Проф. С. В. БАХРУШИН
ОЧЕРКИ ПО ИСТОРИИ
КОЛОНИЗАЦИИ СИБИРИ
в XVI и XVII в в.
МОСКВА
ИЗДАНИЕ М и С. САБАШНИКОВЫХ
1928
ИСТОРИЯ, ЛИТЕРАТУРА, ИСКУССТВО.
Александров, Л. Прошлое Нескучного сада. Историческая справка — 45 к.
Аристофан. Лизнстрата. Комедия.Перевод со статьей и примечаниями
А. Пиотровского................................................ 1р.-1-
Аристофан. Всадники. Комедия. Перевод со статьей и примечаниями
А. Пиотровского . . . .•>	......................... 1 р. 30 к.
Бальмонт, К. Солнечная пряжа. Избранные стихотворения за 1890—
1918 гт. с портретом.......................................... — БО к.
Боровой, С. Я. Еврейская земледельческая колонизация в старой V
России.—Политика. Идеология. Хозяйство. Быт..............• . . • 2 р; — к.
Вебер, М. Аграрная история древнего мира. Перев. проф. Д. Петру-
шевского с приложением статьи проф. С Ростовцева .Римский
Колонат" . . . - •'*....................2 р. 25 к.
Голубкина, А. Несколько слов о ремесле скульптора............. — 60 к.’
Дармстетер. Происхождение персидской поэзии................... 1р. —
Долгорукий, И. Изборник стихов 1750 —1825 гг. Журнал путеше-
ствия из Москвы в Нижний в 1813 г............................. 1р. — J
Еврнпид. Драмы. Ифигения Авлидская. Ифигения Таврическая. Ион. >
Киклоп. Перевод Иннокентия Анненского с комментариями
ф. Зелинского................................................. 8 р.—
Захаров, А. Эгейский мир в свете новейших исследований, с иллю-
страциями . . .	.................................... 1 р. 50 к.
Зелинский, Ф. Античный мир. Эллада, три выпуска по............ — 30 к.
Корнилов. Курс истории России XIX века, три части по.......... 1 р. 50 к..
Леонов, Д. Деревянная королева. Рассказы с гравюрами А. Кравченко — 80 к.
Леонов, Л. Петушихинсжий пролом. Рассказ...................... 1 р. —
Леонов, Л. Туатамур. Рассказ.................................. — 60 к.
Лонгфелло. Песнь о Гайавате. Перев. И. Бунина................. 1 р. 20 к.
Любавскнй, М. История западных славян................_.	. . ..	1 р. 80 к.
Модзалевский, Б. Анна Петровна Керн . •....................... 1р. —
Низаний. Абумохеммед. Семь красавиц. Рассказ индийской церевны.
С персидского . . .	................................... — 25 к.
Остроумов, Л. День жатвы. Роман............................... 1 р- —
Поленова, Н. Абрамцево. Воспоминания. С рисунками............. .	4 р. —
Руфь. Перевод с древне-еврейского А. Эфроса с гравюрами на
дереве В. Фаворского.................................... 2 р. 25 к.
Слово о полку Игореве. Снимок с первого издания 1800 г. со статьей
акад. М. Сперанского................................е.	\ . . .	— 50 к.
Сперанский, М. Н. История древне-русской литературы.* Киевский
период.....................................1.	.......  .	• .	2 р. —
Его же. История древне-русской литературы. Московский период . .	2 р.-
Толстой, Н. Охота на Кавказе. Рассказ......................... — 40 к.
Тураев, Б. академик. Египетская литература....................•	2 р. —
Ферреро, Г. Величие и падение Рима. Перев. А. Захарова; т. IV.
Республика Августа................................  •	. . .	1 р. 50 к.
To-же. Т. V. Август и Великая Империя......................... 3 р. 50 к.
Чаянов, А. И. Старая западная гравюра......................... 2 р. 25 к.
Проф. С. В. БАХРУШИН
ОЧЕРКИ ПО ИСТОРИИ
КОЛОНИЗАЦИИ СИБИРИ
в XVI и XVII в. в.
I
9
I
.	МОСКВА
ИЗДАНИЕ М. п С. САБАШНИКОВЫХ
1927

Сибирь, начинал с XVI' века, привлекала предприимчивость
п энергию русского народа. Сюда шла стихийная волна свобод-
ного переселения, сюда-же направлялась колонизация прави-
тельством путем искусственных мероприятий. Результатом этого
двойного процесса явилось освоение русской народностью всей
обширной территории к востоку от Урала до Тихого океана.
Перед войною в Сибири русских уже считалось более 80% всех
жителей, прп чем главное зерно составляли велпкоруссы. Сибирь
таким образом, говоря словами П. М. Головачева, «пз всех ок-
. раин России является исключительно русской по преобладаю-
щему составу своего населения».
Это обстоятельство делает изучение истории колонизации
Сибири особенно, важным. Не приходится повторять слишком
часто цитированной мысли Токвиля, что в колониях лучше
всего познаются характерные черты метрополии. Эта мысль,
справедлпвая по существу, заслуживает особенного внимания,
когда дело идет о такой стране, как Россия, в которой, по опре-
делению В. О. Ключевского колонизация «была основным фак-
тором пстории».
Сибирь, однако, за последние десятилетия выросла пз рамок
простой колонии, зависящей экономически и административно
от своей метрополии. Начиная с второй половины прошлого
столетня, экономический рост Сибири, вызванный общим капи-
талистическим подъемом России, создает здесь новые условия,
способствующпе развптпю хозяйственной независимости и в связи
с этим культурного процветания края.
Одповремеппо отмечается стремление к созданию новых
форм административного устройства, отвечающих происшедшим
внутренним изменениям и успехам сибирского самосознания.
После революции это стремление пошло себе осуществление
в реорганизации Сибири па областных началах, обеспечивающих
ей экономическую и культурную самобытность. С этого момента
Сибирь начинает жить новой интенсивной жизнью, и на глазах
у нас происходит неудержимый культурно-хозяйственный рост
этой лчорашпей «кодопип».
Естественно, что новая фаза, в которую вошла Сибирь, должна
была вызвать усиленный интерес к ее прошлому и способство-
вать интенсивному изучению тех явлений, которые привели
к создайте новой Сибири. Этот интерес проявился в появлении
«Очерка истории Сибири» В. И. Огородникова, объединяющего
результаты предшествующих работ в этой области, и специ-
альных трудов по истории открытия и обследования Сибири, .
вроде монографий Л. С. Берга, и целого ряда этюдов краевед-
ческого характера, как «Хакасы» Н. И. Козьмина, «История
Якутии» Г. Попова, «Исторический очерк Еппссйского края»
В. А. Смирнова, «Очерки псторпп бурят-монгольского народа»
М. Н. Богданова, Сборников Якутского Общества «Саха-Ке-
скем» п др.
В пробуждении исторического интереса отразилось несо-
мненно п национальное возрождение туземных народностей
Спбпрп, в настоящее время призванных к участий* в строитель-
стве своей страны.
• Этот интерес к псторпп Спбпрп п оправдывает появление
в печати настоящей книги.
«Очерки по псторпп колонизации Сибири в XVI п XVII в.в»,
первый выпуск которых выходит в настоящее время в свет, ве
преследует цель представить законченное исследование по исто-
рии колонпзацпп Сибири в течение указанных столетий. Их за-
дача— дать .тишь общую картину колонизационного процесса 
па основании далеко не полного архивного материала, как из-
данного, так и неизданного. В основе их лежат отдельные со-
общения и доклады, которые делались разновременно в науч-
ных учреждениях и обществах, объединенные в настоящем
издании общим планом. Такое происхождение «Очерков» отра-
зилось па отсутствии в них единства формы и внешней цельно-
сти, по ие нарушает, смею думать, общего построения.
нпем» в"историю колонизацию Сибири. В него вошли заметки
историографического характера, сведения о путях в Сибирь
и краткий исторический очерк продвижения русских за Урал.
Отдельные отрывки из этой части «Очерков» появлялись предва-
рительно в печати или были предметом устных сообщений. Так,
в главу о Сибирском летописании включены основные выводы,
изложенные в статье, помещенной в журнале «Исторические Из-
вестия» (М.) 1916 г., № 3—4: «Туземные легенды в «Сибирской
истории» С. Ремезова», а в приложение к пей изложение доклада,
сделай ого весною 1926 г. в Секция Русской истории Научно-
Исследовательского Института Истории па тему: «Исторические
известия Витзепа о Сибири». Глава: «Главные течения сибир-
ской историографии с XVIII века» была в сокращенном пере-
ложении напечатана в журнале «Северная Азия» за 192Б г.
(№ 1—2). Пути через Урал и с Оби па Енисей служили предметом
нескольких докладов автора в Академии Материальной Культуры.
Наконец, глава, посвященная русскому продвижению за Урал,
в основной своей части вошла в «Исторический очерк заселения
Сибири до половины XIX века» — напечатанный во втором
выпуске издания Комитета Севера при Русск. Географ. О-ве и
Северной Колоши. Комиссии — «Очерки по псторпп колони-
зации Севера и Спбпрп».
Перечисленные отделы в значительной степени переработаны
и дополнены так, чтобы составить одно целое.
Дальнейшие выпуски задуманы по следующему плану.
1.	Сибирские инородцы в XVI—XVII в.в.
2.	Русская колонизация в XVI—XVII в.в.
а)	Русские торги и промыслы в Сибири.
б)	Военная оккупация.
в)	Пашня.
г)	Церковная колонизация.
д)	Средства сообщения.
е)	Общие итоги.
3.	Управление и финансы Сибири в XVI—XVII в.в.
Настоящий выпуск Очерков начал печататься в 1923 году
л печатается в перерывами в течение четырех лет. Это неизбежно
должно было отразиться на его внешней форме и даже на содер- '
жаппп, Продолжая свою работу, я многое хотел бы в ней теперь
изменить и написать иначе. Некоторые дополнения и поправки
внесены в приложения.
В заключение считаю своим долгом.прпнестп глубокую бла-
годарность издательству И. п С. Сабашниковых, благодаря ко-
торому эта книга увидела свет.
С. Бахрушин.
31 декабря 1926 г.
При ссылках на источники и пособия допущены следующие .
сокращения:
А. М. И. Д. — форды б. Архива М-ва Иностранных Дел,
пыпе в Московском Древлехранилище.
А. М. 10. —фонды б. Архива М-ва Юстиция, там-же.
Сиб. прик. — дела Сибирского приказа, хранящиеся в Мос-
ковском Древлехранилище (фонды б. Архива М-ва Юстиции).
Прпк. д. ст, лет — Приказные дела старых лет,, там-же
(фонды б. Архива М-ва Иностранных Дел).
А. И. — Акты исторические.
Д. А. И.—Дополнения к Актам Историческим.
А. А. Э. — Акты Археологической Экспедиции.
И. С. Р. Л. — Полисе Собрание Русских Летописей.
Р. И. Б. — Русская Историческая Библиотека.
ОЧЕРК ПЕРВЫЙ.
ВОПРОС О РАСПРОСТРАНЕНИИ РУССКОГО ВЛАДЫ-
ЧЕСТВА В СИБИРИ В ИСТОРИЧЕСКОЙ ЛИТЕРАТУРЕ.
СИБИРСКОЕ ЛЕТОПИСАНИЕ.
С педика и Есиповской и Снюгакоискей летописей. Научные и литературные
приемы Строгановской и Е.'ппонск й летописей. «Написание». 1’еяеэовская
.итопись и ее источники. Сибирская хронология.
пись п ел источники; повесть.
Сибирь с се неисчислимыми естественными богатствами,
с ее дикой и своеобразной природой, уже при первом знакомстве
с нею, произвела па русского человека, проникшего за Урал,
сильное и глубокое впечатление. Уже Уральские, горы,—«ка-
мень прсвысочайпшй зело, яко досязатп иным холмам до облик
небесных»,—эта естественная грашща между Русью и Сибирскою
землею, установленная «Зожипмп судьбами, яко степа граду
утверждения», поражали его бедное воображенье, привыкшее
к однообразному ландшафту равнины. «На сем-же камени растяху
деревне различное: кедри и иевга и прочая; в них ate жительство
имеют зверие различили, они подобии па снедение человекам,
ови же па украшение и па одеяние риз... Много же и сладко-
песпевые птицы, паче же и многоразличные травные цветы. Из
сего ясс камепл реки многие истскоша... Дивно убо есть, каки
божиими судьбами реки тамо бысть, ... пространные и пре-
красные зело, в них же воды сладчайшие и рыбы различные
множество; на лсходпщах же сих рек дебрь плодовитая щд
жатву и скотопитательные места, пространна зело» *). В тбкнх
восторженных выраженьях описывает книжник XVII века при-
родные богатства Зауральского края. Непосредственно и со
свойственною ему яркостью выршнл ощущения, испытываемые
русским человеком от подавляющего величия сибирской при-
роды, протопоп Аввакум: «Горы высоки, дебри непроходимы,
утес каменный, яко степа стоит, и поглядеть, заломля голову!
И его поражало обилие природных благ: «звери многие —
в очпю нашу, а взять нельзя», «многое множество птиц», кото-
рые, «ягсо снег», осыпают поверхность Байкала, «а рыбы зело
густо», и такой жирной, что «нельзя па сковороде жарити, жир
все будет», «и травы красные и благовонные зело». «А все то у
) Сибирские летописи. Над. Археогр. Комиссии, стр. 109—110.
Христа света наделано для человека'’, восклицает о»: «чтобы,
успокояся, хвалу богу воздавал» ’).
Сибирь, сделавшись достоянием русской народности, не
могла пе привлечь к себе живейшего любопытства, it очень рано
явилось желание узнать, как и ирп каких обстоятельствах про-
никли русские в эту землю обетованную и подчинили дебри и
горы воздействию русской христианской культуры: «солнце
евапгсльскпо землю Сибирскую осия, псаломский гром огласи;
наипаче же во мпогпх-же местах поставншася грады и святые
божии церкви создашася.л и мпози иевершиг, уводивши, хри-
стианскую вору, крестлшася во имя отца и сына и с,;, чуха.,
и от неверия быша верни, и повсюду благодать пзлпся божия в
Спбпрстсп земле» *)... . -
Этот интерес к истории первых"шагов русской колонизации
в Сибири нашел себе официальное выражение тотчас по оспова-
. <111 Сибирской архиепископии в 1621 году. В сап первого ар-
неппскопа был возведен архимандрит Новгородского Хутыи-
• кого монастыря Киприан. Виовг. назначенный иерарх выдви-
нулся в смуту при сношениях с шведским правительством:
ведя переговоры об избрании па царство Карла-Филиппа, он
под рукой работал в пользу воссоединения Новгорода с Мос-
ковским государством, под скипетром Михаила. После. Огол-
бовского мира он сделал головокружительную карьеру; неви-
димому, его деятельность в Новгороде, навлекшая на пего даже
гонения со стороны шведских властей, была оценена новым "
правительством. В 1620 году он- был назначен па вновь создан- .
ную архиепископскую кафедру в Тобольске; пробыв в Сибири
21/» года, он. по возвращении в Москву, был возведем в сап. -ми- .
грополпта Крутицкого, а затеи и митрополита Новгородского.
Эго был властный и умный человек/.уясс в-.качестве игумена.
Хутынского монастыря сумевший запять выдающееся положе-
ние и держаться с достоинством и непреклонностью. Как люди,
прошедшие тяжелую жизненную школу . и достигшие высокого
звания после многих испытаний, он был самонадеян, высокомерно
горд и надменен л любил окружать свой сан вс.члколсчшем, и
блеском. Он принадлежал к числу тех высокоумных клприкш’, .
которые мыслили церковь выше светской власти и из среды ког
ТорЫХ ВЫПН-Л в'-ликий Никон. В бытность митрополитом повго- --1
родским, он присвоил себе титул «государя»; его «домовые
люда» н друзья из посадских «ко всякой речи, где. «лучится
митрополита назвать, и его называют: государь митрополит»;
его стряпчие при официальных сношениях с Съезжей избой ти-
туловали его тем же титулом. Соответственно своим высоким
представлениям о сапе митрополита, он создал себе пышный двор
‘) Житие прог. Лигакума. Изд. Лрхсогр. Ком., стр. 21—22, 42.
г) Сиб. .TOTOiiiicn, стр. Jfll.
ла подобие царского, окружил себя церемониалом, скопиро-
ванным с придворного, проявлял во всем «гордость, чего при
прежних митрополитах пе бывало». Он устраивал торжественные
приемы лицам, принадлежавшим к новгородской администрации,
на которых благословлял их «с сказкою», а це «рядовым, обы-
чаем». При выездах в городив монастыри к церковным службам,
он ездил летом в санях; во время крестных ходов л церковных
действий, над ним'держали «солнечник, писан золотом, разными
красками», и при шествиях возили вослед за ним его сами.
На богослужениях он стоял «с большой гордостью»; в соборную
дерк<-в#сго водили под руки два старца, во время службы его
держайп под руки по два диакона, вечерню и заутреню он слу-
шал, сидя на своем месте. При сношениях с государем Киприан
держался, почти как равный-, писал челобитные «в город'ости:
даже не от своего имени, а от имени своего стряпчего. Энергично
защищал он неприкосновенность церковных владений, и когда
дело шло о софийских вотчинах, то, по словам его врагов, «ми-
'трополит государевых указов не слушает, а в свои вотчины нм
для каких государевых дел посылать по велит». Властный вла-
дыка так же мало считался и с патриаршими грамотами. Счи-
тая,себя знатоком церковного устава, ои пренебрежительно от-
носился к вчерашнему светскому щеголю, патриарху Филарету
«Прислана-де ко мне грамота», говорил оп, не стесняясь, про
полученный им пз Москвы патриарший указ: «велено поститься-
неделю, и в той-дс грамоте наврано ко мне, что к которому игумну
можно.; было написать ко мио не так, складнее того;-яз-де сам
соборный и келейный чип знаю, старее всех, как поститься.:.
Угощая у себя в келье воеводу кп. 10. Я. Сулсшева и одного
пз дьяков, он говорил еще резче: «пишет-де ко мне патриарх
в грамоте о посте, а навраио-де, не знаючи, неведомо что» *).
Властный знаток «соборного и келейного чипа», Киирпан,
попав в Сибирь, захотел окружить свое «святительство» соответ-
ствующим блеском. Новая епархия па далекой и дикой украйнг
представляла пз себя в момент приезда вновь назначенного вла-
дыки духовную пустыню, и его нетерпеливому-тщеславию от-
крывалось широкое поприще деятельности. В Сибири он стол-
кнулся, с глубокой нравственной распущенностью, выросшей
на почве ненормальных условий; ^созданных колонизацией.
Широко понимая обязанности «доброго пастыря', on энергично
принялся искоренять в своей епйрхии наблюдавшиеся там не-
порядки: «слабость многую в беззакопны^жещпьбах и в дру-
гих многих духовных делах исиравия'й’ утвердил:-. Его деятель-
ность в этом направлении встретила, конечно, противодействие,
и он «от многих неискусных людей многую молву, мятеж и те-
«поту-терпел». На этой почве у него происходили столкновения
ио только с местным служилым людом, по и с представителями
администрации. «В сибирских городах», писали по этому поводу
из' Москвы: «служилые и всяких чипов люди в духовных делах
архиепископа п десятплышков слушать и 'под суд к нему ходить
не хотят, научают друг друга па архиепископа шуметь, и вы,
воеводы, в том нм потакаете». ’). Крутой архиепископ, уверен-
ный в поддержке Москвы, пе остановился перед пепосредствеп-
чой жалобой па тобольского воеводу Матв. Мих.. Годунова и
добился присылки сыпшка г).
Своему архиепископскому престолу Киприан естественно
стремился создать достойпую внешнюю обстановку. Ему при-
писывается основание собора в Тобольске, названного в честь
патронального храма его родного Новгорода—Софией премуд-
ростью божией, и устройство целого ряда монастырей в раз-
личных спбпрскпх городах. С обычной энергией принялся он
далее за обеспечение «дома св. Софин» земельными угодьями и
крестьянами. Оп неустанно ходатайствовал перед правитель-
ством об отводе сенных покосов и пахатных земель и встречал
всегда благосклонное отношение со стороны государя. Так обра-'
зовалпсь обшпрныс вотчины св. Софии—в Тобольском у. на
р. Курдюмке, в Тюменском на р. Нлце, где ему принадлежало
700 дес., на р. Тавде п т. д. Расчетливый хозяин, он такпм обра-
зом, по словам Буцпнского, оставил своему преемнику «огром-
ное количество земли»3).
Обеспечив архиепископию материально, Киприан. захотел
придать ей также- духовный блеск. Для повой кафедры нужны
были святыни, которые бы поставили ее наравне с старыми ч
кафедрами с их сонмами местных угодников. Этим и объясняется
-го, что во второе лето своего святительства Киприан «воспомя- ’
аул» атамана Ермака с дружппою,. думая в лице знаменитого
покорителя Спбпрп пайти подходящего патрона для своей епар-
хии. Владыка, как гласит составленный пм Синодик •), «повеле
расспросили ермаковсклх казаков, како опи придоша в Сибирь,
и где с погаными- были бои, и кого где убили потаили в драке».
«Казаки же прииесоша к нему написание, како прнидоша в Си-
бирь, л где у них с погаными бон были и где казаков и какого. -
у них именем убили». На основании этих сведений «добрый па-
стырь» повелел «убитых имела паинсати к церкви Софеи Пре-
мудрости Божия в соборный епподик» и приказал в педелю право-
славия «кликати» им «с прочими пострадавшими за православие
*) Соловьев. Ист. России. Изд. «Общ. Польза», т. II, 1365. А. И. II,
№ 113.
=) До. Рос. Библ. изд. 1788. ИГ, 189.
»; Бу ЦП и с кий. Заселение Сибири, стр. 107,122—124. Ежеясел-ш. Сочиио-
«ия 1764 г., май, 400—410, 415—418.
•) Сиб. лет., 162—164.
вечную память». Цель, которая преследовалась этим актом,
совершенно ясна: окружая Ермака и его дружину ореолом му-
ченичества за православную веру, тобольский архипастырь.
 не решаясь своею властью канонизировать этих сомнительных
святых, устанавливал торжественное поминовение их в недели,
православия, как признание ьерковью их заслуг перед хри-
стианством *).
Синодик, составленный по этому случаю л сохранившийся
. в позднейших летописных сводах Сибири 2), выходит, однако,
за пределы тех узких задач, которые обыкновение ставились
подобного рода записям. Синодик Тобольского Собора пред-
ставляет из себя литературное произведете /те без.претензий
на красоту формы и ла занимательность содержания. Он начи-
нается высокопарным введением, дающим общую характеристику'
божьего избранника Ермака, и в дальнейшем сообщает довольно
подробные сведения о тех битвах, в которых отдельные участ-
ники похода сложили свои головы.  •
Таким образом, получается схематический очерк главных
моментов похода, заключающийся рассказом о смерти самого
Ермака. Составление синодика на основании показаний совре-
менников со времен Миллера упрочило за Киприаном славу
нервого историка Сибири, положившего «первое основание ь
сочинению..', летописей»3).
Установление Сибирским архиепископом чина поминовения
казаков имело лишь местное значение, и только 16- февраля-
1636 года, по ходатайству пр. Нект рпя, «прославление» Ер-
мака и его казаков было утверждено центральной властью в
лице царя, патриарха и освященного собора ‘). В связи, очевидно
с этим первостепенным моментом в жизни Сибирской церкви-
в том же 1636 году явилось иа свет повое литературное произ-
ведение, посвященное памяти Ермака л псторпп завоевания
Сибири: «О Спбпрп л о Сибирском взятию 3), написанное в 1636 г.
архиепископским подьячим Саввою Есиповым п известное г
науке иод названием Есиповской. летоппт.
Наконец, к первой коловши: XVII века надо, невидимому,
отнести составленную неизвестным автором повесть «О вмятин
Спбирския земли». Повесть эту со времен Карамзина принято
называть Строгановской летописью, так как автор ее, песо-
мнение был человеком близким к семье Строгановых, -пользе-.
Палея документами, почерпнутыми из их архива и имел долью
настолько изобразить подвиги Ермака, сколько представить
участие Строгановых в деле открытая и завосваппя Сибири,
Таким образом, от первой половины XVII века до нас дошли
три исторических сочинения,'посвященных завоеванию Сибири,
каждое из которых преследовало свои особые задачи и по форме
представляло пз себя нечто самостоятельное. Несмотря на ука-
занное различие в происхождении этпх трех памятников—сра-
вните пх между собою показывает чрезвычайно близкое сходство
параллельных мест, временами дословное. Тесная связь между
вссмп тремя настолько очевидна, что рано дала повод подозре-
вать прямое заимствованье. Вопрос о зависимости Строганов-
скоп летописи от Есиповской пли обратно и об пх отношении к
Синодику имеет за собою большую литературу ’). Карамзин
п за ним Соловьев отстаивали взгляд, высказанный издателем
Строгановской летописи Спасским—о большей древности этой
летописи, которую они отпосплп ко времени нс позднее царство-
вания Бориса Годунова и считали первоисточником, впослед-
ствии использованным и переделанным по своему Есиповым а).
Противоположный взгляд о большей древности и достоверности
Есиповской летописи, послужившей источником длц Строганов-
ской, защищал. Небольсин.	 ...
За последнее время наибольшим признанием пользуется
!Г1гляд С. А. Адрианова, который молено свести к следующему.
. рвопсточшшом. Сибирского летописанья является Синодик
i-еосв. Киприана; это и есть то краткое сспнсапие», на которое
своей летописи ссылается Есипов, как ра свой основной исгоч-
" ж; никакой другой более ранней летописи но существовало,
грогановская летопись по только не может почитаться источни-
ком Есиповской, но, наоборот, сама воспользовалась этой по-
следней, внеся в нес ряд вставок в целях возвеличения .семейства
Строгановых. Таким образом, ход Сибирского летрппсапия пред-
ставляется ему в таком виде: до 1622 года полное отсутствие пись-
менных свидетельств о походе Ермака, в этом приблизительно
году имела место первая запись рассказов казаков, легшая в
основание Синодпка; в 1636 году Савва Есипов составил свой
монументальный труд об Ермаке, положив в основу его Спподик
Киприана, а позднее какой-то благожелатель Строгановых
путем переработки Еспповской летошхеи составил новую лето-
пись, известную пол названием Строгановской. Адрианов первый
применил ио отношению к Сибирским летописям строго науч-
ные приемы критики текста,' и выводы его, построенные на па-
раллельном сравнении Синодика л обеих летописей, имели очень
'•ерьезпоо значение. Слабой сторопой его исследования являлось
отсутствие у'него полного научного издания летописей, благо-
даря чему ему приходилось оперировать с не всегда удовлетво-
рительными текстами. Это обстоятельство, не зависевшее от
автора, нисколько не умаляет высоких научных качеств его
работы 1). Со времени напечатанья статьи Адрианова в 1893 г.—
его точка зрения является, поэтому, наиболее признанной в
научной литературе, и с именем пр. Киприана до сих пор свя-
зывается «начало сибирского летописанья;.
Появление в 1907 г. нового и притом прекрасно исполненного
издания «Сибирских летоппссйз, произведенного Археографи-
ческой Комиссией, позволяет в настоящее время пересмотреть
весь вопрос в целом.
Параллельное сравне1шс Синодика с соответствующими ме-
стами пз двух летописей пе оставляет сомпеппя в тожестве основ-
ного текста всех трех памятников и вместе с тем позволяет паи
вскрыть любопытную картину литературного творчества липа,
составлявшего Синодик. Оно, однако, не подтверждает мнения,
будто летописи воспользовались Синодиком, распространив
и дополнив его. Наоборот, сравнение показывает, что в Синодике
есть неудачные сокращения общего текста п невязки, которых
нет в летописях. Так, в рассказе о послах Карачп к Ермаку
фраза: «Ермак; по совету своего товарства, повФриша пх нече-
стивому i бсзв'Ьрному шертовапью, отпустиша» грамматически
неправильна, и в пей к подлежащему в единственном числе очень
нескладно присоединены два сказуемых в множественном. На-
оборот, и в Есиповской, и в Строгановской летописях построены’
Фразы совершенно правильны: «Ермак же с товарищи посовФ-
това, п повФрпша... отпустиша", «Ермакъ же з дружиною новФ-
рпшаз. Сокращенье текста особенно очевидно в описании смертп
Ермака. Здесь Синодик опускает существенные подробности
без которых утрачивается последовательность рассказа; напри-
мер, не говорится про то, что Ермак «бухарцев не обретем и был
вынужден вернуться обратно, пропущено сообщение об обратном
пути от Атбаша до перекопп, благодаря чему ночевка на пере-
шит является неожиданностью.
гопроп* о noKoiwiutn Сибири. (Жгрп. М. Нар. Ирою
8 —
Спподик.
(Сиб. летоп., стр. 168).
* ...ПрЙ1ДОП1Л в±стнпцы
къ Ермаку с товарищи от*
бухарцов* торговых* лю-
дей, что их* царь Кучюмъ
не пропустить, и Ермак*
на стр'Ьчю бухарцев* по-
пде и долдоша до рЪки
Вагая п обпачсваша па
исрекопп п т. д.
I
/
Ecuпоиск. летопись.
(Сиб. лет., стр. 147—148).
Пртпдоша отъ бухар-
цоиъ торговых* людей ве-
стницы в Сибирь кт» Ер-
маку с товарищи u nont-
датпа вмъ, яко царь Ку-
чюмъ пе пропустит* в Си-
бирь. Ермакъ-жс нс со
многими воинскими люд-
мп попдо па стр1чю пхъ
поганых* по рекЬ Ир-
тишу въ стругахъ; до-
шедше до р!»ки Вагая,
бухарцовь не обрпте и
паки шедь по Вагаю еверхь
до мпспиз, иже зовомо
Атбашъ, и нс обрпте, и
отъ того возвратная. При-
шедши-же нощи, каза-
ки-жь утрудившее* от
многого пути, доидоша-же
до • псрекопи, ту обиоче-
вашася и т. д..
Строгановой. летопись.
(Сиб. лот., стр. 37). -
...прй|доша вЪстнпцы
отъ бухарцовь торговых*
людей атаманом» и каза-
ком* къ Ермаку з дру-
жиною и сказаша, что пхъ
царь Кучюмъ не пропу-
стить. И Ермак-же ле со
МНОГИМИ людмп попдо па
встрЪчю по р-Ьк-Ь Иртпгпу
и, прпшедъ на Вагай,
бухарцовь нс обрпте, и
доидоша до мпста, зово-
мого Атбашъ, и оттоле
возвратишася; уже бо дни
прешедшу и нощнпй тми
нашедши, казацы-жь зело
утрудишася . отъ многого
пути, м дошедше до пере-
копи, и обпочевашеся ту
к т. д.
Для уяснеппя взаимного отношения Синодика и летописей,
особенно любопытно высокопарное предисловие, которого пет
в Строгановской летописи, но которое мы находим как в сино-
дике, так п в Есиповской летописи.
Спподик. .
(стр.. 164—166).	\ ..
...взора Гоп» п посла не отъ славных* мужь,
ни царекз повеления воеводъ очистите м*Ьсто
и поб^дптп бусормапъского царя Кучюма if
разорите богомерская пхъ нечестивая капища,
но и еще быша, вогпеждевье зв-Ьремъ и водво-
рение смрлвомъ, но на. ппьхь мпстпхъ поста-
ьишася гради, и воздвигошася святы* божия
церкви и прибпжище прасосласнымъ христиа-
номъ, со славословив отцу и сыну и святому
. 'fyry, но отъ простыхъ людей лзбра богъ и
вооружи славою п ратоборством* и волностпю
атамана Ермака Тимофеева сына Поволскаго
и со едннсмыслеипсю и предоброю дружиною
храбровавшею, забыша св-Ьта сего всю честь
и славу и плотскую сладость и смерть л живот*
лрележиша и коспрпимше щить лстшшыя irlpu
и/утвердившеся мужественно i показавъшс хра-
брость свою пред* нечестивыми, i вси глаго-
люще: 'достоини умрете занстеииую uipy по-
страдатн и благочестивому царю послужите».
И всю надежду свою ла господа твердо поло-
жили, яко не <лъ MHonixx бо вон победа бы-
вает*, но свыше гл* бога и может* бо и без-
iiomouu'ux* помощи подите на прогивлящихся
агарян*».
Еснлоиская лстописд».
' (стр. 122—123, 124).
Посла бог* очиствтл мТ»сто
i побЪдпти бусорманекого царя
Кучюма п разорите боги мор-
ския и пхъ нечестпвыя капивщ.
по и еще бита вогп±ждеПие
nirhpcitb i водворение сири-
ном*. Мзбра Сот» пс отъ слав-
пкхъ мужъ, царска повсл-Ьния
воевод* i вооружи славою i
ратоборством* атамана Ермаки
Тимоф'Ьев»! сына и с ним* 640
человек*. Забыта бо енп ciri.^>
сего честь и славу, но смев «г.
в* живот* прплежшпа, »»из-
спривмшс щить пстипмыя в%ры
и утвердившеся мужествен® и
показанию храбрость перед*
.......................
i леи глаголюще: «достейн^
умрете за истинную irfcpy л пс-
страдати за православие i бла-
гочестивому царю послужите»;
Нс отъ многих* бо вой победи
бывает*, ио от* бога свыше.
— 9 —
При общем сходстве легко усмотреть в тексте Синодика не-
сколько добавлений, которые для нас чрезвычайно интересны, так
как мы можем найти им объяснение в летописных текстах. Это,
во-первых, совершенно неуместная вставка о построении церк-
в й и градов, разрывающая логическую связь предложения.
И в Есиповской, и в Строгановской летописи мы имеем отдель-
ную статью, посвященную этой теме, в которой легко найти па-
раллельные места, соответствующие этой вставке. В Есиповской
летоппси мы читаем (стр. 161—162): «яаипачс-же в многих
м-Бстехъ поставншася града, и святыя божия церкви i монастыри
создашася во славословие отцу! сыну и св. духу, в прибежище
же православпымъ христманомъ», в Строгановской (стр. 44):
«па ыноз^хъ М'Ьстехъ повел'Ьниемъ пхъ государей ноставишася
грады и остроги христианские i в плхъ церкви божия воздан*
гпушася, и монастыри составишася в славословие отцу и сыну
и св. /уху». Из сопоставления этпхъ параллельных текстов
явствует, что Синодик распространил введение за счет статьи
о построении градов и церквей, первоначально составлявшей
самостоятельную главу общего для трех памятников первоисточ-
ника. В дальнейшем введение Спнодика дает другой пример
переделки первоисточника. После 4разы:«!показавше храбрость
свою передъ нечестивыми», мы чптаемъ: <i всп глаголюще: до-
стоит! умеретп» п т. д. В Строгановской летописи-это рассужде-
ние казаков, возложивших упование па бога, приводится, в
иной и логически более уместной связи. Здесь оно отнесено к
моменту предшествующему решительной битве под Чувашо-
вым, когда среди сподвижников Ермака стали ощущаться коле-
бание и даже страх, и они взаимно подбодряли друг друга, го-
воря: «но возложпмъ уповаппе па бога: не отъ многихъ бо вой
поб'Ьда бываетъ, но свыше отъ бога помощь дается; можеть бо
и беспомощнымъ богь помощи». «И по семь», говорится далее?
«атаманы и казаки утвердившеся всп единодушно и мужественно
укр&ппвшеся и ув^рпшася до еданаго i всп глаголаху единое:
«вкуп'Ь готовя умретл за святыя божия церкви и за истинную
православную В'Ьру пострадали п благочестивому государю
дарю i великому князю 1вапу Васильевич» всеа Pycin послу-
жим» х). В Есиповской летописи под влиянием, невидимому,
Синодика соответствующий абзац перенесен в введение; однако,
и гут сохранилось указание на то, что в первоначальном тексте,
которым пользовался автор он имелся. Фраза, которой заканчи-
вается глава: «О размышлении казаковъ»: «I восхогёша тоя
нощи б'Ьлсатп, друзш-же не восхотЬша, яко уже осень, но уно-
ваша на бога, утвердиша же и прочнхъ. яко да вдуть заутра
противо погапыхъ, уповающе па бога' является, очевидно.
:) Сиб. летопись, 22, 23.
’) Там же, 129.
10
сокращением того текста, который сохранился в Строгановской
летописи, и может быть попята лишь ио сличению с ним ’).
Из сказанного можно сделать вывод, что в первоначальном об-
щем тексте «размышление» о помощи божией и слова о готов-
ности умереть за веру и послужить царю излагались в связи
с теми опасениями, которые охватили казаков накануне битвы
за обладание Чекером. Синодик искусственно вырвал эти рас-
суждения пз того контекста, в котором он стоял в его источнике
и внес пх в свое введение.
Такой литературный приём, как использование отдельных
слов п фраз из тех частей первоначального текста, которые ие
вошлп в него, наблюдается в Синодике неоднократно.'Так, в
рассказе о посылке Карачи за помощью к Ермаку, к его имени
прилагается определение: «думный царя Кучума», какового ни
в Есиповской, ни в Строгановской летописи в данном случае
нет; между тем, раньше, при первом упоминании о Караче он дей-
ствительно назван: «думным даря Кучума»и «дуичии царевым» *).
Очевидно, указанно на звание Карачи почерпнуто. Синодиком
из этого предшествующего пояснения в использованном им тексте. •
Точно так же выражение об Ермаке в введении, что он богом
избран «от простых людей», заимствовано из речи Кучума, опла-
кивающего свое поражение, как опа приведена в Есиповской
летописи: «от простыхъ-бо людей Ермак не сомпогими пришед'ы,
и в Строгановской: «простыхъ—бо людей послаша па мя Стро-
гановы... не со многими людми» ’).
Наконец, любопытный образец литературных приемов автора
Синодика мы наблюдаем в рассказе о битве под Чувашовым.
-I вся сия.соверппся божиимъ промысломъ, и пршдоша сш
вопнепи люди в Сибпрьскую землю въ яхт. иечестивыя улусы
безстрастнп; i протпвъпш собрашася во уречеппомъ м'Ьсте у-—
рйкп Иртиша на брегу подъ Чювашевымъ, и пасЬяшася множе-
ство пхъ, яко травы селпы (полевые),и бысть с ппмп бой великъ
октября в 23 день, i бпяше православное воинство печестнвыхъ
божиею помощпю. яко-жъ класы» *). Здесь мы имеем дело но
только с сокращением, по и с заменой реальной картины битвы
литературно-поэтической метафорой. В Строгановской летописи
рассказ о походе Ермака начинается темп же словами: «В лйто
7090 году сентября въ 9 день... пршдоша вопим в ту Сибирскую
землю безстрастви и многие татарские городки и улусы повое-
вали». Затем идет повествование о событиях по пути до Чекера,
которое пропущено в Синодике, благодаря чему в его изложении
казаки сразу оказываются под Чувашовым. Что касается самой
битвы, то обе летописи дают почти дословпо сходный между
собою рассказ, который нельзя пе отнести к первоисточнику и
из которого Синодик заимствовал только дат}' сражения. Сра-
внение битвы с жатвенным'полем принадлежит, вероятно, перу
составителя Синодика, который не сумел сократить. слишком
длинного для его целей описания боя и вышел из затруднения;
заменив его живописной метафорой. ’ ’
Таким образом, детальное сравнение Синодика с летописями
приводит к заключению, что ок не представляет из себя перво-
начального текста, а лишь перерабатывает неизвестный пам перво-
источник, которым пользовались п летописи. Этот вывод совпа-
дает с указанием Есипова на какое-то «написание»-, которое ка-
заки принесли преосв. Киприану и в котором излагалось- «каю»
ириидоша в Сибирь и где у них с погаными бои были, и где ка-
заков и какого у них именем убили» *). «Натшсаипе» это в более
полном виде отразилось на содержание Есиповской и Строга-
новской летописей. Что касается Синодика, то автор его очень
свободно воспользовался этим своим источником, сократил и
видоизменил соозветствующпе абзатцы, перераспределил по
литературным соображениям - отдельные фразы, словом произ-
вол над пим большую работу, соответственно своим литератур-
ным вкусам и представлениям. Из сказанного следует ошибоч-
ность неоднократно высказывавшегося в литературе мнения
о Спнодпке, как о первой записи словесных преданий об Ермаке
и о преосв. Киприане, как об пнпцпаторс сибирского летопи-
сания.   . . . .
Сличение Синодика с летописями позволяет, как мне кажется.
разрешить и другой спорный вопрос сибирского летописания,
вопрос об отношении- Строгановской летописи к Есиповской.
Адрианов, как указано, выразпл мнение, что Строгановская ле-
топись переработала в интересах Строгановых текст Есипов-
ской. При ближайшем анализе, оказывается однако, что текст
Строгановской летописи ближе к тексту Синодика, что, конечно,
было бы невозможно, если бы она пользовалась первоисточни-
ком пе лепосредствснпо, а через Есиповскую летопись. Наибо-
лее наглядно это явствует пз расскгзи о доходе Ермака на остяц-
кие городкп по Иртышу и по Оби.
В данном случав Сииоднк и Строгановская летопись совпа-
дают почти дословно; у Есипова же весь эпизод изложен
своими словами со многими риторическими и мало вразуми-
тельными вставками. Такое совпадение Строгановской летописи
с Синодпком при полном отличии Есиповского текста пе оста-
вляет сомнения в том, что первая пользовалась первоисточни-
ком самостоятельно. В подтвержденье можно привести еще це-
лый ряд примеров большей близости к Синодику Строгановской
летописи по сравнению с Есиповской. Особенно любопытны
. ‘) Тая же, 1(3.
совпадения в отдельных словах и выражениях; в Синодике и в
Строгановской летописи про церкви сказано: «воздвигнушася»,
у Есипова: «создашася», выражение о приходе татар па казаков
под Абалоком «впезапу» заменено у Есипова словом: «отай»;
в рассказе о смерти Ермака: «подсмотреть» (про Ку чума) гораздо
менее выразительным: «узреть»; в рассказе о вероломстве Карачи
характерная фраза: «и сии сами нредашася в руки нечестивых
и тамо вен избпени быша» Есиповым опущена; при описании
гибели Ермака фраза: «и тако ту изблени вси быша» построена
Есиповым иначе: «и побита» и т. д. Все эти примеры показывают,
что Строгановская летопись делала заимствования из перво-
источника помимо Есиповской *).
Сравнение обеих летописей пожду собою убеждает также,
что пз них Строгановская (в ее древнейшей редакции) ближе дер-
жится текста этого первоисточника. В одном случае Есиповская
летопись .может быть попята только из ^сопоставления с Отрога- '
невской. Я имею в виду приведенный выше абзац о колебаниях
казаков перед решительной битвой, когда «восхотЬша тоя нощи
бЪжатп, друзш же невосхот-Ьша, яко уже осень»; смысл послед-
них слов вскрывается в Строгановской летописи, где-«ипн<»
говорят свопм колеблющимся товарищам: «камо намъ б’йжати,
уже осени достигши и в рекахъ ледъ смерзается» *). Но особенно
показателен в этом отношении рассказ о смерти Ермака. В Стро-
гановской летописи мы читаем: «и тако ту вси избиени быша
едпнъ токмо утече; а велеумпый и храбрый рпторъ Ермакъ убьешь
бысть. Последи жъ пТ.цы глаголюсь отъ языкъ о томъ, яко во-
спряну ту храбрый вашъ вопиъ Ермакъ отъ сна и видф дружину
свою отъ паев избиваемыхъ, и никоея надежди мошно пм-Ьти ему
животу своему, и побеже в струга и не може доити своихъ си.
понеже бо в дали растояние, и туга ввержеся в реку и утопе» *).
Здесь мы имеем непосредственную передачу слов туземцев даже
с сохранением противопоставления рассказчика—татарина слу-
шателям—русским. В Есиповской летописи это место явно пере-
работано из соображений литературных. Весь эпизод излагается
уже от имени автора: «i пападоша ла иь и побита; токмо едпнъ
Казаньутече. Ермакъ же егда вид-Ь своихъ вопповъ отъ поганых:,
нобпеныхъ и ни отъ кого-жъ видЪ помощи лмфти животу своему,
п поб'Ьже в струга свой и не може доити, понеже одфянъ 6i же-
тЬзомъ, стругу-же отплывшу отъ брега, л не дошедъ утопе» *).
Ясно, что Строгановская летопись сохранила более древний
Из сказанного, одпако, не следует, чтобы Строгановская, ле-
топись могла быть принята за тот основной первоисточник,
которым пользовался Синодик и Савва Есипов, как это можно
было бы предположить. В этом отношении сравнение текста
обеих летописей, произведенное с большою тщательностью
Адриановым вполне доказывает факт переработки Строгановской
.лстописью'общеТбтекста путем вставок в него эпизодов, касаю-
- щяхея Строгановых, и выводы, к которым он пришел, до елх пор
ле утратпли силы. Остается признать, что все трп изучаемые
нами иомятшша самостоятельно пользовались не дошедшим
до нас первоисточником, и каждый переделал его по своему.
Этот первоначальный текст неизвестный автор Строгановской
летописи в значительной мере дополнял данными^ почерпнутыми
совестную работу. Цитируя грамоты, он делает это совершенно
точно, как видно пз сравнения их с темп, которые дошли до нас
в подлиннике (а таковых большинство), сообщает год л число,
которыми грамота подписана, пиона дьяка, скрепившего ее,
и бояр, которые «царевым словом» приказали ее выдать. Это
совершенно научные приемы. Помимо того, что автор в соответ-
ствующих местах приводит in extenso содержание грамот, он пз
них же черпает целый ряд фактических данных, которые он впле-
тает в свой рассказ. Так пз грамоты С августа 1752 г. им заимство-
ваны сведения о набеге инородцев 15 июля 1572 г. п об избиенпп
русских торговых людей ’), пз грамоты 30 мая 1574 г.—о при-
ходе царевпча Махмет-Кула 4); пз опальной грамоты Сгрогапо-
вым 1582 г. взяты биографические сведения о Ермаке и его под-
вигах па Волге, оттуда же и из грамоты.20 декабря 1681 г. ра -
сказ о’ набеге пелымского князя*); При этом самые события
изложены по грамоте м иногда дословпо, иногда с-лесушествев-
нымл изменениями,' Помимо: царских грамот, автор, вероятно,
кое-что записал-со лов самих Строгановых,, например, чрезвы-
чайно любопытное известие о том, что первое время ясак с. при-
уральских инородцев собирался людьми Строгановых, и только
со времени царя Федора сбором стали заведывать. царские вое-
Тенденция Строгановской летописи совершенно ясна ..Имеется
в виду показать участие в деле завоевания Сибири «честных
людей»' Семена, Максима-и Никиты Строгановых, «промыслом,
которых- совершилось «очищение всея Сибирские земли». С .этой
точки зрения и переработан первоначальный текст «написания».
Наконец, необходимо отметить литературную отделку текста-,
произведенную автором Строгановской летописи-, под влиянием
русского перевода «Троянской Истории», которая служила образ-
цом литературного стиля для книжников начала XVII в. и в
частности, как-доказано-проф. А,--С, Орловым,- отразилась, на
-Повести» клязя Катырева-Ростовского; ' •Таковы—-описайщ
весны, которые имеют себе поразительную : аналогию в. знамени-''—
том описании весны у Катырева-Ростовского и в латинском тексте
«Троянской. Истории», описание утра, дословно сходное с- тем,
которое имеется у Катырева-Ростовского и имеющее аналогию
в русском переводе Троянской войны, некоторые, отдельные
выражения и фразы 3).	,	«.
Совершение иной характер, носит переработка первонсточ-
пика, произведенная Есиповым. Если в Строгановской летоппси
мы имеем панегирик Строгановым, то Есиповская обязана своим
появлением официальному признанию московскими властями О
заслуг Ермака перед православной церковью. Сошшение Еси-
пова отвечало потребности в литературно составленном житии
нового патрона Сибирской кафедры. В основу труда Сайты Еси-
пова было положено то же «написание», служившее нервопсточг
ником и Синодику, и Строгановской летописи; другим источив-,
ком послужил ему самый Снподпк преосв. Кпприапа; на послед-
ний он прямо ссылается, говоря: «пм-Ьй же помощь исправляющу
л-Ьтописи сия, еже о взятш Сибири и о победе сицевоэ, и далее
приводит Сииоднк дословно в качестве оправдательного доку-
мсптаг<о исправлении летописи сия таковы приклады» *). Есипов
сам довольно точно определяет своо отношение к первоисточнику:
*яно ясе иаписах'ь с писания прежь мене сплсавшаго, ибчто
и стесняемо б’Ь р-Ьчью, азъ же разпростраиихъ, б-Ьссдуя к вашей
любви, иже будетъ 1'зволивый прочитали л-Ьтописи сия; пио-ж-ь
от достоверных'!, мужъ .'испытахъ, иже очима слоима вид-йша
i быша в fra л-Ьта» *). Действительно главная часть его самостоя-
тельной работы заключается в «распространешги» первоначаль-
ного текста, казавшегося ему слишком сухим п коротким. Оп за-
громождает свое повествование безвкусной и высокопарной ри-
торикой _ и тяжеловесными образцами тогдашней учености, с
неожиданными ссылками на свидетельства «кроинлки латин-
ской»- о царе Итале, «обладавшем странами вечерними:, или иа
«Девтсромий» «блаженного» Моисея, с совершеипо не к месту
приводимыми примерами из-Библии и сравнениями с эпизодами .
Троянской войны, «у Троянского града близ Комапдры реки
плепующу Лкплесу».	....
 В отношении литературной формы па летопись Есипова ока-
зал значительное влиянье Синодик преосв. Клирпапа. Так,
оп воспользовался, как указано выше, расположением мате-
риала, которое он нашел в введении Снподпка и в связи с этим
кое-что изменил в основном тексте главы 10. Что касается до-
полнений, внесенных Есиповым со слов «достоверных мужей»,
.то, как видно из сравнения с Строгановской летописью, их не-
много, и оип мало существенны. Такими дополнениями являются,
например, рассказ о смерти .Кучума--п .подробности о захвате
Сейдяка Чулковым. В предисловии Есипов ссылается еще на
«летописца татарского»; Очевидно, что к этому летописцу во-
сходят помещённые в летописи сведения.«о'сибирских царех
и князех». Одпако, эти сведения заимствованы пе- непосред-
ственно из'пего, а пз. «написания»,так. как аналогичная статья
имеется п в Строгановской лстоппсп. Очевидно ссылка па татар-
ские ЛСГ0Ч1ШКИ является в устах Есипова таким же литератур-
ным приемом, как н ссылка иа «достоверных» мужей.
Зная паучко-лптсратурпые приемы Снподпка. и летописей,
мы без труда могли бы восстановить в общих чертах содержание
пх первонсгочипка. Действительно, устранив с одной стороны
из Строг невской лстоппсп факты, заимствованные из царских
грамот, п. вставки, посвященные Строгановым, а с другой сто-
роны. пз Бойцовской все риторические прикрасы, которых нет
в Сиподике и Строгановской лстоппсп, мы в общем получим
*)Сив. лет., 1С2, 163—169.
2) Саб. лет., 169—170. Клилппе Снподпка мс:као усмотреть в гласе 111
довольно сходный текст, который и надо отнести к первоисточ-
нику. Это первоначальное произведение было значительно ко-
роче позднейших его переделок, «нечто и стесняемо речью», как
выражается -Есипов, однако было нс лишено литературной
обработки: высокопарное введение, речи, влагаемые в уста
Ермака л Кучума, отдельные образы н уетафозры, заключитель-
ная статья о торжестве христианства в Сибирской земле —
показывают, что мы имеем дело по с простою записью фактов,
а с произведеньем изящной словесности. Что касается содер-
жанья, то в основу рассказа были положены, невидимому,
сведенья, добытые от участников похода Ермака; наряду с этим
есть прямые ссылки на туземные татарские -преданья (напр.
в рассказе о смерти Ермака); пз татарских источников (вероятно,
устных) почерпнута, в частности, генеалогия сибирских царей.
Остается выяснить вопрос о времени составления «написа-
ния». Из того обстоятельства, что в Строгановской летописи
пз государей упоминаются только Иван Грозный и его сын
Федор, а пз сибирских городов Тобольск и Верхотурье ’), Спас-
ский делал заключение, что «со всею вероятностию сочинение
опои можно отпестп к концу XVI или началу XVII века ’)».
Может быть, осторожнее предположить, что упоминание в ка-
честве строителей городов в Сибири только этих двух царей
надо отнести к первоисточнику. В таком случае устранплось-
бы противоречие, неоднократно отмечавшееся между содер-
жанием летописи, которое относится ко времени не позднее
начала XVII в., и ее заглавием, в котором говорится об утвер-
ждении в Сибири «святительского престола — архиепископии»,'
имевшем место лишь в 1621 году. Если высказанные соображе-
ния верны, то «написание» следует отнести к эпохе не позднее
царствования Бориса Годунова. Если же держаться мнения о .
глубокой древноспгСтрогановской летописи в се целом, то время
составлеиия «написания» приходятся отнести еще дальше на-
зад, что, впрочем, мало вероятно.
. Подводя итоги, можно сказать, что в основе трех известных
нам древнейших памятников Сибирской исторпп. Синодика,
Строгановской и Есипевской летописей, лежпт один и тот-же
первоисточник, то «написание», которое принесли казаки преосв.
Киприану, когда оп пожелал узпать от них, «како приндоша
о Сибирь». Это было сравнительно краткое произведение, но но
без литературных достоинств, составленное не позднее, конца
XVI века. В 1622-м году’), по распоряжешпо пр. Киприана,
на основании этого «написания» и словесных дополнений от
казаков, участников похода Ермака, был составлен Синодик; в
1636 г. «написанием» и «Синодиком» воспользовался Савва
Есипов для сочипепия летописи о «Сибири и о Сибирском взя-
тии». В кругах близких к Строгановым то-же «написание» было
переработано в целях прославления этой семьи (так иаз. Стро-
гановская летопись) вне всякой зависимости от Синодика или
от Есиповской летописи.
В конце XVII в. Есиповская летопись с своей стороны по-
служила канвой для нового и чрезвычайно интересного исто-
рического труда: иллюстрированной «Истории Сибирской», на-
писанной тобольским сыном боярекпм Семеном Ремезовым и
известной в настоящее время в литературе под названием Реме-
зовской летописи *).
Ремезовская летопись заслуживав! особенного внимания,
как по своему составу, так и по форме ’). Опа не является
простым сводом. Это скорее учспый исторический труд, соответ-
ствующий до известной степени пашпм понятиям о таковом и
лишь отражающий с большой яркостью дефекты метода п прие-
мов, свойственные научной мысли того времени. Автор, тоболь-
ский сын боярский С. Ремезов, был небезызвестный в свое время
ученый, составитель единственного в своем роде географического
атласа Спбпрп. При написании «Сибирской нсторип» ему помо-
тали его сыновья Леонтий, Ивап и Семсп, его ближайшие сотруд-
ники и в картографических трудах. Условия, в которые был
поставлен Ремезов, давали ему большую, чем кому-либо воз-
можность пополнить своп исторические незнания из источни-
ков не только письменного, ио п словесного происхождения.
Его официальное положение и связи в Тобольске и специаль-
ные историко-географические исследования, которые он произ-
водил в Сибири пвМоскве в связп’с данным ему правительством
поручением составить полный чертеж Сибирской земли, все
это способствовало накоплению целого ряда знаний по Снбпре-
всдепию, далеко превосходивших осведомленное! рядового
грамотея того времени.
Семья Ремезовых была старинной служилой’ семьей в То-
больске. Предок историка Меньшой Ремезов был сослан в Сп-
бпрь в 1628 голу ’). При недостатке людей в Спбпрп, он в
'качестве' тобольского сына боярского занял на своей новой
родине прочное н видное положение в административных кру-
гах Тобольска. Фамилия Ремезовых с тех пор неизменно вхо-
дила в состав той местной тобольской служплой знати, на
а) Автор пас
— 18 —
которой лежало исполнение всех важнейших административ-
ных функций в Сибири и с которой не могли по считаться приез-
жие из Москвы воеводы; Мы встречаем Ремезовых во главе
военных экспедиций и посольств к туземным князькам и при
исполнении других Ответственных поручений. В старинной
служилой семье, в течение трех четвертой века стоявшей близко
к управлению Сибирью, не могло нс.сохраниться многих све-
дений, переходивших от отца к сыну, п из этой семейной тра-
диции мог черпать свои дапныя наш историк. Он сам ссылается
па стрелецкого сотника Ульяна Мосеева Ремезова. Влиятель-
ный любимец и наушник воеводы П. Ив. .Годунова, он, по сло-
вам Ремезова, был «снискателен... и хитр о делах», интересо-
вался прошлым Сибири и не упускал случая пополнить в этом
отношении свои познания. От него, например, узнал Семен
Ремезов об участил его в посольстве к калмыцкому тайше Аблаю,
и повесть о смерти и чудесах Ермака, слышанная Ульяном от
самого Аблая, легла, по словам автора, в основание соответ-
ствующей главы его «Истории».
Очень значительный материал дали историку те исследова-
ния, которые ему пришлось произвести с 1696 по 1700 г. при
составлеппп географического атласа ’). Он использовал имев-
шиеся в библиотеке Сибирского приказа «многие географиче-
ские книги» и «чертежные переводы» сибирских городов, «кои
присланы были к Москве по многое годы»; судя по тем материа-
лам, которые сообщал стоявший в это время во главе Сибирского
приказа думный дьяк Андр. Апдр. Влнлус Вптзену, здесь,
наряду с географическими сочинениями по Сибири, имелись
и исторические книги. Из архива Тобольской Съезжей избы.
Ремезов почерпнул подробные статистические сведения о
Тобольске, начиная с 1683 года и т. д. 2). Не довольствуясь,
письменными источниками Ремезов, по его собственным словам,
обратился к опросу всяких «старожилов, памятных бываль-
цев», «ведомцев», «бывальцев в непроходимых местех и каме-
пех безводных, на степях и на морях, по различным землей
подлежащих жптельств языков», и притом опрашивал по только
«розных чинов русских людей», по также туземцев, «иноземцев—
бухар, татар и калмыков и новокрещенных», л русских, побы-
вавших в плену у азиатов: «выходцев и полоняников русских»3).
Ремезов не ограничивался выяснением географических данных;
его распросы касались, между прочим, п археологии, и он
осведомлялся про «древних чюдских и кучумовских жилья,
мольбища и городища, крепости и курганы 4»). Интерес Реме-
') Первые работы Ремезова по составлению общей карты Сибири относятся
зова к сибирской истории лашсл себе выражение в его атласе,
где среди географических названий попадаются краткие заметки
 исторического содержания; отмечая на карте Крестовый остров,
он прибавляет: «проведан в 198 году», озеро Грязное(Семинскул):
«убит Шульгин с ратными» (намек ,па разгром 1693 года); у реки
Серебрянки он делает надпись: «лежат суды Ермаковы» в соответ-
ствии С легендой,которую мы находим вКуигурскойлетописи.слу-
жившей ему источником, будто Ермак и его товарищи покинули
на Серебрянке тяжелые суда, «и те старые (суда), где опи лежат,,
сквозь их дна дерева проросли» *). Наконец, возле устья Амура,
таи, где, по представлению Ремезова, находилось Гллянское
царство, он упоминает, что «до сего места доходил царь Але-
ксандр Македонский, ружье спрятал и колокол оставил». При-
веденные примеры наглядно показывают, как в связи с геогра-
фическими работами накоплялись у Ремезова сведения и о
сибирской ст&рппе.
Обращаясь к «Сибирской истории» Ремезова, приходится,
во-первых, указать, что в том виде, в каком она до нас дошла,
она представляет из себя результат вторичной переделки, так
как в нее уже по окончании основного труда искусственно
вклеены отдельные листы другой самостоятельной летописи
под заглавием: «Летопись Сибирская краткая Кунгурская» 2).
Эта вставка сделана" совершенно механически и легко может
быть выделена из первоначального текста (статьи 5—8, 49—
52, 73—80, 99—102). Такую же позднейшую вставку предста-
вляет статьи 140—147, в которых без всякой связп с предыду-
щим и последующим приводятся примеры чудесной помощи
божией христианам в борьбе с неверными. Все эти вставки
резко отличаются от основной части «Истории» пс только по
внутреннему содержанию, но п по внешнему виду (почерку,
технике рисунков, порядку оглавления). Они нарушили в част-
ности нумерацию, статей, и в небрежно связанной в одно целое
окончательной редакции «Истории» легко усмотреть следы про-
исшедшей благодаря этому путаницы ’), Так, в 118 статье мы
находим ссылку на помещенную выше историю смерти Ермака,
«якоже выше паппсано в 81 статье», между тем, как это событие
в окончательной редакции описано в статьях 105 н 106 4). Вме-
сте с тем, внесение отрывков из Кунгурской летописи в уже
закопчённый обработкой текст неизбежно привел к ряду
повторений п параллельных мест.
') С»6. лет., 314.
2) Эго заглавие лг
Ремезова в целом.
— 20 -
Аляповатость вставок настолько выделяет их, что позволяет
совершенно точно восстановить первоначальную редакцию «Исто-
рии». Основным источником этой первоначальной редакции
была,'Как доказано Адриановым, Есиповская летопись1). Ре-
мезов, впрочем, несколько переработал устаревший стиль Еси- -
нова, применяясь к господствовавшим в конце XVII в. лите-
ратурным вкусам, при чем отдал дань увлечению-иностран-
ными словами. Есиповскую летопись он значительно дополнил
из другого, вам неизвестного, литературного источника, отли-
чавшегося богатством сообщаемых фактов. Из пего, например,
он почерпнул подробные сведения о сражениях казаков с мел-
кими туземными князьками Епанчой (ст. 14), Лабутой (ст. 80)
и другими, о бос прп Поганом озере (ст. 90), о верной службе,
вогульских князьков Пшбердея и Суклема (82 и 84 ст.), о Ку-
чумовом дворецком Кутугае (ст. 30—32); из него же заимство-
ваны подробные даты отдельных событий. В одном случае осве-
домленность неизвестной летописи поддается проверке: суще-
ствованье некогда на Туре княжества Епаичп подтверждается
не только сохранившимся в позднейшее время за Туринском
названием Епанчина юрта, но и упоминанием в документах пер-
вой- половпны XVII в. самого Епанчи и его сына Агпша Епан-
чина !). Отличительной чертой данного памятника является
иная последовательность рассказа о походе Ермака, чем в Еси-
повской и Строгановской летописях: между тем как в послед-
них поход, начавшийся в начале сентября, в октябре того-же
года завершается вздаТОЯТИевёда, ~в~ нём 'ЕттмаКГмреЗиыевав
на Урале, в течение весны п лета совершает медленное продви-
жение к Искеру, которого достигает к началу октября, прп чем -
каждый этап этого пути точно определяется числами месяцев.
Все эти известия носят следы большой древности н достоверно- _
ста. Рассказ неизвестной летописи нарушается, однако, вставкой
пз другого какого-то источника, из которого, например, заим-
ствовано совершенно фантастичное сообщение о взятии Ерма-
ком 1-го августа града Тюмени, разрывающее последователь-
ную связь событий, так как 1-го августа Ермак по данным
неизвестной летописи, брал «город Карачи» s). Итак, кроме
21 —
Есиповской Ремезов пользовался п двумя другими летописями,
объединив пх все в одпо целое.
Для пас особенно интересными представляются те допол-
нения, которые Ремезов внес в Есиповскую летопись из сло-
весных преданий, как русского, так и туземного происхожденья.
В частности заслуживают самого тщательного изучения собран-
ные нм туземные легенды — «бусурманские истории» и «бусур-
манскле повести», на которые он любит ссылаться. Формы,
в каковых передавались эти легенды, былп разнообразны. Во-
первых эта былп причитания, в форме песен, которые «татары
поют с плачем при беседах в песнях». Такой характер имели
«повести», в которых оплакивалось завоевание Сибири русскими
и в которых говорилось о Ермаке: «п тако чуден и страшен,
егдатлаголатп им и в повестех между собою, без слез «е пребудупо.
Образцом таких причитаний может служить сохраненный нам
Кунгурскою летоппсыо: «Царицын плач» *). Память о прошлом
сохранялась п в других формах словесной передачи: именем
Ермака' татары, по словам, Ремезова, «п до днесь божатся н
кленутся» г). Любопытным источником служили проповеди ма-
гометанских духовных лиц —шейхов. Так, сообщая предание
об единоборстве маленького черного зверя с большим белым,
об убийстве большого маленьким п об ожпвленпп убитого зверя
через трп дня, Ремезов прибавляет: «и по сему проклятии бу-
сурмапы о Спбнри вельмп блазпятся, понеже шихи пх в поее-
стех истолковаша им, яко малой зверок, Ермак, бусурманство,
яко большого зверя, п 3 день мертвой оживя, то по времени
паки возмут Сибпрь бусурмапы в владение не надолго» ’). Из-
вестные легенды былп связаны с урочищами. Сузгун п Паний
Бугор близ Тобольска связывались, папрпмер, с памятью о
резиденциях двух жен Кучума, п по этому поводу Ремезов
сообщает, что Кучум рассадил «жен своих больших в близких
местах, и ездил к нпм по пятницам»; указанно на священный
день магометан свидетельствует о магометанском псточнике
предаипя. С Паньпм бугром связаны две легенды: одна делает
из него замок: «город и окопы» мурзы Девлетпм-бая, по про-
звищу Вацпк-Тура; согласно другой, как сказано, здесь был
дворец жепы Кучума, будто-бы дочери того-же Девлетпма-
бая; очевидно у тобольских татар с развалинами на Павьем
бугре сочеталась память об этом мурзе, современнике Кучума.")
