Автор: Кравцова Е.С.
Теги: всеобщая история средние века (v – xv вв) религия история
ISBN: 978-5-98712-825-1
Год: 2018
Текст
Elena Krautsovaa
The-Franciscan
Order:
from an apostolic movement
to the academic corporation
(France, XIIIth centuiy)
Center for humanitarian initiatives
Moscow-Saint-Petersburg
2018
Е.С. Кравцова
Францисканский
орден:
от апостольского движения
к ученой корпорации
(Франция, XIII в.)
Центр гуманитарных инициатив
Москва - Санкт-Петербург
2018
УДК 94(100-87)(09)
ББК 63.3(0)4
К77
Серия MEDIAEVALIA
СРЕДНЕВЕКОВЬЕ КАК ИСТОРИКО-КУЛЬТУРНЫЙ
ФЕНОМЕН.
[series minor]
Основана в 2015 г.
Составитель и главный редактор А.К. Гладков
Рецензенты!
Д.И.Н., г.н.с. ИВИ РАН Ю.Е. Арнаутова
к.и.н., доцент НГУ В.Л. Портных
Кравцова Е.С.
К77 Францисканский орден: от апостольского движения
к ученой корпорации (Франция, XIII в.) / Е.С. Крав¬
цова. — М.; СПб.: Центр гуманитарных инициатив,
2018. — 320 с. (MEDIAEVALIA [series minor])
ISBN 978-5-98712-825-1
В предлагаемом вниманию читателей исследовании анализиру¬
ется разнообразная деятельность “Ordo Fratrum Minorum” в XIII в.,
проходившая в пределах Французского королевства Уточняются ха¬
рактеристики этапов трансформации Ордена из апостольского рели¬
гиозного движения, не ограниченного институциональными рамка¬
ми, в средневековую ученую корпорацию; выясняется, что одним из
ее основных свойств было воспроизведение особенностей тех струк¬
тур, в которые она следуя принципу апостольского служения, инте¬
грировалась. Автор показывает, как в зависимости от этапов вклю¬
чения Ордена в Римскую и королевскую курии, а также Парижский
университет пересматривалась внутренняя история сообщества вы¬
раженная в житиях его основателя - св. Франциска Ассизского.
Книга будет полезна историкам, культурологам, политологам, а
также широкому кругу читателей, интересующемуся историей хри¬
стианской церкви и духовных традиций средневековой Франции.
© Кравцова Е.С., 2018
© Гладков А.К., составление серии, 2018
© Центр гуманитарных инициатив, оформление, 2018
Моим родителям:
Кравцову Сергею Петровичу
и Кравцовой Нине Алексеевне
Оглавление
Предисловие 9
Часть I. «Благочестивая легенда»
о Франциске Ассизском
Глава I. Особенности и этапы францискановедения:
источники и историография 29
Глава II. Представления Ордена
об институциональной власти и о месте сообщества
в «теле церкви» (1226—1274) 49
§ 1. Средневековое монашество и его реформы.
Между мирской и духовной властями 50
§ 2. «Первое житие»: рождение, становление
и экспансия Ордена (1226—1244) 55
§ 3. «Второе житие»: обострение противоречий
(1244—1260) 65
§ 4. «Большая легенда»: стабилизация
(1260—1279) 74
§ 5. «Легенда трех товарищей»: после Бонавентуры 79
§ 6. «Древо распятой жизни»: спиритуалы
в начале XIV в 86
Глава III. Переписать историю, перезапомнить
прошлое 101
§ 1. Особенности средневекового представления
об истории: письменная и устная фиксация 101
§ 2. Начало: письменная фиксация “memoria” 104
§ 3. Попытка единения: Франциск Ассизский
как “alter Christus” 109
§ 4. Схоластический Франциск «Большой
легенды» 115
§ 5. Образ Франциска «после Бонавентуры» 123
JTr7r*L
Часть II. Францисканский орден
и Парижский университет.
«Конфликтная» история
Глава I. Особенности и этапы взаимодействия
Францисканского ордена и Парижского
университета: источники и историография 141
Глава II. Появление университетов
и интеграция в них францисканцев (1217—1251) 155
§ 1. Структура и парадоксы средневековых
университетов 155
§ 2. Зачем простецам кафедра? 162
§ 3. Поиски новых путей 170
Глава III. Самоопределение и оформление*
средневековых корпораций (1251—1279) 189
§ 1. Этапы системного кризиса:
папство, нищенствующие, профессора....; 190
§ 2. Выбор Францисканского ордена 208
§ 3. Новый виток конфликтов — новый Орден 214
Часть III. Францисканский орден на королевской
службе во Франции
Глава I. Источники и историография
Францисканского ордена на службе королевской
власти 235
Глава II. Францисканский орден и королевская
курия во Франции 249
§ 1. Преодоление «вакуума власти» 249
§ 2. Власть Франциска Ассизского и власть
короля Франции 258
Глава III. Францисканцы в администрации
Альфонса, графа Пуату 271
§ 1. Апанаж Альфонса, графа Пуату 271
§ 2. Овернь 274
Послесловие 289
Список сокращений 297
Библиография 298
Summary 313
Предисловие
Проблемы религиозной истории сохраняют не¬
изменно актуальный характер, особенно когда
они помещены в контекст исследований, вы¬
ясняющих отношения государства и церкви и
трансформации церковных институтов в пе¬
риод Высокого Средневековья. В историографии сло¬
жились две полярных точки зрения: Францисканский
орден рассматривается или как религиозное мисти¬
ческое движение, или как институт, деяния которого
изучаются только в терминах административно-пра¬
вовой истории. В современной историографии практи¬
чески нет работ, в которых исследователи задались бы
целью комплексно согласовать данные точки зрения.
В представленном труде сделана попытка связать эти
две проблемы и разработать собственную гипотезу, ос¬
нованную на изучении представлений о власти и леги¬
тимности Ордена.
В книге будет проведен анализ трансформации
Францисканского ордена от религиозного движения
к институту. Данный процесс не был в достаточной
степени раскрыт в историографии Францисканства.
Наиболее продуктивным представляется использо¬
вать для описания этого промежуточного состояния
Ордена новое прочтение концепции «средневековой
корпорации»1.
Задачи настоящего исследования состоят в том, что¬
бы изучить длительный процесс соревнования норм и
реальности, где нормой является апостольское движе¬
ние, отвергающее по своей сути институционализацию,
Jrt 9
а реальностью — интеграция в институты, посредством
пересмотра истории Ордена. Во Франции в процессе
становления он встраивался как в Парижский универ¬
ситет, так и в светские структуры (при проведении рас¬
следований для короля).
Наше исследование проводится в хронологиче¬
ских рамках 1217—1292 гг. В 1217 г. францисканцы
провели капитул, на котором Орден был разделен на
провинции, после чего началось активное освоение
братией пространства Франции. В 1292. г. в ордене
принимается конституция об обучении студентов в
Париже, что означало окончательное интегрирование
его в Университет и выбор специализации как ученой
корпорации.
В историографии, по всей видимости, отсутству¬
ют исследования по истории Францисканского ордена
во Франции XIII в. в контексте формирования наци¬
онального государства. Как правило, францисканское
движение во Франции XIII в. рассматривается в ра¬
курсе истории идей в Парижском университете, ере¬
сей и религиозных течений (например, спиритуалов).
С другой стороны, в работах по истории Французско¬
го государства и его социальных институтов в XIII
в. интеграция Францисканского ордена в светские
властные структуры изучена недостаточно.
В представленном исследовании — на примере
распространения Францисканского ордена на терри¬
тории Французского королевства в XIII в. и его адап¬
тации к региональным политическим и церковным
особенностям основных владений Капетингов и апа-
нажей короны — удалось, как кажется, подтвердить
тезис о том, что интересы Ордена не расходились с
интересами институтов мирских властей.
10 HL.
В качестве методологических подходов к сюжетам
Высокого Средневековья используются три концеп¬
ции, плодотворно разрабатываемые зарубежными и
отечественными учеными.
Во-первых, в качестве основополагающего метода
исследования социальных аспектор возникновения и
институционализации Францисканского ордена бе-
рутся приемы, используемые историками — предста¬
вителями «новой социальной истории», отказавши¬
мися от позитивистского понимания исторического
процесса и избравшими в качестве основополагаю¬
щего принципа изысканий - выход на проблемы, бо¬
лее глубокие, чем обычные факты2.
Во-вторых, в исследовании были активно задей¬
ствованы подходы социальной и культурной антропо¬
логии; их фундамент составляют приемы структурной
антропологии (К. Леви-Стросс, П. Бурдьё)3. Классиче¬
ские работы, основанные на этом методе, принадле¬
жат К. Гирцу4. Он полагает, что антропологии следует
обратить внимание на семиотический аспект эклек¬
тичного по сути понятия культуры. Гирц констатиру¬
ет — культура является системой смыслов. Поэтому он
настаивает на том, чтобы этнолог составлял свою ин¬
терпретацию на основе «плотного» описания событий,
ситуаций, ритуалов, стремясь реконструировать те
оттенки смыслов, которые акторы вкладывают в свои
действия, не забывая, что сам он не является частью
системы. На данный момент активно и плодотворно
разрабатывает эту проблематику на материале Европы
раннего Нового времени С. Черутти5. Центральным
положением метода, предложенного медиевисткой,
является эмический анализ «изнутри», основанный
на языке и логике акторов. При этом действия людей
11
не отражают общественной структуры, они не столь¬
ко отражают объективно действующие нормы, сколь¬
ко передают намерения и предложения. Но необходи¬
мо учитывать, что в самом действии уже содержится
представление о том, как можно изменить существу¬
ющий порядок вещей, легитимировать его. Таким
образом, социальный мир, отраженный в источни¬
ках, — это мир интерпретаций. Пользуясь методом' С.
Черутти, можно по-новому посмотреть на формирова¬
ние францисканской традиции в контексте «соревно¬
вания социальных ожиданий».
В-третьих, нами активно применялись методы ис¬
следования ментальностей, как из практики ученых,
принадлежащих к «школе Анналов» и оценивающих
«ментальность» как результат взаимодействия, «тре¬
ния» социальных статусов6, так и из того направления,
которое изучает структуры и способы организации
повествования, «нарратива» (П. Рикер, Ф. Анкерсмит,
X. Уайт, Р. Барт, Ю.М. Лотман, М.М. Бахтин), в коем
изложенное событие неотделимо от ментальности
описавшего его7.
Источниковую базу исследования составляют
группы источников, каждая из которых будет рас¬
смотрена в соответствующих главах. Прежде всего,
это житийная литература, посвященная Франциску
Ассизкому, основателю Францисканского ордена.
Агиографические тексты составлялись в ордене на
протяжении всего XIII в., они представляют крайне
интересный материал для исследования самоиденти¬
фикации Ордена на определенных этапах его суще¬
ствования и развития. Вторая часть была написана,
в основном, с привлечением документов по истории
Парижского университета. Исследование папских
JH12 nL
булл, королевских указов, писем, заметок о диспутах,
полемических трактатов позволяет во всей возмож¬
ной полноте проанализировать динамику взаимоот¬
ношений парижских профессоров и школяров, ни¬
щенствующих орденов и папской курии. Третья часть
основана, преимущественно, на„ группе источников
из корреспонденции Альфонса, графа де Пуатье, по
проделанным расследованиям францисканцев-следо-
вателей на территории Оверни, той её части, которая
входила в апанаж графа. По указам Альфонса можно
определить принципы, по которым представители
духовной власти служили мирской, их соотношение,
социальное развитие жителей Оверни, степень вов¬
лечения её в ареал королевского законодательства и
роль в этом процессе францисканцев-следователей.
Круг выбранный источников является вполне репре¬
зентативным для решения поставленных задач. Ка¬
ждая из групп представляет свое видение процесса
формирования Францисканского ордена, причем, как
изнутри, так и в его взаимодействии с различными
институтами.
Следуя определенной структуре, каждая часть
книги отражает отдельный аспект проблемы, раскры¬
ваемый в то числе благодаря обстоятельным истори¬
ографическим экскурсам8. Здесь будет рассмотрена
литература вопроса, которая объяснит исследование
с позиций заявленной выше цели: проследить про¬
цесс превращения мистиков-францисканцев в Орден,
провести анализ перехода от массового религиозно¬
го движения к средневековой корпорации. Для этого
следует рассмотреть проблематику «корпорации» и
«религиозных движений» в зарубежной и отечествен¬
ной историографии.
JH13
Проблема средневековых сословий и корпора¬
ций привлекла внимание зарубежных историков ещё
в XIX в. (О. Тьерри, Ф. Гизо, Г.Л. Маурер, А. Жири и
др.)9, однако результаты их изысканий были ограни¬
чены рамками позитивизма. Проблема «сословий» и
«корпораций», как составная часть изучения станов¬
ления «ограниченной» или «представительной» мо¬
нархии, рассматривалась в контексте истории фор¬
мирования социальных институтов и государства.
В сложившиеся представления о «сословии», «корпо¬
рации» или «классе» не вписывались исследования та¬
ких явлений, как религиозные движения и средневе¬
ковые университеты.
В конце XIX—начале XX в. была инициирована
разработка истории, структуры и программы сред¬
невековых университетов (X. Рэшдолл, Ч. Хаскинс, Г.
Денифль)10, в основном в области формирования уни¬
верситетской корпорации. Однако до конца решить
проблему возникновения университетов и их места в
западноевропейском обществе в первые десятилетия их
существования не удалось. Исследователи этого периода
не только не связывали феномен религиозных движений
и университетов, основывая свои представления на кон¬
фликте нищенствующих орденов и Парижского универ¬
ситета 50-х гг. XIII в., но и разграничивали их между со¬
бой, противопоставляя университетскую корпорацию и
культуру укладу и традициям нищенствующих орденов.
История религиозных движений, частью которой была
судьба Францисканского ордена, оставалась исключи¬
тельно в рамках церковного направления изысканий.
Вначале проблему возникновения Францисканского ор¬
дена пытался решить П. Сабатье, а затем — Т. Дебонне,
оба не достигли положительных результатов11. Так, Де-
14 *iL
бонне считал, что раз в 1208—1209 гг. Франциск послал
своих последователей проповедовать Евангелие по всем
сторонам света, то уже можно говорить о рождении Ор¬
дена12. Однако апостолическая идея в своей основе отри¬
цает какую-либо организацию.
В первой половине XX в. уравнение культуры
средневековых университетов и религиозных дви¬
жений предпринял Г. Грундманн13. В результате ис¬
следований он выявил процесс установления си¬
стемы новых ценностей в XII—XIII вв. в рамках
триады «Священство—Царство—Знание». Иниции¬
рованный, в том числе, изысканиями Г. Грундманна, в
послевоенный период вырос интерес к народным ре¬
лигиозным движениям, что вывело исследователей на
проблему ереси: происхождения, социального кон¬
текста, соотношения «ученых» и «народных» течений
инакомыслия (Ж. Лефф, Ж. Ле Гофф, М.-Д. Шеню, М.
Фуко, Э. Деларуэлль, Р. Манселли)14.
В 60-е—70-е гг. XX в. в медиевистике — в области
истории церковных и светских институтов, истории
ментальностей и культуры, типологии источников —
произошел переворот15. Религиозные движения, кото¬
рые до этого рассматривались исключительно в рамках
церковной истории, стали частью исследований, свя¬
занных с проблематикой формирования светских ин¬
ститутов (Г. Ле Бра, Э. Деларуэлль и др.)16. Иными сло¬
вами, состоялось сближение проблематики «сословия»
и «корпорации», «религиозной культуры» и «универси¬
тетской культуры». Этот подход дал новое дыхание ис¬
следованиям на стыке религиозной и светской культур
и оказался особенно плодотворным для разработок в
области проблематики проповеди (П. Лонжэр, Н. Берну,
Д. д’Аврэй, Ф. Бюк)17, изучения нормативных текстов.
J*15»4L
Отдельно можно выделить тему «святости» и её кри¬
териев для средневекового человека, в которой веду¬
щим специалистом является А. Воше, перенимающий и
углубляющий подход Г. Грундманна, в том числе по от¬
ношению к проблеме соотношения «ученых» и «народ¬
ных» ересей18. Этот подход позволил по новому взгля¬
нуть на системообразующие для эпохи Средневековья
понятия, например, — добровольной бедности. Так,
А. Воше оспорил одну из теорий происхождения ере¬
си: обет добровольной бедности был характерен только
для народных еретических движений, тогда как церковь
прибегала к данной идее лишь для контроля над ними,
воспользовавшись в начале XIII в. новосозданным
Францисканским орденом19. Медиевист пришел к вы¬
воду, что идея совершенной бедности была свойствен¬
на и церкви, более того, она красной нитью шла через
церковные реформы Григория VII, но не нашла отклика
у клириков, только у «закрытого» монашества. Связано
это с тем, что в период крестовых походов сформирова¬
лось убеждение, согласно которому каждое благое дея¬
ние требовало материального воздаяния свыше20.
Поскольку данный переворот произошел во мно¬
гом благодаря накопленным сведениям по истории
XI—XII вв., в основном новые направления разра¬
батывались в области проблематики «Ренессанса
XII века» (Ч. Хаскинс, М.-Д. Шеню, Ж. Верже и др.)21.
В тоже время, не подлежит сомнению, что кульми¬
нацией встречи религиозной и светской культуры
являлся период возникновения и становления ни¬
щенствующих орденов, что существенным образом
повлиявших на экономику и социальное развитие за¬
падноевропейского средневекового общества (Ж. Ле
Гофф, Ж. Дюби, Л.К. Литтл, А. Воше, Дж. Микколи)22.
16
Несмотря на множество разнообразных исследо¬
ваний в области истории культуры, задача соедине¬
ния в истории Францисканского ордена проблематики
«корпорации» и «религиозных движений» до сих пор
остается актуальной. В одной из недавних работ Ж. Да-
ларен, авторитетный специалист цо ранней истории
Францисканского ордена, вплотную приблизился к ре¬
шению проблемы, обратив внимание на феномен вну¬
тренней истории этой общности, создаваемой агиогра¬
фиями св. Франциска. Но он не показывает, впрочем,
ради чего в течение XIII в. переписывается история,
сосредоточив свое внимание только на реконструкции
истинных намерений Франциска по превращению сти¬
хийного движения в Орден. Кроме того, его исследова¬
ние написано, скорее, в позитивистском ключе, нежели
в структуралистском23.
В отечественной историографии на данный мо¬
мент отсутствует такое исследование, в котором бы
рассматривалась проблема трансформации мисти¬
ческого религиозного движения в орден. Во многом
потому, что в советский период историография, фор¬
мально отказываясь от дореволюционного наследия,
в реальности разрабатывала те же самые идеи, но в
ином плане, привязывая их к одной методологии,
которая не допускала каких-либо явных отклонений
от канона. Это можно увидеть на примере изучения
проблематики формирования нищенствующих орде¬
нов и феномена средневековой ереси. Только в конце
1990-х—начале 2000-х гг. начинает преодолеваться
методологическая растерянность и создаваться соб¬
ственная историографическая традиция, с переработ¬
кой результатов советского периода, но без отрыва от
зарубежного опыта24.
Проблема институционализации Францисканского
ордена в отечественной историографии была рассмо¬
трена в единственном труде, в начале XX в. Речь идет о
монографии С.А. Котляревского, который изучил фор¬
мирование “Ordo Fratrum Minorum” как процесс, про¬
ходящий под контролем Римской курии, создающей
религиозную структуру для своих нужд25. В советской
историографии нищенствующие ордена рассматрива¬
лись в контексте церковной истории, как правило, без
проведения каких-либо различий между ними; они
воспринимались как орган, который был создан рим¬
ской курией для мимикрирования под народные иде¬
алы, ради отвлечения внимания и искоренения ересей
(И.Р. Григулевич, С.Г. Лозинский, М.М. Шейнман)26.
Основное внимание советских медиевистов привлек¬
ла проблематика средневековой ереси, которая также
имеет свои корни в дореволюционной историографии.
В основе исследований Л.П. Карсавина лежал тезис о
том, что идея совершенной бедности характерна для на¬
родных религиозных течений. При этом истоки мона¬
шества он видел в установке на аскетизм27. В советский
период идея народных религиозных движений толкова¬
лась крайне упрощенно, а совершенная бедность пони¬
малась однобоко, т.е. исключительно в идеологическом
ключе. В ересях видели проявления классовой борьбы
под религиозной оболочкой, подрывающей основы фе¬
одализма и направленной против угнетателя — католи¬
ческой церкви. Соответственно, на данную проблему об¬
ращалось большое внимание советских историков, при
этом выделялись городские ереси, как более прогрес¬
сивные, а распространение крестьянских ересей дати¬
ровалось началом XIV в. (Н.А. Сидорова, С.Д. Сказкин,
В.Л. Керов, Н.А. Бортник)28.
18
В 1990-е и 2000-е гг. в отечественной медиевистике
религиозные движения рассматриваются в плане соеди¬
нения мирской и церковной религиозности, но, как пра¬
вило, их изучение лежит в области потестологии29. Идея
совершенной бедности в современной историографии
остается характерной чертой еретических движений
XII—XIII вв., причем, как городских, так и сельских, а
нищенствующие ордена сохраняют функцию передо¬
вого отряда римской курии в борьбе с ними. Подобный
взгляд, как кажется, восходит к построениям Л.П. Кар¬
савина и С. А. Котляревского30.
Проблематика средневековых сословий и корпора¬
ций в отечественной историографии является и по сей
день одной из наиболее актуальных. Не получив особо¬
го внимания в дореволюционный период (А.К. Дживив-
легов, Е. Ефимова, Д.М. Петрушевский)31, тема склады¬
вания европейской сословной структуры стала одной
из центральных для советской медиевистики. Концеп¬
ция разрабатывалась на базе исследований возникно¬
вения и развития средневекового города, товарно-де¬
нежных отношений, прежде всего, на материале XIV и
XV вв. (С.М. Стам, В.И. Рутенбург, А.Н. Чистозвонов,
Ю.Л. Бессмертный, Б.Ф. Поршнев)32. Процесс формиро¬
вания сословно-представительной монархии во Фран¬
ции, стране классического феодализма, также был наи¬
более последовательно рассмотрен на материале того
же периода (Н.А. Сидорова, А.Д. Люблинская, Н.А. Ха¬
чатурян)33. В период 1990-х—2000-х гг. концепция за¬
рождения и развития средневековых сословий стала
рассматриваться в контексте анализа самосознания их
представителей34. Нине принято считать, что именно
самосознание, чувство принадлежности к определенной
группе, в дополнение к социальному и правовому стату¬
19
су, является неотъемлемой частью общности, которую
медиевисты называют «сословием».
Таким образом, на данный момент в российской
медиевистике хорошо изучено военное и городское to-
словия, а вот проблема формирования церковного —
почти не освещена. В западной же историографии она,
конечно, рассматривалась без применения разрабо¬
танного отечественной наукой понятийного аппарата.
Поэтому в настоящем исследовании я предложу ряд
уточнений процесса складывания корпораций и ор¬
денов в той их части, которая касается репрезентации
этих структур в системе символов и представлений
культуры Средневековья..
В первой части, состоящей из трех глав, будет рас¬
смотрена общая история Ордена, как внешняя, пред¬
ставленная в фактах, так и внутренняя, самопред-
ставление. Далее исследуется влияние конкретного
исторического контекста на формирование и развитие
францисканской легенды, переписывание которой пред¬
ставляет собой форму контроля над прошлым, т.е. вну¬
тренней историей Ордена. Во второй и третьей частях
я рассмотрю адаптацию “Ordo Fratrum Minorum” к ус¬
ловиям Франции: его место в различных структурах, не
только университетских (францисканцы в Парижском
университете, сравнение и взаимодействие с универси¬
тетской корпорацией), но и светских административных
(францисканцы как следователи графа Альфонса де Пу¬
атье, реализация принципа «невидимой власти»).
В заключение хотелось бы выразить особую благо¬
дарность Г.Г. Пикову (НГУ), Д.Н. Старостину (СПбГУ),
И.В. Тарасовой (ГМИР), Ю.Е. Арнаутовой (ИВИ РАН),
А.К. Гладкову (ИВИ РАН), В.Л. Портных (НГУ). Глубо¬
кая признательность — Г.Е. Лебедевой, а также кафедре
Jrr20r«L
истории Средних веков СПбГУ во главе с А.Ю. Проко¬
пьевым, и всем коллегам, которые направляли, подска¬
зывали и делились бесценным опытом.
Примечания
1 Концепция «корпорации» является нейтральной и позволяет
объединить воззрения, основанные на различных методологи¬
ческих принципах. Она, во-первых, имеет отношение к соци¬
альной истории, во-вторых, не требует классового анализа, и,
в-третьих, дает возможность анализировать ситуацию в тер¬
минах «культурной истории».
2 Это понятие объединяет множество школ и направлений.
О нем, например, см.: Вжозек В. Историография как игра ме¬
тафор: Судьбы «новой исторической науки» // Одиссей'1991.
М., 1992. С. 60—74; Репина Л.И. «Новая историческая наука» и
социальная история. М., 1998.
3 См., например: Bourdieu Р. Esquisse d une theorie de la pratique.
Geneve, 1972; Levi-Strauss C. Les mythologiques. Paris;Plon,
1964—1971. T. 1—4. Так, из разных антропологических работ
мы знаем, что народная культура необразованного «безмолв¬
ствующего большинства» строится на инверсиях и противопо¬
ставлениях. Значит, можем сравнивать эти два феномена (сред¬
невековая образованная культура и традиционная культура)
типологически. Область исследований социальной антрополо¬
гии составляют семейные и родственные структуры, а область
культурной, в основном, народные верования и обряды, также
из нее выделяется политическая антропология, которая изуча¬
ет представления о власти.
4 Основатель «символической», или «интерпретативной» антро¬
пологии. Предметом исследований Гирца являются символи¬
ческие аспекты коллективного действия в его связи с общими
взглядами человека на мир и своеобразным «этическим» отно¬
шением к окружающей действительности (см., например: Geertz
Я., Geertz С. Kinship in Bali. Chicago;London, 1978; Geertz C. Lo¬
cal Knowledge: Further Essays in Interpretive Anthropology. N.Y.,
1983). С изысканиями Гирца связана критика Г. Шпигель «Линг¬
вистического поворота» (см., например: Spiegel G.M. The Past
as Text: The Theory and Practice of Medieval Historiography. Balti¬
more, 1997; Practicing History: New Directions in Historical Writing
after the Linguistic Turn / Ed. G.M. Spiegel. N.Y.;L., 2005). Шпигель
утверждает, что социальную реальность возможно восстано¬
JH21 r*L
вить (как показано на примере этнологии). Аналогичные прие¬
мы применимы при реконструкции исторической действитель¬
ности, исследовании таких практик, как игра, война, спор и т. д.
5 Симона Черутти — директор EHESS. В область ее интересов вхо¬
дят: история социальных иерархий и классификаций в европей¬
ских городах Средних веков и раннего Нового времени (корпо¬
ративные идентичность и принадлежность), горожане и чужаки
в европейских городах Средних веков и раннего Нового време¬
ни, юридические типологии, социальные, судопроизводство и
доказательства в судах периода Средних веков и раннего Нового
времени. Одни из основных работ: Cerutti 5. Giustizia sommaria.
Pratiche e ideali di giustizia in una societa di Ancien Regime (Torino,
XVIII secolo). Milan, 2003; Cerutti S. Normes et pratiques, ou de la
16gitimite de leur opposition // Les formes de lexperience. Une autre
histoire sociale / Ed. B. Lepetit. P., 1995. P. 127—149.
6 Печатный орган школы «Анналов», объединяющий все на¬
правления, выходит с 1929 г. и меняет название в зависимости
от этапа развития. От “Annales d’histoire ёсопоп^ие et sociale”
до “Annales. Histoire, Sciences sociales”. Одним из лучших, на мой
взгляд, примеров применения данной методологии является
следующая статья: Casagrande С., Vecchio S. Clercs et jongleurs
dans la soci6te medievale (XHe et XIHe siecles) // Annales. 1979.
Vol. 34. №. 5. P. 913—928. Следуя мысли авторов, сами жонгле¬
ры отсутствуют в сочинениях клириков и, соответственно, — в
плане Божьего мира, принадлежа только дьявольскому. Но в
XII в. образ жонглера проходит инверсию св. Бернара (смире¬
ние через скандал), а игра и театр — в аллегорическо-дидак¬
тическом плане — становятся через сочинения Гуго Сен-Шер-
ского частью церковной культуры. Иначе говоря, используя
инверсию, клирики делают свою культуру похожей на народ¬
ную (пока не ясно, умышленный это процесс или нет).
7 Основные труды по нарратологии Рикера и Уайта см.: White Н.
Metahistory: The Historical Imagination in Nineteenth-Century Eu¬
rope. Baltimore, 1973; Ricoere R Time and Narrative. Chicago, 1984,
1985, 1988. T. 1—3. Крайним направлением нарратологии явля¬
ется «Лингвистический поворот» (X. Уйат, Р. Барт), для истори¬
ков которого историческая действительность заключена в ме¬
татексте, «существующем» без какой-либо структуры. Мир дан
нам в языке и благодаря языку, поэтому он принципиально не¬
познаваем, т.к. наши репрезентации могут представлять толь¬
ко породившие их языковые механизмы, вне объективности.
8 В первой главе каждой из трех частей.
9 Например, см.: Thierry A. Essay sur l’histoire de la formation et
des progr£s du Tiers Etat. P., 1853; Guizo E Histoire de la civilisa¬
J*22r|L
tion en France. P., 1830. T. 1—4; Idem. L’histoire de France depuis les
temps les plus recules jusquen 1789. P., 1870—1875. T. 1—5; Idem.
Histoire parlementaire de France: recueil complet des discours pro¬
nonces dans les Chambres de 1819 a 1848. P., 1863. T. 1—5; Maurer
G.L. Einleitung zur Geschichte der Mark-, Hof-, Dorf- und Stadtver-
fassung und der offentlichen Gewalt. Miinchen, 1854; Giry A. His¬
toire de la ville de Saint-Omer et de ses institutions jusquau XlVe
siecle. P., 1877. Более подробно об историографии государствен¬
ных структур во Франции XIII в. см. нйже: Ч. III. Гл. I.
10 Основные труды для этого периода: Denifle Н. Die Universitat-
en des Mittelalters bis 1400. Berlin, 1885; Haskins C.H. The Rise of
the Universities. N.Y., 1923; Rashdall H. The Universities of Europe
in the Middle Ages. Oxford, 1936. T. 1-3. Подробно о проблемах
историографии возникновения университетов см. Ч. II. Гл. I.
11 Подробно об особенностях историографии истоков религиоз¬
ного движения Францисканского ордена и его институциона¬
лизации см. Ч. I. Гл. I.
12 Desbonnets Т. De Tinstution a Tinstution. Les franciscaines. P.,
1983. P. 10.
13 Grundmann H. Religiose Bewegungen im Mittelalter. Untersu-
chungen iiber die geschichtlichen Zusammenhange zwischen der
Ketzerei, den Bettelorden und der religiosen Frauenbewegung im
12. und 13. Jahrhundert und iiber die geschichtlichen Grundlagen
der deutschen Mystik. Berlin, 1955; Idem. Deutsche Eremiten, Ein-
siedler und Klausner im Hochmittelalter (10.—12. Jahrhundert) //
Archiv fur Kulturgeschichte. 1963. Bd. 45. S. 60—90.
14 Основные результаты см. в сборнике по итогам коллоквиума
1962 г.: Heresies et societes dans ГЕигоре preindustrielle (Xle—
XVIIIe siecle) / Ed. J. Le Goff. R, 1968. Также см.: Delaruelle E.
La piete populaire au Moyen Age. Turin, 1975; Schmitt J.-C. Les
Traditions folkloriques dans la culture medievale // Archives des
sciences sociales des religions. 1981. Vol. 52. R 5—20.
15 О дискуссиях в этот период см.: Vauchez A. Sources medievales et
problematique historique // Melanges de l’Ecole fran^aise de Rome.
Moyen-Age, Temps modernes. 1974. Vol. 86. № 1. R 277—286.
16 Например: Le Bras G. Etudes de sociologie religieuse. R, 1955—
1956. T. 1—2; Idem. Institutions ecclesiastiques de la Chretien-
te medievale. R, 1959, 1964. T. 1—2; Guillemain B. La chretiente,
sa grandeur et sa ruine (De Ian mille au milieu du XVe siecle). R,
1959; Delaruelle E.} Labande E.R., Ourliac R L’Eglise au temps du
Grand Schisme et de la crise conciliaire (1378—1449). P., 1963;
Guillemain B. La cour pontificate dAvignon 1309—1376. R, 1966.
17 Longere P. La predication medi6vale. P., 1983; Beriou N. Lavenement
des maitres de la Parole: la predication a Paris au XIHe siecle. R,
JK23r|L
1998. Т. 1—2; D’Avray D. The Preaching of the Friars: Sermons Dif¬
fused from Paris before 1300. Oxford, 1985; Buc P. Vox clamantis in
deserto, Pierre le Chantre et la predication laique // Revue Mabillon.
1993. Vol. 4. P. 5—47; Le GoffJ. La naissance du purgatoire. P, 1981.
18 См., например: Faire croire: modalites de la diffusion et de la re¬
ception des messages religieux du XHe au XVe si£cle / Ed. A. Vau-
chez. Rome, 1981; Vauchez A. Religion et societt dans TOccident
mёdiёval. Turin, 1981; Idem. Les laics au moyen age: pratiques et
ехрёпепсев religieuses. P, 1987; Idem. La saintete en Occident aux
derniers siecles du Moyen Age. Rome, 1988.
19 Основные исследования этого периода: Grundmann Н. Religiose
Bewegungen im Mittelalter. Hildesheim, 1961; Werner E. Pauperes
Chtisti. Studien zu Sozial-Religiosen Bewegungen im Zeitalter des
Reformpapsttums. Leipzig, 1956; Manteuffel T. Naissance dune Ъё-
resie. Les adeptes de la раиуге!ё volontaire au Moyen Age. Paris;La
Haye, 1970; Violante C. La pataria milanese e la riforma ecclesiastica.
Rome, 1955; Miccoli G. Per la storia della Pataria milanese // Bullet-
tino delllstituto Storico Italiano per il Medio Evo. 1958. Vol. LXX.
P. 43—123. Самые важные результаты по этому вопросу были
собраны в сборнике: Poverta е ricchezza nella spiritualita dei secoli
XI e XII // VIII Convegno del Centro di studi sulla spiritualita me-
dievale. Todi, 1969. См. также: Etudes sur Thistorie de la раи\гге1ё
(Moyen Age—XVIe siecle) / Ed. M. Mollat. P„ 1974. T. 1—2. .
20 Vauchez A. La рашгс^ё volontaire au Moyen Age // Annales. 1970.
Vol. XXV. № 6. P. 1566-1573.
21 На данный момент литература весьма обширна. Основное пред¬
ставление можно получить в основополагающем исследовании:
Verger }. La Renaissance du Xlle siecle. P, 1996.
22 См., например: Duby G. Le monachisme et leconomie rurale
// Hommes et structures du Moyen Age. P., 1973. P. 381—394;
Freed J. The Friars and German society in the thirteenth centu¬
ry. Cambrdige, 1971; Lawrence C.H. The Friars: the Impact of the
Early Mendicant Movement on Western Society. L., 1994; Le Goff
J. Apostolat mendiant et fait urbain dans la France п^1ёуа1е //
Annales. 1968. Vol. XXIII. P. 335—352; Idem. La bourse et la vie:
ёсопоппе et religion au Moyen Age. P., 1986; Little L.K. Religious
Poverty and the Profit Economy in Medieval Europe. L., 1978;
Mouvements franciscains et 8оаё1ё fran^aise, XIHe—XXe si£cle /
Ed. A. Vauchez. R, 1983; Vauchez A. Ordini mendicanti e societa
italiana, XIII—XV secolo. Milan, 1990.
23 Dalarun J. Francois dAssise, ou le pouvoir en question. Principes
et modaltes du gouvernement dans TOrdre des fibres mineurs.
Bruxelles, 1999. В этом же издании в списке литературы указа¬
ны наиболее важные исследования Даларена.
J*24r|L
24 В последнее десятилетие защищены три диссертации по истории
“Ordo Fratrum Minorum” одна из которых посвящена исследова¬
нию социальных функций францисканцев, клариссинок и тер-
циариев в XIII—XV вв.: Садненко В.Н. Францисканский монаше¬
ский орден и его социально-религиозные функции (XIII—первая
половина XV вв.). Дисс— канд. ист. наук. Ставрополь, 2005.
25 Котляревский С.А. Францисканский орден и римская курия в
XIII и XIV веках. М., 1901.
26 О какой либо проблеме институционализации “Ordo Fratrum
Minorum” речь даже не шла, Орден рассматривался как часть
церковной истории, для которой в советский период практиче¬
ски не было критических исследований, они появляются в 80-е гг.
XX в. По истории папства см.: Лозинский С.Г. История пап¬
ства. М., 1961; Григулевич И.Р. Инквизиция. М., 1985; Шейнман
М.М. Папство. М., 1959. Можно также привести образец рассмо¬
трения религиозной культуры XII в.: Сидорова Н.А. Очерки по
истории ранней городской культуры во Франции. М., 1953.
27 Карсавин Л.П. Монашество в Средние века М., 1992.; Он же. Куль¬
тура Средних веков. Киев, 1995; Он же. Основы средневековой ре¬
лигиозности в XII—XIII веках // Он же. Сочинения. СПб., 1997. Т. 2.
28 Сказкин С.Д. Первое послание Дольчино // Из истории соци¬
ально-политических идей. К 75-летию академика В.П. Волги¬
на. М., 1955. С. 122-129; Он же. Исторические условия восстания
Дольчино. М., 1955; Сидорова Н.А. Народные еретические движе¬
ния во Франции в XI—XII вв. // Средние века 1953. Вып. 4. С. 429-
433; Бортник Н.А. Еретические секты в Италии первой половине
XIII в. // Средние века. 1957. Вып. 10. С. 101-123; Стам С.М. Уче¬
ние Иоахима Калабрийского // Вопросы истории религии и атеиз¬
ма. 1959. Вып. 7. С. 328-360; Рутенбург В.И. Народные движения
в городах Италии (XTV—начало XV в.). М.;Л., 1959. Основную ха¬
рактеристику и идеологическую установку см., например: Андре¬
ева И.С. Историческая наука в СССР. Хроника научной жизни.
Против католической историографии // Вопросы истории. 1962.
№ 3. С. 153—155. Продолжил разрабатывать проблематику ере¬
сей этого периода В.Л. Керов. Основные его монографии: Керов
В.Л. Народные восстания и еретические движения во Франции в
конце XIII—начале XIV века М., 1986; Он же. Идеи Апокалипсиса
в Средние века (Иоахим Флорский, Оливи, бегины Южной Фран¬
ции). М., 1994; Он же. Францисканцы во Франции в XIII—первой
половине XIV века. Петр Иоанн Оливи и спиритуалы. М., 2007.
29 Более подробно см. Ч. III. Гл. I.
30 В современной отечественной историографии, на сегодняш¬
ний день, отсутствуют какие-либо новаторские исследования
по истории религиозных народных движений XII—XIII вв.
JK25rlL
31 Дживилегов А.К. Средневековые города в Западной Евро¬
пе. СПб., 1902; Он же. Торговля на Западе в Средние века. М.,
1905; Ефимова Е. Парижская революция в XIV в. М., 1908; Пе-
труилевский Д.М. Возникновение городского строя Средних
веков // Белов Г. фон. Городской строй и городская жизнь в
средневековой Германии. М., 1912. С. 9—68.
32 См. исследования общего характера: Порилнев Б.Ф. Феодализм
и народные массы. М., 1965; Бессмертный ЮЛ. Демографи¬
ческие и социальные процессы во французской деревне XIV
в. // Французский ежегодникТ981. М., 1983. С. 127-146; Туш¬
нова Е.В. Классовая борьба и общественное сознание сред¬
невекового крестьянства (XI—XV вв.). М., 1984; Рутенбург
B. И. Культура эпохи Возрождения. М., 1987; Стам С.М. Сред¬
невековый город и развитие социальной структуры феодаль¬
ного общества // Классы и сословия средневекового обще¬
ства. М., 1988. С. 40-49; Он же. Экономическое и социальное
развитие раннего города (Тулуза XI—XIII вв.). Саратов, 1969;
Чистозвонов А.Н. Социальная структура сукноделия в Гол¬
ландии XIV—XV вв. // Генезис капитализма в промышленно¬
сти. М., 1963. С. 13-63; Он же. Реформационное движение и
классовая борьба в Нидерландах в первой половине XVI в. М.,
1964; Он же. О социальной природе средневекового бюргер¬
ства // Средние века. 1982. Вып. 45. С. 185-195.
33 Люблинская АД. Структура сословного представительства в
средневековой Франции // Вопросы истории. 1972. № 4; Хачату¬
рян Н.А. К вопросу о природе французской сословной монархии
// Средние века. 1978. Вып. 42. С. 27-48; Она же. Сословная мо¬
нархия во Франции XIII—XV вв. М., 1989. Отметим, что в по¬
следнем исследовании, несмотря на то, что в названии заявлен
XIII век, он практически не подвергается какому-либо анализу
и рассматривается только в качестве предпосылок к процессам,
которые начинаются на заре XIV в.
34 Краснова И.А. Представление о свободе у флорентийских го¬
рожан // Город в средневековой цивилизации Западной Евро¬
пы / Отв. ред. А.А. Сванидзе. М., 2000. Т. 4. С. 79—83; Румян¬
цева К.Ю. К вопросу о самосознании немецкого городского
сословия XIV века (Хроника Ульмана Штромера) // Из исто¬
рии и культуры Средневековья. СПб., 1991. С. 82—88; Негуляе-
ва Т.М. Зарождение правосознания и чувства личности у сред¬
невекового бюргерства // Средневековый город. 1998. Вып. 13.
C. 26—36; Gleba G. Die Gemeinde als alternatives Ordnungsmod-
el: zur sozialen und politischen Differenzierung des Gemeindebe-
griffs in den 14. und IS. Jahrhunderts. Mainz;Magdeburg;Munchen,
1989. S. 4—5ff.
Часть!
«Благочестивая легенда»
о Франциске Ассизском
Глава I
Особенности и этапы
францискановедения:
источники и историография
V
Известно, что Франциск Ассизский (ок. 1182—
1226) положил начало Ордену меньших
братьев. Однако дальнейшее развитие его де¬
тища, несомненно, определял образ родона¬
чальника, представление о нем в разные мо¬
менты истории сообщества. «Благочестивая легенда»
о Франциске (вместе с комплексом агиографических
текстов и коротких устных рассказов) была и скрепля¬
ющим, и разъединяющим фактором для францискан¬
цев; внимательный исследователь найдет в много¬
численных житиях святого, составленных в XIII в.,
воззрения различных течений этой корпорации. Более
того, с самого своего возникновения история о Фран¬
циске Ассизском одновременно развивалась по двум
линиям: маргинальной, не утвержденной высшим ру¬
ководством Ордена и папой, и официальной, ими одо¬
бренной. Эти линии в течение XIII в. пересекались,
взаимно дополняли и, в то же время, жестко отрицали
друг друга, полемизировали между собой.
Множественность образов Франциска во фран¬
цисканской среде была связана с социальной и наци¬
ональной пестротой самого Ордена. В “Ordo Fratrum
Minorum” входили представители разных социаль¬
ных слоев, для единения которых решением руковод¬
ства Ордена создавался устраивающий всех текст —
легенда о Франциске Ассизском. Впрочем, мог
существовать и обратный процесс: перенос своих,
JK29 r«L
актуальных представлений, сформированных братья¬
ми из различных географических и культурных реги¬
онов, на образ святого-основателя, и создание жития,
вдохновленного устной традицией и не утвержденно¬
го высшими иерархами Ордена, но близкого именно
тому слою или области, где он появился. Сопостав¬
ление и анализ цитат из сравниваемых агиографий,
их развитие, дополнения автора и толкование их в
историческом контексте дают ценный материал для
восстановления динамики средневековых идей и вли¬
яния их на различные аспекты человеческой жизни.
Первая часть книги посвящена «благочестивой ле¬
генде» о св. Франциске, её роли и влиянию на истори¬
ографию: за два века францискановедения было сфор¬
мировано немало историографических мифов. Кроме
того, анализ «Благочестивой легенды» позволяет про¬
следить, как Орден — монашеская корпорация — искал
и отстаивал своё место в средневековых институтах
власти, прежде всего, Римской курии. Наконец, «сорев¬
нование» образов св. Франциска, созданных разными
людьми в течение XIII в., дает возможность отметить
этапы становления Ордена через его отношение к исто¬
рии, запечатленной в устном и письменном виде.
* * *
Поиски ответа на основной вопрос истории “Ordo
Fratrum Minorum” — каков был истинный Фран¬
циск? — неразрывно связаны с источниковедческими
изысканиями. Открытия новых списков, затрагива¬
ющих содержание францисканской легенды, каждый
раз вызывали широкий резонанс в обществе. На дан¬
ный момент обнаружено и восстановлено более десят¬
ка жизнеописаний Франциска, датируемых XIII в.1 В
J*30»4L
данной книге исследуются пять из них: «Первое жиз¬
неописание» и «Второе жизнеописание» Фомы Че-
ланского (ок. 1200—ок. 1270)2, «Большая легенда» Бо-
навентуры (1221—1274)3, анонимная «Легенда трех
товарищей»4 и «Древо распятой жизни Христа» Убер-
тино да Казале (1259—ок. 1330)5. Дем обусловлен такой
выбор агиографических памятников из многих, напи¬
санных в XIII в. и восстановленных в XIX—XX вв.?
Во-первых, три из этих житий созданы с целью
объединения сообщества одной однозначной трак¬
товкой образа его основателя, которая должна была
задать курс на дальнейшее развитие единой корпора¬
ции. Два агиографических текста выражают позции
внутренних, но не общеорденских, францисканских
течений, и предлагают альтернативное видение обра¬
за Франциска и Ордена, учрежденного им6.
Во-вторых, с традиционной историографической
точки зрения подобная выборка включает обе линии
жизнеописаний, как маргинальную, так и офици¬
альную, которые начинают складываться в одно и то
же время. Считается, что после смерти Франциска в
1226 г. Орден раскололся на две партии, конвентуа-
лов и обсервантов, и каждая создала свою житийную
традицию. Конвентуалы приняли новое, исправлен¬
ное «Правило, утвержденное буллой» (1223 г.), и на¬
правление, заданное им. Это движение представляют
жития, написанные Фомой Челанским, — «Первое
жизнеописание» (1228—1230 гг.) и «Второе жиз¬
неописание» (1246—1247 гг.)7, а также Бонавенту-
рой, — «Большая легенда» и «Малая легенда» (1260—
1263 гг.). Обсерванты же представали как буквальные
последователи слов Франциска в отношении, прежде
всего, собственности.
JK31
В 70-х гг. XIII в. оформилось движение спириту-
алов, их истоки — в том крыле Ордена, которое сле¬
довало принципам обсервантов. Важнейшей фигурой
для них был брат Лев (ум. 1271 г.) и первые товари¬
щи Франциска. Считается, что авторами этой партии
были созданы агиографические тексты, посвященные
основателю Ордена: «Легенда трех товарищей», «Зер¬
цало совершенства», а также широко известные, но
не сохранившиеся «Записки брата Льва», введенные
в оборот Петром Иоанном Оливи (1248—1298) и ис¬
пользованные Убертино да Казале, спиритуалами8.
Первое авторитетное издание сочинений спиритуа-
лов осуществил С.Дж. Эрль, что сделало возможным
начать историографическую дискуссию о соотноше¬
нии в XIII—начале XIV в. маргинальной и официаль¬
ной житийной литературы о Франциске Ассизском9.
Как бы то ни было, согласно традиционным дан¬
ным, самое первое жизнеописание Франциска уви¬
дело свет через два года после его смерти, в рамках
подготовки его канонизации. По заказу папы Гри¬
гория IX (1227—1241)10 были собраны необходимые
документы, свидетельства святости11, и брату Фоме
Челанскому в 1228 г. поручили написать официаль¬
ное житие Франциска Ассизского, первое в неис¬
числимой череде агиографий. Папа утвердил его
25 апреля 1229 г., после причисления св. Франциска
к сонму католических святых12. «Первое жизнеопи¬
сание» имело большой успех и в многочисленных
списках распространилось по Германии и Франции.
В 1244 г. Генеральный капитул поручил Фоме Че¬
ланскому собрать документы и написать очередное
житие основателя Ордена, отменяющее предыдущее.
Генеральный министр Кресценций (1244—1247) также
JH32
направил письмо еще живым товарищам Франциска
в обитель Греччо, в котором просил их поделиться
мемуарными свидетельствами о жизни «беднячка из
Ассизи»13. Считается, что «письма из Греччо», основа
«Второго жизнеописания», положили начало записан¬
ным легендам о Франциске как в маргинальных, ради¬
кальных слоях Францисканского ордена, так и в кон¬
сервативных14. Между августом 1246 г. и июлем 1247 г.
вышло «Второе жизнеописание или Легенда св. Фран¬
циска Ассизского», одобренное генеральным мини¬
стром Кресценцием. А в 1250—1252 гг., по заказу сле¬
дующего министра, Иоанна Пармского (1247—1257),
Фома Челанский добавил к официальному корпусу
житийных текстов «Трактат о чудесах, свершенных св.
Франциском» (1250—1252)15.
В 1260 г. Генеральный капитул в Нарбонне пору¬
чил Бонавентуре, генеральному министру и магистру
богословия в Парижском университете, написать
последнее житие подвижника. В 1263 г. появились
«Большая легенда св. Франциска» и «Малая леген¬
да св. Франциска», сокращенный вариант жития для
ежедневного чтения. В 1266 г. все предыдущие агио¬
графические тексты не только уничтожили, но и об¬
народовали запрет писать новые. Поэтому «Большая
легенда» Бонавентуры, являлась, одновременно, и
апофеозом, и окончанием официальной традиции.
Несмотря на то, что единственно правильной и
официально одобренной агиографией была объявле¬
на «Большая легенда» Бонавентуры, после 1260 г. по¬
следовал расцвет «маргинальных» житий, транслиру¬
ющих различные воззрения представителей Ордена.
Самой авторитетной из них считается «Легенда трех
товарищей», записанная во второй половине XIII в. и
JH33
генетически восходящая к «письмам из Греччо», со¬
ставленным в 1244 г. товарищами Франциска по за¬
просу Кресценция16.
«Легенда трех товарищей» сохраняет хронологиче;
скую последовательность событий жизни Франциска,
но при этом повествование доводится до избрания
первых министров (до 1220-х гг.), а затем обрывается.
История возобновляется описанием стигматизации
Франциска и завершается его смертью и канониза¬
цией. Сравнение с предыдущими жизнеописаниями
показывает, что в «Трех товарищах» выпадает период
от 1220 г. до 1224 г., который, однако, присутствует,
лишенный какой-либо четкой временной логики, в
других жизнеописаниях. В «Первом жизнеописании»
Фомы Челанского — ряд глав, лишенный хронологиче¬
ской последовательности, во «Втором» — ссмысловые
блоки из нескольких глав, объясняющих какое-либо
качество Франциска. У Бонавентуры — главы, объе¬
диненные каким-либо примером. Основная смысловая
нагрузка в вышеперечисленных агиографиях прихо¬
дится именно на описание этих пяти лет. Но в «Леген¬
де трех товарищей» данная часть отсутствует17.
Убертино да Казале написал «Древо распятой жиз¬
ни Христа» в период с 9 марта по 28 сентября 1305 г.,
по просьбе братьев-францисканцев из монастыря на
горе Альверна, где некогда Франциск получил стиг¬
маты. «Древо распятой жизни Христа» — не агиогра¬
фическое произведение в строгом смысле этого слова,
оно отражает восприятие истории о Франциске Ас¬
сизском радикальным крылом Францисканского ор¬
дена в апогее его развития. Источниками «Древа», в
том числе, являются сочинения Иоахима Флорского
(1135—1202), Петра Иоанна Оливи, устные и записан¬
34 Нь,
ные предания брата Льва, «Второе жизнеописание»
Фомы Челанского, «Древо жизни» и «Большая леген¬
да» Бонавентуры18. Идейная основа пяти книг — по¬
стулат об абсолютной бедности Христа и иоахимит-
ская историософская теория семи стадий развития
мира19. Особенную популярность получила пятая
книга «О семи церковных состояниях», излагающая
жизнь Франциска как в духе “imitatio Christi” и воз¬
вещающая седьмую, окончательную стадию человече¬
ской истории. Как правило «Древо крестной жизни»
не входит в список агиографий Франциска, т.к. встра¬
ивает биографию святого в единую, четко зафиксиро¬
ванную схему человеческой истории вообще.
На «Древо распятой жизни Христа» Убертино да
Казале, которое приведет к упадку устной «марги¬
нальной» традиции, идущей от рассказов брата Льва,
существенно повлияла «Большая легенда» Бонавен¬
туры. Данный текст, видимо, рассматривался как но¬
вая платформа, от которой можно было отталкивать¬
ся для создания образов Франциска. Однако в связи с
осознанной однозначностью этого текста плодотвор¬
ные вариации на его основе были мало возможны.
Поэтому далее устная традиция будет развиваться в
жанре «цветочной литературы», народной, которая,
при всей её обаятельности и любопытности, выходит
за рамки исследования.
Создание комиссии под руководством К. Эссера,
осуществившей критическое издание источников в
1976 г., стало своеобразным водоразделом, после ко¬
торого ученые, занимающиеся проблемами изучения
ранней истории Францисканского ордена, вышли
на новый этап, уже лишенный акцента на текстоло¬
гическом аспекте. Следовательно, в историографии
JH35 riL
францискановедения следует различать два прин¬
ципиально различных периода: текстологический,
совмещенный с научно-критическим, и чистый на¬
учно-критический. Но оба эти периода объединя¬
ет т.н. «Францисканский вопрос» — на основе каких
источников возможно реконструировать подлинную
жизнь и идеи Франциска Ассизского?
Впервые критика источников прозвучала в 1768 г. в
дискуссии, организованной издательством болланди-
стов “Acta Sanctorum”20. Болландист Константин Суй-
скен издал многостраничное исследование с публика¬
циями «Первого жизнеописания» Фомы Челанского
и «Легенды трех товарищей», впервые после приказа
1266 г. об их уничтожении. Это была первая попытка
найти в агиографиях «настоящего» Франциска.
В XIX в., на волне позитивизма, происходит ста¬
новление самостоятельного раздела медиевистики —
францискановедения. В последней четверти XIX—на¬
чале XX в., после празднования семисотлетия святого
(1182—1882), вышла серия публикаций источников
францисканским издательством Квараччи21, Британ¬
ским обществом изучения францисканского движе¬
ния22, болландистами23. Появились многочисленные
периодические издания “Ordo Fratrum Minorum”, в
которых печатали свои статьи выдающиеся медиеви-
сты-францискановеды24. Последовала волна публика¬
ций сочинений самого Франциска25.
Одним из дискуссионных моментов стало выяв¬
ление заимствований в различных агиографиях с по¬
следующим открытием их возможного первоисточ¬
ника. Спор был инциирован Полем Сабатье, который
поставил вопросы о заимствованиях жизнеописаний
официальной и маргинальной линий, таких как «Ле¬
JH36
генда трех товарищей» и «Второе жизнеописание»
Фомы Челанского, а также о «праве первородства»
«Первого жизнеописания» и «Зерцала совершенства».
При этом наибольшие споры вызывали записанные
предания: «Легенда трех товарищей» и «Зерцало со¬
вершенства».
После выхода монографии П. Сабатье «Жизнь св.
Франциска»26 интерес к основателю Ордена получил
новый мощнейший импульс, перешедший даже в сферу
массовой культуры, что не могло не стать началом еще
большего искажения его образа, а равно и куда более
значительнойдеформации легенды27. Именно Сабатье
инициировал спор по «основному францисканскому
вопросу» в двух аспектах: во-первых, поиск «настоя¬
щего» Франциска и «идеального» источника и, во-вто¬
рых, анализ истории становления Ордена через призму
противостояния обсервантов (спиритуалов, “zelanti”),
последователей брата Льва, и конвентуалов, сторонни¬
ков папской курии. В этом противостоянии он видел
ключевой момент истории Ордена28. В отечественной
дореволюционной историографии подобный подход
представлен монографией С.А. Котляревского29.
Таким образом, в первый период францисканове-
дения появилась теория, объясняющая бурное разви¬
тие агиографической литературы в XIII в.: после смерти
Франциска Орден раздирали внутренние противоречия,
основанные на толковании его устава. Выделились две
группы: ревнители первоначального устава (обсерван-
ты), и братья, придерживающиеся устава, скорректи¬
рованного Римской курией (конвентуалы). Написание
Бонавентурой нового жизнеописания и уничтожение
предыдущих объяснялось крахом политики, заданной
Илией Кортонским (1180—1253), конвентуалом и пре¬
JH37nL
емником Франциска, а также попыткой обсервантов
негласно объявить себя единственными хранителями
истинного знания о дальнейшем развитии Ордена, что
сделало крайне популярными в “Ordo Fratrum Minorum”
сочинения первых сподвижников его основателя.
Следовательно, согласно теории, конфликт обсер¬
вантов и конвентуалов обозначил противостояние
последователей «истинного» Франциска и привер¬
женцев Римской курии. Логичным развитием спора
стало появление вопроса: как проходило становление
Ордена? О какой его организации, собственно, спо¬
рили конвентуалы и обсерванты?30
В конце XIX в. К. Мюллер, опираясь на «Первое
жизнеописание» Фомы Челанского и «Легенду трех то¬
варищей», высказал предположение — “Ordo Fratrum
Minorum” в своих истоках представлял свободное со¬
общество, копирующее первоапостольские традиции.
Но братья стремились не к воссозданию раннехристи¬
анского общества, а к чему-то новому, о чем свидетель¬
ствовало создание третьего ордена — терциариев31.
Позднее Ф. Мандоннэ развил эту точку зрения в следу¬
ющую теорию: изначально аморфный, Орден принял
определенную форму и разделился на три части во вре¬
мя паломничества Франциска в Святую Землю, когда
кардинал Уголино, будущий папа римский Григорий
IX, фактически взял на себя управление братством32. П.
Сабатье, с присущим ему радикализмом, развил идею:
церковь в лице епископа Уголино и иерархов Орде¬
на любое духовное начинание Франциска переводи¬
ла в структуру, в организацию33. Но это интересное и
перспективное направление изучения “Ordo Fratrum
Minorum” — проблема перехода от братства к Орде¬
ну — долгое время оставалось в тени «основного фран¬
JH38 nL
цисканского вопроса» и получило новое развитие во
второй период францискановедения, после разрешения
источниковедческих споров.
Ко второй половине XX в. «основной фран¬
цисканский вопрос» был прочно вписан в область
основных проблем медиевистики. уПо мере развития
исторической науки и детализации направлений ис¬
следований, при научном анализе образа Франциска
Ассизского или истории его Ордена, в качестве исто¬
рического источника стал рассматриваться не только
текст агиографий, но и «визуальный код», например,
фрески Джотто.34 Исследователи применяли новые
приемы, связанные с изучением структуры мифа, и
другие методы. Все это привело к изменению взгля¬
дов на «Легенду» о Франциске Ассизском.
Ж. Ле Гофф, исследуя с позиций школы «Анналов»
образ Франциска и созданный им Орден, вписывал
праведника в социальную историю, продолжая поиски
реального «беднячка из Ассизи» в структурах его вре¬
мени35. Ученый доказывал, что «словарь Франциска»
неотделим от городского контекста. Ле Гофф показывал,
как деятельность Францисканского ордена, выбравше¬
го город в качестве поля действия, вела к постепенной
монетизации экономики, реабилитации труда и появ¬
лению идеи Чистилища, ведь грех можно было отрабо¬
тать. Орден нового типа оспаривал право главенства у
монастырей старого типа, он появился в период пере¬
стройки средневекового мира, вписался в этот процесс
и ускорил его. Франциск основал последнее монастыр¬
ское сообщество и первое современное братство36.
В область интересов А. Воше и его последовате¬
ли входит феномен святости в западноевропейском
Средневековье в контексте объединенной истории
39
церковных и светских институтов. Образу Франциска
Ассизского в этих исследованиях отведено одно из
центральных мест37. Например, А. Воше доказывал,
что идея получения стигматов человеком большой
святости появилась в середине XII в., но первым ис¬
тинным (т.е. утвержденным церковью) подтвержде¬
нием их обретения стало чудо Франциска Ассизского,
поскольку францисканское движение — одно из мощ¬
нейших инструментов Римской курии38.
Яркий представитель итальянского франциска-
новедения Дж. Микколи, чья позиция мне наиболее
близка, считал, что каждый агиографический текст не¬
обходимо подвергнуть предварительной обработке, по¬
смотреть на него с точки зрения истории Ордена и его
развития, поставить каждый его эпизод в контекст —
конкретный и глобальный одновременно. Придержи¬
ваясь данных позиций, Микколи попытался выйти за
рамки традиционной оппозиции сторонников версии
Фомы Челанского и версии брата Льва, дабы отыскать
«настоящего Франциска». Микколи предположил, что
причина перехода от примитивного братства к ордену
миноритов кроется в ранних годах Франциска. Он вы¬
явил вертикальную линию, устанавливающую иерар¬
хическую связь Франциска с Богом, и горизонтальную,
связь праведника и общества, основанную на обете
бедности. Совокупно эти две стратегии должны были
противостоять традиционным монастырским формам.
Микколи считал, что в намерения Франциска не вхо¬
дило создание такой структуры, которая бы обновила
церковь, он не принимал в этом процессе организаци¬
онное участие. Его единственной целью был пример
евангелической жизни, чтобы опровергнуть, поставить
с ног на голову все постулаты и устои современного
JH40
ему мира. Микколи утверждал, что действия меньших
братьев не реформировали церковь, и не обновляли
общество. «Правило, утвержденное буллой» (1223) все¬
го лишь организовало внутренний распорядок Ордена,
но никак не было связано с внешним устроением, по¬
скольку желание Франциска полндстью полагаться на
членов католической церкви шло вразрез с его стрем¬
лением к бедности, которую Римская курия не поддер¬
живала39.
Тяготение к ревизии массива «историографиче¬
ских мифов» привело Ж. Даларена к мысли, что «тра¬
гедии Франциска» вовсе не существовало, а кризис
институционализации “Ordo Fratrum Minorum” на
протяжении XIII в. и конфликт Ордена с Римом все¬
го лишь историографическая фикция. Ещё одна исто¬
риографическая фикция — это отказ Франциска от
власти. Совершив тонкий тактический ход, Франциск
правил именем брата Петра Каттани (1220—1221) и
брата Ильи Кортонского (1221—1226). После смерти
основателя Ордена (взгляды которого, по мнению Да¬
ларена, не противоречили «Правилу, утвержденному
буллой») министры вынуждены были определяться
между традиционным монастырским и новаторским
нищенствующим монашеским укладом. «Правило,
утвержденное буллой» составлено так, что выбор ни¬
щенствующего образа жизни очевиден40.
Историками религии могут быть не только свет¬
ские ученые. Важную роль во францискановедении
играют исследования ученых-францисканцев со сво¬
ей специфической точкой зрения на раннюю историю
Ordo Fratrum Minorum”. Так, А. Джемелли полагал,
что Франциск заложил в основу Ордена принцип
Диалектичности, в частности, выражающийся в его
JH41 ЯС
отношении к учености: он, стоя на позиции «просте¬
ца», тем не менее, не отказывал братьям в получении
знаний в университетах. Именно этот принцип по¬
влек за собой дальнейший раскол Ордена41. Интерес¬
ное и информативное исследование истории Ордена
на протяжении XIII в. и влияние на его институцио¬
нализацию идей Франциска провел Г. де Пари, фран¬
цисканец и историк “Ordo Fratrum Minorum”42.
Таким образом, в настоящее время францискано-
веды либо пытаются найти «настоящего» Франциска,
либо встраивают его фигуру в мир, в котором он
жил, а также исследуют аспекты деятельности пра¬
ведника и его Ордена в западноевропейской цивили¬
зации. В последние десятилетия францискановедче-
ская историография подвергает рефлексии сама себя,
что свидетельствовует о выходе на принципиально
иной этап научных изысканий.
В отечественной медиевистике раздел франциска-
новедения развит довольно слабо. В дореволюци¬
онный период исследованием личности Франциска
в контексте средневековой культуры занимались
Л.П. Карсавин, резко полемизирующий с источни¬
коведческой позицией Сабатье44, и П.М. Бицилли,
позиционирующий «беднячка из Ассизи» как пред¬
течу Возрождения45. Вопросы институционализации
рассматривал С.А. Котляревский, ставивший акцент
на роли Римской курии в данном процессе, но при
этот практически никакого внимания не уделявший
«основному францисканскому вопросу»46. В связи с
изданием книги П. Сабатье в русском переводе в сре¬
де отечественной интеллигенции возрос интерес к
Франциску, он стал «модным», как и на Западе, в све¬
те его «либеральной оппозиции церковности»47.
JH42 HL
В советский период развития российской медие¬
вистики созданный Франциском Орден традиционно
рассматривался в негативном плане. При этом даже
вопрос об «образе» был снят, речь в исследованиях
шла только о «реальном» «беднячке из Ассизи».
Новое дыхание отечественное францисканове-
дение получило в последние десятилетия. Наиболее
значимым автором выступил В.Л. Керов, чьей моно¬
графии предшествовали его исследования, проделан¬
ные в советский период48. В специальной монографии
собран хороший фактический материал по француз¬
ским интеллектуалам-францисканцам в первый век
существования Ордена. Сделана попытка проследить
становление “Ordo Fratrum Minorum” в его взаимоот¬
ношениях с римской курией и французской церковью,
акцент сделан на фигуре Петра Иоанна Оливи49.
Нельзя не упомянуть краткий очерк С.С. Аверин¬
цева, где он отметил важность фигуры Франциска
Ассизского для подготовки Итальянского Ренессанса
и его роль в становлении смеховой культуры Сред¬
невековья, восстановив, таким образом, преемствен¬
ность от П.М. Бицилли и М.М. Бахтина до нашего
времени50.
Одними из последних работ, посвященных об¬
разу Франциска Ассизского и его влиянию на Фран¬
цисканский орден, являются диссертации А.Л. Дунае¬
ва51, Э.М. Дусаевой52, и В.Н. Садченко53.
Таким образом, в настоящее время сохраняется
тенденция поиска «реального» Франциска, но оцене¬
на и важность, и принципиальность мифологизации
его образа. Беспрецедентный всплеск интереса к лич¬
ности Франциска Ассизского в конце XIX—начале
XX в. еще более исказил как анализируемый образ,
JH43
так и первоначальную историю Ордена, развиваю¬
щихся в рамках этой легенды.
Особенность представленного исследования за¬
ключается в том, что оно не ставит целью найти «на¬
стоящего» Франциска, или выявить его «внутрен¬
нюю» жизнь, ни самого по себе, ни в контексте эпохи.
Нам интересен образ Франциска как сумма воззре¬
ний авторов житий.
Примечания
1 Список см. в: Petit dictionnaire des sources franciscaines // Saint
Francois d’Assise. Documents. Ecrits et premieres biographies / Ed.
et trad. T. Desbonnets, PR; D. Vorreux, O.F.M. P., 2002. P. 1364—
1407.
2 fr. Thomas de Celano. Vita prima S. Francisci // Analecta Francis-
cana. Quaracchi, 1926. T. X. Fasc. I. P. 3—115; Idem. Vita Secunda
S. Francisci // Analecta Franciscana. Quaracchi, 1926. T. X. Fasc. II.
P. 129—260.
3 fr. S. Bonaventura. Legenda Maior // Analecta Franciscana. Qua¬
racchi, 1941. T. X. Fasc. V. P. 557—652.
4 Legenda trium sociorum / Ed. critique de T. Desbonnets // Archi-
vum Franciscanum Historicum. 1974. №. 67. P. 38—144; Legende
des trois compagnons / Ed. et trad, de T. Desbonnets // Saint Fran¬
cois d’Assis. Documents... P. 803—860.
5 Ubertino da Casale. Arbor Vitae Crucifixae Jesu / Ed. A. de Bonetis.
Venice, 1485 (reprod. with introd. of C.T. Davie. Turin, 1961).
6 Характеристику агиографий см.: Salter E.G. Sources for the Bi¬
ography of St. Francis of Assisi // Speculum. 1930. Vol. 5. №. 4.
P. 388—410.
7 Долгое время считалось, что «Первое жизнеописание» было
написано для прославления брата Илии, а составление ново¬
го официального жизнеописания, «Второго», объяснялось его
«падением и отступничеством». См.: Little A.G. The Sources of
the History of St. Francis of Assisi: A Review of Recent Research¬
es // The English Historical Review. 1902. Vol. 17. № 68. P. 649.
8 Предполагалось, что Анжело да Кларено и Убертино да Казале
держали автографы брата Льва в руках (о “Verba fratris Leone”
(rotulli et cedulae) cm.: Little A.G. The Sources of the History of St.
J^44 г4ь~
Francis of Assisi... P. 661). “Rotulli” брата Льва безвозвратно утеря¬
ны, свидетельства о них сохранилось в сочинениях спиритуалов.
9 Little A.G. The Sources of the History of St. Francis of Assisi...
P. 646; Ehrle E Die Spiritualen, ihr Verhaltnis zum Franziskaner or-
den und zu den Fraticellen // Archiv fur Litteratur und Kirchenge-
schichte des Mittelalters. 1885—1888. №. 1—4. P. 509—569, 106—
164, 553-623, 1-190.
10 До того, как принять сан папы римского, был с 1219 г. был ге-
нералом-протектором Францисканского ордена
11 В первую очередь — это письмо Илии Кортонского об обна¬
руженных на теле Франциска стигматах: Epistola encyclica de
transitu S. Francisci // Codice diplomatico della Verna e delle SS.
Stimmate di S. Francesco dAssisi / Ed. S. Mencherini. Florence,
1934. P 7—8.
12 16 июля 1228 г.
13 Chronica generalium ministrorum Ordinis fratrum minorum //
Chronica XXIV generalium ordinum minorum cum pluribus ap-
pendicibus inter quas excellit hucusque ineditus Liber de laudibus
S. Francisci fr. Bernardi a Bessa / Analecta Franciscana. Quaracchi,
1897. T. III. P.262.
14 См. подробный анализ заимствований: Карсавин Л.П. Очерки
религиозной жизни в Италии ХН-ХШ вв. СПб., 1912. С. 381—
382.
15 /г. Thomas de Celano. Tractatus de miraculus S. Francisci // Analec¬
ta Franciscana. Quaracchi, 1926. T. X. Fasc. II. P. 271—330.
16 О дискуссии по поводу датировки легенды, ее генетиче¬
ской связи с «Письмами из Греччо» см.: Brooke R.B. Image of
St Francis: Responses to Sainthood in the Thirteenth Century.
Cambridge, 2006. P. 147—149. Относительно датировки и связи
«Пролога» и основного ядра легенды я придерживаюсь точки
зрения Дебонне: см.: Introduction // Saint Francois dAssis. Docu¬
ments... P. 794, 796—799.
