политическое образование, вести идеологическую работу, вести
работу в партячейках, совершенствовать «стиль три —
восемь» (три принципа и восемь правил)». Здесь уже
Линь Бяо не ограничивается «военными идеями Мао
Цзэ-дуна». Он доходит до того, что все «идеи Мао Цзэ-
дуна» являются руководством к действиям армии.
Здесь «стиль три — восемь» представляется как
руководство к действию, в соответствии с которым главным
является выбрать правильный политический курс, быть
трудолюбивым и скромным, строго придерживаться
живой, гибкой стратегии и тактики и т. д. Это было
одно из первых руководств по боевой и политической
подготовке армии, разработанных Линь Бяо после его
назначения министром обороны. В октябре 1960 года,
применяя «идеи Мао Цзэ-дуна», Линь Бяо выдвинул
четыре принципа политической работы, известные под
названием «четыре важнейших фактора»: 1. «В
отношениях между оружием и человеком важнейшим
фактором является человек»; 2. «Среди всех видов работы
важнейшей является политическая работа» ; 3. «В
политической работе важнейшей является идеологическая
работа»; 4. «В отношениях между книжными идеями и
живыми идеями важнейшим фактором являются
живые идеи». Таково содержание этих принципов, которые
представляются как образцовое применение «идей Мао
Цзэ-дуна».
На первый взгляд кажется, что все вышеуказанное
действительно способствовало гибкому применению
командирами и солдатами армии своих личных
взглядов и марксистско-ленинской теории. Но как сейчас
стало очевидно, программа обучения армии, разрабо-
241

тайная группой Мао Цзэ-дуна, таких целей не
преследовала. На основе «стиля три — восемь» и принципа
«четыре важнейших фактора» в армии развернулось
движение за звание роты «четырех хорошо» 1 и
движение за звание бойца «пяти хорошо» 2, осуществлялось
создание преданных Мао Цзэ-дуну частей, к чему
стремилась его группировка.
Кроме этого, были установлены и другие стандарты
боевой подготовки и идейно-политического воспитания.
Какую идеальную личность, какого человека можно
воспитать на основе подобных стандартов? Нет
необходимости говорить, что на основе таких стандартов
можно воспитать только такой тип человека, как Лэй Фын,
Ван Цзе, Лю Ин-цзюнь, Мэй Сянь-дэ. Все они
«безгранично преданы Мао Цзэ-дуну».
В прошлом Мао Цзэ-дун говорил, что
«отличительной особенностью китайского народа является его
бедность и то, что он является листом чистой бумаги».
И коль скоро белая бумага не выкрашена ни в какой
цвет, на ней можно рисовать любые прекрасные,
идеальные картины. Так он думал. Очень многие взятые
из деревень новобранцы — это простодушная молодежь,
безгранично преданная Мао Цзэ-дуну, партии и
государству. Они не питали никаких сомнений в
правильности выдвинутых партией и руководством армии
политики и курса, не пытались самостоятельно
проанализировать конкретную обстановку, принять
самостоятельное решение о политике партии и государства,
высказаться или предпринять какие-либо действия по
этим вопросам. Да у них никто и не воспитывал
способности к этому. Политику, курс, высказывания
руководителей они воспринимали в их прямом смысле и
беспрекословно. Особенно если речь шла о Мао Цзэ-дуне.
Вот так они обучались и в таком духе воспитывались.
С того времени когда Линь Бяо был назначен на пост
министра обороны, основной упор в политической ра-
1 «Четыре хорошо» — соревнование в армии между ротами
за достижение хороших показателей по: а)
политико-идеологической подготовке, б) «стилю три — восемь*, в) боевой подготовке,
г) поведению в быту.
2 «Пять хорошо» — соревнование бойцов за достижение
хороших личных показателей по указанным выше пунктам плюс
физической подготовке.
242

боте в партии делается именно на это. Укрепилось
«абсолютное руководство» армией со стороны партии.
Но под партией в Китае подразумевали Мао Цзэ-дуна
и «идеи Мао Цзэ-дуна». Таким способом в армии
последовательно проводились обожествление личности Мао
Цзэ-дуна и абсолютизация «идей Мао Цзэ-дуна»,
которые повсюду буквально вдалбливались каждому
солдату и офицеру. В своем дневнике Ван Цзе пишет:
«Я хочу делать все в соответствии с тем, о чем я
читал в работах Председателя Мао, в соответствии с тем,
что говорит Председатель Мао, в соответствии с
указаниями Председателя Мао, хочу стать прекрасным
бойцом Председателя Мао. Я буду честно служить людям.
Только став вечно не ржавеющим винтиком, можно
совершить великие дела. В дальнейшем я хочу учиться
у Лэй Фына, как рядовой боец, хочу прекрасно
служить, хочу стать таким же хорошим бойцом
Председателя Мао, как и Лэй Фын, хочу стать долго не
ржавеющим винтиком. Если поезд сойдет с рельсов, он и
на миллиметр не продвинется вперед. Если
революционный боец не будет изучать работы Председателя Мао,
у него закружится голова и он свалится. Цветок без
солнца не расцветает. Без дождя растения не растут.
Революционный боец, если он не вооружен идеями Мао
Цзэ-дуна, теряет ориентировку. При изучении работ
Председателя Мао надо, как Ляо Чу-цзянь, читать их
каждый день, учиться ежедневно, ежедневно их
применять, руководствоваться идеями Мао Цзэ-дуна во
всех своих действиях. Только так можно выстоять
против любой бури, стать действительно прекрасным
продолжателем дела революции».
Не будет преувеличением сказать, что мысли солдат
заняты только Мао Цзэ-дуном, их головы забиты
работами Мао Цзэ-дуна, «идеями Мао Цзэ-дуна». Для них
Мао Цзэ-дун — особое божество, а «идеи Мао
Цзэ-дуна» — непогрешимая истина. Так их воспитывают,
этому их учат.
С целью абсолютизации «идей Мао Цзэ-дуна» Линь
Бяо в 1961 году специально подготовил и издал
«Хрестоматию по изучению трудов Мао Цзэ-дуна», в
которую были включены 12 статей из «Избранных
произведений Мао Цзэ-дуна», необходимых для обучения
солдат. В 1963 году он же подготовил «Цитатник» Мао
243

Цзэ-дуна, который был превращен в настольную книгу
командиров и солдат китайской армии. В этот
«Цитатник» включены сравнительно короткие фразы и абзацы
из «Избранных произведений Мао Цзэ-дуна» и других
его работ. Причем подобраны они не в
хронологическом порядке, а по проблемам, поэтому совершенно
невозможно узнать, когда и где была сказана или
написана, из какой работы взята та или иная фраза или
абзац, включенные в «Цитатник». Он составлен так,
что каждая отдельная фраза или абзац
воспринимается как афоризм, воспринимается в полном отрыве от
политических и социальных условий Китая до и после
освобождения и является орудием дальнейшего
обожествления Мао Цзэ-дуна и абсолютизации «идей Мао
Цзэ-дуна».
В армейской газете «Цзефанцзюнь бао», которая
часто публикует редакционные статьи и статьи
военных руководителей, посвященные пропаганде «идей
Мао», ведется широкая кампания, направленная на
обожествление «идей Мао Цзэ-дуна». Так, например,
в помещенной 8 мая 1963 года в этой газете статье о
значении опубликования «Правил политической
работы в НОА», указывается:
«Эти «Правила» являются воплощением идей Мао
Цзэ-дуна, от начала до конца они пронизаны идеями
Мао Цзэ-дуна. Идеи Мао Цзэ-дуна — это курс
революции китайского народа и его социалистического
строительства. Как указывается в «Правилах политической
работы», идеи Мао Цзэ-дуна — это курс, который мы
в дальнейшем должны отстаивать во всех своих
действиях».
Нет необходимости говорить о том, что такие
определения полностью противоречат духу устава партии.
Накануне «культурной революции» в армии появились
такие высказывания, стали предприниматься такие
действия, которые не только противоречили курсу
партии, но и подрывали ее организационные основы.
В коммюнике конференции, обсуждавшей вопросы
политической работы в армии, которая состоялась в конце
1965 — начале 1966 года, отмечалось:
«Выдвигать на передний план политику — значит
выдвигать на передний план идеи Мао Цзэ-дуна, значит
рассматривать работы Мао Цзэ-дуна как высшее руко-
244

водство в деятельности всей армии... Надо твердо
следовать всем указаниям Мао Цзэ-дуна, претворять их
в жизнь, бесстрашно добиваться их осуществления. Все,
что противоречит указаниям Мао Цзэ-дуна, должно
решительно отбрасываться, с ним необходимо решительно
бороться».
Здесь речь идет уже не только о том, чтобы ставить
на первое место политику, идеологию, рассматривать
«линию Мао Цзэ-дуна», «идеи Мао Цзэ-дуна» как
высшее руководство к действию, чтобы все следовали этим
идеям. Здесь уже пропагандируется необходимость
решительной борьбы со всем, что противоречит
политической линии Мао Цзэ-дуна, «идеям Мао Цзэ-дуна». Под
видом «культурной революции» группа Мао Цзэ-дуна
открыто объявила войну противникам Мао Цзэ-дуна
в разработанном под его личным руководством
«Сообщении от 16 мая 1966 года» и обращении Мао Цзэ-дуна
от 28 марта ко всем хунвэйбинам страны собираться
в Пекине. Но, как мы видели, еще до этого армия уже
вела пропаганду, призывающую к разгрому
антимаоистской группировки.
Вне армии группа Мао Цзэ-дуна с 1964 года, наряду
со все более широким преданием гласности разногласий
с «советскими ревизионистами», начала нападки на
теорию Ян Сянь-чжэня и других о «соединении двух
в одном», обвиняя ее в том, что она якобы призывает
идти по пути классового соглашательства и
компромиссов с ревизионизмом. Кроме того, в качестве
прелюдии к «культурной революции» во всех городах и
деревнях группой Мао Цзэ-дуна было организовано
движение за социалистическое воспитание. Это
движение было непосредственно связано с другими формами
движений — «движением за изучение идей Мао Цзэ-
дуна», «движением за овладение идеями Мао Цзэ-дуна и
их практическое применение», «движением
«философию — в массы». В кругах работников науки и культуры
это движение проходило в форме острой классовой
борьбы между «пролетарской линией» в театре, кино,
литературе, истории и т. д. и «буржуазной, реакционной
линией, буржуазными авторитетами». В 1965 году в
китайской армии были отменены воинские звания и знаки
отличия. Эта реформа — одно из звеньев усиления
политической и идеологической работы в армии, мера,
245

направленная на превращение армии в необходимую
прочную базу «великой пролетарской культурной
революции».
Как уже отмечалось выше, вне армии подготовка
почвы для проведения группой Мао Цзэ-дуна
«культурной революции», в которой важную роль играл Чэнь
Бо-да, отставала от армии. В армии значительно
раньше стал последовательно насаждаться и
обожествляться культ Мао Цзэ-дуна, начала проводиться чистка
среди тех, кто критиковал или не соглашался с «линией
Мао Цзэ-дуна», закладывались основы «великой
пролетарской культурной революции», направленной на
установление абсолютного господства Мао Цзэ-дуна.
Причем движение за абсолютизацию «идей Мао
Цзэ-дуна» проводилось в масштабах всей страны как движение
«учиться у Лэй Фына» или «движение за пропаганду
«Цитатника» Мао Цзэ-дуна» и т. д. В августе 1967 года
Линь Бяо на совещании высших военных
руководителей заявил: «При развертывании культурной
революции мы опирались, во-первых, на большой авторитет и
популярность идей Мао Цзэ-дуна и самого
Председателя Мао, во-вторых, на мощь Народно-освободительной
армии. Мы решительно заставили подняться огромные
массы людей, разоблачили много безобразий. Без этого,
особенно без мудрого руководства Председателя Мао,
без абсолютного авторитета идей Мао Цзэ-дуна, мы не
смогли бы этого сделать».
Отсюда видно, что руководимая Линь Бяо армия
сыграла исключительно важную роль в создании
условий для проведения «великой пролетарской культурной
революции». Особенно заметной была роль Линь Бяо
и армии как инициаторов «культурной революции»
в период, непосредственно предшествующий началу
«культурной революции» (весна — лето 1966 года).
Важной вехой на пути развертывания «культурной
революции» является конференция по вопросам
политической работы в армии, которая проводилась в конце
декабря 1965 — начале января 1966 года. На этой
конференции был выдвинут тезис о «выдвижении на
первый план политики». Суть этого тезиса сводилась к
тому, чтобы «ставить на первое место идеи Мао Цзэ-
дуна, рассматривать работы Председателя Мао как
высшие указания во всей деятельности армии, во всем
246

руководствоваться идеями Мао Цзэ-дуна». Другими
словами, эта конференция не только сделала еще один
шаг по пути абсолютизации «идей Мао Цзэ-дуна», но и
призвала «решительно бороться, решительно
отбрасывать все, что противоречит идеям Мао Цзэ-дуна», и тем
самым объявила войну тем руководящим работникам
армии, которые придерживались антимаоистских
взглядов, оказывали пассивное сопротивление
абсолютизации «идей Мао Цзэ-дуна», критически или
пассивно относились к проведению «культурной революции».
Эта конференция была своеобразным предупреждением
о том, что при проведении «культурной революции» во
вкеармейских кругах будет происходить жестокая
борьба против тех руководителей, тех сил, которые
критически относятся к «идеям Мао Цзэ-дуна», пытаются
оказывать «линии Мао» пассивное сопротивление,
предупреждением о том, что процесс обожествления Мао
Цзэ-дуна, абсолютизации его «идей» будет раздуваться
еще больше.
«Идеи Мао Цзэ-дуна» стали пропагандироваться
Линь Бяо (июльское письмо Линь Бяо) не только
внутри страны, но и за ее пределами. В этом письме он
писал:
«Идеи Мао Цзэ-дуна отражают объективные законы
внутренней и внешней классовой борьбы, отражают
коренные интересы пролетариата и всех трудящихся.
Идеи Мао Цзэ-дуна не были стихийно сформулированы
трудящимися. На основе великой революционной
практики Председатель Мао гениально развил идеи
марксизма-ленинизма, обобщил новый опыт международного
коммунистического движения, поднял
марксизм-ленинизм на совершенно новую ступень. Вот что собой
представляют идеи Мао Цзэ-дуна».
Вышеизложенное приобретает особенно глубокий
смысл, если мы вспомним, что в это время делегация
Коммунистической партии Японии совершила поездку
в Китайскую Народную Республику, Корейскую
Народно-Демократическую Республику и в Демократическую
Республику Вьетнам.
Однако лидеры Китая в это время еще не все с
«достаточным пониманием» относились к обожествлению
Мао Цзэ-дуна, абсолютизации его «идей». Это
проявлялось в дискуссии по вопросу о «выдвижении политики
247

на первый план», которая в апреле — мае 1966 года
развернулась между армейской газетой «Цзефанцзюнь
бао» и «Жэньминь жибао». В апреле «Жэньминь жи-
бао» поместила три редакционные статьи о
^выдвижении политики на первый план». В первой из этих статей
(6 апреля) газета писала: «Все товарищи, работающие
в различных областях, на различных фронтах, должны
в своих действиях отдавать предпочтение политике,
идеям Мао Цзэ-дуна». Как видим, здесь «Жэньминь
жибао» в отличие от конференции по вопросам
политработы в армии не дошла до прямого утверждения, что
«отдавать предпочтение политике» — значит «отдавать
предпочтение идеям Мао Цзэ-дуна». Во второй статье,
опубликованной 14 апреля, говорится: «Отдавать
предпочтение политике, ставить на первое место
политические действия — значит ставить на главенствующие
позиции идеи Мао Цзэ-дуна, способствовать революцио-
низации мировоззрения людей». В то же время в этой
статье подчеркивалось, что вечным, незыблемым
правилом является «единство политики и экономики,
единство политики и техники, единство политики и
производственной деятельности». Тем самым отрицались
абсолютное первенство и абсолютный авторитет «идей
Мао Цзэ-дуна» при «выдвижении политики, идей Мао
Цзэ-дуна на первое место». Сразу после этого, 18
апреля, газета «Цзефанцзюнь бао» официально определила
все имевшие до сих пор формы и виды народных
движений как «великую пролетарскую культурную
революцию» и подчеркнула, что «великую культурную
революцию надо рассматривать в ее непосредственной
связи с борьбой между двумя классами, классовой
борьбой между двумя линиями, между двумя
идеологиями».
Двадцать второго апреля газета «Жэньминь жибао»,
видимо, учтя завуалированные нападки газеты
«Цзефанцзюнь бао» от 18 апреля, кажется напуганная ими,
впервые выразила мысль о том, что «приоритет
политики есть приоритет идей Мао Цзэ-дуна». 17 мая
«Цзефанцзюнь бао» в редакционной статье, как бы нанося
удар вдогонку, подвергла критике как ошибочную
концепцию сочетания «политики и деловитости», их
единства. С еще более резкой критикой по этому
вопросу выступила эта газета 20 мая. 18 мая «Жэньминь
248

жибао» перепечатала передовую статью «Цзефанцзюнь
бао» от 17 мая и тем самым признала свою ошибку.'
В это время в партии было распространено «Сообщение
Центрального Комитета КПК» от 16 мая (оно было
составлено по распоряжению Мао Цзэ-дуна). В
«Сообщении» разъяснялась сущность «великой культурной
революции» и намечались пути ее дальнейшего развития.
В «Сообщении» провозглашалось, что суть
«революции» сводится к классовой борьбе между двумя
классами, двумя путями, двумя идеологиями; что
антипартийные, антисоциалистические элементы,
классовые враги пробрались в партию и выступают под
красным знаменем против красного знамени;
рассевшись под боком у вождя (Мао Цзэ-дуна), они уютно
дремлют, но ждут своего часа, и борьба с ними и есть
«культурная революция». Однако, оглядываясь назад,
мы видим, что идея этого «Сообщения» была ясно
выражена уже в редакционных статьях «Цзефанцзюнь
бао» 18 апреля и 4 мая; что эта «культурная
революция» явилась выражением того, что Мао Цзэ-дун, Линь
Бяо и их сторонники, превратив в свой оплот армию и
вооружив ее «идеями Мао Цзэ-дуна», использовали это
обстоятельство для того, чтобы, шаг за шагом
обожествляя, прежде всего в армии, Мао Цзэ-дуна и превознося
непререкаемый авторитет «идей Мао Цзэ-дуна»,
одновременно подготовили движение «культурной
революции» в общепартийном, в национальном масштабе, то
есть движение за установление абсолютистского
господства Мао Цзэ-дуна.
3. ВМЕШАТЕЛЬСТВО КИТАЙСКОЙ АРМИИ
В «КУЛЬТУРНУЮ РЕВОЛЮЦИЮ» И «ВООРУЖЕННАЯ БОРЬБА»
Как свидетельствует процитированное выше
высказывание Линь Бяо от 9 августа 1967 года, группа Мао
Цзэ-дуна, имея за плечами вооруженную мощь
китайской армии, опираясь на армию, утвердила абсолютный
«авторитет Мао Цзэ-дуна» и его «идей» и, используя
это обстоятельство, постепенно готовилась к
проведению «культурной революции». Когда подготовка была
в основном завершена, под предлогом того, что
«облеченные властью» в Пекине и ЦК КПК, исходя «из бур-
249

жуазной реакционной линии», послали рабочие
группы для подавления революционного движения
студенчества и молодежи, было начато наступление
(контрнаступление) на «буржуазные элементы,
стоящие у власти, ревизионистов, антипартийные,
антисоциалистические, антимаоцзэдуновские элементы» в
ЦК партии. Вместе с тем, для того чтобы придать этому
наступлению характер законности, в августе 1966 года
был проведен XI пленум ЦК КПК. Преодолевая
сопротивление многих участников, пленум принял состоящее
из 16 пунктов «решение» о «культурной революции»,
в котором в весьма туманной форме излагались ее
характер и цели. Едва это «решение» было принято, как
в соответствии с заранее разработанными планами из
числа студентов и молоделси были организованы и
приведены в действие так называемые хунвэйбины,
развернуто движение за уничтожение «четырех старых»
(старых обычаев, привычек, культуры, морали), начато
генеральное наступление на «буржуазные элементы,
стоящие у власти», на представителей «трех анти». Это
движение распространилось на всю страну, и, пока не
возникла возможность нового этапа борьбы, другими
словами, пока не началась заранее запланированная
борьба за захват власти (а началась она фактически в
январе 1967 года), до тех пор борьба ограничивалась
рамками «культурной борьбы», и китайская армия
наблюдала за ней со стороны. Ограничиваясь помощью в
охране, перевозках, поддержании порядка, внешне она
оставалась на позициях «невмешательства».
В «решении» из 16 пунктов армия не называлась в
числе объектов «культурной революции», и на первом
этапе «культурной революции» активной борьбы в
рядах армии не было. Это объясняется тем, что армии в
«культурной революции» отводилась «важная роль», а
также большой уверенностью в отсутствии такой
необходимости, поскольку армия наилучшим образом
вооружена «идеями Мао Цзэ-дуна» и обладает наиболее
высокой политической сознательностью. «У нас есть
непобедимое оружие — идеи Мао Цзэ-дуна, у нас
преданные партии, социализму, идеям Мао Цзэ-дуна,
горячие, как огонь, сердца. Истина в наших руках.
Позиции наших бойцов и командиров тверды, лозунги ясны,
250

чутье остро, глаза зорки и ясно отличают врагов от
друзей...» [
Однако трудно отрицать тот факт, что чем
очевиднее становилось наступление на армейское руководство
в центре и на местах, на ответственных работников
министерства обороны, на армейских комиссаров всех
рангов, проявлением чего была критика и нападки хун-
вэйбинов на Хэ Луна и Чжу Дэ, смещение Ло Жуй-
цина, слухи о февральском противотечении (февраль
1967 года) и т. д., тем все более глубокое беспокойство
и колебания охватывали армейское руководство —
ведь речь идет о Китае, где личные и служебные
связи могут быть легко приняты за политические.
С конца 1966 по январь 1967 года главным
образом в Пекине и Шанхае вслед за созданием
организаций хунвэйбинов на предприятиях, заводах и в
учреждениях были образованы по одной или по
нескольку организаций «революционных цзаофаней».
Стремясь прибрать к рукам административные
функции контроля и управления на своих или чужих
предприятиях, заводах, в учреждениях, эти
организации развернули борьбу с кадровыми работниками и
с организациями, где руководство было в их руках,
или начали силой захватывать учреждения.
Государственные органы и предприятия оказывались
парализованными. Возникло положение, когда эти органы и
предприятия переходили в руки так называемых
«революционеров», а «реакционеры» организовывали
контрнаступление, снова возвращали утраченное,
устраивали побоища и т. д. Оказались
парализованными также средние и низовые партийные органы,
что в свою очередь сопровождалось разногласиями и
борьбой в партийных организациях. Возникли также,
как это было в Шанхае, тенденции к объединению
организаций «революционных цзаофаней» в
масштабах целых районов и к захвату ими
административной власти.
В этот момент группировка Мао заявила, что
«культурная революция» с самого начала была
борьбой за «захват власти», и 22 января 1967 года
открыто провозгласила курс на борьбу за «захват вла-
1 «Цзефанцзюнь бао», 4. 5. 1966.
251

сти». Одновременно с этим армии было дано указание
вмешаться в «культурную революцию» и борьбу за
«захват власти», поддержать «революционеров». Мао
Цзэ-дун потребовал от министра обороны Линь Бяо
активного вмешательства армии в целях оказания
поддержки «революционерам». Были отданы
следующие указания: «Следует направить армию на
поддержку широких масс левых»; «Если в дальнейшем
истинные революционеры потребуют поддержки и
помощи у войск, то необходимо эту поддержку
оказать». На основании этих указаний Мао Цзэ-дуна
24 января 1967 года было издано «Сообщение о
твердой поддержке Народно-освободительной армией
пролетарских революционеров». В этом сообщении было
пять пунктов:
1. Отменяются все предыдущие указания о
невмешательстве армии в «великую культурную
революцию» на местах (то есть за пределами армии), а
также другие указания, которые противоречат духу
сказанного.
2. Активно поддерживать борьбу за захват власти,
которую ведут широкие революционные левые массы.
В тех случаях, когда настоящие пролетарские левые
группы обращаются к армии за поддержкой,
направлять войска и активно поддерживать эти группы.
3. Решительно подавлять контрреволюционные
элементы и контрреволюционные организации, которые
выступают против пролетарских левых групп.
4. Еще раз повторялось предыдущее указание о
том, что армия не должна служить убежищем для
горстки облеченных властью в партии, которые идут
по капиталистическому пути, и для твердолобых
элементов, которые упорно придерживаются
буржуазного реакционного курса.
5. Тщательно проработать во всех войсках вопрос
о борьбе, которая идет между пролетарской
революционной линией, представляемой Председателем Мао,
и буржуазной реакционной линией, представленной
Лю Шао-ци и Дэн Сяо-пином.
«Захват власти» у «буржуазных элементов,
стоящих у власти» в партии, с самого начала был целью
группы Мао Цзэ-дуна; он составлял цель первого
этапа «культурной революции» в широком смысле
252

слова. Почему же изменился доселе проводимый курс
на «невмешательство»? Как явствует из «Цзефан-
цзюнь бао», армия с самого начала провозглашала
активное участие в «культурной революции». Но
вмешательство вооруженных сил явилось бы для народа
слишком сильным психологическим ударом и
поэтому до сих пор использовались безоружные хунвэйби-
ны. Однако хунвэйбины руководствовались
следующей логикой: из самой сути «культурной революции»
вытекает, что «революция безгрешна, а бунт — дело
правое», поэтому следует без разговоров силой
изгнать не только тех лиц в партии, кто имеет
противоположное мнение, то есть не только тех, кто
выступает против политики и курса Мао Цзэ-дуна, но и
тех, кто хотя и не обязательно активно выступает
против этой политики и этого курса, но испытывает
недовольство и беспокойство по поводу культа Мао
Цзэ-дуна, его обожествления и абсолютизации его
«идей», не хочет равняться на него или идти за ним;
со всеми противоречиями внутри народа, внутри
партии следует покончить как с антагонистическими;
верить, и не только на словах, а на деле, в
собственную непогрешимость, не сомневаться в ней, считать
ошибочным, антипартийным, контрреволюционным
все, что направлено против Мао Цзэ-дуна.
Такая логика неизбежно привела к обострению
разногласий, разброду, вооруженным столкновениям,
продемонстрировала провал проводимого группой Мао
Цзэ-дуна курса на «культурную революцию».
Фактически благодаря хунвэйбинам шло массовое
разбазаривание материальных ценностей, был парализован
транспорт, дезорганизовано производство, допускались
перегибы в наступлении на кадры, постоянно
возникали принимавшие огромные масштабы кровавые
инциденты. Все это вылилось в проблему, которую
группа Мао не могла игнорировать.
Таким образом, «вооруженная борьба» неизбежно
вытекает из самой сущности «культурной революции».
Однако в тот момент, когда она с началом «борьбы
за захват власти» заметно обострилась, Мао и его
сторонникам не оставалось ничего другого, как пойти на
установление своего абсолютистского господства, за-
253

тормозив для этого движение хунвэйбинов и приведя
в движение вооруженную мощь армии.
В то время когда была дана директива об
активном вмешательстве китайской армии и о поддержке
ею левых групп, в Китае сложилась чрезвычайно
серьезная военно-политическая обстановка. Уже 3
января в Нанкинском районе произошли принявшие
огромные размеры кровопролитные столкновения
между цзаофанями, которые шли за группой Мао —
Линь, и их противниками — «рабочей красной
охраной». Туда была брошена армейская дивизия,
которая подавила выступление «рабочей красной охраны»
и арестовала свыше двух тысяч ее членов. 12 января
«революционные цзаофани» провинции Шаньси при
поддержке местного гарнизона захватили под свой
контроль провинциальный комитет КПК, городской
комитет в Тайюане и провинциальный и городской
народные комитеты. 15 января в городе Чанша
провинции Хунань расквартированные там войска
подавили выступление «Хунаньского отряда красного
знамени» и арестовали его руководителей. 22 января
командование гарнизона Пекина направило войска на
подавление антимаоистских элементов в уезде Фан-
шакь в окрестностях Пекина. 23 января в Харбине
выступавшая против группы Мао — Линь
организация под названием «Жунфуцзюнь» организовала
вооруженное нападение на «отряд революционных
цзаофаней», который являлся сторонником группы
Мао — Линь. На усмирение организации
«Жунфуцзюнь» были посланы войска Харбинского гарнизона,
которые разоружили отряд. В Чэнду в середине
января партийный комитет военного округа силами
трехтысячного отряда нанес жестокий удар по отряду
хунвэйбинов, присланных из Пекина. Это дало
основание для критики Чжу Дэ, Хэ Луна и Ли Цзинь-
цюаня организациями хунвэйбинов. В середине января
в Синьцзян-Уйгурском автономном районе произошли
события, в которых принимали участие несколько
десятков тысяч членов организации отставных военных
и солдат производственно-строительных отрядов,
которые убивали цзаофаней. Особенно крупные
масштабы имели так называемые события 26 января.
В середине января «вооруженная борьба» началась
254

на северо-востоке страны — в Даляне, Люйшуне,
Шэньяне, в ходе которой было ранено шестьсот,
арестовано триста и убито три человека. Несколько сот
человек было ранено в ходе «вооруженной борьбы» и
в провинции Цзилинь. Вмешательство армии не
только не способствовало затуханию «вооруженной
борьбы», но, наоборот, придало ей еще больший размах
и даже превратило ее в ожесточенную гражданскую
войну. В феврале и в Сиане, и в провинции Цинхай
в течение десяти суток шла «вооруженная борьба»
между маоистской организацией хунвэйбинов «18
августа» и антимаоистами. Было много убитых и
раненых, многие хунвэйбины, приехавшие из других мест,
были арестованы. Кроме того, согласно дацзыбао,
вывешенным в Пекине 8 февраля, местные гарнизоны
подавили деятельность цзаофаней в Хэйлунцзяне,
Шаньдуне, Шаньси, Хэнани, Внутренней Монголии,
Гуандуне, Сычуани и т. д. В феврале шла
кровопролитная «вооруженная борьба» между узурпаторскими
и антиузурпаторскими группировками и в провинции
Фуцзянь. В середине февраля несколько десятков
человек было ранено в ходе «вооруженной борьбы»
между двумя группировками также и в провинции
Цзянсу. Кроме того, в середине февраля в провинции
Хэнань войска открыли огонь по «революционным
массам» и произвели многочисленные аресты. В
Чжэнчжоу «красная охрана» консерваторов напала на
хунвэйбинов, в результате — один убитый и свыше
семидесяти тяжело раненных. В этот период особенно
обращала на себя внимание «вооруженная борьба»
антимаоистских сил, которая носила характер
сопротивления. 15 февраля на встрече с цзаофанями
провинции Гуйчжоу Чжоу Энь-лай сказал: «Нынешняя
обстановка в стране напоминает период военного
контроля в 1949 году».
Подобное положение сохранялось с апреля по июль,
когда кровопролитная «вооруженная борьба»
становилась все шире и ожесточеннее. Несмотря на
неоднократно исходившие из центра директивы,
запрещающие «вооруженную борьбу», она продолжалась и
обострялась. По словам председателя пекинского
«ревкома» Се Фу-чжи, только в Пекине с 20 апреля по
10 мая произошло 133 столкновения и кровавых ин-
255

цидента, в которых участвовало до 63 500 человек, что
отразилось на производстве.
Непрерывно обострялись столкновения между
двумя группировками в Синьцзян-Уйгурском автономном
районе, что привело к приостановке добычи нефти в
Урумчи. В Цинхае и Ганьсу произошли столкновения
между войсками и хунвэйбинами, со стороны
последних было много убитых. Результатом таких же
столкновений в Шицзячжуане было 245 раненых и 120
арестованных. В городе Цзиси провинции Хэйлунцзян
во второй декаде мая войска подавили выступления
цзаофаней; произошла кровопролитная «вооруженная
борьба», было арестовано 1000 человек. В Цзямусы
войска атаковали хунвэйбинов, убили 11, ранили 40,
арестовали 150 человек. В Шэньяне в конце мая,
наоборот, хунвэйбины, окружив управление
безопасности, выступили против армии, но получили ответный
удар. В конце мая в Сюйчжоу произошел ряд
«сражений за власть»; войска подвергли нападению
маоистские организации, маоисты потеряли убитыми и
ранеными более тысячи человек. В провинции Аньхой
работники органов безопасности поддержали в конце
мая антимаоистски настроенные массы. В знак
протеста 1200 хунвэйбинов объявили голодовку. В конце
апреля в провинции Цзянси антимаоистские
организации получили превосходство в силах, и в результате
«вооруженной борьбы» в городе Наньчане во второй
декаде июня из 54 заводов работали 33, а сама
«борьба» распространилась более чем на четыреста
деревень провинции. На шахтах Аньюань «вооруженная
борьба» продолжалась несколько месяцев, более ста
цзаофаней и хунвэйбинов пропало без вести, было
ранено более пятисот человек.
В городе Ухань разногласия существовали и
раньше, но в мае — июне «вооруженная борьба» приняла
особенно острый характер, в результате чего оказался
закрыт Большой уханьский мост. В провинции Хэнань
враждовали две массовые организации — «Коммуна
им. 7 февраля» и «Объединенное командование
революционных цзаофаней». Первая пользовалась
поддержкой «группы по делам культурной революции ЦК
КПК», вторая — местного гарнизона. В течение
апреля — июня в борьбе между ними погибло и было ране-
256

но более двух тысяч человек. «Вооруженной борьбе» в
провинции Хэнань не уступала по своему накалу
борьба, которая развернулась в это время в провинции Сы-
чуань. В «вооруженной борьбе» двух революционных
группировок, которая велась главным образом в Чун-
цине и Чэнду, одна из группировок пользовалась
поддержкой армии, другая—«группы по делам
культурной революции ЦК КПК». Борьба вспыхивала
неоднократно, и только в Чэнду в ней погибло и получило
ранения более десяти тысяч человек. В мае «группа по
делам культурной революции ЦК КПК» приняла
«Решение об урегулировании сычуаньской проблемы»,
однако дело принимало все более сложный оборот и
образование «ревкома» затянулось до августа 1968 года.
В «уханьском инциденте» «вооруженная борьба»
достигла своего апогея. И здесь революционные
массовые организации оказались разделенными на две
большие группы. Так называемый «Миллион героев»
и организации работников органов безопасности,
прокуратуры и суда получили поддержку гарнизона Чэнь
Цзай-дао, а рабочие и студенческие организации —
«группы по делам культурной революции ЦК КПК».
Первых называют консерваторами, вторых —
революционерами, но ведь нельзя же разделить на
консерваторов и прогрессивных массу участников
«вооруженной борьбы» между этими группами. В июне —
июле «вооруженная борьба» еще больше обострилась,
и 14 июля от «группы по делам культурной
революции» для разрешения проблемы были присланы в
сопровождении сотрудников Се Фу-чжи и Ван Ли. Они
посетили и поддержали лишь одну из сторон—
«революционеров» и попытались осадить «Миллион героев»
и поддерживающую их армию, за что были посажены
в тюрьму, подверглись побоям и смогли остаться в
живых лишь потому, что были освобождены в
результате вооруженного нажима «группы по делам
культурной революции», сухопутных, военно-морских и
военно-воздушных сил.
После этих событий ожесточенная «вооруженная
борьба» разгорелась и в Гуанчжоу. И те и другие
массовые организации состояли там из
«революционных масс». В апреле 1968 года в Гуанчжоу появился
Чжоу Энь-лай. Он старался выступить в качестве по-
9 JV9 3075
257

средника, но не добился успеха. Гарнизон Гуанчжоу
поддерживал «консерваторов». 21 июля
«консерваторы» напали на «революционеров», было много убитых
и раненых. «Вооруженная борьба» продолжалась и
после, она совершенно вышла из-под контроля и
армии, и «группы по делам культурной революции».
И в других районах, там, где «вооруженная борьба»
уже началась и продолжалась, обстановка только
усугублялась, и не было никаких признаков ее
ослабления. Особенно большой размах «вооруженная борьба»
приобрела в тех районах, где армия и «группа по
делам культурной революции» поддерживали одну из
сторон.
Как показывают приведенные факты, «вооруженная
борьба» является неизбежным следствием
раскольнического курса, выраженного в словах «бунт — дело
правое». В частности, как ясно свидетельствуют
события в Ухане, Гуанчжоу и т. д., армия осуществляет
широкое вмешательство; и там, где «группа по делам
культурной революции» и местные гарнизоны
поддерживают одну из массовых организаций и стремятся
подавить другую, «вооруженная борьба», наоборот, еще
больше обостряется.
Оказавшись перед лицом этой опасной ситуации,
группа Мао Цзэ-дуна была вынуждена несколько
изменить направление. Она призвала к «широкой
коалиции», где противоречия между враждующими
организациями «революционеров» разрешались бы путем
переговоров, отлучила как «ультралевые элементы»
«преданных» маоистов, которые последовательно
проводили курс «бунт — дело правое», и начала проявлять
благоразумие по отношению к кадрам, то есть по
возможности использовать военные кадры на местах и
реабилитировать также и изгнанные кадры,
предварительно заставляя их, насколько это возможно,
выступать с самокритикой. В результате начиная с
сентября — октября 1967 года группа Мао Цзэ-дуна старалась
создать внутри страны и за рубежом впечатление, что
«вооруженная борьба» несколько ослабла, и сурово
преследовала дацзыбао, в которых сообщалось о
«вооруженной борьбе» и беспорядках. Однако это только
внешнее впечатление.
258

4. РОЛЬ КИТАЙСКОЙ АРМИИ
В УСТАНОВЛЕНИИ АБСОЛЮТИСТСКОГО ГОСПОДСТВА
ГРУППЫ МАО
Ради установления своего абсолютистского
господства группа Мао Цзэ-дуна сначала растоптала устав
партии и конституцию страны и, видимо, пыталась
создать аппарат власти по типу Парижской коммуны.
Однако, когда из пекинского, шанхайского и других
экспериментов стало ясно, что эта форма непригодна,
Мао и его сторонники приступили к конструированию
так называемых временных органов власти,
основанных на соединении трех сторон — представителей
кадров, армии и революционных масс.
В настоящее время в качестве удобной формы
абсолютистского господства Мао Цзэ-дуна создаются
органы власти под названием «ревкомы». Распустив
комитеты КПК и народные комитеты и разогнав кадры,
выступающие против группы Мао Цзэ-дуна, «ревкомы»
объединили в себе кадры, преданные группе Мао,
представителей тех воинских частей, которые уже
превращены в отряды, преданные группе Мао, и
представителей хунвэйбинов и цзаофаней. Высшим
предназначением борьбы за «захват власти» было
создание «ревкомов» как органов абсолютистского
господства. Одно время группа Мао занимала позу
«демократичности», «массовости», делая вид, что она создает
органы власти снизу. На самом же деле она бросила
все силы на создание «ревкомов», ядром которых была
бы армия. Действительно, группа Мао не могла уже
позволить, чтобы разброд, вызванный хунвэйбинами и
цзаофанями, продолжался и дальше, и ответом на
необходимость скорейшим образом ликвидировать
подобное положение явилась система военного контроля,
развернутая по всей стране в июне 1967 года.
Существовало два варианта создания системы военного
контроля, предназначенной для установления
абсолютистского господства. Первый заключается в том, чтобы в
процессе образования «ревкомов» «снизу» в каждой
провинции, в каждом городе и автономном районе
создать «группы по подготовке к созданию ревкомов»,
где центральная роль отводилась бы армии. Второй
вариант — это система военного контроля, в принудитель-
9*
259