Па Саускаиском мысу, тоже под Тобольском, п тоже, очевидно,
по татарскому преданию, находилось «царское кладбище»; это
не мешало тому, что другая легенда, может быть, русского
') Сив. лет/342, 346.
Там же, 346.
а) Там мео, 828.
•) Гам я». 329,'319—320.
— 22 —
происхождения искала здесь могил сподвижников Ермака *).
Наконец, в Ремезовскую летопись вошел ряд поверяй; посред-
ством которых туземцы объясняли те пли ппые явления при-
роды. Поверия эти довольно случайно' ставились легепдою в
связь с именем Ермака п других героев. Таково, папрпмер,
встречающееся несколько раз с различными подробностями
описание северного сиянья, которое служило яко-бы предзна-
менованием гибели Сибирского царства: «огненный столб и до
яебесп, и в том огне мпоги видения различны... людпе-жо ви-
деша в столпе ужасное видение различное, п битвы, и звук».
Такое описание вполне соответствует магометанскому пред- ,
ставлению о северном сиянии, как о сражении небесных воинов 2).
Таким образом, ссылки Ремезова па «бусурманскио повести»
пе являются простым общим местом, литературным приемом
автора, желающего заинтересовать читателя неопределенным
указанием на туземный источник свопх сведений. За шаблон-
ной ссылкой скрываются разнообразные и очень'оригинальные
виды преданья, характерные для туземного быта.
Из туземных легенд, собранных Ремезовым, для пас осо-
бенно интересна легенда о панцырях Ермака и о посмертных
чудесах па его могпле, так как сам автор подробно сообщает,
при каких условиях ему сделалась известна эта легенда.
Рассказ Ремезова ценен в том отпошенпп, что вскрывает перед «
памп процесс создания книжной традиции на основе устного 
предания. Он основан иа «сказке», которую получил названный -
выше Ульян Мосеев Ремезов, предок автора, 'от калмыцкого
тапшп Аблая. Аблай-тайша был одним, из типичных мон-
гольских государей, которым удавалось ненадолго собрать под
своею властью несколько кочевых племен и временно образо-
вать пз них государство. Оп кочевал с своим народом на берегах
Зайсаннора, недалеко от русских границ; в 1669 г. его кочевья
отстояли в 15 днях скорого хода от- Тобольска п только в 3-х	
днях от Тары, и он все время находился в оживленных сно-
шения с русскими. Владея торговыми путями в Бухару, в Ер-
гень, в Монгольское царство п в Китай, Аблай-тайша был втя-
нут в сложные международные отношения; русское правительство
поддерживало С ппм дружеские связи, главным образом, в
целях облегчения проезда послов и купчин в Китай а). В 1658-м
году Аблай-тайша прислал в Тобольск посольство, которому,
между прочим, поручил ходатайствовать о присылке ейу пан-
циря, принадлежащего тобольскому служилому татарину Кай-
даулу-мурзе. Самого Кайдаула в то время уже не было в жи-
вых, но искомый панцирь, действительно, нашелся у его сына
бек-Мамета. Этому паицырю приписывались волшебные свой-
ства, и с вим в семье Кайдаула были связапы любопытные
предания,- По словам бек-Мамета, «про тот-де папсырь прика-
зал ему... отец его, Кайдаул, при смерти, своей под клятвою,
чтоб ему тем папсырем служить... великим государям, а никому
его продавать не велел; в прошлых-де годех отец его, Аблаев,
Вайгиш-тайша того пансыря добивался много и давал за тот
папсырь 10 семей ясырей (рабов), 1000 овец, п отец-де его...
того пансыря тайше не дал». По утверждению Ремезова, Аблай-
тайша считал названный панцирь за тот самый, который был
па Ерйаке в момент его смерти п верил в его чудодейственную
силу. Тобольский воевода кн. Буйносов-Ростовский не решился
без государева указа отдать необыкновенный панцырь, и в 1660 г.
Аблай-тайша вторично-прислал другого посла с. настойчивою
просьбою о том же, и па этот раз добился желаемого. Особое
посольство, в составе которого был и Ульян Ремезов, повезло
царское жалованье в «ургу» Аблая-тайшп '). Об этой поездке
Ульяна к калмыцкому, тайше и говорит Ремезов в своей «Исто-
рии». Аблай-тайша с особенной торжественностью принял пан-
цырь Ермака; приложился к нему и спросил: «знаешь-лп, Ульян,
где ваш Ермак лежит?» и на отрицательный ответ, «начал Аблай
повести деятп по своей истории», т.-е. .со биг л ходившие
редп татар и калмыков легенды об Ермаке. Ульян, заинтере-
совавшись рассказом, попроспл у Аблая «сказку за его знамени
(подписью) п печатью». Исполняя эту просьбу,, тайша «поведа
о Ермаке все подробно, како жлве, по своему письму, п како
сковчася», «в том и печать свою приложил». Содержание Аблае-
вой сказки заключалась в следующем: «како (Ермак) приехал
в Сибирь п от Кучума иа перекопп побежа и утопе, и обретен,
и стрелян, и кровь течаше, п пансырп разделила и развезоша.
и как от пансырей п от платья чудес было». Этот рассказ Аблай
дополнил воспоминанием о собственном пецеленпп: «егда-же
аз был мал ц утробою болей, п даша мне с земли с могилы (Ер-
мака) пить, здрав явихся до пыле; егда-же земли с могилы
взято, и еду. с нею па войну, побиваю; егда-же пет землп, тощ
возвращаюся» •). Семен Ремезов, имея в своих руках эту сказку
н сравнив ее с Еспповской лстоппсью, служившей ему руко-
водящим пособием, убедился, что в основных чертах «сказка»
и летопись совпадают и что новостью является лишь сообщение
о нахождении тела Ермака п о чудесах: «повода (про Ермака
'“) Сив. лет.. ММ4&
— 24 —
Аблай) ... како скоичася, соглсио нашим историям, точпю,
как обретсп к чудотворяшс» ’). Сравнивая рассказ о смерти •
Ермака, как он изложен в Есиповской летописи, с рассказом,
помещенном в Гемезовскую летопись, мы, действительно, най-
дем у Ремезова лишь одну подробность, которой пет у Есипова;,
в Еспповской летописи сказало просто, что Ермак утонул,
«попеже одеян железом", а в Ремсзовской: «бе одеян двумя
царскими пансыри» *). Очевидно, из «сказки» Аблая .были по- .
черппуты сведения об этих двух панцирях, присланных Ермаку
в подарок от царя п послуживших причиною его гибели в-,
волнах Вагая, л о'прйпадлежавшем им свойстве «чудотворевия»,
благодаря которому опп давали «болезненным исцеление, ро-
дительницам и младенцам на отгнавие недугов, на войне и в
промыслех удачу» *). Предшествующая литература (пл Стро-
гановская, пп Есиповская летопись, ни Синодик) ничего не
знала об этих панцирях. Точно. также пз Аблаевой сказки
почерпнута легенда о чудесах на мотнле Ермака, легевда чисто
туземного происхождения, связанная с одним пз магометанских
«азпеов», т.-е. святых могпл «на Вапшевском клабдвще, под
кудрявой сосной» где, по татарским известиям, /находился .
мавзолей Хакима-шейха 4).
Рассказ Ремезова, в общих чертах подтверждаемый официаль-
ными документами Сибирского приказа, рисует, таким образом,
совершенно конкретно самый процесс проникновения в рус-
скую литературу туземной легенды и приемы ее использования
русской наукой того времени.
Заканчивая обзор летописей, восходящих к первоначальному
«написанию?, необходимо остановиться на хронологии завое-
вания Спбпрп, так как на примере хронологических выкладок
особевно отчетливо выступают и приемы научной работы _ , .
XVII века.
Основанием хропологип похода Ермака послужили те даты,
которые пмелпсь в первоисточнике. Из сравнения Синодика с
Еспповской летоппсью впдпо, что год прибытия Ермака в Си-
бирь в общем для них тексте определялся 7089-м годом от С. М.,
а, так как дальнейшие события развертывались в октябрьских
числах, то от Р. Хр. надо считать 1680 год. Остальные годы,
судя по Синодику и по Строгановской летописи определялись
описательно: «того-же лета», «тое-жс зпмы», «па второе лето».
кого Губ. Музея, выи. XIV (Като-
— 26 —
«па второе лето по Ермакове убиении» и т. п. ’). Зато сообщаются
точные числа дней и месяцев (23 октября, бой под Чуващевым;
26 октября, взятие Искера; б декабря, избпевие казаков под
Абалаком; б августа, «на четвертое лето по взятии Спбпрп-,
смерть. Ермака; «па второе лето по Ермакове убиении, после
Семена дни»—приход Ив. Мцпсурова). Есиповская летоппсь
переводит описательные выражения па соответствующие годы,
причем год прибытия Волховского в Сибирь «па второе лето
по взятии Сибйри» получился 7091-й (вернее было бы 7090-й)
или 168%, год смерти Ермака 7092, или 1.584. На основа-
нии собственных сведений Есипов прибавил две позднейшие
даты (прибытие В. Сукина в 7093 г. л Данилы Чулкова в
7096 г.).
Строгановская летопись, с своей стороны, заимствовала из
царских грамот следующие даты: 16 июля 7080 г. приход воров-
ской черемпсы, 20 июля 7081 г. (в память св. пророка Ильи)
приход Махмет-Кула и 1 септ. 7090 г.—нашествие, князя пелым-
скогои одновременный отпуск казаков в Сибирь I. 2). Неизвестно
откуда заимствовала Строгановская летоппсь следующие годы:
6 апреля 7087 г. — «слышаху Строгановы об Ермаке», 28 июня
7087 г. (память свв. Кира п Иоанна) приход Ермака к Строга-
новым, 22 июля 7089 г. набег мурзы Бегбелия, п 9 септ. 7090 г.
(на память богоотец Иоакима п Анны) прибытие казаков в
Сибпрь; возможно, что мы имеем здесь дело отчасти с пзустным
преданием, сохранившимся у Строгановых; некоторые даты
могли быть взяты из ле сохранившихся до нас грамот. Остальные
годы изложены описательно и иногда ластйько тлухо, что
нельзя восстановить точно каждый из нпх. Во всяком случае,
если пметь в виду, что начало похода Ермака отнесено к 7090-му
году, год его смерти должен падать на 7093 г., т.-е. 1585 от Р.-
Хр. Таким образом, Еспповская п Строгановская летописи
не дают единообразной хронологии: в определении года похода
у пих получается разница в одни год, и это должно отражаться
на всех последующих датах.
Так же мало выяснена продолжительность похода *). «На-
писание», невидимому, не давало точных указаний на этот счет:
и Есиповская, и Строгановская летописи попималп дело так.
') Следы описательной фору
пример, а рассказе о приходе Ml
Г
I. Дала кашествпя педымского князя устанавливается
мп от 6 ноября 1581 г ..(Доп. к А. П., I, Ьй128)мот'20дек.
ог. дела, карт. XXIV, Де о); событие ото произошло при
Елецком. Об одиопрекеппостп отпуска Ермака Строга-
что Ермак, выступив в поход в сентябре, 26 октября уже взял
Искер. Совершенно иную датировку дает Ремезов, или, вернее,
тот второй источник, которым он пользовался помимо сочине-
ния Есипова. Хронология в смысле годов у Ремезова там, где
он не руководствуется Еспповым, полна ошибок, и на пей оста-
навливаться нс приходится ’). Зато чрезвычайно любопытны
числовые даты, заимствованные из неизвестной летописи. Вы-
ходит, что поход продолжался не два месяца, а целый год:
зимою Ермак воевал «пелымскпс уезды», «весне же пришедши
водополью» выступил в дальнейший поход; 1 мая поплыли '
вниз по Тагилу, 9 мая плыли по Туре2), 8 июня вошли в
Тобол, 22 июня достигли Караульного яра, 21 июля имел
место бой с Махмет-Кулом в Бабасанах, 1 августа взятие.«града
Карачпна», в котором казаки стояли до 14 септ., 1 октября
бой под Чувашовым и 23 октября вторичный бой под Чувашо-
вым ’), п в дальнейшем пдет хронология Есипова (26 октября
бой под Покером и 2G взятие. Искера). Несмотря на не-
которые противоречия, вся последовательность событий до та-
кой степени правдоподобна, что большинство исследователей
со времен Миллера кладут в основание истории похода Ермака
изложение Ремезова, и надо признать, что в пользу этого есть
много доводов. С другой стороны растяжение событий на целый
год еще более осложняет вопрос о хронологии, который в общем
итоге вряд-лц может, быть решен па основании одних летописей
с пх условными рассчетами времени.
Рассмотренные до сих пор памятники исторической лите-
ратуры Сибири все могут быть в той или ипой мере возведены
к тому первоначальному написанию, о котором говорится в
Синодике пр. Киприана. Но летописями данного типа не огра- 
ничпвается сибирская историография XVII в. До нас дошли
в отрывках летописи, носящие совершсппо самостоятельный
характер, которые не могут быть возведены к указанным
первоисточникам. Любопытным образцом такого 'рода летопи-
сей и является «Летопись Сибирская краткая Кунгурская»,
значительные отрывки из которой были внесены в первопачаяь-
---27 —
ный текст Ремезовской летописи’). Никакой попытки связать
или согласовать сведения, почерпнутые из нового источника,
с основной частью повествования сделано не было, и мы имеем
параллельный рассказ Кунгурской летописи о некоторых мо-
ментах похода Ермака, невидимому, в неискаженном виде.
Это обстоятельство позволяет до известной степени судить об
этом не дошедшем до пас памятнике.
Заглавие, под которым сохранилось разбираемое произведе-
ние, показывает, что оно возникло в русском Прикамье, во
второй половине XVII в., так как город Кунгур построен в
1648— 9 году. Наиболее характерной чертой Кунгурской летописи
является ее чисто народный стиль, проникнутый грубоватым
народным юмором.. Мы находим в тексте много народных сло-
вечек и прибауток. Например, про казаков шутливо говорится.
• что онп первоначально «обмишенплпсь» (промахнулись, в- цель),
нс сразу попали по Чусовой в Сибирь, про- Ермака, что он не
имел обыкновения ворочаться за ясаком: «что мимоходом урвал,
то и наша добыча» и т.-д. Некоторые выражения напоминают
 песенные; так, выражение: «ясак взял за саблею» встречается
в одной из песен Кирши Данилова ’). Отдельные эпизоды рас-
сказаны почти сказочным языком. Таково, например, описание
шайки «тех пресловущих воров Ермачка Повольского с това-
рищи»: «было у Ермака два сверстника — Иван Кольцо, Иван
Гроза, Богдан Брязга и выборных есаулов 4 человека, гож и
полковых писарей, трубачи и сурначп, литаврщики п барабан-
щики, сотнпкн и пятидесятники и десятники с рядовыми и зна-
менщики чином, да трп попа,'да старец бродяга, ходил без чер-
ных риз, а правило правил,п каши варил п припасы знал н круг
церковный справно знал;’и указ на преступление чинили жгу-
тами, а кто подумает отойтп от них п пзменитн, не хотя бытп,
и тому по донскп указ: насыпав песку в пазуху и посади в мешок,
в воду. И тем у Ермака всп укрепплися; а болыпп 20 человек
с песком л камеппем в .Сылве’ у гружены»3)... Таково же обра-
щение Ермака к Максиму Строганову за помощью, подкреплен-
ное угрозою его есаулов: «о мужик! не знаешь ли, ты п теперь
мертв! возьмем тя п расстреляем по клочку! Дай нам на роспнску
по именам иа струиг, поартельно пяти тысячам, по именам па
всякого человека по 3 фупта пороху... по 3 пуда муки ржа
ной, по пуду сухарей» ’) и т. д. Самая цифра участников похода
или «заворуя», как его квалифицирует наш памятник, (5000
человек) тоже носит сказочный характер. Весь стиль Кунгур-
ской лстоппсп в целом живо напоминает стиль отписок Ярка
Хабарова пз Даурского похода и до известной степени характе-
ризует среду, пз которой она вышла. Это — среда казацкая,
в которой еще жива и близка была память об атамане Ермаке
Тимофеевиче, и в которой образ покорителя Спбпри пе утратил
еще чисто казачьего колорита и не превратился в литературпо-
релпгпозпып шаблон мучепика за веру.	< । j
При всем том, Кунгурская летопись не есть простая сказка
о Ермаке, возппкшая среди сибирских казаков. Источники ее
очень сложны. Тут, как п в Ремезовской летописп, мы имеем, •
во-первых, дело с записью не только русского преданья, ио
и туземных легенд и суеверий, • при том записью сделапной
очепь точно. Предание о том, что па волоку между Серебрянкой
п Баранчою, в разных местах лежат, старые суда Ермака, про-
росшие деревьями, слыхал еще Миллер при своем путешествии
по Спбпри от русских п !от вогуличей 2). Очепь любопытен '
рассказ о Ташаткапском камне, «от пего-де временем восходит
дождь и снег», вполне совпадающий с татарскими вероваипями
в «джедампшп», т.-е. волхвоваппе посредством камней, имею-
щих свойство, говоря словами Рашида, «вызывать далее летом
ураган со снежною метелью, страшный мороз или, по крайней
мере, потоки дождя»; наличность таких верований документальпо
засвидетельствована у инородцев Томского уезда в XVII в. 3).
В одном случае в текст внесены слова татарской песни под наз-
ванием: «царпцып плач»: «иным, яным, бпш казак, бшп казак», -
«спречь: воины, воины пять, пять человек победпша и разорила»;
тут обращает на себя внимание более или менее верпая тран-
скрипция отдельных татарских слов 4). Чрезвычайно ценны и
точны некоторые этнографические сведения, имеющиеся в Кун-
гурской летописи, например, очепь жпвое описание камлания
шамана (шейтапщпка). в Чаядырском городке, вполне совпа-
дающее с описаниями позднейших путешественников: «прокля-
того связавше крепко, и уткнут саблею плп пожом в брюхо
скрозь и дернит связана допдеже по вопросу всем скажет, в
тогда выдернут нож или саблю, шейтанщик же, встав, наточит
пригоршни крови своп, выпьет и вымажется, будет весь цел.
!) Там Же, 314. Миллер, Описание Сиб. царства, 106.
’) Сиб. лет., 342. Рус. Ист. Библ. II, >8 92, D’Ohsson, Histoiro des Mongols
И. 614—615. Ср. Миллера, стр. 186: по его словам, татары называют такие каипп
«Гил-таш», т.-е. «погоду производящие каменья».
*) Сиб. лет., 342. «Бпш»>= беш, пять по-татарскп; кааак =воиц.
— 29 —
что и'язв не знать» *). В отдельных случаях попадаются, впро-
чем, неудачные попытки растолковать непонятный туземный
обряд; так, старинный остяцкий обряд: «ппть с золота» при
заключении союза дал, невидимому, повод для фантастического
рассказа о том, как молятся остяки: «молятся-де они русскому
богу, и тот-де русской бог литой золотой в чаше сидит, п в
ту-де чашу, наливши воды, пьют и зовут его Христом; а ска-
зывают-де, прпвезеп от Владимерова крещения» 2).
Наряду с записью русского и туземпого преданья и с непо-
средственными наблюдениями окружающего быта, в Кунгур-
ской летописи мы находим признаки знакомства и с письмен-
ными памятниками. Автор ссылается па документы архива
Строгановых: «на городище-же Ермакове», говорит он: «с женами
зыряне, и книги их писарей ,п память жилья пх, кто пмены и
отечеством домов, доныне у Строгановых в казне взыскуется»
Ему было известно про опальную грамоту, которую царь Иван,
разгневанный нарушенном добрососедских отношений с сибир-
ским султаном, послал, к Строгановым по поводу похода Ер-
мака; по эту грамоту он излагает своими словами, совершенно
в народном стиле: «мужик!» писал будто-бы царь Иван: «помни,
да как ты с таким велпкпм и полномочным соседом ссоришь,
и какая несостоятельная спона меж ламп учинится, и не уве-
даешь, что я тебе учиню; а ежели доброе что в таком случае
учинится беспорочно, не ведаешь, чем ты со своими пожалован
будешь в твоем опасении» *). Впрочем, автор, повпдамому, са-
мых документов ле бпдал и пишет об нпх по наслышке. Пз всех
Строг новых он поэтому знает только одного Максима.
При всей пестроте своего состава Кунгурская летопись
сообщает очень много конкретных фактов, которых нет в дру-
гих сибирских летописях. Так, при чрезвычайной запутанности
хропологпи, сообщаются некоторые числовые даты с указанием
дней и месяцев, дающпе повод думать, что автор пользовался
какпми-то современными записями. Точно также сообщаются
имена остяцких и вогульских князьков, с которыми пришлось
бороться казакам. В одном случае мы можем проверить точность
этих дапных.Лз летописп рассказывается подробно о том, как
казаки взял1г~укреплепный город могущественного остяцкого
кпязца Самара; потомки этого Самара, Таир Самарой в царство-
вание Василия Шуйского п Байбалак Сахаров в царствование
Михаила, по документальным данным, продолжали числиться
«лучшими людьми» в Белогорской волости, а Самарово городище
') Сиб. лет., 320. Ср. у Миллера, стр. 120.
3) Сиб. лет., 310—316.
— 30 —
было обследовано па месте Миллеро *).. Точно также точны
п поддаются проверке по ясачным книгам XVII в. многочислен-
ные географические названия, попадающиеся в Кунгурской
летоппсп
В заключение, приходится отмстить в изучаемом нами па-
мятнике одну фразу, которая, сслп это не описка, представляет
очепь большой интерес. Описывая штурм городка остяцкого
кпязца Демаяпа, автор ппшет: «егда-же,«ачахом приступати» s).
Этп слова дают повод думать, что рассказ написан участни-
ком боя, если только, повторяю, это не описка пли, может быть,
сказочный оборот речи.
Из сказанного видно, насколько разнообразен, интересен
п загадочен состав Кунгурской летописи, и насколько непо-
правима утрата се в полном виде. До сих лор, однако, она нс
нашла исчерпывающего и всестороннего изучения и остается
любопытным, хотя и пе единственным, образцом особого типа
сибирских летописей, не восходящих к рассмотренному нами
выше первопсточнлку Строгаповской и Есиповской летописей
и оспованных, в значительной степени, па изустном предании
илп на источниках, пе поддающихся точному определению.
К такого рода летописям относится та, которая вошла в извест-
ное «Описание новые земли Сибирского государства», послужив-
шее источником для Вптзена в его сочинении: «О северной и
восточной Тартарпп» 4).
В моп задачи не входит выяснение источников «Описания».
Достаточно указать, что оно составлено'из разновременных
документов из которых некоторые несомненно почерпнуты из
канцелярии Сибирского Приказа. То обстоятельство, что им
мог Воспользоваться Витзеп, которого снабжал материалами
стоявший во главе Сибирского. Приказа думный дьяк Апдр.
Апдр. Вппиус, дает повод думать, что в этом приказе оно и было
составлено. Время написания «Описания» определяется довольно
точно: в нем упоминается. о взятии китайцами двух русских
острогов на Зип в 1683 году,- а с другой стороны о калмыцком
Бошохтухапе, погибшем в 1697 г. 6), говорится как о находя-
щемся в живых. В «Описание» внесен .рассказ о завоевании
Сибири. Рассказ этот разрывается вставленными в пего отрыв-
J) Акты царств. Василия Шуйского (изд. Гисвушсвим) №№ 61 и 116. Сиб. Прпк.
Сиб. лет., 331
*) Ойо пошло u издание Сиб. летописей Археогр. Комиссии, а также в издан-
ии» Tiitoi.uk сборник: Сибирь в XVII в. Параллельные места у Витзева ыояшо
VolfcerschafUn, 1770, 1, 02.
Nachrichtcn Uber die MongoUsclieu
— 31 —
камп пз одного из географических описаний сибирских путей
и расстояний между главнейшими сибирскими пунктами, ка-
ковые нам известны от XVII в. в нескольких редакциях; эти
отрывки ставятся'в связь с повествованием, по не всегда удачло;
так, по поводу завоевания Тобольска выписаны сведения о рас-
стоянии «от каменп Верхотурского до Тобольска», по случаю
посольства Ивана ГроЗы в Москву к Ивану IV — о. пути и рас-
стояниях между Москвою и Спбпрыо и .т. д. За устранением
этих вставок остается довольно полный исторический очерк,
который нельзя поставить в непосредственную связь с извест-
ными нам летописями. Ои представляет из себя совершенно
самостоятельное произведение, изобилующее неизвестными из
других источников деталями и построенное по плану, отличаю-
щемуся от трафаретного.
Как и Кунгурская летоппсь, вошедшая в «Описание» повесть
тесно связана с Прикамьем. Это видно пз упоминания в ней
прикамских городов и урочпц— Осы, Сарапула, Рыбной,.,Чортова
городища, и особенно из тех сведений, которые она сообщает
о Строгановых. Сведения эти едва-лп почерпнуты из каких-
либо письменных источников; они, как и сведения Кунгурской
летописи, занесены по паслышке, и, тем.пе менее, опп точны
и пе дают повода к сомненпям. «А тот мужик Строганов», го?
верится здесь: «породою новгородец, посадцкой человек, иже
от страха смерти и казни вел. государя царя (sic) Иоанна Василь-
евича всеа Роспи самодержца из Иоваграда убежал со всем до-
мом своим в зыряиы, сиречь в Пермь Великую, чрез Великий
Устюг, на вершину Камы роки, па места изобильные, па вели-
кую реку Каму» ’). По паслышке же сообщает повесть о содей-
ствии’Максима Строганова экспедиция Ермака, которую он
финансировал. Все эти данный могли быть почерпнуты только
на месте, так как в самой Спбпрп, как рпдпо из примера Еси-
пова и Ремезова *), Строгановыми пе интересовались и об пх
роли в деле завоевания Сибири мало что знали. Автор, однако,
сам был жителем Тобольска, если, судпть по тому как отчетливо
он знает топографию Тобольска. «Град Тобольск», пишет.-он:
«стоит п.:д рекою Иртышем, повыше Тобола речки 3 поприща,
на горах высоких»; он рассказывает, что Ермак ночевал, «То-
болом плывуще, до Тобольска по доходя 7 поприщ, урочище
называемое иыпо Шишкина деревня» (дер Шишкина под То-
больском известна по актам XVH в.) н па следующий день
«поплыл судами под горы Тобольские па лужок, где ныне стоят
амбары хлебные государевы» 3). Не менее точно определяется
лет., 3G9.
местоположение Абалака, «от Тобольска расстоянием 20 по-
прищ* *). Так мог писать только человек, хорошо знавший
столицу Сибири. Автор, вероятно, сам видел и те две пушки,
сброшенные с косогора, с которыми связывалась легенда р
пушках Кучума, заколдованных казаками, и сообщил точные
размеры их 2). Это, очевидно, такой же тобольский грамотей,
можст-быть, служилый человек, как и Семен Ремезов, но со-
хранивший связи и с «Пермью Великой».
Источники его сведений очень напоминают те, которыми
пользовался Ремезов для дополнения Есиповской летописи.
Это — русские п магометанские легенды. Как и Ремезов, он
знает некоторые предания, связанные с урочищами; оп помнит
что на месте Тобольска «город деревянный с осыпью был у
сибирского царя Кучума», что Абалак был «любимою вотчиною»
того же Кучума. Некоторые легенды, которыми он воспользо-
вался совпадают с Ремезовскпми, например, о пушках царя
Кучума. Он, повпдпмому, слышал и предание о волшебном
папцыре, так как два панцыря фигурируют и у него в рассказе
о гпбелп Ермака; о том, как выловлен был татарами труп Ермака,
он рассказывает в несколько иной редакции, чем Ремезов. Но
наряду с этим мы встречаем в повести и такие легенды, которых
нет у Ремезова; такова сказка о «пыжах», носящая характер
чисто народный. Наконец, в повести попадаются описания
туземных обычаев, слегка переиначенные; в этом отношении;
можно отметить сходство с Кунгурской летописью. В высшей
степени интересен рассказ о созыве Кучумом своих воинов
путем рассылки золоченых стрел: «и посла, вместо царских
своих грамот, стрелы своп золоченые, чтоб другой посылки
не дожидались, понеже де пдет на пас неведомо какой лютой не-
приятель»’). Обряд оповещения о войне посредством стрелы,.....
как известно, существовал у многих первобытных пародов; в
частности мы встречаем его в Сибири в начале XVII века .у '
приобских остяков ‘). Автор повести, очевидно, слышал об '.
этом обряде и приурочил его ко времени Кучума.
Построенная па устных рассказах лиц. знавших потомков
Максима Строганова, на русских л туземных преданпях, па
наблюдениях над местными обычаями, — повесть сообщает так-
аю некоторые сведения, которые должны быть отнесены к пись-
менным источникам. Так, в противоположность сказочным
цифрам, которые мы имеем в Кунгурской летоппсп, опа дает
более или менее верное число сподвижников Ермака — 600
Тг-и-ж". 371.
Акты царств. Василия Шуйского, ММ 61 и 118.
чел., что приблизительно соответствует данным, почерпнутым
Есиповской и Строгановской летописью из их первоисточника
(540 чел.). Из описания событий, лредшсствовавшпх решитель-
ной битве под Искером, можно заключить, что автору был из-
вестен заключавшийся в том же первоисточнике рассказ о том,
как Ермак и его товарищи в решительную минуту подбадривали
друг Друга верою в божью помощь и заявлениями о готовности
послужить своему государю, ио он изложил его своими словами:
очевидно, ему об этом говорили; может быть, он сам читал про
этот трогательный и высокопоучитсльпый с тогдашней точки •
зрения эпизод, по, во всяком случае, самого текста под руками
у пего не было. Некоторые его сведения совпадают с темп фак-
тами, которые Ремезовым заимствованы из неизвестной лето-
писи, например, про взятие Тюм ни. Наконец, при описании
посольства к царю поража'т точн-е исчисление посланной
им в Москву «казны» ’). Скромные размеры этой казны (60
сороков соболей, Г>0 бобров и ео лисиц черлобурых) п особенно
техническое в канцелярском смысле выражение о соболях:
' «с пупки и с хвосты» дают повод думать, что эти сведенья заим-
ствованы из официального источника. Что касается отписки,
которую Ермак послал будто-бы царю, то она, несомненно,
сочинена совершенно в народном вкусе.
Влпяпие разобранной памп повести можно проследить па
некоторых литературных памятниках XVII в., например па
сокращенных редакциях Есиповской летописп (по спискам Бузу-
новскому и Головинскому);которые из нее, вероятно, заимство-
вали сообщение .о роли Максима Строганова' л о числе сподвиж-
ников Ермака 2).
Рассмотренные нами произведения по существу своему явля-
ются не столько летописями, хотя их и принято так называть,
сколько историческими повсстямп, изображающими в зака-
ченной литературной форме нсторпю завоевания Спбпрп. В
последние десятилетия XVII в., когда усиление научного ; л-
тсреса к прошлому русской Спбпрп нашло себе выражение в
появлении иллюстрированной «Сибирской Истории» Ремезова,
Кунгурской летописи и историко-географического «Описания»,
в Тобольске была проделана очень интересная и большая работа.
На основании данных, извлеченных, невидимому, преимуще-
ственно пз архивов Тобольской Съезжей избы и дома св. Со-
фии, и отчасти некоторых литературных памятников, была ,
составлена краткая погодная летопись важнепшнх событий '
административной п церковной жнзпп Сибири начиная с 1572 
тода. Это сочиненно дошло до пас в двух редакциях: более ран-
ней, обрывающейся па 1687 году, в так называемой «Книге
*) Об. лот., 373.
!) Снб. лот., 29С-311.
Записной», принадлежавшей Тобольскому собору, и более позд-
ней, доведенной до 1702 году, в «Записках к истории Сибири
служащих», папечатаппых в «Древней Российской Вивлпофпке»
Новикова *).^П «Книга Записная» и «Записки» до 1G87 года
пользуются общим первоисточником, как доказано Тыжповым .
в его прекрасном исследовании о городских летописях Сибири 2).
Содержание пх заключается в расположенных в хронологическом
порядке известиях: 1) о назначениях воевод в сибирские города,
о построении городов и острогов, о важнейших происшествиях
в административных кругах Сибири (например, о больших
сысках, о недоразумениях между воеводами), о посольствах к '
азиатским государям и о походах па инородцев, 2) о назначе-
нии архиепископов на Сибирскую кафедру и об пх администра-
тивной деятельности, и 3) о собственно тобольскпх происше-
ствиях, вроде пожаров и т. и. К этому присоединены известия
о выдающихся событиях обще-русских (о смерти и вступлении
на престол государей, о смутном- времени). В 'Криге Записной,
составленной как показывает ее принадлежность Софийскому
собору, в кругах, близких верхам церковного управления Си-
бири, известия, касающиеся церковных событий, представлены
более подробно н полно. Источники, которыми пользовался
первоначальный сводчик разнообразны. Историю завоевания
Спбпрп оп изложил по Есиповской летописи, дополнив отчасти
по другим источникам. Обще-русские известия описаны преп-
муществепно по Новому летописцу. Ио главная часть труда
составлена, па основании официальных документов Съезжей '
избы п архиерейского дома. Извлеченные отсюда факты отли-
чаются точностью, как показывает' произведенная тем же Тыж-
новым проверка; действительно, в делопроизводство бывшего
Сибирского приказа мне попадались многие из тех дел, па ко-
торые в летоппси имеются краткие указания (папр. дело мапга-
зепских воевод, дело кн. Телятевского п П. Хмелевского; дело
П. Годунова и др. *). Значение этих записей, таким образом, :
очень большое, и нельзя пе пожалеть, что они остаются пе вполне
оцененными и сравнительно мало использованы. В общем итоге .
составился систематический, расположенный по годам, обзор
важнейших событий в Спбпри более чем за целое столетье.
Время, к которому следует отнести возникновение перволсточппка
'этого обзора, Тыжповым весьма убедительно определяется 80-
ми годами XVII века. И по замыслу, п по исполпешйо разбпрае- 
мое нами произведение выходит далеко за пределы «городской»
местной летописи, каковой его принято обычно считать. Оно
носит обнщ-сибирскпй характер, не ограничиваясь пределами ]'
Тобольска и его разряда и охватывая всю страну в целом.
Погодные обзоры важнейших событий, в форме летописей,
являются, паряду с повестями- о завосванпн Сибири, одним
пз характерных проявлений научного исторического творче-
ства в XVII в. По их образцу составлялись подобные же своды
в Сибири в течение всего XVIII в. Таков «Сибирский летописец», ►
обнимающий события с 1590 по 1719 год и пользовавшийся. I1
невидимому, кроме первоисточника, какими-ппбудь местными
тобольскими записями *), «Краткое иоказаппс о бывших как
в Тобольске, так во всех сибирских городах и острогах с начала
взятия Сибирского государства воеводах и губернаторах и про-
чих чпнах, и кто именно и в каких городах были, и ктб-какой
город строил и когда», доведенное до 1791 г. и напечатанное в
1792 году .и др. “).
, В сущности к тому-ию типу искусственно составленных
пн основании разнородных источников летописей принадлежит
ц-сНовая Сибирская История» И. Черепанова, доведенная нм
до 1759 года. Это сборник хронологически расположенных из-
вестий, заимствованных в первую очередь цз «Описания Сибир-
ского царства Киллера (до 1619 года, так как продолжение
этого труда в «Ежемесячных сочинениях» автору осталось неиз-
вестно), из Ремезовской и Есиповской летописей, па Хроно-
графа, Нового летописца, сочинения Повинного «о народе
остяцком» л других литературных. источников.’ Наконец, Чере-
панов несомненно пользовался и летописным? «метками типа
Книги Записной или Новиковскпх Записок, а также отдель-
ными сказаниями местного происхождения. Самостоятельное
значение этой компиляции тобольского самоучки-начетчика,
может быть, по очень велико, но опа представляет • наглядный
образец,вкусов и интересов образованного сибиряка, того вре-
мени 3).ССоеднняя в одно целое рукописную литературу XVII в.
с научными произведениями XVlII-ro, «Новая Сибирская исто-
рия» рисует конкретно постепенный переход от науки старин-
ных московских КНПЖНПК0В1 к повой науке иностранных про-
фессоров .вновь основанной Академии. В широких кругах об-
щества выработанное векамп историческое миросозерцание и
старью приемы научного мышления лишь медленно уступали
место методам западно-европейской науки, как медленно вообще
усваивал старо-московский быт чуждую ему западную цивили-
зацию?)
и. '•
ГЛАВНЫЕ ТЕЧЕНИЯ В СИБИРСКОЙ ИСТОРИОГРАФИИ
С XVIII ВЕКА.
Научна© пболедоианне Спбпрп i> XVIII в. Труды акад. Миллера по истерил
Сибири. Их-влияние на Вог.тслгюжую историографию Сибири. Hoiue -задачи
и Сибирской историографии и XIX в.; Слопцю и его «Историческое Обозрение».
БуцтискиН и его план изучения истории Сибири. Очередные задачи лзуч’ппя'
Сибирс-.ой истории в.начало XX в.
Hl XVIII вере наступает период научного научения Сибири.
Пебомнеппо, что наблюдаемый со промоин Петра Великого .
торгово-промышленный рост России вызывал потребность в
более близком ознакомлении с обширными пространствами
земли, принадлежавшими Российской короне за Уралом, и с - .
ях природными богатствами J₽mcctc с тем, тут отразился общий .
подъем интереса к географическим наукам в Западной Европе.
Период бессознательного стихийного захвата сибирских пусты-
ней закапчивался; наступал момент, когда и правительство^;
и общество в России начинало присматриваться к своим завое-
вапиям в Азин с болев, широкой точки зрения: России' пред- й
стояло внести свою лепту в ту большую работу по исследованию
поверхности земного шара, с которой познакомился Петр, при <
своих путешествиях за-граппцу и которая поразила его увле-'
кающееся воображение. Северная Азия оставалась еще, по
выражению Гмслппа, «погруженной для географов в глубокий '
мрак». «Вся страна слыла под именем Татарии, все. пароды, -
в пей обитавшие, почитались за татар; пе знали даже, 'как да-
леко (па восток) тянется суша и продолжается ли опа до Аме-
рики, или отделяется отнес морем» х).(Таким образом, с одной
стороны «явные выгоды для торговли», с другой чисто научные
интересы побуждали русское правительство' -приступить к ис-
следованию азиатских владений России к
('Уже в 1719 году в Сибирь был отправлен д-р Готфрид Мсс-
ссршмвдт; согласно договора, заключенного им с правительством,
•ш обязывался изучить географию страны, ее естественные
37 -
произведения, этнографию п, наконец, исторические памятники
и древности п; вообще, все «замечательное»^). Этот план обсле-
дования Сибири любопытен тем, что показывает направление
и розмах интереса, который проявлялся правительством в от-
ношении к дикой, но много обещавшей в будущем окраине.
Попятно, что выполнить его один человек не мог. В 1733 году
была снаряжена- обширная и научно обставленная академиче-
ская экспедиция под начальством капитана Беринга, которой
ставились две задачи. Во-первых, морской состав экспедиции
во главе с Берингом должен был продолжить начатые за не-
сколько лет до того тем же Берингом исследование береговой
липпи Камчатки для выяснения поставленного еще Петром I
вопроса о том, «сошлася лид Азия с Америкой; во-вторых, пред-
стояло произвести подробное обследование -всей Спбпрп прибли-
зительно по тому же плану, какой был у Мессершмпдта. Для
последней целп, Академия ввела в состав экспедиции лип.
«способных пс’только к совершению путешествий, но и к тому,
чтобы принести известную пользу в деле землеописания, осве
тпть историю дотоле неизвестных стран, через которые лежал
путь, п населяющих пх пародов и точно изучить естественную
историю, познания в которой пеобходпмы для сознательного
знакомства с страной, и вообще узнать все, что имеет научный
. интерес? . •)’. К участию в экспедиции былп привлечены исто-
рики Герард-Фридрих Миллер тг позднее Иогани-Эбергард Фи-
шер, натуралист Иоганн-Георг Гмелпн, астроном Людвиг де-
л’ Иль де ля Кройер, песколько студентов, в том числе Краше-
нинников, геодезисты Краспльппков п Попов п другие. Из них
пп Миллера было возложено исторпко-этпографвческая часть
обследования. Экспедиция продолжалась десять лет с 1733 по 1743-
годы. Позднее, прп Екатерине II, была снаряжена тю-тому-же
плану другая большая академическая экспедиция для обсле-
дования восточных областей империи, в которой приняли уча-
. стне: Паллас, Георги, Лепехин'и Фальк. Таким образом, выра-
жаясь словами Словцова, «благодаря совокупным усилиям мно-
гих учепых мужей, покрывало спало с Спбпрп; п она в цар-
ствах природы явилась богатою, а в общежитии человеческом
пе без надежд»’).
Одним пз результатов обследования Сибири в первой полс-
вине 'XVIII в. явились труды Миллера по Сибирской истории,
долженствовавшие представить последовательно завоевание и
заселение этой страны русскими. В1750 г. вышел I том его «Опи-
сания Сибирского царства п всех происшедших в нем дел оз-
начала, а особливо от покорения его Российской державе, в<>
Великом, т. I. стр. 360-362.
Историческое Обозрение, над. 2,
сип времена», в составе 5 глав. В конце 1751 г. готовы были к'
печати следующие шесть глав (VI—XI), а в 1762 г. академией
были рассмотрены и одобрены главы XII—XVII, и уже, пови-
дпмому, были подготовлены па немецком языке главы XVIII—
XXII. В феврале 1753 г. Миллер передал Фишеру 23 главы своего
сочинения для составления пз mix сжатого очерка *).- Из них
главы VI—VIII, представляющие обзор внутренних событий в
Сибири приблизительно до 40-х годов XVIIв., причем отдельные
стороны Сибирской истории доведены даже до 1711 г., были на-
печатаны в ^Ежемесячных сочинениях для развлечения и пользы
служащих! в 1764 г. (и на немецком языке в Sanimlung. Russischer
Geschichte). В тех. же «Ежемесячных сочинениях» разновременно
появлялись отдельные, статьи, относящиеся к задуманному
Мпллером труду г): «О первых российских путешествиях и по-
сольствах в Китай» (в 1755 г.), «о торгах Сибирских» (в 1755—
1756 гг.), «изъяснение сумнптельств, находящихся прп постано
вленпп границ между Российским и Китайским государствами,
7197 года» (1757 г.), «история о странах прп Амуре лежащих,
когда оные состояли под российским владением» (1757 г.), *опи- •
сайде морских путешествий по Ледовитому и Восточному морю
с российской стороны учиненных» (1758 г.), «известие о пссошном
-золоте в Бухарин, о чиненных для того отправлениях и о строе-
нии-крепостей па Иртыше» (1760) и другие. В заключение при-
ходится отметить, что «Сибирская история» Фишера, доводящая
изложение приблизительно до 60-х годов XVII века, является
в сущности сокращенным переложением соответствующих глав
из сочинения Миллера. Таким образом, печатные работы Мил-
лера охватывают фактически почти всю историю завоевания
Спбпрп.	-
Значение трудов Миллера заключается пе только в широте
охватываемого ими периода, но п в глубокой их научности.
В лице Миллера в русской историографии выступал серьезный
ученый типа исследователя-монографпста, необыкновенно четко
ограничивавший своп задачи точным восстановлением истори-
ческих фактов. «История», говорит оп: «не довольствуется одними
критическими рассуждениями (гипотезами); опа должна показать
дела (факты), пз которых иные утверждаются па подливных,
а иные на вероятных доказательствах» s). «Я пе требую», писал
он в одном частном письме: «чтоб историк рассказывал всё, что
он знает, пи тйкже все, что истинно, потому что есть вещи,
которые нельзя рассказывать и которые, быть может, мало лю-
бопытны, чтоб раскрывать их перед публикою, но все, что исто-
3»
рик говорит, должно быть строго истинно, и никогда пе должен
он давать повод к возбуждению к себе подозрения» ').
Исходя из таких принципиальных соображения, Миллер
отроит все свои научные выводы исключительно на показаниях
источников и избегает всяких соблазнительных догадок, всего
того, «что ни Но каким историческим известиям доказано быть
нс может». Все, что он пишет, по его собственному заявлению,
утверждается «на достовернейших п по большей части иа неопро-
вержимых доказательствах» *). Он поэтому уклоняется от раз-
решения этнографических загадок о древнейшем населении Си-
бири, которые в то время было в моде в научной литературе.
«Лучше будет», говорит он, «чтоб древние истории о народах,
за неимением основательных доказательств, в прежней темноте
оставить, нежели сообщать к ним ложное изъяснение» 3). Таковы
методологические приемы, которых должен,'по мнению Миллера,
держаться «предосторожный п беспристрастный истории писа-
тель». Подобные требования к русскому псторпку в те времена,
когда еще нс вполне изжиты были средневековые домыслы, л
Синопсис продолжал оставаться главным пособием по истории
России, являлись большим шагом вперед в области исторической
методологии. Свои взгляды Миллер проводил упорно, встречая
полное непонимание не только среди окружавшего его образо-
ванного общества, ио даже в ученых кругах. По выходе в свет
•Описания Сибирского царства», Академическая канцелярия
сделала автору выговор за злоупотребление цитатами: «усмо-
трено», говорилось в указе канцелярии, «что в I томе Истории
Сибирской ...большая часть книга не что иное есть, как только
копия: с дел канцелярских,- а пнако бы книга надлежащей вели-
чины не имела', то чрез сне накрепко запрещается, чтоб никаких
копий в следующие,томы не вносить, а, когда нужно упомянуть
какую грамоту пли выписку, то на стороне цитировать, что она
действительно в академической архиве хранится» *).
Канцелярия довольно верно подметила страсть Миллера к
обширным выпискам из источников. Под влиянием общих его ме-
тодологических воззрений, у него складывается какой то культ
источника. «Кто», говорит он в проекте предисловия к своему «Опи-
санию»: «к архивным письмам привыкнет, тот подлинно оные чп-
тать'будст с удовольствием, как бы иамененпя читателей или при-
чины удовольствия различим ни были»5).Самый слог актов при-
водит его в ворторг. Этою любовью к подлинному памятнику объ-
яснястсято, что он жалеет пропускать из него малейшее известие.
40
за что его нередко обвиняли (и несправедливо) в отсутствии-кри-
тики. «Должность истории писателя», говорит оп, «требует, чтоб
подлиннику своему в приведении всех, хотя за ложное почитае-
мых, приключений верно последовать. Истина того, что в исто-
риях главнейшее есть, тем пе затмевается, и здравое рассуждение
у читателя вольности нс отнимает» ’). Поэтому, «сам себе насилие
делая», он приводит баснословные рассказы Ремезова о всяких
чудесах. Это требование к историку держаться всех подроб-
ностей текста объясняется, конечно, слишком свободным отноше-
нием современников Миллера к подлинникам. Даже в предисло-
вии к «Описанию» Миллера, составленном помимо автора кан-
целярией, высказывается мысль о необходимости издать Сибирские
. летописи, «очистив прежде оные от басней, которые ле принадле-
жат к самому делу» *). Но Миллер понимал необходимость кри-
тики текста. Он отметпл в «Тобольском летописце» (т.-е. в Реме-
зовской летоппей) наличность, «прибавленных» «по первом со-
чппенпп», листов, «что пе токмо по письму, по и по находящимся
в пом рисункам довольно явствует», и высказал предположение.'
что все бывшие случаи оных времен нс тогда, когда онп учини-
лись, но по прошествии мнотнх лет по словесным только объявле-
ниям записаны»; отчего могли произойти «погрешности»3).
Оп делает резкое различие между подлинником и позднейшей ко-
пией, в которой «можно надеяться, ...что п рдискп ...нахо-
дятся»’).	.
Из Сибирской экспедиции Миллер вывез обширные й разнооб-
разные исторические материалы. Конечно, -на первом плаи>-
средп них стоит трапдиозпая коллекция архивных дол- (большею
частью в копиях), которые он собрал в Сибирских канцеляриях.
Нельзя сказать, чтобы работа была произведена безупречно.
Он действовал ощупью: «но сознаюсь при том», говорил он сам
впоследствии: «что я еще не очепь знал все, что мне следовало
требовать и о чем спрашивать; для этого нужны практические
сведения, которые приобретаются только опытом». «Первоначаль-
ная моя работа», рассказывает Миллер: «состояла в том, чтоб
старипиые столбцы и книги расположить по годам, потом просма-
тривать одни за другими и отмечать, что следовало из них для
меня выписывать... Мне только надобно было ставить знаки иа
полях, а в переписчиках, которые мне давались (пз местных
канцелярий)... не было недостатка, и я мог быть уверенным,
что все, мпою отмеченное, будет списано». Впрочем, он не сразу
дошел до такой системы. Сначала, по словам его, «требовал я
Описание Сиб. царства, стр. 121.
•I’rivat imd alfuitliclu-a ja-lx-i», об иадаиии Нестора Таубертом.
•) Ortiicaioie Сцб. царства, стр. 124. 130. 17Я, 180.
токмо реестры архивным делам и но оным замечал, что мне по-
требно было, а где реестров пе было, то переводчик и студенты
дела читали и, ежели они ио своему рассуждепню к моему на-
мерению и к выписке в мои книги что находили полезного, опое
особо откладывали и потом мне для пересмотру приносили».
Только в начале 1736 года, начиная с Илимской архивы, Миллер
изменил свой метод: «понеже архивным пйсьмам реестру еще не
сделано было, то я сам трудился в перекладывании оных по годам
н между тем, как реестры изготовлялись, одну книгу за другою
пересматривал и, что к моему намерешно прплпчпо было, оное
приказывал выписывать. Сей труд подал мне великую ясность
в обстоятельном познании подлинного архивного состояния.
Притом же удостоверился я, как то впредь па чужие глаза, но
надлежит надеяться. Потом, хотя архивы сколь велики нп были,
однако, я в пересматривании оных поступал всегда вышепока-
занным образом и имел от того великую пользу» *). Таким обра-
зом, по море работы, усовершенствовались ее приемы, п, хотя
благодаря пользованию малограмотными переписчиками, в Мил-
леровских копиях наблюдаются большие дефекты *), они до сих
пор остаются тем более цепным пособием при пзучевпп Спбпрскои
истории, что многие из подлинников с тех пор пропали. Миллер
нс ограничился изученном одних Сибирских архивов.Убедившись,
что первоначальные сношения с Сибирью шли через Чердынь.'
он ознакомился с состоянием местного архива; из семейного ар-
хива баронов Строгановых он извлек жалованные грамоты
XVI века, позволившие ему осветить роль Строгановых, о кото-
рых очень мало говорили найденные'им в Сибири летописи
(Есиповская и. Ремсзовская);'он, наконец, открыл такой ценный
. памятник, как Рсмсзовская летопись («Тобольский летописец»).
Нс довольствуясь русскими источниками, он привлекал также и
восточные рукописи,, например, «татарскую рукописную книгу
Абулгазову» •). Для него, переводили отрывки «из Мунгальского
летописца» ’); ои пользовалсц.«с/1кра1цепием Китайской истории .
составленным «из иаилучших китайских и манчжурских ле-
тописцев» академическим переводчиком, «искусным и трудолю-
бивым» Россохпиым *)..
Помимо письменных источников, Миллер придавал большее
значение устному преданщо п • умел цм пользоваться *). Он •
является одним пз первых собирателей сибирского фольклора.
как русского, так и туземного ’), 11 11 его книге встречаются
беспрестанно непосредственные ссылки па словесные источники.
'Гак, он собрал много легенд об Ермаке; об его судах, остатки
которых видны «еще п поныне» между Баранчею и Серебрянкою,
он узнал от «многих* живущих на тех местах русских и вагу-
лпчей» *); «по словесному преданию тамошних жителей» о пе-
щере на берегу Чусовой, в которой Ермак будто бы спрятал св<щ
сокровища, он спрашивал людей, «которые втой пещере были»3);
о том, как Ермак ехал по Чусовой «помощню распростертых
парусов... па подобие слюзов», ему сказывали «чусовские жи-
тели» ^.Особенно любопытны записанные пм туземные предания,
в частности «словесные сказки» тобольских татар; он сам гово-
рит, что всячески «старался изведать, сколько опых еще пыле у
сего парода содержится». «От многого обходптельства, которое.,
(он) имел с разными тобольскими бухарцами п татарам:», Миллер
«надеялся» приобрести ценные исторические сведения, тем более,
что сумел заслужить пх доверие, и они «не сомневались» откры-
вать ему своп «тайности»5). Так, «по словесному объявлению
татар п бухарцев», он записал легенды о введении Кучумом
магометанского исповедания в Спбпрп п об. установлении культа
местных святых, «которых память татаре и поныне празднуют»5).
От нпх же он «о подлинных происшедших случаях кн. Сейдяка
более обстоятельств услышал»’). Из татарских, вероятно, уст- •
пых источников попала в его книгу любопытная родословная
сибирских септов 8). «Некоторый духовный человек бухарец» в
Тобольске перевел ему родословие сибирских ханов из Абуль-
газп ’); в другом случае «некоторый учепый Мупгальскпй Лама
или поп» сообщил ему сведения о начале «Чппгисова владения»
«из тангутскнх (тибетских) и мупгальскнх книг»10). В Краснояр-
ске он нашел старпка-арпнца, единственного человека из этого
народа, говорившего еще па своем родном языке, и через него он
1бгрг, записи которого
=) Оппе. Сиб. царства, 106.
3) Там иге, 101. Предание об ai
•) Там аге, 102—103.
дакских п|юг|о>1ед||п>;оо и г. Искеп). Об <
|«.п viv «	I,
*) 0ш1с. Сиб. иэрспп.
проверял точность записанных Штралленбергом легенд о про-
исхождении его народа *). У тюменских татар он спрашивал
про древнее название их города г), у кочующих около Байкала
бурят про местонахождение легендарного Чяшис-хапова «та-
гана» ’). Он пользовался точно также бухарскими и калмыцкими
караванами, ходившими между Томском и калмыцкими улусами,
чтоб узнать «по своей пауке разные чужестранные известия--1).
Приведенных примеров достаточно, чтобы показать, как далеко
шли изыскания Миллера в области туземного фольклора Сибири,
а точность его записей подтверждается многими из записей •
таких спсцналпстов-востоковедов, как Радлов и Баталов.
Одной пз любопытных сторон исследований Миллера в Сибири
является восстановление им на месте древней топографии
изучаемой страны. Все' названия урочшп. встречаемые пм
в актах п в летописях, он при своих поездках по Сибири старался
отождествить с существующими. В некоторых случаях оказы-
валось, что отдельные названия «у тобольских татар совсем пз
памяти вышли»6), но, как общее правило, он справился блестяще
с своей задачей. Укажу в виде примера восстановление топогра-
фии похода Богдана Брязги6) илп выяспеиие местоположения
географических пунктов, упоминаемых в царской грамоте князь.
Лугу» ’). По мере возможности, он па месте искал следов ста-
ринных поселений, упоминаемых в актах. Он обстоятельно
описал «остатки» «столичного города» Кучума, Искера ’), Са--
марово городище, ’), следы «старинного татарского городка»
под Тюменью ю), «остатки соляной варницы» XVIIв.“) п другие
исторические урочища.
Не менее любопытны этнографические исследования, произ-
веденные Миллером в Спбпрп. Он не упускал случая наблюдать
обычаи и правы туземцев: в Тобольске оп присутствовал на та-
тарской свадьбе п па обряде облезания, при проезде через различ-
ные местности вызывал к себе шаманов соседних племен п за-
ставлял их шаманить перед собой и т.д ,iS). Эти наблюдения вы-
лились в специальном труде: «О пародах, издревле в России
обитавших», но oini даваПп известный материал ц'для псторнче-
ских суждении *). To же подо сказать о лингвистических заня-
тиях Миллера в Спбпрп; он необыкновенно старательно собирал
н записывал туземпые наречия; так, например, в Туруханском
он нарочпо.задержался лишнее время, чтобы доведаться прибытия
аманатов племени тавгов, чтобы познакомиться с их языком2)^
Богатый материал по наречиям сибирских инородцев, собранным
Миллером, был впоследствии,попользован Фишером.
Наконец, Миллер во время своего путешествия производил
с увлечением археологические изыскания. Не без волнения
читаются в книге Гмелнпа описания археологических открытий
его и- Миллера: обследование развалин степных калмыцких
монастырей, вроде «Семи Палат» и Аблай-Кита, откуда вывезено
было большое количество тангутских и монгольских рукописей,
раскопки могил, не лишенное опасности проникновение в пе-
щеру, в которой будто бы был похоронен «кочевный царь» и т. д.а).
Результатом этой стороны работы Миллера явились статьи:
«De scriptis Tanguticis in Sibiria repertis» 4). «Изъяснение о неко-
торых древностях, в могилах найденных» 5) и «Von den altcn
Grdbern in Sibiricn» •). Впрочем, в напечатанных исторических
трудах но Спбпрц Миллер мало пользуется археологическими:
данными; прп тогдашнем состоянии археологии его осторожный
ум воздерживался от слишком скорых выводов на основании
немногих п мало изученных вещественных.памятников.
/ Я не касаюсь обширных исследований Миллера по 'географии
(шбпрп, в частности сто картографических работ. Отмечу лишь,
что предварительное географическое изучение страны было
необходимо для ученого’, бравшегося за изображение последова-
тельной колонизации областей, о которых еще очень мало име-
лось точных'сведений.
Таковы разнообразные  материалы, которыми пользовался
Миллер длясоставленпя псторип русской колонизации в Сибири.
Можно с уверенностью сказать, что никто ни до него, пи после
него не приступал к историческому труду с таким основательным
запасом сведений, проверенных на месте и освещенных собствеп-
.. иыми наблюдениями ЙВ обширном и разностороннем подборе
материала сказалась^сновная черта Миллера, как истерика:
егб’страсть к восстановлению исторического факта, строго про-
веренного)! установленного с риторической точностыоЗВыяспеппе
,216-217. 232—237, 241—242; II, 93—90.
•; В •Beyhgen zuin neuveninderten Hussland», *1770.
малейшей детали представляется ему цепным, и он ищет ее и в
словесном предании, и в вещественных остатках старины, и в
восточной литературе. Привычка оперировать с фактами, почер-
паемыми пз первоисточников, отразилась и па самых приемах
его работы. Миллер любит и умеет критически разбираться в
запутанных вопросах таи, где у него имеются для того определен-
ные данный в источниках; он искусно сопоставляет различные
известия, сравнивает показания различных памятников и делает
на этом основании осторожные и вескпс выводы,- но только в
том случае, если архивные источники дают для того достаточный
материал. Для примера можно привести прием, которым он
устанавливает год постройки Мангазеп на основании роедпепого
списка 164 года, в котором упоминались дела «прошлых лет
со 109 году» *) п т. д.. Зато там, где он не чувствует под руками
помощи подлинного памятника, он пе старается делать остроум-
ных догадок, п просто признается в своем неведении. Так, он не
пробует разобраться в запутанной хронологии похода Ермака,
п откровеппо заявляет: «не'намерен я пространно объявлять о
находящейся.здесь ^неисправности в счислении времени, п ниже
изъяснять сомнение» *). Можно сказать, что человек, привык-
ший работать над ({актами, Миллер теряется, когда, за отсут-
ствием таковых, ему приходится переходить к отвлеченным
соображениям.
Итак, и по своим принципиальным взглядам на задачи псто-
рпи, и по подбору -материала, и по приемам работы—Миллер
был призван к составлению фактической истории русской Сп-
бпрп, ив этом, иесомпеппо., его большая заслуга. В то время
когда за отсутствием'точных исторических данных. ебычиого 1
типа «истории писатель» склопен был нередко заменять собствен-
ными домыслами то, чего он не находил в источниках, и прикры-
вал боссодерясательпой реторпкой’недостаток научного метода.
Мнллср дал документально - обоснованный очерк внешней исто-
рии русской колонизации Сибири, каждый факт в котором был
проверен па основании подлинного памятника п каждое утвер-
ждение опиралось па большую предварительную работу над
источниками.	,
Работу Миллера часто не дооцсипвалп п современники и по-
томки. Сотрудник и коикуррепт Миллера Фпшер, иопулярпвовав-
шпй под своим именем-его нсследоваппя по Сибирской истории.
том не менее, говорил пренебреяштельпо о его трудах, «что
и подьячего посредственного разума довольно к сочинению Си-
бирской истории, ежелп архивы прилежно прочтет н выпишет
и соберет все, что слышал от сибирских промышленников»3).
х) Oimranuc Слб. царства, 390.
— 46 —
В паше время Милюков видел в кем «колоссальное трудолюбие, пе
сопровождавшееся ученостью». «За... бесконечную работу со-
бирания, часто граничившую с механической работой списыва-
ния, пе мог бы взяться настоящий ученый. Здесь необходим был
чернорабочий—здоровый, сильный чернорабочий, от которого
ничего пе нужно, кроме усердия и здравого смысла». Так харак-
теризует он работу Миллера ’). Эта характеристика совершенно
несправедлива: Миллер, конечно, не может идти в сравнение
с Шлецером, создателем научной исторической критики в Европе;
у пего пет широких захватывающих построений; его методоло-
гические приемы не создают новых путей исторического исследо-
вания. Во оп работает строго научно; его область—ученая
монография, без шатких гипотез, без смелых перспектив, без
широких обобщений, по обставленная научно, с хорошим зна-
нием псточшгков, с всесторонним изучением вопроса, с исчерпы-
вающими данными. Он приближается к'тем из историков начала
XX века, которые до известной степени отказались от отвле-
ченных общих схем и предпочли архивную работу над опре-
деленно очерченными отдельными вопросами русского прош
лого. Миллер пе просто привлек к выяснению истории Си-
бири громадный архивный материал, не только разобрался
в вем критически, по сумел на основании сырых источников
дать картину последовательного хода русской колоппзашш в
Спбпрп, п, какие бы поправки ни вносились в детали его работы,
надо признать, что в пределах, им себе поставленных, он достиг
своей цели п дал исторический обзор постепенного завоевания
I страны, к которому очень мало что можно прибавить, и до сих
[ пор, кто бы ни взялся за историю Сибири, исходным пунктом
является «Описание Сибирского царства» Мпллера. Оп соз-
дал скелет Сибирской псторпп, бесхитростную схему, разе- .
брав и связав в одну последовательную нить разрозненные,
. нередко запутанные факты, и сделал это в то время, когда
подобной работы еще не было произведено в области Русской
истории в целом. Вследствие странного стечения обстоятельств,
благодаря Миллеру, у пас история Сибири опередила, таким обра-'
зом, историю всей России. Эти свойства работы Миллера, отрази-
лись на дальнейшей разработке Сибирской истории. Все после-
дующие ученые в значительной степени оказывались в зависи-
мости от его «Описания» и от собранных нм материалов. Была
дана готовая каша истории Сибири, научно обоснованная, отчет- .
.тикая и точная, а в неиссякаемых портфелях Миллера был гото-
вый подбор материалов. Не требовалось ни новых архивных
поисков, пи тем менее коренного изучения вопроса заново.
Leben, 1Ь05).
Первым использовал наследие "Миллера академик Фишер ’),
которому в 1753 году сам Миллер передал готовые главы своего
сочинения для составления из них сокращенного издания, рас-
считанного на более широкую публику, чем натканное для спе-
циалистов «Описание Сибирского царства». Участник Камчат-
ской экспедиции, слишком ленивый, самонадеянный и пеуравнс-
вешаиный, чтобы браться за самостоятельную работу, к тому же
совсем не специалист ио русской истории (он был хорошим
латинистом и посредственным востоковедом), Фишер отнесся к
своей задаче совершенно формально. Вышедшая в 1757 г, на
немецком языке; а по смерти сто в 1774 году иа русском языке,
его «Сибирская История с самого открытия Спбпрп до завоевания
сей земли. российским оружием» представляется в сущности
сокращенным пересказом соответствующих глав Киллера. На-
писанная без тяжеловесного научного аппарата, без излишних
подробностей, она, невидимому, отвечала потребностям непри-
выкшего к серьезному чтению общества, тяготившегося слишком
длинными цитатами у Миллера н его научными рассуждениями.
Весь план работы, весь фактический материал—все заимствовано
у Миллера, иа что, впрочем, фпшер откровенно указал в преди-
словии к немецкому изданию ’). 3а исключением незначительных
разногласий, Фпшер внес от себя лишь рассуждения об древней
этнографии.Сибири, от которых в свое время осторожно воздер-
жался Миллер, по которые тоже основаны на его материалах.
Позднее Карамзин' привлек несколько новых источников
по истории Спбири (например, Строгановскую летопись, которой
он с основанием придавал крупное значение), по легко убедиться,
что и оп идет по стопам Миллера, который служит ему путеводной
нитью в дебрях Сибирской псторпп. При просмотре примечаний
к соответствующим отделам «Истории Государства Российского»,
видно, что даже там, где оп пе называет Миллера, оп в сущности
повторяет его, и всюду, между строк, выглядывает лицо первого
историка Спбири.