17 Вопрос относительно полноты и завершенности «Легенды
Трех Товарищей» остается открытым (см.: Introduction // Saint
Francois dAssis. Documents... P. 795).
18 Список критических исследований “Arbor vitae...” доволь¬
но широк, см. предисловие и библиографический список в:
Ubertino da Casale. Arbor Vitae Crucifixae Jesu / Ed. C.T. Davies.
Turin, 1961, а также: Potesta G.L. Un secolo di studi sulf Arbor
Vitae. Chiesa ed escatologia in Ubertino da Casale // Collectanea
Francescana. 1977. Vol. 47. P. 217—267.
Об иоахимизме см. ниже, в главе II данной части, в сноске 72.
J*45r*L
20 Acta sanctorum. 1768. T. 2, 10 (Octobris). (Подробно о дискус¬
сии см.: Salter E.G. Sources for the Biography of St. Francis of Assi¬
si // Speculum. 1930. Vol. 5. №. 4. P. 388—410).
21 Analecta franciscana, sive chronica aliaque varia document^ ad histo-
riam Fratrum minorum spectantia. Quaracchi, 1885—1912. T. 1—5;
Archivum Franciscanum historicum. Quaracchi, 1908—2010.
22 Monumenta Franciscana / Ed. J.S. Brewer. London, 1858—1882.
T. 1—2.
23 В периодическом издании Analecta Bollandiana. Bruxelles,
1882—2010 и др.
24 Первым из них стало: Miscellanea Francescana di Storia, di Lette-
re, di Arti / Dir. dal Sac. Don Michele Faloci. Pulignani (Foligno),
1884.
25 См., например: Boehmer H. Analecten zur Geschichte des Francis-
cus von Assisi. Leipzig, 1904; Opuscula S. P. Francisci Assisiensis.
Edita a PP. Collegii S. Bonaventurae. Quaracchi, 1904.
26 Sabatier P. Vie de saint Francois. P, 1894. Монография выдержа¬
ла 28 изданий на французском языке, была переведена на не¬
сколько языков, в том числе — русский (Сабатье П. Жизнь
Франциска Ассизского. М., 1895).
27 Возможно, это произошло в связи с «очеловечиванием» обра¬
за Франциска Ассизского Полем Сабатье, благодаря его эмо¬
циональной и пристрастной манере письма. Скажем несколь¬
ко слов о личности самого автора. Первоначально протестант,
Поль Сабатье перешел в католичество после того, как присту¬
пил к исследованию истории Франциска Ассизского. Мно¬
гие ученые упрекали Сабатье в излишней эмоциональности
и личной заинтересованности, отмечали, что в основе своих
взглядов Поль остался протестантом: Франциск для него был
«Реформатором до реформации», а противостояние спиритуа-
лов и конвентуалов напоминало противостояние католиков и
протестантов.
28 Sabatier R Dune bulle apocryphe de Clement IV declare authen-
tique par curie sous pontificat de Benoit XIII, avec une fac-simile //
Revue historique. 1905. Vol. 89. P. 308—315.
29 Котляревский C.A. Францисканский орден и римская курия в
XIII и XIV веках. М., 1901. См. также: Флоровская К Св. Фран¬
циск в «Древе крестной жизни» // К двадцатипятилетию уче¬
но-педагогической деятельности Ивана Михайловича Гревса.
СПб., 1911. С. 63—106.
30 Самые значимые работы, последовательно развивающие это на¬
правление: Gratien de Paris. Histoire de la fondation et de Involution
J^46 г4ь~
des Freres mineurs au XIHe siecle. Paris;Gembloux, 1928; Marinus a
Neukirchen. De capitulo generali in primo Ordine seraphico. Rome,
1952; Brooke R.B. Early Franciscan Government: Elias to Bonaventure.
Cambridge, 1959; Idem. The Coming of the Friars. L.;N.Y., 1975; Dala-
rune J. Francois d’Assise ou le pouvoir en question. Principes et moda-
lites du gouvernement dans l’Ordre des freres mineurs. Bruxelles, 1999.
31 Muller K. Die Anfange des Minoritenordens und der Bussbru-
derschaften. Freiburg, 1885. Более подробно о дискуссии см.:
Little A.G. The Sources of the History of St. Francis of Assisi...
P. 643—645.
32 Mandonnet R, O.P. Les Origines de l’Ordo de Poenitentia. Freiburg,
1898.
33 Little A.G. The Sources of the History of St. Francis of Assisi...
P. 643.
34 Наиболее авторитетное исследование в этом направлении см.:
Brooke R.B. Image of St Francis: Responses to Sainthood in the
Thirteenth Century. Cambridge, 2006.
35 Le GoffJ. Saint Francois d’Assise. P, 1998. Соответственно исто¬
рической концепции автора, в агиографиях и сочинениях
Франциска Ассизского выделяется и исследуется социальный
словарь в контексте времени и Библии.
36 Le GoffJ. Saint Francois dAssise... P. 31.
37 См., например: Vauchez A. Saints, prophetes et visionnaires. Le
pouvoir surnaturel au Moyen Age. P, 1999.
38 Vauchez A. Les stigmates de saint Francois et leurs detracteurs
dans les derniers siecles du Moyen Age // Melanges d’archeologie et
d’histoire. 1968. Vol. 80. №. 2. P. 595—625.
39 Miccoli G. Di alcuni passi di san Bonaventura sullo sviluppo dell’or-
dine francescano // Idem. Francesco d’Assisi. Realta e memoria di
unesperienza cristiana. Turin, 1991. P. 264—280 (эта же статья:
Idem. Di alcuni passi di san B. sullo sviluppo dellordine francesca¬
no // Studi medievali. 1970. Vol. XI. P. 381—395).
40 Dalarun J. Francois d’Assise, ou le pouvoir en question. Principes
et modalites du gouvernement dans l’Ordre des freres mineurs.
Bruxelles, 1999.
41 Джемелли А. Францисканство. M., 2004.
42 Gratien de Paris. Histoire de la fondation et de revolution des Freres
mineurs au XIHe siecle. Paris;Gembloux„ 1928.
43 Le Goff J. Saint Francois d’Assise... P. 86—97; Vauchez A. Francois
d’Assise rendu a l’histoire: l’oeuvre de Giovanni Miccoli // Etudes
Franciscaines. 2008. №. 1—2. P. 7—21; Dalarun J. Vers une гё8о1и-
tion de la question franciscaine. La Legende ombrienne de Thomas
JH47riL
de Celano. P„ 2007; Miccoli G. La Question franciscaine est-elle en¬
core actueUe? // Revue Mabillon. 1996. T. 7 (T. 68). P. 2/4—287.
44 Карсавин Л.П. Очерки религиозной жизни в Италии XII—
XIII вв. СПб., 1912.
45 Бицилли П.М. Св. Франциск Ассизский и проблема Ренессан¬
са (1226—1926) П Он же. Избранные труды по средневековой
истории: Россия и Запад. М., 2006. С. 533—549.
46 Котляревский С.А. Францисканский орден и римская курия в
XIII и XIV веках. М., 1901.
47 Аверинцев С.С. Введение // Истоки францисканства. Assisi,
1996. С. 11—16.
48 См., например: Керов В.Л. Народное еретическое движение
бегинов юга Франции и Петр Иоанн Оливи // Французский
ежегодник’1968. М., 1970. С. 5-33; Он же. Народные восста¬
ния и еретические движения во Франции в конце XIII—начале
XIV в. М., 1986.
49 Керов В.Л. Францисканцы во Франции в XIII—первой полови¬
не XIV в. Петр Иоанн Оливи и спиритуалы. М., 2007.
50 Аверинцев С.С. Введение... С. 11—16.
51 Дунаев АЛ. Францисканский орден и движение спиритуалов:
история конфликта: 1220—1319 гг. Дисс.... к.и.н. М„ 2009.
52 Дусаева Э.М. Формирование образа Франциска Ассизского в
западноевропейской культуре XIII—начала XIV вв.: “Legenda
maior” Бонавентуры и цикл фресок Джотто в Верхней церкви
Ассизи. Дисс.... к.к.н. М., 2004.
53 Садченко В.Н. Францисканский монашеский орден и его соци¬
ально-религиозные функции (XIII—первая половина XV вв.).
Дисс.... к.и.н. Ставрополь, 2005.
Глава II
Представления ордена
об институциональной власти
и о месте сообщества в «теле церкви»
(1226-1274)
На IV Латеранском соборе закончилась эпо¬
ха традиционных монашеских орденов и
наступила эпоха орденов нищенствующих,
образцом для которых был самый первый —
Францисканский. Однако для самого “Ordo
Fratrum Minorum” прошло довольно много времени,
прежде чем он смог продолжить свое существование
в относительной стабильности. Во многом влияние
на длительную институционализацию ордена оказал
его создатель, Франциск Ассизский. Как отметил Жак
Даларен: «Согласно Франциску, организация — это в
первую очередь перенос индивидуального опыта на
коллективное предприятие, переход от ego к мы»1. Да¬
лее я покажу, манифестацию образа «беднячка из Ас¬
сизи» в агиографических текстах, а равно и на пред¬
ставление о легитимной власти и ее источнике влиял
поиск места францисканского сообщества в церков¬
ных структурах.
§ 1. Средневековое монашество и его реформы.
Между мирской и духовной властями
Монашество высокого Средневековья, принципы орга¬
низации которого пересмотрел Франциск Ассизский,
возникло как результат длительной и сложной рефор¬
мы, начавшейся в посткаролингской Европе и привед¬
шей к столкновению различных институтов власти,
сформировавшихся, в том числе, под её влиянием2.
Современные исследователи ведут начало мона¬
стырских реформ от всеобщего религиозного подъема
IX—Хвв. Иначе говоря, развитие монашества было
тесно связано с ростом христианизации общества.
Если до монастырских реформ большую часть каро¬
лингских монастырей составляли питомцы (“nutriti”)
и обещанные дети (“pueri oblati”), то в период реформ
и после них решение поступить в монастырь прини¬
малось сознательно и самостоятельно: общество нача¬
ло длительный переход от формально-юридического
благочестия к индивидуальному поиску путей к Богу3.
Со второй половины XI в. в посткаролингской За¬
падной Европе распространилось монашество «клю-
нийского типа», не ограниченное политическими гра¬
ницами, не зависящее от властных институтов. Вместе
с тем усложнились взаимоотношения монашества и
сеньориальной знати, без поддержки которой эти ре¬
формы не могли бы состояться4. Произошла транс¬
формация «монашеско-аристократической» культуры,
монахи отказались от пассивной роли и начали оказы¬
вать самостоятельное давление на мирян.
В конце XI в. спонтанно возникло массовое дви¬
жение крестовых походов. Это было, по сути, своео¬
бразное преломление и продолжение религиозного
J*50>lL
подъема5. Стремление к «внутренней колонизации»
привело к созданию цистерцианских монастырей, ос¬
ваивающих не только духовное, но и географическое
пространство Западной Европы. Религиозный подъ¬
ем, не нашедший отклика у клира, вылился в XII сто¬
летии в череду еретических движений. Некоторые из
них (вальденсы), не получившие поддержки со сторо¬
ны католической церкви, были, тем не менее, выдер¬
жаны в христианском духе, а некоторые — как, на¬
пример, катары, — и вовсе составляли прямую угрозу
традиционным устоям. В конце XII в. цистерциан-
ский аббат Иоахим Флорский создал первую самосто¬
ятельную после Бл. Августина историософию, в кото¬
рой предвещал скорый конец эпохи Нового Завета и
приход нового царства Святого Духа6.
В начале XIII в. на «духовном небосклоне» появил¬
ся Франциск Ассизский с идеей монашеских орденов,
не ограниченных стенами обители и не отягощенных
никакой собственностью, ежедневно выходящих на
городскую площадь с проповедью покаяния. После
того, как римский понтифик одобрил его идею — на¬
чалась эпоха торжества нищенствующих орденов. Она
закончилась в 1274 г., т.е. после выхода постановлений
II Лионского собора о запрете на создание новых ни¬
щенствующих орденов и расформировании всех, кро¬
ме основных: Францисканского и Доминиканского, а
также кармелитов и августинцев.
Новый принцип организации, предложенный
Франциском, дал монашеству возможность выйти
из обители и продолжить реформу не только среди
братьев, но и распространить её на общество целиком.
В XIII в. монашеское стремление к утопическому Гра-
ДУ Божьему столкнулось с народной религиозностью.
JH51
Монахи могли её игнорировать, укрываясь от мира
за стенами монастырей, но при встрече с ней лицом к
лицу такая возможность пропадала.
Одновременно с преобразованиями в монашеской
среде, в 1046 г. провели реорганизацию церкви как
властного института. Каково было их соотношение?
Одни исследователи утверждают, что монашеские
реформы инициировали церковную реформу XI в.,
которая завершилась, по сути, в начале XIII в. поста¬
новлениями IV Латеранского собора7. Ведь переме¬
ны в церкви начались, когда папство взяло прямое
руководство над многочисленными движениями по
ее обновлению. Другие полагают, что нововведения
в монастырях служили дополнением к церковным
преобразованиям, и особенно — института папства8.
Третьи считают: церковная реформа свела весь небы¬
валый религиозный подъем X—XI вв. к борьбе за ин¬
веституру и противостоянию Папства и Империи.
Вначале папы пытались подавить симонию, про¬
дажу церковных должностей и ввести целибат в сре¬
де клириков, действуя в русле исправления нравов.
Однако начиная с понтификата Григория VII (1073—
1085), понтифики становились все более амбициоз¬
ными, стремились поставить свободные выборы ка¬
ноников под контроль высшего клира. Когда Римский
епископ выдвинул себя главой всего христианского
мира, а каноническое право стало единым для пост¬
каролингской Европы, разделенной на множество
регионов, монастырские преобразования и вдохнов¬
ленная ими церковная реформа явились объединяю¬
щим фактором для культур народов, соединяемых в
единое целое мирскими и религиозными элементами,
договором и памятью9.
J*52rlL
Грегорианская реформа и борьба пап с императо¬
рами в XI—XIII вв. политизировали духовную власть
понтифика (“auctoritas”). Проходя этапы правления
Григория VII, Александра III (1159—1181), Иннокен¬
тия III (1198—1216) и Иннокентия IV (1243—1254),
власть понтифика распространилась как на религи¬
озные, так и на мирские сферы, был создан принцип
полной власти папы внутри мира и церкви, основой
чему служила идея «трансляции империи» в ее теоло¬
гической трактовке10. Светская власть, которая опе¬
рировала тем же принципом, не могла конкурировать
с теократической империей. В периоды обострения
борьбы пап и императоров, при Генрихе IV (1056—
1106), Фридрихе Барбароссе (1155—1190) и Фридрихе
II (1220—1250), всегда побеждал Римский престол.
В итоге противостояния папства и светской вла¬
сти появились две модели развития западноевропей¬
ского мира: военная сакральная модель Империи, и
модель Папства, чьим орудием были монашеские
ордена. Однако современное представление об авто¬
ритарной власти, в том числе и о «внутренней» вла¬
сти папы над орденами, сильно преувеличено. Так,
во Франции были сильны позиции местной церкви,
представители которой довольно часто оспаривали
решения главы католического мира. Нельзя недо¬
оценивать и географический фактор: преодоление
расстояния между Римом и иными населенными
пунктами всей христианской ойкумены требовало
времени.
Пока понтифики оспаривали главенство в христи¬
анском мире у императоров, в капетингской Франции
в период XII—XIII вв. был сформирован новый тип
власти, конечно, не лишенный сакральности, но име¬
JH53 ПС
ющий в своей основе соблюдение принципов права.
А именно — власть факта, административного управ¬
ления (“potestas”), в своем оформлении многое заим¬
ствующая из папской канцелярии11.
В 1296 г. Бонифаций VIII (1294—1303) издал буллу
“Contra Laicos”, в которой утверждал приоритет регу¬
лярного клира над секулярным, власти духовной над
мирской12. Но это представление было реальным толь¬
ко для определенных кругов, в то время как объектив¬
ная историческая действительность выразилась в нача¬
ле XIV в. в Авиньонском пленении пап и в крахе идеала
теократической власти понтифика. Борьба теократи¬
ческой и светской империй XI—XIII вв. закончилась в
XIV в. победой национальных государств.
Дальнейшее исследование придерживается под¬
хода, согласно которому реформы церкви существен¬
ным образом влияли только на институты власти,
церковные и мирские. Массовый народный религи¬
озный подъем выливался или в крестовые походы,
призванные проводить идеологическую экспансию,
или в ереси (с точки зрения нормы, которая только
вырабатывалась). «Ренессанс XII века» затронул и
развил лишь определенный слой общества, в то вре¬
мя как подавляющее «необразованное» большинство
не было охвачено реформами. Но в нищенствующих
орденах, которые с точки зрения истории церкви и
религиозности являются реформированным мона¬
шеством, наконец, происходит встреча церковных и
мирских институтов власти, народной религиозно¬
сти, различных культур и традиций. При создании
нищенствующих орденов столкнулись, как минимум,
два ожидания: чаяния Франциска, действовавшего
на волне общего религиозного подъема, и надежды
54 rlL.
понтифика, увидевшего возможность новой рефор¬
мы монашества и появления очередного инструмен¬
та влияния на институты мирской власти, в частно¬
сти — Империи. Иначе говоря, своим появлением
нищенствующие ордена свели в одну точку религиоз¬
ную историю и историю институтов. Именно поэто¬
му, как будет показано дальше, вековое становление
“Ordo Fratrum Minorum” проходило с неимоверными
сложностями.
§2. «Первое житие»:
рождение, становление и экспансия Ордена
(1226-1244)
Францисканский орден вырос из стихийного дви¬
жения, вдохновленного волей одного человека и его
товарищей. Первым шагом на этом пути было одо¬
брение папой Иннокентием III в 1210 г. замысла
Франциска о новаторском устройстве монашеского
ордена: отказ от собственности и стен, постоянное
перемещение с места на место, прошение милостыни
и проповедь на городских площадях.
Следующим серьезным этапом стало разделение
Ордена на провинции. Решение было принято на
генеральном капитуле 1217 г., т.е. сразу после при¬
зыва Франциска к братьям идти по всем четырем
сторонам света и нести проповедь как христианам,
так и не знающим истинной веры. В число провин¬
ций входили Италия, Германия, Испания, Франция,
Венгрия, Сирия. Тогда же были выбраны министры
провинций13. В 1219 г. к провинциям присоедини¬
лась Англия.
JH55nC
На время отъезда Франциска в Святую землю “Ordo
Fratrum Minorum” был оставлен попечению двух ми¬
нистров. На этот период приходится решение о вве¬
дении годового новициата, что говорит о серьезном
росте членов Ордена14. В 1220 г. Франциск вернулся из
Святой Земли и покинул пост генерального министра.
Данное решение было неоднозначно воспринято со¬
временниками и породило массу толков. Следующим
генеральным министром стал Петр Каттани, но он
умер в 1221 г. и пост занял викарий Франциска, Илия
Кортонский, одна из ключевых фигур в дальнейшей
истории Ордена15. В том же 1221 г. Франциск предста¬
вил папе, Гонорию III (1216—1227) устав “Ordo Fratrum
Minorum”, или Правило. Но папа отказался утвердить
его. Этот документ вошел в историю под названи¬
ем «Правило, не утвержденное буллой» (“Regula non
bullata”)16. После значительной доработки и редактиро¬
вания Правила 29 ноября 1223 г. папа Гонорий III ут¬
вердил новый устав, т.н. «Правило, утвержденное бул¬
лой»17. Через три года Франциск умер, оставив после
себя «Завещание» (1226)18 — еще один негласный устав,
который, как любой документ, связанный с институци¬
онализацией Ордена, стал предметом ожесточенных
споров на протяжении всего XIII в. и далее.
Не берусь с уверенностью утверждать, кто имен¬
но являлся инициатором организационных измене¬
ний в Ордене, целью которых было приспособиться
к социальной структуре средневекового общества.
Традиция, берущая истоки уже в XIII в., утвержда¬
ет — Франциск выступал против каких-либо струк¬
турных преобразований, которые привели к искаже¬
нию его идеи абсолютной бедности19. Существует и
другая точка зрения: изменения были инициированы
56
самим основателем20. Однако очевидно, что Фран¬
циск Ассизский ввел фундаментальные принципы
организации Ордена, которые отличали его от про¬
чих орденов. А именно — принцип подражания пер¬
вым христианам: активное проживание апостольской
миссии, ее универсальный характер. Для этого братья
соблюдали обет «совершенной бедности», отказыва¬
лись от собственности, сохраняли высокий уровень
мобильности. Пропитание братья добывали трудом
и нищенством. Кроме того, “Ordo Fratrum Minorum”
отличал особый способ управления, в котором весь
Орден подчинялся генеральному министру, а тот на¬
ходился в прямом подчинении у папы21.
После смерти Франциска внутренние конфликты в
Ордене разгорелись с новой силой. Одной из основных
причин была политика Римского престола в отноше¬
нии сообщества. Григорий IX (1227—1241) предписал
Кортонскому построить в Ассизи базилику, гробницу
для будущего святого, слишком роскошную для ни¬
щенствующего ордена. Ее строительство стало одним
из камней преткновения между Илиёй и братом Львом,
негласным хранителем устного предания о Франциске,
и форсировало образование двух партий внутри Орде¬
на: умеренной и радикальной. Если первая стремилась
к интеграции “Ordo Fratrum Minorum” в феодальное
средневековое общество, то вторая — к абсолютизации
«Завещания» Франциска, следуя путем совершенной
бедности, полностью отказываясь от собственности,
краеугольного камня феодального общества.
В 1227 г. прошел первый после смерти основате¬
ля генеральный капитул. На пост генерального ми¬
нистра был избран Иоанн Паренти (1227—1232)22.
В 1229 г. папа Григорий IX одобрил жизнеописание
J*57 HL,
Франциска Ассизского, созданное специально для его
канонизации, проведенной в том же году. 28 сентября
1230 г. понтифик издал буллу “Quo elongati”, которая
стала новой вехой становления, вписывания “Ordo
Fratrum Minorum” в социальную реальность, и оче¬
редным водоразделом течений внутри Ордена. Булла
делала возможной отмену «Завещания» Франциска и
особо трудных для толкования мест в Правиле, как,
например, исполнение обета евангельской бедности23.
Григорий IX учредил институт прокураторов, кото¬
рые действовали с санкции Римской курии, решая за
братьев различные юридические вопросы.
«Первое жизнеописание» Фомы Челанского
(1228—1230)
Фома Челанский, автор первого жизнеописания, всту¬
пил в Орден в 1215 г., лично встречался с Франциском,
был участником второй волны миссии “Ordo Fratrum
Minorum” в Германии (1221), занимал административ¬
ные посты в германской провинции. Почему имен¬
но его выбрали автором жизнеописания Франциска?
Возможно, случилось это потому, что Фома Челанский
одновременно был искушен и в риторических искус¬
ствах, необходимых для составления жития святого, и
в административном управлении Орденом. Представ¬
ление об иерархической подчиненности внутри общи¬
ны - важный идейный элемент агиографического про¬
изведения, подготовленного Фомой24.
Согласно устоявшейся историографической тра¬
диции, одним из основных противоречий, впослед¬
ствии расколовшим Орден на два лагеря, стало отно¬
шение братьев к собственному Уставу. Рассмотрим,
как первое житие Фомы Челанского определяло при¬
JH58riL
оритет в принятии решений относительно устрой¬
ства “Ordo Fratrum Minorum” у Франциска и у Рима.
«Первый» Устав. Встреча с Иннокентием III.
Основание Ордена
Фома Челанский сообщает, что caftjoe первое «Прави¬
ло» было написано Франциском во время подготовки
к паломничеству в Рим для получения благословения
папы на создание нового ордена и состояло, в основ¬
ном, из Евангельских цитат25. Отрывки из Библии, про¬
читанные братом Бернардом после присоединения к
Франциску, т.е. те слова, которые в дальнейшем ради¬
кальное крыло считало самым первым и верным Пра¬
вилом, в «Первом жизнеописании» — лишь намерение
«беднячка из Ассизи» по организации и жизни буду¬
щего Ордена, чье существование еще не началось26.
Во время пребывания в Риме Франциск заручился
поддержкой епископа Ассизи, своего давнего покро¬
вителя, также он был представлен епископу Сабин¬
скому. Составленное Франциском «Правило» смутило
епископа Сабинского, он предложил благочестиво¬
му автору избрать традиционный путь: отшельниче¬
ство или монастырь. По итогам беседы Франциска и
папы, последний поддержал новаторское «Правило»
и предоставил привилегии новой общине, что сдела¬
ло ее положение легальным27. Только после одобрения
понтификом общины и первого «Правила» Франциск
принял решение проповедовать, а не отшельничать,
Дабы во всем подражать Христу. При этом в обсуж¬
дении участвовали все братья, хотя решающий голос
принадлежал «беднячку из Ассизи»28.
Несмотря на то, что практически все время от свое¬
го обращения до смерти Франциск, как изображает его
JH59riL
Фома Челанский, склонялся к отшельничеству, его оста¬
навливало неизбежное в этом случание обладание соб¬
ственностью. Это иллюстрирует случай у города Ортэ.
Оказавшись здесь на обратном пути из Рима, братья
ступили было на путь отшельничества, но ушли из это¬
го места навсегда, боясь подвергнуться соблазну остать¬
ся насовсем, основать постоянное место жительства и
стать собственниками земли и прочего имущества29.
Проповедь перед Гонорием III
Об отношениях Франциска и Гонория III, понтифика,
утвердившего Устав Ордена, Фома нам ничего не со¬
общает. Папа фигурирует только в одном сюжете, ко¬
торый показывает, как складываются особенные отно¬
шения между Франциском и епископом Остийским,
генералом-протектором “Ordo Fratrum Minorum”, буду¬
щим Григорием IX30. Франциск, движимый заботой об
Ордене, прибыл в Рим для проповеди перед Гонорием
III и кардиналами. И все же о причине миссии и реше¬
нии понтифика Фома нам не сообщает31. Для него важ¬
но то, что о появлении Франциска в Риме узнает кар¬
динал Уголино, он принимает на себя роль посредника,
того, кто приводит праведника к папе. Кардинал опаса¬
ется, что Франциск будет совершать странные поступ¬
ки, и Фома оправдывает его опасения: в присутствии
папы «беднячок из Ассизи» начинает подпрыгивать и
перебирать ногами, так на него воздействует огонь люб¬
ви Божией32. Однако присутствующие не смеются над
ним, а воспринимают соответственно желаниям епи¬
скопа, как святого. Именно кардиналу Уголино Фома
приписывает укрепление “Ordo Fratrum Minorum”, по¬
скольку в самом начале Ордена «кардинал поразил мно¬
гих, кто мог бы навредить этому нежному ростку»33.
60
Франциск Ассизский
и кардинал Уголино (Григорий IX)
Рассмотрим, как Фома Челанский описывает взаимо¬
отношения Франциска и кардинала Уголино, будуще¬
го папы Григория IX, канонизировавшего «беднячка
из Ассизи» и заказавшего первоуе его жизнеописание.
Фома благословляет тот день, когда Франциск, на
пути во Францию, случайно встречается с кардина¬
лом, который в качестве легата Римской курии был
послан в Тоскану. Кардинал видит, что Франциск со¬
вершенно презрел все земное, он запрещает ему идти
во Францию и возвращает обратно в Италию, чтобы
праведник заботился о тех, кто ему вверен. Франциск
же падает к ногам кардинала и просит его взять на себя
руководство и заботу Орденом34. «Беднячок из Ассизи»
специально идет к понтифику и молит его поставить
кардинала главой над ними, что символизирует буду¬
щее прямое подчинение Ордена Римской курии и папе.
В то же время сам кардинал приветствовал Франциска
как господина, как Апостола, и целовал ему руку, при¬
знавая власть этого благочестивого мужа над собой35.
Фома пишет также, что Франциск Ассизский неодно¬
кратно предсказывал епископу Остийскому будущее
положение понтифика36. С точки зрения автора жития,
выборы Григория IX папой изначально предопределе¬
ны, ещё тогда, когда он был только епископом.
Таким образом, в первом жизнеописании, обяза¬
тельном для чтения и слушания братьями всего Ордена,
Фома Челанский соблюдает равновесие между решени¬
ями Франциска и решениями Римской курии, с легким
перевесом в сторону последней. Он выделяет благо¬
склонность пап: Иннокентий III, несмотря на сомнения
епископа Сабинского, взявшего на себя роль блюстителя
JH61
традиций, моментально одобряет существование подо¬
зрительной общины, живущей по странным правилам.
Во взаимоотношениях Франциска и кардинала Уголино
царит гармония; хотя епископ Остийский выступает за¬
щитником Ордена, в то же время он проявляет глубокое
почтение к Франциску. Уважает его решения, но и кор¬
ректирует их в соответствии с тем, что кажется ему бо¬
лее правильным, при этом Франциск не противоречит
подобному вмешательству, но только приветствует его.
Фома Челанский особенно подчеркивает желание Фран¬
циска защитить Орден и направить его по верному пути.
Такое житие отвечало интересам Римской курии,
рассматривавшей Францисканский орден как удоб¬
ный инструмент для решения актуальных проблем:
контроля клира в разных частях католического мира,
переориентации мирян от народных ересей к такому
же религиозному движению, но одобренному церко¬
вью и подконтрольному ей.
Это житие было выгодно и Ордену, испытываю¬
щему большие сложности во взаимодействии с тра¬
диционными церковными структурами, например,
такими, как франкский клир.
Историография Францисканского ордена во Фран¬
ции связана, в основном, с историей Парижского уни¬
верситета и деятельностью Бонавентуры37. Тем не менее,
она намного более разнообразна. Именно во Франции, в
отличие от Испании, Германии и Англии, францисканцы
обосновались быстро и относительно легко38.
Уже в первом житии Франциска значение Франции
было велико. После полного разрыва с миром «бедня-
чок из Ассизи» поет подобно трубадуру «на наречии
франков»39. Ваддинг датирует 1212 г. прибытие первых
братьев-миноритов в пределы Франции для пропове¬
JH62HL
дИ40. Это время зарождения, формирования Ордена,
решения нести проповедь по всему миру, а не только
по Италии. Какая-либо организационная структура
исчерпывалась руководящей ролью Франциска.
После решения 1217 г. о разделении Ордена на про¬
винции первым министром Франции был назначен брат
Пацифик, возглавивший миссию41. Вначале братья обо¬
сновались в Везле, на пути паломников к св. Марии Маг¬
далине; в 1219 г. они уже в Осере и Париже (предместье
Вовер, теперь Люксембургский сад)42. К 1230 г. появи¬
лись францисканские обители в Париже у Сен-Жермен-
де Пре, в Нарбонне, Страсбурге, Ля Рошели, Шартре,
Бордо, Тулузе, Монпелье, Клермоне и по всей Франции43.
В третьей части «Первого жития», где Фома опи¬
сывал канонизацию св. Франциска, он уделил особое
внимание профессорам, «мудрым мужам» из Париж¬
ского университета, а также королю Франции и выс¬
шей знати, пришедшим поклониться святому44.
Однако когда нищенствующие монахи, странные,
чуждые, подозрительно похожие на еретиков-валь-
денсов, только начали проникать в область влияния
французской церкви, они были встречены ею сперва
агрессивно. Если мирское общество было настроено
к Ордену благосклонно, то церковь обвинила фран¬
цисканцев в ереси. Однако папа Гонорий III, взявший
“Ordo Fratrum Minorum” под прямое покровительство,
разослал письма с рекомендациями Ордена иерархам45.
С.А. Котляревский предположил, что нищенствую¬
щие ордена воспринимались белым клиром как орудие
папской борьбы против его самостоятельности46, что
было вполне логично, принимая во внимание сложные
взаимоотношения Римской курии и “ecclesia francorum”.
® 1219 г. Гонорий III дал обоим нищенствующим орде¬
63
нам — доминиканскому и францисканскому — право
на проповедь по всем краям земли, право совершать
службу на дорожных алтарях и отпускать грехи. То
есть дал им обширные права в области «заботы о душе»
(“сига animarum”), что фактически ставило братию ор¬
денов на одну ступень с белым духовенством, отбирало
часть обязанностей последних47. Учитывая притязания
пап на полный контроль над всеми структурами вла¬
сти, можно предположить, что нищенствующие ордена
воспринимались современниками как непосредствен¬
ные агенты Римской курии48. При этом права и обязан¬
ности Францисканского и Доминиканского орденов
продолжали расширяться, особенно в период с 1232 по
1239 гг., когда во главе “Ordo Fratrum Minorum”, после
смерти Иоанна Паренти, вновь встал Илия Кортон¬
ский, верный союзник Григория IX. Однако политика
Илии Кортонского привела скорой его отставке,, вы¬
званной кризисом в Ордене49.
После обвинения Илии Кортонского в действиях
по обмирщению Ордена и ннивелированию целей и
идеалов Франциска на пост генерального министра в
1239 г. избрали Альберта Пизанского (ум. 1240). Од¬
ним из первых его действий в качестве главы “Ordo
Fratrum Minorum” было празднование мессы. Оно
символизировало начало политики, противополож¬
ной линии Илии. Отныне приоритет в Ордене отда¬
вался клирикам, а не светским лицам.
На следующий год Альберт умер, и его сменил один
из знаменитых ученых францисканцев, Хаймо де Фавер-
шам (1241—1243). Он стремился к смягчению противо¬
речий между образовавшимися партиями, взял курс на
сближение с Доминиканским орденом. Ограничил на¬
бор братьев из мирян и поставил условие, согласно ко¬
JH64 nL
торому ключевые посты в Ордене могли занимать толь¬
ко те из них, у которых был сан священнослужителя. Он
приказал братьям больше работать, меньше нищенство¬
вать, поскольку нищенство плохо сочеталось с препо¬
даванием и проповедью. Многие из новведений Хаймо
были заимствованы у братьев-доминцканцев. Считает¬
ся, что именно Хаймо начал реорганизацию Ордена в
ученую корпорацию, которую закончил Бонавентура.
§3. «Второе житие»:
обострение противоречий (1244-1260)
В 1244 г. в Генуе собрался очередной генеральный ка¬
питул, который избрал на пост генерального министра
Кресценция из Иезу (ум. 1263)50. На этом же капиту¬
ле было принято решение приступить к сбору свиде¬
тельств о св. Франциске для составления нового, все¬
объемлющего жизнеописания, автором которого вновь
назначили Фому Челанского51. Во время недолгого
правления Кресценций принял ряд мер по ужесточе¬
нию дисциплины в Ордене52. Но более всего его мини¬
стерство запомнилось указом составить новое житие
св. Франциска и выходом комментария папы Инно¬
кентия IV (1243—1254) на Устав, “Ordinem Vestrum”
(1245)53. Согласно булле, отныне в Орден должны были
приниматься только «полезные» люди, регулировался
вопрос принятия и сохранения денег, вводились поня¬
тия внутренней и внешней (т.е. католической церкви)
собственности. Реформировался институт прокурато¬
ров, посредников между Орденом и Римской курией.
Комментарий создавался с целью снять напря¬
женность, однако в итоге стал очередным препят-
JH65nL
ствием для единства Ордена, еще более разделив
идеальную реальность Устава и действительную, в
которой существовала эта духовная корпорация.
Противоречия внутри общины окажутся более по¬
нятны, если рассмотреть ее положение между мирской
и церковной властями: многообразие обязанностей,
возложенных на Орден римскими понтификами, впе¬
чатляет. Францисканцы могли в качестве легатов папы
проводить следствия над местным клиром в противо¬
вес епископскому суду; нередко их посылали для про¬
верки выборов аббата монастыря54. Не прекращает¬
ся апостольская миссия Ордена. В 1245-1247 гг. папа
Иннокентий IV посылает в Тартарию экспедицию
(1182—1252) Иоанна де Плано Карпини для обраще¬
ния в католичество монголо-татар. Более того, в 1247 г.
францисканцы были привлечены королевской курией
к расследованиям злодеяний бальи в королевстве Лю¬
довика IX (1226—1270)55.
Данное многообразие в первую очередь свиде¬
тельствует о том, что у Ордена отсутствовало четкое
назначение как у отдельно взятой корпорации, и при¬
чина была, в том числе, и в Правиле, формально при¬
нятом, но подверженного постоянной правке папами.
Несомненно, все аспекты жизни корпорации
должны быть прописаны, однако именно Устав “Ordo
Fratrum МтогипГоказался наиболее уязвимым элемен¬
том орденской идеологии; как показала практика, он
отвечал интересам корпорации лишь на стадии форми¬
рования, тогда как впоследствии фактически утратил
роль определяющей ее существование программы.
В 1247 г. состоялись перевыборы генерального
министра. Кресценция сместили, а главой Ордена
избрали бл. Иоанна Пармского (1247—1257)56. В том
66 riL
же году вышло «Второе житие» Фомы Челанского,
которое должно было заменить «Первое» и помочь
братьям сохранить самих себя, вернуть себе самосто¬
ятельность, в первую очередь — разомкнуть слишком
крепкие объятия с Римской курией.
v
«Второе жизнеописание» Фомы Челанского
(1244—1247)
Неопределенность, ожидания скорого Апокалипсиса,
разочарование в руководстве, все это в полной мере
отражается в тексте Фомы Челанского, во «Втором
жизнеописании», в том числе при описании взаимо¬
отношений св. Франциска и римских иерархов.
«Первый» Устав. Встреча с Иннокентием III.
Основание Ордена.
«Второе жизнеописание» практически ничего не сооб¬
щает о периоде между отречением Франциска от отца
и утверждением Иннокентием III нового ордена, поэто¬
му Фома умалчивает об обращении первых товарищей
«беднячка из Ассизи», за исключением брата Бернар¬
да. Еще до обращения и обретения первых товарищей
Франциск выражает почтение Риму и понтифику, совер¬
шив паломничество в «Вечный город» и сделав публич¬
ное пожертвование на гробницу апостола Петра. В «Пер¬
вом жизнеописании» этого сюжета не было, а в «Легенде
трех товарищей», использующей его, акцент поставлен
на переодевании нищим, а не на пожертвованиях57.
Из «Первого жития» Фома задействует, но корректи¬
рует сюжет утверждения Ордена Иннокентием III. Три
библейские цитаты, в «Первом житии» представленные
как первый Нстав будущего ордена, во «Втором» пода¬
ны лишь как намерение Франциска, которое он хотел
JH67HL
выразить папе. Посредники из «Первого жития», покро¬
вительствовавшие «беднячку из Ассизи» в Риме и при¬
ведшие его к понтифику, во «Втором житии» отсутству¬
ют. Франциск приходит к предстоятелю церкви сам, без
чьей-либо помощи. Иннокентий III полон сомнений, он
не думает, что жизнь праведника возможна по его прин¬
ципам58. Понтифик советует Франциску молиться, дабы
узнать, может ли тот следовать избранному пути. Фран¬
циск, исполняя волю папы, молится и один, и вместе с
товарищами. Ответ приходит к нему в видении, а Ин¬
нокентию III накануне снится пророческий сон. На сле¬
дующий день, услышав притчу Франциска и узнав в ней
свое видение, папа понимает, что перед ним стоит чело¬
век из его сна. Он соглашается на просьбу праведника,
обещает оказывать общине покровительство и давать
привилегии. Именно с этого момента Франциск прини¬
мает решение вести проповедническую деятельность.
Диалог Франциска и Иннокентия III, в отличие от
«Первого жизнеописания», представляется более ин¬
тимным, т.к. в нем отсутствуют посредники. Приме¬
чательно, что понтифик сомневается в искренности
намерений «беднячка из Ассизи». Именно поэтому
основная смысловая нагрузка в данном сюжете - ви¬
дения Франциска и папы, и истолкование этих боже¬
ственных откровений Фомой
Проповедь перед Гонорием III.
Роль кардинала Уголино (Григория IX)
в укреплении Ордена
Роль Гонория III во «Втором жизнеописании» намно¬
го более значительна, нежели в первом59. Если в пре¬
дыдущей агиографии изложение визита к Гонорию
служило предлогом для описания взаимоотношений
68 r<L
Франциска и епископа Остийского, то теперь для
фомы важно открыть причину встречи основателя
Ордена и папы.
Франциск предвидит, благодаря пророческому
дару, сложности, которые могут возникнуть у его
«детей». Он опасается, что мир между братьями бу¬
дет нарушен, и причиной тому — «гордость мятеж¬
ников». Франциск много над этим рассуждает, и ему
приходит видение, в котором он видит себя черной
курицей, похожей на голубя. Под её крыльями-за-
щитой из-за постоянных свар между собой не могут
собраться братья-цыплята. Поэтому Франциск при¬
нимает решение: пойти в Рим и добиться для Орде¬
на протекции Римской церкви60. Франциск, вновь без
посредников, проповедует перед папой, после чего
сердечно с ним беседует. Он просит дать в отцы Ор¬
дену кардинала Уголино, именуемого заместителем
папы. Гонорий III соглашается, кардинал становится
покровителем нового сообщества до самой смерти.
Фома делает вывод, что именно благодаря этому ре¬
шению Франциска у “Ordo Fratrum Minorum” появил¬
ся заступник — Римская церковь. Следует отметить,
если в «Первом жизнеописании» всю инициативу по
устройству будущего Ордена берет на себя кардинал
Уголино, то теперь решения принимает Франциск, а
папа с радостью идет ему навстречу.
Франциск, по утверждению Фомы, уже тогда
предвидел будущие распри внутри Ордена; автор
жизнеописания обосновывает необходимость пере¬
мен, источником которых указывает основателя об¬
щины, и доказывает, что Франциск, несмотря на го¬
рячее желание, не в состоянии в одиночку защитить
своих «птенцов». Папа, только по просьбе «беднячка
JH69r*L
из Ассизи», взял на себя заботу о его детище, и дей¬
ствия понтифика в отношении Ордена вполне легаль¬
ны с точки зрения описанного Фомой Франциска,
который увидел будущее францисканского братства.
Его решения были приняты без давления извне, толь¬
ко по внушению свыше, и поэтому необходимо следо¬
вать его решению, довериться церкви. Упоминания и
сюжеты с кардиналом Уголино разбросаны по всему
житию, они являются естественной частью повество¬
вания о Франциске61.
Особую значимость во «Втором жизнеописании»
приобретают две проблемы, отсутствующие в «Пер¬
вом житии»: проблема руководящей власти в Ордене
и проблема Устава.
Генеральный министр
Франциск представляет образ совершенного гене¬
рального министра и не называет имени своего на¬
следника. Он не видит среди окружения того, кто от¬
вечал бы сформулированным им требованиям62. Если
в «Первом жизнеописании» Франциск, без сомнений,
и благословляет, и объявляет своим наследником
Илию, то во втором — преемник не назван63, а сам
праведник намекает, что отказался от власти не по
своей воле64. Жесткая критика начальства, забывше¬
го ради личной выгоды о нуждах братьев, немысли¬
ма для «Первого жизнеописания», но естественна для
«Второго», отражающего постепенную интеграцию
Ордена в феодальное сообщество с его четкими гра¬
ницами в отношении тех, у кого есть власть, и тех, у
кого ее нет. Франциск осуждает провинциальных ми¬
нистров, которые слишком долго находятся в началь¬
ствующей должности и воспринимают ее не как обя¬
JH70HL
занность, а как привилегию65. Стоит также отметить,
чХо в списке надлежащих качеств генерального мини¬
стра допускалась большая, но не чрезмерная, образо¬
ванность, а у Ордена появляются перо и печать — не¬
обходимый атрибут оформившейся корпорации.
v
Устав
Особую роль во втором официальном жизнеописа¬
нии играл образ Устава: он — «Книга жизни, наде¬
жда на спасение, суть Евангелия, путь совершенства,
ключ рая, залог вечного союза»66. Видение Фран¬
циска, в котором он собирает из разрозненных кро¬
шек (слова Благовествования) облатку (Правило Ор¬
дена), сообщает читателю, что праведник внес в Устав
самые ценные и лучшие места из Евангелия67.
С одной стороны, прославление Устава должно
было выделять Орден среди множества ему подоб¬
ных. С другой, — Фома не сообщает, к какому именно
уставу это прославление относится: или к первона¬
чальному, или к тому, что не был утвержден буллой,
или же к легализованному. Перед смертью Франциск
созывает всех братьев и произносит последние слова,
рекомендуя Евангелие более чем какое-либо другое
Правило68. Фома указывает — именно в Евангелии
надо искать решение проблем, потому что Правило
Ордена было составлено все же из него.
Итак, основная задача «Второго жизнеописания»
заключается в том, чтобы доказать братьям необ¬
ходимость доверия Римской курии при приоритете
слов и деяний св. Франциска. Фома находится в рас¬
терянности относительно внутреннего руководства
в Ордене, которое дискредитировало себя. Он вво¬
дит образ «идеального министра», отсутствующего
JH71
в реальности; настаивает на необходимости следова¬
ния Уставу, но не указывает, какому именно.
Новое житие, составленное с целью дать отве¬
ты на накопивщиеся вопросы, разрешить назревшие
противоречия, внесло ещё больший хаос. Усиление
мистицизма и символизма вело к многозначительной
неоднозначности. Впрочем, это стало понятно в пер¬
спективе, лишь спустя несколько лет, поскольку одну
из основных актуальных задач житие выполнило:
Орден заявил о возвращении ему самостоятельности
в принятии решений, т.е. без постоянной оглядки на
Римскую курию.
Первые годы министерства Иоанна Пармского,
вступившего на пост в 1247 г., сохранились в исто¬
рической памяти Ордена как одни из лучших. Ио¬
анн Пармский первым из министров предпринял
объезд всех провинций Ордена. Он позициониро¬
вал себя как обычный брат, первый среди равных,
был строгим ревнителем обета бедности. Вместе
с тем его приняли у себя и король Англии Генрих
III (1216—1272), и французский король Людовик
IX, который поспешил воспользоваться услугами
Францисканского ордена, ищущего пути отхода от
Римской курии.
Выше было сказано, что, начиная с 1247 г., Лю¬
довик IX копировал систему папских инквизито-
ров-следователей, привлекая к административным
расследованиям как францисканцев, так и доми¬
никанцев. Почва была подготовлена, в том числе,
представлением об особом почитании Франциска
Ассизского во Французском королевстве, сформи¬
рованным «Благочестивой легендой». Во «Втором
жизнеописании» Фома Челанский объясняет, по¬
JH72nL
чему Франциск предпочитает просить милостыню
преимущественно на французском языке: он как бы
предвидел, что особо он будет почитаться француза¬
ми69. Во «Втором жизнеописании» Франциск из всех
стран особо любит Францию. Он поет по-француз¬
ски во время экстаза, желает там умереть, поскольку
франция, как и он, предана Телу Господню70.
Однако в реальности, в конце 40-х—первой по¬
ловине 50-х гг., дела обстояли не так хорошо. Ко вто¬
рой половине XIII в., чтобы противостоять агрес¬
сивной экспансии нищенствующих орденов, клир
французской церкви заключил союз с парижскими
профессорами, которые также вступили в конфликт
с мендикантами в 50-х гг. XIII в. и обвинили их в
приверженности ереси. Формальной причиной для
этого был выход в 1253 г. францисканского спиритуа-
листского «Введения в Вечное Евангелие»71.
Именно при Иоанне Пармском в Орден начали
проникать идеи умершего в начале XIII в. Иоахима
Флорского, цистерцианца, аббата Калабрийского72.
Он создал своеобразную историософию: история
была разделена им на три этапа (Царство Бога-От-
ца — Царство Бога-Сына — Царство Святого Духа),
при этом переход со второго этапа (Царство Хри¬
ста) на третий (Царство Святого Духа) должен со¬
стояться в 1260 г. Францисканцы переработали и
адаптировали идеи Иоахима Флорского, создав
материал для «Введения в Вечное Евангелие»; вы¬
ход сочинения поставил под угрозу само существо¬
вание нищенствующих орденов. Как ни парадок¬
сально, этому немало способствовало мистическое
«Второе житие», созданное, в том числе, с целью не¬
допущения иоахимистских воззрений.
JH73 rlL
§4. «Большая легенда»:
стабилизация (1260-1279)
Иоанн Пармский был обвинен в симпатиях к осу¬
жденному «Введению в Вечное Евангелие». Ему при¬
шлось отправиться в почетную ссылку, удалившись
в обитель Греччо73. Пост генерального министра в
1257 г. занял Бонавентура из Бьянореджо (1257—
1274)74, совместивший обязанности генерального
министра Ордена с преподаванием в Парижском
университете. В отличие от предшественников Бона¬
вентура управлял Орденом из Парижа.
В 1260 г., когда должен был состояться предска¬
занный Иоахимом Флорским переход от Царства Бо-
га-Сына к Царству Святого Духа, состоялся один из
важнейших для Ордена генеральных капитулов —
Нарбоннский собор. На нем были приняты решения,
которые вывели Орден на новый этап институциона¬
лизации, как внешней, так и внутренней.
Во-первых, было осуждено излишнее стремление
к бедности, питающее радикальное крыло Ордена.
Во-вторых, поддержано развитие больших монастыр¬
ских общин. При этом они изымались из-под власти
местного епископа75. В-третьих, подчеркивалась не¬
обходимость обучения братьев. На том же капиту¬
ле был указан приоритет комментария Григория IX
(булла “Quo elongati”, 1230 г.) над комментарием Ин¬
нокентия IV (булла “Ordinem vestrum”, 1245 г.), а так¬
же принята Нарбоннская конституция, которая фак¬
тически стала новым «Правилом» Ордена76.
Конец света, предсказанный Иоахимом Флор¬
ским, не произошел; слова, высказанные Франциском
в Уставах, признали спорными и подвергли — как
JH74HL
минимум, в двух редакциях — окончательной прав¬
ке Правило как свою основу и приняв Нарбоннскую
конституцию в качестве нового закона.
На том же Нарбоннском капитуле Бонавентуре
было получено написать новое жизнеописание Фран¬
циска, «Большую легенду». В 1266vr. она была утвер¬
ждена, после чего все предыдущие “Vitae” сожгли77.
«Большая легенда» Бонавентуры (1260—1266)
В «Первом жизнеописании» ответственность за из¬
менения в Ордене ложилась на кардинала Уголино,
во втором — на Франциска. В жизнеописании Бона¬
вентуры Франциск планомерно следует воле Бога.
Мотив предопределенности, неизбежности уже
предрешенных изменений Ордена становится цен¬
тральным, исчезают даже элементы полемики. Люди
власти, окружающие Франциска — лишь инстру¬
менты Бога, равно как и сам Франциск. В таком же
духе Бонавентура разрешает проблему истинного
Устава.
«Первый» Устав. Встреча с Иннокентием III.
Основание Ордена
Идея Устава рождается у Франциска после обраще¬
ния первого его товарища, брата Бернарда. Вместе
они приходят в церковь, где Франциск открывает
Библию на трех местах и после сообщает, что имен¬
но они составят будущий Устав и Право жизни78. До
поездки в Рим Франциск записал «простыми словами
правила жизни», в основе которого избранные места
из Евангелия и «немногое» для общности жизни79.
Примечательно, что Бонавентура разделяет устный
и письменные способы хранения информации. Если
JK75HL
община живет по устному Правилу, то папе следует
представить его в письменном виде.
В Риме80 Иннокентий III склонялся дать разреше¬
ние на существование подобной общины, но сомне¬
вался, выдержит ли Франциск столь строгий образ
жизни. Однако на защиту «беднячка из Ассизи» встал
епископ Сабинский, будущий покровитель фран¬
цисканцев. Выслушав защиту епископа, папа попросил
Франциска помолиться, дабы Христос открыл через
него будущее задуманного. После того как праведник
подтвердил свою неуклонность в выборе жизненного
пути, понтифик одобрил Устав, пообещал помощь и
разрешил ношение тонзуры. Решение следовать под¬
вижнической стезе, верность “Imitatio Christi”, осозна¬
ние необходимости нести Слово Божие в мир прихо¬
дит к Франциску после видения по дороге из Рима81.
В этом сюжете, перешедшем в «Большую легенду»
из предыдущих житий, Бонавентура меняет ролями
сомневающегося епископа и благосклонного папу из
«Первого жизнеописания» и вводит свидетельства,
притчи и видения из «Второго». Епископ-покровитель
“Ordo Fratrum Minorum” должен помогать Ордену, а
не мешать, и это отражается в легенде Бонавентуры.
Проповедь перед Гонорием III.
Роль кардинала Уголино (Григория IX)
в укреплении Ордена. Министры
Встреча в Риме Франциска и Гонория III описана в
виде сквозного примера, чья основная цель — дока¬
зательство чуда проповеди «беднячка из Ассизи»82.
Бонавентура нивелирует этот сюжет, то ли стара¬
тельно обходя вниманием взаимоотношения Фран¬
циска и Рима, то ли принимая их как должные: лю¬
J*76nL
бое действие героя заранее известно, и ничего в нем
объяснять не надо. То же самое происходит с кар¬
диналом Уголино, который, конечно, присутствует
в пространстве текста Бонавентуры, но только как
статист, привлекаемый Франциском для дидактиче¬
ских нравоучений83. Так, в беседе основателя Ордена
и кардинала Уголино мы знакомимся с представле¬
нием Франциска о министрах.84 Министры — прежде
всего, слуги, и Франциск, живущий по Евангелию, не
желает, чтобы братья стремились к власти и занима¬
ли высокие церковные посты. Если для Фомы этот
вопрос находится среди наиболее сложных и острых
(впрочем, его ответ едва ли можно считать удовлет¬
ворительным), то для Бонавентуры - он вполне одно¬
значен и даже решен.
Устав
Бонавентура признает, что первый Устав был напи¬
сан Франциском еще до утверждения Ордена Ин¬
нокентием III. Однако истинным Правилом “Ordo
Fratrum Minorum” объявляется Устав, закрепленный
буллой Гонория III, тот, который Франциск «изме¬
нил, предпочтя изобилию и россыпи речений еван¬
гельских более краткую форму»85. Этому изменению
«Устава, не утвержденного буллой», предшествует
пост Франциска на горе, где он диктует новое Прави¬
ло, повторяя слова Святого Духа двум сопровожда¬
ющим его товарищам. Несмотря на то, что коварный
викарий86 как-будто по небрежности теряет записан¬
ный текст, Франциск вновь идет на гору и вновь пи¬
шет под диктовку Святого Духа, исправляя старый
Устав на новый. Итоговый вариант папа Гонорий III и
утверждает, по желанию Франциска.
JH77HL
Здесь видно разительное отличие от того, что ра¬
нее сообщал нам Фома и об Уставе, и о видениях, свя¬
занных с ним. Бонавентура пишет новую историю
Ордена, и историю окончательную, где не может быть
ссор и раздоров. Франциск убеждает братьев соблю¬
дать Устав, который он писал на горе, словно Моисей
Заповеди, и уверяет — от себя он не написал ничего,
но только по велению Духа. Поэтому Устав одобрен
не только буллой папы, сам Франциск, как живой
пример, был запечатлен стигматами87.
«Большая легенда» однозначна. Она не допускает
толкований. «Соревнование» Франциска и римских
понтификов в приоритете принятия решений, харак¬
терное для предыдущих житий Фомы, благополучно
снимается, когда Бонавентура вводит третью сторо¬
ну, чей авторитет неоспорим: Святой Дух. Таким же
способом разрешается проблема «истинного» Уста¬
ва. Правило, продиктованное Святым Духом и за¬
печатленное в памяти Франциска и, соответственно,
памяти Ордена, невозможно потерять или исказить.
Оно вновь и вновь будет записываться в том виде,
в котором его продиктовал Святой Дух. Замечу, что
Бонавентура в очередной раз свидетельствует о при¬
оритете устного хранения информации во внутреор-
денских отношениях.
Благодаря реформам, которые Бонавентура про¬
вел на посту генерального министра, “Ordo Fratrum
Minorum” радикально обновился, оформился в сосо-
бую корпорацию со своим уставом и обязанностями,
и органично вписался в феодальное западноевропей¬
ское общество как один из «ученых» монашеских ор¬
денов. Впрочем, во время министерства Бонавентуры
король Франции Людовик IX после судебных реформ
JH78r<L
1254 и 1256 гг. стал регулярно использовать брать-
ев-францискешцев как следователей88.
Бонавентура положил начало преследованию
спиритуалов, радикального крыла, стремящегося к
совершенной бедности. В 1267 г. он объявил ересью
доктрину, созданную францискщщами-спиритуалами
на базе учения Иоахима Флорского, и осудил Иоанна
Пармского как спиритуала89. Радикальные идеи воз¬
вращения к первоапостольским временам постепен¬
но вытеснялись за пределы нормы Ордена, создате¬
лем которой можно считать Бонавентуру.
При Бонавентуре “Ordo Fratrum Minorum” достиг
апогея развития, и символично, что II Лионский собор
и конец эпохи нищенствующих орденов приходится на
год смерти к тому времени бывшего генерального ми¬
нистра, оставившего пост в 1273 г., т.е. после его назна¬
чения кардиналом.
§ 5. «Легенда трех товарищей»:
после Бонавентуры
После Бонавентуры генеральным министром Ордена
стал Джироламо д’Асколи (1274—1279), избранный
в 1273 г. на генеральном капитуле францисканцев в
Лионе90. Джироламо д’Асколи участвовал в главных
политических событиях того времени: он был одним
из основных действующих лиц кампании по объеди¬
нению православной и католической церквей (1274 и
1279), исполнял обязанности легата в переговорах
1277 г. между Филиппом III Французским (1270—
1285) и Альфонсо X Кастильским (1252—1284), спо¬
собствовал заключению мира 1280 г. между Карлом
JH79
I Анжуйским (1227—1285) и Рудольфом I Габсбургом
(1283—1291). Наконец, в 1288 г. он был избран папой
под именем Николая IV (1288—1292). Авторитет чле¬
нов Францисканского ордена в структурах мирской
и духовной властей вырос максимально. При нем же
окончательно оформилось движение спиритуалов91.
В 1279 г. д’Асколи покинул пост генерального ми¬
нистра. Новым главой “Ordo Fratrum Minorum” был
избран Бонаграция (1279—1283), который, подобно
Иоанну Пармскому, предпринял объезд всех провин¬
ций Ордена. Однако важнее то, что во время мини¬
стерства Бонаграции вышла булла папы Николая III
(1277—1280) “Exiit qui seminat” (14 августа, 1279 г.)92,
логическое продолжение работы Бонавентуры над
преодолением противоречий Устава и развивших¬
ся, усложнившихся функций Ордена. Над подготов¬
кой буллы два месяца работала комиссия, в состав
которой входили Бенуа Гаэтани, будущий папа Бо¬
нифаций VIII (1294—1303), и Петр Иоанн Оливи,
его антагонист-спиритуал93. Новая конституция ре¬
гулировала внутреннюю и внешнюю жизнь Ордена
во всех ее проявлениях: от возможности торговли
до разделения ручного и интеллектуального труда94.
Конституция предлагала решение вопроса собствен¬
ности: имущество братьев объявлялось собственно¬
стью папы, но генеральные министры могли им поль¬
зоваться. Далее будет показано, что именно булла
Николая III завершает становление Ордена как сред¬
невековой «ученой» корпорации.
Правление Бонаграции оказалось недолгим. Сле¬
дующего министра избрали только в 1285 г., т.е. спустя
два года после смерти предшественника. Столь долгий
перерыв обусловлен соблюдением соответствующих
80
указаний в Нарбоннских конституциях, что говорит о
строгом их выполнении95. Но “Ordo Fratrum Minorum”
два года оставался без высшего руководства, следова¬
тельно — не могли приниматься важные решения по
общеорденским делам, требующим применения пе¬
чати генерального министра. Более того, выбранный
в 1285 г. на генеральном капитуле в Милане Арлотто
де Прато96 умер на следующий год. После еще одно¬
го года без генерального министра97 в 1287 г. во главе
Ордена встал Матвей д’Акваспарта (1287—1288)98, уче¬
ник Бонавентуры, доктор теологии. Однако в 1288 г.,
после того как папа Николай IV назначил его еписко¬
пом, Матвей покинул свой орденский пост. В 1289 г.,
вопреки желаниям Джироламо д’Асколи, ставшего
понтификом под именем Николай IV, генеральным
министром выбрали Раймона Годфруа (1289—1295)99.
Не так давно, в 1288 г., он принимал участие в осво¬
бождении Карла II Анжуйского (1248—1309) из плена
короля Арагона, Альфонса III (1265—1291)100. Раймон
не обладал учеными званиями, но был дружен с Кар¬
лом II Анжуйским и с королем Франции Филиппом IV
Красивым (1285—1314), который с 90-х гг. XIII в. начал
проводить антипапскую политику. Это (а также подо¬
зрение в симпатии к спиритуалам) стало причиной от¬
странения Раймона от поста в 1295 г. папой Бонифаци-
ей VIII101. С 1296 по 1304 гг. обязанности генерального
министра исполнял Джованни Минчио ле Мюровалле
из Анконской Марки, профессор теологии.
Несмотря на отсутствие более-менее стабильно¬
го руководства, но благодаря четким Нарбоннским
конституциям, соответствующим велению времени,
Орден перешел на качественно новый этап институ¬
ционализации. В конце XIII в. были изданы провинци¬
JH81 riL
альные конституции, в том числе конституция фран¬
цузской провинции, “Ordo Fratrum Minorum” уже не
так сильно зависел от руководящей роли генерального
министра, спокойно переживая его долговременное
отсутствие. Участие генеральных и провинциальных
министров Ордена в делах Римской и королевской ку¬
рий к концу века стало обыденным явлением.
Вместе с тем (что также свидетельствовало о фи¬
нальной стадии становления корпорации) началось от¬
крытое противостояние конвентуалов и спиритуалов,
в котором победа одной группы означала уничтожение
другой. Борьба за привилегии с французской церковью,
обострившаяся после выхода буллы “Ad fructus uberes”
(13 декабря 1281 г.), также перешла на качественно но¬
вый этап по сравнению с предыдущими периодами102.
Маргинальная традиция во Францисканском ордене
представления о власти:
«Легенда трех товарищей»
Несмотря на принятое в 1266 г. решение сжечь все,
предшествующие «Большой» и «Малой» легендам,
жизнеописания Франциска и запрет создавать но¬
вые, «Благочестивая легенда» о «беднячке из Асси¬
зи» продолжала жить и развиваться внутри Ордена.
В «Легенде трех товарищей» отразились представле¬
ния одной из маргинальных традиций о власти и ме¬
сте “Ordo Fratrum Minorum” в потестарных структу¬
рах. Разрешению вопроса об институционализации
Ордена посвящена основная ее сохранившаяся часть.
Легенда сообщает нам, что Правил было несколь¬
ко, их основу составляли те слова, что Франциск, Бер¬
нард и Петр прочитали в Евангелии, в самом начале
существования общины103. Нет ничего странного во
JH82rtL
множестве Правил, но только одно из них оконча¬
тельное и верное. Текст не сообщает, о каком именно
из Правил идет речь. Ниже будет доказано, что речь
идет об «Уставе, утвержденном буллой».
«Первый» Устав. Встреча с Иннркентием III.
Основание Ордена.
Житие предлагает новый вариант сюжета об утверж¬
дении Ордена Иннокентием III, в котором приорите¬
тен принцип соблюдения иерархии власти, внутрен¬
ней и внешней.
Перед паломничеством в Рим с целью одобрения
общины папой, братья избирают первого викария Ор¬
дена, брата Бернарда104. В «Вечном городе» товарищи
приходят к Ассизскому епископу, который знакомит
их с епископом Сабинским. Тот с самого начала настро¬
ен благожелательно, просит считать его одним из них,
предлагает лично устроить встречу с папой. Иннокен¬
тий III сразу дает Франциску разрешение, но просит
еще поразмышлять в молитве над строгостью жизни
будущего Ордена, не будет ли избранный им путь слиш¬
ком суров для тех, кто последует за ним. Франциску
приходит видение, которое он в виде притчи сообщает
папе. Услышав рассказ, понтифик в свою очередь узнает
во Франциске таинственного монаха из видения, спас¬
шего папский дворец от разрушения. После этого Ин¬
нокентий III одобряет Правило, дает всем братьям раз¬
решение на проповедь, если им это позволит Франциск.
Тонзуры для братьев добивается епископ Сабинский.
Франциск приносит предстоятелю церкви свое послу¬
шание и почтение, а братья — Франциску.
Тщательно соблюдаемый приницип феодальной
иерархии был несвойственен для предыдущих жиз¬
неописаний, воспевающих равенство первых членов
общины105. Также в «Легенде трех товарищей» нет
никаких препятствий для основания Ордена, как в
предыдущих агиографических сочинениях. И папа, и
епископ Сабинский, — оба настроены благожелатель¬
но, при этом понтифик просит Франциска помолить¬
ся не для того, чтобы доказать свои намерения, а под¬
твердить уже сложившееся мнение.
Проповедь перед Гонорием III.
Отношения с кардиналом Уголино (Григорием).
Устав
Подробно описан сюжет с визитом Франциска к Гоно¬
рию III.106 В нем «Легенда трех товарищей» ставит ак¬
цент, во-первых, на письменном одобрении Правила
Гонорием III для устранения препятствий, т.е. обви¬
нений братьев Ордена в ереси, чтобы они могли про¬
поведовать по всем странам света, а во-вторых — на
утверждении кардинала Уголино генералом-протекто-
ром “Ordo Fratrum Minorum”.
Несмотря на то, что Иннокентий III одобрил Орден
и его Правило, он тем не менее не издал письменного
подтверждения, поэтому народ и духовенство разных
стран не жаловали проповедников. Чтобы исправить
ситуацию кардинал Уголино идет с Франциском к Го¬
норию III, который письменно подтвердил Правило.
Кардинал попросил Франциска произнести проповедь
перед папой и кардиналами. Франциск, по Божьему
внушению, прочитал ее, после чего перепоручил пер¬
восвященникам свой Орден и ходатайствовал перед Го¬
норием III, дабы понтифик сделал кардинала Уголино
«как бы папой» Ордена107. После этого кардинал начал
работу по пресечению гонений на братьев, а на следу¬
84
ющем капитуле Франциск предоставил назначенным
министрам новых провинций право принимать ново¬
обращенных, отправил их во все пределы земли, снаб¬
див их буллой и посланиями папы к прелатам. Прелаты
благосклонно приняли братьев, позволив им пропове¬
довать и основывать обители на их землях108.
Данный сюжет описывает институционализацию
Ордена в его реальном динамичном развитии. Он
фиксирует произошедшие некогда события в их уст¬
ном преломлении в памяти братьев “Ordo Fratrum
Minorum”, по крайней мере одного из его течений.
Память сохранила историю, в которой разделение
Ордена на провинции не встречает никакого проти¬
водействия Франциска, целью его похода в Рим явля¬
ется подкрепление истинности Правила указом папы.
«Легенда трех товарищей» не допускает мысли о со¬
противлении Римской курии, речь идет только о вза¬
имовыгодном сотрудничестве. Это же мы наблюдаем,
когда встречаем в тексте сюжеты с участием кардина¬
ла Уголино.
Франциск Ассизский
и кардинал Уголино (Григорий IX)
Мы узнаем, что еще до принятия кардиналом Уго¬
лино обязанностей кардинала-протектора у Ордена
уже был покровитель — епископ Сабинский109. После
его смерти Франциск принял решение найти нового
заступника и его выбор пал на кардинала Уголино.
После разговора, который более напоминает беседу
Двух рыцарей, нежели диалог кардинала и простеца,
иерарх взял братьев под опеку, а Франциск пригласил
его на капитул Ордена, на который высокопоставлен¬
ный клирик впоследствии приезжал каждый год.
JH85 HL
В главе о канонизации Франциска особо отмече¬
но, что Григорий IX самолично кладет первый камень
при строительстве роскошной церкви во имя «бед-
нячка из Ассизи», куда впоследствии переносят мощи
нового святого. Сам папа приписал церковь Риму,
буллой освободив ее от какой-либо другой подчинен¬
ности, прислал туда золотой крест и множество иных
драгоценных даров110.
Из всех рассмотренных нами житий «Легенда трех
товарищей» наиболее подробно описывает процесс
институционализации Ордена под эгидой Римской
курии, причем этот процесс проходит с полного со¬
гласия и одобрения Франциска, а самые важные из¬
менения в “Ordo Fratrum Minorum” проходят при
инициативе его основателя. «Устав, утвержденный
буллой», защита, позволившая братьям нести пропо¬
ведь в мир, выступает как истинный Устав.
Это житие едва ли относится к сочинениям кры¬
ла спиритуалов. Скорее всего, судя по отсутствию в
нем признаков ориентации на народную культуру,
характерных для предыдущих агиографий, оно мог¬
ло принадлежать аристократическому крылу Ордена,
представителем которого был генеральный министр
Раймон Годфруа111.
§ 6. «Древо распятой жизни»:
Спиритуалы в начала XIV в.
Движение спиритуалов выросло из радикального те¬
чения в Ордене, стремившегося жить согласно «идеа¬
лам» Франциска Ассизского. Признавалось только то
Правило, которое было составлено праведником, но
86
не прошло утверждение папы, и отрицалась власть
понтификов, тайно или явно, и, соответственно, их
комментарии на Правило112. Спиритуалы проповедо¬
вали, в противовес конвентуалам, глубоко духовную
жизнь нищенствующих монахов.
В 1274 г. окончательно сформировались три цент¬
ра движения спиритуалов: в Провансе, во главе с
Петром Иоанном Оливи113, в Марке Анконской, иде¬
ологом которого являлся Анжело да Кларено (ок.
1255—1337)114, в Тоскане (руководитель — Убертино
да Казале).
В период понтификата Бонифация VIII, избранно¬
го папой в 1294 г., противостояние спиритуалов и ку¬
рии принимает самый острый характер. Борьба была
окончена изданием буллы Иоанна XXII “Cum inter
nonnullos” (ноябрь, 1323 г.). В ней декларировалось,
что бедность Иисуса и апостолов не имеет абсолют¬
ного характера115. Большое число спиритуалов было
арестовано, а фратичелли, крайнее агрессивное кры¬
ло спиритуалов, объявлены еретиками и переданы
инквизиции.
«Древо распятой жизни Христа»
Убертино да Казале
Убертино да Казале, вступивший в Орден за год до
смерти Бонавентуры, в 1273 г., был учеником Оли¬
ви в Парижском университете, после преподавал в
“alma mater”, а также во Флорентийском универси¬
тете. Убертино написал свой труд между 9 марта и
28 сентября 1305 г., по просьбе братьев из монасты¬
ря на горе Альверна. С изданием буллы “Cum inter
nonnullos” Убертино объявили еретиком, и после
1328 г. его след теряется116.
JH87rlL
«Древо распятой жизни Христа» обращалось к об¬
разу Франциска Ассизского, но не для создания «Бла¬
гочестивой легенды». Убертино да Казале выразил
свое сомнение в политике папства, которое иниции¬
ровало потерю статуса Ордена как «нищенствующего»
и все больше продвигало его по пути превращения
лишь в одну из многих «ученых» корпораций Средне¬
вековья. Для доказательства особой миссии Ордена в
том виде, в котором его создал Франциск, Убертино
да Казале ввел образ «беднячка из Ассизи» возвеща¬
ющего собой седьмую, окончательную стадию челове¬
ческой истории, он стал одной из необходимых частей
теологически окрашенной схемы117. Поэтому любые
изменения в Ордене, искажающие замысел Фран¬
циска, корректируют и план мировой истории.