ном порядке навязанная сверху из соображений
необходимости подавления беспорядков на местах,
сохранения общественного порядка и административной
власти. Это означало бы под предлогом беспорядков
овладеть военным путем обстановкой и благодаря
этому форсировать образование «групп по подготовке к
созданию ревкомов» и самих «ревкомов». Практически
группа Мао Цзэ-дуна поспешно шла к созданию
«ревкомов» обоими путями. Военный контроль,
осуществляемый в каждой провинции до июня 1967 года, был
контролем первого типа, а военный контроль, который
в довольно широких масштабах был установлен после
июня,— контролем сверху, оправдываемым наличием
беспорядков. Кроме того, под военный контроль на
длительные либо короткие сроки были с самого начала
поставлены центральный и местный государственный
аппарат (министерства, управления Госсовета КНР,
управление общественной безопасности, суды,
радиостанции, гражданская авиация, банки, склады,
предприятия, порты, железные дороги и т. д.). Во многих
случаях этот контроль сохраняется и по сей день. Было
бы естественно также полагать, что в том, как Чжоу
Энь-лай без обсуждения в официальных органах
рассылает от имени Госсовета циркуляры, отдает приказы и
указания, решает вопросы, связанные с расстановкой
кадров, сказывается то обстоятельство, что в условиях
военного контроля правящая группировка свободно, по
своему усмотрению распоряжается министерствами,
государственными органами и т. д.
Теперь рассмотрим остальные общие обязанности
армии, которая является основой абсолютистского
господства в период дезорганизации и одновременно
одним из звеньев этого господства.
Прежде всего следует сказать о том, что
представители армии входят в «ревкомы» в качестве их костяка и
принимают участие в администрации и других видах
деятельности местных органов власти; количество же
членов «ревкомов» почти не имеет никакого значения.
70 процентов председателей «ревкомов» по всей
стране — армейские кадры. Кроме того, представители
армии выполняют такие задачи, как «два военных» —
военный контроль и военно-политическое обучение, и
«три поддержки» — «поддержка левых групп», «под-
260

держка промышленности», «поддержка сельского
хозяйства».
Между прочим, «поддержка дромышленности»
армией сводится к тому, что на заводы посылаются
«отряды пропаганды идей Мао Цзэ-дуна» и во всех военных
округах созданы учреждения по осуществлению
лозунга «Взяться за революцию, стимулировать
производство». На всех предприятиях горнодобывающей
промышленности также созданы «группы изучения идей Мао
Цзэ-дуна». В процессе деятельности в «поддержку
сельского хозяйства» армия организует весенние полевые
работы и сбор урожая, движение «взяться за
революцию, стимулировать производство», пропаганду и
изучение «идей Мао Цзэ-дуна». В конце концов, в какой
же степени вся эта деятельность армии отвечает
настроениям рабочих и крестьян, их требованиям,
выдвигаемым в каждом отдельном случае? Это сам по себе
особый вопрос, но в действительности имеется
множество фактов, которые свидетельствуют о том, что так
бывает далеко не всегда.
Помимо этого, армия по всей стране занимается
военным обучением учащихся средних школ,
студентов институтов и университетов. Эффективность
подобного обучения представляется весьма сомнительной.
В действительности рабочая дисциплина на
городских предприятиях торговли и промышленности в
общем упала, товары утекают на черный рынок.
Жизненный уровень трудящихся ухудшается. Партийные
организации парализованы и почти распущены.
Большинство старых профсоюзных активистов отстранено,
цзаофани захватили руководство в профсоюзах, на
предприятиях и в учреждениях и образуют «резкомы».
Естественно, что между ними и теми, кто подвергся
преследованиям, усиливается взаимное недоверие,
антагонизм, враждебность, которые еще и сейчас время от
времени переходят в «вооруженную борьбу». Лица,
которые подверглись преследованиям, настойчиво
требуют реабилитации; будучи недовольны методами
нового руководства, они, по возможности,
саботируют работу. Часто бывает так, что новые кадры не
знают «секретов» производства, «секретов» управления
предприятиями. В результате этого руководство,
основанное на соединении трех сторон («ревкомах), отры-
261

вается от действительности. Это особенно относится к
избранникам «революционных масс» и представителям
армии, которые получили лишь большие права
высказываться и руководить и громко призывают активно
изучать и применять на практике «идеи Мао Цзэ-дуна»,
но никак не могут спуститься на землю. Не ясно, в
какой степени их слова оказывают воздействие на
низовое руководство предприятиями, учреждениями,
организациями, на управление ими, но чаще всего это лишь
выражается в словах «поддержка», «помощь», «совет».
Нам кажется, чем большим правом голоса обладают
избранники «революционных масс» и представители
армии, тем более абстрактный, формальный характер
приобретают осуществляемые ими руководство и
управление. По-видимому, в подобной обстановке армии с ее
«поддержкой левых групп», «поддержкой
промышленности» приходится сталкиваться со многими
противоречиями и трудностями. Не должны также быстро и
гладко пройти так называемые «упрощение
административной структуры» и «сокращение и укрепление
армии и управленческого аппарата».
Такое же положение и в деревне. Ослабли
связующие силы в народных коммунах, и если даже
допустить, что сельскохозяйственное производство идет
нормально, все равно имеется много признаков,
говорящих о том, что в деревне все сильнее дает о себе знать
несоциалистическое, буржуазное,
индивидуалистическое сознание — побольше распределять, поменьше
запасать и поменьше сдавать государству, платить
меньше налогов. В китайской печати сообщается, что
реорганизация управления идет медленно, что все меньше
становится активистов, которые могли бы стать новыми
кадрами. Кроме того, наблюдается стремление передать
руководство в руки бедняков и середняцких слоев, и
поскольку оказание армией поддержки сельскому
хозяйству сопряжено с многими сложными и самыми
разнообразными проблемами, удовлетворить настоящие
требования крестьян будет трудно. Деятельность армии
сводится главным образом к оказанию трудовой
помощи во время полевых работ и в период сбора урожая,
помощи в борьбе со стихийными бедствиями, помощи в
пропаганде и изучении «идей Мао Цзэ-дуна». Если не
считать этого, армии, по-видимому, не удалось добиться
262

популярности в народе и организовать производство.
Попытка организовать под нажимом движение
«Взяться за революцию, стимулировать производство!» дала
противоположный результат. Во всяком случае, что
касается «трех поддержек», то здесь совершенно ясно,
что по сравнению с тем, что было раньше, установление
абсолютистского господства группы Мао, для чего были
использованы былые традиции и пущена в ход ее
вооруженная мощь, сыграло лишь ту роль, которая
привела к «восстановлению порядка» и «контроля».
Однако, как говорилось выше, армия не была
единодушна и не выступала единым фронтом в вопросе об
установлении абсолютистского господства группы Мао.
Не говоря уже о нападках и гонениях на таких
заслуженных деятелей армии, как Чжу Дэ, Хэ Лун, Пын Дэ-
хуай, уже в августе 1967 года со своих постов было
снято командование пяти из десяти крупных военных
округов Китая и девяти из 27 обычных военных
округов. В частности, что касается «армейской
центральной группы по делам культурной революции», то
ее руководитель Сюй Сян-цянь был смещен с этого
поста, а остальные члены, число которых
предположительно составляло около двадцати, один за другим исчезли
со сцены. В то время, когда эта группа фактически
считается чуть ли не распущенной, супруга Мао Цзян
Цин и супруга Линя Е Цюнь заняли в ней особое место.
Таким образом, «объединение» внутри армии на
основе «идей Мао» встретило ожесточенное
сопротивление и противодействие. Однако Мао и его сторонники,
которые не переставали видеть в армии опору для
установления своего абсолютистского господства,
запретили ведущий к дезорганизации армии всякий
«захват власти» «снизу» и «захват власти» вне армии и
попытались создать внутри армии «единство».
Самое сильное сопротивление со стороны армейских
кадров группе Мао было в марте 1968 года, что нашло
свое выражение в гонениях на считавшихся наиболее
преданными группе Мао деятелей: начальника
генерального штаба Ян Чэн-у, комиссара
военно-воздушных сил Юй Ли-цзиня, командующего гарнизоном
пекинского военного округа Фу Чун-би. Лишь вновь
появившийся в этот период лозунг «Защищать до конца!»,
который провозглашался группой Мао в наиболее опас-
263

ные для Мао Цзэ-дуна и Линь Бяо моменты, говорит о
том, что оппозиция группе Мао была, безусловно,
чрезвычайно велика.
Укрепляя таким образом «единство» армии, группа
Мао на последнем этапе создания «ревкомов», стремясь
во что бы то ни стало до октября 1968 года закончить
эту работу, направила «центральные отряды
поддержки левых групп» в те районы, где «ревкомы» еще не
были созданы. Отряды «поддержки левых групп»,
которые в июне 1968 года были разосланы по всей
стране, имели задачу отдавать войскам, размещенным на
местах, приказы о «поддержке левых групп» и
наблюдать за выполнением этих приказов, непосредственно
подавлять попытки «контрреволюции» на местах,
изымать у местных «революционных масс» оружие и
боеприпасы, предотвращать возникновение
кровопролитных вооруженных столкновений, способствовать
возникновению «широкой коалиции» путем переговоров.
Таким образом, группа Мао стала принимать меры к
тому, чтобы под этим предлогом создать подчиненные
непосредственно ей отряды и непосредственно
осуществлять свое господство над всей страной («Некоторые
указания ЦК КПК, Госсовета, Центрального военного
совета, группы по делам культурной революции ЦК
КПК относительно размещения во всех крупных и
мелких военных округах «центральных отрядов
поддержки левых групп», 10 июня 1968 г.).
Для того чтобы с помощью таких отрядов,
подчиненных непосредственно центру, сдерживать войска,
расквартированные в провинции, необходимо очень много
солдат. Однако обстановка, кажется, свидетельствует о
том, что в результате с помощью армии не только не
удалось установить контроль, но, наоборот, все глубже
становятся противоречия между армией «центра» и
армией «провинции». В «лекции о стратегической
диспозиции», которая была прочитана, по-видимому, где-
то в сентябре-октябре 1967 года, Мао Цзэ-дун говорил:
«Что касается созыва IX съезда КПК, то мне кажется,
что это можно сделать в следующем году в это время.
Не знайте усталости и не вздумайте отступать».
Стремясь во что бы то ни стало протащить свои
стратегические задачи, он сказал: «За этот год произошли
изменения, которые как бы перевернули всю Поднебесную.
264

Конечно, повсюду происходили большие беспорядки.
Беспорядки и здесь, и там. Но это не страшно. Такие
вещи, как вооруженная борьба, тоже прекрасны. Когда
противоречия раскрываются, их легко разрешать». Тем
самым Мао показал, что он испытывает страх и
беспокойство в связи с тем, что кадры и массы устали от
борьбы и теряют энтузиазм.
Можно утверждать, что с каждым днем все шире
становились и без того огромные масштабы
деятельности армии в процессе и после захвата власти. В
процессе «культурной революции», и в процессе «захвата
власти» и после них изо дня в день укреплялось
руководящее положение армии в системе абсолютистского
господства группы Мао. Авторитет армии выглядит
устойчивым, но, с другой стороны, все больше
становится степень зависимости Мао Цзэ-дуна от армии,
углубляются противоречия между армией и народом,
противоречия между армейским «центром» и «периферией».
Сейчас процесс усиления зависимости группы Мао от
армии — это и процесс перерождения армии, и процесс
углубления противоречий между армией и народом.

Г, Адхикари
ПЕРВЫЕ МЕСЯЦЫ
«КУЛЬТУРНОЙ РЕВОЛЮЦИИ» В КИТАЕ
(К ЧЕМУ СТРЕМЯТСЯ ТЕ, КТО ОСУЩЕСТВЛЯЕТ
ТАК НАЗЫВАЕМУЮ «КУЛЬТУРНУЮ РЕВОЛЮЦИЮ*)1
I
События в Китае вызвали глубокое удивление и
тревогу среди подавляющего большинства
коммунистических и рабочих партий мира. Большинство этих
событий связано с внутренними делами Китая и должны
быть по преимуществу его внутренним делом.
Но если в великой азиатской стране, которая
прославилась замечательной, исторической победой народной
революции и достигла значительных успехов в
социалистическом строительстве, взбесившиеся подростки
дошли до того, что от имени «культурной революции»
выступали против великого культурного наследия,
тогда это, конечно, вызывает беспокойство всех
демократов и коммунистов во всем мире, ибо такие действия
дискредитируют коммунизм и его дело.
Кроме того, были факты, непосредственно
касающиеся отношений Китая с братскими
социалистическими странами, когда в ходе той же «культурной
революции» организованные толпы молодежи в течение трех
дней осаждали посольства Советского Союза и других
социалистических стран, прибегая ко всяческим
оскорблениям и избивая сотрудников этих посольств на
улицах.
Это свидетельствовало о том, что кампания клеветы
и поношений, которую ведет китайское руководство
против Советского Союза и других социалистических
стран, вступила в новую стадию — открытого
провоцирования разрыва дипломатических отношений.
Естественно, что это беспокоило не только Советский
1 «New age», 9, 16, 23. 10. 1966 (Индия).
266

Союз и другие социалистические страны, но также и
коммунистов и демократов во всем мире, поскольку
создавалась угроза серьезного прорыва в едином
всемирном антиимпериалистическом фронте борьбы против
агрессии и войны.
Именно поэтому зловещие события, связанные с
«культурной революцией» в Китае, вызвали
немедленную реакцию со стороны почти всех коммунистических
и рабочих партий. Наша партия также выразила свое
отношение в «Нью эйдж».
Орган Венгерской социалистической рабочей партии
газета «Непсабадшаг» в передовой статье писала,
например, о том, что для всех коммунистических партий,
для всех революционных партий является
обязанностью «бороться против ревизионистской и буржуазной
идеологий; но уничтожать греческие, римские и
китайские сокровища Пекинского музея, требовать
запрещения произведений Бетховена, Моцарта, Чайковского и
Бартока, уничтожать грампластинки, книги и
картины — это не значит проявлять бдительность и
бороться против буржуазного и ревизионистского
идеологического влияния; эти действия противоречат идеям
коммунизма и марксизму-ленинизму».
Далее в передовой статье говорится: «Ничто не
может оправдать действия тех, кто грабит квартиры,
избивает старых беззащитных людей, заставляет их
надевать деревянные колодки, какие бы красивые фразы
при этом ни произносились. Это полная
противоположность тем, кого международное рабочее движение
называет революционерами».
Орган Коммунистической партии Кубы газета
«Гранма» в своей статье, озаглавленной «Великая
культурная пролетарская революция и идеи
председателя Мао», сосредоточила внимание на других аспектах
этих событий. В частности на том, что наряду с
«культурной революцией» в Китае происходит крупная
чистка.
Большая чистка
«Среди удаленных со своих постов работников был pi
такие, которые в течение более 20 лет состояли
членами Центрального Комитета Коммунистической партии
267

Китая, члены Политбюро, заместитель Председателя
партии, много других известных руководителей
партии, ректоры университетов, вожаки юношеских
организаций, министры, заместители министров и высшие
военные чины. Сообщения об отстранении всегда
сопровождались обвинением в «сопротивлении применению
идей Мао Цзэ-дуна».
В статье приводятся примеры, взятые из материалов
китайского телеграфного агентства Синьхуа, которые
показывают, как ведется пропаганда относительно
применения философских «идей Мао» буквально во всех
областях человеческой деятельности, включая столь
разные вещи, как «игра в настольный теннис, лечение
ожогов, изготовление электроламп, продажа арбузов и
стрижка волос».
«Ни с чем не сравнимо восхваление идей Мао Цзэ-
дуна и их роли в партии и государстве, в науке, спорте,
торговле, сельском хозяйстве и других сферах
деятельности. Оно перешло всякие границы».
Статья подчеркивает, что вся эта информация взята
не из империалистических источников, а из материалов
самого агентства Синьхуа. В заключение в ней
говорится: «К сожалению, такого рода информацию
использует империализм, пытаясь выставить на посмешище
не только китайских лидеров, но также и идеи
коммунизма. Заслуживает сожаления, что Китайская
Народная Республика дала врагам социализма повод для
насмешек и издевательств».
Большинство коммунистических и рабочих партий
и их печатных органов выступило с резкой критикой
последних событий в Китае главным образом потому, что
эти события сопровождаются беспрецедентным ростом
нападок на братские социалистические страны, в
особенности на Советский Союз, что наносит серьезный
урон объединенным действиям всех
антиимпериалистических сил против американской агрессии во Вьетнаме.
Изоляция
В этих обстоятельствах поддержку Китаю оказали
только Албанская партия труда и Коммунистическая
партия Новой Зеландии.
268

Но официальный взгляд на позицию руководителей
КПК будет неполным, если не принять во внимание,
что нынешняя «культурная революция», выступающая
против «правых и современных ревизионистов, которые
пробрались на высокие посты в партии»,
сопровождается самыми неистовыми нападками на братские
коммунистические партии, в особенности на
Коммунистическую партию Советского Союза.
Об этом совершенно четко заявлено в коммюнике
XI пленума ЦК КПК. Об этом также свидетельствуют
позорные происшествия на улицах Пекина. Однако
газета «Пиплз демокраси» 1 и руководители ее партии не
говорят об этом ни слова.
Орган левого крыла, которое, по-видимому,
примыкает к этой партии, калькуттский еженедельник «Hay»
в своем характерном задиристом стиле защищает
эксцессы «культурной революции», но хранит молчание
по поводу ее других аспектов.
Мы не имели бы никаких возражений, если бы наши
соотечественники действительно желали изучить
последние события в Китае, которые якобы совершаются
ради защиты и консолидации социалистической
революции, непосредственно по китайским источникам, а
не по сообщениям других информационных агентств.
Они часто встают в позу беспристрастных
наблюдателей, когда дело касается серьезных идеологических
разногласий в мировом коммунистическом движении
между китайской и албанской партиями, с одной
стороны, и коммунистическими партиями Советского Союза
и других стран — с другой. Однако по отдельным
проблемам, таким, как договор о запрещении ядерных
испытаний в трех сферах, агрессия Китая на наших
границах и помощь социалистических стран
слаборазвитым странам, они занимают позицию, совпадающую с
китайской.
Они имеют полное право выражать свои взгляды. Но
как долго они собираются молчать по поводу главного
вопроса в этих идеологических разногласиях: единство
мирового коммунистического движения и
социалистического лагеря или раскол и разложение? Как долго
1 «Пиплз демокраси» — орган параллельной компартии
Индии. — Прим. ред.
269

они собираются молчать по поводу чудовищной и
подрывной кампании лжи, которую ведут китайские
руководители против руководства КПСС?
Они пытаются занять объективную позицию в
отношении «культурной революции» в Китае и выдвигают
ее в качестве образца для Индии. Но почему же они
молчат по поводу других аспектов этой кампании —
злобных оскорблений братских партий и Компартии
Советского Союза, нападений хунвэйбинов на
дипломатический персонал посольств социалистических стран в
Пекине?
II
ОБЪЕКТИВНАЯ РЕАЛЬНОСТЬ И КИТАЙСКИЕ ДОСТИЖЕНИЯ
Все вышесказанное только подчеркивает
необходимость дать объективную оценку происходящей сейчас
в Китае «культурной революции», основываясь на
резолюциях, статьях и литературе китайской Компартии
по этому вопросу. Необходимо показать, в каких
специфических условиях началась в Китае нынешняя
«культурная революция»; откуда взялись ее вызывающие
недоумение черты; что кроется за этим буйным
помешательством; чего хотят достичь Мао Цзэ-дун и его
группа с помощью этой массовой кампании; какие
вопросы она поднимает и какие перспективы ее ожидают.
Культурная революция, которая происходит в
стране, совершившей социалистическую революцию,— это
поистине источник вдохновения для людей, живущих
под гнетом капитализма и империализма.
Так, достижения культурной революции в Советском
Союзе после победы Октябрьской социалистической
революции — быстрая ликвидация неграмотности,
получение трудящимися массами образования, создание
рабочей интеллигенции в области науки, техники,
литературы и искусства, замечательный прогресс науки и
техники — все это вдохновило наш народ и в немалой
степени способствовало росту симпатий к социализму.
Достижения культурной революции в Китае в
первые годы после победы революции также внушали
большие надежды.
270

Какое определение давал Ленин культурной
революции в первые дни после Октябрьской
социалистической революции? Говоря об организации всего
крестьянства в кооперативы, он говорил:
«Условие полного кооперирования включает в себя
такую культурность крестьянства (именно
крестьянства, как громадной массы), что это полное
кооперирование невозможно без целой культурной революции» 1.
Подчеркивая, что в России «политический и
социальный переворот оказался предшественником тому
культурному перевороту, той культурной революции,
перед лицом которой мы все-таки теперь стоим», он
говорил :
«Для нас достаточно теперь этой культурной
революции для того, чтобы оказаться вполне
социалистической страной, но для нас эта культурная революция
представляет неимоверные трудности и чисто
культурного свойства (ибо мы безграмотны) и свойства
материального (ибо для того, чтобы быть культурными,
нужно известное развитие материальных средств
производства, нужна известная материальная база)» 2.
Ленинские слова
Ленин подчеркивает, что культурная революция
означает прежде всего создание социальных условий,
при которых достижения культуры будут
действительно доступны всему народу. В этом смысле культурная
революция неотделима от развития производительных
сил и быстрого улучшения жизненного уровня масс,
связанного с победой социалистической революции.
Наряду с усвоением лучших и благороднейших
достижений прошлого задачей культурной революции
является создание новых ценностей, выработка нового
социалистического сознания, научного
материалистического мировоззрения в массах, что, по словам Ленина,
является единственно правильным выражением
интересов, взглядов и культуры революционного рабочего
класса.
1 В. И. Ленин, Полное собрание сочинений, т. 45, стр. 376.
2 Там же, стр. 377,
271

Китайская коммунистическая партия на VIII съезде
в сентябре 1956 года дала аналогичное определение
культурной революции. В резолюции, принятой на этом
съезде, говорится:
«Для осуществления культурной революции в нашей
стране надо всеми силами, планомерно и постепенно
ликвидировать неграмотность и постепенно ввести
всеобщее обязательное начальное образование...
Следует и впредь подвергать критике феодальную и
капиталистическую идеологию. Однако необходимо
унаследовать и воспринять все полезное из прошлой
культуры нашей страны и культуры зарубежных
стран; кроме того, необходимо с помощью достижений
современной науки и культуры упорядочить все
лучшее в культурном наследии нашей страны и приложить
усилия к созданию новой, социалистической
национальной культуры» К
В мае 1958 года, когда была созвана вторая сессия
VIII съезда КПК, в своем отчетном докладе Лю Шао-ци
снова дал определение культурной революции в том же
духе. О ней говорилось как об одной из главных задач
генеральной линии:
«Продолжая социалистическую революцию на
экономическом, политическом и идеологическом фронтах,
постепенно осуществлять техническую и культурную
революции...» 2
Главные задачи культурной революции были заново
определены. Помимо ликвидации неграмотности и
других задач в области начального и высшего образования,
научных исследований и т. д., доклад упоминал также
работу по созданию или реформе письменности для
национальных меньшинств и реформу китайских
иероглифов. Важным дополнением было следующее:
«Подготавливать новых и перевоспитывать старых
интеллигентов с тем, чтобы создать многомиллионную
армию интеллигенции рабочего класса, в том числе
отряды инженерно-технических работников... отряды про-
1 «Материалы VIII Всекитайского съезда Коммунистической
партии Китая (15—27 сентября 1956 года)», М., 1956, стр. 478.
2 «Вторая сессия VIII Всекитайского съезда
Коммунистической партии Китая (Пекин, 5—23 мая 1958 года)», М., 1958,
стр. 38.
272

фессоров, преподавателей, ученых, журналистов,
писателей, деятелей искусства и теоретиков марксизма» 1.
Мы приводим эти подробные цитаты для того,
чтобы показать, как представляло себе руководство
китайской Компартии задачи и объем культурной революции
в 1956 и в 1958 годах. Она включала вопрос критики и
искоренения капиталистической и феодальной
идеологии, исправление правых и буржуазных тенденций и
отклонений. В то время это делалось путем кампании
исправления как внутри партии, так и по всей стране.
В области культуры и высшего образования КПК
выдвинула лозунг: «Пусть расцветают все цветы». Это
было зафиксировано в резолюции VIII съезда партии в
следующих выражениях:
«Чтобы обеспечить расцвет науки и искусства,
необходимо твердо придерживаться курса—«пусть
расцветают все цветы, пусть соперничают все ученые».
Принуждение и своеволие в отношении науки и
искусства путем административных мер являются
ошибочными» 2.
В 1958 году эта политика была изменена и заострена
в свете февральской речи Мао Цзэ-дуна 1957 года
«О правильном разрешении противоречий среди
народа». Хотя политика «пусть расцветают все цветы» и
т. д. по-прежнему провозглашалась в качестве
«научного марксистского метода, способствующего
постоянному прогрессу и успехам науки и искусства, и метода
разрешения противоречий среди народа», она не
применялась к высказываниям и действиям тех, кто имел
целью подорвать социализм и восстановить
капитализм. Когда такие «ядовитые травы» прорастали, то их
нужно было подвергать острой критике и искоренять.
Так примерно мыслилась и осуществлялась
культурная революция в 1956 и даже в 1958 годах; борьба
против реакционеров и правых велась путем кампании
исправления под руководством самой КПК.
1 Там же, стр. 40.
2 «Материалы VIII Всекитайского съезда Коммунистической
партии Китая (15—27 сентября 1956 года)», М., 1956, стр. 478.
273

Ill
ОТКЛОНЕНИЕ ОТ ПРАВИЛЬНОГО ПУТИ
Как эта разумная марксистско-ленинская
программа культурной революции в сочетании с массовой
кампанией исправления, рассчитанная на то, чтобы
демократическим путем постепенно подавить и устранить
сопротивление и саботаж реакционных и правобуржу-
азных элементов, превратилась в нынешнюю кампанию
массового безумия с ее опасными и разрушительными
особенностями?
Чтобы ответить на это, необходимо составить общую
картину основных событий, происшедших в Китае
после VIII съезда партии, состоявшегося в сентябре 1956
года.
Этот исторический съезд, первый после
освобождения, собравшийся в то время, когда первый пятилетний
план социалистического строительства завершался,
правильно указал, что главная победа
социалистической революции была достигнута и что основная
задача на будущее заключается в преобразовании Китая
быстрейшим образом из отсталой
сельскохозяйственной страны в передовую индустриальную
социалистическую страну.
Этот съезд выработал правильную генеральную
линию для осуществления этой основной задачи. Основа
социалистической индустриализации была заложена
постройкой 140 объектов с братской помощью
Советского Союза, которая заканчивалась в первой
пятилетке.
Задача заключалась в неуклонном продвижении по
пути социалистической индустриализации, создания
тяжелой промышленности наряду с легкой
промышленностью и модернизацией сельского хозяйства при
преимущественном развитии тяжелой индустрии.
Аграрная реформа была завершена, и 90 процентов
крестьянских хозяйств были объединены в
производственные кооперативы. Теперь необходимо было
укреплять и расширять кооперативы и готовиться к
механизации и модернизации сельского хозяйства, когда и
поскольку это станет возможным в связи с развитием
промышленности.
274

Демократические реформы и социалистические
преобразования в районах национальных меньшинств
должны были осуществляться постепенно, мирно и при
участии населения этих районов. Национальная
буржуазия, чьи предприятия были уже слиты с
государственными предприятиями, должна была
перевоспитываться и подготавливаться к следующему этапу
социализации, с тем чтобы перестать быть эксплуататорским
классом.
Описанные выше программа культурной революции
и кампания исправления сочетались с этой
перспективой научно запланированного постепенного развития.
Отход
Начиная с 1958 года руководство КПК начало
отходить от этой политики и перспективы. Уже в мае 1958
года, когда собралась вторая сессия VIII Всекитайского
съезда Коммунистической партии Китая, наметился
новый поворот.
В политическом отчете об этой сессии был выдвинут
тезис о том, что Китай вступил в скачкообразный
период развития. Идея ускорения темпов
индустриализации была конкретизирована: через 15 лет после 1958
года Китай должен был догнать и превзойти Англию
по выпуску продукции. Крестьянское кооперативное
движение должно было быть не только укреплено, но и
поднято на более высокий уровень, не дожидаясь
механизации и модернизации, а с помощью какого-то
нового способа.
Вскоре после этого в августе 1958 года ЦК КПК
выдвинул директиву создания народных коммун.
Одновременно ЦК КПК выдвинул лозунг удвоить
в течение одного года производство стали (август
1958 года). «Битва за сталь» развернулась в
колоссальном масштабе. Призывали повсюду строить
маленькие металлургические печи.
Во всем Китае 1958 год был годом лозунгов и
энтузиазма по поводу «большого скачка» во всех
областях деятельности. Мы не будем здесь вдаваться в
критику недостатков экономической политики
«большого скачка» в области промышленности и сельского
275

хозяйства. Однако факт остается фактом: народные
коммуны не оправдали возлагавшихся на них
преувеличенных надежд.
В них преждевременно видели «первые ростки
коммунистических принципов», описывали их как
будущие «основные ячейки коммунистического
общества», и это привело к тому, что стали отрицать
социалистический принцип «каждому по его труду» и тем
самым нарушать принцип материальной
заинтересованности. Сам ЦК КПК (в сентябре 1958 года) в своей
резолюции критиковал создавшееся положение,
которое привело к осложнениям и сокращению
производства. Сама кампания в целом не дала желаемого
результата.
Неудачи
Как признавала сама китайская пресса, в
результате всех этих недостатков и неудач,
сопровождавшихся тремя последовательными годами засухи, «Китай
претерпел временные экономические затруднения с
1958 по 1962 год». Задания по выпуску
промышленной и сельскохозяйственной продукции не были
выполнены. Китай вынужден был ввозить зерно. Второй
пятилетний план, который должен был быть завершен
в 1962 году, был сорван.
Китайское руководство не рассматривает, конечно,
эти экономические неудачи как результат недостатков
и ошибок в генеральной линии «большого скачка».
Напротив, оно утверждает, что это явилось
«результатом саботажа со стороны советских ревизионистов
и трех последовательных лет тяжелых стихийных
бедствий». Но не так смотрят на это братские
социалистические страны, у которых была достаточная
возможность пристально изучать экономическое развитие
Китая.
Например, в докладе на XIII пленуме
Центрального Комитета Социалистической единой партии
Германии член Политбюро Гюнтер Миттаг,
рассматривая события «культурной революции» в Китае,
говорил:
«Когда полностью провалилась политика «большого
скачка», в Китае возникла сложная экономическая и
276

политическая ситуация, которая ухудшилась в
результате тяжелых стихийных бедствий. Народный Китай
был отброшен на много лет назад в своем
экономическом, политическом и культурном развитии. Эти
неудачи заставили Китай внести некоторые изменения
в свою внутреннюю и экономическую политику, не
меняя официально генеральной линии.
В ходе так называемых мероприятий по
«урегулированию» были реорганизованы народные коммуны,
исправлены нарушения в экономике и до некоторой
степени восстановлен принцип материальной
заинтересованности. В результате всех этих мер в 1963 году
была достигнута определенная стабилизация
экономики» *.
IV
ОБОСТРЕНИЕ ПРОТИВОРЕЧИЙ В РУКОВОДСТВЕ КПК
Мы сосредоточили внимание на экономических
трудностях и неудачах социалистического развития в
Китайской Народной Республике в течение 1959—
1962 годов потому, что эти неудачи, а также
политика, которой они вызваны, стали предметом острых
разногласий внутри Коммунистической партии Китая как
на уровне городских и районных организаций, так и в
ее высших органах. Кампания по осуществлению
«культурной революции»—это не борьба с
попытками «ревизионизма», который «развивается в ходе
социалистических завоеваний», как полагает П. Сун-
дарайя.
Издательство литературы на иностранных языках
в Пекине опубликовало серию из четырех брошюр,
озаглавленную «Великая пролетарская культурная
революция в Китае». В этих четырех брошюрах собран
ряд статей, которые были опубликованы в «Цзефан-
цзюнь бао», «Хунци», «Жэньминь жибао» и других
газетах, разоблачающих якобы антипартийные
действия Дэн То, секретаря Пекинского комитета партии,
занимавшегося вопросами пропаганды; У Ханя,
историка и заместителя мэра Пекина; Лу Пина, ректора
1 «Neues Deulschland», 18.9.1966.
277

Пекинского университета и секретаря
университетского партийного комитета. Эти разоблачения
завершились устранением этих людей с занимаемых постов,
роспуском и реорганизацией вышеуказанных
ключевых партийных комитетов столицы.
Статьи появились в период между апрелем и июнем
1966 года. Роспуск этих двух партийных комитетов,
по решению Центрального Комитета, был началом
теперешней кампании «культурной революции» в
Пекине и других городах.
Она была полргтически санкционирована и
оформлена резолюцией из 16 пунктов, принятой XI пленумом
Центрального Комитета КПК 8 августа. Формальное
начало кампании было положено Мао Цзэ-дуном,
Линь Бяо, Чжоу Энь-лаем и другими на 10-тысячном
митинге в Пекине 18 августа.
«Цзефанцзюнь бао» в статье от 8 мая 1966 года
следующим образом писала о том, как началось
наступление на «правых оппортунистов» в партии в
1959 году и как оно продолжалось в период между
1959 и 1962 годами:
«По мере углубления социалистической революции
в нашей стране правые оппортунисты в партии,
беспокоясь о нуждах империализма и современного
ревизионизма, о помещиках, богатых крестьянах,
контрреволюционерах, плохих элементах и правых, начали
яростную атаку на партию на пленуме в Лушане в
1959 году. Под замечательным руководством
Центрального Комитета партии и Председателя Мао
пленум нанес решительный контрудар по правым
оппортунистам, разоружил их, снял с занимаемых постов
и полностью разбил их антипартийные замыслы».
Начало наступления
Оказалось, что на пленуме ЦК КПК в Лушане
были отстранены от занимаемых ими постов
некоторые высшие руководители партии и армии. В статье
далее говорится:
«Впоследствии, между 1959 и 1962 годами, наша
страна претерпела временные экономические
затруднения из-за серьезных стихийных бедствий в течение
ряда лет и саботажа современных ревизионистов. Зло-
278

радствуя над нашими трудностями, классовые враги
у нас в стране и за границей быстро подняли свои
отвратительные головы. Вместе с ними правые
оппортунисты внутри партии начали новую атаку на партию.
В этих условиях Дэн То и его банда «взломали двери
и спешно ринулись в атаку».
В чем же заключалась «антипартийная
деятельность Дэн То и его банды»? Например, у Хань,
историк и заместитель мэра Пекина, видный пекинский
партийный деятель, опубликовал в январе 1961 года
пьесу под названием «Разжалование Хай Жуя». Это
была историческая драма, в основу которой был
положен эпизод несправедливого разжалования
императором честного премьер-министра. Прямо она была не
связана с вопросами современной политики. Тем не
менее когда пьеса была «разоблачена» и открыто
раскритикована в ноябре 1965 года, то было заявлено, что
«своим острием она была направлена прямо против
пленума в Лушане и против Центрального Комитета
партии под руководством Мао Цзэ-дуна и имела в
виду ревизию решений пленума». Было заявлено, что
идея пьесы заключается в том, что разжалование
«прямодушного чиновника Хай Жуя», другими
словами, правых оппортунистов, было «несправедливым»
и т. д. В предисловии к пьесе У Хань написал: «Эта
пьеса подчеркивает прямодушие и твердость Хай Жуя,
который был неустрашим перед силой и непоколебим
перед трудностями». Это было истолковано так, что
он — У Хань — активно подстрекал и поддерживал
правых оппортунистов, которые были «отстранены от
своих должностей».
В марте 1961 года Дэн То начал вести в газете
«Бэйцзин ваньбао» рубрику под названием «Вечерние
беседы в Яныпане». Она продолжалась вплоть до
2 сентября 1962 года. В том же 1961 году, в газете
«Бэйцзин жибао» и журнале «Цяньсянь» начали
публиковаться заметки из «Села трех», которые выходили
до 1964 года и были написаны тремя авторами—■
У Ханем, Дэн То и Ляо Мо-ша.
Двойная игра?
Эти рубрики были блестящими журналистскими
образцами. Используя под предлогом расширения круго-
279

зора исторические анекдоты и притчи, они
комментировали в ироническом духе политические события и
косвенно намекали на происходящее.
Разоблачение этих рубрик состоялось уже после
осуждения пьесы У Ханя в ноябре 1965 года, после
чего как У Хань, так и Дэн То опубликовали
самокритичные статьи о своих писаниях, заявляя, что они
предали дело классовой борьбы, воспользовавшись ее
некоторым ослаблением.
Затем в апреле и мае 1966 года «Хунци» и «Цзефан
жибао» вышли с цитатами из этих рубрик и
доказательствами, что это была «двойная игра» против
партии социализма. Они «оклеветали партию» и
«большой скачок».
Было сказано, что эти выпады «совпадали с
выпадами ревизионистов». В своей статье «Хунци»
заявлял: «Пришло время, когда «Цяньсянь», «Бэйцзин
жибао» и «Бэйцзин ваньбао» должны подвергнуться
глубокой революционной перестройке».
Третьего июня 1966 года Центральный Комрггет
КПК принял решение о роспуске и реорганизации
Пекинского городского комитета партии. Новый
партийный комитет Пекина назначил новое руководство
«культурной революцией» в Пекинском университете,
которое должно было исполнять обязанности
университетского партийного комитета вместо распущенного.
Редакционные советы «Бэйцзин жибао» и «Бэйцзин
ваньбао» были распущены, вместо них были
назначены новые. Был распущен редакционный совет
«Цяньсянь», и журнал временно перестал выходить.
Весьма печальным комментарием к положению в
Китайской Народной Республике и в ее великой
коммунистической партии является то, что высшие
партийные руководители и партийная интеллигенция в
столице вынуждены были для выражения своего
недовольства партийной линией, ее применением и
осуществлением прибегать к историческим аллегориям,
анекдотам, притчам и косвенным намекам.
Отход
Как это могло случиться в партии, которая
выдвинула лозунг «Пусть расцветают все цветы, пусть
соперничают все ученые» для «разрешения проти-
280

поречий среди народа» и достижения единства на
более высоком уровне с помощью кампании
исправления?
В редакционной статье, опубликованной вскоре
после упомянутого выше решения ЦК КПК, журнал
«Хунци» заявляет, что «з течение этих нескольких лет
экономических трудностей (1959—1962) одно
чудовище за другим вылезало из своего убежища.
Наступление реакционой буржуазии на партию и социализм
достигло наивысшего накала».
Там сказано, что наступление началось во всех
областях — в области философии, экономических
исследований, истории, литературы и искусства,
образования и журналистики. Оно было начато «так
называемыми руководителями, представляющими интересы
буржуазии, которые пробрались в партию». Пекинская
антипартийная группа была «самой реакционной и
фанатичной в этом враждебном потоке».
Из статьи следовало, что эта пекинская группа,
«корни которой были пущены в бывшем Пекинском
городском партийном комитете», была весьма
влиятельной.
«Они обосновались во многих местах — в газетах,
журналах, издательствах. Их длинные руки
простирались во все области культуры, где они захватили
руководящие позиции... Самым твердым их оплотом был
Пекинский университет».
С какой целью они использовали свое руководящее
положение? «Действуя организованно, в соответствии
с планом и с определенно поставленной целью, они
подготавливали общественное мнение для реставрации
капитализма и уничтожения диктатуры пролетариата».
Трудно понять, как эта группа, которая писала
исторические пьесы и публиковала заметки, содержащие
косвенную критику через анекдоты и притчи, могла
этим окольным путем подготовить общественное
мнение для реставрации капитализма.
Так или иначе, из этих статей явствует, что эта
группа была связана с людьми, находящимися на
ключевых постах в разных областях культуры, которых
обвиняли в противодействии «идеям Мао Цзэ-дуна» и
в продвижении «современных ревизионистских идей».
В частности, в области образования это были люди,
281

которые «противодействовали программе образования,
выдвинутой Мао Цзэ-дуном», и пропагандировали
«систему и теорию ревизионизма».
Лу Пина, отстраненного ректора Пекинского
университета и секретаря парткома университета,
обвинили в том, что он «уводил студентов на дорогу
ревизионизма и воспитывал их как наследников
буржуазии».
В области экономических исследований это были
люди, которые «выдвигали целый набор лживых
ревизионистских идей, сопротивлялись тому, чтобы во
главу угла были поставлены идеи Мао Цзэ-дуна, и
хотели поставить во главу угла прибыль и деньги».
Культ Мао
В области исторических наук были люди, которые
не хотели ставить во главу угла «идеи Мао Цзэ-дуна»
и публично заявляли, что отдают приоритет
историческим фактам. В области литературы и искусства
«линии Мао» противодействовали те, которые
выдвигали теории «правдивой литературы» и «широкой
дороги реализма».
Но главное — это то, что руководство КПК,
возглавляемое Мао Цзэ-дуном и Линь Бяо, пришло к
выводу, что для достижения своих целей с теми
сторонниками «современного ревизионизма», которые
занимали ключевые посты в партии и в области культуры,
нельзя справиться методами кампании партийного
воспитания, методами «разрешения противоречий внутри
народа», что с ними надо бороться как с «врагами
революции, социализма и диктатуры пролетариата».
Они были объявлены «антикоммунистическими и
антинародными контрреволюционерами». Их
заклеймили как «заговорщиков и карьеристов, которые
намеревались захватить нашу крепость изнутри и
поставить в Китае отвратительный фарс захвата власти в
партии, армии и государстве» («Жэньминь жибао»,
5 июня 1966 г.).
Был выдвинут призыв «развернуть великую
пролетарскую культурную революцию» прежде всего среди
студентов и преподавателей Пекинского университета.
282