Не только современники, как Фпшер, и писатели близкие
к Миллеру по времени, -как Карамзин, находились в зависимости
от пего, по и  гораздо позже исследователи древней Сибири
продолжали оставаться под сильнейшим влиянием трудов Мил-
лера. Начать с того, что основным фондом, пз которого долгое
время черпались материалы для псторпп Сибири оставались
коллекции документов, вывезенных им из Сибири. Его неисто-
щимые "портфели, хранящиеся в Петербургской Публичной
Библиотеке и в Московском.Архиве б. М-ва Пностр. Дел, снаб-
жали в течение всего XIX века издателей исторических актов
богатым подбором сибирских документов. Отсюда ио большей
части, заимствованы акты, напечатанные . в Собрании Госуд.
Грамот и Договоров, в Актах Исторических н в Дополнениях
к ним, во ’II томе Русской Исторической Библиотеки
(вышедшем в 1875 г.), в Памятниках Сибирской Истории (издан-
ных Археографической Экспедицией в 1882—1885-гг.) и даже й
Актах времени царствования Василия Шуйского, изданных-
Гпевушевым в 1914 году. «Указатель делам и рукописям, отно-
сящимся до Сибири» Архива М-ва Иностр. Дел,, составленный •
Ппщ.тло в 1879 г., в сущности представляет собою почти исклю-
чительно перечень документов из тех же Мпллсровых портфелей
с очень небольшими и далеко неполными указаниями на докумен-
менты, хранящиеся в других отделах того же архива. С выходом . Я
в свет «Полного Собрания Законов» к собранию Мнллбра при- 
соединилась напечатанная в этом издании коллекция офрциаль- а
пых документов, относящихся к Сибири. В 1866—G7 гг. лзвест- • _ ‘
иый исследователь Сибири Потанин напечатал в «Чтениях Q-ва
Истории и Древностей Российских» под-заглавием «Материалы
для истории Сибири» экстракты из архивных дел XVIII века,
и только в 80-х годах начинают печататься в более плп менее
большом количестве материалы, самостоятельно извлеченные пз
дел Сибирского Приказа, хранящихся в Архиве б. М-ва Юсти-
ции '). В 1889 году известный знаток делопроизводства этого
Приказа Н. Н. Оглоблин впервые обратил внимание на дефекты
в Миллеровских списках и высказал мнение о необходимости
издавать подлинники 2).
Не менее продолжительно было влияние трудов Миллера па
приема разработки п па общее построение Сибирской нсто.рнп.
Ими продолжали пользоваться исследователи в течение всего
УГУ века. Примером могут служить вышедшие в 80-х .годах
работы Щеглова и Апдрпевнча. Щеглов составил «Хронологию
Сибирской истории», нечто вроде погодной летописи Сибири
с XI века до 1882 года, труд очепь добросовестный и не лишенный
пользы справочник. В основе этого справочника, несколько дело
идет о XVI н XVII веках, у пего положен Миллер. Еще ярче
зависимость Аидрпсвпча от Миллера. Написанная им «История
Сибири» *) (от древнейших времен до воцарения Елизаветы Пет-
ровны) является незамысловатой компиляцией из пе очепь мпо-
гтчнелепвых, известных ему, исторических трудов по Сибири.
») Рус. Пет. Биба., т. УШ, 1884 г.
’) О г я о б л и и, Описание столбцов и книг Сиб. Приказа, 1,10. Его жо статьи '
в Библиографе 1889, .V.X* 1, 8—9.
•) Вышла в 1889 голу, хроме того им вииущтш «Краткий очерк истории Забай-
калья от древнейших времен до 1762 года» (1887), «Пособие к паписапи» история
Забайкалья» (1885). «Исторический очерк Сибири ио датпшн прелставлясвил. пол-
ним Собр. а ковоь»,т. Л и Ш (1886-87),«Сибирь в царств. Екатерины II». 2 я.
(1887—9), «Сибирь в XIX в.« (1889).
- 49 —
Он стоит всецело, па почве «Описания Сибирского царства» и его
продолжения в «Ежемесячных Сочинениях» и у Фишера; его
не коснулись даже богатые материалы по истории Сибири того же
Миллера, напечатанные Археографической Комиссией и исполь-
зованные отчасти Соловьевым в «Истории России». Не только
подбор фактов, по и самый план (для истории XVI и XVII вв.)
им заимствован рабски у Миллера. Там, где кончаются данные
Миллера, оп пользуется Полным Собранием Законов и Щегловым.
Еще менее затейливы другие его работы, обнимающие историю
Сибири в XVIII и в первой четверти XIX века, па которых отра-
зилось отсутствие руководящей схемы, какую для предыдущих
исследований давал ему Миллер.
При всех своих достоинствах труд Мпллера, однако, не удо-
влетворяет всем требованиям русской исторической науки XIX в.
Давая прекрасную руководящую нить для дальнейших работ,
Миллер рисует лишь впепшюю историю колонизации Сибири
и совершенно пе касается внутренней стороны этого процесса.
Оп сделал первую необходимую работу, без которой невоз-
можно было бы изучение прошлого Спбпри по существу, он
облегчил своим последователям это изучение, но очепь рано,
уже в 30-х годах XIX века, явилась потребность глубже вникнуть
в процесс заселения Сибпрп русским элементом и в связанные
с ним явления. Первую попытку в этом направлении сделал
учепый сибиряк, Петр Андреевич Словцов. »
Словцов—чрезвычайно интересная фигура. По своему воспи-
танию, по мировоззрению это типичный человек XVIII века,
питомец духовной семпнарпп, впитавший в себя все недостатки
семинарской схоластпкп с тем рационалистическим налетом,
который восприняло официальное богословие эпохи господства
«Разума»; по методам работы и еще более по постановке вопро-
сов— это вполне ученый XIX века. Представитель условной
учености духовной школы, друг п товарищ Сперанского, учитель
философии и элоквенции в Тобольской семпнарпп, он в средние
90-х годов XVIII столетия привлек внпманпе тобольского об-
щества своими проповедями эти проповеди, составленные в
стиле тогдашнего духовного красноречия с некоторым уклоном
в сторону того легкого литературного либерализма, который
характерен для эпохп Екатерины,—«мечта ума, бредящего
будто сквозь сон, кидающегося то к вере, то к суемудрию п всегда
старающегося прикрыться темнотою речп, чтобы пе была замечена
пустота его», как выразился не без некоторого основания, один
пз его духовных критиков,—имели большой успех п раз едва не
навлекли на пего кару за заключавшееся в одной пз нпх «нечто
пепозволнтельпоед^Словйов был вызван к ответу в Петербург, но
последовавшая смерть Екатерины положила конец начавшемуся
было делу, п в дальнейшем мы видим его с 1797 по 1S0S г. в роли
неудачного чпиовпика прп канцелярии генерал-прокурора. Ка-
— 50 —
кая-то неостороа;пость плп неловкость с депьгамп, несколько
похожая па взятку, прервала его службу в Европейской России
п бросила его опять в Тобольск. В ссылке, числясь в штате то-
больского генерал-губернатора, еще веря в покровительство все-
мощпого Сперанского, он тяготился своим изгнанием и рвался
обратно в Петербург, пробовал даже вернуться туда без разре-
шения в свите генерал-губернатора Пестеля, но был возвращен
с путп. Человек, перед которым мелькнула было блестящая
карьера, покорился судьбе, служил в Сибири, свыкся с своим
положением, принялся изучать Сибирь, ее настоящее и прошлое,
много ездпл, много наблюдал и читал все, что попадало под руку.
Уже в 1826 году появились его «Письма из Сибири», а в 1830 году
«Прогулка вокруг Тобольска», написанные в искусственном тоне
сантиментальных путешествий XVIII века с вводными разго-
ворами, с рассуждениями на высокие темы, но выражавшие са-
мобытный интерес этого своеобразного самоучки к географии
и псторпи Сибири. Наконец, «праздный в старости и свободный
от сует», он принялся за составление своего капитального труда,
которому он присвоил «скромное полуимя» «Исторического Обо- •
зрения Спбпрп», вышедшего в свет в 1838—1844 гг. х).
• По внешней форме «Обозрение» является произведением
XVIII века, написанным в нелепом стиле ученических семинар-
ских работ того времени. Читатель, при первом знакомстве с его
книгой, выносит чувство недоумения и с трудом разбирается
в его запутанном, порой претенциозном, порой наивном изло,-
женпп. На каждом шагу встречаются неожиданные реторические
отступления. Автор то и дело погружается в религиозные раз-
мышления: «о вечный!», восклицает он: «если твой лучезарный
шар в так превосходной степени благотворен па краях полуза-
мерзлой окраины, сколь неизреченно ты сам превосходишь
в благословениях видимых и постигаемых, но более непостигае-
мых, хотя и видимых!» ’). По поводу недолговечности губерн-
ского разделения Петра, он пускается в рассуждения о бренности
земного: «такова судьба человеческих творений! Единому богу
принадлежит раз навсегда сказать: да будет свет! и бысть свет
навеки» ’). Он любит моральные сентенции: «ненасытный человек,
для чего тяжкие опыты нужны тебе и мне», говорпт он по случаю
ссылки гетмана Самойловича: «чтобы увериться, какой малости
довольно для здоровья п здорового духа» *). И на ряду с этим
мелькают рассуждения в духе рационалистической философии
XVIII века; он пишет, например, про «парод, дикий, между собою
а) Обозрение, 2-е изд., I, 298.
> о Словцове си. у Бакая, Памяти !
овцова,
— 51 —
только свыкшийся, как табун степных лошадей, без правды
естественно^, бру попятил о человеческом праве собственности,
вовсе незнакомый' с нравственною честью» ’). Иногда проявляется
просто страсть к причудливым литературным оборотам: «история»,
говорит он: «осклабляется без осмеяния, как и пересказывает
без злости» ’). Но из-за этой старомодной и непривычной пам
формы проглядывают острый взгляд умного наблюдателя п тон-
кая мысль ученого^ ученого, может быть, лишенного школы (так
как семидария пе давала такой школы), по обладавшего при-
родным здравым смьгслом и путем самостоятельного размышле-
ния сумевшего стать на высоту чисто научных заданий. Словцов
пришел к заключению, что Миллером дело «сделано в половину».
«Касательно повествования о приобретении, заселении и дальней-
шем завладении страны от Урала до Авачппской губы», говорит
он: «то дело сделано Миллером, светильником архивов, уже истре-
бленных огнем и временем» 3). Он и Фишер «передали памяти все I
происшествия, с первых дней покорения Спбпрп с такими подроб- /
постами, какие по маловажности дел едва ли уместятся в псторпи,)
ищущей общих или решительных взглядов» ’). Очертив современ-
ное положение вопроса об истории Сибири, Словцов ставпт,
вопрос: «что остается делать?» И отвечает, что надлежит «возобно-/
вить в памяти сибиряков изменившийся состав управления...
напомнить постепенность мер и впдов правительства, более плп
менее поспешествовавшего благоустройству плп безопасности
страны, выставить учреждения, ускорявшие плп замедлявшие
проявление сил жпзнп, более всего представить жпзнь частную
и общественную». Иначе говоря, он ставпт себе целью изобразить
внутреннюю историю колонизации п эволюцию форм общежития
на сибирской почве: «он мыслит», говоря его словами, «что это/
зов его, слышимый пз-под развалип 250 лет» 5). В процессах.
но внутреннее, живое единство, которому по временам поучает
голос народный и постоянно само правительство» £). Задача
историка и заключается в том, чтобы выявить это «единство»:
«протянуть через дапное пространство, времени нпть историче-
скую» ’). Для Словцова основным фактом, которым объединяются
разрозненные исторические явления, представляется распростра-
нение культуры, которая олицетворяется для него в двух поня-
тиях—«правосудия» л «православия». Медленные успехи куль-
туры изображаются пм, как «борьба с духом мира, невидимому
Обозрение, 2-оо изд., 1,100.
Таи же, I, 125.
—62 -
побеждаемым п вечно воинствующим». Рационалист, как все
люди XVIII в., в этой борьбе он приписывает главную роль орга-
низованным социальным силам: государству п церкви, и следит
внимательно за тем, «какие меры вновь приняты правительством
для правосудия, и какие успехи ознаменованы сынами церкви
в деле православия». Ио смутно он слышит в изучаемых собы-
тиях и «голос народный» п.'свопм своеобразным тяжеловесным
языком отмечает роль масс и сложность факторов в изучаемом
нм процессе: «в духе целой страны плп толпы, которая еще не
сложилась», говорит оп по этому поводу: «не видно общего цвета».
В общем итоге, как он и отмечает в заключение своего II и послед-
него тома, все его изложение имеет целью показать, «далеко ли
подвинулись в своем шествии православие и правосудпе, нераз-
лучные подруги народного благоденствия» *).
Перенося центр изучения с внешней истории на внутренние
процессы, Словцов естественно должен был группировать исто-
рические факты иначе, чем это делалп-его предшественники.
Его интересует не хронологическое перечисление фактов, а пх
* внутренняя связь. Так, он рассматривает колонизацию в извест-
ной схеме, «не по преемству времени, а по порядку п падению
тек» !). Прп этом он делает выбор пз этих фактов, отметая, как
ры видели, те, «какие по маловажности дел едва ли уместятся
в истории, ищущей общих или решительных взглядов» ®). Рас-
сматривает он пх исключительно со стороны пх внутреннего
содержания и тех идей, которые в них выявляются. Например,
трактаты с соседними государствами представляются ему «одною
скорлупою»: «самое ядро'заключается в помыслах, какие прави-
тельство таило пли выражало в рассуждении южпо-спбпрскпх
соседей» ‘).
Исходя из таких общих соображений, Словцов всю историю
Сибири разбивает на четыре периода: 1) до 1662 года, 2) с 1662—
1709 г., 3) с 1709—1742 г. и 4) с 1742—1823 г., и внутри этих
периодов грушшрует отдельные вопросы, по существу, а пе
хронологически. Система, по которой им рассматриваются
явления каждого перпода, впрочем, пе выдержана. Для первых
периодов (до 1709 года) он держится следующего плана. Во-
первых, он изображает «обстоятельства Спбири» за данный пе-
риод, т.-е. дает очерк «возобладания Сибири» и «обзор заселения
и завоевания страны» п условий колонизации («бедствия народ-
ные» и «забавы»); далее описывает «учреждения» и «узаконения»;
иод эту рубрику подходят финансовые меры правительства,
организация гоньбы и десятинной пашни, пути сообщения и т. д.;
последним отделом являются «следствия»; под этом словом
- БЗ —
Словцов понимает те новые факты, которые явились результатом
колонизации: сношения с азиатскими пародами, торговля, со-
став и численность колонистов. Этого плана, не лишенного един-
ства, автор уже нс держится при описании двух последних
периодов (с 1709—1823 г.). Тут оп располагает материал по
следующим рубрикам: 1) географический очерк Сибири, 2) за-
вершение процесса завоевания страны п сношения с соседними
государствами, 3) организация управления («о составе упра- •
вления» в III периоде, «разделение.Спбпрп на две губернии
с общими на нее взглядами» в IV периоде), 4) государственное
хозяйство Сибири («о умножении государственного богатства»
и мероприятия правительства в хозяйственной области), 5) про-
свещение («в двояком значении»: распространение христианства
среди инородцев и просвещения среди русского населения),
6) торговля и промышленность; горные промыслы, искусства,
7) быт поселенцев («жпзнь Сибирская») и 8) сведения об отдель-
ных городах и местах.
При всей невыдержанности общего плана, основное направле-
нно проявляется в нем с достаточной последовательностью.
Работа была задумана широко и на новых началах. Предполага-
лось дать полную п систематически изложенную картину впу-
трспппх процессов, которыми сопровождалось продвижение
русской народности по территории Спбпрп. Другой вопрос,
насколько Словцов справился с поставленной им самим себе
задачейй^Его труд для его современников-сибиряков явился
своего рада откровеппем, ключом к пониманию прошлого их
родины, но, конечно, в целом задача им не была и не могла быть
выполнена. Причиной тут была, во-первых, скудость имевшихся
у пего материалов. Для XVI и XVII веков источником его знаний
служили почта исключительно Миллер п Полное Собрание
Законов. «Я тунеядец», говорит он про себя: «который пользо-
вался услугамп чужих упражнений и пе умел в свое время по-
ставить себя в доступность к архивным папкам» *). Даже Актами
Лрхеогр. Экспедиции он не смог воспользоваться, так как по-
лучил их «поздно», «по совершенном пзготовленип» I части
Обозрения. Отсюда, случайность п неполнота сообщаемых им
фактов, пробелы по многим существенным вопросамТ^/Этсюда,
наконец, ошибки вследствие прямого незнания; так десятинную
мягкую рухлядь оп считает формой ясака, деньгу отождествляет
с копейкой, оспаривает открытие Дежнева «по недоказанности
права» и т. и. Далее, сильно дает себя чувствовать отмеченный
выше недостаток научной школы. Природный здравый смысл
иногда заменял ему такую школу: он, напрпмер, обратил вни-
мание на «преувеличенное показание Никоновского летописца
насчет дани Еднгеровой», которое до сих пор принимается многими
— 64 —
была Сибирь В I И
1ипя дойти до указа-
ли он брал ту пли
исследователями иа веру *). Но чаще всего это отсутствие методо-
логических приемов делает его работу бесплодной, и не всякое
его критическое и научное соображение устоит, употребляя
его выражение, «при настоящей археографической перетруске».
Одной пз любопытных сторон его труда являются статистические
выкладкп; можно сказать, что он одним из первых приложил
к историческому труду приемы статистического исследования, но'
если позднейшие статистические данные, сообщаемые им, инте-
ресны п важны, то для раннего времени они совершенно фанта-
стичны. «Представление Сибирской населенности в числах»,
говорпт он: «есть дело соображений, потому что пи летописи,
ин грамоты древние, доныпе пзвестпые, не помогают этому делу».
Он, как сам сознавался, пе мог
чтобы не пожелать доискаться, ск
во II перподах, дабы самым уейл
нпй населенности», но «основани
иную цифру, в научном отношении . .	. .
что «ощупью» находил число духовенства, казаков и чипов
управления, «потому что не было острога, не говоря о городе,
без священнослужителя, не было острога- без начальника и
подьячего, не было зимовья без полудюжины казаков». «Вот
данные для счисления трех сословий, а счеты прочих пополнены
произвольно пришлыми. Ведь сибиряки не пз земли выросли!» 2).
Однако, все эти дефекты в значительной степени оправдываются
широтой и свежестью плана, правильностью и чуткостью круго-
зора п особенно той любовью, с которой Словцов подходит к
своему предмету. Он любил Сибирь п «принимал к сердцу как
усмешку, так п скорбь родины». «История страны невеселой,
зимуя среди пестрых нравов и обычаев, без мечтапий славы, без
проявлений гения, без побед, без политики, история, не видав-
шая у себя великих мира, кроме великих изгнанников его,
наследовавшая, вместо Эллорскнх храмов, одни курганы и непро-
читанные на утесах плсапцы», много говорит этому отзывчивому
сибиряку ’). Другая черта его работы: ее непосредственность.
Он принялся писать о Сибири, зная ее пе по кнпгам, «исчертив
Сибирь разъездами» *), и это чувствуется всюду. У пего много
добродушной наблюдательности умного старика. Попадаются
меткпе характеристики его соотечественников-сибиряков. Вот,
например, характеристика сибирской речи: она—превосходна.
«Сибирский разговор», пишет он: «ленив и холоден, но без легко-
мыслия, не текуч и малословен, как бы с числом и весом, и, к
чало обращало
сожалению, темноват по привычке пропускать глаголы, оживляю-
щие мысль. Перевалясь пз Екатеринбурга в Тобольск, замечаешь
чувствительную разницу в разговоре и от того, что он сверты-
вается в домашний и томится около своих муравейников. В Ир-
кутске тем чувствительнее разница, чем далее от России»...
«Наше наречие», пишет он в другом месте: «удержало обветша-
лые слова, уполномочило самодельные и переиначило ударения
многих» *). У Словцова есть много сценок нравов, списанных
с жизни, и он нередко незаметным образом переходит в мемуар-
, иый топ, отдаваясь воспоминаниям о тех временах, когда «в дни
губернаторства (Чичерина) столько величавого, сколь благона-
меренного» он, будучи «в отроческом возрасте», слышал, как
Чичерин, «проходя сквозь ряды учащихся, отвечал па латинское

шл задачу, но оп же ясно показал, ।
и разрешить ее нельзя: необходима I
. по первоисточникам. Еще в 1886 г.'
Семевсклй по поводу нового издания «Исторического Обозрения
Сибири» должен был отметить, что наука мало ступила вперед
за истеките полвека с момента появления в свет этой книги п
что остаются неизученными обширные материалы бывшего
Сибирского приказа. Ему представлялось «пе мало чрезвычайно
----------------- ------------------1Я: <ПСТОрця колонизации
хронологией населенных
важных вопросов», ждуп
Спбпрп, не ограничиваю
мест..., а исследующая ----------------- ------------------
сторону этого явления, история крестьян...,исторпя городской
------ -----------«------------------ псторпя торговли, цен.
жизни, история
сущности план, по которому мечтал построить свое Обозрение
Словцов.	у
Первая попытка подойти к разрешению поставленной,
Словцовым задачи на основании полного н всестороннего
изучения дол Сибирского приказа была сделана ироф. /
Буципскпм в его книге «Заселение Спбпрп и быт первых ее 1
насельников» (Харьков, 1889 г.) п в дополняющих это иссле-
дование статьях в Записках Харьковского Университета
за 1893 год. Замысел Вуцпнского чрезвычайно интересен.
Он пришел к заключению, что, прежде чем писать историю
Сибири, необходимо всестороннее монографическое изучение
отдельных уездов, из которых складывалась Сибирь. В издан-
ных пи сочинениях оп успел произвести такую предварительную
работу для уездов Верхотурского, Туринского, Тюменского,
Тобольского, Тарского, Пелымского, Березовского, Нарымского.
Сургутского, Котского и Мангазейского за период «от начала
) Обозрение, 2-е изд., I, 69.
’) Там же, И, 29-1.
• ’) Сибирские Сборник, 1886 г., км. Ш.
— 56 —
завоевания этого края до конца царствования Михаила Федоро-
вича». Мысль в основе была верная, по попятно, что одному
исследователю была пе под силу грандиозная задача детального
изучения за такой обширный период времени громадного мате-
риала, сохранившегося по этим уездам. Поэтому автор пе успел
произвести более или мепее глубокого обследования, пе почерпал
имевшихся в его распоряжении архивных данных; он скользнул
по документам, ознакомился урывками с отдельными пз нпх,
ограничился примерными и случайными цитатами — словом,
не выполнил намеченной задачи. Вместо исследования об
отдельных уездах получились отрывочные сведения о различных
сторонах уездной жизни. К этому приходится прибавить, что
спешность громоздкой работы пе позволяла достаточно тщательно
вникать в существо изучаемого материала. Отсюда пе всегда
достаточно строгое критическое отношение к источникам, небреж-
ность цптат; отсюда нередко ошибки вследствие невнимательного
чтения текстов. Наконец, главы, имеющие целью свести во едино
пестрый материал, рассеянный по отдельным монографиям,
поражают слабостью общего исторического кругозора и элемен-
тарностью построений. При всех указанных недостатках книга
Буцпнского и его статьи представляют крупный шаг вперед
в деле изучения Сибирской истории. Помимо того, что он наметил
по существу правильный план этого изучения, оп освежил быв-
ший до тех пор в ходу материал, привлек новые и свежие архив-
ные данные, приоткрыл слегка завесу, скрывающую от пас
подлинную старую Спбирь. Лучше других его монография,
посвященная Маигазее, может быть, потому что этот уголок 
Сибпрп сам по себе особенно интересен и богат бытовым материа-
лом. Эта свежесть материала делает исследования Вуцинского
необходимым пособием при изучении истории Сибири и позволяет
забывать пробелы его научной работы и некоторую наивность его
научного мышления.
Дальнейшая разработка Сибирской истории в настоящее
время облегчается выходом в свет в 1895—1901 годах превосход-
' него «Обозрения столбцов и книг Сибирского Приказа», соста-
вленного В. В. Оглоблиным. Это «Обозрение» фактически открыло
для науки громадную коллекцию документов по истории Сибири,
хранящуюся в Архиве б. М-ва Юстиции, и должно служить пу-
теводной нитью в лабиринте делопроизводства Сибирского При-
каза для последующих исследователей. Сам Оглоблин, занятый
вад своим «Обозрением», не мог воспользоваться теми обширными
познаниями, которые он приобрел в течение многолетней работы,
и лишь, по собственному его выражению, «мимоходом» касался
отдельных, большею частью, незначительных вопросов в статьях,
разбросанных в научных журналах. Зато он сделал возможным
для других серьезное и систематическое изучение истории
Сибири.
— 57 —
Появление «Обозрения» Оглоблина, вскрывшее разнообразие-
и мпогочпслеппость архивных материалов по Сибири XVI и
XVII вв., поставило снова на очередь вопрос о целях и о методах
Сибирской историографии.
_________________________изучения Сибири» были
формулированы Головачевым в статьях, появившихся в Журнале
М-ва Народного Просвещения в 1902 —1905 гг. '). Эти задачи,
по его мнению, следующие. Во-первых, подлежат изучению
«сложные и трудные вопросы, вызываемые отдельным прошлым
Сибирской окраины»: «исторические судьбы Сибири до русских»,
говорит он: «представляют еще неразгаданные п неразобранные
страницы». Вторым является «вопрос о сибирском летопи-
сании», который он не без основания считает далеко пе разре-
шенным. Наконец: «воспроизвести перед потомством эту зна-
менательную по внутреннему содержанию эпоху (XVII век),
проследить малозаметные органические процессы народной жизни
во всех ее проявлениях в этот период — вот задача историка,
трудная, по вместе с тем благодарная, потому что в этом случае
окраинная история является цепным выясняющим вкладом
в историю общерусскую». «Этп, можно сказать, самые важные
главы Сибирской истории», говорит он: «представляют в настоя-
щее время зияющий пробел. Здесь пет даже груды беспорядочно
разбросанных кирпичей — здесь мы находим только первичную
материю, пз которой сначала должны быть сделаны кирпичи,
а из них впоследствии можно будет сооружпть и самое здание».
В таких, немного вычурных, выражениях Головачев указывает
па необходимость предварительной монографической разработки
отдельных вопросов по истории Сибири. Оп тут же п набрасывает
примерный персчепь таких очередных вопросов. 1) «Вопрос
о заселении Сибири, конечно, должен быть краеугольным камнем
при изучении жпзпи этой окраины». Эту основную тему он расчле-
няет на следующие: а) необходимо разработать имеющиеся
в архивах «ценные материалы о земледельческой, народной коло-
низации»; Ь) «невольная ссыльная колонизация Спбпрп предста-
вляет крупный вопрос местной истории, очепь плохо разработан-
ный»; с) «колонизационная роль зверопромышленников также
достойна внимания исследователей»; d) «роль сибирских мона-
стырей в деле заселения края также ожидает еще своего исследо-
вателя»; с) «наконец, служилая колонизация намечена лишь
в общих чертах, преимущественно с внешней, фактической
стороны, в явлениях более крупных, между тем как мелкие,
хотя и более типичные, пока остаются в тенп». 2) Во-вторых,,
«в тесной связи с колонизацией Сибири стоит обширный инород-
ческий вопрос, как следует, пе разрешенный и в наше время.
Сибири), 1905 Л* Ю |Ж«и
ских городов XVII веки).
- 58 -
Это в полном смысле слова один пз больных вопросов пе только
для Спбпрп, по п для всей Росспп». 3) Требуют изучения «вопросы
финансового управления» и «история торгового и промышленного
движения в конце XVII и начале XVIII веков», в частности «тор-
говые сношения старинной Спбири с Бухарпей и другими средне-
азиатскими ханствами» п, наконец, 4) «подробное изучение доку- •
ментов воеводского управления должно открыть много новых
оригинальных черт». «Итак, монографии по указанным выше
вопросам на основании, главным образом, архивных материалов—
непосредственная задача лиц, занимающихся изучением истории
Спбпрп».
Таковы очередные задачи Сибирской историографии, как
они выяснились к началу настоящего столетия. В дальнейшей
разработке намеченных вопросов главная роль принадлежит,
разумеется, самой Спбири, в частности вновь возникшему Иркут-
скому Университету. Уже в 1886 г. Семевский писал, что «для
развитая сибпреведенпя вообще и Сибирской историографии
в частности, самым лучшим толчком несомненно будет с таким
нетерпенпем ожидаемое открытие Сибирского университета»,
и выражал уверенность, что «университет на далекой русской
окраине даст много новых работников для столь настоятельно
необходимого изучения того своеобразного мира, который посит
название Сибири» *). Первым опытом молодого- Иркутского
университета в этом направлении является «Очерк Истории
Сибири до начала XIX в.» проф. Огородникова, I часть которого, •
посвященная «до-русской Сибири», вышла в 1920 году2). Не
задаваясь целью самостоятельного исследования, эта книга пред-
ставляет из себя попытку собрать и систематизировать резуль-
таты предшествующей работы и представить ход сибирской
псторпп в свете последних научных изысканий. Подводя «итоги
всей научной разработке Сибирской псторпп», она является за-
ключительным звеном в той работе по изучению прошлого Сибири,
начало которой положено трудами Миллера и Словцова.
) Сиб. Сбори. 1886, III.
г) И часть должна бить посвящена «завоеванию и заселению русскими Сибири,
иоложещпо в пей русского и инородческого населения, областному управлению
п изображению бита п нравов сибирского общества и XVI—XVIII во.». Одна
глава этой II ч. издана в виде отдельной статьи под заглавием: «Русская государ-
ОЧЕРК ВТОРОЙ.
ПУТИ В СИБИРЬ В XVI-XVII вв.
ПУТИ ЗЛ УРАЛ В XVI—XVII вв.
Л. Печорский «чрсзкамеппый» путь. Его направление. Иопго-
радскио пути в Югру. Пермская епархия па Вими. Захват Печорского пути
М оскпо». Промышленные поселки на Печоре (Устъ-Цильма, Пжма, Пустозсро).
Русское продвижение «чрезкаменпим» путем за Урал. Таможни па «чрезкамен-
иом» пути: Мжемская, Обдорская п Собскал, Кнртасская. Условия перевала
«через Камель». Статистические даипио о двнжеппп «через Камень». Закрытие
Г>. Морской путь. Его направление. Условия плавания по Ледовитому
оксану. Судьбы морского пут в XVII веке.
Iiiaaiuioinmn деятельность Строгановых, пх роль в деле захвата Чусовского пути.
Чусовский путь в XVII в. Верхотурский путь. Данные о движении через
Вгрхотурскую таможенную заставу. Путь через Кунгур- Образование Ека-
теринбургского тракта в XVIII в.
* Русские в своем движении за- Урал или за «Камень», как
его называли в XVII в., воспользовались двумя большими вод-
ными путями, которые с незапамятных времеп связывали Во-
сточно-Европейскую равнину с Северо-Азиатскою. Этими путями
были реки Печора и Кама с их притоками.^
. Русским раньше сделался доступен путь по Печоре, изве-
стный в XVII в. под именем «чрезкамепного- или просто пути
«через Камень»?) Важность его заК-ТОчалась' в том, чтб Чсреб
посредство Северной Двины п се притоков Юга п Сухоны, полу-
чающих начало из Алауиской возвышенности, он был связан
с центром русской равнины, а восточными притоками Печоры
подходил к Уральским горам, образующим водораздел между
бассейном этой реки и бассейном Оби. {«Чрезкамспный путь»
шел в XVII в. от Устюга вверх по Вычегде до впадения в нее
р. Ними, далее вверх по Выыи и по со притоку Тетере (теперь
Шом-Буква) и по Говнюхс. С верховьев Выми переходили «Вым-
ским волоком» па Ухту, приток Ижмы, п спускались по Пжме до
впадения со в Печору. От устья Ижмы путь резко поворачивал
иа восток и подымался вверх по Печоре.
— 62 —
Близ устья Ижмы происходило соединение с одним очень
важным разветвлением «чрсзкамепного» пути, связывавшим
Печору с Мезенью, с Пппегою и с Двиною. Из устья Двины
можно было либо ехать морем вдоль берегов до устья Мезени,
либо въехать в устье Пинеги, подняться вверх по Пппеге до Пи-
пежского волока, соединявшего Пипегу с Кулоем; перетащив
суда па Кулой, спускались впиз по Кулою до впадения его в море,
огибали мыс и входили в р. Мезень. Далее путь лежал вверх
по Мезени до р. .Псзы и рекою Пезою до так называемого «Псз-
ского волока». Псзскпй пятиверстный волок приводил до озера,
пз которого обычно шли рекою Рубпхою в Чирку, приток Цильмы,
впадающей в Печору. Существовал, впрочем, н другой путь из
озера волоком прямо в Цпльму. Цпльмою входили в Печору.
Мезенский путь, связывавший северное побережье восточного
Поморья с большой дорогой через Камень имел очепь большое
значение в экономической жизни страны. Иногда им пользовались
даже прп проезде с Печоры,на Устюг, «для того, чтоб птти
к Руси людьми, а не пустым местом».
От устьев Цпльмы и Ижмы «чрезкаменный» путь шел вверх
по Печоре и далее по Усе. Из Усы въезжали в ее приток Собь
и пз Собп в Елец пли Ель. Верховья Ельца близко подходили
к верховьям другой Собп, впадающей в Обь.
«Каменный волок», которым производился перевал через
Уральские горы, прерывался семью озерами, в промежутках
между которыми приходилось волочпть лодки и переносить
поклажу на рукахАи как-де они будут на Камени, речкою
Собью», говорится "в одном документе 1641 года о березовских
служилых людях, ехавших пз Спбпрп: «и... пришли к первому
обводному волоку, и учалр: государеву казну носить через волок
па речку на Елец на понизную воду». Перевалив через Урал,
Обскою Собью входили, в Обь, «а иной дороги, опричь Собп
реки, через Камепь летним путем пет».
f От устьев Собп было два пути, либо вверх по Оби на Березов
и на Тобольск, либо вниз к Обскому устью л Обскою губою
в Мангазею, расположенную на восточном побережье Тазовской
губы, составляющей часть той же Обской губы ’). V .
’) Описание «чрезкамеииого» пути см. Р. И. Б. II, № 254 (IX) и в «Списке
с чертежа Сибирские земли» 1672 года, напечатанном Титовым (Сибирь
в XVII в., стр. 50—51). В документах Сибирского Приказа он упоминается очень -
часто, иавр., ст. Ат 81, л. 81, №90, л. 40—41, № 111, л. 220. В Списке чертежа
1072 года, как оп напечатай у Титова, падо исправить ошибку: вместо «Собью-Му-
сою», надо читать: «Собью и У со к».
Описание «Каменного» волока в Списке 1672 г. и Сиб. Прик. ст. № 103, л. 266,
Прян, дела ст. лет 1631, № 55, л. 303. Перевал через Урал описан Л а-
и а р т и II ь е р о и, посетившим Березовский уезд в 1653 году (Путешествие
в северные страны, перев. С е м е и к о и И ч а, изд. Моск. Архео.ч. Института,
стр. 59—60, 71—72); впрочем, точно установить место, где он совершил перевал,
- 63 -
/Дроме пути Усою и Собью в XVI—XVII ,вв. еще пользо-
вались для перевала через Урал другим притоком Печоры,
Щугором. Этот путь, в частности, был описан в дорожнике, ко-
торый послужил источником для Герберштейна. Поднявшись
до верховьев Щугора и перевалив через горы, спускались в
р. Сыгву, из Сыгвы въезжали в Киртас и из Киртаса в Сосьву,
впадающую в Обь. Судя по карте Ремезова, у верховьев третьего
большого притока Печоры, Илыча, также был «переход из
Сибири» *).$
(Общее 'Протяжение «чрезкамепного» пути от Соли Вычегод-
ской до Березова исчислялся в 1656 г. ямщиками в 3000 верст 2).
На прохождение его, по расчету, имеющемуся в «Списке с чер-
тежа Сибирские земли» 1672 года, требовалось 13 недель 4 дня,
и расчет этот более или менее вереи, так как, по другим источ-
никам, от Обдорска до устья. Ижмы было 5 — 6 недель пути и
даже больше “V,
/^Описанной"дорогой в Сибирь можно было пользоваться
только _лстом, «водяным путем», так как зимою перевал через
Камень сопряжен был с очепь большими трудностями, — «спеги
и ветры бывают великие» 4). Только в виде исключения переби-
рались через горы зимою на оленях или на собаках 5).Ji
^Печорский путь, судя по случайным археологическим наход-
кам ’), очень древний и был уже известен финским туземцам,
от которых его узнали и русские. Для последних, долгое время
отрезанных волжскими болгарами, а после них казанскими та-
тарами от другой дороги через Урал — Камою, он был наиболее \ ,
старинным путем для сношений с Зауральем, свидетельством v
(перев. Малеипа, стр. 127—129). См. также Сиб. прпк. ст.62, л. 285, ст. Лё 111,
л. 208, Прпк. дела ст. лет 1670, Ле 71, л. 467. У Гербершгейва уномппается река
Piescoya, впадающая в Пезу; может быть, это пепопятое Герберштейпом пазваппе
волока (Пезскпй). Описание Позского волока и пути от Мезеип до усть-Цпльми
см. у ScHronk «Raise nach dem Nord-Osten des EoropSischen Russlands sum
arktischen Ural-Gcbirgct 1848—1846 т. I, гл. б (про волок стр. 158—159 и 173—176).
У него же в приложениях — английские описания Пезского пути 1611—1612 гг.
ЭГерберштейп, в перев. Малсппа, 129—
ленив Спбпрп, 77—78. Ср. Сиб. прмк. ст. М 78, л. 1
пользовался, вероятно, кп. Курбский в 1409 г., так и
остяцкий городок Ляппп, расположенный на Сыгве.
*) Прпк. дела ст. лет 1668, J6 4.
3)	Титов, Сибирь в XVII в., стр. 50—51.
зимним путем, государь, в Ижевску» слободку дороги йот, ходит водяиим путем».
•) Mi
j. мз.
— 64 —
чему служит сохранившееся исключительно за ним вплоть до
XVIII века название par excellence пути «через Камень»^ '
I Это — древппй новгородский путь в «Югру», т.-е. в -область
нижней Оби, заселенной остяками ’). Направление повгород-
I ского путл восстаповляется довольно точно по. летописный
данным: он шел Сухоною, мимо Устюга, как видно из того, что
Г в 1323 г. новгородцы, «кто ходил на lOtpy», были ограблены
устюжанами, а в 1329 устюжские кпязья опять перебили новго-
‘ родцев, «которые былп пошлп па Угрю». Именно в целях очи-
стить дорогу на восток, ходили новгородцы в 1324 г. походом
. па Устюг п, взяв город на щит, прппудплп устюжских князей
! к заключению мирного договора г). Далее он сворачивал па
Печору, судя по тому, что в 1187 году югорские даныцики были
перебиты на Печоре ’). Это подтверждается маршрутом отрока
Гюряты Роговпча, который был послап «в Печору», «и отгуду
I пде в Югру». Наконец, пз рассказа о походе 1364г_года видно,
что новгородцы, перевалив через Урал, въехалив Обь одним
пз левых ее притоков, вероятно, Сосьвою, и, разделившись па
две партии, одни «воеваша по Оби pejte до моря», а другая по-
ловина ратп «наверх Оби воеваша» 4j__ Таким образом, напра-
вление новгородского пути в общих чертах совпадает с напра-
влением позднейшего «чрезкаменного» пути j
Слухи о сказочных пушных богатствах «полунощных стран», -
где, по рассказам очевпдцев, пз туч иа землю падают молодые
«впверпцы» и «оленцы малы», рано стали привлекать за Камень
предприимчивых новгородских промышленников, которых пе
путал «путь до гор тех непроходим пропастьми, снегом и лесом».
Уже современник ладожского посадника Павла, писавший,
следовательно, в первой четверти XII века, говорит, что «ходпша
люди старил за Югру и за Самоедь» 6)£По следам промышленни-
ков п Новгородское государство спаряйсало военные экспедиции
для сбора дани с туземцев, порою проникавшие довольно глу-
боко в Югорскую землю, как это случилось, папример, в 1364 К)
В летописях сохранились пе лишенные яркости повествования
об этих походах и об упорном сопротивлении, которое оказывали
новгородцам югорскпе князьки за стенами своих городков.
’Не могло быть и речи о правильном завоевании страпы: походы

— 65 -
носили характер более или менее случайных набегов, произво-
дившихся под начальством «воевод новгородских» шайками
добровольцев, «путников», как их называет летопись, набирав-
шихся из «детей боярских и удалых людей». Эти набеги, имевшие
целью принудить Югру к уплате дани Великому Новгороду,
нарушали, невидимому, торговые интересы частных предприни-
мателей, дороживших Югрой, как рынком пушных товаров,
 и имевших .здесь прочные связи среди туземцев. Конкуренция
между государством и частными предпринимателями временами
принимала очень острый характер, и этим объясняется, напри-
мер, что посланная в 1193 г. под предводительством воеводы
Ядрея новгородская рать была истреблена, благодаря проискам
некоторых новгородцев, «совет державших с Югрою на братью
свою»1). Д
В результате походов новгородцев за Урал, «Югра» была
поминально присоединена к новгородским волостям, в числе
которых она фигурирует в грамотах ХШ векалВпрочем, проч- 
ного завоевания не имело места, и зависимость «югорских кия- '
зей» от господина Великого Новгорода ограничивалась очень '
нерегулярной уплатой. дани соболиными мехами и другими
местными произведеньями^
 ' Торговые пути новгородцев на северо-восток рано стали при-
влекать внимание русских князей, владевших средним По-
волжьем.'цУже в XII в. суздальские князья делали попытки ..
перехватывать «данников новгородских» 4).\Входпвший в состав || 
Суздальской земли Устюг, как клип, врезывался в новгородские 11
Входивший
взывался в новгс1.«Л^*мл>-р,
иладшша и мешал иесцрешиитвенниму ВЫХОДУ новгородцев ПЗ 1
Сухоны в Вычегду. С присоединением Устюга к великому кня- \
жеству Московскому, начинается в XIV веке планомерное '
наступление Москвы на Двину и на Печору. Чтобы парализо-
вать это движение, новгородцы в конце XIV в. и в первой четверти
XV в. совершают ряд походов на Устюг (1393, 1398, 1417. п
1425 гг.), сопровождавшихся жестоким грабежом города ’).
В своем стремлении стать твердой ногой на Печорском_цутц._
вел. князь Дмитрий—ПвдтГбВич "оказывает властную поддержку
шедшей пз Устюга проповеди христианства среди вычегодских
зырян. Сгефап^ермск11й,_.выстуцивпгпйна миссионерское по- I
лршце с благословения церковных властей Москвы, является
пе только «апостолом зырян», но п проводником московского !
влияния средн инородческого населенпя бассейна Вычегды, 1
а основанная им на Вымп Пермская епархия приобретает большое I
политическое значение, калигсхрдный пункт для распространения ;
.московской власти на Печору. Недаром в«Плаче» по. поводу 1
*) Повтор.. лот., стр. ГОС—169, 420.
:) Там жо, огр. 133.
°) Там жо, стр. 879, 386, 404, 413.
- 66 —
.смерти этого святого отмечаются его столкновения с «новгород-
цами, разбойниками-ушкуйниками» ’). ✓
Расположенная па границах между русским миром и зырян-
ским, на путях с Вычегды па Печору, Пермская епархия в те-
чение всего XV в. носит своеобразный характер полу-светской
л полу-духовной пограничной марки, владетель которой; вла~
дыка пермский, выступает с чертами могущественного церков-
ного магната, духовного вассала великого князя Московского.
Ему принадлежали обширные земли «па Выми и па Вычегде и па
всей Вычегодской земле», деревин, пустоши и всякие угодья;
еще к началу XVII в. уцелели в Вычегде, вверх и вниз от устья
Вымп, значительные владенья пермских владык, которым при-
надлежали здесь более или менее крупные участки «в реках,
озерах п курьях», п тянулись «леса владычиц». Центром этих
владений был в XV в. укрепленный «владычень город Усть-
Вымской», основанный Стефаном пермским на месте разрушен-
ного пм языческого мольбпща. В 1608 году еще виднелись разва-
лины этого города, — «вологодского и великопермского епи-
скопа городище», со следами былого величья: на городище еще
стоялп церковь в честь основателя и патрона епархии св. Сте-
фана п часовня, служившая усыпальницей пермских святителей,
где в гробницах, покрытых синей крашениной, а поверх «ада-
машкой лазоревой», покоились тела епископов Герасима, Пи-
тприма п Иоанна; сохранились и следы существовавшего в XVb.
«двора владычпя большого» и «места владычних крестьян, а ммян
пм не помнят»г).	•	•	• 3
^Исключительное положение пермского владыки объясняется
теми сложными отношениями, в какие он попадал к туземцам,
обитавшим на путях за Урал. Он является, во-первых, единствеп-
. ным защитником христианского населения Выми от натиска
«пноязычнпков» — вогулпчей н остяков Туземные кцязьки,
вроде вымскпх князей Петра и Федора прп преосв.. Филофее,
находятся как бы под патронатом владыки 4). При том ясе Фи-
лофее влияние пермского владыки распространяется за Урал
на югорские и Вогульские племена, обитавшие по нижнему
и среднему теченью Оби: па пелымскнх вогуличей и на «всю |
землю Кодовую и Югорскую». Прп его участии в 1485 г. кодские '•
князья заключили шер с вымскими князьями под владычным
городом Усть-Вымским, «па том, что им лиха не смыслпти, пи
силы не чпнити над пермскими людьми, а великому князю пра-
иити во всем». Оп служит посредником между этими заураль-
скими князьками и вел. князем Московским: с ним ссылается
в 1484 г. пелымскпй князь Юмшап, чтоб получить «опас» для
приезда в Москву; его «нечалованием» было удовлетворено
ходатайство кодских и югорских князей об освобождении их
пленных сородичей ,)7^Гаким образом, из владычня Усть-В^м-
ского города подготовляется мирное завоевание Зауралья, у
/ Одновременно Вымь становится исходным пунктом военных
экспедиции, снаряжаемых московским правительством за Урал,
при чем делаются попытки использовать для подчинения за-
уральских инородцев — туземных князьков, находившихся в
вассальной зависимости от Москвы, подобно тому как позднее '
использованы были остяцкие князьки иа Обп, особенно кодские. i
Так, в походе 1465 г. на Югорскую землю участвовал вымский
князь Василий /с вымичами 2). j	1
С падением Новгорода, весь Печорский путь оказался в руках
Москвы, которая и торопится воспользоваться им, чтобы утвер-
.дить за собою старинные новгородские владения за Уралом: |
/ В 1499 г. был организован грандиозный поход «в Югорскую
i землю, на Куду *) и иа гогуличи» под начальством князей Семена 1
4 Курбского и Петра Ушатого и Вас. Гаврплова.<Экспедпцпон-
пый корпус, состоявший из более 4000 человек, двинулся двумя
путями: часть под начальством кн. Ушатого, состоявшая пз
двпнян, пинежан и важаи, пошла Мезенским путем через Ппнеж-
ский волок, а кн. Курбский с устюжанами и вымичами направил-
ся, невидимому, Вымским волоком. Местом соединения была
Печора, где воеводы «осеновали» и, выступив поздней осенью,
перевалпли «щелью» через Уральские горы и вступили в Югру.
Рать дошла до остяцкого городка Ляпина, сделав, по расчету
разрядной книги, 4650 верст; по сибирским тундрам ехали на
собаках, а воеводы на оленях 4). Однако, Печорский путь был
слишком, отдален от Москвы, чтоб пм можно было совершить
прочное завоевание Зауралья?» Дело ограничивалось тем, что
— 68 —
временами отдельные югорские- князьки обязывались платать
дань в великокняжескую казну!, Н XVI веке, с завоеванием Ка-
зани и освоенном Камских путей, московское правительство совер-
шенно отказалось поэтому от мысли использовать Печорский путь
с завоевательными целями. Ио и в дальнейшем Печорский «чрез-
камеппый» путь служил обычной дорогой, по которой в течение
XVI и XVII столетий шло очень большое движение за Урал^/
31резкамепный» путь является в изучаемую эпоху по преиму- 
ществу путем торговых и промышленных людей, которые идут
по старым проторенным дорогам за Камень в поисках драго-
ценной пушнины. Особенно крупное значение он приобретает <
в экономической жизни Поморья с половины Xyi века, когда
открытие торговых сношений с англичанами через Белое море,
повыспГспроГна'спбйрскпеТГеха,'усилило' промышленное ДйИ=~
жеппе па восток. Устюг, благодаря своему положению па пере-
путье, связывавшем Печору с русскими рынками среднего По-
волжья и с единственным русским портом для внешней торговли—
Архангельском, делается средоточием торговли сибирской пуш-
ниной. Далее па северо-восток, на всем протяжении Печорского
пути выростает ряд промышленных слободок и становищ^
Печорские промыслы: «рыбные ловшца», «кречатьп и сокольи
седбшца» привлекали издавна на пустынные берега большой се-
верной реки кеврольцев, чакольцев и мезепцев, которые «ло-
вили рыбные ловли наездом». «На Печору», говорится в царской
грамоте 1603 г.: «приезжают пппежане и мезенцы, и важапе,
и вымнчи, и пустоозерцы и промышляют» в местных угодьях *).
Уже в XV в. здесь образуются промышленные поселки — села
н слободы. Так возникла Писемская слободка недалеко от впа-
денья р. Ижмы в Цпльму; здесь у устья Ижмы еще в XV в.
была топя: «кол—рыба ловпта» и всякие промышленные угодья,
«путикп»: «перевесища» для ловли птиц, «бобровые гоны», «но-
лешпе лесы», п образовалось несколько небольших поселков,
состоявших из отдельных дворов с пашнями и пожнями *). У впа-
дения р. Цпльмы в Печору основалась другая слободка Усть-
Цилемская, устроенная по жалованной грамоте царя Ивана
Грозного новгородцем Ивашком Ласткою на месте, где стоял «лес
черный», «от людей далече, верст за 600 и больше»; слободчик,
пользуясь дарованными ему правами, стал призывать желающих
поселиться в свою слободку, и уже в 1664 году в Усть-Цпльме
налицо было 14 дворов, и в них людей 19 человек, а в 1675 г.
16 дворов и 23 человека; это было в значительной мере частное
предприятие, и слободчики, в качестве предпринимателей, про-
должали пользоваться «третьего долею во всех угодьях* *). Менее
ясно происхождение третьего центра русской колонизации
па Печоре,—Пустозерского острога; невидимому, оп возник в
конце XV века, когда воеводы Ивана III ла Печоре «град зару-
били» на месте другого стоявшего здесь «града», т.-е., вероятно,
промышленного становпща. В течение всего XVII века он про-
должал служить «для опочиву московского государства торговых
людей, которые ходят пз Московского государства в Сибирь
торговать» *).
Промышленные поселки на Печоре пользовались известным
самоуправлением. В Усть-Цильме при царе Борисе мы находили
старост и целовальников; позднее Усть-Цильма была объединена
с Ижмой под управленпем общего выборного закащика, который
является официальным представителем всех  «Слободчиков» в
сношениях с Москвою п с местной .администрацией п на котором
лежит ответственность за порядок в вверенных ему слободках
• и чза правильное пополнение тягла ’). Права Усть-Цилемскоп
слободки были многократно подтверждаемы жалованными гра-
мотами — царя Ивана, царя Борпса в 1598 г., царя Василия
29 февраля и 2 марта 1610 г. и, наконец, царя Михаила от
19 декабря 1616 г. 4). В Пустозерске во главе посада стоял вы-
борный сотский, обязанности которого мало отличались от
обязанностей закащнка6). 
Заброшенные на дальний и голодный север, отрезанные от
остального русского мпра, эти слободки влачили жалкое суще-
ствование. Сношения с русскими городами были возможны
только летом, потому что «зимнего путл в слободкп пет». Небла-
гоприятные гСдграфпчесй(б~уСлбвпя не'позвОЛ'ЖШ1 рЗЭвцться
земледелию: в Цпльме «в иной год пашут, а в иной не пашут,
потому что морозом побивает», не говоря про Пустозеро, где
«место тундряное, студеное и безлесное, и зимнею порою тундра
с водою смерзается», где даже покосы иной год заносит песком.
Пыталпсь в слободках псключптельно прпвозным хлебом, до-
ставлявшимся «с Руси» «на малых каюках ^однажды в год вес-
ною».— с Вычегды-рекп, пз Яренска и пз Пермп?а за недостач-'
"ком такового всякими суррогатами: «борщом», корою п лпстьями.
В 1670 г. усть-цплемцььп пжемцы писали в челобитной царю, что
у ппх «человек с 10 померло голодною смертью, что едим траву,
да рябиновый лпст, да сосновую кору, и от того мы, сироты
твои, опухли и оцынжалп и голодом примерли, а что осталые
крсстьяншпка, и те последние нужные голодны и наги и босы».
В Пгстозере еще хуже: тут «люди небольшие, хлеба пе имеют,
сами дробины, да гущу квасную в честь ядят», «питаются в мясоед
птицами, а в посты пз Печоры рыбою». «Жители в Пустозерском»,
писал пз ссылки А. С. Матвеев: «гладом тают, и пустозерских
жителей всегдашняя пища борщ, да и того в Пустозерском нет,
а привозят с Ижмы, и такая нужда по сей стране повсюду, на
Турье, Усть-Цпльме и в Пустозерском остроге» ’).
' Прп таких условиях слободки росли чрезвычайно медленно.
В 1638 году в Ижме было всего21 тяглый двор, 16 нищих дворов
и 10 пустых, в Цпльме—16 тяИТйх, 11 нищих и 10 пустых, в
Пустозере—14 посадских и 10 вдовьих; в 1646—1647 гг,,—
в Цпльме Дворов, в Пустозерске же число уменьшилось—
36 дворов посадских и 3 вдовьих г).
Единственным средством существования этих нищих поселкой
служили промыслы. «А кормитесь-де вы зверем, да птицею, да
рыбою, да травою», писал царь Борис усть-цилемцам s). Летом
слободки пустели: жители «жили для хлебные дороговизны на
рыбных ловлях, по лешим озерам и по речкам», кормясь «на
речках и на озерах рыбою, и птицею, и борщом, и рябиновым
листом» *).
L Отсутствие i средств к существованию развило в населении
промышленную предприимчивость и торговую жилку. Пусто-
озеро сделалось центром, откуда не только местные жители, по
и приезжие промышленники предпринимают дальние экспедиции
на промыслы. Отсюда уже в средине XVI в. ездят «на море про-
мышлять рыбьего зуба», который затем переправлялся на оленях
в Лампожню, па Мезень и оттуда в Холмогоры 6)\ Веспою п
летом пустозерцы отправляются на охоту на лебедей, гусей,
уток п куропаток, и, помимо мяса, которым они питаются боль-
шую часть года, перо является одним из значительных предметов
') Ирик, дела ст А. С. Матвеева к кп. ’	. лет. 1670, Ат 467, S ch г on к, И, стр. 178. Письма 10. А. Долгорукому (о Истории о повинно» заточения боярина
А. С. Матвеева, С. : старообрядчества, II Моск, государств 1,	П. Б., 1773), Веселовский, Памятники первых лет , стр. 7,15,18. Р. И. Б. XXVIII, 223. Смирнов, Города вил. 2, примет, иа стр. 72—73. Яковлев, Приказ сбора
ратних людей, 438.
ети правления царя И. Шуйского, Ят 44.
71 —
торговли ’). Но главным занятием слободчан являются рыбные
ловли; ежегодно в июне пусгозерцы, усть-цилемцы п ижемцы
ходят иа устье Печоры и в Болваиовскую губу «для рыбпых
и белужьих промыслов» ’). Продукты морских промыслов (бе-
лужье сало, моржевые лахтаки) и рыбпых ловель (семга, сиги, .
омули, лохи, нельма, язы, сухие щуки, икра), а также оленьи |
кожи в каюках доставлялись с Печоры на Устюг и в Соль Выче- |
годскую ’). Зимою рыбу на олепях «аргишами» в несколько де- |
сятков саней отправляли также для продажи в Мезень *). Пусто-
зерцы п усть-цилемцы не ограничивались промыслами в окрест-
ных угодьях; в неуклюжих баркасах опив конце XVI и в начале
XVII вв. пускались морем в Обскую губу и далее в р. Таз и
в Мангазею •).
Жители печорских слободок вели оживленные сношения с са- -
моедами, не только кочевавшими в Болыпеземельской тундре,
но и с сибирской «закаменной» самоядыо. От соседства с этими
дикарями они часто и много страдали. «В прошлом в 177-м году
и в нынешнем 178-м», жаловались, папрпмер, в 1670 г. усть-
цилемцы и. ижемцы: «тундряная ясачная самоядь заворовалась,
всех оленей у пас... отгонила, а звериного и рыбного.промыслу
не было, да и ходить мы.... пн па какие промыслы не смеем,
бояся тундряной воровской самоядп разгрому п грабежу п смерт-
ного убийства, что опп самоядцы по летним и зпмнпм жирам
(поселкам) скот, коровы п конп, прпбплп п по промыслом гра-
бят и смертным убийством побивают» •). Это не мешало пусто-
зерцам, пжемцам и усть-цплемцам установить деловые отноше-
ния с воинственными инородцами, средн которых у нпх были
своп «знакомцы» и «други». Не только пустозерская самоядь,
«приезжая, торгует в Пусте-озере п па Усть-Цпльме и на Пжме
и па Мезени», по даже карачсйская самоядь большими партиями
прикочевывает к Пустозерску из-за Урала и привозит получен-
ные от мапгазсйскпх самоедов меха.7). Приобретаемые от нпх
пушпину и оленцны жители слободок еще в XVI в. отвозили
в Лампожню 8).ГЙз года в год сами пусгозерцы ездили с Печоры
па р. Усу под Камень, где у нпх образовался торговый пункт—
Роговый городок; сюда они «сважпвалп» самоядь пз-за Урала,
с Казыма, с Обдора и с Куповати п велп с ппмп оживленный
меновой торг. Не довольствуясь этим, они нанимали оленей
	) Schrenk, П, стр..167, 16S, 178,'175—176, 182, 197.
’) Прик. дела ст. лет. 1670, № 467. Schrenk, П, стр. 168—169,176—177,
, 183, 187, 196—197 (omteanne белужьего промысла в 1611 году).
’) См. таяож. книги (например, А. II. II. Д. Устюг 1634 г., л.л. 145, 152
об., 164, 165 об., 176, 187 п др.).
*	) 3 с h г е n k, II, 184.
‘) Р. И. Б., И, J6 254, 8 с h г о п к. II. стр. 173, 187. 196. 199.
•	) Прин. дела ст. лет., 1670, № 467. Сиб. Ирин. ст. .V 134, л. 352.
’) Спб. прпк., ст. № 103, л. 269. 8 с h г о и к, II. стр. 177, 185, 190.
“) Had nyt, над. Everyiuan’s Library. I, стр. 297—298.
у пустозерскоп каменной ел моя ди, у своих знакомцев и другой,
перевозили товары за Камень и партиями в несколько десятков ,
человек ходили по тундрам к берсзовской самоядп. Уже в начале /
XVII в. пустозерцы держали окрестных инородцев в кабале, '
ссужали их товарами и ходили к ним «для своих старых дол-
гов».ДВ прежних, государь, годех», писал в 1641 г. устюжа-
нин Мишка Кондаков: «пзстарп родители мои, дед и отец и дядья,
жители Пустозерского городка, и торги, государь, у них и про-
мыслы были с той карачейской и закаменною самоядью большие,
и тех родов, государь, мпогие люди им были должны; в Пусте-
озере и на Обдорп за них плачивали твои государевы, ясаки
п давали им в долги русские товары». Тогда же начался посте-
пенный захват тундры новопришельцамп и развитие их олене-
водства в ущерб самоедскому *).
к Торгами с пустозерской п закаменной самоядью пе ограничи-
валась деятельность Печорского населения за Уралом^ Очень
рано, уже в XVI в., вымпчи и пустозерцы стали приходить
•во все сибирские городы... со всякими товары и торговали во
всей Сибирской земле и по волостям, и по юртам, и по лесам
с татары п с остяки, и с вагуличи, и с самоядью» *).\
Таким образом, слободки сделались маленькпмц/торговымп
центрами,-куда для скупки пушнины съезжались русские тор-
говые люди разных городов Значение печорских слободок
в деле торгового посредничества'' между русскими и приураль-
скими инородцами уже в конце XVI века было оценено иностран-
цами, м агенты английской компании пробовали в 1611—1613 гг.
обосноваться в Пустозерске и захватить в свои руки весь торго-
вый район от Цпльмы до Урала *). Позднее участники норвеж-
ской экспедиции 1653 года в Пустозерске делали закупкп пуш-
нины
Положение па пути в Сибирь, тяжелые условия существо-
вания, наконец, промышленные интересы, способствовали про-
движению населения с Печоры далее на восток4^ыряне, вымпчи
и пустозерцы беспрестанно упоминаются в царских грамотах
в Сибирь в конце XVI и в начале XVII вв. задолго до появле-
скпе сообщения у Schrenk, ft, стр. 184, 185, 190. Об оленеводство там-же,
стр. 177 и Сиб. Прпк., ст. .V 134, л. 352.
Сиб. прпк. кп. Лт 1, л. 103 (грам. царя Бориса, который ссылается ла факт,
имевший место тпреж еегот).
Сиб. прпк., ст. .V. 103, ял. 269, Schrenk, И, стр. 173, 175, 179, 812,
195, 207 я др.
•) Гамель, Англичане в России в XVI и XVII ст., стр. 190—196,
ал. 60, 61, 103, 160, 196.
нпя московских воевод и служилых людей зыряне и вымичи
проникли в Мангазею OJzTeciiyio связь Выми с Зауральем хо-
рошо иллюстрирует писцовая книга 1608 г.: из 361 жителя
вымскпх волостей в ней отмечено убитыми в Югре, т.-е. в ни-
зовьях Оби, 29 чел., в Маигазее 2 чел., па Березове 1 чел. и
в Тобольске 2 чел., сошедшими в Югру 3 чел. и па Березой 1 чел.,
сбежавшим в Сибирь 1 чел. и взятыми иа Березов в казаки—
3 чел. Всего, таким образом, отмечено 46 случаев безвестного
ухода за Урал (приблизительно 11% всего населения) *1 В1623 г.
мапгазейскпе воеводы писали, что в Мангазею -«приезжают,
' бегаючп с Мезени, Пустозера и с Выми *) всякие люди от госуда-.
ревых податей, а иные от воровства и от своей братьи, от великих
долгов и, приезжая-де в Мапгазейскпй город, живут в Манга-
зейском уезде». Этим продвижением па восток в значительной ।
степени объясняется неоднократно отмечаемое запустенье распо-/
ложепных па Печорском пути поселений. В 1638 г., например,/
в Ижсмской и. Усть-Цйлемской слободках на 63_ населенных’
двора насчитывалось’ 24 пустых (около 28%), потому что «жнлец-
кпе люди разбрелись кормиться в русские и сибирркле города» 4).
В 1670 г. из обеих слободок, по словам оставшихся в них’жи- .
телей, «семей с 20 съехали в Сибирские городы от великие хлеб-
ные скудости»; пустозерский воевода, с своей стороны, писал
в 1671 г. в Москву, что в предшествующем году «пз Пустозерского
острогу, из Ижемской >г Усть-Цплемской слободок тяглые кре-
стьяне 22 человека с женами и с детьми, со всеми семьями, сбе-
жали в русские и сибирские города»s).
Продвигаясь дальше па восток, за Урал, русские промышлен-
ники основывали на ртутях, по которым они шли, новые про-
мысловые становнщакрб одном таком укрепленном становище
между устьями Щугура и Подчсрема, служившем складочным
местом для товаров, говорилось в «Подорожнике», которым
пользовался Герберштейн ’). Другим становищем был вышеу-
помянутый Роговый .городок (остяцкий Сускар) в верховьях
Усы, под Камнем, где, по-словам царской грамоты 1607 года,
пустозерцы по пути через Урал «осенюют» и ведут .торг е зау-
ральской самоядью ’). На самом перевале на карте Ремезова
обозначено «городище», очевидно, остатки какого-то зпмотья.
Возможно, что такого же происхождения Носовый-городок.
— 74 —
на месте, где впоследствии построен бы;т_Обдорск. Во времена
Мп.тлера существовало предание, что п Бсрезот был основан на
месте прежнего промышленного зимовья *). В Мангазее уже
в конце XVI века бы.йПастявЛёпы русскими промышленниками
«остроги»; па одни пз таких острогов — «Зырянский городок»
наткнулись в 1601 гойу^оургутскпс -служилые люди
Так постепенно «чрезкаменный» путь осваивалсЛ'русскими
промышленниками.
’ Промышленное движение «через Камеи» обратило па себя
внимание московского правительства еще в конце XVI века,
п при царях Федоре и Борисе на устье Собп был поставлен
острожек «для приезжих торговых людей и десятппной пош-
лины» “), просуществовавший, впрочем, недолго. В последней
четверти XVI и начале XVII в. «чрезкаменным» путем «Печорою
рекою» ходили «в судех с великими товары» «многие люди» из
Пуетоозера, с Ппиеги, с Мезени и с Ваги 4). Уже в царствование
Федора Ивановича п Бориса Годунова им иногда пользовались
п лица из администрации, направлявшиеся в Березов, — вое-
воды, посланники и гонцы, и «коли для поспешения иногда
через Камень отпускали и березовскую государеву соболиную .