Борьба за Устав была одним из важнейших аспектов
противостояния спиритуалов и Римской церкви. Боль¬
шая часть пятой книги «Древа крестной жизни» посвя¬
щена истории написания Устава, соответственно — до¬
казательству того, что изначально он задумывался как
самое четкое следование заветам евангельской жизни и
абсолютной бедности. Решающее значение для Уберти¬
но имеет наличие двух редакций Устава, истинная вер¬
сия которого скреплена небом и папой.
Ученый Убертино да Казале утверждал абсолютную
неученость Франциска и ставил акцент на его недове¬
рии к образованным братьям118. Именно они, во главе
с Илией Кортонским, извратили Устав и неоднократно
склоняли праведника к изменениям в “Ordo Fratrum
Minorum”, которые сблизили бы его с остальными, по
определению порочными, орденами. Убертино декла¬
рирует данные сведения как услышанные им рассказы.
Вероятно, это отражение некой устной традиции в Ор¬
дене, в которой виновниками всех бед и раскола неког¬
да единого сообщества стали «ученые братья».
В этом полемическом тексте использовались уст¬
ные традиции, которые противопоставлялись сло¬
жившимся письменным церковным традициям,
образ Франциска был включен в жесткую детермини¬
рованную схему развития истории. В нем Франциск
Ассизский был не началом, как у Фомы Челанского,
но знамением конца истории.
* А А
За почти полвека, с 1226 до 1274 г., францисканское
братство претерпело грандиозные изменения. Фран¬
циск Ассизский заложил в Орден идею мирового, сти¬
хийного распространения, построив его так, чтобы
братья сообщества находились в постоянном движе¬
нии. Но как стало ясно почти сразу, основным усло¬
вием его существования была полная подчиненность
Римской курии. Понтифики разъясняли клиру необ¬
ходимость Ордена, предоставляли привилегии и сни¬
мали с него обвинения в ереси. Союз Римской курии
и “Ordo Fratrum Minorum” привел к тому, что к концу
XIII в. одна только французская провинция включала
в себя 9 кустодий: Париж, Реймс, Шампань, Норман¬
дия, Аррас, Лотарингию, Льеж, Фландрию, Вермандуа.
Представители Ордена, исполняя апостольскую мис¬
сию, возложенную на них вначале Франциском, а за¬
тем курией, присутствовали во всей ойкумене.
Историографическая традиция утверждает, что ос¬
новные противоречия развития “Ordo” заложены про¬
тивостоянием идей Франциска Ассизского и теократи¬
ческой политики Римской курии, их соревнованием,
выраженным борьбой двух партий в Ордене, конвен-
туалов и обсервантов. Однако после анализа представ¬
лений об институционализации Ордена, отраженных в
«Благочестивой легенде» о Франциске Ассизском, сле¬
дует прийти к выводу, что развитие духовной корпора¬
ции представляло собой более противоречивый про¬
цесс. Желание обратиться к образу Франциска, чтобы
понять, где настоящее место “Ordo Fratrum Minorum”
в сообществе, не все части которого желали соседства
с братьями, пронизывало весь Орден, от его верхушки
до самых низов, рядовых проповедников, каждый день
выходящих с проповедью на городскую площадь.
Как это ни парадоксально, стремление найти источ¬
ник власти, вызывающий перемены, которые сотря¬
сали Орден на протяжении истории его становления,
характерно для житий, написанных с целью объеди¬
нения духовной общности. В первом и втором сорев-
новнуются власть понтифика и Франциска. В третьем
и последнем власть делегируется Святому Духу. Для
«Легенды трех товарищей» и «Древа распятого жизни»
вопрос приоритета власти уже не важен. Авторы стре¬
мятся осмыслить парадигмы исторического процесса,
вписать образ Франциска в структуры своего времени
и получить через репрезентацию “imago” основателя
поддержку тому движению, которое они представляют.
Примечания
1 “L’institution, selon Francois, c’est dabord la transposition dune
experience individuelle en enterprise collective, le passage de lego
au nos” // Dalarun /. Francois d’Assise, ou le pouvoir en question...
P.26.
2 Каждый исследователь, столкнувшийся с реформами сред¬
невекового западноевропейского монашества IX—XIII вв.,
рано или поздно приходит к основной проблеме: монашеская
90
реформа исходит от монахов и противопоставляет себя ие¬
рархии церкви, или она идет от церкви и связана с её инсти¬
туционализацией? Этот вопрос был поднят в дискуссии К.
Халлингера (автора концепции «Горце-Клюни», см. Hallinger К.
Gorze-Kluny. Rome, 1950—51. Т. 1—2) и представителей фрай-
бургско-мюнстерской школы, учеников Г. Телленбаха. Моно¬
графия Халлингера вызвала яростную полемику, итоги кото¬
рой были подведены сборником статей: Monastische Reformen
im 9. und 10. Jh. / Hrsg. R. Kottje, H. Maurer. Sigmaringen, 1989.
Халлингер выдвигает идею об «антифеодальном» характере
клюнийской реформы и противодействии клюнийцев инсти¬
туту частной церкви, а также иных процессов феодализации
церкви, роль ведущего монастырского центра отдается им
Горце (Лотарингия). Магер, Воллаш и Шмит пересматрива¬
ют тезис Халлингера об «антифеодальном» характере клю¬
нийской реформы. Они доказывают, что клюнийцы активно
использовали институт частной церкви при строительстве
своего объединения и проведения реформы, способствовали
духовному самоутверждению местных династий, их дальней¬
шей консолидации. Кроме того, в Клюни проходит реформа
«сверху», в традициях Каролингской империи. Именно поэто¬
му клюнийские монастыри отсутствуют на территории Герма¬
нии вплоть до 70-х гг. XI в. Литература по церковным рефор¬
мам необозрима. Общее представление дает библиография Ж.
Констэбля: Constable G. Medieval Monasticism: A Select Bibliog¬
raphy. Toronto, 1976.
3 Об этом институте см.: У сков Н.Ф. Христианство и монаше¬
ство в Западной Европе раннего Средневековья. СПб., 2001.
4 Арнаутова Ю.Е. “Caritas” святого Геральда: к проблеме автор¬
ских интенций в “Vita s. Geraldi” Одо Клюнийского // Долгое
Средневековье. Сб. в честь А.А. Сванидзе / Под ред. А.К. Глад¬
кова. М., 2011. С. 225—256.
5 От классических историков Франции идет представление о
том, что именно крестовые походы сформировали облик сред¬
невековой Западной Европы, и любое действие правительства
и церкви было подчинено идее крестового похода. Современ¬
ные историки подвергают этот тезис переосмыслению.
Об иоахимизме см. ниже в сноске 72.
Verger J. Culture, enseignement et societe en Occident aux XHe et
XIHe siecle. Rennes, 1999. R 19. Там же (на стр. 21—22) находит¬
ся хорошая библиография основных проблем культуры XII в.:
проблема Возрождения, появления интеллектуалов и т.д.
JH91 ПС
IV Латеранский собор подвел итог церковной реформы. До IV
Латеранского собора не было строгих письменных формул ка¬
нонов, они окончательно оформились в его постановлениях.
См.: Constitutiones concilii quarti Lateranensis cum commentariis
glossatorum / Ed. A. Garda у Garda. Vatican City, 1981; Concilio-
rum oecumenicorum decreta / Ed. G. Alberigo et al. Freiburg, Bre-
isgau, 1962.
8 См., например: Blumenthal U. The Investiture Controversy:
Church and Monarchy from the Ninth to the Twelfth Century
Philadelphia, 1988.
9 Церковная реформа XI в., затронувшая и церковь, и государ¬
ство, и культуру, стала одним из толчков к ускоренному раз¬
витию Западной Европы. Гипотезу выдвинул Яков Буркхардт
(см.: Burckhardt /. Weltgeschichtliche Betrachtungen / Ed. В.
Schwabe. Basel, 1942 (англ, изд.: Burckhardt /. Force and Freedom:
Reflections on History / Ed. and trans. J.H. Nichols. N.Y., 1943)).
10 Хачатурян Н.А. Король-“sacre” в пространстве взаимоотно¬
шений духовной и светской власти в средневековой Евро¬
пе (морфология понятия власти) // Священное тело короля.
Ритуалы и мифология власти / Отв. ред. Н.А. Хачатурян. М.,
2006. С. 21.
11 Динамика развития папской власти может быть прослежена
по истории развития папской канцелярии. 1. Первые века —
Лев IX: примитивная организация, первые пробы, редкие до¬
кументы, затруднения в классификации материалов. 2. Лев IX
(1048) — Иннокентий III (1198): период организации, внеш¬
ний вид, стиль, формулировки, постепенно фиксируются раз¬
личия между видами посланий. 3. Иннокентий III (1198) —
Евгений IV (1431): период окончательного формирования
канцелярии, правил оформления и различия папских посла¬
ний. 4. Евгений IV (1431) и до наших дней: характеризуется
множеством и разнообразием форм папских посланий (см.:
Giry A. Manuel de diplomatique. R, 1925. R 661—705). За основу
своего концептуального исследования этот принцип взял Ро-
кен Ф. (см.: Rocquaine Е La рараШ:ё au Moyen Age. R, 1881).
12 Исторический контекст см., например, в: Rocquaine F. La
papaute au Moyen Age — P. 238—261; также см.: Registres de
Boniface VIII / Ed. G. Digard, M. Faucon and A. Thomas. P.,
1907—1939.
13 Gratien de Paris. Histoire de la fondation... P. 41—44.
14 Bullarium Franciscanum / Ed. J.H. Sbaralea. Rome, 1759. T. I. P. 22.
1220 год.
JK92 *L
is фигура Илии Кортонского и его роль в развитии “Ordo
Fratrum Minorum” представляет одну из самых интересных
загадок Францисканского ордена, оценки его деятельно¬
сти крайне противоречивы. Например, см.: Котляревский
С. А. Францисканский орден... С. 175 и далее.
16 Regula non bullata // св. Франциск Ассизский. Сочинения. М.,
1995. С. 77—119.
17 Regula bullata // Там же. С. 121—135.
18 Testamentum // Там же. С. 141—147.
19 Соответственно, идет от спиритуалов, была поддержана П.
Сабатье.
20 Эта идея исходит от ортодоксального направления в “Ordo
Fratrum Minorum”, была выражена францисканцами, истори¬
ками Ордена. На данный момент наиболее полно раскрыта Ж.
Далареном.
21 Gratien de Paris. Histoire de la fondation... R 59—60.
22 Иоанн Паренти занимал пост генерального министра с
1227 по 1232. Доктор факультета права в Болонском универ¬
ситете, на момент выборов 1227 г. исполнял обязанности про¬
винциального министра Испании. См.: Gratien de Paris. His¬
toire de la fondation... P. 112.
23 Bullarium franciscanum. T. I. P. 68—70. Подробный анализ см.:
Gratien de Paris. Histoire de la fondation... P 118—119.
24 Более подробно о биографии Фомы Челанского см. Praefatio //
Analecta Franciscana. Quaracchi, 1926. T. X. Fasc. 1. P iv-vi; In¬
troduction // Saint Francois dAssise. Documents... P 175—182.
Следует отметить, что первые братья, пришедшие с пропове¬
дью в Германию были приняты за еретиков и преданы смерти,
поэтому проповедническая миссия в Германию была желанна
и почетна. См.: Chronica Fr. Jordani de Yano // Analecta Francis¬
cana. Quaracchi, 1885. T. I. P. 3.
25 1C. P I, ch. XIII—XIV. P. 25—28.
26 Ibid. P. I, ch. X, 24. P. 20-21.
27 Ibid. P. I, ch. XIII, 33. P. 26-27.
28 Ibid. P. I, ch. XIV, 35. P. 28.
29 Ibid. P. I, ch. XIV, 35. P. 28.
30 Ibid. P. I, ch. XXVII, 73. P. 54-55.
Для Фомы это не имеет значения, или он специально об этом
умалчивает. Как бы то ни было, в его втором жизнеописании
роль папы Гонория III значительно вырастает, и мы узнаем, по
какому делу св. Франциск пришел в Рим.
32 1C. R I, ch. XXVII, 73. Р. 54.
JH93»4L
33 «О сколькие, особенно в самом начале, интриговали против
нежного росточка, чтобы погубить его» (“О quanti, maxime in
principio cum haec agerentur, novellae plantationi ordinis insidia-
bantur ut perderent”) // Ibid. P. I, ch. XXVII, 74. P. 55.
34 Ibid. P. I, ch. XXVII, 74—75. P. 55—56.
35 Ibid. P. II, ch.V, 101. P.78.
36 Ibid. P. II, ch. V P. 76—79.
37 Во многом это связано с тем, что у нас нет хроники, в которой
бы рассказывалось о приходе и освоении францисканцами
Франции, как это было с Англией (см.: Thomas Eccleston. Liber
De adventu Fratrum Minorum in Angliam // Analecta Franciscana.
Quaracchi, 1885. T. I. P. 217—57) и Германией (см.: Chronica Fr.
Jordani de Yano // Analecta Franciscana. Quaracchi, 1885. T. I.
P. 1—19). Для реконструкции событий во Франции историки
используют хроники, описывающие освоение соседних про¬
винций, или косвенные французские источники.
38 Waddingus L. Annales minorum seu trium ordinum. Romae, 1731.
Vol. I. P. 250. Датировано 1216 г.
39 “...laudes Domino lingua francigena decantaret” // 1C. P. I, ch. VII,
16. P. 15.
40 Waddingus L. Annales minorum... Vol. 1. P. 131. Датировано
1212 г.
41 Ibid. P. 247. Датировано 1216 г.
42 Ле Гофф Ж. Людовик IX Святой. М., 2001. С. 254.
43 Более подробно см.: Emery R.W. The Friars in Medieval France.
A Catalogue of French Mendicant Convents, 1200—1550. N.Y.,
1962.
44 1C. P. Ill, P. 95-96.
45 См., например: Chartul. I, №. 37. P. 95—96 (Указ Парижскому
епископу от 29 мая 1220 г.).
46 Котляревский С.А. Францисканский орден... С. 90.
47 Bulaeus. III. Р. 99.
48 О теократических притязаниях папы и споре со светской вла¬
стью см. выше, в данной главе.
49 В хрониках начала XIV века выборы 1232 г. выглядят как за¬
хват власти Илией и его сторонниками. См., например: Croni-
са fratres Salimbene de Adam ordinis minorum // Monumenta
Germaniae Historica. Scriptorum / Hrsg. O. Holder-Egger. Han-
noverae et Lipsiae, 1905—1913. Bd. XXXII. S. 101—103 (оцен¬
ка его министерства). Во внутренней истории “Ordo Fratrum
Minorum” власть Илии впоследствии принимает характер не-
лигитимной, Орден отказывается от его дел. В первой главе
JH94rlL
монографии Р. Брук дан разносторонний обзор оценки дея¬
тельности Илии на посту генерального министра с точек зре¬
ния авторов XIII и XIV вв. (Brooke R.B. Early Franciscan Govern¬
ment: Elias to Bonaventure. Cambridge, 1959).
50 о нем практически ничего не известно. На пост он избирает¬
ся уже в довольно пожилом возрасте. Особенно был известен
своими познаниями в области медицины и канонического
права. См.: Chronica generalium ministrorum... Р. 263.
51 Ibid. Р 262.
52 Ibid.
53 Bullarium franciscanum. T. 1. P. 400—402. Подробный анализ
см.: Gratien de Paris. Histoire de la fondation... P. 193—199.
54 Котляревский C.A. Францисканский орден... С. 120 и далее.
55 Этому вопросу посвящена Часть III данного исследования.
56 Иоанн Пармский (ок. 1209—1989) принял сан вскоре после за¬
числения в Орден. Читал курс лекций в Парижском универси¬
тете, затем преподавал в Болонском университете и в Неаполе.
На I Лионском соборе (1245 г.) он присутствовал в качестве
эксперта. Десятилетие его министерства запомнилось множе¬
ством чудес. См.: Chronica generalium ministrorum... Р. 270—
323.
57 3S. Ch. Ill, 19. P.813.
58 2C.P.I, ch. XI. P. 140—141.
59 Ibid. P. I, ch. XVI—XVII. P. 144—146.
60 Ibid. P. I, ch. XVI—XVII. P. 144—145.
61 Ibid. P. I, ch. XVII. P. 145-146; P. II, ch. XXVIII. P. 166; P. II, ch.
XXXIII. P. 168-169; P. II, ch. XLIII. P. 175.
62 Ibid. P. II, ch. CXXXIX. P. 235-237.
63 Ibid. P. II, ch. CLXII, 216. P. 254-255.
64 Нам известно, что некто заставил Франциска отказаться от
поста генерального министра и это угнетает святого. См.:
Ibid. Р. II, ch. СХЫ. Р. 238. Здесь же Фома явно показывает,
что “Ordo Fratrum Minorum” был новым орденом, поскольку
Франциск различает ордена старые и созданный им.
65 Ibid. Р. II, ch. СХЫ. Р. 238.
66 Ibid. Р. II, ch. CLVIII. Р. 249-250.
67 Ibid. Р. И, ch.CLIX. Р. 251.
68 Ibid. Р. II, ch. CLXII, 216. Р. 254.
*9 Ibid. Р. I, ch. VIII, 13. Р. 138.
«Возлюбил прежде всего Францию как друга Тела Господня,
желал умереть в ней, в стране, настолько почитающей святы¬
ни» (“Diligebat propterea Franciam ut amicam Corporis Domini,
J*95riL
atque in ea mori propter sacrorum reverentiam cupiebat”) // Ibid.
P. II, ch.CLII, 201. P.245.
71 Библиографию к «Введению в Вечное Евангелие» см. сноска
24, главы III Части II.
72 Об Иоахиме Флорском и его историософии см: Grundmann Н.
Neue Forschungen liber Joachim von Fiore. Marburg, 1950. P. 31 fF;
Смирим M.M. Томас Мюнцер и учение Иоахима Флорского //
Средние века. 1946. Вып. 2. С. 292-322; О распространении иоха-
мизма см.: Bloomfield М. W.y Reeves М.Е. The Penetration of Joachism
into Northern Europe // Speculum. 1954. Vol. XXIX. № 4. P 772—
793 (В этой статье дается очень подробная библиография); Reeves
М. The Influence of Prophecy in the Later Middle Ages: A Study in
Joahimism. Notre Dame, 1993. О влиянии иоахимизма на Фран¬
цисканский орден: Gratien de Paris. Histoire de la fondation... P
210 ff; Douie D. The Nature and Effect of the Theory of the Fraticel-
li. Manchester, 1932 (Хорошее введение с библиографией); Dani¬
el E.R. A Re-Examination of the Origins of Franciscan Joachitism //
Speculum. 1968. Vol. 43. № 4. P. 671—676. Библиографию по «Вве¬
дению в Вечное Евангелие» см. в сноске 24 к главе III Части II.
73 Об обстоятельствах см.: Gratien de Paris. Histoire de la fonda¬
tion... P. 244—245.
74 Бонавентура (1221—1274) учился в Парижском университете
с 1236 по 1248 гг., вначале у Александра Гэльского, затем у Ода
Риго. С 1248 г. он получил от генерального министра Иоанна
Пармского право преподавать как бакалавр канонического
права, комментировал Сентенции. В 1254 г. он стал доктором
теологии, преподавателем Парижского университета, по пред¬
писанию папы Александра IV. Занимал одно из центральных
мест в конфликте нищенствующих орденов и Парижского
университета. На посту генерального министра, кроме ре¬
форм Ордена меньших братьев, он провел ряд преобразова¬
ний ордена клариссинок. О нем как о схоласте см.: Gilson Е. La
Philosophic de Saint Bonaventure. P, 1943. Как о реформаторе
Ордена — Gratien de Paris. Histoire de la fondation... P. 249—321.
Наиболее авторитетное собрание сочинений: Bonaventura.
Opera omnia. Ed. Collegium S. Bonaventurae, Ad Claras Aquas.
Quarachi, 1882—1902.
75 В противовес маленьким общежитиям в пустынях, по образу
и подобию описанных в первых агиографиях.
76 Розалинда Брук считает, что постановления францискан¬
ских генеральных капитулов развивались по направлению
именно к этой версии конституции, начиная с 1239 года,
Jr* 96 ЯС
когда руководство в Ордене бессменно переходит к партии
конвентуалов. См.: Brooke B.R. Early Franciscan Government...
p. 210 ff.
77 Более подробно об этом решении см.: Gratien de Paris. Histoire
de la fondation... P. 313. См. также: Van Ortroy P. Traite des mi¬
racles de S. Francois d’Assise par le B. Thomas de Celano 11 Analec¬
ta bollandiana. 1899. P. 174.
78 LM. Ch. Ill, 3. P. 567-568.
79 ibid. Ch. Ill, 8. P. 569—570.
so Ibid. Ch. Ill, 8—10. P. 569—571.
81 Ibid. Ch. IV, 1—2. P. 571—572.
82 Ibid. Ch. XII, 7. P. 613.
83 Например: Ibid. Ch. VI, 5. P. 584; Ch. VII, 7. P. 589.
*4 Ibid. Ch. VI, 5. P. 584.
85 “Volens igitur confirmandam Regulam ex verborum Evangelii ag-
gregatione profusius traditam ad compendisiorem formam, iuxta
quod dictabat visio monstrata...” // Ibid. Ch. IV, 11. P. 576—577.
Перевод на русский дан по: Бонавентура. Большая легенда //
Истоки францисканства. Assisi, 1996. С. 561.
86 Илия Кортонский, чей образ окончательно исказился в памя¬
ти Ордена и принял гротескные формы.
87 LM. Ch. XIII. Р. 615.
88 О францисканцах как следователях см. Ч. III. Гл. II—III в дан¬
ной книге.
89 О движении спиритуалов и подробную библиографию по
данной проблеме см. ниже Ч. I, гл. II, раздел «Древо распятой
жизни: спиритуалы в начала XIV в.» и в сноске 112 Примеча¬
ний настоящей главы.
90 Джироламо д’Асколи (ок. 1230—1292) был учеником Бона-
вентуры, получил степень доктора теологии в Перудже. На
Пизанском капитуле 1272 г. был выбран провинциальным
министром Далмации. В том же году папа Григорий X отправ¬
ляет его, Раймона Беренжера и брата Бонаграцию в качестве
легатов в Константинополь, вновь подняв вопрос объеди¬
нения церквей в преддверии II Вселенского собора в Лионе
(1274). Избран генеральным министром Ордена во время пре¬
бывания в Константинополе, на экстренном генеральном ка¬
питуле в Лионе, в 1273 г. по причине избрания Бонавентуры
кардиналом и его самоустранения с поста генерального мини¬
стра. О нем см.: Chronica generalium ministrorum... Р. 355—367.
Оценка его министерства: Gratien de Paris Histoire de la fonda¬
tion... R 325—326.
JH97rlL
91 О движении спиритуалов и подробную библиографию по
данной проблеме см. ниже Ч. I, гл. II, раздел «Древо распятой
жизни: спиритуалы в начала XIV в.» и в сноске 112 Примеча¬
ний настоящей главы.
92 Les Registres de Nicolas III (1277—1280). Recueil des bulks de ce pape,
publiees ou analysees dapr£s les manuscrits... du Vatican / Par J. Gay.
P., 1898—1932. P. 232—241. Николай III, до того, как стать папой, с
1261 г. был генералом-протектором Ордена. Принимал участие в
комиссии по осуждению сочинений Гийома де Сент-Амура, был
очень хорошо знаком с внутренней и внешней обстановкой в Ор¬
дене. См.: Gratien de Paris. Histoire de la fondation... R 327.
93 Ibid. P. 328.
94 О роли новой конституции в формировании Ордена как уче¬
ной корпорации см. ниже Ч. II, Гл. III, раздел «Выбор Фран¬
цисканского ордена».
95 Gratien de Paris. Histoire de la fondation... P. 361—362.
96 Парижский профессор теологии, родом из Тосканы. О нем см.:
Chronica generalium ministrorum... Р. 382—383.
97 Генеральным викарием в этот период был Гийом де Фальгьер,
единственный из викариев, выбранный братьями. С 1288 г. их
назначает папа или генерал-протектор Ордена. См.: Gratien de
Paris. Histoire de la fondation... P. 363.
98 Матвей д’Акваспарта (ок. 1235—1302) был известным теоло¬
гом. См., например, критическую публикацию его произведе¬
ний: Fr. Matthaei ab Aquasparta. Quaestiones disputatae de fide et
de cognitione. Quaracchi, 1903; Longpre E. Thomas d’York et Ma-
thieu dAquasparta. Textes inedits sur le probleme de la creation //
Archives cThistoire doctrinale et litterature du Moyen Age. 1926—
1927. Vol. 1. P. 293—308. О нем см.: Chronica generalium minist¬
rorum... P. 406—412.
99 Раймон Годфруа (ум. 1310) был родом из знатной и богатой
семьи в графстве Прованс. О нем см.: Chronica generalium
ministrorum... Р. 419—422.
100В 1289 г. они одновременно прибыли в Риети на генеральный
капитул Ордена. Раймон был выбран генеральным мини¬
стром, а Карл II Анжуйский получил корону Неаполя и Сици¬
лии из рук папы Николая IV. См.: Gratien de Paris. Histoire de la
fondation... P. 363—365.
101Chronica generalium ministrorum... P. 431.
102Более подробно об этом конфликте и его значении для Фран¬
цисканского ордена в Университете см. Ч. II, Гл. III, раздел
«Новый виток конфликтов — новый Орден».
JK98r*L
io33S. Ch. VIII, 27. R 827.
io4ibid. Ch. XII, 46. P.841.
неравенство, конечно, в том смысле, в каком оно могло суще¬
ствовать в Средние века, не в современном.
i°63S. Ch. XVI. Р. 853—856. Повествование в этой главе запутанно
и распадается на куски. Причина в том, что компилятор неу¬
дачно сложил отрывки из разных редакций,
lo^ibid. Ch. XVI, 63. Р. 854—855.
io*ibid Ch. XVI, 62. Р. 854.
io9ibid. Ch. XV. P. 852-853.
nojbid. Ch. XVIII, 72. P. 859.
lllBonpoc авторства «Легенды...» остается открытым, см.: Intro¬
duction // Saint Francois d’Assis. Documents... P. 799—801. Bee
исследователи сходятся на том, что для автора особое — са¬
кральное — значение имел город Ассизи,
агуточним, под термином «спиритуалы» понимается оппози¬
ционное движение вообще, окончательно оформившееся в
начале 70-х гг. XIII в.. Оно включало в себя множество раз¬
личных групп со своими идейными установками. Но общи¬
ми для них было стремление следовать идеалам Франциска,
выраженным в его «Правиле» до редакции папами и главами
Ордена. Основные исследования по движению спиритуалов
см.: Burr D. The Spiritual Franciscans: From Protest to Persecution
in the Century after Saint Francis. Pennsylvania, 2001; Douie D.
The Nature and Effect of the Heresy of the Fraticelli. Manchester,
1932 (о спиритуалах в Италии); Manselli M. Spirituali e Beghini
in Provenza. Rome, 1959 (о спиритуалах в Провансе). О доктри¬
не абсолютной бедности и ее развитии в Ордене см.: Lambert
M.D. Poverta francescana. La dottrina delfassoluta poverta de
Cristo e degli apostoli nelFOrdine francescano (1210—1323).
Milan, 1995.
113Вступил в Орден в возрасте 12 лет, прошел курс бакалавра в
Парижском университете, участвовал в комиссии Николая
III по подготовке буллы “Exiit qui seminat”. Два раза обвинял¬
ся в ереси, однако умер как признанный католик. Литература
о Петре Иоанне Оливи чрезвычайно обширна, см. например:
Manselli R. La “Lectura super Apocalypsim” di Pietro di Giovanni
Olivi. Rome, 1955; Burr D. Olivi and Franciscan Poverty: The Or¬
igins of the Usus Pauper Controversy. Philadelphia, 1989; Burr D.
Olivi s Peaceable Kingdom: A Reading of the Apocalypse Commen¬
tary. Philadelphia, 1993; Pasnau R. Petri Iohannis Olivi Tractatus
de verbo // Franciscan Studies. 1997. Vol. 53. P. 121—153; Pierre de
JTt 99
Jean Olivi. Pensee scolastique, dissidence spirituelle et воаё1ё / £d.
A. Boureau et S. Piron. P, 1999. Оливи оставил после себя мно¬
жество трактатов, постилл и т.д. Одни из основных его сочи¬
нений, отражающих его воззрения как спиритуала см.: Petrus
Iohannis Olivi. De usu paupere. The Quaestio and the Tractatus /
Ed. D. Burr. Firenze;Perth, 1992.
114K 1270 г. он уже был в Ордене, главные события жизни извест¬
ны из его основного сочинения (одного из наиболее значитель¬
ных источников по истории движения спиритуалов): «История
семи гонений» (Historia Septem Tribulationum Ordinis Minorum
// Angelo Clareni. Opera II / Ed. O. Rossini, comm, and intr. H. Hel-
bling. Rome, 1999. Основные исследования см.: Auw L. von. An¬
gelo Clareno et les spirituels franciscains. Lausanne, 1952; Potesta
G.L. Angelo Clareno. Dai poveri eremiti ai fraticelli. Roma, 1990).
115См.: Котляревский C.A. Францисканский орден... С. 348—349.
1160 жизни Убертино да Казале см.: Potestd G.L. Ubertin de Ca-
sale // Dictionnaire de Spiritual^. P, 1994. Vol. XVI. P. 3—15.
Критические исследования см.: Callaey F. ^influence et la diffu¬
sion de lArbor vitae de Ubertin de Casale // Revue d’histoire ec-
ctesiastique. 1921. T. 17. P. 533—546; Manselli R. Pietro di Giovan¬
ni Olivi ed Ubertino da Casale // Studi Medievali. 1965. Vol. III. №
6. P. 95—122; Potesta G.L. Storia ed escatologia in Ubertino da Ca¬
sale. Milano, 1980; Damiata M. Aspettando TApocalisse in fervore e
furore con Ubertino da Casale. Rome, 2000.
117По этой причине это жизнеописание не входит в стандартный
список агиографий Франциска.
118См.: Флоровская К. Св. Франциск в «Древе крестной жизни»...
С. 88.
Глава III
Переписать историю,
перезапомнить прошлое
В предыдущей главе было» показано, что Фран¬
цисканский орден отличало особое отношение
к истории. Постоянное возвращение к истокам
своего существования приводило к радикаль¬
ному пересмотру прошлого в зависимости от
текущего положения дел. В этой главе будет более де¬
тально рассмотрено это явление и предложен ответ
на вопрос — почему «Первое житие» св. Франциска
не стало последним, а уничтожение в “Ordo Fratrum
Minorum” агиографических сочинений, предшеству¬
ющих «Большой легенде», привело к постепенному
исчезновению практики осмысления орденской исто¬
рии через призму образа основателя?
§ 1. Особенности средневекового представления
об истории: письменная и устная фиксация
Мы изучаем записанную историю. Устная традиция,
соседствовавшая с традицией письменной, исчезла во
тьме времен. Письменная, сохранявшаяся в монасты¬
рях и перешедшая в школы и университеты, в итоге
стала основой для современной западноевропейской
культуры. Однако анализируемый хронологический
период, составляющий контекст настоящего исследо¬
вания, — это время сосуществования и взаимовлияния
слова устного и письменного. При анализе представ¬
лений, зафиксированных в тексте, необходимо учи¬
JH101 nL
тывать, что мы не способны рассмотреть их во всей
полноте, т.к. смысловой — устной — нагрузки могла
быть вынесена за пределы (намеренного или случай¬
ного) внимания авторов житий. Можно попытать¬
ся их реконструировать, если поместить выявленные
представления в контекст возникновения Ордена, его
становления и взаимодействия со средневековыми со¬
обществами, т.е. в актуальное созданию жития время.
Все дошедшие до нашего времени “Vitae” были за¬
писаны. Агиографические тексты, предназначенные
Ордену, изначально ориентировались на фиксацию.
Но в основе каждого из них лежали устные предания,
изначальный ограниченный набор которых разрас¬
тался с течением времени1. Поэтому можно исходить
из положения, что представления об истории внутри
Ордена находились на стыке нескольких традиций
хранения информации.
Можно ли выявить соотношение устной тради¬
ции сохранения информации и письменной в исто¬
рических источниках данного периода? Полагаю, в
отношении тех, что связаны со Священной историей
(а Орден, как было показано выше, на протяжении
полувека стремился вписать себя в “historia sacra”),
приоритет должен быть у письменной фиксации.
С Хв. церковь захватывает приоритет в форми¬
ровании истории2. С течением времени “historia” ста¬
новилась все более сложной и поэтому переходила в
письменность, монополию на производство которой
сохраняли монастыри3. Однако в XII в., на волне ин¬
теллектуальной революции, письменная культура пре¬
одолела монастырские пределы и проникла в частные
школы, а в XIII в. — в университеты4. После IV Лате-
ранского собора, постановления которого подвели итог
Jr» 102
реей предшествующей истории Западной церкви, сред¬
невековое общество подверглось качественным изме¬
нениям. Сформировалась новая культура и история,
возросла роль фальсификаций: опасные настроения
и идеи переводились в область устной культуры, а в
письменной активно использовались подделки5. Иначе
говоря, история постепенно становилась «всеобщей».
Жития Франциска Ассизского, соответствующие
тому или иному этапу становления Ордена, яркое
тому свидетельство. Каждый раз, когда изменения
во внешней социальной среде требовали от “Ordo
Fratrum Minorum” внутренних изменений, Фран¬
цисканский орден активно использовал внутреннюю
записанную историю для их оправдания.
До 1266 г. «радикальное» крыло Ордена было лишь
одним из множества его внутренних течений, формиру¬
ющих свою письменно-устную традицию. Но после —
внутренняя письменная история перешла под полный
контроль глав “Ordo Fratrum Minorum”. Примечательно,
что движению спиритуалов, претендовавшему на соб¬
ственное видение орденской истории и, более того, на ее
письменное оформление, пришлось вступить в актив¬
ное противостояние с официальной линией, дабы вы¬
жить и доказать право на свое существование.
В этой главе будет использован подход к агиогра¬
фическим произведениям как к памятникам латин¬
ской риторики. Ведь каждое средневековое жизне¬
описание содержит несколько уровней; один из них
транслирует образ героя и отраженные в нем автор¬
ские воззрения, а другой передает систему концептов,
использованных творцом конкретного памятника.
Когда мы читаем “vitae” Франциска Ассизского, ис¬
пользуя этот подход, факты и события жизни святого
103
в изложении определенного автора не столь важны в
их ообъективности, они значимы в субъективности
изложения. Иначе говоря, объектом исследования
становится представление о Франциске как о гаранте
ожидаемых перемен в Ордене.
Для этого будет выделено несколько центральных
сквозных концептов (ученость, меньший брат, послу¬
шание)6 и ряд основных событий, переходящих из
жития в житие (обращение Франциска, его отрече¬
ние от кровного отца, проповедь, беседы с птицами,
прошлое и будущее Ордена, стигматы, предсмертное
благословение). Также будут рассмотрены «Прологи»
житий и заявленные в них цели.
§ 2. Начало: письменная фиксация “memoria”
Францисканской традиции кажется немыслимым
изучение Франциска Ассизского отдельно от его пер¬
вых товарищей. Связано это с тем, что для поколений
братьев-францисканцев именно они воспринимались
хранителями «правды» о Франциске. Её главным но¬
сителем, ближайшим товарищем «беднячка из Асси¬
зи», считался брат Лев. Секретарь Франциска, он был
своего рода посредником между праведником и ми¬
ром7. В «Рассказе об истинной и совершенной радости»
Франциск говорит брату Льву: «Брат Лев, пиши». Брат
Лев отвечает: «Я готов»8. Франциск говорит — брат Лев
записывает. «Беднячок из Ассизи» действовал словом и
делом, он не записывал, но за ним писали, причем по
требованию самого Франциска. Сомнительно, что брат
Лев повсюду носил с собой довольно внушительный
по размерам секретарский набор. Здесь можно рассмо¬
104
треть фразу «пиши» — как метафору. «Запомни мои
слова, запиши их в памяти, перенеси в текст».
Особенно подчеркивали ориентацию на устное
предание проспиритуалы и спиритуалы, начиная со
второй половины XIII в. Опора на устную традицию,
источником которой называли брата Льва, и наме¬
ренное вычеркивание из круга источников общеор¬
денских официальных житий должны были доказать
истинность создаваемой ими агиографической пара¬
дигмы, в которую вписывали апокалиптические исто¬
риософские идеи Иоахима Флорского. Иначе говоря,
для спиритуалов важен не Франциск сам по себе, не
его слова и дела, но их интерпретация братом Львом
в записанных им текстах и передающихся преданиях.
Однако опора на устное предание первых товари¬
щей была характерна не только для спиритуалов. Если
«Первое житие» не называет своих информантов, то
«Второе», «Большая легенда», «Легенда трех Товари¬
щей» и «Древо крестной жизни» указывают на пер¬
вых сподвижников святого, гарантов истинности за¬
писанных преданий. Поэтому сложно установить, кто
мог участвовать в формировании устной традиции,
служащей основой для официальной и маргинальной
житийной литературы, а также весьма затруднитель¬
но выяснить, в каком виде, ещё при жизни Франциска,
она существовала. Но можно увидеть ее отражение в
записанных источниках, изменения в динамике.
«Первое жизнеописание», окончательно сформи¬
рованное к 1230 г., претендовало на распространение,
оно было написано для всего Ордена, для братьев, при¬
шедших в него из разных социальных кругов и уровней
подготовки для прославления и подтверждения свято¬
сти основателя “Ordo Fratrum Minorum”. Житие пока¬
J*105ri~
зывало и доказывало необходимость единого, совмест¬
ного мирного существования Ордена и Римской курии.
Пролог9 сообщал читателю и слушателю, что жи¬
тие написано по повелению папы Григория XI. В нем
декларировалось трехчленное деление книги: первая
часть — история Франциска от рождения до обраще¬
ния и основания Ордена с последующим описанием
его торжества; вторая часть — стигматизация Фран¬
циска, его мученичество и смерть; третья часть — чу¬
деса, свершенные им, и описание его канонизации
Григорием IX10. Фома сообщил, что при подготовке
текста он отобрал и перенес в письмо устные расска¬
зы от проверенных свидетелей.
«Первое жизнеописание» Франциска написано с
соблюдением всех необходимых правил для состав¬
ления жития. Фома Челанский использует традици¬
онную житийную канву и помещает в неё путь Фран¬
циска от рождения к перерождению, снова и снова
создавали ощущение вневременности. Вместе с тем
для текста важна хронологическая последователь¬
ность, в нем присутствует время, и оно имеет значе¬
ние, ведь Франциск — новый человек нового века11.
«Первое житие» сформировало набор сюжетов, общих
для последующих агиографий. Далее будут рассмотре¬
ны обращение Франциска, принятие в общину первых
последователей, начало проповеди, видения «беднячка
из Ассизи» о будущем “Ordo Fratrum Minorum”, а так¬
же его предсмертное благословление.
Обращение. Отречение от отца
Путь Франциска к обращению начинается с болезни,
вызванной безнравственным образом жизни и роди¬
тельским воспитанием. Намерение подкреплено видени¬
106 rlL,
ем, впрочем, истолкованное превратно. Франциск после
видения отправился на поиски мирской военной славы,
в то время как оно обещало ему славу небесную12.
На пути к Богу Франциск последовательно от¬
казывается от всех благ жизни купеческого сына.
Наконец, на суде епископа Ассизи Франциск отво¬
рачивается от своего отца по плоти и тем самым
окончательно порывает с миром13.
Чтобы отметить постепенный характер перехода
из традиционного социального статуса отрекшего¬
ся от земных радостей в новый, доселе не виданный,
Франциск Фомы Челанского не сразу облачается в
рясу нищенствующего монаха. Вначале он надева¬
ет одежду отшельника, взамен мирской, отданной
отцу, в ней он восстанавливает разрушенные церк¬
ви и просит милостыню в Ассизи. Только после того
как он вычитывает в Библии описание одежды апо¬
столов, учеников Христа, Франциск окончательно
утверждает себя в новой социальной роли. Он, обла¬
ченный как первый нищенствующий монах, начина¬
ет проповедь и обращение первых последователей14.
Первые товарищи. Прошлое и настоящее Ордена
Франциск принимает всех, кто пожелает следовать
за ним, из самых разных сословий. После присоеди¬
нения к общине люди отказываются от мира и при¬
числяются к простецам, сам Франциск ведет себя
подобно юродивому простаку (“idiota et simplex”)15.
После присоединения первых товарищей Франциск
испытывает пророческий экстаз, в котором ему от¬
крывается многочисленность братьев в будущем, их
Различное национальное происхождение, но вместе
с тем более низкий уровень их нравственности, по
JH 107 riC
сравнению с немногочисленными первыми избран¬
ными предшественниками.
Уже в первом житии Франциска критикуется со¬
временность, которая забыла принципы простоты и
нищеты, сформулированные и явленные основателем
Ордена16. Собственно, в этом и заключалась основная
дидактическая задача “vita”: дать образец жизни из
идеального прошлого, с которым необходимо постоян¬
но сравнивать несовершенное настоящее. Но будущая
трагедия Фомы Челанского, увидевшего дидактический
провал и первого, и второго своего жития, заключалась
в том, что Орден существенно изменился уже за три
года до смерти Франциска, и это было только начало.
Проповедь. Беседы с птицами. Стигматы
После утверждения Ордена Иннокентием III братья
получили возможность выйти за пределы Ассизи и
нести Слово Божие по всей земле. Но Франциск берет
на себя миссию возрождения мира вообще: он начина¬
ет проповедовать перед природой17. Фома вводит сю¬
жет, который показывает, что природа слышит слова
Франциска: во время проповеди в Альвиано Франциск
просит стаю ласточек не мешать ему своим щебетом, и
птицы умолкают18. В ту же главу Фома помещает рас¬
сказ об отношении Франциска к написанным буквам
и словам, туда же включает описание внешности и ха¬
рактера благочестивого мужа, поскольку во всем тот
видит Бога. В этом обобщении одно из новшеств, ко¬
торое францисканское движение несло миру: оно воз¬
вращает в божественный план природу, запечатлен¬
ные слова, да и самого Франциска. Обычный человек
или святой вписаны в этот мир, подобно букве, из ко¬
торой может сложиться имя Бога19.
108
Непреходящее желание Франциска нести Еван¬
гелие и во всем следовать за Христом — одна из ос¬
новных составляющих «благочестивой легенды» об
основателе Ордена во всех её вариациях. В «Первом
житии» Фома пишет, что Франциск приходит в мир,
охваченный безумием, и через щродство и проповедь
снова обращает людей к Богу. Через него происходит
обновление мира, т.е. возвращение старого, золото¬
го века, но по-новому, а запечатлено это получением
стигматов на горе Альверна20. Фома подробно описы¬
вает знаки на теле Франциска, братья смогли рассмо¬
треть их во всех деталях после смерти святого. Но воо¬
чию, случайным образом, их узрели только брат Илия
и брат Руфин. Франциск хранил их в большой тайне.
Предсмертное благословение
Когда Франциск чувствует близость смерти21, при¬
зывает к себе братьев, которых хочет благословить, а
своим наследником назначает Илию Кортонского, по¬
лучившего его личное благословение. Последнее бла¬
гословение Франциска приходится на всех братьев
“Ordo Fratrum Minorum”, как присутствующих, так и
отсутствующих.
§3. Попытка единения:
Франциск как “alter Christus”
«Второе житие», написанное спустя 15 лет после пер¬
вого, должно было восстановить в памяти образ, под¬
вергнутый забвению, что ставило «Первое житие»
в позицию фальшивого, неверно транслировавшего
imago Francisci” из памяти в письмо. Правом коррек¬
109
тировки нового текста обладал не понтифик, а Крес-
ценций, генеральный министр Ордена22.
Фома полностью переосмыслил легенду о Фран¬
циске, о чем свидетельствует риторическая основа
нового жития. В первую очередь структура «Второго
жития» кардинально отличается от «Первого»23. Пер¬
вая часть жизнеописания, от рождения Франциска до
разрешения папы основать Орден, хронологически по¬
следовательна. Вторая часть, намного более обширная,
построена по принципу смысловых групп, в каждой
рассматривается какой-либо аспект деятельности или
характера Франциска. Одним из последствий подоб¬
ной структуры стало нивелирование последовательно¬
сти событий в жизни реального Франциска и создание
пространства мифа, где время как таковое отсутство¬
вало. Кроме того, Фома ввел новые сюжеты и скоррек¬
тировал старые, перешедшие из предыдущего жития.
Изменив структуру текста, подчинив простран¬
ство памяти новой организации, Фома переписал
историю о Франциске. Особенно отчетливо это вид¬
но, если обратиться к сюжетам, рассмотренным
выше, в разделе о «Первом житии».
Обращение. Отречение от отца
Во «Втором жизнеописании» становится определяю¬
щим, сквозящим через множество деталей мотив ин¬
версии. Многие из сюжетов помещаются в область пе¬
ревернутых значений24. Так, благодать Божия нисходит
на Франциска в момент карнавала, во время мирского
апофеоза, когда молодые друзья будущего святого про¬
возглашают его «королем»25. Фома активно использовал
элементы народной низовой культуры: в тексте появил¬
ся мотив «театра»: Франциск, как правило, проигрывает
JraionL
свои намерения не на словах, а в действии. Чтобы под¬
готовиться к разрыву на суде епископа со своей плот¬
ской семьей, «беднячок из Ассизи» нанимает специаль¬
ного специального человека, который будет изображать
отца, проклинающего Франциска, а он сам, преиспол¬
ненный смирения, ответит лишь благословением, пере¬
водя из слов в действие псалом «Они проклинают, а ты
благослови»26.
Проповедь. Природа и Франциск.
Прошлое и настоящее Ордена
Весьма интересную метаморфозу претерпевает от¬
ношение Франциска к природе. Фома ничего не пи¬
шет о проповеди перед птицами, но выделяет раздел
«Созерцание Творца в творениях»27. Автор жития
приводит несколько примеров, в которых роль при¬
роды играют и источники света, и фазан, и деревья,
и пчелы, и огород, и черви, и огонь, и сокол, и цика¬
да. Все живое в мире отзывается Франциску и пови¬
нуется ему. Фома считает, что причиной этому стала
приобретенная «беднячком из Ассизи» невинность,
которая была у мира до грехопадения. Вместе с тем
у животных появляется своя социальная дифферен¬
циация как у людей, отсутствующая в первом жизне¬
описании. Франциск то приказывает созданиям, то
просит их. Так, с соколом он дружен, а вот цикаде от¬
дает приказания28. Возможно, это происходит оттого,
что прошло уже несколько десятилетий с тех пор, как
Франциск ввел природу в сферу внимания человека,
или, как минимум, членов Францисканского ордена.
Во «Втором житии» мы можем наблюдать такую ста¬
дию осмысления природы в соотношении с человече¬
ским обществом, когда представления об иерархии в
JHllinL
нем переносятся на окружающий мир. У Бонавенту-
ры эти представления станут антропоморфными29.
Развивается не только образ природы, усложняет¬
ся и образ Франциска. Он, одновременно, и противо¬
стоит Люциферу, и уподобляется Христу.
Во «Втором житии» впервые появляется ссюжет,
весьма востребованный в последующих агиографиче¬
ских произведениях Бог предназначил Франциску пу¬
стующий и самый прекрасный трон на небесах, некогда
принадлежавший Люциферу30. В свою очередь его сыны,
праздно проводящие время, живущие за счет бедных и
постоянно насыщающие утробу, объявляют себя сына¬
ми Франциска31. Этот сюжет в описании Фомы исполь¬
зуется для дидактического нравоучения, необходимого,
чтобы показать, насколько глубок раскол в Ордене и ка¬
кая страшная опасность подстерегает тех из братьев, кто
выберет не тот образец для подражания.
«Второе жизнеописание» в высшей степени ди¬
дактично, поучительно, разрыв между идеальным
прошлым и порочным настоящим достигает апогея.
Орден создан для того, чтобы претворить Еванге¬
лие32, поэтому Фома порицает жадных клириков33,
а также тех, кто пытается занять место при дворе34.
Фома обличает наличие собственной воли, свой¬
ственной братьям в современном ему Ордене35. На¬
стоящим меньшим братом, по сути, является тот, кто
смирен, находится в мире с клиром и компенсирует
их недостатки, закрывая те лакуны, которые не за¬
полнило духовенство в деле спасения души36.
Стигматы. “Imitatio Christi”
Если один из братьев желает вступить на путь со¬
вершенства, то он может следовать за Франциском.
112 ПС
j-jo сам «беднячок из Ассизи» желал идти только
за Христом, что было вознаграждено стигматами,
уподобление Франциска Христу во «Втором жиз¬
неописании» покрывается мистическим покровом
тайны. Фома практически ничего не сообщает о
получении стигматов, но выделяет отдельный раз¬
дел для описания их сокрытия37. Автор объясняет:
это чудо, для выражения которого едва ли найдут¬
ся слова, может быть явлено во плоти; не слова го¬
ворят о чуде, а сами отмеченные вещи38. При этом
если в «Первом жизнеописании» Фома сообщает,
что только два брата знали о стигматах, то во вто¬
ром уточняет — об этом догадывались многие39. Из¬
бранность брата Илии как одного из двух свидете¬
лей стигматов осталась в прошлом.
Возможно, в связи с практически абсолютным
отождествлением Франциска с Христом «беднячок
из Ассизи» из «Второго жизнеописания» принимает
черты андрогинности: он часто ассоциирует себя с
женским образом (бедность40, женщина и мать41, чер¬
ная курица42), задачей которого, преимущественно,
является защита потомства. Однако по отношению
к реальным женщинам, из плоти и крови, Франциск
«Второго жития» Фомы настроен крайне негативно43.
Полагаю, в данном случае Фома адаптировал для
Францисканского ордена цистерцианскую традицию
XII в. восприятия аббата монастыря как матери, нало¬
жения его образа на “imago Christi”44. Также в образе
Франциска прослеживается соединение одновременно
мужского и женского начал, причем идеальных. Если в
плотском мире существует четкое разделение на муж¬
чин и женщин, то в мире духовном гендерные проти-
поположности сочетаются в одном, подобно Христу45.
113
Предсмертное благословение
Отличается описание последних часов жизни Фран¬
циска46. Для него болезнь и бедность человека — это
способ проявления и Христа, и Божьей Матери в мире47.
Поэтому Фома вновь подчеркивает инверсию мира и
небес: под конец жизни Франциск болеет страшными
болезнями и просит, чтобы его оставили умирать нагим
на земле, воплотив тем самым абсолютную бедность.
Перед смертью первым Франциск благословляет Хри¬
ста, затем каждого присутствующего, начиная с викария
(т.е. Илию — первого из многих), а после — всех брать¬
ев, даже тех, которые вступят в Орден в будущем. Закан¬
чивая жизнеописание, Фома полностью отождествляет
образы Франциска и Христа, в доказательство приводя
видение одного брата после смерти праведника48.
«Второе житие» Фомы Челанского апеллировало
к устной традиции, обновленной стараниями гене¬
рального министра и автора агиографического текста,
которые с подобающим почтением использовали зна¬
ния, переданные первыми товарищами Франциска.
Фома Челанский сделал внушающую уважение по¬
пытку зафиксировать, очевидно, основательно раз¬
вившуюся устную традицию письменным способом,
чтобы соотнести историю Ордена со Священной
историей. Это привело к неоднозначному и впечат¬
ляющему результату. С одной стороны, мастерски ис¬
пользуя риторические приемы «обновления памяти»,
Фома подробно описывает практически все аспекты
жизни Франциска, чтобы братья представляли себе
путь истинного францисканца в мельчайших дета¬
лях. Но с другой, — более существенна для Фомы не
внешняя история Франциска, а внутренняя, этапы его
трансформации в Христа, о чем говорит деление “vita”
JH 114riL
на неравноценные периоды с точки зрения хроноло¬
гической последовательности, но логичные с позиции
значимости и насыщенности духовной жизни. Устный
францисканский мистицизм, воплощенный тради¬
ционными риторическими инструментами, оставил
слишком много пространства для холкования.
§ 4. Схоластический Франциск «Большой легенды»
Бонавентура, чья «Большая легенда» (1260—1266) ак¬
тивно заимствовала сюжеты из предшествующих жи¬
тий Фомы Челанского, скорректировал представление
о Франциске, искусно встраивая сюжеты из обоих
агиографических произведений предшественника в
новую структуру. Организационно «Большая легенда»
напоминает «Второе жизнеописание» Фомы Челанско¬
го, но текст разделяется по главам, а не по смысловым
группам, при этом восстанавливается подобие хроно¬
логии «Первого жизнеописания»49.
В Прологе Бонавентура подчеркивает, что его
“vita” претендует на единственно возможную истину50.
Чтобы подтвердить весомость жития, Бонавентура
утверждает, что сам собирал устные предания от сви¬
детелей, достойных доверия. Сделав реверанс устной
традиции, Бонавентура накрепко вписывает исто¬
рию Франциска в Священную историю, обладающую
строгой иерархией, подобиями и аналогиями. Перед
нами система, созданная выдающимся схоластом. По¬
добной в предыдущих описаниях не было51. Особый
акцент Бонавентура делает на стигматы, уподобление
Христу. Вместе с тем Франциск — это не Христос и не
Его «двойник», как во «Втором жизнеописании».
115 rlC
Обращение
Франциск Бонавентуры не претерпевает резкой пе¬
ремены, нет события, которое бы отделило прежнюю
греховную жизнь от жизни праведной. Так, любоЬь
к нищим приходит к Франциску с детства52. Точкой
отсчета становится болезнь, которая приводит «бед-
нячка из Ассизи» к причащению и приготовлению к
смерти53. Последовательность событий, побудившая
Франциска отказаться от мира, задана свыше, как и
дальнейшие события его жизни.
В житиях Фомы Франциск преодолевает сопро¬
тивление общества и самого себя, находится в поис¬
ке, терзается и мучается, постоянно пытаясь найти
подтверждение правильности выбранного пути. Для
Франциска Бонавентуры нет проблемы выбора.
Проповедь. Прошлое и настоящее Ордена
Франциск, как и в житиях, составленных Фомой Челан-
ским, дает напутствие первым проповедникам. Однако
оно не отражает тяготения к подвижничеству под угро¬
зой гонений, которое было характерно для полумарги-
нального сообщества, готового в начале пути взаимо¬
действовать как с церковными, так и с общественными
структурами не столько ради адаптации к ним, сколько
для их трансформации. Орден 1260-х нацелен на инте¬
грацию в социальную действительность, поэтому и про¬
граммные заявления Франциска терпят изменения.
Бонавентура избегает острой критики Ордена,
сглаживая острые углы. Так, в сцене обращения одно¬
го из первых товарищей, Сильвестра, он описан чест¬
ным священником, в отличие от иных агиографий,
где основной его чертой до обращения была алч¬
ность54. Видение Франциска о грядущей многочис¬
лен 116 ПС
ленности членов Ордена лишено жесткой критики
со стороны Фомы Челанского. Истолковывая данное
видение, Бонавентура делает акцент на невероятном
увеличении миноритов в будущем55.
Проповедь перед птицами. Природа
Претерпевают неизбежную метаморфозу и представ¬
ления о природе56. В «Первом жизнеописании» Фран¬
циск просто проповедует перед природой во всех ее
проявлениях, стремясь к тому, чтобы физический мир
наравне с человеком получил прощение через позна¬
ние Слова. “Natura” в свою очередь демонстрирует
особое внимание к благочестивым увещеваниям. Во
«Втором жизнеописании» в описываемом природном
мире появляются признаки человеческого общества,
например, социальная дифференциация сокола и
цикады. Бонавентура же, приводя примеры взаимо¬
действия Франциска и природы, описывает практи¬
чески полную антропоморфизацию животных. Они
становятся как бы людьми, но лишенными речи, что
должно отличать их от представителей человеческого
рода. Под влиянием Франциска овца, повторяя все его
движения, заходит в храм и молится вместе со всеми,
тихонько блея57. Фазан, которого дарят Франциску,
особенно антропоморфен. Бонавентура изобража¬
ет его как человека, не обладающего даром речи58. Во
время и после проповеди птицы проявляют внимание
Жестами, раззевают клювы, вытягивают шеи и машут
крыльями, они словно пытаются выговорить слово59.
Франциск, передав природе Слово Божие, выводит
ее из животного состояния, приближает к человече¬
скому. Раз услышанное, оно не забылось. История с
ласточками, которые докучали студенту из Пармы,
JH117
доказывает это. Студент догадался, что некогда Фран¬
циск попросил замолчать именно этих птичек, и снова
приказал им именем Франциска умолкнуть, и щебету¬
ньи тотчас повиновались60.
Процесс осмысления францисканцами природы
продолжается, это приводит к переносу на нее пред¬
ставлений уже не только об обществе в целом, но и
о человеке. Восприятия усложняются, они требуют
дополнительного внимания и объяснения. Бонавен-
тура, как один из величайших схоластов и препода¬
вателей Парижского университета, не мог не заявить
о собственной позиции по этому важному для Фран¬
цисканского ордена сюжету.
Именно в отношения Франциска и мира природы
Бонавентура встраивает метафору престола Люцифе¬
ра, предназначенного «беднячку из Ассизи»61. Бона¬
вентура объясняет спасение Франциском терпящих
бедствие на воде тем, что праведник, получив место
на небе, приобрел и власть над водами, ибо при жиз¬
ни ему повиновались земные творения62. При этом
власть над “orbis terrarium” Франциск обрел не через
грех, а через первородную невинность. Знаком Фран¬
циска становится «Тау», знак конца, им он запечаты¬
вает свои чудесные послания, им запечатан и он сам63.
Стигматы. “Imitatio Christi”
Бонавентура отказывается от отождествления Фран¬
циска и Христа, сохраняя вместе с тем мотив “imita¬
tio Christi” и вводя новую интерпретацию стигматов
праведника. Получению этих знаков Бонавентура
уделяет целую главу, добавляя массу подробностей,
по сравнению с предыдущими жизнеописаниями
Фомы Челанского64. Обилие деталей, со ссылками на
JH 118 nL
свидетелей, призвано восстановить во всем многооб¬
разии столь значимое в прошлом событие, запечат¬
леть его в памяти с новой силой.
Стигматизированный Франциск Бонавентуры —
это не растерянный Франциск Фомы в первом жиз¬
неописании, и скрытый, мистический — во втором.
Этот Франциск полностью полагается на Бога, и Го¬
сподь все ему открывает. Все предопределено. За¬
печатлением Франциска стигматами Бонавентура
завершает семь ступеней восхождения праведника
к Христу, оно исполнено и записано. История Фран¬
циска словно транслирует мировую историю в преде¬
лах одного человека65. Бонавентура поделил историю
на периоды и объявил Франциска «совершенным
подражателем Христа»66.
Тема получения стигмат Франциском и, на этой
основе, его скорая канонизация, была особенно акту¬
альной во время, когда Бонавентура составлял житие,
т.е. в период противоборства магистров нищенству¬
ющих орденов и профессоров Парижского универси¬
тета, которые активно высказывали сомнения в том,
что это событие действительно произошло67. Вступая
в полемику с сомневающимися, Бонавентура пишет,
что о стигматах Франциска знают или догадывают¬
ся практически все члены Ордена. Рану в боку Фран¬
циск скрывает более тщательно, ее видит некий брат,
который ему служил, а также викарий Франциска,
Илия Кортонский, воспользовавшийся недостойной
уловкой68. Уже к началу 60-х гг. репутация Илии Кор¬
тонского, окончившего жизнь на службе императора
Священной Римской империи, главного противника
Римского престола, испорчена окончательно, память о
нем искажена на долгие века вперед.
119 ПС
Предсмертное благословение
Описание смерти Франциска немного отличается от
жизнеописаний Фомы. Так, «беднячок из Ассизи»
призывает к себе братьев и читает проповедь, в кото¬
рой нет ни слова о почитании Евангелия сверх Устава.
Благословение Франциска предназначается как отсут¬
ствующим, так и присутствующим братьям, нет ни
избранных, ни отдельно получивших напутствие. Для
Франциска все равны69.
Образу Франциска «Большой Легенды» было уде¬
лено немало внимания исследователей. Литтл, в рус¬
ле решения «основного францисканского вопроса»,
объяснял смысл работы Бонавентуры в желании
сплотить Орден: не описать реального Франциска, а
дать общине подходящий для всех его течений пор¬
трет70. Микколи считал, что основным приемом Бо¬
навентуры, сводящим личность Франциска к «Бла¬
гочестивой легенде», стал образ праведника как
инструмента Бога, что отнимало у человека возмож¬
ность самостоятельного решения. Подчеркивание та¬
кой святости Франциска позволило сохранить “Ordo
Fratrum Minorum” в период смуты между ним и цер¬
ковью. С этого момента любое видение Франциска
становилось все более и более деформированным
или мифологичным71.
Эти точки зрения можно уточнить, если принять
во внимание, что Фома Челанский был блестящим
ритором, виртуозно владеющим традиционными
приемами составления письменного текста, а Бо-
навентура — выдающимся схоластом, признанным
профессором Парижского университета.
Целью жизнеописания, как я считаю, в первую
очередь являлась уже не внешняя (важная для двух
JH 120 ПС
первых житий), а внутренняя стабилизация Ордена,
введение его рефлексии над прошлым в такое про¬
странство представлений, толкование которых было
возможно только в строго заданных рамках. Этому
запросу идеально соответствовали схоластическая
парадигма осмысления реальности, в «золотой век»
которой был написан новый текст. Фома использо¬
вал риторические приемы, чтобы воплотить устную
традицию в текст, и это привело к излишнему мисти¬
цизму в Ордене. Бонавентура перехватил поток пред¬
ставлений, использовав сюжеты устной традиции,
зафиксированные в житиях Фомы, для построения
схоластической системы, центральной частью кото¬
рой явился образ Франциска. Франциск стал святым
без детства и юности, он возник в вечности и нее же
и ушел. Бонавентура, в отличие от Фомы Челанского
в его «Втором жизнеописании», вернул Франциска
людям, представляя его как человека необыкновен¬
ной святости, обладающего даром пророчества, за¬
печатленного стигматами. Но — человека, а не ми¬
стическое создание Бога, предвещающее последние
времена, как у Фомы.
Многочисленность, кажущаяся нелепость мел¬
ких посмертных чудес Франциска, описанных в по¬
следнем, специально отведенном для этого разделе
«Большой легенды», свидетельствует, что к середине
XIII в. «беднячок из Ассизи» прочно вошел в жизнь
множества людей и занял свою бытовую нишу. В этой
главе Франциск исчезает даже как образ, он стано¬
вится «функцией», Святым, поддерживающим в лю¬
бых сложных ситуациях, вплоть до помощи в поиске
°сла и избавлении от нашествия гусениц72. Бонавен-
тУРа активно использовал сказочные, фольклорные
121 r«L
мотивы, элементы народной культуры в построении
текста, и это приближало «Большую легенду» к слою
простых и неученых членов Ордена, которые были
основной опорой радикального крыла “Ordo Fratrum
Minorum”, противостоящего официальному.
Бонавентура не отказывался от инверсии, особен¬
но характерной для «Второго жизнеописания» и, как
мы увидим ниже, важной для «Легенды трех товари¬
щей». Однако это жизнеописание, хотя оно и кажется
приближенным к традиционным культурам, напи¬
сано новым языком. Оно стремится к установлению
мира во всех слоях Ордена, рассказывая о Франциске
каждому на его языке. Оно насыщено полуфольклор-
ными сюжетами, в первую очередь связанными с чу¬
десами.
Если Франциск Ассизский основал Орден и зало¬
жил основы его противоречивой идеологии, то Бо¬
навентура сформировал его как организованную,
сложную структуру, интегрированную в социальную
действительность; Орден преодолел кризис самоиден¬
тификации, длящийся со смерти «беднячка из Асси¬
зи», и перешел на качественно новый этап развития73.
Этот этап нашел свое отражение и в трансляции обра¬
за основателя: после одобрения «Легенды» Бонавенту-
ры все остальные многочисленные жития Франциска
Ассизского были уничтожены, причем, как неофици¬
альные, так и предыдущие официальные.
Сожжение книг вряд ли было радикальным спо¬
собом уничтожения памяти об иных жизнеописани¬
ях, по крайней мере, для современности. Мнемони¬
ческие практики позволяли, при соответствующей
материальной базе, восстановить и записать «унич¬
тоженные» тексты. Но если рассмотреть сожжение
JH122 г<.
как ритуал, то можно выявить его цель как изгнание
всех иных жизнеописаний в область устной культу¬
ры, туда, откуда они пришли. В сущности, предание
пламени уничтожило только официальные жизнео¬
писания Фомы Челанского, созданные в письменной
риторической традиции.
Окончательным выбором официального крыла
Ордена стал круг представлений, сформулированный
схоластическими приемами, допускавшими толкова¬
ния только в обозначенном автором русле74.
§ 5. Образ Франциска «после Бонавентуры»
Риторика «Легенды Трех Товарищей»
В опубликованной Дебонне «Легенде трех товари¬
щей», датированной, приблизительно, 40 гг. XIII в., в
роли «Пролога» выступает т.н. «Письмо из Греччо»,
которое ставит целью добавить детали жизни Фран¬
циска, упущенные авторами остальных агиографиче¬
ских сочинений.
Однако если рассмотреть структуру жития, то
хронологию жизни Франциска «Легенда трех товари¬
щей» доводит до избрания первых министров. Сле¬
дующие сюжеты описывают получение Франциском
стигматов, его смерть и канонизацию. Если сравнить
его с предыдущими жизнеописаниями, то окажется,
что выпавший из «Легенды трех товарищей» период
от 1220 до 1224 гг. в прочих “vitae” не имеет какой-ли¬
бо четкой последовательности. Основная смысловая
нагрузка вышеперечисленных агиографий приходи¬
лась именно на данную часть, но в «Легенде трех то¬
варищей» она отсутствует. Это может быть как на¬
JH123>*~
меренным изъятием, так и сознательным пропуском,
чтобы акцентировать внимание именно на внешнем
становлении Ордена и на вопросах внешней иерар¬
хии и власти.
Обращение. Отказ от отца
Отличительные особенности прослеживаются уже
в описании жизни Франциска до его обращения.
Во-первых, излагаются более тесные контакты Фран¬
циска и рыцарского слоя, во-вторых, вводятся ран¬
ние и частые видения и диалоги с Богом во сне75.
Поворотным моментом в обращении Франциска
становится карнавальное шествие, на котором он
внезапно обращается мыслями к Богу и сообщает
друзьям о «будущей женитьбе»76. Инверсия, кроме
карнавала, переодеваний нищим, как это было во
время паломничества в Рим77, выражается в отвраще¬
нии Франциска к прокаженным и преодолении этого
чувства: «Сделать горькое сладким»78.
Но инверсия не на первом плане. Первый план от¬
веден знакам и метафорам.
Так, приводится пример совместной трапезы
Франциска с братьями по крови, еще до разрыва с
миром, и его полная сосредоточенность на мыслях о
Распятом Христе. Этот пример полон метафор и ал¬
люзий: трапеза с кровными братьями — предвидение
будущих трапез с братьями по духу, а поглощения
пищи — метафора власти. Интересно, что уже в этот
период он называет предметы из не человеческой
природы братьями и сестрами79.
Сюжет с отречением от отца на суде еписко¬
па80 прописан намного более детально, нежели в
предыдущих житиях. Он дает нам свидетельства о
124
судебных средневековых практиках, в частности —
06 отдельном судебном ритуале для различных со¬
циальных слоев81. Подробно описан ритуал отказа
Франциска от мирского отца: он возвращает деньги
родителю, затем, раздевшись в отдельной комнате, воз¬
вращает ему и одежду. Нагим он отрекается от отца
земного ради Отца небесного. Это его новое рождение,
он не принадлежит ни к какому социальному слою. Но
собравшиеся внезапно понимают, что на Франциске —
власяница, ведь после признания отцом Бога — он пе¬
ремещается в новый слой, который отмечен ношением
власяниц. И именно ее люди видят на Франциске, хотя
на самом деле ее нет. Прикрыв физическую наготу
Франциска собственным плащом, епископ символиче¬
ски принимает его под свое покровительство. Следует
отметить, что мотив постоянного гонения, характер¬
ный для жизнеописаний Фомы Челанского здесь смяг¬
чен, но и не нивелирован, как у Бонавентуры.
Проповедь
После отречения от мира Франциск, надев одежду
отшельника, занимается строительством церквей,
просит милостыню. В храме он обращается к свя¬
щеннику, дабы тот истолковал ему место из Библии,
где говорится об учениках Христа. После объяснения
он выкидывает все свои накопления, надевает но¬
вую одежду, как описано в Библии, и начинает про¬
поведническую деятельность. Здесь для толкования
Франциску требуется священник-посредник; ему не
приходит откровение свыше, как у Бонавентуры. Но
по вдохновению свыше к нему нисходят слова при¬
ветствия, которыми он начинает каждую проповедь:
Dominus det tibi pacem”, при этом проводится парал¬
JH125HL
лель между Христом и Иоанном Предтечей. Таким об¬
разом, это отличительное приветствие братьев-фран-
цисканцев, которое Бонавентура связывает с даром
Бога, в «Трех товарищах» уходит в библейские време¬
на. Франциск не начинает заново, но продолжает. Уже
в этот период «беднячок из Ассизи» отличается не чу¬
десами, а тем, что «говорит языком пророков», «вдох¬
новлен духом пророчеств»82.
Прошлое и настоящее Ордена
Франциску принадлежит пророчество о рыбаке, ко¬
торый, с течением времени, будет ловить все больше
и больше рыбы, крупную рыбу отправляя в корзину,
а мелкую — выбрасывая обратно в воду83. Для «Ле¬
генды трех товарищей» это пророчество означает,
что в будущем в Орден следует принимать только по¬
лезных людей.
Первые товарищи
Ярко выражен мотив юродства первых братьев: они
выделяются из общества, вызывая своим поведением
негодование и издевательства84. После того как к но¬
вому сообществу присоединились шесть товарищей,
Франциск говорит им о будущих гонениях, предре¬
кает большое число ученых мужей в их рядах и от¬
правляет проповедовать по миру. Люди воспринима¬
ют их как «почти лесных людей». Они спрашивают
их, из какого они ордена, слыша в ответ: «кающиеся
из Ассизи»85. У кающихся уже есть свое Правило,
которое Франциск постоянно меняет и редактирует,
основой его является презрение к деньгам и просла¬
вление нищеты86.
126 HL
Стигматы. Предсмертное благословение
В последней главе «Легенды» в очень сжатой форме
описывается получение Франциском стигматов и его
смерть87. Франциск пытается скрывать стигматы, но о
них все же узнают его самые близкие товарищи88.
