1
Настанет время, и многие нынешние питомцы профессио-
нально-технических училищ станут передовыми рабочими,
новаторами производства, героями труда, руководителями
предприятий, целых отраслей народного хозяйства. Помочь
им подготовиться к большой жизни в первую очередь дол-
жен комсомол.
Из речи Генерального секретаря ЦК КПСС
товарища Л. И. БРЕЖНЕВА на XVII съезде
ВЛКСМ
ЛУГИ МЕДВЯНЫЕ
ПОВЕСТЬ
1
Сладкий ветер, вобравший все запахи
скошенных трав, был еще и тепел и голо-
вокружителен, и Васька пел. Так дурманил
этот ветер, словно вылетавший из какого-
то душистого флакончика, что забывались
вдруг все настоящие, суровые песни, а воз-
никало почти бессловесное, подобное про-
тяжному, радостному вздоху: «эээээ, эге-ге-
ге-ге!»
Васька пел, и пели птицы, и даже вол-
шебный ветер напевно посвистывал. Прав-
да, свой голос, и голоса птиц, и голос воль-
ного ветра лучше всего слышал Васька,
когда, разворачивая сенокосилку, приоста-
навливал свою стригущую машину и, сра-
женный красотой зепеной земли и неисчер-
паемо голубого неба, чуть ли не стонал от
восторга, и чудилось, что это не сам он
поет и не птицы поют, а звенит, звенит
июньский спелый луг.
Можно бесконечно жить, бесконечно гля-
деть на эту землю, но никогда не уста-
нешь от таких праздников, как весна, как
сенокос, как листопад. И самый чудный
из этих праздников — сенокос! Словно для
какого невиданного пиршества, все валится
и валится сырая трава, и будет продол-
жаться это пиршество несколько больших
дней, несколько мгновенных ночей, а потом
на прибранном лугу будет ветер натыкаться
на один мохнатый стог, на другой и еще,
еще. Ах, повремени, не уходи, июнь! Не кон-
чайся, дивная пора сенокоса!
© «Юный натуралист», 1974 г.
2
DO й ЬО Й
НАТУРАЛИСТ
® 5
Научно-популярный журнал
ЦК ВЛКСМ и Центрального Совета
Всесоюзной пионерской
организации имени В. И. Ленина
Журнал основан в 1928 году.
Большерукий, голый по пояс, копченый
весь и лоснящийся, с червонными от солн-
ца щеками, с белесыми незримыми бровя-
ми и с такими же белесыми, выгоревшими
до белизны отцветшего пушистого одуван-
чика волосами, Васька дышал пьянящим
ветром, ерзал в металлическом седле сено-
косилки, обжигал руки неосторожным при-
косновением к железу и наслаждался ра-
ботой, роскошной жизнью, страстно желая
бороздить и бороздить седовато-зеленую,
пятнистую от ветра ширь луга.
Да, роскошная жизнь — хмель скошен-
ного луга, радость лета!
Все это будет: и дурман оголенного луга,
и сладкая работа, и купание в старом пру-
ду, заросшем распластанными листьями во-
дяных лилий, и забытье на теплой земле —
все это будет, но не сразу, а позже, потом.
2
А пока Васька с пощелком захлопнул
толстую тетрадь с затейливым вензельком
«Агротехника», прянул из класса, расталки-
вая ребят и сея за спиной возмущенный
ропот, вмиг обежал оба этажа, заглянул и
в учительскую, и в лабораторию тракторов,
разыскивая мастера Стодолю, опомнился
уже где-то на песчаном дворе, повел шаль-
ными глазами на обесцвеченные временем,
облупившиеся стены училища, на высокий
кремовый дворец общежития и вдруг уви-
дел в двух шагах от себя, в толпе ребят,
Стодолю, который и не думал от него та-
иться.
— Так что, Борис Павлович, уговор до-
роже денег? — напористо, без передышки
пошел в наступление Васька. — Хоть на
вождение трактора отпустите? А то вон
Женька Дембицкий и другие уже на се-
нокосе! — с обидою напомнил он мастеру
и показал крупной ладонью в ту сторону,
где за песками, за деревенскими дюнами,
за малой речкой Ведричь, впадающей в без-
донный Днепр, раскинулось просторное
учебное хозяйство.
— Тут дело даже не в уговоре, — замор-
гал часто-часто, останавливая на нем ве-
ликолепные очи, Стодоля. — Тебе еще
учиться и учиться водить.
— Вы хотите сказать, Борис Павло-
вич?.. — запальчиво возразил Васька,
вдруг начисто забывая какой-то убийствен-
ный довод и продолжая сварливо, так, что
и самому ему не нравился ни нервный тон,
ни нервные слова: — А кто уже сдавал
вождение на пятерку? Кто?
— Ты, друг мой, ты, — прервал Стодоля
с кислой приятельской миной. — А вот
Классность вождения, классность! До на-
стоящей классности вам еще ехать и ехать.
И скажи спасибо, что я тебя через день
на трактородром отпускаю. Так-то, друг
мой. А сейчас ты, Крыж и Бусько, — по
машинам!
И Васька по привычке тронул с места
большими, раскидистыми шагами, точно
опасаясь, что Стодоля вдруг передумает, и
легонько, почти ласково кляня его при
этом, потому что мастер будто нарочито не
хотел замечать, какой .он классный тракто-
рист, ничуть не хуже комсорга Женьки
Дембицкого. Да что Женька! Когда они
с Женькой, узкоплечим и рослым красавчи-
ком, втискивались в тесную кабину трак-
тора и когда Женька, дублер и одновре-
менно наставник, пытался, перенимая плав-
ную речь Стодоли, подсказывать Ваське,
как необходимо развернуть трактор или га-
зануть, все команды поводыря оказывались
напрасными: на мгновение раньше успевал
Васька и развернуться, и прибавить скоро-
сти — и все безошибочно. И Женьке Дем-
бицкому, помнится, оставалось лишь любо-
ваться ходом трактора.
Может быть, никакой обиды и не чув-
ствовал бы Васька, если б не знал, что
ни в чем не уступает знаменитому на все
училище Дембицкому и если бы так не за-
видовал Женьке сейчас, когда начинается
сенокос и когда любимчик мастера Дем-
бицкий, уже не первый день не появляю-
щийся на занятиях и пропадающий там, на
просторах учебного хозяйства, не был в эту
пору так счастлив от настоящей мужской
работы. Ведь это счастье: заканчивать пер-
вый год учебы уже не в училище, а на
практике, на медовом сенокосе. В середи-
не июля все училище осядет на лето в
палатках трудового лагеря, но самое боль-
шое счастье выпало тем, первым, кто уже
ночует под звездами, кто просыпается рань-
ше птиц.
Радуясь тому, что быстрее дружков ока-
зался на плацу и выбрал самый старень-
кий, с пятнистой кабиной, боевой, изжевав-
ший гусеницами такие тяжкие и неисчисли-
мые песчаные версты, излюбленный свой
трактор, Васька двинул машину на тракто-
родром и, загудев под нос что-то неразбор-
чивое, веселое, сразу выкатил на трассу.
3
Поле славы или позора — трактородром!
Сколько первогодков тут, на этом песчаном
пространстве, огороженном деревенским
плетнем, почувствовало впервые власть и
умение своих рук! Сколько первогодков тут,
на уставленном дорожными знаками, узки-
ми воротцами, железнодорожными шлагбау-
мами, бревенчатыми мостами, на испещрен-
ном крутыми зигзагами поворотов про-
странстве, — сколько первогодков тут ис-
пытало ожог стыда!
Для Васьки же все было позади: и пер-
вый позор, и первая слава. Он вел гусенич-
ный трактор со щегольством опытного во-
дителя, наслаждаясь тряской дорогой, ров-
ным рокотом двигателя, серным запахом
пыльных клубков, поднявшихся завесой над
песчаной трассой. Окунается машина в
облака, вставшие над трактородромом,
мгновенный сумрак наполняет кабину, а ты
легко правишь трактор на просвет, на ту
сыпучую трассу, ты оборачиваешься и ви-
дишь в желтой мгле, в бурой мгле то один
трактор, то другой и даже машешь рукой
из кабины, не то разгоняя пыль, не то маня
трактористов в золотистую, нежную мглу.
И так прекрасен мир, когда из пыльного
облака выскакиваешь на чистый пригорок
и схватываешь взглядом раскинувшуюся
на песках серую деревеньку Озерщину, ее
вечные, старые вербы, ее судоверфь на бе-
регу Днепра, ее допотопные, маленькие ав-
тобусы, выплывающие из-за пышных верб
и катящие по булыжниковому шоссе в
ближайший, сразу же и начинающийся за
этими вербами, за этими беленькими песка-
ми город Речица.
«Где же вы там, Стодоля? — гордо во-
прошал Васька, когда удалось блестяще,
как ему показалось, пройти один круг
трассы, другой, еще круг. — Поглядите на
ход трактора. И сравните. Разве хуже, чем
у Дембицкого? И лучше всего — туда ме-
ня, где комсорг Дембицкий. Я ничего про-
тив Женьки не имею, но войдите в мое
положение, Стодоля».
Так, размышляя и вновь сникая оттого,
что не сегодня-завтра взмахнет острым кры*
лом сенокос, что без него, без Васьки, от-
празднуют счастливые люди сенокос, он
уже загадывал особенный, крутой, резкий
разговор со Стодолей. «Войдите в мое по-
ложение, Борис Павлович...» Нет. «Кто вам
дороже, Борис Павлович, — Дембицкий или
я, то ваше дело, но у меня свербят руки
по работе!» Нет, не так. «Я же косарь, Бо-
рис Павлович, я ж с косою пойду по ями-
нам, меж кустов пойду с косою. Деревен-
ский я, а Дембицкий речицкий».
Громыхали, громыхали тракторы, совер-
шая степенные круги, и Васька, оглядыва-
ясь, видел и тот, лишенный кабины трак-
тор, на металлическом троне которого си-
дел Бусько. «Надо же! — вспоминал
недавнее приключение Васька. — Забыли
поставить трактор на тормоза, перевернул-
ся он, упал на бок, всю кабину измял —
и пока без кабины ходит. А как Стодоля
шумел после этого приключения!»
Очень надеялся он, что вот появится Сто-
доля из-за седого плетня и, строгий согля-
датай, застынет в защитных очках, и пале-
вое облачко наплывет на него. Но круг за
кругом проходили тракторы, песок уже
скрипел на зубах, на лице был ощутимый,
стягивающий кожу налет пыли, а все не
появлялся Стодоля.	*
И показался вдали, на ступенчатом
крыльце училища, лишь в ту минуту, когда
тракторы стали выезжать с трактородрома.
И тут как раз еще одно приключение
ждало трактористов, и Стодоля, получает-
ся, словно и вышел для того, чтобы остать-
ся в легком потрясении.
Уже спокойно вел свою машину Васька,
а маленький Крыж, поблескивая в улыбке
редкими зубками, проскочил вдруг мимо и
погнал, погнал трактор, как бы целя на
училище, на высокое крыльцо, на котором
замер Стодоля.
И сначала подумалось Ваське, что ма-
ленький Крыж хочет утешиться маленькой
славой, лихо прокатиться на виду у ма-
стера. Но в следующее же мгновение он
различил, что машина Крыжа несется на
глухую стену гаража.
«Не успеет повернуть! — промелькнуло
у Васьки. — У, глупый Крыжовник! Ведь
пробьет стену...»
Но еще через мгновение, догадываясь,
что наверняка отказало сцепление и Крыж,
растерявшись, забыл о единственном, что
могло предотвратить катастрофу, забыл за-
глушить двигатель, — еще через мгновение
Васька затормозил, кулем выкатился из ка-
бины, дико крича:
— Глуши! Глуши двигатель!
И, не надеясь, что Крыж услышит и
опомнится, могучими прыжками наддал за
чужим трактором.
Потом, восстанавливая все происшедшее,
Васька поразится, как удалось ему кинуть-
ся к кабине, коснуться ногой вращающей-
ся гусеницы, повиснуть на дверце, в доли
секунды распахнуть ее и свалиться на си-
денье.
Но все так и произошло. Васька прида-
вил Крыжа к другой стенке кабины и вы-
ключил мотор в самый последний момент,
когда трактор готов был протаранить ма-
лую крепость — гараж. И секунду-другую
ошалело глядел на эту возникшую перед
гусеницами трактора малую крепость, чув-
ствуя себя немым, не способным даже
кричать на бедного Крыжа.
Неузнаваемый, возбужденный, сердитый,
4
примчался тут же Стодоля. Примчался без
одной плетеной сандалии. Увидев, что и
крепость цела, и трактор цел, простонал
облегченно и тут же исчез — наверное,
бросился искать сандалию.
А потом он воротился и, поглаживая лас-
ково дверцу кабины, принялся успокаивать
себя, Крыжа и его, Ваську:
— Ничего не случилось, хлопцы... Ника-
кой катастрофы, хлопцы... Можете выле-
зать из кабины, хлопцы...
И когда соскочили наземь, маленький
Крыж посмотрел еще раз на клетчатую
кирпичную стену гаража и вдруг заплакал,
тщетно пытаясь побороть свою слабость,
неразборчиво бормоча оправдания и все же
давясь слезами.
Тогда и Васька, и Стодоля отвернулись,
и Стодоля растроганно сказал Ваське:
— А ты герой.
Васька ждал большего: восклицаний, ру-
копожатий, нескончаемых слов благодар-
ности. Такое пережил он, что руки вдруг
стали дрожать! А Стодоля внимательно
посмотрел на него, вроде хотел отметить
тень испуга на его лице, что ли, и повторил,
как показалось Ваське, равнодушно:
— А ты герой.
И так взорвало Ваську это мнимое спо-
койствие мастера, так мало ему было воз-
награждения за минуты опасности и риска,
что он крикнул Сто доле, не стесняясь сей-
час своей досады:
— А раньше не знали? Раз герой — по-
сылайте на сенокос!
—1 Ну вот! — шутливо возразил Стодо-
ля — А кто уберег бы трактор, если бы
ты был на сенокосе, на лугу?
3
Сколько раз за этот год жизни в об-
щежитии-, поднимаясь во тьме и приникая
к окну на четвертом этаже, Васька ловил
привычным взглядом фонари затона судо-
верфи, поздний освещенный автобус на
шоссе, рубиновые бортовые огни теплохода
на Днепре, и сколько раз оказывался подле
него такой же полуночник, как он сам.
Неповторимы эти осторожные разговоры в
поздний час, когда вспоминаешь свою хату
в далекой деревне, которую называешь не
деревней, а вёской, и это белорусское сло-
во тут же и еще ярче возвращает тебе
твою вёску: старый журавль с обгоревшим
со времен войны колодезным дубовым сру-
бом, выросшая в воронке от немецкой бом-
бы липа, праздничные и поминальные сход-
ки пожилых партизан с медалями на вос-
кресных пиджаках.
Вот и теперь, натыкаясь на разбросан-
ные возле четырех коек туфли, бранясь при
этом покаянно и вслушиваясь, не разбудил
ли случайным стуком хлопцев, Васька про-
брался к окну и подумал с завистью о том,
как сладко спит Женька Дембицкий, вер-
нувшийся загорелым, огрубевшим из учеб-
ного хозяйства. Завтра день занятий у
этого удачливого Женьки, и завтра же
после занятий Женька сядет за баранку
грузового автомобиля и опять поедет туда,
где шелковый шелест спелых трав.
И, представив сенокос, по-карнавальному
веселых людей на лугу, Васька сокрушенно
вздохнул. И даже обернулся, различая го-
рячее шумное дыхание Женьки Дембицко-
го, сраженного работой, хмелем луга.
Когда он пытался спросить у самого
себя, отчего так рвется туда, где вот-вот
разгорится сенокосная битва, отчего не си-
дится здесь, в Озерщине, ведь лето лишь
теперь в зените и хватит еще с него, с
Васьки, одуряющей работы, он тут же и
возражал себе, роптал: нельзя сидеть в учи-
лище, нельзя его сильным рукам без дела,
а дело он любит и почти выучился на трак-
ториста-машиниста. Словно хотелось по-
скорее испытать, какой он тракторист, зна-
ток машин, полезный человек!
Полуночники не спят, полуночники ник-
нут к окну, высматривая в угольной тьме
движущийся как будто не по воде, а по
черной земле тихий теплоход, и кто-то из
полуночников, такой же бодрствующий, как
Васька, уже пробирался, громя, разбрасы-
вая башмаки на полу.
— Ты чего, герой? — насмешливо спро-
сил Васька, узнавая тщедушного Крыжа. —
Что-нибудь страшное приснилось, Крыжов-
ник?
— Как я... как я на гараж ехал, а? —
зябким голосом сказал Крыж и вроде пере-
дернулся во тьме. — И как ты... как ты
на кабину кинулся!
— А-а! — благодарно подхватил Вась-
ка. — Кошмары тебя мучают, Крыжовник.
Ты забудь. А то еще закричишь спросонья!
Но Крыж опять и опять отдавался уны-
лым воспоминаниям, покоренный незабы-
ваемой картиной, и Васька, уже не слушая
все еще трепещущего человека, снова пред-
ставил сенокос, луг и подумал с обмира-
нием, как хорошо было бы, если...
Он тут же нашарил на столе спичечный
коробок, невесомую шариковую ручку, тут
же выдрал из тетради в клеенчатой облож-
ке прохладные листы и стал чиркать спичку
за спичкой, забывая о том, что вдруг про-
будятся все.
— Пиши, Крыжовник, пиши. Пускай тво-
им почерком. Вроде ради смеха. А если
на самом деле удастся? — и Васька зажи-
гал спичку от спички, дул на одну руку,
на другую. — Только не волнуйся Чтоб
рука не дрожала. Пиши!
— Заявление? — услужливо подсказал
Крыж.
5
— Письмо! И в конверт запечатаем Все
по чину. — И, понимая, что неожиданный
план, захвативший его, пока неясен дру-
гу-полуночнику, он все же не мог в эту
минуту спокойно рассказать о дерзком пла-
не и лишь повторял: — Пиши. Бумага, руч-
ка Пиши!
— А может, ты сначала расскажешь, чтоб
я потом?..
— Тогда слушай! — И Васька, плюнув
на пальцы и взяв ими обгоревший, но еще
жгучий, жалящий кончик спички, принялся
как бы читать уже сочиненное письмо: ува-
жаемый товарищ управляющий учхоза, к
вам направляется учащийся СПТУ вместо
Евгения Дембицкого, который отзывается
в райком комсомола. Точка. И еще не-
сколько внушительных слов.
Произнося шепотом фамилию Дембицко-
го, Васька оглядывался в темень комнаты,
щурился, присматривался к дальней койке.
— Мудрено что-то! — неуверенно заме-
тил Крыж. — «Направляется, отзывается...»
— А как в бумагах? — шепотом восклик-
нул Васька. — Всегда так. Чтоб строже.
И подпись крючковатая: «Стодоля». Нехай
мудрено!
— А что, если Женька тоже заявится на
луг?
— Получится, что Женька самовольно
сбежал!
— Выходит, Васька, и ты... ну... и ты
сбежишь?
— Сбегу. Но ведь я по бумажке! — и
Васька пошелестел листком из тетради.
— Тогда надо насчет Женькиной болез-
ни. Чтоб получилось, будто он не сбежал,
а заболел, потом вылечился в один день —
и опять за работу. Чтоб поверили, а то...
— Мировая мысль! — восхитился Вась-
ка. — Но лучше, конечно, если бы Жень-
ка по-настоящему заболел. Тогда меня без
звука на сенокос! Я же не хуже Дембиц-
кого на тракторе, на машинах!
— Ты герой, — польстил Крыж, — ты
уже сегодня герой, а Дембицкий никакого
подвига не совершил.
Тут вдруг завозились на той, дальней
койке, расхохотались, вскочили с постели
и принялись шаркать босыми ногами, на-
щупывая обувь. И оказалось, что Дембиц-
кий не спал или проснулся в самый послед-
ний момент, откровенно расхохотался и за-
душевным тоном сказал:
— Очень благодарен, заговорщики, за
ваши заботы о моем здоровье. Мы бы с
вами посмеялись еще, но я замучился в уч-
хозе и помираю спать. А то бы мы посмея-
лись. Сам люблю веселые штуки.
И с этими словами Дембицкий, роняя
насунутые на босу ногу башмаки, повалил-
ся на койку
Представив, как этот невозмутимый Дем-
бицкий лежал во тьме и тихо скалил зубы,
пока не расхохотался, Васька с ворчанием
побрел к своей койке, скрипнувшей музы-
кально под его тяжестью, лег не раздеваясь
и так лежал, не прощаясь с отчаянным
замыслом и одновременно опасаясь, как бы
вдруг не разозлился Дембицкий и не стал
грозить разоблачением, не стал стыдить.