казну» 5). В 1608 г. тем же «водяным путем на Вым» едет на ’
Русь остяцкпй кпязь Игичей Алачев •). В 1618 году тобольские-
воеводы отмечают «большой приезд» торговых людей с товарами
 с Вымп через Камень па Березов, а с Березова, не займуя То-
больска, в Сургут, в Томск»’J. Путь этот в то время был все-такп
сравнительно мало известен в Москве и правительством еще
официально не был разрешен, и тобольские воеводы просилп
государя «о том велети свой учипнтп указ». 29 ноября 1619 г.
последовало официальное разрешений отпускать «от Архан- -
гпльского города и ото всех поморских городов в сибирские
в ХМ п XVJ1., стр. 318).
Р. И. Б., II*. » 254. Л
доро-жиап 1606, года).	....
*) Р. И. Б., И, Лй 68. В 1612 г. пустозорпы сообщают об пути УсоВ па Обь
aiir.TK'iulllniv Логану (8 е I. г i. n II i-m ikTi
городы па Березов город» как обычной дорогой па Тобольск,
так и через Камень. 24 апреля 1620 г. это разрешение было
подтверждено, и точно указан маршрут па Усу, на Собь и на
Ель до Камени, волоком через Камень в другую Собь реку
и Собью до Оби *). Вопрос вторично рассматривался в 1624 году,
когда тобольский воевода, известный своими финансовыми
реформами кн. ХО. Я. Сулешев снова запросил инструкции из
Москвы относительно пути «Собью рекою через Камень мимо
Ижемскую слободку». И на этот раз вопрос был разрешен в по-
ложительном смысле, и дорогою «через Камень» торговые и
промышленные люди пользовались беспрепятственно в течение
всего XVII в. *)?>.
Разрешая путь Печорою, московское правительство, однако,
озабочено было оградить своп фискальные интересы и создало
па протяжении его ряд таможенных застав, посредством которых
оно рассчитывало перехватить движение промышленников, воз-
вращавшихся с промыслов. Очень крупное значение имела Пжем-,
ская застава, устроенная «для проезду сибирских воевод и дья-
ков, и письменных голов, и их братьи, и детей, л племянников,
и людей, и торговых и промышленных всяких людей, которые
поедут в Сибирь н из сибирских городов к Москве и в иные
русские города» 3). Застава эта играла роль- пограничной та-
можни между Русью и Сибирью.
По ту сторону Урала имелась другая застава для прегражде-
ния свободного проезда из Соби в Обь и из Обп в Обскую губу.
В этих целях еще в XVI в. несколько выше устья Собп был
поставлен, как сказано, небольшой острожек; в царствование
Василия Шуйского его, однако, уже не существовало, чем поль-
зовались поморские промышленнлкп для беспрепятственного
проезда в Сибирь, минуя Березов и Тобольск •*). Поэтому прп
Михаиле Федоровиче здесь была устроена так называемая
Собская застава. На противоположном берегу Обп, у впадения
iTTiee реки йолуя, еще; повпдпмому, в конце XVI в. возник
острожек для сбора ясака с обдорсклх остяков п с кунной и
карачейской Саиояди, — Носовый городок, названный так по
местоположению на мысу, образуемом здесь заворотом Оби,
впоследствии известный под именем Обдорского острога. В Носо-
вом производился также сбор десятпнной пошлины с проезжих
торговых и промышленных людей; здешняя таможенная застава
называлась Обдорской. Обе заставы — Собская и Обдорская
были объединены под общим управлением. До 1635 г. сюда
) Р. И. Б., II, М 254 (VIII—IX).
=) Сиб. прпк., кп. № 6, л. 177 об.—181.
3) Прпк. дело ст. лет., 1G36, № 1. (Кре
заставочного голопи). Р. И. Б., VIII, М 11 (X
А. И., HI, W 19.
для сбора таможенных пошлин присылались письменные головы,
подьячие и целовальники из Тобольска, ио в этом году, в виду
важности обеих застав, двум таможенным головам, посланным
с Русп на Березов, было предписано летом ездить иа Обдорь
«для проезду» всяких людей, и этот порядок сохранялся в по-
следующее время '). Таможенные головы, приехав на Собское
устье п на Обдорскую заставу, посылали целовальников «па
отъезжие караулы», «мимо которые места приезжают из сибир-
ских городов и с Русп через Камень Собью рекою и из Мангазеи
Обью рекою торговые п промышленные, и служилые всякие люди
с своими товары п с мягкою рухлядью» *). Деятельность обеих
застав продолжалась впрочем «немногое время, всего трдмесяца,
пюпь да июль, да август, а больше того пе живут, потому что
торговым и промышленным и всяким людям мимо Обдорь и
Собское устье к Русп ездить нельзя, и после Семеня дни (1 сен-
тября) в осень и во всю зиму и в весну до июня-ж месяца на
топ заставе бытп нс для чего, потому что место'пустое, и в си-
бирские городи тою дрдгрю_?пмою.никто,ие_е.здн1»2}Л_
Зато в эти пёдолгпе летние месяцы на Обдорп господствовало
большое оживленье, вследствие одновременного приезда русских
купцов и промышленников с Русп через Камень п едущих обратно
па Русь тем же путем, а также прибытия морских кочей, шедших
пз Тобольска в Мангазею, и проезда служимых люден с государе-
вой казной, а иногда и воевод, направлявшихся в Мангазею
или обратно. Ехавшие через Камень пз опасения нападений
самоедов здесь дожидались своих «братей, торговых людей,
пз сибирских верховых городов», чтобы ехать большими пар-
тиями.(Флотилии шедших из Мапгазеи кочей перегружались
па речные суда для перехода через Камень, приехавшие из-за
Камня распродавали свои «худые лодчеика» или «метали да-
ром» и покупали «для мангазейского ходу» морские суда. Корм-
щики, которым «морской ход за обычай», приходили па кочи
«наряжаться» за море в Мангазею. К открытию навигации из
Тобольска местные торговцы привозили хлеб для продажи
промышленникам, едущим в ту же Маигазек^ Одновременно
обдорскпе остяки привозили дешевую мягкую. рухлядь для
мены с приезжими русскими людьми; у них же тобольские жители
покупали «жир рыбный и рыбу и солили в бочки и В кадп» и
везли в Тобольск. С своей стороны некоторые русские про-
мышленники приезжали из-за Камня только до Обдери, про-
давали здесь свои товары и, «исторговався», ехали обратно
на Русь. Для нужд приезжих людей функционировали казенная
баня и казенная же «хлебная изба» для леченья хлеба, и отда-
вались иа откуп харч, квас и сусло. Все это оживление прихо-
дило^ быстро к концу, все разъезжались кто па Русь, кто в
Мангазею, «а па Обдорской заставе мешкают мало»; один шли
через Камень «скорым делом», «для того, чтоб пм на Камени
нс замерзнуть», другие торопились пе пропустить благоприят-
ного времени «для того, чтобы поспеть через море» ).
/Кроме таможенных. застав иа Собском устье и на Обдори,
в 1026 году была вновь устроена, по распоряжению тобольских
властей, таможенная застава на Киртасе (так называемая Кир-
тасская застава), для регистрации торговых и промышленных
людей, шедших в Сибирь с Печоры Щугором и Сыгвой. Перво-
начально сюда посылались сборщики таможенных пошлин из
Тобольска, но позднее Киртасская таможня была подчинена
березовским таможенным головам 2). \
\ «Чрезкаменный» путь был сопряжен 'со многими трудностями V
и даже опасностями. Он шел ио обширным безлюдным лесным
пространствам («дорога прохожая, нежилая людьми, пустое
место»), нередко «тесными речками», по которым вследствие
их мелководностп лишь с трудом можно было продвигаться
«в малых суднех» — «обласах», как пх называют устюжскпе
таможенные книги. Суда, «в каких ходят через Камень»,—обычно
либо «лодка черезкамепная набойная» с парусом (так как «на
пособных... ветрах по Обп реке бегают на парусах»), лпбо одно-
деревка, «судно однодерёвое». На таких «худых лодчонках» не-
возможно было везти большую поклажу, п это служило зна’чн-
тсльным препятствием к пользованию этим путем ’)}
Перевал через Уральские горы был, конечно, самов трудной
частью пути. Камень, грандиозная горная цепь, вершпны которой
«в облаках не видети, а коли ветрено, ино облака раздирает,
а длина его от моря п до моря», пугал своей неприступной ди-
костью: «место пустое», «а жплецких людей на Каменц пет» ').
На перевале русским людям грозила постоянная опасность от
самоедов, подстерегавших добычу на волоку между Собью и
Ельцом. В 1640 г. торговые люди, которые водочатся «через
Камень Собью рекою в сибирские городы с русскими товаренки
и пз сибирских городов с мягкою рухлядью к городу к Архан-
гельску», били челом царю Михаилу Федоровичу на березовскую,
иневскую и пустозерскую самоядь в том, что «ездя, государь.
л. 180,	178, л. 108, А* 26Э, л. ы»,	81, л. lie, <8, л.а. ivi и iu..
’) Р. И. Б. VIII, А- 11 (XVIII). Наказ «срез, тамож. головам 143 г. (Спб.
Прок., ст. 62, л. 236—277).
. 3) Об общих условиях пути Прик. дела ст. л. 1630, Ат <1 л. 5,3 след. О «чреа-
каэмшшх судах» см. Обдорск. тамож. книгу 149 г., а такжоСиб. Прик., ст. А» 81.
Л.Л. 112, 163, № 259, л. 688.	...
•) Сиб. Прик., ст. М 103, л. 269. М и л л о р, Оиис. Сиб. царства, стр. Ы.
нас, сирот твоих, через Камень Собью рекою иа каменных воло-
ках разбивают» 1)г23 августа 1641 г. па красноярских, кетских
и нарымскпх служйлых людей, перевозивших через горы госу-
дареву соболиную казну, «напутались... многие самоядские
люди на оленях па последнем волоку на Камени верх Ельца
речки и... (их) учалн стрелять из луков». «И мы», писали постра-
давшие: «холопы твои государевы, учалн биться за твои госуда-
ревы соболиные казны и бплися мы, холопы твои, день до ве-
чера, и пе стало у пас, холопов твоих, свинцу и пороху... и
убилп у нас четырех человек, да двух человек промышленных
людей, которые былп под твоею государевою казною в гребцах,
а вас, холопов твоих, переранили и твою государеву соболиную
казну пограбили, красноярскую соболиную казну, с пупками
п с хвостами 18 сороков, да нарымскую твою казну государеву
всю пограбили-ж, все соболи и бобры, и наши животишка по-
грабплп-ж... мягкую рухлядь и деньги» 2)..2-го сентября того же
года и па березовских служилых людей, переносивших березов-
скую казну через волок, точно также «пришли безвестно самоядь
п учалп по ппх пз луков стрелять и государеву казну громить,
и убплп де тут у них... березовского литвина Левку Михайлова
да целовальника еренца торгового человека Сидорка Крю-
кова до смерти, и пх-де всех из луков переранили,... а отгромили
де у них на том бою той государевы казны два вьюка бобров, да
суму' с собольмп, да два меха холщевых, да две сумы оленьи
с белкою». С своей стороны служилые люди убили одного самоеда,
после чего дикари побежали, и они «отбили» у пих большую
часть захваченного. «И как они после того бою соболиную казну
сносили к судам, и сидели от той самояди в осаде два дни да ночь,
и на нпх-де наехали на третий день в субботу с государевою-ж
, соболиною казною енисейские служилые люди» Зр
I <[Несмотря на неудобства и опасности «чрезкаменного» пути,
в течение всего XVII в. он оставался «большой сибирской до-
* рогой», по которой из гида в год шло зпа’пггб.тпгае'дшпкепйт'
—в-СпбПргтг обратно-Об'размере- этого-движения-дахи-.иекаторое
представление Обдорская таможенная книга 1640/1 г. • С Руси
через Камень в этом году пришло 125 человек, из пих 34 человека,
поторговавшись, пошли обратно к Руси, 80 пошло в Мангазею,
8 в Березов п 3 в Енисейск. Обратно через Камень пошло из
Тобольска 48 или 49 человек и из других сибирских городов
213 человек, считал служилых людей и гребцов, ехавших с го-
сударевой казною, п без указания откуда—24 чел. Наконец,
морем из Мангазеи прибыло 319 человек, которые тоже, лишь
за несколькими, может быть, исключениями, пошли через Ка-
) Спб. Ирик., ст. № 90, я.и. 10—41.
’) Сиб. При»., ст. .V 209, ял. «—45.
=) Сяб. Ирик., ст. X 103, л.я. 266—209.
— 79 —
мель к Руси. Всего, таким образом, из Сибири к Руси через
Камень отправилось 638 или 639 чел. Всего же зарегистрировано
было более 760 случаев проезда чрезкаменным путем * *). В1638/9 г.
«в Собском устье и па Обдорской заставе было с Руси торговых
и промышленных людей 919 человек», а в следующем году 745 2).л
И в других пунктах Печорского пути отмечаются большие^-
размеры «сибирского приезда»; так в Соли Вычегодской «си-
бирский приезд»-в сентябре и в октябре 1643 г., преимуще-
ственно водяным путем, определялся, по таможенной книге,
в 362 чел. *). Товаров было явлено в 1639 году на 16.494 р.
80 к., а в следующем 1640 г. иа 9.301 руб. *). Большое число'
проезжающих и провозимых товаров отражалось на крупных
размерах таможенных доходов: в 1638 г. «таможенный сбор
Собского устья и Обдорской заставы» определялся в 1.859 руб.
с лишним (считая Кпртасскую заставу)'), в 1639 г.—в 1.239 р.
773/< к. •). Во второй половине ~ХУП века, с прекращением
поездок морем в МяигазвЮТПГупадком мангазейских промыслов,
движение «чрезкаменным» путем сократилось, но было все-
таки значительно. Так; летом 1695 года через Собское устье
проехало «в русские городы» 224 чел. п «пз русских городов»—
9 человек — всего 233 чел. Ехавшие пз Сибири торговые люди/»
ве^ли с собою мягкую рухляпь и китайские товары ’)	/'1
(~С Обдери ехавшие через Камель торговые и промышленные
люди направлялись, «ие займуя Тобольска», в города; располо-
женные по Оби: в Березов, Сургут, Йарым, Кетск, Томск и далее
в Енисейск, а также через море в Мангазею •). Надо, однако,
отметить, что пользовались «чрезкаменным» путем далеко не-
равномерно. Он служил преимущественно для обратного пгге-т
шествия из Сибпри к Руси, когда жптедп перечпрдеяных выше .1
-«Яйпйбвых» городов, «торговые люди, испродав своп товары ",
и хлебные запасы, промышленные люди, быв на промыслех», ’
этим путем отправлялись во своясп. Все движение из Ман-
газеи к .Руси шло исключительно через Камель. Через Ка- •
мень же везли государеву соболиную казну пз Березова, Сур-
гута, Нарыма, Кетска, Енисейска, Красноярска и Ленского
острога •). Для пути же в Сибирь ппелпояталп ВепхоттрьеЛ
По «тесным» болотным п горным речкам трудно было препрово->>
днть с Руси в Сибирь громоздкие товары, которые везлись для
*) Сиб. Прик., ки. №-42.
!) Сиб. Прик., ст. Л- 102, л. 169.
<) Сиб. Прик., от. М 102, л.л. 168—169.
•) Сиб. Прик., ст. Л? 78, ли. 100—101.
•) Сиб. Прпк., ст. № 102. л. 168.
— 80 -
\ мены на пушнину, и, наоборот, самая пушнина легко умещалась
1 в небольших обласах, совершавших путь через Камель. Этим
I и объясняется то обстоятельство, что движение с востока на
। запад по «^резкамспному» пути было оживленнее, чем с запада
на восток.•
^Древний «чрезкамеппып» путь функционировал в течение
/ всего XVII в. В 1704 г., по не вполне ясным фискальным сообра-
' жениям. было предписано ездить исключительно через Верхо-
турье. Указ, один пз многих случайных и малообоснованных..—
указов, вышедшпх из-под нервного пера Петра Великого, был
повторен в 1706 году, при чем определенно запрещалось ездить
«чрез КаменьГ^то па Березове». В 1722 г. было вновь под-
тверждено, «чтоб чрез Березов и Собскую заставу как в Си- .
бпрь, так п пз Спбпрп отнюдь ннкого не пропускать, для того,
что по присланный Е. И. В-ва грамоте 704 году, кроме Верхо-
турья, как в Сибирь, так п пз Сибири пропускать никого не
велено» *).	-—	"------- -
I ГГэтого момента этот, исторически сложившийся и в течение
ряда веков связывавший Россию с Азией, путь—постепенно
I отмирает и утддцддает свое значение^
В непосредственной связи с Печорскпм путем находился
морской путь, «морем-окняном, мимо Пустозерский острог»,
которым поморские промышленники несомненно уже пользо-
вались в первой половпне XVI века и продолжали ходить до
1620 г., когда он был закрыт для них вследствие запрещения,
последовавшего от властей. По словам самих промышленных
людей в 1617 году, они ходили морем, «которого лета льды про-
пустят», в Обскую губу и в Мангазею «для своих промыслов»
с Двины, с Ппнегп и с Мезени, «лет по 20, по 80 и больше» *).
Морской путь шел вдоль побережья Ледовитого океана.
Выйдя из устьев Двины, плылп «подле берег и через губу пособ-
ным ветром с запада на восток... влево море, а вправо земля»,
объезжали Канин полуостров, огибая отмеченный на карте
царевича Федора Канин нос (Caminoos), и мимо Колгуева шли
через Чесскую губу на Кулуйское устье. Чтоб избегнуть дли-
тельного пути вокруг Каиппа полуострова, пользовались иногда
«Чесскпм волоком», образуемым реками Чвжою, впадающею
в Белое море, и Чешою, впадающею в Мезенскую губу, верховья
которых настолько близко подходят друг к другу, что «в большую
воду тот волок поймает водою». Даже в позднее рремя года сухое
пространство составляло всего сажен 20, через которые кочи
промышленников перевозили, «паймуючнсь», кочевавшие по ойре- ’
‘) Памятники Сибпрек. истории XVIII иска, изд. Арх. Ком., II, № 70,
80 (I), .V 86.	.
’) V. И. Б., И, .V 254 (X).
— 81 -
стным тундрам самоеды1). Пересекши Чешскую губу, кочпшлп
вдоль берега до так называемого Русского заворота, где он
делает резкий поворот к югу, образуя Печорскую губу или
«Сухое море», как ее называли в ХУЛ в-2)- Обогнув Мединский
заворот, ограничивающий Печорскую губу с востока ’), шли
«большим же морем-окняном на урочище Югорский шар», «а шли
. прямо большим морем, переимаяся через губы морские, а на
губах местами глубоко, а в иных местах мелко в сажень, а ииде
и меньше, а в иных местех и суда ставают». Оставляя вправо
«Варапдеевы мели» *), пересекали Королеву (теперь Хайпудыр-
скую) губу и въезжали в Югорский шар, образующий пролив
(проезд) между материком и о-вом Вайгачем: «а'тот проезд про-
меж Вайгача, да промеж берегов, а по берегу лежит грядою
камень..., а проезд местами глубоко, а местами мелко». Бы-
вали годы, когда, по словам русских промышленников, Югор-
ский шар был закрыт льдами. Близко к Вайгачу не подходили,
«потому.что отщел далеко в море, да и льды великие стоят».
Оставив, таким образом, в стороне «остров великий каменный»
с его суровыми л пустынными берегами («местами тундра, а
местами камень голый, а леса никакого пет... место пустое,
людей нет») п с его знаменитым самоедским святплпщем, которое
русские промышленники еще в 1556 году показывали Стефану
 Бёрро, въезжали в Карскую губу или Нярзомское море, как
ее иначе называли').
Полуостров Ялмал был хорошо известен русским уже в начале
XVII века: на картах Массы п царевича Федора Борисовича
помечен целый ряд урочищ вдоль его берегов: Мутный шар
(Mutinitzar или Mogintzar), Шераповы кошки (Seerapovi coosci),
Брптин столб (Britin stolb), нынешний Белужий мыс; на
восточном берегу: Заворот, реки Мутная, Зеленая,Черная (Tser-
naia), Рыбная (Reebnaia); внутри полуострова «озера» (Ozera),
к северу от пего Белый остров.
Тешскпй волок подробно оппсап Б. М. Ж п т к о-
*) Р.И.Б., 11,М2М(
з, III, стр. 1375).
зам u-сло веко го, вазо, соч., стр. с ,
•) Полуостров Большой Варандей (Bosoi Baraodai па карте дар. Федора),
образуемый Печорской губой н Хайкудырской.
4) О Вайеаче и Югорском шаре — Р. II. Б.. И. Л, 264. Н ас Iuy t (дневник
' Во избежание длительного и опасного объезда Ялмала морем,
русские мореходы срезали его посредством волока между Мут-
ною рекою, впадающею в Карскую губу, и Зеленой, впадающей
в Обскую губу. Мутная река *), маленькая речонка («чрез мояшо
камень перебросить»), настолько мелкая, что «в грузу кочп
пе проходят, а дожидаются с моря прибылые воды (прилива)»,
протекала по пустынной тундре, поросшей мелким лесом —
«ярнпком», по которой кочевала лишь карачейская самоядь.
По пей шлп «прибылою водою», «тянулись бечевой» в течение
20 дней «до озер, пз коих вышла Мутная река, а вышла Мутная
река пз тех озер невеликих, версты по две»2). Дойдя «до озера,
до вершппы Мутные реки», запасы волокли «меж озерцами»
в «павозках», т.-е. небольших лодках, «а проводили павозки
от озера до озера паточнпамп (тянули, по воде бродячи), один
павозок тянут два человека, а те между оз.ерцами паточины то-яс
в двуместен от озера до озера по версте и меньше, а кочи тянут
канаты после запасов порозжие по тем паточннам всеми людьми,
а от третьего озера шлп на волок до большого озера ’), пз кото-
рого вышла Зеленая река»4). «Сухого волоку от озера до озера»
считалось всего с ’/а версты, «а место ровное, земля песчана»s).
Через волок запасы носили «па себе на плечах», повозки волочили
канатами, большие кочи тянули тоже канатами «по кадкам,
поделав вороты». «А носили через волок запасы и павозки во-
лочили п кочп тянули деп с 5». Достигнув «большого озера»,
пересекалп его и входили в вытекавшую из него Зеленую
реку. Последняя была еще «меньше Мутные и мельче», «и шли
.... на низ Зеленою рекою, повозплп запас в павозках, а кочи
тянули порозжпе всеми людьми». Из Зеленой реки попадали
в Обскую губу и бежали «парусным потодьем» (т.-е. при благо-
приятном ветре) до «Заворота» день. У Заворота (ныне мыс Ка-..
менный) береговая лпппя Я мала делает резкий поворот на юго-
запад; здесь сворачивали на восток в Тазовскую губу, все время
имея в глазах «по обе стороны берег», п въезжали в устье реки
Таза, берега которого были известны под именем Мангазеи.
Мангазея и была конечным пунктом морских путешествий
XVI п XVII вв. •). \
^1 Эго озеро Яибу-ТО,1?-^ Длп
одаая пека плв»
itican В. М. Же
^Морской переезд -совершался на «малых копах», примитив-
ного устройства плоскодонных барках с палубами, вмещавших
приблизительно 10 человек и 400 пудов груза и ходивших иа
парусах. Путь был долгий: отправляясь с Двины с Петрова
заговения, приходили к устью Мутной реки только на Успеньев
день или на Семень день (1 сентября); следовательно, на одну
эту часть путл требовалось от 2’/2 до 3 месяцев. Продолжитель-
ность пути от Мангазейского города до Карской губы «в русский
конец, Тазовскою губою и через Обь (Обскую губу) и иа Зеле-
ную реку п через волок ла Мутную реку н до Карские губы»
самими промышленниками определялся в 5—6 недель. Всего,
таким образом, требовалось в среднем 3—4 месяца времени.
В одном случае, например, из печорского устья вышли «о Петрове
дни», а в Мангазею пришли перед Покровом *).
Продолжительность пути зависела всецело от случайностей
погоды: «а коли бог не даст пособных ветров, п тогда все кочп
порочатся в Пустоозеро; а коли захватит на Мутной или на
Зслепой реке лоздое время, и па тех реках замерзают п живо-
тишка своп и запасы мечут , па пусте, а сами ходят иа лыжах
в Березовский уезд». «А как займут льды большие, ино обходят
около льдов парусом и грсбью недель с шесть, а иногда и обойти
 льдов пемочво, п от тех мест ворочаются назад в Пустоозеро».
Пинежанпна Фомку Борпсова, например, под Бурдовым берегом
(в Варандеях) «заняли великие льды, и они сквозь льды проби-
вались в том месте четыре неделп, а как льды отнесло в большое
море, и опп пришли к Югорскому шару». В 1626 г. ехавших пз
Тобольска служилых людей у Заворота застигла «туча с дождем
и ветр встречный с сиверу, и парус на коче изодрало, л павозок
(шлюпку) разбило, п коч с якорей сбило и прибило за кошку,
и стоялп-де они за ветры 6 недель, дожидалися пособных ветров»
и после Успенья воротились назад, «потому что стало поздо,
море стало мерзнуть п льдов стало много». Стакпмп трудностями
приходилось русским мореходам преодолевать «непроходимые
злые места от великих льдов и всякие нужп» *)..
Несмотря на псе опасности и трудности морского пути, им
пользовались не одни случайные искатели приключений: «пз
«---------кого города>1 п0 современным свидетельствам, «в
э вся годы ходят кочамп многие торговые и про-
люди со всякими немецкими товары и с хлебом»,
в Мангазею прибыло морем 4 коча, на котором ехало
; в 1602 году столько же; в 1610 г.—160 человек на
миография Бурлового бе-
- 84 — ~
16 кочах; в 1611 году выехало пз Поморья 26 кочей, по должны
былпвернуться пз-за неблагоприятной погоды; в 1612г,—16 кочей,
а в 1613 г.—17; в 1618 п 1619 гг. в Мангазею «пришли морем
многие люди» *).
<Морскпе плаванья в Мангазею имели место уже в XVI в. *).
Первое упоминание о пих мы находим в дневнике плавания по
Ледовитому оксану Стефана Бёрро в 1566 году; оп встретил
у Вайгача колмогорскнх п печорских жителей, промыш- •
лявшпх здесь охотою па моржей и на белых медведей; один
пз них вызывался, «если бог пошлет ветер и хорошую погоду»,
провести англичан на Обь п на р. «Нарамзай», куда сам со-
бирался пттп в виду малого улова моржей у Вайгача “). От второй
половины XVI века уже имеется целый ряд совершенно опре-
деленных указаний: так, по сведениям собранным в 1595 г.
голландцами, ежегодно несколько лодей ходило с Колмогор
на р. Обь и даже на Еппсей (Gilissy) и возили с собой сукна
и другпе товары 4). «Морем и Обью» ходили в конце столетия
в Мйнгазею пппежане и мезенцы, как явствует из их чело-
битной, поданной в 1600 году6). В царствование Федора Ивано-
вича, московский гость Лука организовал даже экспедицию на
трех кочах «проведыватп обского устья», закончившуюся тра-
гически : все. участники ее погибли «с великие нужды», и в
живых осталось только четыре человека •). \
По следам русских мореходов в средпне'ХУ! в. морским
путем пз Поморья в Обскую губу пробовали воспользоваться
английские исследователи в поисках пути Ледовитым океа-
ном в Китай. В 1556 году, как мы видели, путь «морем вдоль
печорского побережья на восток» сделался известен Стефану
Бёрро от русских промьпцленпиков, ездивших на моржевые
промыслы к устьям Печоры и Оби. Несколько позднее Джен-
кинсов пз своих странствований по России вывез сведения о
баснословной «Molgomzaia» (Мангазее), почерпнутые пз «Оказания
о человецех незнаемых», и эта маленькая нелепая запись, будучи
переведена па английский язык, послужила путеводной питью
для смелых научных гипотез и отважных предприятий, подобно
тому как безграмотные «чертежи» русских мореплавателей, леглн
в основание европейской картографии Ледовитого океана *).
Ряд английских и голландских экспедиций во второй половине
XVI п в первой четверти XVII века обследовали этот путь (Внл-
лоби в 1653 году, Бёрро в 1556, Пет и Джайсон в 1580 г., К. Пай
в 1594—95 гг.,’Баренц в 1596 г., Гудсон в 1608 г., Босман в
1625 г.).	-		-	, .
f~B 1610 г. русские промышленники, бывшие на промыслах
в Мангазее, сделали очень важное открытие. Двинянии Кондраш-
ка Курочкин, «поговори с товарищи своими с торговыми людьми
с двиняиы-же», устроил экспедицию на кочах с Турухапа к
устью Енисея; они не сразу пробились к морю, потому что
«устье енисейское занесло пз моря льдом», и «пз реки в губу за
льдом проехать немочио, был беспрестанно ветер с сиверу»;
простояв в устье недель пять, они хотели было назад поворо-
титься, «да как потянул полуденный ветер, п тем ветром лед
из устья отнесло в море... одним днем, а как река п море про-
чистились..., п онп выехали из Енисея» в море. Так выяснилось,
что Енисей впадает в морскую губу того же Студеного моря,
«которым ходят немцы из своих земель к Архангельскому го-
роду, и проезд с моря к енисейскому устью есть,.., и большими
кораблями из моря в Енисей пройти мочно». Нго -известье до-
стигло в 1616 году Тобольска, тогдашнего административного
центра Сибири, и вызвало здесь переполох. Важность вновь
открытого пути не усользнула от тобольских воевод кн. Ив. Сем.
.Куракина п^Ив. Булыгина. «II мы, холоПы твоп», писали онп
царю, «в Мангазею и-втЕнисею приходу чаем немецких торговых
людей, потому что река Енисея угодна, рыбы в ней много, а
живут по ией пашепиые татаровя, п зверь по пей дорогой, а им
ходить с немецкими товары лодатнО’.^Тобольским админи-
страторам новый путь представлялся опасным в двух отноше- |
пнях: «мочно... немцам пройти в Мангазею пз свопх земель, не
займуя Архангельского города», «и прпехав-бы воинские многие
люди сибирским городам какой порухп не учппплн». Другое i
опасенье было вызвано страхом убытков для государевой казны: I
«только' поедут (русские людп) большим морем, п учвут торговать и
с немцы и с русскими людьми, утаясь на Югорском Шару, па II
Тресковой..., на -Колгуеве, па Моржевпке, на Канине носу,|
п... государеве казне в пошлинах истеря будет». Наконец, мор-1 •
- 86 -
свой путь был и в том отпошсппп невыгодой, что, благодаря
ему, промышлспвпкп избегали многочисленных внутренних
таможен.
[Joe эти соображения, политического и фискального свойства,
заставили ни. И. С. Куракина ходатайствовать о полном запре-
щении русским людям ездить в Мангазею морем; в том же году
соответствующий царский указ был прислан из Москвы с угро-
зой «великой опалы» тем людям, которые вздумают вперед
ходить в Сибирь морским путем. Указ этот, однако, вызвал
энергичное противодействие со стороны поморского населения.
Торговые п промышленные люди всех городов, «которые ходят
для торгов своих п промыслов в Мангазею», подали мангазей-
скпм воеводам челобитную с ходатайством, чтоб государь по-
жаловал, велел «им из Мапгазеи к Руси п в Мангазею с Руси
ходить поволить большим морем... по прежнему, чтоб пм вперед .
без промыслов не быть, а... (государевой) соболиной казне
в пх бесторжшнке п беспромыслу... убытку пе было».' Доводы
торговых людей о том, что запрещенье морского пути отразится
на казенных доходах, показались убедительны, тем более, что
в Москве, при смутных географических позпапнях того времени,
с трудом разбирались в вопросе, поднятом кн. Куракиным. .
В 1618 году первоначальный указ был отменен,и было разрешено
ходить в Сибирь «большим морем», «как наперед того ходили».
Но при этом правительство в сущности перелагало окончатель-
ное разрешенпе'вопроса на местную администрацию: «а во всем
мы в том морском мапгазейском ходу положили то дело па тебя,
боярина нашего кн. Ивана Семеновича», писали из Москвы
Куракину, «и ты бы всякие наши дела делал в Сибири, смотря
по тамошнему делу, как бы нашему делу было прибыльнее
и порухи никакой в нашем деле не было». И. С. Куракин н вос-
пользовался предоставленным им полномочием и в  1619 году
своею властью запретил ездить из Сибири к Руси и обратно
морем, о чем уведомил поморские города. В следующем году
это распоряжение было официально утверждено правительством,
и пз Москвы последовал «заказ крепкий». В 1620 г., таким обра-
зом, запрещено было окончательно ездить «старою дорогою,
большим морем»; жестокое наказание грозпЛо ослушникам:
«и тем людем за то их воровство п измену быть кажпепным злыми
смептьмн, и домы их велим разорили до основанья» *)Д
(Шчз принятое решение проводилось в жизнь непреклонно:
«таДорога, по государеву указу, от дальних лет в крепкой запо-
веди с смертною казнью належит, чтоб никакой человек тем
заповедным путем нз большого моря-окиапа в Мангазейское
море, ни пз Мапгазейского моря в большой .окиап никто пе
— 87 —
ходил»1). Из Посевы было предписано поставить на волоке
между Мутной и Зеленой рекой «для береженья проходу немец-
ких и торговых людей» острожек, куда посылать из Березова
• ежегодно служилых людей, которые должны были там оставаться
в течение всего навигационного периода. Исполненье этого указа
встречалось на практике с непреодолимыми препятствиями,
так как «для великого дальнего расстояния и свирепости моря»
служилые люди не только не могли поставить острог, но нередко
не могли даже дойти до волока. Московское правительство не
переставало, однако, из года в год посылать о том указы в То-
больск с требованием посылки служилых людей «во время, не
нспустя поры», а тобольская администрация безжалостно чи-
нила наказание служилым людям, вс сумевшим исполнить пору-
чение *). J
ХТак вбликпй морской путь был закрыт для предприимчивых
поморских мореходов, но память об «заповедной», «воровской»
дороге «окпанскою проливок» долго' жила среди «ведомых»
морских ходоков Поморья, покрываясь налетом легенды, и
долго еще ходили среди них толки о том, что «обским устьем
в большое море и большим морем в Литву и в немцы пройти
можно» ’^Предания о ней дошли до XVIII века, когда в 1753 г.
• П. И. Шувалов, «уведомился», что «в прошлых годах» морем
«промышленников хаживало не малое число», отчего «промышлен-
ный народ весьма пользовался», и выхлопотал себе на этом
основании разрешение образовать компанию для эксплоатацпи
«океанских» промыслов по берегам Ледовитого океана до рекп
Таза *). Но только во второй половине XIX н в начале XX века, 1
благодаря, главным образом, экспедициям Норденшнльда (1875— ;
1876, 1879) и Нансена (1893—1896 и 1913 г.) и усилиям русских ;
предпринимателей Сидорова и Спбпрякова, окончательно вы-
яснилась возможность пользоваться «старой морской дорогой»
для сношений с северным побережьем Спбпрп.
— 88 —
 Пути , по Печоре п ее притоком п по морю'обслуживали,
| главным образом, промышленные нужды населения русского
J Поморья. Для истории завоевания Сибири более важное значе-
ние имеет другой путь — рекою Камою и се восточными прито-
ками.
Корни Камского пути теряются в глубокой дрсвпостп. Этим
путем еще в VI в. по Р. Хр. доставлялись пз Азии те серебряные
сосуды, характерные для эпохи Сассанидов, которые до сих пор
попадаются на берегах рек, принадлежащих к бассейну Камы.
Долгое время, оддако, этот путь был закрыт для русских, ко-
торые при продвижении своем в среднее Поволжье пашли здесь,
близ устья Камы, могущественное государство тюрков-булгар, ..
захвативших в своп, руки торговые пути в. «страну Мрака»
т.-е. в Сибирь. Булгарские купцы ходили за Урал за пушниной,
/и арабские писатели сохранили любопытные подробности о
немой торговле, производившейся ими с спбпрскпмп инородцами,
•которых они, подобно русским, называли именем Югры («Юра») ’).
Начиная с XII века, суздальские великие князья тщетно ' .
боролись за обладание Камским путем п предпринимали ряд
I более пли менее удачных походов на Каму.' Булгарское царство
I оказалось достаточно сильным, чтобы выдержать натиск; по
временам булгары даже сами проявляли некоторые агрессивные 5
| намерения, стремясь распространить свою власть на Устюг,
служивший ключом к новгородским торговым путям на Север.
Когда в средине XIII в. Булгарское царство пало под удараци
татарских завоевателей, на его развалинах образовалось сперва
княжество, потом ханство Казанское, в руках-которого сосредо- .
точпвалпсь подступы к Зауральскому пути. Между Казанью
п Сибирью устанавливаются оживленные торговые п политиче-
ские сношения, свидетельством чему служит название одних из
ворот в Казани «Тюменскими» и брачные союзы между царствую-
щими домами казанских и сибирских хаиор. Впоследстдщцхус-
шше называли «старой казанской дорогой» jyrb Камою па Уфу
I п степью «подем»_лаСвсрховья Исетп; это был, вероятно; очень •3
;ртрбвнпй караванный путь пз Бухары в Булгар,.о котором гово-
рят еще арабские писатели. На-рядУ с караванной дорогой через
'уфимские степи, казанские татары пользовались, невидимому,
л речпымп путями по Чусовой и Сылве. <'"z'
I Только после завоевания Казанского царства русские стали S
твердой ногой па Каме п ла се притоках.
Несколько путей вело с Камы за Урал. В XV и XVIbb.
I наиболее известей был путь «от Соли Камской мимо Чердынь
(водяным путем Вишерою (притоком Камы, па котором стоит
Чердынь) вверх, да чрез Камень в Лозьву реку, да Лозьвоювпиз
в Тавду реку, да Тавдою рекою вниз до Тобола реки* и далее '
по Иртышу и по Обп.
Путь Камою через Чердыпь имел то преимущество, что он I
был тесно связан с Вычегдою и с Печорою. С Вычегдою он соеди-
нялся двумя артериями: либо пепосредствешю от Соли Вычегод-
ской р. Виледыо и «Вилецким волоком» на Сысолу, из Сысолы
Ужгою и волоком па Каму к Тайнам и в Вишеру к Чердыни ’);
либо с верховьев Вычегды рекою Немом и волоком на Вшперку,
приток Колвы, впадающей в Вишеру близ Чердыни *). На Печору
путь шел из Вишеры в Колву до Вншерки, выходящей из Чу-
совского озера; в Чусовское озеро впадает р. Березовка с прп-
 током Вогулкою, которая подходит очень близко к верховьям
р. Волоснпцы, притока Печоры *).
Путь Камою и Впшсрою мимо Чердыни сделался доступен /
русским после покорения Перми в 1472 году. Уже в 1483 г. этим
путем ходили воеводы 5еПпкопг"КйЯЗЯ кп. Фед. Курбский nJ
Ив. Ив. Солтыков походом против пелымскихвогулпчей, живших
на Тавде за Уралом. После боя «на усть-реки Пелыни» (Пелым—
приток Тавды). они «пошли вниз по Тавде реке мимо (т.-е. оста-
вив в стороне) Тюмень в Сибирскую землю..., а от Сибири шли
по Иртышу реке вниз, воюючп, и князей югорских воевали»*).
Этим же путем производили, с своей стороны, пелымскпе вогу-
личп свои опустошительные набеги на Пермь в XVI в. Путь
из Сибири «по Тавде вверх и через Камень вогуллчами» был из-
вестен п «вожам» Ермака s).
После покорения Сибирского царства, Московское прави-
тельство поторопилось закрепить за собою чердынский путь
постройкой около 1590 г. городка на р. Лозьве. Дорога через
Чердынь и «новый город» Лозьву и была первое время официаль-
ной дорогой^ по которой шлп все сношения Москвы с вновь
завоеванным краем. Этой дорогой ходили государева денежная
п соболиная казна п хлебные запасы п торговые люди, пермичи
и иных городов ’). Чердынь сделался центром, откуда произво-
дилось завоевание зауральских земель, постройка новых горо-
— 90 —
дов (папр. Пелыма, Березова, Верхотурья), снабжение пх всей
необходимым и даже сбор ясака *).
. Значение чердынского пути утратилось с открытием Артемием
/Бабиновым в 1597 году более короткого пути непосредственно
!/от Соли Камской на верховья Туры. С постройкой Верхотурья
‘официальный тракт пошел через этот город, и в 1598 г. Лозь-
впнекнй городок был срыт. Тем не менее промышленные и тор-
говые люди, особенно пермпчн, пе сразу привыкли к новому
направлению дороги па Верхотурье и продолжали некоторое
время ходить «старою дорогою па Лозьву» 2).
I Другой путь с Камы за Урал шел по ее притоку Чусовой до
устья впадающей в нее реки Серебрянки, по Серебрянке до
Тагальского волока, волоком в 25 «поприщ» на р. Жеравлю,
пз р. Жеравлп в Баранчу, из Варанчи в' Тагил и из Тагила
в ТуРУ ’)• Имелся, кажется, и другой варпапт того же пути
. по притоку Чусовой Сылве *).
Путем в Сибирь по Чусовой, невидимому, пользовались
уже казанские татары для сношений с Тюменью !). Этим же
путем в течение всего XVI века производились зауральскими
инородцами набега на пограничные русские области.
В 1573 г. из Сибирской земли, с Тобола, на Чусо-
ву» приходил ратью царевпч Махмет-Кул «дорогу прове-
дыватп» в Пермь, а в 1580 г. разорил русские поселки па
этих реках пелымскпй мурза Бекбелпй .Аггаев. В резуль-
тате таких набегов сибирским * ханам удалось одно время
подчинить- своему влиянию остяков, живших по Чусовой.
С другой стороны, есть признаки, показывающие что со стороны
Казани по Чусовой и ее притокам шла татарская колониза-
ция. В 20-х годах XVII века татарские «вотчпны» встречаются
у впадения Чусовой в Каму (муллинскпе татары в Верхних
и Нпжних Пуллах) и по Сылве и ее притокам Тазу, Бабе, Шакве
и Юрману ?).
') Р. П. Б., II, J8J6 БЗ (I), Б6, 60. Сиб. лот., стр. 45.
— 91 —
Русские завладели путем по Чусовой после завоеваппя Ка-
зани, но еще раньше они пользовались им для торговых сношений
с сибирскими инородцами. Уже в первой половине XVI в. пер-
мнчи посылали «к волоку .Тюменскому п в.вргуличп и в Сылву
своих людей с пермским со всяким товаром торговати», и в этой
торговле принимал участие через своих людей сам наместпик
пермский1). С падеплем Казани эти торговые сношения должны
были получить дальнейшее развитие, и «чердынские страны люди»
стали ездить по Каме и по Чусовой, «купуя себе остяцкие куп-
ли» 2). Достаточно указать, что в 1572 г. около Строгановских
городков инородцы побили 87человек русских торговых людей * *).
Путем через Казаньдо Чусовой пользовалось и правительство
Ивана Грозного для спошений с Зауральем: мимо Строгановских
городов, как видно из жалованных грамот, ездили царские//
послы с Москвы в Сибирь и из Сибири в Москву *). Так шел,'
папрпмер, из Сибири Третьих Чебуков в 1573 году, когда был
застигнут и убит Махмет-Кулом.
Завоевание. Казани открыло русской колонизации доступ i
«па вершину Камы, на места изобильные». Сюда хлынула волна I
поселенцев. Казань пала в 1552 году, а уже в 1558 году соль-
вычегодскпе промышленники Строгановы ходатайствуют о^раз-
решенпп обосноваться па новых «местах пустых», где в то время
тяпулпсь «леса черные, речки и озера дикие, острова п наволоки
пустые». Энергичные предприниматели, они еще в начале XVI в.
пз Соли Вычегодской распространили свою хозяйственную
деятельность на Камское Усолье, где завели большие соляные
промыслы’). Теперь, в поисках соляного рассола, они, начиная
с 1558 г., постепенно спускаются от Солп-Камской вниз по
Каме, сперва утверждаются в нескольких десятках верст
к юго-востоку от Солп-Камской, между устьями Лысвы п Чусо-
вой, и оттуда в ближайшее десятилетие последовательно захва-
тывают речные пути дальше ва Сибирь—Сылву и Чусовую, а
в 1574 г. уже торопятся обеспечить себе п дальнейшее обладание
этого пути п обосноваться «в Сибирской стороне, за Югорским
товарищи.
•) Д. А. И., I, WN 117, 119.
(Барсов. М. 1819). Xr
— 92 —
камспсм, па Тагчсс н па Тоболе реке и па Пртпше и па Оби и па
иных реках». Позднее, когда само правительство взяло в своп
руки завоеванное Огрогаповымп-Снбпрскос царство д положило,
таким образом, предел их паступлеПпк* паКбсток, опи распро-
страняют свои владения па юг, вниз по. Паме, по Очеру (при
царе Федоре) п по Ошапу (при Михаиле Федоровиче) *).
Московское правительство, предоставляя Строгановым «места
пустые», даровало им вместе с тем обширные льготы п лрпвнл-
легии, чтобы облегчить хозяйственную эксплоатацню пожало-
ванных пм земель. Онп имели право «называти» в свои новые
вотчины колонистов, из числа людей «пепнемепных и нстяглых»,
которые на известные сроки (от 10 до 20 лет) освобождались от
всяких податей и повинностей в пользу казны. По'истечении
срока, Строгановы получали право самим собирать с населения
своих вотчпн следуемые с них подати и возить их в Москву.
Суд также передавался в руки вотчинников, и пермским вое-
водам и их тиунам запрещалось судить Строгановских людей,
п их доводчпкам и праветчпкам—въезжать.к ним, дав,ать пх
на порукп п высылать пх по что-либо, Наконец, в Строгановских
вотчинах устанавливался свободный торг: «которые люди кто
приедут, п с деньгами пли с товаром, соли пли рыбы купптп,
пли иного товару, и тем людям вольно туто товары своп прода-
вали и у нпх покупали безо всяких пошлин».
Таким образом, па путях в Сибирь образовалась во второй!
половине XVI века обширная частновладельческая вотчина,\
почти независимая от власти местных воевод, маленькое погра- \
нпчное государство, владельцы которого сосредоточивали в свопх /
руках п экономические, и политические права над занятой пмп
территорией. Правительство, не будучи в состоянии своими
силами колонизовать далекую окраину, оказывало под-
держку частной предприимчивости.
Сосредоточив в своих руках громадные латифундии па Каме,
Строгановы развили кипучую колонизационную деятельность
на пожалованных им землях. Они имели в виду, по пх собствен-
ным словам, «называть на то место пашенных гуляш,их людей
п дворы строить и пашня распахивати и пожни росчищати и в
реках л в озерах рыба ловити и, где будет найдут соляной рос-

। г.). Жалок. .граи. тао года (ц>1*—•
1615) па имя Андрея и Истра Строгановых—Строган, дола 1575—1641 гг., л. 12- ‘
- 93 —
сол, и в тех местех... варницы ставить и соль варить и трубы
соляные, и кладези делать, и дрова сечь^лс соляному варенью».
Берега Камы в XVI в. представляли собою «леса дикие»
и «заросли» («бяху-же ту древеса велики и многоветвепны»),
среди которых были- разбросаны редкие «улусы» татар, вогули-
чей и остяков. Поселенцы стали «труды к трудам прплагати.
лес ссщи, сеяния ради хлебного» и «подсеку.-., огпем попалятп»,
«якоже обычай», и в сравнительно быстрое время «место пу-
стынно» начало заселяться русским элементом 1).
Итоги .колонизационной деятельности Строгановых могут
' быть подведены по официальным данным конца XVI и первой
половины XVII века. В 1679 году, т.-е. приблизительно через
20 лет после первого пожалования мы находим во владениях!
Строгановых 1 городок, 39 деревень и починков с 203 дворами J
п 1 монастырь, ими основанный. Приблизительно через полвека,
в 1623/4 году в них чпслплось 3 городка, 3 острожка, 2 слободки, I
2 монастыря, 2 дельца, 118 Деревень и починков с 12 церквами,
933 дворами, 11 мельницами и с населением в 1354 чел.Фактически J
население было еще многочисленнее, так как в писцовой кнпге
перечислены только крестьяне; между тем, как, па-ряду с кре-
стьянами, в вотчинах Строгановых имелся значительный контин-
гент «кабальных служилых людей», «жильцов должных» и «ка-
заков». Одновременно развивалась и колонизационная деятель-
ность основанного Строгановыми Пискорского монастыря: в
«подмопастырской слободке» жили «детевьппп п крестьяне л
бобыли» п был устроен «девпчь» монастырь, а па землях, пожа-
лованных владельцами монастырю, раскинулись мопастыр-,
скис деревни и починки. Еще позднее, в 1647 г. в состав Строга-/
невских владений входили уже 3 городка,' 4 острожка, 1 ело-!
бодка, 6 сел, 231 деревня п починок, в них 1844 двора с паселе-j.
ином в 6701 человек 2).
I-Ia-ряду с развитием хлебопашества—развивались соляные
промыслы. Уже в 1579 г. под Орлом городком мы находим
7 варниц .соляных «со црепы» и пустых 6 варниц без цренов *).
') Житие Трифона (Труды Пермск. Арх-. Ком.. IX, «>.65. Тр. БятскоП Арх.
, кио I_____к
Дмитриевы м по лоздпеПшпм дайны» (Пермск:
книга' Кайсарова 1623/.,—162*/, гг. напечатана Д,
скоп Старшш (стр.'J1O—194). Переписи. книга Ел
лах ПсрнскоЛ Арх. Ком., оып. II (итоги, стр. 146).
монастыря см. А. М. И. Д. Строгай, дела 1673, Ав
картой XXIV, № 6.
IV т. Перн-
лож. А) 81.
В 1623 г. Строгановым принадлежали 24варпицы( а в 1647—
31 *). Пе последнее место занимали в хозяйстве Строгановых
и другие промыслы: «рыбные ловли п бобровые гопы и Всякая
звериная ловля». Они эксплоатнровали «в Каме п в малых реч-
ках, п в озерках, п в истоках... псводные и охаппые, и переметные,
и продолпншпые, и переводные, п бережные всякие рыболовные
угодья». Своих людей они посылали «соболей и бобров и всякого
зверя ловптп». Меха приобретались и путем мены от инородцев,
которые съезжались в Строгановские городки даже из-за Урала.
С своей стороны и Строгановы посылали своих людей за Урал
для-скупки Пушкины2).
( Помимо большого колонизационного значения деятельности
Строгановых на дальней Пермской окраине, пх вотчины имели
также крупное стратегическое значение. >
Расчищая леса п призывая людей па новые места, Строга-
новы должны были принимать меры к защите поселенцев. ..от
.туземцев. Пх владения непосредственно"граничили на Сылве
и.ее притоках с «остяцкими улусами» и «юртами» обосновавшихся
здесь до нпх татар; в других местах они входили в Соприкосно-
вение с вогуличамн и черемисой. Неизбежны были враждебные
столкновения между вчерашними хозяевами и новопришельцами,
которые своими пашнями и починками вторгались в бортные
леса и в звериные ловли, принадлежавшие туземцам, «своим
великим наспльством» сгоняли их «со старых нх искони вечных
вотчин» и разоряли их священные мольбища: «и деревни-де
своп и жпльцев иа тех пх вотчинах (Строгановы) устроили,
и медвяные пх у хожаи п бобровые гоны и рыбные ловли, с чего-де
они ясак платплн, все поотиимали» ’).
С своей стороны, Строгановы.жаловались па обиды от тузем-
цев. «А те-деп слободки стоят па украйне, а вогулпчп живут
близко пх слобод», говорится с их слов в одной пз царских гра-
мот на Пермь, «а место лешее, людям н крестьянам из острогов
выходить не дадут, и пашни пахати, и дров сечи не дают-же.
П, приходя деп, п невеликие люди, украдом, лошади и коровы
отганивают и людей побивают, и промыслы деп у пих в слобод-
ках отняли, п соли варить ие дадут»4). Чусовские вогулпчп.
ских варницах в 30-х годах XVII в., било около 50.000 пуд. Битовые подробиости
тр^гсб?1
ормск. Старина, IV); А. А. Э.,'
(Тр. Пормск. Арх. Ком., IX,
- 95 —
то к дело производили набеги па Строгановские слободки, во
время которых выжигали слободки и деревпп и хлеб всякий,
а крестьян с женами и с детьми в полон ималп, разоряли вар-
ницы и мельницы.
Опасность от окрестных ипородцев сделалась особенно чув-
ствительна, когда в своем продвижении па восток Строгановы.
столкнулись с шедшим ьм навстречу аналогичным наступлением /
со стороны сибирских татар. Признаки такого наступления можно I
заметить еще в начале XVI века, когда тюменские татары под
предводительством царевича Жулук-Салтапа, сына Ибака, по-
воевали всю нижнюю землю, разорили Усолье па Каме, русаков
вывели и перебилп '). Но особенно определенно выступает агрес-
сивная политика спбир£ких-хан9в-при_Кучуме, который, утвер-
дившись на пребтоле Тайбугп, проявляет явное стремление]
распространить свою власть за Урал. В 1564 году Григ. Стро-|
гапов пишет, что «слух его дошел..., хвалится деп сибирской
салтаи и шибапы иттп в Пермь войной» *)..Под влиянием Кучума
имел место р 1572 году черемисский бунт; в следующем году
Махмет-Кул, «собрався с ратью», погромил русских дашшков-
остяков, живших иа Чусовой, пробовал пройти па Пермь п не
дошел до Строгановских слободок всего 5 верст.Через несколько
лет «безвестно, украдом» напал на Строгановские владения
мурза Бекбелий Диаков, «с вогульским п остяцким собранием»,
«и ту окрест живущих села и деревни поплешппа и пожгоша
и в поле... многих поимаша». Наконец, этим же путем, Чусовою
и Сылвою, возвращался в 1581 г. в Сибирь из-под Усолья Кам-
ского вогульский пелымский князь после опустошительного
пабега на Кай-город п па Чердынь, предпринятого пе без участия
со стороны Кучума; при этом опять пострадали вотчпны Строга-
новых, «п пх деи слободка па Сылве, деревпп все выжглп п людей
п крестьян побили, жен п детей в полон поймалп, п лошади
и животпиу отогнали»; мпого людей«пз пх слободок,пз острогов,
из осады» бежало тогда в Пермь 3).
< Неспокойное состояние приуральской украпны заставляло
принимать меры предосторожности. Поэтому для защиты своих
колоний Строгановы начинают воздвигать укрепленные
острожки. Уже в 1558 г. Гр. Строганову разрешено было поста-
вить городок Канкор на Пискорском мысу в 15 верстах от Усолья-
Камского,1) «где бы место было крепко п усторожлпво, п п_а го-
Сиб. лот., стр. 13.
•) П» раесчоту Книги Большого
— 96 —
роде пушки и пшцалп учппптп п, пушкарей п пшцалытков, и
воротппков... устроит» собою для берсжепья от ногайских лю-
дей и от иных орд»; в 1564 г. оп выхлопатывает разрешение в
15 перстах выше Капкора поставить па Орлове наволоке другой
городок — Ксргедап плп Орел, для защиты вповь заведенных
соляных варппц: «степы сажей п-> 30, а с лрпступпую сторону
для пизп п к варницам ближе в глины место камепьем закластп,
а пищальиикп и сторожи для бсрежепья... собою-ж держатп,
а наряд скорострельный в тех городах устроить ему собою-ж».
Очевидно в.'это же приблизительно время был выстроен и третий
городок Яйвенскпп па устье речки Усольп, впадающей в Яйву, •
приток Чусовой 1568 г, Яков Строганов получил такое же
разрешение у нового соляного промысла вверх по Чусовой -
«крепости поделатп и городок поставили п содержать в нем
гарппзоп и артиллерию. Так возник Нижно-Чусовский горо-
док, а позднее с открытием россола в верховьях Чусовой, —
Верхпе-Чусовскпй городок *). Уже в царствование Ивана
Грозного был основан укрепленный городок и на Силве, а прп
царе Федоре в 1597 г. Очерский острожек, долженствовавший
охранять рыбные ловли па Очере.	.
Эти городки представляли собою в сущности укрепленные д/6
усадьбы вотчинников. За пх деревяпйымп рублеными степами, '
защищенными глухими башнями, возвышали своп верхи, обитые
белым железом, храмы и колокольппцы, и были расположены
хоромы владельцев с хозяйственными службами, поварнями,
погребами, анбарами, бапямп и скотскими хлевцами. На-случай
нападения, городкп былп спабжспы достаточным количеством
артиллерии, — пушек и пищалей, огнестрельного оружья (са-
мопалов и ручных пищалей), луков п стрел, порохом, свинцом и
каменными ’ ядрами. Селптру для пороха Строгановы выва-
ривали сами ’). '
Для защпты своих городков Строгановы получили право на-
бирать охочпх людей — казаков и стрельцов (грамоты 1572 и
1574 г.), пе считая сторожей, Пищальников л воротппков.
В 1581'г. опп опять ходатайствовали о разрешении «при-
братп охочпх людей казаков и темп казаки и своими людьми-•—
от вогулки обаречиь><И как к вам ся паша грамота прпдет»,
писали по этому''поводу пз Москвы в Пермь, «а которые
будет охочие люди похотят итти в Оникесвых слободы в
Чусовую и в Сылву и в Яйву па пх паем, и те-б люди
в Оппкеевых слободы шли и с ними против чусовских
) И 1С1С голу.
вогулнч стояли, острогов и деревень и починков от их войны
оберегали» ’).
Строгановские городки, возникшие по хозяйственным сообра-
жениям на частных землях,— по своему положению на гра-
ницах русской населенности, сделались не только форпостами
русской колоиизацпп на востоке, по и внушительной военной I
защитой восточной украйны. Капкор, Кергедая и Яйвеяскнй
острожек охраняли подступы с юга па Усолье Камское, образуя 1
заставы па речном пути пз Сибири на Каму. С построением I
Кергедана-Орла в 1564 г., военное значение Капкора утратилось,
п уже в .1570 г. он был подарен Строгановыми основанному ими
Пыскорскому монастырю *). Чусовские городки перехваты-
вали тот же путь дальше к югу, а Сылвепский острожек прегра-
ждал один пз вариантов Сибирского пути, которым ппогда поль-
зовались инородцы—р. Сылву.
Укрепленные усадьбы Строгановых былп той засечной ли-i
пней, о которую разбивались набеги зауральских инородцев.
За деревянными стенами построенных ими городков их наемные'
казаки «стояху против безбожных агарян буйственпо и едпно-
мыслеино с живущими ту людьми в городкех и бьяхуся с без-
божными немилостиво и на неверных порщряхуся». В 1573 г.,
прослыша «в городках людям ратным скоп», отступил сибирский
царевич Махмет-Кул; в 1581 г., вовремя набега пелымскнх вогу-
лпчей, «преблагой бог не попусти окаянных», п они были с уро-
ном отбиты из-под городков3).
Правительство, разрешая Строгановым строить остроги,
'.заводить артиллерию, варить «ямчуг», держать военные силы,
так и глядело на пх вотчины, как па средство защиты восточных
границ,? На Строгановых официально возлагается обязанность
«пермских мест обепегатц?..ив_1582_го. как известно, они полу-
чили царский выговор-ea то, что «Перми ничем не посооплп».
«И только бы вы нам служили?, говорилось в'опальиоп грамоте,
«и вы-б... послали их (казаков) и своих людей ваших земли
пермские оберегать» *). На Строгановых смотрели, таким обра-
Сам Григорий Строганов так определял задачи воздвигаемого
им городка: «а как деи оп городок поставит на берегу и наряд
скорострельный устроит на обеих городкех, п в Пермь деи воин-
ским людям безвестно пройти будет нельзя» s).
£ Служа оборонительной линией для Перми со стороны Урала,
Строгановские городки являлись и опорными пунктами для
*) А. М. И. Д. Строгал, дела. карт. XXIV, .V 5.
а) Пернск. Старика I, стр. IBS—197.
’) Сиб. лот., стр. 6. 9—IV.
') Д. А. И. 1 № 123. Ср. панск. грамоту 1572 г. с распоряжениями
мерах протон черемисы (там же .V 121).
 *) Там же, М 117.
дальнейших захватов новых территорий. Эти захваты произво-
дились отчасти экономическим путем. Жалованные грамоты
Ивана Грозного открыли Строгановым доступ в «остяцкие и
татарские ухожен и звериные ловли» па р. Сылве; их люди про-
никают в вотчины чусовских вогулпчсй «украдом соболей и ку-
ниц, п бобров, и всякого зверя, и рыбы ловити». Постепенно •
все далее па восток оттесняются «бстяцкпе улусы», мольбища
туземцев подвергаются разорению, их земли осваиваются при-
шельцамп^п в первой четверти XVII в. оказывается, что татары, 
живущиеша Юрмале, епдят на «Строгановых земле». В XVII в.
официальные документы отмечают полную задолженность чу-
совских вогуличей, «что к ним приходят пз Строгановских вот-
$ На-ряду с экономическим, захватом угодий и земель—шло
ганпзованное военное наступление на восток. Уже в 1574 г.
Строгановы просили о разрешении «посылать беспсипо» за сй-
бпрскпмп людьми «и обиды им своя мститн», и получили гра-
моту, предоставлявшую им право «па Тахчеях и на Тоболе реке
крепости пм поделатп и снаряд огнеппый, и пушкарей, п пи-
шальппков, п сторожей от спбпрских п от ногайских людей
держати», «а на сибирского Якову и Грпгорыо, сбирая охочих
людей и остяков, и вогулич, и югрич, и самоедь с своими наем-
ными казакп и с нарядом своим посылатп воевати и в полон
епбпрцов пматп, и в дань за пас прпводптп» ’). Невиди-
мому, в связи с этим пожалованием па .«новые места»
за Камнем, является посылка Строгановыми в конце 70-х годов
служившего у нпх нидерландца Оливера Брюнпеля в Сибирь
для _обследоваппя путей 3)J
ГВ 1582 г., ознаменовавшемся опустошительными набегамп
вотулпчей на Чусовую п па Пермь, Строгановы опять хода-
тайствуют о разрешении «на тех вогулич, которые воровали,
слободы пх и деревпп воевалп, приходпти и над нпмп промы-
шлятп», на что последовало царское соизволение: «а которые
вогулпчп на пх остроги войною приходят и задоры чинят, и
па тех было вогулич приходили и над ними промышляли, смотря
по тамошнему делу, чтоб от вогулич от войны уберечься п пад
ппми попскатп и войною им досадити» *). Наемные казаки,
если верить позднейшим известиям, действительно «по за-Ка-
мени вогулич воевали... а хлебом кормйлися от Максима Стро-
ганова»5). Эти вабегп завершились походом Ермака за Урал.
Л. И. HI J4 112. Свб.
1575—1641.. лл. 23—25.
, стр- 364. Св- Рус. Истер. О-ва, т.
) сво. лет., стр. 313.
- 99 —.
Экспедиция, во главе которой Ермак пошел па завоевание \
Спбпри, была в сущности промышленным предприятием, орта- )
ипзовапным Строгановыми в своих личных выгодах! «Честные
мужи», отпуская своих «наемных» казаков, бралпиа себя все
расходы по снаряжению экспедиции и ссужали ратных людей
«всякими заводы п запасы», «удоволиша их мздою и одеянием
разным украспша, оружием воинским и запасы многими... и
вожен, ведущих той сибирский путь, и толмачей бусурман-
ского языка имдаша»’)С£ригорпйСтроганов,'по позднейшему
официальному признанию, «войску помочь чинил, деньги и
платье, и порох, и свппец, и всякой к воинскому делу запас
давал из своих пожитков, и вожей с шиш под сибирские городы
посылал своих дворовых людей»2). Это спаряжеппе, «запас»,
давался как-бы «взаймы», «на проем». Есть известие, что заем
должен был быть обеспечен кабалами, «па ком те прппасы по
цепе взятп, п кто отдаст точно пли с лихвою»5). Иначе говоря,
Строгановы доставили то, что иа старинном промышленном
языке называлось «ужиною», т.-е. продовольствие, оружпеА
одежду, словом, все оборудование, как делали предпрпнпма-!)
телп в XVII в., снаряжавшие иа промыслы в Сибирь ватаги7
своих «наемных» покручеппков®). Взамен, казаки, повпдпмому,
обязывались поделиться добычей: «аще бог управпт путь нам
в добыче и здравп имамы бытп, заплатим и наградим по воз-
вращении пашем»6) Договор, может быть, был скреплен «крест-
ным целованьем»; и казакп «честным людей перед богом обеты
и слово свое даша»®). Успех предприятия должен был с лихвою
покрыть расходы, и недаром прп первых известиях о победах
казаков Максим Строганов, по словам Кувгурской летоппси,
«о том веселился, не всуе туне запас и ружье и подмог дал
в отпуск»7). Как па частное предпрпятие, имевшее целью обо-
гащение самих Строгановых и в лучшем случае расширение пх
частных владений, смотрело ла экспедицию, снаряженную ими,
и московское правительство, как впдно пз опальной грамоты
1592 г. \
Одним наемными казаками удержать Сибирь Строгановым
оказалось не под силу, и им пришлось обратиться к москов-
скому государю за помощью. Тем пе менее, вновь завоеванная
в Росспп», 1925 г., ив.