Началось движение «культурной революции» в
Пекинском университете, руководимое «рабочей группой
по делам культурной революции», которая была
создана ЦК КПК вместо парткома Пекинского
университета, возглавлявшегося отстраненным ректором Лу
Пином, «группой», поднимавшей студентов против «Лу
Пина и сторонников буржуазии», которые, как
говорилось, активно ненавидят студентов рабочего и
крестьянского происхождения, «саботируют социалистическое
образование» и применяют дисциплинарные меры
против многих революционных студентов и педагогов. Во
главе этого движения стояли студенты. Вскоре к нему
присоединились огромные массы учащихся школ,
техникумов и институтов столицы.
Так началась теперешняя «культурная революция»,
кадрами которой были в основном молодые учащиеся
и подростки. Она набирала силу в июне и июле, а в
первой неделе августа 10 тысяч студентов и
подростков с красными повязками на левой руке и красными
книжечками цитат Мао Цзэ-дуна в правой
собрались в Пекине, где в это время проходил XI пленум
ЦК Компартии Китая, принявший директивную
резолюцию из 16 пунктов и официально
санкционировавший это движение.
V
ПРОЛЕТАРСКИЕ УБЕЖДЕНИЯ В СВЕТЕ КИТАЙСКОГО ФОНАРЯ
Если тщательно проанализировать решение ЦК
Компартии Китая (16 пунктов) по поводу так
называемой «великой пролетарской культурной революции»,
в формулировке которого, как подчеркивается,
принимал участие сам Мао Цзэ-дун, то это даст ключ к
пониманию поразительных эксцессов и
анормальностей, проявившихся в ее ходе.
Резолюция из 16 пунктов, коммюнике XI пленума
ЦК Компартии Китая и редакционные статьи в «Хун-
ци» и «Жэньминь жибао» по этому вопросу дают
представление о целях зачинщиков этого гигантского
взрыва.
Ближайшая цель «культурной революции» —
«бороться и сокрушить тех стоящих у власти лиц, кото-
283

рые вступили на капиталистический путь, а также
критиковать и отказываться признавать реакционное
буржуазное академическое руководство». Под
«руководством» подразумевается «руководство внутри
партии». Это именно те, кто «оказал беспрецедентное
сопротивление» «культурной революции». На них
нацелен удар.
Хотя «массы рабочих, крестьян, солдат,
революционной интеллигенции» были объявлены «главной
силой культурной революции», больше всего
восхвалялось «огромное число революционных молодых людей,
до сих пор неизвестных». Их превозносили как
«мужественных и смелых первооткрывателей», ведущих
«решительную битву с открытыми и скрытыми
представителями буржуазии». Короче говоря, главная
сила — зто молодые учащиеся и подростки.
Обстановка
В этих материалах говорится, что в партийных
комитетах существует четыре разных типа обстановки.
В то время как одна группа партийных комитетов
имеет руководство, смело поднимающее массы на это
движение, две другие группы имеют руководство,
которое в той или иной степени побаивается сделать это
и будет тянуться позади или даже препятствовать
движению.
Руководство четвертой группы — это те, кто
вступил на капиталистический путь и будет выступать
против движения.
Перетряхивание
Итак, мы видим — вместо того, чтобы партийное
руководство на всех уровнях возглавило это движение,
само движение должно перетряхнуть партийные
организации, с тем чтобы укрепить лояльное руководство,
подавить колеблющихся и сокрушить ненадежных.
Сначала это было движение учащихся и
подростков, которые должны поднять массы на борьбу
«против старых идей, культуры, привычек и обычаев,
оставшихся от эксплуататорских классов»; они должны
284

поднять массы против «буржуазных прав»,
«контрреволюционных ревизионистов», «которые выступают
против идей Мао Цзэ-дуна».
Им предлагали выйти на улицы, критиковать,
спорить, дебатировать, использовать огромные плакаты.
Что касается «антисоциалистических правых» в
руководстве партии, то их необходимо «полностью
разоблачить, разгромить, свалить и полностью
дискредитировать».
Предупреждали, конечно, что противоречия внутри
самого народа надо разрешать не так, как
противоречия между народом и врагом. В первом случае надо
дискутировать и обсуждать без применения
принуждения или силы.
Однако в то же время давались инструкции
«проводить революцию как положено», то есть действовать
не стесняясь. Революция не может быть великодушной
и кроткой. Предвидели, что между этим движением
и населением, которое к нему не присоединилось,
будут происходить стычки. Предупреждали, что этого
нужно избегать. Однако в то же самое время
провозглашали, что «нельзя предпринимать никаких мер
против учащихся университетов, институтов, средних
и начальных школ ввиду важности проблем, которые
поднимает это движение».
Группы и комитеты по делам «культурной
революции», с образования которых это движение началось
в школах и институтах, были объявлены «новыми
формами организации, посредством которых массы
воспитывают сами себя». Их провозгласили «органами
власти пролетарской культурной революции» (!). Эти
группы и комитеты должны были избирать делегатов
на «съезды культурной революции» и стать постоянно
действующими организациями.
Двумя центральными руководящими лозунгами
движения были следующие: «Высоко держите знамя
идей Мао Цзэ-дуна!» и «Ставьте во главу угла
пролетарские убеждения!» Партийным комитетам и
студентам предлагалось «изучать и применять труды Мао
Цзэ-дуна сознательно и творчески».
Что же это за пролетарские политические
убеждения, которые ставятся во главу угла? Ответ на это
содержится в коммюнике XI пленума ЦК КПК,
3«

Там говорится, что в области внутриполитической
в Китае «возникают условия для нового скачка».
«Великая культурная революция охватила Китай.
Касающиеся ее указания Мао Цзэ-дуна являются важным
развитием марксизма-ленинизма...»
Их оружие
Московские Декларация 1957 года и Заявление
1960 года в этих материалах вообще не упоминаются.
Вместо них «мощным идеологическим оружием
против империализма и современного ревизионизма»
называются письмо ЦК Компартии Китая от 14 июня
1963 года и статья по поводу Открытого письма ЦК
КПСС от 14 июля 1963 года, опубликованная в «Хун-
ци» и «Жэньминь жибао».
Советский Союз обвиняют в том, что он «предал
американской агрессии дело вьетнамского
сопротивления», и объявляют, что «невозможно предпринимать
с ним никаких совместных действий».
Вот что такое «стоящие во главе угла пролетарские
убеждения». Это — узкий национализм, полный отхода
от совместных антиимпериалистических действий,
усиление подрыва социалистического лагеря и
углубление раскола в рядах мирового коммунистического
движения. Ход событий «культурной революции» в
течение примерно первых трех месяцев, и в частности
после ее официального провозглашения в начале
августа, широко известен по сообщениям агентства Синь-
хуа, а также по описаниям очевидцев —
корреспондентов социалистических стран.
Нам необходимо здесь выделить основные черты
этих событий и попытаться ответить на вопрос — к
чему они ведут.
Целью движения провозглашается искоренение
буржуазной и феодальной культуры и поднятие масс
до уровня пролетарской социалистической культуры.
Лозунг таков: «Искореним четыре старых и установим
четыре новых!» Под этим подразумевается
искоренение старых идей, культуры, старых обычаев и
порядков и замена их новыми.
Когда студенты и добровольцы из молодежи,
называющие себя хунвэйбинами, вышли на улицы во имя
286

«культурной революции», они начали бороться с
буржуазным влиянием в таких проявлениях, как вывески
на улицах и в магазинах, прически, обувь и одежда,
грампластинки. Дорогая мебель и украшения из
домов граждан были вытащены на улицу и выставлены
на всеобщее поругание.
Отход от марксизма
Некоторые из этих явлений можно понять, хотя
никак нельзя считать их актами культурной революции.
Но когда доходят до того, что вышвыривают из
книжных магазинов и даже сжигают классическую
литературу и заменяют ее работами Мао Цзэ-дуна, когда
доходят до того, что разрушают древние памятники,
срывают картины вокруг статуи Будды, отвергают
Бетховена как представителя реакционного класса
и т. д.,— тогда можно сказать, что это не имеет
ничего общего с марксистской концепцией культурной
революции.
Однако именно так было вначале и именно так
«творчески усвоившие идеи Мао Цзэ-дуна» подростки
начали устанавливать превосходство пролетарской
культуры над буржуазной.
Кроме того, говорили, что это движение было
направлено против «контрреволюционных ревизионистов
и буржуазных правых, пробравшихся в партию,
занявших ведущие посты и вступивших на
капиталистический путь». Как же велась борьба в области
внутренней политики и международных отношений?
В области внутренней политики борьба против
«вступивших на капиталистический путь» партийных
руководителей велась посредством непомерного
раздувания культа «идей Мао Цзэ-дуна» и личности,
самого Мао.
«Хунци» указывал хунвэйбинам, которые
расхаживали с красными книжечками цитат Мао Цзэ-дуна:
«Надо решительно бороться с каждым, кто действует
вразрез с идеями Мао Цзэ-дуна и противоречит идеям
Мао Цзэ-дуна, вплоть до отстранения его от работы,
независимо от его прошлых заслуг и его настоящего
положения» («Пекин ревью», 26 августа 1966 г.).
287

В статье «Хунци» от 17 сентября то же самое было
сказано более красочно:
♦Как только мы осветим их исполинским
прожектором идей Мао Цзэ-дуна, так их подлинная природа
будет разоблачена, и они окажутся в окружении масс,
пламенно любящих партию и Председателя Мао».
«Культурная революция» использовала культ «идей
Мао Цзэ-дуна» для того, чтобы подавить оппозицию и
искоренить критику, которая возникла в партийных
рядах в связи с экономическими трудностями и
неудачами.
Публично заявлялось, что «идеи Мао Цзэ-дуна»
дают окончательное и полное решение проблемы во всех
областях жизни. В самом коммюнике XI пленума
говорится: «Мао Цзэ-дун — это величайший марксист-
ленинец нашей эпохи, который поднял
марксизм-ленинизм на совершенно новую ступень. Идеи Мао Цзэ-
дуна — это марксизм-ленинизм нашей эпохи, в
которой империализм идет к своему полному краху, а
социализм — к мировой победе».
Необходимо отметить, что ни VIII съезд Компартии
Китая в 1956 году, ни его вторая сессия в 1958 году
не выдвигали таких формулировок.
В области международных отношений «культурная
революция» усиливает свою подрывную деятельность
против единства социалистического лагеря и мирового
коммунистического движения. Это нашло свое
выражение в отвратительной провокационной демонстрации
на улице, где расположено посольство СССР и которая
была оскорбительно переименована в
«Антиревизионистскую улицу». И эта «культурная революция»,
которая настраивает массы китайского народа против
социалистического лагеря, против мирового
коммунистического движения, еще называется «великой» и
«пролетарской»!
Новый элемент
Поразительно то, что в таком широком движении,
в котором участвуют огромные массы учащихся и
молодежи, никакого участия не принимает комсомол
Китая, насчитывающий, по сообщению VIII съезда КПК,
20 миллионов членов.
288

Корреспондент «Правды» говорит, что хунвэйбины
не ^считают более комсомол действующей
революционной организацией. Комсомольская газета с 19 августа
перестала выходить. Это противопоставление хунвэй-
бинов и «комитетов по делам культурной революции»
партийным комитетам и комсомолу подчеркивалось
также и в заметках Франко Бертонеля в еженедельном
органе Итальянской компартии «Ринашита».
В своем докладе на XIII пленуме Центрального
Комитета Социалистической единой партии Германии
Гюнтер Миттаг говорил следующее:
«Важно отметить, что китайское руководство не
смогло осуществить свою линию с помощью
партийных организаций. Наоборот, совершенно очевидно, что
репрессии направлены в первую очередь против
честных партийных кадров, преданных делу социализма.
Этот опасный курс целиком направлен против партии
и ее руководящей роли.
Под руководством армейских так называемых
«бригад Мао» «комитеты по делам культурной революции»
были созданы в качестве ударных групп, которые
использовались для осуществления всевозможных актов
насилия и жестокого террора, особенно против
партийных кадров, против рабочих и крестьян, и в
повседневной кампании борьбы с так называемым «наследием
прошлого».
На что они претендуют
Они претендуют на то, чтобы изменить надстройку,
которая «не соответствует больше социализму».
Если это действительно так, то почему же
«культурная революция» сопровождается позорными
актами надругательства над великими сокровищами
китайской и мировой культуры?
Почему же проходит она под знаменем чудовищно
раздутого культа Мао Цзэ-дуна и его «идей»?
Почему она сопровождается яростной кампанией
антисоветской клеветы, усилением подрывной и
раскольнической деятельности против социалистического
лагеря и мирового коммунистического движения?
Почему она протекает в стычках с партийными
комитетами и связана с массовыми репрессиями против
Ю м 3675
289

партийных кадров, почему в ней не принимают
участия рабочий класс и комсомол?
Эта неистовая кампания во главе с хунвэйбинами
и «комитетами по делам культурной революции»,
которая сотрясала Китайскую Народную Республику и
опиралась на молодых учащихся и подростков, «до сих
пор неизвестных», то есть не входивших до сих пор
в 20-миллионную комсомольскую организацию или
какую бы то ни было другую юношескую
организацию,— эта кампания задумана руководителями
Центрального Комитета Компартии Китая во главе с Мао
Цзэ-дуном и Линь Бяо.
Ее целями или то, что она пытается осуществить
в данный момент, являются: устранение с
занимаемых постов и полная дискредитация тех, кто занимает
видное положение в партии и государстве, кто
выступал с критикой политики, начатой в 1958 году в
основном по инициативе Мао Цзэ-дуна, в области
внутренних дел, международных отношений и в военных
вопросах.
Те, кто выступал с критикой, были заподозрены как
поддавшиеся влиянию генеральной линии
большинства коммунистических и рабочих партий, выраженной
в Московском Заявлении 1960 года, линии
сотрудничества в целях социалистического строительства,
которой придерживается большинство стран
социалистического лагеря во главе с Советским Союзом.
Примечательно, что эти внутрипартийные
разногласия не стремились разрешить обычным методом
«единство — критика — единство на высшем уровне»,
методом исправления ошибок внутри партии. Тот факт,
что для этой цели понадобилась массовая кампания
подобного типа, как «культурная революция»,
показывает, что сопротивление было весьма сильным. Этот
факт отразился и в резолюции из 16 пунктов. Даже
до того, как началась «культурная революция», эти
разногласия привели к отстранению целого ряда
людей, занимавших руководящее положение в партии.
В докладе на XIII пленуме ЦК Социалистической
единой партии Германии Гюнтер Миттаг приводил
следующие факты:
«Серьезные неудачи в области международной и
внутренней политики неизбежно привели к глубокому
290

недовольству среди населения Китая и к разногласиям
внутри партии и ее руководства.
В 1964 и 1965 годах китайские руководители
приняли ряд мер, чтобы уничтожить растущую
оппозицию».
Он указывает далее, что эти разногласия возникли
прежде всего в армии. На совещании армейских
политработников в начале 1966 года раздавалась острая
критика современной военной политики Мао Цзэ-дуна
и Линь Бяо, особенно выдвинутой последним идеи
♦ народной войны».
После того как этих критиков публично разнесли,
руководство армии во главе с министром обороны и
членом Политбюро Линь Бяо взяло на себя роль
застрельщика «культурной революции». Хорошо
известно, что именно армейская газета «Цзефанцзюнь бао»
первой опубликовала статьи, направленные против
У Ханя и Дэн То, и призвала к * культурной
революции».
Гюнтер Миттаг далее говорил:
«Имели место массовые репрессии, в результате
которых пострадали многочисленные деятели партии,
среди которых были также члены руководства
партии; десятки партийных комитетов в провинции, в
городах, университетах и институтах были распущены.
Большое число партийных кадровых работников,
редакторов газет, ведущих интеллигентов и т. д. были
отстранены от работы, оклеветаны и очернены. Только
после этих подготовительных действий был созван
XI пленум ЦК КПК, на котором большинство
принадлежало крайним экстремистам».
Главный вопрос заключается в следующем: какие
же тенденции укрепляются, таким образом, в
политике Китайской Народной Республики?
В области внутренней политики будет укрепляться
тенденция пренебрегать во имя «большого скачка»
социалистическим принципом материальной
заинтересованности и миновать необходимые стадии
социалистического строительства. Именно эта тенденция ради
мнимой «опоры на собственные силы» подрывает
принцип братского экономического сотрудничества между
социалистическими странами, который является
единственной гарантией достижения превосходства социа-
Ю*
291

листической системы над капиталистической и
быстрого развития социализма в каждом государстве
социалистического лагеря.
В области внешней политики укрепляется
тенденция клеветнических нападок на Советский Союз и
другие социалистические страны, усиления
раскольнической деятельности против социалистического лагеря и
мирового коммунистического движения, упорного
отказа от любых совместных действий с Советским Союзом
и другими социалистическими странами против
американской агрессии во Вьетнаме. Все это будет только
лить воду на мельницу американских
империалистических агрессоров и их военных провокаций.
В военном отношении будет укрепляться политика
национализма и авантюризма, отказа от принципа
координации сил и ресурсов социалистических
государств в целях создания превентивной гарантии
против империалистической агрессии и поддержания мира
во всем мире.
В недавнем прошлом подобная политика привела
уже к таким явлениям, как отказ признать договор о
запрещении ядерных испытаний в трех сферах,
раздувание разногласий на индийско-китайской границе
вплоть до военных столкновений, авантюристическая
политика в Индонезии, закончившаяся катастрофой,
раздувание индо-пакистанского конфликта по поводу
Кашмира; в будущем эта политика может привести
и к другим авантюрам.
Именно поэтому подавляющее большинство
коммунистических и рабочих партий смотрит на
«культурную революцию» в Китае с тревогой и беспокойством.
Она создает большие трудности для мирового
коммунистического движения, ослабляет
антиимпериалистический фронт, дискредитирует, хотя и временно,
социализм в глазах народов капиталистических стран и
играет на руку империалистическим агрессорам.

Ален Ру
ПРОЛЕТАРИАТ КИТАЯ
И «КУЛЬТУРНАЯ РЕВОЛЮЦИЯ» 1
Кто станет отрицать огромное
значение революции в Китае в решающих
победах рабочего движения? Однако без
Октябрьской революции 1917 года не было
бы и 1949 года — года провозглашения
Китайской Народной Республики. «Залпы
Октябрьской революции» разрушили
Великую китайскую стену. Когда же Китай
«хлынул в коммуны», сердце каждого
человека, стремящегося к прогрессу,
ликовало. Но внезапно этот великий
дружественный народ охватили конвульсии. Там
возникла анархия. Беснуется
антисоветская пропаганда. Что же происходит в
Китае?
Увы, мы вынуждены признать, что не можем дать
исчерпывающий ответ на этот вопрос. Информация из
Китая поступает редко. Поэтому мы ограничимся тем,
что попытаемся понять, как рабочий класс воспринял
«великую пролетарскую культурную революцию».Мы
возьмем следующие доступные источники: газету
«Жэньминь жибао» и журнал «Хунци», материалы из
газеты «Гунжэнь жибао» (вывозить которую из Китая
запрещено), «Нот э этюд докюмантэр» (№ 1, 2, 3),
посвященные проблемам Китая.
Мы понимаем, что выводы наши будут
несовершенны. Но, может быть, их преимущество состоит в том,
что они помогут познать некоторые факторы,
вселяющие надежду?
ДВОЙСТВЕННЫЙ ХАРАКТЕР КИТАЙСКОЙ РЕВОЛЮЦИИ
Для того, чтобы понять позицию, которую занял
китайский рабочий класс в связи с наступлением хун-
вэйбинов, нужно иметь в виду, что волнения в Пекин-
1 «La nouvelle critique» №16, 1968 (Франция).
293

ском университете в июне 1966 года лишь
предшествовали «культурной революции». До этих событий был
длительный период, подготавливавший почву для нее.
Нужно иметь в виду, что роль армии в китайской
революции была более значительной, нежели в
Великой Октябрьской социалистической революции,
которая действительно была пролетарской революцией,
начатой в рабочих центрах. Руководящая роль рабочего
класса в Октябрьской революции бесспорна. В Китае
же дело обстояло совсем иначе.
Разумеется, роль армии, армии восставшего
крестьянства, весьма заметна, но нельзя забывать и о
рабочем классе. В 1948 году Шанхай, насчитывавший
около 800 тысяч рабочих, сотрясали забастовки и
массовые манифестации, которые были вызваны
дороговизной жизни и коррупцией. Можно ли отрицать, что
именно это подорвало тылы Гоминдана в самый разгар
гражданской войны? Двойственный характер
китайской революции выражается в том, что она была
одновременно и крестьянской и рабочей революцией.
Как мог китайский рабочий класс не выражать
беспокойства по поводу «большого скачка», того, что в
середине XX века вновь появился утопический
социализм, когда открыто мечтают о примитивной
уравниловке, при которой в расчет принимается лишь
удовлетворение самых элементарных потребностей людей,
а любая личная заинтересованность в производстве
продукции уничтожается; воспевается «бедное,
неимущее» крестьянство, объявленное самым
революционным классом! Повсюду создавались «народные
коммуны». Так, например, расположенный к югу от реки
Хуанхэ город Чжэнчжоу, столица провинции Хэнань,
крупный текстильный и железнодорожный центр,
насчитывающий один миллион жителей, должен был
разбиться на несколько коммун, в которые должны быть
включены и сельские районы. Нет ли здесь опасности,
что вместе с городом исчезнет и основа построения
социализма — городской пролетариат? Впрочем, есть и
более серьезные замечания. В течение «трех горьких
лет» (1959—1962 гг.), последовавших за
широкоизвестным экспериментом, рабочему классу Китая был
нанесен серьезный ущерб. Всюду свирепствовал голод,
и многие рабочие, совсем недавно перешедшие из де-
294

ревни в город, возвратились в деревню. Крестьянам же,
живущим вблизи городских центров, приходилось
испытывать большие трудности. Поэтому в
спекулятивных целях они выращивают различные огородные
культуры, заводят уток, поросят. Все это они продают
почти свободно. Сомнительно, чтобы это было по
нутру городскому пролетариату. К тому же это был
как раз тот период, когда, как сообщал журнал «Хун-
ци» в середине августа 1967 года, Лю Шао-ци яростно
нападал на «генеральную линию построения
социализма», на осуществление политики «большого скачка»,
организацию народных коммун и заявлял: «Наша
экономика накануне кризиса, она потеряла равновесие».
РАБОЧИЙ КЛАСС НА ЗАРЕ «КУЛЬТУРНОЙ РЕВОЛЮЦИИ»
Этот кризис между рабочими и крестьянами был
постепенно разрешен благодаря правильной политике
тех самых партийных и профсоюзных кадров, которые
«культурная революция» обвинит впоследствии во всех
смертных грехах. Положение рабочего класса
улучшилось. Попытаемся вкратце обрисовать это положение
накануне «культурной революции». Последние
опубликованные статистические данные, включая 1958 год,
сомнительны. Но цифры, характеризующие
жизненный уровень, мы подобрали сами в период пребывания
в Китае накануне «культурной революции». В хорошо
документированном труде «Ла Чина ин чифре» Джу-
зеппе Реджис определяет численность китайских
рабочих и служащих в 46 миллионов человек; из них, по
его подсчетам, 1 миллион 200 тысяч технических
специалистов, 25 миллионов рабочих, непосредственно
занятых в производстве, из которых 7 миллионов
составляют женщины; число лиц, охваченных социальным
обеспечением (то есть рабочих и служащих, занятых
на современных предприятиях), составляет, по его
подсчетам, 13 миллионов 719 тысяч. Американский
специалист Норт со своей стороны занялся изучением
рабочих организаций. Из 17 миллионов членов
Коммунистической партии Китая рабочие составляют 14,8
процента (то есть в стране насчитывается 2 миллиона
516 тысяч коммунистов-рабочих, а это значит, чтокаж-
295

дый десятый заводской рабочий — член КПК).
Попутно отметим, что интеллигенция составляет почти такой
же процент (13,7), а крестьяне — значительно больше
(66,8). Следует также отметить, что в составе
Центрального Комитета КПК процент рабочих снижается;
в то же время процент руководящих партийных
работников, вышедших из зажиточных слоев, возрастает:
члены Центрального Комитета КПК, вышедшие из
рабочего класса и ремесленников, составляют всего
6,7 процента, а выходцы из крупной буржуазии —
40 процентов. Однако по-прежнему ясно, что рабочий
класс, хотя и довольно немногочисленный, составлял
политически более сознательную основу
существующего режима, чем другие: если на двадцать взрослых
людей приходилось меньше одного коммуниста, то на
каждых десять рабочих — больше одного коммуниста.
Что касается профсоюза, то он был создан на основе
объединения местных профсоюзов и Национальных
федераций во Всекитайской федерации профсоюзов:
в 1951 году она насчитывала свыше 6 миллионов
членов, а в период «культурной революции» — около
20 миллионов. Таким образом, речь идет о прочной
основе этого строя.
ЗАРАБОТНАЯ ПЛАТА И УСЛОВИЯ ЖИЗНИ
Заработная плата зависела от характера
производства и уровня квалификации: от 80 франков в месяц
для неквалифицированного рабочего и до 240 франков
для рабочего высокой квалификации; средний
заработок колеблется около 150 франков в месяц. Система
социального обеспечения существовала на всех
крупных заводах; обеспечивалось бесплатное медицинское
обслуживание и предоставление лекарств.
Размер отпусков на заводах был различен: как
правило, это либо традиционные праздники, либо отпуск
от одной до двух недель в разгар полевых работ (что
доказывает недавнее крестьянское происхождение
большинства рабочих). Продолжительность рабочего
дня была 8 часов. Напрашиваются два вывода.
Совершенно очевидно, что жизнь рабочего завиднее
жизни крестьянина или студента. Разумеется, китай-
296

ский крестьянин «уже не видит широкое звездное небо
в своей миске» (то есть у него есть крыша над головой
и в тарелке не одна вода). Но даже в образцовой
народной коммуне годовой доход крестьянина, будь то
в натуре или в деньгах, никогда не превышал 800
франков, а чаще всего был в два раза меньше этой
цифры.
Что касается студентов, то они обеспечивались
общежитием и питанием, однако большинство из них
имело всего 10 франков в месяц на карманные
расходы.
Кроме того, вследствие разницы в заработной
плате возникали противоречия между меньшинством
квалифицированных рабочих (которые могли позволить
себе купить за 300 франков желанный велосипед или
сходить в ресторан в городе и съесть там
превосходный обед за 10 франков) и массой
неквалифицированных рабочих, жизненный уровень которых крайне
низкий. Быть может, не безынтересно отметить, что
единственные, кто без отвращения последовал за
«культурной революцией», были молодые рабочие и
работницы текстильных предприятий, в то время как костяк
квалифицированных рабочих (железнодорожники,
рабочие судоверфей, сталелитейных заводов, шахт и
предприятий станкостроения) в своей массе относится
к «культурной революции» враждебно.
ЗАСАДА ЗА КУСТАМИ
Все эти проблемы, видимо, прекрасно понимаются
штабом Линь Бяо и его друзьями. Поэтому они
выдвигают лозунг о «наступлении на трех фронтах».
Прежде всего это идеологическое, культурное
наступление. С 1961 года маршал Линь Бяо вводит в
армии отделы культуры, над которыми шефствует
супруга Мао Цзэ-дуна Цзян Цин. Появляются
солдаты-кинорежиссеры, солдаты-писатели и солдаты-герои. В
китайскую революцию входит миф о том, что армия —
это все: рабочий класс исключен из нее (а ведь
героями популярных романов 50-х годов были рабочие).
У солдат Лэй Фына и Ван Цзе была короткая
трагическая жизнь. Этих героев знает вся китайская моло-
297

дежь: «Все они перед героической смертью служили
народу»,— и пишут об этом в своих дневниках: «Эти
книги народные массы знают наизусть». Подобную
литературу можно резюмировать одной фразой: вся
заслуга этих героев состоит в том, что, став солдатами,
они сумели сделаться «истинными последователями
идей Мао Цзэ-дуна». Создается новая романтика.
Начинают воспевать партизан и забывают рабочий класс,
его подлинных героев периода борьбы до 1927 года, а
затем тяжелого периода подполья. В связи с этим
вспоминается прекрасная статья вьетнамского коммуниста
Нгуен Хак-Виена, опубликованная в журнале «Пансэ»,
№ 107, в которой он говорит: «Стоять в засаде за
кустами куда романтичнее, чем писать лозунги на
стенах, но писать лозунги на стенах, суметь
распространить листовки, организовывать забастовки в городе,
разбитом на квадраты безжалостной полицией, все это
требует еще больше мужества и организованности,
одним словом — более высокого уровня революционной
сознательности». А начиная с 1963 года проводится
кампания «социалистического воспитания» и по всей
стране распространяется лозунг «Учиться у Народно-
освободительной армии претворению в жизнь идей
Мао Цзэ-дуна!».
НАСТУПЛЕНИЕ НА ПРОФСОЮЗЫ
Второй фронт наступления — нападки на
руководство Всекитайской федерации профсоюзов. Накануне
«культурной революции» эту организацию возглавлял
участник китайской революции Лю Нин-и. Он родился
в 1905 году в провинции Хэбэй; в 1925 году вступил
в ряды Коммунистической партии, а в 1927
становится во главе рабочего движения в Баодине, на
железной дороге Пекин — Ханькоу. Трижды он был
арестован и провел в общей сложности десять лет жизни в
тюрьме. В 1937 году он был освобожден из тюрьмы и
стал во главе рабочего движения в Шанхае. Позднее
Лю Нин-и играет значительную роль в международных
организациях, в частности во Всемирной федерации
профсоюзов и в Движении за мир. Кстати, почетным
председателем этой мощной профсоюзной организации
298

был не кто иной, как Лю Шао-ци. 30 апреля 1965 года
орган Всекитайской федерации профсоюзов, газета
«Гунжэнь жибао», отмечая 40 годовщину федерации,
писала: «Профсоюзы ведут классовую борьбу,
укрепляя тем самым диктатуру пролетариата и препятствуя
реставрации капитализма». И мы видим здесь одну из
ключевых фраз будущей «культурной революции».
Далее в статье говорится: «Среди рабочих есть
несколько классовых врагов, а вообще рабочих можно
разделить на «передовых», «средних» и отсталых».
Профсоюзы высоко поднимают красное знамя идей Мао
Цзэ-дуна». Это уже вполне определенно.
Затем последовал период сопротивления, чреватый
осложнениями для Линь Бяо. Он начался летом 1965
года и окончился осенью того же года. Рабочий класс
заявляет о своих требованиях, которые год спустя
будут заклеймены как «экономизм». Вот пример.
«Некоторые утверждают, что партийные комитеты ведут
политическую и идеологическую работу. Если профсоюзы
делают то же самое, то не будет ли это дублированием
одной и той же работы?» (А это означает, что
рабочие хотят играть самостоятельную роль и
предъявлять свои требования, действуя через профсоюзы.)
Другие заявляют: «Ставить политику на первое место
бессмысленно... Хорошие результаты в производстве
продукции — вот практическое свидетельство
правильности политических идей». Много говорится о
«жизненном уровне». Например: «Наши материальные
условия еще не достаточно хороши, а жизненный
уровень низкий. Забота о повышении жизненного уровня
народных масс должна стать* постоянной задачей
профсоюзов». В передовой статье «Жэньминь жибао» от
21 июня 1965 года высказывается требование о
необходимости сочетания труда и отдыха рабочих, о
гарантировании восьмичасового сна в сутки. Это было
реакцией против «главенства политики» и злоупотребления
митингами. На одном заводе в Цзинане
принимается решение не проводить митингов по
воскресеньям, ограничив их число до трех в неделю, а
продолжительность — не более полутора часов каждый. То же
самое было в Шанхае.
Но сопротивление, оказанное руководством
профсоюзов, было быстро сломлено: с января 1966 года га-
299

зета «Гунжэнь жибао» предоставляет свои страницы
солдатам. Они поучают рабочих от имени Мао Цзэ-
дуна и говорят, что солдаты выступают против
сдельной оплаты труда, воспевают героическое бескорыстие
нефтяников в Дацине. С 25 января по 5 марта 1966
года в Пекине проводится дискуссия, посвященная
исправлению допущенных ошибок: руководители
рабочих профсоюзов слушают Чжоу Энь-лая, Бо И-бо и
Дэн Сяо-пина (двое последних стали жертвами хун-
вэйбинов), которые говорят им, что надо учиться у
Народно-освободительной армии. 11 марта Линь Бяо
пишет в связи с этим письмо, опубликованное в «Жэнь-
минь жибао» 19 июня: «Вы поставили перед собой
в качестве главной задачи... широкое изучение трудов
Мао. Это очень хорошо. В нашей стране 700
миллионов жителей, и она нуждается в единой идеологии —
идеях председателя Мао. Нужно довести идеи Мао до
рабочих и крестьян, и тогда духовная сила этих идей
превратится в мощную материальную силу». С этого
момента, несмотря на ряд сложностей, Лю Нин-и и
аппарат профсоюзов не высказываются ни за, ни против
«культурной революции». 26 декабря 1966 года
Всекитайская федерация профсоюзов распускается и вместо
нее появляется «Всекитайский центральный корпус
красных трудящихся и революционных китайских
мятежников», который возглавляют супруга Мао Цзян
Цин и Чэнь Бо-да. Прежнее название — Всекитайская
федерация профсоюзов — продолжает некоторое время
еще фигурировать, но только в контактах с
зарубежными странами. Это, несомненно, объясняется высоким
престижем этой организации.
АРМИЯ НА ПРЕДПРИЯТИЯХ
Третий фронт наступления едва угадывается,
однако крайне важно уточнить его значение. Речь идет о
проникновении армии и поддерживающих Линь Бяо
элементов на предприятия страны. Судя по всему,
воспользовавшись явной тенденцией к бюрократизации
профсоюзного аппарата на уровне предприятий,
профсоюз стали отдалять от рабочих масс (и конечно, от
самых низкооплачиваемых). В результате профсоюз
300

превращается в простой приводной ремень в руках
почти недосягаемых специалистов. Этот промах
используют будущие рабочие-цзаофани. В ходе кампании
за социалистическое воспитание они создают
множество «кружков по изучению идей Мао Цзэ-дуна».
Часто такие кружки объединяли, по-видимому, процентов
70 рабочих, организованных вне партии и вне
профсоюзов. «Руководители» этих кружков, которых
поставляла армия, часто приходили на завод, чтобы
рассказать о революционном опыте солдат. Однако не
следует рассматривать эти кружки как принудительную
меру или как тяжелую политическую повинность для
большинства рабочих. Речь здесь идет о том, чтобы
с помощью таких занятий осуществить задачу,
связанную с повышением культурного уровня их участников,
и главным образом рабочих, прошедших ускоренный
курс обучения. Отныне у них будет библиотечка
(четырехтомник произведений Мао или, что чаще всего,
сборник цитат из его произведений), и рабочие будут
наизусть заучивать высказывания председателя Мао.
Отныне рабочие, для которых традиционная культура
была недоступна, становятся полноправными
участниками нового мира упрощенной культуры.
И вот разразился кризис. Заметим, что заводов он
коснулся позднее, в январе 1967 года.
ХУНВЭЙБИНЫ В ШАНХАЕ
С декабря 1966 и до лета 1967 года хунвэйбины,
долгое время удерживаемые вдали от заводов,
приносят «культурную революцию» и туда. Однако
сопротивление, с которым они сталкиваются, настолько
сильно, что им приходится призывать на помощь
армию, которая присутствует до тех пор, пока не будет
принято компромиссное решение. Мы приведем здесь
в качестве примеров этого запутанного процесса
некоторые события в Шанхае.
В ноябре 1966 года в доках шанхайского порта
создается восемь отрядов рабочих-цзаофаней, то есть
рабочих, положительно относящихся к «культурной
революции». Все отряды имеют свои названия. Они
громят комитет партии, который как раз в этот мо-
S01

мент выступает за повышение заработной платы
рабочим. И в то время, как хунвэйбины яростно ссорятся
между собой, рабочие отдают явное предпочтение
вопросам заработной платы, а не «культурной
революции». И вот мы становимся свидетелями «январской
революции 1967 года» в Шанхае. 5 января 1967 года в
Шанхае распространяется воззвание к народу. 9
января это воззвание дополняется другим, подписанным
представителями 32 организаций. Весьма вероятно, что
странные военные названия («штаб», «второй военный
лагерь» и т. п.) маскировали воинские части или же,
в крайнем случае, обращенных в новую веру учащихся
«кружков по изучению идей Председателя Мао» под
командованием их военных руководителей. В
гигантском промышленном центре возникла полная
неразбериха. Вот текст одного из воззваний: «В момент
разгрома шанхайского реакционно-буржуазного комитета
партии маленькая горстка могучих капиталистов,
пролезших в партию, плетет новый заговор, науськивая
народные массы друг на друга, отвлекая их от борьбы
ради получения экономических выгод. Они
подстрекают рабочих бросать работу на заводах,
дезорганизуют железнодорожный транспорт, создают пробки на
дорогах и даже подговаривают докеров прекратить
работу в порту». Однако забастовка докеров в знак
протеста против действий хунвэйбинов, видимо, была
достаточно последовательной, если суда оставались в
порту по 10—12 дней вместо обычных 3—5. 8 января
студенты Шанхайского университета сделали попытку
сорвать забастовку, но, несмотря на их усердие, это
оказалось невозможно.
Потребовалась помощь армии и частей флота для
того, чтобы 10 января спустить со стапелей судно
водоизмещением 10 тысяч тонн. Этот факт был преподнесен
как подвиг, совершенный в борьбе против
«экономизма». В этот же период происходит эпопея с поездом-
экспрессом № 14. Этот поезд, набитый 2 тысячами
хунвэйбинов, отправляется 6 января из Шанхая, в то
время как поезда-экспрессы № 46, 74, 304 и 102 остаются
на месте: бастуют почти все железнодорожники.
Впереди поезда, который ведут студенты транспортного
института, следует другой поезд, без пассажиров. Это
экспресс № 101, который идет впереди на йесколько
302

десятков метров со скоростью 20 км в час. После
многих, зачастую комичных перипетий, оставив на пути
следования больных, 11 января эти герои прибывают
в Пекин, распевая «Алеет восток». Но пекинский
вокзал парализован забастовкой!
Тринадцатого января студентам не без труда
удается сформировать поезд, но тут они обнаруживают,
что исчез локомотив! Тревожное воззвание,
опубликованное в газете «Жэньминь жибао» 13 января и
призывающее железнодорожников приступить к работе,
подтверждает факт подобных волнений; единственной
магистралью, не охваченной забастовкой, оказалась
линия Пекин — Батоу (Внутренняя Монголия).
Профсоюз железнодорожников, эта колыбель рабочего
движения Китая, не желает, чтобы его перевоспитывали
школьники; парализовав коммуникации,
железнодорожники наносят страшный удар главной силе хун-
вэйбинов: их мобильности. А тем временем на
платформах Шанхая два отряда «революционеров» каждый
день доходят до рукопашной, «предав забвению
инструкции Линь Бяо»: это «великий отряд
революционных цзаофаней Главного штаба труда» и «части
революционных цзаофаней Красного Востока при Главном
штабе труда ». И только 21 марта армия заставляет их
создать подготовительный комитет, «чтобы путем
увеличения производства продукции взять в свои руки дело
революции». Но цзаофани не усвоили «живое учение
и живое искусство претворения в жизнь идей Мао» и
испугались, так как рабочие массы не присоединились
к ним. На совещании, посвященном вопросам
самокритики, обе группы критиковали друг друга, а затем
перешли на кулаки. Тем временем «другие рабочие»
(рабочие массы и «нецзаофани») используют это для
того, чтобы распространить слух, будто
вышеупомянутые «революционные отряды» не придерживаются
правильной линии (а это значит — выступают против
«идей Мао»): они создают временный партийный
комитет, который вводит в свой состав прежних
руководителей. Но один ответственный товарищ из
шанхайского «ревкома» распускает этот временный комитет.
«И тогда наш горячо любимый великий вождь,
председатель Мао послал Народно-освободительную армию
Китая». На протяжении месяца «полные энтузиазма»
зоз