«Легенда трех товарищей» — один из наиболее за¬
гадочных и противоречивых источников мифологиза¬
ции образа Франциска. Этот текст, написанный более
ясным языком, чем официальные агиографии, непрост
для понимания, хоть он и составлен в парадигме тра¬
диционного искусства риторики, так же, как и жития
Фомы Челанского. В нем практически отсутствуют ка¬
кие-либо фольклорные мотивы. Он, одновременно, и
более реалистичный, и более аллегоричный, чем пре¬
дыдущие тексты. В нем отсутствует описание чудес,
которыми наполнены прочие жития, связь Франциска
и Бога проявляется через его сны и пророческие виде¬
ния. Мы приходим к выводу, что это жизнеписание,
отражающее представления об иерархическом поло¬
жении “Ordo Fratrum Minorum” в структурах институ¬
циональной власти, принадлежит внутриорденскому
течению, связанному с рыцарской средой.
Схоластика «Древа крестной жизни»
Убертино да Казале получил образование в Париж¬
ском университете, был блестящим мыслителем, на
которого большое влияние оказали сочинения Бона-
вентуры. «Древо жизни» великого францисканского
схоласта оказало серьезное влияние на структуру и
содержание труда Убертино, а одним из письменных
источников, из которых да Казале черпал данные о
Жизни Франциска, была «Большая легенда». Вместе
с тем Убертино активно использовал в своем труде
J*127r«L
как цитаты из текстов ученых братьев, так и устные
предания и слухи. Автор открыто упрекал Бонавен-
тру в неточности, в отказе воспользоваться записка¬
ми брата Льва. Несмотря на то, что в своем сочине¬
нии Убертино ориентировался на схоластическую
парадигму написания текста, акцент он ставил на
использовании устной традиции, на рассказы брата
Льва, истинные и приписывающиеся ему, в том чис¬
ле — услышанные от Конрада да Оффида, на воспо¬
минания о воспоминаниях братьев Эгидия и Массея.
Так, он, специально оговорив это, передает рассказ
Конрада об услышанном от брата Льва: как Христос
явился ученикам во время бедствий и смятения, так
и Франциск предстанет перед братьями после смут и
потрясений89.
Убертино передает как устный один из сюжетов,
введенный в письменную культуру Фомой Челанским,
не упоминая его имени. Речь идет о том, что на не¬
бесах Франциск занимает место Люцифера, которое
было ему отведено и им потеряно. Теперь оно принад¬
лежит Франциску90. У Бонавентуры есть этот сюжет,
без упоминания имени Люцифера, поэтому Уберти¬
но укоряет предшественника в умолчании. «Я думаю,
что во многих отношениях Франциск теперь занимает
место Люцифера на небе»91. Один из самых популяр¬
ных персонажей средневековой народной мифологии
в представлении Убертино побежден Франциском
окончательно, вплоть до того, что праведник взял на
себя те функции, которые прежде исполнял Люцифер,
когда был еще левой рукой Бога. Таким образом, мир
небесный и земной приводятся в порядок.
Все повествование Убертино подчинено идее
отождествления Франциска и Христа, биография
JH128ri~
«беднячка из Ассизи» схематична, дела теряются за
рассмотрением его личности в сравнении с Христом.
Воспользовавшись схоластической формой «Большой
легенды», Убертино поместил в неё сюжеты устной
традиции в их спиритуалистской трактовке. Это дало
странный результат: как человек, Франциск Убертино
не интересует. Для него он важен как образ, как «ан¬
гел шестой печати», встроенный в структуру миро¬
вой истории, неизбежно движущейся в Апокалипсис
к возрождению в новой безгрешной жизни.
* * *
Жак Даларен пришел к выводу, что для “Ordo
Fratrum Minorum” агиографические тексты, с одной
стороны, служили конституитивным элементом ор¬
денской жизни, создавая определенную норму, а с
другой, — были своего рода громоотводом для вы¬
ражения противоположных точек зрения на норму92.
Иначе говоря, создание житий отражало соревнова¬
ние норм, вводящихся в «настоящем» и ожиданий
изменений в будущем, в контексте структурных
трансформаций93. Однако для Францисканского ор¬
дена, как я постаралась это показать, подобное со¬
ревнование является не совсем честным, поскольку
созданный первоначально образ Франциска «Перво¬
го жития» стал ненормативным.
Для монашеской среды очень важной была пись¬
менная фиксация памяти (“memoria”) об основателе,
патроне монашеского сообщества. Выше было по¬
казано, что если вначале формирование письмен¬
ной традиции взяла на себя папская власть (в соот¬
ветствии с приоритетом церкви в формировании
Священной истории), то затем легенда начала скла-
JH129 r*L
дываться внутри “Ordo Fratrum Minorum” (с утверж¬
дением и укреплением Ордена как корпорации в
структурах церкви). Образ Франциска активно экс¬
плуатировался для подтверждения или оправдания
изменений, реструктуризации Ордена, движений под
лозунгом “ad fontes”. Несмотря на то, что сохранялся
постоянный набор определенных «фактов», бережно
хранимых устной традицией, при письменной фикса¬
ции менялась структура, в которую в разных сочета¬
ниях встраивались сюжеты, что позволяло перестав¬
лять акценты и менять восприятие «фактов».
Но все-таки, чем была обусловлена столь быстрая
смена парадигм в житиях, жанре намеренно консерва¬
тивном? Фома Челанский действовал в русле традиции,
к 1230 г. он зафиксировал важнейшие основные момен¬
ты устных преданий, которые, с увеличением провин¬
ций Ордена, развивались и циркулировали в разных
странах, наполнялись новым смыслом. Поэтому для со¬
общества, следующего традиции памяти (а выше было
показано, что внутри “Ordo Fratrum Minorum” был
приоритет устного хранения информации перед пись¬
менной)94, слишком быстрый рост членов сообщества
стал катастрофой. Новая письменная фиксация леген¬
ды показала, что к 1247 г. характер её существенно ус¬
ложнился. Однако и этот текст, вновь апеллирующий к
памяти, устарел спустя буквально несколько лет. Тра¬
диционные риторические приемы, которыми пользо¬
вался Фома, не были приспособлены к гибкому хране¬
нию информации. Только Бонавентуре, применявшему
схоластический подход, самый новый и отвечающий
времени, удалось добиться фиксации устной традиции
в произведении, но только потому, что вместе с рефор¬
мой текста он занимался реформой Ордена.
JH130HC
Именно поэтому, поскольку Бонавентуре удалось
привести в равновесие структуру Ордена, вписать его
в разнообразные контексты средневекового обще¬
ства, дальнейшая письменная фиксация памяти вы¬
дыхается и принимает вид «Древа распятой жизни»
убертино да Казале на одном подюсе и «Цветочков
св. Франциска» на другом.
Примечания
1 Речь идет о структурализме и о методах исследования Э.
Жильсона, К. Леви-Стросс и др. Об этом методе см. выше, во
«Введении».
2 Легитимизация правления посредством генеалогического род¬
ства осуществлялась с помощью дохристианских и Библей¬
ских текстовых форм, а приоритет отдавался устному знанию.
При этом генеалогия рассматривалась как часть Священной
истории. К середине X в. церковный совет рекомендовал рас¬
сматривать для координации семейных связей письменные
генеалогии, из-за чего письменная традиция вытеснила уст¬
ную, и генеалогическое знание перешло в ведомство церкви:
Kleinschmidt Н. Understanding the Middle Ages. The Transforma¬
tion of Ideas and Attitudes in the Medieval World. Woodbridge,
2000. P. 246. О мнемонике в Средние века см., например: Саг-
ruthers М. The Book of Memory: a Study of Memory in Medieval
Culture. Cambridge, 2008.
3 «Зачем были изобретены буквы? Чтобы освежить память,
чтобы все, что хотел, мог бы сказать, т.к. из-за сложности
языка память устала, и были изобретены буквы» // The New
Cambridge Medieval History / Ed. R. McKitterick. Cambridge,
1992. T. 2. P. 796.
4 Показательно, что первоначально предмет истории не входит
в сферу интересов университетов. Но в Парижском универси¬
тете с 50-х гг. XIII в., с начала конфликта нищенствующих ор¬
денов и местных профессоров, проблема истории становится
чрезвычайно актуальной. Об этом см. Ч. II, Гл. III, раздел «Эта¬
пы системного кризиса: папство, нищенствующие, профессо-
5 Ра>> (п. «Фальшивые пророки»).
Так, Бонавентура пишет о том, что совершил специальное пу¬
тешествие, собирал свежие материалы, однако, не добавляя
JH131
ничего нового, но лишь используя сюжеты из первого и вто¬
рого жизнеописаний Фомы Челанского.
6 В соответствующих частях книги будут рассмотрены концеп¬
ты: «ученость» (Ч. II), «послушание» и «меньший брат» (Ч. III).
Под концептом я понимаю термины, для объяснения которых
авторы житий привлекают многосоставные метафоры, внося¬
щие и неоднозначность, и многогранность символа, требую¬
щего последующего однозначного комментария и действия.
7 Необходимо подчеркнуть, что данное исследование не ставит
целью выяснение, имел ли Лев действительно особое значение
для Франциска, или это позднейшее влияние спиритуалов,
для которых имело значение знание, будто брат — идейный
вдохновитель «беднячка из Ассизи». Выше упоминалось, что
первые товарищи Франциска, оставаясь самыми верными его
последователями, по возможности умаляют себя, вычеркива¬
ют из мира земного. Их имена сложно найти в житиях, име¬
нем же брата Льва пестрит множество исследований. Мы по¬
лагаем, что современная историография обязана этому Полю
Сабатье, который инициировал во многом восстановление
и нахождение множества считавшихся утерянными жизне¬
описаний. Он утверждал, что древнейшим жизнеописанием
Франциска была работа “Speculum perfectionis”, составленная в
1227 г. братом Львом, ближайшим сподвижником Франциска
и противником политики Илии Кортонского, нового гене¬
рального министра. Это заявление вызвало многочисленные
возражения. Ныне “Speculum perfectionis” датируют началом
XIV в. См., например: Francis of Assisi: Early Documents. The
Prophet / Ed. R. Armstrong, J.A. Wayne Hellmann, B. Short. N.Y.,
2002. P.207—212.
8 Цит. no: De vera et perfecta laetitia // се. Франциск Ассизский.
Сочинения... С. 74.
9 1C. Prologus. Р. 3—4.
10 История Франциска от обращения до получения стигматов,
затем от стигматов до смерти и, наконец, его посмертные чу¬
деса, подтверждающие святость, и описание канонизации.
11 Фома сравнивает Франциска с мастером, создателем-строите-
лем (“artifex”), который возводит здание Ордена посредством
Правил, доктрины, формы (1C. Р. I, ch. XV, 37. Р. 30).
12 Ibid. Р. I, ch. II, 4-5. Р. 8—9. В последующих жизнеописаниях
видение будет разделено на две части: видение до похода в
Апулию, диалог с Богом на дороге в Апулию, после которого
Франциск возвращается обратно в Ассизи ждать дальнейших
JTt 132r*L
указаний. В первом жизнеописании этот момент употреблен
для дидактики.
и ibid. Р. I, ch. VI. Р. 13—15.
I4 Ibid. Р I, ch. IX, 22. Р. 19. Вероятно, этот акцент на переодева¬
нии является мнемоническим приемом, характерным для уст¬
ной культуры. Он переходит из одного жизнеописания в дру¬
гое.
Ibid. Р I, ch. XII. Р. 23—25.
16 Ibid. Р I, ch. XI, 28. Р. 23.
17 Ibid. Р I, ch. XXI. Р. 44—47; Р. I, ch. XXIX. Р. 59—62.
18 Ibid. Р I, ch. XXI, 59. Р. 45—46. В этой же главе — обращение
воды в вино, т.е. повиновение элементов и живого, чудо, со¬
творенное Христом. В общем плане эта глава о чудесах и дока¬
зательствах святости Франциска.
19 Ibid. Р. I, ch. XXIX, 82-83. Р. 61-62.
20 ibid. Р. II, ch. II—III. Р. 69-74.
21 Ibid. R II, ch. VII (108)—IX. P. 83-91.
22 2C. Prologus. P. 129—130.
23 Сравнение письменного текста со зданием — общее не только
для житий.
24 Так, в одной из глав описывается, как в подушку вселяется
бес, но подушка — это символ сна и покоя, а становится —
источником беспорядка и хаоса (2С. Р. II, ch. XXXIV. Р. 169—
170). Более того, Франциск заставит рыцарей просить мило¬
стыню, тем самым нарушив, по сути, порядок вещей. Но внеся
хаос в существующую систему, он, в конечном итоге, устано¬
вил гармонию и радость. См.: Ibid., Р. II, XLVII. Р. 177.
25 Ibid. Р. I, ch. III. Р. 134—135.
26 Об отношении Франциска к жонглерам судить сложно. Фома
утверждает, что Франциск любит все, что любит Бог, ненави¬
дит все, что ненавидит Бог, особенно клеветников (Ibid. Р. II,
ch. CXXXVIII, 182. Р. 234). Изображать из себя того, кем ты не
являешься — это великий грех. Так же плохо, когда обвиня¬
ешь другого в том, чем он не является. Необходимо смотреть
на мир таким, какой он есть, и не надевать на него маску. Вну¬
треннее состояние должно равно быть внешнему (Ibid. Р. II, ch.
ХСШ. Р 206—207). Вместе с тем Франциска отличает любовь к
песням на французском языке, он часто устраивает представ¬
ления; «беднячок из Ассизи» — Божий жонглер. Вероятно,
здесь представлена инверсия, когда термины и представления
народной традиции вводятся в письменную культуру клири¬
ков, и через метафору приобретают положительный оттенок.
Jni33r*L
Однако если св. Бернард Клервоский только объявлял себя
жонглером, то Франциск не просто заявляет, но соверша¬
ет вполне конкретные действия. Об изменении восприятия
жонглеров в XII и XIII вв. см.: Casagrande С, Vecchio S. Clercs
et jongleurs dans la societe medievale (XHe et XIHe socles) // An-
nales. 1979. Vol. 34. № 5. P. 913—928.
27 2C. P. II, ch. CXXIV-CXXX. P. 225-229.
28 Ibid. P. II, ch. CXXVII. P. 228; ch. CXXX. P. 229.
29 См. ниже, в данной главе, раздел «Схоластический Франциск
“Большой легенды”».
30 Ibid. Р. II, ch. LXXXVI. Р. 202-203. Святой освобождает бра¬
та от искушений и говорит об их полезности (в разделе “De
tentationibus quas passus est” // Ibid. Ch. LXXXI—LXXXIII.
P. 200). О бесах он говорит как о слугах Бога, как о “castaldi”
(Ibid. Ch. LXXXIV, 120. P. 201), т.е. помещает их в должность для
наказания и исправления людей, следуя праву лангобардов.
31 Ibid. Р. II, ch. CXXI. Р. 224.
32 Ibid. Р. II, ch. CXVI-XVII. Р. 220-222.
33 Ibid. Р. II, ch. LI, 83. Р. 180.
34 Ibid. Р. II, ch. LXXXV. Р. 201.
35 Ibid. Р. II, ch. CXXXIV. P. 231-232; ch. CXXXVI. P. 233.
36 Ibid. P. II, ch. CVI-CVII. P. 213-214.
37 Ibid. P. II, ch. XCVIII—Cl. P. 208—210; упоминает в': ch. CLX.
P.251.
38 Ibid. P. II, ch. CLIV. P. 246-247.
39 Вплоть до того, что брат Пацифик даже намеренно подстраи¬
вает показ стигматов специально прибывшему для этого бра¬
ту. См.: Ibid. Р. II, ch. XCIX. Р. 209.
40 Ibid. Р. II, ch. LX. Р. 185—186. В главе описывается встреча
Франциска с тремя женщинами, которые приветствуют его:
«Добро пожаловать, госпожа Бедность». Здесь можно увидеть
бродячий сюжет узнавания и приветствия культурного героя,
который находится еще в начале своего пути, не зная о своем
предназначении. На это указывает то, что Франциск просит
спутника дать женщинам милостыню монетами, хотя в даль¬
нейшем презирает деньги как навоз.
41 Ibid. Р. I, ch. IX, 17. Р. 139 (Франциск символизирует женщину
в притче); Ibid. Р. II, ch. L. Р. 179—180 (брат Пацифик толкует
видение Франциска, в котором прекрасная женщина — это
его душа); Ibid. Р. II, ch. LXI. Р. 186—187 (Франциск погружает¬
ся в молитвенный транс как женщина-жена в мужчину-мужа);
Ibid. Р. II, ch. XCIX. Р. 209 (брат Пацифик называет Франциска
JTt 134>iL
«дражайшей матерью»); Ibid. Р. II, ch. СХХХН. Р. 230 (душа
Франциска испытала большие муки производя на свет де-
тей-братьев, чем женщина — детей).
42 ibid. Р. I, ch. XVI, 24. Р. 144—145.
43 См.: Ibid. Р. II, ch. LXXVII—LXXX. Р. 196-198. Отношения
Франциска с женщинами ограничиваются разговорами о по¬
каянии и запрете остальным братьям смотреть на них.
44 см., например: Bynum C.W. Jesus as Mpther and Abbot as Moth¬
er: Some Themes in Twelfth-Century Cistercian Writing // The
Harvard Theological Review. 1977. Vol. 70. № 3—4. P. 157—184.
45 См. исследования о «женской природе» Христа: Bynum
С. W. Jesus as Mother: Studies in the Spirituality of the High Mid¬
dle Ages. Berkeley;Los Angeles;London, 1982 (исследование об
изменениях самовосприятия в среде цистерцианцев и регу¬
лярных каноников XII в., повлиявшего на развитие женского
мистицизма в Германии XIII в.); Baschet /., Schmitt J.-C. La “sex-
ualite” du Christ 11 Annales. Economies, Societes, Civilisations.
1991. Vol. 46. P. 337—346; Ж. Даларен полемизирует с Байнум,
он ищет причину отождествления Франциска с женщиной,
во-первых, в его ранних годах, прибегая к психоанализу, а
во вторых, — приходит к выводу, что «беднячок из Ассизи»
переносит на евангельские представления «куртуазную мо¬
дель»: Dalarun ]. Francois et Claire. Masculin/Feminin dans TAs-
sise du XIHe siecle // Medievales. 1997. № 16. P. 83—95.
46 2C. P. II, ch. CLXII—CLXVI. P. 253—258.
47 Ibid. P. II, ch. LII. P. 181.
48 Ibid. P. II, ch. CLXV. P. 257. На вопрос: «Разве это не Христос?
Он отвечает утвердительно. На вопрос: «Разве это не святой
Франциск?» Брат опять соглашается. Фома пишет, что Хри¬
стос и Франциск стали одним лицом, но оговаривает, что не
стоит считать это слишком дерзким. Тот, кто умеет рассу¬
ждать — тот поймет. Следует отметить, что в Раю, в видении
брата, находится дворец необыкновенной величины, где пи¬
руют за столом, уставленном всякими яствами. Мотив трапе¬
зы, вкушения еды, что является метафорой власти, проходит
красной нитью через все жизнеописание.
49 Отметим, что главы от первой до третьей (от обращения
Франциска и до утверждения устава Ордена) имеют хроно¬
логическую последовательность, которая обрывается после
одобрения “Ordo Fratrum Minorum” папой Иннокентием III и
возобновляется в последних двух главах (от получения «бед-
нячком из Ассизи» стигмат и до его смерти и канонизации).
JKl35r*L
50 Бонавентура сообщает, что лично собирает свидетельства и
опрашивает товарищей и родственников. См.: LM. Prologus, 4
Р. 559.
51 Система подобий и аналогий, в отличие от прочих предисло¬
вий, например: «Словно звезда утренняя», «словно муж-ие¬
рарх», «уподоблен Ангелу <...>, имеющему печать Бога жи¬
вого». См.: Ibid. Prologus, 1. Р. 557. Особо наполнена система
библейских цитат.
52 Ibid. Ch. I—II. Р. 560—565.
53 Ibid. Ch. I, 2. P. 561.
54 Ibid. Ch. Ill, 5. P. 568.
55 Ibid. Ch. Ill, 6. P. 568-569.
56 Ibid. Ch. VIII. P. 592-597; ch. XII, 3—6. P. 612-613.
57 Ibid. Ch. VIII, 7. P. 594-595.
58 Ibid. Ch. VIII, 10. P. 596.
59 Ibid. Ch. XII, 3. P. 612.
60 Ibid. Ch. XII, 5. P.612.
61 Ibid. Ch. VI, 6. P. 584—585. Глава посвящена послушанию и
смирению.
62 Ibid. Miracula IV, 5. Р. 638.
63 Ibid. Ch. IV, 9. P. 575; LM. Miracula, X. P. 651.
64 Ibid. Ch.XIII. P.615-620.
65 Ibid. Ch. XIII, 10. P. 620.
66 Ibid. Prologus, 2. P. 558.
67 О восприятии стигматов Франциска современниками см.:
Vauchez A. Les stigmates de saint Francois et leurs detracteurs dans
les derniers siecles du moyen age // Melanges darcheologie et d’his-
toire. 1968. Vol. 80. № 2. P. 595—625. Вероятно, очередная вол¬
на недоверия связана с недавним конфликтом в Парижском
университете и обвинением де Сент-Амура, что мендиканты
представляют из себя фальшивых пророков. Об этом более
подробно см. Ч. II, Гл. III, раздел «Этапы системного кризиса:
папство, нищенствующие, профессора».
68 LM. Ch. XIII, 8. Р. 619. Илия не назван по имени, но обозначен
как брат, который в те времена был викарием Франциска.
69 Ibid. Ch. XIV. Р. 620-623.
70 Little A.G. The Sources of the History of St. Francis of Assisi..-
P.651.
71 Miccoli G. Di alcuni passi di san Bonaventura... P. 264—280.
72 LM. Miracula. P. 627—652.
73 Следует отметить, что «Благочестивая легенда» о Франциске
является одним из знаковых отличий “Ordo Fratrum Minorum
JK 136 r*L
от прочих нищенствующих орденов, одним из важнейших
аспектов благополучного существования Ордена была выра¬
ботка единого образа Франциска.
74 в одной из своих статьей Ж.-К. Шмитт доказывает, что если
в начале XIII в. «письменная» традиция находилась на началь¬
ном уровне своего развития, не обладая основополагающим
влиянием на культуру западноевропейского общества в це¬
лом, то к концу столетия она выходи? на ведущие позиции.
См.: Schmitt J.-C. Les Traditions folkloriques dans la culture me-
dievale... P. 16.
75 В результате войны Ассизи и Перуджи Франциск попадает в
плен. Его, несмотря на незнатное происхождение, помещают
в одну темницу с рыцарями. Там праведнику открывается
видение, он отдает одежду и деньги обнищавшему рыцарю
(на что в тексте обращается особое внимание), ведет диалог с
Господом в сне. После чего возвращается в Ассизи и ожидает
проявления воли Бога относительно своей дальнейшей судь¬
бы. См.: 3S. Ch. II. Р. 807-809.
^ 3S. Ch. Ill, 7-8. P.810-811.
77 Ibid. Ch. Ill, 10. P.812-813.
78 Ibid. Ch. IV. P. 813—815.
79 Ibid. Ch. V, 15. P. 817.
80 Ibid. Ch. VI, 19—20. P. 820—822.
81 О судебных практиках см., например, классическое иссле¬
дование на материале раннего Нового времени С. Черут-
ти — Cerutti S. Giustizia sommaria. Pratiche e ideali di giustizia
in una societa di Ancien Regime (Torino XVIII secolo). Milano,
2003.
82 3S. Ch. VIII, 26. P. 801. В своих исследованиях H. Берну прихо¬
дит к выводу, что представление о Франциске как о пророке
было для францисканцев способом интеграции в Парижский
университет. См.: Beriou N. Saint Francois, premier prophete de
son ordre dans les sermons du XIHe siecle 11 Melanges de lecole
fran^aise de Rome. 1990. № 102. P. 535.
83 3S. Ch. IX, 33. P. 831.
84 Мы пока не пришли к выводу о корнях подобного поведения
первых братьев. Это может быть как византийская традиция
юродствования (см., например: Иванов С.А. Византийское
юродство между Западом и Востоком // Византия между За¬
падом и Востоком: Опыт исторической характеристики. СПб.,
1999. С. 333—353), так и западноевропейская — жонглерства
(см., например: Casagrande С, Vecchio S. Clercs et jongleurs dans
JH137*L
la societe medievale (Xlle et XIHe si£cles) // Annales. 1979. Vol. 34
№5. P.913—928).
85 3S. Ch. X, 37. P. 834.
86 Ibid. Ch. XI, 41. P.837-838.
87 Ibid. Ch. XVII, 68-69. P. 857-858.
88 Ibid. Ch. XVII, 70. P. 858.
89 Arbor. V, 5 f., 222A 1. Это может быть как проведение анало¬
гий с Христом, так и устойчивый архетип культурного героя,
якобы умершего, но на самом деле находящегося среди живых,
для помощи и утешения. Яркий пример — король Артур.
90 Ibid. V, 4 f. 217А 1.
91 Ibid.
92 Dalarun J. Francois dAssise, ou le pouvoir en question... P. 127.
93 По методологии, предложенной Симоной Черутти (об этом
см. выше, во «Введении»).
94 См. в данной части, гл. II, раздел «“Большая легенда”: стабили¬
зация (1260—1279)» (п. «Устав»).
Часть II
Францисканский орден
и Парижский университет.
«Конфликтная» история
Глава!
Особенности и этапы
взаимодействия Францисканского ордена
и Парижского университета:
источники и историография
в. — время перемен, имевших мес¬
то в социальной структуре в том
числе. Средневековые университеты
и нищенствующие ордена, новые, с
i точки зрения организации и соци¬
ального состава, сообщества, появились практически
одновременно. Первое время и мендиканты, члены ни¬
щенствующих орденов, и представители университетов,
профессора и школяры, были своего рода маргиналами,
не имеющими устойчивого социального статуса. Еще в
XII в. Бернар Клервоский (1090—1153), апологет тради¬
ционного мира со строгим “ordo”, упрекал Петра Абе¬
ляра (1079—1142), представителя нового ученого сосло¬
вия, в том, что тот «несходен сам с собою» (“homo sibi
dissimilis est”)1. «Неопределенность» статуса членов уни¬
верситетов выражалась в их постоянных конфликтах
как со старыми сообществами, так и с новыми. В этих
противостояниях ученые мужи, состоявшие в универ¬
ситетах, формировали некое самопредставление.
Подобная маргинальность наиболее ярко видна
в Парижском университете «профессоров». Болон¬
ский университет «студентов» отстаивал свои права в
борьбе с городом-коммуной, с представителями иных
корпораций. Конфликты профессоров и студентов Па¬
рижского университета с городскими корпорациями,
JH141
как правило, перерастали в более серьезные разногла¬
сия с канцлером, епископом, с королем и даже папой.
Складывание Парижского университета и его самои¬
дентификация во многом обязаны борьбе 50-х и 70-х
гг. XIII в. с нищенствующими орденами. Однако и для
них, в частности для “Ordo Fratrum Minorum”, эти кон¬
фликты стали одними из решающих этапов в долгом
процессе становления и видоизменения.
В первой части было показано, как Орден в раз¬
ные периоды своей истории представлял себя в
структурах Римской церкви и курии. Данная глава
посвящена взаимодействию “Ordo Fratrum Minorum”
и Парижского университета, профессоров и шко¬
ляров которого Римская курия также стремилась
поставить под строгий контроль. Мы рассмотрим,
как формирование Университета и внедрение в него
Францисканского ордена привело последний к такой
организационной структуре как ученая корпорация.
Также будет уделено внимание взаимодействию
Францисканского и Доминиканского орденов. Оба
нищенствующих ордена были созданы почти одно¬
временно и наделены Римской курией практически
одинаковыми функциями, вероятно, из-за стремле¬
ния понтификов к унификации и специализации но¬
вых социальных явлений. Ниже будет предложено
объяснение тому феномену, что современники, как
может создаться впечатление, не различали эти орде¬
на и воспринимали их как части одного целого.
* * *
Основным критерием выбора источников для иссле¬
дования являлось одновременное присутствие в них
и университетской проблематики, и францисканской-
142 riL
Выбранные нами источники можно сгруппировать
icaK дипломатические (указы, буллы, постановления),
полемические (трактаты и сочинения дискуссионного
характера) и хроники.
Первую группу материалов представляют «Карту¬
лярии Парижского университета»2, а также третий том
«Истории Парижского университета» дю Булэ3. «Кар¬
тулярии Парижского университета», изданные в конце
XIX в. Э. Шателеном и Г. Денифлем, являются самым не¬
заменимым собранием источников по истории данной
ученой корпорации и для исследователей. Шесть томов
«Истории Парижского университета» дю Булэ ценны
своей подборкой, хотя следует отметить, что издание
вызвало ожесточенные споры современников, а объяс¬
нения автором произошедших событий медиевистам
начала XX в. представлялись совершенно фантастиче¬
скими: «Возможно, он был наиглупейшим человеком,
написавшим чрезвычайно ценную книгу»4.
Вторую группу составляют полемические произ¬
ведения, в частности, — центральный для конфликта
50-х гг. XIII в. трактат Гийома де Сент-Амура «Об опас¬
ности последних дней»5. К этой же группе относятся
материалы диспутов, проходящих в Парижском уни¬
верситете, воззвания местных профессоров, причем,
как общественные, так и обращенные к римской курии,
для восстановления справедливости; указанные дан¬
ные извлекаются из «Картуляриев Парижского универ¬
ситета» и «Истории Парижского университета».
Третья группа, включающая хроники, представ¬
лена, прежде всего, «Книгой о прибытии меньших
братьев в Англию» Фомы Экклестона6. Как правило,
основным источником внутренней истории Фран¬
цисканского ордена являются его хроники, описыва¬
143 ЯС
ющие приход братьев в различные страны. К сожале¬
нию, ничего подобного нет применительно к Франции.
Поэтому мы привлекли хронику, описывающую «ан¬
глийскую» историю Ордена, как наиболее близкую.
Наконец, мы обратимся к «Благочестивой легенде»
о Франциске и выявим представления об учености в
разные этапы становления “Ordo Fratrum Minorum”.
Очевидно, что для объективного рассмотрения
упомянутых выше источников необходимо понимать
историографическую специфику их изучения и интер¬
претации.
Историография проблемы берет начало в XIII в.
в форме острой полемики. Она получила развитие в
XVI—XVII вв., в периоды острых противоречий уни¬
верситетов, протестантов, галликанской и католической
церкви7. Именно поэтому основными проблемами, свя¬
занными с деятельностью нищенствующих орденов в
Парижском университете XIII в., для историографии
стали отдельные эпизоды, в которых монахи и про¬
фессора вступают в конфликт. Долгое время истори¬
ография взаимодействия Парижского университета и
Францисканского ордена представляла собой не ин¬
терпретацию, а трансформацию идеи, внутри которой
находились её исследователи. Первые относительно не
предвзятые критические штудии по истории универси¬
тетов появились только в конце XIX—начале XX в.
Первыми историками, занявшимися проблемой
возникновения и развития средневековых универси¬
тетов, были Г. Кауфман8, Г. Денифль9 и X. Рэшдолл10-
X. Рэшдолл сосредоточил внимание, во-первых, на
рецепции идей Аристотеля латинскими интеллекту¬
алами, во-вторых, на конфликте 50-х гг. XIII в. между
мендикантами и профессорами. Францисканскому ор¬
-Jrt 144 г
дену он уделял немного внимания. Согласно Рэшдол-
ду, францисканцы появились в Университете только в
1230 г., во всем подражая доминиканцам. Долгое время
монография Рэшдолла оставалась самым авторитет¬
ным исследованием по истории ранних университе¬
тов, она задала два основных направления дальнейших
изысканий: идеологический и институциональный.
В первой половине XX в. история взаимодействия
университетов и нищенствующих орденов развива¬
лась в таких направлениях, как изучение философской
и теологической мысли в Париже11, организация школ
нищенствующих орденов12 и, конечно, диспуты между
парижскими профессорами и монахами13. При этом кон¬
фликт Парижского университета и нищенствующих ор¬
денов рассматривался как часть более общей проблемы
формирования ученого сообщества. Г. Пост в статье, по¬
священной вопросу становления “Universitas” как сред¬
невековой общности, утверждал, что вся первая полови¬
на XIII в. прошла в Университете под знаком борьбы за
свободу корпорации от прямого подчинения кафедраль¬
ной церкви и епископу14.
Новый взгляд на томизм и схоластику XIII в. был
введен в историографию Э. Жильсоном и его учени¬
ками. В монографии «История средневековой фило¬
софии» исследователь объяснял причину появления
францисканцев в Университете. Согласно Жильсону,
это произошло под влиянием Илии Кортонского, ини¬
циировавшего занятия наукой и теологией в Ордене.
Воплощением этих идей в реальность занимался папа
Григорий IX. Он обосновал необходимость присутствия
в Университете нищенствующих орденов. Истинная
Религиозность христианства должна была умерить уче¬
ность Университета, которая вела его к ереси. Жильсон
Jrtl45*iL
показывал, что Григорий IX советовал профессорам
бросить занятия философией, сосредоточив свое вни¬
мание на занятиях теологией15.
До изысканий Жильсона, в конце XIX в., Ф. Эрль в
классическом исследовании о движении спиритуалов
утверждал — папы не могли способствовать переменам
в “Ordo Fratrum Minorum”, которые явно противоречили
идеям Франциска Ассизского. К переменам шел сам Ор¬
ден по необходимости или ориентируясь по обстоятель¬
ствам, таким как распространение апостольской деятель¬
ности, пример доминиканцев, усиление ученых занятий16.
Впрочем, светские ученые мало внимания уделяли
роли Францискою ордена в становлении Университета,
их привлекали, прежде всего, доминиканцы.. Поэтому
особый взгляд на историю “Ordo Fratrum Minorum” в
Парижском университете высказывался в монографи¬
ях и статьях членов самого Ордена17. Францисканец-и¬
сторик Ван ден Вингерт резюмировал, что весь XIII в.
был отмечен борьбой мендикантов и профессоров,
при этом корень проблемы лежал в самом факте при¬
хода нищенствующих в Университет:18 «Литературный
конфликт (имеется в виду расцвет конфликта 50-х. гг.
XIII в. — Е.К.) является всего лишь последней стади¬
ей борьбы, длящейся долгие годы между клиром секу-
лярным и регулярным»19, в основном за привилегии
от папского престола. Францисканец Грасьен де Пари,
автор одного из основных трудов по истории “Ordo
Fratrum Minorum” в XIII в., писал, что Орден вступил в
конфликт с парижскими профессорами в первую оче¬
редь для того, чтобы самоутвердиться. Это был необхо¬
димый этап для продолжения жизни корпорации20.
Со второй половины XX в. зарубежная историогра¬
фия поставила в центр внимания вопросы происхожде¬
-Ли 146 riL.
ния университетов, студенческих наций, формирования
факультетов. Эти вопросы рассматривались в контек¬
сте соотношения Университета и города, Университета
и церкви, Университета и государства. Так, Ж. Ле Гофф
ввел в научный оборот проблему возникновения среды
средневековых интеллектуалов. Также получил новое
развитие важный вопрос об институционализации Уни¬
верситета (авторитетом в этой области является Ж. Вер¬
же)21. Поэтому сохраняла свою актуальность проблема
конфликта 50-х гг. XIII в. между нищенствующими орде¬
нами и парижскими профессорами22.
В этих этих трудах Францисканскому ордену в Па¬
рижском университете было уделено намного боль¬
ше внимания. В последней четверти XX и в первое
десятилетие XXI в. появились монографии и статьи,
посвященные как отдельным представителям “Ordo
Fratrum Minorum” в Парижском университете, так и
Ордену в целом, что доказывает назревшую необхо¬
димость в полноценном исследовании23.
Изыскания проходят, премущественно, в русле
истории университетских преподавателей, их социаль¬
ного происхождения и взглядов. Долгое время един¬
ственным авторитетным исследованием в этой области
оставалась двухтомная монография П. Глорьё24, однако
в последние десятилетия научный интерес в области
данной проблематики только растет, что приводит к по¬
иску новых подходов. Работы Н. Бериу и С. Дельма ак¬
центируют внимание на таких перспективных направ¬
лениях, как жанр университетской проповеди25. В одной
из своих статей Н. Бериу выявила изменение образа
Франциска Ассизского в проповедях университетских
преподавателей-францисканцев26. В исследованиях
истории “Ordo Fratrum Minorum” быстрое продвижение
JK 147 rlL
францисканцев в обществе и церкви объясняется тем,
что сам «беднячок из Ассизи» дал изначальную установ¬
ку на проповедь и преподавание27. Эта идея радикаль¬
ным образом меняет светскую историографию, но ло¬
гично продолжает внутреннюю францисканскую.
В середине XIX в. в отечественной медиевисти¬
ке началось изучение феномена западноевропейских
средневековых университетов28. Что касается самой
проблемы появления нищенствующих орденов в Па¬
рижском университете, то российская историография
развивалась в двух направлениях: видение проблемы
историками и видение проблемы историками филосо¬
фии. Первые рассматривали появление нищенствую¬
щих орденов на теологическом факультете Парижско¬
го университета и последовавшие за этим постоянные
конфликты как один из этапов становления ученой
корпорации, феномена западноевропейской культу¬
ры. Вторые подходили к данной проблеме как к этапу
развития схоластической мысли, венцом которой ста¬
ли сочинения Фомы Аквинского. Для отечественной
историографии свойственно неразличение нищенству¬
ющих орденов, при этом главенствующая роль отво¬
дится Доминиканскому ордену по причине его изна¬
чальной направленности на ученую деятельность.
Первой специальной работой стала статья Ф.Я. Фор-
тинского29. Он полагал, что борьба парижских профессо¬
ров с нищенствующими орденами была основана на тео¬
логических противоречиях и связана с одним из этапов
становления Парижского университета30. Итоговая по¬
беда нищенствующих орденов над парижскими профес¬
сорами объяснялась им тем, что Римская курия, бывшая
на стороне нищенствующих, решила укротить Париж¬
ский университет и тем самым укрепить свою власть.
-Ли 148
Н. Суворов в монографии «Средневековые уни¬
верситеты»31 причиной борьбы нищенствующих орде¬
нов и парижских профессоров считал желание мона¬
хов стать равноправными членами университетской
корпорации. Причем для осуществления этого же¬
лания нищенствующие ордена воспользовались оче¬
редной борьбой Университета за свои права. Суворов
пришел к следующему выводу: нежелание Универси¬
тета принять нищенствующие ордена в свою корпора¬
цию заключалось в основном в опасении, что «члены
ордена, с их особыми интересами и правилами, вне¬
сут в университет элемент раздора»32. Также Суворов
связывал неприятие нищенствующих орденов в кор¬
порации средневекового университета с эклектичным
характером университетской корпорации. «...Идея
университета как ученого цеха, с мастером во главе,
<...> встретилась с идеей гильдии, как ассоциации чу¬
жеземцев <...>, и подчинилась этой идее»33.
С.А. Котляревский в уже упоминавшейся моногра¬
фии «Францисканский орден и римская курия в XIII—
XIV вв.»34 рассматривал разногласия парижских про¬
фессоров и нищенствующих орденов с точки зрения
корпораций. Одна обособленная корпорация, Домини¬
канский орден, пожелала вступить в другую обособлен¬
ную корпорацию — Университет. Именно доминикан¬
цы, по мнению ученого, увлекли за собой изначально
нейтрально настроенных францисканцев. Более того,
конфликт выявил противоречия внутри самих нищен¬
ствующих орденов: два нищенствующих ордена, высту¬
пившие единым фронтом против парижских профессо¬
ров и старательно уравнивающиеся в правах Римской
курией, в конце XIII—начале XIV в., по причине сущ¬
ностных различий, стали противниками.
J*149riL
Итак, дореволюционных историков занимали пре¬
жде всего определения «корпорации» и применение
этого термина к сообществу школяров и магистров.
Новый этап в отечественной историографии от¬
крылся монографией Н.А. Сидоровой «Очерки по исто¬
рии городской культуры во Франции»35, в заключение
которой высказывалась идея о реакционной роли церк¬
ви. Вместе с тем исследование, ныне, безусловно, уста¬
ревшее, поднимало проблему борьбы Амори Венского
и Сигера Брабантского за Аверроэса и «запрещенного»
Аристотеля, в которой нищенствующие ордена рассма¬
тривались как орудие католической церкви36. Так, с од¬
ной стороны, в противовес дореволюционной традиции
церковь была представлена как абсолютный оппози¬
ционер Парижского университета, оплота свободных
наук, а с другой, — в историографии появился новый
важный сюжет: борьба аверроистов и томистов. Внима¬
ние отечественных историков переключилось на идео¬
логический аспект проблемы. Вместе с тем нищенству¬
ющие ордена в монографии выступали монолитными
организациями, исполняющими функции агентов Рима,
о внутренних разногласиях речи не шло37.
В 80-е гг. в отечественной медиевистике начался пе¬
риод влияния французской «школы Анналов», верну¬
лась проблема становления средневековых корпораций.
В статье «Характерные черты университетской культу¬
ры»38 П.Ю. Уваров анализирует университетскую куль¬
туру 40—70-х гг. XIII в. и выделяет основные ее черты.
Говоря о конфликте 50-х гг., автор придерживается сло¬
жившейся традиции советской историографии: нищен¬
ствующие ордена рассматриваются как инструмент по
проведению папской политики ограничения суверени¬
тета Университета39. В этом же русле П.Ю. Уваров изу¬
Jnl50riL
чает конфликт 70-х гг. XIII в.40 Однако автор разделяет
нищенствующие ордена по исполнительным функциям:
доминиканский брал на себя мыслительную функцию,
францисканский — действия. Автор отмечает, что уни¬
верситетские люди противопоставляли себя нищенству¬
ющим орденам в профессиональном плане. Мендиканты
нарушили «корпорацию», появившись на факультете
теологии, минуя факультет искусств. Даже Фома Аквин¬
ский и Альберт Великий противостояли философам
артистического факультета, а францисканцы вообще
требовали возврата к дологическому мистическому со¬
стоянию, что было неприемлемо для складывающегося
университетского мышления. Профессиональное само¬
сознание университетской культуры проходило в 50-е и
70-е гг в контексте ее противопоставления нищенствую¬
щим орденам. При этом, как ни парадоксально, носите¬
лем ортодоксальной христианской мысли был универси¬
тет, а нищенствующие ордена — оплотом ереси41.
Итак, в отечественной историографии мы можем
наблюдать противоречивую, запутанную картину по¬
явления и действий “Ordo Fratrum Minorum” на те¬
ологическом факультете, в отличие от более-менее
последовательного анализа поведения “Ordo fratrum
praedicatorum” при общем слиянии двух орденов в
один «нищенствующий». На первый план выходит
борьба парижских профессоров против нищенствую¬
щих орденов, выстраивается система стереотипов, где
Доминиканский орден — орден ученых, Францискан¬
ский орден — более человечный и простоватый, ори¬
ентированный на мистическое созерцание, а не на ин¬
теллектуальную деятельность.
Далее взаимодействие Францисканского ордена и
Парижского университета будет исследовано в пара¬
JK151 ПС
дигме становления корпораций. Причем корпораций
такого типа, для которых характерно «конфликтное»
взаимоотношение с привлечением институтов власти
для разрешения споров с последующим выходом на
новый этап становления.
Примечания
1 «И корпорации не соблюдает, и корпорацией не содержит¬
ся; человек, несходный сам с собою» (“Nec ordinem tenet, пес
tenetur ab ordine; homo sibi dissimilis est”) // Bernardus Clarae-
vallenisis. Epistola 193 // Idem. St. Bernardi Opera / Ed. J. Leclercq,
C.H. Talbot, J.H.M. Rochais. Rome, 1977. T. VIII. R 44. См. также:
Verger J. Abelard et les milieux sociaux de son temps // Abelard en
son temps / fid. J. Jolivet. P., 1981. P. 107—131.
2 Chartularium universitatis Parisiensis / fid. H. Denifle and E.
Chatelain. P., 1889—1897. T. 1—4.
3 Du Boulay C.E. Historia Universitasis Parisiensis a Carolo Magni
ad nostra tempora. R, 1665—1673. T. I—VI. Документы XIII в.
собраны в III томе.
4 Rashdall Н. The Universities of Europe in the Middle Ages. T I.
P. 271. Мы полагаем, что этот материал может стать хорошим
источником для изучения представлений XVII в. об истории
Парижского университета.
5 William of Saint-Amour. Opera omnia quae reperiri potuerunt.
Constance, 1632. Наиболее известное сочинение со сторо¬
ны нищенствующих монахов — St. Thomas Aquinas. Contra
impugnantes Dei cultum et religionem // St. Thomae de Aquino
Opera omnia. Romae, 1969. T. XLI, pars. A.
6 Fr. Thomae Eccleston. Liber de Adventu Fratrum Minorum in
Angliam // Analecta Franciscana. Quaracchi, 1885. T. I. P. 215—275.
7 Подробную характеристику историографии этих периодов
см.: Rashdall Н. The Universities of Europe in the Middle Ages. T I.
P.271—273.
8 Kaufman G. Geschichte der deutschen Universitaten. Stuttgart,
1888-1896.
9 Denifle H. Die Entstehung der Universitaten des Mittelalters bis
1400. Berlin, 1885.
10 Rashdall H. The Universities of Europe in the Middle Ages. Oxford,
1936. T. 1—3 (Второе издание, в 3-х томах, дополненное новым
исследованиям). Рэшдолл считал тремя «архетипами», родо-
начальниками будущих европейских университетов — Са¬
лернский, Болонский и Парижский университеты. См.: Rash-
152
dall H. The Universities of Europe in the Middle Ages. T. I. P. xxxii.
Взаимодействие нищенствующих орденов и парижских про¬
фессоров рассматривается в: Ibid. Р. 344—397.
11 В первую очередь, конечно, это Этьен Жильсон и авторы ста¬
тей периодического издания “Archive d’histoire doctrinale et
litterature du Moyen Age”, которое выходило под руководством
Э. Жильсона и Г. Тери (доминиканца) с 1926 г.
12 Прежде всего, доминиканских. См.: Mandonnet Р De l’incorpo-
ration des Dominicains dans lancienne Universite de Paris // Re¬
vue Thomiste. 1896. Vol. VI. P. 135 sq.
13 См. например: Cougar Y.M.-J. Aspects ecclesiologiques de la querelle
entre Mendiants et seculiers dans la seconde moitie du XIHe siecle et
au debut du XlVe siecle // Archive d’histoire doctrinal et НиёгаШге
de Moyen Age. 1961. P. 35—151; Glorieux P. Prelats fran<;ais contre
religieux mendiants. Autour de la bulle: “Ad fructus uberes” (1281—
1290) 11 Revue d’histoire de l’Eglise de France. 1925. Vol. XI. № 52—
53. P. 309—331, 471—495; Van den Wyngaert A. Querelles du clerge
seculier et des Ordres mendiants a TUniversite de Paris // France fran-
ciscaine. 1922. Vol. V. P. 258.
14 Post G. Parisian Masters as a Corporation, 1200—1246 // Specu¬
lum. 1934. Vol. IX. № 4. P. 421—445.
15 Жильсон Э. Философия в Средние века. М., 2004. С. 133—134.
16 Ehrle F. Die Spiritualen, ihr Verhaltnis zum Franciscanerorden und
zu den Fraticellen // Archiv fur Litteratur und Kirchengeschichte
des Mittelalter. 1887. Vol. III. P. 566 sq.
17 В одном из печатных органов Францисканского ордена, перио¬
дическом издании “La France franciscaine. Melanges darcheologie,
d’histoire et de litterature”, начиная c 1912 г., периодически выхо¬
дили статьи о знаменитых францисканцах в стенах Парижского
университета.
18 Van den Wyngaert A. Les querelles du clerge seculier et des ordres
mendiants... P. 258.
19 Ibid.
20 Gratien de Paris. Histoire de la fondation... P. 205—215.
21 Основные исследования этого периода см.: d'Irsay S. Histoire
des universites fran<;aises et etrangeres, des origines a nos jours. P,
1949. T. 1; Halphen L. Les origines de l’universite de Paris. P., 1950;
Le GoffJ. Les intellectuels au Moyen Age. P., 1957; Verger J. Les uni¬
versites au Moyen Age. P, 1973; Cobban A. The Medieval Universi¬
ties: Their Development and Organization. L., 1975; Le Goff J. Les
universites et les Pouvoir publics au Moyen Age et a la Renaissance
// Pour un autre Moyen Age. P., 1977; Verger J. Histoire des Univer-
22 sites en France. Toulouse, 1986.
Ом., например: Douie D.L. The Conflict Between the Seculars and
Mendicants at the University of Paris in tne Thirteenth Century. [L.],
1954; McKeon R R. The Status of the University of Paris as Parens
153
Scientiarum: An Episode in the Development of Its Autonomy //
Speculum. 1964. Vol. XXXIX. P. 651—675; LeffG. Paris and Oxford
Universities in the 13th and 14th Centuries: An Institutional and
Intellectual History. N.Y., 1968. P. 34—47; Dawson J.D. William 0f
Saint-Amour and the Apostolic Tradition // Medieval Studies. 1978
Vol. 40. P. 223—238.
23 Краткий список и характеристику см.: Delmas S. Les franciscains et
TUniversite // Etudes Franciscaine. 2008. Vol. 1. № 1—2. P. 187—200.
24 Glorieux P. I^pertoire des maitres en tl^ologie de Paris au XIIIe
siecle. P., 1933—1934. T. 1—2.
25 См., например: Beriou N. La predication de Ranulphe de la Hou-
blonniere. Sermons aux clercs et aux simples gens к Paris au XIHe
siecle // Etudes augustiniennes. 1987; Idem. Lav£nement des
maitres de la Parole: la predication к Paris au XIHe siecle. R, 1998.
T. 1—2.; Delmas S. Un franciscain к Paris au milieu du XHIe siecle.
Le maitre en theologie Eustache dArras. P., 2010.
26 Beriou, N. Saint Francois, premier proph£te de son ordre dans les
sermons du XIHe siecle // Melanges de Гёсо1е fran^aise de Rome
1990. № 102. P. 535—556.
27 Iriarte L. Histoire du franciscanisme. P., 2004; Merlo G.G. Au Nom
de saint Francois. Histoire des freres mineurs et du franciscanisme
jusqu au debut du XVIe siecle. P., 2006.
28 Игнатович В. Болонский университет в Средние века. СПб., 1846.
29 Фортинский Ф.Я. Борьба Парижского университета с нищен¬
ствующими монахами в половине XIII века // ЖМНП. 1892.
Сентябрь. С. 61—89.
30 Там же. С. 79.
31 Суворов Н. Средневековые университеты. М.,1898.
32 Там же. С. 42.
33 Там же. С. 7—8.
34 Котляревский С.А. Францисканский орден и римская курия в
XIII и XIV веках. М., 1901.
35 Сидорова Н.А. Очерки по ранней городской культуре во Фран¬
ции. М., 1953.
36 Там же. С. 469—475.
37 Из идеологического поля в поле историческое проблема ни¬
щенствующих орденов и Парижского университета возвраща¬
ется с выходом незаконченного исследования Г.В. Шевкиной,
где философские взгляды Сигера Брабантского излагаются в
контексте исторической ситуации борьбы за наследие Аристо¬
теля в 70-х гг. XIII в. См.: Шевкина Г.В. Сигер Брабантский и
парижские аверроисты XIII века. М., 1972.
38 Уваров П.Ю. Характерные черты средневековой культуры // Из
истории университетов Европы XIII—XV вв. Воронеж, 1984.
С. 5-28.
39 Там же. С. 8.
40 Там же.
41 Там же. С. 21.
Глава II
Появление университетов
и интеграция в них францисканцев
(1217-1251)
V
Новое сословие «средневековых интеллектуа¬
лов» было обязано своим появлением мона¬
шеским и церковным реформами. Церков¬
ные реформы сделали секулярный клир, а
именно низшее его звено, т.е. священников
и каноников, в том числе сельских, ближе к пастве,
особенно после реформы их обязанностей, таких как
исповедь и причастие1. Под присмотром церкви кано¬
ники упростили и систематизировали знания в шко¬
лах, воспитывающих будущих клириков. Это привело
к возрождению традиции частных школ и к «схола¬
стической революции» XII в.2, которая и рассматри¬
вается как основная предпосылка для возникновения
университетов3.
В данной главе интеграция Францисканского ор¬
дена в Парижский университет будет рассмотрена
как часть общего намерения папства вернуть кон¬
троль над одной из важнейших функций церкви: об¬
разованием и воспроизводством знания.
§ 1. Структура и парадоксы средневековых
университетов
в XII В.- в эпоху «схоластической» или, как ее часто
именуют, «интеллектуальной» революции — был пе¬
реведен с греческого и арабского языков и внедрен в
-JH 155 r*L
ученую среду «новый» Аристотель. Переводы римских
законов в их византийской рецепции дали толчок к
развитию не только канонического, но и мирского
сектора права. Невиданный взлет пережило медицин¬
ское знание. Возрождение грамматики и, особенно,
быстрый успех диалектики привели к возникновению
новых форм преподавания. Усилиями Ансельма Кен¬
терберийского (1033—1109) и Петра Абеляра даже
теология подверглась пересмотру4. Традиционное
церковное преподавание в кафедральных школах по¬
лучило вызов от школ нового типа, частных.
В некоторых странах новые школы развивались
вне присмотра церкви. В иных местах, благодаря
булле Александра III (1159—1181), введшего лицен¬
зию на преподавание (“licentia docendi”), образова¬
ние новых школ находилось под контролем церков¬
ных иерархов5. Но далеко не все важные школы XII в.
(Реймс, Шартр, Льеж и пр.) в XIII в. стали универси¬
тетами.
Ж. Верже предположил, что причиной стало не¬
обычайно возросшее число студентов и вследствие
этого необходимость модернизации системы препо¬
давания и социальных норм общего проживания. Ос¬
новой будущих университетов стали те школы, кото¬
рые провели эту модернизацию6. Самыми значимыми
среди них были школы Парижа, где изучалась, преи¬
мущественно, теология, и Болоньи, в которых изуча¬
лось право.
Болонский университет образовался из школы
права (канонического и гражданского)7. Со второй
половине XII в. школа получала привилегии от Фри¬
дриха Барбароссы и от коммуны Болоньи. Болонская
коммуна, вследствие роста беспорядков, связанного
JH156r*L
с наличием в городе большого числа студентов, по¬
пыталась предотвратить образование студенческих
университетов (статуты 1211 г. и 1216—1217 гг.)8, но
протекцию Университету начал оказывать папа. Бо¬
лее того, начиная с 1219 г., ученый муж, получивший
лицензию на преподавание, возводился в чин архи¬
диакона, что автоматически встраивало его в цер¬
ковную иерархию. Поэтому непосредственно «Уни¬
верситет» (“Universitas”), сообщество, составляли
студенты, которые группировались по «нациям» (“na¬
tion”)- С 1220 г. образовались два студенческих уни¬
верситета: итальянский (“citramontanes”) и заальпий¬
ский (“ultramontanes”). Во главе каждого стоял свой
ректор. Профессора, исключенные из официальной
структуры, заключали с Университетом договор, об¬
разуя коллегии (“collegia doctorum”), которые различа¬
лись, в основном, по способу организации экзаменов.
Парижский университет возник примерно в тоже
время, но у него была иная организационная струк¬
тура: в отличие от «студенческого университета»
Болоньи, в нем сформировался «университет препо¬
давателей»9. Основой для Парижского университета
стали церковные и частные школы, в которых препо¬
давались свободные искусства, диалектика, теология
и каноническое право. Преподаватели и клирики на¬
ходились под властью кафедрального канцлера, выда¬
вавшего учительские лицензии.
С 1200 г. учителя независимых школ начали объе¬
диняться в ассоциации. Все началось со школ свобод¬
ных искусств, они были самые многочисленные, мо¬
лодые и жаждущие автономии. С 1210—1220 гг. к ним
присоединились теологи и каноники. К 1208 г. в Па¬
риже уже существовала первая ассоциация учителей
JH157 ПС
и студентов с разработанными внутренними закона¬
ми и статутами относительно ведения конспектов,
составления программ, проведения экзаменов10. )к.
Верже пришел к выводу, что в основе слияния школ
лежало взаимное студенческое и учительское жела¬
ние защититься от судебных и финансовых претен¬
зий местных церковных и гражданских властей11.
Парижский университет ведет свое начало от
1200 г., когда Филипп II Август (1180—1223) дал кор¬
порации привилегии12. Однако право короля на ру¬
ководство новым сообществом тут же оспорил папа
Иннокентий III. Парижский епископ и канцлер пред¬
приняли попытки сопротивления, но они не при¬
несли результата, новое сообщество попало в пря¬
мое подчинение понтифику. В 1215 г. папский легат
торжественно передал первые статуты сообществу
парижских профессоров и школяров (“Universitas
magistrorum et scholarium Parisiis studentium”)13.
C 1219 г. Гонорий III запретил в Париже преподава¬
ние гражданского права14, а в 1231 г. папа Григорий IX
издал буллу “Parens scientiarum”15, в которой дал
Университету новые привилегии, провозгласил его
обителью истины и света всемирной церкви и окон¬
чательно завершил становление его теологической
специализации.
В XIII в. понтифики стремились взять под кон¬
троль университетский способ преподавания16. На¬
пример, сообщество в Монпелье, изучавшее медици¬
ну, было объявлено университетом папской буллой
в 1220 г., минуя статус школы. Долгое время велись
споры по поводу «искусственного» или «естествен¬
ного» возникновения университета Оксфорда17. Со¬
временные исследователи считают, что ученая корпо¬
JH158nC
рация выросла из школ права, искусства и теологии,
а организационную структуру Оксфордский универ¬
ситет позаимствовал у Парижского. Но, в отличие от
Парижского университета, охотнее давал привилегии
Оксфорду король Англии, нежели папа. После 1231 г.
Генрих III (1216—1272) оказывал протекцию Универ¬
ситету и новым школам, а понтифик давал только
одобрение свершившемуся факту18.
Университеты появились в результате внешней и
внутренней христианской экспансии, потому, что мир¬
ским и духовным управленческим структурам были
нужны сведущие люди. При этом из университетских
профессоров в окружение властителей разного рода (от
местных феодалов до иерархов церкви) вошел неболь¬
шой процент. Но почему тогда мирские и церковные
власти поддерживали университеты при более легком
контроле школ? Вероятно потому, что именно универ¬
ситеты стали местом формирования нового для сред¬
невекового социума типа ученого-интеллектуала19. Они
появились в XII в., а в XIII в. заняли особое место в об¬
ществе. Интеллектуалы не принадлежали ни светскому,
ни церковному обществу, хотя тесно контактировали с
обоими, и их можно отнести и к тому, и к другому. Ос¬
новными чертами такого типа людей умственного тру¬
да были очевидная склонность к индивидуальности и
тяготение к специфическим методам работы. Проще
говоря, интеллектуалы жили с уверенностью в само¬
ценности собственных занятий наукой. Таким образом,
Для церковных и светских властей контроль над уни¬
верситетами носил и идеологический характер.
Университеты как феномен появились в начале
в., а их становление завершилось в последней дека¬
де столетия. Университеты остаются практически неиз¬
Jrt 159 r*L
менным по структуре вплоть до нашего времени, поэто¬
му именно период формирования ученых корпораций
представляет для исследователей наибольший интерес
и вызывает самое большое количество вопросов.
Во-первых, это вопрос возникновения «сооб¬
щества» (“Universitas”) и «наций» (“natio”). Уни¬
верситеты различались по способам организаций,
но в основе каждого из них находилось множество
микроподразделений — сообществ, школ и наций.
В Болонье нации появляются еще до появления уни¬
верситета. В Париже или Оксфорде они возникли
потому, что сложился университет20. Формирование
факультетов было вторично (искусств, закона, ме¬
дицины, теологии), а их внутреннее взаимодействие
было далеко от гармоничного и миролюбивого. В со¬
временной историографии остается актуальной тема
обнаружения условий, при которых произошла ини¬
циация подобных ассоциаций и их форм.
Во-вторых, это вопрос исследования организа¬
ции университета как «средневековой корпорации».
С одной стороны, преподаватели стремились выйти
из-под контроля епископа и его канцелярии. С дру¬
гой, — школы XII в. развивались стихийно, при этом
диалектики и философы были угрозой для католи¬
ческой церкви, находящейся в состоянии реформы.
Поэтому единственным возможным условием даль¬
нейшего существования школ, а далее — университе¬
тов, было возвращение порядка и контроля мирски¬
ми и духовными властями над знанием и учителями.
Именно поэтому первые статуты университетов
определяют способы преподавания и проведения эк¬
замена, в итоге ограничивая самостоятельность на¬
ставника в школе, а также контролируя набор и сту¬
160
дентов, и учителей. В то же время, епископ мог дать
лицензию на преподавание, но только после суда пре¬
подавателей над кандидатом.
Из этого, в-третьих, вытекает проблема преем¬
ственности идеологии и внутреннего распорядка
щкол XII в. и, в XIII в. — университетов. Университет
воплощает идею универсального знания (“studium
generale”). В отличие от школ XII в., локальных и за¬
крытых, университеты были открыты всему христи¬
анскому миру, его амбиции поддерживались сво¬
бодами и привилегиями, степень, присуждаемая
выпускнику университетом, была действительна вез¬
де (“licentia ubique docendi”). Результатом развития
университетов, наряду с его экономическим и поли¬
тическим успехом, стал расцвет схоластики в XIII в.,
который для современного человека связан, тем не
менее, с именами монахов из нищенствующих орде¬
нов. Вместе с тем в университетском преподавании
не все было новым. Педагогические методы, равно
как и большая часть изучаемых и комментируемых
текстов, перешли из частных школ21. Однако огром¬
ным достижением XIII в. стало формирование стро¬
гого расписания, в котором все было распределено до
мелочей.
Наконец, необходимо определить соотношение
папства, государства и города в их влиянии на ста¬
новление университета. Ж. Верже пришел к выво¬
ду, что «рождение университета как института было
частью всеобщей реструктуризации власти, про¬
исходившей в западном мире в XIII в.»22. В конце
XII —начале XIII в. феодальное давление на общество
Уменьшилось, и возникли тенденция к ассоциациям
на местном уровне и стремление к высшей власти,
JH161 HL
чьим идеальным выражением была теократическая
империя. Университеты оказались вовлечены в оба
ареала: с одной стороны, на местном уровне это были
ассоциации, а с другой, — ученая корпорация обрета¬
ла независимость только под патронажем папской и/
или королевской власти.
Дополню — самоидентификация и установление
четких границ между группами-корпорациями в Па¬
рижском университете происходили посредством
ряда конфликтов с Римской курией, королевской
властью, местной церковью и городом. Однако в са¬
мые значительные конфликты Университет входил
с нищенствующими орденами, которые в свою оче¬
редь также переживали сложный путь становления.
Особенно это касалось самого нестабильного из них,
францисканского, чья история постоянно пересма¬
тривалась и переписывалась, в зависимости от теку¬
щего положения дел.
Далее будет выявлен способ интеграции и эволю¬
ции “Ordo Fratrum Minorum” в Парижском универ¬
ситете в их взаимодействии: если парижские профес¬
сора «сделали свой экзистенциальный выбор»23 еще
в начале XIII в., то какой выбор и когда делают бра¬
тья-минориты?
§ 2. Зачем простецам кафедра?
Почему нищенствующие ордена стремятся к инте¬
грации с Университетом вместо того, чтобы осно¬
вать свою школу и не вмешиваться в чужую корпо¬
рацию? Можно ли считать, что это самостоятельный
выбор орденов, как полагал Г. Рэшдолл24, или ре-
162 HL
щение, навязанное Римской курией, как считал
С.А. Котляревский?25
На этот вопрос сложно ответить, если не выя¬
вить первоначальные цели Доминиканского и Фран¬
цисканского орденов в отношении Университета.
Действительно, известно, что Доминиканский ор¬
ден изначально был основан с расчетом на интеллек¬
туальное подавление ереси катаров. Он не был ориен¬
тирован на закрытое хранение знаний, характерное
для традиционных монастырей, он стремился к от¬
крытому знанию. Но на область универсального зна¬
ния (“studium generale”) ко времени основания “Ordo
Fratrum Praedicatorum” претендовали университеты.
Вероятно, поэтому доминиканцы стремились войти в
ученое сообщество, стать его частью и получить ка¬
федру для полноценного преподавания.
Целью Францисканского ордена, изначально, яв¬
лялась апостольская миссия всеобщего «преобразо¬
вания» мира посредством нищенства и проповеди.
При этом, согласно одному из записанных устных
преданий, принципы Франциска если не противопо¬
ставлялись принципам Парижского университета, то
не были одобрены ими26.
Поэтому становится актуальным выяснение при¬
чины проникновения Францисканского ордена в уни¬
верситеты. Грасьен де Пари, историк-францисканец,
полагал, что в Ордене возросла необходимость подкре¬
пления примера наукой. Франциск Ассизский не мог на
это решиться, следуя идеалу святой простоты, но его
Дети последовали за доминиканцами. Несмотря на то,
что, с точки зрения Грасьена де Пари, занятия наукой
инициированы Григорием IX27, дальнейшие противо¬
речия необходимости или ненужности учености вну¬
-Jr* 163
три Ордена не были связаны с отношением Франциска
к учености. Он просто не видел ее в аспектах жизни
“Ordo Fratrum Minorum”, для него важнее были занятия
искусством28. Впрочем, современные исследователи,
следуя общему руслу, проложенному учеными фран¬
цисканцами, считают, что стремление к образованию
было заложено в Орден самим Франциском, сочинения
которого наполнены размышлениями над текстом Биб¬
лии. И все-таки он дал свое благословение на препода¬
вательскую деятельность св. Антонию Падуанскому.
Именно поэтому уже при жизни Франциска образуют¬
ся школы францисканцев и в Париже, и в Оксфорде, а
к 1230 г. меньшие братья получают право на “studium
generale” в Парижском университете и выпускают вели¬
ких профессоров и проповедников29.
Однако если обратиться к репрезентации учено¬
сти в «Благочестивой легенде», то мы встретимся с
позицией, более близкой интерпретации Грасьена де
Пари. В «Первом житии» Фомы Челанского Фран¬
циск предстает как человек неученый, но своей про¬
поведью открывающий истину ученейшим мужам30.
Антоний Падуанский, единственный ученый человек
в Ордене, идет преподавать только после разреше¬
ния Франциска, отказавшись от всей своей мирской
премудрости31. Иначе говоря, Франциск, созданный
Фомой Челанским в 1228—1230 гг., не отвергает уче¬
ную культуру, он относится к ней с уважением, но не
является ее частью. В существующей реальности бра¬
тья, пришедшие в университеты и следовавшие этому
подходу, не смогли бы там остаться надолго.
Почему редактор «Первого жития», Григорий IX,
чье влияние на Орден было прописано самым тща¬
тельным образом, упустил из внимания этот важней-
164
щий момент? Был ли он для него действительно зна¬
чимым, когда первые францисканцы вошли в контакт
с Университетом? А если нет, то почему францискан¬
цы все-таки были причастны “studium generale” до
того, как генеральные министры в конце 30-х—нача¬
ле 40-х гг. принялись за намеренную- интеграцию Ор¬
дена в Университет?
Новые сообщества и первые конфликты.
Между мирской и духовной властью
В 1215 г. Иннокентий III одобрил существование Па¬
рижского университета. Тогда же на IV Латеранском
соборе папа одобрил существование нищенствующих
орденов, Францисканского и Доминиканского, кото¬
рые вскоре появились в Париже.
К 1217 г. в Париж пришли доминиканцы. В 1218 г.
они основали постоянную обитель св. Якова32, ко¬
торая по своей форме была коллегией, т.е. студенче¬
ским, бесплатным для проживания, общежитием с
библиотекой. Данное нововведение доминиканцев
позднее примут как образец и францисканцы, да и
сами парижские профессора33. Первая коллегия, не
относящаяся к нищенствующим орденам, будет ос¬
нована в 1257 г. Робером де Сорбоном34. Особые на¬
мерения доминиканцев в отношении университетов
подтверждает тот факт, что в 1220 г., придя в Англию,
братья появляются сразу в Оксфорде35.
Около 1219 г. под Парижем появились фран¬
цисканцы36. После обвинений их в ереси епископом
Парижским и профессорами папа Гонорий III послал
«рекомендацию» Ордена главам церкви Французско¬
го королевства. Он объявил, что берет “Ordo Fratrum
Minorum” под свое прямое покровительство37.
165
В 1223 г. францисканцы, как и доминиканцы, были
допущены к преподаванию в Парижском университе¬
те, но без получения кафедры38. В том же году мини¬
стром французской провинции был избран Григорий
из Неаполя, его проповеди пользовались успехом в Па¬
рижском университете39. В 1224 г. в первую парижскую
обитель миноритов, расположенную у св. Дионисия,
из Англии прибыл Хаймо де Фавершам, видный «ин¬
теллектуал» францисканец, будущий генеральный ми¬
нистр, много сделавший для оформления Ордена как
ученой корпорации40. В 1225 г. францисканцы ушли
из прежней обители и поселились в Вовере, в доме
настолько «широком и высоком», что многие братья
восприняли это как нарушение обетов нищеты и бед¬
ности. В молитвах брат Агнелус Пизанский, глава па¬
рижской кустодии, основатель английской провинции
Ордена, испрашивал разрешения у уже почившего
Франциска разрушить обитель, и в 1229 г. дом пришел
в упадок41. После этого францисканцы получили место
в Сен-Жермен-де-Пре, где и обосновались на долгое
время42. Следует отметить, что нищенствующие ордена
селились за стенами Парижа у городских ворот, рядом
с основными школами Университета. Оба сообщества,
проживая на территории города, не являлись его ча¬
стью и не подчинялись городскому уставу43.
Обозначенная в картуляриях связь францискан¬
цев с Парижским университетом в период 1217—
1229 гг. стала возможной благодаря принципам
организации Ордена. Революционный принцип
Франциска — на идеологическом уровне поместить
меньших братьев в самом низу иерархической земной
власти, что должно было привести к их возвышению
в небесной иерархии44 — обусловил и проникнове¬
166 >lL,
ние миноритов во все существующие социальные
структуры средневекового общества, и приток в Ор¬
ден представителей разных средневековых сословий,
в том числе из ученой среды. Тем более что в Уставе
Франциск указывал, что братья должны представ¬
лять, о чем они проповедуют45.
Первое проявившееся противоречие между ком¬
фортом ученых занятий для братьев, нацеленных на
интеллектуальные штудии, и нищенствующим обра¬
зом жизни, общей тенденцией для всего сообщества,
было снято разрушением обители и переселением в
дом, устраивающий, по-видимому, всех. Впрочем, на¬
стоящая интеграция в Университет была ещё впере¬
ди, а равно и самые тяжелые конфликты.
В 1227 г. Григорий IX, бывший епископ Остийский,
покровитель “Ordo Fratrum Minorum”, выдал привиле¬
гию Доминиканскому ордену, согласно которой клирики
не должны были препятствовать проповедям нищен¬
ствующих братьев, в том числе в Университете46. В 1229 г.
доминиканец Роланд Кремонский (1178—1259) получил
кафедру на факультете теологии47. Это был первый ни¬
щенствующий, допущенный к “studium generate” в Па¬
рижском университете на полных правах48.
В это же время королева-регентша Бланка Кас¬
тильская (1188—1252) пригласила доминиканцев и
францисканцев быть духовниками ее сына Людови¬
ка IX49. Юный король в свою очередь последователь¬
но подтвердил привилегии 1200 г., данные Уунивер-
ситету Филиппом II (1180—1214), его дедом50.