«Спи, спи, красавчик», - мысленно уго-
варивал он Дембицкого, все еще планируя
побег под жаркое алебастровое солнце лет-
него луга, и вслушивался в дыхание спя-
щих, похожее на песнь закипающего чай-
ника. И последнее, что он различил, без-
молвно упрашивая спать счастливчика Дем-
бицкого, — это не то писк, не то щебет
летучей мыши, промелькнувшей за распах-
нутой фрамугой.
Эдуард Корпачев
(Продолжение следует)
6
зеленый
наряд
ОТЧИЗНЫ
Давным-давно я жил в городе, который стоял у самой
кромки настоящей дремучей тайги. Мы, ребята, называли
эту тайгу лесом и частенько ходили туда за грибами, яго-
дами, а то и за кедровыми шишками. Однажды возвра-
щаемся из лесу и видим: на поваленном дереве сидит
взрослый дяденька. Дяденька как дяденька, только груст-
ный очень. Увидал нас — вскочил, засмеялся, навстречу
побежал. А потом спрашивает: «Ребята, вы не знаете, как
до города добраться? Я даже здесь под елочкой перено-
чевал, никак дорогу найти не могу со вчерашнего дня».
Мы переглянулись, очень нам показалось смешно — сидит
человек в десяти метрах от тропинки и дороги найти не
может. Однако смеяться было нечему — наш новый зна-
комый оказался приезжим человеком. Довели мы его до
первого дома, а он говорит: «Странные у вас места, то-
варищи, — мимо города можно пройти и не заметить.
То ли дело в Башкирии — там, в степи, даже маленькую
избушку за десять верст видно». Попрощался с нами, и
больше не встречал я его. Очень заинтересовала меня
тогда Башкирия, в которой так хорошо все видно. А у
нас в лесу, если даже на самую высокую лиственницу за-
берешься, ничего, кроме макушек деревьев, не увидишь.
Стал я у взрослых выспрашивать, что за страна Баш-
кирия? А наш школьный библиотекарь Клавдия Романовна
сказала: «Почитай-ка ты Сергея Тимофеевича Аксакова.
Был такой писатель — замечательный любитель и знаток
природы. А Башкирию знал как никто — он родился и
жил там».
Дала она мне толстую книгу. Я прочел за одну ночь
залпом. Летом в нашем городе можно было читать круг-
лые сутки, потому что солнце почти и не заходило по-на-
сгоящему за горизонт.
Рассказ меня околдовал. Будто наяву я ощущал запахи
и звуки тех мест, трогал руками теплые шелковистые
травы. За плотной сеткой полога, закрывавшего мою
постель, гудели комариные эскадрильи, которые захваты-
вали город во время белых ночей, но я не слышал их,
потому что скакал на кудлатой лошадке по весенней сте-
пи среди розового цветения дикого персика и вишни.
«Насочинял тот лесной знакомый!» — сказал я тогда себе,
а немного позже решил, что, когда вырасту большим,
обязательно поеду в замечательную страну Башкирию.
И вот однажды в Оренбурге, куда я летел, неожиданно
испортилась погода, и наш самолет посадили на аэродром
в Уфе. Была темная ночь, и рейс отложили до следую-
щего дня, поэтому все пассажиры поехали в городскую
гостиницу.
Наступило утро, я проснулся и вышел на балкон. Пря-
мо от здания гостиницы начинался лес. Огромные липы,
дубы, вязы стояли стеной и уходили в голубой предрас-
светный туман. Белые, будто сахарные, параллелепипеды
домов нового проспекта стояли строго вдоль лесной опуш-
ки. Это было замечательно красиво! Наверное, так должны
выглядеть города в будущем: дома должны стоять среди
могучих деревьев — это очень здорово. Так к впервые
встретился с Башкирией и с тех пор пользуюсь любым
случаем, чтобы побывать там. Конечно, времена Аксакова
давным-давно прошли и волнистую степь не узнать, хотя
по-прежнему цветет на склонах гор дикий персиК-бобов-
ник, вишенник и полевая акация-чилизник. Преобразили
степь люди, в недрах древней романтической степи нашли
они запасы самого современного сырья — нефти.
Когда я впервые попал в эти места, которые по-
любил с детства, то сразу вспомнил того слу-
7
чайного знакомого из тайги и подумал: прав был он,
здесь город не потеряешь — далеко видны нефтяные выш-
ки, нефтеперерабатывающие заводы и трубы ТЭЦ. Но не-
много позже понял, что был так же невнимателен, как тот,
что, сидя в десяти метрах от дорожки, не мог ее найти.
Я просто не обратил внимания, прошел мимо очевидного.
Потом присмотрелся, подумал и понял ту вещь, до кото-
рой уже давно додумались нефтяники, химики, машино-
строители и просто жители этих мест. Они не только стро-
ят гигантские заводы, электростанции и комбинаты — они
сажают деревья.
Славится на всю Башкирию город нефтехимиков Сала-
ват. И не только своим огромным комбинатом, где из
нефти получают неисчислимое количество Нужных и по-
лезных вешей, но славится он и как город самых ранних
цветов. Кажется, еще совсем недавно проносились по пря-
мым его проспектам колючие бураны, глядь — сошел снег,
и почти на глазах одеваются пестрыми коврами бесчислен-
ные клумбы, газоны, цветники. Суровые мальчишки и дев-
чонки из «зеленых патрулей» обходят дозором эти разно-
цветные владения, внимательно следят за деревьями и
живыми изгородями. Если вы спросите у них, почему
именно здесь, в Салавате, уже в апреле распускаются цве-
ты — они ответят: «У нас земля теплая». Может быть,
это и так, не будем спорить, только заметим, что без теп-
ла человеческих рук, без упорного труда и заботы не рас-
цветет никакая, самая щедрая земля.
А здесь каждый вновь построенный дом, школа, боль-
ница моментально обзаводится своими клумбами, аллей-
ками, лужайками.
Сосед Салавата, второй по величине город республики
Стерлитамак, тоже щеголяет зеленой листвой новых поса-
док. Здешние ребята из городских школ заложили широ-
кую аллею в честь 50-летия присвоения комсомолу имени
В. И. Ленина.
Здесь, в степи, родился и стал традицией замечатель-
ный обычай сажать деревья в честь знаменательных со-
бытий. Например, окончание школы.
Ежегодно, пока не распустились еще первые листочки
на деревьях, собираются у средних и восьмилетних школ
те ребята, которые скоро покинут их стены, чтобы идти
в большую жизнь, и у каждого из них припасено малень-
кое деревце — саженец. Дружно звенят лопаты, и возле
школы возникает новый ряд деревьев — аллейка вось-
мого класса выпуска 1974 года. А рядом стоят уже окреп-
шие деревца прошлогоднего выпуска, а вот те, уже совсем
большие, посажены ребятами, окончившими школу в
1970 и 1969 годах. Есть здесь и березки, и елочки, и липы,
и клены, и молодые дубки — каждый сажал деревце на
свой вкус. Постепенно окружает школу молодой зеленый
парк. Мне нравится этот обычай. И я представляю, что
когда-нибудь тонкие саженцы пионерских и комсомольских
аллей, парков и садов станут могучими деревьями — та-
кими же могучими, как вязы уфимского лесопарка. Стре-
мительные автомобили будущего понесутся по прямым ма-
гистралям, пересекающим древнюю степь, а навстречу им
поднимутся города, парки, поселки, рощицы, заводы.
Степь, о которой рассказывал старый писатель, будет
еще прекрасней, и воздух, который он называл целебным,
будет по-прежнему ароматным и пряным от запаха изу-
мительных цветов и густых трав.
В. Лебедев
КЛАДЫ
САЯНСКОЙ
ТАЙГИ
Полуденный воздух густ и неподвижен.
Лишь изредка набежит ветерок, и тогда
в нос остро ударяет то горячим запахом
пихтовой смолы, то терпковатой прелью
бадана, то прохладной сыростью подлеска.
От несносной жары и духоты в тайге по-
утихли все звуки. Только монотонно гудят
шмели, пищит комарье да поет свою веч-
ную песню в овраге безымянная речушка-
воркунья.
Обливаясь потом, мы с Костей Вязиным
тащимся по глубокому логу от реки Аба-
кан к Черному озеру. Идти тяжело: тро-
па, проложенная по краю оврага, ведет
все время в гору и в гору. Почти через
каждую сотню шагов нам приходится оги-
бать лесные завалы или продираться
сквозь колючие заросли молодого сушняка.
Иногда тропа перекидывается с-одной сто-
роны оврага на другую, и тогда нам при-
ходится замирать от страха на шатких мост-
ках-валежинах, перебираясь по ним через
9
овраг, на дне которого бьется об острые
камни шальная речушка.
Речушка эта вытекает из Черного озера,
окруженного в народе разными легендами
и тайнами. Одна легенда гласит, будто бе-
лый атаман Семенов при бегстве в Монго-
лию спрятал в его пучине свинцовый сун-
дук с драгоценностями. Другая рассказы-
вает, что в озере водится настоящая сельдь
и живет живородящая рыба голомянка.
Правда, в эти легенды мало кто верит серь-
езно. Но глянуть на таинственное озеро
хочется каждому, кто слышал о нем хотя
бы краем уха.
Но не знакомство с озером главная за-
дача нашего похода. На озере нас ждет
Леонид Ермилович Золотавин, лучший
охотник Шорского зверопромхоза, большой
природолюб и краевед. К нему-то мы и
шагаем. Встреча с бывалым натуралистом
сулит нам много интересного: Золотавин
не только отличный знаток лесной жизни,
но и прекрасный рассказчик таежных бы-
лей. Слушать его — великое наслаждение.
С Леонидом Ермиловичем я знаком дав-
но, не раз хаживал с ним на охоту, удил
рыбу и заслушивался его рассказами. Но
это случалось всегда близ поселка, где
живет Золотавин.
Ныне Леонида Ермиловича в поселке я
не застал: охотник подался в верховья
Абакана на промысел маральих пантов.
Перед уходом он сообщил Косте Вязину о
моем скором приезде и просил проводить
меня к Черному озеру: Костя не однажды
бывал в тех местах и хорошо знал дорогу.
И вот мы идем.
Подъем постепенно становится положе,
2 «Юный натуралист» № б
10
овраг расширяется и вскоре совсем исче-
зает, превратившись в широкую кедровую
падь. Безымянная речушка течет теперь по
неглубокому логу, и тропинка вьется по
самому ее берегу. Спадает и жара. В лицо
бьют струи прохладного воздуха. Чувст-
вуется близость гольцов, вечного снега и
большой воды.
— Скоро озеро, — сообщает Костя. —
А сейчас будет Маралий сад.
— Маралий сад? А что это такое?
— Увидите, — загадочно отвечает Ко-
стя и предупреждает: — Только не оне-
мейте!
Минут через десять лес неожиданно рас-
ступается, и впереди показывается огром-
ная поляна. Я невольно останавливаюсь и
замираю как вкопанный.
Бордовые марьины коренья, огненные
жарки, яркие полевые лилии, белостенные
заросли цветущего жасмина, мириады цве-
тов — все это буйствует броскими краска-
ми и заполняет воздух над поляной радуж-
ным трепетным светом. В воздухе танцуют
тысячи разноцветных бабочек, сверкают
серебром крыльев стрекозы, жужжат шме-
ли и пчелы; черными молниями проносят-
ся визгливые стрижи.
Не таежную поляну, а сгусток кипящей
лесной жизни вижу я перед собой и стою
зачарованный. Стою, не в силах произне-
сти ни слова: так ошеломительна и так
властна красота этой несказанной девствен-
ной жизни!
Из оцепенения меня выводит Костя,
предлагая идти дальше. Пересекая поляну,
я спрашиваю, почему у нее такое назва-
ние — Маралий сад.
— А тут маралы по осени свадьбы
устраивают, турниры, — отвечает мой юный
проводник. — Трубят, как в басы дуют,
а дерутся — земля дрожит от топота ко-
пыт да стука рогов. Идите за мной, я вам
что-то покажу.
Он увлекает меня на опушку леса и по-
казывает два маральих скелета. Они лежат
на земле у колодины, намертво сцепившись
рогами.
— Вот чем кончился турнир у этих дво-
их, — невесело говорит Костя. — А знаете
почему? Форма рогов у них не как у
всех — порочная, с отклонением от нормы.
Нормальные олени сойдутся, испытают свою
силу, выносливость, и те, кто послабее, убе-
гут. До смерти почти никогда дело не до-
ходит. Правда, встречаются олени-убийцы,
но и те убивают не нарочно: опять же из-
за рогов-уродов, у которых отростки стоят
неправильно. Таких зверей охотники от-
стреливают в первую очередь. Ну а этих
бедняг изъян в рогах вот до какой беды
довел, — заканчивает Костя и вздыхает: —
Страшный случай.
Я мысленно представляю себе такую кар-
тину. Глубокая осень. На поляне лежат два
ослабевших марала. Но не страх смерти
отражается в их глазах, а нена-висть: каж-
дый считает, что его не хочет отпустить
от себя соперник. И оба злятся, борются,
тратя остатки сил.
— Идемте дальше, — выводит меня из
грустной задумчивости Костя. — И глянем
лучше на что-нибудь повеселей. На тайме-
ней, например. Никогда не видели, как они
на солнце загорают?
— Таймени — загорают? Да они что,
тюлени? Или нерпы? Разве такое бывает?
— Случается, — в глазах Кости хитрин-
ка. — Повезет — сейчас сами увидите.
Только тихо!
Костя ведет меня по горной речушке, те-
чение которой становится все тише, сама
она шире, а вода в ней глубже. Проходим
по-над берегом шагов двести, и русло ре-
чушки вовсе переходит в спокойный плес.
Вода в нем прозрачней хрусталя. Сквозь
нее просматривается каждый камешек, ле-
жащий на дне, каждая песчинка.
— Таймени! — резко останавливается
Костя и кивает на плес. — Глядите, сколь-
ко их!
Я лихорадочно ищу глазами в воде рыб,
но нигде их не замечаю. На дне лежит
только какая-то торпедообразная крупная
галька с хвостом-стабилизатором крас-
новатого цвета. Рядом видна еще одна та-
кая же. И еще. Странные гальки... Вдруг
одна из галек шевельнулась, поплыла. Ба!
Да это же и есть таймени! Я считаю их —
одиннадцать рыбин! И каких — метровых!
Сами они серого цвета, а плавники и хво-
сты у них огненные, как лепестки жарков;
глаза круглые, маленькие; носы тупые,
приплюснутые, а пасти — в каждую боти-
нок войдет! Пошевеливают жабрами, пере-
валиваются с боку на бок, но никуда не
уплывают, держатся стаей на одном месте.
И кажется, ничего на свете не боятся —
ни того, что плес очень мелкий и прозрач-
ный, ни того, что люди рядом. Почему так?
Костя объясняет это по-своему:
— Греются они. В пасмурный день их
тут не увидишь. А сегодня солнце-то вон
как палит. Вот и выбрались на пляж, заго-
рают, нежатся. Хорошо им сейчас, а отто-
го они и всему на свете доверяют: и яс-
ной воде, и нам, людям.
Мы оставляем в покое доверчивых рыбок
и шагаем дальше. Плес заканчивается, и
впереди показывается небольшой, но шум-
ный и пенистый порог. Глядя на него, Ко-
стя многозначительно говорит:
— Вот местечко. Ловите метляков, а я
той порой удочку приготовлю. Хариусов
тягать будем.
Пока я ловлю кепкой метляков — слеп-
ней, стрекоз и разных бабочек, — мой юный
проводник вырубает из тонкой рябинки
длинное удилище и привязывает к нему лес-
ку с крючком. Потом насаживает на крючок
большую капустницу и взмахивает удочкой.
Капустница падает в воду и почти тотчас
же исчезает с глаз. Костя дергает леску, и
из воды вылетает извивающаяся рыбина
Это большой хариус. С минуту он играет
всеми цветами радуги, затем начинает блек-
нуть и вскоре становится серым и некази-
стым. А Костя уже подает мне пару новых
рыбин, потом еще одну и говорит:
— Ну, будет с нас. На уху хватит, а
больше зачем нам — не солить же. Да
если и засолишь, много отсюда не унесешь:
до ближнего поселка больше ста километ-
ров. Правда, на Черном озере иногда пром-
хоз ловит и солит целыми бочками. Но уж
больно золотая рыбка получается: ее от-
туда на вертолете вывозить приходится, а
это ох как накладно.
Костя, хотя он и школьник, в курсе всех
дел родного зверопромхоза, потому что с
детства дружит с охотниками и рыбаками,
душой прикипел к их трудам и заботам,
живет их бедами и радостями. Какой уро-
жай кедровых шишек, грибов и ягод в тай-
ге, много ли на угодьях промхоза маралов,
коз, медведей, барсуков, соболей, белок, бо-
ровой дичи — обо всем этом Костя знает
не хуже заправского охотника.
Мы входим в кедрач. На высоких по-
душках изумрудного мха лежат прошлогод-
ние кедровые шишки, облупленные грызу-
нами. На одной из подушек я замечаю све-
жие остатки бурундука.
— Соболь пообедал, — объясняет Костя
и начинает ворчать: — Поразвелось его —
граблями греби, всех косачей повывел!
Костя возмущается, но незлобиво: ему
явно нравится, что соболя в его родной
тайге нынче стало много, даже с избытком:
от него уже вон боровая дичь начала стра-
дать.
— А как у вас с белкой, Костя?
— Белка — зверюшка перелетная: орехи
есть — белка есть, нет орехов — и белки
нет. Сейчас узнаем, будет ли нынче здесь
белка.
Костя, скинув рюкзак, быстро и провор-
но взбирается на вершину одного из кед-
ров и возвращается оттуда с зеленой вет-
кой. На ветке звездочка из четырех моло-
дых синих шишек.
— Будет нынче белка! — восклицает
Костя довольно. — Зима теплая стояла,
молодь не померзла, шишек растет уйма.
Будет белка!
— Костя, а по скольку ваши охотники
соболей за сезон добывают? — интересу-
юсь я.
II
— Кто как Кто неленивый да смекали-
стый, так тот штук по сорок приносит, а
то и побольше.
За лугом виден лес, а над ним неболь-
шой столб дыма. Мы спешим на дым и
вскоре оказываемся у костра, подле кото-
рого стрит шалаш. Золотавин печет на уг-
лях картошку. Здороваемся, говорим о
житье-бытье. Готовим уху из Костиных
хариусов и хлебаем ее, закусывая черным
хлебом и сочной черемшой.
— Как панты? — спрашиваю я охотни*
ка. — Добыли марала-то?
— Нет, — улыбается он застенчиво и
немного растерянно. — Что-то я сенти-
ментальным стал. Старею, что ли? Высле-
дил его на солонцах, взял на мушку, курок
осталось спустить — и не смог. Красивый
стоит, гордый — не олень, а сам бог тай-
ги. Так и не выстрелил. Отложил до дру-
гого раза. Только убью ли? Не хочется
что-то из-за пантов этакую красоту уби-
вать. Но не могу. Лето кругом, вся жизнь в
цвет входит, а я убивать должен. Нет, труд-
но это сделать.
За шалашом в лощине я замечаю валки
сохнущей травы — и удивляюсь: кому это
понадобилось устроить покос в такой дали
от людского жилья?
— Моя работа, — говорит Золотавин. —
Подсохнет — сгребу и стожок поставлю.
Зимой маралам да козам поддержка будет.
А как иначе? Нельзя же все время брать
и брать от природы, надо же когда-то и
давать ей. Вот я поставлю стожок ,да дру-
гой поставит — зверью и легче станет: со-
хранится лучше и приплод даст. А иначе
никак дальше нельзя: оскудеет тайга, опу-
стеет.
Время за разговорами летит быстро, не-
заметно. И я вдруг оказываюсь перед фак-
том: уже наступили сумерки, а я еще не
побывал на Черном озере.
— Что, не терпится поискать семенов-
ский клад? — смеется охотник. — Завтра
сходим. А клады в этих местах действи-
тельно имеются. Одних кедровых орехов,
например, многие тонны каждый год можно
добывать. Потом ягоды, грибы, травы ле-
карственные. Но как все это взять, чьими
руками? Работники промхоза одни не упра-
вятся: мало их.
— А вы нас, школьников, пригласите, —
предлагает Костя. — Мы с радостью вам
поможем. А что? Собираем же мы лекарст-
венные травы в тайге, а почему бы орехи
нам не добывать? Или боитесь, что с кед-
ра упадем?
— Гм, подумать надо, предложение тол-
ковое. Буду в конторе — обязательно до-
ложу.
2*
12
Сумерки сгущаются, становится прохлад-
но и сыро. Мы делаем костер пожарче^
придвигаемся ближе к огню. Я собираюсь
попросить Золотавина рассказать что-ни-
будь «на сон грядущий» из его натурали-
стических наблюдений, как вдруг вздраги-
ваю от жуткого лая. Лай несется с ближ-
него косогора.
— Кто это?
— Козел пугает, — спокойно отвечает
охотник. — Под собаку подстраивается.
Это у него такой способ самозащиты —
пугать. Почуял нас, рассердился — вот и
загавкал. От страха, конечно. Сам, поди,
сейчас уже за седьмую гору скачет. Бояз-
ливый зверь.