(?) рабочие изучают произведения Мао, поют
революционные гимны, занимаются серьезной самокритикой
и требуют объединения всех отрядов «революционных
цзаофаней». 2 июня 1967 года по этому вопросу
выпускается дацзыбао, а 14 июля в шанхайских доках
создается «Комитет революционных цзаофаней».
Правда, в течение лета местные газеты пишут о
возможности возникновения новых волнений, не уточняя, что
треть шанхайских заводов все еще не последовала
сомнительному примеру докеров. Такое положение не
составляет исключения, а является правилом везде, где
существует хоть в какой-то степени значительная
концентрация рабочих масс. Другой пример — угольные
шахты, находящиеся близ Тайюаня, в Датуне, где
добывается 40 миллионов тонн угля в год. 31 марта
1967 года «Жэньминь жибао» сообщает, что
«маленькая горстка людей, находящихся у власти и вставших
на путь капитализма, подстрекала рабочих к
забастовке, в результате которой был парализован выпуск
продукции; в этот критический момент местные
гарнизонные части Народно-освободительной армии
вошли в шахту...» Это на время прекращает борьбу,
начатую шахтерами 20 января в поддержку местного
партийного комитета; однако в июне волнения
вспыхивают вновь.
Аналогичные собщтия происходят в Ухане, мощной
металлургической базе Центрального Китая, где в июле
1967 года против 400 тысяч хунвэйбинов этого района
выступила организация «Миллион бойцов» (фактически
она насчитывала 300 тысяч), которая «имеет свои
филиалы на заводах и предприятиях города».
Руководителями этой организации, видимо, являются бывшие
ответственные профсоюзные работники. Но тут в
действие вступают военно-морской флот и парашютисты!
Практически в необъятном Китае нет ни одного
промышленного города, избежавшего серьезных
потрясений: ни провинция Сычуань, в столице которой
произошли стычки между военными и «промышленной
армией», :iv. далекий Урумчи в Синцьзяне, где
происходили волнения мусульман. Кажущееся единство,
страны, по-видимому, сломлено. И все же создается
впечатление, что вот уже год, как некоторое спокойст-
804

вие постепенно восстанавливается. Новый
кровопролитный этап начался после серьезных волнений,
вспыхнувших в апреле 1968 года в Шэньяне (Мукден).
СОПРОТИВЛЕНИЕ И ЗАМЕШАТЕЛЬСТВО
Из всего этого хаоса можно сделать ряд
определенных выводов: прежде всего, приверженность рабочих
к своим профсоюзным и партийным кадровым
работникам. Волнения вспыхивают чаще всего тогда, когда
хунвэйбины, инспирируя мятеж, хотят заставить
рабочих освободиться от «руководителей, вставших на путь
реставрации капитализма». И нравится это или нет
председателю Мао, резюмирующему марксизм одной
фразой: «Бунт — дело правое», китайскому
пролетариату это, как видно, не по нутру!
Следует ли делать из этого вывод, что за
стремлением защитить партию кроется нечто иное, нежели
борьба с непрошенными гостями (чаще всего со
студентами)? У нас мало материалов, ибо все факты,
которые мы приводим здесь, взяты только из
официальной прессы. Однако вполне вероятно, что китайский
пролетариат защищает также и концепцию
социализма, нашу концепцию: для него социализм это не
только такой государственный строй, который
характеризуется существованием власти трудящихся и
общественной собственностью на средства производства. Это
и такой строй, который ставит себе задачей все более
полное удовлетворение материальных и духовных
потребностей человека, всестороннее развитие всех его
способностей. А это далеко от примитивных народных
коммун, спартанского образа жизни, о которых
мечтают хунвэйбины. Однако в Китае за подобное
определение социализма обязательно обвинили бы в
«экономизме», усмотрели в этом мелкий эгоизм,
ревизионизм и явное противоречие идеям председателя Мао.
А ведь именно в защиту такого «экономизма»
китайский рабочий класс, как мы уже писали, объявил
забастовку в январе 1967 года.
Совершенно ясно, что китайский пролетариат дез-'
ориентирован нынешней обстановкой. Это было ясно
видно в Шанхае. Вероятно, то же самое было и в Уха-
305

не. Не следует забывать, что у хунвэйбинов есть
поддержка и среди рабочих: в Шанхае в одном из доков
четверть рабочих на стороне цзаофаней («Пекин д'ин-
формасьон», № 8, 1968); впрочем, первоначальную
цифру, 10 тысяч, постепенно доводят до 400 тысяч
(а общую численность рабочих, составляющую 800
тысяч,— до миллиона). Разумеется, эта категория
рабочих составляет незначительное меньшинство (60
человек из полутора тысяч рабочих — пильщиков на
заводе, расположенном к югу от реки Амур). Без
поддержки армии это меньшинство мало чего стоило бы. В то
же время без него военные были бы чуждым и даже
антирабочим элементом среди рабочих, и на них
смотрели бы как на контрреволюционный элемент.
Создается впечатление, что такая поддержка была более
прочной на текстильных предприятиях: в Шанхае
работницы текстильной фабрики № 30 возглавили
«мятеж» ; в Пекине пример показала трикотажная
фабрика; в Чжэнчжоу металлурги и железнодорожники
защищают местные партийные кадры, а
рабочие-текстильщики на стороне цзаофаней. В некоторых местах,
как например, в Ухане «ревком» (цзаофани), видимо,
лишился всякой поддержки со стороны рабочих:
пролетариат там составляют металлурги,
железнодорожники и водники.
Итак, сопротивление существует, но оно слишком
неопределенно для контрнаступления, парализовано
внутренними раздорами и демагогическими выпадами
против «капиталистической» позиции руководителей
и квалифицированных рабочих, оплачиваемых лучше
других. Соперничающие группировки, естественно,
будут рвать друг друга на части, пытаясь найти
поддержку у армии, этого единственного, в конечном
счете, гаранта претворения в жизнь «идей председателя
Мао» и победы! Результатом наступления группы
меньшинства в рабочей среде и массового сопротивления,
лишенного определенности и принципов, мог быть
только компромисс. Теперь это очевидно. Говорят о
тройном союзе (армия, хунвэйбины и
переформированные кадры политических работников), что фактически,
• наряду с ослаблением влияния хунвэйбинов, позволяет
снова выдвинуть подвергшиеся критике старые
партийные кадры. С января 1967 года хунвэйбинам, ви-
806

димо, запрещается появляться на заводах, где лучший
способ стать революционером — это выпускать больше
продукции. Кроме того, уточняется, что армия должна
«поддерживать левые массы, но не группировки». Мао
будто бы заявил весной 1967 года, что «внутри рабочего
класса не существует конфликтов в отношении
основных интересов. Особенно в условиях диктатуры
пролетариата. У рабочего класса нет никаких причин
раскалываться на организации, принадлежащие двум
крупным антагонистическим группировкам» — а это
свидетельствует об открытом стремлении водворить
спокойствие. В январе 1968 года начинают говорить о
необходимости укрепления партийных организаций.
В Шанхае «бывший первый секретарь районного
комитета партии Чан Цин-бяо возглавляет сейчас «ревком»
этого района (Янпу)» («Пекин д'информасьон», № 3,
22.1.1968). На пекинском станкостроительном заводе,
несмотря на присутствие хунвэйбинов, никаких
существенных изменений не произошло, если не считать,
что бывший директор иной раз подметет пол в
коридорах. Эти примеры, видимо, частенько повторяются
там, где за так называемым «революционным
мятежом» стоит традиционное «у-вэй» (бездействие)
Китая. И не следует ли усматривать за «великим
торжеством идей Мао Цзэ-дуна в борьбе с ревизионизмом и
экономизмом» стремление замаскировать поражение
«культурной революции»? И разве это поражение не
символизирует тот факт, что в свое время не
критиковался главный враг хунвэйбинов Лю Шао-ци? И не в
результате ли борьбы рабочих пришлось пойти на
такой огромный компромисс? Не кроется ли за
всеобщим почитанием Мао постепенное накапливание сил,
готовых выступить в другой битве? И тогда динамизм
этой битвы уже не сможет принадлежать тем, кто
выступил первым.
Но если сопротивление рабочего класса и
помешало сделать Китай несоциалистическим государством —
а это наверняка так,— то «культурная революция»
все же поставила под угрозу основы строя.
Проявились центробежные тенденции, когда то одна, то
другая провинция уже не хочет подчиняться Пекину, а
противоречия между городом и деревней, между
рабочими и студентами доходят до предела. Партия слом-
307

лена. Чувство невыразимой горечи охватило миллионы
революционеров, находящихся под постоянным огнем
критики со стороны безответственных лиц. Подлинный
классовый враг, агент американских империалистов
и гоминдановцев, может действовать эффективно, а
экономическое строительство тем временем топчется на
месте. Армия, арбитр этого хаоса, может навязать свои
решения: разнузданный шовинизм пробивает себе
путь.
И не слишком ли оптимистично думать о славном
революционном прошлом китайского рабочего класса
и о сопротивлении, которое он оказывает в эти дни,
как о единственных серьезных гарантиях социализма
в Китае?

Роберт Цепр
ДОЛГИЙ ПУТЬ
КИТАЙСКОГО ПИСАТЕЛЯ
ОТ ЛЮБИТЕЛЯ К ЛЮБИТЕЛЮ 1
Культурная жизнь в Китае, протекающая под
знаком многочисленных кампаний и движений, уже на
протяжении ряда лет является источником многих
размышлений, комментариев и догадок. Достаточно
вспомнить, какое внимание привлекла кампания
против Ху Фына, затем «движение ста цветов» и вскоре
после этого «движение против правых», связанное с
критикой одной из самых известных китайских
писательниц Дин Лин, достаточно вспомнить, какую
тревогу вызвал «большой скачок» и его отражение в
культуре и искусстве.
С еще большим вниманием и, наконец, с ужасом
следил весь мир за началом «культурной революции».
Каков был смысл этих кампаний и движений?
Стремились ли они устранить различие во взглядах?
Или это были проявления личной неприязни? Эти и
ряд других вопросов задавала себе общественность во
всем мире, но, видимо, долго еще не получит на них
исчерпывающего ответа. Чтобы приблизиться к
ответу, я думаю, нужно бы знать, какие были и каковы
теперь в Китае доминирующие взгляды на культуру
и искусство, какие взгляды царят в Китае на
положение и роль художника в обществе, поскольку
различные кампании и движения касались прежде всего этих
проблем.
1 «Novy orient», №№ 5, 6, 1968 (Чехословацкая
Социалистическая Республика).
309

Публицистика, посвященная современной
китайской культуре, не слишком любит переходить границы
недалекого прошлого. Несмотря на то, что история
китайской культуры последних нескольких десятилетий
далеко не полностью изучена, краткий анализ ее с
более широкой исторической точки зрения может
обогатить наши знания о сегодняшнем Китае.
Размышляя о китайской культуре нашего времени,
нельзя забывать о роли Мао Цзэ-дуна и его
выступлении в Яньани на совещании по вопросам
литературы и искусства в мае 1942 года. Их нельзя обойти
уже потому, что они до сих пор являются самыми
главными директивами китайской культурной
политики, причем их важность во время «культурной
революции» была вновь подчеркнута в августе 1966 года
на пленуме ЦК КПК. Выступления рекомендуются в
качестве актуальных партийных директив, и поэтому
были вновь перепечатаны в центральном органе
«Жэньминь жибао» и других газетах. В мае 1967 года
происходили торжества по случаю 25-ой годовщины
яньаньских выступлений Мао, и тогда же была
основана «группа по литературе и искусству» под
руководством его жены Цзян Цин. Задачей этой группы было
следить за тем, чтобы «пролетарская линия» Мао,
провозглашенная в выступлениях, последовательно
соблюдалась и проводилась в жизнь.
Если мы хотим Поразмыслить над яньаньскими
выступлениями, нам прежде всего нужно определить
их место в развитии китайских взглядов на искусство
предшествующего периода.
Интеллектуальная атмосфера первых десятилетий
нашего века в Китае была отмечена сильным
антиконфуцианским влиянием. В конфуцианстве
усматривали главную идеологическую опору старого Китая,
и последовательное расхождение с этим учением
считается первым и главным условием всесторонней
модернизации страны. Против конфуцианских
учреждений, идей и ценностей ведется ожесточенная
борьба. Самая тяжелая борьба происходит в науке и
искусстве, потому что там у конфуцианства были
особенно крепкие и разветвленные корни в форме
определенного образа мышления, из которого оно при
благоприятных условиях может вновь возродиться.
810

Конфуцианство с пренебрежением смотрело на отрасли
науки, которые не были связаны с этикой, и тем
самым на протяжении ряда веков успешно тормозило
развитие точных и биологических наук. В
гуманитарных областях его влияние было еще более глубоким,
поскольку каждая попытка познания сразу же
переводилась в плоскость моральной оценки данного
явления, и тем самым становился невозможным его
объективный анализ. Понятно, что отрицательное
отношение к конфуцианству в Китае сопровождается
огромным интересом к современной европейской и
американской науке и что поколение новых
китайских ученых исходит прежде всего из иностранного
опыта. Расширяется сфера интересов китайской науки,
общество начинает проводить изыскания во всех
аспектах, для исследований используются новые
материалы и источники, особенно отмечается критическое
отношение ко всем действующим истинам. Однако
особенно важно то, что в Китае пробивает себе дорогу
мнение, что основой современного исследования и
мышления является критическое отношение к методу.
На смену автоматическому перениманию традиций
священных процессов приходит сознательное
отношение к возможностям и границам метода.
Характерной чертой времени является упор на
эмпирику, на поиски более или менее ощутимых
доказательств гипотезы или теории. После долгих веков
власти конфуцианства, когда тот или иной
конфуцианский принцип был исходным пунктом каждого
замечания и цитат из классиков, иногда и
окончательным доказательством династических историй,
наступает период глубокого недоверия ко всем философским
принципам. Молодое поколение китайской
интеллигенции теперь хочет самостоятельно и рационально
изучить мир с самых основ и отказывается
подчиняться каким бы то ни было философским
концепциям, опасаясь, что они могут в зародыше ограничить
их стремление к беспристрастному познанию.
Другой характерной чертой времени является
индивидуализм. Это не только реакция на
патриархальную семью, на конфуцианский — если можно так
назвать — семейный коллективизм. В индивидуализме
также усматривают основную предпосылку полного
311

интеллектуального развития личности и общества.
Индивидуализм должен быть также плотиной, которая
должна преградить путь возрождению
институционального и идейного конформизма.
Естественно, что официальное отношение к
конфуцианству сопровождается глубоко скептическим
отношением к традиционной культуре. Это не значит, что
отвергаются ее ценности, она отрицается как основа,
на которой можно будет создать что-нибудь новое.
Прошлое подвергается тщательной критической и
трезвой переоценке, поскольку и в этом отношении
новая интеллигенция хочет выработать собственную,
своеобразную точку зрения. Гораздо большее внимание
уделяется миру за пределами Китая. Впервые в
истории Китай проявляет живой интерес ко всему, что ему
может дать остальной мир в области науки и
искусства. Он стремится завязать с ним плодотворный
контакт и надолго включиться в международный обмен
культурными ценностями.
Китайская литература хочет быть во главе этого
процесса возрождения, и на некоторое время это ей
действительно удается. Главным стремлением новой
литературы является желание завязать живой и
плодотворный контакт с обществом. Она хочет
ориентироваться на более широкий круг читателей, хочет
принимать активное участие в жизни общества и активно
на нее воздействовать. Литература, однако, хочет быть
связана с обществом таким образом, чтобы выполнять
присущие ей специфические функции.
Естественно, что на литературное наследце Китая
она смотрит с недоверием. Отвергаются старые
взгляды на литературу, провозглашающие, что «литература
(словесность) является носительницей принципов», и
мнения, считающие литературу средством
развлечения. Отвергаются старые литературные условности,
происходит переоценка иерархии жанров. Причины
такого отрицательного отношения к литературным
традициям точно выразил Лу Синь в ответе на анкету
одной из газет, спрашивающей, какую литературу
нужно рекомендовать читать молодежи:
«Когда я читаю какую-нибудь китайскую книгу,—
пишет Лу Синь,— то я чувствую, как меня укачивают
и погружают в какое-то удовлетворенное спокойствие
312

и отрывают от реальности. Когда же я читаю
иностранную книгу... то чувствую, как сталкиваюсь с
подлинной жизнью и меня побуждают к какому-то
действию. Хотя и в китайских книгах мы находим
различные указания как жить, но в этом
оптимистическом подталкивании всегда чувствуется какой-то
привкус мертвенного оцепенения и гниения, в
иностранной же литературе наоборот».
Так же как для науки, для новой литературы
характерно внимание, уделяемое методу, литературной
технике. Потребность преодолеть традиционную
условность и застывшие клише, которые не соответствовали
новому пониманию мира и новым функциям
литературы, приводят современных китайских писателей к
поискам выразительных средств в иностранной
литературе. У каждого из значительных современных
китайских писателей мы можем найти следы того или
иного процесса, техники, перенятых от французских,
английских или русских писателей. Это результат
экспериментирования и поисков новых путей, а не
бездушное плагиаторство. В новой прозе подчеркивается
познавательная сторона литературы, и на писателя
распространяется постулат научно-объективного
познания реальности. Мао Дунь, например, рекомендует
китайским прозаикам учиться у натуралистов. Он
видит в натурализме отличное средство, которое сможет
облегчить китайским писателям путь к
аналитическому, всестороннему и объективному взгляду на
реальность, средство, которое поможет им освободиться от
традиционного, конфуцианского понятия мира и
может им облегчить строительство собственного, точного
понимания реальности.
Из многих взглядов на проблематику культурного
возрождения Китая необходимо, однако, обратить
внимание на тот, который ярче, чем остальные, оценивает
явления с позиции общественного кризиса,
охватившего Китай в XIX веке, и который не был в
достаточной степени разрешен падением императорской власти
и разрушением старой организации общества. В
многочисленной полемике 10—20-х годов можно заметить
кристаллизацию двух основных точек зрения.
Сторонники социально-политического взгляда упрекают
представителей эмпирико-позитивистского направления —
313

если так можно назвать направление, которое было
кратко описано выше,— в том, что они аполитичны,
что они запираются в узко специальные, мелко
научные проблемы, в то время как самой острой
проблемой Китая является раздувание большого
социального движения, призванного полностью оздоровить
страну. В ответ на эти упреки сторонники другого
направления защищают постоянно выражаемое
недоверие по отношению ко всем универсальным философ^
ским концепциям и «измам», сомневаются в том, что
можно найти такую систему мышления, которая
смогла бы решить социальные проблемы Китая, и
выражают свое убеждение в том, что актуальной задачей
является терпеливое и независимое изучение
китайской проблематики, конкретное познание даже
частных проблем. Такой ответ, кончено, не удовлетворял
и не мог удовлетворить особенно китайскую
молодежь, которая жаждала немедленно начать большой
и фундаментальный процесс восстановления Китая.
Однако необходимо сказать, что в защите эмпирико-
позитивистского направления можно почувствовать
глубокий и очень ценньщ опыт, накопленный в
борьбе против конфуцианства и попыток его
восстановления в каком-либо новом виде. Эти попытки и
тенденции в Китае никогда не исчезали, и наилучшую для
себя возможность нашли в подсознательном
стремлении к универсальной системе мыслей, которая
отвечала бы на фундаментальные вопросы жизни, давала
бы смысл и направление человеческой жизни,
соответствующую духовную уверенность и одновременно
смогла бы поставить цель, к которой должно было
идти все общество. Слишком долго в Китае
властвовало конфуцианство и слишком всесторонним было его
воздействие на образ мыслей, чтобы не оказывать
влияния на характер и ориентацию нового мышления,
хотя бы учитывая вакуум, который после него остался.
Этому социально-политическому направлению
соответствует и адекватный взгляд на литературу и
искусство как инструменты политического движения
общества. Уже в 20-е годы в многочисленных статьях
видны были попытки доказать, что искусство
непосредственно связано с политической борьбой, что оно
314

обусловливается и руководится ею. Очень
иллюстративна статья молодого Го Мо-жо «Революция и
литература» — он высказывает в ней убеждение, что
каждый класс общества имеет свою собственную
литературу, которая является выразителем его интересов.
Наибольшего расцвета литература, по его словам,
достигает перед революцией, поскольку литература
возникает из эмоций, а в революционном периоде эмоции
всегда самые сильные. Литература — это функция
революции, утверждает Го Мо-жо.
Ценность литературы, согласно утверждению Го
Мо-жо, определяется, само собой разумеется, степенью
ее революционной гражданственности. Ценной может
быть только литература, которая является глашатаем
наступающего революционного класса. Литература,
возникшая в период затухания революции, ничего не
стоит. «Можно сказать, что всю революционную
литературу нужно поддерживать, а всю
контрреволюционную литературу нужно отвергать. По сути дела, мы
можем отрицать ее существование, упрощенно мы
могли бы сказать, что это не литература».
В отношении к литературе в Китае развиваются
два взгляда, которые отличаются друг от друга
различной интерпретацией отношений между понятиями
«революция» и «литература». Сторонники одного из
взглядов понимают новую литературу как результат
изменения функции литературы в обществе и
характера самой литературы. Они не отрицают
общественной гражданственности литературы, однако отрицают
равнодушие по отношению к основе литературы и ее
специфике. Сторонники второй точки зрения видят
«революционность» новой литературы в том, что она
«служит» не привилегированным, а другим классам,
прежде всего пролетариату и крестьянству. Чисто
литературные вопросы считаются второстепенными:
«Революционные писатели морщатся при одйом
упоминании о «художественной форме»,— иронически
пишет Лу Синь, но и ему не удалось опровергнуть
убеждение, что новые литературные качества
автоматически появятся в тот момент, когда писатель в
достаточной степени проникнется революционным
духом своего класса. Это не удалось опровергнуть ни
ему, ни кому-либо еще.
315

Тезис о классовости как доминирующей черте
литературы и искусства в тридцатые годы закономерно
ведет к постулату «массового» искусства,
сформулированному главным образом в трудах Цюй Цю-бо и
Чжоу Яна. Их аргументация исходит из определения,
что искусство и литература являются глашатаями
определенного класса, и поэтому считают, что у
пролетариата должно быть свое искусство. Пролетарский
писатель должен, естественно, стоять на позициях
пролетариата, чтобы пропагандировать его идеологию и
суметь парализовать влияние идеологии вражеских
классов. Писатели и работники искусства должны
принимать активное участие в революции и сжиться
с народными массами, чтобы познать их язык, их
вкусы, что облегчит им общение с ними. Они должны
использовать литературные формы, пользующиеся у
народа традиционной популярностью, чтобы облегчить
контакт писателя и читателей. Эти же тезисы можно
найти у Мао Цзэ-дуна в яньаньских выступлениях.
Они практически полностью заимствованы у двух
вышеупомянутых авторов. Внимательный читатель даже
может найти у Мао Цзэ-дуна некоторые
формулировки, которые живо напоминают манеру высказываний
Цюй Цю-бо. (В связи с этим интересно отметить, что
во время «культурной революции» Чжо Ян был
отстранен от своей должности якобы за свою
многолетнюю идейно-культурйую подрывную деятельность, а
Цюй Цю-бо, казненный гоминданом в 1935 году, был
в хунвэйбиновской печати объявлен ренегатом.)
Казалось бы, что яньаньские выступления Мао, по
сути дела, не вносят ничего нового и их значение
невелико. Но это не совсем так. Важной чертой
выступлений Мао является то, что тезисы, которые он
провозглашает, после его выступлений приобретают
характер официальных и обязательных указаний. Это
очень важный факт, поскольку с этой минуты
отношения между работником искусства и политической
властью переходят в совершенно иную плоскость. Но
если мы в выступлениях Мао будем усматривать
только это обстоятельство, как это в большинстве случаев
делают западные китаеведы, то мы не сможем
полностью понять значение выступлений.
Мне кажется, что у Мао Цзэ-дуна более подробно,
316

чем у Цюй Цю-бо и Чжоу Яна говорится об основной
предпосылке «пролетарского» или «массового»
искусства, а именно об отождествлении художника с
народом, или, как говорит Мао, с рабочими, крестьянами
и солдатами. Подавляющее большинство работников
искусств происходит, по мнению Мао Цзэ-дуна, из
мелкой буржуазии, и вследствие этого их взгляды
удивительно путаны и неустойчивы, так же как и их
чувства. Мао Цзэ-дуи отмечает это даже с определенным
пренебрежением. Ситуация должна быть исправлена
«переходом из класса в класс». Мао придает этому
большое значение, и этот факт имеет свою глубокую
подоплеку и связи.
Я считаю, что выступления Мао являются также
попыткой включить не только художника, но и всю
интеллигенцию как социальную прослойку в модель
нового нарождающегося китайского общества. Нас не
должно вводить в заблуждение то, что выступления —
если дословно понимать все то, что в них
говорится,— предназначаются художникам и писателям.
В 40-х годах и, наконец, даже позже, писатель —
человек, который пишет,— остается символом
образованного человека вообще. Мы знаем также, что немалая
часть интеллигенции, в том числе и технической,
сохраняет очень живое отношение к литературе. И если
Мао Цзэ-дун обращается к художникам и писателям,
он обращается в определенном смысле к
интеллигенции вообще. То, что прежде всего он обращается к
писателям, обусловлено актуальными условиями и тем,
что писатели в этот период составляют политически
наиболее активную часть всей интеллигенции.
Здесь наши замечания переходят в иную плоскость.
Конечно, необходимо посмотреть на дело и с этой
перспективы, поскольку судьбы художников и искусства
в Китае тесно связаны с судьбами китайской
интеллигенции вообще.
В последние годы часто упускают из виду тот факт,
что интеллигенция в Китае является прослойкой,
которая за последние сто лет подверглась наибольшей
трансформации. В модели старого китайского
общества образованные люди в значительной степени были
тождественны с правящим классом. Их главной
задачей было управлять обществом и охранять сущест-
317

вующий строй. Они выполняли эту функцию как
служащие государственного управления, как ученые и
литераторы, которые в своем творчестве излагали и
пропагандировали конфуцианскую идеологию, а
также как учителя подрастающего поколения
интеллигентов. Кризис, в котором оказалось китайское
общество в середине прошлого века, приносит с собой
падение конфуцианства, разрушение государства, а также
радикальные изменения в положении и функции
китайской интеллигенции. Интеллигенцию вытесняют
милитаристы. Меняется содержание и направленность
образования, начинает преобладать современное
специализированное образование, полученное или в
университетах за границей, или в китайских школах,
организованных по иностранным образцам.
Классическое литературное образование отступает на задний
план. Конечно, современное, новое образование — а
это очень важный аспект вопроса — моделируется в
зависимости от потребностей общества, имеющего
совершенно иную структуру, чем китайское, и поэтому
оно в Китае очень трудно применимо. Современное
образование имеет ограниченную возможность
применения. Этому препятствует как отсталая
экономическая структура Китая, так и неуравновешенные
экономические отношения. Интеллигенция живет,
собственно, как бы на краю общества.
Неизменной остается, по сути дела, только одна
характерная черта китайской интеллигенции, а
именно ее глубокое чувство ответственности перед
обществом, выраженное когда-то сунским конфуцианцем
Фан Чунь-янем следующими меткими словами:
«Конфуцианец заботится о мире раньше, чем мир начнет
заботиться сам о себе, и счастливым он себя чувствует
только тогда, когда все человечество становится
счастливым». Это было то же самое чувство
ответственности перед обществом, которое, столкнувшись лицом к
лицу с угрозой империалистических держав,
заставило старых интеллектуалов проявить интерес к
Западу и попытаться отразить наступление врага его
собственным оружием. И вполне естественно, что это
чувство ответственности сохранилось до нашего
времени и особенно сильно развито среди гуманитарной
интеллигенции.
818

С другой стороны, конечно, остается фактом, что
новая китайская интеллигенция, несмотря ни на что,
в принципе оторвана от подлинной жизни главной
части китайского общества — крестьянства. На это
есть целый ряд причин. Прежде всего, нужно понять,
что в XIX веке в течение длительного времени самой
большой опасностью для Китая считалось внешнее
давление империалистических держав и только на
втором плане стоял внутренний кризис общества и
вытекающая отсюда слабость государства. Интеллигенция
обращает свой взгляд за границу, поскольку оттуда
чувствует самую большую опасность и одновременно
надежду на спасение. Важным фактором отчуждения
интеллигенции являются аспекты современного
образования, которое требует больших средств, так что
только члены богатых семей могут себе это позволить.
Ввиду характера современного образования и
ограниченных возможностей его применения происходит
концентрация интеллигенции в приморских
европеизированных городах. Если раньше неравноправное
положение неграмотного по отношению к образованному
человеку было одним из существенных аспектов
основного классового разногласия старого общества, то
в новой ситуации к этому добавляется ксенофобия,
поскольку простой китаец часто считает
образованного человека нового типа представителем Запада,
прислужником иностранцев, чуть ли не предателем.
Этому, несомненно, способствовали некоторые
чрезвычайные предложения части интеллигенции, которая
видела в начале XX века спасение Китая в тотальной
«европеизации» страны.
В факте отрыва интеллигенции от самых широких
слоев народа ничего не меняют далее усиливавшиеся,
особенно в 30-е годы, левые настроения. Эту пропасть,
однако, необходимо было перешагнуть в интересах
дальнейшего развития, и этот вопрос пытается решить
Мао Цзэ-дун. Он хочет привлечь интеллигенцию к
концепции решения общественного кризиса изнутри,
к делу эмансипации народных масс, хочет включить
интеллигенцию в модель нового общества,
возникающего в освобожденных областях.
Обратим внимание на то, что с политической точки
зрения Мао Цзэ-дун выбрал для своего выступления
819

самый благоприятный момент, критический 1942 год,
когда военные операции японцев угрожали части
оставшейся незанятой территории и когда лишь
мобилизация сил всего народа могла отвратить угрозу
порабощения Китая, Мао, анализируя положение,
связывает свои тезисы с политической и военной
действительностью и указывает на необходимость
сплочения всех патриотических сил. В данной ситуации его
аргументация не могла не оказать влияния на
глубоко патриотичную интеллигенцию. Благодаря тому,
что Мао ссылается на патриотизм интеллигенции, ему
удается провести и остальные тезисы об искусстве и
положении работника искусства в обществе. Это не
было забыто в Китае. В 50-е годы раздаются
некоторые критические голоса по поводу того, что взгляды
Мао Цзэ-дуна были актуальны во время войны, а
после изменения положения в 1949 году потеряли свое
значение. Однако главное направление критики тези-
соз Мао Цзэ-дуна идет по другому пути.
Западные китаеведы часто считают, что
несогласие со взглядами Мао Цзэ-дуна на искусство и
литературу и с официальной культурной политикой
обусловливается, главным образом, личными качествами
таких лиц, как Ху Фэн, Фэн Сюэ-фэн, Дин Лин и др.,
то есть теми, кто свое несогласие проявляет наиболее
выразительно. Это, конечно, объяснение, которое ни о
чем не говорит и которое совершенно игнорирует
широкие исторические условия, особенно характер и
ориентацию китайской культуры и искусства в первые
десятилетия XX века. Я думаю, что от нас ускользнет
смысл критики тезисов Мао, если мы не учтем, что
многие китайцы видели в них попытку насадить
такие отношения в культуре, которые в ней
властвовали в конфуцианском обществе.
Как уже было сказано, Мао Цзэ-дун придает своим
выступлениям и некоторым взглядам на литературу
и искусство характер более или менее обязательных
указаний, поскольку в Яньане он выступает не как
теоретик искусства, а как глава мощного
политического движения. Его тезис о « примате политики»
отличается от конфуцианского принципа «литература —
носитель принципов» только лишь терминологией.
Мао, однако, идет еще дальше. В своих выступлениях
320

он дает готовый ответ на вопрос о характере мира,
обществе, человеке и его судьбе, вопросы, на которые
работники искусства хотели отвечать сами и должны
были при этом долго бороться за право на этот
самостоятельный ответ. Мао как бы отрицает всю эпоху
борьбы против конфуцианства за новый,
самостоятельный подход и взгляд на реальность. Китайский
работник искусства после выступлений Мао снова
оказывается под покровом заранее определенных оценок
и решений, которые отрицают необходимость его
индивидуального, интеллектуального усилия.
Давайте более подробно рассмотрим взгляды Ху
Фэна, одного из самых известных китайских
марксистских литературных теоретиков, который уже з
сороковые годы придерживался взглядов иных, чем
Мао, а в 1956 году во время большой кампании
подвергся критике и, наконец, был арестован.
Одним из пунктов критики Ху Фэна, направленной
против культурной политики пятидесятых годов
является протест против «схоластического и
мистического» понимания марксизма и против такой
интерпретации Маркса, которая является «преимуществом
небольшого количества квалифицированных и
авторитетных лиц, которые в состоянии понимать и
применять учение Маркса».
Уже в 40-е годы Ху Фэн начинает полемизировать
с Мао. При этом Ху Фэн не пытался отрицать
марксизм или снизить его роль — его все считали
марксистом, и он сам заявлял о своей принадлежности к
нему. Речь идет о том, что писатель, по мнению Ху
Фэна, не может исходить из каких-либо готовых
философских концепций, ибо это искажало бы живую
правду, которую должен познать писатель. Ху Фэн
делает упор на индивидуальное, субъективное усилие
художника познать реальность, на его стремление к
практическому познанию, поскольку познание
художника не может исходить из готовых концепций, а
должно идти от конкретного к общему. Такое же
мнение высказывает и Фэн Сюэ-фэн, другая заметная
личность современной китайской литературы. На
вопрос, каков был его путь к марксизму, он отвечает,
что к взглядам, сходным с марксизмом, его привели
его собственная революционная деятельность и его
11 № 3675
321

собственный анализ жизни. Тот же самый Фэн Сюэ-
фэн говорит о Лу Сине, что он «не знал классиков
марксизма и не участвовал в официальных
идеологических реформах. Он менял свое мировоззрение по
мере развития своего творчества. Его взгляды берут
начало в его самоперевоспитании». Подобных
высказываний мы могли бы привести много. В них отчетливо
слышны отзвуки такой же аргументации прежних лет,
когда недоверие к готовым концепциям и стремление
к самостоятельному познанию были гораздо сильнее.
Другой областью, в которой Ху Фэн не согласен с
Мао Цзэ-дуном, является вопрос о так называемых
«национальных формах» в литературе. Уже раньше
Цюй Цю-бо и Чжоу Ян говорили о том, что народные
литературные произведения, которые близки простому
читателю или слушателю, являются удобным
средством массовой пропагандистской и просветительной
деятельности. Мао принимает их аргументацию, но
выделяет «национальные формы» и относится
критически, даже отрицательно, к западным влияниям на
китайскую литературу. Ху Фэн, напротив, утверждает,
что старая китайская литература, высокая или
народная, является продуктом «феодального сознания» и
продолжать ее традиции значило бы идти против духа
того переворота, который произошел в китайском
мышлении и искусстве в первой трети XX века. Здесь
опять звучат опасения относительно возвращения того
культурного комплекса мыслей или других
элементов, которые были характерны для конфуцианского
общества. Если Ху Фэн защищает западную
ориентацию современной китайской литературы, говорит о
«международной культуре», которую должна
продолжать и китайская культура, то он тем самым хочет
защитить современное понимание литературы как
своеобразной области деятельности человека, как
привилегированной области эстетической функции от
попыток подчинить ее власти внеэстетических интересов.
Ху Фэн был не единственным критиком Мао Цзэ-
дуна и официальной китайской культурной политики.
В том, как глубоко укоренилось новое понимание
искусства и литературы, нас могут убедить
многочисленные нападки на различных писателей и
художников, которых обвиняют в том, что они якобы слишком
322

много занимались своей профессиональной
деятельностью, что они слишком много внимания уделяли
советской и западной культуре и тем самым сползли на
позиции «правых».
Если говорить о критике или даже оппозиции
среди художников и главное писателей в 50-е годы, то
эта оппозиция по отношению ко взглядам Мао и
официальной политике вырастает из глубокого переворота,
который произошел в китайском творчестве и
мышлении в 10-е и 20-е годы, вырастает из традиций борьбы
против системы конфуцианских понятий, идей и
мышления. Но высказать критические замечания в 50-е
годы стало гораздо труднее. Рост конформизма и
антииндивидуалистических настроений, специфические
китайские формы коллективизма во все растущей
степени исключают возможности выбиться из заурядности
и общепринятых истин. Систематически снижается и
подавляется труд отдельного человека, его знания,
взгляды и интеллектуальные усилия, его инициатива
и оригинальность.
Действительно поразительно, что во второй
половине 50-х годов все быстрее и с удивительной силой
пробивают себе дорогу элементы, столь типичные для
старого Китая, как, например, глубокая вера в
превосходство китайской организации, вера в китайскую
систему идеологии, недоверие к внешнему миру и
равнодушие ко всему, что может дать мир Китаю в
культуре и искусстве. В течение четырех лет (1957—
1960 гг.) количество переводов иностранной
литературы падает почти до нуля и удерживается на этом
уровне до сих пор.
Поворот в ориентации Китая в 1956—1958 годах,
однако, гораздо более сложен, чем кажется на первый
взгляд. Здесь нет места для раздумий о его
экономических и международно-политических связях или
причинах. Однако в нашем контексте важно то, что в
Китае происходит оживление не только
конфуцианского наследия, но и определенной народной,
утопической идеологии, центральным пунктом которой
является представление об обществе поголовного
равенства. Одним из аспектов этой идеологии является
постулат сплошного равенства всех людей по
образованию, порожденный вековой неприязнью между людь-
11*
323

ми образованными и необразованными и
привилегированным характером китайской классической
литературы.
Эта идеология, столь же древняя как и сам Китай,
однако, продолжает жить и оказывать влияние на
развитие страны, особенно в кризисные периоды
народных восстаний. Даже в XX веке мы можем найти
признаки этой идеологии хотя бы в программе «чисто
китайской социальной партии», требующей, кроме
всего прочего, равенства между людьми образованными
и необразованными и равного образования для всех,
или в радикальном лозунге «долой класс
интеллигенции», выдвинутом во время революции 1926—1927
годов.
В 1957 году элементы этого утопического взгляда
на интеллигенцию как будто бы получили
официальную пробу. По отношению к интеллигенции начала
проводиться новая политика, и в печати появляются
мнения, что во время «движения ста цветов» среди
интеллигенции правых было больше, чем среди
буржуазии. Лу Дин-и говорит о писателях, что хотя их
труд и почетен, но и опасен, поскольку метод их
работы ведет к усилению индивидуализма и
либерализма. Этот же Лу Дин-и заявляет, что и среди
интеллектуалов есть люди, которые тяжело
перевоспитываются, а некоторые из них так и не перевоспитываются
до смерти. Затем наступает период «большого скачка»
и начинают громко говорить об уничтожении
различий между умственным и физическим трудом.
Главным методом перевоспитания интеллигенции
становится обязательное длительное участие в
физическом труде с целью достижения подлинного
слияния и отождествления интеллигенции с народом.
Поскольку народ стоит на правильной идейной позиции,
он способен выполнять любую работу и поэтому
должен занять и те должности, которые до сих пор
требовали определенной специальной квалификации,—
это следующий аспект новой политики. Целью этого
мероприятия является, как объясняет газета «Гуан-
минь жибао», «исключить концепцию частной
собственности на управление».
В литературе, так же как и в производстве, должен
быть совершен «большой скачок». Народные массы
• 324

должны сами взять в свои руки художественное
творчество и благодаря своей верной идейно-политической
позиции привести его к небывалому расцвету. В речи,
произнесенной в 1965 году на съезде
писателей-любителей, Чжоу Ян воспроизводит события тех лет
следующими словами: «Вы выяснили, что невыносимо,
когда стратегические позиции в культуре занимают
чудовища и страшилища капитализма и феодализма.
Борьба вас привела на фронт литературы и искусства.
Многие из вас были вынуждены взяться за оружие
искусства, которое вам до сих пор было неизвестно».
В этой атмосфере борьбы возникают тысячи
поэтических клубов, поэты пишут сотни тысяч или даже
миллионы стихов, фабричных хроник и т. д. И вот
уже в середине 1958 года Чжоу Ян радостно
констатирует, что «опыт старых писателей нам не может
помочь. Стихи, написанные массами, лучше, чем
произведения профессиональных поэтов».
От этой атмосферы программного недоверия и
недооценки уже недалеко до тех форм «критики» или
«борьбы» против «черных элементов», которые
принесло с собой начало «культурной революции». Это
только следующий, хотя, может быть, и радикальный
шаг по пути, на который Китай вступил во второй
половине 50-х годов.
Какое же место отведено работникам искусства и
писателям в китайском обществе наших и будущих
дней? На этот вопрос трудно найти однозначный и
общепринятый ответ. Кое о чем мы, однако, можем
догадываться на основании уже упомянутого
обращения Чжоу Яна к писателям-любителям. Чжоу Ян в
нем говорит, что партия стоит перед большой задачей
воспитания «нового поколения революционеров», а
также «нового поколения художников и писателей».
При этом он указывает на художников-любителей, то
есть рабочих, крестьян и солдат, которые в свободное
время занимаются художественным творчеством, как
на новый фактор, который отличает 60-е годы от
яньаньского периода. Художникл-любители являются
главной силой, на которую партия полагается в
искусстве: «Ряды наших писателей состоят из двух
групп: профессионалов и любителей. Большинство
составляют любители, профессионалы могут составлять
325