Однако в 1229 г. начался первый серьезный кон¬
фликт Университета, городских властей, местной
Церкви и королевских потестарных институтов.
® этом конфликте впервые столкнулись притязания
167
Университета и Доминиканского ордена на контроль
области универсального знания.
С 1229 по 1231 гг. в результате непримиримых про¬
тиворечий с городом, Парижским епископом и короле¬
вой преподаватели и студенты Парижского универси¬
тета самораспустились и ушли51. На протяжении двух
лет в городе не было занятий, кроме тех, что проводил
Доминиканский орден, отстранившийся от конфлик¬
та52. Иначе говоря, несмотря на то, что члены “Ordo
Fratrum Praedicatorum” ещё до конфликта были допу¬
щены к преподаванию комплекса теологических зна¬
ний и, тем самым в Университет, доминиканцы не под¬
держали «рассеяния» корпорации. Они повели себя не
как члены цеха, проигнорировав требование саморас¬
пуститься и основав альтернативный факультет теоло¬
гии в сговоре с епископом и канцлером53. Более того,
этот Орден продолжал принимать покровительство
французской короны, еще одного участника конфликта
с корпорацией Парижского университета54.
Что касается Францисканского ордена, то именно
в указанный период «великого рассеяния», в 1230 г.
меньшие братья переселились в Сен-Жермен-де-Пре.
К этому моменту в Орден уже были приняты Роджер
Бэкон (1214—1292) и Александр Гэльский (1185—
1245), будущие великие францисканские «ученые»
братья. Но первым в том же году “licentia docendi” по¬
лучил Жан де ля Рошель (1200—1245), ученик Алек¬
сандра Гэльского. Он же возглавил первую кафедру
Францисканского ордена в Парижском университете.
В 1231 г. булла Григория IX завершила «великое
рассеяние» Парижского университета55. В булле об¬
разовательный центр был объявлен “Cariath Sepher” '»
библейским городом ученых книжников (“civitas
168
litterarum”). Официально была объявлена специали¬
зация Парижского университета в области теологии,
ему присвоили особый статус. Подтверждалось по¬
ложение профессоров и студентов как субъектов ка¬
нонического права «Декреталиями» Григория IX. В то
лее время, как результат дипломатической деятель¬
ности папы, со стороны короны был возобновлен и
расширен статут Филиппа II Августа57. В результате
Университет окончательно вышел из-под юрисдик¬
ции Парижского епископа, Бланка Кастильская тор¬
жественно признала независимость Университета, а
папа укрепил контроль над ученым сообществом58.
Признанием автономности и установлением специа¬
лизации завершился первый этап институционализа¬
ции Университета.
«Великое рассеяние» стало важным этапом не
только для Парижского университета; до него Гри¬
горий IX, как кажется, не предполагал намеренного
внедрения францисканцев в ученую корпорацию,
что отразилось в «Первом жизнеописании», состав¬
ленном под контролем и редакцией Рима. Однако по¬
сле того, как в 1230 г. Францисканский орден все же
получил право на преподавание в Университете, а в
1231 г. оформилась теологическая специализация со¬
общества, Григорий IX мог оказывать определенное
давление на братьев в связи с необходимостью «ли¬
цензионного» подкрепления их проповеди и службы
в структурах Римской курии. Особенно актуальной
ситуация стала после издания буллы “Quo elongati”
(1230), реформировавшей, среди прочего, выдачу ли¬
цензии на проповедь в Ордене.
Цистерцианцы пробовали в 1245 г. организовать
собственный центр наук, равнозначный Парижскому
169
университету. Но папа Иннокентий IV запретил это
делать59. Парижский университет — это продолжение
“Cariath Sepher”, библейского города ученых книжни¬
ков, единственный, который может быть истинным
центром теологического познания.
§3. Поиски новых путей
Получив кафедру на теологическом факультете (даже
если она не была нужна Ордену в целом), фран¬
цисканцы полноправно влились в формирование
новой письменной ученой культуры, привнеся в
нее свои внутренние противоречия и представле¬
ния. В Парижском университете возникало и раз¬
рабатывалось множество магистральных направле¬
ний ученой мысли. К концу первой половины XIII в.
Университет представлял собой кипящий котел раз¬
нообразных идей и проектов, при этом нищенствую¬
щие ордена и парижские профессора сосуществовали
вполне мирно и действовали, как правило, сообща.
Новаторства аристотелизма
и традиция августинианства
Интеллектуальная революция, начавшаяся в XII в.,
была связана как с появлением новых переводов
Аристотеля, которые позволили пересмотреть тра¬
диционный корпус текстов60, так и повышенным ин¬
тересом к арабской и еврейской философии, прежде
всего, к Аверроэсу61. Во многом стремление римской
курии взять под контроль образовавшиеся центры
знаний объясняется исследователями желанием взять
под контроль учение Аристотеля. Пантеизм Амори
JH170HL
Венского (ум. ок. 1205) был осужден в 1210 г.62; в ста¬
тутах Робера Курсона 1215 г. запрещалось обучение
метафизике и натуральной философии63; в 1231 г. вы-
Ц1ЛО постановление Григория IX об очищении Ари¬
стотеля от ереси64.
В этот период парижские профессора — Гий¬
ом Оксеррский (ум. 1237) и Филипп Гревский (ум.
1236) — преподавали «Метафизику» Аристотеля по
греческому переводу из Константинополя.65 Соб¬
ственные оригинальные идеи выдвигал Гийом
Овернский (ум. 1249)66. Одним из важнейших послед¬
ствий решений Григория IX стало появление в 1231 г.
новых переводов Аристотеля с греческого, Гийома де
Морбека (1215—1286). Именно на его переводы ори¬
ентировался Фома Аквинский (1225—1274), разра¬
батывая направление в схоластике, названное позже
его именем, — «томизм». Одним из показателей важ¬
ности Аристотеля до Фомы Аквинского были много¬
численные группы его толкователей не только в Па¬
рижском университете, но и в Тулузе, и в Оксфорде,
привлечение его братьями Доминиканского и Фран¬
цисканского орденов67.
Одновременно с новаторским аристотелизмом
развивалось традиционное августинианство68. Фран¬
цисканцы Александр Гэльский и его группа, в кото¬
рую входили Жан де ля Рошель и Од Риго (ок. 1210—
1275), будущий архиепископ Руана (1248—1275),
продвигались в русле этой традиции. Первая фран¬
цисканская «Сумма теологии» подвела итог их работе.
Александр Гэльский начал было обработку и
комментирование Аристотеля, но его дальнейшей
Работе помешала смерть69, а доминиканцы перехва¬
тили инициативу. Таким образом, в контексте исто¬
171 г<~
рии схоластики братья минориты продолжали тра¬
дицию, в то время как доминиканцы стремились к
новаторству.
Теория и практика христианской нормы
Одной из форм университетского образования
были диспуты. С их же помощью решались в тео¬
рии значимые для социума вопросы норм и правил.
Парижский университет предоставлял общую пло¬
щадку для причастных универсальному знанию,
чтобы утверждать законы человеческого общества
с помощью диспутов. В Парижском университе¬
те с 1235 по 1238 гг. был проведен важный диспут о
допустимости множества бенефициев (“de pluralite
beneficiorum”)70. Диспут проходил на капитуле до¬
миниканцев с участием парижских профессоров и
францисканца Жана де ля Рошеля в присутствии Гий¬
ома Овернского (1190—1249), епископа Парижского.
За три года было выяснено, что чрезмерное количе¬
ство бенефициев вредно для души, поэтому на них
установили лимит. Это решение удовлетворяло «не-
стяжательству» нищенствующих орденов.
Профессора теологического факультета Париж¬
ского университета имели право установления хри¬
стианской нормы, а также выявления и осуждения
ереси71. Это была одна из важнейших их функций.
Францисканцы также получили доступ к установ¬
лению норм, Александр Гэльский входил в состав
одной из таких комиссий72. В 1239 г. Григорий IX с
помощью доминиканцев и францисканцев провел
масштабную операцию по изъятию иудейских свя¬
щенных книг во Франции, Англии, Кастилии и Лео¬
не, Арагоне и Наварре. А в 1247 г. в Париже собрался
172 nL
консилиум из парижских профессоров, принявший
решение сжечь все собранные книги и объявить иу¬
даизм ересью73.
Доминиканский орден, кроме участия в диспу¬
тах и исправления ересей, занимался исправлени¬
ем Библии74. Ещё в 1226 г. для осуществления это¬
го замысла в Парижском университете собралась
большая группа местных преподавателей, но, на¬
чиная с 1236 г., инициатива была перехвачена до¬
миниканцами. На конвенте доминиканцев решили
исправить все Библии в Ордене по тому варианту,
который сделает группа монахов этой провинции.
Работа заняла долгое время, и была сделана, пред¬
положительно, в две попытки. Первая длилась с
1236 по 1248 гг., а вторая с 1244 по 1263 гг., её ре¬
зультатом стала Библия Гуго Сен-Шерского (ум.
1263)75. С. Берже утверждает, что группа домини¬
канцев под руководством Гуго Сен-Шерского ис¬
правляла Библию парижского варианта, которая,
основывалась на Библии Алкуина (735—804)76.
Если в Парижском университете разрабатыва¬
лась теория, то инквизиция, которую составляли
преимущественно братья нищенствующих орде¬
нов, занималась её воплощением на практике77. Бра¬
тья выполняли поручения Римской курии не толь¬
ко для коррекции христианской нормы в миру, но и
Для исправления церкви, проводя ревизии аббатств,
приходов и храмов. Например, в 1233 г. Григорий IX
предписал Парижскому епископу и канцлеру, чтобы
Доминиканцы или францисканцы провели расследо¬
вание в одном из округов78. Теоретическая деятель¬
ность в университетах была важной, но лишь частью
Их обязанностей.
JH 173 riL
Доминиканский и Францисканский ордена.
Взаимодействие
Получив доступ в Университет, участвуя в препода¬
вательской деятельности, являясь в какой-то мере
частью “Universitas”, нищенствующие ордена, тем не
менее, остались вне внутренней правовой области
образовательной корпорации79. Метко охарактеризо¬
вал сложившееся положение вещей А. Трэвер: «Ни¬
щенствующие ордена были эффективным институ¬
том без институционализации, одновременно внутри
и снаружи компетенции университетского устава»80.
“Ordo Fratrum Minorum” и “Ordo Fratrum
Praedicatorum” проживали собственную внутреннюю
институционализацию, основополагающим факто¬
ром которой оказались политика папства в отноше¬
нии братьев и внешние обстоятельства: взаимодей¬
ствие орденов с церковью Французского королевства,
с Университетом, друг с другом.
Политика Григория IX в отношении Доминикан¬
ского и Францисканского орденов состояла в фак¬
тическом их уравнивании в правах и обязанностях.
Несмотря на то, что ордена по сути своей были не
тождественны, и, как я постаралась показать выше,
занимались разными делами, в документах они были
практически идентичны: папа дублировал их приви¬
легии и обязанности, сохраняя их независимость от
церкви Французского королевства. Политика уни¬
фикации орденов продолжалась и после смерти Гри¬
гория IX. Иннокентий IV, по просьбе герцога Бур¬
гундского, предоставил привилегии клирикам Лиона,
которые обучались на теологическом факультете У
францисканцев81. Ранее была дана такая же привиле¬
гия обучающимся у доминиканцев82. Возможно, эти
JH 174 r*L
привилегии призваны увеличить приток студентов на
кафедры нищенствующих орденов, поскольку, несмо¬
тря на все усилия, мендиканты не выдерживали кон¬
куренции с парижскими профессорами.
Поэтому при внешней их унификации выявление
отношения доминиканцев и францисканцев друг к
другу особенно интересно. Во «Втором жизнеописа¬
нии» отразилась конкуренция (вероятно, не всегда
мирная) между этими двумя орденами. Фома «вспо¬
минает», что, встретившись в доме епископа Остий¬
ского (будущего Григория IX) со св. Франциском, св.
Доминик признал его совершенство и выразил же¬
лание объединить два ордена в один. Встрече сопут¬
ствовали обоюдные любовь и смирение. Далее Фома
порицает братьев, ссорящихся друг с другом за зва¬
ния из ревности и зависти83.
Таким образом, когда, после разрешения перво¬
го конфликта с Парижским университетом, “Ordo
Fratrum Praedicatorum” утвердил свое право быть
«ученым» орденом, францисканцы тоже оказались
обречены заниматься интеллектуальными штуди¬
ями, хотелось этого им или нет, в связи с политикой
унификации орденов обоими понтификами. Но ни¬
щенствующие ордена основательно отличались друг
от друга, конфликты между братьями были не толь¬
ко неизбежны, но и полезны. Благодаря этим стол¬
кновениям “Ordo Fratrum Minorum” начал осозна¬
вать себя как отдельную корпорацию, хотя Франциск
из «Второго жития» ещё не готов отказаться от его
Универсального характера. Текст Фомы Челанского
Пропагандировал идею объединения двух орденов (с
приоритетом миноритов) под эгидой папы и отказ от
соперничества и ссор.
J^175riL
Францисканский орден:
между теорией и практикой
Что касается “Ordo Fratrum Minorum”, то большое
влияние на его деятельность в Университете начал
оказывать иоахимизм, проникший в Орден после
Пизанского собора в 1240 г.84 Смею предположить,
что его достаточно быстрое проникновение было
обусловлено развитием «благочестивой легенды» о
Франциске. «Первое житие» Фомы Челанского уста¬
рело довольно быстро под натиском изменений, с
1230 г. обрушившихся на Орден.
Образ Франциска Ассизского получил развитие
не только в его житиях. Между 1236 и 1244 гг. Жан де
ля Рошель прочитал ряд проповедей на тему «Сотво¬
рил по образу и подобию» (Быт. 1, 27) перед собратья¬
ми миноритами и членами Университета. Проповеди
доказывали, что Франциск был создан по образу и по¬
добию Христа как новый Адам, и ему делегировали
функции пророка85. Николь Бериу пришла к выводу,
что образ Франциска-пророка, взявшего на себя часть
пророчеств, общих для всей церкви, должен был впи¬
сать францисканцев в сообщество клириков. Однако
данный образ, воспринятый и отраженный «Вторым
житием», только поспособствовал проникновению иоа-
химизма в “Ordo Fratrum Minorum” и ожиданию апока¬
липсиса 1260 г., предсказанного калабрийским аббатом.
Бериу определяет период вписывания Фран¬
цисканского ордена в университетскую корпорацию
как 30—40-е гг. XIII в. Резонно предположить, что это
был выбор лишь одного из орденских течений, пред¬
ставленных группой Александра Гэльского в Париж¬
ском университете и непродолжительным министер¬
ством Хаймо де Фавершама. Орден францисканцев в
JH 176
целом делает в указанный период выбор радикально
противоположный. Он тяготеет к проповеди в проти¬
вовес ученым занятиям, и это представление нашло
отражение во «Втором жизнеописании» Фомы Челан-
ского. В тексте проблема соотношения ученых заня¬
тий и проповеднической, апостольской деятельности
стояла весьма остро и решалась в пользу последней.
Франциск «Второго жизнеописания» представля¬
ет собой образец ученого: память для него заменяет
книгу, раз прочитав, он запечатлевает ее навсегда86.
Франциск убежден, что именно такая форма позна¬
ния является правильной87. Но чудо учености Фран¬
циска у Фомы Челанского оказывается тесно связано
с проповедью. Сила слова Франциска может напря¬
мую воздействовать на того, кто его слышит88. Она не
исчезает даже тогда, когда слова Франциска произно¬
сят его посредники89, или когда его слова записаны90.
Устами проповедников говорит Бог, они основа мира,
потому что несут Его Слово91. Особый смысл Фома
вкладывал в определение францисканцев, сведущих в
богословии, основная задача которых перед входом в
Орден — оставить свои книжные премудрости, стать
настолько же учеными, насколько и простецами92.
При скором апокалипсисе излишнее мудрствование
станет причиной гибели. Вместо Псалтыри, который
просит брат по Ордену, Франциск дает ему пепел93.
«Второе жизнеописание» развивает отказ пер¬
вого от «книжной учености»: он более осмыслен¬
ный и более радикальный. Житие прославляет силу
произнесенной проповеди, устного слова. Это пред¬
ставление отражало тенденцию к общим переменам:
Францисканцы должны были сосредоточить свое вни¬
мание на практической проповеднической деятельно¬
JH177
сти, но не на теоретической, ученой. Такое восприятие
образа Франциска не могло вывести Орден из кризи¬
са, оно только еще более глубоко погрузило в него.
Более того, к 40-м гг. достигли максимума проти¬
воречия между требованиями Устава и возросшими
нуждами “Ordo Fratrum Minorum”, что выразилось,
например, в расширении некогда примирившей всех
францисканской обители Сен-Жермен-де-Пре94. Чтобы
обойти запрет на собственность, прописанный в уставе
Ордена, папа дал распоряжения епископу купить земли
у бенедиктинцев, сделав ее своей собственностью, для
построения обители францисканцев. Вспомним, что
анализ представлений об Уставе во «Втором житии»
показывает: Правило в Ордене как бы есть, но его как
бы и нет95. Оно не работало, поскольку реальная дей¬
ствительность, требующая взаимодействия Ордена с
различными средневековыми корпорациями со свои¬
ми представлениями об организации и структуре, про¬
тиворечила идеальной, в условиях которой Правило
Франциска могло бы действовать.
Таким образом, общая тенденция в Ордене вела
братьев к «практической» проповеди для скорейшего
преобразования мира в ущерб «ученой» теории, а также
предлагала все более мистические интерпретации обра¬
за Франциска. Иоанн Пармский, пришедший к власти
в “Ordo Fratrum Minorum” после отставки Кресценция,
выразил общее отношение к учености: «Здание Ордена
созидается из двух стен: добрых нравов и знания; бра¬
тья возвысили стену знания так высоко, что спрашива¬
ют, есть ли Бог; стену же нравов оставили низкой»96.
Следовательно, напрашиваются следующие вы¬
воды. Группа Александра Гэльского смогла создать
ядро для будущих преобразований Ордена в ученую
JH 178
корпорацию. И все же именно благодаря «мудрствую¬
щим» братьям и высшему руководству “Ordo Fratrum
Minorum” ересь иоахимизма, как показывают совре¬
менные исследования, смогла проникнуть в самое
сердце духовной корпорации. Хотя впоследствии Бо-
навентура и его партия постарались представить все
наоборот, что привело к созданию устойчивого исто¬
риографического мифа об изначальном разделении
Ордена на две противостоящие друг другу партии.
X- X- X-
XIII век — время оформления схоластической пара¬
дигмы познания мира97. Это динамичный процесс,
который празвивался не по одному, а по нескольким
направлениям. Ожидание переустройства мира было
повсюду, особенно в этот период интенсивного пере¬
хода из поля представления о преимуществе устного
способа хранения информации к письменному, со все¬
ми вытекающими отсюда последствиями. Новые пере¬
воды книг Аристотеля, в которых исследовался мир во
всем его многообразии, стали востребованы. Мир сле¬
довало объяснить заново, и каждый претендовал на
то, что истина открылась ему. Но слушали только тех,
кто занимал кафедры теологического факультета Па¬
рижского университета, по велению папы взявшего на
себя обязанности светоча христианского мира.
В Парижском университете быстро росло число
студентов98. Доминиканский орден открыто соперни¬
чал с университетским сообществом, самостоятель¬
но комментируя труды Аристотеля, предлагая свой
вариант Библии, очищенной от недочетов. Конфликт
Между этими двумя корпорациями был неизбежен,
Должен был появиться подходящий катализатор.
JH 179 riL
Таковым для Парижского университета и Д0_
миниканского ордена в начале 50-х гг. стал “Ordo
Fratrum Minorum”, лишь малая часть которого стре¬
милась к “studium generale”, но его братья активно
вовлекались Григорием IX и Иннокентием IV в ра¬
боту ученой институции, в связи с общей политикой
унификации нищенствующих орденов.
В это время “Ordo Fratrum Minorum” сильно лихо¬
радило. Все внутренние течения Ордена переживали
процесс совмещения идеальных требований и уста¬
новок Франциска и реальных условий средневековой
жизни. В духовной корпорации отсутствовала единая
идея, её заменила «Благочестивая легенда» о Фран¬
циске Ассизском, которую каждая группа в Ордене
интерпретировала соответственно своим взглядам.
Предназначенный всем братьям образ Франциска из
«Второго жития» предлагал менять мир проповедью
в ущерб ученым занятиям.
Францисканский орден не преодолел и пробле¬
му Устава. Если в университетах особую роль игра¬
ло расписание, по возможности неизменное и тща¬
тельно соблюдаемое, в котором была обозначена
каждая деталь, то для “Ordo Fratrum Minorum” си¬
туация была совершенно иная. Его Устав постоян¬
но переписывался Франциском Ассизским, он был
уточнен в 1231 и 1245 гг. комментариями Григория
IX и Иннокентия IV. Не предлагал решения и текст
Фомы Челанского; его «житийный Франциск» не
давал однозначного ответа на вопрос о том, какому
именно Уставу следовать, а проводил мысль о ми¬
стическом вневременном и вечном Правиле. Пости¬
гая его глубокий смысл, как подчеркивалось в аги¬
ографических сочинениях, должно повторить пут'1’
J*180nL
основателя Ордена — совершенного подражателя
Христа.
Однако интеграция францисканцев в Универси¬
тет стала важным фактором для последующего раз¬
вития Ордена как ученой корпорации. Группа Алек¬
сандра Гэльского в 30-40 гг. XIII в. смогла создать
платформу для интеллектуальной традиции в “Ordo
Fratrum Minorum”. В результате конфликта 50-х гг.
XIII в. окончательное самоопределение пойдет по
пути, предложенному Александром Гэльским, а тро¬
па, проторенная Фомой Челанским, будет вытеснена
Бонавентурой, ею воспользуются лишь представите¬
ли движения спиритуалов.
Примечания
1 Verger J. Culture, enseignement et societe... P. 19.
2 «Схоластическая революция» рассматривается в рамках поня¬
тия «Ренессанс XII века». Термин впервые появился в исследо¬
вании Чарлза Хаскинса, вышедшем в 1927 г. (Haskins С.Н. Re¬
naissance of the Twelfth Century. Cambridge, 1927), с этих nop
начинает развиваться теория «множественных Ренессансов».
3 О сущности «Схоластической революции» и ее истоках см.:
Verger J. Culture, enseignement et societe... P. 25—29.
4 Ibid. P. 73—87.
5 The New Cambridge Medieval History / Ed. D. Abulafia. Cam¬
bridge, 1999. Vol. V. P. 256.
* Ibid. P.257.
См., например, исследования общего характера: Stelling-Mi-
chaud S. L’Universite de Bologne et la penetration des droits romain
et canonique en Suisse aux XHIe et XlVe siecles. Geneve, 1955; Rossi
G. Universitas scholarium e comune (sec. XII—XIV) // Studi e me-
niorie per la storia delTUniversita di Bologna. 1955. № 1. P. 173—
266; Pini A.I. Discere turba volens: studenti e vita studentesca a Bo-
bgna dalle origini dello studio alia meta del Trecento // Studenti e
Universita degli studenti dal XII al XIX secolo. 1988. P. 45—136.
J*tl81HL
8 Коммуна Болонья официально признает Университет только к
1274 г.
9 Обстоятельнее о складывании болонской модели университе¬
тов см.: Verger /. Culture, enseignement et зоаё1ё... P. 132—139.
10 The New Cambridge Medieval History. Vol. V. P. 259.
11 Более подробно о становлении Парижского университета см.:
Verger /. Culture, enseignement et ьоаёхё... P. 118—128.
12 Chartul. I, № 1. P. 59.
13 Ibid. № 29. P. 78—79.
14 Ibid. № 32. P. 90—93.
15 Ibid. № 79. P. 136—139.
16 Утверждались принципы взаимопомощи, преподавательская
автономия. Одновременно с этим статутом вводится принцип
«лицензии» (выдаваемой местным епископом Магеллона по¬
сле суда учителей). См.: The New Cambridge Medieval History.
Vol. V. P. 260.
17 Verger J. Culture, enseignement et воыёхё... P. 144—146. Более
подробно об истории Оксфорда см.: The History of the Univer¬
sity of Oxford / Ed. J.J. Catto. Oxford, 1984. Vol. I; Cobban A.B. The
Medieval English Universities: Oxford and Cambridge to 1500.
Berkeley;Los Angeles, 1988.
18 Верже связывает это с тем, что в основной своей массе студен¬
тами были жители Британских островов. При этом папа отка¬
зался признавать привилегии Оксфордского университета, а его
«собрат» — Кембриджский — добился желаемого лишь в XIV в.
См.: The New Cambridge Medieval History. Vol. V. P. 260—261.
19 Об интеллектуалах см.: Le GoffJ. Les intellectuels au Moyen Age.
R, 1957 (рус. изд.: Пе Гофф Ж. Интеллектуалы в Средние века.
СПб., 2003).
20 В Парижском университете это французы, нормандцы, пикар¬
дийцы и англичане. В Оксфорде — северяне и южане.
21 “Lectio” и “quaestio”, во все дисциплины, с систематическим ди¬
алектическим их использованием. Из “quaestio” появились де¬
баты “de quodlibet” и все его формы (более подробно см.: Ver¬
ger /. Culture, enseignement et sociёtё... P. 157—167).
22 The New Cambridge Medieval History. Vol. V. P. 226. В Болонье
с 1220 г. существовали два студенческих университета с вы¬
борными ректорами. К 1280 г. образовались корпорации пре¬
подавателей, две «Докторских Коллегии», в которых препо¬
давалось гражданское и каноническое право. Одновременно
между Университетом и городом-коммуной формировались
новые отношения власти. Интересно, что при покровитель-
>t 182 ЯС
стве основных церковных и гражданских институтов, Универ¬
ситету были враждебны городские жители и местные власти.
Интересные процессы проходят на Иберийском полуострове,
где возникновение университетов проходит в союзе с главами
королевств, городом и церковью, как результат Реконкисты.
Проблема экзистенциального выбора в истории рассматрива¬
ется, например, в следующем исследовании: Ле Гофф Ж. Ин¬
теллектуалы в Средние века. СПб., 2003.
Rashdall Н. The Universities of Europe in the Middle Ages. T. I.
P 347—348. Рэш долл полагал, что целью доминиканцев был
полный захват теологической кафедры и формирование соб¬
ственного взгляда на преподавание данной дисциплины, а
францисканцы попросту их копировали. У св. Франциска —
основателя Ордена — не было четко оформленных намерений
в отношении преподавательской деятельности. Ж. Верже, со¬
временный авторитет в области истории университетов, при¬
держивается точки зрения Рэшдолла. См., например: The New
Cambridge Medieval History. Vol. V. P. 274.
Котляревский C.A. Францисканский орден... С. 145. Котля-
ревский объяснял обращение францисканцев к занятиям на¬
укой тем, что невозможно было «сохранить первоначальный
характер Ордена при его распространении и новом привиле¬
гированном положении в церкви». «Папство во всем хотело
сравнять права и функции обоих орденов» (Котляревский
С.А. Францисканский орден... С. 127), в том числе в отноше¬
нии их внедрения в университеты.
К. Эссер, поместив рассказ «Об истинной и совершенной ра¬
дости» в собрание сочинений Франциска, допускает высокую
вероятность позднейшей редакции (см.: св. Франциск Ассиз¬
ский. Сочинения. С. 73).
Gratien de Paris. Histoire de la fondation... P. 66.
Ibid. P. 85. (Как говорит Франциск брату Пацифику о пове¬
дении братьев-францисканцев: «Они должны говорить: мы
божьи жонглеры, и мы желаем, чтобы вы жили как добрые
христиане, это и есть наш заработок»). Я не могу согласиться
с этой позицией в связи с методологическими установками
настоящего исследования. Грасьен де Пари подходил к жити¬
ям, созданным в разное время, как к источникам, хранящим
«истинного Франциска». Я же подхожу к таким источникам
как к срезам представлений о целях и задачах Ордена, вопло¬
щенных в созданном автором жития образе основателя “Ordo
Fratrum Minorum”.
JH183rlC
29 См.: Delmas S. Les franciscains et l’Universite... P. 188.
30 1C. P. I, ch. XV, 36. P. 29.
31 Ibid. P. I, ch. XVIII, 48. P. 38.
32 Bulaeus. Ill, P. 90. Chartul. I, № 35, P. 94. Вначале доминиканцы
обосновались в обители (госпитале) Блаженной Непорочной
Девы Марии, зависимой от епископа Парижского. В постоянное
держание обитель св. Якова они получили в 1221 г. (“Domus S.
Iacobi”), отсюда их французское название — якобиты. Рэшдолл
сообщает, что доминиканцы приходят в Университет по при¬
глашению парижских профессоров, данный факт всплывает во
время конфликта 50-х и становится одним из пунктов обвине¬
ния доминиканцев в вероломстве. См.: Rashdall Н. The Universi¬
ties of Europe in the Middle Ages. Vol. I. P. 372—373.
33 Общие сведения об устройстве школ доминиканцев см.: Ibid.
Р. 370—372.
34 Следующими коллегии появляются в Оксфорде (Мертон, в
1264 г.), Кембридже (Петерхаус, в 1284 г.). См.: The New Cam¬
bridge Medieval History. Vol. V. P. 268.
35 Rashdall H. The Universities of Europe in the Middle Ages. T. I.
P. 347. Начиная с Парижа, доминиканцы появляются в каждом
более-менее значимом университетском городе.
36 Bulaeus. Ill, Р. 97.
37 Chartul. I, № 37, Р. 95—96 (29 мая 1220 г.).
38 Ibid. № 37, Р. 105.
39 О нем см. в: Thomas Eccleston. Liber de adventu Fratrum Mino-
rum... P. 229—300. На его оценку в Ордене сильно повлияла
близкая дружба и сотрудничество с Илиёй Кортонским.
40 О нем см. Ч. I, Гл. И, раздел «Первое житие: рождение, станов¬
ление и экспансия Ордена».
41 Chartul. I, Р. 135.
42 Ibid. № 76, Р.134—135 (май, 1230 г.).
43 Об этом более подробно см.: Усков Н.Ф. Нищенствующие ор¬
дена в городах // Город в средневековой цивилизации Запад¬
ной Европы / Отв. ред. А.А. Сванидзе. М., 1999. Т. 1. С. 299.
44 Об этом подробнее см. Ч. III, Гл. И, раздел «Власть Франциска
Ассизского и власть короля Франции».
45 Св. Франциск Ассизский Правило, утвержденное буллой //
Истоки францисканства... С. 76.
46 Bulaeus. Ill, Р. 123.
47 О Роланде Кремонском см.: Ehrle F. S. Domenico; le origini del
primo stidio generale del suo ordine a Parigi e la somma teologica
del primo maestro Rolando da Cremona. Rome, 1923. P. 85—134.
JTt 184 riL
4в Bulaeus. Ill, P. 131 —132.
49 Ibid. P. 121.
50 ibid. Ill, P. 131; Chartul. I, № 67, P. 122 (документ датируют
1229 г. по предположению дю Булэ).
51 Подробно события «великого рассеивания» см.: Rashdall К
The Universities of Europe in the Middle Ages. T. I. P. 335—344.
52 В начале конфликта 50-х гг. это станет одним из пунктов обви¬
нений: Chartul. I, № 230, Р. 252 (февраль 1254 г.).
53 Bulaeus. Ill, Р. 138 и далее.
54 Ibid. Р. 138; Chartul. I, № 73, Р.13.
55 ibid. Ill, Р. 140—142; Chartul. I, № 79, 80. P. 136—139.
56 Ветхий Завет, Судей 1:10-13; Jos 14:6-7.
57 Davy M. La situation juridique des ёи^е^в de TUnivers^ de Pa¬
ris au XIHe siecle // Revue d’Histoire de TEglise en France. 1931.
Vol. XVII. P.298—310.
58 Ле Гофф Ж. Интеллектуалы в Средние века... С. 59—60.
59 Жильсон Э. Философия в Средние века... С. 136.
60 С арабского Герардом (Жераром) Кремонским, Германом
Германским и пр. были переведены «Физика», 19 книг “De
Historia Animalium”, “De Caelo et Mundo”, поддельная “De
Plantis”, и др. После завоевания Константинополя последовал
перевод “De Anima” (Гийомом Овернским, с греческого на ла¬
тинский), по которому учились в Париже. С оригинального
греческого переведены — «Риторика», коллекция небольших
трактатов, известных как “Parva Naturalia”, “De Coloribus”, “De
Lineis Insecabilibus”, часть «Метафизики», первые три книги
«Никомаховой Этики» с «Политикой» и “Magna Moralia” (уже
существовали переводы «Этики» с арабского). Фома Аквин¬
ский пользовался более поздними переводами с греческого.
См.: Rashdall Н. The Universities of Europe in the Middle Ages. T.
I. P. 358—359.
61 Об интеллектуальной революции в Университете и роли ни¬
щенствующих орденов см.: Rashdall Н. The Universities of Eu¬
rope in the Middle Ages. T. I. P. 349—351; Gilson Ё. La philosophie
au Moyen Ages. P, 1922. P. 118—160; Ueberweg F. Grundriss der
Geschichte der Philosophie. Teil 2. Die patristische und scholas-
tische Philosophie. Berlin, 1928.
62 Rashdall H. Tbe Universities of Europe in the Middle Ages. T. I.
P. 355.
63 Chartul. I, № 20, P. 78—79.
* Bulaeus. Ill, P. 142.
Жильсон Э. Философия в Средние века... С. 120.
185
66 Там же. С. 121.
67 Там же. С. 124.
68 Издание «Суммы» Александра Гэльского: Summa Fratris
Alexandri. Quaracchi, 1924—1948. T. 1—4. О группе Александра
Гэльского см.: Kleinhans A. De Studio Sacrae Scripturae in Ordine
Fratrum Minorum // Antonianum. 1932. № 7. P. 413—440; Hen-
quinet F.M. 1st der Traktat De legibus et praeceptis in der Sumrna
Alexanders von Hales von Johannes von Rupella // Franziskanische
Studien. 1939. № 26. P. 1—22, 234—258; Johnson T.J. The “Sumrna
Alexandri” Vol. IV and the Development of the Franciscan Theolo¬
gy of Prayer // Miscellanea Francescana. 1993. Vol. 93. P. 524— 537;
Sileo L. I primi maestri francescani di Parigi e di Oxford // Storia
della teologia nel Medioevo. Vol. II. La grande fioritura. Casale
Monferrato, 1996.
69 О смерти Александра Гэльского и Жана де ля Рошель: Chartul.
I, № 150, Р. 186 (1245 г.).
70 Ibid. № 108, Р. 157 (disputatio).
71 К 1237 г. относится чрезвычайно важная булла Григория о
привилегии, что никто не может произвести отлучение ко¬
го-либо из Университета без специального разрешения папы,
а если привилегия нарушится, то Университет может остано¬
вить занятия. См.: Ibid. № 113, Р. 160.
72 Ibid. № 113, Р. 172. Десять обвинений были выдвинуты канц¬
лером Парижским Одо и преподавателями теологического
факультета. См.: Ibid. № 128, Р. 170 (о миноритах в коммен¬
тариях).
73 Ibid. № 173, Р. 202 (письмо Иннокентию IV (сборка писем Гри¬
гория IX) об осуждении и сожжении Талмуда, 1248 г.); Ibid.
№178, Р. 209 (Комиссия по осуждению Талмуда, 1248).
74 Berger S. Des essais qui ont ete fait a Paris au XHIe si£cle pour cor-
riger le texte de la Vulgate. P, 1882. Берже доказывает первоо¬
чередность раздела Библии на главы не Гуго Сен-Шерским, а
парижскими профессорами, с текста Священного Писания ко¬
торых проводилась соответствующая правка доминиканцами.
75 Ibid. Р. 6—8.
76 Ibid. Р. 14—15.
77 Первая булла, возложившая на францисканцев и домини¬
канцев обязанности церковных инквизиторов, была издана
24 апреля 1238 г. Инквизиторская деятельность первоначаль¬
но ограничивалась Наваррой. См.: Котляревский С.А. Фран¬
цисканский орден... С. 127.
78 Bulaeus. Ill, Р. 147; Chartul. I, № 98, Р. 151 (1233 г.).
18 6ЯС
79 г. Пост выделяет три этапа институционализации “Universitas”:
1210—1213, 1219—1221, 1225—1246, когда у сообщества появ¬
ляется своя печать (Post G. Parisian Masters as a Corporation...
p. 443). См., например: Chartul. I, № 136, P. 177 (получение ново¬
го статута в 1245 г.).
so Traver A.G. Secular and Mendicant Masters of the Faculty of The¬
ology at the University of Paris, 1505—1523 // Sixteenth Century
Journal. 1995. Vol. XXVI. № 1. P 139.
81 Chartul. I, № 158, P. 191 (1246); Те же привилегии студентам,
обучающимся в школах миноритов в Болонье и Париже —
Ibid. № 185, Р 214 (1249).
82 Ibid. № 134, Р. 176 (5 февраля 1245 г.).
83 2С. Р. II, ch. CIX—СХ, Р. 217. Этот сюжет находится в разде¬
ле «О смирении». Две главы, в которых раскрывается данный
сюжет, очень интересны с точки зрения исследований сред¬
невекового мира воображаемого. Описанное Фомой произо¬
шло, пусть даже и не в объективной реальности. Двое святых
встретились в доме будущего апостолического покровителя
членов орденов, и высказали желание объединить два орде¬
на, что Григорий IX последовательно и исполняет. Поэтому
так противоестественно выглядят противоречия между ор¬
денами.
84 Об иоахимизме см. в Ч. I, гл. II. О проникновении идей Иоа¬
хима Флорского в Северную Европу, от смерти аббата в 1202 г.
до 1240 г., когда состоялся Пизанский собор см. свидетельство
Салимбене: Cronica fratres Salimbene de Adam ordinis minorum.
P. 236. О движении спиритуалов и подробную библиографию
по данной проблеме см. выше, Ч. I, гл. II, раздел «Древо распя¬
той жизни: спиритуалы в начале XIV в.».
85 Относительно образа Франциска Ассизского в проповедях
францисканцев-преподавателей см.: Beriou N. Saint Francois,
premier prophete de son ordre dans les sermons du XIIIe siecle
// Melanges de lecole fran^aise de Rome. 1990. № 102. P. 535—
556 (само исследование и библиография).
86 Carruthers М. The Book of Memory... P. 217
87 2C. Pars. II, ch. LXVIII. P. 190—191 (эта глава находится в разде¬
ле о понимании Франциском Священного Писания и силе его
слов).
88 См, например: Ibid. Р. II, ch. LXXVII. Р. 190.
w Ibid. Р И, ch. LXXIV. Р. 194.
50 Ibid. Р. И, ch. XX. Р. 161.
91 Ibid. Р. И, ch. СХХИ. Р. 224—225.
Jrtl87*iL
92 Ibid. P. II, ch. CXLIV. P. 239—240. Эта притча Франциска также
строится на инверсии.
93 Ibid. Р. II, ch. CXLVII. Р. 242.
94 1236—1240 г.: Chartul. I, № 109—110, Р. 158 (О строительстве
обители, 1236 г.); Ibid. № 126, Р. 168 (Отчет Робера, министр^
Франции, по построенной обители, 1240 г.).
95 См. Ч. I, Гл. И, раздел «Второе житие: обострение противоре¬
чий (1244—1260)» (п. Устав).
96 Thomas Eccleston. Liber De adventu Fratrum Minorum... P. 245.
97 О сменах эпистем см.: Фуко М. Слова и вещи. Археология гу¬
манитарных наук. СПб., 1994.
98 С 1222 г. они разделились на нации, которые в конце 1240-х гг.
объединил ректор Университета. В дальнейшем на каждом из
высших факультетов выбирался свой ректор. Этот процесс до¬
вольно подробно рассмотрен: Post G. Parisian Masters as a Cor¬
poration, 1200—1246 // Speculum. 1934. Vol. IX. № 4. P. 421—445.
Глава 111
Самоопределение и оформление
средневековых корпораций
(1251-1279)
V
Вслед за “Ordo Fratrum Minorum” и “Ordo Fratrum
Praedicatorum” в университеты пришли прочие
ордена, как нищенствующие, так и традицион¬
ные монашеские: клюнийцы и цистерцианцы1.
Они привнесли в Университет свои собствен¬
ные представления об истине и уставе, фактически
разрушив целостность ученой корпорации. Долгая и
безмятежная полифония идей не могла существовать
бесконечно. С 1251 г. Парижский университет и ни¬
щенствующие ордена вошли в состояние конфликта.
Количество исследований, связанных с этим во¬
просом, не в последнюю очередь обусловлено обилием
источников, их экспрессивностью и размахом. В этом
изобилии теряется след Францисканского ордена. Fla
первом, очевидном плане обнаруживается конфликт
доминиканцев и сообщества парижских профессоров,
а также школяров, однако на более глубоком уровне
выявляется масштабное противостояние папства и
“Universitas”. В конфликт постепенно втянулись прак¬
тически все самые значимые фигуры мира “studium
generale”, затем — местная церковь и король Людо¬
вик IX. Как правило, Францисканский орден возникает
в контексте осуждения «Введения в вечное Евангелие»,
и более внимания ему не уделяется2.
Далее будет сформулировано уточнение к совре¬
менным представлениям о сущности противостояния
Между нищенствующими орденами и парижскими
189 HL
профессорами. В историографии нет единого мнения
относительно первого вопроса, поскольку, с одной сто¬
роны, это конфликт корпораций3, с другой, — столкно¬
вение идеологий, связанное с теологической специали¬
зацией Парижского университета4. Полагаю, в основе
всех этапов конфликта лежал кризис системы управле¬
ния новыми корпорациями Римской курии.
Однако наиболее важным представляется выясне¬
ние того, какую роль сыграл конфликт в становлении
Францисканского ордена как ученой корпорации.
Можно утверждать, что конфликт, носящий систем¬
ный характер, определил основные противоречия и
ожидания всех социальных групп, связанных с Па¬
рижским университетом. Профессора и школяры
окончательно осознали себя членами единой ученой
корпорации, а у нищенствующих орденов, Домини¬
канского и Францисканского, выявились сущност¬
ные различия. Ниже будет показано, как от 60-х гг.
XIII в. и до издания буллы Николая III в 1279 г. “Ordo
Fratrum Minorum” вступил на путь окончательной пе¬
реориентации в ученую корпорацию.
§ 1. Этапы системного кризиса:
папство, нищенствующие, профессора
Борьба за привилегии
Как и предыдущий, этот конфликт начался со стыч¬
ки горожан и студентов во время Великого поста'.
Городские власти нарушили привилегии, данные
Парижскому университету королем и папским пре-
столом, после чего ученая корпорация устроила за¬
бастовку, которая должна была длиться до тех пор-
190
п0ка не исправят нарушения. Прекратить занятия
полагалось всем членам университетской корпора¬
ции. Послание, обращенное ко всей коллегии препо¬
давателей и сообществу школяров, исключало вся¬
кую возможность преподавания для тех, кто являлся
частью “Universitas”. Того, кто нарушал обещание и
продолжал читать курс, исключали из корпорации
преподавателей (“consortio magistrorum”)6. Однако два
доминиканца и один францисканец, преподаватели,
подчиняющиеся университетскому Уставу (“magistri
regulares”)7, продолжили читать лекции8.
Это было не первое нарушение Устава нищенству¬
ющими. В 1251—1252 гг. Университет выпустил ста¬
тут: ни один из монашеских орденов, у которого не
было коллегии в Париже, не допускался в сообщество
преподавателей. Те же, у кого была коллегия, обязы¬
вались ограничиться одной школой и одним препода¬
вателем9. Однако доминиканцы имели двух лекторов
в Университете, второй преподаватель даже не обла¬
дал обязательной лицензией канцлера.
Если вмешательство графа Альфонса де Пуатье
(1220—1271), брата и наместника короля Людовика
IX, бывшего на тот момент в крестовом походе, раз¬
решило конфликт Университета и городских властей,
то осталось напряжение между парижскими профес¬
сорами и нищенствующими орденами, отказавшими¬
ся соблюсти университетский статут10. Папский легат
Альберт Пармский попытался снять напряжение, но
результатов это не принесло. Парижские профессора
и школяры отказались принять обратно в состав Уни¬
верситета преподавателей из Доминиканского ордена.
В происходящее вмешался Иннокентий IV. Он издал
буллы, адресованные как парижским преподавателям,
JH191 ri~
так и главам нищенствующих орденов11. Одновременно
с появлением документов, исходящих из папской канце¬
лярии и призванных уладить недоразумение и восста¬
новить мир, понтифик продолжал оказывать покрови¬
тельство монашеским орденам, проникающим внутрь
университетской корпорации. Так, Иннокентий IV пре¬
доставил цистерцианцам привилегии для преподава¬
ния, наряду с нищенствующими орденами12.
В булле для профессоров папа объяснял, лишь
глубокое почтение, питаемое к Апостолическому пре¬
столу, не позволило братьям отказаться от препода¬
вания, т.к. на подобное решение требуется разреше¬
ние главы церкви13. Он предлагал собранию учителей
(“magistrorum collegio”) и товариществу Университета
(“Universitas consortio”) принять обратно по доброй
воле братьев-преподавателей. Папа предположил, что
причиной конфликта стала борьба за привилегии и
постарался уладить дело именно в этом ключе14.
В следующей булле в тот же месяц понтифик дал
указы и наставления главам нищенствующих орденов13.
Папа отметил, что преподаватели из Доминиканского
ордена не несут вины за отказ следовать призыву сооб¬
щества парижских профессоров и школяров, посколь¬
ку им на любое действие, и на это конкретно, требуется
одобрение главы церкви, в то время как Университет
опирался на привилегии короля Филиппа II Августа.
Для того, чтобы понять целостную картину, папа при¬
казал главам орденов провести расследование и предо¬
ставить ему выводы16.
В просьбе понтифика определить границы компе¬
тенций сообществ, входящих в Университет, той сто¬
роне, которая их нарушила, не было ничего странного-
В этом заключалась одна из основных, с точки зрения
JH192
римского престола, функций нищенствующих орденов:
расследовать разнообразные нарушения, наблюдать за
выборами аббатов и пр., иначе говоря — следить за со¬
блюдением порядка и нормы в католическом мире.
Следующий указ Иннокентия IV был адресован
профессорам и школярам Парижского университета,
в нем повторялись «рекомендации» папы относитель¬
но восстановления братьев в статусе преподавателей17.
Понтифик укорял парижских профессоров и школяров,
их стараниями в Париже был «потушен свет мира», по¬
скольку остановились обучение и проповедь нищен¬
ствующих орденов. Опираясь на сообщения глав орде¬
нов, видимо, проведших расследование, Иннокентий IV
объявил воззвание профессоров и студентов прихотью,
а остановку занятий — делом, которое ему неугодно.
В феврале 1254 г. скрытый конфликт перешел в
фазу открытого противостояния. Преподаватели и
школяры Парижского университета разослали по
всему католическому миру послание, в котором об¬
винили “Ordo Fratrum Praedicatorum” в раздорах на
теологическом факультете и по всей земле18. Универ¬
ситет припомнил доминиканцам, что они обманным
путем получили кафедру, во многих университетах
учение их преподается не без «великой опасности»
(“grandi periculo”), а кроме того, братья открыто вы¬
ступали в публичных проповедях против парижских
профессоров. Среди нищенствующих орденов, ко¬
торые пришли вслед за доминиканцами и основали
свои коллегии, упоминались и францисканцы.
Одно из важнейших обвинений Университета в
аДрес нищенствующих орденов заключалось в том, что
второй преподаватель из “Ordo Fratrum Praedicatorum”,
Допущенный к кафедре теологии, не имел лицензии кан¬
193 ПС
цлера, но продолжал преподавать в школах Ордена19.
Связано это было с тем, что к началу 50-х гг. нищенству,
ющие ордена создали независимую от университетской
систему обучения. Для орденских преподавателей не
требовалась лицензия, обязательная для преподавателей
Парижского университета20. В сущности, нищенствую¬
щие ордена с отдельным, несмотря на видимую вклю¬
ченность, курсом обучения, может и неосознанно, но
стремились вытеснить “Universitas” из области универ¬
сальных знаний. Мендиканты требовали таких же при¬
вилегий, как и Университет, но при этом они не соблю¬
дали законов консорциума. Они как бы декларировали
верность его статутам, но вместе с тем имели свои соб¬
ственные, приоритетные для них, уставы.
Подобная двойственность — примета времени. Она
была свойствена как для Университета, так и для Доми¬
никанского ордена на первых порах становления, а для
Францисканского — в особенности. Трагедия послед¬
него заключалась в том, что к 50-м гг. Парижский уни¬
верситет, вероятно, осознал себя единым сообществом,
преодолел двойственность, неопределенность своего
статуса и вошел в неизбежный конфликт с Доминикан¬
ским орденом, находящимся, судя по всему, на той же
стадии институционализации, что и ученая корпорация.
В этом случае столкновение двух институтов, один из
которых стремился поглотить второй, было неизбежно.
Конфликт выявил не только стадии становле¬
ния участвующих в нем корпораций, но и различные
представления сторон об их роли и сущности.
Буллы и указы папы римского, следовавшего по
проторенным путям разрешения противоречий,
были посланы главам обоих орденов, без различия
их принадлежности. Курия стремилась к унифика-
JH 194 riL
ции орденов, поскольку намеревалась использовать
лх в сложных юридических случаях как независимых
следователей, из них выковывалось орудие церковной
инквизиции, внутренней и внешней.
Но парижские профессора ордена не отождествля¬
ли. Из всех они выделяли Доминиканский и видели
только в нем причину всех зол. Отличной была ситу¬
ация и для нищенствующих орденов. «Второе житие»
стремилось внести мир и дружбу между миноритами
и братьями-проповедниками, но в 1255 г. генеральный
министр o“Ordo Fratrum Praedicatorum” Гумберт сооб¬
щал о соперничестве с францисканцами за право про¬
ведения публичной проповеди21.
Политика “Ordo Fratrum Minorum” по отноше¬
нию к парижским профессорам была двойственной.
Францисканцы и поддерживали доминиканцев, и не
входили в острые противоречия с Парижским уни¬
верситетом. Вплоть до 1254 г. меньшие братья со¬
храняли мир с парижскими профессорами22. Иоанн
Пармский, генеральный министр Ордена, определяв¬
ший его основную политику, придерживался принци¬
па самоустранения, полагая, что излишняя ученость
только вредит братьям23.
Однако в 1253 г. в Парижском университете появи¬
лось сочинение преподавателя-францисканца Герардо
из Борго-Сан-Донино «Введение в Вечное Евангелие»24.
В 1254 г. парижские профессора составили посла¬
ние в Рим, в котором они последовательно, по пун¬
ктам, обвинили «Введение» в иоахимитской ереси25.
Трактат вызвал ожесточенные споры и внутри Фран¬
цисканского ордена. По свидетельству Салимбене,
Герардо заточили сами францисканцы (в 1276 г. он
и умер), для руководителей которых, судя по всему,
Jrt 195
это сочинение стало неприятной неожиданностью26
Однако предвидеть появление подобного трактата
было не сложно. В 40-е гг. руководство “Ordo Fratrum
Minorum” отдало приоритет развитию апостольской,
проповеднической деятельности, на которую нало¬
жились проникающие в Орден идеи иоахимизма.
А ученые занятия в русле августинизма остались на
втором плане.
Как бы то ни было, парижские профессора по¬
лучили повод обвинить нищенствующие ордена, за¬
нимающиеся и церковной инквизицией, и священ¬
ническими служениями, и проповедью, и учеными
штудиями, — в ереси. Матвей Парижский (1200—
1259), последовательный противник нищенствующих
орденов, описывая эту ситуацию, называет зачинщи¬
ками конфликта и авторами «Введения в вечное Еван¬
гелие» братьев-проповедников, доминиканцев27. По¬
чему стало возможным обвинение доминиканцев, в то
время как трактат вышел из францисканской среды?
Полагаю, связано это было с представлением об
универсальном характере нищенствующих орденов,
которое формировала Римская курия. С точки зрения
понтифика, у орденов отсутствовала явная корпора¬
тивная специализация (в отличие от профессоров, у
которых специалиазация была, и они не собирались
отдавать её доминиканцам). Но на деле и Францискан¬
ский орден, и орден Доминиканский, которые, в идеа¬
ле, в результате политики римских пап, должны были
быть отождествлены, в своей сущности оставались
организациями принципиально разными. Профессо¬
ра могли подметить этот зазор в кажущемся монолите
единства и воспользоваться промахом францисканцев,
чтобы обвинить доминиканцев перед папой римским-
196
Иннокентий IV, получив послание профессоров и
школяров, издал ряд указов, направленных против ни¬
щенствующих орденов28, а в ноябре 1254 г. объявил при¬
вилегии доминиканцев и францисканцев недействи¬
тельными29. В булле “Etsi animarum” он даже разделил
братьев-преподавателей и братьев из орденов вообще.
Он заявил, что если отцы орденов были прославлены, то
их последователи сделали духовные корпорации больны¬
ми, извратили их. Эта булла должна была стать «лекар¬
ством» для орденов30. Отныне для любой деятельности,
относящейся к обязанностям белого духовенства, необ¬
ходимо было получить разрешение (“licentia”) от пред¬
ставителя церкви. Булла не просто защищала корпора¬
тивные обязанности парижских профессоров (“clerid”) и
церкви (“prelati”). Понтифик ставил под вопрос целесоо¬
бразность существования нищенствующих орденов.
Однако сразу после выхода буллы Иннокентий IV
скончался31. Его преемник, Александр IV (1254—1261)32,
занял сторону нищенствующих и 22 декабря отменил
буллу предшественника33. Перечислив все запреты, под¬
робно описанные в булле Иннокентия IV, Александр IV
аннулировал их. Возвращение к старому порядку дол¬
жен соблюдать весь указанный в булле христианский
мир, от церкви до Университета и орденов.
«Фальшивые пророки»
Впрочем, конфликт не только не прекратился, он пе¬
решел на следующий этап. Парижские профессора
перешли от борьбы за привилегии к идеологическим
обвинениям нищенствующих орденов34. Продолжил¬
ся бойкот их школ.
Далее будет показано, что если причиной кон¬
фликта стала политика Доминиканского ордена, то
JK 197 rV
переход его на новый этап, идеологический, обусло¬
вили противоречия Францисканского ордена, хотя, по
сложившейся традиции, профессора обвиняли в этом
“Ordo Fratrum Praedicatorum”. Характерно, что на этом
этапе все конфликтующие стороны использовали та¬
кое мощное оружие, как история и манипуляция ею.
Во главе парижских профессоров встал Гийом де
Сент-Амур (ок. 1202—1272)35, ректор Университета,
который начал с чтения многочисленных проповедей
против нищенствующих орденов и проведения дис¬
путов, обличающих их.
В 1255 г. папа собрал комитет для противодей¬
ствия парижским профессорам. В комитет вошли уче¬
ные братья доминиканцы и францисканцы: Бертран
из Байона (ум. 1256)36, Бонавентура37, Фома Аквин¬
ский38, Альберт Великий (ок. 1200—1280) и др.
После проведения ряда диспутов, а профессора не
прекратили бойкот школ нищенствующих орденов, в
апреле 1255 г. вышла булла Александра IV “Quasi lignum
vitae”, адресатами которой были парижские преподава¬
тели и школяры39. В историографии булла рассматри¬
вается как один из этапов конфликта нищенствующих
орденов и парижских профессоров, а также как одна из
ступеней институционализации Университета40. Прове¬
дение параллелей с особенностями становления Фран¬
цисканского ордена побуждает рассмотреть упомяну¬
тую выше буллу в более широком контексте.
Парижские профессора обозначались папой как
“ordo”41, но при этом и нищенствующие ордена, согласно
понтифику, были неотъемлемой частью Университета:
если ученая корпорация хочет сохранить свою целост¬
ность, то надо быть единым сообществом и не допускать
внутренних споров. Все указания, какие глава церкви Да'
JH 198
вал в булле, ориентировались на восстановление целост¬
ности Университета. Папа апеллировал также к истории.
Он припомнил, что некогда, когда Университет был в
таком же положении, Григорий IX восстановил его, вы¬
дав привилегии42. Обратившись к статутам Григория IX,
Александр IV скорректировал и дополнил их данными,
сообразующимися с реалиям современности. Соглас¬
но новым указаниям, доминиканцы должны были вер¬
нуться в Университет, а канцлеру предоставлялось пра¬
во наделять лицензией всех преподавателей, которые
смогут пройти его экзамен. Этим должен был решиться
вопрос с предоставлением второй кафедры доминикан¬
цам. Братьям предписывалось подчиняться решению
Университета о прекращении занятий, но только если
за него проголосовало двое из трех профессоров на ка¬
ждом факультете, что, автоматически, делало это оружие
удобным для братьев, т.к. каждое третье место мог зани¬
мать один из членов нищенствующих орденов43. Испол¬
нение буллы поручалось епископу Орлеана и Аксерра44.
Несогласие же каралось общим отлучением.
Подобно Григорию IX, к статутам которого об¬
ращался Александр IV, понтифик комментировал и
корректировал Устав Университета, как в прошлом
комментировалось и корректировалось Правило
Францисканского ордена. Но нищенствующие орде¬
на с самого своего возникновения стремились впи¬
сать себя в Священную историю, а значит, они могли
быть объектами редактирования истории со стороны
Римской курии. Парижский университет — свободное
объединение интеллектуалов — был явлением совсем
иного рода. Судя по всему, Александр IV подошел к
нему с теми же критериями, что и к нищенствующим
орденам, т.е. отнесся к ним как к организациям одно¬
JH!99nL
го порядка. В этом смысле действия Александра IV не
отличались от политики Иннокения IV. Оба понтифи¬
ка не понимали, что управление новыми сообщества¬
ми посредством их унификации терпит крах.
Дальнейшие шаги корпорации парижских про¬
фессоров и школяров должны были доказать несо¬
стоятельность представлений папы.
Профессора завершили долгий перерыв в обу¬
чении. Но исполнять прочие указы папы они не спе¬
шили. Понтифик обратился за поддержкой к мир¬
ским властям. После этого профессора и студенты
отправили главе церкви официальное письмо “Radix
amaritudines”, в котором объявили о распаде Универ¬
ситета, отвергнув все привилегии и иммунитеты, по¬
лученные ими за все предыдущие годы от папы и ог
короля, а заодно заявили о возврашении к частным
школам. Профессора сообщили: они не против того,
чтобы братья имели столько школ и учеников, сколь¬
ко им вздумается. Но они не хотят их видеть в своих
частных школах, здания которых они берут внаем4'.
В послании лейтмотивом следовала мысль об опасно¬
сти нищенствующих орденов для христианского мира,
«волков в овечьей шкуре», несущих везде раздор и
ересь, искажающих смысл Библии (на правильность
понимания претендовали профессора) и следующих
еретику Иоахиму Флорскому во «Введении в вечное
Евангелие». Вновь в связи с «Введением» назывались
доминиканцы, францисканцы не упоминались46.
После послания парижских профессоров и школя¬
ров к папе, в котором они прямо и недвусмысленно
отказались исполнять его указ, конфликт интеллекту¬
алов и нищенствующих орденов перерос рамки внут¬
ри- или межкорпоративного противостояния в церк¬
JK200HL
ви. Более того, «Введение в Вечное Евангелие», хотя
его открыто обвинили в еретическом содержании,
набирало все большую популярность.
Папа Александр IV продолжил его уничтожение,
прерванное смертью Иннокентия IV. Он послал указ
епископу Парижскому, чтобы тот предал огню все
книги и списки47. Вслед за тем понтифик повторил
свой указ и уточнил: «имя и репутация» ордена фран¬
цисканцев (не доминиканцев!) должны оставаться та¬
кими же незапятнанными, как и до этого случая48. Но
распоряжения папы опоздали.
В мае 1256 г. понтифик вновь пишет епископу Па¬
рижскому, предписывая, чтобы свитки сдавали под
угрозой анафемы49. На этот год пришелся апофеоз
противостояния парижских профессоров и нищен¬
ствующих орденов: вышел трактат Гийома де Сент-
Амура «Об опасностях последних дней»50. Гийом
предупреждал общество о появлении «фальшивых
пророков», предвестников последних времен.
Сент-Амур утверждал, что Христос учредил лишь
два церковных достоинства: это апостолы, от которых
пошла власть епископов, и ученики — источники вла¬
сти священников, и им же принадлежит обязанность
заботы о душе (“сига animarum”). Претенденты на эти
обязанности, появившиеся позднее, не входят в опи¬
санное “ordo”, они лишены места в данном порядке,
хотя и претендуют на него. Это и есть лжепророки и
соблазнители, о которых предупреждал апостол Па¬
вел во «Втором послании к Тимофею»51.
Любопытно, что представитель Парижского уни¬
верситета, корпорации, которая появилась прибли¬
зительно в одно время с нищенствующими орденами
и вошла в конфликт с церковью в начале 30-х гг. что¬
JH201
бы подтвердить свой, не имеющего аналогов “ordo”
укоряет в несоблюдении порядка, заданного в самом
начале христианского мира, нищенствующие ордена.
Иными словами, либо Университет закончил вписы¬
вать себя в корпоративное средневековое общество,
либо продолжил прежний курс за счет критики ни¬
щенствующих орденов, институционализация кото¬
рых еще не была завершена.
Критика Гийома де Сент-Амура обрушилась на на¬
правления, характерные для Францисканского ордена:
это апостольское движение, подпитываемое пропо¬
ведями о пророческом даре Франциска, и течения, на
которые оказывали значительное влияние идеи иоа-
химизма, проспиритуалы. Выше было показано, что,
пытаясь осознать себя, свое место в структурах церк¬
ви, францисканцы обращались к образу св. Фран¬
циска, его месту в Священной истории, видя в нем то
нового апостола, то второго Христа. Если в трактате
и назывались отдельные нищенствующие ордена, то,
как правило, это был “Ordo Fratrum Praedicatorum”, на
который и направлялась вся критика. Иначе говоря,
ректор Парижского университета использовал пред¬
ставление об историческом предназначении минори¬
тов в полемике против доминиканцев.
В стремлении защитить от претензий домини¬
канцев область универсального знания парижский
профессор задействовал мощнейшее оружие, тра¬
диционно принадлежавшее церкви и её институтам.
Пытаясь осознать сущность и причины появления в
мире нищенствующих орденов, он использовал про¬
тив них историю и историческую память в том клю¬
че, в каком ее понимали люди того времени, т.е. в
историософско-теологическом.
JH202r*L
Возвращение нищенствующих орденов
в Университет
В июне 1256 г. папа отправил епископу Парижскому
буллу “Cunctis processibus”, в которой обозначил ос¬
новные направления своей политики в отношении
конфликта в Парижском университете.^ Во-первых,
восстановление в правах нищенствующих орденов
и безоговорочное соблюдение буллы “Quasi lignum
vitae”, во-вторых, осуждение Гийома де Сент-Амура и
его товарищей Ода де Дуэ, Кретьена де Бовэ и др.52
Папа подверг критике трактат Сент-Амура и бул¬
лой “Romanus Pontifex” от 5 октября 1256 г. повелел
сжечь его труд53. До этой буллы и после папа пред¬
принимал последовательные репрессивные меры в
отношении Сент-Амура: он выдавливал Гийома из
его общества, страны, лишал самого права писать54.
Вместо того, чтобы уничтожить его физически, Алек¬
сандр IV стремился извести его морально, духовно,
выкорчевывая саму память о мыслителе.
Одновременно с планомерной травлей Гийома де
Сент-Амура папа активно восстанавливал нищенствую¬
щие ордена в их правах и усмирял профессоров Париж¬
ского университета. Поскольку парижские профессора и
школяры отказались исполнять его указы, папа действо¬
вал через епископа Парижского55. В помощь Турскому,
Руанскому и Парижскому епископам понтифик призвал
Людовика IX56. Более того, папа отправил воззвание ко
всей церкви (Франции, Бургундии, Пикардии, Бретани,
Нормандии), которая стала невольным союзником про¬
фессоров и магистров на первом этапе конфликта в борь¬
бе за привилегии, настаивая, чтобы вся “ecclesia Romana”
выказывала всяческие милости и благоволения нищен¬
ствующим орденам, «лишенным школ и проповеди»57.
J*203*L
Александр IV не прекращал давления на церковь,
короля, Парижского, Руанского и Турского епископов
постоянными увещеваниями и призваниями восста¬
новить нищенствующие ордена в их правах, подавить
сопротивление профессоров и школяров, до тех пор,
пока в 1259 г. братья, наконец, не вернулись в Па¬
рижский университет на теологический факультет5,4.
После кажущегося усмирения профессоров теоло¬
гического факультета начались смуты на факультете
свободных искусств, также инициированные доми¬
никанцами59. Конфликт длился всего год, с 1259 по
1260 гг. При содействии папы доминиканцы были
приняты и на артистическом факультете60.
Итак, кризис, начавшийся в 1251 г. и завершивший¬
ся в 1260 г., развивался постепенно. На первом этапе,
до смерти Иннокентия IV, он принял характер судей¬
ской тяжбы. Конфликт был вызван необходимостью
межкорпорационного выяснения границ обязанно¬
стей и отношений доминиканцев и сообщества париж¬
ских профессоров и школяров. На этом этапе победил
Университет, воспользовавшись предлогом обвинения
в ереси. Однако после восшествия на престол нового
папы Александра IV началось восстановление в пра¬
вах нищенствующих орденов. Посчитав Университет
явлением того же рода, что и нищенствующие ордена,
и решив укрепить контроль над корпорацией коммен¬
тированием её Устава, Александр IV натолкнулся на
сопротивление парижских профессоров, отстаиваю¬
щих свою самобытность. Парижские профессора раз¬
вили обвинения доминиканцев в ереси, апофеозом
чего стал краткий трактат «Об опасностях последних
дней», где критиковался уже сам принцип организа¬
ции нищенствующих орденов, братья которого объ¬
J*204riL
являлись «фальшивыми пророками», предвестниками
конца времен. Если доминиканцы, претендовавшие
на область универсального знания, были в состоянии
нарушить устои корпорации, то почему того же не мог
сделать Университет, заявив претензию на область
формирования представлений о Священной исто¬
рии? Конфликт перешел на третий этап. После долгой
и упорной борьбы папы и университетского сооб¬
щества Гийом де Сент-Амур был изгнан из пределов
французского королевства, а нищенствующие ордена
восстановлены в Университете. Конфликт завершился
победой папства и нищенствующих орденов. Но прео¬
долела ли Римская курия кризис системы управления
многочисленными новыми корпорациями, который и
лежал в основе всего конфликта?
В историографии нет единого взгляда на сущность
политики Римской курии в этот период. С.А. Котля-
ревский считал, что при Александре IV «союз ордена и
курии достиг своего полного развития»61, выбор папой
стороны нищенствующих орденов был предопределен.
Ф.Я. Фортинский полагал: только вмешательство пон¬
тифика и его последовательное давление на Универ¬
ситет с целью признания и исполнения буллы “Quasi
lignum vitae” вывело общество из намечающегося се¬
рьезного кризиса. Он справедливо указывал: все, что
критиковал Гийом де Сент-Амур, было последователь¬
но даровано нищенствующим орденам Римской кури¬
ей. Жесткие действия папы, в сущности, были борьбой
за авторитет Римской курии. Уступкой Университету
стало осуждение «Введения в вечное Евангелие», но
Францисканцы оказались выведены из-под удара62.
П.Ю. Уваров пришел к выводу, что Парижский уни¬
верситет (равно как и нищенствующие ордена) был
J*205»lL
предназначен папской курией для защиты ортодоксии.
Парижские профессора, обвиняющие нищенствующие
ордена в ереси, действовали как защитники ортодок¬
сии. Но папа, по неизвестной причине, встал на сторо¬
ну нищенствующих орденов, и в ереси обвинили сто¬
ронников независимости Парижского университета и
противников нищенствующих орденов63.
Основной регулирующей силой в этом конфликте
стало папство — это очевидно и неоспоримо. Но ду¬
мается, выбор папы был намеренным и целенаправ¬
ленным. Судя по всему, Иннокентий IV считал, что
причиной конфликта являлась борьба за привилегии,
его решения определяли характер этапа. Так же, как и
Иннокентий IV, Александр IV не понимал сути про¬
исходящего конфликта. Он стремился примирить две
равнозначные для него корпорации, которые долж¬
ны с одинаковым пылом служить римскому престолу.
Однако Университет начал выходить из-под контроля
папы. Выдавливая нищенствующие ордена из «благо¬
честивой» иерархии в противоположную, профессора
посягнули на манипуляции идеологическим оружием
папской власти. Поэтому Александру IV не оставалось
ничего иного, как последовательно защищать нищен¬
ствующие ордена и подвергать репрессиям их идеологи¬
ческих противников — Гийома де Сент-Амура и группу
его последователей. Однако в самом принципе управле¬
ния корпорациями понтифик не изменил ничего.
Именно на этот период пришлась административ¬
ная реформа Людовика IX и введение в королевскую
курию нищенствующих братьев64. Людовик IX подчи¬
нился воле Александра IV и изгнал Гиойма де Сент-
Амура из пределов королевства, но в этом действии
видится один из последних взлетов теократической
206
власти папы, который был патроном и покровителем
одновременно и Университета, и нищенствующих ор¬
денов. Кризис системы управления папской курии не
был преодолен, и во многом потому, что Александр IV
так и не заметил этого «системного сбоя».
После осуждения и изгнания Гийома де Сент-Аму¬
ра, сожжения его книг и отлучения тех, кто читал и
хранил его сочинения, продолжались памфлетные вой¬
ны профессоров и нищенствующих в ключе, заданном
Гийомом де Сент-Амуром65. На 1268—1271 гг. при¬
шлась т.н. «война памфлетов» парижских профессоров
Жерара д’Аббевилля (ок. 1225—1272) и Николя Лизьё
против призыва нищенствующих орденов к очищению
верующих и принятию в «в свой круг» совсем юных
мальчиков. Тогда же в центре ученых споров появилась
проблема, первоначально актуальная только для самих
нищенствующих орденов, вдохновлявшая внутренние
дискуссии. Это была проблема бедности, нищеты66, за¬
давшая вектор ученых диспутов конца XIII в..
Полагаю, выход данного спора за пределы нищен¬
ствующих орденов стал следствием кризиса системы
управления корпорациями посредством их унифика¬
ции, не разрешенного, но углубленного Александром IV.
Конфликт имел значительные последствия прак¬
тически для всех слоев общества, которые он затро¬
нул, как для втянутых в конфронтацию корпораций,
так и для институтов власти, выступивших посред¬
никами в данном противостоянии.
Несомненно, это касалось и Францисканского
ордена, «невидимого» участника яростных баталий
Доминиканцев и профессоров. Различные течения в
Ордене, относительно мирно сосуществовавшие в те¬
чение долгого времени, были подвергнуты нападкам
J*207HL
снаружи, со стороны парижских профессоров, чтобь!
уязвить и разрушить “Ordo Fratrum Praedicatorum”.
Конфликт обострил и углубил противоречия внутри
Францисканского ордена, запустив необратимый про¬
цесс его разделения на два радикально отстоящих друг
от друга течения и в то же время ускорив процесс инсти¬
туционализации. Далее будет рассмотрено становление
“Ordo Fratrum Minorum” как ученой корпорации.