— А какой, по-вашему, самый храбрый?
— Заяц, — серьезно отвечает охотник. —
Да, да, не улыбайтесь. Вот какой случай
произошел однажды со мной. Было это
как-то по первому снегу. Днем. Стою у
костра, греюсь. И вдруг — что это? —
заяц подле ног проскакивает и замирает
между мной и костром. Столбиком! Я так
и опешил. Оглядываюсь, а сзади рысь сто-
ит. Я как гаркну на нее, а она желтой
молнией от меня, только ее и видел. А за-
яц посидел, посидел у костра и легонько
так, без спешки, без страха всякого скок-
поскок и пропал в подлеске. Чудеса, да и
только! Ну ладно, поболтали, пора и спать.
Завтра с утречка пораньше на озеро дви-
немся.
Утро. Мы идем густым еловым молодня-
ком. Сквозь его колючий лапник прогля-
дывает розоватое небо. Неожиданно ельник
расступается, и я даже вскрикиваю: до того
необычная и поразительная картина откры-
вается моим глазам.
Снежные шапки величественных гольцов,
разноцветные утесы, изумрудные кедрачи
и розовый ситец неба — все это перевер-
нулось вниз головой и неподвижно поко-
ится на гигантском зеркале озера, лежащего
между крутых каменистых гор.
— Почему же его Черным называют? —
невольно удивляюсь я. — Этому озеру
больше подошли бы такие эпитеты: радуж-
ное, зеркальное.
— Это оно в ясную погоду так выгля-
дит, — отвечает Золотавин. — Ав не-
настье оно черное, как гудрон. И злое —
будто в нем сам черт сидит. Ветер поду-
ет — волны в рост человека встают.
Сейчас на озере покой и тишь. Слышно,
как вдали крякают невидимые утки да
картавят в кедрачах кедровки. Эти же са-
мые звуки, наверное, раздавались здесь и
сто, и тысячу лет назад, отчего озеро ка-
жется царством самой вечности.
Золотавин подводит нас с Костей к лод-
ке, предлагает покататься по озеру. И ско-
ро мы уже плывем. Вода в озере до того
прозрачна, что кажется, ее вовсе нет, а мы
плывем на лодке по воздуху. Плывем над
Камнями, водорослями, над косяками рыб,
которые нас совершенно не боятся.
Вдруг дно круто уходит куда-то вниз и
становится невидимым. Золотавин указыва-
ет рукой в сторону. Я поворачиваю голо-
ву — и замечаю огромный косяк крупной
рыбы.
— Сиги, — шепчет охотник. — Здесь их
тонны и тонны. Чем не клад, а?
Он встает в лодке во весь рост и, гля-
дя по сторонам на тайгу, на горы, на озе-
ро, произносит так, словно с кем-то спо-
рит:
— Не-ет, ребятки, есть, есть еще в на-
шей тайге клады. Не иссякли. И они бу-
дут вечно, если, конечно, мы их станем
хранить и беречь.
Восходит солнце, озеро становится еще
красивее, вокруг все оживает. Над водой
то и дело пролетают стаи уток. На мыске,
в кустах таволги, пьют из озера марали-
ха с теленком. Серебристая выдра катится
На брюхе по скользкому камню в воду.
Кругом живые клады.
«Да, богата саянская тайга, — думаю
я, — велики ее клады, и они не иссякнут,
пока их хранителями будут такие рачи-
тельные и умелые люди, как охотник Золо-
тавин и школьник Костя».
А солнце поднимается выше и выше, обе-
щая Западным Саянам погожий день.
И. Пономарев
Фото В. Опалина
источник
СИЛЫ И БОГАТСТВА
Земля — это бесценное народное богат-
ство. И мы обязаны беречь ее, повышать
продуктивность, добиваться все большей
отдачи с каждого гектара.
Из речи Генерального секретаря
ЦК КПСС товарища Л. И. Брежнева
на торжественном заседании в Алма-
Ате, посвященном 20-летию освоения
целины.
В далекие древние времена человек жил в ладах с
природой. Конечно, он вырубал деревья и охотился на
животных, но работу хорошо отлаженного природного
механизма не нарушал. Растения, животные, микробы,
приземная атмосфера, подпочвенные воды и почва — вот
части того механизма, которые в течение многих тыся-
челетий сработались друг с другом. Человек и сам был
членом великого содружества.
Однако позже, когда люди начали распахивать земли
и разводить животных, мир с природой был нарушен.
Древние скотоводы хотели получить больше мяса, шер-
сти, молока. Они умножали стада, расширяли пастбища.
Так постепенно были уничтожены травы и даже дернина
почв в районах Средиземного моря, Ближнего и Средне-
го Востока, Центральной Азии. Незащищенная растениями
почва выдувалась и распылялась. Возникли движущиеся
пески: дюны, барханы. Песок стал наступать на города
и поселки, засыпая колодцы, поля, дороги.
Что же безвозвратно потеряли люди, нарушив природ-
ное равновесие?
С лица земли полностью исчезли 150 видов зверей и
птиц. Это большая потеря для биологической науки и
сельского хозяйства. Ее последствия трудно сейчас пред-
угадать. Еще больше пострадали от неразумной деятель-
ности человека почвы!
В почве находится половина живого вещества суши.
В ней аккумулируется энергия, которую улавливают расте-
ния с помощью фотосинтеза. Накапливаются многие хи-
мические элементы, дающие жизнь растениям, — угле-
род, фосфор, азот, кальций, калий, магний и другие. Дож-
ди, которые проливаются на землю, пропитывают почву
влагой, которая собирается в реки. Почва — вечный чи-
стильщик и нейтрализатор загрязнений, возникающих в
результате человеческой деятельности.
Таковы свойства почвы. Можно уверенно сказать, что
почва и микроорганизмы, живущие в ней, создают усло-
вия для жизни человека: чистую воду, привычный для
нас состав воздуха и пищи. Теряя почву, мы теряем цен-
нейшее достояние природы.
За последние сотни лет громадный ущерб нанесла
почвенному покрову бесплановая индустриализация.
14
Строительство крупных плотин и водохранилищ также
приводит к потере ценных почв — затапливаются плодо-
родные пойменные террасы.
Ежегодно во всем мире добывается 5 миллиардов тонн
полезных ископаемых. И опять страдает почва — на ней
лежат отвалы пустой породы. В почву уходит 32 милли-
арда кубометров вредных индустриальных вод, на ней
оседает 250 миллионов тонн пыли, 70 миллионов тонн
ядовитых газообразных веществ. Губят ее покров радио-
активные вещества. Правительству США во многих ме-
стах приходилось вывозить зараженную почву и заменять
новой.
Сколько же земли, пригодной для сельского хозяйства,
потеряло человечество за все время своего существова-
ния? 20 миллионов квадратных километров! Это намного
больше площади пахотных земель, которыми сегодня
располагают земледельцы.
Потери сельскохозяйственных угодий продолжаются.
Почва размывается, выдувается сильными ветрами, за-
грязняется. Ее захватывают нефтепромыслы, рудники, шах-
ты. Ежегодно на этом люди теряют 5—6 миллионов гек-
таров почвы.
Население Земли непрерывно и быстро растет — каж-
дый год людей становится больше на 75—80 миллионов.
Для подрастающих поколений необходимо строить дома,
магазины, заводы, кинотеатры, прокладывать дороги, тя-
нуть линии электропередачи. Подсчитано, что каждому
вновь родившемуся человеку приходится в среднем от-
водить по 0,1 гектара земли. В общей сложности это со-
ставит 7,5—8 миллионов гектаров в год, которые можно
считать потерянными для сельского хозяйства. Итог: еже-
годные потери почвы во всем мире равны 12,5—14 мил-
лионам гектаров.
В Советском Союзе забота о природе является госу-
дарственным делом. Недавно Центральным Комитетом
КПСС и Советом Министров СССР было принято поста-
новление об усилении охраны природы и улучшении
использования природных ресурсов. Большое внимание
в этом постановлении уделено защите почв и правильно-
му использованию земель. Земля — это источник силы и
богатства.
Одна из главных мер в борьбе за сохранение и улуч-
шение почвенного покрова — мелиорация, что в дослов-
ном переводе означает улучшение.
Мелиорация — это не одно какое-то мероприятие, а
целая система воздействия на почву. Гидротехническая
мелиорация — орошение и осушение. Химическая — вне-
сение извести, удобрений, гипсование. Снегозадержание,
защитные лесные полосы — это тоже мелиорация. Когда
на почву воздействуют каким-либо одним способом, то
часто это не приносит успеха. Иногда это даже вредит.
Чтобы добиться успеха, необходимо влиять на все ком-
поненты почвенного покрова: рельеф и микрорельеф
местности, грунтовые и подземные воды, геохимический и
водный баланс местности, приземный и почвенный кли-
мат. Особенно важны мелиоративные работы для нашей
страны. Примерно две трети территории Советского Сою-
за находятся либо в холодных, либо в засушливых обла-
стях. Но это не бесплодные земли, а земли, которые (ре-
буют заботы и хорошего ухода.
Примером комплексной мелиорации может служить
освоение Голодной степи. Сначала по ней пролегли кана-
15
лы. И в сухие земли пришла вода. Началось орошение.
Избыточная вода и соли отводились по дренажной
сети. Минеральные соли, которых было много в такой
воде, могли повредить почвенному покрову. Мало того,
земли Голодной степи время от времени промывали, что-
бы окончательно избавить их все от этих же солей.
Дренаж и промывка упасли Вахшскую долину. В пер-
вые послевоенные годы концентрация солей в почве пре-
вышала норму в 30—40 раз. Сейчас Вахшская долина —
цветущая земля, солончаков там нет. Один-два засолен-
ных участка решено сохранить как заповедник.
100 миллионов гектаров занимают в нашей стране бо-
лота и заболоченные земли. Только в европейской части
СССР их больше 20 миллионов гектаров. Это земли По-
лесья, северных областей РСФСР. Заболочены дельты рек
Днестра, Кубани, Амударьи. Все это резерв для будущего
земледелия.
Советский опыт доказал, что при правильном осушении
и научном ведении сельского хозяйства на увлажненных
землях можно собирать высокие урожаи зерновых, льна,
картофеля. В украинском Полесье за 5 лет производство
зерна выросло в 1,7 раза, овощей — в полтора раза, зе-
леных кормов — 1,6 раза.
Высокие урожаи собирают с пашен, которые разбиты
на месте осушенных водоемов в Прибалтике и на быв-
ших болотах Колхиды. В бывших пустынях Узбекистана
зреет «белое золото» — хлопок. В речных долинах
и дельтах Амударьи, Кубани раскинулись поля риса. Так
труд земледельца превратил бесплодные земли в плодо-
родные.
Специалисты утверждают, что в будущем бесплодные
территории вообще исчезнут. Надо только, чтобы чело-
век сумел найти к ним свой индивидуальный подход. Ведь
каждая область неповторима и требует специального изу-
чения. Скудные пустыни и полупустыни Арало-Каспий-
ской низменности дают и могут давать еще больше цен-
ного растительного сырья для химико-фармацевтиче-
ской промышленности. На этих же землях хорошо разви-
вается овцеводство. Неприветливая тундра кормит мил-
лионные стада оленей. Все земли: речные поймы, овра-
ги — могут служить людям, необходимо только как сле-
дует изучить их и ухаживать за ними.
Уже сейчас земледельцы получают с некоторых участ-
ков двойные урожаи, а впереди стоят новые задачи.
Почвы отзывчивы на хорошее отношение к ним, они
сторицей вознаграждают заботливого человека.
В. А. Ковда,
член-корреспондент АН СССР

Тени вечера сгущаются,
Воздух влажен и душист,
И росою умывается
На деревьях каждый лист.
Птицы в гнезда схоронилися,
И у берега реки,
Чуть мерцая, засветилися
По деревне огоньки.
Спиридон Дрожжин
17
На заре
С вечера мне не удалось добраться до лесного кордо-
на. Дойдя до речки, я умылся, напился и устроился на ее
бугристом плесе среди могучих елей и сосен на ночлег.
Проснулся я от утренней прохлады и, как зачарован-
ный, стал смотреть сверху вниз. Лесная речка дымилась.
Плотный над водой туман редел, поднимаясь ввысь, раз-
рывался, и тогда открывались то могучие сосны, то за-
думчивый ивняк у самого берега противоположной сторо-
ны речки.
Вставало солнце, и в удивительной тишине утра каза-
лось, что все вокруг тихонько звенит: травы, капли росы
на черничных кустах, розовеющее небо.
Я стал смотреть на прибрежные ивняки противополож-
ного берега. И вдруг... Среди темной зелени я различил
рыжую шерстку, настороженные ушки и темные глаза ли-
сицы. Зверек прильнул к воде, снова насторожился. Нет,
опасность не грозила. Лисица тоненько тявкнула, и почти
тотчас же рядом с ней бесшумно возникли еще трое
зверьков. Толкаясь, они окунали в речку острые мордоч-
ки, шумно прихлебывая, утоляли жажду. Мать нервно по-
водила ушами, охраняя их. Потом лисята исчезли, а за
ними и сама мамаша
«Лесной водопой», — мелькнуло у меня в голове.
Я огляделся вокруг. Земля обретала свои дневные крас-
ки: зеленые, синие, желтые. Туман уже почти исчез, и
только неуловимый розовый отсвет по-прежнему лежал
на всем, напоминая мне, что час еще ранний и надо хра-
нить тишину.
Вдруг на том же берегу хрустнул сук и показалась го-
лова лосихи. Она остановилась, повернув голову на чуть
заметный ветерок, потянула носом прохладный воздух.
Рядом появился лосенок. От росы он весь блестел и ка-
зался шоколадного цвета. Мать, нагнув голову, начала
шумно втягивать в себя воду, а лосенок ткнул мать в бок
и стал посасывать молоко. Мать часто подымала голову
и прислушивалась, раздувая ноздри. Но все было спо-
койно.
А. Арсеньев
Где боровики лето
встречают
Перволетье. Зацвел шиповник. Начала колоситься рожь.
Стоило прошуметь буйному грозовому дождю-проливню,
и в лесах появились первые грибы — колосовики. Прав-
да, попадаются они редко, зато уж не какие-нибудь коз-
ляки, моховики, сыроежки, а толстые, белоногие, в за-
жаристых шляпах боровики.
Положить гриб-боровик в лукошко каждому грибнику
любо-дорого. И вот не успели еще брызнуть в лесные
потёмки лучи утреннего солнца, а я уже брожу по бес-
тропью затаенных чащ. Заглядываю под мохнатые ветви
елок, осторожно ступаю среди плакучих берез. Из дре-
мучего бора перебираюсь в светлые березняки, оттуда
через овражек попадаю в глухой дубняк.
В поисках грибного счастья я плутаю в чащобах час,
второй, третий. Куда ни ступи — цветов море, птичьего
звона да пересвиста тоже хватает, а грибов нет.
— В чем же причина? — рассуждаю я сам с собой. —
Рис. И. Кошкарева
Фото А. Маркова
и А. Чиркова
3 «Юный натуралист» № 6
18
На исходе лета в этих местах боровики хоть косой коси,
а сейчас один старый подберезовик попался.
Переправившись через живун-ручеек, выхожу на затраве-
невшую лесную дорогу. И тут нежданно-негаданно встре-
чаю бабку Матрену из соседнего села. В одной руке она
несет пучок каких-то целебных трав, а в другой полную
корзинку белых грибов.
— Доброе утро, бабушка! — сказал я, не сводя удив-
ленных глаз с ее корзинки.
— Здравствуй, голубок, здравствуй! — ласково отве-
тила старушка певучим голосом. Глянула в мое лукошко
и сокрушенно покачала головой.
— А где же вы их столько насобирали? — в недоуме-
нии пожал я плечами.
— Да вот хожу-брожу по заброшенным тропкам-до-
рожкам, а они со мной словно в прятки играют. Одного-
то быстро углядишь, зато другой так в траве спрячется,
так в листочках ухоронится, что днем с огнем не сыщешь.
— Боровики на дорогах? — с недоверием уставился я
на бабку Матрену. — Ничего не понимаю!
— Боже мой! — осветилось ее морщинистое лицо
кроткой улыбкой. — Тут же понимать нечего. Разве ты не
разумеешь, что на лесных дорогах и землица глубже
солнышком пропекается и после дождика воды там
больше остается? Так вот теперь, когда в лесу еще све-
жо, прохладно, первые боровики, колосовички-то, и вы-
скакивают целыми семейками на дорожные обочины да
на солнечные полянки, чтобы красное лето встретить.
Встретят его. На солнышке прогреются, под дождиком
обмоются, а потом уж побегут по всем лесам до самой
осени.
Бабка Матрена была права. К полудню я принес домой
почти полное лукошко отборных боровиков. Они действи-
тельно росли на лесных дорогах.
П. Стефанов
Сухопутная ряона
Иду, задумавшись, хвойным лесом. В поле, на солнце,
душно, а здесь, в еловом сумраке, хорошо. Влажно и
прохладно. Легко.
С высокого холма, поросшего огромными седыми еля-
ми, лесная тропинка круто обрывается в широкий рас-
падок.
Шагнул я несколько шагов по распадку и в страхе оста-
новился. Замер. Под ногой сухо. Тропинка торная, а шаг-
нуть дальше страшно. По всему распадку густые заросли
ряски, а между ней, в редких просветах, полыньях, го-
лубеет чистая вода!
Но почему она здесь такая голубая-голубая? Болото
ведь! Вода темной должна быть.
Делаю еще Несколько осторожных шагов — сухо. Опять
замираю удивленный. Затем склоняюсь в изумлении и
внутренне улыбаюсь.
Выдумал ряску на сухом месте! Ведь это же сплош-
ные заросли обыкновенной кислицы, заячьей капусты по-
народному. А нежная голубизна воды в редких по-
лыньях-разводьях — рыхлые метелки цветов вероники.
Улыбнулся я еще раз, да и двинулся себе тропинкою
дальше.
А. Рыжов
19
Рука друга
Елочка поселилась у дороги в ольховнике. Ольхи рос-
ли тесно, густо и были злы друг на дружку и на дикий
хмель, что витками оплетал их снизу доверху. Сначала
ольхи не обратили внимания на зеленый ершик. Навер-
ное, так рассудили: зачахнет. Но елочка укрепилась и
пошла тянуться вверх, красивая, как стрела. Теперь уже
все соседки заприметили ее и обозлились: нам самим не
хватает места, а тут еще эта колючка откуда-то взя-
лась.
И стали выживать. Ольха слева нарочно уронила тол-
стую сухую ветку прямо на вершинку, ольха справа су-
нула в середку, в грудь елочке, сук, острый, как штык,
а другие деревья сговорились закрыть от нее солнце.
Скособочилась елочка, от гнета соседей стала груст-
ной. Но упорствовала. Упорствовала и жила надеждой:
авось выручит неведомый друг. Ветер не помог. Птицы
пролетали мимо. Приходили и уходили равнодушные ту-
маны.
Был солнечный день. Светло-желтые пятна шевелились
на лесной дороге. Я шагал t соседнюю деревню. И уви-
дел елочку. Она поразила меня своей беззащитностью и
наивностью, а может быть, еще и смелостью — одна жи-
ла в ольховнике. Подошел ближе и охнул: как они тебя!
Надобна срочная подмога. Снял с вершинки ветку, вынул
сук, коловший елочкину грудь, и отломил его, отвел в сто-
роны две ветки, грозившие зажать вершинку. Сказал:
— Дыши. Живи. Я к тебе еще наведуюсь.
Через неделю шел той же дорогой, обрадованно
вспомнил о елочке и прибавил шаг. Еще издали увидел
ее: стояла в зеленой юбочке, свободно раскинув ветви.
И была она такой веселой, что и самому захотелось улыб-
нуться.
В. Бочарников
Тебе,
следопыт
IB нашем конкурсе В
приняли участие больше
двух тысяч таких, как
ты, любознательных и
пытливых. Сегодня мы
| называем имена победи-
телей:
Сергей Акиньшин
(Якутская АССР), Во-
лодя Богданов (г. Ка-В
луга), Андрей Виногра-В
дов (г. Калинин), Саша в
Глухов (Московская об-В
ласть), кружок «Охрана |
природы» (школа № 25, В
|г Нижний Тагил), |
кружок «Природа род-В
ного края» (г. Кеме- В
рово), Сергей Лишен-g
ко (Ленинград), Наташа и
В Марченко и Алла Тамо-
Ешюнайте (г. Минск),
ВОля Непомнящева
|(г. Барнаул), шести-
Еклассники средней шко-
|лы № 1	(г. Александ-
Вровск Пермской обла-
ести), юннаты областной
I станции юных натурали-В
Ветов (г. Саратов). §
Люди рады лету,
а пчела цвету
аямаива
На всякий цветок пчелка садится,
да не со всякого цветка поноску
берет.
Где цветок, там и медок.
Жалит пчелка — жаль меду.