только меньшинство. В будущем количество
любителей будет увеличиваться. Когда же мы придем к
коммунистическому обществу, наверное, все писатели
будут любителями. В те времена каждый будет
заниматься физическим и умственным трудом... Если бы
мы вместо постепенного ослабления различий между
умственным и физическим трудом... продолжали
расширять пропасть, то как бы мы смогли прийти к
коммунизму?»
Чжоу Ян говорит также о том, какой творческий
процесс он считает наиболее подходящим: «Для
быстрого и здорового роста нашей социалистической
литературы мы должны применить метод
сотрудничества между руководством, писателями и массами.
Руководство должно определить направление и поставить
писателям задачу, оказывать им идейную помощь,
давать советы во время работы. Много
писателей-любителей знает по собственному опыту, что без советов и
подталкивания со стороны руководства, без помощи
масс они не смогли бы создать хороших
произведений... В этом смысле политика является руководящей
силой литературы, и мудрость одного человека
связана с мудростью коллектива, так что процесс
написания перестает быть просто работой одного человека и
становится настоящей составной частью работы
партии и революционной работы людей».
Чжоу Ян не оригинален. За год до его
выступления на съезде писателей-любителей практически то
же самое высказала жена Мао Цзэ-дуна Цзян Цин.
А о том, что эта точка зрения осталась актуальной и
в период «культурной революции», свидетельствует
тот факт, что ее выступление в июне 1967 года
перепечатал журнал «Хунци».
«Ключевым вопросом творчества,— пишет Цзян
Цин,— является слияние трех факторов: руководства,
специалистов и масс. Я недавно изучала опыт работы
над пьесой «Длинная стена в Южном море». Ее
создавали следующим образом: руководство предложило
идею, авторы исходили из жизни и однажды лично
приняли участие в военной операции по
обезвреживанию вражеских агентов. Когда пьеса была
написана, много ответственных товарищей из гуандунского
военного округа лично приняли участие в дискуссии
326

по пьесе. Пьеса была поставлена, авторы внесли
много замечаний и вновь пьесу поправили. Зтим методом
повторной критики и постоянного улучшения они
смогли за сравнительно короткий срок написать
хорошую пьесу...»
На китайском литературном поприще вновь
главная фигура — любитель. Я говорю «вновь», поскольку
и конфуцианский литератор был любителем. Он не
мог им не быть, поскольку красота всегда была чем-
то меньшим, чем морально-политические принципы и
забота о том, чтобы они не нарушались. Новый
китайский любитель более всего обязан «делать
революцию», его творческая деятельность — дело
второстепенное. Однако здесь есть определенная разница,
поскольку современный китайский художник или
«специалист», если применять терминологию Цзян
Цин, не создает и не должен создавать сам. Хотя
выводы и Чжоу Яна и Цзян Цин не слишком точны, из
них недвусмысленно следует, что художник может
быть одним из членов авторского коллектива и что
так называемое «руководство» или «массы» имеют по
крайней мере такое же право участвовать в создании
его произведения, как и он.
И не только это. Прежде чем стать одним из
членов «творческого коллектива», художник должен
отречься от самого себя, должен отказаться от своего
«профессионализма» и стать любителем, «простым
человеком из народа». Это одно из заключений, которое
вытекает из выводов Чжоу Яна и Цзян Цин. Кроме
того, они, конечно, выдают лихорадочное стремление
обеспечить конформизму возможность контролировать
художественное произведение уже в зародыше.
Нельзя сказать, насколько постоянным будет
действие этих уравнительных тенденций в китайском об:
ществе. Уже сейчас кажется, что они не во всех
областях применяются с одинаковой силой. В то время
как, например, в литературе их влияние было
широким и привело к тому, что все известные имена
исчезли со страниц китайских журналов еще до
«культурной революции», в других областях, несмотря на
различные нападки на врачей, научных технических
работников и т. д., их влияние было не столь
значительно. Дело в том, что, если отмолчится или даже
327

замолчит писатель, народу и государству — согласно
представлениям некоторых людей — никакого вреда
от этого не будет. Но если поставлены под угрозу
работы атомного физика, люди начинают думать
совершенно иначе. Видимо, даже в Китае вера в идеалы
сплошного равенства не слишком распространена,
поскольку работы китайских ученых в области ядерных
испытаний — в отличив от последних произведений
китайских ученых — не производят впечатление
опытов любителей.
I

Жан Эмиль Видаль
К ДЕВЯТНАДЦАТИЛЕТИЮ
КИТАЙСКОЙ НАРОДНОЙ РЕСПУБЛИКИ
I
НЕ СТАЛА ЛИ «КУЛЬТУРНАЯ РЕВОЛЮЦИЯ»
ПИРРОВОЙ ПОБЕДОЙ? 1
Более четверти века продолжалась освободительная
борьба, и с победой народной демократии,
установленной в Китае, было разрешено главное противоречие,
противопоставлявшее китайский народ господству
империализма, феодализма и бюрократического
гоминдановского капитала.
Коммунистическая партия Китая, руководившая
этой борьбой, постепенно осуществила мобилизацию
огромных масс беднейшего крестьянства
(составлявшего 70 процентов населения), вставшего рядом с
пролетариатом.
После освобождения рабочие, крестьяне и
интеллигенция с необычайным подъемом взялись за
перестройку народного хозяйства страны. За восемь лет
(1949—1957 гг.) под руководством коммунистической
партии полуфеодальный и полуколониальный Китай
превратился в бурно развивающуюся
социалистическую страну. Промышленность стала государственной
или смешанной собственностью, контролируемой
государством. В результате широкой аграрной реформы
земля была распределена среди крестьян. Потом
появились бригады сельскохозяйственной
взаимопомощи, кооперативы низшего типа, и, наконец,
кооперативы высшего типа.
Было покончено с голодом — этим извечным
бедствием, периодически уносившим миллионы людей,
1 «L'Humanile», 30.9.1968; 1.10.1968 (Франция).
329

повышался уровень жизни трудящихся. Страны,
вставшие на путь самостоятельного развития, с
огромным вниманием следили за успехами китайской
экономики, достигнутыми благодаря упорному труду
освободившегося народа, а также благодаря
значительной помощи Советского Союза и других
социалистических стран.
Это был новый победоносный опыт применения
марксизма-ленинизма в условиях слаборазвитой
страны, который в огромной степени способствовал
изменению облика всего мира.
В 1956 году на VIII съезде КПК Мао Цзэ-дун
говорил :
«У каждого государства — будь оно большое или
малое — есть свое положительное и отрицательное.
И даже если бы наша работа увенчалась
величайшими успехами, все же нет никакого основания
зазнаваться и самовозвеличиваться. Скромность помогает
прогрессу, а зазнайство приводит к отставанию — нам
необходимо всегда помнить эту истину» К
Поворот
Эту истину первый же забыл Мао Цзэ-дун.
С 1958 года, когда в несколько недель по всему
Китаю были созданы народные коммуны, руководство
КПК ввергло страну в утопическую авантюру, за
которую в течение четырех лет, с 1960 по 1964 год,
тяжко расплачивался народ. В 1962 году выпуск
валовой продукции составил всего 54 процента 1959 года.
Тридцатого декабря 1964 года в докладе на сессии
Всекитайского собрания народных представителей
Чжоу Энь-лай заявил:
«В 1962—1963 годах сельскохозяйственное
производство возрастало, в 1964 году оно достигло еще
более значительных результатов, поднявшись до уровня
лучших лет.
Намечается превзойти показатели 1957 года по
зерновым, хлопку, табаку-сырцу, тростниковому
сахару, поголовью свиней, коз, овец и т. д.».
1 «Материалы VIII Всекитайского съезда Коммунистической
партии Китая (15—27 сентября 1956 года)», М., 1956, стр. 5.
330

Это было официальным признанием провала
народных коммун и практически означало, что с 1960
по 1963 год производство продовольствия было ниже
или в лучшем случае равно показателям 1957 года и
только в 1964 году, то есть через шесть лет после
начала «большого скачка», оно должно было превзойти
их в некоторых областях. Однако следует учесть, что
по сравнению с 1957 годом население Китая
увеличилось на многие миллионы человек.
Но с 1966 года, когда началась «культурная
революция», Мао Цзэ-дун и его группа подвергают
нападкам и гонению именно тех, кто осуществлял
перестройку страны.
Известны разные этапы «культурной революции»,
которая вот уже два года потрясает Китай. Для
разгрома организаций КПК и рабочих профсоюзов
сначала в ход были пущены школьники и студенты, а
затем в качестве основной силы и армия.
Одновременно использовался идеологический рычаг: культ
личности «красного солнца», «непогрешимого» Мао.
Центробежная тенденция
Партийные комитеты были заменены
«революционными комитетами», назначаемыми сверху из самых
преданных людей Мао, при полном отсутствии
контроля со стороны рабочего класса. Но рабочий класс
решительно выступил против действий хунвэйбиноз,
которым пекинские руководители поручили нести
«культурную революцию» на заводы. Во всех районах
страны происходили кровопролитные столкновения.
Отрывочные сведения, доходящие из Китая, не дают
возможности подвести итоги всех событий, однако
совершенно ясно, что итоги эти достаточно внушительны.
И если пролетариат, пока это было возможно,
держали в стороне от «великой пролетарской
культурной революции», то армия, наоборот, играла и
продолжает играть в ней основную роль.
Первого августа 1968 года газета «Жэньминь жи-
бао», журнал «Хунци» и армейская газета «Цзефан-
цзюнь бао» напомнили о том, что армия оказывает
помощь левым силам в промышленности и сельском
331

хозяйстве, осуществляет военный контроль и
обеспечивает политическое и военное Боепитание.
«Революционные комитеты» явились «результатом совместных
усилий военных и граяеданских сил страны».
Такие комитеты, состоявшие главным образом из
военных, «революционных цзаофаней» и
«раскаявшихся» и «восстановленных» старых партийных
кадров, существуют в настоящее время во всем Китае.
Позже других, в начале сентября 1968 года, такие
комитеты были организованы в Синьцзяне и Тибете.
На основании материалов, опубликованных в
течение 1966—1967 годов, можно сделать вывод, что в
этот период ожидалось более интенсивное развитие
«культурной революции». Однако отметить
национальный праздник под знаком «полной победы
великой пролетарской культурной революции» оказалось
возможно лишь с опозданием на год.
Фактически эта «победа» выглядит крайне
формально. Власть маоистских комитетов находится под
постоянной угрозой. Контрвыступления партийных
руководителей, «вставших на путь капитализма»,—
терминология, используемая для обозначения
противников Мао Цзэ-дуна,— отмечались на протяжении
последних месяцев в провинциях, где, как
предполагается, «революционные комитеты» уже более года
держат в своих руках всю власть.
Разношерстные комитеты, зародившиеся при
весьма различных условиях (в зависимости от места и
времени), но в которых армии непременно отводится
роль по поддержанию минимального порядка,
оказались ареной борьбы фракций, и в этом кроется
опасное для Китая явление: тенденция провинций и даже
различных районов внутри прозинций к
самостоятельности в принятии решений.
Эта тенденция находит благоприятную почву и в
том, что Коммунистическая партия Китая — вождь и
страж революции, была разгромлена, а центральная
власть ослаблена вследствие противоречий, отрая^аю-
щих разногласия, вызванные в стране «культурной
революцией». В этих разногласиях сталкиваются
различные фракции, одну из которых, более
умеренную, мог бы представлять Чжоу Энь-лай, а другую —
ультралевые элементы.
332

Несмотря на все усилия, предпринимаемые на
протяжении некоторого времени Мао Цзэ-дуном и людьми
из его окружения, междоусобная борьба продолжала
терзать ряды хунвэйбинов, и супруга Мао Цзэ-дуна
Цзян Цин в своем выступлении 7 сентября 1968 года
еще упоминала о «досадных» стычках между ними.
Центробежная тенденция, столь опасная для
единства страны, отмечалась в августовском номере
журнала «Хунци»:
«Следует бороться с теорией «полицентрализма», ибо
она сводится к тому, чтобы не признавать ни одного
центра, следует бороться с духом кланов, сектантства и
всеми другими реакционно-буржуазными
тенденциями, направленными на подрыв диктатуры рабочего
класса».
II
РАБОЧИЙ КЛАСС ВЫСТУПИЛ, НЕ ДОЖИДАЯСЬ «ДИРЕКТИВ*
Новейший этап «культурной революции»
характеризуется формированием «пропагандистскихотрядов»,
состоящих из «верных» людей, подобранных по
признаку безусловной преданности указаниям Мао Цзэ-
дуна. Но теперь это солдаты, рабочие, крестьяне.
Теперь не «красные охранники» — хунвэйбины
несут «культурную революцию» на заводы и в села.
В университеты и школы направляются
«пропагандистские отряды», чтобы положить конец
анархическим бесчинствам. Теперь эти отряды «должны
постоянно руководить школами», контролировать
учебный процесс, вводя в него в качестве основы «идеи
Мао Цзэ-дуна».
В августовском номере журнала «Хунци»
отмечалось:
«Рабочие и солдаты должны идти туда, где много
интеллигенции — в школы и учреждения,— чтобы
покончить с ее владычеством, занять большие или
малые владения, где укрываются сторонники теории
„нескольких руководящих ядер"...»
«Красные охранники» — хунвэйбины — на закате.
Там, где развертывались их действия, порожденные и
ззз

стимулированные Мао Цзэ-дуном и его группой, они
встретили сопротивление рабочего класса и
крестьянства. И журнал «Хунци» возвещает конец их
царствования: «Факты доказывают... Опираясь только на
студенчество и интеллигенцию, невозможно решать
такие боевые задачи на фронте обучения, как критика
и преобразования, а также целый ряд других задач,
если в нем не участвуют рабочие и бойцы
Народно-освободительной армии и если нет твердого руководства
рабочего класса».
Таким образом, новое указание «великого
кормчего» состоит в том, что «рабочий класс должен
осуществлять руководство повсюду». Мао Цзэ-дун,
несомненно, рассчитывает после разгрома партии и
профсоюзов использовать рабочий класс.
Однако роль, которая, по крайней мере
официально, вновь отведена рабочему классу — а он не
дожидался «директив», чтобы выступить и оказать
сопротивление извращениям «культурной революции»,—
может иметь гибельные последствия для
незадачливых подмастерьев — хунвэйбинов, и обратные тому, к
чему стремились Мао Цзэ-дун и его группа: занять
привилегированное положение по отношению к
остальному пролетариату и тщательно изолироваться от
него. Это кажется трудным, но вполне реальным —
«рабочие пропагандистские отряды» в силу своего
происхождения и классовой солидарности будут
стремиться вернуть Китаю его истинно революционное
лицо.
Но если эта тенденция проявится, Мао Цзэ-дун,
превратив необходимость в подвиг, который он
поставит себе в заслугу, пойдет на новые авантюры.
Следует похмнить, что провал утопических народных
коммун 1958 года снова преподносится как
торжество «идей Мао Цзэ-дуна», которому после
нескольких лет полного молчания опять удалось навязать
свои взгляды.
На пути к маоистскому съезду
В сентябре 1968 года был опубликован целый ряд
статей, в которых говорилось, что «следует
перевоспитывать многих интеллигентов старой школы, ста-
334

раться привлечь их на свою сторону и приобщить к
нашему делу». А это означало, что отстранение
множества технических специалистов и
административных работников — ведь достаточно в совершенстве
овладеть «идеями Мао Цзэ-дуна», чтобы заменить их
на любом посту,— принесло серьезный ущерб
народному хозяйству Китая. Их возвращение становятся
все более настоятельной необходимостью.
В январе 1968 года последовало также новое
«указание» Мао Цзэ-дуна об «укреплении партийных
организаций». Затем на протяжении нескольких месяцев
по этому поводу хранилось почти полное молчание.
Но начиная с августа партия вновь стала
упоминаться в печати как «руководящее звено в нашем
деле». Это могло быть признаком возможного
проведения съезда Коммунистической партии Китая в
1969 году. Последний съезд состоялся десять лет
назад, в 1958 году, а между тем устав партии,
принятый в 1956 году, предусматривает ежегодное
проведение сессий Всекитайского съезда, созываемых
Центральным Комитетом КПК.
Однако такой съезд станет скорее съездом
маоистских «ревкомов», чем съездом партии. А для
«культурной революции» характерны незаконность
действий и произвол в отношении устава партии.
Что же думают теперь те, кто некогда утверждал,
что цель «культурной революции» — «свержение
бюрократии» и установление «новой пролетарской
демократии»? Если бюрократия «свергнута», то чем она
заменена теперь, когда какая-то группа без всякого
контроля со стороны пролетариата и созданных
революцией организаций решает все?
Мир в карикатуре
Каким образом рабочие, крестьяне, весь китайский
народ, дезинформированные в отношении как
внутреннего, так и международного положения, могут
принимать участие в обсуждении подлинных событий?
Печатные материалы, публикуемые в Китае, дают
карикатурное представление о мире, где все партии,
кроме КПК, в большей или меньшей степени «реви-
335

зионистские», где социалистические страны Европы,
за исключением Албании, «вернулистз к
капитализму», где мелкие, оторванные от народа маоистские
группки, рассеянные в разных странах, становятся
«крупными марксистско-ленинскими партиями», а
народы мира «чтят идеи Мао Цзэ-дуна».
Пекинские руководители распространяют, кроме
того, безапелляционные указания, что должен делать
тот или иной народ, та или иная партия. 18 сентября
газета «Женьминь жибао» опубликовала передовую
статью, где Коммунистическая партия Японии стала
объектом целой серии оскорбительных нападок и где
помещен призыв к «созданию в Японии истинно
революционной партии».
Двадцатого сентября Коммунистическая партия
Японии ответила в газете «Акахата» заявлением, в
котором говорится, что «подобное вмешательство и
действия группы Мао Цзэ-дуна на руку только врагам
революции в Японии», и обвинила китайских
руководителей в политике великодержавного шовинизма,
раскольнической деятельности pi ультралевом
оппортунизме.
Что касается майско-июиьских событий во
Франции, то «Жэньминь жибао» расценивает их как
«революционную бурю, нанесшую сокрушительный удар
господству французской монополистической
буржуазии и мировой капиталистической системе». Затем
газетные полосы заполнились всевозможными
оскорблениями, но не в адрес голлистского режима, а в
адрес Французской коммунистической партии.
Вот еще один пример: для китайцев, которые не
были информированы об открытии в Париже
официальных переговоров по Вьетнаму, переговоры между
вьетнамцами и американцами превратились в
«заговор», сплетенный «советскими ревизионистами и
американским империализмом» «в надежде на то, что
вьетнамский народ бросит на полпути войну против
агрессора». Пекин претендует на то, чтобы поучать
вьетнамский народ, который должен «проявлять
настойчивость в длительной войне, противиться
капитуляции и компромиссам».
Но если и существуют партия, правительство и
народ, которые не нуждаются в поучениях, как вести
336

борьбу с агрессором, то это партия, правительство и
народ Вьетнама. Они доказали, что умеют применять
марксизм-ленинизм в условиях своей страны, строя
социализм на Севере, оказывая самое упорное и
героическое сопротивление во всем Вьетнаме, да еще
ведя переговоры со своим врагом на самой твердой и
принципиальной основе.
Выступление вьетнамцев на втором фронте —
фронте дипломатическом — в Пекине считают
недопустимым. Там ограничиваются
разглагольствованиями об оккупации американцами китайской
территории Тайвань.
Действия Мао Цзэ-дуна и его группы по-прежнему
направлены на раскол международного
коммунистического движения. Они игнорируют самостоятельность
других партий, ведут во всем мире свою пропаганду.
Они хотят быть центром мирового революционного
движения и заставляют китайский народ думать, что
это действительно так.
Такое искаженное представление о мире навязано
китайскому пролетариату людьми, никем не
избранными и не назначенными ни одним революционным
органом. Их кооптировали Мао Цзэ-дун и его
ближайшее окружение. По воле Мао Цзэ-дуна и тех, кого он
нарек своими учениками, эти люди могут исчезнуть.
Каким же образом в таких условиях может
осуществляться в Китае пролетарская демократия?

IV
АНТИЛЕНИНСКАЯ ЭКОНОМИЧЕСКАЯ
ПОЛИТИКА

Клаус Мэнелъ
К ЭКОНОМИЧЕСКОЙ ПОЛИТИКЕ
ГРУППЫ МАО ЦЗЭ-ДУНА 1
Круги китайских руководителей,
сгруппировавшиеся вокруг Мао Цзэ-дуна, пытаются насильственно
подавить возросшее недовольство неудавшейся
внутренней и внешней политикой, выражаемое кадровыми
партийными работниками, рабочими, крестьянами, а
также представителями прогрессивной интеллигенции
Китая. Средствами террора и путем создания
напряженной внутриполитической обстановки в стране
группа Мао Цзэ-дуна хотела заставить замолчать
выражающих недовольство и сделать их свободной
добычей молодых погромщиков, молодежных
штурмовых отрядов Мао. Все это должно было подготовить
почву для нового «большого скачка».
Сейчас можно сказать, что эта «культурная»
акция группы Мао Цзэ-дуна возложила на китайский
народ еще более тяжелое бремя, и Китай в своем
развитии к социалистическому обществу снова был
отброшен далеко назад. Экономические и социальные
успехи, достигнутые в результате самоотверженного
труда китайского народа, оказались под угрозой.
В течение последних двух лет в Китае
систематически ослаблялись и затем разгонялись пролетарские
организации, партия и профсоюзы, а также другие
организации передовых слоев китайского населения.
И все это делалось под лозунгами и вывесками
1 «Wirlschaftswissenschaft», JV° 6, 1968 (Германская
Демократическая Республика).
341

«борьбы против буржуазных элементов», борьбы
против лиц, «намеревающихся реставрировать
буржуазно-капиталистическое общество».
Экономическое развитие Китая не могло остаться
незатронутым вихрями этого политического хаоса.
И особенно потому, что активность руководящей
группы Мао Цзэ-дуна в значительной мере
направлялась на дальнейшее игнорирование значения
объективных экономических законов строительства
социализма. Свои волюнтаристские цели группа Мао Цзэ-
дуна пыталась осуществить насильно, вопреки
интересам населения страны.
В то время как официальная китайская печать
разглагольствует в бесчисленных заявлениях о
стимулирующем влиянии «культурной революции» на
повышение производства и развитие науки и техники,
действительность выглядит иным образом. За
последние годы Китай переживает новые экономические
провалы, происходит дальнейшее снижение
жизненного уровня населения.
Девятого октября 1967 года на массовом митинге
в Ухане премьер Государственного совета Чжоу
Энь-лай был вынужден сделать косвенное признание
по этому поводу. Он говорил об определенной цене,
которую придется платить на некоторых
предприятиях и в некоторых отраслях производства, и о
заранее учтенном спаде 'производства на тех
предприятиях, где дело дошло до беспорядков К
За последние годы не имеется точных данных о
развитии промышленного и сельскохозяйственного
производства Китайской Народной Республики. Уже
давно китайская печать не публикует обзорных
данных об уровнях производства по отраслям экономики
и по важнейшим видам промышленной продукции.
Однако, изучая отдельные сообщения и прослеживая
события в стране, вполне возможно сделать вывод,
что за последние годы промышленное производство
застыло на одном уровне, а в некоторых отраслях,
особенно в сырьевых отраслях промышленности,
наступил ощутимый спад. Несмотря на хорошие клима-
1 Сообщение агентства Синьхуа от 10.10.1967. См. также
«Peking Rundschau», № 43, 24.10.1967, S. 12.
842

тические условия, производство сельскохозяйственной
продукции возросло лишь незначительно, и уровень
1957 года едва превзойден.
Причины этого ясны и заключаются в следующем.
1. В течение длительного периода руководство
экономикой было полностью парализовано. Был
провозглашен третий 5-летний план на 1966—1970 годы, но
никаких конкретных цифр плана опубликовано не
было, и в целом в экономической жизни провинций,
на комбинатах и предприятиях царила всеобщая
бесплановость. Существовало 23 министерства.
Руководство по меньшей мере 13 из них в ходе «культурной
революции» подверглось нападкам, было смещено pi л и
просто разогнано. Далее лица, принадлежащие к
партийной верхушке, непосредственно отвечающие за
руководство экономикой, такие, как Бо И-бо, Ли Фу-
чунь и другие, временами находились под огнем
ожесточенных нападок «отрядов Мао». Члены различных
организаций «революционной молодежи», часто очень
молодые, совсем неопытные люди, брали на себя
руководство министерствами и другими решающими
экономическими рычагами — банками, органами
снабжения и т. д.
2. Особенно с зимы 1966/67 года во всей стране
происходили забастовки на промышленных
предприятиях и открытые кровавые столкновения фанатически
бушевавших молодых людей из «штурмовых
отрядов культурной революции» с рабочими,
защищавшими от разгрома свои предприятия и свои партийные
комитеты. В столкновениях участвовали и армейские
подразделения. Особенно упорными были
столкновения в январе — феврале и июле — августе 1967 года
в Центральном и Восточном Китае, а также на
Северо-Востоке и Юго-Западе страны. В столкновения
были вовлечены многие тысячи рабочих и целые
армейские подразделения. В целом предприятия
работали более или менее нормально самое большее в
течение пяти месяцев 1967 года. Но о полной загрузке
мощностей в промышленности и о равномерной
интенсивности труда не могло быть речи даже и в эти пять
месяцев. Считается, что промышленное производство
в 1967 году составило около 80 процентов уровня
производства 1966 года, а уровень 1958—1959 годов был
343

превзойден лишь в некоторых стратегически важных
отраслях промышленности.
3. Наиболее тяжелые последствия «культурной
революции», несомненно, отмечаются в области научно-
технического прогресса. Согласно решению XI
пленума ЦК КПК (август 1966 года) о проведении
«культурной революции» (16 пунктов), на ученых и ведущие
инженерно-технические кадры не должен был
распространяться призыв «разбить и уничтожить»
буржуазные силы. Однако всеобщая неуверенность и
отсутствие правопорядка, естественно, сильно повлияли на
творческую активность китайцев, работающих в
научных институтах и исследовательских промышленных
центрах. Свыше полутора лет не велось преподавания
специальных дисциплин в общеобразовательных
школах, в средних и высших школах, и даже тогда, когда
они вновь открылись, был выброшен лозунг о том,
что важнее приобрести «диплом в области
идеологии», чем диплом по техническим наукам. Все это
имело далеко идущие последствия для молодых
научно-технических кадров, которые в данных условиях
не видели для себя никакой перспективы.
Усилия китайских руководителей, направленные
на достижение высокого научно-технического уровня,
ограничивались исключительно теми отраслями
промышленности, которые имели важное значение для
осуществления их великодержавных шовинистических
целей. Прежде всего развивалась военная
промышленность, главным образом ракетостроение и
производство ядерного оружия, а также соответствующие
примыкающие к ним отрасли экономики и науки.
4. Большое влияние на производительность труда
оказали принудительные меры в экономике и
проводимые в последние годы массовые
политико-идеологические кампании, направленные на окончательное
искоренение материального стимулирования
производственной деятельности трудящихся в
промышленности и сельском хозяйстве. Под девизом
искоренения остатков «буржуазного права», тенденций к
«буржуазной наживе» и необходимости борьбы с
различными формами «экономизма» были прекращены
выплаты премий, понижена заработная плата,
уменьшена разница в оплате труда в различных отраслях,
344

и вообще денежное вознаграждение за труд рабочих
и служащих было сведено до «низкого рационального
уровня». Любое стремление трудящихся к улучшению
своего рабочего или служебного положения и к
повышению жизненного уровня насильственно подавляется,
так как такое стремление не соответствует целям
китайских руководителей. Для осуществления цели
превратить Китай в «мировую державу» группе Мао Цзэ-
дуна нужен максимальный аккумуляционный фонд
(фонд накопления), а не стремление к «сытости». Еще
в 1958 году Мао Цзэ-дун говорил: «Бедность — это
хорошо. Бедность заставляет думать об изменениях».
Шанхайская газета «Вэньхуэй бао» 11 марта
1967 года жаловалась на то, что рабочие выступают
против лишения прав и борются против ухудшения и
без того примитивных условий жизни. Газета писала:
«Вместо того чтобы осудить буржуазную линию в
основе, рабочие выдвигают массу жалоб, касающихся
социального положения в их профессиях. Они
выставляют прежде всего чисто экономические требования
различного рода относительно своей заработной
платы и материального благосостояния... В настоящее
время это серьезное препятствие захвату власти
пролетариатом».
5. С помощью всеобъемлющей милитаризации
общественной жизни, особенно экономической жизни
страны, и опираясь на диктатуру армии, группа Мао
Цзэ-дуна в последнее время пытается создать «новый
революционный государственный строй». Именно
благодаря участию армии в сельскохозяйственных
работах удалось предотвратить еще большее ухудшение
в снабжении населения. В течение длительного
периода времени сельское население не было втянуто в
распри «культурной революции», однако протест
крестьян против ущемления их жизненных интересов
выразился в том, что они утаивали подлежащие сдаче
государству продукты сельского хозяйства, портили
дороги, ведущие из городов в деревни, и всячески
оказывали пассивное сопротивление армейскому
контролю за работами по уборке урожая.
В связи с этим циркулярное письмо ЦК КПК от
14 июля 1967 года было посвящено вопросу о
«подстрекательстве крестьян» идти в города и вести там
345

борьбу с помощью силы. Б письме указывалось, что
лица, подстрекающие крестьян «устраивать преграды
на линиях железных дорог, шоссе и водных путях,
будут строго наказаны».
Повсюду в стране был введен военный контроль
в сфере производства и распределения товаров. Это
делалось под тем предлогом, что военнослужащие
должны помочь крестьянам и рабочим понять новое
в «культурной революции» и освободиться от
идеологического балласта буржуазных представлений о
собственности. Не удивительно, что рабочие и крестьяне
различными способами сопротивлялись этому.
6. Следует учитывать, что с августа 1966 по
сентябрь 1967 года ровно 20 процентов различных видов
транспортных средств Китая было отвлечено на
перевозки миллионов молодых людей, разъезжавших по
всей стране с целью «обмена опытом» борьбы против
так называемых буржуазных элементов. Поэтому для
снабжения промышленности и населения сырьем,
материалами, оборудованием и продовольствием
транспорта не хватало. Молодежь побросала школы и
предприятия, получила бесплатно одежду и
продовольствие — медицинское обслуживание также было
бесплатным — и направилась во все концы страны
«обмениваться опытом». Кроме того, в ходе вооруженных
столкновений были разрушены транспортные
сооружения и мосты и, тЬким образом, работа транспорта
была сильно нарушена.
XI пленум ЦК КПК объявил в 1966 году о
предстоящем новом «большом скачке». Два года спустя
после этого заявления можно лишь точно
констатировать, что китайская экономика как никогда
далека от какого-либо подъема, что кризис углубился
и экономические диспропорции усилились, что
отставание в производстве, науке и технике возросло, а
уровень жизни китайского народа еще более
понизился.
Соответствующая констатация о положении в
Китае, сделанная в докладе Политбюро
Социалистической единой партии Германии 13-му пленуму
ЦК СЕПГ в сентябре 1966 года, может быть лишь еще
раз подчеркнута, ибо она сохранила свою
актуальность и два года спустя.
346

В докладе Политбюро говорилось, что политика
китайских руководителей чревата большими
опасностями для социалистического общественного строя
Китая. Рабочий класс и прогрессивные силы всего
мира озабочены тем, что большие успехи КНР,
достигнутые в начальный период ее существования, в
1949—1956 годах, сводятся на нет в результате
враждебной марксизму-ленинизму националистической
политики группы Мао Цзэ-дуна, политики,
направленной на завоевание мирового господства.
В связи с таким положением в экономике Китая
возникают два вопроса:
1. Каким образом могла быть создана подобная
экономическая программа как часть широкой
мелкобуржуазной националистической программы?
2. Какие силы повлияли на создание такой
программы?
Для ответа на эти вопросы должны быть
рассмотрены в ретроспективном плане важнейшие этапы
экономического развития Китайской Народной
Республики.
Анализ политики и соотношения сил в руководстве
Коммунистической партии Китая показывает, что там
постоянно боролись друг с другом два направления —
интернациональное, марксистско-ленинское и
мелкобуржуазное, националистическое. С января 1935 года
второе направление все более и более завоевывало
позиции в руководстве партией. В течение многих лет
проходили серьезные дискуссии по вопросам о
руководящей роли рабочего класса в освободительном
движении и в период построения социализма, о
позиции по отношению к пролетарскому
интернационализму. Не с 1957 года, а уже в 40-х годах шли
споры об оценке учения марксизма-ленинизма. Это
происходило в связи с тем, что уже в 1942 году
проявились признаки, свидетельствующие о попытках
объявить учение и «идеи Мао Цзэ-дуна»
теоретической основой работы членов КПК, основой всего
китайского общества. И только на фоне этих споров и
дискуссий, говорить подробно о которых в статье не
имеется возможности, могут быть поняты
экономическая политика и экономическая теория руководящей
группы в Китае.
347

Когда в 1949 году китайская народная революция
завершилась победой, китайский народ и
Коммунистическая партия Китая как руководящая сила
народно-демократического государства стояли перед
задачей быстро избавиться от наследства
полуфеодального и полуколониального прошлого. За период
в несколько десятилетий империалистические
державы, и прежде всего японский империализм, в союзе
с внутренними феодальными эксплуататорами и
реакционными силами китайской буржуазии привели
китайский народ к пропасти и лишениям гражданских
войн, иностранной военной интервенции и инфляции.
Международное положение после второй мировой
войны, наличие формирующейся и крепнущей
мировой системы социализма дали Китаю возможность
политически и экономически обеспечить свою только
что вновь завоеванную независимость. Руководящей
группе, собравшейся вокруг Мао Цзэ-дуна, было ясно,
что без прочного союза с социалистическим лагерем
восстановление хозяйства и прорыв политической и
экономической блокады империалистических держав
были невозможны. Это понимание реального
положения определяло политику китайских руководителей в
первые годы после захвата власти в, стране.
Китайский народ с полным основанием целиком
доверял бескорыстной, оказываемой ему в духе
пролетарского интернационализма большой помощи
Советского Союза и других социалистических стран. Эта
помощь чувствовалась повсюду: опыт братских
социалистических партий обеспечивал трудящимся
Китая быстрое улучшение услоеий их жизни.
Националистические, нацеленные на гегемонию планы
группы Мао Цзэ-дуна в этот период должны были
полностью отойти на задний план. Объективный ход
развития в Китае — экономический подъем,
повышение уровня жизни и растущий международный
авторитет — ясно показывал, что это возможно только
при соблюдении требований законов
социалистического строительства и основ интернациональной,
марксистско-ленинской политики. Тогда развитие
происходило в позитивной форме, на которую обращал
внимание и которую уважал весь мир.
Нижеследующие цифры показывают, как прочен
348

был экономический фундамент дальнейшего
успешного развития хозяйства Китая на ближайшие
десятилетия, заложенный с помощью СССР. На основе
нескольких экономических соглашений 1954—1959
годов между СССР и КНР были заключены договоры
о постройке 304 крупных промышленных объектов.
Из них 200 объектов, оснащенных современным
оборудованием, были построены и переданы Китаю до
1961 года. Таким образом были созданы мощности
для производства 8,7 миллиона тонн чугуна, 8,4
миллиона тонн стали, 32,2 миллиона тонн угля и сланцев.
Было поставлено оборудование, с помощью
которого производилось 70 процентов олова, 100
процентов синтетического каучука, 25—30 процентов
электроэнергии, 80 процентов грузовых автомобилей и
тракторов.
Аналогичная картина наблюдалась в нефтяной
промышленности, тяжелом машиностроении, в
производстве турбин и генераторов, а также в области
оборонной промышленности.
10 830 специалистов из СССР применяли свои
знания и передавали свой опыт почти во всех отраслях
китайского народного хозяйства. Китайской Народной
Республике были предоставлены, по существу,
безвозмездно 24 тысячи комплектов научно-технической
документации и в том числе проектов на 1400
крупных предприятий. 11 тысяч студентов и аспирантоз
из Китайской Народной Республики окончили
советские высшие учебные заведения.
В этой связи нельзя оставить неупомянутым тот
факт, что ГДР тоже оказала Китайской Народной
Республике значительную поддержку при
строительстве около 40 промышленных объектов,
преимущественно в энергетическом хозяйстве и производстве
цемента, а также путем предоставления обширной
научно-технической помощи и обучения кадров.
Китайское руководство не могло не признать
безоговорочно эту поддержку перед своим собственным
народом. Так, Чжоу Энь-лай еще в 1959 году сказал,
что «богатый опыт, приобретенный Советским Союзом
со времени его основания, является другим важным
источником, которым пользуется Китай при
составлении и осуществлении планов экономического строи-
349

тельства. Этот опыт решающим образом
способствовал тому, что Китай успешно идет по пути
социалистической индустриализации» {.
На VIII съезде Коммунистической партии Китая
в сентябре 1956 года был подтвержден курс, на
который Китай успешно вступил в первые годы после
утверждения народной власти. Была подтверждена
прежняя линия развития и указаны пути на будущее,
особенно в отношении того, что касалось дальнейшего
экономического строительства в период 2-го
пятилетнего плана (1958—1962 гг.) Съезд партии
сформулировал генеральную линию строительства социализма
следующим образом:
«В течение довольно длительного периода времени
постепенно осуществить социалистическую
индустриализацию страны и постепенно провести
социалистические преобразования сельского хозяйства,
кустарной промышленности и капиталистической
промышленности и торговли...
Генеральная линия партии в переходный период
служит маяком, освещающим всю нашу работу.
Отход в работе от этой линии неизбежно приводит к
ошибкам правого или «левого» уклона» 2.
В резолюции VIII съезда КПК говорится:
«Чтобы превратить нашу страну из отсталой
аграрной в передовую социалистическую индустриальную,
мы должны в течение трех пятилеток или несколько
большего периода времени создать в основном
целостную промышленную систему с тем, чтобы
промышленное производство занимало основное место в
общественном производстве, чтобы в промышленном
производстве заметно преобладало производство
тяжелой промышленности, чтобы машиностроительная
и металлургическая промышленность могли
обеспечивать потребности социалистического расширенного
воспроизводства, чтобы техническая реконструкция
народного хозяйства получила необходимую
материальную базу» 3.
1 «Beiicht iiber die Tiitigkeit dor Regierung an die I. Taxiing
des II Xationaleu Volkskongresses», Peking, 1959, S. 16 (chines).
2 «Материалы VIII Всекитайского съезда Коммунистической
партии Китая (15—27 сентября 1956 года)», М., 1956, стр. 10.
3 Там же, стр. 472—473.
350

Выступая с приветствием на VIII съезде КПК,
также и Мао Цзэ-дун указал на то, что создание
индустрии должно идти шаг за шагом и что предстоит
исключительно трудная работа. Он подчеркнул, что
Китай имеет недостаточно собственного опыта и
поэтому уроки Советского Союза и стран народной
демократии должны быть учтены при осуществлении
строительства в Китае }.
VIII съезд КПК с уважением оценил
сотрудничество Китайской Народной Республики с СССР и
другими социалистическими странами, потребовал
проведения политики обмена опытом и
международного сотрудничества и объявил принципы дружбы
КНР с государствами социалистического содружества,
а также политику мирного сосуществования
путеводной нитью внешней политики Китайской Народной
Республики.
Этот и многие другие факты ясно показывают, что
тогда в партийном руководстве в основном смогла
утвердиться линия интернационалистов, линия
марксистов-ленинцев. Однако это не должно заслонять и
другого факта. В 1955—1956 годах уже имелось
достаточно доказательств того, что авантюристы в
руководящей группе, собравшиеся вокруг Мао Цзэ-дуна,
пытались изменить взятый партией курс.
В докладе и в некоторых выступлениях на
VIII съезде КПК особое значение имел вопрос о
темпах развития народного хозяйства и о соотношении
между накоплением и потреблением. Видимо, и до
съезда партии по этим вопросам имелись серьезные
расхождения, иначе не было бы необходимым
обращать внимание на тенденции авантюризма, как это
было сделано в политическом отчете ЦК КПК и в
резолюции съезда.
В политическом отчете съезда говорится:
«Темпы развития должны быть прогрессивными,
чтобы не упустить момента и не впасть в
консервативные ошибки; они также должны быть
устойчивыми и надежными, чтобы не отойти от правильных
пропорций в развитии экономики, чтобы не создать
1 «Материалы VIII Всекитайского съезда Коммунистической
партии Китая (15—27 сентября 1956 года)», М., 1956, стр. 5.
851