- 100 -
зсмля выступает сначала с чертами Строгановской вотчины ’
на которую первоначально были распространены привпллегии
пожаловаппне им в отношсппп их старых владений. Так, одно
время Строгановы сами посылали пз своих городков «людей
своих» «по рекам в татарские и в остяцкие, п в вогульские улусы»
«ясашного ради сбору» и, собирая ясак «с бусормеп»,
доставляли его в Москву в Новгородскую четь «с своими людь-
ми», очевидно, па тех же основаниях, па каких они пользова-
лись правом «все подати» с прочих своих вотчин «возити» непо-
средственно самим в государеву казну, в Москву1). •
Утратив очень скоро эти вотчпнническпе права на земли •
по Тоболу, Строгановы продолжали играть крупную роль в
деле окончательного завоевания открытых ими земель. В 1584 г.
пм предписано было пз Москвы заготовить струги «со всем
струговым запасом» под ратпых людей кн- Волховского2).  ,
В 1592 онп должны были поставпть 50 чел. в полном воору-
жении «с рупшппамп и с луки, с кремли и с рогатками,- и со
всяким ратным боем», чтобы ехать в Сибирь па судах с воево-
дою Траханпотовым, которому была поручена постройка Бере-
зова, и столько же человек «с ппщальмй koi пых» «на войну
па Пелымского»3). К пх участию прибегало правительство ив
деле колонизации вновь захваченных земель; так, па них было .
возложено в 1590 г. наблюдение за сбором в Солп-Вычегодской
подмоги «в сибирские жильцы»4).
2'акпм образом, захват пути в Спбирь по Чусовой был про-
деп исключительно благодаря частной предприимчивости,
«промыслом и подмогою» «честных людей» Строгановых. В этом
отношении Строгановы сыграли па Чусовой ту роль, которую
одно время хотели играть па Выми пермские владыки. И там,
п здесь, па границе русской земли и инородческого мира, мы
наблюдаем возникновение крупных латифундий, почти незави-
симых от Москвы, через посредство которых русское влияние
распространяется па окрестные племена остяков и вогуличей
и проникает постепенно за Урал.'.
Чусовский путь, которым было совершено самое завоевание
верховьях Тагила Верхтатильскпй городок, имевший целью
утвердить господство русских па волоку между Чусовой и Та-
гилом, простояв 7 лет, был в 1590 году, с построеньем Лозьвпн-
ского городка, «покинут впусте»5). Развитию большого движе-
ния по этому пути препятствовали отчасти тяжелые условия пла-
Ъ Сиб. лет., стр. 45, 92. Ср. грамоти 1558, 1564, 1574 гг.
*> A.’ A.’ 3.’l К 349.’
‘) Др. Рос. Впил., изд. 1788 г., т. III, стр. 115.
— 101 —
папья во' бурным горным речкам, входившим в его состав: «ЧуЛ
совая река каменистая и оыМрай, И КруТОЛуКЙВЯЯТ'бврбПЕ--1
утесы каменные», говорится в одном донесении начала XVIIII
века1). Еще более препятствовали тому прпвпллепш, кото-’,
рымп пользовались владельцы Чусовой—Строгановы, «подвод ;
и проводников не давать». Отсутствие яма затрудняло пользо-yi
'ванне лИм" путём для правительстВгпць1х"надббнобйй. «А ко-
торые гонцы гоняют пз Казани, и те гонцы мимо Строгановых
острожки не гоняют», говорится в «Росписи Сибирским городам
и острогам», «и Чусовским волоком на Верхотурье не приез-1
жают, потому что ям па Чусовой пе устроен: подвод пмать!
негде»1). Только «для скорого государева дела, в осень или по
последнему пути», гоняли иногда гонцы с Верхотурья «на Стро-
гановы острожки», «а для подвод л судов, и гребцов с Верхо-
турья налегке посылают одного человека к Соли Камской п суды,
и гребцы от Солп Камской привозят по Каме реке на усть Чусо-
вой реки, потому что на Чусовой яму пет, а Строгановы под-
вод и судов и гребцов пе дают»’).
S Несмотря па все эти неудобства, Чусовой отчасти продол- г
\калп пользоваться, как дорогой в Сибирь, в течение всего 1
XVII векаЗПроезд торговых людей заставпл уже в первой чет-
верти "XVIiBeRa правительство устроить на Чусовой «на прямой
Сибирской дороге» таможенную заставу, а в 50-х'годах у впаде-
ния в Чусовую Утки основать слободу, в надежде, что «гут... €
в таможенных пошлинах сбор будет немалой» *). Позднее мы
слышим жалобы на то, что «многие тяглые крестьяне» с Обвы,
с Инвы и из Чердынского уезда бегают в Сибирь, «не займуя
Соли Камской и Кунгура, мимо Чусовской вотчины Григория
Строганова» и что чусовские его крестьяне проложили новую
дорогу, которой вывозят из Спбпрп хлеб, п тою же дорогою
проходят по Сибири в Усольский уезд гулящие люди «для во-
ровства» 6). Ездили этой дорогой в отдельных случаях п служи-
лые люди. В 1692 г, так везли Избранда, ехавшего посланником
от Петра Великого в Китай. Этим же путем пользовались
в начале XVIII века для доставки па Русь железных изделий
и железа с казенных заводов •).
XVIII
Х0ЛП00

102
\ В XVII в. путь по Чусовой шел, однако, ппаче, чем в 80-х
годах XVI столетня, когда им воспользовался Ермак. Ехали
вверх по Чусовой до тетья Уткп, близ устья которой в Чу-
> еовской (Уткппской) слободе высаживались п продолжали
путь сушею па реку Режь, далее вдоль Рожи через слободы
Аятскую и Арамашевскую на реку Нейву в Невьяпскую слободу,
откуда'дальше ехали водою п по Нице спускались до Тюмени
С Отдаленность Чусовского пути от тогдашних центров торговли
^пушниной—Устюга и Соли Вычегодской—и отсутствие непосред-
ственной связи с Архапгельскпмпортом, средоточпемвссхторговых
сношений с Западом, которыми, главным образом, регулировался
весь оборот пушных товаров,—все, это помимо указанных трудно-
стей, заставило Московское правитсльстводсржаться более север-
ного направления с Камы па Обь. Как сказало выше, опо первона-
чально воспользовалось путем мпмо Чердыпя—Впшерою и ее.
притоками на Лозьву и па ТавдуКВ 1597 году сольвычегодскпй
посадскпй человек Артюшка БаДпнов «проведал» новую дорогу,
«сухим путем», которая сокращала, по его расчету, путь от
Соли Камской до Тюмени более чем вдвое, и вела прямо па
верховья р. Туры. С основанием в следующем году города
Верхотурья, эта «новая» Вабпповская дорога была объявлена
правительственным трактом, взамен отмененного тракта на /
Лозьву, п с тех пор опа оставалась таковым до 1763 годаг).Д
V Дорога на Верхотурье шла от Соли Камской через • реки
Уёолку п Сурмаг и верховья Япвы (речки Чикман и Молчав) па
р. Косву п далее по притоку Косвы Кырье. На Кырье находил-
ся небольшой поселок Ростес?), у перевала,через Павдпнскпй Ка-
мень, как называлась эта часть Уральского хребта, а па той-
стороне перевала была расположена деревня Павдппская плп,
как ее звали позднее, Подпавдпнскпе избушки. Дорога, пере-
— 103 —
налив через Урал, пересекала р. Павду, приток. Ляли, при-
надлежащей к бассейну Сосьвы, затем переходила через Лялю
на речку Мостовую, впадающую в Туру, и достигала Вер-
хотурья. Общее протяжение дороги от Соли Камской до Вер-
хотурья Бабинов определял в 263 тогдашних версты; то же
приблизительно расстояние дает «Список с чертежа Сибирские /
земли» 1672 г. (260 в.). Гмелип, возвращавшийся этим путем I/
в 1742 г., считает 212 верст1),-)
/'’При новом направлении дороги Чердынь оставалась в сто-
роне, и Соль Камская делалась важнейшим пунктом па «повой»
Сибирской дороге. Что касается пути от Москвы до Соли Кам-
ской, то оп шел мимо Сергпево-Тропцкого монастыря па Перея-
славль, Ростов, Ярославль, Вологду, далее рекою Сухоною па
Тотьму и на Устюг, с Устюга по Вычегде на Соль Вычегодскую
и оттуда через Кайгородок па Соль Камскую’). )
Ha-ряду с таким обычным направлением от Москвы до Солп .
Камской, в виде исключения, ездили на Казань через Коломну, w
Рязань, Касимов, Муром» Н.-Новгород п Козьмодемьянск, и '
далее от Казани на Тетюшп и Соль Камскую *).
Правительство было озабочено поддержанием Сибирской до-
•	рогп в удобопроезжем состоянии. В этих целях, в 1599 г. ее
чистили, выкорчевывали пни и мосты мостили «через бцеракп -
и через грязные места», всего сделали от Соли Камской до Вер-
•	хотурья 7 мостов поперечных и 30 в длину. В дальнейшем,
«чпстпть»-и «бродить» дорогу и убирать «завальный лес» явля-
лось повинностью населения. Несмотря на такие заботы прави-
тельства, она содержалась очень плохо£уже в 1619 году «мосты
все погнили, и по рекам водою поспоспло, и коренья отопталася
... и дорогу заломило лесами большими», и жалобы па плохое
состоянье дороги повторяются в течение всего XVII в. «Грязи т
и болота непроходимые», лесные завалы, наконец, трудность пе- I
рсвала через «Камень непроходимый», на котором «снегп...
падут рано»—позволяли пользоваться верхотурской дорогой I
только зпмою (от Семена дня до Благовещенья) плп в сухую 1

»езою). стр. 12 (рас-
XVIII в., II М 85.
— 104 -
Предпочтительно Верхотурской дорогой пользовались зимою -
/ в расчетах поспеть к вскрытию сибирских рек, чтоб продолжать
' путь водою. Зимний путь был к тому же самый скорый: «зим- .
нею порою... приезжают от Соли Камские па Верхотурье в 8 дней,
а в которое время и дорога попортится, ппо ден в 9 или в 10» ’).
Избранд в декабре—январе п Ланге в январе сделали путь
от Верхотурья до Соли Камской в каких-нибудь б—6 дней.
Зато прп неблагоприятных условиях, в самую распутицу, «как
обняла весна?, «по последнему-зимнему пути в расколье», иной
раз тащплпсь «Верхотурскпм волоком» и четыре педелп; тоже
случалось в «осеннюю грязную пору»2). Продолжительность
зимнего пути от Москвы до Соли Камской. судя по маршрутам
Пзбрапда п Ланге.-может оать. определена в Т месяцт"
Верхотурье, по своему положению на Правительственном I
J тракте, являлось как бы воротами в Сибирь, le HavredelaSiberie,
как оно названо в французском переводе сочинения Адама /
Бранда. Здесь была устроена таможня, через которую должны |
были, по крайней мере в теорпп, проходить все проезжавшие
Камским путем за Урал. Со своей стороны, таможня эта была
Как бы центром целой cetn более мелких таможенных застав,
посредством которых казна стремилась устранить всякую воз-
можность обхода Верхотурской таможни. Так, имелась- тамо-
женная застава в Ростесе у начала перевала через Камень и в
Павдцнском у конца его, во избежание беспошлинного торга
усольцев с туземцами па волоку, далее на верхнем течении
Чусовой и в ближайших окрестностях Верхотурья нар. Ляле,
па том месте где ее пересекала дорога (Лялинскнй караул, ныне
'село Караульное). Дорога с Верхотурья на северо-восток (на
Целым) преграждалась заставой в Кокшайском остроге п па
юго-восток (в направлении Туринского уезда)—Тагильской3). '
Йпжение через Верхотурскую заставу было очепь значп-
>е. Во-первых, через нее шлп все правительственные сно-
шения с Сибирью: ездили воеводы, отправлявшиеся на место
своей службы в сибирские города, провозился хлеб для сибир-
ских гарнизонов, гнали гонцы с отпискамиХДстом 1623 г. под
воеводами всех сибирских городов п дьякйми п письменными,
головами и под спбпрскпми служилыми людьми и под госу-
даревыми хлебными запасами из Верхотурья было отпущено
, I 86 судов различного размера: 6 кочей, 8 стругов с «чердаками»
I п «бей чердаков», 18 дощаников, 31 лодья, 5 павозков и 8 лодок.
I В следующем году прпшло из Мангазе и под воеводою и подья-
>) Сиб. прик. ст. Х-83, л. 153. Ср'. Титов. СпбпрьвХУП «г., стр. 27.
G ш* 1 i n, Reise, IV, стр. 497.
•) Сиб. прик. ст. .V 53, ли. 39—40. А. И. II J4M 114 Я 234.
•) Сиб. Ирак., ки. 1в 2, л. 161. А. И. V М 60 Д. А. И. V JS 95. Верхот.
чин и пз иных городов под служилыми людьми 35 судов (3 коча,
5 дощаников, 6 стругов дощаничпых, 11 каюков и стругов од-
нодеревых) ‘). В 1661 г. из Верхотурья было отпущено под вое-
водами, хлебными запасами, подрядным випом и т. д.—36 доща-
ников 3). В 1685/6 году <великих государей за казнами и за .
всякими делами» через Верхотурье проеха'ло—56 чел.3). В годы
смены воевод в сибирских городах Верхотурье необычайно
оживлялось в виду приезда новых «игемонов», особенно вое-
воды тобольского, на которого смотрели как па верховного
властителя всей Сибири. Верхотурский Воевода устраивал пиры
в честь иовоириехавших, иа которые собирались все случайно
находившиеся в Верхотурье служилые люди разных сибирских
городов на поклон своим будущим правителям. В 1631 г., на-
пример, при проезде тобольского воеводы кн. Ф. А. Телятев-
ского через Верхотурье, воевода Федор Бояшев угощал его
и прочих воевод обедом, «и как-де были (у него)... в гостях
стольник кн. Ф. Телятевский да кн. Ив. Татев и пные-де вое-
воды», сюда же явились тобольские дети боярские Меньшой
Ремезов и Микита Мотовилов, и «после, обеда» подвыпивший
Мотовилов «здоровал» кн. Федора па Сибирском царском пре-
столе и целовал ему руку4). Присутствие большого числа пред-
ставителей администрации давало повод и для иного рода вы-
ступлений. В 1639 году мангазейскпй дьяк Богдан Обобуров
являл, например, на Верхотурье тобольским воеводам
кн. П. Пронскому с товарищи и иных сибирских городов вое-
водам и дьякам на неправильные действия ехавшего в Мангазею
воеводы кн. Никиты Барятинского8). В обычные годы через
Верхотурье н воеводам в Сибирь ехали гости и направлялись
запасы. Так, в 1642 году вс сновали на Верхотурье мангазей-
ский воевода кн. П. Ухтомский, брат нарымского воеводы
Ив. Скобельцы, брат жены томского воеводы князя С. Мосаль-
ского—Ст. Кафтырев, люди кетского, сургутского и краснояр-
ского воевод, человек енисейского воеводы, везший к своему
хрзяпну запас, л подъячпй Томской съезжей избы6).
/ Ha-ряду с проездом чиновных лиц, через Верхотурье тяну-
лись в Сибирь обозы с русскими товарами п проходило большое
число торговых п промышленных людей .Достаточно указать,
что в 1635/6 (144 г.) в Верхотурской таможне было зарегпстрп- I
ровано свыше 2.200 человек (считая более 550 чел. извощпков). /
а в следующем (145 г.) слишком 1.700 чел. (в том числе более1
’) Сиб. Прпк., ст. 1665, ил. 160. 166.
. ’) К ур ц, Г. Верхотурье в XVII в. (в Юбпп. Сборнике Петорпко-Эгаогр.
кружка при Киевской У-тето).	if/fr
3) Д. А. И. XII 28.
*) Прик. дела ст. лм-, 1634	78 я. 387.
*) Счб. Прпк., ст. 93, л. 70.
— 106 —
730 пзвощпков). Товаров па эти годы бцло провезено прибли-
зительно па 02.363 п па 69.214 рублей *)/С 29 ноября 1646 по
• 27 февраля 1647 года (за три месяца) через Верхотурье про-
ехало 30 купцов с товарами на 18.794 руб. слишком2).
В 1692/3 (19i г.) году с Руся через Верхотурье проехало и
прошло 1.186 человек, к Руси 284 чел.; пзвощнков в обоих
315 чел.; всего отмечено 2.496 человек; кроме того, с Верхо-
турья к Соли-Камскоп с возами рыбы ездило местных верхо-
турских жителей 75 человек «с товарищи^ Товаров с Руси про-
везено через таможню па 25.056 руб.3)./ О размерах движения
даст наглядное представление колпчествгг-лошадей, па которых
провозилась кладь: в 1635/6 г. пх зарегистрировано 945, в
‘1636/7—949, в 1692/3—711 с русскими товарами и 255 с рыбой
с Верхотурья, всего 966. Общая выручка таможни за ука-
занные годы выразилась в суммах 2.24g,p. 48*/2 к., 2.451 руб.
Движение - через Верхотурье происходило неравномерно в
течение года. Из таможенных книг явствует, что обозы с това-
рами отпускались с. Устюга и от Солк Камской по зимнему
/ путл, в расчетах поспеть на Верхотурье до «раскалья»,'т.-е.
I пе позднее конца марта пли первых чисел апреля. Затем, в те-
чение апреля ожидали на Верхотурье вскрытья рек и в мае
на купленных у местных жителей дощаниках п набойных лод-
ках сплавляли товары речным путем дальше на восток. С топя
наступало на Верхотурье полное затишье, которое продолжа-
лось’до декабря пли даже япвар/7 В первой половине столетия
Верхотурскпм путем пользовались почти исключительно при
। проезде с Руси в Спбпрь, а обратно, как указано выше, ездили
.«через Камень®^) прекращением. морского хода в Мангазею
!|н с упадком маетазейскпх промыслов, торговые люди сталц,
у однако, ездить к Руси и через Верхотурье? Такгв-1692/3 г. оту,
г мечено 240 человек проехавпгиХ пзЛ'обольшса к Руси с мягкой •
рухлядью и китайским товаром, и пз других городов 19 чел; -
В направлении пз Сибири ехали преимущественно в ноябре и
декабре; проезд продолжался' до марта.\Повпдпмому, и тут
•имел место расчет доехать зпмппм путем до. Соли-Камской и
. В течете зимних месяцев Верхотурье, благодаря наезду
I купцов, приипмало“в11Д 0живле1Ш0ти-торсавито-сТап5.' В ОЯПГ
1данни открытия навигации приехавшие с Руси торговые люди'
(складывали товары па гостином дворе и в лавках у верхотур-
ских посадскпх людей и слегка торговали; продавалась, впро-
чем, незначительная часть привезенных товаров, так как боль-
— 107 —
шннство торопилось ехать дальше в «соболиные места» на
Енисей и па Леиу, «а иа Верхотурье у торговых людей мяг-
кою рухлядью торгов по бывает».. Лишь отдельные торговцы
обосновывались на долгое время в Верхотурье для скупки у во-
гулпчей и у местных посадских • людей и крестьян дешевой
пушпипы, преимущественно белки, и лосипых кож. Сопрово-
ждавшие обозы пзвощики пользовались случаем, чтоб привезти
для продажи па Верхотурье пссколько аршин сукна и тому
подобную мелочь. Верхотурские служилые п посадские люди и
крестьяне, со своей стороны, зимою возили к Соля Камской возы
«крупной и мелкой рыбы» (язей, щук и карасей) и из этих поез-
док привозили на Верхотурье соль п кое-какпе русские товары.
Несколько сот гулящих людей толпилось ежегодно па Верхо-
турской заставе; из ппх -приезжие торговые люди нанимали
«работных людей» на своп суда и покручеппков на соболиные
промыслы. Здесь же покупались и суда, п хлебные запасы для
дальних экспедиций. Таким образом, положение главного по-
граничного пункта между Русью и Сибирью накладывало па
Верхотурье особый отпечатрк, придавая ему своеобразное ожи-
вление *).
^Правительство пз фискальных соображений стремилось на-
править все движения за Урал через Верхотурскую заставу,
«потому что из Спбпрп п в Сибирь многим дорогам быть непри-
стойно», п энергично боролось с образованием новых дорог
«мимо Верхотурье», приказывая всякий раз такую вновь открыв-
шуюся дорогу «засечь накрепко, чтоб отнюдь конным людям
проезду, а пешим проходу пе было»®).\
Несмотря на строгие заказы, па-ряДу с официальной Верхо-
турской дорогой продолжала существовать «старая Казанская до-
рога» через уфимские степи, па Тюмень, древнпп караванный
путь, связывавший татарскую Казань с торговыми центрами
Средней Азпп, унаследованный еше от Булгарского царства.
Москва одповремеппо с завоеванием Спбпрп поспешила освопть
и этот путь, и постройка «па дороге» в 15S6 г. Уфы мотивиро-
валась тем, что «из того города па Белой Воложке казанским I
людям многпм ходить в Сибирь». В конце XVI века правп-/
тельство в отдельных случаях пользовалось этой дорогой а
цоенных целях; в частности, этим путем пз Казани были в
155Пиду направлены в Тобольск войска, посланные против
Кучума3). В первой половине XVII века с Тюмени па Уфу в
экстренных случаях посылали гонцов «для государева дела
по вестям»*). По старому, этой же дорогой через Тюмень поль-
puna, VIII, стр.
*) Титов, Си
— 108 —
зовалась «тезпкп» (купцы) пз Бухары п Юргепджа *). Точно
так же п уфимские татары, и башкирцы, п тюменские татары
возили «с Уфы степью п пз уфимских волостей пз башкпр»
мед на продажу в Тюмень5). Продолжительность этого степного
путл определял .сь.слошадьми сухим путем» в 3 педели; зимним
путем ходили на лыжах 5 педель’).
В средине XVII века устанавливается одно направление
.этой дороги, которое в последней четверти столетия приобре-
тает довольно крупное зпачеппе. Это направление через осно-
'ванный в 16ft году Кунгур. Эта «через Урал-камень проезжая
v большая дорога» шла с Кунгура через Кунгурской уезд на реку
Бпсерть, приток Уфы, с верховьев Бпсертп («с верхбпсертских
татарских юрт») на верховья Чусовой и пересекала ее, «не хва-
тая Чусовской (Уткинской) слободы»; затем дорога раздваива-
лась: в северо-восточном направлении она шла рекою. Уткою п
Режью на Арамашевскую слободу к Ирбиту, а на юго-запад от
верховьев Чусовой на р. Каменку и через Каменку на р. Исеть
к слободам Арампльской, Колчеданской и Катайской икДал-
I матову монастырю. Последний вариант довольно верно предна-
I чертывал будущее направление сибирского тракта па Екате-
1 рпнбург1). -
v Несмотря на неоднократные запрещения пользоваться этой
«окольной дорогой» «мпмо устроенного яма» и на угрозы вы-
сылки ослушников в Москву, во второй половине XVII в.
через Кунгур не только ездят «из русских городов в Сибирь
торговые п промышленные, и гулящие люди, и семейщпки»,'
в частности «по вся годы» ездят туда и обратно «купеческие люди»
с товарами п с рыбой, п ходят «пз Сибири на Русь пз слободок
с Тюмени слободские всяких чинов и промышленные русские
люди, и пноземцы для русских хмелевой и восковой покупкой
 и в Сибирь с Руси для сибирских же покупок»; ею пользовались
также сибирские воеводы и служилые люди, ездившие по казен-
ной надобности: «ныне-де положена пз Сибири мпмо Верхотур-
скую заставу дальняя вновь окольная дорога по слободам через
Утку и Кунгур на Каму в русские городы, п ездят-де тою новою
!) Сиб. Прпк. ст.
. *) Чертежная книга Ремезов а, л. 21. Сиб. Прпк., ст. № 788 (увомп-
яаетгя путь с Ками реки в Уткнмску» слободу через Кунгур). Д. А. И. VIII
ЛУв 65, 71, 79. А. И. V Тй.’й 60, 173 (ср. Кунгурское акта, вад-. Арх. Ком.
.V56), 181,246 (Кунг. акта №69). Памятники Сно. нет. XVIIIв. I М 70. Ти-
тов. Сибирь в XVII в., стр. 11, 29. Дм-птр иев, Пермск. Стар. VIII,

— 109 —
окольною дорогою—всякого чипа люди,—сибпрскпе дети бояр-
скпе п служилые люди торговые и иноземцы всякие люди, а
с Руси с русскими, а пз Сибири с сибирскими товары и с мяг-
кою рухлядью, летним и зимним путем беспрестанно», писали
уже в 1659 году пз Москвы верхотурскому воеводе').
Кунгурский путь лишь слабо мог обслуживать интересы i
северного_Поморья, через которое шли в XVII в. все торговые | /
сношения с Западной Европой, но он приобретал все болееу
серьезное значение по мере того, как заселялись нижнее lltH
волжье и Уфимский край3).
С В XVIII веке, когДУТгорговая жизнь в поморских городах
падает, и, наоборот, усиливается торгово-промышленная дея- ,
тельность центра, в частности Москвы, Кунгурская дорога,
связывавшая Тюмёнь пепосредствеппо с Москвой через Казань,
вместо далекого объезда па Соликамск, должна была рано плп
поздно заменить собою старую дорогу через Верхотурье. С раз-
витием Екатеринбургского горного округа значение Верхо-
турской дороги падает окончательно. Однако, правительство
и в XVIII веке упорно держится старой московской политики
искусственного направления всего транзита исключительно
па Верхотурык"' В 1704 году последовал указ, запрещавший
«кроме Верхотурья, иными дорогами как па Спбпрь, так п пз
Спбпрп пропускать» кого бы то нп было, в частности «купец-
ких людей». Указ этот-был подтвержден через год, при чем
определенно оговаривался, чтобы пе ездили через «Дрампль
и Катайскнй острог и Уткпискую заставу и Ирбит», п вторично
в 1722 году3). С основанием Екатеринбурга в 1722.же году!!,
дело не изменилось. В 1735 и даже в 1758 годах имели место! I
повторные запрещения, под страхом конфискаций, ездить с то-1
варами через Екатеринбург и Кунгур. Впрочем, с конца XVH в.
дорогой на Кунгур пользовались для правительственной почты.,
Только в 1163. году открыто было свободное сообщение по до-/
роге Кунгур—Екатеринбург—Тюмень, п в том же году была!
уничтожена Верхотурская застава*)^3>
Таким образом, лостепенио сложился тот Спбпрско-Москов-
скНй тракт, который в течение всего XIX века являлся един- /
ствеипым путем пз Росспп в Спбпрь п по направлению которого ‘
в 1885 году была проведена Пермь—Екатеринбург—Тюмепь-
ская железная дорога.
з калмыцкой Дербитекой улус» п через реку Янк плп через
(Пршгж. к черт, книге Сибири, стр. 11—12. Титов, Си-
ПУТП В ВОСТОЧНУЮ СИБИРЬ.
С. Л. Пути е Обп па Елисей. Путь через Маковский волок. Путь
через Елогуйекий волок. Путь через Саамский волок. Морской путь в Шира-
зе». Условия илаваашя по Мапгазсйскому морю. Путь из Мавталек в Турухаи- "
Вилюю. Путь через Чвчуйский волок.
рекой путь па Олсиок и иа Колыму. По-
волок и через «Зийсшге хребты». Пути с Енисея >и Амур через Баргузпвсхий
острог, через Иргенскпй волок к через Еравшпюкий острог. Пути с Левы иа
'-Лродвпжеппе русских на восток, в глубь Сибири, шло пре-
имущественно речными путями, позволявшими с большей лег-
костью преодолевать обширные пространства сибирских лесов
п тундр.ЧБлагопрпятным Условием являлось в этом отношении
обилие вод—греки пространные и прекрасные зело»,—и их
равномерное распределение по поверхности северо-азиатской
равнины. Этапы русской колонизации за Уралом определяются
моментами перехода пз бассейна одной реки в бассейн другой,
с Обп на Енисей, с Енисея на Лену, далее на Амур.
Нам предстоит поэтому ознакомиться с важпейпшмп-речпымк
путями, которыми пользовались русские в своем движении от
Урала до Восточного океана.
Наиболее употребительный в XVII веке путь с Обп на Ени-
сей вел через Маковский волок, связывавший приток Обп-Кеть
непосредственно с Енпсеем близ г. Енисейска. Этпм путем
обычно ходили пз Тобольска: пз устья Иртыша плыли «своею
силою, шестами и бечевою» вверх пбПЭбп, мимо Сургута и На-
рыма; у Нарымй входили в Кеть, которая здесь впадает тремя
устьями в Обь, и подымались по ней вверх, мимо Кетского
острога. В одном месте па Кети, у «яра Колокольного» существо-
вала опасная мель .'«мель великая и река быстрая, будто пороги»),
и «против того яру и мели от торговых людей, па правой стороне,
па ельнику быт поиеилеи колокол небольшой для того, чтоб то
место знали иные люди, которые будут иа дощаниках, пдучи
Ill —
вверх реки Кети®. Снафаршо, ехавшему по Кети в 1675 году,
опа показалась «зело тосклива... для того, что по ней пи елани,
ни поля пет, только лес непроходимый, болота и озера». В верх-
нем своем течении Кеть становилась «велми узка» (от устья:
р. Сочура). По Кети шлп вверх до Маковского острога, где на-
чинался волок ’).
Маковский острог, господствовавший над волоком, служил
в XVII в. «пристанищем великим государевым людям», которые,
•приезжая сюда «в осень», выгружалптовары и хлебные запасы
в апбары, а зимою перевозили их «лаймом» в Енисейский острог,
чтоб весною птти дальше па Лену. В полверсте от него воз-
никла целая «слобода торговых людей», где было понастроено
«апбаров множество»; представители всех крупнейших торго-
вых семей. Босые, Ревякины, Балезппы п др., имели здесь
«на приезд себе» «избенка и анбары для своей иужи». Тут же
па берегу лежало «дощаников п каюков зело множество раз-
битых и целых» Д);
От Маковского острога начинался волок, ведшпй по берегу
р. Тыи, через Кемь, прямо на Енисейск. Летнею порою «тот
волок держит б верст»; «зимним путем» считали с 50 вецст,;.
Дорога волоком шла по болотам п местами была замошепа;
«а по всему волоку зело грязно живет, и для того везде по нем
велпкпе мосты построены для ради множества грязей и болот
п речек»; «а иа иных местах есть -па волоку и горы п чистые
места на реках, где стоят п отдыхают». Товары пере-
возились на лошадях вьючным способом, очевидно, потому
что в повозках было трудно передвигаться 3). Времени иа про-
хождение волока требовалось от двух до трех дня1).
Продолжительность всего путл от устья Иртыша до Маков-
ского острога определяется чертежом 1665 года от 11 педель
4 дней до 13 педель 5 дней, и это, вероятно, близко к действи-
тельности, так как Спафарнй употребил на пего S недель 3 дня,
а Избранд до Енисейска проехал в. 10 недель 3 дня; частные же
— 112 —
лица едвалп моглп ехать так скоро, как послы. В обратном ,
направлении Избрапд ехал «зпмппм путем» п проделал весь
-путь приблизительно в 7 педель, пе считая длительных ос- '
rtlyrCiиа Енисей Кетыо был открыт сравнительно поздно,
хотя, с основанием в 1698 г. Нарыма, обитавшие на берегах Кети
инородцы были очень скоро объясачепы. Исходным пунктом для
захвата путл па Енисей послужил построенный через несколько
лет после Нарыма Кстскнп острог. Уже в 1609 г. кетские ка-
заки проникли к прп-еннссйским тунгусам. Путь, которым онп
шли, впрочем, несколько отличался от описанного выше; по пх
показаниям, в две с половиной педели можно было из Кетского
острога в легких каюках дойти до «жилищ князца Намака»,
т.-е. до Маковского (вернее Намаковского) волока, а оттуда
«ходят волоком от Кети до речки Томы летом два дни, перенося
на себе грузу до 2 пуд., а зимою на нартах столько же», на
речке Томе делают струги плп каюки и плывут полдня до р. Кемп,
и по Кемп один день до Енисея *).^1о только в 1617 году тоболь-
ская администрация приступила кобследованню вновь открытого
путл, затребовала сведений о нем от кетского воеводы и послала
для его описания двух служилых людей и одного, промышлен-
ного человека2). В следующем году была отправлена на Енисей
военная экспедиция под начальством сына боярского Петра
Албычева, в результате которой па Маковском волоку был
построен-острожек, а в 1619 г. основан Енисейск, и таким об-
разом весь путь из Тобольска на Енисей оказался во власти
русских^	-
/ Кеташй путь не был единственным, которым пользовались
вЧ£УП в. для перехода с Оби на Енисей. Начиная с 30-х годов.,
значительную роль играет также другой путь, который шел от
устья Иртыша вверх по Оби, затем по ее притоку Ваху и далее
в речку Волочанку до Елогуйского волока. Елогуйский волок
определялся современниками в _1б верст; его проходили в два
дня и достигали речки Волочанкй; «другой яге» (по Ремезову,
оиа называлась Черной), впадающей в Елогуй, приток Ени-
сея. jOthm путем преимущественно пользовались торговые
и промышленные люди, ехавшие на промыслы в Нижшою
п Подкамепную Тунгуски пли возвращавшиеся с промы-
слов. Помимо того, что он, несомненно, сокращал, дорогу
к местам, лежавшим ниже Енисейска, он позволял миновать
без заезда три административных пункта (Иарым, Кетск и
Енисейск) и избегнуть волокиты, связанной с регистрацией
и J5 процедурой «отпуска»;
/Путь Бахом—Елогуем привлекал одно время внимание манга-
зейской администрации, заинтересованной найти ближайший и
х) Ежеиес. сочип. 1764 г., март, стр. 207—208.
*) Там-же, стр. 206—207.
— 113 —
безопасный путь пз Мапгазеи в Тобольск. Летом 1630 г. манга-
зейский воевода Г. И. Кок фев сделал попытку обследовать
этот путь и послал «на Елогуй и на Вах реку проведывать дорогу
на Обь реку»1). Несколько позднее вернулся к мысли исполь-
зовать его для сношений с Тобольском и с Москвою другой
мангазейский воевода В. И. Пушкин 2). И в последующие годы
по Ваху и Елогую производилась временами пересылка из Мапга-
зен правительственной почты и ездили с поручениями служилые
люди. Но, главным образом, дорога через Елогуйский волок
обслуживала «тунгущиков», т.-е. торговых людей, возвращав-
шихся с Тунгусок, «с покупною мягкою рухлядью» и промышлен-
ников, ехавших с тунгусских промыслов/В 1642 г., например,
сургутские таможенные книги отмечают промышленных людей,
которые «ехали мимо Сургут с Еиисеи Вахом рекою»-/в 1645 г.
этим путем прошло «каюков с 50», а в следующем 16'46 году
енисейский воевода Федор Уваров «пропустил торговых про-
мышленных людей на Ялогуй через Вах всех до одного челове-
ка, а мимо Кетской. острог торговые и промышленные люди
не пошел пи один человек»3). В начале 80-х годов мангазей-
ский воевода Беклемишев счел поэтому нужным устроить
на, р. Елогуе заставу 4)-'А
{ Конкуренция Елогуйского путл с официальным путем по
Кети не могла не вызвать серьезных опасений по соображениям
фискального свойства. Уже в 40-х годах кетскпе воеводы жа-
ловались, что «проезжей пошлины и оброку стало пмать в Кет-
ском остроге не с кого, кетским служилым людям и ружипкам
в жалованье и на кетскне па всякие на мелкпе неокладные рас-
ходы впредь давать будет нечего, потому что... торговых п про-
мышленных людей из Енисейского пропускают через Вах, а
мимо Кетской острог пе бывал ппкаков человек» 6). В виду этого
Елогуйский путь никогда официально, невидимому, разрешен
пе был. В 1702 году правительство обратило внимание на то,
что ездившие «через волок Вахом п Елогуем» мангазейскне слу-
жилые люди допускают много злоупотреблений — возят с
собою тоцары, торгуют по пути с пиородцамп, самовольно берут
пх в подводы, наконец, под впдом работников провозят из Уан-
’) Прик. дола ст. лет., 1630 № 71, л. 696.
') Сиб. Прик. ст. 9S 178, л. 135 след, (дело о
Тобольск.).
) Спб. Прпк. ст. 96 111, я. 20—21, 9S 134,
96 269, л. 643, 96 271, л. 486, 9S 408, 96 1056
л. 11. О ш о 1 in, R«so. Ill, стр. 197.
«) Сиб. Прик. ст. 96 333.
5)	Спб. Прпк. ст. Лт 269, л. Б43. Ви избежание убытков казне, в Сургуте
взыскивали слип, объехавших Кетск, таможеииыо иош.’ишы< за КетскиД остриг»'
(кн. 96 731, л. 180).
- 114 —
газсп в Тобольск торговых людей, п запретило впредь совер-
шенно как служилым, так п торговым людям ходить рекою
Елогуем 1).)Впроч.см, по свидетельству Миллера, в XVIII в.
дорогою через Вах-Елогуй продолжали пользоваться купцы,
ездившие пз Тобольска в Турухапское а).
СПлкопсц, с Оби можно было пройти па Енисей посредством
ее притока Тыма, верховья которого близко подходят к верховьям
Сыма, притока Енисея5). Так ходили еще в 20-х годах промыш-
лепппкп с Енисея па Сургут. В целях воспрепятствовать этому,
енисейскими воеводами па устье Сыма была устроепа застава
Крупного значения Сымский путь, во всяком случае, пелмел.
( Кроме перечисленных водных путей, соединявших верхнее
течение Обп с Еппсеем, в течение почти всего XVII в. русские
пользовались также морским путем нз устья Обп в Обскую губу,
оттуда в Тазовскую губу или Мапгазейское море, как се пазы-
вали, в устье реки Таза и вверх по Тазу до Мангазейского горо-
да; далее притоком Таза—Волочапкою—доходили до так называе-
мых сроссох» плп срежем», т.-е. мелких проток, которыми до- •
бпралпсь до «Енисейского волока» (приблизительно в 1 версту),
переволокшись через который, снова попадали в россохпи реж-
мы и входили в другую Волочанку, впадающую в Турухан, (
приток Енисея. )
Путь этот стал пзвестеп русским гораздо ранее Кетского.
Уже прп царе Борисе им ездили поморские промышленники па
реки Пур, Таз и «Енисею» 6). Им же ходили правительствен-
ные экспедиции 1600 и 1601 годов, посланные для постройки
острога в }1апгазее<Не позднее 1609 года русскими промыш-
ленными людьми, прибывшими пз Мангазеи, было основано Ту-
рухапское зимовье. Таким образом, этот путь послужил доро-
гой. которой русские впервые, еще в XVI в., достигли Ени-
сея 6).^Несмотря па его сложность, оп просуществовал до 60-х
годов XVII столетия, когда «морской ход» в Мапгазею был от-
менен распоряжением тобольского воеводы П. И. Годунова, п
настолько любопытен, что заслуживает особого внимания.
Самой интересной частью этого путл является переезд морем
пз устья Оби в Тазовскую губу. Обычно караваны морских су-
дов—<кочей»—отправлялись пз Тобольска по Иртышу, спуска-
’) Сиб. Прпк. кп. № 1331. л. 219.
Портф. Миллера, 514 Ежемес. Сочинения 1764 июнь, стр. 512—513.
*) Там же, стр. 512.
•) Сиб. Прик. кп. Л-1, л. 190, ст. М 11, ля. 116—120, Зв 143, я. 265 сяед.
шер, Сяб. история, стр. 403.
115-
лнсьвниз по Оби мпмо Березова л въезжали в «острова», т.-е. в
дельту р. Оби. «А устья-де, государь, Обского никто не знает,
разлилась на многие места, л островы частые», так описывали
Обскую дельту в 1616 году иа допросе в Тобольске торговый
' человек Кондрашка Курочкин и тобольский стрелец Корела *).
Необитаемые зимой «острова» летом привлекали из тупдры ко-
чевую самоядь, которая в это время года «выезжает для рыбных
ловель край моря и живет по островам»2). Для судов дельта
представляла значительную опасность своими многочисленными
мелями: «мелко добре; не токмо большим судном, кораблем или
кочамп ходити, п мелкими судами хбдлти неможпо», как утвер-
ждали те же Курочкин л Корела. Выждав в островах иногда по-
долгу подобных ветров 3), выезжали в «голомя», т.-е. открытое
море. Дальнейший путь по бурной Обской губе зависел всецело
от погоды. Шли, ловпдпмому, вдоль берегов, укрываясь от
пепогоды в устьях .рек, сперва в северном направлении до
«Русского заворота», отделяющего собственно Обскую губу
от Тазовской, затем сворачивали к юго-востоку. За Заворотом
часто упоминаются, как места стоянки судов, Черные горы п
Столбовая река, несколько ниже которой лежала Черная коса
плп Черная «кошка». В дальнейшем, пройдя Япаичпп Шар,
соответствующий, вероятно, проливу между материком и остро-
вом, называемым в настоящее время Находкой, оставляли
справа Пуровский остров у входа в глубокую Пуровскую губу
п вступали в устье реки Таза4).
На Тазу кочн рисковали подвергнуться нападению со сто-
роны немирной самоядп, особеппо воинственных юраков, кото-
рые'в 40-х годах хозяйничали па низовьях этой реки. В 1645 г.
шел, например, из Тобольска караван с хлебными запасами под
предводительством тобольского сына боярского Якова Ели-
зарова. «И так я, холоп твой», докладывал он царю, «буду на
усть Тазу реки, и тут,'государь, воровская самоядь, юракп,
на твою царскую казну напуском напущалпсь п па меня, хо-
лопа. твоего, и хотели убить и твою государеву хлебную казну
взять». Юракп «к кочам приступали», ранили пять человек,
но «царским счастьем» были отбиты. По прибытии Елизарова
с порученным ему грузом в Мангазейскпй город, мапгазеп-
ора и 1681 г. (Н а с 1 и у t, в
») Сиб. Прпк., ст. К 603.
•) Описание морского nj-ni ul
Ж 828, М 1683,'я. 403 идр., книга М 36?'. лл. 731—786об,’740;'Портф. Мил-
- 116 -
скип воевода кн, П. М. Ухтомский тотчас снарядил под его же
начальством каратслшую экспедицию «вниз по Тазу до моря»
для «умпренья воровской самояди» и очищенья пути. Экспеди-
ция увенчалась полным успехом, п за блестящее исполнение
поручения Я: Елизаров был назначен в прнкащпки на Демьян-
ской ямуЧ.
В общем путь от Тобольска до Мапгазейского города требо-
вал, по отзыву тобольского воеводы кн. Ив. Сем. Куракина,
от двух до четырех с лишним месяцев времени, «потому что
Мднгазея от Тобольска и от иных городов отдалела, большим
погодьем поспевать из Тобольска педель в 8, а коли погодья
живет мало, п ходу живет недель 13 и болыпн»3). При благо-
приятных обстоятельствах, особенно при раннем отпуске, можно
было поспеть и скорее. Так, в 1645 году кочи, отпущенные из
Тобольска 31 мая, пришли в Мангазейский город 17 июля,
т.-с. менее чем в 7 педель3). Влияние па скорость плаванья
имели всевозможные привходящие обстоятельства: своевремен-
ность отправления, попутпый ветер, погода. 5 августа 1656 года
отпущен был, например, из Мангазеи служилый человек Демен-
тий Тишков с государевой соболиной казной; 11 сентября оп
вернулся обратно п заявил воеводе Игн. Корсакову следующее:
<а воротнлись-де, государь, они затем: как они вышли на море,
и стретпл-де пх твой государев воевода Семей Ларионов (воз-
вращавшийся морем пз Мангазеи) и держал-де их па море
ночь да половину для, а им-де, государь, в' ту пору
был ветер пособяый, а как-де они тот ветр упустили,
и после-де того они па мо]>е стояли па стоях 3 педели, а по-
собных-де ветров им за море от Черные кошки не было, а хлеб-
пых-де запасов у них па море не стало, и коч-де иа отстоях раз-
дробило, н нм-де было дожидаться пособных ветров ие зачем,
п заморозу поблюлпся». Так, из-за одного, двух дней задержка
экспедиция не удалась; если бы не задержка, то «которые-де
пм па море под Черною косою противные ветры, а за Черпою-де
косою те все ветры были-б им за море пособпые»4). Все зависело,
в конце концов, от случайности: «и в раннем ходу па море кочп
погодьем разбивало, а по пиые годы и в позднем ходу прила-
живали здорово» 6).
Морской переезд совершался па кочах—примитивного устрой-
ства плоскодонных судах об одной палубе, с пазами укреплен-
ными деревянными гвоздями, на которых «можно было ходить
..... греблею и на парусах; но ненскусство людей и худое
>	) Свб. Прик. ст. .V 143, ял. 2Э1—292, М 342, К 328, JO 1402.
*	) Р. И. Б. II J4 254 (И).
*	1 Сиб. Прик. ст.Лй 328. Отбстиенио иа морской проезд требовалось при бла-
- 117 -
знание мореплавания было причиною, что можно было итги
па нпх только по ветру, а боковыми ветрами мало пользоваться».
«Европеец», восклицает Фишер, «едва отважился бы итти па
таких худых судах по морю, с которого ппкогда лед пе сходит.
Между тем, архангелогородцы в прежние времена пе знали
пп о каких других судах» х). Об устройстве кочей даст пред-,
ставление грамота царя Михаила Федоровича на пмя тоболь-
ских воевод князей Гр. Сем. Куракина и Мих. Сем. Гагарина,
в которой предписывалось, чтоб плотники «делали кочи креп-
кие и лес в ппх был добрый, мелкий, и ушивали, и конопатили,
и смолили, и скобами конопать убивали крепко, и ковали, чтоб
тесом (сыспод и сверху) не ездило, и во всем делали дельно...,
чтоб те кочи к морскому ходу былп надежны» г). Запасы и товары
укладывались в трюм, под палубу. На палубе устраивалась до-
(вольно вместительная каюта—«казепка» 3). При коче полагалось
иметь 2 якоря п 2 «павозка», т-е. шлюпки. Насколько прими-
тивно было устройство этих судов, показывает, то обстоя-
тельство, что нормальным сроком службы кочей считалось не
более трех лет; по крайней мере, прп постройке государевых
кочей предписывалось их «делать крепко и прочно, чтобы ста-
лось годы на три» 4).
Пускаясь в морской путь па утлых и кое-как сколоченных
неуклюжих кочах, русские мореходы подвергались на Манга-
зсйском море всем уя;асам «немерпых погод». Редко проходил
год, чтоб кочп на море пе разбивало. В лучшем случае, прихо-
дилось запасы «выметать вон». С необычайной энергией потер-
певшие кораблекрушение, едва спасшись сами па обломках
разбитого бурей коча, подбирали своп товары и мешкп с мукою,
выкинутые па берег, если только пе успевали пх растаскать
кочевавшие по прибрежным тундрам самоеды, в значительной
мере кормившиеся «разбойным» хлебом. «А которых-де твоих
государевых запасов», докладывал служ. человек Васька Петров
в 1642 г., «что и осталось, п те-де все водою рознесло, а иные
песком занесло... и в те-де мешкп водою мукп песком наволокло,
а паходпли-дс те мешки пе в одном месте по кошкам на трех
верстах, и те достальные мешки воровская юрацкая и пуров-
ская, и надымская самоедь себе развозили»5). Мореплаватели,
•) Сиб. Прик., ст. J\- 134, л. 445.
хадаи
— 118 —
выброшенные па берег, либо шли дальше сухим путем «нартами»,
либо сколачивали себе пз обломков лодчонку п бесстрашно пу-
скались опять в море. Тобольские служилые люди, посланные
в 1624 году на службу в Мангазею, писали, иапрпмер, что «бо-
жпгм судом на губе морской разбило у них коч... и онп-де с ве-
ликою нужею вышли на-береж па тундру, душею да телом, и
нашлп-де на берегу разбитое паузчепко и в том-де паузченке
поехали в Мангазейскпй город с великою нужею» ’).
После «морского разбою» пострадавшим всегда грозила опас-
ность от дикарей, стороживших добычу. В 1642 году был отпра-
влен в Мангазею с хлебными запасами тобольский пятидесятник
Ларька Семенов с товарищи; «и как-де онп будут в голомяни
(в открытом море) против сопок, и в там-де месте учалим быть
ветр противный, и стояли на том месте два дни, и на том месте
шейма и якорь переломились, и коч бросило на кошку и замо-
розило, и к впм-де пришли к тому кочу самоядп человек о 200
п... государевы хлебные запасы, и соль, и судовые всякие за-
пасы, парус и варовые веревки, и у торговых и у слулсилых
людей запасы и русские товары все пограбили без остатку, и
коч посекли и их хотели побить до смерти»2). Дело пе ограни-
чивалось одним грабежом. В 1656 г. самоедский князец Поско
Хулеев рассказывал толмачу па Обдори, «что разбило-де коч
на море за Русским заворотом, а на коче-де были многие
русские люди,—и тех-де русских людей убила обдорская ясач-
ная самоядь, роду адеров, Тай с товарищи, трех человек».
Это подтвердили и другие ясачные самоеды: «видели-де они,
на кошке стоит коч, а в том-де коче бочка с солью, а иного-де
в нем ничего нет, и убплп-де онп, самоядь роду адеров, гуляючп
около моря, с того коча русских людей, двух человек, и против-
де того коча нашли срублену русскую избушку и край моря
на дороге семь нарт, только-де они в той избе и у нарт русских
людей не видели» 3).
Для характеристики условий «морского хода» может служить
история кораблекрушения, имевшего место в 1643 году. В этом
году из Тобольска 13 июля пошло два коча с хлебными запа-
сами, один коч, на котором ехал вновь назначенный в Манга-
зею дьяк Григорий Теряев и один коч торговых и промышлен-
ных людей. Около 19 августа, у Русского заворота, разыгралась
буря: «упало погодою кочи бить». Государевы кочи и коч торго-
вых людей «на отстое расступило»; запасы с них разнесло по
морю и по берегу, а люди плыли и брели па берег на веслах и
па досках и в карбасах; акоч дьяка Гр. Теряева «выкинуло на
берег цел, а запаси выметал вон», «и тот его коч замыло па кошке
песком, и тут-де они стояли и тот коч из песку выгребали и
) Сиб. Прик. ст.
х) Сиб. Прик. ст.
•) Сиб. Прик. ст.
* ЙО,' ли.'482—483.
— 119 —
с мели сымали две педели». Послав двух служилых людей в
карбасе в Тобольск с отписками «о том разбое», сам Теряев
пустился в дальнейший путь; с погрому к нему на единственный
коч собралось всяких людей человек с 70, а 15 человек торговых
и промышленных людей остались «на том разбое зимовать у своих
товаров.и:запасов»гТеряев шел парусом день, и «как-де они
будут против Черных гор, Столбовой рекп, п тут встретил ве-
тер—север сбоку, и тем ветром бросило коч на берег на сухой,
и коча-де снять с мели не могли, и стояли-де на том берегу
8 недель, обсадила самоядь, и с того разбою пошли нартным
ходом берегом в Мангазею до Филиппьева заговенья за 10 дней»,
\т.-е. 4 ноября, все время отбиваясь от преследовавших их са-
моедов: «по вся дни учалн на них самоядь находить п дрались
и ходу им не давали», отбили у нпх восемь нарт с запасами, то-
варами и оружьем, при чем убили двух человек и одного ранили
в голову стрелою, да у дьяка Грпгорья отгромпли на нарте-
«робеночка служил». Самоеды преследовали пх до Пуровского
острова, где снова дрались с пимн многое время п ранили смер-
тельноодного человека. Продолжая путь, несчастные достигли
'Лазовского устья, а «шли до устья Тазовского от Черных гор
8 недель». Тут «взял-де их голод, потому что пм самоядь ходу
пе далл п запасы отгромилп», «стало нечего ни ппть,- ни есть»,
безмен муки продавали за 7 руб., а пуд будет в 112 руб.; п стали
служилые и промышленные люди с голода помирать; померло
человек с 50, в том числе у дьяка Теряева две дочери и пле-
мянник, и люди его померли-же. В таком положении он послал
в Мангазейскпй город несколько служилых людей «с вестью».
Посланные «одва с голоду добрели» до города, п одни пз них,
«пришед в город..., с голоду и умер». Между тем, Гр. Теряев
с остальными своими спутниками медленно подвигался вверх
по Тазу: «шли голодны п шли Тазом 10 дней, п пх пзнял голод».
Против Леденкина Шара Теряев, не будучи в состоянии дви-
гаться дальше от изнеможенья, был вынужден остановиться;
с ним остались его жена и людп и еще несколько человек, как
и оп, неспособных птти вперед. Сын боярский Дм. Черкасов
ic тобольскими служилыми людьми пошли дальше, но уже на
' первом стану один пз них, Костька Галкпн, отстал: «птгп не мог,
j и после того и умер»; до того стана шли онп три днп голодны,
I ели ремепье и камы’сы (кожаную подкладку лыж); на том
I стапе остались еще два человека, которые потом померли. От-
туда они шли до Сухарева зимовья три дня: «н пдучп нас голод
। изпял», признавались онп впоследствии, «и мы неволею душп
I свои сквернили, собаки елп». В Сухареве зимовье оип лежали
•* три дня. Здесь пх нашел высланный воеводой кн. Ухтомским,
по получении отппекя Гр. Теряева, на выручку к нему отряд
мапгазейскпх служилых людей иод начальством сына воеводы
ки. Федора. Кн. Федор послал своего человека с несколькими
— 120 —
служилыми людьми па ппз сыскивать дьяка Грпгорья; оип
нашли его против Ледепкпна Шара; с ппм еще в живых были
его жепа п еще человек шесть; остальные померли от голода.
Положенье остававшихся в живых было ужасное; они дошли
до того, что питались телами умершппх, «друг друга ели»: «от
• великие пужп постели (оленьи кожи) п ремепье п пспод лыж—
камасы, и собак, и мертвых людей ели». Их подобрали и на
партах повезли в город. По пути, за полтора днища до города,
в Щучьей Курье, дьяк Теряев умер. Его жепа и люди прибыли
в Мапгазейскнй город 14 января; всего пришло п было при-
волочено человек с 20 служилых п промышленных людей1);
Опасности морского путл: «номерные погоды», «бедность п
напасть, и убойство п смерть от иноземцев, и голод и осквер-
ненье», — ничто не останавливало бесстрашных мореходов. Из
года в год бурным Мапгазейскпм морем совершали плаванье
многочисленные партии торговых и промышленных людей.
В 1G29 г. в Мангазею прибыло 30 кочей, в следующем выехало
отгула 12 кочей2). В ноябре 1633 года прибыло морем 237 че-
ловек3), в 1634 г. отпущено тем же путем из Мапгазеи 184 чело-
века4). В 1638 году па Обдорской заставе зарегистрировано
244 выходца пз Мапгазеи6), а в 1641 г. через пее проехало в ко-
чах в Мангазею 231 чел., и обратно пз Мапгазеи 319 человек, 
всего 650 чел.6). Кроме того, морем ежегодно посылались пз
Тобольска государевы кочп с хлебными запасами для мапгазей-
ского гарнизона, а пз Мапгазеи отправлялась государева собо- >
лппая казна. Морским же путем пользовались все ехавшие
в Мангазею и обратно чиновные лица: воеводы, дьякп, москов-
ские п тобольские сыщики и другие.
СЦля большинства промышленников Мангазся являлась,
лишь временной стоянкой по пути па Енисей и па Тунгуски.
Прпбыв осенью в Мангазею, опп дожедалпсь лишь весны, чтоб
пттп на Енисейский волок.
От Мапгазеи па Еппсей путь шел вверх по р. Тазу и далее
по притоку его Волочанке в «Круглое озеро», затем «россохамп»
п «режмами» добирались до волока. По мелководным «россохам».
можно был протаскивать лодки только ранней весной; позднее
приходилось прибегать к помощи «прудов, парусных и земля-
ных», т.-е. искусственных запруд: «а те-де речки, идучи перед
собою прудят парусы, а как запрудят и воды накопят, па той
запрудной воде... дойного парусного запору сойдут» “). Такпм
черти XVII в. (Рус. Стар. 1892. К 6).
. 11..U „	~ ...... 1Г/М1 м г.г. .. с
а(Д. Л. II.. III,
102—103). Каи
— 121 —
способом, добирались до так называемого «Елисейского волока.».
«От креста до креста», т.-е. от конечных пунктов волока, счита-
лось сажен 700 или верста. «А волока, господине, сухого»,
ппсал тобольскому воеводе П. И. Годунову мапгазейскнй воевода
Р. Павлов, «с озера па озеро, куды носят всякой запас, верста
места есть плп больше, да и по тому месту есть места мокрые».
Через волок груз переносили па руках или переволакивали
«на тележках», а каюки перетаскивали «десятью человеки»
каждый. Перевалив через волок, вступали опять в болотные
режмы, рассохи и озерки, и «те топки, по озеру и близ озера
итти не мочпо»{Т)бщую картину этпх болот и «россох» дает
отписка мангазейского воеводы кп. Петра Ухтомского в 1646 г.
«А из Туруханского, государь», ппсал он, «до Мапгазеи путь
дальней, нужной... ездят по малым речкам и до режмам до та-
ковым, что мало в тех режмах и воды жпвет, да на том же, го-
сударь, турухапском путл, с енисейские стороны на здешнюю
мангазейскую сторону, на другое . озеро, есть волок сухой с
версту места, а режмамп с обе стороны волоку ходу есть верст
с 20, и темп, государь, режмамп карбасы волочат порозжпе
без запасов, а зайасенка режмамп и через волок носят на себе
и сами ходят берегом пеши, потому что темп режмамп путь
бывает сух и безводен, а подле режмы грязь п болотина, и по
тем, государь, режмам путь—грязь до вода». Пз «режм», через
«Подволочпое» и три других озера, попадали в Волочапку «дру-
гую», впадающую в Турухап, приток Енисея. Общая продол-
жительность пути от Туруханского в Мангазею определялась
в 2—3 недели, в обратном направлении от 2*/а до 4 недель ?•)...
По условиям передвижения по «мелким и узким речкам»
и по «озерам мелким и топким» этот «путь самый нужный за
волок» был возможен лпшь весною п ранним летом, так как
к осени «речки малые водою гораздо мелкп» совершенно высы-
хали. Зимою существовал «лыжный» путь; ездили также на
оленях п па собаках, потому что «копной дороги никогда не
бывает»Местность была пустынная, и в тундрах легко было
заблудиться без «вожа». Поэтому в 1654 г. мапгазейскнй вое-
вода Игн. Корсаков распорядился устроить правильный тракт:
- «пз Мапгазеи на Турухан лесом тес тесать и по тундрам чумы
ставить и дороги утверждать, чтоб та дорога вперед была прочна
и стоятельпа... а вперед... по той дороге мочно ходить всяким
людей... без вожей». Проведение этого шоссе обошлось в скром-
ную сумму 2 р. 20 к. *). . Еще до устройства его, для обслужи-
вания нужд проезжих людей на волоку возникла «волоковая
*) Спб. приказ, кп. JC 367 пл. 712 об—715, 749-749 об., 661 об..
л. 113. № 731 (отп. Мпх. Бокломкшспа, получ. 9 лив. 189 г.). Титов.
XVII в., стр. 21—22, 87; 61.
*) Сиб. Прпк. кп. № 367, 'ял. 717 об, ст. № 731, № 43;
- 122 —
баня», с буфетом, где продавался «кислый квас и сусло», пигор-
ным домом для игры в зсфиь, в «картяпые» и «всякие закладиыо
игры» *). \
Онпсаипый путь па Енисей в течение первой половины
XVII в. оставался излюбленной дорогой поморских промыш-
ленников. За него была традиция, сложившаяся уже в XVI в.,
когда о южном нутп на Енисей еще пе было попятил. В пользу
него была также тесная связь его с «чрезкамеиным» путем:про-
мышлепнпкп, возвращавшиеся весною с Тунгусок, попадали в ,
Мангазею еще во-время, чтобы воспользоваться навигационным
временем па Мапгазсйском морс, и, выехав в конце июля или
в августе, поспевали до заморозков па Обдорь, откуда успевали
еще осенним путем перебраться па лодках через Камень и к
октябрю достигнуть Соли Вычегодской и Устюга.
С^Тем нс мепес, опасности морского пути заставили очень рано
искать какой-нибудь повой дороги, которая позволила бы из-
бегнуть риска, связанного с плаваньем по бурной Обской губе.
В 1630 г., как сказано, мангазейскпй воевода Г. И. Кокорбв
пробовал обследовать путь Елогуем. Несколько позднее, в
1635 г., воевода Бор. Ив. Пушкин и дьяк Пятой Спиридо-
нов захотели использовать путь, которым туземцы, самоеды,
ходили с Таза па ппзовья Обп, прямо через тупдру. Мапга-
зейскпе старожилы, служилые люди, па допросе подтвердили,
«что есть пз Мангазеи дорога в Русь недалека и пряма, па Об-
дорь, да па Пустоозеро». Этой дорогой пользовался во время
междоусобной войны, имевшей место между мапгазейскнмн
воеводамп в 1631 г., тот же Гр. Кокорев, осажденный в Мап-
газейском городе своим товарищем Палицыным. Попытка
Пушкина обследовать эту «прямую» дорогу для установления
сношений с Тобольском п с Москвою кончилась, однако, не-
удачей, так как посланные им гонцы были убиты юракамп *)./
’ ("Вопрос об изменении маршрута на Мангазею и па Турухап»
ское стал особенно остро в 40-.Х годах вследствие ряда ката-
строф, имевших место па море/В течение трех лет, начиная
с 1642 г., кочп терпели аварии и пе доходили до Мангазеи?}
18 августа 1642 г. под Черными горами пх всех «разбпло без
остатку . при чем едва нс погиб ехавший в Мангазею воевода
кн. П. Ухтомский; часть торговых и промышленных людей
зимовала па р. Пуре и к великому заговенью пришла вартяпым
ходом в город, другие пошли с Пура к месту кораблекрушения
для хлебиыЛапасов и своих товаров, и в том походе со-стужи
померло больно 70 человек, а четырех человек .которые зимо-
вали в замо1>>зе в избушке у хлебных запасов, побили самоеды,
а иные померли от цынгн’). В 1643 г. произошло описанное
*) Сиб. прпк. кн. -V 78, лл. 54 об—55, 56
>) Сиб. Лпикзз ст. -V 178, д. 135 след.
•) Сиб. Ирик. ст. .V 131.
— 123 -
выше кораблекрушение дьяка Теряева^В 1644 г. разбит был
один из двух кочей с государевыми хлебными запасами, и сын
боярский М. Ремезов, стоявший во главе экспедиции, вернулся
в Тобольск Неприбытие кочей в Мангазею означало голод
для русского населения «беспашепного» города, питавшегося
нключвтельиое привозным хлебом. Гарнизон п сам воевода
временно покинули резиденцию й перебрались в Туруханское
в надежде на подвоз из Енисейска 2)(<Этп катастрофы оказали
решительное влияние па судьбу морского пути. Начиная с|
40-х годов, оп приходит в упадок и заменяется другими более!
безопасными дорогами. В БО-х годах упоминается о приходе'
в Мангазею лишь казенных государевых кочей с ничтожным чи-
слом промышленных людей: в 1654 г. прпехало всего 6 человек,
В1656—7,в1658 г.—пи одного8). Около 1667 г., после одной из
очередных катастроф при перевозке государевой соболиной:
казны в Тобольск морем, тобольский воевода П. П. Годунов',
своею властью распорядился о полном прекращении морских I
поездок в Мангазею н велел «писать о том (о морском разбое) I
к великим государям, и что кочи отставлены, п впредь кочевого I
ходу пе будет, а посылать через Енисейск»*).^
Следующим этапом в истории продвижения русских на ’
восток был переход с Енисея на Лену. Едва был поставлен
на Евпсее Енисейский острог, как уже в том же 1619 г. енисей-
ские служилые люди сообщили в Тобольске со слов туземцев.
про безымяниую реку, «что-де та река великая»: «отТунгусского
острогу, который де ныне поставили Петр п Черкас", ехать
до волоку 2 педели, да тец-де волоком птгп два дня до вели-
кой реки» *). Тотчас по утверждении иа Енисее, начались экспе-
диции служилых людей на Верхнюю Тунгуску и на ее притоки,
а оттуда волоком на верховья р. Куты, впадающей в Лену. Од-
новременно, имели место подобные же экспедиции пз Мангазее,
с Нижней Тунгуски па Вилюй. Таким образом, в 20-х годах
русские пе только проведали два пути с Енисея на Лену, но
и подчиняли живших на них инородцев. Начиная с 1630 года,
начинается уже планомерное обследование обоих путей. В
1630 г. енисейский воевода кн. Сем. Пв. Шаховской, известный
писатель и богослов, послал в Москву «роспись» землям к во-
стоку от Енисейска •), а в 1632 г. мангазейский воевода А. Ф. Па-
лицын, человек тоже начитанный п образованный, представил
в Казанский дворец обстоятельный доклад о путях с Енисея
иа Леву, сопровождавшийся «чертежом», т.-е. картою^В 1634 5 г.