Ни пчелы без жала, ни розы
без шипов.
И сладок мед, а в жар киснет.
Без матки рой не держится.
Не жужжится пчелке в ненастье.
Перед дождем пчелы не летают
далеко от улья, а перед хорошей
погодой летят стаями в поле.
С раннего утра пчелы отправ-
ляются за добычей — будет хо-
роший день.
При приближении грозовых туч
пчелы не прячутся, а продол-
жают свою работу — дождя не
будет.
Пчелы вылетают из улья и скучи-
ваются на его стенке — к силь-
ной жаре.
Пчелы утром играют — будет яс-
ный день.
Пчелы поздно вечером возвра-
щаются в улей — к дождю.
Пчелы толкутся — к ненастью.
Пчелы сильно жужжат в улье —
к дождю.
Перед засухой пчелы становятся
злее, жалят.
3*
20
Начинается лето — самая
благодатная пора года.
Просторные дни все ши-
рятся, а ночи совсем схо-
дят на нет. Июнь-светлояр
богат и тёплом и светом.
Оттого-то так быстро отра-
стают травы, починая рос-
кошь цветенья. Полным ли-
стом шелестят деревья, от-
брасывая долу густую тень.
Уже зацветают калины, так
характерные для русского
подлеска. В садах обряди-
лась в желтый наряд ака-
ция, вот-вот распустит пыш-
ные розаны иглистый ши-
повник.
У многих певчих птиц
вывелись птенцы. Сотни
раз в день подлетают пер-
натые родители к гнезду:
выводок надо и питать и
согревать. Вот птицы и в
хлопотах с рассвета до за-
ката. А птенцы кричат, ве-
рещат, беспокоятся. Осо-
бенно крикливо потомство
большого пестрого дятла.
Беспрерывно рассыпаются
отрывистые звуки из дупел
старых деревьев, будто кто
позывные шлет. Временами
головастые птенцы высо-
вываются наружу, дескать,
где же кормильцы запро-
пастились.
Июнь не зря величают
месяцем тишины. Всем по-
сетителям леса в эту пору
надо вести себя особенно
осторожно и аккуратно.
Ведь гнезда с птенцами не
только в дуплах, а и сна-
ружи. Многие фоновые
птицы — слышимые по-
всюду — устраивают <;вои
домишки в кустарниках или
просто на земле.
Прогреваются толщи вод.
На отмелях гульливо снует
молодь рыб, набираясь
здесь питательного корма.
В излуках и затонах подни-
маются плотные заросли
рогоза, сусака и бело-
крыльника. Побережья
украсились метелками осок
и розовеющим гравилатом,
местами сырые луговины
подернулись голубизной
незабудок.
В июне фенологи заме-
чают:
Последний заморозок на
почве. Судят о нем по на-
личию инея на поверхности
почвы: последний иней —
последний заморозок.
Колошение ржи. Наблю-
дают, когда у растения из-
под покрытия верхних ли-
стьев покажутся первые
колосья. Массовое колоше-
ние — появление колосьев
на большинстве развитых
стеблей.
Зацветание боярышника.
Помечают день, когда на-
чинают раскрываться обна-
женные бутоны.
Начало цветения тысяче-
листника. Цветки собраны
в корзинки, составляющие
густые щитки.
Появление всходов кар-
тофеля. Хорошо видны над
почвой темно-зеленые ли-
стья.
Зацветание озимой пше-
ницы. Отмечают появление
первых пыльников снаружи
колосьев.
Созревание плодов лес-
ной земляники. Ягоды ста-
новятся красными, душис-
тыми, сочными.
Начало цветения зверо-
боя. Цветки желтые, со-
браны щитки.
Июнь на дворе. Внима-
тельно следите за ходом
фенологических явлений у
всех выбранных вами жи-
вотных и растений. Ведь в
нашем деле летом час
упустишь — годом не на-
верстаешь.
А. Стрижев
<1ЛАКОЛц,
Около розовых головок клевера, бело-
желтых корзинок ромашки, фиолетовых
кистей мышиного горошка легким золоти-
стым облачком качаются соцветия подма-
ренника настоящего. О Йем сегодня и пой-
дет речь.
Растение это относится к семейству ма-
реновых, которое знаменито кофейным и
хинным деревьями. Но и маленький подма-
ренник очень давно используется человеком.
Раньше из его корней добывали красную
краску (крап), а из цветков — желтую (ей
подкрашивали сыры). Хозяйки использова-
ли подмаренник для свертывания молока,
поэтому ему дано латинское ботаническое
название Галиум (от греческого слова «га-
ла» — молоко) и народные русские назва-
ния сыворотень, сычужник. В некоторых
областях подмаренник настоящий считался
лекарственным растением. Кроме этого ви-
да, в СССР встречается еще около 90 видов
подмаренников. Растут они на лугах и по-
лях, в лесах, болотах и на горах. Наш под-
маренник предпочитает луга. Расселен он
полосой от Атлантического океана до Ти-
хого, заходит и в Северную Америку, то
есть растет кольцом вокруг Северного по-
люса (циркумполярно).
Вид этот неоднороден на протяжении
своего громадного ареала (области распро-
странения): например, в Сибири чаще, чем
в Европе, будут встречаться растения с
опушенными плодиками, широко раскиди-
стым соцветием, слабо завернутыми края-
21
ми листьев, а в Подмосковье чаще встре-
тятся у растений голые плодики, плотное
соцветие, сильно завернутые края листьев
Но сочетаний признаков может быть бес-
конечное количество — не счесть всех этих
форм. Такая изменчивость отражает внут-
реннюю неоднородность вида, его реакцию
на меняющиеся условия окружающей сре-
ды. Наивно думать, что все растения одно-
го вида — копии типового экземпляра, по
которому вид описан. Вот было бы инте-
ресно сравнить подмаренник из Белоруссии,
Подмосковья, Поволжья, Урала, Сибири,
Дальнего Востока! Может быть, тогда ста-
ли бы ясны причины его изменчивости.
Устроен наш подмаренник довольно про-
сто, он как будто чувствует особую при-
вязанность к цифре 4. Стебель у него че-
тырехгранный, листья собраны кольцами
(мутовками) вокруг стебля по 8—12, но
бывает и по 6—10—14. Чашелистиков в
цветке вовсе нет, а венчик из 4 сросшихся
основаниями лепестков, тычинок 4. И толь-
ко пестик отступает от «правила 4» — он
один с двумя рыльцами, а после цветения
здесь образуется двойчатый плодик.
Ярко-желтая окраска и сильный медо-
вый запах цветков привлекают внимание
насекомых. Подмаренник — хороший медо-
нос, поэтому и называют его в некоторых
областях медовой травкой, медвяницей, мед-
вянкой, желтой кашкой, рай-зельем. Слу-
чается, что настоящий подмаренник скре-
щивается с другими видами, но обнаружить
такое потомство очень трудно. Гораздо лег-
че и интереснее наблюдать изменчивость
внутри вида — часто встречаются удиви-
тельные растения, а все вместе они дают
картину живого изменчивого вида. Так
ведь бывает не только у подмаренника.
БАРСУКИ
ВЕРНУЛИСЬ ДОМОЙ
Я мечтал стать охотником, когда
учился еще в пятом классе. Правда,
ружья у меня не было, и я ходил
в лес просто так: посмотреть и по-
слушать. Если идти осторожно, не
шуметь, чтобы под ногой не хруст-
нула ни одна веточка, увидишь и
услышишь много интересного.
Каждый лесной поход дарил мне
какие-то новинки. То наблюдаешь
за рябчиком, который, приподняв
хохолок, бегает по лесной прогали-
не, то заметишь гнездо с птенцами
и дожидаешься, пока родители при-
летят с кормом в клюве, то любу-
ешься на белку: сидит с еловой
шишкой в зубах на сучке и сверху
поглядывает на тебя.
Один раз, проходя краем лесно-
го оврага, я услышал странный
звук. Кто-то тявкал тоненьким го-
лосом. На склоне оврага виднелся
свежий песок, чернели отверстия
нор. У одной из них стоял мадень-
23
кий лисенок, смотрел на меня и тяв-
кал. Я поскорее присел, прислонил-
ся спиной к дереву и стал наблю-
дать. Вскоре появились еще три
лисенка. Это были уморительные
детеныши — большеголовые, с тор-
чащими ушами и тоненькими хво-
стиками. Они гонялись друг за дру-
гом, хватали один другого зубами,
сердились, урчали. Потом появи-
лась старая лисица с белкой в зу-
бах. Какая тут началась свалка!
Я сидел у нор до позднего вече-
ра. На другой день я снова пришел
на это место, уселся под деревом и
сидел тихо, не шевелясь, но лисят и
след простыл. Должно быть, мама-
ша почуяла опасность и увела свой
выводок в другое место. Зато я уви-
дел нового зверя. Когда стали сгу-
щаться вечерние сумерки, в одной
норе появилось белое пятно, пока-
залась остроносая голова с белыми
щеками. Это был барсук. Перед
тем как выйти из норы, он приню-
хивался, прислушивался — нет ли
опасности. И тут случилось совсем
неожиданное. Прилетела большая со-
ва и уселась на сучок как раз на-
до мной. Она заметила меня и, вид-
но, заинтересовалась. Спустилась на
сучок пониже.
Я не выдержал, захлопал в ладо-
ши. Сова унеслась бесшумным ныря-
ющим полетом, барсука и след про-
стыл.
Как я узнал позже, хозяевами
нор, оказывается, были не лисицы,
а барсуки. Только они умеют рыть
такие глубокие норы. Лисица же
у них вроде квартирантки. И со-
всем неверно, что она выживает бар-
сука из норы. Звери эти уживают-
ся вместе. Должно быть, барсук
уступает лисице свободный отнорок.
Барсучьи норы — сложное соору-
жение. Они занимают площадь до
19 кубических метров. А длина
с отнорками и тупиками бывает от
35 до 80 метров. В пяти-десяти мет-
рах от входа звери устраивают гнез-
довую камеру. Осенью они натаски-
вают туда опавшую листву для под-
стилки, входы изнутри заделывают
сухой травой и листвой.
Жилище свое барсук устраивает
только в сухих местах, прикрытых
сцементированным, водонепроницае-
мым слоем земли. Такие места
встречаются нечасто. Это одна из
причин, что барсуки обычно немно-
гочисленны и селятся колониями.
Поздней осенью барсук ложится
в спячку и до весны обычно не по-
казывается на поверхности.
С тех пор прошло много лет.
Я стал лесничим. И вот как-то у нас
случилась беда. В лесу появилась ар-
мия личинок майского жука. Четы-
ре года живут они в земле. Нежные
корешки молодых деревьев для них
прямо лакомство. За годы войны
подмосковные леса сильно пострада-
ли от самовольных рубок, образова-
лись редины, прогалины. А изре-
женный лес — самая подходящая
среда для этих насекомых. На од-
ном квадратном метре мы находили
по 30—50 личинок. Сохранить моло-
дые посадки было очень трудно.
Чего только мы не делали: перед
посадкой опудривали и опрыскивали
корни сеянцев разными химиката-
ми. Зная, что личинка не любит
черный пар, старались почаще рых-
лить междурядья в посадках, выпа-
лывали сорняки. Применяли и био-
логические способы борьбы: привле-
кали в лес скворцов, галок, всячес-
ки оберегали грачиные колонии и
гнездовья речных чаек. Конечно,
это помогло. Поселившиеся в наших
дуплянках скворцы приносили сво-
им детенышам много майских жу-
ков. Они даже перестали летать за
кормом в поля, охотились тут же,
в лесу.
Но птицы подбирали лишь то,
что находили на поверхности.
А ведь личинка майского жука жи-
вет в земле, совершая там свои
опустошительные набеги. Тут я и
24
вспомнил о барсуке. По наблюдени-
ям советских зоологов, в Татарии,
в сосновых молодых лесах, эти зве-
ри уничтожали до 75 процентов ли-
чинок майского жука. Такой же ус-
пешной была охота барсуков и в Бу-
зулукском бору. Оказывается, зверь
не любит разнообразить свое меню.
Когда личинок майского жука мно-
го, он питается главным образом
ими. В желудке барсука находили
по 500 этих насекомых.
Г рачи, скворцы, галки хватают
личинки вслед за трактором, а бар-
сук сам себе трактор. Он вспахивает
землю по лесным рединам, среди
пней, где трудно пройти трактору.
Вот кого хорошо иметь своим союз-
ником! И поручил я лесникам про-
верить все существующие в нашем
лесу старые барсучьи колонии. Све-
дения поступали самые неутеши-
тельные. Почти все норы разруше-
ны охотниками с норными собака-
ми. Барсук в наших лесах стал ред-
ким зверем. Его жилища или пу-
стуют, или заняты лисицей и еното-
видной собакой.
Все признают, что барсук очень
полезный зверь, и охота на него
почти повсеместно запрещена. По-
чему же его становится все меньше
и меньше? Оказывается, дело вот
в чем. На лисицу и енотовидную со-
баку охотиться разрешается, а эти
звери часто живут вместе с барсу-
ками. Охотник пускает в нору фокс-
терьера или лайку и ждет, пока со-
бака выгонит зверя. Хорошо, если
в норе лисица или енотовидная со-
бака. С ними опытный фокстерьер
легко справится. А если в норе бар-
сук, дело принимает другой оборот.
Этот зверь отчаянно обороняется,
упорно защищает свое жилище, мо-
жет и поранить собаку. Выгнать
барсука из норы удается редко. За-
сев в одном из отнорков, он стоит
насмерть. Но и у фокстерьера упор-
ный характер — нипочем не отста-
нет от зверя. Охотнику ничего не
остается, как раскопать нору, что-
бы выручить своего помощника.
Разрушенное жилище барсук обыч-
но покидает. А ведь норных собак
в последнее время развелось очень
много. В одной Московской области
на каждого уцелевшего барсука при-
ходится по две собаки.
И все же в лесу должны водиться
дикие животные. Без них какой же
это лес? Правда, барсука встретишь
редко. Это не лось, не косуля.
Днем он спит, а ночью, когда бро-
дит, его никто не видит. Если само-
го зверя и трудно увидеть, то его
норы украшают леса, придают им
таинственность и загадочность.
И мы решили вернуть в наш лес
исчезнувших барсуков не только по-
тому, что они полезны, но и как де-
коративные животные. Есть такая
организация — «Зооцентр». Она за-
нимается отловом зверей. Мы попро-
сили доставить нам барсуков и че-
рез некоторое время получили изве-
щение, что для нас пойманы самец
и самка. Можно было бы выпу-
стить зверей в лес сразу, но уже
кончалось лето, и мы забеспокои-
лись: запаслись ли барсуки всеми
необходимыми веществами для зим-
ней спячки^ Может, лучше зиму по-
держать их в неволе? Так и сде-
лали. Барсуки всю зиму бодрство-
вали. Их кормили вареным карто-
фелем и перловой кашей. Они охот-
но ели мелкую рыбешку, которую
им приносили наши рыболовы. Вы-
пустили мы новоселов в том месте,
где раньше была их колония. Ведь
когда-то звери нашли, что это место
отвечает всем их требованиям. Сто-
ило раскрыть дверцы клетки — и
барсуки один за другим юркнули
в нору. Заброшенная колония вско-
ре приняла жилой вид. В отверсти-
ях нор исчезла паутина, у входов
появился свежий песок и намети-
лись охотничьи тропинки. Барсуки
вернулись домой.
В. Барков
РАЗНОЦВЕТЬЕ ИЮНЯ
Колокольчик сборный
Всего на земле около 300 разных видов
колокольчиков, половину из них можно
встретить в Советском Союзе. Все они
травы. На горах и равнинах, в лесах, лу-
гах, полях и тундре — везде появляются
летом их голубые цветки, висящие на то-
неньких ножках как маленькие колокола.
И кажется, что тихий шелест и звон луга
идет от них. В этих поникших колоколах
всегда бывает немного теплее, чем ь
окружающем воздухе, поэтому многие на-
секомые в них ночуют или прячутся от
непогоды. Но растет у нас и колокольчик
сборный (приточная трава), у которого
цветки открыто смотрят (верх. От всех
голубых и синих братьев он отличается
цветками, собранными головку и не-
сколько пучков на верхушке стебля, поэто-
му он и назван сборным. Цветки этого рас-
тения имеют устройство, типичное для всех
колокольчиков: 5 чашелистиков, 5 лепест-
ков, 5 тычинок и 1 пестик. Чашелистики,
4 «Юный натуралист» № 6
26
срастаясь, образуют зеленую чашечку, а
срастание 5 лепестков дает колокольчатый
пятизубчатый венчик. Срастание идет и
дальше: чашечка и венчик срастаются с за-
вязью, покрывают ее со всех сторон; оз-
никает так называемая нижняя за-
вязь.
Цветки колокольчика интересны разно-
временным созреванием в них тычинок и
пестика. Это приспособление к перекрест-
ному опылению часто ктречается среди
растений. У сборного колокольчика —
классический случай такого приспособле-
ния. Длинные тычиночные пыльники обра-
зуют в бутоне трубочку, внутри которой
проходит, не касаясь их, пестик. С рас-
крыванием цветка пыльники съеживаются,
и высыпается желтая пыльца — тычинки
уже созрели. Пестик раскрывает свое
рыльце гораздо позднее, лишь через не-
сколько дней, когда вся пыльца уже вы-
сыпалась. Поэтому на него попадает толь-
ко пыльца с других цветов, принесенная
пчелами. Плод сборного колокольчика —
коричневая коробочка, торчащая прямо
вверх. Она не растрескивается и не откры-
вается крышечкой. Легкие семена высы-
паются через небольшие дырочки, тем-
неющие около основания коробочки, —
стоит только кому-то качнуть сухой упру-
гий стебель... А вот у колокольчиков с по-
никшими цветками и коробочками дыроч-
ки на самой верхушке плода, но и отсю-
да семена .высыпаются при малейшем со-
трясении.
Брусника
Как же ты цветешь, брусника? Откуда бе-
рется твоя красивая ягода? Как раз сей-
час, летом, ты покажешь, как это получает-
ся. В лесу, среди травы и мха, мы разыщем
длинные тонкие стебельки с темно-зелены-
ми кожистыми листьями, они перезимовали
здесь, укрытые снегом. На этих прошло-
годних ветвях висят сейчас грозди малень-
ких (до 6 миллиметров длиной) бело-розо-
27
вых цветков, а из них выглядывают кончи-
ки пестиков — совсем как «язычок» у ко-
локольчика. По привычке все пересчиты-
вать, мы обнаружим в цветке 4 или 5 ро-
зоватых лепестков, 4 или 5 маленьких зеле-
ных чашелистиков. Они срастаются своими
основаниями в два круга. А внутри этих
кругов сидят 8—10 тычинок. Их пыльники
вытянуты на конце в трубочку с отверсти-
ем наверху — отсюда, как из песочницы,
высыпается созревшая пыльца, ведь цветки
у брусники поникшие. Пылинки рассыпают-
ся не по одной, а сразу по четыре вместе —
тетрадями. Пестик с очень длинным стол-
биком и нижней завязью (чашечка и вен-
чик кажутся расположенными выше ее).
Насекомые, прилетающие отведать брус-
ничного нектара со дна цветка, прежде все-
го задевают пестик, оставляют на нем при-
несенную пыльцу, а затем уже натыкаются
на тычинки и посыпаются новой пыльцой.
У этих крупных посетителей хватает силы
просунуть хоботок к нектару сквозь волос-
ки на тычинках — защиту от мелких насе-
комых, которые не могут опылить цветок,
но тоже ищут сладкий нектар. И вот после
опыления завязь начинает толстеть и бе-
леть, она разрастается светло-зеленую
ягоду, краснеющую с созреванием семян.
Незрелая зеленая ягода очень твердая.
При созревании начинают, действовать ве-
щества, разрушающие межклеточные
слои, — ягода становится рыхлой, мягкой.
В клеточном соке есть много органических
кислот, предохраняющих ягоды от загни-
вания, поэтому они могут храниться очень
долго.
Иван-да-Марья
Иван-да-Марью знают все. Эта неболь-
шая травка часто растет по лесным ипуш-
кам и лужайкам, вдоль дорог и по бере-
гам ручьев. Даже заглянув на болото, ча-
сто увидишь там яркие фиолетово-желтые
соцветия. Научное название растения —
марьянник дубравный. Вместе с ним часто
встречается Иван-да-Марья без Ивана —
марьянник луговой. В Прибалтике есть жел-
то-фиолетовая Иван-да-Марья — это
марьянник польский. Виды с розовым Ива-
ном есть на Дальнем Востоке — марьянни-
ки розовый и щетинистый. У нашего обыч-
ного дубравного марьянника тоже иногда
встречается розовый или белый Иван,
котором не хватает фиолетор эго красителя.
