Британская дипломатическая служба - Матвеев В.М.

Автор: Матвеев В.М.

Теги: новейшая история (1917 -) дипломатия история британии

Год: 1984

Похожие

Дипломатическая служба США

Основы дипломатической службы

Японская дипломатическая служба

Годы дипломатической службы

Текст

БИБЛИОТЕКА
ВНЕШНЯЯ ПОЛИТИКА. ДИПЛОМАТИЯ
В.М. Матвеев
БРИТАНСКАЯ
СЛУЖБА
БИБЛИОТЕКА
«ВНЕШНЯЯ ПОЛИТИКА. ДИПЛОМАТИЯ»
В.М. Матвеев
БРИТАНСКАЯ
ДИПЛОМАТИЧЕСКАЯ
СЛУЖБА
МОСКВА
«МЕЖДУНАРОДНЫЕ ОТНОШЕНИЯ:
1984
ББК 63.3(0)6
М 33
Рецензент — доктор исторических наук,
профессор Е. Б. ЧЕРНЯК
Матвеев В. М.
М 33 Британская дипломатическая служба. — М.: Меж-
дунар. отношения, 1984.— 160 с.— (Библиотека
«Внешняя политика. Дипломатия»).
Изменение соотношения сил в мире, распад Британской империи,
ослабление международных позиций Великобритании — все это потребо-
вало внесения изменений в организацию, формы и методы английской
дипломатической службы.
На основе изучения официальных источников, мемуаров английских
дипломатов, печати, личных наблюдений автора в книге исследуются
структура и функции современного министерства иностранных дел Вели-
кобритании и английских представительств за рубежом; рассмотрена ор-
ганизация британской внешнеполитической пропаганды, система подго-
товки дипломатических кадров. На конкретных примерах показано влия-
ние империалистической внешней политики Британии на деятельность
внешнеполитического аппарата.
Для специалистов-международников, читателей, интересующихся про-
блемами современной зарубежной дипломатии.
1207000000—033
м -----—------------55—84 ББК 63.3(0)6
003(01)—84
©«Международные отношения», 1984
ВВЕДЕНИЕ
Дипломатия и дипломатическая служба
Великобритании давно являются объектом внимания ис-
ториков, политологов, социологов, психологов, журналис-
тов; о ней пишут и сами дипломаты.
Долгое время британская дипломатическая служба, на-
ряду с французской, служила эталоном для других буржу-
азных государств. Значителен был ее вклад в развитие
системы постоянных заграничных представительств в
Западной Европе, в становление норм дипломатического
протокола, в обогащение искусства переговоров и в разра-
ботку вопросов организации международных конференций.
Дипломатия сыграла свою роль в создании Британской
империи, способствовала выполнению воли правящих клас-
сов страны, стремившихся держать в подчинении миллио-
ны людей во всех уголках земного шара. А в нашем веке
английские дипломаты приложили немало усилий к поис-
ку новых форм реализации неоколониалистской полити-
ки Великобритании.
Представляет интерес и многовековая эволюция орга-
низационных форм британской дипломатии — от назначе-
ния в начале XVII века королевой Елизаветой I «главно-
го государственного секретаря Ее Величества по внешним
делам» до современного мощного бюрократического аппа-
рата с его центральным учреждением — Форин оффисом, с
сотнями заграничных представительств, с собственными
пропагандистскими и разведывательными кадрами.
Исследованием всех этих вопросов занимаются главным
образом историки. Политологов интересует прежде всего
роль дипломатического аппарата в принятии внешнеполи-
тических решений, характер взаимоотношений между дип-
ломатами и политическими руководителями, соотношение
между различными звеньями английской государственной
машины.
Социологи занимаются изучением общественного поло-
жения дипломатических работников, их места в социаль-
ной структуре Великобритании. А психологи обращают
з
внимание на исследование личных мотивов в осуществле-
нии тех или иных внешнеполитических акций, на индиви-
дуальное восприятие профессиональными чиновниками вну-
тренних и международных событий.
Журналисты (а их активность в этой области в послед-
нее время повысилась) пытаются заглянуть в «святая свя-
тых» дипломатической службы (куда доступ имеет весьма
ограниченный круг людей) —дипломатические канцелярии
и архивы. Несмотря на все старания, сделать это им обыч-
но не удается, поскольку секреты английской дипломатии
и теперь охраняются столь же строго, как и в былые вре-
мена. Наиболее дотошные журналисты стремятся проник-
нуть в секреты дипломатической «кухни» и узнать мнения
дипломатов по интересующим их вопросам путем личных
знакомств и устных интервью с ними, с их друзьями и да-
же с членами их семей. Среди наиболее интересных итогов
работы такого рода последних лет отметим книгу Дж. Мур-
хауза «Дипломаты. Форин оффис сегодня», изданную в
Лондоне в 1977 году1. В процессе сбора материала Мур-
хауз провел беседы примерно с 400 дипломатами в Лондо-
не и в различных британских дипломатических миссиях на
четырех континентах. Его книга, как и ряд других работ,
написанных в публицистическом стиле, в определенной сте-
пени восполняет скудость официальных данных о британ-
ской дипломатической службе.
Начиная с 60-х годов, правда, издается все больше ме-
муаров дипломатов, ушедших в отставку и желающих по-
делиться с широкой аудиторией тайнами своей профессии.
В большинстве случаев выдаваемое авторами-дипломата-
ми за тайны представляет собой пространное изложение
общеизвестных фактов, приправленное довольно баналь-
ными сентенциями. Причина слабости дипломатических ме-
муаров объясняется, пожалуй, не некомпетентностью их
авторов, а тем, что они связаны присягой не разглашать
государственной тайны и после выхода в отставку. Тем не
менее в целом ряде воспоминаний — при всем их субъекти-
визме— порой можно найти полезные, хотя в целом и весь-
ма ограниченные сведения о практической деятельности
британской дипломатии.
30-летний, а в некоторых случаях и больший срок дав-
ности для публикации государственных документов в Ве-
ликобритании закрывает исследователю доступ ко многим
официальным источникам. Воспоминания дипломатов, рав-
но как и труды крупных политических деятелей страны —
А. Идена, Г. Макмиллана, А. Дуглас-Хьюма, Г. Вильсона,
Дж. Брауна и других, близко соприкасавшихся в своей
4
деятельности с дипломатами, несколько приподнимают за-
весу секретности над работой британской дипломатической
службы последних десятилетий. И в этом их дополнитель-
ная ценность.
Однако следует учитывать, что подход буржуазных ав-
торов к исследованию дипломатической службы характе-
ризуется известной односторонностью: они обычно уделя-
ют неоправданно большое внимание формальным призна-
кам, организационно-техническим моментам. При этом за
пределами исследования остаются такие важные для по-
нимания существа дела вопросы, как связь дипломатичес-
кой службы с социальным строем государства, анализ ее
функций с классовой точки зрения и ряд других.
Так, Г. Никольсон, видный английский дипломат и ис-
торик, работавший в Форин оффисе в межвоенный период
и сразу после окончания второй мировой войны, в ряде сво-
их книг связывает причины начинавшейся на его глазах
модернизации дипломатической службы с влиянием научно-
технических достижений, прежде всего средств связи. При-
менение телеграфной, а затем и радиосвязи в дипломати-
ческой практике свело, по его мнению, до минимума дотоле
уникальную роль посла как незаменимого и по сути дела
единственного доверенного лица в контактах между дву-
мя правительствами. Другой фактор изменений Г. Николь-
сон видит в воздействии на дипломатическую службу об-
щественности, в выходе дипломатии за пределы посоль-
ских канцелярий и министерских оффисов. При этом
автор — убежденный приверженец так называемой «клас-
сической» дипломатии — не скрывает своего неудовольствия
новыми процессами в дипломатической практике.
Наступление нового этапа в развитии дипломатии и
дипломатической службы Г. Никольсон бездоказательно
связывает с деятельностью американского президента
В. Вильсона, при этом по существу замалчивая принципи-
альные изменения и новшества, которые внесла в междуна-
родную дипломатическую практику советская дипломатия.
Он обходит молчанием даже такие общеизвестные факты,
как принятое еще в 1918 году Советским правительством
решение уравнять ранги глав диппредставительств и, исходя
из принципа полного равенства больших и малых наций,
направлять во все государства глав представительств оди-
накового уровня. Из практики советского дипломатическо-
го аппарата с самого начала была исключена социальная
и национальная дискриминация.
Для сравнения скажем, что в начале века английское
руководство считало, что только 8—10 государств «заслу-
5
живают» право принимать у себя британских послов. Иму-
щественный ценз при приеме на британскую дипломатиче-
скую службу был отменен в 1919 году, а прием на службу
женщин разрешен только к концу второй мировой войны.
Английского дипломата Дж. Макдермотта, занявшего-
ся историко-публицистическими исследованиями в 70-е го-
ды, отделяют от Никольсона несколько десятилетий. За это
время тенденции, вызывавшие опасения Никольсона, полу-
чили дальнейшее развитие, приведшее к существенным из-
менениям в британской дипломатической службе. Барьеры,
позволявшие профессиональным дипломатам вести дела в
почти абсолютной изоляции и тайне, оказались разрушен-
ными. Нельзя не согласиться с Макдермоттом в том, что
тип карьерного британского дипломата, мыслящего и дей-
ствующего на почтительном расстоянии от общества и ста-
рающегося не замечать новых процессов в международных
отношениях, ныне «потерял свою практическую ценность»2.
Столь же в принципе верным представляется его замеча-
ние о том, что такие процессы, как рост международного
авторитета развивающихся стран, развитие международ-
ных организаций, появление ядерного оружия и гонка во-
оружений, требуют их учета в повседневной дипломатиче-
ской практике. Нельзя, правда, не отметить, что автор при-
водит весьма неполный перечень факторов, влияющих на
дипломатическую практику. Кроме того, Макдермотт, как
и Никольсон, сводит исследование дипломатической служ-
бы к анализу ее организационно-технических форм. Он по-
лагает, что стоит провести необходимые реформы диплома-
тического аппарата, и сразу же полоса неудач в англий-
ской внешней политике сменится полосой успехов.
Никольсон и Макдермотт, рри всех их различиях в под-
ходе к оценке качеств, которыми должен обладать профес-
сиональный дипломат, едины в одном — оба верят в то, что
ключ к внешнеполитическим победам — в руках самих ди-
пломатов. При исследовании проблем дипломатической
службы буржуазными авторами следствие выдается за
причину, игнорируется зависимость дипломатии и диплома-
тической службы от внешней политики.
Э. Шонфилд, У. Уоллес, К. Хилл и их коллеги из Коро-
левского института международных отношений и Лондон-
ской школы экономики подходят к проблеме с иной, более
широкой точки зрения — кризисные явления в английской
внешней политике они связывают не только с неэффектив-
ностью дипломатического аппарата, но и с роковыми про-
счетами в определении внешнеполитических задач руково-
дителями страны.
6
В работах этих авторов МбЖно встретить немало упре-
ков в адрес британского государственного аппарата, анти-
демократического характера принятия внешнеполитических
решений. Обоснованной критике подвергаются ущемление
английскими правительствами прав и полномочий парла-
мента, пренебрежительное отношение к общественному
мнению. Со всем этим нельзя не согласиться. И все же их
методологический подход неверен — они также не усматри-
вают объективной связи между коренными, магистральны-
ми процессами современных международных отношений,
между их классовой природой и внешней политикой своей
страны, считая, что можно коренным образом улучшить по-
ложение, поменяв людей и изменив формы работы.
В трудах буржуазных исследователей, даже в самых
серьезных и фундаментальных, игнорируется диалектика
взаимосвязи между внутренними и внешнеполитическими
процессами, между дипломатией и внешней политикой.
Дипломатическая служба, являющаяся на деле не чем
иным, как частью государственной машины, предназначен-
ной для решения внешнеполитических задач правящего
класса мирными, дипломатическими методами, представля-
ется как некая автономная «социальная группа», со сво-
ими собственными традициями, законами и логикой раз-
вития.
В стремлении сохранить за дипломатическим аппаратом
привилегированный статус некоторые английские авторы и
в наши дни извлекают на свет теорию «национальных ин-
тересов», которая была выдвинута еще в XVII веке англий-
ским философом и политическим мыслителем Джоном Лок-
ком. В соответствии с этой теорией внешнеполитические
дела должны быть оставлены на усмотрение тех, «чья
мудрость и благоразумие позволяют вести их в интересах
общественного блага»3. В условиях классово-антагонисти-
ческого общества «общественное благо» неизменно пред-
ставляется буржуазными политиками и учеными как сов-
падающее с экономическими и социально-политическими
целями правящих классов. Таким образом, защита «неза-
висимого», «неполитического» статуса профессиональной
дипломатической службы является в конечном счете не
чем иным, как апологетикой ее подчинения классовым ин-
тересам буржуазной верхушки.
Марксистско-ленинская наука, вскрывая глубинную ди-
алектическую связь общественно-политических процессов,
давно опровергла концепцию б внеклассовом характере
буржуазной внешней политики и дипломатии. Ею убеди-
тельно доказано, что «внешняя политика и дипломатия го-
7
сударства определенного общественного строя проистека-
ют из самой природы данного строя, мировоззрения его
господствующего класса или классов и призваны обеспечи-
вать их интересы»4.
В Англии до самого последнего времени, как отмечал
в 1975 году крупный ученый-международник У. Уоллес,
«не только многие непосредственные участники внешнепо-
литического процесса, но и ученые отрицали существова-
ние вполне различимой взаимосвязи между принятием и
осуществлением внешнеполитических решений, с одной сто-
роны, и явлениями, наблюдаемыми во внутренней жизни,
с другой». Исследователи-наивно верили в «незыблемость
традиционных границ, отделяющих внешнюю политику от
внутренней»5.
В последние годы к признанию очевидной связи дипло-
матии с внутриполитическим и экономическим развитием
эмпирическим путем приходят и некоторые буржуазные ис-
следователи. Ряд английских ученых считают теперь кон-
цепцию о возможности независимого статуса дипломатии
и дипломатического аппарата устаревшей, по чисто прак-
тическим соображениям. Она мешает им более или менее
реалистически взглянуть на причины кризисных явлений в
британской внешней политике и наметить перспективы
дальнейшего развития.
Представители академических кругов, приверженцы
рассмотрения дипломатической службы в ее взаимосвязи
с динамикой внутреннего и внешнеполитического развития,
нашли в самое последнее время единомышленников в сре-
де дипломатов, начавших проявлять все большее недоволь-
ство тем, что правительство ограничивает их задачи и сфе-
ру деятельности сугубо исполнительской работой. Так, от-
рицательной была реакция на положение, содержащееся в
правительственной Белой книге, которая была опубликова-
на в августе 1978 года. В этом документе следующим обра-
зом разграничивались функции внешней политики и дип-
ломатии: «Внешняя политика определяет, что надо делать,
а дипломатия — каким образом следует поступать для за-
щиты международных интересов государства». Профессио-
нальные дипломаты усмотрели в этом определении — и
надо сказать, не без оснований — ограничение их деятель-
ности чисто исполнительскими функциями. В некоторых ди-
пломатических кругах такого рода официальные установки
восприняли как удар по престижу и влиянию дипломатов.
При этом они по-прежнему солидарны с государствен-
ным руководством в том, что дипломатия должна быть ог-
раждена от перипетий внутриполитической жизни, а внеш-
8
няя политика —от влияния прогрессивных, демократиче-
ских сил. Этим целям служит созданная правящими круга-
ми капиталистических стран легенда о том, что народ яко-
бы не проявляет особого интереса к внешнеполитическим
делам.
Буржуазной пропаганде порой удается манипулировать
результатами опросов общественного мнения, воздейство-
вать на него в выгодном для правящих кругов направле-
нии. Но все больше англичан. выступает в поддержку
прогрессивных требований в области внешней политики.
Требования ядерного разоружения, протесты в связи с пре-
доставлением правительством Тэтчер английской территории
для размещения нового поколения американских ядерных
ракет дипломаты в последние годы могут слышать, даже
не покидая своих кабинетов в Форйн оффисе — достаточно
выглянуть в окно. Широкие круги британской обществен-
ности активно протестуют против вмешательства США в
дела стран Центральной Америки и Карибского бассейна,
против расизма и апартеида, насаждаемых режимом Пре-
тории на Юге Африки.
В этих условиях английское правительство сознатель-
но идет на обман общественности, утаивая от нее наиболее
важные внешнеполитические акции или информацию об их
подлинном значении. Так, решение о переоснащении под-
водного флота ракетно-ядерной системой «Трайдент-2»
стоимостью в несколько миллиардов фунтов стерлингов
было принято премьер-министром М. Тэтчер и двумя-тремя
членами ее кабинета6. О целях и сути этого решения не
знало большинство членов правительства, не говоря уже
о парламенте и широких кругах общественности.
В то же время усиливается давление на прогрессивное
общественное мнение с целью не допустить его влияния на
международные акции нынешнего консервативного прави-
тельства. На дебатах в палате общин в начале 1983 года
приводились данные о том, что на пропаганду реакционно-
го внешнеполитического курса и борьбу с растущим движе-
нием за ядерное разоружение правительством в 1981/82
финансовом году было израсходовано более 0,5 млн. ф. ст.
Только в одном министерстве обороны обработкой обще-
ственного мнения специально занимались примерно сто со-
трудников7. Включились в борьбу против демократического
движения и дипломаты, совершая по заданию руководите-
лей Форин оффиса турне по учебным заведениям и рас-
пространяя пропагандистскую литературу.
Внешнеполитические ведомства Англии и других капи-
талистических стран характеризует ряд общих черт — за-
9
висимость от интересов крупного капитала, стремление
вершить свои дела втайне от народа, антидемократический
характер внутренней организации, — обусловленных клас-
совой общностью. Но есть и особенности, присущие толь-
ко британскому дипломатическому аппарату и делающие
его в какой-то мере уникальным.
Главная из них состоит, пожалуй, в том, что в Англии,
несмотря на все изменения последних десятилетий, доволь-
но высокой осталась степень профессионализации диплома-
тических кадров. До сих пор начинающих сотрудников
английского МИД в обязательном порядке знакомят с тру-
дами Г. Никольсона. А ведь именно Никольсон рассматри-
вал профессиональную, кадровую дипломатию как главно-
го гаранта успехов на внешнеполитическом поприще. За-
логом успеха дипломатической деятельности Никольсон
считал «создание корпуса хорошо обученных дипломатов,
независимых от партийных связей и страстей, пользующих-
ся всеобщим доверием, но в конечном счете подчиняющих-
ся государственной власти»8. Последнему, разумеется,
придавалось решающее значение.
Престиж профессии дипломата в английской государст-
венно-политической системе, хотя и не столь высок, как в
прошлом веке и в начале нынешнего, все же и теперь весь-
ма значителен. Попасть на дипломатическую службу озна-
чает в социальном отношении занять одну из верхних сту-
пенек на британской сословно-иерархической лестнице.
Главное требование при прохождении службы — добросове-
стно и квалифицированно исполнять указания начальства.
Дипломаты сохраняют все свои привилегии — финан-
совые и социальные — и после выхода в отставку. Наибо-
лее удачливые из них получают дворянские титулы, обес-
печив себе вход в «коридоры власти». Других вы можете
встретить среди воротил большого бизнеса, крупных поли-
тических деятелей и ведущих обозревателей столичных га-
зет. Кое-кто возвращается в родные университеты, занимая
там руководящие должности. Часть студентов в свою оче-
редь пойдет по стопам воспитателей, избрав дипломати-
ческую карьеру.
Нельзя не отметить, что благодаря строгим правилам
приема на службу, конкурсному характеру ее прохождения
руководителям британской дипломатии удается поддержи-
вать на высоком уровне деловые качества профессиональ-
ных дипломатов. В свое время В. И. Ленин отмечал, что
английское правительство пользуется «услугами перво-
классных буржуазных дипломатов»9. Традиционно высо-
кий уровень владения различными формами дипломатиче-
10
скбгб йбкуесТЬа и Ь йаШи дни Позволяет Англии активно
действовать на мировой арене, даже в условиях утраты ею
в послевоенный период прежних международных позиций.
В силу своего профессионального статуса дипломати-
ческая служба Великобритании является институтом, стой-
ким перед лицом нежелательных для правящего класса пе-
ремен, преданным коренным интересам своего класса и не-
примиримым по отношению к демократической идеологии.
Именно по этой причине английское руководство, соглаша-
ясь на обновление отдельных элементов дипломатической
службы, сохраняет в неприкосновенности ведущие принци-
пы ее формирования — профессиональный характер и не-
сменяемость чиновников.
По этой же причине в английской дипломатической
службе причудливо сочетаются традиции и стиль работы
еще имперских времен с вполне современными формами и
методами деятельности. Именно.британские дипломаты ак-
тивно внедряли в практику внешнеполитического сотруд-
ничества в рамках ЕЭС такие новые формы работы, как
периодические совещания послов или непосредственный об-
мен оперативной информацией между министерствами ино-
странных дел всех государств — членов сообщества. И в то
же время продолжал переиздаваться почти без изменений
принятый еще в 1911 году Устав дипломатической служ-
бы — своеобразный дисциплинарный кодекс английских ди-
пломатов. В этом документе и шестьдесят лет спустя на-
зываются давно уже несуществующие на карте мира назва-
ния стран, такие, как Бельгийское Конго или Британская
Гвиана. Иран, с которым Англия поддерживала в 70-е го-
ды теснейшие военно-политические и экономические связи,
именуется Персией. А дипломатам для представительских
визитов рекомендуется надевать шляпу со страусовым пе-
ром, парик, фрак и манишку со стоячим воротником.
Анахронизмы проявляются не только во внешних риту-
алах, кстати, играющих в английской дипломатии далеко
не последнюю роль. На дипломатической службе с ее по-
стоянным кадровым составом медленно происходит смена
поколений, а смена политических симпатий вообще едва
уловима. Если мы к этому добавим, что молодых диплома-
тов обучают в основном дипломаты старших поколений, то
станет понятной одна из причин сохранения великодержав-
ного духа времен Британской империи на английской дип-
ломатической службе. Английские дипломаты, к примеру,
упорно продолжали плести интриги против генерального
секретаря и работников международного секретариата Со-
дружества даже после того, как создание этого органа
11
(взамен прежнего единоличного британского руководства
этим объединением бывших британских колоний) было
одобрено английским правительством.
Ностальгия по «добрым старым временам», когда меж-
дународные позиции Британии, ее владычество над милли-
онами людей, удаленных от нее тысячами миль, казались
непоколебимыми, а слово, вскользь оброненное англий-
ским дипломатом, воспринималось как руководство к дей-
ствию, все еще чувствуется в английский дипломатической
среде. Более того, иные из дипломатов говорят, что живу-
щие еще надежды на возврат к былому величию помога-
ют им преодолевать психологическую неполноценность на
переговорах с коллегами, представляющими более сильные
в экономическом и политическом отношении государства.
Но все же «ностальгия не может служить надежным ин-
струментом для защиты национальных интересов»10.
С этими словами одного из ветеранов британской диплома-
тической службы лорда Гарольда Кэччиа нельзя не согла-
ситься.
Внешнеполитические реальности заставили руководите-
лей страны приступить со второй половины 60-х годов к
модернизации дипломатического аппарата, к изменению
форм и методов дипломатической работы. По существу, ре-
формы дипломатической службы стали частью запоздалого
процесса приспособления Англии к реальностям современ-
ного мира.
Целый комплекс новшеств, предложенный рядом пра-
вительств британским дипломатам, получил в 70-е годы
громкое наименование «новой дипломатии». Британская
дипломатия не хотела признать, что реорганизации дипло-
матической службы были вынужденной мерой. Пойти на
реформы английское руководство заставили серьезное со-
кращение международных связей и обязательств страны,
ослабление позиций империализма в целом, а британского
в особенности, и в немалой степени успехи и достижения
внешней политики мирового социализма, наступательный
характер социалистической дипломатии.
В Англии процесс приспособления дипломатической слу-
жбы к меняющимся внешним условиям проходил еще труд-
нее, чем в других крупных капиталистических государст-
вах. Здесь особенно глубоким оказался разрыв между вне-
шнеполитическими амбициями правящих кругов и ката-
строфически уменьшавшимися возможностями страны.
Из второй мировой войны английский империализм вы-
шел ослабленным в экономическом и политическом отно-
шении. Сократился объем промышленного производства и
12
внешней торговли, усиливалось отставание Великобрита-
нии от ведущих капиталистических стран по темпам эко-
номического роста. На втором этапе общего кризиса капи-
тализма, начавшемся после войны, Англия оказалась одним
из наиболее слабых звеньев капиталистической системы.
Особенно ощутимый удар по британскому империализму
был нанесен развернувшимся процессом распада коло-
ниальной системы. В результате мощного подъема нацио-
нально-освободительного движения английские империали-
сты были вынуждены предоставить независимость Индии
(1947 г.), Бирме и Цейлону (1948 г.). К концу 60-х годов
от колониальных владений Британии с их почти полумил-
лиардным населением осталось несколько зависимых Терри-
торий, на которых проживало менее 10 млн. человек.
Отход английских правящих кругов в послевоенные го-
ды от курса на сотрудничество с СССР, проводимая ими
политика нагнетания международной напряженности и со-
провождающее ее увеличение военных расходов, еще более
усугубили кризисные явления в английской экономике и
политике.
Политические силы, ориентировавшиеся на колониаль-
ную империю, враждебные делу мира и международного
сотрудничества, долгое время не уступали своих позиций.
Из-за значительного влияния этих группировок в Англии
позже оказалось труднее преодолевать инерцию реакцион-
ного мышления, расчищать завалы «холодной войны», ос-
вобождаться от антикоммунистических стереотипов и вели-
кодержавных амбиций.
На основе глубокого теоретического анализа развития
современного капитализма XXVI съезд КПСС сделал вы-
вод: «Трудности, которые испытывает капитализм, влияют
и на его политику, в том числе на политику внешнюю. Обо-
стрилась борьба вокруг основных вопросов внешнеполити-
ческого курса капиталистических стран»11. Ход этой борь-
бы отражается и на состоянии дипломатии и дипломатиче-
ской службы этих стран.
На июньском (1983 г.) Пленуме ЦК КПСС отмечалось
обострение борьбы Между различными тенденциями во
внешней политике капиталистических стран. Одна из них,
крайне опасная для человечества, представляет собой по-
пытку любой ценой повернуть вспять историческое разви-
тие. Однако есть и другие тенденции и другие политики,
как указывал Ю. В. Андропов. Они более реалистично
учитывают положение на международной арене, «понима-
ют, что в мире произошли уже необратимые процессы, по-
нимают необходимость и обоюдную выгодность длительно-
13
го мирного сосуществования государств с различным обще-
ственным строем» 12.
Не менее остро, чем в других капиталистических стра-
нах, эта борьба проходит и в Англии. При этом диплома-
тический аппарат не только испытывает на себе ее влия-
ние, но и сам является ее участником. Дипломатическая
деятельность находится под непосредственным воздействи-
ем определенной внешнеполитической среды, международ-
ного климата. На дипломатическую службу, выполняющую
конкретные задания правящего класса, кроме того, оказы-
вают влияние расстановка социально-классовых сил в стра-
не, уровень политического сознания тех слоев населения,
из которых набираются дипломатические кадры, и ряд дру-
гих факторов.
Сложный характер дипломатической службы, связан-
ной одновременно как с внутренними, так и с международ-
ными процессами, требует комплексного подхода к ее ис-
следованию. В настоящей работе используются отчеты о
парламентских дебатах, документы правящей и оппозици-
онной партий и демократических движений, материалы,
опубликованные в периодической печати.
В последние годы парламент, общественные движения и
организации, в том числе профсоюзы, стали проявлять все
больший интерес к процессу выработки внешнеполитиче-
ских решений, к мотивам и результатам тех или иных ди-
пломатических акций Великобритании. Интерес этот поня-
тен. Ведь многие вопросы, входящие в сферу деятельности
дипломатов, — разрядка, разоружение, европейское сотру-
дничество и ряд других — важны для судеб британского
народа, а также и для международного развития в целом.
Для правильной оценки значения внешнеполитических
процессов и связанной с ними эволюции дипломатического
аппарата необходимо рассматривать их на историческом
фоне, в тесном взаимодействии со всем комплексом явле-
ний внутренней и международной жизни. «Самое важ-
ное..,— писал В. И. Ленин,— это — не забывать основной
исторической связи, смотреть на каждый вопрос с точки
зрения того, как известное явление в истории возникло, ка-
кие главные этапы в своем развитии это явление проходи-
ло, и с точки зрения этого его развития смотреть, чем дан-
ная вещь стала теперь» 13. В противном случае, отмечал
В. И. Ленин в этой же работе, появляется опасность «за-
теряться в массе мелочей или громадном разнообразии бо-
рющихся мнений» 14. При исследовании политических про-
цессов в Британии этот ленинский совет полезен вдвойне,
поскольку как раз для политики этой страны характерно
14
множество «борющихся мнений». А за ними от внимания
может ускользнуть главное, существенное, определяющее
стержневую линию развития; именно такого рода «про-
белы» типичны для буржуазных исследований.
Отдельные проблемы британской дипломатической слу-
жбы нашли отражение в работах советских ученых. Они
исследуют историю, формы и методы деятельности британ-
ской дипломатии, руководствуясь марксистско-ленинской
методологией. Некоторые аспекты деятельности британской
дипломатической службы по осуществлению внешнеполити-
тических задач английского империализма рассмотрены в
работах В. Г. Трухановского, Р. С. Овинникова, Д. Мак-
лэйна, Ф. Д. Волкова, Е. С. Хесина и некоторых других
известных советских англоведов. Особо следует отметить
монографию Вл. Петрова «Дипломатия Даунинг-стрита»,
которая стала в советской литературе первым, и притом
весьма значительным, исследованием истории и организа-
ции британского дипломатического аппарата. Однако со
времени ее опубликования прошло уже два десятилетия.
В 60—70-х годах английская дипломатическая служба пре-
терпела довольно значительные перестройки. Некоторые из
осуществленных реформ стали предметом исследования со-
ветских ученых, в частности А. Н. Красильникова15 и
С. Мадзоевского 16. В определенной мере эти вопросы наш-
ли отражение и в соответствующей главе коллективной мо-
нографии «Современная дипломатия буржуазных госу-
дарств» 17.
Вместе с тем в отечественной литературе еще не было
исследований, специально посвященных комплексному ос-
вещению проблем организации и деятельности современно-
го английского дипломатического аппарата, изменений, ко-
торые произошли в нем в последние два десятилетия.
В связи с этим основное внимание в данной работе автор
уделил эволюции дипломатической службы в 60—70-х го-
дах.
Принимая во внимание важность выявления историче-
ской связи, о которой писал В. И. Ленин, автор счел оп-
равданным предварить рассказ о современной организации
и формах работы английского дипломатического аппара-
та, о недавних изменениях дипломатической службы Вели-
кобритании их историческим анализом.
ДИПЛОМАТИЧЕСКАЯ
СЛУЖБА
ПОСЛЕ ВТОРОЙ
МИРОВОЙ ВОЙНЫ.
ПРЕДПОСЫЛКИ РЕФОРМ
Основные направления развития англий-
ской внешней политики и дипломатии в послевоенные годы
разрабатывались на двухпартийной основе как лейбори-
стами, так и консерваторами. Уже в фултонской речи, про-
изнесенной в марте 1946 года У. Черчиллем с согласия
лейбористского премьер-министра К. Эттли и министра
иностранных дел Э. Бевина, оратор предложил западному
миру объединиться под англо-американским руководством
и противостоять Советскому Союзу, который якобы стал
главной угрозой миру и безопасности всех остальных на-
родов1. В дальнейшем отдельные положения послевоенной
внешнеполитической стратегии, прозвучавшие в ряде вы-
ступлений, сложились в единую схему. Так родилась на
свет доктрина «трех кругов» или «трех великих сфер» ан-
глийской внешней политики, включавших особые англо-
американские отношения; Британскую империю и Британ-
ское содружество; отношения Англии со странами Запад-
ной Европы, направленные на обеспечение ее лидирующей
роли в этом регионе. В соответствии с этой доктриной все
три направления считались в равной степени важными для
поддержания Великобританией своего ведущего положения
в мире, и дипломатической службе надлежало соответству-
ющим образом отстаивать английские внешнеполитические
интересы во всех трех сферах.
Авторами концепции, приведшей через десять лет ан-
глийскую дипломатию в тупик, являлись лидеры консерва-
торов— У. Черчилль и А. Иден. Свои идеи они в основном
пропагандировали с иностранных трибун — во время полу-
рекламных поездок по США, Западной Европе и так назы-
ваемым «белым» доминионам — Австралии, Новой Зелан-
дии, Канаде. Эти концепции получали почти незамедли-
1Ф
тельное одобрение британских руководителей. Так, высту-
пая в ноябре 1949 года в палате общин британского пар-
ламента, Э. Бевин не без торжественности декларировал:
«Соединенное Королевство не только теперь, но и всегда
(курсив мой. — В. Л4.) будет нести равную ответственность
в своей политике во всех трех сферах»2.
Тогдашние британские руководители взяли откровенный
курс на конфронтацию с Советским Союзом и странами
народной демократии, на обострение международной на-
пряженности и гонку вооружений. Руководитель Форин
оффиса в 1945—1951 годах Э. Бевин являлся одним из глав-
ных вдохновителей антисоветских настроений на диплома-
тической службе, враждебных акций по отношению к дип-
ломатам социалистических стран.
В определенных кругах лейбористской партии до само-
го последнего времени наблюдается стремление обелить
бывшего министра, представить его жертвой некоего «бю-
рократического заговора» реакционной дипломатической
элиты, искусственно отделить ее от политических руково-
дителей дипломатического аппарата.
Состав английской профессиональной дипломатической
службы, казалось бы, дает для этого определенные осно-
вания. Известно, что она в те годы почти полностью была
укомплектована выходцами из среды аристократии и круп-
ной буржуазии, а в политическом отношении тяготела к
крайне правым кругам консервативной партии. Такой со-
циальный облик службы, не отвечавший требованиям вре-
мени, заставил правительство еще в годы войны — в янва-
ре 1943 года — выпустить Белую книгу с планом некоторых
«косметических» реформ дипломатического аппарата, по-
лучивших название «рефорхМ Идена — Бевина». Они начали
проводиться в жизнь уже после войны, в 1946 году. Тог-
да, правда в крайне малом числе, на службу приняли —
впервые в ее истории — выпускников неаристократических
университетов и колледжей, разрешили прием женщин.
Кстати сказать, ни одна из них так и не получила ранга
посла первой категории. И до сих пор женщин в англий-
ской дипломатии работает меньше, чем, скажем, в США
или ФРГ.
В 1945—1948 годах на службу, главным образом для
консульской и информационно-пропагандистской работы, в
виде исключения приняли несколько десятков сотрудников
из других государственных учреждений, в частности из уп-
раздненного в 1947 году министерства по делам Индии.
Скромные масштабы реформы не позволяют сделать
вывод о сколько-нибудь существенном обновлении аппара-
17
та. Тон в нем по-прежнему продолжало задавать чиновни-
чество, преисполненное имперских амбиций, убежденное
(как позднее писал государственный министр по иностран-
ным делам в первом лейбористском кабинете Г. Вильсона
лорд Чалфонт) в том, «что весь мир тайно жаждет стать
британским и что от них, от дипломатов, от их умения и
качества работы и зависит образ мышления всех иност-
ранцев»3.
Представители правого крыла лейбористской партии,
противопоставляющие Бевина и дипломатический аппарат,
вспоминают, что он еще до войны выдвигал предложения
по реформе Форин оффиса. А в августе 1940 года, еще бу-
дучи профсоюзным лидером, Бевин посетил английский
МИД и в беседе с его руководителями настаивал на демо-
кратизации дипломатической службы. С этой целью он, в
частности, предложил ввести периодические взаимные ста-
жировки дипломатов и работников других учреждений, что-
бы постепенно преодолеть элитарность и замкнутость дип-
ломатической службы. В Белой книге 1943 года отмечалось
и, как говорили, именно по настоянию лейбористов, что
дипломаты набираются «из слишком узкого круга, что они
представляют интересы определенных общественных групп,
а не всей страны в целом»4. Далее предлагалось изыскать
возможности для изменения такого положения.
Но став министром, Бевин не сдержал своих обещаний
провести демократизацию дипломатической службы, не вы-
полнил предвыборных обязательств следовать курсом мира
и сотрудничества в международных отношениях. Занимая
пост главы Форин оффиса, Бевин не считался с реше-
ниями и своей собственной партии. Так, резолюция, приня-
тая на 45-й ежегодной конференции лейбористской партии
в 1946 году, призывала правительство укомплектовать ап-
парат английского МИД новыми людьми, «согласными с
прогрессивной позицией английского народа, выявившейся
во время последних парламентских выборов»5. Однако
сколько-нибудь значительных реформ не проводилось.
Известно, что Бевин пользовался особыми симпатиями
и привязанностью архиреакционного дипломатического ап-
парата. «Между Бевином и дипломатическим аппаратом,—
отмечал английский исследователь истории дипломатиче-
ской службы Дж. Коннел, — установились отношения, ос-
нованные на доверии, привязанности, лояльности и взаимо-
понимании. Более того, эти отношения стали наиболее при-
мечательным моментом в деятельности Бевина на посту
министра иностранных дел»6. Дипломатам импонировало,
что он 6ь1Л другом старого кумира дипломатической служ-
1?
бы — Айтойй Идена. Нравилось им и то, что Бевин оказал-
ся ревностным приверженцем секретности дипломатической
работы. На этом поприще он даже 'превзошел всех своих
предшественников с конца прошлого столетия. Он, напри-
мер, запретил публиковать в печати дипломатические ноты,
даже самые политически безобидные, категорически зая-
вив: «Ноты — не для прессы». Осенью 1946 года Бевин
строго наказал дипломатам, отправлявшимся за океан, не
разглашать содержания переговоров с американцами ни
под каким видом и даже велел держать в тайне сам факт
отъезда делегации. Все это вполне соответствовало давним
традициям британской дипломатической службы, свято
оберегавшей свой привилегированный статус, свою обще-
ственную замкнутость, право вершить международные де-
ла втайне не только от других, но и от своего собственного
народа.
Бевин делал все возможное для укрепления на службе
аристократического, кастового духа. Именно он упрямо
поддерживал реакционный взгляд на внешнюю политику и
дипломатию как на удел избранных. При этом Бевина
«странным образом мало тревожило,— писал позднее круп-
ный дипломат, в 50-е годы постоянный заместитель мини-
стра иностранных дел сэр Айвон Киркпатрик, — что его по-
литика может стать непопулярной в парламенте, прессе
или в профсоюзах»7.
Но все же главная причина того, что Бевин сработался
с дипломатами, заключалась в идентичности или близости
его идейно-политических взглядов настроениям сотрудни-
ков самой дипломатической службы. «Нет оснований для
серьезных утверждений о том, что Бевин был марионеткой
в руках профессиональных дипломатов»8,— со знанием де-
ла пишет английский исследователь В. Ротуэлл, тщательно
изучивший недавно рассекреченные архивы английского
МИД второй половины 40-х годов. Более того, стало изве-
стно, что дипломатам в ряде случаев даже претили откро-
венная грубость и прямолинейность их министра на между-
народных переговорах и совещаниях.
Вскоре после фултонской речи Черчилля государствен-
ный министр в Форин оффисе, то есть один из заместите-
лей Бевина, Г. Макнил принял на Даунинг-стрит-уэст, где
работает руководство английского МИД, посла Франции.
Обеспокоенному необычной резкостью речи Черчилля
французскому представителю было заявлено, что речь про-
изнесена без согласования с Форин оффисом9. Лицемерный
характер этого заявления очевиден, поскольку английская
дипломатическая служба не только оказывала идейную
19
поддержку великодержавным претензиям Черчилля и сво-
его министра, но и начала приступать к их практическому
осуществлению. При этом на всех трех глобальных направ-
лениях стержнем политики стала борьба против недавне-
го союзника Англии — СССР, против социализма и между-
народного рабочего и коммунистического движения.
В документе, составленном в январе 1947 года одним из
руководителей МИД Уорнером, занимавшим в годы войны
пост начальника политической разведки Форин оффиса,
безапелляционно утверждалось, что Советский Союз и его
«пятые колонны» по всему миру якобы стремятся «подо-
рвать британское и американское влияние и по возможно-
сти заменить его своим собственным». В другом докумен-
те, составленном примерно в то же время постоянным
заместителем министра и одновременно руководителем
профессионального аппарата Форин оффиса О. Сарджентом,
курс на отказ от сотрудничества с СССР и даже на борьбу
с ним аргументировался несколько по-иному. В документе
утверждалось, что британская внешняя политика, основан-
ная на сотрудничестве трех великих держав, стала нере-
алистичной «ввиду того, что две из них — СССР и США —
находятся во враждебных отношениях друг с другом» 10.
А это само по себе, по мысли Сарджента, заставляет Ан-
глию сделать выбор, и, разумеется, в пользу США.
Отдадим должное словесной эквилибристике английских
дипломатов. Однако реальные дела все же свидетельство-
вали о том, что британская дипломатическая служба взяла
вполне осознанный курс на борьбу против социализма, на
реализацию гегемонистской идеи «трех великих сфер».
В. Ротуэлл, изучив формы и методы работы Форин оф-
фиса и посольства Великобритании в Москве, пришел к
выводу, что «они походили на действия в стране, против
которой Англия вот-вот начнет военные операции»11. Уве-
личивалось участие в деятельности посольства представите-
лей разведывательных служб; возрастал поток радиовеща-
тельной информации по каналам международной службы
Би-би-си, контролируемой Форин оффисом и направленной
на дискредитацию советского строя, внутренней и внешней
политики СССР.
В то же время британская дипломатия предпринимала
шаги с целью обеспечить лидерство Англии в Западной Ев-
ропе, вернее, создать основания для такого лидерства. Вес-
ной 1946 года английское руководство особенно тревожило
укрепление авторитета и влияния левых сил в политиче-
ской жизни ряда западноевропейских стран. Сотрудник
Западного департамента Форин оффиса сэр Г. Рэмболд в
20
служебной записке Для руководства предлагает целый на-
бор возможных мероприятий с целью «оказать помощь ан-
тикоммунистическим силам на предстоящих выборах во
Франции». Среди прочего английский дипломат предлагал
повлиять на исход выборов с помощью испытанного сред-
ства— финансовой поддержки не только антикоммунистов,
но даже и так называемых умеренных, чтобы блокировать
возможность их коалиции с левыми силами.
Это были планы прямого вмешательства во внутренние
дела суверенного государства, и тем не менее руководите-
ли Форин оффиса в принципе одобрили рекомендации Рэм-
болда.
Одержимость пресловутой «угрозой коммунизма» всег-
да была одной из главнейших причин, мешавших англий-
скому руководству и дипломатии со времени Великой Ок-
тябрьской социалистической революции находить реали-
стические решения сложных внешнеполитических проблем.
‘Политика «холодной войны», проводившаяся после второй
мировой войны английскими правящими кругами, в тече-
ние долгих лет не только усугубляла кризис внешней по-
литики страны в целом, но и тормозила процесс преобра-
зований архаичного дипломатического аппарата и проведе-
ние даже минимальных реформ дипломатической службы
в соответствии с требованиями времени.
Так, распределение стран по территориальным отделам
тогдашнего Форин оффиса отражало скорее политическую
ситуацию начала века, нежели периода после второй ми-
ровой войны. Подчас в одном и том же отделе сосредото-
чивались работники, занимавшиеся странами с различным
общественно-политическим строем и расположенными в
разных частях света. Несмотря на глобальный характер
происшедших в мире перемен, прежде всего создание и
развитие социалистической системы, в структуре англий-
ских внешнеполитических учреждений эти изменения по-
прежнеМу не находили отражения.
Ухудшавшееся экономическое и валютно-финансовое по-
ложение страны требовало срочных мер по расширению
экспорта, в том числе и активизации участия дипломатов
во внешнеторговой деятельности. Но этими делами, как и
раньше, преимущественно занималась существовавшая от-
дельно от Форин оффиса служба торговых комиссаров,
подчиненная министерству торговли.
Некоторое оживление деятельности дипломатической
службы в экономической области началось в 1948 году. Но
она ограничивалась рамками осуществления плана Мар-
шалла, с энтузиазмом поддержанного английским прави-
21
тельством. Именно тогда в Форин оффисе был создай Ot-
дел экономического восстановления Европы.
В годы «холодной войны» искусственно расширялись
лишь отдельные подразделения английской дипломатиче-
ской службы, деятельность которых была связана с усиле-
нием милитаристской направленности английской внешней
политики. Такое расширение в свою очередь увеличивало
кадровые и организационные диспропорции на британской
дипломатической службе.
Быстрее, чем прежде, происходило сближение Форин
оффиса с военно-бюрократическим аппаратом и разведкой,
что являлось естественным отражением в дипломатической
структуре усиления военно-политических аспектов в анг-
лийской внешней политике. В Форин оффисе были созданы
специальные группы, отвечавшие за связь с министерст-
вом обороны, комитетом начальников штабов и объединен-
ным комитетом по разведке. Они находились в непосред-
ственном подчинении руководителя всей профессиональ-
ной дипломатической службы — постоянного заместителя
министра иностранных дел.
После вступления Англии в НАТО был создан еще один
новый отдел — западных организаций, которому было по-
ручено специально заниматься вопросами участия в Се-
вероатлантическом союзе и в других военно-политических
организациях империалистических государств. В целом, как
пишет английский историк М. Белофф, в 40—50-х годах
вопросами, связанными с участием Великобритании в соз-
данных в годы «холодной войны» агрессивных блоках, в
Форин оффисе занималось 5—6 отделов. А Содружество
находилось в ведении только одного отдела, да и то упраз-
дненного в 1952 году12. Но делами Содружества в те годы
занималось отдельное министерство. Существование в Фо-
рин оффисе отдела, в определенной степени дублировав-
шего деятельность этого министерства, только увеличивало
трения между двумя ведомствами. По этой причине, веро-
ятнее всего, и было решено ликвидировать данный отдел.
Если сотрудничество дипломатической службы с воен-
ными не только не скрывалось, но даже и пропагандирова-
лось, то внедрение в центральный дипломатический аппа-
рат и заграничные представительства профессиональных
разведчиков, разумеется, тщательно, хотя и безуспешно,
маскировалось.