§ 2. Выбор Францисканского ордена
Нищенствующие ордена были вновь приняты в Па¬
рижский университет, а их неприкосновенность ка¬
залась совершенной. Но если первоначально братья
претендовали на участие во всех событиях Парижско¬
го университета, то после конфликта они стали при¬
держиваться отстраненной позиции. Так, в одном из
воззваний к понтифику по делу, связанному с проти¬
востоянием папского легата и парижского профессо¬
ра, в котором свидетелем выступил весь Университет,
представители нищенствующих орденов подписались
отдельно от профессоров и представителей наций67.
Так же, как и в предшествующий период, вместе
с преподаванием братья занимались многими други¬
ми делами. Людовик IX в завещании, составленном в
1270 г., наказал “Ordo Fratrum Minorum” и “Ordo Fratrum
Praedicatorum” распределить некоторую сумму, которую
король назначил для неблагородных студентов68.
Однако вклад нищенствующих орденов в развитие
области универсального знания в этот период сложно
переоценить69. Усилиями доминиканца Фомы Аквинско¬
го и францисканца Бонавентуры расцвела схоластиче¬
JK208*-
ская философия, “Universitas” переняло у доминиканцев
важный способ организации студентов — коллегии70.
Для Францисканского ордена самым важным по¬
следствием конфликта стало его ускоренное развитие
как ученой корпорации, от Нарбоннских конституций
(1260) и до буллы Николая III “Exiit qyi seminat” (1279).
Нарбоннские конституции и булла Николая III
В 1260 г., когда, согласно предсказанию Иоахима Флор-
ского, должен был состояться конец света, в Нар-
бонне собрался генеральный капитул “Ordo Fratrum
Minorum”, на котором приняли провинциальные кон¬
ституции Ордена и Нарбоннскую конституцию, факти¬
чески заменившую прежний Устав. Именно в ней были
прописаны первые четкие предписания относительно
порядка образования и преподавания братьев-фран-
цисканцев в Парижском университете. От каждой про¬
винции, после согласия министра и капитула, предпо¬
лагалось посылать не более двух студентов-миноритов,
прошедших новициат, на два-три года обучения (арти¬
стический факультет, тривиум) или четыре года (тео¬
логический факультет, квадривиум), с оговоркой для
последних — «если не будет слишком стар»71. Одним из
необходимых условий прописанного в конституции об¬
раза жизни студентов-францисканцев были кротость и
миролюбие. Вероятно, обязательная санкция глав Орде¬
на на обучение и недопустимость внутренних конфлик¬
тов должны были привести духовную корпорацию к
внутреннему миру и спокойствию.
Первоначально содержание для этих студентов не
предполагалось72. Братьям, состоявшим в нищенству¬
ющем ордене, не возбранялось собирать милостыню
и Жить на нее.
J*209r*L
После утверждения Нарбоннских конституций обу¬
чение и преподавание братьев в Парижском универси¬
тете было оформлено по четким и внятным правилам.
Следующей ступенью, упрочившей положение брать-
ев-францисканцев в Парижском университете, стало
третье разъяснение Правила Ордена (“Regula Bullata”
1223), оно было сделано 14 августа 1279 г. папой Нико¬
лаем III (1277—1280) в булле “Exiit qui seminat”.
Булла (п. 19) окончательно «забывает» первона¬
чальное Правило и «первоначальное» намерение
Франциска Ассизского: «Мы объявляем, что в на¬
мерение основателя Ордена не входило принудить
братьев, занятых наукой и церковной службой, к фи¬
зическому труду»73. Отныне благодаря новой коррек¬
ции «Благочестивой легенды» братья на законных
основаниях были предназначены занятиям наукой и
церковной службе, в том числе проповедям и испове¬
дям. Физический труд стал занятием добровольным,
им можно было заниматься или же оставить.
С этого времени количество студентов в школах
братьев-францисканцев ощутимо выросло. Настоль¬
ко, что Николай III, обращаясь к епископу Пуату74 с
просьбой уладить проблемы Ордена в Париже, свя¬
занные с необходимостью провести капитул, обратил
его особое внимание на множество студентов, обуча¬
ющихся в Париже, и появившуюся из-за этого необ¬
ходимость перенести капитул в другое место75.
Ориентация Францисканского ордена
на создание ученой корпорации
К 1255 г. в Парижском университете определился кор¬
пус разрешенных для чтения книг Аристотеля76, а к
1256 г. лицензию на преподавание теологии на теоло¬
JH210>4L
гическом факультете получил Фома Аквинский77. Ари-
стотелизм получил толчок к развитию в двух направ¬
лениях: во-первых, в сторону аверроизма и учения
Сигера Брабантского, главы факультета свободных
искусств, а во-вторых, — томизма, «соединения доми¬
никанцами католической философии и теологии Ари¬
стотеля»78. Оппозиция аверроизма и томизма длилась
до 1271 г. и закончилась в 1277 г. ревизией аверроиз¬
ма. Совет теологов во главе с Парижским епископом
Этьеном (Эженом) Тампье вынес суждение из 219 те¬
зисов, семь или более из которых, как считается, были
направлены против Фомы Аквинского79. Г.В. Шевкина
видела причину в страхе средневековых теологов пе¬
ред Аристотелем как таковым, поэтому был обвинен и
Фома Аквинский80.
Таким образом, окончательно победил домини¬
канский вариант толкования Аристотеля. Фома Ак¬
винский завершил становление схоластической пара¬
дигмы познания. Доминиканцы вписали Стагирита
в каноническую теологию и завершили «интеллекту¬
альную революцию» XII в., начатую в дни св. Бернар¬
да и Гуго Сен-Викторского81.
Одновременно получил новое дыхание августи-
низм францисканцев: папа Александр IV одобрил
«Сумму» Александра Гэльского82, начал преподавать
на теологической кафедре Бонавентура, ученик про¬
славленного мыслителя83.
Бонавентура, «второй родитель» Ордена и автор
канонической «Благочестивой легенды», перенапра-
вил анархический характер идеи «первоначального
братства Франциска и его товарищей», слившейся с
идеями аббата Иоахима Флорского, в умеренное рус¬
ло: анархический мистицизм перешел в мистицизм
JK211
созерцательный. Генеральный министр вывел вопрос
о бедности в сферу интеллектуальных, схоластиче¬
ских споров, а радикальных мистиков вытеснил в
маргинальное течение, которое назвали «спиритуа-
лами»84. Бонавентура сделал это и постановлениями,
как генеральный министр Ордена, и коррекцией об¬
раза Франциска, как автор единственной официаль¬
ной агиографии — «Большой легенды».
Жизнеописание Бонавентуры снимало острое про¬
тиворечие между учеными вне Ордена и его членами.
Бонавентура выделил отдельную главу для объяснения
учености и отношения к ней Франциска Ассизского85.
Мистическое знание Франциска, который объявля¬
ет себя «простым, неученым, дурачком»86, Бонавенту¬
ра объяснил чудом87. Удивительные знания Франциска
были связаны с тем, что он настолько стремится во
всем подражать (“imitatio”) Христу, что обрел Его как
наставника в сердце. Поэтому в ту же главу Бонавен¬
тура поместил сюжеты, посвященные пророчествам
Франциска. Он предвидит будущее, проникает в тайну
сердец. Это тоже проявление знания Франциска, его
мудрость, приобретенная через подражание Христу.
«Беднячок из Ассизи» максимально близок к Истинно¬
му Свету, просвещен Им, и поэтому видит мир таким,
какой он есть, во всех трех человеческих временах.
Проповедь также перешла в разряд чуда, свершенно¬
го Франциском, и оно не распространялось на других
членов Ордена88. Жизнь Франциска была дана в при¬
мер другим, и этому посвящено все его бытие — слу¬
жить живым примером и проводником89.
Франциск Бонавентуры позволяет братьям из¬
учать Священное Писание, но если Христос боль¬
ше молился, чем читал, пусть и они так поступают.
Jr 212
«Простота голубки» и «змеиная мудрость» не должны
разделяться в ученом брате, те, кто хотят поступить в
Орден, должны отвергнуть и мирское знание, и даже
книжную мудрость, чтобы нагим войти в объятия
Христа, отринуть все мирское, и в душе, и в сердце90.
Но если Франциск Фомы Челанского* отвергал мир¬
скую мудрость ради проповеди, то Франциск Бона-
вентуры предлагал братьям развитие в русле ученой,
но вместе с тем и францисканской, традиции.
Францисканский орден вышел из ниши, отведен¬
ной маргиналам, и начал претендовать на место доми¬
никанцев, ученых нищенствующих братьев. В посла¬
нии, приписываемом Роджеру Бэкону и адресованном
папе Клименту IV, излагается катастрофическая, с
точки зрения автора, ситуация на теологическом фа¬
культете, где толкование толкование Библии стано¬
вится важнее самого Священного Писания91. В пись¬
ме осуждались «Сентенции» (“Liber Sententiarum”)92,
а на первый план выдвигалась «Сумма» (“Liber
Historiarum”), написанная францисканцем Алексан¬
дром Гэльским. Это письмо показывало, что в 70-е гг.
первые францисканские предподаватели 30-х гг. вос¬
принимались как авторы основополагающего учения
для христианского мира. Течение, воспринимавшееся
в 30-е гг. в сознании членов Ордена маргинальным,
уже в 70-е гг. кардинально изменило свое положение.
Новые ученые францисканцы предлагали коммен¬
тировать текст не снаружи, чтобы не перегружать его
глоссами, но исследовать его изнутри. «Сумма» Алек¬
сандра Гэльского, «не переставая, описывает Текст, от
начала и до конца, являя сам Текст», в отличие от кни¬
ги «Сентенций», стремящейся к исследованию Текста
за его рамками и оттого ставящей себя выше Библии.
JK213 riL
Разве это не похоже на постоянное комменти-
рирование “imago Francisci” внутри самого образа
Франциска? Могла ли традиция пересмотра «Благо¬
честивой легенды» повлиять на становление схола¬
стического подхода францисканцев? Полагаю, вопрос
по-прежнему остается открытым.
Как бы то ни было, при Бонавентуре ученое тече¬
ние в Ордене усилилось настолько, что еще при жиз¬
ни Фомы Аквинского францисканцы-августинианцы
начали диспуты с доминиканцами-томистами. На
80-е гг. пришлось основное обострение споров.
§ 3. Новый виток конфликтов - новый Орден
Запрет на создание новых нищенствующих орденов,
принятый на II Лионском соборе (1274), поставил точ¬
ку в целой эпохе средневекового монашества. В том же
году умер Бонавентура. Результатом его министерства
стал выход “Ordo Fratrum Minorum”a на новый уро¬
вень институционализации: в нем окончательно офор¬
милось ученое, магистральное направление, а идея
преобразования мира проповедью и нищетой стала
уделом радикальных групп, вытесняемых из Ордена.
В новом конфликте парижских профессоров и
нищенствующих орденов 1282 г.93 участвовал совсем
другой францисканский орден, нежели тот, что уча¬
ствовал в 50-х гг., это была полноценная оформивша¬
яся ученая корпорация.
Диспут по поводу “Adfructus uberes”
К конце XIII в. братья считали себя частью Универси¬
тета, а не противостоящей ему альтернативной кор-
JH214rfL
дорацией. Это показал трехдневный диспут 1286 г.
до поводу очередной буллы, расширившей их права и
обязанности в области «заботы о душе», традицион¬
ной для секулярного клира.
13 декабря 1281 г. папа Мартин IV (1281—1285) из¬
дал буллу “Ad Fructus Uberes”94, в которой дал фран¬
цисканцам и доминиканцам привилегию на пропо¬
ведь и исповедь, т.е. на область заботы о душе (“сига
animarum”), традиционную для клира. Братья, желаю¬
щие читать проповедь, должны были пройти экзамен
на капитуле, для принятия исповеди выбирались са¬
мые достойные. Если прихожанин выказывал готов¬
ность исповедаться братьям, то принимал условие, по
которому соглашался один раз в год принести покая¬
ние священнику своего диоцеза. При этом членам ни¬
щенствующих орденов не было необходимости полу¬
чать разрешение на “сига animarum” от белого клира.
Около года булла оставалась незамеченной, но, на¬
чиная с 1282 г., после диспута в Парижском универси¬
тете95, она инициировала новый конфликт клира и ни¬
щенствующих орденов, который постепенно развился
в серьезный кризис папства, выходящий за обозначен¬
ные нами хронологические рамки и поэтому не рассма¬
триваемый в данной книге96. Ниже будет рассмотрен
центральный эпизод первого этапа конфликта: много¬
дневный диспут 1286 г., в котором принимали участие
парижские профессора и нищенствующие ордена.
Через год после выхода буллы, в ноябре 1282 г.,
группа из пятнадцати парижских профессоров, среди
которых были францисканцы97 и доминиканцы, при¬
ступила к схоластической интерпретации указа98. Ре¬
зультатом диспута стало появление новой оппозиции
клириков против нищенствующих. Во главе оппози¬
Jn215r«L
ции встали ГГийом де Масон, доктор канонического
права и архиепископ Амьена, и Гийом де Флавакур)
архиепископ Руана. Кроме прочего, они отправи¬
ли петицию, направленную против миноритов, папе
Мартину IV". Это одна из отличительных черт нового
конфликта: ранее первыми обвинялись доминиканцы.
В декабре 1286 г. произошло центральное событие
данного конфликта — диспут профессоров и школя¬
ров Парижа, в котором рассматривалось право доми¬
никанцев и францисканцев принимать исповедь1"0.
Диспут был организован «прелатами Французского
королевства»101. Проводился он в отсутствие глав ор¬
денов: генеральный министр францисканцев недавно
скончался, а новый еще не был выбран, глава орде¬
на доминиканцев находился в другой стране, братья
сами не знали, в какой именно102.
В первый день на диспут собрались «все магистры
и школяры и братья из всех орденов в зале епископа
Парижского»103. День был посвящен аргументам про¬
тивников привилегий, настаивавших на их ограниче¬
нии. Они доказывали, что разрешение на принятие
исповеди должны давать епископы диоцезов104. Инте¬
ресно, что в тексте документа доминиканцы и фран¬
цисканцы названы “Fratres Majores et Minores”105. Для
парижских профессоров доминиканцы продолжали
играть роль основного ордена, они «Старшие братья»-
Отмечу также — основным дискуссионным оружием
парижских профессоров и нищенствующих орденов
стала проповедь, излюбленное оружие нищенствую¬
щих. Проповедью парижского преподавателя завер¬
шился первый день диспута.
Парижские профессора утверждали, что каждому
церковному “ordo”, среди которых, в конечном итоге,
JH21
занял свое место и Университет, предназначено свое
место и обязанности. Нищенствующие же ордена по¬
стоянно стремились забрать их, они нарушали дух
корпорации, вносили элементы дисгармонии в сло¬
жившуюся целостность. При этом “Universitas” не мог
определить, какому закону они принадлежат106. Один
из главных оппонентов нищенствующих орденов, Гий¬
ом де Масон, «величайший юрист» (“maximus jurista”),
взывал к закону и цитировал «Декреталии» Григо¬
рия IX в проповеди, направленной против нищен¬
ствующих братьев.
На второй день диспута, «у Старших братьев»
(“apud fratres Majores”), проповедь произнес один из
братьев “Ordo Fratrum Minorum”, а на третий день, «у
Меньших братьев» (“apud fratres Minores”), проповедь
прочитал доминиканец107. Нищенствующие братья
выступали единым фронтом.
В проповеди второго дня францисканец от схо¬
ластических доказательств переходил к призыву сле¬
довать воле папы, затем сетовал на отсутствие гене¬
ральных министров орденов и заканчивал просьбой
не изгонять братьев из Университета, поскольку они
составляют значительную его часть108.
Диспут показал, что университетское сообщество к
концу XIII в. трансформировалось в институт власти,
опорой и доказательством независимости которого
были «Декреталии». Университеты стабилизировались
как корпорация с установленными границами обязан¬
ностей, со своим Правилом и юрисдикцией. Но нищен¬
ствующие ордена, с точки зрения Университета, так и
не достигли стабильности. Французский клир и париж¬
ские профессора по-прежнему были уверены: нищен¬
ствующие ордена занимают не свое место в этом мире.
JK217 riL
Однако сами нищенствующие братья, и фран¬
цисканцы в частности, считали себя частью универси¬
тетской ученой корпорации. В диспутах они свободно
использовали схоластический аппарат доказательств.
Но, как и в предыдущих конфликтах, взывали к папе
как к посреднику. Это были результаты гигантской
работы Бонавентуры по преобразованию представ¬
лений “Ordo Fratrum Minorum” о власти, учености,
образе понтифика и его роли в орденской жизни. Под
его руководством Орден действительно пережил но¬
вое рождение, хоть обвинения со стороны парижских
профессоров остались прежними, и исходили они как
от францисканцев, так и от доминиканцев.
Начало идеологического расхождения
доминиканцев и францисканцев
Несмотря на то, что в диспуте с клиром и профессо¬
рами нищенствующие ордена представали единым
сплоченным сообществом, между ними, тем не менее,
усиливались трения. Как правило, в историографии
открытое расхождение “Ordo Fratrum Minorum” и
“Ordo Fratrum Praedicatorum” связывается с тем, что
их создатели заложили в них изначально принципи¬
ально разные идеи. Добавим, что в случае размеже¬
вания доминиканцев и францисканцев в Парижском
университете имеет место быть начало соперниче¬
ства в области схоластики109. В конечном итоге для
истории средневековой философии важнее оказался
томизм Фомы Аквинского, но в конце XIII в. Фран¬
цисканский орден также претендовал на «правиль¬
ное» понимание и знание Священного Писания при
поддержке парижских профессоров и Парижского
епископа.
JH218nC
Во-первых, в ходе репрезентации себя как ученой
корпорации, францисканцы выдвинули на передний
план свою «Сумму», написанную Александром Гэль¬
ским. Во-вторых, они оспаривали идеи Фомы Аквин¬
ского, в русле августинизма. Инициаторами дискус¬
сии, истоки которой находились в спорах парижских
профессоров и Фомы Аквинского в 1270 и 1277 гг.,
стали английские францисканцы во главе с Иоанном
(Джоном) Пеккамом (ок. 1240—1292)110.
В 1284 г. Иоанн Пеккам написал письмо канцлеру
Оксфорда, в котором опроверг обвинения, выдвину¬
тые против него неким приором доминиканцев111, а
30 апреля 1286 г. он сам наложил запрет на некоторые
положения, сформулированные английским домини¬
канцем Ричардом Клепуэллом112. Иоанна Пеккама под¬
держали и парижские профессора, и Парижский епи¬
скоп, и даже некоторые из братьев-доминиканцев113.
Основные свои положения Пеккам изложил в пись¬
ме епископу Линкольна от 1 июня 1285 г.114, выдержку
из которого, в связи с ее значимостью, приведем ниже:
«Мы ни в коем случае не осуждаем изучение филосо¬
фии, поскольку оно служит постижению теологических
тайн, но мы осуждаем мирские языковые новшества,
вводимые на протяжении двадцати лет при рассмотре¬
нии глубоких теологических вопросов; эти новшества
противоречат философской истине и наносят ущерб
святым Отцам, к чьим позициям относятся с прене¬
брежением и даже с явным презрением. Какое учение
более прочно и здраво: учение детей св. Франциска, то
есть блаженной памяти брата Александра [из Гэльса],
брата Бонавентуры и подобных им, которые в своих
трактатах, не заслуживающих ни единого упрека, опи¬
рались на святых Отцов и философов, или же это не¬
JH219 riL
давнее учение, почти во всем противоречащее первому,
которое заполнило мир словесными перепалками, все¬
ми силами ослабляя и разрушая то, чему учит Августин
о вечных правилах незыблемого света, о способностях
души, о включенном в материю “семенном разуме” и
о бесчисленных вопросах того же рода; пусть изобре¬
тателей этого учения судят древние Отцы, поскольку
они обладают мудростью, пусть судьей им будет Бог и
пусть Он им даст целебное средство»115.
Как видно, во-первых, намерение братьев-фран-
цисканцев выйти из маргинальной среды натолкну¬
лось на сопротивление даже не столько парижских
профессоров, сколько доминиканцев. Если ранее до¬
миниканцы не обращали полемику на дестабилизи¬
рованный, неустойчивый Орден, который мог быть
как подспорьем, так и помехой в борьбе против па¬
рижских профессоров, то после обновления полити¬
ки францисканцев такая необходимость появилась.
Во-вторых, в ученой корпорации “Ordo Fratrum
Minorum” произошло разделение обязанностей: предста¬
вители Оксфорда спорили, а францисканцы Парижского
университета занимались генерацией теолого-схоласти¬
ческих идей. Оксфордские францисканцы — Бэкон, Пек-
кам — утверждали, что только Александр Гэльский и Бо-
навентура, продолжатели традиции св. Августина, были
истинными интерпретаторами, и лишь они достойны
работать со Священным Писанием. Распределились не
только роли университетов: распределились роли брать¬
ев соответственно провинциям.
Завершение становления «ученой корпорации»
После 1279 г. нищенствующие ордена практически пол¬
ностью интегрировались в Университет. К 1286 г. в спи¬
220 riL
ске книг по теологии, философии и юриспруденции,
которые необходимо было иметь в студенческих библи¬
отеках, отдельные разделы отвели для сочинений Фомы
Аквинского и Бонавентуры, а также перечислили сбор¬
ники проповедей доминиканцев и миноритов116. К этому
времени в основном во францисканской среде сформи¬
ровалось устойчивое представление о непротиворечи¬
вости нищенства и ученых занятий. «Легенда трех това¬
рищей», составление которой я датирую концом XIII в.,
не заостряет внимания на учености. Отмечается толь¬
ко, что Франциск говорил просто, не прибегая к учено¬
му языку117, а братья имели лишь те книги, по которым
служили литургию118. Нет острого противостояния, эта
проблема уже не актуальна.
В 1292 г. появилась конституция меньших брать¬
ев, регулирующая обучение студентов в Париже, что
можно рассмотреть как знак окончательного само-
представления Ордена в качестве ученой корпора¬
ции. Парижские профессора отказались от бойкота
братьев и перешли к диспутам с ними, переняв про¬
поведь как основную его составляющую, что уже
было косвенным признанием нищенствующих орде¬
нов за равные себе. Диспуты вообще стали основной
формой конфликтного соревнования профессоров и
нищенствующих. Так, в 1287 г. состоялся очередной
диспут о привилегиях119. Кроме того, с 1276 по 1295 г.
постоянно проходят диспуты в рамках “quodlibets”,
ставящие проблемы морали120.
Дискуссии “Ordo Fratrum Minorum” с парижскими
профессорами и доминиканцами в конце века доказы¬
вают, что Орден превратился в итоге в мощную разви¬
тую ученую корпорацию со своей внутренней специа¬
лизацией, что было характерно для университетов.
JK221 ML
С Парижским университетом тесно связана даль¬
нейшая борьба Францисканского ордена с движени¬
ем спиритуалов. Здесь отмечу, что под воздействием
идеологии спиритуалов, т.е. с буллы Бонифация VHj
“Super chatedram” и буллы Клемента V “Dudum de
sepulturis”, начинается понижение прав нищенствую¬
щих орденов121.
* * *
Спор об отношении Франциска к учености опирается
на историографический миф. Его корни находятся в
конфликте 50-х гг. XIII в., когда стало ясно, что если
часть Ордена и определилась как ученая корпорация,
то большая масса, поддерживаемая генеральным ми¬
нистром и «Благочестивой легендой», развивалась в
направлении радикального мистицизма.
Отношение Франциска к учености невозможно вы¬
явить из его житий, поскольку на них оказывал суще¬
ственное влияние контекст их написания. Для «Пер¬
вого жизнеописания» Фомы Челанского проблема
соотношения учености и простоты, с вынесенным ре¬
шением в пользу последней, стоит далеко не на первом
месте, по сравнению со «Вторым жизнеописанием» и
«Большой легендой» Бонавентуры. Однако жития по¬
казывают динамику отношения францисканцев к уче¬
ности и позволяют отследить тенденции и намерения
руководства Ордена по отношению к выбору между
апостолической проповедью и учеными штудиями.
После конфликта 50-х гг., завершившего, или
ускорившего институционализацию нескольких кор¬
пораций, пришла пора «закрытого» развития новых
социальных групп, вместо прежнего, доконфликтно-
го, открытого состояния, вопреки продолжавшейся
222
политике Римской курии по унификации сообществ.
3 конце XIII в. идея теократической империи во главе
с папой, где Университет является основным квали¬
фикатором истины и лжи, постепенно перешла в об¬
ласть недостижимого.
Это показал новый виток конфликтов 80-х гг.,
во-первых, между нищенствующими орденами и Па¬
рижским университетом, который апеллировал уже не к
власти понтифика, а к праву «Декреталий», своду указов
и булл понтификов. Тогда же стал явным процесс перео¬
риентации университетов от церкви к мирской власти122.
Во-вторых, обозначились явные различия между “Ordo
Fratrum Minorum” и “Ordo Fratrum Praedicatorum”, бра¬
тья которых на равных боролись в схоластических бата¬
лиях, отстаивая или августинианство Бонавентуры, или
аристотелианство Фомы Аквинского.
Примечания
1 Rashdall Н. The Universities of Europe in the Middle Ages. T. I.
P. 348.
2 Видимо, эта традиция идет от Рэшдолла. См. Ibid. Р. 385—386.
3 Данная точка зрения выражена в исследованиях Г. Рэшдолла,
Ж. Ле Гоффа. Котляревский и Ван ден Вингерт видят корень
проблемы в борьбе за привилегии, углубляясь в тему противо¬
стояния между регулярным и секулярным клиром. Оба иссле¬
дователя начинают свои работы с рассмотрения привилегий,
предоставленных папой монашеству. Так, С.А. Котляревский
считает, что папство не дало ничего нового мендикантам, что
подобные привилегии были дарованы еще клюнийцам.
4 Эта точка зрения имеет много нюансов. Верже связывает про¬
тивостояние профессоров и мендикантов в 50-х гг. в Париж¬
ском университете с теологической специализацией ученой
корпорации: Verger J. Culture, enseignement et societe... P. 172.
Конгар приходит к выводу, что мендиканты поддерживали но¬
ваторскую и мистическую идею всемирной церкви с папой во
главе (Церковь как тело Христа), а профессора были за локаль¬
JH223rlL
ные независимые церкви в регионах (Congar Y. M.-J. Aspects
ecclesiologiques de la querelle entre Mendiants et вёсиНеге dans la
seconde тоШё du XIHe siecle et au debut du XlVe si£cle // Archive
d’histoire doctrinal et НИёгаШге de Moyen Ages. 1961. P. 35—151)
Дюфей предполагает, что конфликт был связан с интеллек¬
туальным противостоянием профессоров — приверженцев
традиционного августинианства и агрессивными мендиканта-
ми — модернизаторами, сторонниками Аристотеля и новатор¬
ства в схоластике. См.: Dufeil М.-М. Guillaume de Saint-Amoure
et la potemique universitaire parisienne, 1250—1259. P., 1972.
5 О ходе конфликта см.: Rashdall К The Uuniversities of Europe in
the Middle Ages. T. I. R 376—393.
6 Chartul. I, № 219. P. 242 (апрель 1253 г., письмо магистров о со¬
бытиях, обращено за помощью к Альфонсу, графу Пуату, на¬
местнику Людовика IX, пока последний участвовал в кресто¬
вом походе, а также ко всем клирикам и церкви Франции). См.:
Bulaeus. Ill, R 248.
7 Т.е. преподаватель, покорный уставу (Blaise A. Dictionnaire La-
tin-Fran^ais des auteurs du Moyen Ages. Brepols, 1975. P. 783), по¬
лучивший лицензии канцлера и кафедры.
8 Chartul. I, R 244.
9 Rashdall H. The Universities of Europe in the Middle Ages. T. I.
P. 377 (cm.: Chartul. I, № 200. P. 226-227).
10 Ibid. P. 378.
11 Указы Иннокентия IV профессорам относительно нищенству¬
ющих орденов и нищенствующим относительно профессо¬
ров, см.: Chartul. I, № 222. Р. 247; Ibid. № 224. Р. 248; указ маги¬
страм — Ibid. № 225. Р. 249.
12 Иннокентий IV дает привилегии цистерцианцам, как у менди-
кантов, см.: Ibid. № 227. Р. 251.
13 Т.е. папе пришла жалоба от профессоров и комиссия от мен-
дикантов.
14 Chartul. I, № 222. Р. 247 (Иннокентий IV профессорам: “discor-
diam seu ligitii materaim cupientes”).
15 Ibid. № 224. P. 248 (Иннокентий IV приорам ордена домини¬
канцев и министру ордена миноритов).
16 Ibid. № 224. Р. 249.
17 Ibid. № 225. Р. 249 (Иннокентий IV опять магистрам о менди-
кантах).
18 Обвинительное письмо профессоров на ордена, церковным
прелатам и сообществу школяров, начало конфликта с менди-
кантами: Ibid. № 230. Р. 252.
JH224rlL
i9 См.: Rashdall Н. The Universities of Europe in the Middle Ages. T.
I. P. 375 (список преподавателей с условиями вхождения).
го Little A.G. The Franciscan School at Oxford in the Thirteenth
Century // Archivium Franciscanum Historicum. 1926. Vol. XIX.
p. 821—822. О системе преподавания и его устройстве у доми¬
никанцев — см. у Рэшдолла (Rashdall Н. The Universities of Eu¬
rope in the Middle Ages. T. I. P. 371—372).
21 Chartul. I, № 250. P. 287. Письмо Гумберта, генерального маги¬
стра “Ordo Fratrum Praedicatorum”, о противоречиях минори¬
тов и доминиканцев, середина мая 1255 г.
22 рэшдолл приходит к выводу, что минориты вплоть до 1255 г.
были в мире с профессорами, что подтверждается Салимбене,
который приводит декларацию Иоанна Пармского в 1253 г. См.:
Rashdall Н. The Universities of Europe in the Middle Ages. T. I. P. 383.
23 Котляревский C.A. Францисканский орден... С. 123.
24 Сочинения его были уничтожены, но сохранились
немногочисленные отрывки; см. основные издания: Protocoll der
Commission zu Anagni / Ed. H. Denifle // Archiv fur Literatur- und
Kirchengeschichte des Mittelalters. 1885. Vol. I. P. 99—142; Benz E.
Die Excerptsatze der Pariser Professoren aus dem Evangelium aeter-
num // Zeitschrift fur Kirchengeschichte. 1932. Bd. 51. S. 415—455;
Topfer B. Eine Handschrift des Evangelium aeternum des Gerardino
von Borgo San Donnino // Zeitschrift fur Geschichtswissenschaft.
1960. Bd. VIII. S. 156—163. Основные исследования по проблеме
появления «Введения в вечное Евангелие» см.: Rousselot X. Hi-
stoire de l’Evangile Lternel. P, 1861; Denifle H. Das Evangelium
Aeternum und die Commission zu Anagni // Archiv fur Litteratur-
und Kirchengechichte des Mittelalters. 1885. Bd. I. S. 49—142; Benz
E. Joachim-Studien, II: Die Exzerptsatze der Pariser Professoren aus
dem Evangelium Aeternum // Zeitschrift fur Kirchengeschichte.
1932. Bd. LI. S. 415—455. О Герардо см.: Reeves M. The Influence
of Prophecy in the Later Middle Ages: A Study in Joahimism. Not¬
re Dame, 1993. P. 59—61, 187—190; Daniel E.R. A Re-Examination
of the Origins of Franciscan Joachitism // Speculum. 1968. Vol. 43.
№ 4. P. 671—676; Burr D. Olivis Peaceable Kingdom. A Reading of
the Apocalypse Commentary. Philadelphia, 1993. P. 14—21. А также:
Котляревский C.A. Францисканский орден... С. 185.
25 Chartul. I, № 243. P. 272 (1254 г.). To же у Матвея Парижского в
«Больших Хрониках». См: Matthaei Parisiensis. Chronica majora.
Addimenta. P. 335.
Cronica fratres Salimbene de Adam ordinis minorum... P. 237—
238, 455-458.
JH225rlL
27 Matthaei Parisiensis. Chronica majora. Addimenta. P. 339. Вероят¬
но — это намеренная ошибка. С францисканцами у профессо¬
ров был заключен мир, а значит, традиционно, следовало об¬
винить доминиканцев.
28 См., например, в картуляриях, привилегии профессорам про¬
тив нищенствующих, данных Иннокентием IV. См.: Chartul. i
№ 236. Р. 263. Также см.: Ibid. № 237. Р. 265.
29 Ibid. № 240. Р. 267.
30 Ibid. № 240. Р. 268.
31 7 декабря 1254 г.
32 Дата кончины — 25 мая 1261 г. Минориты считали причиной
неожиданные гонения против нищенствующих орденов.
33 Chartul. I, № 244. Р. 276.
34 У Ле Гоффа: переход от корпоративного этапа борьбы к дог¬
матическому, т.е. после буллы Александра IV. См.: Ле Гофф Ж.
Интеллектуалы в Средние Века... С. 94.
35 О Гийоме де Сент-Амуре и его полемике с нищенствующими см.:
Serper A. ^influence de Guillaume de Saint-Amour sur Ruteboef //
Romance Philology. 1963. Vol. XVII. № 2. P. 391—402; Dufeil M.-M.
Guillaume de Saint-Amour et la polemique universitaire parisienne,
1250—1259. P, 1972; Dawson J.D. William of Saint-Amour and the
Apostolic Tradition // Mediaeval Studies. 1978. № 40. P. 223—238; Tra-
verA.G. William of Saint-Amours Two Disputed Questions De quan¬
titate eleemosynae and De valido mendicante // Archives d’histoire
doctrinale et litteraire du Moyen Age. 1995. Vol. 62. P. 295—342.
36 Бертран из Байона (называемый также Страбон из Байона) —
четвертый францисканский министр Аквитании. Теолог и
член комиссии, собранной в 1255 г. папой Александром IV
для оценки случая с Гийомом де Сент-Амуром. Его сочинения
не сохранились. Был основным оппонентом Гийома де Сент-
Амура. О нем см.: Van den Wyngaert A. Les querelles du clerge
seculier et des ordres mendiants... P. 257—281. Интересно, что
исследования воззрений Бертрана из Байона принадлежат, в
основном, самим францисканцам.
37 О полемических сочинениях Бонавентуры этого периода
см.: Bougerol J.-G. De la Reportatio a la Redactio (Saint Bonaven-
ture, Qu. disp. De perfectione evangelica, q. 2, a. 2 dans les etats
successifs du texte) // Les genres litteraires dans les sources theo-
logiques et philosophiques medievales. Louvain-la-Neuve, 1982.
P. 51—65; Douie D.L St. Bonaventures Part in the Conflict between
Seculars and Mendicants at Paris // S. Bonaventura, 1274—1974
Grottaferrata, 1974. Vol. II. P. 585—612.
226
38 Основное полемическое сочинение этого периода: Thomas
Aquinas. Contra impugnantes Dei cultum et religionem // St. Thomae
de Aquino Opera omnia. Romae, 1969. T. XLI, pars. А. О нем см.:
Torrell J.-P. Saint Thomas Aquinas. Washington, 2005. Vol. 1.
39 Chartul. I, № 247. R 279.
40 Rashdall H. The Universities of Europe in the Middle Ages. T. I.
P. 393—395.
Chartul. I, № 247. P. 279.
42 ibid. № 247. P. 279.
43 По пунктам указов папы придерживаюсь толкования Рэшдол-
ла. См.: Rashdall Н. The Universities of Europe in the Middle Ages.
T. I. P 383.
44 Chartul. I, № 248. P. 285.
45 Ibid. № 256. P 292—297 (в ответе появляется «Введение в веч¬
ное Евангелие», однако о миноритах упоминается только в
комментариях, но не в тексте). Также см.: Rashdall Н. The Uni¬
versities of Europe in the Middle Ages. T. I. P. 384.
46 Те самые братья Бошуномо и Илия, которые были названы в
булле Александра IV “Quasi lignum”.
47 Chartul. I, № 257. P 297 (указ папы епископу, чтобы он позабо¬
тился уничтожить «Введение» и его списки, 1255 г.); Об этом пе¬
риоде борьбы в Университете см. также: Bulaeus. Ill, Р 299—361.
48 Chartul. I, N» 258. P 298 (указ папы епископу Парижа, чтобы
позаботился о репутации миноритов, ноябрь 1255 г.).
49 Ibid. N2 277. Р 215 (папа снова приказывает епископу позабо¬
титься об уничтожении «Введения», май, 1256 г.).
50 William of Saint-Amour. Opera omnia quae reperiri potuerunt.
Constance, 1632. Название трактата — аллюзия на начало тре¬
тьей главы «Второго послания к Тимофею» апостола Павла о
фальшивых пророках: “Знай же, что в последние дни наступят
времена тяжкие» (“Hoc autem scito, quod in novissimis diebus
instabunt tempora periculosa”).
51 Об этом см.: Котляревский C.A. Францисканский орден...
С. 150—155; William of Saint-Amour. Opera omnia... P. 21—28 (ordo
perficiendorum et ordo perficientium). Комментарии «Второго по¬
слания к Тимофею» были основным оружием в полемике между
нищенствующими орденами и парижскими профессорами. См.:
TraverA.G. Secular and Mendicant Masters... P 140.
52 Chartul. I, №280. P.319.
53 Bullarium Franciscanum. T. II. P 160—162.
54 См., например: Chartul. I, № 280. P 319. (июнь 1256 г.); Ibid. № 281.
P 323 (Александр IV епископу Парижа о том, чтобы допустить
JH227rlL
мендикантов к преподаванию, июнь 1256 г.); Ibid. № 282. Р. 324 (хо¬
датайство Людовику IX об изгнании Гийома де Сент-Амура и пр.
из Франции, июль 1256 г.); Ibid. № 288. Р. 331 (осуждение Алексан¬
дром трактата Гийома де Сент-Амура, октябрь 1256 г.); Ibid. № 289.
Р 333 (то же, но Людовику IX с привлечением мендикантов, ок¬
тябрь 1256 г.); Ibid. № 309. Р. 354 (Александр IV осуждает апелля¬
цию парижских профессоров, май 1257 г.); Ibid. № 308. Р. 353 (об¬
ращение папы ко всей церкви с осуждением трактата Гийома де
Сент-Амура, март 1257 г.); Ibid. № 315. Р. 363 (папа королю о недо¬
пущении Гийома в королевство, август 1257 г.).
55 Ibid. № 281. Р. 323 (Александр IV епископу Парижа о том, что¬
бы допустить мендикантов к преподаванию, июнь 1256 г.).
56 Ibid. № 290. Р. 335 (папа королю с призывом следовать за
мендикантами, октябрь 1256 г.); о позиции короля в этом
конфликте см.: Dufeil М.-М. Le roi Louis dans la querelle des
mendiants et des seculiers (Universite de Paris, 1254—1270) // Sep-
ti£me centenaire de la mort de Saint Louis. Actes des colloques de
Royaumont et de Paris (21—27 mai 1970). P, 1976. P. 281—289.
57 Chartul. I, № 292. P. 338 (папа призывает церковь Французского
королевства следовать за мендикантами, октябрь 1256 г.).
58 См., например: Ibid. № 293. Р. 338 (обвинения магистрам в Ана-
ньи, октябрь 1256 г.); Ibid. № 294. Р. 340 (письма Турскому, Руан¬
скому и Парижскому епископам с призывом защитить менди¬
кантов, 1256 г., октябрь); Ibid. № 296. Р. 342 (письмо Александра
IV к парижским профессорам, ноябрь 1256 г.); Ibid. № 300.
Р. 347 (Александр IV Парижскому епископу о мерах против бун¬
тующих профессоров, январь 1257 г.); Ibid. № 306. Р. 351 (пись¬
ма Турскому, Руанскому и Парижскому епископам с призывом
защитить мендикантов. От папы); Ibid. № 307. Р. 352 (О том же
всей церкви, март 1257 г.); Ibid. № 312. Р. 359 (Александр IV епи¬
скопу Парижскому о соблюдении буллы “Quasi lignum”, 14 июля
1257 г.); Ibid. № 313. Р. 361 (Александр IV пишет Людовику IX и
епископу Парижскому о соблюдении указов папы); Ibid. № 317.
Р. 364 (о событиях в обители миноритов, август 1257 г.); Ibid. Ne
340. Р. 399 (папа пишет преподавателям и славит мендикантов,
июнь 1259 г.). О возвращении см.: Bulaeus. Ill, Р. 348.
59 Chartul. I, № 342. Р. 390 (Александр просит Парижского ели-
скопа проследить за улаживанием конфликта на артистиче¬
ском факультете, июнь 1259 г.); Bulaeus. Ill, Р. 351, 356.
60 Chartul. I, № 343. Р. 392 (Александр IV предписывает студентам
и профессорам принять мендикантов и осудить Гийома, июль
1259 г.).
JH228
61 Котляревский С.А. Францисканский орден... С. 88.
62 Эта точка зрения последовательно изложена в: Фортинский
ф.Я. Борьба Парижского университета с нищенствующими
монахами... С. 61—89.
63 Уваров П.Ю. Характерные черты средневековой культуры... С. 21.
64 Об этом смотри Ч. III данной книги.
65 О настроениях в среде парижских профессоров после поражения
де Сент-Амура — Chartul. I, № 367. Р. 414 (ok.v1260 г.). Там же в
комментариях к письму — список трактатов, авторов и изданий.
66 Так, написан трактат “Contra adversarium perfectionis
christianae” Жерара д’Аббевилля и ответ на него — “Tractatum
pauperis contra insipientem” Иоанна Пеккама, а также “Apologia
Pauperum” Бонавентуры.
^ Chartul. I, № 416. Р. 467.
68 Ibid. № 430. Р. 484 (Завещание Людовика IX. Там же говорит¬
ся о том, что деньги, которые король завещал братьям-фран-
цисканцам, должны быть распределены провинциальным ми¬
нистром, гвардианами и парижскими лекторами).
69 Э. Жильсон выделял четыре основных направления схоласти¬
ческой философии, обусловленные «интеллектуальной револю¬
цией» XII в., заданные в первой половине XIII в. и получившие
основное развитие в его второй половине. Во-первых, это фран¬
цисканское направление, оно продолжало и углубляло августи-
нианскую традицию школ XII в., его ярчайший представитель —
Бонавентура. Второе направление задали доминиканцы. Альберт
Великий и Фома Аквинский привели аристотелизм в систему,
которая стала основой и венцом новой схоластики. Третью шко¬
лу сформировали аверроисты, профессора Сигер Брабантский и
Боэций Дакийский. Четвертое направление, ориентацию науки
на природу, отдельное от предыдущих трех, представлял Роджер
Бэкон (1214—1292), францисканец (Жильсон Э. Философия в
Средние века. С. 124—126). Подробнее о природе и ее эволюции
в представлениях францисканцев см. Ч. I, Гл. III.
70 Это Сорбонна, предоставление жилища и книг бедным сту¬
дентам, посланным от какой-либо церкви (о том, что ново¬
введение заимствовано у мендикантов упоминается в конце
документа). См.: Chartul. I, № 432. Р. 476, ноябрь 1268 г. Более
подробно о становлении Сорбонны см.: Glorieux Р. Aux ori-
gines de la Sorbonne. P., 1965—1966. T. 1—2.
Chartul. I, № 364. P. 413 (предписания миноритам об отправ¬
ке студентов в Париж, май 1260 г.). Следующий документ —
предписания доминиканцев (не первые).
JH229
72 Ibid. № 364. P. 413. В примечаниях к документу отмечено, что в
1280 г. братьям выдавалось 30 турских ливров на книги, кото¬
рые после смерти брата становились имуществом Ордена.
73 Цит. по: Котляревский С.А. Францисканский орден... С. 240.
74 Готье де Брюг (лат. Gualtero de Brugis, фр. S. Gautier de
Bruges) — францисканец, первый профессор-епископ
(“cathedraticus”) в Парижском университете (1279 г.), провин¬
циальный министр Франции (1272—1279), назначен Никола¬
ем III на пост епископа Пуату.
75 Chartul. I, № 498. Р. 582.
76 Bulaeus. Ill, Р. 280.
77 Gilson Ё. Le Thomisme. R, 1922. P. 10.
78 Rashdall H. The Universities of Europe in the Middle Ages. T. I. P. 364.
79 Ibid. P. 35, 37-38. Cm.: Bulaeus. Ill, P. 397, 433; Chartul. I, № 432.
P. 473.
80 См.: Шевкина LB. Стер Брабантский и парижские аверроисты
XIII века. М., 1972.
81 Об этом сюжете см. основную литературу: Шевкина Г.В. Си-
гер Брабантский и парижские аверроисты XIII в. М., 1972;
Mandonnet Р. Siger de Brabant et laverroisme latin au XIHe siecle.
Louvain, 1908—1911. T. 1—2; Hissette R. Enqu£te sur les 219 ar¬
ticles condamnes a Paris le 7 mars 1277. Louvain;Paris, 1977;
Bianchi L. II vescovo e i filosofi: la condanna parigina del 1277 e
levoluzione deUaristotelismo scolastico. Bergamo, 1990; Steenber-
ghen F. van Maitre Siger de Brabant. Louvain;Paris, 1997.
82 Chartul. I, № 386. P. 328 (Александр IV настоятельно рекомен¬
дует провинциальному министру Франции «Сумму теологии»
Александра Гэльского, июль 1256 г.).
83 Количество исследований о Бонавентуре необозримо: Bougerol
J.G. Bibliographia Bonaventuriana (са. 1850—1973). Grottaferrata,
1974. Общее представление о Бонавентуре как о средневе¬
ковом схоласте можно получить у Жильсона: см. Gilson Ё. La
philosophic au Moyen Ages. — P. 141—170.
84 О движении спиритуалов и подробную библиографию по дан¬
ной проблеме см. Ч. I, Гл. II, раздел «Древо распятой жизни:
спиритуалы в начале XIV в.» и в сноске 112 Примечаний на¬
стоящей главы.
85 LM. Ch. XI. Р. 605—610.
86 Ibid. Ch. VI, 5. Р. 584.
87 Ibid. Ch. XI, 1. Р. 605.
88 Дар исцеления у Бонавентуры тесно связан с даром пропове-
дования. Чудеса подкрепляют гомилетический талант ФраН'
JH230nL
циска, поэтому к нему так активно прислушиваются. Лечение
души и тела является чудом, т.е. явлением дара Бога в мире.
Для Фомы Челанского сама проповедь Франциска — чудо, для
которого не требуется подкрепление чудесами.
89 LM. Ch. IX, 4. Р. 599.
90 ibid. Ch. VII, 2. Р. 587—588.
91 Chartul. I, №419. P.473.
92 Возможно, имеется в виду «Сентенции» FIeTpavЛомбардского.
В тексте нет прямых указаний.
93 п. Глорьё выделял три фазы интеграции нищенствующих
орденов в университетское сообщество через три вида кон¬
фликтов. Это уже рассмотренные нами выше университетское
(1251 — 1259) и доктринальное противостояния (1265—1271),
а также епископальное (1282—1290), о котором речь пойдет
ниже (Glorieux Р. Prelats fran^ais contre religieux mendiants...
P. 322). Более подробно их расписывает, опираясь на периоди¬
зацию Глорьё, Конгар (см.: Congar Y.M. Aspects ecclesiologiques
de la querelle entre mendiants et seculiers dans la seconde moitie
de XIHe siecle et au debut du XlVe siecle // Archives d’histoire doc-
trinale et litterature du Moyen Age. 1968. V. 28. P. 44—50).
94 Chartul. I, № 508. P. 592.
95 Glorieux P. Prelats fran^ais contre religieux mendiants... P. 318.
96 Подробную библиографию по данному вопросу см.: Post G.A.
Petition Relating to the Bull Ad Fructus Uberes and the Opposi¬
tion of the French Secular Clergy in 1282 // Speculum. 1936. № 11.
P.231—237.
97 Один из них — провинциальный министр Франции, доктор
теологии, другой будет обвинен в 1283 г. Бонаграцией в следо¬
вании доктрине Петра Иоанна Оливи.
98 Chartul. I, № 510. Р. 595 (ноябрь 1282 г. В комментариях встре¬
чается упоминание об Оливи). См., также: Gratien de Paris
Histoire de la fondation... P. 342.
99 Публикация, установление даты и комментарии к ней см.:
Post G.A. Petition Relating to the Bull Ad Fructus Uberes... P. 231—237.
100Chartul. II, № 539. P. 8 (1286 г., декабрь).
101Ibid. № 539. P. 8.
102Ibid. № 539. P. 9.
103Ibid.
104Ibid. № 539. P. 9.
j05Ibid. № 539. P. 8.
Ссылка на «Декреталии»: Ibid. № 539. P. 9.
l07Ibid. № 539. P. 9.
JK231
108Ibid. № 539. P. 9.
109См., например, конкретные случаи: Котляревский С.А. Фран¬
цисканский орден... С. 214 и далее.
110Chartul. I, № 481. Р. 566 (протест английских францисканцев
против доктрины Фомы Аквинского, июнь 1278 г.).
mIbid. № 517. Р. 624 (Иоанн Пеккам о несогласии со взглядами
Фомы Аквинского, декабрь 1284 г.).
П2Жилъсон Э. Философия в Средние века... С. 369.
113Chartul. I, № 523. Р. 634 (то же, см. о диспуте с Фомой Аквин¬
ским, июнь 1285 г.).
114Ibid.
115Цит. по Жильсон Э. Философия в Средние века... С. 369. См.:
Chartul. I, № 523. Р. 634 (то же, см. о диспуте с Фомой Аквин¬
ским, июнь 1285 г.).
116Chartul. I, № 530. Р. 644 (ок. 1286 г.) В комментариях список ав¬
торов с пояснениями.
1173S. Ch. VII, 21. P.822—823.
118Ibid. Ch. XIV, 59. P 850.
119Chartul. II, № 543. P. 13 (1287 r.).
mGlorieux R Notice sur quelques tl^ologiens de Paris de la fin du
XIIIe siecle // Archives d’histoire doctrinale et littirature du Moyen
Age. 1928. P. 201—238.
mTraver A.G. Secular and Mendicant Masters... P 140. О движении
спиритуалов и подробную библиографию по данной проблеме
см. Ч. I, Гл. II, раздел «Древо распятой жизни: спиритуалы в
начале XIV в.» и в сноске 112 Примечаний настоящей главы.
122Филипп IV в связи с процессом над тамплиерами просил под¬
держки Парижского университета в его конфликте с папой
Бонифацием VIII. Об отношениях университетов и светской
власти см.: Verger /. Culture, enseignement et sociёtё... P. 147—
155; Baldwin J.W. Studium et Regnum: the Penetration of Univer¬
sity Personnel into French and English Administration at the Turn
of the Twelfth and Thirteenth Centuries // Revue des ёи^ез is-
lamiques. 1976. № 44. P. 199—215.
Часть III
Францисканский орден
на королевской службе
во Франции
Глава!
Источники и историография
Францисканского ордена
на службе королевской власти
Представление о власти, ее метафоры — это
один из основных ключей к важнейшим исто¬
рическим процессам, проходившим в западно¬
европейском Средневековье. В XIII в. римские
понтифики достигли зенита мощи: теокра¬
тическая политика Иннокентия III и постановления
IV Латеранского собора 1215 г. были тому свидетель¬
ством. Но союз церкви и государства в эпоху кресто¬
вых походов привел к сближению мирских и церков¬
ных иерархий и опосредованному заимствованию тех
или иных элементов в административном управлении,
ритуалах и церемониях. В том же XIII в. государство
начало осознавать себя как институт независимый от
церкви. Два института, настолько схожие, насколько
различные, стремились познать себя друг через друга.
Если метаморфозы этих институтов власти в
историографии исследованы довольно хорошо, то
их взаимодействие с властью неинституциональной
оставляет ещё достаточно лакун, требующих отдель¬
ного изучения. В этой части, опираясь на современ¬
ные представления о «невидимой власти», посред¬
ством которой потестарные институты добивались
своих целей, будет рассмотрено взаимодействие
французской короны и Францисканского ордена.
Меньшие братья не только служили Римской ку-
Рии как инквизиторы и легаты, занимались “сига
animarum” и “studium generale”, с 1247 г. Орден, «со¬
JH235 »*L
стоявший» на службе короля Франции, проводил
мирские административные расследования. В связи
с этим возникают вопросы: что значил для мистиче¬
ской Западной Европы XIII в., начавшей переписы¬
вать свою историю заново, Францисканский орден?
Где было его место в системах власти королевской и
церковной?
Далее будет показано, как, заполняя институ¬
циональный вакуум, неинституциональная власть
становится востребованной, актуальной. Как идео¬
логия Францисканского ордена, основанная на «Бла¬
гочестивой легенде» о Франциске Ассизском, посту¬
лировавшей отказ от любой власти, создает парадокс:
“Ordo Fratrum Minorum” становится проводником
стремлений к власти институтов государственных и
церковных.
А- А- А-
Основой для заявленного исследования стали, преж¬
де всего, источники, зафиксировавшие деятельность
королевских следователей во Франции.
Планомерная деятельность королевских следова¬
телей началась в 1247 г., с 1249 г. такую же практику
ввел в своем апанаже Альфонс де Пуатье, брат короля
Франции. На данный момент издано довольно много
источников, связанных с деятельностью королевских
следователей, в различных публикациях для разных
регионов1. Я выбрала для подробного анализа прак¬
тику францисканцев-следователей в Оверни, части
апанажа Альфонса де Пуатье. Выбор был обуслов¬
лен, во-первых, историко-региональным подходом, а
во-вторых — активностью в этом регионе исключи¬
тельно следователей-францисканцев без участия до¬
JH236HL
миниканцев, что было характерно для расследований
в королевском домене Людовика IX.
Источники администрации Альфонса де Пуатье
обильны и различны по содержанию. Связано это с
тем, что значительный корпус источников сохранил¬
ся в процессе уничтожения документов в Париже в
1737 г., и на данный момент подавляющее число ма¬
териалов находится в Национальном архиве и Наци¬
ональной библиотеке. Также сохранилось некоторое
количество документов на местных уровнях админи¬
страции, они периодически обрабатываются и изда¬
ются благодаря деятельности Общества антикваров
Запада (“Societe des Antiquaires de l’Ouest”). Именно
его члены составили временный каталог фондов Пуа¬
ту и Сентонжа.
Основные издания источников истории адми¬
нистративной политики Альфонса де Пуатье были
предприняты А. Теле в «Собрании оригиналов ак¬
тов королевской канцелярии» (“Layettes du tresor de
chartes”)2, О. Молинье в «Административной пе¬
реписке Альфонса де Пуатье» (“Correspondance
administrative dAlfonse de Poitiers”)3 и П.-Ф. Фурнье
в «Административных расследованиях Альфон¬
са де Пуатье» (“Enquetes administratives dAlfonse de
Poitiers”)4. Часть документов опубликована и рассмо¬
трена в исследовании Э. Бутарика5. Следует отметить,
что административная политика в Пуату и Сентон-
же изучена намного детальнее, нежели аналогичная
в Оверни, благодаря более обильной Источниковой
базе6. Также были изданы документы для регионов
Гаскони и Лангедока7. В XXIV томе «Сборника исто¬
риков Галлии и Франции» (“Recueil des historiens des
Gaules et de la France”) собраны некоторые материалы
JH237nC
по действиям следователей в Пуату в 1248 г., осущест¬
влявших свои функции по приказу Людовика IX, до
того, как Альфонс ввел этот институт сам8.
В качестве основного источника деятельности
францисканцев-следователей в Оверни была исполь¬
зована подборка документов, состоящая из пяти
регистров французского Национального архива и
изданная О. Молинье9. Хронологические рамки вы¬
бранных материалов включают пять лет, с 1263 по
1269 г. У публикации есть характерная особенность.
В рассмотренный период Людовик IX вел приготов¬
ления к своему второму крестовому походу. Посколь¬
ку Молинье полагал, что административная политика
Альфонса была подчинена сбору средств на подго¬
товку крестового похода, то, соответственно, для из¬
дателя это явилось основным критерием при подго¬
товке документов к публикации.
Несмотря на обилие источников, в том числе из¬
данных, в историографии довольно сложно найти
исследование, которое было бы посвящено обязанно¬
стям Францисканского ордена в администрации коро¬
ля Франции10. Причина проста — религиозная исто¬
рия долгое время включалась исключительно в рамки
истории церкви, её институтов. Только в 70-х гг. XX в.
религиозная история обрела контекст социальной
истории, становления светских институтов, админи¬
стрирования, истории права11. Поэтому можно выде¬
лить изыскания в двух направлениях, которые прямо
или косвенно затрагивают поставленную во введении
к Третьей части проблему. Это классические работы
по развитию институциональной власти во Франции
и исследования в области относительно недавно выде¬
лившегося направления — потестологии.
JK238r*L
В зарубежной классической историографии про¬
блема административного управления Французским
королевством при Людовике IX исследована исчер¬
пывающим образом. Историки XIX—начале XX в.
разрабатывали проблему формирования Парижско¬
го парламента и Генеральных штатов, рассматривая,
соответственно, введение института следователей в
1247 г. как подготовительный этап судебной рефор¬
мы 1254—1256 гг., предопределившей развитие Па¬
рижского парламента в качестве высшего судебного
органа при Людовике IX (Э. Лависс и А. Рамбо, Ж.
Мишле, Ф. Обер и др.)12. С 30-х гг. XX в. среди фран¬
цузских и бельгийских историков оформилось два
направления: т.н. «корпоративистов», разрабатываю¬
щих социальную историю феодального общества, и
т.н. «парламентаристов», занимающихся организаци¬
онной историей представительных органов (Р. Фав-
тье, P.-А. Ботье, Л. Каролю-Барре)13.
В традиционной историографии объяснение при¬
чин, побудивших короля ввести институт следователей
и назначить на исполнение этих обязанностей братьев
из нищенствующих орденов, восходит еще к Гийому де
Сен-Патю, францисканцу, духовнику королевы Марга¬
риты и автору жизнеописания её мужа-святого короля.
Он объяснял данное решение врожденным благочести¬
ем короля и его любовью к правосудию14. Развития в
историографии указанная идея не получала, и она прак¬
тически дословно переходила из одного ученого труда
в другой. Так, Ш. Пти-Дютайи, посвятивший в своем
исследовании следователям достаточно много места,
полагает — определенные и несколько специфические
обязанности возлагались именно на братьев из нищен¬
ствующих орденов лишь потому, что цель государя но¬
JH239»tL
сила исключительно духовно-благочестивый характер.
Однако доброе намерение вступило в противоречие
с действительностью. Впоследствии выяснилось, что
у монахов мало опыта в таких делах, они часто давали
себя обманывать. После этого к ним были присоедине¬
ны советники королевской курии, легисты15.
Административное управление апанажем Альфон¬
са де Пуатье, брата Людовика IX, изучено достаточно
детально. Основное внимание исследователи уделяли
административному управлению Пуату, Сентонжа и
Тулузы, где следователями были доминиканцы. Ад¬
министративное управление территориями Оверни,
Руэрга и Венессина, где следователями были фран¬
цисканцы, изучено более слабо. Преимущественно
медиевистов увлекают выявление различий или кон¬
статация однотипности административной политики
Альфонса и Людовика IX, формирование парламент¬
ской системы в апанаже Альфонса и её особенности
в сравнении с парламентом Людовика IX, а также по¬
иск факторов, обуславливающих административную
политику Альфонса (Э. Бутарик, О. Молинье, Г. Ше-
нар)16. После долгих споров о различиях или сходстве
управления Альфонса и Людовика французские ис¬
следователи пришли к выводу, что административное
управление на территории апанажа Альфонса — луч¬
шее во Франции17.
Крайне интересно, что решение Людовика при¬
влечь нищенствующие ордена объяснялось истори¬
ками его набожностью и любовью к правосудию, т.е.
причинами, в основном, идеалистическими. Альфонс
же выступал в роли практика, его решение в историо¬
графии связано с его характером, исключительно ад¬
министративным и практичным18.
J*240*L
Школа «Анналов» предложила свое видение исто¬
рической действительности, основанное на изучении
ментальности и социальной истории. Исследователи
этого направления, отказавшись от поиска причин,
побудивших представителей институциональной
власти обратиться к нищенствующим братьям, под¬
няли вопрос тактик и стратегий поведения монахов
при исполнении мирских обязанностей. По данной
теме вышло одно из изданий «Сборников Фанжо»
(“Cahier de Fanjeaux”), посвященного коллоквиуму
на тему «Священники, клирики и король (1250—
1300)»19, преимущественно на территории Лангедока.
Отмечу, что эта область находилась под ведомством
следователей из Доминиканского ордена20.
И. Досса — специалист по истории инквизиции
в Лангедоке — поставил задачу выявить социаль¬
ный состав клириков на службе Альфонса, графа
Пуату. Ученый исследовал их численность, геогра¬
фическое происхождение, соотношение регулярного
и секулярного клира, их деятельность в администра¬
тивный структурах и в фискальной службе. В ито¬
ге он пришел к следующему выводу — к 1270 г. ни¬
щенствующие монахи, доминиканцы, с неохотой
исполняли свои обязанности, а на местах, где они
непосредственно проводили расследования, были
сложности, которые они преодолевали с большим
трудом21. В том же сборнике Г. Жиль на материале
XIII—XIV вв. рассмотрел общее соотношение цер¬
ковных обязанностей и мирской работы нищенству¬
ющих братьев22. Медиевист пришел к выводу, что у
Мендикантов, которых время от времени задейство¬
вали в светских делах короли Франции, Англии и
Сицилии, и которые исполняли функции профес¬
JH241 HL
сиональных консультантов по праву для различных
клиентов, появлялось все больше трудностей с раз¬
делением обязанностей между сферами духовными
и мирскими. Специалисты по каноническому праву
и теоретики права были лишь отчасти эффективны
в своих действиях, а у рядовых братьев наблюдалось
мучительное раздвоение между деятельностью ду¬
ховной и мирской.
В отечественной историографии государственные
структуры Франции XIII в. в контексте развития её
культуры исследовали Н.А. Сидорова и А.Д. Люблин¬
ская. Одним из основных специалистов в россий¬
ской медиевистике в области становления и форми¬
рования сословной монархии во Франции является
Н.А. Хачатурян. В монографии, вышедшей в 1989 г.,
она рассмотрела введение института следователей в
финансовом аспекте и отметила существенную мета¬
морфозу представлений о королевской власти, кото¬
рая в XIII в. преодолела свою сеньориальную основу
и стала «властью для всех», предназначенной для об¬
щего блага23.
В контексте истории церковных институтов мы
можем выделить уже неоднократно цитируемый в на¬
стоящей работе труд С.А. Котляревского, в котором
рассматривалось привлечение нищенствующих ор¬
денов к церковным расследованиям римской курией.
Ученый отметил параллели с обязанностями менди-
кантов на службе у мирской власти24.
Замечу здесь, что в российской историографии сло¬
жилась традиция перевода термина “enqueteurs” как
«ревизоры»25. Для XIII в. этот перевод не совсем ве¬
рен, поскольку в отечественной научной литературе
следователи рассматриваются только как королевские
JH242
чиновники, наблюдающие за финансовыми расходами
людей государя, бальи, сенешалей и пр. (что характер¬
но для следователей XIV в.), в то время как изначально
их обязанности были намного более широкими. Более
того, сам термин “enqueteurs” является офранцужен¬
ным “inquisitores”,26 что, конечно, указывает на смысл
«расследования», изначально церковного, а затем за¬
имствованного и приобретшего мирской характер.
В исследовательской области репрезентации вла¬
сти и тесно связанной с ней областью истории права
акцент переносится с традиционного для политиче¬
ской истории анализа институтов власти на изучение
их функционирования в определенном истори¬
ко-культурном контексте27.
Потестология распадается на два направления.
Первое из них рассматривает ритуалы и репрезен¬
тации власти во времени длительной протяженно¬
сти (М. Блок, Э. Канторович, П.Э. Шрамм, М.А. Бой¬
цов)28. Исследователи, относящие себя к этому
направлению, практически не рассматривали репре¬
зентации в социальном контексте, но учитывали кон¬
текст их борьбы и динамику. Поэтому в конце 80-х
появилось второе направление потестологии, изуча¬
ющее ритуалы и репрезентации власти во времени
короткой протяженности (М. Фуко, Ф. Бюк, А. Буро).
Методологическую основу этого направления состав¬
ляет фукодианская парадигма «повседневного» кон¬
струирования репрезентаций.
Один из ведущих исследователей этого направле¬
ния — Филипп Бюк — утверждает, что ритуалы и ре¬
презентации существовали только в представлениях
авторов, т.е. клириков разного рода. За их взглядами,
отражающими случайный набор мыслей, обусловлен¬
JH243 ПС
ных жанром или капризом автора, невозможно ис¬
следовать борьбу репрезентаций. Он наиболее полно
рассмотрел метафоры власти в их эволюции, иссле¬
дуя комментарии на библейские тексты XII—XIII вв.,
т.н. Глоссы29. Анализируя влияние церкви на мирскую
власть, Бюк пришел к выводу, что, если до XIII в. про¬
слеживалось противостояние клириков и светских
властей, то после 1200 г. в среде клириков произо¬
шел сдвиг в эволюции представлений о королевской
власти. Если до 1200 г. политическая литература как
таковая существовала только в виде т.н. «зерцал», а
места в Библии, где упоминался термин “Rex” толко¬
вались в аллегорическом смысле в пользу церкви, то
к концу XIII в. ситуация изменилась. После перевода
трактата Аристотеля «О политике» (1260), появле¬
ния трудов Фомы Аквинского и его последователей,
правления Филиппа IV, политическая связь церкви
и светского государства дотигла своей кульминации,
причем доминирующей стороной стала королевская
власть. Бюк доказывает этот тезис, показав, что до се¬
редины XIII—начала XIV в. политика, как таковая, не
занимала клириков.
В отечественной историографии выделяются изы¬
скания группы «Власть и общество», оформленной в
1992 г. под руководством Н.А. Хачатурян (М.А. Бойцов,
О.С. Воскобойников и др.). Принципы потестологии
используются в исследованиях восприятия и развития
средневекового права (И.И. Варьяш, Н.А. Хачатурян) '11,
анализируется динамика представлений о судебных
функциях короля (С.К. Цатурова)31. Канва современ¬
ных штудий, посвященных реконструкции представ¬
лений о власти, включает в себя также исследование
метафор. Анализ О.И. Тогоевой метафор власти — по¬
JH244»iL
едания, охоты, суда и исповеди32 — позволяет прийти
к более общему выводу: светская власть стремилась к
уподоблению церковной для большей легитимности, а
церковная тяготела к уподоблению мирской для боль¬
шей авторитарности, направленной на дела земные.
Следуя парадигме современных представлений о
становлении и метаморфозах двух институтов, обра¬
тим внимание на власть, источником которой была
корпорация — Францисканский орден — в стадии
становления, стоящая между властью земной и не¬
бесной, невидимая и всепроникающая; именно ею
воспользовались как инструментом сперва церков¬
ная, а затем и мирская власть.
Примечания
1 Основные издания источников по деятельности королевских
следователей см.: Actes du parlement de Paris / Ed. E. Boutaric.
P, 1863. T. 1—2; Cartulaire normand de Philippe-Auguste, Louis
VIII, Saint-Louis, et Philippe le Hardi / Ed. L. Delisle. Caen, 1852;
Comptes royaux / Ed. R. Fawtier. P, 1953-1956. T. 1—3; Corres-
pondance administrative dAlfonse de Poitiers / Ed. A. Molinier. P,
1894—1900. T. 1—2; Documents relatifs aux etats generaux sous
Philippe le Bel / Ed. G. Picot. P, 1901; Documents sur les relations
de la гоуаШё avec les villes en France 1180 a 1314 / Ed. A. Giry.
P.,1885; Enquetes administratives dAlfonse de Poitiers / Ed. P.-
Р. Fournier, P. Guebin. P, 1959; Les etablissements de Saint Louis
/ Ed. P. Viollet. P, 1881; Histoire ge^rale de Languedoc / Nouv.
Ed. A. Molinier. Toulouse, 1879. T. VII; Ordonnances des rois de
France de la troisieme race / Ed. E.-J. Lauriere. P, 1723—1849.
T. 1—21; Recueil des historiens des Gaules et de la France / Ed.
D.M. Bouquet; nouv. ed. M.L. de Delisle. P, 1904. T. XXIV Част¬
ные издания анкет см. в статье: Langlois С. Doleances de Saint
Louis recueillies par les enqueteurs directs et des derniers capetiens
// Revue historique. 1876. Vol. 100. P. 63—92.
2 Layettes du t^sor de chartes / Ed. A. Teulet, et al. P, 1863—1909.
T. 1—5 (для периода, рассматриваемого в данной главе, —
тома III и IV, под ред. С. Бержера).
J^245rlL
3 Correspondance administrative d’Alfonse de Poitiers / Ed. A. Moli-
nier. P., 1894—1900. T. 1—2.
4 В целом новое и расширенное издание, по сравнению с изда¬
нием Молинье, но недоступное нам — Enquetes administrates
d’Alfonse de Poitiers / Ed. P.-E Fournier, P. Gtbin. P, 1959.
5 Boutaric E. Saint Louis et Alphonse de Poitiers. P, 1870.
6 Различные тома исторического Архива Пуату, Сентонжа и пр.
содержат издания многочисленных документов, в особенно¬
сти отчетов из сенешальств (des Archives historiques du Poitou,
ainsi que des Archives historiques de la Saintonge et de l’Aunis).
7 Histoire generale de Languedoc / Nouv. ёd. A. Molinier. Toulouse,
1879. T. VII.
8 Recueil des historiens des Gaules et de la France. T. XXIV. P. 94—
132.
9 Correspondance administrative d’Alfonse de Poitiers / Ed. A. Moli¬
nier. P, 1894. Vol. I.
10 Единственное исследование, которое нам удалось найти — на
данный момент для нас практически недоступно. Это: Wyse
A. The enqueteurs of Louis IX // Franciscan Studies. 1944. Vol. 25.
№ 1. P. 34—62.
11 VauchezA. Saints, prophetes et visionnaires. — P. 221.
12 Классическая историография сформировала современное пред¬
ставление о власти, которое подразумевает становление инсти¬
тутов церкви и государства посредством феодальных войн и
государственной раздробленности. Под историей французской
нации подразумевается история государства, и наоборот. Для
западноевропейской католической церкви таким временем яв¬
ляется эпоха правления Иннокентия III, для Франции — эпоха
правления Людовика VII, последующее царствование Филип¬
па II Августа и альбигойские войны. Классические работы —
многотомная «История Франции» Жюля Мишле (Michelet /.
Histoire de France. P, 1876—1877); Лависс 3., Рамбо А. Всеобщая
история с IV столетия до нашего времени. М., 1897—1903. Т. 2.
13 Histoire des institutions fran<^aises au Moyen Age / Ed. R. Faw-
tier, F. Lot. P, 1957—1962. T. 1—3; Fawtier R. Les СарёНеш et la
France. P, 1942; Bautier R.-H. Etudes sur la France сарёйеппе: De
Louis VI aux fils de Philippe le Bel. Ashborne, 1992.