Все марьянники вместе с очанкой и по-
гремком относятся к семейству норични-
ковых и ведут полупаразитический образ
жизни. Хотя у них есть зеленые листья,
при самостоятельном питании растения
чувствуют себя плохо, остаются угнетен-
ными, а питаясь на корнях трав, они хоро-
шо развиваются и зацветают. Кормят по-
лупаразитов чаще всего злаки. Весной про-
росток Иван-да-Марьи может некоторое
время питаться сам, но на его корнях,
лишь только они коснутся корней другого
растения, образуются присоски, и марьян-
ник начинает тянуть соли хозяина. У кар-
патской тоцции (она тоже из норичнико-
вых) паразитизм зашел еще дальше: про-
росток живет под землей, питаясь соком
растения-хозяина, и лишь ко времени цве-
тения появляются из-под земли тонкие
стебли с желтоватыми листьями, располо-
женными в мутовках по четыре (крест-на-
крест), и мелкими некрасивыми цветочка-
ми. Иван-да-чМарья часто разрастается на
полянках большими группами, куртина-
ми — и тогда уже не избежать столкнове-
ния с корнями соседа, поэтому чаете
марьянники паразитируют один на другом.
Желтый цветок (Марья) марьянника — с
двугубым венчиком, сросшимся из пяти
лепестков. Трубка венчика очень длинная,
глубоко в цветке спрятан нектар. Поэтому
опыляют цветки марьянника чаще всего
шмели, которые могут своим длинным хо-
ботком достать сладкий нектар. Все лето
цветет Иван-да-Марья, старательно завя-
зывая семена. А осенью, когда многолет-
ники сбрасывают листья и прячутся под
землю, марьянники, высыпав семена, по-
гибают, ведь все они однолетки.
4*
Этот желтый круг, контрастирующий с го-
лубыми лепестками, создан специально
для насекомых. Он привлекает своих круп-
ных опылителей, указывая им путь к некта-
ру. Он же защищает внутреннюю полость
цветка от проникновения мелких насеко-
мых. Этот круг — чешуевидные выросты
лепестков. Но почему здесь нет антоциана,
отчего здесь желтый цвет? Этот цвет дают
маленькие зернышки клетках лепест-
ков — хромопласты. Вот если их не бу-
дет в клетках и не будет антоциана в
остальных частях лепестков, тогда цветки
окажутся совершенно белыми. Такие цвет-
ки чрезвычайно редки. А видели ли *ы
голубые цветки с белым, а не желтым
«зрачком»? Это тоже большая редкость.
Вот сколько разных сочетаний и разных
окрасок цветков может быть у незабудки,
которой в норме положено сего две
краски — голубая и желтая.
Болотная незабудка
На влажных лужках и болотцах, среди
узких листьев, злаков и осок, мелькают го-
лубые цветки болотной незабудки. Ино-
гда можно встретить травку и с розовыми
цветками, еще реже с белыми. Такие на-
ходки кажутся странными, заставляют ни-
мательнее приглядываться к цветкам: ка-
ких еще окрасок они могут быть? Посмот-
рим на незабудку поближе: на тонких
стеблях сидят продолговатые нежные лис-
точки, все растение мягкое от опушения,
в соцветии-завитке несколько цветков и
бутонов. У голубой незабудки бутоны бы-
вают сначала розоватыми, потом появляет-
ся легкий фиолетовый оттенок, переходя-
щий в голубизну раскрытого цветка. Сме-
на окраски зависит от антоциана. Этот пиг-
мент растворен в клеточном соке многих
видов растений и дает гамму цветов от
красного до синего. Конкретное его про-
явление зависит от реакции клеточного со-
ка: если она кислая, то появляются крас-
ные тона, если щелочная — синие и голу-
бые, если нейтральная — фиолетовые.
У незабудки же по мере распускания цвет-
ка эта реакция меняется, поэтому меняет-
ся и цвет. Но встречаются такие незабудки,
у которых совершенно нет антоциана —
вот тогда цветки белые. А если бывает
случай постоянства кислой реакции кле-
точного сока----цветки остаются розовы-
ми. Эти особенности отдельных растений
передаются по наследству. Редкая находка
куртинки белоцветковых незабудок сразу
подскажет, что все эти растеньица — де-
ти белоцветковых родителей. Интересно,
что у белых цветков остается 1 середине
желтый круг, который всегда есть и в го-
лубых цветках. Именно из-за этого «зрач-
ка» цветки незабудки напоминают глаза.
Липа мелколистная
Самая распространенная из лип Совет-
ского Союза — мелколистная. Она растет
в смешанных лесах европейской части,
Урала и Западной Сибири (до Иртыша).
Кроме того, есть островки этой липы на
Кавказе, в Крыму и в Сибири (в пред-
горьях Кузнецкого Алатау). Считается, что
такое пятнистое распространение говорит э
постепенном сокращении территории, за-
нятой когда-то липой. Раньше она чуть ли
не сплошь занимала Европу с Кавказом и
Крымом и всю Сибирь. Когда же это было?
Очень давно — в третичный период, око-
ло 30 миллионов лет назад, когда на этой
территории господствовали широколиствен-
ные леса с кленами, дубами, буками и
грабами. Пыльца всех этих деревьев най-
дена в геологических отложениях этого
периода. Пыльцевые зерна липы очень
своеобразны, они легко запоминаются и
быстро узнаются среди другой пыльцы.
Сейчас зона широколиственных лесов на-
много меньше, но некоторые из этих по-
род проникают далеко на север в сме-
шанные леса — таковы, например, дуб
и липа. Интересно, что они идут на север
с целой группой попутчиков — копытнем,
снытью, ветреницами и другими травами.
Все эти растения, тысячелетиями жившие
рядом, не хотят, да и не могут расста-
ваться, так и путешествуют все вместе.
Сейчас время цветения липы. На зеле-
ных ветках деревьев тут и там видны свет-
лые грозди душистых цветков. На оси со-
цветия есть большой крыловидный при-
цветный лист. Он остается и после созрева-
ния семян. Это та самая крылатка, кото-
рая помогает созревшим плодам разле-
таться подальше от дерева. Цветки липы
с крошечными чашелистиками и чуть более
длинными желтоватыми лепестками кажутся
пушистыми от множества тычинок, распо-
ложенных пятью пучками вокруг пестика.
Цветки не берегут свою пыльцу, они щед-
ро раздают ее пчелам, жукам, бабочкам.
Насекомые собирают и нектар. За корот-
кие три недели цветения липы с площади
в 1 гектар дают около тонны нектара. Ли-
повый мед самый вкусный и полезный.
Но вернемся к цветку липы. Нам осталось
рассмотреть в нем пестик, расположенный
самой середине. У деревца спармании,
африканского родственника липы, пестик
очень чувствителен: если к нему прика-
сается подлетевшее насекомое, то сразу
же начинают раздвигаться тычинки. У на-
шей мелколистной липы в завязи пестика
5 семяпочек, но после опыления семя дает
только одна из них, оттесняя остальных.
Коричневые плоды, сидящие на месте цвет-
ков, опадают все вместе. Они перезимовы-
вают, а весной из них появляются пророст-
ки с пальчато-лопастными семядолями.
Трудно представить себе, что это про-
росток липы. Лишь позднее начинают по-
являться сердцевидные листья, по кото-
рым мы легко узнаем липу.
К. Глазунова

Налеты саранчи издавна считались одним из самых страшных бедствий наряду с
чумой и холерой, наводнениями и войнами. Полчища саранчи регулярно появлялись
в южных районах царской России, оставляя после себя начисто съеденные поля, го-
лодные деревни, отчаяние народа. Наладить сельское хозяйство без борьбы с этим
злом было невозможно. Борьба развернулась, когда еще не отгремела гражданская
война, а на юге разбойничали банды басмачей. Противосаранчовые отряды уничтожали
в земле кубышки саранчи, осушали тростниковые заросли — места ее выплода.
Позже на помощь пришла авиация, была организована разветвленная сеть проти-
восаранчовых станций, всегда готовых погасить вспышку до того, как разгорится
пожар. Враг отступил. Саранча в нашей стране перестала быть бичом сельского
хозяйства. Но окончательно сбрасывать врага со счетов еще рано. Так, в 1962 году
армада пустынной саранчи, растянувшись широким фронтом на 160 километров,
вторглась из Ирака и Афганистана на территорию нашей страны. Но и таким вы-
лазкам приходит конец. В граничащих с нами на юге странах уже ведется активная
борьба с саранчой, и немалая помощь в этой борьбе оказывается советскими специа-
листами.
Сухи и бесплодны пески Аравии, в небе
звезды завершают свой путь, но на плос-
ких унылых песках никаких перемен. Един-
ственно, что может пробудить мысль о
времени — пробивающиеся кое-где кус-
тарнички: весной они становятся не такими
желтыми и пыльными. Время от времени
то здесь, то там на песке появляются бе-
ловатые червячки. Каждый червячок энер-
гично извивается, шкурка на нем лопается,
и на свет выходит бесцветное существо.
Это личинки одного из идов саранчи.
Пробыв пять минут на свету, они приобре-
тают легкую зеленовато-серую окраску и
спешат спрятаться среди кустарников.
Жалкие кустики предоставляют им одно-
временно и кров и пищу.
Питаясь их скудной листвой,
личинки растут и становят-
ся взрослыми насекомыми
без крыльев. Крылья им
совсем ни к чему: саранча
эта, можно сказать, домо-
седка. Почти всю жизнь
она скрывается в кустах, а
став взрослой и отложив
яички, умирает. Через не-
которое время на песке
опять появляются личин-
ки — ее потомство, кото-
рому тоже суждено вести
такую же незаметную, од-
нообразную жизнь.
Из года в год цикл сле-
дует за циклом без всяких
перемен. И вдруг однажды
весенней порой (за не-
сколько недель до этого
выпали дожди) события
принимают иной оборот.
На поверхности земли
все так же появляются бе-
ловатые червячки, лопают-
ся и превращаются в бес-
цветных крохотных личи-
нок. Через две минуты они
приобретают бледный зе-
леновато-серый цвет. А еще
через две минуты проис-
ходит нечто чрезвычайное:
положенный зеленоватый
цвет переходит в бурый.
Еще минута — и личинки
уже почти черные. Теперь
они начинают проворно
двигаться и не в пример
родителям вовсе не наме-
рены робко таиться по ку-
старникам. Они быстро ша-
гают навстречу друг другу
и собираются в огромные
стаи.
Энергия личинок пора-
зительна. Однако в тот
самый день перед закатом солнца их жиз-
ненная сила вдруг иссякает, и с наступле-
нием сумерек уже как будто не остается
сомнений, что все эти крохотные создания
обречены на гибель. Они безжизненно
лежат на земле, и самый легкий ветерок
разметает их тысячами.
Но как только первые лучи солнца тро-
нут землю, личинки оживают и вновь спе-
шат навстречу друг другу. Через два часа
все опять собираются вместе, отдельными
большими кулигами. Если посмотреть -на
эти сборища вблизи, они не кажутся бес-
порядочным скоплением. Отдельные полки
маневрируют очень согласованно. И хотя
нет во главе громкоголосого командира,
33
каждый солдат воспроизводит в точности,
не отставая ни на миг, движения своего
соседа.
Войска уже на марше. Будто невидимый
генерал следит за их передвижением и
Отдает команды, так как время от времени
два сблизившихся полка в несколько се-
кунд перестраиваются, смешиваются и уже
решительно идут единым строем, прини-
мая то направление, в каком двигалась бо-
лее многочисленная группа. Дивизия, слов-
но магнит, притягивает другие полки и к
концу дня уже становится
армейским корпусом.
Письменные и устные
сообщения поступают в
центр по борьбе с саран-
чой: многочисленные скоп-
ления саранчи появились в
Судане, на северо-востоке,
востоке и юго-востоке Чада
и в разных пунктах от Мав-
ритании до Чада.
Борьба против этих орд
ведется не всегда успешно,
так как трудно определить
места их распространения.
С воздуха заметить саран-
чу почти невозможно, а на-
земным отрядам трудно
искать наугад. Первые све-
дения всегда поступают от
населения. Как только при-
ходит сигнал тревоги, спе-
циальные машины отправ-
ляются распылять ядохи-
микаты. Местные жители
используют и другие сред-
ства борьбы: сгребают са-
ранчу палками на холсты,
роют канавы и заполняют
их горящей нефтью. Одна-
ко несметные полчища са-
ранчи люди обнаруживают
поблизости от населенных
мест, когда они уже нанес-
ли урон хозяйствам. Пешая
саранча необыкновенно
прожорлива и напориста,
почти никакое естественное
препятствие ее не остано-
вит. Реки она одолевает
вплавь, хотя всякий раз те-
чение уносит тысячи насе-
комых. Иногда обильные
дожди могут помешать пе-
редвижению саранчи и да-
же уничтожить ее совсем.
Кроме того, эти огромные
скопления постоянно осаж-
дают хищные птицы, но все
же серьезная угроза про-
должает существовать. На-
блюдения не прекращают-
ся. Самолеты и автомобили непрерывно
ведут разведку, чтобы при первом же
взлете окрылившейся саранчи обнаружить
ее и остановить.
Армия саранчи продвигается со средней
скоростью от пятнадцати до двадцати ки-
лометров в день. Вечером она останавли-
вается, утром снова пускается в путь.
По мере ее продвижения происходит уди-
вительный процесс: полки меняют цвет,
каждый раз облачаясь в новый наряд:
почти черный, светлый с желтыми крапин-
34
ками, зеленый, ярко-розовый. Свой окон-
чательный желтый цвет саранча приобре-
тает к концу жизни. Крылья развиваются,
начиная с четвертой линьки. Все эти пре-
вращения лишь слегка замедляют марш на-
секомых. Тысячи армий более или менее
яркой розовой саранчи движутся во всех
направлениях по африканской земле, ино-
гда фронтом в десять километров и
больше.
Последняя линька, после которой пол-
ностью развиваются крылья, продолжи-
тельнее и труднее всех предыдущих. Каж-
дое насекомое повисает на ветках кустар-
ника, чтобы освободиться от оболочки.
Насекомое выворачивает ее, как перчатку.
Длинные крылья свисают вялыми придат-
ками, потом расправляются и быстро твер-
деют.
Наконец саранча начинает шевелить ими,
сначала неуверенно, потом все быстрее.
Явно не сговариваясь, все насекомые сидят
на земле, повернувшись в одну сторону.
Некоторые начинают сильно трещать
крыльями и подниматься в воздух. Вид
летающей кругами саранчи возбуждает
остальных, и от земли отрывается все
больше и больше миниатюрных аэроплан-
чиков. Тишину пустыни уже наполняет
характерное потрескивание. Эскадрильи
соединяются в огромный воздушный
хоровод. И вот армия, в течение долгих
дней шагавшая победно по земле, совсем
преображается, превратившись в тучу.
Будто река или широкая розовая лента
взвилась вверх и, то растягиваясь, то сжи-
маясь, колышется над землей, словно зана-
вес. Несмолкаемый треск, настойчивая,
неотступная дробь заполняет воздух. Туча
перестает носиться кругами. Тень ее на
желтом песке протянулась теперь ровной
полосой. Саранча летит то на высоте двух-
сот-трехсот метров, то поднимается до ты-
сячи или даже тысячи пятьсот метров и
кажется лишь легкой дымкой на фоне го-
лубого неба. Аисты, щелкая клювами, хва-
тают насекомых на лету, коршуны и дру-
гие хищные птицы врываются в их строй.
Вблизи взрослая саранча — настоящий
дракон: размах ее крыльев двенадцать
сантиметров, длина при сложенных крыль-
ях семь сантиметров.
Среди туч саранчи самок больше, чем
самцов, и они несколько крупнее и тяже-
лее. Но заметить это можно только во
время их движения по земле. У каждой
самки свой груз яиц. Огромное количество
яиц откладывает она в песок. Операцию
эту можно сравнить с промышленным бу-
рением. Концом брюшка, снабженного
особыми буравчиками, самки с силой упи-
раются в землю, просверливают ход и по-
степенно погружают в него свое растяги-
вающееся брюшко на глубину до десяти
сантиметров. Затем выпускают пенистую
жидкость, которая склеивает песчинки вну-
три пробуравленной скважины и образует
непроницаемую трубку — кубышку, куда
самки откладывают яйца и закупоривают
крышечкой из слизи. За один раз каждая
откладывает от пятидесяти до ста яиц ве-
личиной с зернышко ржи и возобновляет
кладку пять или шесть раз.
Идут дни. Миллионы яиц покоятся в пес-
ке под грудами тел погибших родителей,
разложившихся, а потом высохших и раз-
веянных ветром пустыни. Через три или
четыре недели из яиц выйдут крохотные
бледные червячки.
...В 125 году нашей эры в римских ко-
лониях Киренаике и Нумидии голод пос-
ле опустошительного налета саранчи
унес 200 тысяч жизней.
Саранча относится к семейству саранчо-
вых отряда прямокрылых. От кузнечиков,
принадлежащих к другому семейству, ее
отличают более короткие усики и еще не-
которые особенности, в том числе и самая
грозная: отчаянное вегетарианство.
Но что интересно. Русский натуралист
Уваров, изучавший два вида саранчи —
один оседлый, другой кочующий, отличные
не только по образу жизни, но также по
цвету и некоторым анатомическим особен-
ностям, — заявил, что это одно и то же
насекомое, которое претерпевает превра-
щение или само, или в своем потомстве.
Эти загадочные превращения происхо-
дят у нескольких видов саранчи. Изучением
схистоцерки специально занимался фран-
цузский ученый Реми Шовэн. И вот что
ему удалось установить на основании
лабораторных наблюдений.
Оседло-одиночную зеленоватую саранчу
поместили в стеклянный садок вместе со
стадно-кочующей саранчой. Через несколь-
ко часов она стала желтой, как ее соседки,
и у нее изменился нрав. Была она скром-
ной и тихой, а стала напористой и прожор-
ливой. Ученые приписывают это превра-
щение «эффекту группы».
Как показывают опыты, превращение
оседлой саранчи начинается оттого, что
она видит или воспринимает усиками (если
их срезать, то ничего не произойдет) дви-
жения своих соседей. Процесс такого пре-
вращения остается пока еще довольно за-
гадочным, но, видимо, он начинается у
этих насекомых, как и у других кочующих
животных, с нарушения равновесия эндо-
кринной системы.
Стеклянный садок непохож на пустынные
просторы Африки или Азии, а лаборатор-
ные опыты не могут в точности воспроиз-
водить того, что происходит с насекомыми
в их естественном состоянии, но они позво-
ляют это понять. Оседлая саранча, рас-
сеянная на огромных пространствах, ведет
35
поколение за поколением тихую и мирную
жизнь. Но время от времени на свет по-
является поколение стадно-кочующее Такое
превращение может происходить не в лю-
бом месте. Существуют особые зоны. Од-
на из них, хорошо исследованная, распо-
ложена в восточной Аравии, другая на
Мадагаскаре, и, вероятно, еще одна зона
есть в Мавритании.
Если б можно было точно определить,
почему в этих зонах происходят такие про-
цессы, бороться с саранчой стало бы на-
много легче. По своему географическому
положению и климатическим особенностям
эти районы, казалось бы, ничем не отли-
чаются от других мест, где саранча остает-
ся оседлой. Должно быть, в определенные
годы там происходят какие-то неуловимые
изменения, отчего саранча начинает бурно
размножаться. Личинки, с рождения живу-
щие более тесными скоплениями, становят-
ся стадными, как и узницы лабораторий.
Это, конечно, упрощенная схема. Насеко-
мое не обязательно меняет свой характер
за одно только поколение. Может суще-
ствовать и переходная фаза, а полная
стадность появляется лишь в следующем
поколении.
Добавим еще, что при определенных об-
стоятельствах странствующая саранча мо-
жет стать оседлой в одном или несколь-
ких поколениях. Это происходит в тех слу-
чаях, если при перелете саранчовые стаи
долго преследуются и опустошаются их
естественными врагами и человеком, а
также если они попадают в сильные бури.
Остатки армий бывают тогда как бы де-
морализованы. Они замедляют ход и час-
то останавливаются. Насекомые начинают
постепенно рассеиваться, меняется их по-
ведение, и после переходной фазы стано-
вятся, наконец, оседлыми. Но такой об-
ратный процесс происходит очень редко.
...Самолет вылетел с пункта по борьбе с
саранчой в шестнадцать тридцать. Это был
«Фислер Моран», снабженный наблюда-
тельными приборами и бункером, вмещаю-
щим до шестидесяти килограммов акрици-
да. В семнадцать часов летчик-наблюда-
тель обратился к своему спутнику:
— Тридцать градусов слева. Мне ка-
жется, там что-то есть.
Через три минуты исчезли все сомнения.
Еще через три самолет уже летел над
стаей саранчи. Она двигалась в трехстах
метрах от земли, освещенная косыми лу-
чами солнца. Ярко-розовый цвет показывал,
что саранча прошла через последнюю
линьку и скоро начнет желтеть. Туча до-
стигала пяти километров длину и кило-
метра в ширину. Колыхаясь, словно огром-
ный занавес, сжимаясь и расширяясь, она
неслась вперед. Судя по всему, скорость
саранчи была около тридцати километров
в час.