Осуществление глобальных задач, поставленных перед
английской дипломатией ее руководителями, вело к чрез-
вычайно завышенным расходам на содержание аппарата,
к неоправданному раздуванию штатов посольств. Так, пер-
22
сонал английского посольства в Бонне в 1954 году достиг
311 человек13 (при обычном персонале в 30—40 человек).
А посольство Англии в Вашингтоне с его десятками служб
и подразделений именно тогда начали называть «мини-
Форин оффис».
Укреплялись авторитарные методы руководства дип-
ломатической службой, возросла непримиримость руковод-
ства к мнениям, которые противоречили его установкам.
Это было время торжества антидемократического подхода
к выработке и принятию внешнеполитических решений.
В случае несогласия с мнением начальства у дипломата
оставался только один выход—подать в отставку.
Сэр Кон О’Нил, начавший свою дипломатическую карь-
еру еще в 1936 году третьим секретарем английского по-
сольства в Берлине и проработавший до начала 70-х го-
дов, уходил в отставку трижды — из-за несогласия с мюн-
хенской политикой умиротворения фашистской Германии,
в-начале «холодной войны» и после личных разногласий с
лейбористским министром иностранных дел Дж. Брауном
з 1968 году — и трижды возвращался в Форин оффис.
Большинству же тех, кто упорно отстаивал собственное
мнение, приходилось после первого же столкновения с на-
чальством навсегда распрощаться с карьерой дипломата.
Тогдашние британские лидеры игнорировали важность
новых процессов мирового развития для судеб Великобри-
тании. Создание системы социалистических государств и
рост их международного авторитета, распад колониальной
империи, рост международного антивоенного движения —
эти и многие другие процессы в послевоенном мире рас-
сматривались Лондоном не как закономерный результат
исторического развития, а как аномалия, которую необхо-
димо ликвидировать.
Одностороннее нарушение англо-советского договора
1942 года, ряда других международных соглашений про-
грессивного характера военного периода руководителями
Великобритании было главной причиной серьезных просче-
тов стратегического характера и затянувшегося кризиса
британской дипломатии.
«Если бы английские правящие круги, — делает вывод
советский ученый В. Г. Трухановский, — придерживались
этих соглашений, последние явились бы историческим по-
воротным пунктом в английской внешней политике и в ог-
ромной степени содействовали бы разрешению послевоен-
ных проблем, вставших перед Англией, упрочению ее меж-
дународного положения как одной из пяти великих дер-
жав» 14. Но этого не произошло. Политика «холодной вой-
23
ны» вела к тупикам почти на всех внешнеполитических
направлениях.
Кризисные симптомы чуть ли не сразу после одобрения
доктрины «трех сфер» начали обнаруживаться даже на са-
мом надежном из них — в сфере англо-американских «осо-
бых отношений». Так, предоставленный Великобритании
после долгих проволочек американский заем оказался для
нее не очень выгодным. Его условия были в целом одобре-
ны палатой общин, но 269 депутатов, то есть немногим ме-
нее половины ее членов, высказались против или воздер-
жались. В числе последних был и У. Черчилль. Добавим,
что вскоре после окончания войны по инициативе амери-
канской стороны было прекращено англо-американское со-
трудничество в производстве ядерного оружия, которому в
правящих кругах Англии придавали большое значение.
В целом, как справедливо отмечал советский исследо-
ватель английскЬй внешней политики Д. Маклэйн, практи-
чески во всех областях намечалась явная тенденция к ос-
лаблению «особых отношений» 15. В конце 40-х и в 50-е го-
ды американская дипломатия не поддержала англичан по
многим жизненно важным для их политики вопросам. Не-
одинаковых, а временами и прямо противоположных пози-
ций придерживались английские и американские правитель-
ства по вопросам атомного оружия, будущего Палестины,
политики по отношению к Египту. В 1954 году разногласия
по проблемам Индокитая переросли в открытую борьбу
дипломатии обеих стран 16.
Главным же цементирующим фактором «особых отно-
шений» оставался антикоммунизм и антисоветизм. Это, в
частности, явствовало из выступления в палате представи-
телей американского конгресса спикера палаты С. Рейбер-
на 17.
Совершенно очевидно, что преобладающая ориентация
английского руководства на Вашингтон, старания британ-
ской дипломатии любой ценой сохранить на высоком уров-
не англо-американские отношения препятствовали успеш-
ному поиску иных внешнеполитических ориентиров.
В конце 40 — начале 50-х годов начались непредвиден-
ные английской дипломатией процессы и в Западной Ев-
ропе.
Первые шаги в направлении западноевропейской инте-
грации делались еще при Бевине. Английская дипломатия
отнеслась к ним не только весьма настороженно, но и пы-
талась активно им противодействовать. В 1950 году ан-
глийское правительство категорически отказалось участ-
вовать в созданном тогда Европейском объединении угля
24
И стали (ЕОУС). «Первый европейский автобус тронул-
ся,— образно заметил впоследствии английский дипломат
и политик А. Наттинг, — оставив позади Британию, пода-
вавшую ему знаки прощания своей слабеющей рукой» 18.
Полтора десятилетия спустя, бросая ретроспективный
взгляд на события тех лет, многие английские политики
принялись утверждать: присоединившись к интеграционно-
му процессу на его начальной стадии, Англия смогла бы
эффективно повлиять на развитие «европейского единст-
ва», разумеется, в выгодном для себя направлении 19. Так
писал на исходе 60-х годов Э. Хит, будущий лидер консер-
вативной партии и английский премьер. Он напомнил и о
том, что сам он в июне 1950 года уговаривал тогдашних
лейбористских лидеров пойти на взаимоприемлемый ком-
промисс с сообществом.
Г. Никольсон записал 15 июня того же года в своем
дневнике: «Меня привел в ужас лейбористский манифест
(с отказом присоединиться к сообществу. — В. М.). Этот
отказ нанесет нам большой ущерб и лишит нас остатков
всякого авторитета за границей»20.
Возможно, что в дипломатическом аппарате были сот-
рудники, подвергавшие и тогда сомнению тезис о возмож-
ности для Англии участвовать в западноевропейских делах
лишь в роли арбитра. Однако в целом нет сомнений в том,
что дипломатическая служба шла в этом вопросе за сво-
ими политическими руководителями.
Консервативный министр иностранных дел А. Иден,
вторя своим лейбористским предшественникам Э. Бевину
и Г. Моррисону, так объяснял в начале 1952 года позицию
своего правительства:.«Если бы мы решились на это (т. е.
на присоединение к западноевропейским интеграционным
процессам. — В. Л4.), нам пришлось бы ослабить пружины
наших действий по защите западного демократического
идеала в Атлантическом сообществе. Британские жизненные
интересы простираются на больших пространствах за пре-
делами европейского континента. В этих интересах — смысл
нашего существования. Без них мы окажемся не более,
чем горсткой миллионов людей на островке близ Европы,
чья жизнь никого особенно не интересует»21.
В Великобритании к концу 50-х годов уже были влия-
тельные силы, осознавшие, что интеграционные процессы в
Западной Европе, обусловленные возрастающей мощью
монополистических объединений в ряде стран, прежде все-
го во Франции и ФРГ, воздействием на экономику этих
стран научно-технической революции, могут иметь для Ан-
глии далеко идущие экономические и политические послед-
25
ётвйя. Так, в спецйальйоМ исследований, провёденйом в
1957 году по инициативе ряда ведущих английских банков
и фирм, отмечалось, что в случае создания «Общего рын-
ка» без участия в нем Великобритании экономическая
мощь Соединенного Королевства по отношению к осталь-
ному миру относительно сократится. «В дополнение к Со-
единенным Штатам и Советскому Союзу, — указывалось в
этом исследовании, — появится третья великая держава,
которая будет менее мощной, чем любая из первых двух,
но которая будет претендовать на большее влияние, не-
жели Соединенное Королевство»22.
Профессиональные дипломаты, связанные тогда с мо-
нополиями, ориентировавшимися в основном на неевропей-
ские рынки, недооценивали темпы и значение интеграци-
онных процессов, не видели того, что их игнорирование мо-
жет в конечном счете нанести ущерб интересам англий-
ского монополистического капитала в целом.
Для образа действий английской дипломатии характе-
рен следующий эпизод. После окончания Мессинской кон-
ференции (1955 г.), принявшей решение о создании Евро-
пейского экономического сообщества, страны «шестерки»
пригласили официальных представителей Великобритании
принять участие в подготовке соответствующего договора.
В Лондон даже прибыл представитель «шестерки» министр
иностранных дел Нидерландов И. Бейен. Он передал офи-
циальное приглашение Г. Макмиллану, в апреле 1955 го-
да заменившему А. Идена на посту главы Форин оффиса.
Вспоминая о событиях тех месяцев, Г. Макмиллан пи-
шет, сколь мучительны были для него поиски верного ре-
шения: «Меня преследовал страх, что мы можем оказать-
ся между двух стульев. С чисто экономической точки зре-
ния значение для нас системы преференций в Содружестве
в дальнейшем будет ослабевать. С чем же мы останемся,
если сами себя лишим участия в большом и перспективном
европейском рынке?»23. Нам не узнать, в самом ли деле
таким образом рассуждал Макмиллан в те годы или пят-
надцать лет спустя слегка подправил свою тогдашнюю по-
зицию. Вернемся к фактам.
В ответ на приглашение участвовать в переговорах,
проводившихся на уровне министров, Форин оффис сооб-
щил, что «все министры заняты», и предложил направить
на переговоры чиновника значительно более низкого ранга.
Хотя английский представитель — притом не из МИД, а из
торговой палаты — все же поехал и присутствовал на ряде
встреч, у него не было достаточных полномочий, и серь-
езных переговоров с ним, разумеется, не вели. Где-то в се-
26
редине переговоров он вообще был отозван. Англичане
взяли курс на бойкот будущего объединения — и это стало
совершенно ясно их западноевропейским партнерам.
П. Гор-Бут, работавший в те годы в руководящем звене
Форин оффиса, отмечает: «Ни мы, ни наши загранучреж-
дения в Европе не сумели почувствовать ветра перемен,
дувшего в те годы в странах сообщества»24. Вероятно, ан-
глийским дипломатам изменило тогда политическое чутье,
ранее помогавшее им определить ход событий хотя бы на
ближайшее будущее.
Так, Дж. Браун, будущий лейбористский министр ино-
странных дел, а тогда еще рядовой депутат парламента,
пробыв несколько дней в Париже, пришел к английскому
послу и с волнением в голосе рассказал тому, что «бук-
вально весь Париж говорит о де Голле, о его политиче-
ском возрождении». Британский посол Г. Джебб весьма
иронично реагировал на это сообщение25. Через десять
дней генерал де Голль основал Пятую республику и за го-
ды своего правления доставил немало хлопот недооцени-
вавшей его возможности британской дипломатии.
В 1961 году английское правительство решилось на пе-
реговоры с «Общим рынком» о присоединении Великобри-
тании к этой группировке. Тогда английскую делегацию
поручили возглавлять послу в Париже сэру П. Диксону.
Известно, что посол направил на решающем этапе перего-
воров донесение министру с анализом французской пози-
ции. Суть выводов Диксона состояла в следующем: де
Голль не допустит приема Англии в ЕЭС, если кардиналь-
ным образом не изменится ее позиция, то есть если не бу-
дут принесены в жертву связи Англии со странами Содру-
жества, прежде всего система преференций. Документ по-
пал к премьер-министру Макмиллану, который начертал на
нем резолюцию: «Интересно, но малоубедительно»26. Про-
шло всего несколько месяцев, и 13 января 1963 г. де Голль
фактически наложил вето на прием Англии в «Общий
рынок».
В данном случае профессиональные дипломаты оказа-
лись прозорливее политиков. В целом, однако, нет никаких
доказательств того, что английская профессиональная дип-
ломатия сумела своевременно, то есть еще в 50-е годы, оце-
нить значение и возможности западноевропейского рынка
для британских монополий.
Как по своей организации, так и по формам и направ-
лениям работы британская дипломатическая служба прак-
тически не изменялась. Ведущим участком работы Форин
оффиса и заграничных представительств оставалась поли-
27
тическая работа, особенно ее военно-политические аспек-
ты. Деятельность посольств в области торгово-экономиче-
ских связей развивалась слабо. Консульская работа, по-
лучившая после войны права гражданства, оставалась, как
говорили дипломаты, «золушкой дипломатической служ-
бы».
Между тем, в 50-е годы, хотя и медленно, но неуклон-
но, продолжалось снижение английского экономического
потенциала. Удельный вес Англии в промышленном произ-
водстве капиталистического мира в 1953 году составлял
10,2%, в I960 году — 9,4%27. Но британская дипломатия
еще не получила задания включить экономические вопро-
сы в число своих приоритетов.
Хотя создание внешних условий для международной
экспансии британских монополий и было одной из главных
задач английской внешней политики, оказание конкретно-
го содействия экспортным, валютным и иным операциям
английских фирм со стороны дипломатической службы ос-
тавалось по-прежнему незначительным.
В 50-е годы в атмосфере «холодной войны» предприни-
мались попытки усилить информационно-пропагандистскую
работу английского внешнеполитического аппарата за ру-
бежом. В соответствии с рекомендациями комитета лорда
Дрогеды, созданного правительством в 1952 году специаль-
но для разработки вопросов внешнеполитической пропа-
ганды, на Форин оффис и английские посольства возлага-
лись обязанности не только самим увеличить объем про-,
паганды, но и руководить деятельностью в этой области
других учреждений — Британского совета, Центрального
бюро информации, международной службы Би-би-си.
Доклад лорда Дрогеды поставил перед английской
пропагандой вполне конкретную цель — «одержать победу
в холодной войне». Руководствуясь этим указанием, бри-
танские дипломатические представительства ориентирова-
лись на проведение соответствующей работы не только в
официальных кругах иностранных государств, но и на ра-
боту «среди наиболее влиятельных слоев населения, кото-
рые теперь или в будущем могут оказать влияние на фор-
мирование общественного мнения и выработку внешнепо-
литического курса»28.
Вносились определенные коррективы в структуру по-
сольств, в формы их работы. Во всех дипломатических
представительствах создавались группы по информацион-
ной работе. Их задачей было поддерживать оперативную
связь с английскими информационными учреждениями и
журналистами в странах пребывания.
28
Эффект от нововведений, однако, в значительной степе-
ни снижался тем, что они использовались в большинстве
случаев для решения исторически бесперспективных задач.
Так, в организации пропаганды на Ближнем и Среднем
Востоке, в азиатских странах Содружества основной ак-
цент делался на «противодействие коммунистическому вли-
янию» и на создание в этих районах «нового образа
Британии» — образа друга угнетенных народов. Националь-
но-освободительное движение в Африке и Азии рассматри-
валось английскими пропагандистами на дипломатической
службе как результат «политической агитации крайних
националистов»29. В тогдашнем Форин оффисе и загранич-
ной службе продолжала поддерживаться психологическая
атмосфера имперского пренебрежения к другим народам,
снобистский, покровительственный тон в общении с пред-
ставителями молодых государств.
Советский исследователь Р. Овинников отмечает, что
начавшийся к концу 40-х годов развал Британской импе-
рии— ключевой, по сути дела, процесс для судеб англий-
ской внешней политики и дипломатии — вызвал отнюдь не
либерализацию политики, а, напротив, появление в ее ар-
сенале более жестких средств30. Соответствующим обра-
зом и в дипломатической борьбе увеличилась роль таких
средств, как прямой нажим на партнеров, пропагандист-
ская обработка населения. Росла непримиримость к мнени-
ям собеседников на переговорах, склонность решать вопро-
сы с применением угрозы силой, а не путем терпеливого
поиска компромисса.
Консерватизм мышления руководителей и сотрудников
британской дипломатической службы мешал им реалисти-
чески подойти к оценке международных проблем. Иден «не
давал себе труда приспособить свой образ мыслей к изме-
нившемуся статусу Британии»31, обоснованно заключают
исследователи из Редингского университета. Это же можно
сказать и об английском дипломатическом аппарате в це-
лом. Реакционность политических взглядов, косность мыш-
ления британских дипломатов, явные дефекты в организа-
ции дипломатической службы усугубили кризисное состо-
яние, в котором .к концу 50-х годов оказалась внешняя
политика страны. Большим потрясением для дипломатиче-
ской службы, как и для всей внешнеполитической системы
Англии в целом, стал суэцкий кризис.
В октябре 1956 года, не проконсультировавшись с ве-
дущими английскими специалистами по ближневосточным
делам, в том числе и с дипломатами, правительство
А. Идена приняло решение в ответ на национализацию
29
Египтом 26 июля 1956 г. компании Суэцкого канала пред-
принять совместно с Францией и Израилем военные дей-
ствия против этого молодого независимого государства.
Известно, что эта империалистическая акция окончи-
лась полным поражением британского империализма. По-
следствия суэцкой катастрофы непосредственно сказались
на дипломатической службе. В отставку, правда, ушли
только два профессиональных дипломата и один из по-
литических руководителей МИД государственный министр
А. Наттинг. Стало известно, что уже после поражения в
Египте в кулуарах Форин оффиса шли разговоры о массо-
вой отставке. Руководством профессиональной дипломати-
ческой службы был составлен документ о «дипломатии Су-
эца», видимо, столь небезопасный для британской полити-
ки, что Г. Макмиллан, сменивший Идена на посту главы
правительства, отдал беспрецедентное распоряжение за-
секретить его на целых сто лет.
Абсолютно достоверной картины отношения дипломатов
к интервенции в Египте из-за недоступности соответству-
ющих документов восстановить пока что не удалось. Но из
воспоминаний и дневников ушедших в отставку дипломатов
и политиков, опубликованных 10—15 лет спустя, стало из-
вестно, что дипломатический аппарат в большинстве своем
был настроен против решения конфликта с Египтом воен-
ным способом.
«Кризис доверия» дипломатов наблюдался не только по
отношению к партийно-политическим руководителям, но и
к профессиональному руководству дипломатической служ-
бы. Дело в том, что на стадии подготовки вторжения в
Египет в планы правительства были посвящены лишь три
профессиональных дипломата — постоянный заместитель
министра А. Киркпатрик, начальник его секретариата
Дж. Макдермотт. Третьего автор воспоминаний об этих
событиях не называет, но высказывает предположение,
что это скорее всего был руководитель разведывательной
службы Форин оффиса32. Дипломаты, непосредственно от-
ветственные за английскую ближневосточную политику, не
были информированы о планах правительства даже нака-
нуне вторжения в Египет. В Форин оффисе вспоследствии
распространилось убеждение, что «дипломатов предал их
руководитель—Киркпатрик». Видимо, это и вынудило по-
следнего вскоре подать в отставку.
«Во время суэцкого кризиса, — пишет известный анг-
лийский дипломат X. Тревельян, — нормальные взаимоот-
ношения между министром и его подчиненными были на-
рушены. С дипломатами не советовались, им даже не со-
30
общалй о Измерениях правительства» Сам Тревельян
занимал тогда пост британского посла в Каире.
30 октября, в то же самое время, когда Иден сообщал
в палате общин о том, что Англия предъявила Египту уль-
тиматум, представитель слабо информированного Форин
оффиса сообщал журналистам на пресс-конференции, что
Англия не намеревается применять силу для решения кон-
фликта с Египтом.
Известен и еще один случай, показывающий, что пра-
вительство сознательно не делилось своими секретами с
дипломатами. В конце октября английский посол в Израи-
ле сэр Джон Николз направил в Лондон донесение о бесе-
де с премьер-министром Бен-Гурионом, в котором сообща-
лось, что израильский премьер ссылался на какие-то
«совместные договоренности» с Лондоном, совершенно не
известные ни английскому послу, ни соответствующему
территориальному отделу Форин оффиса. Именно эта часть
телеграммы посла была кем-то изъята из текста перед тем,
как он начал циркулировать в Форин оффисе. Кто произ-
вел изъятие — не установлено и по сей день34.
Недовольство действиями правительства в среде дипло-
матов можно считать очевидным фактом. Однако формы
выражения этого недовольства были довольно сдержанны-
ми. Большинство ограничивалось «скептическим брюзжа-
нием». При этом дипломаты не осуждали принципиальных
целей английской внешней политики. Они были не соглас-
ны лишь с методами их реализации.
А. Наттинг, демонстративно покинувший свой высокий
пост в Форин оффисе, два года спустя одним из первых за-
нялся анализом «уроков Суэца». Наттинг считает, что в
1956 году британской дипломатии следовало бы избрать на
Среднем Востоке более изощренную дипломатическую так-
тику. Для исправления допущенных промахов он рекомен-
довал использовать арабский национализм «в целях раз-
жигания вражды к коммунизму», советовал «подталкивать
одни арабские государства на борьбу против других», уве-
личить экономическую помощь реакционным режимам этого
региона. Иначе говоря, бывший дипломат занялся разра-
боткой «мирных» методов проведения неоколониалистской
политики в данном регионе. Использование же военной си-
лы, по мнению Наттинга, достигло эффекта, обратного
желаемому. Оно пробудило «арабский национализм, напра-
вив его против Запада»35.
Из этих рассуждений видно, что полемизировавшие с
Иденом руководители Форин оффиса были едины с ним в
главном — в стремлении задушить национально-освободи-
31
тельное движение в атом районе мира, восстановить тйМ
британское господство в том или ином виде.
Вместо трезвого и всестороннего анализа внешнеполи-
тических проблем в послекризисный период в английских
политических кругах предпочли заняться поисками винов-
ных. По меткому наблюдению английского дипломата
Р. Мэретта, было «избрано два козла отпущения»: для не-
согласных с линией Идена «козлом отпущения» стал сам
Иден, а его сторонники старались свалить вину на дипло-
матов. Особенно доставалось информационно-пропаганди-
стским работникам, действовавшим, по мнению их крити-
ков, неумело и неэффективно36.
В первые месяцы после поражения правительство объя-
вило о своем решении поднять уровень внешнеполитической
пропаганды. Координация всех правительственных про-
грамм в этой области сосредоточивалась в самом кабине-
те, где создавался специальный пост министпя-координа-
тора.
Одним из последствий суэцкого кризиса стал рост внут-
ренней напряженности на британской дипломатической
службе. Значительное число дипломатов — при всей реак-
ционности их мировоззрения — было недовольно пренебре-
жительным отношением правительства к их мнениям и ра-
боте, принижением их роли в принятии важнейших для су-
деб страны внешнеполитических решений.
Недовольство части дипломатов вызывала и инертность
правительства в отношении проведения некоторых давно
назревших преобразований организационной структуры ди-
пломатической службы. Правительство Г. Макмиллана в
конце 50-х годов не пошло на всестороннюю реформу, но
предприняло некоторые преобразования паллиативного ха-
рактера, чтобы заглушить нежелательные для правитель-
ства настроения в среде дипломатов.
В руководящих кругах британской дипломатии вновь
возвращались к выдвигавшимся в конце войны, а затем
почти забытым предложениям о необходимости специали-
зации в Форин оффисе, подготовки кадров с учетом новых
направлений в международных отношениях, в частности с
учетом роста значения экономической и научно-техниче-
ской работы, а также участия дипломатов в деятельности
международных организаций. С. Ллойд, министр иностран-
ных дел при Идене и в первом правительстве Г. Макмил-
лана, санкционировал вскоре после суэцкого кризиса вза-
имные стажировки сотрудников Форин оффиса и других
министерств и ведомств.
32
Назначение в 1960 году на пост министра иностранных
дел реакционного политика лорда А. Хьюма свидетельст-
вовало о том, что английское руководство так и не сделало
должных выводов из поражения в Суэце и других попыток
силой приостановить развитие национально-освободитель-
ного движения, не осознало необходимость пересмотра сво-
его отношения к ряду новых внешнеполитических процес-
сов. Крупный исследователь британской внешней политики
и дипломатии профессор Ф. Нортэдж справедливо замеча-
ет, что «стремление Англии цепляться за традиционную по-
литику после того, как исчезли реальные возможности ее
осуществления, явилось по сути дела еще одним грубым
внешнеполитическим просчетом»37.
А. Дуглас-Хьюм был давно известен своими архикон-
сервативными взглядами. Так, еще в 1938 году он поддер-
жал Н. Чемберлена и его политику умиротворения фаши-
стских агрессоров. В начале 1945 года он выступил с кри-
тикой У. Черчилля за то, что тот проявил «мягкость» в
отношении Советского Союза на Ялтинской конференции.
Одобрил Дуглас-Хьюм и интервенцию в Египте, разойдясь
в этом даже со многими своими коллегами по руководству
консервативной партией.
Личное влияние Хьюма на английскую внешнюю поли-
тику и дипломатию в начале 60-х годов и в 1970—1974 го-
дах, когда он вновь возглавлял Форнн оффис, объясняется
главным образом тем, что за его спиной стояли влиятель-
ные британские финансовые и политические круги, не же-
лавшие мириться с утратой Англией прежних позиций в
мире и с неизбежностью приспособления к новому между-
народному статусу. Эти круги рассматривали как обнаде-
живающий тот факт, что политическая платформа Хьюма
оставалась на удивление стабильной в течение всей его
долгой карьеры. Так, в своей автобиографии, опубликован-
ной в конце 70-х годов, сэр Алек по-прежнему не отступает
от защиты сделки Чемберлена с фашистскими государст-
вами, полемизируя с покойным Черчиллем.
Черчилль в сентябре 1938 года произнес в парламенте
свою знаменитую фразу: «Англии предложили выбор меж-
ду войной и позором. Она выбрала позор/но в свое время
получит и войну». На это Хьюм — 40 лет спустя — отвеча-
ет: «Да, правда, что мы получили войну, но мы ее в конеч-
ном счете выиграли». И безуспешно стараясь оправдать
позорную сделку, которой история давно вынесла свой
приговор, он заявляет, что если бы Чемберлен не добыл в
Мюнхене отсрочки, то война разразилась бы еще в 1938
году, и тогда англичане ее наверняка бы проиграли38.
2 — В. М. Матвеев . 3)
Через всю свою карьеру Дуглас-Хьюм пронес ненависть
к прогрессивной идеологии, к миру социализма, оставив-
шую глубокий след и в деятельности руководимого им дип-
ломатического аппарата. «Почти врожденное недоверие сэ-
ра Алека к целям и методам коммунизма, — отмечал в 1974
году лондонский ежемесячник «Дипломатист», — являлось
главным препятствием для дипломатов социалистических
стран в их попытках укрепить отношения с Соединенным
Королевством»39.
В 1960 году еще свежи были раны, нанесенные англий-
ской внешней политике позорной акцией Идена в Суэце.
Поэтому назначение в Форин оффис известного своими
жесткими методами Хьюма было встречено в политических
кругах настороженно, а у лейбористов даже вызвало пря-
мое недовольство. Возражения вызывала, разумеется, не
только формальная принадлежность Хьюма к палате лор-
дов, что противоречило британской политической традиции,
по которой глава Форин оффиса должен быть членом па-
латы общин и представлять на парламентских дебатах точ-
ку зрения правительства по внешнеполитическим вопро-
сам. Реалистически мыслящие политики не могли одобрять
взглядов нового министра, понимая, что под его руковод-
ством будет трудно или вообще невозможно осуществить
сколько-нибудь существенные изменения как во внешнепо-
литическом курсе, так и в деятельности дипломатическо-
го аппарата.
В самом деле, программа внешнеполитических приори-j
тетов, с которой Хьюм пришел в Форин оффис, не учиты-'
вала ни изменившихся реальных возможностей страны, ни
уроков Суэца. Одной из главных целей Хьюм считал обес-
печение «способности содержать и использовать военные
базы за пределами Британских островов — на Кипре, в
Сингапуре, Гонконге и Саймонстауне»40.
Назначение Хьюма говорило о том, что и в начале 60-х
годов английский истэблишмент не оставил надежд вновь
попытаться использовать силовой элемент в политике, ис-
ходя из неизменной доктрины «трех сфер». Вместе с тем и
в правящих кругах, в том числе в самом правительстве,
находились люди, осознавшие необходимость определенно-
го пересмотра внешнеполитических приоритетов с учетом
реальностей послевоенного развития.
В феврале I960 года Г. Макмиллан произнес свою из-
вестную речь о «ветре перемен» в Африке, косвенно при-
знав необходимость изменить прежние колониальные ме-
тоды правления и приступить к поиску новых. Полтора
года спустя, в июне 1961 года, премьер-министр информиро-
М
вал парламент о намерении подать заявление с просьбой
о вступлении в Европейское экономическое сообщество.
Возобновились после долгого перерыва англо-советские
контакты на высшем уровне. В результате визита в СССР
премьер-министра Англии (Г. Макмиллан побывал в
СССР в феврале—марте 1959 г.) активизировались куль-
турные и экономические связи двух стран. Однако корен-
ного перелома в отношения между СССР и Великобрита-
нией визит не внес41.
Споры по вопросам как внешнеполитической стратегии,
так и дипломатической тактики становились повседнев-
ным явлением английской политической жизни тех лет. Ес-
ли Хьюм представлял в руководстве Форин оффиса крайне
консервативное крыло, негативно относящееся к любым
переменам, то реформаторские настроения в английском
МИД поощрял Э. Хит, назначенный лордом-хранителем
печати со специальными полномочиями для ведения пере-
говоров с «Общим рынком».
Выступая в Париже в октябре 1961 года, Хит назвал
возможное присоединение Англии к ЕЭС «решающим по-
воротным пунктом в британской истории». Известно, что
«решающего поворота» не произошло — англичан тогда
в ЕЭС не пустили. Но планы вступления в эту группиров-
ку не были сняты британской дипломатией с повестки дня.
Ждали своего решения и такие вопросы, как нормализа-
ция отношений с СССР и другими социалистическими стра-
нами, переход к новым формам связей в Содружестве и
ряд других.
Среди английского политического руководства посте-
пенно созревало понимание того, что для защиты интере-
сов британского империализма в новых условиях нужны
во многом иные средства и методы. Важнейшими фактора-
ми, повлиявшими на развитие всей системы международ-
ных отношений, явились рост авторитета СССР и других
социалистических стран на мировой арене, активность ди-
пломатии социализма на международных форумах, расту-
щее доверие к ее словам и делам у мировой общественно-
сти. Учет этих факторов настоятельно требовал, в частности,
обновления структуры и кадрового состава британских
внешнеполитических учреждений, увольнения со службы
наиболее оголтелых антисоветчиков, подготовки квалифи-
цированных специалистов для подразделений, занимаю-
щихся отношениями с СССР и другими социалистическими
странами.
Недостаточным было на английской дипломатической
службе и число экспертов по западноевропейским делам, а
2* 35
потребность в них становилась все острее в связи с пла-
нами присоединения страны к процессам западноевропей-
ской интеграции.
Расширение сферы внешнеэкономических интересов вы-
зывало потребность в подготовке большего числа специали-
стов, занимающихся вопросами торговых и экономических
связей. В некоторых английских посольствах их вообще не
было, что затрудняло решение таких задач, как расширение
объема британского экспорта и, соответственно, улучше-
ние платежного баланса страны и ее валютно-финансового
положения в целом.
Хотя защита интересов английского капитала за рубе-
жом всегда была одной из важнейших функций британ-
ской дипломатической службы, состояние соответствующих
подразделений в послевоенный период не отвечало в до-
статочной м^ре тем задачам, которые ставились перед вне-
шнеполитическим аппаратом в этой области.
Критика экономической работы дипломатического ап-
парата, усилившаяся в 60-е годы, преследовала в общем
две цели: во-первых, добиться увеличения объема и повы-
шения качества этой работы, что было особенно важно в
условиях резкого обострения межимпериалистической кон-
куренции, и во-вторых, переложить часть вины за экономи-
ческие неудачи английского капитализма на плечи дипло-
матов.
Отставание дипломатической службы от текущих по-
требностей внешней политики страны не ограничивалось
только диспропорциями в ее составе и в специализации
сотрудников. Профессор Дж. Фрэнкл справедливо заме-
чает, что «реальная политика изменялась значительно бы-
стрее, чем британский дипломатический стиль, оставшийся
созвучным традиционным концепциям о мировой роли стра-
ны». Он также подчеркивает, что переоценка традиций на
дипломатической службе проходила чрезвычайно медлен-
но42.
Все более очевидной становилась и оторванность бри-
танской дипломатической службы от внутренних проблем
страны. Сведения о жизни в Англии, необходимые дипло-
матам, черпались ими в основном из полуофициозных ста-
тей в «Таймс», да и то нередко доставляемой в отдален-
ные страны с большим опозданием.
Переподготовка и повышение квалификации диплома-
тов в середине их карьеры, ставшие нормой для большин-
ства других государств, в Англии практически не проводи-
лись. В итоге в 50-х и в начале 60-х годов на английской
дипломатической службе работало немало сотрудников,
36
получивших, а по сути дела и завершивших свое образова-
ние еще в 20—30-е годы. Это также способствовало кон-
сервации устаревших политических взглядов и представле-
ний о задачах и методах работы.
Реакционность политических взглядов большинства бри-
танских профессиональных дипломатов являлась одной из
наиболее характерных черт дипломатической службы Ан-
глии в 40—50-х годах. Причины этого явления следует ис-
кать прежде всего в их идейно-классовой близости к са-
мым реакционным кругам крупной английской буржуазии.
Политический консерватизм дипломатической элиты
оказывал негативное влияние и на формы и методы дея-
тельности работников внешнеполитического аппарата. Так,
британские дипломаты, которых до второй мировой войны
настойчиво обучали искусству ведения двусторонних пере-
говоров, нередко чувствовали себя неуверенно на много-
сторонних встречах и конференциях. Воспитанные в духе
почитания конфиденциального, доверительного характера
дипломатической деятельности, многие из них не одобряли
таких форм работы, как пресс-конференция, подготовка
сообщений для печати и иные формы общения дипломатов
с общественностью.
Излишне громоздкой оставалась структура английских
дипломатических ведомств. Из-за необходимости согласо-
вания в многочисленных инстанциях тормозилось решение
ряда важных вопросов. На неоперативность британской
дипломатической машины стали сетовать даже иностран-
ные представители, которые порой не могли точно опреде-
лить, в какое ведомство лучше направить тот или иной за-
прос или документ.
Разговоры о необходимости модернизации дипломати-
ческой службы.ц концу 50-х годов можно было услышать
и в коридорах Форин оффиса, и в университетах, и в на-
учно-исследовательских центрах. Все чаще с критикой ра-
боты дипломатического аппарата выступала печать.
В следующем десятилетии предложения, касающиеся
реформ дипломатической службы, приобрели более кон-
кретный характер, а сами реформы стали предметом вни-
мания английского руководства.
2
РЕФОРМЫ
ДИПЛОМАТИЧЕСКОЙ
СЛУЖБЫ
Комитет лорда Плоудена
В 1962 году правительство санкциониро-
вало первое за послевоенный период всестороннее рассмот-
рение проблем организации и деятельности дипломатиче-
ской службы. Был создан специальный исследовательский
комитет под руководством лорда Плоудена, опубликовав-
ший свой объемистый — в 180 страниц — доклад в феврале
1964 года.
В состав группы Плоудена входило 7 человек — все они
были ветеранами Форин оффиса и других внешнеполити-
ческих ведомств. От профессиональных чиновников, подна-
торевших на государственной службе, трудно было ожи-
дать каких-либо далеко идущих рекомендаций. Тем не ме-
нее в опубликованном докладе оказался ряд предложений,
которые пришлись не по вкусу консервативным руководи-
телям английской дипломатии. Очевидцы отмечали, что
А. Дуглас-Хьюм читал доклад с большим неудовольстви-
ем. А по поводу рекомендации авторов унифицировать
британский заграничный паспорт по образцу других госу-
дарств произнес сакраментальную фразу: «Только через
мой труп!» Сколь же велика была вера Хьюма в исклю-
чительность Британии и всего британского!
Комитет Плоудена работал в условиях, когда в органи-
зационном отношении внешнеполитические вопросы по-
прежнему входили в компетенцию трех министерств — Фо-
рин оффиса, министерства колоний и министерства по де-
лам Содружества. К концу 50-х годов увеличивались как
дублирование в работе этих учреждений, так и несогласо-
ванность и даже противоречия между ними. Так называ-
емые «колониальные вопросы», к примеру, к этому времени
стояли уже на повестке дня ряда международных конфе-
ренций и организаций, прежде всего ООН. И соответствен-
38
но на их разработку претендовали в первую очередь сот-
рудники соответствующих отделов Форин оффиса. Но и ми-
нистерство колоний не хотело уступать без боя ранее мо-
нопольной сферы своей компетенции в этих делах. Под
вопросом оказалась разумность сохранения этого мини-
стерства, созданного еще в 1875 году. К середине 60-х го-
дов нашего столетия в британских колониях проживало
всего 9 млн. человек. По мере распада империи в мини-
стерстве упразднялся один отдел за другим. У чиновников
министерства колоний отняли даже здание, пообещав им
построить новое. Когда же строительство было завершено,
министерство в 1966 году упразднили «за недостаточно-
стью колоний», а здание отдали Вестминстерской боль-
нице.
Министерство по делам Содружества также проходило
через период серьезных изменений.
В апреле 1964 года в лондонской «Таймс» появилось
несколько статей под анонимной подписью «Консерватор».
В них Содружество называлось «гигантским фарсом». Го-
ворилось о том, что у его старых и новых членов «нет те-
перь настоящих связей с Британией, кроме, пожалуй, ис-
торической общности, существующей и у многих других
стран». В одной из статей содержался призыв к «перест-
ройке британской политики в соответствии с реально-
стью» L
В статьях, получивших широкий общественно-политиче-
ский резонанс, утверждалось, что Содружество раздирает-
ся внутренними противоречиями. Центробежные процессы
с каждым годом развиваются в нем все сильнее, что по-
ставило под вопрос использование этого объединения в ка-
честве надежного инструмента британской внешней поли-
тики.
Еще в 1956 году, когда в состав Содружества входили
всего три страны «третьего мира», они поставили вопрос о
своем выходе из Содружества в связи с агрессией Англии
в Египте. В 1961 году по настоянию афро-азиатских чле-
нов из Содружества была исключена ЮАР. А к середине
60-х годов бывшие английские колонии в численном отно-
шении уже начали доминировать в Содружестве. При этом
большинство из них занимало по ряду проблем незави-
симую от Лондона позицию. Тогда же в кругах Содруже-
ства открыто начал обсуждаться вопрос о создании коллек-
тивного секретариата для руководства этой организацией
взамен единоличного британского руководства. Первым с
инициативой создания секретариата выступил президент
Ганы К. Нкрума.

Доклад Плоудена исходил из признания реальности и
неизбежности этих процессов. В нем ни разу даже не упо-
мянуто слово '«империя». В этих условиях рекомендация
доклада об объединении трех ведомств в единое министер-
ство иностранных дел была не чем иным, как логическим
выводом, сделанным с учетом происшедших политических
изменений. Фактическое упразднение министерства коло-
ний, замаскированное под слияние с министерством по де-
лам Содружества, явилось первым конкретным результа-
том доклада Плоудена в области организации английского
внешнеполитического аппарата. Вторым было слияние ми-
нистерства по делам Содружества с Форин оффисом и в
результате создание 17 октября 1968 г. объединенного ми-
нистерства иностранных дел и по делам Содружества. Эта
дата считается днем появления современного английского
МИД.
Централизация внешнеполитических ведомств заверши-
лась уже при лейбористском правительстве. Его глава
Г. Вильсон пояснял: «Создание нового Форин оффиса... не
было механическим объединением двух учреждений под
руководством одного министра»2. В структуре нового ве-
домства не проводилось никаких различий между члена-
ми Содружества и другими странами.
Еще раньше, 1 января 1965 г., лейбористское прави-
тельство провело в жизнь рекомендацию комитета Плоуде-
на об объединении заграничных служб Форин оффиса, ми-
нистерства по делам Содружества и службы торговых ко-
миссаров. Тогда была создана единая «дипломатическая
служба ее величества».
Среди других рекомендаций комитета отметим предло-
жение наладить регулярные взаимные стажировки дипло-
матов и сотрудников внутриполитических учреждений, при-
нять меры к улучшению языковой подготовки дипломатов,
поощрять специализацию чиновников, особенно в области
экономики, торговли, валютно-финансовых отношений.
«Мы не можем не подчеркнуть особо, — говорилось в
докладе, — значение коммерческой работы для обновлен-
ной дипломатической службы». Кроме того, указывалось,
что устанавливающийся порядок ознакомления всех дип-
ломатов в начале или середине их карьеры с торгово-эко-
номическими вопросами должен стать обязательным пра-
вилом. «Мы надеемся, что в не слишком отдаленном буду-
щем все британские послы и Высокие комиссары будут
иметь опыт дипломатической работы... и считать ее одной
из первостепенных задач своих представительств»3, — от-
мечалось в докладе»
40
В нем были также подняты такие традиционно больные
для английской дипломатической службы вопросы, как за-
силье выпускников привилегированных учебных заведений
и отсутствие в Форин оффисе подразделений по планиро-
ванию внешнеполитических мероприятий.
Однако ряд проблем, важных для британского дипло-
матического аппарата, вообще не был затронут. В докла-
де не упоминается о работе дипломатов в международных
организациях, о взаимоотношениях с военными и разведы-
вательными организациями. Слабым местом доклада мож-
но считать и то, что авторы по многим проблемам лишь
констатировали необходимость изменений, но не предлага-
ли путей их осуществления. Кстати, именно этим недоста-
тком воспользовались консервативные силы на дипломати-
ческой службе, не согласившиеся со многими положения-
ми доклада.
Одобрив на словах работу комитета Плоудена, руково-
дители английской дипломатии при консервативном прави-
тельстве не спешили претворять в жизнь его предложения.
С приходом к власти лейбористского правительства в ок-
тябре 1964 года отношение к реформам со стороны поли-
тических руководителей стало более благожелательным.
Однако «молчаливое сопротивление», а иногда и прямую
обструкцию реформам устраивали сами дипломаты. Мно-
гие из них усматривали в предложениях комитета Плоуде-
на угрозу своему особому статусу среди государственных
служащих, своим привилегиям и льготам.
Тем не менее в середине 60-х годов стало ‘очевидно
неумолимое нарастание процессов, развитие которых про-
исходило помимо воли британских дипломатов. Ход этих
процессов все настоятельнее диктовал необходимость более
существенных преобразований в английском внешнеполити-
ческом аппарате.
В 1965 году свершившимся фактом стало создание но-
вой организационной структуры Содружества. Тогда по
предложению Кваме Нкрумы было принято решение учре-
дить секретариат Содружества и передать ему значитель-
ную часть функций, ранее выполнявшихся английской ди-
пломатией. Избранный генеральным секретарем Содруже-
ства представитель Канады А. Смит вспоминает, как в
первые месяцы своей работы он столкнулся с саботажем со
стороны чиновников английского министерства по делам
Содружества и британских профессиональных дипломатов.
Последние стремились «по мере своих возможностей пре-
пятствовать расширению секретариата и повышению его
статуса»4.
41
При этом отношение руководителей лейбористского
правительства к работе секретариата было достаточно кон-
структивным. Препятствия чинились главным образом дип-
ломатами высшего и среднего звена. Например, когда
Смит прибыл в Лондон в сентябре 1965 года, английские
чиновники показали ему подготовленный ими проект пись-
ма о его назначении за подписью Г. Вильсона. Расчет был
несложен. Согласиться принять назначение от английского
премьера означало фактически признать руководящую
роль Англин в Содружестве, чего и добивались британские
дипломаты. Но это противоречило самой идее секретариа-
та как органа, избираемого всеми членами Содружества,
поэтому Смит и отверг назначение, исходившее от Лон-
дона.
Английские чиновники, пишет Смит, постарались нане-
сти секретариату даже физический ущерб, потребовав его
срочного переселения из выделенного секретариату двор-
ца герцога Мальборо в одно из прилегающих к дворцу
зданий, где прежде размещали прислугу. В этой обстанов-
ке недоброжелательства и преследований, замечает канад-
ский дипломат, он не удивился, когда обнаружил, что те-
лефоны как в его служебном кабинете, так и у него дома
прослушиваются5.
Экономические, политические и идеологические позиции
Великобритании в Содружестве слабели с каждым годом.
На лондонской встрече глав правительств стран Содруже-
ства в 1964 году А. Дуглас-Хьюм, возглавлявший в то вре-
мя правительство, высокопарно заявил, что Англия предо-
ставила независимость своим колониям «по доброй воле,
а не потому, что у нее не осталось сил держать под своим
контролем эти территории». После этих слов речь Хьюма
прервали — что само по себе было делом тогда беспреце-
дентным— и оратору напомнили, что половина из присут-
ствовавших в зале президентов и премьер-министров аф-
риканских и азиатских государств в годы борьбы их наро-
дов за независимость находилась в английских тюрьмах, и
совсем не «по доброй воле».
Новому лейбористскому правительству становилось яс-
ным, что для того чтобы сохранить Содружество, придется
изменить тактику, пойти на определенные уступки и хотя
бы не афишировать свои претензии на руководящую роль
Англии в этом объединении.
В 60—70-х годах в Содружестве поцти непрерывно про-
исходили политические битвы, в ходе которых английской
дипломатии приходилось идти на одну уступку за дру-
гой.
42
Существенное ослабление экономического положения
страны — в 60-е годы «мастерская мира» оказалась на 4-м
месте по объему промышленного производства среди капи-
талистических стран, — хронический дефицит платежного
баланса Великобритании, трудности внутриполитического
характера ставили под вопрос практическую осуществи-
мость всей принятой после войны внешнеполитической док-
трины.
* * *
Небольшая часть рекомендаций, содержавшихся в док-
ладе Плоудена, постепенно претворялась в жизнь. Судь-
ба других во многом зависела от отношения к ним лейбо-
ристов, пришедших к власти вскоре после опубликования
доклада.
Лейбористы, пришедшие к власти в 1964 году, отнес-
лись к реформам дипломатической службы в принципе
благожелательно. Однако, не отклоняя доклада Плоудена,
они решили пойти по несколько иному пути и предпринять
собственное исследование проблем организации и деятель-
ности британской дипломатии с учетом своих политичес-
ких позиций. Но этому предшествовали несколько лет, в
течение которых правительство Г. Вильсона вносило опре-
деленные коррективы во внешнеполитическую линию и
производило замены в руководящем звене дипломатиче-
ского аппарата.
Комитет Данкена
В предвыборном манифесте лейборист-
ской партии 1964 года ничего не говорилось о планах из-
менения внешнеполитических приоритетов. Но назначения
на руководящие должности во внешнеполитическом аппа-
рате свидетельствовали о том, что правительство намерено
попытаться привести английскую дипломатию в соответ-
ствие с реальными возможностями страны и меняющимся
характером международных отношений.