слишком тялселого бремени для народа или нарушить
взаимную узязку отраслей, чтобы не сорвать
выполнение плана и избежать расточительства, что привело
бы к авантюристическим ошибкам» 1.
В резолюции съезда указывается:
«Если не учитывать эту обстановку [имеются в
виду объективные ограничения того времени в
экономической, финансовой и технической областях.—
К. М.] и установить слишком высокие темпы, то это,
наоборот, помешает развитию экономики и
выполнению плана» 2.
Также и другие многочисленные замечания и
указания, содержащиеся в отчетном докладе о работе
ЦК КПК и других руководящих органов партии,
критика субъективных методов руководства, правого и
левого уклона и желания построить «социализм в
одно прекрасное утро» указывают на напряженные
отношения в руководстве Коммунистической партии
Китая.
В работе «Вопросы кооперирования в сельском
хозяйстве» (1955 г.) Мао Цзэ-дун «предусмотрел»
ускорение темпов социалистических преобразований
в общегосударственном масштабе и особенно указал
на 1957—1958 годы. Именно в эти годы и несколько
позднее 114 миллионов крестьянских хозяйств были
объединены в 688 тысяч сельскохозяйственных
производственных кооперативов высшего типа, а
непосредственно после этого создано 28 600 народных
коммун.
В 1956 году радикальными силами в руководстве
КПК была сделана первая попытка «большим
скачком» перепрыгнуть этапы общественного развития и
таким образом ускорить темпы социалистического
строительства.
Действительно, окончание социалистической
перестройки частной промышленности и частной оптовой
торговли, а также создание большого числа
государственно-частных предприятий привело с начала
1 «Материалы VIII Всекитайского съезда Коммунистической
партии Китая (15—27 сентября 1956 года)», М., 1956, стр. 30.
2 Там же, стр. 478.
352

1956 года к подъему народного хозяйства, особенно
в производстве средств потребления (группа Б).
Государственно-частные предприятия были тесно связаны
с общим народно-хозяйственным планированием, так
как финансовая деятельность, материальное
снабжение и распределение их конечной продукции
осуществлялись государственными органами. После
определенной стагнации расходы на капиталовложения в
1956 году по сравнению с 1955 годом значительно
выросли, а именно на 51,1 процента. Часть этого
расширенного воспроизводства отразилась уже в валовой
продукции 1956 года, так как речь шла в большой
степени о резервных капиталовложениях за счет
средств государственного бюджета и о
государственных кредитах предприятиям промышленности
потребительских товаров. Чрезвычайное расширение
хозяйства в 1956 году дало возможность некоторым
авантюристам создать отправные пункты, на основе
которых была сконструирована теория «большого скачка».
Однако китайское руководство не могло не
признать, что также и в 1956 году имелось немало
ошибок и недостатков. Так, в том году под влиянием
больших затрат на капиталовложения
государственный бюджет впервые после 1952 года оказался
несбалансированным. В 1957 году наступил спад в
расходах государственного бюджета на цели накопления.
По сравнению с 1956 годом уменьшение расходов
составило 6,6 процента *.
Плохой урожай 1956 года, а также широкие
мероприятия в области политики заработной платы весной
1956 года способствовали значительному росту
покупательной способности населения, привели в 1957 году
к ощутимому уменьшению товаров первой
необходимости в розничной продаже. Диспропорции
образовались также в области материального снабжения,
особенно строительными материалами, на транспорте и
в снабжении городов продовольствием.
1956 год не был образцовым примером того, что
можно «большими скачками» ускорять развитие
экономики, как это утверждалось в Китае в 1958 году.
1 «Жэньминь жибао», 2.2.1956.
12 мь 3676
353

Скорее он был доказательством слишком слабой базы,
слишком малых резервов и недостаточного опыта в
планировании и руководстве. При таких
обстоятельствах вообще нельзя было осуществлять столь
неравномерное и непостоянное развитие экономики. Но если,
как это делалось в КНР, исходить из того, что
пропорции в планировании народного хозяйства
существенным образом определяются постановкой
политических задач, то нельзя не констатировать, что уже в то
время можно обнаружить зачатки экономического
авантюризма, хотя тогда он не проявлялся открыто,
то есть в форме генеральной политической линии.
Эти события, происшедшие до VIII съезда КПК,
позволяют сегодня сделать вывод о том, что Мао
Цзэ-дун не имел тогда согласного с ним большинства
в партийном руководстве и не мог открыто выступать
против него. Как известно, Мао Цзэ-дун публично не
Бысказал на VIII съезде КПК в 1956 году своей
позиции по вопросам перспектив социалистического
общества в Китае, экономической политики, социальных
преобразований, а также по вопросам деятельности
партии.
Обобщая анализ развития КНР до 1956—1957
годов, следует таким образом констатировать, что на
первом этапе после победы революции
Коммунистическая партия Китая проводила в целом правильную
политику, соответствующую условиям развития
страны на пути к социализму. Но она стояла перед еще
более сложными задачами. В области экономики
предстояло добиться решающего прогресса в
стабилизации нового общества, осуществлять постоянное
и планомерное хозяйственное строительство, поднять
руководство на такую высоту, как этого, несомненно,
требовала сложная ситуация в Китае. Словом, было
необходимо рационально использовать преимущества
социалистической системы и социалистического
международного разделения труда. Китайское руководство
не справилось с этими задачами. Курс группы Мао
Цзэ-дуна все более и более пробивал себе дорогу.
Группа Мао по-своему использовала готовность к
трудовым подвигам, распространившуюся по всей стране,
и воодушевление населения быстрым улучшением
условий жизни. Китайское руководство демагогически
354

заявляло, что через несколько лет упорного труда
наступят десять тысяч лет счастья и что через три года
упорной борьбы могут быть достигнуты «перемены
в основном облика большинства районов страны» !.
В ходе кампании против «правых элементов» были
отстранены или запуганы и вынуждены молчать все
силы, выступающие против политики, проводимой
руководящей группой из ближайшего окружения Мао
Цзэ-дуна. С помощью непрерывной безудержной
пропаганды создавалась идеологическая основа для
невиданного трудового напряжения всех слоев населения.
Ввиду слабости материально-технической базы для
необходимой механизации сельского хозяйства и
модернизации промышленности была предпринята
попытка мобилизовать дополнительные
производительные силы путем простого объединения огромной
армии рабочих. В течение зимы 1957/58 года в
ходе кампании по улучшению ирригационного
хозяйства и повышению урожайности в сельском хозяйстве
было одновременно мобилизовано около 100
миллионов человек. По всей стране создавались тысячи
мелких и мельчайших, в большинстве своем
нерентабельных, производственных предприятий. Это делалось
для того, чтобы разгрузить центральные
промышленные предприятия и удовлетворить спрос на местах.
Но в результате этого миллионы рабочих рук были
отвлечены от сельскохозяйственного производства.
Во время кампании по созданию «малой
металлургии» в 1958—1959 годах 60 миллионов человек
участвовало по всей стране в строительстве 600 тысяч
мелких домен и примитивных сталеплавильных
печей. Для транспортировки руды и угля понадобились
тысячи повозок и других средств, которые были
отвлечены от сельскохозяйственного производства, хотя
они были необходимы для уборки урожая.
В среднем для производства тонны чугуна этим
примитивным способом требовалось затратить от 50
до 60 рабочих дней одного трудящегося. Китайское
руководство скалькулировало, что после преодоления
1 «Вторая сессия VIII Всекитайского съезда
Коммунистической партии Китая (Пекин, 5 — 23 мая 1958 года)», М., 1958,
стр. 25, 26.
12*
355

начальных трудностей эти мельчайшие предприятия
будут давать стране ежегодно 15 миллионов тонн
чугуна и 7 миллионов тонн стали Ч
Политика «большого скачка» направила активность
трудолюбивых, старательных китайцев по
неправильному пути. Событиями последующих годов
результаты их самоотверженного труда были сведены на нет.
В ходе полной дезорганизации общественной
жизни в 1958—1960 годах с трудом созданные водные
каналы заносились песком, плавильные печи,
оставленные без присмотра, разваливались, крестьяне
покидали свои рабочие места в мелких промышленных
мастерских. Голод побуждал их заботиться о себе и
своей семье, и они старались добыть самое
необходимое для поддержания жизни и вновь начинали
работать на полях. Чрезвычайно неблагоприятные
климатические условия углубили кризис, в который
бессовестная авантюристическая политика группы Мао
загнала китайский народ. Особое место в этой
политике заняли народные коммуны.
Здесь нет возможности подробно описать развитие
и развал этих коммун. Но два примера могут ясно
показать, как народные массы были введены в
заблуждение китайским руководством.,
После того как Мао Цзэ-дун в 1958 году посетил
уезд Сюйшуй, партийный комитет этого уезда
разработал «Проект перспективного плана ускорения
строительства социализма и движения к коммунизму».
Цели этого «плана» формулировались следующим
образом:
«В 1960 году закончить в основном строительство
социализма и начать переход к коммунизму.
В 1963 году вступить в великое коммунистическое
общество. Зимой 1958/59 года осуществить
механизацию оросительных работ и обработки продукции, в
следующем году внедрить механизацию полевых
работ и осуществить начало электрификации деревни.
В 1963 году осуществить высокую степень
электрификации».
Под влиянием официальных постановлений и
указаний партийного руководства в одной из деревень
1 «Peking Review», № 38, 1959.
356

создались следующие представления о пути к
коммунизму :
«За три года, с 1958 по 1960, или за более
короткий период деревня Чжилин превратится в новую
современную коммунистическую деревню с
высокоразвитой механизацией, электрификацией и
индустриализацией. Несомненно, что тогда деревня
превзойдет Англию и все другие капиталистические страны
по уровню производства и условиям жизни».
Могут возразить, что эти примеры являются лишь
единичными случаями. Тем не менее на создании
таких представлений явно сказалось именно личное
влияние Мао Цзэ-дуна. Б связи с четко выраженными
формами культа личности китайская общественность,
без сомнения, именно так представляла себе
многочисленные подобные «программы построения
коммунизма». Китайское руководство объявило народную
коммуну подходящей формой объединения общества
для перехода к коммунизму. Дело заключалось в том,
что коммуны развивались не сами по себе, не
стихийно, а по инициативе руководящей группы Мао
Цзэ-дуна 1.
Неудачи политики группы Мао Цзэ-дуна ясно
показали, что, выдавая желаемое за действительное,
нельзя устранить объективно существующие
реальности и заменить лозунгами, как бы часто они ни
повторялись, требования экономического и
технического развития. Политический и экономический
кризис, разразившийся в столь гигантском масштабе,
неизбежно должен был вновь обострить противоречия
в руководстве Китая. Впервые во всей остроте это
открыто обнаружилось на VIII пленуме ЦК КПК б
августе 1959 года. На этом пленуме группа членов и
кандидатов в члены Политбюро, возглавляемая тог-
1 На рабочем совещании ЦК КПК в конце марта 1958 года,
состоявшемся в столице провинции Сычуань-Чэнду, Мао Цзэ-дун
внес предложение планомерно превращать сельскохозяйственные
товарищества в более крупные производственные объединения
(«Жэньминь жибао», 28. 8. 1959 г.). В апреле 1958 года в Китае
впервые появилось название «Народная коммуна» Вэйсин
(«Спутник»), организованная в провинции Хэнань. В июле 1958 года
Мао Цзэ-дун и Центральный Комитет дали вновь образованным
крупным сельскохозяйственным объединениям единое
наименование «народная коммуна».
357

дашним министром обороны Пын Дэ-хуаем, подвергла
критике политику Мао Цзэ-дуна. Пын Дэ-хуай
выступил против ускоренного скачкообразного развития
экономики, против попыток переоценивать
результаты, достигнутые в сельском хозяйстве страны в
1958 году, против массовых кампаний в области так
называемой «малой металлургии», против создания
народных коммун и против линии партийного
руководства, согласно которой исключительное значение
придается массовой идеологической и политической
работе и полностью игнорируются средства
экономического руководства 1.
Тао Чжу (в 1956—1965 гг.— первый секретарь
Центрально-Южного бюро ЦК КПК, в 1966—1967 гг.—
член Постоянного комитета Политбюро ЦК КПК, затем
попавший в немилость как «буржуазный ренегат»)
также критиковал политику «большого скачка». Он
указывал, что вопрос о темпах экономического
развития может быть решен только при соблюдении
объективно существующих экономических законов и
конкретных условий экономической жизни. Политика
«большого скачка», заявил Тао Чжу, не может
означать безграничного ускорения темпов экономического
развития. Доклады о результатах, достигнутых в
сельском хозяйстве (так называемые поля-спутники якобы
дали урожай 400 тонн с одного гектара), Тао Чжу
характеризовал как неправильные. По мнению Тао Чжу,
в 1957 году экономическое развитие попало под
влияние «антиавантюристов», что привело к
замедлению темпов развития и снижению плановых
показателей, но во второй половине 1958 года темпы
экономического развития были слишком высоки, и
объективные закономерности не принимались во внимание2.
Такие ученые, как экономист Сунь Е-фан,
заместитель председателя Государственного статистического
управления и директор Института экономики
Академии наук Китая, в многочисленных статьях также
1 «Peking Rundschau», № 34, 22.8. 1967.
2 «Жэньминь жибао», 18.6. 1959.
♦Антиавантюристами* в Китае назывались
ученые-экономисты, выступавшие в 1957 году за осуществление
пропорциональной экономической политики, которая соответствовала бы
хозяйственным возможностям Китая.
358

критиковал экономическую политику и планирование,
которые основывались не на требованиях закона
стоимости, а на субъективных желаниях
руководителей Китая, что приводило к большой путанице в
экономической жизни страны. Сунь Е-фан несколько раз
бывал в СССР, он внимательно следил за
экономической дискуссией советских ученых — экономистов и
практиков в связи с мыслями, высказанными Либер-
маном, и последовательно выступал за применение
экономических форм руководства хозяйством и
стимулирования производственной деятельности
трудящихся в промышленности и сельском хозяйстве
Китая.
В то время руководящей группе Мао Цзэ-дуна
удалось оттеснить своих противников, но условия для
дальнейшего обострения противоречий сохранились,
так как группа Мао Цзэ-дуна стала еще более
настойчиво проводить свой курс. Экономическое развитие
страны происходило крайне беспорядочно, наступил
спад в сельскохозяйственном производстве. В 1960 году
оно снизилось до уровня 1954 года при
одновременном росте населения почти на 90 миллионов человек
в течение этих шести лет. Промышленное
производство переживало спад почти во всех отраслях. В связи
с этим группе Мао Цзэ-дуна понадобилась «научная
теория», согласно которой такое развитие в хозяйстве
явилось не результатом ошибочной политики, а
результатом закономерностей социалистической
экономики. Устами члена Политбюро Тань Чжэнь-линя уже
в 1958 году было заявлено, что экономика
развивается волнообразно, имеются экономические «приливы
и отливы», так же как могут быть времена
революционных подъемов и спадов.
Такие взгляды были превращены китайскими
экономистами в настоящую систему после того, как
председатель Государственной плановой комиссии
Ли Фу-чунь и председатель экономической комиссии
Политбюро Во И-бо заявили:
«В социалистической общественной системе
абсолютно возможно и является объективной
закономерностью [курсив мой.— К. М.], что народное хозяйство
развивается со скоростью большого скачка. Это
развитие все время идет от состояния несбалансированно-
359

сти к равновесию, а затем снова к
несбалансированности. После каждого цикла такого рода
производство достигает более высокого уровня, чем прежде, и
народное хозяйство непрерывно идет вперед по
волнообразному пути» '.
«Закономерность всех вещей — подниматься вверх
по спирали и развиваться волнообразно. Так обстоит
дело и в экономике» 2.
Для таких взглядов типична связь между
военными методами руководства экономикой («сражаться на
экономическом фронте») с теорией волнообразного и
скачкообразного развития хозяйства. В начале 1964
года Бо И-бо заявил в интервью американской
журналистке Анне Луизе Стронг:
«Когда во время войны командир выигрывает битву,
он делает паузу, чтобы дать войскам возможность
отдохнуть, перегруппироваться и реорганизоваться. Он
суммирует опыт, изучает сильные и слабые стороны и
определяет, что требуется для следующей победы. Наше
хозяйство продвигается вперед примерно в таком же
ритме. После каждого важного периода действий мы
обобщаем опыт и перегруппировываемся для
следующего похода... В 1958—1960 годах мы испробовали
собственные идеи, в целом названные большим скачком
вперед. Мы добились некоторых больших побед, но
также допустили и определенные ошибки» :\
Китайские теоретики обосновывали «закономерность
волнообразного развития» экономики следующим
образом. Доля сельскохозяйственного производства в общем
народно-хозяйственном производстве в Китае особенно
велика. Сельскохозяйственное производство сильно
зависит от природных условий и, что касается
урожайности, подвержено большим колебаниям, часто
происходящим ежегодно. Поэтому величина доли, которую
сельское хозяйство вносит в национальный доход
страны, также изменяется, и в итоге расширенное воспроиз-
1 Li Fu-ttfohun, Bericht zum Entwurf des Volkswirtschafts-
plans fur das Jahr 1960. «Dokumente der 2. Tagung des II Nalio-
nalen Volkskongrcsses», Verlag fur frcmdspachige Literatur, Peking,
1960, S. 13-14.
2 «Хунцн», № 3—4, 1961.
3 Л. L. Strong, Aufstieg der Volkskoinmunen in China und 6
Jahre danach, Verlag Neue \Vo!t. Peking, 1966, S. 263.
360

водство в народном хозяйстве повторяет колебания
аграрного производства в каждом последующем году.
База для государственных капиталовложений
недостаточна, чтобы равномерно расширять
производственные мощности промышленности ежегодно. Следует в
одно время собрать все силы для подготовки к
строительству новых объектов, в другое осуществить
строительство и позднее закрепить достигнутые успехи. После
этого такой же цикл начинается снова.
Преобразование производственных отношений,
базирующихся на частной или кооперативной собственности,
в полугосударственные или полностью
социалистические отношения будет решающим образом
стимулировать инициативу трудящихся масс. Извинения в
обществе происходят не равномерно, а с большими
интервалами, которые способствуют созданию волн
производственного подъема. Но такие периоды не могут быть
учтены в планах. «Следовательно, волнообразное
развитие народного хозяйства является необходимым, оно
представляет собой необходимый результат действия
всех факторов» '.
На словах существование объективного
экономического закона планомерного пропорционального
развития не отрицалось. В научных трудах констатировалось,
что развитие не может идти в высоком темпе, если
одновременно оно не осуществляется пропорционально. Но
в то же время диспропорции характеризовались как
неизбежные элементы и как фактор, способствующий
повышению темпов развития хозяйства.
В кругах экономистов говорили о борьбе между
активной и пассивной ролями пропорционального
развития, но те экономисты, которые стремились к
пропорциональности при составлении планов, подвергались
критике партийного руководства, так как
пропорциональность якобы должна привести к замедлению
темпов развития. Китайские теоретики абсолютизировали
темпы развития как цель хозяйственной деятельности
при социализме и объявили пропорциональность
планов методом достижения этой цели. Но в
социалистическом обществе и то и это, без сомнения, подчинено
основному экономическому закону социализма — по-
1 «Гуанмпнь жибао», 12.4. 1961.
361

стоянно растущему удовлетворению потребностей
человека.
Чтобы преодолеть самые отрицательные последствия
политики «большого скачка» и создания народных
коммун, группе Мао Цзэ-дуна не осталось ничего иного,
как заявить в январе 1961 года на IX пленуме ЦК КПК
об «урегулировании» своей ошибочной политики. Этот
поворот совершился спустя небольшой промежуток
времени после того, как в ноябре 1960 года в Москве со -
стоялось Совещание представителей коммунистических
и рабочих партий. Лю Шао-ци как руководитель
делегации Коммунистической партии Китая согласился с
Заявлением этого Совещания. Через несколько недель
Компартия Китая приветствовала этот документ в
резолюции упомянутого IX пленума.
На пленуме подчеркивались решающая роль
социалистического лагеря в дальнейшем развитии
человеческого общества и необходимость политики мирного
сосуществования. Коммунистическая партия Китая
выступила в резолюции пленума за единство и
сплоченность социалистического лагеря как важнейший залог
победы народов в их борьбе за мир во всем мире, за
национальное освобождение, демократию и социализм
и подчеркнула особую роль Советского Союза в этой
борьбе. Таким образом, создалось впечатление о
широком совпадении взглядов руководства
Коммунистической партии Китая с положениями генеральной линии
мирового коммунистического движения.
Такую позицию Мао Цзэ-дуна следует объяснить тем,
что общее внутриполитическое положение принуждало
китайское руководство к временным уступкам и
тактическим изменениям их корыстных авантюристических
целей. Для достижения стратегической цели при
разрешении конкретных задач тактика должна была
оказаться во временном и мнимом противоречии со
стратегической целью.
На IX пленуме Коммунистической партии Китая
большую роль играли также экономические проблемы.
Программа дальнейших экономических мероприятий
по преодолению возникших трудностей была подробно
изложена членом Политбюро Бо И-бо в феврале 1961
года. Главная ориентация была на усиленное развитие
сельского хозяйства и устранение диспропорций между
362

обрабатывающей и добывающей промышленностью. Бо
И-бо заявил, что с целью лучшего согласования с
другими отраслями народного хозяйства доля
капиталовложений в тяжелую промышленность и темпы ее
развития должны быть снижены. Коренные изменения
должны были быть достигнуты в улучшении качества
продукции и расширении ассортимента, нужно было
позаботиться о рациональной организации труда и
экономном использовании сырьевых материалов. Это была
довольно реальная программа на 1961 год, дополненная
обширной системой мероприятий в сельском хозяйстве
и промышленности. Впоследствии эта программа была
дополнена отдельными трудами по теории руководства
социалистическим хозяйством, которые позволяли
предположить, что китайское руководство будет уделять
больше внимания экономическим закономерностям,
чем это было в период «большого скачка».
Уравниловка в вознаграждении за труд была
осуждена, принципы оплаты согласно выполненному труду
подтверждены широкой системой контрольных цифр,
норм и расчетных единиц, Бо И-бо говорил о
необходимости «тесного соединения политико-идеологической
воспитательной работы с принципом материальной
заинтересованности ».
Тридцатого июля 1962 года в передовой статье
газеты «Дагун бао» был затронут вопрос о переходе в
сельском хозяйстве от коллективной собственности к
собственности общенародной. В ней отмечалось, что
период существования коллективной собственности
должен охватывать целую фазу исторического развития.
Такая констатация в противоположность
требованию 1958—1959 годов («завершить процесс
преобразования форм собственности в течение трех-пяти лет»)
соответствовала развитию производительных сил в
китайском сельском хозяйстве. Все эти изменения в
экономической политике способствовали тому, что
сельскохозяйственное и промышленное производство снова,
хотя и медленно, начало возрастать, а серьезные
трудности в снабжении постепенно преодолевались. В ходе
этого процесса народные коммуны практически
распались. Они превратились частично в формы
кооперативных хозяйств развитого типа 1957 года (300
работников, в среднем 200—300 семей в хозяйстве), частич-
863

но — и это было во многих случаях — в кооперативные
хозяйства низшего типа начального периода 1955 года
(20—30 работников, 15—20 семей в хозяйстве,
имеющем в среднем 35 гектаров площади, занятой
сельскохозяйственными культурами).
В целом этот «период урегулирования» можно
рассматривать как косвенное признание успешной
практической работы по руководству социалистической
экономикой. Однако наряду с этим нельзя было делать вывод
о том, что создана экономическая программа,
соответствующая объективным требованиям жизни.
Когда осуществлялись упомянутые выше
мероприятия по «урегулированию» экономической жизни, вновь
оживилась деятельность сил, выступающих за коренное
изменение вредного курса группы Мао Цзэ-дуна и тем
самым критикующих непогрешимость «учения и идей
Мао Цзэ-дуна».
Учитывая такую обстановку, группа Мао Цзэ-дуна
снова взяла курс на резкое ограничение
демократических прав народа, на приниясение внутрипартийной
демократии. Китайское руководство встало на путь
идеологической подготовки трудящихся масс к
военному столкновению с «империалистами США,
ревизионистами Севера и индийскими реакционерами».
Последовавшая затем всесторонняя милитаризация
общественной жизни сопровождалась безудержным
расхваливанием солдатской простоты, аскетической4
самоотверженности и безусловного включения каждого
индивидуума как «винтика» в механизм «руководящих идей
Мао Цзэ-дуна».
С 1962 года по всей стране начались кампании по
так называемому социалистическому воспитанию масс.
Кампании проводились под лозунгами «Учиться у
армии», «Политика — командная сила». «Творческое
развитие марксизма-ленинизма» Мао Цзэ-дуном все
более выдвигалось в центр всей работы партии. Эти
компании за «социалистическое воспитание» в течение
последних пяти лет все более и более приобретали
националистический, шовинистический и антисоветский
характер. Они явились составной частью подготовки к
«великой пролетарской культурной революции».
Кампания «учиться у армии, учиться у Лэй Фэна, учиться
у Ван Цзе» подчеркивала поступки двух солдат, их
364

личные качества. Она была явно направлена на то,
чтобы внушить населению, что истинный социализм —
это не удовлетворение материальных потребностей, а
исключительно бескорыстная, самоотверженная
преданность делу пролетарской революции '.
Массовые кампании последних годов почти не
отличались друг от друга. Изменялся лишь акцент
различных лозунгов и требований. В 1965 году, например,
более подчеркивались лозунги, носящие антисоветский
характер. В связи с этим яснее становились цели
внутренней и внешней политики, проводимой группой Мао
Цзэ-дуна. В 1966 году наступило новое обострение
обстановки, когда группа Мао создала так называемую
«систему организации труда». В принципе эта
«система» сначала предусматривала только совмещение
работы в промышленности с сельскохозяйственным
трудом. Промышленный рабочий должен был отработать
определенное время в сельском хозяйстве, а член
сельскохозяйственной бригады — на промышленном
предприятии. Солдат должен был совершенствовать свое
умение обращаться с оружием и одновременно
«работать в промышленности, в сельском хозяйстве, на
транспорте и в финансовых органах, а также в торговле».
До какого абсурда довела эта система, показывают
примеры, воспетые в Китае как образцы для
подражания. Речь идет о примере нефтеносного района Дацин
в Северо-Восточном Китае и опыт сельскохозяйственной
коммуны в Дачжае. Возьмем первый пример.
Китайская печать сообщила, что в нефтеносном районе Дацин
в 1966 году было добыто 3 миллиона тонн нефти, то
есть примерно 25 процентов всей добычи нефти в Китае.
В Дацине полностью перешли на самообеспечение и
1 Солдаты Лэй Фэн и Ван Цзе несколько раз отмечались за
образцовые поступки. Сообщалось, что они усердно изучали
произведения Мао Цзэ-дуна и вели дневники, в которых записывали
свои впечатления, выводы и самокритические оценки. Лэй Фэн
погиб в 1963 году в результате дорожного происшествия, Ван
Цзе — в 1965 году во время несчастного случая при обращении
со взрывчатыми веществами. Позднее эти солдаты были воспеты
и прославлены, а дело представлено таким образом, будто они
отдали жизни за революцию и Мао Цзэ-дуна. Посмертно они
были приняты в Коммунистическую партию Китая, так как при
жизни, они, как сообщалось, выражали желание стать членами
партии.
365

самоснабжение, все мужчины и женщины были вклк>
чены в производственный процесс, премии были
отменены, а заработная плата уменьшена вдвое, чтобы
добиться создания более крупных фондов накопления.
В этом районе еще не было построено нормальных
жилищ, поэтому рабочие вырыли для себя землянки,
чтобы сэкономить средства государству. Дацин был
объявлен моделью будущего коммунистического общества
Китая.
Изобретя эту «систему», китайские авантюристы
считали, что они нашли новый путь быстрой
ликвидации различий между городом и деревней, физическим
и умственным трудом и между рабочими и крестьянами.
Огромные стенные газеты, расклеенные в июне
1967 года в Пекине, показали, как быстро провалилась
затея с самообеспечением в Дацине. Газеты сообщали,
что в Дацине дело дошло до кровавых столкновений,
что Дацин «плавает в крови». Таким образом еще раз
было доказано, что китайский рабочий класс готов
бороться за свои права, за улучшение социального
положения и не позволит кормить себя только избитыми
требованиями «отказаться от еды, избегать спокойного
сна, так как другие народы испытывают нужду» *. На
этом примере видно, как выхолащиваются понятия
социализм и коммунизм, если любая забота о
материальном обеспечении осуждается как «низменное
чувство», «как засахаренные снаряды буржуазии». Маркс
характеризовал такой коммунизм как грубый и
бессмысленный коммунизм, который требует абстрактного
отрицания целого мира образования и цивилизации,
возвращения к неестественной простоте бедных и
непритязательных людей.
В заключение можно поставить вопрос: является ли
то, что мы сейчас обозначаем маоизмом — тезисы, идеи
и учение Мао,— законченной теорией, концепцией,
действительной по меньшей мере в области строительства
социализма, в частности экономического
строительства? На этот вопрос следует дать недвусмысленный
отрицательный ответ.
Коммунистическая партия Китая официально
никогда не имела широкой партийной программы. Геке-
1 «Жэньминь жибао», 1. 2. 1964.
866

ральная линия, принятая на последнем, VIII съезде
партии в сентябре 1956 года, и конкретизация этой линии
в ходе выполнения второго 5-летнего плана (до 1962
года) никогда не осуществлялись. Третий 5-летний план
(до 1970 года), шумно разрекламированный в начале
1966 года, не был полностью разработан. Он
осуществлялся по команде сверху вниз как имеющая
самостоятельное значение долгосрочная перспектива
общественного и экономического развития Китая. «Идеи Мао»
не представляют собой цельной теории, а являются
программой, в которой смешаны друг с другом
мелкобуржуазные, шовинистические, конфуцианские идеи и
положения марксизма-ленинизма, не продуманные Мао
Цзэ-дуном до конца. Эта программа всегда применялась
в различных тактических вариантах в зависимости от
временных и местных условий, а также от требований
внутриполитической и международной обстановки.
Рецепт, разработанный маоизмом для экономики,
может быть охарактеризован следующим образом:
принудительный труд, организованный по военному
образцу; ограниченное удовлетворение самых элементарных
потребностей; концентрация всех государственных
средств с целью создания сильной военной державы в
интересах осуществления внешней политики
великодержавного шовинизма; принудительное нивелирование
всех групп населения и ликвидация их организаций и
их права на участие в управлении страной, а также
создание военной диктатуры, связанной с усилением
власти отдельных лиц на всех уровнях руководства.
Основные принципы научного социализма
дискредитируются как «ревизионизм», «экономизм» и
«буржуазный либерализм».
Бурные события в Китае еще не утихли. Процесс,
начатый группой Мао Цзэ-дуна с целью обеспечения
своей абсолютной власти и безусловного подчинения,
еще не закончился. В течение последних месяцев
делаются попытки вновь овладеть общественным
положением, создать порядок и возобновить нормальное
производство. В провинциях, уездах, городах и на
предприятиях создаются так называемые «соединения трех
сторон», которые становятся новыми органами
государственной власти. В состав этих органов входят
представители армии, «революционных организаций бунтарей»,
367

которых развелось в последнее время очень много, и
представители производства. Несмотря на все усилия
руководящей группы Мао Цзэ-дуна, ей до сих пор не
удалось создать повсюду так называемые
«революционные комитеты». Даже там, где они созданы, беспорядки
не прекратились. Это указывает на то, что
сопротивление, оказываемое в отдельных частях страны, приведет
к нарушениям общественного порядка и
производственной жизни также и в 1968 году. Хотя следует иметь в
виду, что круги населения, которые противостоят
формируемым группой Мао силам, не объединены, не имеют
ни общего центра, ни общей программы.
Ни маоизм, ни другая подобная «теория» не помогут
преодолеть большие трудности, переживаемые
экономикой Китая.
Какие бы усилия ни предпринимал Мао Цзэ-дун,
чтобы осуществить свои антимарксистские взгляды,
противоречащие научному подходу к жизни, в конце
концов все его попытки обречены на провал. Они будут
опрокинуты требованиями развития современных
производительных сил в Китае, требованиями
научно-технической революции. Их опрокинет естественное
стремление трудящихся страны к повышению материального
и духовного благосостояния, стремление к жизни в
условиях социалистической демократии.

Влодзимеж Вовчук
«ИЕРОГЛИФЫ КИТАЙСКОЙ ЭКОНОМИКИ» 1
Бурные события в Китае, с различной степенью
напряжения развертывающиеся в течение нескольких лет,
страстные политические дискуссии, пропагандистские
атаки и оскорбления в адрес других стран повлияли на
формирование точки зрения, что источником событий,
сущностью происходящих дискуссий являются особые
устремления группы Мао Цзэ-дуна. Эти устремления,
якобы порожденные в значительной степени чувством
культурной обособленности и историческим развитием,
а также безграничной верой в собственные
возможности и силы, самым диковинным образом переплетаются
с наболевшей национальной гордостью и отношением
к происходящим в мире переменам. Так ли все обстоит
на самом деле?.. В Китае наиболее благоприятные
условия возникли после второй мировой войны, когда был
свергнут режим, корнями уходящий в эпоху
китайского феодализма, и победила народная революция.
Двигательной силой ее было крестьянство, однако идейное
политическое руководство в стране, где четыре пятых
населения занято в сельском хозяйстве, взяли на себя
незначительный по своей численности пролетариат и его
партия.
Несомненно, упомянутые элементы создавали в
прошлом и продолжают создавать сейчас сложную
мозаику китайской действительности, самым различным
образом воспринимаемую всеми, кого всегда привлека-
1 «РоШука» Л» 6, 19G8 (Польская Народная Республика).
869

ла эта великая держава. В определенный момент
казалось, что мы начинаем понимать проблемы огромной
страны, что развитие ее пойдет по пути, приближенному
к определенным этапам развития других стран, что на
горизонте появится образ промышленного Китая, что
стена, отделяющая Китай от мира, будет, наконец,
разрушена.
Политической программой во время войны с
японскими оккупантами и внутренней реакцией было
изгнание оккупантов, ликвидация власти компрадорской
буржуазии и уничтожение помещичьей собственности
на землю. Вокруг этой программы консолидировались
все прогрессивные и патриотические элементы страны.
Понимание генеральных планов было повсеместным,
решимость характеризовала стратегию и тактику
революционной борьбы. Однако наряду с этим не было, как
теперь представляется, четкой программы,
рассчитанной на длительный период, которая бы, кроме задач в
области обобществления средств производства,
экспроприации капиталистов и деревенских ростовщиков,
предусматривала бы создание новой
общественно-политической модели. Взятие власти трудящимися массами
с решительным численным перевесом крестьянства
стало задачей номер один для данного исторического
момента, и эта цель была достигнута.
«БОЛЬШОЙ СКАЧОК» И ЕГО ВЛИЯНИЕ
Перед лицом неотложных текущих задач
принципиальные дискуссии были приостановлены.
В основных чертах восстановление экономики Китая
было закончено в 1953 году. 1953—1957 годы являются
периодом первого пятилетнего плана. Упомянутый
период можно в общем считать годами серьезных
экономических успехов. Среднегодовые темпы роста
промышленной продукции составляли 18 процентов, а
сельскохозяйственной продукции были значительно ниже и не
превышали 4,5 процента. Тем не менее производство
зерновых выросло с 108 миллионов тонн в 1949 году до
185 миллионов тонн в 1957 году.
Достигнутые успехи не могли, однако, скрыть
бросающегося в глаза серьезного разрыва между уровнем
870

производительных сил и потребностями быстро
растущего населения.
Если в годы первой пятилетки занятость в
производстве в стране росла на 1,5 процента в год, то
население в среднем за год увеличивалось на 2,3 процента.
Извечно существующая в Китае проблема, которую
обобщенно можно назвать проблемой «третьего приема
пищи в день», по-прежнему ждала своего разрешения.
Потребление в 1953—1957 годах выросло по
официальным данным на 5,2 процента, а по мнению
зарубежных экспертов — на 1,9 процента.
В 1956 году в Китае приступили к разработке задач
второй пятилетки, а также начали заниматься
проблемами генерального перспективного плана. Была
возобновлена дискуссия об экономическом развитии на более
длительный период. Китайские экономисты вместе с
советскими советниками и специалистами исходили из
того, что стране потребуется около 15 лет, чтобы в
общих чертах закончить процесс индустриализации...
В тот период возникли определенные расхождения
во мнениях, появились различные точки зрения.
Специалисты предлагали, как нам представляется,
умеренный путь, экстремисты требовали более
решительных мер.
В обстановке всеобщего психоза в 1958 году
провозглашается новый курс в развитии экономики, который
вошел в историю под названием «большой скачок».
Творцы новой политики и стратегии экономического
развития, беспечно отбросив планы и предложения
специалистов, заявили, что Китай в течение ближайших
лет по основным показателям обгонит экономически
развитые капиталистические страны. Вызывая
изумление, эти творцы и стратеги оперировали
головокружительными цифрами в области производства
материальных благ, при этом очень мало или вообще ничего не
говорили о распределении и потреблении. Более того,
в ноябре 1958 года газета «Жэньминь жибао» писала:
«Большой скачок стер с лица земли стимул
материальной заинтересованности».
Все трудности должны были быть побеждены
сознательностью и энтузиазмом, все дилеммы должен был
решить исключительно человеческий фактор, роль
которого явно переоценивалась. На элементарные действия
371

экономических законов не обращалось никакого
внимания. Мобилизовывались огромные массы людей,
результат труда которых находился в резкой диспропорции
к произведенным затратам. В погоне за выполнением
непомерно завышенных показателей в
промышленности перегружался машинный парк, нарушались
основные нормы амортизации оборудования, игнорировались
замечания не только советских экспертов, но и
предостережения собственных специалистов. Упомянутое
отсутствие познаний в области длительного
программирования и направления развития экономики страны
вызывало введение особых льгот для некоторых
отраслей промышленности. Это мероприятие, проведенное
без необходимого учета развития других отраслей
экономики, вскоре же привело к пагубным результатам.
В сельской местности, где уже были созданы и
развивались различные формы коллективной
собственности и труда, был брошен лозунг о создании крупных
объединений — народных коммун, которые
организовывались административным путем. Народные
коммуны были призваны продемонстрировать особую
предрасположенность китайского общества к скорейшему
вступлению в эру коммунизма и явиться образцом
подражания в других социалистических странах.
Интересную характеристику планам создателей и
реализаторов новой стратегии экономического развития
страны дает А. Владимиров. На страницах журнала
«Мировая экономика и международные отношения» он
пишет: «С помощью «большого скачка» пекинские
руководители намеревались «досрочно» вступить в
коммунизм. Для этого, по их мнению, достаточно было
организовать по всей стране сеть «народных коммун»,
которые занимались бы промышленностью, сельским
хозяйством, торговлей, просвещением и военным делом,
и таким образом создать условия для «стирания граней
между городом и деревней, между рабочими и
крестьянами, между умственным и физическим трудом» 1.
Следует припомнить, что опытный устав народной
коммуны «Вэйсин» подчеркивал, что «народная коммуна»
является «первичной организацией общества».
Под лозунгом «Меньше сеять, больше собирать»
1 «Мировая экономика и международные отношения», 1967,
№ 10.
372

приступили к интенсификации сельскохозяйственного
производства. В 1958 году, согласно статистике,
производство зерна составило 375 миллионов тонн, что в два
раза превышало урожай предыдущего года. Спустя
определенное время вышеуказанные статистические
данные подверглись значительным коррективам и была
названа цифра в 250 миллионов тонн.
Кроме того, вследствие неразумного хозяйствования
в промышленности наступило серьезное нарушение
топливного баланса Китая.
В китайской экономике возникли серьезнейшие
диспропорции между производством и потреблением.
Плохие урожаи и стихийные бедствия довершили дело.
Советские экономисты считают, что годовое
потребление на душу населения в Китае в 1962—1963 годах
по сравнению с 1956 годом сократилось в следующих
размерах: зерна — с 202 килограммов до
135—170килограммов, растительного масла — с 6,4 килограмма до
1,5—1,2 килограмма. Производство продовольствия в
1961 году упало до 170 миллионов тонн, в результате
подушевое потребление составило в среднем 900—1200
калорий в день.
Поданным японских экономистов, валовой
национальный продукт Китая в 1964 году составил лишь
80—90 миллиардов долларов, что на 15 процентов ниже
уровня 1958 года К
В этот период наступает весьма отчетливая ревизия
основных принципов экономической стратегии. Хотя
официально идея «большого скачка» никогда не
осуждалась, было заявлено, что в 1959—1960 годах был
допущен ряд ошибок, в основе которых лежало
«отсутствие правильного понимания обстановки и отсутствие
опыта».
В начале 60-х годов в Китае наступает серьезный
пересмотр определенных представлений в области
проводимых мероприятий и дальнейшей стратегии
экономического развития. Вероятно, в этот период подали голос
прагматики, которые немедленно приступили к
исправлению катастрофических сшибок. Согласно с китайской
традицией, новый курс был охарактеризован как
«урегулирование, укрепление, пополнение и повышение».
1 «The Japan Times», January 16, 1966.
373