о том же писал в Москву еппсейский воевода Аидр. ПЬемяпников.
•) Сив. Прпк. ст. М 139, ля. 3—6, 351—356.
*) Сиб. Прик. ст. -М 139. л. 16»/3.
’) Сиб. Прпк. ст. №№ БОЗ, 566. 651.	•
, •) Спб. Прпк. кн. Ы 367, л. 741, ст. М 305*.
•) Р. И. Б. II М 121.
•) Об стом он. Сиб. Прпк. ст. № 31.
В Москве заинтересовались всеми этими сообщениями, и, с своей
стороны, в Казанском дворце произведен был опрос приезжав-
ших пз Спбпрп служилых людей, и, паконсц, в августе 1638 г.
па «повую» реку Лспу была отправлена экспедиция под на-
чальством стольппка Петра Головина, которому, в числе прочих
поручений, было приказано составить описание пути1). Во
исполнение последнего распоряжения и была составлена в
1640—1641 гг. карта и к пей «роспись против чертежу рекам
п порогам от Енисейского острога до Ленского волоку, по ко-
торым шли па государеву службу па велпкую реку Лепу...
стольппкп п воеводы П. Головин, М. Глебов, дьяк Еуфимпй
Филатов во 148 г.»г). Таким образом, втечение десятилетия с
1630 по 1641 г. путл с Енисея па Лену были основательно об-
следованы.	. <•;
Прп первом же знакомстве с Леной выяснилась наличность
двух путей, одного—южного, связывавшего Енисейск с Якут-
ском п другого—северного, шедшего из Мангазеи пли, точнее,
пз Туруханского. Пз этих двух путей, по попятным причинам,
первый приобрел более важное значение и сделался общеупо-
требительной дорогой б Якутск, служивший административным
центром Ленского бассейна.
Южный путь шел от Енпсейского острога вверх по Енисею
до устья В. Тунгускп п дальше вверх по этой реке до. устья
Плпма. Плаванье по В. Тунгуске было сопряжено «с великим
трудом п большою нуждою», «великие ради быстрины и больших
порогов и необычных»: «а судовый ход тяжек п нужеп, река
Тунгуска быстрая, а пороги великие». Особенно опасных порогов
насчитывалось четыре: это были «первый Тунгусский порог»,
иначе «Стрелочный» («каменья по всей реке великие, и вода
зело быстра, п волны великие от камени»), Муринский порог .
на устье р. Муры («а того порогу версты со две»), Кашин порог
(«в том месте зело быстро, и по всей реке лежат каменья великие^
п вода бывает мелкая, и дощаник не проходит») и Аплинскнй
порог, «место самое нужное» («во всю реку Тунгуску лежат ка-
менья великие, и об те камни воду бьет, и для того волны и
быстреть велпкие»), Кроме того, «промеж больших порогов» пие-
лись «многпе быстрые места», так называемые «шиверы» (на-
пример, бык Выидомский, названный так .по фамилии илим-
ского воеводы Т. .А. Вындомского, потерпевшего здесь аварию,
Оладьива шпвбра, названная по такому же поводу по фамилии
другого воеводы Б. Д. Оладьина, Овсяная шивера и др.). На
больших порогах приходилось выгружать п обносить «на рамех
своих» весь груз, «и ничего же не остает от потребных в судах
— 125 —
тех», ив лучшем случае «повозились в лодках», т.-е. перевозили
запасы в небольших лодках; самые же суда «взводили канатами
человек па 70 и больше», пользуясь «небольшими порозжимп
местами, где камней нет». Через такие «ворота» «тянули дощаник
великим канатом и бечевою все, что есть на дощанике людей;
а только остается на дощанике пять человек, которые знают
ворота, где дощаник проводить». В сухое лето, однако, через
такойпорог, как Кашин, «протянуть пе могут никоими мерами»,
«и для того недель по 8 и стоят и дожидаются парусного погодья;
' а как парусного погодья не будет, и в том месте зимуют» ’).
Из В. Тунгуски въезжали в ее приток Илим. И тут опять
плаванье затрудняли многочисленные пороги: большой Илим-
ский порог п другие «быстрые места», через которые таким же
образом «взводили суды канатами», а запасы «выгружали и об-
носили па себе». Первоначально по Илпму подымались до устья
р. Идпрмы, а с устья р. Идирмы шли уже волоком. Позднее
установился другой путь — до устья р. Туры, впадающей в
Илим несколько выше Идпрмы, и отсюда волоком *). .
От устья Идирмы или от устья Туры начинался так назы-
ваемый «Ленский волок», который вел к верховьям реки Муки,
принадлежащей к бассейну Лены. Волок был небольшой,
но трудный, так как ^дорога лежит через камень». Часть пути
«до колодца» груз провозился на лошадях вьючным способом;
дальше «от колодца» можно было везтп уже «на тележках».
Несмотря на трудности горного перехода, пеншй человек с но-
шею делал его в один день 3).
Зимою шли волоком, пользуясь нартпым путем, прямо
к устью р. Муки, чтобы избегнуть длительного п тяжкого пла-
ванья по этой мелководной речонке. «А зимняя дорога сапная
с Илима рекп лежит через камень», говорится в «росписи» П. Го-
ловина, «па усть Мукп реки». Зимний волок требовал при-
близительно двух дней. У впадения Мукп в Купу, прпток Куты,
дожпдалисывешней воды» и, поделав струга, плыли «за льдом»
дальше ва Лену *).?.-
.В виду важности Ленского волока енисейские служилые ,
люди уже в 1630 году поставили на нем острожек, впослед-
ствии Илимский острог, который обеспечивал русским господ- I
ство'па путп.с Илпма па Лену. .Здесь же образовалось большое j
. промышленное становище, служившее центром для промы-
Ч А. И. К>. Болгор. стола ст. Зв 16, л. 213. А. М. И. Д. Кит. двора,
кп. 3« 8. Д. А. И. II ММ71,85,89, Ш Зв 6. Р. II. Б. II Зв 213. Наборчик По-
нов а, стр. 528 Путешествие Спафарпя. стр. 87—101.
«) Сиб. Прпк. ст Зв 81, я. 884, Зв 245, л. 117 след., Зв 53, л. 740. Р. И. Б.
II.’ Зв 213. Д. А. И. II Зв 89. Ср. карту Илимского уезда Р е м в а о в а.
тленных и торговых экспедиций далее на восток: «торговым
и промышленным людям съезд живет па Лепском волоку боль-
шой». «Приезжаем мы, государь, с Руси п пз Спбпрскпх городов
в Илимской острог», говорится в одпой челобитной, поданной
торговыми и промышленными людьми в 1657 г., «п торгуем на
Лепском волоку, в Илимском остроге и в уезде и на усть-Куты
реки и па великий реке Лепе... Да мы же, холопи л сироты
твои государевы, отпущаем с Лепского волоку вниз по Лене
и по сторонним рекам и по Олекме реке на соболиные промыслы
покручеппков свопх п наемных людей... и, па Лепском волоку,
покупая хлебные запасы, п отпущаем своих покручеников вниз
по Лепе реке и по сторопнпм рекам п по Олекме реке». При
невозможности в один навигационный сезон добраться с Руси
до Лены, па Лепском волоку зпмовалп запоздавшие промышлен-
ники пз опасения «па Лене реке от людей в дальнем месте па
пустоплесье замерзнуть». Иные, наоборот, «исторговався на
Ленском волоку, и которые промышляют на Лене реке по нпым
речкам близ Ленского волоку, и те..., не быв в Якутском остроге...,
(едут) к Руси п в Сибирские города». «Для приезда торговым
людей» уже в 1639 г. на волоку был устроен гостиный двор с ан-
барамп «па хлебные пх запасы и на русские товары для тор-
говли», но, повпдпмому, еще раньше богатые торговые люди,
вроде Надеп Светешнлкова, Афапасия Федотова и других,
обзавелись здесь собственными анбарами и избами *). Религиоз-
ным п общественным центром становища была, поставленная
«по обещанью русских торговых людей», часовня, служившая
местом мпрскпх сходок2). В виду крупного торгового значенья
Ленского волоку, еще до основания Якутска, здесь был органи-
зован под наблюдением енисейской таможенной пзбы сбор
таможенных пошлин. С устройством самостоятельной таможни
на Лене, ленские таможенные головы посылали на волок цело-
вальников3). Через Ленский волок, как сказано, доходплп до
р. Муки, впадающей в реку Купу приток Куты. На
Муке приходилось делать плоты, потому что речка Мука—«ка-
менистая и мелкая, таскают на ней на плотех великою пу-
жею п большое по 20 пуд,, и те-де в омутех многажды топят».
Точно были также «мелки» и реки Купа п Кута. «А Мукою
и Кутою реками в устье, где та Кута река в Лену пала итить
будет», писал в 1645 г. воевода Вас. Пушкин: «на плотах, а в ма- 
лых-де судах и в стружках отнюдь будет итить немочпо, потому
что те-де, государь, реки каменные и малые, ходят по них су-
дами только в одну вешнюю пору, как половодье бывает...
*> Сиб. Прпк. ст. № 470. Дела Якутск, прана., п. III Лг 16, в. I М 29а.
ЛАПП fa.M «7 «
аплотпшка па той реке промышленные люди делают малы, толь-
ко подымают пуд с 20, и везде, бродя, о камепп те плотишка сы-
мают стегами, а те-де речки, идучл, перед собою прудят парусы».
Из Куты въезжали в Лену. На устье Куты временами
скоплялось значительное число торговых и промышленных
людей, и имела место оживленная «ярморка»1).
Общая продолжительность путл из Енисейска до устья
Куты определяется «росписью» П. Головина, па основании соб-
ственного опыта первого якутского воеводы, почти в 9 недель
(62'/2 дня). Фактически требовалось гораздо больше временя,
так как в «ходу— ыешкота за судами и за порогами»; на поро-
гах приходилось стоять по долгу, па иных недели по две. Если
верить. Спафарию, то на Кашице пороге стояли иной раз «не-
дель по 8». В общем птоге, па дорогу шло гораздо больше
времени. Вас. Пушкин в 1646 г. «за поздним водяным ходом»
шел, например, от Енисейска до Ленского волоку 13 недель без
двух дней3).
Северный путь с Енисея па Лену шел по притоку Нижней
Тунгуски—реке ТитеелС верховьев Тлтеп в течение двух дней
(весною; летом—5 дней) шли волоком п выходили па реку Чурку,
впадающую в Чопу, приток Вилюя. По Чурке спускались
с больший трудом вследствие ее мелководностп, потому что это
«речка малая, а не судовая, только-де большая вода живот
весною от снегов». Из Чурки выходили в Чону, пз Чоны в Вилюй,
из Вилюя в Лену. Точных сведений о продолжительности этого
путл лет, так как сведения, сообщаемые А. Палицыным, не-
сомненно, неверны 3).
Путь Вилюем Имел большое значение до тех пор, пока Ман-
газея оставалась крупным центром соболиных промыслов.
Им ходили на Лену промышленные люди в поисках новых «со-
болиных мест» и мангазейские ясачные сборщпки для сбора
ясака с инородцев. Он же служил до 1640 г. для военных эк-
спедиций, посылавшихся па Лену пз Тобольска через Мангазею.
С основанием Якутска п подчинением всех ясачпых земель
по Лепе и ее притокам ведомству якутских воевод, роль Ви-
люйского пути в деле объясаченпя лепскпх инородцев п сбора
с них ясака отпадала сама собою. Вместе с тем, в Якутска-
создавался новый промышленный центр, с которым не могла/
конкурировать Мапгазея. В 40-х п 60-х годах промышленные
люди, «которым промыслы пе удались» продолжают, однако, xot
дить пз Мангазеп«па новые па Вилюй и па Леву реки» *).
') Сив. Прпк. ст. Зв 246, л. 117. Д. А. И. II ЗвЗв 67, 89. III Зв 6.3» 160,
IV Зв 24. Р. И. Б. II Зв 213. Ср. G m о I i n. Reise, II, стр. 220. след.
’) Д. А. И. II30 89 (I). Зв 85. Путешествие С п а ф а р и я. стр. 96,87.
3)	Саб. Прпк. ст. А? 62, л. 234 «год., Зв 60. Р. И. Б. II Зв 213.
*	) Спб. Прпк. ст. Зв 210, л. 119 след., Зв 94, л. 465, Зв 139, л. 167, Зв 220
а Р61 М «Г
— 128 —
Впрочем, очепь скоро даже для сношений между Мангазеей
п Леною Внлюйскпй путь был заменен другим, через так назы-
ваемый Чичуйский пли Тунгусский волок. Путь этот шел по
Н. Тунгуске «вверх воды» к ее верховьям. Миновав устье реки
Пепы, в 6 днях выше высаживались и шли «сухим путем» «через
вершины реки Кулепгн» па Лену, на что требовалось «конем
ехать два дни» (по другим данным еще меньше времени). На
Лену выходили «промеж Кулеши и Онги», близ устья рекп
Чпчуя *). На волоку стоял Чичуйский острожек. В 60-х годах
здесь существовала таможенная застава для досмотра, «кото-
рые торговые п промышленные люди с Ленского Илимского
волока мимо .Чичуйский волок попловут», и это показывает,
что промышленники, желавшие избегнуть Енисейска и Якутска
охотно пользовались этим путем 2). Общая продолжитель-
ность путл от Туруханского зимовья па Енисее до Чичуйского
волока определялась приблизительно в 11 педель, «а от Тун-
гуски рекп Чичуйского волока сухого пути до Лены реки и до
Ленских пашен», по одним отзывам, пол-дня летнего, по другим
три дня ’).,
С Лены с ее обширной системой притоков открывались раз-
нообразные маршруты по всей восточной Сибири. Отсюда I
проникли русские на «дальние заморские реки», впадающие I
в Северный-Ледовитый океан: в Индигирку, Яну, Колыму, I
Анадыр и другие, отчасти сухим путем, отчасти спускаясь I
по Лене до моря и далее огибая побережье в морских кочах I
Отсюда же был найден путь па реки, текущие в Восточный
океан — Амур п Охоту.
Обычно путь с Лены на «заморские реки» и па полярное «По-
морье» совершался «копьми» через Верхоянский хребет, отде-
ляющий бассейн Лены от рек, впадающих в океан к востоку от
ее устья. Выйдя пз Якутска, пересекали Алдан «у перевоза» и,
преодолев «Камень», в 5 недель достигали верховьев Ялы. С Яны,
на конях же, шлп дальше на восток, вдоль ее притока Тол-
стока и, перевалив хребет Тай-Хаявтас, через 3—-4 педели по-
падали па Собачью реку или Индигирку, а с Индигирки на пар-
тах в такое же приблизительно время доходили до реки Алазеи.
С Алазеи в 10 дней достигали верхнего теченья Колымы. Колыма •
являлась исходным пунктом, откуда найдены были дороги к .
«берегам Берингова пролива и северной части Охотского моря
«называвшейся в старину Пенжинским морем).
, Heise, 11, стр. зк>.	п
•	) Дела Якутск- Правя, в. Ш К 15 (I). Ср. Саб. Прпк. ст. М №>
1. И. VII J« 8, IX М 61.
	) Сиб. Пввк. ст. J4 105G, К 158, я.
— 129 —
Волок между Колымою и Анадыром или Анандыром был из-
давна известен анадырским ходынцам, ходившим через него на
оленях. От ходынскпх аманатов и пленников узнали и русские,
жившие па Колыме, что «новая захребетпая река Анадыр по-
. дошла к вершине Анюя реки (притока Колымы) близко». Чер-
теж, т.-е. карту пути с Анюя па Анадыр составил в средине
XVII века известный С. Дежнев, и этой дорогой стали пользо-
ваться русские, подымаясь вверх по Лигою до хребта, пересекая
его на нартах п спускаясь на реку Анадыр, текущую по мрачной
и безлесной тундре в Берингов пролив. По другому притоку
Колымы, Оемокону, добирались в 8 недель до «Пенжинского
хребта», шли далее по хребту до реки Пепжпны и затем по берегу
' моря до Чендонского хребта и хребтом до реки Чендона плп
Гпжиги. Путь на Пенжину был открыт в 1651—1652 г.г. Мих.
Стадухиным, который и составил ему чертеж *).
Сухопутный путь на «заморские реки», шедший по безлюдным
и диким местам, населеппым воинственными инородческими
племенами ламутов, юкагиров и ходынцев, был сопряжен и с
большими трудностями, и с крупными расходами. Ехать при-
ходилось «о два кони», что составляло очень большой расход.
В пути лошади нередко падали; «а иных коней сами мы с голоду
съедаем», заявляли служилые люда, прибавляя,- что в дороге
голод великий терпят, едят «сосновую кору п траву, и корень, п
всякую едь скверную». Большую опасность представляли вра-
ждебные русским туземцы, так что ходили «по великой нуже»,
«боялись от изменников... убойства»2).
При таких условиях, наряду с сухопутной дорогой, продол-
жали пользоваться и морским путем. На кочах спускались по
Лене в «Святое море», иначе в «Ламу» ’), как называли русские
океан словом, заимствованным у тунгусов.
В устье порою подолгу ожидали «пособных ветров», чтобы
«выбежать в море». Из устья Лены возможны были два напра-
вления . Влево «день парусного ходу» приводил на реку Оленек ‘).
«По правую сторону» можно было, пересекши Омолоеву губу
(Борхойскую) Дойтп «до усть-Яны реки», куда считалось «ходу
— 130 -
парусного пятеро (по другим сведениям трое) суток п следовать
дальше на восток вдоль береговой линии».
Поездки по оксану в кустарной постройки кочах представляли
собою предприятие, полное опасностей и риска.
Сильно задерживали «ветры с моря, прижимные»; прибивав-
шие суда к берегу, но главное препятствие составляли покры-
вавшие поверхность северных вод «льды плотные»: «па море»,
по словам мореходов, «льды ходят и кочи ломают». Кочи «бе-
жали с великою нужею промеж льды»: с неимоверным трудом
мореплаватели «пз того льду выбивались и просекались назад»,
когда пх запирало в голоменп в большие льды, выбирая «меж
льдом почемережи» и двигаясь «своею силою» «по заледью возле
земли... по протокам». Если льды были тонки, то пробивались
через них «о парусе», но при этом нашивки и прутье у кочей
пспротпралпсь. )
При неблагоприятных условиях корабли, застигнутые• за- '
морозом, замерзали в открытом море. Тогда приходилось во-
лочиться пешком на берег «по росольному льду» *),
Судьбу мореходов, затертых льдом, живо рисует отписка якут-
ского служилого человека Тимофея Булдакова, который осенью
1651 года плавал по Ледовитому океану во главе «каравана
пз 5 кочей.г)Против устья реки Хромы—«пристигла ночная пора,
стало темно, п наутрие море стало, замерзло». «И мы, Тимошка,»
пишет Булдаков, «стали пятью кочамп па простой воде вместе,
а с земли недалече. И стояли в том месте три дня, и лед начал
быть толщиною на ладонь, и хотели волочиться на землю на
нартах, и в Семень день (х/м сентября), волею божиею, потя-
нули ветры отдерные от земли в море, и нас с льдом отнесло в
море и несло вас со льдом в море пятеры сутки, и па море ветры
утихли, и лед в море остановился, и море стало и замерзло од-
ною ночью; и на третий день начал лед человека вздымать, и
мы учалн проведывать земли, к которой стороне, не убоячись
смерти, ходить по человеку и по два и по три». Так Забрели на
коч служилого человека Андрея Горелого, тоже замерзший во
льду. Продолжали разведки, посылая с каждого коча для
«проведывания» земли по три человека. Но через несколько
дней внезапно «с моря вода прибыла и почала лед ломать, и но-
сило нас в море пятеры сутки п ветры притихли, и почлп поче-
мережи мерзнуть». Как только окреп лед, мореплаватели, не
хотя на тех кочах напрасною нужною смертью помереть без дров
НИЙ по Ледок, п Восточному морю с Российской «торопи учпвси-
XVII’ст.’
— 131 —
и без харчу и с соляной морской воды перецынжать,—а в море
лед ходит по волнам без ветру и затирает теми льды заторы боль-
шие»,—решились опять попытаться разыскать путь па берег.
Настроение у всех было подавленное: «что-де мы и сами перепро-
пали в конец, и земли-де не ведаем, в которой стороне выпадем
п на которое место, и будем ли живы или нет»..., «а преж сего
такого гнева божия пе бывало п пе слыхали, кто тем путем мор-
ским ни бывал, в таком заносе». «И как мы, Тимошка с служи-
лыми и торговыми п промышленными людьми пошли с кочей к
земле», поветствует Булдаков, «а в те поры на море льды ходят
п достальные кочи ломает и запасы (выгруженные из кочей)
теми льдами разносит, и мы на нартах и на веревках друг друга
перволачивали и с льдины на льдину перепихивали п, пдучи по
льду, корм и одежу дорогою метали, а лодок от кочей с собою
пе взяли, потому что морем, идучп, оцынжалп, волочь не в мочь,
па волю божию пустились и от кочей пип по льду до земли де-
вять дней; а, вышед на землю,.поделали партишка п лыжпшка»,
и, наконец, «холодил п голодви, наги и босы», достигли Уяндпи-
ского зимовья.
Помимо опасностей плаванья, полярные .мореходы много)
страдали от недостатка свежей воды и продовольствия, и среди
лих очень часто свирепствовала цынга «от морского духу и даль-
него нужного пути». .
Несмотря па все эти препятствия, морским путем продолжали
ходить торговые и промышленные люди, огибая на кочах берег I
п заходя «для торгу» в устья северных рек. В 1636 году, напри-I
мер, в Ледовитый океан Леною выехало 40 человек торговых и’
промышленных и 10 служилых людей. В1651 году в устье Лены
съехалось 8 кочей, в дальнейшем пути онп встретили 4 коча
близ устья Яны, и дальше за Хромой один коч, затертый льдами.. ,
В 1667 году на Индигирку прибыли государев коч с 5 служи- 1
лыми п 35 промышленными людьми, и через некоторое время 2 /
коча торговых людей. Таким образом, движение по «ледяному /
морю» в XVII в. представляется нам довольно оживленным 1),7
Общий торговый подъем, который переживало Московское
государство в результате ликвидации смуты п признаки которого
определенно обрисовываются в 40-х годах XVII столетня, выра-
зился в Энергичных поисках морского пути па восток в целях,
главным образом, эксплоатацпп морских промыслов, п« попыт-
ках обогнуть северо-восточную оконечность Азии, «не-обходпмып
камень», который «в море прошел далеко... стеною, а конца
никто не знает, объехать нельзя, потому что льды не пропущают>
п который мы теперь называем Чукотским мысом. Летом от реки
Колымы до этого камня бегали кочамн па парусах «одним летом,
— 132 —
а как льды пс«пропустят, и в то время ходят года по два, ц по три,
п больше». В 1645—6 году партия казаков во главе с Иваном
Ерастовым представила в Якутске проект—пз Ленского устья
«пттить морем в правую сторону, под восток, за Яну и за Со-
бачью п за Алазейку, за Ковыму река—на новую Погычу реку»,
т.-е. на реку Покач, впадающую в Берингово море к западу от
мыса Олюторского ’). Проект этот, кажется, не осуществился,
но в 1646 году мезепец Исай Игнатьев обследовал Чаунскую
губу, завязал торговые сношение с обитавшими по ее берегам
чукчами п привез богатую добычу моржевого зуба. В следующие
годы имел место ряд по существу неудачных экспедиций из устья
Колымы, имевших целью, обогнуть «не обходимый» каменный
пос. В1647 г. экспедиция на 4-х кочах, снаряженная компанией
торговых людей во главе с колмогорцем Федотом Алексеевым,
потерпела неудачу и вернулась обратно в Колыму. В 1648 г.
попытка была повторена в большем масштабе, но из шести судов,
входивших в состав экспедиции, один был разбит близ мыса
Дежнева, остальные разпесло по морю, Федот Алексеев пропал
без вести, а только коч, па котором ехал известный Семей Деж-
нев, был бурей отнесен далеко на юг, «прошед Анадырское устье».
Так же неудачна была в 1649 году экспедиция служилого чело-
века Мих. Стадухпна пз Колымы па реку Погычу, устье которой
оп расчитывал достичь «парусным погодьем» в трое суток.
В итоге была признана практическая невозможность объехать
«каменный нос», который так и остался «не-обходимым»: «водя-
ного пути нет, потому что хребет перетянулся в море». Однако,
некоторые результаты обследование пути на северо-восток дали,
разрешив, по выражению Крпжанича, «сомнение: соединено ли
Ледовитое море с Восточным, омывающим с востока Сибирь,
затем южнее области Даурию п Пиканию и, наконец, царство
Китайское; пли же моря эти, то-есть Ледовитое море и Восточ-
ное плп Китайское отделены друг от друга каким-нибудь мате-
риком, простирающимся от Сибири на восток?» 2).
। Тому же подъему торговой предприимчивости в 40-х годах
jXVII века мы обязаны открытием вывода к Восточному океану.
Эру в истории не только завоевания Сибири, но п мировых
географических открытий— составляет проникновенье в XVII в.
< русских на реку Амур, которую Спафарий считает четвертой из
\ больших и славных» рек Сибирского государства: «первая Обь,
Йпговои проливе и его берегах до Беринга и Кука
LIII), вип. 2, 1920 г.) Миллер ошибочно счита;
Анадыря (Ежей. Соч., 1758 г., январь, стр. 15). Его >
исследователи, яаирииер, Огороди и ков (Из
Покорение Юкагирской земли. Чита. 1922, стр. 77),
— 133 —
другая Елисей, третья и после тех двух течет Лена, а четвертая
и последняя есть река Амур» ’).
Сведения о реке Амуре стали приходить с самого начала 40-х
годов. Едва русские утвердились на Лене, как уже отдельные
служилые люди из Якутска начинают производить поиски
новых земель и выходят на пути, ведущие па Амур. Уже первый
якутскпй воевода, стольник Петр Головин, заинтересованный
открытиями Максима Перфильева и других служилых людей,'
поручил в 1643 г. письменному голове В. Д. Пояркову найти
дорогу с Лены па Шилку 2). В' течение ближайших десяти лет
дорога йе только была найдена, но русские искатели приключе-
ний успели даже утвердиться в одном из туземных городков
на Амуре. И тут, как прп захвате пути в Сибири Строгановыми,
за дело принялись частные предприниматели. Поход Хабарова,
снаряженный за его личный счет, на средства, взятые частным же
образом взаймы у якутского воеводы Д. А. Францбекова, пре-
следовал в первую очередь пе столько интересы государева дела
сколько «нажитою» самого предпринимателя. Тем не. менее
этот разбойничий пабег, распространивший ужас среди мирного
населения Даурской земли, широко открыл^ русским дорогу
в этот цветущий край. Воевода И. П. Акпнфьев, па долю которого
выпала ликвидация многих осложнений, вызванных походом Ха-
барова, в-1652 г. поручил десятппку Нпкпте Прокопьеву описать
пути с Лены на Амур, «чтоб подлинно про все было ведомо»
и распорядился «то все... писать на роспись, и даурским город-
кам и рекам... чертеж на бумаге начертить подлинно .справчпво»3) -
Несколько позднее пробрались на верховья Амура енисей-
ские служилые люди, обосновавшиеся па берегах Байкальского
озера. Путь с Селенги на Шилку был обследован Петром Бе-
кетовым, по поручению воеводы А. Ф. Пашкова.в 1652—1б53г.г.
Таким образом, выяснена была возможность пройтп на Амур
п с Еппсея.
Дорогой на Амур, «в Дауры» в Москве заинтересовались
в 70-х годах в связи с вопросом о сношениях с Китаем, так как
наиболее удобным путем туда представлялся путь именно «через
Дауры». При снаряжении посольства Спафарпя, в Посольском
приказе были собраны все доступные материалы о маршрутах
в Китай, в частности п о Даурском *). Самому Спафарпю было
поручено «проведать вся1шмп мерами накрепко» дороги в Китай
и представить им чертеж. По прибытии в Тобольск. Спафарпй
расспрашивал местных жителей, «русских людей п бухарцев п
тата р», и на основании пх показаний остановился па пути через
- 134 -
Енпсейск па Селенгу п Амур ’). Веденный пм статейный спи-
сок путл от Тобольска до Китайского государства явился цеп-
пейшпм оппсаппсм пройденной пм дороги. Таким образом,
в Посольском приказе постепенно накопились обшпрпые данные
по спбпрскпм путям. В 80-х годах их пмел случай видеть, поль-
зовавшийся благоволением всемогущего кн. В. В. Голицына,
французский пезупт Ф. Авриль, который в 1693 году напеча-
тал русские маршруты в Китай п ознакомил тем самым ученые
круги Европы с открытиями русских в Восточной Азии !),
Прп-лепскпе туземцы издавна зпали разнообразные «волоки»,
посредством которых па оленях можно было переходить с вер-
ховьев различных рек Ленского бассейна па реки, принадле-
жащие к системе Амура. От нпх сведения об этих волоках по-
лучили п русские служилые люди 3).
В деле завоевания Даурской земли главную роль сыграл
так называемый Тугирский волок. Путем через Тугирский
волок совершил свой поход в Дауры Ярофей Хабаров, и это
придало данному пути особенное значение, так как первое
время пм велпсь все сношения с Албазином.
Путь этот шел пр притоку Лепы Олекме. Подобно В. Тунгус-
ке, плаванье по Олекме было затруднено обилием «порогов
и шивер больших многих». Пробиваясь сквозь «камень», Олекма ,
образует десять порогов; впрочем, эти пороги были доступны
«водяным п большим судам». За камнем «порогов нет, ход су-
довып добрый». Из Олекмы выходили в ее приток Тугир,
по которому уже ехали без затруднений до рекп Нюгзи (Нюгчп)
пли Нюнзи (Нюнчп). От Нюгзи начинался волок, «через хребет
птти на нартах до Амура 12 дней» (по другим сведениям
•с нотами пешего ходу» 8 дней). Волок приводил к устью
р. Урки, плп Уры, впадающей в Амур, где делали суда и
спускались в самый Амур 4). Другой вариант того-же волока
вел на р. Амазар, впадающую в Амур несколько выше Урки. Это
была маловодная река, с порогами и шиверами, на которых
приходилось разгружать суда п «обносить» груз по берегу6). '.
Продолжительность пути от устья Олекмы через Тугирский
волок до Амура исчислялась в 11 педель б дней, по одним
.'шлея известен русским через тунгусов путь по притоку р. Витпма-Цыпири, впо-
— 135 —
известьям, и в 8 педель 2 дня и даже в 6 недель 2 дня по
другим х).	’
После похода Я. Хабарова путь Олекмою и Тугиром сде-
лался большой дорогой для искателей приключений и промыта
ленников, стремившихся за легкой добычей в Дауры, и Якутска^
администрация в 1656 г. была вынуждена устроить на устье
Олекмы заставу, «для побегу в Дауры служилых и промышлен
ных и всяких людей и пашенных крестьян» я).
Крупное зпаченпе Тугнрского волока вызвало борьбу за
обладание пм между двумя соперничавшими па Амуре парод-я
ностями: русскими и китайцами. Русские в целях овладения!
волоком основали на нем в 1653 г. Тугирский острожек, служив-1
ший складочным местом п становищем по пути на Амур. Впро-
чем, он просуществовал недолго. Разгром казаков китайцами
в 1659 г. и основание Нерчинска, которому предстояло сделаться
центром русского владычества в Даурах, способствовали запу-
стению Тугпрского острожка уже в первой половине 60-х годов.
Около 1670 г. китайцы, с своей стороны, пытались поставить
городок под Тугирским волоком, чтобы оттуда «перейти на
Олекму и тою рекою птти под... великого государя города»
собирать ясак с покоренных русскими инородцев ’).
Ha-ряду с путем по Олекме иТугпру в первое время русские
пользовались для сношений с Амуром также другим притоком
Лены, Алданом, и некоторые считали этот путь «ближе п кормнее
и лучше Олекмы реки, и порогов нет». Он был открыт в 1643
году письменным головою Вас. Поярковым и шел по Алдану,
далее по Учуру до устья Гонома и вверх по Гоному. Последняя
река была «порожиста», и по ней а трудом «судном на порог
подымались». Из Гонома входили в р. Нюемку, от которой
начинался волок «через Зпйскпе хребты». Волок приводил
па р. Врянду, впадающую в Зею (Зию), приток Амура. От устья
Алдана до Амура Вас. Поярков шел 12 недель п 3 дня *). Позд-
нее наметился п другой вариант этого пути: с Алдана не по
Учуру, а по другому его притоку Тонторе, п пз Тонторы
в Катим; затем шел волок, который в 5 дней приводил на Зею.
Всего от устья Алдана считалось 10 недель 5 дней пугп s).
Путь через Зийскпе хребты, как и Тугпрскпм волоком, вы-
зывал соперничество между русскими п китайцами. Попытка
Степана Опуфриева поставить на Зее острожек вызвало противо-|
действие со стороны китайцев, и в 1675 году Николай Спафарий1
' во время переговоров с китайскими дипломатами в Науне был
1) Д. А. И. VI JS 186 (II). Путал. С п а ф а р и я, стр. 164. ПервМ-аат
весте правдоподобнее, ср. Д. А. И. III Л» 26.
„ ‘) И'. А.' И.’ III Лад 12 в 26, VII J6 74 (XXIV) Чт. О-ва Пет.
Рос. 1861, I.
’) Путсш. Спафарпя, стр. 165.
— 136 —
вынужден «поступиться», ясачными тупгусамп, жившпыи па
Зсе реке, по уже в 1677 г. русские осповалп острожек на вер-
ховьях Зеи и через два года еще два острожка Селипбинский
Долонский, чтобы держать в своих руках, всю Зею. Острожки
эти, особенно Долонский, представляли серьезную опасность
торговым интересам китайцев, имевшим на Зеп «торговище» для
торговли с туземцами. Китайское правительство в 1682 году
представило ультиматум русским властям с требованием их
уничтожения;'в результате нерчппский воевода Воейков распо-
. рядился эвакуировать Долопскпй острожек. Эта уступка не
удовлетворила китайцев, и в 1683 году на Амуре появился силь-
ный китайский флот, под прикрытием которого близ устья Зеи
была заложена крепость Айгун (Сахалип-Ула-Хотон), после чего
русские острожки на Зое были разорены китайскими войсками. 
С отказом московского правительства от Амура, пб Нерчин-
скому договору в 1689 году, закончилась почти сорокалетняя
борьба с китайцами за пути с Лены на Амур. Зато сохраняет
свое значенье третий путь, путь с Енисея—на р. Нерчу, впа-
дающую в Шилку, приток Амура.
С Енисея путь на Амур вел вверх по Верхней .Тунгуске
мимо устья Илима. По мере того, как берега делались все более
гористыми, течение Тунгуски прерывалось грядами камней и
скал, образовавших почти неопределимые пороги. На каждом
пз этих порогов приходилось разгружать суда и «обносить»
груз «по берегу горами», «для легкости и сердитого порогу п
для того, что на том пороге дощаники разбивает много», а суда
тянуть «великими завозами русских людей и тунгусов человек
с 60». Самими грозными, «нужнымп», были пороги Шеманскпй
и Падун. Спафарий так описывает Шеманский порог: «река
простирается поперег версты на 3, a-обносить порог 4 версты...
А порог на пол-шесты версты, и на том пороге по всей реке ле-
жат каменья самые великие и место быстрое; и об те камни воду
бьет, п от того волны, будто горы. И па обоих берегах утес
каменной зело высокий... И Шеманскпй'порог зимою не мерз-
нет». За Шеманским порогом следовал Долгой, и за Ним Падун-
Последний считался особенно опасным: «река о том месте шири-
ною с версту, три залавка чрез всю реку зело круты», говорит
протопоп Аввакум, «не вороти, што попловет, ино в щепье из ло-
мает» ..«И нужнее сего порога Падупа и Шеманского по всей реке
Тунгуске нет», восклицает Спафарий, «... а называют порог
Падуном для того, что дощаники разбивает многие». Далее •
идут пороги Пьяный и Похмельный *).
А. М*. иГд. К°тПск'^"де.та'1>кв.С№ З^СиО^рик^ст.Л^бЗ,л. 18Р(«пиаШа-
манской порог подымались и подвинуться но могли»), Путеш. Спа Ф а р п я,
стр. 101—107. Relation du Voyage de Mr. E. labrand стр. 177—178. Пам.
Слб. пет. XVIII в., II J4 82. Путь по В. Тунгуске и проезд через порога оппсан
прог. Аввакумом (Житие, над. Арх. Ком., стр. 21—22, 24).
— 137 —
У Братцкого острога В. Тунгуска раздваивалась, принимая
слева р. Оку; отсюда верхнее течение носило в XVII в. название
Ангары, в настоящее время присваиваемое обычно всей В. Тун-
гуске. Путь шел далее вверх по Апгаре мимо острогов Балагап-
ского и Иркутского к Байкалу, из которого опа вытекает. «По
обе стороны усть реки Ангары горы великие каменные, высокие
и лесные», описывает Спафарий выход Ангары из Байкала, «а
устье Ангары будет ширина больше версты, а из Байкала течет
великою быстротою река Ангара, и из тех высоких гор видеть
горы за Байкалом снежные и превысокие » *).
Байкал переезжали в паиболее узком месте, от устья Ангары и'
к устью Селенги, «не больно о том месте широко'»': «судами
переходят парусами, перебегают и в залив становятся от ветров
в застое». По словам Ремезова, «погодьем перебегают днем в
Селенгу»; Спафарий утверждает, что нигде «меныпи суток непе-
ребегают». Зимою переезжали на санях, по Ремезову тоже в
один день.
Другим направлением, в каком совершался переход через
Байкал, было направление на Баргузпнский острог: «пере-
нимаются через море на остров Олхон, п подле острова ходят
днище, а от острова Олхону до Святого Носу, где перенимаются,
пучина великая, насилу в 1*/2 днище могут перениматься, и
для того в тех местах многие суды разбивают». Переезжавшие
в этом направлении Байкал выходили в Баргузпнский Култук,
откуда через «камень» считалось 1/1 дня ходу до Баргузпнского
острога. Несмотря на то, что этим путем «с великим страхом
приезжают», он долгое время служил официальной'дорогой,
которой ходили «дощанпкп с запасом из Енисейска (для даур-
ских гарнизонов) и торговые люди через море... для торгу».
Такое направление объясняется, невидимому, главным образом,
положением Баргузинского острога;^Являвшимся администра-
тивным центром Забайкалья2).
^Переезд через бурное Байкальское озеро считался чрезвы-
чайно опасным. Окруженный, «чтов чаше», каменными, горами,
«будто стенами», Байкал казался русским путешественникам
негостеприимным и страшным. «Пристанища нет, только все
утес да камень, и, единым словом рещп, страшно наипаче тем,
которые прежде сего на нем не бывали, потому что везде кругом
обстоят горы превысокие снежные и лесы непроходимые и утесы
каменные», писал Спафарий. «Егда к берегу прпсталп», вспоми-
нает протопоп Аввакум, «восстала буря ветреная, п на берегу
насплу место обрели от волн. Около его горы высокие, утесы
каменные и зело высоки, 20.000 верст волочился, а пе видал
нигде. Наверху пх полаткп и повалушкп, врата п столпы ка-
менная и дворы, — все богоделаино». От окрестных пнород-
г) Спб. Прпк. ст. № 303, я. 340. Чертежная книга Ремеза
Кпт. дела, кп. JS 8. Пам. Спб. пет. ХУПГв., П J4 82. Путан. СI
— 138 —
пев русское переняло суеверный страх перед «святым морем»,
которое опп считали опасным обидеть названием «озера»; при
переезде через него опп воздерживались от вина и табака *).
С южного берега Байкала открывалось несколько дорог на
Шилку. Из Баргузппского острога ходили «сухим путем вер-
блюдами п коньмп, чрез превысокие’ горы, камени и лесы и бо-
лота, с великою трудностью... такого нужного пути нет». Зимою
на горах лежал снег «в печатную сажень, а в иных местах и
болыпп сажени», и через тот снег приходилось просекать доро-
гу топорами. Прп благоприятных условиях до Нерчинского
острога шли неделя две п больше *).
«Трудность» этого «нужного» пути заставляла искать новых
дорог. В начале 60-х годов XVII в., по поручению воеводы А. Ф.
Пашкова, енисейские служилые люди обследовали путь через
Иргенскпй волок. Путь этот шел вверх по Селенге, затем по
притоку ее Хплку до озер Иргевя и Ераклея, затем «озерами
и волоками» в р. Ингоду, которая, соединяясь с р. Нерчею,
образует р. Шилку. Волок между верховьями Хилка и Ингоды
определяется одинаково всеми источниками в один день пути.
Пргенскпй путь красноречиво описал протопоп Аввакум: «по-
том доехали до Иргеня—озера; волок тут,—стали зимою воло-
читься..., весною на плотах по Ингоде реке поплыли на низ...
Стало нечего есть, людп учали с голоду мереть и от работныя водя-
пыя броднп. Река мелкая, плоты тяжелые... Ох времени тому!».
Иргенскпй путь был закреплен в 1663 году постройкой у начала
волока Иргенского острога, по пользовались им недолго, и
в семидесятых годах он был почти совершенно заброшен а).
Третий путь с Байкала, который в последнюю четверть XVII
столетия сделался общеупотребительным, шел с Селенги «сухим
путем» по берегу ее притока р. Уды, затем направлялся к трем
Еравпнскпм озерам,«п.будут те озера кругом верст в 20 п больше,
п рыбы в нпх щуки п ппые всякие есть, а называют их Еравин-
скпмп, одно большим, а другое средним, третье меньшим».
Далее шли мпмо оз. Телевбы на речку Читу и на Ингоду, в ко-
торую она впадает п выходили на Шилку.4). Это был тот путь,
которым ехал в 1675 г. Спафарий, д после него Избранд и Ланге.
Он сделался официальной дорогой в Китай, которой долгое
время велись все дипломатические и торговые сношения с этой
Путешествие Спафари я, сто. 117—123. Brand, Relation, стр. 73.
L. Lange, Journal du Voyage А 1т Chine в Recueil de Voyages au Nord., t. V,
стр. 391. Житие Аввакума, стр. 41—42. Д. А. И. VII № 67 (V).
’) Путешествие Спафари я, 122. Сиб. Прпк. ст. № 308, я. 340.
’) Д. А. И. III №№ 93 я 112, IV №21. Путешествие Спафари я, стр. 126—
127. Титов, Сибирь в XVII в., сто. 31, 47, 106. Чертеж Ремезова.’
л. 20. Житие Аввакума, стр. 26. Фишер, Сибирская история, над.
1774 г., стр. 566.
*) Путешествие Спафари я, стр. 136—140 Brand, Relation, стр. 78
след. Lange. Journal du Voyage a la Chine. Ср. описание озера Epannu—Саб.
Нонк. ст. № 308. л. 341.
страной. Ряд укрепленных пунктов возник па всем протя-
жении ее от Селенги до Шилкп. В 1658 г. у впадения Нерчи в
Шплку был поставлен' Нерчипский острог. Ко времени проезда
Спафария на озерах Теленбе и Еравпе стояли- Теленбинский
п Еравинский остроги; последнему он предвещал большую
будущность: «и во время свое будет тот острог великий, потому
что место, где можно жить многим людям». Сам Спафарий
обратил внимание на необходимость построить острог на р.’Уде:
«п подле реки Уды», ппсал оп, «можно п острог ставить и суды
делать п местах лебородного сыскать мочно» *). Возникший
вскоре после того Удинский острог сделался, по выражению
Избравда, «ключом Даурии» ’).
Продолжительность пути от Енисейска до Нерчинска ука-.
занпой дорогой зависела от времени года п от направления. Ехав-/
шие частично зимним путем, Спафарий п Избранд употребили
па него приблизительно одинаковое время, один 20 недель,
другой 21 неделю. Возвращаясь летом, Избранд восполь-
зовался теченьем реки Ангары и совершил поездку много
быстрее, менее чем в 12 недель.
- Кроме реки Амура, выходом с_Лены в Тихий океан служили.
русским в.XVII в. реки, впадающие в Охотское море: Удь,|
Улья и Охота.	4
Все пути на побережье Охотского моря шли по притоку
Левы — Алдану и его притоку Мае, на которой в средине/
XVII в. образовалось Майское зимовье. Отсюда можно было/
«осенним путем» проехать «на легке» на оленях в 4 недели до
р. Уди к морю. Всего на проезд с устья Алдана до моря требо-
валось 3 месяца ’).
Другой путь вел вверх по р. Мае до Волочанкп; здесь начи-
нался Ульский волок, который проходили «грузными нартами»
по одним сведеньям в 8 дней, по другим в две недели и достигали
р. Спкпш, впадающей в Улыо, и Ульею спускались в Охотское
стямп: «река вельмп быстра, и убойных мест по ней. много»,
и служилые люди неоднократно терпели на ней аварии: в 1651
году судно Семена Епишева «броспло па камень... середп Ульп
реки», «только чуть живых бог вынес»; несколько ранее Семейку
Шелковинка разбило у Большего Бойца камня. По точному
подсчету от Майского зимовья до моря можно было пройти в
7 недель 6 дней 4).	‘
Наиболее употребительным путем во второй половине столетия /
был, однако, путь, ведший с Man на Охоту. Путь этот шел вверх /
но Мае до устья реки Юдомы, далее вверх по Юдоме до устья
Горбицы; здесь начинался волок (Юдомский крест), ведший
— 140 —
па реку Блудную, приток рекп Урана, или непосредственно
на Урак. С Урака было тоже два путл—либо волоком па Охоту,
либо вниз по Ураку до моря, откуда до’устья Охоты было, по
подсчету Гмелпна, всего 10—16 верст ). Длительность пути
п трудность перевала через Юдомский крест заставляли часто
предпочитать более короткий, хотя не менее тяжелый, сухо-
путный путь пз Якутска через Амту (Амгппская переправа)
п Алдан (Бельская переправа) на Юдомский крест и далее на
Урак. Начиная с Бельской переправы, начинались, по выраже-
нию Гмелпна, «поразительные горы, через которые проехать
певозможно па телегах, приходится поклажу перевозить на
вьючных лошадях и оленях». «Вообще об сей дороге объявить
можно, что она... столь беспокойна, что труднее проезжей
дороги представить нельзя», пишет Крашенинников, «ибо она
лежит пли по берегам рек, пли по горам лесистым; берега облом-
ками камней пли круглым серовником так усыпаны, что тамош-
ним лошадям довольно надивиться нельзя, как они с камня на
камень лепятся». Несмотря на все эти трудности, сравнитель-
ная быстрота сухопутного пути (немногим более месяца от Якут-
ска) сделала его общеупотребительным к началу XVIII века. По
подсчету, сделанному в 1724 году, общее протяжение его до Якут-
ска равнялось 800 новым пятпсотсажепным верстам слишком 2).
С основанием в 1649 году на устье Охоты Косого, впослед-
' ствпп Охотского острожка, сделавшегося административным .
!центром Охотского «поморья», путь через Юдомский крест .
(приобрел преобладающее значение.
Таковы важнейшие пути, открывшие русским доступ в во-
сточную Сибирь. . Легко усмотреть, что условия передвижения
по этпм путям мало отличались от тех, которыми задолго до от-.
крытая Сибири русскими их предки — славяне — расселялись по
Восточно-Европейской равнине: способы проталкивания лодок
по узким и мелководным речонкам и режмам, переволакивания
судов и грузов через сухие волоки, прохождения «нужных»
порогов и шивер оставались те-же, какие применялись еще в X
веке и раньше. Вместе с тем, изучение этих путей и условий
плавания по сибирским морям п рекам дает конкретное предста-'
вленпе о тех реальных трудностях, с которыми сталкивался
русский человек в своем стихийном движении на восток, и о той
затрате энергии и силы, которой потребовало от него преодог
ление диких пространств северной Азии. ,
*) Д. А. И. IV М Ы, VI М 136 (II). Пам. Сиб. ист. XVIII в. II ММ 20,116.
G m е I i n, Reise, II, стр, 540—541 (Юдоиа здесь пазвапа притоком р. Бедой,
впадающей в Алдан) У Gol der’a, Bering’», Voyages, I (в American Geogr.
Society Research Series M 1) N, У., 1922, к стр. 13 приложен спииок с карты
Юдомского волока 1725 г.
’) Пам. Сиб.вст. XVIII в. ММ 60 и 115. G m е li n, Reise, II, стр. 540—542
ОЧЕРК ТРЕТИЙ.
РУССКОЕ ПРОДВИЖЕНИЕ ЗА УРАЛ.
РУССКОЕ ПРОДВИЖЕНИЕ ЗА УРАЛ »).
I. Русское продвижепве до конца XVI века.
И. Открытие п завоевание Сибири в XVII века.
III. Дальнейший ход открытий и завоеваний до средины XIX века.
Русское продвижение па восток, через «Камень», в Северную
Азию, завершившееся захватом всего пространства земли от
Урала до Тихого океана, является продолжением того длитель-
ного процесса освоения русским племенем путем колонизации
великой Восточно-Европейской равнины, значение которого
в русской истории так блестяще выяснил В. О. Ключевский.
Характер этого продвижения, методы и цели завоеваний, отно-
шения, в которые колонисты становились к туземцам,—повторяли,
вероятно, и в XVII веке и даже позже приемы славянской коло-
низации фипнекого Поволжья, и изучение колонизационных явле-
ний за Уралом раскрывает конкретно процессы, происходив-
шие за много веков раньше на территории собственно русской.
Стремление русских за Урал определилось очень рано.{^Нов-
город, нуждаясь в пушнине для торговли с Готскпм «заморьем»,
с такой же быстротой, с какой впоследствии Москва овладела
северной полосой Азии, распространил свою хищническую
с некоторыми из
*) H основу настоящего очерка положена первая глава моего «Исторического
очерка заселения Сибири до половины XIX века», напечатанного в 1922 г. во
II выпуске издания Комитета Севера при Русс. Геогр. 0-во и Северной Колоипзац.
Комиссии: «Очерки по истории колонизации Севера п Спбпрп». Глава это послу-
яптла материалом для глав u I раздела IV главы «Очерков истории Спбпрп-
разработана
источником при из;
Hussion expansion on the Pacific 1641—1860 (д. б. 1760) Cleveland. 1914).
еще в XVIII веке превосходно была
которого до спх пор нпляются основным
им историческую схему.
— 144 —
деятельность па промысловые угодья всего обширного Заволочья
п уже в XI веке сделался хозяином Печорского пути, открывав-
шего ему дорогу «в полунощные страны» «за Югру и за Самоядь».
К самому началу XII века надо, повидимому, отнести преодо-
ление трудностей этого пути, казавшегося «непроходим нро-
пастьмп, снегом п лбсом» *).
Русская колонизация Заволочья долгое время ограничивалась
бассейном Двины *). Оба склона северного Урала—Печора и
Югра — имели для Новгорода значение исключительно своими
промысловым богатствами — «собольми и горпостальми и черны-
ми купами и поспи и белыми волкы и рыбьими зубы»8), спрос
па которые предъявляли уже тогда рынки южной Руси и немец-,
кой Прибалтики. За пушниной шли сюда новгородцы «на ловлю
пли на добыток»—«угодоватп» звериные угодья, «лесовати» белку
и соболя, собирать дань мехами с туземцев или выменивать у нпх
сскору» на железные изделия.
Новгородское движение па 'восток не было лишено известной
организованности. Участие в промыслах требовало средств, ко-
торых пе могло быть у рядовых промышленников, и этим объяс-
няется преобладающая роль в эксплоатацил колоний новгород-
ских капиталистов, ссужавших охотников необходимыми средст-
вами, или производившие торги и промыслы за свой. счет и
в свою пользу.
 В средине XIV в. купцы, ездившие для торговли в Югру,,
образовывали особую корпорацию «Югорщпну», патрональной
святыней которой являлась выстроенная в 1365 году каменная
церйовь Тропцы на Редятнпе улице. 
Ha-ряду с торговцами, приобретавшими пушнину в обмен па.
русские товары, энергичную деятельность развили в Заволочье
новгородские бояре, посылавшие па Печору и в Югру своих «от-
роков», завязывавшие тесные и дружественные отношения
с «югорскими» князьями п с успехом конкурировавшие с самим
«господином Великим Новгородом». Опп организовывали ватаги
ушкуйников, «скопив с собою холопов сбоев», и самовольно, без .
санкции иовогородскпх властей, бросая их па грабеж и промысел. .
На почве таких военно-промышленных экспедиций возникали
среди земель, населенных инородцами, укрепленные «твердые»
ужо тогда
свод ^ве позже
па Печору, во
Соди на Ниже и Пальме возникли только и средине XVI" и.
*1 II. Colin. ЛОТ. И О-о u-n <-т ЛЛ1
— 145 —
городкп, вроде Орлеца на Двине, и создавались тс обширные ла-
тифундии новгородских бояр в Заволочье, па границах русской
колонизации, которые затем служили исходными пунктами для
дальнейших захватов и завоеваний ’).
В числе предпринимателей, участвовавших в эксплоатацип
восточных владений Новгорода, иа первом плане стоят
князья, выступавшие в экономической области соперниками
местной новгородской знати. Князья последовательно стремились
мопополизпровать в своих руках наиболее доходные промыслы,
нарушая тем нрава и интересы господина Великого Новгорода,
завладели охотничьими,угодьями в окрестностях города, поль-
зовались исключительным правом «свиньи бита... за 60 верст
около города», пытались даже отнять Волхов^гоголииымп ловцы
и подгородное поло «заячьими ловцы». Но, пе довольствуясь
этим, опп протягивали свою властную руку падалекос Заволочье
и выговаривали себе монопольное право посылкп промышлен-
ных ватаг на Терский берег, а Андрей Боголюбскпй пытался
захватить в свои руки и всю дань с Заволочья. Это наступление
чужеродного человека—князя — па новгородские промысловые
угодья не могло, однако, не встретить энергичного отпора со сто-
роны местных новгородских капиталистов. Вопрос о княжеских
промыслах разрешался дипломатическим путем, а иногда при-
водил к резким столкновениям, даже к смене князя. Новгородцы
ревниво оберегали свое Заволочье от посягательств князя
па его природные богатства п добились значительного ограни-
чения его прав в этом направлении, фактически закрыв дорогу
«за волок» его агентам.
Хозяевами на приуральских промыслаА остались, таким
образом, новгородские купцы и бояре.
Апалогпчпый процесс наблюдается па окрапнах владений мос-
ковского великого кпязя. И здесь впереди «в пагапскпе люди.
— 146
еже зовут Югра и Печора, пдеже живут Чудь и Самоядь» шли
торговые люди и промышленники1). От Устюга шел «путь удобо-
сзден» на Вычегду в Пермскую землю, и город этот естествен-
но сделался очень рано исходным пушетом торговых спошепий
с вычегодскими зырянами п промышленных экспедиций в перм-
ские леса. Во второй половине XIV века па устье Выми обра-
зуется вотчпна пермских владык, под патронат которых попадают
сперва туземные вымскпе князья, а потом и зауральские остяки.
Позже, после завоевания Казани, «охочие люди» начинают хо-
дить за Урал Камою, и одновременно на верховьях Камы рас-
кидываются владения Строгановых, имеющие тенденцию рас-
шириться за Камень в долину Тобола; походы Строгановских
«наемных казаков» открыли русским доступ па берега Иртыша.
Таким образом, русское продвижение за Урал, в ранние вре-
мена, поскольку опо может быть определено по скудным сообще-
ниям источников; происходило двумя способами. Впереди, из
года в год ходившие на промыслы купцы и ох’отникп проторивалп
дорогу, постепенно обраставшую промышленными слободками
и зимовьями. Вслед за ними шел крупный' предприниматель,
обосновывался во вновь открытых землях и, пользуясь, как ба-
зой, основанным им в пограничной областп городком, продолжал
захват населенной инородцами территории.
Государство выступило с завоевательными целями значительно
позже. II Новгородская республика, л Московское государство
в своем стремлении к распространению границ па восток, дей-
ствовали очень осторожно, предпочитая использовать результаты
деятельности частных лиц. В этом отношения особенно показа-
тельна политика московских великих князей. В течение ряда
столетпн онп ограничивались тем, что посылали, по соглашению'
с Новгородом, своп промышленные ватаги на север п поддержи-
вали «двинских бояр» в их борьбе за иезавпспмость и пермских
владык в деле пропаганды христианства среди вычегодских ино-
родцев, а позднее, правда, с значительными колебаниям, сапк-
шгонлровалп Строгановское наступление па Сибпрь.
Начавшись почти с незапамятных времеп, русское продвиже-
ние на восток шло до XVI века чрезвычайно медленно. Путь иа
Каму был закрыт казанскими татарам!, путь Печорою был
слишком удален от главных центров великорусской народности;
наконец, спрос па меха был еще сравнительно невелик, и с па-
деньем торговой деятельности Ганзы, совпавшим с разгромом
I новгородской торговли и закрытием немецкого двора, должен
\был еще более сократиться. Поэтому долгое время потребности
рынка в мехах удовлетворяли охотничьи районы, главным обра-
— 147 —
зон, по сю сторопу Урала — Печора и Пермь *). Во времена еще
Герберштейна, лучший соболь шел исключительно с Печоры,
а белка из Казанской области, из Перми, Вятки, Устюга и Во-
логды и лишь отчасти из Сибири *). В Торговой книге, основная
редакция которой относится к концу -70-х годов XVI в., упоми-
наются в первую очередь пермские «соболики» *);. о привозе
соболей на Москву из Перми говорится и в переписке Строгано-
вых тех йсе 70-х годов4).
В средине XVI века произошли, однако, в экономической жиз-
ни страны такие перемены, которые неизбежно должны были I
вызвать сильное повышение спроса на меха и, как результат, 1
более энергичное наступление па восток. Я имеюв виду развитое
торговых сношений как с Западной Европой, так п с Востоком. ,
Уже завоевание Смоленска в 1.514 г.-приоткрывало как бы дверь 1
для торговли с Пппмпей п Литвой и сиособствоваштвыделешпо
из московского купечества особого разряда «смолили». Но решаю- 
щее значение имело, песомнеппо,открытие апгтппапачд-морскогр
путав Pocciim и 1553. году и~созДПпне русского торгового порта '
первоначально в Ругодйведс 1668 до 1681 rf.), а, после неудачи !
па Балтийском море, в Архангельском городе на Белом море!
(1585 г.). Одновременно завоевывание Казани и Астрахани,:
отдав в руки Москвы весь торговый пуй'по Волге, открывало I
доступ к рыпкам средней Азии и приело к заключению торгового \
договора.с Шемахой в 1563 году и появлению бухарского и хп-
вппского посольств Москве в 1667 году.
И с запада, и с востока, на-ряду с другими видами сырья, рус-
скому-рынку предъявлялось повышенное требование на пуш-
нину: «а- дорогие соболи, иепороты и с пупкп и с ногты, по всем
землям в цепе», как сказано в Торговой книге. В иные годы, если,
верить Флетчеру, «купцы турецкие, персидские, бухарские, гру- •
зппскпе, армянские и некоторые иные пз христианских стран-' вы- {
' возпли мехов па совершенно баснословные суммы 5). В Лейпциге 1
. зарождается в XVI веке оживленная ярмарка русской пушнины. _
Английские торговые агенты рыскают по всему северному По-’
морыо для скупки мехов, проникают на Печору и в Роговый го-
родок па Урал и уже в начале 80-х годов XVI столетия пере-
бираются через Урал иа Обь. О своей стороны и русские купцы,
вроде Степана Твердпкова, делают некоторые попытки завязать
— 148 —
непосредственные сношения с Западной Европой *). Вся пущ- .
пина, почти целиком, поглощается иностранным спросом. В 70-х
годах па Москве «соболей продажных» добыть было почти невоз-
можно, п за ппмп надо было посылать «к Вычегде и на Вымь,
и в Пермь», чтобы перехватить мягкую рухлядь, шедшую
в Колмогоры. Но случалось, что.даже у Соли Камской «отнюдь
никаких соболей не добыто, но токмо добрых, по и худых»,
как писал Никита Строганов в 1614 году, «и у которых торговых
людей было соболей с весны, и те все свезли к Кдлмогорам______
и заменяли на немецкие товары» ®). Иностранным спросом опре-
делялись внутри страны цены на пушнину в зависимости от
того, в какой мере был «ход» соболям «у Архангельского города
в немцы и в кпзилбашп... ив Литву из Вязьмы, и па Свинской
ярмангс», как заявляли московские торговые эксперты в 1629
годуа).	.
Г Открывшийся спрос на пушнину со стороны заграничных
рынков всколыхнул русских промышленников и предприни-
мателей , толкпув пх на открытие и захват новых «соболиных мест».
Начинается энергичное «проведывание» путей за Урал. В1674 г.
Строгановы выступают с проектом захвата дороги вглубь Сибири
путем постройки на свой счет на Тоболе, Иртыше и Обп ряда
укрепленных пунктов. В конце 70-х годов, по пх поручению,
состоявший у них на службе нидерландец Олнвёр Брюнпель
обследует путь на Обь как сушею через страну самоедов и Си-
бпрь, так п морем, вдоль берега на восток от Печоры; под его
же руководством, Строгановыми подготовляется экспедиция мо-
рем и Обью для открытия дороги в Китай. Около 1580 года имеет
место снаряженный темп ясе Строгановыми поход «наемных каза-
ков» под предводительством Ермака, закончившийся разгро-'
мом Сибирского царства. Несколько позднее, в царствование
Федора Пвановпча, москвитип гость Лука организует морскую '
экспедицию — «проведывати Обского устья».
В результате подобных предприятий и хождения «охочпх» '
людей па промыслы за Урал, часть территории западной Сибири
к концу XVI века была обследована и до известной степени освое-
на русскими.
’На севере, Печорским путем, русскими промышленниками
<на восточной стране, за Югорскою землей,» была открыта бога-
тая пупшым зверем Мапгазея, первые известия о которой в рус-
’) В. и. Б. XVI, J8 23. К а р а м з и и, Ист. гос. Росс., т. IX, прим. 260.
Щербачев, Копепг.акты, J4 144 (в VII т. О-ва пег. и др. Росе, за 1916 г.).
Введепский, Торговый дом XVI—XVII воков, стр. 110.
’) Сиб. прпк., ст. № 24. О влпяиии экспорта па повышение цен па пуишипу
еще в первой четверти XVI в. см,- любопытное осооб|Ц1что Павла Повил (Библ,
иностр, иисат. о России, сто. 40—411.
— 149 —
скоп литературе относятся к началу XVI века ’). В 5О-х годах
рассказами о «Malgomzaia» заинтересовались англичане, и,
может быть, под их влиянием усилилась тяга поморских промыш-
ленников в эту страну; от средины XVI в. идут уже точные све-
дения о морских поездках поморов в Обскую губу. В 7О-х годах
«Мунгазея» (Mungasea) уже была хорошо известна русским2),
а во времена Флетчера, посетившего Россию в царствование Фе-
дора Ивановича, на московском рынке лучшим сортом соболей
почитались, на-ряду с печорскими—мангазсйские(Мот2’о8огеку)3).
В конце столетия Мангазея была фактически захвачена торговыми
и промышленными людьми, ходившими туда из Поморских го-
родов и закрепившими за собою свои мирные приобретения по-
/ стройкой укрепленных факторий: на пути, «не дошед Мапгазеи»,
и в самой Мангазее они понаставили острога и городки; на месте
одного из таких городков возник в 1601 году Мангазейский город;
другое'укрепленное зимовье, «зырянский городок», в верховьях
Таза существовал еще в начале XVII в. Из этих городков торго-
вые люди объясачилп туземцев и «дань с них ималп воровством
на себя».
Из Мапгазеи русские проникли и в «Тингуспю» (Tingoesia),
о которой упоминает' уже Генрих Штаден в записке, представлен-
ной в 1577—8 г. пфальцграфу Георгу Иоганну графу Фельден-
скому *).
В конце столетня Енисей был несомненно достигнут, и туда хо-
дили торговые люди с товарами и на промыслы «морем и Обью»,
о чем стало известно голландцам уже в средине 90-х годов.
В средине XVI века отмечается движение в Спбпрь п по дру-
гому пути — Камою и ее притокам: пермпчп ездят па Тюменский
волок «со своим товаром торговали еще в первой половине
столетия. С падением Казани в 1552 году, путь этот сделался
совершенно свободен, и по нему устремились ватаги «охочих
людей» на промыслы и торговые люди, «остяцкую куплю деюще».
' В 1572 году черемисское восстание захватило врасплох большие
партии русских купцов и «ватащпков» на Каме и па Чусовой —
87 человек было перебито инородцами, другие спаслись благо-
даря связям с туземиымп кпязьками 6).
— 150 —
Вслед за ватагами промышленников упорно наступали «за.
Югорский Камень» и Строгановы. Едва осев на Каме, они ужеЗ
в 1574 году выхлопатывают себе грамоту на постройку город-"
ков па Тоболе п его притоках и иа Иртыше, которые дол-
женствовали слуяшть опорными пунктами^ля промышленного
движения — «охочим людям па опочив».