В руководящем звене Форин оффиса Вильсон создал
два новых поста. Э. Гвинн-Джоунз (лорд Чалфонт) был
назначен государственным министром по вопросам разору-
жения. Пост постоянного представителя в ООН и одновре-
менно государственного министра в Форин оффисе полу-
чил X. Фут (лорд Карадон). За год до этого X. Фут ушел
в отставку с дипломатической службы из-за несогласия с
43
жесткой линией консерваторов в области отношений с раз-
вивающимися странами. И тому, и другому Вильсон пре-
доставил широкие полномочия, включая непосредственный
контакт с премьер-министром и право — в случае несогла-
сия с линией МИД — представлять тот или иной вопрос
главе правительства6. Оба назначения были связаны с мно-
госторонней дипломатией, которая до этого была одним
из наиболее слабых участков в работе внешнеполитиче-
ского, ведомства.
Кроме того, было создано новое министерство по раз-
витию заморских территорий — для руководства програм-
мами помощи иностранным государствам.
Организационные решения Вильсона вызвали сильное
сопротивление консерваторов, воспринявших их как посяга-
тельство на устоявшуюся внешнеполитическую доктрину.
Профессиональные дипломаты со своей стороны не без ос-
нований усматривали в укреплении Вильсоном партийно-
политического руководства Форин оффиса покушение на
традиционные прерогативы дипломатической службы.
Политический смысл этих назначений был очевиден.
Лейбористское правительство намеревалось проводить бо-
лее гибкую неоколониалистскую политику в развивающем-
ся мире, активизировать деятельность английской диплома-
тии в ООН и других международных организациях, занять
с учетом требований широких кругов общественности более
конструктивную позицию в вопросах разоружения.
Проведенные в апреле 1966 года новые выборы в пар-
ламент дали лейбористам значительный перевес в палате
общин (на ПО голосов) над консерваторами и позволили
им приступить к переоценке других элементов внешнеполи-
тической доктрины и дипломатической практики.
М. Стюарт, являвшийся министром иностранных дел с
января 1965 по август 1966 года, на одном из совещаний
руководящих работников дипломатического аппарата, как
свидетельствует его тогдашний глава П. Гор-Бут, пустил
по кругу записку: «Наша новая задача — научиться дей-
ствовать в качестве представителей великой державы вто-
рого ранга»7. В кулуарах Форин оффиса и в дипломати-
ческих клубах тогда уже велись разговоры, что диплома-
там придется умерить свой великодержавный пыл. Но мне-
ние о том, что английской дипломатии придется отойти на
позиции «великой державы второго ранга», получило офи-
циальное одобрение при другом лейбористском министре
иностранных дел — Дж. Брауне (август 1966 г. — март
1968 г.), а также во время второго срока пребывания
М. Стюарта во главе Форин оффиса.
44
В апреле 1966 года Г. Вильсон принял одно из своих
наиболее радикальных внешнеполитических решений — о
вступлении Англии в «Общий рынок». Это означало и ко-
ренное изменение позиции части руководства лейборист-
ской партии, считавшей, что вступление в ЕЭС обеспечит
новые эффективные рычаги для защиты интересов бри-
танского государственно-монополистического капитала и
укрепит международные позиции Великобритании.
В 1962 году тогдашний лидер партии X. Гейтскелл на-
звал перспективу присоединения Англии к ЕЭС «изменой
тысячелетней истории страны». Всего четыре года спустя
его преемник Г. Вильсон рассуждал по-иному: «Преиму-
щества вступления в Европейское сообщество перевеши-
вают другую альтернативу — остаться вне сообщества и
при этом сохранить прежний независимый статус»8. Пос-
леднее, по мнению Вильсона, становилось все более нере-
алистичным.
Вступив на путь сложных переговоров со странами
«Общего рынка», Вильсон не был уверен в лояльности
дипломатического аппарата новым идеям правительства.
Стало известно, что у лейбористских руководителей внеш-
неполитического ведомства, особенно у Дж. Брауна, не
складывались отношения с дипломатическим аппаратом.
Государственный министр лорд Чалфонт сетовал на то,
что «дипломаты-профессионалы сознательно дезориенти-
руют министров, направляя им тенденциозно составленные
комментарии и предложения, написанные изысканным сти-
лем, вместо того, чтобы давать объективный анализ ситуа-
ции и возможных альтернатив, на основании которых
министр мог бы принять свое собственное решение»9. Не
найдя общего языка со старшими сотрудниками диплома-
тического аппарата, Дж. Браун нередко обращался через
их голову к рядовым дипломатам, что только раздражало
«мандаринов» Форин оффиса.
Несмотря на то, что в 60-е годы произошло определен-
ное обновление персонала дипломатической службы, в ее
руководстве все еще преобладали люди старой, имперской
закваски. В этих условиях общее руководство «политиче-
скими отношениями с Европой» Вильсон поручил своему
приверженцу Дж. Томсону, получившему формальный пост
канцлера герцогства Ланкастерского.
От профессиональной дипломатической службы на на-
чавшихся в январе 1967 года англо-французских перегово-
рах в Париже участвовал дипломат М. Паллисер, три го-
да до этого работавший личным секретарем у Вильсона.
Паллисер был одним из немногих на тогдашней диплома-
45
тической службе ревностных сторонников западноевропей-
ской ориентации Великобритании, что, кстати, и благопри-
ятствовало впоследствии его удачной карьере. Паллисер
свободно владел французским языком и не раз был пере-
водчиком на личных встречах Вильсона и де Голля. В его
пользу в глазах Вильсона говорило и то, что Паллисер
был зятем крупного бельгийского политического деятеля
Поля-Анри Спаака — бывшего генерального секретаря
НАТО и одного из архитекторов «Общего рынка».
Английские дипломаты вели переговоры энергично, на-
пористо, со знанием дела, применяя разнообразные такти-
ческие приемы. В попытках сломить сопротивление Фран-
ции англичане решились даже на довольно необычный
дипломатический демарш. В октябре 1967 года лорд Чал-
фонт дал понять, что в случае отклонения просьбы Вели-
кобритании о приеме ее в ЕЭС произойдет решительный
пересмотр ее внешней политики, включая присутствие ан-
глийских войск в Западной Европе и дальнейшее участие
в НАТО10. Но все усилия тогда оказались напрасными.
Просьба Англии вновь была отклонена.
Главная причина нового вето президента де Голля за-
ключалась в том, что, решив вступить в ЕЭС, руководители
английской внешней политики к 1967 году еще не пере-
смотрели другие внешнеполитические направления — во
всяком случае, в той степени, которая могла бы удовлет-
ворить их западноевропейских партнеров. Францию преж-
де всего беспокоило, что в силу «особых отношений» с
США и своей безоговорочной «атлантической» ориентации
Англия может стать американским троянским конем в За-
падной Европе. Потерпев неудачу, английская дипломатия
на сей раз не сложила оружия. Она продолжала искать пу-
ти присоединения к ЕЭС.
«Испугавшись перспективы остаться в стороне от деле-
жа быстро расширяющегося рынка этого региона, ведущие
монополии Англии, — отмечает советский исследователь
Е. С. Хесин, — потребовали от правительства активнее до-
биваться подключения страны к процессам интеграции»11.
Соответствующие задачи были поручены и дипломатиче-
ской службе.
В 1968 году в Париж был назначен новый английский
посол К. Соумз. На него возложили задачу вести конфиден-
циальные переговоры с представителями французского
правительства и лично с де Голлем. Проведя несколько бе-
сед с французским президентом, Соумз отправил отчет в
Лондон, а копию — в Елисейский дворец. Несмотря на эту
предосторожность, в западноевропейской печати вскоре по-
46
явился ряд версий этого отчета. Все они в довольно иска-
женном виде представляли позицию Франции на перегово-
рах. Французы заявили, что с их стороны утечки информа-
ции не было, и высказали предположение, что намеренно
искаженный текст донесения Соумза был сообщен в газе-
ты Форин оффисом.
Этот инцидент только подлил масла в огонь. Перегово-
ры были прерваны. Английские и французские дипломаты
вернулись к ним после смерти де Голля и прихода к вла-
сти в Днглии нового правительства в 1970 году.
В 1967—1968 годах лейбористское правительство сде-
лало вывод о том, что нельзя, не обладая достаточной си-
лой и возможностями, достичь успеха на одном внешнепо-
литическом направлении, не жертвуя ничем на других.
В ноябре 1967 года правительство провело девальвацию
фунта стерлингов. Эта мера уменьшила значение фунта
как резервной валюты, ослабила возможности финансово-
го контроля в «третьем мире». Негативно она была встре-
чена и в США. Но в то же время улучшились условия для
экспорта английских товаров, повысилась их конкуренто-
способность. А это в условиях трудностей в британской
экономике имело большее значение, нежели сохранение
«твердого фунта» любой ценой.
16 января 1968 г. Г. Вильсон объявил, что к концу 1971
года завершится британское военное присутствие «к восто-
ку от Суэца» — во всех районах, «за исключением Гонкон-
га и других остающихся зависимых территорий». Тем са-
мым правительство объявляло об отказе от притязаний на
глобальную политику. Доктрина «трех великих сфер», тре-
бовавшая равных внешнеполитических усилий во всех рай-
онах мира, утратила свое значение. В 1968 году правитель-
ство выработало новый курс, направленный на активиза-
цию внешнеполитических усилий на наиболее выгодных
для Англии направлениях. Он предъявлял новые требова-
ния и к дипломатической службе.
В августе 1968 года правительством был создан иссле-
довательский комитет под руководством сэра В. Данкена
(впоследствии лорда Данкена). Комитету поручалось в те-
чение полугода выработать предложения по улучшению ор-
ганизации и методов работы дипломатической службы в
свете намеченного правительством изменения внешнеполи-
тического курса. Правительство также потребовало изы-
скать возможности для сокращения финансовых затрат на
содержание дипломатического аппарата. По меткому за-
мечанию одного английского дипломата, «британский ди-
пломатический „Роллс-ройс” предлагалось заменить менее
47
громоздкой и фешенебельной, но зато более компактной
и маневренной машиной» 12.
Сразу после объявления о создании группы Данкена
вспомнили, что не прошло и шести лет с опубликования
доклада аналогичной группы Плоудена. Кое-кто на дипло-
матической службе выражал недоумение — нужны ли столь
частые реорганизации, тем более, что большая часть ре-
комендаций Плоудена, признанных в целом приемлемыми,
все еще ждала своего претворения в жизнь. Выступая по
радио в день своего ухода в отставку, руководитель ан-
глийской профессиональной дипломатии П. Гор-Бут отве-
тил на этот вопрос так: «Изменилась политика... Ее целью
стало обеспечить такое положение, при котором великая
держава (Англия. — В. М.) могла бы отступить назад и
утвердиться в мире в ином качестве — как держава вто-
рого ранга с практически выполнимыми задачами и меж-
дународными обязательствами»13. Таким образом, пра-
вительство требовало найти новые, более гибкие формы
и методы дипломатической службы, исходя из качественно
иной, нежели 6 лет назад, внешнеполитической концепции.
Состав комитета также говорил о том, что лейборист-
ское правительство в отличие от предыдущего консерватив-
ного намерено пойти на определенные принципиальные
изменения в подходе к дипломатической службе. Напом-
ним, что все семь членов комитета Плоудена были профес-
сиональными государственными служащими. В комитет
Данкена включили Э. Шонфилда, ученого-международни-
ка, директора Королевского института международных от-
ношений, Ф. Робертса, профессионального дипломата в от-
ставке, являвшегося ко времени начала работы в комитете
директором крупной корпорации «Юнилевер». Руководите-
ля группы В. Данкена в печати называли «динамичным
промышленником». Он представлял ротшильдовскую ком-
панию «Рио Тинто зинк», имевшую крупные внешние ин-
тересы 14. Таким образом, на чашу весов новой реформы
дипломатического аппарата были положены мощь и влия-
ние деловых кругов и возросший авторитет академической
науки.
Опубликованный в июле 1969 года доклад явился до-
вольно серьезным и всесторонним исследованием деятель-
ности английского внешнеполитического аппарата. В нем
чувствовалось — пожалуй, впервые в истории английской
дипломатической службы — влияние научного, академиче-
ского подхода к дипломатической практике. Так, каждая
рекомендация по изменению тех или иных организационных
форм и методов работы центрального дипломатического
48
аппарата и заграничных представительств логично связы-
валась авторами с выполнением определенной внешнепо-
литической задачи.
С другой стороны — и тут сказалось влияние монопо-
листических кругов — одно из центральных мест в докладе
заняло обоснование важности торгово-экономической рабо-
ты на дипломатической службе для «содействия англий-
ским экспортерам», для обеспечения внешнеэкономических
интересов британских корпораций.
При определении задач дипломатической службы авто-
ры исходили из лейбористского тезиса о том, что Англия
утратила свой уникальный мировой статус и стала к тому
времени «крупной державой второго ранга» 15. Из этого
положения следовало, что британская дипломатия не име-
ет больше возможностей действовать активно с примене-
нием всего диапазона средств и методов во всех районах
мира и должна поэтому сосредоточить главные усилия на
отдельных направлениях внешнеполитической борьбы.
В соответствии с таким подходом авторы определили
западноевропейский регион и страны НАТО как «зону со-
средоточения» усилий английской дипломатии, а почти все
другие районы мира относятся ими к «внешней зоне».
Среди главных приоритетов в работе британской дип-
ломатической службы отмечалось улучшение платежного
баланса Англии. Без этого, подчеркивал Э. Шонфилд, «не-
возможно эффективно осуществлять все другие задачи» 16.
Одним из путей достижения этой цели, по мнению авторов
доклада, должно было стать повышение активности анг-
лийской дипломатии во внешнеэкономической и внешнетор-
говой областях.
Среди второстепенных задач дипломатии были названы
уменьшение напряженности в отношениях между Востоком
и Западом, поддержание связей в Содружестве в соответ-
ствующих формах, содействие укреплению международных
организаций.
Подход комитета Данкена к определению задач и на-
правлений деятельности дипломатической службы — что
почти сразу же отметили его критики — имел во многом
довольно непоследовательный, компромиссный характер.
С одной стороны, переориентация дипломатических уси-
лий на Западную Европу и содержащийся в докладе при-
зыв к улучшению отношений между Востоком и Западом
означали бесспорный разрыв с прежними установками.
С другой — подчеркивалась неизменность участия в НАТО
и приверженность идеям «атлантизма». Несмотря на оче-
видную важность для Англии отношений с СССР, Совет-
49
ский Союз был отнесен авторами к так называемой «внеш-
ней зоне».
Комитет не принял во внимание и того, что при лей-
бористском правительстве произошло значительное ожив-
ление контактов с СССР в различных областях. Премьер-
министр и сопровождавшие его руководители Форин оф-
фиса трижды — в феврале и в июле 1966 года и в январе
1968 года — побывали в СССР и вели плодотворные пере-
говоры с советскими руководителями. «Мои переговоры,—
вспоминал Г. Вильсон о своем первом визите в Москву,—
проходили в атмосфере непривычной искренности и сер-
дечности» 17. Идя на контакты с СССР, лейбористское пра-
вительство стремилось тем самым укрепить пошатнувши-
еся позиции Англии на международной арене18.
Недооценивая значение отношений с СССР, комитет
Данкена ставил английскую дипломатию в невыгодные ус-
ловия и лишал ее одной из наиболее перспективных линий
развития. Впоследствии, отвечая на недоуменные вопросы
некоторых критиков, Э. Шонфилд, как бы оправдываясь
задним числом, объяснял, что включая СССР во «внешнюю
зону», они не хотели сказать, что «считают СССР малозна-
чительным фактором для английской дипломатии 70-х го-
дов». Комитет исходил, пишет Шонфилд, лишь из предпо-
сылки о том, что «диапазон отношений с Советским Сою-
зом будет оставаться ограниченным» 19.
Подход комитета к роли нашей страны в английской
политике показывает, что британская дипломатия и поли-
тическая наука в те годы не проявили должного реализма
в оценке возможностей советско-британского сотрудниче-
ства. Правда, научно-технические достижения Советского
Союза, всесторонние успехи социалистической системы не-
сколько пошатнули незыблемую прежде веру английских
руководителей в силу своего заокеанского союзника. «Спу-
тник,— отмечал П. Гор-Бут, — показал, что мировая сила,
возможно, не будет исключительно американской»20. Од-
нако эти слова написаны лишь в 1974 году, а в 60-е годы
ни автор, ни его коллеги — английские дипломаты не отда-
вали себе ясного отчета в последствиях для Великобрита-
нии изменения соотношения сил в мире в пользу социа-
лизма.
Этот крупный внешнеполитический просчет привел к то-
му, что Англия позднее других ведущих капиталистических
стран встала на путь многостороннего международного со-
трудничества. Первые советско-английские соглашения в
духе разрядки были подписаны только в 1975 году во вре-
мя визита в Москву премьер-министра нового лейборист-
50
ского правительства Г. Вильсона и министра иностранных
дел Дж. Каллагэна.
По мнению ряда английских внешнеполитических спе-
циалистов, неоправданно низкий статус в докладе Данке-
на получили отношения с развивающимися странами, в том
числе и с входящими в Содружество. «Связи Британии с
этими отдаленными районами, — говорилось в докладе,—
должны рассматриваться как полезное подспорье для реа-
лизации долгосрочных общих интересов западноевропей-
ских стран на африканском континенте и в бассейне
Индийского океана»21. Иными словами, британской дипло-
матии предлагалось перевести отношения Англии с разви-
вающимися государствами в русло отношений, которые
строит с ними ЕЭС.
Абсолютизация «проевропейского» направления в док-
ладе Данкена вызвала недовольство в политических, дело-
вых и научных кругах. «Доклад полностью игнорирует,—
писал, отражая эту точку зрения, М. Доунлэн, сотрудник
Лондонской школы экономики, — разветвленные нацио-
нальные интересы Британии, ее вклад в мировой порядок,
ее функции как постоянного члена Совета Безопасности
ООН, идеологическое влияние, которое способна оказывать
сильная политика в развивающихся странах»22. Он счита-
ет, что отнесение развивающихся стран к «внешней зоне»
оправданно лишь с одной точки зрения — в качестве сим-
вола отказа от имперской дипломатии23.
По мере того, как доклад Данкена приобретал все боль-
шую известность и на повестку дня вставали все новые и
новые мероприятия по осуществлению его рекомендаций,
критика в его адрес — особенно в адрес предложения о
разделе мира на две зоны — усиливалась. На парламент-
ских слушаниях в 1971 году представитель Форин оффиса
выступил, например, со следующим заявлением: «Мы по-
лагаем, что комитет Данкена применил только белые и
черные краски там, где требуется вся палитра. Хотя его оп-
ределения и помогли нам обратить внимание на новые про-
блемы, мы не можем согласиться с их категоричностью»24.
Тогда же было отмечено, что рекомендация отнести боль-
шую часть мира к сфере второстепенных интересов британ-
ской дипломатии деморализует дипломатов, наносит ощу-
тимый удар по их престижу и самолюбию, а это не может
не отразиться на качестве их работы.
В соответствии с выдвинутой идеей разделения мира на
«зону сосредоточения» и «внешнюю зону» доклад Данкена
рекомендовал в первой проводить активную дипломатиче-
скую деятельность с использованием всех имеющихся
51
средств, а во второй — существенно сократить ресурсы, ди-
пломатический персонал, акцентируя внимание лишь на
наиболее выгодных для Англии направлениях взаимоотно-
шений.
Авторы предлагали условно подразделить все британ-
ские дипломатические представительства за рубежом на
два вида — на «всеобъемлющие» и «селективные». Сред-
нюю численность персонала на «селективных» постах во
«внешней зоне» можно было бы, как считал комитет, сок-
ратить до трех человек. Имелся в виду, разумеется, лишь
британский кадровый дипломатический персонал. А расхо-
ды на его содержание предполагалось резко уменьшить,
что, по подсчетам специалистов, привело бы к сокращению
персонала дипломатических представительств примерно в
десять раз.
В ноябре 1969 года представитель лейбористского пра-
вительства сделал официальное сообщение об одобрении
кабинетом большей части рекомендаций комитета Данке-
на25. В первый год после его публикации было упразднено
11 постов за рубежом, в основном консульских. Среди них
британские консульства в Хайфе, Сплите, Новом Орлеа-
не 26.
Но, забегая вперед, заметим, что линия на повсемест-
ные сокращения, намеченная комитетом Данкена, не была
всерьез принята на дипломатической службе. Не поощря-
лась она и сменившим лейбористов в 1970 году консерва-
тивным правительством.
Реальные потребности дипломатической службы не впи-
сывались в жесткую схему доклада Данкена. Так, распре-
деление посольств по категориям, Принятое на английской
дипломатической службе, в середине 70-х годов не соот-
ветствовало предложениям Данкена. В 1975 году Лондон
имел 14 посольств первой категории. В их числе были как
посольства, рекомендованные в докладе для «зоны сосре-
доточения» (в Вашингтоне, Париже, Бонне), так и отне-
сенные к «внешней зоне» (в Москве, Каире, Лагосе)27.
В предложениях комитета четко прослеживалось стрем-
ление облегчить положение британской казны за счет дип-
ломатической службы. Так, в нем рекомендовалось увели-
чить число дипломатических представительств по совмести-
тельству, сократить транспортные расходы, удлинив сроки
работы дипломатов на одном месте.
В начале 70-х годов руководитель отдела стран Цент-
ральной Африки Форин оффиса Дж. Уилсон был назна-
чен одновременно чрезвычайным и полномочным послом в
Республике Чад. Посол выезжал в Чад лишь для вруче-
52
ния верительных грамот, а повседневные дипломатические
контакты с представителями этой страны осуществлялись
в Лондоне28. Все же столь необычный для современной ди-
пломатической практики способ совмещения постов был,
очевидно, связан не столько с желанием сократить расхо-
ды на содержание посольства, сколько с происходившей в
те годы в Чаде гражданской войной, делавшей небезопас-
ным пребывание там постоянного посольства.
Противники сокращений периодически напоминали пра-
вительству, что доля затрат на содержание дипломатиче-
ского аппарата в Англии и так относительно невелика.
В середине 70-х годов она составляла всего 0,32% расход-
ной части государственного бюджета. Затраты на содержа-
ние французского дипломатического персонала, для срав-
нения, были в 4 раза выше29.
Ряд практических рекомендаций комитета Данкена от-
носился к изменению приоритетов в формах дипломатиче-
ской деятельности, к модификации структуры посольств.
В первую очередь рекомендовалось повысить уровень и
значение торгово-экономической работы: «Коммерческая
работа на дипломатической службе не может иметь абсо-
лютного первенства, поскольку обеспечение безопасности
и сохранение мира являются, безусловно, центральной за-
дачей. Но в настоящих условиях будет правильным, если
торгово-экономическая работа получит больше средств и
внимания, нежели другие участки деятельности»30. Члены
комитета Данкена, разумеется, знали о том, что такая ре-
комендация не является новой. Она выдвигалась ранее ко-
митетом Плоудена.
В 1967 году в Форин оффисе был создан отдел по про-
движению экспорта. После слияния с министерством по де-
лам Содружества в английский МИД из него перешел поч-
ти целиком крупный экономический отдел. Члены комитета
были осведомлены и о том, что рекомендации по оживле-
нию экономической работы в целом последовательно вы-
полнялись. Тем не менее комитет Данкена, оценивая формы
и эффективность экономической работы, нашел ее не-
достаточной. При посещении нескольких десятков англий-
ских посольств члены комитета, в частности, обнаружили,
что работающие там английские дипломаты не выдвигали
предложений по использованию преимуществ, которые по-
лучили британские экспортеры в результате девальвации
фунта стерлингов. В связи с этим был сделан вывод о не-
достаточной оперативности работников посольств, зани-
мающихся экономическими вопросами. Возможно, им не-
доставало и специальных знаний.
53
Совершенно очевидно, что рекомендации доклада Дан-
кена по дальнейшему развитию экономической работы де-
лались с расчетом на участие английской дипломатии в де-
ятельности «Общего рынка». Именно из этой перспективы
исходило и другое предложение — включать в состав цент-
рального аппарата и заграничных представительств в
большей мере, чем это практиковалось ранее, «специали-
стов по конкретным вопросам» — по торговле, финансам,
энергетике, экологии и т. д. Рекомендовалось также, чтобы
Форин оффис шире привлекал к работе экспертов из дру-
гих правительственных учреждений, университетов и науч-
но-исследовательских организаций.
Рекомендации доклада Данкена по переориентации ин-
формационно-пропагандистской работы и культурных свя-
зей на Западную Европу аналогичным образом были обус-
ловлены предполагавшимся присоединением Великобрита-
нии к Европейскому экономическому сообществу.
Разгоревшиеся в английских политических и диплома-
тических кругах споры, какое из направлений дипломатиче-
ской деятельности следует считать центральным, наиболее
важным, имели в то время еще в основном теоретический
характер. Решение возобновить переговоры с Англией бы-
ло принято «шестеркой» только в самом конце 1969 года.
Не было единства по вопросу о вступлении в «Общий
рынок» и в правящих кругах страны.
Британской дипломатической службе еще предстояло
выиграть битву за вступление в ЕЭС на приемлемых для
Англии условиях, а политическим адвокатам интеграции —
убедить в целесообразности этого шага своих оппонентов
и британских, избирателей.
-* * *
Провозглашенная после второй мировой войны англий-
скими руководителями доктрина обеспечения ведущей ро-
ли Великобритании в «трех сферах» мировой политики к
концу 60-х годов обнаружила свою полную несостоятель-
ность— правящие круги страны были не в состоянии обес-
печивать ее осуществление ни военными, ни экономически-
ми, ни дипломатическими средствами. Продолжалось отно-
сительное ослабление экономических позиций — в 1970 году
по объему промышленного производства Англия опусти-
лась еще на одну ступеньку, оказавшись на пятом месте в
капиталистическом мире31. Послевоенное развитие Велико-
британии служило подтверждением правильности вывода
Совещания коммунистических и рабочих партий 1969 года
54
о том, что «все отчетливее выявляется противоречие меж-
ду проводимой империализмом политикой с „позиции си-
лы" и его реальными возможностями. Империализм бесси-
лен вернуть утраченную им историческую инициативу, по-
вернуть вспять развитие современного мира»32.
Перед дипломатической службой к началу 70-х годов
встала задача оперативного приспособления к новым ус-
ловиям внешнеполитической деятельности в обстановке
дальнейшего ослабления международных позиций Англии
и усиления влияния социалистических и развивающихся
стран на мировой арене. Пути решения этой задачи были
отчасти намечены в докладе комитета Данкена.
С этого времени английский дипломатический аппарат
вступает в полосу почти непрерывных реформ. При прове-
дении части из них руководители британской дипломатии
опирались на рекомендации группы Данкена; другие были
связаны с внешнеполитическими зигзагами; третьи — с кон-
кретными требованиями правящих кругов страны.
Лицом к Европе
С приходом к власти консервативного
правительства в 1970 году активность английской диплома-
тии в Западной Европе вновь возросла. На достижение со-
глашения с Францией и другими странами ЕЭС были бро-
шены лучшие силы британской дипломатической службы.
Ключевой встрече премьер-министра Англии Э. Хита и
президента Франции Ж. Помпиду предшествовали продол-
жавшиеся несколько месяцев конфиденциальные контакты
и переговоры английского посла в Париже К. Соумза с ге-
неральным секретарем канцелярии французского президен-
та М. Жобером. В согласовании с французскими предста-
вителями ряда конкретных вопросов участвовали и другие
старшие сотрудники посольства.
Отметим, что все основные участники переговоров не
были профессиональными дипломатами. Не был им и посол
Соумз, назначенный в Париж еще лейбористами. Продви-
жению Соумза способствовали его родственные связи (он
был зятем У. Черчилля) и высокое общественное положе-
ние— Соумз входил в состав королевского Тайного со-
вета.
За несколько дней до встречи в верхах в Париж прибы-
ла специальная английская дипломатическая миссия. Воз-
главлял ее главный личный секретарь премьер-министра
Р. Армстронг, а помогал ему политический секретарь Хита
55
Д. Хэрд *. Оба считались активными сторонниками участия
Англии в ЕЭС.
21 мая 1971 г. Э. Хит, не скрывая своей, радости, торже-
ственно объявил в Елисейском дворце, что принципиальное
согласие Франции на присоединение Великобритании к
«Общему рынку» наконец получено.
А. Кэмпбелл, работавший в конце 60-х годов советником
британского посольства в Париже, вспоминает, что на
встрече Хита и Помпиду встал вопрос и о рабочем языке
органов «Общего рынка» в случае вступления в него Анг-
лии. Хит, по совету Соумза, успокоил французов, сказав,
что все английские дипломаты, занимающиеся вопросами
ЕЭС, выучат французский язык33. Премьер-министр вы-
полнил свое обещание — знание французского языка ста-
ло обязательным требованием для получения английскими
дипломатами, занимающимися проблемами ЕЭС, высших
дипломатических рангов.
После успешного завершения англо-французской встре-
чи переговоры с «шестеркой» пошли быстро и плодотвор-
но. 22 января 1972 г. Э.Хит подписал в Брюсселе договор
о присоединении Великобритании к ЕЭС. В январе 1973 го-
да договор вступил в силу. Англия стала полноправным
членом Европейских сообществ **. Вступление в ЕЭС яви-
лось одним из важнейших элементов внешнеполитической
переориентации Великобритании. Оно повлекло за собой
дальнейшую перестройку английского дипломатического
механизма, всей системы внешнеполитических органов.
Консервативные лидеры не жалели ярких красок для
пропаганды успехов своей западноевропейской политики.
* При консервативном правительстве, сформированном в 1979 го-
ду М. Тэтчер, оба дипломата получили повышения. Р. Армстронг был
назначен директором Кэбинет оффиса — аппарата кабинета министров,
а два года спустя — министром по делам гражданской службы. Д. Хэрд
получил пост государственного министра по иностранным делам в Фо-
рин оффисе, где он продолжал вплотную заниматься западноевропей-
скими делами. Хэрд — единственный из партийных руководителей анг-
лийского МИД, которому удалось «пережить» и фолклендский кризис,
и неоднократные замены в кабинете, производившиеся премьер-минист-
ром. Однако после выборов 1983 года его перевели в министерство
внутренних дел.
** Европейские сообщества включают три объединения: Европейское
экономическое сообщество, Евратом, Европейское объединение угля и
стали (ЕОУС). В 1967 году их исполнительные органы были объедине-
ны. Англия присоединилась ко всем трем объединениям. Это обстоя-
тельство имеется в виду при употреблении более распространенных в
нашей литературе и в данной работе наименований — ЕЭС, «Общий ры-
нок».
56
«Достижение договоренности о вступлении Британии в ЕЭС
является главной целью внешней политики моего прави-
тельства, говорил Хит на встрече с журналистами в мар-
те 1972 года. Успех переговоров с сообществом будет
наиболее значительным событием для британской внешней
политики со времени поражения Гитлера»34.
В английских научных кругах отнеслись к факту присо-
единения Англии к «Общему рынку» гораздо спокойнее.
Отмечалось, что «акт о присоединении к сообществу сле-
дует рассматривать как дипломатическое и юридическое
признание ситуации, реально существовавшей уже давно,
но не признанной ни дипломатами, ни политиками. Все, что
они сделали, так это привели свои взгляды в соответствие
с реальностью» 35.
В краткой речи премьер-министра на церемонии подпи-
сания договора о присоединении совершенно определенно
прозвучали два момента. Во-первых, было подчеркнуто, что
Англия, с ее особыми связями в Содружестве, сможет «вне-
сти свой вклад в универсальную природу европейской от-
ветственности» 36. С помощью этой туманной формулировки
Хит предупреждал своих партнеров, что Содружество оста-
нется одним из козырей английской дипломатии и в «Об-
щем рынке» англичане будут этот козырь активно исполь-
зовать как в интересах объединения в целом, так и в своих
собственных.
И во-вторых, Э. Хит изложил традиционно английскую
точку зрения на перспективу развития ЕЭС — от замкнутой
экономической группировки в сторону более широкой орга-
низации с общеевропейскими и мировыми связями. Премь-
ер-министр подчеркнул, что «понятие „Европа" не ограни-
чивается только Западной Европой», и заявил в связи с
этим, что Англия будет стремиться к улучшению отноше-
ний с СССР и европейскими социалистическими страна-
ми 37.
Практические мероприятия консервативного правитель-
ства, однако, показывали, что у британских политиков в
этом вопросе дела явно расходились со словами. Еще в сен-
тябре 1971 года по сфабрикованному обвинению Форин
оффис предъявил требование о высылке из Англии 105 со-
ветских дипломатов и работников внешнеторговых пред-
ставительств, что явилось беспрецедентным актом в прак-
тике нормальных межгосударственных отношений. «Чрез-
вычайно грубое обращение» А. Дуглас-Хьюма (он вновь
был министром) с советскими дипломатами вызвало недо-
умение даже в консервативно настроенных английских дип-
ломатических кругах38.
$7
В своей речи в Брюсселе (22 января 1972 г.) Хит не упо-
мянул ни США, ни НАТО. Это было, по всей вероятности,
тактической уловкой. На самом деле в течение всех после-
дующих лет реальная политика Англии в «Общем рынке»
строилась на стремлении использовать англо-американские
«особые» связи как рычаг давления на своих западноевро-
пейских партнеров, не допустить разобщения НАТО и ЕЭС.
Ко времени приема Англии в ЕЭС (1973 г.) ее участие в
экономической интеграции, как убедительно показывает
советский исследователь Е. С. Хесин, было уже свершив-
шимся фактом. Доля стран «Общего рынка» в английском
внешнеторговом обороте поднялась с 12,75% в 1955 году
до 28% в 1970 и 32% в 1975 году39. Продолжала расти она
и в дальнейшем, достигнув в 1980 году 42%. В начале
80-х годов английский экспорт только в одну страну — уча-
стницу ЕЭС, ФРГ, превысил традиционно высокий уровень
экспорта в США. А суммарный товарооборот Великобрита-
нии с «Общим рынком» был в 5 раз больше, чем товарообо-
рот с заокеанским партнером 40.
Произошла идейная переориентация в пользу участия
в западноевропейской интеграции в среде профессиональ-
ных дипломатов. На изменение их взглядов, несомненно,
повлияла и ориентация консервативной партии, с которой
дипломатическая служба связана давними и прочными уза-
ми 41. Французские журналисты величали лидера консер-
ваторов Э. Хита не иначе, как «мистер Европа», о чем экс-
премьер, кстати, с гордостью вспоминает в своих мемуа-
рах 42.
На рубеже 60—70-х годов на дипломатической службе
происходила смена поколений. В отставку ушли многие
дипломаты так называемой «традиционной школы», чья
карьера формировалась в условиях существования британ-
ской колониальной империи. На службе повысился престиж
западноевропейской специализации. Карьера дипломатов,
занимавшихся вопросами интеграции, продвигалась успеш-
нее, чем у других. Все большее их число занимало руково-
дящие посты в Форин оффисе и на заграничной службе *.
* Быстрое продвижение по службе сопутствовало всем английским
участникам переговоров с Францией 1970—1971 годов. Тогдашний по-
сланник в Париже М. Паллисер в 1973 году был назначен на ответст-
веннейший пост представителя Великобритании при ЕЭС в Брюсселе.
А два года спустя его назначили постоянным заместителем министра
иностранных дел и главой британской дипломатической службы. Таким
образом, Паллисер достиг вершины в карьере английского дипломата --
в 53 года стал самым молодым из всех послевоенных руководителей
профессионального дипломатического аппарата.
SB
Известно, что дипломатическая служба в целом враж-
дебно отнеслась к решению лейбористского правительства
провести в 1975 году национальный референдум по вопросу
о членстве в «Общем рынке», полагая, что вопрос решен
раз и навсегда и обсуждению не подлежит. Ряд крупных
дипломатов, незадолго до этого ушедших со службы, уча-
ствовали в кампаниях в поддержку интеграции. Действую-
щие дипломаты, не имея возможности открыто выступать с
политическими заявлениями, действовали косвенными ме-
тодами. Так, они снабжали более полной информацией сто-
ронника ЕЭС в лейбористском правительстве министра
иностранных дел Дж. Каллагэна и, наоборот, поставляли
скудные и тенденциозно подобранные материалы членам
правительства А. Бенну и П. Шору — противникам участия
в «Общем рынке» 43.
Приверженцы интеграции старались заручиться и под-
держкой Содружества. Его генеральный секретарь А. Смит
вспоминает, что накануне референдума к нему обратились
бывшие члены консервативного кабинета с просьбой под-
держать английских сторонников участия в ЕЭС44. Был
оказан нажим и по другим каналам, и в результате состояв-
шаяся вскоре на Ямайке конференция глав государств и
правительств Содружества приняла заявление об одобре-
нии участия Англии в ЕЭС.
Итоги референдума упрочили позиции сторонников за-
падноевропейской ориентации на дипломатической службе.
Со второй половины 70-х годов активность английской
дипломатии в ЕЭС возрастала.
С самого начала своей деятельности в сообществе Анг-
лия активно выступала за расширение внешнеполитическо-
го сотрудничества между его участниками. Линия на внеш-
неполитическую координацию становилась, пожалуй, цент-
ральным направлением стратегии английской дипломатии
в «Общем рынке». Объясняя мотивы действий своего пра-
вительства, министр иностранных дел А. Дуглас-Хьюм на
конференции консервативной партии в Блэкпуле в октябре
1972 года подчеркнул, что достижение единой внешнеполи-
тической линии стран ЕЭС является «для Англии наиболее
удобным средством усиления ее голоса в самых значитель-
ных вопросах современности» 45.
Его лейбористский преемник Дж. Каллагэн, как бы
уточняя ту же мысль, в январе 1976 года говорил, что сов-
местно страны — участницы ЕЭС могут достичь того, чего по
отдельности каждая из них добиться не в состоянии .
Первый глава Форин оффиса в кабинете М. Тэтчер лорд
Каррингтон также активно поддерживал дальнейшее повы-
59
шение уровня внешнеполитической координации и развитие
ее новых форм. В своем выступлении в Гамбурге в ноябре
1980 года министр предложил создать в рамках «Общего
рынка» постоянный дипломатический аппарат — своего
рода «международный Форин оффис» — со штатом опыт-
ных дипломатов из всех стран — участниц сообщества.
Через год по инициативе Каррингтона и при содействии
западногерманской и итальянской дипломатии на заседа-
нии совета министров иностранных дел ЕЭС в Лондоне
были одобрены компромиссные предложения по оживле-
нию внешнеполитического сотрудничества. В частности,
предусматривалась совместная работа дипломатов из не-
скольких стран «в единой команде» с дипломатами того го-
сударства, которое в данное время выполняет функцию
председателя сообщества.
«Совет признает,—отмечалось в коммюнике лондонской
встречи,— важность развития политических связей наряду
с укреплением экономической интеграции»47. Таким обра-
зом, при активном участии Англии было официально под-
черкнуто значение внешнеполитического сотрудничества,
не предусмотренного Римским договором. «Это стало глав-
ным и, пожалуй, единственным ощутимым успехом» анг-
лийской дипломатии за десять лет ее участия в ЕЭС, отме-
чал в начале 1983 года обозреватель лондонской «Фай-
нэншл тайме»48.
Исследователи-международники К. Хилл и У. Уоллес, от-
мечая сдержанность Англии в отношении повышения уров-
ня интеграции в целом, называют «парадоксальным» ее
интерес к сотрудничеству в дипломатической области 49. Но
эта «парадоксальность» поддается вполне логичному объяс-
нению.
Руководители английской дипломатии исходят из то-
го, что Великобритания, обладая меньшими экономиче-
скими возможностями, чем ее крупнейшие партнеры по
ЕЭС — ФРГ и Франция — не получит преимуществ при бо-
лее тесной хозяйственной интеграции и, кроме того, может
быть нанесен ущерб ее более значительным, чем у других
членов сообщества, связям и интересам за пределами Ев-
ропы. В то же время сотрудничество на дипломатическом
уровне, в отличие от расширения компетенции националь-
ных органов, не представляет угрозы для развития других
направлений британской внешней политики.
В 1982 году английская дипломатия получила опреде-
ленные дивиденды от своей линии на внешнеполитическое
сотрудничество, добившись от партнеров по ЕЭС поддерж-
ки (правда, не полной и не единодушной) во время англо-
60
аргентинского конфликта из-за Фолклендских (Мальвин-
ских) островов.
Для согласования решений, принимаемых высшим орга-
ном ЕЭС Европейским советом, предусмотрены, уже усто-
явшиеся формы дипломатических связей и консультаций.
Английская дипломатия принимает энергичное участие в
становлении и развитии этих форм.
Одна из них — обмен информацией непосредственно
между центральными внешнеполитическими ведомствами
всех стран — участниц ЕЭС. Технически он обеспечивается
телексной системой корреспондентской связи между МИД
всех стран «десятки». По имеющимся сведениям, макси-
мальный срок, в течение которого сообщение доходит до
всех стран, не превышает двух часов.
По системе корреспондентской связи ежегодно пере-
дается более 5 тыс. сообщений. Столь интенсивный и регу-
лярный обмен оперативной внешнеполитической информа-
цией— Явление новое и даже беспрецедентное для практи-
ки межгосударственных отношений капиталистических
стран. Правда, как отмечается в английской печати, многие
сообщения имеют малозначительный, сугубо протокольный
характер.
Другой конкретной формой сотрудничества дипломати-
ческих служб «десятки» можно считать прямые переговоры
руководителей соответствующих отделов министерств, полу-
чившие рабочее наименование встреч политических дирек-
торов. Регулярно раз в месяц проходят краткие — обычно
однодневные — совещания заведующих отделами запад-
ноевропейской интеграции. При обсуждении крупных меж-
дународных проблем и кризисных ситуаций к ним присо-
единяются руководители некоторых других департаментов
министерств иностранных дел.
Повседневной практикой в ЕЭС стала и такая форма
дипломатического сотрудничества, как консультации глав
дипломатических представительств, а также представите-
лей при международных организациях. В 1981 году, напри-
мер, только в штаб-квартире ООН в Нью-Йорке было про-
ведено 245 встреч дипломатов «десятки» на различных
уровнях. Главной задачей этих встреч было согласование
позиций на текущей сессии Генеральной Ассамблеи ООН.
В том же году на Генеральной Ассамблее члены ЕЭС
проголосовали единогласно по 77% всех резолюций. Одна-
ко эта цифра, как полагает лондонский «Экономист», мо-
жет создать не совсем верное представление. Уровень коор-
динации на деле не столь высок. Если мы примем в расчет
не все резолюции, а лишь спорные, то в последнем случае
61
окажется, что «десятка» проявила единодушие всего в
48 случаях из 100. Более того, выясняется, что с середины
70-х годов даже наблюдалась тенденция к увеличению раз-
ногласий. В 1975 году, к примеру, единогласие по так назы-
ваемым СПОРНЫМ резолюциям было выше — 65 случаев из
По мнению квалифицированных английских специали-
стов, при всех успехах в деле внешнеполитической коорди-
нации общая согласованная линия западноевропейской
дипломатии пока что остается «мечтой»51. На пути ее осу-
ществления стоят не только организационно-технические
трудности. Есть и более глубокие причины объективного
порядка.
Создание ЕЭС не могло устранить межимпериалистиче-
ских противоречий, порождающих в свою очередь разли-
чия во внешнеполитических интересах стран-участниц.
В конце 70-х годов значительными были их расхождения
по целому ряду важнейших международных вопросов, в
том числе таким, как разрядка, сотрудничество с СССР и
другими социалистическими странами, гонка вооружений.
Дипломатические консультации носят закрытый харак-
тер. По этой причине вопросы, которые не удается согласо-
вать на дипломатическом уровне, не выносятся на обсуж-
дение совещаний на высшем уровне. Таким образом, они
остаются не известными общественности. Специалисты счи-
тают, что таких вопросов немало.
У других членов ЕЭС, особенно у Франции, в 70-е годы
встречала сопротивление английская концепция, связы-
вающая укрепление «Общего рынка» с одновременным уве-
личением взносов его членов в военный бюджет НАТО, с
наращиванием военно-политических связей между Запад-
ной Европой и США.
За десятилетие участия в «Общем рынке» четко опреде-
лилась линия британской дипломатии на расширение пол-
номочий его исполнительных органов. Англичане рассмат-
ривают их как один из каналов усиления своего влияния
в ЕЭС.
Дипломатическая деятельность сообщества ведется на
различных уровнях. Наибольшие выгоды для ведущих госу-
дарств возникают в течение полугодового срока, когда та
или иная страна выполняет в ЕЭС председательские функ-
ции. В этот период председатель — министр иностранных
дел одного из государств-членов — представляет в отноше-
ниях с третьими странами все сообщество в целом, а также
осуществляет руководство его исполнительным аппаратом.
62
Английская дипломатия с неизменной активностью ис-
пользует любые возможности для того, чтобы, действуя от
имени ЕЭС, укреплять свое влияние в Западной Европе и
в мировых делах в целом. Так, в период очередного обостре-
ния ситуации на Ближнем Востоке английская дипломатия
претендовала на роль универсального эксперта ЕЭС по
этому региону. Лорд Каррингтон, а затем Ф. Пим соверши-
ли туда в 1981—1982 годах несколько «челночных» поездок,
ведя переговоры от имени «Общего рынка». Не забывали
они, разумеется, и о специфических британских интересах.
Министров в их поездках сопровождала группа опытных,
британских дипломатов. Таким образом, использовались
возможности проводить свою линию, опираясь на авторитет
всей западноевропейской группировки.
Эти возможности, однако, значительно уменьшаются
при председательстве в сообществе другой страны. Поэто-
му англичане в последние годы и выступают с рядом пред-
ложений, суть которых сводится к «интернационализации»
временного секретариата сообщества, действующего при
председательстве какой-либо одной страны, й к расшире-
нию постоянного дипломатического аппарата ЕЭС. В 1980—
1981 годах английская дипломатия особенно настойчиво
предлагала создать «мобильный секретариат» при предсе-
дателе ЕЭС, то есть группу внешнеполитических консуль-
тантов из всех или хотя бы нескольких стран — членов
«Общего рынка».