Посыпать насекомых акрицидом на лету
невозможно. Слишком ненадежная опера-
ция, если даже спуститься к самой стае.
А такой маневр был бы рискованным.
Стоит саранче подняться в это время хоть
(Окончание см. на стр. 47)
— Все, все Почемучки — сюда! На
эту страничку журнала — на заседание
Клуба Почемучек! Представьте себе: ров-
но месяц назад только-только я успел
объявить заседание закрытым, как...
— А-а-пчхи!
— Будьте здоровы, Хоттабыч! Но,
если вы больны, незамедлительно обра-
титесь к Айболиту.
— Что ты, что ты! Какая болезнь?
Я просидел на речном дне тридцать дней
и ночей. И недаром. Вы услышите...
— Но не сейчас, Хоттабыч! Все дав-
но готовы слушать мою историю. Повто-
ряю. Только-только я успел объявить
заседание Клуба закрытым, как в тот же
час оказался на... заседании Клуба та-
ких же Почемучек. Взглянув на собрав-
шихся, я сразу сообразил, что они чем-
то глубоко озадачены и взволнованы, ес-
ли вызвали самого Мюнхгаузена. Не-
долго думая, я спросил, что здесь про-
исходит, и услышал ответ, крайне из-
умивший меня. Дело в том, что обыкно-
37
венный городской воробей принес в клю-
ве записку. «Помогите птицам!» — бы-
ло в ней. Прочтя записку городского
воробья, мы немедленно приступили к
делу. Это было интереснейшее заседа-
ние, и вы сейчас обо всем узнаете,
словно сами сидели в зале.
— О, ты мудрейший из джиннов,
Мюнхгаузен!
— Ничуть не бывало, Хоттабыч. Про-
сто я самый находчивый человек на све-
те. Я воспользовался штукой, которая
называется магнитофон.
Константин Николаевич Благосклонов
(доцент МГУ, кандидат биологических
наук):
— Дорогие ребята! Разговор у нас
будет о птицах, и разговор деловой и
серьезный. В феврале этого года на сек-
ции Советского Союза Международного
совета по охране птиц обсуждалось, что
нужно сделать для охраны пернатого
населения нашей страны. Много важных
птичьих дел было обсуждено, и одно из
них — охрана птиц в городах, привлече-
ние их в парки и сады, чтобы весело
там было и насекомых они уничтожали.
Но прежде чем охранять птиц, нужно хо-
рошо их изучить. Город сильно влияет
на птиц. Раньше в Москве круглый год
жили только воробьи да голуби, потом
стали оседлыми вороны и галки, а те-
перь у нас зимуют городские грачи, сот-
ни кряковых уток, а в этом году в Мо-
скве остались зимовать тысячные стаи
местных скворцов. И все-таки точных и
подробных сведений о пернатом населе-
нии у нас очень мало. Почему, на-
пример, количество скворцов в городе
быстро возрастает, а городских ласто-
чек падает?
Мы приглашаем юных орнитологов
помочь ученым собрать сведения о
птичьем населении Москвы и других го-
родов нашей страны.
Наблюдения можно вести по-всякому.
Можно выбрать какой-нибудь один вид
птицы — ворону, скворца, домового во-
робья — и изучать подробно его числен-
ность, корма, поведение, гнездовые дела.
Можно выбрать парк, рощу, сад и здесь
на определенной территории отмечать
всех птиц, которые живут или приле-
тают в разное время года (где, когда,
сколько). Можно, наконец, просто отме-
чать всех птиц, кроме самых обыкновен-
ных, которых вы встречаете в разное
время и в разных местах города. Даже
такие отрывочные наблюдения нужны.
Но во всех случаях придется соблюдать
главное правило наблюдателей: не пола-
гаться на память, сразу и подробно за-
писывать все, что удалось увидеть.
Юные натуралисты столицы, привле-
кая птиц и наблюдая за ними, многое
делают уже сейчас. Им и предоставляет-
ся слово.
Лена Ерофеева,
Лена Крылова (5-й класс, 50-я школа):
— Наш кружок подкармливает зве-
рей и птиц в Кунцевском районе. Дно
кормушек мы разделили на четыре ча-
сти. В каждую насыпали различный
корм: смотрим, кому какой больше нра-
вится. Прилетают большой пестрый дя-
тел, пищухи, поползни, синицы.
Повадилась и ворона. Однажды мы
положили сухари, чтобы посмотреть, кто
их возьмет. Ворона взяла полсухаря и
полетела к луже. Там она размочила его
и начала есть.
Как-то мы наблюдали такую картину:
кошка охотилась за вороной и полезла
за ней на дерево. Но птица не растеря-
лась и сама стала щипать шерсть у
кошки, а потом устилала ею гнездо.
Подкармливаем мы и белок. Орехами.
А когда вороны рассйпали по земле су-
хари, мы увидели, что кто-то еще тут
лакомится. Пошли по следам — оказа-
лось, это полевки.
Алла Разумовская (7-й класс, 60-я шко-
ла):
— Мы тоже развесили кормушки и
ведем наблюдения. Очень много синиц
прилетает, встречаются и поползни,
правда, не очень много. Свиристели есть
тоже. Эти в огромных количествах. Мы
видели стаи в 200 птиц. К нам прилете-
ли и снегири. Зяблик живет и зимой и
летом. Встречали малого пестрого дятла.
Он даже прилетал на кормушку.
К. Н. Благосклонов:
— Малые пестрые дятлы появились
в Москве и в других местах, один зи-
мует в Ботаническом саду университета.
Мы уже думаем привезти ему из леса
гнилой пенек, чтобы было где выдолбить
Дупло.
Марина Гуляева (8-й класс, 80-я школа):
— Наблюдала за воронами. Они по-
явились возле школы и стали ремонти-
ровать гнездо, которое очень было похо-
же на заброшенное. Приносили строи-
тельный материал, достраивали гнездо.
Мы наблюдали, как потом родители но-
сили корм птенцам.
38
В начале февраля возле нашего дома
появился скворец. За; ним тоже очень
интересно наблюдать.
Андрей Сергеев (6-й класс, 80-я школа):
— Наблюдал в январе за скворцом.
Временами он куда-то улетал. 3 февра-
ля появилась у скворечника скворчиха.
Скворец вертелся вокруг, радовался, а
через два дня она улетела. Опять один
остался, но от скворечника не улетел,
охранял участок.
К. Н. Благосклонов:
— Пел?
Андрей:
— Нет, тогда не слышал. А потепле-
ло — запел.
К. Н. Благосклонов:
— Очевидно, это скворец, зимовав-
ший в Москве, у тебя поселился.
Света Лебедева (6-й класс, 143-я школа):
— Недалеко от нашей школы нахо-
дится Серебряный бор. Там много кор-
мушек. Это мы развесили их и подкарм-
ливаем птиц. Чаще других прилетают на
кормушки большие синицы, реже лазо-
ревки. Ведут себя осторожно. Не летят
прямо на столик. А с дерева по веточ-
кам, как по ступенькам, спускаются.
И, убедившись, что им ничего не угро-
жает, начинают обедать.
Положили им большой кусок сливоч-
ного масла — они жадно так расхвата-
ли его.
Видели мы вокруг деревьев и кустов
кольцами синичьи следы. Почему они
прыгают вокруг дерева, что там ищут,
осталось для нас загадкой.
Видели еще птицу много крупнее
скворца. Серая, вела себя странно. Мы
по дереву стучим, а она сидит, как чу-
чело. И только выше по стволу подни-
мается.
К. Н. Благосклонов:
— Птица на стволе столбиком сидела?
Света:
- Да.
К. Н. Благосклонов:
— Тогда это седоголовый дятел. Но
вот почему синицы вокруг дерева пры-
гают — трудно сказать. Может быть,
Л'
осматривают издали ствол — нет ли
насекомых?
Валентин Константинович Рахилин
(старший сотрудник Института геогра-
фии АН СССР, кандидат географических
наук):
— Когда мы что-то видим каждый
день, то перестаем замечать красоту.
Так и с нашими городскими птицами.
Принято считать, что самое интересное
нужно искать где-то в Африке, Антарк-
тиде, а здесь, у себя дома, под боком,
мы вроде бы давно все знаем.
А это не так. Интересные и очень
важные открытия можно сделать, даже
не выходя со своего двора. Совсем не-
давно один немецкий орнитолог приез-
жал в Москву и увидел птицу, которую
московские орнитологи не замечали. Ею
оказалась горихвостка-чернушка. Обыч-
но она гнездится в Западной Европе.
А здесь... в Москве? Вот так находка!
Растет количество людей в городах,
растут города и их число. Природа при-
норавливается к нам: что-то исчезает, а
что-то' остается, уживается с нами. И
нам очень важно все знать о наших ди-
ких соседях. Ведите систематически та-
кие наблюдения и сообщайте нам. Это
поможет лучше разобраться во взаимо-
отношениях человека с природой.
Говорят: есть сорные растения, вред-
ные животные. Нет их. Это мы, люди,
сами ставим их в такие условия, что они
начинают нам вредить. Возьмем птиц.
Мы не задумываемся о том, что проис-
ходит с ними в городе, когда меняется
его архитектура, характер построек, по-
является новый транспорт. Можно со-
здать такие условия, когда птицы будут
приносить нам вред. А можно сделать
их своими друзьями. Например, если в
городе много птиц — не надо применять
ядохимикаты для борьбы с насекомыми.
Сейчас появилось новое направление
в медицине — природотерапия. Оказы-
вается, птицы, их песни помогают справ-
ляться человеку даже с нервными и сер-
дечно-сосудистыми заболеваниями.
Сама обстановка города начинает из-
менять биологию птиц. Поэтому человек
должен помочь птицам. Это касается
всех любителей природы, особенно
школьников. Сообщите нам: кто из
птиц живет в вашем городе летом, кто
зимует, а кто только пролетает?
Многие вороны в Москве — домосе-
ды. Поселится пара, выкормит птенцов,
и вся семья остается в этих же местах.
Гнезда свои ремонтируют круглый год.
Присмотритесь, так ли это? Интересно
и другое. Понаблюдайте, чем питаются
39
вороны? Этот вопрос не изучен и очень
важен.
В Москве есть птицы, которые прихо-
дят с холодом. Особенно много бывает
больших синиц. Они живут в самых
шумных местах, шагают по аллеям из
деревьев, посаженных вдоль больших
улиц. Синицы проникают в центр горо-
да, приспосабливаются к новым услови-
ям, начинают питаться продуктами на
балконах. Но гнездятся в городе только
немногие из них.
Охрана птиц, ребята, это не только то,
что вы сделали сами. Мы должны на-
учить людей, живущих в городах, лю-
бить природу, беречь ее. Вы можете
стать застрельщиками интересного начи-
нания в этом отношении, если развесите
кормушки на больших улицах, в скве-
рах. Посмотрите, какие птицы гнездятся
в самом центре вашего города. Дуплян-
ки тоже надо развесить, но только кра-
сивые, чтобы они не портили вид улицы.
На что еще нужно обратить внимание?
Интересно вести наблюдения за про-
летом птиц над вашим городом. Где,
когда, какие птицы, в какое время про-
летают. Останавливаются или нет. За-
мечено, что городские ласточки исчеза-
ют из Москвы. Но проверить это мож-
но, только наблюдая за их колониями.
Какие птицы недавно появились впервые
в вашем городе? Как думаете, почему?
Хорошо бы расспросить старожилов
о гнездовании птиц в различных райо-
нах города в былые времена. Ведь с
тех пор картина очень изменилась. И эти
сведения представляют большую цен-
ность для выяснения закономерностей
взаимоотношений города и птиц.
И других животных не надо оставлять
без внимания (лягушек, жаб, насекомых,
змей, млекопитающих).
Красивым город будет не только,
когда он зеленый, но и когда в нем по-
ют птицы, прыгают белки и другие жи-
вотные украшают его.
К. Н. Благосклонов:
— Тем для наблюдения за птицами
очень много. Действительно, почему го-
родских ласточек в городе стало меньше,
а вот грачи, хотя и отступили от центра
города (далеко стало летать за кормом),
но стали теперь еще многочисленнее, чем
раньше? Где сейчас расположены их ко-
лонии, сколько, хоть приблизительно,
гнезд в каждой из них? А сколько в го-
роде живет соловьев? Было время —
считалось чудом, если соловей поселял-
ся в городе, а теперь в Москве эта пти-
ца не такая уж редкость
Про ворон мы должны знать все. В
Москве две группы этих птиц. Во-пер-
вых, зимующие птицы. Они весной уле-
тают гнездиться к себе на север. И во-
вторых, местные, оседлые вороны. Эти
гнездятся в Москве и остаются в городе
на зиму. Оседлые вороны все больше
заселяют города, кое-где их стало боль-
ше, чем сизых голубей. Ворона — одна
из интереснейших птиц для наблюдений,
она удивительно быстро приспосабли-
вается к новым условиям и очень умна.
Города сейчас усиленно озеленяют ря-
бинами. Это не только красивое дерево,
но и полезное, для птиц по крайней ме-
ре. Рябины стали плодоносить, и вот
результат: в городах появилось множе-
ство зимующих птиц: свиристелей, сне-
гирей, дроздов, скворцов — корма вво-
лю. Стаи зимующих птиц тоже надо
взять на учет.
Ученых, конечно, интересуют и слу-
чаи встреч необычных для города птиц.
А таких бывает немало: вальдшнепы тя-
нут весной возле университета на Ле-
нинских горах, козодоя видели около
Дворца пионеров, а филинов дважды от-
мечали в центре города во время наблю-
дений за ночующими воронами. Чтобы
отмечать такое, нужно очень хорошо
знать птиц, уметь различать их в при-
роде, учиться этому.
Наконец, необходимо больше развеши-
вать маленьких домиков для мухоловок-
пеструшек, синиц, горихвосток. Ведь
только скворцов в городах стало много,
так как именно для них чаще всего ре-
бята и взрослые развешивают сквореч-
ники. А вот синиц бывает много только
зимой, этих птиц привлекает подкормка.
Чтобы синицы все время жили в городе,
нужны не только кормушки, а и синич-
ники. Развешивать их лучше там, где
немного бывает людей: в ботанических
садах, в парках возле больниц — и пти-
цам спокойнее, и они здесь нужнее.
Охотно селятся синицы и на кладбищах.
А мухоловки-пеструшки без стеснения
гнездятся на самых людных улицах, бы-
ли бы деревья и подходящий домик для
гнезда.
Ребята! Мы ждем писем с вашими
наблюдениями. И будьте точны и внима-
тельны, помните, что вы включились в
большую и важную работу.
— Надеюсь, члены Клуба незамедли-
тельно воспользуются этими полезными
советами и в дальнейшем сообщат нам
о своей работе по охране птиц в городе.
Жюри Клуба просит иа конвертах с по-
добными донесениями указывать: «В го-
роде — птицы». А теперь...
— А теперь, уважаемый Мюнхгаузен,
еще о птицах. Правда, их не увидишь в
городе. Даже в лесу не увидишь. Бело-
клювую гагару удалось наблюдать Гали-
не Федоровне Кречмар, о ней она и
рассказывает.
Белонлювая гагара
Отправляясь в экспедицию на полу-
остров Таймыр, мы мечтали увидеть бе-
локлювую гагару. Нам было известно,
что ее там встретить очень трудно. Неу-
жели не удастся полюбоваться на эту
оригинальную и редкую даже в тех ме-
стах птицу? И вот однажды, возвраща-
ясь из очередного маршрута, мы нашли
«валяющуюся» на воде белоклювую га-
гару. Подошли поближе. Птица тут же
нырнула. Оказалось, она лежала на
гнезде, которое плавало на воде. Гагара
построила свое гнездо у самой воды,
когда озеро еще полностью не вскры-
лось ото льда и воды в нем было не-
много. Но вот начали таять ручьи, сне-
жники. Вода в озере стала быстро при-
бывать и грозила затопить гнездо бело-
клювой гагары. Птица как могла над-
страивала его. Когда мы ее увидели,
гнездо оказалось маленьким островком.
Было ясно, если вода еще прибудет, оно
погибнет. Тогда мы осторожно взяли два
больших коричневых с темными пятнами
яйца и вместе с гнездом перенесли на
незатопленный берег. Но вода все при-
бывала. Пришлось снова переносить
гнездо. И так целую неделю. Мы пере-
носили гнездо и всякий раз боялись: а
вдруг гагара бросит его. Нет, не броси-
ла — сидит. Правда, первое время наш
приход она воспринимала недоверчиво,
снималась с гнезда, крича, уплывала
подальше. Чтобы вконец не напугать
птицу, мы даже не решались фотографи-
ровать ее. Но постепенно гагара стала
привыкать: при нашем приближении не-
охотно покидала гнездо и плавала у са-
мого берега, хотя и громко кричала. И
тут уж мы постарались сфотографиро-
вать ее в полной красе: грациозную,
красивую, злую и редкую птицу.
Наша работа в экспедиции подходила
к концу, но мы задержались из-за гага-
ры. Очень хотелось увидеть ее птенцов.
Однажды мы подошли к гнезду. Гагара
важно сидела на гнезде, а рядом с
ней — маленький, пушистенький темно-
серый гагаренок. Мы взяли пуховичка,
отвезли его в палатку, взвесили, а по-
том подложили снова к гагаре.
— А-а-пчхи!
— Будьте здоровы, Хоттабыч! Кажет-
ся, вам не терпится начать обещанный
рассказ об отчаянной подводной охоте,
на которой вы простудились, поэтому и
не перестаете чихать.
— И, несравненный Мюнхгаузен, не
41
только об этом. Я видел,
клянусь бородой, богаты-
рей мошек, я видел под-
водных ткачей, воздуш-
ные замки и...
— Останови поток сво-
ей фантазии И скорее
начинай рассказ.
— О, я не смею, ибо
не сумею сделать это
так, как Г. В. Голубева.
Маленькие
намнелазы
Каждый знает, как
трудно перейти гор-
ную речку, даже маленькую. Мчится
поток воды, подхватывая все на своем
пути, перекатывая камни. Но крошеч-
ным личинкам мошек водяной водоворот
не страшен. Это их родная стихия.
Здесь они живут, здесь пищу себе до-
бывают. Эти маленькие существа обла-
дают гигантской силой. Но как же удер-
живаются они на речных перекатах?
Если поместить личинки в стеклянную
банку, можно увидеть, с какой легко-
стью они шагают по вертикальной по-
верхности гладкого стекла. Свой путь
маленькие камнелазы выстилают ред-
ким ковром из шелковых нитей. За них-
то они и цепляются коготками, кото-
рые есть на небольших выступах на
переднем и заднем концах тела.
На камнях в потоке воды личинка мо-
жет оступиться. Однако водоворот дале-
ко ее не унесет. Выручают паутинные
железы. Они моментально срабатывают,
и личинка повисает на шелковом кана-
те. Сверхпрочный канат, состоящий из
двух тончайших волокон, выдерживает
напор воды. Через некоторое время ли-
чинка по паутинке возвращается на
прежнее место.
По химическому составу нить несколь-
ко сходна с паутиной пауков. Отличает-
ся она от нее лишь большим содержа-
нием склеивающего вещества — серици-
на. Этот удивительный материал малень-
кие подводные ткачи используют для
самых разнообразных целей. Хищные
личинки ручейника гидропсихе соору-
жают из шелковых нитей ловчие сети,
в определенном порядке. Там, где те-
чение медленное, сеть ставят перпенди-
кулярно к направлению движения воды,
а в стремительном потоке — под неко-
торым углом. Подводные ткачи мгновен-
но плетут свою сеть. Если нет помех,
она бывает готова через 7—8 минут.
Попавшая в сети жертва запутывается.
Личинка быстро схватывает ее и по-
жирает.
Разнообразные конструкции подвод-
ных ткачей отличаются надежностью и
экономичностью.
Некоторые личинки комаров дергунов
строят трубку, один конец которой за-
плетают паутинной сеткой. Находясь в
трубке, они прогоняют воду через нее.
Пища, поступавшая с водой, задержи-
вается в сетке. Когда ее накапливается
много, личинка съедает ее вместе с
сеткой.
Личинка другого вида комара дергу-
на питается, соскабливая наросты с мел-
ких песчинок. Для этого она с помощью
шелковых нитей подтягивает к себе пес-
чинки, обчищает их, а затем использует
для постройки жилой трубки. Сшивает
их между собой той же шелковой нитью.
Неутомимая труженица строит свой жи-
лой дом за 50—60 минут.
Личинкам хирономид не уступает в
строительном искусстве гусеница бабоч-
ки огневки. Мелкие красивые бабочки
живут по берегам водоемов, а их потом-
ство — гусеницы — обитатели воды.
Они строят себе воздушный замок в ви-
де водолазного колокола, в котором и
живут Свой домик гусеница рясковой
огневки в нашем аквариуме сделала из
мертвых частичек стебля рдеста и ли-
стьев ряски. Потревоженная гусеница
высовывает из домика голову, окружен-
ную, как скафандром, слоем воздуха
— А теперь, дорогие Почемучки, заседание нашего Клуба заканчивается. Ждем вас
на этих же страничках в следующем месяце.