14 Recueil des historiens des Gaules et de la France. T. XXIV. P. 3.
15 Пти-Дютайи Ш. Феодальная монархия во Франции и в Ан-
глии X—XIII вв. М.,1938. С. 263.
16 Основные монографии: Boutaric Е. Saint Louis et Alphonse de
Poitiers. P, 1870; Molinier A. Avant-propos // Correspondance
246
administrative d’Alfonse de Poitiers. R, 1894. V. I. P. v—viii; Moli¬
nier A. Avant-propos // Correspondance administrative d’Alfonse
de Poitiers. P, 1900. Vol. II. P. v—lxxxi; Molinier A. Etude sur lad-
ministration feodale dans le Languedoc (900—1250) // Histoire
generale de Languedoc / Nouv. Ed. A. Molinier. Toulouse, 1879.
T. VII. P. 132—212. В диссертации Гаэля Шенара, защищен¬
ной в 2008 г. (Chenar G. Ladministration d’Alphonse de Poitiers
en Poitou et en Saintonge, 1241—1271. R, 2008.), высказывается
упрек по отношению к историографической недооценке по¬
литической роли Альфонса и полное подчинение исследова¬
ния его участию в становлении Французского государства
мнению Бутарика, что история Альфонса — это история его
администрации.
17 Favier ]. L’histoire administrative et financiere du Moyen Age de-
puis dix ans 11 Bibliotheque de l’Ecole des chartes. 1968. Vol. 126.
№2. P.431.
18 Molinier A. Avant-propos // Correspondance administrative d’Al¬
fonse de Poitiers. V. II. P. xxvi.
19 Les eveques, les clercs et le roi (1250—1300). Toulouse, 1972.
20 Более подробно об устройстве администрации Альфонса де Пу¬
атье см. Ч. III, Гл. III, раздел «Апанаж Альфонса, графа Пуату».
21 Dossat Y. Alfonse de Poitiers et les clercs // Les eveques, les clercs et
le roi... P.361—391.
22 Gilles H. Le с1е^ё meridional entre le Roi et leglise // Les eveques,
les clercs et le roi... P. 393—417.
23 Хачатурян H.A. Сословная монархия во Франции XIII—XV
вв. М., 1989. С. 25—26, 98—99. Продолжает и развивает ее
идеи С.К. Цатурова, защитившая в 2010 г. докторскую диссер¬
тацию, см.: Цатурова С.К. Формирование института государ¬
ственной службы во Франции XIII—XV вв. Автореф. дисс. ...
д.и.н. М., 2010. Исследователь не затрагивает интересующий
нас вопрос.
24 См.: Котпяревский С.А. Францисканский орден... С. 121 и да¬
лее
25 См., например: Пти-Дютайи Ш. Феодальная монархия во
Франции и в Англии X—XIII вв... С. 262 и далее; Ле Гофф Ж.
Людовик IX Святой... С. 176—178.
26 Inquisitores // du Cange, et al. Glossarium mediae et infimae latini-
tatis. Niort, 1883—1887. T. IV. P. 373—376.
27 См., например: Pysiak J. Philippe Auguste. Un roi de la fin des
temps? // Annates. 2002. Vol. 57. № 5. P. 1165—1190. В статье до¬
казывается, что образ Филиппа II, созданный клириками и
J*247rlL
представлявший собой образ короля-провидца, закладывает
основы «религии королей», освященности королевской власти.
28 См. работы основоположников направления: Bloc М. Les
Rois thaumaturges, fitude sur le caract£re surnaturel attribue a la
puissance royale particulierement en France et en Angleterre.
Strasbourg;Paris, 1924; Kantorowicz E.H. The Kings Two Bod¬
ies: A Study in Mediaeval Political Theology. L., 1957; Schramm
RE. Kaiser, Rom und Renovatio. Studien zur Geschichte des ro-
mischen Erneuerungsgedankens vom Ende des Karolingischen Re¬
iches bis zum Investiturstreit. Darmstadt, 1962.
29 См.: Buc P. Pouvoir royal et commentaires de la Bible (1150—1350)
// Annales. 1989. Vol. 44. № 3. P. 691—713; Buc R Lambiguite du
Livre: prince, pouvoir et peuple dans les commentaires de la Bible
au Moyen Age. P, 1994.
30 См., например: Право в средневековом мире / Под ред.
О.И. Варьяш. СПб., 2001.
31 Цатурова С.К. Священная миссия короля-судии, ее верши¬
тели и их статус во Франции XIV—XV вв. // Священное тело
короля... С. 78—95; Варьяш И.И. Священное право короля тво¬
рить право // Священное тело короля... С. 52—77.
32 Тогоева О.И. «Мертвец возвращается к свету...»: религиозные
метафоры средневекового правосознания // Одиссей. 2007.
С. 111—126.
Глава II
Францисканский орден
и королевская курия во Франции
§ 1. Преодоление «вакуума власти»
На всем протяжении XIIIв. мендиканты зани¬
мались практической инквизиторской дея¬
тельностью1. Их инквизиторские функции,
так же, как ученые, рассматривались в каче¬
стве основного фактора их поддержки рим¬
ской курией. Впрочем, кроме дел, связанных с рассле¬
дованиями ересей, нищенствующие братья как агенты
Римской курии вели внутрицерковные расследова¬
ния. С.А. Котляревский показал, что во второй поло¬
вине XIII в. число таких дел чрезвычайно возросло;
они часто были связаны с феодальными отношения¬
ми, но при их проведении нарушался иерархический
принцип: простой монах расследовал дело епископа2.
Увеличилось количество разбирательств, имеющих
отношение к финансовым вопросам, в том числе свя¬
занным с исполнением завещаний3.
С.А. Котляревский использовал этот список как
Доказательство возросших и укрепившихся связей
между нищенствующими орденами и курией, как
один из значительных факторов постоянного нагне¬
тания неприязни между нищенствующими и клиром.
Но меня он интересует как свидетельство дублирова¬
ния внутрицерковных функций нищенствующих ор¬
денов в королевской администрации. Со второй поло¬
J*249HL
вины XIII в. нищенствующие братья исполняли роль
королевских чиновников, судебных следователей (“les
enqueteurs”), посылающих отчеты в королевскую кан¬
целярию. Они стали постоянным элементом админи¬
стративного управления королевским доменом.
Административные реформы Капетингов в XIII в.
Основным фактором вовлечения францисканцев в
сферу влияния “potestas regni” можно считать «ва¬
куум власти» в отдельных регионах Французского
королевства. Он был преодолен к концу XIII в. рядом
административных реформ и усилиями нищенствую¬
щих монахов — королевских следователей.
Одной из предпосылок для формирования «ва¬
куума власти» стал феномен «собирания земель»:
присоединение владений феодалов к королевскому
домену в середине XII—середине XIII в. и расшире¬
ние границ Французского государства за счет сосед¬
них королевств, в основном, Англии — на западе и
юге, и Испании — на юге.
К 1223 г. Филипп II Август (1180—1223) подчи¬
нил своей власти герцогство Бургундское (1186),
графство Шампанское (1210), покорил Нормандию
(1202—1204), и это неполный список присоединен¬
ных земель. Он учетверил королевский домен. Его
сын, Людовик VIII (1223—1226), за свое недолгое
правление окончательно присоединил Пуату, приоб¬
рел кастелянства Сен-Рикье, Дуллан, графство Пер¬
тское, завоевал сенешальства Бокерское и Карка-
соннское4.
К началу правления внука Филиппа II, Людовика IX
(1226—1270), под непосредственной властью Капетин¬
гов оказались обширные территории со сложившимися
JH250HL
культурными традициями и самосознанием, они дли¬
тельное время развивались экономически и социально
отдельно от королевского домена. Вследствие долгого
отрыва от центральной королевской администрации
в каждом регионе сформировались свои особенности.
Более того, после присоединения к королевскому доме¬
ну на новых территориях велись постоянные споры по
поводу определения границ владений5.
На Юге Франции — в Аквитании — ситуация
была осложнена общими последствиями долгого без¬
властия и крестового похода против альбигойцев, а
также присутствием нескольких политических сил:
королевства Арагон, претендующего на покровитель¬
ство всех народов, которые говорят на языке «ок»6,
римского престола, требующего Венессин, Англии, у
короля которой остались жалкие крохи от прежних
обширных владений Анжуйской державы, и местных
крупных феодалов.
Филипп II Август, во время правления которого
королевство значительно увеличилось в размерах,
провел административную реформу и ввел институт
бальяжа, призванного втянуть новые земли в сфе¬
ру влияния королевской власти7. Королевский до¬
мен, постоянно расширяющийся, делился на округи
с изменчивыми границами, во главе которых стояли
бальи, королевские агенты, которым подчинялись
прево. Бальи объезжали территории, вершили суд,
собирали налоги, как обязательные, так и доброволь¬
ные, взыскивали «помощь» на различные предпри¬
ятия короля. Постепенно границы бальяжей стали
постоянными, и во главе их назначался один посто¬
янный бальи. На юге Франции ввели институт сене¬
шалей, у которых имелись такие же обязанности, как
JH251 r<L
и у бальи на севере, но у них было больше свободы,
ввиду отдаленности от королевской власти. Факти¬
чески они исполняли обязанности наместников. Им
подчинялись младшие чиновники: витье (“viguiers”)
прево (“prevots”), бальи (“bayles”, “bailes”) и сержанты.
С традиционных северных и западных частей
королевского домена жалоб на бальи поступало не
очень много, они были связаны, как правило, с во¬
просами юрисдикции. Основной поток жалоб шел с
юга, с земель, которые завоевали в результате альби¬
гойских войн и войн с феодалами8.
Людовик VIII и Людовик IX назначали сенешаля¬
ми, как правило, своих людей из северных областей
Франции. Те в свою очередь самостоятельно распре¬
деляли посты подчиненных, судили по королевскому
законодательству, игнорируя сложившееся местное, а
также активно преследовали еретиков, вместе с инк¬
визицией, которая сформировалась в 30-х гг. XIII в.
и составляла отдельную юрисдикцию. Конечно, по
сравнению с северными землями, на южных террито¬
риях был существенно усилен военный элемент. Кро¬
ме того, обострилась проблема определения границ
королевского домена и владений графов. Организо¬
ванные по образу северных бальяжей, южные сене-
шальства еще не обладали выверенными границами.
Погрешность могла составлять километры. Это край¬
не негативно сказывалось на людях, проживающих на
пограничной территории. Как отмечалось выше, здесь
злоупотребления властью встречались чаще, в связи с
тем, что южные земли находились далеко от королев¬
ского контроля.
К началу самостоятельного правления Людовика
IX бальи и сенешалям была отдана весомая власть-
JH252HL
Как полагают некоторые исследователи, эта власть
была настолько велика, что если бы она не была по¬
ставлена под контроль Людовиком IX во второй по¬
ловине XIII в., то во Франции в противовес сеньо¬
риальному феодализму вполне мог сформироваться
феодализм чиновников9.
После 1244 г., когда Людовик IX начал сбор нало¬
гов на свой первый крестовый поход, всегда тяжелый
для населения, поднялась волна критики короля. Го¬
сударь в ответ решил предпринять серию расследова¬
ний действий местных королевских офицеров10.
Накануне отбытия в крестовый поход в 1247 г.
Людовик IX разослал во все части королевства т.н.
«следователей» (лат. “inquisitores”, старофр. “enques-
teur” или “visiteur”). Объявленная цель следователей,
т.е. нищенствующих монахов, заключалась в опросе
недовольных, свидетельствующих о случаях злоупо¬
требления властью, источником которой мог быть
сам король или его предки. Иначе говоря, монахи со¬
бирали жалобы на бальи, сенешалей и их подчинен¬
ных, т.е. всех тех, кто совсем недавно занимался сбо¬
ром налогов на крестовый поход короля.
В состав следователей первоначально, входили
только члены нищенствующих орденов, францискан¬
цы и доминиканцы, но затем к ним присоединились
секулярные клирики и клирики-легисты11. Функции
первых следователей состояли в сборе жалоб, прове¬
дении дознаний и составлении отчетов по их итогам12.
Альфонс, граф Пуату, ввел такой же институт на
подвластных ему землях в 1249 г. вслед за старшим
братом13. К июню 1251 г. проводились расследования
в Оверни, а к марту-апрелю 1253 г. — в Ажене, Керси
и графстве Тулуза14.
Jr<253rlL
С 1252 по 1254 гг., после смерти Бланки Кастильской
и до возвращения короля из крестового похода, брат
короля, граф Пуату, занимал должность регента при ма¬
лолетнем сыне Людовика. Следовательно, он нес ответ¬
ственность за королевские расследования не только в
своем апанаже, но и в домене государя. Его ближайши¬
ми помощниками были Жан де Мезон и Ги Фулькуа15.
Почти сразу после возвращения короля из кресто¬
вого похода началась реформа королевской админи¬
страции направленная в первую очередь на реформу
института бальи, сенешалей и прево. При её подго¬
товке королевская курия опиралась на отчеты первых
следователей.
Королевский ордонанс 1254 г., за которым до
1256 г. последовала серия указов16, должен был под¬
нять престиж представителей королевской власти,
исправить их моральный облик. Альфонс, граф Пуа¬
ту, издал такой же ордонанс для своего апанажа, в со¬
став которого, после смерти его зятя, графа Тулузско¬
го Раймона, вошло графство Тулузское17.
В результате реформы сенешали менялись каждые
четыре года, деятельность наместников стала контро¬
лироваться намного более строго: чаще присылались
указы, обязательные к исполнению, апелляции к ко¬
ролевскому суду рассматривались относительно бы¬
стро. Сенешали утратили часть судебной власти, ко¬
торую взяли на себя назначаемые королем Большие
суды (“Judex magor”). Суд поединком был отменен, но
каждый мог воззвать к королевской справедливости
и потребовать расследования дела до вынесения при¬
говора. Институт следователей из экстраординарного
стал постоянным, визитации должны были прово¬
диться раз в год18.
J*254HL
Согласно устоявшейся историографической тра¬
диции, усмирение феодалов и присоединение их
земель к королевскому домену военным, юридиче¬
ским и административным путем продолжалось до
конца царствования Людовика IX. Соответствен¬
но этой цели подчинялось все административное
управление королевством, совершаемое государе¬
вой курией (“curia regis”), во главе которой стоял
король19. Таким образом, становление института
следователей, созданного как противовес власти
бальи и сенешалей в администрации Капетингов,
проходило в контексте восстановления королевской
власти во Франции20.
Королевская курия и королевская канцелярия
Королевство управлялось королевской курией и ко¬
ролевской канцелярией, их роль росла вместе с рас¬
ширением государства.
В начале XIII в. королевская курия преимуще¬
ственно состояла из знатоков закона, легистов21.
Основной ее функцией было осуществление пра¬
восудия. По мере роста влияния короля, введения
института следователей, усиливался поток судебных
апелляций, что вначале привело к появлению специ¬
ального персонала, а затем, к 1255 г., и Парижского
парламента22. Парламент был уполномочен прини¬
мать решения именем короля, т.е. без его личного
присутствия. Однако кроме судебных проблем, ко¬
ролевская курия занималась финансовыми вопроса¬
ми. При Людовике IX постоянно совершенствовалась
классификация доходов и расходов, что привело к
финансовой реформе при Филиппе IV и появлению
Счетной палаты.
J*255 riL
Таким образом, “curia regis” изначально содержала
в себе зачатки высших государственных учреждений,
которые отделились от неё в начале XIV в. Основой
успешного развития администрации стал упор на
специализацию и компетенцию чиновничества.
Построение капетингской королевской канцеля¬
рии началось во время правления Людовика VI (ум.
1137 г.)23. Данное учреждение, во главе которого тра¬
диционно стоял епископ, быстро заняло важное ме¬
сто в управлении государством. К середине XII в.
канцелярия, чье значение росло вместе с землями,
входившими в королевский домен, выпускала три ос¬
новных вида актов: дипломы, патентные письма, ука¬
зы. Людовик VII (1137—1180) сам контролировал за¬
печатывание грамот. Как показывают исследования,
большинство видов актов, их оформление и форму¬
лы, было заимствовано из папской канцелярии24.
Филипп II Август ликвидировал должность канц¬
лера (ее ввели вновь в 1316 г.) и восстановил только
на несколько лет для епископа Герена (1223—1227).
С 1220 г. хранитель печати епископ Герен составлял
знаменитые регистры Филиппа II Августа, «сокро¬
вищницу хартий», которая включала в себя результа¬
ты расследований с 1195 по 1220 гг., копии и оригина¬
лы важных политических и административных актов
управления доменом и королевством25. Наконец, при
Людовике IX административное управление приняло
свои классические формы, а при канцелярии начали
составляться новые регистры, не дошедшие до нас в
полном объеме. Именно в королевскую канцелярию
следователи посылали отчеты.
После смерти Людовика IX его сын, Филипп Ш
(1270—1285), продолжал административную полити¬
JH256ЯС
ку отца. Нищенствующих монахов, как и прежде, на¬
значали следователями, но их количество значитель¬
но снизилось по сравнению с периодом правления
Людовика26.
Административное управление Францией вышло
на новый уровень при Филиппе IV. При нем обя¬
занности следователей, из рядов" которых нищен¬
ствующие монахи уже были исключены, расшири¬
лись: если сначала они занимались исключительно
сбором жалоб, то к концу XIII в. в их обязанности
входил сбор налогов и штрафов27. Вместе с тем с
1270 по 1328 гг. неумолимо росло влияние королев¬
ской канцелярии. Она стала главным органом адми¬
нистративного управления государством, поддержи¬
вающим его единство28. От канцелярии во многом
зависела работа парламента, центрального судебного
органа королевства.
Следовательно, францисканцы находились под
властью королевской курии и канцелярии в 1247 г.,
и постоянно с 1254 г. и до 1270 гг. (вплоть до смерти
Людовика). В годы воплощения судебной реформы
Людовика IX королевская курия активно заимствова¬
ла их из Ордена для своих нужд, притом что Людовик
IX, король, несомненно, благочестивый, последова¬
тельно уклонялся от вмешательства церкви в админи¬
стративное управление, допуская его только в отно¬
шении борьбы с ересями29.
Чем был обусловлен этот союз, приведший к укре¬
плению королевской власти и её самостоятельности
от Римской курии?
JH257HC
§ 2. Власть Франциска Ассизского
и власть короля Франции
Перевернутая иерархия власти
Представление о власти невидимой и всепроника¬
ющей было заложено в идеологию Ордена самим
Франциском Ассизским. Он совершил своего рода
революцию, не только перевернув «ментальную ие¬
рархию» восприятия власти, но и показав пример по¬
следовательного воплощения в жизнь своих слов.
Он задумал пост генерального министра Ордена
как служителя, «омывающего ноги последнего из по¬
слушников»30, и отказался от этой должности в мо¬
мент наивысшей славы своего детища. Братья, как
Франциск, во всем должны были проявлять смире¬
ние и принимать от мира, как милостыню, всякую ра¬
боту, которую он мог им дать31.
«Первое житие» ещё более развивало парадок¬
сальный, с точки зрения средневековой иерархии,
подход к власти. Согласно идеологии жития, мень¬
шие братья назывались так оттого, что подчинялись
всем в мире и занимали самую низкую ступень зем¬
ной иерархии. Но поэтому в иерархии небесной они
должны были получить высшие позиции32.
Принципы всеподчиненности и готовности к лю¬
бой работе, заложенные и в Устав, и в «Первое жи¬
тие», позволили максимально полно задействовать
францисканцев Римской курией в 30-е гг. XIII в.: мо¬
бильность и апостольское стремление братьев про¬
никнуть во все сферы средневековой социальной
жизни этому только способствовали.
Однако в 40-е гг. в Ордене назрело недовольство
политикой понтифика. Рим требовал от францискан¬
JH258 r*L
цев и включенности в разработку христианской нор¬
мы в Парижском университете, и практической де¬
ятельности в инквизиции, и исполнения охранных
функций, и сбора денежных субсидий на предприя¬
тия Римского престола.
Как ответ — во «Втором житии» появилась но¬
вая модель власти, исходящей от Франциска Ассиз¬
ского. «Отец» Ордена, занявший пустующий престол
падшего ангела, стоял во главе смиренных сыновей
Франциска, противостоящих гордости и своеволию
«сыновей Велиала»33, т.е. всем тем качествам, кото¬
рые традиционно составляли пороки власти. Жадные
«ложные» братья, алчущие места при дворе, яростно
порицались Фомой Челанским34. «Второе житие» пред¬
лагало уточненную трактовку «меньшого брата»: те¬
перь это был смиренный сын Франциска, отказавший¬
ся от власти высокого поста ради власти святости35.
Вместе с попыткой вывести меньших братьев из
структур Римской курии, житие также отразило и за¬
фиксировало функции францисканцев как «невиди¬
мых агентов» институциональной власти: идеальный
меньший брат искал мира с клиром, компенсировал
его недостатки и заполнял лакуны, не требуя ничего
взамен36.
Вероятно, желание руководства Ордена выйти из
слишком тесных отношений с Римской курией со¬
впало с желанием Людовика IX и его двора усилить
авторитет королевской власти во Франции, пошат¬
нувшейся после сбора налога на крестовый поход.
Установка на принятие любой работы, усиленной по¬
требностью заполнять лакуны, не охваченные кли¬
ром, а также желание проповеди и апостолического
очищениям мира могли привести братьев минори-
JK259 HL
тов на службу королю Франции в 1247 г.: пока вре¬
менную, экстраординарную. К тому же рост влияния
нищенствующих орденов в городах по всей Франции
был связан с поддержкой его королем, а не регио¬
нальными властями37.
Король и его курия, безусловно, могли восприни¬
мать регулярный и секулярный клир Франции как
своих вассалов, имеющих определенные обязатель¬
ства перед сеньором, земли которого находятся в их
держании. Но Францисканский орден, явление совер¬
шенно новое для средневекового общества, находился
в прямом подчинении у Римской курии. Он был мо¬
билен, ориентирован на работу с городом38. Формаль¬
но, нищенствующие ордена отказывались от любого
права собственности, это было прописано в их Уставе.
Кроме того, нищенствующие ордена, а именно, Фран¬
цисканский и Доминиканский, уже исполняли обя¬
занности следователей на службе Римской курии39.
Францисканский орден ещё не вписался в сложив¬
шуюся структуру общества на территории Франции, и
благодаря этим условиям братья могли воспринимать¬
ся населением в качестве независимых свидетелей, ко¬
торые обладают определенным влиянием, вхожи во
все социальные сферы, являются желанными гостями
как в домах аристократов, так и простолюдинов.
Правосудие Людовика IX
После ряда судебных реформ 1254 г. Людовик сделал
проведение расследований систематическим.
Нищенствующие монахи перешли на постоянную
службу в королевскую курию в год, когда домини¬
канцы были обвинены парижскими профессорами в
иоахимитской ереси, благодаря «Введению в вечное
Jr<260 riL
Евангелие» одного из меньших братьев. В дни, когда
папа римский издавал буллу, отменившую все приви¬
легии нищенствующих орденов, и подумывал об их
роспуске, по дорогам, городам и деревушкам вновь
разошлись королевские следователи — францискан¬
цы и доминиканцы. Поэтому, когда в 1256 г. король
содействовал понтифику в уничтожении самой памя¬
ти о Гийоме де Сент-Амуре, ректоре Парижского уни¬
верситета и авторе трактата о фальшивых пророках,
он защищал не только нищенствующие ордена, но и
авторитет своей власти, проводниками которой уже
несколько лет были мендиканты.
Следователи не наделялись правом самостоятельно¬
го суда. Они собирали жалобы и доставляли их на суд
Парламента, который выносил решения. Иногда отче¬
ты подвергались проверке; известны случаи, в которых
обвинения признавали необоснованными и наказания
отменялись40. Не был постоянным состав и следовате¬
лей; их костяк — братья из нищенствующих орденов,
рыцари, клирики короля41. Следователями становились
люди, обладавшие разным социальным статусом, но
они непременно подчинялись непосредственно королю.
Не был прежним и “Ordo Fratrum Minorum”, бра¬
тья которого в 1247 г. отправились собирать жалобы
на бальи, злоупотребивших королевской властью. Что¬
бы выжить, францисканцы вынуждены были в 60-х
гг. XIII в. подвергнуть свою корпорацию капитальной
реконструкции. Вместе с орденом была реконструиро¬
вана и «Бла гочестивая легенда», а значит и представ¬
ления о власти.
Метафора смиренного Франциска, занявшего пу¬
стующий престол ангела, павшего из-за гордыни, ис¬
пользовалась в «Большой легенде» не для критики
JK261 гС
миноритов, излишне увлеченных поиском высоких
постов, а для объяснения власти «беднячка из Асси¬
зи» над водами и над земными творениями42. Рекон¬
струируя концепцию «меньшего брата», Бонавентура
отказался от порицания собратьев, характерную для
«Второго жития» Фомы Челанского, и использовал
идею «Первого жития» о стабильном положении ми¬
норитов в самом низу церковной иерархии, мини¬
стры которого — не более чем слуги43.
Почему именно эта трактовка «Благочестивой ле¬
генды» обеспечила период самой крепкой связи между
Францисканским орденом и королем Людовиком IX?
Или поставим вопрос по-другому: что в этой трактов¬
ке могло позволить Людовику IX призвать меньших
братьев исполнять мирские поручения?
Как показывают исследования в области средневе¬
ковых представлений о власти, согласно общей тен¬
денции, к середине XIII столетия неприятие королев¬
ской власти клириками уменьшилось (и оно исчезнет
к концу XIII в.), а «теократическая империя» Инно¬
кентия III пошатнулась (распад же придется на нача¬
ло XIV в.)44. В случае Францисканского ордена можно
наблюдать тот же процесс. Если изначально “Ordo
Fratrum Minorum” создается Франциском Ассизским
с условием полного и абсолютного повиновения папе
и Римской курии (и именно им) в критический пери¬
од для католической церкви, то во второй половине
XIII в. Орден переориентируется на укрепление взаи¬
моотношений с “potestas regis”, регулярно выделяя для
королевской курии францисканцев-следователей45.
Для выявления причин сближения необходимо
обратиться к представлениям Людовика IX о характе¬
ре королевской власти.
JH262HC
Институт следователей появился для исправления
«злодеяний» бальи. Бальи, прево и сенешали испол¬
няли волю короля, и его же волей они были наделе¬
ны определенными властными полномочиями, в том
числе они обладали правом собирать налоги и вер¬
шить суд. Отчеты следователей повлекли реформы
права и правосудия. Следовательно, представления о
власти, общие для короля и Ордена, должны находят¬
ся в области права и суда.
В результате многолетних исследований Н.А. Ха¬
чатурян пришла к выводу, что с момента судебных
реформ Людовика IX источник права был узурпиро¬
ван королем, и именно тогда началась секуляризация
государства. С реформ Людовика инициировалось
движение от теизированной монархии (сверхидеи,
свойственной Империи) к юридической (за счет фор¬
мирования принципов административного управ¬
ления). «На определенном этапе ее (теизацию по¬
литической власти — Е.К.) начинает теснить право.
Особенно на этапе трансформации обычного пра¬
ва, — каузального, нацеленного не столько на ново¬
введения, сколько на “воспоминания” с практикой,
не предполагающей расследования, которое заменяли
“Божий суд” и клятвенные формулы»46.
Ряд зарубежных исследований показывает, что
Людовик IX стремился ввести общий для страны за¬
кон, основанный на рецепции римского права. Он
Должен был отменить все местные обычаи и локаль¬
ные суды47. Миссию «короля-верховного судии» под¬
черкивала уникальная инсигния — «Длань право¬
судия». Ее вручали во время коронации, начиная с
1250 г., вместе с мечом как традиционным символом
правосудия48.
J*263 riL
Но на область права традиционно претендовали
легисты, разрабатывающие в Парижском универси¬
тете схоластическую эпистему, в которой могли бы
объединиться право и теология49. Около 1280 г. один
из авторов писал, что университеты (“studium”) об¬
рели «власть», равную королевской (“regnum”) и свя¬
щеннической (“sacerdotium”)50. Легисты, присоеди¬
нившиеся к нищенствующим следователям во время
правления Людовика IX, к концу XIII в. окончательно
вытеснили монахов из административного аппарата.
Францисканцы, задействованные в расследовани¬
ях короля, могли участвовать в трансформации пред¬
ставлений о королевской власти и правосудии по¬
стольку, поскольку, согласно «Благочестивой легенде»
в исполнении Бонавентуры, они должны были стать
частью университетской корпорации, и, как показы¬
вает анализ диспута 1286 г., в итоге они так себя и по¬
зиционировали51.
Однако в цели, заявленные в «Большой леген¬
де», не входило дальнейшее участие в становлении
«юридического» государства. В том же диспуте фран¬
цисканцы взывали к праву, источником которого был
римский понтифик, ведь официальная «Благочести¬
вая легенда» формировала ежедневное представление
об Ордене как об ученой корпорации, развивающей¬
ся в тесном союзе с Римской курией.
Устранившись от активной практики, в конце
XIII в. в рамках канонизации Людовика IX Фран¬
цисканский орден создал историографический миф о
«благочестивом короле», который привлекал нищен¬
ствующих братьев для проведения расследования. Ч.
Фрутони показала, что для жития Людовика, подго¬
товленной для его канонизации, Сен-Патю использо¬
JH264 HL
вал агиографический канон Франциска Ассизского,
разработанный Бонавентурой52. Как показано выше,
именно от Сен-Патю идет традиция объединять вве¬
дение института следователей благочестием короля и
его любовью к справедливости.
X- X- X-
Служба нищенствующих братьев в королевской ад¬
министрации в 60-е и 70-е гг. являла собой, с одной
стороны, остаточную инерцию мощного импульса
к преобразованию мира, заданного в 1247 г. «Вто¬
рым житием», часть которого перехватил Людовик
IX. Первоначально он использовал францисканское
движение для восстановления королевской власти
и придания ей «справедливого» характера. С другой
стороны, — «Большая легенда» Бонавентуры по¬
сле 1263 г. стимулировала преобразование Ордена в
«ученую корпорацию», одной из обязанностей кото¬
рой было формирование представления о справед¬
ливой власти и воплощение данного идеала в юриди¬
ческой практике.
После смерти Людовика IX “Ordo Fratrum
Minorum” самоустранился, выйдя из структур коро¬
левской администрации. Причина такого поведения
очевидна — начали расходиться цели и задачи фран¬
цузской короны, нацеленной на построение юриди¬
ческого государства (новой его опорой стали леги-
сты), и Ордена, который выбрал полную интеграцию
в церковную иерархию и, оправдывая статус «ученой
корпорации», активную идеологическую практику.
В начале XIV в. именно ученый францисканец Нико¬
ля де Лир (1270—1349) обосновал приоритет мирской
власти над религиозной53.
JK265nL
Примечания
1 К концу XIII в. новый инквизиционный процесс, проводимый
нищенствующими орденами, практически вытеснил старый.
См.: Котляревский С.А. Францисканский орден... С. 225—226.
2 Котляревский С.А. Францисканский орден... С. 221—222.
3 Например, сборы в Англии, поручение добиться выплат, сбо¬
ры на крестовый поход. См.: Там же. С. 234—235.
4 Список присоединенных земель к королевскому домену мож¬
но посмотреть в: Пти-Дютайи Ш. Феодальная монархия во
Франции и в Англии X—XIII вв.... С. 215.
5 См., например, следствие по определению границ графства
Фуа, 1271 г.: Histoire generate de Languedoc / Ed. Al. Du Mege.
Toulouse, 1843. Vol. VI. P. 601—603.
6 См.: Пти-Дютайи Ш. Феодальная монархия во Франции и в
Англии X—XIII вв. ... С. 287. В 1204 г. Иннокентий III короно¬
вал арагонского короля Педро II в Риме и посвятил его в рыца¬
ри. Король объявил себя вассалом папы. В 1258 г. Людовик IX
заключил договор с арагонским королем Хайме I, по которому
король Арагона отказывался от претензий на покровительство
народа, говорящего на языке «ок», сохранив за собой графство
Монпелье, а Людовик отказывается от претензий на Катало¬
нию и Руссильон. Хайме I — в отличие от Педро II — ответил
отказом на предложение принести вассальную присягу папе
Григорию X, умирая (в 1276 г.), разделил королевство на две
части, причем Балеарские острова и ряд сюзеренных земель в
Южной Франции отошли второму сыну Хайме.
7 Об этом более подробно см.: Delisle L. Chronologie des baillis
et senechaux royaux // Recueil des historiens des Gaules et de la
France. T. XXIV. P. 15—385; Luchaire A. Manuel des Institutions
fran<;aise, periode des Capetiens direct. P, 1892. P 545, 587; Pe-
tit-Dutaillis Ch. fitude sur la vie et le regne de Louis VIII. P, 1894.
P. 363.
8 Первое серьезное обострение отношений королевской власти
и власти феодалов приходится на период первого регентства
Бланки Кастильской (1226—1234), второй — на 1240—1243 гг.
В результате этой войны был покорен Гуго Лузиньян, герцог
Маршский, отказавшийся принести ленную присягу Альфон¬
су, графу Пуату.
9 См., например: Пти-Дютайи Ш. Феодальная монархия во
Франции и в Англии X—XIII вв.... С. 259.
JH266HL
The New Cambridge Medieval History. T. V. P. 290.
и de Saint-Pathus G. Vie de Saint Louis. R, 1899. P. 150. См. также
хроники времен Людовика IX (Recueil des historiens des Gaules
et de la France / fid. D.M. Bouquet. P, 1809. T. XX. Например —
Gofrido de Belloloco. Vita Ludovici Noni // Recueil des historiens
des Gaules et de la France. T. XX. P 5).
12 Recueil des historiens des Gaules et de la France T. XXIV. P 4.
13 C 1240 г. Альфонс стал править Пуату, Сентонжем и Овернью
(Poitou, Saintonge et Terre dAuvergne), a c 1241 г. (после смерти
его зятя Раймона VII, графа Тулузского) к его владениям при¬
соединились Тулуза, Ажен, Керси, Руэрг, Альбигуа и Венесин
(Toulousain, Agenais, Quercy, Rouergue, Albigeois et Venaissin).
Более подробно см.: Molinier A. Avant-propos // Correspondance
administrative dAlfonse de Poitiers. Vol. II. P. xxviii.
14 Первые документы в: Enquetes administratives dAlfonse de Poi¬
tiers / fid. P.-F. Fournier, P. Guebin. P., 1959.
15 Некоторые исследователи считают их авторами Королевско¬
го ордонанса 1254 г.: Carolus-Barre L. La Grande Ordonnance de
Reformation de 1254 // Comptes-rendus des seances de LAcademie
des inscriptions et belles-lettres. 1973. Vol. 117. № 1. P. 184—185.
16 Cm. : Ordonnances des rois de France. Vol. I. P. 65—81. Подроб¬
но о его сути см.: Carolus-Barre L. La Grande Ordonnance....
P. 181—186. Отметим, что Большой ордонанс — это соедине¬
ние множества текстов разной редакции и вида. Издателями
публиковались не идентичные редакции, которые были пред¬
назначены для разных округов королевского домена.
17 Molinier А. fitudes sur ladiministration... Р. 481; Boutaric Е. Saint
Louis et Alphonse de Poitiers. P. 145—150.
18 Пти-Дютайи Ш. Феодальная монархия во Франции и в Ан¬
глии Х-ХШ вв.... С. 263.
19 Детально разобрано в труде Робера-Анри Ботье «Капе-
тингская Франция», исследование полностью подчинено вла¬
сти источника, что, соответственно, делает его незаменимым
пособием по изучению административной политики Капе-
тингов в указанный период: Bautier R.-H. fitudes sur la France
capetienne: De Louis VI aux fils de Philippe le Bel. Ashborne, 1992.
О процессах централизации и борьбе Капетингов и феодалов
в контексте социально-экономических процессов см.: Хачату¬
рян Н.А. Сословная монархия во Франции... С. 20—28.
20 Соответственно классическим представлениям, этот процесс
начинается при Людовике VII и достигает апогея при Филип¬
пе IV.
JK267HC
21 Пти-Дютайи Ш. Феодальная монархия во Франции и в Ан¬
глии X—XIII вв.... С. 272.
22 Там же. С. 213.
23 Наиболее авторитетным специалистом в области истории ко¬
ролевской канцелярии является Ботье (см., например: Bautier
R.-H. Chartes, sceaux et chancelleries: etudes de diplomatique et de
sigillographie medievales. P., 1990. T. 1—2). См. также интерес¬
ное исследование административного языка, который созда¬
ется в канцелярии: Grevin В. Les mysteres rhetoriques de l’Etat
medieval. Lecriture du pouvoir en Europe occidentale (XHIe—
XVe siecle) 11 Annales. Histoire, Sciences Sociales. 2008. Vol. 63.
№ 2. P. 271—300. Как происходило заимствование элементов
папской канцелярии светской королевской канцелярией и как
эти элементы развивались дальше — см. Bautier R.-H. Туро-
logie diplomatique des actes royaux fran^ais (XHe—XVe siecle) //
Diplomatique royale du Moyen Age, XIHe—XVe si£cle. Actes du
colloque de la Commission internationale de diplomatique, Porto,
septembre 1991 / Ed. J. Marques. Porto, 1996. P 25—68.
24 См. сравнение и подробную классификацию: Bautier R.-H. Ty-
pologie diplomatique des actes royaux fran^ais... P. 25—68.
25 Olim (Les) ou registre des arrets rendus par la Cour du roi / Ed. A.
Beugnot. P., 1839. T. I. P. 956.
26 Cm.: Fesler J. French Field Administration: The Beginnings // Com¬
parative Studies in Society and History. 1962—1963. № 5. P 76—
111.
27 Recueil des historiens des Gaules et de la France. T. XXIV. P. 12—13.
Вероятно, поэтому отечественные медиевисты приняли пе¬
ревод “enqueteurs” как “ревизоры”, поскольку внимание в ос¬
новном сосредоточено на становлении государственности во
Франции с начала XIV в., царствования Филиппа IV Красивого,
а для его периода в исследование финансов входят счета Робера
Миньона, куда помещаются, как правило, анкеты следователей.
28 Fawtier R. ГЕигоре occidentale de 1270 к 1380. Premiere partie:
1270—1380. R, 1940. P. 190.
29 Более подробно см.: The New Cambridge Medieval History. Vol.
V. P. 292—293.
30 См., например: Admonitiones// св. Франциск Ассизский. Сочи¬
нения.... С. 59; Regula non bullata // Там же. С. 86.
31 св. Франциск Ассизский. Устав, утвержденный буллой // Исто¬
ки францисканства... С. 73—74 (Гл. V, VI).
32 «Поистине меньшие те, кто “подчиняется всему” существую¬
щему <...> их счастливое расположение вознесло среди них
JH268HL
духовное здание, вмещающее все добродетели» (“Et vere mi-
nores, qui omnibus subditi’ existents <...> ut felici dispositione in
eis consurgeret omnium virtutum fabrica spiritualis”) // 1C. P. I,
ch. XV, 38. P. 30.
за 2C. P. I, ch. XVI, 24, P. 145.
34 Ibid. P. II, ch. LXXXV. P. 201.
35 ibid. P. II, ch. CVI, P. 213—214.
36 Ibid. P. II, ch. CVI-CVII. P. 213-214.
V
37 Так, в Париже местные власти были настроены против ни¬
щенствующих орденов, в основном из-за соперничества по¬
следних с городским клиром.
38 В отличие от традиционных монастырей. Об этом см.: Город
в средневековой цивилизации Западной Европы / Отв. ред.
А.А. Сванидзе. М., 1999. Т. 2.
39 См.: Котляревский С.А. Францисканский орден... С. 120 и далее.
40 Langlois C.-V Doleances de Saint Louis Recueillies... P. 89—91.
41 Recueil des historiens des Gaules et de la France. T. XXIV. P. 8—9.
(И далее см. примеры назначений). На стр. 8—9 видно, что с
течением времени меняется социальный состав следователей.
Если в 1247 г. это исключительно нищенствующие, то после
1254 г. встречаются представители др. социальных кругов.
42 LM. Miracula IV, 5. Р. 638. Более того, в Прологе к «Большой
легенде» Франциск именовался ангелом шестой печати. См.:
Ibid. Prologus, Р. 558.
43 Ibid. Ch. VI, 5, Р. 584.
44 Отметим, что на период 1246—1247 — время введения новой
административной должности — приходится пик борьбы
папы Иннокентия IV и императора Фридриха II, очередной
виток противостояния «светской» и «теократической» импе¬
рий. Двор папы находился в Лионе — весьма непопулярном
месте «для всех слоев французского общества». См.: Пти-Дю-
тайи Ш. Феодальная монархия во Франции и в Англии X—
XIII вв.... С. 241.
45 В этот же период и далее “Ordo Fratrum Minorum” переживает
самый сложный этап своей истории, внутренний орденский
раскол между «умеренными» и «спиритуалами». Этот факт
также накладывает отпечаток на политику Францисканского
ордена в его взаимоотношениях со светской и церковной вла¬
стями. О движении спиритуалов и подробную библиографию
по данной проблеме см. Ч. I, Гл. II, раздел «Древо распятой
жизни: спиритуалы в начале XIV в.» и в сноске 112 Примеча¬
ний настоящей главы.
JK269 ЯС
46 Хачатурян Н.А. Король-sacre в пространстве взаимоотноше¬
ний... С. 23.
47 См., например: Buisson L. Konig Ludwig IX, der Heilige, und das
Recht: Studie zur Gestaltung der Lebensordnung Frankreichs im
hohen Mittelalter. Freiburg, 1954; Strayer J.R. Administration of
Normandy under St. Louis. Cambridge, 1932; Strayer J.R., Pegues F.
The Lawyers of the Last Capetians. Princeton, 1962. Конечно, это
происходит не при Людовике, а отмена местного права может
занять века.
48 Цатурова С.К. Священная миссия короля-судии... С. 79.
49 О формировании в Университете схоластической эпистемы, в
которой право соединено с теологией, см.: Boureau A. Droit et
theologie au XHIe siecle // Annales. 1992. Vol. 47. P. 1121—1124.
50 Verger /. Culture, enseignement et societe... P. 149. Конечно, следу¬
ет учитывать, что эта цитата отражает представление опреде¬
ленных кругов средневековых интеллектуалов.
51 См. Ч. II, Гл. III, раздел «Новый виток конфликтов — новый
Орден».
52 Frugoni С. Saint Louis et saint Francois // Medi6vales. 1988. № 34.
P. 35—38.
53 Вис P. Pouvoir royal et commentaires de la Bible... P. 704—709.
Глава III
Францисканцы в администрации
Альфонса, графа Пуату
Как видно, наиболее востребованными мень¬
шие братья-следователи оказались в тех зем¬
лях, в которых предельно остро ощущался
«вакуум власти». В этой главе я покажу на
примере деятельности миноритов в Оверни
(части апанажа Альфонса де Пуатье), как они, руко¬
водствуясь представлениями о «невидимой власти»,
на практике заполнили ниши, не охваченные инсти¬
туциональной властью; как им удавалось соблюсти
шаткое равновесие между мирской “potestas” и цер¬
ковной “auctoritas”.
§ 1. Апанаж Альфонса, графа Пуату
В 1225 г. Людовик VIII разделил королевство между
своими сыновьями. Роберу (1216—1250) отошло Ар¬
туа, в 1237 г. он вступил во владение им. Мэн и Анжу
достались Жану, а после его смерти в 1246 г. — Карлу
(1226—1285). В 1241 г. принял в апанаж Пуату и Овер¬
нь Альфонс (1220—1271). Таким образом, во Фран¬
ции действовала не только единая верховная система
управления, но и администрации младших принцев
на землях, отошедших им по наследству.
Территория, которой управлял Альфонс, была
особенно неспокойна. Уже начало правления малень¬
кого Альфонса было ознаменовано мятежом феода¬
JH271 ПС
лов, успешно подавленного Бланкой Кастильской1.
Вся последующая административная политика Аль¬
фонса оказалась подчинена цели сдерживания феода¬
лов и централизации власти2.
Административная система в апанаже складыва¬
лась следующим образом. Во главе каждого округа
стоял сенешаль (конетабль в Оверни), который вы¬
полнял функции бальи, но на самом высоком уровне.
В подчинении у сенешалей и конетабля находились
более низкого ранга бальи, их должность была посто¬
янной, за исключением Гаскони и Оверни, где назна¬
чение носило временный характер. Военных офице¬
ров, шателенов, Альфонс назначал лично.
Кроме института постоянных офицеров (и их ис¬
ключений) вводился институт временных носителей
власти, клириков и следователей господина графа
(“clerici et inquisitores domini comitis”), которые под¬
чинялись лично ему. Одна из их функций заключа¬
лась в надзоре за всеми проявлениями администра¬
тивной системы. Постепенно следователи взяли на
себя разнообразные функции, вплоть до остановки
гражданской войны и временного исполнения обя¬
занностей сенешаля (взамен умершего). С 1266 по
1270 г. они собирали налоги на крестовый поход. Не¬
зависимыми от власти локальных офицеров, кроме
следователей, были экстраординарные офицеры, бли¬
жайшие люди Альфонса3.
Все основные постановления выходили по реше¬
ниям Парламента (“Parlamentum”) или Совета (“Con¬
silium”) графа. Финансовый год разделялся на три
цикла: Сретение (2 февраля), Пятидесятница (на пя¬
тидесятый день после Пасхи) и праздник всех святых
(1 ноября). По этим датам все агенты Альфонса соби¬
JK272HL
рались при дворе, который находился, как правило,
в Париже, и предоставляли собранные данные. Граф
принимал решения и посылал своих людей просле¬
дить за их исполнением4.
Опубликованная О. Молинье административ¬
ная переписка Альфонса де Пуатье дает нам богатый
материал по социальному поведению францискан-
цев-королевских чиновников в 60-х гг. XIII в. В эту
деятельность были вовлечены оба нищенствующих
ордена (как Францисканский, так и Доминиканский).
Альфонс следовал строгой системе: во-первых, ввел
региональное разделение нищенствующих орденов,
во-вторых, к каждой паре францисканцев или доми¬
никанцев был прикреплен клирик, как правило, не
имеющий к нищенствующим орденам отношения,
верный человек графа5.
Доминиканцы действовали на территории
графств Пуату и Сентонжа6, т.е. в сердце графского
апанажа. Именно здесь появились первые следова¬
тели графа Пуату7. Францисканцы, видимо, были за¬
действованы на службу графа в начале 60-х гг.8 Они
вели расследования в Оверни, Венессине и Руэрге9, в
буферных зонах, где сталкивались политические ин¬
тересы различных сил.
На примере Оверни я рассмотрю, как заполнялся
«вакуум власти» усилиями следователей, и попробую
определить иерархию власти и место в ней следова-
телей-францисканцев, как на региональном, так и на
государственном уровне, учитывая отношения между
королем, графом Пуату, его наместниками, офицера¬
ми, овернскими феодалами и прочими.
Jn273>lC
§ 2. Овернь
Овернь долго входила в королевский домен. Начало
было положено ещё при Филиппе II Августе в 1213 г.
захватом турноэльского замка графа Гюи. Однако
только в 1230 г. Дофин, граф Овернский, и его внук
Роберт принесли оммаж Людовику IX, признав себя
под юрисдикцией королевской курии.
Под власть Альфонса, графа Пуату, Овернь отошла
в 1241 г. как его наследство по завещанию Людовика
VIII. Незначительная часть Оверни осталась под вла¬
стью графа Овернского, дофина10, одна подчинилась
епископу Клермонскому, а другая — аббатству Бриуд.
Но самым крупным феодалом Оверни стал Альфонс.
В 1268 г. он начал скупать земли в Оверни11. Только к
1271 г. завершилось полное ее присоединение.
Своеобразие Оверни как части королевского домена
выражалось и в административном управлении. Глава
овернской администрации назывался коннетаблем, в
отличие от сенешалей, но имел те же права12. По версии
Бутарика, это наименование шло от Филиппа II Авгу¬
ста, дабы показать, что Овернь была завоевана13. В до¬
кументах Овернь обозначалась не как сенешальство
или бальяж, но как «Земля Овернь» (“Terre dAuvergne”,
“Terra Alverniae”)14. Бальи в Оверни (как и Гаскони) — не
постоянные, а временные15. Административным цен¬
тром Оверни был Риом, город-коммуна. В 1268 г. он вы¬
ступил против сбора налогов на крестовый поход, чем
вызвал особое недовольство графа16. В июле 1270 г. Аль¬
фонс издал в Риоме хартию (“Alphonsine”), которая ста¬
нет основой правления «Старого режима» в Оверни17.
Административные письма Альфонса, связанные со
следователями-францисканцами в Оверни, можно ус-
JH274rlL
яовно разделить на три группы. 1) Определяющие обя¬
занности следователей; адресованы лицам высокого со¬
циального статуса. 2) Письма с описанием конкретных
дел, которые полагается изучить следователям. 3) Пись¬
ма по результатам произведенных расследований18.
Особый интерес вызывает представление о соци¬
альных ролях овернцев и людей графа, в том числе
следователей, фигурирующих в документах. В отчетах
по расследованиям отразился сложный комплекс от¬
ношений, как существовавших в регионе до прихода
Альфонса, так и между его соратниками.
Определение обязанностей следователей,
их место в системе власти
В письме к министру Францисканского ордена француз¬
ской провинции, датированном 28 февраля 1263 г., ука¬
зывалось, на каких условиях и по каким причинам фран¬
цисканцы отправлялись на чиновническую службу19.
Данная форма обращения была стандартной как для До¬
миниканского, так и для Францисканского орденов20.
Францисканцы (подобно доминиканцам) посы¬
лались под начало Альфонса по причине исполнения
обета послушания (“obedientia”), чтобы исправлять
нарушения и взимать штрафы.
«Послушание» было одним из столпов, на кото¬
рых покоился Францисканский орден. В Уставе прин¬
ципу послушания отводилась целая глава21. Основа¬
тель Ордена вкладывал в идею “obedientia” не только
укрощение плотских желаний, но также стремление
к нивелированию амбиций к власти: каждый член
Ордена, наделяемый какой-либо властью над свои¬
ми собратьями, должен был в первую очередь забыть
о себе и своих желаниях, отдавая все силы на благо
JH275 riL
сообщества22. «Благочестивая легенда» уделила по¬
слушанию Франциска особое внимание: во «Втором
житии» и «Большой легенде», созданных в период
наибольшей вовлеченности францисканцев в инсти¬
туты власти, мирские и церковные, важное место от¬
водилось концепции «послушания мертвого тела».
«Возьми тело бездыханное и положи, где пожелаешь
<...> перемещают тебя — не имей об этом собствен¬
ного мнения; где оставят тебя — не заботься <...> и
чем более воздадут тебе почет, тем более считай са¬
мого себя недостойным»23. Что характерно, в «Боль¬
шой легенде» концепция «мертвого тела» предше¬
ствовала объяснению значения «меньшего брата».
В письме Альфонс предлагал министру Ордена
взаимовыгодное сотрудничество, что выражалось в
формуле «с нашей стороны (ex parte nostra) — с ва¬
шей стороны (ex parte vestra)».
Для министра это был способ выполнить обет по¬
слушания (данная категория отнесена к орденской
стороне) и возможность провести расследования в об¬
ласти церковной инквизиции (однако — с мандатом
Альфонса, ведь именно он дает санкцию на подобную
деятельность). Для Альфонса выгода от сотрудниче¬
ства сводилась, в числе прочего, к расследованию пра¬
вонарушений и взиманию штрафов. Граф указывает на
возможность наведения порядка. Для Альфонса поря¬
док — это исполнение его приказов и выплата штрафов
по установленным им же правилам, с нарушением уже
существующего традиционного порядка. Руководством
ордена сотрудничество с властью оценивалось несколь¬
ко иначе, в частности; его занимал порядок в делах
веры, согласно христианским нормам, разрабатывае¬
мым в Парижском университете.
JK276»lC
Данный документ дает ответ на вопрос — кому
принадлежала инициатива использования представи¬
телей нищенствующих орденов в административном
управлении светской власти? Вероятно, это было вза¬
имовыгодное сотрудничество, суть которого лежала в
принципе наведения «порядка» во всех его аспектах24.
Следующее письмо в категории «определение обя¬
занностей следователей» — патентное, оно датировано
6 августа 1269 г. и содержит настоятельные рекоменда¬
ции сенешалям и конетаблю всячески содействовать и
помогать следователям25. Следователи, согласно указу,
должны были исправлять нарушения, направленные
против Альфонса и его бальи, а также слуг государя
(под которыми подразумеваются, соответственно, слу¬
жащие, офицеры и прочие). Обязанности следовате¬
лей — по сравнению с письмом к министру Ордена —
заметно сужены, но в то же время определено их место
в феодальной иерархии. По своему статусу они стоят
выше конетабля и сенешалей; следователи подчиняют¬
ся непосредственно Альфонсу.
Третье письмо датировано 4 февраля 1270 г.,26 по¬
слание дополняет предыдущее предписание, уточ¬
няющее права и обязанности двух сторон. Альфонс
запрещает наместникам вмешиваться в деятельность
следователей и в пространстве судебной иерархии
подчиняет их действиям и решениям новых агентов
власти. Однако обвинительные приговоры бальи,
инициированные следователями и подтвержденные
Альфонсом, должны быть приведены в исполнение
наместниками; их подсудными являются бальи.
Следует отметить, что документы, содержащие не¬
посредственно дела и результаты деятельности следова¬
телей, датированы 1267 г.,27 их мы будем рассматривать
J*277»lL
ниже. Проанализированные выше патентные письма,
направленные сенешалям и конетаблю, относятся к
1269 и 1270 гг., и свидетельствуют, что новый институт
не встраивался в сложившиеся властные отношения,
более того, встретил активное противодействие пред¬
ставителей местных локальных администраций.
Итак, Альфонс и министр Ордена предстают как
равноправные фигуры, которые с помощью брать-
ев-францисканцев наводят порядок на землях графа.
Минориты исполняют фискальные и судебные обя¬
занности, сугубо мирские, но в ореоле следования
обету послушания. В более поздних письмах, адре¬
сованных наместникам, Альфонс фактически указал
на то, что в административной иерархии “enqueteurs”
стоят выше них. Наместники должны во всем им по¬
могать и послания о преступлениях бальи, подчиня¬
ющихся сенешалям и коннетаблю и подсудных им,
отправлять лично Альфонсу.
Используя для коррекции феодальных структур
братьев, которые не были в них инкорпорированы,
граф Пуату ломал сложившийся порядок админи¬
стративного управления. Он внедрял в феодальное
иерархическое общество агентов-миноритов, пере¬
вернувших устоявшийся принцип иерархии и ис¬
ключивших посреднические звенья между высшим и
низшим уровнями власти. В этом заключалась суть
централизаторской политики Альфонса.
Предписания о расследованиях
Несмотря на то, что должность “enqueteurs” не была по¬
стоянной, а занимавшие ее, по схеме Людовика IX, за¬
менялись другими с определенной периодичностью, к
1270 г. сложилась тройка следователей Оверни, Венес-
JH278 rlL
сина и Руэрга: францисканцы Од Парижский и Фома де
Лата Роза, а также магистр Жан де Пьизо, клерк графа и
священник. Именно эти три имени фигурируют в доку¬
ментах, подтверждающих права “enqueteurs” в письмах
от 1269 и 1270 гг. к сенешалям Венессинскому и Руэрж-
скому, к конетеблю Овернскому.
Людовик IX постоянно менял мендикантов на
посту следователей. Альфонс, первоначально копи¬
руя систему Людовика IX, в дальнейшем вносит в неё
коррективы, подходящие, видимо, для региона, кото¬
рым он управлял28.
В документе, датированном 5 мая 1267 г., Альфонс
поручал следователям разобраться в деле Пьера из Ла
Рибьера29. “Enqueteurs” должны были произвести рас¬
следование и осуществить правосудие. Данный наказ
овернским следователям — не первый30. В этом доку¬
менте указано только одно имя следователя (Од Па¬
рижский), второе же не вписано. Кто должен был его
внести? Брат ордена миноритов или представитель
мирской власти? Вопрос более чем интересен, однако
ответа на него пока нет. К паре миноритов приставлял¬
ся клирик господина графа, магистр Алан де Мелан, ар¬
хидиакон, специалист в области канонического права.
Документ, датированный 16 августа 1269 г., посвя¬
щен, в основном, распределению пожертвований гра¬
фа по монастырям, религиозным орденам и лепрозо¬
риям31. Од Парижский и Фома де Лата Роза записаны
в нем как братья доминиканцы (“ordinis fratrum Predi-
catorum”). Для нас документ важен тем, что, во-пер¬
вых, определяет новые обязанности следователей,
а во-вторых, — демонстрирует неразличение двух
нищенствующих орденов, Доминиканского и Фран¬
цисканского, господином графом или его писцами.
JH279rlL
“Enqueteurs” должны были проследить за правиль¬
ным распределением пожертвований, чтобы каждое из
них32 отошло предписанному им месту, одновременно
с исполнением прямых обязанностей. Данную функ¬
цию исполняли как францисканцы, так и доминикан¬
цы на соответствующих территориях33. Поскольку для
обоих орденов использовались одинаковые формулы,
допускались ошибки, как в этом документе.
Различали ли представители мирской администра¬
тивной культуры два нищенствующих ордена, притом,
что политика Римской курии предполагала их унифи¬
кацию? Если внутри самих орденов процесс самоиден¬
тификации не прекращался и достигнет апогея в первой
четверти XIV в. в связи с преследованиями еретиков-
спиритуалов инквизиторами-доминиканцами, то, как
обстояло дело с идентификацией вненищенствующих
орденов и внецерковной иерархии?
Локальное разделение орденов по территориям
свидетельствует о том, что для мирской администра¬
тивной культуры они дифференцировались. Если до¬
миниканцы работали с центральными регионами и им
поручались достаточно важные дела, то францискан¬
цам отводились расследования в периферийных обла¬
стях, где власть графа была еще шаткой, а условие «ва¬
куума власти» оказывалось решающим (что доказывает
один из опубликованных О. Молинье документов).
Результаты произведенных расследований
В 60-е гг. XIII в. сформировалась последовательность
действий цепочки «следователи — курия»: в землю
Овернь посылались “enqueteurs”, итогом их деятель¬
ности составлялись отчеты о проведенной работе, на
основании которых устраивались суды. Затем следо¬
J*280riL
ватели, руководствуясь судебным постановлением,
собирали назначенные штрафы. В спорных случа¬
ях на одном из парламентов Альфонса выносились
окончательные решения.
Документ, датированный 1267 г., включает в себя
длинный перечень штрафов, наложенных следовате¬
лями на овернцев самых разных социальных слоев34.
Текст показывает, как “enqueteurs” вовлекали Овернь
в систему королевской власти административными
методами, как ломались привычные феодальные свя¬
зи, происходило их перераспределение.
Особую ценность этому документу придает фик¬
сация, с одной стороны, чрезвычайно сложной сис¬
темы феодальных связей, сложившейся в данном ре¬
гионе, а с другой, — её слом людьми графа Альфонса,
прежде всего, “enqueteurs”. Источник показывает,
насколько широк был спектр и масштаб расследова¬
ний: под судом следователей оказались граждане го¬
родской коммуны, браконьеры, приор (отказавшийся
платить штраф), дворяне, рыцари, прево кафедраль¬
ной церкви, разбойник, укравший коня у монахов,
бывшие мелкие феодалы.
Штрафы налагались за самые разнообразные пре¬
ступления. Условно их можно разделить на три груп¬
пы: 1) преступления против графа и его людей, 2)
преступления людей графа, 3) преступления жителей
Оверни против жителей Оверни. Отдельную группу,
но включенную в список штрафов, составили дела по
принесению вассальной клятвы графу Пуату.
Преступлениями (т.е. то, за что должно платить
штраф) считались: 1) самовольная постройка рва во¬
круг города графа, под руководством домицелла Бом-
пара, с содействия коммуны и рыцарей (дела 1, 2);
JH281 nL
2) браконьерская ловля выдр в реке графа, и прода¬
жа шкурок без уплаты соответствующих налогов
(дело 6); 3) вызов королевского бальи на дуэль (дело
3) , отказ вести суд по указаниям королевского бальи
(дело 5), избиение бальи плетью (дело 11); 4) отказ
признать сеньором епископа Клермонского, соответ¬
ственно отданным владениям, и принесение вассаль¬
ной клятвы графу Пуату (дела 4, 7, 8); 5) кража коня
из монастырских конюшен (дело 9); 6) показания
двух свидетелей против монаха, который избил слу¬
гу одного сеньора, и последующее расследование по
делам приора, отказавшегося платить штрафы, един¬
ственного из списка, кто пошел против следователей
(дело 10); 7) ущерб ивам на владениях одного феодала
другим (дело 12); 8) суд с Раймоном Раулем и Гирау-
дом де Борном, бывшим бальи и сообщником Раймо-
на Рауля (дела 13—17).
Дела, вынесенные в документ, — самовольное
строительство рва вокруг города, захват мансов, из¬
биение бальи господина графа плетями и т.д., — по¬
казывают, что во второй половине XIII в. феодальные
отношения Оверни находились на уровне столетней
давности. Переходный характер феодальных отноше¬
ний Оверни — необходимое условие «вакуума влас¬
ти» — подчеркивают дела о принесении вассальной
клятвы графу Пуату. Люди, вступившие в вассаль¬
но-сеньориальные обязательства с графом, одновре¬
менно держали владения от епископа Клермонского,
еще одного крупного феодала Оверни.
Работа следователей охватывала множество со¬
обществ, но единый документ связывал их в общий
штрафной механизм, усиленный системой поручи¬
тельства. В залог обещания выплаты штрафов пору¬
JH282HL
чителями (фактически же — заложниками35) назна¬
чались люди различного социального положения.
Обвиняемые также занимали нередко противопо¬
ложные общественные ступени. Интересно, что об¬
виняемый мог быть записан и заложником. Известен
пример Бомпара д’Озона, которого Обязали выпла¬
тить штраф за самовольное строительство плотины
на реке Алье, и, одновременно, его сочли заложником
в деле прево кафедральной церкви Пюйи36.
Как видим, с одной стороны, следователи вы¬
полняли функцию «невидимой власти», всепрони¬
кающей и всеохватывающей, особо действенной
в условиях политического вакуума. А с другой, —
“enqueteurs” Альфонса, которые в теории должны
были нести в Овернь порядок, достигли обратного —
торжества хаоса. Используя инструменты штрафов и
суда, они стремились перекроить установившиеся со¬
циальные отношения на свой лад.
Документ, датированный 12 декабря 1269 г.,37 от¬
ражает правосудие “enqueteurs” по отношению к
офицеру короля, бальи. Текст показывает — обвини¬
тельный приговор бальи, дело которого расследовали
минориты, требовал особого подтверждения Альфон¬
са. Несмотря на то, что в проанализированных выше
патентных письмах подтверждалось более высокое
положение следователей в сравнении с сенешалями и
коннетаблем, приговор полагалось привести в испол¬
нение конетаблем, подчиненным которого был бальи.
В этом документе, в противовес отраженному в пре¬
дыдущем тексте слому феодальной иерархии, наблю¬
дается формирование иерархии правосудия, приори¬
тетной для Альфонса, соблюдению которой он уделяет
немало сил и внимания. “Enqueteurs”, подчиняющиеся
JH283 riL
непосредственно графу, рассматривают дела, связанные
с правонарушениями бальи и офицеров, выносят обви¬
нительные приговоры и отправляют их Альфонсу, при¬
казывающему коннетаблю, наместнику в Оверни, при¬
вести эти приговоры в исполнение. “Enqueteurs” здесь
только посредники, но активные, проникающие во все
социальные страты, использующие печать как важный
символ административной власти38.
Таким образом, если первоначально следователи
были сосредоточены на корректировке овернского об¬
щества, сообразуясь с требованиями Альфонса, то впо¬
следствии они приступили к расследованию злоупо¬
треблений властью людей графа (несмотря на то, что
Людовик вводит институт “enqueteurs” непосредственно
для исправления правонарушений и злоупотреблений
бальи)39. Вероятно, это была ситуация актуальная для
Оверни, учитывая исключительность временного по¬
ложения бальи в данном регионе и количество строгих
приказов графа не чинить препятствий расследованиям.
X- X- X-
XIII век — период смещения понятий, размытых со¬
циальных рамок, возникновения новых обществен¬
ных институтов. Описываемая ситуация смешения
представлений о природе власти отражается в самом
термине “inquisitores”, который использовали админи¬
страции Римской и королевской курий. При разделе¬
нии властей — государственной и духовной — новый
термин не подобран и не будет найден ещё долгое вре¬
мя. В XVII в. Дюканж дает определение “inquisitores”,
указывая на первоначальное введение единого поня¬
тия для инквизиторов на службе церкви (преследова¬
ние и суд еретиков) и “enqueteurs” как королевских чи¬
JH284
новников (расследование дел по неподчинению власти
государя)40. При этом необходимо учитывать особый
характер средневекового права, разнообразный и со¬
циально дифференцированный, включающий, в том
числе, и теологические элементы41.
Основной задачей Францисканскогб ордена в
структурах администрации королевской власти, а
в конкретном рассмотренном нами случае — граф¬
ской, было наведение порядка во всех его аспектах.
Не имея самостоятельной власти, являлясь лишь ору¬
дием централизаторских тенденций, францисканцы
вливались в «потестарный вакуум» и становились
той самой силой, которая реорганизовывала соци¬
альную действительность, сообразуясь с ожиданиями
носителя власти институциональной.
Корень представлений, позволивших Альфонсу де
Пуатье в 60-е гг. XIII в. воспользоваться миноритами для
своих нужд, находился в концепции апостольской мис¬
сии, заложенной в орденскую программу в начале XIII в.
Франциском Ассизским. Благодаря данной идее (и мно¬
гим другим) на протяжении всего XIII столетия Орден
был дестабилизирован и дезориентирован. Впрочем, та¬
кое состояние — скорее норма, чем отклонение от нее,
ведь многие инициативы Франциска оказывались совер¬
шенно новыми, неожиданными для современного ему
времени, по масштабу и размаху сравнимыми с еван¬
гельскими, а потому едва ли осуществимыми на практи¬
ке. Благодаря идее апостольской миссии Орден вписался
в папскую администрацию, Парижский университет и
королевскую систему управления Францией; он факти¬
чески был везде. Правильная и безупречная работа этого
гиганта требовала тонкой работы, которая и прошла ве¬
ковую стадию отладки.
JH285 r*L
Примечания
1 В 1241 г. — при вступлении Альфонса во владение своим апа¬
нажем — Гуго Лузиньян отказался приносить оммаж, бароны
Пуату подняли мятеж и призвали в союзники Генриха III, ко¬
роля Англии. Однако Людовик IX в 1242 г. одержал победу, и
Пуату вновь вернулось под контроль Альфонса.
2 О. Молинье сводит всю деятельность следователей графа Пу¬
ату к двум целям: сбору налога на крестовый поход Людови¬
ка IX и укреплению централизаторской власти Альфонса. См.:
Molinier A. Avant-propos // Correspondance administrative dAl-
fonse de Poitiers. P., 1900. Vol. II. P. v-lxxxi.
3 Ibid. P. xlv.
4 Histoire generate de Languedoc. T. VI. P. 502 (Ордонанс Альфон¬
са, повторяющий Королевский Ордонанс 1254 г.); Histoire ge¬
nerale de Languedoc. T. VI. P. 540 (о парламенте Альфонса).
5 Схема Людовика IX — францисканец и доминиканец, с 1268 г.
к ним добавлялся клирик. Какого-либо регионального раз¬
деления не было. См.: Recueil des historiens des Gaules et de la
France. T. XXIV. P. 8—9. И далее см. примеры назначений.
6 Лат. — “Pictavia”, “Xantonia”.
7 Molinier A. Avant-propos // Correspondance administrative dAl-
fonse de Poitier. Vol. II. P. xxxiv.
8 Corr. Adm. Vol. II. P. 452 (документ 1897, датирован 1263 г.).
9 Лат. — “Alvernia”, “Venessin”, “Ruthinensia”.
10 С запада ограничены рекой Алье, с Востока — Аллиу. С севе¬
ра — епископскими землями. Центром являлся Вик-ле-Конт.
Сам граф Овернский, с XIII в. — Дофин, граф Клермонский,
держал земли от трех сюзеренов: епископа, графа Альфон¬
са и аббатства Бриуд. На рассматриваемый период времени
графом Овернским является Робер II (1262—1282), в грамо¬
тах — граф Клермонский (Claromontensis) и дофин Овернский
(Alvernie Delphinus) (История титула «дофин» и его связь с
Овернью подробно рассматривается в статье: Fournier R Le
nom du troubadour Dauphin dAuvergne, et revolution du mot
dauphin en Auvergne au Moyen-Age // Bibliotlteque de ГЁсо1е des
Qhartes. 1930. Vol. XCI. № 1. P. 66-99).
11 Molinier A. Avant-propos // Correspondance administrative dAL
fonse de Poitier. Vol. II. P. xlvi.
12 О главах администрации Terre dAuvergne см.: Boutaric E. Saint
Louis et Alphonse de Poitiers... P. 166—167; в рассматриваемый
период (1255—1271) коннетаблями овернскими являлись ры¬
JH286
царь Жоффруа Тома и сменивший его после ряда жалоб на
Тома Эврар де Миллешам.
13 Boutaric Е. Saint Louis et Alphonse de Poitiers... P. 138.
14 Ibid.
15 Molinier A. Avant-propos // Correspondance administrative dAl-
fonse de Poitier. Vol. II. P. xxix. Молинье объясняет это характе¬
ром гасконцев, сложным и склочным, но не дает объяснения
относительно Оверни.
16 Ibid. Р xlv.
17 Teyssot ]. Riom: capitale et bonne ville dAuvergne. 1212—1557.
Nonette, 1999. P 47—53.
18 Временные рамки: от Пасхи 1267 г. до середины 1270 г. Номера
документов: 190, 727,1166, 1169, 1180, 1188, 1198.
19 Corr. Adm. Vol. И. Р 452—453 (документ 1897).
20 См. документ 1886, от декабря 1262 г., обращение к домини¬
канскому провинциальному министру с просьбой прислать
следователя. См.: Ibid. Р 445.
21 См., например: Regula Bullata // св. Франциск Ассизский. Сочи¬
нения... С.122—124.
22 См., например, в: Salutatio virtutum // Там же. С. 214.
23 LM. Ch. VI, 4, Р. 583—584.
24 В связи с этим нельзя не провести аналогию с инквизиторски¬
ми обязанностями доминиканцев и францисканцев. Молинье
отмечает, что политика Альфонса тяготела к борьбе против
канонического права, кроме того, церковные инквизиторы
на землях графа, помимо «исправления ересей» занимались
управлением землями, конфискованными у еретиков. См.: Mo¬
linier A. Avant-propos // Correspondance administrative dAlfonse
de Poitier. Vol. II. P xlviii.
25 Corr. Adm. Vol. II. P 388 (документ 1798).
26 Ibid. Vol. I. P. 790 (документ 1198).
27 Ibid. P 121, 464—468 (документы 190 и 727).
28 Традиция сравнения административной политики Альфон¬
са и Людовика идет от Бутарика. Например, Пти-Дютайи от¬
казывал Альфонсу в самостоятельности, представляя его
последовательно и точно копирующим политику Людовика
(см.: Пти-Дютайи Ш. Феодальная монархия во Франции и в
Англии X—XIII вв. ... С. 263—264). В последних исследовани¬
ях высказываются прямо противоположные идеи; настоящим
инициатором реформ в административном управлении был
Альфонс, а Людовик сосредотачивал свое внимание на кре¬
стовых походах. Подробнее см.: Chenard G. Ladministration
JK287nL
dAlphonse de Poitiers en Poitou et en Saintonge (1241—1270). p<5
2008.