В октябре 1981 года английские идеи были частично
реализованы. Тогда было решено, что во время пребывания
на посту председателя ЕЭС министра иностранных дел
каждого из государств — членов сообщества к его дипло-
матическому «штабу» будут подключаться дипломатиче-
ские сотрудники двух других государств — бывшего и бу-
дущего председателя — для «улучшения преемственности в
работе»52.
Казалось бы, что все члены ЕЭС находятся здесь в оди-
наковом положении, поскольку смена председателей проис-
ходит каждые полгода в строго алфавитном порядке назва-
ний стран-участниц. Но британская дипломатия рассчиты-
вает, что ее заинтересованность и опыт при решении
большого числа внешнеполитических вопросов дадут ей
ряд преимуществ по сравнению с другими, особенно малы-
ми, странами.
За десять лет участия в «Общем рынке» британская
дипломатия проявила поистине кипучую активность в его
центральных исполнительных органах — в Комиссии евро-
пейских сообществ (КЕС) и в Комитете постоянных пред-
13
ставителей в Брюсселе, а также в политических директора-
тах в Париже.
Еще в начале 70-х годов руководители британской дип-
ломатической службы планировали активное внедрение
своего персонала в органы ЕЭС, надеясь пробраться на
руководящие посты или, во всяком случае, быть там «на
первых ролях». У англичан для этого имелись внушитель-
ные козыри — высокий уровень профессиональной подго-
товки дипломатов, обширные связи в третьих странах и,
наконец, английский язык, с которым предпочитали рабо-
тать многие представители ФРГ и Голландии. Вспомним,
что как раз этого и опасался президент Ж. Помпиду на пе-
реговорах с Э. Хитом в 1971 году.
С самого начала руководители британской дипломатии
направляли на работу в ЕЭС дипломатов и политиков са-
мого высокого ранга. В 1972 году английское правительство
назначило своим первым представителем в КЕС К. Соумза,
до того отличившегося на посту посла в Париже. Назначе-
ние Соумза свидетельствовало о том, что на английской
дипломатической службе посты в органах ЕЭС котируются
если не выше, то уж во всяком случае и не ниже, чем пост
посла первой категории.
Английская дипломатия в 70-е годы проводила курс на
повышение статуса КЕС. Особенно ощутимым это стало в
1976—1980 годах, когда англичанин Р. Дженкинс стал
председателем комиссии. С 1981 года английские интересы
в КЕС представляет видный политический деятель и дип-
ломат А. Ричард. В 1974—1979 годах он работал постоян-
ным представителем Великобритании при ООН. Его назна-
чение английским комиссаром в ЕЭС говорит о том, что
линия британской дипломатии на повышение статуса ко-
миссии не изменилась и при новом консервативном прави-
тельстве.
За время пребывания Англии в ЕЭС четко наметилась
ее «специализация» по внешним сношениям сообщества.
Английские сотрудники в органах «Общего рынка» ис-
пользуются в основном для обеспечения именно этого
участка деятельности.
В 1981 году ЕЭС было представлено специальными мис-
сиями и информационными бюро в 118 странах53. Стоит
отметить, что столь широкий диапазон международной ак-
тивности во многом явился результатом усилий британских
дипломатов. В начале 80-х годов среди представительств
«Общего рынка» самым важным, пожалуй, была миссия
ЕЭС в Вашингтоне. С ноября 1982 года ее возглавил англи-
чанин Р. Денмэн, занимавший ранее пост директора перво-
64
го йолифйческого департамента ЕЭС, ведающего внешними
связями.
Органы сообщества, как отмечал генеральный секре-
тарь КЕС Э. Ноэль, «получили в свое распоряжение перво-
классных британских дипломатов». И они в свою очередь
повлияли на ориентацию органов ЕЭС в сторону расшире-
ния их внешнеполитических контактов 54.
Дипломаты в кругах «Общего рынка» шутят: «Англи-
чан, хотя они и пробились на континент, все равно неодоли-
мо тянет к дальним морям». И тяга эта не столько психо-
логического, сколько политического свойства. По многим
международным вопросам, требующим «связей за предела-
ми Европы», английская дипломатия играет первую скрип-
ку в западноевропейском оркестре. Уже в период острого
энергетического кризиса 1973—1974 годов, серьезнейшим
образом отразившегося на Западной Европе, «именно опыт
англичан в ближневосточных делах» поставил британскую
дипломатию, как отмечает Дж. Мурхауз, «в центр перего-
воров с арабами»55.
В своем стремлении к расширению внешнеполитическо-
го сотрудничества в рамках ЕЭС англичане пошли на ряд
довольно необычных для дипломатической практики шагов.
Они выдвинули идею открыть совместные дипломатические
представительства и сами показали пример. В 1977 году к
Высокому комиссариату Великобритании в Дели было при-
командировано несколько дипломатических сотрудников
органов «Общего рынка» из других стран. Проработали
они в составе английского представительства небольшой
срок, менее месяца. Похоже, что эксперимент не удался,
поскольку к этой идее, насколько известно, в дальнейшем
не возвращались. По всей вероятности, она была восприня-
та без особого энтузиазма и партнерами Англии по ЕЭС.
Дипломатов ряда стран не всегда радует чрезмерная
активность их британских коллег. Французские дипломаты
не без оснований усматривают в ней явное стремление
Англии использовать механизм «Общего рынка» для упро-
чения своих связей в ряде районов мира и не в последнюю
очередь в развивающихся странах. .
Британским дипломатам, проталкивающим проекты
внешнеполитического сотрудничества, иногда напоминают,
что в международной организации нельзя искусственно от-
делять решение одного вопроса от других. И если англий-
ские представители ужесточают свою позицию по финансо-
вым и экономическим вопросам, то вольно или невольно им
приходится смиряться с появляющимся прохладным отно-
шением к их идеям в области внешнеполитического сотруд-
3 — В. М. Матвеев
65
ничества. Обострение межимпериалистического соперниче-
ства в рамках ЕЭС не может не отражаться на работе его
органов.
Выступая с далеко идущими предложениями реформ
исполнительных органов ЕЭС, руководители английской
дипломатии опираются на свой внешнеполитический аппа-
рат, серьезно видоизмененный в последние 10—15 лет спе-
циально для работы в условиях участия Англии в «Общем
рынке».
В 1970 году консервативное правительство Э. Хита по-
ручило функции общей координации и контроля за осуще-
ствлением английской политики в ЕЭС Кэбинет оффису —
аппарату кабинета министров. У дипломатов сразу же воз-
никли опасения — не будут ли ущемлены права их соб-
ственного ведомства. Представители правительства объяс-
няли, что их решение вызвано прежде всего спецификой
задач, возникающих перед английской дипломатией в ре-
зультате предстоящего вступления в ЕЭС. Участие в дея-
тельности сообщества требует знаний и опыта не только
дипломатов, но и сотрудников по крайней мере десятка
внутренних ведомств Уайтхолла, занимающихся экономи-
ческими, финансовыми вопросами, а также представителей
частных компаний и организаций.
В конце 60-х годов были планы возложить работу по ко-
ординации английской политики в ЕЭС на Форин оффис,
но они не были приняты. Новое министерство иностранных
дел и по делам Содружества в те годы по своей организа-
ции и кадровому составу еще не вполне соответствовало
всем требованиям участия в ЕЭС, хотя процессы обновле-
ния в нем шли полным ходом. Правительство Э. Хита, ве-
роятно, опасалось и того, что наделение МИД координа-
ционными функциями в области политики по отношению к
ЕЭС может обострить и без того напряженные отношения
между дипломатическим и «внутренними» ведомствами.
А это внесло бы ненужные осложнения в проведение еди-
ной правительственной линии.
Э. Хит, надо полагать, не слишком верил и в лояльность
старших чиновников Форин оффиса в отношении планов
присоединения к ЕЭС. Впрочем, время показало, что в этом
премьер-министр ошибся. Дипломатическая служба к это-
му времени уже повернулась «лицом к Европе», хотя, ра-
зумеется, среди дипломатов были и свои сомневающиеся.
Как бы то ни было, правительство пошло по пути рас-
ширения внешнеполитических прерогатив Кэбинет оффи-
са — органа, подчиняющегося непосредственно премьер-
министру и обслуживающего правительство. В 70-е годы
66
в 118 различных отделах и группах Кабинет оффиса рабо-
тало более 700 сотрудников. По размерам это был аппарат
небольшого министерства, а по своему политическому влия-
нию правительственный секретариат превосходил и многие
большие министерства. В рамках Кабинет оффиса прави-
тельством Э. Хита были созданы два новых отдела — евро-
пейская группа и центральная группа по рассмотрению го-
сударственной политики (ЦГРГП). От последней исходили
в 70-е годы почти все важнейшие рекомендации по модер-
низации дипломатической службы.
Основателем и первым директором группы был крупный
финансист и общественный деятель барон Н. Ротшильд,
поддерживавший тесные личные связи с премьер-минист-
ром. Этот крупный банкир и промышленник работал и в
военной разведке (1939—1945 гг.), и в Би-би-си (1952—
1956 гг.) 56. Назначение Ротшильда говорило о том, что при
планировании и осуществлении своих внешнеполитических
мероприятий правительство намеревалось еще больше, чем
прежде, учитывать интересы крупного капитала и связан-
ных с ним политических кругов.
С 1974 по 1980 год ЦГРГП руководил экономист-меж-
дународник К. Беррил, работавший в разное время консуль-
тантом в Международном банке реконструкции и развития
и экономическим советником правительств ряда развиваю-
щихся стран. Под его руководством в 1977 году был подго-
товлен новый фундаментальный доклад об организации и
направлениях деятельности британской дипломатической
службы.
Консервативное правительство М. Тэтчер также доверя-
ло руководство ЦГРГП прямым ставленникам монополий.
В 1980—1982 годах группой руководил исполнительный ди-
ректор химического концерна «Ай-Си-Ай» Р. Иббс. В апре-
ле 1982 года его сменил представитель банковских кругов
Дж. Спэрроу. В печати отмечалась неопытность того и дру-
гого в политических, в том числе и в международных, во-
просах57. Но, по всей вероятности, это не считается теперь
главным в деятельности группы. В ее штаты всегда вклю-
чают несколько профессиональных дипломатов, которые и
вносят в ее разработки требуемую внешнеполитическую
ориентацию. После 1977 года из-под пера сотрудников
ЦГРГП не выходило, однако, ни одного внешнеполитиче-
ского доклада принципиального значения. Есть основания
полагать, что полномочия группы были несколько урезаны
в связи с докладом Беррила.
Тем не менее при всех конъюнктурных колебаниях не-
сомненно, что Кабинет оффис прочно и на долгое время
3» ' ст
утвердился в английской внешнеполитической системе как
один из органов, занимающихся разработкой и координа-
цией перспективных направлений дипломатической дея-
тельности. Об этом свидетельствует и работа его «европей-
ской группы». По численности штатного персонала она не-
велика— всего 8 сотрудников (в начале 80-х гг.), но ее
полномочия значительны.
В официальной справке, подготовленной Форин оффи-
сом для палаты общин английского парламента, отмечает-
ся, что сотрудники «европейской группы» выполняют сле-
дующие задачи: подготовка документации для межведом-
ственных совещаний, осуществление на этих совещаниях
председательских функций, подготовка информации и реко-
мендаций для правительства по всем вопросам участия в
Европейском экономическом сообществе. За канцелярски-
ми формулировками официальных документов не сразу ви-
дится главное — то, что по сути дела «европейская группа»
выполняет роль главного арбитра, решающего, какие пред-
ложения министерств оставить без внимания, а каким дать
ход и предложить правительству их утвердить. Обоснован-
ным по этой причине представляется мнение Дж. Мурхау-
за, что внешнеполитические оценки, исходящие от дипло-
матов, работающих в Кэбинет оффисе, превалируют над
оценками, исходящими от Форин оффиса58. По крайней
мере, это касается вопросов, связанных с Европейским эко-
номическим сообществом.
Пути Кэбинет оффиса и МИД, вероятно, пересекаются
не очень часто. Но когда это происходит, побеждает точка
зрения Кэбинет оффиса. Дж. Мурхауз приводит в связи с
этим известный ему случай, когда один из заместителей ми-
нистра иностранных дел Дал указание английскому послу
в Вашингтоне принять решение «сообразно ситуации на ме-
сте», а не в соответствии с полученной по этому вопросу
рекомендацией Кэбинет оффиса. Результат этого распоря-
жения оказался неблагоприятным для МИД. Злополучного
заместителя министра «дипломатично попросили уйти», а
глава дипломатической службы — постоянный заместитель
министра — «удостоился серьезного внушения в соседнем
здании», то есть в резиденции премьер-министра на Дау-
нинг-стрит, Ю59.
На основании одного или даже нескольких случаев не-
правомерно, разумеется, делать вывод о каком-то антаго-
низме между Форин оффисом и правительственным секре-
тариатом. Его нет, и на деле во внешнеполитических отде-
лах Кэбинет оффиса работают те же профессиональные
дипломаты, что и в МИД. Но наряду с ними внешнеполити-
68
ческими делами занимаются теперь экономисты юристы
бизнесмены. ’
До 1975 года «европейской группой» руководил бывший
ответственный сотрудник министерства обороны П. Нэйрн.
Его сменил Р. Денмэн из министерства торговли, назна-
чавшийся затем на ответственные внешнеполитические по-
сты в аппарате «Общего рынка». Лет за десять до этого
прерогатива Форин оффиса в назначении кадровых дипло-
матов на международную работу высокого ранга счита-
лась бесспорной. К середине 70-х годов положение, как ви-
дим, изменилось. В этой ситуации межведомственные кон-
фликты неизбежны. Они разрешаются путем компромисса:
если «аутсайдеры» внедряются на внешнеполитические
посты, то соответственно и Форин оффис добивается, чтобы
его сотрудникам предоставили места в Кабинет оффисе и
других учреждениях. В 1974 году из Форин оффиса в ми-
нистерство энергетики на должность одного из заместите-
лей министра перешла Ж. Браун. Она обладала самым вы-
соким дипломатическим рангом среди женщин, работаю-
щих в центральном дипломатическом ведомстве.
Надо отметить, что по вопросам назначения на долж-
ности, связанные с ЕЭС, позиции МИД хотя и не монополь-
ны, но все еще очень сильны. Так, Форин оффис выиграл
в 1975 году «битву» за назначение преемника М. Паллисе-
ра на пост главного представителя Великобритании в ЕЭС.
На эту должность претендовал ряд ведомств, и в первую
очередь министерство торговли. Его аргументы казались
весьма весомыми. Во-первых, ЕЭС объединение в основ-
ном торгово-экономическое, а Паллисер — кадровый дип-
ломат, и неплохо было бы для разнообразия заменить его
представителем другого ведомства, что как раз соответ-
ствовало бы официально принятой линии на сбалансиро-
ванное участие различных министерств в деятельности
Англии в «Общем рынке». Но все же правительство вновь
назначило на этот пост профессионального дипломата —
Д. Мэтленда. По своей узкой специализации Мэтленд —
арабист. Правительство, видимо, при этом назначении ис-
ходило из того, что во внешнеполитической деятельности
ЕЭС большую роль будут играть отношения со странами
Ближнего Востока. Д. Мэтленд к тому же имел опыт рабо-
ты в международных организациях, представляя в тече-
ние ряда лет Великобританию в Организации Объединен-
ных Наций.
Все же из года в год английские дипломаты жалуются
знакомым журналистам на недоверие правительства, на то,
что их оттесняют на задний план. Но дело тут не в при-
69
страстности тех или иных государственных лидеров, а в
постоянно нарастающей тенденции решать важнейшие
внешнеполитические проблемы в высших звеньях исполни-
тельной власти. Причем эти процессы после второй миро-
вой войны характерны для всех крупных капиталистиче-
ских стран. В США еще в 60-е годы увеличилось влияние
специального помощника президента по вопросам нацио-
нальной безопасности и его аппарата. В Англии мощным
стимулом для развития аналогичных процессов стало при-
соединение страны к «Общему рынку».
В советской литературе уже отмечалось, что под влия-
нием участия в НАТО, ЕЭС, МВФ и других межгосудар-
ственных организациях капиталистических стран происхо-
дит определенная унификация национальных государствен-
ных органов, причем за образец чаще всего берутся суще-
ствующие в Соединенных Штатах60.
Вступление в ЕЭС усилило также и без того довольно
значительную роль британского премьер-министра в при-
нятии внешнеполитических решений. К многочисленным
встречам на высшем уровне, в которых и раньше участво-
вал глава английского правительства, добавились проводи-
мые трижды в год сессии Европейского совета, многочис-
ленные двусторонние встречи и консультации с главами го-
сударств — партнеров Великобритании по ЕЭС. Материалы
для этих встреч готовят сотрудники Кэбинет оффиса и лич-
ные секретари премьер-министра. Они и сопровождают ли-
дера правительства в его зарубежных поездках вместе с
сотрудниками соответствующих отделов Форин оффиса.
Работа в качестве личных секретарей у глав прави-
тельств способствовала успешному продвижению по служ-
бе многих британских дипломатов. Так, К. Соумз был в
1952—1955 годах парламентским секретарем У. Черчилля,
М. Паллисер — личным секретарем Г. Вильсона в 1966—
1969 годах. В апреле 1982 года, добившись максимума воз-
можного на дипломатической службе, Паллисер вновь вер-
нулся на Даунинг-стрит, 10. М. Тэтчер назначила его спе-
циальным советником по фолклендским делам.
Вступление Англин в ЕЭС и связанные с ним изменения
в руководстве внешней политикой в первой половине 70-х
годов ускорили реорганизацию Форин оффиса. При этом
руководители британской дипломатической, службы не
только не отказывались от своих полномочий, но даже и
стремились к их расширению. Именно министр иностран-
ных дел несет «всеобъемлющую ответственность за уча-
стие Англии в ЕЭС», говорилось в 1980 году в официаль-
ном меморандуме, представленном английским МИД в пар-
70
Ламент. Форин оффис скрупулезно перечислил свои функ-
ции в отношении ЕЭС, среди которых отмечались и такие,
как согласование позиций различных министерств, опреде-
ление дипломатической тактики в сообществе и обеспече-
ние соответствия линии сообщества внешнеполитическим
целям Великобритании, а также обеспечение соответствия
текущих задач долгосрочным внешнеполитическим целям
при участии в сообществе. Дотошные члены парламентской
комиссии по иностранным делам при обсуждении мемо-
рандума сразу же обратили внимание на то, что эти функ-
ции, и особенно первая, почти идентичны перечисленным в
том же документе функциям Кэбинет оффиса. И логично
ли, поинтересовался'один из депутатов, что делами Евро-
пейского экономического сообщества, группировки главным
образом финансово-экономического характера, ведает
МИД, а не, скажем, министерство финансов? Представи-
тель Форин оффиса разъяснил, что при перечислении этих
функций английского МИД имелась в виду лишь «ответ-
ственность за повседневную дипломатическую работу», а ни
в коей мере не принятие окончательных решений. Послед-
нее — прерогатива вышестоящих инстанций, на которую, по
его словам, Форин оффис не претендует. И все же к началу
80-х годов роль Форин оффиса была значительной как в
определении направлений западноевропейской политики
Великобритании, так и в ее осуществлении. Дипломатиче-
ская служба выполняла на этом участке большой объем
работы.
В 1974 году созданный еще при лейбористском прави-
тельстве отдел Форин оффиса по западноевропейской ин-
теграции был разделен на два новых отдела. Один из них —
«внутренний» — отвечает за отношения государств — членов
ЕЭС между собой. Другой — «внешний» — занимается вза-
имоотношениями ЕЭС с третьими странами61.
Создание этих отделов и рост численности их персонала
происходили на фоне общего сокращения дипломатических
штатов. В 70-е годы численность дипломатического аппара-
та была сокращена примерно на 12%, правда, в основном
за счет административно-технических работников62.
Степень и формы влияния Форин оффиса на английскую
политику в ЕЭС довольно сложны и. многообразны. Дип-
ломаты смирились с тем, что бок о бок с ними стали рабо-
тать «аутсайдеры». Так, к середине 70-х годов более поло-
вины сотрудников английского представительства при
ЕЭС в Брюсселе было укомплектовано сотрудниками из
ведомств внутренней, гражданской службы. Но, не возра-
жая в принципе против совместной работы со снсцналиста-
71
ми по тем пли иным вопросам, особенно в Ходе междуна-
родных конференций, дипломатическая служба тем не ме-
нее по-прежнему считает, что ключ к политическому успе-
ху на любых переговорах — в руках только у нее одной.
«Уровень образования и подготовки дипломатов, их особое
политическое чутье... дают им все возможности координи-
ровать и даже направлять работу многочисленных экспер-
тов из недипломатической среды, роль которых в междуна-
родных отношениях возросла»63, — отмечал Дж. Макдер-
мотт. К сказанному стоит добавить, что профессиональ-
ные дипломаты сплоченнее, дисциплинированнее, нежели
работники из внутренних ведомств. У них значительно
больше неформальных связей и контактов в высоких поли-
тических сферах как своей страны, так и ряда иностранных
государств. В распоряжении дипломатов — источники ин-
формации, недоступные никому другому. У них есть право
пользоваться собственным шифром, специальными канала-
ми связи, включая в большинстве случаев и радиосвязь.
Они имеют особые отношения с военными и разведкой. Все
это заставляет специалистов даже самого высокого ранга
прислушиваться к советам дипломатов и следовать их ли-
нии там, где затрагиваются политические вопросы.
Влиянию дипломатической службы на процессы, свя-
занные с участием Англии в ЕЭС, способствовала также
перемена отношения к интеграции в самой дипломатиче-
ской среде. Есть основания полагать, что к середине 70-х
годов среди дипломатов преобладала положительная оцен-
ка участия Англии в ЕЭС. Д. Оуэн, министр иностранных
дел в лейбористском правительстве Дж. Каллагэна, писал
позднее, что, руководя Форин оффисом, он столкнулся с
наличием там небольшой, но чрезвычайно влиятельной в
политическом отношении группы дипломатов, которые не
только сами поддерживали одностороннюю ориентацию на
«Общий рынок», но и стремились всеми доступными им
средствами влиять в этом направлении на общественное
мнение и руководителей страны. Проблема в том, пишет
Оуэн, что некоторые «профессионалы из Форин оффиса
считают, что именно их взгляды соответствуют высшим на-
циональным интересам и что по этой причине у них имеется
особое право и даже обязанность воздействовать на более
широкую аудиторию» 64.
Бывший министр не называет ни одной фамилии, но
расшифровать их не составляет большого труда. Это —
Паллисер, Мэтленд, Денмэн, Соумз и ряд других диплома-
тов и политических деятелей, участвовавших в переговорах
с ЕЭС в 60-х и начале 70-х годов и занявших ко времени
72
прихода к власти лейбористов в 1974 году почти все клю-
чевые посты в Форин оффисе и заграничных представитель-
ствах. Когда Оуэн писал об их воздействии на обществен-
ное мнение, ему, возможно, пришла на память и деятель-
ность К. О’Нила. Этот ветеран британской дипломатии,
возглавлявший английскую делегацию на переговорах в
Брюсселе (1970—1972 гг.), в 1975 году, находясь уже в от-
ставке, взялся за работу директора-распорядителя нацио-
нального комитета «Британия в Европе», развернувшего
шумную кампанию в поддержку участия Англии в ЕЭС на-
кануне референдума. Преобладание в руководстве Форин
оффиса 70-х годов приверженцев «Общего рынка» стиму-
лировало не только организационные изменения, но также
и модернизацию ряда форм и направлений работы дипло-
матического аппарата.
В Форин оффисе происходил прямо-таки бум в создании
функциональных отделов, занимающихся международны-
ми организациями и специальными вопросами международ-
ных отношений, такими как политика в области сырьевых
ресурсов, энергетики, трудовых отношений, освоение кос-
моса и многие другие. Количество только внешнеэкономи-
ческих отделов за 20 лет— с 1957 по 1977 год — увеличилось
с трех до семи. А всего в МИД в 1980 году насчитывалось
34 функциональных отдела. Число же территориальных от-
делов, занимающихся двусторонними отношениями, оста-
лось примерно на прежнем уровне (их было 20).
Новое руководство дипломатической службы стало бла-
гожелательнее относиться к обмену персоналом с ведом-
ствами гражданской службы, к стажировкам дипломатов в
других учреждениях. К концу 1979 года 79 кадровых анг-
лийских дипломатов на временной основе работали в 16
правительственных учреждениях, из них 14 — в Кэбинет
оффисе»65. Некоторые дипломаты получили во «внутренних»
министерствах руководящие посты. Д. Мэтленд, являвший-
ся в 1975—1979 годах представителем Англии при ЕЭС в
Брюсселе, в 1980 году был назначен постоянным замести-
телем министра энергетики.'
Отметим, что дипломатическая служба, принимая в свои
ряды «людей со стороны», не допускает их к руководящим
постам в Форин оффисе. Там предусмотрена лишь одна
должность для «аутсайдеров» — экономический советник
при министре. В 1979 году в центральном аппарате и за ру-
бежом работали 154 сотрудника из 17 недипломатических
учреждений. Но почти все они — на временных основаниях
в качестве специальных атташе в британских посольствах
и консульствах66. Будучи подчиненными своим ведомствам
73
и выполняя их задания, они не допускаются ни к руковод-
ству посольствами, ни к их «святая святых» — политиче-
скому отделу. Знатоки внутренней жизни английских по-
сольств откровенно пишут о том, что «специалистов» там
«терпят, но не любят»67. Поэтому в 70-е годы в английских
дипломатических кругах не раз выдвигались предложения
организовать обучение дипломатов по конкретным обла-
стям знаний, а также расширить прием на службу выпуск-
ников факультетов научно-технического профиля. Но эти
"предложения воплощались в жизнь крайне медленно. За
пять лет—с 1967 по 1972 год — на дипломатическую служ-
бу было принято всего 6 человек с научно-технической под-
готовкой. В дальнейшем их число существенно не воз-
росло.
Участие в «Общем рынке», как и в многосторонней дип-
ломатической работе вообще, предъявляет новые требова-
ния к профессиональным дипломатам, к дипломатическому
стилю. «Во всех подразделениях МИД, сверху донизу,—
отмечал Д. Хэрд, один из руководителей Форин оффиса при
правительстве М. Тэтчер,— ни один сотрудник не может
решать какую-либо проблему или разрабатывать полити-
ческий курс, не принимая в расчет возможную реакцию на
это решение в других западноевропейских странах»68.
Большая часть вопросов, связанных с ЕЭС, решается
дипломатами ныне совместно с представителями других
ведомств. В свою очередь партнеры Англии по «Общему
рынку» нередко обращаются по конкретным делам непо-
средственно в министерства торговли, промышленности или
энергетики, минуя посольства или Форин оффис. Это также
наносит чувствительный удар по прежде исключительным
прерогативам профессиональной дипломатической службы
в международной работе.
Анализируя происходящие изменения, английские спе-
циалисты из числа активных сторонников западноевропей-
ской интеграции вообще были готовы поставить под сомне-
ние необходимость самостоятельного существования дипло-
матической службы. У. Уоллес, например, утверждал, что
вступление в сообщество «может привести Британию к от-
казу от проведения независимой внешней политики»69, а
следовательно, и дипломатическая служба в ее традицион-
ном виде, то есть как аппарат проведения внешней политики,
утратит свой смысл. Он явно переоценил влияние интегра-
ционных процессов на английскую внешнюю политику.
Доклад Беррила
После обнародования в 1969 году докла-
да комитета Данкена вопросы реформы английского дип-
ломатического аппарата обсуждались уже не только в сте-
нах Форин оффиса и в дипломатических клубах. Они зани-
мали все большее место в парламентских дискуссиях, на
страницах печати, в политических кругах.
С приходом к власти в 1974 году лейбористского прави-
тельства усилились нападки на дипломатическую службу и
требования провести новое всестороннее расследование ее
деятельности. Критиковали и слева, и справа. Первые тре-
бовали демократизации дипломатической службы, ликви-
дации или хотя бы ограничения ее особых привилегий.
В прессу попали поразившие общественность сведения
о жаловании высокопоставленных дипломатов и о весьма
высокой стоимости содержания их резиденций за рубежом.
Министр финансов сообщил удивленным депутатам пала-
ты общин, что содержание британских посольств в Пари-
же и Бонне обходилось британскому налогоплательщику
дороже, чем содержание Букингемского дворца, а содержа-
ние посольства в Вашингтоне — дороже, чем всех дворцов и
резиденций королевской семьи, вместе взятых 70. Называ-
лись внушительные цифры расходов на деятельность этого
представительства — от 3 до 7 млн. ф. ст. в год. Сообща-
лось, что жалованье посла в Париже в 1970 году составило
вместе с дотациями почти 37 тыс. ф. ст. в год и было на
уровне, если не выше, окладов директоров крупнейших кор-
пораций. На фоне продолжавшегося снижения жизненного
уровня англичан и постоянных призывов правительства к
экономии разительным контрастом представлялась рос-
кошь, в которой жили за рубежом руководители англий-
ских дипломатических представительств. Так, у английско-
го посла в Вашингтоне насчитывалось 16 человек личного
обслуживающего персонала. Некоторые резиденции, где
проживала только одна семья посла, могли, как сообща-
лось, свободно вместить сотни человек. Видавший виды
английский писатель и журналист Э. Сэмпсон был поражен
роскошью апартаментов британского посла в Париже (в
прошлом в этом доме жила сестра Наполеона Бонапарта).
«Трудно найти кого-нибудь достаточно большого и уверен-
ного в себе для жизни в этом доме» 71,— писал, побывав
там, Сэмпсон.
Сообщалось, правда, и о том, что рекомендации коми-
тета Данкена по сокращению расходов на дипломатиче-
скую службу выполняются. В 1969—1975 годах было за-
75
крыто 25 дипломатических и консульских представительств
за рубежом 72. Дипломатический персонал ряда посольств
в развивающихся странах сокращен, как и предлагал ко-
митет Данкена, до 3—5 человек. Но, во-первых, сокраще-
ния почти не затронули местного обслуживающего персо-
нала. Так, в английском посольстве в Сомали работало в
1975 году 5 англичан и 18 местных граждан — машинисток,
шоферов, поваров, официанток. А во-вторых — и это глав-
ное,— сокращения провели в дипломатических представи-
тельствах, которые и до этого были невелики и куда
направляли руководителей так называемой «третьей катего-
рии». Руководство же крупными посольствами и предста-
вительствами при международных организациях по-преж-
нему оставалось в руках высшей элиты дипломатической
службы или, как их называли в печати, «мандаринов из
Форин оффиса». Расходы на их деятельность не только не
уменьшились, а даже несколько увеличились.
В политических кругах и самой дипломатической служ-
бе возросло, как уже отмечалось, влияние сил, выступав-
ших за безоговорочную ориентацию на Западную Европу и
представлявших интересы связанного с западноевропейски-
ми рынками крупного английского капитала и транснацио-
нальных корпораций. Они требовали еще более оператив-
ной переориентации дипломатической службы на защиту
экономических интересов монополий.
Доклад комитета Данкена (1969 г.) исходил из вероят-
ности вступления Англии в «Общий рынок». С января
1973 года Великобритания стала членом ЕЭС, и в буржуаз-
ной печати все чаще высказывались мнения, что прави-
тельству следует четко определить долгосрочное значение
западноевропейской ориентации для английской диплома-
тии. Ряд крупных дипломатов и политических деятелей
усматривали главный недостаток британской дипломатии
в том, что она по-прежнему действует по наитию, исходя
главным образом из текущих потребностей. «С тех пор,
как Англия потеряла империю, так и не удалось найти для
нее новой международной роли. Мы,— писал посол X. Тре-
вельян,— не продвинулись дальше оценок наиболее бро-
сающихся в глаза последствий нашей тяжелой потери и
оплакивания утраченного»73.
14 января 1976 г. лейбористский министр иностранных
дел Дж. Каллагэн объявил, что центральной группе по рас-
смотрению государственной политики дано поручение под-
готовить новый доклад о работе дипломатической службы.
Третий по счету за послевоенный период анализ дея-
тельности британской дипломатии был выполнен в стенах
76
Кэбинет оффиса. Комиссией руководил один из его веду-
щих сотрудников, директор ЦГРГП экономист К. Беррил.
В ее состав были включены также сотрудники Форин оф-
фиса, министерства обороны, министерства по делам за-
морских территорий и три эксперта-международника из на-
учных учреждений. Члены комиссии посетили 44 англий-
ских дипломатических и консульских представительства в
27 странах. Доклад комиссии, получивший известность как
доклад Беррила, был опубликован в августе 1977 года.
Он готовился в обстановке строгой секретности, поэтому
весьма сложно выявить степень влияния на его подготовку
тех или иных политических сил. Лишь позднее в печать
попали некоторые из направленных в комиссию докумен-
тов. В одном из них — меморандуме Королевского обще-
ства Содружества, где сотрудничает ряд ушедших в отстав-
ку видных дипломатов, — утверждалось: «Несмотря на
фундаментальные изменения в мировом соотношении сил,
Британия все еще сохраняет возможности оказывать эффек-
тивное влияние на всех континентах и океанах». Инстру-
ментом такого влияния является «партнерство со странами
Содружества»74. Меморандум предостерегал английскую
дипломатию и дипломатическую службу от односторонней
ориентации на Западную Европу и от неоправданных со-
кращений дипломатического аппарата в странах «третьего
мира».
Не следует рассматривать эту рекомендацию (вероят-
но, были и другие, имевшие аналогичную направленность)
лишь как рецидив имперских настроений. Она во многом
отражала возраставшее у части политиков и дипломатов
разочарование экономическими и политическими итогами
первых лет участия Англии в «Общем рынке». Увеличился
с 600 млн. в 1972 году до 2,5 млрд. ф. ст. в 1975 году дефи-
цит в торговле Англии с другими странами «Общего рын-
ка»75. Повысились цены на многие товары, прежде всего на
продовольственные, что явилось результатом присоедине-
ния Англии к общей аграрной политике Европейского эко-
номического сообщества.
Экономические трудности Великобритании, резко обо-
стрившиеся во время кризиса 1974—1975 годов, несомнен-
но, повлияли на подход комиссии Беррила к определению
задач дипломатической службы. Констатируя наличие «им-
перативной взаимосвязи» между неустойчивым внутрен-
ним, прежде всего экономическим, положением страны и
ее международными позициями, авторы доклада писали:
«Возможности Соединенного Королевства оказывать влия-
ние на события в мире соответственно резко уменьшились.
77
Дипломатическая активность практически не в состоянии
исправить положение, игнорируя этот факт» 76. Исходя из
этого, авторы доклада рекомендовали существенно сокра-
тить все виды дипломатической работы, за исключением
внешнеэкономических. Они утверждали, что и в 80-е годы
экономическая работа «будет важнейшей и наиболее мно-
гоплановой формой деятельности» британской диплома-
тии.
Среди региональных направлений безусловное пред-
почтение отдавалось участию в «Общем рынке». «Если Со-
единенное Королевство стремится к сохранению своего
влияния в мире, то это станет возможным только в резуль-
тате его влияния на политику, формируемую Европейским
сообществом в целом» 77.
В докладе, претендовавшем на универсальный анализ
состояния британской дипломатии, говорилось, разумеется,
и о многом другом — об отношениях между развитыми и
развивающимися странами как «новом факторе» англий-
ской внешней политики, о возрастании значения многосто-
ронней дипломатии, в особенности работы в международ-
ных экономических организациях, о пропаганде и так назы-
ваемой «культурной дипломатии». Однако достижения на
этих и всех других участках дипломатической деятельности
настойчиво связывались авторами с успехами на западно-
европейском направлении и с возможностями дипломати-
ческой службы оказать содействие внешнеэкономической
экспансии английских монополий.
В соответствии с основными* предложениями в докладе
давались конкретные рекомендации по «рационализации»
работы дипломатической службы. Из них наиболее суще-
ственными были рекомендации закрыть 55 дипломатиче-
ских и консульских представительств за рубежом, упразд-
нить политические отделы посольств путем слияния их с
другими отделами. Утверждалось также, что развиваю-
щийся процесс сотрудничества и обмена персоналом между
дипломатическим аппаратом и «внутренними» учреждения-
ми диктует в будущем необходимость объединения граж-
данской и дипломатической службы.
Предлагалось также уменьшить объем международного
вещания Би-би-си, а также упразднить Британский совет —
учреждение, занимающееся под руководством Форин оффи-
са различными видами культурного и научного обмена с
иностранными государствами. Комиссия исходила из пред-
положения, чго деятельность этого рода не вносит сущест-
венного вклада в улучшение экономического положения
страны.
78
Выводили прогнозы доклада основывались на явно пре-
увеличенной оценке влияния, которое оказывало участие в
ЕЭС на дипломатический аппарат. Абсолютизация в докла-
де Беррила значения западноевропейской интеграции для
Англии была в основном результатом влияния «европеи-
стов», работавших в правительственном секретариате и
входящих в руководство Форин оффиса. Под их воздей-
ствием составители доклада сумели каким-то образом «не
заметить» ни отрицательных последствий участия в запад-
ноевропейской интеграции для Англии, ни поиска новых
внешнеполитических ориентиров, чем тогда уже занима-
лось лейбористское правительство. Так, в докладе ничего
не говорилось о роли английской дипломатии в развитии
процесса укрепления безопасности и сотрудничества в Ев-
ропе, а между тем не кто иной, как министр иностранных
дел Дж. Каллагэн, охарактеризовал подписание Заключи-
тельного акта в Хельсинки как «исторический момент»,
признавая тем самым его важность и для своей страны 78.
Доклад обходит молчанием новые формы деятельности
британской дипломатии, связанные с начавшимся в то
время англо-советским диалогом, в частности проведение
регулярных консультаций представителей МИД СССР и
Форин оффиса.
Односторонняя ориентация доклада Беррила на обес-
печение интересов британского капитала в Западной Евро-
пе, не подкрепленные вескими аргументами призывы к со-
кращению дипломатической деятельности и даже к ликви-
дации самостоятельности самой дипломатической службы
сразу же вызвали острую критику доклада в различных
кругах. Не согласились с рядом положений доклада даже
те круги, чьи интересы отстаивала комиссия Беррила. Так,
Конфедерация британской промышленности заявила, что в
докладе преуменьшены возможности дипломатического ап-
парата, искусство дипломатов, их умение защищать воен-
но-политические и экономические позиции страны79.
Правительство, одобрив основные положения доклада в
ходе его обсуждения в парламенте в ноябре 1977 года и в
феврале 1978 года, не спешило, однако, с претворением в
жизнь его рекомендаций. К этому времени в стране назре-
вала новая политическая ситуация. К руководству партией
тори, которая была прежде главной вдохновительницей
преимущественной ориентации английской дипломатии на
Западную Европу, пришла новая, так называемая неокон-
сервативная группировка во главе с М. Тэтчер. Неоконсер-
ваторы заявляли, что в случае прихода к власти они произ-
ведут переоценку всей послевоенной социально-экономиче-
79
ской и внешнеполитической стратегии 80. Обострилась борь^
ба по внешнеполитическим вопросам и' в лейбористской
партии. Часть ее руководства, а также рядовые члены не
только требовали пересмотра условий членства Великобри-
тании в ЕЭС, но и во все большей степени выступали в
принципе против участия страны в этой группировке.
В сложной предвыборной обстановке лейбористское
правительство опубликовало в августе 1978 года Белую
книгу по вопросам организации дипломатического аппара-
та. Оно внесло существенные коррективы в ряд положений
доклада Беррила и отмежевалось от абсолютизации уча-
стия Британии в западноевропейской интеграции. Белая
книга исходила из того, что «сегодня, как и в предшествую-
щие столетия, британские интересы должны распростра-
няться на весь мир»81. К основным внешнеполитическим
задачам, определенным в докладе Беррила, была добавле-
на помощь развивающимся странам .как важный фактор
успешного проведения дипломатической линии в целом.
Правительство выступило против дальнейшего сокраще-
ния числа дипломатических представительств. Соглашаясь
в принципе с линией доклада Беррила на усиление эконо-
мической работы в Форин оффисе и посольствах, Белая
книга вместе с тем рекомендовала развивать и другие фор-
мы дипломатической работы — политическую, информа-
ционно-пропагандистскую, культурную. В Белой книге, та-
ким образом, содержался более сбалансированный анализ
организации и деятельности британской дипломатической
службы.
В результате поражения лейбористов на выборах и при-
хода к власти в мае 1979 года нового консервативного пра-
вительства было приостановлено рассмотрение парламен-
том рекомендаций доклада Беррила и Белой книги. Пожа-
луй, единственным реальным итогом этих документов
сталач развернувшаяся в стране дискуссия о целях англий-
ской внешней политики, о формах и методах деятельности
дипломатической службы, продолжающаяся по сей день.
К концу 70-х годов реформы дипломатической служ-
бы, которые начали осуществляться в 60-е годы, были в
основном завершены. К тому времени почти 15 лет функ-
ционировала единая дипломатическая служба. Английский
дипломатический персонал за рубежом сосредоточивался
теперь в основном в одном учреждении — посольстве, дей-
ствовал под руководством одного руководителя — посла.
В результате была устранена конкуренция между загра-
ничными представительствами различных английских ве-
домств и созданы условия для более оперативного реще-
99
пия комплексных вопросов современных международных
отношений.
Реорганизованный в конце 60-х годов Форин оффис,
ставший министерством иностранных дел и по делам Со-
дружества, утвердился в качестве основного британского
внешнеполитического ведомства. Структура Форин оффиса
была приведена в большее соответствие с изменениями,
происшедшими в мире в послевоенный период и связанны-
ми, в частности, с распадом британской колониальной им-
перии. Благодаря реорганизации на уровне отделов МИД
повысился удельный вес специалистов по отраслевым про-
блемам современных международных отношений.
В целом можно сделать вывод о том, что ко времени
прихода к власти консервативного правительства в 1979
году была завершена полоса перестроек дипломатической
службы, и она являлась довольно стабильным организмом.
3
СТРУКТУРА
И ФУНКЦИИ
СОВРЕМЕННОЙ
ДИПЛОМАТИЧЕСКОЙ
СЛУЖБЫ
Форин оффис, как и английская дипло-
матическая служба в целом, имеет длительную историю L
Английский дипломатический аппарат создавался непо-
средственно королевской властью, и в этом — одна из глав-
ных особенностей его развития. На протяжении всей дол-
гой истории и вплоть до наших дней на деятельности бри-
танской дипломатии, как, пожалуй, нигде больше в Запад-
ной Европе, сказывается сильное влияние аристократиче-
ских кругов. В прошлом веке набор кадров на дипломати-
ческую службу даже называли «системой выдачи пособий
аристократам». Дело набора находилось всецело в руках
министра и членов королевской семьи.
О генезисе и причинах этого явления писал в свое вре-
мя К. Маркс. В статье «Лондонская газета «Таймс» и лорд
Пальмерстон» он отмечал, что еще со времени «славной»
революции 1688 года возникло своеобразное разделение
труда между буржуазией и аристократией, при котором
во внешнеполитической сфере «аристократия действовала
за буржуазию»2.
И в наши дни за королевской властью сохранены неко-
торые внешнеполитические функции. Королева осталась
главой Содружества даже после того, как значительная
часть его членов избрала республиканскую форму правле-
ния. Бывший генеральный секретарь Содружества А. Смит
вспоминает, что к нему поступали предложения от ряда аф-
риканских стран об отмене единоличных прерогатив бри-
танского суверена и о введении принципа ротации глав
всех государств на этом посту. Но эти предложения, заме-
чает Смит, из-за нажима англичан серьезно даже и не об-
суждались,
»
Королева, по мнению Смита, обеспечивала стабильность
основных международных позиций Содружества. Кроме
того, сохранение королевой статуса главы Содружества
«смягчало для британского общественного мнения огорче-
ния» как раз в то время, когда .«Британия все еще пережи-
вала невроз из-за уменьшения своего мирового авторите-
та» 3.
Английские авторы полагают, что королеве время от
времени приходится выполнять деликатные дипломатиче-
ские миссии. О некоторых из них сообщалось в печати. Так,
стало известным, что накануне провозглашения расист-
ским режимом Я. Смита так называемой «независимости»
Южной Родезии королева направила ему личное послание,
в котором «советовала воздержаться от этого шага и на-
помнила о его долге перед короной»4. Призыв, однако,
действия не возымел.
В последние годы участились зарубежные вояжи коро-
левы. В связи с поездкой королевы в США, Мексику и ряд
стран Центральной Америки в начале 1983 года английские
комментаторы отмечали, что она выполняет функции «су-
перпосла» Великобритании5.
Британская дипломатическая служба, в состав которой
входит оперативный персонал Форин оффиса и загранич-
ных представительств, имеет официальное наименование
«Дипломатическая служба Ее Величества». Именно из рук
монарха английские послы и Высокие комиссары получа-
ют патент на осуществление своей миссии, а также и выс-
шие государственные награды, которые дают дипломатам
право на очередное служебное продвижение или на почет-
ную отставку. Английские послы, получив патент, приобре-
тают тем самым и право на личную переписку с главой го-
сударства и членами королевской семьи.
Со вступлением Англии в эпоху империализма происхо-
дили количественный рост персонала внешнеполитических
учреждений, бюрократизация государственного аппарата.
В годы первой мировой войны Великобритания, по словам
В. И. Ленина, скатилась «в болото бюрократически-воен-
ных учреждений»6. Данная характеристика в полной мере
применима и к дипломатической службе. Только за три
года перв’ой мировой войны число служащих Форин оф-
фиса возросло более чем втрое, достигнув полутысячи чело-
век. А накануне второй мировой войны почти столько же
работало только-в одном отделе МИД — в департаменте
заморской торговли.
Именно внешнеполитическая служба окрылила писате-
ля С. Паркинсона на открытие его знаменитого «закона»:
83
«Число служащих возрастает.., и прирост не изменится от
того, уменьшилось ли, увеличилось или вообще исчезло ко-
личество дел»7. В конце 50-х годов Паркинсон гостил в
Сингапуре — тогда еще английской колонии, и его огром-
ное удивление вызвала просьба британской колониальной
администрации прислать из Лондона дополнительный пер-
сонал— как раз в то время, когда истекали последние дни
колониальной зависимости Сингапура, да и других бри-
танских владений8.
В последние десятилетия, когда Англия столкнулась с
внушительных размеров платежным дефицитом, разбух-
ший чиновничий аппарат начали сокращать, но и теперь
он довольно велик. Во второй половине 70-х годов в Фо-
рин оффисе работало 3,5 тыс. оперативных сотрудников.
Для сравнения скажем, что французский МИД обходился
1650 сотрудниками, а в МИД ФРГ работало 2300 человек9.