В результате бассейн Туры или «Тахчеи»'), как называли i
эту область в XVI веке, был еще до Ермака подчинен русскому/
влиянию, и «Тахчеи», как видно из царской грамоты 1574 г.,'
платили ясак в Казань; одновременно и остяки, жившие «круг
Тахчей», стати склоняться к признанию власти московского
государя. Штадеп, бывший в Москве в 60—70-х годах, вклю-
чал поэтому Tachsea (Tachzea) в состав русских владений 2).
С1574 г. Строгановы приступают к планомерному завоеванию
угодий «на Тахчеи и па Тоболе реке», завершившемуся около
1580 г. снаряжением большой экспедиции под начальством Ер-
мака и распространением границ их вотчин от Урала до устья
Тобола, на всю территорию бывшего Сибирского царства. За-
воеванная на их частные средства, новая сибирская вотчина Стро-
гановых, и оставалась некоторое время под пх непосредствен-
ным управ-леппем на тех же основаниях, 'как и прочие их вот-
•''чпиы, умножив собою принадлежащие им земельные богатства.
В конце XVI века дело захвата земель за Уралом принимает
[Ьовый оборот. В дело энергично вступается государство. И тут,
J как п в отношении частных предпринимателей, главной побуди-
1 тельной причиной являлась потребность в пушнине для обмена •
на европейские товары. Как всегда это бывает па первых стадиях
торгового развития, казна в. Московском государстве являлась
самой крупной участницей, временами монопольной, в заро-
ждавшейся торговле и была поэтому, пе менее частных пред-
принимателей, заинтересована в захвате областей, поставляв-
ших на рынок пушнину.
Не имея, однако, достаточно хорошо сорганизованного ап-
парата, не обладая необходимой гибкостью и тем умением,
которое вырабатывается опытом, государство продолжало дей-
ствовать очепь осторожно, предпочитая птти по стома»тех
частных предпринимателей, конкурентом которых оно явЧрюсь.
документах это название но сохранилось, и попытка Дмитриева отожествить
Тахчеи с Taxraucuoll волостью Туринского уезда по может считаться решаю-
щей. Во всяком случае, это — не парод, а страна, которая, судя по коптоксту,
икиВ раз предшествует уп
яыю в 70-х годах XVI i
- 151 -
Первые попытки Московского государства проникнуть в страну
мехов относятся ко второй половике XV века и являются как бы
завершением завоевания новгородских волостей, ifo грандиоз-
ные по размерам походы 1485 и 1499—1500 годов дали в сущ-
ности очень пезпачптсльпые результаты, установив лишь поми-
нальную власть московских великих князей над остяцким
населением нижней Обп. Планомерное наступление за Урал
начинается лишь со средины XVI века и ведется первона-
чально скорее дипломатическими средствами, чем военными.
После падения Казани, в 1555 году признал себя вассалом Мо-
сквы владетель Сибирского юрта Эднгар, теснимый соперничав-
шими с ним из-за престола бухарскими шлбапидами, и принял
на себя обязательство уплаты дайн пушниной; после его пора-
жения п смерти, воцарившийся иа его место Кучум пе решился
сразу порвать эти вассальные отношения и некоторое время про-
должал считаться данником Москвы. Одновременно в 1558 году
Московское правительство послало дапьщпков в «Югорскую
землю» для сбора ясака с князей «Сорыкадской» земли1).(В от-
ношении зауральских инородцев вырабатывалась, таким обра-
зом, известная, довольно последовательная, политика: Москва
принимала их под свое покровительство, обязуясь «жаловать
и от сторон беречп, под своею рукою держати», и в обмен тре-
бовала «дани со всякого человека по соболю», грозя, в случае —
неповиновения, «вострою саблею».)Агрессивная политика Стро-
гановых до известной степени нарушала эту систему, и пз Мо-
сквы раздаются гневные жалобы па то, що они «вагулпч п во-,
тяков и пслымцев от нашего жалованья отвели п задирали, /
н войною па пнх прнходпЛп, и тем задором с сибирским салта-у(
пом нас ссорили».
Tait в этот первый момент завоевания Сибпрп сталкивались ,
интересы государства с интересам! частных предпринимателей, j
По мере того, как промышленная оккупация западной Сибири
.принимала более определенный характер, правительство посте-
пенно изменяло свою политику и использовало эту оккупацию
в своих интересах. Захват Башлыка «наемными казаками»
Строгановых вызвал посылку правительственных войск на ।
И pl-ink под начальством кн. Волховского (в 1584 году), а после/
" iicniflHliiaiia Мансурова, а утверждение промышленников на/
— 152 —
берегах Тазовской губы привело к снаряжению правительством
двух экспедиций в Мангазею в 1600 и 1601 годах.
Конкуренция со стороны государства ио могла не вызвать
скрытой оппозиции со стороны,тех русских элементов, которые
первыми проникли за Урал.Ц? наказе первым мапгазейскнй
воеводам откровенно предусматривалась возможность, что «пу-
стозерцыпвымичп, п зыряне, и пермпчп пли иных которых горо-
дов торговые люди учнут воровата по прежнему it мангазейской
п сппсейской самояди говорить, чтоб государеву острогу у них
в Мангазее впредь не быть, чтоб торговать им в Мангазее и в
Енисее всякими заповедным товары». Ходили даже сл^хи,
что погром со стороны самоедов, которым ознаменовалась экспе-
диция 1600 года, произошел пе без участия русских торговых
людепХ
На'путях в Сибирь русскому наступлению первое время
служило преградою большое и 1<азавшееся сильным туземное
татарское государство, обломок некогда могущественной Золо-
той орды, Сибирский юрт1), политическим центром которого'
являлся в XVI веке расположенный «на горах высоких» у слия-
U ния Тобола с Иртышем город Кашлык пли Искср, смоливший
(I прежнюю столицу Тюмень (Чннги-Тура)2).
Сибирский «юрт» состоял в XVI веке из ряда более или
менее независимых татарских и туземных княжеств, весьма слабо
объединенных под властью сибирских «Салтанов». Это полу-
кочевое царство, раздробленное на ряд плохо спаянных между
собою племенных владений и объединявшее ’ чисто внешним
“образом под своею властью татарских, остяцких и вогульских
князьков, магометан и язычников, было мало способно противо-
стать сильному удару со стороны немногочисленного, по более _
культурного п хорошо вооруженного неприятеля. Слабости"
Сибирского юрта способствовало не прерывавшееся в течение
целого столетия соперничество за сибирский престол между
бухарскими шибанидами и местными беками «Тайбугпна рода».
Незадолго перед походом Ермака «шибанскому царевичу»
Кучуму, сыну бухарского хана Муртозы,. удалось завладеть -
столицею Спбпрп и убить княживших здесь Эдпгара и брата
его бек-Булата; но сын последнего Сеид-Ахмат (Сейдяк) про-
должал угрожать счастливому победителю. Сознавая свою сла-
бость, сибирские ханы тотчас после падения Казани признали
себя вассалами московского государя, и одно время Эдигар,
а за ипм и его победитель Кучум обязались было платить дань
в Москву, ио подчинение это было только номинальное. Поль-
зуясь дальностью расстояния, Кучум не только не исполнял
- 153 —
своих обязательств, но и стал проявлять признаки агрессивности
в отношении к новым русским владениям: он захватывает речные
пути, ведущие из Сибири за Урал, подчиняет своему влиянию
пелымских вогуличей, переводит «Тахчеи к себе», сбирает ясак
. о московских «данных остяков», и племянник его Махмет-Кул
уже в 1573 году вторгается в русские пределы «дорогу прове-
дати» па Пермь.
Поход Ермака, произведенный с очень небольшими силами,
вряд ли мог иметь целью завоевание Сибирского, царства, о
могуществе которого русские имели преувеличенное представ
вление: имелось в виду, вероятно, только взять «с бою и без
бою» ясак с туземцев ц вернуться с добычей. Предприятие увен-
чалось неожиданным успехом. Сибирское царство распалось от
первого удара, и после первых неудач от Кучума стали отпа-
дать его вассалы — зависевшие от него мурзы п бил. Еще слабее
были связи, соединявшие инородческие племена с татарскими
завоевателями: пз-под Чувашева, где Кучум пробовал задержать
казаков в их наступлении на Кашлык, первыми разбежались
вогульские и остяцкие князьки и тем способствовали полному
ого поражению. Не будучи в силах оказывать дальнейшее сопро-
тивление, Кучум с своим народом покпнул свою столицу и
откочевал в степп, и «наемные казаки» Строгановых заняли
лишенный защитников город, после чего окрестные инородцы
и татарские князья, недавние вассалы Кучума, немедленно
«поклонились ясаком» победителям. Такпм образом, экспеди-
ция, снаряженная Строгановыми, закончилась на первых порах
разгромом Кучумова «юрта». Из случайного разбойничьего
 набега — поход Ермака превратился в большое государствен-
ного значения предприятие, подобно походу Пизарро и Аль-
магро, снаряженному' за счет Фернандо-де-Лука п завершивше-
муся присоединением Перу к владениям, испанской короны.
Частными средствами удержать произведенные завоевания
•было, однако, невозможно, и тотчас после занятия Кашлыка
и казаки, и сами Строгановы торопятся обратиться в Москву
- за помощью и поддержкой.
Наступление Строгановых -первое время встречало мало
сочувствия в Москве, нарушая традиционную систему’ отно-
шений с сибпрскимп инородцами, которой здесь держались со
времени Ивана III, не рассчитывая достигнуть вооруженными
средствами прочных успехов на далекой окраине. Когда же
предприятие, затеянное солевычегодскпмп солепромышленни-
ками завершилось захватом столицы Сибирского царства, пра-
вительство изменило свою тактику и, не изымая еще пз ведения
Строгановых завоеванной территории, сочло нужным оказать
им военную поддержку в лице кп. Сем. Волховского и Пв. Глу-
хова, которые былп отправлены с отрядом в 500 чел. в Сибирь
в 1584 году. Экспедиция Волховского, снаряженная плохо и без
— 164 —
знания местных условий, пе выполнила своей задачи. Страдая
\ от недостатка продовольствия, теснимые кучумовскими татарами,
\потсряв Ермака, попавшего в засаду, и самого кн. Волховского,
(умершего от голода, русские были вынуждены весною следую-
)цего года бросить Кашлык п, под начальством Глухова, пере-
брались обратно на Русь Обью и Печорою. Посланный на смену
кп. Волховскому’ новый воевода Ив. Мансуров, застигнутый
/заморозками, зазимовал па устье Иртыша, где основал первый
I русский город ла сибирской почве — Обский городок, и, с от-
крытием навигации, тем же Печорским путем ушел за Урал.
. В Кашлыкс вновь утвердились татарские владетели, сперва
сын Кучума— Али, затем его соперник Сеид-Ахмат, племянник
)бптого Кучумом Эдигара.
Таким образом, набег Ермака, расшатав Сибирское царство
и открыв путь русским в долнпу Иртыша, сам по себе пе привел
I к прочным результатам. Предстояло приступить’ к планомерному
июкореппю Сибири уже силами правительства л по плану, выра-
. оотанпому в столице. Вместо того, чтобы углубляться в нсприя-
\ йельскую страну, необходимо было закрепить за собою,во-первых,
'путл в нее. В этих целях на реке Туре, на развалинах некогда
\ богатого п сильного татарского города Чннгп-Туры ’), был
построен город ОДмсиь, который п должен был служить опор-
ным пунктом для дальнейших завоеваний. Командированный
пз Тюмени письменный голова Данило Чулков почти под са-
мыми стенами Кашлыка, па реке Тоболе, воздвиг небольшой
острожек, получивший впоследствии название Тобольского го-
рода, откуда оп зорко следил за движениями неприятеля, выжп-
дая удобного момента для нападения. В 1688 году ему удалось
заманить в свой острожек Сепд-Ахмата и захватить его в плен,-
после чего татары окончательно очистили Кашлык п ушли в
Бывшая столица сибирских ханов пришла в запустеппе, и на
ее месте вырос центр русской колонизации, стольный город
ц Спбири — Тобольск, который постепенно приобрел значение
главного административного пункта новой колонии и па который
выпало руководство делом дальнейшего завоевания п заселения
Сибири.
— 155 —
С падением Кашлыка пе сразу прекратилась, одпако, борьба
с Кучумом. В целях обезопасить себя от нападений со стороны
его татар, русские в 1694 году основали па самой границе |
степи город,Тару, который должен был защищать подступы/
к Тобольску с юга и вместо с тем служить исходным пунктом
для походов в степь. В следующие 1595—1596 годы из Тары были
совершены удачные походы в глубь Барабинскнх степей, иа
верховья Оби, по только в 1598 году тобольскому воеводе//
удалось нанести Кучуму решительное поражение, после которого//
он уже не оправился. Сибирские «цари», — сыновья и внуки
Кучума, — в течение всего XVII века продолжали, одпако, в
союзе о калмыками с верховьев Оби беспокоить своими набегами
русские пограничные селения. Под влиянием этой постоянной
угрозы со стороны Кучумовичей, среди инородческого насе-
ления Западной Спбпрп не только долго хранилась память
о былой независимости, по и продолжали жить падежды па
восстановление Сибирского царства, «как было при Кучумецаре».
Еще в 60-х годах XVII века среди остяков Березовского уезда
жила уверенность, «что быть-де царевичу КучумОву в’ То-
больску и владеть ему всею Сибирью». Поэтому, когда в 1662 г.
энергичный потомок сибирских шпбанпдов Девлет-Кирей «под-
нялся на Русь»,—встали, как один человек татары, вогуличп и
башкирцы в землях, некогда входивших в состав Сибирского
юрта. Но и после Девлета-Кпрея «проклятые басурмане» «блаз-
нились» сснаратистпческими чаяниями, и Ремезов, писавший на
переломе между XVII и XVIII веками, сохранил нам отрывки
проповедей магометанских «пшхов», в которых онп доказывали,
что «по времени возьмут Сибирь басурманы во владение . не
- надолго».
Одновременно с окончательным завоеванием Сибирского
царства Московское правительство принимало меры к закрепле-
нию за собой путей, связывавших вновь приобретенные земли,
с центром. В этихцелях иа Чусовском пути на верховьях при-;
тока Туры Тагила был построен Верхтагильскпй городок. Од-
нако, от этого пути вскоре отказались, вследствие малой суде- *
ходпости. горных. речек,__ло_которым он шёл, и для сношений
с Сибирью правительство предпочло Воспользоваться Впшерой
и Тавдой. На верховьях Тавды, па реке Лозьве, служившей
как бы связью между бассейнами Иртыша и Камы, в 1590 году у
был основан Дозьвннский городок. Из этого городка было затем '
начато покорение вогульского княжества Полыми на Тавде.
Расположенное на пути с Руси в Сибирь, Пелымское княжество
с его многолюдным и воинственным населением служило здесь
долгое время серьезной преградой русской колонизации; набеги
пелымскпх кпязей тревожили беспрестанно пермские окраины.
Потребовались довольно большие усилия со сторопы русской
власти, чтоб разрушить это могущественное княжество: уже
— 156 —
в 1580 г. были предприняты приготовления к походу на «пслым-
ского», но первая планомерная попытка в этом направлении
была сделана, повпдпмбму.в1592 году, в 1593 году был построен
на месте прежней резпдепцнн полымских князей русский город
Белым; и только в 1594 году и то лишь при содействии русского
подручника остяцкого (кодского) князька Игичея Алачева уда-
лось одолеть непроходимые дебри входившей в состав Явлинского
княжества Большой и Малой Конды, но борьба между кодскпми
остякамп п кондппскпмп вогуличамп тянулась еще несколько
лет, а потомки туземных князей — мурзы — продолжали вла- '
деть Кондоюв течение всего XVII и XVIII ст. *). .
С уничтожением Пелымского княжества, путь, по Тавдо
оказался совершенно свободным. С открытием новой Бабинов-
ской дороги, оставлявшей в стороне Лозьву и шедшей прямо на
Туру, значительно сокращая тем расстояние, Тавдинский путь
был, однако, покинут. Лозьвинский городок был срыт, и вместо
.него в 1598 году был основан па верховьях Туры новый город
(Верхотурье, который в течение всего XVII века и отчасти в
Хлигвеке оставался главными воротами в Сибирь и через ко-
торый шлп все официальные сношения Москвы с Зауральем.
В 1600 году ниже Верхотурья, па полпути между этим городом
и Тюменью, возник на месте татаро-вогульского княжества Епан-
чи, в свое время оказавшего энергичное сопротивление наступле-
нию Ермака, —город^Т^рциск (Епанчин). 0 постройкой Верхо-
турья, Турппска и Тюмени В°руках русских была закреплена
вся артерия, соединявшая Иртыш с бассейном Камы — Тура,
и тем самым вновь завоеванное Сибирское царство было прочно
связано с центром Московского государства.
Утвердившись в Кашлыке и закрепив за собою путь через —'
Урал, русские стали постепенно распространять свою власть
на еагарянскпе веси», некогда входившие в состав Кучумова
чорта». '
Продвижение на юг, в глубь Барабинской степи, было,
однако, на первых порах сильно затруднено соседством много- •
людных кочевых народов: отсюда грозила постоянная опасность
со стороны «нагайских» татар, подданных Кучумовых царевичей,
и с начала XVII в. со стороны калмыцких орд, в частности
торгоутов и хошотов, теснимых на северо-запад своими сороди-
чами, а позднее клргиз-кайсаков. Лишь очепь медленно поэтому
продвигалось русское население на юг от Туры и Тобола. Только
в ЗО-х годах XVII столетия, с постройкой острогов Ялуторов-
ского, Тебеидипского, Ишимского, Батайского и Тарханского,
создалась укрепленная черта, защищавшая несколько южные
пределы русских завоеваний, и русские поселения фактически
достигли в этом направлении прежних границ Кучумовского
княжестве си. Виа. И «Очерков колоиишцик Сибири».
царства. Основание Царева Городища, будущего Кургана, отно- 1/
сится уже ко второй половине XVII в.
Вверх ио Иртышу в течение всего XVII века Тара оставалась,
крайним русским городом, и только в первой четверти XVIII века,!
с постройкой в 1715—1720 годах крепостей Ямышевской, Ом-«
ской *), Железпнской, Семипалатной и Устькаменогорской,
все течение Иртыша было завоевано русскими. Точпо также к
XVIII веку относится закрепление под русской властью верхо-
впй Тобола (постройка Троицка в 1743 году). Что касается верх-|
него Ишима, то он был освоен лишь во второй половине XIX в.,/
когда в 1863 году был основан Акмолинск.-	/
Таким образом, в южном направлении русское продвижение
было сразу и надолго остановлено и тем самым было направлено
к северу и к востоку — вниз от устья Тобола по Иртышу и па
Обь, где мелкие вогульские л остяцкие племена не в состоянии
были оказывать серьезное сопротивление русскому оружию.
Уже тотчас по занятии Кашлыка Ермаком, были вынуждены
ему покориться инородческие князьки, юрты которых были
расположены в непосредственном соседстве, по нижнему течению
Иртыша на Туртасе, на Демьянке и в Белогорье. В начале
90-х годов более или менее добровольно согласились платить
ясак остяцкие князьки, властвовавшие по нижнему течению
Оби, от устья Иртыша до моря: ляпннскпй князь Лугуй, кодскпй
Игпчей, казымский Цыпгоп-мурза и обдорскпй Василий. В1593 rj i
для окончательного подчинения остяцких народцев здесь был
построен город Березов, па месте остяцкого городка Сумгут-j
ваш. Вониртвонные остяки пе сразу примирились с создавшимся
благодаря постройке русского города положением: в 1595 году
_ средп них вспыхнуло сильное восстанье, во время которого только-
что построенный Березов подвергался большой опасности со
стороны дикарей. В 1610 году по волостям Березовского уезда
• опять рассылалась священная стрела с символическим призывом
к войне, и замысел расстроился только благодаря своевременно
принятым мерам. И даже так поздно, как в 1662 году, березов-
ская администрация была серьезно обеспокоена слухами о го-
товящемся оредн остяков возмущении. При покорении приобских
инородцев русские искусно пользовались взаимной враждой
между отдельными племенами, и средп туземных князьков не
один оказался «нанемирных казакам—вожь изрядный... и вереи
вельми». Так использован был кодскпй князь Игичей Алачев,
покоривший для русских Конду и способствовавший поражению
своих березовских и обдорскпх сородичей. Как общее правило,
остяцкие княжеские роды пе были истреблены и продолжали
*) Постройка остротой на Яэшшеоском озеро, п на устье Оми била приицп-
шплыю решена в 1627 и 1628 голах (Р. Ц. Б. VIII, J4 11, lit, X, XLVI), ио
— 158 —
под русским владычеством управлять своими племенами; код-
еине князья, оказавшие русской администрации большие услу-
ги, фактически оставались на положении независимых васса- •,
лов почти до средины XVII вока; а обдорскпо кпязья сумели
сохранить большую степень самостоятельности до XIX века 1).
При содействии обдорскпх п казымскпх остяков, власть
московских государей была распространена, правда, в значи-
тельной мере номинально па самоядь, кочевавшую по тундрам
к востоку7 от устьев Обп.
С целью завершить покорение всего побережья Обской губы,
в 1600 году из Тобольска после предварительной разведки
была снаряжена большая экспедиция па реку Таз. По своим
размерам и по трудностям, с которыми она была сопряжена, эта!
экспедиция представляется одной из наиболее крупных по
тому времени. На Тазу была расположена та баснословная
। Мангазея, которая уже давно была открыта поморскими промыш-
I леннпкамл, ходпвшпмл сюда за пушниной едва ли пе с первой
 половины XVI века. Снаряженная па скорую руку, без знания
природных условий, экспедиция на первых шагах потерпела силь-
ную неудачу: речные суда, из которых опа состояла, оказались
непригодны к «морскому ходу», и, пока па Верхотурье спешно
строилась морская флотилия, экспедиционный корпус двпнулся
. от устьев Обп через тундру на оленях и в пути подвергся небыва-
лому за описываемое время «погрому» со сторопы самоедов.
Тем не менее, остатки отряда достигли Таза, па берегах которого
п был построен Тазовскпй пли Мапгазейскнй город, послужив-
ший исходным пунктом для дальнейшего завоевания Еппсе^.
Одновременно с покорепнем остяцких племен по нижнему'
течению Оби, шло продвижение русских от устья Иртыша вверх
по Обп. На самом устье Иртыша возник Обский городок на месте
укрепленного лагеря зазимовавшего здесь Мапсурова; городок
этот- просуществовал до 1594 года, когда выше его по Оби был
поставлен новый город Сургут, но уже через четыре года после —
постройки Сургута, с целью защитить новые владения от опас-
ности, грозившей со стороны воинственного остяцкого князька
Вони, властвовавшего над многочисленной «Пегой ордой», приш-
лось построить новый укрепленный пункт еще выше по Оби и
глубже па восток, в самом центре Пегой орды, — Нарым. По-
стройка Нарыма открывала пути далее вверх по течению Обп,
на юго-восток. В 1С04 году добровольно отдался под покрови-
тельство русской власти еуштипский князь Тонн п бил челом
|> постройке в его земле города (Томский город).
— 159 —
Дальнейшее продвижение па юг было сопряжено с большими tt
трудностями: русские вступали в «горные порубежные волости», I/
заселенные бедными и воинственными тюркскими племенами,
платившими дань монголам. Помимо природных препятствий,
представляемых горной местностью, неизбежно было столкнове-
ние с многочисленными завоевателями, собиравшими издавна
«албан» с туземцев —в частности с могущественными «золотыми ца-
рями» (алтын-ханами) западных халкасов, господствовавшими па
берегах. Немчика и на «золотом озере» Алтып-норе (оз. Упса),
власть которых распространялась на пограничные инородческие
племена. Только в 1618 году поставлен был в верховьях Томи.
Кузнецкий острог, и дальнейшее продвижение было приостано-1
влево на целое столетие. Попытка утвердиться па Бии в 1627 г. *
завершилась разгромом со сторопы телесских людей. Даже в
указанных пределах русские должны были все время выдержи-
вать упорный натиск монголов и их вассалов приенпсейскпх
кыргызов, и русское правительство вынуждено было делить свое
право на ясак с тюркских племен верхней Оби — сперва с алтын-
ханами, позже с джунгарскими хуп^гапчжи и кыргызскими
князьками.
Таким образом; Кузнецкий уезд остался надолго крайним ।
пределом русского продвижения в глубь Азии, и только в начале I
'XVIII века, с Постройкой Бийского острога в 1709 году, русские /
стали твердой ногой на верховьях Оби.	ч
Покорением течения Оби п ее притоков в указанных преде-
лах заканчивается один, очень определенный, период в истории
завоевания Сибири. Период этот характеризуется тем, что общее
направление завоевательной политики остается почти всецело
-в руках центральных правительственных органов. Весь план
завоевания, отдельные задания, очередные задачи — все это
вырабатывается в Москве и выполняется местными воеводами
па основании инструкций, составленных в Москве. Московские
наказы в деталях предусматривают все подробности той плп иной
кампании, в них даются точные указания относительно военной
стороны похода, предписывается порядок комплектования и
устанавливается состав экспедиционных корпусов. Нередко
далее, особенно в первое время, часть военных сил присылается
пз русских приволжских городов.
Постепенно такой характер завоеваний изменяется. По мере
удаления от центра дальше вглубь Азиатского материка, пра-
вительство утрачивает и способность, и возможность руководить
ходом военной оккупации страны. Инициатива переходит в
руки местной администрации, а правительство ограничивается
в наказах стереотипными предписаниями «радеть о государеве
доле» п поступать, «смотря по тамошнему делу». Организованное
наступление уступает место беспорядочному, норой случайному,
. но безудержному стремлению вперед русского элемента, про-
ппкшего за Урал. Впереди идут промышленные, люди. По мере
того, как пспромышллстся соболь в Западной' ’Сибири, они в по-
исках новых «соболиных мест® проникают вес дальше иа восток
и открывают новые «нсясачныс землицы». Е^аводаря варварским
приемам ловли пушного зверя «кулемами», истребленье наиболее
йеппых пород идет необычайно быстро, и так .же быстро идет
шгерсд и движение промышленников все глубже в «неведущпе
з1млп». По следам промышленников, часто на свой страх и риск,
небольшими партиями в' несколько человек, идут служилые
люди сибирских городов для сбора ясака с новооткрытых «не-
мирных иноземцев», привлекаемые той же жаждой наживы и
надеждой на грабеж и военную добычу. Рядом с промышленными
зимовьями вырастают ясачные зимовья, в которых служилые
люди собирают ясак на государя и «поклонные соболи» на себя
и воевод. Так незаметно расширяется зона русского влияния.
Местные воеводы всячески, и по соображениям личной выгоды,
и по служебным расчетам, содействуют распространению тер-
ритории своих уездов: по «сказкам» служилых и промышленных
людей онп снаряжают в «новые землицы» небольшие экспедиции,
а в тех случаях, когда местных сил не хватает, обращаются за
содействием в Тобольск, центр сибирской администрации. Таким
образом, дело открытия л завоевание Спбири с пачала XVII в.
)пдет в значительной мере помимо Москвы. Москва вступает
в дело .ширь тогда, когда нужно завершить начатое завоевание
и организовать управление вновь присоединенными областями.
Описанный характер носит завоевание Енисея ц Лены и их
притоков. На Енисей русские проникли двумя путями: южным—
Кегью, и северным — через Мангазею. Не позднее 1605 года
'•па Кети вырос Кетский острог, а в 1618 году на волоку между-
|Кетью и Енисеем — Маковский острожек. В.1619 году русскими
|'уже был основан на Енисее — Енисейский острог, а через не-
сколько лет, выше его — Красноярский острог.1). Из Красно-
ярска была сделана попытка покорить кыргызские и родствен-
ные им племена, обитавшие далее к югу по Енисею.
С основанием Красноярска русские достигли в XVII'веке'
крайней точки своего продвижения по верхнему течению Еип- _
сея на юг. И здесь, как иа верховьях Оби, они столкнулись с
встречным наступательным движением алтын-ханов. Им не
только приходилось делить с ними добычу, ио часто удовлетво-
ряться лишь номинальным и временным подчинением «пору-
бежных» земель; в 1657 году одип из алтын-ханов Лауцзап
пытался даже взять Красноярск, Кузнецк и Томск и произвел
опустошительный набег па пограничные русские владения, и
’) Распоряжение о постройке «острога па Красном яру» состоялось в 133
(1С14;Ь) году. ио острог не бил еще заиершсп логом 1G28 года.
— 161 —
лишь домашние обстоятельства — смерть отца я угроза со
стороны джунгаров — заставили его отступить.
После падения могущества' алтып-ханов, соперниками рус-
- скнх и гораздо более опасными врагами явились джунгарские
хун-тайчжи, принявшие под свое покровительство кыргызские
и тубиискио народцы. Как и па верховьях Обп, и па Енисее
. продвижение па юг возобновилось лишь в XVIII веке, когда
в 1707 году в Тубинской земле был основан Минусинск.
Остановленные, таким образом, надолго благодаря“близости
монголов в своем наступлении па юг, русские из Енисейска,
стали продвигаться на восток по реке Апгаре (Верхи. Тунгуске),'
первоначально встречая лишь слабое сопротивленье со стороны
стоявших на низкой ступени культуры тунгузских племен.
Этапом в этом направлении послужило основание в 1630 году па
Ленском волоку Илимского острога, явившегося затем одним пз
важнейших исходных пунктов открытия пути на Лепу. Дальней-
шее наступление вверх по Ангаре было, одпако, сильно замед-
ленно благодаря отчасти природным препятствиям, какие пред-
ставляли, например, ангарские пороги, п, главны» образом,
благодаря отчаянному сопротивлению, оказанному обитавшим
по верхнему течению Ангары монгольским племенем бурят—
«братскими людьми». Построенный в 1631 году для пх" поко-
рения, Братский острог подвергался неоднократно серьезной
опасности; в. 1635 год весь гарнизон был перебпт, и
только в 1636 году восстановлена была власть pyccjnix. Даль-
нейшее объясачоппе «братских» племен по верховьям Ангары
сопровождалось непрерывной борьбой и завершилось выселением
значительной чайтп их на юг в пределы родственных пм халкас-
ских монголов. Для прочного утверждения па берегах Ангары,
к югу от Братского острога в 1654 году был построен Балаганскпй
острог; за два года перед тем Похабов поставил зимовье у впаде-
ния р, Иркута в Ангару (будущий Иркутск) и завершил поко-
рение братских племен по притоку Апгары— Оке.
f Другим' путем, пз Мангазеп, русские пробрались на Енисей
песколькпмн годами раньше основания Енисейска. Поморскпе
промышленники, невидимому, .еще в конце XVI века ходили
с Таза «Енисейским волоком» на р. Турухан, приток Енисея,
м в начале XVII века на Турухапе, па месте промышленного
Туруханского зимовья, возник небольшой, зависевший от Ман-
газеп, административный пункт/ сыгравший очень крупную роль
в деле дальнейшего распространения русской власти па восток
’ и впоследствии ставший резиденцией мангазейского воеводы.
Отсюда промышленники, а за ппмп и мангазейскпе служилые
люди разбрелись за пушниной п за ясаком вниз по Енисею до
самого устья и по тундрам Пяснды, тянувшимся к северо-востоку
от низовий Енисея; отсюда же они поднялись вверх по Енисею
в его восточные притоки—в Нижнюю и Подкамениую Тунгуски,
— 162 —
покоряя «под государьскую высокую руку» окрестные племена
тунгусов п ппбаков (еппссискпх остяков). Когда же «около
Мапгазейского города и Турухапского зимовья и вверх по Ени-
сею реке п снизу Тунгуски реки соболи и бобры пспромышляллсь»,
промышленные люди «учслп ходить вверх по Тунгуске реке
далече», туда, где еще «соболи добрые п зверья много», а с вер-
ховьев Нижней Тунгуски перебрались на Вилюй и на «великую .
реку Лену»рНсобходпмость защищать промышленников от опас-
ности, грозившей пм в этих далеких краях от «сыроядцев», вы-
звала уже в 1629 году посылку из Тобольска военной экспедиции
па И. Тунгуску и па Лену под начальством Самсона Навацкого,
долженствовавшую дойти, «до коих мест ходят промышленные
люди па промысел», и «в тех дальних землицах нм, промышленным
людям, учинить оборонь» ’), а в 1633 году—новую экспедицию
под командой Война Шахова. На основании данных экспедиции
Навацкого п распросов тунгусских аманатов, мангазейскнй вое-
вода А. Ф. Палицын г), по возвращении в Москву' представил
проект завоевания Лены, приложив к нему описание и чертеж
пути; оп сулил распространить русские владения «до. восток
солнечных, до переходу великого царя Александра и до лревы-
сокого холма Каркаура», туда, где «обитают люди единоногпе и
едппорукпе». 	%|.
Двпженпе, шедшее на Лену через Мангазею, столкнулось
te подобным же движением, шедшим туда же из Енисейска.
В конце 20-х годов XVII века открыт был путь с Верхней Тун-
Кеки (Апгары) рекою Илимом и с Илима «Ленским волоком»
/па прпток Лены—Куту и был последовательно закреплен построй-
кой острогов па волоку (Илимский острог) и на устье рекп Куты.
В 1632 году на Лене был поставлен Якутскпй острог, а несколько
позднее выше его Олекминский острог и по нижнему течению Жп-
ганское зимовье; одновременно были обследованы притоки Лены:
Вилюй, па котором енисейские служилые люди уже нашли зимовья
мапгазейскпх ясачных сборщиков и острожек, поставленный Боп-
пом Шаховым, п Алдан, па притоке которого Амгс в 1633 г. воз-
никло Амгпнское зимовье. Енисейские служилые люди пе огра-
ничились этими успехами. В 1633 году Илья Порфирьев с товари-
щами и с «охочими промышленными людьми» спустился вниз
по Лепе до устья п, свернув иа восток, проехал «в повое место,
морем, иа Яну реку», а его товарищ Иван Ребров, попавший на
’ Лену из Мангазеи, продолжал плаванье «по морю па новую сто-
’) Эксиедяцлл Самсопа 'Навацкого прсдшествопала неудачная экспедиция
Мих. БаЯкааиша в 1027 г.; Байкашяи не достиг Мангазеи ислодстпно иоиогод
— 163 —
роппюю па Ипдпгирскую року»'). В 1636 г. еппсойскпй десят-
ник Елисей Вуза пз устья Лены морей проехал па запад до
устья Олспека, а в 1637 г. одновременно тот же Буза морским же
путем достиг устья Яны, а-другой отряд служилых людей под
начальством Поснпка Иванова сухим путем прошел к се верхо-
вьям, а оттуда в 1639 году па Индгирку.
Эти головокружительные успехи и слухи о богатствах «вс-
лпкой реки» Лены привлекли вниманье и взволновали искателей I
легкой добычи в Спбпри. В1636 году далее из далекого Томска от-'
правлен был па Лену отряд под начальством атамана Дмитрия
Копылова. Несмотря на протесты енисейской администрации,/'
оп проплыл мимо Енисейска в реку Алдан и основал па устье Mwi
Вутальское зимовье; в 1639 году оп отправил часть своего отряда
вверх по Мас: экспедиция поднялась до притока Маи—Ньюдомы,
перевалила через горы, вошла в реку Улыо и спустилась'по ней
до моря; па устье Ульи, на берегу Охотского моря, было поста-
влено зпмовьс, откуда были произведены разведки морского бе-
рега к северу до устья реки Тауя, а к югу до устья рекп Уда.
Таким образом, начиная с 20-х годов, русские служилые люди, I
идя по следам промышленников, в неимоверно короткое время I
обошли все обширные пространства земель к востоку от Енисея 4
до Восточного океана. На Лену и дальше на восток рппулпец
искатели добычи н приключений отовсюду, пзо всех углов рус-]
скоп Спбпри—пз Мангазеи, из Енисейска, пз Тобольска, даже
' пз Томска: служилых людей охватила какая-то горячка—шлц
вперед, па свой рпск, в погоне за пажпвой. Попеки «новых зе-
млиц» производились без всякой системы, небольшими партиям^
служилых людей, иной раз в несколько человек; «вожами> в эти;
«далекие от вока неведомые земли» являлись промышленные'
люди, при непосредственном участии которых совершались наи-
более рискованные предприятия. Это были по существу разбой-
ничьи пабеги: служилые люди, «пристав под которою землицею,;
приманивали тех землиц людей торговать п пмалп у нпх жен I
п детей, п животы и скот грабили и паспльства им чинили многие 1
н от государевы высокие руки тех диких людей отгонплн, а сами I
богатели многим богатством, а государю приносили оттого мио-1
того своего богатства малое».
На Лене столкнулись служилые люди разных городов, и
встреча эта была нс всегда дружелюбна. Между отдельными пар-
тиями конкурептов происходили сражения из-за ясака и добычи: |
«меж себя у тех тобольских и у сипссйскпх, и у мапгазейскпх:
в статье: «Восточно-сибирское полярные мореходы XVII вл (Журя. М-ва Нар.
Проев. 1903, № Б). Несмотря па то, что статья эта была напечатана в 1903 г.—
ского uyni imSliiy впервые Ел. Бузою’в 1037 готу (наир., в специально!! Оро-
— 164 —
служплых людей для тоо своей бездельные корысти бывают бои,
друг друга и промышленных людей, которые на той реке Лепе
соболи промышляют, побивают до смерти, а новым ясачпым
людям чният сумпсппе, тесноту и смуту п от государя их прочь
отгоняют». Эта «смута» п связанные с нею убытки для казны
заставили Московское правительство принять очень рациональ-
ную меру, а именно послать специальных воевод па Лепу, изъяв
все вновь открытые земли пз ведения наличных сибирских воевод
и запретив енисейским, мапгазейскнй, томским и другим служи-
лым людям ходить па Лону.
С основанием в 1-612-году самостоятельного Якутского воед-
' (водства, на самой Лепе образовалась прочная база для дальней-
!шего обследования Восточной Сибири. Из Якутска, в частности,
произведено обследование северо-восточного угла Сибпрп. Якут-
ские служилые люди, завершив покорение Индигирки, перешли
|чв самом начале 40-х годов сначала па Алазею, а потом па Колыму.
Приблизительно в 1643 году *) Михаил Стадухпн поставил на
Колыме три укрепленных зимовья, которые обеспечивали рус-
ским господство над этой рекой. Из устья Колымы начались
энергичные разведки дальше на восток вдоль берегов Ледовитого
океана: драгоценный «рыбий зуб» манил в этом направлении
торговых и промышленных людей. Уже в 1646 году мезспсц Исай
| Игнатьев с партией служилых и промышленных людей, в поисках
(«рыбьего зуба» достиг Чаунской губы. В следующем году его
попытка была повторена в более крупном масштабе холмогорцем
Алексеем Федотовым, прпказчпком торгового человека Алексея
Усова, но льды помешали осуществиться задуманному пред-
, приятию. Зато в пюне 1648 г. из устья Колймы вышла в море
да шести кочах-2) большая экспедиция, снаряженная тем ясе
Федотом Алексеевым совместно с приказчиками гостя Василия' •
Федотова Гусельникова п с участием знаменитого казака Семена
Дежнева. После трехмесячного плавания экспедиция достигла
«Большого Каменного носа, а тот нос вышел в море гораздо далеко
(ныне мыс Дежпевапли Восточный), а живут па нем люди чюхчп
добре много, против того же носу па островах (Диомида плп
Гвоздева) живут люди (эскимосы), называют их зубатыми, по;
тому что пронимают онп сквозь губу по два зуба немалых костя-
ных-; разразившиеся бури разнесли кочи в разные стороны,
большая часть их погибла. Коч Дежнева посило по морю «нсво-
') JO3 год устанавливает В. И. Огородников (Покорение Юга-
1С45 года;
|ая точность показаний Стадухппа по позволяет
орочио.
очах, п эту цифру повторяют без оговорки послодую-
— 165 —
лею» к выбросило па берег далеко к югу, «прошед Апаидырское
устье». Таким образом, Дежнев фактически обогнул севере- 1
восточную оконечность Азии1). Одновременно на реку Анадыр
промышленные и служилые люди стали проникать сухим путем |
с верховьев Колымы.
Одновременно с открытиями на северо-востоке, пз Якутска
; шло обследование берегов Охотского моря. В 1648—49 годах у*
достижения томских казаков были закреплены постройкой
Косого острожка (будущего Охотска). С другой стороны, с Ана-
дыря Мих. Стадухпп в 1661 году перебрался сухим путем на
Пешкину и на Гижнгу, впадающие в северную часть Охотского
моря—Пенжинскую губу или Пенжипское море, как ее называли
в XVII в. Таким образом, движение, шедшее к берегам Великого н
океана встретилось с шедшим вдоль берегов Ледовитого оксана.
Обследование северо-восточного угла Сибири завершилось
-военной разведкой в' Камчатке, произведенной в 1697—1698 г.г.
Владимиром Атласовым, которая положила начало завоеванию
этого полуострова. В итоге, к началу XVIII в. был достиг-А
нут в этом направлешш крайний пункт Азиатского материка— /
«край и конец Сибирской земли», и перед якутской администра-
цией возникли уже новые задачи покореипя земель, которые
«только видеть в море за переливами» и проведывания «чрез даль-
иую видимую землю» про «Апопскоо государство». Впрочем,
окончательное замирение Камчатки относится лишь к 30-м годам
XVIII в., когда было подавлено восстание 1731 года, а к покоре-
нию Чукотского полуострова было прпступлопо .чини в конце’
20-х годов, и после полувековой борьбы с воинственными и много- 
...численными чукотскими племенами русские должны были
в 1775 году даже эвакуировать Анадырский острог и отказаться
от военной оккупации пх территория. Окончательное подчинение
чукчей русской власти относится лишь к средине XIX века.
Из Якутска же шло объясачеиие земель по верхнему течению
Лены, где в, 1642 году якутские служилые люди основали Верхо-\ ।
ленск, но утверждение русской власти встретило отчаянное со-''
противление со стороны воинственных братских людей, которые
одно время грозили даже Усть-Куту и Плпмску. С верховьев
Лены якутский пятидесятник Курбат Иванов проник на берега
«Святого моря» бурят— Байкала.
На «вершинах» Лены якутские служилые люди встретились
снова.с аналогичными поисками со стороны енисейских служилых
людей. С основанием Якутска приостановлена была дальнейшая
деятельность «еппссйщиков» в восточном направлении, и их
усилия направились па юг, па Апгару, где нм также приходи-
лось вести упорную борьбу с бурятами». В 1646 году енисейский
Даог Л. G. Борг, Пзвсстп» о Бгрпигооом пролп
II Куки (us Записок ио Гидрографии, т. II (XLUI).
— 166 —
атаман Василий Колесников обошел северо-западный берег Бай-
кала п закрепил результаты своей экспедиции постройкой
острожка па Верхней Ангаре; в следующем году енисейский сын
боярский Пв. Похабов перебрался по льду па южный берег ,
Байкала ii пропик во владения цецеи-хапа, а в 1648 году один
л пз самых выдающихся енисейских служилых людей Иван Галкин,
I предприимчивый,'смелый, жадный до пажпвы, неутомимый ис-
' следователь п завоеватель «новых землиц», типичный русский
Пизарро, обогнув Байкал с севера, дошел до устья реки "Бар-
гузина и построил здесь острожек.
Такая же конкуренция наблюдается и в деле завоевания
иАмура—«Даурской земли», как называли русские бассейн этой
мрекп по имени обитавшего по ней народа—дахуров. С Байкала
енисейские служилые люди перебрались на озеро Иргепь и на
верховья Шплкп; в 1652 году из Енисейска снаряжается д.чя
постройки острога на Шнлке специальная экспедиция под на-
чальством Петра Бекетова, которая, не достигнув поставленной
цели, успела, однако, закрепить путь с Байкала на Шилку
постройкой острожков па Селенге (Усть-Прорвппский) п иа озере
Иргенп (Ирге некий).
Одновременно п якутские воеводы направляют свое вшшашю
па Амур. В 1643 году снаряжена экспедиция под начальством
Вас. Пояркова, который с верховьев притока Алдана Учура
перевалил иа реку Зою, впадающую в Амур, по Амуру спустился
в следующем году до моря, весною 1645 года пошел вдоль морского
берега до устья реки Ульи и Ульей и Маей вернулся в 1646 году
в Якутск. В том же 1646 году послана была пз Якутска новая
экспедиция вверх по Лене до Олекмы, Олекмою до Тугпра и______
Тугпром до «камня», «который камень (Яблоновый хребет) про-<
меж государевой землп и Даурской», с целью «про ту Даурскую
землю проведать доподлпппо». В 1649 году, при материальной
поддержке йового воеводы, энергичного и предприимчивого
. Дм. Андр. Фрапцбекова, пашеппый крестьянин устюжанин,
Ярофей Павлов Хабаров-Святптскпй составил за свой риск и------
на собственные средства—«на своих лроторех»—большую военно-
промышленную экспедицию: нанял партию «покручопиков»,
снабдив пх за свой счет оружием и запасами: и во главе своих
кполчан» произвел опустошительный пабег па Амур. В 1651 году
он собрал новую партию «охочих людей», к которым присоеди-
нился небольшой отряд якутских казаков, и, усилив ими свое
«войско», поплыл вниз по Амуру: по пути оп брал и жег даурские
городки, грабил и побивал «в пень» ппородцев, захватывал жен-
щин и детей в полон, собирал ясак. По вестям о богатстве вновь
открытой страны к нему притекали _иовыс толпы искателей
приключений. Предприятие Хабарова'’проследовало в первую
очередь интересы и выгоды самого предпринимателя, который
исключительно «радел своему прибытку», по слухи об успехах,
— 167 —
достигнутых его экспедицией, и о насилиях, которымп'оиа сопро-
вождалась, заставили правительство вмешаться в дело. В 1652 г.
из Москвы был командирован дворянин Дм. Зиновьев для приема
под свое управленце повой Даурской земли.
После головокружительного успеха частного предприятия ।
Хабарова, как после похода Ермака, наступил период медленного /
и плапомерного завоевания страны, обследованной пм. Перепек-1
тива неизбежной войны с могущественной Китайской империей, [
под покровительством которой находились даурские племена, I
испугала Москву п заставила отказаться от мысли завоевания/
Амура, и разбойничавшие на нем шайки казаков, предоставлен-1
иые самим себе, погибли плп рассеялись. Зато в верховьях
Амура у впадения Нерчл в Шилку был создан в-1658 гад особый
воеппо-адипнистративпый центр—будущий _ Нерчинск,—с са-
мостоятельным воеводою во главе, откуда и"16лжшгбияо произ-
водиться окончательное покорение и устройство Даурской земли.
Вместе с тем путь в Дауры был закреплен постройкой в 1659 г.
Телембннского острога на Хплке и в 1665 году Верхпеудпнского /
и Сслсппшского острогов—па Селенге п ее’прнтоке'Уде.
Только в 1672 году московское правительство сделало осто-
рожную попытку возвратить завоевания Хабарова, приняв под
свое покровительство Албазинскпй «воровской острог», поста-
вленный в 1665 году на месте разрушенного городка даурского
князя Албазы шайкой беглых казаков п преступников, возгла-
вляемой поляком' Никифором Романовым Черниговским. Здесь
на Амуре, иа окраинах русского владычества, подобно тому
как на Допу, возникла своеобразная казацкая республика, лишь
поминально признававшая власть нерчинских воевод, которая
на свой риск распространяла русское господство по Амуру п его
притокам. Укрепив Албазин, «воровские казаки» построили
несколько новых острожков на реке Зее и на се притоке Селпнбе
и таким образом упрочили свое положение па среднем течении
Амура.
Однако, в Даурии русские вступали в столкновение с могуще-
ственным и высококультурным государством, каким в XVII веке //
являлся Китай. Китайцы пздавна обложили ясаком «рыбьеко-Л
жпх» п «длинноволосых» дикарей, обитавших по Амуру, Шплке
л Зее, «п от реки Зеи по иным всем рекам до устья велпкпя реки
Амура до моря океапа»,-п по южному побережью Охотского моря,
и ежегодно пз пограничного китайского города Нлнгуты отпра-
влялись на Амур военно-торговые экспедиции для сбора дани
и меновой торговли с инородцами.
Попытка людей «пз царства Лоче»1), «храбрых, как тигры,
и искусных в' стрельбе», утвердиться па Амуре являлась
прямым вызовом Китайской империи. «Почто-до вы ходите,
в нашу землю к ясачным тунгусам?» заявляли «богдоевы люди»
168. —
русским сборщикам ясака. Китайское правительство пробовало
и оружием, и дипломатическим путем остановить успехи русских
на Амуре. Русские городки подвергались неоднократно штурмам
со стороны многочисленных и сравнительно хорошо вооружен-
ных китайских войск, пока в 80-х гг. не вспыхнула открытая вой на
между обеими державами, претендовавшими на господство над
Даурской землею.
Во второй половине XVII века, с воцарением манчжурской
;династии в Пекине, сам Китай проявляет тенденцию эпергпчко
I распространять сферу своего влияния па север. Эта тенденция
I особенно ярко обозначилась при втором императоре повой
 династии — талантливом и войнолюбпвом Кан-сп, вступившем -
па престол в 1662 году, и прпвела к превращению Халхп в вас-
сальное владение, разгрому джунгарской державы Галдапа,
подчинению Тибета, заявлению претензий па все земли,
I к северу от Амура- и к востоку от Байкала до Чукотского мыса
| и обследованию Сахалина. При разрешении сложных задач
в Монголии Каи-сп должен был, во всяком случае, стре-
миться обезопасить себя от русского наступления. Постройка
в 80-х годах городов Мертона, Цнцпкара и Айгупа (Сахалин—
Ула—Хотон) на устье Зеп >), показывает наличие у мапчжуров
определенного плана в отношении Амура. В 1683 г. китайское
правительство предъявило ультиматум нерчинскому воеводе
с требованием свести остроги с Зои, в результате которого,
зейские укрепления былп эвакуированы. Следующий год про-
шел со стороны китайцев в военных приготовлениях; военные
действия открылись, летом 1685. В июне, после жестокой бом-
бардировки, пат Албазпп, и, когда па следующий год была
сделана попытка возобновить укрепление, явилось вновь кц-
тайское войско и осадило новый город. Одновременно кита-
скпе подручники, монголы, стали производить нападения па
русские «окраинные города» па Селепге. Невозможность быстро
.перекинуть па Амур достаточные военные контингенты заста-
двпла московское правительство приступить уже в 1687 г.
' к мирным переговорам. В январе 1689 года полномочный посол
Ф. А. Головин заключил договор с монгольскими тайшами,
которым обеспечивался их нейтралитет, а 27 августа того же
года, после длительных переговоров, был заключен Нерчинский
(мир с Китайским двором, согласно которого Амур остался под
^властью Китая, и граница определялась по рекам Аргуни и
Торбпце, и по Яблоновому и Становому хребту.
Отказ русских от наступления па Амур был по только ре-
зультатом искусства китайских дипломатов, в частности нахо-
дившихся па службе у китайского императора иезуитов: и па
Амуре, и как и па других южных окраинах, русские при пе-
— 169 —
достатке людей и материальных средств не в состоянии были
бороться с большим и хорошо организованным государством,
к мирным отношениям с которым побуждали, кроме того, опре-
делившиеся к тому времени русские торговые интересы в «Ки-
таях». Бурииским трактатом 1727 года условия Нерчинского
мира были подтверждены в общих своих положениях, и даль-
нейшее движение русских на юго-восток прекратилось до
половины XIX века *).
В общем итоге, к началу XVIII столетия русские владения!
в Сибири почти достигали на севере и на востоке своих есте-1
ствснных границ, образуемых Ледовитым и Восточным океанамиJ
на логе окаймлялись Яблоновым хребтом и Становым и пред-\
горьями Саяп и Алтая, а в верховьях Иртыша й Ишима —'
степями, которые все еще былп недоступны русской колони-
зации, благодаря присутствию в них многочисленных и воин-
ственных кочевых племен и неблагоприятным условиям степной
местности. В этих пределах захваченная русскими территория
была по только завоевана, ио и обследовапа. Каждый шаг вперед
заносился па «чертеж», и из этих разрозненных чертежей тоболь-
ская администрация в 1667—1672 годах составила общую карту
Сибири. В 1696—1701 гг. изд сибирской картографией работал
в Тобольске Ремезов, автор замечательного географического атла-
са Сибири. Отписки с описанием покоренных земель давали бо-
гатый материал по этнографии края. В конце столетия мы имеем
’ в «Описании Сибирского государства» попытку собрать эти
сведения в один географический очерк. Этп русские работы рас-
крыли перед Западной Европой до тех пор неведомый угол
Азии: по русской карте, скопированной шведами тотчас по
появлении ее в свет, была корректирована устаревшая карта
Гсрберштейна; капитальные исследования Вптзепа «О северной
и восточной Тартарпп» было основано, главным образом, па
русских источниках, которые он черпал непосредственно пли
через свойх. корреспондентов из дел Сибирского приказа2).
В XVIII в. и первой половине XIX века дальнейшее рас-
пространение русских ..владений шло в двух направлениях:
line Сиб. государства» допечатано а изд. Археограф.
— 170 - .
на северо-востоке па Чукотский полуостров п острова Ледо-
витого и Восточного океана и дальше па «большую землю»,
т.-с. Америку1), и па юг к верховьям Обп, Иртыша, Ишима
и Енисея.
Занятие островов, расположенных в морях, омывающих
материк Сибири, явилось в сущности продолжением того
процесса открытия и завоевания страны к северо-востоку
от Енисея, который имел место в XVII веке. Главную роль
сыграла и тут частная инициатива промышленных и служилых
людей, которые в поисках добычи пускались в опасные морские
-предприятпя. Так, в 1711 году камчатские казакп, участвовав-
' шис в бунте местного гарнизона, чтобы загладить свою вину,
'.совершили экспедицию «в мелких судах и байдарах» па Куриль-
ские острова и объпсачпли курплов; позже по инициативе казачь-
его головы Аф. Шестакова большая п организованная экспе-
дпцпя обследовала земли чукчей, объехала Камчатку и достп- •
; тала берегов Америки. Ио па-первом плане и в XVIII и XIX сто-
летиях, как и прежде, необходимо отметить деятельность рус-
ских купцов и промышленников. Морские промыслы, в частно-
сти бобриковые промыслы на островах Охотского моря, при-
влекают предприимчивых, жадных до добычи, неразборчивых
в средствах людей, которые, пе пугаясь опасностей, нередко
с- рпском для жизни открывают неведомые до нпх острова
в Ледовитом и Восточном океанах и «ради высочайшего инте-
реса» «смиряют» островитян «под высокую руку» русских 1IM-
|ператоров\ Ряд торговых экспедиций в 40-х п 50-х гг. XVIII в.,
снаряженных купцами Серебрянниковым, Трапезниковым, Юго-
вым, Толстых п другими, способствовали открытию и за-
хвату Алеутских островов; якутский купец Шалауров в течение
нескольких лет обследовал Ледовитый океан к востоку от устья
Лены, пока не погиб в одну из своих поездок; после пего .
ряд открытий произведен Ляховым и ПрОтодьякопрвым (Ля-
ховскпе острова). С 70-х годов русские торговые суда начали
ездить к берегам «Большой земли», о которой впервые русские
услыхали в начале столетия от чукчей,— Америки. В 80-х годах'"'
уже возникают русские фактории иа островах Кадьяке и Ситхе,
основанные торговой компанией Григория Шелехова и Ивана
Голикова, которая, соединясь в 1797 году с другой «коммер-
ческой компанией», основанной иркутским купцом Мыльни-
ковым «для торговли и промыслов в Американских островах»,
была прс»бразоваиа в Соединенную Американскую (впослсд-
- 171 -
сгний Российско-Американскую). В начале XIX века Россий-
ско-Американская компании сделала попытку обосноваться
в Калифорнии, находившейся в то время под владычеством испан-1
цсв, но построенная здесь в 1812 году крепость Росс была '
упразднена в 1839 году за бездоходностью.
Параллельно открытиям и завоеваниям, производившимся
частными лицами за их страх и риск, снаряжались как в XVIII в.,
так и в первой половине XIX — правительственные экспедп/
ц1Ш, имевшие целью научное обследование побережья Сибпрж
и омывающих ее морей. Таковы знаменитые экспедиции Беринга,
для разрешения вопроса о проливе между Азией и Америкой;
одновременно в 30-х годах XVIII века имело место системам
тпческое описание береговой линии Ледовитого океана oq
Архангельска до Анадыра, произведенное последовательно не-
сколькими небольшими морскими экспедициями (Овцына,
Лаптевых, Пропчпщева п других ’). Пз иоздпейшпх экспе-
диций достаточно назвать Биллингса, Сарычева, в XIX веке—
В результате всех этих частных и правительственных эксне-1
днцип русские владения распрострапплпсь. постепенно на
острова, лежащие к северу и к востоку от Сибирского материка. /
Занятие Курильских островов в Охотском море намечало естест-
венные продвижения на юг от них к островам, входящим в состав
Японского архипелага, и, действительно, делаются некоторые
попытки «о проведывании Японского государства». Однако, по
местным условиям Японское государство оказалось слишком
могущественным, чтобы с или можно было бороться силами
частных торгово-промышленных компаний, какими произведены
были прочие завоевания па Тихом океане, и уже в .1732 году, ]
при снаряжсшш второй экспедиции Беринга, ему строго предпн-1
сыпалось «птти для проведывания островов, продолжающихся 1
к Японии», но «накрепко остерегаться», чтоб не попасть во
владения «японского хапа» пли какого-ппбудь иного евро-
пейского пли азиатского государя. Оставался открытым один
путь на восток, т.-е. к- берегам Америки. Слабое испанское
правительство было неспособно оказать сопротивление русским
промышленникам пе только иа пустынных островах, составля-
ющих продолжеипе Алеутских, ио даже в Калифоршш, в 50
верстах от Сап-Франциско.' Так образовались обширные вла-1
денпя в Америке, охватывавшие Аляску и все северо-западное/
побережье материка до верхней Калифоршш, в состав которых
входили острова Ситха с Новоархацгельским портом, Кадьяк,
Шумагпнскпс, Лисьи, Прибылова, Алеутские и Курильские; i
все эти земли представляли собою частное владеиие Россипско- I
172
Американской компании, в заведовании которой онп находились
до 1865 года. Образование в последней четверти XVIII вока
Северо-Американских Соединенных Штатов и пх мощный рост
в последующем столетии должны были, однако, рано или поздно
привести к уничтожению этих русских колоний, закинутых
в далекий угол Нового света, тем болео, что отдаленность от
центра и отсутствие капиталов и технических знаний препят-
ствовали эксплоатацип даже в самых скромных' размерах при-
родных богатств американских колоний. В 1867 г. русское пра-
вительство поэтому уступило все свои владения на территории
Северной Америки п прилегающие 'к ним острова за очень
умеренное вознаграждение Северо-Американским Соединенным
Штатам *).
Иной характер носит за описываемый период русское на-
ступление вверх по Иртышу, Ишиму и Оби. Русское государство,
переживавшее на переломе между XVII и XVIII столетиями
один пз самых тяжелых моментов своего развития, испытывало
особенно остро потребность в металлах для удовлетворения
своих военных и финансовых нужд. Этим объясняется упорное
ютремленпе правительства распространить свою власть в Сибири
па районы, богатые ископаемым. Как и в других случаях, оно
(при этом пользовалось содействием частных предпринимателей.
Демидовы, первые частные заводчики, обосновавшиеся на Длтае_
в 1723 году, должны были для охраны своих заводов на свой
счет строить крепости, снабжать их артиллерией и содержать
гарнизоны, Подобно тому, как в свое время Строгановы ставили
городки для защиты своих соляных промыслов. Таким образом,
русские владения достигли «вершип» Оби и врезались в Алтай-
ские горы. Та же потребность в металлах манила правитель-
ство еще глубже в Азию, на юг к Яркенду, откуда шли соблаз-
нительные слухи про «песошяое золото» Аму-Дарьи. В этих
щелях, 6 царствование Петра I, было снаряжено несколько экспе-
диций, план которых был намечен самим императором. Экспе-
диции эти не имели, впрочем, успеха: Яркенд оказался нодо-
ступен для русских. Зато в результате походов в степь весь
путь от Тары вверх по Иртышу оказался в пх руках и был
закреплен постройкой ряда крепостей: Ямышевской (в 1715 году),
Омской (в 1716 году), Железинской (1717 г.), Семипалатпой
(1718), Усть-Каменогорской (1720). Таким образом, русские вла-
дения достигли в этом направлении естественных границ, пред-
ставляемых Тарбагатайской горной цепью, которая отделяет,
строго говоря, Сибирскую низменность от Туркестана.
I'occitUcKO-Лмерикапской кошшшш
CUB. 1801—1663 гг.
обозрение образования
Продвижение вверх по Иртышу открыло для русской колони-»
защш до тех пор недоступные Барабипские степи *). Для защиты j
новых южных границ от набегов кочевников пришлось воз-
двигнуть целую сложную систему укреплений: так образовалась
в течение XVIII века «Сибирская линяя», определяющая довольно
точно этапы русского наступления на степь. Начало ей положили
возникшие еще в XVII веке вдоль по Тоболу городки, имевшие |
целью защищать пашенные слободы-на Туре и па Исети. С конца |
XVII века в эти «тобольские и исетскпе остроги» из Тобольска
ежегодно весною посылались отряды служилых людей «па обе-
реговую службу на конех от приходу воинских люден». Край-
ними южными пунктами здесь являлись Царево-Городище или
Кургац и Утяцкпй острог. Другая линия укреплений шла
в XVII веке по Вагаю и Ишиму, закапчиваясь острогами Абац-
ким и Коркинским (Ишим). Таким образом, уже в XVII веке
сложились две укрепленные линии, огибавшие с запада и с во-
стока окраины степи. В XVIII веке укрепленная граница про-
двинулась сильно к югу. В 80-х годах опа шла внпз по Тоболу
от острога Лебяжьего,.расположенного южнее Кургана ®), и, не
доходя Кургапа, сворачивала па северо-запад через Моревскпй,
Арлагульский и Суерский форпосты на крепость Омутную и
Усть-Лампвскую, где опять поворачивала на юго-запад к Ппшму
(Корклнский) и далее, делая значительный изгпб в северном на-
правлении (Зудиловский острог), перекидывалась на Иртыш
(Болыперецкая) и шла по Иртышу, заканчиваясь Черполуцкпм
оргрогом (несколько выше Омска). В состав этой Ишимской 1
оборонительной линии входило всего около 60 укрепленных по-
селков; в общей сложности опа охватывала значительные про-1
странства земель в углу, образуемом Тоболом п Иртышем,
дугою огпбая степь. В средпно XVIII века образовалась новая I ’
Преспогорьковская или Горькая линия. Она начиналась тоже /.
на Тоболе крепостями Звериноголовской п Пресногорьковской,
несколько южнее старой линии, и шла на запад на Петропавлов-
скую, а оттуда па Омскую замыкая таким образом треугольник
между Тоболом п Иртышем, и в общем совпадая с теперешней
южной границей Спбири; с ее постройкой Ишимская линия
утратила свое значение. К средние же XVIII века относится /
постройка укрепленной лпппп для защиты Кузнецко-Колыван-
ского горнопромышлепого округа иа Алтае, проходившей от
Иртыша по реке Убе па север через Змепногорскпй рудник,
Колывапскпй завод и Белорецкий острог на Маралнху и оттуда
па Бийск и па Кузнецк; в 60-х годах ее подвинули несколько
174
к юго-востоку вверх по Убе, оставив к западу Змепногорск
и Колывапь. В общем итоге, в течение XVIII столетия была
. достигнута и стратегически закреплена южная граница совре-
I менпого Тобольского и Томского крап. Дальнейшее продвп-
1 женпе в Центральную Азию пошло ппым путем, и, с колоппза-
I дней .южного Приуралья и основанием Оренбурга, создалась
(новая база, откуда легче было вести наступление в пределы тс-
'перешпего Туркестана.
В средине XIX века происходит резкий перелом в завоева-
тельной политике России в Азпп. Рост капитализма, отмечаю-
щийся с начала этого столетня, ставил перед правительством
новые задачи. Нс будучи в силах конкурировать с более высокой
техникой западпо-свропсйскпх стран, русская торговля ищет
новых рынков, где бы она была полновластным хозяином. От-
Гсюда активная политика па Ближнем и Дальнем Востоке, первые
I признаки которой мы наблюдаем в царствование Николая I.
На Балканском полуострове осуществление поставленных планов
встретило ряд затруднений в виду сложности политической
конъюнктуры, складывавшейся вокруг Турецкого вопроса, и
столкновения с Интересами других держав. Ёстествеипо, поэтому,
что военная политика России направилась в ту страну, где опа
встречала напмеиыпее сопротивление, т.-е. в Азию. Уже при
Николае I намечается завоевание Хивы, по решительный поворот
|в сторону устремления па восток должен быть отнесен к эпохе
Александра II. Занятие Амура, произведепное на инициативе
сибирского генерал-губернатора М. Н. Муравьева и утвержден-
ное Айгупскнм договором 16 мая 1868 года1), знаменует собою
переход к новому курсу, который должен был рано пли поздно
I привести к попытке пропикповспия в Монголию, Манчжурию
п Корею и завершился в 1904—1906 годах вооруженным столк-
новением с Японией. С другой стороны, завоевание Туркестана
прп Александре II открывало русской торговле рынки Сродней'
Азпп. Следующим этапом в этом направлении явился экономи-
ческий раздел Персии между Россией и ее соперницей на востоке—
। АнглиЙкТаким образом, средина XIX века характеризуется
переходом к агрессивной политике па Дальнем Востоке. Вместе
 с тем, переход государства от крепостных форм хозяйства к ка-
питалистическим вызывал ряд новых потребностей, на удовле-
творение которых. должна была быть использована Спбпрь с ее
непочатыми пространствами удобной для обработки земли, с ее
неисчислимыми запасам! сырья. Средина XIX в. явлшщш
поэтому гранью в истории колонизации Сйбпри, когда в ее
ИП13НИ выступает"ряд новых фактов, которых мы по замечаем
в предшествующую эпоху, и, наоборот, постепенно отмирают
явления, которые наблюдались в течение песколькпх столетий.