ВТОРОЕ ДЫХАНИЕ
В соответствии с основными положениями нового
курса китайское сельское хозяйство было признано
главной отраслью народного хозяйства. Иными
словами, после периода взлетов и падений кардинальной
проблемой по-прежнему оставался вопрос, как
прокормить многомиллионное население Китая. В связи с этим
следует подчеркнуть, что в Китае нет официальной
статистики, а тем более демографического
прогнозирования, данные которых давали бы представление о точном
числе жителей страны и позволяли бы хоть
приблизительно ориентироваться в вопросах потребления и нужд
населения.
Несмотря на те или иные преобразования и
потрясения, происходящие в китайской деревне, ее структура
продолжает опираться на крестьянскую усадьбу,
которая в сельских условиях остается натуральной по
своему характеру производственной единицей. Крестьянам
были возвращены приусадебные участки. На этих
участках, составлявших всего 5—7 процентов всей
обрабатываемой земли, выращивалось 80 процентов поголовья
свиней, 95 процентов поголовья домашней птицы, а
также огромное количество овощей и фруктов.
Уже в 1966 году газета «Нойе цюрхер цайтунг»
писала, что, «судя по всему, Китай преодолел кризис в
сельском хозяйстве». Но тем не менее увеличение
населения в этот период на 80—90 миллионов человек
вызвало серьезную необходимость в ежегодном импорте
зерновых в количестве 3—5 миллионов тонн, при
собственном производстве в 180—190 миллионов тонн.
Увеличение благодаря возвращению приусадебных
участков сельскохозяйственного производства вызвало явное
улучшение снабжения городского рынка, что в свою
очередь повлияло на укрепление коллективов
промышленных предприятий, работающих на нужды деревни.
Об отношении китайского крестьянина к новым
условиям свидетельствует хотя бы факт полного
прекращения с его стороны пассивного сопротивления
различным экспериментам в сельском хозяйстве. Он
прекратил массовой убой крупного скота и свиней.
Стабилизировалось потребление, устанавливались контакты
с закупочными организациями на селе, а это в
значительной мере способствовало не только улучшению
374

снабжения на внутреннем рынке, но и дало некоторые
излишки для внешней торговли, в которой, естественно,
продолжали доминировать сырье и продукты сельского
хозяйства.
Нам кажется, что следует уделить некоторое
внимание проблемам внешней торговли Китая — и не только
потому, что она играет особую роль в экономике страны.
На примере внешней торговли можно проследить
определенные явления, происходящие в экономике Китая,
ибо эта область является в настоящее время
единственным более или менее проверенным источником
статистической информации. Ведь публикация
экономических данных практически прекращена в Китае уже в
1959—1960 годах.
По подсчетам западных экспертов, товарооборот
Китая с заграницей в годы «второго дыхания»
выглядел следующим образом (в миллионах долларов):
1964 год 1965 год 1966 год
Весь товарооборот .... 3235 3715 -1215
в том числе:
экспорт 1760 1970 2125
импорт 1475 1745 2090
Что касается географии внешней торговли Китая, то
здесь происходит определенная переориентация.
Систематически в китайской внешней торговле растет доля
участия развитых капиталистических стран, которая в
1966 году достигла 75 процентов. В то же время объем
внешней торговли с социалистическими странами
постоянно снижается...
Тем не менее определенные элементы старых планов
индустриализации страны оставались по-прежнему
актуальными и реализация некоторых проектов
приносила ощутимые результаты. Западногерманская
экономическая газета «Индустри-курир» нарисовала на
своих страницах весьма отрадную картину
индустриализации Китая, утверждая, что наряду с серьезными
успехами в области электрификации страны можно было
отметить также ряд положительных моментов в
состоянии металлургии и машинострения. Особого внимания
заслуживало развитие нефтяной промышленности, а
также строительство химических предприятий.
375

По всей вероятности, в середине 60-х годов, несмотря
на провозглашаемые до сих пор лозунги о полной
экономической независимости, китайские экономисты
форсировали не без успеха идею выборочного развития
экономики страны с преимущественным укреплением
конкретных отраслей экономики. Была восстановлена
система стимулов материальной заинтересованности,
особенно в развивающихся отраслях промышленности,
что в значительной степени повлияло на рост
производительности труда.
В такой ситуации в начале 1966 года, который
должен был стать первым годом третьей пятилетки, мир
с интересом ожидал несколько более точной
информации, которая позволила бы ориентироваться в будущих
направлениях экономического развития Китая.
Повсюду ожидали укрепления позиций
прагматического крыла китайского руководства в ходе дискуссии
о стратегии экономического развития как внутри
самого руководства, так, в известном смысле, и во всем
обществе. Но эти предположения оказались
обманчивыми. Еще раз специалисты по китайским проблемам
испытали глубокое разочарование.
«КУЛЬТУРНАЯ РЕВОЛЮЦИЯ»
Профессор Джон К. Фербэнк в работе «Народное
срединное государство», останавливаясь на проблеме
развития китайской мысли, выдвигает интересный вопрос,
который может стать ключом для объяснения
источников некоторых явлений в этой стране. Он пишет, между
прочим: «Пекинские руководители пользуются
терминологией, почерпнутой в марксизме-ленинизме и
маоизме. Не выражают ли они в то же время идеи,
унаследованные от Срединного царства? Не поглощены ли они
подсознательно собственным прошлым, даже если и
осуждают его публично?»
Одно не подлежит теперь сомнению, что как начало
«культурной революции», так и весь ее процесс были
операцией, контролируемой и проводимой в темпе,
зависящем от решений центра. Главной же ее целью было
коренное изменение хода событий, наступивших после
провала «большого скачка». Она, в частности,
представляла собой своеобразную «контрреформацию», имею-
376

щую целью искоренение определенных «пагубных
явлений», к которым привел «экономизм» и которые могли
в конечном итоге привести к формированию
экономической модели, в основе которой лежит потребление.
Расправа с интеллигенцией, нескончаемые парады хун-
вэйбинов были, согласно с китайской спецификой и
традицией, формой убеждения противника при помощи
стихийной реакции неисчислимой толпы, не
понимающей сущности конфликта и охотно свергающей
кумиров и авторитеты, естественно за исключением
единственного авторитета, который является началом всего,
подлинным источником вдохновения для любого
действия.
«Культурная революция» только на первый взгляд,
в ее внешних проявлениях была делом охваченной
энтузиазмом молодежи. Впрочем, родители этих детей,
марширующих по улицам, соблюдали весьма
выразительную дистанцию в отношении разыгрывающихся
событий. А может быть, они кое-что и понимали. Быть
может, они подсознательно приходили к мысли о том,
что навязываемые им концепции были сформированы
в другую эпоху, в совсем отличных условиях, что
они не могут лечь в основу современных общественных
и экономических построений, что стране нужна другая
программа, что авторами ее могут быть только те, кто
из неизбежного сопоставления собственных сил и
возможностей с окружающей их действительностью
сможет сделать соответствующие выводы. В большом
диспуте о стратегии экономического развития Китая
именно эта молчаливая и вместе с тем решительная позиция
большинства общества сыграла роль, значения которой
нельзя недооценивать. Несмотря на то что в середине
1966 года газета «Цзефан жибао» утверждала, будто
целью промышленных рабочих является революция, а
не производственные задачи, только лишь в 1967 году
были предприняты конкретные попытки перенесения
«культурной революции» в деревню и на
промышленные предприятия. Все указывает на то, что эта попытка
не удалась.
В 1967 году политические наблюдатели,
иностранные корреспонденты, туристы и эмигранты единодушно
сообщали о столкновениях хунвэйбинов и их
многочисленных отрядов с организованными рабочимц и кре-
377

стьянскими массами. Это было продолжение борьбы за
будущую концепцию экономического развития, за
сохранение завоеваний революции, которая победила
двадцать лет назад.
Волнения, сотрясавшие в этот период Китай, не
могли не сказаться на состоянии его экономики, в которой,
несмотря на утверждения китайских официальных
источников, заметны явления различных нарушений и
застоя.
Журнал «Фар Истерн экономик Ревью» писал в
конце 1967 года следующее: «В течение 1967 года
состояние промышленности и транспорта ухудшалось самым
решительным образом... Очень сократился уровень
производства в черной металлургии... Последствия
культурной революции отрицательно сказались на нефтяной
промышленности».
По доходящей до нас информации, серьезное
положение создалось в крупных китайских портах, где
иностранные суда простаивали по нескольку недель в
ожидании разгрузки или погрузки. Имеющиеся данные о
внешней торговле свидетельствуют о том, что
китайский экспорт в страны Европы и в Японию несколько
сократился, но в то же время возрос импорт. В отличие
от предыдущей ярмарки на последней Кантонской
ярмарке Китай вообще не продемонстрировал никаких
машин и оборудования.
На предприятиях ведущих промышленных центров
падает производительность труда. Вместо «проклятых»
принципов стимулирования производительности труда
там введена система, в соответствии с которой при
подсчете заработков учитывается «политическая зрелость
и активность, а уже потом качество и
продолжительность труда и, наконец, поведение рабочего в обществе».
К сожалению, невозможность проверить
достоверность информации из Китая серьезно затрудняет как
отбор фактов, так и каждую попытку дать оценку
действительного положения дел.
Нам кажется, что диспут о стратегии
экономического развития Китая зашел в тупик. Будет ли он
возобновлен? Сейчас нет фактов, на основании которых
можно было бы предполагать, что это произойдет в
ближайшее время. Наоборот, говорят о... новом «большом
скачке».

Хидэо Ионэдзава
ЧТО ПРИНЕСЛА КИТАЙСКОЙ ЭКОНОМИКЕ
«КУЛЬТУРНАЯ РЕВОЛЮЦИЯ»
КРИТИКА ТЕОРИЙ КИТАЙСКОЙ ЭКОНОМИКИ,
ВЫДВИГАЕМЫХ «СЛЕПО СЛЕДУЮЩИМИ ЭЛЕМЕНТАМИ» 1
ВСТУПЛЕНИЕ
«Культурная революция», разрушая китайскую
партию и государство, устанавливая, хотя и временно,
абсолютистское господство группы Мао Цзэ-дуна,
ведет социалистическую плановую экономику Китая к
краху, стремится вновь ввергнуть в мрак жизнь
народа. Таков личный вывод автора, сделанный им
на основе анализа обстановки последнего времени,
исходя из имеющихся скудных данных.
РОЛЬ ПАРТИИ И ГОСУДАРСТВА
В СОЦИАЛИСТИЧЕСКОЙ ПЛАНОВОЙ ЭКОНОМИКЕ
И СТРЕМЯЩАЯСЯ ПОДОРВАТЬ ЕЕ ГРУППА МАО ЦЗЭ-ДУНА
В Китае «культурная революция» разрушает
социалистическую экономику, спасшую народ от
скудости прошлого и быстро повысившую его жизненный
уровень. Преимущества социалистической экономики
заключаются в сознательном и планомерном ведении
производства, в быстрых темпах его развития и в то
же время в сохранении пропорциональности, этим она
и отличается от капиталистической экономики с ее
слепотой и анархией производства. Иначе говоря,
социалистическая экономика — это плановая
экономика. Разумеется, в течение переходного периода до
полной победы социализма плановость также не яв-
1 «Дзэнъэй», № 12, 1968 (Япония).
379

ляется полной, но тем не менее возможность ведения
планового хозяйства обеспечивается руководящей
ролью рабочего класса в государстве, осуществляемой
через посредство марксистско-ленинской партии.
Такое социалистическое государство является
государством диктатуры пролетариата, в котором власть
находится в руках рабочего класса и возникают
социалистические производственные отношения.
Следовательно, осуществление коллективизации сельского
хозяйства и других мероприятий, означающих
переход к социализму, обеспечивается путем убеждения
прежде всего бедняков и низших слоев середняков,
которые более легко могут принять эти мероприятия
в борьбе с богатыми середняками и кулаками.
По крайней мере в Китае партия осуществляла
руководство подобным образом. Например, хотя во многих
местах время проведения коллективизации и размеры
коллективных хозяйств определялись по произволу
Мао Цзэ-дуна, решение по этому вопросу было
официально принято партией, вся партия взялась за его
осуществление и добилась победы.
Однако нынешняя «культурная революция»
началась не по решению партии. Мао Цзэ-дун и его
группа, чувствуя недовольство линией партии
(главным образом, урегулированием экономики и
последовавшим за ним третьим пятилетним планом),
используя чрезвычайные средства, разрушили организации
партии и государственный механизм и превратили их
в свою вотчину. На этой основе они замышляют
осуществление ультралевоопортунистической,
мелкобуржуазной, авантюристической экономической
политики. Эта группа прежде всего подчинила себе армию
и, опираясь на ее мощь и силу и на искусственно
раздутый культ личности Мао Цзэ-дуна, нападая на
партию, мобилизовав для этой цели главным образом
беспартийные массы, разрушая находившиеся под
руководством партии органы народной власти,
органы управления государственными предприятиями и
профсоюзы, ввергает экономику Китая в состояние
анархии. Имеющиеся в нашей стране элементы, слепо
следующие за группой Мао Цзэ-дуна, и некоторые
люди, поклоняющиеся культу личности Мао,
аплодируют бесчинству ультралевоопортунистической груп-
380

пы, разрушающей партию и профсоюзы китайского
рабочего класса. Они называют ее действия
«решительными мерами», восхваляют недемократический
захват власти, осуществленный без партии, и
утверждают, что это «замечательное историческое событие,
когда народ устанавливает свою непосредственную
власть». Однако, если подобное немарксистское,
абсолютистское господство группы Мао Цзэ-дуна будет
осуществлено даже временно, руководство
пролетарского класса в Китае подвергнется большой
опасности, социалистическая плановая экономика будет
разрушена, а условия жизни народа вновь окажутся
тяжелыми.
Национальная экономика Китая была чрезвычайно
истощена в результате крупных стихийных бедствий,
продолжавшихся в течение трех лет с 1959 года,
сопротивления рабочих и крестьян субъективистскому
руководству — политике «большого скачка * и
народных коммун. Однако благодаря политике
«урегулирования», осуществлявшейся партией и государством
с 1961 по 1965 год, она мало-помалу была
восстановлена. И с 1966 года в Китае вновь намеревались
осуществлять долгосрочное планирование экономики
(третий пятилетний план). В это время группа Мао
Цзэ-дуна начала «культурную революцию», вызвала
хаос, так что осуществление этого плана фактически
стало невозможным. Да и как можно сохранять
плановую экономику социализма при отсутствии
нормальной деятельности партии и государства?
Экономика общества переходного периода не
может развиваться путем естественного роста. В Китае
впервые была создана возможность ее развития с
помощью сознательной воли общества, иначе говоря, под
руководством партии и государства. Кроме того,
планомерное развитие национальной экономики даже
в условиях социалистического государства не может
осуществляться произвольно. Думать, что ЦК партии
и правительство могут в Китае непосредственно
регулировать всю экономическую деятельность,— значит
допускать ошибку. Социалистическое китайское
государство непосредственно направляло и
контролировало лишь важнейшие части экономики. В отношении
обширного сектора экономики с коллективной соб-
881

ственностью оно осуществляло лишь регулирование
косвенными методами. Другими словами, контроль
над промышленностью, в которой большая часть
приходилась на всенародную собственность, был прямым,
а контроль над сельским хозяйством, где большей
частью господствовала система коллективной
собственности, был косвенным. Промышленность и
сельское хозяйство обменивались своей продукцией
главным образом через торговый рынок в форме купли-
продажи, а государство гарантировало правильность
сделок посредством договорной системы с сельскими
народными коммунами и производственными
бригадами. Конечно, и в сельских народных коммунах
имелись первичные партийные организации, они изнутри
руководили крестьянами, содействуя повышению
плановости национальной экономики.
Однако со времени «культурной революции»
группа Мао Цзэ-дуна превратила ЦК партии и
Государственный совет в свою вотчину, разгромила местные
партийные комитеты всех ступеней, так что связи
между государством и коллективными хозяйствами
ослабли, и постепенно появились местнические де-
централистские и «полицентристские» тенденции. В
народных коммунах усиливается коллективный эгоизм
производственных бригад, они становятся
автаркическими и обособленными, отдельные члены бригад
уделяют большее внимание своему земельному участку
и ведению семейного подсобного хозяйства, нежели
коллективному хозяйству. Стали заметны признаки
задержек в поставках продовольствия крестьянами,
сокращения снабжения деревни промышленными
товарами из города, усилился застой производства в
обрабатывающей и горнодобывающей промышленности
и на железнодорожном транспорте, вызванный
вооруженными столкновениями и саботажем. Особенно
мало было угля, и это оказало влияние на все отрасли
промышленности. В сфере обращения увеличились
сделки на черном рынке, говорят, что в городах
появились даже «подпольные заводы». Застой с
увеличением производства продовольствия не позволяет
удовлетворять спрос растущего населения и создать
необходимые резервы, из-за ежегодного импорта
продовольствия в больших размерах ухудшается внешне-
382

торговый баланс, сужаются возможности импорта
машин и оборудования для нужд индустриализации.
Кроме перечисленных выше явлений,
разрушающих гармонию и баланс национальной экономики,
социалистическая плановая экономика Китая сейчас
стоит перед лицом кризиса из-за отсутствия
руководящих кадров, что вызвано преследованиями
специалистов, составляющих экономические планы, и «торгово-
финансовых» работников (специалистов в области
финансов, кредита, внутренней и внешней торговли).
КАК РАСПРОСТРАНЯЛАСЬ «КУЛЬТУРНАЯ РЕВОЛЮЦИЯ»
НА ОБРАБАТЫВАЮЩУЮ И ГОРНОДОБЫВАЮЩУЮ
ПРОМЫШЛЕННОСТЬ
«Культурная революция» распространилась на
обрабатывающую и горнодобывающую промышленность
с призыва редакционной статьи «Жэньминь жибао»
от 26 декабря 1966 года, а ее влияние на
производство проявилось с 1967 года — второго года
«культурной революции». Вначале рабочие предприятий,
отвечая на призывы цзаофаней, выдвигали требования
повышения заработной платы, более внимательного
обращения с ними и т. д.; были такие факты, как
уход с предприятий, поездки в Пекин с разного рода
петициями и т. д. Партийные организации и
руководители предприятий, стремясь пойти навстречу этим
требованиям, частично шли на повышение заработной
платы, оплачивали расходы по коллективным
поездкам в Пекин. Цзаофаневские организаторы,
направлявшиеся «группой по делам культурной
революции» при ЦК, подстрекали главным образом
беспартийных рабочих, рассматривая партийных
руководителей на предприятиях, которые стремились пойти
навстречу требованиям масс, «группировкой, стоящей
у власти и идущей по капиталистическому пути»,
людьми, точащими мечи против Мао Цзэ-дуна. Однако они
настойчиво убеждали рабочих в том, будто их
требования об улучшении отношения к ним и т. д.
представляют собой «экономизм», противоречат «идеям
Мао», заставляли снимать эти требования, утверждая,
383

будто «экономизм» выдвигает с провокационными
целями «группа стоящих у власти».
Затем предприятия заполнили «группы цзаофа-
ней»; ведя между собой борьбу, они торопились
захватить власть, то есть руководство предприятиями,
громили партийные, комсомольские организации и
профсоюзы, дошли до того, что свергали
руководителей предприятий. При этом, однако, можно считать,
что на предприятиях с сильным влиянием партийных
организаций и профсоюзов, особенно в отраслях
тяжелой промышленности, вначале было много случаев,
когда «группы цзаофаней» подавлялись, и даже когда
положение руководителей предприятий несколько
ухудшилось, там под внешней цзаофаневской
оболочкой или же под ширмой повиновения группе Мао
продолжалось упорное сопротивление, продолжалась
борьба путем участия в междоусобных сражениях
организаций цзаофаней. Продолжавшая свое дело
группа Мао примерно с февраля-марта 1967 года
двинула на предприятия войска под названием «отрядов
по пропаганде идей Мао Цзэ-дуна», ввела для
рабочих военную подготовку, передала предприятия под
военный контроль, подавила стычки между рабочими
организациями, доходившие время от времени даже
до «вооруженной борьбы», наметила создание
«больших союзов». Однако даже там, где эти «большие
объединения» были созданы, внутренние противоречия
и конфликты не прекращались. Это задерживало
нормализацию управления предприятиями, затягивало
период застоя производства.
В металлургической промышленности в 1967 году
заводы Аньшаня, Уханя, Баотоу, Шицзиншаня
простаивали в течение одного-двух месяцев. А если на
металлургическом заводе больше чем на месяц
прекращена работа, как можно управлять огнем
доменных печей? Если его погасить, то огнеупорный кирпич
охлаждается, создавая затем затруднения. На Ань-
шаньском металлургическом комбинате секретарь
парткома бывший министр металлургической
промышленности Ван Цзи-шоу внедрял «правила Маонь-
шаньского металлургического комбината», то есть
проводил в жизнь советские методы управления. Он
подвергся со стороны группы Мао Цзэ-дуна безосно-
384

нательной критике в форме партийного решения о
том, что эти правила противоречат «уставу Анынань-
ского металлургического комбината», определенному
Мао Цзэ-дуном в качестве линии управления этим
предприятием. Сообщалось даже, что между
рабочими, защищавшими секретаря парткома Вана, и
группировкой цзаофаней произошли ожесточенные
вооруженные столкновения, было разрушено несколько
доменных печей («Токио симбун», 22 августа 1967 г.).
В машиностроительной промышленности в 1967
году 30 тысяч «антимаоистских» рабочих Чанчуньского
автомобильного завода оставили работу и напали на
хунвэйбинов Гиринского индустриального института,
преданного группе Мао. То же произошло и в других
местах (телеграмма, основанная на материалах
пекинских стенных газет). На шанхайском заводе,
изготовляющем машины для производства стекла, значрггель-
ная часть рабочих, руководители предприятия и более
половины технического персонала примкнули к
антимаоистской группировке, называемой «красным
отрядом». Они отказались передать техническую
документацию группировке цзаофаней, и это тяжело
отразилось на производстве («Жэньминь жибао», 14 января
1967 г.). Сообщалось, что на одном заводе запасных
частей в Чэнду директор, члены парткома и другие —
одна треть всего коллектива — оставили работу, что
привело к застою в производстве («Жэньминь жибао»,
6 февраля 1967 г.). На машиностроительном заводе
«Хунъянь» в Чунцине в одном из цехов, где работало
более 20 человек, осталось всего 7 рабочих, в
литейном цехе одна треть работников вовсе покинула
предприятие, и начальник цеха, безучастно взирая на все
это, остановил производство. (Сообщение агентства
Синьхуа от 23 января 1967 г.)
На шахтах, где среди рабочих также много ан-
тимаоистов, происходят ожесточенные столкновения,
производству нанесен большой урон. Сообщалось, что
в Фушуне в результате столкновений рабочих из обеих
группировок 14 июля 1967 года прекратил работу
западный открытый карьер «Силу тяньцзюе», а
24 июля остановились четыре крупные шахты, девять
мелких шахт, а также первый и второй
нефтеперерабатывающие заводы. К 4 августа положение стало еще
13 JV» 36 75
385

более серьезным, вооруженные стычки охватили 90
небольших предприятий, расположенных в окрестностях,
производство полностью прекратилось. (Сообщение
агентства Рейтер из Токио 7 августа 1967 г.) Чжоу Энь-
лай говорил 14 ноября 1967 г. на встрече с делегацией
цзаофаней Гуанчжоу, прибывшей в Пекин: «Уголь и
железные дороги — вот причина невыполнения плана
производства химических удобрений». («Сборник
документов», изданный 17 ноября 1967 г. газетой
«Гуанчжоу жибао», журналом «Хунци» и Гуанчжоуским
отделом пропаганды и промышленности.) Уголь необходим
тепловым электростанциям, дающим примерно 80
процентов электроэнергии железным дорогам и различным
отраслям промышленности. Кроме того, довольно
значительная часть его потребляется в крестьянских
хозяйствах, так что недостаток угля становится весьма
узким местом всей экономики в целом и раздаются
усиленные призывы к его экономии. На
нефтепромыслах Дацина, несмотря на то что они раньше
считались образцом применения «идей Мао Цзэ-дуна» в
практике строительства и эксплуатации, в 1967 году
более 30 тысяч рабочих бросили свои рабочие места
и отправились в Пекин, что привело к сокращению
производства. Чжоу Энь-лай на пресс-конференции
проговорился, что производство на дацинских
нефтепромыслах оказалось в застое («Асахи», 13 января
1967 г.). После этого название «Дацин» вообще
перестало пропагандироваться. Примерно в конце
прошлого года органы информации группы Мао беспрерывно
приводили примеры роста производства на некоторых
шахтах, экономии потребления угля в различных
районах, сообщали также об увеличении производства
нефти, однако похоже, что это были всего лишь
оптимистические надежды.
Сообщалось, что в Ухане, являющемся одной из
важных баз металлургического и
машиностроительного производства, во время Уханьского инцидента в
июле 1967 года (крупнейший инцидент с
вооруженными столкновениями, когда «Миллион героев» —
организация, созданная рабочими-«антимаоистами»,— и
поддержавшие ее местные воинские части
устроили суд над Ван Ли и другими руководителями
«культурной революции», приехавшими из Пекина;
886

для ликвидации инцидента были посланы даже
военные корабли и парашютные части) в вооруженных
столкновениях участвовали 500 тысяч человек, в
конфликт оказались вовлеченными 240 предприятий
горнодобывающей и обрабатывающей промышленности.
В борьбу были втянуты и предприятия легкой
промышленности.
В текстильной промышленности на Пекинской
хлопчатобумажной фабрике рабочие разделились
на две противостоящие друг другу группы; в начале
1967 года из 2700 работающих на этом предприятии
600 человек ежедневно уходили с фабрики для
участия в борьбе, нормальная работа стала невозможной.
На фабрику прибыли хунвэйбины, она не работала
целый месяц, производство хлопчатобумажных тканей
сократилось на 360 тысяч кв. м. В Шанхае рабочие
первой и второй хлопчатобумажных фабрик
доставляли в Пекин петиции, обвинявшие хунвэйбинов. Все
это нанесло довольно большой ущерб производству.
Сообщения о росте производства были и в других
отраслях легкой промышленности, но можно полагать,
что в действительности многие предприятия
столкнулись с трудностями в получении сырья. Поскольку на
некоторых предприятиях рабочие участвовали в
вооруженной борьбе, это должно было оказать довольно
значительное воздействие на производство. В
опубликованной 14 мая 1967 года революционным
комитетом Пекина беседе руководителя ревкома Се Фу-чжи
говорилось: «На первый план следует ставить отдачу
сил для революции, однако и развитие производства
весьма необходимо. По сравнению с мартом
производство в апреле сократилось на семь процентов.
Причины этого — вооруженная борьба и саботаж».
Судя по материалам, издаваемым хунвэйбинами,
Чжоу Энь-лай заявил на массовом митинге цзаофа-
ней, что показателей объема промышленного
производства и перевозок, установленных на 1967 год, не
удалось достигнуть из-за беспорядка и саботажа,
вызванных подстрекательством группировки, стоящей у
власти и идущей по капиталистическому пути. Эту
речь Чжоу Энь-лай произнес перед десятью тысячами
представителей цзаофаневских групп из различных
отраслей хозяйства — промышленности, транспорта,
13*
387

финансов, торговли, сельского и лесного хозяйства,
собранных в Пекине 2 февраля 1968 года. Эти данные
основаны на «Гуандунском сборнике материалов»,
составленном по сообщениям газет хунвэйбинов
провинции Гуандун, полученных в Токио 24 апреля
(24 апреля 1968 г., Ассошиэйтед пресс, «Санкэй сим-
бун», журнал «Адзиа-но доко», издающийся
Исследовательским институтом азиатской экономики, № 4,
стр. 52).
С начала 1968 года во всех районах и на
предприятиях Китая быстрыми темпами стали создаваться
«революционные комитеты», но порядок на
предприятиях не был восстановлен, бросался в глаза развал
трудовой дисциплины. На эту тенденцию указывала
статья Жэнь Ли-синя, опубликованная в газете «Жэнь-
минь жибао» 10 марта 1968 года. В этой статье
говорилось:
«В настоящее время обращает на себя внимание то,
что некоторые под влиянием анархистской идеологии
не соблюдают дисциплину в процессе
производственного труда, не исполняют указания, работают спустя
рукава, а когда не хотят, вообще ничего не делают и
оправдывают себя тем, что они ничем не связаны. Они
утверждают, что именно это и есть «дух цзаофаней»,
что они «воспитывают себя сами». Ужасно то, что они
приклеивают ярлык «рабов» товарищам, которые
соблюдают трудовую дисциплину».
Начальник шестой доменной печи Аныпаньского
металлургического комбината в письме в газету
«Жэньминь жибао» указывал, что трудовая
дисциплина на этом участке расшатана, одни рабочие поздно
приходят на работу, другие рано уходят,
восьмичасовой рабочий день не соблюдается, нет строгой
сменности в работе «(Жэньминь жибао», 1 марта 1968 г.).
На Пекинской хлопчатобумажной фабрике также были
такие факты, как опоздание работников на целый час,
работа с прохладцей, невыходы на работу под
предлогом болезни, требования увеличить до одного часа
продолжительность перерыва с уходом домой для
кормления грудного ребенка (на что отводится
полчаса). Это стало ясно из письма в газету («Жэньминь
жибао», 3 марта 1968 г.).
Опубликованная в восьмом номере журнала «Гэк-
388

кан Сякайто» за 1968 год статья слепо следующего за
группой Мао Дзюнрё Ниидзима затрагивает
упоминавшийся выше вопрос об «уставе Аныпаньско-
го металлургического комбината». Он утверждает, что
Мао Цзэ-дун разработал метод деятельности «участия
двух» (участие руководителей предприятия в
производственном труде, участие рабочих в управлении
предприятием), систематизированный КПК с учетом
опыта времен «большого скачка» 1958 года. Он
говорит далее, что «семьдесят промышленных статей»,
начисто отвергающих эту систему, были разработаны
в 60-х годах Лю Шао-ци, Бо И-бо и другими и,
поскольку эти статьи устанавливали решающее
превосходство технического персонала, запрещали рабочшл
участвовать в управлении производством; эти деятели
были подвергнуты суровой критике в ходе нынешней
«культурной революции». Однако система «участия
двух» почти до самой «культурной революции»
осуществлялась без всяких изменений как линия партии.
Если даже взять «устав Аныпаньского
металлургического комбината», о котором говорят, будто он
разработан по замыслу Мао Цзэ-дуна, то его содержание,
коротко говоря, заключается в степени контроля со
стороны политики, в укреплении руководства
партийного комитета, во внедрении линии масс в сфере
управления предприятием и техники, в осуществлении
«участия двух» и т. д. Все это ни в одном пункте не
противоречит мероприятиям, проводившимся КПК в
промышленности до тех пор. Масахиса Суганума в
своей книге «Великая культурная революция в
Китае» описывает обстановку в управлении предприятием
«после захвата власти» на одном из лесопильных
заводов в Пекине. Он пишет, что группа цзаофаней
ликвидировала систему ответственности директора завода,
учредила революционный производственный комитет,
из состава которого был избран один человек для
подведения итогов и принятия мер. Таким образом
был создан новый метод управления, который не смог
обеспечить осуществление даже формулы «участия
двух». Однако прежняя система ответственности
директора завода при коллективном руководстве
партийного комитета (введенная по решению VIII съезда
КПК) гарантирует неотъемлемое для социалистиче-
389

ского предприятия «строжайшее единство воли»
(В. И. Ленин, «Очередные задачи Советской власти»),
защищает предприятие от связанного с митингованием
пренебрежения к повседневной работе и уклонения от
ответственности, ни в коем случае «не противоречит
социалистическому демократизму» (В. И. Ленин, «Речь
на Третьем Всероссийском съезде профсоюзов»).
Короче говоря, для слепых последователей группы Мао в
нашей стране и для самой этой группы, форсирующей
«культурную революцию», в действительности
проблема заключается не в системе: они не согласны с
руководством марксистско-ленинской партии.
Кроме того, Ниидзима в упомянутой выше статье
пишет, что в первый период после начала
«культурной революции» пошли в цзаофани и нападали на
органы управления временные и законтрактованные
рабочие; он демагогически утверждает, что
стремление Лю Шао-ци, Бо И-бо и других закрепить систему
жестокой дискриминации, позволяющей увольнять в
любое время, стало социальной проблемой. Однако эта
система использовалась при направлении в
горнодобывающую и обрабатывающую промышленность
людей, хлынувших в крупные центральные города из
деревень во время «большого скачка» и стихийных
бедствий примерно десять лет назад, и разработана
она была не для установления низкой заработной
платы и получения высоких прибылей.
Законтрактованными рабочими в то время назывались такие люди,
которые по контракту между деревенскими народными
коммунами и городскими предприятиями
предоставляли свои рабочие руки в период отсутствия
сельскохозяйственных работ; их заработная плата в
некоторых случаях передавалась коммунам или
производственным бригадам. Были люди, вызвавшие
нынешнюю «культурную революцию», подстрекавшие этих
рабочих. Они кричали, что эта система временных и
законтрактованных рабочих представляет собой новую
систему эксплуатации. После января 1967 года в
провинциях Хунань, Чжэцзян, в Шанхае и других местах
были созваны митинги критики. Наконец, в последней
декаде апреля того же года эта система была
ликвидирована. Ее ликвидировали «захватившие власть»
«революционные комитеты» или их подготовительные
890

комитеты. Временные и законтрактованные рабочие,
стремившиеся стать постоянными (закрепленными)
рабочими, теперь посылаются вопреки их воле снова в
деревню. Эти инциденты убедительно показывают, на
какие мучения обрекает рабочих и крестьян группа
Мао, форсирующая «культурную революцию»,
насколько бесчеловечны восхваляющие ее «слепо
следующие элементы» нашей страны.
СОПРОТИВЛЕНИЕ ЖЕЛЕЗНОДОРОЖНИКОВ
И ДОКЕРОВ
На железнодорожный транспорт Китая «культурная
революция» оказала огромное воздействие, а
железнодорожники — это тот отряд рабочего класса,
который оказал ожесточенное сопротивление группе Мао
Цзэ-дуна.
В начальный период «культурной революции»
общее число хунвэйбинов, которых Мао Цзэ-дун восемь
раз инспектировал на пекинской площади Тяньань-
мынь, достигало десяти миллионов человек. Из них
девять миллионов бесплатно приехали по железным
дорогам в Пекин из провинциальных районов страны.
Одновременно рабочие тоже ехали со всех концов в
Пекин со своими петициями. Кроме того, между
провинциями и городами также происходила циркуляция
людей с целью обмена опытом и информацией. Общий
объем железнодорожных пассажирских перевозок в
то время равняется годовому объему пассажирских
перевозок в 1958 году, во время «большого скачка».
В результате этих чрезвычайных перевозок обычные
грузовые перевозки затормозились, на важнейших
станциях скопились горы грузов. Примерно с февраля
1967 года в управлениях различных железных дорог
на периферии также началась «борьба за захват
власти» и развернулось упорное движение сопротивления
железнодорожников этой «борьбе». Из-за этого
конфликта грузовые перевозки вновь резко сократились.
На тайюаньской железной дороге в провинции Шань-
си расписание движения поездов было значительно
нарушено, в январе грузооборот составлял всего лишь
80,4 процента планового объема, в феврале за трина-
391

дцать дней непосредственно перед «захватом
власти» ежедневно накапливалось более 5 тысяч тонн
грузов («Жэньминь жибао», 13 апреля 1967 г.). На
харбинской железной дороге было разрушено много
вагонов, на станции скопилось свыше 600 тонн грузов,
снизилась скорость погрузки вагонов, ежедневно не
хватало для погрузки 800 вагонов, расписание
движения товарных поездов было нарушено («Хунци», № 5,
1967 г.).
С наступлением периода «вооруженной борьбы»
железнодорожники постепенно энергично
продемонстрировали организационную мощь, они оказывали
сопротивление, организуя забастовки и применяя силу.
По некоторым данным, это сопротивление на
важнейших магистралях развивалось следующим образом.
Дорога Пекин — Гуанчжоу: в июне 1967 года было
прекращено движение между Пекином и Ханькоу, в
июле в результате Уханьского инцидента были надолго
задержаны грузовые и пассажирские перевозки к югу
и северу от Учана, в конце июля в провинции Гуандун
было прервано сообщение в окрестностях Цюйцзяна,
Индэ, Юаньтаня, на железной дороге Гуаншэнь,
соединяющейся с основной магистралью, также временно
было прекращено движение.
Дорога Тяньцзинь — Пукоу: в течение нескольких
дней после середины июня 1967 года было прекращено
движение, в Сюйчжоу 1 июня произошло крупное
открытое столкновение, и на всех линиях между Тяньцзи-
нем и Цзинькоу было прервано сообщение.
Дорога Чжэцзян — Цзянси: в августе 1967 года
провинции Фуцзянь и Чжэцзян стали центральной ареной
вооруженной борьбы, вдоль железных дорог часто
происходили схватки, наиболее ожесточенные
столкновения происходили в Цзиньхуа, Шаншао и на линии
Инея, соединяющейся с основной магистралью. Две
соперничающие группировки делили между собой эти
линии и вагоны, препятствуя движению, так что на обеих
линиях сообщение было прервано.
Внутренние линии провинции Сычуань:
вооруженная борьба была наиболее долгой, и ущерб транспорту
был самым значительным. С тех пор как в начале мая
19 67 года развернулась вооруженная борьба в Чэнду,
на железнодорожных станциях Чэнду, Чунцин, Нэйц-
392

зян, Инин, Вэньцзян, Люйшань и т. д. было прервано
сообщение; товарные и пассажирские поезда на
линиях Чэнду — Чунцин и Баоцзи — Чэнду также были
уничтожены или повреждены, а движение было
прервано на длительное время.
Внутренние линии Северо-Востока: в конце июня
1967 года постоянно нарушалось движение между
Шаньхайгуанем и Шэньяном, в середине июля было
прервано сообщение между Шэньяном и Цзямусы; в
сентябре возникали препятствия в движении между
Чанчунем и Далянем, Чанчунем и Харбином.
Пятого июня 1967 года группа Мао издала приказ
всем местным «ревкомам» и гарнизонам в форме
совместного уведомления «Центрального Комитета,
Военного комитета, Государственного Совета и группы по
делам культурной революции» — «поддерживать
порядок на транспорте, предотвращать разрушение
оборудования на железных дорогах и других средствах
транспорта». В период до и после опубликования по всей
стране директивы о «великом союзе» 17 октября (с 11
по 27 октября) в Пекине проходило Всекитайское
совещание работников железнодорожного транспорта.
Согласно сообщению о его работе, на этом совещании
призывали прекратить вооруженную борьбу и на железных
дорогах осуществить «великий союз», одобрили
возвращение на свои посты прежних руководителей,
подвергавшихся критике. 5—13 января 1968 года состоялось
Всекитайское совещание за проведение революции, за
стимулирование производства на железных дорогах. На
нем присутствовал Чжоу Энь-лай, который сообщил,
что во всех управлениях и отделениях железных дорог
осуществлен «великий союз». Однако после этого в
докладе на Всекитайском совещании работников
железнодорожного транспорта, состоявшемся в середине мая,
говорилось, что создание «революционных комитетов»
в этой отрасли становилось на уровне 62 процентов
(«Жэньминь жибао», 19 мая 1968 г.), 5 августа опять
было созвано совещание железнодорожников и
транспортников, на нем присутствовали Мао Цзэ-дун и Линь
Бяо. По этому можно судить, какое большое внимание
положению на железных дорогах уделяет группа Мао.
После этого газеты хунвэйбинов сообщали 10 июля, что
на железных дорогах провинций Ляонин, Хэнань и Гу-
393