Руководство Форин оффиса:
профессионалы и политики
Руководство и ведущие отделы Форин
оффиса до сих пор располагаются в здании викторианско-
го стиля, открытие которого состоялось еще в 1868 году.
Тогда здание Форин оффиса было торжественно освящено
в присутствии всех высших чинов разраставшейся импе-
рии, включая и премьер-министра Б. Дизраэли. Величест-
венные лестницы, обветшалая позолота на перилах и
дверных ручках и непомерно высокие потолки настраива-
ют дипломатов на ностальгические мысли о тех временах,
когда «над империей не заходило солнце», и одновремен-
но мешают им сосредоточиться на решении более прозаи-
ческих задач повседневной дипломатической работы. Со-
держание этого обветшалого здания, требующего постоян-
ной реставрации, обходится казне в 1 млн. ф. ст. ежегодно.
В условиях режима бюджетной экономии это немалая
сумма.
Жалобы дипломатов связаны прежде всего с теснотой
здания и неприспособленностью его помещений для рабо-
ты. Главное здание Форин оффиса — «дворец Скотта» —
расположено в районе Уайтхолла, рядом с резиденцией
премьер-министра на Даунинг-стрит. Это обстоятельство
как бы символизирует политическую близость главы анг-
лийского кабинета и министра иностранных дел.
Руководитель Форин оффиса, являясь в правительстве
основным советником премьер-министра по внешнеполити-
44
чёским вопросам, входит не только в «большое» правитель-
ство, но и в так называемый внутренний кабинет — груп-
пу членов правительства из 4—6 человек, которая прини-
мает важнейшие государственные решения. Именно этим
узким кругом лиц были утверждены такие серьезные для
судеб страны решения, как вступление в НАТО, интервен-
ция в Суэце, вступление в ЕЭС, переход на новую ракет-
ную систему «Трайдент-2».
В период после второй мировой войны происходило уве-
личение роли премьер-министра в принятии внешнеполити-
ческих решений и соответственно возрастала зависимость
министра иностранных дел от главы правительства. «Ми-
нистр иностранных дел,— отмечал Г. Макмиллан,— должен
быть готов к постоянному вниманию, а порой и к вмеша-
тельству в его дела со стороны премьер-министра» 10. Сам
Макмиллан побывал в обеих ипостасях, поэтому верить
ему • можно.
Министр и премьер-министр представляют одну поли-
тическую партию, разделяют, как правило, идентичные по-
литические взгляды, имеют опыт совместной работы в «те-
невом кабинете» в период пребывания партии в оппозиции.
По этим причинам принципиальные разногласия между ни-
ми— явление нечастое.
У. Черчилль, желая подчеркнуть высокую степень взаи-
мопонимания с министром иностранных дел А. Иденом, го-
ворил, что «можно поместить его и Идена в разные комна-
ты, задать им по десять одинаковых вопросов по внешней
политике, и в девяти случаях одинаковыми будут и ответы» и.
В случае возникновения разногласий или острого пра-
вительственного кризиса, связанного с внешней политикой,
в большинстве случаев в отставку уходит министр. Еще до
второй мировой войны во взглядах разошлись Н. Чембер-
лен и А. Иден, а в 60-е годы — Г. Вильсон и Дж. Браун.
Оба раза в отставку ушли министры иностранных дел. При
правительстве М. Тэтчер в отставку были отправлены два
министра — сначала лорд Каррингтон, а год с небольшим
спустя его преемник Ф. Пим.
5 апреля 1982 г. лорд Каррингтон и еще два партийно-
политических руководителя Форин оффиса направили пись-
ма премьер-министру с просьбой об отставке. В них они
признавали за собой часть вины, связанной с возникнове-
нием фолклендского кризиса, но при этом заявили, что раз-
дающаяся со всех сторон критика Форин оффиса «во мно-
гом ничем не оправдана» 12. Тем не менее премьер-министр,
хотя и «с сожалением», но все же сразу приняла отставку
85
своих коллег. Таким образом, вновь «жертвой» стал Форйй
оффис.
Единственным случаем в послевоенной истории, когда
ушел премьер, а глава Форин оффиса остался на своем
посту, был суэцкий кризис. Тогда для всех была слишком
очевидна личная ответственность самого премьер-минист-
ра А. Идена за подготовку и проведение .позорной военной
интервенции в Египте.
В руках главы английского кабинета — назначение не
только министра иностранных дел, но также и ряда других
руководителей Форин оффиса. Все они составляют так на-
зываемое партийно-политическое руководство английского
МИД. Они обязаны проводить в Форин оффисе, где рабо-
тает большой несменяемый профессиональный аппарат,
политическую линию правящей партии.
Партийно-политическое руководство обычно включало в
последние два десятилетия самого министра, лорда-храни-
теля печати, двух-четырех государственных министров и од-
ного-двух младших министров. Премьер-министры стреми-
лись к укреплению политического ядра Форин оффиса в тех
случаях, когда они предполагали встретить значительную
оппозицию их курсу со стороны профессионального аппа-
рата. Так, в 1974 году Г. Вильсон назначил в Форин оф-
фис четырех государственных министров с довольно боль-
шими полномочиями.
Опасения лейбористских руководителей оказались нена-
прасными. Известно, что профессиональные чиновники ре-
шились даже на прямой обман с тем, чтобы не допустить
включения Вильсоном фразы о мирном сосуществовании
государств противоположных общественно-политических
систем в его выступление на Совещании по безопасности и
сотрудничеству в Европе. Буквально накануне выступления
дипломатический секретарь министра иностранных де;
Каллагэна сообщил секретарю Вильсона — для передач!
«шефу», — что Каллагэн против включения этой фразы i
текст речи премьер-министра. Вильсон не поверил, и, каь
оказалось, чутье его не подвело.
Пример другой интриги профессиональных английские
дипломатов приводит уже упоминавшийся А. Смит. На ис-
ходе 1974 года, пишет канадский дипломат, встал вопрос
о выборе нового генерального секретаря Содружества.
Стремясь провалить не устраивающую их кандидатуру
Смита, они доложили Каллагэну, что «африканские стра-
ны не хотят переизбрания Смита», а в африканских стра-
нах они же одновременно распространяли сведения о том,
86
что канадский дипломат якобы сам не хочет баллотиро-
ваться в третий раз 13. И то, и другое было преднамеренной
дезинформацией.
Лорд Чалфонт, один из государственных министров в
правительстве Вильсона, отмечал — вероятно, на основе
своих личных впечатлений,— что приход нового политиче-
ского руководства в Форин оффис и его первые контакты
с постоянно работающими там профессиональными дипло-
матами «не менее драматичны, чем рукопожатие двух бок-
серов перед началом поединка» 14.
В послевоенной истории не было, пожалуй, ни одного
лейбористского министра иностранных дел, за исключени-
ем Э. Бевина, который не сетовал бы на чрезмерно боль-
шое влияние профессиональных дипломатов и трудности в
нахождении с ними общего языка. Но и дипломаты, выхо-
дя в отставку, не скупились в свою очередь на нелестные
замечания в адрес политиков, особенно депутатов парла-
мента, кстати, весьма ограниченных в своих внешнеполи-
тических полномочиях. Наиболее резким можно признать
высказывание руководителя британской дипломатической
службы в 40-х годах А. Кадогана, получившее почти что
хрестоматийную известность. «Как я ненавижу депутатов
парламента! — восклицал Кадоган в своем дневнике.— Они
олицетворяют все то, чего рекомендуют избегать все мое
образование и опыт — самолюбие, предрассудки, бесчестие,
легкомысленную безответственность, черную зависть и
лживость» 15. Пожалуй, это крайнее и излишне эмоциональ-
ное выражение реально существующей неприязни в отноше-
ниях между профессиональными чиновниками и политиче-
скими руководителями в английском внешнеполитическом
аппарате.
В чем же главная причина конфликтов? Английские ис-
следователи и некоторые политические деятели объясня-
ют их различиями в методах и стиле решения одних и тех
gte вопросов профессионалами и «политиками». Эти разли-
чия действительно проявляются довольно остро в периоды
внесения правительством определенных изменений во внеш-
неполитический курс. Дипломаты с долголетним стажем от-
дают предпочтение «стабильности и сохранению статус-
но, если только последнее не становится откровенно не-
удовлетворительным» 16. Соответственно британские про-
фессиональные дипломаты «поощряют компромиссы, пред-
почитают сглаживать противоречия, откладывая на неоп-
ределенный срок их разрешение» 17. Политические руково-
дители, главным образом лейбористские, в отличие от дип-
ломатов выступают во многих случаях за более инициа-
лу
тивный внешнеполитический курс и более изобретательную
дипломатическую тактику.
Проблема также и в том, что в английской политиче-
ской системе, включая и дипломатическую службу, до сих
пор нет четкого разделения сферы компетенции между про-
фессиональным аппаратом и политическими руководителя-
ми. На это обстоятельство обратил внимание, в частности,
лейбористский руководитель Форин оффиса Д. Оуэн, столк-
нувшийся в конце 70-х годов с «яростной оппозицией» про-
фессионального аппарата, выступившего против примене-
ния каких-либо санкций против ЮАР 18.
Рассуждая о принципах взаимоотношений министра со
своими подчиненными-профессионалами, Оуэн делает та-
кой вывод—последние имеют право, «не вынося сор из
избы», оспаривать взгляды политического руководства, но
только до принятия последним окончательных решений.
Другими словами, функции чиновников лежат в основном
в исполнительской сфере, а принятие решений — это уже
прерогатива политических лидеров. Подобное сужение пол-
номочий дипломатической службы, характерное вообще для
позиции лейбористов, всегда вызывало и продолжает вы-
зывать недовольство у профессиональных дипломатов. По
мнению одного из них, бывшего Высокого комиссара в
Пакистане и Нигерии С. Пикарда, профессиональные дип-
ломаты должны участвовать и в принятии решений, так
как без этого политические руководители не гарантирова-
ны от ошибок. Во-первых, потому, считает Пикард, что, на-
ходясь в оппозиции, они не имеют доступа к полному объе-
му информации, необходимой для выработки сбалансиро-
ванного курса. А во-вторых, придя к власти и получив до-
статочную информацию, они больше озабочены кратко-
срочными выгодами, нежели обеспечением долговременных
политических интересов19.
Споры по организационным вопросам среди английской
политической элиты возникли не теперь и продолжаться
будут, вероятно, еще долго. За ними, однако, не всегда от-
четливо видна подлинная причина обостряющихся порой
разногласий в Форин оффисе. А она имеет скорее соци-
ально-классовый, политический, нежели организационный
характер. Вопрос тут не только в том, какая партия нахо-
дится у власти, хотя вероятность конфликтов при лейбо-
ристах возрастает. Напомним тем не менее, что у мало-
опытного в дипломатических делах лейбористского мини-
стра Э. Бевина сложились прекрасные отношения с про-
фессиональными дипломатами. Чиновники Форин оффиса
в большинстве своем с доверием отнеслись к политике ли-
98
дера консерваторов М. Тэтчер в начале ее гтравЛейий, йё-
смотря на то, что, как замечает английский исследователь
X. Стефенсон, «из всех британских премьер-министров по-
следних лет она была самой несведущей в вопросах внеш-
ней политики и дипломатии»20.
Главное в том, что профессиональный дипломатический
аппарат — в силу своей классовой близости к крупному ка-
питалу и к выражающим его волю политическим кругам —
руководствуется в своей оценке главы правительства и сво-
его собственного ведомства не личными симпатиями или
антипатиями. Решающее значение имеет иной критерий —
в какой степени эти руководители отражают интересы гос-
подствующих классов. Если профессионалы считают, что
линия политического руководства в том или ином вопросе
не соответствует интересам правящих классов, они могут
прибегнуть к дозволенным или недозволенным приемам,
чтобы оказать давление на своих политических руководи-
телей.
В последнее десятилетие укрепление политического зве-
на в руководстве английского МИД приняло характер бо-
лее или менее устойчивой тенденции. Она связана с опре-
деленным изменением внешнеполитической ориентации
страны и не в последнюю очередь со вступлением Англии
в ЕЭС. Возросло личное участие руководителей МИД в
международных встречах и конференциях, участились их
поездки за границу.
Государственный министр Форин оффиса, отвечающий
за отношения с ЕЭС, выезжает в Брюссель 20—25 раз в
год. Сам министр иногда почти треть года проводит за
границей. Так, было подсчитано, что в 1975 году, богатом
на международные совещания, Дж. Каллагэн пробыл за
рубежом в общей сложности 95 дней21.
В 70-е годы как лейбористские, так и консервативные
правительства шире, чем прежде, привлекали непрофессио-
нальных дипломатов к выполнению важных внешнеполи-
тических заданий. Так, в начале 1976 года в состав пер-
вой делегации в Родезию для переговоров с Я. Смитом Дж.
Каллагэн включил секретаря по международным вопросам
профсоюза транспортных и неквалифицированных рабочих
Т. Макнэлли — влиятельного человека в лейбористской
партии. Год спустя в «челночную» поездку по странам Юга
Африки был направлен лейбористами А. Ричард. При этом
была учтена его известность как противника апартеида и
расизма — в отличие от кадровых сотрудников Форин оф-
фиса22. При консерваторах осуществление дипломатичес-
кой миссии в Родезии поручалось К. Соумзу — видному по-
89
ЛйТ йку, нё Являющемуся, однако, кадровым чиновником ди-
пломатической службы.
Все же нет оснований делать вывод о том, что дипло-
маты уступили позиции в МИД непрофессионалам, полити-
кам. О сохранении профессионалами своего влияния свиде-
тельствует и расстановка кадров в руководящем звене Фо-
рин оффиса.
В распоряжении каждого партийно-политического руко-
водителя Форин оффиса, то есть у министра, государствен-
ных и младших министров, имеются небольшие, но весьма
влиятельные секретариаты. Число работающих в них про-
фессиональных дипломатов превышает число политиков.
Так, у министра семь секретарей. Четверо из них — про-
фессиональные дипломаты. Возглавляет секретариат ми-
нистра главный личный секретарь. Это — кадровый дипло-
мат в ранге советника, который при смене правительства
остается на своем посту. Он служит как бы связующим
звеном между новым министром и несменяемым профес-
сиональным аппаратом. Должность секретаря министра-
считается одной из наиболее престижных и влиятельных
на британской дипломатической службе. В Форин оффисе
нет, пожалуй, профессионального дипломата, более близ-
кого к министру, чем его главный секретарь. Он работает
в тесном контакте с министром, сопровождает его во всех
заграничных поездках. Он — «глаза и уши» министра, так
как имеет право быть на всех совещаниях в Форин оффи-
се даже тогда, когда его начальник отсутствует. Кроме то-
го, в круг обязанностей главного секретаря входит связь
с секретариатом премьер-министра.
Английские исследователи и сами дипломаты считают,
что внутренняя организация Форин оффиса чрезвычайно
сложна и запутана. Руководители английского МИД, по
замечанию Д. Хэрда, «напоминают собой группу адмира-
лов, осуществляющих навигацию, считающуюся недоступ-
ной для рядового моряка». При этом каждый из них «стре-
мится получить доступ ко всем документам и отграничить
в свою пользу возможно большее поле действий»23.
Среди этих «адмиралов» Форин оффиса, пользуясь сра-
внением Хэрда, «наибольшая территория» принадлежит по-
стоянному заместителю министра. Он стоит во главе всего
британского профессионального дипломатического аппара-
та, работающего как внутри страны, так и за рубежом.
При всех изменениях английских внешнеполитических
приоритетов в последние десятилетия на ключевую долж-
ность постоянного заместителя министра и главы диплома-
тической службг 'о-прежнему назначаются представители
90
консервативных кругов, связанные с партией тори и круп-
ным капиталом. С 1961 по 1982 год на этой должности по-
бывало пять видных британских дипломатов. Почти все
они, будучи выходцами из богатых респектабельных се-
мейств, получили среднее образование в частных школах,
а высшее — все без исключения — в Оксфордском универ-
ситете.
Некоторое отклонение было лишь в карьере Д. Грин-
хилла — постоянного заместителя министра иностранных
дел в 1969—1973 годах. Гринхилл не учился в аристокра-
тической частной школе, как его предшественники, но, как
и они, закончил Оксфорд, после чего некоторое время ра-
ботал контролером на одном из лондонских железнодорож-
ных вокзалов. Но то, что считалось прежде недостатком,
в конце 60-х годов оказалось выгодным преимуществом.
Разрекламированный при назначении Гринхилла в 1969 го-
ду главой британской дипломатической службы факт его
работы «простым железнодорожником» играл на руку лей-
бористским руководителям. Он должен был продемонстри-
ровать общественности всю серьезность намерений прави-
тельства провести демократизацию дипломатического ап-
парата. За шумихой вокруг необычного эпизода в карьере
Гринхилла каким-то образом забыли упомянуть о том, что
на железной дороге он проработал всего несколько недель,
да и то в качестве стажера по заданию компании, где он
собирался служить.
Во всем остальном карьера Гринхилла была по стан-
дартам британской дипломатии вполне ординарной. После
поступления на службу в 1946 году его направили в анг-
лийское представительство в Софию, откуда спустя три
года он был выслан «за деятельность, несовместимую со
статусом дипломатического представителя». Затем в нача-
ле 50-х годов его направили в посольство в Вашингтон, где
он занимался «поставками вооружений». В 1954 году Грин-
хилл прошел стажировку в имперском военном колледже
и после этого был назначен советником в британское пред-
ставительство при НАТО. А вернувшись в Лондон, он по-
лучил назначение на должность внешнеполитического со-
ветника директора секретной разведывательной службы24.
В 60-е годы Гринхилл работал в основном в руководящем
звене Форин оффиса и отвечал за сотрудничество с воен-
ными учреждениями и разведкой. После выхода в отстав-
ку в 1973 году он получил, как и все другие руководители
профессиональной дипломатической службы, титул баро-
на и стал членом советов директоров восьми крупнейших
промышленных корпораций25.
91
Дипломатическая карьера Гринхилла заслуживает под-
робного рассказа, поскольку с его именем связана и про-
исшедшая к концу 60-х годов своеобразная «смена вех» в
Форин оффисе и в дипломатическом аппарате в целом.
Гринхилл оказался первым послевоенным руководителем
профессиональной дипломатической службы, чья карьера,
во-первых, началась уже после второй мировой войны, и,
во-вторых, не была связана, как у его предшественников,
со службой в бывших колониях, в том числе в странах Со-
дружества. Так, постоянный заместитель министра иност-
ранных дел до Гринхилла —П. Гор-Бут пришел на эту
должность с поста Высокого комиссара в Индии, а еще
раньше работал послом в Бирме. Гринхилл же практичес-
ки не работал ни в одной из развивающихся стран.
Преемник Гринхилла — Т. Бримлоу считался в Форин
оффисе специалистом по социалистическим странам и по
экономическим вопросам, прежде всего связанным с «Об-
щим рынком». А карьера уже не раз упоминавшегося на-
ми М. Паллисера — постоянного заместителя министра в
1975—1982 годах — была почти всецело связана с новыми
направлениями деятельности британской дипломатии.
Кстати, его заместителем в 1979 году стал также убежден-
ный сторонник интеграции Д. Мэтленд, вернувшийся из
Брюсселя с поста представителя при ЕЭС. Нынешний по-
стоянный заместитель министра Э. Экланд до своего наз-
начения на этот пост десять лет работал послом в запад-
ноевропейских странах.
Говорят, что постоянный заместитель министра как бы
персонифицирует британскую дипломатическую службу в
целом, воплощая все ее основные черты. Он представляет
интересы профессиональных дипломатов перед политиче-
ским руководством и может, разумеется, в определенных
пределах, влиять и на внешнеполитический курс. Посто-
янный заместитель — уникальная дипломатическая долж-
ность, поскольку он назначается и смещается не минист-
ром, а премьер-министром. Это также увеличивает его вес
и относительную независимость в аппарате Форин оффиса.
Через кабинет постоянного заместителя проходят все
важные донесения министру из дипломатических предста-
вительств, предложения отделов самого Форин оффиса, до-
кументация из других ведомств. Английские послы, сооб-
щает Дж. Мурхауз, нередко отправляют свои донесения в
Лондон с грифом «только для постоянного заместителя ми-
нистра» 26. Это — не более чем тактическая уловка дипло-
матов, так как скрыть документ от политических руково-
дителей своего ведомства постоянный заместитель не мо-
92
жет, но ин может отправить его на доработку или внести
соответствующие коррективы.
Если в секретариатах государственных министров Фо-
рин оффиса, у министра и даже у премьер-министра рабо-
тают непрофессиональные дипломаты, то в огромном ап-
парате постоянного заместителя все сотрудники — кадро-
вые дипломаты и нет ни одного политика. Через подчиня-
ющихся ему заместителей министра глава британской ди-
пломатической службы осуществляет руководство опера-
тивной работой всех отделов Форин оффиса и заграничной
службы.
Постоянный заместитель непосредственно руководит та-
кими важными участками деятельности Форин оффиса, как
кадровая политика, внешнеполитическая пропаганда, поли-
тическая разведка. Осуществляет он и некоторые прото-
кольные функции, в частности представляя министерство
на церемонии вручения иностранными послами веритель-
ных и отзывных грамот главе государства.
Число заместителей и помощников постоянного замес-
тителя министра, в ведении которых обычно находятся 2—
3 отдела Форин оффиса, колеблется в пределах 20—25 че-
ловек. Все они без исключения — кадровые дипломаты.
В английских дипломатических кругах отмечалось в по-
следние годы, что аппарат профессионального руководст-
ва в Форин оффисе является излишне громоздким. У. Уол-
лес в связи с этим писал, что «проблема сокращения чис-
ла заместителей министра — одна из центральных» во вну-
тренней организации английского МИД27. К началу 80-х
годов число заместителей и помощников постоянного заме-
стителя министра удалось сократить до двадцати. Доволь-
но часто назначение того или иного дипломата на эти дол-
жности связано не с деловыми соображениями, а скорее
служит личным интересам дипломатов. Эти посты для дип-
ломатов являются одним из логических завершений их слу-
жебного пути. Дипломат, подавший в отставку с престиж-
ного поста заместителя министра, имеет большие шансы
на получение выгодного поста в мире большого бизнеса.
Судя по организации Форин оффиса в начале 80-х го-
дов, попытки лейбористского правительства уменьшить вли-
яние профессиональных чиновников на дипломатической
службе не дали сколько-нибудь существенных результатов.
Постоянный заместитель министра и его аппарат, сосредо-
точив в своих руках огромный объем информации и влия-
ния, накопленный за долгие годы работы на дипломатиче-
ской службе, по-прежнему являются гарантами стабильно-
сти внешнеполитического курса и консерватизма в англий-
93
ском внешнеполитическом аппарате. Добавим, что на ру*
ководящие посты в Форин оффисе назначаются диплома-
ты, на деле доказавшие свою преданность классовым це-
лям британского империализма, враждебность к социализ-
му и коммунизму, к прогрессивным, национально-освобо-
дительным движениям.
Английские господствующие классы рассматривают
консервативное влияние профессионалов в руководстве
Форин оффиса также и как препятствие на пути нежела-
тельных перемен в случае прихода к власти леволейборист-
ского или любого другого правительства, которое бы пред
приняло попытки внести существенные изменения во внеш-
неполитическую практику. Именно по этой причине левым
крылом лейбористской партии в начале 80-х годов был вы-
двинут ряд проектов реформы государственной службы.
Среди прочего в этих проектах предлагалось ограничить
полномочия постоянного заместителя министра, в особен-
ности его право на просмотр всех поступающих к минист-
ру документов28.
Во взаимоотношениях политических и профессиональ-
ных руководителей Форин оффиса, как мы видели, быва-
ют свои приливы и отливы, не всегда они складываются
гладко. Возникает порой и напряженность в отношениях
между премьер-министром и министром иностранных дел,
одной из причин которой является давление на министра
со стороны профессионального дипломатического аппара-
та. Однако не следует драматизировать эти конфликты и
тем более считать их определяющими в английском внеш-
неполитическом механизме. Ведь в конечном счете и про-
фессиональные чиновники, и политические деятели англий-
ских буржуазных партий занимаются одним делом — за-
щитой коренных международных интересов британского
империализма.
Основание пирамиды
Если политических и профессиональных
руководителей Форин оффиса можно считать вершиной
британской дипломатической пирамиды, то ее мощным ос-
нованием являются отделы. В них проводится основной объ-
ем повседневной дипломатической работы.
К началу 80-х годов в английском МИД было 60 опе-
ративных отделов. Треть из них — территориальные (гео-
графические) отделы. Распределение по регионам было сле-
дующим: 12 отделов занимались Азией и Африкой, 4 —
94
Западной Европой и Северной Америкой, 1—отношениями
с Советским Союзом и 1 — с европейскими социалистиче-
скими странами. Еще три отдела отвечали за отношения с
латиноамериканскими государствами, включая и страны
Карибского бассейна. Выделены отдельные департаменты
также для Ирландии и Гонконга, что можно отнести к
структурным особенностям английского МИД29. В Форин
оффисе преобладают отделы, занимающиеся Африкой и
Азией. Сюда входят и такие важные для интересов англий-
ских правящих кругов регионы, как Дальний Восток и
Ближний Восток.
Сотрудники 'территориальных отделов Форин оффиса
занимаются двусторонними отношениями с иностранными
государствами. В круг их основных задач входит сбор,
классификация и оценка текущей информации, разработка
предложений по актуальным вопросам двусторонних поли-
тических отношений, подготовка текстов ответов в парла-
менте на соответствующие вопросы, дипломатическая пе-
реписка и поддержание деловых и протокольных контак-
тов с иностранными дипломатическими представительства-
ми в Лондоне. Перечисление функций само по себе не да-
ет представления об объеме работы, а он немалый. Доста-
точно сказать, что в столице Великобритании в 1982 году
было аккредитовано 140 иностранных послов и Высоких
комиссаров из стран Содружества. Некоторые из них, пра-
вда, представлены в Лондоне по совместительству и име-
ют постоянную резиденцию в Париже, но таких — едини-
цы 30.
Ветераны английской дипломатии вспоминают, что до
второй мировой войны рабочий день в Форин оффисе фак-
тически начинался не раньше 11 часов утра, когда курье-
ры, «преодолев Ла-Манш», привозили дипломатическую
почту с континента. Теперь же объемистые папки с раз-
личными документами ложатся на столы сотрудников от-
делов обычно трижды в день.
Резкое увеличение потока информации в Форин оффи-
се пришлось на 60-е годы. Это связано прежде всего с рас-
ширением круга задач дипломатической службы, с увели-
чением в ее штатах числа специалистов <по конкретным во-
просам. Тогда только из посольств поступало ежедневно
примерно 2 тыс. сообщений различных видов. А число те-
леграмм, как подсчитали позднее, увеличивалось в среднем
на 7% в год31. Дипломатам не хватало времени на обра-
ботку в срок всех материалов. К тому же возникали па-
раллелизм и дублирование в работе посольств и централь-
ного аппарата, поэтому руководство Форин оффиса в 1973
95
году йосФавйло цель уже со следующего года сократить ЙА
10% телеграфную связь с английскими посольствами. Но
даже если эту цель удалось достигнуть (данные об этом
не публиковались), вряд ли произошло существенное со-
кращение общего объема информации. Дело в том, что все
большая ее часть поступает теперь не из посольству из дру-
гих источников. Сотрудники территориальных отделов ис-
пользуют в своей работе материалы по крайней мере еще
трех — помимо посольств — источников информации: сооб-
щения английских корреспондентов из-за рубежа; материа-
лы, получаемые по взаимной договоренности от партнеров
Англии по НАТО и ЕЭС, а также из ряда стран Содруже-
ства; справочные материалы, подготавливаемые в научно-
исследовательских организациях и университетах. При не-
обходимости, как отмечают английские специалисты, для
разработки важных аналитических документов может быть
привлечена секретная разведывательная служба32.
Обращает на себя внимание тот факт, что статус от-
делов в Форин оффисе довольно невысок. Возглавляются
они дипломатами в ранге советников. Следовательно, со-
гласно табели о рангах отдел должен обращаться к ан-
глийскому послу не непосредственно, а через одного из
заместителей или помощника постоянного заместителя ми-
нистра, -ведающего его делами. С одной стороны, такое
положение — дань традиции, по которой английские пос-
лы издавна занимают одно из самых высоких мест в ан-
глийской дипломатической иерархии. С другой — и это,
вероятно, главное,— специфика положения отделов может
быть объяснена подходом руководства Форин оффиса к вы-
работке решений. Одним из наиболее твердых принципов
Уайтхолла, считает У. Уоллес, является убеждение в том,
что все вопросы «следует решать на возможно более низ-
ком уровне, преодолевая тем самым извечное стремление
бюрократов отсылать дела на рассмотрение вышестоящих
инстанций»33. Чем больше текущих дел решается на
уровне отдела, тем больше времени освобождается у ру-
ководителей Форин оффиса для решения наиболее важ-
ных проблем. И применение этого принципа можно было
бы только одобрить, если бы в реальной практике Форин
оффиса он нередко (и об этом не раз говорили лейбори-
стские руководители английского МИД) не использовал-
ся для задержки какого-либо неугодного дипломатам ре-
шения или попросту для того, чтобы не сообщать о нем
руководству.
Так, лейбористский министр Дж. Браун (август
1966 г.— март 1968 г.) жаловался на то, что не он, а ди-
96
пломаты на уровне оперативных отделов сами решают, о
чем его следует информировать, а какую информацию стоит
придержать34.
Территориальные отделы — наиболее устойчивое звено
Форин оффиса. Считается, что система отбора и подготовки
кадров страноведческого профиля, введенная еще в 1943 го-
ду, в целом оправдала себя и не нуждается в существенных
изменениях. Специалисты тем не менее замечают, что под-
готовка и распределение кадров по различным регионам
далеко не равноценны. В 1975 году в Форин оффисе рабо-
тали 182 арабиста, то есть более половины всех сотрудни-
ков территориальных отделов35. Это, по-видимому, намно-
го превышало реальные потребности. Значительную часть
арабистов направили на работу в функциональные отделы
и в международные организации. В то же время латино-
американистов не хватало даже для территориальных отде-
лов и для посольств. Об этих диспропорциях не преминули
напомнить. Форин оффису сразу после фолклендских собы-
тий.
Открытый конфликт из-за Фолклендских (Мальвин-
ских) островов был неожиданностью для английских ди-
пломатов. В печати отмечалась поверхностность представ-
лений о политическом развитии в странах этого континен-
та, недостаточность достоверной информации, получаемой
из английских посольств. С укором вспомнили и сопротивле-
ние, которое оказывал Форин оффис, когда от него требо-
вали произвести необходимые изменения в расстановке кад-
ров 36.
Еще в 70-е годы во время дискуссии об организации и
методах работы Форин оффиса специалисты отмечали, что
отсутствие у большого числа английских дипломатов глу-
боких знаний в области современных международных от-
ношений приводит к неумению связывать изучаемые ими
частные явления и события с глобальными процессами
международных отношений. Критике подверглась также
преобладающая ориентация Форин оффиса на специали-
стов широкого профиля, которые, как полагали руководи-
тели дипломатической службы, могут справиться с .любой
задачей и анализом ситуации в любой стране, даже если
их специально для этого не готовили. Однако 'мнение ди-
пломатических руководителей не разделялось экспертами
со стороны. Один из них заметил, что дипломаты «за лесом
не в состоянии разглядеть деревья»37. Иными словами, из
их поля зрения выпадают важные детали, что не позво-
ляет дать адекватный анализ ситуации и в ряде случаев да-
же ведет к искажению смысла происходящих событий.
4 —• В. М. Матвеев 97
году йосФавйло цель уже со следующего года сократйтъ йа
10% телеграфную связь с английскими посольствами. Но
даже если эту цель удалось достигнуть (данные об этом
не публиковались), вряд ли произошло существенное со-
кращение общего объема информации. Дело в том, что все
большая ее часть поступает теперь не из посольству из дру-
гих источников. Сотрудники территориальных отделов ис-
пользуют в своей работе материалы по крайней мере еще
трех — помимо посольств — источников информации: сооб-
щения английских корреспондентов из-за рубежа; материа-
лы, получаемые по взаимной договоренности от партнеров
Англии по НАТО и ЕЭС, а также из ряда стран Содруже-
ства; справочные материалы, подготавливаемые в научно-
исследовательских организациях и университетах. При не-
обходимости, как отмечают английские специалисты, для
разработки важных аналитических документов может быть
привлечена секретная разведывательная служба32.
Обращает на себя внимание тот факт, что статус от-
делов в Форин оффисе довольно невысок. Возглавляются
они дипломатами в ранге советников. Следовательно, со-
гласно табели о рангах отдел должен обращаться к ан-
глийскому послу не непосредственно, а через одного из
заместителей или помощника постоянного заместителя ми-
нистра, -ведающего его делами. С одной стороны, такое
положение — дань традиции, по которой английские пос-
лы издавна занимают одно из самых высоких мест в ан-
глийской дипломатической иерархии. С другой — и это,
вероятно, главное,— специфика положения отделов может
быть объяснена подходом руководства Форин оффиса к вы-
работке решений. Одним из наиболее твердых принципов
Уайтхолла, считает У. Уоллес, является убеждение в том,
что все вопросы «следует решать на возможно более низ-
ком уровне, преодолевая тем самым извечное стремление
бюрократов отсылать дела на рассмотрение вышестоящих
инстанций»33. Чем больше текущих дел решается на
уровне отдела, тем больше времени освобождается у ру-
ководителей Форин оффиса для решения наиболее важ-
ных проблем. И применение этого принципа можно было
бы только одобрить, если бы в реальной практике Форин
оффиса он нередко (и об этом не раз говорили лейбори-
стские руководители английского МИД) не использовал-
ся для задержки какого-либо неугодного дипломатам ре-
шения или попросту для того, чтобы не сообщать о нем
руководству.
Так, лейбористский министр Дж. Браун (август
1966 г.— март 1968 г.) жаловался на то, что не он, а ди-
96
пломаты на уровне оперативных отделов сами решают, о
чем его следует информировать, а какую информацию стоит
придержать34.
Территориальные отделы — наиболее устойчивое звено
Форин оффиса. Считается, что система отбора и подготовки
кадров страноведческого профиля, введенная еще в 1943 го-
ду, в целом оправдала себя и не нуждается в существенных
изменениях. Специалисты тем не менее замечают, что под-
готовка и распределение кадров по различным регионам
далеко не равноценны. В 1975 году в Форин оффисе рабо-
тали 182 арабиста, то есть более половины всех сотрудни-
ков территориальных отделов35. Это, по-видимому, намно-
го превышало реальные потребности. Значительную часть
арабистов направили на работу в функциональные отделы
и в международные организации. В то же время латино-
американистов не хватало даже для территориальных отде-
лов и для посольств. Об этих диспропорциях не преминули
напомнить. Форин оффису сразу после фолклендских собы-
тий.
Открытый конфликт из-за Фолклендских (Мальвин-
ских) островов был неожиданностью для английских ди-
пломатов. В печати отмечалась поверхностность представ-
лений о политическом развитии в странах этого континен-
та, недостаточность достоверной информации, получаемой
из английских посольств. С укором вспомнили и сопротивле-
ние, которое оказывал Форин оффис, когда от него требо-
вали произвести необходимые изменения в расстановке кад-
ров 36.
Еще в 70-е годы во время дискуссии об организации и
методах работы Форин оффиса специалисты отмечали, что
отсутствие у большого числа английских дипломатов глу-
боких знаний в области современных международных от-
ношений приводит к неумению связывать изучаемые ими
частные явления и события с глобальными процессами
международных отношений. Критике подверглась также
преобладающая ориентация Форин оффиса на специали-
стов широкого профиля, которые, как полагали руководи-
тели дипломатической службы, могут справиться с .любой
задачей и анализом ситуации в любой стране, даже если
их специально для этого не готовили. Однако 'мнение ди-
пломатических руководителей не разделялось экспертами
со стороны. Один из них заметил, что дипломаты «за лесом
не в состоянии разглядеть деревья»37. Иными словами, из
их поля зрения выпадают важные детали, что не позво-
ляет дать адекватный анализ ситуации и в ряде случаев да-
же ведет к искажению смысла происходящих событий.
4 — В. М. Матвеев
97
Добавим, что территориальные отделы остаются в Фо-
рни оффисе оплотом наиболее консервативных дипломати-
ческих методов. Их сотрудники активнее других сопротив-
ляются новшествам, неохотно соглашаются на прохожде-
ние стажировок в других учреждениях, в научных центрах
и университетах.
Если территориальные отделы занимаются в основном
двусторонними -политическими отношениями, то задачи
другой группы оперативно-дипломатических отделов Форин
оффиса — функциональных отделов — иные. Их сотрудники
занимаются актуальными прблемами современной между-
народной политики. В последние 10—15 лет функциональ-
ные отделы получили преимущественное развитие в струк-
туре английского ведомства иностранных дел. Этому
способствовала активизация ряда форм дипломатической
деятельности, таких как работа в международных орга-
низациях и на конференциях, внешнеэкономическая рабо-
та, информационно-пропагандистская деятельность и осу-
ществление международного научно-технического и куль-
турного обмена. Функциональная специализация в Форин
оффисе ускорилась вступлением английской дипломатии в
многоотраслевую деятельность Европейского экономическо-
го сообщества.
В 1973 году штаты сотрудников функциональных отде-
лов уже почти в три раза превышали персонал террито-
риальных отделов38. Примерно такое же соотношение со-
храняется и до сих пор. Судя по официальным документам
английского МИД, его руководители считают функциональ-
ные отделы наиболее важным оперативным звеном Форин
оффиса. Так, перечисление отделов в меморандуме МИД,
представленном в парламент в 1980 году, начинается с фун-
кциональных отделов, с их торгово-экономической группы.
Ориентируя центральное дипломатическое ведомство на
активную всестороннюю работу в экономической области,
руководители Форин оффиса, по всей очевидности, рас-
сматривают торгово-экономические отношения в качестве
одного из важнейших каналов английского политического
влияния в мире.
В меморандуме Форин оффиса говорится, что в области
внешнеэкономической политики дипломатическая служба
преследует три основные цели: «способствовать улучшению
условий для британского экспорта (видимого и невидимо-
го) на мировых рынках»; «обеспечивать своевременное по-
лучение необходимых для английской экономики поставок»;
«защищать за рубежом экономические интересы Соединен-
ного Королевства»39.
98
Экономические отделы Форин оффиса довольно узко спе-
циализированы. Так, имеется специальный отдел по торго-
вым отношениям и экспорту, отдел по валютно-финансовым
отношениям, отдел экономических экспертов, два отдела по
европейской экономической интеграции, отдел энергетики,
науки и космоса. Последний занимается как разработкой
английской позиции по энергоснабжению в ЕЭС, так и по-
литикой в отношении Организации стран — экспортеров
нефти (ОПЕК), вопросами космоса.
Ведущей формой работы экономических отделов Форин
оффиса являются сбор и обработка сведений, получаемых
от английских посольств, консульств и представительств
при международных организациях. Ежегодно Форин оффис
получает почти 50 тыс. донесений различных видов по эко-
номическим вопросам. Обработанная информация через ми-
нистерство торговли, Конфедерацию британской промыш-
ленности и ряд других ведомств и организаций доводится
до сведения английских компаний. «У нас нет достаточной
квалификации, чтобы самим продать тот или иной товар,—
говорил на парламентских слушаниях представитель Форин
оффиса.— Но мы в состоянии оказать такие услуги, кото-
рые помогут сделать это британским экспортерам»40.
Деловые и личные связи дипломатов с миром большого
бизнеса — одна из наиболее характерных черт современно-
го английского МИД. Для сотрудников торгово-экономиче-
ских отделов эти связи составляют важную часть их повсе-
дневной работы. Правда, на прямой обмен кадрами с част-
ными компаниями Форин оффис "идет неохотно. В 1980 году
на стажировках ’в трех банковских компаниях — в «Мидд-
лэндз бэнк», «Барклэйз бэнк» и в группе Ротшильдов, а
также в химическом концерне «Ай-Си-Ай» было всего че-
тыре дипломата. Форин оффис по-прежнему старается со-
блюдать определенную дистанцию при сотрудничестве с
«внешним миром», заботясь о собственной независимости.
Другим важным и динамичным направлением в разви-
тии функциональных отделов Форин оффиса является ди-
пломатическое обеспечение участия Великобритании в меж-
дународных организациях. В конце 70-х годов Англия со-
стояла членом 126 международных межправительственных
организаций, не считая ЕЭС41. Форин оффис обеспечивает
кадрами постоянные представительства при многих из них,
участвует в формировании делегаций для сессионной рабо-
ты других организаций.
Дж. Макдермотт упоминает рост международных орга-
низаций среди главных факторов, повлиявших на модерни-
зацию британского дипломатического ведомства42. Струк-
4*
99
тура Форин оффиса 'была в значительной мере пересмотре-
на для обеспечения конференционной работы. Во многих
международных организациях Англия занимает активную
позицию, опираясь на профессиональное умение своих ди-
пломатов в ведении международных переговоров.
Важнейшей международной организацией с точки зре-
ния английских интересов руководители Форин оффиса по-
прежнему считают НАТО. Выступая в сентябре 1981 года
в Нью-Йорке перед собранием Ассоциации внешней поли-
тики, министр иностранных дел лорд Каррингтон заверил
своих американских слушателей в том, что укрепление Се-
вероатлантического союза остается, как и во все предыду-
щие годы, главной заботой британской дипломатии43.
При консервативном правительстве М. Тэтчер влияние
военных на внешнюю политику усилилось. Будущий премь-
ер-министр в одном из своих ключевых выступлений в
1978 году подчеркивала, что оборонная и внешняя полити-
ка должны быть взаимосвязаны, при этом «первая обусло-
вливает вторую»44. Такого рода соображения легли в осно-
ву укрепления отдела обороны — наиболее крупного и вли-
ятельного из всех департаментов Форин оффиса, ведающих
международными организациями. Один из его секторов
специально занимается вопросами участия Англии в НАТО.
Через этот отдел осуществляются связи МИД с министер-
ством обороны. Форин оффис участвует в разработке про-
грамм военной помощи иностранным государствам, в на-
правлении за рубеж военных специалистов и в подготовке
иностранных военных кадров в английских военных акаде-
миях. Отдел также занимается разработкой политических
и военно-технических аспектов английской позиции на пе-
реговорах по разоружению. Часть проблем разоружения
находится в компетенции отдела по контролю над вооруже-
ниями и разоружению.
Влияние военных ведомств на дипломатический аппарат
отражается и на служебных карьерах английских диплома-
тов. Более половины руководящего состава Форин оффиса
в то или иное время находились на стажировках в воен-
ных институтах. Годичная учеба в имперском военном кол-
ледже приравнивается к очередному этапу в служебном
продвижении, который обычно занимает 3—4 года и слу-
жит основанием для получения очередного дипломатиче-
ского ранга. Более того, после такой стажировки диплома-
тов, как правило, направляют на ответственные посты.
При назначении политических руководителей Форин оф-
фиса также высоко ценится опыт работы в военных ве-
домствах. Например, назначенный М. Тэтчер на должность
100
руководителя Форин оффиса лорд Каррингтон имел до это-
го довольно длительный стаж работы в военных учрежде-
ниях. В 1955—1956 годах он был парламентским секрета-
рем у министра обороны, в 1959—1963 годах — морским
министром, а в правительстве Э. Хита возглавлял мини-
стерство обороны. Происходит «миграция» кадров и из
Форин оффиса. В мае 1981 года, к примеру, премьер-ми-
нистр -перевела государственного министра П. Блейкера из
Форин оффиса в министерство обороны. Там он занимает-
ся военно-политическими вопросами и международным
военным сотрудничеством, в чем ему, вероятно, помогают
прежние связи с дипломатическим аппаратом45.
Внимание британской дипломатической службы к ООН
объясняется, в частности, тем, что Великобритания являет-
ся постоянным членом 'Совета Безопасности. В Форин оф-
фисе вопросами деятельности в ООН занимаются два спе-
циальных отдела. Их штат набирается в основном из ди-
пломатов, уже имевших опыт работы в системе ООН или
в других международных организациях политического ха-
рактера.
За последние два десятилетия произошли серьезные из-
менения в системе учреждений, ведающих делами Содру-
жества. От министерства по делам Содружества теперь
остался всего один сравнительно небольшой отдел в Фо-
рин оффисе — отдел координации Содружества. Он зани-
мается вопросами организации и деятельности Содружест-
ва в целом. Его сотрудники готовят предложения по ан-
глийской позиции для конференций этого объединения, изу-
чают точки зрения других стран-участниц. Кроме того, от-
дел поддерживает повседневную связь с генеральным се-
кретариатом Содружества.
На долю сотрудников этого отдела в последние годы
выпали нелегкие задачи дипломатического согласования
позиций Англии с другими членами Содружества, большин-
ство которых 'Стоит на платформе движения неприсоеди-
нения. Английская дипломатия не раз сталкивалась с пря-
мым осуждением своего курса. Особенно трудно становится
британским дипломатам согласовывать позиции своей стра-
ны с -представителями африканских государств по пробле-
мам Юга Африки. «Если бы вам довелось побывать в Фо-
рин оффисе на одном из совещаний накануне мельбурнской
конференции лидеров Содружества,— писала «Дейли те-
леграф»,— то в выступлениях дипломатов вы не могли
бы не заметить пессимистических ноток вперемежку с чув-
ством апатии и безразличия»46. А ведь в то время, когда
писались эти строки, до мельбурнской конференции оста-
101
вался еще почти целый год. В течение этого срока англий-
ские дипломатические представители в странах Содруже-
ства уламывали перейти на свою сторону одних, пытались
нейтрализовать оппозицию других и делали все возможное,
чтобы не допустить выхода из Содружества третьих. Итоги
мельбурнской встречи показали, что в целом это им уда-
лось. Но анализ принятых там документов (об этом речь
впереди) свидетельствует и о том, что англичанам при-
шлось пойти на довольно серьезные уступки.
К числу отделов, занимающихся международными ор-
ганизациями, относится и созданный сравнительно недавно
отдел судоходства, авиации и окружающей среды. В сферу
его компетенции входит обеспечение участия Англии в со-
ответствующих международных организациях. Отдел за-
нимается политическими аспектами международного со-
трудничества в этих областях, в частности, на конференции
ООН по морскому праву. Научно-технические вопросы на-
ходятся в ведении других ведомств Уайтхолла, однако на
практике отделить одни вопросы от других трудно. По этой
причине большинство из них решается совместно диплома-
тами и сотрудниками внутренних ведомств. На основе плю-
ралистического представительства формируются и англий-
ские делегации на международные конференции.