42
п
м кадить
рошла буря, и в
камышах подо-
брали малышей
колпиц и пеликана.
Лечить надломленные
крылья взялась рыбач-
ка Мария Ивановна
Абросимова. Вскоре пи-
томцы привыкли к ней
настолько, что каждое
утро выходили навстре-
чу ей из своего сарай-
чика и просили завтрак.
Из-за корма сканда-
лов не было — прогло-
тит пеликан два-три са-
занчика и спокойно на-
блюдает, как колпицы
кусочки рыбы подби-
рают. Зато не терпел
он, когда колпицы к хо-
зяйке приближались.
Тогда неуклюже он пе-
редвигался на своих пе-
репончатых ногах, гром-
ко гоготал и старался
отогнать их в сторону.
Казалось, своим гого-
том он приговаривал:
«Моя бабушка, моя ба-
бушка». Прозвали его
Гошей.
Пришла осень, и кол-
пицы улетели, а пели-
кан остался зимовать
в рыбачьем поселке на
берегу степного озера
Жалтыркуль. В первую
зиму Гоше нравилось
летать за чабанами
в степь, когда те за ло-
шадьми ходили. Проле-
тит он метров триста,
посмотрит, куда пошел
человек, и в воздух.
А летом Гоша вме-
сте с Марией Иванов-
ной каждый день выхо-
дит в море, на перебор-
ку сетей. Он приспосо-
бился сидеть на борту
лодки по-куриному.
Расчет простой — хо-
зяйке не мешает и все-
гда вовремя получит
исклеванную чайками
рыбу.
А излишек пеликан
складывал в свою ко-
жаную «авоську» под
клювом. Во время штор-
ма, когда рыбаки не
едут на переборку се-
тей, Гоша нервничает,
I
стучит в окно Марии
Ивановны. Выйдет хо-
зяйка, Гоша ведет ее
к лодке. Возьмет клю-
вом клочок сети и тере-
бит.
Ясно, что он на своем
птичьем языке просит
завтрак, а людям ка-
жется, что он пригла-
шает их на переборку
сетей.
Вообще-то пеликан
предусмотрителен. Что-
бы не прозевать выход
на озеро, сидит в лодке.
Сядет за весла хо-
зяйка, пеликан тут же
бросается в воду и ве-
дет ее к снастям. На
четвертый год Гоша
научился показывать
в сетях рыбу. Есть ры-
ба, он опустит свой
длинный клюв в воду.
Нет рыбы, плывет
вдоль сети дальше.
Зорко охраняет свое
рабочее место Гоша. Он
знает жителей посел-
ка — старых и малых.
Всем позволяет с со-
бой даже пошалить. За-
то, когда один из жите-
лей города Уральска по-
пытался взять сосед-
нюю лодку, Гоша вытя-
нул шею и так долбанул
его в спину, что мужчи-
на на ногах не удер-
жался.
Недавно пеликан
чуть было не поплатил-
ся за свою смелость.
В поселке остались
одни дети. Взрослые по-
ехали на переборку се-
тей. К причалу подъ-
ехали посторонние. По-
дошли они к лодке, и
Гоша, конечно, ощети-
нился. Начали драз-
нить пришельцы пели-
кана, как будто другого
занятия не нашли. От-
биваясь от нападающих,
Гоша наткнулся на вы-
кинутый браконьером
кол. Зазияла кровавая
рана в горле, обвис
клочок кожи. Браконь-
еры скрылись, а птицу
пришлось оперировать.
Так и живет в рыбац-
ком поселке на озере
Жалтыркуль Уральской
области ручной пели-
кан. Только теперь он
стал понимать, что лю-
ди есть разные: добрые
и плохие. С появлением
посторонних он уплы-
вает от лодки в сто-
рону.
И. Прокопенко

Разные гнезда у птиц. Малые пестрые дятлы хорошо устроились
в дупле. Сейчас у них хлопотливое \время — птенцы вывелись.
Самка малого пестрого дятла весь день снует по лесу, собирая на-
секомых. Часто приходится ей долбить кору, чтобы выискать под
ней скользким круглым языком короедов. Съеденные насекомые об-
разуют в зобу кашицу. Отрыгивая ее, птица и кормит свой выводок.
А у этой серой славки гнездо в саду, в крыжовнике, невысоко над
землей. Гнездо такое рыхлое, что просвечивает насквозь. Славка от-
личная певунья, недаром считают ее серьезной соперницей соловья.
Фото Л. Михайловского
[во саду ли...
Два урожая
за лето
Столько земляники можно
получить, эсли вы посадите
сорт «махерн», который в
последние годы стали вы-
ращивать садоводы-любите-
ли Подмосковья. Этот сорт
широко известен в ГДР.
Вот уже три года растет
земляника «махерн» на мо-
ем участке. Я хорошо из-
учил особенности этого сор-
о
та и могу сказать, что до-
стоинств у него немало.
Во-первых, он дает два уро-
жая. Первый я собираю ра-
но весной, когда на других
сортах только распускаются
цветки, второй — с начала
августа и до заморозков.
А ведь как приятно в сен-
тябре — октябре иметь
свежие ягоды земляники!
Причем осенний урожай го-
раздо выше весеннего.
С одного земляничного кус-
та я снимаю до 100 ягод!
Небольшие, кисло-сладкие,
разнообразной формы, они
очень ароматны! Весной,
когда много солнца, они
красные и даже темно-
красные, а осенью светло-
красные, зеленые с красны-
ми бочками. Из осенних
ягод получается очень вкус-
ное ароматное варенье,
ягоды не развариваются.
Земляника не образует
мощных кустов, листьев на
них немного, и почти все
они наклонены к земле.
А вот цветки держатся на
длинных плодоножках-цве-
тоносах и возвышаются над
ними. Оттого ягоды редко
поражаются серой гнилью.
Во-вторых, этот сорт осо-
бенно ценен тем, что хоро-
шо растет и плодоносит в
полутени. У меня земляни-
ка посажена в междурядьях
яблонь, где другие сорта
растут плохо.
В сентябре землянику же-
лательно укрыть пленкой,
чтобы продлить плодоно-
шение, ускорить созревание
ягод и не дать им погиб-
нуть от ранних морозов,
как это было в 1973 году.
Замечено, когда осенью
на рябине мало ягод, на
землянику нападают дроз-
ды, сороки, и, если ее не
укрыть, можно лишиться
урожая.
Размножают землянику
«махерн» усами. Они по-
являются после весеннего
урожая в конце июня —
начале июля, осенью их
почти не бывает. Посажен-
ные в этом же году моло-
дые усы дают новые и
частично ягоды. Если вы хо-
тите использовать усы для
посадки, как можно раньше
отделите их от материнско-
го куста. Чем скорее вы это
сделаете, тем обильнее бу-
дет второй урожай.
Земляника «махерн»
очень любит удобрения.
Перед посадкой во _ремя
перекопки внесите в почву
органические — торфяной
компост, перепревший на-
воз или компост и обяза-
тельно минеральные: су-
перфосфат и золу.
В течение лета землянику
трижды подкормите полным
рижским	удобрением
(20 граммов на 10 литров
воды); под каждый куст
внесите по литру раствора.
Первый раз рано весной,
после таяния снега, второй
во время весеннего цвете-
ния, третий во время вто-
рого цветения. Помните,
высокий урожай земляники
«махерн» можно получить
только при обильном удоб-
рении и достаточном увлаж-
нении. В сухое лето расте-
ния необходимо поливать.
Учитывая, что у сорта
«махерн» очень небольшая
листовая поверхность, по-
садки провожу загущен-
но — расстояние между ря-
дами 50 сантиметров, в
ряду — 1'5—20 сантиметров.
На зиму кусты земляни-
ки закрываю сухим листом,
чтобы они не подмерзали.
ШЕСТИНОГИЕ
АГРЕССОРЫ
(Окончание. Начало см. на стр. 30)
немного вверх — и самолет врежется в
густую массу, которая забьет все отвер-
стия в моторе. Летчик-наблюдатель опре-
делил место саранчовой стаи. Можно быть
уверенным, что направление свое она не
изменит. Уж коли саранча избрала марш-
рут, ничто не заставит ее свернуть в сто-
рону. Самолет начал кружить над стаей.
Миллионы миниатюрных летающих аппара-
тиков, казалось, нисколько не были потре-
вожены его гудением.
Самолет развернулся и взял курс к пунк-
ту по борьбе с саранчой. Розовая стая по-
зади него быстро скрывалась из виду.
Вскоре самолет приземлился. Дверца
кабины распахнулась, и на землю спрыг-
нул летчик-наблюдатель.
— Все в порядке, — сказал он. —
Мы засекли стаю саранчи в шестидесяти
километрах отсюда. Вы вполне успеете на-
гнать ее до темноты.
— Если эта мерзость доберется до круп-
ных плантаций, она все сожрет, пока не
лопнет. Будем надеяться, что мы прикон-
чим ее раньше.
48
Люди уже были в машинах, моторы за-
пущены.
Через четверть часа перед глазами при-
сутствующих предстало необычайное зре-
лище. Косые, почти горизонтальные лучи
солнца освещали снизу огромный волную-
щийся ковер. Машины следовали парал-
лельно стае на расстоянии трехсот метров
от нее, продвигаясь с той же скоростью.
Вдруг передняя часть стаи стала спускать-
ся к земле. Двадцать метров, десять, пять.
Сотни тысяч насекомых касались земли!
Все вокруг преобразилось. Сплошная пеле-
на саранчи покрывала огромное простран-
ство. Освещенная последними лучами солн-
ца, она казалась ярко-красной. Деревца и
кусты стояли, как привидения, под пухлым
покровом ползающих насекомых. Вскоре
шум смолк, затихли почти все звуки.
И только по легкому шелесту можно было
судить, насколько плотен этот живой ковер.
Солнце еще не вышло из-за горизонта,
а самолет уже летел над стаей, постепен-
но снижаясь. Атаку он начал на высоте ме-
нее десяти метров. За ним потянулось гу-
стое белое облако. Несколько таких захо-
дов, и вся стая была покрыта порошком.
Операция закончилась. Первые лучи
солнца осветили многомиллионную стаю са-
ранчи, у которой должен был наступить па-
ралич нервных центров. Не вся саранча
была мертва. Акрицид попал не на каж-
дое насекомое, и, кроме того, действовал
он на протяжении нескольких часов. В во-
семь утра солнце уже припекало довольно
сильно, так что мало пострадавшие насе-
комые начинали приходить в себя и дви-
гаться. Самые бодрые взлетали вверх и
стаей кружились в воздухе.
Сотрудники пунктов по борьбе с саран-
чой знали, конечно, что такое явление
почти неизбежно. Для полного уничтоже-
ния саранчи необходимо держать ее на
земле несколько часов, чтобы акрицид
успел до конца произвести свое действие.
Однако саранча садится только вечером, и
до рассвета ее, разумеется, порошком не
посыплешь.
К концу следующего дня частично
истребленная стая была еще раз выслеже-
на самолетом. Однако и после этой бойни
выжившие насекомые поднялись в воздух.
Поредевшая стая продолжала свой путь на
север. Третий раз ее настигли и атаковали
сотрудники другого пункта, которых уве-
домили по радио. Засыпанная акрицидом,
оцепеневшая саранча даже не пробудилась.
Опрокинутые на бок трупы лежали непод-
вижно. Правда, некоторые, чуть ожившие
под солнечными лучами насекомые еще
кое-как двигались по земле, пытаясь вы-
страиваться параллельными рядами, но
вскоре опять застывали на месте и вали-
лись на бок. Для них путь был окончен.
Они уже не приобретут завершающей
желтой окраски — брачного наряда.
Миллионы насекомых были уничтожены.
Но в ту осень в организации и пункты по
борьбе с саранчой все еще продолжали
поступать тревожные телефонные звонки.
Выслеженные стаи опылялись с самоле-
тов, с «джипов». В разных местах на пути
ее маршрутов отряды по борьбе с саран-
чой рассыпали смешанные с ядом отруби.
Привлеченные такой приманкой, некоторые
стаи пожирали ее и гибли.
Я описал или, вернее, воскресил в памя-
ти нашествие пустынной саранчи, обрушив-
шейся в начале ноября 1954 года на не-
которые районы Марокко. Это нашествие
показалось мне особенно типичным при-
мером миграций саранчи, которые могут
обернуться для человека настоящей ката-
строфой. В десять минут апельсиновые са-
ды были обглоданы до коры, а посевов как
не бывало. Некоторые плантации удалось
восстановить через два года, но для воз-
рождения большинства из них потребова-
лось от пяти до десяти лет.
В целом механизм миграций саранчи
нам еще мало известен. По-видимому
(хотя подходить к этому надо все же с
осторожностью), для нескольких видов пу-
тешествие кончается полным безвозврат-
ным рассеиванием.
В 1954 году избегнувшая гибели пустын-
ная саранча, приближаясь к морю, измени-
ла цвет. Облачилась в желтый брачный на-
ряд и, как некогда ее родители, произве-
ла на свет новое потомство. Самки с
брюшком-буравчиком отложили в землю
тысячи яичек, из которых вскоре вышли
личинки и превратились впоследствии в
крылатых насекомых, все еще не утратив-
ших импульса странствий.
Небольшие стаи направились в обратную
сторону по пути, проделанному их роди-
телями: из Северной Африки в Маврита-
нию. Именно там должен был разыграться
последний акт, завершение которого всякий
раз бывает для нас непредвиденным.
Потомки саранчи, уцелевшей от великого
нашествия, возвратились на эти по боль-
шей частью пустынные земли. Здесь они
воспроизведут свое потомство. Если об-
стоятельства (температура, влажность,
атмосферное давление) будут благоприят-
ны личинки появятся в достаточно боль-
шом количестве, чтобы все поколение бы-
ло стадным и в скором времени пустилось
в новое путешествие на север. Если же
нет, одиночная зеленоватая саранча будет
пугливо прятаться по кустарникам. Года-
ми среди песков не покажется ни одно
скопление воинственных личинок.
Жорж Блок
Перевод с французского Л. Деревянкиной
ДОРОГИЕ ТОВАРИЩИ! АКТИВНО УЧАСТВУЙТЕ ВО ВСЕСОЮЗНОМ КОНКУР-
СЕ ПО СБОРУ ГРИБОВ, ЯГОД, ПЛОДОВ И ДРУГИХ ДИКОРАСТУЩИХ ХОЗЯЙ-
СТВЕННЫХ И ЛЕКАРСТВЕННЫХ РАСТЕНИЙ. Большие возможности для сбора
целебных растений и лесных ягод открывает перед вами щедрый июнь. Пред-
лагаем далеко не полный перечень цветов, трав, листьев и плодов, которые в
первую очередь следует собирать в этом месяце.
ЦВЕТЫ ландыша майского, бузины черной, арники горной, ромашки паху-
чей, липы сердцелистной и сердцевидной, бессмертника, ромашки аптечной, боя-
рышника кроваво-красного, клевера красного, яснотки белой и других растений.
ЛИСТЬЯ ландыша майского, белены черной, брусники, наперстянки круп-
ноцветковой, дурмана обыкновенного, полыни горькой, крапивы двудомной,
мать-и-мачехи, толокнянки и других растений.
ТРАВУ ландыша майского, адониса весеннего (горицвета), анабазиса без-
листного, желтушника серого, золототысячника зонтичного, полыни цитварной
(сантонинной), сушеницы болотной, зверобоя, иван-да-марьи, хвоща полевого,
череды, чабреца.
Очень ценны собранные и правильн засушенные ягоды лесной земляники.
Как собирать, сушить и транспортировать те или иные целебные растения и
какие именно из них следует собирать в вашей местности в первую очередь,
вам подскажут на приемных пунктах заготовительных организаций потребкоопе-
рации. Поддерживайте с ними самую тесную связь! Желаем победы е конкур-
се по сбору дикорастущих полезных растений, необходимых нашему народно-
му хозяйству.
ЦЕНТРОКООПЛЕКТЕХСЫРЬЕ ЦЕНТРОСОЮЗА
Рис. В. Прокофьева
СУЛТАН
Наступал отпуск. Любовь к перемене
мест, молва о хорошей рыбалке и перво-
зданной тишине затащили нас в северный
лесной край к колхозному пчеловоду Ива-
ну Семеновичу.
Во всякой семье есть свои привычки и
традиции. Были они и здесь. За стол са-
дились, строго соблюдая своеобразную та-
бель о рангах. В торце стола, на широ-
ченной лавке, было место деда Ивана.
Так звали нашего хозяина во всех окрест-
ных деревнях. Справа, под рукой, на пра-
вах члена семьи пристраивался всеобщий
любимец Султан — черная небольшая со-
бака, неизвестной родословной, с белыми
тапочками на передних лапах и с белым
конусочком на кончике хвоста. Приземи-
стое туловище, кривые передние лапы, мус-
кулистая грудь, удлиненная морда дава-
ли повод считать ее в родстве с таксой.
Пес был необычайно общителен, а его
дружба с котом Филей была прямо-таки
трогательной. Нередко около порога из
одной миски Филя и Султан мирно лакали
молоко. Филя, закрыв глаза от удоволь-
ствия, делал это по-кошачьи аккуратно.
Султан же громко чмокал большим язы-
ком, разбрызгивая молоко по сторонам.
Заметно преображался Султан во время
чаепития. Его, конечно, трудно было за-
подозрить в любви к чаю. Но зато около
самовара лежал сахар!
На самом краешке стола сначала тихо
появлялась лапа. Устремленный в про-
странство, ничего не выражающий взгляд
придавал при этом морде пса совершенно
равнодушное выражение. Лапа медленно-
медленно начинала двигаться по столу.
Покашливание деда как ветром сдувало
ее со стола, и некоторое время Султан си-
дел совершенно смирно. Но сахар притяги-
вал как магнит. Раза два облизнувшись,
Султан повторял маневр, и тут уж преду-
предительное покашливание деда не по-
могало. Только легкий щелчок по голове
приводил попрошайку в чувство. Порядок
за столом вновь восстанавливался. Так
проходила минута-другая. На столе одно-
временно появлялись обе лапы, по кото-
рым, как по полозьям, двигалась морда с
дрожащими ноздрями. Сердце человеческое
не камень. Нарушитель приличия получал
ласковый подзатыльник и свою порцию
вкусно хрустящего на зубах сахара.
Мы очень привязались к Султану, с ко-
51
торым на наших глазах произошла груст-
ная, поучительная и одновременно смеш-
ная история.
Если мы позволяли себе утром поне-
житься в постели, то у деда Ивана на сей
счет был нерушимый порядок. Летом он
поднимался строго в четыре часа. Выпус-
кал скотину, птицу и шел на колхозную
пасеку, находившуюся рядом с усадьбой,
или столярничал под навесом. Султан, по-
крутившись около хозяина, укладывался
на пригретую солнцем скамейку и, при-
крыв хвостом нос, погружался в дремоту.
Так было и в тот злополучный для него
день.
Трудно сказать, какая собачья нужда
подняла его с тецлой скамейки. То ли лай
приятельницы из соседней деревни, то ли
горластый петух, то ли еще что. Султан
не спеша спрыгнул со своего ложа, изо-
гнул спину, поочередно потянулся перед-
ними и задними лапами, сладко, закрыв
глаза, зевнул и потрусил на пасеку.
Много раз бывал он здесь. Знал все тро-
пинки и все закуточки. Знал все ульи, но
около них никогда не останавливался. Од-
нако на сей раз он изменил своему прави-
лу — подошел вплотную к улью, встал
на задние лапы, поскреб леток и решил
его обнюхать. Пчелы усмотрели в его
действиях грубое нарушение своего сувере-
нитета. Обидчик был наказан немедленно.
Тишину раннего утра взорвал отчаянный
вопль. Не разбирая дороги, несчастный
стремглав вылетел с пасеки. В несколько
прыжков пересек двор. На махах преодо-
лел лестницу на второй этаж и с таким
лютым видом ворвался в комнату, что
дремавшего у печки Филю, как пружина-
ми, подбросило вверх, и он, еле коснувшись
скамейки, оказался на печке.
А Султан ничего этого не видел. Сделав
круг по комнате, он ринулся с лестницы
вниз и скрылся за домом, по дороге учинив
переполох среди гревшихся в пыли кур
Сделав три витка вокруг дома, Султан на
полном ходу затормозил, уткнулся мордой
в землю, схватился передними лапами за
нос, взвизгнул, сорвался с места и помчал-
ся в лес. Но долго еще раздавались из
чащи берущие за душу вопли. Потом все
стихло.
Белые июньские ночи скрадывали истин-
ное представление о времени, и, не по-
смотрев на стенные ходики, нам, новым лю-
дям в этом крае, совершенно невозможно
было определить, который час. Был позд-
ний вечер. Отправляясь на прогулку к озе-
ру, мы заметили во дворе какое-то ожив-
ление. Возле лестницы на второй этаж, где
в доме размещались жилые комнаты,
сгрудилась вся семья деда Ивана. Рядом
стоял, еле держась на ногах, Султан.