анси вновь началась вооруженная борьба, влияющая на
перевозки грузов. Шанхайская «Вэньхуэй бао» и «Цзе-
фанжи бао» 24 июля в статьях, призывавших
подавить повсюду контрреволюционную деятельность,
признавали наличие фактов разрушения железных дорог и
беспорядка в транспортных органах.
Сопротивление атакам группы Мао на партию,
комсомол и профсоюзы в ходе «культурной революции»
носило ожесточенный характер и со стороны портовых
рабочих. Его влияние проявляется в громадном застое
погрузочных работ в портах всего Китая. Грузовые суда
из Японии и других стран, приходившие в китайские
порты с начала 1967 года, стали простаивать прежде
всего в новом порту Тяньцзинь, а с мая это явление рас*
пространилось почти на все порты страны — Шанхай,
Циндао, Далянь, Ляньюнь и т. д. В частности, с настуш
лением летнего сезона количество судов, заполнивших
порты, достигло огромных размеров. В той или иной
степени это коснулось всех японских судов, курсирую*
щих в Китай. Задержки в погрузке объяснялись, кроме
беспорядков в портах, еще и застоем в производстве и
транспортировке в самой стране, предназначенных для
экспорта стали, угля, соли, риса и других товаров. По
информации, полученной японскими судоходными
компаниями, из судов, вышедших из Японии в июле, в
китайских портах простаивали свыше десяти дней 43
судна, в том числе более двух недель — 21, более
двадцати дней — 8 судов. Среди китайских портов суда больше
всего простаивали в новом порту Тяньцзинь, за ним
следовали Шанхай и Далянь.
КРЕСТЬЯНЕ СТАЛИ ЗАДЕРЖИВАТЬ ГОСУДАРСТВЕННЫЕ
ПОСТАВКИ
Похоже, что с началом «великой пролетарской
культурной революции» группа Мао Цзэ-дуна
почувствовала определенные трудности при закупке товаров,
подлежащих «централизованной закупке и централизован*
ной реализации», и при взимании натурального налога
продовольственным зерном. К товарам, подлежащим
«централизованной закупке и централизованной
реализации», относят продовольствие, масличные культуры,
394

хлопок-сырец и другие товары, закупка и продажа
которых производятся на основании плана. Группа Мао
пытается объяснить появление у крестьян тенденции
задерживать государственные поставки продовольствия
и других продуктов подстрекательством со стороны
внутрипартийных оппозиционных групп и
реакционных элементов. Например, в статье обозревателя газеты
«Жэньминь жибао» 21 декабря 1967 года говорилось,
что внутрипартийные группы, стоящие у власти и
идущие по капиталистическому пути, а также помещики,
кулаки, контрреволюционные, подрывные и правые
элементы пользуются каждым удобным случаем для
распространения своих демагогических заявлений,
направленных на то, чтобы подбить крестьян оставлять у
себя максимальное количество продовольствия и
других сельскохозяйственных продуктов, а государству
сдавать как можно меньше. Таким образом, эти силы,
отмечала «Жэньминь жибао», ведут работу, имеющую
целью сорвать мероприятия по закупке продуктов
сельского хозяйства, поэтому их нужно стократно
предупредить. Само это высказывание свидетельствует о том, что
при проведении мероприятий по закупке
сельскохозяйственных продуктов и взиманию натурального налога
возникают определенные трудности.
В пропагандистской статье «Жэньминь жибао»
11 марта 1967 года говорилось, что годовой (1966—
1967 гг.) план закупок продовольствия и взимания
налогов, который должен быть выполнен в марте, к концу
февраля оказался выполненным на 104,56 процента.
Кто знает, так ли это на самом деле. Кроме того, в
«Жэньминь жибао» 22 июня 1967 года появилась
статья, в которой сообщалось, что в процессе
распределения продовольствия, а также в ходе летних закупок
продовольствия и масличных культур и взимания
налогов в коммуне Хубин, находящейся в уезде Фуйдун
провинции Аньхой, некоторые лица под влиянием
анархистских и индивидуалистических идей увеличивали
размеры распределения, задерживали поставки и
пытались сократить объем продовольствия, продаваемого
государству и сдаваемого в порядке выплаты
натурального налога. Это наводит на мысль о том, что
очередной, 1967/68 продовольственный год по результатам
закупок сельскохозяйственных продуктов летнего урожая
395

и взимания налогов не слишком-то благоприятен. В
провинции Гуйчжоу бывшие помещики, кулаки,
контрреволюционные элементы и спекулянты в союзе с
«группами, находящимися у власти и идущими по
капиталистическому пути», также пытались сорвать
мероприятия по закупке, взиманию налогов и распределению
сельскохозяйственных продуктов. В провинции Хэйлун-
цзян также появились призывы: «Побольше оставим
себе, побольше съедим, а государству сдадим
поменьше!» («Жэньминь жибао», 14 сентября 1967 г.).
Аналогичная тенденция наблюдается и в провинции
Цзянси.
Одна из причин задержки крестьянами
государственных поставок состоит в сокращении объема
поступающих из городов промышленных товаров. Задержка
поставок объясняется также изгнанием рабочих кз
городов в сельскую местность. Полагают, что глазная
причина подобного явления состоит в том, что
крестьяне стали опасаться краха центральной политики и
изменения политических мероприятий в области
сельского хозяйства под влиянием «культурной революции»,
начали испытывать беспокойство, опасаясь, не будет ли
еще раз возрождено мелкобуржуазное
авантюристическое руководство и не последует ли указание резко
изменить форму, сложившуюся после упорядочения
народных коммун. Испытывая эти опасения,
крестьянство, как считают, принимает незаконные меры для
обеспечения самообороны. Они принимают, в частности,
такие меры: занижают объем урожая, завышают
количество людей (это делается путем соглашения между
беспечными руководителями обычных и больших
производственных бригад, с одной стороны, и членами
коммун — с другой). Сами крестьяне, желая побольше
получать по распределению и побольше есть, стремятся
задерживать государственные поставки и занижать их
объем. Раньше подобная тенденция наблюдалась лишь
у бывших помещиков, кулаков и зажиточных
середняков. Когда же началась «великая пролетарская
культурная революция», вероятно, возросло количество
середняков (низшие слои) и бедняков, которые,
испытывая беспокойство в связи с абсолютистской политикой
группы Мао, стали также пытаться задерживать
государственные поставки.
396

В ответ на появление подобной тенденции группа
Мао Цзэ-дуна привела в действие армию. Под
предлогом помощи сельскому хозяйству в народные коммуны
были двинуты войска. Наряду с помощью
производственным бригадам в сборе летнего урожая они
«помогают» также успешно проводить закупку
сельскохозяйственных продуктов и взимание натурального налога.
Таким образом, при сборе летнего урожая 1967 года
царила довольно большая неразбериха, однако в период
сбора осеннего урожая дела пошли лучше, и
мероприятия по закупке продуктов сельского хозяйства и
взиманию налогов как будто прошли вполне нормально.
Однако, как бы то ни было, указывают, что у крестьян
появилась и другая тенденция, также имеющая целью
затормозить государственные поставки.
В провинции Цзянси «предатели» сорвали закупку
сельскохозяйственных продуктов и сбор натурального
налога. Члены народной коммуны «Красное знамя»
сельскохозяйственных районов Пекина отказались
продавать продовольствие и вносить налоги и оказали
вооруженное сопротивление лицам, осуществляющим
закупку продуктов и сбор налогов. В результате 4
крестьянина были убиты, а 18 человек получили тяжелые
ранения. «Революционный комитет» Пекина
потребовал у этой народной коммуны выдать преступникоп.
Несколько раньше в пекинских стенных газетах был
подвергнут нападкам первый секретарь Юго-Западного
бюро ЦК КПК Ли Цзин-цюань; указывалось, что он не
прислушивается к требованиям группы Мао и
отказывается сдавать излишки риса, имеющиеся в провинции
Сычуань. Если считать, что появившаяся среди
крестьян тенденция к коллективному отказу от
государственных поставок распространяется от
производственных бригад к народным коммунам, а затем охватывает
сферу провинций и уездов, то получим наиболее яркий
пример, свидетельствующий о появлении на местах
«полицентристских» центробежных тенденций,
которых так страшится группа Мао Цзэ-дуна.
Существует мнение, что основанием для появления
на местах подобных центробежных тенденций служит
обильное производство продовольствия в этих районах.
Провинция Сычуань издавна гордится тем, что «здесь
получают такие урожаи, которыми можно накормить
397

население пяти провинций», поэтому, возможно, здесь
оказался скрытый запас сил для организации
сопротивления. С другой стороны, считали, что провинции,
которые, несмотря на посылку сюда сотрудников
«революционных комитетов», не в состоянии обеспечить
себя продовольствием, вероятно, слабы и в
политическом отношении.
После начала «великой пролетарской культурной
революции» нарушился обмен товаров между городом
и деревней. Кроме того, отчетливо обозначилась
тенденция к появлению на городских и сельских
свободных рынках запрещенных товаров, подлежащих
плановой закупке и продаже, и предметов, покупка и
продажа которых осуществляются централизованно
(свободный рынок функционировал как дополнение к
социалистическому единому рынку, здесь была разрешена
открытая купля-продажа предметов, не отнесенных к
категории важных). 18 апреля 1967 года шанхайская
газета «Цзефан жибао» в статье, озаглавленной
«Возьмем под контроль свободный рынок, поддержим
социализм!», указывала, что появление предметов,
подлежащих плановой закупке и продаже, и промышленных
товаров первой необходимости на довольно многих
городских свободных рынках, где должны продаваться
сельскохозяйственные и побочные продукты,
используется иностранными журналистами в качестве
материала для их статей.
«Революционный комитет» Шанхая опубликовал
сообщение о принятии в 1967 году дополнительных мер
по предотвращению спекулятивных операций и об
усилении контроля над рынком. Основное содержание
этого сообщения сводится к следующему: имеют место
такие незаконные экономические действия, как спеку»
лятивная купля-продажа продовольствия,
хлопка-сырца, масличных культур, табака в листьях, конопли и
других регламентируемых товаров, такие, как создание
подпольных предприятий и найм рабочей силы,
произвольное повышение цен; лица, совершающие эти
действия, подлежат наказанию по закону, однако при этом
будет приниматься во внимание явка с повинной и
прекращение подобной деятельности («Вэньхуэй бао», 20
августа 1967 г.; «Нихон кэйдзай», 22 августа 1967 г.).
398

В последнее время во внешний мир передаются
сообщения, подобные нижеследующим 10 пунктам,
которые, как полагают, хорошо показывают экономический
курс группы Мао. Пока еще не вполне ясно, являются
ли эти 10 пунктов обобщением различных
экономических сообщений, опубликованных в период с января
1967 по январь 1968 года, или представляют новое
цельное сообщение, появившееся в январе 1968 года.
Содержание данной публикации наводит на мысль о том, что
мы имеем дело с достоверным материалом, очень
хорошо освещающим содержание нынешних экономических
мероприятий. Ниже следует изложение основного
содержания указанного сообщения.
1. Пришедшая в сельскую местность молодая
интеллигенция должна твердо придерживаться сообщений,
часто публиковавшихся ранее и нередко появляющихся
теперь, должна постоянно оставаться в деревне и
заниматься вопросами развития революции и роста
производства.
2. Проблема повышения заработной платы и роста
благосостояния хорошо изучена, ждите окончания
«культурной революции». Произвольный пересмотр
будет признан недействительным.
3. Не разрешается до выхода решения центрального
правительства переводить временных и контрактных
рабочих в категорию постоянных рабочих. Не
признается также требование рабочих тех предприятий, которые
являются коллективной собственностью, стать
рабочими предприятий, являющихся собственностью
государства. Временным и контрактным рабочим не
разрешается создавать организации, осуществлять взаимный
обмен и развертывать петиционное движение. Если возник
какой-нибудь вопрос, следует обратиться за советом в
местный «революционный комитет» или к военным
властям. Продовольствие, ранее полученное по
распределению в производственной бригаде, нельзя
обменивать на пищевые продукты, получаемые по
государственному распределению.
4. Ни в коем случае не разрешается дробить
переменный капитал, резервные фонды и общественный
капитал, принадлежащие предприятиям, входящим в
систему коллективной собственности. То, что уже
разделено, должно быть немедленно возвращено. Ремеслен-
399

ным артелям необходимо также прекратить выделение
в конце года специальных квот.
5. Распределение выпускников школ и определение
размера их первоначального заработка впредь до
выхода нового предписания центрального правительства
осуществлять так же, как и сейчас.
6. В тех случаях, когда руководящие работники не
соблюдают установленные принципы и соглашаются с
экономическими требованиями масс, вопрос должен
быть пересмотрен. Если будет обнаружено
несоответствие предписаниям центрального правительства,
указания данных руководителей должны быть немедленно
объявлены недействительными. В тех случаях, когда
имеет место присвоение наличных денег какими бы то
ни было организациями и частными лицами или
произвольное изъятие вкладов из банка, деньги должны быть
немедленно возвращены.
7. Усилив пропагандистскую деятельность и
опираясь на принцип побуждения масс к самообразованию
и самоосвобождению, поднимем массы на движение за
ниспровержение экономизма! Массы необходимо
воспитывать так, чтобы они не оставляли своих
производственных участков, не вступали во взаимный обмен и не
обращались с жалобами.
8. Необходимо усилить контроль над рынком и,
мобилизовав массы, разоблачить спекулятивные
элементы. Наряду с наказаниями политического и
экономического характера следует практиковать также наказание
по закону.
9. Строго контролировать торговую деятельность не
имеющих письменного разрешения коробейников и
кустарей-одиночек, торговую деятельность народных
коммун, больших и обычных производственных бригад, а
также отдельных членов коммун. Кооперативные
магазины (или группы взаимопомощи), ремесленные артели
(или группы взаимопомощи), коробейники, кустари-
одиночки и т. п. должны придерживаться
политического курса и законов государства, обязаны действовать
под руководством государственных предприятий,
должны направляться промышленными, торговыми и
административными органами и осуществлять
социалистические преобразования. Государственные предприятия,
органы, организации и т. п. без разрешения местного
400

руководства не должны производить закупки на
свободных рынках, в народных коммунах и
производственных бригадах.
10. Промышленные, торговые и административные
инспекционные органы призваны поддерживать
порядок на социалистическом рынке. Все организации и
частные лица должны уважать органы инспекции и
подчиняться им. Инспектора и сборщики налогов в
свою очередь должны прислушиваться к голосу масс и
устранять имеющиеся недостатки. В отношении лиц,
нарушающих закон, им следует принимать строгие
меры.
После прочтения вышеуказанных 10 пунктов
складывается впечатление, что они, пропагандируя
«великую пролетарскую культурную революцию», вместе с
тем не выдвигают никакого нового политического курса
и предназначены для восстановления порядка.
Бросается в глаза, что для предотвращения чрезмерного
уплотнения городов как будто используются
продовольственные трудности. Заметно также, что взятие
спекулятивных операций под контроль протекает совсем не
просто. Бросается в глаза и частичное появление даже
таких фактов, как раздел имущества, предприятий,
входящих в систему коллективной собственности. Иначе
говоря, имеют место явления роспуска
социалистических предприятий.
НЕЛЬЗЯ ИДЕАЛИЗИРОВАТЬ НАРОДНЫЕ КОММУНЫ
Имеющиеся во всей стране примерно 120 миллионов
крестьянских дворов разбиты на коллективные
хозяйства, каждое из которых объединяет в среднем 30
дворов и называется производственной бригадой. Каждые
5—6 производственных бригад образуют большую
производственную бригаду, состоящую из 150—180
крестьянских дворов. Объединения, каждое из которых
включает в себя по 10 больших производственных
бригад, называются народными коммунами и состоят в
среднем из 1600 крестьянских дворов. Таким образом,
народная коммуна — это объединенная организация
коллективных хозяйств. Земля является
собственностью производственных бригад, а, скажем, трактора
401

принадлежат народным коммунам, поскольку
производственные бригады из-за недостатка средств не могут
приобрести их. В народных коммунах существует
трехступенчатая система собственности на средства
производства: собственность коммун, больших
производственных бригад и обычных производственных бригад.
Правления коммун выполняют также функции бывших
волостных комитетов. Это обстоятельство наряду с
наличием вышеуказанной трехступенчатой системы
собственности на средства производства ведет сейчас к
увеличению масштабов хозяйств вследствие постепенного
объединения мелких коллективных хозяйств. Можно
считать, что данное явление показывает путь перехода
от системы коллективной собственности к
общенародной собственности. Однако, если принять во внимание
происходивший в течение последних 10 лет упадок
народных коммун и нынешние перебои в работе, станет
ясно, что идеализировать коммуны значило бы
совершать ошибку.
Очень полезно обратиться сейчас к следующим
пояснениям относительно народных коммун, которые
давал заместитель премьера Чэнь И членам японской
делегации информационно-издательских работников,
посетившей Китай в начальный период политики
«урегулирования» экономики, в мае 1962 года. «Во-первых,
в 20—30 процентах народных коммун дела идут
хорошо. Это не значит, что здесь абсолютно отсутствуют
недостатки. Во-вторых, положение, сложившееся в 40—50
процентах всех коммун, можно охарактеризовать как
промежуточное. Это обычные коммуны. В-третьих,
10—20 процентов коммун не слишком-то процветают.
Мы рассматриваем те 20—30 процентов народных
коммун, где дела идут успешно, как образец и учим других
на их опыте; повышаем уровень средних коммун, а 10
процентов коммун, в которых создалось тяжелое
положение, стремимся подтянуть до уровня средних с тем,
чтобы вовсе ликвидировать отстающие хозяйства. Для
проведения этой работы необходимы определенные
усилия. Там, где дела идут хорошо, хорош и стиль работы
кадров, сложились добрые отношения между
руководителями и массами. В таких коммунах сложилась
хорошая организация дела и практикуются правильные
действия, накоплен богатый опыт, при решении вопросов
402

здесь в основном удается избежать крупных ошибок.
Там же, где дело поставлено плохо, разумеется,
отсутствует добросовестное отношение к делу, работа
выполняется далеко не лучшим образом, не налажены добрые
отношения с народом. Самое ужасное состоит в том, что
здесь нашли прибежище вредоносные элементы...»
Думать, будто народные коммуны в их нынешнем
состоянии обеспечивают создание социалистической
системы собственности и развиваются в направлении
окончательного крушения всякой собственности,—
значит предаваться не имеющему ничего общего с наукой
доктринерству... Первоначально народные коммуны
пытались создавать как отдельные коллективные
хозяйства, каждое из которых объединяло бы целых 5 тысяч
крестьянских дворов, теперь же коллективное
хозяйство насчитывает 30 дворов. Уже одно это позволяет
представить, к какому отдаленному будущему относится
переход к всенародной системе собственности...
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Субъективно группа Мао Цзэ-дуна, вероятно, желает
повторения «большого скачка». Однако и практическое
изучение Китая и теоретические изыскания
свидетельствуют о том, что абсолютно невозможно вернуться к
политике «большого скачка» таким образом, чтобы она
подняла массы на осуществление быстрого развития
производства и строительства.
Это станет ясно, если проанализировать причины
краха имевшей место в прошлом политики «большого
скачка» и создания народных коммун и истоки
возникновения вышеописанного экономического хаоса и
застоя...
«Великая пролетарская культурная революция»
является проявлением насильственных действий со
стороны мелкобуржуазных авантюристов и ультралевых
оппортунистов, появившихся на свет вследствие
внутрипартийной борьбы за установление абсолютного
господства группы Мао... В Китае «культурная революция»
стала почти целиком опираться на одну лишь военную
силу, потому что сейчас ее уже трудно спасти даже с
помощью движения за обожествление Мао.

ДОКУМЕНТЫ
ЗАЯВЛЕНИЕ ПРАВИТЕЛЬСТВА СССР
В последнее время на реке Уссури в районе острова
Даманского имели место вооруженные пограничные
инциденты, спровоцированные китайской стороной. У
китайских властей не было и не может быть никаких
оправданий для организации подобных инцидентов, для
столкновений и кровопролития. Такие события могут
радовать только тех, кто хотел бы любым способом
вырыть пропасть вражды между Советским Союзом и
Китайской Народной Республикой. Они не имеют
ничего общего с коренными интересами советского и
китайского народов.
I.
Обстоятельства вооруженных нападений на
советских пограничников на реке Уссури хорошо известны.
Это были преднамеренные, заранее спланированные
акции.
Утром 2 марта с. г. пост наблюдения обнаружил
нарушение советской границы у острова Даманского
примерно 30 китайскими военнослужащими. Группа
советских пограничников во главе с офицером
направились к нарушителям с намерением, как это бывало
ранее, заявить протест и потребовать, чтобы они
покинули советскую территорию. Китайские военнослужащие
подпустили советских пограничников на расстояние
нескольких метров, а затем внезапно, без всякого
предупреждения, в упор открыли по ним огонь.
404

Одновременно из засады на острове Даманском, куда
китайские солдаты ранее скрытно выдвинулись под
прикрытием темноты, и с китайского берега был
открыт огонь из орудий, минометов и автоматического'
оружия по находившейся возле советского берега
другой группе советских пограничников, которые приняли
бой и при поддержке соседней погранзаставы изгнали
нарушителей с советской территории. Это вероломное
нападение привело к тому, что с обеих сторон были
убитые и раненые.
Несмотря на предупреждение Советского
правительства и призыв воздерживаться от подобных
провокаций, 14—15 марта в этом же районе китайской
стороной были предприняты новые попытки вооруженного
вторжения в пределы Советского Союза. Подразделения
регулярной китайской армии, поддержанные
орудийным и минометным огнем, атаковали советские
пограничные войска, охраняющие остров Даманский.
Нападение было решительно отбито, и нарушители
отброшены с советской территории. Эта провокация
китайской стороны вызвала новые жертвы.
Теперь китайские власти в своих заявлениях
пытаются сложить с себя ответственность за вооруженные
столкновения. Они утверждают, будто не китайцы, а
советские пограничники нарушили государственную
границу и что этот остров якобы не принадлежит
Советскому Союзу. Китайская сторона не оспаривает того,
что ее военный персонал действовал по
подготовленному плану, хотя и стремится, прибегая к ложному
утверждению, представить применение китайскими
нарушителями оружия как «вынужденную меру».
Из китайских заявлений следует, что вопрос об
острове Даманском является лишь частью будто бы
унаследованной от прошлого территориальной
проблемы, которая еще ждет своего решения и связана с
перекройкой государственных границ. При этом
китайское правительство не желает считаться с
действующими договорами между Китаем и СССР, игнорирует
многолетнюю практику советско-китайских
межгосударственных отношений, подтасовывает историю
применительно к своим территориальным притязаниям.
Все это вытекает, как видно, из происшедшего в
последние годы коренного изменения политики прави-
405

тельства КНР в отношении Советского Союза,
советского народа.
Китайская официальная пропаганда вообще ставит,
как известно, под сомнение нынешние границы
соседних с Китаем государств, в пределах которых давно
сложилась историческая общность населяющих их
народов. Притязания на соседние территории
выдвигаются под предлогом того, что вокруг них когда-то шел
спор между какими-то феодалами, богдыханами и
царями или же туда заходили китайские завоеватели,
либо купцы.
История полна примерами того, как те, кто
домогался чужих территорий, одних феодальных завоевателей
прошлого объявляли «справедливыми», а других
«несправедливыми». Ленинской политике чужд такой под-
код к захватчикам, к угнетателям народов.
II.
Советско-китайская граница на Дальнем Востоке,
как она существует сейчас, сложилась много поколений
тому назад и пролегает по естественным рубежам,
разделяющим территории Советского Союза и Китая. Эта
граница юридически была оформлена Айгунским
(1858 г.), Тяньцзиньским (1858 г.) и Пекинским
(1860 г.) договорами. В 1861 г. стороны подписали и
скрепили государственными печатями карту, на
которой нанесена линия разграничения в Уссурийском
крае. В районе острова Даманского эта линия
проходит непосредственно по китайскому берегу реки
Уссури. Подлинники названных документов имеются как у
советского, так и у китайского государства.
Положения по территориальным вопросам,
зафиксированные в этих договорах, а также в протоколах,
картах и описаниях, полностью сохраняют и поныне
свою силу. Советское правительство стоит на позиции
строгого и неуклонного выполнения сторонами этих
положений. Если правительство КНР придерживается
аналогичной позиции в этом вопросе, то почвы для
трений и конфликтов на советско-китайской границе не
имеется.
После победы Великой Октябрьской
социалистической революции в России Республика Советов торже-
406

ственно заявила о своем отказе от неравноправных и
тайных договоров с Китаем, от сфер влияния царской
России в Китае, от прав экстерриториальности и
консульской юрисдикции. Она передала на нужды
просвещения в Китае русскую долю контрибуции,
навязанной империалистическими государствами Китаю
после подавления так называемого «боксерского»
восстания, ликвидировала бывшие русские концессии в
Китае, возвратила Китаю полосу отчуждения КВЖД,
Отмена указанных договоров была юридически
оформлена Соглашением об общих принципах для
урегулирования вопросов между Советским Союзом и Китаем
от 31 мая 1924 года. Это Соглашение не относило
русско-китайские договоры, определяющие
государственную границу, к числу неравноправных или тайных. Не
было речи об их аннулировании или пересмотре.
Великий китайский революционер-демократ Сунь
Ят-сен неоднократно подчеркивал, что Советское
правительство добровольно аннулировало все
неравноправные договоры и отказалось от всех несправедливых
претензий и прав царского правительства в Китае. В
своем политическом завещании 12 марта 1925 года Сунь
Ят-сен, обращаясь к советскому и китайскому
народам, выражал надежду, что СССР и свободный Китай
соединятся в могучий союз и что в великой борьбе за
освобождение угнетенных народов мира они пойдут к
победе рука об руку.
Нелишне напомнить, что и руководители КПК, а
позднее и правительство КНР неоднократно
подчеркивали, что после Октябрьской революции Советское
государство строило свои отношения с Китаем на
основах равенства и уважения суверенных прав
китайского народа. Мао Цзэ-дун в 1945 году на VII съезде
КПК отмечал, что «Советский Союз первым отказался
от неравноправных договоров и заключил с Китаем
новые равноправные договоры». Об этом же Мао Цзэ-дун
говорил в Москве 16 декабря 1949 года.
Итак, вопрос о каких-то неравноправных договорах
в советско-китайских отношениях, о которых сейчас
назойливо твердит китайская пропаганда, выдуман от
начала до конца. Смысл пропаганды, исходящей из
Пекина, один — посеять среди китайского народа не-
407

приязнь и вражду к нашей стране, к
советскому народу.
Историческая картина была бы неполной, если не
сказать о героической борьбе советского народа под
руководством Коммунистической партии и лично В. И.
Ленина за освобождение советского Дальнего Востока от
иностранных интервентов в 1918—1922 гг.,
пытавшихся отторгнуть от молодой Советской Республики
Приморье, Хабаровский край, Восточную Сибирь.
Советские люди ценой огромных усилий и жертв отстояли
свои дальневосточные земли.
Прочность советских рубежей на Дальнем Востоке
не раз пытались прощупать японские милитаристы и
их пособники также в последующие годы. Они после
оккупации Маньчжурии пробовали захватывать
принадлежащие Советскому Союзу острова на реках Амур
и Уссури. Эти острова становились временами местом
серьезных вооруженных схваток, где японские
агрессоры получили сокрушительный отпор.
Конечно, дело было не в островах, а в более
серьезных притязаниях японских империалистов на
священные и неприкосновенные рубежи Советского Союза и
союзной ему Монгольской Народной Республики. Дело
кончилось известно чем: сначала под Хасаном, а
потом под Халхинголом агрессоры были разгромлены
наголову и отброшены прочь.
После разгрома Советской Армией милитаристской
Японии в 1945 году на реках Уссури и Амур впервые
за многие годы установилась спокойная обстановка.
Победа китайской революции и образование
Китайской Народной Республики создавали все предпосылки
для развития добрососедства, обеспечения прочного
мира на советско-китайских границах. Согласно
Договору о дружбе, союзе и взаимной помощи между СССР
и КНР, заключенному в 1950 году, обе стороны
строили свои отношения, исходя из принципов «взаимного
уважения государственного суверенитета и
территориальной целостности». По просьбе китайской стороны
Советский Союз в начале 50-х годов передал КНР
полные комплекты топографических карт с обозначением
линии границы. Китайскими властями тогда не
высказывалось каких-либо замечаний в отношении пока-
408

занного на картах прохождения линии границы и эта
линия соблюдалась на практике.
Учитывая народнохозяйственные потребности обеих
стран, в 1951 году было подписано советско-китайское
соглашение о порядке плавания по пограничным рекам
Амур, Уссури, Аргунь, Сунгача и озеру Ханка и об
установлении судоходной обстановки на этих водных
путях. Соглашение и по этому частному
хозяйственному вопросу полностью исходит из упомянутых выше
договоров, устанавливавших границы между двумя
странами. На основании этого соглашения в духе
сотрудничества осуществлялось нормальное судоходство
по этим водным путям.
Население, живущее по обеим сторонам границы,
поддерживало между собой дружественные отношения,
развивало пограничную торговлю, культурные и иные
связи. Советские и китайские пограничники
по-деловому разрешали возникавшие вопросы, никаких
недоразумений, требовавших вмешательства центральных
органов, не возникало.
Китайские власти проявляли заинтересованность в
использовании некоторых советских островов на реках
Уссури и Амур для хозяйственных и
производственных целей (заготовка сена, дров и т. п.), в
предоставлении китайским рыбакам возможности ловить рыбу в
советской акватории рек. Они обращались к
компетентным советским властям за получением
соответствующего разрешения. Эти просьбы благожелательно
рассматривались и удовлетворялись советской стороной.
Разрешительный порядок пользования советскими
островами и советской акваторией рек, который соблюдался
китайскими властями в течение многих лет, является
одним из свидетельств того, что факт принадлежности
Советскому Союзу указанных островов, в том числе
острова Даманского, китайская сторона не подвергала
сомнению.
III.
Советское правительство, верное заветам Ленина,
делало все от него зависящее для укрепления советское
китайской дружбы и сотрудничества.
409

Фундамент этой друлсбы был заложен еще в годы,
когда Советский Союз оказывал широкую и
всестороннюю помощь китайскому народу в его борьбе за
национальное и социальное освобождение. Яркими
страницами вошла в историю советско-китайских
отношений, братских связей трудящихся наших двух стран
помощь Республики Советов революционным силам
Китая в 1923—1927 гг., политическая, экономическая
и военная поддержка, оказанная Советским Союзом
Китаю в отражении агрессии японского империализма
в 1937—1945 гг. Именно Советская Армия нанесла
сокрушительное поражение отборной квантунской
группировке японских милитаристов и тем самым
внесла выдающийся вклад в освобождение Китая от
японской оккупации.
Подлинным проявлением пролетарского
интернационализма была широкая и разносторонняя помощь
Советского Союза народу Китая, китайским коммунистам
в завоевании победы народной революции, которая
привела к образованию Китайской Народной
Республики. Мао Цзэ-дун в декабре 1949 г. заявлял: «Почти
в течение 30 лет советский народ и Советское
правительство неоднократно оказывали помощь делу
освобождения китайского народа. Эта братская дружба со
стороны советского народа и Советского правительства,
которой удостоился китайский народ в дни тяжелых
испытаний, никогда не будет забыта».
Без всякого преувеличения можно сказать, что
Советский Союз — его кредиты, поставки новейшего
промышленного оборудования, безвозмездная передача по
просьбе китайского правительства огромного научного
и технического опыта — помог Китаю создать базу
современной индустрии, заложить экономические
основы социализма. Тысячи советских специалистов
трудились в самом Китае рука об руку с китайскими
рабочими и инженерами в создании ряда совершенно
новых для Китая отраслей промышленности — авиаци*
онной, автомобильной, радиотехнической и многих
других. Тысячи китайских граждан получили
профессиональную подготовку в учебных заведениях Советского
Союза, на советских заводах и в лабораториях. Орган
ЦК КПК газета «Жэньминь жибао» в феврале 1959 г.,
когда она еще писала правду о нашей стране, подчер-
410

кивала, что советская помощь Китаю «по своим
масштабам не имеет прецедента в истории. Китайский
народ всегда считает, что советская помощь является
одним из самых важных факторов достижения быстрого
прогресса в нашей стране».
В тот период в самых широких масштабах
развивалась также советско-китайская торговля, годовой
оборот которой к 1959 г. достиг почти двух миллиардов
рублей. Это было равноправное и взаимополезное
сотрудничество. Если бы не позиция китайской стороны,
торговое, экономическое и научно-техническое
сотрудничество между нашими странами, несомненно, могло
бы успешно развиваться и дальше. Это справедливо и
ныне.
На международной арене Советский Союз и Китай
вместе вели борьбу против империализма, за упрочение
международной безопасности. В моменты, когда
возникала угроза безопасности КНР, Советский Союз,
верный своим обязательствам по Договору о дружбе, союзе
и взаимной помощи, неизменно выступал в поддержку
народного Китая и вместе с ним срывал агрессивные
замыслы империалистических кругов.
IV.
Это добрососедское сотрудничество, воплощавшее в
себе принципы социалистического интернационализма,
нарушилось в результате изменения как внутренней,
так и внешней политики китайского правительства в
начале 60-х годов. Тогда же стала осложняться
обстановка на границах. Поначалу это были мелкие,
незначительные нарушения существующего режима
границы, совершавшиеся, как правило, гражданским
населением, или, во всяком случае, людьми, не одетыми в
военную форму. На отдельных участках китайские
военнослужащие пытались демонстративно нарушать
государственную границу Советского Союза.
Одновременно в районах, пограничных с СССР, было развернуто
строительство аэродромов, подъездных путей, казарм,
военных складов.
Официальная китайская пропаганда начала
откровенно воспевать захватнические походы против
Kaposi

дов Азии и Европы Чингисхана, который был
объявлен «императором Китая», маньчжурского богдыхана
Канси, китайских императоров и феодалов, ведших
завоевательную политику. В таком же духе
переделывались школьные учебники и другие издания КНР,
публиковались карты, на которых обозначались в качестве
китайских обширные территории Советского Союза.
На некоторых картах, изображавших Китай «в период
наивысшего могущества», граница проводилась так,
что во владения Китая попадали земли, на которых
проживают сейчас почти все народы Азии и даже
многие народы Европы.
Советское правительство предприняло и в это время
немало конструктивных шагов для того, чтобы
предотвратить разрастание пограничных трений, снять их
остроту. С этой целью 17 мая 1963 года Советское
правительство предложило правительству КНР провести
двусторонние консультации между нашими
государствами. Эти консультации начались в феврале 1964 г. в
Пекине. Советскую делегацию возглавлял
полномочный представитель СССР в ранге заместителя министра
П. И. Зырянов, китайскую — заместитель министра
иностранных дел Цзэн Юн-цюань.
Советская сторона внесла предложения, принятие
которых позволяло в кратчайшие сроки осуществить
путем взаимного согласия уточнение на отдельных
участках линии прохождения советско-китайской
государственной границы. Советская делегация
руководствовалась тем, что успешное завершение
консультаций явилось бы важным вкладом в дело поддержания
дружественных отношений между нашими народами и
государствами.
Поведение китайских представителей на
консультациях 1964 г. свидетельствовало, однако, о том, что
достижение договоренности не входило в намерения
китайской стороны. Делегация КНР пыталась поставить
под сомнение исторически сложившуюся и
закрепленную договорами государственную границу. Китайская
сторона видела смысл консультаций в искусственном
создании «территориальной проблемы», которая на
многие годы вперед осложнила бы отношения между
нашими народами и странами.
412

Консультации в Пекине не были завершены. В
принципе была достигнута договоренность продолжить их в
Москве 15 октября 1964 года. Однако, несмотря на
неоднократные напоминания с советской стороны в тот
период и в последующие годы, правительство КНР
уклонялось от завершения таких консультаций.
Между тем не составляло большого труда достичь
договоренности и исключить на будущее кривотолки
и недоразумения. Для этого требовалось только одно —
добрая воля с китайской стороны, требовалось, чтобы
китайские представители действовали в том духе, как
заявлял, например, премьер Чжоу Энь-лай 28 апреля
1960 года на пресс-конференции в столице Непала
Катманду, когда он, отвечая на вопрос одного из
корреспондентов о том,— имеются ли «участки
неустановленной границы между СССР и КНР»,— подчеркивал:
«На картах есть незначительные расхождения. Очень
легко мирно решить». Тем не менее это заявление не
подкреплялось практическими действиями. Нарушения
границы китайской стороной не только продолжались,
но число таких нарушений увеличивалось.
V,
Таким образом, вооруженные провокации
китайских властей на реке Уссури в районе острова Даман-
ского — это не случайные инциденты. Эти действия,
как и создание вообще напряженности на
советско-китайской границе, наносят серьезный ущерб делу
социализма и мира, общему фронту
антиимпериалистической борьбы, дружбе советского и китайского
народов.
Руководимое неуклонным стремлением к
обеспечению прочного мира и безопасности, к поддержанию
дружбы и сотрудничества с китайским народом,
Советское правительство считает, что необходимо
безотлагательно принять практические меры по нормализации
обстановки на советско-китайской границе. Оно
призывает правительство КНР воздерживаться от действий
на границе, могущих вызвать осложнения, призывает
решать разногласия, если они возникают, в спокойной
обстановке и путем переговоров.
413

Советское правительство высказывается также за
то, чтобы советские и китайские официальные
представители возобновили в ближайшее время начатые в
Пекине в 1964 году консультации.
Советское правительство твердо убеждено, что, в
конечном счете, коренные интересы советского и
китайского народов позволят устранить и преодолеть
трудности в советско-китайских отношениях.
Правительство СССР заявляло и считает
необходимым вновь заявить, что оно решительно отвергает
любые посягательства кого бы то ни было на советские
земли. И попытки говорить с Советским Союзом, с
советским народом языком оружия встретят твердый
отпор.
Советский народ единодушно поддерживает
ленинскую внешнюю политику Коммунистической партии
Советского Союза и правительства СССР, мероприятия
по обеспечению неприкосновенности и безопасности
священных рубежей нашей социалистической родины.
29 марта 1969 года.
Приведенное заявление правительства СССР было
официально передано правительству КНР 29 марта с. г,
через китайское посольство в Москве.

СОДЕРЖАНИЕ
Вступительная статья v » В
I
Мелкобуржуазно-националистические корни маоизма • ♦ 21
Ас. Комаров (Чаракчиев)
Маоизм: политика и «теория» ....... 23
«Идеи Мао Цзэ-дуна» против марксизма 42
Мирослав Мика
Причины китайской позиции » • • 61
II
Великодержавно-шовинистический курс группы Мао Цзэ-
дуна » . » * * 77
Б. Ширендыб
Великодержавный шовинизм группы Мао Цзэ-дуна .... 79
Душан Лазич
«Культурная революция» и внешняя политика Китая . , 93
Война и революция 118
Национальное освобождение и антиимпериалистическая
борьба » 134
Герхард Вайссер
Политика группы Мао Цзэ-дуна по отношению к
афро-азиатским государствам 144
Подрывная деятельность китайского руководства в
национально-освободительном движении * 159
Петер Буршик
Изменение в отношениях между Пекином и Вашингтоном . 168
III
«Культурная революция» — удар по делу социализма в Китае 185
Дюла Депеш
События и тенденции в Китае . 187
415

Мицугу Хасимото
Ликвидаторская политика группы Мао Цзэ-дуна .... 201
Горо Наружи
Роль китайской армии в «культурной революции» .... 235
Г. Адхикари
Первые месяцы «культурной революции» в Китае .... 266
Ален Ру
Пролетариат Китая и «культурная революция» 293
Роберт Цепр
Долгий путь китайского писателя 309
Жан Эмиль Видаль
К девятнадцатилетию Китайской Народной Республики . . 329
IV
Антиленинская экономическая политика 33S
Клаус Мэн ель
К экономической политике группы Мао Цзэ-дуна 341
Влодзимеж Вовчук
«Иероглифы китайской экономики» 36£
Хидэо Ионэдзава
Что принесла китайской экономике «культурная революция» 37£
Документы
Заявление Правительства СССР 40^
МАОИЗМ
ГЛАЗАМИ КОММУНИСТОВ
Художник Н. Старцев. Художественный редактор Л. Ф. Шкапов
Технический редактор В. Шиц
Сдано в производство 26/III 1969 г. Подписано к печати 21/IV 1909 г.
Бумага 84xl08,/32 = 61/2 бум. л. 21,84 печ. л. Уч.-изд. л. 20,93.
Изд. № 7/10819. Цена 1 р. 52 к. Зак. 3675.
Издательство «Прогресс» Комитета по печати при Совете Министров CCCI
Москва, Г-21, Зубовский бульвар, LM
Ордена Трудового Красного Знамени Первая Образцовая типография
имени А. А. Жданова Главполиграфпрома Комитета по печати при Совет»
Министров СССР. Москва, Ж-54, Валовая, 28