Можно представить себе, сколь нелегок был процесс
психологической адаптации британских дипломатов старше-
го поколения к появлению в недрах Форин оффиса подраз-
делений, занимающихся столь чужеродными, по их мнению,
для классической дипломатии делами, как авиация или
охрана среды обитания. И поныне в коридорах МИД мож-
но услышать сетования дипломатов на то, что им легче по-
рой договориться с иностранцами, чем с соотечественника-
ми по другую сторону Уайтхолла, с которыми им волей-не-
волей приходится работать вместе.
Но все же ретроградам на дипломатической службе не
удалось предотвратить структурное обновление Форин оф-
фиса, призванное привести британское внешнеполитическое
ведомство в большее соответствие с современными реаль-
ностями международных отношений. Но они сумели блоки-
ровать на некоторое время отдельные изменения, в частно-
сти задержали развитие в Форин оффисе политического
планирования, даже в его ограниченной буржуазной форме.
До начала 60-х годов противники планирования из числа
профессиональных дипломатов находили единомышленни-
ков и в лице политических руководителей МИД. Оппозиция
планированию была столь сильна, что не повлиял даже
опыт заокеанского союзника в этой области, !к мнению ко-
102
торого британская дипломатия в те годы внимательно при-
слушивалась. Напомним, что в американском госдепарта-
менте отдел по планированию внешней политики был соз-
дан еще в 1947 году.
Наиболее активным и упорным противником планирова-
ния был А. Иден. Его пренебрежение к научной разработ-
ке внешнеполитических проблем находило отклик как у
его коллег и преемников по консервативному руководству
Форин оффисом, так и у профессионального дипломатиче-
ского аппарата, считавшего по давней традиции, что внеш-
неполитические проблемы можно и нужно решать только
по мере их возникновения47.
Крупные просчеты английской дипломатии того времени,
связывавшиеся целым рядом английских буржуазных .спе-
циалистов с отсутствием научной базы в дипломатическом
ведомстве, с неспособностью предвидеть последствия той
или иной международной акции Великобритании, заставили
лейбористских руководителей Форин оффиса согласиться,
наконец, на создание в структуре английского МИД груп-
пы по внешнеполитическому планированию. Это было в
1964 году. Лейбористский министр П. Гордон-Уокер, отдав-
ший соответствующий приказ, вероятно, учел и рекоменда-
цию доклада Плоудена. В нем, в частности, отмечалось:
«Некоторые из наиболее неудачно решенных нами между-
народных проблем в последние два десятилетия, возможно,
могли бы быть решены успешнее, если бы мы смогли зара-
нее учесть их последствия»48.
Группа планирования была все-таки создана, но скепти-
цизм профессиональных дипломатов, привыкших полагать-
ся в основном на свою интуицию, а не на выкладки каби-
нетных ученых, сыграл, видимо, свою роль при определе-
нии ее статуса и числа сотрудников. С самого начала в
ней работало всего три человека, а с 1968 года — четыре.
В 70-е годы ее положение в структуре Форин оффиса улуч-
шилось, но одновременно МИД лишился своих прежних
прерогатив в области планирования. В 1970 году функции
глобальных внешнеполитических исследований были пере-
даны центральной группе по рассмотрению государственной
политики Кабинет оффиса.
Фолклендский кризис вновь привлек внимание общест-
венности к этой проблеме. «Курьезным следует считать тот
факт,— отмечала в апреле 1982 года «Таймс»,— что те же
самые люди, которые посвятили свою жизнь дипломатии,
оказались не в состоянии сформулировать цели и приори-
теты английской внешней политики»49. В другой статье
брошен прямой упрек в адрес планового звена Форин оф-
103
фиса. Ёе автор утверждает, что одной из главных причин
кризиса была неспособность английского внешнеполитичес-
кого ведомства за двадцать с лишним лет «определить пер-
спективы развития ситуации в этом регионе и выгодный
для Англии курс действий»50.
Форин оффис критиковали в печати также и за то, что -
он не прислушивался к советам ученых, в недостаточной
степени использовал опыт и знания научно-исследователь-
ских организаций. В группе планирования не было ни од-
ного ученого-международника, хотя она и поддерживала
некоторые связи с университетами и исследовательскими
институтами. Отмечалось, что за прошедшее десятилетие
отдел планирования Форин оффиса представил лишь один
серьезный документ — доклад о последствиях для британ-
ской внешней политики истощения запасов нефти в Север-
ном море (он назывался весьма эффектно: «Там, где кон-
чается радуга»).
Заметим, что тенденция объяснять те или иные ошибки
в проведении внешней политики Великобритании слабостью
теоретической базы, пренебрежением к науке со стороны
государственных ведомств прослеживается в большинстве
исследований английских специалистов-международников.
Так, профессор Дж. Фрэнкл пишет, что английская по-
литика в целом и внешняя политика в частности «отмече-
ны приверженностью к прагматизму и недоверием к тео-
рии». Одну из главных неудач внешней политики Англии
автор видит в отсутствии связи теории с практикой51. Но, в
целом правильно отмечая это слабое звено британской внеш-
неполитической системы, Фрэнкл, как и его коллеги, совер-
шает одновременно серьезную методологическую ошибку.
Из их рассуждений следует абсолютно неверный вывод о
том, что внешнеполитических просчетов можно было 'бы
избежать, если бы внешнеполитическая практика учла ре-
комендации ученых. Тем самым Фрэнкл и его коллеги, с
одной стороны, берут под защиту буржуазную обществен-
ную науку, которая сама по себе страдает субъективизмом
и не имеет твердой методологической основы. А с другой
стороны, они избегают анализа подлинных причин прова-
лов внешней политики и дипломатии империализма. Причи-
ны их поражений и неудач связаны в первую очередь не с
формальными недостатками функционирования буржуазно-
го внешнеполитического аппарата, сколь значительными ни
были бы они, а с тем, что правящие круги империалисти-
ческих государств, в том числе и Великобритании, игно-
рируют объективные закономерности общественного раз-
вития, стремятся повернуть историю вспять, законсервиро-
104
вать угодные им режимы и порядки, вернуть безвозвратно
утраченные международные позиции.
Рассматривая структуру Форин оффиса, нельзя согла-
ситься с той точкой зрения, что английский МИД чуть ли
не полностью исключил научно-исследовательскую работу.
Так, исследовательский отдел — самый крупный в Форин
оффисе по числу сотрудников. Работает в нем примерно
70 человек. Отдел был основан еще в годы второй мировой
войны при непосредственном участии крупного английско-
го историка А. Тойнби. Главное, чем теперь занимаются
сотрудники отдела,— это анализ внутреннего положения в
иностранных государствах на основе обработки информа-
ции, получаемой из посольств, в том числе и данных разве-
дывательного характера. Сообщается, что более половины
сотрудников отдела занимается социалистическими стра-
нами.
Если кому-либо в Форин оффисе или в других прави-
тельственных учреждениях понадобится информация о том
или ином иностранном политическом или общественном
деятеле, то он обращается в исследовательский отдел. Его
сотрудники издают справочник «Кто есть кто» по всем стра-
нам с краткими биографиями и характеристиками полити-
ческих деятелей. Кроме того, отделом ведется картотека с
перечислением фамилий и кратких (на одну-две строки)
данных на несколько миллионов людей, «которые могут
представлять интерес для английской дипломатии»52. Все
эти материалы, разумеется, закрытого характера. Докумен-
ты отдела под титулом «Кто есть кто» лишь по названию
совпадают с издаваемыми английскими фирмами популяр-
ными биографическими справочниками.
Без территориальных и функциональных отделов, а так-
же отделов, занимающихся обеспечением дипломатической
службы справочно-аналитическими материалами, не обхо-
дится ни одно ведомство иностранных дел. Они составляют
органическую часть и структуры Форин оффиса. Несколько
особняком в нем находится другая группа отделов. Их со-
трудники формально не занимают ведущих позиций в
иерархии Форин оффиса, однако в условиях обострения
идеологической борьбы в мире играют важную роль в обес-
печении одной из функций британской дипломатии.
«Невидимая дипломатия»
«Культурная дипломатия», как называют
иногда контроль и координацию Форин оффисом между-
народного сотрудничества в области культуры и образова-
на
ния, давно получила права гражданства на британской ди-
пломатической службе. Этот специфический участок рабо-
ты английского МИД и посольств можно также назвать
«невидимой дипломатией», поскольку успехи на этом поп-
рище достигаются, как правило, без заметного участия ди-
пломатов и без использования традиционных форм дипло-
матической работы.
Относительно небольшой отдел по культурным связям
Форин оффиса определяет политические цели и основные
направления «культурной дипломатии». Практическое же
осуществление международного научного, культурного,
спортивного, молодежного сотрудничества находится в ру-
ках не МИД, а Британского совета. Совет, созданный еще
в 1934 году, рекламируют за рубежом как независимую,
неполитическую организацию. Действительно, его сотруд-
ники не причислены к категории государственных служа-
щих, но на этом, пожалуй, его «независимость» и конча-
ется.
Деятельность Британского совета финансируется из го-
сударственного бюджета, причем примерно треть средств
выделяется по бюджету Форин оффиса. Исполнительный
комитет совета назначается правительством, и в числе его
членов непременно представлен постоянный заместитель
министра иностранных дел. Все генеральные директора
Британского совета имеют тот или иной опыт работы в го-
сударственных внешнеполитических учреждениях. С апре-
ля 1980 года совет возглавил Дж. Бэрр, работавший в
свое время в министерстве колоний, а в 70-е годы—в каче-
стве одного из руководителей в исследовательской группе
Кабинет оффиса. Кандидатура Бэрра рекомендована Фо-
рин оффисом 53.
Форин оффис, кроме того, утверждает назначения пред-
ставителей совета в более чем 80 странах мира, рекомен-
дует, куда целесообразнее направить выставку живописи
или Королевский балет, исходя из политических потребно-
стей дает советы, сколько студентов и стажеров и из ка-
ких стран следует принять в английские вузы, и т. д.54
С помощью Британского совета английская диплома-
тия стремится в доступных ей пределах (а они довольно
значительны) направлять объективные процессы развития
международных культурных связей в русло, выгодное бри-
танским правящим кругам. Активность в этой области осо-
бенно возросла с 60-х годов, когда возможности прямого
экономического и политического влияния Англии в «треть-
ем мире» значительно сузились. В 1964 году комитет Пло-
удена так определил задачу — информационная и культур-
106
ная деятельность необходима «для того, чтобы обеспечить
поддержку английской внешней политике»55.
Сам по себе международный обмен в области культу-
ры и образования — процесс прогрессивный. Однако отно-
шения Англии с молодыми государствами Азии и Африки,
странами Карибского бассейна в этой области не строятся
на равноправной основе. Пропаганда английского языка,
культуры, просвещения в афро-азиатских странах Содру-
жества ведется несравненно интенсивнее, нежели ознако-
мление британской публики с историей и культурой этих
стран. В Англии распространением подобного рода инфор-
мации занимается всего лишь одна организация — Инсти-
тут Содружества с небольшим числом сотрудников и
скромным бюджетом. Форин оффис ассигнует институту,
находящемуся в его ведении, примерно столько же средств,
сколько требуется для содержания одного крупного пред-
ставительства Британского совета в какой-либо стране.
В начале 80-х годов стремительный рост инфляции потре-
бовал увеличения ассигнований для того, чтобы поддер-
жать деятельность института хотя бы на прежнем уровне.
Речь шла об относительно небольшой сумме—120 тыс. ф.
ст., но и в этом было отказано. В результате смету всех
отделов института пришлось урезать примерно’ на чет-
верть 56.
В здании института развернута постоянно действующая
экспозиция изделий народных промыслов из более чем 40
стран Содружества, работает небольшая библиотека. Но
количество хранящихся в ней томов в десятки раз меньше,
нежели число книг и брошюр, ежегодно направляемых из
Лондона в страны Содружества. Здесь счет идет на мил-
лионы экземпляров. Распространение пропагандистской
литературы в развивающихся странах — одна из форм дея-
тельности Британского совета, получившая благословение
английских монополий, согласившихся субсидировать мас-
совую продажу книг по сниженным ценам.
В последние годы активно развивается другой вид его
работы — так называемое «международное образование»,
направленное на подготовку национальных кадров в разви-
вающихся странах с долгосрочными политическими целя-
ми. Англичане готовят кадры в надежде на последующее
продвижение «англизированных» специалистов на ключе-
вые посты в государственном, партийном и профсоюзном
аппаратах в молодых государствах57.
Экспансия в сферу образования развивающихся стран,
в основном входящих в Содружество, совпала по времени
с развалом империи и стала одной из главных форм бри-
107
танского неоколониализма. На «помощь» по линии образо-
вания идет теперь десятая часть всей суммы английской
«помощи» развивающимся странам.
В 1979—1980 годах число иностранных студентов в ан-
глийских вузах достигло 87 тыс. 3Д из них приехали из
развивающихся стран, а самые большие контингенты сту-
дентов— из Нигерии, Малайзии, Шри Ланки и Зимбабве.
Несмотря на финансовые трудности, из английских прави-
тельственных источников субсидируется учеба 16 тыс. ино-
странных студентов58.
В 70-е годы в английской стратегии «международного
образования» произошел качественный сдвиг. Упор стал
делаться не на внедрение английских кадров в местные
системы просвещения и создание школ и вузов по англий-
скому образцу, а на подготовку в Англии национальных
кадров «администраторов, инспекторов, специалистов в об-
ласти планирования образования», которые в дальнейшем,
вероятно, займут командные позиции в системе просвеще-
ния, культурной и общественно-политической жизни своих
стран. Этим отчасти можно объяснить уменьшение числа
английских специалистов за рубежом и, наоборот, увели-
чение притока в Англию студентов и стажеров из развива-
ющихся стран. К финансированию подготовки националь-
ных кадров англичанам удалось подключить Содружество,
в рамках которого в Лондоне действует комитет по связям
в области образования.
Правительство М. Тэтчер в условиях проводимой им по-
литики жестокой экономии резко сократило ассигнования
на нужды системы просвещения. Эти сокращения затрону-
ли и сферу «международного образования». За три года
число иностранных студентов в Англии уменьшилось до
55 тыс., но это совсем не означало, что новое руководство
пересмотрело принципиальный подход к этой форме внеш-
неполитической деятельности. Была поставлена — и с боль-
шой категоричностью — следующая цель: максимальный
эффект при минимальных затратах.
В начале 1983 года правительство решается вновь —
услышав немало упреков в свой адрес из кругов, 'близких
к Форин оффису,— выделить немалую сумму (почти 50 млн.
ф. ст.) для субсидирования учебы иностранцев в Англии.
Но при этом делает оговорку — деньги будут выделяться
«на целевую подготовку тех студентов, прибытие которых
в Англию правительство сочтет целесообразным»59. Тем
самым дело международного сотрудничества в области
просвещения было поставлено консервативным правитель-
ством под еще более жесткий государственный контроль.
108
Разумеется, писал политолог У. Уоллес, «иностранный
студент, обучающийся в английском университете, может
и не стать через 20 лет влиятельным деятелем в своем
правительстве»60. Тем не менее подобная вероятность не
исключается. Более того, именно на нее и рассчитывают
Британский совет и его патроны из Форин оффиса. Но
это — их долгосрочные цели. А порой Британскому совету
даются поручения для поддержки тех или иных внешнепо-
литических акций правительства. Так, консервативный ка-
бинет Э. Хита ассигновал в 1970 году 6 млн. ф. ст. на про-
грамму мероприятий в Западной Европе, которые должны
были воздействовать на общественное мнение в этих стра-
нах перед вступлением Англии в ЕЭС. Мероприятия ан-
гличан назвали тогда в западноевропейской печати «бри-
танской шумовой завесой в континентальной Европе», под
прикрытием которой английская дипломатия стремилась
приглушить возражения тех политических деятелей в стра-
нах ЕЭС, которые высказывали беспокойство в связи с
вступлением Англии в «Общий рынок», в частности по по-
воду ее попыток торпедировать единую сельскохозяйствен-
ную политику ЕЭС.
С тех пор Западная Европа становится относительно
стабильным полем приложения усилий «культурной дипло-
матии». Так, в 1978—1979 годах в представительстве Бри-
танского совета в Париже работало 47 сотрудников, а его
годовой бюджет составил почти 1 млн. ф. ст., то есть, по
сути дела, это были штаты крупного посольства. Однако
по-прежнему большая часть деятельности совета связана с
развивающимися странами. На программы совета только в
Африке в те же годы было ассигновано примерно в 2,5 ра-
за больше средств, чем на западноевропейские програм-
мы61. Наиболее крупные представительства совета находят-
ся в Индии, Нигерии, Кении, Малайзии, Египте, Саудов-
ской Аравии. Только в этих странах сосредоточено 20%
всего заграничного персонала совета, работавшего в конце
70-х годов в 83 государствах. Латинской Америке уделя-
лось меньшее внимание. Так, в представительстве Британ-
ского совета в Буэнос-Айресе было всего три штатных со-
трудника (в Дели, для сравнения — 25). Об этом, кстати,
пресса напомнила Форин оффису в период фолклендского
кризиса.
К «культурной дипломатии» близко примыкает инфор-
мационно^пропагандистская деятельность Форин оффиса.
И в той, и в другой находит свое выражение идеологичес-
кая функция британской дипломатии — воздействие на
международное общественное мнение.
109
Появление внешнеполитической пропаганды в арсенале
средств британской дипломатии в 20-х годах нашего столе-
тия было вызвано обострением борьбы Англии за сохране-
ние империи и своего влияния в мире в условиях активи-
зации национально-освободительного движения в британ-
ских колониях под влиянием Великой Октябрьской социа-
листической революции.
В 1932 году была создана международная служба Бри-
танской радиовещательной корпорации (Би-би-си), являю-
щаяся с тех пор главным рупором внешнеполитической
пропаганды.
Работа, связанная с осуществлением «культурной ди-
пломатии», и информационно-пропагандистская работа вы-
полняется как самими дипломатами, так и рядом связан-
ных с Форин оффисом учреждений. Деятельность крупней-
шего из них — международной службы Би-би-си — рассмат-
ривается английской дипломатией как существенный фак-
тор идеологической борьбы, ведущейся империализмом, в
том числе британским, на международной арене.
В целом ряде развивающихся стран практически отсут-
ствует национальная служба информации. В 11 развиваю-
щихся странах в начале 80-х годов вообще не было еже-
дневных газет, в 19 — издавалось по одной газете, 35 стран
не имели собственных информационных агентств62. Во мно-
гих из этих стран западные агентства и радиовещательные
компании почти безраздельно контролируют информа-
цию — не только международную, но и внутреннюю. Импе-
риалистическая пропаганда, навязывая слушателям угод-
ные ей стереотипы восприятия окружающего мира и про-
исходящих в нем событий, служит целям «духовного коло-
ниализма».
Радиовещание Би-би-си не раз прямо 'использовалось
для вмешательства во внутренние дела других государств,
в первую очередь социалистических. Так, руководители Би-
би-си прямо ставили себе в заслугу так называемую
«пражскую весну» 1968 года, то есть поощрение контрре-
волюционных выступлений в Чехословакии.
При общем сокращении бюджета корпорации и време-
ни радиопередач в ряде регионов, уже в первый год прав-
ления консервативного правительства М. Тэтчер объем ве-
щания Би-би-си на СССР увеличился на 10%. Английское
руководство, сократив в последние годы политические и
экономические связи с СССР и другими социалистически-
ми странами, активнее использует идеологические инстру-
менты внешней политики, в том числе и Би-би-си, деятель-
ность которой все более принимает антисоветский, анти-
110
коммунистический характер. Начиная с 1980 года инове-
щание Би-би-си превращается в трибуну для противников
социалистического строя в Польше — от «специалистов по
польскому вопросу» из британских университетов до поли-
тических ренегатов и отщепенцев из Польши, нашедших
себе прибежище на Британских островах.
За программами Би-би-си, которые готовят -квалифици-
рованные профессиональные журналисты, порой трудно
распознать направляющую руку опытного дирижера. Но
на Уайтхолле не делают секрета из того, что международ-
ная служба 'британского радиовещания является орудием
внешнеполитической пропаганды Форин оффиса. На ее осу-
ществление расходуется более 10% всех отпускаемых ан-
глийскому МИД средств. У Форин оффиса есть и полно-
мочия прямого контроля над передачами, в их числе и пра-
во приостановить или даже вообще запретить выход в
эфир любой программы63.
Информационной работой в Форин оффисе занимаются
несколько отделов. Крупнейший из них — отдел по инфор-
мационной^ политике— осуществляет политическое руковод-
ство международной службой Би-би-си. Кроме того, он по-
сылает инструктивную информацию английским загран-
представительствам, которые ведут как самостоятельную
информационную работу, так и руководят всей английской
пропагандистской деятельностью в тех или иных странах.
Другой департамент — отдел зарубежной информа-
ции— занимается в основном разработкой направлений
информационной работы в странах «третьего мира». Его
задача — находить пути и формы наиболее выгодного и эф-
фективного представления за рубежом целей внешней по-
литики Англии и действий ее дипломатов.
Отдел новостей Форин оффиса поддерживает связи с
британской печатью, радио и телевидением и инокоррес-
пондентами в Британии, организует пресс-конференции для
английских и иностранных журналистов в Лондоне, ин-
структирует английских журналистов по внешнеполитиче-
ским вопросам. Одна из его функций — поддержание «свя-
зей с общественностью», иными словами, пропаганда внеш-
неполитического курса правительства в -самой Великобри-
тании. Эта работа в последние годы ведется особенно ин-
тенсивно в обстановке подъема антивоенного движения, ко-
торое подвергается нападкам со стороны официальной про-
паганды как «непатриотическое», «безответственное» и т. п.
Движение за ядерное разоружение, активизировавшееся в
связи с намерением правительства разместить американ-
ские ядерные ракеты средней дальности на британской
111
территории, приобрело в 1981 —1983 годах массовые мас-
штабы. Оно нашло поддержку в левых кругах лейборист-
ской партии, в профсоюзах, в университетах и средних
школах. Под петицией против ядерного довооружения
НАТО подписались сотни тысяч англичан.
В правительственной кампании по дискредитации анти-
военного движения, по оправданию милитаристского курса
консервативного правительства принял участие и Форин
оффис. Так, весной 1982 года им 'были распространены в
средних школах и вузах страны две брошюры, разъясняв-
шие отношение английского правительства к разоружению.
В них, следуя американской вымышленной версии о «совет-
ском военном превосходстве», оправдывается решение пра-
вительства М. Тэтчер о размещении в Англии новых ракет-
но-ядерных средств НАТО, содержатся резкие нападки на
антивоенное движение и бездоказательные утверждения о
мнимой связи его участников с «международным комму-
низмом». Рассылая брошюры, английский МИД пошел на
явный подлог — его представители заявили, что Форин
оффис якобы выполнял просьбу национального профсоюза
учителей. Лидеры профсоюза, однако, разъяснили, что
просьбы такого рода от их имени не поступало64.
Под руководством Форин оффиса работает также цен-
тральное 'бюро информации, занимающееся изданием пра-
вительственных информационных материалов о различных
аспектах английской политической жизни. Примерно 2/з ма-
териалов предназначаются для распространения за рубе-
жом. Форин оффис наблюдает за тем, чтобы издания
центрального бюро информации соответствовали целям и
задачам внешней политики страны. К функциям бюро отно-
сится обслуживание иностранных корреспондентов в Лон-
доне и организация стажировок для иностранных журнали-
стов 65.
Таким образом, к настоящему времени в самом Форин
оффисе и под его непосредственным руководством рабо-
тает достаточно разветвленный и мощный аппарат, осуще-
ствляющий идеологическую функцию 'британской внешней
политики.
«Второй Форин оффис»
Когда в английской печати упоминается
«второй Форин оффис», то речь идет не о каком-то реально
существующем в Лондоне втором министерстве иностран-
ных дел, соперничающем с первым, и не о «теневом каби-
нете» оппозиционной партии, в котором имеется должность
112
«теневого» министра иностранных дел со -своим аппаратом.
Имеется в виду секретная разведывательная служба —
«Сикрет интеллидженс сервис» (СИС). Лишь в 1980 году
представители правительства официально признали, что та-
кая служба существует. Средства на секретные разведыва-
тельные операции выделяются парламентом на закрытом
заседании на основании сметы, представляемой постоянным
заместителем министра иностранных дел с одобрения ми-
нистра 66.
Но и раньше в печать и исследовательскую литературу
попадали некоторые материалы, свидетельствовавшие о
том, что разведка—один из важнейших инструментов ан-
глийской дипломатии. А загадочные пропуски в публико-
вавшихся биографиях многих крупных профессиональных
дипломатов давали и непосвященным основания для дога-
док о том, что в Англии пути дипломата и разведчика
очень часто пересекаются.
«Первая и главная цель дипломата—собирать полную
и точную информацию о других странах или организациях,
верно ее оценивать в свете всех реальных фактов с тем,
чтобы можно было принять разумное политическое реше-
ние. Очевидно, что роль разведки в выполнении этих задач
должна быть значительной»67. Так обосновывает логичес-
кую связь дипломатии и разведки Дж. Макдермотт, закон-
чивший свою дипломатическую карьеру консультантом ди-
ректора СИС. Из его книги, а также из исследования
Дж. ‘Мурхауза «Форин оффис сегодня» мы узнаем, что «се-
кретная служба» возглавляется дипломатом высокого ран-
га. В начале 70-х годов эти функции выполнял Дж. Ренни,
значившийся в списке аппарата Форин оффиса как заме-
ститель министра по вопросам планирования, исследова-
ний, архивов и библиотеки. Одна из лондонских газет в
1975 году сообщила, что пост Ренни унаследовал М. Олд-
филд, чья дипломатическая карьера, судя по справочни-
кам, неожиданно «оборвалась» в 1964 году. Тогда Олдфилд
был переведен из посольства в Вашингтоне в Форин оффис
в ранге советника68. Понятно, что сведения как о руково-
дителях, так и об оперативных сотрудниках СИС строго
засекречены и проверить достоверность сообщений печати
не представляется возможным.
Уровень секретности в британской политической развед-
ке очень высок. «Следует полагать,— пишет в связи с этим
Дж. Мурхауз,— что и сам глава Форин оффиса не осведом-
лен обо всем, что происходит в руководимом им учрежде-
нии»69. А о том, что он знает, он обязан хранить молчание
и после ухода из Форин оффиса.
113
Исследователи отмечают, что организационная структу-
ра «секретной «службы» представляет собой как бы Форин
оффис в миниатюре. В ней представлены все основные
группы отделов — территориальные, функциональные и ад-
министративные. Можно только усомниться насчет «мини-
атюры». Численность сотрудников СИС неизвестна. В на-
чале 70-х годов ее бюджет оценивался в 10 млн. ф. ст., но
Макдермотт, сам работавший в руководстве службы, назы-
вает эту цифру «чисто номинальной».
«Интеллидженс сервис» имеет своих представителей в
правительственном комитете по военной разведке, который
также, как правило, возглавляется не военным, а кадро-
вым дипломатом. Комитет выполняет роль своеобразного
брокера между различными государственными ведомства-
ми. С одной стороны, он снабжает министерства необходи-
мой информацией — не только по вопросам обороны, но и
по всем другим, представляющим потенциальный интерес
для правительства. С другой — в комитете собираются све-
дения, получаемые из тех же министерств, и прежде всего
из Форин оффиса и министерства обороны. В МИД основ-
ными поставщиками информации для комитета по разведке
являются «секретная служба», отдел по вопросам обороны
и некоторые подразделения аппарата постоянного замести-
теля министра.
Правительственный центр связи в Челтенхэме занимает-
ся передачей и приемом информации разведывательного
характера. Кроме того, центр ведет разработки нового обо-
рудования и средств связи.
Английский историк К. Эндрю утверждает, что по за-
данию руководства Форин оффиса челтенхэмский центр
еще в 20-е годы занимался регулярным перехватом и де-
шифровкой телеграфной дипломатической корреспонденции
между Народным комиссариатом иностранных дел в Мос-
кве и советским посольством в Лондоне. По его мнению,
ни одно британское историческое исследование ангЛо-совет-
ских отношений того периода не может считаться полным
и достоверным без учета шпионской деятельности Форин
оффиса, проводившейся в нарушение общепринятых норм
дипломатического права и практики70. Тем не менее офи-
циально факт такого рода деятельности до сих пор не при-
знан. На разведку, пусть даже и действующую в рамках
дипломатической службы, не распространяются сроки дав-
ности. Еще 'больший ореол тайны окружает ее нынешнюю
работу. Но и того, что известно, достаточно, чтобы прийти
к выводу — под крышей лондонских зданий Форин оффиса
и британских заграничных представительств действует не-
114
мало подразделений, связанных непосредственно с выпол-
нением ключевых заданий британского империализма воен-
ного и разведывательного характера.
* * *
В верхних этажах центрального здания Форин оффиса
на Уайтхолле есть несколько окон, которые светятся не
только днем, но и ночью. Дежурные, как говорят, кругло-
суточно «стерегут покой Британии». Именно им передают-
ся телеграммы с грифОхМ «молния», им — решать, требует
ли ситуация немедленного вмешательства руководителей
МИД и правительства.
Ночные дежурные — всего их шесть — составляют так
называемую «чрезвычайную кризисную группу», которая
первой должна предупреждать руководителей страны об
угрозе извне английским интересам.
Постоянное дежурство — одна из давних традиций в
аппарате британского МИД, пережившая и развал импе-
рии, и Суэц, и многочисленные реформы самой диплома-
тической службы. Кризисные ситуации, с которыми сталки-
валась в -последние десятилетия британская дипломатия,
надо полагать, не раз тревожили ночной покой дежурных
Форин оффиса. И вполне вероятно, что работали они до-
бросовестно и оперативно. Однако для современной дипло-
матии важно не только быстро реагировать на кризисы, но
и уметь их предотвращать. В этом английская дипломатия
преуспела меньше.
Из некоторых окон верхних этажей Форин оффиса мож-
но увидеть садик дома на Даунинг-стрит, 10 — резиденции
английских премьер-министров. «Ночные дежурные», живу-
щие в ожидании тревожного сигнала издалека, возможно,
и не подозревают, что источник тревоги подчас находится
совсем близко—на Даунинг-стрит, в доме, где было при-
нято не одно внешнеполитическое решение, направленное
на подрыв разрядки, нагнетание международной напряжен-
ности.
Форин оффис после прихода к власти
консервативного правительства
М. Тэтчер
Приход к власти в мае 1979 года право-
консервативного правительства во главе с М. Тэтчер пона-
чалу с одобрением был встречен в кругах Форин оффиса и
дипломатической службы в целом. Призывы нового лидера
115
английского правительства восстановить былое величие
Британии, ее откровенный антикоммунизм пришлись по
вкусу значительной части профессионального дипломатиче-
ского аппарата, испытывавшего в 70-е годы беспокойство
в связи с реорганизациями, сокращениями и увольнениями
на дипломатической службе, а также и определенное
недовольство критикой в свой адрес в парламенте и в
печати.
Ряд крупных дипломатов, используя страницы журнала
«Интернэшнл афферз», все настойчивее высказывали мне-
ние о том, что, начав в 60-е годы перестраивать дипломати-
ческую службу в связи с уменьшением внешнеполитических
возможностей страны, «англичане зашли слишком далеко».
«Произошла неоправданная недооценка,— пишет бывший
посланник британского посольства в Бонне П. Энвин,—
мощи и международного влияния Великобритании»71.
При правительстве Тэтчер была прекращена дальней-
шая модернизация дипломатической службы, связанная с
учетом сокращения международных обязательств Англии.
А едва успели высохнуть чернила на страницах доклада
Беррила, как он стал предметом интереса разве что уни-
верситетских ученых. Новое правительство к его выводам
не обращалось.
Из дипломатических кругов раздавались также требо-
вания ужесточить в ЕЭС английскую позицию, теснее увя-
зать участие в сообществе с военно-политическим сотруд-
ничеством в рамках НАТО. Один из «асов» английской ди-
пломатии X. Тревельян, работавший временным поверен-
ным в Пекине, послом в Египте, Ираке и Советском Союзе,
за год до парламентских выборов 1979 года, принесших
победу консерваторам, выступил с целым комплексом
внешнеполитических предложений. Их лейтмотивом было
требование вернуть Англии доминирующую роль в Запад-
ной Европе, постепенно переводя «особые отношения» Ан-
глии и США в «особые отношения» ЕЭС и США. А до-
биться этого, по мысли Тревельяна, невозможно без реша-
ющего участия Англии, что весьма поднимет ее авторитет
как в «Общем рынке», так и в НАТО72.
Линия правительства на укрепление «особых отноше-
ний» с США, на увеличение вклада Англии в НАТО впол-
не соответствовала взглядам как руководителей МИД, так
и большинства дипломатов, не скрывавших своего удовлет-
ворения в связи с возвращением к власти партии тори.
И если и английской печати в 1980—1981 годах упомина-
лись расхождения между премьер-министром и Форин оф-
116
фисом, то речь могла идти только о некоторых тактических
моментах.
В 1982 году, названном политическим обозревателем
газеты «Файнэншл тайме» М. Разерфордом «годом Фолк-
лендов», внимание общественности и политических кругов
страны вновь было привлечено к проблемам деятельности
внешнеполитического ведомства, испытавшего на себе силь-
ное авторитарное давление Тэтчер, в значительной степени
полагавшейся на «единоличную дипломатию». Уже вскоре
после фолклендских событий один из старших «профессио-
нальных чиновников Форин оффиса заметил: «Мы, вероят-
но, сделали ошибку, недооценив с самого начала всю серь-
езность тэтчеризма» Ч Действительно, эхо пушек британ-
ских кораблей, штурмовавших далекие острова, отозвалось
и в лондонских зданиях Форин оффиса, вызвав противоре-
чивую реакцию в среде британских дипломатов.
С самого начала фолклендского кризиса проявились по-
лучившие публичную огласку расхождения, а временами и
значительная напряженность в отношениях «премьер-мини-
стра с некоторыми руководителями Форин оффиса.
В первые же дни после высадки аргентинцев на острова
на чрезвычайных дебатах в парламенте начались острые
дискуссии по поводу того, кто в правительстве должен не-
сти основную ответственность за происшедшие события и,
следовательно, согласно британской парламентской тради-
ции уйти в отставку.
В результате, как уже говорилось, 5 апреля 1982 г. лорд
Каррингтон, а вместе с ним и два других руководителя ан-
глийского МИД подали в отставку. Письмо премьер-мини-
стру с просьбой об отставке тогда же написал и министр
обороны Дж. Нотт, но его, в отличие от руководителей Фо-
рин оффиса, попросили остаться на своем посту. Тем самым
ответственность за то, что английское руководство не зна-
ло о готовящейся акции Аргентины и не смогло ее предот-
вратить, была возложена именно на Форин оффис. Мини-
стром иностранных дел был назачен Ф. Пим, до этого ми-
нистр обороны, а затем лидер палаты общин. Назначение
нового министра, известного в качестве верного сторонника
политического курса М. Тэтчер, тем не менее не улучшило
взаимопонимание между главой правительства и внешнепо-
литическим аппаратом.
Еще в ноябре 1980 года государственный министр Фо-
рин оффиса Н. Ридли побывал на Фолклендах и заявил
там их жителям: «Ожидать, что настоящая ситуация будет
существовать вечно,— нереалистично». Поскольку Аргенти-
на проявляет все «большее нетерпение из-за неопределенно-
117
сти -положения, а Британия не сможет практически защи-
щать острова, добавил Ридли, англичанам следует искать
дипломатического решения проблемы и налаживать со-
трудничество с Аргентиной. Без этого сотрудничества «не-
возможно будет оживить экономическое развитие остро-
вов»74. Однако переговоры, последний раунд которых со-
стоялся в феврале 1982 года, не увенчались успехом ввиду
обструкционистской позиции Лондона. Несколько дней спу-
стя после их завершения МИД Аргентины был вынужден
сделать заявление о том, что если «конфликт не будет раз-
решен в 'кратчайшие сроки», то аргентинское правитель-
ство может прервать переговоры75. В создавшейся ситуа-
ции Форин оффис не мог не предвидеть, какие последствия
может иметь жесткая линия английского руководства. Пе-
ред премьер-министром было два пути — либо искать вза-
имоприемлемого компромисса, либо попытаться решить де-
ло военным путем. Последний, как мы видели, Форин
оффис считал нереалистичным и неверным в принципе.
В этом — одна из главных причин противоречий между от-
дельными представителями дипломатического аппарата и
главой правительства, особенно обострившихся после ре-
шения Тэтчер о военных действиях против Аргентины.
В ходе частых парламентских дебатов в период фол-
клендского кризиса сторонники военного решения конфлик-
та не раз упрекали Форин оффис и его нового руководите-
ля в мягкости. Когда 13 мая — во время пятых по счету де-
батов в палате общин — Пим, отражая точку зрения ча-
сти своего аппарата, выступил за продолжение поисков
мирного урегулирования спора, он удостоился следующего
замечания со стороны приверженцев Тэтчер: «Если вы не
согласны с коллегами относительно целей операции, то вам
лучше всего также подать в отставку»76.
В течение всего периода фолклендской авантюры, пред-
принятой Лондоном и представлявшей рецидив колониали-
стской политики времен Британской империи, дипломаты
все больше и больше отодвигались на второй «план. У руля
английской политики фактически стоял военный кабинет в
составе пяти человек. Среди них был и Ф. Пим, но его
слово, как и мнение его ведомства, было далеко не решаю-
щим.
Тем не менее роль дипломатов во время фолклендских
событий, разумеется, не ограничивалась выражением недо-
вольства и -пассивным созерцанием. Активно действовал
представитель Англии в ООН А. Парсонс. Много усилий
приложили британские дипломаты в странах «Общего рын-
ка», чтобы склонить партнеров к поддержке воинственного
118
курса Лондона. Однако в своих взаимоотношениях с ди-
пломатическим аппаратом в период фолклендских событий
М. Тэтчер действовала через голову руководителей Форин
оффиса, назначив на время кризиса специального совет-
ника по дипломатическим вопросам М. Паллисера, неза-
долго до этого ушедшего в отставку с дипломатической
службы.
Другой «дипломатической звездой» фолклендских собы-
тий стал А. Парсонс, получавший указания непосредственно
от Тэтчер. Премьер-министр была уверена, что Парсонса,
этого опытнейшего профессионала, «не собьют с толку ни-
какие советы и рекомендации его собственного ведомст-
ва» 11. Последующий взлет в карьере Парсонса показал, что
доверие своего премьер-министра он оправдал.
Уже тогда у Тэтчер, вероятно, вызревала мысль о воз-
можности реорганизации руководства британской внешней
политикой по американскому образцу. В печати сообща-
лось, что премьер-министр высказывала особое недовольст-
во донесениями из Форин оффиса. «Таймс» писала, что
вскоре после завершения фолклендской войны директор
центра по исследованию политики, находящегося в веде-
нии консервативной партии, А. Шерман представил состав-
ленный в соответствии с высказывавшимися Тэтчер в ча-
стном порядке идеями проект организации нового мини-
стерства. Это «суперминистерство», возглавляемое лично
премьер-министром, должно иметь функции эффективной
координации и контроля над деятельностью всех других ве-
домств, не исключая и Форин оффис78.
В осуществлении идеи создать новое ведомство дальше
разговоров тогда дело не пошло. Зато значительно реаль-
нее с самого начала выглядел план М. Тэтчер учредить
пост специального советника главы правительства по внеш-
неполитическим вопросам на постоянной основе. Именно
фолклендские события окончательно убедили М. Тэтчер в
том, комментировал профессор Д. Уотт, что «для нее ста-
новится невозможным более оставлять внешнюю политику
всецело на усмотрение руководства Форин оффиса»79.
Воплощение в жизнь планов премьер-министра означа-
ло бы узаконивание и без того увеличившихся прерогатив
главы правительства во внешнеполитической области. И,
разумеется, это нанесло бы еще один удар по правам пар-
ламента.
Напомним, что в середине 60-х годов консервативная
оппозиция резко критиковала Г. Вильсона за то, что он
увеличил число государственных министров в Форин оффи-
се, никоим образом, впрочем, не меняя сложившейся струк-
119
туры внешнеполитических ведомств. Не прошло и двух де-
сятилетий — и те же самые люди хранят молчание по по-
воду беспрецедентных по масштабам планов перестройки
внешнеполитического механизма, исходящих от кабинета
Тэтчер.
К концу ноября 1982 года было официально объявлено
о создании нового постоянного правительственного поста —
специального советника премьер-министра по внешнеполи-
тическим вопросам. Им был назначен заслуживший дове-
рие М. Тэтчер видный британский профессиональный ди-
пломат А. Парсонс. В начале января следующего года
Парсонс формально приступил к работе и получил первое
задание — «найти способы преодоления серьезных разно-
гласий в правительстве по ближневосточному вопросу»80.
Действительно, к этому времени различия в подходе к
решению ряда внешнеполитических проблем между М. Тэт-
чер, с одной стороны, и Форин оффисом и дипломатической
службой в целом — с другой, стали уже широко известны.
«О чем бы ни говорила премьер-министр — о советских
ли инициативах, о европейских делах или об Организации
освобождения Палестины,— отмечал тогда обозреватель
газеты «Гардиан»,— всякий раз, когда она раскрывает рот,
происходит очередная вспышка конфликта между ней и
Форин оффисом»81.
Подводя итоги «года Фолклендов» для дипломатической
службы, английские журналисты отмечали, что никогда еще
престиж дипломатов-профессионалов не понижался в гла-
зах главы правительства до столь низкой отметки. А руко-
водитель Форин оффиса Ф. Пим находился, по их словам,
прямо-таки в осаде, испытывая, с одной стороны, давление
со стороны М. Тэтчер, а с другой — подвергаясь нажиму
несогласных с ней дипломатов.
Можно представить себе, что ущемление полномочий и
престижа было болезненно воспринято профессиональными
дипломатами, привыкшими в большинстве своем к тому,
что их мнение в той или иной степени учитывается в про-
цессе выработки внешнеполитических решений. Заметим,
что разногласия между профессиональной дипломатией и
главой праворадикального правительства Тэтчер касаются
не основ внешнеполитической стратегии, а форм и методов
ее осуществления.
Во второй половине 60-х и начале 70-х годов диплома-
тический аппарат получал немало упреков от премьер-ми-
нистров за неоправданную самоуверенность, за неумение
реалистически оценивать последствия тех или иных между-
народных акций. От дипломатов неустанно требовали учи-
120
ТЫМть реальные возможности страны, а эти возможности
существенно сужались.
В начале 80-х годов дипломатическая служба и премь-
ер-министр словно бы поменялись местами. «Там, где ди-
пломаты были склонны проявить мягкость и осторож-
ность,— писал Д. Уотт,— премьер-министр была настроена
воинственно... Образно говоря, дипломаты жаждали мира,
а премьер-министр размахивала мечом»82.
Реакционная внешняя политика правительства М.. Тэт-
чер привела к тупиковым ситуациям на ряде направлений
внешнеполитической деятельности. В первую очередь серь-
езно были ослаблены политические и торгово-экономичес-
кие связи Англии с латиноамериканскими странами. В зна-
чительной степени было осложнено развитие отношений с
СССР. XXVI съезд КПСС с сожалением констатировал за-
стой в советско-английских отношениях, происшедший, как
отмечалось, не по вине СССР83.
Нет сомнений в том, что среди британских дипломатов
есть люди, считающие, что односторонняя ориентация на
рейгановскую администрацию, запугивающую союзников
вымышленной «глобальной коммунистической угрозой»84,
не соответствует коренными интересам западноевропейских
стран, в том числе Англии.
Есть основания полагать, что далеко не у всех руково-
дителей Форин оффиса вызвал одобрение тот факт, что
М. Тэтчер поспешила отвергнуть советские предложения по
разоружению в Европе, выдвинутые Генеральным секрета-
рем ЦК КПСС, (Председателем Президиума Верховного
Совета СССР Ю. В. Андроповым в декабре 1982 года.
Премьер-министр не дождалась даже перевода полного
текста речи советского руководителя. В столь же негати-
вистском духе высказался об инициативе СССР в палате
лордов барон Белстед, которого Тэтчер назначила новым
государственным министром Форин оффиса85. Не случайно,
вероятно, именно Белстед — до того неприметная фигура
на британском политическом горизонте — оказался единст-
венным представителем английского МИД, который удосто-
ился к новому году королевского отличия — его назначили
членом Тайного совета.
Пытаясь заручиться поддержкой дипломатического ап-
парата, премьер-министр заменила почти всех его партий-
но-политических руководителей. Но похоже, что это только
обострило противоречия. Так, на несколько месяцев затя-
нулся конфликт между Тэтчер и Форин оффисом по вопро-
су о переговорах с делегацией шести арабских государств.
Не вдаваясь в суть дела, можно лишь сказать, что специ-
121
алисты по ближневосточным вопросам на -британской ди-
пломатической службе — а их, как мы уже говорили, там
немало—были недовольны тем, что глава правительства
единолично решала вопросы, требовавшие специальных
знаний. Печать в то время даже отмечала «скрытую борь-
бу», которая ведется между премьер-министром и диплома-
тическим аппаратом86. Разумеется, не следует делать
слишком далеко идущих и однозначных выводов относи-
тельно характера и масштабов этой «борьбы». Необходимо
учитывать в данном случае присущую буржуазной прессе
склонность к преувеличениям и аффектации.
Отдельные разногласия между главой правительства и
представителями руководства Форин оффиса отражают
борьбу различных тенденций в самой консервативной пар-
тии, где в последнее время обострились разногласия меж-
ду праворадикальным крылом, возглавляемым Тэтчер, и
умеренными.
Экстремистский курс правительства М. Тэтчер может
принести кратковременные выгоды части английских моно-
полий, особенно транснациональным корпорациям. Но на
определенном рубеже их интересы вступают в противоречие
с интересами других групп буржуазии, с долговременными
потребностями правящего класса.