29 Corr. Adm. Vol. I. P. 121 (документ 190). Речь в документе идет о
восстановлении справедливости в отношении землевладельца.
30 Эдгар Бутарик упоминает, что расследования в Оверни про¬
водятся с 1263 г. См.: Boutaric Е. Saint Louis et Alphonse de Poi¬
tiers... P. 138.
31 Corr. Adm. Vol. I. P. 767—769 (документ 1165).
32 В тексте документа — “pecunia” (деньги).
33 См., например: Corr. Adm. Vol. I. P. 665 (документ 1022).
34 Ibid. P. 464—468 (документ 727).
35 Система поручительства в постоянное обращение вводится
еще Филиппом И. Поручитель, друг, родственник или сеньор
обвиняемого в случае невыплаты штрафа или неповиновения
обвиняемого должен был выплатить штраф за него или вы¬
полнить службу для короля. Иногда могли быть конфискова¬
ны владения, см.: Пти-Дютайи Ш. Феодальная монархия во
Франции и в Англии X—XIII вв.... С. 268.
36 В результате изысканий следователей все эти дела прошли че¬
рез суд, поэтому можно предположить — лица, внесенные в
документ, искали возможность легализации в судебной систе¬
ме графа-Капетинга через штрафную систему.
37 Corr. Adm. Vol. I. P. 783 (документ 1188).
38 И при этом, возможно, играющие разные роли для расследо¬
вания (следователь, «назвавшийся малышом из Ранье», «на¬
звавшийся Брандоном»...), или это какие-то другие следовате¬
ли.
39 См., например, письмо Людовика IX о назначении следо¬
вателей: Corr. Adm. Vol. II. Р.171 (документ 1467, датирован
20 июня 1269 г.).
40 Inquisitores // du Cange, et al. Glossarium mediae et infimae latini-
tatis... P. 373—376.
41 О соотношении права и теологии в XII—XIII вв. см.: Воигеаи
A. Droit et tiWologie au XIHe si£cle // Annales. 1992. Vol. 47.
6. P. 1113—1125. О судебных практиках см.: Черутти С. Ско¬
рый суд (Практика и идеалы правосудия в обществе Старого
порядка (Турин XVIII века)) // Неприкосновенный запас. 2005.
№4. С. 5-18.
Послесловие
ВXI—XII вв. в результате монашеской и церков¬
ной реформ в средневековой Западной Евро¬
пе появились новые типы орденов (например,
цистерцианцев). Однако народная религиоз¬
ность, подъем которой в IX в. во многом под¬
толкнул реформы, так и не получила поддержки от
церкви, т.к. Григорий VII свел грандиозное движение
обновления всего западноевропейского общества к
борьбе Империи и Папства. В этот период постулат
совершенной бедности ушел из церковной среды или
в народную культуру, приобретая окраску идеи ере¬
тической, или в монастырские сообщества, закрытые
от мира. Более того, данный идеал уже не соответ¬
ствовал в целом обществу эпохи крестовых походов.
В XII в. средневековая Европа переживала взлет эко¬
номический, социальный, культурный. Вместе с горо¬
дом расцвела и духовность, менялись ценности, при¬
оритеты, возникали новые социальные страты, не
связанные с традиционным обществом трехсостав¬
ного “ordo”. Сформировались такие типы социальных
организаций, как городские корпорации, цехи.
В обществе эпохи крестовых походов и Ренессан¬
са XII в., которые изменили представления о базовых
установках, традиционное монашество, приемлемое
для аграрного мира и для ценностей общества клас¬
сического феодализма, должно было чувствовать
себя неуютно. Но в начале XIII в., когда Франциск
Ассизский подхватил апостольскую идею, дал обет
JK289 ЯС
совершенной и добровольной бедности и принес ее
вместе с товарищами в Рим, тогда, с согласия папы
Иннокентия III, появляется совершенно новый мо¬
нашеский орден с уникальным уставом. Эпоха ни¬
щенствующих орденов началась на волне народных
религиозных движений и стремления папы к созда¬
нию всемирной теократической империи. Устав, бла¬
годаря которому объединились, на первый взгляд,
несовместимые принципы апостольского служения
и церковной структуры, базировался на принципах
мобильности, труда, нищенства, полного отсутствия
собственности и отказа от традиционной иерархии.
Деятельность братьев в основном ориентировалась
на город.
Становление “Ordo Fratrum Minorum” на протя¬
жении всего XIII в. изучено в этом контексте на ма¬
териале истории его французской провинции: ин¬
теграции в структуры Парижского университета
(формирование Ордена как ученой корпорации) и,
одновременно, в структуры, которые осуществляли
королевское правосудие (стремление Ордена к реали¬
зации идей божественного правосудия на всех уров¬
нях, мессианское самосознание). История Ордена
рассматривалась как часть истории церкви, средне¬
вековой интеллектуальной, политической и правовой
культур, истории государства и властных институ¬
тов. Но все же, что представлял собой “Ordo Fratrum
Minorum” сам по себе? Для ответа на этот вопрос не¬
обходимо подвести некоторые итоги.
Общеизвестно, что основным новаторством ни¬
щенствующих орденов стал отказ от ухода из обители
в безлюдное пространство пустыни: братия идет пря¬
мо в мир. Но, как показала М. Ньюмэн на примере
JH290nL
цистерцианцев, ещё до появления нищенствующих
орденов традиционные монашеские ордена пыта¬
лись наладить связь с внешним миром. Несмотря на
попытку противостоять нормам поведения и систе¬
ме связей, принятым в светском обществе, цистер¬
цианцы к концу XII в. фактически интегрировались
в феодальный социум. Однако внедрение было в фе¬
одальные, а не городские структуры1. Связано это с
тем, что традиционный монастырский уклад исклю¬
чал город из системы представлений о мире. Мона¬
стырь выступал основой аграрного уклада, в нем от¬
сутствовало место городского феномена, необратимо
меняющего социальный состав общества2. В связи с
ориентацией на старый порядок, традиционное мо¬
нашество не смогло преодолеть кризис первой поло¬
вины XIII в., результатом которого стало обновление
социальных и государственных институтов. Попыт¬
ка найти новый путь, интегрироваться в городское
общество, сохранив «стиль жизни и мышления», на¬
пример, через университеты, была предпринята. Но
поворотный момент оказался упущен, и со второй
половины XIII в. традиционные монастыри постепен¬
но пришли в состояние упадка3.
Нищенствующие ордена изначально ориентирова¬
лись на проповедническую деятельность как в сель¬
ской местности, так и в городской; они повернулись
к культуре вне святых обителей, перестали ее игно¬
рировать, включили в миросозерцание и приступи¬
ли к её активной перемене, настойчиво проникая во
все сферы и структуры средневекового общества. Но
изменяя социум, “Ordo Fratrum Minorum” и сам по¬
стоянно обновлялся. Несмотря на довольно быстро
выявившиеся противоречия Устава Ордена между
JH291 ПС
описываемой реальностью и существующей, и вслед¬
ствие этого возникшую опасность распада монастыр¬
ской общности, францисканцы неосознанно нашли
способ выжить. Адаптироваться удалось благодаря
принципу сопоставления «нормы» и «реальности».
Первая закреплялась в текстах внутренней истории
Ордена, отражая историческое прошлое, а вторая,
фиксируя неизбежную интеграцию братии в светские
и церковные институты, разворачивала историческое
настоящее. Любопытно, что каждый раз под давле¬
нием орденского настоящего пересматривалось его
прошлое, происходила переоценка ключевых положе¬
ний внутренней жизни в очередном агиографическом
тексте, посвященном Франциску Ассизскому.
Несмотря на все различия, в том числе и сущност¬
ные, Францисканский орден необходимо рассматри¬
вать как часть “historia ecclesiae”, этап монашеской
реформы, т.к. парадоксальным образом своей «внеси-
стемностью» он отразил системную идею церкви.
Нищенствующие монахи как бы забрали эстафету
реформ, которые традиционное монашество не смог¬
ло воплотить в реальность в связи с системной уста¬
релостью. Посредством отрицания, конфронтации
и борьбы “Ordo Fratrum Minorum” поддерживал как
раз церковную традицию.
В то же время история Францисканского ордена тес¬
но связана с историей средневековых интеллектуалов.
В период Ренессанса XII в. из монастырских и цер¬
ковных школ выделились частные школы, в которых
сформировался новый социальный слой. В начале
XIII в. в Западной Европе возникли университеты,
сообщества школ, сумевших преодолеть кризис ин¬
ституционализации и продолжить свой исторический
JH292HL
путь в новом качестве. Церковь пыталась сохранить
контроль над этим феноменом посредством контро¬
ля над “licentia docendi”. Парижский университет, да¬
той возникновения которого считается 1200 г., когда
Филипп II Август даровал ему привилегии, фактиче¬
ски начинает свое существование с 1215 г., когда по¬
лучил статут от Робера Курсона, папского легата.
В это же время в формирующуюся университетскую
корпорацию начал проникать Доминиканский ор¬
ден. Францисканский орден приступил к интеграции
в университеты с 30-х гг. XIII в., сохраняя приоритет
проповеднической деятельности. Однако конфликт
50-х гг. привел Орден к переориентации на построе¬
ние ученой корпорации с заимствованием принципов
организации у доминиканцев и у Парижского уни¬
верситета. Споры с коллегами во второй половине
XIII в. носили скорее внутрикорпоративный, нежели
принципиальный характер; с проповеди францискан¬
цы переключись на толкование Священного Писания
и основополагающих для ученой культуры текстов.
В конце XIII в. университеты уверенно заняли соци¬
альную нишу в средневековом обществе, так же, как и
нищенствующие ордена. Став частью университетов,
которые изначально создавались под покровитель¬
ством Римской курии, но со второй половины XIII в.
использовались короной для разработок в области
права, Орден стал опорой светской власти в ее стрем¬
лении найти политические и юридические аргументы
в споре о соотношении “potestas” и “auctoritas”4. Имен¬
но поэтому мы можем рассматривать Францискан¬
ский орден и как часть истории государств.
Системный кризис первой половины XIII в. при¬
вел к переориентации политических систем: от про¬
JH293*-
тивостояния «папство/империя» к идее националь¬
ных государств и их последующему формированию.
Следует отметить, что монашество — традиционное
и нищенствующее — не осталось в стороне от ука¬
занного процесса. Вместе с тем цистерцианцы, соз¬
давая образ «хорошего правителя», не содействовали
различию между королевской властью и властью фе¬
одальных сеньоров, и таким образом не способство¬
вали консолидации власти в руках государей5. Од¬
нако францисканцы, которые стали опорой короля,
взявшего за принцип своего правления повсеместное
распространение правосудия для всех, — оказались
в более выигрышной ситуации, нежели цистерциан¬
цы. Первоначально являясь проводниками церков¬
ного правосудия, во второй половине XIII в. Фран¬
цисканский орден стал проводником правосудия
королевского, особенно эффективно действуя, как
«невидимая власть» в тех местах, где наблюдался по¬
литический вакуум. Поскольку, следуя Уставу, фран¬
цисканцы не имели никакой самостоятельной власти,
их можно рассматривать как орудие централизатор-
ских тенденций, как часть истории становления на¬
ционального государства. Действуя в этом направ¬
лении, францисканцы содействовали претворению
апостолической идеи. Стремление изменить социаль¬
ную среду совпадало и с королевским желанием цен¬
трализации, и с монашеской идеей единого христиан¬
ского общества, единого града Божьего на земле.
Францисканский орден — саморегулирующаяся
средневековая корпорация, обладающая иерархиче¬
ской структурой; одной из ее основных особенностей
было считывание, перенимание, воспроизведение
свойств тех институций, в которые она, следуя прин¬
JH294r*L
ципу апостольского служения, интегрировалась. При
этом органичное встраивание Ордена в светские или
церковные системы происходило благодаря наличию
уникального свойства его идейной организации, ко¬
торое можно условно назвать «невидимой властью».
Это заложенный Франциском принцип отсутствия
собственной воли, постоянная готовность повино¬
ваться приказам вышестоящего, стремление запол¬
нять те мирские лакуны, которые не охватил местный
клир в деле спасения души.
Основной целью, заявленной в начале книги, было
выяснение и уточнение процесса превращения ми¬
стического религиозного движения, в основе орга¬
низации которого лежала апостольская идея и обет
добровольной и совершенной бедности, во Фран¬
цисканский орден как часть церковной структуры, в
контексте общих исторических процессов, проходив¬
ших в Западной Европе, а конкретно, во Франции.
Подводя итоги исследования, можно с уверенностью
заявить, что принцип организации “Ordo Fratrum
Minorum” не противоречил его институционализа¬
ции в рассматриваемый период. Продолжая нести
апостольскую идею, в процессе собственной инсти¬
туционализации, Орден постоянно применял к себе
то один уже существующий тип института, то другой.
На фоне постепенной интеграции францисканцев в
институты церкви и мирской власти были подвер¬
гнуты забвению изначальные представления о ме¬
сте францисканцев в системе средневекового мира.
Самопредставление “Ordo Fratrum Minorum” про¬
шло путь от образа добровольных изгоев до новых
апостолов во главе с Франциском-Христом и усту¬
пило место окончательному письменному “imago”,
Jn295r«L
в котором не осталось места апостольским заветам,
вытесненным из орденской идеологии и ставшим до¬
минантой движения спиритуалов. Символическим
основанием власти глав братства, которые хотели
видеть Орден частью как королевских, так и папских
планов по использованию францисканской идеи в
своих целях, стала прерогатива создания и хранения
нового образа Франциска, воплощенного в «Большой
легенде» Бонавентуры.
Примечания
1 Newman M.G. The Boundaries of Charity: Cistercian Culture and
Ecclesiastical Reform, 1098—1180. Stanford, 1996.
2 Ludo J.R. Milis Monks, Canons, and the City: A Barren Relation¬
ship? // Journal of Interdisciplinary History. The Productivity of
Urban Space in Northern Europe. 2002. Vol. XXXII. № 4. P. 667—
688.
3 Предпринимается множество изменений, например, в инсти¬
туте женского монастыря, а со второй половины XIII в. ци¬
стерцианцы и клюнийцы пытаются интегрироваться в Париж¬
ский университет. См.: The New Cambridge Medieval History.
Vol. V. P.221-232.
4 Речь идет о Николя де Лире. О нем см.: Schmitt С. Nicolas de
Lyre // Dictionnaire de Spiritualite. P, 1982. Vol. XI. P. 291—292.
5 Newman M.G. The Boundaries of Charity: Cistercian Culture and
Ecclesiastical Reform... P. 176—177.
Список сокращений
1C — /г. Thomas de Celano. Vita prima S. Francisci // Analecta Fran-
ciscana. Quaracchi, 1926. T. X. Fasc. I. P. 3—115.
2C — ft. Thomas de Celano. Vita Secunda S. Trancisci // Analecta
Franciscana. Quaracchi, 1926. T. X. Fasc. II. P. 129—260.
LM — fr. S. Bonaventura. Legenda Maior // Analecta Franciscana.
Quaracchi, 1941. T. X. Fasc. V. P. 557—652.
3S — I^gende des trois compagnons / Ed. et trad, de T. Desbonnets
// Saint Francois dAssise. Documents. Ecrits et premieres biogra¬
phies / Ed. et trad. T. Desbonnets, PP, D. Vorreux, O.F.M. P, 2002.
P. 803—860.
Arbor — Ubertino da Casale. Arbor vitae crucifixae Jesu / Ed. A. de Bo-
netis. Venice, 1485.
Chartul. — Chartularium universitatis Parisiensis / Ed. H. Denifle
and E. Chatelain. P, 1889-1897. Vol. 1-2.
Bulaeus — Du Boulay C.E. Historia Universitatis Parisiensis a Carolo
Magni ad nostra tempora. P., 1666. T. III.
Corr. Adm. — Correspondance administrative dAlfonse de Poitiers /
Ed. A. Molinier. P, 1894—1900. Vol. 1—2.
Библиография
Источники
Документы по истории университетов Европы в XII—XV вв. Во¬
ронеж, 1973.
Истоки францисканства. Assisi, 1996.
св. Франциск Ассизский. Сочинения. М., 1995.
Bullarium Franciscanum / Ed. J.H. Sbaralea. Rome, 1759—1768. Vol. 1—4.
Chartularium Universitatis Parisiensis / fid. H. Denifle and E. Chate-
lain. R, 1889-1895. Vol. I—II.
Chronica Fr. Jordani de Yano // Analecta Franciscana. Quaracchi,
1885. T. I. P. 1—19.
Chronica generalium ministrorum Ordinis fratrum minorum //
Analecta Franciscana. Quaracchi, 1897. T. III. P 4—579.
Correspondance administrative dAlfonse de Poitiers / fid. A. Moli-
nier. P, 1894—1900. Vol. 1—2.
Cronica fratres Salimbene de Adam ordinis minorum // Monumen-
ta Germaniae Historica. Scriptorum / Hrsg. von O. Holder-Egger.
Hannoverae;Lipsiae, 1905—1913. T. XXXII.
Du Boulay C.E. Historia Universitatis Parisiensis a Carolo Magni ad
nostra tempora. P, 1666. T. III.
du Cange, et al. Glossarium mediae et infimae latinitatis / Ed. L.
Favre. Niort, 1883—1887.
Epistola encyclica de transitu S. Francisci // Codice diplomatico della
Verna e delle SS. Stimmate di S. Francesco d’Assisi / Ed. S. Menche-
rini. Florence, 1934. P 7—8.
fr S. Bonaventura. Legenda Maior // Analecta Franciscana. Qua¬
racchi, 1941. T. X, fasc. V. P. 557—652.
fr. Thomas de Celano. Vita prima S. Francisci // Analecta Franciscana.
Quaracchi, 1926. T. X, fasc. I. P. 3-115.
fr Thomas de Celano. Vita Secunda S. Francisci // Analecta Francisca¬
na. Quaracchi, 1926. T. X, fasc. II. P. 129—260.
Histoire generale de Languedoc / Ed. Al. du M£ge. Toulouse, 1843. T. VI.
Histoire generale de Languedoc / Nouv. ed. A. Molinier. Toulouse,
1879. T. VII.
Legenda trium sociorum / fid. critique de T. Desbonnets // Archivum
Franciscanum Historicum. Quaracchi, 1974. Vol. 67. P 38—144.
Legende des trois compagnons // Saint Francois dAssise. Documents.
Ecrits et premieres biographies / fid. et trad T. Desbonnet, PP, D.
Vorreux, O.F.M. R, 2002. P. 803—860.
Matthaei Parisiensis. Chronica majora / Ed. H.R. Luard. L., 1883. Vol. VI.
JH298rlC
Recueil des historiens des Gaules et de la France / Ed. par D.M. Bou¬
quet; nouv. ed. M.L. de Delisle. P., 1904. T. XXIV.
Saint Francois d’Assise. Documents. Ecrits et premieres biographies /
Ed. et trad. Desbonnets T., PP., Vorreux D., O.F.M. P., 2002.
Saint-Pathus de, G. Vie de Saint Louis. R, 1899.
Thomas Aquinas. Contra impugnantes Dei cultum et religionem //
Idem. Opera omnia. Romae, 1969. T. XLI. P. A.
Thomas Eccleston. Liber De adventu Fratrum Minorum in Angliam //
Analecta Franciscana. Quaracchi, 1885. T. I.VR 217—57.
Ubertino da Casale. Arbor vitae crucifixae Jesu / Ed. A. de Bonetis.
Venice, 1485.
Waddingus L. Annales minorum seu trium ordinum. Rome, 1731—
1732. Vol. I—IV.
William of Saint-Amour. Opera omnia quae reperiri potuerunt. Con¬
stance, 1632.
Литература
Аверинцев C.C. Введение // Истоки францисканства. 1996. С. 11—16.
Алътамира-и-Кревеа Р. История Испании. М., 1951. Т. 1.
Андреева И.С. Историческая наука в СССР. Хроника научной
жизни. Против католической историографии // Вопросы исто¬
рии. 1962. №3. С. 153—155.
Арнаутова Ю.Е. “Caritas” святого Геральда: к проблеме автор¬
ских интенций в “Vita s. Geraldi” Одо Клюнийского // Долгое
Средневековье. Сб. в честь А.А. Сванидзе / Под ред. А.К. Глад¬
кова. М., 2011. С. 225—256.
Белов Г. фон. Городской строй и городская жизнь в средневеко¬
вой Германии. М., 1912.
Бессмертный Ю.Л. Демографические и социальные процессы во
французской деревне XIV в. // Французский ежегодник 1981.
М., 1983.
Бицилли П.М. Св. Франциск Ассизский и проблема Ренессан¬
са (1226—1926) // Он же. Избранные труды по средневековой
истории: Россия и Запад. М., 2006. С. 533—549.
Блок М. Короли-чудотворцы. Очерк представлений о сверхъе¬
стественном характере королевской власти, распространен¬
ных преимущественно во Франции и Англии. М., 1924.
Бортник Н.А. Еретические секты в Италии первой половины
XIII в. // Средние века. 1957. Вып. 10. С. 101—123.
Варъяш И.И. Священное право короля творить право // Свя¬
щенное тело короля. Ритуалы и мифология власти / Отв. ред.
Н.А. Хачатурян. М., 2006. С. 52—77.
Вжозек В. Историография как игра метафор: Судьбы «Новой
исторической науки» // Одиссей’1991. М., 1992. С. 60—74.
JH299
Григулевич И.Р. Инквизиция. М., 1985.
Гутнова Е.В. Классовая борьба и общественное сознание сред¬
невекового крестьянства (XI—XV вв.). М., 1984.
Джемелли А. Францисканство. М., 2004.
Добиаш-Рождественская О.А. Коллизии во французском обще¬
стве XII—XIII вв. по студенческой сатире этой эпохи // Она
же. Культура западноевропейского Средневековья. М., 1987.
С. 115—143.
Добиаш-Рождественская О.А. Культура западноевропейского Сред¬
невековья. М., 1987.
Дунаев А.Л. Францисканский орден и движение спиритуалов:
история конфликта: 1220—1319 гг. Дисс. ... к.и.н. М., 2009.
Дусаева Э.М. Формирование образа Франциска Ассизского в
западноевропейской культуре XIII—начале XIV в.: “Legenda
maior” Бонавентуры и цикл фресок Джотто в Верхней церкви
Ассизи. Дисс. ... к.к.н. М., 2004.
Ефимова Е. Парижская революция в XIV в. М., 1908.
Жильсон Э. Философия в Средние века. М., 2004.
Иванов С.А. Византийское юродство между Западом и Востоком
// Византия между Западом и Востоком: опыт исторической ха¬
рактеристики / Отв. ред. А.В. Бармин. СПб., 1999. С. 333—353.
Игнатович В. Болонский университет в Средние века. СПб., 1846.
Карсавин Л.П. Очерки религиозной жизни в Италии XII—
XIII вв. СПб., 1912.
Карсавин Л.П. Монашество в Средние века. М., 1992.
Карсавин Л.П. Культура Средних веков. Киев, 1995.
Карсавин Л.П. Основы средневековой религиозности в XII—XIII
веках // Он же. Сочинения. СПб., 1997. Т. 2.
Керов В.Л. Народное еретическое движение бегинов юга Франции
и Петр Иоанн Оливи // Французский ежегодник’1968. М., 1970.
С. 5—33.
Керов В.Л. Народные восстания и еретические движения во
Франции в конце XIII—начале XIV в. М., 1986.
Керов В.Л. Идеи Апокалипсиса в Средние века (Иоахим Флор-
ский, Оливи, бегины Южной Франции). М., 1994.
Керов В.Л. Францисканцы во Франции в XIII—первой половине
XIV в. Петр Иоанн Оливи и спиритуалы. М., 2007.
Корсунский А.Р. История Испании IX—XIII вв. М., 1976.
Котляревский С.А. Францисканский орден и римская курия. М., 1901.
Краснова И.А. Представление о свободе у флорентийских горо¬
жан // Город в средневековой цивилизации Западной Европы /
Отв. ред. А.А. Сванидзе. М., 2000. Т. 4. С. 79—83.
Лависс Э., Рамбо А. Всеобщая история с IV столетия до нашего
времени. М., 1897—1903. Т. 2.
JH300nC
Ле Гофф Ж. Цивилизация средневекового Запада. М., 1992.
Ле Гофф Ж. Людовик IX Святой. М., 2001.
Ле Гофф Ж. Средневековый мир воображаемого. М., 2001.
Ле Гофф Ж. Интеллектуалы в Средние века. СПб., 2003.
Леви-Стросс К. Структурная антропология. М., 2008.
Лозинский С.Г. История папства. М., 1961.
Люблинская А.Д. Структура сословного представительства в сред¬
невековой Франции // Вопросы истории. 1972. № 1. С. 100—113.
Люшер А. Французское общество времен Филиппа-Августа. СПб.,
1999.
Люшер А. Иннокентий III и альбигойский крестовый поход.
СПб., 2003.
Негуляева Т.М. Зарождение правосознания и чувства личности
у средневекового бюргерства // Средневековый город. 1998.
Вып. 13. С. 26—36.
Петрушевский Д.М. Возникновение городского строя Средних
веков // Белов Г. фон. Городской строй и городская жизнь в
средневековой Германии. М., 1912. С. 9—68.
Поршнев Б.Ф. Феодализм и народные массы. М., 1965.
Право в средневековом мире / Под ред. О.И. Варьяш. СПб., 2001.
Предтеченский С.А. Парижский университет в Средние века.
Речь, произнесенная на торжественном годичном акте Казан¬
ской духовной семинарии. Казань, 1901.
Пти-Дютайи Ш. Феодальная монархия во Франции и в Англии
X- ХШ вв. М., 1938.
Рамм Б.Я. Элементы народного свободомыслия в движении
амальрикиан // Средние века. 1964. Вып. 25. С. 101—112.
Репина Л.И. «Новая историческая наука» и социальная история.
М., 1998.
Румянцева К.Ю. К вопросу о самосознании немецкого город¬
ского сословия XIV века (Хроника Ульмана Штромера) // Из
истории и культуры Средневековья. СПб., 1991. С. 82—88.
Рутенбург В.И. Народные движения в городах Италии (XIV—
начало XV в.). М.;Л., 1959.
СаЬченко В.Н. Францисканский монашеский орден и его соци¬
ально-религиозные функции: XIII—первая половина XV в.
Дисс. ... к.и.н. Ставрополь, 2005.
Сидорова Н.А. Народные еретические движения во Франции в
XI— XII вв. // Средние века. 1953. Вып. 4. С. 74—102.
Сидорова Н.А. Очерки по ранней городской культуре во Фран¬
ции. М., 1953.
Сказкин С.Д. Первое послание Дольчино // Из истории социаль¬
но-политических идей. К 75-летию академика В.П. Волгина.
М., 1955. С. 122—129.
JH301 riL
Сказкин С.Д. Исторические условия восстания Дольчино. М., 1955
Смирин М.М. Томас Мюнцер и учение Иоахима Флорского //
Средние века. 1946. Вып. 2. С. 292—323.
Соколов В. В. Средневековая философия. М., 1979.
Социальная природа средневекового бюргерства XIII—XVII вв.
/ Отв. ред. А.Н. Чистозвонов. М., 1979.
Средневековье в эпизодах и лицах. М., 1941.
Стам С.М. Учение Иоахима Калабрийского // Вопросы истории
религии и атеизма. 1959. Ns 7. С. 328—360.
Стам С.М. Экономическое и социальное развитие раннего го¬
рода (Тулуза XI—XIII вв.). Саратов, 1969.
Стам С.М. Средневековый город и развитие социальной струк¬
туры феодального общества // Классы и сословия средневеко¬
вого общества. М., 1988. С. 40—49.
Суворов Н. Средневековые университеты. М., 1898.
Тогоева О.И. «Мертвец возвращается к свету...»: религиозные ме¬
тафоры средневекового правосознания // Одиссей’2007. М.,
2007 С. 111-126.
Трахтенберг О.В. Очерки по истории западноевропейской фи¬
лософии. М., 1957.
Уваров П.Ю. Характерные черты средневековой культуры // Из
истории университетов Европы XIII—XV вв. Воронеж, 1984.
С. 42—49.
Усков Н.Ф. Монастыри в городе // Город в средневековой циви¬
лизации Западной Европы / Отв. ред. А.А. Сванидзе. М., 1999.
Т. 1.С. 284—299.
Усков Н.Ф. Христианство и монашество в Западной Европе ран¬
него Средневековья. М., 2001.
Флоровская К. Св. Франциск в «Древе крестной жизни» // К
двадцатипятилетию учено-педагогической деятельности Ива¬
на Михайловича Гревса. СПб., 1911. С. 63—106.
Фортынскш Ф.Я. Борьба Парижского университета с нищен¬
ствующими монахами в половине XIII века // Журнал мини¬
стерства народного просвещения. 1892, сентябрь. С. 61—89.
Фуко М. Слова и вещи. Археология гуманитарных наук. СПб., 1994.
Хачатурян Н.А. К вопросу о природе французской сословной
монархии // Средние века. 1978. Вып. 42. С. 27—48.
Хачатурян Н.А. Сословная монархия во Франции XIII—XV вв.
М., 1989.
Хачатурян Н.А. Король-^асгё” в пространстве взаимоотноше¬
ний духовной и светской власти в средневековой Европе (мор¬
фология понятия власти) // Священное тело короля. Ритуа¬
лы и мифология власти / Отв. ред. Н.А. Хачатурян. М., 2006.
С. 19-29.
JH302rlC
Цатурова С.К. Священная миссия короля-судии, её вершители
и их статус во Франции XIV—XV вв. // Священное тело коро¬
ля. Ритуалы и мифология власти / Отв. ред. Н.А. Хачатурян.
М., 2006. С. 78—95.
Цатурова С.К. Формирование института государственной служ¬
бы во Франции XIII—XV вв. Автореф. дисс.... д.и.н. М., 2010.
Цатурова С.К. Формирование института государственной
службы во Франции XIII—XV вв. М., 2012.
Черутти С. Скорый суд (Практика и идеалы правосудия в об¬
ществе Старого порядка (Турин XVIII века)) // Неприкосно¬
венный запас. 2005. №. 4. С. 5—18.
Чистозвонов А.Н. Социальная структура сукноделия в Голлан¬
дии XIV—XV вв. // Генезис капитализма и промышленности.
М., 1963.
Чистозвонов А.Н. Реформационное движение и классовая борь¬
ба в Нидерландах в первой половине XVI в. М., 1964.
Чистозвонов А.Н. О социальной природе средневекового бюр¬
герства // Средние века. 1982. Вып. 45. С. 185—195.
Шевкина Г.В. Сигер Брабантский и парижские аверроисты XIII в.
М., 1972.
Шейнман М.М. Папство. М., 1959.
AudigierP. Histoire dAuvergne. Clermont-Ferrand, 1894. T. I.
Baschet J., Schmitt J.-C. La “sexualite” du Christ // Annales. 1991.
Vol. 46. № 2. P. 337—346.
Battais L. La courtoisie de Francois dAssise. Influence de la litterature
epique et courtoise sur la premiere generation franciscaine // Me¬
langes de lecole fran^aise de Rome. 1997. Vol. 109. № 1. P. 131—160.
Bautier R.-H. Guillaume de Mussy, bailli, enqueteur royal, panetier
de France sous Philippe le Bel // Bibliotheque de lecole des chartes.
1944. Vol. 105. № 1. P. 64—98.
Bautier R.-H. Recherches sur la chancellerie royale au temps de Philippe
VI // Bibliotheque de lecole des chartes. 1964. Vol. 122. № 1. P. 89—176.
Bautier R.-H. Etudes sur la France capetienne: De Louis VI aux fils de
Philippe le Bel. Ashborne, 1992.
Bautier R.-H. Typologie diplomatique des actes royaux fran^ais (XII—
XV siecle) // Diplomatique royale du Moyen Age, XIHe—XVe siecle,
Actes du colloque de la Commission internationale de diplomatique,
Porto, septembre 1991 / Ed. J. Marques. Porto, 1996. P. 25—68.
Beaumont-Maillet L. Le Grand Couvent des Cordeliers de Paris. Etude
historique et archeologique du XIHe siecle a nos jours. R, 1975.
Berger S. Des essais qui ont ete fait a Paris au XIHe siecle pour corri-
ger le texte de la Vulgate. P, 1882.
Beriou N. La predication de Ranulphe de la Houblonniere. Sermons
aux clercs et aux simples gens a Paris au XIHe siecle. R, 1987.
JH303HC
Beriou N. Saint Francois, premier prophete de son ordre dans les
sermons du XIHe siecle // Melanges de Гёсо1е fran^aise de Rome.
1990. Vol. 102. № 2. P. 535—556.
Blaise A. Dictionnaire Latin-Fran^ais des auteurs du Moyen-Ages.
Brepols, 1975.
Bloomfield M.W., Reeves M.E. The Penetration of Joachism into
Northern Europe // Speculum. 1954. Vol. XXIX. № 4. P. 772—793.
Boureau A. Droit et theologie au XIHe siecle // Annales. 1992.
Vol. 47. №6. P. 1121 — 1124.
Boureau A. Droit naturel et abstraction judiciaire. Hypotheses sur la
nature du droit medieval // Annales. 2002. Vol. 57. № 6. P. 1463—
1488.
Boutaric E. Compte des depenses de la chevalerie dAlphonse comte
de Poitiers (juin 1241) // Bibliotheque de ГЁсо1е des chartes. 1853.
Vol. XIV. № 1. P. 22—42.
Boutaric E. Organisation judiciaire du Languedoc au Moyen Age (troi-
sieme article) // Bibliotheque de lecole des chartes. 1856. Vol. XVII.
№ 1. P.97—122.
Boutaric E. Saint Louis et Alphonse de Poitiers. P, 1870.
Brooke R.B. Early Franciscan government: Elias to Bonaventure.
Cambridge, 1959.
Brooke R.B. The Coming of the Friars. L.;N.Y., 1975.
Brooke R.B. Image of St Francis: Responses to Sainthood in the Thir¬
teenth Century. Cambridge, 2006.
Bruno G. Les hommes de culture dans la diplomatic pontificale au XHIe
siecle // Мё1а^е$ de lecole franchise de Rome. 1996. Vol. 108. № 2.
P.615-643.
Buc R Pouvoir royal et commentaires de la Bible (1150—1350) // An¬
nales. 1989. Vol. 44. № 3. P. 691—713.
Вис P. “Vox clamantis in deserto”, Pierre le Chantre et la p^dication
laique // Revue Mabillon. 1993. Vol. 4. P. 5—47.
Вис P. Lambiguite du Livre: prince, pouvoir et peuple dans les com¬
mentaires de la Biblie au Moyen Age. P, 1994.
Вис P The Dangers of Ritual: Between Early Medieval Texts and So¬
cial Scientific Theory. Princeton, 2007.
Buisson L. Konig Ludwig IX., der Heilige, und das Recht: Studie zur
Gestaltung der Lebensordnung Frankreichs im hohen Mittelalter.
Freiburg, 1954.
Burr D. Rev. on: Peter of John Olivi on the Bible: Principia quinque in
Sacram Scripturam; Postilla in Isaiam et in I ad Corinthios / Ed. D.
Flood, O.F.M.; G. Gal, O.F.M. N.Y., 1997 // Speculum. 1999. Vol. 74.
№ 1. P.228—230.
Burr D. The Spiritual Franciscans: From Protest to Persecution in the
Century after Saint Francis. Pennsylvania, 2001.
JH304 У<~
Bynum C.W. Jesus as Mother and Abbot as Mother: Some Themes
in Twelfth-Century Cistercian Writing // The Harvard Theological
Review. 1977. Vol. 70. № 3—4. P. 157—184.
Bynum C. W. Jesus as Mother: Studies in the Spirituality of the High
Middle Ages. Berkeley;Los Angeles, 1982.
Callebaut A. Les Provinciaux de la Province de France au XIHe si£cle.
Notes, documents, etudes // Archivum Franciscanum Historicum.
1917. Vol. X. P.289-356.
V
Callebaut A. La deuxieme Croisade de S. Louis et les franciscains //
France franciscaine. 1922. Vol. V. P. 282—288.
Callebaut A. Essai sur lorigine du premier couvent des mineurs a Pa¬
ris et sur l’influence de frere Gregoire de Naples // France francis¬
caine. 1927. Vol. XI. P. 179—210.
Carolus-Barre L. Le prince heritier Louis (1244—1260) et Finterim du
pouvoir royal, de la mort de Blanche de Castille (novembre 1252)
au retour de Saint Louis en France (juillet 1254) // Comptes-rendus
des seances de lAcademie des Inscriptions et Belles-Lettres. 1970.
Vol. 114. №4. P.588-596.
Carolus-Barre L. La Grande Ordonnance de Reformation de 1254 //
Comptes-rendus des seances de lAcademie des inscriptions et
belles-lettres. 1973. Vol. 117. № 1. P. 184—185.
Carruthers M. The Book of Memory: A Study of Memory in Medieval
Culture. Cambridge, 2008.
Carvacho R.M.y Dedieu J.-P. Entre histoire et memoire. L’lnquisition
a lepoque moderne: dix ans d’historiographie // Annales. 2002.
Vol. 57. № 2. P. 349—372.
Casagrande G, Vecchio S. Clercs et jongleurs dans la societe medie-
vale (Xlle et XIHe siecles) // Annales. 1979. Vol. 34. № 5. P. 913—
928.
Cerutti S. Du corps au metier: la corporation des tailleurs a Turin entre
le XVIIe et le XVIIIe siecle // Annales. 1988. Vol. 43. № 2. P. 323—352.
Cerutti S. Pragmatique et histoire. Ce dont les sociologues sont ca-
pables (note critique) // Annales. 1991. Vol. 46. №. 6. P. 1437—1445.
Cerutti S. Microhistory: Social Relations versus Cultural Models? //
Between Sociology and History. Essays on Microhistory, Collective
Action, and Nation-Building / Ed. by A.-M. Castren, M. Lonkila,
M. Peltonen. Helsinki, 2004. P. 17—50.
Chenar G. ^administration dAlphonse de Poitiers en Poitou et en
Saintonge, 1241—1271. P, 2008.
Chenu M.-D. La theologie comme la science au XIHe siecle // Archives
d’histoire doctrinale et ПнёгаШге du Moyen Age. 1927. P. 31—73.
Chenu M.-D. Grammaire et tl^ologie aux Xlle et XHIe siecle // Archives
d’histoire doctrinale et litterature du Moyen Age. 1936. P. 5—28.
Cherance de L. Saint Antoine de Padoue. P, 1906.
JH305 *1L
Colin I. Les Spirituels franciscains: bilan historiographique et nouvelles
pistes de recherches // Clio and Crimen. 2004. № 1. P. 189—216.
Coulton G.G. Inquisition and Liberty. N.Y., 1938.
Courtenay W.J. Between Pope and King: The Parisian Letters of Ad¬
hesion of 1303 // Speculum. 1996. Vol. 71. № 3. P. 577—605.
d’Irsay S. Histoire des universites franchises et etrangere, des origines
a nos jours. P, 1949. T. 1.
Dalarun J. Francois et Claire. Masculin/Feminin dans l’Assise du
XHIe siecle // Medievales. 1997. Vol. XVI. № 32. P. 83—95.
Dalarun }. Francois dAssise, ou le pouvoir en question. Principes
et modalites du gouvernement dans l’Ordre des fibres mineurs.
Bruxelles, 1999.
Dalarun /. La malaventure de Francois dAssise: pour un usage histo-
rique des legendes franciscaines. P„ 2002.
Dalarun J. Vers une resolution de la question franciscaine. La Le-
gende ombrienne de Thomas de Celano. R, 2007.
Davenport АЛ. The Catholics, the Cathars, and the Concept of Infin¬
ity in the Thirteenth Century // Isis. 1997. Vol. 88. № 2. P. 263—295.
Davis N.Z. History’s Two Bodies // The American Historical Review.
1988. Vol. 93. № l.P. 1—30.
Davy M. La situation juridique des etudients de l’Universite de Pa¬
ris au XHIe siecle // Revue d’Histoire de l’Eglise en France. 1931.
Vol. XVII. P.298-310.
Delisle L. Chronologie des baillis et senechaux royaux // Recueil des
historiens des Gaules et de la France / Ed. par D.M. Bouquet; Nouv.
ed. publ. sous la dir. de M.L. Delisle. R, 1904. T. 24. P. 15—385.
Delmas S. Les franciscains et l’Univers^ // Etudes Franciscaine.
2008. Vol. 1. № 1—2. P. 187—200.
Denifle H. Les universites fran^ais au Moyen Age. P, 1892.
Desbonnets Th. De l’instution a l’instution. Les franciscaines. R, 1983.
Deschamps P. Dictionnaire de geographic ancienne et moderne a
l’usage du libraire et de l’amateur de livres. P„ 1870.
Digard G. La papaute et letude du droit romain au XHIe siecle, a pro-
pos de la fausse bulk d’lnnocent IV. Dolentes // Bibliotheque de
l’Ecole des chartes. 1890. Vol. 51. № l.P. 381—419.
Dossat Y. Alfonse de Poitiers et les clercs // Les eveques, les clercs et le
roi (1250—1300). Toulouse, 1972. P. 361—391.
Douais C. Les source de l’histoire de lTnquisition dans le midi de la
France. R, 1881.
Douais C. l’Eglise et la croisade contre les albigeois. Lyon, 1882.
Douais C. Les he^tiques du comte de Toulouse. Toulouse, 1891.
Douais C. Les l^retiques du Midi au XHIe siecle. Toulouse, 1891.
Duby G. L’Histoire des systemes de Valeurs // History and Theory.
1972. Vol. 11. № l.P. 15—25.
306
Emery R.W. Rev. on: Saint Dominique en Languedoc. Toulouse. 1966.
(Cahiers de Fanjeaux, 1) // Speculum. 1968. Vol. 43. № 1. P. 190—191.
Emery R. W. The Friars in Medieval France. A Catalogue of French
Mendicant Convents, 1200—1550. N.Y., 1962.
Emery R.W. Rev. on: Shannon A.C. The Popes and Heresy in the
Thirteenth Century. Villanova, Penna, 1949 // The American His¬
torical Review. 1950. Vol. 56. № 1. P. 90—91.
Engen J.V. The Christian Middle Ages as an Historiographical Prob¬
lem // The American Historical Review. 1986. Vol. 91. Ns 3. P. 519—
. 552* .
Everat Ё. Les confreries de Riom (XIII—XX siecle). Riom, 1905.
Farmer S. Down and Out and Female in Thirteenth-Century Paris //
The American Historical Review. 1998. Vol. 103. P. 345—372.
Favier J. L’histoire administrative et financiere du Moyen Age depuis
dix ans // Bibliotheque de l’ficole des chartes. 1968. Vol. 126. N5 2.
P. 427—503.
Feret R La faculte de theologie de Paris et ses docteurs les plus se-
lebres. Moyen Ages. P, 1894—1897. Vol. I—II.
Fesler ]. French Field Administration: The Beginnings 11 Comparative
Studies in Society and History. 1962. Vol. 5. № 1. P. 76—111.
Forey A.]. The Military Orders and Holy War against Christians in
the Thirteenth Century // The English Historical Review. 1989.
Vol. 104. № 410. P. 1—24.
Fournier G. Le peuplement rural en Basse Auvergne durant le Haut
Moyen Age. P, 1962.
Fournier P. Le nom du troubadour Dauphin dAuvergne, et revolution
du mot dauphin en Auvergne au Moyen-Age 11 Bibliotheque de
l’ficole des chartes. 1930. Vol. 91. № 1. P. 66—99.
Fournier P.-F., Fournier G. Villes et villages neufs au XIHe siecle en
Auvergne: a propos des fondations dAlfonse de Poitiers // Journal
des savants. 1985. Ns 4. P. 189—230.
Frugoni C. Saint Louis et saint Francois // Medievales. 1988. № 34.
P. 35—38.
Gierke O. Political Theories of the Middle Ages. Cambridge, 1913.
Gilles H. Le clerge meridional entre le Roi et leglise 11 Les eveques, les
clercs et le roi (1250—1300). Toulouse, 1972. P. 393—417.
Gilson F. Le Thomisme. P, 1922.
Gilson F. La philosophic au Moyen Age. P, 1922.
Gilson F. La Philosophic de Saint Bonaventure. P, 1943.
Gilson Ё. Dante and Philosophy. P, 1963.
Giry A. Manuel de diplomatique. P, 1925.
Given J. The Inquisitors of Languedoc and the Medieval Technology
of Power // The American Historical Review. 1989. Vol. 94. Ns 2.
P. 336—359.
JH307rlL
Glorieux P. P^lats fran^ais contre religieux mendiants. Autour de
la bulle: “Ad fructus uberes” (1281—1290) // Revue d’histoire de
l’Eglise de France. 1925. Vol. 11. № 52—53. P. 309—331,471—495.
Glorieux P La litterature quodlibetique de 1260 к 1320. Le Saulchoir,
Kain, 1925.
Glorieux P Notice sur quelques theologiens de Paris de la fin du XIHe
siecle // Archives d’histoire doctrinale et litterature du Moyen Age.
1928. P.201—238.
Glorieux P Repertoire des maitres en theologie de Paris au XIHe
siecle. P, 1933—1934. Vol. 1—2.
Gorochov N. Crises et conflits de pouvoir dans les colleges parisiens
au XlVe siecle: lexemple du college Mignon (1353—1420) // Biblio-
theque de ГЁсо1е des chartes. 1993. Vol. 151. P. 259—274.
Gratien de Paris, O.M. C. Histoire de la fondation et de revolution des
Freres mineurs au XIHe siecle. Paris;Gembloux, 1928.
Grevin B. Les mysteres rhetoriques de l’Etat rc^dieval. Lecriture du
pouvoir en Europe occidental (XIIIe—XVe siecle) // Annales.
2008. Vol. 63. № 2. P. 271—300.
Guerreau A. Analyse factorielle et analyses statistiques classiques:
le cas des ordres mendiants dans la France medievale // Annales.
1981. Vol. 36. № 5. P. 689—912.
Guerreau A. Un tournant de l’historiographie medievale // Annales.
1986. Vol. 41. №5. P. 1161 — 1176.
Haskins C.H. Robert Le Bougre and the Beginnings of the Inquisition
in Northern France // American Historical Association. 1902. Vol.
VII. №4. P.631—652.
Heresies et societes dans l’Europe preindustrielle (Xle—XVIIIe siecle)
/ Ed. J. Le Goff. Paris;La Haye, 1968.
Histoire de l’Universite: depuis son origine jusqu’a nos jours. P, 1829.
Howe }. The Nobility’s Reform of the Medieval Church // The Ameri¬
can Historical Review. 1988. Vol. 93. № 2. P. 317—339.
Jordan W. “Enqueteurs” // Medieval France: An Encyclopedia / Ed.
W.W. Kibler. Garland, 1995.
Lagard G. Les sources de l’histoire des ordres mendiants conservees
aux Archives nationales // Annales. 1970. Vol. 25. № 4. P. 947—
953.
Langlois C. Doleances de Saint Louis recueillies par les enq^teurs di¬
rects et des derniers capetiens // Revue historique. 1876. Vol. 100.
P. 63—92.
Le GoffJ. Les intellectuelles au Moyen-Age. P., 1957.
Le Goff J. Apostolat mendiant et fait urbain dans la France medievale
// Annales. 1968. Vol. 23. № 2. P. 335—352.
Le GoffJ. La naissance du purgatoire. P, 1981.
Le GoffJ. Saint Francois d’Assise. P, 1998.
JK308
Le GoffJ. et al. Le sacre royal a lepoque de Saint Louis dapres le ma-
nuscrit latin 1246 de la BnF. P., 2001.
Le Goff J. Mon ami le saint roi: foinville et Saint Louis (reponse) //
Annales. 2001. Vol. 56. № 2. P. 469—477.
Le Goff J. From Heaven to Earth: The Shift in Values between the
XHth and the XHIth Century in the Christian West // Heineken
Lectures. 2004. P. 14—26.
Lerner R.E. A Collection of Sermons Given in Paris C. 1267, Includ¬
ing a New Text by Saint Bonaventura on the Life of Saint Francis //
Speculum. 1974. Vol. 49. № 3. P. 466—498.
Little A.G. Chronology of the Provincial Ministers of the Friars Minor
in England // The English Historical Review. 1891. Vol. VI. № 24.
P.742—751.
Little A.G. Decrees of the General Chapters of the Friars Minor,
1260 to 1282 // The English Historical Review. 1898. Vol. 13. № 52.
P. 703—708.
Little A.G. The Sources of the History of St. Francis of Assisi: A Re¬
view of Recent Researches // The English Historical Review. 1902.
Vol. 17. № 68. P. 643—645.
Little A.G. Provincial Constitutions of the Minorite Order: Consti¬
tutions of the Province of France // The English Historical Review.
1907. Vol. 17. № 67. P. 512—518.
Little A.G. Chronological Notes on the Life of Duns Scotus // The En¬
glish Historical Review. 1932. Vol. 47. № 188. P 568—582.
Little A.G. Rev. on: Rashdall H. The Universities of Europe in the
Middle Ages / New ed. F.M. Powicke and A.B. Emden. Oxford,
1936. Vol. 1—3 // The English Historical Review. 1937. Vol. 52. N5
206. P. 308—310.
Little A.G. Theological Schools in Medieval England // The English
Historical Review. 1940. Vol. 55. № 220. P 624—630.
Longpre E. Maitres franciscains de Paris: Guillaume de Ware, O.F.M.
(XIHe siecle) // La France franciscaine. 1922. P. 71—78.
LuchaireA. Innocent III: les royautes vassales du Saint-Siege. P, 1908.
Ludo f.R. Milis Monks, Canons, and the City: A Barren Relationship?
// Journal of Interdisciplinary History. The Productivity of Urban
Space in Northern Europe. 2002. Vol. 32. № 4. P. 667—688.
Lyon E. Comment fut elaboree l’Ordonnance sur les rachats en Poitou
(mai 1269) // Bibliotheque de lecole des chartes. 1927. Vol. 88. № 1.
P. 87—96.
Manning W.F. The Middle English Verse Life of Saint Dominic: Date
and Source // Speculum. 1956. Vol. 31. № 1. P. 82—91.
Miccoli G. Di alcuni passi di san Bonaventura sullo sviluppo dellor-
dine francescano H Miccoli G. Francesco dAssisi. Realta e memoria
di unesperienza cristiana. Turin, 1991. P 264—280.
JH309
Miccoli G. La Question franciscaine est-elle encore actuelle? // Revue
Mabillon. 1996. Vol. VII (Vol. 68). P. 271—287.
Molinier A. Etudes sur la reunion de Montpellier au domaine royal //
Revue historique. 1884. Vol. XXIV. P. 249—303.
Molinier A. Etude sur ladministration feodale dans le Languedoc (900—
1250) // Histoire generate de Languedoc. Toulouse, 1897. T. VII.
P. 132—212.
Monfasani J. Aristotelians, Platonists, and the Missing Ockhamists:
Philosophical Liberty in Pre-Reformation Italy // Renaissance
Quarterly. 1993. Vol. 46. № 2. P. 247—276.
Mouvements franciscains et societe franchise, XIHe—XXe siecle / Ed.
A. Vauchez. P, 1983.
Newman M.G. The Boundaries of Charity: Cistercian Culture and Ec¬
clesiastical Reform, 1098—1180. Stanford, 1996.
Pacaut M. Alexandre III: Etude sur la conception du pouvoir pontifi¬
cal dans sa репвёе et dans son oeuvre. P, 1956.
Pacaut M. La ТЪёосгаЬе. LEglise et le pouvoir au Moyen Age. P, 1957.
Pericard-Mea D. Compostelle et cultes de saint Jacques au Moyen
Age. P, 2000.
Post G. Parisian Masters as a Corporation, 1200—1246 // Speculum.
1934. Vol. 9. № 4. P. 421—445.
Post G. A Petition Relating to the Bull Ad Fructus Uberes and the
Opposition of the French Secular Clergy in 1282 // Speculum.
1936. Vol. 11. № 2. P. 231—237.
Post G. Rev. on: Bennett R.F. The Early Dominicans; Studies in Thir¬
teenth-Century Dominican History / Ed. G.G. Coulton. Cam¬
bridge, 1937 // Speculum. 1939. Vol. 14. №. 1. P. 112—113.
Post G. Rev. on: Coulton G.G. Inquisition and Liberty. London;To-
ronto;New York, 1938 // Speculum. 1939. Vol. 14. № 2. P. 240—
243.
Post G. Three Letters Relating to the University of Paris, ca. 1284—
1289 // Speculum. 1939. Vol. 14. № 4. P. 478—482.
Pysiak J. Philippe Auguste. Un roi de la fin des temps? // Annales.
2002. Vol. 57. № 5. P. 1165—1190.
Rashdall H. The Universities of Europe in the Middle Ages. Oxford,
1936. T. I.
Rocquaine E La рараШё au Moyen Age. P, 1881.
Rohmer J. La Лёопе de l’abstraction dans Гёсо1е franciscaine
dAlexandre de Hales a Jean Peckam // Archives d’histoire doctri-
nale et ИиёгаШге du Moyen Age. 1928. P. 105—184.
Rohmer ]. Sur la doctrine franciscaine des deux faces de Tame // Archives
d’histoire doctrinale et ИиёгаШге du Moyen Age. 1927. P. 73—78.
Rosenwein B.H., Little L.K. Social Meaning in the Monastic and Men¬
dicant Spiritualities // Past and Present. 1974. № 63. P. 4—32.
JH310r*L
Russo D. Saint Francois, les Franciscains et les representations du
Christ sur la croix en Ombrie au XIHe siecle. Recherches sur la
formation d une image et sur une sensibilite estf^tique au Moyen
»Age // Melanges de l’Ecole franchise de Rome. Moyen-Age, Temps
modernes. 1984. Vol. 96. № 2. P. 647—717.
Sabatier R Speculum perfectionis H fr. Leon. Speculum Perfectionis /
Ed. P. Sabatier. R, 1898. P. XIX—CCXII.
Sabatier P. Dune bulle apocryphe de Clement IV declaree authen-
tique par curie sous pontificat de Benoit XIII, avec une fac-simile //
Revue historique. 1905. Vol. 89. P. 308—315.
Salter E.G. Sources for the Biography of St. Francis of Assisi // Specu¬
lum. 1930. Vol. V. № 4. P. 388—410.
Schmitt J.-C. Recueils franciscains d’ “exempla” et perfectionnement
des techniques intellectuelles du XIHe au XVe siecle // Bibliotheque
de ГЁсо1е des chartes. 1977. Vol. 135. P. 5—22.
Schmitt f.-C. Les Traditions folkloriques dans la culture medievale //
Archives des sciences sociales des religions. 1981. Vol. 52. P. 5—20.
Smith G.A. Sine Rege, Sine principe: Peter the Venerable on Violance in
Twelfth-Century Burgundy // Speculum. 2002. Vol. 77. № 1. P 1—33.
Smith N.B. Rev. on: Raymond Lulle et le Pays d’Oc. Toulouse, 1987. (Ca-
hiers de Fanjeaux, 22) // Speculum. 1990. Vol. 65. № 1. P. 239—240.
Strayer J.R. Administration of Normandy under St. Louis. Cam¬
bridge, 1932.
Teyssot ]. Riom: capitale et bonne ville dAuvergne. 1212—1557.
Nonette, 1999.
The New Cambridge Medieval History / Ed. R. McKitterick/ Cam¬
bridge, 1992. T. 2.
The New Cambridge Medieval History / Ed. D. Abulafia. Cambridge,
1999. T. 5.
The New Cambridge Medieval History / Ed. D. Luscombe, f. Ri-
ley-Smith. Cambridge, 2004 T. 4. P. I.
Tout M. The Empire and the Papacy (918—1273). Rivingtons, 1909.
Traver A.G. Secular and Mendicant Masters of the Faculty of Theolo¬
gy at the University of Paris, 1505—1523 // Sixteenth Century Jour¬
nal. 1995. Vol. 26. № 1. P. 137-155.
Ullmann W. Medieval Papalism: The Political Theories of the Medie¬
val Canonists. Methuen, 1949.
Ullmann W. The Growth of Papal Government in the Middle Ages:
A Study in the Ideological Relation of Clerical to Lay Power.
Methuen, 1955.
Ullmann W. The Individual and Society in the Middle Ages. Balti¬
more, 1966.
Valensise M. Le sacre du roi: strategic symbolique et doctrine politique
de la monarchic fran^aise // Annales. 1986. Vol. 41. № 3. P. 543—577.
JH311
Van den Wyngaert A. Querelles du clerge seculier et des Ordres men-
diants a FUniversW de Paris // France franciscaine. 1922. Vol. 5—6.
P.257—281,47—70.
Vauchez A. Les stigmates de saint Francois et leurs detracteurs dans
les derniers 81ёс1е8 du Moyen Age // Melanges darcl^ologie et
d’histoire. 1968. Vol. 80. № 2. P. 595—625.
Vauchez A. La pauvrete volontaire au Moyen Age // Annales. 1970.
Vol. 25. № 6. P. 1566—1573.
Vauchez A. Eglise et vie religieuse au Moyen Age. Renouveau des me-
thodes et de la problematique dap^s trois ouvrages Scents (note
critique) // Annales. 1973. Vol. XXVIII. № 4. P. 1042—1050.
Vauchez A. Sources medievales et probtematique historique // Мё-
langes de ГЁсо1е franchise de Rome. Moyen-Age, Temps modernes.
1974. Vol. 86. № 1. P. 277—286.
Vauchez A. Religion et societe dans loccident п^Аёуа1. Turin, 1981.
Vauchez A. La ва1те1ё en Occident aux derniers siecles du Moyen
Age. Rome, 1988.
Vauchez A. Saints, prophetes et visionnaires. Le pouvoir surnaturel au
Moyen Age. P, 1999.
Vauchez A. Francois dAssise rendu a Thistoire: loeuvre de Giovanni
Miccoli // Etudes Franciscaines. 2008. Vol. 1. № 1—2. P. 7—21.
Verger J. Les universes au Moyen-Age. P., 1973.
Verger J. La Renaissance du XHe siecle. P, 1996.
Verger J. Culture, enseignement et sociёtё en Occident aux XHe et
XHIe siecle. Rennes, 1999.
JH312
Summary
This book explores the formation and development of the
Franciscan Order in the XIHth century, and its transfor¬
mation from an apostolic religious movement to a me¬
dieval academic corporation. The research progressed
within the concept of competition between norms and
reality (S. Cerutti). The Order considered the apostolic move¬
ment of st. Francis and his first companions as described in hagi¬
ographies to be the norm. Although the apostolic movement de¬
nied institutionalization, in reality the Order inevitably became
institutionalized while integrating into such medieval institu¬
tions as the Roman Curia, universities, and the Capetian Curia
Regis. The author proves that the internal community history as
presented in its founder hagiographies was revised depending on
the phases of the Order integration into these institutions.
In the first part of the research, the author analyzes the ‘pi¬
ous legend” of Saint Francis of Assisi, i.e. the complex of the
Saint perceptions within the Order (memoria). Primary focus is
on the ‘official” hagiographies that were sequentially approved
by the Roman Curia and the Order administration: the “Vita
Prima” (1228—1230) and the “Vita Secunda” (1244—1247) by
Thomas of Celano and the “Legenda Major” (1260—1263) by
Bonaventure. The author demonstrates how the traditionally
conservative authors of hagiographies search for the ways to in¬
tegrate Francis of Assisi image into the church-controlled Sacred
History domain of notions, so that to shape the understanding of
the Order place and role as part of church and “divine” hierarchy.
In the first chapter, the author analyzes Franciscan histo¬
riography and defines its particular characteristics.
In the second and third chapter the author points out that the
traditional rhetorical tools employed by Thomas of Celano were
poorly accommodated to the incredibly dynamic transformation
of the Franciscan community, that the Roman Curia — being the
JH313 r*L
ordering party of the first official hagiography — tried to control.
His failures were aggravated by the fact that the Order didn’t pos¬
sess a definitive institutional document, which was the Rule of Or¬
der in other religious orders. But it was being constantly edited by
the Papacy. The Order, in turn, was rewriting the “pious legend”.
The author proves that to get out of the institutionalization
crisis the Order entered in 1250s, the administration should
have not only reviewed their founders history and image, but
also brought the reflection about the past to such representa¬
tion space that could have only been interpreted within the
given limits. The author further demonstrates that the “Major
Legend” by Bonaventure, the Minister General of the Order
and the professor at the University of Paris, resolved all con¬
tradictions between the world, the Order and the Curia by uti¬
lizing scholastic writing as a new technique of hagiographic
narrative. Besides, “Constitutiones Narbonenses” emerged as a
new Rule of Order during his tenure, which excluded any an¬
notations made by both the Roman Curia and the brethren.
The analysis of the hagiographies dated the second half
of the XIHth century (“post-Bonaventure”) lets the author
prove that the roots of the historiographical myth about
the “Conventuals” and “Observantists” confrontation in the
pre-Bonaventure times (see chapter one, part one) originate
from the polemics of Bonaventure disciples, “Constitutiones
Narbonenses” supporters, and spirituals supporting regres¬
sion to non-regulated apostolic activity. The author concludes
that pre-Bonaventure age was characterized by active interac¬
tion of all movements within the Order, while the Order policy
was determined by the actual affiliation of the current Minister
General who was also able to shape the official “pious legend”.
The second part of the research is dedicated to the “con¬
flict-based” interaction between the Franciscan Order and the
University of Paris. This part also considers interaction be¬
tween the Franciscans and the Dominicans. In this part the
author demonstrates how, despite the unification policy intro¬
duced by the Roman Curia, the Franciscans gain awareness as a
JH314 rlL
movement separated from all other mendicant orders, and how
they opt for an “academic corporation”. The author relies on
the research of the concept of “learning” in the pious legend of
Francis dated XHIth century and the complex of cotemporary
cartularies from the University of Paris.
In the first chapter the author analyzes historiography and
defines its blind spots and debatable issues. Then, in the second
chapter the author points out that the brethren came to the Uni¬
versity in the wake of apostolic commitment to transform the
world in all of its spheres and aspects, but they had no particular
purpose to engage scholastic studies and didn’t aspire to imitate
the Dominican Order which, on the contrary, intentionally in¬
tegrated into universities. The author proves that up until 1230
Pope didn’t consider the university to be a necessary domain for
the Franciscan Order to integrate into. Still, after Gregory IX fa¬
cilitated theological specialization in the University of Paris by
announcing it a “theological center”, the sovereign pontiff could
have changed his priorities and make the Order brethren inten¬
tionally integrate into the University, similarly to the Domini¬
cans and in line with the unification policy for mendicant orders.
The author considers this integration to be one of the factors of
the institutionalization crisis of the Order, the founder of which
was more and more radical in preferring sermons to academic
studies, according to both hagiographies by Thomas of Celano.
In the third chapter the author demonstrates that despite
part of the Order was established as an academic corporation
by 1250s, the majority still developed in the direction of radi¬
cal mysticism being supported by the Minister General and the
“pious legend”. The mystical model of world transformation by
preaching was proposed in the “Second Life” and served as a
means of rapid penetration of Joachimite heresy into the Order,
and also led to the emergence of “Introductorius in Evangelium
aeternum” treatise in the beginning of 1250s. This period is also
marked with the beginning of the conflict between Parisian pro¬
fessors and the Dominicans in which the Franciscan Order took
its “invisible” part. The professors tried to banish the Domini¬
J*315rlL
cans from the University by accusing them of Joachimite heresy
based on the emergence of the aforementioned treatise.
The author considers that the Roman Curia management uni¬
fication policy for all mendicant orders gave the professors oppor¬
tunity to accuse the Dominicans of Franciscan heresy and led to
conflicts both among new communities and between them and
traditional corporations. That said, despite the Order was able
to reorganize and survive in the 1260s by developing into an ac¬
ademic corporation, it couldn’t overcome the crisis of new com¬
munities coming to manage the Roman Curia. In the end of the
XHIth century this was demonstrated by a new round of conflicts.
The author demonstrates that the new understanding of learn¬
ing as shaped by Bonaventure in the “Major Legend” allowed the
Order to fully develop the scholastic movement. However, when
the Franciscans became an integral part of the University, they
stepped into a new conflict with the Parisian professors on a par
with the Dominicans. That said, while the professors appealed to
the Roman law and subsequently to the secular authority of the
king, the mendicants cried out to the Roman pontiff whose au¬
thority was about to run out, but who strived to resolve the con¬
flict by the same methods used in the middle of the century.
In the third part the author explores Franciscan under¬
standing of authority that allowed brethren to permeate all
spheres of medieval society on the one hand, and let the insti¬
tutions use them as vehicles of their will on the other. Author s
conclusions are based on the analysis of authority understand¬
ing as given in the “pious legend” and personal correspondence
of Alphonse, Count of Poitiers, brother of Louis IX.
In the first chapter the author points out the insufficiency
of historiographical research in this area and considers differ¬
ent approaches to the given problem.
In the second chapter the author proves that the collabora¬
tion between the Curia Regis and the Franciscan Order was, first
of all, stipulated by the understanding of authority established in
the Order by Francis himself. He and his followers denied the au¬
thority offered by the traditional feudalists world, but were para¬
JH3I6 rlL
doxically eager to rule the whole world, which desire expressed in
spontaneous spreading of Minor Friars and their penetration into
all structures of the medieval society without mixing with them
(which was demonstrated in the second part of the research).
Secondly, the extraordinary Franciscans service in the Curia Re¬
gis in 1247 became possible due to Orders disappointment in the
Roman Curia policy and the Curia Regis commitment to renew
the understanding of regal authority as a guatantor of justice.
In 1260s the collaboration became permanent thanks to the pi¬
ous legend interpreted by Bonaventure, but it was still limited by
Louis IX lifetime. The succeeding Capetians primarily relied on
the Roman law, which was preconditioned by Louis IX judicial
reforms, and chose their supporters from the University of Paris
legists. In 1260s the mendicant brethren opted for an “academ¬
ic corporation”, but Bonaventures influence made them integrate
too closely into church structures and consider the Roman pon¬
tiff as their patron despite this. However, they remained passive
keepers of the “pious legend” about Saint Louis compiled on the
basis of the “Major Legend” by Bonaventure.
In the third chapter the author exemplifies the activity of
Franciscan investigators in Auvergne and analyzes investigative
procedures of those Franciscans who undermined the estab¬
lished feudalistic and hierarchical order and introduced new
understanding of Capetian justice to the areas they needed to
draw into their authority coverage.
In Conclusion the author defines the XHIth century Fran¬
ciscan Order as a self-regulating medieval hierarchical corpo¬
ration, primarily characterized by its ability to adopt the fea¬
tures of those medieval structures it integrated into based on
the apostleship principle. That said, the integration was driven
by a very peculiar Order attribute best described as an “invisi¬
ble power”, which is the principle of lack of will established by
Francis, permanent readiness to obey superiors orders, and
commitment to fill in the worldly gaps not covered by local
clergy in its mission of soul salvation.
JH317rlL
Contents
Preface 9
Part I. The “Pious legend”
of St. Francis of Assisi
Chapter I. The stages of the Franciscan studies: sources
and historiography 29
Chapter II. The representation of the institutional power
and the ecclesias station in order (1226—1274) 49
§ 1. Medieval monasticism and monastic reform.
Between secular and religious powers 50
§ 2. “Vita Prima”: birth, rise and expansion
of the Order (1226— 1244) 55
§ 3. “Vita Secunda”: intensification of contradictions
(1244—1260) 65
§ 4. “Legenda Maior”: stabilization (1260—1279) 74
§ 5. “Legenda trium sociorum”: after Bonaventure 79
§ 6. “Arbor vitae crucifixae”: Spirituals
at the beginning of the XIVth century 86
Chapter III. To rewrite the history, to rememorize
the past 101
§ 1. Medieval notions about history: written
and oral fixation '. 101
§ 2. Origin: written fixation of “memoria” 104
§ 3. An attempt to consolidate the Order: St. Francis
as the “alter Christus” 109
§ 4. Scholastic Francis in “Legenda Maior” 115
§ 5. Francis image after Bonaventure 123
Part II. The Franciscan Order and the University
of Paris: the history of the conflicts
Chapter I. The interaction between franciscan friars
and University of Paris: sources and historiography 141
JH318 rlL
Chapter II. The integration of friars in the medieval
universities (1217 —1251) 155
§ 1. The structure and paradoxes of medieval
universities 155
§ 2. What do “simplices” need a Chair for? 162
§ 3. The search for new ways 170
Chapter 3. Creating of the medieval corporations
(1251 — 1279) 189
§ 1. The phases of the crisis at the University of Paris:
the Papacy, the Mendicants, the Professors 190
§ 2. The choice of the Franciscan Order 208
§ 3. The next step in conflict resolution — the new
Order 214
Part III. The franciscans in the service of the King
in France
Chapter I. The franciscans in the curia regis in France:
sources and historiography 235
Chapter II. The franciscan order and the curia regis 249
§ 1. The overcoming of the “power vacuum” 249
§ 2. The power of the Francis of Assisi and the power
of the King of France 258
Chapter III. The franciscan investigators
in the administration of Alphonse, Count of Poitiers 271
§ 1. Apanage of the Alphonse, Count of Poitiers 271
§ 2. Auvergne 274
Conclusion 289
List of abbreviations 297
Bibliography 298
Summary 313
JH319 r<~
Научное издание
Елена Сергеевна Кравцова
Францисканский орден:
от апостольского движения к ученой корпорации
(Франция, XIII в.)
Макет и оформление Ю.В. Балабанов
Редактор И.В. Румянцева
Корректор Н.С. Головин
Предложения и вопросы можно присылать на электронный
адрес серии:
medieval.books@mail.com
Подписано в печать 2.03.2018. Формат 84х 108/32. Заказ N° 1748.
Тираж 500 экз. 10 п.л. 18,5 уч.-изд. л.
Отпечатано в полном соответствии с качеством
предоставленного оригинал-макета в Акционерном обществе
«Т8 Издательские Технологии»
109316, Москва, Волгоградский проспект, дом 42, корпус 5.
Тел.: 8 (495) 221-89-80
По издательским вопросам обращаться:
«Центр гуманитарных инициатив»
e-mail: unikniga@yandex.ru. Руководитель центра П.В. Соснов
IT 7 fl 5 4 fi 7 IBfiESl
юигведение ocof>et/ftWmi тех сщЮур
'«юаешнт щ*мн*.
Авто^ок«иыме’»,«лк в зависимости
1ов включения
'2 *’■ ’
< 1 Г^яГНТ'ТНУмГ'?^
%ТЧ ; j :f3l
ЖШ
iggyp
7-1 *! ’ . 1Г * ' « С В Vr I?!
а|Л . ..хч". •' Vo-jV
?TTT*Li ‘ ^ургТЩ]
f* 1 § \ Га>;, fsj |сДГ1
ГиТл??иГ|1иУт
a*-1
вдэй
л--4