На что он был похож! Вместо передних
лап какие-то негнущиеся чурки. Распух-
шую морду совершенно невозможно было
узнать. Вместо глаз, таких умных, все
понимающих, были лишь узкие щелочки.
Уши больше походили на свинячьи. Он не
мог сделать ни единого шага по лестнице.
Прикоснуться к себе не давал, хватая,
хотя и осторожно, зубами за руку.
Вносили его на мешке. Вскоре собака
поползла к лестнице. Пришлось великому-
ченика опять погрузить на мешок и выне-
сти во двор, к колодцу.
Утром Султана на месте не оказалось.
Он лежал около любимой скамейки и грел-
ся на солнышке, глядя вполглаза на нас,
и делал попытку встать и повилять хво-
стом. Через двое суток после несчастья
Султан уже оправдывал поговорку: «На
собаке все заживет».
И. Бабкин
БОЕВОЙ КОНЕК
Впервые я увидел его весной. Это был
лесной конек — маленькая птица с весе-
лым подвижным хвостиком, как у трясо-
гузки. Ученые и причисляют его к семей-
ству трясогузок, хотя по внешности он
скорее похож на жаворонка, только без
хохолка и оперение на спине пожелтее, по-
ярче.
Лесная вырубка сияла в утренних лучах
солнца. Цвели букетами сиреневые сибир-
ские подснежники, похожие на мохнатые
тюльпаны, голубоватая белизна березовой
поросли окуталась зеленым пухом первых
листьев. Птицы ликовали, и вся поляна
пела. Лесной конек участвовал в общем
хоре. Совершая свой токовый полет, он
заливался песней, словно танцуя в воздухе.
Но вот появился еще один, и уже два
конька запорхали, закружили над поляной.
Это был какой-то песенный танец-импрови-
зация во все убыстряющемся темпе. Потом
танец перешел в преследование — коньки
гонялись один за другим, продолжая зве-
неть на высоких нотах. Вероятно, это ка-
залось пением только для грубого челове-
ческого уха. В действительности, это было
объяснение, своеобразный поединок. И ког-
да один признал себя побежденным в воз-
душной дуэли и покинул поляну, победи-
тель присел на пенек и запел.
Коньки замечательные певцы, поют
они больше в воздухе, танцуя высоко
над землей, но Боевой Конек, прогнав со-
перника, пел на пеньке.
Второй раз я встретился с Боевым Конь-
ком, чуть не наступив на его гнездо, когда
проходил по знакомой вырубке. Гнездо
было на земле, в ямке под кустом, и 'Бое-
52
вой Конек мужественно не покидал его,
несмотря на нависшую опасность. Он за-
мер и смотрел на меня блестящими глаза-
ми, готовый ко всему. Его подруга вы-
порхнула из-под моих ног и металась с
писком рядом. Я поспешил отойти, но все
же успел заметить в гнезде четыре или
пять яиц.
Через несколько дней у коньков выве-
лись птенцы, голые, слепые и беспомощ-
ные, они только умели разевать всегда
голодные рты. Каждый птенец съедал за
день больше, чем весит сам. Боевой Ко-
нек и его подруга целый день таскали
насекомых своим детям. Не меньше чем
по триста раз за световой день подлетали
они к гнезду с полными клювами.
Однажды, когда птенцы были еще сле-
пые, на зеленой вырубке появилась белка.
Она сбежала по стволу сосны головой
вниз и в несколько прыжков выскочила на
поляну. Обычно считают, что этот симпа-
тичный зверек с пушистым хвостом питает-
ся только орехами да грибами. Весной,
когда в лесу еще ничего не созрело и не
поспело, белки едят почки, молодые побеги,
насекомых, а при случае птичьи яйца и
даже птенцов.
Увидев, что птенцы остались одни, белка
длинным прыжком метнулась к гнезду.
Боевой Конек вовремя заметил опасность.
Он выпустил из клюва пойманную гусе-
ницу и свалился на голову белке. Ошара-
шенная разбойница дернула хвостом-рулем,
повернула в воздухе и хлопнулась, не до-
летев до гнезда. Возмущенно застрекотав,
она добежала до ближайшей сосны, мельк-
нула по стволу и уселась на нижней ветке,
отфыркиваясь и потирая передними лапами
самый кончик морды. Из этого можно бы-
ло заключить, что удар Боевого Конька
пришелся по чувствительному беличьему
носу.
Птенцы подросли и стали поршками.
Они уже порхали по кустам, сами хватали
насекомых, но старые коньки их еще под-
кармливали.
Беда пришла, как всегда, нежданно-не-
гаданно.
Был конец лета, лисята покинули ро-
дительские норы, разбрелись по лесу и ве-
ли самостоятельную жизнь. Лесные коньки
выкармливали второй выводок. Белогрудая
лиса заметно выросла и повзрослела,
только морда у нее не взрослая — очень
длинная и смешная, любопытная-любопыт-
ная. Лиса была голодна; мыши успевали
вовремя ее услышать или увидеть, а о
птицах и говорить нечего. Когда она вы-
шла на вырубку, то тут же почуяла, а
потом увидела птенца конька совсем низ-
ко на ветке. Лиса прижалась к земле и
поползла. Высокая трава хорошо скрыва-
ла ее.
Боевой Конек принес мотылька своему
птенцу-поршку и присел возле, случайно
заслонив его от лисы. Конек был слишком
занят птенцом, и это погубило его. Словно
рыжее пламя, взвилась лиса, но конек все
же успел взмахнуть крыльями и отпрыг-
нуть в сторону. Лисьи зубы скользнули
по оперению и, клацнув, сомкнулись на
крыле. Не напрасно он звался Боевым!
Конек бился, клевался, царапался. Переку-
шенное крыло оторвалось и осталось в зу-
бах лисы, а Боевой Конек, уцепившись за
ветку, повис на кусте. Зато перепуганный
птенец не удержался и свалился с ветки
в траву. Лиса мигом схватила его.
Наступила осень. Птицы собирались к
местам зимовок. Отлетали и лесные конь-
ки, только Боевой Конек не мог лететь
с ними. Тут я и увидел его в последний
раз. Испугавшись меня, он пытался взле-
теть, но только кувыркался от резких
взмахов единственного крыла и падал в
желтые опавшие листья.
Попытка поймать конька ни к чему не
привела. Он упорно не давался, дикий
Боевой Конек проскальзывал между про-
тянутыми руками и бегал, бегал. Так мы
достигли глухих зарослей ивняка, где я
53
потерял его. Конек юркнул в самую чащу
и затаился Он не мог поверить человеку,
который хотел спасти его от голодной
смерти.
В. Клецкий
ПРИКЛЮЧЕНИЯ
СЕГОЛЕТКИ
Она была маленькой и беспомощной.
Жизнь едва трепетала в ней. Час назад
она проклюнулась из прозрачного шарика
икры. Этот шарик — ее первый дом —
прилип к траве.
На соседнем побеге травы лежали две
ее сестры — такие же маленькие и такие
же легкие. Даже травинка не гнулась под
ними.
А почему бы не поплыть к ним? Ведь
это так близко!
Она оторвалась от стебля. Все вокруг
задрожало, задвигалось. Ей показалось,
что зеленые побеги сорвались со своих
мест, поплыли навстречу. А сама-то она
плывет или просто трепыхается? Нет, луч-
ше вернуться на старое место.
Бедняга, она и плыла-то вовсе не
так, как плавают настоящие рыбы. Впро-
чем, она еще и не рыба, ее настоящее имя
личинка. Ей расти и расти. Но будем ве-
ликодушны и, чтобы не обидеть маленькую,
назовем ее сеголеткой.
Вы знаете, кого называют сеголетками?
На всякий случай объясню. Сеголетка —
значит рождения сего лета. Как видите,
возраст скромный.
Итак, первое путешествие закончилось
благополучно. Сеголетка добралась до
травинки, легла на ее зеленое ложе. И во-
время она убралась восвояси, потому что
рядом проплыла длинная и широкая пло-
скодонка. Под водою на секунду стало
темнее, словно надвинулась туча. Всплес-
нули весла, и лодка зарылась носом в
песок.
Набежала волна, травинка с нашей се-
голеткой наклонилась, чуть дна не косну-
лась. Наклонилась и выпрямилась. Сего-
летка удержалась на ней. А из лодки вы-
прыгнули два мальчика — светлочубый и
голубоглазый Илюша и коротко острижен-
ный чернявый Павлик.
Павлик сел на камень, раскрыл тол-
стую тетрадь в клеенчатом переплете.
В этой тетради ребята весь май записыва-
ли свой наблюдения за озером: как ведут
себя рыбы, какая температура воды на
разной глубине.
Илюша зашел в воду, воткнул термометр
в песок. Постоял и вдруг закричал:
— Паша, сюда, выклюнулись!
Это он заметил сеголеток У Илюши
глаза большие, и по цвету они как вода
в озере, особенно в те часы, когда небо
голубое. Он напряг глаза, всматривается:
ведь сеголетки маленькие, и цвета их не
разберешь — то ли бледно-серые, то ли
с розоватым оттенком.
Новорожденной как раз надоело лежать
на травинке. Решила снова попробовать
свои силы. Плыла. Опять получилось так
неумело, что Илюша только головой по-
качал.
Откуда-то лист занесло в озеро. Навер-
ное, от ближней осины, опрокинутой в во-
ду, оторвался. Села на него сеголетка.
Потрудилась — можно и отдохнуть.
Ну что ж, пусть отдыхает — ведь первый
день живет на белом свете.
А мы расскажем о ее родителях, как
мальчики спасли их от неминуемой ги-
бели.
Было это без малого неделю назад.
Илюша и Павлик лежали в траве, погля-
дывали на озеро, переговаривались. Вече-
рело. Солнце уже опускалось на ночевку.
На воду упали розовые полосы.
— Кого вороны сторожат, как ты ду-
маешь? — спросил Павлик.
— Не нас с тобой, — ответил Илюша. —
Зря сидеть не станут.
Большие вороны неподвижно чернели на
ветках ближних деревьев, зорко следили
за гладкой поверхностью озера. Вот вороны
насторожились, повернули головы вправо.
Вправо посмотрели и мальчики. Оттуда, от
камышовых зарослей, кто-то плыл. Воду
покрыло рябью, появились маленькие бу-
руны.
Рыбы быстро приближались к острову.
Передняя — самая крупная — самка.
По бокам, почти не отставая, — самцы.
— Сейчас игру затеют, начнут гон, —
предупредил Илюша.
Большая рыба уверенно шла к берегу,
туда, где весеннее половодье затопило тра-
вянистую поляну. Рыба звонко ударила
хвостом по воде и с разгона вылетела на
мелководье.
Грузная, она застряла на песке. Ее тело
торчало над водой. Рванулась вперед, на-
зад, хотела, видно, на глубину вырваться —
толку мало. Пока она дергалась, ворон
ветку покинул, раз-другой крыльями взмах-
нул и упал стремительно вниз. Схватил
жертву. Она изгибается, упругий хвост
ходуном ходит. Все впустую.
Мальчики и ахнуть не успели. Ворон над
берегом уронил рыбину. Уронил или с
умыслом бросил? Она упала на камни,
сильно ушиблась. Но прийти в себя не
успела — закачались ветки на деревьях,
взлетели вороны. Закаркали во все горло,
набросились на рыбу, черными клювами
клевали, рвали окровавленное тело.
54
Рыбина исступленно билась о берег. Пока
мальчики подбежали, спасать было не-
кого: вороны с остатками добычи улетели.
На песке остались следы крови и серебри-
стые копейки рыбьей чешуи.
А гон только начинался. К острову шли
и шли сазаны. Самцы догоняли самок, били
хвостами, вода вспыхивала пенистыми бу-
рунами.
В прибрежье, на мелководье, сазаны но-
сились с особенной прытью, плескались
шумно, весело, озорно.
Возле опрокинутой осины терлась о вет-
ки, о водоросли крупная рыбина. Самцы
с разгона бросались к ней, ударяли голо-
вой по брюху, по бокам.
— Икру выталкивают, видишь, — ком-
ментировал Илюша. — Эта пузатая и есть
самка. Брюхо ее икрой набито.
В тот вечер ребята дважды камнями и
свистом отгоняли от берега воронов.
На следующее утро в траве возле опро-
кинутого дерева они увидели сазанью икру
А на пятое утро — маленькое существо.
Оно барахталось, добиралось от стебля
травы к плавающему островку — листу
осины. Как вы помните, это и была наша
сеголетка.
Новорожденной явно везло. Ее родители
не стали добычей воронов. Ее скользкий
домик — круглая икринка — тоже не до-
стался птицам. А они, проныры, привыкли
лакомиться рыбьей икрой. Как пойдет вода
на спад, отступит от берега, трава с икрин-
ками обнажается. Вот и разбойничают
птицы.
Эта напасть миновала. И лягушка сего-
летку не съела. Но врагов вокруг тьма
тьмущая. Они подстерегают везде: подби-
раются с :уши, плавают в воде, сидят, за-
таясь, на водорослях.
Плохо быть маленькой. Зато среди ила
сколько корма: дафнии, моллюски, личинки
комара. Кого только не увидишь! Глаза
разбегаются.
Полакомилась наша сеголетка на славу.
С того дня строгий порядок установила:
по утрам и вечерам на поверхности озера
промышляет, а как взойдет солнце, вглубь
уходит, на придонную кормежку.
И пошла сеголетка расти не по дням, а
по часам. Спинка потемнела. Плавники
окрепли. Плавать стала увереннее, провор-
нее — догони попробуй!
Повзрослев, пристрастилась она к побегам
камыша. До чего же вкусные, до чего соч-
ные — оторваться невозможно! Да что о
ней, сеголетке, говорить, когда взрослые са-
заны, обгладывая камыши, чавкают, чмока-
ют на все озеро. А ведь они осторожные
рыбы, иной раз тихого всплеска, дрожащей
веточки остерегаются.
Наладилась жизнь у сеголетки. Повери-
ла, что ничего ей не грозит в этом мире.
Вильнула хвостом, расправила плавники-
перышки и вслед за стайкой из камышовых
зарослей вверх, на поверхность озера поплы-
ла. Как раз солнце садилось. Комары в эту
пору над водой собираются, жужжат во-
всю, словно праздник какой. И уже пред-
вкушала сеголетка скорую добычу, и хво-
стом играла, да вдруг...
Солнце последний раз из-за тучи выгля-
нуло, и на солнце серебром чешуя сверк-
нула, так сверкнула, что глазам больно
стало!
Уклейки! Это они так серебрятся. Из-под
мостков вынырнули. Длинные, быстрые, не-
насытные — погибель верная. Сеголетка,
да и вся стайка ее ровесниц так растеря-
лись, что и в бегство не сразу припусти-
лись. Впрочем, разве от уклеек скроешься?!
Задрожала сеголетка, к тростнику при-
жалась, с жизнью прощаясь. А уклейка
рядом, совсем рядом. Еще миг... Качнулся
тростник от сильного плеска, уклейки бро-
сились, но не к ней, а вверх, будто из во-
ды выпрыгнуть захотели. Мимо тростника
щука плыла — зубастую пасть разинула.
Быстро пролетело лето. Давно отцвели
белые и желтые кубышки. На их лепестках
сеголетка не раз мошек ловила. Потом
дожди пошли. Вода у берегов помутнела.
Дождевые потоки принесли червячков, ко-
мочки навоза, всякую поживу.
Однажды на озере поднялся невообрази-
мый переполох. Люди запустили бредень —
длинную и широкую сеть. По концам сети
высокие жерди, в центре мешок. И сами
люди бродом пошли, потянули бредень.
Чего только не увидела в эти минуты се-
голетка! Заметались рыбы — большие и
малые. Страшную щуку увидела — из па-
сти щуренок торчал, проглотить не могла.
И уклейки носились как бешеные. Сазаны
на дно ушли, в ямы забились, притаились.
Сеголетка проскочила через сеть — как-ни-
как маленькая.
По ночам холодно стало. У берегов стек-
лянная корочка льда появилась. Слышала
сеголетка, как захрустел молодой ледок,
когда знакомая плоскодонка к острову при-
чалила. Вышли на берег голубоглазый Илю-
ша и чернявый Павлик. Долго вдоль воды
бродили.
Затем повели лодку к середине озера,
дикую утку заметили. Стая дня три как
пролетела, а эта, раненая, одна осталась.
Последний раз слышала сеголетка в этом
году плеск весел. Чем холоднее станови-
лась вода, тем медленнее и ленивее она
двигалась. И днем и ночью — все время —
спать хотелось. И она подчинилась инстинк-
ту — спустилась в сумеречную тишину
камышовых зарослей. И погрузилась в дол-
гую зимнюю дрему.
Ю Чернов
«колокольчики»
Лена Шейга
г. Макеевка
56
ДВЕ СЕСТРЫ
На небольшой полянке стоят два ничем не примеча-
тельных дерева: сосна и береза. Но если посмотреть
на них глазами человека, любящего и понимающего
природу, то обязательно увидишь: они словно две
сестры.
Две сестры — старшая и младшая. Старшая —
сильная и высокая, младшая — хрупкая и ласковая.
Старшая оберегает младшую от сильных бурь и вет-
ров, а младшая ласково благодарит ее. Ветви этих де-
ревьев переплелись, стволы почти касаются друг друга,
и вместе они тянутся к солнцу
Вот как надо жить на земле, и тогда во всем мире
будет мир и счастье.
г. Гатчина
Ленинградской области	Катя Комракова
В ЭТОМ НОМЕРЕ:
Эдуард Корпачев. Луга медвяные.
Повесть .......................1
Зеленый наряд	Отчизны ...	6
И. Пономарев.	Клады саянской
тайги.....................8
В. Ковда. Источник силы и бо-
гатства . .	..............13
Лесная газета . .	.	.	16
В. Барков. Барсуки вернулись
домой.............................22
К. Глазунова. Разноцветье июня . 25
Жорж Блон. Шестиногие агрессоры 30
Клуб Почемучек....................36
Знать, беречь, множить	.... 42
Во саду ли... в огороде.......	46
Записки натуралиста	...	50
Конкурс «Родник»................. 55
НАША ОБЛОХКА:
На первой странице обложки — ястребинка. В СССР встречается около 900 видов
С середины лета до осени цветет дербенник иволистный (четвертая страница
обложки).
Главный редактор А. А. ВИНОГРАДОВ
Редколлегия: Григорьев В. В., Корчагина В. А.,
Клумов С. К., Пономарев В. А., Подрезова А. А. (зам.
главного редактора), Синадская В. А., Чащарин Б. А.
(ответственный секретарь), Щукин С. В.
Научный консультант доктор биологических наук, про-
фессор Н. А. Гладков
Художественный редактор А. А. Тюрин
Технический редактор Н. Ф. Михайловская
Рукописи не возвращаются
Сдано в набор 1/1V 1974 г. Подписано к печати
13/V 1974 г. А07697. Формат 70X1001/ie- Печ. л. 3,5
(усл. 4,55). Уч.-изд. л. 4,9. Тираж 2 553 000 экз.
Заказ 656 Цена 20 коп
Типография изд-ва ЦК ВЛКСМ «Молодая гвардия».
Адрес издательства и типографии: 103030, Москва, К-30,
ГСП-4, Сущевская, 21.
САХАЛИН
Я люблю Сахалин.
Его буйные ветры,
Его снег, его дождь,
Его старые кедры.
А еще я люблю
Сахалинскую осень.
Много ягод, грибов
Мы в корзинах приносим.
В эту пору всегда
Журавлиные стаи,
Стаи уток, гусей
До весны улетают.
Я люблю Сахалин
За тайгу, за озера,
За моря, за леса,
За синие горы.
Я люблю Сахалин!
Его буйные ветры,
Его снег, его дождь,
Его старые кедры.
Я люблю Сахалин!
Сахалин Лариса Харченко
УТРО
Утро — улыбка рассвета,
Прекраснее этого нет.
Солнце смеялось где-то,
Бросая радостный свет.
Утро в красных сапожках,
В розовом ярком платке
Пробежало по пашням,
Улыбнулось реке.
Утро ласкало горы,
К скалам склоняясь легко,
Утро бросало в озера
Солнечный луч глубоко.
Утро — улыбка рассвета,
Утро — рождение дня.
Солнце смеялось где-то,
Своим светом маня.
Москва	Таня Лебедева
ВЕТЕР
С долины ветер сорвал туман
И россыпи звезд засунул в карман.
Из сада прогнал тишину с темнотой,
Обдав деревья прохладной волной.
Ветер жаворонка песню
Расплескал по всей земле.
И лугом-смычком на речке
Поиграл как на струне.
Растрепались у ветра ковыли-усы.
Чуть заметно в них дрожали
капельки росы.
Облаков стада кудрявых
Ветер увидал
И по полю голубому
К солнцу их погнал.
г. Инта	Наташа Половко