Британская профессиональная дипломатическая служ-
ба действует как раз на долговременной основе, заботясь
о защите международных позиций правящего класса стра-
ны в целом. Выступая за социально-политический статус-
кво и за стабильность внешней политики, дипломатический
аппарат является сильным резервом английской империа-
листической буржуазии в борьбе против прогрессивных
политических тенденций. Но одновременно британская ди-
пломатическая служба, как показывает история, не склон-
на поддерживать и экстремистские формы и методы реше-
ния внешнеполитических проблем. Дипломаты, не изменяя
своей классовой ориентации, логично предполагают, что в
конечном счете экстремизм и авантюризм праворадикаль-
ного руководства могут обернуться обратной стороной меда-
ли— усилением опасности социальных потрясений, ослаб-
лением международных позиций Британии.
Профессиональной дипломатической службе, считающей
себя главным, если не единственным экспертом в между-
народных делах, не может импонировать и стремление ли-
дера правительства единолично решать внешнеполитичес-
кие вопросы, а также непрекращающиеся в течение не-
скольких лет попытки М. Тэтчер подчинить своему влиянию
Форин оффис с помощью верных ей людей.
122
Во время второй крупной перестановки в кабинете в
1981 году премьер-министр удалила из руководства Форин
оффиса видного и авторитетного политика Й. Гилмура, от-
вечавшего в основном за отношения с западноевропейскими
странами. Известно, что Гилмур, представлявший умерен-
ное направление в консервативной партии, пользовался до-
верием дипломатов. Но он был недоволен внешнеполити-
ческой тактикой М. Тэтчер, которая тогда своими прямоли-
нейными действиями «сумела достичь одного из кошмар-
ных состояний британской европейской политики — одно-
временного ухудшения отношений с Францией и ФРГ»87.
В следующем году были вынуждены подать в отставку
уже сам министр лорд Каррингтон и два других полити-
ческих руководителя Форин оффиса. Но и с Ф. Пимом, сме-
нившим Каррингтона, у главы правительства отношения
сложились не лучшим образом. После победы консервато-
ров на досрочных парламентских выборах в июне 1983 го-
да Ф. Пим был заменен Дж. Хау, который стал за четыре
года правления кабинета М. Тэтчер третьим по счету ру-
ководителем дипломатического ведомства. В прошлом ми-
нистр финансов, Хау известен как один из главных вдох-
новителей монетаристской экономической программы кон-
сервативного правительства, один из тех людей, кто еще
в 1975 году помог будущему премьер-министру захватить
руководство в партии. Однако и с Хау у Тэтчер возникли
трения, в частности, в связи с оценкой военной интервен-
ции США на Гренаду.
Наряду с Хау в Форин оффис назначена леди Янг, по-
лучившая пост государственного министра. Она известна
своими дружескими отношениями с премьер-министром.
Ранее она занималась в основном вопросами просвещения
и не имеет почти никакого опыта внешнеполитической ра-
боты.
Правительство М. Тэтчер фактически не предприняло
ни единой попытки решить реально существующие пробле-
мы британского дипломатического аппарата. Вместо это-
го оно пыталось вмешиваться в повседневную дипломатиче-
скую деятельность, без особых на то оснований вторгаясь
в традиционную сферу компетенции профессиональных ди-
пломатов.
«На службе Ее Величества»
Британская дипломатическая служба
подразделяется на центральную (Форин оффис) и перифе-
рийную, состоящую из многочисленных дипломатических
123
представительств за рубежом. Всего на сегодняшней ан-
глийской дипломатической службе состоит более 6 тыс.
кадровых дипломатов. Примерно половина из них находит-
ся на «службе Ее Величества» за рубежом в 242 посольст-
вах и представительствах Высокого комиссара (так назы-
ваются дипломатические представительства, которыми об-
мениваются между собой члены Содружества), консульст-
вах и представительствах при международных организа-
циях. В 132 странах Великобритания имела посольства и
представительства Высокого комиссара. С Ватиканом до
1982 года поддерживались дипломатические отношения на
уровне миссий. После визита папы Иоанна Павла II в Сое-
диненное Королевство единственная английская миссия за
рубежом была преобразована в посольство, как и ватикан-
ская миссия в Лондоне.
На британской заграничной службе в 1980 году было
12 постоянных представителей при международных органи-
зациях. Их значение не уступало значению послов в круп-
нейших странах. А в начале нынешнего столетия таких по-
стов вообще не было.
Под влиянием идей равноправного сотрудничества в
международных отношениях, борьбу за осуществление ко-
торого возглавила советская дипломатия, англичанам при-
шлось смирить -свою гордыню и направлять представителей
одинакового статуса во все страны, независимо от их раз-
меров и политического влияния.
Тексты верительных грамот, в которых «Ее Британское
Величество» просит иностранного главу государства «ве-
рить всему тому», что ее посол будет говорить от ее имени,
почти идентичны при вручении и в Соединенных Штатах
Америки, и в маленьком королевстве Тонга, затерянном
в безбрежных тихоокеанских водах. Верительные грамоты
почти одинаковы у всех послов, но во всем остальном ста-
тус глав представительств различен.
Посольство в США, как и примерно десяток других по-
сольств, считается представительством высшей категории.
Туда направляют дипломатов первого класса, а в другие
страны назначают послами дипломатов второго, третьего
и даже четвертого классов. Всего на английской диплома-
тической службе десять классов — внутренних градаций,
сообразно которым определяются жалованье и субсидии,
социальное положение и престиж дипломата в кругах силь-
ных мира сего. Маститый британский дипломат лорд
Стрэнг, работавший послом в целом ряде крупных стран,
напоминал читателям своих мемуаров, что в 1910 году «на
службе Его Величества» находилось всего восемь послов,
124
но зато социальное положение у них было несравненно бо-
лее высоким, чем у послов нынешних. Все они состояли чле-
нами королевского Тайного совета. А в 1955 году из более
чем ста послов в Тайный совет не был включен ни один.
«Произошло падение статуса послов», — удрученно конста-
тировал лорд Стрэнг88. Позволим себе не согласиться с
этим несколько поспешным выводОхМ английского диплома-
та. Статус послов первого класса, если мерить его совре-
менными английскими мерками, — не ниже, нежели в нача-
ле века, только критерии оценки теперь иные.
Г. Кэччиа, поработав на вершине своей дипломатичес-
кой карьеры 'послом в США и постоянным заместителем
министра, сумел по выходе в отставку занять директорские
кресла одновременно в восьми крупных банках и в таких
ведущих монополистических объединениях, как «Нэшнл
Вестминстер бэнк», «Стэндард телефона» и ряде других.
Это был, «конечно, своеобразный рекорд. Но, как говорят
в среде британских дипломатов, послам первого и даже
второго классов о будущем можно не беспокоиться — о нем
позаботятся дельцы из Сити, устанавливающие контакты
с крупными дипломатами .еще задолго до их ухода со
службы.
Деятельность британских послов в 60—70-е годы была
во многом переориентирована на прямое обслуживание мо-
нополий. Так, назначенный в 1973 году послом в Иран
А. Парсонс (впоследствии представитель Англии в ООН и
специальный помощник М. Тэтчер) ежедневно принимал по
5—6 представителей английских компаний, в основном во-
енно-промышленных, -поскольку Англия экспортировала в
Иран главным образом вооружение. В кругах, близких к
Форин оффису, говорили, что однажды Парсонс буквально
спас от банкротства компанию «Крайслер». Он послал в
Лондон телеграмму, сообщая, что банкротство компании,
находившейся тогда в тяжелом финансовом положении, на-
несет непоправимый урон английским экономическим инте-
ресам в Иране. Дело в том, что «Крайслер» имела внуши-
тельных размеров контракт с Ираном. Английское прави-
тельство вняло предупреждению своего посла, ассигновав
в спешном порядке более 160 млн. ф. -ст., чтобы вызволить
корпорацию из беды89.
В угоду интересам монополий все чаще нарушается
принцип профессионализма, давно и высоко чтимый в бри-
танской дипломатии. И теперь, пишет А. Дуглас-Хьюм,
«послами следует назначать в основном профессионалов.
Но возможны и исключения»90. Сам Дуглас-Хьюм, будучи
министром иностранных дел, сделал исключение для
125
Д. Ормсби’-Гора, направив его послом в Вашингтон. На-
значение формально оправдывалось хорошими личными
связямц Орм-сби-Гора с семьей тогдашнего президента
США Дж. Кеннеди. Но главной причиной являлось то, что
кандидат в послы — крупный финансист и землевладелец —
обладал обширными деловыми связями с американскими
монополиями. И то, и другое, как полагали тогдашние ру-
ководители английской дипломатии, могло пойти на поль-
зу англо-американским отношениям. Кстати, после назна-
чения Ормсби-Гора важнейшее для английских интересов
представительство в Вашингтоне более десятка лет‘ было
прямо-таки вотчиной монополистов.
«Славу» наиболее некомпетентного из всех послов-не-
профессионалов заслужил крупный банкир граф Дж. Кро-
умер, работавший послом в США в начале 70-х годов.
Кроумер, увлеченный финансовой деятельностью (в посоль-
стве поговаривали, Что его надо было направить не послом,
а представителем в Международный валютный фонд), иг-
норировал подчас даже референтские совещания в своем
собственном посольстве. Заметим, что он действительно в
свое время работал одним из исполнительных директоров
МВФ. Вся его карьера связана с работой на руководящих
постах в крупнейших банках и корпорациях. После работы
послом в Вашингтоне, которую можно считать случайным
и единичным эпизодом в его биографии, Кроумер занял
директорское кресло в транспортно-торговой компании,
принадлежащей транснациональной корпорации «Шелл».
Неудачный опыт Кроумера на дипломатическом попри-
ще, судя по всему, вызвал разногласия в руководящих кру-
гах английской дипломатической службы по поводу того,
кому же 'все-таки отдать предпочтение— карьерным дипло-
матам или «людям со стороны». Последующие назначения
английских послов в США говорят о том, что был найден
компромиссный вариант—назначать послами лучше всего
профессиональных дипломатов, наиболее тесно связанных
с миром бизнеса. Так, первым послом в США при М. Тэт-
чер был направлен Н. Гендерсон. Всего за несколько меся-
цев до этого назначения он ушел в отставку в возрасте
60 лет и занимал место директора правления одной из ве-
дущих страховых компаний *. По такому же принципу был
* В назначении Гендерсона па пост посла в США немаловажную
роль сыграла его статья в «Таймс», опубликованная незадолго до пар-
ламентских выборов 1979 года. В ней он указал на необходимость вер-
нуть Англии ее былой международный престиж, укрепить ее экономи-
ческие и политические позиции. Соображения Гендерсона произвели
большое впечатление на Тэтчер.
126
избран и преемник Гендерсона в Вашингтоне О. Райт. Он
также ушел в отставку в 60 лет, около года проработал
директором в компании «Сименс», а в 1982 году был назна-
чен дипломатическим представителем в США.
Новая дипломатия, писал в 1973 году Дж. Макдермотт,
должна стремиться к тому, чтобы послы, «подобно ведущим
функционерам крупной транснациональной корпорации, ве-
ли точные наблюдения, составляли верные отчеты и делали
бы рациональный анализ положения в «международных де-
лах». Макдермотт призывал британских послов «забыть о
романтическом ореоле и заняться медными гвоздями», то
есть весьма прозаической работой по отстаиванию англий-
ских интересов, в первую очередь экономических91.
Похоже^ что современные английские послы, отлично
сработавшись с финансовыми тузами, тем не менее не спе-
шат отказываться от традиционно связанных в Англии с
дипломатической профессией привилегией и -почестей. «Ро-
мантический ореол» все еще окружает дипломатов, хотя он
и не столь ярок, как в былые времена.
Не может не льстить самолюбию дипломатов то, что
они занимают один из верхних рядов в списке протоколь-
ного старшинства Великобритании, следуя почти сразу же
за премьер-министром и опережая всех герцогов, маркизов
и графов, не говоря уже о членах кабинета, отодвинутых
почти что в самый конец списка92. Британский государст-
венный протокол предусматривает и такую почесть послу,
как салют 19 артиллерийскими залпами — всего на два
залпа меньше, чем в честь самого монарха. Права на эти
привилегии у послов есть, но в последние годы не бывало
случаев, когда они ими воспользовались. Действительное
положение послов в британской сословной иерархии значи-
тельно ниже хотя бы потому, что многие их протокольные
привилегии не пожизненны, а прекращаются с уходом на
пенсию. По этой причине в течение своей карьеры дипло-
маты стремятся «накопить» побольше орденов, обладание
которыми навсегда вносит их в число лиц, «приближенных
к Короне», и, разумеется, повышает их престиж в высших
слоях английского общества. По орденам, которыми на-
граждаются английские дипломаты, можно во многом су-
дить об успешности их карьеры. Так, если посла награжда-
ют лет за 8—10 до окончания его срока службы большим
крестом Св. Михаила и Св. Георгия, то можно с большой
степенью вероятности предугадать его скорое повышение.
А если этим орденом не удостаивают главу крупного ди-
пломатического представительства даже во время визита
королевы в страну его пребывания — когда такие ордена
127
обычно и вручаются,— то говорят, что пришла пора поду-
мать об отставке.
Англию иногда называют родиной чудаков. Есть, конеч-
но, свои чудаки и на дипломатической службе. Так, X. Бо-
устед, возглавлявший в 60-е годы английские миссии в ря-
де стран Ближнего Востока, после выхода в отставку от-
клонил предложения ряда лондонских фирм и вернулся
снова в одно из маленьких государств Персидского залива,
где ему прежде доводилось работать. Но вернулся он уже
не дипломатом, а «управляющим конюшнями» арабского
шейха93. Правда, если принять во внимание баснословные
богатства шейхов, чудачество Боустеда представится до-
вольно относительным.
Нельзя не отметить, что должность посла не только
престижна, но и довольно щедро оплачивается в Англии.
Достаточно сказать, что жалованье посла примерно в 6—
7 раз выше заработной платы квалифицированного англий-
ского рабочего. Кроме того, посол получает различного ро-
да надбавки за трудные условия работы и средства на
представительские расходы, которые в некоторых странах
довольно значительны.
Высказывается мнение, что есть некий «скрытый» бюд-
жет Форин оффиса, значительно превышающий официаль-
ный. Правда, приводятся лишь косвенные доказательства
этого. Действительно, не могут не впечатлять сообщения
о некоторых протокольных излишествах. Так, в начале 70-х
годов ассигнования английскому послу в Париже (им тог-
да был К. Соумз) на представительские цели почти в три
раза превысили его жалованье. Посол за год принял
250 гостей с полным пансионом, обедал с 2 тыс. человек
и почти с тем же числом гостей пил чай. И это — не считая
официальных приемов в посольстве, в их числе и приема
по случаю дня рождения королевы, когда было приглашено
3 тыс. гостей94.
Время от времени образ жизни дипломатов, особенно
послов, становится предметом полемики между политика-
ми и профессионалами. При этом, как водится, обе сторо-
ны впадают в крайности, не брезгуя и нарушением прин-
ципов дипломатической вежливости.
Лейбористский министр иностранных дел Дж. Браун,
не пробыв и двух лет в Форин оффисе, вынес оттуда впе-
чатление о кадровых дипломатах как о людях довольно ле-
нивых и весьма озабоченных собственным благополучием.
Дж. Браун вспоминает, сколько раз ему приходилось за-
сиживаться за работой чуть ли не ночи напролет, в то
время как дипломаты ровно в шесть часов водружали на
128
голову свои шляпы-котелки и отправлялись коротать вече-
рок в один из своих фешенебельных клубов95. Три года
спустя посол П. Гор-Бут, работавший при Брауне постоян-
ным заместителем, не удержался, чтобы не ответить’ на об-
винения своего бывшего шефа. Заметим, что оба к тому
времени уже вышли в отставку, но обиды прошлого, судя
по всему, не утихли. Гор-Бут, отмечая не без гордости, что
он проработал на дипломатической службе более 35 лет
без перерыва, пишет: «Не могу припомнить случая, когда
к шести вечера я бы имел возможность отдыхать в своем
клубе»96. Особенно возмутил ветерана британской дипло-
матии упрек в том, что дипломаты якобы «слоняются без
дела». «Мы не только не „слоняемся",— отвечает он,— мы
не можем позволить себе в течение многих лет даже эле-
ментарной личной жизни. Рабочий день в посольстве про-
должается не 8 часов, а 24, и работают не 5 дней в неделю,
а все 7. И нет дней, когда посольство можно закрыть и
уйти на отдых»97. Чувствуется, что высказывания Брауна
действительно задели этого британского дипломата за жи-
вое.
Не вдаваясь в мотивы личной неприязни оппонентов —
а ее в их высказываниях нельзя не заметить, — обратимся
к свидетельству Г. Никольсона. В Англии его и поныне счи-
тают бесспорным «мэтром» в дипломатических делах, а де-
сятилетиями переиздающиеся сочинения Никольсона реко-
мендуют в списках основной литературы при обучении мо-
лодых дипломатов. «В посольстве нет установленных часов
работы и нет определенных дней отдыха,—пишет он.—
В спокойные времена может быть много часов для отдыха,
во время кризиса каждый сотрудник готов работать день
и ночь»98. Думается, что Никольсон гораздо ближе к исти-
не, нежели Браун и Гор-Бут. Правда, то, что верно для од-
ного посольства, часто не распространяется на другое. Од-
ни дипломаты работают в условиях постоянного стресса и
загружены работой на самых различных участках — от
подготовки встреч министров ЕЭС до помощи разорившим-
ся и нуждающимся британским подданным. Однажды из
Франции пришлось переправлять даже целую труппу бро-
дячего цирка вместе со слоном.
В других же странах забот у английских дипломатов
поменьше. Бывает, что затишья там длятся неделями, а то
и месяцами. Уровень активности посольства определяется
теперь Лондоном. Самостоятельность послов уже не та, что
раньше, когда не было ни телеграфной связи, ни радиопе-
редатчиков. И пока шли инструкции из Форин оффиса, по-
слу приходилось действовать «на свой страх и риск».
5 —В. М, Матвеев 129
В начале 70-х годов руководители Форин оффиса при-
шли к выводу, что посольства в большинстве стран Африки
можно отнести к районам относительного затишья, к
«внешней сфере» деятельности британской дипломатии.
Там сократили не только общую численность посольств, но
и их персонал. Англичане, вступая в «Общий рынок», по-
лагали, что постепенно двусторонние связи его членов с
африканскими странами будут сменяться коллективным со-
трудничеством. Однако к концу десятилетия выяснилось,
что главные английские конкуренты в «битве за Африку»
не только не последовали британскому примеру, но даже
и увеличили в африканских странах самостоятельную ди-
пломатическую деятельность. В итоге к 1978 году ФРГ
имела в Африке на 9 представительств больше, чем Англия,
а Франция — на 14.
При всех конъюнктурных изменениях последних лет на-
иболее стабильными были английские посольства в круп-
нейших странах — союзницах Великобритании что Северо-
атлантическому договору. Под крышами зданий английско-
го посольства в Вашингтоне собраны, наверное, все извест-
ные современной дипломатии службы и подразделения.
Число рангированных сотрудников в посольстве, получив-
ших формальную дипломатическую аккредитацию, состав-
ляло в начале 80-х годов 75 человек". Но это — лишь вер-
хушка айсберга. Достаточно сказать, что целых три этажа
посольства занимал аппарат 'британского военного атташе
и офицеры из министерства обороны для связи с американ-
скими военными ведомствами. Почти весь этот персонал —
около 200 человек — не учтен ни в одном справочнике ди-
пломатического корпуса. Добавим к ним почти 100 штат-
ных сотрудников английских консульств на территории
США и около 600 административно-технических и обслу-
живающих работников из числа местных граждан. В итоге
получается почти тысяча человек — размер небольшого ми-
нистерства на Уайтхолле. Недаром посольство в Вашингто-
не прозвали маленькой копией Форин оффиса. Но копия
не такая уж маленькая. Это вполне понятно, если учесть,
что США остаются главным партнером Великобритании в
военно-политической области. Именно эти вопросы нахо-
дятся в центре всей деятельности посольства. Следует от-
метить, что и в других английских дипломатических пред-
ставительствах военные находятся в привилегированном
положении. В списках протокольного старшинства англий-
ских посольств военные, военно-воздушные и военно-мор-
ские атташе помещены сразу за послом или же за послан-
ником, опережая всех других дипломатов. Для сравнения
130
скажем, что 'согласно установленному старшинству дипло-
матических работников посольств СССР второе после пос-
ла место занимает торговый представитель, а военный ат-
таше значится в списке после всех советников 10°.
По числу военных атташе в посольствах Англия опере-
жает почти всех своих союзников по НАТО, немногим усту-
пая лишь Соединенным Штатам.
В вашингтонском посольстве представлены, разумеется,
и все другие подразделения, характерные для британских
дипломатических представительств. Типовая структура по-
сольства включает в себя кроме военных атташе экономи-
ческую секцию и специальных атташе по научным и куль-
турным связям, по вопросам трудовых отношений, полити-
ческую секцию, секцию по информационной работе. В по-
сольстве, кроме того, должны быть консульский отдел и
группа протокола или хотя бы один сотрудник, отвечающий
за эти вопросы,— «шеф протокола». Понятно, что в Вашин-
гтоне, Париже, Бонне, где штаты включают по 50 и более
дипломатических сотрудников, имеются все эти подразде-
ления, и все они укомплектованы достаточным персоналом.
Труднее распределить работу в посольстве, где весь аппа-
рат— три-четыре человека. Там один сотрудник отвечает
сразу за два-три участка работы, а политическими отноше-
ниями Англии со страной пребывания нередко занимается
сам посол.
Мы уже отмечали, что в последние 10—15 лет активно
развивающимся звеном организации английских загранич-
ных представительств стали специальные атташе. В англий-
ском посольстве в Москве представлен их необходимый ми-
нимум — два атташе по научным и коммерческим вопро-
сам, оба — в ранге советников. В Вашингтоне и других
крупных западных столицах численность специальных атта-
ше, как правило, 'более десяти, а всего на британской ди-
пломатической службе их теперь свыше двухсот.
Напомним, что практика направления в посольства
представителей не Форин оффиса, а других государствен-
ных учреждений сравнительно молода для британской ди-
пломатии. Так, в 30-х годах в посольствах вообще не было
ни одного такого представителя. Десятилетием позднее
министерство труда договорилось с Форин оффисом о на-
значении в посольства атташе по вопросам трудовых отно-
шений, который занимается изучением рабочего и профсо-
юзного движения в стране пребывания, его контактов с
английским рабочим движением, связей с МОТ и т. д. В на-
ши дни назначение специальных атташе стало постоянной
практикой. В начале 70-х годов министерство сельского хо-
5* t 131
зяйства направило в Буэнос-Айрес даже специалиста-ве-
теринара, чтобы следить на месте за качеством рогатого
скота, отправляемого в Англию.
Специальные атташе сильно изменили облик английских
посольств, но все же профессиональные дипломаты не усту-
пили своих позиций. В -их руках остались традиционные и
в большинстве случаев важнейшие участки работы — по-
литическая, информационная, экономическая. Руководство
посольством (места посла, посланника, главных советни-
ков) осталось всецело за кадровыми дипломатами. Они же
направляют работу и всех ведущих секций.
Истекшее десятилетие прошло под знаком повышения
активности английских дипломатов на всех 'направлениях
их деятельности. Форин оффис инструктировал их разви-
вать контакты в самых различных общественных слоях,
крепить связи с журналистами, чаще ездить по стране, ре-
кламировать где только возможно товары английского про-
изводства, оказывать содействие приезжающим соотечест-
венникам. Повысился авторитет консульской службы,
которую долгое время называли «золушкой британской ди-
пломатии». До второй мировой войны консульская служба
вообще существовала отдельно от дипломатической, и ста-
тус ее был ниже. Дальновидные исследователи, например
Г. Никольсон, еще тогда высказывали мнение, что такое
положение должно быть изменено. Считая английскую кон-
сульскую службу одной из лучших в мире101, Никольсон
видел ее главное достоинство в том, что консулы активно
и умело отстаивают за рубежом британские коммерческие
интересы.
В 1943 году, наконец, проекты интеграции дипломати-
ческой и консульской службы были осуществлены, но
вплоть до начала 70-х годов у руководителей дипломати-
ческой службы сохранялась некоторая доля пренебрежи-
тельного отношения к консульской работе. Большая часть
руководителей крупных консульских учреждений, скажем
в Нью-Йорке или Марселе, все равно не поднималась вы-
ше четвертого класса в британской дипломатической иерар-
хии. В 70-е годы, в условиях ухудшения экономического
положения страны и усилившейся борьбы английских мо-
нополий за рынки сбыта достоинства консульств, их уни-
кальные возможности сбора важной экономической инфор-
мации в ключевых промышленных районах получили, нако-
нец, должное признание.
При -случае консульские работники напоминали, что
история консульской службы в Англии не беднее дипло-
матической. Первое постоянное консульство было открыто
132
во Флоренции в 1456 году — на полтора века раньше, чем
первое посольство. В наши дни во всех частях света насчи-
тывается более 200 английских консульских округов, они
имеются даже там, где нет посольств.
В условиях повышения активности большинства англий-
ских посольств и консульств актуализировалась проблема
оценки эффективности их работы, связанная во многом с
отсутствием долговременных критериев. Каждое новое
правительство и руководство Форин оффиса выдвигает ряд
новых требований перед дипломатическим аппаратом, ча-
сто в корне отличающихся от прежних. Так, критерии
оценки работы британских дипломатов в Москве в период
«холодной войны» были весьма однозначны — враждеб-
ность к советскому строю, к руководителям нашей страны
и к ее народу. Руководители тогдашней британской дипло-
матической службы, казалось, начисто забыли о том, что
изначальный смысл их профессии состоит в укреплении и
развитии дружественных отношений между народами, а ан-
глийское посольство в СССР приложило немало усилий в
годы «холодной войны» для ухудшения англо-советских от-
ношений.
В период разрядки критерии оценки деятельности по-
сольства в Москве во многом изменились. В соответствии
с линией на развитие двусторонних связей между СССР
и Англией сотрудникам посольства пришлось налаживать
конструктивные связи с советскими организациями при под-
готовке визитов в Москву делегаций лейбористской партии.
С начала 70-х годов прагматики на дипломатической
службе из числа сторонников активного участия Англии в
западноевропейской интеграции и экономической ориента-
ции дипломатии вводят количественные показатели для
оценки деятельности заграничных представительств. Отче-
ты о работе посольств начинают пестреть цифровыми вы-
кладками об экспортно-импортных операциях британских
фирм. К оценке работы дипломатов привлекают бизнесме-
нов. Лондонские коммивояжеры, размещая заказы на то-
вары британского производства, попутно заезжают и в по-
сольства. Но бизнесмены еще не совсем понимают, чем
конкретно могут помочь им дипломаты, да и у последних
в целом нет пока специальных знаний, чтобы заниматься
коммерческими делами профессионально. Комитет Данке-
на рекомендовал, чтобы второй по должности сотрудник
в посольстве был экономистом по образованию, а всем на-
чинающим дипломатам предписывалось пройти соответству-
ющую стажировку, но пока что эти задачи решены лишь
частично.
133
Более того, из анализа реальных экономических пока-
зателей виднол что между числом сотрудников и уровнем
активности посольств в экономической области и развитием
торговых отношений прямой связи нет.
В начале 70-х годов палата общин британского парла-
мента специально занялась рассмотрением этого вопроса.
Выяснилось следующее. В экономическом секторе англий-
ского представительства в Дели работало в четыре раза
больше сотрудников, чем в Дублине. В то же время Индия
занимала только 26-е место в английском внешнеторговом
обороте, а Ирландия — 3-е. Персонал английского посоль-
ства в Париже по численности был третьим (после Ва-
шингтона и Бонна), но Франция оставалась лишь седьмой
в списке крупнейших торговых партнеров Великобритании.
Депутаты, пораженные этими цифрами, настойчиво доби-
вались у представителей Форин оффиса ответа на вопрос —
зачем же содержать столь большой персонал, если это не
дает прямого экономического эффекта? Дипломаты терпе-
ливо разъясняли не очень осведомленным в специфике ра-
боты посольств парламентариям, что много времени и сил
уходит на другие дела.
Г. Макмиллан, будучи премьер-министром, как-то за-
метил, что роль посла не должна сводиться к обязанностям
почтальона, пересылающего депеши от одного правительст-
ва другому. Макмиллан писал, что посол должен уметь от-
стаивать свою точку зрения и даже навязывать ее главе
правительства и Форин оффису. У многих послов, во вся-
ком случае у послов первого класса, возможности оказывать
определенное влияние на выработку внешнеполитических
решений не утрачены. Велики и возможности посольств в
выполнении своих основных функций. Одна из них, как ее
определяет Венская конвенция о дипломатических сноше-
ниях 1961 года, состоит «в поощрении дружественных от-
ношений между аккредитующим государством и государст-
вом пребывания и в развитии их взаимоотношений в обла-
сти экономики, культуры и науки»102. Об этой стороне ра-
боты посольств руководители английской дипломатии, к со-
жалению, говорят очень мало. Доклад Данкена сузил эту
функцию посольств до «поддержания межправительствен-
ных связей». В то же время одна из перечисленных в нем
задач посольств заключается «в оказании влияния на ино-
странное общественное мнение»103. В Венской конвенции,
подписанной и Великобританией, такая задача не ставится.
Английские специалисты в последние годы уделяют
большое внимание выявлению наиболее эффективных форм
работы дипломатических представительств, определению,
134
какие из них следует считать главными, какие — второсте-
пенными.' В некоторых университетских центрах ведутся
поиски оптимизации организационных структур внешнепо-
литических учреждений, делаются попытки создать некую
универсальную модель дипломатического представительст-
ва, нуждающуюся лишь в отдельных коррективах в зави-
симости от местных условий.
В анализе дефектов дипломатической службы и путей,
их устранения, проводимом буржуазными учеными, преоб-
ладает абстрактно-формальный подход, при котором про-
блемы функционирования дипломатических учреждений ис-
кусственно отделяются от их социально-классовой основы.
Такой методологический подход к разработке намечен-
ных проблем, на наш взгляд, ошибочен. Например, А. Оп-
пенхайм исходит из того, что их следует решать «вне связи
с целями и задачами организации» и даже вне связи с «ее
национальной и государственной принадлежностью»104.
В таком подходе усматривается стремление объяснить
внешнеполитические неудачи чисто организационными не-
достатками, пороками «бюрократической структуры», при-
сущими якобы дипломатическому аппарату в любой стра-
не, независимо от ее общественно-политического строя.
На самом деле структура и деятельность британского
дипломатического аппарата подчинены выполнению тех
внешнеполитических задач, которые ставят перед ним пра-
вящие круги. Политика «холодной войны», как уже гово-
рилось, нашла прямое отражение в развитии военно-бюро-
кратических звеньев в Форин оффисе и заграничных пред-
ставительствах. Вступление страны в ЕЭС привело к воз-
никновению соответствующих подразделений и росту числа-
сотрудников, занимающихся экономическими проблемами
«Общего рынка». Наличие в английском дипломатическом
аппарате немалого числа подразделений и служб военно^
го и разведывательного характера, его бюрократизация
связаны с усилением милитаристских тенденций во внешне-
политическом курсе Великобритании и ее основных союз-
ников по НАТО.
4
БРИТАНСКИЕ
ДИПЛОМАТИЧЕСКИЕ
КАДРЫ —СЛУЖБА
«ОБРАЗОВАННЫХ
ДЖЕНТЛЬМЕНОВ»
«Идеальный дипломат, — говорил Г. Ни-
кольсон в лекции для молодых английских дипломатов
еще в 20-е годы, — должен хорошо знать языки, обладать
изысканным вкусом, быть гостеприимным, спокойным и не-
возмутимым человеком. Ему также следует проявлять тер-
пение по отношению к невежеству своего собственного пра-
вительства» !. -Коллега Никольсона—Э. Сатоу — примерно
в те же годы дал более сжатое определение: дипломат
должен быть «образованным джентльменом»2. Дипломати-
ческие кадры тогда набирались исключительно из среды
английской аристократии: считалось, что джентльмены
обитают только там.
Прошли десятилетия, изменился мир, изменились усло-
вия, в которых приходилось действовать английским дипло-
матам. Появились совершенно новые формы работы. Одной
общей образованности для успеха стало уже недостаточно,
а это вело к изменению требований к дипломатическим
кадрам, условий их набора и подготовки.
Обратимся, однако, к одному недавнему высказыванию
бывшего английского посла в Вашингтоне Дж. Кроумера.
Он заявил, что для дипломатической профессии никто не
подходит лучше, чем аристократы, так как они «лучше всех
подготовлены для светской жизни. Ведь посол — это не
только представитель своего правительства, он сам по себе
зрелище»3. Вероятно, слова эти заслуживают не только
иронической реакции.
Разумеется, при наборе кадров на дипломатическую
службу в наши дни уже меньше, чем прежде, заботятся
о пышности титулов ее сотрудников. Но не меньше — об их
социально-классовом и политическом облике. «Привкус
аристократизма», который и сейчас ощущается в кругах
136
английской дипломатии, .нужен ее руководителям не столь-
ко для внешней репрезентабельности, сколько для поддер-
жания на службе внутренней стабильности. В среде ари-
стократов труднее встретить людей с демократическими
взглядами, а не допустить их проникновения в Форин оф-
фис и посольства — это, пожалуй, одна из главных задач
при подборе кадров на английскую дипломатическую
службу.
Английские службы безопасности, проверявшие в конце
40-х годов лояльность государственных служащих, в их
числе и дипломатов, работали с меньшим шумом и пом-
пой, чем в США. Известно, что сенатор Дж. Маккарти в
1950 году «обнаружил» в американском госдепартаменте
205 коммунистов и категорично потребовал чистки цент-
рального внешнеполитического ведомства. На берегах Тем-
зы, если и сочли необходимой чистку Форин оффиса, то не
афишировали ее, и парламент в это дело не вмешивался.
Зато работа, видимо, проводилась со свойственной британ-
цам надежностью и методичностью. В начале 60-х годов
консерваторами был создан специальный правительствен-
ный комитет для проверки лояльности государственных слу-
жащих— комитет Редклиффа. Он начал с того, что дал оп-
ределение «неблагонадежных лиц», то есть людей, непри-
годных для службы. К ним он отнес членов компартии, в
том числе и ее бывших членов, связанных с ними лиц, сим-
патизирующих им и даже тех, кто находился под их влия-
нием4. Эта развернутая формулировка давала формальное
право под тем или иным предлогом отвергнуть любого не-
желательного кандидата. Думается, впрочем, что нужда
в этом если и бывает, то крайне редко. Система приема
на дипломатическую службу такова, что для людей с про-
грессивными взглядами шансы поступить туда практиче-
ски равны нулю.
Прием на дипломатическую службу
и обучение дипломатов
В официальном правительственном спра-
вочнике утверждается, что набор на службу проводится
один раз в год Комиссией гражданской службы на основе
«открытого и справедливого конкурса»5. Но подавших за-
явления для приема на службу подстерегает столько пре-
пятствий, что «открытый и справедливый конкурс» обора-
чивается на деле не чем иным, как «дипломатической хит-
ростью» Форин оффиса.
137
Первое препятствие — проверка службой безопасности.
Другое — сложная и многоступенчатая система конкурсных
испытаний. На экзаменах используется методика, разрабо-
танная в конце второй мировой войны службой набора
офицерского состава британской армии. Экзамены начина-
ются с письменного сочинения на историко-литературные
и политические темы. Кандидаты, успешно справившиеся
с заданием, допускаются ко второму туру — психологичес-
ким тестам. По мнению специалистов, этот этап является
определяющим.
Из абитуриентов создают небольшие группы — по 5—
6 человек в каждой. Всех их вместе с экзаменаторами раз-
мещают на несколько дней в интернате, где выявляются
не только знания, но и особенности личности экзаменую-
щихся. Среди экзаменаторов — ученые-международники,
психологи, дипломаты. Члены комиссии проводят с абиту-
риентами как групповые собеседования, так и индивиду-
альные беседы и тестирование с глазу на глаз. Предлага-
ется выполнить и ряд письменных работ ситуационного ха-
рактера, имитирующих реальную внешнеполитическую
практику. Например, написать вариант предложения ан-
глийской делегации на какой-либо международной конфе-
ренции с учетом всех факторов, указанных в задании.
Результаты этих испытаний оцениваются по разрабо-
танной психологами шкале личностных показателей, таких
как «аналитический склад ума», «находчивость», «изобре-
тательность», «самообладание», «интеллектуальное любо-
пытство» и ряд других. Каждый из показателей выводится
отдельно — по результатам различных тестов, а затем вы-
водится суммарная оценка.
Кажется, против такой методики экзаменов трудно что-
либо возразить. Ведь дипломаты работают не только с бу-
магами, но и с людьми, причем с людьми разных нацио-
нальностей, взглядов, верований и традиций. И вполне до-
пустимо, что даже самый одаренный и высокообразован-
ный человек может из-за своих личных качеств, например
необщительности, для дипломатической службы не подойти.
Оправданным с этой точки зрения выглядит и собеседова-
ние с конкурсной комиссией, в ходе которого окончательно
решается вопрос о зачислении на службу всех прошедших
предыдущие испытания кандидатов.
Из десятилетия в десятилетие на дипломатическую
службу принимают людей из одного, причем очень узкого,
общественного круга, из одних и тех же университетов и
даже из одних и тех же районов страны. Чем это объяс-
няется? Ответ на этот вопрос следует искать прежде всего
138
в личном пристрастии членов экзаменационных комиссий
на устных собеседованиях. Тут и выясняется, что методика
экзаменов — это палка о двух концах. Критерии, по кото-
рым оцениваются способности собеседников, могут быть
обоснованными и вполне объективными, но субъективна
оценка результатов. А в комиссиях решающий голос при-
надлежит профессиональным дипломатам, которые отдают
предпочтение «себе подобным», руководствуясь соображе-
ниями личными, политическими и, как им кажется, дело-
выми.
Один из ветеранов британской дипломатии (автор ин-
тервью с ним не называет фамилии) как-то заметил о на-
боре кадров на дипломатическую службу: «Порой мне ка-
жется, что все, что мы делаем, так это стараемся подобрать
молодых людей, почти совсем таких же, какими были мы
сами, а затем уничтожить даже это малозначительное
„почти"»6.
В 60-е годы чуть ли не стопроцентная ориентация ди-
пломатической службы на Оксфорд и Кембридж вступи-
ла в противоречие с реальными потребностями английской
внешнеполитической практики. Комитет Плоудена отметил,
что «настоящую ситуацию нельзя считать удовлетворитель-
ной ни для дипломатической службы, ни для университе-
тов». Дело в том, что в Оксфордском и Кембриджском
университетах преподаются главным образом дисциплины,
связанные с изучением античной и средневековой истории,
права и филологии. Специалистов по современным пробле-
мам международных отношений, мировой экономики и
страноведения успешнее и разностороннее начали готовить
другие учебные центры, а как раз в кадрах этого профиля
и стала ощущать острую нужду британская дипломатия
в послевоенный период.
К вопросу о переориентации дипслужбы на новые учеб-
ные заведения возвращались и комитет Данкена, и комис-
сия Беррила, несколько раз обсуждался он и в парламен-
те. Положение понемногу менялось. Так, число принятых
на службу молодых сотрудников с дипломами не Оксфор-
да и Кембриджа, а других учебных центров возросло с 5%
в начале 60-х годов до 47% в 1971 году7.
Но традиционные учебные центры и по сей день не ут-
ратили своей монополии на подготовку кадров для дипло-
матической службы. В 1980 году среди дипломатов четы-
рех старших рангов выпускников Оксфорда и Кембриджа
было примерно 85%, среди дипломатов в середине карье-
ры— около 65%, а среди новичков уже преобладали вы-
пускники Лондонского университета, Лондонской школы
139
экономики и других вузовских центров. Но известно, что
шансы добраться до высших ступеней дипломатической
карьеры есть далеко не у всех, причем система назначений
на руководящую работу опять-таки действует в пользу «ис-
пытанных временем» университетов. В 1980 году среди ра-
ботников наиболее привилегированного — административ-
ного— звена британской дипломатической службы было 66
человек, представлявших все вузы Лондона, вместе взятые.
А выпускников одного только Оксфорда там работало поч-
ти в 5 раз 'больше— 323 человека8.
Но может быть, Кембридж и Оксфорд теперь 'больше
соответствуют запросам современной дипломатической
службы? Оказывается, нет. За 10 лет —с 1965 по
1975 год—из 223 зачисленных в административную кате-
горию дипломатической службы (эти дипломаты занима-
ются в основном политической работой) только 7 человек
имели дипломы по специальности «Международные отно-
шения»9. Специалистов в области классической филологии,
владеющих древнегреческим и латынью, -к примеру, было
принято вдвое больше. Среди молодых дипломатов оказал-
ся даже один музыкант, но в то же время не 'было ни од-
ного 'международника-латиноамериканиста.
Благодаря стабильной ориентации на выпускников при-
вилегированных университетов и частных школ при наборе
кадров британская дипломатическая служба выделяется
особым •консерватизмом и архаичностью в социально-клас-
совом отношении. В среде английских дипломатов вы не
встретите представителей трудящихся, даже в том мини-
мальном количестве, которое можно было бы использовать
для придания службе более демократического облика, хо-
тя бы в пропагандистских целях. В подавляющем большин-
стве дипломаты происходят из родовитых аристократичес-
ких и буржуазных семейств графств центральной Англии
и Шотландии.
Не особенно благоволят руководители британской ди-
пломатии и к женщинам. До окончания второй мировой
войны их на службу вообще не принимали, да и теперь, ко-
гда формально дискриминация отсутствует, среди диплома-
тов двух высших классов нет ни одной женщины, а в треть-
ем и четвертом их — считанные единицы.
Карьера молодых дипломатов начинается с вводного
теоретического курса. Вводный курс небольшой — он рас-
считан всего на 2—3 недели. Молодым дипломатам читают
лекции по основным проблемам английской внешней и
военной политики, по организации дипломатического аппа-
рата и по методам экономической работы. В зависимости
140
от конкретных нужд могут добавляться и другие темы.
В середине 70-х годов, при лейбористском правительстве,
читались лекции по вопросам отношений с социалистичес-
кими и развивающимися странами, в начале 80-х — по про-
блемам «Общего рынка».
Затем молодых дипломатов направляют на работу в
Форин оффис или готовят к отъезду за границу. Нет ни од-
ной другой страны, где дипломатов обучали бы столь не-
продолжительное время. Во Франции, например, их гото-
вят более двух лет; в ФРГ начальный курс обучения рас-
считан на год; в США — на девять месяцев. На английской
дипломатической службе говорят: «Формально мы учим
дипломатов две недели, а фактически — всю жизнь». По-
прежнему считается, что лучшая форма обучения — ста-
жировка в посольстве или в МИД под руководством опыт-
ных дипломатов. Общегуманитарное образование высокого,
«оксфордско-кембриджского стандарта» плюс ознакомле-
ние с дипломатической практикой под началом ветеранов в
течение 2—3 лет во время так называемого «испытательно-
го срока» — это традиционная формула подготовки дипло-
матических кадров в Великобритании, не претерпевшая
почти никаких изменений. Допускается лишь одно исклю-
чение— для изучения иностранных языков.
Дипломатическая служба обеспечивает изучение более
70 иностранных языков (в большинстве случаев собствен-
ными силами) в специальных лингвистических центрах и
учебных заведениях. Примерно половину начинающих ди-
пломатов направляют изучать так называемые трудные, то
есть в основном восточные, языки в школу восточных и
африканских исследований. Арабистов готовят в «арабском
центре», который расположен теперь в Иордании. До
1975 года он находился в Ливане, недалеко от Бейрута.
Обучение западноевропейским языкам проводится в линг-
вистическом центре дипломатической службы в Лондоне.
Хорошее знание языков, особенно восточных и редких,
высоко ценится на британской дипломатической службе.
-Все языки подразделяются по степени трудности, и чем
труднее считается язык, тем выше надбавка к жалованью
за его знание. К высшей категории трудности относят че-
тыре языка—китайский, корейский, японский и амхар-
ский, ко второй категории — еще 25 языков (в нее входит
и русский язык). В обучении некоторым языкам диплома-
тической службе помогают военные. Так, русский язык
изучается обычно в течение учебного года в армейской
школе в Биконсфилде. Затем дипломат проходит разговор-
ный практикум в лондонском лингвистическом центре Фо-
141
рин оффиса и месяц-другой практикуется в русской эми-
грантской семье в Париже. В середине 70-х годов на анг-
лийской дипломатической службе было 159 дипломатов с
рабочим знанием русского языка, арабистов — на 30 боль-
ше. Китайским языком владело 35 человек.
Сообщается, что нужды в соответствующих языках рас-
планированы до 2000 года. Жизнь, правда, вносит свои
коррективы. В начале 70-х годов в связи со вступлением
в ЕЭС чуть ли не всех дипломатов поголовно начали обу-
чать французскому языку. После фолклендских событий
внимание было обращено на серьезные диспропорции в
подготовке латиноамериканистов. В результате на дипло-
матической службе расширили изучение испанского языка.
При рассмотрении системы обучения дипломатов бро-
сается в глаза тот факт, что дипломатическая служба ли-
бо обходится собственными ресурсами, либо пользуется ус-
лугами военных учебных заведений. Лишь в единичых слу-
чаях Форин оффис -прибегает к помощи университетов и
колледжей — разве что для обучения отдельным языкам.
Например, для изучения китайского дипломатов направля-
ют в Кембридж. Постоянных контрактов с вузами, как,
скажем, у американского госдепартамента, у английского
МИД нет.
Редко посылают английских дипломатов и на стажиров-
ку в университеты. Руководители дипломатической службы
стараются обеспечить своими силами переподготовку и по-
вышение квалификации дипломатических кадров. Так,
недавно Форин оффис организовал небольшой курс по ак-
туальным проблемам международного права для диплома-
тов среднего звена. И несмотря на наличие крупных спе-
циалистов в университетах, лекции читают не они, а совет-
ники по правовым вопросам из самого Форин оффиса.
В чем причина такого пренебрежения университетской
наукой? С одной стороны, это дань давней традиции, в со-
ответствии с которой в британских дипломатических кру-
гах принято считать, что эксперты со стороны не могут
быть компетентными в тонкостях дипломатической работы
и им нельзя поручать ответственное дело подготовки кад-
ров. С другой — и эта точка зрения окрепла в связи с раз-
витием левого движения в английских университетах с кон-
ца 60-х годов, — руководители дипломатической службы
опасаются, что контакты с академическим миром могут
привести к проникновению на службу опасной «крамолы».