ДОБАВЛЕНИЯ И ПОПРАВКИ
К I ГЛАВЕ ПЕРВОГО ОЧЕРКА.
В1920 г. А.М. Ставровпч представила в Археографическую Ко-
миссию специальное исследование подзаглавнем:«Сибирские лето-
писи. Этюд по истории вопроса п анализу сибирских летописей».
Работа эта до сих пор, к сожалению, не напечатана и читатели
могут судить об се содержании лишь по статье автора в «Сбор-
нике статей по русской истории, посвящеппых С. Ф. Платонову •
(1922 г.), стр. 279—293: «Сергей Кубасов и Строгановская лето-
пись». Мне удалось познакомиться с исследованием А.М. Ставро-
впч в рукописи, благодаря любезности Архсграфической Комис-
сии и автора, которым приношу глубокую благодарность.
Основной вывод, к которому пришла А. М. Ставровпч, совпа-
дает в общем стемп, которые устанавливаются в наших «Очерках»,
а именно, «что пи одна из сибирских летописей пе является
в полном смысле слова летописью, а каждая пз них носит па себе
следы литературных современных влияний и, таким образом,
является позднейшей переработкой ранних протографов» *). Под-
ходя -иными путями, чем мы, автор приходит к тому-же заклю-
чению, что в основе п Есиповской и Строгановской летописи
лежит единый протограф.
Ход развития Сибирского летописания А. М. Ставровпч
изображает в следующей схеме: 1) летопись пр. Киприана, со-
ставленная на основании казацкого «написания» и рассказов
свидетелей; 2) синодик; 3)статья Нового летописца, составленная
по летописи пр. Киприана; 4) протограф Есиповской и Строга-
новской летописей, — каковым является статья Нового лето-
писца, дополненная па основании других источников; 5) лето-
писи, составленные на основании этого протографа (Есиповская
летоппсь, летопись по Погодинскому списку, которую автор
считает самостоятельным произведением, Строгановская лето-
пись).
Эта схема, совпадая в основном (единство протограф»), в
остальном резко отличается от пашей схемы. Пе позволяя себе
полемизировать с сочинением, пе вышедшим в печати, я укажу
— 178 —
лишь, что, ознакомившись с соображениями А. М. Ставровпч, я пе
считаю возможным изменить высказанные мною в тексте взгляды.
В частности, мне кажется, что до нахождения новых списков
сибирских летописей, за отсутствием данных, осторожнее не
осложнять вопроса спорными предположениями о Кипрпапов-;
ской летописи и о статье Нового летописца1), как о посредствую-
щих звеньях между «написанием» и известными нам летописями.
Пз отдельных вопросов, затронутых в исследовании А. М.
Ставровпч, заслуживают внимания ее соображения о происхо-
ждении Строгановской летописи. Автор расчленяет Строганов-
скую летоппсь на следующие «составные части»: 1) «подлинные
акты, весьма умело обработанные», 2) «протограф, схожий с про-
тографом Еспповской летописи», 3) «местные предания и лето-
писи» и 4) «риторическое сплетение словес, ничего нового не
вносящее». Время составления Строгановской летописи автор
отноепт к 1668—1673 гг. Эту догадку она очень остроумно моти-
вирует тем, что летоппсь преследует «определенную цель утвер-.
дпть мнение об участии в покорении Спбири Семена Строганова».
Эта мысль доказывается сравнением летописного изложения
содержания грамот, данных Строгановым (с упоминанием в них
Семена Анпкпевича) — с подлинными грамотами, в которых пмя
Семена пе упоминается; такая фальсификация могла быть сде-
лана исключительно в интересах потомков Сем. Апик. Строга-
нова, в частности Григория Дмитриевича Строганова, который
в результате вымирания-других ветвей рода Строгановых,
оказался в 1668 году единственным представителем этой семьи;
1668 год А.'М. Ставровпч и принимает за terminus post quern;
с другой стороны, участие Семена Аникпевпча в завоевании Си-
бири уже официально признается в царской грамоте 1673 г.;
следовательно, к тому времени летописный рассказ был уже
известен.
Отдавая должное искусству, с которым автор обосновывает
свою гипотезу, нельзя, однако, считать вопрос ею разрешенным,
до тех пор, по крайней мере, пока пе будут подвергнуты научному
обследованию рукописные тексты Строгановской летописи, нз
которых один, как известно, датируется предположительно
срединой XVII века *).
Вторая гипотеза А. М. Ставровпч — о Сергее Кубасове, как 
авторе Строгановской летолпсп, вызывает много сомнений. Тут
строгость и научность формального метода А. С. Орлова, с кото-
рым опа полемизирует, пытаясь доказать неправильность его
соображений о заимствовании автором так называемого «хроно-
графа Кубасова» (более известного сейчас под названием Повести
ки. И. М. Катырева-Ростовского) литературных образов из
— 179 -
«Троянской истории»,— остаются песравпеппо более убедитель-
ными, чем страдающие некоторым субъективизмом рассуждения
о «ритме фраз», о «легкости и напевности Кубасовских произведе-
ний», а стремление сделать Кубасова автором Повести князя
Катырева-Ростовского связано все-такп с трудноразрешимыми
хронологическими противоречиями.
К стр. 5.
К числу ранних повестей, посвященных истории завоевания
Сибири, принадлежит статья в Новом летописце «о взятии царства
Сибирского» *). С. Ф. Платонов датирует Новый летоппсец 1630 г.,
и этот вывод подтверждается изучением неизданных списков ’).
одним из ранних памятников сибирского летописания. A. J(. Ста-
врович в указанном выше неизданном своем труде склонна видеть
в ней источник того протографа, который, будучи распростра-
нен на основании других данных, лег-в основание Еспповской
и Строгановской летописи. Выводы, к которым я прпшел, несколь-
ко нпые.
Статья Нового Летописца очень коротка; в пей нет боль-
шей части тех известий, которые общи для обеих летописей,
и, с другой стороны, имеется сказочный анекдот про татарина,
«имущего себе смертную випу», доставившего Кучуму «трп пи-
щали и три борошня» пз спящего лагеря, который отсутствует
во всех лучших списках летописей. Более подробное сравнение
с летоппсямп указывает на ряд мелких разногласий
(например, численный состав дружины 600 чел., вместо
540); построение фраз иное, что объясняется, может быть, силь-
ным сокращеппем первоначального текста. Тем не менее, одна
фраза не оставляет сомпенпя в том, что источник статьи тот же,
что и обспх Летописей. В Новом Летописце мы читаем: «Кучумъ
же, перебредчп реку, оного Ермолая и всЬхъ казаковъ нобиль,
одинъ Toniio утече\ и, прпбФжавъ в городок, сказа прочим вся
приключшаяся; онп же ужасшися и не чаяху себЪ помощп
и т. д.» В Строгановской летоппсп: «И тако ту всп пзбпенп быша,
единъ токмо утсче... Слышпо же бысть в граде атаману Матф-Ью
Мещеряку з дружиною... они же во граде плакахуся по нихъ
горко» (Спб. лет., стр. 38). В Еспповской летописи: «П папа-
доша па пь п побита; токмо едит казакъ утече... Слышав же
сие, во граде вставшая... п плакаху по нихъ плачемъ велинмъ
зЬло па много время» (Спб. лет., стр. 148—149).-
Сравиепие этих текстов пе оставляет сомнения в том, что автор
статьи Нового летописца использовал тот же источник, каким
— 180 -
воспользовались Есипов и сочинитель Строгановской лстоппсп,
т.-c., говоря предположительно, «написание». Но «написание»
подверглось, невидимому, значительной переработке в Новом
летописце. Во-первых, оно было сильно сокращено; во вторых,
в пего внесена упомянутая выше сказка. Наконец, оно было
дополнено сведениями о Максиме Строганове, которые отнюдь
по восходят к Строгановской летописи, так как пе совпадают с ее
известиями. В статье пз Строгановых назван одпн Максим Яков-
левич, в лстоппсп действуют Семен, Максим и Никита. Есть и
другие разногласия: в статье Ермак взял у Строгановых «для
провождения» 50 чел., по летописи — 300. Можно думать, что
в этой статье мы пмеем первую попытку переделать первона-
чальное «написание» в интересах пе всех Строгановых, а по-
томков Максима Яковлевича; это, если можно так выразиться,
первое издание Строгановской летописи.
Статья Нового летописца имела значительное влияние на
позднейшее летописание.. Она отразилась- очень сильно (местами
дословно) иа списке У идольского Есиповской летописи (Сиб.
лет., стр. 192—194, 220—221), где, в частности, приведена сказка
о татарине. Ее влияние чувствуется и на других списках той же
летописи, как-то Бузуновском .(Сиб. лет., стр. 298—297). Так
называемая Есиповская летопись по Головинскому списку (Спб.
лет., стр. 307—311) есть в сущности просто статья Н. Летописца.
Наконец, та же статья, как будет показано ниже, служила
источником для повести, вошедшей в состав «Описания Сибир-
ского государства».
К стр. 17.
Ульян Мосеев Ремезов, фаворит тобольского воеводы П. И. .
Годунова, разделивший с ним постигшую его немилость и сослан-
ный в 1670 г. за «ушппчсство» в. Березов, приходился, по очепь
правдоподобной догадке Н. Н. Оглоблина, родным отцом географу
и историку Семену Ремезову. (Библпограф, 1892, № 10—11,
«К бпографпп С. Ремезова»),
К стр. 26—27.
Следы казацкого эпоса, столь ярко выраженные в «Кунгур-
ской летописи»,встречаются п в других повестях. Такова вставка
в тексте Строгановской летописи по Толстовскому списку (Спб.
лет., стр. 55—56).
К стр. 30—33.
Для более точного определения времени написания п состава
повести, вошедшей в «Описание Сибирского государства», оказа-
лось необходимым произвести детальное сличение русского текста
с голландским переводом, включенным Вптзепом в его сочинение
и «Тартарии».
- 181 -
Книга амстердамского бургомистра Николая Витзеиа: «Noord
cn Cost Tartarge» вышла первым изданием в 1692 году, в одном
томе «с несколькими рисунками, и была переиздана автором
в 1706 г. в 2-х томах, с значительными дополнениями, с много-
численными новыми иллюстрациями и картами *). По существу,
труд Витзеиа представляет собою довольно бессистемное собрание
географических описаний и справок, легших в основание его пре-
восходных по тому времени работ по картографии Азии. В этом об-
ширном сборнике самых разнообразных сведений по географии я
этнографии северной и восточной Азии мы встречаем и отрывки пз
напечатанных книг (иапрпмер, из Ис. Маассы, из Hacluyt'a,
из Purchas'a п т. д.), и письма различных лиц к автору п к другим
корреспондентам, и выписки пз официальных документов, и
записи слышанных автором рассказов, п наконец, помещаемые
целиком или в выдержках, доставлявшиеся ему отовсюду, ио
преимущественно из России и соседних с нею стран (Польши,
Дании) рукописные материалы: «дорожники» (Weg-wyzer), рос-
писи (Lyste) городов п мест, п многочисленные сообщения
(Berichte). Сообщения эти шли к нему отовсюду: «описание
самоедов Новой земли» ему было доставлено «неким госпо-
дином, проживавшим в Архангельске»; пз Солп Камской при-
сланы ему сведения о путях из Спбпрп; из Тобольска оп получил
сообщение «относительно русского христианства в Китае п про
калмыцкого государя Бушухту-хаиа»; пз Селенгппска в 1686 г.
ему пишут письмо про переезд через Байкал, даже пз Мангазеи
ему было прислано «известно о самоедах» п т. д. Корреспонденты
Витзеиа принадлежат к самым разнообразным слоям русского
общества, начиная с самых высоких сфер. Описание некоторых
областей Спбпри было для пего паппсано «одним знатным рус-
ским боярином, объехавшим пх в 1689 г.»; отдумпого дьяка
А. Впппуса, заведывавшего Сибирским приказом, оп получал
официальные документы, вроде статейных списков П. Ф. Бай-
кова и Ф. А. Головина, сказки Владимира Атласова пли гра-
моты китайского императора Кац-си; он имел возможность
беседовать п с самим царем Петром, в бытность его в Амстер-
даме в 1697 году, и московский государь, по его словам,
милостиво отвечал па его вопросы.' Очень много сведений
Вптзеи получил через купцов, русских и иностранных;
так, про путь пз Сибири в Хцку оп узнал от греческих
путешественников, вернувшихся в’ 1686 г. .Постоянными н
очень полезными корреспондентами Витзеиа были иностранцы,
служившие в русском войско: иапрпмер, описание Вайгац-
кого пролива дошло до пего «в письме одного служилого
человека из верхне-немецких земель, который, состоя на службе
их царских величеств, побывал в тех местах»; из Лондона ему
прислали Сибирский дорожник, составленный «на английском
языке одним военачальником па службе пх царских величеств»
и т. д. Некоторые русские известия попадалп к Вптзепу через
«соседние (к России) земли»; так, отрывок пз «Описания Сибир-
ского государства», вошедший в издание 1693 г., был прислан
«в письменной форме пз Дании».
Обширный материал, собранный Вптзеном, пе был им не
только переработан, по даже систематически расположен; очень
много документов включено целиком. Все это придает книге
Вптзепа впд большой географической хрестоматии, и такой
хрестоматпческпй характер его сочинения имеет для пас свою
хорошую сторону, сохраняя, правда, в голландском переводе
и часто не в полном виде, очень много не дошедших до нас русских
пзвестпй о Спбпрп.
К числу русских известий, вошедших целиком в сочиненно
Витзена, принадлежит обширная повесть о завоевании Сибири,
включенная в издание 1705 г. (пзд. 1785 г., II, стр. 736—740).
Повесть эта рано привлекла внимание исследователей яркостью
содержания; Миллер неоднократно цитировал ее по Витзену,
и со слов Миллера ее насыщенный легепдой рассказ сделался
достоянием русской исторической литературы, особенно
популярной.
Сравнение с «Оппсаппем новые земли Сибирского государ-
ства» — показывает, что мы имеем здесь дело1 с точным, местами
дословным переводом на голландский язык повести о завоевании
Спбпрп, вошедшей в «Описание». Для того, чтобы удостове-
риться в этом, достаточно сравнить русский текст с текстом Вит-
зена, хотя бы в несовсем исправном переводе Тыжпова.
Обращаясь к голландскому переводу, надо признать,
что он сделан человеком, отлично владевшим русским
языком. Чисто русские выражеппя и технические тер-
мины истолкованы им с большим уменьем *). Лпшь в немно-
гих случаях он оставлял отдельные слова без перевода
(«степь» — woeste Steep, «лыжи»—.«Lischen», «нарты» — «Nar-
den»), или допускал дословный перевод («Верхотурский ка-
мень»— «Werchaturische Steen-klippen»). При дословном пере-
воде у пего происходили изредка недоразумения («собориая
церковь», ои понял в смысле «grooto Apostolische kerke»). Камнем
— 183 —
преткновения былп для пего русские географические названия;
их оп списывает буква за буквой с русского подлинника, сохраняя
окончание русского падежа ').
Прп переводе допущены лишь незначительные сокращения,
весьма, однако, характерные. Голландца, работавшего над рус-
ским текстом, как протестанта и как республиканца, невидимо-
му, коробила религиозная п политическая фразеология москвича
XVII века, и он выбросил плп сократил абзатцы, содержащие
подобные выражения а). По тем же соображениям религиозной
щепетильности п политического пуританизма — речи Ермака
с их молитвенными обращениями и призывами к верноподданни-
ческим чувствам изложены автором неточно, собственными сло-
вами. Наконец, он пропускает слишком специфические русские
термины и названия; так оп выпустил слова «посадский человека
про Строганова, сказал, что он бежал cover Perm’, между тем,
как в русском тексте сказано: «в Зыряне, сиречь в Пермь вели-
кую’ и т. д.
С другой сторопы, переводчик позволял себе делать некоторые
незначительные добавления, необходимые для пояснения смысла
иностранцу, не осведомленному в русских обстоятельствах,
папрпмер, сообщение подлинника, что родоначальник Строгано-
вых «от страха смерти п казни великого государя царя Иоанна
Васильевича всеа Роспи самодержца пз Новаграда убежал»,—
он поясняет так: «незадолго перед тем царь Иван Васильевич
ходил с большим войском, чтобы паказать новгородцев за вос-
стание п сопротпвленпе».
Учитывая все указанные недочеты, объясняемые в значитель-
ной степени литературными прпемамп переводчика, мы, в общем
итоге, имеем все-таки перевод очень близкий к подлиннику,
настолько близкий, что мы можем даже установить приблизи-
тельно редакцию, которой воспользовался Вптзен. Во-первых,
легко убедиться, что у Вптзена повесть была не в своем первона-
чальном виде, а уже инкорпорированной в географический текст
«Описания Сибирского государства». В «Описании Сибирского
государства», как сказано в пашем очерке, повесть прерывается
- 184 -
вставками географического содержания, получившимися благо-
даря механическому соединению исторических и географических
источников. В голландском переводе целый ряд таких вставок
сохранен. Например, в русском тексте но поводу перехода Ер- '
мака через Верхотурскнй Камент, сообщаются некоторые све-
дения об Уральских горах и о реках, спадающих с них иа запад-
ную сторону «к Московскому государству» в Волгу и в Хвалын-
ское море и па восток «в Сибирскую сторону—в Сибирь в море-
океан»; отрывок заканчивается известием о Мапгазейском городе
и о пути в Мангазею пз Архангельска. Эта вставка, в несколько
сокращенном виде, имеется и в голландском переводе; а так как
несомненно, что историко-географическая чрезполоепца явилась
результатом того, что исторический текст был втиснут в текст
географический, то очевидно, что перевод был сделан с повести
после-того, как опа уже была вставлена в «Описание».
Редакция «Описания», бывшая в руках голландского пере-
водчика, очень близка к двум известным в печати редакциям *)•
Это с очевидностью показывает транскрипция собственных имен,
особенно в ошибках *). Фантастическая хронология Вптзспа,
согласно которой поход Ермака начался в 1572 г., несомненно,
восходит к описке в русском тексте, где посылка войск против
Ермака отнесена к 7080 г. Что в русском тексте явная описка
видно пз того, что перед тем это событие отнесено к 28-му году
по взятии Казани, которое русская повесть приурочивает к
7061 г. Витзен не проверил хронологических выкладок своего
источника, принял на веру 7080 г. п исходил нз этой даты в даль-
нейшем ’).
Но при всей близости к известным иам спискам,-редакция
Вптзепа имела п некоторые свои отличия. Во-первых, в несколь-
ких случаях номенклатура пе вполне совпадает, и это особенно
важно отметить, принимая во внимание,’ что переводчик рабски
следовал в отношении транскрипции имен русскому подлиннику:
город «Чортово городище» у Вптзепа назвал, например, «Zortof
Gorodok» и т. д. Далее в голландском тексте попадаются слова,
несомвеино, -русского происхождения, которых в названных
списках пет; например, войска, посланные для прекращения
казацких разбоев, названы «Nisovsche», т.-е. «ннзовские»—
слово, очевидно, попавшее в голландский перевод из русского
— 185 —
подлинника, но отсутствующее в обоих наших списках. На-ряду
с отдельными словами, ель некоторые дополнения и в самом
тексте, при чем дополнения эти нередко косят тоже яркие черты
своего русского происхождения. 'Гаковы чрезвычайно любопыт-
ные подробности о пребывании атамана Грозы Иванова, в Москве
о наградах, которые получили казаки (им, между прочим, посланы
золотые копейкп — goude kopeke) и о правительственных меро-
приятиях по заселению вновь завоеванной страны, в частности
о посылке в Сибирь с Вологды священников, которым предоста-
влялись «вольные подводы» (frye Podwoden) и 20 руб. (Roebels)
подмоги. Во всем рассказе обилие русских слов не оставляет
сомнения в заимствовании из русского источника *). В других
случаях, где заимствование не прослеживается в достаточной
мере отчетливо, дополнения, которые мы находим в голландском
переводе, покрывают явные пропуски в известных нам русских
списках: В этом отношении интересно сравнить описание битвы
под И скором в русской редакции и в голландской. В первых нет
собственно описания самой битвы, которое можно восстановить
по голландскому переводу.
Но самое существенное отличие Вптзеиовской редакции от
Румянцевской и Толстовской заключается в том, что в них
обеих интересующая нас повесть сохранилась без конца и обры-
вается на приказании Кучума разыскать тело Ермака. У Вптзена
рассказ продолжен и сообщаются совершенно оригинальные све-
дения о деятельности в Спбпрп казаков с Грозой Ивановым во
главе после смерти Ермака (о походе на Абалак, о семье Кучума,
о походе на нпжпюю Обь).
Таким образом, у Вптзена мы пмеем повесть, входящую в
«Описание Сибирского государства» в редакции, близкой-к напе-
чатанным русским спискам, однако, более полной, и, что особенно
существенно, с продолжением, отсутствующим в обоих русских
списках.
Вптзеновское издание позволяет датировать «Описание Си-
бирского государства» более точно, чем сделано памп в тексте.
Terminus post quem определенно устанавливается упомина-
нием в «Описании» 191 года (1683), года разорения китайцами
русских острогов па Зее. Terminus ante quern дает Вптзен, кото-
рый поместил повесть, извлеченную пз Описания, во втором изда-
нии, появившемся в 1705 г., и эта дата дает более точную веху,
чем год смерти хун-тайчжп Галдана, именуемого в повести Бо-
шохту-хапом, упоминание о котором, как о живом лице, могло
быть заимствовано «Описанием» из одного из его источников.
Итак, время составления «Описания» определяется двадцати-
пятилетием с 1631 по 1705 г.
слои («Stroegim пли суда»).
— 186 —
Есть^ однако, основания датировать «Описание» скорее на-
чалом, чем концом указанного двадцатилетия. Во-первых,
в «Описании» нет указания па Камчатку, сведения о которой
достигли Сибирского приказа, материалами которого, несомнен-
но, пользовался составитель, по позднее февраля 1701 года*).
Далее, уже в I издании Витзеиа 1692 года мы находим признают
использования «Описания». В целом ряде случаев здесь наблю-
дается очевидное сходство с текстом «Описания» как-то, стр. 497,
539 (ср. Спб. лет., стр. 379) г), позволяющее утверждать, что
значительная часть «Описания» была известна Витзену через
его корреспондентов уже в 1692 году, хотя в сокращенном виде,
и прп том пе в виде отдельных повестей, а цельного, хотя и не-
складно скомплектованного географического сочинений. В пер-
вом отрывке (стр. 497) к рассказу об озере Ямыше пришито изве-
стие о Мангазсйском городе,п, далее, к описанию земли колмаков
присоединен дорожник по Томи, как это имеет место п й русском
«Описании»; во втором отрывке (стр,- 539) мы находим продол-
жение этого дорожника, прп чем к описанию путей из Томска
в Кузнецк и вверх по Оби прикреплен совершенно особняком
стоящий отрывок, начинающий свой рассказ с Самаровского яма.
Словом, это нс сырые материалы, а уже обработанное произведе-
ние, объединяющее разнообразные источники, п, в виду полного
совпадения текстов, не подлежит сомнению, что это было пмеппо
«Оплсанпе Сибирского государства» ’).
Таким образом, terminus ante quern для «Описания» значи-
тельно отодвигается назад, п можно думать, что оно составлено
между 1681 п 1692 г.
В заключении надо отмстить, что уже в издание 1692 г. вис- ,
сено, невидимому, дословно сообщение какого-то лица, бывав-
шего ва Урале *), в котором излагаются вкратце сведения о по-
ходе Ермака, сильно напоминающие в некоторых деталях нашу
повесть. Характерной чертой этого рассказа является путь Ер-
— 187 —'
мака в Сибирь рекою Уткою, который в известных паи повестях
о завоевании Сибири нигде не фигурирует, крохе повести, вошед-
шей в «Описании» (Сиб. лет., стр. 369). Поразительное совпадение
мы находим, далее, в одной литературной детали при описании
смерти Ермака: у Витзеиа сказало «zonk als ееп Steen», в «Опи-
сании Сибирского государства» — «абие и поиде ко дну, аки
• камень». Есть совпадение и в других частях повествования:
«Иное сообщение» утверждает, что тело Ермака не было иайдеио,
что противоречит русской легенде, но могло быть выведено из
текста нашей «Повести», в которой эпизод этот обрывается па
приказании Кучума «тело Ермака из омута выволочь» и т. д.
Мы видим, таким образом, мпого общих черт между текстом «Опи-
сания» и «Иного Сообщения», и это позволяет предполагать, что
. мы имеем здесь сокращение повести, вошедшей в «Описание».
Если эта-догадка верна, то ею подкрепляется высказанная наш:
гипотеза о составлении «Описания Сибирского государства» пли
в данном случае, по крайней мере, повести, в него включенной,
ранее 1692 г.
Таковы главные выводы, к которым приводит детальное изу-
чение исторических сведений о Спбпри, имеющихся у Витзеиа,
в изданиях 1692 п 1705 годов.
-	К стр. 31.
Повесть, вошедшая в «Описание Сибирского государства»
де называет Строганова по пмепп, но подразумевает, очевидно.
Максима, участие которого в организации экспедпцпп Ермака
было прочно установлено литературной традицией, начало кото-
рой относится к Новому летописцу.'
При ближайшем изучении текста повести, вошедшей в «Опи-
сание Сибирского государства» выясняется одпп письменный ис-
точник ее. Это статья «о взятпп Спбпри» в Новом летописце,
которой, впрочем, автор пользовался чрезвычайно свободно.
Отсюда заимствовано общее построеппе начала повести: переход"
казаков с Допа на Волгу, грабежи на Волге, царская на нпх
посылка, бегство Ермака с товарищами на Каму, прибытие
в «Строганова вотчины». Далее в Новом летописце: «вопроепша
живущпхъ тамо: которое государство граничить с тамо сущими?
Они же рЬша пмъ: Сибирское государство и есть не въ дальнемъ
разстоянш отсюду, царь же тамо именемъ Кучумъ». В новости это
изложено более распространенно: «мужпкь Сгрогавовъ,...
убоялся Ермака с товарищи и возвести о всемъ Сибпрскомъ
царств-6 п о зв-Ьряхъ всякпхъ, что въ той страиЬ Сибирской
всякого звйря изобилие и люди жпвупия не храбры: мы же отъ нпх
жнвемъ отъ здЬ за 1000 иопрпщь» и т. д. Далее нз статьи запм-
ствовапо, очевидно, число сподвижпиков Ермака—600 чел.
— 188 —
В дальнейшем следов знакомства с Новым летописцем по видно.
В общем итоге, автор, вероятно, знал начало статьи Нового
летописца (вероятно, в позднейшей переделке), перенял после-
довательность рассказа до ухода Ермака от Строгановых, но
все изложил ио своему, добавил и изукрасил. И тут, как в других
случаях, скорее можно думать, что он воспроизводил прочитан-
ное по памяти, плп ппсал, не имея под глазами источника.
К стр. 33.
Напечатано (первый абзатц): Влияние разобранной нами
повести можно проследить на некоторых литературных памятни-
ках XVII века, например, на сокращенных редакциях Есиповской
летописи (по спискам Бузпновскому и Головинскому), которые
пз нее, вероятно, заимствовали сообщение о роли Максима Стро-
ганова и о числе сподвижников Ермака.
Следует читать: Влияние разобранные нами повестей
(особого состава) ..которые из пик и т. д.
Мнение мое сводилось к тому, что на позднейшие редакции
Есиповской летописи (Бузуновскпй, Головинский) имели влия-
ние как повесть, вошедшая в «Оппсаипе Сибирского государства»,
так и «Кунгурская краткая летопись». В ходе дальнейшей работы
над Сибирским летописанием я пришел, однако, к иным выводам.
Выше мною показано, что на названных списках Еспповской
летописи отразилось знакомство пе с повестями особого состава,
а с статьей Нового летописца, под влиянием которой находился
п автор повести, вошедшей в Описание.
К II ГЛАВЕ ПЕРВОГО ОЧЕРКА.
Печатаемый очерк пе преследует задачу дать полную Сибир-
скую историографию. Имелось в виду лишь отметить основные
направления в разработке истории Сибирской колонизации в
целом. Поэтому сознательно обойдены молчанием многие сочи-
нения, сами по себе интересные и ценные, но касающиеся от-
дельных вопросов, а пе дающие общей схемы *).
Со времени сдачп в печать II главы Первого очерка вышли
в свет две работы по истории Снбнрп, имеющие общий характер.
Это — 1-й выпуск II части «Очерка» В. И. Огородникова (Чита,
1922 г.) и «Чтения по истории Сибири» Н. Н. Фирсова, 1 и 2 вып.
(М. 1921 г.; 1-й выпуск представляет собою повторение пздаиия
1915 г.). Из них продолжение книги Огородин нова, по характеру
своему,пе отличается от первой ее части: не задаваясь целью
самостоятельного исследования, автор дает сводку всей литера-
туры по данному вопросу, не блещущую новыми выводами, по
полезную и необходимую при настоящем состоянии исторической
стр. 45—'J1 (Иркутск, 1920 г.).
- 189 -
литературы по Сибири; значение его работы лишь отчасти ума-
ляется излишней зависимостью от пособий, недостатком, который
в значительной степени присущ и первой части его труда.
Что касается «Чтений» И. И. Фирсова, то отсутствие метода и
склонность к наивной морализации, недостаточное знакомство
с первоисточниками, даже напечатанными, а главное, ряд мало
объяснимых ошибок лишает их серьезпого.иаучпого значения *)•
Как любопытное явление последних лет, находящееся в
связи с пробуждением областной жизни, отмечу появление
большой литературы по истории отдельных областей Сибири,
давшей ряд интересных по замыслу работ.2).
К I ГЛАВЕ ВТОРОГО ОЧЕРКА.
К стр. GS.
На ряду с Устюгом крупное торговое значенпе приобретает
в XVII в. на Печорском пути и Соль-Вычегодская, куда с Москвы
выезжали каждую осень торговые люди для скупки пушнины,
шедшей из-за Урала.
К стр. 68—70.
Более точные дапные об возникновении Усть-Цпльмы,' на
осповаиии ненапечатанного материала, см. в моей статье «Сибир-
ские слободчики в XVII в.», во II т. Трудов Государств. Научпо-
псследов. Колонизационного Института (Москва, 1926 г.).
К стр. 84.
River Naramzay или Naramsy упоминается как у Вёрро
(Hacluyt, изд. Everyman’s Library, I, стр. 348), так и в инструк-
ции Томаса Рандольфа 1588 года (там же, II. стр. 95); в послед-
ней сказано, что между Вайгачем и Обью есть бухта, в которую
впадают две реки: Кара (Cara Reca) п Naramsy. Возможно, что
мы имеем тут смешение с Нарзомскпм морем.
К стр. 91 и след.
Над историей Строгановых работает в настоящее время
А. А. Введенский; за последние годы оп напечатал несколько
чрезвычайно ценных статей, являющихся, невидимому, отрыв-
ками одпого большого исследования: «Строгановские нкопннкн»
этнографическом очерке к тунгусской
группе автор относит (вып. 1
чаем подруг
(Верхиеуд. 1926).
»(стр. 35). иугает рушников
гм края. (Краев. 1926). М. II.
.подрод. Козьмина в яр.
(Архив истории труда в России, 1921, кп. III, стр. 63—70); «Аника
Строганов в своем Сольвычегодском хозяйстве» (Сбора, статей
по рус. псторпп, посвященных С. Ф. Платонову, 1922 г., стр.
90—113); «Библиотека и архив у Строгановых в XVI—XVII в.»
(жури. «Север», 1923 г., кп. III—IV); «Происхождение. Строгано-
вых (там же, 1923 г., кп. II); «Служащие и работные люди у Строга-
новых в XVI—XVII в.» («Труд в России» 1924 г., кн. I, стр. 64—
71); «Строгановы в Вологде» («Север» 1925, кн. V). Кроме того,
им в 1924 г. издало под заглавием: «Торговый дом XVI—XVII вв.»
(в «Памятниках социально-экономической истории России», под
ред.А.Й. Заозерскогои В. И. Кашина) собрание неизданных до-
кументов по Строгановым. Все перечисленные работы, безукориз-
ненные по научному методу, свежие но материалу и богатые содер-
жанием, вносят так много нового в изучаемый вопрос, освещая до
сих пор ускользавшие от внимания исследователей стороны, что
заставляют с большим нетерпеньем ожидать появления всего ис-
следованья А. А. Введенского в целом. Судя, одпако, по сборнику:
«Торговый дом XVI—XVII вв.» в распоряжении автора пе
имеется пли имеется очень мало новых данных о деятельности
Строгановых за Уралом. Невидимому, безумпая по замыслу
и увенчавшаяся таким неожиданным успехом, разбойничья экспе-
диция в долину Тобола Должна, рассматриваться лишь как слу-
чайный эпизод в колонизаторской деятельности Строгановых,
главное внимание которых было направлено на эксплоатацию
соляных источников Прикамья.
Пз отдельных тем, разрабатываемых А- А. Введенским в его
статьях, я позволю себе коснуться лишь вопроса о «Происхожде-
нии Строгановых», так как он имеет некоторое отношение к исто-
риографии Сибири. Автор оспаривает общепринятое мненье
о новгородском происхождении своих героев. С большой тща-
тельностью и искусством он подвергает критическому разбору
«косвенные указания, почерпаемые пз летописи, двинских списков
л родовых легенд», и отрицательные выводы, к которым он при-
ходит, следует признать во многих отношениях убедительными.
Слабее та часть его работы, где он пытается выяснить появление
литературной традиции о новгородском происхождении Стро-
гановых. Автор полагает, что традиция эта создана в XVIII в.
Миллером, который в данном случае ссылался па Витзеиа, и
утверждает, что Миллер, цитируя Вптзепа, «допустил ошибку»,
так как «разбор сообщений Витзеиа о Строгановых... решительно
не дает реальных дапйых- для выведения Строгановых из Нов-
города». «Миллер», говорит он, «вычитал, что Строгановы — нов-
городцы родом, чего у Вптзена нет, свою догадку неосторожно
приписал Витзепу; остальные историки, пользуясь исключитель-
но Витзепом из вторых рук через Миллера и Карамзина, повто-
рили эти ошибки». Добросовестность и ученая осторожность
Миллера, казалось, должны были служить гарантией точности
его цитаты. Действительно у Витзеиа (цитирую издание 1785 г.,
— 191 —
которым пользуется п автор) па стр. 717 читаем про Ермака:
«is hy gekomen ter plaetzc alwaer eon Strogonof woonden; deze
Man was gebortig van Novgorod». Таким образом, свои сведения
Миллер действительно заимствовал у Вптзепа. Мы можем,
одпако, выяснить п источник самого Витзеиа. Это, как указано
мною в тексте, «Описание Сибири», составленное между 1683
п 1706 годами в Москве, где сказано: «А тот мужик Строганов
породою новгородец, посадской чесловек, иже от страха смерти и
казни великого государя царя Иоанна Васильевича всея Росим
самодержца из Новаграда убежал со всем домом своим в зыряны,
сиречь в Пермь великую, чрез Велпкпй Устюг па вершину Камы
реки, па места изобильные, па велпкую реку Каму» (Сиб. лет.,
стр. 368—369). Итак, мы имеем дело с литературной традицией
уже XVII века, и это обязывает исследователя так или иначе
попытаться объяснить ее происхождение, прежде, чем считать
вопрос разрешенным.
К стр. 101, приме*. 1.
Адам Вранд пользовался, невидимому, путевым журналом
посольства. Составленное самим Избрапдом описание его путе-
шествия, напечатанное во французском переводе в VIII т. амстер-
дамского издапия: «Recueil de voiages au Nord», мало разнится
поэтому с фактической стороны с рассказом Бранда, как легко
убедиться из сравнения обоих текстов, но требуется специальное
исследование, чтобы установить взаимное между нпмп отношение.
Во всяком случае, второе издание книги Бранда, вышедшее в
1712 г., дополнено п переработано по печатному тексту Пзбрапда.
К II ГЛАВЕ ВТОРОГО ОЧЕРКА.
К стр. 128—131.
В делах Якутского Правления (в. I, №19) имеются любопыт-
ные показания об экспедициях енисейского десятника Елески
Юрьева, которому в 1636 году было поручено «птпть с служи-
лыми людьми на Ламу и которые рекп впадут своим устьем в
море». В этпх показаниях имеются сведения о трех описанных
в тексте путях к Ледовитому океану: морем па Оленек («вышед-де
пз Ленского устья и пошли мором возле берег по левую сторону...
и морем парусом бежали день» и т. д.), морем на Яну («пошел
морем по другой стороне от Лепского устья возле берег к Янскому
устью, и шли морем в кочах 2 педели, и на море-де их разбило
па кошке») п, наконец, сушей па Яну, «зимним путем нартами
через Камень».
К ТРЕТЬЕМУ ОЧЕРКУ.
К стр. 143.
Из отдельных монографий, разъясняющих темные вопросы
из истории открытия Сибири, которые вышли за последние годы,
следует отметить прекрасные по детальности и точности иссле-
дования Л. С. Берга: «Известия о Беринговом проливе и его бере-
гах до Беринга п Кука» (в записках по Гидрографии, т. II (ХЕШ),
вып. 2, 1920 г.) и «Открытие Камчатки н Камчатские экспедиции
Беринга» (М. и Петр. 1924 г.).
К стр. 166.
Прозвище Хабарова — Святптский устанавливается Прик.
делами ст. лет. 1630 Л? 79, и 1629 № 28.
К стр. 169.
Насколько реальны были торговые интересы России в Китае
в конце XVII века и как благоприятно отразилось на русской тор-
говле заключение мирного договора в 1689 г., показывает то об-
стоятельство, что тотчас по подписании договора, Ф. А. Головин,
пе ссылаясь с Москвою, прямо «пз разрядного шатра» поспешил
отпустить для торгу «в Кптаи» караван из служилых и тор-
говых людей. Привоз китайских товаров в 1690/1 г. выразился
в стмме 14.473 р.. в 1691/2 Г,—23.961 р. 10 КОП., в 1693/4 Г.—
50.686 р. (Спб. прпк. кп. № 1063, лл. 170, 178, 203—204, 228).
УКАЗАТЕЛЬ ГЕОГРАФИЧЕСКИХ НАЗВАНИЙ.
Абалак, село —12, 24, 31. Абацкий острог —173. Лй168 ^жалпн'^ла'Хото">' ГОР- ~13в’ Акмолинск, г. —167. Алазоя, р. —110, 128, 132, 164. Ала упекая возо. — 61. Албазин (Албазинскнй острог), г,—134, 167, 168. , Алдан, р. —128, 136, 139, 140, 162, Алеутские о-ва — 170, 171. Алтай —169, 172. Аляска —171. Алтын-нор (Унса), оз. — 159. . Амаэар, р. —134. Амта, р. —140. Амишская переправа — 140.. . Амгнискоо зимовье—162. Америка —170, 171, 172. Аму-Дарья, р. —172. Амур, р. —18, 38, 110, 128, 132—136, 166, 167, 168, 169, 174. Анадыр (Аиаидыр) —110, 128,' 129, 165, Аладырский острог — 132, 165. Ангара, си. Тунгуска Верхняя. Атой, р. —129. Аплиаский пброг —124. Арамашсвская слобода — 102, 108. АрамкльокиИ острог— 108, 109. Аргунь, р. —168. Архангельск (Архангельским город), г.— 68, 74, 77, 83. 85, 147, 148, 171. Астрахань, г. —147. Атбаш, уроинцо — 7. AthhckuU городок — 26. Аятская слобода —102. Баба, р	90. Бабасаиы, ypouinno— 25. Байкал, оа. — 43, 133, 137, 138, 165. 166, 167,	Башпево кладбище (Бегпшев погост) —24.
	Балканский п-ов^-174. Балтийское море —147. Бараба — 155, 156, 173. &К™.₽Р--^бб42’ 9°‘ Баргузиаскяй Култук — 137. Баргуэпяскпй острог— 110, 137, 138. Белая Воложка, р. — 107. Белогорье, Белогорская волость — 29, Белое’море —63, 80, 147. Белорецкий острог —173. Бельская переправа —140. Белый остров — 81. Березов (Сугмут-ваш) п Березовский у. — 55, 62, 63, 67, 73—76, 78—80, 83. 87, 90, 100, 155, 157. Березовка, р. — 89. Берингов пролив —128, 129, 165. Берингово море —132. Бийский острог — 159, 173. Бисерть, р. —108. Блудная, р. —140. Большеземельская тундра — 71. Большой0 Боен.Ккахет. —139.
	Братский острог—-137. 16L Бряида (Бряита), р. — 135. Буртов берег — 83. Бухара (БуЛрия) — 22, 38, 58. 88, 108. Бык Выидомский, шивера — 124. Вагай. р. — 7, 23, 173. Вайсая, о-в°— *81. 84. Варандей Большой, п-остроп (ВоЬп Banuulai) — 81.
- 194 —
Bas, p. —112-114.
Волоков (Тохой, Восточный) ОКОЛО —
110, 132, 163, 165, 169, 170. 171.
Верхолевскпй острог — 139, 143, 165.
Верхотурскпй волок -102. 104.
Верхоттрье о Верхотурский у. —16.
55,79, 80, 90,102—107,109,156,158.
Верхнеудввский острог—167.
Верхвсттяцкой форт — 173.
Верхоянской хребет —128.
Верхтагильскпй город —100.
Вилюй, р, —100, 123, 127, 162.
Ватера р. — 88, 89, 102, 156.
Волга, р. — 13, 145, 147.
Вологда, г. —108, 107.
Волосвпца, р. — 89.
Волочавка, проток р. Мао — 139.
Волочаика, проток р. Таза —114, 120.
Волочавка, проток р.Турухаиа—114,121.
Волочаока (Черпая) —112.
Волхов, р. —145.
Восточно-Европейская раошша - 143.
Вынь. р. — 61, 65, 66, 73, 74, 100, 146
Вычегда, р. —61, 65, 66, 69. 89.
Вязьма, г. —148.
Вятка, г. —147.
Гвжига (Чевдов), р. — 129, 166.
Гвлявское царство —18.
Говвюха, р. — 61.
Говом (Гонам), р. —135.
Горбпда, р. —139, 168.
Готское аанорье—143.
Грязное оа. (Семпвскуль) —18 (19).
Далматов монастырь —168.
Дания —169.
Дауры, Даурия, Даурская мыля —
132—135, 139, 166, 167, 168.
Демьявский ям —116.
Дербктскнй улус —109.
Диомида острова (о-ва Гвоздева) — 164.
Долгий порог —136.
Доловскнй острог — 136.
Дои, р. —167.
Екатеринбург— 56, 108, 109.
Елогуй, р. — 114, 122.
Елогуйский волок — 112.
Ель, Елец р. — 62. 75, 78.
Енисей (Евдези, Giliaii) —110—114,120-
124, 127, 133. 160, 161, 163, 170.
Епнссйск (Енисейский ост|и>г) и Енисей-
ский уезд—78, 79, 81, 85, 110—113,
123, 124, 127, 128, 137, 139, 149,
152, 158, 160, 161, 162, 163, 166.
шсейскпй волок —114, 120, 121, 161.
пиво, см. Турпкск.
-138, 139.
-110, 139.
-28.
:ть -167, 172.
162.
Забайкалье —144, 145.
Заволочье — 144, 145.
Заворот (м. Каменный) — 81, 82.
Загубсклй берег —81.
Звериаоголовская крепость —173.
Зеленая (Се-яга, Вапуйта), р. — 81—83,
Зея (Зия) —30, ПО, 135, 136, 166, 167
168. 
Змеппогорсквй рудник — 173, 174.
Зудвловсквй острог —173.
Идирма (Игпрна), р. — 126.
Ижевская слобода — 63, 68—
Илпм— 124, 125, 136, 162.’
Илимский острог—125,126,161,162, 165."
Илыч, р. — 63.
Илва, р. —100.
Ингода, р. —138.
Индигирка (Собачья), р.— ПО, 128, 163.
Ирбит, слоб. — 108, 109.
Иргснский острог —138, 166.
Иргень, оз. — 138, 166.
ут, р. — 161.
утек (Иркутский острог), г.—137,161.
Иртыш, р. — 7, 10, 11, 88, 89, 92, 114,
146, 148, 150, 151, 154—157, 169,
170, 172, 173.
Псеть, р. — 88, 173.
Искер (Сибирь, Кашлык), г. — 9, 20,
24-26, 32, 151, 152.
Ишим, р. — 169, 170, 172, 173.
Ишимский острог —156, 167.
Кадьяк. о-в —170, 171.
90. 91." 101, 103, 107, 109, 146, 147,
149, 151, 152.
Кайгород, г. — ’й5, 103.
Калифорния — 171,
— 195 —
(ома, р. — 31, 61, 63, 88-95, 97, 102, 108, 146, 148, 166, 166. (axoiniufl ное — ПО, 164. Сахчатка — 166, 170. <ашш пос, п-ов — 80, 81, 86. Санкор городок — 95—97. Сараульний яр — 25. Карская^губа (Яярзояское хоре)—81,82, Саспиов, г. —103. Катайскпй острог —108—109. Катим, р. —136. Кашки порог - 124, 125, 127. Сашлик, г., си. Искср. Кемтак, р. —169. Кеш., р. — 111, 112. Кергодап (Орел), городок — 96, 97. Котск (IforcKiiH острог) — 79, 112, 113, 160. Кеть, р. — 110-112, 160. Кирпе, р. — 63, 77. Кпртасскал застава — 79. Китай —22, 38, 101, 132—134, 138, 148, 167, 168, 174. Кода, килжество — 66. 67. Козьиодехьяпек, г. —103. Колва, р. — 89. Колгуев о-в — 80, 85. Колиогори (Хоахогори), г.—70, 84,148. Колокольвий яр — ПО. Колохп, г. —103. Колчодавская слобода — 108. Коливанскпй завод (Коливаяь)—173,174. Колика, р. — ПО, 128, 129, 131, 132, 164, 166. Колияскно звновья (Верхнее, Среднее и Ножное) — 164. Конца Большая и Малая—156, 167. Корея - 174. Коркинский острог (Ишпм) —173. Королева (Хайпудхрская) губа — 81. Косм, р. —102. Косой острожек — 140, 166. Кошайскнй острог —104. Кошукп, городок — 20. Красноярск (Красноярской острог), г.— 42, 79. 160. Крестовнй о-в —18. Круглое оз. —120. Кузнецкий острог о уеад — 159,160,173. Куленга р. —128. Кулой, р. —160. Кунгур, г. о уезд — 26, 101, 108. Купоаать — 71. Купа, р. — 136. Курган (Царево Городище) —157, 173. Курдюяка, р. — 4. Курильские острова —171.	Лабутап, волость — 20. Ладога, г. — 144. Лаяножия, слобода — 70, 71. Лебяжий острог —173. Леденкшт шар — 119, 120. Лейпциг, г. —147. Лена —107, ПО, 111, 120, 123-129, 133, 134, 139, 168, 160; 161, 162, 163, 164. 166. 166. 170. Ленский волок — ПО. 124—128,161,162. Лисьи о-ва —171. Лотов — 87, 147, 148. Лозьм, р. - 89—91, 102, 155, 156. Лозьвипсклй город — 100, 155, 156. Ляля, р. — 103, 104. Лялипскпй караул — (с. Караульное)— Ляпни, р. — 63, 67. Ляховскно о-ва —170. Майское зимовье —139. Маковский волок — ИО—112. Маковский острог — 111, 160. Мал-то, оз. — 82, 166. Мангазейское хоре (Тазовская гтба)— 82. 83. 86, ПО, 114. 117, 120. 152. Мапгазеи. Мапгазейскнй (Тазовекяй) го- род—45. 55. 66. 62. 71, 73, 74,76— 80, 82-37, 104, 105, НО. Н4. 115, 116, 118-124, 127, 128. 148, 149, 152, 158, 160, 161, 162, 163. Манчжурия — 174. Маралиха —173. Мая, р. - 139, 163. Меданский заворот — 81. Мезенская губа — 80. Мезень, р. — 62, 63, 73, 74, 80. Мезень (Окладникова слаб.), г. — 70, 71. Мерген, гор. —168. Минусинск, г. —161. Молода, р. —129. Молчаи, р. —102. Монгольское (Мунгальское) царство — 22. 16S. 174. Моревскнй форпост —173. Моржевнк о-в — 85. Москва — panini. Мостовая, р. — 103. Мука. р. - 125. 126. Мулли В. и Н„ р. — 90. Мура, р. - 124. Мурпнскпй порог —124. Мурой, г. —103. Мутная (Се-яга пли Ней-те-се-ига), р. — 81—S3. 87. Мутннй шар (Mutioitaar, Mogintaar)—81. Назим (Назим) -11.
Кута (Кут), р. - 123, 126. 127, 162. Кирах, р. — 102.	«Натктязай» (Хагапиау), р.—84. Мария, г. и у. - 55, 79, ПО, 112, 158.
— 196 —
Павла, р. —103.
Hayn (Новпп), р. — 136.
Находка, о-в —115.
Невьянская слоб. —102.
Нети, р. — 102.
Нет.1)».-’бХ °*₽
Нова, р. —128.
Нерча, р. - 136. 133. 167.
Нсрчлвск (НерчпискпИ острог), г.— 136,
133. 139, 167.
НпжппЛ-Новгоод, г. —103.
Нвкаяпя —132.
Нппгуга, г. —167.
Нина, р. — 4, 102.
Новгород ВелпкпЛ, г.— 2, 31, 64, 66, 67,
143-146.
Новоархавгольскяй порт —171.
.НосовыП городок, см. Обдорск.
Нюгча (Нюгза, Пюиза), р. — 184.
Нюемка, р. —136.
Иавдиаскоо (Подпаодпискко избушки) —
Падун порог —136.
Папин Бугор, урочище — 21.
Пеза, р. — 62—63.
Пезскнб волок — 62.
Пекли, г. —168.
Полым, гор. в у. — 65, 90,104,156.
Пелык (Пслымка), р. — 89.
Пекинское княжество — 166, 166.
Певжнпа, р. — 129, 166.
Пепжппскяй хребет — 129.
Псвжппскоо море — 128, 166.
Переяславль, г. —103.
Пермь, область —13, 81, 69, 89, 00,
94, 95, 97, 100, 147, 163.
Персия —174.
Перу —153.
.Песчаная Бурлова, р. — 83.
Петербург, г. — 49, 60.
Петропавловская крепость — 173.
Печора, р,— 61, 72, 75, 77, 84, 80, 144,
146, 147, 154.
Печорская п-ба — 81.	.
Пикета, р. — 62. 74. 80.
Обдорск (Обдорскпа городок, HocobuII
городок, Пулппг-Лоот-ваш, Саля-гар-
дев), Обдорь —63, 71—77, 79, 118,
115, 122, 162.'
Обский городок (Нуалыисклй городок?)—
Обь, р. —11, 61—64, 66, 78, 77, 79,
83, 84. 89, 102, 110, 112-116, 122,
147, 149, 161, 154, 166, 167—169,
161, 170, 172.
Оемокон. р. —129.
Ока (приток В. Тупгуская), р. —137,
Оладьпиа шивера — 124.
Олекма, р. — 126, 134, 135, 166.
Олсп№,°р™—110^129. 163.
ОлотскпВ каиеяь — 103.
Редятпнская ул. (а Новгороде) — 144.
Режь, р. — 102, 106.	_ ...
РоговоВ (Сускар) городок — 71, 73, 147.
Ростее, селение — 102, 104.
Ростов, г. — 103.
Рубила, р. — 62.
Ругодив, г. —147.
Русский заворот—81, 116. 118.
Рыбная (Reobnaia). р. — 81.
Рыбная слов. — 80.
Рязань, г. — 103.
— 197 —
Самарово городище — 29, 43. Ceil-Фрдицпско, г. —171. СвускапскиЯ мыс — 21. Сахалин о-в — 133. Сали—169. Свинская ярмарка —137. Северная Деяна, р. — 61, 62, 65, 80, Северина Ледоаптий океан (Святое море, Лама) — 164, 165, 169, 170. Северо-Азиатская равнина — 61. Селенга, р. — 187—139, 166, 167, 168. Селенгппск (Селепгпнсквй острог), г.—167 Сеяпвба (Селпмджа), р. — 167. СелпибкнекиЙ острог —133, 134, 136. Семниалатиая крепость — 157, 172. «Семь палате — 44. Серебрянка, р. —18, 26, 37, 42, 90. Сибирская низменность —172. Сибирское царство — 89, 151—154. * Сибирь — passim. Снкша, р. —189. Сипа о-в — 170, 171. Смоленск, ~г. —147. Собская застава — 75, 80. Собь, р., приток Оби —62—64. Собь, Ъ., иритом Усы — 62, 74—79. Соль Вычегодская, г. — 63, 71, 79. 91. 100, 102, 103. Соль Камская (Камское Усолье), юрод п уезд — 88, 90. 91, 95. 97, 101—104. 106, 108, 109, 148. «Сорскор» (?) —151. Сосьпа, р. — 63, 103. Сочур, р. —111. Столбовая, р. - 116, 119. ЗтрелочииН порог—124. Cynryir, урочище—21.	Таз. р, —114, 116, 119, 120, 122, 149 Таз, р., приток Силви — 90. Таэовская губа, ем. Маягааейекое море. ТааовскяЙ город, ем. Маигааея. ТаЙ-Хаяггтас, хребет —128. Тара, город в уезд — 22, 56, 155, 157. Тарбагаталскка хребет - -172. Тарханскяй острог —156. Тахтаиская волость —150. Тахчен (Taehica) - 92, 98, 150, 153. Тебсидниский острог —156. Телепба, оз. — 138, 139. Телевбннскпй (Телембпнскпй) острог — 139, 167. ТерскпП берег —145. Тсттошп, г. — 103. Тибет —168. «Тиигусяя» (Tingoesia) —149. Тнтея, р. —127. Тобол, р. — 89. 92. 98. 100, 146, 148, 160, 154. 156, 157. 173. Тобольск, город и теад - - passim. Толстов, р. — 128. Той™. Ю£. Н уезд —28, 43, 74, 79, Touropa, р. —135. Тотьма,' г. —103. Тресковая, р. -85. Троицк, г. —157. Тувинская земля —161. Тугнр (Tynntp), р. — 135. 166. ТугпрскяН волок — 110, 131. Тунгуска Верхняя (Ангара) — 123—125, 161, 162. 165, 166. Тунгуска Нижняя —112. ИЗ. 120. 122, 1^3, 127, 128, 161. 162. Тунгуска Подкамеквая — 112, 113, 120, Тунгусски Н волок — 128, Тунгусский порог — 124. Тура. р. — 20. 90. 104, 103, 150. 154— 156. 173. Тара, р.. приток Наина—125. Тхрипек, гор. и угод— 20, 55, 104.151, 156. Туркестан —172. 174. Туртас, р. — 157. Турухан, р. — 144. 126. Туруханекоо зимовье (Турухаиск) — 44, 110, 114. 121—124. 150, 161. 162. Турья слобода — 70. Тюмень—4. 16. 20. 25. 43. 80.102, 107 — 109, 152, 154. 156. ю
Суздальская земля — 65. C>Tii3' иГ” 1 я уяя — №' 741 И’110' Суриаг, р. —102. Сухареве вимовьа — 119. Сухое море (Sucho mon) — 81. Сухона, р. - 61. 64, 65, 10В. Сигм, р. — 63, 77. Силва, р. — 27. 90, 01, 94—98. СилвеискиП городок — 97. ;им, р.&— 114. но Талла, р. — 84, 80. 102, 155. агал (Тагила) — 90, 100, 155. Тагильский волок — 00.	
— 198 —
Тим, p. —114. Тыя, p. — 111.	Чинш-Тура, г. —152, 161. Чирка, р. — 62. Чита, р. —138.
Уба, р, —173, 174. Уда, p. —138, 139, 163, 167. Удинский острог —139. Удь, p. —139. Ульсквй волок —139. Улья, р. —110, 139, 163, 166. Урал (Камель, Югорский камень) — раз-	ЧичуП, (Чочуй) р. — 128. Чичуйский волок —110, 128. Чичуйский острог—128. Чона, р. —127. Чертово городшцо — 30. Чонга, р. — 80. Чувашове —10, 24, 25, 152. Чукотский мыс —131, 168.
1 рак, р. —140. Урка (Ур), р. — 134. Уса, р. —62, 63, 71, 73, 75. У солка, р. — 102. Уголья, р. — 96. Устюг, г. — 31,- 61. 62, 64, 65, 68, 71, S3, 103, 122, 147. Устъ-Выисквй город — 66. Усть-Каменогорская крепость —157. Устъ-кгт, г. —165. Усть-Ламипекая крепость —173. Усть-Прорва (Усть-прорвввский острог)— Устъ-Цплемская слободка (Цилемскал слободка) — 63, 68—73. Утка, р. —101, 102, 108. Уткпнгкая (Чусовская) слобода —102, 108, 109. Утястшй острог—173. Уфа, город и уезд — 88, 107, 108, 109. Ухта, р. — 61, 166. Учтр, р. —135. Уя', р. —161. Уялдпвекое зимовье —131.	Чукотский полуостров —165, 169. ЧугошиГр. -^88, 90, 91, 95, 96, 100- Чусовская слобода, см. Утквиская елоб. Чусовокпй волок —101. Чусовское ов.— 89. Шаква, р. — 90. ШсыапскнП порог —136. Шемаха, р. —147. Шераповы кошкп (Scerapovi coosci) — 81. Швлка, р:—133,136,138,139,166,167. Шишкина деревня — 31. Шом-Вуква (Тетеря), р, — 61. Шуйский ям —103. Щугор, р. — 63, 73, 77. Щучья Курья —120.		-т- Юг, р. — 61, 64. Югорский шар — 81, 83, 85.
Хайпудырская губа, ем. Королева. Халда —168. Хива (Юргеидж) —103, 174. Хязок, р. —138, 167. Холмогоры, см. Колмогоры. Хрома, р. —130, 131. Хутшгский монастырь — 2.	Югра, (Югорская земля) — 64—67, 72, 73, 144, 146, 148, 151. Юдома, р. —139. Юдомский волок (Юдомский крест) — 139, 140.	" Юкагирская земля —164. Юрмаи, р. —90, 98. Юргендж, см. Хива.
ЦяЛьма. р. — 62. 68, 149. Цнцикар, г. —168. Чацдырский городок —28. Чаувская губа —164. Чевдов (Гяжига), р. —129. Чендовскмй хребет —129. Чердывь, г. в уезд — 41, 88, 89, 95, 101-103. Черная (Тзегоаи), р. — 81. . Черная кошка (коса) —115, 116. Черны? гори —"w, 119, 122. Чесская губа — 81. ЧесеквИ волок — 80. Чижа р, — 80. Чмкмав, р. —102.	Яблоновый (Становой) Хребет —16, 168, 169.	. - Яйва, р. — 96, 102. Яйвеискнй городок— 96, 97.	. Якутск (Якутский ' острог, Ленский острог), г.—79,124,126,127,128,132, 133, 140, 162, 164, 165, 166. Ялмал, (Ямал) полуостров—81, 82. Ялуторовск (Ялуторовский острог) —156. Ямыш, оз. —157. Яна (Яв^Г р?—°128, 162, 163. ' Япаичии игар —115. Япония —174. Яреиск, г. — 69. Ярославль, г. —103. Яркенд —172. . Ясколба, волость — 20.
ОГЛАВЛЕНИЕ
Предисловие.. ..................................
ОЧЕРК ПЕРВЫЙ
Вопрос о распространении русского владычества в Сабир!
ческой литературе.
I. Сибирское хегошгеавие........................
II. Главные течедвя в Сибирской историографии с XVIII в..
ОЧЕРК ВТОРОЙ
Пути в Сибирь в XVI—XVII в. в.
I. Пути вл Урал В XVI—XVII в. в.................
II. Пути в Восточную Сибирь.....................
ОЧЕРК ТРЕТИЙ
Русеков продвижении за Урал.....................


61
110
Добавления и поправки
143
173
193
ЗАПИСИ ПРОШЛОГО
ВОСПОМИНАНИЯ И ПИСЬМА
ПОД РЕДАКЦИЕЙ
С. БАХРУШИНА и М. ЦЯВЛОВСКОГО.
Задача издания дата в легкой и занимательной форме изображение разви-
тия русской культуры и картину жизни и быта разных слоев русского
народа в показаниях свидетелей и деятелей нашего прошлого.
Ауэр, Л. Среди музыкантов....................t	.
Брюсов, В. Из моей жизни. Воспоминания....................
Брюсов, В. Дневники 1891—1910.............................
Гершензон, М. Письма к брату..............................
Григорович, Е. Зарницы. Наброски из революционного движения
1905—1907 г. .............................................
Декабристы на поселении. Из архива Якушкнкых..............
Жемчужников, Л. От кадетского корпуса к Академии Художеств
1828-1852 г...............................................
Жемчужников, Л. В крепостной деревне. 1852—1855.
Кузминсхая, Т. А. (рожд. Берс). Моя жизнь дома-и в Ясной Поляне
в 3-х томах. С портретом. Цена каждого тома...............
Менделеева, А. Менделеев в жизни.............................. 2	р. 60 к.
Суслова', А. П. Годы близости с Достоевским. Дневник. Повесть.
Письма............................................................ 2	р. 50 к.
Толстая, С. А. Дневники.. 1860—1891 гг............................ 2	р. 80 к.
Тютчева, А. Ф. При дворе двух императоров. Воспоминания. Дневник. 2 р. 80 к.
Толстой и Тургенев. Переписка..................................... 1	р. 60 к.
Толстая, С. А. Дневники. Части 2-я и З ья.
Тюгчева, А. Ф. При дворе двух императоров кн. 2-я.
Чичерин, Б. Н. Московский Университет. Воспоминания.
Шахматова, Е. А. Повесть о брате. Воспоминания об академике
Издательство М. и С. САБАШНИКОВЫХ
Москва, 9, Никитский б. 8, кв. 7. Тел. 3-34-40.
В. ЖДАНОВ
ЛЮБОВЬ В ЖИЗНИ ЛЬВА толстого
Молодость,—Семейное счастье.—Семейный раалад.
По веиздаивым материалом. С портретами. В 2-х частят. Цепа каждой часта
3 рубля.
(Печатаются).
Г. ЧУЛКОВ
ПОСЛЕДНЯЯ ЛЮБОВЬ ТЮТЧЕВА
Е. А. Деиисьава.
С портретом. Цена I р. 20 к.
ГЕРШЕНЗОН, М.
ГРИБОЕДОВСКАЯ МОСКВА
З-ьс над., дополи. Цепа 1 р. 10 к.
АНДРЭ ЗИГФРИД
АНГЛИЯ НАШИХ ДНЕЙ
Перевод с фраппуаского. 2 руб. 60 коп.
Политические тенденции Англии с почала войны.— Экономический кризис — Факторы
британского процветания.—Проблема населения в устойчивость положения Велвкобри.
танин в современном мире.—Эволюция политических учреждений.—Политические пар-
тии.—Общественное мпеппн Англин и Франции.
Кинга принадлежит перу наблюдательного в хорошо осведомленного француза. Она
проникнута духом французского национализма н взгляды автора во мпогом отражают
и себе буржуазные течения. Тем интереснее книга для каждого, желающего знать
пе только фактическую сторону эволюции Англии за последнее десятилетне, но также и то
как оценивают современное положение Англин па континенте ее союзники и соперники.
КАРТХИЛЛЬ, А.
ПОТЕРЯННАЯ ИМПЕРИЯ
Почему англичане потеряли Индию. Повесть английского администратора—1 р. 8П к.
ФОРСТЕР, Э.
ПОЕЗДКА В ИНДИЮ
Истории одного преступления
Роман, рисующий национальный антагонизм в совремешюй Индии. 1 р. 60 к.
ционпий успех этого английского роман», выдержавшего у себя па родине одно
сейм пеенлвъип еч-чИВВ, об'ЯСПЯетСЛ ТОМ, ЧТО Форстер В ЯрКИХ Н НЛаСТИЧесКИХ
—г—— .......... рые весьма важные д.тп .’iur.iH4.ui отношения в совремешюй
Ивдии. Пробуждение н.тциопальпого чувства п Илдусах быстро ведет к обострению
отношении с англичанами. Перед читателем романа проходят ярко очерченные фигуры
обоих мирон. Развивающийся в недрах английского общества конфликт ведог страны
за другим пес
»го английского романиста
принадлежит и глубокое политическое значение.
ЦЕНА 3 РУБ.