А на диплом этической службе крамолой считается любое,
пусть даже самое незначительное, отклонение от официаль-
но принятой точки зрения. Не это ли' побудило Форин оф-
142
фис в начале 70-х годов отказаться от услуг Лондонской
школы экономики, начавшей было участвовать в подготов-
ке дипломатических кадров?
Дипломатическая карьера
У всех молодых дипломатов карьера на-
чинается более или менее одинаково. Но «далеко не у каж-
дого имеется посольский жезл в кармане»10. Более того,
шансы пробиться в высшие эшелоны дипломатической
службы есть всего у 5—10% новичков. В чем же дело?
Ведь согласно официально установленным правилам, про-
движение по службе вплоть до 4-го 'класса, соответствую-
щего примерно должности советника, производится на осно-
ве оценки способностей дипломатов. Руководители посольств
и отделов МИД ежегодно направляют характеристики на
своих сотрудников в персональную комиссию Форин оффи-
са. Характеристики рассматриваются, сравниваются, и луч-
шие работники — в случае достаточного стажа работы —
получают повышение. Неудачникам предоставляют еще
один шанс наверстать упущенное, но если отзыв об их ра-
боте и на следующий год невысок, то, как правило, им при-
ходится покидать дипломатическую службу. Таким обра-
зом происходит конкурсный отбор наиболее способных со-
трудников, а остальные отсеиваются. Такой принцип про-
движения по службе можно было бы считать вполне спра-
ведливым, если бы не одно обстоятельство, которое мало-
известно широкой публике, думающей об английской дипло-
матической службе как об однородной привилегированной
элите. Но это не совсем так: даже внутри дипломатической
элиты есть еще своя элита—так называемая администра-
тивная категория, или категория А. Все принимаемые на
службу дипломаты с самого начала подразделяются на две
группы — на административную и исполнительскую кате-
гории. Внешне, в отношении названий должностей и клас-
сов, различий между ними нет. Скажем, пресс-атташе бри-
танского посольства может принадлежать и к той, и к дру-
гой категории. Однако жалованье сотрудников категории
А несколько выше. Главное же отличие заключается в том,
что продвижение дипломатов высшей категории происхо-
дит быстрее и назначения на должности они получают бо-
лее выгодные и престижные. К примеру, в Форин оффис
пришли две одинаковые характеристики на двух диплома-
тов. Оба занимают одинаковые должности, но принадлежат
они к двум разным категориям, а открывается только одна
143
вакансия. В этом случае должность будет занята диплома-
том, против фамилии которого в личном деле стоит помет-
ка «категория А».
На каких основаниях конкурсная комиссия определяет,
кого в какую группу зачислить, нигде точно не определено.
Известно лишь, что претенденты на лучшую карьеру долж-
ны сдать дополнительный устный экзамен. Процент вы-
пускников частных школ и университетов в административ-
ной категории выше, чем на дипломатической службе в
целом. Больше там и выходцев из семей высшего общест-
ва. Зарезервированы в ней места для наследственных ди-
пломатов— для сыновей крупных британских дипломатов
и политиков, желающих продолжить «дело своих отцов».
В административной категории — менее тысячи человек,
то есть нет и шестой части всего кадрового персонала бри-
танской дипломатической службы. Но эта тысяча, которую
без труда можно разместить в актовом зале крупного уни-
верситета, определяет лицо дипломатической службы,
формирует состав всех, ее руководящих звеньев. Когда ис-
следователи говорят о кастовости английской дипломати-
ческой службы, имеется в виду прежде всего эта сверхпри-
вилегированная группа лиц, знающих друг друга в лицо,
«понимающих друг друга с полуслова или даже без
слов»11. Ни одна из других господствующих элит в поли-
тической системе британского общества, со знанием дела
отмечал один из первых исследователей английского внеш-
неполитического механизма Д. Вайтэл, «не спаяна столь
крепко общим социальным происхождением и образова-
нием, как дипломатическая служба» 12. Его слова в первую
очередь относятся к высшей «категории службы. У принад-
лежащих «к ней сотрудников есть, как правило, все шансы
подняться на верхние ступени дипломатической лестницы,
занять престижные посты послов, Высоких комиссаров и
заместителей министра в Форин оффисе.
Теоретически нет формальных оснований и для отказа
в присвоении высших рангов дипломатам «исполнитель-
ской» -категории. На практике в истории британской ди-
пломатической службы никто из «исполнителей» не подни-
мался выше третьего класса, лишь двое были назначены
главами представительств. Обычный потолок их карьеры —
должность посланника в посольстве или генерального кон-
сула. Заметим, что этого потолка они достигают в 55—57
лет, то есть накануне ухода в отставку. В то же время при
нормальном ходе карьеры у дипломатов категории*А они
получают назначение на эти должности в возрасте 45—47
лет, а иногда и раньше.
144
Разделение дипломатов по категориям — один из глав-
ных устоев консерватизма на британской дипломатической
службе. Правительственный комитет по реформе граждан-
ской службы (комитет Фултона) рекомендовал объединить
персонал в одну 'категорию, учитывая не только требова-
ния общественности в пользу демократизации британского
дипломатического аппарата, но и рациональные потребно-
сти дипломатии в изменившихся международных условиях.
Дело в том, что дипломатам высшей категории поручалась
в основном политическая работа, а их коллегам из испол-
нительского звена доставались такие участки, как эконо-
мическая, консульская, информационно-пропагандистская
работа.
Но со второй половины 60-х годов значение по-,
следних в деятельности Форин оффиса и дипломатических
представительств не уступает, а кое-где даже превосходит
значение чисто политической работы. Поэтому поручение,
скажем, в посольстве в Токио столь важного для англи-
чан экономического участка деятельности дипломатам
второй категории противоречило элементарной логике. Это
еще один аргумент в пользу устранения дискриминации на
службе. Частично его приняли во внимание и произвели
объединение персонала на уровне 5-го класса, то есть на
уровне первого секретаря. В целом пока что разделение
британских дипломатов на две разные по своему положе-
нию группы не ликвидировано. Оно остается одним из ре-
шающих инструментов контроля над дипломатическим
аппаратом со стороны реакционных политических сил.
На английской дипломатической службе есть и другие
группы сотрудников — технические и канцелярские служа-
щие, машинистки и стенографистки, служба охраны и курь-
ерская служба диппредставительств. Руководители учреж-
дений обладают полномочиями на перевод сотрудников на
должности более высоких категорий, в том числе и на опе-
ративно-дипломатические. Но они используются в исклю-
чительных случаях. Заметим, что временный перевод тех-
нического служащего на дипломатическую работу, напри-
мер коменданта посольства на вакантную должность треть-
его секретаря экономической секции, не влечет за собой
присвоения ему дипломатического ранга. Соответственно
на него не распространяются надбавки к жалованью и
прочие льготы, получаемые только кадровыми дипломата-
ми. В то же время в случае перевода дипломата на неди-
пломатическую работу, например при направлении его на
стажировку в военную академию, за ним сохраняются все
льготы и привилегии.
145
На английской дипломатической службе, ’как уже го-
ворилось, 10 классов. Продвижение с десятого по четвер-
тый 'класс, то есть примерно от должности стажера до со-
ветника определяется временем пребывания в каждом
классе и конкурсом характеристик. Возможность перевода
дипломатов в один из трех высших классов определяется
непосредственно министром по рекомендации высшей отбо-
рочной комиссии, составленной из руководящих чиновников
профессиональной дипломатической службы. Кроме того, у
министра есть право производить такие назначения, кото-
рые он лично считает желательными.
Дипломаты каждого из трех высших классов могут
претендовать на должности послов и заместителей минис-
тра. Их число довольно ограниченно—менее 200, а долж-
ностей послов первой категории, соответствующих первому
дипломатическому классу, — не более 20. На деле вакант-
ных должностей в высших эшелонах профессиональной
дипломатии бывает еще меньше, так как министр обычно
распределяет ряд постов между непрофессионалами. Вот
по этой причине на ступенях дипломатической лестницы,
непосредственно предшествующих высшим классам, проис-
ходит незаметная для посторонних, но, вероятно, упорная
и ожесточенная борьба. При «перенасыщении» верхнего
эшелона дипломатической службы министр имеет пра-
во уволить в отставку с целью освобождения вакансий
для других претендентов. Используется это право очень
редко.
Последние крупные сокращения (отставку предложили
почти тридцати дипломатам) были произведены лейборис-
тами на исходе 60-х годов. Причиной тогдашних увольне-
ний были скорее политические, нежели организационные
мотивы. Начавшаяся в те годы перестройка дипломатиче-
ской службы требовала обновления хотя бы части ее ру-
ководящего персонала.
Разными путями достигают английские дипломаты выс-
ших чинов. Одни долго и настойчиво преодолевают ступени
сложной дипломатической карьеры, изучая новые иностран-
ные языки и осваивая одну форму работы за другой. Су-
ществует и формальное требование — дипломат в середине
своей карьеры должен освоить как минимум 2 региональ-
ные и 2—3 функциональные специализации. Других же по
рекомендациям крупных политиков и монополистов сразу
зачисляют в высшие классы. Ход карьеры третьих убыст-
ряется их личными и семейными связями с политическим
и финансовым истэблишментом. Но при всем разнообразии
путей наверх ведущих британских дипломатов объединя-
146
ют идентичные 'политические взгляды, приверженность ин-
тересам. британской правящей верхушки, стремление от-
стаивать ее интересы на международной арене.
О британском дипломатическом стиле
«Англосаксы, в отличие от континенталь-
ных политиков, — пояснял в свое время Г. Макмиллан,—
сначала действуют, а затем лишь... обосновывают разум-
ность своих решений»13. Действительно, прагматический
подход к решению внешнеполитических 'проблем в течение
столетий был, пожалуй, одной из наиболее характерных
особенностей английской дипломатии.
Прагматизм в принятии внешнеполитических решений,
нежелание осложнять дипломатическую деятельность науч-
ными расчетами, а подчас даже уход от рациональных
объяснений мотивов тех или иных действий — черты, при-
сущие буржуазной дипломатии вообще. В Англии же пре-
небрежение к теории всегда носило гипертрофированный
характер, возводилось чуть ли не в добродетель. В годы,
когда за спиной английской дипломатии стояла мощь
огромной империи, вопрос о связи практики с наукой, о
преодолении почти абсолютной изоляции дипломатической
службы попросту не значился в повестке дня. Возможность
предпринимать внешнеполитические акции без их предва-
рительного анализа, без помощи экспертов со стороны
обусловливалась отсутствием реальной боязни санкций за
ошибки, практически полной внешнеполитической неуязви-
мостью.
Первые глубокие трещины такой имперский стиль на-
чал давать вскоре после победы Великой Октябрьской со-
циалистической революции в России. Английские диплома-
ты тогда столкнулись с явлениями, которые они не были
в состоянии ни предотвратить, ни рационально объяснить.
И если на пути британской дипломатии вставало необъяс-
нимое препятствие, то первой прагматической реакцией
было стремление это явление устранить, но, как известно,
попытки вмешательства в дела нашей страны окончились
провалом.
Традиционные решения в изменившихся международ-
ных условиях не давали желаемых результатов, появилась
потребность в разработке новых. Весной 1919 года во вре-
мя заседаний Парижской мирной конференции ряд ее
участников из США и Великобритании приняли решение
о создании научно-исследовательской группы для разра-
147
ботки внешнеполитических проблем, для обмена мнениями
между практиками и учеными. Год спустя на базе этой
группы был создан -Королевский институт международных
отношений. Он и поныне является одним из ведущих бри-
танских научно-исследовательских центров международных
отношений. Американское участие в его работе сводится
в основном к финансовой поддержке и к почти неизменно-
му «духу атлантизма», свойственному публикациям инсти-
тута.
Высшие руководители тогдашнего Форин оффиса, как
выяснил при изучении архивов английский историк М. До-
крилл, отчаянно сопротивлялись идее сотрудничества ди-
пломатов с академическим миром 14. Их чувства образно
выразил тогдашний постоянный заместитель министра
лорд Гардинг. «Я воспитывался в таком учебном заведе-
нии,— говорил этот ветеран имперской дипломатии, — где
меня учили, что критиковать или даже обсуждать внеш-
нюю политику правительства вне стен Форин оффиса прос-
то неприлично» 15.
Все же институт основали, но английские дипломатиче-
ские снобы и последующих поколений сохраняли опреде-
ленное пренебрежение к «аутсайдерам», в том числе к
ученым.
И в наши дни уровень сотрудничества дипломатов и
ученых-международников в Англии невысок. Британские
дипломаты, как правило, гордятся своей работой, считают
свою профессию уникальной. Более того, они полагают, что
эта профессия требует особых личных качеств, навыков,
умения, искусства, тренировки, чего, по их мнению, нет и
быть не может даже у самых квалифицированных специа-
листов со стороны. А раз так, то этих специалистов можно
в лучшем случае выслушать, но принимать в расчет их
советы вовсе не обязательно.
Столь явное и к тому же постоянное пренебрежение к
теории стало причиной ряда негативных явлений в британ-
ской дипломатии. Одно из них — неумение большинства
дипломатических работников мыслить глобальными кате-
гориями, логически связывать локальные события с узло-
выми процессами и тенденциями международных отно-
шений.
Скрупулезно, иногда до мелочей изучают пытливые ан-
гличане политическое положение страны, где они работа-
ют, язык, культуру, обычаи и традиции ее народа. «Справ-
ки Форин оффиса по конкретным вопросам, — отмечает
«Таймс», — отличаются отменным качеством. Но как толь-
ко речь заходит о мотивах тех или иных действий своего
148
же собственного правительства, о 'принципах и приорите-
тах внешней политики, то дипломат выглядит попросту
растерянным» 16. Словом, как и прежде, не достает проду-
манности действий, анализа их возможных последствий в
широком контексте -международных отношений.
Подобного рода слабость характерна в целом и для
английских научных исследований по международным от-
ношениям. При изучении региональных проблем, пишет
профессор международных отношений Лондонского уни-
верситета Дж. Гудвин, «игнорируется взаимодействие ре-
гиональных политических сил с мировыми процессами в
целом». Он отмечает, что, например, -проблемы европей-
ской безопасности рассматриваются английскими исследо-
вателями в отрыве от советско-американских переговоров
по разоружению17. Но при этом в рассуждениях Гудвина
прослеживается и явное стремление оправдать методологи-
ческую слабость и субъективизм, присущие буржуазной
науке, нехваткой информации и помощи со стороны прак-
тиков.
Еще в прошлом веке получило распространение ставшее
классическим определение дипломатии как науки и искус-
ства представлять свое государство и вести переговоры 18.
В английской дипломатии баланс всегда склонялся в сто-
рону искусства. В последние десятилетия, правда, под
влиянием научно-технической революции, вследствие появ-
ления сложнейших международных проблем глобального
характера стало невозможно игнорировать теорию, но она
по-прежнему остается ахиллесовой -пятой британской ди-
пломатической службы.
С одной стороны, британский дипломат образован, ис-
кусен -в дипломатической технике, решителен на междуна-
родных переговорах. С другой — его действия, его высокие
профессиональные качества стеснены консерватизмом
мышления внешнеполитических руководителей, • антидемо-
кратическим характером выработки и принятия решений и
авторитарными тенденциями организации дипломатиче-
ского аппарата. Так, известно, что на английской дипло-
матической службе решения принимаются в целом доволь-
но оперативно. А на международные конференции англий-
ские делегации -приезжают, как правило, с уже -отработан-
ным -планом действий и выступают там согласованно, «еди-
ным фронтом». Это, однако, достигается не путем демо-
кратического, коллективного обсуждения различных мне-
ний, а чаще всего на основании -приказа сверху.
Мнение и авторитет начальства безусловны для подчи-
ненных во всех звеньях и на всех уровнях британского
149
дипломатического аппарата. «Несогласные с политикой
руководства Форин оффиса, — отмечает Дж. Фрэнкл, —
не достигнут своих целей, а в худшем случае под угрозой
окажется их дальнейшее пребывание на службе» 19.
Сами английские дипломаты по понятным причинам
предпочитают не жаловаться на авторитарность, отсутствие
возможностей высказывать и отстаивать свое независимое
мнение. Зато эта особенйость британской дипломатии за-
мечается иностранцами. Турецкий дипломат Я. Караос-
маноглу, вспоминая о своей работе в одной из стран Цен-
тральной Европы еще в 30-е годы, пишет, что там он по-
знакомился с одним английским послом, «обладающим
большой проницательностью и оригинальным мышлением».
Вероятно, в наказание за эту «оригинальность» его и ре-
шили перевести в далеко не самое престижное в то время
посольство в одной из стран Южной Америки. Англичанин
от нового назначения отказался, вызвав «удивление и ис-
пуг» у своих коллег-дипломатов20. В самом деле, уход со
службы в знак несогласия с мнением начальства — проис-
шествие на британской дипломатической службе экстра-
ординарное, а вот наказание в форме назначения на мало-
значительный пост строптивого дипломата — явление до-
вольно обыденное.
Все же с 60-х годов, в обстановке реформ и смены по-
колений на дипломатической службе, тип дипломата-ис-
полнителя— осторожного, выдержанного, терпеливого, по-
слушного— начал постепенно отходить в прошлое. П. Гор-
Бут, поступивший на службу еще в довоенные годы,
считает главным недостатком дипломата «неспособность
терпеливо слушать других». А главным достоинством — ос-
торожность и даже подозрительность в отношениях с парт-
нерами. Мнение Гор-Бута перекликается со ставшим клас-
сическим изречением крупного политика, английского ми-
нистра иностранных дел в 1905—1916 годах сэра Эдуарда
Грэя: «Доверчивость является в дипломатии гораздо мень-
шим недостатком, чем подозрительность»21.
Для традиционного британского дипломатического сти-
ля всегда было характерно стремление избегать острых
споров, умение уходить от окончательного решения вопро-
са, если оно не устраивает английскую сторону. Г. Ни-
кольсон, 'комментируя поведение А. Идена на междуна-
родных переговорах, отмечал, что! после длительных дис-
куссий с ним иные собеседники «уходили, думая, сколь
интересной и полезной была беседа, но вскоре обнаружи-
вали, что на деле они не получили ни новой информации,
ни твердых обещаний»22.
150
С конца 60-х годов на авансцену британской диплома-
тии выходит новый тип дипломата — предприимчивого, ре-
шительного, напористого. Этот дипломат, пишет Дж. Мак-
дермотт, не должен быть безликим и незаметным, как
прежде. Ему надо не отсиживаться в 'посольстве, а встре-
чаться с журналистами, ездить в университеты, в общем,
находиться в гуще общественно-политической жизни. «Фо-
рин оффису не помешала бы даже и некоторая доля аван-
тюризма»,— заключает Макдермотт23. Видимо, имеются в
виду дипломатические методы, поскольку во внешней поли-
тике Англии последних лет авантюризма более чем доста-
точно.
Тогда же участились призывы к развитию на диплома-
тической службе аналитической работы. Причем она долж-
на была проводиться не только представителями акаде-
мических кругов, но и дипломатами нового поколения, сде-
лавшими карьеру уже после Суэца. В самые последие годы
за повышение самостоятельности послов, за развитие твор-
ческой инициативы у дипломатов стали выступать и от-
дельные ветераны британской дипломатии. Они считают,
что должны быть расширены полномочия руководителей
дипломатических представительств по принятию ряда ре-
шений на месте, без согласования с Лондоном. Такова,
например, позиция С. Пикарда, чья карьера началась еще
до второй мировой войны и была почти всецело связана
с защитой колониальной империи и британских интересов
в афро-азиатских странах Содружества. «В последние го-
ды в работе посольств, — пишет Пикард, — делался чрез-
мерный упор на содействие экспортным операциям. Но при
этом совершенно ошибочно было жертвовать изучением
страны пребывания»24. А сбор политической информации,
ее анализ и рекомендации правительству автор считает
главным в работе дипломата.
Какой же тип поведения считается в сегодняшней Ан-
глии эталоном для ее дипломатических работников — тип
послушного, осторожного исполнителя или, напротив, сме-
лого, инициативного дипломата, который не боится «давать
советы» правительству? На дипломатической службе пред-
ставлены оба типа, и довольно трудно определить, какой
из них определяет нынешнее лицо британской дипломатии.
Ее руководители предъявляют разные, а подчас и диамет-
рально противоположные требования к дипломатам.
Отношение Лондона к работе сотрудников ряда по-
сольств столь безразлично, что присылаемые ими в Фо-
рин оффис отчеты «никто не принимает во внимание и да-
же не читает»25. А ощущение своей весьма небольшой
151
значимости неизбежно оказывает психологическое воздей-
ствие на дипломатов, обрекая их на пассивность.
С другой стороны, перед дипломатами, работающими в
США, в ведущих государствах — членах «Общего рынка»,
ставят нередко весьма сложные задачи, находящиеся в
центре внимания правительства и Форин оффиса. Их удач-
ные инициативы поощряются. А биографические сведения
о дипломатах за последние 10—15 лет свидетельствуют о
том, что дипломата, работающего в престижном посольст-
ве, непременно ожидает повышение по службе.
Ученые-психологи из Лондонской школы экономики,
проведя исследование на примере дипломатических служб
ряда западных стран, пришли к выводу, что во многих
случаях интересы дела приносятся в жертву карьерным
соображениям, а это не может не влиять негативно на ка-
чество выполняемой работы.
Карьеризм — болезнь, присущая буржуазным диплома-
тическим службам вообще, а британской в особенности.
Он тормозит инициативность (ведь можно сделать шаг,
неугодный начальству), но поощряет осторожность и без-
действие.
Условия деятельности современных английских ди-
пломатов, как и требования к ним, различны, а порой и
противоречивы. Между тем есть качества британского ди-
пломатического стиля, характерные для дипломатической
службы этой страны на всех этапах ее развития. Качества,
замеченные К. Марксом, зорко следившим за особенностя-
ми политической жизни Англии и приемами ее буржуазных
политиков и дипломатов, — это лицемерие, ложный пафос,
склонность к демагогии.
Характеризуя Пальмерстона, крупного политика, ми-
нистра иностранных дел и главу правительства, К. Маркс
писал: «...Обладая удивительной памятью, большим опы-
том, непревзойденным тактом, неизменной находчивостью
и гибкостью светского человека, будучи тончайшим знато-
ком всех парламентских махинаций, интриг, партий и де-
ятелей, он с милой непринужденностью судит о самых
сложных делах, приспосабливаясь каждый раз к предрас-
судкам любой аудитории... Если ему и недостает общих
воззрений, зато он всегда готов плести изящный узор из
общих фраз. Если он и неспособен овладеть каким-либо
предметом, то все же умеет им играть»26.
Доведенное у британских политиков и дипломатов по-
чти до совершенства умение владеть словом, вежливый и
даже изысканный стиль ведения бесед и переговоров на
протяжении многих поколений служили прикрытием бес-
152
принципности в политике, беззастенчивых посягательств на
права и интересы других народов. «Если Пальмерстон пре-
давал чужие народы, — отмечал Маркс в той же работе,—
то делал это с величайшей вежливостью».
Военную акцию на Фолклендских (Мальвинских) ост-
ровах, осуществленную в 1982 году, руководители англий-
ского правительства и дипломатического аппарата аргу-
ментировали необходимостью защиты суверенитета над
островами и живущих там британских подданных. При
этом они предпочитали не вспоминать, что менее чем за
год до позорной войны за Фолкленды, которая с помощью
средств буржуазной пропаганды была окружена патриоти-
ческим ореолом, государственный министр Форин оффиса
лорд Трефгарн довольно трезво и деловито разъяснял в
парламенте позицию своего ведомства: «Сколь бы сильной
ни была наша привязанность к Фолклендам, факт остает-
ся фактом — эти острова не являются и никогда не были
частью Соединенного Королевства»27.
Сдвиг вправо в политической жизни Англии, происшед-
ший под влиянием наиболее реакционного за послевоен-
ный период правительства консерваторов, оказал влияние
и па дипломатическую службу. В британской дипломатии
на некоторое время подняли голову силы, призывающие
вернуться к дипломатическим методам времен «имперской
славы».
Однако, как показали разногласия между М. Тэтчер и
Форин оффисом по поводу средств и методов решения ря-
да крупных международных проблем, далеко не все в кон-
сервативной партии и на дипломатической службе готовы
безоговорочно поддерживать экстремистские действия пра-
вительства. Но не следует преувеличивать степени этих
разногласий. Их диапазон ограничен довольно четкими
социально-классовыми рамками: и политические руководи-
тели страны, и профессиональные дипломаты выражают в
конечном счете интересы британской монополистической
буржуазии.
При всей безусловности этого тезиса дипломатическая
служба, связанная множеством формальных и неформаль-
ных уз с отдельными влиятельными группировками господ-
ствующего класса, имеющая свой собственный огромный
опыт политической работы, может оказывать определенное
влияние на позиции английского руководства по тому или
иному внешнеполитическому вопросу. В условиях резкого
обострения международной напряженности особенно важ-
но, чтобы дипломатия одной из ведущих стран Запада спо-
собствовала конструктивному решению проблем войны и
мира, имеющих ключевое значение для судеб человечества.
ПРИМЕЧАНИЯ
Введение
1 Moorhouse G. The Diplomats. The Foreign Service Today. L., 1977.
2 McDermott G. The New Diplomacy and Its Apparatus. L., 1973, p. 62.
3 Цит. no: Wallace W. The Foreign Policy Process in Britain. L., 1975,
p. 1.
4 Современная дипломатия буржуазных государств. М., 1981, с. 3.
5 Wallace W. Op. cit., р. vii.
6 The Times, 1981, 23 Jan.
7 The Times, 1983, 3 March.
8 Никольсон Г. Дипломатическое искусство. М., 1962, с. 21.
9 Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 43, с. 191.
10 Цит по: McDermott G. Op. cit, р. 8.
11 Материалы XXVI съезда КПСС. М., 1981, с. 20.
12 Правда, 1983, 16 июня.
13 Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 39, с. 67.
14 Там же.
15 Красильников А. Н. Британская дипломатическая служба после вто-
рой мировой войны.— Вопросы истории, 1980, № 2.
16 Мадзоевский С. Форин оффис перестраивается.— Мировая экономика
и международные отношения, 1978, № 3.
17 Современная дипломатия буржуазных государств. М., 1981.
1. Дипломатическая служба после второй
мировой войны. Предпосылки реформ
1 См. Трухановский В. Г. Черчилль. М., 1982, с. 408—409.
2 House of Commons Debates, vol. 468, col. 2204, 17 Nov., 1949.
3 Цит no: McDermott G. Op. cit., p. 10.
4 Proposals for the Reform of the Foreign Service, Cmnd 6420. L., 1943,
p. 2.
5 Цит. по: Трухановский В. Г. Внешняя политика Англии после второй
мировой войны. М., 1957, с. 11.
6 Connell J. The Office. A Study of British Foreign Policy and Its Ma-
kers. 1919—1951. L., 1958, p. 300.
7 Kirkpatrick I. The Inner Circle. L., 1959, p. 202.
8 Rothwell V. Britain and the Cold War. 1941—1947. L, 1982, p. 230.
9 Cm. Rothwell V. Op. cit., p. 423.
10 Ibid., p. 269—270.
11 Ibid., p. 273.
12 Cm. Beloff M. New Dimensions in Foreign Policy. A Study in British
Administrative Experience. 1947—1959. L., 1961, p. 124—125.
13 См. Петров Вл. Дипломатия Даунинг-стрита. М., 1964, с. 105.
14 Трухановский В. Г. Внешняя политика Англии после второй мировой
войны, с. 40.
15 См. Маклэйн Д. Внешняя политика Англии после Суэца. М., 1972,
с. 60.
16 Там же.
17 См. Nicholas Н. The United States and Britain. Chi. — L., 1975, p. 113—
114.
18 Nutting A. Europe Will Not Wait. L., 1960, p. 32.
19 Cm. Heath E. Old World, New Horizons. Britain, the Common Market,
and the Atlantic Alliance. L., 1970, p. 18—19.
20 Nicolson H. Diaries and Letters. 1930—1964. L., 1980, p. 345.
21 Documents on International Affairs. The Royal Institute of Internatio-
nal Affairs. L., 1955, p. 43—44.
22 Цит. по: Маклэйн Д. Указ, соч., с. 117.
23 MacMillan Т. Riding the Storm. 1956—1959. L., 1971, p. 72.
24 Gore-Booth P. With Great Truth and Respect. L., 1974, p. 248.
25 Cm. Moorhouse G. Op. cit., p. 273—274.
26 Cm. Beloff N. Transit of Britain. A Report on Britain’s Changing Role
in the Post-War World. L., 1973, p. 182—183.
27 См. Рыжиков В. А. Зигзаги дипломатии Лондона. Из истории совет-
ско-английских отношений. М., 1973, с. 152.
28 Marett R. Through the Back Door. An Inside View of Britain’s Over-
seas Information Services. Oxford, 1968, p. 154.
29 Ibid., p. 144.
30 См. Овинников P. С. Хозяева английской политики. Финансовая оли-
гархия и внешняя политика Англии после Суэца. 1957—1966. М.,
1966, с. 117.
31 Shlaim A. et al. British Foreign Secretaries Since 1945. L., 1977, p. 88.
32 Cm. McDermott G. Op. cit., p. 120.
33 Trevelyan H. Diplomatic Channels. L., 1974, p. 86.
34 Cm. Moorhouse G. Op. cit., p. 171—172.
35 Nutting A. I Saw for Myself. L., 1958, p. 100—103.
36 Marett R. Op. cit., p. 178.
37 Northedge F. Descent from Power. British Foreign Policy 1945—1973.
L., 1974, p. 359.
38 Cm. Home, Lord. The Way the Wind Blows. An Autobiography. L., 1976,
p. 67—68.
39 The Diplomatist, 1974, March.
40 Home, Lord. Op. cit., p. 146.
41 См. Трухановский В. Г., Капитонова Н. К. Советско-английские от-
ношения. 1945—1978. М., 1979, с. 150—151.
42 См. Frankel J. British Foreign Policy. 1945—73. L.— N. Y.— Toronto,
1975, p. 25.
2. Реформы дипломатической службы
1 The Times, 1964, 2 Apr.
2 Wilson H. The Labour Government 1964—1970. A Personal Record. L.,
1971, p. 571.
3 The Committee on Representational Services Overseas 1962—3
(the Plowden Report), Cmnd 2276. L., 1964, Febr., p. 63. (далее: The
Plowden Report...).
4 Smith A. with Sanger C. Stitches in Time. The Commonwealth in
World Politics, Don Mills. Ont., 1981, p. 41.
5 Ibid., p. 43.
6 Cm. Wilson H. Op. cit., p. 11.
7 Gore-Booth P. Op. cit., p. 424.
8 Цит. no: Crossman R. The Crossman Diaries. Selections from the Dia-
ries of a Cabinet Minister. 1964—70. L., 1979, p. 164.
9 McDermott G. Op. cit., p. 49.
10 См. Маклэйн Д. Указ, соч., с. 156.
11 Хесин Е. С. Англия в экономике современного капитализма (процесс
приспособления к новым условиям мирового развития). М., 1979,
с. 190.
155
12 Clark E. Corps Diplomatique. L., 1973, p. 14.
13 Gore-Booth P. Op. cit., p. 424.
14 См. Вопросы истории, 1980, № 2, с. 55—56.
15 Review Committee on Overseas Representation (the Duncan Report),
Cmnd 4107. L., 1969, July, p. 23 The Duncan Report...).
16 International Affairs, 1970, Apr., p. 249.
17 Wilson H. Op. cit., p. 214.
18 См. Трухановский В. Г., Капитонова Н. К. Указ, соч., с. 160.
19 International Affairs, 1970, Apr., р. 252.
20 Gore-Booth Р. Op. cit., p. 322.
21 The Duncan Report, p. 15.
22 International Affairs, 1969, Oct, p. 606.
23 Ibid., p. 610.
24 The Fifth Report from the Expenditure Committee, Session 1971—1972.
L., 1972, p. 24—25.
25 Cm. Hansard, 19 Nov., 1969.
26 Cm. Clark E. Op. cit., p. 13.
27 Cm. Moorhouse G. Op. cit., p. 41.
28 Cm. McDermott G. Op. cit., p. 87.
29 Cm. Moorhouse G. Op. cit., p. 44.
30 The Duncan Report, p. 68.
31 См. Великобритания. M., 1981, c. 10.
32 Международное Совещание коммунистических и рабочих партий. До-
кументы и материалы. Москва, 5—17 июня 1969 г. М.,. 1969, с. 289.
33 См. International Affairs, 1982, Summer, р. 437.
34 Current British Foreign Policy. Documents, Statements, Speeches. 1972.
Ed. by Watt D. and Mayall J. L., 1974, p. 195.
35 International Affairs, 1972, Oct., p. 579.
36 Current British Foreign Policy.., p. 38.
37 Ibid.
38 Cm. McDermott G. Op. cit., p. 192.
39 См. Хесин E. С. Указ, соч., с. 299.
40 См. The Europa Yearbook. L., 1982, p. 1332.
41 См. Громыко И. А. Из истории вступления Англии в ЕЭС. — Новая
и новейшая история, 1980, № 3, с. 42.
42 См. Heath Е. Travels, People and Places in My Life. L., 1977, p. 13.
43 Cm. Moorhouse G. Op. cit., p. 154.
44 Cm. Smith A. with Sanger C. Op. cit., p. 202.
45 Current British Foreign Policy.., p. 679.
46 См. Современная дипломатия буржуазных государств, с. 170.
47 Keesing’s Contemporary Archives, 1982, 13 Aug., p. 31640a.
48 The Financial Times, 1983, 5 Jan.
49 Cm. International Affairs, 1979, Jan., p. 55.
50 Cm. Ibid., p. 48.
51 Cm. Ibid.
52 The Economist, 1982, 4 Dec., p. 59.
53 Cm. The Europa Yearbook. 1982, vol. 1. L., 1982, p. 186.
54 Cm. The Financial Times, 1983, 5 Jan., p. 13.
55 Moorhouse G. Op. cit., p. 39.
56 Cm. The International Who’s Who. 1982—83. L., 1982, p. 1140.
57 The Economist, 1982, 6—12 March, p. 33.
58 Cm. Moorhouse G. Op. cit., p. 134.
59 Ibid.
60 Крылова H. С. Английское государство. M., 1981, с. 17—18.
61 См. The Diplomatic Service List 1980, 15th ed. L., 1980.
62 Cm. International Affairs, 1979, Jan., p. 58.
63 Cm. McDermott G. Op. cit., p. 46.
156
64 Owen D. Face the Future. L., 1981, p. 289—290.
65 House of Commons. Second Report.., 1980, p. 47.
66 Ibid.
67 Clark E. Op. cit., p. 12.
68 International Affairs, 1981, Summer, p. 384.
69 Wallace W. Op. cit., p. 268.
70 Cm. Clark E. Op. cit., p. 124.
71 Sampson A. The New Anatomy of Britain. L., 1971, p. 293.
72 Cm. Moorhouse G. Op. cit., p. 202.
73 International Affairs, 1978, Apr., p. 203.
74 Цит. no: International Affairs, 1982, Spring, p. 228.
75 The Economist, 1982, 25 Dec., p. 61.
76 Review of Overseas Representation, p. IX.
77 Ibid., p. X.
78 См. Трухановский В. Г., Капитонова Н. К. Указ, соч., с. 234.
79 См. International Affairs, 1978, Apr., р. 224.
80 См. Stephenson Н. Mrs Thatcher’s First Year. L., 1980, p. 25.
81 The U. K.’s Overseas Representation: Misc. No. 22 (1978), Cmnd 7308.
L., 1978, p. 3.
3. Структура и функции современной
дипломатической службы
1 Подробнее см. Петров Вл. Дипломатия Даунинг-стрита. М., 1964.
2 Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 15, с. 326—327.
3 Smith A. with Sanger С. Op. cit., р. 267.
4 См. Дипломатия современного империализма: люди, проблемы, мето-
ды. М., 1969, с. 261.
5 См. The Times, 1983, 14 Febr.
6 Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 33, с. 38.
7 Паркинсон С. Н. Закон Паркинсона и другие памфлеты. М., 1976,
с. 27.
8 Там же, с. 4.
9 См. Moorhouse G. Op. cit., р. 114.
10 McMillan Н. Tides of Fortune. L., 1969, p. 529.
11 The Earl of Avon. The Eden Memoirs: Full Circle. L., 1960, p. 247.
12 Keesing’s Contemporary Archives, 1982, 11 June, p. 31538.
13 Cm. Smith A. with Sanger C. Op. cit., p. 302.
14 Цит. no: Moorhouse G. Op. cit., p. 144.
15 Cadogan A. The Diaries 1938—45. Ed. by D. Dilks. L., 1971, p. 18.
16 Shlaim A. et al. Op. cit., p. 20.
17 Waltz Kenneth N. Foreign Policy and Democratic Politics. The Ameri-
can and British Experience. Boston, 1967, p. 65.
18 Cm. Owen D. Op. cit., p. 297.
19 Cm. International Affairs, 1982, Spring, p. 228, 233.
20 Stephenson H. Op. cit., p. 77.
21 Moorhouse G. Op. cit., p. 150—151.
22 См. Каплин А. А. Эволюция неоколониалистской политики лейборист-
ского правительства Великобритании в отношении Родезии (1974—
1979 гг.). — В кн.: Социальный прогресс и современные международ-
ные отношения. М., 1981, с. 93—95.
23 Цит. по: Clark Е. Op. cit., р. 42.
24 См. McDermott G. Op cit., р. 175—176.
25 См. The International Who’s Who. 1982—83. L., 1982, p. 492.
26 Moorhouse G. Op. cit., p. 153.
27 Wallace W. Op. cit., p. 29.
157
28 См. The Guardian, 1980, 26 Nov.
29 См. The Diplomatic Service List 1980. L., 1980.
30 Cm. The Europa Yearbook 1982, vol. 1, L., 1982, p. 1342—1344.
31 Cm. Clark E. Op. cit., p. 45.
32 Cm. Wallace W. Op. cit., p. 65.
33 Ibid., p. 69.
34 Cm. Clark E. Op. cit., p. 55.
35 Cm. Moorhouse G. Op. cit., p. 78.
36 Cm. The Times, 1982, 7 Apr.
37 The Management of Britain’s External Relations. Ed. by Groom A. and
Boardman R. L., 1973, p. 67.
38 Cm. Wallace W. Op. cit., p. 30.
39 House of Commons. Second Report.., p. 61.
40 Ibid., p. 67.
41 Cm. International Affairs, 1978, Apr., p. 223.
42 Cm. McDermott G. Op. cit, p. 15.
43 Cm. International Affairs, Winter 1981/82, p. 2.
44 Thatcher M. The Sinews of Foreign Policy. Brussels, 1978, p. 2.
45 Cm. Keesing’s Contemporary Archives, 1981, 6 Febr., p. 30708.
46 The Daily Telegraph, 1980, 29 Sept.
47 Cm. Shlaim A. et al. Op. cit., p. 88.
48 The Plowden Report, para. 217.
49 The Times, 1982, 14 Apr.
50 The Times, 1982, 10 Apr.
51 Cm. International Affairs, 1981, Autumn, p. 539—540.
52 Moorhouse G. Op. cit., p. 121.
53 Cm. The British Council. Annual Report. 1978—79. L., 1980, p. 9.
54 Cm. Moorhouse G. Op. cit., p. 353.
55 Cm. The Plowden Report, para. 27.
56 Cm. The Commonwealth, 1979/80, Dec./Jan. L., p. 16—17.
57 См. Тарабрин E. А. Новая схватка за Африку. М., 1972, с. 258.
58 См. The Factel, 1980, No. 67, р. 6.
59 The Economist, 1983, 26 Febr., p. 49.
60 Wallace W. Op. cit., p. 190.
61 The British Council. Annual Report. 1978—79, p. 31.
62 См. Правда, 1981, 5 окт.
63 См. Moorhouse G. Op. cit., p. 344.
64 Cm. The Times Educational Supplement, 1982, 30 Apr.
65 Cm. Central Government in Britain. L., 1979, p. 18.
66 Cm. Owen D. Op. cit., p. 424.
67 McDermott G. Op. cit., p. 136.
68 Cm. Moorhouse G. Op. cit., p. 338.
69 Ibid., p. 337.
70 Cm. International Affairs, 1977, July, p. 399—400.
71 International Affairs, 1981, Spring, p. 225.
72 Cm. International Affairs, 1978, Apr., p. 209—210.
73 The Financial Times, 1982, 31 Dec.
74 The World Today, 1982, May, p. 162.
75 Ibid., p. 162—163.
76 Keesing’s Contemporary Archives, 1982, 24 Sept., p. 31713a.
77 The Economist, 1982, 30 Oct., p. 28.
78 Cm. The Times, 1982, 30 Oct.
79 The Times, 1982, 29 Oct.
80 The Financial Times, 1983, 5 Jan.
81 The Guardian, 1982, 30 Dec.
82 The Times 1982 29 Ort
83 См. Материалы’XXVI съезда КПСС. M., 1981, с. 25.
158
84 The World Today, 1982, June, p. 211.
85 The Financial Times, 1982, 23 Dec.
86 Cm. The Financial Times, 1983, 4 Jan.
87 Stephenson H. Op. cit., p. 88.
88 Strang, Lord. Home and Abroad. L., 1956, p. 369.
89 Cm. Moorhouse G. Op. cit., p. 300.
90 Home, Lord. Op. cit., p. 243.
91 Cm. McDermott G. Op. cit., p. 40.
92 См. Вуд Дж., Ceppe Ж. Дипломатический церемониал и протокол.
М, 1974, с. 429.
93 См. Moorhouse G. Op. cit., р. 250.
94 См. Clark Е. Op. cit., р. 128.
95 См. Brown G. In My Way. L., 1971, p. 163.
96 Gore-Booth P. Op. cit., p. 408.
97 Ibid., p. 403.
98 Никольсон Г. Дипломатия. M., 1941, с. 113.
99 См. International Affairs, 1981, Autumn, р. 547.
100 См. Молочков Ф. Ф. Дипломатический протокол и дипломатическая
практика. М., 1979, с. 106.
101 См. Никольсон Г. Дипломатия, с. 126.
102 Современное международное право. Сборник документов. М., 1964,
с. 298.
103 The Duncan Report, р. 18—19.
104 Oppenheim A. Psychological Aspects of International Relations.— In:
International Relations Theory. A Bibliography. Ed. by Groom A. and
Mitchell C. L, 1978, p. 176.
4. Британские дипломатические кадры —
служба «образованных джентльменов»
1 Цит. по: Moorhouse G. Op. cit., р. 269.
2 Сатоу Э. Руководство по дипломатической практике. М., 1961, с. 130.
3 Цит. по: McDermott G. Op. cit, р. 149.
4 См. Крылова Н. С. Указ, соч., с. 66—67.
5 Britain 1980. An Official Handbook. L., 1980, р. 57.
6 Clark Е. Op. cit., p. 24.
7 См. Current British Foreign Policy, p. 363.
8 Cm. House of Commons. Second Report.., p. 119.
9 Cm. International Affairs, 1981, Spring, p. 313.
10 The Management of Britain’s External Relations, p. 97.
11 Frankel J. Op. cit., p. 26.
12 Vital D. The Making of British Foreign Policy. L., 1968, p. 83.
13 Цит. no: Sampson A. Anatomy of Britain. L., 1962, p. 89.
14 Cm. International Affairs, 1980, Autumn, p. 665—677.
15 Ibid., p. 670.
16 The Times, 1982, 14 Apr.
17 Cm. The Yearbook of World Affairs, 1973. L., 1973, p. 395.
18 См. Сатоу Э. Указ, соч., с. 11—12.
19 Frankel J. Op. cit., p. 30.
20 Караосманоглу Я. К. Дипломат поневоле, изд. 2-е. М., 1978, с. 48—49.
21 Цит. по: Никольсон Г. Дипломатическое искусство, с. 105.
22 Nicolson Н. Diaries and Letters. 1939—45. L., 1970, p. 345.
23 McDermott G. Op. cit., p. 50.
24 International Affairs, 1982, Spring, p. 230.
25 International Affairs, 1981, Autumn, p. 547.
26 Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 11, с. 61—62.
27 The Times, 1982, 7 May.
ОГЛАВЛЕНИЕ
ВВЕДЕНИЕ.................................................... Д
1. Дипломатическая служба после второй мировой войны. Пред-
посылки реформ............................................. 16
2. Реформы дипломатической службы.......................... 38
Комитет лорда Плоудена.......................... 38
Комитет Данкена................................. 43
Лицом к Европе.................................. 55
Доклад Беррила.................................. 75
3. Структура и функции современной дипломатической службы 82
Руководство Форин оффиса: профессионалы и поли-
тики ........................................... 84
Основание пирамиды.............................. 94
«Невидимая дипломатия»......................... 105
«Второй Форин оффис»........................... 112
Форин оффис после прихода к власти консервативно-
го правительства М. Тэтчер..................... 115
«На службе Ее Величества»...................... 123
4. Британские дипломатические кадры — служба «образованных
джентльменов» ............................................ 136
Прием на дипломатическую службу и обучение дип-
ломатов ...................................... 137
Дипломатическая карьера........................ 143
О британском дипломатическом стиле............. 147
ПРИМЕЧАНИЯ................................................ 154
ВЛАДИМИР МАРКОВИЧ МАТВЕЕВ
БРИТАНСКАЯ ДИПЛОМАТИЧЕСКАЯ СЛУЖБА
Редактор Н. М. МАСЛОВА
Художественный редактор В. В. СУРКОВ
Технический редактор Т. С. ОРЕШКОВА
Корректор Ю. Н. ЧЕРУШЕВ
Мл. редакторы И. А. АГАПЬЕВА, Г. А. ВЛАДИМИРОВА
ИВ № 931
Сдано в набор 13.12.83. Подписано в печать 23.02.84. А-05335. Формат 84Х108’/з2-
Бумага тип. № 2. Гарнитура «литературная». Печать высокая. Усл. пёч. л. 8,40.
Усл. кр.-отт. 8,62. Уч.-изд. л. 9,84. Тираж 35 000 экз. Заказ № 2120. Цена 65 коп.
Изд. № 33—И/83. Издательство «Международные отношения». 107053, Москва,
Садовая-Спасская, 20. Московская типография № 8 Союзполиграфпрома при
Государственном комитете СССР по делам издательств, полиграфии и книжной
торговли. 101898. Москва, Центр, Хохловский пер., 7.
«МЕЖДУНАРОДНЫЕ ОТНОШЕНИЯ»